Синякин Сергей

Лебеди Кассиды

Синякин Сергей Николаевич

ЛЕБЕДИ КАССИДЫ

И третья - о судьбах человеческих времен межпланетных путешествий.

Впереди на дороге

я птицу увидел. Она ковыляла

ко мне под дождем.

Должно быть, решила, что я

громадный червяк или дерево.

С каменным лицом я застыл...

Хоне Туфари, маори

Часть первая. ЗВЕЗДНЫЕ КРЫЛЬЯ

ЗЕМЛЯ, ГОД 2294

Урал вставал в голубоватой дымке.

Виднелись ажурные башенки Уральской системы Космосвязи и автострада, кажущаяся сверху узкой серой ленточкой, по которой передвигались крошечные черные коробочки многотонных сейверов с промышленными грузами.

Информационный луч принял лидер над Магнитогорском.

Город изменился. Возникли новые кварталы, широкие улицы рассекались участками заповедной тайги, и на фоне зеленых прямоугольников разноцветные купола и кубы домов казались игрушками, разбросанными расшалившимся ребенком по зеленому ковру. На крыше здания КосмоЮНЕСКО уже стояло несколько машин. Я посадил лидер и открыл колпак. Моросил легкий теплый дождь - служба Погоды проводила профилактическую разрядку облаков. Спасаясь от дождя, я поспешил к лифту.

Сон Ши уже ждал меня.

- Антон, ты еще не забыл, что входишь в инспекционную группу Совета ООН?

- До сегодняшнего дня не вспоминал, - признался я. - А что случилось, Сон?

- Управление по контактам потребовало наложить вето Совета на Кассиду и немедленно эвакуировать с Кассиды земные поселения.

- Новое дело, - удивился я. - С чего это их? Ведь поселения на Кассиде существуют лет десять?

- Четырнадцать, - поправил Сон Ши. - Но это не все: Укон предполагает, что земляне на Кассиде столкнулись с негуманоидной цивилизацией и дальнейшая хозяйственная деятельность землян на планете приведет к расширению уже наметившейся конфликтной ситуации.

- Семечки-орешки! - услышанное меня ошеломило. - Так они предлагают объявить Кассиду планетой контакта?

- Да.

- На пятнадцатый год! А куда они раньше смотрели? Кассида входит а реестр хозяйственных планет Федерации! Тут догадок мало, тут конкретные факты нужны!

Сон Ши задумчиво посмотрел в окно.

- Факты у них есть, - сказал он. - И факты эти заставляют серьезно задуматься, Антон. Ты верно подметил. Что значит для Федерации Кассида? На ее освоение ушло сто восемь миллиардов человеко-часов, на работах по освоению Кассиды было занято почти шесть миллионов человек. Кассида дает Федерации рутол, корнелий, бризит. Ликвидация с планеты хозяйственных поселений скажется немедленно на программе Галактического освоения. С ликвидацией ее рудников придется заморозить строительство двенадцати крейсеров на космоверфях. Человечеству придется потуже затянуть поясок: ведь бризит Кассиды - это залог будущих урожаев Федерации. Совет ООН принял решение ознакомиться с ситуацией на Кассиде.

- И я включен в экспертную группу? - осведомился я.

Сон Ши кивнул.

- Сколько времени нам дают?

- Три месяца.

- Кто входит в экспертную группу?

- Шестеро. Всех ты хорошо знаешь: Келлен из Гарварда, Климов из Лунного Центра, Дебюсси и Савельев из МБЦ, и Шаталов из Укона.

- Очень кстати, - проворчал я. - У нас новая серия пошла.

Сон Ши улыбнулся.

- У тебя опыт, Антон. Ты сам бывший контактор. У тебя есть опыт работы на Нереиде. Ты участвовал в исследовании Золотой планеты. Кроме того, мне всегда с тобой работалось спокойно, и я верю в твою объективность.

Он подтолкнул меня к двери.

- Пойдем. Ребята уже ждут в конференц-зале.

Совещание было недолгим. Каждый из группы получил для работы кристаллозапись материалов Укона и справочную таблицу кодов Информатория, включающую в себя перечень информячеек.

Направляясь в Магнитогорск, я собирался побывать в интернате у учителей, зайти в гости к однокласснику Лю Янаню, в прошлом удалому космопроходцу наших детских игр, а ныне - руководителю одной из групп дошкольного воспитания. Впрочем, зная характер Лю, я не без оснований полагал, что процент космопроходцев, задерживающихся ежегодно на космодромах службой индивидуальной безопасности, в его группе значительно больше, чем в других.

Однако теперь о визитах следовало забыть, и я немедленно отправился в гостиницу. Из гостиницы через местный Информуслуг я связался с женой, которой объяснил, что некоторое время меня не будет, на концерт Фаоро она прекрасно сходит с дочерью, а воскресная партия в шахматы с Дымовым отменяется. Лидия довольно язвительно отозвалась, что она рада за меня, и еще более за семью, которой я дал возможность несколько отдохнуть, но было видно, что ей здорово мешает присутствие при разговоре туристов, которых она сопровождала в экскурсии по Мамаеву кургану. Мои домашние дела, таким образом, решились довольно удачно. После разговора с женой я связался с директором института. Милейший Варлаам Дмитриевич сказал, что он все знает, и порадовал меня, что распоряжение о моем откомандировании им подписано.

Я искупался в бассейне, заказал в номер через Доставку стакан апельсинового соку и взялся за материалы.

Как планета Кассида была заурядной. Мягкий ровный климат, богатство животного и растительного мира привлекали на планету туристов, богатые залежи полезных ископаемых позволили внести планету в Хозяйственный реестр Федерации, неповторимые краски циркониевого мира влекли на Кассиду поэтов, художников и писателей. Это был развивающийся мир, вовлеченный в звездную экспансию человечества.

В начальный период на Кассиде работали три экспедиции. Что ни экспедиция - букет знаменитостей. Многих я знал по Нереиде и Эноне.

Кассида была пассивной планетой. Поэтому этапы ее освоения были в чем-то однообразны. Явно не хватало романтики. Планета-трудяга. Это был не Харон, на котором хищные лианы уже через три дня после высадки пробили биозащиту купола станции. Тогда сразу погибло восемь человек. Да и оставшимся в живых пришлось на Хароне несладко. А здесь был рай! Не планета, а Эдем. Потом пришли строители. Монтаж первых орбитальных скарпов, массовые десанты и, наконец, колонизация планеты.

Что же все-таки встревожило Укон?

2292 год. Гомец обнаруживает на Кассиде первые поселения Лебедей... Так... Почти одновременно обнаружены на Кассиде Прыгуны. Так что же явилось причиной беспокойства Укона - Лебеди или Прыгуны? Я обратился к кристаллографии Александрова. Влияние мутагенных факторов... Одноуровневая эволюция видов... Нельзя сказать, что это было свежо и оригинально, но чувствовалась научная добросовестность. Правда, никаких определенных выводов из работы Александрова сделать было нельзя.

То, что ранее Лебеди и Прыгуны не наблюдались, мне удивительным не казалось. Планета большая, а в экспедиции обычно человек тридцать-пятьдесят. У нас на более населенной Земле и жираф долгое время считался фантастическим животным.

Я просмотрел коды информячеек. Копаться в хозяйственных отчетах тоже не было смысла.

На столе лежал голубоватый кристалл с материалами Укона. Я выпил сок и взял кристалл в руки. Вставив кристалл в гипорид Инфора, я оказался в окружении человеческих теней.

КРИСТАЛЛОЗАПИСЬ.

КАССИДА, 2292, ТАРНЬЕ РОБЕРТ ДОН,

ОХОТНИК КАНАДСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ.

ОПЫТ ВНЕЗЕМНОЙ ОХОТЫ ДВАДЦАТЬ ЛЕТ.

С 2285 ГОДА - ОХОТНИК КОСМОЗОО

Легкой задачей казалось это тем, кто посылал меня на Кассиду. Две недели я мотался по планете, пытаясь подстрелить Лебедя. При оформлении лицензии мне дали координаты нескольких гнездовий, но все они были заброшены. Я обратился в местный Укон. На других планетах я не раз с успехом прибегал к помощи уконовцев. Но здесь... Мне давали координаты гнездовий, но, побывав на них, я убеждался, что гнездовья пусты. Однако Лебеди были! То станции космического наблюдения засекали гигантские стаи в стратосфере, то туристы привозили сообщения о замеченных птицах. Я метался по планете и по свежим следам искал Лебедей.

Арно Михельс, турист из Брюсселя, сообщил, что видел птиц километрах в двухстах от Дмитровграда. Я побывал там немедленно. Стояла жара, и озеро близ гнездовья высохло, осталась лишь десятикилометровая полоса жирной солончаковой грязи, в центре которой зеленело узкое блюдце воды. Гнездовье было пустым, я лишь набрал целую охапку перьев - прочных белоснежных стрел сантиметров по восемьдесят длиной. На обратном пути я встретил уконовца Урье. Слово за слово, я спросил его о гнездовье. Урье удивился и принялся расспрашивать меня про то, как я об этом гнездовье узнал. Еще через неделю мне сказали о гнездовье в Приречье, и я помчался туда. И опять неудача! Раздосадованный, я даже решился на засаду. Разумеется, что засада моя тоже была неудачной. Я уже снимался, когда на дальних подступах к гнездовью появился лидер. Я дал сигнальную ракету, но на лидере или не заметили ее, или сделали вид, что не заметили. Лидер ушел по направлению к Урочищу гигантскому каньону, похожему на калифорнийские, но еще более грандиозному по масштабам. Желтый круг на хвостовом оперении ясно указывал на принадлежность машины к Укону.

Но что моя охота Укону? Я охотился на Рите, на Вероне, на Нереиде, и там Укон не вмешивался в мои действия, не порол горячки. Мог ли я подозревать их в том, что мне мешают умышленно? Я ведь не браконьер какой, у меня на руках лицензия Космозоо!

Не было еще случая, чтобы Дон Тарнье возвращался с Охоты с пустыми руками! Я взял у патрульных орбитальный лидер и ночью махнул из Полискена. Теперь я был хитрее. Я не стал метаться по старым гнездовьям, а засел на СКАНе и выжидал. И тут мне повезло! Не успел я надоесть наблюдателям бородатыми анекдотами, как они засекли стаю Лебедей, идущих в стратосфере на гиперзвуке. Потрясающее зрелище! Я такого никогда не видел. Вы только представьте: звездное черное небо, радужные кляксы от лопающихся "кругляшей" и птицы, как тени.

Я снялся вслед за стаей. Гнездовье оказалось а пещере того самого Урочища, я ее даже видел днем, но не проверил. Пойти в пещеру я не рискнул, а оборудовал у выхода засаду. Лидер я оставил в ложбинке у ручья, замаскировав его в зарослях. Пока я возился, устраивая засаду, над ручьем два-три раза мелькнул лидер с опознавательными знаками Укона. Я позлорадствовал в душе, потому что не сомневался в успехе.

Так оно все и вышло.

Они вылетели на заре. Я дождался_ последних птиц и по самому последнему ударил со всех трех стволов. Серебристая с изумрудным отливом птица раскинула свои огромные крылья и закувыркалась к ручью. Остальные заметались в воздухе. Черт возьми, это было великолепно! Над горами вставал изумрудный диск Теллура, окрашивая все в бирюзово-зеленые тона. Тонко обрисовались снежные вершины. А среди тускнеющих гаснущих звезд метались огромные птицы. Одна из них опустилась к ручью и некоторое время грузно топталась рядом с убитой. В том, что я ее убил, я ни капли не сомневался. Не первый день охочусь! Потом птица метнулась по ручью, разбрасывая в стороны воду, взлетела и начала догонять уже выстраивающуюся в конус стаю.

Я подождал, пока стая не исчезнет в небе, спустился к ручью, на ходу соображая, как мне доставить Лебедя в Полискен. Для такой добычи требовалась транспортная площадка типа "Парусник".

И тут я заметил, что около убитой птицы толпятся люди, а рядом стоит лидер с опознавательными знаками Укона. Та-а-ак! Я разозлился. Подойдя к стоящим, я поздоровался, но мне никто не ответил. Меня встретила настороженная неприветливая тишина.

Я повернулся к убитой птице. Впервые я видел ее вблизи. Это было огромное существо, обладающее длинным цилиндрическим телом, сплющенным к раздвоенному, как у ласточки, хвосту. Стреловидные крылья придавали Лебедю изящную стремительность, шеи у этого существа не было. Огромная с широким клювом и яркими радужными глазами голова плавно вытягивалась из туловища. Земного лебедя это существо не напоминало даже отдаленно.

Уконовцы возились у тела убитой птицы. Крылья Лебедя были раскинуты и по туловищу правильным рядом тянулись какие-то углубления, затянутые чем-то вроде пуха. Один из уконовцев раздвинул пух руками, и все, я в том числе, увидели в нише мертвого Прыгуна, который, скорчившись, всеми четырьмя лапами держался за какие-то наросты.

Руки у меня похолодели. В эту секунду Прыгун показался мне пилотом, управлявшим Лебедем! Какого же черта они молчали про Прыгунов? Я не убийца какой, знал, что уконовцы Прыгунами занимаются, и скажи они мне про такое дело, я бы плюнул на охоту и вернул бы лицензию.

Тут подошел ко мне инспектор местного Совета: Тарнье Роберт Дон? Вы задержаны за нарушение правил охоты. Я ему, конечно, под нос лицензию. Он повертел ее в руках и сказал: недействительна ваша лицензия. Она у вас на Лебедя, а тут еще и Прыгуны, а на них наложено вето. По его словам получалось, что я не честный охотник, а какой-то браконьер. Я ему с досадой: а кто меня, собственно, предупреждал, что Лебеди и Прыгуны единое целое? Никто меня об этом не уведомлял, а потому нарушений в Охоте мной не допущено и я прошу мне помочь вывезти Лебедя на Землю. Не оставлять же его здесь у ручья.

Инспектор пригласил меня к лидеру. Я человек дисциплинированный, подчинился представителю закона. Когда мы уже взлетели, я заметил, что на посадку заходит транспортная площадка. Ума не приложу, когда эти шустрые ребята из Укона успели ее вызвать!

Ну вот, собственно, и все. Виновным меня, правда, не признали, но радости в этом оказалось мало. На Лебедя наложил лапу Укон, и я, несмотря на удачную охоту, впервые в жизни улетел на Землю без добычи.

ЗЕМЛЯ. 2294 ГОД

- Руководителя группы контакторов Укона Кассиды мы от работы отстранили, - сказал Сон Ши. - Совет еще не принял решения, но в Уконе ему не работать.

- Чем он мотивировал свой поступок? - спросил Келлен.

- Официальных запретов не было. Но контакторы уже подозревали о наличии симбиотических групп. Альберт Ашкенази решил проверить гипотезу, но для того был нужен Лебедь. Допустить отстрел на контролируемых гнездовьях Ашкенази не хотел. Но он знал самолюбивый характер охотника и использовал это обстоятельство, заставив Тарнье обнаружить новое гнездовье и там произвести отстрел. Для этого была затеяна настоящая средневековая интрига. И Ашкенази своего добился. Тарнье отстрелял Лебедя, а Ашкенази, с помощью инспектора Совета Кассиды, Лебедя получил... Инспектора, кстати, мы тоже отстранили от работы. Ну, с этим вопрос решится быстро... Сон Ши обвел всех строгим взглядом.

- А что скажете вы? Можно ли сделать конкретные выводы из уже известных фактов?

- Выводы делать можно, - сказал сухопарый и уже совсем седой Савельев. - Другое дело - насколько эти выводы будут верны! Вот, например, рассказ художника Реснера, - он заглянул в небольшую записную книжку. Этот оригинал не признавал технических новинок. - По таблице кодов БЦИ - 7/92-13 КК. Собственно, лишь в его рассказе имеются некоторые детали, указывающие на разумность симбиотического содружества. Все другие материалы имеют чисто описательный характер. Впрочем, - Савельев пожал плечами, - Реснер перенес значительное облучение, и все описанное им могло быть обычными галлюцинациями.

КРИСТАЛЛОЗАПИСЬ.

КАССИДА. 2293 ГОД, РЕСНЕР ЯН, ХУДОЖНИК

В тот год я работал над полотнами о Кассиде. Совершенно необычные цветовые гаммы, изобилие красок, необычность сюжетов... Что еще нужно художнику?

Откровенно говоря, мир Кассиды не раз заставлял меня ощутить собственное бессилие; я чувствовал, что не в состоянии передать своеобразие его и необычность. Вы видели мой цикл о Кассиде? Полотна выставлены в нью-йоркском "Метрополитене", и критики считают их удачными.

Да и мне они, признаться, нравятся больше других работ.

Прекрасный мир, изумительный мир... И самое в нем поразительное Лебеди. Тот, кто хоть раз видел их в полете, никогда не забудет это великолепное зрелище. Изумрудное, постепенно чернеющее небо, огромные яркие звезды, складывающиеся в фантастические созвездия, у самой земли висит бледной маской, напоминающей безносое человеческое лицо, далекое шаровое скопление, и среди этого невероятного мира в стратосфере мчатся огромные стремительные птицы... Впервые увидев Лебедя, я был поражен. Мне захотелось написать картину, в которой бы воплотился этот стремительный полет. Но снимки, полученные СКАНами, не давали представления об этих загадочных существах, и я захотел познакомиться с ними ближе.

Правдами и неправдами я получил в свое полное распоряжение орбитальный лидер и принялся искать Лебедей на свой страх и риск. Поначалу мне не везло, я находил только старые гнездовья, о которых сообщал Натуралистам. Совершенно неожиданно меня вызвал инспектор Миронов, отвечающий за индивидуальную безопасность поселенцев, и потребовал, чтобы я прекратил поиски. Миронов потребовал также, чтобы я немедленно вернул лидер. Разумеется, я пообещал ему это, но в тот же вечер улизнул из города на поиски птиц.

И этот вечер улыбнулся мне удачей: я оказался в нужном месте и в нужное время. Пролети я чуть раньше или чуть позже, и я бы разминулся со Стаей. Но я оказался в урочище именно тогда, когда Лебеди плавно заходили на посадку и исчезали в пещере. Они походили скорее не на живых существ, а на необычные летательные аппараты.

Я уже не мог повернуть. Во мне проснулось любопытство. Я бы себе никогда не простил, если бы после встречи со Стаей спокойно вернулся к себе домой, в Дмитровград.

Разумеется, я мог бы остаться снаружи и утром сделать массу снимков и зарисовок. Но мне захотелось увидеть их ночную жизнь.

Я посадил лидер у ручья и зарулил в рощу. Нетерпение подстегивало меня. Я быстро собрался, захватил генератор-вспышку, цветной "минокс" и, на всякий случай, рейтер, который на сварочном режиме без наконечника можно использовать как оружие.

Я изрезал себе руки и порвал комбинезон, пока лез к пещере. Никогда не думал, что камни могут быть такими острыми. Уже почти добравшись, я попал на осыпь и загремел метров на двенадцать вниз. Грохот стоял такой, что я подумал - все, теперь не только Лебедей вспугну, вся живность из Урочища разбежится! Но из пещеры не раздалось ни звука.

Я стал осторожнее, а потому удачливее.

Вход в пещеру был огромным. Каменный свод пещеры голубовато светился. Местами это свечение становилось нежно-розовым. Я потрогал камни. Они были холодными и слегка влажными. Надев "ночники", я пошел увереннее. То и дело я озирался. Я боялся наткнуться на Лебедей. С ними еще никто не сталкивался, а потому и я должен был проявлять осторожность.

Пещера постепенно расширялась. Пройдя еще немного, я оказался в огромном гроте: свода пещеры не было видно и в "ночниках". Где-то далеко и оттого невидимо, но звонко падали тяжелые капли воды: блюмм... блюмм...

В глубине грота что-то светилось, и я пошел на это свечение, прижимаясь к шероховатой, в глубоких трещинах стене. В высоте что-то шуршало, словно гигантские стрекозы носились в воздухе. Честно говоря, я не решался поднять голову и посмотреть, что там такое. Я едва сдерживал желание полоснуть по этому шуршанию из рейтера.

Грот оканчивался широкой плоской площадкой, обрывающейся круто над черной бездной. На площадке группами сидели птицы. Их огромные серебристые тела были видны издалека. Я уже говорил, что в пещере было светло: площадка освещалась четырьмя круглыми источниками света диаметром метра по полтора. Даже на расстоянии от этих источников тепло. Что они собой представляли, я не понял. Впрочем, тогда это для меня было абсолютно не важно.

В воздухе стоял густой запах. Не могу сказать, что он мне напомнил.

Скорее всего ничего. Потому что я не могу его сравнить с каким-то земным аналогом.

Я торопливо делал зарисовки "миноксом", не обращая внимания на детали. Когда торопливость первых мгновений прошла, я заметил: между птицами мелькает что-то бурое и пушистое. Что это могло быть? Я ломал над этим голову, пока не вспомнил, что съемным видоискателем "минокса" можно пользоваться, как приличным десятикратным биноклем!

Суетящиеся бурые комочки оказались существами, похожими на земных обезьян. Шкура у них была бурая, а голова с вытянутым черепом и вздутыми ушными раковинами лишена волос. Похоже было, что Прыгуны (название их стало мне известно позже) и Лебеди друг друга не опасались. Прыгуны даже влазили в пуховые сумки, расположенные вдоль туловищ птиц, и, ковыляя на задних лапах, носили странные голубые шарики сантиметров по пятьдесят в диаметре. Эти шарики они стаскивали к краю площадки, где над пропастью висело нечто похожее на паутину. Прыгуны укладывали шарики в паутину. Еще одна группа Прыгунов укладывала туда же неровные куски какого-то вещества, напоминающего лед.

В пещере было тихо, но у меня болели барабанные перепонки. Машинально я переключил фон на ультразвуковой диапазон, и звуки, которые внезапно стали слышны, оглушили меня.

Я почувствовал внезапную слабость. Наблюдать дальше л не мог: голова раскалывалась от боли, в глазах плыли разноцветные круги, а тело стало непослушным и тяжелым.

Не помню, как я оказался снаружи. От тишины и прохлады мне стало легче. Добравшись до лидера, я поднял машину в воздух. И тут меня окончательно скрутило. Уже включая реактор, я почти терял сознание. Дальше рассказывать нечего. Меня перехватил патрульный катер, после того как наблюдатели СКАНа обратили внимание на лидер, барражирующий в стратосфере. Меня спасло то, что рейсомедин был подключен к креслу пилота и своевременно начал профилактическое лечение по общему диагнозу.

Стоит ли говорить, что пленка "минокса" была безнадежно засвечена?

Рассказу моему никто не поверил. Бред, единодушно решили врачи, реакция организма на облучение. Что ж! Мне трудно спорить со специалистами. Но картину я все-таки написал. Это было нетрудно - стоило закрыть глаза, и я видел серебристых птиц, мчавшихся в стратосфере планеты, россыпь разноцветных звезд, серебристую маску далекого звездного скопления и алую горошину Антареса - левее и чуть ниже скопления.

Можно ли это забыть человеку, которому навсегда запрещено покидать Землю?

КРЕЙСЕР "САМАТЛОР".

ДАЛЬНИЙ КОСМОС, 2294 ГОД

Корабль вошел в световую зону в пяти миллионах километров от звездной системы Теллура. После недельной слепоты ожили экраны обзора, и купол над пультом управления вспыхнул звездным небом. Созвездия были незнакомыми. Привлекали внимание два звездных скопления: одно напоминало причудливую двухголовую птицу, второе - ниже которого алой горошиной горела звезда напоминало уродливое человеческое лицо.

Командир крейсера Алексей Худов ткнул в звездное скопление и коротко пояснил:

- Скопление Арка. Ниже - Антарес. Будем на месте через двенадцать часов.

- На сверхсвете было бы быстрее, - вслух подумал я.

Худов сел, вытягивая длинные ноги и включая проигрыватель.

- Инструкция, - пожал он плечами. - Мы находимся в звездной системе повышенной активности. Кроме того, мы вошли в систему довольно невыгодно, и теперь придется прыгать через Теллур.

На Худова было приятно смотреть: высокий, плечистый, с копной вьющихся светлых волос, он привлекал своей открытостью и прямотой. За неделю полета мы сдружились и относились друг к другу со взаимной симпатией.

- Ты уже бывал на Кассиде? - спросил я.

- Десять лет назад, - сказал Худов. - Забирал транзитом группу Приста.

- Как тебе планета?

- Планета как планета, - после недолгого раздумья отозвался Худов. Некогда нам было присматриваться. Поступила тахиограмма Космоцентра о том, что потерпела аварию Станция Солнечного Наблюдения у СЦ-73. Мы были ближе всех и ужасно торопились. Даже оборудование полностью не загрузили. Будешь сок?

Я отказался. Худов набрал код на блоке доставки, взял из ниши стакан, пригубил и сморщился.

- Теплый?

- Да нет, - Худов медленно тянул сок. - Яблочный. А я хотел айвовый.

Он поставил стакан в нишу.

- А вообще-то на Кассиде непривычно. Небо изумрудно-сиреневое. Лица у людей серо-зеленые...

Я поднялся.

- Меня через два часа второй пилот сменит, - сказал Худов. - Заходи. В шахматы сыграем. Я тебе что-то должен, а?

- Расставляй фигуры, - согласился. - И полистай учебник. Старые книги - твоя слабость. Только не воображай, что я дам тебе отыграться.

КРИСТАЛЛОЗАПИСЬ.

КАССИДА. АЛЬБЕРТ АШКЕНАЗИ,

НАЧАЛЬНИК УПРАВЛЕНИЯ ПО КОНТАКТАМ

ПРИ СОВЕТЕ КАССИДЫ, 2294 ГОД

Первые Лебеди были замечены наблюдателем СКАН-19 в южном полушарии Кассиды два года назад. Восемнадцать серебристых метеоров шли на высоте сорока двух километров на скорости в два звука. Зрелище было настолько поразительным, что наблюдатель забыл включить запись и исследователям пришлось довольствоваться сбивчивым его рассказом и реймер-картиной, воспроизведенной по памяти бортового компьютера. Реймер-картина была слишком выразительной. На ней Стаю можно было принять за группу метеорных тел, которые стремительно смещались за горизонт.

Но уже следом поисковик Малагоста Гомец сообщил о гнездовье странных птиц на западном побережье острова Самара. Биологи, отправившиеся туда, птиц не обнаружили, но набрали целую коллекцию необычных перьев, имеющих невероятные физико-химические параметры. Существование Лебедей стало реальностью, и вместе с тем птицы оставались мифом. Но миф этот был основан прежде всего опять-таки на реальных фактах. Время от времени наблюдатели СКАНов засекали гигантские Стаи Лебедей в стратосфере планеты. Сообщения о гнездовьях поступали от туристов, влюбленных парочек и геологов, продолжающих обследовать Кассиду. Прямо деятельности нашего управления эти сообщения не касались, но я взял за правило регулярно интересоваться ими.

Примерно в это же время появились и сообщения о Прыгунах. Прыгуны были антропоидами, поэтому к сообщениям о них мы отнеслись с особым вниманием.

Сообщение Службы индивидуальной безопасности о художнике Реснере и его рассказ были для нас довольно неожиданными. В полной мере рассказу, конечно, никто не поверил, но и отмахнуться от него было нельзя. Для контактеров наступали горячие денечки. Вскоре действительно было открыто симбиотическое содружество Лебедей и Прыгунов. Это в какой-то мере подтверждало рассказ художника, но не давало возможности сделать вывод о разумности этих существ.

Нужна была особь для лабораторных исследований. Такие исследования если не ответили бы на все вопросы, то помогли бы сделать какие-то конкретные выводы. И тут на планете появился Тарнье: охотник-профессионал, самолюбивый, настойчивый и не знавший до того неудач. Он просто жаждал отстрелить Лебедя. Его желания не расходились с нашими. Но мы не хотели, чтобы Тарнье охотился на контролируемых нами гнездовьях. Существа были на редкость осторожны, и охота на контролируемых гнездовьях грозила сорвать нашу работу на неопределенный срок. Пойти на это мы не могли. Мы позволили Тарнье найти новое гнездовье, он убил Лебедя, и мы получили в свое распоряжение всю симбиотическую группу. И что же? Ответа на свои вопросы мы не нашли.

И все-таки я уверен в разумности Симбиотов. Мне трудно объяснить истоки такой уверенности, как и то чувство собственной вины, которое я ощущаю. И все-таки мне кажется, что путь к взаимопониманию людей и Симбиотов, если такое взаимопонимание возможно, немыслим без жертв, возможно, даже обоюдных. До сих пор Симбиоты были равнодушны к нам, после произошедшего они вряд ли воспылают к людям любовью. Но даже ненависть лучше пустого равнодушия - она дает возможность надеяться на столкновения и, следовательно, оставляет надежду на контакт.

КРЕЙСЕР "САМАТЛОР".

ДАЛЬНИЙ КОСМОС

- Шах! - сказал я, ставя ладью на поле короля соперника. - Сдавайтесь, сударь, на честное слово! Гарантирую шпагу и честь.

Худов подпер подбородок ладонями, печально просчитал варианты и столь же печально принялся заново расставлять фигуры. - Еще партию? - скучным голосом предложил он.

- Уволь. С тобой играть скучно. Азарта нет. Алексей выставил на стол стаканы с ягодным

коктейлем и убрал шахматы.

- Антон, ты и в самом деле работал в Управлении по контактам?

- Да, - сказал я. - Десять лет назад.

- А почему ушел?

- Другие интересы появились.

Худов хрустнул пальцами, пригубил стакан и сказал:

- Мне кажется, что я тебя понимаю. Я бы не смог там работать. Однообразная работа. Я бы сказал нудная. За сорок лет работы вне Солнечной системы человечество наткнулось лишь на одну разумную расу - на Амфитире. Да и та безнадежно отстала в своем развитии от землян.

- А Нереида? - осторожно подсказал я.

- А вы доказали, что дельфоиды разумны? - нетерпеливо отмахнулся командир "Саматлора". - Я вот о чем: человечество уже исследовало более тысячи звездных систем, а контактов все нет. И что делать контактерам? Поднимать до земных высот амфитерян? Пытаться найти взаимопонимание с дельфоидами? Вот теперь мы летим на Кассиду. А если и там надежды не оправдаются? Где же перспективы?

- Не пыли, Алексей. - В общем-то, звездолетчик высказывал все те соображения, которые владели мной, когда я уходил из Укона. Но что-то мне мешало согласиться с ними сейчас. - Эта работа нужна, и надо уважать тех, кто ею продолжает заниматься. Опыт общения никогда не бывает бесполезным. Звездная экспансия будет продолжаться, и нам обязательно встретятся цивилизации, превосходящие нас в развитии. И даже дело не в технологическом уровне. Возможно, что это будет уровень духовный. Или эмоциональный. Возможно, что мы встретимся с цивилизациями, имеющими совершенно иные нравственные установки. Трудно представить себе все - ведь космос велик. И уже сейчас нужны те, кто закладывает камни в фундамент будущего взаимопонимания. А кроме того, задачи Укона обширнее. Контактеры занимаются космоэкологическим контролем, ведут радиопоиск, изучают следы технологически развитых цивилизаций, в том, что такие существуют, сейчас ни у кого не возникает сомнений. Я сам восемь лет проработал в астроархеологии и могу твердо сказать, что в Галактике кроме человечества хозяйничает по меньшей мере одна технологически развитая цивилизация. Я был на Золотой планете, участвовал в исследовании города на Эноне. Невероятно, но факт на Эноне...

Меня перебил сигнал тревоги.

Худов вскочил, едва не опрокинув стакан сока.

- Черт! Куда я задевал таймер?

Опознавательный жетон члена экипажа, позволяющий выйти на связь с Мозгом корабля, лежал на столике, и я взглядом указал на него Алексею. Мы выскочили в коридор.

В рубке управления собрался почти весь экипаж.

- Что? - выдохнул Худов, и ему уступили место у пульта.

- Помехи на трассе, мастер, - доложил второй пилот. - Десять минут назад локационная станция крейсера засекла группу точечных объектов, идущих перпендикулярно плоскости эклиптики в сфере притяжения Теллура. Мы столкнемся через двадцать минут. Маневрировать поздно, а СВР для уничтожения объектов, угрожающих кораблю, может быть применена только командиром корабля или по прямому его указанию.

- Правильно, - одобрил Худов. - Происхождение объектов установили?

- Судя по всему, это группа метеоров.

- Замеры! - Худов плюхнулся в кресло. - Замеры делайте каждые пять минут, а по мере приближения сократите интервалы до минуты.

- Понял, Мастер! - молодцевато сказал второй пилот, и было видно, что ему хочется произвести впечатление на пассажиров своей невозмутимостью и уверенностью.

- Готовь первый замер, - приказал Худов. Второй пилот издал невнятное восклицание.

- Что там у тебя? - недовольно осведомился командир крейсера.

- Ерунда какая-то, - изумленно сказал второй пилот. - Угроза столкновения миновала. Объекты изменили направление полета.

- Считать надо было лучше, - укорил его Худов.

- Но ведь угроза-то была? - растерянно возразил второй пилот.

Худов помолчал.

- Смотри, - второй пилот прошелся по сенсорным клавишам дисплея. - Два тридцать одна собственного времени. По курсу с отклонением до двух тысячных группа из семи объектов, следующих курсом перпендикулярно плоскости планетной эклиптики... Предполагаемые размеры... Возможность маневрирования... Все правильно!

- Что правильно? - осведомился Худов.

- Должны были столкнуться, - развел руками второй пилот.

- Должны, да не столкнулись, - пробормотал командир "Саматлора". Лично меня это радует, а не огорчает. Съемку вели?

- Конечно.

- Материалы на обработку, - приказал Худов и повернулся ко мне. - Ну, что? Пойдем допивать сок?

- Пойдем, - согласился я. - Если ты не будешь по полчаса задумываться над каждым ходом, то одну партию мы сумеем завершить вничью. Это вернет тебе утраченное душевное равновесие.

- Идет, - довольно согласился Худов. - Но ты начал рассказывать про Энону...

КРЕЙСЕР "САМАТЛОР".

АНТОН НИКОЛАЕВИЧ СТРОГОВ.

ВОСПОМИНАНИЕ

Да, Энона... На вторую неделю исследований в пустыне Бейтсабыл был обнаружен прозрачный пятикилометровый купол. В прозрачной его глубине высились странные сооружения, отражающие по форме все многообразие геометрии. Под куполом было много зелени. Зеленые и голубые лианы оплетали гигантские пушистые деревья, под которыми росла голенастая, в рост человека трава.

И ни малейшего признака присутствия в городе живых существ.

Существа парили над прозрачным куполом в знойном небе Эноны. Они были похожи на ковры-самолеты из древних сказок. Вначале их так и называли. Но йотом Лойонель открыл способность этих существ перемещаться во времени, и с легкой руки остряка Видала их стали называть агасферами - вечными странниками Эноны. Они могли парить над куполом неделями, потом исчезали, смещаясь во времени на несколько месяцев, появлялись вновь и снова исчезали. Странная жизнь их оставалась загадкой для землян, породила десятки остроумных гипотез, два направления в хронофизике, что, впрочем, ни на йоту не приблизило человечество к пониманию их сути.

Таинственным оставался и город. Все попытки землян проникнуть под купол были безуспешными. Город находился в центре своеобразного прозрачного яйца, материал которого не поддавался имеющимся в распоряжении землян средствам.

Были десятки исследовательских групп, тысячи голографии, масса остроумных проектов. Не было одного: четкого и цельного понимания замыслов неведомых строителей Города. Земляне были похожи на дет си, пытающихся сломать незнакомую игрушку из желания узнать ее устройство, но не имеющих под рукой средств для осуществления задуманного.

Энона представляла собой пустыню, иссеченную тектоническими разломами. Полностью обезвоженная планета с редкой атмосферой, Энона катилась вокруг светила по немыслимой орбите, и Город был единственным ее уголком, где имелась зелень, а загадочные непостижимые агасферы - единственными ее обитателями. Подстрелить агасфера не удавалось - смертельно раненная птица уходила в прошлое, и исследователи получали окаменевшие скелеты.

Попытки прорваться за купол также оканчивались неудачно, а неосторожное нейтринное просвечивание привело к мощному землетрясению, из тектонических разломов выплеснулась лава, ожили мирные на первый взгляд вулканы, а возмущения ядра планеты оказались столь сильны, что все исследования на Эноне пришлось прекратить на пять лет.

Цели, для которых был создан Город, остались непонятны землянам. В Совете ООН были встревожены открытием. Трудно найти ответы на вопросы, которые сам ставишь перед собой, и это тем более трудно, если причины, побудившие тебя поставить эти вопросы, не укладываются в твои представления о мире. Кто может пояснить назначение предмета лучше его создателя?

В это время космос подкинул еще одну загадку - Золотую планету Сириуса. В астроархеологии начался невиданный бум. Мальчишки бредили нашей работой. Научные работы в "Вестнике астроархеологии" читались, как захватывающие приключенческие романы. На Земле начался звездный бум, сравнимый разве что с радостным и нетерпеливым азартом ожидания, охватившим человечество после выхода в космос Гагарина.

А я неожиданно испытал разочарование. Внешне все было прекрасно: мы занимались съемкой Золотой планеты, каждый был удостоен Знака Общественного Уважения, мальчишки на нас взирали с восхищением, работа приносила новые и новые открытия, но все они были загадочны, а догадки наши были субъективны л определялись уровнем технологического развития человечества.

Если крепостному крестьянину дать квантабер, то крестьянин быстро сообразит, что квантабером удобно забивать в стену гвозди, и будет полагать, что открыл истинное назначение неизвестного ему предмета. В своих научных изысканиях мы уподобляемся такому крепостному мы подтянем свойства обнаруженных нами предметов под свой технологический уровень, но истинное их назначение остается за пределами нашего понимания

Выход человека в Дальний Космос, освоение новых звездных систем повлекло за собой новую научно-техническую революцию На стыках старых и новых наук рождались десятки других, причем настолько часто, что человечество не всегда успевало дать им названия Многие открытия рождались там, где всегда господствовала сказка. Научно-техническая революция ведет к размежеванию отраслей внутри одной науки, к сужению специализации. Время энциклопедистов навсегда кануло в Лету. Но древний сатирик сказал: "Узкий специалист подобен флюсу!".

И я ушел из астроархеологии, а потом и из Укона, занявшись иным делом. А теперь я лечу на Кассиду, но не в качестве инженера-психокинетика - на Кассиде он просто не нужен - и не в качестве астроархеолога - за десять лет я безнадежно отстал от работы. Я лечу на Кассиду специалистом по здравому смыслу во главе таких же здравомыслящих людей, хотя при анализе фантастического здравый смысл не всегда выручает.

АЛЬБЕРТ АШКЕНАЗИ,

БЫВШИЙ РУКОВОДИТЕЛЬ УКОН-КАССИДА,

СКАН-10, ОРБИТА ПЛАНЕТЫ

СКАН-10 представлял собой длинный серебристый цилиндр с раскрытым ажурным венчиком с одной стороны и сегментным огромным шаром с другой. Боковые ионники ровными голубыми язычками выбросов придавали СКАНу вращение, создавая на станции искусственную тяжесть.

Станция Космического Наблюдения предназначена для космических экспериментов. Несмотря на свои гигантские размеры, они вмещают малочисленный экипаж. Обычно экипаж, который состоит из двух-трех человек, возглавляет "космический волк" - опытнейший капитан дальней разведки, уже отлетавший свое, но не желающий расставаться с любимой работой. Кроме этих звездных странников на СКАНе постоянно находятся "научники", ведущие исследования и наблюдавшие за планетой и открытым космосом.

Идей - вплоть до самых безумных - у научных работников было хоть отбавляй, аппаратуры за дальностью от метрополии на всех не хватало, поэтому ожидающие своей очереди постоянно помогали уже работающим блестяще похоронить рожденные ими идеи или с не меньшим блеском, но значительно реже, утвердить их среди буйной поросли других не менее безумных идей.

На СКАНе-10 не заглядывали в звездные дали, не занимались изучением светила ИН-245 Ц Теллур, не обращали аппаратуру в сторону ближайших планет системы - Фароса и Аэлиты. СКАН-10 был хозяйственным спутником. Планета, входящая в реестр хозяйственных, имела полное право обладать внимательным и заботливым попутчиком, предусмотрительно следящим за каждым движением дамы.

СКАН-10 занимался разведкой Кассиды. Не было на спутнике дерзких астрофизиков, мыслящих масштабами Вселенной космогонистов, или математиков, умещающих эту вселенную на кончике пера и рассчитывающих ее эволюцию на смятом листочке бумаги. Не было здесь и буйных хронофизиков, не обживали рабочие места СКАНа жадные до телескопов планетологи. Здесь сидели рассудительные и обстоятельные агрономы и агрофизики, решающие задачи повышения урожайности, терпеливо ожидали удачи геологи, ломали головы над астрологическими расчетами метеорологи и климатологи, которые вдали от Земли пока еще не имели погодных преобразователей. Людям этим было не до вселенских загадок; несясь над Кассидой на четырехсоткилометровой высоте, они решали прозаические задачи - как накормить, обогреть, уберечь от опасностей и обеспечить всем необходимым шесть миллионов кассидян. Они раскрашивали карты планеты, обозначая месторождения, розы ветров, климатические пояса, рождающие циклоны и антициклоны, тем самым помогая сделать из планеты жемчужину Хозяйственного реестра Федерации.

Космобот совершил маневр, и СКАН уплыл в самый угол экрана. Прошло несколько минут, бот качнуло, и сидящие в рубке ощутили легкий толчок. Стало видно, как к боту ползет рубчатая труба переходника с утолщением кессонной камеры посередине. Переходник СКАНа коснулся космобота, и на панели вспыхнул сигнал благополучной стыковки.

- Приехали, - сказал пилот, снимая шлем-вычислитель. Он неожиданно оказался огненно-рыжим.

Они прошли через переходник и вошли на станцию.

В пустом и гулком коридоре Ашкенази догнал высокий худой парень и, неловко поздоровавшись, протянул ему таймер. Некоторое время Ашкенази смотрел ему вслед, рассеянно подбрасывая таймер на ладони, потом взглянул на индексатор опознавателя. На белом кружке стояла цифра "десять", указывающая номер каюты и индекс Ашкенази для бортового компьютера.

Альберт нашел каюту, бросил сумку в настенный шкаф и сел в кресло. В иллюминатор заглядывала космическая тьма - не черная, а пепельная от мириадов усеявших бездну звезд.

Теперь Альберту казалось, что он просто бежал от внезапно обрушившегося на него людского неуважения, спрятался от стремительного бега событий, от самого себя, от тех, кто считал его действия неверными, и тех, для кого поступки его были единственно правильными.

Изучение убитого Лебедя и погибших с ним Прыгунов ничего не дало. Остались голограммы, кристаллозаписи, десятки бесполезных заключений, части загадочных существ в биоформике, многочисленные гистологические срезы и с ними - полное непонимание природы Симбиотов. С окончанием работ пришло чувство вины. Но разве он надеялся на иное, затевая игру с охотником? Разве он не готовил себя к тому, с чем столкнулся сейчас?

Ашкенази вышел в коридор. Наступило время наблюдений, и в коридоре никого не было. Бывший руководитель Укона прошел к лифту, и прозрачная капсула пронесла его через глубины СКАНа к смотровой площадке.

Над смотровой площадкой во весь гигантский прозрачный потолок светилось пепельно-серое небо, усеянное яркими звездами, которые сплетались в причудливые неземные созвездия. Ашкенази прилег на пластиковую скамью и принялся смотреть на звезды.

"- Мы допустили ошибку, - сказал Горин. - Даже не ошибку, а неоправданную жестокость!

- Цель оправдывает средства, - возразил Ашкенази.

- Жестокость никогда не приводит к взаимопониманию.

- Равнодушие страшнее жестокости. Безразличие исключает саму возможность общения, а следовательно, и взаимопонимание".

А что ответил Горин? Что он сказал тогда?

Послышались голоса, и Ашкенази повернул голову Рыжий пилот, доставивший его на СКАН, обнимал высокую хрупкую девушку. У той были удивительно большие глаза и хрустальный смех. Ашкенази снова ощутил горечь обступившего его одиночества.

Что ему тогда сказал Горин?

"А ты уверен, что оно вообще возможно- взаимопонимание?" - спросил Горин, жестко и требовательно глядя на друга.

Две слепящие точки затмили звезды, и вскоре мимо СКАНа прошли два биссера, буксируя обломок скалы или метеора к вакуумметаллургическому заводу. Ашкенази проводил их взглядом и встал. Двое влюбленных смотрели на него и молчали. Он пошел к выходу, чувствуя спиной их взгляды.

- Мне его жалко, - тихо сказала девушка. - Нельзя же так жестоко...

- Нельзя, - грустно улыбнулся рыжий пилот.

???

- Лебеди! - сказал дежурный наблюдатель восторженно.

Над поверхностью Кассиды неслись стремительные белые точки.

- Сейчас они будут под нами. Пойду, позову ребят. Такое не каждый день видишь.

Включив запись, наблюдатель поднялся и вышел. Ашкенази смотрел, как серебристые точки смещаются от сиреневых гор облаков в сторону СКАНа.

"Боишься? - насмешливо спросил он себя. - Тогда чего ты здесь сидел? Возвращайся на Землю. Космосу неудачники не нужны. Еще есть время. Решайся, Аль!"

Он отстегнул от комбинезона таймер, снял с запястья браслет, связывающий его со станцией службы индивидуальной безопасности, и положил все на кремовую панель пульта.

Спустя несколько минут после его ухода в рабочий отсек ввалилась группа наблюдателей.

- Где твои Лебеди, Валера? - нетерпеливо спросил кто-то.

Сказочные птицы пронеслись в нескольких километрах от СКАНа, совершили изумительный по синхронности маневр и исчезли в сиренево-изумрудных облаках.

И в это время взвыла сирена. Экран ослепительно вспыхнул, потом снова потемнел, и на нем проступили звезды и край планеты.

- Кто-то угнал орбитальный лидер! - догадался один из наблюдателей. Кто этот дурак? Я с удовольствием надрал бы ему уши за побитую аппаратуру. Не сомневаюсь, что он ее побил!

- Чей это таймер? - спросил дежурный наблюдатель и тут же замолчал, увидев рядом с таймером браслет СИБ.

- Так это отшельника из десятой палаты! - догадался кто-то.

- Забыл он его, что ли?

- Похоже, что не забыл, - сказал дежурный наблюдатель. - Он их нарочно оставил.

- Сумасшедший! - возмутился невысокий веснушчатый наблюдатель. Валера, вызывай нашего волка. Скажи ему, что псих из десятой палаты угнал орбитальный лидер. Пусть волк организует погоню со стрельбой и призывами сдаться. Добродетель должна восторжествовать!

- Не на чем догонять! - грустно сказал Валерий. - Космобот уже ушел, а аварийный лидер стоит с разобранным движком. Плохо дело, ребята. Браслет СИБ он оставил не случайно.

Все уставились на экран.

Под СКАНом снова бежала неровная от облачности поверхность планеты. Инверсионный вязкий след, уходящий в облака, был похож на короткий белый шрам на теле.

Спорить было не о чем. Оставалось только надеяться на возвращение безумца.

Надеяться и ждать.

- С лидером он хоть обращаться умеет? - ворчливо спросил кто-то из толпящихся у экрана наблюдателей.

- Он из Укона, - уточнил дежурный.

- Значит, из умельцев, - уточнил тот же голос. - Тогда не разобьется. Но я тебе, Валера, сочувствую. Как дежурному. Тебе предстоит увлекательная беседа с нашим "КВ". Старик уважает дисциплину. Поэтому будь уверен, Устав Космофлота ты будешь знать не хуже первокурсника Школы Спейсеров. А может быть, и намного лучше.

- Иди ты! - раздраженно сказал дежурный, обреченно глядя на тающий в облаках след орбитального лидера.

Часть вторая. ПАРЯЩИЕ В БЕСКОНЕЧНОСТИ

КАССИДА. СТРОГОВ АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ,

РУКОВОДИТЕЛЬ ЭКСПЕРТНОЙ ГРУППЫ СОВЕТА ООН

Светило уходило за горизонт. По темному небу еще бежали изумрудные сполохи, льдинистыми глыбами редко тянулись облака, а в черном зените уже высветились яркие звезды, и горы черно обрисовались острыми горбами на фоне непостижимого заката.

Было тепло. Худов, напросившийся с нами, неторопливо и бесцельно обламывал подобранную с земли веточку. За спиной у меня кто-то переговаривался негромко, срываясь на свистящий шепот.

Меня тронули за локоть. Я обернулся. Рядом стоял новый руководитель группы Укон-Кассида Витольд Зеньковский.

- Ну что? - спросил он. - Будем сниматься? Сегодня они, видимо, уже не прилетят.

Я посмотрел на небо. Небо было пустым.

- Пожалуй, - согласился я. - Дайте команду на посты. Пусть спускаются к ручью.

Дебюсси поднялся с короткого крыла лидера и потянулся.

- Не везет, - с сожалением констатировал он. Худов тоже встал, отбрасывая изломанную веточку.

- Ну, что? - звучно спросил он, но договорить не успел. От ручья кто-то сипло прошептал:

- Тише! Кажется, они летят! Все застыли.

- Показалось! - выждав некоторое время, вздохнул Зеньковский.

Говорил он, однако, шепотом.

В воздухе послышался еще далекий шум, и над чернеющими горами мелькнуло голубовато светящееся пятнышко. За ним еще... еще... и еще... Воздух наполнился басовитым гудением. К пещере планировали светящиеся в полутьме птицы.

Люди торопливо прятались в заросли.

- Смотрите! - Зеньковский вновь схватил меня за локоть.

- Мы же договаривались...

- На пещеру смотрите! - перебил меня Витольд.

Я обернулся. В сгустившихся сумерках входа в пещеру не было видно, но там, где он находился, светился неяркий желтый шар. Словно рядом с пещерой зажгли уличный осветитель. Откуда он взялся, Днем мы тщательно осмотрели пещеру и ее окрестности и ничего, кроме гигантских стреловидных перьев, не обнаружили.

Лебеди меж тем начали исчезать во тьме. Издалека это выглядело так, словно в темноте плыли голубые фонарики и неожиданно гасли, натыкаясь на невидимую преграду.

Последняя птица исчезла в пещере. Таинственный шар у входа в пещеру погас.

- Пятнадцать, - негромко сказали от ручья.

- Съемку вели? - спросил Зеньковский.

- Все нормально, Витас! - отозвались от ручья. Осыпаясь, зашуршали камни. К нам спускался техник центра связи Кассиды Сухорученко.

- Фонит, - сказал он. - Только что было чисто, а теперь там фон как в реакторе корабля. Данные уже обрабатывает "Гном".

- Аппаратура работает? - уточнил Зеньковский. Сухорученко показал большой палец.

- Снимаемся? - обратился ко мне Зеньковский. Я согласно кивнул.

- Никого оставлять не будем?

- Зачем? - возразил я. - Аппаратура работает. Давайте по плану.

Через час группа была в Поселке. На горизонте в сером сумраке высвечивалась гигантская сияющая звезда - там находился один из городов Кассиды.

Мы с Зеньковским стояли у лидера. Небо заволокли облака. Моросил мелкий дождь.

- Свет видели? - спросил Зеньковский. - Да.

- Мощный источник. Но можно ли сделать вывод о его искусственном происхождении?

- Можно, - согласился я. - Можно, но не нужно. Пошли, посмотрим передачу.

- Антон, - Зеньковский шагал рядом, энергично двигая длинными руками. - А вы лично верите в возможность контакта?

- Сначала надо убедиться в разумности Симбиотов, - возразил я.

- Контакт предполагает внешнее или внутреннее сходство, - сказал Зеньковский. - Но сходства нет. Я думаю, что контакт невозможен.

- Мы с вами в положении древних проповедников, - усмехнулся я. - Их знание о боге зависело от богатства фантазии.

- Наши стоят, - вдруг сказал уконовец. Мы подошли к стоящим людям.

- Что случилось? - спросил Зеньковский. - Аппаратура не в порядке?

Из дверей шагнул Сухорученко, держа руки в карманах.

- Аппаратура в порядке, - ответил он уныло. - А изображения нет. Такое вот получается кино.

Некоторое время все молчали.

- Что будем делать? - снова заговорил Зеньковский.

- По домам расходиться, - отозвался я. - Утром будем разбираться. На свежую голову.

- Точно, - вмешался в разговор капитан Худов. - У меня штурман был. Так у него все самые умные мысли появлялись после хорошего сна.

Люди начали расходиться.

Некоторое время мы с Зеньковским в одиночестве стояли под дождем.

- Не везет, - вслух подумал тот и вздохнул.

- Не огорчайся, - сказал я. - Частная неудача - еще не провал всего дела. Завтра начнем все сначала. Нам ведь к этому не привыкать, Витольд?

КАССИДА.

ДЖОРДЖ ПАТРИК КЕЛЛЕН, АСТРОБИОЛОГ

Неделю мы изучали свежие материалы местного Укона. За день до нашего прилета на Кассиду случилось несчастье. Отстраненный от работы Альберт Ашкенази по разрешению Совета Кассиды вылетел на хозяйственный спутник. Угнав со спутника орбитальный лидер, Ашкенази погнался за Стаей и исчез. Лидер обнаружили на третий день. Ашкенази в нем не было. В зарослях поисковики нашли мертвого Прыгуна. Убит он был из разрядника. Разрядник валялся рядом с Прыгуном. Тут же был обнаружен комбинезон Ашкенази. Владельца комбинезона поисковая группа не нашла. Рядом было озеро, поэтому решили, что Ашкенази утонул. Не исключалась возможность нападения на Ашкенази. Применение Альбертом разрядника и найденный мертвый Прыгун давали основания для такого вывода. Правда, случаев нападения Симбиотов на людей не было, но ведь и люди не нападали на этих существ до удачной охоты Тарнье. Даже звери на Земле редко нападают на человека, чаще они это делают в порядке самозащиты. То, что тела погибшего Ашкенази поисковики не нашли, никому не казалось удивительным - подводный рельеф озера изобиловал трещинами, а в самом озере водились прожорливые рыбки, которых по праву называют водяными санитарами Кассиды.

На Кассиде мы находились с единственной целью: нам предстояло решить вопрос о разумности Симбиотов. Разумны они - и человечеству предстоит эвакуировать земные поселения с планеты, нет - и земляне получали свободу действий на Кассиде.

Климов и Шаталов сидели на анализе сообщений о Симбиотах, изучали материалы исследований убитого Симбиота и занимались расшифровкой наблюдений Симбиотов со СКАНов. От них пока ничего не поступило.

Мы тоже пытались организовать наблюдение за Симбиотами. И вскоре обнаружили новое гнездовье. Это была пещера в горной системе Цандера. Пещеру нашпиговали разнообразной аппаратурой, и что же? Наблюдения не удались. Во второй раз Прыгуны уничтожили установленную аппаратуру. Почему они это сделали? Вряд ли они понимали, чему служат металлические коробки, установленные в пещере! Правда, это могло быть и проявлением недовольства вмешательства землян в дела Симбиотов. Живите сами и не мешайте жить другим. Я думаю, человечеству тоже было бы неприятно узнать, что оно стало объектом изучения для иного разумного сообщества. Но с другой стороны, мне казалось, что мы и Симбиоты совершенно несовместимы в смысле биологии и социума. Что общего у человечества и, скажем, муравейника? Хотя, может быть, наши осмысленные действия кажутся полной бессмыслицей муравьиному сообществу. И наоборот - действия муравьев, которые мы склонны объяснять рефлексами, на деле имеют куда более серьезные корни, нежели мы полагаем. Ведь что такое Разум? Где взять его емкое определение? И что для Разума главное? Способность живого существа совершать нецелесообразные поступки? Или способность использовать свойства окружающего мира без разрушения этого мира? Тяга к знаниям? А что, собственно говоря, есть знания? Я где-то читал, что Разум - это медленно формирующийся инстинкт. Высказывалась такая точка зрения. И значит, мы находимся на пути к истинной разумности.

Вот мы встретились с вероятным разумным партнером. Как определить степень его разумности? Способностью к контакту? А не порочно ли это в самой своей сути - навязывать психологию человечества иному разумному сообществу?

Время шло, а однозначного ответа на поставленные перед нами вопросы не было.

На Золотой планете было легче. О разумности построивших ее существ гадать не приходилось. Гадали о природе Разума, о его технических возможностях, научном потенциале. Для этого брали конкретный предмет и на основе его характеристик и выявленных свойств судили о назначении. Не всегда верно, конечно. Но это было легче, потому что человечество имело дело не с разумом, а с его материальными следами. Отрогов там себя показал с наилучшей стороны. Эвристик он сильный, его уход из астроархеологии многие восприняли с недоумением. Чего стоила его догадка о Черном Стержне как о вариаторе постоянной Планка?! В результате на Меркурии уже построен такой вариатор, появилась отрасль новофизики, даже термин специальный ввели - изменения Строгова. Все человеческие представления о Вселенной летят ко всем чертям. Может, это и есть основное свойство Разума: изучая известные явления, объединять их и делать парадоксальные выводы?

Мысленно я постоянно возвращался к Симбиотам. Ранее мне казалось нереальным обнаружить иную цивилизацию на пятнадцатый год колонизации планеты. Но теперь моя уверенность была поколеблена, еще не имея веских доказательств; я хребтом чувствовал, что человечеству придется уходить с Кассиды. В случае разумности Симбиотов люди не имели морального права продолжать колонизацию плалеты. В истории человечества много примеров, когда ради собственной выгоды завоеватели физически истребляли целые народы. Земная история построена на костях, но теперь мы достаточно умны и гуманны, чтобы предотвратить возможную трагедию даже ценой собственных неудобств.

Я не сомневался, что в случае положительного ответа о разумности Симбиотов человечество покинет Кассиду, объявив ее планетой Контакта, как это было сделано на Амфитере и Нереиде. Но ответить на этот вопрос только еще предстояло, и это значило, что каждый из нашей группы в определенной мере отвечал за судьбу Кассиды, нес свою долю ответственности перед земным человечеством за судьбу Симбиотов.

КАССИДА. АЛЕКСЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ХУДОВ,

ВЫПУСКНИК АКАДЕМИИ СПЕЙСЕРОВ,

КОМАНДИР КРЕЙСЕРА "САМАТЛОР".

НАУЧНО-ПРОМЫШЛЕННЫЕ МАРСИАНЕ.

В ПОРЯДКЕ ЭКСПРОМТА

Просто помешались люди на контактах. И что больше всего раздражает, так это те розовые мечты, которые с ними связывают. Вот найдем цивилизацию, чей научный и технический потенциалы превышают земной, и... даешь большой скачок! В старину модно было говорить про марсиан, теперь же по всей Галактике шарят.

Ну, предположим. Предположим, что контакт состоялся. Поутихли первые восторги, послабее стали дружеские похлопывания ладонями да щупальцами. Остыл пыл первых удивлений: ах, у вас третий глаз на подбородке? Уши на затылке? В крови гемоглобин вместо хлорофилла? Поутихли изумления, что у землян нос между глаз, а не как у всех порядочных людей посредине темени шишкообразно выступает. Привыкли друг к другу, как в свое время к космическим полетам привыкли. И встал, наконец, вопрос: а что же дальше?

Моральная сторона ясна: полное, как говорится, удовлетворение - правы ученые, зря мракобесы Джордано Бруно на костре спалили. Не одиноки мы во Вселенной! Ну, хорошо. Заклеймили позером мракобесов. Дальше-то что?

Даешь знания!

Опыт сравнительной анатомии. Инопланетный нос возвышается над теменем и морщится от незнакомой вони благоухающих роз. Ему, носу марсианскому, стократ приятнее запах сернокислого аммония, слегка сдобренный сероводородом. Ну, ладно, бог с ним, с носом! А вы видите в темноте? А почему у вас нет ресниц, а вместо них меховые щеточки? А почему у вас вместо костяного грудочного панциря в наличии ребра разнокалиберные и ненадежно-хрупкие? Ах, приспособление к природным условиям?! Интересно...

А дети у вас как рождаются: по любви или почкуетесь потихоньку? Вырастил втихомолку яйцеклетку, вынянчил ее в маточном кармане, шлепнул чадо любовно по юношеским лиловым ягодицам, и пускай гуляет, набирается жизненного опыта. А у вас разве не так? М-да... Интересно!

Разобрались с биологией. Все изучили. Тугоухость марсианскую лечить научились.

Дальше-то что?

Желательно, конечно, обсудить морально-этические проблемы. Только вот как их обсуждать? У нас, землян, главное - не вызреть раньше времени, волнуют нас вопросы воспитания и половой зрелости, кричим о культивации любви и уважения к противоположному полу и к сожителям по родной планете. А ему, марсианину, это неинтересно. Он своим детям и папа и мама. Ему тревожно одно: вынянчиваешь яйцеклетку, так не кичись, не вывешивай ее на маточный карман, может, и ничего еще не выйдет, напрасно только обнадежишь общество преждевременными заверениями, а там глядишь: мальчика-то и не было, скисло будущее разумное существо, в бродило ушло, растворилось в углекислотной среде.

Вот тебе и вся сравнительная этика. Все равно, что спорить с крокодилом о любви.

Иные кинутся в искусство. А как же - опыт культуры иного разума! Даешь познания! Познавай на здоровье. Ты ему, марсианину, Данаю прекрасную на картине Рембрандта тычешь, Пушкина цитируешь, Баха и Моцарта на музыкальных инструментах воспроизводишь, а он, марсианин, удивляется. Ему Даная прекрасная до лампочки, поскольку однополое он существо. Чувств она в нем никаких не вызывает. Бах и Моцарт ему и вовсе ни к чему, его затылочная перепонка на диапазонах ультразвука сигналы воспринимает. Пушкин, правда, хорош, да вопросов много возникает: а крестьянин - это кто? а дровни - это что? а лошадка - это как: фауна или флора? Скучно ему, вот марсианин и тянет тебя в обонятельницу отдохнуть, вдохнуть там перекисшего ангидрида пополам с сероводородным ветерком. И удивляется он, что в обонятельнице ты сразу зеленеешь, а мгновением позже в глубокий обморок падаешь. Навещает он тебя в больнице и радуется, что искусство его родной планеты на тебя неизгладимое впечатление произвело.

Славненько поговорили!

И остается одно: толкать научно-технический прогресс, приспосабливая чужие достижения к своим нуждам. Они, марсиане, нас в космической технике перегнали. Лепи, значит, космические корабли по марсианскому подобию. Мелочи только вроде щелочных противоперегрузочных ванн убирай. А уберешь их, так окажется, что никто из землян перегрузок марсианских стерпеть не может. Готовились звезды оседлать, а вместо этого - мементум мори!

Или со временем. Тут у марсиан совсем просто впал в спячку - и лети, не старея, от галактики к галактике. Только спиральку на животе подкрути, подверни, до нужного оборота требуемого столетия. Но мы-то, земляне, как бы свои пупки ни крутили, в анабиоз не впадем. Твори, значит, самостоятельно.

А как же обмен научно-технической информацией? И на что нам она, если мы ею воспользоваться не можем?

Ладно, предположим, что щелочные ванны нам тоже пригодятся. Может быть, в них конечности регенерируются. Оторвало тебе, к примеру, руку беги к ванне, суй туда обрубок, а через час здоровой рукой подкову гнешь, пальцем в кнопку субциклотрона тычешь. Возможно, что и в пупоспирали марсианской разберемся, в анабиоз впадать научимся.

Но - сами! Сами!

Так что нам марсиане и их миллионнолетний опыт развития? А мы им что? Одичавшие мамонты на бетонном шоссе?

От звезды до звезды, от галактики до галактики не один день добираться. Пока они к нам или мы к ним, у них вообще все бессмертные ходят, звезды гасят, вселенной разбегаться не дают.

А мы - отставшие в развитии, задавленные своей техникой - на что мы им?

И вот теперь экспертная группа Совета ООН Федерации колесит по Кассиде, потенциальные братья по разуму носятся в стратосфере на гиперзвуке, не обращая внимания на попытки землян завязать с ними контакт. Над всей этой суматохой сияет изумрудное солнце, а ночами безглазо и страшно смеется звездный клоун с красной горошиной Антареса в петлице. Одним словом, никакого порядка.

В контакт с Симбиотами мне не верилось. Слишком далеки от нас они были. Непонятные существа, гнезда постоянного - и то не имеют. А как разумному без дома прожить?

И тут меня осенила странная мысль. Можно сказать, сумасшедшая мысль. Я связался с кораблем. Марека на месте не было, и пришлось ждать, когда

Бортовой Мозг найдет второго пилота. Конечно же, Долинский сидел в теплой компании и рассказывал анекдоты.

Прекрасная была компания, если судить по взрывам хохота, доносящимся до меня.

- Развлекаешься? - спросил я, когда лицо Марека обрисовалось передо мной. - Есть дело, дружок.

- Когда? - Марек не скрывал своего неудовольствия.

- Сейчас, - объяснил я. - Через полчаса я жду тебя на "Саматлоре".

- Что-нибудь серьезное?

- Посмотрим, - сказал я неопределенно и отключился.

КАССИДА.

АНТОН НИКОЛАЕВИЧ СТРОГОВ

С утра прилетел Басиан и порадовал сообщением, что обнаружено гнездовье Лебедей. Удивительные все-таки это были Существа! Для гнездовий ими всегда выбираются труднодоступные места, и поселяются они там на пять-шесть дней. Новая Стая может заселить гнездовье другой, но чтобы Стая вернулась к своему старому гнездовью, мы еще не отмечали.

Еще было много неясного, но я уже мысленно проигрывал будущую эвакуацию землян с Кассиды. Грандиозную картину рисовало воображение. Требовались сотни транспортных кораблей, чтобы вывезти с планеты оборудование и демонтировать города. Я был уверен, что на Кассиде мы столкнулись с не похожим на земной, но Разумом. И больше всего меня убеждало в этом то, что Симбиоты не проявляют настороженности или испуга, встречаясь с землянами в небе планеты. Животные испугались бы, проявили агрессивность или любопытство. Это естественно - ведь земляне и их техника не вписываются в привычную им обстановку. Отсутствие реакции убеждало меня в разумности Сим-биотов более всего. Мелкие детали укрепляли эту уверенность.

Плохо укладывалась в общую картину история с Ашкенази. Почему обычно инертные Симбиоты напали на него? В этом крылась какая-то загадка. Но почему мы должны считать, что Симбиоты напали на бывшего руководителя местного Укона? Логичнее было предположить, что это он напал на Симбиотов. Скорее

всего мы никогда не узнаем, какие цели он при этом преследовал.

В рассуждениях моих была определенная логика. Но я вспомнил, как на Золотой планете группа Шерера изучала огромное круглое помещение, постепенно склоняясь к мысли, что помещение предназначено для совещаний и совершения каких-то ритуальных действий. Однако в логике рассуждений крылась будущая трагедия. "Актовый зал" оказался на самом деле сбросом энергонакопителя, уже до предела заряженного, и группа вошла в зал как раз накануне сброса. Все погибли, и служба индивидуальной безопасности несколько недель проводила обследование исследуемых участков, не подпуская к ним ученых.

Опасно подгонять изучаемое явление под свои логические построения; человеческая логика удивительно гибка и выстраивает факты в желаемой последовательности, а это не всегда приводит к истине.

Перед вылетом к гнездовью я зашел к председателю Совета Кассиды Исиро Мацуоки, по прозвищу Большой Папа. Прозвище родилось на Кассиде, и я не мог понять, почему маленький хрупкий японец получил столь неподходящее ему прозвище. В ходе совместной работы я убедился, что Мацуоки всегда в курсе происходящего, обо всем позаботится, во всех необходимых случаях примет решение, и в самом деле он был как большой заботливый отец.

Идя по коридору, я вдруг понял, что мне мешало согласиться с собственными выводами о Симбиотах. Эта мысль возникла у меня еще на Земле при изучении материалов Укона, но тогда я не заострил на ней своего внимания.

Почему земляне встретили Симбиотов лишь спустя тридцать лет после высадки на Кассиде?

КАССИДА. ПРИЕМЫШ СИМБИОТОВ

- Идут, - Зеньковский опустил бинокль. - Сейчас покажутся над гребнем.

В сиреневых сумерках его лицо казалось серым, а тени делали глаза невероятно огромными.

Над изумрудной полоской снежных вершин горели первые звезды. Чуть ниже их показались светлые точки, и вскоре над зарослями цветозара стремительно пронеслись огромные птицы, планируя к пещере, у входа в которую уже повис желтый шар.

- Все, - спокойна сказал после некоторого времени Зеньковский. Последние прошли.

Они поднялись к пещере. В горле першило от принятых таблеток антирада. У входа в пещеру Зеньковский присел, молча увлекая товарища за собой. При свете фонарика Строгое увидел, что земля испещрена следами, поразительно напоминающими отпечатки человеческих рук.

Зеньковский поднялся и бесшумно последовал дальше. Отрогов шел за ним. Что-то с шумом рванулось у них из-под ног в темноту. Люди замерли. Из смутно чернеющих зарослей донеслось мяуканье пантозавра - травоядного двуногого ящера величиной с кошку, имеющего раскидистые костяные рога на плоской голове. Люди облегченно вздохнули.

У входа в пещеру Отрогов обернулся. Роща у ручья была невидима в сгустившихся сумерках, и только светились желтые точки работающего энергонакопителя лидера. Небо стало совсем черным, и прямо против пещеры повисло яркое созвездие Феникса. В небе чуть ниже созвездия плыли сразу четыре мигающие звездочки СКАНов.

Зеньковский уже скрылся в пещере. Отрогов последовал за ним.

В пещере было тепло. Под ногами то и дело попадались мелкие камни. Антон вспомнил рассказ художника. История Реснера теперь повторялась с ним.

Пещера была огромной. Она отражала шорохами каждое движение. В высоте плыло странное розовое марево или скорее тончайшая кисея с розовыми вкраплениями в виде стремительных витков. Отрогов услышал исходящее из глубины пещеры странное басовитое гудение, прерываемое тяжелыми вздохами, словно невидимый великан сидел в пещере, уныло тянул однообразную мелодию и время от времени тоскливо вздыхал. Сверху неслось шуршание, как будто под сводами пещеры носились гигантские стрекозы. Отрогов снова вспомнил рассказ художника.

Люди углубились в басовито урчащую пустоту пещеры. Зеньковский поднял руку, и Отрогов остановился. Пещера обрывалась огромной площадкой, на которой сидели Лебеди. Огромные птицы были чем-то похожи на поисковые ракеты; они застыли на площадке, раскинув в стороны крылья, и казались скорее механизмами, нежели живыми существами.

На краю площадки белыми тягучими пузырями вздувалась какая-то масса. Пузыри лопались, масса с глухим вздохом опадала и начинала вспухать снова. Рядом с пузырящейся массой суетились маленькие фигурки, которые при максимальном увеличении оказались Поыгунами. Прыгуны суетились около непонятного сооружения, напоминающего пространственную башню Системы Космосвязи. Сооружение имело эластичное провисающее покрытие и покачивалось от суетливых движений Прыгунов, которые то и дело забегали в овальное отверстие в основании башенки. Сооружение казалось живым существом, оно пульсировало, то и дело меняя свой цвет. Строгова что-то насторожило. Еще не осознавая причин своей внезапной тревоги, он повел биноклем вдоль края площадки и остановился взглядом на странном безволосом существе, которое держало в лапах круглый голубой предмет размером с небольшой арбуз.

Некоторое время Строгое недоуменно разглядывал это странное существо, пока не понял, что он смотрит на человека. Сделав это открытие, Строгое похолодел. Несомненно это был человек. Плотный, высокий, с лысым блестящим черепом и голой, лишенной растительности кожей, он наклонялся и передавал Прыгунам круглые шары, которые катал из тягучей массы. Прыгуны относили шары в башенку.

Строгое толкнул Зеньковского, указывая ему на человека. Витольд качнул головой, давая понять, что он видит, а в следующее мгновение жесткая рука Зеньковского больно сжала его руку:

- Это же Ашкенази! - изумленно сказал Витольд, - Это Альберт Ашкенази!

КАССИДА. АНРИ КЛОД ДЕБЮССИ,

СОТРУДНИК ЦЕНТРАЛЬНОГО БЮРО

КОСМОЮНЕСКО ПО ИЗУЧЕНИЮ ВНЕЗАПНЫХ

ОБЪЕКТОВ ИСКУССТВЕННОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ

Человек, включенный в симбиотическое содружество! Это не могло быть случайностью. И, конечно же, это не говорило о разумности Симбиотов. Вместе с тем то, что Строгое и Зеньковский наблюдали в пещере, говорило как раз о разуме этих непостижимых существ.

С утра мы собрались в кабинете Большого Папы.

- Это Разум, - убежденно сказал Строгое. - Сложное симбиотическое содружество, механизм и биология которого нам пока неясны. Социология этих существ тем более не знакома. Я прошу обратить внимание на следующее тревожное обстоятельство: за последние два года численность Симбиотов сократилась на сорок процентов. Следовательно, деятельность землян на Кассиде неблагоприятно сказывается на ее биосфере. Экспертная группа предлагает прекратить хозяйственную деятельность на планете, ликвидировать земные поселения и объявить Кассиду планетой контакта. Сформировать из специалистов Кассиды первичную контакторскую группу, которая в дальнейшем будет усилена специалистами Федерации.

- Это звучит, как ультиматум, - сказал кто-то из хозяйственников.

- Возможно, - холодно согласился Отрогов. - Но нужно помнить, что мы имеем дело с чуждым нам Разумом. Это их планета.

- А как все-таки быть с Ашкенази? - спросил Зеньковский. - Мы же не можем оставить его одного в беде?

Строгое промолчал.

Из-за стола поднялся Исиро Мацуоки.

- А что нам скажет мой заместитель, отвечающий за безопасность землян на Кассиде?

Его заместитель Оскар Крон откашлялся.

- Минуточку, - сказал Строгов. - Я хочу сообщить, что наши соображения по данному вопросу переданы на Землю, и всем нам остается дождаться решения Совета ООН. Мы высказались за создание зоны контакта на Кассиде.

Оскар Крон подошел к окну. Шторы медленно поползли вверх, и в кабинет хлынули изумрудные лучи утреннего солнца.

- Двадцать лет, - ни к кому не обращаясь, сказал Крон. - Двадцать лет работы псу под хвост. Почему? Жили же мы раньше: они - себе, мы - себе! Никто никому не мешал. Почему мы должны искать новую линию поведения? Почему мы должны ломать налаженное производство, срывать с места шесть миллионов человек, гнать через пространство тысячи кораблей? Неужели нет решения, приемлемого для обеих сторон? Почему мы должны уступать?

Некоторое время все сидели молча. Мацуоки подошел к товарищу и стал смотреть, как просыпается за окном чужой мир.

- Потому что это их планета, - сказал он. - Мы здесь гости, а они хозяева.

Крон вышел из кабинета, и его никто не останавливал.

- Что мы можем предпринять в отношении Ашкенази? - спросил Большой Папа.

- Скорее всего - ничего, - жестко сказал Строгое. - Он уже не наш, а их. Неизвестно, чем закончится это вмешательство. Я думаю, что мы должны оставить его в покое. Иначе мы можем повредить чужим. Я даже склонен предполагать, что такое вмешательство будет опасным и для самого Ашкенази.

Собравшиеся за столом люди подавленно молчали. Вокруг расстилался чужой мир, светило чужое солнце, нас окружала чужая жизнь. Мы все думали об Ашкенази. Чем мы могли помочь ему? Да и нуждался ли он в нашей помощи?

КАССИДА. ПОПЫТКА ДЕЙСТВИЯ

Стая вылетела.

Из черного зева пещеры взметались в небо серебристые стремительные тела.

- Он идет последним! - крикнул Зеньковский.

- Восемь... девять... - невозмутимо считал Строгое.

- Есть! - крикнули от лидера.

Мгновенно вспыхнули мощные прожекторы, высвечивая вылетающую из пещеры птицу. Окутанная невидимым силовым полем, птица рухнула на скалы. Лебедь лежал, широко раскинув короткие крылья, и был похож на стремительный летательный аппарат. С левой стороны упавшего Лебедя кто-то зашевелился.

- Прыгун? - спросил кто-то рядом со Строговым.

- Ашкенази, - отозвался Зеньковский, опуская бинокль.

Да, рядом с Лебедем стоял Ашкенази. В бинокль было видно его отекшее багровое лицо, искаженное болезненной судорогой. Ашкенази был гол. От лысого черепа отходили темные эластичные трубки или сосуды, скрывающиеся в теле Лебедя.

Ашкенази сделал несколько неуверенных шагов, вытягивая перед собой руки, он был похож в эти мгновения на слепого. Послышалось уже знакомое Строгову басовитое гудение. Между ладонями вытянутых рук Ашкенази появилось едва заметное багровое свечение, изредка разрываемое маленькими юркими молниями. Ловчая сеть силового поля прижимала его к земле, но

Ашкенази выпрямился, и из рук его в стоящий в роще лидер ударила длинная ветвистая молния. У машины кто-то закричал. На месте лидера полыхнуло пламя пожара. Силовой ловушки больше не существовало, ведь она питалась от установки лидера.

Мгновение Отрогов разглядывал бушующее пламя. Когда он взглянул туда, где лежал упавший Лебедь, Ашкенази рядом с птицей не было. Лебедь стремительно рванулся вперед, раскидывая крылья, и оторвался от земли.

- Ушел, - хрипло и расстроено сказал Зеньковский.

- Натворил он нам бед, - отозвался Строгое, глядя на пылающую машину.

Секунду спустя они уже бежали к роще, где у горящих обломков машины тревожно перекликались люди.

КАССИДА. ПОДГОТОВКА К ЭВАКУАЦИИ

Работы были прекращены повсеместно. Пролетая над поселками, Строгое видел замершие механизмы, опустевшие дома, замершие эскалаторы шахт. Шел демонтаж оборудования. Люди работали деловито, но без особого азарта. Это чувствовалось сразу.

Не обошлось и без столкновений. Прибыв на рудник-фабрику удобрений, Строгое увидел, что комплекс продолжает работать. Директора комплекса Строгов нашел на рабочем месте.

- Почему не прекращаете работы? - гневно обрушился Строгое на директора.

- А почему мы должны их прекращать? - отозвался тот, поворачиваясь от селектора к инспектору.

- Совет ООН принял решение прекратить хозяйственную деятельность на Кассиде!

- Знаю! - хмуро сказал директор. - А вы знаете, что наш комплекс дает сто тонн удобрений в час? Вы знаете, что мы снабжаем удобрениями половину планет Федерации? С прекращением работ ставится под вопрос будущий урожай Федерации. Это разумно?

- Вам известно, что на планете обнаружены разумные существа'

Директор пожал плечами.

- Ну и что? Наша деятельность не угрожает их существованию. Комплексу уже восемь лет. За это время Лебеди ни разу не появлялись в нашем районе.

- Кассида - не колония, - жестко проговорил Строгов. - Это их родина, и мы должны блюсти интересы хозяев.

- Прекрасно, - сказал директор. - Мы берем свое. А они пусть себе живут.

- Мы не колонизаторы, - возразил инспектор. - Земля не может жить за счет других. Вы грабите чужую жизнь!

Директор строптиво пожал плечами.

- Я отстраняю вас от работы, - вскипел инспектор. - Соберите администрацию!

- А я ею уже не командую, - насмешливо сказал директор. - Вы меня отстранили.

Строгов подсел к селектору.

- Администрации комплекса немедленно собраться в кабинете директора, объявил он. - Повторяю: администрации комплекса немедленно собраться в кабинете директора!

Директор комплекса хмуро смотрел на него.

- Вы рубите сук, на котором мы все сидим, - тихо сказал директор.

- Может быть, - отозвался Строгов. - Но я твердо убежден, что нельзя рубить дерево, на котором живут другие.

КАССИДА. ОТКРЫТИЕ СПЕЙСЕРА ХУДОВА

Мацуоки стоял у окна. Зарево заката рвалось в комнату, бросая на лица зеленые отблески.

- Вот и все, - печально сказал японец. - Сто транспортников через три недели. Потом прибудут другие. Через два месяца Кассида опустеет.

- Не хочется улетать? - спросил Строгов.

- Я здесь с первой высадки, Антон, - сказал Мацуоки. - Срок достаточный и для того, чтобы привыкнуть, и для того, чтобы полюбить. Для меня Кассида нечто большее, чем очередная земная колония. На этой планете останется частица меня самого.

- Земля имеет больше двухсот колоний, - утешил инспектор. - Без работы не останетесь.

Японец покачал головой.

- Теперь я вернусь на Землю. Мне уже семьдесят два. В моем возрасте поздно затевать новое дело. Буду работать на рыбоплантациях. Буду смотреть на синие волны и на нормальные красные закаты... - Он неожиданно стукнул ребром ладони по столу.

- Черт бы их всех побрал! Откуда они взялись: Лебеди, Прыгуны и вся эта странная цивилизация, в которой нельзя ничего понять. Антон, я сомневаюсь, что контакт возможен. Они просто не пустят нас к себе. А мы будем к ним рваться, потому что иначе мы не можем. И будем терять людей, как потеряли Ашкенази. Мы для них просто фактор, угрожающий их существованию. Мы уходим. Все верно: мы обязаны покинуть чужую планету. Но все наши усилия - на ветер, миллионы рабочих человеко-часов - на ветер, наши мечты - на ветер! Потом окажется, что Симбиоты - тупиковая ветвь эволюции, что они вымирают не в результате нашего вмешательства, а вследствие неведомых пока природных факторов. И тогда все начнется сначала. Обязательно начнется! Федерация никогда так просто не откажется от Кассиды. И что тогда моя работа, Антон? Сизифов труд?

- Не стоит так пессимистично, - возразил Строгов. - Я понимаю вас, но все-таки...

- Мне семьдесят два, - горько сказал Мацуоки. - В этом возрасте заканчивают и подводят итоги, а не начинают.

- А Крон уже улетел на Землю. Похоже, что решение Совета ему не по душе.

- Он из третьей экспедиции, - сказал японец. - Тогда по случайности погибло три человека. Среди них была и жена Крона.

- Я не знал, - неловко сказал Строгое.

Наступившую тишину нарушил тонкий вызов таймера. Инспектор воспринял вызов с облегчением и увидел, что его вызывает Худов.

- Антон, - командир крейсера загадочно улыбался. - Есть новости. Мы ждем тебя на "Саматлоре".

- Мы? - поднял брови Строгое.

Худов отключился, не пожелав что-либо объяснить.

- Идите, Антон, - посоветовал Мацуоки. - У меня еще масса дел. А спейсер, как мне кажется, действительно приготовил вам сюрприз.

В дверях Строгое оглянулся. Маленький японец стоял у раскрытого окна и молча смотрел в небо, по которому медленно и вальяжно плыли длинные льдинистые облака.

В зале собралась вся экспертная группа. Среди сидящих мощной фигурой выделялся Зеньковский.

Около него сидело несколько уконовцев. Строгое сел и осведомился:

- Это что - театр капитана Худова?

- Минуточку, - отозвался из аппаратной спейсер. - Чудес не бывает. Рано или поздно все объяснится. Это я вам обещаю, как грубый материалист.

- Желательно пораньше, - сварливо сказал Савельев, оправдывая прилепившееся к нему на Кассиде прозвище Дед.

Сумерки в зале сгустились. Появилось изображение рубки, и второй пилот, поднявшись навстречу Худову, торопливо пояснил:

- Десять минут назад локаторы крейсера засекли группу точечных объектов, идущих перпендикулярно плоскости эклиптики в сфере притяжения Теллура. По расчетам мы врежемся в эту группу через двадцать минут. Маневрировать поздно, а СВР для уничтожения объектов может быть применено только командиром или по его прямому указанию.

- Правильно, - одобрил Худов. - Происхождение объектов установили?

- Судя по всему, это группа метеоров.

- Замеры! - Худов плюхнулся в кресло. - Замеры делайте каждые пять минут, а по мере приближения сократите интервалы до минуты.

- Понял, Мастер! - молодцевато сказал второй пилот.

- Готовь первый замер, - приказал Худов. Второй пилот издал изумленное восклицание. Сейчас было забавно наблюдать за выражением его лица.

- Что там у тебя? - голос капитана Худова был недовольным.

- Ерунда какая-то, - отозвался второй пилот. - Угроза столкновения миновала. Объекты изменили направление полета.

- Считать надо было лучше!

- Но ведь угроза-то была? - возразил второй пилот. - Смотри, два тридцать одна собственного времени. По курсу с отклонением до двух тысячных группа из семи объектов, следующих перпендикулярно плоскости планетной эклиптики... Предполагаемые размеры... Возможность маневрирования... Все правильно!

- Что правильно? - раздраженно спросил Худов.

- Должны были столкнуться.

- Должны, а не столкнулись! Лично меня это радует, а не огорчает. Съемку вели?

- Конечно.

- Материалы - на обработку, - приказал командир крейсера.

Экран погас. Присутствующие недоуменно переглядывались.

- Кажется, оператора пора бить, - сказал Зеньковский.

- Минуточку, - тут же отозвался из аппаратной Худов. - Белочку вы получили, а сейчас будет вам и свисток.

В зале стало совсем темно, и людей окружили яркие, не замутненные атмосферой звезды. Внизу, где-то под ногами, зеленовато светился диск Теллура. Перед сидящими в зале вспыхнуло семь слабых звездочек. Звездочки начали стремительно расти и вскоре превратились в усеченные серебристые конусы.

- Даю максимальное увеличение, - несколько торжественно сказал Худов.

Серебристый усеченный конус стал расти, и люди увидели коротко выдвинутые крылья и втянутую в туловище голову с оранжевым глазом на темени.

- Лебеди! - изумленно выкрикнул кто-то из сидящих в зале.

Изображение застыло.

- Лебеди, - довольно согласился командир крейсера "Саматлор".

КАССИДА. ВАГИЗ ВАСИЛЬЕВИЧ КЛИМОВ,

СОТРУДНИК ЛУННОГО ЦЕНТРА

КОСМИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ ЮНЕСКО

Все мы были ошеломлены.

Лебеди в глубоком космосе! Это было неожиданностью.

- Какая скорость? - спросил Зеньковский.

- Десятая световой, - не без удовольствия сообщил Худов. - Но и это еще не все. Локационная станция сопровождала объекты до границ визирования. На тридцатой минуте наблюдения Лебеди резко увеличили скорость полета до восьми десятых световой и нарушили континиум Пространство-Время, совершив Р-прокол.

Все молча переваривали услышанное.

Существа, способные перемещаться в варьируемом пространстве! Это ломало все наши представления о Симбиотах. Мы взялись за изучение архивов станций Космонаблюдения. Неожиданно выяснилось удивительное: СКАНы зарегистрировали около семи тысяч Стай от семи до двадцати птиц в каждой. Разумеется, что птицами мы называли Лебедей по привычке. Удалось установить направление их полета. Стаи двигались к скоплению Арка.

- Это не вымирание, - решительно сказал я. - Симбиоты покидают родную планету.

- Родную ли? - усомнился Строгов.

- Вы думаете иначе?

- Факты убеждают. Кассида открыта в 2264 году. Колонизация ее начата в 2278-м. За этот период не было отмечено ни одного поселения Симбиотов. Первые гнездовья зарегистрированы лишь в 2292 году...

- Неизученная планета, - пожал плечами Зеньковский.

- Неизученная, - согласился инспектор. - Но и Прыгуны наблюдались на Кассиде лишь с 2292 года. Думаю, что Симбиоты прибыли на Кассиду позже землян и теперь, убедившись в том, что место занято, покидают планету.

- Вилами по воде, - насмешливо бросил невысокий плотный заместитель Зеньковского. Он обычно был молчалив, как тень, и я даже не сразу вспомнил его фамилию - Щуряк.

- Может быть, - сказал Строгов спокойно. - Мое предположение, что через два-три месяца на Кассиде не останется ни одного Симбиота. Они улетают.

- Вы полагаете, что контакт с ними невозможен?

- Это не я так полагаю, это Симбиоты так уже решили для себя.

- Кто? Прыгуны или Лебеди?

- Боюсь, что их межвидовые отношения навсегда останутся загадкой, задумчиво сказал инспектор.

- А как же Ашкенази? - спросил Щуряк. Все замолчали.

- Мы не можем бросить его в беде! - настойчиво продолжил заместитель Зеньковского. - Это предательство!

- Спасая Ашкенази, мы, скорее всего, его погубим, - негромко вступил в разговор Дебюсси. - И может быть, не только его. Альберт попытался вступить с Симбиотами в контакт и предпосылки к контакту создал умышленно жестоко. При этом он ошибся в расчетах. Он вошел в симбиотическое содружество, но контакта не произошло. Человек оказался включенным в содружество ценой потери индивидуальности. Внешне он остается человеком, но нет главного внутреннего содержания. Человека уже нет, есть единица симбиотического содружества. Спасая Ашкенази, мы, возможно, погубим всю симбиотическую группу. Он уже не человек, а часть качественно иного разума...

- Это звучит спорно, - возразил Щуряк. - Я считаю, что мы обязаны ему помочь!

- Благими намерениями... - устало сказал Отрогов. - Работы по подготовке к эвакуации мы законсервируем. Надо сообщить об этом Большому Папе. Я думаю, это его обрадует. Поймите, Вацлав, - он повернулся к уконовцу. - Мы имеем дело с чужими. Мы должны быть осторожными в действиях. Достаточно того, что мы уже успели натворить.

Они вышли в коридор, и я слышал их удаляющиеся, но по-прежнему спорящие голоса.

Разумные Симбиоты! Я попытался представить себе организацию общей нервной системы содружества, и не смог этого сделать. Почему Симбиоты не заинтересовались таким природным явлением, как люди? А может быть, мы им не интересны? Может быть, они уже встречали похожих на нас и теперь считали нецелесообразным терять время на повторение пройденного?

Чем больше я думал о Симбиотах, тем меньше мне верилось в возможность контакта. Слишком велика была пропасть биологического и социологического отчуждения.

КАССИДА.

ПОПЫТКА ДЕЙСТВИЯ

- Идут, - сказал Сухорученко.

Щуряк молча, кивнул, ощущая легкий нервный озноб.

- У меня такое чувство, что мы замышляем убийство! - сказал Сухорученко.

- Молчи, - хмуро сказал Щуряк, не желая признаваться, что и он ощущает нечто подобное.

Семь стремительных птиц неслись над ущельем. Щуряк молча осмотрел разрядник.

- Ты уверен в правильности задуманного? - шепнул Сухорученко.

Щуряк не был в этом уверен. Но Ашкенази оставался его другом, и Вацлав не мог бросить его на произвол судьбы.

Сухорученко впервые видел действия разрядника. Тонкая, причудливо изломанная молния на мгновение бело высветила мир. Лебеди промчались над ними, но последняя птица уже летела по инерции. Она шумно упала в кустарник, и две оставшиеся увеличили скорость, по крутой дуге вонзаясь в звездное небо.

Земляне, не сговариваясь, бросились к упавшему существу. Мертвый лебедь лежал среди изломанных кустов, и его немигающий оранжевый глаз укоризненно смотрел на землян.

Щуряк торопливо раздвигал пуховые мембраны, разыскивая Ашкенази.

- Помоги! - сдавленно сказал он. Сухорученко помог уконовцу освободить Ашкенази.

Тот был без сознания. На коричневой коже черепа светлели какие-то пятна. Они уложили бывшего руководителя Укона на заднее сиденье лидера, и Щуряк приказал Сухорученко садиться в машину. Тот растерянно обернулся в сторону мертвой птицы:

- А как же они? Они же еще живы!

- Без Лебедя они погибнут, - зло и неприязненно сказал Щуряк. - Без Лебедя они ничто. Животные, понимаешь? Садись в лидер! Мы должны думать об Альберте!

- Я попробую им помочь. Лети без меня! Я останусь!

- Идиот! - Щуряк потянулся к прозрачному колпаку лидера. - Чем ты им поможешь? Чем? Садись быстрее!

- Я остаюсь, - упрямо сказал Сухорученко и повернулся к лидеру спиной.

Машина с шуршанием ушла в небо.

Сухорученко проводил лидер взглядом и побежал к мертвому Лебедю. Прыгуны выбрались из своих кабинок и обессилено лежали рядом с птицей. Через несколько минут Сухорученко понял, что помочь Прыгунам он не в силах. Он оставил их в кустарнике, выбрался к ручью, сел на валун и тоскливо уставился в звездное небо, как будто оттуда могла прийти помощь...

Щуряк вел лидер к ближайшему поселку. Оставалось около пяти минут лету, когда Ашкенази очнулся. Он лежал на заднем сиденье с открытыми глазами и молчал.

- Жив? - спросил Щуряк. - Ничего, сейчас я тебя сдам врачу, и все будет нормально.

Ашкенази молчал.

- Тебя вылечат, - уже для себя бодро сказал Щуряк. - Тебя обязательно вылечат. Мы с тобой еще поработаем, Алик!

Ашкенази остановившимся немигающим взглядом смотрел в звездное небо, -заглядывающее под колпак лидера.

Под крылом показались огни поселка.

- Вот мы и дома, - сказал Щуряк, закладывая машину в посадочный вираж.

Ашкенази сел. Голое тело его сотрясалось.

- Успокойся, Альберт! - оставив управление лидером, Щуряк попытался уложить товарища на сиденье. - Все будет хорошо!

Ашкенази посмотрел ему в лицо, и от пустого мертвого взгляда Альберта уконовцу стало жутко. И тут Ашкенази сделал то, чего Щуряк от него никак не ожидал. Он встал. Прочнейший силиконовый колпак рассыпался окровавленными осколками, и в кабину ворвался стремительный злой ветер.

Машину занесло и начало опрокидывать. Щуряк попытался выровнять лидер, но под тяжелым ударом воздушной струи он потерял сознание. Перед тем, как упасть в темноту, Щуряк увидел голого Ашкенази, который держался окровавленными руками за острые края разломов и мертвенно пустыми глазами смотрел в звездное небо.

В этот вечер на лидер-площадке поселка дежурил Валерий Тимонин, тот самый пилот, что доставил когда-то Ашкенази на СК. АН-10. Получив позывные лидера, он осветил посадочную полосу и пустил над площадкой информационный луч, ожидая посадки машины. Лидер вышел на посадочную прямую, потом неожиданно задрал нос, его занесло, и машина рухнула на площадку, опрокидываясь на колпак. Валерий выскочил из домика и бросился к лидеру. На мгновение ему показалось, что над колпаком лидера возвышается фигура голого человека.

КАССИДА. ПАРЯЩИЕ В БЕСКОНЕЧНОСТИ

Орбитальный лидер шел к ближайшему СКАНу. Повторное нападение вызвало видимое волнение Сим-биотов - они поднялись в ночь, чего ранее никогда не делали. Над планетой носилась гигантская Стая, и никто не знал, как развернутся события после необдуманного поступка Щуряка. В земных поселениях была объявлена тревога.

В обсервационном зале СКАНа уже было много людей.

Строгое клял себя за то, что не предвидел и не предупредил действий Щуряка.

- После драки кулаками не машут! - хмуро сказал Савельев, угадывая душевное состояние руководителя.

Кассида была так близка, что просматривалась лишь ее часть. Планета была затянута облаками. На фоне облаков сверкали блестки. Это были Лебеди. Птицы шли над планетой, вытягиваясь в широкий расходящийся конус, в центре которого находился единственный Лебедь.

- Уходят! - сказал Зеньковский, тяжело опираясь на спинку кресла.

Строгое молча вглядывался в раскрывающуюся перед наблюдателями картину. Птиц становилось все больше. В основание конуса уже выстраивались сотни птиц.

- Уходят! - повторил Зеньковский. - И ничего нельзя сделать. Ничего! Их не остановить. Мы так и не поняли друг друга.

Гигантский конус бесчисленных звездочек уходил от планеты. Неожиданно Стая вспыхнула огромной хвостатой кометой, вызвав многоголосое изумление зала. Фантастическая комета исчезла так же стремительно, как и появилась: она сократилась до ослепительной звезды, от которой к Кассиде побежали радужные всплески, потом купол обсервационного зала стал белым от бушующего в миллионах километров от СКАНа пламени, а когда пламя исчезло, люди снова увидели равнодушные звезды. В черной пустоте безносой жуткой маской скалилось звездное скопление Арка, удаленное от системы Теллур на десять световых лет. Ниже скопления алела горошина Антареса. Звездам не было никакого дела до несбывшихся надежд землян.

Зеньковский встал, одернул куртку и вышел, не глядя на окружающих. Медленно приходили в себя остальные.

- Ушли, - сказал Строгов.

- Ушли, - согласился Мацуоки. - Великолепная картина, не правда ли, Антон?

- Здорово! - подтвердил молодой Наблюдатель. - Интересно, а сколько энергии они затратили на Р-прокол?

Наблюдателю никто не ответил. Мацуоки встал.

- Начнем работу, - обыденно сказал он. - Надеюсь, что возражений не будет, Антон?

- Некому теперь возражать, - отозвался Отрогов. Некому... Величаво и равнодушно светили чужие звезды, под лучами чужого светила катилась под СКАНом чужая планета, и на мгновение Строгову стало неуютно и одиноко в этом чужом мире.

Он огляделся.

Рядом стояли товарищи, и чувство одиночества быстро прошло.

Часть третья. ВЕТВЬ РОДА

ЗЕМЛЯ, ОКРЕСТНОСТИ

ОЗЕРА ШАРАНХАЙ, 2308 г.

Озеро было гладким и розовым от зари. По воде разбегались круги от играющей у поверхности рыбы. Со всех сторон озеро окружал камыш. С левого берега к озеру молодой порослью птичья мелочь, а над играющей рыбой медленно парил зоркий орлан-белохвост.

Саркисов присел, опуская ладони в теплую воду. Испуганная красноперка серебряно скользнула в безопасное скопище колючих водорослей. Лесничий, улыбаясь, встал и увидел, что на середине озера плещется какое-то крупное существо. Он огляделся. Щебетание птиц в лесу было по-прежнему безмятежным. Проломов в камыше не было, и это свидетельствовало о том, что существо либо всплыло из глубины озера, либо спустилось на воду с воздуха.

Саркисов потянулся к биноклю. Автомат дал необходимое увеличение, позволяя лесничему рассмотреть плывущее существо. Оно напоминало осьминога. Розовая окраска выделяла существо в зеленоватой воде. От вытянутых щупалец существа тянулись маленькие бурунчики. Продолжая наблюдать, Саркисов нащупал пальцами кнопку и включил запись.

Осьминог в пресноводном озере был так же невероятен, как лягушка, летящая в небе.

Существо распласталось на зеленоватом зеркале воды, лениво разбросав длинные щупальца, цепляя ими глянцевые листья кувшинок, среди которых темнели кулачки бутонов.

Понежившись на поверхности воды, существо без всплеска ушло на глубину. Саркисов поверх бинокля обшаривал взглядом озеро, боясь пропустить момент всплытия загадочного пловца. Ему нестерпимо хотелось просмотреть запись и убедиться, что это не галлюцинация, но в это время вода в озере шумно колыхнулась, точно в центре озера бесновалась огромная щука, в фонтане брызг взметнулась в воздух розовая туша и начала медленно набирать высоту. Саркисов прильнул к биноклю, наблюдая за странным существом. Существо поднималось все выше, и бинокль пощелкивал, меняя фокусировку, а потом лесничий увидел яркую вспышку, прикрыл инстинктивно глаза, а когда открыл их, небо было пусто, если не считать орлана, тащившего в гнездо большую рыбину, да робкой, запоздавшей погаснуть звезды.

Саркисов включил запись, и на экране заплясало озеро. Он снова увидел резвящееся в воде существо и облегченно вздохнул - значит, ему не померещилось!

Лесничий вызвал биолога регионального лесничества. Невежливо в такую рань было будить Гофмана, но Саркисов решил, что, увидев запись, Гофман его простит.

Только в первую минуту лицо Курта выражало недовольство. Запись, продемонстрированная биологу, окончательно согнала с того сонливость.

- Где это? - нетерпеливо спросил Гофман.

- На Шаранхае.

- Давно?

- Только что.

Как и все работники регионального лесничества, Саркисов привык к лаконичности биолога.

- Вызову флаер, - сказал Курт и отключился.

КАРАТ.

ОРБИТА СПЕЙСРЕЙДЕРА "УРАЛ"

Появление спейсрейдера в тардиомире всегда впечатляет. На месте пространственного пролома вспыхивает четырехлепестной цветок огня. Лепестки пламени прозрачно переливаются, в то время как на месте

появления корабля зреет ослепительная алая горошина, из которой рождается спейсрейдер. С его появлением пламя гаснет, корабль окружает пустота, и лишь приборы еще продолжают фиксировать возмущения мировых линий. Кто-то из земных пространственников азиатского происхождения поэтично назвал выход спейсрейдера в тардиопространство рождением Лотоса, несущего на себе Будду.

Раскрывающийся в пространстве корабль был приписан к Земле и назывался "Урал". Единственным членом экипажа корабля был пилот из первого поколения пространственников, долгое время ходивший с экспедициями по Галактическому Рукаву, но с возрастом перешедший на межзвездные перевозки в Хозяйственный Космофлот Федерации Для молодых пилотов имя спейсера Худова отождествлялось с Дальней Разведкой, и в астрофольклоре капитану отводилось немалое место.

Худов был холост, и какой-то остряк пустил в космический обиход историю, по которой капитан дал обет безбрачия группе иногалактических шантажистов, которая подстерегла Худова на необитаемой планете и потребовала от него строгого соблюдения холостяцкого статуса, опасаясь, что неугомонные потомки капитана доберутся до их родной планеты. Разумеется, бравый капитан ответил категорическим отказом. Тогда иногалактиане представили ему невесту с условием жениться немедленно или отказаться от семейной жизни навсегда. Увидев невесту, Худов, согласно рассказанной легенде, побледнел и обеими руками проголосовал за холостяцкую жизнь. Наблюдателем за соблюдением капитаном обета безбрачия коварные иногалактиане оставили отвергнутую невесту. Поэтому спейсер Худов так внимательно вглядывается в каждого незнакомого человека, а от женщин панически бежит.

Рассказывали, что однажды Худову пришлось доставить на Миранду тамошнюю певицу, возвращавшуюся с земных гастролей Присутствие женщины на корабле так подействовало на старого холостяка, что корабль опустился на Миранду на день раньше своего старта с Земли

Впрочем, все эти легенды не лишали капитана его придирчивости и требовательности, о которых тоже гуляли фантастические истории. За недолгую преподавательскую деятельность в Школе Спейсеров капитан завалил на экзаменах и зачетах не одного будущего космического волка и за свою излишнюю, по мнению курсантов, строгость получил прозвище Горбушка. Давший прозвище курсант остался неизвестным, но прозвище прижилось и сопровождало Худова во всех его звездных странствиях.

"Урал" доставлял на планету Карат оборудование, заказанное каратианами у Земного института генетических исследований.

Экспансия человечества в Звездный Мир шла полным ходом. За столетие им были освоены звездные системы в радиусе семидесяти световых лет от Солнечной системы. В этом секторе пространства нашлось ровно сто планет, пригодных для заселения их человечеством. Еще семьдесят планет вошли нехозяйственный Реестр Федерации, давая людям все необходимое для расширения внеземной деятельности.

Карат был лидер-планетой. Здесь рождались самые парадоксальные идеи и гипотезы современности. На Карате была исследована инерционная невесомость, дано объяснение временным смещениям в зонах вращающегося пространства. Именно специалисты Карата разработали теорию императивных изменений, которая позволила существенно удлинить продолжительность человеческой жизни. Карат дал обоснование основных аспектов теории полипрогресса общества при сохранении общего вектора движения всех структурных единиц.

Худов никогда не был на Карате. Он с интересом наблюдал, как на обзорные экраны медленно вползает молочный серп приближающейся планеты. Автоматы рассчитывали траекторию вывода спейсрейдера на орбиту, и Худов ощутил себя посторонним на корабле.

Земля колоний не имела. Каждая из ста обитаемых планет входила в Федерацию и имела равный голос в Совете. Численность человечества к тому времени составила тридцать пять миллиардов, из них лишь семналцать проживало на планетах Солнечной системы. Остальных принял галактический мир.

За три сотни лет исследований космоса человечество не было избаловано встречами с иноразумом. Федерация открыла две негуманоидные цивилизации на Бетарде и Амфитере, полуразумный мир дельфоидов Нереиды, столкнулось с непостижимыми Симбиотами на Кассиде, но нигде люди не обнаружили равных им в технологическом отношении партнеров.

Каждый виток человеческого пути по спирали технологического развития становился все короче, а движение - стремительнее Человечество начало новое расслоение, но уже не по вертикали, а по горизонтали - род человеческий, словно плодоносящее дерево, дал жизнь сотням ростков, родственных человечеству, но отличающихся от него на фактор самостоятельности развития. Заселенные миры обзаводились собственной-историей, своими гениями, одновременно еще составляя целостный организм галактического содружества.

Звездная экспансия началась с середины двадцать третьего века, после экспериментального подтверждения Целлариусом реальности тахиопространства. Астероид Икар, в свое время немало попугавший жителей Земли, послужил базой для решающего опыта. Вброшенный в тахиомир, он позволил освобожденной при этом энергии пробить скважину к центру Луны, способствовал обретению Марсом кислородоактивной атмосферы и переводу Ганимеда на земную орбиту.

Через пять лет после эксперимента с Икаром стартовал первый спейсрейдер, который благополучно возвратился в тардиомир, потеряв при этом десять процентов собственной массы. Через два года после его полета спейсрейдер-два благополучно совершил полет Солнечной системы в тахиомире, завершив свой полет на базе "Плутон-10". С этого полета начался отсчет новой истории человечества. Люди вышли в Галактический мир. Вначале они были похожи на любопытных детей, радующихся новым впечатлениям.

Открытия следовали одно за другим.

Купол безводной Эноны.

Золотая планета.

Синий Шар Альбиона.

Внешнее кольцо шарового скопления Леборна.

Последнее потрясло воображение. Гигантское образование, противореча всем физическим законам и самому здравому смыслу, опоясывало звездное скопление. Кольцо было открыто экспедицией, в которой участвовал Худов. В обиходе его начали называть бубликом Худова, и это название, как часто такое бывает, прижилось в серьезных трудах и монографиях. Какой-то безымянный курсант на экзамене в Школе Спенсеров заметил, "бублик обессмертил Горбушку, потому что оба они созданы из мук".

Изучая Кольцо, люди столкнулись с необычайными природными явлениями. Над кольцом возникали гигантские шаровые молнии, способные догнать космобот, несущийся над поверхностью кольца со скоростью десяти тысяч километров в секунду; в некоторых районах Кольца обнаруживались сверхмощные аномалии электромагнитных и гравитационных полей, области свергнутого пространства, временные воронки, где путались настоящее, прошлое и будущее, нарушались причинные связи; на поверхности Кольца регистрировались чудовищные потенциалы, способные при разряде погасить близлежащие к Кольцу звезды, но странным образом удерживающиеся среди скал, которыми оно ощетинилось.

Высадка на Кольцо оказалась сопряженной с огромными техническими трудностями. Совет Федерации отказался ото всех существовавших в то время проектов освоения Кольца. Ни один проект не гарантировал главного безопасности людей.

Где-то там, за Кольцом, в звездном скоплении Леборна, потерялся след Симбиотов - самых фантастических существ, с которыми когда-либо сталкивалось человечество.

ЗЕМЛЯ, ОКРЕСТНОСТИ ОЗЕРА ШАРАНХАЙ

Флаер Гофмана Саркисов увидел издалека.

Сам Гофман уже возился у воды, отбирая пробы заборником, который, повинуясь биологу, то погружался на глубину, то поднимался к самой поверхности.

Курт Гофман был флегматиком. Это про Гофмана утверждали, что исчезновение всего населения Земли не вызвало бы у него потрясения, он бы просто начал методично исследовать сей феномен, чтобы найти причины случившегося. Раздражительная Рита Янжинска однажды заметила, что Гофману не надо смотреться в зеркало, чтобы увидеть себя, достаточно видеть панели Регионального Компьютера - они довольно точно отражают сущность биолога. Правда, злые языки утверждали, что Рита была неравнодушна к Курту и сделала подобное заявление, лишь убедившись в своей неспособности расшевелить биолога до появления в нем интереса к семейной жизни.

- Что-нибудь нашел? - спросил Саркисов, присаживаясь рядом с биологом.

- Кое-что. - Гофман просмотрел на свет мутную от взвеси пробирку с пробой воды, сунул ее в футляр.

Гофман углубился в созерцание строчек, бегущих по дисплею анализатора. Саркисов терпеливо ждал. Гофман почесал белобрысый затылок.

- Ерунда какая-то. Или анализатор испортился, или в озере не осталось ничего живого. Не вода, а ди-стиллат какой-то!

Они посидели молча. Около берега белела брюхом лягушка. Саркисов бросил в нее кусочком земли. Против обыкновения лягушка не ушла под воду. Она была мертва.

Что Региональный Компьютер? - спросил Гофман.

- Я не интересовался, - сказал лесничий. - Я человек простой и не хочу, чтобы надо мной смеялись, предлагая мне впоследствии летающего крокодила или глубоководного жирафа.

- Из космоса, - неожиданно сказал Гофман. Саркисов недоуменно взглянул на биолога.

- На земле летающих многоруких нет, - объяснил тот. - Значит, это существо пришло из космоса.

- Ты считаешь? - спросил Саркисов.

- Другого объяснения нет, - равнодушно сказал Гофман.

Они еще не знали, что человечество ожидает день, полный невероятных, фантастических событий.

ОКРЕСТНОСТИ КАРАТА.

ОРБИТА СПЕЙСРЕЙДЕРА "УРАЛ"

Планета висела в пространстве, сияя опаловой чистотой. Прекрасное зрелище открывалось человеческим глазам!

Дышащая облачными боками планета медленно проплывала под кораблем. Худов сообщил координаты корабля диспетчеру Карата. Он проверил исправность причальных площадок и грузовых лифтов, направил в трюмы разгрузочные автоматы и ждал.

- За грузом скоро прибудут, - сообщил ему тягучий металлический голос.

Ожидание было привычным. Оно сопровождало спейсера Худова всю его звездную жизнь. Вот так он часами ждал возвращения десантных групп Дальней Разведки у исследуемых планет, а позже, работая уже в Хозяйственном Флоте, ожидал разгрузки корабля у планет Хозяйственного Реестра.

Всегда его окружали звезды и пустота.

От планеты медленно отделилась и зависла в пространстве серебристая цепочка. В первые мгновения

Худов не поверил собственным глазам: от опалового диска планеты к кораблю приближалась группа странных существ, напоминающих людей, но чисто карикатурно. Существа отличались конической формой тела. Худов видел цепочки немигающих глаз в верхней части конусов. Существа медленно опускались на причальные площадки.

- Вы нас слышите, капитан? - Тягучий голос привел его в себя.

- Слышу. - Худов не мог оторвать взгляд от экрана.

- Откройте люки, мы возьмем груз.

"Роботы! - облегченно вздохнул спейсер. - Роботы каратиан. Пора тебе, Горбушка, на отдых, если в роботах каратиан тебе стали мерещиться инопланетяне!"

Сервомоторы медленно раздвинули люки трюмов.

Худов связался с диспетчером.

- Слушайте, - спросил он. - Ваши роботы мне ничего не повредят?

- Можете не волноваться, - успокоил все тот же лишенный интонаций голос. - У вас на корабле нет роботов. Только люди.

Худов весело хмыкнул, но тут смысл сказанного дошел до капитана, и он снова уставился на экран. Существа плавно отрывались от корабля, унося и планете многотонные контейнеры с грузом. "Разыгрывают! - подумал Худов. Наверняка среди диспетчеров есть выпускник Школы, желающий отыграться за экзаменационные неудачи. Ладно, ребятки, повода для новых анекдотов я вам не дам!"

- Диспетчерская, - бодро гаркнул он. - Дайте координаты для посадки на планету! Хочется пару дней отдохнуть перед возвращением.

- Боюсь, что вам будет у нас неинтересно, - тягуче и неожиданно отозвался диспетчер. - У нас довольно скучно. Лучше вам сразу возвратиться домой.

- У меня тахидар пошаливает, - слукавил Худов. - На последнем скачке разброс оказался слишком большим. Хочу побывать на Карате, пока ваши специалисты посмотрят, в чем дело.

- Специалистов мы вам пришлем, - отозвался диспетчер. - А что касается прогулок по планете... Право, у нас вам не понравится.

Его гнали! Это уже не лезло ни в какие ворота! Худов не сдержался.

- Вы не преувеличиваете свою проницательность? - раздраженно спросил он. - Я и сам могу решить, что мне понравится, а что не понравится. Или мне просто отказывают в высадке?

- Зачем? - Голос диспетчера по-прежнему был ровен и спокоен. - У нас нет причин для отказа. Просто у нас действительно скучновато. Моя обязанность честно предупредить вас об этом, капитан Худов.

Ага, его здесь все-таки знали! Худов почувствовал злорадство. Он не ошибся, полагая, что в диспетчерской сидит кто-то из насмешников Школы Спейсеров. Он усмехнулся, довольный собственной проницательностью.

- И все-таки, дайте мне посадочные координаты, - попросил Худов.

ЗЕМЛЯ. ЭКСТРЕННОЕ СООБЩЕНИЕ

СОВЕТА ФЕДЕРАЦИИ

Всем планетам Федерации Обитаемых миров!

Всем Советам планет Хозяйственного Реестра!

Всем командирам рейсовых пассажирских и грузовых кораблей Космофлота Федерации, руководителям исследовательских экспедиций Форпостов!

18 июня 2308 года на Земле зарегистрированы контакты жителей планеты с неизвестными существами.

Лесничим регионального лесничества Саркисовым произведена голографическая запись существа, плавающего в озере Шаранхай. Исследовавший озеро биолог того же лесничества К. Гофман установил, что озеро неизвестным способом подвергнуто полной стерилизации.

В городе Бонн оператор коммунального хозяйства И. Суманаи наблюдал аналогичное существо на балконе квартиры 34 дома 19 микрорайона 1237. В указанной квартире проживает Ж.Ран с девятилетним сыном. В момент наблюдения Ж. Ран в квартире отсутствовала, ее девятилетний сын ничего не заметил.

В этот же день экипажем рейсового авиастрата 4 ДИМ наблюдалась группа существ на высоте 1500 метров над Атлантикой. Командиром авиастрата Дж. Киттом произведена голографическая запись полета существ.

Аналогичные сообщения поступили из Парижа, Брянска и Канзас-сити. Существа наблюдались океанографической экспедицией на глубинах до 200 метров в районе Большого Барьерного Рифа.

По суммированной информации БЦИ на Земле зарегистрировано более 200 контактов с неизвестными существами, численность которых достигает трехсот-четырехсот особей. Во всех случаях существа избегали прямых контактов с людьми.

Экипажем рейсового корабля "Марс-Р54" наблюдалась группа существ, совершающих полет в космическом пространстве с вектором движения на звезду 61 Лебедя. Способ передвижения существ аналогичен способу, который использовался Симбиотами, наблюдавшимися в 2294 голу в системе звезды Теллур. После совершения существами пространственного прокола наблюдение за ними стало невозможным.

Учитывая, что в силу своих биологических особенностей существа могут представлять потенциальную угрозу для населения планет, кораблей, поисковых научных групп и форпостов, объявить повышенную готовность. Обо всех наблюдениях за существами немедленно сообщать в Совет Федерации по каналам пространственной связи. Запрещается применять против наблюдаемых существ меры активного воздействия за исключением случаев, когда эти меры необходимы для защиты поселений Сообщества и людей.

К сведению специалистов: оперотделом Управления по контактам заведено дело разработки "Визит", для приобщения к которому надлежит в суточный срок направлять материалы, связанные с наблюдением за указанными выше существами. Совет Федерации, 18 июня 2308 года, Земля.

КАРАТ.

ГОРОД-ПОСЕЛЕНИЕ

Космобот, оставляя за собой длинный инверсионный след, вышел на неосвещенную сторону Карата. Ярким стремительным болидом ракета разрезала тьму.

От обилия звезд ночное небо планеты было серым и на равнинах метались переплетающиеся бесформенные тени. В молоке неба льдинисто висел огромный острый серп луны.

Но ночь на Карате длится недолго.

С восходом красного Рубиона на планете начинается полный необычных превращений день. Голые стволы деревьев выбрасывают в небо тончайшие нити, образующие сложные переплетения. С восходом пронзительного белого Альбоса лопаются почки и к оранжевому небу

вытягиваются длинные и узкие зеленые листья. В полдень, когда диск Альбоса зрачком космического божества высвечивает на фоне гигантского Рубиона, наступает пора цветения. Под кронами плывущих в небе лесов вспыхивают голубые цветы, наполняя воздух дурманящими ароматами. Прямо на глазах огромные бутоны раскрываются в синие колокола, повисающие над переплетениями исполинской травы, в которой резвятся странные существа, напоминающие одновременно животных и насекомых.

Воздух планеты пропитан влагой. Травяные джунгли восстанавливаются необычайно быстро, и уже через несколько часов место случайного пожарища нельзя обнаружить даже внимательным осмотром. Среди травяных джунглей текут огромные реки, в глубинах которых прячутся невозможные по биологической сути существа. Мелководный океан насквозь прогревается лучами двух светил. Океан обеспечивает существование порожденной им жизни. По ночам океан вскипает, и тогда над сушей бушует гигантский фонтан, заменяющий планете дожди.

С наступлением ночи все живое на Карате впадает в спячку. С ветвей странных деревьев осыпается быстро чернеющая листва, расплетаются ветви, втягиваясь в бутылеобразные стволы. Лишенные листвы деревья напоминают торчащие из земли человеческие пальцы. Трава жухнет и становится хрупкой. Она свивается в ночные кольца, и в этих кольцах, словно в колыбельках, качаются странные обитатели травяных джунглей, окуклившиеся для ночной спячки.

Ракета опустилась вблизи леса. Она выжгла в траве огромную проплешину, но уже час спустя после посадки травяные джунгли приблизились к кораблю и первые гибкие побеги робко пытались оплести дюзы двигателей, погибая от ударов защитного поля.

В нескольких километрах от опустившейся ракеты под глянцевой общей кроной сотен деревьев высился Город каратиан...

... Худов шел галереями Города Город был пуст.

В воздухе стоял незнакомый острый запах.

Капитану стало не по себе. Он направился в управление местного Совета. В кабинетах управления было пусто. На столах лежал слой пыли. На линейном аппарате пространственной связи горела лампочка, указывая, что до сих пор никем не истребовано полученное сообщение. Худов помедлил, потом подошел к аппарату и через несколько секунд читал тревожные строки, бегущие по дисплею аппарата: "Всем планетам Федерации обитаемых миров...". С каждой новой строкой тревога капитана увеличивалась.

"Всем командирам рейсовых пассажирских и грузовых кораблей Космического флота Федерации!..."

КОЛЬЦО-21.

738-й ЛОКАЛЬНЫЙ ДЕНЬ СТАНЦИИ

Со станции Кольцо казалось тусклой полоской, косо перечеркнувшей яркое скопление звезд.

Сообщение, полученное по каналам пространственной связи, всколыхнуло привычную обстановку на станции. Сеансов связи с Землей ждали с нетерпением и тревогой: сказывалась фраза о потенциальной опасности неизвестных существ для землян. Впрочем, беспокоились не все. Однажды Ульянцев оказался свидетелем разговора между фридмологом Хампердин-гом и экспрессором Новаком. Хампердинг был уроженцем Земли, в то время как Новак родился на Аль-Аре, удаленной от Солнечной системы на пятьдесят два световых года.

- А если это вторжение, Стасис? - спросил Хампердинг.

- Земля обладает достаточным потенциалом, чтобы его отразить, отозвался альарец. - К тому же почему мы все должны заботиться о Земле? У каждого поселения хватает своих забот! Мы должны решать их самостоятельно.

- Но агрессия может оказаться опасной не только для Земли, а и для всех поселений!

- Брось, Хэд! Нас пытаются убедить, что без Федерации мы будем развиваться медленнее. Но идеи Галактического Содружеста уже давно ничего не дают поселениям. Что мне в опыте Ллаланда или Карата? Без них мы как-нибудь обойдемся. Нам давно пора ориентироваться на собственные силы, а не уповать на всемогущую тетю Федерацию.

- Я с тобой не согласен, Стасис. Рассуждая так, поселения станут не просто чуждыми Содружеству, но и прямо противопоставят себя ему!

Конца разговора Ульянцев не слышал. Сейчас, сидя в кресле дежурного по базе, он размышлял над услышанным. В словах Новака был определенный резон, и все же его доводы Ульянцевым не воспринимались.

Обособленность поселении неизбежна, но и Содружество необходимо, как необходима планета-гарант; в противном случае человечество в Галактике быстро станет разобщенной кучкой обитаемых миров и тогда будет правильнее говорить не о человечестве, а о каратианах, ллаландцах, салангах, гроссах, альарцах; человек кончится, дав потомство в виде новых цивилизаций.

Ульянцев машинально принял на посадку очередной автомат и повернулся к экрану. Звездное скопление смотрелось разноцветно пульсирующим шаром, перечеркнутым бугристой полоской Кольца. Даже не верилось, что эти бугорки являются горными грядами с пиками, достигающими высоты в двадцать километров. Ульянцев дал команду на увеличение изображения. Позднее он не мог объяснить, почему сделал это. Остается только верить в предчувствия, ведь со Станции заметить что-либо на Кольце невозможно. Он еще успел выпить стакан айолы и выпустить в полет очередной автомат, когда взгляд его рассеянно скользнул по обзорному экрану. На экране тускло светился участок Кольца с печально знаменитым пиком Бенинга, о который два года назад разбился космобот "Кунгур". И тут Ульянцев увидел то, что заставило его позабыть обо всем на свете: со стороны открытого космоса на. Кольцо шла группа странных предметов серо-стального цвета. Ульянцев торопливо дал максимальное увеличение. Он не ошибся. Слишком долго и внимательно он изучал изображения, полученные по каналу пространственной связи. На Кольцо шли те самые существа, что так встревожили Совет Федерации.

В группе было несколько сотен существ, которые шли к Кольцу расширяющимся конусом.

Ульянцев дал сигнал общей тревоги, выключил маяки, задержал пуск уже подготовленного к вылету автомата, дал задание компьютеру Станции на наблюдение за существами, и только тогда позволил себе несколько расслабиться, ожидая, когда в рубке дежурного появятся поднятые сигналом тревоги люди.

КАРАТ. НЕУДАЧНИК ЛИ ЖАНИНЬ

Чужаки!

В сердце Худова клокотали ненависть и отчаяние. Худов мечтал добраться до спейсредера, чтобы показать этим тварям человеческое могущество. Капитан хотел одного: мстить!

Торопливо идя по коридору, он едва не столкнулся с серым существом. Существо не проявило к спейсеру никакого интереса. Худов поравнялся с ним и неожиданно ощутил на плече горячую цепкость щупальца. Ощутив внезапную гадливость, капитан "Урала" ударил по щупальцу. Рука заныла от удара, а существо, не обращая внимания на тщетные попытки Худова вырваться, уставилось на звездолетчика цепочкой красных немигающих глаз и тягуче произнесло:

- Здравствуй, Худов. Не ожидал тебя увидеть здесь.

Худов ошеломленно уставился на существо, потирая ноющую от удара кисть руки.

- Ты должен меня помнить, - прогудело существо. - Я Ли Жанинь, Худов.

Капитан хорошо помнил Ли. Тот был самым невезучим курсантом Школы Спейсеров. Однажды он проболтался на центрифуге при семикратном ускорении более тридцати минут из-за неисправности пульта, потом ухитрился поймать "звездную горячку", не покидая Земли, а в довершение ко всему потерялся на обжитой Луне, да так, что его искали четыре курса в полном составе, а нашел автомат-селенограф, составляющий корки Сумеречного Пояса.

Но какое отношение к маленькому скуластому тайванцу имело это красноглазое конусное существо, цепко захватившее Худова сильным щупальцем?

- Вы боитесь меня, Худов? - догадалось существо. - Разве вы не знаете, что произошло на Карате?

- Нет, - признался капитан "Урала".

- И вы не хотите узнать? - все так же без интонаций сказало существо.

- Значит, все жители Карата стали такими, как вы?

Худов и каратианин стояли в парке.

- Почти все, - отозвался каратианин. - Остальные покинули Карат.

- Это убийство.

- Нет, - ответило существо. - Мы остаемся разумными существами, и перед нами стоят те же задачи, что и перед всем человечеством.

- Второму поколению интересы Федерации будут чужды, - задумчиво сказал Худов.

- Скажите, Ли, - Худов с трудом назвал каратианина так. - На Карате должен жить Строгое. Я помню его по Кассиде. Он остался или улетел с несогласными?

- Он на Карате, Худов, - отозвался собеседник. - Более того, он в Городе, и вы можете с ним встретиться, если этого захотите.

КАРАТ. ТОТ, КОГО ЗОВУТ СТРОГОВ.

В полутемной комнате находилось несколько каратиан. Они располагались на мозаичном полу массивными пирамидками. Каратиане внимательно смотрели на прозрачный шар, установленный в центре комнаты.

Шар был заполнен бесцветной жидкостью, по которой бежали газовые пузырьки. Присоединенные к шару трубки, уходящие в потолок и стены, делали его похожим на странного полупрозрачного паука.

Жидкость в шаре вскипела, окрашиваясь в ярко-алый цвет. Сквозь нее бежали изумрудные и синие пузырьки. Алый цвет постепенно слабел, жидкость стала лимонно-желтой, и в ней плыли ало-красные объемы, газовые пузырьки стали черными, затем фиолетовыми, а жидкость неожиданно приобрела все оттенки солнечного спектра, и в центре шара вспыхнуло золотистое свечение. Наконец шар снова стал бесцветным, превращаясь в стеклянного паука, внутренности которого разрывали цепочки газовых пузырьков.

Каратиане начали медленно вырастать над полом.

Ли Жанинь безошибочно подплыл к одному из них. Худову каратиане казались обезличенно одинаковыми, и он не мог понять, как каратиане различают друг друга.

- Рай, - сказал его добровольный проводник. - Капитан хочет поговорить с тобой.

Приземистый конус каратианина развернулся к Худову.

- Рад тебя видеть, Алексей, - без выражения прогудело существо, и этот голос потряс капитана.

- Строгое? - спейсер Худов неверяще уставился на серый конус. - Антон Строгов?

Они стояли друг против друга и были непостижимо разными и чужими.

- Ты сомневаешься? - спросило существо. - Я могу многое напомнить тебе. Например, как ты паршиво играешь в шахматы.

Дышать стало трудно, и Худов закашлялся.

- Допустим, - сказал он горько. - Допустим, что ты тот Строгое, которого я знал. Но если это так, нам не о чем говорить.

Худов осмотрелся и обнаружил, что в комнате они одни. Каратиане исчезли, и только бесцветный шар еще булькал в центре комнаты, исторгая из своих недр цепочки газовых пузырьков.

Каратианин терпеливо ждал.

- О чем нам говорить? - спросил капитан Худов.

КОЛЬЦО-21, 746-й ЛОКАЛЬНЫЙ ДЕНЬ.

"ПСЕВДОКАЛЬМАРЫ"

- Сумасшедшие монстры! - пробормотал Ульянцев, глядя, как стайка "псевдокальмаров" идет над искрой вспыхнувшего над Кольцом разряда - Их же испепелит!

- Похоже, что они знают это, - отозвался Хампердинг. - Их действия напоминают маневр.

Искра свивалась в жгут, который через мгновение превратился в многокилометровую шаровую молнию. Страшно было представить, какое количество энергии было законсервировано в этом шарике!

Вот уже неделю жители станции наблюдали за непонятной деятельностью "псевдокальмаров", как их метко окрестил Дан Войцеховский. На третий день пятидесятикилометровый сектор Кольца оброс гирляндами белых шаров, и к этим шарам с поверхности Кольца стали стекать электрические разряды; шары пухли, но продолжали существовать.

"Псевдокальмары", несомненно, знали о существовании Станции, но не обращали на нее внимания. Хампердинг предположил, что они наблюдают за космической деятельностью животных, а не разумных существ. Разумные существа уже давно попробовали бы исследовать Станцию. Ему возражали. Возможно, что существа в своей деятельности были ограничены жесткими сроками и им было некогда отвлекаться на незапланированные исследования. А может, у этих странных существ имелось разделение на Строителей и Исследователей, и на Кольце работали как раз Строители, лишенные познавательного любопытства. Отсутствием гипотез на Станции не страдали Вот и сейчас, наблюдая, как "псевдокальмары" окружают полукругом матовую дрожащую сферу молнии, народ на гипотезы не скупился.

Накануне рабочий автомат Станции едва не столкнулся в открытом пространстве с "псевдокальмаром". Столкновения не произошло, и после его возвращения на Станцию было установлено, что автомат получил посторонний кодированный сигнал, заставивший его изменить маршрут. Со станции сигнал не поступал, и логичнее всего было предположить, что передан он был "псевдокальмаром". Однако из этой гипотезы вытекала способность монстров не только разбираться в земной технике, но и осуществлять управление ею.

Это привело в замешательство тех, кто полагал, что имеет дело с космическими животными. Программу поисков на Кольце свернули, и все ожидали прибытия комиссии управления по контактам.

Между тем непонятное строительство на Кольце продолжалось. Сектор оброс шарами, и все сооружение напоминало старинную модель сложной молекулы.

- Похоже на пчелиную соту, - сказал Хампердинг, разглядывая сооружение "псевдокальмаров".

- Может, это и есть соты, - рассудительно сказал Адыл Назарбеков. - А вместо меда в них скапливается энергия, собираемая с Кольца.

В конце дня наблюдений у "псевдокальмаров" на строительстве произошла авария. Из одного шара вырвался столб пламени, и шар начал таять, словно рафинад в кипятке. На его месте образовался мощный разряд, обратившийся шаровой молнией, с которой мужественно боролись "псевдокальмары". Место аварии затянула мутная пелена, а когда она рассеялась, шарового разряда не было, восстановленный шар начал медленно догонять в размерах своих собратьев.

- Вытянули! - радостно сказал Хампердинг и горделиво оглядел сидящих в зале товарищей.

Этот возглас помог всем осознать, что за время наблюдений за ведущимся "псевдокальмарами" строительством оно стало небезразлично экипажу Станции, хотя и продолжало оставаться загадочным.

КАРАТ. ПОСТИЖЕНИЕ ИСТИНЫ

- И тебя никогда не мучили сомнения, Антон?

- Сомнения? Нет. Очень трудно забыть прошлое. Молодым легче, они быстрее привыкают к своему новому состоянию. Последующим поколениям каратиан будет еще легче. У них появятся свои жизненные задачи.

- Вы чувствуете себя основателями? - спросил Худов.

Отрогов в раздумье помолчал.

- Пожалуй, пионерами. Основателями станут те, кто начнет закладывать кирпичики нового. Нам же предстоит лишь разрушить старое.

- А женщины?

- Ты прав. Им все это дается значительно труднее. Особенно наши изменения.

Худов и каратианин находились на открытой площадке Города. Над травяными джунглями неслись фантастические черные бабочки жухнущих листьев. Альбос уже закатился, но над горизонтом гигантским полукругом рдел Рубион. В багровом закате по травяной равнине тянулись гигантские дрожащие тени. Мир готовился к ночной спячке. Рядом с Городом на каменистую поверхность планеты вытекала из джунглей река, еще несущая свои воды к Океану. Над рекой кружили причудливые существа, похожие на плоские диски, в центре которых угадывались хрупкие тельца. Края дисков были полупрозрачны, и в них розово светились кровеносные сосуды. Окончив полет, существа по пологой траектории устремлялись к воде, но не сразу уходили на глубину, а некоторое время скользили по поверхности, словно камешки, пущенные умелой рукой.

- Антон! Ты меня слышишь? Серое существо заметно дрогнуло.

- Говори тише, - сказал Строгов. - Никогда не подозревал, что у тебя такой визгливый голос.

Худов смотрел на каратианина с неприкрытой душевной болью. Эта серая равнодушная туша ничем не напоминала знакомого и близкого ему человека.

- Вы ошибаетесь, - сказал Худов. - Это не новый путь. Это тупик.

- Почему-то решили раз и навсегда, что единственный путь освоения Вселенной - это подгонять звездные миры под человека. Вам не надоело? прогудел каратианин. - Со времен переустройства Венеры человечество превращает миры в более или менее точные подобия Земли. Глупо. Ведь в результате теряется фантастическая возможность жить в другом мире. Мы решили приспосабливать под Вселенную человека. Это значительно проще и эффективней.

Медленно гас закат. В сером небе висел огромный льдинистый месяц Райана. Фигура каратианина обрисовалась на фоне заката черным слепым пятном. Проще? - Худов обернулся к собеседнику. - Все правильно. Можно приспосабливать к человеку миры, можно приспособить к мирам человека. Но не меняется ли при этом сам человек? Он теряет связь с создавшим его обществом. Вы перерезаете ту пуповину, что питает вас материнскими соками. Вы теряете способность видеть мир человеческими глазами, и вашим потомкам станет чужда вся человеческая культура... Послушай, можно ли здесь включить свет?

- Я прекрасно вижу тебя в темноте, - сообщил каратианин.

- У меня впечатление, что я разговариваю с инопланетянином.

- И ты почти прав, - отозвался Строгов - Перед тобой уже не землянин, не житель дальнего форпоста человечества. Я - каратианин, плоть от плоти своей планеты, ее производное.

- Меня это не слишком впечатляет, - раздраженно сказал Худов.

- Земле придется привыкать к этому.

- Вы нарушили единство, - сказал Худов.

- О каком единстве ты говоришь?

- О единстве вида. - Худов вздохнул. - Только не говори, что для тебя это уже пустой звук.

Зеленая полоска на горизонте исчезла, и закат стал совсем земным, если бы не огромный месяц Райана, косо повисший над засыпающей планетой.

- Поселения становятся все более самостоятельными, - каратианин словно размышлял вслух. - Земля уже не является основным культурным центром Федерации. Разве уже сейчас не наблюдаются различия в развитии поселений? Ты забываешь о факторах, влияющих на технологическое развитие. А ведь эти факторы в конечном счете определяют экономические и культурные различия. Вспомни пески Аль-Ары. Жители ее привыкли к своим пескоходам, неподвижные пески Земли вызывают у них недоумение и даже страх. А репликаторы произвели настоящую революцию почти на всех планетах Федерации, ликвидировав привычное сельское хозяйство. Земля не приняла многого из того, что является неотъемлемой частью общественной жизни на Авроре и Пилигриме. В результате мы имеем существенные различия в развитии этих планет. На Земле лишь единицы слышали о Лемерье. А он основатель фантоматики, на которой зиждется искусство целой планеты. А на Ллаланде фантоматика используется для украшения жилищ, городов, создания чисто условных пейзажей. В результате - опять раздельность общественного развития. С каждым годом отличия будут весомее.

Человечество земное породило человечество галактическое.

Да, наши потомки не будут вздыхать перед полотнами земных мастеров, не будут радоваться и тосковать, читая стихи земных авторов. Ну и что? У них будет своя культура, свои гении и пророки, свои понятия о красоте, о добре и зле... Но они ведь будут, эти понятия!

На террасе вспыхнул свет, и Худов торопливо отвел взгляд в сторону.

- Не нравится? - спросил каратианин. - Между тем мои возможности в десятки раз больше твоих. Я могу, например, летать, менять метаболизм своего организма, а следовательно - жить в условиях, не пригодных для человека. Я могу перемещаться в открытом космосе, могу жить там, где человек поселиться не смеет. Даже разрешающие способности моего мозга на несколько порядков выше, чем у тебя. Так кто же из нас пострадавший?

- Но почему именно этот вид? - не выдержал Худов. - Разве перестройка была невозможна без сохранения человеческого облика?

- Генетические изменения, - пояснил Отрогов. - Возможно, что в дальнейшем их удастся избежать.

- Зачем же было спешить?

- Цель была слишком заманчивой, чтобы остановиться на полдороге. Мы решили начать освоение Кольца. Одним трудно, мы нашли Симбиотов и ведем с ними переговоры.

- Какой же вы представляете себе жизнь на Кольце?

- Разве земляне предполагали, какой будет их жизнь на Кассиде, Аль-Аре или Карате? - вопросом на вопрос ответил каратианин.

Они опять замолчали.

- И все-таки, откуда у вас именно такой вид?

- Мы использовали для генетической перестройки клетки Лебедя, убитого на Кассиде. Ты еще не забыл всю эту историю?

- Помню, - подтвердил Худов.

- А в результате появились такие монстры, как мы, - закончил каратианин.

- И ты действительно не испытываешь сожалений?

- Нет, - сказал Строгое коротко. - Я уже говорил, что трудно избавиться от вчерашних привычек. Хочешь почистить зубы и не сразу вспоминаешь, что тебе уже нечего чистить. Крепко в нас все-таки это сидит, а?

- Вы осознаете свое положение в сообществе?

- Мы все взвесили, Алексей. Мы - в начале нового витка. Должен ведь кто-то начать!

- Виток? - Худов грустно улыбнулся. - Скорее это росток нового дерева. Но кто поручится, что это не побег, которому предстоит отмереть?

Они замолчали.

Каратианин смотрел вниз, где журчала невидимая в ночных сумерках река.

- Будущее покажет, - сказал он наконец. - Чтобы не стоять на месте, надо двигаться вперед. Даже совершая ошибки.

КАРАТ. ВЕСЫ ДЛЯ СОЦИУМА

Медленно они прошли по коридору. У одного из красочных панно Худов остановился. На панно была изображена группа каратиан, устремляющихся от опаловой капли планеты к скоплению звезд.

- Странная картина, - пробормотал командир "Урала".

Строгое услышал его.

- Это не картина, - сказал он. - Это проект. Они двинулись дальше.

На маленькой веранде у освещенного столика неподвижными тумбами стояли два каратианина. Стол представлял собой доску, расчерченную ромбами, которые к краям стола выравнивались в правильные квадраты. Худов заинтересованно остановился. Каратиане держали над столиком расставленные веером щупальца, время от времени поворачивая их в различных плоскостях. Манипуляции каратиан приводили к тому, что на клетках доски вспыхивали нежно-голубые и розовые искры, выстраивающиеся в диагонали или линейные цепочки. При соприкосновениях цепочек разных цветов на доске возникали фонтаны искр и в воздухе стоял резкий запах озона. Цепочки исчезали, а игроки начинали свою игру заново. Иногда кто-то из них выигрывал и на табло, установленном на столике, загорались многозначные цифры.

- Что это?

- Игра, - односложно сказал Строгое, с видимым интересом наблюдая за позициями на доске,

- Для меня это слишком сложно? - хмыкнул звездолетчик.

- Это сложно для любого каратианина. Для землянина эта игра вообще недоступна. Вы слишком медлительны для нее.

Худов промолчал.

Они снова двинулись по коридору.

- Просмотрел вас Техком, - подумал вслух звездолетчик.

- На Карате подобрался коллектив единомышленников, и это позволило нам сохранить тайну. Мы понимали, что Техком наложит запрет на разработку, едва только узнает о ней.

- Жаль, что своевременно не узнал.

- Неделю назад на Кольцо ушла первая группа, - сообщил каратианин. Полагаю, что освоение Кольца уже началось.

- Исторический день?

- Для нас? - уточнил Строгое. - Пожалуй. Но разве для Федерации это не будет событием?

- Для жителей Федерации вы уже оказались событием, - сообщил Худов. И событием тревожным. Группа ваших первопроходцев посетила Землю. Никто из них не удосужился сообщить о событиях на Карате. На Земле некоторые решили, что началось массовое вторжение Иноразума.

Каратианин остановился.

- А я еще думал, почему Эвервиль включил в первую группу уроженцев Земли, - прогудел он. - Досадный промах. Мы этого не учли. И что на Земле?

- О реакции Федерации вы можете судить по телеграмме, что принята пространственной станцией Карата. Увлекшись перестройкой, вы несколько запустили свои общественные дела.

- Спасибо, - поблагодарил Строгое, продолжая движение. - Твоя информация уже доведена до всех жителей Карата.

- Телепатия? - Худов даже приостановился.

- Не совсем так, но похоже. Ты не волнуйся, наша беседа конфиденциальна, - сказал каратианин. - И мысли твои я не читаю, мне это не под силу.

Они опять замолчали, и молчание это было достаточно долгим, чтобы каждый успел подумать о своем.

- Хотел бы я знать, что вы сохранили в себе от человека, - подумав вслух Худов.

- Все, - сказал Строгое. - Даже память, какую бы боль она нам ни причиняла. Не считай нас за бесчувственных антробиоров, это лишь внешняя схожесть. Может ли знать воробей, каково на душе у аиста?

- Трудно представить, - отозвался Худов. - Честно говоря, я не вижу в тебе человека. Я вижу в тебе чужака.

- Это первое впечатление. Ко всему непривычному можно привыкнуть. Когда ты улетаешь?

- Завтра. Я задержался всего на сутки, чтобы увидеть тебя.

- Ты меня увидел, - сказал каратианин. - И что ты испытал? Отвращение? Удивление?

- Скорее страх, - признался Худов.

- Почему же страх?

- Ты не понял? Мы все - земляне, каратиане, альарцы - все мы составляем единое человечество, ставшее галактическим. Мы живем не только рядом, но вместе. И вдруг я увидел вас - изменившихся и оттого удаляющихся.

"Как ему объяснить, - с отчаянием подумал Худов. - Я никак не могу четко сформулировать свои мысли. С появлением внеземных поселений история человечества стала историей Мира, в котором рождение и смерть звезд, движение планет имеют значение для развития общества.

История прошлого была историей человеческих войн, смерть в ней шла рука об руку с научными открытиями. История галактического человечества стала историей Вселенной, и виток развития в ней обусловливается не войной Карла Великого с сарацинами, не походами Александра Македонского против персов, но борьбой человечества за каждый мегаметр пространства, обусловлен каждым новым открытием, позволяющим человечеству лучше осознать свое место в Мироздании. Несомненно, что каждая планета Федерации уже имеет собственную историю, собственных гениев, но все они до сих пор вливались в единую культуру и историю человечества, превращаясь из маленьких планетных речушек в стремительный галактический поток.

В истории земного человечества были гении, которые вошли в пантеон галактической культуры: Аристотель и Сократ, Маркс и Ленин, и Спартак, и Ньютон, и Менделеев, Гете и Бах, Моцарт и Суинберн, Уитмен и Шекспир, и Пушкин, и Маяковский, и Толстой, и Кеплер, и Галилео Галилей, и Джордано Бруно, и тысячи других гениев Земли вышли вместе с человечеством в галактический мир, чтобы навсегда заселить его. Музыка Чайковского и Бетховена звучала под изумрудными небесами Кассиды, в пепельно-серых ущельях Троньери и над океанами Нереиды. Расселились среди звезд академические Рафаэль и Риньери, темпераментный Пикассо, блестящий Гоген, фантастический Джанини, задумчивый Ренуар. Вместе с первопроходцами в гермокуполах на опасных планетах селились и жили Гарибальди и Че Гевара, Корчагин и Овод, неугомонный Д'Артаньян и насмешливо простодушный Гулливер, педантичный Робинзон и Прекрасная Незнакомка, и превратившийся в миф Геракл, и сотни других, пришедших из глубины веков и вставших над пропастью, чтобы защитить человеческое в человеке, вставшем на звездный путь.

Культура - это нервная система человечества. Мы все думаем, как изменится человек, выйдя на просторы Галактики. Разделится ли человеческая культура на десятки многопланетных культур, связанных между собой лишь общностью земных корней, или сумеет сохранить свою целостность? Самая главная задача человечества - не распасться на группку изолированных миров, связанных между собой лишь общими задачами галактической экспансии и обменивающихся добытыми знаниями.

Главное - остаться вместе".

Худов обрадовался, поймав наконец то, что ускользало от него весь разговор.

"Чем дальше мы уходим к звездам, тем больше мы должны думать о Земле..."

Серое существо слушало его не перебивая.

- Ты прав, что перестройка организма неизбежно повлечет за собой и социальные изменения, - сказал Строгов. - Они уже начались, и мы не в силах остановить их. Мы приобретаем свободу действий, и в этом наше преимущество. Будет ли это преимущество значительнее наших потерь? Но смысл в движении, я уже говорил это. Время покажет, что мы потеряли, делая этот шаг.

- Жена с тобой? - спросил Худов и тут же пожалел о своем вопросе.

КОЛЬЦО-21, 754-й ЛОКАЛЬНЫЙ ДЕНЬ.

НЕОЖИДАННОСТЬ.

- Идет! - напряженным голосом сказал Линьков.

Ионобуер завис в пространстве, помигивая бортовыми огнями, и к нему медленно приближался "псевдокальмар".

Группа контакта находилась в ионобуере. Нервы всех были напряжены, и волнение каждый пытался скрыть за шуткой.

"Псевдокальмар" приближался. Идин, уже облаченный в скафандр, стоял в шлюзе, ожидая команды. Ему передали дешифратор.

- Оружие? - спросил Линьков.

- Спайдер у вас. - Идин скрывал волнение.

- Будь осторожен. - Линьков выразительно глянул на товарища.

- Все будет нормально.

Люк бесшумно закрылся за контактером. Линьков торопливо вернулся к пульту.

Красно-белый скафандр Идина показался в открытом космосе. Сверкнула вспышка двигателя, и скафандр начал медленно удаляться от ионобуера в направлении терпеливо ждущего "псевдокальмара".

- Максимум внимания! - приказал Линьков. - Генрик в зоне Контакта.

Мгновения казались наблюдателям вечностью. Внезапно прозвучавший голос привел людей в замешательство.

- Здравствуйте, братья! Земляне Карата приветствуют вас!

За спиной Линькова кто-то негромко хмыкнул.

- Что он мелет? - недоуменно спросил Линьков. Вопрос его повис в напряженной пустоте.

- Просим извинить нас за то, что мы своевременно не поставили вас в известность о проводимых работах...

- Бред! - Линьков откинулся в кресле, ошеломленно вглядываясь в изображение на экране.

- Меня зовут Эли Брайан, - прозвучало в динамиках.

- Его зовут Эли Брайан! - Линьков повернулся к товарищам. - Попробуй догадайся, что его зовут Эли Брайан!

В салоне ионобуера грохнул взрыв облегченного хохота, но мгновением позже люди снова замолчали, напряженно глядя на обзорный экран.

От Кольца приближались стремительные серебряные точки. Автомат дал максимальное увеличение, вынося в нижнюю часть полиэкрана встретившихся в пустоте человека и "псевдокальмара", и люди узнали в приближающихся к ионобуеру существах таинственных Лебедей, встретившихся человечеству на Кассиде четырнадцать лет назад и канувших в звездном скоплении Арка.

КАРАТ. ВЕТВЬ РОДА

Равнина была залита светом миллионов звезд.

Райан уже совершил оборот вокруг планеты, и его огромный серп снова подымался над горизонтом предвестником грядущего дня.

Откуда-то сверху доносилась странная музыка, показавшаяся вначале спейсеру Худову безобразной какофонией. Постепенно его ухо начало улавливать в лавине рушащихся с неба звуков музыкальные отрывки потрясающей красоты. Музыка была непривычной человеческому уху. Ее было трудно воспринимать и одновременно хотелось слушать.

Музыка оборвалась, и Худов вытер лицо.

- Ты устал, - сказал каратианин. - Тебе надо отдохнуть.

- Да, - послушно отозвался капитан. - Мне действительно необходимо отдохнуть. Утром я улетаю.

- Тебе трудно среди нас?

- Что ты, - усмехнулся звездолетчик. - Я уже привык.

- Помнишь Полынь?

Полынь... Планета призраков, превращавших людей в дым. Механизм призраков остался загадкой для землян, они поторопились покинуть планету, потеряв на ней треть экипажа крейсера Дальней Разведки. Тогда еще Худов служил на "Саматлоре". Ему ли было забыть Полынь?

- Сейчас бы этого не произошло, - сказал Отрогов. - Любой из нас легко обнаружил бы призрака и справился с ним.

- На Кольце вам это пригодится, проворчал Худов.

- Мы - люди, - сказал каратианин. - Это главное, что вам предстоит понять. Мы - люди, сконструировавшие себя. Обойдя запреты Техкома, мы создали свою плоть. Перед нами открылись новые горизонты. Главное не в том, чтобы любой ценой оберегать человеческое в человеке. Главное в том, чтобы сохранить в человеке разум и дать ему возможность для дальнейшего совершенствования.

- Это для философов, - устало отозвался Худов. - Найдется кому объяснить раскол человечества естественными и неизбежными причинами. Но что остается простому человеку?

Он ночевал в Городе.

Гостиница была пуста, и он сам выбрал себе комнату.

Остаток ночи Худов не спал. За окнами шла непонятная ночная жизнь планеты. Начался планетный водосброс. Океан исторгал в атмосферу огромное количество воды, и толстые струи бежали по стеклам. Капитан знал, что не убедил каратианина, как Строгое не убедил его самого. Возврата не будет. Карат больше не является составной частью Федерации, он стал миром нарождающегося Иноразума. Каратианам предстояло подниматься на свою вершину. "Это тупик, - в который раз подумал спейсер. - Уйти из общего потока - значит идти в никуда".

Но что-то не давало ему покоя. Он представил себе поколения каратиан, пересекающие космические просторы без кораблей, живущих там, где невозможно жить человеку, видящих то, что никогда не увидят люди. Он увидел вдруг, как разрастается этот кипучий, полный жизненных сил муравейник, осваивающий Вселенную с куда меньшими затратами, нежели это делали люди, и почувствовал нечто вроде зависти.

Эти непонятные ему игры и соревнования каратиан, странная игра цветов в паукообразном шаре, проекты, напоминающие живописные полотна, путешествия среди звезд - все это представилось сейчас Худову началом новой нарождающейся еще культуры.

Но сердце не принимало рассуждений. Оно яростно отвергало соблазны и требовательно задавало один-единственный вопрос: неужели следующий виток развития обязательно должен быть таким жестоким?

Капитан покидал Город на рассвете, когда багровый диск Рубиона поднялся над горизонтом и мир плыл навстречу дню в алой реке зари. Худов не стал дожидаться Строгова. Им больше не о чем было говорить.

Начала зеленеть трава. Из лопающихся коконов вылетали в небо фантастические бабочки. В розовое небо тянулись клейкие нити будущих лесов.

Ракета была в переплетениях высохшей травы, которая рассыпалась в прах от легкого прикосновения. Медленно и неохотно ракета устремилась туда, где в космической высоте ожидал человека спейсрейдер.

Худов получил от диспетчера координаты полетного коридора и расчетную точку ухода в тахиомир, называемую тахиардом. Диспетчер дежурно пожелал капитану счастливого пути.

Странные чувства испытывал спейсер Худов, покидая Карат. Сомнения мучили капитана.

Никакие запреты уже не могли изменить сложившегося положения.

Новый путь? Начало витка развития?

Человек всемогуший, пловцом пересекающий звездные реки, неутомимый, неуязвимый, великий... Заманчиво это было, чертовски заманчиво! И форма была здесь совсем ни при чем, все определялось содержанием.

Но именно к содержанию капитан испытывал недоверие.

Выходя в точку тахиарда и готовясь покинуть систему, капитан Худов в последний раз увидел Карат.

Нежной опаловой каплей планета висела в пространстве. Из многих виденных капитаном планет она, несомненно, была самой красивой. Худову показалось, что он видит звездочки каратиан, устремляющихся от планеты к звездам. Но это было всего лишь фантазией капитана - с расстояния, которое отделяло корабль от планеты, увидеть что-то было невозможно.

Под безоблачной чистой атмосферой планеты вытягивалась к звездному свету новая ветвь рода человеческого.

Капитан Худов дал бы многое, чтобы увидеть плоды, которые на ней вызреют.