Раскинувшееся на площади в 185 акров имение Шато Виллет находилось в двадцати пяти минутах езды к северо-западу от Парижа, в окрестностях Версаля. Спроектированное Франсуа Мансаром в 1668 году для графа Офлея, оно являлось одной из основных исторических достопримечательностей парижских пригородов. Само шато в окружении двух прямоугольных искусственных прудов и садов, созданных по проекту Ленотра, являлось скорее средних размеров замком, а не особняком. Французы любовно называли это имение «la Petite Versailles» – «маленьким Версалем».

   Лэнгдон остановил бронированный фургон у ворот, за которыми открывалась аллея протяженностью не меньше мили, ведущая к замку. За внушительных размеров изгородью виднелась вдали и сама резиденция сэра Лью Тибинга. Табличка на воротах гласила: ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ. ПОСТОРОННИМ ВЪЕЗД ЗАПРЕЩЕН.

   Похоже, Тибинг вознамерился превратить свое обиталище в эдакий островок Англии. О том свидетельствовала не только табличка, написанная по-английски, но и радиопереговорное устройство у ворот, размещенное по правую руку от входа, – именно там находится пассажирское место в автомобиле во всех странах Европы, кроме Англии.

   Софи удивилась:

   – А если кто-то приедет один, без пассажира?

   – Ой, не спрашивайте. – Лэнгдон уже был знаком с причудами Тибинга. – Он предпочитает, чтоб все было как у него на родине.

   Софи опустила стекло.

   – Знаете, Роберт, лучше вы сами с ним поговорите.

   Лэнгдон придвинулся к Софи и, перегнувшись через нее, надавил на кнопку домофона. В ноздри ему ударил терпкий аромат духов Софи, только тут он осознал, что находится слишком близко. Он ждал, из маленького микрофона доносились звонки. Наконец там послышался щелчок, и раздраженный голос произнес по-английски с сильным французским акцентом:

   – Шато Виллет. Кто там?

   – Роберт Лэнгдон, – ответил Лэнгдон. Теперь он почти лежал у Софи на коленях. – Я друг сэра Лью Тибинга. Мне нужна его помощь.

   – Хозяин спит. Я тоже спал. А что у вас за дело?

   – Сугубо личное. Но оно его очень заинтересует.

   – Тогда уверен, он будет счастлив принять вас прямо с утра.

   – Но это крайне важно, – продолжал настаивать Лэнгдон.

   – Сон для сэра Лью тоже важен. Если вы его друг, то должны знать: здоровье у него слабое.

   В детстве сэр Лью Тибинг переболел полиомиелитом, а теперь носил на ногах специальные скобы и передвигался на костылях. Но во время последней встречи он произвел на Лэнгдона впечатление такого живого и яркого человека, что тот почти не заметил этого его увечья.

   – Будьте так добры, передайте ему, что я нашел новую информацию о Граале. Информацию настолько важную, что до утра никак нельзя ждать.

   В микрофоне надолго воцарилась тишина.

   Лэнгдон с Софи ждали, мотор фургона работал вхолостую.

   И вот наконец прорезался голос:

   – Должен вам заметить, любезный, вы, очевидно, и здесь живете по гарвардскому времени.

   Лэнгдон расплылся в улыбке, он узнал характерный британский акцент. Голос бодрый, жизнерадостный.

   – Лью, ради Бога, простите за то, что беспокою вас в столь неподходящий час.

   – Слуга сообщил мне, что вы хотите поговорить о Граале.

   – Подумал, что только это поможет поднять вас с постели.

   – И оказались правы.

   – Есть шанс, что откроете ворота старому доброму другу?

   – Тот, кто пребывает в поисках истины, больше чем просто друг. Это брат.

   Лэнгдон выразительно покосился на Софи. Тибинг обожал высказывания в духе античного театра.

   – Ворота-то я открою, – провозгласил Тибинг, – но прежде должен убедиться, что вы пришли ко мне с чистым сердцем и лучшими намерениями. Это испытание. Вы должны ответить на три вопроса.

   Лэнгдон тихонько застонал, потом шепнул Софи:

   – Видите, я говорил. Тот еще типчик.

   – Вопрос первый, – торжественно начал Тибинг. – Что вам подать: кофе или чай?

   Лэнгдон знал, как относится Тибинг к чисто американской манере без конца пить кофе.

   – Чай, – ответил он. – «Эрл Грей».

   – Отлично! Второй вопрос. С молоком или сахаром?

   Лэнгдон колебался.

   – С молоком, – шепнула Софи ему на ухо. – Я знаю, англичане предпочитают с молоком.

   – С молоком, – ответил Лэнгдон. Пауза.

   – И сахаром?

   Тибинг не ответил.

   Так, погодите-ка! Теперь Лэнгдон вспомнил горьковатую на вкус бурду, которой его угощали здесь во время последнего визита. И понял, что вопрос с подвохом.

   – Лимон! – воскликнул он. – Чай «Эрл Грей» с лимоном.

   – Поздравляю, – насмешливо ответил Тибинг. – И наконец должен задать самый последний и страшный вопрос. – Он выдержал паузу, потом произнес зловещим и загадочным тоном: – В каком году в последний раз гребец парными веслами из Гарварда обошел такого же гребца из Оксфорда в Хенли?

   Лэнгдон понятия не имел, но понимал, что и этот вопрос с подвохом.

   – Да ни в каком, потому что таких состязаний не было вовсе.

   Щелкнул замок, ворота отворились.

   – Вы чисты сердцем, мой друг. Можете пройти.