Юлия ШИЛОВА

РАСТОПТАННОЕ СЧАСТЬЕ, ИЛИ ЛЮБОВЬ, ПОХОЖАЯ НА СТОН

ПРОЛОГ

Я уже и сама не знаю, в какой по счету раз ты предлагаешь мне выйти за тебя замуж. Приезжаешь, смотришь в глаза, даришь цветы и говоришь банальную фразу: «Выходи за меня замуж».

Раньше ты делал мне предложение чуть ли не каждый день, а в последнее время уже редко, и в твоих словах появляется какая-то усталость. Я понимаю — ты просто устал ждать. увезли в больницу, где наложили швы. Я была слишком своевольной, и все же моя мама ценила мой крутой нрав и сделала все возможное для того, чтобы не сломить мой характер.

Милый, только не подумай, что в моих словах есть хоть какая-то доля упрека. Совсем нет! Во мне присутствует гордость за то, что ты родился в такой семье, за то, что ты получил прекрасное образование и воспитание. Я говорю это потому, что, если бы мы встретились с тобой раньше, я бы считалась девушкой не твоего круга. А сейчас эти различия не видны, но иногда они все же проскальзывают, и бывают моменты, когда ты сам это чувствуешь, хотя никогда не признаешься в том мне.

Ты не любишь ходить босиком, потому что от этого пачкаются ноги. А я же, наоборот, люблю скинуть свои шпильки и пройтись по горячему асфальту, получая от этого только мне одной понятное удовольствие. Ты не представляешь, как можно есть пиццу руками, и всегда делаешь мне замечание по поводу того, чтобы я немедленно взяла вилку с ножом. Тебе не нравится, что я громко смеюсь, что в моем голосе слишком много кокетливых ноток и что в моих глазах странный блеск. Ты ревнуешь меня к каждому встречному, а затем сам раскаиваешься за свою ревность.

Ты всегда удивлялся тому, как я часто меняюсь и как за считанные секунды из звонко смеющейся дрянной девчонки умею превращаться в холодную и даже чересчур серьезную женщину. Ты знаешь меня слишком давно и видишь, что с годами я обретаю все большую и большую мудрость. И я так хочу воспользоваться ее плодами, пока у меня еще есть время, пока у меня еще есть запас сил, пока я еще упиваюсь каждым мигом своей жизни, которая несется таким бурным потоком, что у меня даже минуты нет, чтобы оглянуться назад, Я не могу рассуждать о вечной любви, потому что уверена: вечной любви не бывает. Это прекрасная сказка, придуманная кем-то для собственного успокоения. Я считаю так: если человек успокаивается, он обязательно теряет свою любовь, потому что любовь — это борьба, в ней обязательно нужно совершенствоваться, за нее нужно бороться и никогда не опускать руки. Любовь слишком капризная дама, и уж если кто и отличается завидным непостоянством, так это она. Она предает тебя тогда, когда ты меньше всего этого ждешь, когда чересчур в ней уверен. Она всегда дожидается момента, когда ты будешь слаб, чтобы нанести тебе удар из-за спины. Это не я, это она такая.

Ты часто говоришь мне, что так, как я, жить нельзя, что человек должен во что-то верить и хоть иногда отдаваться во власть того, кто находится рядом. Я пытаюсь с тобой соглашаться, но мое внутреннее "я" не позволяет мне это сделать.

Милый, ты зачастую упрекаешь меня в том, что я не умею любить, что я по-настоящему никогда не любила и не плакала, скорбя о любви. Ты любишь класть голову мне на грудь и говоришь, что в моей груди очень тихо, потому что у меня нет сердца. Ты сравниваешь меня с замороженным шампанским и говоришь, что я всех опьяняю, но сама остаюсь холодной, как льдинка, которая почему-то никогда не тает, даже в самых горячих руках и самых жарких поцелуях. По ночам ты называешь меня Снегурочкой или Снежной королевой и вздыхаешь о том, что тебе никогда не растопить мой невидимый снег. Ты мечтаешь о том, чтобы я забрала все твои чувства, выпила тебя до самого дна и отдала тебе свой разум. А иногда.., иногда ты не выдерживаешь, громко хлопаешь дверью напоследок, прокричав мне, что я глубоко несчастна, потому что лишена высшего наслаждения в жизни — я не умею любить и не знаю, что это такое.

Но проходит время, и ты звонишь мне опять, сетуя на то, что у тебя не получается без меня жить. Ты не можешь спокойно жить, потому что знаешь, что Я ЕСТЬ, что я по-прежнему одна, потому, что я никогда не ищу чувств, я ищу ощущений, что я где-то же живу, гуляю в парке, решаю бытовые проблемы и, как и прежде, встречаю рассвет. Ты прощаешь мне то, что я не умею любить, по крайней мере до следующего раза.

И все же ты слишком много обо мне знаешь. Ты знаешь, что в моей сумбурной жизни были мужчины.

Целый калейдоскоп мужчин. Шатены, брюнеты, блондины, толстые, худые, скряги, жадины и рубаха-парни. Они как-то незаметно сменяли друг друга, оставляя на моем сердце каждый свой шрам. И все же их чувства придавали моему существованию смысл.

А еще… Да, мы выросли в разной среде, я все же жалею о том, что мы с тобой не встретились несколько лет назад, когда я была совсем юной, наивной и улыбчивой девушкой. Ты даже представить себе не можешь, сколько во мне тогда было романтики! Если бы ты меня видел тогда, ты бы ни за что не поверил, что я это я и что я такой стала.

Мне никогда ничего не давалось легко. Я могла броситься в омут с головой, запросто пойти с понравившимся мне молодым человеком хоть на край света, все разорвать в один миг, а при желании не задумываясь начать все сначала. Тогда я еще не умела сжигать… Тогда я еще так мечтала построить.., дом, и я верила в то, что он обязательно будет надежный и прочный и что у него будет самый крепкий фундамент. Мне нравилось строить, ведь тогда я еще не знала и не могла знать, что это по большому счету никому не нужно и что, кроме меня самой, мой дом вряд ли кто-то оценит. Мне и самой не верится в то, что было такое время, когда я бросалась в любовное приключение с головой, отдавая всю себя без остатка, и мне было по большому счету неважно, сколько продлится любовь день, два или месяц. Все, что я требовала от своих мужчин, — это дать мне возможность быть самой собой и оставаться свободной. Я жила безмятежно, наслаждаясь какой-нибудь короткой любовью, молодостью, солнцем и опьяняющим вином. Да, моим мужчинам всегда было со мной тяжело Трудно иметь отношения с женщиной, которой море по колено и которой хочется всего сразу.

И вот однажды наступил переломный момент.

Момент, когда какая-то горячо вспыхнувшая любовь вдруг угасла, а на новую у меня уже не было ни сил, ни желания.

С тех пор прошло много времени, и я стала той, с которой тебе довелось познакомиться и в которую ты без оглядки влюбился. Я обдумываю каждое слово, взвешиваю каждую фразу и тщательно обрабатываю в уме каждое свое действие. Я не могу сделать вид, что на меня не давит багаж прожитых лет, и не скрываю от тебя того, что жизнь всегда была ко мне слишком жестока и было даже время, когда я чуть было с ней не распрощалась. Но я затем вовремя остановилась, поднялась с коленей и принялась жить дальше, несмотря на то что зачастую на моих глазах при воспоминаниях о прошлом появляются слезы.

Вот такой я тебе досталась. Именно такой тебе довелось меня узнать. Иногда я смотрю в твои серьезные глаза и понимаю, что ты вряд ли будешь со мной по-настоящему счастлив. Понимаю, что должна была бы дать тебе что-то большее, то, чего у меня уже нет, что безвозвратно умерло в прошлой жизни.

Хотя иногда мне хочется попытаться… Мне хочется совершать те же поступки, которые я совершала много лет назад, и начать верить в то, во что я уже давно утратила веру. Ты же видишь, что я стараюсь! Я пытаюсь! Но опыт прожитых лет постоянно меня останавливает, заставляет одуматься и не совершать прежних ошибок. И это хорошо, потому что еще одно потрясение я уже не вынесу.

Мои взгляды на жизнь, мои принципы… Ты постоянно говоришь мне, что принципы для того и существуют, чтобы их нарушать. Дорогой, ты, как всегда, прав. Но если бы ты только знал, как выстраданы мои принципы, как тяжело они мне дались и чего мне стоили! Мое прошлое отняло у меня почти все душевные силы и оставило в сердце одни развалины.

Я не люблю вспоминать человека, которого любила еще до того, как узнала тебя, потому что при этих воспоминаниях я испытываю боль, а я так устала от боли. Хотя, ты знаешь, и тут есть прогресс: сначала боль была острой, а теперь она стала тупой, но тем не менее она есть, от нее уже никуда и никогда не деться.

Я не люблю вспоминать свое бывшее жилище, где мне казалось, что мы с ним живем очень счастливо и искренне наслаждаемся друг другом. Ведь именно в той квартире мы вдруг поняли, что нам стало необъяснимо тяжело друг с другом, как физически, так и психологически.

Можно знать человека много лет и считать, что в нем можно быть уверенной до конца. И тут… Как страшно, когда в какой-то момент ты понимаешь, что, оказывается, ты совсем не знала этого человека, сама его приукрасила, видела в нем только хорошее и постоянно закрывала глаза на плохое, уверяя себя в том, что плохого в нем нет. И тут я с изумлением узнала его совсем с другой стороны! А затем корила себя: где же были мои глаза столько времени и с кем я пыталась строить — вернее, нет, даже уже построила — отношения. Я сделала большую и непростительную ошибку! Вернее, нет, совсем не так: я сделала слишком много ошибок и до сих пор расплачиваюсь за них все эти годы. Иногда я думаю: почему же так вышло, что я не узнала человека, с которым меня связывали прочные, на мой взгляд, отношения? Потому что он не раскрылся и утаил в себе свои самые отрицательные качества или, может быть, потому, что у меня просто не было желания в нем разобраться? Я была слишком спокойна, а это значит, что я была слепа.

Я не хочу и не люблю об этом рассказывать. Зачем ворошить прошлое? Ведь многое из того, что у меня за плечами, ты знаешь… Многое, но далеко не все, потому что все обо мне невозможно узнать, я состою из сплошных тайн и загадок, которые не под силу разгадать даже мне самой.

И все же мой прошлый печальный опыт научил меня тому, что любое, даже самое сильное, чувство может угаснуть. И угаснуть навсегда. Я не люблю вспоминать о несбывшихся мечтах и утраченных надеждах, но эти воспоминания приходят помимо моей воли и не хотят уходить прочь. Когда мы любим, мы хотим, чтобы наша любовь была бесконечной, и верим, что она никогда не распрощается с нами. Но, я уже говорила тебе об этом, она слишком коварна и слишком жестока. Зачастую любовь уходит и оставляет на душе незаживающую рану. Но твои слова, твоя поддержка, твоя эмоциональная щедрость дают мне ощутимые силы и заставляют верить в то, во что я уже давно утратила веру.

Милый, я опять завелась — принялась говорить о том, что было, хотя мне хочется сказать о том, что у меня есть сейчас. Ты же знаешь, что я никогда ни о чем не жалею. Судьба подарила мне тебя, и я хорошо знаю, что в самую трудную минуту, несмотря ни на что, ты придешь ко мне на помощь. Я буду всегда благодарна своему ангелу-хранителю за нашу встречу, которая оглушила нас обоих и заставила посмотреть друг на друга широко открытыми глазами. Однажды я проснулась утром и поняла, что на земле есть человек, от которого не имеет смысла скрываться, потому что, куда бы я от тебя ни уехала, куда бы ни сбежала и куда бы ни скрылась, ты все равно меня найдешь и скажешь, как ты меня любишь.

Ты спрашиваешь иногда, не боюсь ли я тебя потерять, а я ищу ответ на твой вопрос и пытаюсь понять его смысл. Как я могу потерять то, что мне не принадлежит? Ведь я никогда не посягала на твою независимость! Я всегда давала тебе полную свободу, потому что как никто другой знаю, как она важна в отношениях между мужчиной и женщиной. Ты всегда поступаешь так, как считаешь нужным, и я ни разу не повлияла на твое решение. Ты сам сделал свой выбор — захотел того, чтобы все твои решения были связаны со мной и я стала неотъемлемой частью твоей жизни. Ты, как и прежде, хочешь прогнать из моего сердца прошлые ошибки и научить меня жить ради любви, для любви и вокруг любви. Ты — неутомимый романтик, и от этого я дорожу тобой еще больше.

Благодаря тебе я начала вновь дышать. Я учусь видеть этот мир твоими глазами и испытывать те ощущения, которые испытываешь ты. Ты научил меня радоваться самым простым вещам: тому, что за окном светит солнце, распускаются цветы, идет дождь или что пушистыми хлопьями сыплет приятный на ощупь снег, который тут же тает на моих горячих и влажных ладонях… В меня начала входить новая жизнь, которая совсем было угасла под натиском воспоминаний о моих прошлых неудавшихся отношениях. Я не без удовольствия позволяю тебе обо мне заботиться, помогать преодолевать неудачи, радоваться вместе со мной взлетам и закрывать глаза на мои жизненные падения. Я позволяю тебе жить для меня, и тебе самому это нравится. Ты готов раствориться во мне, но вместе с этим ты хочешь оставить что-то свое, где не было бы меня. — свой островок. И ты имеешь на это полное право. Ты знаешь, что в близких отношениях я всегда деликатна, никогда не нарушаю установленных между людьми границ и не посягну на твою территорию. Твое присутствие меня успокаивает, и я ощущаю себя желанной, а ведь это так важно для любой женщины.

Хотя, если быть честной, я боюсь… Я БОЮСЬ ОСТАТЬСЯ БЕЗ ТЕБЯ, И Я БОЮСЬ БЫТЬ С ТОБОЙ. Но, несмотря на свой страх, я хочу, чтобы наши отношения продлились как можно дольше. Прочитав эти строки, ты обязательно улыбнешься и подумаешь, что я в очередной раз лукавлю, но я действительно очень этого хочу. ХОЧУ. Господи, ты даже представить себе не можешь, как же сильно я этого хочу… Просто это проклятое прошлое… Мне кажется, что оно никогда меня не отпустит.

Глава 1

Я никогда не любила дождь. А сегодняшний дождь был необычайно сильным, противным и оставлял за собой целую кучу аварий. Не прошло и нескольких минут с его начала, как дождь превратился в настоящий ливень и одним махом зачеркнул всякую видимость на дороге.

— Вот черт! — выругалась я вслух и сбросила набранную скорость.

Поначалу у меня возникло желание вообще остановиться и переждать ливень, но, подумав о том, что ливень может затянуться на неопределенное время, я все же поехала, но как можно медленнее. И тут — только этого мне и не хватало! — отметила про себя: нужно срочно поменять «дворники». Эти просто ни к черту.

Чтобы хоть как-то улучшить упавшее настроение, я включила легкую музыку и слегка прищурила глаза, чтобы яснее различать то, что творится на дороге.

Свернув на проселочную дорогу, я немного расслабилась, но на всякий случай включила фары, чтобы мою машину было хорошо видно. Зазвонил мобильный телефон, и я тут же сняла трубку. И несказанно обрадовалась, услышав возбужденный голос моей единственной подруги, — Свет, ну ты где? — требовательно спросила она.

— Как «где»? На дачу еду. Я ж тебе говорила.

— Точно. Совсем позабыла. И что тебе на этой даче делать?

— Как «что»? Натуль, у тебя что-то с памятью в последнее время стало. Я же тебе целыми днями твердила, что мне нужно съездить на дачу и собрать сливы.

— Сливы?! — в голосе Натки было полнейшее разочарование.

— Ну да. И не только сливы. Яблоки и груши тоже. Я, когда последний раз с дачи уезжала, несколько веток подвязала, потому что они уже обламываться начали. Натуль, да что с тобой творится-то? Я же столько раз звала тебя с собой, сливы собрать… Ты еще наотрез отказывалась, а теперь спрашиваешь, что мне на даче делать.

— Я отказывалась потому, что дачные дела терпеть не могу, — серьезным голосом произнесла Натка. — Просто я и подумать не могла, что ты в будний день тронуться сможешь.

— А когда я, по-твоему, на дачу должна ездить?

— Обычно все уважающие себя дачники едут на свои фазенды на выходные. Чаще всего они встают к своим грядкам в самых интересных позах в пятницу вечером и сходят с них только к вечеру воскресенья.

Сегодня, если не ошибаюсь, среда?

— Среда.

— А в среду все уважающие себя дачники сидят в Москве и ждут вечера пятницы.

— Натуль, значит, я не уважающая себя дачница.

В выходные мне бы очень хотелось какой-нибудь культурно-просветительной или развлекательной программы, а не торчать в пробках в надежде попасть на собственную фазенду. Тем более мне урожай в срочном порядке собрать нужно. Слива уже почти осыпалась.

— А на кой тебе сдалась эта слива?

— Что значит «на кой сдалась»? Не пропадать же добру. Хочешь, тебе отполовиню?

— А мне зачем?

— Есть будешь.

— Светлан, уволь. Сколько я ее съем?

— Тогда можно варенье сварить или компот сделать.

— И кого мне этим вареньем кормить?

— Натуля, ты, как всегда, все усложняешь. Было бы варенье, а уж кого им кормить, всегда можно придумать.

— Нет, Светлана, извини, — тут же отрезала Наталья. — Я не служба благотворительности, чтобы кого-то дармовым вареньем кормить. И вообще, я никогда не отличалась хоть какими-то кулинарными способностями. Твоим сливам можно найти совсем другое применение.

— Надо же, и какое?

— Ну, например, сделать хорошее домашнее вино. С него и проку больше будет, и благотворительность устраивать не нужно. Сами пить будем.

— Не сопьемся?

— Да у тебя слив не хватит, чтобы мы спились!

Даже если ты несколько гектаров одними сливами засадишь, нам все равно мало будет.

— Натуля, ну, ты у меня как всегда! — развеселилась я. — Плохим настроением не страдаешь. Ты только не забывай, что мы по мобильному говорим.

— Я и не забываю. А ты не забывай, что если я тебе позвонила, то я и плачу.

— А я за твои деньги переживаю.

— Светлана, не стоит. Мне на тебя денег не жаль.

В конце концов, ты у меня подруга от бога, а это значит, что ты для меня — выше всяких денег. Я тебе, собственно, вот по какому поводу звоню…

— По какому?

— Я сегодня хотела предложить тебе устроить какой-нибудь девичник.

— Девичник?

— Ну да. Да только что теперь об этом говорить, ты ж на дачу уехала. А то поехали бы куда-нибудь в ночной клуб, оторвались бы по полной программе.

Ты же сама постоянно мне твердишь о том, что живем один раз. А еще лучше бы в казино пошли, денег бы немного подняли. Я же в прошлый раз выиграла!

— Зато я проигралась в пух и прах.

— Мне почему-то кажется, что сегодня нам должно повезти. У меня ж чутье на деньги, ты ведь знаешь.

— Натуля, давай я сегодня сливы соберу, а в следующий раз обязательно устроим девичник.

— Да ладно, собирай свои сливы. Домашнее вино тоже очень даже вкусная вещь. Хоть какое-то время на спиртном немного сэкономим. Я сегодня сама на «Брюсов» поеду. Немного поиграю, а затем караоке попою, глядишь, какой-нибудь принц отзовется на мое проникновенное пение.

— Ты одна поедешь? — Я не смогла скрыть своего удивления.

— Да нет. Соседку возьму. А ты уже далеко? Не вернешься?

— Нет, конечно. Не вернусь. До моей дачи уже рукой подать. Натуль, у вас там дождь идет? — поинтересовалась я, так как с неба снова полились струи, причем настолько сильные, что почти совсем затмили видимость на дороге.

— У нас моросит.

— А тут прямо ливень.

— И как ты думаешь собирать свои сливы? С целлофановым пакетом на голове?

— Плащ с капюшоном надену.

— Хотела бы я посмотреть на эту картинку.

— А мне кажется, ничего интересного тут нет.

— Не скажи. Это должно быть забавно. Сбор слив в экстремальных условиях — зрелище…

Я не могу описать то, что произошло дальше.

Сквозь потоки воды, заливавшие лобовое стекло, я вдруг увидела силуэт непонятно откуда выскочившего на дорогу человека, который решил перебежать прямо перед моей машиной. От неожиданности я вскрикнула и что было силы надавила на тормоз. Машина пошла юзом, человек со всей силы ударился о капот и упал прямо под колеса моего «Форда». Машина резко встала, а я ощутила, как на спине выступил ледяной пот. Я сидела в чудовищном оцепенении и не могла поверить в то, что я только что сбила человека. Каждый день я слышала о людях, попадающих под колеса автомобилей, но мне и в голову не приходило, что я сама могу попасть в подобную ситуацию и лишить жизни человека. В моей руке еще была телефонная трубка, из которой доносился Наташкин голос:

— Свет… Светка. Ты что кричишь?

С трудом собрав остатки самообладания, я поднесла трубку к уху и произнесла дрожащим голосом:

— Наташа, кажется, у меня большие проблемы.

Я перезвоню позже.

— Что случилось? Тебе помочь?

— Я перезвоню позже, — повторила я и отключила мобильный.

Затем посмотрела по сторонам и подумала, что самый лучший выход из сложившейся ситуации — надавить на газ и ехать дальше. В конце концов, на улице дождь, уже темнеет и вокруг никого нет. Я не виновата. Я просто ехала по дороге. И ехала очень медленно. Этот человек сам откуда-то выскочил и, можно сказать, буквально бросился под мою машину. Быть может, он решил именно таким образом свести счеты со своей жизнью? Дорога пуста, а это говорит само за себя. Не стоит испытывать судьбу в очередной раз. Лучше взять и уехать. Насчет того, что я могу ему помочь, неизвестно, а вот насчет того, что я могу помочь себе.., это действительно в моих силах.

Свидетелей того, что случилось, нет, а раз нет свидетелей, значит, никто и не покажет на меня пальцем, и несчастье обойдет меня стороной.

И я почти уехала. Повернула руль влево, объехала лежащего на дороге человека, отъехала несколько метров и.., остановилась, вышла из машины. Я и сама не знаю, почему я не смогла уехать. Возможно, это оттого, что у меня окончательно сдали нервы, а возможно, что у меня сработала совесть, которая вступила со мной в перепалку и уговорила меня посмотреть на бедолагу — вдруг человек жив. Незнакомец по-прежнему лежал на дороге и не производил ни единого движения. Я шла крайне осторожно и отчетливо слышала учащенные, громкие удары своего сердца. Сев на корточки рядом с лежащим на дороге человеком, я нервозно поправила мокрые волосы и крикнула:

— Мужчина, что с вами?

Затем спохватилась, подумав, что мой вопрос получился ужасно глупым, и взяла лежащего за руку, ища у него пульс. Как ни странно, пульс был, а значит, человек еще был жив! Наверное, он нуждается в неотложной помощи… Соленые слезы смешались с холодным, противным дождем, и из моей груди вырвались громкие всхлипы. Какой кошмар! Только что я чуть не убила человека, и еще в принципе неизвестно, будет он жить или нет…

Растерянно посмотрев по сторонам, я подумала: в любую минуту по дороге может проехать какая-нибудь машина, и тогда… Я и сама не знала, что будет тогда. Я жутко боялась судебных разбирательств, тюрьмы и той страшной жизни, когда окружающий тебя мир виден сквозь стальную решетку. Не помня себя, я взяла человека за руки и потащила к своей машине, Благо мужчина оказался не очень крупной комплекции, и у меня хватило сил, чтобы затащить его на заднее сиденье автомобиля. Не придумав ничего лучшего, я тут же полезла за аптечкой, достала нашатырный спирт и сунула его под нос лежащему без движения мужчине. Мой взгляд блуждал по незнакомцу и остановился на его предплечье, потому что именно на этом месте я увидела кровь. Нашатырный спирт тут же подействовал. Лицо мужчины моментально перекосилось, он застонал и посмотрел да меня ничего не понимающими глазами.

— Господи, неужели живой? — я улыбнулась сквозь слезы и вновь задала дурацкий вопрос:

— Что у вас болит?

— Где я? — ответил вопросом на вопрос мужчина и, слегка приподняв голову, посмотрел на свое окровавленное плечо.

— У меня в машине, — только и смогла ответить я, доставая из аптечки еще и бинт с зеленкой.

Во взгляде мужчины по-прежнему читалось полное непонимание того, что происходит, а я не знала, с чего начать и каким образом объяснить ситуацию.

— А ты кто? — взгляд потерпевшего сфокусировался на моем лице.

— Меня зовут Светлана. Я еду на дачу собирать сливы. Я нашла тебя на дороге, — не моргнув глазом соврала я.

— Меня на дороге?

— Да.

— Как так?

— Еду себе спокойненько, ни о чем плохом не думаю и смотрю — человек прямо посреди дороги лежит. Думаю, дай остановлюсь и узнаю, что случилось. Остановилась, а ты без сознания. Я тебя к себе в машину перетащила и дала нашатырного спирта понюхать. Послушай, давай я тебе плечо перевяжу, а то кровь идет.

— Перевяжи.

Возбужденно кивнув, я быстро расстегнула рубашку, затем осторожно приподняла мужчину и попыталась ее снять. Мужчина сморщился и застонал.

— Больно?

— Как тебе сказать, чтобы не обидеть…

— Как есть, так и говори.

— А ты сама как думаешь?

— Думаю, что больно.

— Тогда зачем спрашиваешь?

Осмотрев плечо, я отметила про себя, что у него, по всей вероятности, всего лишь ушиб, а кожа просто сильно содрана. Но как только я попыталась смазать ссадину зеленкой, мужчина закрыл глаза и вновь застонал.

— Пожалуйста, потерпи немножко. Сейчас будет легче, — и я принялась дуть на рану как можно сильнее.

— Ты врач?

— Нет, — судорожно замотала я головой и принялась забинтовывать предплечье, стараясь делать все как можно более аккуратно.

— А зачем тогда за бинт схватилась?

— Как это «зачем»? Я не врач, но первую помощь могу оказать. Для того чтобы оказывать первую помощь, необязательно быть врачом. Ты вообще-то как себя чувствуешь?

— Не хочется говорить вслух и ругаться при женщине.

— Я бы тебя в больницу отвезла, да только не знаю, где здесь больница находится. Я в этой местности вообще ничего, кроме своей дачи, не знаю. Она здесь совсем рядом, рукой подать. Я уже почти доехала. Давай я тебя до своей дачи довезу, и, если тебе будет плохо, мы прямо туда неотложку вызовем, а?

— Давай, вези меня хоть куда-нибудь. Мне тут, в машине, лежать неудобно.

— Тогда едем. Пять минут, и мы у цели.

— А как я очутился на дороге? — неожиданно задал вопрос мужчина.

— Тебя кто-то сбил, — тут же ответила я и пристально посмотрела ему в глаза в надежде на то, что он ничего не помнит.

— А кто?

— Понятия не имею. Когда я ехала, ты уже лежал. Может, ты на тот свет хотел? Может, ты сам под чью-нибудь машину бросился? Тут сложно сбить человека. Дорога пустая.

— Я еще в своем уме, чтобы на тот свет раньше времени хотеть.

— Кто тебя знает. Я вообще не понимаю, как можно переходить дорогу, когда машина едет.

— Наверно, она не ехала, а неслась.

От этих слов мне, как говорится, поплохело, и я с трудом сдержала себя от того, чтобы не рассказать незнакомцу про то, что в плохую погоду я всегда езжу крайне медленно и осторожно.

— Тут вообще никто никогда не носится, потому что дачный поселок рядом, — все же вырвалось у меня. — Тут только некоторые товарищи под машины грудью сами кидаются и создают проблемы нормальным дисциплинированным водителям.

Сев за руль, я завела мотор и сдвинулась с места.

Дождь немного утих, и можно было чуть прибавить газу.

— Как же ты в этих краях живешь, а где больница находится, не знаешь? — спросил мой пассажир.

— А почему я должна знать? Она мне раньше как-то без надобности была. Я знаю, где магазин, и этого вполне достаточно. А больницей я никогда не интересовалась. Ты не переживай, если тебе совсем плохо будет, то мы прямо на дачу вызовем неотложку. Правда, если адрес своей дачи я хорошо знаю, то по поводу этой дороги я вряд ли объяснить смогу.

Неотложка, пока ее искать будет, двадцать пять раз заблудится.

— Болтливая ты.

— Я не болтливая. Я просто за тебя переживаю.

— А что же это ты за меня вдруг переживаешь?

Ты же меня на дороге нашла.

— И что?

— Да так. Ничего.

— Ты же человек все-таки. Вот я и переживаю.

— Ты так за всех подряд переживаешь или только за тех, кого на дороге находишь?

— Ты так говоришь, будто я каждый день кого-то нахожу на дороге. Ты первый, кого я нашла. Все, уже и приехали. Вот и дача.

Выбежав из машины, я быстро открыла ворота и загнала машину во двор. Затем распахнула заднюю дверцу машины и помогла мужчине встать на ноги.

Облокотившись на меня, мужчина сильно захромал и потихоньку пошел в сторону дома.

— Голова кружится?

— Кружится. Если я не ошибаюсь, то я ею очень сильно ударился. И по-моему, даже не просто ударился, но и немного ее разбил.

— Скорее всего у тебя легкое сотрясение мозга.

Не переживай, нужен постельный режим, и все как рукой снимет.

— Да я особо и не переживаю. Я просто подумал, что если я не ошибаюсь, то, по-моему, совсем недавно я чуть было не умер.

— Но я же тебя вовремя спасла.

Мы прошли в спальню, я уложила мужчину на кровать и посмотрела на него испуганным взглядом:

— Ну, ты как?

— Что ты, как попугай, заладила: «ты как», «ты как»? Сколько можно! Что ты хочешь от меня услышать? Что я жив-здоров и со мной все в порядке?!

Что у меня ничего не болит, что мне весело и что я счастлив?! — мужчина сам не заметил того, как перешел на крик.

— Я просто спросила.

— Надо же, она просто спросила! Сбила человека и для того, чтобы не сесть в тюрьму, притащила его к себе на дачу. Спасибо, что хоть не оставила лежать на дороге. Хотя знаешь, лучше бы ты меня оставила.

Толку бы было больше. Может, меня бы какая попутка подобрала да отвезла бы в больницу. Глядишь, мне бы оказали профессиональную медицинскую помощь и вернули к нормальной человеческой жизни. А то сдохну на твоей даче, ты меня прямо в сарае закопаешь, и никто даже не чухнется, где я. Ничего, если я выкарабкаюсь и смогу быть таким, как раньше, я тебе такое устрою! Я покажу тебе, как людей сбивать и как их прятать по своим дачам. Я тебе объясню, как машину водить нужно! Ой как объясню!!!

Ты за каждое свое действие ответишь.

Меня бросило в жар, я раскраснелась, как помидор, и судорожно заговорила:

— Ты чего это на моей даче раскричался? И вообще, кто дал тебе право на меня кричать?! Насчет того, что я тебя сбила, тебе просто приснилось. Я машину вожу всегда аккуратно при любых погодных условиях. Так что наговаривать на меня не нужно. Правду все-таки говорят: не делай добра, не будет зла. Я хотела как лучше. Увидела: человек на дороге лежит, остановилась, не проехала мимо. Можно сказать, тебя на себе до самой машины тащила. Прошу заметить, что ты далеко не легкий и это стоило мне огромного труда. Не каждая девушка поднимет такую тушку, как ты.

— Это кто тут тушка-то?

— Ты.

— Я?!

— Ты, кто ж еще. Тебя если на весы поставить, то стрелка просто зашкалит.

— Да я со спортом дружу. У меня фигура атлетическая.

— Не знаю, что-то я этого не заметила. Я заметила только то, что ты с совестью точно не дружишь.

Человек тебя от смерти спас, а ты его лицом в грязь… — изобразив воинственное выражение лица, я сжала кулаки, буквально на секунду задумалась, но тут же продолжила:

— А если я тебя не сбивала, значит, тюрьмы мне бояться незачем. Тюрьмы должен бояться тот, кто совершил преступление, а моя совесть чиста. Просто этот случай для меня хорошим уроком будет. Я больше никого в жизни на дорогах подбирать не стану. Пусть вас там хоть с десяток лежит. Я с безразличным лицом мимо проеду, и все.

Сейчас позвоню в «Скорую», и пусть она тебя забирает к едрене фене. Чтоб духу твоего здесь не было!

Нечего, чтобы на моей даче такие экземпляры прохлаждались. Таким, как ты, в больнице место. И вообще, мне сливы собирать нужно, я здесь с тобой только время теряю.

Я старалась держаться как можно более уверенно, но мой голос слегка дрожал, и, несмотря на все усилия, у меня так и не получилось полностью скрыть волнение. Для того чтобы придать своим словам убедительность, я достала из сумочки мобильный и собралась набирать номер «Скорой помощи».

— Ax, ну да! Я же отключила мобильный, чтобы Натка меня не доставала. Но ничего страшного, сейчас пин-код введу, и он заработает.

Вспомнив нехитрую комбинацию цифр, я набрала пин-код. Как только телефон включился, тут же раздался звонок. Я ни минуты не сомневалась в том, что это Наташка, и сняла трубку.

— Светлан, ты где? — раздался как всегда возбужденный голос моей подруги.

— Как где? Сливы собираю.

— Сливы?!

— Я ж тебе говорила…

— А почему у тебя телефон был отключен? Почему ты мне не позвонила? Я же за тебя переживаю.

— У меня телефон разрядился. Извини, я его только что на подзарядку поставила. Просто, как только приехала, увидела полные деревья слив и давай как ненормальная их обирать.

— Какие сливы, у вас же там дождь идет! Ты же сама мне говорила.

— Дождь уже прошел.

— И охота тебе по мокрой траве ходить… Ладно, теперь я спокойна, а то ты мне сказала, что у тебя проблемы, и я уже не знала, что и думать. Мысли всякие в голову полезли. А оказывается, все намного проще.

Оказывается, у тебя всего одна проблема — то, что телефон разрядился. Ладно, хорошего тебе урожая.

— А тебе приятного отдыха.

— Спасибо. Мы с соседкой уже отправились за новыми впечатлениями. Сегодня гуляем! Жалко, что тебя нет с нами. Ну ладно, скучно будет, звони. Слушай, если мы сегодня принцев встретим, то я одного для тебя приберегу. Обещаю. Я девушка не жадная, ты же знаешь. Особенно на такое добро.

По окончании разговора я посмотрела на лежащего на кровати мужчину и решительно заявила:

— Все. Звоню в «Скорую». Пусть тебя побыстрее увозят, а то разлегся, как в санатории. Слишком много места занимаешь. Тебе тут не дом отдыха! Так, а как же мне на мобильном набрать «Скорую»…

— Послушай, не напрягай память. Тебе повезло.

Мне кажется, что я смогу выкарабкаться без «Скорой».

Налей мне лучше чего-нибудь крепкого выпить.

— А ты мне тут дуба не дашь?

— Если до сих пор не дал, значит, уже не дам.

Просьба незнакомца не вызывать «Скорую» заметно подняла мне настроение, и я прошла на кухню.

Там налила полную рюмку водки из бутылки, которая хранилась в моем арсенале специально для соседа, который честно косит траву на моих сотках. Собрав также нехитрую закуску, я поставила все на поднос и принесла его в спальню незнакомцу.

— Надо же, какая честь! — попробовал улыбнуться мужчина и слегка приподнялся.

— Действительно честь. Я еще ни разу-мужчине поднос с едой в постель не носила.

— А что так?

— Не было случая.

— Значит, у тебя не было нормального мужчины.

— У меня с мужчинами проблем нет.

— Я говорю про нормальных мужчин.

— А ты считаешь нормальными мужчинами тех, кому еду прямо в постель носят?

— А почему бы и нет?

— Может быть. Только делают это ненормальные женщины. Точно такие, как я.

Мужчина вновь слегка сморщился — видимо, приподнимаясь, он потревожил больное место, — взял рюмку водки.

— За что пьем-то?

— За твое здоровье.

— Хороший тост. У меня здоровье всегда было отменное, пока ты не подпортила.

— Ничего я тебе не портила! — я почувствовала, как у меня задрожала нижняя губа, и голосом, полным возмущения, произнесла:

— Послушай, хватит уже, а то ты сейчас у меня допрыгаешься, я в «Скорую» позвоню, и пусть тебя в какую-нибудь ужасную больничку увезут. Надо же, я к нему со всей душой: на дороге подобрала, на себе волоком до машины тащила, а он мне говорит подобные вещи! Нехорошо.

— Уж если кто в этой ситуации и поступает нехорошо, так это ты. И вообще, если ты будешь много говорить, то я просто засажу тебя за решетку, и дело с концом.

— Меня? За решетку?

— Тебя.

— Интересно бы еще знать, за что?

— За то, что ты сбила человека. А затем его похитила.

— Я? Похитила?!

— Конечно, дорогуша. Похитила. Не повезла в больницу, а скрыла в четырех стенах. Одним словом, нанесла ущерб чужому здоровью и препятствовала помещению потерпевшего в медицинское учреждение.

— Что?! — мне показалось, что еще немного — и я просто взорвусь от охватившего меня возмущения.

— Что слышала. Так что, дорогуша, тут тебе не одна статья светит. Тут на тебя знаешь сколько повесить можно?!

— Ну все! Мое терпение лопнуло! Хватит, звоню в «Скорую». Более неблагодарных людей, чем ты, я еще не видела.

Вновь достав телефон, я стала решительно нажимать на кнопки, но мужчина поднес рюмку водки ко рту и как-то по-хозяйски сказал:

— Подожди. Не гони коней. Дай хотя бы выпить спокойно.

— Пожалуйста, пей. Кто тебе не дает.

— Ты.

— Я?!

— Ты. Если тебя не затруднит, то помолчи хотя бы несколько секунд.

— Молчу.

Мужчина выпил рюмку водки, сунул в рот порезанный соленый огурец и лег на подушку.

— Состояние, как будто по мне трактором проехали. А вроде машина у тебя приличная, на трактор совсем не похожа.

Я пропустила последнее замечание мимо ушей и осторожно спросила:

— Может, у тебя что-нибудь сломано?

— Может, и сломано.

— Так что, «Скорую» вызвать?

— Остынь ты со своей «Скорой». Послушай, у тебя тут никакого знакомого врача нет?

— Где?

— Ну, может быть, какая-нибудь соседка по даче?

Немного подумав, я вспомнила, что в конце улицы у нас тут живет женщина, которая разводит самые красивые в поселке цветы. Она теперь уже на пенсии, а до этого около сорока лет проработала врачом. Эта улыбчивая женщина всегда оказывает любую медицинскую помощь тем, кто в ней нуждается, и с удовольствием дает консультации практически по любому вопросу.

— Есть у нас тут Надежда Ивановна. Она живет на самой крайней даче. Давай я ее приведу, и она тебя посмотрит.

— Веди свою Надежду Ивановну.

— Веду.

— Очень хорошо.

— Только…

— Что «только»? Давай говори.

— Не стоит говорить моей соседке о том, что я тебя сбила. Тем более что я тебя не сбивала вовсе. Я нашла тебя на дороге, повторяю.

— Не переживай. — мужчина как-то недобро усмехнулся. — Будем держаться твоей версии.

— Я не переживаю. Просто не люблю, когда на меня наговаривают.

— Да мне твоя Надежда Ивановна и даром не нужна! Можешь сказать ей, что я твой друг и что на меня случайно наехала машина.

— Тогда я сейчас. Я быстро.,

Глава 2

Открыв дверь во двор, я увидела, что дождя уже нет, и быстрой походкой направилась к самому последнему дому на нашей улице. Уже стемнело. Несмотря на то что я, слава богу, не убила человека, мои нервы все равно давали о себе знать. Мне казалось, что сейчас Надежда Ивановна внимательно осмотрит мужчину и сделает заключение, что его нужно срочно госпитализировать. Тогда мои дела могут быть плохи.

Мне придется везти незнакомца в больницу, а там, естественно, сразу спросят о том, что с ним случилось. Он скажет, что его сбила машина, да еще и укажет на меня, и тогда… Тогда можно ждать беду. Вернее, не ждать, а она придет наверняка. И мне таки придется смотреть на наш потрясающий и красивый мир сквозь стальную решетку. От этой мысли мне стало совсем плохо, а на моих глазах вновь появились слезы. Чтобы хоть немного отвлечься от тяжелых мыслей, я набрала Наткин номер. Услышав в трубке громкую музыку, когда она откликнулась, поняла, что подруга уже находится в увеселительном учреждении, но все же уточнила:

— Натуль, ты где?

— На «Брюсове».

— Ну и как там?

— Как всегда. Разве тут может быть плохо? Народ веселится, развлекается. Кому нужно освободить свой карман, делает ставки в казино, а кто не настроен на азартные игры, находит отдушину в баре. Светлан, ты не поверишь, я тут такого принца встретила, что чуть было дар речи не потеряла. У него какое-то важное дело возникло, так он буквально на час отъехал, но очень сильно просил меня его дождаться.

— А ты?

— А что я? Понятное дело, что. Я же сюда не на час приехала. По-любому встретимся. А ты как?

— Да никак! — на секунду мной овладело желание разрыдаться в трубку и рассказать любимой подруге обо всем, что со мной произошло, но я тут же взяла себя в руки, постаралась унять нервную дрожь и произнесла фразу, которая уже несколько раз возникала в моей голове:

— Натка, ты не представляешь, как я сожалею о том, что поехала на дачу, а не с тобой!

— Тогда не сожалей, а садись в машину и дуй к Нам! — Ната почти кричала в трубку, потому что слишком громко играла музыка. — Я тебя жду!

— Нет, Натуль, уже поздно.

— А что поздно-то? Время детское.

— Все поздно. Вот если бы я сразу отказалась от своей дурацкой затеи и поехала вместе с тобой…

— У тебя что-то голос такой, будто ты плакать собралась, — тут же заметила подруга. — Что там у тебя стряслось? Неурожай, что ли? Да и черт с ним, со сливовым вином. Протянем как-нибудь. Жили же мы без него и еще будем жить. Только не расстраивайся!

— Да нет. Все в порядке.

— И все же у тебя что-то стряслось. Ты свою лучшую подругу не обманешь.

— Может быть, по приезде расскажу.

— Моя помощь требуется?

— Пока нет.

— Если что, звони. Ты же знаешь, что, если тебе будет необходимо, я к тебе и посреди ночи приеду.

— Знаю. Ладно, веселись.

— Смотри. Один звонок — и я у тебя, а еще лучше — ты у меня. Тут принцев на всех хватит.

— Вот ты пристала со своими принцами! Натуля, солнышко, уже пора бы тебе понять, что принцев на всех не хватит. Принцев давно разобрали. А если честно, то я и не верю в их существование.

— Ты не права. Кто ищет, тот всегда найдет.

— Пусть меня ищут. Буду я еще кого-то искать!

Слишком много чести!

— Вот поэтому ты и одна. Человек должен во что-то верить. Например, в это: кто ищет, тот всегда найдет.

— Уж больно долго ты ищешь.

— Отсутствие результата тоже результат. Хотя, ты знаешь, если честно, то мне кажется, что я его уже нашла. У меня на это дело чутье. Никогда бы не подумала, что мое счастье найдет меня на «Брюсове».

— Ну, удачи тебе, Натуль!

Я улыбнулась сквозь слезы и сунула трубку в карман. Моя подруга была неутомимой искательницей приключений на свою голову и всегда свято верила в то, что на ее грешном пути обязательно встретится богатый, роскошный, а может быть, даже известный принц. Желательно банкир по профессии, который обязательно подарит ей свою любовь вместе с огромным домом на Рублевке и красивой жизнью в придачу. Она искала своего принца в богатых ресторанах и ночных клубах, которые посещала на свои честно заработанные, отнюдь не большие деньги, а потом ездила «зайцем» в трамваях. Она ходила в центральную библиотеку, делала умный вид, брала в руки какую-нибудь энциклопедию, подсаживалась за стол к очередному увлеченному чтением принцу и начинала громко кашлять в надежде на то, что он обязательно обратит на нее внимание. Но вместо этого или сам принц, или сотрудник библиотеки делал моей подруге замечание, и та сразу же теряла свой оптимизм и начинала тупо смотреть на страницы энциклопедии, которые интересовали ее в данной ситуации меньше всего на свете. Чем больше Ната искала богатого мужа, тем все чаще знакомилась с какими-то неудачниками-альфонсами, которые тянули с нее последние соки, потому что были не прочь пожить за чужой счет и использовать новую знакомую как «дойную корову».

Я была полной противоположностью своей подруги и уже давно никакого принца не искала. Мне казалось, если суждено, то наступит момент, когда счастье найдет меня и улыбнется.

Подойдя к дому Надежды Ивановны, я толкнула калитку, прошла к дому и нажала на дверной звонок;

Дверь распахнулась, и на пороге появилась хозяйка в домашнем халате и с мобильным телефоном в руках.

Увидев мой расстроенный вид, она сразу спросила:

— Светлана, что случилось?

Казалось бы, обычный вопрос, но я ощутила, как мое лицо залилось краской и у меня слегка закололо в груди.

— Надежда Ивановна, у меня к вам дело…

— Ну говори, не тяни. Я же спрашиваю тебя, что случилось?

— Дело в том, что я приехала на дачу не одна, а со своим другом.

— Ему плохо?

— Да, — тут же вырвалось у меня, и я опустила глаза.

— А где он?

— На моей даче.

— Так, может, «Скорую»? У тебя мобильный не работает? Давай вызовем с моего.

— Он сам сказал, что не нужно «Скорую». Вы бы его посмотрели. Может, ничего страшного.

— Хорошо. Посмотрю, конечно. А что с ним?

— На него машина наехала.

— Что? — Надежда Ивановна посмотрела на меня испуганными глазами и повторила вопрос:

— Что ты сказала?

— Я говорю, что на него машина наехала. Ну, в общем-то, ничего страшного. Мне кажется, у него сотрясение мозга и сильный ушиб предплечья.

— А вот мне кажется, что, когда на человека наезжает машина, всегда вызывают «Скорую помощь» и милицию, а не бегут к врачу, живущему по соседству и к тому же давно не практикующему, — в словах Надежды Ивановны появилась некая жесткость.

— Я пришла за вами, чтобы вы его посмотрели.

Если вы скажете, что у него что-то серьезное, то я обязательно вызову неотложку. Поймите, он не в критическом состоянии и отказ от больницы — не что иное, как его личная просьба.

— А кто на него наехал-то? — женщина задала вопрос, который я совсем не ожидала услышать.

— Он и сам не знает, да не запомнил. Какой смысл беспокоить милицию, если человек ничего не видел, ничего не слышал, ни цвет, ни марку машины не запомнил? Все равно никого не найдут.

— Не скажи, всякое бывает. Милицию нужно беспокоить по любому поводу, на то она и милиция.

— Толку-то с нее…

— Иногда толк очень даже бывает…

Продолжая разговаривать. Надежда Ивановна взяла свою медицинскую сумку, повесила ее на плечо, и мы с ней вышли из дома.

— Как зовут твоего друга? — вдруг спросила меня она.

— Что? — я опешила от вопроса. И правда, я ведь даже не спросила имя у «своего» незнакомца, и это упущение ставило меня сейчас в крайне неловкое положение.

— Я говорю, как твоего друга зовут? Я же должна к нему как-то обращаться… — еще раз спросила женщина, закрывая калитку.

— Его зовут… Игорь, — выпалила я первое мужское имя, пришедшее мне на ум.

— А где его сбили? — вновь задала бестактный вопрос чересчур любопытная женщина.

Я помолчала и уже мысленно пожалела о том, что обратилась за помощью к такой болтливой женщине, как Надежда Ивановна, которая задает слишком много ненужных вопросов и загоняет меня ими в настоящий тупик.

— Да тут.., недалеко…

— Рядом с дачным поселком?

— Неподалеку.

— Значит, кто-то из дачников и сбил.

— Да разве теперь докажешь… Может, дачники, а может, деревенские. А может, вообще кто-то случайный. Какое это имеет значение?

— Да уж. Развелось автомобилей как собак нерезаных. Гоняют и даже не смотрят, что здесь населенный пункт. Ведь табличка висит с ограничением скорости. Никакой водительской этики.

— Да о чем вы говорите! Когда она была? Сейчас такое сплошь и рядом, — поддержала я женщину крайне возмущенным голосом и открыла калитку к своему дому. — Надежда Ивановна, проходите. Вы только внимательно его посмотрите. Я вам за осмотр заплачу. Как-никак, вы свое личное время теряете.

— Да подожди ты со своими деньгами! Давай сначала посмотрим, что с твоим Игорем случилось, Пройдя в комнату, женщина поздоровалась с незнакомцем и приступила к осмотру. Я встала рядом с окном и принялась внимательно наблюдать за всем, что она делает.

— Игорь, внимательно следите глазами за движениями моего указательного пальца, — обеспокоенным голосом произнесла женщина и наклонилась над лежавшим на кровати мужчиной.

— Вообще-то меня зовут Илья.

— А Светочка сказала, что Игорь… — В голосе Надежды Ивановны зазвучало удивление.

— Она ошиблась.

— Ничего и не ошиблась, — попыталась я исправить ситуацию и отвести от себя подозрения. — Все окружающие действительно зовут его Ильей, а я всегда ласково Игорьком называю.

— Меня зовут Илья, — упрямым голосом повторил незнакомец и принялся следить глазами за указательным пальцем Надежды Ивановны.

— Да мне разницы нет, как вас зовут, — тут же ответила женщина. — Если хотите, чтобы я называла вас Ильей, то пожалуйста. Я ведь сюда только ради Светланы пришла. По ее личной просьбе.

Последние слова соседки немного меня успокоили и заставили поверить в то, что Надежде Ивановне совершенно нет дела до личности лежащего перед ней мужчины.

Проверив у незнакомца пульс и послушав сердце, Надежда Ивановна еще раз окинула его обеспокоенным взглядом и повернулась в мою сторону.

— Ну что? — заволновалась я. — Что-нибудь серьезное?

— Конечно, было бы неплохо ему полежать в больнице.

— Значит, вы нашли что-то серьезное?

— Ничего критического я не нашла. Очевидно, сотрясение мозга и сильнейший ушиб предплечья. Кстати, Светлана, ты с первого взгляда поставила точный диагноз. Тебе можно давать диплом врача.

— Ну, до диплома врача мне, пожалуй, далеко.

— Сначала мне показалось, что с предплечьем что-то посерьезнее, чем ушиб, но после осмотра мои сомнения развеялись. Хотя для страховки не мешало бы сделать снимок. Молодой человек очень сильно упал. Ссадины и царапины видны по всему телу. Сейчас я сделаю обезболивающий укол и все обработаю.

— Вы считаете, что госпитализация необходима?

— Желательна.

— А если он отлежится на даче?

— Собственно, это возможно. Вполне допустимо. Но его необходимо проколоть, а быть может, и :пару раз поставить капельницу. А уколы в течение недели просто обязательны.

— А вы бы смогли нам в этом помочь? За определенную плату, конечно.

— Ну.., в принципе.., почему бы и нет. Только нужно купить соответствующие лекарства.

— Я куплю все, что вы напишете.

После того как женщина сделала моему так называемому другу укол и стала обрабатывать его многочисленные ссадины, я подошла как можно ближе к кровати и посмотрела мужчине в глаза:

— Илья, ты сам-то как?

— В смысле?

— Что решаешь, тебе где лучше будет лежать — в больнице или здесь?

— Я как-то больницы не очень люблю…

— Вот и замечательно. — я расплылась в улыбке и заговорила уже более оживленным голосом:

— Лучше просто не может быть. Я завтра же куплю все лекарства, а Надежда Ивановна несколько дней к тебе походит и поделает уколы, а если нужно будет, то и капельницы поставит.

— Конечно, похожу, — согласилась женщина. — Я пока все равно в город не собираюсь.

Как только соседка собралась уходить, я вынула из сумочки кошелек и пошла ее провожать. Когда мы вышли на летнюю веранду, Надежда Ивановна взяла деньги и продиктовала лекарства, которые мне необходимо купить прямо завтра. Я исправно все записала, договорилась о завтрашней встрече и вернулась к Илье.

— Ну как? — я села рядом на стул и закинула ногу за ногу.

— Что «как»?

— Как тебе Надежда Ивановна?

— Надежда Ивановна как Надежда Ивановна.

Если я не ошибаюсь, то она немного в медицине шпарит.

— У нее сорок лет врачебного стажа.

— Это еще ни о чем не говорит.

— Сорок лет тебе ни о чем не говорят? — не смогла я скрыть своего удивления.

— Смотря кем она работала, а то, может, санитаркой в больнице, полы мыла да судно выносила.

— О чем ты говоришь? Неужели бы я привела к тебе санитарку?! — я была просто шокирована такой неслыханной наглостью.

— Да кто тебя знает… От тебя чего угодно можно ожидать!

— Эта женщина — врач.

— Может, и врач, — Илья откровенно надо мной издевался. — Просто я этого не заметил.

— Возможно, после того как по тебе машина проехала, у тебя случилось что-то со зрением, — сказала я разозленным голосом.

— Да нет, вижу я вроде неплохо. По крайней мере, тебя разглядеть могу. Могу сказать, что мне такие, как ты, никогда не нравились. Не в моем ты вкусе. У тебя, наверно, с женихами проблема.

— Как это?

— На тебя, наверно, еще ни один нормальный мужик не посмотрел.

Последние слова прозвучали как пощечина, и я моментально изменилась в лице:

— Послушай, ты сейчас у меня договоришься! У меня на личном фронте полный порядок. От женихов отбоя нет. Я такими фраерами огороды горожу.

— Какими фраерами? — Такими, как ты.

— Все сказала?

— Все.

— Тогда тебе повезло.

— Почему?

— Потому что у меня постельный режим.

— Надо же! Ты — на моей даче — мне — угрожаешь? — произнесла я чуть ли не по слогам.

— Я не люблю, когда меня фраером называют.

— А я не люблю, когда человек, которому я пытаюсь помочь, начинает себя по-хамски вести.

После минутного молчания я озабоченно посмотрела на часы и уже более дружелюбно спросила:

— Ты не против, что Надежда Ивановна тебя выхаживать будет?

— Я же сказал, что не против.

— Просто ты вроде бы в больницу хотел…

— Да никуда я не хотел! Уж пусть лучше твоя Надежда Ивановна, чем какая-нибудь сварливая медсестра в больничной палате.

— Она к тебе завтра придет. За несколько дней выходит.

— Будем надеяться.

— Только вот спиртное тебе нельзя. И водки ты зря выпил.

— С чего это ты такая правильная стала?

— С того, что при сотрясении мозга пить водку нельзя.

— Сама наливала.

— Наливала потому, что ты мне сказал.

— Да если бы я водки не выпил, то от боли бы загнулся. Водка — хорошее обезболивающее.

— Больше этого обезболивающего не получишь. — я посмотрела на мужчину укоризненным взглядом и процедила сквозь зубы:

— И вообще…

Можно было бы при постороннем человеке и не говорить, что тебя не Игорем зовут. Я понятия не имела, как тебя звать, а она меня об этом спросила. Вот я и ляпнула первое имя, которое пришло мне на ум.

— Ты чужими именами кого-нибудь другого называй, а меня нечего!

— Мог бы и промолчать.

— Есть вещи, про которые я молчать не собираюсь. Прежде чем идти за своей врачихой, могла бы поинтересоваться моим именем.

— Я об этом как-то не подумала.

Встав со стула, я подошла к окну и прислонилась лбом к стеклу. От моего горячего дыхания стекло тут же запотело.

— Уже стемнело. Из-за тебя я сливы не успела собрать…

— Извини, что я тебе всю малину попортил.

— Ладно, завтра уж точно соберу.

Очередной звонок мобильного телефона, заставил меня вздрогнуть.

И я даже не сомневалась в том, что из трубки раздастся голос моей подруги Наташки.

— Светлана, ну, ты как там одна? — по ее возбужденному голосу я поняла, что она уже успела хорошо принять на грудь и что веселье у нее в самом разгаре.

— В доме сижу.

— Не скучно?

— Скучно.

— Я тебе именно по этому поводу и звоню. Хватит на своей даче сидеть! Собирайся и приезжай к нам! Мы тут всю ночь гулять будем. Если бы ты только видела, сколько сюда сегодня принцев понаехало… Один краше другого. Вся стоянка глазастыми «мерсами» усыпана. Ты не представляешь, как эта картина радует взор. Мой подъехал. Если бы ты его видела, то ты бы просто потеряла дар речи. Красивый, как елка новогодняя.

— При чем тут елка-то?

— При том, что он весь бриллиантами усыпан.

Сам как один большой бриллиант. У него даже лысина блестит. Он когда рядом со мной сидит, мне так и хочется ему на лысинку плюнуть и носовым платочком потереть, чтобы она, эта самая лысинка, еще пуще прежнего блестела.

— А что в данный момент твой принц делает, если ты так свободно про его лысину распинаешься?

— По мобильному разговаривает. У него телефон практически не замолкает. Все про какие-то финансовые операции говорит. У него не голова, а просто калькулятор. Мне кажется, что он даже во сне деньги делает. Представь, как у такого приятно на плече засыпать. Ты тихонько похрапываешь, а он твой сон бережет и все считает и считает… Пока он отъезжал, меня тут один старикашка на танец пригласил. Я вышла с ним танцевать, а он мне едва до груди достает. Я ему сразу сказала: «Дедушка, вы что такой мелкий-то», а он мне ответил, что в постели разница в росте не ощущается. Мол, в ней мы все равны. Ты можешь себе представить? Я его чуть было по стенке не размазала.

Он тогда к моей соседке приклеился. Мол, он за ночь любви исполнит любое желание. А на вид такой милый и приличный дедок… Дедок — и все туда же!

Светлана, давай подъезжай. Ты не представляешь, как здесь весело. Жизнь просто бьет ключом. Я тебе тут такого принца приглядела, закачаешься! Сидит один в гордом одиночестве. Смотрит куда-то вдаль. Видимо, тоже какие-то цифры в уме гоняет. Ждет, когда ты приедешь.

— Ой, Натуля, нагородила ты.., сама не знаешь чего.

— Знаю. Я все прекрасно знаю. Я хочу сказать тебе о том, что сейчас у нас есть реальный шанс выйти замуж.

— Замуж?!

— Замуж.

— Прямо с первого захода?! — я от души рассмеялась, в первый раз за этот мрачный вечер.

— Понятное дело, что не со второго.

— А я думаю, что у тебя есть всего-навсего реальный шанс от души повеселиться и найти незабываемые приключения на свою милую задницу.

— Я тебе еще раз говорю, что сегодня есть реальный шанс устроить свою личную жизнь. Хватит с голоду подыхать. Зима на носу. Можно раз и навсегда поправить свое шаткое финансовое положение.

— Ой, Натуль… А мне что-то замуж на одну ночь совсем не хочется.

— Где одна ночь, там и вторая. Все зависит от того, как себя поведешь. Можно принцу такую ночь показать, что у него разум окончательно съедет. Улетит, что не найдешь.

— А зачем тебе принц без разума нужен?

— Смотря какой разум. Главное, чтобы он у него только в нужном — финансовом! — направлении работал.

— Ната, ты меня не жди. Отдыхай. Я тебе завтра позвоню.

— Как знаешь. Ладно, если надумаешь, приезжай. Мой ненаглядный уже по телефону поговорил и ко мне идет.

— Удачи тебе.

— Спасибо.

Сунув мобильный в карман, я сразу обратила внимание на то, что у Ильи крайне заинтересованный вид, и произнесла не без упрека в голосе:

— Между прочим, подслушивать чужие разговоры нехорошо.

— А куда я, по-твоему, должен был испариться, если ты при мне говорила?! Может быть, мне нужно было уши заткнуть?

— А почему бы и нет? Мог бы и заткнуть. Это нетрудно.

— Это тебе нужно было уйти в другую комнату.

— Моя дача. Где хочу, там и разговариваю. Еще не хватало, чтобы я на своей собственной даче куда-то уходила.

Уловив по моему тону настроение хозяйки дома, Илья спросил более вежливым голосом:

— Кто звонил?

— Зачем ты спрашиваешь, если все равно не знаешь?

— Любопытно.

— Излишнее любопытство — очень плохая черта характера.

— А я никогда и не настаивал на том, что я идеальный. И все же… Ты не ответила на мой вопрос.

— Моя близкая подруга.

— Я смотрю, она тебя постоянно звонками долбит.

— Она звонит, а не долбит. Что еще за выражения?!

— А мне показалось, что долбит.

— Переживает, чтобы я не умерла от тягостного одиночества. Она сейчас на «Брюсове». Зовет меня к себе.

— А ты?

— А что я? Я же не могу сказать ей о том, что у меня на даче раненый лежит. Да я еще и сливы не собрала.

— Она у тебя путаной, что ли, работает?

Я тут же изменилась в лице и посмотрела на своего нового знакомого уничтожающим взглядом:

— Ты что такое говоришь?! Ты отдаешь отчет своим словам?!

— Да. А что, разве плохая профессия?

— Кому как. Моя подруга Наталья в магазине косметики работает.

— Тогда что она на «Брюсове» делает?

— Мужа ищет, — не моргнув глазом ответила я.

— А что, там с ходу замуж берут? Что-то я про такие единичные случаи не слышал..

— Бывает иногда. Это я так образно сказала.

Просто она поехала туда с соседкой — отдохнуть, расслабиться. Ставки какие-нибудь сделать, караоке попеть. Отдохнуть душой, одним словом. И конечно же, найти новое любовное приключение или просто завести романтическое знакомство.

— Ты забыла сказать — ночное знакомство.

— Насчет ночного — не знаю. Это уж как выйдет, как карта ляжет. Мы все люди взрослые, и иногда в нашей жизни бывают случаи, когда мы убеждаем себя в том, что ничто человеческое нам не чуждо. И вообще, ты как-то узконаправленно мыслишь!

— Что значит «узконаправленно»?

— А то, что только в одном направлении. По одной диагонали и на одну тематику. Подумаешь, девушка повеселиться решила. Ну и что тут такого криминального?

— Криминального ничего.

— Она девушка свободная, ей можно. Ее дома семеро по лавкам не ждут. Правда, ее соседка замужняя, но от мужа тоже отдыхать иногда нужно.

— Отдыхать, говоришь?

— Отдыхать.

— А она что, от него устает?

— Ну ты и вопросы задаешь! Найди хоть одну женщину, которая от своего мужа не устает.

— Представляю, что было бы, если моя жена ночью гудеть на «Брюсов» поехала…

— А ты женат? — я тут же посмотрела на мужчину с нескрываемым интересом.

— Разведен.

— Неудивительно. С такими принципами ты вряд ли когда-нибудь женишься.

— А я и не горю желанием снова лезть в кабалу.

— Быть может, принципы поменяешь, тогда и личная жизнь устроится?

— У меня принципы вполне нормальные, и мужем-лохом я не был и никогда не буду. Так говоришь, твоя подруга работает продавцом косметики?

— Да.

— Сколько же нужно получать, чтобы ставки делать да по дорогим барам гулять? Неужели у нас теперь продавцы так хорошо зарабатывают?

— Ты так рассуждаешь, будто она каждую ночь ставки делает и по барам сидит. Это случается крайне редко.

— Но я понял, что очень даже метко.

— А почему бы и нет?

— Так ты не едешь на «Брюсов»?

— Я же сказала, что нет. Как я тебя одного оставлю?

— Конечно, а то вдруг я твою дачу обворую и старый холодильник вынесу… — усмехнулся мужчина.

— Дурак ты! — пожала плечами я, встала со своего места и направилась в сторону кухни.

— Ты куда?

— Поесть что-нибудь приготовлю. Может, картошки пожарить? Ты будешь?

— А ты умеешь?

Я резко остановилась и посмотрела на откровенно издевавшегося надо мной Илью:

— Так что, жарить картошку?

— Нет, чистить ее, — вновь усмехнулся он.

— Ты сейчас меня доведешь, и я тебя точно в больницу отправлю! — возмущенно крикнула я и решительно направилась в сторону кухни.

Глава 3

Вернувшись назад в спальню, я увидела Илью спящим. Немудрено: помимо обезболивающего Надежда Ивановна вколола ему и снотворное. Так и не дождавшись позднего ужина, мой невольный гость уснул крепким сном. Выключив в комнате свет, я осторожно подошла к стулу, на котором висели его рубашка и брюки, взяла их в руки и на цыпочках направилась к выходу. Затем почти беззвучно закрыла дверь и вновь направилась в сторону кухни. Я была готова к тому, что Илья может неожиданно проснуться и сразу обратить внимание на то, что на стуле нет его вещей. В таком случае я скажу, что его вещи требуют стирки. В самом деле — на правом плече рубашки ткань побурела от крови, брюки совершенно все в грязи, а в нескольких местах и вовсе порваны.

Первым делом я проверила карманы. И среди так называемых карманных вещей мне тут же попался паспорт. Быстро его пролистав, я задержалась на страничке с семейным положением и обратила внимание на то, что Илья действительно разведен. Причем всего месяц назад, после десяти лет брака. Затем тут же проверила прописку и увидела, что она московская. Теперь я почувствовала себя значительно легче и увереннее. По крайней мере, я установила личность человека, которого сбила и притащила в свой дом, и после ознакомления с его паспортными данными он перестал быть для меня незнакомцем.

Открыв свою сумку, я тут же достала небольшой блокнот, ручку и на всякий случай переписала все координаты Ильи — фамилию, отчество, номер паспорта и адрес. Признаться честно, я и сама не знала, зачем мне они нужны, но тем не менее нужны… Наверное, внутренний голос подсказал мне, чтобы я это сделала. Положив паспорт на стол, я тут же проверила другие карманы и извлекла из брюк бумажник и несколько разноцветных визиток. На визитках красовались инициалы Ильи, его рабочие телефоны, электронный адрес и должность. Надо же — президент компании «Трэк». Я почти не сомневалась в том, что где-то слышала название этой компании, а само слово «президент» произвело на меня очень даже сильное впечатление. Только мне стало еще более непонятно, как рядом с нашим совершенно обыкновенным дачным поселком мог появиться президент, который в буквальном смысле слова кидается под проезжающие машины. Сунув одну визитку к себе в сумочку, я посмотрела на бумажник и не смогла избавиться от желания в него заглянуть.

После ознакомления с бумажником моему удивлению не было предела: в нем лежало ни много ни мало, а целых четыре тысячи долларов. Не могу не сказать — для меня это очень даже большие деньги, и я плохо себе представляю, для каких целей человек может носить с собой подобную сумму. Это что, на карманные расходы? Или деньги на завтраки? Не слишком ли много?

В тот момент, пока я пересчитывала эту сумму, я ощутила, как сильно у меня вспотели ладони. Взять бы да и опустошить бумажник… В конце концов, от президента не убавится. Если он носит такую сумму как карманные деньги, ее потеря не будет для него особенно болезненной. Он может внушить себе, что растратил деньги на чай с булочками. Можно сказать, что, когда я нашла его на дороге, у него уже не было бумажника. Его просто ограбили. Вполне правдоподобно. Но если Илья проверил содержимое своего бумажника, когда я ходила за врачом… Что сказать тогда? Просто извиниться и отдать деньги законному хозяину? В общем, обычная порядочность заставила меня вернуть деньги туда, где и было их место, — в бумажник.

Сложив содержимое карманов Ильи на холодильник, я пошла на колонку, которая находилась рядом с домом, набрала ведро воды, а потом выстирала испачканные в грязи вещи. Затем повесила их на бельевую веревку во дворе, накрыла себе на стол, включила старенький приемник и принялась ужинать в гордом одиночестве. И это был какой-то уж очень грустный ужин! Мне было ужасно жалко себя.

Я попала в совершенно нелепую ситуацию. Мало того, что я сбила человека, да еще не какого-нибудь, а президента компании, непонятно каким образом очутившегося в наших краях… Он ведь, поправившись, может подать на меня иск по поводу того, что я нанесла ущерб его здоровью. Я очень сильно из-за этого переживала!

Сев на диван, я обхватила голову руками и заревела. Всхлипывала и бормотала:

— Господи, ну за что ж мне такое наказание? Как мне все это пережить и вынести? Как?

Ночь оказалась для меня по-настоящему беспокойной. Я постоянно ворочалась, выгоняла из головы различные мысли, которые туда постоянно лезли, и уснула только под утро. Но зато уснула крепко. И это был незабываемый, сладкий и во всех отношениях приятный сон, в котором присутствовало голубое небо, море ярких красок, летних оттенков, детский смех и даже удивительно яркая радуга. И вот этот живительный сон был грубо нарушен. Я проснулась от звука чьих-то настойчивых и громких шагов. Открыв глаза, я лениво зевнула, но тут же заставила себя встать с кровати и выйти из комнаты.

Пройдя на кухню, я почему-то вздрогнула и увидела сидящего на стуле Илью.

— Ты чего? — немного испуганно спросила я.

— Ничего.

— У тебя постельный режим. Тебе ходить нельзя.

Ты должен лежать в постели.

— Надо же… Какая ты заботливая! А в туалет я тоже в постели ходить должен?

— В постели лучше не надо, а то я белье не отстираю. Здоровый мужик. Вони много будет.

— А ты на меня памперс надень, — Илья был в своем репертуаре и снова откровенно надо мной издевался.

— И надену. Вот сегодня в аптеку поеду, куплю памперсы для тяжелых лежачих больных и запросто надену, чтобы ты не сидел на стульях. Хотя… Если честно, то это ты должен заботиться о своем здоровье, а не я.

— О моем здоровье должна заботиться именно ты! — голос Ильи стал очень холодным, а его лицо помрачнело.

— С какой это кстати?

— С того, что ты меня сбила.

— Тебе это приснилось.

— Я выходил во двор.

— И что? — я почувствовала сильное напряжение.

Но Илья не ответил. Он встал со стула и направился к выходу. Мне ничего не оставалось делать, как пойти следом за ним. Как только мы подошли к машине, Илья наклонился к капоту, провел по нему рукой, затем заглянул под бампер и злобно сказал:

— Вот тут вмятина, а если заглянуть ниже, то тут есть кровь. Ее даже дождь смыть не смог Она вниз стекла и засохла А вот этим местом ты меня и шибанула.

— Какая к черту кровь? Шел сильный дождь.

— Приглядись, вот тут есть немного. Она вниз стекла.

Я тут же схватила тряпку и стала вытирать засохшую кровь. Когда на машине не осталось ничего, кроме вмятины, я подняла свое раскрасневшееся лицо и посмотрела на мужчину взглядом, в котором читался вызов:

— Где кровь?

— Ты ее вытерла.

— Это была грязь.

— Это была кровь. И теперь она на твоей тряпке.

Бросив тряпку на землю под навес, где стоял мангал, которым я иногда пользовалась, я быстро облила тряпку жидкостью для розжига дров и чиркнула спичкой. Тряпка загорелась мгновенно и превратилась в одно небольшое пламя. Улыбнувшись довольной улыбкой, я тут же подошла к внимательно следившему за мной Илье и спросила:

— Где тряпка?

Ты ее сожгла, — по его виду было нетрудно догадаться, что он просто опешил от моей наглости.

— Нет тряпки. Не доказательств. И вообще, тебе все приснилось.

Илья усмехнулся, поправил резинку своих семейных трусов и пристально посмотрел мне в глаза:

— Света, а у тебя с головой проблемы давно?

— У меня с головой вообще проблем нет и никогда не было.

— А мне показалось, что у тебя проблемы закоренелые. Любая экспертиза докажет, что ты меня сбила — Каким образом?

— Поверь мне, я могу сделать.

— Я не сомневаюсь в том, что ты можешь дать денег кому следует и оговорить ни в чем не повинного человека. Ты же у нас президент.

— Откуда ты знаешь?

— Я твои вещи постирала. Ты что, разве не заметил, что ты передо мной в семейных трусах стоишь?

Вон, твои портки на веревке висят, красуются. Из кармана визитки посыпались. Вот я и прочитала, кто ты такой.

— Значит, рылась в моих документах.

— Вот еще! Я же тебе говорю, что визитки посыпались. А ты что, хотел, чтобы я твои портки вместе с документами постирала? Наверно, мне так и нужно было сделать. И как это я не додумалась.

— А кто дал тебе право стирать мои вещи? — тут же возмутился Илья.

— Да ведь ты весь грязный был и ободранный, как вокзальный бомж. На тебя же смотреть было страшно.

— Так это ты меня своей машиной и выпачкала.

— У меня машина была чистая. Я в мойку ездила недавно, а затем ее дождь помыл. Это ты ее испачкал…

— Надо же, я испачкал твою машину…

— Ты, а кто же еще?!

В этот момент Илья взял меня за ухо и сказал таким голосом, что у меня пробежали мурашки по телу:

— Послушай, красавица. Если ты и дальше будешь ломать комедию, то я не пожалею никаких денег и засажу тебя в тюрьму как миленькую, на хороший срок, чтобы ты поняла, что все деяния наказуемы.

— Пусти, больно.

Я попыталась ударить Илью по руке, но он сжал мое ухо еще сильнее.

— Ты мне сейчас ухо оторвешь!

— Не переживай. Если я его оторву, то ты его пришьешь.

— Ухо не пришивается.

— В наше время все пришивается.

— Я не президент, и у меня нет столько денег, чтобы делать косметические операции.

— Нужно работать, тогда и будешь президентом.

— А я никогда лодырем не была. Пусти ухо, сказала. Мне больно!

Илья сжалился и отпустил. Я потерла покрасневшее ухо и посмотрела на Илью уничтожающим взглядом:

— Что ты от меня хочешь?

— Чтобы ты сказала мне правду.

— Какую правду? — в моем голосе появились истеричные нотки.

— То, что ты меня сбила.

— Я тебя…

— Я сейчас не только возьму тебя за ухо, но и оторву его.

— Это шантаж и угроза.

— Мне нет разницы. Я хочу выбить из тебя правду любыми путями.

Немного замешкавшись, я еще раз потерла больное ухо и отвела глаза в сторону:

— А ты не думал о другом варианте? Ну, что тебя никто не сбивал. Что ты сам под машины кидаешься.

— А с чего бы это мне под машины кидаться, если у меня жизнь в шоколаде?

— Вот на этот вопрос я тебе ответить не могу.

Может, шоколад горький?

— Не переживай. Сладкий.

Илья взялся за голову — видимо, он почувствовал себя плохо, — подошел к лестнице и облокотился о деревянные перила.

— Тебе плохо?

— Мутит. И капитально.

— Это потому, что ты рано ходить начал. Быстро ложись в кровать, а я за лекарствами съезжу.

К моему удивлению, Илья принял мои слова во внимание и тут же направился в сторону спальни.

Как только он лег на кровать, то сразу закрыл глаза, и это не могло меня не напугать.

— Илья, ты чего? Тебе совсем плохо?

— Сейчас пройдет.

— Ты меня не пугай. Если тебе совсем плохо, то ты, пожалуйста, не молчи. Говори.

— А ты что, умеешь бояться? — не открывая глаз, спросил Илья.

— Умею.

— Что-то я не заметил.

— У тебя, наверно, что-то со зрением.

— Послушай, язва! В твоей ситуации нужно сидеть тише воды, ниже травы. Сделай доброе дело: смотайся в аптеку за лекарствами. Ты, наверно, совсем позабыла, что мне требуется лечение.

— Я не позабыла. Просто ты меня отвлек своими непонятными и совершенно беспочвенными подозрениями. И вообще, я тебе уже говорила, что у тебя постельный режим. Но вместо этого ты почти голышом разгуливаешь по дому. Неудивительно, что у тебя голову схватило. Того и гляди загнешься… Но если можно — только не на моей даче!

Открыв глаза, Илья тяжело задышал и вытер выступивший на лбу пот:

— Я думал, ты уже в аптеку уехала.

— Еду.

Выйдя из комнаты, я подошла к зеркалу, причесала волосы, взяла сумочку и направилась в сторону своей машины. В ближайшей поселковой аптеке я купила необходимые лекарства и вернулась на дачу.

Зайдя в комнату, я обнаружила, что Илья поднял подушки повыше, держит в руках свой мобильный и нажимает на какие-то кнопки.

— Не знала, что у тебя есть мобильный. Хотя…

Ты же у нас президент.

— Мобильные телефоны есть не только у президентов, но и у обычных людей. Ты лекарства купила?

— Купила.

Я высыпала перед Ильей все лекарства на стул и принесла стакан воды, для того чтобы он выпил таблетки, которые прописала ему Надежда Ивановна.

— Послушай, а где мои документы?

— На холодильнике.

— Неси сюда.

— Пожалуйста.

Отдав документы Илье, я слегка фыркнула и повела плечами:

— Деньги в бумажнике, можете" пересчитать. Я, между прочим, даже доллара не взяла.

— Значит, ты туда лазила.

— Ничего я не лазила!

— Тогда откуда ты знаешь, что там лежат доллары?

— А разве президент доверяет рублям?

— Сейчас время такое, что сам не знаешь, Чему доверять. Ни деревянному, ни доллару, ни евро. А ты вообще-то завтрак собираешься готовить и меня кормить?

— Ты так со мной разговариваешь…

— Как?

— Как муж.

— Боже упаси! Я бы на такой в жизни не женился!

— А я бы за такого в жизни не пошла! — с ненавистью в голосе произнесла я и пошла на кухню.

— Да кто б тебя взял! Ты на себя в зеркало смотрела? — донеслось мне вслед.

— Смотрела! — крикнула я уже из кухни.

— И что ты там видела?!

— Красоту неописуемую! — в этот момент мне показалось, что мои нервы окончательно меня покидают.

— Ха-ха-ха… Никогда в жизни не встречал такое страшилище!

— Да пошел ты! — сказала я уже более тихо и почувствовала, как меня затрясло. — Тоже мне красавец нашелся. Страшный, как моя жизнь.

Я никогда не считала себя писаной красавицей и совершенно спокойно относилась к своей внешности. Не обязательно быть красавицей, чтобы все окружающие мужчины падали штабелями. Самое главное — уметь себя преподнести и вести себя так, будто весь мир крутится только вокруг тебя, как вокруг оси.

И ничего, что мои формы не соответствуют параметрам модели! Если к ним присмотреться, то можно найти в них столько всего соблазнительного. Ведь эти руки так умеют ласкать, а эти губы могут таять в поцелуе. А эти каштановые волосы… Они так рассыпаются по плечам. И пусть никто в жизни не сказал мне, что у меня очень красивые глаза. Ерунда, главное, что в них есть блеск и кураж. Важно выражение глаз. Важна сущность, а не оболочка. Пусть я не топ-модель, зато у меня очень красивая, широкая улыбка, как у настоящей кинозвезды. Эту улыбку я отрабатывала у зеркала многочасовыми репетициями. Вот результат и налицо. В девушке главное не красота, а шарм и уверенность в себе. И я, кстати, никогда не обращала внимания на критику. Я прислушивалась к мнению только близких людей и научилась пропускать мимо ушей мнение толпы. Я никогда не хотела быть одной из этой толпы. Я хотела быть выше ее и мечтала научиться жить так, чтобы не считаться с ее мнением.

Сделав нехитрый салат, я достала из холодильника курицу и приготовила куриный бульон. Затем вновь прошла в комнату и посмотрела на Илью, который по-прежнему держал в руке мобильный телефон — играл на нем в какую-то игру. Увидев меня, он тут же поднял голову и отвлекся от игры.

— У тебя подзарядка есть, а то у меня телефон разряжается?

Я подошла ближе, посмотрела на модель телефона, который держал в руках Илья, и мотнула головой:

— Есть. А ты знаешь, что тебе в игры играть нельзя? — спросила я голосом строгой медсестры.

— С чего бы это?

— С того, что ты зрение напрягаешь.

Илья протянул мне свой телефон, для того чтобы я поставила его на подзарядку, и усмехнулся:

— Надо же… Какая же ты заботливая! Не хочешь в тюрьму… Оно и правильно. Женская тюрьма — страшная штука. Я там не был, но очень много на-" слышан. А ты что-нибудь про нее слышала?

— Про что? — мне показалось, что у меня потемнело в глазах.

— Про женскую тюрьму.

— Послушай, хватит. Это не смешно.

— А никто и не смеется. Я тебе говорю очень даже серьезно.

Собрав всю свою силу воли в кулак, я постаралась сдержать себя от взаимных упреков и перевела разговор на другую тему:

— Тебе завтрак в постель принести?

— А что у нас на завтрак?

— Салат и куриный бульон. Кстати, бульон придает особые силы.

— Тащи прямо сюда. Бульон мне действительно не помешает, а то я окончательно обессилел.

Взяв поднос, я расставила на нем завтрак. Принесла в спальню и поставила поднос на стул рядом с постелью.

— А ты не хочешь за компанию? — всем своим видом Илья показывал, что он голоден.

— Нет.

— А что так?

— Компания не нравится.

С этими словами я вышла из комнаты, взяла ведро и направилась во двор. Пора было заняться тем, ради чего я, собственно, и поехала на дачу, — собирать сливы. Через час непосильного труда я увидела, что к забору подошла Надежда Ивановна. Она поздоровалась и спросила:

— Светлана, я смотрю, у тебя в этом году урожай хороший…

— Не жалуюсь. Хотите, вам слив дам?

— Да мне свои девать некуда. Как там поживает наш больной?

— Наш больной соблюдает постельный режим и ест куриный бульон.

— Куриный бульон — это хорошо.

— Думаю, не за горами тот день, когда он начнет бегать. Скорее бы уже, а то больной мужчина — это такая эмоциональная нагрузка.

— Смотри, чтобы к другой не убежал, — рассмеялась соседка.

Этот вопрос привел меня в минутное замешательство, но я не могла не высказать свое мнение.

— Да пусть катится на все четыре стороны!

— Зачем ты так?

— Надоел уже, — я почувствовала, что просто не могу скрыть свое раздражение по поводу личности, находящейся в моем доме.

— Не стоит так с мужиками. Я своему бывшему мужу при любой ссоре тоже говорила, чтобы он катился на все четыре стороны. А мужики же, они как колобки — не понравилось, дальше покатился, где печь жарче. Так вот, мой и укатился десять лет назад да в другом месте остановился. И сколько я его ни звала, ни уговаривала, бесполезно. Это я к тому говорю, что в отношениях с мужчинами нужно быть осторожнее. Нельзя перегибать палку, иначе можно потерять то, что имеешь. Обычно начинаешь ценить того, кто был рядом, уже только тогда, когда потеряешь.

— Вы говорите про брак, а у нас совсем другие отношения, — я сделала такое выражение лица, что у моей соседки тут же пропало желание продолжать тему.

— Он таблетки пил?

— Пил. Да вы пойдите его осмотрите. Сделайте укол. Он уже ждет-дожидается, когда утренний врачебный обход начнется.

— Собственно, я за этим и пришла.

Надежда Ивановна пошла в дом, а я продолжила собирать сливы. Признаться честно, сбор слив больше не шел мне в голову, а все мысли были направлены в дом. Я опасалась, что Илья сболтнет что-нибудь лишнее и что это лишнее быстро разнесется по всему дачному поселку. Не выдержав, я все же зашла в дом и прошла в комнату, где моя соседка обследовала Илью.

— Надежда Ивановна, ну, как он? — спросила я, улыбнувшись. — Жить будет?

— Да куда он денется! Влюбится и женится, — весело ответила женщина.

— Капельницу будете ставить?

— Думаю, обойдемся без капельницы. Я ему один внутривенный укол сделала и один внутримышечный. Таблетки он пьет. Самое главное сейчас — постельный режим. Если он будет его соблюдать, быстро встанет на ноги.

— Так вы ему это объясните.

— А он что, не соблюдает?

— Гарцует по дому, словно рысак. Не остановишь.

— Какой еще рысак?! — влез в разговор Илья.

— Обыкновенный. Я сплю, а ты ни свет ни заря носишься по двору.

— Я?! — Илья раздул ноздри.

— Ты.

— Да я просто пошел твою машину посмотреть.

— А что на нее смотреть? Ты же прекрасно слышал, что у тебя постельный режим.

— Света совершенно права, — поддержала меня Надежда Ивановна. — Илья, если вы не будете соблюдать предписания врача, то мы вместе со Светой отправим вас в больницу. Со здоровьем нельзя шутить. Вы зря так относитесь к тому, что может иметь самые серьезные последствия.

— Если Света отправит меня в больницу, то я отправлю ее в другое место, где ей тоже будет не сахар.

— Если вы не хотите в больницу, то соблюдайте постельный режим. Это не так тяжело. Вставайте только по нужде, — как-то спешно сказала женщина, словно боялась нашей дальнейшей перепалки. — Света, а у тебя что, телевизора нет?

— Нет.

— Как же так?

— Мне всегда казалось, что на даче незачем иметь телевизор. Самое главное — природа, а телевизор можно посмотреть и в городской квартире.

— Я привыкла к телевизору в любых условиях.

— Так вы на даче все лето живете, а я в основном на выходные наведываюсь. Меня уже три раза грабили. Правда, здесь особенно выносить нечего, но все равно, неприятно — напакостят. Так что если бы телевизор и был, то его бы уже давно унесли, — я как-то заметно напряглась и кинула быстрый взгляд на Илью:

— Да и не стоит ему больную голову загружать. Ему тишина нужна. При сотрясении мозга ни читать нельзя, ни телевизор смотреть. Ему даже думать нельзя!

— А может, ты мне еще что-нибудь пропишешь? — язвительно заметил Илья.

— Я не врач, чтобы что-то прописывать. А мозги тебе и в самом деле загружать не стоит. Так что расслабься, ни о чем не думай и получай удовольствие от жизни.

Опешивший от моих слов Илья не смог произнести ни единого звука, зато Надежда Ивановна от души рассмеялась и направилась к выходу:

— Ладно, мне пора. На сегодня я свою миссию выполнила. И все же. Света, ты чересчур категорична. Ему действительно не стоит целый день сидеть перед телевизором, но хоть один фильм посмотреть вполне можно. Если есть приемник, можешь ему ненадолго давать, пусть слушает какую-нибудь передачу. А вот читать ему категорически нельзя. Рано еще.

Вручив женщине деньги, я открыла входную дверь и вышла во двор ее проводить. У самой калитки соседка встала и сказала вполголоса:

— Света, ты сильно не нервничай и внимания на его выходки не обращай. Мужики, когда болеют, жутко вредные и капризные. Хуже маленьких детей. Всю душу вытрясут, пока на поправку пойдут. Так что близко к сердцу не бери и не расстраивайся.

— Спасибо на добром слове.

Глава 4

Я вернулась в комнату, где лежал Илья, со стареньким приемником, который стоял ранее на кухне.

Илья с интересом посмотрел на приемник и, прекрасно понимая, что у меня в руках, все же спросил:

— Что это?

— Приемник.

— Ясный пень, что не телевизор, а зачем ты его притащила?

— Тебе радиопостановку какую-нибудь послушать. Но только часовую, не больше.

— Я никакие постановки никогда не слушал и слушать не собираюсь.

— А зря, между прочим, очень даже интересно.

— Кому как. Меня всегда поражали люди с дурными вкусами.

— Да пошел ты!

Поставив приемник на подоконник, я взяла поднос с пустой тарелкой и отнесла его на кухню.

Затем вернулась, села на стул, стоящий рядом с Ильей, положила руки на колени и заговорила нервным голосом:

— Илья, пойми меня правильно. Я не могу сидеть с тобой на даче целыми сутками. Мне завтра на работу. Я, конечно, могла бы перевезти тебя на свою московскую квартиру и выхаживать тебя там, но тебя нельзя транспортировать. Вдруг тебе хуже станет. Я не знаю, что придумать и как выйти из этой ситуации. Я уже всю голову себе поломала.

— К чему ты клонишь? — тут же насторожился Илья.

— К тому, что я должна сегодня уехать.

— Что значит — уехать?

— То и значит. Но я буду приезжать к тебе каждые два дня.

— Ты хочешь, чтобы я прохлаждался на этой даче один?

— Я же тебе объясняю — мне нужно работать.

Мне нужно зарабатывать деньги, чтобы оплачивать твое лечение.

— А что, мое лечение так дорого обходится?

— Для тебя, может быть, это смешные деньги, а для меня очень даже ощутимые.

Илья слегка приподнялся, а по его взгляду было нетрудно догадаться, что он весь просто кипит.

— Я что-то не пойму… Ты свалить, что ли, хочешь?

— Ну, я же объяснила тебе ситуацию. Я буду наведываться каждые два дня.

— Мне не нужно каждые два дня. Ты должна быть рядом.

— Я работаю.

— Где? Продавцом косметики?

— Я работаю в туристической фирме.

— Тем более.

— Что «тем более»?

— Тем более в тебе нет особой необходимости.

Туристы как летали, так и будут летать. Ничего с ними не случится. Никто не заметит столь мизерную потерю.

Не окажи. Меня очень ценят на работе, и на мне большая ответственность.

— Еще скажи, что ты незаменима.

— В своем роде, да.

, — Девушка, а вы не слишком ли высоко себя цените? — как обычно с издевкой спросил Илья.

— Если я сама не буду высоко себя ценить, то меня вообще никто не оценит. Каждый человек должен поставить себе строгую планку и ни в коем случае ее не снижать. Хоть раз ее снизишь, потом не сможешь ее поднять. И если тебе интересно знать, то я очень хорошо разбираюсь в туристическом рынке и имею вес в этом, на первый взгляд в простом, а на деле очень хитром бизнесе.

— Ну и сиди в своем туристическом бизнесе, пока тебе в нем сидится, а то, если на нары пойдешь, после тебе не только в этот бизнес, но и на любую другую работу вернуться будет нельзя. Я буду сам оплачивать свое лечение. Я дам тебе денег, и ты сейчас поедешь в город. Заедешь на свою работу, возьмешь отпуск за свой счет, чтобы тебя не уволили за прогулы. Что-нибудь придумаешь, чтобы уважительная причина была. Ты девушка умная, врать красиво умеешь. Так что для тебя это будет пара пустяков. Вон как ты мне врешь, что ты меня не сбивала. Будь на моем месте кто другой, он бы тебе, может, и поверил, но у меня работа такая — не доверять людям и видеть их насквозь. После своей работы заедешь в мой офис и возьмешь ноутбук, который лежит у меня на рабочем столе.

А то я без компьютера как без рук.

— Тебе нельзя компьютер.

— Ненадолго можно, вместо твоего приемника.

— А кто мне его даст?

— Я позвоню секретарше и назову твое имя. Она пустит тебя в кабинет и проследит, чтобы ты взяла то, что мне необходимо. Мне нужен компьютер и две Исправно все записав, я закрыла блокнот и сказала себе под нос:

— Ты, наверно, конкретный богач. Офис в самом центре. Да и название твоей компании я тысячу раз слышала. Ты лечение-то свое оплачивать будешь? Я одна тебя не вытащу.

Не сказав ни единого слова, Илья дотянулся до своего бумажника и достал несколько купюр:

— Вот тебе пятьсот долларов. Надеюсь, этого хватит.

— Конечно, хватит, — я едва смогла сдержать охватившую меня радость. Мои потраченные на Илью средства были просто ничтожны в соотношении с этой суммой. Но я тут же, чтобы не вызвать у него подозрения, сделала серьезное выражение лица и произнесла спокойным голосом:

— Лекарства нынче дорогие. Куда цены ползут, вообще непонятно. Скоро анальгин даже на зуб не положишь. Не по карману будет. Какую нужно нынче зарплату иметь, непонятно.

— Тебе что, мало? — тут же по-своему понял меня Илья.

— Нет. Думаю, что как раз уложусь. А если не хватит, я обязательно тебе об этом скажу.

— Да вроде ты лекарства купила недорогие. На них ценники есть, — задумчиво произнес Илья и, не став развивать эту тему, тут же сказал:

— Значит, ты должна приехать в мой офис. Сказать охраннику, что идешь к секретарю. Поднимешься к секретарю генерального директора и скажешь, что ты от меня. Только говори, что не по поручению Ильи, а по поручению Ильи Романовича. Не забудь назвать отчество!

Это работа, и там свои правила. И еще…

— Что «еще»?

— Если кто-то спросит, где я, скажи, что я временно отъехал по делам и сам сообщу о своем приезде. Смотри не проболтайся, где я, иначе сама себе сделаешь хуже.

— Ты же сказал, что на тебя работают люди, которые не задают лишних вопросов.

— Это я так, на всякий случай предупреждаю. Для страховки.

— Понятно. Ладно, я поехала. Поскорее бы ты выздоровел… Так хочется, чтобы ты забыл меня, как страшный сон, чтобы каждый из нас жил своей жизнью и чтобы наши пути никогда больше не пересекались.

— Ты все сказала?

— Все.

— Тогда счастливого пути.

Одевшись, я еще раз заглянула к Илье и попросила:

— Дай мне, на всякий случай, номер своего мобильного. Мало ли.. Вдруг мне придется тебе позвонить.

— Я тоже об этом подумал.

Как только мы обменялись телефонными номерами, я перекинула сумку через плечо и вышла во двор к своему автомобилю. Сев в машину, я с тоской посмотрела на окна своего дома и поехала в город.

Включив радио и найдя легкую музыку, я постаралась отвлечься от пронизывающих мою голову мыслей и набрала номер телефона своей подруги Натальи. Трубку долго никто не брал, и я уже хотела сбросить номер, по которому звонила, как тут раздался ее голос.

— Натуля, ты что, спишь, что ли? Я тебя разбудила? Ты почему трубку не берешь?

— Светка, мне жить не хочется, — по Наткиному голосу было нетрудно догадаться, что моя подруга только что наплакалась вдоволь, дав волю всем своим чувствам, и теперь находится на грани нервного срыва, если уже не перешла эту грань.

— Ната, ты что такое говоришь? Что случилось-то? Ты как вчера отдохнула?

— Я еще никогда в жизни так ужасно не отдыхала! — Ната кричала в трубку и всхлипывала.

— Я ж тебе звонила, и у тебя все было хорошо, — я моментально испугалась за подругу и поняла, что с ней случилось что-то серьезное. Несмотря на излишнюю эмоциональность, Наташка всегда отличалась необъяснимым контролем над своей нервной системой, умела держать себя в руках. Для того чтобы она впала в истерику, должны были произойти какие-то действительно печальные и негативные события. — Ты почему рыдаешь? Ну, что такого страшного произошло? Ведь ты же вчера была такая счастливая и веселая… В казино проигралась, что ли?

— Хуже!

— Тебя с работы уволили? — начала я искать причины Наташкиной истерики, но, кроме этих двух причин, мне пока совершенно ничего не приходило на ум.

— Нет! Какая к черту работа?! Я жить не хочу!

— Может, виноват тот принц, с которым ты вчера познакомилась? Ты из-за него плачешь?

— Из-за этой сволочи я жить не хочу! — еще больше стала всхлипывать моя подруга. — Дрянь! Подонок! Идиот! Урод!

— Он тебя бросил? — как можно более осторожно спросила я.

— Да он мне и даром не нужен! Я бы с такой сволочью даже и рядом не села!

— Ага, он пообещал на тебе жениться, а сам сбежал, так и не женившись и позабыв оставить номер своего телефона, — сделала я вывод, напрашивающийся сам по себе. — Наташа, но ведь ты уже взрос лая девушка и должна понимать, что мужчины любят многое обещать и редко исполняют свои обещания, — попыталась я выразить свою мысль как можно более деликатным голосом.

— Да пошел он в задницу вместе со своим замужеством! — прокричала в трубку моя взвинченная подруга. — Я с таким уродом встречаться больше не хочу, а ты говоришь — замуж…

— Тогда я не пойму. Что он тебе такого сделал, что ты не хочешь жить? Не переписал на тебя свой банковский счет?

— Хуже!

— Ну куда уж хуже, — мой голос стал каким-то усталым.

— Он сделал мне в тысячу раз хуже!

— Заразил чем-нибудь? — спросила я как можно тише, несмотря на то что была в машине одна. — У тебя какие-то симптомы? Не паникуй раньше времени.

Никакая болячка не может вылезти сразу. Должно пройти хотя бы три дня. Если у тебя что-то есть, то это никаким боком не связано с той инфекцией, которую я имела в виду. Или он сам сказал тебе, что он болен, после того, как все произошло? Бывают и такие случаи тоже. А если честно, то я вообще не понимаю, как можно не побеспокоиться о предохранении, идя на близость с совершенно незнакомым человеком…

— Ой, да я еще не проверялась!

— Тогда я вообще ничего не пойму. Давай говори. Не трави душу!

— Он меня ограбил! Подчистую ограбил! Эта сволочь все унесла! Все мои сбережения и драгоценности!

Все, что было заработано непосильным трудом. А самое главное — он спер наследство, которое у меня осталось от бабушки. Это наши фамильные драгоценности работы самых известных ювелиров. Если бы я их в антикварный салон сдала, то знаешь бы какие деньги получила?! Тебе и не снилось! Говорила мне моя мать, чтобы я такие дорогие вещицы дома не держала, а арендовала в банке ячейку и там их хранила, да только я ее не послушала. Денег было жалко — за ячейку платить. Думала: все равно я посторонних домой не вожу.

А этого козла привела. Мы в баре повеселились так, что друг от друга без ума были, и, как многие взрослые люди, решили продолжить наше знакомство в более интимной обстановке, для того чтобы его закрепить. У него дом на Рублевке. К нему дальше ехать, а ко мне быстрее добраться. А нас уже приперло так, что сил не было терпеть. Я выпила немного и просто сгорала от желания узнать, какой он в постели. Да еще и соседку нужно было домой забросить, а то ее муж весь телефон со своими упреками ей оборвал. Весь вечер нам подпортил. Мол, где ты да с кем ты, да если я узнаю, что ты кого-то себе нашла, то лучше домой не приходи, повешу. Мы уж потом додумались, что нужно ее телефон отключить, чтобы он нас своими звонками не нервировал. Так он стал на мой названивать. Ну никакого житья от него не было. Стал мне жаловаться, что его жена уехала на день рождения, а он не может найти свою пижаму. Пусть она подскажет, где она лежит. Понимаешь, моя соседка специально сказала, будто на день рождения поехала, чтобы он поменьше шипел. В общем, она запереживала, как это ее муж без пижамы спать ляжет, и стала домой собираться. Мой принц вызвался ее отвезти. Так мы и решили: соседку мужу сдаем, поднимаемся ко мне, немного отдохнем, выспимся, а как проснемся, так сразу поедем на Рублевку смотреть его дом. Мне еще нужно было данные своего заграничного паспорта ему дать, потому что мы договорились, что через несколько дней я возьму отпуск за свой счет и мы улетим на Кипр.

Ну вот и поехали. Соседку мужу, мучившемуся бессонницей, сдали. Правда, я была очень удивлена: он, когда дверь открыл, в пижаме стоял, а нас весь вечер дергал по поводу того, что ее найти не может. Он жену прямо на руки подхватил, обнял, как самую большую на свете драгоценность, глянул на меня и на моего принца злобным взглядом и от греха подальше закрыл дверь. А мы с принцем поднялись ко мне, и сама понимаешь, что тут началось. После бурного секса мы упали без сил, обнялись и сразу вырубились. Но перед этим он сказал мне, что такой женщины, как я, у него никогда не было и что я мечта всей его жизни. Мол, почему бы нам не попробовать вместе перед Кипром пожить. Сказал, чтобы я утром вещи собирала. На Рублевке пока поживу. Светлана, я после этих слов глаза закрыла и прослезилась. Думаю, господи, наконец-то ты услышал мои молитвы и послал мне награду за все мои страдания в виде этого прекрасного принца, который поклялся превратить всю мою жизнь в вечный праздник… Неужели теперь я смогу не горбатиться в своем магазине, а бродить по большому дому на Рублевском шоссе и следить за тем, все ли убрала моя домработница и качественно ли приготовил обед повар. Думала, что теперь и ребеночка можно завести, потому что настало время, когда я своему будущему ребеночку смогу дать все, что нужно, для счастливого и беззаботного детства. Я даже вспомнила страшную картинку: я стою за прилавком магазина косметики — вся такая подтянутая, красивая, улыбчивая, ну просто не женщина, а сказка! А в отдел каждую минуту приходят мужчины и выбирают духи своим женщинам, и ни один гад не предложил хоть маленький флакончик мне! Думаешь, мне приятно смотреть на чужое счастье? Особенно когда зайдет какой-нибудь крутой мен со своей каракатицей и просит меня помочь выбрать духи его жене. Сам на меня глазом стреляет, а перед каракатицей стелется. А мне так и хочется сказать: мол, гражданин хороший, да ты хоть ведро самых модных духов на нее вылей, от этого она не будет пахнуть вкуснее и былой аппетит у тебя не проявится. Правда, знаешь, иногда во мне просыпается женская солидарность. Особенно когда к прилавку совсем молодая девица подойдет с дедулей, у которого явно внуки старше этой девицы. Я тогда ей столько духов надаю и дедуле начинаю промывать мозги, что красота в наше время вещь дорогая. Да и не только красота, но и молодость тоже. Дедуля кряхтит, сопит, но платит. А я смотрю на девицу пристальным взглядом и даю ей понять, что она своего бой-френда не в тот магазин привела. У нас в соседнем здании находится автомобильный салон. Вот куда его вести надо…

Поняв, что Наташку понесло в сторону и сама она не остановится, я попыталась добиться от нее хоть какой-то конкретики и перебила на полуслове:

— Натуля, ты отошла от темы. Рассказы о посетителях твоего косметического отдела я слышу почти каждый день. Вы легли спать.., и что дальше-то?

— Я это к тому рассказала, чтобы ты поняла мой образ жизни. Мою душевную боль, когда я стою у прилавка. Я хочу, чтобы ты поняла, какие надежды я возлагала на новое знакомство, какие планы имела и как мне вдвойне больно после всего, что произошло.

А у меня сейчас душа рвется на части!

— Я это уже поняла. Так что произошло? Хотя в общем-то я уже догадалась. Ты сама уже почти сказала.

— А дальше был кошмар. Я просыпаюсь, ищу рукой по постели, — еще громче заревела Наташка, — а там шаром покати. Ни Рублевки тебе, ни Кипра, ни домработницы и ни повара. А самое главное — ни бабушкиного наследства, ни моих сбережений и ни моих драгоценностей! Все смел подчистую!

— Ты в милицию заявила?

— Заявила, а толку-то что?

— Что они говорят?

— Прочитали мне мораль о том, что нельзя приводить в дом незнакомых мужчин и вступать с ними в интимные отношения. Ведь я только имя его знаю, да и то оно, наверно, липовое. Илья с Рублевки.

— Илья? — от знакомого имени у меня учащенно забилось сердце.

— Да, Илья с Рублевки.

— Надо же. Именно Илья и именно с Рублевки?!

— А что тебя так насторожило?

— То, что на первый взгляд имя довольно редкое, а как будто всех знакомых зовут именно этим именем…

Звучит прямо по-барски — Илья с Рублевки…

— Да и какая к черту Рублевка?! Эта Рублевка у него только на языке была, а так я по поводу его личности вообще никакими координатами не обладаю!

Номера машины я не запомнила, номер телефона он мне не дал. Зачем, если мы утром к нему в дом собирались? Я вообще про него ничего не знаю! Ни где работает, ни чем занимается! Может, он на этом «Брюсове» и не покажется больше никогда. Он же не дурак…

Такой куш оторвал! Бабушкино наследство тысяч в шестьдесят долларов оценить можно, плюс мои безделушки и сбережения на черный день. Короче, на шестьдесят пять тысяч долларов я попала. Светка, если бы ты только знала, как мне жить после этого не хочется… Как вообще дальше после этого жить?

— Наташка, то, что произошло, действительно ужасно, но не стоит того, чтобы взять и расстаться с жизнью. Я только знаешь, что не пойму…

— Что?

— Когда ты мне вчера звонила, то говорила, что этот принц очень даже состоятельный, что у него бриллианты отовсюду падают. Так как же такой богатый человек, по твоим словам, воровством промышляет?

— Так оно и было. Одет из дорогого мужского бутика. Телефон не замолкает — он все сделки какие-то решал.

Внешне — как богатый принц с картинки. Деловой до жути!

Ему каждую минуту какие-нибудь партнеры звонили. Я еще подумала, что он на павлина похож.

Хвост распушил, грудь белоснежную с дорогим галстуком и бриллиантовой заколкой вперед выпятил…

«Ролекс» поправит и все что-то считает и считает… Я же еще тогда пошутила, что у него не голова, а калькулятор. Вот тебе и калькулятор.., который работает совсем в другом направлении. А если бы ты видела его «Мерседес», похожий на летающую тарелку, ты бы просто не поверила своим глазам. Красота, словами не описать. И ведь он не сам за рулем, а с водителем. Сказал, что у него еще охранник есть, только он его отпустил, потому что у него маленькая дочка заболела. Страшная нынче жизнь пошла! Если «новые русские» грабежом занимаются, то что можно говорить о других слоях мужского населения? Может, у него болезнь такая — клептомания? Это когда тебе что-то без надобности, но ты это все равно своруешь, потому что твоя душа того просит. Своруешь, и тебе потом хорошо и спокойно становится.

— Нет, Натуля. Учись смотреть правде в глаза. Ты познакомилась с профессиональным вором, который обворовывает таких наивных, одиноких и доверчивых дурочек, как ты. И работает он не один, а в сговоре с напарником, который играет роль его водителя. Куда делась его машина, когда он к тебе поднялся?

— Он водителя домой отпустил. Сказал приехать к двенадцати, для того чтобы отвезти нас на Рублевку.

— Все понятно. Значит, машина где-нибудь у соседнего дома ждала, пока твой вор насытится твоим телом, ты уснешь и тебя будет можно ограбить. Вор, одним словом, совмещающий свою профессиональную деятельность с удовольствиями. Да уж, подружка, дорого же ты заплатила за секс! Очень дорого.

Шестьдесят пять тысяч долларов за секс! Это ж с ума сойти!

— И не только за секс, но и за разбитые надежды и иллюзии.

— А как он хоть в постели?

— Как?! Как?! Да я бы гроша ломаного за него не дала. Полный отстой.

— Значит, и там у него глухо. Единственное, в чем он преуспел, так это в воровстве. А все эти понты, сделки по телефону, костюм, часы.., лишь атрибуты его работы. Видимо, он работает в основном по богатым дамочкам и подумал, что ты принадлежишь к их числу. Хотя с твоим наследством… Это же целое состояние! Он тебя прощупывал, где ты работаешь?

— Спрашивал, чем я занимаюсь.

— А ты?

— Я сказала, что работаю в области косметологии. Он тогда еще посмеялся и сказал, что я, наверно, хозяйка собственного косметического магазина.

— А ты?

— Сказала, что продавцом работаю, и его это нисколько не смутило, словно чувствовал, что у меня бабушкино наследство есть.

— А ты кому-нибудь про бабушкино наследство говорила?

— Да нет. Только близким людям, и все.

— Ладно, мы с тобой потом эту тему обсудим. Я сейчас в пару мест заеду, а потом к тебе заверну.

— Светка, приезжай, умоляю! Приезжай, а то я просто с ума сойду!

— Но я заеду ненадолго.

— Почему ненадолго? У меня же такая трагедия!

Ты просто обязана меня поддержать. Ты что, разве не слышала, что я жить не хочу?

— Будешь ты жить. Куда ты денешься! У меня у самой куча неприятностей. Мне на дачу вернуться нужно.

— Какая дача? Тебе же завтра на работу.

— Я отпуск за свой счет беру. Приеду и все объясню. У нас с тобой просто черная полоса какая-то началась.

Глава 5

Заехав на свою фирму, я наплела с три короба по поводу того, что заболела моя родственница и что мне просто необходимо уехать за город для того, чтобы помочь ей встать на ноги. Написав подробное заявление, я взяла отпуск за свой счет и поехала в центр, в офис компании, которой заведует Илья. Припарковав машину у довольно роскошного здания, выделяющегося на фоне других самым современным и изысканным фасадом, я вышла на улицу, прочитала красивую вывеску с названием нужной мне компании и обратилась к стоящему у входа охраннику, который смотрел на меня подозрительным взглядом:

— Здравствуйте, я по поручению Ильи Романовича. Меня ждет его секретарь. Он ей звонил — Как вас представить? — голос охранника был не менее суровым, чем его вид — Светлана, — слегка растерялась я и хотела было войти в здание, но охранник тут же загородил вход и произнес одно-единственное слово:

— Ждите.

Пока он связывался с кем-то по телефону, я пыталась переосмыслить то, что только что рассказала мне Натка, и искренне ее пожалела. Вся эта эпопея с наследством была немного подозрительной, и тут было о чем подумать Если кто-то знал о наследстве — вернее, болтливая Натка явно о нем кому-то проговорилась, — то проще всего было вынести все драгоценности, когда ее не было дома, чем знакомиться с ней в баре, засвечивать свою внешность и ехать к ней домой. Ее удобнее было обворовать в тот момент, когда она была на «Брюсове», ситуация была больше чем подходящая.

Неужели этот «Илья с Рублевки», или как там его зовут, получил свою добычу совершенно случайно?

Это же как выигрыш в казино — сделал ставку на нужную женщину. Но между прочим, драгоценности фамильные, и их не так просто будет продать, ведь их уже объявили в розыск Так что вполне вероятно, что Наткин «принц» попадется на продаже. Хотя… Вполне может быть, что сам он всего лишь вор, а реализацией награбленного займется кто-то другой. Вообще-то, если сильно постараться, можно продать украшения так, что они нигде не всплывут, не засветятся и навсегда останутся в руках у своих новых хозяев, у тех, кто их купит. Как говорится, было бы что продавать, а уж как это продать, не проблема.

— Заходите, — суровым голосом перебил мои мысли охранник. — Второй этаж. Последняя дверь налево.

Поднявшись на второй этаж, я прошла мимо еще одного грозного охранника и, открыв указанную дверь, попала в приемную. За столом сидела молоденькая девушка с пухлыми чувственными губами, ярким макияжем и безумно красивыми волосами, словно с рекламы какого-то модного шампуня.

— Здравствуйте. Я от Ильи Романовича, — улыбнулась я своей широкой улыбкой разглядывающей меня девушке и пошла навстречу красавице.

— Вы Светлана? — спросила она.

— Да.

— Проходите, пожалуйста. Шеф мне звонил.

Встав со своего места, девушка тут же продемонстрировала свои длинные ноги, едва прикрытые чересчур короткой юбкой, подошла к двери и открыла ее нараспашку.

— Проходите. Это кабинет Ильи Романовича.

Я зашла в довольно просторный, со вкусом обставленный кабинет и почему-то сразу подошла к большому панорамному окну, из которого был виден исторический центр Москвы.

— Вам нравится? — с интересом спросила меня девушка-секретарь.

— Прямо дух захватывает.

— Илья Романович может стоять здесь часами.

Он долгое время искал под свою компанию такое здание, чтобы весь центр был виден как на ладони.

Особенно эти купола. Вы только посмотрите, как они переливаются на солнце.

— Я даже забыла, что пришла по делу. Так бы все стояла и смотрела…

— А вас никто и не торопит, — пошутила девушка, не отводя от меня цепкий и критический взгляд.

— Я не могу вас задерживать, вам нужно работать, — вздохнула я и повернулась к окну спиной.

Затем я подошла к большому письменному столу, за которым, видимо, и сидел обычно Илья Романович. Я взяла ноутбук и, отодвинув кожаное кресло, открыла верхний правый ящик стола. Девушка-секретарь строго следила за моими действиями и с любопытством меня рассматривала. И в этом любопытстве читалось какое-то женское соперничество, которое выражалось в каждом ее взгляде и жесте.

— Илья Романович сказал мне взять две пачки дискет, — на всякий случай поставила я девушку в известность.

— Конечно. Он мне об этом сказал, — кивнула она.

Достав две пачки дискет, я остановила взгляд на красивой фотографии, которая стояла в резной рамке на рабочем столе Ильи. На фотографии была изображена симпатичная молодая женщина в ярком цветастом купальнике, сидящая на берегу моря. Обычно у себя на столе держат портреты и фотографии дорогих и близких сердцу людей, чтобы всегда смотреть на их любимые лица и таким образом ощущать их присутствие. Глядя на эту фотографию, нетрудно было догадаться о том, что Илью в жизни окружают только красивые женщины. Девушка с фотографии, девушка-секретарь… Что ж, такой обеспеченный мужчина, как Илья, может себе позволить подобную слабость.

— Красивая женщина. Правда? — с улыбкой спросила девушка-секретарь.

— Интересная. Это супруга Ильи Романовича?

— Да нет, что вы! Илья Романович уже давно не живет со своей женой. Правда, официально он развелся совсем недавно, но не живут они уже долгое время. Портрет жены Ильи Романовича не стоит здесь уже года полтора. Хотя не буду лукавить, она очень красивая женщина. Вернее, очень ухоженная.

Оно и понятно — при таком муже грех за собой не ухаживать. Знаете, на столе моего шефа обязательно стоит портрет какой-нибудь красивой девушки, но меняются они с завидной периодичностью. Такой мужчина, как Илья Романович, может себе это позволить. Это его новая пассия. Фотография стоит уже месяца три. Можно сказать даже, что она задержалась дольше всех предыдущих. Девушка пару раз приезжала к нам в офис… Простите, а вы Илье Романовичу кем приходитесь? — в глазах девушки проявилась обида, смешанная со жгучей ревностью.

Видимо, она устала ждать своего звездного часа в отношениях со своим любвеобильным боссом.

— Не переживайте. Мой портрет не появится на этом столе. Я не могу конкурировать с настоящими моделями. Я всего лишь обычная женщина, которая никогда не была писаной красавицей и не строила особых иллюзий по поводу своей внешности.

— Вы так критично к себе относитесь?

— Я просто смотрю правде в глаза. Однако это не значит, что у меня низкая самооценка. У меня есть жизненный драйв и блеск в глазах, а это не менее ценные качества, чем природная красота.

— А вы мне очень симпатичны.

— Вы мне тоже. Кстати, а вот у вас есть природная красота. Надеюсь, вы умеете ею пользоваться?

— Я стараюсь. Но у меня проблемы с жизненным драйвом и блеском в глазах.

— А над этим нужно поработать. Я думаю, у вас все получится.

— Ваши слова вселили в меня надежду.

— Не переживайте. Я всего лишь знакомая Ильи Романовича. Нас нельзя назвать даже друзьями. Мы просто знакомые.

— Я не переживаю. Вы простите меня за мою бестактность.

— Я ее уже не помню.

— Возьмите сумку от компьютера. Так его будет легче нести. Вы можете повесить ее на плечо.

Девушка-секретарь положила сумку на стол, уложила в нее компьютер и принялась закрывать замок.

Она была так грациозна в движениях, что я не могла ею не залюбоваться.

— Сюда же положим и дискеты.

— Спасибо, — кивнула я, продолжая наблюдать за секретаршей. Ни с того ни с сего мне пришла в голову совершенно дурацкая мысль: состоит ли Илья с этой девушкой в близких отношениях? Наверно, просто невозможно видеть такую красоту каждый день и ни разу к ней не притронуться. Илья же живой человек, и ничто человеческое ему не чуждо. Значит, скорее всего он спит со своей секретаршей. А как же девушка с фотографии? Моментально опомнившись, я устыдилась собственных мыслей и подумала о том, что я лезу в те вопросы, которые совершенно меня не касаются. Никаким боком! А мужская верность — понятие абстрактное, особенно для обеспеченного мужчины, не связанного брачными узами. В конце концов, Илья не вызывает во мне никаких чувств, кроме раздражения и даже какой-то злости за то, что он появился в моей жизни в тот момент, когда я ждала его меньше всего, и создал те проблемы, которые мне придется расхлебывать довольно долгое время.

— Готово! — девушка протянула мне компьютер и еще раз оглядела меня с головы до ног с нескрываемым любопытством. — Хотите кофе? — спросила она вкрадчивым голосом. Видимо, мои слова вселили в нее надежду и ей не терпелось познакомиться со мной поближе и немного пооткровенничать.

— Я бы с удовольствием, но тороплюсь.

— Искренне сожалею. Мне было бы очень приятно, если бы вы составили мне компанию.

— Извините. Как-нибудь в следующий раз, — я внимательно посмотрела на девушку и произнесла дружелюбным голосом:

— Побольше блеска в глазах, побольше куража, и я уверена, что вы добьетесь любой цели.

— Спасибо, — девушка одарила меня благодарным взглядом и открыла мне дверь.

Перекинув сумку с компьютером через плечо, я еще раз поблагодарила девушку за оказанную мне помощь и вышла из кабинета Ильи. Спустившись по лестнице под чутким взглядом охранника, я вышла из здания и, встав рядом со своей машиной, посмотрела на веранду японского ресторана, который находился через дорогу. Я и сама не могла понять, почему направила свой взор именно в эту сторону, ведь я никогда не была поклонницей японской кухни. Возможно, я посмотрела туда потому, что почувствовала чей-то пристальный взгляд. Хотя… Может быть, я ошибаюсь.

Открыв дверцу, я положила на заднее сиденье компьютер и уже хотела сесть за руль, но все же зачем-то еще раз посмотрела на все ту же летнюю веранду японского ресторана. Посмотрела и почувствовала, как начинаю по-настоящему задыхаться, и от нехватки кислорода у меня со страшной силой потемнело в глазах. Дело в том, что за одним из столиков японского ресторана сидел… Илья. Сидел и откровенно меня разглядывал.

Сначала я подумала, что мне померещилось. Неужели я и правда медленно, но верно схожу с ума? Да нет же! Я еще раз внимательно пригляделась и спустя минуту уже не сомневалась в том, что за столиком летней веранды сидел не кто иной, как именно Илья. Он был одет в черную футболку, которая просто идеально подчеркивала его красивую фигуру, а на лбу у него были приподняты стильные, широкие очки от солнца.

Наверно, для того, чтобы получше меня разглядеть.

Некоторое время я стояла как вкопанная, боясь даже пошевелиться. То, что я видела, никак не укладывалось у меня в голове и не вызывало у меня совершенно никаких мыслей. А затем у меня почему-то задрожали руки. Но все же я смогла собрать свое самообладание.

Я щелкнула сигнализацией и, словно в тумане, направилась в сторону японского ресторана.

Перейдя дорогу, я подошла к столику, за которым сидел Илья, и, стараясь принять как можно более безразличный вид и унять дрожь в голосе, как бы между прочим бросила:

— Привет.

— Привет, — тут же поздоровался со мной Илья.

— Давно не виделись.

— Давно.

— Ты что тут делаешь?

— На тебя смотрю.

— Забыл, как выгляжу?

— Вспоминаю.

— Не изменилась?

— Да нет.

Илья кивнул и посмотрел на меня с таким интересом, словно видел в первый раз в жизни.

— А ты что здесь делаешь?

— Как это «что»? Ты же сам послал меня в свой офис за компьютером!

— Ну и как?

— Что «как»?

— Ты его взяла?

— Ты же прекрасно видел, что я только что положила его в свою машину.

Стараясь унять нервную дрожь, я окинула Илью ничего не понимающим взглядом и, махнув официантке рукой, заказала себе стакан пепси.

— А ты хорошо выглядишь для больного. Голова, я смотрю, совсем не кружится.

— Для больного? — Илья сделал вид, что не понял, о чем я.

— Ну да. Словно у тебя никогда и не было сотрясения мозга. Переоделся где-то… Послушай, а на чем ты сюда приехал? Почему сидишь в этом кафе? Зачем вообще ты меня сюда посылал? Я что-то ничего не пойму. Может, ты мне что-нибудь объяснишь? Может, ты и не болел вовсе?!

Не выдержав, я перешла почти на крик и почувствовала, как на нас стали обращать внимание люди, сидевшие за соседними столиками.

Илья попытался сгладить обстановку и, оглядевшись по сторонам, взял меня за руку:

— Послушай, прекрати кричать. Мы не одни.

Что ты от меня хочешь?

Его вопрос окончательно выбил меня из колеи, и я почувствовала себя еще хуже.

— Что я от тебя хочу?..

— Действительно, что ты от меня хочешь? — спокойствию Ильи оставалось только позавидовать.

— Это ты от меня чего-то хочешь. Так что тебе от меня нужно?

— Ничего. Я приехал в ресторанчик, потому что соскучился по японской кухне. Сижу, наслаждаюсь суши. Вдруг влетаешь ты и начинаешь на меня кричать.

— Все так просто?

— А зачем все усложнять? Что я тебе сделал плохого?

— И ты меня еще спрашиваешь?

— А что, я не имею права спросить? Прежде чем публично кричать, ты объясни, что случилось.

— Ты послал меня к себе в офис, предварительно напугав тюрьмой, а сам в прекрасном расположении духа поехал следом за мной. Значит, ни черта ты не болел, а был здоров, как бык. Наверняка на тебе пахать можно, а я, как дура, тебе бульончик варила, соседку на ноги подняла… Боялась непонятно чего… И в твою компанию за компьютером поехала, и отпуск за свой счет взяла! Одним словом, возилась с тобой непонятно зачем. Ты думаешь, мне заняться нечем?

Да у меня дел выше крыши и жизнь бьет ключом! А ты в эту жизнь влез и перевернул все кверху дном. Разыграл из себя тяжелобольного… А ведь я тебе и вправду поверила! И зачем я только с тобой столько времени возилась?!

— Тебя никто не просил.

— Что значит меня никто не просил?

— Я могу еще раз повторить то, что сказал. Тебя никто не просил.

— Послушай, а ты хам… И не вздумай меня пугать! Все твои угрозы мне до одного места. Если ты хоть чем-то будешь мешать мне спокойно жить, то поверь, я в долгу не останусь. Это я тебе обещаю.

Придурок! Я, как идиотка, взяла на работе отпуск за свой счет, поехала к нему в офис исполнять его поручение, а он сидит себе как ни в чем не бывало напротив своего офиса и наблюдает за мной со стороны… Можно подумать, что мне больше заняться нечем, только и дел у меня что бегать по твоим офисам… Комедия!

Поднявшись со стула, я хотела было уже уйти, но Илья тоже встал, опустил на глаза темные очки и все тем же спокойным голосом произнес:

— Извини. У меня в голове какие-то сдвиги в последнее время. Я сам не знаю, что со мной происходит. Какие-то провалы в памяти. Расскажи мне, что со мной случилось и где я был?

— Как это? — мне показалось, что я вообще перестаю что-либо понимать.

— Я вижу знакомое лицо, но даже не помню, как тебя зовут. Где мы познакомились? Я совершенно не помню, как очутился в этом ресторане.

— Что значит не помнишь? Ты шутишь?

— Мне сейчас не до шуток!

— Ты надо мной издеваешься?

— Я не умею издеваться над женщинами. Я с тобой честен.

Я вновь опустилась на стул и вытерла пот со лба.

Илья сел рядом со мной и посмотрел такими несчастными глазами, что мне сразу показалось — он меня не обманывает.

— Ты что, не помнишь, на чем ты выбрался с моей дачи?

— Нет, — покачал головой Илья. — Мы познакомились с тобой на даче?

— Ты надо мной издеваешься? Ведь сегодня утром ты был вполне нормальный.

— Я же тебе уже сказал, что не издеваюсь. Почему ты не хочешь мне поверить?

— Я даже не знаю… Я просто в шоке.

— Я сам в шоке — Разве такое бывает?

— Ты знаешь, я уже давно не в том возрасте, чтобы просто так включать дурака и ломать бессмысленную комедию Я взрослый мужчина, но я попал в такую жизненную передрягу, что не знаю, как из нее вылезти.

— Ничего не пойму.

— После того как ты уехала, в моей голове что-то перемкнуло. И все. Опять провал в памяти. Я взял такси и поехал куда глаза глядят. А затем уселся в этом ресторане. Увидел твое лицо, и оно мне показалось очень даже знакомым. Расскажи, кто ты и как я очутился у тебя на даче?

— Я нашла тебя на дороге. Тебя сбила какая-то машина, — заговорила я глухим и немного испуганным голосом — Затем я привезла тебя к себе на дачу и начала лечить. Вернее, лечить тебя начала не я, а моя соседка. Сегодня утром тебе было немного получше. Я сварила тебе бульон, а ты попросил меня взять отпуск за свой счет, чтобы посидеть с тобой, пока ты выздоровеешь. Тебе нужен постельный режим, ведь у тебя сотрясение мозга. Ты попросил меня заехать к тебе в офис за компьютером и дискетами Сегодня вечером я должна была вернуться на дачу, — я замолчала и посмотрела на Илью подозрительным взглядом. — Вот, пожалуй, и все. Рассказывать больше нечего.

— Ты уехала, я взял такси и приехал сюда. А почему я приехал именно сюда? Потому что это здание мне знакомо.

— Конечно. Это же твоя компания — Моя копания? — Илья искренне удивился.

— Понятное дело, что не моя. Это именно твоя компания. Ты ее президент.

— Я президент?

— Ты — Вот бы никогда не подумал, что я президент.

— Только ты президент не этой страны, а компании. А то ты, наверно, уже возомнил, что тебе нужно в Кремль.

В этот момент у меня в сумочке зазвонил мобильный, и я тут же поднесла трубку к уху.

— Света, ты когда ко мне приедешь? Я уже почти умерла, — тихонько всхлипнула в трубку Наташка.

— Скоро. У меня у самой тут какая-то неразбериха происходит.

— А ты где?

— В японском ресторанчике на Покровке.

— А ты долго там будешь?

— Думаю, что нет Ты меня дождись. И пожалуйста, не делай никаких глупостей!

— Ты имеешь в виду, что мне еще рано умирать?

— Думаю, что у тебя еще вся жизнь впереди.

Сунув трубку обратно в сумочку, я еще раз посмотрела на Илью и сказала как можно тише:

— Илья, по-моему, тебе нужно в больницу.

— Ты думаешь?

— Понимаешь, сегодня утром ты был практически нормальным, а после того, как я уехала, у тебя вдруг случилось затмение. Это не шутки. Думаю, что тебя нужно срочно проверить. Видимо, твои мозги не просто сотряслись. Они поменялись местами. Ты; что, и вправду ничего не помнишь?

— Ничего. Я, если честно, и тебя-то не сразу узнал. Просто смотрю — лицо знакомое, а вспомнить тебя не могу. Послушай, а как же я лежал на дороге?

Что со мной произошло?

— Этого я не могу знать, — я тут же постаралась уйти от ответа.

— Получается, что ты спасла мне жизнь?

— Ну, не то чтобы спасла… — я не смогла скрыть то, что в душе у меня всколыхнулась гордость. — Я просто приложила все усилия, чтобы твое выздоровление произошло как можно быстрее.

— И все же не лукавь: ты вытащила меня с того света. Я даже не помню, где находится твоя дача.

— Ой, это в сорока километрах от Москвы по Киевскому направлению.

— В деревне, что ли, какой?

— Я и сама не знаю, как это место зовется — то ли поселок, то ли деревня. Дачный поселок «Родник».

— Название такое интересное — «Родник». Там что, действительно есть родник?

— Да нет вроде. Хотя, может, когда раньше и был. Ты знаешь, я чувствую себя так, как будто меня по голове кирпичом ударили. Ведь еще утром ты был вполне нормальный…

— А ты можешь себе представить, как я себя чувствую? У меня состояние, будто меня не только кирпичом шарахнули, но еще и трактором переехали.

— Ну просто фантастика какая-то!

— Тебе легко говорить. И все же мне повезло, что я встретил именно тебя, потому что если бы я тебя не встретил, то неизвестно куда бы поехал дальше. А ты хоть немного прояснила мне обстановку..

Увидев, что к японскому ресторану направляется девушка-секретарь, я тут же наклонилась к Илье и быстро спросила:

— Видишь ту красивую, длинноногую девушку?

— Где?

— Которая переходит дорогу.

— В короткой синей юбке?

— Да.

— Вижу. Какая-то модель.

— Эта модель — твоя секретарша.

— Такая красивая? — не поверил своим глазам Илья.

— Какая есть.

Подойдя к нашему столику, девушка тут же раскраснелась от неожиданной встречи со своим боссом и заговорила ласковым голосом:

— Илья Романович, здравствуйте. Вот уж не ожидала вас здесь увидеть… Вы же по телефону сказали, что вас несколько дней не будет, что вы в командировке.

— Меня действительно сегодня не будет. У меня тут встреча, — не растерялся Илья.

— Там накопилось столько нерешенных вопросов. Вы сказали мне, что будем решать все вопросы с вами по телефону. Мне соблюдать ваши инструкции?

Ничего не изменилось? Вы не подниметесь в офис?

— Если я сказал связываться со мной по телефону, то вы должны так и делать. Сегодня меня нет.

— Хорошо, как скажете, — девушка окинула меня чуть ревнивым взглядом и продолжила:

— Я пришла сюда за суши. Я в офисе поем, я уже заказала. Вы не волнуйтесь, что я покинула свое рабочее место. Я вышла ровно на пять минут.

— Ничего страшного.

— Спасибо, Илья Романович. Если будет что-то срочное, я вам позвоню. А вы когда на работе появитесь?

— На днях.

— Мне просто не терпится вас увидеть. Так приятно работать под вашим началом. Я буду ждать, — девушка попыталась изобразить в глазах блеск, и у нее действительно что-то получилось.

Я улыбнулась и дружелюбно ей подмигнула:

— Я тоже буду ждать встречи с вами.

Илья расплылся в улыбке и посмотрел вслед уходящей девушке:

— Обалденная красавица. У меня и так сейчас в голове пустовато, а при виде этих ног я потерял последний рассудок. — Чего не отнять у нее, того не отнять, — произнесла я немного грустным голосом.

— Кто бы мог подумать, что у меня такая сногсшибательная секретарша…

— Видимо, ты знаешь, кого нужно брать на работу.

— А ты не знаешь, у меня с ней что-нибудь было?

— Этого я не могу знать. Если учесть то, как она на тебя смотрит, то можно сказать, что было. Не переживай. Как только придешь в себя, сразу проверишь.

Не прошло и минуты, как девушка вышла из ресторана с бумажным свертком в руках. Еще раз окинув Илью преданным взглядом, она пошла в направлении к зданию, принадлежащему компании, плавно и даже чересчур сексуально покачивая бедрами.

— С ума сойти, — еще больше покраснел Илья. — И почему я подобную красоту раньше не замечал?

— А может, и замечал, — тут же поправила я Илью. — Просто сейчас ты смотришь на нее так, как будто в первый раз в жизни видишь.

Как только секретарша скрылась за дверями здания, Илья тут же перевел взгляд на меня и вновь заинтересовался моей персоной.

— Ты знаешь, когда ты стояла возле машины, я и подумать не мог, что ты можешь ко мне подойти.

Оказывается, я просто тебя забыл.

— А ты представь мое состояние, когда я увидела тебя за этим столиком. Я просто дар речи потеряла.

Мне даже на минуту показалось, что я сошла с ума.

Ведь я оставила тебя утром на своей даче и должна была вернуться к тебе вечером. У меня прямо перед глазами все поплыло.

Я замолчала и заговорила уже более серьезным голосом:

— Илья, ты понимаешь, что ты серьезно болен и что у тебя амнезия? Хочешь, мы вместе с тобой зайдем в здание компании, и я покажу тебе, где твой кабинет? Может быть, ты сядешь в свое кресло и тут же начнешь приходить в себя?

— Нет, — категорически отказался Илья и отрицательно замотал головой.

— Почему?

— Как я могу прийти в компанию, если я ничего не помню?

— А как ты вообще собираешься дальше жить?

— Нужно подумать. Ведь во многих случаях память восстанавливается. Я слышал о таких случаях, — Значит, тебе нужно лечиться, — задумчиво посмотрев на пустой стакан от пепси-колы, я вдруг подумала: если бы я знала о том, что Илья потерял память, то я бы вообще сделала вид, что его совершенно не знаю, и уехала бы подальше от этого здания и от этого ресторана. А я в очередной раз заявила, что нашла его на дороге, подставляя себя под лишние подозрения и ненужные вопросы.

— От чего лечиться-то? — спросил тем временем он.

— От амнезии.

— А она точно лечится?

— Иногда, да. Если ты начнешь встречаться с людьми, которых когда-то знал, и навещать те места, в которых когда-то был, то ты должен все вспомнить.

— Ты думаешь?

— Может быть, мы все-таки пройдем в твою компанию?

— Какая к черту компания, если я даже свою секретаршу, у которой ноги от ушей, совершенно не помню?! Разве такие ноги можно забыть?

— Если ты не помнишь секретаршу, это еще ни о чем не говорит. Вдруг ты вспомнишь кого-нибудь из других сотрудников.

— Мне нельзя в компанию, — по-прежнему стоял на своем Илья. — Если в совете директоров кто-нибудь чухнется по поводу того, что у президента компании амнезия., считай, что я уже не президент.

Ты должна прекрасно понимать, что при такой должности, как у меня, целая куча народу хочет меня подсидеть. То, что ты предлагаешь, — это реальный шанс выйти из игры и остаться за бортом. Для начала я должен прийти в себя. Ты не знаешь, что я сказал по телефону своей длинноногой секретарше? Чем объяснил свое отсутствие?

— Ты сказал, что тебя пока не будет, потому что ты занимаешься делами и в течение некоторого времени будешь связываться со своей длинноногой только по телефону. А как ты посчитаешь нужным, то сразу объявишься.

— А она как на это отреагировала?

— Я не понимаю, зачем тебе нужна ее реакция?

Ты сказал, что в твоей компании работают люди, которые никогда не задают лишних вопросов.

Это уже радует.

Так что же ты будешь пока делать?

Отлежусь дома. Поговорю с врачами. Но в компанию в таком виде я не хочу появляться.

— А ты знаешь, где он, твой дом?

— Нет, — немного смутился Илья.

— Не переживай. У меня есть твой адрес. Ты паспорт с собой не захватил?

— Нет.

— Ты что, все документы на даче оставил? И паспорт, и бумажник?

— Я ничего не взял.

— Ну ты даешь. Не переживай, у меня есть все твои координаты.

— Правда? — в глазах мужчины появилась надежда.

— Пока ты спал, я достала твой паспорт и переписала данные из него себе в блокнот.

В подтверждение своих слов я достала блокнот и тут же прочитала адрес Ильи:

— Вот видишь, у тебя московская прописка, и живешь ты в самом центре. На Арбате.

— На Арбате?! — не поверил моим словам Илья и, взяв в руки блокнот, внимательно изучил запись. — Я что, такой крутой? На старом Арбате…

— Ты не просто крутой. Ты президент.

— Ну не страны же.

— Не страны, но своей компании точно. А это, между прочим, тоже немаленькая должность. Ты вон какую компанию отгрохал. Так что то, что ты живешь на старом Арбате, вполне приемлемо для твоей должности.

— А я женат? — в глазах Ильи читалась какая-то надежда.

— Разведен.

— Слава богу, — заметно повеселел он.

— Но ты развелся совсем недавно.

— Это не имеет значения. Главное, что разведен.

— Ты развелся всего месяц назад после десяти лет брака. Правда, с женой ты уже не живешь года полтора.

— Представляю, как она меня достала.

— Ты настолько отрицательно относишься к браку?

— Мне как-то больше по душе находиться в свободном полете.

— Тем не менее у тебя есть какая-то девушка. Ее портрет стоит на твоем рабочем столе. Ты с ней уже месяца три, и она пару раз приходила к тебе, в офис.

Думаю, она придет к тебе еще раз, и ты обязательно ее узнаешь.

— Красивая?

— Ты окружил себя только красивыми женщинами.

— Что, она красивее моей длинноногой секретарши?

— Не знаю. С этим ты как-нибудь без меня разбирайся. У мужчины свой взгляд на красоту.

Немного помолчав, я вновь посмотрела на Илью и непонимающе развела руками.

— И как только ты к этому ресторану приехал? — задала я вопрос, который крутился у меня в голове и никак не хотел оставить меня в покое.

— Я словно что-то почувствовал. Попросил таксиста остановиться именно в этом месте. Когда я мимо здания ехал, меня словно током шибануло. Сел тут за столик и не мог оторвать взгляд от входа в здание. Я и представить себе не мог, что это, оказывается, моя империя.

— И все же тебя к ней потянуло. Значит, какой-то подсознательный механизм сработал. Я уверена, что пройдет немного времени, и все восстановится.

Украдкой посмотрев на часы, я бросила взгляд в сторону своей машины и всем своим видом показала, что мне пора ехать.

— Илья, давай я довезу тебя до твоего дома. Адрес у нас есть. Возьмешь из машины свой компьютер с дискетами, покажешься врачам. Я думаю, что у тебя все наладится. А твои документы я тебе потом передам. Конечно, постараюсь побыстрее. Я же прекрасно понимаю, что паспорт тебе очень даже нужен и что ты бы хотел получить его побыстрее, поэтому постараюсь приложить все усилия в этом направлении.

Я тебе позвоню, и мы договоримся о встрече, чтобы я смогла передать тебе документы.

— А телефон свой я тоже забыл.

— Вот тебе раз!

— Так получилось…

— Тогда я прямо на днях по домашнему адресу все доставлю. И твой телефон тоже привезу. Не переживай.

— Не думаю, что это смертельно. Я буду ждать.

— Ладно, пора ехать. Меня подруга ждет. У нее крупные неприятности.

— Как скажешь. Пора так пора.

— Я думаю, что все обойдется. Мне сейчас нужно с подругой разобраться. Голова идет кругом! У всех сплошные неприятности…

— Тогда давай я возьму из твоей машины компьютер и дискеты и поеду на такси. Кстати, а ты не знаешь, что на дискетах?

— Ты особо не распространялся по этому поводу, но я думаю, что какая-то документация. Что-то связанное с делами твоей компании. Ты хотел поработать на даче. Но я была против, ведь это нагрузка для зрения. А при сотрясении нужно соблюдать определенные правила.

Илья встал, поправил ремень "на своих наглаженных брюках и улыбнулся:

— Послушай, давай я не буду тебя задерживать. Заберу свои шмотки и поеду на такси, а ты езжай к подруге. Документы завезешь по домашнему адресу.

— Может быть, я все-таки тебя довезу?

— Не переживай. Я уже большой мальчик. Адрес есть, а значит, я обязательно найду свой дом, — Но ведь ты не простой мальчик, а мальчик с амнезией…

— Еще скажи, что я мальчик, больной на голову, — как-то по-детски рассмеялся Илья.

— Ну, вот видишь! Ты уже шутить начал. Может, тебе служебную машину взять?

— Это исключено.

— В твоей компании уж наверняка какая-нибудь крутая машина с военизированной охраной имеется.

— Я еще не готов ездить на крутой машине с военизированной охраной.

Я плохо поняла, что произошло дальше. Мы уже хотели было идти к моей машине для того, чтобы я отдала Илье компьютер, как вдруг… Из подъехавшего к ресторану такси выскочила растрепанная Наташка и бросилась на Илью с кулаками:

— Ал ты, гад недорезанный! Ах ты, сволочь! Сейчас ты ответишь за мои драгоценности! Рублевка хренова! Милиция! Милиция! Быстрее зовите милицию!!!

Глава 6

Испуганный и ничего не понимающий Илья попытался оттолкнуть набросившуюся на него Наташку, но это оказалось не так просто. Наташка вцепилась в него мертвой хваткой и принялась кричать еще более истеричным голосом:

— Переоделся, сволочь! Где твоя лысина? Я спрашиваю, где твоя лысина, на которую мне так хотелось плюнуть?! Что ты глазенками своими сальными лупаешь, как подстреленный? Рублевка хренова!

— Какая к черту лысина?! — попыталась образумить я свою подругу. — У него ее и не было никогда!

Наташа, ты что творишь? Прекрати немедленно. Тебя сейчас милиция заберет!

— Вот милиция мне сейчас как раз и не помешает!

Быстрее зови милицию, пока я держу преступника!

— Какого преступника? Ната, у тебя помутнение рассудка!

— Это у тебя помутнение рассудка, если ты не желаешь мне помочь поймать гада, который украл у меня фамильные драгоценности. Это и есть тот Илья, который обчистил меня сегодня ночью. Это и есть Илья с Рублевки!

— Этого человека действительно зовут Илья, но он никак не мог обчистить тебя сегодня ночью, потому что сегодня ночью он был со мной! Этот Илья не с Рублевки!

— А я тебе говорю, что с Рублевки!

— А я тебе говорю, что нет!

— Откуда ты можешь знать?!

— Знаю!

Но Наташка не хотела сдаваться. Она нависла над Ильей и стала со всей силы бить его по голове своей сумкой. Сидящие за соседними столиками люди тут же испугались, принялись вставать со своих мест и отходить как можно дальше от так называемого поля боя, чтобы обеспечить собственную безопасность. Обезумевший и рассвирепевший Илья с криком «Откуда взялась эта сумасшедшая?!» скинул запрыгнувшую на него Наташку на пол и, не став дожидаться, пока она поднимется, от греха подальше бросился прочь.

С грохотом упавшая на пол Наташка со всего размаху ударилась головой, громко закричала от боли, нахлынувшего отчаяния и собственного бессилия. После совершенно нечленораздельных криков, длившихся несколько секунд, она все-таки пришла в себя и начала кричать различные оскорбления в адрес Ильи. А тот тем временем поймал первую попавшуюся машину, быстро в нее заскочил и был таков Подбежавшие к нам перепуганные официанты быстро помогли Наталье подняться и протянули ей стакан холодной воды.

Я смотрела на свою подругу ничего не понимающими глазами. Кажется, пропажа бабушкиных драгоценностей настолько потрясла ее, что она временно потеряла рассудок. Дождавшись, пока Наташка перестанет кричать и выпьет холодной воды, я посмотрела на скопившихся вокруг нас людей и постаралась хоть немного сгладить ситуацию.

— Ничего страшного. Не обращайте внимания.

Это просто недоразумение. С каждым бывает. Успокойтесь, — бормотала я, искоса поглядывая на собравшихся вокруг нас зевак. — Просто девушке стало плохо. Поверьте, это не стоит вашего внимания. Отдыхайте. Обедайте на здоровье.

Посмотрев на обезумевшую подругу, я слегка потрясла ее за плечи и тихо спросила:

— Натуля, ты как?

— Я умерла, — глухо произнесла моя подруга и посмотрела на меня глазами, в которых читалось презрение.

— Что значит «умерла»? Ты жива. Пойдем отсюда, а то народ не расходится.

— Я думала, ты мне подруга. А ты, оказывается…

Я ошиблась. За грабителя заступаешься.

— Пойдем в машину. Я все тебе объясню.

Толпа по-прежнему не расходилась, словно ждала продолжения спектакля. В глазах людей так и читалось: что же будет дальше? Взяв Наташку за руку, я потащила ее в сторону своей машины и, как только мы перешли дорогу, открыла ей переднюю дверцу:

— Садись.

Наташка спешно села, закинула ногу за ногу, достала из пачки сигарету и закурила. Сев за руль, я быстро завела мотор, отдалилась от компании Ильи как можно дальше и поехала в направлении своего дома.

Наташка нервно курила, ерзала на своем кресле и старалась не встречаться со мной взглядом. Мы ехали молча и за всю дорогу не сказали друг другу ни одного слова. Я дала возможность своей подруге немного успокоиться, прийти в себя и подумать о том, что сейчас произошло, более рассудительно и реально. Хотя Наташкино молчание означало скорее затишье перед бурей и я знала, что вряд ли смогу ее избежать. Подъехав к дому, я сморщилась от сигаретного дыма, заполнившего салон, и открыла дверцу, чтобы выйти.

— Наташка, выходи, а то здесь уже дышать нечем. Всю машину прокурила. Ты сколько сигарет-то выкурила?

— Я не считала, — безразличным голосом сказала Наталья и, не вынимая сигареты изо рта, закрыла глаза.

— Разве можно столько курить? Ты уже сама как одна большая сигарета. У тебя дым из ушей валит.

— Мне уже все равно. Спасибо за комплимент. Я и не знала, что похожа на большой окурок.

— Мы к моему дому подъехали. Пошли поднимемся. Немного посидим. Поговорим. Посмеемся над тем, что произошло. Мы же с тобой всю жизнь все передряги в юмор превращали!

— Тебе смешно, что меня ограбили на шестьдесят пять тысяч долларов?

— Ну зачем ты так… Я хотела тебя немного повеселить.

— Мне не смешно. Мне рыдать хочется.

— Натуля, но ты же взрослая девушка и должна понимать, что нежелательно водить в дом посторонних людей и уж тем более оставлять их на ночь.

— Может, ты мне еще какую-нибудь мораль прочитаешь? Например, о том, как нужно предохраняться. Что случилось, то случилось, и обратно уже ничего не вернуть.

— Действительно, что случилось, то случилось.

Пойдем. Я тебе чего-нибудь горячительного налью, чтобы ты успокоилась.

— Алкоголь не успокаивает. Он притупляет мозги.

— Тебе их и нужно немного притупить, а то они работают не в том направлении. Натуля, да выкини ты сигарету! Вставай. Пошли.

— Меня нет. Я умерла, — по-прежнему упиралась моя подруга.

— У тебя ж сейчас губы обгорят.

— Пусть обгорят! Их все равно некому целовать.

— Не дури, — отобрав у Наташки сигарету, я выкинула ее на землю.

Наташка открыла глаза и посмотрела куда-то вдаль. Я потрясла подругу за плечи и забеспокоилась еще больше:

— Ната, постарайся прийти в себя!

— Меня нет. Я умерла.

— Ну, прекрати, пожалуйста. Что ты заладила, как попугай! «Меня нет. Я умерла»… Это уже не смешно.

— А никто и не смеется. Мне вообще не до шуток.

— Наташа, пошли поднимемся. Я внимательно тебя выслушаю.

— Я не хочу с тобой говорить, — наотрез отказалась Наташка.

— Почему?

— Я не люблю разговаривать с людьми, которые меня предали.

— А я тебя и не предавала…

— Предавала. Ты мило беседовала с человеком, который обобрал меня до нитки, и, когда я просила тебя помочь задержать грабителя, ты не откликнулась на мой призыв. Ты дала ему возможность уйти безнаказанным.

Я взяла Наташку за руку и произнесла как можно тверже:

— Натаха, у меня у самой голова разрывается. Не дури! Пошли ко мне поднимемся.

Наталья вышла из машины, поднялась вместе со мной в квартиру, разулась, прошла в зал и, ни говоря ни слова, плюхнулась на диван, поджав под себя ноги.

Я тут же зашла на кухню, достала из кухонного стола бутылку мартини, налила нам по полному бокалу и, сев рядом с Наташкой, протянула один бокал ей.

— За что пьем? — неожиданно спросила меня подруга.

— За то, чтобы побыстрее нашли твои драгоценности.

— Я что-то не пойму… Ты мне что, за милицию, что ли, предлагаешь пить? — сразу возмутилась Наталья.

— Не за милицию, а за то, чтобы побыстрее нашли твои драгоценности.

— А кто их искать будет, кроме милиции? Да и те вряд ли пошевелятся. А если и пошевелятся, то только в одном направлении — чтобы дело побыстрее закрыть. Я за ментов никогда не пила и пить не буду.

— Тогда давай выпьем за твои драгоценности, — окончательно растерялась я.

— Не буду.

— Почему?

— Потому что ты меня по живому режешь. Давай просто выпьем, и все.

— Ладно, давай просто выпьем.

Я сделала несколько глотков и с ужасом увидела, что Наташка в считанные секунды осушила свой бокал до дна.

— Может, тебе еще налить?

— Налей. Неси бутылку сюда. Какого черта ты ее спрятала?

— Я ничего не прятала. Я просто не думала…

— Что ты не думала?

— Что ты так быстро пьешь.

— Как пьется, так и пью!

Наташа смотрела куда-то мимо меня, и нетрудно было догадаться о том, что ее бил сильный озноб. Ее глаза были какими-то потухшими, словно из них ушла жизнь, а осталась только одна пустота и безысходность.

Поставив бутылку на журнальный стол перед своей вконец убитой подругой, я глубоко вздохнула и осторожно начала:

— Ната, я хочу, чтобы ты поняла меня правильно. Человек, на которого ты сейчас накинулась и которого обвиняла в краже своих драгоценностей, совсем другой человек. Он не имеет к тому, что с тобой случилось, никакого отношения. Его зовут Илья. Он президент крупной компании, которая находится напротив того японского ресторана, на летней веранде которого мы сидели. Я сбила его вчера своим автомобилем по дороге, когда ехала на свою дачу.

Это было как раз в тот момент, когда я разговаривала с тобой по телефону. Был очень сильный дождь и очень плохая видимость. Я тогда перепугалась и привезла его к себе на дачу. Эту ночь он ночевал на моей даче и никак не мог тебя ограбить. У него было сильное сотрясение мозга, а ко всему прочему у него напрочь отшибло память. У него амнезия, — посмотрев на совершенно отрешенную подругу, я на всякий случай заглянула ей в глаза. А после того, как она все же обратила свой взор на меня, с надеждой спросила:

— Ната, ты вообще где летаешь? Ты меня слышишь?

— Слышу.

— Ты понимаешь, о чем я тебе говорю?

— Пытаюсь понять.

— Что я тебе только что сказала?

— Что у него амнезия.

— Правильно. У него амнезия.

— Может, потому, что у него амнезия, он и не ведает, что творит. Может, поэтому он переквалифицировался из президента компании в вора-домушника?!

— Наташка, ты должна понять, что это невозможно. В то время, когда ты вовсю развлекалась со своим принцем, Илья спал на моей даче после уколов моей соседки и ни о чем подобном не помышлял. Я не отрицаю, возможно, что он похож на того, кто тебя ограбил. Наверняка существуют в мире люди, которые друг на друга очень сильно похожи. Быть может, у них даже одинаковые имена, но это не он.

— Света, ты не учитываешь один факт, — перебила меня Наталья.

— Какой?

— Ты не учитываешь то, что я с ним спала.

— В смысле?

— Ты что, не понимаешь, как люди друг с другом спят? Он не просто знакомый. Я была с этим человеком в одной постели. Невозможно перепутать человека, когда ты состоял с ним в интиме. Этого не бывает! Нет, бывает, но когда проходит очень много времени. А то, что произошло со мной, произошло вчера. Я еще раз говорю — я спала с этим человеком, и этот человек меня нагло ограбил.

— Ты находишься в состоянии сильнейшего стресса, ты просто себе это внушила. Да, да, это обыкновенное самовнушение! — Признаться честно, у меня уже опустились руки и значительно поубавился энтузиазм по поводу того, чтобы доказать Наталье, что она не права. — Наташа, ты не представляешь, как мне тяжело с тобой общаться, потому что ты слышишь и видишь только себя и не хочешь прислушаться к тому, кто рядом. И вообще Я очень жалею о том, что я сказала тебе про то место, где нахожусь. Но я сказала тебе об этом без задней мысли. Я и подумать не могла, что ты можешь так внезапно примчаться. Я думала, что ты дождешься меня дома. Если бы я не назвала тебе то место, где нахожусь, то ты бы не приехала и ничего этого не произошло. Ты обидела ни в чем не повинного человека, который и так переживает очень тяжелый период в своей жизни. Все как-то некрасиво получилось! Если честно, у меня в голове не укладывается все, что произошло.

Сделав паузу, я взяла свой бокал и снова глотнула мартини. Наташка скрестила на груди руки и заговорила загробным голосом:

— Светлана, уж если кто-то в этой ситуации и был не прав, то это ты. Ты всегда делаешь жертвами мужчин и совершенно не хочешь понять, в какую страшную ситуацию попала твоя подруга. Этого мужчину зовут Илья, и это именно тот человек, который провел со мной ночь и меня ограбил. Несмотря на тот стресс, который я испытала, я еще нахожусь в здравом рассудке и могу с полной ответственностью сказать: я знаю, что говорю. Вчера вечером он был одет в дорогой костюм, и сегодня, несмотря на другую одежду, я могу заверить тебя: это — он.

— Но ты же говорила про какую-то лысину.

— Вчера она у него была. Видимо, он как-то ее приделал.

— Что значит «приделал»?

— Приделал, и все.

— Наташа, ну ты сама посуди. Как такое может быть? Можно изменить прическу, надев парик, стать кучерявым или, наоборот, заиметь длинные волосы.

Но как можно приделать лысину? Это же невозможно!

— Не скажи. Тысячи актеров играют свою роль лысыми. Для этого полно приспособлений.

— Но ведь он не актер.

— Нет. Он тоже в какой-то мере актер. Вор-профессионал не может работать без актерского мастерства. Любой мошенник, а особенно тот, кто обманывает женщин, в чем-то актер. Знаешь, я еще ночью, когда засыпала, по его лысине рукой провела и заметила, что она какая-то неестественная. Холодная, что ли. Я ему об этом сказала, так он обиделся и запретил мне ее трогать. Ты можешь себе это представить? У меня как предчувствие какое-то было! Словно он презерватив на голову надел.

— Что ты сказала? — покатилась я со смеху.

— Ну, не бывают у мужиков такие лысины! Хоть убей, не бывают, — немного нервно улыбнулась Наташка. Видимо, в том состоянии, в котором она находилась, она еще не могла оценить собственный юмор. — Я даже, засыпая, подумала: зачем мужик себя уродует? Зачем ему нужна искусственная лысина, ведь мужик-то красивый? И решила, что, когда мы с ним поближе друг к другу будем, я у него тогда обязательно об этом спрошу. Я, конечно, понимаю, что ближе друг к другу быть некуда, ведь мы в одной постели лежали, но я имею в виду… Ну а когда отношения у нас посерьезнее бы стали, спустя определенный срок, я бы ему про эту искусственную лысину и сказала. Или в ванной бы подглядела, когда он голову мыть начал бы… — Наталья немного помолчала, посмотрела на меня задумчивым взглядом и сказала уже более спокойным голосом:

— Света, я тебе чем хочешь поклянусь, что это он. Во всем, что сейчас произошло, ты виновата. Могла бы хоть как-то мне помочь, а не меня от него оттаскивать.

По твоей вине он сбежал, и теперь ищи ветра в поле… Если бы мы его сегодня взяли, то, возможно, хоть какой-то толк бы был. Он наверняка еще ничего продать не успел.

Как только Наташка замолчала, я подлила себе в бокал мартини и принялась жадно пить. Потом я задумалась:

— Наташа.

— Что? — тут же отозвалась моя подруга.

— Кто-то из нас с тобой с ума сошел. Или ты, или я.

— Не отрицаю.

— Мужчина, с которым я сидела за одним столиком в японском ресторане, ночевал у меня сегодня на даче. Я тебе чем хочешь поклянусь!

— Мужчина, с которым ты сидела за одним столиком в ресторане, ночевал у меня на квартире и вынес из нее все ценное, что только было можно вынести. Я тоже тебе чем хочешь поклянусь.

— Ничего не пойму.

— И я ничего не пойму.

— Ну не мог же он ночью проснуться, встретиться с тобой, быстро тебя ограбить и вернуться обратно?!

— Почему не мог? Он же профессионал.

— Даже по времени не получается. Когда Илью осматривала моя соседка, для того чтобы оказать ему первую медицинскую помощь, ты уже познакомилась со своим Ильей и весело проводила с ним время.

— Как раз он отъезжал.

— Что значит «отъезжал»?

— Его не было какое-то время.

— Ты хочешь сказать, что он отъезжал для того, чтобы его обследовала моя соседка?

— Я уже не знаю, что и думать, — присвистнула Ната.

— Это нереально. Представь, сколько нужно времени для того, чтобы добраться из центра до моей дачи и обратно.

— Вагон и маленькая тележка.

— И я про то же! Тем более не складывается все это как-то. Когда Илья лежал у меня на даче, ты говорила мне о том, что твой новоявленный принц где-то рядом с тобой и говорит по мобильному телефону.

— Ты хочешь сказать, что я сумасшедшая?

— Я просто хочу сказать, что человек, который тебя ограбил, очень сильно похож на Илью.

— А у тебя есть адрес Ильи?

— Нет, — тут же соврала я, прекрасно понимая всю глупость того, что Наталья могла сейчас придумать.

— А телефон?

— У меня ничего нет.

Наташка почесала покрасневшие от слез глаза и, как всегда, высказала свою гениальную идею:

— Ты моя близкая подруга, значит, ты должна быть рядом в тяжелую минуту.

— Что я должна делать?

— Поехать со мной на «Брюсов».

— Зачем?

— Для того, чтобы его там встретить. Ему же нужна новая жертва.

— Ерунда. Ната, будь немного дальновиднее. Человек, который тебя ограбил, теперь вряд ли когда-нибудь явится на «Брюсов».

— Ты думаешь?

— Да я в этом просто уверена! Сама посуди: после проведенной с тобой ночи он поднял ни много ни мало, а целых шестьдесят пять тысяч долларов. И неужели он такой дурак, чтобы опять появиться в том месте, где он так хорошо отработал? Ну он же не конченый идиот. По идее, он сейчас должен, как говорится, лечь на дно и немного передохнуть. Слишком большой улов. С таким уловом можно и не работать.

На «Брюсове» он больше не появится, даю тебе полную гарантию. Если только через какое-то время. Дураку же понятно, что из-за такой крупной пропажи ты заявишь в милицию и будет заведено уголовное дело. В Москве полно увеселительных заведений, куда приходят одинокие дамочки в надежде на романтическую встречу. Тут для мошенника слишком большое поле деятельности. Можно сказать, что работы непочатый край.

— Тогда, может, поищем его в другом месте?

— Увеселительных мест в Москве столько, что все их нам просто не обойти. Можно будет искать годами, а результата никакого.

— Я просто хотела на «Брюсов» для того, чтобы у кого-нибудь про него поспрашивать…

— И что ты собралась спрашивать?

— На стоянке с охранником поговорить.

— А охранник-то тут при чем?

— Может быть, он мне хоть чем-то поможет.

— И чем он тебе может помочь?

— Может, он запомнил номер его шикарной машины.

— Да никто там ничего не запоминал! И поверь, такие люди, как тот человек, который тебя ограбил, работают очень даже аккуратно. Уж он-то позаботился о том, чтобы поменять номера на своей машине, когда он подъехал к «Брюсову».

— Что значит «поменять номера»?

— Это значит то, что люди, занимающиеся криминальными делами, меняют номера на своей машине, для того чтобы их потом нельзя было вычислить.

— Но ведь модель машины они не могут поменять?

— Не скажи. Если игра стоит свеч, то можно поменять и модель. И уж если на то пошло, то в Москве «Мерседесов» сейчас как собак нерезаных. Так что по этим приметам довольно трудно вычислить человека, который тебя ограбил.

— Почему ты постоянно говоришь, что это просто человек, и не называешь его по имени? Почему не говоришь, что это Илья?

— Потому что… — я тут же немного растерялась.

— Почему?

— Потому что тот человек, который сегодня сидел в ресторане, совершенно не имел никакого отношения к тому Илье, который тебя ограбил.

— А мне кажется, наоборот А мне кажется, что тот Илья, который сегодня сидел в ресторане и который этой ночью меня ограбил, совершенно не имеет никакого отношения к тому Илье, который лежал у тебя на даче. Хотя вполне возможно, что это один и тот же человек. Я этого не отрицаю. Просто он профессионал во всем. Кстати, а ты с ним сама-то спала?

— Что?

— Ну, я же тебя вполне нормально спросила. Ты со своим Ильей спала?

— Нет, — Замотала я головой. — Только в разных комнатах.

— Хоть это радует.

— А почему тебя это радует? — не поняла я подругу.

— Потому что если бы он с нами с двумя переспал, то не слишком ли жирно ему было…

От последних Натальиных слов на моей спине пробежали мурашки Я вскинула голову и посмотрела на нее глазами, в которых читался страх.

— Ната, ты сама-то хоть понимаешь, что говоришь?

— Я все понимаю.

— Тебе нужно успокоиться и показаться врачу.

— Спасибо, но мне кажется, что уж если кому и нужно показаться врачу, так это тебе. Мне ужасно паршиво оттого, что ты мне не веришь.

Глава 7

Я не знаю, сколько времени мы просидели, сколько выпили и сколько доказывали друг другу, что Илья был в эту ночь с кем-то из нас. Моя подруга смотрела на меня глазами раненого животного, и от ее несчастного взгляда у меня жутко щемило сердце.

— Светлана, скажи честно, ты меня осуждаешь? — не переставала она задавать мне один и тот же вопрос.

— За что?

— За то, что я доверчивая тупица.

— Наталья, ситуация, в которую ты попала, может случиться с каждой из нас. Сейчас время такое страшное. У мужика на лбу не написано, чем именно он занимается и что у него на уме.

— Это точно. На лбу у него было чисто.

Моя поддержка сразу подействовала на подругу надлежащим образом, и она почувствовала во мне родственную душу, которая готова за нее заступиться и поддержать в трудный момент.

— Светлана, как думаешь, а почему наука до сих пор не придумала какой-нибудь приборчик, чтобы можно было проверить, фальшивый это мужик или нет?

— Что проверить-то?

— Ну, проверяют же деньги на фальшивость.

Поднес купюру, посмотрел на нее внимательно, удостоверился в ее подлинности и можешь спокойно класть себе в кошелек.

— Вот ты придумала!

— Я тебе дело говорю. Так же и с мужиками. Почему до сих пор не создан приборчик, при помощи которого женщина может мужика разглядеть? Так бы и ошибок было меньше. Проверила мужика на вшивость и уже точно знаешь, пригодится он тебе в хозяйстве или нет. Так бы фальшивки и отсеивались.

— Если бы на все приборчики были, было бы просто неинтересно жить. Жизнь вообще состоит из одних ошибок.

— А быть может, наша жизнь и есть одна большая ошибка?

— Может быть…

Наташка открыла еще одну бутылку мартини, налила полные бокалы и взяла в руки справочник о ночной московской жизни, который лежал на моем журнальном столике.

— Света, а ты где такой справочник купила?

— Не помню. В каком-то магазине.

— Классная вещь!

— Тебе и в самом деле нравится?

— Еще бы.

— Значит, забирай себе.

— Что, и вправду? Но ведь он дорого стоит.

— Ерунда. Ты сама всегда говоришь о том, что дружбу деньгами мерить нельзя. Мне для тебя ничего не жалко. Я как-то шла по магазину и увидела этот справочник. Думаю, дай куплю. Ведь нужно же куда-то в свет выбираться. Москва такая большая и такая тусовочная. Хочется порой окунуться и в ночную ее жизнь, а куда выйти, мы даже не знаем. Зато тут все написано — где народу побольше, какая публика, какие цены…

— Значит, ты мне его даришь? — еще раз переспросила меня подруга.

— Я же сказала — дарю.

— Ладно, беру. Видно, нет во мне гордости. И это после того, как ты чуть было моего мужика себе не приписала.

— Наташа, ты о чем?

— О том, что фактически ты сегодня меня предала.

— Наташа, что значит «предала»? Ты все опять начинаешь?

Положив журнал к себе на колени, Наталья бросила в мою сторону вкрадчивый взгляд и спросила пьяным уже голосом:

— Свет, а может, тебе все это померещилось?

— Что значит «померещилось»? — не поняла я подругу.

— Ну то, что ты мужика какого-то сбила, и то, что он у тебя на даче лежал?

— Ты что такое говоришь?

— Может, ты слив пересобирала? Такое от усталости часто бывает. Переутомление, одним словом.

— Натуля, а может, тебе померещилось?

— Что померещилось?

— Что тебя на шестьдесят пять тысяч долларов ограбили. Может, твои драгоценности дома лежат?

— Ты хочешь сказать, что я идиотка?

— А ты хочешь сделать идиотку из меня?

— Ладно, давай не будем, а то сейчас все по новой начнется. Раздеремся еще. Только… Или мы обе сошли с ума, или я вообще ничего не понимаю, — решила сгладить ситуацию Наташка. — Давай лучше я страницу с перечнем ночных клубов открою, глаза зажмурю и ткну пальцем. В какой клуб попаду, в такой и поедем.

— Тебе что, вчерашней ночной жизни мало?

— Как можно сравнивать? Вчера у меня были совсем другие цели.

— Какие?

— Вчера я ездила за принцем.

— А сегодня?

— Сегодня мы не за принцами поедем, а просто отвести душу. Тряхнуть стариной. Немного прийти в себя. Ну что мне, после того, что вчера произошло, закрыться в четырех стенах и умереть к чертовой матери?

— Я тебя к этому не призываю, — тут же замотала я головой.

— В конце концов, грабить меня уже нечего. Все, что можно было, уже вынесли, поэтому я не представляю никакой ценности для воров-профессионалов. Если только меня саму вынести… Желательно куда-нибудь на Рублевку.

— Что ты все со своей Рублевкой заладила?

— Да пошла она к черту, эта Рублевка! Даже если кто-нибудь предложит мне туда переехать, я ни в жизнь не поеду! Ни за какие коврижки! Меня теперь туда даже арканом не затащишь!

— Ох, Наташка, ты у меня неисправимая!

— Так что, едем или нет?

Не успела я дать свой ответ, как вздрогнула оттого, что в моей сумке раздался звонок мобильного телефона. Посмотрев на определитель, я тут же обратила внимание, что номер засекречен, и с нескрываемым волнением в голосе глухо сказала в трубку:

— Слушаю.

— Послушай, ты на часы смотрела? — раздался на том конце провода знакомый голос.

— Простите, а кто это?

— Что, уже так быстро забыла?

— Представьтесь, пожалуйста.

— Это Илья.

— Ой, а я смотрю, голос знакомый. Не сразу поняла, что это ты.

— Быстро же ты все забываешь! А я смотрю, время тикает, а от тебя никаких вестей нет.

— А какие от меня должны быть вести?

— Что значит «какие вести»…

— А ты где?

— На даче.

— Ты что, опять на дачу поехал?

— А я с нее и не уезжал.

— Как не уезжал? Постой, ты за телефоном, что ли, вернулся? Зачем? Я бы тебе сама все подвезла, как договорились.

— Света, у тебя, я смотрю, язык еле шевелится.

Ты, наверно, хорошо приняла на грудь? Тебе, видимо, совершенно по барабану, что ты сбила пешехода и что он у тебя на даче больной лежит. Я уже устал тебя ждать. Я есть хочу!

— А как ты мою дачу нашел? У тебя же амнезия.

— Уж если у кого и есть амнезия, то, по-моему, у тебя! — весьма нервно произнес Илья. — Немедленно возвращайся! Я жду тебя еще пару часов, а потом еду туда, куда тебе и обещал.

— Как я поеду? Я же выпила.

— А ты чем думала, когда пила?!

— Но я же и понятия не имела, что ты на дачу вернешься. У тебя семь пятниц на неделе. То ты в город приехал, то на дачу. Ты хоть предупреждай по поводу своих действий!

— Я не понимаю, о чем ты.

— О том, что у тебя амнезия.

— Я не буду говорить про амнезию, чтобы Не сказать тебе грубость.

— Лучше не говори. Слишком много что-то сегодня грубостей для такой ранимой женщины, как я.

— Ты компьютер взяла?

— Ты же сам видел, как я его в машину клала.

— Где и что я мог видеть?

— В японском ресторане.

— Да, ты точно перепила! Бери такси и немедленно приезжай. У тебя ровно два часа.

И в трубке послышались короткие гудки. Я посмотрела на внимательно слушающую разговор Наташку и растерянно пожала плечами.

— Света, кто звонил?

— Пешеход.

— Какой еще пешеход?

— Тот, которого я сбила.

— Илья, что ли?

— Илья.

— Где он?

— У меня на даче.

— Вот сволочь! Вот он, оказывается, где решил укрыться! Ничего себе его занесло! Тоже мне, выбрал место, где можно отсидеться… Лег на так называемое дно… С такими деньгами можно было и поприличнее место найти…

Неожиданно Наташка встала, принялась нервно ходить по комнате, затем резко остановилась, а я увидела, что в ее глазах появились слезы.

— Наташа, что случилось? — спросила я чужим и усталым голосом.

— Света, ты же говорила, что у тебя вообще никаких координат Ильи нет. А оказывается, он у тебя на даче. Как это понимать? Получается, что ты его скрываешь? От меня, своей лучшей подруги? Ты его от меня прячешь?!

— Ната, это совсем не тот Илья, который тебя ограбил. Я не знаю, как тебе объяснить, чтобы ты меня поняла. А вообще, знаешь, я сама ничего не понимаю. Натуля, я должна ехать.

— Куда?

— На дачу.

— Зачем?

— Для того, чтобы хоть что-то понять.

— А я?

— Тебе туда нельзя.

— Что значит «нельзя»?

— Нельзя, и все!

— Нет, я поеду с тобой! — не обращая внимания на мой отказ, Наташка демонстративно направилась к входной двери, — Зачем это ты со мной поедешь? Скандалы устраивать больному человеку?

— У тебя к Илье свои претензии, а у меня свои. И не такой уж он больной, больше прикидывается.

— Нет, Наташа, так не пойдет. Ты сейчас поедешь домой и хорошенько выспишься. У человека амнезия. Он сам не ведает, что творит.

— То, что он сам не ведает, что творит, это ты точно подметила. Обокрасть одинокую женщину — последнее дело!

Слегка покачиваясь, Наталья подошла ко мне поближе и обняла меня за плечи.

— Светлана, я никогда в жизни тебя так ни о чем не просила. Возьми меня, пожалуйста, с собой!

— Не могу, — отрицательно покачала я своей пьяной головой.

— Я тебя умоляю! Понимаешь, твою любимую подругу обокрали и она стала нищей. Ну не могла я ошибиться! Хоть убей, не могла! Позволь мне поехать с тобой и во всем разобраться. Я обещаю тебе, что не буду устраивать истерики и кидаться на Илью с кулаками. Я просто хочу посмотреть на этого человека еще раз, только более внимательным взглядом. Если я действительно тебе дорога, ты должна взять меня с собой.

— Ната, это шантаж.

— Светланка, я тебя умоляю! Ты же звала меня с собой для того, чтобы собрать сливы… Я любую работу сделаю, какую захочешь, только возьми меня с собой!

— Хорошо, но, правда, с одним условием.

— Я согласна на любое условие!

— Никаких разборок, криков, драк. Ты едешь на дачу затем, чтобы еще раз посмотреть на человека, на которого ты накинулась с кулаками и который не имеет отношения к тому, что произошло с тобой этой ночью. Ты внимательно на него посмотришь, поймешь, что это не он, и выкинешь из головы дурацкие мысли.

— Но переночевать-то я там хоть смогу?

— Конечно, сможешь. О чем ты спрашиваешь!

— Я уже не знаю, что и думать. У меня голова кругом идет, — жалобно сказала Наташка. — Может, ты хочешь, чтобы я на Илью одним глазком посмотрела и сразу уехала обратно. Может, ты хочешь выгнать меня в ночь…

— Не говори ерунды. У меня даже и мыслей таких не было.

— Спасибо, что не оставила подругу в трудную минуту.

Закрыв квартиру, мы тут же спустились вниз по лестнице и, довольно сильно пошатываясь, пошли к машине.

— Что-то меня штормит, — пожаловалась мне Наташка.

— Меня тоже.

— Светка, а как ты собираешься вести машину в таком состоянии? Мы поедем на автопилоте?

— Мы поедем на такси.

— А деньги?

— Илья дал мне утром пятьсот долларов.

— Везет же некоторым.

— При чем тут везение? Я из-за него черт знает сколько денег на лекарства потратила!

— Что, дорогие лекарства?

— Не совсем дорогие, но я деньги на печатном станке не штампую.

— Светлана, ну почему я такая несчастная?

Натка споткнулась и чуть было не ткнулась носом в асфальт. Я быстро подхватила подругу и помогла сохранить ей равновесие.

— Осторожнее! Просто ты как-то глупо распорядилась этой ночью. Привела совершенно незнакомого мужика в дом. На Рублевку он обещал ее отвезти…

Да их сейчас, таких обещателей, знаешь сколько.

— Каких? — еще более жалобно спросила Наташка.

— Мужиков с дутой Рублевки.

— Да я все это не к тому говорю.

— А к чему?

— Ты провела ночь с мужиком, причем в разных комнатах, так он тебе утром пятьсот долларов дал, а я провела ночь с мужиком в одной постели, и он у меня шестьдесят пять тысяч долларов вынес.

— Наташ, ну прекрати!

— Прекращаю.

Как только мы подошли к машине, я щелкнула сигнализацией и сразу обратила внимание на то, что дверь машины не заперта.

— Светлана, а мы что, правда на автопилоте поедем? — еще раз переспросила Наташка.

— Я же тебе сказала, что на такси.

— Тогда зачем пришли к машине?

— Затем, чтобы взять компьютер. Неужели я не закрыла машину? Наташа, ты не помнишь, я машину закрывала или нет? — в моем голосе появилось ярко выраженное замешательство. — Что-то у меня с памятью непонятное творится… Чертовщина какая-то…

— Я не помню.

Осторожно открыв заднюю дверцу, я почувствовала, как меня бросило в жар, и тяжело задышала. На заднем сиденье было совершенно пусто, словно на нем никогда и не лежала сумка с компьютером.

— Вот черт!

— Что случилось?

— Компьютер сперли.

— Дорогой компьютер-то?

— Я в этом плохо понимаю, но думаю, что недешевый. Если я не ошибаюсь, то дешевых компьютеров просто не бывает. У них у всех цены зашкаливают. Помимо компьютера в сумке лежали дискеты.

Думаю, что они представляют довольно большую ценность.

— А что на дискетах?

— Какая-то документация компании. Если кто-то украл компьютер с целью толкнуть его по дешевке, то он все равно не поймет, что на этих дискетах, и может их запросто выкинуть, но если компьютер попал в руки знающего человека, то информация с дискет может быть использована не с самыми лучшими намерениями. Какая же я все-таки идиотка! Как это я забыла машину закрыть?

— А может быть, ты и не забыла ее закрыть. Может быть, кто-нибудь специально взломал сигнализацию? — как всегда, принялась строить гипотезы Наталья. — Может, кто-то за нами следил? Может, кому-то нужны были именно дискеты?

— Теперь уже поздно гадать. Компьютера нет, и Илья мне сейчас точно голову оторвет, хотя со своей амнезией он может даже не вспомнить про компьютер. Правда, он меня про компьютер сейчас спрашивал. Значит, помнит.

— Что теперь делать?

— Да ничего не делать. Поехали на такси.

Как только мы вышли на главную дорогу, то обе, почти одновременно, подняли руки, для того чтобы остановить какую-нибудь попутку. Пытаясь сохранить равновесие, я схватилась за точно такую же, еле стоящую на ногах, Наташку и стала рассматривать проезжающие мимо нас машины. Несмотря на то что машины останавливались буквально через одну, водители, услышав пункт назначения, тут же уезжали, не желая тащиться в такую даль.

— Света, нас никто не хочет везти.., потому, что мы едем за город? Да?!

— Ну вот, видишь. Ты же сама и ответила на вопрос. Надо бы такси к подъезду заказать, тогда бы и мороки никакой не было.

— Так что, мы сегодня никуда не уедем?

— Уедем. Мы же не забесплатно поедем, а за вполне приличную цену. Нужно, чтобы остановился водитель, у которого было бы нормально со временем. Чтобы его дома никто особо не ждал. А то уже поздно. У всех жена, дети… Короче, нам нужен ничем не обремененный мужчина.

— А где ж такого взять? Такие разве бывают?

— Бывают. Сейчас кто-нибудь подвернется.

— Что-то мне уже с трудом верится. Сейчас почти каждый чем-нибудь, да обременен.

Но нам повезло. Вскоре возле нас остановился старенький «москвичонок», и непривередливый пожилой мужчина согласился отвезти нас на дачу за предложенную нами цену. Расположившись на заднем сиденье, мы с Наташей прислонились друг к другу, поддерживая себя в вертикальном положении, и принялись рассматривать вечерние московские пейзажи.

— Света, — задумчиво обратилась ко мне Наташка. — Подскажи, как научиться жить без денег?

— Без денег жить вообще невозможно.

— Как строить свою жизнь после того, как ты потерял все, что имел?

— Начать их зарабатывать.

— Сколько же мне потребуется времени, чтобы заработать целых шестьдесят пять тысяч долларов?

Наверно, целая жизнь, — моя подруга нервно заморгала воспаленными веками.

— Наташа, ну живут же как-то люди после раз-. личных стрессов! Выкарабкиваются и живут дальше.

Ты же у меня оптимистка. Ты очень сильная девушка. Ты сможешь все пережить.

— Хорошо тебе говорить. А как мне теперь жить, если у меня веры к мужчинам нет? Как жить, если в каждом мужчине я буду видеть вора-домушника?

— А ты их домой не води, тогда и толк будет.

— А где ж тогда с ними встречаться? Сама понимаешь, что без интимных встреч личную жизнь не устроишь.

— Постарайся встречаться на их территории.

— Да где ж сейчас мужика найдешь со своей территорией-то? Они разве только в сказках остались.

— Наташа, ну ты нашла чем себе голову забивать!

Это мужское занятие — искать место для встреч, и тебя данная проблема не должна волновать никаким образом.

— Если меня ничего волновать не будет, то и я вряд ли у кого-нибудь вызову волнение. Чтобы мужчину взволновать, нужно хоть немножко поволноваться самой.

— Ты, по-моему, чересчур волнуешься. Оставляй что-то решать мужчинам, не взваливай все на свои плечи.

— Ты хочешь сказать, что я должна пассивно сидеть, сложа руки на коленях, и ждать своего счастья?

— Я хочу сказать, что не стоит искать свое счастье сломя голову. Думаю, когда наступит время, твое счастье найдет тебя само.

— А когда наступит время?

— Это никому не известно.

— Вот тебе и раз.

— Некоторые люди ждут своего счастья всю жизнь.

— А мне перед похоронами счастье не нужно!

Мне оно сейчас нужно! Между прочим, под лежачий камень вода не течет. Для достижения любой цели нужно предпринимать активные действия.

— Может быть, ты и права, — тихо сказала я и подумала о том, что Наташкины слова все же не лишены смысла.

Чем ближе мы подъезжали к даче, тем все больше и больше в моей голове появлялась неразбериха, и все мои попытки упорядочить мысли и привести их к общему знаменателю терпели крах. Я вновь подумала об Илье. О том, как привезла его на свою дачу, затем уехала в город и там встретила его вновь. Об этой его загадочной амнезии, о подбежавшей к нашему столику Наташке. О ее слепой уверенности в том, что ее ограбил именно Илья, только лысый. Задурманенная алкоголем голова сильно болела и отказывалась соображать.

Единственное, о чем я действительно жалела, так это о том, что нельзя вернуть все назад. Если бы можно было вернуть все назад, я бы не поехала вчера на дачу, не сбила бы Илью и не нажила бы кучу проблем и совершенно необъяснимых последствий на свою бедную голову. Что за человек этот Илья? И как бы заглянуть к нему в душу да хоть одним глазком посмотреть, что в ней творится? А ведь если на Илью посмотреть не как на пешехода, который попал под мою машину, а как на мужчину, с которым совершенно случайно свела меня судьба, то можно сразу отметить: у него хорошо тренированное и красивое тело, которым залюбуется любая женщина. Он очень похож на человека, который заставляет себя часто заниматься физическими упражнениями, а это значит, что он подтянут и необычайно хорош собой. При другой ситуации от такого запросто можно было бы потерять голову.

— Сколько еще до дачи? — перебила мои мысли Наталья.

— Почти приехали. Наташа, только мы с тобой договорились — все без глупостей!

— Договорились. Я "просто еще раз посмотрю на этого человека, и все.

— Только «посмотрю» совсем не означает вцепиться ему в глаза!

— Светлана, ну о чем ты говоришь.

— Все о том же.

— Мы же договорились.

Глава 8

Открыв калитку, я пропустила Наташку вперед, но та чуть было не сломала каблук о первый попавшийся камень. Поддержав подругу, я тут же подставила ей свое плечо и пожаловалась:

— Опять фонарь перегорел. Прямо напасть какая-то. Я не успеваю лампочки менять. Перегорают с бешеной скоростью. Захочешь — не напасешься.

— Тебе здесь не только фонарь, но и дорожку не мешало бы заасфальтировать. Тут все шпильки пообломать можно.

— Вообще-то я на шпильках на дачу не езжу.

— Но ведь у нас же с тобой экстренный выезд.

Незапланированный. Можно даже сказать, что спонтанный. Наверно, именно поэтому мы с тобой и не успели в резиновые сапоги переобуться, — тут же съязвила Наташка и, облокотившись о деревянные перила, стала рассматривать ногу.

— Что ты там рассматриваешь?

— Ногу больно. Ты все-таки об асфальтированных дорожках подумай.

— А что мне думать? Я собственными силами все равно их не сделаю. Тут мужская сила требуется.

— А может быть, даже не мужская сила, а мужские вложения. Мужик, он и в Африке мужик. Что за жизнь пошла непонятная? Куда ни коснись, везде мужик нужен, — сделав паузу, Наташка посмотрела на свет в окне и, ухмыляясь, произнесла:

— Вроде есть у тебя один мужик. Лежит готовый. Ждет твоего приезда. Только для того, чтобы его на дачу заманить, тебе пришлось по нему машиной проехать.

— Что ты несешь? Я тебе это по секрету сказала.

— Я никому и не кричу. Я просто излагаю факты.

Мы ни в чем не виноваты. Время такое — мужики сами в руки не даются. Они нынче хитрые пошли, себе на уме. Они только гарцевать по дорогам могут. В таком состоянии их и нужно сбивать. Если бы у меня машина была и я увидела, что бесхозный мужик через дорогу намыливается, я бы его тоже немного подвинула и на кровать положила. А иначе он черта с два на нее ляжет. Хотя лечь-то, может, и ляжет, но только на одну ночь, а так его можно к постели приковать на продолжительное время.

— Наташа, ты очень много выпила.

— Что у пьяного на языке, то у трезвого на уме. А если честно, то с твоего пешехода толку мало. Дорожки он тебе все равно не заасфальтирует. Ты не того сбила.

— Что значит «не того»? — мысли моей подруги всегда приводили меня в шок.

— Жаль, что меня рядом не было. Я бы тебе подсказала, по кому нужно проехать. А еще лучше бы сразу по парочке. Мы бы их по разным углам растащили и выхаживали. А этот вообще непонятный товарищ, и личность мы его толком не установили. Раненный на голову, склонен к вранью про дома на Рублевке, нечист на руку, тащит все, что блестит.

— Наташа, немедленно прекрати! Мы же с тобой договорились.

— Все, молчу.

— Вот и молчи, а то ты сейчас сама себя заведешь. Пошли в дом. Только, смотри, без глупостей. Я так от всего устала, что ни одной твоей выходки не вынесу.

— Не понимаю, про какие выходки ты говоришь.

— Ты знаешь, про какие.

Я открыла дверь в дом с замиранием сердца и тут же пальцем пригрозила подруге, чтобы она вела себя как можно более пристойно. Зайдя в коридор, я немного прокашлялась для того, чтобы Илья понял, что я уже в доме, и прошла в комнату. Мой так называемый пешеход лежал на кровати, натянув простыню почти до подбородка, а его глаза были закрыты.

— Спит, — тихо сказала я своей подруге.

— Утомился, — понимающе кивнула она.

— Пусть спит. Не будем его будить.

— Пусть ему снятся хорошие сны. Как ты думаешь, что ему снится?

— Не знаю.

— Наверно, мои драгоценности. Держит он в руках мои драгоценности и не знает, что с ними сделать, — то ли на уши повесить, то ли вокруг шеи обмотать. Чтоб он ими удушился! — в Наташкином голосе появилось ярко выраженное раздражение.

— Ната, ты опять начинаешь.

— Молчу. Если бы ты только знала, как мне в эту спящую рожу вцепиться хочется.

— Я не сплю. — Илья тут же открыл глаза и поднял голову. — Ты с кем?

— С подругой.

— Зачем?

— Что «зачем»?

— Зачем ты взяла с собой подругу?

— Так получилось. У нее неприятности. Я не могла ее в таком состоянии одну оставить.

— Я же тебе сказал, чтоб одна приезжала. Ты что, решила зверинец здесь устроить?!

— При чем тут зверинец? В зверинце звери, а ты живой человек. А это моя подруга, у которой неприятности. Не знаю, помнишь ты ее или нет, но я не могла оставить ее одну, когда ей так паршиво.

— С чего бы это я должен помнить твою подругу?

Я ее в первый раз в жизни вижу. И надеюсь, что в последний.

— А может, ты память получше напряжешь? — не осталась в долгу Наташка. — Может быть, все же постараешься вспомнить, каким образом и где мы с тобой пересекались?!

— Наташа, ты же мне обещала.

Я посмотрела на пустой стул, стоящий рядом с Ильей, и почувствовала, как закружилась моя голова.

— Илья, а где твоя одежда?

— Как «где»? Ты же ее постирала. На бельевой веревке висит.

— А ты в чем сюда приехал?

— В ней. Только я сюда не приехал. Ты сама меня сюда привезла.

— Сегодня я видела тебя в черной футболке.

— В какой черной футболке? Я никогда не ношу футболок.

— Ты помнишь, что мы с тобой сегодня встречались в японском ресторане?

Илья чуть поднял голову и рассмеялся. Затем вновь положил голову на подушку и заговорил жестким, холодным голосом:

— А я смотрю, вы обе нормально на грудь приняли. Ты что, совсем забыла, кто я такой и что я здесь делаю? Да ты, я вижу, тюрьмы не боишься. Для того чтобы ты ее начала бояться, тебе нужно в ней немножко посидеть.

— Илья, несмотря на мое состояние, я все помню. В отличие от меня амнезия у тебя. И со своей амнезией ты меня совсем запутал. Ты даже не помнишь, что ты приезжал сегодня в город и обедал в ресторане, который стоит напротив твоего офиса.

— Ты издеваешься? Я не хочу слушать этот пьяный бред!

— Это не пьяный бред.

— Ты привезла компьютер?

— Компьютер своровали, — сказала я после некоторого молчания.

— Как своровали?

— Вытащили из машины.

— Кто?

— Этого я не могу знать. Кто таскает компьютеры из машин? Наверно, воры.

— Что значит «вытащили»? Я тебя зачем посылал?

— За компьютером.

— И что?

— Я же ясно сказала: компьютер своровали.

— Тогда зачем ты приехала? — задал еще более глупый вопрос Илья.

— Затем, что ты меня какой-то тюрьмой пугаешь. А я девушка нервная и не люблю, когда мне подобными методами на психику действуют.

— Ты хоть представляешь, что было на тех дискетах, которые пропали? — спросил Илья крайне убитым голосом.

— Представляю.

— Ни черта ты не представляешь!

— Зря ты так. Не такая уж я и идиотка, как ты думаешь. На дискетах, наверное, были какие-то дела компании. И по твоим глазам нетрудно понять, что это довольно важные дела. Илья, у тебя будут проблемы?

— А ты как думаешь?

— Думаю, что да.

— Тогда зачем спрашиваешь?

— Извини. До сих пор никто и никогда не лазил в мою машину. Я и подумать о таком не могла. После всего, что произошло, этот компьютер просто вылетел из моей головы. Я совершенно про него забыла.

Сказав последнюю фразу, я думала, что Илью тронут мои выразительные и неимоверно несчастные глаза, но не тут-то было. Он снова приподнялся, нахмурился и звенящим от негодования голосом произнес:

— Я смотрю, с тобой по-мирному ничего не решишь. Как можно было забыть компьютер в машине, если я несколько раз сказал тебе о том, что на дискетах, которые ты взяла в моем рабочем столе, важные документы. Что за спектакль ты здесь устроила? Сама напилась в стельку, да еще какую-то подругу упитую притащила…

— Кто это напился в стельку?

— Ты.

— Я?

— Ну не я же! — по лицу Ильи было нетрудно догадаться о том, что он пришел в бешенство.

— Ты выражения хоть выбирай! Я не напилась в стельку, а немного выпила.

— И это ты называешь немного выпить?! Да ты еле на ногах стоишь, шатаешься!

— А что мне оставалось делать? — попробовала я хоть что-то сказать в свое оправдание. — Все так запуталось. Ты.., твоя амнезия…

Стоявшая рядом со мной Наталья довольно нервно закашляла и перебила меня на полуслове:

— Светлана, я что-то не пойму. Ты какого черта перед ним оправдываешься? Он развалился на кровати, как барон, отчитывает тебя, будто школьницу, а ты все это молча слушаешь и головой киваешь! Так не пойдет. Ты только посмотри, какая у него рожа наглая! С чего это вдруг он себя так по-хамски ведет? Да еще делает вид, что меня первый раз в жизни видит. Что такое его компьютер по сравнению с моими фамильными драгоценностями?! Эй, парень, может быть, прежде чем наезжать на мою подругу, ты немного напряжешь память и меня вспомнишь?!

Помнишь прошлую ночь? Помнишь, как ты наплел мне с три короба еще до того, как приехать ко мне на квартиру? А помнишь сегодняшнее пасмурное утро?

Я проснулась, а тебя уже нет рядом. Ни тебя, ни моих драгоценностей. Я, конечно, понимаю, что у тебя просто работа такая, что вчера ты был на работе. Ну да, сделал свою работу на «отлично», а сегодня ты вновь на отдыхе. Играешь роль тяжелобольного и требуешь, чтобы моя подруга выхаживала тебя, как маленького ребенка Ты, парень, давай здесь дурачком с амнезией не прикидывайся и басни нам не рассказывай! Как бы ты ни выкручивался, а мои драгоценности тебе придется вернуть. Можно сказать, что тебе с моей подругой повезло. Она девушка глубоко верящая в порядочность других людей, поэтому и возилась здесь с тобой столько времени. Со мной же совсем другое дело. Я тебя насквозь вижу.

Да и узнала я тебя сразу. Такого, как ты, ни с кем не спутаешь. Лучше сразу скажи, где мои драгоценности, и разойдемся по-мирному. Сумма-то немаленькая. Ты же прекрасно понимаешь, что на тебя уголовное дело завели и ищут тебя повсюду. Ты, конечно, здорово придумал на этой даче отсидеться, но и это не самый лучший выход, поверь. Тут-то я тебя и нашла.

Чем больше говорила моя подруга, тем больше лицо Ильи наливалось алой краской, и в нем читалась злость, если не ненависть.

— Заткнись! — резко перебил он мою подругу. — Заткнись, или я тебя пристрелю!

Наташа повернулась в мою сторону, а в ее глазах показался страх.

— Светлана, а у него что, пистолет есть?

— Я не видела.

— Может, лучше милицию вызовем? Разбираться вот с такими фруктами — прямая их обязанность.

Им же за это деньги платят. А мне за что страдать? Я и так уже пострадала — он обворовал меня до нитки.

Ему осталось меня шлепнуть и все. Кто тогда будет за правду бороться?

— Ты откуда взяла эту сумасшедшую? — усталым голосом спросил меня Илья.

— Кто я? Я сумасшедшая? Это я-то сумасшедшая?! — Видимо, чаша Наташкиного терпения переполнилась, и она бросилась на Илью с кулаками. — Да ты только посмотри, Светка, какой он наглец! Что он себе позволяет? На каком основании? Ах ты, гад, нашел где отлежаться — у моей подруги! Спрятался в тылу противника! Захочешь — не додумаешься и не найдешь. А ты, кроме амнезии, ничего не мог придумать?

— Ната, прекрати, — попыталась я образумить подругу. — Ты же мне обещала…

— Что я тебе обещала?

— Ты обещала всего лишь на него посмотреть.

— А что на него смотреть-то? Я тебе точно говорю: это он. Я его, гада, ни с кем не спутаю. Только при тебе он большей частью молчит, а при мне более разговорчивым был. Манны небесные обещал! Язык у него хорошо подвешен, зато в постели он — дерьмо.

Я в тысячу раз лучше видала. Так что любовник из него никакой.

— Наташа! — в очередной раз попыталась я успокоить свою подругу, но, глядя в ее горящие глаза, поняла, что мне это вряд ли под силу.

— Я уже знаешь сколько лет Наташа! Тебе и не снилось! Это я к тому говорю, что если ты глаз на него положила и решишь с ним переспать, то поверь мне: ничего хорошего. Может, по жизни он и рысак, да только в постели далеко не рысак. Я за свои слова отвечаю. Троечка с большой натяжкой. Все, чему он в жизни научился, так это грабить одиноких дамочек и выносить из их жилища все, что они заработали непосильным трудом. — С этими словами Наталья сжала кулаки и кинулась в сторону Ильи. — Я не буду дожидаться милиции! Я сама с тобой разберусь! Где мои драгоценности, гад лежачий? Говори!

Ударив Илью по лицу, она содрала с него простынь и встала как вкопанная. Потому что, запустив руку под кровать, Илья достал оттуда пистолет и навел его на Наташку со словами:

— Ты что, совсем нюх потеряла? Последний раз предупреждаю!

Наталья побледнела как полотно и голосом, полным ужаса, произнесла:

— Света, откуда у него ссадины и синяки? А это плечо… Там даже кожи нет!

— Я же тебе уже десять раз говорила, что сбила его машиной. А ты меня совершенно не слышишь.

Ты слышишь только себя.

Наталья не смотрела на пистолет, хотя и не скрывала того, что он произвел на нее вполне понятное впечатление. Она не сводила глаз с израненного тела Ильи. И чем больше она на него смотрела, тем все больше и больше бледнела, и наконец лицо ее стало по цвету белым, как стена.

— Света… — придушенным шепотом заговорила она после минутного столбняка.

— Что?

— У него шрама от аппендицита нет.

— А почему он должен у него быть?

— У того, кто меня ограбил, шрам был ужасный во все пузо. Он сказал, что у него аппендицит лопнул и ему сложнейшую операцию делали. Может быть, он тоже был накладной?

— Кто накладной? — заметно вздрогнула я.

— Шрам.

— Шрам?!

— Ну да.

— Все, Наташка, тебя понесло!

— Лысина же у него накладная. Может, и шрам такой же? Хотя шрам вряд ли приделать можно. Я бы это на ощупь почувствовала. Прямо чертовщина какая-то! А шрам был такой безобразный, будто его не в больнице, а какие-то кустари шили. Я даже не думала, что в наше цивилизованное время человека так неаккуратно распороть и заштопать можно. Оказывается, и такое бывает. Света, но ведь лицо одно и то же. Я тебе точно говорю: лицо одно и то же. Глаза, рот, нос… Фигура, в конце концов! Только шрам не совпадает, и все.

— Может, еще и трусы спустить, ты там посмотришь? Вдруг найдешь какое отличие? У меня там родинка есть, — противно засмеялся Илья, не опуская руку с пистолетом.

— Я там не запомнила, — залилась краской Наталья.

— А что ж так плохо? Тех, с кем находишься в близких отношениях, нужно знать в лицо. Так что, будем проверять или нет?

— Илья, прекрати, — заступилась я за Наташку. — Ты уже, наверно, понял, что у моей подруги большой стресс. Сегодня ночью ее ограбили на очень большую сумму. Ограбивший ее человек как две капли похож на тебя, но, она поняла, что это не ты.

— Спать не нужно с кем попало, без разбора, тогда и грабить никто не будет.

— Не тебе судить — вновь прокричала Наташка.

— Илья, а откуда у тебя пистолет? — задала я вопрос, возникший в моей голове сразу, как только я увидела оружие.

— Я никогда не хожу без оружия.

— Но ведь я проверяла все твои вещи, стирала их.

Там его не было.

— Перед тем как ты это сделала, я сунул его под кровать.

Взмахнув пистолетом в нашу сторону, Илья облокотился о стену и, сменив тон на более спокойный, сказал:

— Садитесь на стулья.

Мы с Наташкой сели на стулья и обе посмотрели на Илью так, словно видели его в первый раз в жизни. Илья положил пистолет рядом с собой и, украдкой взглянув на Наталью, заговорил уже обычным голосом:

— Вообще-то я никогда не прощаю подобных вещей, особенно тех, кто кидается на меня с кулаками, но сегодня, так и быть, я постараюсь закрыть глаза на этот инцидент.

— Да уж, постарайся, пожалуйста, — произнесла я еще слегка дрожащим голосом.

— Я же сказал, что постараюсь. А теперь совершенно спокойно расскажите мне о том, что произошло. Я так понял, что объявился мой брат. И что же он натворил на этот раз?

— Какой брат? — спросили мы с Наташей в один голос.

— Брат-близнец, — совершенно спокойно ответил Илья.

— Близнец?

— А что тут удивительного? У меня есть брат-близнец, который отличается от меня только большим шрамом на животе. Других отличий вы не найдете.

Глава 9

Для того чтобы вникнуть в то, что сообщил Илья, мне пришлось несколько раз мысленно повторить его слова. Наконец я осознала новость и спросила его:

— А почему ты сразу не сказал, что у тебя есть брат-близнец?

— Потому что меня никто об этом не спрашивал, — Илья достал сигарету и закурил.

— А как мы могли спросить, если мы и представить себе не могли, что такое возможно? Близнецы в наше время, по-моему, редкость.

— А мне кажется, что наоборот. В детстве мы всегда принимали участие на конкурсе близнецов, и, когда нас приводили на этот конкурс, я всегда поражался тому, как нас много.

— По крайней мере, в повседневной жизни их днем с огнем не сыщешь. Как же я сразу не додумалась, что вас двое?! Мне подобная мысль даже не пришла в голову.

— Могла бы и сообразить…

— Оказывается, не смогла.

— Моя мать родила двух близнецов, которые внешне похожи как две капли воды. Но мы с братом оказались совершенно разными по характеру и отношению к жизни. Различие в характерах сказывалось с самого раннего детства. Я привык много работать и добиваться всего своим трудом, а Влад, наоборот, хотел все получать любой ценой, ничем не брезгуя для достижения собственной цели.

— Значит, твоего брата зовут Влад? — спросила я.

— Да.

— Илья и Влад. С ума сойти! В жизни бы не додумалась…

— Оказывается, все проще простого.

— Человек, который сидел напротив твоего офиса, был твоим братом. Господи, никогда бы не подумала! У вас нет никаких отличий!

— Как же нет? Есть, — влезла в разговор Наташка.

— Ты о чем? — повернулась я к ней.

— О шраме на животе.

— Ах, точно! Ты же про это говорила.

— Значит, меня твой братец обчистил… — задумчиво заговорила моя подруга. — Хороший у тебя братец, ничего не скажешь! Шустрый. Ничего себе: один президент компании, а другой — вор-домушник. За родственные связи, между прочим, тоже отвечать надо. Даже если ты этого не делал, кровь-то у вас одна. Да и гены тоже. Поэтому за своего родственника ты ответить должен. Тебе же невыгодно, чтобы его в тюрьму посадили. Это может значительно подмочить твою безупречную репутацию. А посему было бы неплохо, если бы мы сейчас с тобой этот вопрос тихо и мирно урегулировали. Если ты президент крутой компании, то что тебе стоит отдать за своего братца какие-то несчастные шестьдесят пять тысяч долларов? Для тебя это ерунда. Так, хороший вечер провести в казино. Возмести мне убытки, а я заберу свое заявление из милиции. Будь благоразумным. Думаю, что тебе лишняя шумиха вокруг твоего имени не нужна. Отдай мне деньги, и мы с миром разойдемся. Ты же такой пост занимаешь! У тебя все есть!

— Света, сделай так, чтобы твоя подруга заткнулась, — процедил сквозь зубы Илья.

— Наташа, и правда, помолчи, пожалуйста, — обратилась я к своей разгоряченной подружке. — Подожди ты со своими деньгами! Дай возможность хоть что-то понять.

— Что тебе еще непонятно?

— Все непонятно.

— А тут и понимать нечего!

— Лично я в шоке от того, что услышала. Я про близнецов только в кино смотрела да в газетах читала, а в реальной жизни никогда их не видела.

— Да их знаешь сколько?

— Сколько?

— Повсюду кишат!

— Не говори ерунды. И все же мне многое непонятно. Дай мне послушать Илью.

— Да что его слушать?!

— Я тебя умоляю!

— Нет, все-таки понятно, — не сдавалась подруга. — К тому же особо и понимать нечего. Живут себе два брата-акробата. Один прикрывает, крышу держит, а другой хаты чистит. Ты думаешь, откуда у него такая компания? Братец работает и всю выручку ему отдает. Я думаю, что они в сговоре. Эдакий семейный бизнес. Молодцы! Здорово придумали, ничего не скажешь!

— Наташа! — не сдержавшись, прикрикнула я на свою подругу. — Если бы я знала, что ты будешь себя так вести, не взяла бы тебя с собой.

— Очень жаль, что ты хочешь слушать его, но совершенно не хочешь слушать меня. Обидно, что незнакомый мужик тебе намного дороже самой близкой подруги.

— Я этого не сказала. Я просто хочу поговорить с Ильей. Все так запутано.

— Ладно, так и быть. Я пока помолчу.

— Сделай одолжение.

— Пожалуйста.

— Спасибо, Наташа, ты настоящий друг.

— На здоровье, — Наталья привыкла к тому, что последнее слово всегда оставалось за ней, и я не стала с ней спорить.

После того как Наталья замолчала, я вновь обратилась к Илье и произнесла виноватым голосом:

— Илья, она молчит.

— Невероятно, — вновь ухмыльнулся Илья.

— Я и сама не верила в то, что такое возможно.

— Получается, что я могу продолжить? — издевательским тоном спросил Илья и ехидно посмотрел в сторону Наташки.

— Похоже, что да.

— Давайте издевайтесь на пару над бедной, несчастной ограбленной девушкой, — пробурчала Наталья и, демонстративно от нас отвернувшись, уставилась в окно.

— Значит, сегодня в ресторане я встретила твоего брата… — я сделала Илье знак, чтобы он продолжал свой рассказ.

— Ты знаешь, если честно, я сам удивлен этой вашей встречей. Мы с ним довольно долго не виделись. Сначала изредка созванивались по телефону, а затем и эти редкие звонки прекратились. Точно, мы не виделись лет пять. Даже немного больше.

— А почему вы не поддерживаете отношения?

— Видишь ли, до того момента, как умер наш отец, компания, которой я сейчас управляю, всецело принадлежала ему. Отец, как только мы с братом немного подросли, пытался заинтересовать нас делами компании. Это наш семейный бизнес. Я ловил каждое слово отца, каждое его движение, а Влад был ленив, пассивен и старался как можно меньше участвовать в бизнесе. Благодаря отцу дела компании шли хорошо, она процветала и расширялась. Но отец думал о том, что когда-нибудь наступит день, когда ему пора будет уйти на покой, и тогда на его место должны встать мы — молодые, энергичные, инициативные, полные сил, решимости и знаний. Его целью было довести нас до этой черты… — Илья задумался, помолчал, а затем сам же нарушил тишину:

— А затем Влад стал воровать.

— Как «воровать»?! — удивилась я.

— Ну, как люди воруют…

— Люди воруют, когда им чего-то не хватает, — растерянно произнесла я. — Если не ошибаюсь, Влад ведь ни в чем не нуждался.

— Иногда люди воруют и оттого, что у них все есть.

— Бессмыслица. Получается, когда все хорошо, то тоже плохо.

— У него патология какая-то. Несмотря на то что мы всегда жили в достатке, Влад стал подделывать подпись и при помощи придуманных им махинаций снимать деньги с отцовских счетов. Сначала это были мелкие суммы, но затем они все увеличивались и увеличивались. Влад никогда и ни в чем не знал меры.

Уж если он за что-то взялся и куда-то влез, то не остановится до тех пор, пока не дойдет, что называется, до упора.

— А как же последствия?

— Влад никогда не думал о последствиях. Он всегда жил одним днем. Короче, он стал регулярно обворовывать отца. И я уже сказал: это были немалые суммы.

— А куда он их девал?

— Казино, девушки, клубы, скачки, рестораны, машины… Он стал наплевательски относиться к делам компании, наш семейный бизнес перестал его интересовать. Он просто ушел в загул. Наслаждался жизнью и решил, что для того, чтобы красиво жить, не обязательно много работать. Нужно просто иметь голову на плечах и осторожно снимать деньги с отцовских счетов. Он менял девушек как перчатки. Каждый день. Он знал, что все девушки любят деньги, а денег у отца очень много — хватит на все развлечения, да еще и останется. Его любовницей стала сама жизнь. Влад любил ее праздность, красоту, доступность и даже безбашенность. Он хотел насладиться всеми благами жизни, захватить и попробовать все, что можно, пока до старости еще далеко, и прожить отпущенный срок на полную катушку. Он хотел все и сразу. Не желал ждать. Он просто возненавидел бизнес, говорил, что есть люди, которые созданы для работы, а есть люди, созданные для отдыха и куража. Влад интересен собой, богат, наследник мощной компании… Аппетиты его росли как на дрожжах, и однажды он окончательно обнаглел — украл с отцовского счета довольно большую сумму. Отец тут же провел расследование и, когда узнал, что деньги воруются уже на протяжении долгого времени да еще его родным сыном, пришел в дикую ярость. Он тут же нанял детектива, который разложил последний год жизни Влада буквально по полочкам. Для отца стало неприятным открытием, что Влад уже давно отошел от бизнеса, живет за счет украденных денег, много пьет и сидит на коксе.

Отец хотел простить своего сына за тот не праведный путь, который он выбрал, и дать ему шанс начать все сначала, но.., не смог. А тут еще у мамы пропали драгоценности, и оказалось, что это тоже дело рук Влада.

— У мамы пропали драгоценности… — бесцеремонно перебила Илью Наталья. — Теперь понятно, откуда это все тянется. Если этот недоумок воровал у родной матери, то что можно говорить о краже у случайной девушки!

Илья никак не отреагировал на Наташкины слова и продолжил:

— Одним словом, пропажа маминых драгоценностей окончательно добила отца, и он выгнал Влада из дома. И не просто выгнал! Он сказал, что у него больше нет сына.

— Что значит «нет»? Он от него отказался? — спросила я вкрадчивым голосом.

— Он вычеркнул его из своей жизни. Плюс ко всему он оставил его без денег и лишил наследства.

— Ну дела. Твой отец был таким жестоким?

— Он был очень правильным и порядочным человеком. После того как он выгнал Влада из дома, он очень сильно переживал по этому поводу.

— Кто? Отец или Влад?

— Отец. А Влад вообще никогда не умел переживать.

— Понятно. Да уж, братец у тебя… Мне казалось, что близнецы похожи не только внешне, но и характеры у них должны быть одинаковыми.

— Но Влад принял удар спокойно, — как будто не услышал мою последнюю фразу Илья. — Не унижался и ни в чем не раскаялся. И научился жить без отца.

— Каким образом?

— Он, как никто другой, мог пользоваться благами женщин.

— Он альфонс? — вновь влезла в разговор Наташка, но так и не получила ответа.

— Несмотря на то что у Влада уже не было прежних денег, — не обращая внимания на Наталью, продолжил Илья, — он по-прежнему не знал отбоя от женщин. Одна из его любовниц сняла ему квартиру, другая принялась оплачивать счета, а третья исполнять все его прихоти.

— Значит, все-таки альфонс, — в который раз влезла в разговор Наталья. — Только это не чистый альфонс. Это гибрид — смесь альфонса с вором-домушником. Уникальный случай.

Но, как и в предыдущий раз, Илья не обратил внимания на Наташкину реплику и продолжил свой рассказ:

— Несмотря на то что Влад совершенно не общался с отцом, я не мог не поддерживать с ним отношения и всегда переживал по поводу того, что все наследство было переписано на меня, а мой брат так глупо и нелепо остался за бортом. Не знаю почему, но я чувствовал себя виноватым в сложившейся ситуации, мучился. В глубине души я осуждал отца и понимал, что, в отличие от него, не могу вычеркнуть родного брата из своей жизни. Я не порвал отношения с братом. Иногда я приезжал к нему на квартиру.

Он всегда был окружен красивыми женщинами, и это наводило меня на различные размышления. Однажды Влад попросил меня поговорить с отцом и попросить от его имени у него прощения. Я это сделал, но отец был непреклонен. Он заявил, что не хочет ни видеть его, ни слышать о нем.

— И все же твой отец был очень жестоким человеком, — не могла не вставить я свой комментарий. — Ведь он же его родной сын!

— Он просто не умел прощать, — поправил меня Илья.

— Даже близких?

— Близких простить еще труднее.

— А мне всегда казалось, что наоборот.

— Легче простить, если у тебя украл посторонний. Тяжелее простить, если тебя обворовал близкий человек, — Илья немного помолчал в задумчивости, а затем продолжил свой рассказ:

— Мы стали встречаться с Владом все реже и реже. Он перестал звонить, а я перестал приезжать к нему на квартиру.

Отец все больше и больше вводил меня в свой бизнес, и я дни напролет проводил в его компании. А однажды я позвонил Владу — хотел извиниться за то, что мы не виделись долгое время, но в трубке услышал чужой голос, который сообщил, что мой брат уже давно поменял место жительства, и попросил не беспокоить. Так разошлись наши пути. Правда, от общих знакомых я слышал о том, что он по-прежнему пользуется благосклонностью женщин, является их любимчиком и разбил не одно женское сердце, а иногда не брезгует и воровством у некоторых любвеобильных дамочек. А потом случилось самое страшное. Отец трагически погиб.

— Как?! — воскликнула я.

— Он уехал в командировку в Сибирь и… Его нашли застреленным, в гостиничном номере.

— Что? — мы с Наташкой задали вопрос одновременно и обе уставились на Илью испуганными глазами.

— Вы так удивляетесь… — посмотрел тот на нас недоуменно. — Как будто никто на этом белом свете, кроме моего отца, никогда не погибал от руки убийцы… Но ведь такое происходит сплошь и рядом. Сейчас чуть ли не каждый день убивают какого-нибудь бизнесмена, а мой отец был не просто бизнесменом — он был очень удачливым, влиятельным и крупным бизнесменом! Такие люди, как известно, всегда входят в группу риска и находятся под прицелом очень многих недоброжелателей и криминальных элементов — Мы все это знаем. Но нам всегда казалось, что это все где-то далеко, — пояснила я. — А тут твой отец… Надо же, убили в гостиничном номере… И что, никто никого не видел и ничего не слышал? Ведь кто-то же посторонний проник в номер!

— Человек, убивший отца, вошел к нему не через дверь, как установило следствие. Номер находился на первом этаже, но рядом с постом дежурной по этажу, да и в саму гостиницу никто из посторонних не заходил. Все служащие, работавшие в отеле в ту ночь, были опрошены и дали свои показания. Убийца попал в номер через окно. Причем окно никто не разбивал, не взламывал щеколду. Отец открыл окно сам.

Это тоже доказало следствие.

— Как это сам? — снова, совершенно не сговариваясь, словно по команде, спросили мы с Наташкой в один голос.

— Видимо, он знал того, кто постучал ему в окно.

Поэтому и открыл. На оконных задвижках отпечатки отца.

— Вот это дела… — я почувствовала, как у меня перехватило дыхание.

— Действительно. У меня аж мурашки по коже! — съежилась Наташка.

— Так вот. Я это все к чему говорю… — продолжил Илья. — Нашлась свидетельница.

— Какая свидетельница?

— Обыкновенная, — на лице Ильи появилась нервная усмешка.

— Ну, расскажи Не тяни! Не трави душу!

— Она видела у гостиницы человека, который очень сильно похож на меня.

— На тебя? — мне показалось, что кто-то зашатал стоящий подо мной стул.

— В том-то и дело, что на меня. Так как все ближайшее окружение отца ничего не знало о судьбе Влада, с которым мы не общались несколько лет, все шишки посыпались на мою голову. Мне устроили очную ставку со свидетельницей, и она сразу опознала меня.

— Но зачем тебе убивать своего отца? Ты и так его единственный наследник! — не могла я не задать крутившийся в голове вопрос.

— Тот же вопрос задало себе и следствие. У меня действительно не было для убийства никаких мотивов. Все документы и так уже были оформлены на мое имя. Я находился с отцом в хороших дружеских отношениях, прекрасно работал под его началом…

Кстати, я всегда поражался его могучей трудоспособности, самопожертвованию и самоотдаче делам компании. Так вот, о следствии. Была рассмотрена и такая версия: несмотря на то что я единственный наследник, мне захотелось свергнуть отца, завладеть наследством и прийти к единовластному правлению компанией. Мол, мы с отцом ругались на почве бизнеса и у нас были большие разногласия. Но это не подтвердилось. В гостиничном номере не нашли моих отпечатков пальцев. Вообще-то отпечатки были там стерты, но все же несколько отпечатков осталось.

И принадлежали они… Владу.

— Ох, ну сволочь он порядочная! Убил родного отца… — я прикусила губу и едва не упала со стула.

— Порядочных сволочей не бывает, — тут же поправила меня Натка. — Сволочь и есть сволочь. А братец твой и правда сволочь. Не нашел других, более цивилизованных, методов примирения. Ну разве так можно? — не сдержалась моя подруга.

— Хм.., наверное, Влад, разрешив семейный конфликт подобным образом, посчитал, что он вполне цивилизованный.

— И что было дальше? — А дальше все было как в любом фильме про преступление.

— А как в фильмах про преступление? — никак не могла успокоиться я.

— Влада стала искать милиция.

— Да не нашла, — тут же сделала я заключение.

— Не нашла. С тех пор его след затерялся.

— И сколько времени назад его след затерялся?

— Почти пять лет.

— Пять лет?!

— Много или мало?

— Прилично.

— И я про то же, — Илья вновь нервно закурил.

— И все эти пять лет…

— Я не слышал и не видел его. Правда…

— Что?

— Правда, несколько раз происходили различные махинации, к которым я совершенно не был причастен, но в которых фигурировало мое имя.

От последних слов на моем лбу выступил пот, и я почувствовала, как меня начала бить легкая дрожь.

— Ты хочешь сказать, что в своих махинациях он выдает себя за тебя?

— Совершенно верно.

— Ну не гад ли?!

— Хуже! — на лице Ильи задрожали скулы. — Он знает, что между нами навсегда разорваны любые отношения. Смерть отца я ему никогда не прощу.

— Наверно, тяжело жить спокойной жизнью, когда твой брат-близнец находится в розыске?

— Я уже привык. Нас часто путают. Поэтому я никогда не выхожу на улицу без документов.

Илья глубоко затянулся, прищурил глаза, перевел на нас с Наткой задумчивый взгляд и напряженно сказал:

— А теперь я хочу услышать от вас, что же еще натворил мой так называемый братец, прикрывшись моим именем. Признаться честно, я думал, что в Москве его нет и что он давно живет где-нибудь в другом городе, но, оказывается, я ошибся. После того как я стал президентом компании, на меня легла огромная нагрузка, я полностью отдаю себя работе.

Планирование, решение ежедневных вопросов отнимает столько сил и времени, что я, выходит, не вижу того, что творится у меня под носом. Только давайте по очереди.

Илья тут же взглянул на Наталью и властно показал, чтобы она говорила первой.

— Да что тут, собственно, говорить! — чуть не плача произнесла Наташка. — Я уже все сказала. Кинул меня твой братец на целых шестьдесят пять тысяч долларов.

— Ты говорила, что он был лысым?

— Ну да, лысину зачем-то себе приделал. Не хотел, наверно, чтобы я его запомнила. Только меня так просто не проведешь. Я ведь обратила внимание на то, что лысина ненастоящая.

— А какая? Игрушечная, что ли?

— Приделанная. Наклеенная, как у актеров. Вот видишь, внешность поменял, а все равно твоим именем назвался. Быть может, это у него в привычку вошло. Про Рублевку наплел с три короба. Кстати, а у тебя есть дом на Рублевке?

— Есть.

— Видимо, он твой дом и имел в виду. Сказал, чтобы я вещи собирала. Мол, все в порядке, мне подфартило, и мы уже почти отчаливаем.

— А что же это за драгоценности у тебя были такие дорогие?

— Фамильные. Наследственные, так сказать.

Они больших денег стоят. У матери-то твоей он тоже, поди, фамильные украл. А это очень дорогая потеря.

— Я так понял, что ты в милицию заявила.

— Заявила, — кивнув, подтвердила Наталья. — Только толку-то что?

— Пусть ищут. На то и милиция существует, чтобы преступников искать.

— Да ладно тебе меня успокаивать! Кто его найдет, если он и так уже пять лет в розыске, какое уж тут спокойствие… — Наталья немного помолчала и осторожно добавила:

— Если, конечно, ты не захочешь мне эти деньги вернуть.

— Я?! — на лице Ильи появилось удивление.

— Ну да, ты.

— А я-то тут при чем?

— Твой же брат.

— А я за поступки своего брата не отвечаю. Если я буду за все его поступки отвечать, то у меня никаких денег не хватит. Если бы я так делал, уже бы давно разорился. Я с тобой ночь не проводил, ничего тебе не обещал, поэтому ко мне не может быть никаких претензий.

— Ну и братец у тебя! — только и смогла вымолвить Наташка. — Да я ведь и не предъявляю тебе никаких претензий. Я это просто так сказала, на всякий случай. Мало ли… Может, ты к одинокой ограбленной девушке расчувствуешься и за грехи брата рассчитаешься.

— Я за чужие грехи не плачу, а своих стараюсь не совершать.

— Если я его где-нибудь встречу, то задушу, ни на минуту не задумываясь, — возмущенно продолжила моя подруга. — Уж лучше бы твой отец ему в наследстве не отказывал. Тогда бы Влад не грабил одиноких девушек, а так он себе со злости такую ужасную профессию выбрал, что у меня даже слов не хватает.

— К тому, что творит мой брат, я не имею отношения, — еще раз повторил Илья и перевел взгляд в мою сторону. — Я так понял, что ты тоже встретила моего ненаглядного братца?

— Встретила.

— Где?

— Напротив твоей компании. Он сидел в японском ресторане и смотрел в сторону твоего офиса.

Вернее, внимательно изучал всех, кто в него входит и выходит.

— Это уже становится интересно… Расскажи поподробнее.

— Пожалуйста.

И я рассказала Илье все от начала до конца, сопровождая свой рассказ богатой мимикой и различными жестами. Илья внимательно меня слушал, и чем дольше я говорила, тем больше он бледнел. Закончив свой рассказ, я посмотрела на Илью испуганным взглядом и осторожно спросила:

— Илья, тебе плохо?

— Плохо.

— Почему? Я что-то сделала не так? Я же и понятия не имела о твоем брате-близнеце. Я думала, что человек, с которым я разговариваю, — это ты. Ты же не предупредил меня о том, что у тебя есть брат-близнец, с которым ты больше пяти лет не поддерживаешь отношений и который иногда выдает себя за тебя. Но ведь это случайная встреча. Ее никто не мог предусмотреть. Я могла приехать в тот ресторан позже и уже не застать там твоего брата.

— Зачем ты сказала ему, где я и что со мной произошло?

— Как это «зачем»? — растерялась я.

— Я спрашиваю тебя, зачем? — повторил свой вопрос Илья.

— Но ведь я не знала… Я и подумать не могла… Я думала, что это ты!

— Что ты ему сказала?

— Я сказала ему название нашего дачного поселка и где он находится.

В этот момент нервы не выдержали у Наташки.

Она повернулась ко мне лицом, и в ее глазах показался страх.

— Света, зачем ты это сделала?

— Что?

— Зачем ты сказала ему о том, где мы?

— Ноя не знала…

— Он и компьютер спер, — сразу сообразила Наташка.

— Ты думаешь?

— А что там думать?

— Я не уверена. Мало ли кому пришло в голову вскрыть чужую машину для того, чтобы вытащить из нее компьютер.

— Больше некому. Он вообще прет все, что плохо лежит. Его хлебом не корми, дай что-нибудь украсть.

— Значит, дискеты со столь важными материалами о делах фирмы у Влада… — еще больше побледнел Илья.

— Ты думаешь? — каким-то чужим голосом спросила я.

— Думаю, что так оно и есть.

Не успел Илья закончить свою фразу, как во дворе послышался лай соседской собаки.

— Что-то собака лает… — Наталья посмотрела в окно на темную улицу. — И давно уже лает. Успокоить, что ли, пса не могут? Поздно уже.

— Может, чужой кто? — я тоже прислушалась к собачьему лаю.

— Может, и чужой. У вас же по поселку чужие ходят?

— Заходят иногда.

А затем за окном вскрикнула какая-то птица, и от этого мне стало еще муторнее и страшнее.

— Что это? — вновь спросила я Наташку.

— Птица.

— Чего ей здесь надо?

— Может, раненая?

— Почему ты думаешь, что раненая?

— Она, по-моему, об окно ударилась.

— Ты видела?

— Не знаю. Быть может, мне показалось.

Я вздрогнула и вместе с Натальей всмотрелась в ночную тишину за окном, которая периодически нарушалась громким и заливистым лаем соседской собаки.

— Надоела уже эта собака!

— И не говори. Лает, как будто ее режут.

— Видимо, кто-то чужой шарахается по поселку, вот она и лает.

— Что-то уж больно долго тот чужой в одном месте шарахается.

— Мало ли…

— Натуль, по-моему, входная дверь скрипнула.

Ты не помнишь, я ее на замок закрывала?

— Ничего ты не закрывала.

— Почему?

— Что «почему»?

— Почему я дверь не закрыла?

— Откуда я знаю? Это же не моя дача. Я еще подумала, что, быть может, в вашем дачном поселке двери вообще не закрывают. Может быть, у вас тут коммунизм…

— Какой еще коммунизм?

— Может быть, у вас тут все друзья и братья и нет смысла чего-то бояться.

— Да ладно тебе. Так не бывает.

— Говорят, кое-где бывает.

— Сказки это все!

А затем я уловила едва уловимый шум, словно кто-то осторожно крадется по дому.

— Илья, ты что-нибудь слышишь? — я сразу обратилась к Илье, но тот не ответил и побледнел еще больше.

— Натуля, а ты? Что ты слышишь?

— Я ощущаю.

— Что ты ощущаешь?

— Что мне очень страшно.

— И мне страшно.

— А у меня такое состояние… — съежилась Ната.

— Какое?

— Мне хочется к маме. Хочется уткнуться лицом в ее колени и попросить у нее защиты. Она всегда успокаивала меня, когда мне было страшно. А в детстве мне даже спать с собой разрешала.

— А может быть, мы просто сошли с ума? Может быть, нам это кажется. Вдруг сосед уехал в город и забыл покормить собаку. Возможно, она лает от голода.

— Ты предлагаешь сходить и ее покормить? — в Наташкином голосе читался все тот же испуг.

— Нет, — отрицательно замотала я головой. — Она очень злая. К себе близко не подпускает. Думаю, это всего лишь наши страхи. Мы сами непонятно что себе надумываем и сами себя пугаем. Так нельзя. Так можно себя довести непонятно до какого состояния. Ты посмотри, какое сегодня звездное небо. Как красиво-то за окном… — попыталась я сменить тему, но мой голос постоянно срывался и предательски дрожал.

В этот момент послышался скрип коридорных половиц Мы с Натальей одновременно вскрикнули и уставились друг на друга.

— Кто это? — в сердцах произнесла я.

— Не знаю. Вообще ничего не понимаю, — дрожащим голосом ответила Ната. — Ой, мамочки родные! Лучше бы я сюда не ездила… Лучше бы я осталась дома…

— А что тут непонятного? Наверно, Влад к нам в гости пожаловал, — сказал Илья и потянулся за пистолетом.

Глава 10

Взяв пистолет, Илья тут же вскочил со своего места, вытянул руку с пистолетом вперед и сделал несколько шагов в сторону коридора.

— Влад, ты? — крикнул он громким командирским голосом. — Влад, ты здесь?

— Здесь, — послышался из темного коридора другой мужской голос, более приглушенный и не такой властный.

— Привет, братишка, давно не виделись.

— Давно. Уже шестой год.

— Ну, выйди на свет. Что ты в темноте прячешься?

— Я не прячусь. Просто у тебя в руках пистолет…

— Но ведь и у тебя тоже.

— Ты хочешь, чтобы я его убрал?

— Хочу.

— Тогда ты убери свой первым.

— Влад, что значит «убери первым»?

— Убери, а то я иногда стреляю.

— В родного брата?

— Илья, да какие мы с тобой братья?

— Как какие? Родные. У нас с тобой даже лицо одно и то же.

— Но лицо-то у нас, может, одно и то же, а вот положение у нас с тобой разное. Ты — богатый наследничек, управляющий компанией, а я вышвырнутый за борт ненужный груз, который вынужден сам в жизни крутиться и до которого никому нет дела.

— Влад, давай не будем выяснять отношения! Ты же знаешь: в том, что ты оказался в таком положении, ты виноват сам.

— Ты уверен?

— Вполне.

— Конечно, это же ты стуканул на меня отцу!

— Я не стучал. Ты попался на воровстве сам.

Я же неоднократно предупреждал тебя о том, чем это может закончиться.

— И застучал.

— Еще раз говорю тебе: я не стучал.

— Прошло уже слишком много времени, чтобы хоть в чем-то разобраться. Не имеет смысла.

— А насчет нашего с тобой общения ты же знаешь: ты сам выбрал свои путь и разорвал нашу связь.

— А какая может быть связь между холеным, зажравшимся, богатеньким отцовым любимчиком и самостоятельным мужчиной, который вынужден зарабатывать себе на жизнь своими мозгами и надеяться в этой жизни только на себя, но ни в коем случае на кого-то другого?

— Мне кажется, наше социальное положение никогда не стояло между нами. Даже после того, как отец от тебя отрекся, я всегда был рад тебя видеть.

— Ты лжешь. В глубине души ты радовался своей победе.

— Какой победе? — непонимающе спросил Илья.

— Ты же стал единственным наследником. А это и есть победа. Ты не показывал виду, но уж я-то знаю, как ты радовался и ликовал.

— Не приписывай мне того, чего не было.

— Я говорю как есть.

— Ты ошибаешься. А что касается самостоятельного мужчины, который зарабатывает себе на жизнь своими мозгами, то тут ты немного перегнул палку.

Вся твоя мозговая деятельность направлена лишь на то, чтобы охмурить какую-нибудь обеспеченную дамочку и вытряхнуть содержимое ее карманов.

— Это уже мои проблемы, — отрезал Влад и вышел на свет.

— Тем не менее ты грузишь свои проблемы на мои плечи.

— Все свои проблемы я привык решать сам. Наверно, именно поэтому мы и не виделись с тобой так долго.

— Не считая того, что иногда ты решаешь свои проблемы, прикрываясь моим именем.

Мы с Натальей оглянулись и, не скрывая страха, посмотрели на двух братьев-близнецов, которые стояли друг напротив друга, наставив друг на друга оружие.

— Вот тебе и раз! Смотри, как две капли воды похожи! — толкнула меня в бок Наташка. — В жизни бы не отличила! Значит, вот этот меня ограбил… — по всей вероятности, Наталья хотела сказать еще какую-то фразу, но, взглянув на оружие, тут же прикусила язык и решила, что не стоит этого делать.

— Зачем ты пришел? — Илья задал вопрос, а я увидела, как с его лба тоненькими струйками стекает пот.

— На тебя посмотреть.

— Соскучился?

— Слишком давно не виделись.

— Знаешь, а я бы никогда не подумал, что наша встреча будет именно такой.

— Какой?

— Ну, что мы встретимся с тобой, наставив друг на друга оружие.

— Такова жизнь.

— Ты думаешь?

— После того как отец выставил меня из дома, я стал фаталистом и научился плыть по течению, воспринимая всю драматургию судьбы как нечто само собой разумеющееся… — Влад старался говорить очень спокойно, но нельзя было не заметить, как сильно дрожали его руки, футболка прямо на глазах становилась мокрой от пота.

— Ты хочешь сказать, что во всех своих ошибках ты никого не винишь?

— Абсолютно.

— И даже самого себя?

— И самого себя тоже.

— А девушку-то ты зачем ограбил? Или ты не запоминаешь девушек, которых чистишь до нитки?

— Мой образ и стиль жизни тебя совершенно не касаются.

— Может быть. Кроме одного момента.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что ты называешься моим именем.

— Вот это правда. Когда мы с тобой познакомились, ты тоже представился Ильей, — неожиданно осмелела Наташка. — Ты со своим братцем отношения, конечно, выясняй, я ничего против не имею.

Тебе этого никто запретить не может. У вас свои семейные разборки и обоюдные претензии друг к другу. Но мои фамильные драгоценности и деньги верни. Без них ты отсюда не уйдешь. И не смотри на то, что у меня нет пистолета. У меня зубы острые и руки цепкие. Я, как твой брат, новой встречи с тобой пять лет ждать не буду. Меня никак не радует перспектива без денег жить, впроголодь. Ты же всегда состоятельных дам себе ищешь. А я разве состоятельная? У меня же нет ничего, кроме того, что ты взял Я с альфонсами вообще никогда дел не имела, они как-то моей персоной никогда особо не интересовались Ты зачем с голытьбой связался и обобрал меня до нитки?!

Влад перевел взгляд на Наталью и с крайне неприятной усмешкой спросил:

— А ты откуда здесь взялась?

— Как это «откуда»?! На тебя посмотреть приехала.

— Посмотрела?

— Посмотрела.

— А теперь не издавай ни звука. Для собственного же блага. А твои драгоценности уже далеко.

— Как это «далеко»? — опешила Натка, а у нее на глазах показались слезы.

— Я их уже одному покупателю отдал.

— Так быстро?

— А в таких делах никогда нельзя медлить. В таких делах требуются определенная сноровка и скорость. А для тебя это хороший урок, чтобы ты поменьше в злачных местах сидела и мужиков по своим квартирам водила.

— Ничего себе урок. На шестьдесят пять тысяч долларов…

— Ну, шестидесяти пяти там не было. Ты преувеличиваешь. За твое барахло гораздо меньше дадут.

— Это потому, что ты краденое по дешевке сдаешь А мои фамильные драгоценности, если хочешь знать, бесценны!

— Зато теперь ты опыта поднабралась. Теперь уж ты точно знаешь, что с мужчинами нужно быть осторожнее, потому что иногда они могут очень сильно обманывать.

— Но ведь я тебе поверила!

— Это твои проблемы. Нельзя верить первому встречному.

— Но ведь ты столько мне наговорил! Столько пообещал! — в сердцах прокричала Натка.

— Работа у нас такая, — нервно усмехнулся Влад.

— В каком смысле работа?

— А в таком, что я вчера выполнял свою работу.

Я тебя отработал.

— Отработал?!

— Ты что, первый раз слышишь такое слово?

— Нет. Но я никогда не думала, что оно будет применимо ко мне.

— Хм.., а в нашем деле главное — обходительность, — усмехнулся Влад. — Самое главное — делать то, что хочет женщина, и говорить то, что она хочет слышать Ведь если с этой стороны посмотреть, то я тебя и не обманул вовсе. Просто я угадывал и исполнял все твои желания Ты мечтала о принце, и я им стал, пусть даже на одну ночь. Ты хотела сказки, и я тебе ее подарил. Я был таким, каким ты хотела меня видеть. Можно сказать, что ты встретила мужчину из своих снов, человека, которым грезила. Мужчину своей мечты. Ты хотела на Рублевку, мечтала о собственном доме, и я тебе его пообещал и даже велел упаковывать вещи. И неважно, что все это было лишь на словах. Главное, что ты в это поверила. Ты была счастлива от моих слов, а за счастье нужно платить.

Оно стоит денег. Извини, дорогая, но это не я придумал. Это придумала жизнь. Многие люди живут всю жизнь и не испытывают того, что испытала ты.

Они даже не могут услышать того, что услышала ты! Вот скажи: из твоих знакомых кому-нибудь предлагали переехать на Рублевку? Да или нет? Я думаю, что таких можно пересчитать по пальцам. А тебе сделали подобное предложение. Разве это не женское счастье?

— Но ведь ты меня наколол! — нахмурила брови озлобленная Наташка.

— В тот момент ты думала, что это правда, и была самой счастливой женщиной. Какая разница, что позже ты узнала про обман. Все равно ведь на какое-то время я сделал тебя счастливой. Пусть даже на очень короткое. Все же оно у тебя было — настоящее женское счастье. А кто-то вообще прожил всю жизнь, но так и не узнал, что это такое. Ведь тебе же было хорошо этой ночью, ты улетела на седьмое небо! Ты познала то, чего не могут познать другие женщины. Я дал тебе то, чего нет у других. И, дорогая моя, повторяю: в этом мире ничего не бывает бесплатно, за все нужно платить. Всему есть своя определенная цена. Вот и ты заплатила за свое короткое, но все же счастье.

— Ты хочешь сказать, что я заплатила за свое так называемое ночное счастье шестьдесят пять тысяч долларов?! — в Наташкином голосе билась истерика.

— Наталья, но ты же немного преувеличиваешь!

— Ну если только немного…

— А счастье разве бывает дешевым? Мне кажется, что счастье всегда стоит дорого. Тем более что ты была в состоянии за него заплатить.

— Ты еще надо мной и издеваешься? Вор проклятый! Да какое ты имеешь право?! Ненавижу!!!

Не обращая внимания на пистолет, Наташка бросилась на Влада с кулаками и стала бить его прямо по голове, выкрикивая:

— Ах ты, сволочь! Посмеяться решил над одинокой женщиной? Хорошо смеется тот, кто смеется последний! Ты от меня так просто не отделаешься! Ты мне как миленький вернешь мои денежки! От тебя не убудет! Ты вон сколько женщин обворовал! На всю жизнь хватит и еще останется!

— Дура, у меня же пистолет! — воскликнул тот, пытаясь увернуться. — Я тебя сейчас точно прикончу!

— Да мне все равно! Я не хочу прозябать в нищете!

Видимо, Влад не ожидал от Наташки подобной прыти и попытался ее от себя оттолкнуть.

— Я тебе в последний раз говорю, что ты с огнем играешь! — заорал он. — Ты что, дура, не понимаешь, что у меня оружие?!

Но в тот момент Наташка и в самом деле не понимала, что делает. Она с еще большим остервенением накинулась на своего обидчика и стала нещадно его колотить. Тогда Влад со всей силы ударил ее по голове пистолетом. Наталья вскрикнула и, закатив глаза, упала на пол. Я бросилась к подруге и, увидев, что она находится в бессознательном состоянии, посмотрела на Влада глазами, полными ненависти:

— Ты что, ее убил, что ли?

— Не двигайся и без глупостей! — довольно холодно произнес Влад. — Иначе и тебя ожидает участь твоей подруги. Только я уже не буду бить по твоей голове пистолетом, я просто нажму на курок, и все. Вот увидишь, что за мной не встанет.

— Я не сомневаюсь.

— Терпеть не могу женские истерики! У меня на них с самого раннего детства аллергия.

Осмотрев внимательно Наташкину голову и увидев в волосах кровь, я почувствовала, что у меня все поплыло перед моими глазами.

— Ты же ей голову разбил…

В этот момент Влад рванул в мою сторону, схватил меня за волосы и взглядом победителя посмотрел на Илью;

— Илья, брось пистолет, иначе я в нее стреляю!

Брось пистолет, я сказал!

Я слегка вскинула голову и взглянула на растерянного Илью испуганно. Находиться под дулом пистолета оказалось совсем не легким занятием, и я ощутила, как просто обливаюсь потом и как заломило все мое тело.

— Отпусти девушку, — мрачно сказал Илья, не убирая пистолета из рук.

— Отпущу. Но только после того, как ты кинешь свой пистолет на пол.

— Влад, не делай глупостей.

— Я сказал тебе свое условие и советую не тянуть время.

— В этой жизни ты наделал уже столько ошибок и глупостей, что пора бы остановиться.

— Илья, если ты сейчас же не бросишь пистолет на пол, я прострелю ей голову. Я, конечно, понимаю, что она мало что для тебя значит и, возможно, ее жизнь тоже. Обыкновенная шалава, ничем не отличающаяся от других. Две руки, две ноги и полнейшее отсутствие мозгов. Баба, она и есть баба. Но ты ведь у нас всегда отличался любовью к людям, а это как-никак девушка. Неужели тебе ее не жаль? Девка-то, конечно, не особо симпатичная, но если приглядеться, то и ничего. С хлебом и маслом сойдет.

— Влад, прекрати! Отпусти девушку и уходи с миром.

— Брось пистолет, я сказал.

— Влад, ты не посмеешь. Уходи, и я забуду о том, что ты здесь был.

— Считаю до десяти, Илья. Ты же меня знаешь, если я что-то захочу, то никогда и ни перед чем не остановлюсь.

— Знаю, ты ничем не брезгуешь. Даже грязными делами. Пошел даже на убийство отца.

— Я не хочу об этом говорить. Еще неизвестно, кто убил отца — я или ты. По крайней мере у гостиницы видели тебя, и ты был под следствием, а не я.

— Конечно, ведь ты везде выдаешь себя за меня, представляешься моим именем, одеваешься точно так же, как и я. И в ту злосчастную гостиницу ты тоже приехал, максимально скопировав меня, — нашел точно такие же, как мои, свитер, брюки и куртку.

Представляю, сколько времени тебе потребовалось для того, чтобы найти точно такие же вещи. Это же довольно проблематично; я никогда не ношу ширпотреба. Но ты все предусмотрел и основательно подготовился. Ты тщательно протер все поверхности в номере. Но.., кое-какие отпечатки пальцев все же остались. Твои отпечатки!

— Заткнись. Я не знаю, откуда там взялись отпечатки моих пальцев. Может, ты все заранее спланировал.

— Ты хочешь сказать, что я наследил твоими отпечатками пальцев? Влад, но ты же сам понимаешь, что это полнейший бред.

— Я хочу сказать, что эта тема закрыта и что я не намерен ее обсуждать. Я считаю ровно до десяти и стреляю. Раз, два, три…

Я закрыла глаза и ощутила, как меня бросило в ледяной пот. Дуло пистолета, уткнувшееся в мой затылок, стало каким-то горячим, и я почувствовала исходящий из него жар, от которого мне пекло голову. Жар в голове и холод в спине… Мне показалось, что еще несколько секунд подобного состояния, и я умру быстрее, чем меня застрелят. Грохнусь рядом с Наташкой и отойду в мир иной совершенно самостоятельно, без помощи пули.

— Пять, шесть, семь… — продолжал считать Влад.

Сжавшись в комок, я приготовилась к самому худшему. И на счете «восемь» услышала оглушительный выстрел. А затем кто-то толкнул мое неподвижное тело вперед, и я упала рядом с Наташкой.

Странно, но я почему-то не чувствовала раздирающей боли. Разве только сильно гудело в ушах и пульсировало в висках…

А затем раздался еще один выстрел. И еще, и еще… Меня заколотило мелкой дрожью, но я все же поняла, что жива, перестрелка идет в стороне от меня и что по большому счету со мной ничего не случилось.

— Светка, что происходит?

Я открыла глаза и увидела, что лежавшая рядом со мной Наташка скорчилась от боли и пытается поднять голову, прислушиваясь к тому, что происходит в доме.

— Стреляет, что ли, кто-то? — тихо спросила она и охнула. — Голова просто разламывается. Меня убили, что ли?

— Если бы тебя убили, то ты бы шевельнуться не могла.

— Я сейчас с ума сойду от боли. Меня так мутит.

Я в аду?

— В дачном аду.

— Боже! Какая же страшная у тебя дача!

— Тебя просто по голове пистолетом очень сильно ударили, и ты потеряла сознание.

— Надо же, ничего не помню…

Собрав последние силы в своем ватном теле, я постаралась приподняться и посмотреть, что же происходит. Картина, которую мне довелось увидеть, привела меня в состояние ужаса, а по всему моему телу пробежала страшная судорога. Влад стоял за порогом комнаты, в коридоре, вытянув вперед окровавленную руку с пистолетом, и собирался стрелять. А в комнате Илья, спрятавшись за старинный сундук, целился в брата. Но неожиданно он рухнул на пол, и из его рта тоненькой струйкой потекла кровь. Воспользовавшись ситуацией, Влад нажал на курок, но в его пистолете больше не оказалось патронов. Он хотел было броситься к лежащему на полу рядом с Ильей пистолету, но я его опередила и схватила пистолет первой.

— Стоять и не двигаться! — закричала я Владу хриплым до неузнаваемости голосом. — Стоять! Иначе ты не доживешь до правосудия, я шлепну тебя прямо здесь!

Глава 11

Я не знаю, как так получилось, но Влад тут же развернулся и, держась за свое окровавленное плечо и сильно прихрамывая на одну ногу, бросился прочь из дома. А я… Я почему-то не смогла выстрелить, хотя знала, что в этом нет ничего сложного. Нужно всего лишь нажать на курок. Нажать на курок… Но мне это оказалось совсем не под силу. Я пришла в какое-то оцепенение, замешательство. Меня словно парализовало и ударило током, и я не смогла воспользоваться находящимся в моих руках оружием должным образом. Я стала возвращаться в реальность только тогда, когда увидела, что Влада нет рядом. Не помня себя, я бросилась следом за ним, но, выскочив на крыльцо, наткнулась на темноту и лай соседской собаки.

— Если тебя твой брат не добил, то тебя добью я! — прокричала я что было сил и, вытянув руку с пистолетом, стала всматриваться в темноту.

И я увидела тень. Несмотря на кромешную темноту, я увидела силуэт хромающего мужчины, который выбежал уже за забор и направился в сторону леса. Надо мной были яркие звезды, что означало, что завтра должна быть хорошая погода, только этот вопрос меня интересовал меньше всего. Я бежала за хромающим силуэтом, но не стреляла. Я хотела подбежать к нему как можно ближе! Я и сама не знала, зачем мне это нужно, зачем я пытаюсь его догнать.

Что мною двигало? Месть за разбитую голову подруги? За ее ограбление, которое чуть было не стоило ей жизни? Месть за то, что пусть совсем короткое время, но мне пришлось находиться под дулом пистолета, который был приставлен к моему затылку? За то, что в тот момент я была близка к потере рассудка, что чуть не получила разрыв сердца и успела уже попрощаться с жизнью? За то, что наверняка на моей голове теперь можно увидеть седые волосы, которые появились за несколько минут малоприятного общения с убийцей и вором? А быть может, я хочу отомстить ему за Илью? За то, что, возможно, он уже умер… Хотя, с другой стороны, кто такой для меня Илья? Никто. Обыкновенный пешеход, которого я сбила в первый и, надеюсь, последний раз в жизни. Пешеход, доставивший мне кучу проблем и перевернувший кверху дном мою размеренную жизнь. И все же я бежала за Владом. Не помня себя, я бежала за ним по пятам, готовая хладнокровно выстрелить в него в самый удобный и подходящий момент.

Я дышала с огромным трудом, а мое сердце так учащенно билось, что мне показалось, будто оно может выскочить из груди в любую минуту. А затем началась самая настоящая одышка. Мои ноги отказывались меня слушаться и стали как ватные. Забежав в лес, я начала петлять между деревьями и что-то кричать. Кажется, требуя, чтобы Влад немедленно остановился, потому что это конец. Беготня измотала нас обоих, и кто-то из нас должен был обязательно остановиться. Как только убегающий от меня хромающий Влад споткнулся и упал рядом с сосной, я моментально среагировала — нажала на курок, и прозвучал выстрел. Упавший на землю человек перестал шевелиться и подавать хоть какие-нибудь признаки жизни. Встав на колени, я бросила пистолет, обхватила голову руками и громко заревела:

— Господи, я его убила! Убила!!!

Немного успокоившись, я села прямо на сырую от постоянных дождей землю и стала смотреть на звезды.

— Зачем же я его убила? Зачем я за ним гналась?

Зачем выстрелила? За кого отомстила? Господи, но его нет. Как же все-таки хорошо, что его уже нет… Я не знаю, почему, но мне кажется, что стало как-то теплее, а быть может, даже светлее. А может быть, я просто сошла с ума…

Смахнув слезы, я попыталась преодолеть страшное головокружение и встать. Когда наконец мне это удалось, я хотела было поднять лежащий на земле пистолет, но затем решила, что больше он мне ни к чему, повернулась и поплелась в сторону дачи.

Выйдя из леса, я пошла неуверенным медленным шагом, тихонько всхлипывая, постоянно спотыкаясь, падая, поднимаясь и с ужасом думая о том, что же я натворила. Услышав, что соседская собака уже не лает, а воет, я ощутила, как мне захотелось перестать сдерживать собственное отчаяние и завыть вместе с ней.

— Чужого больше нет, — глотая слезы, обратилась я к собаке. — Чужой уже умер. Наверно, именно поэтому ты и воешь. Я знаю, что собаки всегда воют по покойнику, а покойник совсем недалеко.

В лесу.

Подойдя к даче, я посмотрела на свет в окнах и, не помня себя, побежала в дом для того, чтобы как можно быстрее увидеть то, что происходит за окнами. В спальне на коленях стояла Наташка и полотенцами вместо бинта перевязывала лежащего на полу истекающего кровью Илью, который находился в сознании, но выглядел словно настоящий труп. Никогда бы не подумала, что живой человек может выглядеть подобным образом.

— Ната, ты «Скорую» вызвала? — тут же подбежала я к ней.

— Не успела.

— Да ты что? Нужно срочно вызвать. Он же умрет.

— Вызови. Ты что, не видишь, что я занята? Я не умею делать два дела одновременно. Нужно хоть кровь остановить. У него в бедре пуля сидит. Нужна операция.

— Как же ты «Скорую» — то не вызвала?

— Вот ты и вызывай! Я его перевязать должна, а то он ни до какой «Скорой» не дотянет.

Посмотрев на окровавленные полотенца, я тут же схватила мобильный и вызвала «Скорую», подробно рассказав о том, где находится наш дачный поселок. Сунув мобильный в карман, я села рядом с Наташкой и постаралась улыбнуться Илье сквозь слезы. Но по понятным причинам улыбки не получилось.

— Илья, ты как?

— Вроде держусь, — задыхаясь, сказал Илья.

— Ты это.., ты давай держись. «Скорая» уже в пути. Все будет хорошо. Я тебя уверяю в том, что все будет хорошо. Ты просто потерял много крови, и, если понадобится, я тебе свою отдам… — взяв Илью за руку, я начала перебирать его пальцы.

— Ты готова отдать мне свою кровь? — все так же задыхаясь, спросил Илья.

— Бери, пожалуйста. Мне не жалко. У меня ее полно, — ужасно глупо шутила я, но самое главное, что сказала я так от чистого сердца.

— Что это ты своей кровью разбрасываешься? — спросила, закончив делать перевязку, Наташка. — Мужиков много, а ты одна. На них на всех крови не напасешься. Они ее и так каждый день пьют в непомерных количествах. Не мужики нынче пошли, а настоящие вампиры. А ты решила еще и сама им ее отдавать.

— Не им, а всего только одному, — поправила я подругу.

— Какая разница? Мужик, он и есть мужик. Когда он здоровый был, даже страшно представить, сколько крови он у женщин выпил…

— Наталья, хватит! Сейчас не время.

— А когда время? Когда мужик здоровый, он никогда правду слушать не будет, а когда подстреленный, ему деваться некуда.

— Наталья, прекрати.

— Прекращаю. Ты «Скорую» — то вызвала?

— Ты же слышала — Что они сказали?

— Приедут. Я сказала, что у меня на даче лежит мужчина с огнестрельными ранениями, истекающий кровью.

— А они?

— Они пообещали приехать.

— И все? — разочарованно спросила Наташка.

— Что все? — не поняла я свою подругу. — Разве этого мало?

— А они не пообещали тебе как можно быстрее поднять свою задницу?

— Они сказали, что приедут, и все.

— А сколько их ждать-то? Он же загнется, пока они будут ехать.

— Откуда я знаю, сколько ждать. Быстрее мы все равно ничего не придумаем. Мы же в дачном поселке находимся. «Скорая» пока сюда доедет.., не ближний свет. И у нас машины нет, чтобы Илью самим отвезти. Прямо чертовщина какая-то!

— Дай трубку.

— Пожалуйста, — я протянула Наталье мобильный и осторожно спросила:

— Еще хочешь позвонить?

— Хочу их поторопить. Дорога каждая минута.

— Думаешь, они тебя послушают?

— Куда они денутся! У меня бабушка умерла, потому что мы «Скорую» два часа ждали. А потом врачи сказали, что если бы медицинская помощь была оказана хотя бы пятью минутами раньше, то ее можно было бы еще спасти.

— Так зачем ты меня ждала? Почему ты раньше не позвонила, пока меня не было? — перепугалась я не на шутку.

— Я же тебе русским языком сказала: я искала полотенца, рвала простыни и делала перевязку. Мне как-то не до телефона было.

— Могла бы приложить трубку к уху, говорить и делать перевязку.

— Я так не умею. Мне было не до того, чтобы искать телефон. Я принялась искать полотенца и простыни. Мне показалось, что это намного важнее. Я сама еле очухалась. У меня у самой голова пробита. А насчет «Скорой» сразу и не сообразила. Мне, между прочим, самой помощь нужна. Видишь, в волосах у меня запекшаяся кровь. Этот придурок мне голову пробил, того и гляди мозги вытекут.

— Наташка, не говори ерунды. Скажешь тоже!

Не вытекут, на то они и мозги.

Вместо каких-либо новых возражений или объяснений Наталья вдруг закричала в телефонную трубку что было сил:

— «Скорая»?! Вы в наш дачный поселок на машине едете или пешком идете? Тут красавец-мужчина в расцвете лет от огнестрельных ранений умирает!

Вы скоро приедете или нет?! Что значит «машина выехала»? Вы мне ответьте на вопрос, когда она приедет!.. Да сколько времени нужно ждать? В том-то и дело, что времени ждать нет!

Поняв, что спор бесполезен, Наталья обреченно бросила трубку мобильного на пол и закрыла глаза.

— Наташа, ты что?

— Пытаюсь унять свой гнев, — уже намного тише сказала она.

— Они сказали, что выехали?

— Сказать-то сказали, а вот когда приедут, никому не известно.

— Будем ждать. У нас все равно нет другого выхода.

Взяв стакан с водой, я намочила полотенце и вытерла запекшуюся кровь на губах Ильи. Он настолько тяжело дышал, что я еще больше испугалась и снова спросила крайне обеспокоенно:

— Илья, ты как?

— Держусь пока. А где Влад?

— Не знаю, — тут же соврала я. — Я побежала, пыталась его найти, но не нашла.

— Он ушел?

— Ушел, — выдавила я "из себя и подумала о том, что Илья пока не должен знать, что я застрелила Влада. А сама внутренне похолодела: наверное, мне будет очень трудно доказать, что я совершила убийство в состоянии шока.

— А я думала, что ты его грохнула, — разочарованно сказала Наташка. — Жаль. Надо было этого гада добить. Он же вроде тоже раненый был, куда он мог убежать?

— Не знаю. Когда я выскочила во двор, уже никого не было. Я добежала до леса. Непонятно, куда он делся.

— А где пистолет? — Илья попытался поднять голову, но у него ничего не получилось.

— Какой пистолет?

— Тот, который ты подняла, когда я его уронил.

Мой пистолет.

— Ах, твой пистолет…

— Где он?

— Я его потеряла, — я не была готова к подобному вопросу, поэтому не придумала ответа получше.

— Где потеряла?

— Как где? Где-то около леса. Бегала в поисках Влада и где-то его выронила.

— Ну ты даешь! И не почувствовала?

— Нет, — замотала я головой. — Вообще ничего не почувствовала. Я только помню, что бежала по лесу в надежде увидеть Влада и размахивала пистолетом… А затем я поняла, что его нигде нет. Мной овладело такое отчаяние! Наверно, именно в тот момент я и выронила пистолет.

— Жаль, — едва произнес Илья.

— Что жаль?

— Жаль то, что ты вернулась без пистолета…

— Почему?

— Потому что Влад может вернуться, — пояснила мне Наташка. — Мы так и «Скорую» не дождемся.

Он сейчас вернется и постреляет нас, как щенят.

— Он не вернется, — ответила я ей ледяным голосом.

— Почему? — Наташку посмотрела на меня удивленно.

— Потому, что он еле от меня убежал, — отвела я глаза в сторону. — Он хромал. Как он может вернуться, если он, наверно, уже где-нибудь упал и умер?

— Конечно, дождешься от такого…

— Чего дождешься-то? — не поняла я подругу.

— Того, что такой умрет. Он еще всю жизнь нас преследовать будет и всех нас переживет. Только нам-то с тобой это особо не грозит, а вот Илье туго придется. Если Илья, конечно, выживет. У нас такие «Скорые», что страшно что-либо прогнозировать. А этот Влад, наверно, спрятался где-нибудь за домом и занял выжидательную позицию. Ты хоть входную дверь закрыла? А то он точно вернется и покажет нам, где раки зимуют… За нас теперь заступиться некому, Илье самому помощь нужна, и у меня голова пробита. А этот выродок ни перед чем не остановится. Илью добьет и нас с тобой как ненужных свидетелей уберет.

— Он не вернется, — еще раз повторила я.

— Откуда тебе знать?

— У него нет оружия., Вон его пистолет без патронов валяется.

— Кочергу какую-нибудь в сарае возьмет, — как всегда принялась фантазировать Наталья. — Или косу. Обеим нам головы скосит. Повалятся они на пол, как два капустных кочана.

— Наташка, прекрати панику наводить! Я тебе говорю: Влад сам ранен. Он уже где-то упал и умер.

— Не прекращу, пока ты входную дверь не закроешь. И знай, что такие, как Влад, умирают редко. Такие всегда живучие.

— Хорошо. Если тебе будет от этого легче, то закрою.

Я встала и направилась в коридор, для того чтобы закрыть входную дверь.

— Спасибо за одолжение, — вежливым голосом сказала мне вслед Наташка. — Я действительно почувствую себя значительно легче, увереннее и спокойнее.

— На здоровье, — закрыв дверь на замок, я вернулась к Наталье и села рядом с Ильей.

— А вот со здоровьем у меня как раз туговато. — Наташка потрогала запекшуюся в волосах кровь. — Голова болит жутко! Как будто по вискам железными прутьями бьют.

Увидев, что Илья закрыл глаза, Наталья тут же позабыла про свою больную голову, посмотрела на него обеспокоенно и слегка потрепала его по щеке:

— Эй, парень, ты живой? Ты, пожалуйста, так не шути. Если ты живой, то открой глаза. А то мы уже не знаем, что и думать.

Услышав Наталью, Илья тут же открыл глаза, которые в полном смысле слова налились кровью, и тихо сказал:

— Вроде еще живой.

— Что значит «вроде»? Ты у нас мужчина или нет? Давай держись! Я тебя перевязала. Скоро приедет «Скорая» и обязательно тебя спасет. Мы тебя не бросим, ты не переживай. Светлана вон как на твою защиту встала! Схватила пистолет и прогнала Влада чуть ли не до самого леса. Можно сказать, что твое тело собственной грудью закрыла. Прогнала противника прочь. Ты хоть это ценишь? Ты ценишь, что мы с тобой возимся? Ведь братец твой меня обокрал, да еще и голову мне проломил.

— Ната, ты что несешь? — перебила я свою подругу и ощутила жуткий стыд за ее слова.

— Я дело говорю. Я говорю то, что, если Илья выживет, он будет должен нас с тобой отблагодарить.

Мы, можно сказать, ему жизнь спасли, с того света вытащили. Одна я чего стою — с пробитой головой ему перевязки делала Странно, как у меня силы хватило его перевязать. Я ведь чуть было сознание не потеряла Упала бы рядом с ним, и все. Ты бы пришла и увидела два трупа. Один умер от кровотечения, другая оттого, что в голове что-то нарушилось. Так что это настоящий героизм! Я, сама тяжело раненная, встала на защиту и, совершенно не думая о своем ранении, занялась спасением другого человека. Между прочим, раньше за это медали давали.

— Какие еще медали?

— Обыкновенные. За героизм. Но медали нам с тобой ни к чему. Вот если только денежные компенсации… Так сказать, денежное вознаграждение за спасение президента крупной компании, за риск и угрозу собственным жизням, — выдала идею на-гора Наташка и бросила на меня довольный взгляд.

— Ну, ты нагородила!

— Да и ты.

— Что я? — мне стало еще более стыдно за Наташкины слова, и я была готова провалиться сквозь землю. Наташка требовала благодарности в тот момент, когда человек умирал у нее на глазах, и чем больше Наташка говорила, тем мне становилось все хуже и хуже.

Мне даже показалось, что вместе с потерей денег Наталья потеряла рассудок и теперь она уже сама не ведает, что творит и что говорит.

— А ты… — как нив чем не бывало продолжала Наташка, — ты у нас вообще такое устроила! Пистолет под носом у Влада подняла. Гналась за этим подонком, как западный полицейский. Ведь если бы ты пистолет не подняла первой и немного замешкалась, его запросто поднял бы Влад и точно застрелил бы своего братца Илья теперь тебе всю жизнь должен быть обязан. Он знаешь что за это должен сделать? — задав вопрос, Наталья сверкнула в мою сторону такими безумными глазами, что по моему телу прокатился озноб.

— Ничего он мне не должен. Наташка, ты в Своем уме? — испугалась я за подругу.

— Я-то в своем. Он тебе знаешь что должен?

— Что?

— Он жениться на тебе должен! — таким же безумным голосом прокричала Наташка.

— Ната, ну что ты несешь?

— Да, жениться. На меньшее не соглашайся. А мне, как подружке невесты, он деньги должен вернуть! — немного помолчав, Наташка уже чуть грустнее добавила:

— Если выживет, конечно.

Опустившись на колени перед Ильей, я заметно покраснела и произнесла со слезами на глазах — Илья, ты не обращай внимания на ее поведение. Она сама не знает, что говорит. Влад ее по голове сильно ударил. Ты же сам видел, что она даже сознание потеряла. Видимо, это какие-то последствия.

Ты ее не слушай. Она еще напугалась сильно.

Это шок. Ничего от тебя не нужно. Только бы ты жив остался и «Скорая» бы побыстрее приехала. Тебя увезут и операцию сделают. Будешь потом как новенький.

— Как ты думаешь, я выживу? — почти задыхаясь, прохрипел Илья.

— Конечно, выживешь! Куда ты денешься! Если сразу не умер, то уже не умрешь.

— Ты думаешь?

— Я в этом просто уверена! — ответила за меня шустрая Натка. — Илья, я тебе обещаю, что ты будешь жить. А ты мне пообещай, что если останешься жив, то, как только придешь в себя, сразу женишься на моей подруге.

— Если выживу, то я точно на Светке женюсь, — пересилив боль, постарался улыбнуться Илья и посмотрел в мою сторону. — А если честно, то я живучий.

— Что? — не поверила я своим ушам.

— Я тебе клянусь.

— Илья, успокойся. Сейчас не время для шуток.

— А никто и не шутит. Если я останусь жив, то обязательно на тебе женюсь… — Илья захрипел и больше не смог произнести ни единого слова.

— Слышала?! — торжественно прокричала Наташка. — Ты слышала?!

— Ну, слышала. Человек бредит.

— Ни черта он не бредит. Он говорит правду. Я свидетельница. И, как мужчина, он должен свое слово держать. Я все слышала! Такими вещами не шутят!

Илья, ты должен жить. Да ради такого дела, ради счастья и благополучия любимой подруги я тебя сейчас сама на руках до больницы дотащу! Эх, Светка, живите счастливо да меня не забывайте! Ты слышала? Он сам сказал, что он живучий. Значит, у него еще есть силы. Значит, протянет. У меня эта картинка уже перед глазами стоит.., ты в белоснежном платье, жена президента компании, и Илья во фраке! Музыка, все танцуют… Артистов известных пригласили… Салют…

Горько! Горько!!! — прокричала Наташка и посмотрела в окно. — Света, едет, что ли, кто?

— Едет! — крикнула я и бросилась к входной двери.

— Встречай гостей! Неужели и в самом деле погуляем на твоей свадьбе? — прокричала мне вслед моя обезумевшая Наташка.

Глава 12

Выбежав навстречу «Скорой помощи», я громко заголосила о том, чтобы медики поторопились, так как человек умирает. Не теряя ни минуты, люди в белых халатах положили Илью на носилки и быстро перенесли в машину. В связи с тем, что Илье принялись тут же оказывать первую помощь, нас с Наташкой посадили в кабину к водителю и повезли в московскую больницу.

— Послушай, а мы до Москвы его довезем? — Наташка всю дорогу закидывала водителя различными вопросами.

— Не знаю, — пожимал тот плечами. — Я не врач.

— Но ведь до районной больницы ближе.

— Говорят, оперировать нужно. Операция сложная, аппаратура нужна специальная.

— Ах, аппаратура… — растерянно развела руками Наталья. — Вы думаете, он до операции дотянет?

— Я ж сказал, что понятия не имею! — буркнул водитель. — Мое дело — баранку крутить. А все, что касается больницы, врачам решать. Дотянет, не дотянет… Откуда мне знать? Самое главное, что он уже в надежных руках медиков. Во всем остальном нужно уповать на бога.

— Ната, ты чего к человеку прицепилась? — постаралась успокоить я свою неугомонную подругу.

— А что, нельзя, что ли?

— Нельзя. Ночь. Темно. Дождь опять пошел. Дорога тяжелая. Ты водителя отвлекаешь.

— По-твоему, я должна молчать? Я не умею. У меня эмоции через край прут. Я же переживаю!

— Но водитель здесь ни при чем. Ты его только отвлекаешь. Я тоже переживаю. Свои переживания нужно в себе держать. Никому оттого, что ты говоришь о них вслух, легче не станет.

Но Наташка не поддалась на мои уговоры, и ее, как всегда, понесло.

— Вы знаете! Мы везем будущего мужа моей подруги. Его нужно спасти, иначе она этого не переживет… Он на ней жениться пообещал. А вы сами знаете, какое сейчас страшное время. Того, кто такое пообещает, очень долго искать нужно. Захочешь — днем с огнем не найдешь. А тут такой вариант! Вы бы газку прибавили, чтобы уже наверняка свадьбу сыграть.

Пожилой мужчина делал вид, что слушает чересчур разговорчивую Наталью, и даже в такт ее словам кивал, но невооруженным взглядом было видно, что Наташкина болтовня интересует его меньше всего на свете и что он думает о чем-то своем. Как только машина «Скорой помощи» подъехала к больничным дверям, мы выскочили из машины и проводили носилки с Ильей до самой операционной. Сев в коридоре перед операционным блоком, я посмотрела на Наташку усталым взглядом и тихо произнесла:

— Наталья, если бы ты только знала, как мне за твое поведение стыдно! Я готова от каждого твоего слова сквозь землю провалиться. Ну разве так можно? Это же просто ненормально… Тебя же люди боятся, думают, что ты сумасшедшая.

— Я что-то не пойму… — тут же побагровела Наташка. — Ты меня стыдишься, что ли? И ответь мне, пожалуйста: кто меня боится и кто считает сумасшедшей? Что-то я таких не наблюдала.

— Да тот же водитель «Скорой помощи».

— А при чем тут водитель?

— При том, что ты такую чертовщину несла, что мне дурно было. А самое главное, что у тебя тормозов нет. Тебя же остановить невозможно. И чем больше ты говоришь, тем дальше в своих суждениях заходишь!

— Ах, значит, так ты благодаришь любимую подругу… — в Наташкином голосе послышалась такая обида, что мне снова стало неловко, но теперь по иному поводу.

— За что тебя благодарить? — непонимающе посмотрела я на Натку.

— За то, что я замуж уже практически тебя выдала. Если твой будущий муж выживет…

— В том-то и дело — если выживет. Человек, можно сказать, одной ногой в могиле, а ты с ним торгуешься. Разве так можно? Ната, ну существуют же какие-то моральные правила, которых стоит придерживаться! Как же без них?

— А я о морали помню. Я о своей подруге забочусь. Я с него это обещание вытребовала и свидетелем его слов была. Ему теперь не отвертеться. А если он тебя кинет, то не мужик он вовсе, а так, непонятно что, кидала обыкновенный. Если, конечно, выживет… — вновь добавила Ната.

— Наташа, человек в таком состоянии все, что хочешь, пообещать может. У него же шок. А если он выживет, то даже не вспомнит свои слова.

— Не вспомнит — напомним! — сказала, как отрезала, Ната.

— И вообще… — оттого, что Наталья совершенно не реагировала на мои замечания, я начала запинаться. — Между прочим, ты не имеешь права за меня что-то решать.

— Ты о чем? — не сразу поняла меня подруга.

— Да так. О своем, о девичьем. Прежде чем меня Илье сватать, нужно было хотя бы меня спросить, нравится он мне или нет.

— А что, не нравится? — захлопала глазами Наташка.

— Нет.

— Ты же ему кровь собиралась свою отдавать.

— А мне для здоровья другого человека крови не жалко.

— Надо же! Какая же ты у нас правильная! Я тебя не Илье сватала, а президенту крупной компании.

— А это одно и то же.

Немного подумав и проводив взглядом зашедшего в операционный блок медика, Наталья по-доброму улыбнулась и уже поспокойнее произнесла:

— Светлана, да ладно тебе! Нравится — не нравится… Люблю — не люблю… Нам, беднякам, выбирать не приходится.

— Ну ты и скажешь!

— Как есть говорю, — непонимающе пожала плечами Ната.

— А с чего ты взяла, что мы бедняки? Мы с тобой независимые, самостоятельные девушки. На жизнь себе зарабатываем, на судьбу не жалуемся.

— По сравнению с президентом компании мы с тобой бедняки.

— Ну, если только в сравнении с президентом.

Нельзя же себя с президентами сравнивать. Зачем так высоко взлетать? Мы с тобой неплохо зарабатываем и новые сапоги или туфли всегда себе купить можем.

— Если только туфли… Я тебе еще раз говорю, что беднякам выбирать не приходится!

— Да ну тебя! — отмахнулась я от Наташки.

— Я тебя не каждый день к президенту компании пристроить хочу. Тем более что и он сам не против. А что? Мужик видный, независимый, интересный, при должности и деньгах Тело накачанное, красивое.

Сразу видно, что в тренажерный зал ходит. Я качков обожаю. Находка для одинокой женщины, одним словом. И по стопам своего братца не пошел: благами одиноких женщин не пользуется, а сам их обогащает. Где еще такого найдешь?

— Наташа, давай я со своей личной жизнью разберусь сама, — наконец-то смогла я перебить свою подругу. От ее слов у меня голова уже шла кругом.

— Как знаешь. Я хотела как лучше, — тут же сникла Наташка.

— Лучше будет, если я все решу сама. У него девушка уже есть, так что прекращай ерундой заниматься.

— Подумаешь, девушка есть. А у какого мужчины ее нет?

— Ее фотография в рамке у него на столе стоит, — сказала я до неузнаваемости раздраженным голосом. — Ноги от ушей. Модель какая-то. Красивая, как с картинки. Я ей в подметки не гожусь.

— Хорошо же ты себя ценишь… Это она тебе в подметки не годится! Эти безмозглые дурочки-модели с кукольной внешностью на фиг никому не нужны. С ними только развлекаются, но никто на них не женится, — не хотела сдаваться Наташка. — Они все на коксе.

— С чего ты взяла, что они все на наркотиках?

— Ну, не все, но многие, — тут же сделала обратный ход Натка. — Когда кокс употребляешь, есть не хочется. Он аппетит отбивает. Практически вообще ничего не ешь. Так они свои фигуры и держат. Кокаинчику нюхнешь и жиром никогда не заплывешь.

— Не могу спорить. Я про это ничего не слышала.

— Зато я слышала.

— Не знаю. Ерунда какая-то.

— Я тебе говорю, что знаю.

— А насчет того, что на моделях никто не женится, бред полнейший, — не могла не поспорить я с Натальей. — Сейчас все на моделях только и женятся.

Прямо бум какой-то начался. Эпидемия. Мужики как с ума посходили. Знать ничего не хотят, им только подавай размерчик девяносто — шестьдесят — девяносто. И желательно, чтобы у тела этого размерчика звание какое-то было. Мисс такая-то такая-то…

Каждый мужчина хочет иметь рядом с собой длинноногую титулованную красавицу, а такие, как мыс тобой, нынче не в цене.

— Такие, как я, всегда в цене! — обиженно крикнула Натка.

— Может быть. Тогда я говорю про себя.

— Света, ты мне тут рассказываешь какие-то пережитки прошлого. Мода на моделей уже давно прошла.

— Не знаю, прошла или нет, но у Ильи уже одна модель есть, — постаралась закончить я разговор. — И у него с этой моделью самые серьезные отношения, если он ее фотографию у себя на столе держит.

— То, что он ее фотографию на рабочем столе держит, еще ни о чем не говорит, — не хотела сдаваться Натка. — У самой модели к Илье серьезное отношение, я в этом не сомневаюсь, но вот что у Ильи к ней такое же — под большим вопросом. Скорее обыкновенная игрушка, украшающая рабочий стол.

Поняв, что этот разговор может продолжаться до бесконечности, я метнула в сторону Натальи недовольный взгляд и сказала всего одно-единственное слово:

— Хватит.

— Хватит так хватит, — пожала плечами подруга, нехотя соглашаясь с тем, что данную тему пора закончить.

Через минуту после нашего неожиданно наступившего молчания к нам подошел врач и отвел Наталью в кабинет, чтобы осмотреть рану на ее голове. В ожидании своей подруги я подошла к окну и посмотрела на сильный дождь, лившийся нескончаемым потоком.

Прислонив лоб к окну, я тут же посмотрела на небо и увидела, что на нем исчезли все звезды, и от этого на моей душе стало еще мрачнее, а весь мир превратился в неимоверно серый и унылый. Мне не верилось, что еще совсем недавно я была веселой и беззаботной девушкой, которая работала в туристической фирме и с удовольствием флиртовала с мужчинами, уезжающими на отдых за границу. Я принимала от них конфеты, шампанское, ходила к ним на свидания, после чего обязательно разочаровывалась и ждала новых встреч. Но однажды все рухнуло. Я сбила человека в точно такой же сильный дождь, и этот несчастный случай изменил всю мою жизнь. А ведь еще совсем недавно моя жизнь была такой степенной. Мне даже казалось, что в этом безумном мире меня уже ничто не может удивить, потому что новый день был похож на предыдущий, и казалось, что так будет всегда, всю мою жизнь.

Конечно, моя жизнь никогда не была уж такой отлаженной, какой я сама себе ее представляла, но я всегда верила в собственную исключительность и знала, что придет время и передо мной откроются новые горизонты и новые возможности. Мой путь никогда не был усеян розами, и мне всегда приходилось много работать. У меня были мужчины, которые хотели быть со мной рядом, но их потребительское отношение к моей личности формировало у меня неприязнь ко всему тому, что называется в этом мире любовью. Я не скрываю, что от любви я не видела ничего хорошего, а только одни разочарования, от которых наступает депрессия. А больше всего на свете я почему-то боялась не высоты, не темноты и даже не самолетов. Я боялась одиночества. Жуткого, давящего одиночества. Я даже все стены в своей квартире разрисовала в яркие, красочные цвета, так как боялась одинокой серости. А еще я боялась замужества.

Мне казалось, что в официальном браке мой муж будет пользоваться мной на полную катушку. Он будет использовать мои мысли, чувства, тело и при этом вряд ли сможет дать мне то тепло, в котором я бы могла согреться, а еще будет изводить меня сценами ревности и различными скандалами. Мне всегда казалось, что брак принесет в мою жизнь одни слезы и переживания. А из-за этого я замкнусь в себе и буду жутко комплексовать. Ни один мужчина, думала я, не сумеет любить меня так, как этого хочу я, и рядом с ним я буду еще больше задыхаться от одиночества, чем без него. Я боялась быть чьим-то любовным трофеем и знала, что вряд ли когда-нибудь смогу выдержать испытание браком.

Глядя на дождь и не убирая своего лба от запотевшего стекла, я почему-то вспомнила свои неудачные отношения с мужчиной, который лишил меня последних иллюзий. Мы познакомились на работе.

Я выписала ему путевку, а он оставил мне свою визитку и попросил позвонить. Я позвонила. Мы вместе поужинали и после того, как он приехал после отдыха, начали встречаться. Сначала все было хорошо, а затем.., все как всегда. Он начал на меня давить и пытаться меня переделать. А я хотела быть такой, какая я есть, но рядом с ним это не было возможно. Если мужчина лишает женщину иллюзий, то она теряет веру и становится опасной. Именно такой в один прекрасный момент стала я. Я мечтала о блистательной судьбе и не могла найти то, что смогло бы сделать меня счастливой. Всю свою жизнь я стремилась к любви, но она оказалась для меня недосягаемой высотой. Я так и не осилила искусство любить. Я не виновата в том, что эта задача оказалась мне не по силам.

И вот теперь мои мысли текут совсем в другом русле. Мой жизненный цикл нарушен. Мои мысли об ускользающей мечте под названием любовь остались далеко позади. Все так быстро переменилось! И я с ужасом закрываю глаза и думаю о том, что же будет дальше…

А самое главное, что я и сама не могла понять и объяснить, как так получилось — зачем я убила Влада. Я вспоминала бездыханное тело лежащего у сосны мужчины, глядя на которое я испытала массу противоречивых чувств, начиная от вины за то, что я оборвала жизнь этого человека, — а я ведь ему ее не давала (значит, не имела права ее забирать), — и заканчивая тем, что этот кошмар прекратился, мне нечего бояться, потому что Влада в этом мире больше нет. Не думала, что в моей жизни настанет такой день, когда мне придется искушать собственную судьбу и играть с ней в непонятные игры. Сначала я сбиваю машиной Илью, а затем непроизвольно убиваю Влада…

— Что же будет дальше? — вновь повторила я свой вопрос и почувствовала, как меня зазнобило.

— Светка, ну, ты как?

Я повернула голову и увидела стоящую рядом с собой Наташку, на голове которой виднелась бинтовая повязка, закрепленная пластырем.

— Наташа, что это?

— Повязка, — показала на свою голову Ната.

— Я вижу. У тебя что-то серьезное?

— Да нет. Особо ничего. Но немного подштопали.

— Швы наложили?

— Ерунда. Потом снимут. Удар сильный, оказывается, был.

— Тебе больно?

— Ну, как сказать? Неприятно.

— Ты держись. Я знаю, что больно.

— Куда я денусь…

Увидев проходящую мимо нас медицинскую сестру, которая только что вышла из операционного блока, мы тут же бросились к ней и чуть ли не в один голос заговорили:

— Простите, вы не скажете, как самочувствие мужчины, которого оперируют?

— Пока ничего сказать не могу. Операция идет полным ходом.

— Ну, он хоть живой?

— Живой, — устало улыбнулась женщина, но затем сразу же приняла серьезный вид. — Ранение очень серьезное. Задеты жизненно важные органы, поэтому что-либо прогнозировать нельзя.

— А надежда-то хоть есть? — Я посмотрела на женщину умоляющими глазами.

— Надежда всегда есть. А как же без надежды?

Без надежды никто такие операции делать не будет. А вообще, мужчина молодой, крепкий, может и выкарабкаться. Организм сильный, сопротивляется. А вы ему кто?

— Это его будущая жена, — тут же представила меня Ната.

— Наташа, прекрати! — я в очередной раз захотела провалиться сквозь землю.

— А что прекращать-то? Я говорю как есть. Он на ней жениться пообещал.

Женщина вновь устало улыбнулась.

— Ждите. А еще лучше домой езжайте. Звоните и узнавайте. Неизвестно, сколько вам здесь сидеть придется.

— Ни в коем случае не уезжайте! — подошла к нам другая медсестра операционного блока. — Уже милиция выехала. Вам нужно ее дождаться.

— Зачем?

— Затем, что к нам в больницу привезли человека с огнестрельными ранениями. Мы просто обязаны сообщить это милиции и все, как положено, зарегистрировать. Вы же свидетели. Должны будете пообщаться с милицией, ответите на вопросы.

— Да нам домой нужно ехать, — Наталья тут же посмотрела на часы. — Времени-то уже сколько! Мы с милицией в следующий раз встретимся.

— Нет, девочки, вам нужно ее дождаться.

— Да какая милиция? Время действительно позднее, — согласилась я со своей подругой. — В милиции ведь тоже люди работают, а это значит, что им по ночам спать положено. Зачем людей отвлекать от работы…

Не успела я закончить свой вопрос, как из операционного блока спешно выбежала женщина-врач и быстро произнесла:

— Срочно нужна кровь второй группы!

— У меня вторая группа, — тут же ответила я.

— Вы согласны?

— Конечно… Берите сколько потребуется.

После того как я отдала часть своей крови Илье, я почувствовала головокружение, шум в ушах и общую слабость. Наталья сидела в приемном покое и общалась с людьми в милицейской форме, рассказывая им о том, как на дачу ворвался Влад и между двумя братьями завязалась перестрелка. Сев на стоящий рядом с ней стул, я прислонилась головой к стене и подтвердила показания подруги, назвав при этом адрес своей дачи. На вопрос по поводу того, что Илья делал на моей даче, мне пришлось приду, мать сказку о том, что он просто устал от всей городской суеты, от собственного бизнеса и неограниченного количества дел, попросил уединения и захотел немного побыть в одиночестве, чтобы снять накопившуюся усталость, поразмышлять и покончить с нечаянно нахлынувшей тоской и депрессией. Что касается Влада, то мы обе промолчали про то, что я погналась за ним с пистолетом. Свой рассказ мы закончили на том, что раненый Влад попытался произвести еще один выстрел, чтобы добить своего брата, но, так как в патроннике больше не оказалось патронов, его попытка не удалась, и он в спешке покинул дом. Когда многочасовая беседа закончилась, мы встали и вновь направились к операционной. Я шла, крепко вцепившись в Наташкину руку, и немного пошатывалась.

— Света, тебе совсем плохо?

— Голова кружится. Я еще никогда так много крови не сдавала.

— Тебе сладкого чая нужно. Да лечь полежать.

— Позже.

— Что позже-то? Ты выглядишь как покойница, — испуганно покосилась на меня Натка.

— Наталья, вот идем мы с тобой по коридору, взявшись за руки, и плакать хочется от нашего вида…

— Почему?

— Да потому. Я только думаю, какие же мы с тобой несчастные…

— Почему это мы несчастные? — тут же воспротивилась моим словам Наталья.

— Я обессиленная. Того и гляди рухну на пол и отойду в мир иной, а у тебя на голове чепец прикольный из ваты с пластырем… Тебе вообще голову зашили, тебе сейчас все простить можно. И зачем я на тебя злилась? Как же я сразу не поняла, что тебе голову пробили? Злиться на тебя — последнее дело. Ты мелешь все, что ни попадя. Так вот идем с тобой такие несчастные… Одна стала бескровной, другая с пробитой головой… И пожалеть-то нас некому…

— А вас не нужно жалеть! Мы жалости не терпим! — не согласилась со мной Наталья. — Ничего страшного, что мы со стороны так жалко выглядим, что у нас крови нет и голова пробита. Зато внутри такая силища, что никому не снилось!

Я с трудом улыбнулась и тут же бросилась к вышедшей из операционной уставшей женщине:

— Простите, а операция уже закончилась?

— Закончилась.

— И что?

— Что значит ваше «что»?

— Он жив?

— Простите, а вы пострадавшему кем приходитесь? — обратила свой вопрос ко мне женщина.

— Она его будущая жена, — сразу сообразила Наташка. — Так вы нам скажете, он жив или нет? Свадьба-то будет?

— Насчет свадьбы пока не знаю. Но мужчина жив.

— Что значит это «пока»?

— Его состояние сейчас не просто тяжелое, а очень тяжелое. Критическое. Но будем надеяться на лучшее. Это вы ему свою кровь отдали?

— Я.

— Я так и подумала. Уж слишком вы бледная.

Поезжайте домой. Хорошенько выспитесь. А нам лучше звоните. От того, что вы будете у дверей тут сидеть, ничего не изменится.

— А вдруг еще кровь потребуется?

— Не потребуется. Во всяком случае, ваша, — устало улыбнулась женщина. — Вы так выглядите, что вам самой скоро кровь потребуется.

Кивнув, я взяла Наташку за руку и направилась к выходу.

— Если операцию выдержал, значит, выкарабкается, — сделала вывод Наташка, спускаясь по больничным ступенькам.

— Ты думаешь? — спросила я свою подругу голосом, полным надежды.

— Я в этом просто уверена. Чует мое сердце, что скоро играть нам свадебку!

— Не играть.

— Почему?

— Потому что я Влада убила, — сказала я ледяным голосом, как только мы вышли из больницы.

— Как убила? — Наташа вытянула руку, для того чтобы поймать машину, но тут же передумала и опустила ее обратно.

— Да, Ната, не свадебку играть будем, а скоро тебе узелок мне в тюрьму собирать придется.

— Не говори глупости!

— А это не глупости Менты уже, наверно, на мою дачу поехали. Совсем недалеко от моего участка лес. Уж они лес обязательно прочешут. А в том лесу труп Влада, лежащий лицом вниз.

— А как они узнают, что это ты.., его… — Видимо, Наташкины нервы окончательно сдали, и она закрыла свой рот ладонью, для того чтобы не закричать от охватившего ее ужаса.

— А там и знать нечего. Рядом с трупом валяется пистолет с моими отпечатками пальцев…

Глава 13

Я смотрела на Наташку глазами, полными слез, и пыталась побороть страшное головокружение.

— Светка, но ведь это была самооборона, — только и смогла произнести она.

— Какая к черту самооборона? Раненый, хромающий Влад от меня убегал, а я гналась за ним с пистолетом и, как только мы забежали в лес, тут же убила. Он на меня не нападал. Он, наоборот, от меня убегал, а я его хладнокровно грохнула в спину. О самообороне не может быть и речи.

— Но ведь у тебя не было другого выхода! — почти крикнула Натка.

— Какого выхода?

— Я же тебе говорю, что другого выхода у тебя не было. Ты действовала по обстоятельствам.

— Ты понимаешь? Я человека убила!

— Понимаю. Только если бы ты его не убила, то он сам нас бы грохнул. Вернулся бы и отправил бы нас всех на тот свет.

— Наташка, о чем ты говоришь? Он еле шел. У него была только одна цель — убежать как можно дальше и остаться в живых. Он был в таком виде…

Если бы ты только видела, как жалко он выглядел.

— Но ты же сама была невменяемая! Ты же в тот момент находилась в состоянии шока. Ты знаешь, как это называется?

— Как?

— Убийство в состоянии аффекта.

— Это еще доказать нужно.

— Будет нужно — докажем.

— Ага. Каким образом?

— Света, в конце концов, у тебя есть Илья.

— А при чем тут Илья? — в недоумении развела я руками.

— И ты еще спрашиваешь, при чем здесь Илья?

— Спрашиваю. Только, пожалуйста, не говори, что он мой будущий муж. Я не хочу это слышать.

— Не буду.

— Спасибо. Ты очень любезна.

— Он от тебя теперь всю жизнь не отделается. Ты ему вон сколько крови отдала! Сама стала на труп похожа. Он наймет тебе хорошего адвоката и тебя вытащит. Ты избавила его от наглого воришки-братца. Да он тебе по гроб жизни должен! Он весь суд купит, с его-то деньгами. Не бери в голову! Да с Ильей тебе в этой жизни вообще бояться нечего!

— Наташа, а если Илья не выживет? — холодно задала я вопрос.

— Как? — захлопала глазами Наташка.

— Так. У него же состояние тяжелое и даже критическое. Кто меня из тюрьмы вытаскивать будет?

— А если выживет?

— Если даже и выживет, то пока еще он придет в себя… Пока встанет на ноги… Время пройдет, а меня не сегодня, так завтра арестуют.

Не говоря мне ни слова, Наталья тут же вышла на дорогу и остановила одиноко проезжающую мимо нас машину, назвав при этом адрес моей дачи и предложив водителю хорошую сумму.

— Наталья, ты что? — не удержалась я от вопроса.

— Едем на дачу! — скомандовала она и живо села на заднее сиденье.

— Зачем?

— Садись, я сказала!

— Быть может, ты мне все-таки хоть что-то объяснишь?

— Садись! Время — деньги. Тебя водитель ждет.

Я попыталась воспротивиться, но, посмотрев на суровый Наташкин вид, не стада ей возражать и села в машину.

— Наташа, в чем дело? Ты понимаешь, что я себя плохо чувствую? Я еле на ногах стою. Какая к черту дача? Сейчас свалюсь вот тут прямо, и все.

— Едем! — вновь прокричала Наташка и постучала водителя по плечу. — Включите нам музыку, пожалуйста.

— Музыку?

— Маэстро, музыку! — как и всегда, понесло Наталью. — Заводи шарманку, шеф! Да как можно громче! Народ хочет зрелища и песен!

Немного испугавшийся ее напора водитель посмотрел на нас в зеркало заднего обозрения, покосился на Наташкину повязку на голове, тщательно прикрепленную пластырем, прокашлялся и поехал, не забыв при этом включить какую-то легкую, успокаивающую воспаленные нервы музыку.

Натальи хватило на пару минут молчания.

Она вновь постучала водителя по плечу и ехидно спросила:

— Мужчина, вы что включили?

— Музыку, — в недоумении ответил тот и вновь покосился на Наташкину перебинтованную голову.

— Нам такая музыка не нужна! — тут же заявила она. — От такой музыки на сон тянет. Вот, у меня уже глаза непроизвольно закрываются. Включите что-нибудь повеселее и погромче.

— Погромче? — почему-то удивился мужчина.

— Мне со своей подругой потолковать нужно так, чтобы вы не слышали.

— Пожалуйста. Только вы не забывайте, что это моя машина и я тут хозяин.

— А вы не забывайте, что мы платим деньги за то, что вы нас на ней катаете. В народе говорят: кто платит, тот и заказывает музыку.

Как только заиграла громкая и довольно живая музыка, Наташка наклонилась ко мне как можно ближе и закричала прямо мне в ухо:

— Света, бери себя в руки! Я понимаю, что ты себя плохо чувствуешь, но ты должна набраться сил и еще продержаться. Не забывай, что у меня тоже голова пробита. Если бы ты только знала, какие ощущения я при этом испытываю. Мне кажется, что у меня голова Скоро взорвется и разлетится на мелкие кусочки.

— Зачем мы едем на дачу?

— Будем избавляться от трупа, — совершенно хладнокровно ответила Натка.

— Что? — я не знаю, как не свалилась в обморок, но перед глазами все поплыло и закружилось в каком-то скоростном, сумасшедшем ритме.

— Что слышала. Опередим нашу доблестную милицию. Пока она раскачается, мы его так запрячем, что и следа никто не найдет.

— Что ты имеешь в виду?

— Не переживай Я уже все спланировала. У тебя есть лопаты?

— В доме есть. Вернее, в сарае.

— Две или одна?

— По-моему, две. Я точно не помню.

— Ладно. Даже если одна, то будем копать по очереди.

— Кого копать-то?

— Землю, — не моргнув глазом ответила Наташка, создавая впечатление, будто она говорит о совершенно банальных и простых вещах.

— Землю? — Я вновь ощутила, как по моему телу пробежала легкая нервная судорога.

— Ну да. Она после дождя еще мокрая. Считай, что нам повезло.

— Повезло?

— Ну да. Копать легко будет. Должны быстро управиться. Закопаем его к едрене фене, и дело с концом. Похороним, одним словом. Говорят, что, когда человека хоронишь, нужно в гроб положить его любимую вещь. Поверье такое. У нас гроба нет, но ничего страшного. Мы ему прямо в землю положим его любимую игрушку — его злосчастный пистолет.

Пусть на том свете балуется.

— Наташка, ты что такое говоришь?

— Я тебе дело говорю. Цени. Ты видела, чтобы еще кто-нибудь так о своей подруге заботился?

— А если милиция уже там?

— Скажешь тоже! Да пока милиция чухнется…

Она там не раньше чем через три года появится. Шутка, конечно.

— О боже…

Я откинулась на спинку, закрыла глаза и с ужасом подумала о том, как мы будем закапывать мертвого Влада. От этого я почувствовала себя еще хуже, и меня замутило с такой страшной силой, что я тут же открыла окно и высунула голову наружу.

— Ты что? — наклонилась ко мне перепугавшаяся Наталья.

— Плохо мне.

— А кому сейчас хорошо? Давай держись.

— Я стараюсь.

— Плохо стараешься. Ты прямо позеленела вся.

— Наташка, знаешь, о чем я подумала?

— О чем?

— Лучше бы я маленькой умерла.

— Дура ты! — только и смогла произнести Наталья. — Дура, потому что только дурак может произносить подобные вещи.

— Сама такая! Я сегодня в первый раз в жизни подумала о том, что я жить не хочу.

— Куда ты денешься! Кстати, если ты на своей свадьбе не сделаешь меня свидетельницей, то я на тебя знаешь как обижусь…

Повернув голову в Наташкину сторону, я посмотрела на нее горько и осуждающе и процедила сквозь зубы:

— Наталья, отвали от меня со своей свадьбой. И никогда мне больше про нее не говори!

— А ведь я и обидеться могу… Я к тебе со всей душой, а ты мне говоришь «отвали».

— Отвали! — еще раз повторила я то же слово.

— Считай, что ты меня очень сильно обидела.

— Ну и обижайся, пожалуйста… — произнесла я усталым голосом и вновь высунулась в окно.

Наташкина нижняя губа затряслась, и она вновь постучала водителя по плечу:

— Мужчина, вы что, глухой?! Сделайте музыку тише, а то прямо по ушам бьет. Оглохнуть же можно!

Растерявшийся дядька тут же выключил музыку и вновь покосился в зеркало заднего обозрения на перевязанную Наташкину голову, протянув:

— Вы ж сами сказали.

— Что я сказала?

— Музыку сделать громче… — еще больше растерялся водитель.

— Мало ли чего я говорила?!

— И еще сказали, мол, потолковать вам нужно со своей подругой…

— Не о чем нам с ней толковать!

— Ну, как знаете…

Всю дорогу до дачи мы ехали молча. Как только подъехали к моему дому, Наталья достала из сумочки деньги, рассчиталась с водителем и толкнула меня вбок:

— Просыпайся. Приехали.

Открыв глаза, я увидела, что уже рассвело, и не раздумывая вышла из машины. Взяв Наталью за руку, я пошла с ней к дому и заговорила виноватым голосом — Наташка, ты прости меня! У меня просто нервы сдают. Ну, не злись! Ты же видишь, в каком я состоянии…

— Ничего страшного. Я уже привыкла, — холодно ответила Ната, не поворачивая головы в мою сторону.

— Наташка, ну хватит дуться!

— Я уже не в том возрасте, чтобы дуться.

— Я так не могу.

— Как?

— У меня и так крайне паршивое состояние, а еще ты масла в огонь подливаешь. Я сейчас просто закиплю. Ну скажи, что мир!

— Хорошо, мир, — нехотя согласилась моя подруга и выдавила из себя улыбку.

— Тогда по рукам.

— По рукам.

Открыв дверь в дом, я прошла на ватных ногах внутрь. И тут, увидев капли крови на половицах, закрыла глаза от боли и ужаса.

— Светлана, ты что? — немедленно почувствовала мое состояние Наташка.

— Что-то нехорошо мне. Как вспомню, что здесь произошло…

— А ты не вспоминай. Сейчас не до этого. Нам нельзя терять ни минуты. Где лопаты?

— В сарае.

— Вот и пошли в сарай. Зачем мы сюда приперлись?

Открыв дверь моего уже почти заваленного набок сарая, Наташка встала у стенки, устало наблюдая за тем, как я ищу лопату.

— У тебя здесь даже к стенке страшно прислониться, того и гляди упадешь вместе с сараем! Сразу чувствуется, что мужской руки в этом доме давно не было.

— Да откуда ей взяться?

— Ничего. Скоро будет у тебя не только мужская рука, но и настоящий мужик с двумя ногами, двумя руками и одной головой. В наше время это просто умопомрачительная роскошь, но ты ее себе все же позволишь, — принялась за старое моя подруга. — Да и сарай тебе, по большому счету, не нужен будет. Зачем тебе этот заваленный сарай, если скоро ты будешь хозяйкой шикарного дома на Рублевке? А сарай — это так… Когда по нищете соскучишься, можешь всегда приехать на эту свою дачу. Посидеть, вспомнить старые времена с ностальгической улыбкой на устах…

— Наташка, у меня всего одна лопата, — перебила я ее виноватым голосом.

— Что, больше нет?

— Нет.

— Бери хоть одну. Будем копать по очереди.

Взяв старенькую лопату, я позвала мечтательную Наташку следом за собой и вышла из сарая. Выйдя за территорию дома, мы лихо пошли по тропинке в сторону леса. В отличие от совершенно спокойной Наташки я постоянно оглядывалась по сторонам, словно боялась, что кто-то чужой отслеживает наше передвижение и тщательно наблюдает за всеми нашими действиями.

— Ты что головой по сторонам крутишь? — не могла не заметить моих телодвижений подруга.

— У меня такое ощущение, что кто-то наблюдает за нами со стороны.

— Еще скажи — сверлит взглядом спину.

— Может, и так.

— Это у тебя галлюцинации на почве невроза.

— Возможно.

Как только мы вошли в лес, Наталья взяла у меня лопату и посмотрела куда-то вглубь.

— Ты хоть приблизительно то место помнишь?

— Нет, — замотала я головой.

— Что, вообще ничего не помнишь?

— Ничего.

— Странно.

— Наташка, но ведь ночь была. Темнота. Откуда и что я могу помнить?

— Но хоть какие-то детали должны, всплыть у тебя в памяти.

— Ничего не всплывает… — в моем голосе послышались нотки, полные отчаяния, переплетающиеся с безысходностью. — Я помню, что, когда я в него выстрелила, он где-то у сосны упал.

— У сосны — это уже что-то, — не падала духом Наташка.

— Тут сосен — целый лес.

— А ты хоть далеко вглубь его загнала или нет?

— Наташа, я даже не помню.

— Как это «я не помню»?

— Я в таком состоянии была…

— Хорошо. Тогда прочешем весь лес.

— Весь не стоит. Давай хотя бы частично.

Я не знаю, сколько времени мы бродили по лесу, осматривали каждую сосну и носили по очереди тяжелую лопату, но, по-моему, это было очень долго. И, наконец догадавшись поглядеть на часы, я сообщила, что наши поиски продолжаются уже не один час.

— Наташа, если я сейчас под какой-нибудь сосной упаду, ты меня похоронишь? — крайне уставшим голосом спросила я свою подругу.

— Ты что несешь?

— Что слышишь. Зря мы сюда поехали. Я не помню то место, где я убила Влада, а весь лес нам и за три дня не обойти. Сами заблудимся, и все.

— Что ты предлагаешь?

— Я предлагаю оставить эту затею.

— Какую?

— Предлагаю прекратить поиски Влада.

— Ты хочешь сесть в тюрьму?

— Я уже не знаю.

— Вот если не знаешь, то давай соберись с последними силами и продолжай искать труп Влада.

После дальнейших продолжительных, но так и не принесших никакого результата поисков я поняла, что больше не могу даже шагу сделать, что у меня совершенно нет сил. И легла на траву у ближайшей сосны, широко раскинув руки и уставившись в небо.

— Светка, ты что?

— Ничего. Я сломалась. У меня батарейки сели.

Тоже обессиленная, Наталья опустилась на землю рядом со мной и, поджав под себя колени, тихо призналась:

— У меня тоже.

— Что у тебя тоже?

— У меня тоже батарейки сдохли.

— Удивительно.

— Что тебе удивительно?

— Что у тебя батарейки могут сдохнуть. В тебе столько энергии…

— Представь себе, что даже у меня может иссякнуть энергия. Я же не железная! А знаешь, что я хочу тебе сказать?

— Не знаю.

— Если мы труп Влада не нашли, то и милиция его вряд ли найдет.

— Наташа, скажешь тоже! Милиция-то его как раз и может найти, а вот у нас его искать уже сил нет.

— Светка, а может, ты его не убила? — шокировала меня своим вопросом Наталья. — Может, он встал и убежал?

— Как убежал? — опешила я.

— Как люди убегают? Поднимаются с земли и бегут со всех ног. А может, тебе вообще это все показалось? Такое тоже часто бывает. Ты тогда была в шоковом состоянии, вот тебе и показалось, что ты его шлепнула. Может, ты его и не видела вовсе?

Я подняла голову и посмотрела на Наталью безумным взглядом:

— Наташа, я что, похожа на идиотку?

— Я этого не говорила.

— Я повторяю тебе еще раз: я его убила.

— Ну, убила и убила, — не стала связываться со мной Наташка. — Так ему и надо. Туда ему и дорога!

Он эту смерть заслужил.

— Может, и заслужил, только я не имела права его убивать.

— Если мы сейчас будем рассуждать о правах, то знаешь до чего договоримся… Он, между прочим, тоже не имел никаких прав обирать до нитки одинокую, несчастную, измученную невзгодами в личной жизни женщину, а затем пробивать ей голову пистолетом. Это ведь я только тебе сказала о том, что мне было совершенно не больно, когда мне голову зашивали, но на самом деле все совсем не так. Я от боли чуть было с ума не сошла. А тебя он под прицелом сколько держал! Представляю, что ты чувствовала, когда тебе в затылок дуло пистолета упиралось. Даже страшно подумать, каково тебе было. И ведь если бы Илья на него не кинулся, он пристрелил бы тебя, как куропатку, и ни о чем не задумался бы. У тебя волосы седые появились.

— Что? — я тут же поднялась с земли и испуганно схватилась за голову.

— Что слышала.

— Ты шутишь? Ради бога, я тебя умоляю, скажи, что ты шутишь.

— Да что-то мне как-то стало в последнее время не до шуток. Несколько седых волосков у тебя точно уже есть. Да что ты так перепугалась? На тебе лица сейчас нет. Завтра же пойдешь в салон красоты и голову покрасишь. Подумаешь, мелочи жизни!

— И ты называешь подобные вещи мелочами жизни?

— Конечно. А разве может быть по-другому?

Сейчас столько различных модных ярких красок с самыми разнообразными оттенками, что женщины могут седеть без страха и с удовольствием.

— Ой, Наталья, тебя послушаешь, так подумаешь, что в жизни вообще жалеть не о чем.

— Действительно не о чем. Я все это к тому говорю, что правильно ты его грохнула. Хоть одним гадом на свете меньше стало. Самое главное, чтобы тебе за это ничего не было.

— В том-то и дело, что мне как раз за это может быть несколько лет тюрьмы. А искать труп Влада сил больше нет. Если мы с этим не покончим, то я сама упаду у ближайшей сосны и стану трупом.

— Даже если труп найдут и к тебе с наручниками приедут, ты ни с чем не соглашайся, — принялась учить меня Натка.

— Понятное дело, что при любых обстоятельствах и до последнего я буду идти в отказ. А по-другому не может быть.

— Вот это правильная позиция. Еще черта с два кто докажет, что это ты во Влада стреляла. Мало ли откуда могут быть на пистолете твои отпечатки пальцев? Может, ты этот пистолет еще в доме трогала, после того как Влад самым наглым образом туда ворвался. Можно сказать, что у них с братом схватка была, Влад выронил пистолет, ты его подобрала, но в силу женских страхов и нерешительности воспользоваться им не смогла. Пока ты была в замешательстве, он его у тебя отобрал и убежал в лес. Больше мы его не видели и ничего о нем не слышали.

— Хорошо. Кто же тогда его убил? Не можем же мы сказать, что он убил себя сам. Не правдоподобно как-то. Не может же он сам себя убить выстрелом в спину.

— А почему нас должно интересовать, кто его убил? Мало ли что могло с ним случиться… Мы про это даже не знаем. Это не наши проблемы. Зачем волноваться из-за чужих проблем, если у нас своих целая куча? Влад стольких женщин ограбил, столько зла сделал, что убить его может кто угодно.

Тут может быть столько подозреваемых, что тебе и не снилось.

— И все эти подозреваемые вдруг непонятно откуда взялись на моей даче…

— А почему бы и нет? Мало ли кто мог за ним следить. Запомни, ты к этому не имеешь никакого отношения. Веди себя так, будто ты про это первый раз слышишь и даже в шоке от всего услышанного.

Наталья замолчала, а после нескольких минут раздумья вдруг меня окликнула:

— Светка…

— Что?

— Я знаешь о чем подумала?

— О чем?

— Как ты думаешь, а откуда у твоей дачи взялся Илья?

— В смысле?

— Как ты могла сбить президента крупной компании на дачной дороге? Откуда он выскочил в своем дорогом костюме? Как тут оказался? Где его машина?

Для каких целей он сюда приехал?

— Этого я не знаю.

— Мистика какая-то. Но ты у него про это спрашивала?

— Конечно, спрашивала.

— А он?

— Он ничего вразумительного мне не сказал. Я сама об этом долгое время думала. Выскочил посреди дороги, в дорогом костюме, в сильный ливень.., и чуть ли не сам бросился ко мне под машину.

— Во дела!

— Я этот вопрос уже сама черт знает сколько времени себе задаю и ни к какому ответу пока не пришла.

— Главное, чтобы ты этот вопрос не себе, а ему задала.

— Я же тебе сказала, что ему я его тоже задавала.

— И что?

— Никакого результата.

— Так он от ответа отмахивается или несет бред?

— Он вообще не желает на него отвечать.

— Странно все это. Твой дачный поселок находится за несколько десятков километров от Москвы, До него еще нужно добраться. На чем-то же он сюда приехал? Не мог же он до него пешком дойти.

— Наташка, я не могу ответить тебе на этот вопрос по той причине, что сама не знаю на него ответа. Я не знаю, как он добрался до дачного поселка, для каких целей туда явился и откуда он выскочил.

Если бы я позже с ним не побеседовала, то я подумала бы, что это сумасшедший, решивший покончить жизнь самоубийством. Только для сумасшедшего он слишком дорого одет. Вот что меня сразу смутило. А все остальное покрыто мраком. Странная история.

Даже больше чем странная.

— Ладно. Думаю, об этом мы узнаем позже от самого Ильи. В том, что он выживет, я просто уверена.

Пойдем обратно?

— Пойдем, — пытаясь побороть головокружение, я встала, подняла лежащую на земле лопату и, пошатываясь от усталости, позвала за собой Наташку:

— Натуль, пойдем. Мы здесь уже черт знает сколько времени проторчали!

— А зачем ты лопату-то обратно тащишь?

— А что?

— Оставь ее здесь. Тяжесть такая. Тебе бы самой дойти, а ты еще лопату схватила. На кой она тебе сдалась? Ты что, себе новую, что ли, не купишь?

— Знаешь, я не привыкла лопатами разбрасываться. Лопата денег стоит, а я деньги считать умею.

— Да много ли она стоит?

— Может, и немного, только я ее за свои кровные покупала. Я своим огородным инвентарем направо-налево не разбрасываюсь.

— Чудная ты! — только и смогла произнести моя подруга.

— Кроме того, мне она на садовом участке нужна. Да и не очень-то мне хочется, чтобы в этом лесу, кроме пистолета с отпечатками моих пальцев, еще нашли лопату с моей дачи с точно такими же отпечатками.

— Тоже верно, — тут же согласилась Наталья. — Точно. Лопату же найти могут…

— Я тебе про это и толкую.

— Светлана, а ты у нас умная!

— Не жалуюсь, — кивнула я, приняла важный вид и даже слегка улыбнулась.

Глава 14

Как только мы вышли из леса, я сразу увидела, что над нашим дачным поселком висят клубы черного дыма, и моментально ощутила какую-то опасность. Зарево пожара поднялось над домиками, что ясно говорило: в поселке случилась беда.

— Натка! — окликнула я подругу.

— Что? — ответила Наталья крайне усталым голосом, трогая свою повязку на голове.

— Горит, по-моему, что-то.

— Вижу, не слепая. Дом чей-то.

— А мне кажется, что это мой дом. Моя дача.

— Не может быть!

— А по-моему, может.

— Светка, ты это серьезно?

— Мне уже давно не до шуток.

Не сговариваясь, мы бросились в сторону моей дачи и, подбежав к забору, с ужасом увидели, что мой бревенчатый дом полыхает с двух сторон.

— Бог мой! — я посмотрела на столпившихся за забором соседей и прокричала голосом, полным отчаяния:

— Кто-нибудь пожарных вызвал?

— Вызвали, — тут же ответил кто-то из толпы.

— А когда она приедет?

— Сказали подождать.

— Сколько ждать-то? — поддержала меня Наташка. — Пока дотла не сгорит?!

— Мы уже несколько раз звонили! Ехать ведь далеко…

В этот момент послышался рев сирены, и мы увидели, что к дому подъехали сразу две пожарные машины, из которых сразу же выбежали бравые пожарные и бросились на борьбу с разбушевавшимся огнем. Пока тушили пожар, я не смогла побороть страшное головокружение и, чтобы не свалиться в обморок, села на землю, прислонившись к дереву с так и не собранными сливами. Увидев рядом с собой перепуганную Надежду Ивановну, я посмотрела на нее опухшими заплаканными глазами и тихо сказала:

— Надежда Ивановна, сделайте что-нибудь, пока я еще живая. Вы не представляете, как мне плохо. Я потеряла много крови. Мне ее пришлось одному мужчине отдать.

Сказав эти слова, я почувствовала себя еще хуже, закатила глаза и упала прямо на грядки. Очнувшись от резкого запаха нашатыря, увидела сидящую рядом с собой женщину и тяжело задышала.

— Ну что, пришла в себя?

— Вроде пришла.

— Держись, дочка. Держись. Пожар — дело страшное. Я, когда черный как смоль дым увидела, бегом сюда бросилась. Испугалась, что Илья в доме.

— Дом пуст.

— Слава тебе господи! А где Илья?

— Илья в городе. Его в больницу положили.

— Вот это хорошо. Больничные условия ему больше подойдут. Его в любом случае обследовать нужно. А как пожар-то случился?

— Я не знаю. Мы с подругой в лес ходили. Нас несколько часов не было, а когда пришли, увидели такую вот страшную картину.

— А что вы в лесу делали?

— Грибы собирали, — тут же вышла из положения я.

— Да какие сейчас грибы! Не сезон еще.

— Дождей столько было…

— Все равно не сезон. А как же пожар-то произошел?

— Понятия не имею.

— Может, вы забыли что-нибудь отключить?

— А у меня вообще ничего не было включено.

— Да как же… А холодильник?

— Холодильник был исправен.

— Мало ли чего. Может, что-нибудь с розеткой?

— Когда я в лес уходила, все было нормально.

Все розетки были в целости и сохранности.

— Может, короткое замыкание или еще что?

— Чертовщина какая-то.

К моему глубокому сожалению, дачу спасти не удалось. Она почти вся сгорела, от нее остались одни развалины. После отъезда пожарных я никак не могла прийти в себя и сидела все у той же сливы, держа свою бесценную боевую подругу за руку.

— Вот и все, — почти шепотом произнесла я и вытерла бежавшие по щекам слезы. — Эта дача досталась мне от бабушки. Я ее очень любила, знала, что на этой земле есть дом, куда я могу сбежать от городской суеты, хорошо отдохнуть, забыться, подышать свежим воздухом и, набравшись новых сил, вернуться в город для того, чтобы приступить к своей любимой работе.

— Хорошая была дача. Правда, сарай почти завалился, но его было можно поправить. Светка, а может быть, ты все-таки что-нибудь включенным оставила? Не помнишь?

— Не помню. У меня все исправно было.

Посмотрев на расходящихся соседей, я вновь всхлипнула и поняла, что совершенно не в состоянии взять себя в руки.

— Наталья, после знакомства с этим чертовым Ильей началась какая-то черная полоса. Неприятности так и валятся на мою бедную голову. Я уже, наверное, не удивлюсь, если, когда я приеду домой, окажется, что и с моей городской квартирой что-то случилось.

— Светлана, прекрати каркать! То, что произошло с дачей, просто случайность, так называемое стечение обстоятельств.

— Ты думаешь?

— Я в этом просто уверена.

— Какое-то уж слишком частое стечение обстоятельств…

— Дача есть дача. С ней поаккуратнее нужно.

Возможно, у тебя проводка старая была или еще что.

Короткое замыкание — проще простого. Из-за короткого замыкания даже в городе столько квартир и домов выгорает, просто жуть. Посмотри последние сводки. А то, что все неприятности одним махом навалились… Так это, я тебе скажу, чаще всего и бывает. Где тонко, там и рвется. Ладно, Светлана, главное — участок остался. Будут деньги, можно построить новый дом.

— На какие шиши?

— Не говори… Мало ли? Будет мужик, будут и шиши.

— Наталья, отстань от меня с этими мужиками.

Услышав, что кто-то кашляет за моей спиной, я тут же повернула голову и увидела стоящего за забором деда, который жил на соседнем участке и довольно часто выполнял небольшие работы в моем саду или делал что-нибудь полезное по дому за соответствующее вознаграждение в виде поллитровки.

— Вот и мужик пожаловал, собственной персоной, — съехидничала Наталья.

— Это сосед.

— Сосед тоже мужик. Наверно, дом пришел строить. Думаю, что не стоит от такого предложения отказываться. Пусть хоть что-то сколотит из досок, чтобы переночевать было можно, когда захочется свежим воздухом подышать.

— Здорово, дед Егор! — поздоровалась я с соседом, не обращая внимания на Наташку. — Как поживаешь? Извини, пригласить в дом не могу по причине того, что с некоторых пор у меня его попросту нет.

— Вижу, Светочка. Все вижу. Ох, горе-то какое!

— Налить тоже ничего не могу. Не из чего и некуда.

— Кто бы нам самим налил? — как всегда, вставила реплику Наташка.

Дед Егор обошел забор и, присев рядом с нами на корточки, дыхнул на меня ядреным перегаром.

— Дед, да ты пьян в стельку!

— С горя пришлось запить.

— А какое у тебя горе? Вот у меня горе. Это понятно.

Дед покосился на смотрящую куда-то вдаль Натку и посмотрел мне в глаза:

— Светлана. Я ведь, собственно, по делу пришел.

— По делу? Ну, говори, коли по делу.

Дед опять покосился на Натку и наклонился прямо к моему уху:

— Светлана, я это…

— Ну говори.

— Я это…

— Дед Егор! Ну, говори, я тебя внимательно слушаю! Только, пожалуйста, не дыши на меня перегаром, а то я сейчас на собственном огороде трупом упаду. Мне и так ужасно паршиво, да еще ты дышишь.

Дед слегка от меня отстранился и вновь посмотрел подозрительным взглядом на сидящую рядом со мной Наташку.

— Светлана, мне бы с тобой переговорить нужно один на один.

— Что значит «один на один»?

— Без свидетелей.

— Это моя единственная близкая подруга. Она мне как сестра. У меня от нее нет секретов.

— Правда? :

— Я тебе честно говорю. Это Наташа. Все, что ты мне скажешь, она по-любому узнает. Секреты не для нас.

Наталья подняла голову и безразлично спросила:

— Мне что, уйти, что ли? Только куда? Ума не приложу. Может, на соседний огород?

— Сиди, — приказным тоном сказала я Натке.

Немного замешкавшийся дед вновь прокашлялся и закурил папиросу.

— Ну, ежели близкая подруга, можно сказать, что сестра, то я при ней говорить буду.

— Говори.

— Светлана, я хочу сказать тебе одну вещь.., но ты должна знать, что я это только тебе скажу.

— Я уже слышала, дед Егор. Говори. Наталья — это я. Мы — одно целое.

— Я имел в виду, что если ты захочешь, чтобы я это перед милицией повторил, то хоть меня убей, я этого делать не буду.

— Я не понимаю, о чем ты?

— О том, что я тебе скажу это всего один раз и больше никогда не повторю. Можешь даже считать, что я тебе этого не говорил.

— Я все уже поняла, только ничего путного пока не услышала.

— Сожгли твой дом, Светочка. Специально его сожгли.

— Как сожгли? — на мгновение оцепенела я и посмотрела на деда ничего не понимающими глазами.

— Я как раз к окну подошел. Смотрю — два парня твой дом бензином из канистры обливают.

И дом, и сарай. Они все так быстро сделали, что я даже опомниться не успел. Спичкой чирканули, канистру прямо в пламя бросили — и бегом в лес.

Я еще долго у окна стоял как вкопанный, боялся пошевелиться. И после этого дачный народ к твоему дому побежал. Все сразу стали говорить о том, что это проводка загорелась или еще что. Я с горя выпил хорошенько, дождался, пока все разойдутся, и решил к тебе подойти, потому что подумал о том, что ты должна правду знать. Непонятно только, зачем мы за охрану платим. Каждый месяц с нас деньги собирают. Да и кому платим? Обыкновенному алкоголику, который сидит в своей будке и ничего, кроме своей бутылки, не видит. Забор и тот весь разломали. Теперь в наш дачный поселок можно прямо с леса зайти, минуя будку с охранником. Я сколько раз ставил вопрос, чтобы все собрали деньги на новый забор, да никому это не нужно. Все на иномарках ездят, а деньги на забор сдать не хотят. А ведь я тут постоянно живу. Да и не только я. Так почему только я один о нашей дачной безопасности беспокоиться должен? Где инициативная группа?

Раньше к нам в поселок из леса было никак не зайти, а теперь ходи сколько хочешь. Что это за безобразие?

— А.., что за парни? — тут же оживилась Наталья.

— Молодые парни, вроде неприметные. Оба в черных футболках, джинсах и черных очках. Спортсмены какие-то.

— Почему ты решил, что спортсмены?

— У них мышцы накачанные. Сейчас вся молодежь тренажерными залами увлекается. Видимо, и они тоже. Так что, Светлана, я пришел сказать тебе, что проводка у тебя нормальная была. Видимо, кому-то сильно ты перешла дорогу.

— А кому? — я задала вопрос, на который дед, конечно же, не знал ответа, но не задать который я не могла.

— Этого я сказать не могу. Это должно быть тебе известно.

— Ничего мне не известно!

— Значит, это поджог… — задумчиво произнесла, снова трогая повязку на голове, Наташка… — Поджог, — кивнул дед. — Я и подошел к вам для того, чтобы сказать это.

— А поджог — дело подсудное. Уголовное дело. А почему ты, дед, то же самое рассказать милиции не хочешь? — не унималась Наталья.

— Органам ничего рассказывать не буду! — сказал, как отрезал, дед.

— Почему?

— Потому, что не буду, и все. Я же вас сразу предупредил, что я ничего не видел и ничего не слышал.

Вам-то что? Вы в свой город уедете, и все, а мне тут круглый год жить. Если я милиции дам показания и этих отморозков возьмут, то следующим мой дом подожгут. И останусь я без кола и без двора. Ведь в этой жизни так получилось, что этот мой дом — единственное для меня убежище. — Дед встал и посмотрел в сторону своего дома. — Ладно, пора мне. Только я еще раз хочу повторить: считайте, что я ничего такого не говорил. Пусть меня теперь хоть пытают, но я свои слова никогда не повторю. Светлана, если тебе переночевать надо будет, то мои двери всегда для тебя открыты, ты это знаешь.

— Спасибо, дед Егор, — буркнула я и положила свою бедную голову себе на колени.

— Да не за что, Светлана. Если какая помощь нужна, ты же знаешь, я всегда готов тебе ее оказать.

Ну, я пошел?

— Иди уж, — пробурчала Наталья. А затем, чтобы избавиться от охватившей ее агрессии, подняла с земли камень и кинула его в пепелище. — Страшная нынче жизнь пошла! Каждый живет по принципу «моя хата с краю, ничего не знаю». Каково было бы деду, если бы его дом подожгли, а Светка все видела в окно, но не посодействовала в раскрытии данного преступления?! Где людская, а также соседская солидарность? Почему мы все так разрозненны? Твоя беда — это только твоя беда, и ничья больше.

— Ну, надеюсь все же, меня не подожгут, — остановился собравшийся уже уходить дед.

— Не зарекайся.

— Я плохого никому не делаю. Живу себе тихо-мирно, копаюсь в огороде и никому не мешаю.

— Можно подумать, Светка кому-нибудь плохое делает? Когда мы тоже в возрасте будем, возможно, тоже на огороде присядем и посвятим свою старость выращиванию урожая, а пока рано себя еще на грядках закапывать.

— Света — девушка молодая. У нее жизнь бурлит, оттого и все невзгоды. В молодости все много ошибок делают. А то, что «моя хата с краю, ничего не знаю».

В наше время это правильный принцип нормальной, спокойной жизни. А тот, кто любит выскакивать, вряд ли встретит когда-нибудь старость. Я знаю точно одну простую истину: если в жизни не делать зла, то и тебе его никогда не сделают. Зло порождает зло и, конечно же, ненависть.

— Не всегда этот принцип срабатывает, — раздраженно ответила Натка и вновь кинула камень в пепелище, которое осталось от дома.

Как только дед Егор ушел на свою дачу, я тут же подняла голову и обратила на сидящую рядом со мной Наталью усталый и совершенно потерянный взгляд.

— Ната, ты, случайно, не знаешь, кому понадобилось поджигать мою дачу?

— Понятия не имею. Если я не ошибаюсь, то у тебя вообще врагов нет. Ты у нас во всех отношениях девушка положительная.

— Я тоже всегда думала, что никому ничего плохого не делала и что врагов у меня в помине нет никаких. Оказывается, есть. Только враги какие-то невидимые. Одним словом, бойцы невидимого фронта.

— А может, это связано о твоей профессиональной деятельностью?

— Ты о чем?

— О том, что мы тут голову ломаем, а на самом деле все проще простого. Может, это с работой твоей туристической связано?

— Каким боком?

— Светка, а вдруг ты кому-нибудь плохо путевку за границу оформила? Может, кто-то таким образом свел с тобой счеты за плохой отдых?

— Ой, Натка, не говори ерунды! Скажешь тоже!

В работе у меня полный порядок, никаких промахов нет. И уж поверь мне, ни один клиент на такое преступление не пойдет. Даже если какие-то промахи и есть, то люди обращаются с жалобами в соответствующие инстанции, но ни в коем случае не жгут дачи туроператорам.

— А кто тогда?

— Это я у тебя хотела спросить. Сама ничего не понимаю.

Смахнув слезы, я вновь посмотрела на то, что осталось от дома, и тихонько всхлипнула:

— Была дача, и той не стало.

— Ужас какой-то! — тут же поддержала меня подруга. — У нас с тобой в последнее время сплошные потери. У меня драгоценности, у тебя дом. И вся эта полоса неудач началась после того, как мы с тобой познакомились с близнецами. Я с Владом в баре, а ты с Ильей на дороге. Ведь до этих знакомств мы с тобой нормально жили, вспомни! Все было спокойно. Я не скажу, что стрессы нас миновали, но жизнь текла в рамках разумного. Правда, в шоколаде мы никогда не были, но особо на жизнь не жаловались.

— Наташа, я совершенно ничего не понимаю. У меня голова кругом идет!

В этот момент кто-то посигналил за нашей спиной, я вздрогнула и обернулась. Позади нас остановилась черная иномарка, в которой было открыто окно и из которой доносилась веселая музыка. На нас смотрел симпатичный улыбающийся мужчина, он тут же сделал музыку тише и оживленно спросил:

— Девчонки, у вас здесь что, пожар, что ли был?

— Пожар, — в один голос ответили мы. — Не видно, что ли?

— Да уж. Картинка еще та…

— Так зачем тогда спрашивать?

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Можешь, — ехидно ответила Натка.

, — Чем?

— Построй новый дом.

— Ну вы даете! Я вас серьезно спрашиваю. Я у друга на даче гостил. Там, у самой реки, — мужчина показал рукой в обратную сторону. — Самая крайняя дача. Мы на рыбалке были, видели клубы дома. Сначала подумали, что кто-то траву жжет, а когда огонь увидели, сразу поняли, что дом у кого-то горит. Что случилось-то?

— Короткое замыкание, — не стала вдаваться я в подробности.

Мужчина улыбнулся грустной улыбкой и приложил руку к сердцу.

— Девчонки, примите мои самые искренние соболезнования.

— Принимаем.

— Хорошая хоть была дача?

— А свое разве может быть плохим?

— Тоже верно.

— А ты куда едешь? — тут же сообразила Натка.

— В Москву.

— Подкинь нас до Москвы, а то уже темнеет. Не сидеть же нам тут всю ночь.

— Пожалуйста. Я же сразу спросил вас, чем могу вам помочь.

— Умная мысля приходит опосля.

Хваткая Наталья села рядом с водителем, а я расположилась сзади и откинула голову на кожаную подушку.

— И как это мы тебя встретили? — не переставала щебетать Наталья. — А мы уже в ужасе думали, как из этой глуши выбираться будем. Ой, мы даже познакомиться не успели. Меня Наташей зовут.

— А меня Лешей.

— Лешик, значит.

— Не Лешик, а Леша, — не без обиды ответил мужчина.

— А что, Лешик не нравится?

— Нет. Я же не маленький мальчик. Не нужно меня так называть.

— Если не нужно, то и не буду. У меня был один знакомый Алексей. Я его всегда так ласкательно называла, ему нравилось.

— И куда же делся твой Алексей?

— Спрашиваешь тоже! Куда все мужики деваются?

— Действительно, а куда все мужики деваются? — Наш новый знакомый на секунду отвлекся от дороги и, не скрывая интереса, посмотрел на Наталью.

— Соскочил.

— С чего?

— Ни с чего. Ты что, не знаешь такого выражения?

— Может, я какой-то несовременный…

— Я это сразу заметила. Похоже на то. Соскочил — это значит ретировался. На свидания ко мне приезжал — шампанское, фрукты, конфеты привозил. Ужин туриста, одним словом. Все как положено.

Иногда цветы приносил. А однажды пообещал приехать и не приехал.

— Почему?

— Да кто его знает? Почему мужики не приезжают? Почему в отношениях наступает момент, когда мужики обещают манны небесные и больше не приезжают?

— Действительно, почему? — не без усмешки спросил Алексей.

— Надоела, наверно.

— Разве такая девушка может надоесть?

— Да вас, мужиков, не поймешь. Исчезаете в самый неподходящий момент, а самое главное — не можете сказать правду и нормально, по-человечески расстаться.

— Понятно. Наталья, а что у тебя с головой? На пожаре, что ли, пострадала?

— Да так, вражеская пуля, — рассмеялась Наташка.

Я сидела с закрытыми глазами и поражалась тому, сколько же в Наташке энтузиазма. Мы не спали целые сутки, пережили массу стрессов, но на ее лице не было даже грамма усталости. Со мной все было наоборот: голова страшно гудела, перед глазами плыло, а тело ныло так, что хотелось кричать.

— А подругу как звать?

— Света, — ответила я сама за себя и открыла глаза.

— Ей плохо, — тут же пояснила Наташка. — Она сегодня кровь сдавала, поэтому слабая. Да еще этот пожар.

— А зачем она кровь сдавала?

— У нее будущий муж в больнице.

— Благородное дело, — мужчина внимательно посмотрел на меня в зеркало.

— Наташа, хватит, — одернула я подругу.

— Что хватит-то?

— Хватит по поводу будущего мужа болтать.

Я тебя уже черт знает какой раз об одном и том же прошу!

— Девчонки, а может, мы в бар заедем? Может, вам чего-нибудь выпить? При въезде в Москву есть хороший бар. Может, мне вас покормить? Если не хотите выпить, то хоть по чашечке кофе?

— Света, ты как? — повернулась ко мне Наташка.

— Мне все равно, — глухо ответила я и постаралась сдержать слезы.

Глава 15

Мы сидели в небольшом помещении ночного клуба, слушали легкую музыку и наблюдали за официантом в черном костюме и крахмальной рубашке с галстуком-бабочкой. Наталья крайне услужливо разломила плитку шоколада и заставляла меня его поглощать, запивая сладким чаем.

— Тебе сейчас сладкое нужно есть, а то вновь свалишься от упадка сил, — говорила она голосом строгой учительницы, но при этом смотрела на меня заботливо.

— Да уж… — наблюдал за нами Алексей. — Я, как вас увидел, чуть дар речи не потерял. Пепелище, а рядом две девушки сидят прямо на земле. У одной на голове повязка. Мне даже страшновато стало.

Чуть было не подумал, что война началась. Похоже на кадр из военного фильма. Ладно, самое страшное уже позади. Было бы хуже, если бы это короткое замыкание ночью произошло, когда вы обе крепко спали.

— Да никакое это не короткое замыкание! — Не удержалась от соблазна рассказать правду Наталья. — Подожгли Светке дачу, вот и все замыкание.

— Кто? ;.:., — Не имеем понятия.

— Такого не может быть. Дачи за просто так не поджигают. Что-то у вас за спиной есть. Видимо, Света очень сильно кого-то подставила, а быть может, обидела, кому-то конкретно перешла дорогу.

Не побоюсь повториться: просто так ничего не бывает!

— Я ничего у себя за спиной не чувствую, — произнесла я холодным голосом. — У меня по этому поводу вообще никаких соображений нет.

— А мне кажется, что Света лукавит. Дачи просто так никто не поджигает.

— Выходит, что поджигают.

Алексей взял высокий бокал, в котором плавал фруктовый лед, немного его поболтал, сделал несколько глотков и, достав из кармана визитку, протянул ее мне.

— Что это? — от неожиданности я чуть не выронила визитку на пол, но тут же ее поймала.

— Моя визитка. Тут все телефоны. Если понадобится помощь, звони. Чем смогу, помогу. А если честно, то я с удовольствием окажу тебе помощь.

— А ты кто?

— Тут все написано. Я — частный детектив.

— Вот те раз! — взяла у меня визитку Наталья и принялась внимательно ее рассматривать. — И мне тоже визитку дай. Может, и мне помощь потребуется.

Алексей улыбнулся и достал для Наташки вторую визитку. Наталья тут же вернула мою.

— А ты давно этим занимаешься? — сразу поинтересовалась она.

— Давно.

— Надо же! Никогда не видела живых частных детективов.

— А каких ты видела? Только мертвых?

— Да нет. Я не это имела в виду. Я слышала про различных частных детективов, но никогда с ними за одним столом не сидела.

— Да ладно меня возносить! Я точно такой же, как и все.

— И что, за неверными женами следишь?

— Я занимаюсь любой работой, которая мне интересна.

— Да у тебя вообще работа интересная. И ты что, можешь найти отморозков, которые сожгли Светкину дачу?

— Может быть. Я этого не отрицаю. А вы видели этих отморозков?

— Мы — нет. Дед один видел. По соседству живет.

— Тогда необходимо с ним побеседовать.

— С ним бесполезно беседовать, — тут же влезла я в разговор. — Дед Егор — как партизан. Мы первые и последние, кто от деда правду услышал.

— Это смотря кто за дело возьмется, — внимательно посмотрел на меня Алексей.

— Так ты ж за любое дело не забесплатно берешься, — рассмеялась Наталья. — Господин профессиональный частный детектив, даже страшно подумать, сколько стоят твои услуги!

— Мои услуги стоят того. Поверь мне.

— А скидки у тебя есть?

— Какие скидки?

— Понятное дело, что не сезонные. Я имею в виду, погорельцам скидки. Светку ведь теперь можно отнести к категории погорельцев?

— Девчонки, если помощь действительно нужна, скажите, а о цене договоримся отдельно.

— А я думала, что ты нам все забесплатно сделаешь. Все-таки такие девушки…

— Забесплатно, как ты говоришь, только сыр в мышеловке.

— Наташа, — принялась стыдить я подругу, — если человек будет все делать бесплатно, то чем же он будет кормить свою семью?

— А у него что, семья есть? — Наташка расстроенно посмотрела в сторону Алексея и спросила:

— Леша, ты что, женат?

— Нет, — не задумываясь ответил тот. — При моей специальности это не очень удобно.

— Вот видишь, — облегченно вздохнула Наташка. — Алексей не женат. Значит, не перевелись еще на Руси холостые мужики.

— Леша, а ты что-то заканчивал? — я не могла не проявить интерес к сидящему рядом со мной мужчине.

— Конечно. Лицензию частного детектива получить непросто. У меня высшее юридическое образование. И опыт работы есть — в милиции и в прокуратуре.

— Надо же. А я и не знала, что для получения лицензии нужно юридическое образование и соответствующая практика.

— Ну, бывают, конечно, и такие экземпляры, которые профессию купили.

— И это возможно?

— В жизни возможно все. Такие горе-детективы занимаются своей деятельностью в погоне за большими заработками и не брезгуют противозаконными действиями. Их объявлениями кишат газеты и Интернет.

— А как отличить хорошего детектива от плохого?

— Необходимы рекомендации.

При этом Алексей достал трубку как у комиссара Мегрэ и важно закурил.

— Вот теперь я вижу, что перед нами настоящий детектив! — торжественно заявила Наташка.

Все дружно рассмеялись, а я почувствовала, что жутко хочу спать. Обеспокоенный моим состоянием Алексей тут же подхватил меня на руки и, не обращая внимания на глазевших на нас посетителей бара, отнес меня к себе в машину, аккуратно положил на заднее сиденье.

Я не помню, как очутилась дома. Помню только чьи-то заботливые руки, которые положили меня на кровать в моей спальне и укрыли пуховым одеялом.

— Спокойной ночи и приятных снов! — услышала сквозь сон я.

— Пусть тебе приснятся зайчики, — откуда-то издалека донесся звонкий Наташкин голос. После этого стало тихо. А затем хлопнула входная дверь.

Я осталась в квартире одна и провалилась в крепкий сон.

Не знаю, сколько времени я проспала, но когда все же проснулась, увидела, что на улице уже день. Сквозь плотные шторы просачивались лучики солнца. Прислонившись к стене, я вытянула вперед ноги и посмотрела в стоящее напротив зеркало.

Все события последних дней перемешались у меня в голове, и я осознала, что еще не могу спокойно рассуждать и делать какие-то выводы. Я ощутила потребность пожаловаться кому-то на жизнь и задать вопрос, который возник у меня этим утром и прочно засел в моей голове: "Почему так больно жить?

Почему?"

Мне хотелось рассказать о том, как я устала от внутренних страданий, навалившихся на меня в последнее время, от внутренних страхов, которые раздирали душу.

Из зеркала напротив на меня смотрела девушка с усталыми, покрасневшими от слез глазами, с черными кругами под ними и припухшими веками.

Этим утром я поняла, как я устала жить так, как жила в последнее время. А еще мне жутко не хотелось вставать. Ведь я знала: встав с кровати, я должна буду что-то делать, куда-то звонить, с кем-то беседовать, чего-то бояться и все так же усиленно думать.

Вздрогнув от телефонного звонка, я осторожно, словно опасаясь, сняла трубку и услышала на том конце провода как всегда чересчур возбужденный Наташкин голос:

— Светка, ты как?

— Только проснулась.

— Тогда доброго тебе утра! Вернее — доброго обеда.

— Спасибо. А уже обед?

— Нормальные люди уже пообедали.

— Не думала, что так много времени.

— Ты вчера прямо в баре вырубилась. Ты сейчас как себя чувствуешь?

— Я еще не пойму, с кровати пока не вставала.

— Ты хоть выспалась?

— Вроде да. А где Алексей?

— На работе уже, наверно. Ты вчера в баре уснула, так он тебя в машину на руках отнес. Довез до твоего дома. Я достала у тебя из кармана ключи от квартиры. Лифт не работал, и он тебя все время на руках нес. Да так осторожно, словно маленького ребенка. Ты что, вообще ничего не помнишь?

— Все словно в тумане, — не сдержавшись, зевнула я.

— Мы тебя на постель положили, укрыли одеялом, захлопнули дверь и уехали.

— А потом?

— Что «потом»?

— Вы вместе ночевали? Ты его к себе позвала?

— Да нет, что ты! — в Наташкином голосе появились грустные нотки. — Он довез меня до дома, и все.

— И ты не пригласила его подняться на чашечку бодрящего чая? — не поверила я Наташке.

— Пригласила.

— А он?

— Он сказал, что мне тоже нужно выспаться и что у него завтра очень важная и ответственная работа. Проводил меня до двери и, поцеловав руку, уехал домой. Может, он импотент? — сделала собственное заключение Наталья.

— Что? — прыснула я со смеху.

— Что слышала. Разве нормальный мужчина откажется от приглашения девушки зайти в квартиру?

— Нормальный откажется. А внаглую просятся на квартиру при первом знакомстве только одни ненормальные. Тебе бы легче было, если бы он остался у тебя ночевать, а утром исчез в неизвестном направлении?

— Почему в неизвестном? Я бы так не сказала.

У меня есть его визитка.

— Его визитка ни к чему его не обязывает.

— А почему ты решила, что он бы мне больше никогда не позвонил? Бояться мне больше нечего.

Квартира пустая. Все, что можно было украсть, уже украдено. Все ведь ценное подчистую мерзавец Влад вынес.

— Наталья, все психологи в один голос говорят о том, что нельзя спать с мужчиной после первого знакомства.

— А после какого спать? После сотого, что ли?

— Ну хотя бы немного надо подождать.

— Может, ты и права, — неожиданно согласилась Наташка. — Ты знаешь, а мужик просто сногсшибательный. Сильный, мужественный. Таких мужиков сейчас единицы. За таким как за каменной стеной. Он закроет тебя своей мощной грудью и заставит забыть о всех жизненных передрягах и трудностях. И работа у него интересная. Быть может, нашим судьбам по пути?

— Он же тебе сам сказал, что в жизни бывает все.

— Светка, а может, ему ты понравилась? Может, он потому ко мне не пошел, что глаз на тебя положил?

— Наташа, не говори ерунды.

Встав с кровати, я сунула ноги в мохнатые тапочки и накинула домашний халат.

— Светка, а я тебе знаешь зачем позвонила?

— Зачем?

— Я тебя обрадовать хотела!

— Правда? Я уже не верю, что можно чему-то радоваться. В последнее время все вокруг меня в таких черных тонах, что просто не остается места для радости.

— И все же я хочу тебя обрадовать!

— Ну, давай радуй, — безразлично буркнула я и затянула пояс на халате как можно туже.

— Илья живой. Я звонила в больницу, и мне сказали, что его состояние немного улучшилось, так что есть подозрение на то, что он будет жить. Ты рада?

— Еще бы. Конечно, рада. Я всегда рада тому, что в ком-то бьется и борется за место под солнцем жизнь.

— Мы сегодня к нему поедем?

— Да разве нас в реанимацию пустят?

— Для нас самое главное — отметиться и поставить галочку.

— Наташа, какая же ты все-таки циничная!

Так нельзя. Какая к черту галочка?! Как только ему будет легче, обязательно съездим. А пока можно просто звонить и справляться о его здоровье. Я ему сегодня еще на работу позвоню. Подниму всех на ноги.

— На работу? Зачем?

— Затем, чтобы в больнице знали, что у них не простой человек лежит, а очень даже обеспеченный.

Сама знаешь, как в наше время.

Не подмажешь — не подъедешь. Нужно, чтобы за ним уход хороший был. Пусть сотрудники денег в больницу привезут. Медикаментами, какими Нужно, его обеспечат. Тебе не нужно объяснять, ты прекрасно знаешь, как нынче в больнице. Без денег отношение одно, а с деньгами совсем другое.

— Тоже верно, — согласилась подруга. — Без денег сейчас шагу не ступишь, особенно если у тебя со здоровьем проблемы.

— И я про то же.

Подойдя к балкону и не выпуская трубки из рук, я распахнула плотные шторы и зажмурилась от сильного солнечного света.

— Сегодня погодка такая замечательная! — не могла не порадоваться я. — Давно такой чудной погоды не было, а то смог, стоящий в последнее время над Москвой, уже порядком поднадоел.

— Ой, не говори. Меня солнышко тоже обрадовало. И это несмотря на то, что я проснулась в своей голой квартире, где уже даже запаха моих обожаемых драгоценностей не осталось.

Открыв балконную дверь, я вышла на балкон, и… из горла вырвался пронзительный крик. Я увидела, что от моей машины, стоящей у соседнего дома, остался только обгорелый остов. А затем в голове пронеслись смутные воспоминания: вой сирен… ночные звонки и настойчивый стук в дверь… А я так и не смогла освободиться от плена своего крепкого сна…

Глава 16

— Света, что случилось? — услышала я в трубке перепуганный голос своей подруги.

— Случилось то, что я уже почти сошла с ума.

— Я спрашиваю, что произошло?

— У меня машина ночью сгорела.

— Как сгорела?

— Не знаю. Как машины горят?! А может быть, ее даже взорвали.

— Кто?

— Откуда я могу знать? Я в последнее время вообще ничего не понимаю.

— Расскажи, что там у тебя произошло.

— Понятия не имею. Я же спала, когда кто-то расправлялся с моим авто с такой жестокостью. Ничего не произошло, за исключением того, что я сейчас стою на балконе, смотрю на свою обгорелую машину, вернее, на то, что от нее осталось, и чувствую дикую душевную боль. Вчера я потеряла дачу, а сегодня машину.

— Как это случилось? — снова спросила подруга.

Видимо, до Натальи не доходило, что с нами иногда случаются вещи, которые не поддаются никакому объяснению.

— Сейчас пойду и спрошу у соседей. Видимо, я очень крепко спала.

— Светка, я сейчас приеду.

— Как знаешь.

— Что ты говоришь? Ты же прекрасно знаешь, что я не оставлю тебя в беде и что твои проблемы уже давно стали моими.

Я затянула пояс халата потуже, собрала волосы резинкой в хвост и, даже не поменяв тапочки на босоножки, вышла из квартиры. Спустившись по лестнице словно в тумане, на ватных ногах, вышла из подъезда, подошла к своей машине и посмотрела на сидящих на лавочке у подъезда бабушек.

— Добрый день! А вы не скажете, что здесь произошло?

— Так видно же… Пожар был сильнейший!

— Может быть, есть свидетели? Это случилось ночью?

— А вы хозяйка машины? — тут же смекнула одна из бабулек.

— Я хозяйка этого металлолома, — кивнула я. — Так все же что произошло? Я места себе не нахожу. У меня в мыслях не укладывается, как такое могло случиться.

— Я ночью долго не могла уснуть, — начала самая бойкая бабулька. — Ворочалась, ворочалась…

Свет в комнате был выключен. А" затем услышала, как раздался громкий взрыв, и всю комнату озарило ярким светом. Я испугалась, подбежала к окну и с ужасом увидела, что полыхает машина в нашем дворе. Я сразу вызвала и пожарную, и милицию, и «Скорую», на всякий случай. Я подумала, вдруг в машине человек есть и кто-то его взорвал. Сейчас такое страшное время. По телевизору часто показывают, как людей прямо в автомобилях взрывают.

Когда приехали пожарные, то сразу сказали, что в машине пусто. Мне полегчало — ну, хоть без человеческих жертв обошлось. Не хотелось, чтобы кто-то такую страшную смерть принял прямо под моими окнами.

— А кто-нибудь видел до взрыва чужого человека у моей машины? Может, кто подозрительный крутился? Не обязательно ночью, а, допустим, вечером.

Вы же целыми днями тут сидите. Всех из нашего двора знаете.

— Нас уже милиция допрашивала. Это произошло в три часа ночи. Все люди в это время крепко спят.

Никто ничего не видел. Свидетелей вообще никаких нет. Все всполошились только тогда, когда машина уже взорвалась. Нечего нам рассказывать. Мы и милиции сказали, что никого подозрительного не видели. Ни вечером, ни днем.

— Спасибо, — поблагодарила я болтливую бабушку и стала осматривать машину.

— Дочка, ты если еще машину купишь, то под наши окна не ставь, — послышался голос другой бабушки. — Тут за домом стоянка есть.

— Спасибо, я знаю.

— А если знаешь, то зачем ее здесь ставишь? И с милицией тебе придется пообщаться. Тебе ночью не достучались.

— Хорошо, пообщаюсь, — не стала я вступать в спор со старушками и пошла назад к подъезду, у которого, как оказалось, меня уже ждал участковый.

После всех объяснений с милиционером я поднялась в квартиру, села на кухне и стала тупо выглядывать Наталью, которая не заставила себя ждать и позвонила в дверь сразу же после того, как я о ней подумала. Бросившись мне на шею, она стала трясти меня за плечи и приговаривать:

— Господи, да что же это такое творится? Житья никакого нет! Я видела! Я все видела! Если бы ты только знала, что я испытала, когда это увидела! Если бы ты только знала…

— Что ты видела? — перепугалась я за Наташку.

— Машину! Твою машину! Все, что осталось от твоей красавицы!

— Скажешь тоже… — немного успокоилась я. — А я уж, грешным делом, подумала…

— Что ты подумала?

— Я подумала, что ты видела, кто мою машину взорвал.

— Откуда я могла видеть, если я только от тебя об этом узнала? Или ты думаешь, что я видела все ночью из окон своей квартиры, которая находится в противоположном районе Москвы? Извини, но я ясновидением не обладаю.

— Но ты так кричишь…

— А как же не кричать? Горе такое! Бедная ты моя, бедная… Несчастная ты моя девочка… Кто-то играет с тобой в очень даже злые игры.

— А кто?

Я присела на диван и потянула следом за собой Наталью. Положив голову на Наташкино плечо, я ощутила минутное успокоение и еще раз спросила:

— Наташа, у тебя есть хоть какие-нибудь предположения?

— Нет, — отрицательно замотала головой Наташка. — Никаких.

— У меня тоже.

— Но ведь кто-то же делает это сознательно, — Наташка гладила меня по плечу и усиленно думала. — Света, несчастья сыплются на наши головы как из рога изобилия. А мы даже не знаем, кто именно и куда нанесет нам следующий удар. Может, позвоним Алексею?

— Зачем?

— Затем, чтобы он занялся этим делом, потому что мне кажется, дальше будет еще хуже.

— Звони, только мне ведь платить ему нечем.

Откуда у меня деньги, если я на работу пока не хожу и у меня каждый день какое-нибудь стихийное бедствие?

— Пусть он нам скидки делает. Мы же ему не чужие.

Алексей приехал ближе к вечеру и, сев за кухонный стол, пристально посмотрел в окно в направлении взорванного автомобиля.

— Когда этот металлолом увезут со двора? — поинтересовался он первым делом.

Поправив халат, я поставила на стол чайник и села на табуретку.

— Завтра.

— Понятно.

— Что тебе понятно? — тут же спросила Наташка. — Ты хоть нас в курс дела вводи. Ты осматривал машину?

— Осматривал.

— И что?

Алексей посмотрел на Наталью крайне недовольным взглядом и закурил свою трубку.

— Если за дело берусь я, значит, и вопросы задаю я.

— Пожалуйста, — обиженно ответила Натка.

— Таковы правила моей работы, — постарался смягчить ситуацию Алексей и, не обращая внимания на Наталью, обратился ко мне:

— А ты с участковым беседовала?

— Да, — кивнула я.

— И что он сказал?

— А что может сказать участковый? Задал несколько вопросов и был таков. Все время давил на то, что у меня есть враги. Сказал, чтобы я хорошенько подумала-поразмышляла, проанализировала все свои связи.

— Ты это сделала? — Алексей разогнал рукой облако едкого табачного дыма и посмотрел на меня своими пронзительными глазами, которые как будто рентгеном просвечивали. И от этого взгляда мне стало так неловко, словно я что-то недоговариваю и в чем-то очень сильно виновата, будто я не жертва загадочных обстоятельств, а попадаю в них вполне сознательно.

— У меня нет врагов! — в отчаянии крикнула я и ударила кулаком по столу. — Я в жизни никому не делала плохого! Ни на работе, ни дома, ни в личных отношениях! На работе у меня полный порядок. Меня ценят, уважают. Клиенты меня постоянно благодарят.

— Она в туристической фирме работает, — пояснила Алексею Наталья. Видимо, на всякий случай, чтобы Алексей не подумал ничего плохого по поводу клиентов.

— Дурная ты, Наташка, — немного успокоившись, продолжила я. — Так вот. На работе меня подарками задаривают. То шампанское, то конфеты, то фрукты всякие. У меня там проблем нет. Что касается соседей, то большинство из них я даже в лицо не знаю, несмотря на то что живу в этом доме много лет.

С соседями только здороваюсь, да и то не со всеми.

Так же и со знакомыми. Ну, никому и ничего я не делала плохого!

— Не стоит кричать, — не сводя с меня крайне неприятного, пронзительного взгляда, произнес Алексей.

— Извини, нервы.

— Понимаю.

— Я не знаю, как тебе объяснить… Я правда никого не подозреваю. Если бы у меня хоть какие-нибудь подозрения были, я бы про них тебе обязательно рассказала.

— Согласен, — Алексей вновь выпустил облако дыма и налил себе чашку чаю.

— Да что ж ты сам-то? — бросилась к нему на помощь Наталья. — Сидишь, молчишь… Сказал бы мне, я бы тебе чаю налила.

— Да что ж я, немощный, что ли?

— При чем тут это? — Задав вопрос, Наталья кокетливо сложила губки бантиком. — Мужчина не должен делать то, что умеет делать женщина. Видишь же, что рядом с тобой сидит такая шикарная женщина, как я. Мог бы мне руку на плечо положить и проворковать ласковым голосом: «Дорогая, не могла бы ты налить мне чашечку чаю?»

Алексей рассмеялся и немного смутился.

— Хорошо. В следующий раз я сделаю именно так.

— Сделай, пожалуйста, — игривым голосом проворковала Наталья. — За мной не встанет — поухаживаю за тобой с удовольствием. Ладно, продолжайте дальше, а то я вас от беседы отвлекаю.

— А что продолжать-то? — ни с того ни с сего прорвало меня. — Алексей, ты берешься за это дело?

— Если приехал, значит, берусь.

— А сколько это будет стоить?

— Давай пока не будем о деньгах.

— Что значит «не будем»?

— Как только у меня появятся какие-нибудь результаты, тогда и поговорим.

Я захлопала глазами и изменилась в лице.

— Как так? А вдруг ты убьешь меня большой суммой?

— Не убью, — вновь рассмеялся Алексей.

— А может быть, Леша тебе бесплатно помочь хочет? — бесцеремонно влезла в разговор Наталья. — Что с тебя взять-то? Машины нет, дачи тоже нет. С тебя и брать нечего!

— Бесплатно никто не помогает, — вразумила я Наташку. — И ты это прекрасно знаешь.

— Давайте пока не будем толковать о деньгах! — разрешил наш спор Алексей и затушил свою трубку.

— А когда мы о них будем толковать? Когда у меня не окажется суммы, которую ты запросишь?

— Света, сейчас я даже слышать ничего не хочу о деньгах. Во-первых, я еще не произвел никаких трат из своего кармана. Во-вторых, ты мне очень симпатична. Милая, приятная девушка. Мне искренне жаль, что с тобой происходят страшные вещи. Я хочу взяться за это дело пока безвозмездно. Если понадобятся какие-нибудь существенные траты, я тебя извещу, а там мы уже будем исходить из твоей платежеспособности.

Наталья рассмеялась и громко захлопала в ладоши.

— Наталья, ты что? — не поняла я свою подругу.

— Алексей сейчас признался в том, что ты ему нравишься. Теперь понятно, почему он ко мне на чай не захотел подниматься.

— Прекрати, пожалуйста.

— А что прекращать, если он сейчас сам в этом признался? Алексей, с твоей стороны это настоящий мужской, благородный поступок, достойный большого уважения. Девушка и так все потеряла, и ты решил помочь ей совершенно бесплатно.

Хорошо, что ты сразу понял, что ты на ней не разбогатеешь. Но, может быть, твои труды будут все-таки по достоинству оценены такой симпатичной девушкой, как Светлана. Уж если ты совсем потратишься, то Светка с тобой натурой рассчитается.

Не переживай. Можно совмещать приятное с полезным.

После Наташкиных слов меня окатило жаром с ног до головы, и я на минуту потеряла дар речи. Я подалась вперед, покраснела, как вареный рак, и не смогла удержать себя от того, чтобы не залепить Наталье хорошую пощечину.

— Ты что? — подскочила со своего стулья Наталья. — С ума, что ли, сошла?

— Это ты, я смотрю, с ума сошла.

— Шуток не понимаешь?

— Такими вещами не шутят!

Не говоря больше ни слова, Наталья направилась к входной двери и, вызывающе скинув тапочки, принялась надевать свои туфли. Я бросилась следом за ней и перегородила входную дверь:

— Наташа, ты куда собралась?

— Домой.

— Ты что, на меня обиделась?

— А ты что думала, что меня беспрепятственно можно по лицу шлепать? Тебе никто не давал подобного права! Никто!

— Извини.

— Мне это надоело, — не приняла моих извинений Натка. — Я для нее стараюсь, всю душу вкладываю, а она меня по лицу хлещет! У тебя есть еще такая подруга, которая к тебе по первому зову бросится?

— Нет, — виновато ответила я.

— То-то. Так ценить надо!

— Я ценю.

— Что-то я этого не заметила. Отойди от двери. Дай пройти.

— Наташа, может быть, ты все-таки одумаешься и останешься?

— Я сказала: дай пройти! Я сейчас киплю, как чайник. Отойди, а то взорвусь!

( Наташкины слова произвели на меня должное впечатление, и я отошла в сторону.

— Вот так-то. Как отойду, позвоню.

— Звони, конечно. Я жду, — сказала я робким голосом и вздрогнула оттого, что Наташка громко хлопнула дверью.

Вернувшись на кухню, я села напротив Алексея и постаралась выдавить из себя улыбку.

— Алексей, ты извини, что так вышло. Не знаю, что это на Наташку нашло. Да и на меня тоже.

— Бывает.

— Может, все оттого, что у нас обеих нервы сдают. В последнее время столько всего произошло, что нормальный человек этого просто не выдержит. Каждый день какая-нибудь беда. Не обращай на Натальины слова внимания. Она часто мелет что ни попадя.

Все проблемы от стресса. Скажи, можно жить в вечном стрессе?

— Нельзя.

— И я так думаю.

— А ты по-другому жить не пробовала?

— А по-другому не получается.

— Но ты действительно это пробовала? — вновь закурил свою любимую трубку Алексей.

— Я же тебе ответила, что да.

— И что?

— Бесполезно. Ладно, Алексей, я, наверно, тебя задерживаю. Давай поговорим по делу. Мы остановились на том, что у меня нет врагов.

— Не верю.

— Что значит «не верю»?

— Если ты живешь в вечном стрессе, у тебя не может не быть врагов. Вчера ты была ужасно бледная и сонная. Наташа сказала, что ты сдала много крови.

Кому ты отдала свою кровь?

— Одному человеку.

— Я понимаю, что не обезьяне. Я задал тебе конкретный вопрос, а ты уходишь от ответа. Если я задаю тебе прямой вопрос, то будь так добра — давай мне прямой ответ. Если ты хочешь, чтобы я тебе помог, ты должна рассказать мне всю правду. Мы должны сотрудничать на основе взаимного доверия. Без доверия у нас ничего не получится. Ты должна мне доверять. Я понимаю, что я совершенно чужой тебе человек, и я не знаю, как убедить тебя в том, что я хочу тебе помочь. Все же постарайся мне хоть немного поверить.

— Человек, которому я отдала свою кровь, не имеет никакого отношения ни к поджогу моей дачи, ни к взрыву моего автомобиля.

— Я должен это проверить.

— Алексей, я тебя умоляю! Этот человек лежит в тяжелом состоянии в реанимации. У него не хватает сил, чтобы открыть глаза, а ты говоришь о подобных деяниях…

— Кто он тебе? — неожиданно спросил меня Алексей.

— Он.., он… — немного растерялась я от вопроса. — Он мой знакомый. Он гостил у меня на даче.

— А что с ним случилось? — пытал меня Алексей.

— В смысле? — прикинулась дурочкой я.

— В смысле того, почему он в реанимации?

— В него стреляли! — яростно крикнула я. — Алексей, хватит меня мучить. Я не могу рассказать тебе все, что ты хочешь знать. На то есть свои причины. Извини.

— Где в него стреляли? — Алексей не обратил внимания на мою ярость.

— У меня на даче.

— А кто?

— Его брат.

— По какой причине он в него стрелял?

Я встала из-за стола и судорожно замотала головой:

— Леша, извини, но это уже чужие семейные секреты. Прости, но я не имею права тебя в них посвящать. Знаешь, я подумала и решила.

— Что ты решила?

— Я не нуждаюсь в твоих услугах. Я все решу сама.

— Ты уверена?

— Да. Я сама со всем разберусь, но ты не должен знать то, что тебе не положено знать и что является чужой тайной.

Алексей встал со своего места, положил руки на мои плечи и заглянул мне в глаза:

— Светлана, я знаю, что смогу тебе помочь. Я знаю, что ты многое недоговариваешь. Но тебе не справиться в одиночку! Расскажи мне обо всем, что тебя беспокоит, и я возьму часть твоих проблем на себя.

Я посмотрела на Алексея глазами, полными слез, и замотала головой:

— Нет. Не могу. Извини.

— Я помогу тебе безвозмездно… Я возьму все расходы на себя. Не думай о деньгах. Только доверься мне.

— А какой тебе смысл помогать мне бесплатно?

Ты всегда помогаешь безвозмездно одиноким женщинам?

— Ты первая.

— И зачем тебе это нужно?

Алексей немного задумался и притянул меня к себе.

— Света, мне кажется.., я в тебя влюбился, — сказал он, будто школьник.

— Влюбился?

— По-моему, да. Столько слышал про любовь с первого взгляда, но никогда не думал, что она есть. А тут как гром среди ясного неба…

— Так тебе кажется, что ты в меня влюблен, или ты действительно в меня влюблен?

— Кажется, влюблен, — рассмеялся Алексей.

Алексей вдруг принялся целовать меня, но я его отстранила и в который раз отрицательно покачала головой:

— Алексей, извини. Я не готова.

— К чему? — не сразу понял он меня.

— К тому, чтобы вот так.., сразу… Я слишком опустошена и истощена.

— А я и не собираюсь настаивать. Когда ты будешь готова, ты сама сделаешь шаг мне навстречу. Ты разрешишь мне помочь тебе разобраться с твоими проблемами?

— Нет.

— Почему?

— Потому что я не могу рассказать тебе о всех своих проблемах. По крайней мере, пока не могу.

Сейчас ты требуешь от меня того, что я не могу сделать. Если мне понадобится твоя помощь, я обязательно тебе позвоню. А сейчас я еще не готова…

— К чему?

— К тому, чтобы все тебе рассказать и попросить о помощи.

— Хорошо. Я буду ждать. Ты хочешь, чтобы я ушел?

— Да. Я хочу побыть одна.

Алексей встал и направился к выходу. Остановившись у входной двери, он взялся за ручку и посмотрел на меня своими большими и необычайно грустными глазами.

— Светлана, ты не представляешь, как мне тяжело от тебя уходить. У меня к тебе просьба.

— Какая?

— Сделай что-нибудь, чтобы я тебя разлюбил.

— Зачем? — изумленно спросила я.

— Иначе я просто не смогу уйти. Сделай что-нибудь, чтобы я захотел покинуть твою квартиру. Ну, накричи на меня. Пошли меня ко всем чертям, выгони взашей. Делай же что-нибудь.

— Я не могу. Я хочу, чтобы ты ушел сам.

Алексей изменился в лице, слегка побледнел и, даже не оглянувшись назад, вышел из квартиры. А я… Я вытерла нечаянно нахлынувшие слезы и прислонилась к закрытой двери. Тогда я еще не знала, что закрыла ее за Алексеем надолго, что судьба подарит мне встречу с этим человеком только через несколько долгих лет…

Глава 17

Прошло три года.

Выбежав на балкон в яркой ночной сорочке, я помахала отъезжающему на работу мужу рукой и, перевалившись через перила, крикнула на весь двор:

— Илья, удачного тебе дня! Не забывай, что я тебя сильно люблю!

— Я тебя тоже, — рассмеялся Илья и укоризненно покачал указательным пальцем:

— Смотри не вывались!

— А то что? — игриво спросила я.

— А то разобьешь голову.

— А ты будешь меня любить с разбитой головой?

— Дурочка! Я тебя любой буду любить!

— Даже когда я буду старой, дряхлой, немощной и вредной?

— Я же сказал — любой!

После того как Илья сел в свой навороченный джип, я проводила его машину ласковым взглядом и вернулась в спальню. На прикроватной тумбочке в позолоченной рамке стояла наша свадебная фотография, на которой я была запечатлена в свадебном платье, стоящем целое состояние, и в потрясающей белоснежной кружевной шляпе. Илья был одет в черный дорогой костюм, из кармана пиджака которого виднелась белая роза. Улыбнувшись, я приложила фотографию к сердцу и ощутила необъяснимое тепло.

На сегодняшний день я абсолютно счастливая женщина. Рядом со мной умный и сильный мужчина, который всегда готов меня поддержать и защитить, если мне это потребуется. Благодаря ему я чувствую себя красивой, хотя никогда раньше не строила иллюзий по поводу своей внешности. Илья принимает меня такой, какая я есть. Он не пытается меня переделать на свой лад и не требует никакой фальши. Мы идеально подходим друг другу. Мы относимся друг к другу, не обращая внимания на недостатки и подчеркивая достоинства.

Я блаженно закрыла глаза и вспомнила нашу свадьбу. Мы с Ильей были необыкновенно счастливые, веселые и довольные. Черный как смоль лимузин, увешанный всевозможными яркими ленточками…

Море шампанского. Масса гостей… Дорогой ресторан в центре Москвы… Выступление многочисленных звездных артистов… Громкие слова в нашу честь… А затем была потрясающая ночь любви.

Мы сняли номер в отеле и не выходили оттуда два дня. Илья не уставал говорить мне о своей любви и рисовать яркую картину нашего будущего семейного счастья. Мы вместе мечтали о детях. Илья хотел сына, а я, конечно же, мечтала о девочке. Я смотрела в глаза Ильи и плакала от счастья. Я хотела отдать ему всю свою любовь и все свои чувства, ведь я прекрасно понимала тот факт, что этому человеку очень сильно обязана. Он превратил мою жизнь в сказку.

Я знала, что теперь наши жизни прикованы одна к другой, что мы — единое целое и что нам предстоит пройти вместе долгий, хоть и не всегда усеянный розами путь.

— Любимый, мы с тобой созданы друг для друга!

— я поднесла рамку с фотографией к губам и страстно ее поцеловала.

Мы действительно были созданы друг для друга.

Для той гармонии души и тела, которая так редко бывает. Говорят, что такая гармония опасна, потому что она быстро проходит, но я в это не верю. Я обрела в Илье смысл жизни, а что еще нужно для женщины?

Теперь на его рабочем столе в офисе уже стояла моя фотография в рамке, а не той красивой девушки в купальнике, которую я видела в прошлый раз. И пусть я не так красива, но зато я очень любима. А это главное.

Мы женаты уже два с половиной года. Ровно полгода Илья провел на больничной койке. Он очень медленно возвращался к нормальной жизни.

Однажды мы с Натальей приехали его навестить. И… Наталья толкнула меня к кровати, припомнив Илье его обещание на мне жениться. Я хотела было поругать Наталью за то, что она берется за старое, но, к моему удивлению, Илья взял меня за руку и.., подтвердил обещание. С той поры я дни и ночи напролет проводила у его кровати. Варила бульончики, делала паровые котлетки, наливала в термос сладкого чая и бежала в больницу. И так каждый день. Даже в обеденный перерыв и по пути на работу. Иногда я оставалась у него на ночь, держала его за руку и дремала на стуле, а затем, совершенно не выспавшись, шла на работу и звонила ему каждые полчаса из своего офиса. За то время, пока я просиживала у его кровати, я рассказывала ему о себе и слушала его рассказы.

И рассказала ему о том, что люблю танцевать, особенно после того, как выпью бокал вина. Что я люблю танцевать перед зеркалом. Только я, зеркало и музыка. Особенно хорошо у меня получается аргентинское танго. Я могу танцевать его без партнера. Я также рассказала ему о том, что люблю бродить по блошиному рынку, рассматривать различные безделушки и посещать книжные ярмарки. Я призналась ему, что завидую своей подруге Наталье. Тому, что ей в жизни намного легче, чем мне. Она никогда не считалась с тем миром, в котором жила. Для нее не существовало других людей. Она была зачарована сама собой, крутила сама с собой роман и наслаждалась самоупоением.

Ко дню выписки Ильи из больницы мы знали друг о друге буквально все, начиная от самого рождения и заканчивая сегодняшним днем. К выписке мы с Натальей подготовились очень основательно. Купили целую корзину роз, повязали на пальто яркие шарфы и надули множество разноцветных шаров, связав их все одной ниточкой. Наше появление вызвало в больнице настоящий переполох. Люди подходили к окнам, смотрели, как мы стреляем на больничном крыльце шампанским, пускаем в небо шары и кричим: "Здравствуй, жизнь! Давно не виделись.

Чертовски рады тебя видеть!"

Даже те, кому предстояло еще продолжительное лечение, подходили к окнам и улыбались, а некоторые, глядя на нас, смахивали слезы, которые навернулись на глаза далеко не от горечи. Они были оттого, что люди вдруг поверили в лучшее, в то, что впереди будет только хорошее.

Ошарашенный нашей помпезной встречей, Илья неуклюже переминался с ноги на ногу, косился на больничные окна и говорил одну и ту же фразу:

— Спасибо, девчонки. Спасибо. Ну, вы, блин, даете! Придумали…

Наталья посмотрела на стоящих у больничных окон людей и что было сил закричала:

— Люди, этот парень был безнадежен! Все врачи в один голос говорили, что он безнадежен! А он выжил! Вы посмотрите на него! Недавно он был прикован к кровати, а теперь он рысак! Он еще бегать так будет, что даже жена не остановит! Так что верьте: все будет хорошо! Я вам обещаю! Все будет хорошо!

Наталья посмотрела вслед улетающим шарам, взяла бутылку шампанского и принялась пить прямо из горлышка. Пациенты, стоящие у окон, по-прежнему улыбались, махали нам в знак приветствия.

— Ты что на всю улицу кричишь? — еще больше смутился и покраснел Илья.

— Так ведь праздник же! — рассмеялась Наталья и протянула мне бутылку шампанского.

Сделав глоток, я взяла Илью за руку и нежно сжала ее в своей.

— Не обращай внимания! — воскликнула я озорным голосом. — Наталья такая. Привыкай к ее выходкам. У нее тормозов нет. Я же тебе говорила, что она не считается с тем миром, в котором живет. И, несмотря ни на что, я ее жутко люблю!

— Любишь, точно? — самодовольно спросила Наталья.

— Еще как! Ты же у меня настоящий уникум, второй такой в природе нет. Я тебя обожаю! Да и как тебя можно не обожать, если ты меня с Ильей сосватала!

— Цени, пока я живая, — важно повела носом Наталья.

— Ценю. Куда уж больше.

— Главное, чтобы твой муж оценил, — как всегда неожиданно выдала на-гора Натка. — С него причитается.

— Я вот что скажу, — тоже сделал глоток шампанского Илья. — Зачем ты на всю больницу кричишь, что я гулять буду? Когда я на Светке женюсь, мне никто больше не будет нужен. Я же не гад. Человек возле моей больничной койки полгода сидел, ночи не досыпал. И вообще, я ее люблю!

— Да ладно тебе сказки рассказывать, — рассмеялась Наташка. — Нет мужиков, которые не гуляют. Все вы только на словах не гуляете, а на деле еще те ходоки. Я таких образцово-показательных мужчин знаешь сколько видела! А что касается любви, то учти: Светка у тебя — одна на всю жизнь. Если ты ее разлюбишь, то будешь иметь дело со мной. А у меня не разбалуешься. Ты ее ценить и беречь должен. Она на тебя знаешь сколько фарша перевела…

— Какого фарша? — не понял Наталью Илья.

— Мясного, — засмеялась Наташка. — Рыбный же ты не любишь. Я как к Светке ни приеду, она вечно с мясорубкой стоит, любимому фарш на паровые котлетки крутит, говорит, что ты их ой как нахваливаешь. Я советовала ей в магазине фарш купить. А что, какая разница? Кто сейчас самостоятельно фарш делает? Нормальные женщины его уже давно перестали крутить. Сейчас черта лысого в магазине можно купить. Изобилие полнейшее. А от мясорубки только мозоли на руках да маникюр портится.

Так нет же, Светка крутила, старалась.., говорила: домашнее — не магазинное… Только бы ее любимому вкусненько было. Я ей советовала в магазин спуститься, мол, мужик, он и есть мужик, метет все, что на столе стоит, лопает без разбора. Он сам как мясорубка, ты ему только давай, он все перемелет, а при желании полруки оттяпать может. Так нет, Светка уперлась. Так что ты это цени. Человек на тебя столько фарша перевел, заварки, грудок куриных, можно было целую армию голодных солдат накормить. А тебе все одному досталось. На Светку уже на рынке косились. В мясном магазине подумали, что у нее семеро по лавкам. Светке было неудобно признаться в том, что семерых нет, что у нее только один проглот.

— Наталья, ты опять разошлась! — попыталась угомонить я подругу, за которую в очередной раз мне стало стыдно.

— Значит, вашим судьбам по пути? — переключилась Наташка на другую тему.

— По пути, — хором ответили мы и пошли к подъехавшей за Ильей машине.

Но Наталья так и не смогла успокоиться. Как только мы подошли к машине, она обняла нас обоих за плечи и закричала что было сил:

— Горько! Горько!

Мы засмеялись и принялись целоваться.

А затем было несколько незабываемых дней, проведенных в Петербурге перед самой свадьбой. Мы поехали в этот город выбирать свадебные наряды и кольца. Да и просто подышать воздухом Питера и полюбоваться его красотами. И это была поистине незабываемая поездка. Мы растворились в пьянящем аромате белых петербургских ночей, дурачились, словно дети, и упивались собственным счастьем.

Илья любил во мне все, каждую родинку и каждый изгиб. Он любил меня всю, и от этого я чувствовала себя еще более желанной.

После свадьбы мы переехали в загородный дом, а после того, как мы стали в нем жить, он стал выглядеть еще красивее. Из него полностью исчез холостяцкий дух. Я занялась переустройством и, предварительно согласовав свои задумки с Ильей, сделала кое-какую перепланировку, для того чтобы сделать наш дом еще теплее и уютнее. Больше всего в доме я полюбила большой бассейн с прозрачной, как стеклышко, водой. Перед сном мы всегда прыгали в бассейн или сидели в джакузи — прямо на улице, среди красивых и ярких цветов. Мы любили плавать обнаженными, пить вино и заниматься любовью, награждая друг друга самыми приятными ласками..

От этих воспоминаний на моих глазах появились счастливые слезы. Подмигнув фотографии, я в который раз подумала о том, что вышла замуж за Илью не по расчету, а по большой и настоящей любви. А еще я вспомнила вчерашние слова Ильи, которые он сказал мне вечером перед сном. Он положил мою голову на свою мощную грудь и заявил, что у него было много женщин, но ни одна не смогла вызвать в нем столько глубоких и нежных чувств, как я.

Тут в дверь комнаты постучали, и я крикнула:

— Войдите!

Дверь распахнулась, и на пороге появилась домработница, которая расплылась в приветливой улыбке и деловито заговорила:

— Светлана, к дому подъехала молодая девушка и сказала, что ей нужно поговорить с вами.

— Кто такая?

— Я ее никогда раньше не видела.

— А как она представилась?

— Она сказала, что она бывшая секретарша Ильи.

— Бывшая секретарша Ильи? — я почему-то вздрогнула, вспомнив ту длинноногую красавицу, от внешнего вида которой просто захватывало дух. После замужества я, как и любая женщина, оберегающая свой брак, настояла на том, чтобы Илья сменил длинноногую, влюбленную в него секретаршу на приятную женщину средних лет, образцовую мать троих детей, пребывающую в прочном и надежном браке.

— Она так представилась, — еще больше растерялась женщина.

— А что она хочет?

— С вами поговорить.

— Я сейчас спущусь.

Быстро переодевшись, я подошла к зеркалу и расчесала волосы. Затем накрасила губы и попыталась унять охватившую меня от сильного волнения дрожь. Спустившись вниз, я увидела именно ослепительно красивую девушку, о которой и подумала. Она сидела на диване, стоящем в центре гостиной, и листала какой-то журнал. Увидев меня, она сразу бросила журнал на столик и расплылась в фальшивой улыбке.

— Здравствуйте. Вы меня помните? — проворковала она.

— Вас разве можно забыть? Мне кажется, что вы похорошели еще больше.

— Спасибо.

— Пожалуйста. Знаете, а у вас появился блеск в глазах. Насколько я помню, его не было раньше.

— И не только блеск в глазах, но и решительность и даже уверенность в завтрашнем дне.

— Поздравляю. В вас произошли колоссальные изменения!

— Еще раз спасибо.

Я села напротив, закинула ногу за ногу и нервно застучала пальцами по столу. Красота этой девушки вызывала во мне определенные комплексы, от которых я никак не могла избавиться.

— Простите, но я не очень хорошо понимаю цель вашего визита. Ильи Романовича дома нет, да и, насколько я знаю, вы уже давно у него не работаете.

— Я пришла не к Илье Романовичу. Я пришла к вам.

— Ко мне?

— К вам. Вы правильно осведомлены: я уже давно не работаю у Ильи Романовича. Меня уволили.., с вашего позволения. Так что в этом вы правы.

— Что значит с моего позволения? — к моему стыду, в моем голосе появилась очень сильная нервозность. Несмотря на то что я являлась законной супругой Ильи, я смотрела на сидящую напротив меня женщину как на конкурентку и ничего не могла с этим поделать. — Если вы пришли сюда обсуждать ваше увольнение, то у меня нет никакого желания говорить на данную тему. Это произошло слишком давно, и подобные темы обсуждаются непосредственно с начальником, но не никак с его женой.

— А когда мы встретились с вами в первый раз, выбыли намного добрее и спокойнее… — не без доли ехидства заметила девушка. — Вы даже заверили меня в том, что ваша фотография никогда не появится на столе Ильи Романовича, но вместо этого вы стали его женой, и сразу видно, что вы прекрасно чувствуете себя в этой роли.

— А на каком основании я должна чувствовать себя плохо?

— Еще бы… При таком супруге каждая женщина может наслаждаться истинной жизнью.

— Я прошу вас покинуть этот дом и никогда больше не беспокоить меня своей болтовней, — сухо произнесла я и встала, для того чтобы распахнуть перед девушкой дверь. Но ее фраза «Стойте. Я пришла не за этим!» не позволила мне это сделать.

Резко остановившись, я посмотрела на девушку недоуменно и спросила раздраженным голосом:

— А зачем? Зачем вы сюда пришли?

— Я пришла сюда затем, чтобы поставить вас в известность: у меня будет ребенок.

— Поздравляю. Только я не понимаю, при чем здесь я? Вы хотите, чтобы я стала его крестной мамой?

— Я думаю, что у меня не будет недостатка в крестных.

— Тогда в чем дело?

— В том, что это ребенок Ильи.

— Что?!

— Что слышали. Это ребенок Ильи. Когда я рожу, вы это увидите. Я уверена, что малыш будет похож на Илью как две капли воды.

— Ты врешь! — услышанное повергло меня в настоящий шок. Позабыв про этикет, про вежливость, я не раздумывая перешла на «ты».

— Мне незачем врать, — в отличие от меня девушка была абсолютно спокойна, ее самообладанию я могла только позавидовать. — Илья мой! — она произнесла эти слова решительным голосом. — Он и сейчас мой, несмотря на то что живет с вами, а когда я рожу его ребенка, он будет еще больше моим. Он уйдет от вас ко мне. Вы живете с ним два с лишним года, и у вас нет детей. Это наводит на определенные размышления. Когда мужчина не может завести ребенка в семье, он заводит его на стороне. А затем наступает момент, когда мужчина устает ходить на сторону и эта сторона становится его полноценной семьей.

Глядя изумленно на столь самоуверенную девушку, я даже не могла двинуться с места. Меня затрясло от подобной наглости и от неожиданного вторжения в мою семейную жизнь, которая до сегодняшнего дня протекала очень даже благополучно.

Я вспомнила тот момент, когда попросила мужа уволить красавицу-секретаршу, сославшись на то, что она чересчур красива, а я не могу унять страшную ревность. Муж не раздумывал и без видимого сожаления выполнил мою просьбу, позже ни разу не вспомнив про девушку. С тех пор прошло много времени, и вот теперь эта девушка стоит передо мной и говорит, что ждет ребенка от моего мужа, мужчины, которому я безраздельно доверяю! Передо мной была настоящая хищница, относящаяся к категории женщин, охотящихся за богатыми мужчинами и даже за чужими мужьями! Я была уверена, что она не остановилась бы даже в том случае, если бы у нас с Ильей был ребенок. Она была слишком холодной, расчетливой и опасной, а в ее глазах читалась усмешка.

— Как ты смеешь врываться в мой дом и делать подобные заявления?!

— Я не врывалась в ваш дом. Я сообщила о своем визите домработнице, и она вежливо ответила мне, что вы не против нашей встречи. А что касается «подобного заявления», как вы выразились, то я хочу, чтобы вы узнали об этом сами, а не после того, как вам скажет Илья. Ведь именно так чаще бывает: жены всегда и все узнают последними.

Я поджала губы и почувствовала жуткую жалость к себе.

Длинноногая красавица смотрела на меня взглядом, полным превосходства, и всем своим вызывающим видом отчетливо давала мне понять, что мне с ней не стоит тягаться. И все же… Пусть у нее длинные ноги, тонкая талия и высокая грудь! Пусть у нее чувственные губы и роскошные длинные волосы!

Пусть я проигрываю ей во внешних данных! Но ведь я никогда и не претендовала на звание какой-нибудь «мисс» и всегда оценивала свою внешность исходя из реальности. Зато, несмотря на ее красоту, Илья любит меня, а не ее! Я чувствовала, что я любима, и я не могла ошибаться.

— Я тебе не верю! — крикнула я в лицо этой наглой особе и яростно сжала свои кулаки.

— А зря, — все так же спокойно ответила девушка. — Илья вас не любит. Он любит меня.

— Но женился-то он на мне, а не на тебе!

— Хотите, я вам скажу, почему он на вас женился?

— Я не желаю тебя слушать. Илья женился на мне потому, что полюбил меня.

— Не правда. Илья женился на вас потому, что вы почти полгода просидели у его кровати и помогли ему встать на ноги. Из благородства, не более того.

Он благодарил вас за вашу заботу. Но после того, как он уволил меня, он не смог жить без меня долго и стал довольно часто ко мне приезжать, не забывая говорить о том, что он вас совершенно не любит.

— Многие женатые мужчины говорят своим любовницам, что они не любят своих жен, только для того, чтобы получить желаемое, и не больше.

— Это подходит к другим женатым мужчинам, но никак не к Илье.

— Это твои фантазии.

— Илье по статусу положена красивая жена, такая, чтобы все на нее заглядывались и ею восхищались. Он заслужил это право. Вы никаким боком ему не подходите. Обыкновенная серенькая женщина, лишенная утонченности и красоты. Его чувство благородства не позволяет ему вас бросить, но сейчас ситуация в корне поменялась. Я ношу под своим сердцем его ребенка. И я ни в коем случае не подурнею после родов, потому что я красива от природы, а природную красоту ничем не испортишь.

— Ты хочешь денег на аборт? Ты пришла за деньгами?

— Мне не нужны деньги, — голосом, полным вызова, произнесла девушка. — Илья достаточно меня обеспечивает. После того как он уволил меня с работы, я нахожусь на его ежемесячном содержании.

— Он даже тебя содержит?

— А разве такую девушку, как я, можно не содержать?!

Ее слова укололи меня в самое сердце, и я почувствовала себя еще хуже. Мне было неимоверно больно услышать, что мой муж обеспечивает постороннюю женщину, покупает ей обновки, выбирает красивые вещи и драгоценности, водит в рестораны, шепчет ласковые слова, рассказывает о том, как ему надоела законная жена, оставляет деньги на жизнь и исправно заботится о том, чтобы его красивая пассия ни в чем не нуждалась.

— Тогда зачем ты пришла?

— Повторяю: я пришла затем, чтобы сказать вам о том, что не за горами день, когда Илья выведет меня в свет и представит обществу как мать своего ребенка. Не стройте иллюзий. Мы будем вместе, потому что мы с Ильей любим друг друга.

— Не смей говорить мне такие вещи! Я его законная жена, и я его не отпущу.

— Отпустите. Как только я рожу ребенка, я уведу его от вас.

— Как только ты родишь ребенка, Илья бросит тебя! — прокричала я от собственного бессилия.

— Не думаю.

— Я сама в состоянии родить ребенка, и этот ребенок, в отличие от твоего, будет законным.

— Вы не можете родить уже два с лишним года.

Вероятно, что вы просто не способны стать матерью.

Знаете, ведь для того чтобы родить ребенка, нужны определенные способности, а у вас их нет. Илья сказал мне, что вы пустая.

Ощутив дикую ярость, я схватила стоящий на столе подсвечник, запустила им в нахальную девицу и закричала:

— Пошла вон отсюда! Чтобы я никогда больше тебя не видела!

Девушка успела наклонить голову, и подсвечник пролетел мимо. Подскочив со своего места, она побежала к выходу и произнесла напоследок:

— Я больше никогда вас не побеспокою Смотреть на ваше бессилие — жалкое зрелище. Непонятно, как вы, со своей заурядной внешностью, могли согласиться выйти замуж за такого роскошного мужчину! Прощайте!

Когда за ней захлопнулась дверь, я подошла к телефону и набрала Наташкин номер:

— Наталья; мне кажется, что я умираю…

Глава 18

Сев в машину, я не раздумывая поехала к Наташке, потому что заведомо знала, что только она сможет помочь мне справиться с той чудовищной ситуацией, которая так некстати свалилась на мои хрупкие плечи. Обеспокоенная моим состоянием, Наташка по первому звонку открыла мне дверь, а я прямо с порога принялась рассказывать ей о своем горьком разочаровании, касающемся Ильи. Наталья внимательно меня слушала, хмурила брови и постоянно покусывала нижнюю губу.

— Наталья, что делать? Что мне теперь делать? — спрашивала я свою преданную подругу. — Если бы ты только знала, какую боль она мне причинила! Если бы ты только знала… Эта чертова секретарша из прошлого! Я думала, что Илья порвал с ней сразу, как только ее уволил.

— А что, собственно, произошло? — Наташка задала мне вопрос, который я ожидала меньше всего услышать.

— Что значит «что произошло»? Наташка, ты надо мной издеваешься?! — не смогла я сдержаться от гнева.

— Я задала тебе вопрос.

— А я тебе на него ответила.

— Лично я не вижу поводов для беспокойства, — еще раз высказала свою непонятную мысль Наталья.

— Посторонняя женщина беременна от моего мужа, и ты не видишь повода для беспокойства?

— Определенно.

— Не видишь?

— Не вижу.

— А когда нужно беспокоиться? Когда она родит? Или когда Илья уйдет к ней?

— Что ты панику-то устраиваешь? К тебе пришла какая-то самозванка, поделилась плодами своей бурной фантазии, и ты уже впадаешь в бешенство.

Так и до больницы недалеко. Ты на себя в зеркало смотрела?

— Смотрела.

— На тебе же лица нет!

— А откуда ему взяться-то после таких слов?!

— Довела себя до критического состояния! Эта дура пришла, наговорила глупостей и ушла, а ты ее слова в голове гоняешь да валерьянку пьешь. Нормально.. Можно сказать, что она добилась того, чего хотела.

— А чего она хотела?

— Вывести тебя из строя.

— Ей это больше чем удалось.

— Жаль, что тебя можно так быстро вывести из себя.

— А что, у меня могла быть другая реакция?

— Ты должна быть выше всего этого и относиться к жизни так, чтобы тебя ничем нельзя было пробрать. Ты готова верить первому встречному? Светлана, так в семейной жизни нельзя. Будь спокойна.

Илья — твой кошелек, и никто его у тебя из-под носа не уведет.

— Да какой к черту кошелек? Ведь я люблю Илью! Я его по-настоящему люблю! Люблю!!! Наташка, тебе тяжело меня понять. Ты хоть знаешь, что это такое? Ты представляешь, как люди могут любить друг друга?

— Представляю, не дурочка.

— Так вот. Я люблю Илью не за его деньги, а за то, что он есть.

— Одно другому не мешает. Деньги мужику не помеха.

— Прекрати. Я тебе о чистой любви, а ты…

— Да люби, кто тебе не дает, — недовольно пробурчала Наташка. — Что в панику-то сразу кидаться?

Люби себе на здоровье.

— Ната, а если это правда?

— Что правда?

— То, что эта девушка беременна от Ильи. Если это действительно так? Получается, что Илья постоянно меня обманывал. Что меня никогда не любил, а я сама убедила себя в обратном. Живя со мной, он состоял в отношениях с другой женщиной. Это же предательство. Как дальше жить? Я ему так верила… А как можно жить без веры?

— Даже если это и так, — немного потеряв былое терпение, произнесла Натка, — то… Все мужики гуляют, но это совсем не означает, что они все уходят из семьи.

— Что значит «все гуляют»? — чуть слышно спросила я и сглотнула слезы. — Если бы я знала, что Илья будет от меня гулять, то я бы никогда не вышла за него замуж.

— Ой, Светлана, только уволь слушать подобное!

Ты живешь с Ильей замечательно, катаешься как сыр в масле, горя и проблем не знаешь. Лучше мужа, чем Илья, просто не найти. Он мне с хорошей, высокооплачиваемой работой помог, квартиру организовал большей площади, ремонт оплатил… Не мужчина, а золото! Даже если он и погуливает, ничего страшного. Это у мужиков в крови. Ты что, про это не слышала? Найди сейчас такого, кто не погуливает. Таких вообще не бывает. А то, что он тебя любит, ты даже не сомневайся! Это невооруженным глазом видно.

Пылинки с тебя сдувает. Так что не дури и не устраивай панику.

— Я так с мужчиной жить не могу, — замотала я головой — Наталья, столь свободные отношения в браке не по мне. Я должна быть у мужчины единственная.

— Ты и так у него единственная. Никто и не спорит. Ты же его законная жена. Что значит «ты так с мужчиной не можешь жить»? Ты что, после того, что наболтала тебе эта идиотка, разводиться, что ли, собралась?

— А как же жить-то? — беспомощно развела я руками.

— Как все живут. Ты бы лучше о ребенке подумала.

— Наташка, не дави на больное место. Ты же знаешь, что я только об этом и думаю. Ни черта не получается.

— Лечиться надо.

— Я ходила к врачу. Врач сказал, что я совершенно здорова, что это просто вопрос времени.

— А Илья?

— Илья тоже здоров, раз он своей бывшей секретарше ребенка заделал. Да и что теперь думать о ребенке, если он у секретарши родится?

— Она что, с большим животом приходила?

— Еще пока ничего не видно.

— Вообще ничего?

— Нет, — замотала я головой.

— Если она действительно беременна, значит, у нее срок маленький. Видимо, она пришла для того, чтобы посмотреть на твою реакцию. Мол, ты устроишь Илье взбучку, расскажешь, что она приходила, выгонишь его из дома, и он уйдет к ней. Видимо, ее появление у тебя было рассчитано именно на этот эффект. Но ты будешь хитрее. Ты не устроишь Илье взбучку. Ничего не расскажешь о визите этой малоприятной дамы, не выгонишь Илью из дома, и он не уйдет к ней. Она это поймет и сделает аборт. Ведь живота же еще нет.

— А если она решит рожать?

— Ну и пусть рожает, а ты родишь своего. У тебя законный, а у нее еще непонятно какой, и неизвестно с кем она его нагуляла.

— Наташка, ты так рассуждаешь, будто измена любимого человека — это просто мелочи.

— Света, я знаешь что тебе скажу… — задумалась Наташка.

— Что?

— Если даже твой Илья изменяет, такая измена совсем не страшна.

— Ты хоть сама понимаешь, что говоришь?

— Понимаю. Измена — это когда один человек ранит и травмирует другого. Илья ничего подобного себе не позволял. Он всегда все делает так, что ты чувствуешь себя самой любимой, красивой и желанной. Если он и гуляет, то с умом. Если бы эта гадина не заявилась, то ты бы об этом ничего не знала. Так что внуши себе, что никто к тебе не приходил и ничего тебе не говорил.

— Я так не смогу.

., — Сможешь, — настаивала на своем моя непреклонная подруга.

— Нет.

— А я тебе говорю, что сможешь!

— Если бы я была душевнобольной, то у меня бы получилось, а так как я в здравом уме и твердой памяти, то у меня ничего не получится. Я в какой-то чудовищной ситуации. Я прекрасно понимаю, что за все в жизни нужно платить, и за любовь тоже… Но не такой же ценой! Мне наплевать, что в нашем обществе считается разрешенным мужчине. Я считаю, что в отношениях мужчины и женщины оба должны быть равны и друг с другом честны. И не стоит говорить мне о том, что мужчина по своей природе физиологически не может принадлежать одной женщине. Да мы и не тридцать лет в браке состоим, а всего третий год! Не рано ли он гулять начал?

— Некоторые гуляют на первом месяце супружеской жизни, — заметила Натка.

— А некоторые живут всю жизнь только с одной женщиной, — сказала я в противовес словам своей подруги.

— Ты хоть одного такого видела? — усмехнулась Наталья.

— Видела, — не раздумывая выпалила я.

— Где? По телевизору?

— Не по телевизору, а в реальной жизни.

— Этот экземпляр, случайно, в Красную книгу не занесен?

— Представь себе, нет. У моей матери подруга тридцать пять лет замужем, и муж ее все эти годы на руках носит и на сторону даже не смотрит.

— Да ладно тебе… Светка, чужая семья — потемки. При ней он, конечно, на сторону не смотрит, а без нее, может, просто сворачивает голову. Мужик — это самец, и от этого никуда не денешься. Против природы не попрешь.

— Наташа, я не хочу с тобой спорить, потому что ты ужасно упрямая. С тобой спорить — себе дороже.

Ты не представляешь, как тяжело жить с таким красивым и обеспеченным мужчиной, как Илья. Ему любая женщина после пятнадцати минут знакомства отдаться хочет. И даже если, как ты говоришь, все мужики гуляют, то не ко веем женам приходят их любовницы и заявляют о том, что они беременны от их мужей.

— Надо было ее на порог не пускать.

— Откуда я могла знать? Говорят, что любую женщину должен беспокоить не сам факт измены, несмотря на то что это ужасно больно, а то, какие семейные проблемы привели к этой самой неверности. А какие тут могут быть проблемы, если она в тысячу раз красивее и сексуальнее меня?! Мимо нее же ни один мужик не пройдет, не посмотрев ей вслед.

Они с Ильей прямо пара. Она Мисс Вселенная, а он Мистер.

— Я понимаю, что в тебе сейчас горит жгучая обида, но, несмотря ни на что, ты должна взять себя в руки, — уверенно сказала Наталья. — Стоит ли из-за визита какой-то шлюшки разрушать построенные отношения и семейное счастье? Ну и что, что она красивее тебя?

— Как это «что»?

— Зато ты неповторимая и Илья твой! Что ей толку от ее красоты?! Замуж ее никто не берет, да и ребенка она незаконного носит, если, конечно, и правда беременна, а не врет. Не зря народная пословица есть: не родись красивой, а родись счастливой.

Я тебе знаешь что посоветую…

— Что? — я устремила на Наталью взгляд, полный надежды.

— На одну чашу весов положи свою честь и достоинство, а на другую любовь. Я уверена, что у тебя перетянет последняя. Ведь ты не просто любишь Илью. Ты его безумно любишь! Значит, иди на компромисс. Покопайся в себе. Постарайся создать Илье такую обстановку, чтобы он прекратил бегать к бывшей секретарше, если он к ней, конечно, бегает. У тебя больше шансов. Можно сказать, что у тебя все козыри на руках, ведь ты же жена. Сравни ее положение и свое!

В моих ушах застучала кровь, а от резкой душевной боли я готова была заплакать навзрыд. Мне казалось, что все, что происходит сейчас, обыкновенный дурной сон, что еще немного, и я проснусь, окончательно расставшись с ночным кошмаром.

— Наташка, а ведь я, наверное, подозревала подспудно, что он с ней спит. Я, как ее увидела, поняла все без лишних слов. У нее ноги от ушей и волосы ниже задницы, какой мужик не сломается, если ему на шею такая вешается? На подобную красоту не позарится только полный импотент, а Илья таковым не является. Я же поэтому настояла на том, чтобы Илья ее уволил. Хотела как лучше, а лучше не получилось.

Думала, уволит он ее, забудет и будем жить счастливо… Да не вышло. Он стал с ней встречаться в нерабочее время и в нерабочей обстановке. А теперь еще и ребенок родится… — посмотрев на Наташку печально, я потерла виски и голосом, в котором уже была близка истерика, спросила:

— Наташа, ты же самый близкий для меня человек… Скажи, Илья от меня уйдет?

— Нет.

— Ты думаешь, он останется?

— Конечно. Куда он денется с подводной лодки?

— Я тебя серьезно спрашиваю.

— А я тебе серьезно отвечаю. Если все мужики будут на своих любовницах жениться, то мир просто сойдет с ума.

— Но ведь будет ребенок…

— Ребенок на стороне — это еще не аргумент для ухода из семьи, — Наталья, как всегда, была непреклонна.

— Ты так считаешь?

— Конечно. Быть может, он ее пошлет ко всем чертям с этим ребенком, и все. А почему бы и нет?

— Но так нельзя…

— Что значит «нельзя»? Ты что, ее жалеешь, что ли?

— Но не так же…

— А ей можно залетать от чужого мужа? Мозгами нужно было думать. А ежели мозгов нет, то пусть рассчитывает на себя и на свои собственные силы. И вообще, кто его из семьи отпустит? Что это за вольности? Да мы на него ошейник наденем и капканов полный дом наставим. Живым не уйдет. Это я тебе гарантирую!

— Не по мне это — мужа силой удерживать.

— Да он еще пока никуда и не уходит! А то, что он гуляет, если это и так, не бери близко к сердцу.

Сейчас каждый второй мужик по две семьи имеет.

Одну законную, а другую на стороне. Время такое пошло. Мужиков мало, а женщин полно. Атакой, как твой Илья, может не только две, но и четыре семьи содержать. За деньгами дело не станет. Если мужик может себе позволить, то почему бы и нет.

От возмущения после Наташкиных слов я покрутила пальцем у виска и почувствовала, как по моему лицу пробежала нервная судорога.

— Наташа, ты что несешь? Ты хоть сама думаешь, что говоришь?

— Я тебе правду о жизни говорю, — обиделась на меня Наталья.

— Хорошенькая жизнь! Я к тебе приехала для того, чтобы ты хоть немного меня пожалела, посочувствовала мне и поддержала, а ты вместо этого меня добиваешь и подливаешь масла в огонь.

— Ладно, Светка, успокойся! — обняла меня подруга. — Повторяю в который раз: Илья тебя любит. А то, что он гуляет, так это у него, видимо, в крови. Он до тебя женщин чаще, чем перчатки, менял.

При нем ни одна долго не задерживалась. Он и при первой жене гулял, и при тебе гуляет. Ну, натура у него такая, и что здесь сделаешь?

— Наташа, а откуда у тебя такие подробности?

— Какие?

— То, что он при первой жене гулял…

— Да так. Есть кое-какие сведения.

— А ну-ка, расскажи! — Алексей про него справки кое-какие навел.

— Какой Алексей?

— Ну, тот частный детектив, с которым мы познакомились, когда твоя дача сгорела.

— Ты с ним общаешься?

— Мы созваниваемся иногда.

— А на каком основании он собирал информацию про Илью? Кто его об этом просил?

— Я, — ни грамма не смущаясь, произнесла Натка.

— Ты?!

— После того как ты вышла за Илью замуж, я позвонила Алексею и попросила его о помощи.

— Зачем? — по-прежнему недоумевала я и искала в Наташкиных словах хоть какую-то логику.

— Затем, что я должна была знать, за кого тебя замуж выдала. Ты же мне не чужая.

— Можно подумать, ты не знала…

— Я ничего не имею против того, что Илья — мужчина мечта любой женщины. И все же доверяй, но проверяй, как говорится.

— Наташа, что-то ты темнишь. Я не понимаю, ты о чем? — чуть ли не плача спросила я.

— Да ничего я не темню! Просто ты у меня одна.

Я должна была проверить твоего суженого на предмет порядочности. Уж больно не давал мне покоя один факт… — загадочно произнесла Наталья и замолчала.

— Какой факт?

— Факт вашего знакомства. Помнишь, мы с тобой об этом говорили? Илья выскочил из леса и бросился под колеса твоей машины.

— Помню, — наташкины слова подействовали на меня должным образом. Я ощутила, что у меня защемило в груди и мне стало тяжело дышать. — И что ты выяснила? Вернее, что выяснил Алексей? Как объяснить наше необычное знакомство?

— А ты сама никогда за свою супружескую жизнь не задала этот вопрос Илье? — Наталья прищурила хитрые глазки.

— Задавала, и не раз, — ответила я нерешительным голосом.

— И что?

— Илья всегда отшучивался, и все.

— Что значит «все»? Ты его прямо в лоб спрашиваешь, а он отшучивается? Несерьезно как-то.

— Говорит, что шел от самого центра Москвы по лесу, потому что знал, что я где-то есть, а когда услышал рев моей машины, то не раздумывая бросился под ее колеса.

— Дурак он. Пургу несет и глазом не моргнет.

— Расскажи тогда мне, что же было на самом деле. Откуда Илья выскочил на дорогу? Меня этот вопрос очень сильно интересовал, но я так и не нашла на него ответа.

— У девушки был твой Илья. У нее родительский дом в деревне.

— У какой девушки? — захлопала я глазами.

— Я, когда это поручение Алексею дала, думала, что он совсем другой результат выдаст. Думала, может, криминальные разборки какие-то там были или еще что в таком роде. Илья убегал от бандитов, вот и выскочил на дорогу. В общем, фантазировала все, что в приключенческих боевиках видела. А все оказалось до банального просто.

— Ну, говори! — я просто сгорала от нетерпения.

— До тебя у Ильи женщин полно было. Помимо других представительниц прекрасного пола он встречался с одной замужней дамой, немного старше его.

Эта дама жила с мужем в Москве, а в деревне имела родительский дом, в котором временно никто не жил. Вот она и решила в него наведаться вместе со своим любовничком, то бишь Ильей. Так сказать, для интимной встречи, которая должна была продлиться около двух суток, так как дама поставила в известность своего мужа о том, что едет в командировку именно на этот срок.

— Бред какой-то. Зачем ехать в деревню, если Илья может позволить себе номер в гостинице снять?

Чем дальше отвечала Наталья на мои вопросы, тем все труднее и труднее мне становилось дышать.

— Вообще-то и та дама тоже была небедного десятка. Сама при деньгах. Может, им экзотики захотелось, кто знает. Частный сектор, река и все такое.

Светка, да ты что побледнела-то так? Это же не вчера было. Это еще до тебя было! Разве можно мужика ревновать к тому, что у него было до тебя? Тогда нужно ревновать его ко всем особам женского пола, которые были рядом с ним с самого дня его рождения, начиная с яслей. С кем в детском саду целовался, кому носил портфель в школьные годы и так далее. Получается настоящий маразм. Это ревность к прошлому.

— Сама не знаю, что со мной творится. Не могу с собой совладать.

— Ты мне это прекращай!

— Наташа, продолжай. Не отвлекайся от темы.

— А ты тогда воспринимай то, что я тебе говорю, нормально, а то сейчас, того и гляди, свалишься в обморок.

— Продолжай. Все нормально.

— Да я особо интересного ничего и не скажу.

Эта история стара как мир. Дама села в свою машину, помахала своему мужу рукой, предварительно заверив его в том, что едет на двое суток в командировку в Питер, заехала за Ильей и отправилась в родительский дом. По дороге они посетили ресторан, где Илья скупил ползапаса различных блюд и выпивки, и поехали в так называемое гнездышко любви. Но до занятий любовью дело у них так и не дошло. Только немного выпили, поели, обменялись душевными комплиментами и поговорили на предмет их непростых и рискованных отношений, как в момент их страстных поцелуев в дом влетел перепуганный муж, который подозревал жену в измене и решил проверить ее так называемую командировку.

Влюбленные голуби даже не слышали, как к дому подъехала машина мужа, так как слушали громкую музыку и наслаждались обществом друг друга в предвкушении страстной ночи. Продолжение тебе ясно.

— Не совсем.

— Как и полагается в таких случаях, обманутый муж схватил топор и побежал за Ильей. Илья перескочил через забор и бросился в лес. Именно в таком состоянии он находился, когда ты и сбила его машиной. Видимо, ничего не соображая и плохо понимая, что происходит, он выскочил на дорогу.

— А куда же делся обманутый муж?

— Обманутый муж устал от погони и вернулся разбираться с неверной женой. Вот и вся история.

— Странно, почему Илья не рассказал мне об этом?

— Да кто ж рассказывает подобные вещи? Дураку понятно, что ему было стыдно. Я думаю, что он вообще не распространялся по поводу этой нелепой истории. Конечно, Илья не Влад. Он честен, богат, трудолюбив, но насчет того, чтобы погулять по женщинам, он не отстает от брата. Это гены, и это у них обоих в крови. Только Илья водит женщин по ресторанам, содержит, дарит дорогие подарки, а Влад живет за их счет. Вот и вся разница. Кстати, я очень рада, что все так закончилось.

— Что именно?

— Ну, что эпопея по поводу смерти Влада не нарушила твоего спокойствия.

— Меня никто не искал, и никто мне не звонил.

Меня вообще не беспокоила милиция. Даже не потребовалась помощь Ильи.

— А это самое главное. Кстати, нам теперь никогда не узнать, кто же так жестоко расправился с твоим авто и с твоей дачей.

— Все это как-то уже далеко… Можно сказать, что в далеком прошлом.

— Конечно, столько воды утекло с тех пор. Ты — жена обеспеченного человека. У тебя новое авто и новая дача…

— И все же некоторые загадки навсегда останутся загадками, — закончила я фразу, начатую подругой.

Встав со своего места, я постаралась наладить дыхание и подошла к окну.

— Наташа, а что еще узнал Алексей?

— Не волнуйся. Больше ничего компрометирующего Илью нет. Я попросила его только обосновать ваше довольно странное знакомство.

— А поджог дачи и взрыв моей машины?

— Этим Алексей не стал заниматься без твоего ведома. Тем более что он очень занятой человек. Эти происшествия не имеют отношения к Илье, что ты и сама хорошо знаешь.

— Тем не менее он занялся без моего ведома моим знакомством с Ильей.

— Об этом я его попросила, причем для твоего же блага.

Тупо посмотрев в окно, я вновь повернулась к Наталье и уже более спокойно спросила:

— А как там вообще Алексей поживает? Я его так ни разу и не видела.

— Нормально.

— А ты с ним общаешься?

— Я же тебе сказала: иногда созваниваемся.

— У тебя с ним роман? — я постаралась задать этот вопрос как можно более равнодушно.

— Нет у меня с ним никакого романа.

— А что так?

— Он тебя любит. Не виновата я, что все мужики мне тебя предпочитают. Вроде и внешностью ты ничуть не лучше… Ну да ладно, будет и на моей улице праздник. Будет и у меня свой собственный мужик, который станет носить меня на руках и заваливать красивыми цветами. И этот день не за горами. Я чувствую.

— Бред, — я ощутила, как мое лицо налилось жаром.

— Что бред-то? То, что у меня свой собственный мужик будет?

— Бред то, что Алексей меня любит. Может, тебе показалось? Как один человек может любить другого, если мы с ним практически друг друга не знаем и не встречались несколько лет?

— Светка, у меня очень хорошо развита интуиция, поэтому не нужно со мной спорить.

— Просто столько времени прошло…

— При чем тут время, если у человека истинные чувства?

— Наташа, я пока еще замужем.

— Да это я так тебе сказала… На всякий случай. Кстати, что за фраза «пока замужем»? Ты надолго, можно даже сказать, навсегда замужем. Поэтому возьми себя в руки и отнесись ко всему философски.

Глава 19

Посмотрев на часы, я увидела, что уже двенадцать часов ночи. Значит, я провела в полузабытьи около трех часов. В доме было тихо. Илья еще не приехал. В голове пронеслась картинка: длинноногая красавица и мой муж рядом… Вот она сообщает ему о том., что беременна… Вот он гладит ее живот и прикладывает к нему ухо… А вот он обнимает ее за плечи и думает о том, как уйти от меня и как они будут счастливы…

Встав с кровати, я сунула ноги в мохнатые тапочки и пошла в ванную, чтобы умыть лицо холодной водой. В доме царила тишина, и от этой тишины мне хотелось выть волком. Просидев около получаса в ванной, всматриваясь в свое бледное отражение, я услышала, как громко хлопнула входная дверь, но не смогла себя заставить сделать даже движение.

Когда дверь в ванную открылась и на пороге появился мой муж, я подняла на него свои заплаканные глаза и посмотрела бессмысленным взглядом.

— Света, тебе плохо?

— Нет, — покачала я головой.

— Я звонил тебе черт знает сколько раз, но ты не брала трубку. У меня в голове уже разные мысли… Ты не представляешь, как я переживал! Родная, почему ты не брала трубку?

— Я спала. А ты мне звонил?

— Да, и неоднократно.

— А где ты был?

— Я и хотел предупредить тебя о том, что сегодня у меня очень важная встреча с партнерами и что я задержусь. Я с ними встретился, но разговор совершенно не клеился. Представь мое состояние: я звоню своей жене, а она не берет трубку! Ты хорошо себя чувствуешь?

— Хорошо.

— Что-то ты у меня бледненькая…

— Нет, нет, все в порядке.

Я посмотрела на усталое лицо мужа и попыталась увидеть ложь в его глазах, но они были слишком усталыми и не выражали ничего определенного, кроме беспокойства за мое здоровье. Мне страшно захотелось броситься в его объятия, громко разрыдаться и рассказать о том, что у меня на душе, и я с трудом нашла в себе силы, чтобы это не сделать и не показывать свою слабость.

Илья помог мне подняться и повел в комнату.

— Мне кажется, тебе нездоровится. Или ты что-то скрываешь. У тебя глаза заплаканные.

Усадив меня на диван, Илья подложил мне под спину подушку и принялся снимать свой костюм, для того чтобы надеть домашний халат.

— С кем ты встречался? — вновь спросила я мужа.

— С партнерами, — как бы между делом ответил тот.

— С какими партнерами?

— По бизнесу.

— Хорошие партнеры?

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, надежные ли они?

— Ты же знаешь, что я имею дела только с проверенными партнерами.

— Кто они?

— Светка, да ты все равно их не знаешь. Зачем тебе это? Я не хочу говорить о работе.

— Почему?

— Потому что я так от нее устаю, что хочу не думать о работе хотя бы дома.

— Значит, ты не хочешь говорить со мной о партнерах, с которыми проводил время до глубокой ночи?

— Не хочу.

Илья бросил пиджак на кресло, остановился и посмотрел на меня проникновенным взглядом, после которого на его лице появилась улыбка.

— Светка…

— Что?

— Ты меня ревнуешь, что ли?

— Ерунда. И я не вижу ничего смешного.

— А я и не смеюсь.

— Ты улыбаешься.

— Я сразу и не понял, что ты меня ревнуешь… А я-то думаю, что ты заладила про этих партнеров…

— А ты молчишь, как партизан.

— Ты плакала из-за того, что я так поздно? Скажи, я попал в точку?

— Я же сказала, что нет.

Илья словно не слышал мои отрицательные ответы и продолжал стоять на своем:

— Светлана, ты посмотри неотвеченные вызовы на своем мобильном телефоне.

— Зачем?

— Кстати, я и по городскому тебе звонил. Затем, что я несколько раз хотел предупредить тебя о том, что задержусь. Ты сказала, что ты спала. У тебя нет никаких поводов для ревности. Я очень загружен работой. Ты же прекрасно знаешь, что мне, кроме тебя, никто не нужен. Тем более что мы с тобой одной крови. Я никогда про это не забываю.

— А я думала, что ты про это забыл.

— Светка, ты что ж это из меня гада какого-то лепишь?

Илья подошел ко мне вплотную, сел на корточки и обхватил мои колени.

— Светка, я так никого никогда не любил, как тебя. У тебя нет повода для беспокойства. Ты мне не просто любимая. Ты мне родная.

Илья притянул меня к себе и начал целовать.

— Дуреха, тебя даже оставлять нельзя одну дома.

Надумаешь себе неизвестно чего… Но не могу же я дома с тобой сидеть, мне же деньги зарабатывать нужно, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Я же и так иду тебе навстречу. Позволил тебе работать в твоей туристической фирме, хотя ты знаешь, что я изначально был против. Я построил твою жизнь так, чтобы ты больше никогда не думала о деньгах и о том, что их нужно зарабатывать. Но в этом вопросе ты непреклонна. Ты считаешь, что образ домохозяйки не для тебя, и я опять же иду тебе навстречу, только бы тебе было комфортно. Что я опять сделал не так? Ты смотришь на меня таким взглядом, будто я в чем-то виноват. Дуреха, я же так тебя люблю! Ты даже не представляешь, как я тебя люблю. А эта твоя ревность… Любимая, но это же глупо! Ты должна понять одну простую истину и ее придерживаться: мне, кроме тебя, никто не нужен.

Ты у меня одна. На всю жизнь. Ревность только все разрушает…

Илья вновь поцеловал меня, но я резко от него отстранилась и отодвинулась как можно дальше.

— Подожди.

— Света, я не пойму, что происходит?

— Я хочу с тобой серьезно поговорить, — сказала я ледяным голосом.

— Хорошо. Давай поговорим. Я внимательно тебя слушаю. Только не смотри на меня таким взглядом.

— Каким?

— Уничтожающим. Как будто я в чем-то перед тобой провинился.

Илья сел на стоящий напротив меня стул, представив в самом лучшем ракурсе свое накачанное тело, и положил руки мне на колени.

— Света, говори. Я слушаю.

— Понимаешь, Илья… — заговорила я крайне нервно и сбивчиво.

— Не понимаю. Вообще ни черта не понимаю!

— Я, конечно, знаю, что такова жизнь, что многие мужчины, как говорится, гуляют и во многих семьях это является нормой… — начала я издалека.

— Ты о чем?

— Не перебивай меня, пожалуйста.

— Хорошо.

— Тем более ты устаешь, много работаешь. Тебе необходима разрядка. Многие жены терпят похождения своих мужей, прекрасно про них знают и на все закрывают глаза. Говорят, что ко всему привыкаешь. Даже к самому плохому. Но я не смогу так жить. Даже если я очень сильно постараюсь, у меня ничего не получится. Я за чистоту в отношениях. Мне тяжело закрыть глаза на похождения любимого человека. Я не из тех женщин. Мне очень больно.

— Света, я не понимаю, о чем ты? К чему ты клонишь?

— Ты действительно не понимаешь?

— Я догадываюсь, что ты себе что-то надумала, но…

— Сегодня сюда приходила твоя секретарша, — с огромным трудом произнесла я.

— Как секретарша? — Илья сделал вид, что совершенно меня не понимает. — Как она могла прийти, если сегодня весь день была вместе со мной на работе?

— Я говорю про другую секретаршу.

— На сегодняшний день у меня одна секретарша, и зовут ее Мария Петровна. Или мы говорим про кого-то другого?

— Илья, ты прекрасно знаешь, про кого мы с тобой говорим.

— В том-то и дело, что не знаю.

— Ты уволил эту девушку сразу, как только мы с тобой поженились. Я даже не знаю ее имени.

— Варя. Ты имеешь в виду Варю?

— По всей видимости, да. Ноги от ушей, тонкая талия, высокая грудь, длинные волосы, чувственные губы, огромные кошачьи глаза… — когда я перечисляла все достоинства этой девицы, то чуть было не разрыдалась от обиды и собственного бессилия.

— Светка, Варя действительно очень красивая девушка, только я не понимаю, почему мы про нее говорим. Кстати, красота у нее какая-то холодная — Не скажи. У нее появился блеск в глазах, которого не было раньше.

— Может быть. Не могу знать. Я черт знает сколько времени ее не видел. Варвара красивая, но чужая. Не моя. Ты родная, любимая. Ты в тысячу раз лучше Вари. Постой, постой… Я не понял… Она сегодня сюда приходила?

— Да, — кивнула я.

— Хм… А каким ветром ее сюда занесло?

— Она сказала, что ждет ребенка.

— Варвара ждет ребенка? Надо же, молодец. Остается за нее только порадоваться. Надеюсь, она нашла себе хорошую кандидатуру.

— Варвара ждет ребенка… — еще раз глупо повторила я.

— Ну и флаг ей в руки! А ты-то тут при чем? Зачем она приходила?

— При том, что отец ребенка ты.

— Я?! — Илья заметно побледнел и посмотрел на меня ничего не понимающими глазами. — Ты шутишь?

— Сегодня мне было не до шуток… — сказав последние слова, я почувствовала спазм в горле. — Она все мне рассказала, — произнесла я уже со сдавленным горлом.

Мертвенно-бледный Илья встал со своего места и стал ходить кругами по комнате. Затем наконец остановился возле окна и облокотился на подоконник.

— Знаешь, что самое страшное в этой ситуации? — неожиданно спросил он.

— Что?

— То, что у меня слабый тыл.

— В смысле?

— В смысле того, что, когда я женился на любимой женщине, я искренне надеялся на то, что у меня будет сильный тыл. Я ошибся. Ты веришь первой встречной, которая пришла к тебе и выложила свои малоубедительные доводы. Как мало же тебе надо для того, чтобы разрушить собственное счастье?!

Варвара красивая девушка. Она работала на меня долгое время и всегда выражала мне знаки своей симпатии. Но у меня есть одно золотое правило: я никогда не сплю с теми, кто на меня работает.

— Ты хочешь сказать, что, когда Варя на тебя работала, ты с ней ни разу не спал?

— Нет. Я не кручу служебные романы. Это не в моих правилах.

— И ты просто любовался ею, и все?

— Это было как бы приложение к моей работе, понимаешь? Красивая девушка, лицо моего офиса, которую не стыдно показать своим друзьям и партнерам. Признаться честно, мне было жалко с ней расставаться. Она была очень исполнительная. Да, она из кожи вон лезла, чтобы мне понравиться. Может быть, она была в меня влюблена, но я всегда считал, что Варю интересую не я, а мои деньги и красивая жизнь, которую я смог бы ей дать. Когда я женился на тебе, я совершенно спокойно расстался с ней, потому что спокойствие любимой жены для меня намного важнее наличия красивой женщины рядом на работе. Я ни разу не спал с Варварой, несмотря на все ее выходки.

— Какие выходки?

— Юбки у нее были одна короче другой, а кофты с неимоверно глубокими вырезами. Ну и прочие атрибуты для того, чтобы заинтересовать мужчину.

Один раз я сделал ей замечание, когда она умудрилась прийти в обтягивающих шортах. Это был уже перебор. Я предложил ей ходить на работу в деловых костюмах.

— А она?

— Она послушалась своего начальника, только у этого деловою костюма был все тот же открытый вырез и все та же короткая юбка.

Илья замолчал и посмотрел на меня устало. Его лицо было таким мрачным, что у меня защемило сердце.

— Света, я правда ни разу не был с ней близок.

Признаться честно, мне неприятно тебе доказывать, что ты ошибаешься.

— А как же ребенок? — едва сдерживая слезы, спросила я.

— Света, мне совсем неинтересно знать, от кого она ждет ребенка. Сама подумай, как она может ждать от меня ребенка, если я с ней ни разу не спал!

— Даже когда уволил?

— Тем более когда уволил.

— Тогда зачем она приходила?

— Понятия не имею. Может, она хотела заработать на шантаже? Она просила денег?

— Нет.

— А что она хотела?

— Она сказала, что скоро ты будешь принадлежать ей, что у вас родится ребенок и вы будете вместе жить…

— И ты ей поверила?

— Поверила.

— Жаль, что моя жена верит сказкам различных девиц. Очень жаль. Я не видел Варвару с того самого дня, как ее уволил. Я дал ей хорошие деньги, написал хорошие рекомендации и даже нашел ей хорошее хлебное место у своего товарища, но она к нему не пришла. Я не имею представления, где она живет, ничего о ней не слышал и несколько лет ее не видел.

— Тогда зачем она приходила? — непонимающе вновь спросила я.

— Не имею ни малейшего представления. И не стоит пускать подобных самозванок в дом"

— Илья, значит, ребенок, которого она носит, не твой?

— Нет. Поверь мне. Если ребенок действительно будет, то появится он без моего участия.

— Илья, господи!.. Как я могла поверить, как я могла!..

Я встала с дивана, подошла к Илье и положила руки ему на плечи:

— Илья, скажи, что у тебя никого нет, кроме меня.

— Я говорю тебе это каждый день, просто ты не хочешь это слышать. Ты слушаешь кого угодно, но только не меня.

— А как же та замужняя женщина?

— Какая еще замужняя женщина?

— Та, с которой ты встречался до того, как стал близок со мной…

— Что, еще кто-то приходил? — в недоумении спросил Илья. — Сегодня прямо ночь сюрпризов. Я не могу сообразить, про кого ты меня спрашиваешь?

— Та женщина, с которой вы поехали в дом в деревне, стоящий неподалеку от моей дачи. Вашу идиллию нарушил муж с топором. Ты бросился бежать, выбежал на дорогу и попал под колеса моей машины.

Я улыбнулась и подумала, что Илья улыбнется тоже, но вместо этого Илья слегка меня оттолкнул, покраснел и отошел от окна.

— Она тоже сегодня приходила? — довольно нервно спросил он. — Она беременна?

— Нет.

— Странно, а то я подумал, что ты начнешь обвинять меня в еще одной беременности. Кстати, а откуда тебе известны такие подробности?

— Да так…

Я не знала, что ответить. Не могла же я признаться своему мужу о затее Наташки, которая подключила к расследованию истории нашего с Ильей знакомства частного детектива. Я знала, что, если расскажу правду, Илья обидится еще больше. Как и любой уважающий себя мужчина, он скрывал ту нелепую ситуацию, в которую попал до знакомства со мной. Если Илья узнает, каким способом добыта данная информация, он не сможет простить ни меня, ни Наташку. Это я знала точно.

— Светлана, ты не ответила на мой вопрос. Откуда ты знаешь о том, что за мной неслись с топором?

Жанна тоже сюда приходила?

— Да, — соврала я.

— Эту женщину я не видел с того самого дня, как ты сбила меня машиной. Они что, все с ума посходили? Больше никто не приходил?

— Никто.

— Я тогда в первый раз в жизни попал в такую ситуацию! Просто как в анекдоте… Хорошо, что я хоть не голый из дома выскочил. А то бы ты сбила своей машиной обнаженного мужика, который выбежал из леса в чем мать родила и прямиком на дорогу…

Не сговариваясь, мы с Ильей рассмеялись, и от нашего смеха обстановка заметно разрядилась.

— Если бы я знал, что у нее такой сумасшедший муж, я бы не подошел к ней на пушечный выстрел.

— Илья, а ты ее любил? — спросила я уже более серьезным голосом.

— Кого?

— Жанну.

— Светлана, если я в этой жизни кого-то и любил, то только тебя. Я не скрываю, что до тебя у меня было много женщин. Я же нормальный, здоровый мужик. Я просто тебя искал. Но.., мне иногда бывает с тобой тяжело.

— Почему?

— Потому что ты постоянно держишь руку на моем пульсе. Мне жаль, что ты до сих пор не поняла, что я за человек и что я тебя очень сильно люблю. Я не виноват, что вокруг меня всегда крутятся женщины с сумасшедшими глазами. И на работе, и на различных встречах с партнерами. Я совершенно невольно — своим видом и положением — притягиваю к себе девушек всех мастей. Но я не Влад. У меня нет его животной похоти. Я другой и не похож на него. Я не пользуюсь тем положением, что имею. Я совершенно спокойно смотрю на женщин, которые заглядывают мне в глаза и всячески дают понять, что они готовы отдаться мне по первому зову.

Сказав эти слова, Илья взял свой пиджак, рубашку и вышел из комнаты.

— Илья, ты куда? — крикнула я и бросилась следом за ним.

Увидев одевающегося Илью, я испытала короткий шок, но тут же взяла себя в руки.

— Илюша, ты куда?

— Напиться хочу.

— Зачем напиться-то?

— Хреново мне. Тяжело наталкиваться на твои приступы ревности, особенно после того; когда я прихожу уставший с работы.

— Илюша, не уходи.

— Мне нужно побыть одному.

— Господи, Илья, прости меня, идиотку! Я больше никому никогда не поверю. Ни одному плохому слову, которое бы про тебя сказали! Я ни одну самозванку не пущу в наш дом! Прости меня, пожалуйста!

Я верю, что ты действительно меня любишь, но.., если ты сейчас уедешь и оставишь меня одну, я просто сойду с ума!

Илья вновь скинул пиджак и притянул меня к себе.

— Тогда, может, напьемся вместе?

— Напьемся. Запросто!

Мы вышли во двор, и тут же на нас упали тяжелые капли дождя. Где-то прогремел удар грома, и дождь обрушился сплошной стеной. Мы стояли на крыльце и наблюдали за разбушевавшейся непогодой.

— Точно такой же дождь был тогда, когда мы с тобой познакомились, — прижал меня к себе покрепче Илья.

— Господи, мне даже страшно представить, что было бы, если бы тогда к вам с Жанной не ворвался ее муж… Я бы поехала себе спокойно собирать сливы, а ты бы кувыркался с чужой женой и даже не подозревал о моем существовании. И не произошло бы нашей роковой встречи..

— Дуреха ты… — рассмеялся Илья. — Я как топор увидел, так сразу помчался в твоем направлении, аж сам к тебе под колеса бросился!

— А если бы не топор?

— То мы бы все равно где-нибудь встретились.

Мы ведь половинки единого целого. Родственные души. Да и кровь у нас с тобой теперь одна. Мы должны были встретиться. Если не в этой жизни, то в другом измерении.

— Не хочу в другом измерении. Хочу в этой жизни. Я всегда буду благодарна тому обманутому мужу.

— За что ж ты будешь ему благодарна?

— За то, что он погнал тебя при помощи топора в моем направлении, и за то, что он им тебя не убил, а оставил тебя для меня.

— Чудная ты… — вновь рассмеялся Илья. — Я буду стараться делать тебя счастливой. Я не хочу, чтобы ты чем-то печалилась и из-за чего-то переживала.

И знай, что ты очень красивая! Я смотрю на тебя и не могу налюбоваться.

— Когда ты лежал у меня на даче, ты говорил совсем по-другому.

— Дурак был. Я тогда просто тебя еще не рассмотрел.

— Ах, не рассмотрел…

— У меня тогда что-то со зрением было.

— Даже так?

— Конечно. У меня же сотрясение было. Ты что, забыла?

— Как же такое забудешь!

— Послушай, что мы будем здесь мокнуть до нитки? Я предлагаю взять бутылку виски и пойти в крытый бассейн. Ты как?

— Я — за.

— Тогда иди пока в дом за купальником и приходи в бассейн ровно через час.

— А почему через час? — в недоумении спросила я мужа.

— Я назначаю тебе свидание, — интригующе сказал Илья.

— Через час?

— Дорогая, дай мне немного времени. Если свидание назначаю я, то и время тоже утверждаю я.

— Я подчиняюсь воле любимого.

— Иди в дом. Потом все узнаешь. И не забывай, что девушки иногда опаздывают.

Глава 20

Вернувшись в спальню, я посмотрела на часы и набрала номер своей боевой подруги Натальи:

— Наташа, я не поздно?

— Я не сплю.

— Здорово, а то я боялась тебя разбудить.

— Ну, как дела? — сразу поинтересовалась та. — Ты его к стенке приперла?

— Приперла.

— Он стоял на коленях и просил тебя о пощаде?

— Ната, он не гуляет!

— Ты уверена?

— Вполне. На все сто!

— Ты хочешь сказать, что секретарша все наврала?

— Она все придумала.

— Вот гадина! И зачем ей это понадобилось?

— Видимо, она до сих пор неровно дышит к Илье. Сегодня я окончательно поняла, что Илья совсем не двойственный человек. Он не ведет двойную жизнь, потому что очень сильно меня любит. Он не из тех, кто может обидеть.

— Я рада, что все так разрешилось. А то я уже мысленно стала упрекать тебя в том, что ты на Илью столько фарша перевела.

— Какого фарша?

— Мясного, который ты ему килограммами в больницу носила.

— Ты неисправима, — рассмеялась я в трубку и заговорила интригующим голосом:

— Наталья, Илья назначил мне свидание через час в крытом бассейне.

— А почему не сейчас и прямо в постели?

— Не знаю. Он сам так захотел. Я надену красивый купальник и босоножки на высоких каблуках.

— Смотри не свались на каблуках прямо в бассейн. Хорошая у вас семейка. Страсти кипят! Муж жене на третьем году семейной жизни назначает свидание ночью в бассейне, как в заграничной мыльной опере.

— Здорово, правда?!

— Здорово! А почему, кстати, через час?

— Я и сама не знаю, почему, — игриво пожала я плечами.

— Может, ему подготовиться нужно.

— К чему?

— Ну, как к чему? Если двое встречаются ночью в бассейне, то дураку понятно, что они будут заниматься сексом. Вот Илья и готовится к качественному сексу.

— Каким образом? — не поняла я Наталью.

— Сметанку уплетает за обе щеки. Белое мясо.

Одним словом, метет все, что повышает потенцию.

— Ой, Наталья, скажешь тоже! Если он сейчас белого мяса со сметаной наестся, то о каком сексе может быть речь? Ему же сразу спать захочется. Кто сексом-то занимается на полный желудок?

— Может, у него такой индивидуальный подход к данному мероприятию.

— Ой, Натка, ну, ты шутница!

Я опоздала ровно, как и просил меня мой супруг.

На пятнадцать минут. Но, спустившись в бассейн, встала как вкопанная, не веря собственным глазам.

Весь бассейн был украшен воздушными шарами в виде сердечек и множеством букетиков цветов, которые лежали на бортиках и плавали в воде. Их было так много, что у меня захватило дух. Весь бассейн божественно благоухал цветочной свежестью и стал похож на маленький рай.

— Боже мой, как красиво! И где ты это ночью все взял?

— Да так, позвонил в одну фирму, которая устраивает различные сюрпризы.

— Именно поэтому тебе был нужен этот час.

— А как же без него!

Илья сидел на бортике с бутылкой виски в руках и смотрел на меня полными любви глазами.

— Для меня еще никто такого не делал… — окончательно растерялась я.

— Тебе нравится?

— Замечательно!

— Я рад, что тебе понравилось.

— У меня просто нет слов… У меня на глазах слезы…

Илья улыбнулся и стал кидать в меня букеты цветов. Некоторые из них я поймала, но он кидал их в меня еще и еще.

— Хватит! Хватит! — смеялась я, но так и не смогла остановить своего мужа.

Поняв, что я уже не «могу держать букеты в руках» я бросила все цветы на пол и нырнула в бассейн.

Эта ночь была особенной. И я никогда бы не подумала, что способна на подобную страсть. Мне показалось, что на моей коже не осталось ни единой клеточки, которую бы не поцеловал Илья.

И от его неистовых ласк я начинала верить в то, что я красива. Веру в женскую красоту внушает любимый мужчина. Надо же, совсем недавно я думала о том, что любить больно. Особенно когда твой мужчина необычайно красив и состоятелен. Когда окружающие его женщины рассматривают тебя не без доли ехидства, усмешки и сожаления, говоря у тебя за спиной, что ты ему совсем не пара. Это так унизительно! Так больно слышать слова завистниц! Тяжело смотреть на своего совершенного мужчину, на то, как тянутся к нему женщины… От этого страшно жжет на душе. Появление в моей жизни Ильи я восприняла как драгоценный, но незаслуженный дар.

Незаслуженный, потому что на этой земле столько красивых и совершенных женщин, точно таких же, как и он сам. Ведь никто и никогда не спросил бы его о том, где он взял неимоверно красивую жену. А про меня что-нибудь противоположное могли спросить. Ведь красивой меня просто нельзя назвать… И я всегда трепетно относилась к этому незаслуженному дару и постоянно боялась, что наступит такой момент, когда этот дар у меня может кто-то отнять.

Я молилась о том, чтобы стать единственным пожарным, который бы тушил сексуальный огонь моего любимого мужчины. Именно этой ночью Илья заставил меня поверить в то, что я ослепительно красива, потому что этой ночью мы не только оба друг друга любили, мы оба горели, и я свято верила в то, что это горение не обернется пеплом и золою. Ни один мужчина не будил во мне столько эмоций и такой гаммы чувств. Я знала, что никогда не смогу .расстаться с Ильей, потому что если мне придется расстаться с ним, то мне придется расстаться с самой собой. Бег от любви — это бег от себя. Я уже не могу представить свою жизнь без любви, вернее — жизнь без Ильи…

Мы проснулись только к обеду следующего дня.

Илья посмотрел на часы и тут же вскочил с кровати:

— Ну, Светка, мы с тобой и дали! Ты не представляешь, сколько у меня сегодня дел! Если я буду продолжать в том же духе, то завалю всю работу к чертовой матери.

— Ты же президент компании, а это значит, что ты можешь иногда себе позволить маленькие вольности, — счастливым голосом произнесла я и, потянувшись к Илье, поцеловала его возле уха.

— Светка, если ты сейчас меня не отпустишь, то я не попаду на работу. Мне придется остаться.

— Оставайся.

— Не могу, ты же знаешь.

Одевшись, Илья подошел к надрывавшемуся мобильному телефону и ответил на вызов. Я села, обняв подушку, и стала любоваться его мужественным красивым лицом и мощным торсом.

— Господи, какой же ты у меня красивый, — улыбаясь, произнесла я и замолчала, для того чтобы Илья мог спокойно поговорить по телефону.

— Алло, кто это? Варя?!

Услышав знакомое имя, я впилась в Илью беспомощным взглядом и почувствовала, как у меня закололо под левой грудью.

— Откуда ты узнала мой мобильный телефон?

Я его поменял, ты не можешь его знать. Кто тебе его дал? Какого черта ты мне звонишь? Я что-то не пойму твои действия. Я дал тебе деньги, хорошие рекомендации и даже нашел место у своего друга. Ни один начальник не заботится так о своих подчиненных! Я сделал все, чтобы это увольнение произошло для тебя наиболее безболезненно. Если у тебя какие-то личные амбиции, то они мне по барабану! Я не видел тебя несколько лет и, честно говоря, уже забыл о твоем существовании. Вчера ты приехала в мой дом и заявила моей жене, что ты беременна. Это даже больше, чем хамство! Ты что себе позволяешь? Девочка, твои игры могут очень даже плохо закончиться. Это я тебе обещаю. Какого черта ты вообще снова нарисовалась в моей жизни и влезла в мою семью?! Да я тебе ради спокойствия своей любимой жены устрою такие крупные неприятности, что ты всю жизнь спать спокойно не будешь!

Если ты еще раз мне позвонишь или припрешься к моей жене, я тебе сам лично отверну голову! — Бросив телефонную трубку, Илья произнес голосом, полным гнева:

— Ну, ни в какие ворота не лезет!

Что эта идиотка о себе возомнила?! Что она себе позволяет?!

— Откуда она знает твой телефон?

— Не знаю.

Илья сел на кровать и провел рукой по моим волосам.

— Света, но ты-то хоть веришь, что у меня с ней ничего не было?

— Верю. Я это поняла еще вчера. Мне стыдно, что я тебя в чем-то подозревала.

— Спасибо за доверие. А то я думал, что этот звонок…

Я не дала Илье договорить и взяла его за руку:

— Не волнуйся. Я верю, что ты не видел ее с того самого момента, как уволил. Просто она что-то задумала. Скорее всего она в отчаянии. Возможно, она до сих пор не может тебя забыть. Нашла твой телефон и начала атаку. Она делает все для того, чтобы привлечь твое внимание, чтобы ты вспомнил о ее существовании. Она хочет разрушить твою семью, но она не учла самого главного: что у тебя очень крепкая семья, мы с тобой безгранично доверяем друг другу.

Нас ничем не разлучишь! Вместе мы — сила! Мы семья, и это значит, что мы — сила.

Илья улыбнулся и поцеловал мою руку.

— Ты слышала, что я ей пообещал, если она отмочит еще что-нибудь подобное?

— Ты пообещал отвернуть ей голову.

— Так вот, я своих слов на ветер не бросаю!

Я, как всегда, помахала любимому мужу с балкона и позвонила к себе на работу, предупредив, что с понедельника приступаю к своим обязанностям. Даже при таком влиятельном и богатом муже, как Илья, не стоит закрывать себя в четырех стенах. Я отвоевала это право после долгих переговоров с мужем, приведя достаточно убедительные аргументы. В конце концов Илья согласился и сказал мне, что уж если я хочу работать, то он не будет бороться с этой болезнью. Но только деньги, которые зарабатывает он, — это наши с ним общие деньги, а деньги, которые зарабатываю я, — это только мои деньги.

Так вот, я проводила своего мужа на работу и провела день в эйфории от нашей любви. А вечером Илья не пришел ночевать. Его мобильный был предательски отключен. Я прождала всю ночь и старалась гнать как можно дальше возникающие в голове самые нелепые мысли.

На следующий день мой муж включил свой мобильный, но на мои звонки отвечал одной-единственной фразой: что у него слишком много работы и что он занят. Он не приехал ночевать и следующей ночью, чем привел меня в еще большее замешательство. Потеряв терпение, я решила поехать к нему на работу и узнать, в чем же дело. Следуя Наташкиным инструкциям, я надела одно из своих нарядных платьев, сделала укладку и решительно поехала в офис. Все сотрудники компании мужа относились ко мне с должным уважением и своей вежливостью и обходительностью старались завоевать мое расположение, понимая, что жена хозяина далеко не последний человек в могущественной бизнес-империи. Войдя в приемную мужа, я встала в оцепенении и посмотрела на сидящую на секретарском месте Варвару.

— Варя, ты?!

— Здравствуйте, — приветливо улыбнулась девушка и встала из-за стола, показав свои длинные и ровные ноги, претендующие на звание «самые длинные ноги планеты». — Вы к Илье Романовичу?

— Понятное дело, что не к тебе. А что ты тут делаешь?

— Я тут работаю, — все так же приветливо улыбнулась девушка.

— Ты? Здесь?

— Разве вы не видите? Если я сижу за столом секретаря, значит, я здесь работаю.

— И как давно?

— С сегодняшнего утра. Илья Романович уволил бывшую секретаршу и взял на эту должность меня.

— Считай, что ты уже уволена, — произнесла я голосом, полным ненависти. — Можешь паковать свой секретарский чемодан и убираться отсюда к чертовой матери!

— Кто это сказал?

— Я!

— Простите, но увольнять сотрудников может только Илья Романович.

— Я его жена. Тебе этого мало?

— Конечно, мало. Вы не имеете тех полномочий, которые имеет президент компании.

— Ты что, не веришь, что мой муж выкинет тебя отсюда сию же минуту?!

Моему негодованию не было предела. Я готова была взорваться от злости и ярости.

— Нет.

— Сейчас ты это увидишь!

Направившись к кабинету мужа, я хотела было открыть дверь, но девушка забежала впереди меня и, прислонившись к двери, не дала мне этого сделать.

— Простите, но Илья Романович занят. У него переговоры. Он приказал никого не пускать.

— Что значит «никого не пускать»?

— Такое распоряжение дал мой шеф, а я обязана соблюдать его инструкции.

— Я его жена!

— Я понимаю. Но у него переговоры. Они закончатся через полчаса. Вы можете подождать в приемной.

— Мне плевать. В приемной твое место, но никак не мое.

Схватив Варвару за волосы, я откинула ее от двери и влетела в кабинет мужа. Илья сидел за круглым столом вместе с двумя другими мужчинами и о чем-то оживленно беседовал. Увидев меня, он принял крайне удивленный вид и растерялся.

— Дорогая, ты? Что ты тут делаешь? Что-то случилось? У меня важные переговоры.

Следом за мной в кабинет вбежала Варвара и заворковала виноватым голосом:

— Илья Романович, вы меня, пожалуйста, извините. Я ни в чем не виновата. Я пыталась образумить вашу супругу и объяснила ей, что у вас важные переговоры, но она меня оттолкнула и ворвалась в кабинет. Я ничего не могла сделать… Я ни в чем не виновата… Мне очень жаль. Простите меня…

— Иди, не гунди. Проваливай! — пробурчала я девушке.

— Варя, вы ни в чем не виноваты. Идите на свое рабочее место, — не обратил никакого внимания на мои слова супруг.

— Спасибо, что вы не считаете меня виноватой, — тоненьким голосом пропела Варвара и вышла из кабинета.

Двое мужчин, которые ранее вели переговоры с Ильей, откинулись на спинки кожаных кресел и принялись сверлить меня любопытными взглядами.

— Дорогая, произошло что-то серьезное? — ледяным голосом спросил меня муж.

— Да.

— Что?

— Ты две ночи не ночевал дома…

— Извини. Накопилось столько дел на работе.

Пойми меня правильно. Я же сказал тебе это по телефону. — Илья нервно постукивал пальцами по дубовой столешнице, а его компаньоны испытывали определенную неловкость. Они прекратили меня разглядывать и теперь даже старались не смотреть в мою сторону.

— У тебя сутки был отключен телефон.

— Родная, извини. Он просто разрядился. У мобильных телефонов есть эта странная особенность — иногда они не вовремя разряжаются. У них нет вечных батареек, — в голосе Ильи послышались издевательские и злобные нотки.

— Есть подзарядка.

— Извини, возможно, ее не было под рукой.

Впредь буду брать ее с собой.

— Вон она, позади тебя на полке лежит.

— Извини. Не заметил.

— Что ты какой-то невнимательный стал.

— У тебя все?

— Нет.

— Что еще?

— Я тебе постоянно звоню, ты или не берешь трубку, или говоришь, что занят.

— Я же тебе объяснил: я действительно занят. Не переживай. Сегодня я приеду домой ночевать. Вроде бы навалившаяся на меня гора дел постепенно становится меньше. Не волнуйся. Увидимся вечером. Прости меня за мою занятость. Ты вышла замуж не за алкоголика-бездельника. Старайся это учитывать. У тебя все? Я могу продолжать переговоры?

— Нет, — нервно замотала я головой.

— Что еще? Только говори быстро и обстоятельно. Ты же видишь, что меня ждут люди. Мы решаем довольно серьезные вопросы. Для людей нашего уровня время — деньги. А еще лучше — поезжай домой. Как освобожусь, я тебе позвоню. Или приеду вечером, и мы с тобой обо всем поговорим. Извини, но работа есть работа.

— Илья, а зачем ты вновь взял на работу эту шлюху?! — прокричала я, с трудом сдерживая слезы.

— Я не понимаю, о чем ты? — холодно спросил Илья.

Его компаньоны направили свой взор в окно и, по всей вероятности, почувствовали еще большую неловкость от той нелепой ситуации, в которую им довелось попасть.

— О том, что ты взял обратно на работу эту шлюху — секретаршу Варвару! Она от тебя беременна?!

— Света, ты что себе позволяешь? Я же на работе…

— Я не виновата в том, что ты не появляешься дома.

— Я сегодня приеду.

— Неужели? И за что мне такая честь?

— Светлана, извини, но я должен продолжить переговоры.

— Продолжай. Только знай, что если ты не уволишь свою шлюху, то я подам на развод!

Выйдя из кабинета, я громко хлопнула дверью и, не обращая внимания на Варвару, направилась в сторону выхода,

Глава 21

Я не буду описывать то, что я чувствовала. Что чувствует женщина, когда ей предпочли другую?

Боль, обиду, унижение, досаду и горечь… Я начала рыдать еще в машине. Рыдать от боли и унижения, от жалости к себе. Перед глазами так и стояла Варвара.

Красивая, стильная и необычайно сексуальная. Я представляла, как мой супруг галантно за ней ухаживает. Говорит ей ласковые слова, осыпает ее дорогими подарками и оплачивает ее счета. Я прекрасно понимала тот факт, что Варя не любит Илью, что ее интересуют его статус, его деньги и та красивая жизнь, которую он может подарить фактически любой женщине. Но ведь Илья сказал мне про это то же самое.

Он тоже это прекрасно знает. Он понимает, что Варвара дурит ему голову, что у нее полно других поклонников, что, по всей вероятности, она просто использует Илью в своих корыстных целях, пользуется своим магнетическим влиянием на мужчин, вызванным эффектной, запоминающейся внешностью, и явно встречается с другими. Она не может быть преданной и верной, потому что для того, чтобы таковой быть, нужно очень сильно любить, чего не скажешь про Варю. Она профессиональная хищница, обольстительница. Женщина, которая хочет получить мужчину любой ценой вместе со всеми его потрохами, для того чтобы воспользоваться его же благами.

Я даже представила, как Илья купит для Варвары какой-нибудь титул, и она будет настоящая Мисс, а значит, это будет тешить его самолюбие, вызывать зависть его друзей и восхищение всех из его окружения. Жена — кукла Барби. Жена — элитная модель. Сейчас это престижно и уже никого не удивляет. Достиг высот бизнеса — поменяй жену на красавицу соответственно своему бизнесу и положению.

Дав волю чувствам, я попыталась заглушить ревность, но это оказалось не так просто, как я ожидала.

Я не только не заглушила охватившую меня страшную обиду, но сделала ее еще сильнее. С предательством Ильи окончилась моя сказка, какой была моя с ним семейная жизнь. Милые сердцу воспоминания в одночасье стали какими-то болезненными, горькими и неимоверно тяжелыми.

Говорят, что нужно учиться принимать жизнь такой, какая она есть, но иногда наступает момент, когда это становится не под силу. Поцелуй фортуны остался далеко в прошлом…

Я не помню, как я добралась до дома, как пила вино и судорожно собирала свои вещи в чемоданы, а затем доставала их обратно и раскладывала по шкафам. И так бесчисленное количество раз. Дозвонившись до Наташки, я поведала ей все, что произошло, сказала, что я не хочу жить, потому что жизнь так некстати дала жуткую трещину, что больше всего на свете мне хочется биться головой о стенку и кричать на весь свет одно простое слово: «Ограбили!» Потому что меня действительно ограбили — у меня украли моего мужа. Но Наташка была непреклонна и в который раз объясняла мне то, что так живут все, что я обязана запрятать свою гордыню подальше, собрать волю в кулак и делать вид, что ничего не случилось. А когда Илья явится домой, я должна встретить его с улыбкой на лице и создать ему такой душевный комфорт, чтобы его прекратило тянуть на сторону. «Нагуляется, перебесится, и будете жить дальше», — говорила Наталья свою излюбленную фразу, совершенно не обращая внимания на мое ужасное состояние.

Поняв, что у меня окончательно сдают нервы, я выпила убойную порцию алкоголя, легла на кровать и, стараясь побороть головокружение, закрыла глаза.

Я вдруг подумала о том, есть ли на свете счастье и не выдумали ли его люди, а если счастье действительно есть, то почему за него такая жестокая расплата — разочарование, горечь, печаль и одиночество. Вера в лучшее осталась далеко позади. Неужели в тот вечер в бассейне, где было море шаров и всевозможных букетов, Илья был со мной из-за жалости? Подарить последнюю ночь любви и отдать свою дальнейшую жизнь на растерзание той, которая уже давно этого ждет…

Я не думала.., боже, я никогда не думала, что Илья так быстро меня бросит, при первом же удобном случае! В ушах, как приговор, звучали слова Варвары: «Он будет мой. Скоро мы будем вместе. Я у вас его уведу».

А дальше мои мысли потекли в таком направлении. Да, я отдала Илье свою кровь и просидела у его больничной постели ровно полгода. Что из этого?

Нельзя же все отношения строить на одном только воспоминании долга. Илья ничем мне не обязан. Он волен делать все, что ему хочется. То, что меня бросил любимый муж, наверно, просто естественно. Он променял меня на ту, которая красивее, моложе, сексуальнее и напористее. По-любому наши отношения должны были закончиться. Рядом с таким шикарным мужчиной, как Илья, должна быть такая женщина, как Варвара, потому что, если бы мы с ним оставались и дальше вместе, я бы всегда находилась в его тени. Наверно, так мы и жили. Находясь возле такого роскошного мужчины, как мой супруг, я и сама не заметила того, как стала его бледной, едва заметной тенью.

Открыв глаза, я увидела, как отчетливо крутится вокруг меня спальня, словно вокруг оси, и от этого меня замутило еще больше. Я была еще очень пьяна, сегодняшний стресс только усугубил мое состояние.

В этот момент мне особенно остро, как никогда, захотелось умереть, потому что я успела ухватить в жизни то, что называется счастьем, но не смогла его удержать. Что ждет меня впереди? Неизвестность, беспредельный страх одиночества и неизбежность.

Встав с кровати, я поправила мятое платье, посмотрела на себя в зеркало и, ужаснувшись своего бледного вида, вышла из дома. Поймав первое попавшееся такси, произнесла безразлично:

— Отвезите меня куда-нибудь в центр.

Я села в машину и принялась нервно теребить подол своего мятого платья.

— Куда в центр-то? — не понял таксист.

— Мне все равно, — глухо ответила я и принялась тупо смотреть в окно.

— Но у вас какая-то цель есть?

— Нет у меня никакой цели! Где высадите, там и выйду.

— Хорошо, тогда я высажу вас на Пушкинской площади. Вас устроит?

— Вполне.

Он остановился возле подземного перехода, я вышла из машины и, спустившись по ступенькам вниз, встала рядом с бродячими музыкантами просто потому, что больше идти никуда не хотелось. И сил не было.

— Смотрите, какая телка пьяная, — заметил в перерыве тот, кто до этого играл на трубе. — Ты откуда такая пьяная?

— Оттуда, — я попыталась сохранить равновесие и показала рукой вверх, то есть на дорогу над переходом.

— Как тебя звать?

— Света.

— А ты где живешь? — глаза бродяги с трубой загорелись жадным похотливым огоньком.

— На Рублевке, — не задумываясь ответила я и вызвала общий хохот всех музыкантов.

— А ну-ка, скажи еще раз, где ты живешь?

— На Рублевке.

— У тебя там дворец?

— Нет. Дом восемьсот квадратных метров.

— Сколько-сколько?

— Восемьсот метров.

— А может, и бассейн у тебя есть?

— Да. Два. Один крытый, другой открытый.

— Народ! Это Света с Рублевки! Прошу любить и жаловать. Света, тебе здесь нравится? — бродяга с трубой похлопал меня по плечу и обнял за талию.

— Весело здесь у вас, — закивала я пьяной головой. — Даже не верится, что еще совсем недавно я жить не хотела.

— А почему ты жить не хотела?

— Муж к другой ушел, — ответила я и тихонько всхлипнула.

— Светик, да ерунда это все! Я тебе говорю — ерунда.

— Не ерунда. Я его очень сильно люблю.

— Да пусть катится. Светик! Пусть катится колбаской по Малой Спасской. А ты нас сегодня к себе на Рублевку возьмешь?

— А вы хотите?

— А кто ж на Рублевку не хочет? Сейчас спрошу у своих корешей.

Парень с трубой посмотрел на своих собратьев, громко прокашлялся и сообщил:

— Народ, Света приглашает нас на Рублевку! Катим?

— Катим, — закричали все в один голос. — Будем купаться и пить водку. Только для начала бабла надо немного собрать.

Протянув мне грязную шапку, трубач поставил меня в самый центр своей честной компании и отдал хозяйское распоряжение:

— Мы играем, а ты бегай с шапкой и собирай с народа денежки. Чем больше денежек соберешь, тем больше выпивки будет. По рукам?

— По рукам, — улыбнулась я пьяной улыбкой и внимательно посмотрела на старую, поеденную молью шапку, стараясь стоять по струнке и не терять равновесия.

— Ну все, народ, приступаем к работе! Светик теперь будет с нами тусоваться. Назначаем ее нашим казначеем.

А затем послышалась громкая музыка и кто-то запел надорванным прокуренным голосом. Музыка и голос были больше чем безобразны и не вызывали иных чувств, кроме горечи и отвращения. Редкие прохожие старались пройти как можно быстрее, не смотря в нашу сторону, а уж если им доводилось на нас взглянуть, то они тут же заостряли свое внимание на мне и начинали шептаться. Оно и понятно. Девушка в дорогих туфлях и в не менее дорогом, хотя и сильно мятом платье, среди опустившихся и грязных людей, с горем пополам играющих на замусоленных инструментах, — явление редкое и, можно сказать, уникальное. А я и не ломала голову по поводу того, как я смотрюсь среди них, потому что мне до этого просто не было дела. Я улыбалась пьяной улыбкой тому, что я не одна, что тут меня никто не жалеет, не осуждает за то, что меня бросил муж, не считает меня плохой женой и не убеждает в том, что я обязана все терпеть во благо семьи и делать все для того, чтобы вернуть и заинтересовать мужа. Никто не говорит, что я обязана забеременеть или начать лечиться, потому что ребенок укрепляет семью, придает жизни смысл. А я до сих пор не могла понять, в чем я провинилась, почему должна лечиться, если все врачи в один голос заверяют в том, что у меня хорошие результаты и что я здорова.

Когда заиграла шарманка, я принялась подходить к нехотя останавливающимся прохожим и вымаливать у них деньги. Где-то там, далеко, осталась налаженная жизнь, которая сейчас мне кажется нелепой и глупой, потому что она состояла в основном из лжи. Оказавшись среди бродячих музыкантов, я остро почувствовала, что у меня нет просвета, нет спасения, нет какой-нибудь надежды даже на короткое счастье. Жизнь прошла, и уже ничего не воротишь, не изменишь и не повернешь в нужное русло.

Я почему-то вспомнила сильный дождь в тот день, когда мы с Ильей познакомились, дождь, который сопровождал наши отношения. Дождь, когда мы стояли на крыльце в предвкушении праздничного вечера, который чуть позже устроил Илья, и любовались непогодой. И даже сейчас где-то там, над переходом, шел дождь. Мне казалось, что я его слышала, хотя никак не могла слышать. Возможно, я его чувствовала, и каждая капля дождя стучалась не только мне в душу. Она стучалась мне в сердце и пробивала его насквозь.

— Света, что ты тут делаешь?!

Я напрягла память, уставив неподвижный взгляд на рассматривающего меня мужчину.

— Мужчина, не будьте скрягой! Дайте на хлеб великим артистам! — весело засмеялась я и заглянула в странно знакомые глаза.

— Света, что происходит!

— Ой…

Слегка вскрикнув, я закрыла рот ладонью и выпустила шапку с мелочовкой из рук. Передо мной стоял частный детектив Алексей и смотрел на меня глазами, в которых читались недоумение и ужас.

— Света, что ты тут делаешь?

— Деньги собираю.

— Зачем?

— На хлеб или на водку.

— Ты пьешь?

— Я только сегодня… Так получилось. А ты что тут делаешь? Ты пришел нас послушать?

— Да нет, что ты! — смутился Алексей. — Я спустился в переход за сигаретами. Я здесь живу.

— Где?

— На Пушкинской.

— Хочешь познакомиться с моими друзьями?

— Да пожалуй, нет.

— Почему? Они очень хорошие.

— Как-нибудь в следующий раз. Вот уж не ожидал тебя здесь увидеть! Никогда бы не подумал… Бывает же такое… Наталья мне сказала, что ты вышла замуж, живешь на Рублевском шоссе, имеешь большой дом и очень счастлива в браке.

— Так и есть, — кивнула я и схватилась за Алексея, чтобы не потерять равновесие и не рухнуть прямо на пол.

— Тогда почему ты здесь?

— Семейные неурядицы.

— Значит, так ты выходишь из семейного ступора?

— Так.

— Мне кажется, это не самый лучший способ избавиться от семейных неурядиц.

— Я пробовала по-другому. Не получается.

— Ты уверена?

— Вполне.

Посмотрев подозрительно на замолчавших музыкантов, Алексей наклонился ко мне поближе и прошептал мне прямо в ухо:

— Послушай, а давай отсюда убежим?

— Куда?

— Ко мне. Я живу тут рядом. Посидим, попьем чайку, а потом я провожу тебя на такси. Ну, пойдем?

Не успела я ответить на заданный мне вопрос, как к нам подошел бродяга с трубой и, сверкнув в сторону Алексея злобными глазами, по-хозяйски положил руку мне на талию.

— Послушай, что тебе надо? — спросил он.

— Это моя знакомая девушка, — миролюбиво ответил Алексей. — Я пришел сюда, чтобы отвести ее домой.

— Это наша знакомая девушка. Ее зовут Светка с Рублевки, и она пригласила нас в свой дом в госта Так что иди куда шел. Мы уезжаем.

— Я уйду, но только вместе с этой девушкой! на лице Алексея не дрогнул ни один мускул.

Девушка пьяна, а ты этим воспользовался. Нехорошо.

— Это моя девушка, — стоял на своем бродяга.

— Она не может быть твоей девушкой.

— Я тебе говорю, чтобы ты проваливал от моей девушки!

— А я бы на твоем месте руки-то от нее убрал, а то ведь руки у тебя черные, как у негра, словно ты каждый день картошку сажаешь, — не хотел отступать Алексей. — Ты бы сначала руки помыл, а затем таких девушек лапал. Платье запачкаешь.

— Да ты что, чертила, не понял?! Пошел вон!

Бродяга кинул свою трубу на землю и достал из кармана нож. Увидев сверкающее лезвие, я испуганно вскрикнула и попыталась сделать шаг в сторону, но тут же была окружена другими бродячими музыкантами. Недолго раздумывая, Алексей полез в карман пиджака, достал оттуда пистолет и направил его в сторону тех, кто решил использовать мое пьяное состояние в своих целях.

— Стоять и не двигаться! Если хоть один из вас тронется с места, то я просто ему отстрелю яйца. Шутить я не привык, не умею и никогда не пробовал!

Как только перед нами все расступились, Алексей взял меня за руку и потащил по лестнице вверх.

— Откуда у тебя пистолет? — поинтересовалась я, когда мы вышли из перехода.

— Ты забыла, что я частный детектив? Я никогда не хожу без оружия.

Алексей жил совсем рядом в красивом сталинском доме с высокими потолками и просторными комнатами. Это была со вкусом обставленная двушка закоренелого холостяка, в которой напрочь отсутствовал женский дух. Сев на пушистый ковер, я прислонилась спиной к стене и заговорила, постоянно всхлипывая и смахивая бежавшие по щекам слезы. Алексей понял, что мне необходимо выговориться, и стал внимательно меня слушать. Я говорила о том, что сегодня определенно не хотела жить и даже обдумывала различные способы, как можно уйти из жизни побыстрее и менее болезненно.

Я призналась в том, что боюсь смерти и что мне будет намного легче купить билет куда-нибудь подальше, сесть в поезд и уехать туда, где меня никто не знает. Я заметила, что ужасно тяжело быть женщиной, что многие женщины страшно несчастны, потому что одиноки и из этого одиночества тяжело вырваться.

Я говорила очень много и постоянно сбивалась.

Алексей сидел напротив меня и пытался внушить, что потеря любви — это еще не самая большая потеря в жизни. Что я должна благодарить судьбу за то, что у меня есть здоровье, да и не только у меня, но и у моих близких тоже. Что самое ценное качество в жизни женщины — это терпение, потому что, если женщина обладает этим качеством, любая беда обойдет ее стороной.

Я говорила, что обязательно научусь жить в одиночестве. Я научусь этому у одиноких женщин, которые долгие годы живут без любви и совершенно равнодушны к такому несправедливому стечению обстоятельств, к такой прихоти судьбы. Я обязательно с ними познакомлюсь и, по возможности, подружусь. Я расспрошу, как они живут, ни на что не надеясь, принимая свое одиночество как данность.

Чем они занимаются, каковы их интересы? Как они проводят свои дни? С какими проблемами и трудностями сталкиваются? Какие сделали выводы из своей неудавшейся семейной жизни и почему поставили крест на своем личном? Как они знакомятся с новыми мужчинами, как на них реагируют, как они научились жить так, чтобы не строить серьезные отношения и обезопасить себя от боли? Я обязательно у них всему научусь! И у них, и у самой жизни. Я вместе с ними научусь регулировать свое внутреннее состояние. Радоваться, успокаиваться и защищаться от общественного мнения, постоянно ища пользу в своем одиночестве. В конце концов, моя жизнь складывается так, как она складывается, и никто не вправе ее изменить. Я знаю одну хорошую мудрость:

ЧТО ТЕБЯ НЕ УБЬЕТ, ТО СДЕЛАЕТ НАМНОГО СИЛЬНЕЕ. Значит, я стану сильнее. Намного сильнее, чем сейчас!

А потом я зачем-то рассказала Алексею о том, что мы с Ильей часто представляли себя детьми и хохотали до упаду. Мы могли бегать по дому и кидать друг в друга подушками, словно малые дети. А иногда я изображала сопротивление и подбивала своего мужа на то, чтобы он взял меня силой. И еще любила валяться на пушистом ковре, принимать причудливые позы и дразнить Илью своим обнаженным телом. Когда я все это говорила, Алексей почему-то мрачнел и краснел, отчего я становилась еще раскованнее и смелее.

Чуть позже я зачем-то полезла в свою сумочку, достала из нее свадебную фотографию, которую носила с собой третий год и хвастливо показывала всем, с кем только знакома. Я ткнула в нее пальцем, сказала, что мы с Ильей не смотримся вместе, что у нас совершенно идиотские лица и что на лице моего мужа уже видна ложь, потому что он взял меня в жены не по любви, а из жалости. Порвав фотографию на мелкие кусочки, я раскидала их по ковру и, встав, подошла к окну.

На стекле вновь появились капли дождя, как подступившие к моему горлу слезы, вырывающиеся из самого сердца. А затем послышалось яростное рыдание грома вперемешку с диким грохотом, треском и свистом.

— Буря, — тихо сказала я и прислонила свой лоб к запотевшему стеклу.

— Ураган, — согласился со мной Алексей и задвинул плотные шторы.

Глава 22

Я открыла глаза и увидела, что я лежу прямо в одежде в незнакомой спальне, на кровати, покрытой красивым пледом. С кухни отчетливо слышалось шипение закипающего чайника, кто-то там громко гремел посудой. Быстро вскочив с кровати, я поправила растрепанные волосы и тихонько, словно боялась кого-то спугнуть, прошла на кухню. Алексей возился у стола, делая горячие бутерброды. Увидев меня, он дружелюбно улыбнулся и сказал, что Я отключилась вчера, прямо упав ему на руки.

— Ну как? Выспалась?

— Да, — кивнула я. — А ты спал?

— Нет.

— Что, вообще не спал?

— Я всю ночь смотрел телевизор. Не спалось что-то…

Я опустила глаза и улыбнулась виноватой улыбкой.

— Это ж надо было нам вчера так встретиться…

Представляю, как я нелепо выглядела.

— Ничего страшного.

— Да уж, ничего страшного… Можно сказать, что ты меня спас! Если бы не ты, то еще неизвестно, чем бы закончился этот вечер.

— У тебя просто был шок. Кофе будешь?

— Только без сахара.

Сев за кухонный стол, Я достала свой мобильный и набрала домашний номер. Услышав деловитый голос домработницы, я собрала в кулак все, что осталось от моего самообладания, и заговорила:

— Доброе утро. Это Светлана. А Илья уже ушел на работу? Ах, его нет… Он и не ночевал… Что, и не звонил? Нет. Спасибо. Понятно.

Повертев трубку в руках, я сделала глоток ароматного кофе и набрала телефон приемной мужа.

Когда на том конце провода послышался голос Варвары, я помолчала, собираясь с мыслями, но, поняв, что она уже собирается положить трубку, тут же начала разговор:

— Илью Романовича пригласи. Что значит «он занят»? Ты что, не поняла? Это жена звонит. Что значит «позвонить позже»? Он мне сейчас нужен! У меня к нему срочное дело! Передай, что срочное! У меня несчастье. Он мне нужен сию минуту! Как это Илья Романович сказал не делать никаких исключений?! Да ты все перепутала, кукла бестолковая!

— Перезвоните, пожалуйста, позже. Вы отвлекаете меня от работы, — как всегда без особых эмоций произнесла Варвара и положила трубку.

Украдкой посмотрев на сидящего напротив Алексея, я постаралась сдержать слезы и набрала мобильный своего мужа. Я уже не помню, сколько раз мне пришлось набирать его номер и слушать долгие гудки, прежде чем он снял трубку. Раз двадцать, не меньше. И когда я уже потеряла всякую надежду на ответ, вдруг услышала бодрый голос моего супруга:

— Да. Говорите. Я вас слушаю.

— С каких пор мы стали с тобой на «вы»? — чуть не плача спросила я.

— Светлана, это ты?

— Ты же это понял, глядя на определитель.

— Извини. Я сразу не сообразил.

— Жаль, что ты не соображаешь, когда тебе звонит жена.

— Так вышло…

— Ты опять не ночевал дома?

— Извини, дорогая, но накопились важные дела, которые просто не терпят промедления. Сегодня вечером постараюсь приехать.

— А где ты ночуешь? У Вари?

— Родная, извини, но у меня дела. Я не имею возможности долго разговаривать.

— Раньше ты вполне удачно совмещал и меня, и свою работу.

— Извини, дорогая. Дела есть дела. До вечера.

Как только в трубке послышались короткие гудки, я прикусила нижнюю губу и начала набирать номер еще раз, но абонент уже был недоступен.

Алексей посмотрел на мое подавленное состояние и еле слышно спросил:

— Света, я могу чем-нибудь помочь?

— А чем ты можешь помочь? — спросила я растерянно.

— Мало ли…

— Ты же не сможешь стать Ильей…

— Нет, не смогу, — ответил Алексей и тут же добавил:

— И не хочу.

— Мне пора.

Отодвинув так и не допитый кофе, я встала со своего места и направилась к выходу. Алексей пошел следом за мной и, остановившись у двери, взял меня за руку.

— Света…

— Да? — подняла я на него полные слез глаза.

— Так нельзя.

— Что?

— Нельзя так убиваться.

— А как можно?

— В ситуацию, подобную твоей, попадают сотни, если не тысячи женщин, и они находят в себе силы для того, чтобы из нее выбраться.

— Получается, что у меня просто нет сил, — У тебя есть силы, просто ты не хочешь ими воспользоваться. Я боюсь тебя отпускать.

— Почему?

— Потому, что ты вновь можешь оказаться в переходе.

— Не переживай. Не окажусь. Я не брошусь под поезд, не повешусь и не выкинусь из окна.

— Это радует. А еще ты должна знать: ты очень красивая женщина.

От слов Алексея я почему-то оторопела.

— Я не ищу ни жалости, ни успокоения.

— Ты очень красивая, — вновь повторил Алексей. — Я говорю тебе это от чистого сердца. И запомни: красота субъективна. Она существует только в глазах субъекта.

Я удивленно подняла брови и сказала усталым голосом:

— Ну что ж, спасибо за поддержку. Мне пора.

— Давай я тебя подвезу…

— Не стоит. Я доберусь.

Я посмотрела на Алексея и почувствовала, что он не изменился. Все такой же мужественный и надежный. Передо мной стоял прежний Алексей, с которым мне довелось познакомиться в один из далеко не лучших моментов моей жизни и которого довелось снова встретить в один из самых сложных дней.

— А ты не женился? — зачем-то спросила я.

— Нет.

— Почему?

— Да не получается как-то.

— Почему?

— Потому что дурное дело не хитрое. Одно дело жениться, а другое дело потом с этим человеком жить.

— Ну а вообще, собираешься?

— Может быть, — загадочно сказал Алексей.

— Да, тебя не прочитаешь, как открытую книгу, — протянула я и отметила про себя, что мне невероятно легко в обществе этого мужчины.

Илья не вернулся домой и в эту ночь. Его мобильный, как всегда, был отключен, и я прекрасно понимала тот факт, что отключен он именно от меня, для того чтобы я не беспокоила ни Илью, ни Варю звонками со своими упреками и истериками. Я бродила по комнатам в каком-то забытьи, разговаривала по телефону с Натальей, которая убеждала меня в том, что я должна ждать, потому что у Ильи временное помутнение рассудка. Он обязательно одумается, опомнится, приползет ко мне на коленях и будет просить, вернее, даже вымаливать прощение. А еще она обещала приехать к нему на работу и попытаться с ним поговорить. Я внимательно ее слушала и понимала, что из этого разговора не получится ничего хорошего. А затем я уставала от постоянного Наташкиного щебетания, клала трубку, и ходила на балкон и смотрела на дождь, который лил и лил.

Я перестала ходить на работу, отгородилась от внешнего мира, кашляла, металась по постели то от жара, то от озноба, лежала на кровати, ничего не ела и сбросила за последние дни килограммов десять. И я постоянно ждала Илью, стараясь побороть угнетающее чувство неизвестности.

Где-то через неделю Илья действительно объявился. Он вошел в свой дом как ни в чем не бывало.

Поцеловал мой вспотевший лоб, снял пиджак, повесил его на стул и, посмотрев на меня обеспокоенно, тихо спросил:

— У тебя температура?

— Да, — с трудом прохрипела я и почувствовала, как защемило и сжалось мое сердце.

Он ничего не объяснял, ни в чем не оправдывался, не чувствовал себя виноватым, а вошел в дом так, будто вышел из него только сегодня утром. Словно и не было этих страшных десяти дней, за которые я подурнела, неимоверно похудела, измучилась, заболев ангиной, и постарела на несколько лет.

— Где ты простыла?

— На крыльце.

— Ты что, забыла надеть тапочки?

— Забыла.

— Ты стояла босиком?

— Да.

— Светлана, в твоем возрасте пора бы уже знать о том, что на улице может быть очень холодно. Когда выходишь на крыльцо, нужно не забывать надевать тапочки. Кстати, зачем ты так долго стояла на крыльце? Ждала меня? — в последнем вопросе Ильи послышалось какое-то тщеславие, а может быть, даже усмешка.

— Я смотрела на дождь.

Мне вдруг захотелось впасть в истерику, закатить скандал, бросить в мужа тарелкой или просто упасть на пол и начать извиваться в судорогах. Но я понимала, что моя слабость еще больше разозлит Илью, потому что сейчас передо мной стоял не Илья, а лишь его тело, потому что его душа была не со мной. Она была совсем в другом месте. В том месте, где его ждала Варвара.

— Может, тебе чая горячего сделать? — равнодушно бросил супруг и снял с себя галстук.

— Спасибо. Не нужно.

— А ты врача вызывала? Горишь вся.

— Не нужно врача. Я справлюсь.

— Смотри, с ангиной шутить нельзя.

В голосе Ильи были холодность, отчуждение, еле заметное раздражение, а еще от него пахло духами. Едкими, резкими женскими духами, от которых у меня защекотало в носу и заслезились глаза.

Такими духами может надушиться женщина, которая хочет бросить какой-то вызов, обратить на себя внимание.

— Духи — коллекция прошлого сезона.

— Ты о чем? — не понял меня муж.

— Я говорю, что духи очень резкие. Голова кружится. Смелые чересчур.

— Какие духи?

— Которыми ты пахнешь.

— Не понимаю, о чем ты.

— Я говорю, что этот запах был принят на ура в прошлом году, но затем все быстро в нем разочаровались. Он для молоденьких девушек, которые хотят заявить о себе. Прямо нос режет. Я бы такими в жизни не стала пользоваться.

— Дорогая, у тебя бред от высокой температуры.

— У меня не бред. Зачем она так сильно душится? Я же и так знаю, что она есть. Зачем напоминать мне об этом?

— Дорогая, ты бредишь.

Илья вышел из комнаты и вернулся уже в домашнем халате. А я сразу отметила про себя: мой муж настолько от меня отдалился, что уже раздевается в другой комнате. Да и спать он, конечно же, ляжет в другой комнате. Оно и понятно, ведь он любит Варвару.

— Илья, зачем ты пришел? — я не смогла сдержать свои слезы.

— Как «зачем»? Я пришел, потому что это мой дом.

— Я думала, ты останешься у Вари.

— Светлана, у тебя высокая температура. Ты бредишь. Почему я должен оставаться у секретаря, если у меня есть свой дом?

— Но ведь ты столько времени отсутствовал…

— Я уже объяснял тебе, что я занимаю очень большую должность и соответственно зарабатываю очень большие деньги. Для того чтобы руководить крупной компанией, я обязан все свое время посвящать работе. В первую очередь я женат на своей работе, а потом уже на тебе.

— А на Варе?

— А при чем тут Варя? Варя на меня работает, и я ей плачу.

— Но ведь ты ее уволил.

— Дорогая, кто управляет компанией? Ты или я?

Я еще раз напоминаю тебе, что я глава компании и что я волен делать все, что хочу. Захотел — взял, захотел — уволил. Захотел — взял еще раз!

Услышав, что Илья поднял голос до крика, находясь в крайне раздраженном состоянии, я вдруг подумала, что мне очень тяжело будет вызвать его на откровенность, потому что он все равно на нее не пойдет. И если я не прекращу упреки, то он просто оденется и уйдет. И я вновь останусь одна. Я была настолько опустошена, разбита и уничтожена, что этого я боялась, как проказы. Илья вел себя так, словно он опять на работе, что он может уделить мне от силы пять минут, потому что ему некогда со мной разговаривать. Да по большому счету с некоторых пор и не о чем.

— Светлана, я лягу в другой комнате. Я очень устал. Мне хочется хорошенько выспаться. Да к тому же ты болеешь. Тебе нужен покой. А если ты меня заразишь, то и я слягу, и все мои многочисленные дела встанут, а это чревато не самыми хорошими последствиями.

— Как знаешь. Ты ляжешь в другой комнате, потому что устал, или теперь мы всегда будем спать в разных комнатах?

— Света, какое это имеет значение? В нормальных семьях муж и жена всегда спят в разных комнатах. А в нашем доме несколько спален, мы с тобой не стеснены в условиях. Люди должны отдыхать друг от друга, иначе они быстро выдохнутся и устанут быть вместе.

— Ты отдыхаешь от меня уже десять дней.

— Дела, что сделаешь…

Я с трудом приподнялась, приложила руку ко лбу и, ощутив, что жутко горю, как снаружи, так и изнутри, как-то по-детски беспомощно спросила:

— Илюша, что происходит?

— А что, собственно, происходит? Все нормально. Все хорошо. Самое главное, что ты ведешь себя очень даже прилично. Не кричишь, не кидаешься, не устраиваешь истерик.

— Илюша, ты должен выбрать.

— Кого?

— Ты должен выбрать, с кем ты действительно хочешь быть, со мной или с Варей.

— А почему я должен выбирать?

— Как это «почему»? Ты даже не то чтобы ведешь двойную жизнь, а большую часть жизни проводишь с ней. А я.., я постоянно одна.

— Я не собираюсь никого выбирать. Ты — моя жена, а Варя — моя секретарша. И не нужно ничего мешать.

— Еще совсем недавно ты говорил мне о том, что мы с тобой одной крови. И в этом наша сила.

— Ты мне напоминаешь про то, что отдала мне свою кровь?

— Я лишь передала твои слова.

Илья посмотрел на меня так пронзительно, что я тут же отвела глаза в сторону.

— Если ты что-то хочешь услышать по поводу моей благодарности, то я скажу тебе снова: я благодарю тебя уже почти три года. Дорогая, это не маленький срок, — уголки его губ нервно скривились. — Имею я право хотя бы раз в жизни поступить неблагодарно?

— Что ты имеешь в виду?

— То, что я хочу целиком и полностью посвятить себя своей работе.

— Илья, ты уходишь от меня? — я больше не могла призывать на помощь терпение.

— Куда? Почему я должен уходить из своего собственного дома, который я построил по своему проекту?

— Ты хочешь, чтобы ушла я?

— Зачем? Ты же моя жена.

— Ты хочешь жить с Варей?

— Варя — моя секретарша.

— Илья, так больше нельзя! — собрав последние силы, я запустила в Илью подушкой. — Или у нас будет все как раньше, или у нас с тобой в этой жизни совершенно разные дороги!

Илья наклонился, поднял подушку с пола, бережно положил мне ее под голову и со словами:

"Это просто температура. Пойду спать, я очень устал.

Завтра у меня снова тяжелый день", — вышел из комнаты.

Глава 23

Я не смогла уснуть до самого утра. Ночью несколько раз вставала с постели, мочила полотенце холодной водой, клала его на свой лоб, пила аспирин и размышляла… Я размышляла о том, что должна собрать остатки своей былой гордости, покинуть этот дом и начать жить своей жизнью. Жизнью, где не будет Ильи, его обворожительных улыбок, где останется только наше с ним прошлое, в котором была масса приятных минут и обманутых, так и не сбывшихся надежд.

Я размышляла над тем, в чем убеждала меня Наташка. Жить в одном доме, делать вид, что ничего не случилось… Встречать мужа, когда ему захочется приехать домой, с улыбкой на лице, в хорошем настроении… А самое главное — не задавать ему лишних вопросов! Я плохо представляла себе, как это должно выглядеть, если двое уже не могут находиться в одном пространстве, потому что, как только они остаются друг с другом, атмосфера тут же накаляется до предела.

От тех близких доверительных отношений, которые были совсем недавно, не осталось и следа.

Мне было даже больно подумать о том, что мой супруг никогда больше не будет боготворить мое тело, что у него больше нет желания им насытиться и мне уже никогда не растаять от его прикосновений, потому что теперь от них тает другая. Сегодня Илья приехал ночевать домой, только теперь он стал каким-то холодным, чужим и отдаленным.

И нет смысла перебрасывать мостик через появившуюся между нами пропасть, потому что Илья все равно не сделает шаг мне навстречу. Он избегает откровенных разговоров, и это вполне понятно, потому что Варвара стала ему намного ближе, чем я. Варя беременна, и она сейчас по-настоящему ему близка. Мне ничего не оставалось делать, как только копить в себе боль и страшное разочарование от того, что Илья хочет оставить все так, как есть сейчас, и не решается сделать открытый выбор.

Глубокой ночью я толкнула дверь в спальню Ильи и увидела, что он сидит в кресле с бокалом текилы в руках и смотрит куда-то в сторону.

— Илюш, ты не спишь? — я постаралась скрыть свое волнение, но это получилось очень даже плохо.

— Иди спать, — безразлично ответил Илья и отхлебнул из стакана.

— Если ты пьешь, значит, ты очень сильно переживаешь. Может, поговорим по душам?

— О чем?

— О тебе, обо мне… О нас с тобой.

— У нас все в порядке.

— Ты же сам знаешь, что это не так.

— Закрой дверь и оставь меня одного.

— Хорошо. Но, может, все же поговорим?

— Я попросил тебя закрыть дверь с той стороны!

Я вернулась в свою комнату, доплелась до кровати, упала на подушки и в очередной раз дала волю своим чувствам.

Утром, услышав, что Илья уже встал и даже не заглянул в мою комнату, я попыталась подняться и, не обращая внимания на чудовищный жар, подошла к зеркалу. На меня смотрела похудевшая женщина с изможденным лицом и черными кругами под глазами. Поправив влажную ночную рубашку, я откинула назад волосы и вышла из комнаты. Илья сидел на кухне с чашечкой кофе и газетой в руках. На нем был темно-синий костюм, белоснежная рубашка, которую ему приготовила домработница, а запах его умопомрачительного одеколона разлетался по всему дому. Сейчас он уйдет, и останется запах. От этого мне будет еще больнее и еще горше. Заметив меня, Илья расплылся в фальшивой улыбке и отложил газету.

— Доброе утро, дорогая! У тебя совсем больной вид. Зачем ты поднялась с кровати?

— Ты же не зашел ко мне в комнату.

— Я боялся тебя разбудить.

— Я не спала всю ночь.

— Значит, тебе нужно хорошенько выспаться.

Ты мерила температуру?

— Зачем? Я и так знаю, что у меня жар.

— Тем более. Иди ложись в кровать.

— Ты сегодня приедешь?

— Думаю, что да. г:

Сев напротив, я потрогала горячий лоб и произнесла, с трудом сдерживая слезы:

— Илья, мне очень плохо.

— Вызови врача, — голос супруга по-прежнему оставался равнодушным.

— Я больше так не могу…

— Тебе нужно хорошенько выспаться.

— Мне кажется, я скоро умру.

— Не умрешь.

Поняв, что я больше не могу сдерживать слезы, я положила голову прямо на стол и разрыдалась. Илья допил кофе, помог мне подняться, отвел меня в спальню и уложил на кровать. Затем взял лежавший на прикроватной тумбочке носовой платок и вытер мои слезы.

— Скоро придет домработница. Скажи ей, пусть вызовет тебе врача.

— Не нужно.

— Ты вся горишь.

— Илья, посиди у моей кровати хотя бы минутку.

Илья посмотрел на часы и покачал головой:

— Извини. Не могу. Ты же знаешь — дела.

— Я прошу у тебя одну минутку!

— За мной уже приехал водитель.

— Пожалуйста, одну минутку…

Нехотя присев на кровать, Илья старался не встречаться со мной взглядом и всем своим видом показывал, что он уже далеко от меня, что ему пора ехать.

— Илья, ты меня любишь? — зачем-то спросила его я и посмотрела на него глубоко несчастными глазами.

— Света, сейчас не время.

— Не время.., для чего?

— Для подобных разговоров.

— Раньше ты отвечал на этот вопрос независимо от времени. Скажи, а Варю ты любишь?

— Света, почему я должен любить своего секретаря? — тут же взорвался Илья.

— Ничего не пойму…

— Варя очень хорошая и исполнительная девушка. Она мне очень помогает в работе.

— Чем же она тебе помогает? Задирает юбку, когда тебе это нужно?

— Света, ты в своем уме? Ты понимаешь, что говоришь?!

— Понимаю, — кивнула я. — Я говорю тебе о жизни. Варя же от тебя беременна.

Не став меня слушать дальше, Илья встал со своего места, поправил свой дорогой галстук и деловито сказал:

— Как только расквитаюсь с делами, обязательно покажу тебя психотерапевту. С тобой определенно творится что-то неладное.

— Ты хочешь сказать, что я сумасшедшая?

— Я этого не говорил.

— Значит, подумал. Хочешь запрятать меня в сумасшедший дом, чтобы я вам с Варварой не мешала?

Я угадала?!

— Ты действительно сумасшедшая.

— Тогда запрячь меня в психбольницу и наслаждайся любовью со своей исполнительной девушкой Варварой!

Но Илья уже никак не отреагировал, а просто вышел из комнаты. Затем громко хлопнула входная дверь и послышался звук отъезжающей со двора машины. У меня уже не было сил плакать, да и не было слез. Через полчаса ко мне в комнату заглянула домработница, отчиталась по поводу того, что она варит куриный бульон, положила на кровать чистую ночную рубашку и сказала, что к дому подъехала Наталья, которую мне, честно говоря, не очень-то хотелось сейчас видеть — настолько мне было паршиво.

Войдя в комнату, Наталья тут же распахнула плотные шторы и запустила в нее солнечный свет.

— Зачем ты это сделала? — спросила я недовольным голосом. — У меня и так глаза болят.

— У тебя здесь как в склепе. Когда я зашла, я даже подумала, что оказалась в комнате с покойником.

Даже запах какой-то странный.

— Запах?

— Ну да, — Наталья театрально повела носом.

— Наверно, пахнет одеколоном Ильи.

— Да нет. Какой-то тухлятиной несет. Он что, поменял одеколон?

— Нет. Одеколон у него тот же.

— Быть может, ему Варвара посоветовала сменить запах? Похоже на то. Видимо, у нее экзотический вкус.

— Дело не в одеколоне.

— А что?

— Комната давно не проветривалась.

— Теперь понятно. Светка, это, наверно, ты протухла.

— Что?

— Я говорю, что ты протухла. Точно-точно! У тебя даже вид соответствующий. Ты протухла, и от тебя сбежал муж.

Впервые за несколько дней я улыбнулась, несмотря на то что в моих глазах стояли слезы.

— Наташка, прекрати хоть ты издеваться!

— Он был дома?

— Был.

— И как?

— Никак.

Сделав несколько кругов по комнате, Наталья ударила по подоконнику кулаком и злобно произнесла:

— Я специально так рано встала, чтобы этого гада дома застать, но не успела! Когда он теперь появится?

— Не знаю. Вчера он пришел первый раз за десять дней. Он избегает прямых вопросов и разговоров.

— Что ж за чертовщина такая? У меня никак жизнь не складывается, так я хоть за тебя радовалась.

Сама себя всегда успокаивала, что хоть ты у меня устроена, живешь в любви и согласии. Как так получилось, что он опять с Варварой крутить начал? Где ты недоглядела?

— Не знаю, — ответила я крайне устало. — Я только одного не пойму: почему Илья тогда на мне женился, а не на ней?

— И понимать тут нечего. Потому что кобели они все! Получается, что, если мужик твой, нужно сажать его на цепь, и баста. Только если его на цепь посадишь, кто ж тогда работать-то будет? Ведь и этот кобель совершенно добровольно надел ошейник в виде штампа в паспорте, а затем такие кренделя отмачивать начал! Кстати, Светка, ты здесь прописана?

— Нет, — покачала я головой.

— Почему?

— Да Илья не предлагал как-то.

— Тут не предлагать, тут действовать надо!

— Я в своей квартире прописана.

— Надо было и здесь подстраховаться. Ладно, ерунда. Тебе, как жене, все равно половину имущества оттяпать можно.

— Света, о чем ты говоришь?

— О том, что головой думать нужно. С голой задницей ты от него не уйдешь. Это я тебе обещаю. Не на ту нарвался!

— Наталья, у меня очень высокая температура. Я вся горю. Пожалуйста, избавь меня от всех этих разговоров.

Немного обиженная Наташка поменяла мне постель, покормила меня бульоном, вызвала врача и дождалась его. Услышав, что у меня очень сильная ангина, она тут же сходила в аптеку.

— Ничего, пара дней, и ты встанешь на ноги, — успокаивала меня подруга. — Выйдешь на работу в свою туристическую фирму, начнешь общаться с другими мужчинами. Будешь красиво одеваться, приведешь свою внешность в порядок, и никто даже не заподозрит тебя в том, что ты глубоко несчастна.

После Наташкиного отъезда я поняла, что ждать Илью по меньшей мере бессмысленно, и закрыла глаза. Я вдруг поймала себя на мысли о том, что если меня предал Илья, то на свете больше нет человека, который бы меня по-настоящему полюбил, жалел, понимал и сделал меня счастливой. А самое главное — никогда бы мне не изменял, не делал больно и не оставлял бы мне в обмен на мою любовь неисполнившиеся надежды. Я твердо знала: такой человек — только я сама и другого такого нет. Я ничего не жду от людей. Я все могу дать себе сама и быть сама с собой честной. Я твердо знала, что если у меня найдутся силы для того, чтобы жить дальше, то в этой жизни я буду разумной эгоисткой, которая добровольно отреклась от других и от того, что люди называют глубокими чувствами. Уж если я и буду кого-то любить, то только саму себя. Любить себя тоже непросто, потому что роман с собой — это довольно трудный и очень даже тернистый путь. Ты уже не ревнуешь, потому что ты у себя одна, но на смену ревности приходит зависть, а с ней очень сложно бороться, потому что если я выберу этот путь, то мне придется жить в вакууме одиночества. И все же любовь к себе намного надежнее, чем любовь к мужчине. А самое главное — она безопаснее.

Несмотря на душераздирающую внутреннюю боль, которая исходила из самого сердца, я успокаивала себя тем, что жизнь не прошла стороной, потому что я познала самое главное — любовь.

Пусть жестокую, злую, несправедливую, но все же любовь.

Когда я открыла глаза, на улице уже была глубокая ночь. Наташка уехала, но так и не закрыла плотные шторы. От различных лекарств голова моя была тяжелой Особенно сильно стучало в висках. Посмотрев на часы, я увидела, что уже полтретьего ночи.

Стоящий на столике графин был пуст. Сегодня я выпила всю воду, слишком сильный был жар. Встав с кровати, я посмотрела на теплые вязаные носки, которые притащила мне Натка, и улыбнулась. Они были немного смешные, но очень удобные. Подойдя к зеркалу, я взглянула на свое болезненное отражение, которое было больше похоже на тень, и произнесла:

— Сильные женщины тоже ломаются. Несмотря на то что у них мужская сила, у них женская психика.

Это нормально, и это иногда случается.

Потом я подошла к окну и немного у него задержалась. На улице вновь шел дождь, и его тяжелые капли барабанили по стеклу А затем ударила молния и озарила все бледно-желтым светом. Вообще-то я бы удивилась, если бы на улице была другая погода. Потому что я уже привыкла к тому, что все мои проблемы наваливались на меня именно в дождь. На улице ревел ветер, и от его жуткого завывания по моей спине пробежали мурашки. Дождь барабанил по крыше и окнам все сильнее и сильнее, наводя на меня панику и даже ужас.

Но, увидев во дворе машину Ильи, я почувствовала себя лучше и уже спокойно вздохнула. Значит, я не одна. Илья сегодня опять ночует дома. Возможно, у них произошло что-то с Варварой. Может быть, ссора или их отношения натянулись и охладели.

Илья начнет приезжать домой чаще, а затем наступит момент, когда он почувствует себя виноватым. И даже захочет искупить свою вину новой вспышкой любви, предназначенной мне одной. Только вот захочу ли я этой его любви? Решусь ли я войти в ту же реку второй раз? Забуду ли, что разбитую чашку уже не склеишь, потому что, как бы ты ее ни клеил, из нее все равно будет течь?

И все же оттого, что Илья дома, я почувствовала себя лучше и подумала, что нужно как можно быстрее избавляться от болезни. Завтра же надо будет скинуть халат, привести свою внешность в порядок, подрумянить щеки, замаскировав болезненную бледность, и попробовать взять себя в руки, для того чтобы начать контролировать свои эмоции.

Я даже представила: вот сейчас Илья вновь сидит в своей комнате, пьет текилу, курит и много думает.

Наверняка он думает обо мне. О том, что, потеряв меня, он потеряет чистоту отношений, спокойствие, отлаженную жизнь и даже любовь. Выйдя в коридор, я вновь ощутила отвратный, чересчур резкий запах духов Варвары и почувствовала, как сильно заныло мое сердце. Он опять был с ней. Опять… Хотя оно и понятно. Они же не только любовники. Они еще и работают вместе.

Открыв дверь спальни Ильи, я обнаружила, что там никого нет, и принялась искать его в других комнатах. Странно. Дом был пуст, но все же машина моего мужа стояла на стоянке у дома. Значит, он где-то здесь. «Наверно, купается в крытом бассейне», — пронеслось у меня в голове, и я отправилась на цокольный этаж. Приоткрыв дверь в бассейн, я тихонько вскрикнула и встала как вкопанная…

Глава 24

Весь бассейн был украшен букетами различных цветов и множеством красных шаров в форме сердечек. Все оформление выглядело точно так же, как для меня, когда полмесяца назад Илья назначил мне романтическое свидание в этом же самом месте. Наверно, заказал через ту же фирму, потому что во всем оформлении бассейна виделся тот же почерк. На бортике бассейна, спиной ко мне, сидели двое влюбленных — Илья и Варвара. Они то сливались в страстных поцелуях, то пили шампанское, то бурно что-то обсуждали. Я стояла молча, остолбенев, не имея сил пошевелиться, настолько меня поразило то, что открылось моему взору.

— Илья, а вдруг она проснется? — Варвара, видимо, ощущала свою вину и чего-то боялась. — Зря мы сюда приехали. Могли бы в какую-нибудь сауну съездить. Эффект был бы тот же самый, а риска поменьше.

— А тебе что, не нравится моя сауна?

— Нравится. Только ведь жена наверху спит…

— А на кой она вообще тебе сдалась?!

— Да неудобно как-то.

— Неудобно знаешь где?

— Знаю.

— То-то. В конце концов, это мой дом, и я здесь полноправный хозяин, — заявил Илья.

— Но ведь в наши планы совсем не входило то, чтобы она нас засекла.

— А она нас и не засечет. Она больна, у нее жар.

Если бы ты ее увидела, ты бы ее сейчас не узнала.

— Она что, так подурнела? Хотя она никогда особой красотой не отличалась.

— Она выглядит как сумасшедшая. А если честно, то мне кажется, что она сдохнет.

— Да ну!

— Я тебе говорю: на нее смотреть страшно. Как мумия! Я даже утром побоялся к ней в спальню зайти.

Испугался: думаю, зайду, а она уже копыта откинула.

Блин, как в фильме ужасов. У нее лицо неестественно белое. Не хватает только клыков; а то можно было бы смело ее в фильме о вампирах снимать.

— Нет уж, пусть она пока лучше живет. Я думаю, что самый лучший приговор для нее будет психушка, — рассмеялась Варвара. — Там ее посадят на транквилизаторы, наколют всякой мурой. Ты же сам знаешь, что даже у нормального человека в таком учреждении крыша поедет. Там ей и место. Хотя, ты знаешь, возни с этим много. По мне так было бы лучше, если бы ее где-нибудь грохнуть, а ты бы заявил, что она пропала без вести. Сейчас самое время. Ты же сам говорил мне, что даже домработница отметила то, что твоя так называемая женушка себя очень странно ведет. Ходит по квартире как труп, за собой не следит, болячки все на нее навалились. Она же и ведет себя так, будто у нее на лбу написано одно-единственное слово:

«суицид».

— Варя, если Светка пропадет без вести, то это будет по меньшей мере подозрительно. Тем более что мы сразу хотим с тобой сойтись. Да я буду тогда первым подозреваемым! Даже с моими деньгами мне будет очень тяжело от подозрений отделаться.

— А если подстроить самоубийство? Толкнуть ее из окна или изобразить убийство при загадочных обстоятельствах… — принялась фантазировать девушка.

— Пусть она разобьется в машине или еще что, а? Я не могу больше ждать! Я хочу уже жить в этом доме. Я слишком долго к этому шла и готовилась. И заслужила право стать твоей женой. Можно сказать, что я это выстрадала.

— Да никто и не спорит. Только всему свое время.

— Я не могу ждать! — отрезала девушка.

— Варька, ну почему ты не хочешь ко мне прислушаться? Я тебе дело говорю. Если со Светкой что-то случится, то менты сразу начнут копать. Ты не представляешь, сколько проблем тогда начнется. Мы с тобой не то что жить вместе, мы с тобой даже встречаться не сможем.

— Я так не смогу. Я хочу сойтись с тобой сразу.

Сколько уже можно ждать?!

— Тогда слушай меня. Вот если мы Светку в психушку сдадим, то сразу можем сойтись, и никто нам слова не скажет. Это я тебе гарантирую.

— Ой, не нравится мне все это. А что мы будем делать, когда она оттуда выйдет?

— Откуда? — нахмурил брови Илья.

— Из психушки.

— Не выйдет.

— Как это?

— Я тебе говорю: не выйдет, и все.

— А такое разве бывает?

— Дорогая моя, в этой жизни бывает все. Я буду такие деньги отстегивать врачам и санитарам, что они ее там сами угробят. Ее и выписать никто не успеет. Эта практика распространена. Хочешь лишить человека жизни — сдай его в дурку и начинай приплачивать. Будет сделано все в лучшем виде.

— Илья, так когда это будет? Я правда не могу ждать.

— Я прошу тебя подождать совсем немного.

— Да не могу я больше! Особенно когда ты у нее ночуешь. Мне в голову мысли различные лезут, и я даже не представляю, как с ними можно бороться. Ты, случайно, вчера с ней в одной постели не был?

— С кем с ней?

— С женушкой со своей.

— А ты ее видела? Да на нее смотреть страшно. О какой постели может идти речь?!

— Илья, ревную я тебя к ней. Как ты вчера сюда поехал, я волком завыла. Всю ночь места себе не находила.

— Дура ты. Я только о тебе и думал. Это все для тебя. Все эти шары. Весь этот вечер. А цветы! Ты когда-нибудь видела столько цветов сразу?!

— Нет.

— И никогда не увидишь. Потому что подобное могу сотворить только я. И я еще не волшебник, я только учусь…

— А как ты все это придумал?

— Да никак. Заказал в одной фирме, и она все организовала. Хотелось тебя порадовать. Надеюсь, мне это удалось?

— Удалось. Ты не представляешь, как я счастлива.

— Я рад, любимая.

Чем больше я слушала их диалог, тем больше меня охватывала страшная паника. Я сразу поняла, что мне нужно бежать отсюда, из этого дома, пока еще есть какое-то время, пока эти двое не расправились со мной и не отдали меня туда, откуда я не смогу выбраться. При мысли о психиатрической лечебнице меня страшно замутило, и все поплыло перед глазами.

— О боже… — прошептала я еле слышно и ощутила, как у меня задрожали колени, а моя душа начала просто разрываться на части.

Перед глазами пронесся образ любящего меня мужа. Его счастливое лицо. Его смех и его незабываемые слова бесконечной любви, которые он так умело шептал мне на ухо, зазвучали будто наяву. А теперь… Мне даже показалось, что перед моими глазами опустился тончайший занавес. Все стало выглядеть крайне неестественно и напоминало какой-то дешевый фильм: муж с любовницей хотят убить порядком надоевшую ему жену или отправить ее в психиатрическую лечебницу. Сюжет банальный, только могла ли я когда-нибудь подумать, что главной героиней этого малоприятного фильма, обманутой женой, буду я сама? От этой мысли я пришла в ужас и отчетливо почувствовала, как вся кожа покрылась ледяным потом.

Вот такая семейная жизнь у меня получилась.

Жизнь, которую я сама себе надумала, в которую слепо верила и которой поклонялась. Сегодня она разрушилась вконец, и в который раз я поняла, что все, что было, — сплошной обман. Моя жизнь всегда была соткана из паутинки моих мечтаний. Семейная жизнь из паутинки… Красиво сказано. Человек, которого я очень сильно любила, любит другую женщину, яростно меня ненавидит и строит планы моей смерти.

— Господи, нужно бежать… — прошептала я дрожащим голосом и стала медленно пятиться назад, с ужасом наблюдая за тем, как Варя достала из воды несколько букетов цветов и стала признаваться моему мужу в том, что она никогда в жизни не была так счастлива, как сегодня.

В этот момент Илья обернулся, и мы встретились с ним глазами.

— Светка… — глухо произнес он и прикрикнул на Варю, чтобы она прекратила орать на весь бассейн и замолчала. — Что ты тут делаешь?

— Тебя ищу.

— Зачем?

— Смотрю, машина у дома стоит, а тебя нет, — ушла я от ответа. — Весь дом обошла, вот и решила, что ты в бассейне…

— Как ты себя чувствуешь?

— Я.., я.., я.., плохо для того, кто болеет ангиной, но намного лучше для того, кого хотят сдать в сумасшедший дом.

— Светка, стой на месте, я должен тебе все объяснить.

— Не стоит мне ничего объяснять. В этом нет никакой необходимости.

— Ты все не правильно поняла… Это какая-то ошибка. Недоразумение.

— Недоразумение, — эхом повторила я.

— Мы с Варей просто пошутили.

— Хорошие у вас шутки.

— Я хочу тебе все объяснить.

— Я не хочу ничего слушать. Через несколько минут в дом приедет милиция. И ты, и твоя подруга будете привлечены к ответственности за попытку убийства.

— Светка, какое убийство? Ты бредишь? У тебя жар. Тебе, наверно, что-то приснилось. Светик, это всего лишь сон. Обыкновенный дурной сон, который тебе совсем не нужно запоминать.

Медленно, дрожа от страха, я сделала несколько шагов назад и услышала, как бьется мое сердце, которое, как мне показалось, может вылететь из груди в любую минуту.

— Светка, стой! — крикнул Илья и вылез из бассейна.

— Илья, убей ее! — тут же прокричала Варвара. — Убей ее, все равно она уже все знает!

Бросившись за мной, Илья упал, потому что у него были мокрые и слишком скользкие ноги. Грохнувшись на пол, он вскрикнул от боли, сел и потер ушибленное место.

— Эх, черт! Варька, дай мне халат!

— Зачем?

— Как ты думаешь своими куриными мозгами, для чего нужен халат?

— Для того, чтобы его надеть, — писклявым голосом ответила Варвара.

— Верно.

— Но она сейчас убежит!

— Никуда она не убежит! Дом закрыт на такой замок, от которого у нее нет ключей. Ей не выйти из дома.

Услышав последние слова, я стала панически носиться по дому, ища для себя хоть какое-то укрытие.

Спрятавшись под лестницу, ведущую к запасному выходу, которым мы никогда не пользовались и который был наглухо забит, я прижалась к стене и чуть было не разрыдалась от собственного бессилия. С трудом себя сдерживая от громких рыданий, я вновь прислушалась к тому, как громко стучит мое сердце. Мне даже показалось, что если оно будет к дальше так громко стучать, то я сама себя выдам и эти двое найдут меня по его громким ударам.

Я слышала, что в коридоре появилась Варвара.

Она тут же бросилась к входной двери и попыталась ее открыть.

— Я тебе говорю, что это бесполезно, — раздраженно сказал ей Илья. — Я все предусмотрел. Тут есть один замок, который ей не открыть, потому что у нее нет ключей. Ей не уйти из дома.

— Она сказала, что вызвала милицию.

— Я думаю, что она блефовала.

— Ты так думаешь или ты уверен?

— Я в этом просто уверен. Она просто увидела нас с тобой, опешила и стала кричать что ни попадя.

Ее нужно найти.

Сквозь маленькое расстояние между лесенками я увидела, что Илья полез в карман махрового халата и достал из него пистолет.

— Настоящий? — как-то по-детски спросила Варвара.

— Понятное дело, что не игрушечный. Я думаю, что она закрылась в своей комнате и трясется там от дикого страха. Лучшего убежища ей просто не найти.

— Но она может позвонить по телефону.

— Все телефоны в доме отключены. Как только мы приехали в дом, я отключил городской и зашел к ней в комнату для того, чтобы забрать мобильный.

Она крепко спала и ничего не почувствовала.

— Какой ты у меня предусмотрительный…

— А я всегда такой был, — рассмеялся Илья. — Я все предусмотрел, Варя. И даже то, что первой убью тебя.

— Меня? — девушка нервно закашлялась. — Илья, ты что? Что с тобой случилось? Ты пьян?

— Совсем нет. Дорогая моя, я специально привез тебя в этот дом, так сказать, в свое семейное гнездышко, для того чтобы заявить тебе: ты умрешь первой.

— Илья, да ты что?

— Ничего.

— Что ты несешь?

— А ведь я приготовил тебе красивую смерть. Украсил бассейн цветами, шарами, незабываемой музыкой. Мы неплохо повеселились, правда?

— Илья, это шутка? — судя по голосу девушки, она была близка к истерике.

— Дорогая, здесь никто не шутит. Когда я вез тебя сюда, то забыл предупредить, что я немножко переиграл сценарий. Смотри, как здорово я придумал.

Сначала я убиваю тебя, скидываю твое красивое тело в бассейн. Затем убиваю свою драгоценную женушку и отправляю ее туда же, куда отправил тебя. А также скидываю в бассейн пистолет и избавляюсь от всевозможных отпечатков пальцев. У меня будет на это время. Картина проста: все знают, что между нами возникло большое и светлое чувство и что я не живу со своей женой уже полмесяца. Да и не только не живу, но и состою в крайне натянутых отношениях и собираюсь подать на развод. Так вот, я привез тебя в дом — это мой дом, — и это значит, что я волен делать здесь все, что мне хочется, и решил провести с тобой небольшое торжество в бассейне. Пока я поднялся к себе в спальню, в бассейн спустилась моя жена, которая в последнее время отличалась крайне нездоровой психикой и странными поступками. Увидев в бассейне тебя, она достала пистолет, который приготовила, чтобы свести счеты с ненавистной ей собственной жизнью, и отправила на тот свет сначала мою любовницу, а затем себя. А я здесь ни при чем!

Услышав выстрелы, я спустился в бассейн и увидел двух мертвых женщин и оружие, упавшее на самое дно. При любом раскладе я чист. К тому же избавляюсь сразу от двух ненужных мне свидетельниц моих темных дел. Так что, Варька, первой будешь ты, а после тебя та же участь постигнет Светку.

— Илья, но ведь ты меня любишь! — в отчаянии прокричала Варвара.

— Варя, ты очень красивая девушка, но ты мне не нужна, поверь.

— Но ведь совсем недавно ты утверждал обратное.

— Ты знаешь, многие мужчины иногда врут, а я принадлежу к их числу.

— Илья, нет! Мы же можем быть счастливы!

— Варька, мы не можем быть с тобой счастливы по той причине, что мы совершенно друг друга не любим. Ни ты меня не любишь, ни я тебя. Тебе нужны мои деньги, а мне уже порядком поднадоело твое роскошное тело. Ты же знаешь, что я — вольная пташка и не в моих правилах подолгу задерживаться с одной и той же женщиной. А оставить тебя в живых, Варенька, я не могу. Ты слишком много знаешь. Намного больше того; что тебе положено.

— Нет!

Варя хотела было дернуться в сторону, но Илья уже нажал на курок. Пока он тащил бездыханное тело Варвары к бассейну, я бросилась к входной двери и попыталась проверить, нельзя ли ее все-таки открыть, но все мои попытки не дали положительного результата.

— Светик, я уже к тебе иду! — крикнул мой муж, поднимающийся с цокольного этажа. — Я тебя слышу!

Недолго раздумывая, я забежала на кухню и тихонько всхлипнула от страха. Потом, не придумав ничего лучше, схватила табуретку и разбила ею окно. Затем выскочила во двор и, ступив в темноту ночи, бросилась прочь от этого злосчастного дома. Выбежав за территорию дома, я помчалась под проливным дождем по дороге, даже не оглядываясь, потому что сзади раздались выстрелы и голос, требовавший, чтобы я немедленно остановилась. Я не обращала внимания на то, что бежала по холодному асфальту босыми ногами, что на мне не было ничего, кроме теперь запачканного грязью, а недавно белоснежного халата. Мне было все равно, куда я бегу, я думала только о том, чтобы убежать подальше от увиденного и услышанного кошмара, от Ильи и от всего того, что с ним связано. Мне захотелось подбежать к первому попавшемуся дому, закричать о своей беде и попросить о помощи, но я тут же отбросила эту мысль, потому что все еще спят, и, пока люди проснутся и поймут, что случилось, меня уже догонит Илья, и будет поздно.

Я не заметила боли, когда острое стекло от разбитой бутылки, валявшееся на дороге, рассекло мою пятку. Так и бежала, перемешивая сочившуюся кровь с грязью. Но двигалась я уже медленнее, потому что выдохлась и чувствовала, что силы совсем покидают меня. Временами мне казалось, что мои усилия — не что иное, как бег на месте. Но как только до меня вновь доносился крик с требованием остановиться, я ощущала, как у меня вновь откуда-то появляются силы, и ускоряла темп. Я понимала, что у меня шок, что скоро я просто свалюсь без сознания, а затем.., затем меня застрелит Илья. Когда голос позади стал громче и мне показалось, что мой преследователь находится буквально за моей спиной, я зарыдала что было сил.

Наверное, в тот момент я была похожа на загнанного зверька, которого выпустили из клетки, а теперь хотят загнать в нее обратно. Но ему уже нужна только свобода. Я и до этого почти не чувствовала боли в рассеченных мелкими стеклами и камнями ступнях, а тут наступил момент, когда я перестала вообще что-либо ощущать. Это была полнейшая потеря чувствительности. Была только слабость и онемение.

Я уже не могла рыдать. Да и сколько можно?

Мелькнула мысль: если Илья сейчас выстрелит, то меня больше не будет. Ни меня, ни моих слез, ни моей душевной раздирающей боли. Не успела начаться жизнь, и вот я уже умираю.., испытав любовь и жестоко ее потеряв… Слишком ранний возраст для смерти… Столько страданий, переживаний, иллюзий, надежд — и только для того, чтобы все закончилось гробом? Наверно, такие люди, как я, не живут долго… Я всегда торопилась жить и хотела от жизни чересчур многого… Господи, как же быстро можно все потерять! Как же быстро…

— Света, стой!

На мгновение мне показалось, что этот голос сзади совсем не похож на голос Ильи, и я хотела было остановиться. Но тут же сказала себе: это очередная ловушка и нельзя поддаваться на провокацию, и сделала еще несколько судорожных рывков. А потом, поняв, что у меня больше нет сил, я упала на какой-то поляне, замерла и стала ждать выстрела…

Но его не последовало.

— Светка! Светка!

С трудом подняв голову, я увидела сидящего рядом с собой Алексея и посмотрела на него ничего не понимающими глазами:

— Леша, ты? Откуда ты здесь взялся?

— Долго объяснять… Я столько тебя звал. Почему ты не остановилась?

— Я думала, это Илья.

— Ильи больше нет.

— Как «нет»?

— Я его застрелил. Давай вернемся в дом. Мы должны вызвать милицию. Но перед тем как вызвать милицию, я хочу кое-что тебе показать.

— Что показать?

— Давай доберемся до дома.

— Я боюсь туда возвращаться.

— Не бойся. Я же с тобой.

— Все равно боюсь… — То ли от страха, то ли от шока я жутко дрожала.

— В доме два трупа. Там некого бояться. Ты же знаешь, что бояться нужно живых, а не мертвых.

— Господи… Ничего не понимаю. Откуда ты взялся?

Но Алексей не стал ничего объяснять и стал помогать мне подняться.

— Света, ну вставай!

— Я не могу.

Недолго раздумывая, Алексей схватил меня в охапку и понес на руках.

— Тебе тяжело? — заволновалась я.

— Своя ноша не тянет, — попытался пошутить Алексей, но шутка не получилась.

— Я знаю, что тяжело.

— Ты как себя чувствуешь?

— Я вся горю. Меня бросает то в жар, то в холод.

Это лихорадка. И еще ангина.

— «Скорую» нужно тоже вызвать.

— Зачем?

— Затем, что ты находишься в критическом состоянии.

— А еще у меня болят ноги. Они все изрезаны.

— Потерпи. Пожалуйста, потерпи. Еще немного, и тобой займутся врачи.

— А я не умру? — спросила я, словно испуганный ребенок.

— Теперь уже нет. Ты в безопасности.

Обняв руками шею Алексея, я закрыла глаза и в который раз возле него почувствовала спокойствие и надежность.

Алексей нес меня из последних сил, да еще уговаривал:

— Давай, продержись еще немного. Мы уже пришли.

Возле самого дома он поставил меня на землю, удерживая рукой.

На лестнице рядом с домом лежал Илья с зияющей раной во лбу и смотрел мне прямо в глаза. Я вскрикнула и уткнулась Алексею в плечо.

— Не переживай. Он мертв. Тебе больше ничего не угрожает.

— Боже, как же он изменился! За такой короткий срок из любящего мужа превратился в настоящего демона!

Алексей достал из кармана мобильный и вызвал «Скорую» вместе с милицией, затем посадил меня на крыльцо и устало сказал:

— Пока никто не приехал, я хочу тебе кое-что показать. Ты готова?

— К чему?

— Я спрашиваю тебя: ты готова?

— Да, — ответила я дрожащим голосом, собравшись с силами.

— Тогда смотри. Сейчас тебе все будет ясно.

Подойдя к Илье, Алексей распахнул его махровый халат, а я с ужасом увидела уродливый шрам во весь живот и испуганно закричала:

— Это не Илья!

— Кто это?

— Это Влад.

— Вот именно. Это Влад.

— Но я же тогда его убила… Я в него в лесу стреляла.

— Видимо, плохо стреляла.

— Но я сама видела… Он лежал…

— Если он и лежал лицом вниз, то это еще не значит, что он был мертв.

— О господи…

— Ты его тогда не убила. Он остался жив. И он сразу решил тебе отомстить, попросив о помощи своих приятелей, таких же, как и он, темных личностей. Тогда и произошло все это — поджог дома, взрыв твоей машины. Влад долго лечился, но в его голове прочно засела мысль о мести. Когда Влад встал на ноги и окончательно поправился, он сошелся с уволенной Варей, которая была сильно обижена на Илью за свое увольнение и за то, что бывший шеф женился не на ней. Эти двое решили завладеть компанией Ильи и расквитаться со своими врагами.

— А где же Илья? — тихонько всхлипнула я.

— Ильи больше нет. Прими мои соболезнования.

— Что с ним?

— Его убили.

— О боже!

— Варя и Влад готовились к осуществлению задуманного долгое время. При помощи украденных из твоей машины компьютерных дискет Влад внимательно изучил дела компании. И конечно же, ему помогала Варя, которая владела информацией относительно офиса и некоторых дел, касающихся бизнеса. Она приучала Влада к новому имени и постоянно называла его Ильей, для того чтобы он как можно быстрее вошел в роль и чувствовал себя в ней уверенно. А затем все пошло по их сценарию. Варя явилась к тебе в дом и заявила о своей мнимой беременности, что сильно повлияло на твою психику.

Затем она позвонила Илье, который действительно не видел ее почти три года. Илья пришел в дикую ярость оттого, что она так бесцеремонно ворвалась к нему в дом и его оговорила. Но он затем согласился на встречу с ней — чтобы наказать самозванку — и приехал на квартиру к Варваре, для того чтобы раз и навсегда поставить ее на место. А там с ним жестоко расправился его брат.

— Влад убил Илью?

— Да, убил. И вместе с Варей они ночью вывезли труп и бросили в реку. Тело уже нашли. Оно пока числится как неопознанное, ведь никто не подавал заявления на розыск Ильи. Ведь вместо прежнего Ильи появился новый. Никто и не заметил.

Даже ты.

— Как же я сразу не догадалась? Но я была уверена, что я тогда в лесу убила Влада. Эта мысль не дала мне хорошенько присмотреться к столь неожиданно изменившемуся Илье. Я даже не могла подумать ничего подобного…

— А затем началось следующее. Лже-Илья перестал появляться дома, чтобы поменьше попадаться тебе на глаза и сократить общение до минимума. Ты тут же слегла. Собственно, на это и был рассчитан спектакль. Варя мечтала о том, что, разделавшись с тобой, они сразу поселятся в доме Ильи вместе с Владом и заживут счастливо. Но девушка не учла одного — что Влад — это Влад. Он очень свободолюбивый человек, и в его планы совсем не входила женитьба на какой-то женщине. Он хотел владеть могущественной финансовой империей и быть свободен. Зачем ему нужна одна женщина, когда их можно иметь сотни?! Даже с необыкновенно красивой Варей постоянно жить утомительно для такого мужчины, как Влад. Одним словом, красивых женщин полно, а могущественных мужчин не так уж и много…

— О боже… — я закрыла лицо руками и тихонько всхлипнула.

Алексей сел рядом со мной и закурил.

— Леша, а ты-то откуда все это знаешь?

— Не забывай, что я частный детектив. Я знаю все. Я выполнил свою работу совершенно безвозмездно, потому что очень хотел тебе помочь. Я видел твое состояние, чувствовал твою беду, и именно поэтому я здесь. Ведь и в том подземном переходе я тоже очутился не случайно. Я знал, что со всем этим грузом тебе одной не справиться, что я должен тебе помочь и взять часть твоих проблем на свои плечи.

— Я боюсь заходить в дом. Там этот бассейн, украшенный цветами и шарами… Илья сделал мне этот подарок, думая о жизни, а Влад устроил это все Варваре перед смертью. Несмотря на то что братья совершенно разные по характеру, в чем-то они похожи.

— Они же близнецы. Наверное, поэтому они даже бассейн украсили одинаково, не сговариваясь.

Ощутив, что меня в очередной раз бросило в жар, я бросила взгляд на свои окровавленные ноги, положила голову на плечо Алексея и увидела, что к дому одновременно подъезжают «Скорая помощь» и милиция. Закрыв усталые от слез глаза, я в который раз почувствовала тепло и надежность.

ЭПИЛОГ

ПРОШЛО НЕСКОЛЬКО ЛЕТ…

Я зажила новой жизнью, в корне отличающейся от той, которой жила прежде. После всего, что произошло в доме моего мужа, я продала дом, купила совсем небольшой, но новый, в другом районе, и открыла собственную туристическую фирму. Офис ее находится в самом центре Москвы, моего любимого города.

Наталья работает вместе со мной, неплохо справляется. Правда, для работы у нее остается все меньше и меньше времени. Потому что она вышла замуж. Теперь Натка смеется, что наконец-то у нее есть свой собственный мужик с одной головой, двумя руками и двумя ногами.

Он не миллионер и не нефтяной магнат. Он совершенно обычный работник фирмы, но трудоголик и очень старается для того, чтобы его семья ни в чем не нуждалась.

Как это произошло? Однажды, когда Наталья, жутко уставшая от одиночества, шла домой, глотая слезы, навернувшиеся оттого, что дома ее никто не ждет, что ее опять встретят проклятые темные окна, что ей даже не с кем поговорить, некому излить свою душу.., она совершенно случайно столкнулась с мужчиной и со злости накричала на него за то, что у него глаза растут в другом месте. Но мужчина не рассердился. Он улыбнулся и в знак извинения пригласил ее в кино. С тех пор они неразлучны. «Уж лучше синица в руках, чем журавль в небе», — ласково говорит Наталья и смотрит на своего любимого. А еще у них растут двое замечательных девчонок-погодок. Возясь с ними, Наташка напоминает курицу-наседку и, как только уходит няня, не отходит от них ни на шаг. Я стала их крестной мамой, а Наташкина семья является довольно важной частью моей жизни. Как только у меня выпадает выходной, я нагружаю целую машину подарков и мчусь к своей любимой, остепенившейся подруге.

Ее квартира приводит меня в восторг. Там так тепло и так уютно… Там пахнет борщом, различными детскими смесями, слышен детский смех и звон погремушек. И ничего, что можно споткнуться о какую-нибудь деревянную лошадь. Подумаешь, ну проедешь носом по полу, посмотришь на эту лошадь злобным взглядом, замахнешься на нее, а затем… рассмеешься.

А я… Я полностью отдала себя своей работе и стараюсь избегать прежних ошибок. Я знаю, что уже использовала данный мне жизнью шанс, и больше не хочу с чем-то спешить. Я часто подхожу к зеркалу и вижу, что во мне не осталось даже намека на ту Свету, которой я была несколько лет назад. Оказалось, что можно в корне себя изменить, спрятав былую искренность. Говорят, что с годами я стала интереснее внешне. Есть такой тип женщин, которые становятся красивее тогда, когда им за тридцать. Так получилось, что даже с годами я не смогла сбросить с себя бремя ответственности за происшедшее. Я часто вспоминаю Илью, иногда Влада, а иногда Варю. Мне кажется, что, сколько бы раз я ни пыталась зажить новой жизнью, память об этих людях будет преследовать меня и настигать. Подсознательно я чувствую какую-то вину перед Ильей за то, что не смогла уберечь его от опасности. Я устала быть наедине со своим прошлым и с каждым днем все острее чувствую утекающее время, словно какая-то неведомая пружина сжимается, оставляя мне все меньше и меньше времени.

Вот сейчас я сижу в своем офисе, работаю с документами, а мой мобильный разрывается. Я даже не сомневаюсь в том, что звонит Наташка. Только она может совершенно бесцеремонно звонить по сто раз на дню. Наконец я беру трубку и слышу:

— Светка, ты не забыла, что у моего ненаглядного сегодня именины?

— Нет, не забыла, — улыбаюсь я и отодвигаю свои бумаги. — К восьми приеду.

— А ты что делаешь?

— Наташа, ну что я могу делать?! Я работаю. Конец месяца. Сама знаешь, мы здесь все в пене.

— Понимаю. Не злись. Я просто хотела спросить: голубцы с подливкой делать или нет?

— Наташка, делай как знаешь. У меня время поджимает.

— Успеешь. Что значит «как знаешь»? А как ты больше любишь? Еще я хотела узнать: сырники сразу сметаной заправлять или нет?

— Наташка, я что-то вообще не пойму, при чем тут я? Ты у своего ненаглядного спроси.

— Я и ему позвоню. Вы для меня два самых родных и близких человека. Поэтому я у вас обоих и спрашиваю.

Мне не хочется обидеть Наташку, я откладываю свои дела и стараюсь говорить как можно более спокойно.

— Натуля, а если я люблю сырники в сметане, а твой ненаглядный без нее, что ты тогда делать будешь?

— Разложу их по двум разным кастрюлькам, — как ни в чем не бывало отвечает та. — Света, и еще…

Не забывай, что я тебя вместе с Алексеем пригласила.

— Я помню.

— А вы, вообще, сходиться-то собираетесь?

Сколько лет встречаетесь, а толку…

— Наташа, хватит! Сами разберемся.

— А что тут разбираться? Ты лучше у меня спроси. Мужик столько лет один живет! Ведь подберут же!

Сама знаешь, сейчас всех метут, без разбора. И твоего окольцуют, даже оглянуться не успеешь. Я вообще не представляю, как я столько времени без мужчины в доме жила? Как хорошо, что у него зрение неважное и что он в темноте в меня врезался. Представляешь, что было бы, если бы светло было и он мимо прошел? Я даже в диспетчерской стол накрыла.

— В какой диспетчерской? За что?

— За то, что в тот вечер уличные фонари не горели. Можно сказать, что они мне мужика подогнали, как за такое не отблагодарить? Он сослепу врезался в меня, словно в стену. Себе шишку набил, да и мне синяк сделал.

— А ты его так обложила, что твоя личность не смогла его не заинтересовать. Подумал, вроде такая мелкая женщина, а ругается как сапожник… — рассмеялась я в трубку.

— Этим я его и покорила.

— Этим ты его чуть не спугнула. Он тебя полгода ругаться отучал.

— Ладно, я пошла готовить. Мне еще детей выгулять надо.

Я улыбнулась. В этот момент дверь в мой кабинет распахнулась, и на пороге появился Алексей с целой охапкой роз.

— Девушка, а вы мне путевочку не выпишете? — игриво заговорил он.

— Куда, если не секрет? — так же игриво спросила я.

— В Таиланд.

— Ах, в Таиланд… Вообще-то я директор фирмы.

Я уже давно не выписываю путевки. Этим занимаются операторы. Вы зашли немного не по адресу.

— Но мне хотелось получить путевку именно из ваших рук. В порядке исключения.

— Ах, если в порядке исключения… — Я посмотрела на охапку роз и спросила:

— А это что?

— Это взятка.

— Ах, взятка…

— Она самая.

— И куда вы собрались в Таиланд?

— В Бангкок.

— А с кем?

— С девушкой.

— И как ее зовут?

— Светлана.

Алексей положил розы на мой рабочий стол и подошел ближе.

— Светлана, поехали отдохнем, а? Ты зарылась в делах, да и я тоже.

— Поехали, — я положила голову Алексею на плечо и вновь почувствовала тепло и надежность. — Только…

— Что?

— У меня токсикоз. Лешка, у нас будет ребенок. В принципе, срок еще маленький, можно лететь.

— У нас будет ребенок? — не поверил моим словам Алексей.

— Думаю, да.

— Так ты думаешь или да?

— Да.

Алексей схватил меня на руки и закружил по кабинету.

— Пусти, уронишь.

— Что ж ты молчала… Дурочка, и почему ты молчала?..

— Я хотела сказать, но мне нужно было знать точно.

— Что ж ты молчала о том, что я самый счастливый мужчина на свете?!

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Вот и закончилась последняя страничка моего романа, а моя акция «Прощать не обязательно» набирает обороты и радует меня вашими многочисленными письмами, в которых содержатся как ваши счастливые истории, ваши вопросы, так и ваши наболевшие проблемы, трогательные суждения и личностные переживания. Я благодарна вам за ваше доверие, ваши душевные слова и ваше внимание. Мы все так устали от серых будней, черствости, непонимания, лицемерия, лжи и несправедливости по отношению друг к другу. Мне радостно оттого, что мы с вами можем посмотреть на себя со стороны и заглянуть в свое сердце. Мы не боимся за свои ошибки и всегда готовы к тому, чтобы их исправить. Я люблю рассматривать ваши фотографии и всматриваться в ваши глаза. В них столько усталости и тоски… Вы пишете о том, что вас бросают мужья, унижают чиновники, предают любовники, что стало слишком трудно жить и черная полоса стала чересчур долгой и утомительной.

Но вы не сломались, не потеряли собственное Я, потому что, несмотря на то, что нам всем сейчас тяжело, у наших русских женщин слишком большая душевная сила и отважное и храброе сердце. Я уверена, что все мы сможем преодолеть любые трудности, позаботиться о себе и о детях и всегда начать новую жизнь с чистого листа и одолеть любой возникший жизненный хаос. Во многих письмах мои читательницы пишут о том, что больше никогда не пустят в свое сердце мужчин, потому что потом бывает слишком больно, но все же в глубине души они еще верят в то, что у них все впереди.

Милые мои, родные, любимые, дорогие, если на данный момент у вас нет любви, то давайте будем учиться жить в ее постоянном предчувствии.

Давайте не будем думать о плохом. Давайте будем счастливы оттого, что мы живы. Давайте начнем влюбляться в нашу реальность, в наших мужей, в наших детей, в наших родителей и друзей. Это же так хорошо, когда тебе улыбается твой ребенок, когда твой любимый говорит тебе что-то ласковое и приятное, когда прохожий смотрит на тебя дружелюбным взглядом и говорит тебе комплимент.

И даже если детские мечты не сбылись, а взрослые желания разбиваются о берега жизни, мы должны жить с добрыми мыслями, верить в свои силы и настраивать себя на хороший лад.

На страницах своих книг я берусь рассуждать о любви, о том, откуда она берется и куда она так внезапно уходит. Она может уйти из-за одной глупой фразы, из-за одного не правильного взгляда, потому что она очень капризная и чересчур привередливая дама. Я пишу о женщинах, ищущих любовь, а также о женщинах, ищущих бриллиантовое норковое счастье, о тех, кто любит душой и кто любит холодным расчетом. Я не хочу идеализировать нашу жизнь. Кто ищет свое, тот всегда это находит. Каждому свое, и не стоит осуждать кого-то за свои личностные поступки. И все же любая женщина ищет сильные руки, широкие плечи, открытое сердце и истинно мужские поступки.

Мои дорогие читатели, моя акция «Прощать не обязательно» продолжается, и я по-прежнему жду ваших писем. Делитесь со мной своим счастьем, пишите о том, как вам удалось восстановить семейный очаг, как стать счастливой женой, как вам живется в это неспокойное и нестабильное время, как в вашей жизни появляются и почему-то исчезают мужчины. Пишите мне свои истории, даже если вы считаете их слишком банальными. Пишите мне о своих проблемах, неудачах, взлетах и падениях. Я буду отражать ваши истории на страницах своих книг, и мы будем вместе следить за тем, как книга влияет на реальную жизнь. Не стоит копаться в себе, искать причины ваших неудач и заниматься самоедством.

Это сделает за вас моя книга. У каждого читателя есть возможность стать героем моей новой книги и посмотреть на свои проблемы со стороны. Возможно, что дальнейший сюжет романа поможет вам найти выход из тупиковой ситуации и подскажет поистине правильное решение. Вы можете наказать своего обидчика на страницах моей книги, дать достойный отпор хамству, несправедливости, жестокости и произволу. Вас оскорбил ваш начальник-самодур, который измучил вас вечными унижениями и издевательством? От вас ушел муж, с которым вы прожили много лет и отдали ему лучшие годы? Из-за хамства чиновника у вас поднялось давление? Ваш любовник по-прежнему живет на две семьи и не хочет сделать шаг в вашу сторону? Вам хорошо знакомо домашнее насилие и вы устали жить той страшной жизнью, которой вы живете все эти годы?

Ваш близкий человек поднял на вас руку? Вам страшно, но вы не в состоянии ничего изменить?

Не стоит молчать. У нас одна жизнь, и мы все должны прожить ее самым достойным образом.

Я жду ваших писем по адресу: 125190, Москва, абонентский ящик 209.

Не замыкайтесь в себе. Вы не одиноки. Не стоит переживать свои проблемы в одиночку и считать, что, кроме вас, они никому не нужны. Давайте вместе будем учиться быть счастливыми — дышать полной грудью, любить свою жизнь и пить ее большими и жадными глотками. Если вы одиноки и любовь обходит вас стороной, то ни в коем случае не отчаивайтесь, будьте уверены, что вас обязательно кто-то ищет. И этот кто-то уже на полпути к вам.

Я протягиваю вам руку дружбы и жду ваших вопросов. Я готова помочь вам как автор, как юрист и как просто обыкновенная женщина.

С огромной любовью всегда ваша

Юлия Шилова.

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ

1. ДОРОГАЯ ЮЛИЯ, Я СОСТОЮ В БРАКЕ 15 ЛЕТ. МОЙ МУЖ НЕОДНОКРАТНО ПОДНИМАЛ И ПОДНИМАЕТ НА МЕНЯ РУКУ. КАК ВЫ ОТНОСИТЕСЬ К ВЫСКАЗЫВАНИЮ «ЕСЛИ БЬЕТ, ЗНАЧИТ ЛЮБИТ»? Я БЫ ДАВНО РАЗВЕЛАСЬ, НО У МЕНЯ ДВОЕ ДЕТЕЙ, НЕТ ЖИЛИЩНЫХ УСЛОВИЙ И РАБОТЫ. Я ПОЛНОСТЬЮ ЗАВИСИМА ОТ МУЖА.

С УВАЖЕНИЕМ К ВАМ. ЛАРА, г. ТУЛА

Уважаемая Лара, в этом вопросе я слишком критична и считаю, что уважающий и вас, и себя мужчина никогда не поднимет на вас руку. Мужчина обращается с вами настолько, насколько вы можете ему это позволить. Я всегда призываю к сохранению семьи, но не любой ценой, а цена, которую платите вы, слишком огромна. Вы платите за это своим здоровьем. Платите не только вы, но и ваши дети, которые видят, как их отец поднимает руку на мать. Я против физического насилия.

Если психологическое насилие может привести к клинике неврозов, то физическое — к инвалидности и даже смерти. Уже ни для кого не секрет, что в нашем мире от насилия каждые 40 минут гибнет женщина. Мы все привыкли жить по принципу, что милые бранятся, только тешатся, но в этом случае это совсем не тот принцип. Брак с мужчиной, поднимающим руку на свою жену, это тяжелое бремя для женщины. Особенно страшен такой мужчина в момент алкогольного опьянения, потому что он может забить до смерти.

Если бьет, значит, не любит. Когда человек любит, то ценит, бережет и относится с особой теплотой и нежностью.

Милая Лара, если вы не хотите думать о себе, то подумайте о своих детях. Они страдают больше всего, потому что живут в вечном страхе. Вы всегда сможете устроиться на работу и сделать все возможное для того, чтобы не зависеть от своего мужа. Жизнь одна, так постарайтесь подарить ее тем, кто вас действительно полюбит и оценит.

2. МИЛАЯ ЮЛИЯ. КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, В ЧЕМ СЕКРЕТ СЧАСТЛИВОЙ СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ?

МИЛА, г. МОСКВА

Дорогая Мила, я считаю, что для того, чтобы семейная жизнь удалась, нужно верить в провидение и в себя. В жизни, где есть двое, самое главное — чувство меры. Нужно быть преданной, но не покорной. Нужно быть рядом, но не становиться зависимой. Не бывает любви, которая бы просуществовала долго без восхищения. Нужно учиться любить, преодолевая все трудности. Надо окутать любимого так, чтобы он не чувствовал ваших уз, и околдовать его так, чтобы он не ощущал ваших чар. В браке люди должны воспринимать друг друга такими, какие они есть, и не пытаться кого-то переделать или подмять под себя. Возможно, никакого секрета и нет. Нужно просто любить, но при этом не терять себя.

3. ЮЛЕНЬКА, ЧТО ЗНАЧИТ ДЛЯ ВАС РЕВНОСТЬ? Я ПОСТОЯННО РЕВНУЮ СВОЕГО МУЖА И НИЧЕГО НЕ МОГУ С ЭТИМ ПОДЕЛАТЬ. Я РЕВНУЮ ЕГО ДАЖЕ В ТОМ СЛУЧАЕ, ЕСЛИ ОН НЕ ДАЕТ НИКАКОГО ПОВОДА. Я ПРИДУМЫВАЮ ПОВОД САМА. Я УСТАЛА.

ВАЛЕНТИНА, г. ВЛАДИВОСТОК

Дорогая Валентина, мне показалось, что у вас слишком заниженная самооценка. Вы слишком не доверяете своему мужу. Вы пытаетесь услышать то, что произносят между слов, и увидеть то, чего не было. Не забывайте, что ваш муж личность, которая имеет право на небольшую комнату в глубине души, в которую не стоит открывать дверь. Если ваш муж не хочет делиться с вами своими личными переживаниями, то нужно уважать его право на тайну личной жизни. Чем больше в отношениях доверия и уважения, тем меньше места для ревности. Ревность разрушает семьи, ломает судьбы, заставляет любящих людей страдать и совершать самые неблаговидные поступки. Ревность — это удар по благополучию семьи. Ревновать можно, но в меру.

Валентина, постарайтесь поднять собственную самооценку, гоните из головы плохие мысли и думайте о хорошем. Сила ревности прямо пропорциональна не любви, а собственному эгоистичному чувству. От ревности нельзя убежать, но нужно научиться регулировать это чувство.

Валентина, я думаю, у вас все получится и вы обязательно со всем справитесь. Полюбите себя и знайте, что ваше счастье в собственных руках.

4. ЮЛЕНЬКА, КАК ВЫ ОТНОСИТЕСЬ К ВСТРЕЧЕ С ПРОШЛЫМ? ВОТ УЖЕ ДВАДЦАТЬ ЛЕТ Я НЕ ВИДЕЛА ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА, НО СЛУЧАЙНО ВСТРЕТИЛАСЬ. А ВЕДЬ Я КОГДА-ТО ОЧЕНЬ СИЛЬНО ЕГО ЛЮБИЛА.

Я ИСПЫТАЛА ПОЛНЕЙШЕЕ РАЗОЧАРОВАНИЕ. НЕУЖЕЛИ ТАК ВСЕГДА БЫВАЕТ И НЕ СТОИТ ВХОДИТЬ В ОДНУ РЕКУ ДВАЖДЫ?

МАРИНА ВИКТОРОВНА, г. ОМСК

Увы, но в большинстве случаев происходит именно так, хотя иногда судьба приносит нам сюрпризы и старые чувства могут вспыхнуть с еще большей силой. Но это редкость. Мне очень понравилось выражение Марии Ремарка. «Никто не бывает такими посторонними, как наши бывшие возлюбленные». Когда-то пережитое сильное чувство не всегда оказывается перевернутой страницей. У каждого человека на извилистых путях прошлого осталось что-то дорогое. Встретиться с прошлым — это настоящее испытание. Испытание начинается с самого первого момента встречи.

Кто он? Каким стал? Двадцать лет — это слишком большой срок. Иногда, увидев своего бывшего возлюбленного, нам хочется плакать. Из возлюбленного он превращается в совершенно постороннего человека. Наши глаза — это самые страшные судьи. Редко хочется покорить еще раз когда-то покоренное сердце.

Марина Викторовна, я думаю, что, кроме бывшей любви, у вас есть настоящая, а если нет, то осталось совсем немного, и она скоро появится. Живите в ее предчувствии. Войти в одну реку дважды удается не каждому. Да и стоит ли?

5. ЮЛИЯ! СПЕШУ ВАС ЗАВЕРИТЬ, ЧТО ВАС ЧИТАЮТ НЕ ТОЛЬКО ЖЕНЩИНЫ, НО И МУЖЧИНЫ. МЕНЯ НА НАРКОТИК С КРАСИВЫМ НАЗВАНИЕМ «ЮЛИЯ ШИЛОВА» ПОСАДИЛА МОЯ ЖЕНА. ПОЭТОМУ Я УПОТРЕБЛЯЮ ВАС УЖЕ НЕСКОЛЬКО ЛЕТ. КАК БЫ НИ ПЫТАЛСЯ СОСКОЧИТЬ, НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ. ДА И ЗАВИСИМОСТЬ СТАНОВИТСЯ ВСЕ БОЛЬШЕ И БОЛЬШЕ. ПОЭТОМУ ПРОШУ ВАС ПИСАТЬ ЧАЩЕ И НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ОСТАНАВЛИВАТЬСЯ. У МЕНЯ К ВАМ ВОПРОС:

КАК ВЫ ОТНОСИТЕСЬ К ЖЕНСКИМ КАПРИЗАМ И КАПРИЗНАЯ ЛИ ВЫ ДАМА? У НАС В СЕМЬЕ С ЭТИМ БЕДА. ЖЕНА РАЗРЫВАЕТ МЕНЯ НА ЧАСТИ И СПИСЫВАЕТ ВСЕ НА ЖЕНСКИЕ КАПРИЗЫ.

С УВАЖЕНИЕМ, КОНСТАНТИН, г. ЛЬВОВ

Уважаемый Константин, женские капризы есть, и от них никуда не денешься. Одних они могут умилять, а других раздражать. Некоторые мужчины считают, что с этим нужно бороться. Говорят, что потакать капризу дело неблагородное и даже не богоугодное. Мол, ложная доброта ни к чему. Хотя я не вижу в них ничего страшного.

Главное, не путать женский каприз с нытьем и шантажом. У одного моего знакомого дочь шантажирует своего отца: «Если не купишь новые сапоги, то я такое устрою». Нужно понимать, что этот каприз смесь шантажа и истерии. Думаю, вы ищете проблему там, где ее нет. Возможно, ваша жена хочет от вас больше внимания, ласки и заботы.

Обычно женщины особо капризны во время беременности, когда они нуждаются в особом понимании и поддержке. Что касается меня, то я не считаю себя капризной. Да и капризничать мне особо некогда. Слишком много работы Женские капризы для меня неуместны.

6. ЮЛИЯ, ВЕРИТЕ ЛИ ВЫ В ДРУЖБУ МЕЖДУ МУЖЧИНОЙ И ЖЕНЩИНОЙ?

НАСТЯ, г. ТАМБОВ.

Дорогая Настя, высказываю свое субъективное мнение. Дружба между мужчиной и женщиной бывает, но наша жизнь показывает нам то, что она всегда может перерасти во что-то большее.

Мой жизненный опыт говорит о том, что дружба между мужчиной и женщиной бывает:

1) если раньше между мужчиной и женщиной уже были близкие отношения. Что-то не сложилось и на всю дальнейшую жизнь они остались хорошими друзьями;

2) если эти люди несимпатичны друг другу;

3) если они работают вместе;

4) если они родственники;

5) если кто-то из них состоит в самых серьезных отношениях.

Нужно не забывать, что во всех отношениях все зависит от женщины. Дружба бывает до поры до времени и до совпадения случайных обстоятельств.

Дружба бывает, но иногда природа берет свое.

Кто-то из великих сказал, что дружба между мужчиной и женщиной — это либо остатки былой любви, либо зарождающаяся любовь, либо сама любовь.