Грачев Роман

Молчи и танцуй (Часть 1)

Роман Грачев

Молчи И Танцуй

Часть 1.

Аннотация:

У этого парня талант. Он может обслуживаться в кредит в любом уличном

кафе, может соблазнить любую женщину и бесконечно оттягивать выплату долга

без всякой боязни быть уличенным в непорядочности. Он знает, на что

способен, но не подозревает, кому в один прекрасный момент могут

понадобиться его способности. И до тех пор он счастлив...

Мы артисты, наше место - в буфете...

От автора

Друзья, позвольте пригласить вас на танец. Да-да, именно на танец. Шаг назад, два - вперед. Я не знаю, как он называется и кто его придумал, но это совсем не важно, как не важно и то, под какую музыку танцевать. Музыка - она в сердце. Пусть гремит или шепчет, плачет или смеется, страдает или радуется. Лишь бы вы ее слышали. Потанцуем? Впрочем, эта история не только о танцах. Надеюсь, вы поймете это, когда доберетесь до эпилога и закроете книгу с другой стороны. Возможно, многие из вас почувствуют себя обманутыми. Если у вас возникнут вопросы, я на них с удовольствием отвечу, а пока позвольте несколько пояснений. Первое. Я не могу сказать точно, сколько у нас в стране радиостанций, носящих название "Пилот". Я слышал о парочке, но, учитывая всеобщую любовь к заимствованиям, допускаю, что их может быть и больше. Однако, станция, вокруг которой происходят описанные в этой книге события, никакого отношения к ним не имеет. Это - мой "Пилот". Герои книги придуманы, а все совпадения случайны и непреднамеренны. Второе. Где все это происходило, мне тоже неведомо. Это какой-то большой город, который смотрит те же фильмы и листает те же журналы. И видит те же сны. И люди там точно так же копошатся на огородах, толкаются локтями на рынках, влюбляются, расходятся, пьют водку и при этом не понимают, насколько они счастливы. Не понимают до тех пор, пока им не объяснят. Дай Бог, чтобы кто-нибудь смог объяснить. И третье. Специалистам в некоторых областях (вы позже поймете, в каких) может не понравиться схематичность и временами даже небрежность, которую я допустил в описании соответствующих процессов. Что ж, заранее прошу у специалистов прощения, но предлагаю не торопиться бросать в меня камни. Дело в том, что в глубине души я ни в чем не раскаиваюсь. Когда мы целуемся, нас меньше всего волнует, какие мышцы лица при этом задействованы; мы знаем, что наш пульс подскакивает, но ученому со стетоскопом лучше пойти покурить. Вообще, к черту ученых. Давайте начнем. Посмотрите на небо. Видите, сколько звезд? Они холодны, словно снежинки на мокром асфальте, но все же прекрасны. Они безмолвны, но чем-то смущают наши души и заставляют поднимать глаза вверх. И они недосягаемы. Почти. Представьте, что одна из них сорвалась...

Звезда

-Поздравляю, мамочка моя, замечательный мальчик! Как в аптеке - три кило, пятьдесят сантиметров. Отдыхайте пока... Нет, все в порядке, он чувствует себя прекрасно. Мы еще недельку вас подержим здесь, а потом поедете домой, в объятия счастливого папочки. А на этот шум за окном не обращайте внимания. Сегодня в городе творилось бог знает что. Такая иллюминация была, хоть фонари гаси... Кхм, вас это пока не касается, потому что других забот хватит, правда ведь? Ну, вот и я говорю... Все, счастливо, мамаша, до завтра.

12 января 1974 года. Зауралье. Шоссе. 19:20

За городской чертой зима казалась более суровой. Здесь ее не подсвечивали вывесками универсальных магазинов, не щекотали фейерверками и не пытались растопить солью. Здесь начинало казаться, что зима вечна, как коммунистическая партия. Мрак, пустота, холод и напрочь замерзшее очарование природы. Одинокая пара автомобильных фар в тот вечер разрезала пополам безжизненную пустыню. Шоссе было покрыто льдом, справа и слева от него простирались белые поля. Несколько маленьких светящихся точек впереди - единственный ориентир, чтобы не сбиться с дороги и не уехать вместо родной деревни на полигон ракетного гарнизона. Еще сверху несколько миллиардов звезд, но от них, как обычно, было мало толку. Водитель, гнавший свой "Запорожец" на деревенские огоньки, не считал себя романтиком. Более того, он плохо себе представлял, что это слово означает. Он почти не смотрел на небо (за исключением тех случаев, когда требовалось оценить вероятность проливного дождя или мощного снегопада), не читал стихи и не называл жену "своей ненаглядной". К чему это? Столько всего намешано, что и не разберешь, чему верить и сколько вообще нужно выпить, чтобы ничего не понимать. Вранья кругом и так хватает. Люди из телевизора врут, люди из собеса - врут, говнюки в президиумах вообще забыли, как краснеть. Теща - стерва, жена - дрянь, дети растут идиотами. Круг замыкается, не вырвешься. Какое после этого небо! Водитель матюгнулся, переключая передачу, и, посчитав, что одного матерного слова будет недостаточно, открыл окно и послал в мрачную стужу жирный плевок. Тоска смертная. Ушастый "Запорожец" был почти новый, но развивать скорость выше сорока категорически отказывался. Иногда водителю казалось, что сорока километров в час ему за глаза хватит, но когда снова садился за руль, начинал материться. Это отвратительное состояние, когда что-то не работает, хотя ты убиваешь на это "что-то" кучу времени и сил. Не хочет работать, не желает, и плевать ему на то, как ты к этому относишься. Хотя, по большому счету, взбрыкивающая техника - это еще куда ни шло, с ней можно поговорить по-мужски ("Хрясь, твою мать, и пшла вон!"), а вот люди... От людей водитель устал особенно. Сегодня дома, например, его ожидала процедура разбирательства с женой и тещей по поводу проданного второго холодильника. Аппарат, доставшийся им от каких-то дореволюционных предков, каждые полгода ломался, иногда бил током, но женщины настаивали на том, чтобы починить его и оставить дочери на приданое. Глава семьи долго сопротивлялся, приводя в пользу своего решения различные аргументы, а в один прекрасный момент - точнее, сегодня утром, - погрузил холодильник на крышу "Запора" и отвез в город, в комиссионку. Чем грозил обернуться вечер, водитель себе представлял, поэтому сейчас был даже рад, что "ушастый" не вытягивает больше сорока. "Я им покажу кузькину мать, - мысленно настраивался мужчина, стряхивая пепел папиросы себе под ноги, - они у меня допляшутся когда-нибудь"... Впрочем, он надеялся, что все еще обойдется. Женщины знают, что он у них один и другого не будет. Отец-кормилец. Пошумят маленько, а потом он с чувством выполненного долга ляжет на диван и будет смотреть хоккей. Сегодня показывают матч "ЦСКА "Крылышки" с Озеровым за кадром. Послушать Озерова и уснуть на диване - это как пропить лотерейный билет. Жизнь все-таки не стоит на месте, она, можно сказать, все время куда-то движется... "Запорожец" вдруг умолк. Водитель почувствовал, что машина просто катится по инерции. -Что за дела? - пробормотал он и надавил на педаль тормоза. Машина остановилась. Только теперь стало слышно, как тихо вокруг. Мужчина попробовал включить зажигание. Хр, хр, хр, хр, хр, хр... -Ччерт!!! Двигатель умер. Похоже, грозит сдохнуть и стартер. Самое время! Посреди поля, когда ни одна собака не поедет ни в ту, ни в другую сторону! Водитель подергал ключ еще немного и, убедившись, что машина велела отвалить, открыл дверцу и вышел на воздух. Вот ведь оно как... Хочешь как лучше, настраиваешься, а подлянка всегда вылезает неожиданно и оттуда, где, как казалось, у тебя все в порядке. Оказавшись снаружи, мужчина поежился. Сильно похолодало. Градусов двадцать против тех десяти, что были в обед, а к полуночи все двадцать пять будут. В то, что придется дожидаться полуночи здесь, на богом забытом шоссе, мужчина до конца не верил. Ему все-таки удастся завести строптивую железную лошадь, иначе совсем нет на свете справедливости. Он обошел машину сзади и уже собрался открыть капот, как вдруг что-то отвлекло его внимание. Мужчина обернулся, поднял голову. -Эээкх... - пробормотал он. Он редко смотрел на небо. Он никогда не видел там ничего интересного. Сегодня, пожалуй, не тот случай. Одна из звезд, что рассыпались на бескрайнем черном покрывале, была явно крупнее остальных. И ей явно не сиделось на месте. Она... Господи, да она же спускается! -Йоо!.. - сказал мужчина и сдвинул шапку с бровей. Крупная светящаяся точка в северо-западной части неба плавно опускалась вниз. Довольно быстро для звезды, но слишком медленно для самолета. Она сохраняла свою яркость, не пульсировала, не вздрагивала, но очень скоро стало очевидно, что это совершенно инородное тело, которому нет места в ночном небе. "Космическая станция", - решил водитель и тут же огляделся по сторонам. Ему не хотелось думать, что кроме него, больше никто этого не видит. Но это было так. -Эй!.. - крикнул он. Тишина. Он здесь один. Звезда снижалась. Еще через несколько минут стало ясно, что она опускается на город. Несомненно, она висела непосредственно над жилыми кварталами, а не где-то над Японией. Водитель "Запорожца" посмотрел на далекие огоньки домов, потом снова на звезду. Скорее всего, она "сядет" на главную площадь, аккурат под ноги Ленину. Взорвется? Разнесет все в клочья? Или погаснет? И вообще, что это?! Загадочная точка сверкнула чем-то бирюзовым. Всего на мгновенье, но этого хватило, чтобы выдвинуть вторую версию, более сумасшедшую. -Летающая тарелка, - пробормотал водитель и нервно хохотнул. Он заставил себя опустить глаза. Присел, зачерпнул рукой снег и вытер лицо. Видимо, у него начинается белая горячка. Теща давно говорила ему, что в один прекрасный день он допьется до таких соплей, что примет поселкового милиционера за черта и пальнет ему промеж лопаток из охотничьего ружья... Кхм, на то она и теща, чтобы так говорить, но в чем-то она была права. Однажды после знатной пьянки мужчина действительно увидел большую заячью морду, в которую незамедлительно послал стакан с недопитой водкой. Стакан разбился о стену. Но сейчас-то он трезв! Проделав "очищающие процедуры", мужчина снова посмотрел на небо. И тут же с облегчением вздохнул, потому что неопознанный светящийся объект по-прежнему спускался. Пожалуй, он даже увеличился в размерах и теперь был похож на сигнальную ракету. Кто ее мог пустить оттуда, сверху, и почему она не гаснет? -Ешкин свет, - буркнул водитель. Он смотрел на звезду широко раскрытыми глазами и начинал улыбаться, не обращая внимания на рев автомобильного сигнала, раздававшийся слева. Он сделал шаг вперед, затем еще один. Эти два шага его спасли. По встречной полосе несся грузовик. Скорее всего, водитель надавил на клаксон не для того, чтобы оповестить о своем приближении. Вероятно, нажатие было рефлекторным - водитель грузовика так же неотрывно пялился на светящуюся точку. Хозяин "Запорожца" стоял уже в сугробе, когда в двух шагах за спиной его машина получила сокрушительный удар в лоб. Под скрежет металла и стон клаксона грузовик протащил легковушку на десятки метров вперед и только потом остановился.

Маленький зауральский городок, между тем, ненадолго отвлекся от своей привычной возни. Он не предполагал, что станет свидетелем чего-либо подобного, поскольку самый большой катаклизм, случавшийся в его истории, - это снегопад в начале мая, похоронивший результаты недавнего коммунистического субботника. Синоптики потеряли дар речи, когда звезда (уже довольно внушительных размеров) повисла над площадью, зато немногие имевшиеся в городе ученые успели насобирать материал для своих внеплановых исследований. Сияние можно было наблюдать практически с любой точки. Все видели его по-разному: кто-то со своего балкона наблюдал размытое пламя газовой горелки, кому-то мерещился кусочек радуги. Дети с замиранием сердца глядели в небо и представляли инопланетян, зеленых человечков с большими ушами, взрослые же начинали нервничать и звать детей домой - мало ли что там летает, вдруг оно упадет вниз. На несколько минут сонный покой городка был нарушен. Светящаяся точка приковала взгляды дежурных патрулей и уличных грабителей, продавцов магазинов, также высыпавших на улицу, и покупателей, бросивших свои покупки. Не могли оторваться от этого фантастического зрелища и водители трамваев, ввиду чего в тот зимний вечер января семьдесят четвертого года случилось несколько дорожно-транспортных происшествий. К счастью, обошлось без жертв. Газеты, телевидение и радио проявили традиционное единодушие - они "ничего не видели и ничего не слышали". Командование секретного ракетного гарнизона, располагавшегося неподалеку, приложило максимум усилий, чтобы необычные атмосферные явления оставались в их компетенции. Никто и спорил. Взрывы, крушения, НЛО - всегда в компетенции людей в погонах. Всем остальным приходится довольствоваться рекордными надоями и плавками. Только одна газета - "Зауралье" - позволила себе заметить, что иногда в нашей жизни происходят чертовски занятные вещи. (На следующий день главного редактора вызвали в горком партии и врезали по темечку за попытки создать нездоровый ажиотаж). Нашлись и простые горожане, державшие в кармане фигу. Одним из них был молодой мужчина лет двадцати пяти, худой, бледный и довольно мрачный с виду. Он сидел в собственной кухне, пил водку, закусывая бутербродами из черного хлеба с отвратительной на вкус колбасой. Рядом на табурете побитый катушечный магнитофон изрыгал в пространство песню Высоцкого о переселении душ. Молодой человек снимал "атмосферное явление" на фотопленку. -Счастливая звезда, - бормотал он. - Кому-то повезло сегодня. Он снимал почти до самого конца. Только когда закончилась пленка, молодой человек закурил, выпустил из носа струю дыма и прислонился к стене. Завтра он узнает, что "звезда", провисев в небе около получаса, исчезла так же неожиданно, как и появилась, - она просто растаяла - и что в это время в городе родился новый гражданин Советского Союза. Мальчик. Три кило, пятьдесят сантиметров. Здоров.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Молчун

1

Глеб Шестопалов, "Убегающий Волк"

Одно из значительнейших открытий, которые я сделал в начале своего пути, это то, что до всего нужно "допирать" своим умом. Конечно, хорошо, когда у тебя есть опытный и мудрый наставник, способный не наказывать жестоко за первые неудачи, готовый долго и упорно вдалбливать тебе в голову прописные истины, но, так или иначе, все полученные у него знания приходится отрабатывать на практике. Можно сколько угодно твердить трехлетнему карапузу, что чайник со свежим кипятком имеет свойство делать человеку больно, но малыш не поймет этого, пока не дотронется до чайника рукой (брр!). Подобным же образом человек убеждается в правдивости тех или иных книг, рассказов друзей, а также всевозможных слухов. Например, в школе учителя твердили, что никому и в голову не приходит, как трудна жизнь, что мы, сидя за партами и пялясь на классную доску, катаемся как сыр в масле. Мы согласно кивали и корчили умные физиономии: "У-у, Мариванна, и не говорите, там просто абзац!..". Однако, никто всерьез не верил, что детство до безобразия коротко, и не за горами то время, когда в затылке начнет свербить от частых почесываний. До неоспоримости факта всей сложности жизни лично я в свое время додумался сам, без посторонней помощи. Позже мне приходилось выслушивать массу советов и рекомендаций. Например, относительно того, как лучше вбить гвоздь, чтобы он не согнулся под тяжестью гантели; к кому лучше обратиться с просьбой о выдаче кредита на неотложные нужды; где купить телевизор, который самостоятельно вырезает рекламные блоки, и т. п. Не скрою, я пользовался этими советами, зачастую совершенно дурацкими, и постепенно утверждался в следующей мысли: истинное положение вещей может раскрыться только в том случае, если я сам опытным путем выберу то, что мне нужно. Я просто прикоснусь рукой к чайнику и выясню, насколько он для меня опасен. Если вам говорят, что кроссовки фирмы "Адидас" по качеству намного хуже, чем кроссовки "Рибок", купите обе пары и проверьте, так ли это на самом деле. Если вы случайно услышали, что русская версия английской рок-оперы "Иисус Христос Суперзвезда" не идет ни в какое сравнение с оригиналом, не поленитесь ознакомиться с ней, - возможно, вы будете приятно удивлены. И так везде и во всем. Не верьте безоговорочно всему, что доходит до вашего слуха. У каждого человека свои приоритеты, и вы не обязаны примерять на себя чужое. - Какое все это имеет отношение к теме нашего разговора? - спросите вы. Да самое прямое! Ведь вы хотите добиться успеха, если я не ошибаюсь? Тогда поставьте себе цель - то, что нужно вам, а не вашим многочисленным доброжелателям, родственникам, друзьям - и двигайтесь к ней именно тем путем, который считаете для себя приемлемым. Но имейте в виду, что вы вышли прогуляться по минному полю, причем мины на карте указаны далеко не все. Где и какая из них взорвется, узнаете сами. Постарайтесь удержаться на ногах, если мощность взрыва окажется слишком велика.

Жара. Плюс тридцать, если верить термометру. Плавится асфальт, задыхаются мирные граждане, мегаполис медленно сходит с ума, вымаливая у неба хоть капельку дождя... Глеб поместил панель автомагнитолы на подобающее ей место, нажал на кнопку и сразу услышал знакомый голос: -Привет! Доброго вам утра двадцать первого июня две тысячи второго года. Это сто три и восемь Эф-Эм, радио "Пилот": всегда к вашим услугам хорошая музыка и веселые ведущие, а также море рекламы и всякой другой всячины. Оставайтесь с нами!.. Лицо Глеба перекосила ухмылка. К его великому сожалению, этого никто не видел. Обычно, если Глеб кривится, подчиненные начинают сомневаться в его миролюбии и стараются спрятаться за ближайшими деревьями, потому что такая ухмылка Большого Босса никогда не сулила премии и денег на кофе. -Балбес, - процедил Глеб, включая первую передачу, - уволю к чертовой матери. Взглянув в зеркало обзора, Большой Босс тронулся с места, и новенькая "десятка" цвета морской волны покатила по улице в сторону городского центра. Этот год был не самым удачным в его карьере. Если в январе еще теплились надежды на "перелом" с "прорывом" (именно такими терминами изобиловала речь официального консультанта и психолога, которого Глеб нашел на какой-то рождественской бирже для работодателей), то к марту от них остались тлеющие головешки. Глеб не совсем понимал, где он прокололся. На радиостанции возникла напряженная ситуация со сбором рекламы - следовательно, и с денежками, поступающими на банковский счет - а книга, которую он написал и издал на свои личные средства, почти провалилась. А книга хорошая. В первую неделю продажа шла вяло: из-за отсутствия крупной информационной поддержки книжные магазины не торопились делать заказы, а рыночные торговцы, теребя в руках сигнальные экземпляры, недоверчиво качали головами. Изящный рекламный слоган, выданный Глебом в эфире собственной радиостанции - "Вы покупаете не то, что снаружи, а то, что внутри!" - ожидаемого эффекта не произвел. Оптовики предпочитали покупать цветные глянцевые обложки, украшенные воронеными стволами и женскими прелестями четвертого размера, и не выказывали ни малейшего желания поинтересоваться, что же там внутри. На второй неделе Глеб понял, что свалял большого дурака, завалившись на книжный рынок своим худощавым задом. Хныкать и биться в истерике он не умел. В детстве, поцарапав палец, он с любопытством разглядывал капельки крови, пока мать бегала вокруг, разыскивая бинт или, на худой конец, вату. Если маленький Глеб получал в школе по морде от хулиганов-старшеклассников или портфелем по голове от любимой девочки, резюме его было однозначным: да, блин, не поперло. Представить Глеба хнычущим было трудно. Однако всему есть предел. Радио "Пилот" катилось под откос, пятитысячный тираж "Убегающего волка" загромождал офис, и Глеб чувствовал, что ему все же придется научиться рыдать в подушку. Когда он остановился у перекрестка, зазвонил сотовый телефон. Оглядевшись вокруг в поисках гаишников, Глеб вынул из кармана трубку. -Говори быстрее, я на светофоре стою! -Это Обухов, - прогудела трубка. - Как дела, старый? -Ты выбираешь самое удобное время для звонка! -Не ной! Что ты делаешь послезавтра, в субботу? -Я спать буду в субботу, от вас отдыхать. - Глеб тронулся с места. Богатый опыт общения со старым другом Кириллом Обуховым, который чаще звонил именно на мобильник и в самые неподходящие моменты, позволил Глебу научиться ювелирно водить машину одной рукой. -Не получится отоспаться, - продолжил Кирилл. - Я приглашаю тебя в ресторан. В "Черепаху", вместе с женой. Хочу кое-что показать. -Кое-что или кое-кого? -Я же просил тебя не ныть. -Я не ною! Если ты подсунешь мне свое очередное протеже, я на тебя обижусь. -Никаких протежов. Просто посидим. Я тебя сто лет не видел. Ну, как? Глеб вздохнул. -Ладно, черт с тобой! -Я заеду часов в девять! -Валяй. Глеб бросил трубку на сиденье и через некоторое время начал улыбаться. Несмотря на то, что они с Кириллом Обуховым дружили уже почти двадцать лет, внезапный звонок приятеля очень редко его не радовал. Глеб иногда думал, что при подобных отношениях между мужчинами и женщинами браки были бы долговечнее. Глеб подъехал к зданию, в котором располагался офис радио "Пилот". Солнце палило неимоверно. "К полудню будет сорок", - подумал Шестопалов, поднимаясь по ступенькам на третий этаж. Лифт в этом здании, когда-то принадлежавшем малоизвестному научно-исследовательскому институту, работал через день, а то и через два, и Глеб часто хвалил себя за то, что не снял офис где-нибудь под чердаком. Третий этаж из десяти - это все-таки куда ни шло. В офисе его своей обычной утренней улыбкой встретила секретарша Настя, миловидная девушка с белокурым хвостиком на затылке. -Здравствуйте, Глеб Николаевич, - мяукнула она, выходя из-за стойки. - Вам кофе сейчас или попозже? -Здравствуй, Солнышко. Сделай сейчас. -Хорошо. Глеб сразу прошел в эфирную студию. Она располагалась в самой дальней комнате.

-Семен, привет! Небритый и нечесаный туземец вылез из-за пульта, поморгал и сонно кивнул. -Здравствуйте, Глеб Николаевич. -Сколько тебе до конца смены? -Полтора часа. -Закончишь - зайди ко мне. Семен снова кивнул, только теперь уже с видом напуганного кота. Выражение, которое украсило его лицо, можно было описать двумя словами: "Всё, кирдык!". Глеб больше не удостоил его вниманием. Ему не хотелось устраивать разнос прямо сейчас по двум причинам. Одна из них диктовалась профессиональной необходимостью - не расстраивать и не злить ведущего во время его рабочей смены. Вторая причина была более тривиальна. -Настёна, тащи кофе! В своем кабинете Глеб расстегнул ворот рубашки, бросил на стол барсетку и развалился в кресле. Первый же взгляд упал на стопку упаковок с тиражом невостребованной книги. Уже долгое время рабочий день у Шестопалова-босса начинался с унылого лицезрения этих залежей интеллектуального труда Шестопалова-писателя. От осознания вопиющей несправедливости, которую допустил по отношению к нему книжный рынок, хотелось бить посуду. И даже не было жалко денег, потраченных впустую. Глеб действительно любил свою книгу и считал ее удачной. Раздался робкий стук в дверь. -Да! Вошла Настя с подносом. На нем красовалась чашка кофе и блюдце с двумя сырными бутербродами. -Спасибо. Слушай, Настя, ты сколько здесь работаешь? -Почти полтора года. -Полтора года, - повторил Шестопалов. - Время-то как бежит... До сих пор не нашла себе жениха? Настя скромно потупила очи. -Присаживайся, - сказал Глеб. - Рассказывай, что там у нас. Девушка присела на краешек стула. -Глеб Николаевич, сегодня рано утром звонил какой-то человек, хотел переговорить с вами. -О чем? -У него какое-то серьезное предложение... - Настя запнулась, уставилась в потолок. - ...Сейчас вспомню. Он сказал: "предложение, от которого поднимется настроение". -Что, торговый представитель "Виагры"? Девушка хихикнула, не забыв при этом слегка порозоветь. -Он представился? -Нет, сказал, что перезвонит или зайдет попозже. Он вообще мало говорил. -Ладно, подождем. Глеб пригубил кофе - горячий, как он и любил. -Что-нибудь еще? Настя покачала головой. -Ну, тогда можешь пока идти. Когда девушка вышла, Глеб открыл папку с текущими бумагами. Крупнейшие рекламодатели радиостанции сняли свои заказы на июль и август. О расторжении договоров речь пока не шла, но до столь печального исхода оставалось всего несколько шагов. Чем руководствовались дельцы, трудно предположить возможно, просто не сезон - но их уход мог стать началом если не катастрофы, то длительного цейтнота. По подсчетам Глеба, за пару месяцев безрыбья станция потеряет до сорока процентов запланированного дохода. Жить можно, но сократить список необходимых затрат все-таки придется. Все дело в рейтинге. "Пилот" скатывался вниз, пропуская на верхние строчки даже новичков. Музыкальных радиостанций в городе насчитывалось полтора десятка, и при такой конкуренции приходилось шевелить извилинами днем и ночью - когда спишь с женой, жаришь яичницу или справляешь нужду. Чертова работа! Почему он не стал токарем? "Тебе нужно что-то менять, - сказал его друг Кирилл Обухов во время очередного "мозгового штурма". - Хотя я на твоем месте поменял бы не "что-то", а все". На это Глеб возразил, что радиовещание - это не производство вино-водочных изделий и даже не штамповка диванов. Здесь все решают кадры, и они не стоят в длинных очередях на бирже труда и не слоняются косяками возле телерадиоцентра. Штучный товар. Если у тебя есть готовый профессионал, ты должен беречь его, как собственные яйца, и иногда смотреть сквозь пальцы на его безумства; если же ты выращиваешь таланты собственными силами, готовься потратить на это недели и месяцы. Если не годы. Вот сегодня, например, Глеб собирался уволить непутевого ведущего Семена, потому что месяцы работы с ним обернулись пшиком. А чтобы найти замену, необходимо забыть о выходных и отпусках...

Около полудня в кабинет заглянула Настя. -Глеб Николаевич, к вам пришли. -Кто? Девушка подмигнула ему: -Ну, этот, который поднимает настроение. -А-а, давай его сюда. Настя исчезла, потом дверь распахнулась шире, и в кабинет вошел мужчина в сером костюме и с кейсом в руке. Глеб приподнялся, сделал приглашающий жест. -Здравствуйте. Присаживайтесь. Визитер уселся на первый попавшийся стул. -Слушаю вас, э-э?.. - начал Глеб. -Андрей Нестеров, - коротко представился мужчина. - Я звонил утром. -Очень приятно. Глеб Шестопалов. Мне передали, что вы по рекламе. Нестеров махнул рукой. -Да, по ней. -Слушаю. Визитер прокашлялся, щелкнул замком кейса. На вид ему было лет тридцать пять, и, судя по всему, пятнадцать из них он провел в упорном труде на благо своей семьи. Во всех его движениях светилась твердая убежденность в собственной правоте и безоговорочная вера в успех. Глебу он чем-то напомнил адвоката крестного отца Дона Корлеоне из кинотрилогии Копполы. Такие люди с первого взгляда пробуждают невольную зависть и уважение... и сразу убивают надежду на компромисс. -Глеб, я начну с главного, - сказал Андрей, выкладывая на стол папку-уголок. Я представляю избирательный штаб кандидата в губернаторы Константина Лесневского. Слышали о таком, надеюсь? Глеб тут же осел, как пирог в духовке при открытой дверце. Конечно, он слышал. Константин Лесневский в прошлом году вошел в десятку самых богатых людей города. Его фирма "Лес-фарм" завалила рынок медикаментами собственного производства и стала претендовать на международные бренды. Кроме того, фирме принадлежала каждая третья крупная аптека в областном центре. Несколько месяцев физиономия Лесневского мелькала в телевизионном ящике, красовалась на обложках известных изданий, и нет ничего удивительного в том, что он соблаговолил принять участие в гонке. Только Глебу все это нужно было как той рыбе зонтик. -Разумеется, я слышал, - ответил он. -Прекрасно. Так вот, мы хотели бы приобрести некоторое количество эфирного времени на вашей станции с целью агитации населения. Думаю, мы договоримся. Глеб почесал нос. Послать его сейчас, или выслушать, а потом все равно послать? -Что-то не так? - поинтересовался Андрей. -Ну... Меня ваше предложение озадачивает. Я не вижу смысла тратиться на политическую рекламу в эфире музыкальной станции. Мне кажется, более эффективнее было бы... -Спасибо, - прервал его Нестеров, - я знаком с рекламными технологиями. Могу вас успокоить: мы вкладываем деньги в комплексную программу, и ваша станция является только ее частью. Глеб все-таки не удержался от гримасы: нежданный визитер не особенно старался выглядеть душечкой. -Вы знаете, на какую сегментную группу ориентировано радио "Пилот"? - спросил он. -Знаю. О вашем "Пилоте" я знаю все. Вас слушает активная часть населения студенты, госслужащие, предприниматели. Репертуар привлекает представителей самых разных поколений, и нас это вполне устраивает. Многие наши конкуренты на выборах допускают ошибку, ориентируясь на голодных пенсионеров, но мы поступим по-другому. -Ладно, дело ваше, - сказал Глеб. - Но я все-таки уточню, что политика в эфире развлекательного музыкального радио в диапазоне Эф-Эм производит рвотный эффект. Даже реклама прокладок будет звучать симпатичнее. Нестеров не дрогнул, выражение его лица не изменилось - такое же каменно-снисходительное. -Глеб, если вы ожидаете чего-нибудь вроде "Каждому старику - обеспеченную старость" или "Забота о людях - прежде всего", то могу вас уверить, что этой лабуды в наших роликах не будет. -А что будет? -Будет реклама компании "Лес-фарм" и препаратов, которые она производит. Несколько раз прозвучит фамилия Лесневского, будут упомянуты проекты общественной значимости. Только и всего. Никакой прямой агитации. Нестеров внезапно широко улыбнулся, видимо, решив продемонстрировать чистоту намерений. Впрочем, у Глеба еще остались вопросы. -С облизбиркомом у вас все в порядке? Наверняка ваша рекламная кампания потянет на сумму, превышающую установленные лимиты. Я никогда не мечтал участвовать в дискуссиях, меня не касающихся. -Не волнуйтесь, у нас работают прекрасные юристы, и решение проблем с избиркомами - наша забота. Глеб развел руками. -Ну, как хотите. -Итак, - продолжил визитер, - мы хотели бы выходить в эфир в течение двух недель. Два раза в час, ролики по длительности не более двадцати секунд. Вы поставите их на первое место в блоке... -Стоп, стоп, - замахал руками Глеб, - не так быстро, господин Нестеров. Тот умолк, оторвал взгляд от своей папки и уставился на хозяина кабинета. -Снова что-то не так? -Насчет длительности и графика выходов - это ваше дело. Но на первое место в блоке я вас не поставлю. -Почему? -Потому что на первое место у нас претендуют фирмы и предприятия, которые отвечают за каждое свое слово. Нестеров удивленно приоткрыл рот. Он склонил голову в бок, улыбнулся и произнес: -Я оценил ваш юмор. Хотя, признаться, юмор несколько необычный для директора предприятия, которое испытывает финансовые трудности. Глеб от неожиданности икнул, но Нестеров не позволил ему высказаться. -Странный вы, ей-богу. Радиостанция по уши в долгах, ваша книга - я не отрицаю ее несомненных достоинств - продается из рук вон плохо, а вы острите в разговоре с клиентом, который может изменить ситуацию к лучшему. Очень и очень странно. Глеб не знал, что ответить. Он смотрел на своего визави, как кролик в пасть удава, и чувствовал, что вот-вот провалится в гипнотический сон. Впервые в его практике потенциальный заказчик - да вообще какой-то ком с горы! - разговаривал с ним так, словно требовал сдать в аренду на ночь жену. По здравому рассуждению, он должен был послать такого заказчика ко всем чертям (а еще лучше - открутить ему башку), но несокрушимые аргументы вынуждали признать, что все не так просто.

-Однако, вы действительно хорошо осведомлены о моих делах, - наконец выдавил Шестопалов, закуривая сигарету. - Вы со всеми так ведете переговоры? -В большинстве случаев. Что касается вас, то я просто-напросто покупаю рекламное время, которым собираюсь распорядиться по своему усмотрению. Допущенную мной лирику можете проигнорировать. Вот, ознакомьтесь с нашим заказом. Нестеров снова вернулся к своей папке, неторопливо вынул верхний лист бумаги с отпечатанным на компьютере текстом и протянул его Глебу. Пока тот читал, он с невозмутимым видом разглядывал свои холеные ногти. В кабинете повисла тишина, нарушаемая лишь музыкой из приемной. Через минуту Глеб отложил бумагу в сторону и поднял затуманенный взгляд на гостя. -Пожалуй, вы не менее странный, чем я, - сказал он. - Такое ощущение, что чего-то не договариваете. -Почему? -Вы хотите заплатить за несколько дней эфира столько, сколько стоит месяц. Это шутка, или ваша машинистка нажала не на ту клавишу? -Никаких шуток. Если вы не доверяете написанному, я могу повторить вслух. Я плачу за неделю по стоимости месяца. Более того, я рекомендую вам не оформлять по счетам всю сумму, а только ту ее часть, которая соответствует официальным расценкам. Остальное получите наличными, когда захотите. Нестеров более чем красноречиво похлопал по своему кейсу. Несомненно, он говорил правду. Он готов был дать взятку хоть сейчас только за то, чтобы ему продали какие-то несчастные тридцать минут. -Я не понимаю, - признался Глеб. -Это не страшно. Просто примите мое предложение. Я предлагаю вам эту безумную сумму потому, что знаю ваше отношение к политике и предвыборным баталиям. -Откуда знаете? -От осведомленных людей. Видите ли, наша необъятная Родина только на карте столь необъятна. На самом же деле Россия - всего лишь большая деревня с одним культурным центром и одной эстрадной примой, о которой никто не смеет сказать дурного слова. Все друг друга знают, все ходят в одну и ту же сауну. Разумеется, в масштабах одного, даже пусть миллионного города, дела обстоят еще проще. Вы сравнительно молодой директор, поэтому вас еще что-то удивляет и настораживает. Так вы согласны поработать с нами? -Не вижу причин отказываться, - сдался Глеб, - но повторюсь... -Хотите еще один маленький секрет? - прищурился Нестеров. - Все остальные мало-мальски значимые средства массовой информации уже разобраны другими кандидатами, из независимых осталось ваше. -Вот это уже теплее. Нестеров с довольным видом поднялся из-за стола. -Обещанная мной сумма будет выплачена по вашему звонку. Выпишите счет и пришлите его завтра. Реквизиты указаны. -Хорошо. -Да, чуть не забыл! - будто бы спохватился визитер. - Есть еще один момент. Шестопалов изобразил внимание. -Через некоторое время у вас появится возможность удвоить эту, как вы выразились, взятку, выполнив одно наше условие. -Какое? -Ничего особенного и ничего противозаконного, но об этом вы узнаете позже. -Когда? -В свое время. До встречи, приятно было познакомиться. Нестеров подхватил свой чемоданчик и вышел. -Псих, - пробормотал Глеб.

Маленький Максимка не капризничал в отсутствие матери и не просился домой, если ему велели подождать. Мальчишка был на редкость терпеливым. Он неплохо проводил время в компании соседки тети Любы, потому что улыбчивая и даже смешная толстая тетенька водила его на детскую площадку возле кинотеатра, угощала мороженым и рассказывала интересные истории. Вот и в этот раз, когда Лариса чмокнула Максимку в щечку и сказала, что придет скоро, он не стал возражать. -Иди уж, не волнуйся, - сказала Люба, - пригляжу за ним. Потом гречкой отдашь.

У Ларисы сегодня намечался серьезный разговор. Она брела по тротуару и мысленно проговаривала фразы, которые ей предстояло озвучить в ближайший час в доме родителей. Фразы несложные, но почему-то нужные и заранее подобранные слова в последний момент куда-то улетучиваются. Подлость несусветная. Дойдя до угла родительского дома, Лариса остановилась, подняла голову вверх. На балконе шестого этажа сушилось мужское нижнее белье - невероятных размеров трусы и майки. Лариса долго смотрела на эти пестрые паруса, потом направилась к подъезду, кусая губы. "Значит так, дорогие мои, - в сотый раз повторяла она, - я хочу разобраться с нашими проблемами раз и навсегда. Если вы отказываетесь, я разворачиваюсь и ухожу, и внука вы будете видеть только по праздникам". Грубовато, конечно, но ничего не поделаешь. С ее родителями лучше разговаривать так - с напором и без литературных изысков. Так до них лучше доходит. Если допустить какие-то разночтения, потом намучаешься, потому что они уже немолодые люди, им все эти модные прибамбасы - как муха в салате. Удивительно, что они вообще слушают свою дочь. В лифте Лариса вдумчиво изучала абсолютно чистую стену. В этом подъезде всегда и все было чистым - никаких наклеек от "Терминатора" и автографов "здесь был Вася". Лариса с улыбкой вспомнила, как когда-то в юности пыталась нацарапать на стенке кабины лифта свое имя. Ей не позволили это сделать, выволокли за косу и нащелкали по лбу, вдобавок наябедничав родителям. За чистоту своего жилища люди боролись как за власть Советов. Лариса вышла на площадке шестого этажа, остановилась возле родной двери, замерла. Все было очень хорошо слышно. Вот отец прошаркал мимо прихожей в гостиную, включил телевизор и с довольным кряхтением уселся на диван. Мать гремит на кухне кастрюлями, кричит супругу, чтобы не рассиживал без дела, а отец отбрыкивается - телевизор по вечерам для него свят, как пиво после бани. Лариса нажала на кнопку звонка. Снова шаркающие шаги, ворчание матери. Лязгнул замок, дверь открылась, и Александр Никифорович Еремеев, помятый и небритый, в спортивных штанах и застиранной до потери родного цвета футболке, сдержанно улыбнулся. -Ларик? Проходи. Сейчас мать позову... Лариса улыбнулась в ответ. - У тебя все в порядке? - тараторил отец. - Что-то ты бледная. С Максимкой все хорошо, не болеет? -Спасибо, пап, все в порядке, не суетись. Я ненадолго. Лариса вошла в квартиру, повесила на крючок свою сумочку. Мать, конечно, слышала, что кто-то пришел, и наверняка разобрала голос, но показываться из кухни не спешила. Очевидно, поднявшееся тесто заслуживало большего внимания, чем собственная дочь. -Какими судьбами? - спросил отец, подталкивая ногой тапочки. -Мимо шла, решила заглянуть, - соврала Лариса. - А вы чего поделываете? -Мать вот стряпней занялась, я отдыхаю. Как там погода? -Нормально. -М-м-м... - протянул отец, смущенно почесав нос. Светская беседа никогда не была его коньком, и он это знал. -Как твои дела на работе? - поинтересовалась Лариса. Отец скривился в усмешке, махнул рукой. -Нормально всё, платят с задержками. Экспедиторы нынче не в большой цене. Думаю, не уволиться ли. -Серьезно? -А почему нет? Думаешь, я пропаду? -Нет, не думаю, - сказала Лариса. Она знала, что руки отца растут из правильного места, и он всегда сумеет найти им применение. Проблемы безработицы для него не существовало в принципе. Кроме того, папа всегда легко прощался с прошлым, и, пожалуй, с ним Ларисе общаться было легче, чем с матерью. -Проходи в комнату, - сказал Александр Никифорович, - правда, там не убрано. Эй, мать, выйди хоть поздоровайся! В ответ на это предложение из кухни донеслось злобное шипение залитой маслом сковородки. -Ладно, пап, - сказала Лариса, устраиваясь на диване, - пусть она занимается своими делами. У меня еще есть время, я потерплю. Может, пирожков попробую. -А Максимку с кем оставила? -С Любкой. Отец кивнул и направился было на кухню, но вдруг остановился у двери, внимательно посмотрел на свою дочь. Лариса не отвела взгляда. -Что-то случилось? -Почему ты так решил? Я как-то необычно выгляжу? -Да вроде нет, но у меня какое-то странное предчувствие. Лариса вздохнула. Отца не обманешь, он чувствует печенками. -Я все скажу, пап, - произнесла Лариса, глядя, как Якубович на экране телевизора примеряет казачью папаху.- Только попозже, когда мама закончит. Отец покачал головой, но ничего не сказал. Лариса осталась в гостиной одна. Она сидела на диване и смотрела "Поле чудес", время от времени прислушиваясь к тому, что происходило на кухне. В этом доме все оставалось по-прежнему: мать возилась с кастрюлями, отец оккупировал телевизор, вечера проходили в устоявшемся неторопливом ритме семейного общежития. В этих стенах Лариса провела свое детство и юность. Ее теперешняя квартира, "двушка" не первой свежести в другом конце города, даже спустя пять лет не могла соперничать с родительским гнездом, и это немножко пугало. Порой Ларисе казалось, что она никогда не сумеет перерезать пуповину и выйти на свободную орбиту, потому что в родительском доме всегда было чуть теплее, чуть спокойнее. Во всяком случае, было до недавнего времени. Вернулся отец с пакетом сока и печеньем. -Хочу тебя угостить. - Он выставил пакет на журнальный столик, взял из серванта два стакана. -Мама когда освободится?. -Я уже освободилась. Лариса вздрогнула, повернулась к двери. Мать стояла у косяка и пристально смотрела на дочь. -Как делишки, Ларик? Как Максимка? -Все в порядке, мам. Симка не болеет. Людмила Викторовна прошла в комнату, села на край дивана. На ней был старый халат, надетый поверх ночной рубашки, и дырявые шлепанцы. Выглядела она вполне миролюбиво, но Лариса догадалась, что внутри она вся клокочет. Их последняя встреча неделю назад закончилась непристойной перебранкой. Мать всегда долго успокаивалась. -Отец мне сообщил, что у тебя есть какой-то разговор, - без всяких вступлений начала она. - Мы будем разговаривать, или сначала поедим, обсудим погоду? Лариса поежилась. Когда ее добропорядочная матушка переходит в атаку, это может означать только одно: спокойного разговора не будет, пирожки с капустой (или что она там в них напихала) останутся нетронутыми и вечер войдет в историю как очередная "кровавая пятница". -Да, я хотела поговорить, - сказала Лариса, отхлебнув из стакана, - но мне не хочется устраивать драку. -Так не устраивай, Ларис, - вставил отец. - Говори спокойно, что у тебя случилось, и мы вместе подумаем, что можно сделать. Лариса помолчала, переводя взгляд с матери на отца. "Когда что-то рушится в дружной семье, - подумала она, - виноватым не может быть кто-то один. Как правило, виноваты бывают все... или никто". -Вы просверлите на мне четыре большие дырки, - выдавила она, отводя глаза. -От тебя не убудет, - добродушно пробурчал Александр Никифорович. - Давай рассказывай. Лариса залпом осушила стакан и поставила его на столик. Вспоминать заготовленные фразы ей не пришлось. -Игорь выходит в июле-августе, - произнесла она, взявшись за рукав блузки. - Я думаю, что не позже. -И что? - спросила Людмила Викторовна. -Ничего особенного. Я не хочу его видеть. Отец прокашлялся, мать вздохнула. Пауза была зловещей. -Я собираюсь забрать Максимку и исчезнуть, - продолжила Лариса. -Ты этого не сделаешь, - сказала мать. -Сделаю. Сделаю ради сына. -Безумства свои прикрывать заботой о сыне - очень современно. -Я не прикрываю, я как раз о нем и думаю! -А по-моему, ты разучилась думать. - Мать поднялась с дивана, подошла к серванту. Сейчас она начнет глотать свои таблетки, вздыхать и изображать измученную сердечными ранами старуху, до которой никому нет дела. "Господи, мама, как же тебе нравится страдать!". -Тебе не кажется, - промолвил отец, - что ты торопишься? -Нет, я давно решила. -Ты хочешь отобрать у мальчика отца, ничего не объяснив? Лариса закатила глаза. -Папа, о чем ты говоришь! Какие объяснения?! Какой отец?! Мать, вытряхивавшая на ладонь таблетки из маленькой бутылочки, бросила на дочь гневный взгляд. -Ты его нагуляла, что ли? -Я не сомневалась, что ты именно так и подумаешь, мама. Это вполне в твоем стиле. -Спрячь зубки! -Я их еще и не показывала! Игорь ему не отец. Если вы считаете, что отцом можно считать любого, кто сумеет засунуть, высунуть и встретить возле роддома, то он, конечно, годится, но во всем остальном... Папа, разве ты не видишь, что он за тип? Разве ты не видел его, не общался с ним, пока он не сел за решетку? -Ну, всяко бывало, - согласился Александр Никифорович. - Но, с другой стороны, не совсем последний человек, да и выбрала ты его сама, не мы. Лариса неожиданно поднялась с дивана, подошла к окну и уставилась на улицу. У нее опять потекли слезы. "Плакса ты несчастная, рева-корова!". Она не хотела, чтобы старики видели это, потому что не верила в их понимание. Кроме того, она хотела скрыть еще и свою злость. Плакать и злиться было от чего. Родители дали щелбана. Никто не сможет ударить больнее, чем близкие родственники. Если у тебя что-то не склеилось, возвращайся домой, и родня обязательно сделает так, чтобы ты поняла свою ошибку и горько о ней пожалела. "Мы тебе говорили, мы тебя предупреждали! Не слушала, упиралась, а теперь, когда прижало, примчалась с поджатым хвостом. Будешь знать в следующий раз. Мы рады, что так вышло, мы оч-чень рады!" -Любите пинать лежачего, - промолвила Лариса, кое-как справившись с эмоциями. - Ваше любимое занятие. -Лариса, послушай... -Нет, это вы меня послушайте. - Она повернулась к ним лицом, продемонстрировав черные разводы под глазами от расплывшейся туши. - Получили свое мясо с кровью, теперь послушайте меня. Я и без вас поняла, что ошиблась. Я целых три года ждала, когда этот свин возьмется за ум и вспомнит, что у него есть семья. Я три года не спала ночами, когда он болтался где-то со своими дружками, и вздрагивала, когда он, напившись в стельку, подходил в кроватке и чего-то там улюлюкал с Максимом. Вы знаете, что это такое - в одиночку растить сына, стирать пеленки, готовить каши, таскать на себе в больницу, в садик и постоянно бояться, что папа сделает ему больно? Знаете?.. Да, когда-то я его любила, но время идет. У него был шанс. Он от него отказался и сделал свой выбор. Это его дело, я теперь ни при чем. Лариса перевела дух, шмыгнула носом. Родители смотрели на нее раскрыв рты. -Вы наверняка всего этого не знаете, потому что я скорее себя подставлю, чем сдам вам вашего зятя. Глупо, конечно, но так воспитали. Был бы мужик с руками-ногами и семья в полном составе, и плевать на то, что в этой семье происходит. Но я не хочу гробить свою жизнь на придурка, который ковыряет в носу и размазывает сопли по столу, который торчит в кабаках, а когда приходит домой, то уже не может вспомнить, где он находится и с кем надрался. Вы это понимаете?! Мне двадцать пять лет всего! Родители продолжали молчать. Они явно не ожидали такого сольного номера, все развивалось очень быстро. -Я не знаю, где были мои глаза, когда мы пошли с ним в загс. Не помню! Наверно, на заднице. Но теперь речь идет не только обо мне. У меня сын. Чему может научить парня этот идиот? Материться, кидаться на мальчишек из-за пластмассовой машинки? Мне, наверно, должно быть стыдно, но когда он отделал этого несчастного прохожего и под шумок стянул у него бумажник, я только обрадовалась, потому что поняла, что меня от муженька избавят хоть на какое-то время. Вы просто представить себе не можете, как мы отдохнули! Но сейчас, когда Игорь вернется, я боюсь, все начнется сначала, если не будет хуже. Так что я собираюсь скидать свои вещи в чемодан, забрать Максимку и уйти. Мой муж не застанет меня дома, и это больше не обсуждается. Лариса снова села на диван, взяла пакет с соком и сделала несколько больших глотков. Молчанию родителей пришел конец. -Где ты собираешься прятаться? - спросил Александр Никифорович. -Сниму квартиру. -Это дорого. На что вы будете жить? -Жили же как-то раньше. Думаешь, Игорь баловал нас подарками? Не обольщайся на этот счет, папа, я растила сына одна. -Но... - Отец осекся. Встревоженным взглядом он обратился за поддержкой к своей жене, но та, очевидно, была занята подготовкой отповеди, поэтому ничего не заметила. Пришлось побарахтаться в одиночку. - Может, вам пожить у нас? -Нет, здесь он нас быстро найдет. Хочешь присутствовать при сцене долгожданной встречи? -Не хочу, - признался Александр Никифорович. - Но все-таки мне кажется, что у Максимки должен быть отец. Пусть я старомоден, но... -Ты прав, папа. Отец должен быть, и он будет. Но не Игорь. Эта последняя фраза Ларисы подключила к разговору мать. -Шлюхаться пойдешь? -Что?! - Ларису передернуло. - Что ты сказала?! -Что слышала! Я не позволю тебе на глазах у моего внука блядовать с кем ни попадя. У Ларисы округлились глаза. Такого от своей родной матери ей слышать еще не приходилось. Ей казалось, что при всех их внешних разногласиях они все же оставались друзьями, но, видимо, это было ошибкой. -Спасибо, мамочка, - процедила Лариса, опасаясь, что опять расплачется. Действительно, все происходит не так, как ты планируешь. - Я поняла, что ты хочешь сказать. Пожалуй, я пойду, пока Максимка не начал капризничать. Она поднялась и направилась в прихожую. -Подожди, Ларик! - попытался остановить ее отец. Лариса сбросила тапки, накинула на плечо сумочку. Она удерживалась от истерики каким-то чудом. -Лариса! - крикнула мать. - Перестань строить из себя невесть кого! Мы еще не договорили -Договорили! - Молодая женщина, готовая к выходу на улицу, снова появилась в комнате. - Ни черта вы обо мне не знаете. И ни черта вы не поняли. Мне двадцать пять лет, у меня на шее туземец-супруг, на руках - пятилетний ребенок, а вдобавок ко всему еще и любящие родители. А я жить хочу не хуже других, и чтобы меня дома нормальный мужик дожидался, которого я люблю... В конце концов, я забыла, когда трахалась в последний раз!.. Да что я вам объясняю!.. Она рванула к выходу. -Ларик!.. -Всё, пока! - бросила она и вылетела в подъезд, громко хлопнув дверью.

Возле баров и забегаловок на центральном городском проспекте скапливалась молодежь. Лариса долго искала свободную лавочку, искала любое место, где можно было бы отдышаться. Вскоре она нашла. Она почти с разбегу плюхнулась на скамейку, приютившуюся под мохнатой и запыленной елью, положила сумочку на колени, вытащила пачку сигарет. Кое-как справившись с дрожью в руках, она прикурила от зажигалки и уставилась в темно-синее небо. Послать все и всех... Денег на первое время хватит, продуктов в холодильнике еще достаточно, чтобы не умереть с голоду, вещей не так много, чтобы снаряжать для переезда грузовик. Одна знакомая не так давно предлагала Ларисе снять квартиру - оплата невысокая, от работы недалеко, есть телефон. Вот только с мебелью не густо, но это можно как-то пережить. В общем, все не так уж и безнадежно, главное - не поддаваться панике и не суетиться. На самом деле Ларисе очень хотелось поддаться панике. Более того, ей хотелось забиться в угол, накрыться одеялом и часок-другой пореветь. Раньше ей казалось, что она может позволить себе расслабиться и переложить решение проблемы на чужие плечи. В качестве спасательного круга в ее мыслях возникал какой-нибудь мужчина с волосатой грудью и большими руками, говоривший раскатистым басом и куривший "Беломор". Такие большие и добрые мужчины всегда знают, что нужно делать, они не станут рассуждать о смысле жизни в тот момент, когда требуются решительные действия. Собственно, для этого мужчины и существуют. Лариса шмыгнула носом и заплакала. Большого и доброго мужика у нее не было даже на примете, все приходилось делать самой и при этом стараться, чтобы никто не заметил стаю голодных кошек, скребущих на душе. -Девушка, что с вами? - послышалось справа. Она не отреагировала. Не услышала. -Эй, девушка! Лариса все же отвлеклась от своих мыслей и повернулась на голос. Справа от нее, возле края лавочки стоял невысокий молодой человек в светлой рубашке навыпуск и джинсах. В руках он держал кожаную папку с молнией и пакет с изображением Дженнифер Лопез. -Со мной все в порядке. "Сколько раз сегодня я произносила эту фразу?" - подумала Лариса. Молодой человек нерешительно подошел ближе. Лариса уловила запах дорогого одеколона. -Мне показалось, что вам нехорошо, - сказал парень. -Вы ошиблись, - ответила Лариса и в подтверждение своих слов громко шмыгнула носом. Незнакомец улыбнулся. -Я впервые вижу плачущего навзрыд человека в таком неподходящем месте. Чтобы скукситься на проспекте Ленина возле кафе "Солнышко", нужны серьезные причины. Лариса перестала плакать. -Если вы никогда такого не видели, - сказала она, вытирая тыльной стороной ладони скользящий по щеке соленый ручеек слез, - значит, вы еще не так много прожили. Парень ничуть не оскорбился. -Я прожил достаточно для того, чтобы делать такие выводы. Можно присесть? -Пожалуйста, - пожала плечами Лариса. - Я, наверно, вас огорчу: выглядите вы лет на шестнадцать. -Спасибо. Мне всегда говорили, что я хорошо сохранился. Лариса докурила сигарету и бросила ее в урну. Незнакомец смотрел на нее изучающе, но не слишком настырно. Он был довольно хорош собой. -Вы, наверно, куда-то спешили, - напомнила ему молодая женщина. - Со мной уже на самом деле все порядке, спасибо за участие. Парень ничего не ответил. -Я немножко расслабилась, - продолжала Лариса, не глядя в его сторону и пытаясь привести в порядок свою мордашку с помощью специальных приспособлений, вынутых из сумочки. - Но теперь уже все хорошо. Незнакомец продолжал молчать, будто проглотил язык. Лариса опустила зеркальце, посмотрела на парня и увидела широкую и теплую улыбку. -Я догадываюсь, о чем вы думаете, - сказал он. -О чем? -О чашечке кофе. В первую секунду в голове у Ларисы мелькнуло: "Прилипала?", - но затем она с удивлением обнаружила, что не отказалась бы от большой чашки горячего "каппучино". -Я угадал? -Ну... не знаю. Может быть, и думаю. Только это не повод, чтобы... -Не стесняйтесь. Я могу вас пригласить на кофе? Лариса дала себе на размышление всего несколько секунд. Она слишком устала, чтобы сопротивляться. -Я не откажусь, молодой человек, но хочу сразу предупредить... Незнакомец замотал головой. -Девушка, я не настаиваю больше ни на чем. Только кофе. -Извините, вы меня не поняли. Я хотела сказать, что мой пятилетний сын дожидается меня дома в компании соседки. Я не хотела бы заставлять его ждать. -Сын? - переспросил парень. - В компании соседки? -Да. Не совпало с вашим сценарием? -Нет, все нормально! - ответил молодой человек с таким искренним пылом, что Лариса не могла ему не поверить. - Если у вас проблемы со временем, я с удовольствием провожу вас до дома или поймаю для вас такси. Годится? -Вполне. Второй вариант. Лариса поднялась со скамейки. Пожалуй, ей немного полегчало. Пусть молодой человек и не смахивал на водителя-дальнобойщика с волосатыми руками ("дались тебе эти волосы!"), но на данный момент вполне годился на роль утешителя. -Откуда вы взялись? - спросила Лариса. -Шел мимо, - пожав плечами, ответил парень.

В темно-синем "Опеле", припарковавшемся у обочины, сидели двое. Водитель искал интересную программу на автомагнитоле, пассажир на переднем сиденье курил сигарету и смотрел на двери, за которыми только что скрылись молодые люди. -Это он и есть? - спросил пассажир, выпуская струю дыма. -Ага, - ответил водитель. - Что, не похож? -Не фонтан, прямо скажем. Такого шибздика я бы одним ногтем. -Не сомневаюсь. Только ты этого не сделаешь, потому что Палыч за него башку открутит. -Знаю, - фыркнул пассажир. - Он где-то здесь живет? -Угу. За углом. У него каждый вечер одна и та же дорога, так что если захочешь на него еще раз поглазеть, приезжай сюда же завтра. -А почему так? -Работает здесь недалеко, на складе. -Где?! -На складе, шампунь отпускает! - хихикнул водитель. Он, наконец, отыскал интересующую его программу. В эфире резвилась Бритни Спирз. - Кстати, вот тебе радио "Пилот". Люби и жалуй. -Понятно, - отозвался пассажир. - А что это за телка с нашим суперменом? -Не знаю. Скорее всего, только что снял. -А если они были знакомы раньше? -Да хрен его знает. Слушай, Серый, поехали отсюда. Я свое дело сделал, показал его тебе, остальное меня не касается. Серый задумчиво пошлепал губами, сделал две затяжки и выбросил сигарету в окно. -Ладно, поехали. Если это случайная девчонка, то не пригодится, а если знакомая, то появится еще раз. -Отлично! Через минуту машина вырулила на середину дороги и помчалась к перекрестку.

2

Вечером в субботу под окном остановился белый "лэнд-круизер", покрытый внушительным слоем пыли. С высоты третьего этажа он напоминал перештампованный БТР, который пропахал не одну сотню километров под палящим солнцем пустыни. За рулем этого чудовища сидел Кирилл Обухов. Глеб печально вздохнул. -Светка, Толстый приехал, - сообщил он, закрыв дверь балкона. - А я-то надеялся, что передумает. -Не дождешься, - отозвалась из соседней комнаты жена. - Он никогда не отменяет вечеринок. Глеб прошагал в прихожую, открыл входную дверь и высунул голову. С площадки первого этажа уже доносились тяжелые шаги Кирилла. Вскоре появился и он сам. Несмотря на свою роскошную комплекцию, четыре лестничных пролета он преодолел в считанные секунды. -Здорово, лентяй, - сказал он, протягивая мясистую руку, - пусти, не загораживай проход. -Ты в туалет торопишься? -Как догадался? -По запаху чую. -Подлец, - пробурчал Кирилл и скинул массивные башмаки под вешалкой. В доме своего старого друга он никогда особо не церемонился, если хотел раздеться, надеть тапочки или посетить уборную. Также он не ждал приглашения пообедать, принять душ или посмотреть по телевизору титанов реслинга. Подобные вольности укоренились с незапамятных времен, когда еще оба они не были женаты и на свои мизерные стипендии покупали докторскую колбасу общего пользования. Появившиеся впоследствии жены пытались навести свои порядки, но после двух-трех лет революций и гражданских войн отказались от этой затеи. -Кстати, - сказал Кирилл, прежде чем скрыться за дверью туалета, - кого это ты Толстым назвал? Глеб расплылся в довольной ухмылке. -Ты у меня в квартире "жучков" навешал? Вали давай. -Пока я звоню своей бабушке, вы должны собраться. Света, надень мое любимое платье. На сборы ушло минут двадцать. Светлана решила не потакать вкусам приятеля и надела простые черные джинсы и голубую рубашку. Глеб натянул свой старый серый пиджак. Кирилл, придирчиво оглядев обоих, поцокал языком. -Вы смахиваете на мелких лавочников после дефолта. -Не строй из себя импресарио, - отмахнулся Глеб. - Твой костюм, поди, от Версаче? -Недалеко от него. Так, всё, пошли, а то опоздаем к началу. В машине первые десять минут Глеб молчал. Он никак не мог отвязаться от мысли, что затея с рекламной кампанией Лесневского выйдет ему боком. Эти загадочные взгляды представителя предвыборного штаба, эти недомолвочки, намеки... Глеб обещал подумать, но думать и принимать решение уже второй день категорически не желал. Сложность заключалась в том, что сказать "нет" он не мог - какой дурак откажется от богатых заказчиков, - но от общения с политиками, тем более местными, его тянуло блевать. Перед ним стояла сложная дилемма. -Чего скис? - поинтересовался Кирилл. -Цейтнот, - прямо ответил Глеб и тут же пожалел об этом. Сейчас начнутся допросы, убеждения, резоны, и ему придется признать, что он валяет дурака. -"Пилот" завел самолет в штопор? -Вроде того. Рекламные объемы падают, а социологи твердят, что мы на девятом месте, вперед себя пропустили даже областное радио с их сельскими вестями. -Это бывает, - произнес Кирилл, не особенно демонстрируя сочувствие, - ты не первый. Что делать собираешься? -Пока не знаю. Возьму себе тайм-аут, чтобы подумать. -Правильно. Я бы даже посоветовал тебе вообще не думать об этом хотя бы пару дней. -Сомневаюсь, что у меня получится. -А ты попробуй! - Кирилл утопил педаль газа и обогнал еле плетущуюся "копейку". - Кстати, если хочешь, могу подогнать кого-нибудь из своих знакомых, им реклама не помешает, да и деньги есть. -Спасибо. Один тут уже сел мне на хвост, купюрами перед носом размахивал, замуж звал. -Ну и дери с него три шкуры. -Ты не знаешь кто. Лесневский свою задницу в губернаторское кресло хочет затащить. Кирилл хмыкнул, ударив ладонью по рулю. -Нашел-таки тебя! А я-то думал, что пронесет. Дери с него пять шкур, Глебушка, беднее не станет. Шестопалов улыбнулся. Кирилл умел взбодрить его как никто другой. По сути, он всю жизнь вытаскивал его за шиворот из любых ям, даже когда у них были практически равные шансы на успех. В конце концов, эту радиостанцию Глеб открыл на деньги Кирилла Обухова. -Эй, поразмышляй вслух, если тебе не трудно. -Мне кажется, что ты прав, - ответил Глеб, - твоя попа шире. Они подъехали к автостоянке, располагавшейся возле большого гостиничного комплекса. Заляпанный грязью джип Кирилла с трудом протиснулся в узкий коридорчик между "Вольво" и "десяткой". Выйдя из машины, Глеб посмотрел на новенькую, сверкающую под солнечными лучами "десятку" и с улыбкой произнес: -Киря, посмотри, как надо любить свою машину.

Телефон зазвонил вовремя - в двадцать один пятьдесят пять. Ребята явно не были обременены интеллектом, но на их исполнительность Трофимов пожаловаться не мог. Во всяком случае, пока. -Алло? -Пал Владимыч, это Сергей. -Слушаю тебя. -У нас все путем. - Голос Серого звучал спокойно, даже немного расслабленно. Трофимов представил его развалившимся на сиденье автомобиля с сигаретой в зубах, с бутылкой "Бочкарева" в руке, и ухмыльнулся. -Конкретно давай. -Ага. Только что подъехали Шестопаловы со своим толстым другом, выгрузились и вошли в клуб. -А наш герой? - поинтересовался Трофимов; этот пункт волновал его больше остальных. -Тот давно внутри. Кстати, он не один. -С кем? -С девицей. С той самой, что мы вчера засекли. -Выяснили, кто она? - Трофимов был уверен, что они так и не накопали нужной информации, но счел уместным задать этот вопрос. Чем больше вопросов, тем выше дисциплина. -Нет, Пал Владимыч, - прогудел Серый. - Мы решили, что это случайная знакомая, которую он снял на вечер, поэтому проверять не стали. Сегодня все выясним. Трофимов отвел трубку в сторону и усмехнулся. Насколько они предсказуемы, эти "супермены"! Как их ни одевай, сколько телефонов ни навешивай, клеймо трудного чердачного детства все равно не смоешь. -Сереженька, - сказал Трофимов в трубку, - тебе хорошо платят? Абонент стал дышать чаще. -Я доволен. -Прекрасно. А я тебе говорил, что парень не занимается съемом уличных барышень по вечерам? Серый хрюкнул и попытался возразить: -Мы просто подумали... -Сережа, - перебил Трофимов, начиная злиться, - думать буду я. Секунды три трубка только шипела, затем Серый с неохотой согласился: -Я понял. -Ладно, закончим. Максимум завтра утром я должен знать, что это за девушка и в каких отношениях она с нашим орлом. Как понял, прием? -Понял вас хорошо. -Молодец. По готовности докладывай. -До связи. Трофимов положил трубку и поднялся с кресла. У него раскалывалась голова. Он потратил кучу времени на разработку этого гениального плана и только теперь, когда они приступили непосредственно к его реализации, он понял, как сильно устал. Пожалуй, это возраст - как-никак шестой десяток идет. Он прошел на кухню, открыл холодильник и достал бутылку коньяка и тарелочку с ломтиками лимона. Сегодня у Трофимова долгий рабочий день. Он не знал, сколько времени потребуется, чтобы раздобыть свежую информацию, - час, два, или все десять, - но сегодня что-то определенно сдвинется. Он будет сидеть в своем кожаном кресле, смотреть записанный на видео хоккейный матч сборных СССР и США семьдесят второго года и пить коньяк. Больше ему пока заняться нечем. Наблюдая за финтами Харламова, Трофимов невольно размышлял о последствиях в случае провала игры - своей игры. Он рисковал. Это только для Серого и его дружков он был большой шишкой, а на самом же деле Трофимов являлся всего лишь исполнителем заказа. Пусть тот виртуозный номер, который он собирался исполнить, был от начала и до конца придуман им самим, заказчики в случае неудачи могли устроить ему эффектное торнадо. Пал Владимыч смотрел хоккей, пил коньяк и думал о том, что он, возможно, погорячился.

Ночной клуб "Черепаха" располагался на втором этаже бывшего универмага. Много лет назад этот магазин был частью большого гостиничного комплекса с рестораном, в котором заезжие туристы и командированные опустошали свои кошельки, но после вторжения рыночных отношений, когда дорогие и уютные рестораны повырастали буквально на каждом перекрестке, посетителей в этой гостиничной забегаловке стало гораздо меньше. Года через два ресторанчик совсем зачах, и один из городских толстосумов, недолго думая, прибрал его к рукам. Гостиницу он не тронул (правду сказать, она и по сей день оставалась предприятием "социалистического сервиса"), а из ресторана соорудил что-то вроде досугового центра, составными частями которого стали большой супермаркет, сауна-центр, боулинг на 8 дорожек и концертно-танцевальная площадка под названием "Черепаха" на три сотни посетителей. За несколько месяцев это комплекс стал едва ли не самым крупным развлекательным заведением города. На концертной площадке столичные "звезды" были регулярными гостями, народ валил на них валом, причем среди посетителей можно было встретить и обеспеченных мужчин в дорогих костюмах, и несовершеннолетних девочек не очень тяжелого поведения. "Сумчатые" занимали четырехместные столики, расположенные вдоль стен, их обслуживали официанты в белых рубашках и черных жилетках, а вся прочая пестрая братия обычно группировалась возле стоек бара и на танцплощадке. Во время шоу, когда температура в зале достигала определенного предела, представители разных слоев общества перемешивались в общей куче, а часам к четырем утра все единым потоком выплывали на набережную и начинали орать народные песни. Кирилл усадил своих гостей за столик в самом дальнем углу. Свой выбор он объяснил просто: "Здесь можно спокойно болтать и смотреть на сцену". Чета Шестопаловых ничего не имела против. -Программа начнется через час, - сказал Обухов, протягивая Светлане меню, - а пока нужно пожрать и чего-нибудь выпить. -Ты за рулем, - напомнила Света. Музыка на танцплощадке уже грохотала вовсю, поэтому приходилось повышать голос. -Я помню. Пью пиво. Глебушка, ты что будешь? Глеб поудобнее устроился в своем дерматиновом кресле, вытянул ноги под столом и ответил томно: -Мне, пожалуйста, два по сто, и в одну посуду. И тарелку с салатом, чтобы уронить в него морду. -Не оригинально. Женственной походкой к столику причалил светловолосый официант, принял заказ и быстро удалился. Светлана заказала себе салат из свежих помидоров и огурцов, жареный картофель с окорочками и кофе по-восточному. Глеб выбрал шашлык, горбушу и салат из кальмаров. Кирилл вообще навыбирал себе всякой всячины, и самым знакомым блюдом Светлане показались пельмени. -Ты все это будешь есть? - спросила она. -И не только есть, - ответил "новый русский" с загадочной улыбкой, но продолжать свою мысль не стал. Первая часть заказа была исполнена за десять минут. К салатам официант подал графин коньяка, бутылку легко молдавского вина и пол-литровую кружку "Сибирской короны". Кирилл сразу отпил треть ее содержимого, закурил и с деловым видом обратился к Глебу: -Ну, что, вернемся к нашим баранам? -Вернемся, только я сначала отработаю свою часть обязательной программы Глеб налил супруге вина, себе плеснул коньяку. Они дружно чокнулись, выпили. Глеб закусил кальмаром и снова развалился в кресле. -Насколько я понял, - начал Кирилл, - у нас на "Пилоте" не самые лучшие времена? -Плюс-минус, - ответил Глеб. - Бывало и хуже. Кирилл покачал головой и снова приложился к своей кружке. На лице его было написано нечеловеческое блаженство. Среди друзей он слыл неутомимым завсегдатаем различных дружеских посиделок, причем деловые вопросы предпочитал решать именно на посиделках. Поговорка о канадских лесорубах ("в лесу - о бабах, с бабами - о лесе") соответствовала его образу жизни полностью. -Можно сделать дополнительные финансовые вливания, - предложил Кирилл. -Не надо. Ты уже достаточно вложил. -То было совсем другое дело. - От Кирилла не так-то легко было отбиться, если на него нападали приступы филантропии. - Хотя, вообще-то, правильно, что ты про это вспомнил. В "Пилоте" и мои деньги крутятся, так что мне будет мучительно больно, если он долбанется через пять минут после взлета. Глеб тоже закурил. -А что касается твоего Лесневского, - продолжил Кирилл, - то тут можешь выкобениваться сколько влезет. Пусть он шлепает свои рекламные шедевры про аспирин и контрацепцию, лишь бы платил. -Да он платить не отказывается, даже наоборот... - Глеб осекся, решив умолчать о странном предложении по оплате. - Просто меня воротит от одного упоминания о чем-то подобном. Я даже голосовать никогда не ходил, а ты предлагаешь мне участвовать в избирательно кампании. -А жить тебе хочется? Извини меня, Глеб, но ты рассуждаешь как нищий студент, у которого забеременела подружка, а он сидит и размышляет, идти ему разгружать вагоны или не идти, испортит ли он свои нежные пальчики или не испортит, не пойдет ли это вразрез с его убеждениями. Честно говоря, я бы этого студента просто убил. А ты? Глеб ухмыльнулся. Выпитая рюмка коньяка уже резвилась в голове. -Я бы его не убил, я бы его, сукиного сына, кастрировал. -Вот так, - согласился Кирилл. - А теперь представь себя на его месте. Ты позаботишься о подружке или пошлешь ее к мяснику на аборт? Я не поэт, так что скажу прозой: иногда лучше рисковать забеременеть, чем не трахаться совсем. Внятно? Светлана, до сих пор слушавшая молча, решила вмешаться. -Эй, мальчики, вы не хотите сменить тему? -Светик, - ответил Кирилл, - мы называем вещи своими именами. -Называйте другие вещи, а то у меня уши опухнут. -Уговорила. Кирилл, вызвавшийся исполнять роль тамады, быстро наполнил освободившиеся бокалы, поднял свою кружку и с пафосом изрек: -За избавление раба божьего Глеба от сомнений! Шестопалов опрокинул вторую порцию коньяка одним глотком. Стало еще веселее. Директор радио "Пилот" не считал себя пьяницей, хотя и случалось, что просыпался после какого-нибудь праздника в чужой квартире со всеми признаками алкогольной амнезии. Будучи студентом, он закладывал за воротник куда больше. Но как все-таки хорошо посидеть в ресторане с приятелем, у которого когда-то стрелял пачку "Родопи" до стипендии! -Я гляжу, - сказал Кирилл, орудуя вилкой, - наш Глебушек приходит в себя. -Почти, - согласился тот. - Сегодня я уволил одного своего ведущего, и вот если в короткие сроки найду ему замену, буду счастлив, как корова "милки вэй". -За что ты парня? -За то, что не доносит до рабочего места свои шарики и ролики. -Соболезную. Кирилл прикончил кружку пива и взглядом поискал официанта. Его неугомонная натура требовала продолжения банкета. Горячее принесли через двадцать минут. К тому моменту коньяк в графине подошел к концу, а в голове у Глеба лохматые белые зайчики играли в настольный теннис. -Закусывай, - велела Светлана, когда перед ним поставили тарелку с шашлыком. Закусывай, а то окочуришься раньше времени. -Да-да, - подтвердил Киря, - закуси, а потом потрясем животиками. -Чем? -Животиками, а не тем, о чем ты подумал. С горячими закусками управились быстрее, чем с салатами. Вторую порцию спиртного пока заказывать не стали. Кирилл вышел из-за стола, снял свой пиджак "от Версаче" и сделал приглашающий жест. -Светик, пойдем потанцуем. -Спасибо, пока не хочется. Возьми лучше моего, а я на вас погляжу отсюда. Приятели вышли на середину танцплощадки. Молодежь, оттягивавшаяся под какую-то "кислоту", недовольно расступилась. Тучная фигура тридцатишестилетнего Кирилла Обухова и высокий и худой, как телеграфный столб, Глеб Шестопалов выглядели среди голопузых малолеток довольно комично. -Пам-парам-парам, - орал Кирилл, - сейчас будет моя музыка. -Ты уверен, что тебе этого хочется? - напрягая связки, прокричал Глеб. -На все сто. Кирилл щелкнул пальцами (или махнул кому-то рукой - Глеб толком не понял) и "кислота" вдруг захлебнулась. Танцующая молодежь не успела даже выразить свое негодование, как музыка заиграла вновь, только теперь уже совершенно другая. Из колонок ударили барабаны, и визг электрической гитары накрыл танцплощадку, как вой снарядов бомбардировщика. -Погнали! - заорал Кирилл. Он начал дрыгать ногами и вскидывать в разные стороны свои мясистые руки. Глеб последовал его примеру. Они танцевали свой любимый рок-н-ролл. -Это же "Криденс"! - кричал Шестопалов. - Боже, сколько лет я этого не делал. Когда ты успел договориться? -Вчера. Надо знать, кому наливать. Приунывшая молодежь расступилась окончательно, и теперь в распоряжении двух "старичков" оказалась почти вся площадка. -А-а-а, бляха медная!!! Кирилл летал от одного края к другому, и пузо его колыхалось, как холодец. Глеб пересекал квадрат по другой траектории. Завсегдатаи клуба в одно мгновение превратились в зрителей и, право, посмотреть было на что. Мужчины танцевали великолепно, они просто резвились, словно обезумившие от восторга дети в городском фонтане. Энергия била через край... "В этом ты весь! - говорила молоденькая Света Шестопалова своему мужу. - Твои усилители, раздолбанные гитары, пластинки старые. Куда это все девать теперь? Что за блажь, не понимаю?". Вряд ли она до конца понимала и сейчас, но, по крайней мере, старалась помалкивать. Она сидела за столиком, пила вино и смотрела на "пляшущих человечков" с умиротворением -Я сейчас вырублюсь! - взвизгнул Глеб, пролетая мимо приятеля. Его действительно уже немного заносило в сторону. Кирилл тоже выдыхался, и это было заметно по ручьям пота, блестевшим на его шее, и по промокшей рубашке. -Врагу не сдается наш гордый варяг! - пропел Обухов ни к селу, ни к городу, но его в таком грохоте, разумеется, никто не услышал. Вторую половину короткого танца приятели дефилировали в центре площадки, толкая друг друга локтями. Когда в воздухе повис последний звенящий аккорд, оба в едином порыве торжествующе вскинули руки. -О-па! -Да! Раздались аплодисменты, кто-то два раза крикнул "браво". Респектабельная часть посетителей явно оценила по достоинству выход внештатных танцоров, молодежь ради приличия посвистела. Глеб и Кирилл театрально раскланялись и вернулись на свои места. -Вы это заранее отрепетировали? - спросила Светлана, подавая Кириллу платок. -Да, лет пятнадцать назад, в общаге. Кстати, как мы смотрелись? -Как два пьяных орангутанга в песочнице. -Глеб, не расслабляйся, - сказал толстяк. -Что? Еще плясать будем? Ты хочешь, чтобы я сдох? -Нет, мы будем слушать. Программа начинается. Действительно, прожекторы над танцплощадкой погасли, сцена осветилась приятным голубоватым сиянием. В тишине раздалось шипение дымовых установок, густые клубы белесого дыма поползли со сцены в зал. Минута была более чем торжественная. -Это, собственно, то, ради чего я вас сюда притащил, - сказал Кирилл. Смотрите и ловите кайф. Глеб налил себе немного минеральной воды, которую предусмотрительно заказала Светлана, и сделал осторожный глоток. -Леди и джентльмены! - рявкнул из мощных колонок низкий голос. - Мы рады приветствовать вас в клубе "Черепаха". Пауза. Пространство заполнил звук, похожий на рокот огромного механизма. Глебу живо представилась сцена из "Титаника": сотни кочегаров в машинном отделении перекидывают уголь. По спине поползли мурашки - Глеб обожал такие звуки. Мужчина с низким голосом заговорил вновь: -Наслаждайтесь нашей сегодняшней программой и ураганным звуком, обеспеченным компанией "эс-тэ-ка". Мы работаем для вашего удовольствия! -Спасибо, - пробормотал Кирилл, указательным пальцем подзывая официанта, замершего у стены в позе английского дворецкого. Когда тот подошел, Кирилл сделал новый заказ: - Дружище, сооруди для моего удовольствия еще кружечку. Да, и коньячку еще принеси. Пожалуйста. Официант ушел. Таинственный голос заканчивал свою интродукцию: -Сегодня на сцене - группа "Ночная смена"! Глеб только успел усмехнуться, как вдруг яркий луч света пронзил пространство над сценой. Под лучом стоял человек в белой рубашке навыпуск, черных кожаных брюках, в темных очках и с микрофоном в прижатой к бедру руке. Никто не заметил, когда он появился, и его появление было настолько эффектным, что Глеб больше не смог съязвить. Впрочем, вместо него это сделал Кирилл: -Типа Джексон из бутылки.

Василий Стручков не был очень хорошим журналистом. Он все время куда-то опаздывал, все время назначал встречи и не являлся в указанный срок. В телекомпании его терпели, потому что скандальные материалы, подготовка которых не требовала большого ума, у него все же получались. Также Вася неплохо справлялся с интервью и небольшими очерками. Но аналитиком он был никаким. Вдобавок ко всему он стал частенько прикладываться к бутылке. Коллеги и немногочисленные друзья полагали, что причиной тому стал отказ руководства компании выделить ему эфирное время для собственной передачи. Почти все его однокурсники, попавшие в компанию вместе с ним, уже настряпали кучу авторских программ с различной степенью успеха, а Вася бегал по городу с микрофоном, выискивал какие-то гадости и сваливал их на головы телезрителей. Смертная тоска подступила незаметно. Вчера главный редактор сунул ему в руки бумажку с адресом и грозным голосом пообещал, что лишит его ушей и ноздрей, если Вася не появится по этому адресу в точно определенное время. "Делать особо ничего не надо, - сообщил редактор, закажи себе минералки, посиди, посмотри, потом расскажешь". Вася запихал бумажку в недра своей куртки и в тот же день надрался так, что наутро его физиономия напоминала хлопчатобумажную салфетку, залитую томатным соусом и захватанную жирными пальцами. За весь сегодняшний день ему так и не удалось привести в порядок свой портрет, и более ничего не оставалось, как банально опохмелиться двумя бутылочками пива. Разумеется, на входе в клуб "Черепаха" его задержали. -Я корреспондент телекомпании "РТВ", - возмущался Василий, пытаясь прорваться сквозь строй крепких парней в униформе. - У меня здесь дело. -Фэйс-контроль, братишка, - вежливо сообщил главный охранник. -Какой фэйс-контроль! Я вам сейчас удостоверение покажу. Мне работать надо! -Ты уже хорошо поработал и в таком виде сюда не пройдешь. Вася отступил на пару шагов, отдышался. Со второго этажа здания доносились громоподобные раскаты танцевального ритма. -Ну, ребята, пропустите. В конце концов, я могу заплатить за билет. -Не поможет. - Охранники были достаточно терпеливы; за каждую свою трудовую вахту они отсеивали с десяток таких заморышей, как Вася. -Но там уже программа давно идет! - взмолился Стручков. - Я и так уже опоздал!

-Твои проблемы. Вася набрал в грудь побольше воздуха и ринулся на охранников. Те встали плотной стеной, и в одно мгновение корреспондент телекомпании "РТВ" был отброшен от дверей метров на пять. -Ну, сволочи, - процедил Стручков, - вы у меня попляшете. Я пожалуюсь вашему начальству! Нет, я на вас, козлов, разгромный материал сделаю! Один из плотных ребят вышел вперед, подхватил журналиста под руку и подтолкнул к выходу. -Пойдем-ка на воздух, - сказал он. Вася попытался упереться руками в косяк, но это не помогло. Охранник был раза в два крупнее, и ему ничего не стоило выкинуть дебошира на улицу одной рукой. -Куда ты меня тащишь, мудак! - орал Стручков, скользя ботинками по крыльцу. Неприятностей хочешь?! -Неприятностей на свою задницу заработал ты, - ответил секьюрити и развернул Васю лицом к себе. - Жалуйся, если хочешь. С этими словами он коротко размахнулся и влепил неудавшемуся репортеру эффектную и сильную оплеуху. Вася перелетел через перила и рухнул под крыльцо, как мешок с овощами. Папка на молнии, которую он секунду назад держал в руке, оказалась на нижних ступеньках. -Ты в порядке, братело? - вежливо осведомился охранник. -Пошел ты!.. - донеслось снизу. -Я очень рад. - Секьюрити отряхнул руки, поправил ремень и отправился восвояси, а Василий Стручков еще долго сидел на траве и потирал ушибленную ляжку.

Выступление группы "Ночная смена" продолжалось минут тридцать. Собственно, группа состояла из двух человек - певца и гитариста: длинноволосый жлоб с гитарой носился по сцене, как угорелый, и довольно умело развлекал публику, вокалист же практически не двигался. -Неплохо смотрится, - сказал Кирилл в паузе между песнями. Глеб молча кивнул. Ребята спели семь песен. Первую, похожую на русский эквивалент ритм-н-блюза, публика приняла довольно прохладно. Вторая песня представляла собой лирическую балладу о неразделенной любви: слова были так себе, а вот мелодия Глебу понравилась. -Откуда ты его знаешь? - поинтересовался Шестопалов у приятеля. -Кого? Этого парня? -Угу. -Я с ним практически не знаком. -А чьи песни он поет? -По-моему, свои. -Молодец, - резюмировал Глеб. Третья песня "Ночной смены" заставила скучающую молодежь шевелиться. К танцплощадке потянулись даже обитатели дорогих столиков. И снова мелодия оказалась на высоте. Глебу стало казаться, что для молодежной самодеятельности это слишком хорошо. Четвертая песня... "Ночная смена" схитрила, оставив свои главные вещи напоследок. Четвертая, пятая, шестая и седьмая песни произвели на Глеба неизгладимое впечатление. За все время, что он был директором музыкальной радиостанции, ему пришлось прослушать десятки кассет и дисков с записью местных исполнителей, но до сих пор ему попадались лишь амбициозные малолетние графоманы и подражатели, научившиеся управляться с компьютером и овладевшие вокальными навыками на уровне школьного хорового кружка. Эти местечковые "звезды" частенько попадали на радио и телевидение, давали интервью и старались выглядеть при этом как суперкассовые голливудские персоны: носили черные очки, ноги закидывали на подлокотники кресел и разговаривали исключительно с калифорнийским акцентом. При ближайшем рассмотрении они оказывались обычными подростками-нигилистами, покрытыми панцирем возрастных комплексов. Но этот парень не был на них похож. Он держался естественно, даже немного отстраненно, и всем своим видом как бы говорил: "Мы тут еще маленько попоем, а потом свалим, и вы сможете вернуться к своим блюдам". Все было очень мило и скромно, почти без пафоса. -Кирилл, - обратился Глеб к приятелю, - ты иногда преподносишь сюрпризы. Я, пожалую, тебя потом поцелую. -Валяй. Каждая из последних песен была абсолютным шлягером. Зал остался доволен. Закончив выступление и собрав причитающуюся порцию аплодисментов, ребята покинули сцену. Концертный свет погас, продолжилась дискотека. -Ну, как тебе? - поинтересовался Кирилл. Глеб только молча кивнул головой - он еще не успел облечь свои мысли в точные фразы. -Я думаю, - продолжил Обухов, - что ротация на радио "Пилот" могла бы сделать этого парня любимцем местной публики. Глеб ухмыльнулся: -Его надо сделать любимцем всероссийской публики. Ему бы денег побольше, и тогда "Песня года" вместе с "Золотым граммофоном" смогут отдохнуть. Вот ты бы, Киря, взялся раскручивать парня? -Нет. -Денег жалко? -Пацана жалко. - Кирилл с невозмутимым видом принялся ковыряться в своей тарелке. - Я бы вот тебе посоветовал присмотреться к нему, чтобы извлечь пользу. Знаешь, "Пилот" в последнее время достает даже меня, твоего друга и почитателя.

Вокалист группы "Ночная смена" оказался довольно стеснительным парнем, не знающим, куда деть руки. Он то совал их в карманы, то принимался усердно теребить рукав и все время смотрел куда-то в сторону. Тот холодный супермен, который полчаса назад зомбировал со сцены танцующих подростков, куда-то исчез. -Как будто два разных типа, - сказал Глеб жене. -Угу. Рядом с парнишкой стояла девушка с роскошными темными волосами, а из-за ее плеча выглядывала ухмыляющаяся физиономия Кирилла, похожая на репу с двумя просверленными дырочками. -Познакомьтесь, - сказал он, вылезая вперед. - Это Вадим, а это его подруга Лариса. Они, оказывается, собирались еще посидеть в этом заведении, и я решил пригласить их за наш столик. -Мог бы и предупредить - сказала Светлана, - мы бы хоть стулья раздобыли. -Не беспокойтесь, - вымолвил Вадим, - мы о себе позаботимся. Судя по виду, заботился он о себе не очень часто: старые полинявшие джинсы и странного цвета футболку дополняли помнившие Вторую мировую войну башмаки. Лариса выглядела куда более привлекательно. -Не обращайте внимания на мой наряд, - сказал Вадим, перехватив изучающий взгляд Глеба. - Я сегодня забыл ключи от комнаты, где в прошлый раз оставил приличный костюм. Такая вот неприятность. Глеб, смутившись, махнул рукой. Кирилл к этому моменту уже соорудил два лишних стула. -Вадим, Лариса, - обратился к молодым людям толстяк, - познакомьтесь с моими друзьями. Вот этот высохший кукурузный початок, что на вас пялится, называется Глебом Шестопаловым. Рядом с ним - моя любовница и по совместительству жена кукурузного початка по имени Светлана. Она хорошая женщина, но вот с супругом ей явно не повезло. -А этот расфуфыренный индюк - по несчастью, мой друг Кирилл, - парировал Глеб. - Садитесь, ребята, нечего стоять. Вадим и Лариса уселись за столик. Девушка выглядела несколько зажатой, но и ее милое личико озарилось улыбкой, когда два друга начали их знакомить. -Что вы будете пить, Лариса? - спросил Глеб. -Спасибо, ничего. Глеб покачал головой. -Так нельзя. Давайте я вам налью пока минеральной воды, а потом вы сами определитесь. Вадим, я надеюсь, ты составишь мне компанию? -Пожалуй, - отозвался тот. -Ну, тогда по коньячку! Первый тост выпили за знакомство. Взгляд Вадима, ранее блуждавший по окрестностям, теперь сфокусировался на обитателях столика. Лариса все же пока оставалась немного скованной. Глеб без труда определил, что она не столько подруга, сколько новая знакомая Вадима, которую он пригласил в ресторан впервые. Однако, некоторые едва заметные "косяки", перехваченные Глебом, свидетельствовали о том, что тащить ее в ресторан силой не пришлось. После второй рюмки, выпитой за творческие успехи, Глеб аккуратно запустил в действие технологию канадских лесорубов. -Вадим, ты где-то еще выступаешь? -Ну, бывает, - ответил тот сосредоточенно. Было видно, что предметные разговоры он уважал больше, чем пустой светский треп. -А где записываешься? -В домашней студии у приятеля. -Недурно звучит. Кстати, мне очень понравилось. Кирилл в это время вовсю перешептывался с Ларисой. То ли он рассказывал ей похабные анекдоты, то ли щекотал под мышками, но она начала хихикать. Вадим с беспокойством поглядел в их сторону. "Волнуется, - подумал Глеб, - ревнует. Она ему тоже нравится". -Слушай, Вадик, - продолжал он, - ты с радиовещанием когда-нибудь соприкасался? -Особо нет. -А попробовать не хотел бы? Вадим неожиданно улыбнулся, и эта улыбка навела Глеба на мысль, что Кирилл уже давно нашептал ему, кто есть кто, да и за столик притащил не просто так. -Я бы не отказался, - сказал Вадим и зачем-то полез в задний карман. После минутной возни он вытащил компакт-диск и протянул его Глебу. -Хочу вам подарить кое-что свое. Это ни в коем случае не намек, а просто презент. -Ты его в заднем кармане носишь? - удивился Шестопалов. -Нет, я сунул его за пояс. Неожиданно вмешался Кирилл. -Бери, бери, хороший диск. Я слушал. Вопреки обыкновению, Глеб не сморщился, принимая подарок, и не фыркнул, ознакомившись с содержанием обложки диска: и здесь у "Ночной смены" все было в порядке, на достаточно профессиональном уровне. -Спасибо. Ну, тогда уж позволь и мне тебе кое-что презентовать. Глеб тоже полез куда-то в карман пиджака, вынул маленькую книжку и положил ее на стол. -Подпишу тебе свое творение, а ты подпишешь мне диск. Идет? Вадим кивнул: -Диск уже подписан. Глеб посмотрел на него пристально, цокнул языком: -Ай да Пушкин, ай да сукин сын. Это вы с Кириллом придумали? -Ничего мы не придумывали, - вновь вмешался толстяк. - Давай подписывай, и вмажем по рюмашке. Обмен культурными ценностями был завершен. Кирилл наполнил бокалы, заставил всех присутствующих их поднять и сказал тост: -За процветание каждого из нас в отдельности и всех вместе! За перспективы! После того как закусили, Глеб наклонился к Вадиму и шепнул: -Если не хочешь сразу же испортить отношения, советую не обращаться ко мне на "вы". Договорились? Вадим смутился; к слову, смущение и излишняя скромность сегодня были его козырными картами. -Договорились. Глеб... - Парень сделал паузу. - Глеб, я могу помочь тебе с книгой. "И об этом Толстый успел ему рассказать!" - подумал Шестопалов. -В каком смысле помочь? -Ну... чтобы она продавалась лучше. Глеб ничего не ответил, только наградил испепеляющим взглядом своего упитанного приятеля. Кирилл всегда был трепачом, и для такого предприимчивого человека это, пожалуй, было странно. -Какой у нее тираж? - спросил Вадим. -Осталось около четырех с половиной тысяч. У тебя есть какие-то идеи? Вадим неопределенно пожал плечами: дескать, может, есть, и может, и нету. Глеб снова пристально посмотрел на него. Какой-то он странный, этот маленький супермен.

В половине второго ночи компания вышла из клуба. Кирилл настоял на том, чтобы Вадим и Лариса уселись в его чумазый джип. Ребята долго сопротивлялись, уверяли, что доберутся на такси, но они не знали, что если Кирилл Обухов чего-то хотел, то он этого добивался любыми способами. В результате их запихнули в машину почти силой. Едва обуховский броневик покинул клубную стоянку, как куривший на крыльце парень в черной куртке достал телефон и набрал номер. -Алло, Пал Владимыч, это Серый... Да, всё получилось. Уехали только что, все пятеро. По-моему, они нашли общий язык...Да, я понял... Ага. Все, до завтра.

3

Глеб Шестопалов, "Убегающий волк" Я знаю, что я умница

О том, с чего начинать, мы поговорим позже, а пока давайте определимся, кто вы такой есть, чтобы вас уважали, любили и принимали за Человека с большой буквы? Вот вы стоите перед зеркалом, изучаете собственное отражение и приходите к выводу, что Матушка Природа, создавая вас, периодически прерывала свое занятие, чтобы посмотреть "Санта-Барбару". В результате у Матушки вышло черт знает что: глаза немного косят, губа выпячивается, как у резиновой обезьянки, а все остальное вообще не поддается какому-либо сравнению. "Кому я нужен?! - думаете вы, стряхивая с лацкана пиджака остатки вишневого варенья. - Ни фига у меня не получится!" Что ж, самокритика - вещь полезная, подчас просто незаменимая, но всему должна быть мера. Вы можете критиковать себя, если ваша критика конструктивна, вы имеете полное право разнести себя в пух и прах, но, по большому счету, вы ОБЯЗАНЫ СЕБЯ ЛЮБИТЬ! Любить на самом деле гораздо сложнее, чем ненавидеть, и я надеюсь, что вы хотя бы пытались убедиться в этом на собственном опыте. Вы знаете себе цену. Причем, знаете лучше, чем кто бы то ни было. Только вы сами способны, лежа ночью в постели, отругать себя за медлительность, за то, что еще один день прожит впустую, истрачен на мелочи. Вы знаете свои минусы, в том числе и те, что незаметны для окружающих. Перед самим собой не нужно лукавить, не нужно притворяться Красной Шапочкой или, на худой конец, Крокодилом Геной. Черное - это черное. Но вы так же хорошо осведомлены и о своих плюсах, не правда ли? Вчера вы прекрасно справились с поставленными перед собой задачами - браво, похвалите себя! Сегодня заработали кучу денег и купили любимому человеку порцию мороженого - ах, какая прелесть! Вы лучше других разбираетесь в радиоэлектронике и преуспели в ловле тараканов - получите ваши честно заработанные пять баллов! Понимаете, к чему я клоню? Не бывает абсолютно бесполезных людей, так же как не бывает и суперменов. И если "что-то кое-где у вас порой" получается не ахти, займитесь корректировкой, в то время как свои очевидные успехи можете смело предавать гласности. Не слушайте тех, кто утверждает, что тщеславие - грех, носитель которого подлежит немедленной изоляции; в разумных пределах тщеславие сойдет за достоинство. Чтобы выгоднее продать себя, нужно просто "повесить на шею ценник". Пустите в ход весь арсенал изобразительных средств, какой имеется в вашем распоряжении. Нужные люди должны узнать о вас как можно больше того, что может им пригодиться, и тщеславие здесь ни при чем - обычный холодный расчет, и только.

Проснувшись, Лариса не сразу поняла, где она ночевала. Чужой диван, чужие запахи и незнакомый потолок, нависающий над головой. И люстра какая-то не такая. Где она? Из кухни донеслось шипение сковородки. Это вообще ни в какие ворота. Лариса уже подзабыла это ощущение, когда ты просыпаешься, а на кухне что-то готовится, шипит и источает сладкие ароматы в твое отсутствие. Что там может готовиться, когда я - здесь?! Лариса взглянула на часы. Здесь ее поджидал еще один сюрприз: будильник недвусмысленно намекал на то, что матери-одиночки уже давно пропалывают сорняки в огороде. Двенадцать часов! Ее моментально охватила паника. Где она должна сейчас находиться? Где?! Детский сад, магазин, репетиция... Господи, она опоздала, опоздала!.. Рывком откинув одеяло, она села на кровати и тут же обнаружила, что практически голая, если не считать трусиков. Лифчик висел на стуле, рядом со спортивными штанами хозяина квартиры, а под стулом валялась пестрая коллекция исковерканных оберток от презервативов. Тьфу ты! Хотя в данный момент ее никто не видел, Лариса все же покраснела. Она находится в доме мужчины. Хорошего мужчины. Его зовут Вадим, они вчера посетили ресторан, где прошел сольный концерт, а потом, когда их высадили возле дома, решили еще погулять. Да, ночь была прекрасна. Они обошли дом раз десять. Вадим рассказал о себе все, что смог вспомнить. О том, что мать его живет в Кургане, а отца он в сознательном возрасте не застал, потому что папашка оказался слабонервным малым и смотался, как только мокренький Вадим устроил первый в своей жизни настоящий концерт. "Хиленькие мужички пошли", - подытожил парень. Вместо отца у него был некий дядя Петя, сосед по лестничной площадке. Пожалуй, о дяде Пете Вадим говорил слишком долго. -Он возился со мной как с собственным дитятей, - рассказывал парень. - Водил в цирк, на футбол, а иногда брал с собой на работу, в какой-то непонятный институт, где мужики носили бороды и очки, а женщины не снимали резиновых перчаток. Мне с ним было интересно. Наверно, папашка мой не был таким. От дяди Пети я узнал все, что полагается знать парню в семнадцать лет, он мне письма в армию писал. Могу сказать, что тем, кто я есть сейчас, я обязан матери и дяде Пете. -А кто ты есть сейчас? - спросила Лариса. -Обаятельный молодой человек. Да разве ты сама не видишь? Потом они посидели на качелях во дворе, и когда Лариса пожаловалась на ночную прохладу, Вадим пригласил ее подняться домой. О том, что случилось дальше, вспоминать приятно. Вадим такой щупленький, невысокий, - словом, далеко не Тарзан - но Лариса сосчитала количество оберток под стулом и сглотнула. Четыре. Упс! Вспомнив, что сегодня воскресенье и сын остался с дедушкой - папа все-таки согласился посидеть с ним, пока она развлекалась - Лариса испытала легкое чувство стыда. Наверно, мама была права: она безответственная молодая леди, для которой собственный ребенок - почетная, но тяжелая обязанность. Мама всегда оказывается правой. Лариса снова упала на подушку и уставилась на книжные полки. Умные книги: Гоголь, Шекспир, Мериме, Кинг. Когда они пришли сюда, Вадим долго еще что-то рассказывал, показывая свое жилище - достаточно ухоженное и уютное для съемного - но она не особенно вслушивалась и всматривалась. Ей просто хотелось ласки и тепла, и она сама сделала первый шаг. Ее настойчивость и смелость были удивительны даже для нее самой, но Вадим почему-то вызывал у нее безграничное доверие. Ему достаточно было посмотреть на нее ободряюще, сказать пару ласковых слов, и она таяла. Невероятно, но они знакомы всего два дня. Сейчас он войдет в комнату, и она встретит его вот так, без одеяла, в одних трусиках. Просто восхитительно! Он вошел через десять минут. На нем была только длинная рубашка, застегнутая на нижние пуговицы, а в руках он держал поднос. -Привет, - сказал Вадим, аккуратно ставя поднос на диван. Разумеется, он сразу оценил открывшееся ему зрелище. - Тебе не дует? Лариса молча покачала головой и потянулась. -Я тут тебе кофе приготовил. Ты пьешь кофе по утрам? -Пью. А чем это так вкусно пахнет? -Это... ну, это какие-то плюшки получились, не знаю, как назвать. Хочешь позавтракать в постели? Лариса уже давно решила, что она это сделает. Хотя бы раз, хотя бы сегодня. -Тогда устройся поудобнее, - посоветовал Вадим, пододвигая поднос. Лариса села, подтянула одеяло до пупка ("выше - ни за что!") и так сладко зевнула, что парень рассмеялся. -Не тресни! Лариса приступила к трапезе. Она поставила поднос на колени, в одну руку взяла чашку, а в другую - то, что Вадим назвал "плюшками" и что на самом деле оказалось бутербродом с расплавленным сыром и колбасой. Весело подмигнув, она вонзила в бутерброд зубы. Однозначно, это самое прекрасное воскресное утро в ее жизни. -У тебя есть еще какие-то дела сегодня? - спросил Вадим. -Угу. -Важные? -Угу. Он почесал лоб. Лариса, увидев его разочарование, приостановила жевательный процесс. Конечно, ему нужно объяснить. -Вадик, не обижайся, у меня Максимка с дедом целый день сидит, скучает. Вадим будто бы спохватился: -Да, конечно, надо идти. Я тебя не буду задерживать. Лариса кивнула. Кофе оказался так себе, обычный растворимый и, кажется, даже бразильский, но с бутербродом он вполне гармонировал. -Ларис, ты не спеши, я тебе еще сделаю, у меня сыра много. -Нет, спасибо. Я съем парочку, и хватит. Мне нельзя, а то я танцевать не смогу. -А когда у тебя следующая репетиция? -Сегодня вечером. Лариса уже рассказала ему, что ведет танцевальный класс во дворце культуры и время от времени сама танцует в концертных программах. Профессия накладывает свои ограничения: не валяться на диване, поменьше трескать мучного и не злоупотреблять алкоголем. -Ну, ладно, - сказал Вадим. Лариса снова замедлила темп жевания. Она увидела, что парень расстроился, хотя и пытался не подавать вида. Совершенно очевидно, что он рассчитывал на новую встречу, но настаивать не мог или не умел. Вадим с самого начала показался ей излишне робким, хоть и заговорил он с ней тогда, на проспекте, довольно смело. -Что-то не так? - поинтересовалась она. -Нет-нет, все в порядке. Кушай. Лариса вздохнула. Ей и самой не хотелось думать, что эта встреча - одна из тех, что происходят между молодыми мужчинами и женщинами в перерывах между домом и работой. Она хотела, чтобы они встретились снова. -Вадик. -М? -У тебя самого-то какие планы сегодня? Он приободрился. -Ну, пока никаких, а вечером меня к себе звал Глеб. Он хочет показать мне свою студию. -Вот видишь, нам сегодня не до забав. -Ага. И все-таки он расстроился! Лариса доела оба бутерброда, допила кофе и отодвинула поднос в сторону. Полностью откинув одеяло, она встала на корточки и подковыляла к Вадиму, взяла его за плечи, поцеловала в щеку. -Спасибо тебе, сладкий. -На здоровье, - простодушно ответил Вадим. -Я не об этом. Спасибо тебе за встречу и все остальное. Я была счастлива. Она поцеловала его в губы и пошла собираться. Все время, что она провела в ванной и перед зеркалом в прихожей, Вадим сидел на диване. Лишь когда она нацепила туфли и повесила на плечо сумочку, он нехотя поднялся. -Вадик, я пойду. Он стоял у косяка и не предпринимал никаких попыток попрощаться. -Ты телефон мой помнишь? - спросила она. -Конечно. -Позвони мне... знаешь когда... - Лариса произвела в уме какие-то сложные вычисления. - Вечером, часиков в шесть. Сможешь? Парень кивнул. Тут бы им и попрощаться, но Лариса снова приблизилась к нему. -Вадим, - начала она, тщательно подбирая выражения, - мне не хочется, чтобы... чтобы все закончилось вот этими двумя вечерами. Ты мне веришь? -Да. -Я уже не в том возрасте и не в том положении, чтобы разгуливать направо-налево. У меня сын и... - Она запнулась; ей не хотелось говорить про мужа, который вот-вот вернется из тюряги. - ... И я стала очень осторожной. Может быть, слишком осторожной, но я должна быть такой. Ты понимаешь? -Да. -Я знаю, что ты понимаешь. Давай не будем спешить, посмотрим, как сложится. Вадим начал улыбаться. -Хорошо, давай посмотрим. Лариса смотрела на пуговицы его рубашки, поэтому улыбка парня осталась незамеченной. -Ты, наверно, считаешь меня легкомысленной? -Почему? -Потому что так быстро все... -Нет, не считаю. Мне кажется, я тебя действительно понимаю. Она все же подняла на него глаза... и в один миг сомнения улетучились.

Когда во двор пятиэтажки, располагавшейся на окраине города, въехала колонна грузовиков, солнце уже перевалило на вторую половину неба. Эти грузовики опоздали - во дворе полным ходом шли какие-то странные работы. Из головной машины высунулся экспедитор, бородатый мужчина лет сорока с бегающим взглядом. -Эй, пацан! - обратился он к первому попавшемуся местному жителю. - Это Калмыкова, пять? -Да. -А что тут у вас творится? -Это у нас детский городок строят. -Кто строит? -Кирилл Сергеевич. -Кто-кто?! -Кирилл Обухов. -Понятно. Экспедитор засунулся обратно в кабину и начал тихо материться. -Твою мать, опять он! Второй раз уже... Машина развернулась и остановилась на углу дома, остальные так и продолжали стоять у обочины. Экспедитор выпрыгнул на газон, сунул под мышку папку с накладными и направился во двор. Работа кипела. Десяток мужчин в желтых комбинезонах устанавливали качели, песочницы и турники. Еще несколько человек занимались рассаживанием елочек по периметру, а две немолодые женщины красили уже установленные возле подъездов скамейки. Местные жители - в основном, ребятня и старики - крутились рядом и открыто выражали свое восхищение. Определить, кто руководил этими работами, не представлялось сложным. Этого человека можно было увидеть издалека - большого и внушительного, со светлым ежиком волос и телефонной трубкой в руке. К нему экспедитор и направился. -Здравствуйте. Это опять вы? Толстяк смерил его любопытным взглядом, почесал в ухе антенной телефона. -Я. -Вы - Обухов? -Ну. -И что вы тут строите? Кирилл вместо ответа сделал широкий жест рукой: дескать, сам видишь. -Кто позволил? - продолжал допрос экспедитор, не желавший мириться со своим опозданием. -Горзеленстрой, администрация района. Фамилия Платонов что-нибудь говорит? Экспедитор чертыхнулся. Тот же самый Платонов неделю назад одобрил план возведения детского городка по улице Калмыкова, дом пять, но только никакого Обухова там не стояло даже в коридоре. Резолюция поставлена на бумагах, представленных предвыборным штабом кандидата в губернаторы Константина Лесневского. -Вы тоже куда-то баллотируетесь? - спросил экспедитор. - Мы уже второй раз на вас натыкаемся. Кирилл вскинул брови. -В смысле - "баллотируетесь"? -Ну, в смысле, что мы здесь от Лесневского. Это его благотворительный объект. Вот бумаги. Настала очередь Кирилла фыркать. Он лишь мельком взглянул на документы, потом повернулся к одному из своих рабочих и прикрикнул: -Эй, аккуратнее там, плотнее ставь! Если эта хрень грохнется, я вам потом самим памятник поставлю. Экспедитор напомнил о своем присутствии покашливанием. -Кхм, господин хороший, как будем разруливать ситуацию? -Не знаю, - бросил Кирилл. - У меня все пробито в администрации. Ищите другой двор. -Да вы-то с чего тут развернулись?! - не выдержал бородач. - Вы кого представляете? Кирилл неторопливо сунул в зубы сигарету и столь же неторопливо ее поджег. -Себя самого. - Он кивнул на дом. - У меня тут племянница живет. -Хватит врать! У вас племянница в другом районе жила. -Здесь еще одна. У меня их две. Ищите другой двор. -Где?! -Не знаю. Слушай, друг. - Кирилл полез в карман за бумажником. - На вот тебе денежку, иди купи своим орлам по пиву и отваливайте. Экспедитор только плюнул себе под ноги, развернулся и ушел. А Кирилл продолжал отдавать команды: -Ровнее держи, ровнее! Вот эту хрень вон туда поставь, под деревом. Там ей самое место.

В Центре делового сотрудничества в это воскресенье наблюдалось небольшое столпотворение. Возле двухэтажного здания невразумительной архитектурной формы, второй десяток лет служившего и концертным залом, и местом собраний филателистов с аквариумистами, припарковались десятки автомобилей. В основном, это были "жучки" журналистов, и только в самом удобном месте, помеченном знаком, оставили свои иномарки VIP-персоны. Сегодня здесь проходила пресс-конференция Константина Лесневского, одного из кандидатов в губернаторы. О ее проведении было объявлено еще неделю назад, но желающих задать гадкие вопросы оказалось не так уж и много. Особую активность проявили лишь журналисты независимых средств массовой информации, а с таковыми в городе наблюдалась напряженка. Лесневского не считали фаворитом. Более того, многие наблюдатели предрекали ему одно из последних мест. Мутный бизнесмен с нерусской фамилией - так про него обычно говорили в кулуарных междусобойчиках за рюмочкой чая. Про дружбу Лесневского с мэром ходили легенды. "Знающие люди" рассказывали, что когда Лесневский накладывал свою лапу на аптечную сеть, непосредственную помощь и поддержку ему оказал именно мэр. Как они делили прибыль, насколько крепки были их отношения, никто доподлинно не знал, но в своих выступлениях городской голова обычно тепло отзывался о Константине Палыче, который "снова оказался неравнодушным к нуждам и проблемам города". Ходили и другие слухи, еще более нелицеприятные. Например, о том, что Лесневский когда-то находился под следствием по какому-то темному делу о вымогательстве. О том, что во время приватизации сорвал неплохой куш через чековый инвестиционный фонд. И, наконец, говорили, что он может быть причастен к некоторым крупным заказным убийствам. Что из этого - правда, а что попахивает откровенными мистификациями, знал только сам Господин Фармацевт. Что касается простых избирателей, то им был продемонстрирован идеально отреставрированный фасад: промышленник, аккуратный налогоплательщик, благотворитель, радетель, умница. Впрочем, писаки его все равно не любили. Лесневский восседал за столиком под огромным плакатом с изображением какой-то чрезвычайно озабоченной женщины, напоминающей знаменитую Родину-мать. На этом плакате Родина призывала несознательных граждан определиться со своим выбором: либо ты, как и прежде, ковыряешься в носу, либо завтра тебя ждет хорошая пенсия, достойная старость и оплаченная тарелка супа. Лозунг, начертанный поверх головы Большой Матери, был соответствующим - "Выбери будущее". Справа и слева от холеного Лесневского сидели его помощники, деловитые и сосредоточенные. Конференц-зал на триста мест был заполнен лишь на треть, если не считать гвардии телеоператоров, сгрудившихся у стены. -Дамы и господа, - обратился к собравшимся помощник кандидата, - у нас с вами будет тридцать минут на вопросы по существу дела и еще некоторое время на беседу о смысле жизни. Перед пресс-конференцией вам были выданы релизы, в которых указаны биографические данные о Константине Лесневском, о его профессиональной и общественной деятельности. На сегодняшний момент это наиболее полная информация, какую мы можем вам предоставить. Начнем, пожалуй. Когда помощник сел, с небольшим вступительным словом выступил сам кандидат. Он повторил то, что было озвучено уже не раз. Что-то вроде краткого содержания своих мыслей относительно судьбы региона. -А теперь ваши вопросы. Журналистская братия прошелестела брошюрами, поскрипела креслами, кто-то прокашлялся. Оживление явно не торопилось наступать. -Я не кусаюсь, - сказал кандидат, и тут все увидели, какая у него очаровательная улыбка. С последнего ряда поднялся молодой журналист. -Василий Стручков, телекомпания "РТВ". У меня к вам такой вопрос, Константин Палыч. Насколько серьезно ваше желание стать губернатором и как вы сами оцениваете свои шансы на победу? Лесневский напрягся. -Серьезность моих намерений, - начал он, разглядывая авторучку, подтверждается тем, что мы сегодня здесь с вами беседуем. Это первое. Шансы на победу у всех кандидатов примерно одинаковые. Это второе. -Не могу согласиться с вами, - сказал Вася, держа на вытянутой руке диктофон. - Рейтинг нынешнего губернатора Дмитрия Попова, если верить социологам, не настолько низок, чтобы окончательно сбрасывать его со счетов. Кроме того, остальные участники предвыборной гонки представляются более влиятельными в политической и экономической жизни города. Что же стало побудительным мотивом вашего решения баллотироваться? Лесневский дернул губами. Журналисты уже замечали раньше, как забавно у него это получается: левый уголок рта поднимается вверх, нижняя губа вытягивается вперед, и все вместе это напоминает не то ухмылку, не то попытку прошипеть. Вероятно, на имиджмейкера фармацевтический барончик так и не раскошелился. -Как вы понимаете, дополнительная реклама в СМИ мне не особенно нужна, сказал он, оставив в покое свои губы. - Компания "Лес-фарм" работает с десятками регионов по всей стране, у нас неплохие перспективы развития, а здесь, дома, мы, что называется, и так в своей тарелке. Стало быть, подозрения в попытках дополнительно раскрутить свое имя беспочвенны. Стручков не унимался. За вчерашние выкрутасы в клубе "Черепаха" ему в редакции накрутили хвост, и сейчас он был очень зол. -Я могу привести в пример небезызвестного господина Брынцалова, - сказал он. У него не было никаких шансов стать президентом страны, и лучше всех это понимал он сам. Тем не менее, он был довольно активен. -Мы с Владимиром Алексеевичем расходимся во мнении относительно целей и задач, - сказал Лесневский и интонационно подчеркнул, что этот вопрос он считает закрытым. -Хорошо, - якобы не понял маневра Стручков. - Еще один момент. Как вы намерены совмещать работу в компании и деятельность на посту губернатора в случае вашего избрания? -Так же, как это делали до меня и будут делать после меня мои коллеги. -Вы не считаете, что приход во власть представителей крупного бизнеса... эээ... чреват. -Чем? -Чреват тем, что... - Василий запнулся. Он не знал, как сформулировать свою мысль, чтобы потом не получить по шее. - Чреват нежелательными последствиями для экономики. Лесневский усмехнулся. -Я убежден, молодой человек, что приход во власть людей компетентных, состоявшихся и уже сделавших успешную карьеру в бизнесе чреват только положительными последствиями. Вы помните, чем закончилось для нашей страны правление непрофессионалов, единственным достоинством которых было наличие партбилета в кармане. Сегодняшней Россией должны руководить экономисты, бизнесмены, интеллигенция. Василий скуксился. Он еще некоторое время постоял с вытянутой рукой, потом сел. Поблагодарить кандидата в губернаторы он не соизволил. Журналисты немного оживились. С первого ряда поднялась девушка с длинной косой и в очках. -Наталья Степанова, газета "Новости". Константин Павлович, озвучьте, пожалуйста, основные тезисы вашей предвыборной программы. Команда Лесневского зашелестела бумагами, а сам бизнесмен принял деловой вид. Было ясно, что на этот вопрос он отвечать любит и умеет. -Главный тезис - достойная зарплата бюджетникам и социальные гарантии. Кроме того, как экономист и предприниматель я предполагаю работать над созданием в нашей области законодательных механизмов для устойчивого развития промышленности. Ведь наш регион - это донор российской экономики. Во всяком случае, один из доноров. И он не может, не имеет права влачить жалкое существование, на которое его обрекают многие федеральные законы, в том числе и в налоговой сфере... Лесневский говорил минут пять. Журналистка Наталья Степанова уже была сама не рада, что затронула эту тему. Она стояла, сунув свободную руку в подмышку, и нетерпеливо притопывала ногой, пока бизнесмен рассыпал пригоршни цифр. Пару раз она пыталась вставить короткое "спасибо", но у нее получалось лишь "спаси..." дальше снова шли цифры. Наконец, Лесневский закончил. Степанова поспешила сесть на свое место. Следующий вопрос задал корреспондент радиостудии из отдаленного райцентра области. -Скажите, Константин Павлович, вас устраивают результаты распределения эфирного времени в программах областной телерадиокомпании для предвыборной агитации? -Вполне. -А вам не кажется, что кандидаты находятся в неравных условиях? Кто-то располагает собственными информационными ресурсами, а кто-то должен довольствоваться тем, что выделяет облизбирком. -Я не могу отвечать за разумность и правильность решений облизбиркома. -Спасибо. Запала журналистов хватило еще минут на десять. Лесневский отвечал на их вопросы почти нехотя, уже не отвлекаясь на консультации со своими помощниками. По тональности вторая половина пресс-конференция напоминала дружескую беседу: девушки спрашивали о семье, хобби и приоритетах в отношении к искусству и литературе. Как напишут завтра городские газеты, кандидат в губернаторы Константин Лесневский "показался милым, внимательным, и в то же время целеустремленным человеком, который всегда знает, чего он хочет и как этого добиться". Когда помощник бизнесмена собрался объявить пресс-конференцию закрытой, со своего места вновь поднялся Вася Стручков. -Извините, Константин Палыч, еще один вопрос. Лесневский нахмурился. -Хорошо, но это последний на сегодня. Стручков включил диктофон. -Скажите, вы всерьез полагаете, что можете стать губернатором? Команда Лесневского дружно выдохнула. -Молодой человек, - сказал бизнесмен, - я считаю, что победит сильнейший. Давайте подождем выборов, тогда и поговорим. Все, спасибо за внимание, господа. До встречи! Народ начал расходиться.

В гостиной Центра делового сотрудничества Лесневский расслабился. Он уселся в огромное мягкое кресло и закинул ногу на ногу. -Коля, сообрази чего-нибудь попить, - сказал он одному из своих охранников. В соседних креслах и на большом кожаном диване расположились помощники бизнесмена. Достали по сигарете, задымили. -Андрей, - обратился Лесневский к тому, что на пресс-конференции сидел по правую руку, - как там с вашим гениальным планом? -В ожидании. -Чего ждем? -Решения директора. Думаю, что он согласится. Кстати, и Трофимов доложил, что у него все в порядке. Лесневский взял стакан с минеральной водой и сделал несколько глотков, потом как бы между делом заявил: -Уволю всех к чертовой матери, если ваша гениальная авантюра провалится. Сомневаюсь, что вы потом найдете работу по специальности. Андрей Нестеров промолчал.

Нельзя сказать, что Вадим волновался перед столь ответственной, по его мнению, встречей. У него ничего не просили, он ничего не должен был сделать или сказать. Его просто пригласили посидеть-покалякать, но Вадиму все равно не хотелось ударить в грязь лицом, ему хотелось произвести хорошее впечатление.

На вахте его не пустили. Бойкая старушенция, сидевшая в стеклянном колпаке, выскочила к турникету и вытянула руки в стороны. -Куда идем? -На третий, на "Пилот". Вадим попытался прошмыгнуть мимо, но обойти эту тетку было так же сложно, как трамваю объехать зазевавшегося пешехода. -У тебя пропуск есть? -Нет. -Ну, тогда и не пущу. Восьмой час уже, нету в здании никого. Без пропуска нельзя. Вадим в замешательстве почесал затылок. Опаздывать он не любил, даже если опаздывал не по своей вине. -А какой пропуск у меня должен быть? - спросил он растерянно. -Обычный, как у всех. Если без пропуска, то нам должны были оставить заявку, что придет такой-то и во столько-то. Вот ты кто? -Я Вадим Колесников. Бабка, не меняя выражение лица и интонацию голоса, заявила: -Вадим Колесников у меня в списке есть. Чего ж ты молчал? Парень пожал плечами. В самом деле, почему он не сказал сразу? Вахтерша освободила проход. Она только заметила напоследок, что шарахаться до полуночи туда-сюда не позволит, даже если ей сунут под нос десяток пропусков и заявок на посещение. Вадим поднялся на третий этаж, остановился перед металлической дверью, украшенной гигантской табличкой с надписью "Радио Пилот". Программный отдел". В самом низу было указано время работы: с 9 до 18 часов. Вадим взглянул на часы. -Заходи, заходи, - услышал он голос за спиной и чуть не вскрикнул от неожиданности. К нему направлялся Глеб со стопкой посуды для чаепития. - Чего остановился? Я тут чашки мыл. Секретарша ушла домой, а у меня гора грязного фарфора скопилась. Открывай дверь, а то руки заняты. Вадим открыл массивные ворота, пропустил вперед начальника и прошел сам, неуверенно и озираясь. Офис "Пилота" представлял собой вытянутую в длину комнату со стеклянными перегородками. В каждом "аквариуме" размещалось одно из подразделений станции. В центре комнаты, перед входом, красовалась высокая стойка офис-менеджера; Вадим отметил, что она, пожалуй, будет повыше стойки бара. Глеб поставил на нее свою посуду, стряхнул руки. -Пойдем, - сказал он, - покажу, как мы живем. Он подвел гостя к первому аквариуму. Дверь была открыта настежь, а внутри из-за горы аппаратуры торчала чья-то лохматая голова. -Вот это у нас производственная студия, так называемый "продакшн", - говорил Шестопалов. - Здесь пишутся рекламные ролики, анонсы программ, клепается вообще вся музыкальная и звуковая продукция. А там у нас сидит Паша, наш оператор и звукорежиссер. Паша, покажи личико! Лохматая голова высунулась. Оператор оказался черноволосым и скуластым парнем лет двадцати. -Здрасьте, - сказал он. -Не отвлекайся, работай. - Глеб пошел дальше. - Вот тут, в закуточке столовка, тут мы, бывает, обедаем и даже ужинаем. Маленькая столовая действительно пристроилась в закутке, в углу офиса. Жалюзи темно-коричневого цвета прятали от любопытных глаз столик, две кушетки и холодильник с микроволновой печью. Окон в столовой не было. Глеб пошутил: -Захочешь водки попить - приноси сюда, поможем. Вадим всюду следовал за ним молча. Лишь на упоминании о водке улыбнулся и даже негромко хихикнул. Глеб провел его в дальний конец офиса, открыл дверь в очередной "аквариум". -Тут у нас эфирка... эфирная студия, то есть. Вещание идет отсюда. Вадим огляделся с немым и сдержанным благоговением. В студии никого не было. За столом, на котором, кроме микшерского пульта, были наставлены небоскребы всякой аппаратуры, скучал стул на колесиках и с висевшими на спинке наушниками. В колонках тихо наигрывал свои гитарные форшлаги Гари Мур. -Время вечернее, - пояснил Глеб, - ночью у нас ди-джеи пока не работают, вещание идет без ведущего. Пашка следит за эфиром, чтобы ничего не грохнулось. Он жестом предложил Вадиму подойти поближе, посмотреть. Тот шагнул к столу, очень внимательно все осмотрел. -Программа идет с компьютера, - сказал Глеб, - не с компакт-дисков. Так надежнее и проще. Компакты держим только на случай компьютерных "глюков". Вадим кивнул и повернулся к Шестопалову. -Я понял. -Ну, раз понял, тогда пойдем в мой кабинет. По дороге Глеб указал на столы с компьютерами в одном из незапертых "аквариумов" и сообщил, что там работают симпатичные девочки из информационной службы. -Они тебе понравятся, - добавил он. В кабинете Вадим не сразу решился присесть. Пока Глеб не подтолкнул его в спину, он так и стоял перед стулом, глядя на работающий вентилятор. -Вадик, расслабься, - велел Шестопалов. - Кофе или чай? -Кофе. - Вадим все-таки опустился на стул. Пока Глеб возился с чайником и банкой "Максвелл Хаус", он рассматривал кабинет. Разумеется, первыми в поле его зрения попали стопки упаковок с шестопаловской книгой. -Они самые, - бросил хозяин. - Тысячи четыре с половиной, как я и говорил. Честно сказать, не соображу, что с ними делать. "Роспечать" ссылается на перебор с ассортиментом, оптовики говорят, что вообще не сезон: дескать, люди сейчас на югах отдыхают, а ты гундишь о работе. -Это бывает, - произнес Вадим. Глеб на мгновение оставил в покое банку. -Слушай, - сказал он, - я пригласил тебя не как вероятный работодатель, и не смотри на меня как на босса. Ты пришел в гости, попить кофе и поболтать. Будь проще. Я думаю, ты не намного моложе меня. -Мне двадцать восемь. -Ну, я где-то так и подумал. В армии служил? -Угу. -Тем более, жизнь уже понюхал. Не коси под кисейную барышню. Глеб налил воды в чайник, нажал на кнопку и сам, наконец, уселся в свое начальственное кресло.

-У нас тут вообще все просто, - сказал он, закуривая сигарету. - Я строю свои отношения с людьми на партнерских началах. Придумал что-нибудь хорошее - пришел и сказал мне, а я одобряю или отвергаю. Если я обидел - опять пришел ко мне. Заработал - получи, слажал - не получишь. -А проблем из-за этого не возникает? - спросил Вадим. -Каких? -Ну, мало ли. Говорят, начальника надо бояться. Шестопалов покачал головой. -Не согласен. Начальника надо уважать. Мне в этом смысле пока, тьфу-тьфу, грех жаловаться. Вскипел чайник. Глеб налил кипятку в обе чашки, одну из них придвинул гостю. -Ладно, это все лирика, - бросил он, усаживаясь на место. - Я тебе не босс и не об этом хотел поговорить. Он открыл ящик стола и вынул компакт-диск. Вадим подобрался, словно котенок, учуявший собаку. -Я послушал твой диск, мне понравилось. - Глеб говорил спокойно, без пафоса. Со своей стороны я могу предложить включить пару песен в ежедневную ротацию на "Пилоте". Ну, примерно, на пару месяцев. Как тебе мое предложение? Вадим чуть не пролил кофе на штаны. Стараясь скрыть охватившее его волнение, он принялся размешивать напиток ложечкой. Глеб смотрел на него с небрежным любопытством. -Бесплатно? - решился поинтересоваться гость. -Разумеется. А где с тебя брали деньги за это? -Не брали, но просили. По сто рублей за один эфир. Я не дал. Глеб покачал головой. -Хапуги ... Правильно сделал, что не дал. -Так-то оно так. Но меня и не крутили. -Это не страшно. Если музыка хорошая, кто-нибудь ее обязательно возьмет и бабок при этом не попросит. Вот я, например. Я, конечно, с "Русским радио" конкурировать не смогу, но кое-что и в моих силах. Кстати, на "Русском" ты бы вообще разорился. Глеб перевернул диск, пробежал глазами список песен. -Так, Вадик, я бы выбрал второй и пятый треки. Согласен? Вадим кивнул, и снова кофе чуть не украсило его брюки мерзким коричневым пятном. Глеб поднялся, вышел из-за стола и, не говоря ни слова, покинул кабинет. Вадим в его отсутствие помешивал ложечкой остывающий кофе и рассматривал стопки книг. Аккуратно упакованные в плотную бумагу, перевязанные бечевкой, такие манящие... Вадим любил книги. Иногда его даже не волновало, о чем там пишут и в какой мере новое издание обладает литературными достоинствами. Он просто обожал этот запах, цвет бумаги, это ненавязчивое приглашение перевернуть следующую страницу. Вернулся Глеб. -Поздравляю, - сказал он, - я широким начальственным жестом вставил твою песню в программу. Через двадцать минут пойдет в эфир. Благодарный музыкант почти прослезился. Он даже забыл поинтересоваться, какую именно песню выбрал Глеб. -Ладно, ладно, - отмахнулся Шестопалов, - свое спасибо оставь на потом. Я тебе соврал, это не так уж и бесплатно. Вадим отодвинул пустую чашку и сосредоточился. -Я чем-то могу помочь? -Надеюсь. - Глеб снова заглянул в ящик. На этот раз на стол лег экземпляр его многострадальной брошюры. - Тебя за язык никто не тянул, когда ты сказал, что знаешь, как ее продать. Я весь внимание. Вадим ответил не сразу. Он взял книгу в руки, осмотрел обложку. На синем фоне была нарисована волчья морда с оскаленной пастью, выше стояла фамилия автора, ниже - название книги. Обложка броская и в то же время ни к чему не обязывающая.

-Еще вчера хотел спросить: почему "Убегающий волк"? -От любимой русской поговорки насчет того, что работа в лес не убежит. -Ааа. Угу. Вадим открыл брошюру, бегло просмотрел первую главу, пару раз улыбнулся. Если бы он поднял глаза, то увидел бы, как автор сего труда пытается спрятать за пеленой сигаретного дыма свое волнение. -Интересно, - вымолвил Вадим. - Я немного посмотрел ее дома, но не вчитывался. Она вся такая? -Какая? -Ну, больше развлекательная? -Вся. Знаешь ли, люди учатся быстрее, если получают при этом удовольствие. Вадим заглянул в конец книги, посчитал количество глав и страниц. -По-моему, книга хорошая, - резюмировал он. - И я предложил бы тебе сделать одну вещь, но не знаю, пойдешь ли ты на это. Глеб шумно выдохнул. -Вадик, я готов продать душу дьяволу, лишь бы эти стопки больше не валялись в моем кабинете. Вадим приосанился. -В общем, - начал он, - ты будешь смеяться, но я предлагаю прорекламировать ее в эфире... Глеб даже не стал маскировать разочарование. -Да рекламировали уже десятки раз! И рецензии положительные были, и ролики, и всякая мура. Ты пойми, мне не деньги вернуть нужно, а сон спокойный, потому что эта чертова книга на самом деле лучше, чем о ней думают! -Ты не понял, - спокойно возразил Вадим. - Мы прорекламируем ее в эфире на твоей станции, только текст будет мой и читать его буду я. -Иии?... - затянул Глеб. - В чем прикол? -Только в том, что я сказал. -Понятно. У тебя кролик в рукаве? -Нет. Глеб начал теребить в руках пачку сигарет. -Что-то я не пойму, - признался он уже более миролюбиво. - Ничего нового ты мне не предложил. Говори яснее. -Хорошо. - Вадим положил руки на стол, развернул их ладонями вверх, словно собираясь объяснять очевидную вещь непроходимому тупице. - В тексте не будет каких-то наворотов, не будет никаких открытий, не известных тебе. Суть только в том, что текст прочту я и... Вадим умолк. Шестопалов его не торопил. -Понимаешь, Глеб, я просто предлагаю тебе довериться. Я могу гарантировать результат, и ты не будешь разочарован. Согласен, это как кота в мешке покупать, но хуже-то не будет, верно? -Вообще-то, да, хуже уже никак. -Ну, вот. Давай попробуем, а по результатам ты уже будешь сам решать, стоило или не стоило. -Ну, давай, - нехотя согласился Глеб. - Хотя я все равно ничего не понял. Вадим улыбнулся: -А и не надо.

Награда для измученных дневной духотой горожан - благословенная вечерняя прохлада. Днем народ пропадал на пляжах, а вечером оккупировал проспекты и улицы, топтался возле пивных ларьков и магазинчиков, где были замечены огромные холодильники с "кока-колой". Трофимов с удовольствием бы пропустил бутылочку-другую живительной пивной влаги, но он сегодня за рулем. Руль был изрядно потрепанный. Впрочем, как и весь автомобиль. Неделю назад трофимовской "семерке" поставили новые крылья взамен старых, проржавевших за время зимней стоянки в протекающем гараже, и теперь белая консервная банка зияла черными висками. Однако, Павел Владимирович не особенно переживал, поскольку был уверен, что скоро у него будет возможность сменить марку авто. Он хотел купить что-нибудь подержанное импортное, года эдак девяностого. Не "новый русский", конечно, но уже и не бывший советский инженер, заработавший за свою жизнь лишь скудную пенсию. Обеспеченная старость - сладкий приз на финише марафона. Трофимову хотелось верить, что все получится. Хоть и пытались его отучить от этой вредной привычки, хоть и доказывали, что счастье - продукт скоропортящийся, и уж лучше довольствоваться усредненной амплитудой, чем взлетать на пик, а потом лететь вниз, ломая ребра. Пал Владимыч знал, что мечты сбываются, а цели можно достигнуть, если проявить упрямство. Не упорство, нет - именно упрямство. Осел все равно сожрет свою охапку травы и пойдет по своим делам, как бы над ним ни смеялись. Однако, существовала одна вещь, которая бывшего советского инженера смущала, он не хотел продолжать. Он не принадлежал к числу безумцев, не способных остановиться после крупного выигрыша в казино. Получил, откусил, отвалил. Только так. Если принято на веру, что крупная удача - это всегда пик, то лучше скатиться вниз мягко, оберегая ребрышки и не жалея задницу. Она мягкая, все стерпит и простит. Авантюра, которую затеял Трофимов, имела все шансы стать успешной, но когда дело выгорит, надо сворачиваться и уходить. Вот только в спокойный и незаметный уход автор авантюры не верил. Лесневский с самого начала отнесся к затее скептически, более того, даже посмеялся и велел своим людям заниматься делом, а не валять дурака, но Трофимов смог его убедить. Лесневский рискнул. Когда выяснится, что риск себя оправдал, этот губошлепнутый фармацевт потребует добавки, и аппетит у него, судя по началу, просто нечеловеческий. Что делать тогда? Черт бы с ним, с Лесневским, но вот парень Павлу Владимировичу нравился. Насядут они на него и сожрут. В машине у Трофимова звучало радио "Пилот". С некоторых пор он слушает только эту волну. Кто бы знал, насколько это тяжело! Трофимов все же притормозил возле ларька. Оставив машину на обочине, потолкался в толпе, купил бутылку холодного кваса и прихватил местную газету, которую распихивал прохожим голодного вида молодой человек с сумкой на плече. Газета называлась "Колокол". На первой полосе красовалась физиономия действующего губернатора Попова, а под ней простиралась огромная статья о крупных успехах и мелких неудачах в работе областной администрации. Это поповская газета, поповская реклама и поповские обещания. Ничего нового он не сказал и уже не скажет, потому что скинут его на предстоящих выборах, как котенка со шкафа. И через четыре года прохожим будут всучивать точно такие же газеты, но уже с другой губернаторской физиономией, и через восемь лет, и через двенадцать. Чудны дела твои, Господи... Трофимов сел в машину, бросил бутылку и газету на соседнее сиденье и вдруг замер. -Быть не может... - пробормотал он, протягивая руку к панели магнитолы, чтобы сделать погромче. - Слишком быстро... На волнах "Пилота" звучала новая песня. Впрочем, Трофимов слышал ее и раньше (она ему не понравилась - чересчур монотонная, по его мнению), но он точно знал, что в радиоэфире ее никогда не было. -Вот тебе и раз! - воскликнул он, и лицо его растаяло в почти сладострастной улыбке. - Опережаем график! Он тронулся с места, проскочил перекресток и помчался по широкой улице на скорости под девяносто. Он испытывал сложные чувства. С одной стороны, все складывалось удачно и практика подтверждала, что теория имеет значение, но вот с другой... Трофимов еще не утратил способность испытывать угрызения совести. Пожалуй, это качество и отличало его от большинства специалистов команды Лесневского. Парень все-таки ему нравился. Хороший парень.

Вадим снова не знал, куда девать руки. Поскольку у джинсов карманы были слишком узкие, он пытался засунуть одну руку в разрез между пуговицами рубашки, а другую пристроить под ремнем на пояснице. Глеб с нескрываемым любопытством наблюдал за этими маневрами. -Как ощущения? - спросил он, улыбаясь. - Уже колбасит? -Более чем, - осипшим голосом сказал Вадим. Затем, прокашлявшись, добавил уже более внятно: - Колбасит. -Это хорошо. Тех, кто впервые живьем выходит в эфир, плющит еще больше. К этому трудно привыкнуть сразу, но это нормально. Вадим все еще продолжать воевать с руками, не желавшими находить подобающее им место, но с волнением уже вполне управился. Он присел на стул перед звукорежиссерским пультом. -Интересное ощущение, - сказал он. - Как будто это не моя песня, а чья-то другая. Глеб продолжал удовлетворенно улыбаться. Они находились в эфирной студии. Только что проскочил маленький блок рекламы, вышедший сразу после песни Вадима, сейчас играла одна из старых вещей "Дюран Дюран". -Твою песнюшку мы покатаем еще пару недель, - сказал Шестопалов и склонился над ежедневником. - Посмотрим реакцию. Если она будет благожелательной - что ж, флаг тебе в руки. -А если не очень? -Ну, тогда... Зазвонил телефон. Вадим от неожиданности подскочил, потому что аппарат стоял почти у него над ухом. Глеб взял трубку. -Алло! Да, это "Пилот"... Что? Какая? Сейчас "Дюран Дюран", "View To A Kill"... До этого? А, до рекламы! - Глеб в паузе подмигнул Вадиму. - Это группа "Ночная смена", песня "Под небом"... Не знаю, девушка, смотрите в магазинах... Пожалуйста. До свидания. Положив трубку, Глеб уселся на краешек стола и торжествующе глянул на своего смущенного гостя. -Ну, что, дружище, - сказал он, покручивая связку ключей на пальце, - с тебя бутылка. Тобой уже поклонницы интересуются. Вадим немного стушевался, но было видно, что он доволен и даже как будто уверен был в таком результате. -Ладно, не дрейфь, - уже серьезно добавил Шестопалов. - Сработаемся. Пока можешь посидеть, посмотреть, подумать, а я тебя оставлю ненадолго. Он вышел. Вадим посидел немного, покрутил головой, полистал списки песен. Время от времени он бросал короткий взгляд на телефон. Глеб наверняка решил бы, что он ожидает новых звонков, но Вадим интересовался телефоном совсем по другой причине. Наконец, он решился. Аккуратно приподнял трубку, набрал номер. Молчание его длилось очень долго. Абонент не отвечал.

4

-Сима, вставай! В садик опоздаем. -Не хочу! -Я те дам "не хочу"! Ну-ка, поднимайся. Лариса легонько потянула мальчика за ухо. Максим открыл один глаз, моргнул, снова закрыл. Начиналась его любимая игра под названием "Пинками - в детский сад". -Симка, не зли маму. Мальчишка открыл другой глаз. -А ты купишь мне вечером Бэтмена? -Если встанешь, я куплю тебе Чебурашку. Хочешь Чебурашку? Максим открыл оба глаза и не мигая уставился на мать. -Кого? -Маленького ушастого телепузика. К великому сожалению Ларисы, иначе она объяснить не могла. По телевизору Чебурашку не показывали уже триста лет, а все остальные источники информации Максимка старался игнорировать. -А у него большие уши? -Огромные. Больше чем у тебя. Ну, вставай. Максим нехотя стал выползать из-под одеяла. -Вот умничка. Лариса пошла на кухню. Электрический чайник уже закипал, на столе стояла тарелка с бутербродами и миска манной каши. Эту кашу пятилетний сорванец тоже не особенно жаловал, и сегодня Ларису ожидала еще одна перебранка - одна из тех, которые иной раз доводили ее до нервного срыва. -Максим, ты идешь умываться? -Да-а, иду-у. Маленькая тень переместилась из детской комнаты в ванную. После нескольких секунд мелодичного журчания, смешанного с зеванием, свирепо гавкнул сливной бачок унитаза. Потом полилась вода из крана. Несмотря на ранний нигилизм, малыш умывался сам и чистил зубы без напоминаний. Вероятно, самостоятельности он учился у мамы, которая уже не первый год наглядно демонстрировала, каково обходится без поддержки. Иногда Лариса ловила его за возней с молотком - Максим пытался что-то починить, предварительно сломав. Когда после очередного вывода из строя какого-то аппарата Лариса сделала ему замечание, мальчишка вскинул руку в театральном жесте и рявкнул: "А кто будет чинить? Пушкин, что ли?! Или папа?". С манной кашей Максимка сегодня управлялся особенно долго. Лариса успела помыть посуду, заправить постель и вынести мусор, а парень все еще ковырялся ложкой в тарелке. -Сима, если ты наелся, так и скажи! -Я наелся. -Ну и молодец. Пей чай, он уже остыл. Максим отодвинул тарелку и схватился маленькой ручонкой за самый большой бутерброд. В этот момент в дверь позвонили. -Ой! - вырвалось у Ларисы. В такой ранний час их никогда не навещали. Даже соседка Люба, прежде чем завалиться в гости, предварительно звонила по телефону. Кто это может быть? Лариса, увидев на лице сына вопросительно-настороженное выражение, подмигнула ему и направилась в прихожую. Заглянув в глазок двери, она никого не увидела. Едва она успела подумать, что звонок просто среагировал на перепады в сети (такое у нее иногда случалось), как позвонили снова. По старой привычке - не раздумывая - Лариса открыла дверь. -Привет! Она чуть не отшатнулась. На пороге, привалившись к косяку, стоял двухметровый амбал в безрукавке и синих спортивных штанах. -Привет, - выдавила Лариса. - Чего так рано? -Разбудил? Извини. В квартиру-то пустишь? Лариса крепче взялась за дверь, оставив только небольшой проем, чтобы можно было разговаривать. -Извини, Володя, некогда. Сына в садик собираю. Что ты хотел? Мужчина поцокал языком. -Ай-ай-ай. Даже по старой дружбе? Лариса побледнела. -По старой дружбе? Это вы дружили с Игорем, только я-то здесь при чем? -Да ладно, я не настаиваю. - Визитер отодвинулся от косяка, сунул руки в маленькие карманы штанов. - Я просто зашел тебя проведать, узнать, как вы тут с Максимом. Игорь велел передать привет и сказать, что скоро увидитесь. Ты рада? Лариса стала уже не просто бледной, она похолодела. -Очень рада. Это все? -Ага. -Ну, тогда еще раз извини, мне надо собираться. Если увидишь Игоря первым, можешь передать, что у нас с Максимом все в порядке. -Лады, - осклабился мужчина. - Будь умницей. Пока! Он отправился восвояси, насвистывая какую-то лагерную гадость. Лариса захлопнула дверь - пожалуй, громче, чем обычно. -Мама! - позвал из кухни сынишка. - Кто там? -Никто, - произнесла Лариса, смахивая слезу. - Это дяденька... дяденька из ЖЭКа.

Кирилл Обухов вышагивал по разливочному цеху со странным выражением лица. Рядом семенил главный технолог - маленький лысоватый грибок - и что-то пытался прокричать директору на ухо. Но вот это самое выражение лица настолько его пугало, что, едва раскрыв рот, он тут же его закрывал. Остановившись перед одним из секторов разливочной линии, Кирилл поднял руку с вытянутым указательным пальцем. -Вот это что? - спросил он. -Это?... - растерялся технолог. - Это мусор. Кирилл присел, дотянулся до картонной коробки, доверху набитой какой-то бумагой. -Что за мусор и почему он здесь?! -Ну... мы сейчас уберем. Кирилл поднялся и с такой силой пнул по коробке, что она на десяток метров вылетела в проход, ударившись в одного из рабочих. -Клюев! - обратился Кирилл к лысому грибку. - Чтобы сам директор ходил по заводу и убирал коробки с мусором - да я тебя за одно за это четвертую! Сюда какой-нибудь санэпиднадзор может завалиться в любой день, а у тебя дерьмо по всему цеху. Кстати, на, почитай. Он сунул ему под нос газету, которую до сих пор держал под мышкой. Технолог развернул ее, прочел первый же попавшийся заголовок. -"Кто заказал прокурора?". -Да не это! На второй странице читай. Клюев перевернул страницу. Через полминуты лицо его вытянулось и стало похоже на высохшую головку чеснока. -Это чья? - воскликнул он. -Не знаю, будем думать. Пошли в контору. Когда начальник и технолог ушли, рабочие еще долго переглядывались и шушукались. В конторе, располагавшейся в кирпичном двухэтажном здании, Кирилл вывалил на стол своего кабинета целую пачку газет, всего штук десять. Клюев таращился на нее во все глаза, и его маленькие очки сами собой полезли на лоб. -Свежий номер, - пояснил Кирилл, - только что выцепил в киоске. Потом раздашь всем, но сначала сам прочитай. Технолог опустил очки на место, сел на стул и принялся читать. "Ежегодно в нашей области сотрудники отдела по борьбе с экономическими преступлениями выявляют десятки подпольных цехов, в которых производится фальсифицированная водка. Можно сколько угодно говорить об экономическом ущербе, об ущербе, причиненном здоровью граждан, но явление это, пожалуй, вряд ли будет искоренено... Тем более явление это вызывает тревогу, когда недоброкачественный товар выпускают известные и уважаемые предприниматели...". Клюев сделал паузу, посмотрел на Кирилла. Тот ухмылялся. -Дошел до эпитетов в мой адрес? - спросил он. Технолог кивнул. -Читай дальше. Только не вслух, я тебя умоляю. "На днях сотрудники областной Госторгинспекции изъяли из торговой сети большую партию недоброкачественной водки, изготовленной на Семеновском ликероводочном заводе, который, кстати, находится за пределами нашей области. Причина использование при изготовлении недостаточно очищенной воды и наличие посторонних примесей, вредных для здоровья"... -Что?! - взвился Клюев, и очки его снова поползли вверх. - Кто это писал?! -Того, кто это писал, я найду, - ответил Кирилл. - И того, кто заказывал. Дальше можешь не читать, там моя фамилия склоняется... Да и написано бездарно! -Но это же неправда! -А вот об этом ты сейчас мне и расскажешь. Обухов уселся на стол перед главным технологом и проскрежетал: -Рассказывай, что вы тут натворили в мое отсутствие? Клюев просто потерял дар речи. Попытки вернуть очки на место успеха не имели, и вдобавок к этому у технолога начал дергаться левый глаз. -Ничего! Все выдержано, Кирилл Сергеевич! Все в соответствии с технологией, как обычно. Никаких рекламаций не поступало, отгрузка идет по графику. -При чем тут отгрузка! Где акты, предписания, где это все? -Ничего не было! Я впервые слышу о том, что тут написано. Кирилл вздохнул. Похоже, технолог был прав: на заводе и на линиях все в порядке. Клюев был до тошноты ответственным мужиком, и если бы на вверенном ему объекте действительно обнаружили что-то из ряда вон выходящее, он публично сожрал бы собственные трусы. -Я привез с собой парня, - сказал Кирилл, успокаиваясь. - Он журналист из областной газеты. Не из этой, из другой. Будем разбираться. Кстати, он сейчас подъедет. Обещанный гость появился в конторе через полчаса. За это время Клюев успел уже километр соплей на кулак намотать - так переживал из-за нанесенного оскорбления.

Журналист оказался подтянутым, спортивного вида молодым человеком в пиджаке, надетом поверх черной толстовки, и в джинсах. Так выглядел Том Круз в одном из своих ранних фильмов. Без лишних разговоров парень представился Иваном Сорокиным, сел за стол и вынул блокнот. -Я слушаю вас, господа. -Ваня, - сказал Кирилл. - В первую очередь я хочу выяснить, кем заказана эта статья, и вообще, откуда ветер дует. У меня есть свои догадки, потому что дело к тому и шло, но теперь мне нужно знать наверняка. Иван сделал какую-то короткую пометку на чистой странице блокнота. -Дальше. -Подумай, как это можно нейтрализовать. Если появится шумиха в прессе, нужно будет срочно готовить опровержение. И не просто опровержение. Я не хочу, чтобы это выглядело как оправдание, поэтому надо сделать что-то очень сильно убойное. Смогёшь? Иван, не отрываясь от своих записей, улыбнулся одними губами и кивнул. Закончив писать, он поднял голову. -У меня вопрос. -Говори. -Водка действительно на говно похожая? Кирилл, не обращая внимания на новую вспышку гнева своего технолога, терпеливо пояснил: -Ваня, эту статью я увидел сегодня в местном киоске "Роспечати". То, что в ней написано, для меня является новостью, а уж для товарища Клюева (технолог в этот момент громко чихнул) это вообще шок. В последние несколько месяцев объем отгрузок у нас вырос на пятнадцать процентов. Покупатели - со всего округа. Чтобы кто-то, выпив нашу "Степную" или "Генерала", отбросил копыта или остался трезвым, я не припомню. Да ты и сам можешь попробовать. -Обязательно, - улыбнулся Иван, - но только после того, как я что-нибудь выясню. -О'кей. Сколько тебе нужно времени и средств? -С деньгами потом. - Иван закрыл блокнот, сунул его во внутренний карман пиджака и поднялся. - Сейчас мне нужно к себе. Встретимся в гостиничном ресторане через... через полтора часа. На том и порешили. Кирилл отвез его в гостиницу, а сам поехал по делам. За полтора часа он успел объехать все свои объекты, осмотреть цеха, склады и переговорить с персоналом. Задание перед ними было поставлено жесткое: за двое суток привести в порядок территорию завода, документацию и уволить алкоголиков. С последним обещали разобраться особо. В оговоренное время Кирилл и молодой журналист сидели в гостиничном ресторане. Обухов заказал графин водки "Степной" собственного завода, и когда принесли закуски, Иван уже успел пропустить пару стопок. -Нормальная водка, легкая, - резюмировал он. -Спасибо, друг. Я уже выяснил, что никакого изъятия нашей продукции из торговой сети не было. Под горячую лавочку попала какая-то паленка из Башкирии. Ты узнал, кто с нами забавляется? Иван бросил в рот пару вилок салата, тщательно прожевал и только потом приступил к отчету. -Значит, так. Статья написана одной моей знакомой - к слову сказать, бывшей любовницей - Наташкой Степановой. Заказчик ей особо не представлялся, но мы узнали, что он парится в бане с одним из больших засранцев. -С которым из них? Иван сделал театральную паузу, щелкнул губами. -С Лесневским. Кирилл грустно покачал головой. -Твою мать. Я так и знал. -Это совпадает с вашими идеями? -К сожалению. - Обухов сунул в зубы сигарету. - Видишь ли, несколько лет назад собрание акционеров вытолкнуло из своего состава одного проходимца и продало его долю мне. Большую долю. Мы долго судились, но доказали, что продажа прошла на законных основаниях. Проходимец сел. До некоторых пор о нем ничего не было слышно, а совсем недавно я узнал, что они с Лесневским старые кореша. Иван кивнул и поднял свою рюмку. Кирилл угрюмо последовал за ним. Закусив кусочком шашлыка, молодой журналист как бы между делом заметил: -Надеюсь, вы слышали, что Лесневский прикупает пакетик акций самого крупного алкогольного производителя нашей области? -Слышал, но сомневался. -И напрасно. Ставлю последние штаны, что он его купит, а потом начнется самое интересное. На рынке места нет, местные производители не знают, куда продукцию девать, потому что разные "Бесланы" с "Семеновками" лезут черт знает откуда со своим демпингом. -Ясное дело, - процедил Кирилл. - Мой цех подпадает под категорию чужаков. Я знал, что когда-нибудь споткнусь об этот камень. -Угу. Лесневский будет защищать свои вложения, и я даю штуку баксов, что союзников у него найдется немало. Вас ожидает информационная война, за которой сразу последует торговая. Не исключено, что в скором времени на областном уровне появится какое-нибудь интересное постановление, и обложат вас акцизами по самое не могу. -Кишка тонка... Иван усмехнулся, и, растянувшись в кресле, поинтересовался: -Что будем делать? -Готовиться к войне, - сказал Кирилл. - Я принесу тебе чемодан документов, внимательно изучишь, подумаешь, что можно сделать. Для начала ответим на статью.

-А потом? -Потом будем рвать пасть. Кирилл налил еще водки.

Зеркал в этой комнате было много. Как бы ни уворачивалась Лариса, куда бы ни прятала свой напряженный и почти испуганный взгляд, она постоянно встречалась с ним в одном из гигантских зеркал танцевального класса. Танцоры отдыхали. Три пары - парни и девушки - сидели на полу, потягивали газировку и старались говорить тихо. Руководительница сегодня была не в духе, поэтому ее лучше не раздражать. На самом деле Лариса сегодня никак не могла сосредоточиться на работе. Она гоняла одну и ту же фонограмму, отрабатывала с танцорами одни и те же движения, якобы для четкости, но подспудно она чувствовала, что весь вечер просто валяет дурака. От таких репетиций пользы бывает немного, к тому же есть еще и зарплата, которую нужно оправдывать. Никому нет никакого дела до того, что случилось и как тебя сейчас ломает. Пришла - работай. Но Ларисе сегодня не работалось. Память то и дело возвращала ей сегодняшнее утро, точнее - сцену у входной двери. Дружок Игоря приходил разузнать, где его жена и что у нее на уме, готова ли встречать любимого мужа из долгой командировки. А ведь она почти забыла о его существовании, почти выбросила из головы, как неприятное сновидение. -Ларис, - подал голос один из танцоров, - мы готовы. Она отвернулась от зеркала, посмотрела на своих подопечных. -Отдохнули? -Ага. -Тогда подъем и погнали по новой! Ребята поднялись, вышли на середину класса. Лариса подошла к музыкальному центру, запустила компакт-диск. Прежде чем нажать на кнопку "play", поглядела на танцоров. -Если не получится на этот раз, я снимаю танец с программы. Из стоваттных колонок, расставленных по углам, ухнуло многоголосие "Кар-мэн". Это была "Чао, бамбино". Лариса уселась на пол, сложила руки на коленях. Ей нравился этот танец, но уже вторую неделю они не могли довести его до ума. Что-то все время летело к чертям. Может, не в танце дело? Пару минут Лариса автоматически отстукивала ритм, созерцая мелькание пестрых гимнастических костюмов. Потом устало опустила голову. Нет, опять не идет... Когда песня закончилась, Лариса боковым зрением заметила какое-то шевеление у дверей. Она обернулась. -Вадим, ты?! -Привет. - Он махнул рукой, медленно продвигаясь вглубь класса. Он как всегда смущался. - Я не помешал? -Конечно, нет! Проходи. Она поднялась, направилась ему навстречу, и танцоры снова получили возможность отдохнуть и переброситься парой анекдотов. -Ты какими судьбами здесь? -Я шел мимо, - ответил Вадим. -Знаю я твои "мимо"! - улыбнулась Лариса. - Что-то случилось? -Нет, если не считать, что мне захотелось тебя увидеть. Я правда не мешаю? Несмотря на свое настроение, Лариса обнаружила внутри себя даже способность умиляться. -Да я же сказала, что нет. Я закончила. - Она обратилась к своим подопечным: Ребята, на сегодня все. Встречаемся здесь послезавтра, за час до выезда на концерт. Танцоры не возражали. Лариса собрала компакт-диски, накинула на плечи кофточку и увела Вадима за собой. Они миновали два лестничных пролета, прошли по третьему этажу и уперлись в маленькую комнатку в самом конце коридора. -Это моя клеточка, - сказала Лариса, вставляя в замочную скважину маленький серебристый ключ. - Здесь я прячусь от директора и от рассерженных родителей. -А родители бывают сердитыми? -Бывают. Когда я забираю своих орлов и уматываю на какой-нибудь концерт. Понимаешь, при этом иногда приходится отменять занятия с малышами, вот их родители и визжат. "За что мы деньги платим!" и тому подобное... Вообще-то, я давно хочу отказаться от малышей и заниматься только профессиональной подготовкой. Так больше пользы. Они вошли в комнатку. Размером она была не больше кухни в обычном многоэтажном жилом доме. Окно выходило на площадку перед крыльцом дворца культуры, возле окна располагался столик, рядом - шкафчик с двумя дверцами, а возле противоположной стены нашел свое, вероятно, последнее пристанище зеленый диван с ободранными подлокотниками. -Любишь комфорт, - пошутил Вадим, разглядывая плакаты на стенах: Бритни Спирс, Фил Коллинз, Джек Николсон, балет "Тодес" чуть ли не в полном составе, множество других людей различной степени известности. -Это девчонки мои увлекаются, - пояснила Лариса, усаживаясь на диван. - А что до комфорта, так мне хватает. Блуждающий взгляд Вадима наткнулся на небольшой плакат в углу, почти возле окна. На нем Лариса в довольно сексуальном костюме обнимала за плечи какого-то высокого паренька, а он держал ее за талию. Из-за их плеч выглядывала еще одна симпатичная пара. Надпись внизу плаката гласила, что это - шоу-балет "Фокус" с новой программой "Лайка". -Дурацкая афиша, - сказала Лариса. - Мы сделали несколько снимков, но этот оказался самым удачным. Надо будет переснять. -По-моему, неплохо. -Программа все равно устарела. - Лариса взяла со столика пепельницу, положила ее на колени. - У тебя не будет зажигалки? Вадим присел рядом. Они оба закурили и умолкли. Лариса долго смотрела на стену, не замечая, как маленькие хлопья табачного пепла падают на колени. -Колготки спалишь, - заметил Вадим. -Куплю новые, - отмахнулась девушка. - Который час? -Половина шестого. -Максимку из садика пора забирать. Снова пауза. Вадим аккуратно вытянул руку и положил ее на плечо девушки. Лариса с благодарностью прильнула к нему. Едва ли Вадим осознавал, насколько был нужен ей сейчас. -Я не помешаю, если пойду с тобой? - спросил он. Она подняла к нему лицо, ответила движением ресниц - утвердительно. Вадим не удержался, нежно поцеловал ее в губы. -Вадик, - прошептала Лариса, - хороший мой... Сигареты с пепельницей были отложены в сторону. Диван недовольно заскрипел, когда молодые люди повалились на него, сцепившись в крепких объятиях. Еще секунда - и они могли бы согрешить снова, но Вадим вдруг остановился. Его рука застыла на вырезе костюма в ложбинке между грудями. -Лариса, у тебя какие-то неприятности? Она не стала ничего отрицать, но и не отказывалась от его ласк. -Приятностей мало, Вадик. Я тебе как-нибудь потом расскажу, ладно? -Угу. -Я хочу, чтобы ты со мной побыл сегодня. Ты сможешь? -Смогу. Только... - Он вспомнил, что у него сегодня ответственный вечер. Как назло, именно сегодня. - Я тебя оставлю часиков в восемь. Мне надо ехать на "Пилот", записывать ролики. -Хорошо. Они еще раз поцеловались и поднялись с дивана. -Мне надо переодеться, - сказала Лариса. -Разумеется. - Вадим направился к двери, чтобы оставить ее одну. К своему удивлению, он услышал за спиной странный смех. -Да нет, Вадик, - воскликнула Лариса, - я не к тому, чтобы ты вышел. Он покраснел. Конечно, только такой чурбан или какой-нибудь сопливый мальчишка может стесняться обнаженной женщины, вместе с которой недавно загубил четыре презерватива. Вадим остался стоять у двери, пытаясь скрыть свой интерес к процессу переодевания, но он мог бы и не напрягаться - Лариса на него не смотрела. Она быстро скинула с себя тренировочный костюм и, оставшись в одних трусиках, принялась расправлять помятые брюки. -Познакомишься с моим сынулей, - говорила она. - Симка у меня очень сурьезный парень, с характером. Так что ты будь готов. -Я люблю детей, - брякнул Вадим, - и они меня тоже. -Это хорошо. На сборы ушло минут пять. Принарядившись и припудрившись, Лариса вывела своего друга в коридор и закрыла кабинет. -Надеюсь, сегодня меня больше никто не будет беспокоить, - молвила она с улыбкой. Им пришлось долго стоять на остановке, дожидаясь троллейбуса. Когда тот все же подкатил, они с трудом втиснулись в салон. Лариса всю дорогу висела на Вадиме, временами утыкаясь носом ему в грудь, а он старательно отталкивал от нее теток с большими сумками и пышущих перегаром мужиков. Троллейбус два раза застревал в пробке, и в результате молодые люди добрались до детского сада уже после его закрытия. Всех детей разобрали. Максимка в одиночестве сидел на лавочке возле качелей и водил палочкой на песке, рисуя какие-то замысловатые знаки. Увидев маму, он сначала обрадовался, вскочил со скамейки, но, бросив взгляд на стоящего рядом с ней незнакомого дядю, нахмурился. -Симка, пойдем! Мальчишка не тронулся с места. Воспитательница, дородная женщина лет сорока, сидящая на другой лавочке, пыталась его подбодрить: -Максим, ты разве домой не хочешь? Я вот хочу, а ты? -Я тоже, - буркнул тот. Лариса подошла к нему, взяла за плечи. Началась стандартная процедура "сдачи-приемки любимого чада": осмотр носа на предмет обнаружения зеленых человечков, обтирание губ платочком, отряхивание коленок. Все это время Максим не сводил почти враждебного взгляда с незнакомого дяди. -Привет, - решился начать разговор дядя. - Как дела, малыш? Тот молчал. -Это дядя Вадим, - вмешалась мама. - Поздоровайся с ним. Максим автоматически протянул руку ладонью вверх, но ничего не сказал. Пока мама теребила его за уши и расчесывала волосы, он смотрел на свои таинственные знаки на песке и что-то беззвучно шептал. -Что ты там поешь? - спросила Лариса. - Спой нам. Ну, какую песню вы сегодня разучивали? -Про ежиков, - сообщил наконец мальчик, отворачиваясь в сторону. С мамой он еще соглашался говорить, но вот этот дядя... Чего он так вылупился? -Ладно, споешь мне про ежиков дома. Лариса взяла его за руку и, попрощавшись с воспитательницей, повела его к выходу. Вадим поплелся позади. Городским транспортом на этот раз не воспользовались. Троица шла по широкому тротуару, вымощенному плиткой. Справа по зеленому газону бегали карапузы с мячиками, на скамейках со свежими газетами сидели папы. Максимка неоднократно порывался улизнуть на этот газон, но его хватало только на длину материнской руки. -Пусти ты его, пусть побегает, - посоветовал Вадим. Лариса не ответила. Она хотела побыстрее очутиться дома, за большими и надежными дверями. Она хотела уже всем сердцем, чтобы Вадим остался с ней на всю ночь... а может быть, и навсегда, чтобы он спас ее от надвигающейся депрессии и защитил их с мальчишкой от посягательств чужого человека. Плохого человека. Она посмотрела на своего кавалера. Да, не высок, не мускулист, излишне робок, но... -Ларик, отпусти его, пусть побегает. Вадим улыбнулся. Она отпустила руку мальчика с легкостью. -Вот и умница. Они поравнялись с уличным кафе, спрятавшимся под огромным зонтом. К счастью, некоторые столики были свободны. -Тебе что-нибудь купить? Лариса промолчала, просто кивнула. Она смотрела на парня и не могла найти слов, чтобы возразить. Да она и не собиралась. -Что ты будешь пить? Лариса снова лишь пожала плечами. -Пиво, колу? Она кивнула. -А Максиму сок можно? Молчаливый кивок. -Хорошо. Мальчишка в этот момент подбежал к маме, чтобы что-то сказать. Он подергал ее за руку, не решаясь заговорить в присутствии странного незнакомого дяди, но она не отреагировала. Она будто пребывала в трансе или просто думала о своем. Ей очень нравился этот молодой человек. Очень. Если это не любовь, то она не знала, как еще можно это назвать. Стоя на тротуаре, глядя на него, такого забавного, одетого в потрепанные джинсы и белую просвечивающую безрукавку, она чувствовала, что ее к нему тянет, как бесхозный болтик к сильному магниту. Дурацкое сравнение, еще более дурацкое, чем афиша во дворце культуры... Да, к черту, какая разница! Вадим между тем присел на корточки перед малышом. Максимка слегка отстранился и вперил в него недоверчивый взгляд. -Сима, соку хочешь? Он кивнул - точь-в-точь как его мама. Они оба теперь отвечали ему только движением головы. -Какой ты любишь? Яблочный годится? Кивок. -Ну, тогда пойдемте. Они подошли к прилавку. Вадим заказал две бутылки колы, маленький пакет сока и три эскимо. -Сорок два пятьдесят, - сказала продавщица. -Хорошо. Он полез в задний карман. Мама и сын глядели на него снизу вверх и облизывались. Максимка предвкушал халявный сок - "А все-таки дядя не так плох, по-моему!" - Лариса же грезила несколько другими вещами, о которых обычно детям не докладывают. Когда бумажник был извлечен на свет и открыт, по лицу Вадима неожиданно пробежала тень. -Черт, - еле слышно пробормотал он, но Лариса его услышала. Вадим сунул пальцы внутрь, пошелестел купюрами. -Не хватает? Не переживай, я добавлю. - Лариса полезла в свою сумочку. -Нет, все в порядке, - отрезал Вадим. Продавщица уже выставила на прилавок заказанную партию товара. Бутылки соблазнительно сверкали капельками влаги. -Одну секунду, - сказал Вадим, видя нетерпение продавщицы. - Лариса, возьми Симку и садитесь, а я сейчас подойду. Лариса послушно исполнила просьбу. Вместе с сыном они заняли самый дальний столик, как раз возле газона с играющими детьми. Лариса уселась на пластмассовый стул и наблюдала за тем, что происходило у прилавка. Вадим нагнулся к продавщице, принялся что-то нашептывать. Та сначала скорчила забавную физиономию, потом смущенно улыбнулась и кивнула. Вадим тут же забрал покупки и присоединился к своей компании. -Что ты ей наговорил? - поинтересовалась Лариса. - Свидание назначил? -Да нет, ничего особенного. -Я заметила, что ты ей так и не заплатил. Вадим предпочел не отвечать. Он выставил угощения на столик, сам открыл упаковку сока и протянул ее мальчику. -Держи. -Спасибо, - сказал Максим. -Так все-таки, - не унималась Лариса. - Снимаешь барышень по вечерам, негодник? -Я этим не занимаюсь. Я просто сказал ей, что занесу деньги вечером, перед закрытием. Лариса удивленно вскинула брови, но Вадим больше не обращался к этой теме. Он открывал бутылки и все время подмигивал мальчику.

Сегодня они с Глебом записали три дубля рекламного ролика книги. Вполне можно было обойтись и одним, но профессиональное чутье заставило Большого Босса подстраховаться на случай каких-нибудь сбоев. Он лично подготовил ролики к эфиру, наложил музыкальное сопровождение и распечатал для ведущих график выхода в эфир. -Вся эта бодяга пойдет завтра с девяти утра, - резюмировал он. - И я все равно не пойму, в чем здесь хохма. -Никакой хохмы, - устало отмахнулся Вадим. - Просто этой мой текст. -Да, но он мало отличается от моего, который я гонял целый месяц. И толку чуть. Они сидели в эфирной студии и курили. Глеб тоже был порядком измотан за сегодняшний день. В разговоре с Нестеровым он дал добро на предвыборную рекламную агитацию господина Лесневского, и теперь в его сейфе покоилась пухленькая пачка зеленых условных единиц. Он еще не решил, на что пустит эти деньги - на оплату просроченных счетов или в дело. -У меня просьба к тебе, - подал голос Вадим. -Ну. -Если моя реклама хорошо пройдет и ты продашь тираж книги, возьмешь меня к себе на работу? Глеб не удивился. Он уже понял, что этот парень умеет не только петь песни и строить глазки. -Если все получится, я найду тебе занятие. А ты свободен? -Считай, что свободен. Я, понимаешь, чертовски устал отпускать по накладным просроченный шампунь. Они оба и почти одновременно рассмеялись.

5

Глеб Шестопалов "Убегающий Волк" В трюковом режиме

Какими способами можно заставить человека проникнуться к вам уважением, вызвать симпатию и тем самым побудить его поступить так, как вы желаете? Откровенно говоря, это не так уж и сложно. Все мы иногда прибегаем к подобным ухищрениям, даже не подозревая об их научной подоплеке. Например, родители частенько укладывают своих чад спать с помощью лишней конфетки или пустых обещаний (сводить в зоопарк, купить электрический паровоз). Действует почти безотказно. Когда мне было пять лет, старший двоюродный братец опробовал на мне метод воспитателя детского сада из фильма "Джентльмены удачи": "Когда ты доешь свою порцию картошки, мы пойдем в парк Гагарина, сядем на ракету и полетим в космос. Только обязательно нужно доесть, потому что до обеда мы на землю не вернемся". Слово в слово повторил! Повертел в руках кусочек сахара, как дрессировщик перед носом у медвежонка, и я сделал сальто. То, чем пользуются нечестные родители, называется манипуляцией, но это самая примитивная ее форма. Мы же с вами должны овладеть навыками психологической игры, то есть воспользоваться разработками ведущих психологов, которые возвели манипуляцию в ранг большого искусства. Пси-манипуляция является методом психологического воздействия, основанным на двузначной оценке человека окружающего его мира. Манипулятор применяет (разумеется, в своекорыстных целях) систему комплиментов и укоров, иными словами, располагает возможностью нажимать на нужные кнопочки для получения нужного результата. В ход идет все: комплименты, откровенная лесть, похвала, унижения, оскорбления и тому подобное. Манипулятор может "нажать" на ваше самолюбие, может пристыдить или заставить гордиться собой, а вы и не заметите, что болтаетесь у него на крючке, как речной карась. Относительно неплохо знакомы с методами манипуляции те, кому по долгу службы ежедневно приходится штурмовать кабинеты чиновников разного калибра. У этих чиновников, как правило, вымуштрованные секретари, готовые заслонить дверь своей грудью. Что делают посетители, когда пробиться через заслоны честным способом невозможно? О, у них есть кое-что про запас! "Как чудесно вы сегодня выглядите, Светочка! - обращается визитер к секретарше. - Я готов приходить сюда каждый день только для того, чтобы иметь возможность видеть ваше милое личико...". Шоколад, цветы, обезоруживающая улыбка - и дверь будет открываться проще. Как это ни прискорбно, но мы с вами, простые смертные, объектами манипуляции становимся чаще, чем ее инициаторами. Конечно, старым "волкам" бояться нечего, а как быть тем, кто впервые ступил на тропу борьбы за собственное выживание? У вас, друзья мои, есть два варианта: либо учиться на ошибках ближних, либо испытывать все прелести психологического воздействия на себе, постепенно выстраивая оборонительные укрепления. Прежде всего необходимо понять, на какой крючок вас ловят. Главный признак так называемой "белой" манипуляции, основанной на комплиментах, лести, задабривании, - это внезапно возникающее чувство признательности за невинный знак внимания. Проще говоря, вам дали конфетку, погладили по голове (похвалили новое платье или тепло отозвались о вашей супруге), и вы уже готовы броситься в объятия манипулятора, расцеловать его и пообещать сделать все, что он ни пожелает. Будьте осторожны! Возможно, никакой манипуляцией здесь и не пахнет, и человек действительно настроен по отношению к вам благожелательно. Ну, а если нет? Всегда следует оставаться в рамках благоразумия. У меня вызывают неподдельное восхищение некоторые девушки, умеющие хладнокровно воспринимать комплименты от лиц противоположного пола. "О, Люсенька, я в вашем присутствии просто теряюсь... Вы так прекрасны! Вы самая привлекательная девушка из всех, кого я когда-либо встречал. Не поужинать ли нам сегодня вечером у меня дома?" - "Спасибо за добрые слова, господин Пупкин. Мы обязательно поужинаем вместе, но не сегодня и не у вас дома, а послезавтра и в обществе моего мужа". Ответ сопровождается обворожительной улыбкой, и непрошеный прилипала понимает, что ни черта ему не светит. Изящно, легко, без всяких взаимных обид. Главные признаки "черной манипуляции" (унижения, оскорбления, "давление на любимую мозоль") обнаружить несколько сложнее, но все же и они достаточно очевидны. Если вы чувствуете неудобство, неловкость вашего поведения, колебание в выборе ответа, то вы, скорее всего, готовы сделать опрометчивый поступок, к которому вас ненавязчиво подталкивают. Вот пример. Вы дали одному из своих знакомых крупную сумму денег в долг. У вас есть опасения, что деньги вернутся не скоро, если вернутся вообще, поэтому вы пытаетесь взять у приятеля расписку. Тот начинает свое черное дело: "Да ты что, старина, не доверяешь мне?! Сколько лет мы с тобой знакомы! Зачем тебе эта возня с бумажками? Ну, ты меня просто обижаешь. Не надо мне твоей помощи, если ты так"... Вы чувствуете неловкость. Вам стыдно. Ну, конечно, как же можно сомневаться в порядочности старого друга! Да пусть он берет денежки просто так, без всяких расписок! Вот вы и попались. Приятель довольно ловко сыграл на вашем чувстве стыда и в результате получил то, что хотел. Вернутся денежки кредитору или нет, не суть важно. Ловят не только на страхе показаться жадным или недоверчивым. Страхов у живого человека много, и любой из них может стать хорошей приманкой для манипулятора. В ловушку попадаются некоторые мужья, которым заботливые жены не дают носить любимые драные джинсы ("Ты только посмотри, на кого в них похож! Ты же позоришься сам и меня позоришь!"), подчиненные, попытавшиеся обвинить свое начальство в некомпетентности ("Ты что, Сидоров, умнее меня?! Если так, то садись в мое кресло и руководи сам!"), и многие другие. Ведем мы себя в подобных ситуациях как пристыженные дети. Смешно и грустно. Все же противостоять манипуляции можно. Для этого нужно иметь способность отстаивать свои интересы в любых ситуациях. Например, на риторический вопрос манипулятора "Ты что, не доверяешь мне?!" - существует несколько вариантов ответа: 1. "Нет, я вообще никому не доверяю" - при слабом манипуляторе; 2. "А вы хотите унизить меня своей репликой?" - некий прообраз контр-манипуляции, используемый при равном, но не очень опасном манипуляторе; 3. "Да дело, собственно, не в том, доверяю я вам или нет..." - при равном, но опасном манипуляторе; 4. "Я вам полностью доверяю, но обстоятельства складываются таким образом, что..." - при сильном, "вышестоящем" манипуляторе, который при желании может устроить вам отпуск без выходного пособия. Как видите, ничего сложного нет. Иногда нужно проявить хитрость, иногда упертость осла. Все зависит от расстановки сил. Проявляйте уважение к собеседнику, можете даже закрывать глаза на его маленькие причуды, но ни в коем случае не оставляйте без защиты свои собственные интересы. Кстати, на реплики типа "Как тебе не стыдно!" я всегда стараюсь отвечать однозначно: "Да, мне очень стыдно. Буду работать над собой". Как правило, вредное психологическое воздействие на меня тут же прекращается.

До выборов губернатора оставалось полтора месяца. Газеты, телевидение и радио раскручивали свою фирменную истерику по поводу того, кто из кандидатов больше всего испачкан. Все средства массовой информации единодушно согласились с невозможностью терпеть существующее бедственное положение. "Так жить нельзя!" это был самый популярный, хотя далеко и не оригинальный лозунг в эти предвыборные месяцы. Расстановка сил не сулила больших барышей действующему губернатору Дмитрию Попову. Он баллотировался на второй срок, но за прошедшие годы ему аж три раза пытались всучить наспех сляпанный импичмент, несколько раз устраивали скандал за срыв финансирования целевых программ и все время намекали на слабое здоровье. Оппозиционные газеты не упускали ни малейшего случая поддать ему коленкой, благо поводов он сам предоставлял немало. Словом, чтобы задавить его окончательно, конкурентам нужно было напрячься еще чуть-чуть. Основная группа претендентов представляла собой сборище олигархов всех мастей. На первый план неожиданно вылез Григорий Савичев, которого в народе ласково называли "разливалой": количество выпитых потеющими гражданами бутылок прохладительных напитков под маркой савичевского комбината приближалось к астрономической цифре. Вдобавок комбинат недавно запустил в работу мясную линию, и электорат, отведав колбаски, подумал, почему бы не поддержать "разливалу" на губернаторских выборах. Сам Савичев в традиционных интервью и репортажах говорил, что забота о людях - его главное политическое кредо, и что он готов в случае избрания его главой региона способствовать развитию малого бизнеса и ежемесячно отщипывать от своего личного дохода десять тысяч рублей на унитазные сиденья для неимущих. В затылок ему дышал некий Борис Брутберг. Он владел контрольным пакетом акций промышленного гиганта, который заваливал рынок дешевыми кирпичами, металлоконструкциями и оргстеклом. Парню было лет сорок, выглядел он на двадцать пять, а ругался как второклассник. У большинства трезвомыслящих избирателей он вызывал негативные эмоции, но бабушкам, как ни странно, нравился. "Такой красавчик, что я просто молодость вспоминаю, на него глядючи! - говорила одна пенсионерка в интервью областному телевидению. - И он обещал нам пенсию выплачивать вовремя, и чтобы хулиганов поздно вечером на улицах было меньше". Двое настырных журналистов раскопали старую историю о налоговых махинациях Брутберга, но одному из любопытных писак настучали по голове, а второго упекли за решетку, повесив на него попытку изнасилования. Брутберг оставался чистым. Третьим в списке лидеров (не считая губернатора Попова) шел Максим Каратаев, Господин Автосервис и Депутат Государственной Думы. В нижней палате российского парламента он особо не блистал, но в родном городе каждая вторая иномарка обслуживалась в его сети: заливалась каратаевским маслом, ставила каратаевскую резину и его же магнитолы. Человек он был хороший, имел двоих детей, жену и собаку, по утрам бегал трусцой (что, к сожалению, никак не сказывалось на его "воздушной" фигуре), а вечерами выступал с циклом радиопередач под общим названием "Городской спектр". Ничего нового он не говорил, но говорил он красиво и правильно, поэтому, по предварительным прогнозам, за него готовы были проголосовать до двадцати процентов избирателей. Далее в числе кандидатов в губернаторы фигурировали: один бывший генерал КГБ ("Гражданам - достойную жизнь!"), один врач-хирург из крупнейшей городской больницы ("Здоровье земляков - прежде всего!"), один замшелый коммунист с кругами под глазами ("Долой антинародный режим!") и даже какой-то анархист без определенного места жительства, но с хитрым лозунгом "Я вам, бля, покажу кузькину мать!". Почти за каждым из кандидатов стояла некая общественная организация или политическое движение, так или иначе использующая в своем названии слова "народ" и "Россия". Чем они отличались друг от друга, мало кто понимал, но многие верили, что это и есть большая политика и государственный масштаб. Лесневский в глазах простых избирателей пока ничем не выделялся. Просто одна из фамилий в бюллетене, напротив которой галочку можно и не ставить. Пенсионеры иногда появлялись на его благотворительных "праздниках двора", получая свои продуктовые пакеты, интеллигенция трещала о темном цвете этой лошадки, но настоящего ажиотажа так до сих пор и не было. Сотрудники радио "Пилот" вообще не интересовались, кто он такой и что ему нужно. У них были дела поважнее.

Утром в студии и офисе царило оживление. Ди-джей Даша Парамонова, крупная и громогласная девушка, претендующая на звание неформального лидера, обнаружила в компьютере новый ролик с новым голосом, дала его послушать ведущей новостей Машке Блиновой, и обе пришли в неописуемый восторг. Причину своего восторга они объяснить не могли самим себе. -Знаешь, Маруся, - сказала Даша, - прослушала его три раза и чуть не кончила. Маша покраснела (она старалась не употреблять даже такие безобидные выражения), но вынуждена была согласиться, что и у нее "где-то что-то зашевелилось". -Не знаешь, кто это? - поинтересовалась она. -Глеб притащил какого-то парня. -С улицы? -Нет. Говорят, в "Черепахе" песни орал, а теперь вот у нас ролики пишет. -Нормально! -Ага. К одиннадцати утра весь имеющийся в наличии программный отдел - два ди-джея, информационщица Блинова, звукооператор и секретарша Настя - сидели в столовке и обсуждали личность незнакомца. -Я видела его мельком, - говорила Настя, уничтожая свои традиционные утренние пончики. -Ну?! И как он тебе? Настя, любившая иногда накинуть себе цену, неопределенно пожала плечами. -Ну, симпатичный такой... Звукооператор Паша до сих пор стоял у двери молча, но вдруг решил вмешаться: -Он невысокий, робкий и молчаливый. Глеб приводил его пару раз вечером, они при мне записывались. Нормальный чувак. Больше ничего не знаю. Даша Парамонова хотела еще что-то спросить, но тут вспомнила, что ей через пару минут объявлять песню в эфире, и умчалась к себе. За ней потянулись по своим делам и все остальные. О парне вспомнили только через два часа. На стойке у Насти раздался телефонный звонок, из которого секретарша узнала, что некий молодой человек, книготорговец, желает приобрести партию "Убегающего волка", но не знает, как это сделать. Он позвонил по указанному в рекламном ролике телефону и вот теперь хочет, чтобы ему объяснили. -Подождите секундочку! - вскричала Настя. Она бросила трубку на стойку и бросилась искать бланки заказов, которые не использовались уже слишком давно, чтобы о них помнили. Перерыв все полки своей тумбочки, она откопала-таки пару листов, схватила ручку и вернулась к абоненту: - Я слушаю вас! Сколько вы хотите заказать? Молодой человек заказал пока штук двадцать и попросил привезти пораньше, потому что с сегодняшнего утра уже несколько человек спрашивали эту книжку. -Хорошо, обязательно! Настя тут же связалась с Шестопаловым. -Глеб Николаевич! А, вы за рулем... Извините, тут заказывают книгу, по рекламе позвонили. Вы сами отвезете?.. Хорошо. Нет, пока только один. А? Да, конечно, буду записывать. Как следствие, за обедом новый голос обсуждали уже с большим интересом. Даша Парамонова закончила свою смену, уступив место в эфире молоденькой Ане Гончаровой, и теперь никуда не спешила. -Ролик сработал слишком быстро, - говорила Даша, уничтожая "Доширак". - В последний раз у нас так объявление о съеме квартиры работало. Он там что-то закодировал, что ли? -Не знаю, - ответила Блинова. - Текст такой же, какой у Глеба был: "Хорошая книга, поможет, научит, ля-ля-ля". -Ясно. -Что тебе ясно? -Что ничего не ясно. -Может, он этот... - Блинова хихикнула. -Кто? -Экстрасекс? Тут снова вставил словечко Паша, упрямо не желавший усаживаться за столик с девчонками: -Вы на него губу не раскатывайте. "Экстрасекс"... Он при мне какой-то своей подруге звонил и сладко так придыхал. Ни фига у вас не выйдет. Девушки вздохнули. Большой Босс Шестопалов появился в офисе в половине первого. Его ожидало приятное и в то же время странное известие: после серии выходов в эфир рекламного ролика в студию позвонили четыре человека и каждый заказал по небольшой партии "Убегающего Волка". В сумме получалось около ста двадцати штук. Могло бы позвонить и большее количество покупателей, но для первого раза после долгого застоя результат просто ошеломляющий. Глеб озадаченно чесал затылок, курил, пил кофе, отдавал распоряжения и всё думал. Поразмыслив таким образом около часа, он велел продолжить прокат ролика до конца дня, а сам полез под стол. -Вылезайте, родимые, - пропыхтел он, подтягивая к себе две пачки книг. Упаковка покрылась толстым слоем пыли. Глеб уже не думал, что будет испытывать по отношению к этим пачкам хоть что-нибудь, кроме тихой ненависти. Однако, все же испытывал. Он погрузил книги в пакет и отправился развозить их по заказчикам. -Настя, я буду через часок. Едва он ушел, поступил еще один звонок по поводу покупки партии книги. На этот раз - от "Роспечати". Они просили сразу сто штук. Для пробы. Дело покатилось по принципу "снежного кома" - Глеб только успевал уворачиваться от попадающих на него заказов. Он успел развезти первые партии "Волка", как на трубку ему позвонила Настя и сообщила, что Сеть Книжных Магазинов Малахова хотела бы попробовать выкинуть на прилавок штук пятьдесят. Глеб присвистнул. Пятьдесят штук - понос детский, но этим поносом интересуется сам Малахов, чудаковатый сукин сын, построивший в городе четыре роскошных и популярных "букер-маркета". Ему раскидать эти пятьдесят экземпляров - как в носу поковырять, но ведь соизволил же! -Что еще? - спросил Глеб у Насти. -Еще два частника приходили, взяли по пачке. Я им оформила бумаги на реализацию, через неделю они сообщат, как идет продажа. -Хорошо. -Но и это еще не все. В студию звонят люди, спрашивают, где книгу можно купить. Я отвечаю: "Ищите в магазинах". Правильно отвечаю? -Абсолютно. -Ну, тогда у меня все. -Ладно, я скоро приеду. Глеб после разговора понял две вещи. Первая: этот молчаливый парень Вадим либо шаман, либо придуривается. Вторая: радио "Пилот" слушают. Прибыв в офис, Глеб выяснил, что с каждым выходом ролика в эфир количество звонков увеличивалось в геометрической прогрессии. После рекламного блока телефоны трещат по всей студии, потом - небольшое затишье, затем опять выход ролика, и все идет по новой. К четырем часам набралось около двух десятков заказов, и Глеб по-прежнему недоумевал: что произошло? Что он раньше делал неправильно и как этому пацану удалось объяснить людям - причем почти теми же словами - что книга-то и впрямь ничего себе? Подсчитывая количество выписанных счетов и общую сумму предполагаемой выручки, Шестопалов поинтересовался у Насти: -Мне не звонил Вадим Колесников? -Нет. А он должен был позвонить? Глеб на секунду задумался. -Полагаю, что должен. Как появится - сразу ставь меня в известность. А еще лучше... - Глеб усмехнулся. - Скажи ему, что он заработал свою ириску и может за ней приехать... К концу рабочего дня Шестопалов подводил итоги. На столе лежала пачка счетов: восемь штук - на предоплату, шестнадцать - на реализацию. Если продажи пойдут успешно (в чем Глеб почему-то уже не сомневался), то выручка за первую партию составит около одиннадцати с половиной тысяч рублей. Это вдвое перекрывает результат самой первой кампании по продаже книги, которая длилась около месяца! "Дело не в деньгах", - неоднократно повторял Глеб, и это было чистейшей правдой. Дело совсем не в них. Он когда-то давно прочитал одну умную книгу, названия и автора которой не запомнил. В ней говорилось, что если ты берешься за дело, думая только о бабках, то лучше брось и не рыпайся, потому что загубишь процесс. "Ты делаешь это не только ради денег, иначе ты просто обезьяна" - так, кажется, там было написано. Глеб старался следовать нехитрому постулату по мере своих возможностей. Его коллеги с многих других городских радиостанций в надежде на скорую прибыль продавали практически все, что у них было, даже сотрудников. Получив вожделенные дензнаки, они вкладывали их в новые авантюры и срубали новые кочаны капусты. "Это бизнес. Нормально", - говорил Кирилл Обухов. Глеб в ответ упрямо цедил сквозь зубы: "Это не бизнес, это фуфло. Рентабельность - восемьдесят процентов! Пусть торгуют пивом и чипсами. Посчитай количество ларьков с магазинами и сопоставь их с количеством бизнесменов. А? Получится примерно одинаково". Пиво и чипсы, мыло и прокладки... Когда Глеб писал свою книгу, задерживаясь на работе до первых утренних трамваев, выкуривая пачки сигарет и выпивая кофе целыми банками, он не думал о деньгах. Он думал о чем угодно, только не о них. Он хотел, чтобы его работа получилась. Если получится хорошо - будут тебе и слава с почетом, и самоуважение, и эти чертовы деньги. А если делать плохо, то гораздо эффективнее было бы тратить драгоценное время на занятие проституцией. Хотя даже там надо работать качественно. Глеб закурил. Голова у него после всех последних новостей шла кругом с огромным радиусом. Скоро объявится Лесневский со своей политической рекламой аспирина, Вадим Колесников загадывает загадки, вопрос о рейтинге "Пилота" завис, как лампочка на шнуре под потолком. Дурдом.

У Людмилы Викторовны Еремеевой было интересное хобби - она любила болеть и обожала лечиться. Полки ее шкафчиков, а также столик на кухне занимали довольно внушительные батареи бутылочек и флакончиков с лекарственными препаратами. В те моменты, когда мама Ларисы не смотрела телевизор и не готовила пищу, она обязательно от чего-нибудь лечилась - либо с помощью этих препаратов, либо народными средствами по советам умных книг или видеокурсов. В ее записной книжке хранились десятки телефонных номеров местных специалистов по нетрадиционному врачеванию. Утром Людмила Викторовна уходила на иглоукалывание, вечером приглашала в гости психотерапевта, а днем готовила себе отвары из малоизученных трав. Все эти хлопоты она объясняла исключительно заботой о собственном здоровье, хотя многие ехидничали: при таком лечебном режиме она должна была стать абсолютно здоровым человеком еще несколько лет назад. Впрочем, подковырки окружающих ее не доставали. Лариса давно приметила за матерью эту странность. Она и сама не раз становилась жертвой "лечебного психоза", но время, проведенное за работой и воспитанием сына, делало свое дело: на стоны и причитания не оставалось сил. А у безработной матери времени было предостаточно, и она продолжала от чего-нибудь лечиться. С лечебным психозом неразрывно был связан и ореол измученной и брошенной всеми женщины. Садившись с мужем ужинать, она начинала пересказывать нюансы перенесенной накануне мигрени и то, что почему-то никого не оказалось рядом, чтобы подать таблетку. Александр Никифорович привык к этим басням, поэтому лишь сочувственно кивал и быстро переключал свое внимание на телевизор. Хуже приходилось в те моменты, когда жена начинала откровенно его доставать: сходи к врачу, поставь пломбу, сдай анализы, съешь витаминку. С работы мужчина приходил уставший и довольный, но после таких врачебных рекомендаций просто свирепел. -Люда, отвали! Я хорошо себя чувствую. -Это ты сейчас хорошо себя чувствуешь, а потом? -А потом мне плевать! Дочь вырастил, внука на ноги успею поставить. Все, не мешай! -Но ведь сам жаловался, что сердце иногда... -Я - НЕ жаловался! Ешь свои пилюли и пирамиды фараона, тебе никто не мешает. А я лучше проживу на пять лет поменьше, чем буду тратить время на врачей в вонючих поликлиниках. В общем, к согласию они не приходили, каждый оставался при своем: она - при флакончиках с лекарствами, он - с футбольным мячом на школьном стадионе.

Однако, сегодня им все же пришлось поговорить. Людмила Викторовна по обыкновению страдала на кухне, когда отец Ларисы вернулся с работы слегка навеселе. Он громко поздоровался и ушел переодеваться в домашнее. -Всё поёшь! - воскликнула жена. -А почему бы и нет? Погода хорошая, настроение - тоже. Чего ты? Он появился на кухне в трико и майке. Взглянув на распечатанную упаковку витаминов, усмехнулся: -Убиваешь микробы? -Не язви. - Людмила Викторовна вздохнула, полезла в ящик стола. - Что-то у меня давление не то. -Оно у тебя всегда не то. Скушай пару таблеток и иди спать. -Пошел ты! Александр Никифорович удивился. -Что с тобой? -Ничего особенного. Лариску видела на улице. -И что? Я ее почти каждый день вижу. Людмила Викторовна намотала на руку жгут домашнего электробарометра, смерила давление. Узрев на дисплее непотребные цифры, она пришла в еще более разбитое состояние. -Я видела ее с каким-то смазливым мальчишкой. Гуляли втроем, взявшись за ручку. И Максимка с ними! Муж расслабился. -И вовсе он не смазливый, а очень даже подтянутый и симпатичный парень. И вежливый, кстати Настала очередь Людмилы Викторовны удивляться и вытягивать физиономию. Такого она не ожидала. -Ты что, знаешь его?! -Да откуда! Видел один раз, он Лариску до дома провожал. Поздоровались, познакомились. И всё. -И все?! Александр Никифорович уставился на нее немигающим взглядом. -Что ты вылупился, дурень старый! Твоя дочь на глазах у ребенка шашни заводит с кем ни попадя, а ты и рот раззявил! -А чего ты хочешь? Чтобы она с уголовником жила? -А что, уголовник уже перестал быть законным мужем? Александр Никифорович присел на табурет, достал папироску. В последние дни жена утомляла очень сильно. -Знаешь, - сказал он, - я не буду сидеть и думать, кто там у нее законный муж, кто незаконный любовник. Она моя дочь, и я хочу, чтобы она была счастлива. То, что она рассказала нам в прошлый раз, меня очень задело, и, скорее всего, она говорила правду. Пусть разводится и налаживает свою жизнь. -Она ее наладит, ага! Сдуру загуляет сейчас, а потом... Людмила Викторовна чуть не заплакала, и это было уже что-то новое. Обычно она оставалась на коне до самого финала битвы, не поддаваясь на предложения перемирия, но, видимо, всему есть предел. -Саша, я боюсь за нее, - вдруг сказала она, отодвигая подальше от себя бутылек с успокоительным. - Ты же знаешь ее благоверного, он же псих. Думаешь, он так просто даст ей развод? -Не думаю. Но мы с тобой еще живы, мать. А насчет ее нового парня... Может, он и не хахаль вовсе, а просто друг, но даже если и хахаль? Может, он хороший человек. Знаешь, я его видел всего пару минут, но мне он почему-то сразу понравился. Доверие вызывает. Людмила Викторовна стала успокаиваться, поэтому ее муж сбавил тон и стал говорить мягче. -Так что, Люда, не будем пока торопить события. Поживем - увидим. Угу? -Угу. Они сели ужинать.

Вадим что-то чувствовал. Он возвращался домой с бутылкой пепси и постоянно оглядывался. Он словно затылком ощущал чьи-то внимательные взгляды, но когда оборачивался, ничего подозрительного не замечал. С мысленной усмешкой он отметил, что так недалеко и до паранойи. В конце концов, он присел на скамейку перед фонтаном и закурил, закинув ногу на ногу. -Молодой человек! Он вздрогнул, оглянулся через плечо. Сзади к нему подплывала блондинка в вызывающей мини-юбке и прозрачной блузке. -Огоньку не найдется? Она в ожидании подставила свою длинную коричневую сигарету прямо ему под нос. Вадим, не торопясь, извлек из кармана зажигалку, чиркнул кремнием. Блондинка затягивалась дольше, чем обычно для этого требуется. -Спасибо, молодой человек, - сказала она, выпустив облако дыма. - Чего в одиночестве в такой день? -Просто отдыхаю, - сказал Вадим и отвернулся. Обычно в таких случаях трюк с банальным отворачиванием не срабатывал, и ничего удивительного не было в том, что блондинка от него не отклеилась. -Одинокие симпатичные мужчины наводят на грустные мысли. Она присела рядом и точно так же закинула ногу на ногу, обнажив довольно эффектные колени. -Я не мешаю? - беззаботно спросила девица. -Нет. Я все равно скоро пойду. Вадим приложился к своей бутылочке. В этот момент на обочине напротив скамейки остановилась иномарка, грохочущая каким-то рок-н-ролльным запилом, и из нее шумно выгрузились трое крепких парней. -Ну-у, повезло нам, - протянула девица. Парни из машины направились к ним. Вадим, глядя на эту тройку, почему-то вспомнил сцены из детства: он во дворе с приятелями часто самозабвенно играл в разбойников, и ничто не угрожало их безмятежному счастью до тех пор, пока вечером во двор не высыпала ватага местных хулиганов с непроходящей чесоткой в кулаках. Они вот так же тяжело шли по площадке и искали, кому бы врезать. -Привет, Ленка, - поздоровался с блондинкой один из парней. - Опять к людям пристаешь? -Здорово, Серый, - ответила та. - Ты, как всегда, вовремя. Она улыбнулась. У Вадима от такой улыбки зашевелилось в желудке. Парни, между тем, расселись на свободных местах, вынули сигареты и принялись дымить. Вадим оказался в центре незнакомой и не желанной для него компании. -Надолго приземлились? - поинтересовалась девица. -Нет, - ответил Серый, - запасы топлива пополнить. Мы вам помешали? -Мне - нет. Серый обернулся к Вадиму и вопросительно вскинул брови. -А вам? Вадим лишь покачал головой. Всем своим видом он как бы пытался показать, что больше всего на свете в данную минуту его интересовало горлышко его бутылки. Он надеялся, что к нему не станут хотя бы приставать с вопросами, пока его сигарета не истлеет полностью. Но он ошибся. -Сергей, - сказал парень, протягивая руку. На вид ему было лет двадцать пять, и особой комплекцией или фотогеничностью он похвастаться не мог. Обычный гуляка с короткой стрижкой и наверняка с приличным количеством денег в бумажнике. -Вадим. -Очень и очень приятно, - улыбнулся Серый. - Опрокинем по стопочке за знакомство? -Я уже ухожу. -Чего ж так? -Время. Серый не переставал улыбаться. Вадим снова почувствовал прилив необъяснимого беспокойства. Он оглянулся в сторону автомобиля, на котором приехали молодые люди. Темно-синий "Опель", тонированные стекла, номер... Нет, номер Вадим не помнил, но ему все равно показалось, что он уже видел эту машину. В памяти будто мелькали обрывки какой-то телепередачи, которую смотрел лишь частями и не очень внимательно. -Время - деньги, - важно изрек Сергей. - Тут ты прав. И много собираешься срубить? -Не считал. -Зря. Считать надо, когда получаешь. Хотя, например, когда тратишь, надо делать наоборот. Правильно, Лена? Блондинка в мини-юбке давно уж было сконфузилась, очутившись за пределами разговора, но тут приободрилась и участливо кивнула. -Вот, она понимает. Хорошая девочка. Хочешь, познакомлю поближе? Вадим растерялся. Ему не хотелось нарываться на конфликт, но что для этого нужно было сделать, он не знал. -Спасибо, мы уже познакомились. - Он приподнялся, аккуратно метнул пустую бутылку из-под пепси в мусорную корзину. - Благодарю за компанию, мне действительно пора. Всего хорошего. -Ладно, валяй, - вдруг бросил Серый. - Еще увидимся. -Это возможно, но маловероятно. -Не скажи, не скажи. Земля маленькая и кругленькая, дороги расходятся и сходятся. При этих словах Серый как-то странно ухмыльнулся, и у Вадима больше не осталось сомнений, что он уже видел и эту машину, и ее пассажиров. Он просто мысленно подставил лицо Серого в проем окна со стороны переднего сиденья и получил требуемый результат. -Приятно повеселиться, - сказал Вадим. Он направился к своей многоэтажке. В голове пульсировали догадки. Впервые этот "Опель" подставился под его внимательный взгляд в мае, когда Вадим выходил из здания своего склада после смены. С тех пор машина появлялась рядом несколько раз - в том числе и в день знакомства с Ларисой - и с правого борта часто торчала физиономия этого Серого. А в ту ночь, когда Вадим и Лариса вываливались из клуба "Черепаха" после концерта, Серый торчал у крыльца с сигаретой и телефонной трубкой в руке. Точно, это он! Вадим окончательно утвердился в своей правоте, но еще не был готов сделать хоть какой-нибудь вывод.

Газетная шумиха вокруг недоброкачественной водки, производимой предприятием Кирилла Обухова, только начиналась. Вслед за газетой "Новости" в бой вступил еженедельник "Глас". На третьей странице рядом с фотографиями бомжеватых тружеников села, очевидно, опрокинувших по бутылке "Степной", была размещена разгромная статья о засилье зеленого змия из-за пределов региона. Под кампанию поддержки местного производителя попал не только Обухов, досталось также и многим другим крупным заводам, с которыми этот самый местный производитель конкурировать не мог и не желал. Заголовки говорили сами за себя: "Водочная Экспансия", "Казачок-то засланный!" и тому подобное. Стиль статей удручал. В большинстве своем авторы просто разводили демагогию, перемежая ее довольно слабыми экономическими выкладками. Кирилл держал себя в руках. Он нанял журналиста Ивана Сорокина для работы в прессе, но со временем выяснилось, что одними только опровержениями в газетах дело не ограничится. -Ваня, теперь ты мой пресс-атташе и шпион, - сказал Кирилл. - И я не знаю, на сколько затянется эта гадость. Ты рад? -Визжу от восторга, - флегматично ответил Иван. - Что требуется? -Мы сейчас готовим иск, хотим заставить отвечать за эти пасквили. А пока мне нужно вот что. Иван привычным движением выудил из кармана пиджака блокнот и ручку. -Весь внимание. -Я хочу знать все об этом сукином сыне Лесневском. -Неужели ты о нем ничего не слышал в своих бандитских кругах? Вот уж не поверю. -Ваня! - вспылил Кирилл. - Сколько раз тебе нужно говорить, что я не бандит?! Я работаю, мать твою так!.. -Все, молчу. -... И у меня нет времени фильтровать эти слухи. Мне нужно знать то, чего не знают все. Улавливаешь? Иван улыбнулся. Он "улавливал". -Соорудим тебе журналистское расследование. -Называй, как хочешь. Будешь работать в команде с моими спецами. В твоем распоряжении - юристы, сыщики, налоговики. Если братва понадобится - черт с ней, подгоню братву. Выясни следующее. Иван сосредоточился. -Как этот хрен моржовый заработал свой первый миллион. Журналист принялся что-то строчить в свой блокнот. -Только, Ваня, не отнимай мое время сказками о сданных бутылках и кооперативе. Второе: чем он держит мэра. -В смысле? -В том смысле, что мэр не скинул бы ему аптечную сеть просто так. И третье... -Где у него кнопка? - съязвил Иван. -Да ты задрал меня уже! -Все, молчу! -Итак, третье: кто его толкает? У меня есть мысль, что в губернаторское кресло сам по себе он бы не полез. Слишком слабоват. -Ясное дело, - согласился Иван и закрыл блокнот. -Вопросы есть? -Есть. - Молодой человек важно сложил руки на груди и посмотрел на Кирилла с нагловатой ухмылкой. - Ты нагрузил меня по самые уши. У тебя денег хватит, чтобы расплатиться?

6

Этот парень пришел что-то сказать, но почему-то молчал. Он стоял в проеме двери абсолютно пустой комнаты, где не было даже плохонькой табуретки - только дощатый, покореженный пол, серые обои на стенах и ветер. Сильный ветер. Парень стоит у двери и смотрит, как Вадим терзает свою гитару: ля-минор, ре-минор, ми-мажор. -Заходи! - говорит Вадим, но парень никак не реагирует. Узнать его лицо почему-то не получается, оно какое-то мутное, размытое, словно спрятанное за бутылочным стеклом. -Ну, чего тебе? - горячится Вадим. - Говори давай, не молчи! -Почему я? - наконец вопрошает парень, и Вадим вздрагивает, чувствуя, что гитара выползает из рук. Она падает на пол. Голос спутать с другим невозможно, слишком много лет он его слышал. Каждый день. -Я не понимаю! - кричит Вадим. -Почему именно я, а не ты? - снова спрашивает призрак. - Ты - болтун... болтун... болтун...Почему же я?.. Парень делает шаг, вытягивает вперед руку и входит в комнату. Вадиму не хочется больше его видеть, и он просыпается...

Песня группы "Ночная смена", крутившаяся в эфире радио "Пилот" постепенно становилась хитом. Радиослушатели стали заказывать ее по телефону, чтобы поздравить своих близких с очередным праздником. Ведущие "Пилота" не знали, что это за песня и откуда она взялась, но она им нравилась, и иногда, если позволяло время, они потихоньку вталкивали ее в программу без согласования с директором. Рейтинг станции оставался на прежнем уровне - вниз не падал, под небеса не взлетал. Это было нормально. Июнь прошел почти вяло, и только в конце месяца наметилось некоторое оживление, вызванное, впрочем, почти не относящимися к делу факторами. На данном этапе этого было достаточно, чтобы строить планы и спокойно, без паники, анализировать ошибки. Словом, форс-мажором не пахло. Трофимова это вполне устраивало. По его мнению, положение середнячка на рынке музыкальных станций годилось для реализации его плана, лишь бы "Пилот" не сполз в кювет окончательно. Впрочем, теперь им такая участь, похоже, уже не грозит. Трофимов никому не мог признаться, до какой степени ему обрыдло слушать такое количество музыки ежедневно. Он брился и умывался утром под Джорджа Майкла, завтракал вместе с "Бони М", а по городу разъезжал в компании "безголосых блядей, представляющих цвет российской молодежной эстрады". Более неудобоваримого музыкального меню он в жизни своей не слышал, но рядовым слушателям это, скорее всего, нравилось, а рекламодателям в большинстве своем вообще было по барабану, что там играет. Только пару раз Трофимов по-настоящему испытал ностальгический кайф, когда поймал на "Пилоте" Высоцкого и "Лед Зеппелин" с их "Лестницей в небо". Радости его не было предела. Однажды, во время сильного стресса, вызванного изрядным количеством принятого на грудь коньяка, Трофимов хотел позвонить на станцию и прокричать в трубку, чтобы они выключили эту тягомотину и дали людям поспать. Он набрал номер, приготовился, но когда на том конце провода послышался приятный женский голос, он сумел всего лишь крякнуть и поинтересоваться, куда переехала прачечная. Старый дурень! Накануне в воскресенье он переговорил с Нестеровым. Сказал, что скоро пора начинать второй этап программы. Нестеров хотел назвать это "операцией", но не стал возражать, когда ему велели не выпендриваться. Он не всегда был с виду "адвокатом дона Корлеоне". Если находился кто-то пошустрее да поумнее, Нестеров затыкался и уходил в глухую защиту, как боксер, которому нечего сказать. Второй этап программы... Трофимов противился всей душой, всем сердцем, не желая ставить ногу на собственную грудь. Заливаясь коньяком в гордом одиночестве, он говорил себе: "Пошли их всех в глубокую задницу, засунь их всех туда и заткни тампаксом". И ведь был готов! А утром, заглотав пригоршню аспирина, затыкал тампаксом свои сомнения. Через силу, но затыкал. Ничего не поделаешь, в жизни приходится делать много чего такого, что для тебя - как железом по стеклу.

Вадим стоял посередине офиса, в самом его центре, и смущенно оглядывал собравшихся. Обитатели "Пилота" в свою очередь изучали его с нескрываемым любопытством. -Ребятки, я хочу представить вам Вадима Колесникова, - сказал Глеб. - Он будет у нас работать. -Э-э, в качестве кого? - спросила Даша Парамонова. -В качестве хорошего парня. Прошу любить и жаловать. Вадим начал краснеть. Руки его по обыкновению выискивали что-то на одежде и никак не могли это "что-то" отыскать. В данный момент руки были самыми выразительными частями его тела.

-А теперь ты, Вадик, знакомься, - продолжил Шестопалов. - Вот эта девушка, которая выглядывает из-за стойки, зовется Настей. Она умеет варить кофе, в считанные минуты доставать нужны вещи и отвечать на каверзные вопросы. В общем, она молодец, и к ней ты можешь обращаться по любому поводу. Настя улыбнулась. -Здрасьте, - сказала она, спрятавшись обратно за стойку. -Далее. Вот девчонки ди-джеи: Даша Парамонова, Аня Гончарова. Это наши фирменные голоса и очаровательные хозяйки эфира. В первое время они будут тебе помогать осваиваться с технологией, а пока можешь просто пить с ними чай и разговаривать о погоде. Вадим все время приветственно кивал, не издавая при этом ни звука. Чуть позже девчонки сойдутся во мнении, что этот парень - молчун. Глеб продолжал их знакомить. -Вон там у нас стоит красна девица по имени Маша и по псевдониму Блинова. Она здесь делает новости. Светлая личность, умница, знает, сколько в стране федеральных округов и полпредов президента. -Ну, чё вы прямо! - завопила Маша, выступая вперед. - Иронизируете надо прямо как будто я какая-нибудь эта... как ее?.. -Это любя, - отрезал Глеб. - Ну, а с Пашей ты знаком. Со всеми остальными, кто будет работать позже, ты познакомишься в процессе. Девушки, вопросы есть? -Есть, - сказала Парамонова. -Говори. -Отпустите меня в отпуск. Я уже два года там не была. -Где - там? -На море-окияне. -Твой отпуск сейчас к делу не относится. -Но вы же... Глеб поднял руку. -Даша, личные вопросы мы решаем у меня в кабинете. Закончишь смену - заходи, обсудим. -Пасиба, - расплылась в улыбке девушка. -Ну, тогда все. Пойдем со мной, Вадим. У себя в кабинете Глеб первым делом включил вентилятор. Жара не спадала уже полмесяца. -Садись. Вадим сел на краешек стула. -Ты отработал свою часть контракта, и теперь слово за мной. -Уже отработал? Глеб указал на стопки книг в углу. Их количество сократилось. -"Волк" пошел. Я еще не справлялся, как его берут в розничной торговле, но оптовики меня уже достали своими звонками. Твой ролик крутится, и я думаю, что через пару дней заказчики пойдут по второму кругу. Глеб облокотился на стол и немигающим взглядом, как при допросе военнопленного, уставился на Вадима. -Признавайся, как ты это сделал? Парень отвел глаза в сторону, пожал плечами. -Как обычно. -А как у тебя обычно бывает? -Да просто. -Не юли. У тебя есть какой-то код? -Нет. -Тогда что? -Не знаю. Глеб, поняв, что ничего путного от него не добьется, вернулся на свое место. -Ладно, спишем это на особенности рынка. Так или иначе, ты это сделал, и теперь моя очередь. Сможешь в ближайшее время сесть в эфир? Вадим выпучил глаза. -Сразу в эфир? -Ну, не сразу, конечно, но достаточно быстро. Вообще-то, это против всех правил, в том числе и моих, но с языком у тебя все в порядке, интонируешь правильно, а с техникой разберемся. Ты просто создан для такой работы, тьфу-тьфу-тьфу, не перехвалить. -А что я должен делать? Глеб закурил. Разогнав клубы дыма, он положил на стол чистый лист бумаги и ручку. Вадим поймал мечтательное выражение на его лице. -Понимаешь, я давно хотел запустить одну вечернюю программу, в которой слушатели разговаривали бы в прямом эфире с умным человеком. Это не просто "час приветов" или программа по заявкам радиослушателей. Это должно быть нечто большее. Вот только я до сих пор не определился с автором и ведущим. Наши девчонки, конечно, хороши в своем амплуа, но для такой работы они пока не годятся, потому что еще слишком молоды. А ты, мне кажется, смог бы. Как ты сам-то считаешь? -Думаю, что смог бы. Глеб кивнул. Он тоже верил в это, верил сразу и безоговорочно. Это было не только против его правил, но и против натуры, и тем удивительнее казалась слепая вера в человека, с которым связывают только десять дней знакомства. -Хорошо. У тебя есть какие-нибудь идеи? Вадим в раздумье пошлепал губами. -Пока нет, но через пару часов будет. А мы не рискуем? Глеб мысленно повторил этот вопрос, задавая его себе же. И сам же на него ответил, но уже вслух: -Мы постоянно рискуем. Ты знаешь другие способы добиться успеха? -Нет. - Вадим видел, как сверкают его глаза, поэтому свои сокровенные сомнения высказывать не стал. - У меня только один вопрос будет. Пока один. -Давай. -Как мне к тебе обращаться на людях? -Ну... - Глеб на секунду задумался. - Лучше бы, конечно, по имени-отчеству, иначе ты мне развратишь молодежь и сам на неприятности можешь напороться. Но если тебе это поперек горла, можешь избегать прямого обращения. Сможешь? -Ага. -Ладно. В общем, сегодня я жду от тебя предложений. Звони мне на трубку и приезжай. Если идея будет стоящая, с завтрашнего дня начнем подготовку.

Кирилл оставил дела на заводе на плечи своего персонала (технолог Клюев заметно сдал после скандала в прессе) и теперь возвращался домой. Подъезжая к городу по скоростной магистрали, он переключил магнитолу на "пилотовскую" волну. С Глебом они не виделись уже дней десять, и пока живое общение заменяло прослушивание программ радиостанции. Сейчас в эфире резвилась Анька Гончарова совсем молоденькая девчушка, которая в свободное от работы время училась на заочной журналистике, кормила родителей и бегала на шейпинг. Кириллу вообще нравился весь коллектив "Пилота". Глеб собирал его годами, шлифовал и притирал. В результате получилась команда, которая при чутком руководстве могла свернуть горы. Кирилл не верил, что нынешний кризис затянется надолго, и в ближайшее время "Пилот" прорвется и поднимется из середины списка популярности на его макушку. Второе-третье место в городе он может держать смело. Тем более, что у них теперь есть Вадим Колесников. Глеб спрашивал, где он нашел этого парня. А он его и не искал. Кириллу подсунули диск "Ночной смены" на какой-то деловой тусовке, и он даже не помнил, кто это сделал. Помнил, что перебрал водки, упал в кресло, и какой-то тип, присев рядом, начал излагать теорию о всеобщем падении нравов и примитивности вкусов нынешнего подрастающего поколения. Кирилл дважды порывался дать ему в ухо, но в результате был повязан собственной супругой и благополучно уведен домой. Утром он обнаружил у себя жуткое похмелье и засунутый в портмоне компакт-диск группы "Ночная смена". -Что еще за фанаты Стивена Кинга? - озадаченно пробормотал он тогда. Диск лежал у него в бардачке целую неделю, но однажды Кирилл все-таки вставил его в плэйер. Итогом стало то, что через некоторое время они встретились с Вадимом в "Черепахе". Что-то в этом парне было, думал Кирилл. Что-то неправильное. Ему почему-то вспомнился первый эпизод "Звездных войн" - "Скрытая угроза". Добрый и отзывчивый в детстве Скай Уокер в последних трех сериях ставит на уши половину Вселенной. Кирилл так увлекся своими умозаключениями, что не увидел спрятавшегося в зарослях гаишника. Тот вовсю размахивал полосатой палочкой. -Да едрит твою!.. Он ударил по тормозам. Гаишник неторопливо приблизился к машине. -Старший сержант Шалтанис. Ваши документы. -Командир, - начал Кирилл, вытаскивая бумажник, - отпусти, Христа ради, не убивай время. Гаишник даже не моргнул глазом. -У меня времени - вагон, а у вас как раз скорость превышена на целых двадцать километров в час. -Сержант, здесь магистраль... -В правилах четко написано насчет скорости на магистрали. Там сказано, что... -Да помню я! Кирилл вышел из машины, вынул документы. Старший сержант изучал их недолго посмотрел на фото, сравнил с оригиналом - потом ухмыльнулся: -Могу предложить вам приобрести акции ГАИ. Цена хорошая. -Не оригинально. Почем одна? -По номиналу. Кирилл не без раздражения извлек пару купюр, протянул гаишнику. -Столько хватит? -На один сносный ужин. У меня вопрос. -Чего еще? -Вы есть Кирилл Сергеевич Обухов и вы делаете неправильную водку? -Чего?! Шалтанис грустно покачал головой. Судя по фамилии и внешности, он был из прибалтов, но разговаривал абсолютно без акцента. Скорее, просто придуривался. -Это не есть хорошо, товарищ, - сказал он. Кирилл фыркнул. -Ты ее пил? -Ну. -Живой? -Как видишь. -Какие еще вопросы?! -Никаких. Купите еще одну акцию ГАИ. -За что?! -За оскорбление работника внутренних дел при исполнении служебных обязанностей. Кирилл от возмущения потерял дар речи, а старший сержант оставался спокойным, как индус во время медитации. -Ты поди еще и оформишь все по закону? -Как вы догадались? -Смел больно. Тут гаишник впервые улыбнулся. -Смел, потому что прав. Будете платить? Кирилл заметно смягчился. Сотрудники Госавтоинспекции иногда удивляли его своей наглостью, непоколебимостью и еще чем-то, что присуще вообще всем ментам, но этот Шалтай-Болтанис вдобавок ко всему был еще и артистом. -На, держи на второй ужин. -А вы - держите эту филькину грамоту. Кирилл ухмыльнулся, принял бумагу и, не глядя, сунул в задний карман. Тут бы ему сесть в машину и поехать по своим делам, но он почему-то не торопился. Он осмотрел окрестности, увидел в кустах ментовскую машину. -Один дежуришь? - спросил он. -Нет. Второй до ветру пошел. Кирилл еще постоял возле него, помялся. В этот момент Шалтанис заметил, что к ним на большой скорости несется "восьмерка". Сержант приготовил свою полосатую палочку, вышел на шоссе. Кирилл решил остаться и посмотреть, чем закончится еще одна попытка дачи взятки "сотруднику при исполнении". "Восьмерка" начала тормозить уже за добрую сотню метров до засады, но это ее не спасло. Шалтанис взмахнул жезлом, указал на место временной парковки. Водитель "восьмерки" остановился перед самым бампером обуховского джипа, заглушил мотор и сразу выскочил на проезжую часть. В руке мужчина держал купюру синего цвета. -Командир, - начал было он, но гаишник остановил его движением руки. -Старший сержант Шалтанис. Ваши документы. Водила помрачнел. Кирилл не без удовольствия слушал, как очередной пойманный с поличным лихач сетовал на нехватку времени и просил отпустить его подобру-поздорову. Шалтанис со своей стороны хладнокровно впаривал ему контрольный пакет акций ГАИ по номиналу. Как ни странно, но дело закончилось беглым осмотром содержимого капота и протокольным оформлением штрафа. С места преступления водитель "восьмерки" уезжал со скоростью сломанного велосипеда. -Вот так каждый день, - флегматично заметил Шалтанис. -Так ты честный? - спросил Кирилл. Шалтанис приосанился. -Фильм "Инспектор ГАИ" смотрел? -Ну. -Это про меня. -Молодец. Кирилл постоял еще немного, потом все-таки решил, что нужно ехать. Прежде чем сесть в джип, он снова вынул бумажник. -Командир, как тебя звать-то? -Алексей. -На, возьми. Кирилл протянул свою визитку. -Что это? -Это мои координаты. Ценю честных ментов. Шалтанис взял визитку, покрутил ее в руках. Очевидно, он размышлял, стоит ли причислять этот дар к категории взяток. -А не получится ли так, - сказал гаишник, - что после общения с вами честные менты перестают быть честными? -Не волнуйся. Воровать компьютерную базу данных на автомобилистов тебя никто не попросит. -Слово? -Слово честного предпринимателя. -Честного? А как насчет паленой водки? Кирилл уже садился в машину, когда прозвучал последний вопрос. Он задержался, высунулся поверх крыши. -Леха, я делаю хорошую водку. Тем, кто говорит, что она опасна, можешь смело рвать пасть. Просто меня пытаются отодвинуть, понимаешь? -Понимаю. -Ну все, тогда пока! Кирилл махнул рукой и сел за руль. До города он доехал уже без приключений. Когда он уже подруливал к конечной трамвайной остановке, из колонок грохнула знакомая песня - "Под небом" группы "Ночная смена". -Оперативно, - пробормотал Кирилл. Он добрался до центра города, сделал несколько покупок в супермаркете, заправился бензином. По дороге на радиостанцию успел позвонить домой и сказать жене, что уже приехал, но домой придет поздно, если вообще придет. В ответ он услышал стонущее негодование. Кирилл был в третий раз женат и, как бывало и раньше, почти холост. Законная супруга вела хозяйство, командовала в доме, посещала массажные кабинеты и свободное время тратила на вояжи по модным магазинам. В дела мужа она не лезла. Более того, она даже не пыталась влиять на протекающие в их семье процессы и никогда не использовала такие банальные аргументы, как "Мне необходимо твое внимание, а тебя никогда не бывает дома, вонючка!". Если Кирилл сказал, что придет поздно или не придет совсем, значит, так тому и быть. Дела. Впрочем, Кирилл все же навещал ее по выходным, и в эти дни супруги успевали отработать свои обязанности на полгода вперед. Кирилл уже ближе к концу рабочего дня подрулил к зданию института, в котором располагался офис "Пилота". Настя встретила его настолько ослепительной улыбкой, что он даже прищурился. -Здрааасьте! - вскричала она, соскакивая с рабочего места. - Вас так давно не было, что мы уже хотели вам звонить -Ну и позвонили бы. Дяде Кириллу было бы приятно. -В следующий раз обязательно это сделаем! -Ага. - Кирилл выгрузил свои пакеты на стойку. - Настюха, ты меня любишь? -Кирилл Сергеевич, опять вы! -Если любишь, помоги мне, разбери эти пакеты. Тут яблоки, бананы, апельсины. Вымой, раздай ребятам. Глеб Николаевич у себя? -Он подъедет минут через двадцать. -Хорошо. Вот тут у меня еще шоколад есть. Кирилл вынул из бездонных карманов пиджака несколько огромных плиток, сунул их Насте. -К чаю, - пояснил он -Спасибо! Настя схватила пакеты и побежала на кухню, а Кирилл направился в глубину офиса. Его встречали восторженными возгласами. Машка Блинова, оторвав взгляд от компьютера, глянула на появившуюся в дверях массивную фигуру и радостно взвизгнула. Кирилл по-отечески потрепал ее за волосы, заглянул в эфирную студию. Аня Гончарова выходила в эфир, сидела в наушниках и что-то сосредоточенно начитывала в микрофон. Закончив читать, она увидела в проеме стеклянной двери Кирилла, и ее реакция была даже более бурной, нежели у Блиновой, потому что она была моложе нее на целых пять лет. -Кирилл Сергеевич!!! Объятий и лобызаний Кириллу избежать не удалось. Обычно он старался не прикасаться к девчонкам, потому что Глеб однажды ему это строго запретил, указав на душевную хрупкость и податливость творческих личностей, но Кирилла здесь любили почти все. Если обниматься с Глебом как с начальником им нельзя (хотя иногда хочется), то с Обуховым можно не церемониться. Кирилл Сергеевич - это "второй папа". -Как вы тут без меня, девчонки? -Все нормально, все хорошо, - потупив глазки, сообщила Машка. Аня Гончарова вела себя менее скованно. -Глеб Николаевич за кондиционером уехал, - сообщила она. - Он нам кондиционер поставит, вот! -Ай, хорошо! - квакнул Кирилл. -Да, хорошо, а то мы прошлым летом здесь чуть не испеклись. Окошко открыть нельзя, потому что трамваи под окном ездят, все будет слышно в эфире, а бесшумный кондиционер дорого стоит. Кирилл заглянул в эфирку. Да, действительно пекло, подумал он. -Анюта, сделай погромче. Аня чуть ли не бросилась к стойке аппаратуры и вывела ручку громкости на стационарном приемнике почти до предела. Сейчас в эфире "Пилота" играла "Drive My Car" "Битлов". -Вот это уже совсем прекрасно, - с блаженной улыбкой проговорил Обухов. В течение следующих пятнадцати минут девчонки рассказали ему о своем житье-бытье: о новом мальчике, который оказался загадочно талантливым и молчаливым, о новом витке продаж книги любимого босса, о том, что количество звонков радиослушателей в последние несколько дней значительно возросло. Кирилл слушал внимательно и время от времени ободряюще подмигивал. Ребята не стеснялись рассказывать ему даже то, чем избегали делиться с непосредственным начальником. Это была маленькая хитрая уловка Кирилла и Глеба. Молодые сотрудники не знали, что Обухов является совладельцем станции, для них он - просто старый друг босса.

Глеб подъехал через полчаса. Вместе с ним в офис завалились двое крепких парней в униформе, тащившие большие коробки. -Глеб Николаевич, - сказала Настя, - к нам Кирилл Сергеевич приехал. -Где он? -У Блиновой сидят, разговаривают. Глеб сразу направился туда. Под любопытными взглядами эфирщиков встреча друзей носила сдержанный характер. -Привет. Какими судьбами? -Попутным ветром в родные пенаты меня занесло. Чай будем пить? -Будем. Девочки, накройте стол в кухне.

Праздники когда-нибудь заканчиваются. Лучше бы их не было совсем, потому что "постпраздничный синдром" порой выворачивает наизнанку сильнее похмелья. Лариса смотрела на сына, копающегося в углу комнаты со своими любимыми игрушками, и думала, что сплошные будни - это не так уж и плохо. -Максим, - сказала Лариса, - ты кушать не хочешь? -Нет, мам. - Мальчик выудил из коробки медведя с оторванным ухом и бросил его на диван. Эта игрушка уже морально устарела. -А пить? -Не-а. А что? -Ничего, просто спрашиваю. Максим снова зарылся в коробке. Сегодня у него был удачный день: мама решила не отводить его в садик, оставила дома и разрешила играть, сколько душе захочется. Вот только сама она выглядела какой-то грустной, и Максимку это беспокоило. -Мам, - произнес он, рассматривая пожарную машину. - А ты сама кушать не хочешь? -Нет, сынок. -А пить? -Нет-нет. -А писить? Несмотря на свое настроение, Лариса не смогла удержаться от смеха. -Ты сам у меня сейчас писить побежишь, Сопля Ивановна! Ну-ка иди сюда. Максимка бросил машину в компанию безухого медведя, подошел к маме и забрался к ней на колени. -Мам, у тебя все хорошо? - вдруг спросил он, и Лариса перестала смеяться. Это было что-то новое в лексиконе сына. -Про что ты говоришь, милый? -Я просто. Ты такая грустная. Да? Ты же грустная? Она потрепала сына за волосы, легонько дернула за ушко. -Все-то ты видишь, глазастик. Я не грустная, я устала, хочу отдохнуть. -Ну ладно, - согласился Максим и сполз с коленей. - Ты тогда отдыхай, а я маленечко поиграю с машинками. Ладно? -Играй, играй. Он кивнул и пошел к коробке. В течение пяти минут, что он там возился, ковер детской комнаты был завален человеками-пауками, автомобилями с полицейскими мигалками и десятком обезоруженных солдатиков. Максим, похоже, проводил инвентаризацию. -Сима, - вновь подала голос Лариса, - ты по папе соскучился? Мальчик остановился, поглядел на маму. Что-то темное мелькнуло в его взгляде. -По папе? А где он? -Папа далеко, но он скоро приедет. Ты хочешь, чтобы он приехал? Максимка ответил не сразу. Он поднес к глазам пластмассового стрелка какой-то азиатской армии, потерявшего свой автомат, и, словно обращаясь к нему, произнес:

-Я не знаю папу. Он хороший? Пластмассовый самурай промолчал. Мальчик повернулся к маме. -Он хороший, мам? -Он не плохой и не хороший. Он просто папа. Ты его не помнишь? Малыш покачал головой. -А дядя Вадим сегодня придет? - вдруг спросил он. Лариса при этом вопросе испытала что-то похожее на воодушевление. Дети никогда не ошибаются в выборе. Они чувствуют. -Да, он придет. -А где он? -Он на работе, у него много дел. Ты хочешь, чтобы он пришел? -Угу. Мам, а может, он будет моим папой? Мы бы с ним в садик ходили, в зоопарк бы ходили, еще куда-нибудь... Лариса улыбнулась и чуть не заплакала. Да, дети не ошибаются, но слишком все просто у них складывается. Оторвал руку у Человека-паука и воткнул на ее место лапу Бэтмэна. "А может быть, так и надо?" - подумала Лариса. -Тебе нравится дядя Вадим? Мальчик молча и выразительно кивнул. Дескать, какие еще могут быть комментарии! "Не обещай ему ничего, - говорила себе Лариса. - Не обещай того, чего не сможешь сделать, иначе он тебе этого не простит". -Ладно, сынок, что-нибудь придумаем. - Она поднялась с дивана. - Играй. Готовя обед, Лариса пыталась принять какое-нибудь решение. В результате она буквально силой заставила себя дать клятву: она поговорит с Вадимом и все ему расскажет. Абсолютно все. Впрочем, он, наверно, и сам догадывается, что не все шито-крыто.

К восьми часам вечера Глеб и Кирилл уничтожили одну бутылку водки и подбирались ко второй. Никого из сотрудников уже не было, один только звукооператор Паша ковырялся в компьютере и следил за эфиром. К исполнению своих обязанностей парень относился более чем серьезно. Если он дежурил ночью, в эфире не было ни одного сбоя, чего не скажешь о работе ведущих в дневное время. Девчонки, сидя за пультом, всегда могли что-нибудь перепутать, и иногда вместо очередной песни выскакивал блок рекламы и наоборот. Глеб и Кирилл задымили кабинет до невозможности, пришлось открыть окно. -Тут настоящий вокзал, - сказал Обухов, - трамваи грохочут. -Знаю. В ближайшее время переезжать некуда, да здесь, в принципе, не так уж и плохо. Вот прикупил кондишен сегодня, а то мои действительно парятся. Один раз пришел в выходной без предупреждения, открыл своим ключом. Захожу, а Гончарова с Блиновой в эфирке в лифчиках сидят, как в сауне, и новости выдают. - Глеб усмехнулся. - Визгу-то сколько было! -Девочки у тебя хорошие, - констатировал Кирилл, усаживаясь на место. - Будь мне поменьше лет да побольше безответственности, я бы с ними - ух! Наливай по второй. У друзей была традиция: сколько бы они ни выпили, следующая рюмка у них всегда была второй. -Я тебе ухну! - ответил Глеб. - Я их для себя берегу. -Вижу. Знаешь, друг, либеральничать с персоналом так, как это делаешь ты, все-таки нельзя. Представь себе, что будет, если я своих алкоголиков на заводе начну по холке гладить. Катастрофа! Меня и так уже пинают, что, дескать, Обухов водку стал какой-то гадостью разбавлять. -Читал, читал. -Вот я и говорю. Окунули мою мордяху в лужу и сказали: "Пей, козленочком станешь!". А у меня же водка - она как слеза младенца, чистенькая, легкая... -Не рассказывай, сам знаю. Друзья поникли головами. Оба уже были достаточно пьяными, чтобы начать признаваться друг другу в вечной любви. -Киря, - сказал Глеб, - ты, бляха муха, хороший человек. -Спасибо, - ответил Кирилл, хватаясь за его руку. - Ты тоже бляха. Они подняли свои рюмки, чокнулись. Закуски осталось мало - только несколько соленых огурчиков, банка шпротов и кусок белого хлеба. Опрокинув стопку, Кирилл указал рукой на все это великолепие и сморщился. -Слушай, твой этот... как его?.. Паша... Он знает, где ближайший магазин находится? -Ну, знает. А что? -Да я бы еще чего-нибудь поел. -Ноу проблем. Глеб вышел из кабинета, отдал распоряжение Паше. Минуту спустя звукооператор прошел мимо двери, бросил полный негодования взгляд в сторону стола. Кирилл ухмыльнулся. На время отсутствия гонца друзья переместились в эфирную студию, потому что Глеб взял на себя обязанность проследить за эфиром. Кирилл уселся перед вторым микрофоном, которым пользовались ведущие новостей. -Ну, что, тряхнем стариной! - предложил он. На столе лежала бумажка со старым выпуском. Кирилл взял его, прокашлялся, и начал читать: - "Аэропорт Ливерпуля отныне будет носить имя легендарного Джона Леннона. Официально его переименуют весной будущего года, а торжественная церемония присвоения нового имени состоится в этот понедельник. На ней, как ожидается, будет присутствовать вдова музыканта Йоко Оно. На новом логотипе аэродрома будет изображен портрет Леннона и строчка из песни "Имэджн" - "выше нас только небо". Перед зданием ливерпульского аэропорта поставят памятник знаменитому музыканту". Кхм, ну как? -С пивом потянет, - ответил Глеб, сосредоточенно водя по столу компьютерной мышью. -Слушай, что это играет? -"Бэкстрит бойз". -А-а-а-а! - Кирилл швырнул листок с новостями под стол. - Убери их, терпеть не могу! -А что ты хочешь послушать? -"Роллингов" давай! -Договорились. Если бы Паша сейчас находился здесь, его бы начало колотить мелкой дрожью. Глеб извлек из стойки компакт-диск, сунул его в плейер, и через несколько секунд "Бэкстрит бойз" плавно заткнулись на полуслове. В эфир, как весна из плена, вырвались "Роллинг Стоунз" со своей нестареющей "Satisfaction". Громкость была доведена до предела. И началось маленькое представление. Кирилл барабанил по столу, хватался за выключенный микрофон и пытался подпеть. Глеб с другой стороны вторил ему, постукивая ногой, при этом оба выглядели как обкурившиеся подростки на "дрожках" братьев Стругацких. -"Ай кент гет ноу"! -"Сатисфакшен"!!! На втором куплете Кирилл оставил микрофон и принялся играть на воображаемой гитаре. Выражение его лица при этом менялось с катастрофической быстротой - от умиротворенного до сумасшедшего. Они закончили вовремя. Едва повис последний аккорд, в офисе появился Паша. Глеб быстренько вернул программу в прежнее русло. -Он у нас парень строгий, - сказал Шестопалов. - Может и закапризничать. Старые друзья вернулись в кабинет, к водке. Проводив взглядом согбенную фигуру Паши, Кирилл заметил: -Он позволяет себе смотреть на тебя нехорошо. Недобро смотреть. -Пусть смотрит, - отмахнулся Глеб, распечатывая принесенную упаковку сосисок. -Я за такой взгляд могу указать на дверь. -Злой ты. -А ты добрый. Наливай. Они снова выпили "по второй". Глеб взглянул на часы. Сегодня он определенно не вернется домой к ужину, и Светка тихо покачает головой, шлепнет мужа по заднице и погонит принимать душ прежде, чем он успеет грохнуться в постель. -Я с тобой не согласен по некоторым позициям, - решил продолжить дискуссию Шестопалов. - Во-первых, я не страдаю комплексами важного засранца и не жажду обожания. Это болезнь, и она плохо лечится. -Значит, я больной? - обиженно буркнул Кирилл. -Не прибедняйся! Стопки снова были наполнены. Кирилл посмотрел свою на просвет, что-то посчитал в уме. Пожалуй, и он пришел к выводу, что сегодняшняя встреча обернется завтрашней головной болью. -А что у тебя во-вторых? - спросил он. -А во-вторых у меня принцип: я как начальник и как предприниматель выиграю только тогда, когда в чем-то своем выиграет каждый из моих сотрудников. Каждый! Понимаешь суть? -Ну. -Баранки гну! Не я - для них, а они - для меня. У ребят хорошая зарплата, у них всегда под рукой банка кофе, потому что утренней смене без кофе тяжело, они с семи утра начинают работать, а встают еще раньше. Да, я каждого в этом году отправлю в отпуск и, если получится, постараюсь, чтобы они отдохнули подальше от этого сраного города. Да, я штрафую их за лажу, но и премии они получают регулярно, если все идет нормально. Пусть я лично в этом месяце положу себе в карман поменьше, но поставлю им кондиционер в эфирку, потому что они нужны мне здоровые и веселые. Пусть выиграют они, и тогда выиграю я сам... Ну, и ты, соответственно, как компаньон. Врубился? Кирилл слушал эту тираду молча, а когда Глеб закончил, он поднял голову, сверкнул осоловевшими глазами и важно изрек: -Да, старик, тебе надо памятник поставить на площади, на месте Ленина с кепкой... Они за тебя в бой еще не идут, на амбразуру не кидаются? Глеб хихикнул. -Они на тебя скоро бросятся. Вот приедешь еще раз с подарками, и мои целомудренные девочки начнут приглашать тебя на свидания. Кирилл с удовлетворением запихнул в рот огурец, и в этот момент в дверь постучали. -Да!!! - в один голос заорали мужчины. Дверь тихонько открылась. У косяка, потупив взор, стоял Вадим. -Здравствуйте, это я. Возможно, он, увидев происходящее в кабинете, смутился еще больше, чем обычно у него получалось, и, вероятно, он готов был извиниться и дать деру, но закадычные друзья устроили ему такой прием, что он просто опешил. -Зда-а-арова!!! За-хо-диии!!! Вадима чуть не сдуло. Он все еще топтался у порога, но тут со своего стула вскочил массивный Кирилл, подбежал к гостю и принялся трясти его за руку. -Привет, брателло! Как здоровье? Как жизнь? Как твоя подружка? Ну, заходи, заходи. Пить будешь? Вмешался Глеб. -Эй, ты только что говорил о разврате молодежи. -Молчи. Это мой протеже. Кирилл усадил Вадима за стол, налил рюмку. Возможность сопротивления даже не рассматривалась, сегодня у друзей был праздник. -Давай выпьем за знакомство. -Да пили уже в "Черепахе", десять дней назад! - снова влез Глеб. -Ладно, тогда за творчество. Слушай, брателло, я решил тебя продюсировать. Закрутим концерт в той же "Черепахе", потом поедем в "Циклон", потом во дворец спорта, а потом... - Кирилл икнул. - Да куда угодно поедем! Вадим наконец решил подать голос. -Я, собственно, по другому делу пришел. Друзья переглянулись. -Ну, говори. -Глеб, я придумал, что можно сделать с программой. -Отлично! - заорал Кирилл. Он упорно не желал давать слово своему приятелю, который здесь числился официальным начальником. - Прямо сейчас мы тебя в эфир и посадим! Вадим обернулся к Глебу. В глазах стояла чуть ли не мольба: "Заткните его, он меня смущает". Глеб смог ответить лишь улыбкой и пьяным блеском глаз. -А что, - сказал он, закуривая. - Вот возьмем сейчас и посадим. Сто грамм опрокинешь для храбрости - и вперед! А? Вадим остолбенел. Он еще не знал, что, будь Глеб с Кириллом сейчас трезвые, они не позволили бы себе проявить такое легкомыслие. Он не знал также, что завтра, страдая похмельем, Глеб будет ругать себя последними словами за то, что так рискнул. Радиоэфир - настолько тонкая вещь, что один раз допустив серьезную ошибку, ты автоматически теряешь часть слушателей. Люди могут переключиться на другую программу, если им скучно хотя бы в течение нескольких секунд. Посадить за пульт необстрелянного воробья, пусть даже и вундеркинда, в этом случае значило рисковать по-крупному. Уважающие себя радиостанции так не делают. -Ну, садишься? - спросил Кирилл. Вадим вместо ответа скромно поднял свою рюмку и очень скромно опрокинул ее содержимое себе внутрь. Полчаса спустя, заваливаясь всей гурьбой в эфирную студию, собутыльники поймали на себе еще один разъяренный взгляд звукооператора. Паша был вне себя. Вадиму от его взгляда перепало, пожалуй, больше, чем остальным. Время близилось к полуночи.

Лариса уложила сына спать рано. Для этого не потребовались ни уговоры, ни обещания купить новую игрушку. Максимка за день умаялся так, что "Спокойной ночи, малыши" смотрел уже с закрытыми глазами, посапывая на всю комнату. Такое с ним случалось нечасто. Обычно он гонял своих непонятных солдатиков до полного поражения, и пока целый полк не падал смертью храбрых где-то под диваном, мама ничего не могла с пацаном поделать. Но сегодня все прошло весьма и весьма удачно. Лариса ушла на кухню, поставила чайник. Музыкальный центр был настроен на радио "Пилот". Внимание к "Пилоту" объяснялось, главным образом, тем, что там крутился Вадим Колесников. Когда чайник вскипел, Лариса плеснула себе в чашку кипятку, потом засыпала две ложки кофе. Время было позднее, и вместо кофе сейчас выпить бы чаю, но Лариса думала, что и так заснет, как убитая, несмотря на переживания и размышления. Хоть упейся этого кофе. Она взяла с холодильника книгу, которую начала читать на позапрошлой неделе. Это был "Скотный двор". Почитать эту книжку надоумил один из ее танцоров, шибко умный парень по имени Вольдемар. Он постоянно ругал детективы в мягких обложках и подсовывал своим друзьям совершенно другую литературу. "Чтобы мозги не кисли" - говорил Вольдемар. Книга Ларису сначала не зацепила - слишком уж "поросячья" - а потом и вовсе было не до нее. Чтобы нормально почитать, Ларисе требовалось отгородиться от всего, что происходит вокруг. Разумеется, с пятилетним сыном и такой напряженной работой полное отрешение ей не грозило, но вот сегодня, пожалуй, можно углубиться и попытаться понять, что имел в виду старый боров, рассказывая обитателям фермы свой дивный сон. Через два часа она отложила книгу, не дочитав. Споткнулась на афоризмах. Старый мерин по кличке Боксер, из последних сил таская тяжелые камни, продолжал упрямо твердить: "Я буду работать еще больше". Балбес, знал ведь, что скоро загнется! Лариса тоже будет работать еще больше, если не захочет влачить жалкое существование на свои концертные гонорары. В месяц у нее вместе с группой "Фокус" выходило около десяти концертов - ее приглашали в ночные клубы, на большие шоу на открытых площадках города, на юбилейные "солянки". За одно выступление, состоящее из трех-четырех номеров, удавалось получить неплохие деньги, но их приходилось делить на шестерых, и в итоге получалось не так уж и много, если учесть, что взросление Максимки постоянно требовало "долива". Зарплата педагога во дворце культуры лишь отдаленно напоминала таковую, и ее хватало только на более-менее удобоваримое меню. Что будет дальше, когда на свободу выйдет Игорь, Лариса боялась думать. Бежать, куда глаза глядят, и снимать квартиру? Наполеон Всегда Прав. Я Буду Работать Еще Больше... Словом, лучше вернуться к Донцовой и Марининой. На радио "Пилот" неожиданно объявили, что наступила полночь. Лариса взяла еще одну сигарету... -Доброй ночи, - сказал ди-джей. - Вы на сто-три и восемь эф-эм, это радио "Пилот" и я - Вадим Колесников, ваш новый собеседник. Сегодня я буду с вами до двух часов ночи. Лариса подпрыгнула. -Если у вас сейчас прекрасное настроение, - продолжал Вадим, - в душе поют соловьи и завтра намечается выходной, то лучше вам, конечно, переключиться на другую станцию. Обещаю, что не буду в обиде. Дело в том, что ближайшие два часа мы будем грустить. Да, именно так. Грустить вместе с теми, кто имеет на это веские основания. Для вас, дорогие мои, в ближайшие два часа - хорошая музыка, которая будет играть в унисон со струнами вашей души, и разговор в прямом эфире о самом сокровенном. На радио "Пилот" - программа "Время Луны", телефон в студии - три шестерки, сто один. Пожалуй, начнем. Стинг, "Shape of my heart". Сигарета Ларисы так и осталась не зажженной. Девушка сидела на табурете возле окна, подобрав под себя ноги, и до крови кусала губы. Голос Вадима, донесенный до ее слуха радиоволнами, показался ей совсем другим, слишком проникновенным и даже сексуальным. Лариса решила, что это, наверно, была какая-нибудь специальная обработка (она не знала, что в настоящий момент и Глеб, и Кирилл, да и сам Вадим были навеселе и вряд ли беспокоились о таких технических мелочах, как обработка речевых каналов), потому что в реальной жизни голос парня звучал все-таки по-другому. Когда отыграл Стинг, ведущий заговорил снова: -Итак, "Время Луны" на радио "Пилот", с вами Вадим Колесников. У нас уже есть первый телефонный звонок. Алло! -Алло, здравствуйте, - донеслось сквозь шипение и треск телефонной линии, словно из другой галактики. - Меня зовут Анжела, я только что включила приемник и услышала, что вы просили звонить. -Совершенно верно. - Вадим, наоборот, звучал чисто и внятно. -Я вот подумала, как хорошо, что вы это предложили, потому что так иногда бывает, что действительно хочется как-то отстраниться, подумать о чем-то своем под хорошую спокойную музыку. Но ведь сейчас с нашими радиостанциями это трудно сделать, согласитесь? -Вы знаете, Анжела, я с вами и соглашусь, и попытаюсь возразить одновременно. С одной стороны, невозможно весь день слушать музыкальное радио, потому что можно одуреть, но с другой стороны, всегда можно, что называется, "щелкнуть рубильником". Верно? -Ну, да. -Вот и сегодня я предложил тем, кто не хочет и не может грустить, переключиться на другую волну. Вероятно, мой директор меня не похвалит, но ведь слушатели все равно сделают так, как им хочется. -Ага. -Хорошо, закроем эту тему. Анжела, у вас сегодня есть повод для грусти? Собеседница на секунду пропала, заглушенная воем телефонной вьюги, но, когда снова появилась, говорила довольно внятно: -У меня сегодня не очень удачный день. С самого утра. Все как-то не так. -Может, поделитесь? - ненавязчиво предложил Вадим. -Ну... Сначала отругали на работе. Незаслуженно. Потом выяснилось, что оставила дома важные документы, сломала каблук. Потом были посерьезнее неприятности. Не суть важно... -Ну, с этим можно справиться. Снова небольшая пауза на проводе, потом грустно: -Да я пыталась уже, только хуже получается. -А вы еще раз попытайтесь. Завтра будет новый день. Вы пробовали начинать каждый день с чистого листа? Анжела хмыкнула: -Это на словах так красиво звучит. А вы сами пробовали? -Конечно. Есть два способа восстановить душевное равновесие. Первый: разбираться и выяснять, почему все "плохо". Второй: ничего не выясняя, просто делать "хорошо". Первый проще, но он бесперспективен. Попробуйте открыть чистую страницу завтра по звонку будильника, начихав на то, что было сегодня. -А если опять не получится? -Получится, если появится желание. Видите ли, жизнь, несмотря ни на что, к нам благосклонна. Каждый день она дает возможность все начинать сначала. Каждый день. Тысячи раз. Что будем слушать, Анжела? Озадаченная собеседница не сразу поняла, что от нее требуется. Потом, все же сообразив, с гораздо большим воодушевлением, нежели накануне, попросила: -А можно послушать что-нибудь из Меладзе? -Конечно. "Береги себя, мой ангел" сгодится? -Да. -Приветы будете передавать? -Ну, я хочу передать привет своей сестре, она сейчас на работе. Наташка, ты меня слышишь? -Она вас слышит, - ободрил ее Вадим. - Удачи вам, Анжела, будьте счастливы! Итак, на радио "Пилот" Валерий Меладзе. Телефон в студии - три шестерки сто один, и я жду ваших звонков. Поговорим, о чем захотите. Лариса сидела пораженная. А он, оказывается, тот еще болтун, этот Вадик! В жизни из него слова не вытянешь, пока он сам не соблаговолит поболтать, а тут вон как разошелся. И как легко, без напряжения, будто делал это всю свою сознательную жизнь! Впрочем, более всего Ларису тронул не сам факт общения Вадима со слушателями, а то, что он говорил. Он не сказал этой глупенькой Анжеле ничего нового, чего бы люди не знали сами, но почему-то у Ларисы появилось ощущение, что она слышит это впервые. Какое-то застаревшее откровение, на которое ты, наконец, изволила обратить внимание, когда тебя ткнули носом. Меладзе закончил свою песню, в эфир снова вышел Вадим: -"Время Луны" на радио "Пилот", программа для грустных полуночников. Телефон в студии - три шестерки сто один. Алло! -Здравствуйте, - пробормотал в ответ какой-то мужичок. -Здравствуйте, как вас зовут? -Николай. -Очень приятно, Николай. Почему не спите в столько поздний час? -Водку пью. Лариса прыснула в кулачок, но Вадим даже не споткнулся. -Что ж, дело хорошее, особенно в первом часу ночи. Вам завтра не на работу? -Нет, мне завтра на рыбалку. -А, так вы заранее готовитесь. Прекрасно. -Да нет, я, когда рыбу ловлю, не пью ничего, кроме пива. Я сейчас с женой поругался. Она ушла в соседнюю комнату, сказала, что я ее достал. -Чем же? -Да рыбалками своими! - Николай обиженно фыркнул. - Как будто я там неделями пропадаю. Вот вырвался первый раз за три месяца, хоть отдохнуть немножко, так ни фига! Ты, говорит, дома должен сидеть, мурлыкать у меня под боком. Вадим выдержал паузу, потом тихонько произнес: -Николай, а ваша жена сейчас может нас слышать? -Конечно! Я почему и звоню, чтобы она поняла, что не права. -Отлично. Как ее зовут? -Катерина. -Катюша, - пропел Вадим, - не держите мужчину слишком близко к себе, и никуда он не убежит. Чем крепче и короче поводок, тем сильнее желание от него избавиться. Как слышно, прием! Несколько секунд телефонная трубка шуршала, потом полусонный женский голос произнес: -Вадим, я его просила завтра на рынок со мной съездить, смесители для ванной посмотреть, а он - на рыбалку... Ой, здравствуйте! -Здравствуйте, Катя. Ничего страшного, если вы пропустите поход на рынок. Они работают всю неделю, а завтра вы можете оба на рыбалку смотаться. Погода какая хорошая стоит! -Ну... -Уверяю вас! Что вы хотите послушать, Катя? -Мм, ээ... Можно Сандру? -Можно, только после рекламы. А всем остальным нашим радиослушателям, ссорящимся с супругами по пустякам, я рекомендую мириться в постели - либо этим же вечером, либо утром. Начните день с поцелуя! Это Вадим Колесников, "Время Луны". Реклама... на радио "Пилот". Лариса затушила сигарету, пошла в комнату. Максимка спал, скинув одеяло на пол, сверкал пятками и сладко сопел. Послав ему воздушный поцелуй, Лариса тихонько взяла с тумбочки радиотелефон и вернулась на кухню. "Так, как там у них номер? Шесть-шесть-шесть-сто-один. Легко запоминается". Как ни странно, линия не была занята. Дожидаясь, пока снимут трубку, Лариса взволнованно кусала ногти и в суматохе искала слова, с которыми она обратиться к Вадиму. Но, к ее удивлению, голос, который она услышала на том конце провода, принадлежал другому человеку. -Радио "Пилот", слушаю вас. -Здравствуйте... Я... - Лариса растерялась. - Я звоню в программу... "Время Луны". -Хорошо. Сейчас после рекламы пойдет песня, потом я вас соединю с ведущим. А пока позвольте вам задать пару вопросов. -Да, конечно. -Какую песню вы будете заказывать? -Эээ... - Она не знала, что заказать. Да, собственно, и не для этого она звонила. - Поставьте что-нибудь на ваш вкус. -Хорошо. Еще: ваш возраст? -Хм, двадцать пять. А это имеет значение? -Да. Мы не выпускаем звонки несовершеннолетних. Имя, фамилия, домашний телефон. -Лариса Еремеева... Своего телефона нет. Она почему-то решила соврать. -Но как с вами связаться? -А зачем? -Мы собираем базу данных тех, кто с нами когда-либо общался. Лариса все-таки продиктовала ему свой рабочий телефон. -Хорошо, - сказал парень. - Немножко приберите звук на приемнике, чтобы не заводился микрофон, и оставайтесь на связи. Лариса ждала две минуты. Кусала ногти и слушала участившееся сердцебиение. Такое ощущение, думала она, словно сдаешь важный экзамен в институте и боишься провалиться. С последним аккордом в эфир вышел Вадим, такой же бодрый и общительный. -Радио "Пилот", "Время Луны". Телефон в студии - три шестерки сто один. У нас на проводе, я знаю, очаровательная девушка. Алло, здравствуйте, как вас зовут? -Лариса. Длинная пауза. Вадим, вероятно, узнал ее, и эта пауза не была запланированной и театрально поставленной. Видимо, он просто опешил. -Здравствуйте, Лариса. - Вадим, наконец, взял себя в руки и продолжил работать с прежним настроем. - Вы уже уложили ребенка спать? -Откуда вы знаете, что у меня есть ребенок? - чуть не плача от восторга, поинтересовалась она. -Ну, я просто предположил, вы можете подтвердить или опровергнуть. -Вы правы, я его уложила. -Не капризничал? -Нет. -А кашку манную скушал. -Ага, скушал. Еще утром. -Ах, какая прелесть! Лариса ерзала на табурете. Это было непривычное для нее ощущение: она говорила в телефонную трубку, а ответы получала по радио. -Что же побудило вас, Лариса, позвонить так поздно? -Ваш голос побудил. Снова пауза. Положительно, она сегодня выбьет парня из колеи, надо быть осторожной. Впрочем, Вадим быстро нашелся с ответом. -Ой, - сказал он шутя, - вы меня в краску вгоняете. Я не говорю ничего такого, чего вы не знали сами. -Согласна. Но в какой-то момент мне захотелось самой поучаствовать в этом. -Вы правильно решили. -Понимаешь... понимаете, Вадим, у меня, пожалуй, есть проблемы. -В жизни нет проблем. Есть вопросы, которые ждут своего решения. Неизменны только рождение и смерть. Может быть, попытаемся решить ваши вопросы прямо сейчас? Лариса с усилием проглотила ком сомнений, торчавший в горле, и сказала грустно: -Да, попытаемся. -Смелее, - подбодрил ее Вадим, и она поняла: он обращается лично к ней, не к незримой слушательнице, а к своей Ларисе. -Да, - сказала она. - Я хочу сказать, что в одиночестве нет ничего хорошего. Я знаю, что хныкать и жаловаться на судьбу грешно, потому что нужно быть благодарной хотя бы за то, что есть, но я, к сожалению, не железная. Она умолкла, чтобы восстановить нормальное дыхание. Вадим ее не торопил. -Я боюсь за свое будущее и за своего сына, - выдавила Лариса. - Очень скоро к нам вернется человек, который был отцом моему ребенку и который перестал им быть. -Откуда вернется? -Из... из тюрьмы. -А в каком смысле он перестал быть отцом? - ровным голосом спросил Вадим, подчеркивая свою нейтральную позицию. -Я в том смысле, что некоторые мужчины, как и женщины, перестают быть для своих детей теми, кого дети хотят в них видеть... Я не слишком туманно? -Нет, совсем нет. -Вот... - Лариса снова чуть не задохнулась. Она понимала, что для остальных радиослушателей ее история - не более чем очередной кусок передачи, но она сейчас говорила не с ними. - Я не хочу возвращаться в те времена, когда я боялась. Я замужем шесть лет, три из них муж просидел за решеткой. За время его отсутствия мы с сыном привыкли не бояться. Не знаю, что теперь делать... -Эээ, - протянул Вадим, подбирая нужные слова. - А вы уверены в том, что ваш муж перестал быть... эээ, тем, кем надо ему быть? -Да, я уверена. Я очень хорошо его изучила. К тому же, тюрьма не делает человека лучше. -В этом я с вами согласен. И вы, Лариса, даже не будете пытаться дать ему еще один шанс? -Нет, - без колебаний ответила она. - Ни единого шанса. Как вы считаете, я права? -Не скажу ни того, ни другого. Категории "прав-не прав" настолько неоднозначны, что торопиться с окончательными выводами не стоит. Но с другой стороны, если вы решили, то это нужно делать. -Но ведь сомнения остаются. -Сомнения остаются всегда, это нормально. Итак, что вы решите? -Развод. -А у вас есть человек, на помощь которого вы можете рассчитывать? Лариса улыбнулась: Вадим тоже хочет получить какой-то ответ. -Мне хотелось бы верить, что он есть. -Ну, значит, он вас поддержит. Что мы будем слушать? -На ваш вкус. -Как насчет Элтона Джона? -Да. -Спасибо вам за звонок, Лариса, и... - Вадим вздохнул. - Дождитесь, Лариса, дождитесь. Всего хорошего! Это радио "Пилот", программа "Время Луны". Оставайтесь с нами!

Лариса дождалась. Вадим приехал в половине третьего. Он не стал пользоваться звонком, робко постучал в дверь три раза. Войдя в прихожую, Вадим улыбнулся. -Привет. Почему ты не рассказала мне раньше? -Я трусиха. -Не верила? -Да, и не верила. Все слишком быстро. -В "Титанике" Джек с Розой нашли общий язык еще быстрее, буквально за шестьдесят минут. -Это не кино... -Да, не кино. Но теперь-то ты веришь? Она прильнула к нему, прижалась щекой к груди. -Теперь - верю. -Тогда готовься к переезду. У меня места хватит троим. Все остальные вопросы решим после. Лариса подняла голову, посмотрела ему в глаза и поняла, что возражать нет смысла. Не получится.

7

Глеб Шестопалов "Убегающий Волк" Сначала поздоровайтесь

"Здрасьте!" Если вы поприветствовали собеседника именно так, то из количества в будущем набранных баллов смело можете вычеркивать штук пять. На "здрасьте" даже не все старушки, лузгающие у подъездов семечки, реагируют спокойно, чего уж говорить о деловых людях. К приветствию нужно относиться серьезно. Перед тем как трогаться в путь, вы просто обязаны были убить некоторое количество времени на репетицию. Убили? Первыми обычно здороваются либо мужчины, либо младшие по возрасту. Бывают и исключения. Например, если вам, девчонки, еще нет двадцати, а вашему потенциальному благодетелю уже далеко за сорок. Все-таки я надеюсь, что у вас достаточно чутья, чтобы сориентироваться на месте. Кто первый поздоровался, тот и молодец, хотя случается и так, что это не имеет абсолютно никакого значения. Вместо "здрасьте" необходимо произносить "здравствуйте" (не обязательно по буквам, но достаточно близко к оригиналу), а еще лучше "Добрый день" или "Добрый вечер". Только не перепутайте. Один мой знакомый так долго тренировался дома перед зеркалом, что впоследствии, независимо от расположения небесного светила, всем говорил только "добрый вечер" ("Вечер добрый, не желаете ли позавтракать со мной?"). Согласитесь, изысканность манер должна выглядеть естественно, исходить как бы изнутри, иначе все припасенные вами изящные слоганы будут звучать нелепо, как английская речь в заброшенном рязанском колхозе. Фразы типа "Будьте добры!", "Позвольте присесть!", "Вас не затруднит?" либо с легкостью слетают с языка, либо не используются вообще. Договорились? К приветствию также неплохо было бы прибавить и обращение по имени. Согласно утверждениям специалистов, это пробуждает дружеское расположение человека. Допустим, нужного вам человека зовут Павел Егорович (я не сомневаюсь, что вы потрудились узнать его имя заранее). Значит, приветствовать его лучше так: "Добрый день, Пал Егорыч!". Даже если в выражении лица дяди Паши не произойдет никаких перемен, он все равно будет доволен. Я до сих пор не могу забыть годы своей службы в армии. Видите ли, там личный состав не имеет ни имен, ни отчеств - только фамилии и звания, поэтому склонять военнослужащих "по матушке" можно без всяких зазрений совести. "Рядовой Шестопалов!". - "Я!". - "Два наряда вне очереди!". - "Артур Валентинович, за что?!". - "Три наряда! Я тебе не Артур Валентинович!". Мы не чувствовали себя живыми людьми, и настроение у нас частенько бывало препоганейшее. Но если комбат обращался к кому-то по имени, это случалось довольно редко, командир наш не отличался мягкосердечностью, - то обладатель этого имени был готов забраться без страховки хоть на Останкинскую башню.

Глеб проснулся, лежа на самом краешке кровати, и понял, что отборные похмельные муки ему сегодня гарантированы. Впрочем, как он и предполагал. -Мама дорогая... - пробормотал он, приподнимаясь на локтях. - Который час? -Без пятнадцати десять, - ответила Светлана. Она сидела перед зеркалом и наводила красоту. -Сколько?! -Почти десять. -Бррр!.. Глеб провел рукой по лицу. Кажется, вчера они не только надрались, но еще и сделали какую-то глупость. -А ты куда-то уходишь? -Ага. Бросаю тебя, любимый. -Чего? -Ухожу в монастырь к маме. Он внимательно посмотрел на нее, пытаясь понять, шутит она или нет. -И когда придешь... из монастыря? -Закончу все дела и приду. -В смысле? Светлана сложила косметические примочки в сумочку и повернулась к мужу. -Наша дочь возвращается сегодня из пионерского лагеря, балда! Я иду ее встречать. Глеб упал обратно на подушку и в той степени блаженства, какую мог сейчас себе позволить, пропел: -А ты не лё-о-отчик, а я была так ра-а-ада... -Ага. Завтрак на плите, чистая рубашка висит на гладильной доске. И еще: увижу Обухова - надеру ему задницу. -Разрешаю. Светлана не поцеловала мужа перед уходом. Она мотивировала это тем, что из недр его пасти несло неудавшейся подделкой "Шанель". Глеб не обиделся. Он и так был доволен, что жена не стала играть в непримиримого борца с пьянством. Светлана предпочитала не усугублять и без того паршивое состояние своего благоверного. Махнув ей на прощание, Глеб поднялся с кровати, прошаркал в ванную и десять минут своего драгоценного утра посвятил холодному душу. В это время он пытался осознать, чего они с Кириллом вчера наделали. Напиться до полной амнезии у них не получилось, но некоторая притупленность бдительности все же прошла: все стало немножко по барабану и чуть-чуть до лампочки. Заменили программную песню в эфире на ту, которую захотелось послушать, гоняли Пашу в магазин, орали как два мартовских кота и... И самое главное - сунули новичка в эфир без предварительной подготовки! За такое Глеб лично отвинтил бы уши кому угодно, но кто теперь сделает это с ним самим? Впрочем, Вадима, как самого трезвого и разумного, спасло то, что шоу не провалилось. Он на удивление быстро разобрался с кнопками, ручками, хотя первые минуты сильно нервничал, о чем свидетельствовало легкое дрожание рук. К тому же ему помогал Паша. Словом, прошло нормально. "А если бы провалилось?" - подумал Глеб и не нашел, что ответить на этот вопрос. Приведя себя в относительный порядок, он уселся на кухне перед тарелкой с салатом и бутербродами. Не успел сделать и нескольких жевательных движений, как зазвонил телефон на стене. -Алло! -Глеб Николаевич, здравствуйте, это Настя. -Привет, Настюха. Чего там у вас? -Приезжают оптовики за книгой. Мне отпускать без вас? -Отпускай, конечно. Счета у меня в столе, в верхнем ящике. -Хорошо. И еще тут Вадим пришел, вас спрашивает. Глеб чуть не подавился. -Давай его сюда! Как любой нормальный участник пьяного дебоша, Глеб желал поговорить утром на свежую голову с кем-нибудь из собутыльников и сравнить ощущения. А кроме того, он еще и хотел всыпать парню по первое число. -Доброе утро, - сказал Вадим. Голос его звучал буднично и даже несколько расслабленно. - Как самочувствие? -Как и ожидалось. Ты мне вот что скажи, как ты посмел вчера сесть в эфир? Вадим ответил не сразу - на сцену вышло его фирменное смущение. -Вы же сами захотели... -Мало ли чего мы хотели. А если бы я предложил тебе трахнуть мою секретаршу?! Тьфу, прости господи!.. Вадим лишь молча дышал в трубку. Он посчитал, что его действительно серьезно ругают. -Ладно, - бросил Глеб, - радуйся, что все прошло нормально. Можно было бы и получше, но для первого раза очень даже неплохо. Я запрошу исследование, узнаю, сколько народу тебя будет слушать, а ты пойдешь со своей луной пока раза два-три в неделю. Готов? -Ага. -Ну, тогда все. -Передать Насте ваши слова о любви? -Я тебе так потом передам! - рассмеялся Глеб. - Вечером жду тебя в студии. -Хорошо. -До связи, крошка.

И все завертелось... Доедая в это утро свой любимый капустный салат, Глеб даже не подозревал, что вдвоем с Кириллом они собственноручно вынули пробку из бутылки, в которой сидел джинн. Вдребезги пьяный джинн.

Не нужно было дожидаться результатов соцопроса, чтобы определить, сколько человек слушают программу "Время Луны" и радио "Пилот" вообще. Во время эфира Вадима телефон в студии разрывался на части. Глебу пришлось подключать к работе второго оператора, который смог бы подменять Пашу на звонках и монтаже. В течение следующей недели Вадим провел еще три шоу. Темы были разные любовь, брак, бизнес. В студию звонили люди, не уверенные в своих силах, колеблющиеся при выборе партнера для секса, потерявшие друга, больные, здоровые и пьяные. По количеству пьяных звонков "Время Луны" уже могло соревноваться с каким-нибудь утренним шоу на отвязной молодежной станции. Почему-то люди решили, что на радио "Пилот" начал работать "телефон доверия", эдакий эквивалент общественного мусорного бака, в который можно выбросить натирающие ноги башмаки. Уже перед третьей передачей Вадиму вместе с Глебом пришлось провести серьезную редакторскую работу, чтобы обезопасить шоу от скатывания в пошлость. Прежде всего, поставили заслон перед телефонными хулиганами и теми, кто выпил больше двухсот граммов водки. Затем стали тщательно сортировать темы звонков. Сложность заключалась в том, что каждому из звонивших казалось, что именно он может рассказать в эфире интересную историю, и уже на предварительном этапе он начинал спорить и доказывать свое эксклюзивное право участвовать в шоу. Терпеливый Паша разъяснял, записывал номера телефонов, ругался и едва сдерживался, чтобы не послать к чертовой матери очередного болвана, перепутавшего радио с зоопарком. В результате Вадим беседовал в прямом эфире уже только с теми, кто действительно был интересен публике и мог рассказать что-то из ряда вон выходящее. Сам Вадим провел пару дней в публичной библиотеке, прочел "по диагонали" несколько книг по психологии. С каждым шоу его работа в эфире становилась более качественной. Глеб не мог этого не заметить. -Но все равно мы работаем неправильно, - сказал он как-то вечером после очередного разбора полетов. - Мы налаживаем программу в процессе ее выхода, а надо было все детали продумать заранее. -Сам виноват, - отшучивался Вадим. Неожиданно активизировался отдел продаж. Рекламные менеджеры на радостях притащили в подарок программе "Время Луны" жирного спонсора - рекламный пакет был продан на месяц вперед. Авторы программы как раз только задумались об этом где-то между третьим и четвертым эфиром - а спонсоры нарисовались сами. Вадим испытал удивление и удовлетворение одновременно. По словам Глеба, рекламодателей чаще приходилось окучивать и уговаривать, чтобы они раскошелились. -Молодец, - сказал Шестопалов. - По нашим правилам, десять процентов от стоимости проданного пакета достается автору программы. Так что в конце месяца можешь приходить за зарплатой. После этого известия Вадим на радостях уволился со своей парфюмерной базы и на следующий же день сунул под нос Глебу заявление о приеме на работу и трудовую книжку. Тот без возражений все оформил. Все развивалось очень быстро... Впрочем, памятуя об успехе рекламной кампании "Убегающего волка", никто не думал удивляться. Вадима Колесникова негласно причислили к когорте шаманов или суперталантливых хитрецов, которые умеют больше, чем показывают. Глеб только пару раз пытался задать вопрос типа "Как это у тебя?...", но Вадим недвусмысленно поворачивался к нему спиной и находил другую тему для разговора. Работа кипела...

Лариса тем временем готовилась к переезду. За неделю она собрала все имущество, которое считала своим, приготовила к транспортировке и теперь не могла дождаться того часа, когда она, наконец, захлопнет входную дверь и отдаст ключи соседке Любе. Своих родителей она уже поставила в известность (Людмила Викторовна за один вечер проглотила десяток капсул из различных упаковок и раз десять измерила давление), а свекор и свекровь до сих пор не проявили особого желания поинтересоваться, как живет их внук в отсутствии любимого папы. Максимка отдался процессу сборов со всей ответственностью. Ему нравилось готовиться к переезду, ему нравился дядя Вадим и он не задумывался о том, что ждет их с мамой в будущем. По его мнению, все у них будет хорошо, раз мама так сказала. Обычно он молниеносно ориентировался в ее настроении, и если мамуля была чем-то расстроена или подавлена, значит, что-то шло не так. Но Лариса за прошедшие дни ни разу не присела возле окна, грустно уставившись на улицу, и ни разу не всплакнула. Значит, все в порядке. -Мы будем жить в другом доме? - однажды спросил Максим. -Да. -С дядей Вадимом? -Да. -Ура! А в садик я буду ходить? -Да, ты будешь ходить в тот же садик, будешь играть с теми же ребятами, а я буду ходить на работу, как всегда. Просто с нами будет дядя Вадим. -Ладно. К своему удивлению, Лариса действительно не терзалась сомнениями. Будь на месте Вадима кто-то другой, она, пожалуй, не поступила бы толь опрометчиво, но с этим парнем все было иначе. Какая, к черту, разница, что знакомы они всего-то недели две! Какая разница, что познакомились они на улице, как в дешевой советской мелодраме! Ведь иногда бывает достаточно и двух-трех дней, чтобы понять очевидное: судьба дает тебе шанс, сует его прямо под нос и говорит, что будешь полным идиотом, если не возьмешь. "Держи, пока я добрая!" - заявляет Судьба, и ты хватаешься обеими руками, как за хвост стремительно ползущего по земле каната. Впрочем, нет, все это больше напоминает "американские горки"... В пятницу утром Вадим подогнал к подъезду "Газель". Лариса и Максимка уже ждали его с нетерпением, и сам Вадим, вбежавший в квартиру, выглядел не менее взбудораженным. Коробки, свертки и пакеты с мелочью загрузили быстро. Гардероб Ларисы, включавший как личную одежду для повседневной носки, так и профессиональные костюмы для танцев, занял места в машине больше, чем все остальное. Глядя на эту груду тряпья, Вадим лихорадочно прикидывал, хватит ли места в его съемной двушке для всего остального. Впрочем, гадать уже было поздно. -Не волнуйся, - сказала Лариса. - Часть вещей я отвезу к родителям. Например, вот это старье, которое я не носила уже года два... "Старья" почему-то оказалось немного, и Вадим подумал, что легче от его отсутствия не станет. Пока загружали машину, Максимка сидел на лавочке возле качелей и по обыкновению водил палочкой на песке, вырисовывая замысловатые знаки. Лариса время от времени бросала взгляд в его сторону, чтобы убедиться, что все нормально. В один из таких беспокойных бросков она увидела стоящего возле мальчика большого мужчину. Первая реакция: -Максим, эй! Мужчина обернулся. -Папа! - воскликнула Лариса. - Ты откуда здесь? -Отпросился с работы. Не узнала меня, что ли? Лариса подбежала к нему, поцеловала в щеку. -Ты чего это на себя нацепил? Александр Никифорович небрежно расстегнул свою старую холщовую куртку. -Это я так для погрузки оделся. Я не опоздал, там у вас еще есть работа для меня? -Конечно. Мы только начали. Отец подошел к машине. Вадим не заметил его появления, он в этот момент ковырялся в огромной коробке, пытаясь засунуть внутрь неформатную игрушку Максима. -Здравствуй, - сказал Александр Никифорович. Вадим вздрогнул, обернулся. В первое мгновение по лицу его пробежала тень испуга, но потом он успокоился, даже попытался улыбнуться. -Здравствуйте. -Помощник нужен? Вадим раскрыл рот, оглядел развалы домашнего скарба. -Ну... вот, вроде тут все, но там наверху еще пара тумбочек. -Хорошо. -Спасибо. -На здоровье. Александр Никифорович вместе с дочерью поднялись в квартиру и в течение десяти минут вынесли на улицу всю мебель, которую молодая женщина отважилась забрать: прикроватную тумбочку, корзину для белья, пару стульев. На большее Лариса не осмелилась, потому что вдобавок к семейной драме Игорь мог завести еще и имущественный спор. К одиннадцати часам с погрузкой управились. Лариса решила не отдавать ключ соседке, она сунула его в карман отцу. -Когда он появится, отдашь ему. Александр Никифорович ничего не сказал, только молча залез в фургон и опустил тент. Пока ехали до места разгрузки, никто не проронил ни слова - ни Вадим, ни Лариса, ни ее сынишка. Все были напряжены, переживали случившееся каждый по-своему. Лариса внезапно почувствовала какую-то гнетущую грусть, похожую на ту, что она испытывала, когда покидала родительский дом после свадьбы. Она решила, что от этих чувств не избавиться, даже если ты совершаешь обдуманный и единственно верный поступок - любые перемены в устоявшемся порядке жизни она всегда переносила тяжело. Впрочем, когда машина остановилась возле дома Вадима, на переживания уже не было времени. Втроем с отцом они дружно перетаскали вещи на четвертый этаж, расплатились с водителем, дружно уселись на кухне и выпили по чашке чая. Максимка сидел на коленях у мамы и не отводил глаз от дяди Вадима. -Ну что, сделали дело? - произнес Александр Никифорович. Вадим и Лариса опасливо переглянулись. Звучало угрожающе. -Сделали! - сказал Максимка. -Это правильно, ребятки. Молодые люди расслабились. Когда посуда была убрана в шкаф, Александр Никифорович обратился к Вадиму. -Слышь-ка, пойдем на пару минут в сторонку. Лариса слышала это приглашение, но вмешиваться не стала. Она доверяла отцу и не думала, что сейчас он будет рвать и метать, угрожать расправой в случае, если любимая дочка не станет счастливой. В комнате Александр Никифорович оглядел обстановку, пробежался глазами по книжной полке, по большому дивану с разбросанными одеялами. Вадим молча ожидал приговора. -Уютно, - сказал мужчина, присаживаясь на краешек дивана. - Ты знаешь, я не большой поклонник этих свистоплясок, песенок и глупых прибауточек, и радио я обычно не слушаю. Но тут с напарником ездили в небольшую командировку с ночевкой, по дороге слушали твою передачу. Я слушал так, из любопытства, потому что Лариска рассказывала про тебя. Но знаешь, мне понравилось. Хорошо говоришь, цепляет. Вадим покраснел. Он ожидал явно не этого. -Так вот, - продолжил Александр Никифорович, - если ты и в жизни такой, как по радио, то я буду доволен ее выбором. Хотя меня такие темпы - две недели знакомы - как-то не очень успокаивают. Ее мать до сих пор оправиться не может от неожиданности. Что скажешь? Вадим краснел, но отмалчиваться по обыкновению не стал. -Я понимаю, что это слишком быстро и, наверно, многим кажется рискованным, что она бросила все и уехала со мной. Но мне кажется, что все будет в порядке. -Кажется? Вадим качнул головой, поняв свою ошибку. -Нет, мне не кажется, я в этом уверен. -Вот это уже лучше, - проговорил довольный Александр Никифорович. - Больше ничего не хочешь добавить? -Хочу. Мы с Ларисой будем вместе, оформим ее развод и распишемся сами. У Максимки будет отец, а потом, возможно, появится и брат с сестрой. -Ух, ты, шустрик! - рассмеялся Еремеев. - Осади немножко коней, не спеши сделать все сразу. Он встал с дивана, положил руку парню на плечо. -Ну, в общем, я тебе вот что скажу в напутствие. Я всегда на стороне своей дочери, и если она приехала сюда, значит, она так решила, и значит, что я и на твоей стороне тоже. Если возникнут сложности, с которыми не сможете справиться сами - сразу обращайтесь ко мне. -Хорошо. Спасибо. Еремеев подосвиданькался с дочерью и внуком и, пожав руку гостеприимного хозяина дома, ушел.

Ночью они не могли уснуть. Максимка давно спал, проявив настоящий героизм и без пререканий устроившись на разборной кровати в соседней комнате. Лариса поражалась: она считала, что он ни за какие коврижки не ляжет спать в незнакомой квартире один, без мамы, но он это сделал. Еще один повод для размышлений. Они с Вадимом лежали на том же самом диване, в той же самой позе, что и в первый раз, после бурного секса в ночь "черепашьего концерта" - голова Ларисы на его плече, руки обхватывали плечи. -Ты думаешь, у нас все получится? - спросила она. -Да, я уверен. Из этой квартиры нас пока никто не выгонит, потому что мне ее сдала знакомая тетка за хорошую цену и на неограниченный срок. С деньгами у нас все образуется. Глеб взял меня на работу, условия хорошие. Кроме того, Кирилл Обухов решился вложить деньги в мой музыкальный проект, сейчас готовим новую концертную программу. Может, в той же "Черепахе" откатаем. -Хорошо, - тихо сказала Лариса. - Ты ему доверяешь? -Кому? -Этому толстому. Вадим усмехнулся. -Ты его плохо знаешь. Он забавный мужик. Денег - куры не клюют, а он живет в обычной квартире улучшенной планировки, ездит без свиты, гуляет пешком, жрет хот-доги на улице и вдобавок постоянно делает кому-то подарки. Недавно вот детский городок в чужом дворе оборудовал. Бзикнутый филантроп, короче. -Ой, что-то не верится. -Я тоже не верил. С виду он такой "чиста братан", а Глеб рассказывал, что у него в ящике стола два диплома о высшем образовании валяются. Я просто обалдел. -Ты его уже обожаешь... Вадим не обиделся. -Я его уважаю. Он не жадный. -Легко быть не жадным, когда богатый. -Совсем наоборот. Трудно. Лариса погладила его по щеке. -Ладно, давай сменим тему, о нас с тобой поговорим. -Ну, давай. Лариса сползла с его плеча, легла на спину, мечтательно уставившись в потолок.

-Ты говоришь, что хочешь с концертами снова выступать. -Да. Я не хочу заниматься этим профессионально, хоть Кирилл и уговаривает, но если получится что-то интересное, я бы, пожалуй, еще попел. -Я бы могла тебе помогать. -Да? - Вадим приподнялся на локте, посмотрел на нее, и она заметила, как блеснули его глаза. - Слушай, ты могла бы научить меня двигаться на сцене, каких-нибудь движений подкинула. -Конечно. Парень заметно оживился. Он уже не лежал на кровати, он сидел на ней, подогнув под себя голые ноги, и жестикулировал, словно оратор на трибуне. -Слушай, Ларис, можно было бы даже совместные номера делать: я с гитаристом, и ты - со своими ребятами. Это было бы шоу. -Ага, - согласилась она с улыбкой. Ларисе уже приходила в голову эта мысль, и теперь она была рада, что до нее допер и Вадим. Тем более, что теперь, если они рассчитывают жить вдвоем (даже если недолго, но вдвоем), им не помешают халтурные деньги. -Надо будет переговорить с Кириллом! - с воодушевлением произнес Вадим. - И с Глебом. Кстати, они постоянно передают тебе привет, а я забываю. -Спасибо. - Лариса потянула парня за плечи. - Ложись, спать пора. Вадим снова улегся рядом, обнял девушку, погладил волосы. Им нужно было привыкнуть к новому положению. Несмотря на уверенность Вадима и доверие Ларисы им никак не удавалось сбросить со счетов две вещи: слишком высокую скорость перемен и перспективы мирного развода с Игорем.

Хозяин элитного коттеджа и его гости переместились во двор, к бассейну и шезлонгам. Загорелые красавицы в купальниках ринулись в бассейн, а деловые мужчины расселись за столиками. Чуть дальше на лужайке перед окнами коттеджа установили мангал, и уже около часа оттуда доносились совершенно потрясающие запахи. Шашлыки сегодня обещали быть отменными - за их приготовление взялся лучший повар отеля "Славянский" Гоша Оганян. За одним столиком с Лесневским устроились главный пиарщик Андрей Нестеров, финансист одного из подразделений компании "Лес-фарм" Алексей Охлопьев и партнер по бизнесу, приехавший из другого города, Владимир Григ. -Как твоя жена к этому относится? - поинтересовался последний, наблюдая за девицей, которая собиралась прыгнуть в бассейн с небольшой вышки. -Спроси у нее, - отмахнулся Лесневский. - Я этих девчонок практически не знаю. Андрюха, ты сюда шлюх пригнал? Нестеров, потягивавший коктейль через соломинку, покачал головой. -Это не шлюхи, это твои многочисленные родственницы, секретарши, одноклассницы и тому подобное. Ты обещал им финансовую поддержку и покровительство. -Когда?! -Назвать точные даты? Они совпадут с датами всех наших последних крупных праздников. И Нестеров выразительно кивнул. Движения его головы всегда были красноречивее его слов. Лесневский больше не стал задавать вопросов. -Слушай, Костя, - подал голос Григ, - как ты думаешь, что будет, если посадить тебя сейчас возле бассейна, сделать пару фотографий на фоне этих родственниц, а потом поместить их в какой-нибудь местный таблоид рядом с твоим семейным фотоальбомом? Нестеров не смог удержаться от смеха. -Думаю, - заканчивал свою мысль Григ, - твой кандидатский рейтинг подскочил бы, как температура у покойника. Нестеров продолжал хихикать. Босс наградил его едкой репликой: -Андрюха, ты у меня побежишь вперед своих трусов, если в печати появится какая-нибудь гадость. Хватит ржать, говорю! На кухню сошлю с кошками обедать! Нестеров, наконец, успокоился. Все четверо мужчин продолжили попивать свои напитки и изучать сверкающие на солнце мокрые женские тела. Шашлыки уже были на подходе. К столику подплыли девушки-официантки, принялись суетиться с тарелками и приборами, извиняясь перед мужчинами за доставленные неудобства. -Что там с вашей авантюрой? - поинтересовался вдруг Лесневский, обращаясь к пиарщику. -По плану, - коротко ответил Нестеров. - Трофимов докладывал, что в ближайшие дни можно запускать второй этап. -Что это значит? -Это значит, что через несколько дней мы приступаем непосредственно к запланированной кампании. Кстати, Володя был прав, - Нестеров кивнул на Грига, любые опрометчивые поступки, в том числе и публикация неожиданных снимков или вырванные из контекста цитаты твоих интервью, могут все испортить. Тебе нужно беречься. - Нестеров случайно капнул на брюки коктейлем, скромно потупил очи и ругнулся. - И еще. Костя, с моей точки зрения крайне опрометчиво было начинать именно сейчас травлю Обухова. Всем известно, что его водка чиста. Мы подставляемся. -Ты уверен? -На все сто. Лесневский щелкнул языком, но ничего не ответил. Вместо этого он жестом подозвал к себе одну из загоравших у бассейна девиц - высокую блондиночку в синем купальнике. -Как тебя зовут, красавица? - небрежно спросил он. -Ксения. -Ксюша, не уходи сегодня не попрощавшись. Девушка склонила голову набок, прищурилась. -Меня отвезут домой? -Отвезут сегодня же... Ну, может, завтра утром. Всё, иди, купайся. Лесневский проводил ее почти равнодушным взглядом. -Андрюха, - сказал он через минуту таким тоном, словно собирался выругаться, тебе необходимо проникнуться одной идеей: если я что-то начинаю делать, не спрашивая твоего совета, значит, я сделаю это несмотря ни на что. Нестеров молчал. Похоже, приближалась буря. -Обуховский завод ни при чем, мне нужен сам Обухов, с поднятыми лапками. Мне плевать на его водку. -Тогда я совсем не вижу логики и практического смысла в этой кампании. -Когда ты успел ослепнуть? Лесневский допил мартини и молча поднялся из-за стола, повернувшись к собеседникам спиной. Нестеров, воспользовавшись своей неуязвимостью, быстро переглянулся с Григом и Охлопьевым, и в этом взгляде было больше смысла, чем во всех официальных интервью и пресс-конференциях. "Он когда-нибудь допрыгается, пытался сказать Нестеров. - Не видать ему этим летом губернаторского кресла как своей задницы без зеркала". Григ и Охлопьев только молча ухмыльнулись. Нестеров, чувствуя немую поддержку, решил еще раз попытаться образумить своего босса: -Костя, если ты будешь продолжать бодаться с Обуховым, я сниму с себя всю ответственность за твою избирательную кампанию или вообще подам в отставку. -Подавай, - не оборачиваясь, ответил Лесневский. -Но ты хоть можешь объяснить, почему это нужно делать именно сейчас? Лесневский все же соизволил повернуться. -Я давно собирался, Андрюха, - снисходительно молвил он. - Обухов обидел одного моего хорошего знакомого. Вынул ложку прямо изо рта. Так делать нельзя. -И что теперь? - Нестеров не думал сдаваться. Он был классным специалистом, и в число его достоинств, помимо всего прочего, входило и ослиное упрямство. Костя, твой знакомый в Семеновке проворачивал миллионы "черного нала" и целыми цистернами возил с Кавказа паленый спирт. Если ты сейчас себя хоть как-нибудь проявишь, тебе кранты. Лесневский промолчал. В этот момент девушки принесли четыре шампура на пластиковых тарелочках, немного свежей зелени, бутылку коньяка. Григ и Охлопьев сразу наполнили по рюмке и успели откусить по жирному куску мяса. Глядя на их блаженные физиономии, можно было подумать, что маленький конфликт в избирательном штабе Лесневского не имел к ним абсолютно никакого отношения. -Мужики, садитесь, - предложил Григ, вытирая пальцы о салфетку. - Опрокинем по сотке, а потом говорите, сколько влезет. Костик, Андрюха, я вас обоих уважаю одинаково. Ну же! Лесневский, не вынимая рук из карманов, сел на свой стул, нервно закурил. -Вот и хорошо, - сказал Григ. - А теперь давайте выпьем за твою, Костик, удачу, и за твое, Андрюха, смирение. -Что? - якобы не понял Нестеров. -Смирение - добродетель. Костик прав, он здесь принимает решение, а тебе можно соглашаться, можно не соглашаться, но считаться с этим придется. -Я и не спорю, - сказал Нестеров, подбираясь к своему шампуру. - Но если мне платят такие деньги и я отвечаю за результат, то со мной тоже следует считаться. А я могу гарантировать результат только в том случае, если держу под контролем всё. Он поднял рюмку и миролюбиво чокнулся с Григом и Охлопьевым. Его босс продолжал угрюмо молчать. -Костик, присоединяйся, - предложил Григ. Лесневский затушил сигарету и придвинулся к столу. Выглядел он при этом более чем решительно. -Андрей, ты выпил? - спросил он. Нестеров непонимающе моргнул. -Если выпил, можешь удалиться. Ты уволен. Это известие повергло присутствующих чуть ли не в транс. Охлопьев тихонько положил свой недоеденный шашлык в тарелочку и аккуратно утер губы. Владимир Григ нахмурился. Появившаяся в его руке зажигалка "Зиппо" угрожающе сверкнула крышкой на солнце. Нестеров же просто офонарел: от "адвоката Дона Корлеоне" не осталось и следа. -Не понял, - выдавил он после минутного молчания. -Ты уволен, - терпеливо повторил Лесневский. - Если есть с собой ручка, я подпишу тебе чек. Обижен не будешь, получишь все, что успел заработать. Лесневский посмотрел на своего финансиста, и тут ему в голову пришла другая мысль. -Кстати, тут же у нас Охлопьев рядом сидит. Так что можешь получить наличными. Леша, выдай ему. Тот не тронулся с места. Не двигался вообще никто, словно все ожидали, что кто-то один разрулит спорную ситуацию. "Разрулил" сам Нестеров. -Ладно, дело хозяйское, - сказал он. - Спасибо за угощение. Он снял со спинки стула пиджак, небрежно накинул его на плечи и, раскланявшись, неторопливо направился к дому. Останавливать его никто и не подумал. За столиком некоторое время висела зловещая тишина. Нарушил ее Владимир Григ. -И что, Костя? Лесневский посмотрел на него мутным взглядом. -Ничего. -Ничего? - Григ повернулся к Охлопьеву. - Алексей Дмитрич, не сочти за труд, пойди за Андреем, объясни ситуацию. Пусть не спешит. Охлопьев понял с полуслова. Не прошло и пяти секунд, как он покинул столик. Григ долго молчал. Он наблюдал за полуголыми девицами, за их игрой в воде и фонтанами брызг и будто ничего не собирался говорить. Спокойствие его было обманчивым. За весь сегодняшний вечер он ни разу не продемонстрировал своей доминирующей роли, но последняя выходка Лесневского все же вынудила его взять слово. -Константин, - начал он, наливая в рюмку коньяк, - я не хотел тебе говорить, но необходимость заставляет. Видишь ли, моим друзьям в моем родном городе давно не нравится, как ты ведешь здесь свои дела. Григ осушил рюмку одним глотком, закинул в рот ломтик лимона. В это время в небе из-за крыши коттеджа выглянула туча, поднялся ветер, и девчонки, резвившиеся в голубой воде бассейна, по одной стали выпрыгивать на берег. Столь резкая перемена погоды весьма гармонировала с переменами за деловым столиком. -Моих друзей не интересуют твои аптеки и магазины, - продолжал Григ. Аспирина в стране хватает и без тебя. До ваших водочных разборок моим друзьям тоже нет никакого дела. Ты понимаешь, о чем я? Разумеется, Лесневский понимал. Сейчас он был похож, скорее, на пристыженного пса дорогой породы, нежели на собачьего заводчика. Он вытаскивал из пачки сигарету за сигаретой и, не докуривая до конца, выбрасывал в траву. -Даже принимая во внимание наши в целом хорошие отношения, - сказал Григ, - я вынужден тебя огорчить: если в августе ты не будешь сидеть в кабинете губернатора как хозяин, мы не только свернем финансирование твоих программ, мы, пожалуй, будем настаивать на возврате затраченных на тебя сумм. Кстати, ты пытался подсчитать, сколько мы потратили с того момента, как ты решил здесь развернуться? Лесневский молчал, направив сосредоточенный взгляд в траву. Впрочем, ответов от него и не ждали. -Пусть лучше я скажу тебе, Костя, чем это сделает кто-то другой. Твоя предвыборная платформа, как и вся избирательная программа в целом - полное фуфло. Ты делаешь необдуманные политические заявления, ты швыряешь деньги на явно провальные акции. Ты вообще допускаешь массу ошибок и при этом позволяешь себе швыряться такими кадрами, как Нестеров. Андрюша за семь лет сделал одного губернатора, двоих мэров и еще пачку депутатов Госдумы. И, кстати, не тебе решать, когда ему уходить. Вспомни вообще, что ты говорил нам при нашей последней встрече. Лесневский, наконец, соизволил поднять на него глаза. -Я помню, - буркнул он. - Я сказал, что в понедельник пятого августа мы будем праздновать мою победу, или я отдаю вам ваши деньги. -А можно узнать, на чем базируется такая уверенность? -На обладании секретным оружием. -Что ты знаешь об этом оружии? Лесневский раскрыл было рот, но тут же вынужден был признать, что знает о нем очень мало. -Вот так, - произнес Григ, снова наполняя рюмку янтарной жидкостью. - Подумай, Костя, чем ты занимаешься. И еще подумай о том, что в случае провала тебе придется не просто вернуть деньги. Тебе придется отдать всё. И это в лучшем случае... Григ не стал продолжать свою мысль, но Лесневский все понял без слов. Сделав над собой неимоверное усилие, он вынул сотовый телефон и набрал номер. -Андрей, твоя рюмка на столе. Полная. Мы погорячились... Да... Да... Пусть живет пока, сворачиваем. Хорошо, жду. Нервно хлопнув крышкой трубки, Лесневский в ожидании уставился на своего гостя. -Ты все правильно сделал, Константин Палыч, - сказал тот. - Сосредоточься на деле, а с врагами разделаешься потом, когда у тебя будет больше возможностей для этого. И, как ни в чем не бывало, Григ принялся доедать свой шашлык. Дождь так и не пошел.

Танцевальный зал клуба "Гараж" был пустой, темный и холодный. Впрочем, таким он был каждый день с десяти утра до пяти вечера. Ночью он оживал, гремел децибелами и смеялся, залитый электрическим светом, но днем был грустен. Сегодня Лариса притащила сюда Вадима. Она пояснила, что часто здесь репетирует, если не хочет показываться во дворце культуры. Выпрашивает ключи у ночного ди-джея Севки и "колбасится, сколько душе угодно", не опасаясь гнева директора. Вадим стоял на сцене в обнимку с микрофонной стойкой и внимал наставлениям своего нового хореографа. -Вот смотри, - говорила Лариса, - ты пытаешь контрастировать с гитаристом, который скачет по сцене как орангутанг, но это уже не выигрышно. -Почему же, - не соглашался Вадим, - очень даже ничего. Я смотрел наши видеозаписи, и по-моему... -Ты, конечно, можешь со мной спорить и даже имеешь на это право как автор и исполнитель. Но если делать шоу, как хочет твой Обухов, то надо все менять и перешлифовывать. Лариса была настроена решительно. Сейчас перед ней стоял не возлюбленный Вадик, приютивший ее вместе с сыном, а артист, которому необходимо поработать над своим визуальным самовыражением. -Что ты предлагаешь? - спросил тот. -Предлагаю тебе совсем убрать гитариста и поставить за спиной парочку девчонок. -Что?! -Да. Вадим оторвался от микрофонной стойки и начал наматывать круги по сцене. Радиус у кругов получился не очень большим - на этой сцене смогли бы уместиться от силы человек пять активно машущих руками танцоров. -Не нервничай, - спокойно сказала Лариса. - Знаешь, скольких таких ребят я вытащила на сцену и научила двигаться? -Я не нервничаю, - буркнул Вадим, прекратив "броуновское движение". - Я пытаюсь представить, что это будет. -Ну и?.. Вадим почесал затылок, зачем-то оглядел сцену по диагонали и как-то судорожно рассмеялся. -По-моему, чепуха. Я же не "Руки вверх" и не какой-нибудь там Леонтьев. -А кто ты? -Я?.. - Вадим сник. Лариса надавила на одну из его интимных мозолей. -Вот именно, дорогой, ты не "Руки вверх" и не Леонтьев. Ты пока даже не супер-пупер Колесников, ты сейчас просто Вадик. Лариса направилась к столику в углу зала, на котором стоял проигрыватель лазерных дисков. Он был подключен к мощной аппаратуре, и когда Лариса вставила диск и включила усилитель, раздался громкий хлопок. -Блин! Все время забываю, что надо нажать в первую очередь... Она захватила дистанционный пульт и вернулась в центр зала. -Ты делаешь хорошую музыку. Но ведь и визуальный ряд нужно подгонять под этот же уровень. Ты извини меня, Вадик, твой гитарист выглядит ужасно, он диссонирует. Вадим слушал внимательно, но было видно, что он все еще обижен. -Вообще-то, - продолжала Лариса, - можно было бы поработать и с ним, то есть с вами обоими, только вот есть ли в этом смысл? Вадим пожал плечами. -Вот видишь. И не бойся ты, не буду я устраивать здесь кордебалет и заставлять тебя плясать под свою дудку. Ты останешься на сцене самим собой, только чуть-чуть облагороженный. Согласен работать? Вадим молча подошел к микрофонной стойке, взял ее рукой под самое "горлышко" и нагнул к себе. -Да, - ответил он, - давай попробуем. -Молодец. Лариса отошла на несколько шагов назад. -Так, Вадик, прежде всего, перестань сутулиться. Выпрямись, расправь плечи. Вадим послушно исполнил ее просьбу, но выпрямление получилось у него недостаточно изящным. Лариса решила внести поправки: -Плечи назад! Голову подними выше! Вон туда посмотри! - Она вскинула руку, указала на зеркальный шар, висящий под самым потолком. - Вот так, молодец. Теперь у Вадима получилось значительно лучше. Он даже стал казаться чуть выше ростом. -Так, а теперь, не меняя позиции, плавненько опусти взгляд на меня. Здесь зрители, к которым ты обращаешься, их много. Во-от, умница. А теперь запомни это положение и попробуй спеть какую-нибудь песню. Что тебе включить? -Второй трек. Лариса нажала на кнопку пульта. Из мощных колонок ударили барабаны. Зазвучала та самая песня, которая крутилась на радио "Пилот". Вадим просто открывал рот под фонограмму, сосредоточившись на движениях. Лариса пока никак не комментировала его жалкие попытки сделать что-нибудь со своими ногами, она пока смотрела и делала выводы. Вадим даже не представлял, насколько ему повезло, что он не может читать ее мысли - в противном случае они могли бы поругаться. Когда песня закончилась, Лариса подошла к сцене и опустила на нее локти. -Слушай, - сказала она, - тебя микрофон током лупит? -В смысле? -Ну, вот эти твои "волны" правой ногой без отрыва носка. Ты ведь так всю песню плаваешь, это утомляет. Вадим не стал возражать, он лишь смущенно молчал и почесывал крылья носа. Видимо, он признал безоговорочное право Ларисы как хореографа руководить творческим процессом. -А что у тебя со свободной рукой? -А? -Вот в одной руке у тебя либо радиомикрофон, либо стойка, а свободная рука где? Вадим повернул свободную руку ладонью к себе и посмотрел на нее будто впервые.

-А что у меня с ней? -Она у тебя прижата к бедру и за всю песню шевельнулась только пару раз. Это тоже последствия столбняка, с которыми надо бороться. -Ну, тогда уже покажи мне что-нибудь. -Обязательно. Лариса подтянулась на руках и запрыгнула на сцену. Встав рядом с Вадимом, она легонько шлепнула его по заднице. -Не расслабляйся, стой прямо. -Стою. -Так, теперь попробуй, не прекращая своих волнистых движений ногой, поднимать свободную руку и на уровне плеча разворачивать тыльной стороной к залу. Вадим попробовал. Получилось что-то похожее на одно из упражнений утренней гимнастики. Лариса рассмеялась. -Что это у тебя! -Ты же велела, - ответил Вадим, сам едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. - Как сказала, так и делаю. -Посмотри, как надо. Она встряхнула руками и сделала все то же самое, только в тысячу раз изящнее. -Локоть вниз, - поясняла она по ходу демонстрации, - пальцы попробуй растопырить. Видел, как Меладзе делает? Показал ладонь, потом развернул тыльной стороной и веером сжал пальцы в кулак. Понял? -Угу. -Давай, пробуй. Вадим все повторил в точности, только при этом все время ухмылялся. -Голубизна какая-то... Дядя Петя оборжался бы. -Заткнись и работай, - отрезала Лариса. - Дядя Петя... Совсем не обязательно, что ты будешь все это делать. Я пока что просто разминаю твои руки. Так, теперь соедини все это с притопыванием ногой. Вадим соединил. Вышло довольно сносно, и на этот раз Господин Артист не только не услышал от наставницы замечаний, но даже удостоился скупой похвалы. После этого Лариса снова спустилась в зал, запустила ту же самую песню, и все началось сначала.

Репортер телекомпании "РТВ" Василий Стручков в эти дни получил не совсем обычное предложение. Исходило оно непосредственно от главного редактора, но подспудно Василий чувствовал, что настоящим автором идеи является кто-то более важный и, по его мнению, более здравомыслящий человек. -Мне пришла в голову мысль прикрепить тебя к молодежной редакции, - сказал босс. - В информационном вещании ты уже заработал выговоров достаточно для того, чтобы тебя выпереть отсюда. -Николай Иваныч, - пробовал хныкать Вася, но его попытки были пресечены на корню. -Тебе дается последний шанс: молодежная группа приступает к циклу передач о новых именах и талантах. Пойдешь к Коржакову, у него есть для тебя интересная темка. Согласен? Разумеется, Стручков согласился. Других вариантов у него просто не было по определению. Коржаков, в свою очередь, долго скрипел зубами и вспоминал былые "заслуги" Василия перед Отечеством ("Твои скандальные репортажи с митингов ультраправых расстроили даже меня, человека стальной выдержки!" - так примерно изрек молодежный редактор). Но работу он ему все-таки подкинул: нужно было встретиться с молодым продюсером одной молодой звезды, которая скоро выпустит сольный альбом и выступит с концертом в клубе "Черепаха". -Опять "Черепаха!" - не сдержал эмоций Стручков. -Не опять, а как всегда. Если ты будешь трезвым, тебя, наверно, даже не будут бить. На следующий день ровно в полдень Стручков явился в бар "Афродита", что напротив драмтеатра, и заказал у бармена бутылку "колы". Сделав один жадный глоток, он представился корреспондентом телекомпании. Бармен тут же сообщил, что его давно дожидаются за столиком в углу. Обернувшись, Василий обнаружил на указанном месте тучного мужчину в дорогом костюме и с короткой стрижкой "а-ля новый русский". Это и был тот самый молодой продюсер, попивающий чашку кофе. -Добрый день, я Василий Стручков, - представился журналист, подойдя к столику. Тучный слегка приподнял зад, протянул руку, напоминающую кусок размороженного фарша. -Кирилл Обухов. Садись, братишка, пообщаемся. От подобных обращений со стороны малознакомых лиц Василия всегда коробило, но сейчас он решил этого не показывать. -Чем могу быть полезен, Кирилл? -Своими профессиональными качествами. Я тут решил поработать на ниве шоу-бизнеса, запускаю проект с одним талантливым мальчиком. Мне нужна хорошая пресса. -Что ж, если все финансовые вопросы с моим руководством у вас решены, то я не вижу препятствий. У нас даже специальная передача на эту тему запускается. -Ну и отлично. Дело теперь непосредственно за творческим процессом. - Кирилл вытащил из сумочки компакт-диск. - Вот, группа "Ночная смена". Думаю, ты ее слышал. Василий усмехнулся. Он шел на концерт именно этой группы, когда его так грубо остановили секьюрити клуба "Черепаха". Кстати, на концерт его послал главный редактор "РТВ". Зачем, интересно? -Я о ней слышал, но послушать собственно музыку мне пока не довелось. -Нет проблем, забирай диск. Кстати, при желании можешь послушать их музыку и на радио "Пилот". Там сейчас довольно активно крутят одну песню, она тебе понравится, обещаю. -Ладно. Итак, что конкретно вас интересует? Кирилл придвинул стул поближе и приступил к рассказу.

И все завертелось... Эта неделя, пожалуй, была самой суматошной за последние пару месяцев. Глеб практически не появлялся дома, и приехавшая из пионерского лагеря дочка серьезно на него обиделась. Директор радио "Пилот" проводил структурные перестановки на своем предприятии, финансовую ревизию и чистку завалов, а попутно помогал Вадиму и Кириллу запускать музыкальный проект. На раскрутку проекта в масштабах миллионного города требовались не такие уж и большие деньги, но Вадим все равно умудрялся комплексовать и стесняться, ощущая на себе такое внимание. Кирилл терпел недолго: однажды он отозвал парня в сторону и сказал ему, чтобы он "не выпендривался". -Деньги тебя не должны волновать, - отрезал толстяк. - Ты должен творить и радовать публику, а бизнесом займутся другие. Усек? -Усек, - буркнул Вадим. Ему вспомнилась брошенная Ларисой фраза: "хорошо быть добрым, когда богатый". -Ну, раз усек, тогда бери и твори. -Я согласен творить, но ты же понимаешь, что этот проект не окупится. -Конечно, не окупится. Ты думаешь, я это делаю, чтобы заработать? -А для чего? Кирилл скривился и заголосил: -Ой, Вадик, не строй из себя девицу, не набивай цену. Я это делаю, потому что хочу это делать. Понял? -Ага. -Ну и все. Заткнись, крошка, и танцуй свои песни. Через два дня Кирилл принес в офис "Пилота" большую коробку. Отогнув край картонки, Вадим увидел стопки компакт-дисков группы "Ночная смена". -Это что?! -Это твой альбом, - спокойно пояснил Кирилл. - Я заказал двести штук, за пару дней до концерта пойдет в продажу во всех крупных музыкальных магазинах. Вадима это известие повергло в неописуемое волнение. Он ощупывал диски, с благоговением поглаживал коробку и не мог выразить то, что он в данный момент чувствовал. -И что я теперь с ними буду делать? - то и дело бормотал он, не замечая иронических насмешек со стороны Глеба. -Теперь у тебя появятся те же проблемы, что и у меня с моим "Волком", забавлялся тот. - Пока не продашь все двести штук, спокойно спать не будешь. -Не ссы, - парировал Кирилл. - Он - продаст.

Вечером восьмого июля, за три дня до концерта в "Черепахе", состоялся эфир интервью с лидером группы "Ночная смена". В качестве интервьюера выступил Василий Стручков. Неожиданно выяснилось, что Вася неплохо разбирается в современной музыке. "Похоже, парень взялся за ум", - сказал телевизионный босс, наблюдая прямую трансляцию. -Как ты считаешь, - спрашивал Вася, - есть ли смысл в этих проектах, когда изначально понятно, что основным потребителем твоей продукции, в лучшем случае, станет местная молодежь? -Считаю, что смысл есть, - отвечал Вадим, скромно сложив руки у себя на коленях (имиджмейкер из штата телекомпании проделал чудовищно сложную работу, заставив эти руки лежать спокойно в течение всей программы). - Думаю, что любая вещь, которая заслуживает быть сделанной, должна быть сделана. Речь может идти о чем угодно: о бизнесе, об уборке квартиры, о новогоднем утреннике. И не важно, в каком масштабе ты работаешь - местном, всероссийском или мировом, ты просто работаешь, потому что тебе кажется это стоящим. -Но тебе же не все равно, покупают люди твои пластинки и ходят ли они на твои концерты? -Разумеется. -А нет ли желания попробовать свои силы на более высоком уровне? Ну, скажем, записать альбом на серьезной московской студии, снять клип, засунуть его на "Муз-ТВ", покататься по столичным клубам? Вадим все же оторвал одну руку от колен, небрежно почесал щеку, как бы раздумывая. -Пока не знаю, насколько мне это интересно - сказал он. - Ты "Атаку клонов" смотрел? -Смотрел. И что? -А то, что становиться одним из тысячи мне не хочется. -Понятно. То есть, по твоему мнению, лучше быть первым в деревне, чем последним в городе? -Лучше быть на своем месте. -О' кей, ладно. Итак, дорогие мои, сейчас мы прервемся на короткую рекламу, а потом послушаем песню в исполнении группы "Ночная смена", лидер которой у нас сейчас в гостях. В течение двадцатиминутного интервью было показано два наспех сляпанных "клипа". Чтобы не делать откровенную халтуру, режиссеры просто смонтировали несколько отрывков из американских и российских блокбастеров, причем сделано это было так, что зрители вряд ли могли догадаться, из каких фильмов взяты эти общие планы, крушения поездов и полеты птиц. Вадим успел ответить на несколько вопросов зрителей ("звонки" с хорошими вопросами были смонтированы заранее), порассуждать немного о смысле жизни и пригласить послушать свою программу на радио "Пилот". По мнению Кирилла, интервью получилось. Глеб добавил, что скоро Вадим Колесников станет "звездой", которая сможет позволить себе купить малиновые штаны. За день до концерта продюсер Обухов успел тиснуть в местную вкладку "Комсомольской правды" статью, рассказывающую о большом успехе группы "Ночная смена" на концерте в Санкт-Петербурге и о кулинарных пристрастиях Вадима Колесникова. Написана статья была довольно бестолково, но требуемый эффект произвела: к вечеру одиннадцатого июля в клубе "Черепаха" вся танцевальная зона была до отказа забита людьми, а за VIP-столиками не нашлось ни одного свободного кресла даже для Кирилла с Глебом. Концерт начался коротким, но зрелищным лазерным шоу: тонкие лучи мерцали в клубах дыма, взрывались алым пламенем лазерные пушки, с потолка сыпался почти настоящий снег. Из-за грохота музыки трудно было услышать, как беснуется публика. После этого на сцену вышли девчонки в коротких шортиках - это была танцевальная группа "Фокус". Шесть девушек выстроились клином, впереди которого встала сама Лариса, и ударили по собравшимся зрителям зажигательным танцем. Толпа завизжала. Пожалуй, давно уже Лариса не работала с таким вдохновением, а Вадим не видел ее раньше такой красивой. Она была сегодня Королевой. -Черт возьми! - выругался Кирилл, засунув за ухо антенну своего сотового телефона. -Что такое? - поинтересовался Глеб. -Да этот Вадик, этот сукин сын!.. Смотри, какая девка! Глеб начал широко улыбаться, как ангелочек с рождественской открытки. -Да уж не влюбился ли ты, старый пень? Кирилл махнул рукой. -Вызвать его на дуэль, что ли? -Это было бы опрометчиво. Ты слишком крупная мишень. Он в тебя попадет с пятидесяти метров с закрытыми глазами. -А ты - сраный кукурузный початок! - гаркнул Кирилл. Глеб расхохотался. Танец тем временем завершился грандиозным взрывом пиротехники. Толпа ахнула. Такого в клубе "Черепаха" еще не делали, потому что боялись пожара, но Кирилл умел убеждать. Под вспышку искр на сцену выпрыгнул Вадим. Его появление было не менее эффектным. "Типа Джексон из бутылки", - сказал Обухов в прошлый раз, и так оно было и теперь. Танцоры остались на сцене и не покинули ее до самого финала, они работали вместе - вокалист, гитарист и девчонки в коротких шортиках. Семь самых лучших песен, семь вспышек счастья, семь самых главных слов о добре и зле, любви и свободе, жизни и смерти. После концерта Вадим просто плакал... На следующий день канал "РТВ" выпустит в эфир короткий отчет о концерте, газета "Новости" разместит фотографию Вадима на фоне утренних звезд с подписью "Вот так!", а местная вкладка "Комсомольской правды" разразится пространным рассуждением о профессионализме и серьезном отношении к своему делу. Это было самое лучшее шоу группы "Ночная смена". Первое и последнее в ее новом качестве.

Конец первой части