Павел Мариковский

НАСЕКОМЫЕ ЗАЩИЩАЮТСЯ

Введение

Жизнь на Земле наиболее богато воплотилась в насекомых: неисчислимо разнообразие их форм, расцветок, причудливых образований, необыкновенна приспособляемость к различным условиям жизни. Видов насекомых больше, чем видов всех остальных животных и растений, вместе взятых, — свыше одного миллиона. Насекомые всюду: в тундре, лесах, степях и пустынях — в воде, почве, воздухе. Но жизнь этих маленьких созданий, самые крошечные из которых едва достигают миллиметра, — это жестокая непрерывная борьба с многочисленными врагами, в которой выживают самые ловкие, сильные, приспособленные. Слабые, хилые, неприспособленные безжалостно уничтожаются.

Каждое насекомое, будь то невзрачная тля или великолепная бабочка-махаон, — результат органической эволюции. Оно обладает правом на жизнь и отстаивает его с помощью разнообразных приспособлений для защиты или нападения.

В этой книге рассказывается только о том, как насекомые защищаются от своих многочисленных врагов. Казалось бы тема небольшая. Но мир насекомых так велик, что самое малое о нем, даже рассказанное коротко, — предмет целой книги.

Материалом для этой книги послужила энтомологическая литература отечественных и зарубежных авторов. В нее также включены наблюдения за насекомыми, сделанные автором в Западной Сибири, Средней Азии и Казахстане.

I. ВРАГИ НАСЕКОМЫХ

Враги-растения

Этот заголовок может показаться читателю странным. Растения — враги насекомых! Разве такое бывает? Скорее, наоборот, насекомые — враги растений. В общем это правильно. Но жизнь так многообразна!

...Самка крошечного комара-галлицы тонким яйцекладом отложила розовое яичко в почку ивы. Перебралась на другую почку и там тоже оставила яичко. Потом перелетела на иву покрупнее, красивее. Долго по ней ползала, будто сомневалась. Но и на нее отложила яички. А весной на первой иве из зараженных почек стали развиваться галлы — причудливые образования, похожие на шишечки. А на второй иве все почки остались здоровыми; ткани растения быстро разрослись вокруг яичек и задушили начавших развиваться личинок.

Многие растения сопротивляются вредителям и уничтожают личинок даже тех насекомых, которые испокон веков приспособились на них развиваться. Вот почему галлы, образуемые насекомыми, появляются только на ослабленных растениях.

На кукурузе живут и развиваются личинки злейшего вредителя сельского хозяйства — шведской мухи. Но это растение может освобождаться от своих врагов. Поврежденные ткани растения выделяют жидкость, в которой личинки мух гибнут, или же похожее на смолу липкое вещество, склеивающее молодые листья. Подрастая, листья расходятся и выбрасывают наружу еще живых личинок злополучных мушек.

Растение, пораженное стеблевым мотыльком, переламывается в том месте, где поселилась гусеница, и ущемляет ее. Иногда отверстие, которое подготавливает гусеница этого мотылька, чтобы потом, став бабочкой, выбраться через него наружу, быстро зарастает, и пленница, оказавшись в заточении, гибнет. Стремясь не употреблять опасные для здоровья человека ядохимикаты, селекционеры выводят сорта культурных растений, устойчивые против того или иного насекомого-вредителя.

Защищаясь от насекомых, многие растения в процессе эволюции выработали в своих тканях яды. Вот почему большинство насекомых приспособилось питаться только одним или немногими видами растений.

Смолу — чудесный продукт, из которого готовят скипидар, канифоль и многое другое, хвойные деревья вырабатывают против насекомых. Если дерево здоровое, то оно заливает смолой своих врагов. Насекомые погружаются в мерцающие желтизной капли. Десятки миллионов лет окаменевшие натеки смолы — янтарь — сохранили до нашего времени множество когда-то живших насекомых. Изучая их, ученые судят о мире насекомых, существовавшем в те далекие времена, когда предки человека были еще очень похожи на обезьян.

Есть растения, которые питаются насекомыми.

...На болоте приютилось небольшое и невзрачное растение с круглыми листьями, усаженными по краям длинными отростками. На конце каждого отростка блестит круглая росинка. Стоит жаркая погода, и в воздухе резвится множество насекомых. Листья растения поблескивают, словно покрытые нектаром. Прельстившись заманчивым блеском, на один из них садится мушка. И тогда происходит неожиданное: отростки вздрагивают, один загибается и приклеивается к мухе, а другие смыкаются над нею; затем лист свертывается в комочек. Проходит несколько дней, лист раскрывается, отходят в стороны отростки, и жалкие остатки мухи падают на землю. Это маленькое невзрачное растение — росянка. Она питается насекомыми.

В нашей стране есть и другие насекомоядные растения, например пузырчатка обыкновенная, обитающая в воде. Над ней красуются желтые в крапинку цветки. Сильно рассеченные листья растения погружены в воду, на них множество пузырьков. Западня на пузырьке устроена так хитроумно, что насекомое, подплывшее к пузырьку, завлекается в него током воды. Оказавшись в подводном капкане, насекомое гибнет, и растение его переваривает.

В темных сырых лесах растет похожая на фиалку жирянка обыкновенная. На ее широких листьях с чуть загнутыми внутрь краями поблескивают крошечные росинки. Насекомое, привлеченное блеском капель, прилипает к листу. Свернувшись, лист закрывает свою жертву. Через сутки лист раскрывается. На нем лежит легкая оболочка переваренного насекомого.

В нашей стране мало растений, охотящихся за насекомыми. Зато в тропических странах подобных хищников масса. Красивой расцветкой, чудесным ароматом, сладким нектаром они заманивают в свои ловушки насекомых. У насекомоядного растения калифорнийской далингтонии длинный отросток цветка очень похож на змеиный язык (это растение еще называют коброй). Насекомое, привлеченное в цветок нектаром, обречено. В полость цветка только один путь — вдоль языка мимо нескольких рядов густых волосков, выбраться через которые обратно невозможно. В мире известно около 500 видов растений-хищников. Все они — враги насекомых. Но среди врагов насекомых из мира растений не только хищники. В связи с этим вспоминается один случай из путешествий по горам Киргизии.

...Лежа на земле, я рассматриваю насекомых. Замечаю маленькую моль, которая как-то странно подергивает ногами и никак не может раскрыть крылья. Необычное поведение моли привлекает мое внимание к высокому растению, на котором она сидит. Его серые цветы похожи на длинные кувшинчики. Тонкий стебель блестит на солнце. Попробуйте к нему прикоснуться пальцем — липкую смолу не сразу удастся стереть или отмыть водой. За липкий стебель растение получило название смолевки (оно относится к роду смолевок, семейству гвоздичных).

К стеблю с предательской смолой прилипла не только моль, но и другие насекомые. Вот наездник-ихневмон. Его ноги обхватили стебель, склеились прозрачные крылья, поникли усики. Силы истощились, жизнь покидает его тело. Муравей, раскрыв челюсти, как бы застыл в схватке с необычным врагом. Небольшая муха прикоснулась к стеблю одним крылом и вибрирует свободным крылом, размахивая в воздухе ногами, ищет опоры. Местами стебель серый от погибших тлей, комариков, листоблошек и других мелких насекомых. А сколько здесь мохнатых усов, чешуек и особенно ног — целая коллекция. Это дань счастливцев — крупных насекомых, которые нашли силы вырваться из предательского плена.

Интересное растение-мухолов! Но для чего ему липкий стебель? Прилипших насекомых растение не использует, не высасывает из них соки. Еще раз внимательно рассмотрим это растение. Внизу стебель нелипкий, чтобы не прилипали поднимаемые с земли ветром соринки. Нет смолы на листьях и на цветках. Только стебель липкий: чем ближе к цветку, тем гуще смола и больше погибших насекомых.

Странную особенность растения можно объяснить. В цветки часто заползают мелкие насекомые. Они расхищают нектар, не захватывая слишком крупную для них пыльцу. От них нет проку в опылении цветков. Против таких насекомых и выработалась у растений способность защищать цветки липкой смолой.

Болезнетворные микроорганизмы

Нас окружает невидимый мир микроскопически малых существ. Вирусы, бактерии, грибки живут всюду — в почве и на ее поверхности, в реках, озерах, океанах, воздухе. Многие из них приспособились жить в организме растений, животных и человека, вызывая у них тяжелые заболевания, приводящие иногда к гибели. Насекомые гораздо больше страдают от микроорганизмов, чем человек, животные и растения.

Вирус полиэндрической болезни вызывает эпизоотии среди насекомых. Он поражает таких серьезных вредителей леса, как бабочка-монашенка, непарный шелкопряд, златогузка. Во время массовых размножений гусениц кольчатого шелкопряда, златогузки, боярышницы и некоторых других бабочек на юге европейской части Советского Союза полиэндрическая болезнь иногда настолько сильно уничтожала этих бабочек, что они становились редкими. По пути она уносила и таких полезных насекомых, как муравьи, жужелицы-красотелы.

Бабочка-монашенка — серьезный враг лесов — периодически размножается в большом количестве и тогда жестоко расплачивается за свои притязания на господство в лесу. Среди гусениц начинает свирепствовать болезнь — флашерия. Больными гусеницами овладевает неукротимое стремление забраться как можно повыше на деревья. Они собираются тысячами на вершинах деревьев, застывают в своеобразной позе и погибают. За эту странную особенность в поведении гусениц болезнь получила название «вершинной». Возбудитель болезни до сих пор точно не установлен.

Тутовый шелкопряд, чьи паутинные нити служат материалом для изготовления шелка, — единственное насекомое, которое человек сделал настолько домашним, что оно уже не способно самостоятельно жить в природе. Шелкопряд часто страдает от так называемой желтухи. Кроме того, у него есть еще один недруг — простейшие организмы — микроспоридии, возбудители болезни пебрины. Иногда они начисто губят труженика шелководства и разоряют его хозяев.

В России шелководство к 70-м годам XIX столетия достигло уже довольно высокого уровня. Шелк отечественного производства стал вытеснять дорогой, заморский, привозимый из Средней Азии. Но неожиданно тутовый шелкопряд был в России почти полностью уничтожен болезнями.

В 1925 г. на Украине в массе появился бич полей — кобылка-прус. Большими стаями (их называют кулигами) прожорливая рать пруса уничтожала все злаки на своем пути. От нашествия пруса страну избавила инфекционная болезнь. За короткое время она уничтожила массу прожорливых насекомых. В Одесской области весь прус вымер, остались единицы. Болезнь поражала самые большие и многочисленные кулиги.

Гибнут от бактериальной болезни злейшие вредители леса — личинки соснового пилильщика.

Колоссальные опустошения в мире насекомых наносят разнообразные болезнетворные грибки. В Польше на 54 видах лесных насекомых было обнаружено 16 видов грибков. Интересно, что среди этих грибков два паразитируют на самих болезнетворных грибках.

В Канаде среди кузнечиков распространена болезнь, вызываемая грибком грилли. Активность грибка зависит от количества осадков и в сухую погоду снижается. Зеленая цикадка, зараженная этим грибком, начинает усиленно сосать соки растения. Через каждые 4–7 секунд она выстреливает капелькой жидкости, в которой кишат споры грибка. Выделения этой жидкости настолько обильны, что под растениями, заселенными колониями больных насекомых, образуются настоящие ручейки жидкости.

Сильно страдает от грибковой болезни земляная пчела галикт, сосновый шелкопряд (иногда гибнет 50–80% гусениц соснового шелкопряда). Как только наступает массовое размножение соснового шелкопряда, на нем тотчас же начинает размножаться сумчатый грибок, который вскоре же уничтожает этого врага леса. То же отмечено в отношении пилильщиков.

В 1928 в. в лесах Воронежской области наблюдалась массовая гибель гусениц сосновой пяденицы.

Не застрахованы от болезни и те насекомые, которые обитают в земле. Личинки майского жука периодически тоже сильно страдают от грибка.

Заболевает от одного из грибков гороховая тля, особенно в сырую погоду. Сначала она желтеет, потом набухает от воды и гибнет. Грибок белая мюскардина поражает лугового и кукурузного мотыльков, сосновую пяденицу. Другой грибок — зеленая мюскардина — выбрала своей жертвой свекловичного долгоносика. Влажная погода способствует деятельности этих грибков. Однажды я наблюдал случай массового заболевания насекомых на озере Балхаш.

...С куста тамариска и каких-то сочных солянок со звоном, подобно облаку, поднимаются крупные комары-звонцы. Потом успокаиваются в густых ветвях. С каждого куста мириады комаров провожают нас тревожным звоном. Никогда не приходилось видеть так много звонцов.

Поздно вечером в кустах замечаю сначала один огонек, потом другой, третий. Огоньки горят не мерцая, ровно, спокойно. Чем внимательней вглядываюсь, тем больше вижу светящихся огоньков. Их тут тысячи, они всюду в кустах, будто игрушечные лампочки на новогодней елке, и на земле их тоже немало.

Я хватаю один огонек и ощущаю что-то мягкое, горячее. Кладу на ладонь, вглядываюсь. До чего велика сила внушения: огонек не горячий, а это только показалось. Он источает загадочный холодный свет. Что это — люминесценция, радиоактивное излучение или еще что-нибудь? У светящихся насекомых он мигающий, пульсирующий.

Вдруг огонек зашевелился, отодвинулся к краю ладони, взлетел, скользнул в темноту и скрылся из глаз. Я поражен, набираю еще несколько огоньков. При свете фонарика вижу, что на моей руке лежат ветвистоусые комары-звонцы, вялые, медлительные, почти мертвые.

Что же произошло с этими крошечными жителями озера? Почему, умирая, они стали светиться?

В темноте ночи под лупой открывается удивительная картина. Все тело комарика горит зеленовато-голубым светом, кроме черных точек глаз, трех полосок на груди сверху и одной снизу, а также крошечного пятна на каждом сегменте брюшка. Даже крылья освещены нежным призрачным светом. Я растираю светящегося звонца пальцами, и яркая полоска ложится на ладони, но очень быстро гаснет. Теперь я догадываюсь, в чем дело. Звонцы болеют. Они заражены особыми светящимися бактериями.

Интересно бы изучить возбудителя странной болезни звонцов. Быть может, его можно использовать и против насекомых — вредителей сельского и лесного хозяйства.

Заболев, начинает светиться щетинохвостка. То же происходит с личинками одного вида поденок. Песчаный жук-скакун Talitrus, зараженный бактерией Гарди, начинает светиться в темноте, будто люминесцентное вещество.

Что способствует развитию болезней насекомых? Почему иногда они здравствуют, не зная напастей, а в других случаях, наоборот, гибнут массами, устилая землю трупами?

Ученые, изучающие болезни насекомых, установили, что распространению инфекционных болезней среди насекомых в общем способствуют те же условия, что и среди людей: резкое похолодание и влажная погода ослабляют организм. На них тотчас же нападают бактерии, вирусы, грибки. Изменение погоды косвенно может вызвать массовую гибель того или иного насекомого. Зато солнечные лучи губительно действуют на микробов и грибков, так как они не выносят ультрафиолетового излучения. Очень показательна эпизоотия, наблюдавшаяся в Карачингильском охотничьем хозяйстве, в 100 км от Алма-Аты.

...Что-то случилось с тугаем в низовьях реки Тургеньки. Вместо зеленых ив стоят красные, как опаленные огнем, деревья. Они выделяются среди сочной зелени, будто тронутые дыханием осени. Нет, тут осень ни при чем. До нее еще далеко.

Вот роща густых высоких тополей. Темно-зеленые вершины деревьев выделяются над тугаями и хорошо заметны издалека. В роще — кордон егеря. Раньше это был самый тенистый уголок в здешних местах. В жаркий день там всегда царили полумрак и прохлада. Но сейчас рощицу не узнать. Деревья снизу до половины прозрачные, а их странные, пепельного цвета листья просвечивают насквозь. На земле уже нет густой тени.

Я смотрю на деревья и всюду вижу толстых, черных в мелких бугорках личинок. Они сидят на листьях, поблескивая черными головками, неторопливо скребут зеленую сочную мякоть, будто умышленно выставляют себя напоказ в такой заметной на ярком южном солнце черной одежде. Кого им бояться! Попробуйте прикоснитесь. Мгновенно на шишечках, покрывающих тело, появятся янтарно-желтые капельки жидкости. Они неприятно пахнут и ядовиты. Ни птицы, ни рыбы, ни даже лягушки — никто не ест личинок. Это личинки небольшого сине-фиолетового жука — тополевого листоеда. Жук — опасный вредитель. Иногда он размножается в массе и приносит большой урон.

Личинки грызут листья не как попало. Крупные и мелкие жилки листа они не трогают. Им нужна только мякоть. Если личинка сидит сверху листа, она оставляет целой прозрачную кожицу нижней стороны. И наоборот. Когда зеленая ткань листьев съедена полностью, от листа остается тончайший узор причудливо переплетающихся жилок.

Деревья сильно страдают от своего многочисленного врага. Под деревьями неприятно стоять. Сверху беспрестанно сыпется дождь сухих черных испражнений. Вся поверхность воды тихой речки покрыта ими. На пораженных деревьях не слышно щебета птиц. Они покинули это место с отвратительными черными личинками.

Личинки растут с каждым днем, толстеют. Скоро они превратятся в куколок, из которых позже выйдут черно-синие жуки. Сейчас только начало лета и листоеды завершают развитие первого поколения. Потом каждая самка оставит после себя не менее 200–300 яичек! Из них выйдет еще более многочисленная армия вредителей. В жарком климате Средней Азии успевает развиться и третье поколение.

Прошло несколько дней, и погода изменилась. Небо покрылось серой пеленой беспорядочных облаков, за ней исчезли далекие синие горы, ослепительные лучи солнца не в силах пробиться к земле, жары как не бывало, прохладно, дует ветерок. К вечеру он усиливается. На спокойной речке раздаются слабые всплески, как от крупных капель дождя. Это с красных ив падают в воду черные личинки.

В тополевой рощице вся земля усыпана черными личинками, по ней неприятно идти, некуда ступить ногой. На кордоне — аврал. Вся семья егеря вооружилась метлами, сметает в кучи черных «червей», их обливают бензином и жгут. Еще два дня падают на землю и в речку личинки. А те немногие, что остались наверху, едва живы. На третий день прожорливая армия личинок жуков исчезла, оставив как память своего нашествия прозрачную листву. Какая-то болезнь исподволь подобралась к ним и подкосила всех сразу. Этому помогла пасмурная погода.

Что это за болезнь, какие бактерии оказались нашими невидимыми друзьями, можно ли их выращивать и размножать в лаборатории, чтобы затем использовать против насекомых-вредителей вместо дорогих и опасных ядов? Придет время — и ученые займутся возбудителем этого заболевания и заставят его служить человеку...

Плохой урожай растений, на которых кормится насекомое, голод ослабляют их организм и способствуют размножению микробов. Обитая в теле насекомых в подавленном состоянии, они как бы ожидают благоприятного случая. Стоит ему наступить — и микробы размножаются в теле своих хозяев, вызывая их болезнь и гибель.

Причины ослабления организма насекомых и пробуждения деятельности микроорганизмов разнообразны. Энтомологи, стоящие на страже урожая, учли эту особенность. Они стали применять бактерии вместе с небольшими дозами ядов, которые отравляют организм, ослабляют его и способствуют развитию болезни. Яды начинают дело — бактерии его заканчивают.

Встреча с возбудителем болезни не всегда ведет насекомое к гибели. В здоровом организме условия для бактерий неблагоприятны. Чаще возникает лишь хроническое заболевание. Оно ослабляет организм, понижает его плодовитость, способствует постепенному вырождению, сокращает продолжительность жизни, приводит к преждевременной смерти. От больных бабочек-монашенок рождается хилое и слабое потомство. Оно медленно развивается, быстро погибает, легко заболевает.

Чтобы узнать как влияет инфекция на организм, ученые добавляли продукты жизнедеятельности бактерий Васillus thuringiensis в корм мушки-дрозофилы. Оказалось, что токсин, вырабатываемый этими бактериями, уменьшает продолжительность жизни мушки, снижает ее плодовитость и даже сказывается на размерах и выживаемости откладываемых ею яиц.

В мире насекомых инфекционные болезни возникают периодически и распространяются с громадной быстротой, уничтожая тот или иной вид. Чаще всего это происходит тогда, когда нарушаются сложные отношения, царящие в природе, и ослабевают какие-то связи между организмами. Исчезает фактор, ранее сдерживавший размножение насекомых. И тогда они появляются в массовом количестве. Как только численность насекомых превышает определенную норму, им становится тесно, они чаще соприкасаются друг с другом. Так возникают условия для распространения инфекционной болезни. Она постепенно завладевает своими жертвами, переселяясь от одного насекомого к другому, и, наконец, становится массовым заболеванием. Вскоре начинается массовая гибель этих насекомых, после чего сильно поредевшие ряды пострадавшего вида долгое время ведут незаметное существование. Так в природе восстанавливается нарушенное равновесие между организмами.

Инфекционные заболевания прекращаются как только насекомые становятся редкими. Это происходит не только потому, что затрудняется соприкосновение между ними и передача болезни от одного к другому. Среди счастливчиков, которых миновала смерть, появилась невосприимчивость к заразному началу — иммунитет.

Распространение бактерий не всегда происходит при прямом соприкосновении. Очень часто насекомые заражаются, поглощая пищу, загрязненную микробами. Наездники, откладывающие в тело жертвы (тоже насекомого) яички, переносят на яйцекладе болезнетворные микроорганизмы. Так, один из видов, наездников-ихневмонов заражает куколок бабочек-огневок смертоносными микробами. Самка этого ихневмона способна носить в себе возбудителя болезни всю жизнь. Откладывая яички в тело куколок хозяина, она заражает их недугом. Микроб губит не только будущую бабочку, но и яички ихневмона. Другой наездник, откладывая яйца в своего хозяина, одновременно заражает его тремя видами микробов: бациллой, диплококком и стафилококком.

Возбудителя бактериальной болезни, уничтожающей сибирского шелкопряда, знаменитого своими опустошительными нашествиями на леса, переносят мухи саркофаги, паразитирующие на гусеницах бабочки. Микробиологи установили, что на лапках одной мухи может оказаться от 10⁸ до 10¹² бактерий. Кроме того, этот возбудитель сохраняется в куколках мух, откуда может переселиться на молодых мух.

Возбудители заболеваний обладают способностью надолго затаиваться в ожидании благоприятных условий. Так, в США, в штате Нью-Джерси, для борьбы с личинками японского жука, проникшего в Северную Америку из Японии, внесли в почву бактерию Bacillus popillia. Через 25 лет, когда исследовали почву в том же месте, в ней нашли вполне жизнеспособные споры этого микроорганизма. Более того, ему даже удалось расселиться на 3 км во все стороны от места, куда он был внесен вначале.

Десятки, а быть может, сотни лет будут лежать споры таких возбудителей, пока не дождутся удобного случая и не вызовут повального заразного заболевания тех организмов, к которым их приспособила долгая эволюция органической жизни на Земле. В процессе эволюции возникло немало других приспособлений для распространения среди насекомых их врагов-невидимок. Так, некоторые грибки да, вероятно, и бактерии, размножаясь в организме насекомого, извращают его поведение. Обреченная на гибель жертва совершает ряд последовательных действий, помогающих грибку переселиться в тела своих собратьев. Весьма вероятно, что заболевшие «вершинной болезнью» гусеницы поэтому и забираются на самые высокие части деревьев. Отсюда возбудителю болезни легче рассеиваться из тел погибших насекомых во все стороны, обсеменяя возможно дальше эту местность.

В лесах, окружающих сибирский город Томск, я наблюдал подобный случай у малого рыжего лесного муравья.

...Мое внимание привлекло необычное поведение муравьев: около десятка насекомых взобрались на травинки вблизи муравейника, над самой оживленной муравьиной дорогой. Они крепко-накрепко схватились за травинку челюстями и замерли, едва пошевеливая ножками и усиками. Обычно лесной муравей не любит ползать по траве.

Неподвижные муравьи висели на былинках и по краю муравьиной кучи. Не без труда я оторвал от травинок нескольких муравьев и опустил их на муравьиную кучу. Они побродили поверху, потолкались в копошащейся куче среди своих собратьев, и снова каждый забрался на верхушку травинки.

Муравьи прицепились примерно на расстоянии 10–15 см от поверхности земли. Каждый избрал для себя наиболее оживленное место: у края гнезда, над тропинкой. Я собрал несколько муравьев вместе с травинками и положил в пробирку.

Ночью пошел дождь. Он лил и весь следующий день. На третий день я вспомнил о пробирке. Все муравьи были мертвы. Ни один из них не выпустил из челюстей травинки. В сочленениях головы и груди муравьев появились странные белые полосочки. Под микроскопом я узнал в них мицелий грибков. А на следующий день все муравьи покрылись обильными спорами грибка. Стало ясно: маленькие труженики леса погибли от грибковой болезни.

Погода исправлялась. В лесу пахло хвоей и веселые солнечные блики играли на земле, освещая травы, кустарники и лесные цветы. На знакомом муравейнике я застал интересную картину. Всюду на травинках висели муравьи. Многие только что на них забрались. Другие уже были разукрашены полосочками мицелия грибков. Третьи — покрыты пушистыми комочками спор.

Поразило и то, что здоровые муравьи не остались безучастными к происходящему событию. У них в этом трудном случае проявился соответствующий инстинкт. Здоровые муравьи ползали на травинках и разыскивали заболевших. С большим прилежанием муравьи-санитары снимали с трав больных и недавно погибших и несли в муравейник на съедение[1]. Труднее было с теми трупами, у которых проступили полосочки мицелия грибков. Их ставшие хрупкими тела разваливались на части. Особенно много хлопот доставляла намертво прицепившаяся голова. Но тех муравьев, которые уже покрылись спорами грибков, не трогали. Видимо, от них можно заразиться. Но как ловко грибок — давний исконный враг муравьев — изменил поведение больных насекомых ради своего процветания. Сколько потребовалось миллионов лет паразитизма, чтобы так приспособиться к своей жертве и научиться влиять на инстинкты этого маленького труженика леса!

Грибки, бактерии, вирусы оказывают громадное влияние на жизнедеятельность насекомых. Сейчас ведутся усиленные поиски микробиологических методов борьбы с насекомыми-вредителями. Это трудная задача. Ведь необходимо найти таких возбудителей заболеваний, которые уничтожали бы вредных насекомых и были бы безопасны для полезных. Но ученые начинают преодолевать эту трудность. Сейчас все чаще микроскопических врагов — недругов насекомых привлекают к борьбе с вредителями урожая. Им принадлежит большое будущее, они должны заменить небезопасные для человека и природы химические яды.

Насекомые-хищники

Самые опасные враги насекомых — сами насекомые. Их можно разделить на две группы. Одни — хищники, питающиеся насекомыми, другие — паразиты, личинки которых развиваются на теле или в теле насекомых и уничтожают их. Приведу несколько эпизодов, в которых рассказывается о насекомых хищниках.

...Едва мы съехали с шоссейной дороги, остановились в лесу и стали готовиться к ночлегу, как появилось несколько больших стрекоз. Они стремительно носились вокруг нас на своих широких прозрачных крыльях. Сварив ужин, мы постелили на траву тент, а на него скатерть и собрались в кружок. Стрекозы тут же — носятся около скатерти, ловко лавируют между нами, едва не задевая лицо и одежду, шуршат над головою крыльями.

Оказывается, стрекозы ловят комаров. Они так успешно охотятся за нашими мучителями, что мы забыли о них, не чувствуем их уколов.

А вот случай в жаркой пустыне у реки Или.

...Я сижу в прохладной тени большого тополя, и легкий ветер приносит то сухой горячий, как из раскаленной печи, воздух пустыни, то прохладный и влажный воздух реки Или и тростникового болота. Солнце светит так ярко, что больно смотреть на сверкающие песчаные барханы.

Высоко над землей вьются мириады крошечных точек, по всей вероятности, ветвистоусые комарики. Они то собьются в совсем темное облачко, то растянутся широкой лентой, опустятся вниз или взметнутся вверх. Когда солнечный луч, прорываясь сквозь листву, надает на рой, вместо темных точек загораются яркие блестки. От этого скопления исходит непрестанный тонкий звон. В это брачное скопление самцов должны влетать самки. Жизнь комариков коротка, и брачное веселье каждого продолжается лишь один-два дня.

Возле роя самцов все время крутятся неутомимые стрекозы, описывая круги, лихие повороты, замысловатые петли, стремительные зигзаги. Наверное, они кормятся комарами.

Нет, мелкие комары не нужны крупным хищникам, ни одна стрекоза не нарушает их строя, не влетает в рой, и вместе с тем он чем-то их привлекает. Стрекозы не покидают рой ни на минуту, вертятся возле него, почти рядом, отлетая лишь на мгновение в сторону. Рой — будто центр боевых полетов воздушных пиратов. Странно ведут себя стрекозы. Я догадываюсь в чем тут дело. Нужно вооружиться биноклем и, соблюдая терпение, окончательно убедиться в своем предположении. В бинокле весь мир сосредоточен на маленьком кусочке неба. Все остальное как бы перестает существовать. Да, я вижу маленьких ветвистоусых комаров, различаю их пышные усы, вижу и большеглазых хищниц — стрекоз. Им не нужны нежные комарики, они жадно хватают кого-то побольше, направляющегося к рою, без пышных усов. Сомнений нет! Разборчивые хищники охотятся только на крупных и мясистых самок ветвистоусых комариков, привлекаемых песней самцов. Быть может, стрекозы не трогают рой только ради того, чтобы не рассеять его? Рой неприкосновенен, он служит приманкой, возле него обильное пропитание...

Из водоемов ежегодно вылетает множество стрекоз и набрасывается на мелких летающих насекомых. Больше всего от них достается комарам и мошкам, особенно там, где этих докучливых насекомых много. Сколько их уничтожают стрекозы за лето! И кто знает, если бы не эти неутомимые хищники, как тяжко было бы людям и домашним животным от кровососущей братии! Охотятся за насекомыми и богомолы. Малоподвижные, с каким-то особенным таинственным выражением богомолы терпеливо сидят среди растений, ожидая добычу. Они уничтожают тлей, гусениц бабочек, мух, кобылок. В нашей стране в течение года у богомолов развивается одно поколение. Обычно яйца зимуют в особых, сложно устроенных пакетах. Родившиеся весною богомольчики похожи на своих родителей и также ведут хищный образ жизни.

Богомолы — жители жарких мест и живут главным образом на юге. У нас в стране насчитывается около 20 видов. Наиболее распространен крупный обыкновенный богомол — Mantis religiosa. Есть богомолы поменьше и совсем крошки, серые незаметные, но, так же как и все богомолы, они — отъявленные хищники.

Кто не знаком с кузнечиками! Они довольно разнообразны. В нашей стране обитает около ста видов этих насекомых. Длинные тонкие усики, стройное тело, ровный, как шпага, или кривой, как серп, блестящий яйцеклад. Тонкая щель на голенях передних ног — уши кузнечиков; это отличает их от кобылок. Кузнечики — все музыканты и распевают на разные лады, подчас устраивая настоящие концерты. Мы привыкли считать кузнечиков растительноядными, но многие из них — прожорливые хищники, не упускающие случая напасть на разных насекомых.

На большом цветке зонтичного растения сбоку уселся крупный зеленый кузнечик. Он замер, и его длинные усы не шевелятся, а светлые глаза застыли с пустым и отсутствующим взглядом. Но вот на цветок присела беспечная бабочка-совка. Тонкий и длинный, как ниточка, усик шевельнулся в одну сторону, в другую, и неожиданно зеленый и незаметный среди листьев кузнечик преобразился, его глаза будто загорелись огоньком. Хищник спружинил тело, прыгнул — и бабочка зажата шипами длинных передних ног, а челюсти мерно задвигались, перемалывая добычу...

Неутомимые музыканты полей — сверчки, чьи песни звучат звонким хором, едва только ночь опустится на землю, тоже обладают хищническими наклонностями, хотя в общем растительноядны.

Кому не известны клопы! Существует очень много видов клопов. Внешне они очень разнообразны. Есть клопы, похожие на богомолов, на палочников, на муравьев. Почти все клопы растительноядны и высасывают из растений соки при помощи острых хоботков. Немногие виды приспособились питаться кровью птиц и насекомых. А всем известный постельный клоп — давний спутник человека. Но есть среди клопов и хищники. Большие клопы-редувии обычно незаметно устраиваются где-нибудь на растении, выжидая появление насекомого. И если оно оказалось поблизости, острый хоботок будет вонзен без промаха в тело, а капелька яда моментально умертвит добычу. Клопы-хищники очень прожорливы и питаются различными насекомыми.

Среди уховерток, казалось бы, заведомо растительноядных насекомых, тоже оказались хищники. Некоторые из них полезны для сельского хозяйства. В Египте они уничтожают гусениц хлопковой совки, в Австралии — цикадок, вредящих сахарному тростнику, во Франции — гусениц яблонной плодожорки, в Италии — куколок ильмового листоеда.

Крошечные трипсы еще. не так давно считались исключительно растительноядными. Некоторые известны как вредители растений, и только недавно среди них открыли полезных хищников, уничтожающих насекомых-вредителей. Так, на Гавайских островах один из видов трипсов уничтожает вредных клещиков на сахарном тростнике; в США, в штате Флорида, трипс Thrips aleurodothrips поедает цитрусовую белокрылку и щитовку — вредителей кокосовых пальм, а в штате Кентукки в 1952 г. трипс Sericothrips variabilis подавил вспышку массового размножения паутинного клещика на хлопчатнике.

Мухи-ктыри — широко распространенные и очень активные хищники. Они уничтожают насекомых. Личинки ктырей развиваются в почве, где питаются почвенными насекомыми.

...Мы путешествовали на легковой машине по пустыне у гор Чулак. Изнурительный жаркий день кончался. Большое багровое солнце склонилось к горизонту. Я свернул машину с проселочной дороги, заехал на холм и выключил мотор.

Растения уже выгорели. Там, где весной алели маки, виднелись одни сухие жесткие колючки. Но рядом, в небольшом понижении, тянулась зеленая полоска, где сомкнутым строем росли высокая полынь, терескен и верблюжья колючка. Здесь и решили заночевать. Когда почти все хлопоты остались позади, мое внимание привлекли насекомые, хорошо видимые снизу на фоне чуть темнеющего неба. Одно из них село на веревку для пологов, натянутую между двумя кольями. По характерному облику в нем нетрудно узнать хищную муху ктыря. Их уже немало сидит на веревке! Вскоре ктыри, как ласточки на проводах, выстроились шеренгой. И самки, и самцы. Никогда мне не приходилось видеть подобного.

Ктыри — непоседы. Один за другим взлетают в воздух, гоняются друг за другом, пикируют на уже сидящих, согнав их, садятся на освободившееся место, как бы завоевав его. И так беспрестанно, но добродушно, без драк и кровопролитий, хотя известно, что ктыри при случае, особенно когда не хватает добычи, не прочь полакомиться и друг другом.

Наблюдать за игрой ктырей интересно. Игра проходит в быстром темпе. Иногда одна из мух взлетает в воздух, высоко парит над землей, потом садится отдохнуть. Очень понравилась ктырям наша веревка. Теперь их на ней уже не менее двух десятков, да и в воздухе столько же. Ктыри часто подлетают к веревке, скрючив ноги. Сперва непонятно, в чем дело. Потом разъясняется: это удачливые охотники. В бинокль со специальными приставными линзами видна добыча ктырей — наши мучители комары. Не ожидал я, что у нас найдутся такие замечательные защитники!

Жуки и бабочки — самые многочисленные по количеству видов насекомые. Жуков известно более 250 тыс. видов. Бабочек — немногим меньше. Но если среди бабочек хищники редки и малочисленны, то жуков-хищников масса. Семейство жужелиц насчитывает в нашей стране около 2,5 тыс. видов. Среди них лишь некоторые растительноядные, все остальные хищники: они питаются гусеницами, кобылками, личинками жуков, улитками, слизнями. Очень много хищников среди мелких жуков, относящихся к семейству стафилинид.

Ярко окрашенные, чаще всего красные с черными пятнами, и очень подвижные жуки-пестряки уничтожают насекомых, обитающих на стволах деревьев, а их личинки питаются яйцами саранчовых.

Кто не знает божьих коровок — мелких, очень красивых и ярко окрашенных жуков. Своей милой внешностью, причудливой пестрой и запоминающейся с первого взгляда раскраской они издавна привлекли к себе внимание и заслужили любовь человека. Во многих странах с ними связано множество старинных преданий, суеверий, пословиц, сказок.

Божьи коровки, или, как их еще называют, кокцинеллиды (так называется по-латыни семейство жуков, к которому они относятся), так же как и их личинки, питаются главным образом тлями. За это их еще называют тлевыми коровками. Кроме тлей божьи коровки и их личинки уничтожают червецов, щитовок, паутинных клещиков, личинок жуков-листоедов, мелких гусениц, яйцекладки насекомых, т. е. самых отъявленных вредителей сельского хозяйства.

Эти жуки очень активны, быстро бегают по растениям и в поисках пищи могут перелетать на большие расстояния. При достатке пищи личинки их быстро растут. За год может развиться несколько поколений. Зимуют обычно взрослые жуки. Иногда они собираются на зимовку массами, особенно в горах, куда слетаются с окружающих низин. Тли после зимы с наступлением тепла развиваются нескоро, и весной божьим коровкам еще нечем питаться. Поэтому они продолжают спать высоко в горах, где холодно, и пробуждаются только тогда, когда в низинах наступает лето.

Среди насекомых немало таких, которые бывают хищными только в юном возрасте, а став взрослыми, превращаются в вегетарианцев, потребителей нектара и даже вообще ничего не едят.

Иногда можно увидеть нежное зеленое насекомое с тонкими прозрачными крыльями в мелкой сеточке, неуклюже перелетающее с растения на растение. Это флёрница, или, как ее еще называют за цвет глаз, златоглазка. Она враг тлей, хотя взрослые насекомые, за исключением некоторых видов, ими не питаются. Где-нибудь вблизи колонии этих вредных насекомых златоглазка откладывает партию яичек; каждое из них на тонкой, как волосинка, ножке прикреплено к листу или стеблю растений. Несведущий не признает в этом странном сооружении яйцекладку насекомых. Из яичек выходят невзрачные личинки с длинными кривыми челюстями. Рот личинки, как и у всех личинок отряда сетчатокрылых, наглухо закрыт, зато в челюстях имеются каналы, через которые личинка и высасывает тело добычи. Личинки златоглазок, выйдя из яичек, тотчас же принимаются истреблять яйца червецов, паутинных клещиков и тлей. Они съедают их великое множество, прежде чем вырастут и превратятся в нежных зеленоватых насекомых с прозрачными крыльями.

Муравьиные львы — родственники златоглазок — внешне очень похожи на стрекозу. Взрослые насекомые ничем не питаются, но их личинки строят в сыпучей сухой почве воронки, поджидая в них ползающих насекомых. Их добычей чаще всего оказываются муравьи.

Аскалафы — представители отряда сетчатокрылых, к которому принадлежат златоглазки и муравьиные львы — жители теплых стран. У нас они редки. Личинка аскалафа очень похожа на личинку златоглазки, но сразу в ней опознать насекомое трудно. Хищница медленно передвигается по земле и, напав на какое-либо насекомое, высасывает его, а шкурку нацепляет на себя. Вскоре на личинке скапливается целая коллекция из остатков охотничьих трофеев. Узнать разбойницу в таком маскарадном костюме непросто.

Личинки очень многих представителей громадного по числу видов отряда двукрылых — активные хищники. Личинки некоторых комаров-вегетарианцев нападают на личинок кровососущих комаров.

Мохнатые мухи-жужжала питаются только нектаром, а их личинки приносят пользу сельскому хозяйству, так как пожирают яйцекладки саранчовых. Правда, личинки некоторых видов жужжал — враги пчел.

Мухи-журчалки или, как их еще называют, цветочницы, очень многочисленны и широко распространены. Они — искусные обманщицы, похожи по окраске на ос, пчел и шмелей. Многие из них — наши друзья в борьбе с многочисленными тлями. Мухи питаются нектаром, но их личинки хозяйничают в колониях тлей. Очень медлительные, они этим обманывают муравьев, охраняющих тлей. Муравьи совершенно не замечают их. Нередко бывает так, что муравью, стерегущему стадо тлей, вскоре нечего делать, так как тлей не остается. Много хищных личинок и в семействе настоящих мух — мусцид. Личинки жуков-нарывников и жуков-шпанок — тоже хищники.

^{Жуки красноголовые шпанки без опасения собираются на верхушках растений, так как они ядовиты}

...Что-то странное происходит на берегу речушки Каргалы. Недавно скошенная и только начавшая отрастать люцерна беспрерывно вздрагивает, шевелятся ее листья и цветки. Оказывается, она заполнена множеством полосатых жуков — их называют красноголовыми шпанками. Жуки возбуждены и беспрерывно движутся. Одни из них жадно гложут листочки, другие взлетают в воздух и уносятся вдаль. На место улетевших постоянно прибывают новые, и громадное скопление насекомых нисколько не уменьшается. Преобладают самцы. Видимо, жуки сильно пахнут. Дует легкий ветерок, и с подветренной стороны к ним летит пополнение. По запаху жуки и почувствовали скопление своих собратьев за несколько километров. Сборище жуков не случайное, а брачное. За это время люцерна будет сильно повреждена.

Какова дальнейшая судьба жуков? Самцы вскоре погибнут. Самки отложат в землю яички и тоже прекратят существование. Все это произойдет этой же весной. Из яичек выйдут маленькие подвижные личинки и разбредутся во все стороны.

В степи и пустыне множество саранчовых. Они разлетаются из-под ног пешехода во все стороны. Саранчовые — бич полей и пастбищ. Иногда при массовом размножении они съедают траву, оставляя после себя оголенную землю.

Почему иногда? Потому что у саранчовых много врагов, которые постоянно их уничтожают. К их числу относится и красноголовая шпанка. Личинки этого жука быстро ползают по поверхности земли в поиске яйцекладок или, как их еще называют, «кубышек» саранчовых[2]. Многие личиночки погибают, истощив свои силы в бесплодных поисках, некоторым же удается добраться до своей цели. Как только кубышка найдена, личинка жадно принимается уничтожать яйца. Вскоре она линяет и приобретает совершенно другую внешность. А дальше происходит непрерывная смена одежды и формы. Личинка второй стадии становится слабо подвижным толстым червяком. Потом из нее выходит нечто, похожее на ложную куколку. Затем снова образуется подвижная личинка. Только после шестой линьки подвижная личинка превращается в настоящую куколку. К этому времени все яйца в кубышке будут съедены. Куколка замирает на зиму. Весною из нее выходит жук — красноголовая шпанка, выбирается из земли и взлетает в воздух в поисках скопления себе подобных.

Красноголовые шпанки активно уничтожают саранчовых. А тот небольшой вред, который они приносят растениям на ограниченной территории брачного скопления, окупается с лихвой.

Родственников красноголовой шпанки — жуков-милябрисов легко узнать. Черноватые, с синим отливом голова, грудь и брюшко, красные или оранжевые надкрылья, испещренные черными полосами и пятнами, придают жукам характерную и яркую внешность. Надкрылья у милябрисов мягкие, как и у всех остальных представителей семейства нарывников. Этих жуков называют так за то, что их кровь ядовита и оказывает обжигающее действие. Пластырь, приготовленный из жуков и приложенный к коже, вызывает на ней волдырь.

Если личинки красноголовых шпанок развиваются только в кубышках саранчовых, то милябрисы уничтожают еще и личинок диких пчел.

Близки к красноголовым шпанкам и нарывникам жуки-майки. Толстые, неуклюжие, с коротенькими, неспособными к полету крыльями жуки ранней весной ползают по земле, выискивая, куда бы положить яички. Из них потом выйдут цепкие личинки — паразиты диких пчел.

...На старой заброшенной дороге я замечаю какое-то небольшое насекомое. Откуда столько энергии и такая сила у этой малютки! Она мечется над дорогой из стороны в сторону, промчится вперед, скользнет броском назад и снова крутится в бешеной воздушной пляске. Иногда насекомое падает на дорогу, зарывается в рыхлый песок, скользит под его поверхностью, временами показывая наружу серое, в черных полосках, брюшко и снова взмывает в воздух.

Мне кажется, что это пчела-кукушка целиоксис. Такие же серые маленькие пчелки иногда закапываются в холмики земли, выброшенной из норок земляных пчел. Они караулят, когда ячейка заботливой сборщицы пыльцы и нектара будет заполнена провиантом, а сверху отложено яичко. Тогда пчела-кукушка улучит мгновение и подбросит свое яичко. Они быстры, эти неутомимые кукушки! Иначе нельзя. С хозяйкой норки шутки плохи. Совсем иначе ведут себя пчелы-кукушки сфекодесы — черноголовые, черногрудые с ярким, как огонек, красным брюшком. Они стремительно носятся над дорогой, никуда не сворачивая в сторону, бесцеремонно залезают в квартиры трудолюбивых пчел. Никакой боязни или осторожности. Красный цвет — вывеска вызывающей наглости.

Безудержные воздушные танцы крошечной пчелы-кукушки продолжаются. Я охочусь за ней. Терпеливо жду, когда она заберется под землю. Дождался, прижал с силой ладонью землю и через минуту смотрю, как пчелка мечется уже в пробирке. Хорошо видны большеглазая голова, светлые желтые ноги, плоское, темное снизу и пестрое сверху брюшко. А на груди, между ног, что-то необычное. Маленькая цепкая личинка жука-майки впилась челюстями в тоненькую перепоночку члеников, размахивает ногами-культяпками. Не поэтому ли металась из стороны в сторону крошечная пчелка, ныряла в песок, пытаясь сбросить с себя ненавистного врага?

Личинке майки нужно только добраться с пчелкой до кладовой пыльцы и нектара. Здесь она сама бы покинула свой живой самолет и, оказавшись в подземелье с богатыми кладовыми, принялась бы уничтожать запасы провизии и деток хозяйки норы и самой кукушки.

Какие насекомые на земном шаре самые многочисленные? Думаете, комары? Действительно, сколько комаров летает вечерами в воздухе, наполняя его нудным звоном. Тучами они нападают на человека, на домашних животных! Но комары живут только в низких и сырых местах. Нет, не комары самые многочисленные насекомые, а муравьи.

Известно около 15 тыс. видов муравьев, и каждый из них отличается не только строением тела, но и особенностями образа жизни. Одни из них строят муравейники в земле, некоторые селятся в стволах деревьев, делают гнезда из листьев, особого картона, приготовленного из пережеванной древесины, и т. п.

Большинство муравьев — хищники. Они истребляют множество насекомых и питаются их трупами. Точными подсчетами доказано, что за лето обитатели одного муравейника рыжего лесного муравья уничтожают около миллиона разнообразных насекомых. Большим подспорьем в питании муравьев служат сладкие выделения тлей, которых муравьи всячески опекают и оберегают от врагов. Лишь немногие муравьи растительноядны, питаются зернами, или всеядны.

Жизнь муравьев очень сложна, их поведение определяется инстинктами. У муравьев хорошо развиты сигнализация, разделение труда, существует четкий распорядок жизни и т. д. Муравьи были общественными насекомыми уже более 25 млн. лет назад, как доказали палеонтологи по находкам этих насекомых в окаменевшей смоле — янтаре, а сложная психическая деятельность муравьев представляет одну из загадок современной биологии.

У муравьев много врагов. Ими лакомятся медведи, барсуки. Их истребляют птицы. Но самый страшный враг муравьев — сами муравьи. Разные виды муравьев постоянно враждуют друг с другом, и эта борьба ведется ежечасно, везде: в одиночку и муравейник на муравейник. В беспрестанных сражениях живет это неугомонное и самое многочисленное племя нашей планеты.

...На влажной земле зеленой площадки, поросшей короткой, но сочной травой, выстроили свои холмики муравьи — желтые лазиусы. Под землей у них хоромы и тлёвое хозяйство. Лазиусы живут в вечной темноте, не показываясь на поверхность. Каждый холмик — маленькая крепость с многочисленными обитателями. Чуть кто попытается проникнуть в эту крепость, возле бреши мгновенно появляется толпа защитников. И все же земляные крепости их часто падают под натиском неприятелей.

На зеленой площадке я застал десяток холмиков. Но все они были низенькие, кое-где на поверхности со светлой голой землей или, наоборот, поросли солодкой и казались запущенными. Лишь один холмик выглядел отлично: был высок, округл, с крутыми стенками.

Я слегка вскопал этот холмик. К моему удивлению, в нем оказались черные лазиусы — ворюги, никуда негодные строители. Еще глубже я увидел вместе с черными лазиусами и исконных хозяев гнезда — желтых лазиусов. Картина знакомая! Черные лазиусы проникли в верхние этажи крепости и постепенно выжили хозяев. Такое мне не раз приходилось встречать.

К моему удивлению, и те, и другие муравьи, не проявляя друг к другу никакой враждебности, дружно бросились спасать яички, личинок и куколок.

Находка оказалась неожиданной. Наверное, самка черного лазиуса проникла в гнездо желтого, убила хозяйку, наплодила свое потомство и стала полновластной владелицей муравейника. Многие муравьи, обосновывая свою семью, прибегают к такому приему. Теперь желтые лазиусы постепенно вымирают.

Почему же черные лазиусы занимали верхние этажи жилища? Видимо, они приняли на себя роль охотников, защитников. А бывшим и постепенно вымирающим хозяевам достались нижние и внутренние покои.

Что же находится в остальных холмиках зеленой впадинки?

В одном жили только черные лазиусы. Желтые вымерли. Черные запустили дом, искусство желтых им неведомо. Во всех остальных холмиках черные лазиусы исчезли, и полуразрушенные убежища или пустовали, или были заняты дерновыми муравьями. Им все равно какое жилище. Они нетребовательны и легко меняют свое местожительство...

Обычно каждый муравейник имеет свои границы охоты, свою территорию. На муравья, попавшего в чужие владения, тотчас же нападают. На границе между территориями муравейников соблюдается что-то вроде нейтралитета. Встретившиеся противники, грозно раздвинув челюсти, расходятся каждый в свою сторону. Когда территория муравейника большая и добычи на ней достаточно, между соседними муравейниками не происходят сражения.

Случается, что муравейники так далеко отстоят друг от друга, что муравьи не встречаются. Если муравьям не хватает добычи и муравейники расположены поблизости, то начинают нарушаться границы и вспыхивает вражда с ожесточенными побоищами. Обычно ее затевают несколько муравьев. К ним тотчас же присоединяются другие. Так в перенаселенных местах соседние муравейники периодически ослабляют друг друга. Жизнью муравьев управляют жестокие законы. У некоторых муравьев взаимные побоища происходят регулярно и протекают как будничная работа по истреблению слишком размножившихся собратьев.

Дерновые муравьи Tetramorium caespitum, наверное, самые многочисленные. Кажется нет места, где бы ни жили эти неприхотливые создания. Их можно увидеть везде и всюду. Они неторопливо и, как всегда, настойчиво обследуют все закоулки, охотно пьют нектар цветков, сосут соки растений, нападают на живых насекомых, грызут трупы давно погибших, доят тлей и собирают зерна трав. Дерновые муравьи неимоверно плодовиты, бесстрашны и поразительно настойчивы. В их гнездах живут многочисленные самки, без конца кладущие яички, и муравейники всегда полны личинок и куколок, а на смену погибшим в боях, в разведке, в труде приходит еще более многочисленная рать новорожденных.

Так как дерновых муравьев очень, много, то часто бывает трудно решить, где кончаются владения одного муравейника и начинается территория другого. Муравьи-соседи, казалось, не обращают внимания друг на друга. Но этот нейтралитет обманчив. Едва выдается влажная ночь, как жители обоих муравейников собираются толпами и начинают деловитое и неторопливое взаимное истребление друг друга. Не спеша они расчленяют своих врагов на части, отсекают головы, грудь, брюшко. На одного воина — пять-шесть противников. Тела переплетаются в самых сложных комбинациях, и трудно понять, кто же с кем схватился не на жизнь, а на смерть. Побоище всегда происходит на чистых и ровных площадках.

Обычно баталия продолжается всю ночь и весь день, если он пасмурный, и только горячее солнце, выглянувшее из-за туч, прекращает кровопролитное сражение, после которого на поле брани остается гора погибших воинов.

После побоища, будто закончив важное и непременное дело, муравьи расходятся в стороны, принимаясь за будничные дела. Сражения дерновых муравьев настолько обычны, что их можно без особого труда увидеть там, где обитает это воинственное племя.

В перемежающихся миролюбии и вражде живут многочисленные муравьи-жнецы, населяющие пустыни Средней Азии. Питаются они семенами растений и заготовляют их впрок в своих подземных кладовых.

...У входа в муравейник муравьи-жнецы мечутся, как-то странно дергаются из стороны в сторону. Что тут происходит?

От гнезда в разных направлениях протянулось несколько тропинок, и по ним бегут сборщики урожая. Стал созревать злак житняк, на очереди — семена других растений, близится самое оживленное время заготовок корма на все долгое время жаркого лета и холодной зимы. У муравьев работы по горло. Большая часть муравьев занята мирным трудом, и только возле входа защитники гнезда нападают на таких же жнецов, хватают их челюстями. В перерывах между схватками они подают сигналы тревоги: мелко вибрируя головой, постукивают ею встречных, бегущих за урожаем или возвращающихся обратно. Но на сборщиков плохо действуют уговоры. Междоусобица их мало касается. Инстинкт заготовки корма превыше всего на свете.

Отчего такое смятение у гнезда, к чему эти драки? Надо присмотреться внимательней.

Из входов в гнездо выползает муравей с зерном злака и удирает от нападающих и трясущихся от возбуждения сторожей. Он, оказывается, из другого гнезда и пришел сюда за добычей. Его долгий путь нелегок и лежит через заросли трав. На него все время нападают, пытаются отнять ношу. Сколько ударов падает на его черную броню, пока он добирается до своего жилища. Но удивительней всего, что вокруг на травах масса точно таких же зерен, подобных похищенному у соседей.

Я прослеживаю путь грабителя, и тут выясняется, что на злосчастный муравейник нападают не один, а сразу три соседа. Да и сами, терпящие урон, заняты тем же. Четыре муравейника, поглощенные заготовкой семян, одновременно тратят массу энергии, чтобы украсть какую-то ничтожную долю запасов у своих соседей.

Здесь, на пустынных берегах озера Балхаш, прошли обильные весенние дожди и земля покрылась густыми травами. Урожай на них предстоит немалый. К чему же это бессмысленное воровство? Уж не потому ли, что два прошедших года были засушливыми, голодными и муравьи, доведенные до отчаяния, объявили войну друг другу и принялись за самоуничтожение.

Сколько же потребуется времени, чтобы угасли инстинкты вражды и вновь наступило миролюбие? Ведь был же когда-то мир, иначе не выросли бы здесь в близком соседстве друг с другом такие большие муравейники.

Еще ожесточенней вражда между муравьями разных видов. Вот пример этого.

...На склоне овражка много дерновых муравьев. Они везде, ползают неторопливо и деловито. Рядом вижу длинную трещинку в сухой земле, которую они заселили и по которой продвигаются дальше, расширяя свои владения. Если бы муравьи-жнецы обладали разумом, то они постарались бы заложить землей кончик трещинки. Для этого им, отличным землекопам, не требовалось бы больших усилий. Но предательская трещинка подвела орды дерновых муравьев к жилищу вегетарианцев, и непрошенные гости со свойственным им необыкновенным упорством и полным отсутствием страха ринулись в подземные ходы трудолюбивых сборщиков семян.

Борьба была неторопливая, но неравная. К захватчикам прибывало постоянное подкрепление, и они сворой нападали на каждого защитника. У входа валялось уже несколько десятков трупов хозяев жилищ. Победители вели себя как хозяева. Бригада строителей деловито вытаскивала наружу землю, переделывая захваченные владения на свой лад.

Интересно, далеко ли они пробрались?

Я начинаю раскапывать гнездо жнецов и вижу картину грабежа и насилия. Гладкие ровные камеры жнецов завалены трупами хозяев, и всюду над ними копошатся захватчики. Все поверхностные камеры заполнены ими, ходы же, идущие в глубину, пустынны, покинуты. Беззащитные жнецы, почувствовав свое бессилие, бежали в глубокие подземелья...

Насекомые парализаторы и паразиты

...Мы сидим возле машины вокруг тента, постеленного на землю, завтракаем, обсуждаем маршрут путешествия. Пожалуй, нам больше не стоит задерживаться в обширной и горячей пустыне и следует ехать дальше. Таково мнение большинства. Вдруг откуда-то сверху, рядом с машиной, сверкая ярко-голубыми с черной перевязью крыльями, садится большая кобылка и быстро прячется в кустик терескена. Вслед за ней появляется оса-сфекс, энергичная, смелая, в иссине-черном одеянии. Не обращая на пас внимания, видимо, не замечая нас, она мечется вокруг, будто кого-то ищет.

Оса подбегает к скатерти, вскакивает на банку из-под консервов, расправляет усы специальной кисточкой на передних ногах, потирает друг о друга задние ноги, широко раскрывает длинные и острые челюсти, потом захлопывает их так, что острые концы торчат сбоку с противоположных сторон. Она проделывает это ловко, быстро. Потом поводит в стороны головой с большими черными глазами. Оса не покидает наш бивак. Чем-то он ей приглянулся.

Вдруг она устремляется в кустик терескена. В сухих веточках раздается шорох, он усиливается, потом появляется трепещущий клубок. Оса вцепилась в большую голубокрылую кобылку. Так вот кого она разыскивала и преследовала!

Через несколько мгновений кобылка лежит на боку оглушенная, ее задняя правая нога, розовая изнутри, в неярких пестринках снаружи, парализована, другой она беспомощно взмахивает в воздухе. Все произошло настолько быстро, что никто ничего не смог как следует разглядеть.

А оса, возбужденная победой, стремительно описывает круги — то взлетит в воздух, то сядет. Но вот постепенно ее движения становятся медленнее, она успокаивается, чистит свое блестящее тельце, усы, ноги, челюсти. И только тогда будто впервые замечает нас. У осы, оказывается, отличное зрение. Легкое движение руки — и она вздрагивает, пугается, взлетает. Тогда мы застываем, как изваяния. Только моргают веки, да движутся глаза, следящие за энергичной хищницей.

Кобылка же постепенно приходит в себя. Переваливается с боку на бок, шевелит усами, сгибает и разгибает здоровую ногу и, когда оса подбегает к ней, неожиданно подскакивает в воздух и расправляет большие голубые с черным крылья.

Но все напрасно. Оса уже висит на своей добыче, кривые челюсти пронзили кромку крыльев, прихватили брюшко. Здоровая нога кобылки согнута, и ей никак не разогнуться — мешает голова противника.

Но как ловок прием хищника! Одна лишь хватка челюстей — и у такой большой сильной кобылки скованы крылья, брюшко и нога. Вот для чего, оказывается, осе нужны такие кривые и длинные челюсти!

Черное брюшко осы конвульсивно вздрагивает. Острый кинжал-жало вонзается в едва заметную впадину у места прикрепления средней ноги к туловищу. Еще один удар в грудь — и кобылка нема, глуха, слепа, недвижима, и только мелкое дрожание усиков говорит о том, что жизнь не покинула ее тело, что оно, парализованное, превратилось в консервы для потомства удачливой хищницы.

Проходит несколько минут. Оса быстро бегает вокруг кобылки. Ей, видимо, надо рыть норку, но не нравятся посторонние наблюдатели, она замечает наши неосторожные движения. Тогда оса садится верхом на свою добычу, хватает челюстями за короткие белые усики, и приподнявшись на длинных ногах, быстро тащит ее прочь.

Хищница-оса нас всех заинтриговала. Интересно бы посмотреть до конца на ее охоту, проследить ускользнувшие детали, да заодно забрать ее для коллекции. Быть может, этот вид сфекса неизвестен науке?

— Не остаться ли нам еще на день? — предлагает кто-то из нас неуверенным голосом.

— Останемся! — дружным хором соглашаются все.

Целый день мы вновь страдаем от жары, бродим по пустыне, приглядываясь к голубокрылым кобылкам, но никому более не удается увидеть смелую хищницу.

Среди насекомых-хищников особенное место занимают осы-парализаторы. Ударом жала они безошибочно пронзают нервные узлы и, выпустив капельку яда, обездвиживают свою жертву. Насекомое, подвергнутое столь ловкому хирургическому вмешательству, не способно двигаться, но не умирает. Оно как бы превращается в живые консервы. Оса выкапывает норку, затаскивает добычу, на которую тут же откладывает яичко, затем норку закупоривает. Личинка, вышедшая из яйца, поедает запасенную пищу, окукливается, и из куколки вылетает взрослая оса-парализатор, такая же смелая и ловкая.

Каждый вид осы — строго специализированный охотник, парализует только какой-нибудь один вид насекомого. В этом — определенный смысл: во-первых, только тогда становится доступным трудное искусство парализатора, так как разные насекомые устроены по-разному, во-вторых, каждое насекомое обитает в определенной обстановке и находить его непросто. Наконец, благодаря строгому разделению, осы-парализаторы не мешают друг другу. Так, осы-помпиллы нападают на пауков, осы-сфексы — на кобылок, осы-аммофилы — на гусениц бабочек, осы-ларры — на медведок, осы-дрииниды — на цикадок и т. д. Большинство ос-парализаторов полезно, и лишь немногие вредны тем, что уничтожают пчел. Осы-парализаторы очень активны, быстры, стремительно бегают по земле или перелетают на короткие расстояния. Взрослые осы соблюдают строгую вегетарианскую диету и питаются только нектаром.

Отчаянных хищников ос-веспид обычно легко отличить от остальных ос по желтому в черных колечках брюшку и сложенным в покое в продольную складку крыльям. Эти осы широко распространены в нашей стране и всем известны. Они строят гнезда из вещества, похожего на бумагу. Некоторые из них делают гнезда из одного яруса сот, прикрепляя их открыто на растениях, на скалах, на строениях, другие — сооружают соты в несколько ярусов и снаружи окружают их несколькими слоями «бумаги».

В лиственных лесах в дуплах деревьев селится самая крупная оса-веспида — шершень. Гнездо вначале строит перезимовавшая самка. Вскоре из первых же выкормленных ею личинок выходят бесплодные самки-работницы, которые и берут на себя все дальнейшие заботы о семье. К осени в гнезде появляются молодые самки и самцы, а основательница гнезда — матка — и ее дочери-работницы гибнут, семья распадается, самцы и самки разлетаются. Самцы после оплодотворения самок погибают, молодые самки на зиму забираются в укромные места и засыпают. Весной каждая из них начинает создавать собственную семью.

Общественные осы смело защищают свое гнездо от непрошенных посетителей и больно жалят.

Многие осы-веспиды ведут одиночный образ жизни, самки строят гнезда-кубышки из глины или камешков, в которые приносят для своих личинок еду. Осы-веспиды кормят личинок большей частью насекомыми с мягкими покровами: гусеницами, мухами, личинками жуков, пережевывая и превращая их в своеобразный мясной фарш. Вблизи населенных пунктов и в самих поселениях человека веспиды — самые лютые враги мух.

Ос-веспид мне часто удавалось наблюдать.

...К осени на застекленной веранде дачного домика появились назойливые мухи. Они садились на съестные продукты, лезли, куда не следует. Тогда мы и обратили внимание на одну странную осу. Она постоянно наведывалась к нам в гости и, старательно облетая окна веранды, присаживалась на все пятнышки на стеклах, на дырочки на рамах, на темные шляпки вбитых в дерево гвоздей.

Вскоре загадка необычного поведения нашей посетительницы легко раскрылась. Оса, оказывается, не обладала хорошим зрением. Присаживаясь на темные пятнышки, она принимала их за мух. И только почти наткнувшись на муху, хватала ее и, вонзив в нее жало, падала вместе с нею на подоконник. Пораженная ядом муха, мгновенно прекращала сопротивление. Тогда, прочно обхватив свою добычу цепкими ногами и быстро работая челюстями, оса принималась за ее обработку. Прежде всего она отсекала у мухи ноги, потом крылья. Пережевав свою добычу и превратив её в бесформенный кусочек фарша, оса уверенно отправлялась к открытой двери веранды и улетала.

Очень крупных мух оса избегала. Очевидно, эта добыча была ей не по силам. Окна веранды — идеальное место охоты. Если муха успевала вырваться, то проявляла крайнюю тупость и снова, стремясь к свету, билась о стекло почти в том же месте, где встретилась со смертельной опасностью.

Визиты полосатой охотницы, оказывается, продолжались давно, так как белый подоконничек был усеян ножками и крыльями мух. Теперь и мы заметили, что мух стало меньше. Обычно не проходило и пяти минут, как оса появлялась вновь, принимаясь за старательный облет окон. За день эта труженица совершала не менее сотни вылетов. К вечеру почти все мухи были пойманы и унесены ею. Очевидно, сигнализация среди ос плохо развита, и охотница не сообщала другим об удачном промысле, никто не последовал ее примеру. Осы — одиночные охотницы.

Вылетая из веранды, оса так стремительно мчалась на своих сильных крыльях, что мне пришлось потратить немало времени, прежде чем удалось проследить конец ее пути. Он вел в щелочку на чердак. Благодаря стараниям осы гнездо отлично выглядело, приплод в нем оказался богатым, и к осени в нем стало появляться множество самок и самцов...

Кровожадных слепней, так сильно изнуряющих летом домашний скот, истребляют осы-бембексы. Но бембексы водятся не везде. Иногда их много в одной местности и почти нет рядом, в каких-нибудь 20–40 км. Жизнь бембексов изучена плохо. А жаль! Если бы удалось решить проблему привлечения и размножения бембексов, борьба со слепнями была бы решена.

Путешествуя по степям и пустыням и наблюдая за этими осами, я давно заметил, что они плохие землерои. Для их норок необходима рыхлая почва — песок. Там, где есть пески, — масса бембексов и мало слепней. Где нет песков, — мало бембексов и масса слепней.

Среди двукрылых много паразитов, личинки которых, подобно личинкам многочисленных мух-тахин, развиваются в теле своих хозяев или высасывают соки, но сами находятся снаружи. Подавляющее большинство мух-тахин откладывает на добычу яички, но многие сразу же рождают личинок.

...Река Чилик, молочно-белая, шумливая, бежит через Сюгатинскую долину. Она разрезает на множество островков большой зеленый тугай, разливается многочисленными протоками и, собравшись в одно русло, мчится через ущелье между голыми красными горами в далекую пустыню. Мы поднимаемся вверх по тропинке в горы. Всюду камни, глина, кустики таволги, терескена и шиповника.

Вокруг нас беспрестанно летают серые мухи, садятся на землю впереди, повернувшись к нам головой. Мухи все время рядом. Иногда некоторые из них как будто отстают, но взамен исчезнувших появляются другие. И ни одна не садится на тело, не проявляет свою обычную назойливость. Странные мухи! Зачем они за нами летают? Мы останавливаемся передохнуть. Мухи тоже расселись на камнях. Постепенно они исчезают. Но, едва мы трогаемся дальше, как мухи вновь появляются. Нет, неспроста они летают за нами, для чего-то мы им необходимы! Но об этом мы узнали позже.

Обратно с горы спускаемся напрямик, без тропинки. Из-под ног вылетает кобылка-пустынница, сверкает красными с черными перевязями крыльями и садится на землю. Почему-то здесь кобылки очень неохотно взлетают, пытаясь незаметно отползти в сторону. А те, что поднялись в воздух, потом на земле трепещут крыльями, как будто пытаются сбросить со своего тела что-то приставшее. Подобное я когда-то видел раньше! Так ведут себя кобылки, на тело которых на лету отложили яички мухи-тахины. Через нежные покровы под крыльями личинки мух проникают внутрь тела, потом съедают своего хозяина и превращаются во взрослых насекомых. Не занимаются ли этим и наши преследовательницы? Предположение нетрудно проверить. Надо вспугнуть кобылку, заставить ее подняться в воздух.

Совсем недалеко пролетела кобылка. Но короткого взлета было достаточно — целой компанией бросились мухи на летящую добычу.

Секрет мух разгадан! Теперь понятно, почему они нас сопровождают и садятся впереди. Кобылки, ощущая присутствие своих врагов, не желают подниматься в воздух, расправлять крылья и обнажать уязвимые места. Но из-под ног крупных животных они взлетают: кому хочется быть раздавленным! А мухи, сопровождающие крупных животных, только этого и ждут.

Мы ловим мух, чтобы их более точно определить. Да, это типичные мухи-тахины — потребительницы кобылок!

Впрочем, еще не все понятно. Если мухам так нужны взлетающие из-под ног человека кобылки, почему они постепенно не собрались возле нас большой стайкой (нас сопровождало примерно одинаковое количество мух)? По давнему опыту я знаю, что каждое насекомое занимает свою территорию и старается ее не покидать. Если бы не было такого порядка, то мухи скапливались бы неравномерно и мешали бы друг другу. По-видимому, нас все время сопровождали разные мухи.

В Сюгатинской долине сейчас мало кобылок. Можно не сомневаться, что это — результат работы мух. В этом году они уничтожат почти всех кобылок, а затем им не на кого будет откладывать яички. Только очень немногие, случайно уцелевшие кобылки, дадут потомство. Да, мухам-тахинам плохо и сейчас. Многие из них понапрасну бросаются на летящих муравьиных львов, на бабочек. Нелегко им пристраивать свое потомство! Многие из них окажутся неудачницами...

Тахины — мухи крупного или среднего размера. Мелких среди них мало. Они отлично летают, легко и быстро находят или догоняют на лету свою добычу. Сами мухи питаются нектаром и медвяной росой. В году может развиться несколько поколений. Каждый вид тахин приспособился откладывать яички или личинок на насекомых одного вида или нескольких близких видов. Некоторые тахины разбрасывают огромное количество мелких яичек по растениям.

Для дальнейшего развития яйцо должно быть съедено животным вместе с пищей. Такова, например, тахина Sturmia scutellata, уничтожающая одного из самых злых врагов леса — непарного шелкопряда.

...На кустике, слегка раскачиваясь от ветра, застыла в причудливой позе большая красивая гусеница бражника. Пожалуй, я ее и не заметил бы, пробираясь по зарослям караганы, если бы случайно не прикоснулся рукой к чему-то прохладному. Бархатисто-зеленое тело гусеницы покрывали косо расположенные белые с лиловой оторочкой полосы, большой рог грозно высился черным шпилем, а блестящая головка втянулась в грудь.

Гусеница все время притворялась мертвой, не двигалась и так цепко держалась, что снять ее с веточки растения не было никакой возможности. Когда я ее фотографировал, то через зеркало аппарата заметил на теле гусеницы блестящие белые овальные яички. Они располагались по всему телу, в складках. Кроме того, хозяйка яичек так крепко приклеила каждое свое детище, что оторвать яички даже при помощи острой иголочки было невозможно.

Бедная гусеница! Она обречена на гибель: 50 яичек — 50 смертельных врагов погрузятся в ее тело.

В садке гусеница заскучала, ничего не ела. Вскоре она превратилась в большую коричневую куколку. Еще через две недели из куколки дружно поползли белые личинки мухутахин. Одна за другой они превратились в коричневые бочоночки. Их оказалось 20. Самка отложила больше, чем следовало, яичек, и 20 личинок в теле куколки съели своих, отставших в развитии остальных 30 сестер. Впрочем, быть может, яички принадлежали нескольким мухам. Куколка же была совершенно пустая и легкая, как перышко.

Прошло 10 дней. Куколки мух потемнели. Тогда я поместил их под электрическую лампу. Ведь в природе в это время еще хорошо греет солнце и земля — теплая от его лучей.

Несколько часов прогревания оказали неожиданное действие, и из пупариев[3] одна за другой выползли большие серые тахины. Выпячивая на голове большой светлый пузырь, они открывали свои коричневые бочоночки и, освободившись из плена, долго сидели неподвижно, пока постепенно по бокам груди из бесформенных серых комочков не расправились прозрачные крылья. Мухи жадно набросились на ватку, смоченную водой! Их сморщенные брюшки сразу же пополнели. Наверное, слишком сухо было в садке, а полагалось им лежать во влажной земле. Когда же мухам подложили ватку, смоченную раствором сахара, объедению, казалось, не было конца. Теперь, сытые, они стали рваться на свободу. Пришлось их выпустить. Пусть разыскивают свою добычу! Может быть, добычей их окажутся и гусеницы бабочек — вредителей сада, поля или огорода.

Паразитических мух в природе масса, и от них страдает великое множество самых разнообразных насекомых. На каждом шагу энтомолог встречается с деятельностью этих мух.

...На голом светлом такыре видны крошечные холмики темной земли. Кто здесь вздумал поселиться? Холмики совсем свежие, наверное, земля была выброшена рано утром. Один холмик зашевелился. В самом его центре загадочный подземный житель, не спеша, выталкивал наружу землю. Она поднялась шишечкой и рассыпалась. В крохотном отверстии сперва мелькнуло что-то черное, потом желтое и исчезло. Если еще раз появится комочек, я подрежу землю снизу лопаткой и поймаю незнакомца.

В это время из зарослей полыни и засохших злаков выскакивает большой муравей-бегунок, обегает меня со всех сторон, останавливается, крутит головой, склоняет ее слегка набок — явно меня рассматривает. Но не до него, снова зашевелился бугорок! Быстрый взмах лопаткой, кучка земли отброшена в сторону. Кто-то в ней барахтается, черный с желтыми полосками. Я тянусь за пинцетом. Но в это мгновение быстрый, как молния, бегунок, выхватывает из кучки земли незнакомца и мчится к зарослям трав. Я бегу за ним, на ходу роняя сумку, сачок, походный стульчик, лупу. Но напрасно. На пути чеколак — бугор, густо заросший тамариском. Впервые в своей жизни я так дерзко обманут муравьем. Но не обижаюсь. До чего ловок и отважен этот бегунок!

Принимаюсь караулить второй холмик. Там уже видна норка, и из ее глубины кто-то поглядывает на меня черными глазами. Опять удар лопаткой, бросок земли. Из комочков выбирается маленькая стройная черная оса-сфекс с большой головой, ярко-желтыми усиками и ногами. Она растеряна — происшедшее ее обескуражило. Не спеша она заползает ка комочек земли, пока я нацеливаюсь на нее пинцетом. Но неожиданно налетает ветер и оса, сверкнув угольком на светлом такыре, быстро улетает в сторону.

Удваиваю осторожность и вскоре я — обладатель нескольких ос. Их можно набрать хоть десяток, да жаль маленьких тружениц.

Теперь очередь за норками. Осторожно раскапываю их и всюду вижу, в общем, один план строения. Ход опускается слегка наклонно на глубину около 10 см, и тут от него в разные стороны отходят ответвления с ячейками. Они почти все закрыты, в них мешанина из обломков надкрылий, голов и ног мелких жуков-слоников. Это пища деток, заботливо принесенная матерями.

Строгого постоянства в выборе добычи нет, но больше всего слоников серых, маленьких, размером около миллиметра. Чтобы вскормить одну детку, осе приходится добывать не менее сотни жуков. Сколько же воздушных рейсов проделала с такыра в пустыню каждая заботливая мать! И ради кого? — Только в редких ячейках уцелели личинки. Они сплели вокруг себя домик из рыхлой паутинки с комочками земли. Мера неплохая. Если будет ливень, такыр затопит, но в паутинном домике останется достаточно воздуха, пока солнце высушит почву. В остальных же ячейках лежат куколки мух. Так вот почему возле норок крутятся мухи-тахины! Они ждут, пока отлучатся хозяйки гнезд, чтобы забраться туда и отложить яичко в готовую ячейку с пищей.

Но сегодня мухи терпят неудачу. Хозяйки сидят в норках и не желают их покидать. Небо пасмурное, дует прохладный ветер. Мне тоже не везет. Как увидеть охоту ос, если они домоседничают? И откуда взялись в июле в разгар жаркой поры года тучи? Но я напрасно сетую на погоду. Тучи неожиданно уходят в сторону, над такыром начинает сиять ослепительное солнце, и сразу же возле норок зареяли две осы. Но что-то творится с моими глазами. Не могу смотреть на яркий от солнца такыр, ничего не вижу. Пропала моя охота за тайнами маленьких сфексов! Поделом. Теперь буду знать: нельзя ходить на такыр без темных очков...

В отряде перепончатокрылых, к которому принадлежат осы, пчелы и муравьи, наибольшее число видов относится к подотряду Parasitica — многочисленным насекомым, личинки которых развиваются или в теле других насекомых, или высасывают их, прикрепляясь снаружи (могут быть наружными и внутренними паразитами). Как бы желая сдержать неуемную способность к размножению, природа породила насекомых — злейших врагов своих родичей. За паразитическими перепончатокрылыми укоренилось прозвище «наездники», хотя большинство из них к этому слову имеет весьма косвенное отношение. Крошечное насекомое, вооруженное тонким яйцекладом, крепко сидящее верхом па какой-нибудь гусенице, извивающейся в тщетных попытках сбросить с себя неумолимого врага, невольно напоминает лихого наездника, пытающегося обуздать молодого коня.

...Сильный ветер вывернул с корнями старую ель и повалил на землю. Дерево быстро засохло, хвоя пожелтела и осыпалась. На ствол и ветки напали короеды и источили их своими ходами. Вскоре кора отвалилась кусками, обнажив древесину. И, когда в стволе завелись белые личинки жуков-дровосеков и ос-рогохвостов, появились наездники-риссы.

Рисса вся в движении. Ни минуты отдыха и покоя. Беспрестанно она ползает по стволу дерева и без устали колотит по нему длинными усиками, украшенными белыми колечками. Если бы не эти белые колечки, усики были бы не видны — так быстро постукивает ими рисса.

Для чего рисса обстукивает усиками дерево? Она что-то разыскивает, и работа эта очень ответственная и нелегкая. Попробуйте-ка определить, где в древесине живет личинка дровосека. А она-то и нужна самке наездника-риссы.

Трудно сказать, как находит рисса личинку дровосека и какую услугу ей в этом оказывают усики. Может быть, на усиках расположены очень чуткие обонятельные органы, которые способны уловить запах личинки сквозь толщу древесины в несколько сантиметров? Или рисса использует усики, как врач молоточек и плессиметр, и по легчайшему звуку определяет, есть ли в древесине ее добыча? Может быть, на усиках риссы расположены совсем особенные органы, еще неизвестные науке, что-нибудь похожее на локаторы? У насекомых много загадочного.

Беспрерывно постукивая усиками, ползает рисса по дереву: вот что-то нашла, кружится на одном месте, отойдет в сторону и вновь возвращается обратно. Долго продолжается обследование подозрительного участка. Будто сомнение берет наездника, будто решает он сложную задачу и так поглощен, что совсем не замечает направленного на него объектива фотоаппарата.

^{Наездник-рисса сверлит древесину, чтобы отложить яичко в личинку жука-дровосека (здесь и далее фото автора)}

Но вот, кажется, решение принято. Личинка дровосека — цель поисков риссы — здесь, не подозревая опасности, мирно точит мощными челюстями древесину. Внезапно усики риссы поднялись кверху и в стороны, брюшко приподнялось и длинная иголочка-яйцеклад направилась наклонно к поверхности ствола дерева. Еще выше поднялось брюшко, два маленьких шажка вперед — и рисса застыла на самых «цыпочках», опираясь на кончики лапок. Несколько поворотов в стороны — и воткнутая в дерево иголочка раздвоилась: от нее отошел и согнулся дугою футляр. Сверло (какое оно тоненькое!) стало медленно погружаться в дерево. Футляр совсем согнулся скобкою, а сверло почти все погрузилось в дерево и остановилось... Брюшко риссы конвульсивно вздрогнуло — по иголочке-яйцекладу, вонзенному в дерево, прошла едва заметная волна, и маленькое белое яичко отправилось в путь.

Потом брюшко поднято кверху, вытащен яйцеклад. Футляр, согнутый скобкою, разогнулся и принял прежнее положение. Работа закончена. Слегка затрепетали усики, зашевелились крылья, легкий подскок, и рисса взлетела в воздух.

Надо выяснить, куда попало яичко риссы. Осторожно, сначала топором, затем ножом, слой за слоем я вскрываю древесину. Показался ход, плотно забитый опилками, а за ним, как раз напротив того места, где рисса погружала свое сверло-яйцеклад, в просторном ходе лежит белая личинка дровосека. Она извивается от боли прокола, от яркого света и неожиданной теплоты солнечных лучей. Рисса не ошиблась и умело нашла добычу для своего потомства...

Среди множества групп, на которые ученые-систематики разбили паразитических перепончатокрылых, самые многочисленные ихневмониды, бракониды и хальциды. Бракониды — мелкие насекомые. Большинство из них уничтожает различных вредителей растений — гусениц бабочек, жуков, двукрылых, клопов, тлей, червецов, в том числе и таких злостных вредителей сельского и лесного хозяйства, как непарный шелкопряд, златогузка, ивовая волнянка, яблонная плодожорка и др. Бракониды очень плодовиты: есть виды, откладывающие до тысячи яиц.

Наиболее известными из браконид стали наездники из рода Apanteles — враги гусениц, истребитель яблонной плодожорки — Ascogaster quadridentatus, завезенный из Европы в сады Северной Америки, паразит сибирского шелкопряда — Rhogos dendrolimi, паразит хлопковой моли — Bracon melitor, недруг хлопкового долгоносика — Bracon vesticida, завезенный из Перу в США, враг тлей — Aphidius testaceipes и многие другие.

...Более 20 лет я встречаю в пустыне таинственные белые комочки, прикрепленные на верхушках различных растений. Пушистая шелковая ткань плотно окружает скопление белых коконов. Их много, не менее полусотни. Они лежат тесно друг к другу, как запечатанные пчелиные соты. Каждый кокон пуст, хотя и полузакрыт аккуратной круглой крышечкой. Хозяева коконов, видимо, недолго дремали куколками и вскоре, став взрослыми, покинули свое убежище. Оно, наверное, принадлежало наездникам. Но рядом с пушистыми комочками никогда не приходилось встречать никаких остатков хозяина, из тела которого они вышли.

Кто он, какова его судьба? Ведь не могли же наездники собраться из разных мест ради того, чтобы сообща устроить жилище! Судя по всему, хозяин не избежал печальной участи после того, как из него вышло столько врагов, и его останки должны быть где-то поблизости.

В моей коллекции фотографий насекомых, собранной за много лет, есть несколько снимков загадочных белых домиков. Среди них — снимки, сделанные 15 лет назад в пустынных горах Анархай и в отрогах Джунгарского Алатау. Сейчас у озера Зайсан я, наконец, нахожу разгадку.

На сухой верхушке полыни нервно вздрагивает зеленая гусеница, размахивает головой, извивается. Возле нее копошится целая кучка такого же зеленого цвета маленьких личинок. Несколько из них очень заняты, быстро-быстро снуют острыми головками и, выпуская блестящие нити, делают аккуратные белые петельки. Работа несложная, но четкая: мгновенное прикосновение к ранее выпущенным нитям, рывок головою кверху или в сторону, другой рывок книзу — и прикреплена новая нить, вытянутая из тела.

Личинки трудятся деловито, размеренно, будто автоматы, без передышки. Вот уже выплетено начало домика, часть его крыши, и на солнце сверкает первая свежая и кудрявая пряжа. Под ней скрываются дружные деловитые ткачи. Они выполнили свою обязанность и переключились на другую работу, плетут теперь каждый себе кокончики.

Но начатое дело не брошено, эстафета принята. На смену вступает другая партия строителей. Все также рядом, тесно примыкая друг к другу, они продолжают трудиться. А когда и эта партия скрывается, ее заменяет третья, очередная. И так все время. Зеленых личинок становится все меньше и меньше, а белый шарик ткани с каждой минутой растет, увеличивается. Вот уже домик готов, и последняя шеренга дружных строителей скрывается за блестящими сверкающими белыми нитями. Что же происходит под пушком?

На теле обреченной гусеницы всюду темные крошечные отверстия, через которые вышли на волю ее паразиты. Она еще жива, не сдается, пытается вытащить из пушистого шелка конец тела. Но когда домик закончен, она рывком освобождается из плена, ползет прочь, оставив позади себя сложное сооружение из собственного изувеченного тела. Гусеница уже не жилец на этом свете!

Интересно бы еще раз застать дружную компанию за работой, разгадать секреты такой согласованной жизни, вскрыть домик, заглянуть, что в нем сейчас делают энергичные наездники. Хорошо бы еще узнать, как наездники, находясь в теле своего хозяина, перед тем как выбраться наружу заставляют его заползать на верхушки растений. По-видимому, кокончикам для развития необходимы солнце и прогрев.

Оглядываясь вокруг, я с удивлением всюду вижу на растениях белые кокончики. Их масса. Все же иногда гусеница, после того как свиты кокончики, не в силах уйти от своих мучителей и остается жалким сморщенным комочком:. По этим остаткам я узнаю, что хозяева наездников — гусеницы разнообразных бабочек. Представляю, как пострадали бы от гусениц в этом году пастбищные растения, если бы не их враги!

Большое красное солнце, прочертив по синему озеру огненную дорожку, спряталось за темную полоску туч, нависшую над горизонтом. Придется отложить знакомство с наездниками на завтра. Но на рассвете тихое озеро бороздит легкая рябь, потом оно покрывается волнами. Налетают порывы ветра. Вскоре небо над озером закрывают тучи. Густыми серыми стаями они несутся с севера, и мы торопимся к югу.

Зеленая гусеница, которая вырвалась из плена шелковых нитей, вскоре заскучала и погибла. А в пробирке с кокончиками на пятый день суетливо бегала целая стайка черных, темнокрылых, с длинными усиками наездников. Это были апантелесы — злейшие враги гусениц. Они весело выпорхнули из плена и, наверное, каждый помчался разыскивать свою собственную добычу.

Ихневмониды крупнее браконид. Видов их очень много. Хозяева различны, но среди них преобладают бабочки. Все ихневмониды хорошо летают, многие имеют длинный яйцеклад.

Хальциды — наиболее многочисленные из паразитических перепончатокрылых. Большинство из них — очень мелкие насекомые. Они поражают разнообразных насекомых (каждый вид, как обычно, строго приурочен к одному виду хозяина).

Самые крошечные наездники из группы мимарид и трихограмматид — истребители яиц насекомых. Размеры яиц достигают четверти миллиметра! В них наездники откладывают свои яички.

Наездники подсемейства Aphelinus — специалисты по уничтожению тлей, кокцид, белокрылок.

Кроме того, в мире насекомых существует великое множество самых разнообразных наездников, паразитирующих на своей братии. Многие из них оказались чудесными помощниками человека в борьбе за урожай против насекомых-вредителей. Крошечных яйцеедов трихограмм сейчас разводят и выпускают на поля для борьбы с вредными бабочками.

Насекомые-паразиты особенно эффективны, когда их хозяин, вредное насекомое, оставив своих врагов на родине, случайно попадает на другой континент и там становится еще более опасным для сельского и лесного хозяйства. Так, например, злейший враг леса — непарный шелкопряд, попав в Северную Америку, стал таким отъявленным вредителем, что вызвал буквально национальное бедствие. Его удалось укротить только после того, как из Европы и Азии в Северную Америку были перевезены приспособленные к нему насекомые паразиты. Подобных примеров удачного использования наших маленьких друзей немало. С каждым годом все больше и больше насекомых вовлекают в это полезное дело.

Пауки и клещи — истребители насекомых

В мире беспозвоночных кроме самих насекомых много врагов насекомых. Среди них — громадная армия разнообразных пауков, которые кормятся только насекомыми. Мы даже и не подозреваем, какое количество этих хищников существует в природе. Английский ученый Бристов как-то подсчитал, что в Южной Англии летом на одном акре находилось 2,5 млн. пауков! И каждый из них за свою жизнь уничтожает немало насекомых. Какую же дань они собирают для своего пропитания! Выйдите рано утром в поле и посмотрите на землю при восходе солнца: она вся унизана паутинными нитями-дорожками, оставленными путешествовавшими пауками. Некоторые из пауков приспособились только к строго определенной добыче.

...По муравейнику амазонок изредка пробегают небольшие шустрые паучки с темным брюшком и светло-коричневой грудью. Их окраска напоминает муравьиную, и, может быть, поэтому их трудно заметить. Паучков я встречаю впервые. На всякий случай следовало бы к ним приглядеться. Паукам будто нет никакого дела до муравьев. Повстречавшись с муравьями, уступают дорогу, отскакивают в сторону.

Наконец, я вижу необычную встречу муравья с паучком и поспешно вытаскиваю из футляра бинокль с надетой на него лупой. Вся картина передо мною под большим увеличением. Паучок только что приблизился к своей добыче и быстро замахал в воздухе передними ногами, будто муравьиными усиками, притронулся ими к муравью и заскользил по его спине. Муравей приподнялся на ногах, раскрыл челюсти, чуть изогнулся, вытянул усики, наклонил голову, сомкнул челюсти. Прикосновения быстрых ног паучка ему нравятся, так, наверное, муравьи гладят друг друга в минуты отдыха и покоя. Паучок же прижимается к муравью, его ноги дрожат все быстрее и уже не две, а четыре мечутся в нежном постукивании по муравью. А тот покорен неожиданной лаской, поглощен ею, застыл, не шевелится, лишь чуточку вздрогнул, слегка подпрыгнул на месте. В это мгновение я вижу то, чего не ожидал: паучок, расправив ядоносные крючки своих хелицер, быстро прокалывает острыми иголочками тонкую перепонку между телом и основным члеником ноги! Муравей же согнулся, поникли его чуткие усики, конвульсивно вздрогнули ноги, и он медленно повалился на бок.

Теперь ноги хищника уже не вибрируют. Пассы гипнотизера прекратились. Личина доброжелателя сброшена. Схватив свою жертву за талию, он скрывается в первой попавшейся на пути щелке.

Солнце скрывается за горы, ущелье погружается в глубокую тень, все муравьи прячутся, а вокруг муравейника в укромных уголках засыпают их маленькие враги. Быстро наступают сумерки. Громче шум речки. По скалистым вершинам гор, покрытых льдами и снегами, скользят красные лучи заходящего солнца.

Рано утром я встречаю зарю вместе с муравьями и с нетерпением слежу за ними. Горный воздух спустился с ледников вниз. Прохладно и свежо. Ну, как начнут свою охоту паучки!

Но паучков нет и будто никогда не было. Весь день я наведываюсь к муравейнику и не могу застать ни одного. Но вот солнце склонилось к горам, упала в ущелье тень, и я опять вижу сразу нескольких паучков. Они то не спеша бродят вокруг, то затаиваются в укромном уголке, то быстро перебегают с места на место.

Первая начала охоту большая грузная паучиха. Молниеносный бросок сзади, укус за ногу муравья-амазонки и скачок в сторону. Амазонка замерла, застыла, как была с вытянутыми усиками, потом нагнула голову, встрепенулась, взмахнула несколько раз одной ногой и повалилась на бок. Паучиха степенно обошла вокруг погибающего муравья и, не прикасаясь к нему, удалилась. Через две-три минуты амазонка мертва, паучиха же возвратилась, не торопясь, для верности, укусила ее еще раз в основной членик передней ноги и утащила добычу под камень. И никакой обманной ласки, трепета тонких ног. Просто ловкий бросок быстрого и ядовитого хищника.

Я разочарован, чувствую себя обманутым. Все оказалось не таким, как сначала, а обычным, будничным. Но надо продолжить наблюдения. Что будет дальше?

Вот еще нападение. Быстрый, мгновенный, почти незаметный укус за кончик ноги в самую лапку. Муравей сразу же остановлен, застывает в той позе, как был, будто почувствовал что-то недоброе, вглядывается в окружающее. Муравьи чувствуют, что с товарищем произошло неладное, столпились, наперебой ощупывают усиками, словно сочувствуют.

А паучок кружит возле сочувствующих, наткнулся на них, отскочил пугливо. Выждал, когда никого не стало, вновь приблизился к добыче. Опять легкое прикосновение, укус в другую ногу, еще укус в кончик брюшка. Добыча побеждена, скрючилась, застыла. Потом все тот же последний, традиционный, без игры ногами укус в основной членик передней ноги — и победное шествие с трофеем.

У одного охотника неудача. Умирающего муравья схватил товарищ, уволок к самому входу и там оставил. Паучок бродит вокруг, не может найти добычу. Другой — такой же неудачник — бросился догонять, хотел укусить носильщика, но промахнулся и, будто сконфузившись, спрятался в щелку. Может быть, после того, как заряд яда пропал впустую, нужна передышка, чтобы он вновь накопился в ядовитых железах?

Муравьи, оказывается, знакомы с паучками. Натыкаясь на них, гонятся за ними, свирепо раскрыв челюсти. Один паучок сталкивается с муравьем голова к голове и сразу же бросается в обход, чтобы нанести укус с тыла. Муравей быстро поворачивается головой к врагу: на близком расстоянии оба хорошо видят друг друга. Так они кружат, пока паучок, этот гнусный кусака исподтишка, не убегаем, почувствовав бесполезность и опасность нападения.

Я продолжаю следить за паучком. Странные они охотники, у всех разные приемы. Придется вооружиться терпением и наблюдать. Вот я вновь вижу то, с чем встретился в самом начале. Молодой паучок, еще незрелый и маленький, очень долго караулит и выбирает добычу. Наконец дождался, выскочил из-за укрытия, исподтишка укусил за лапку пробегавшего мимо самого маленького муравья-помощника. Пострадавший не заметил, что с ним произошло, не почувствовал укуса, не обратил внимания на паучка и не увидел его. Но через секунду его тело сковывает непреодолимая тяжесть, on останавливается, раскрыв челюсти и размахивая усиками. И тогда маленький трусливый паучишка, готовый каждое мгновение к бегству, вздрагивая и отскакивая назад, нерешительно подползает к муравью, прикасается ногами к его груди, гладит, ласкает, щекочет. Муравей будто успокаивается, и в этот момент два острых коготка пускают ничтожно маленькую капельку яда в основной членик ноги.

Так вот в чем дело! Пока пауки малы и слабы, они очень осторожны, а позже пользуются силой и ловкостью.

Забросив дела, я охочусь весь день за паучками, с трудом ловлю их, таких необычно быстрых, еще несколько раз слежу за их охотничьими приемами. Я окончательно убеждаюсь, что теперь в наблюдениях нет ошибки. Сколько тысячелетий, может быть, даже миллионов лет прошло с тех пор, как эти маленькие хищники постепенно приспособились к своему сложному и коварному ремеслу охотников за муравьями. Паук оказался новым видом, и был назвал ученым-арахнологом Zodarium asiaticum.

Особенно достается насекомым от крупных пауков. У них отменный аппетит, и, чтобы его удовлетворить, надо немало добычи.

Крошечные клещи, а они очень разнообразны, — тоже враги насекомых. Весною, как только распускаются листья ив, по горным ущельям Тянь-Шаня можно заметить легко перелетающих с ветки на ветку зеленовато-серых пилильщиков. Они относятся к одному из семейств отряда перепончатокрылых и отличаются от своих родичей тем, что брюшко у них соединено с грудью не тоненьким стебельком, особенно хорошо заметным у ос и муравьев, а широким основанием.

Пилильщики откладывают яички в молодые зеленые листья ивы. Через несколько дней на листьях, в которые отложены яички, появляются едва заметные утолщения. Проходит две-три недели, и на месте утолщения уже красуются шарики величиной с горошину, совсем как маленькие яблочки с подрумяненным бочком, обращенным к солнцу. Маленькие яблочки — это галлы, в их просторных полостях живут белые нежные личинки пилильщиков с блестящей коричневой головкой. Личинки, не спеша, скоблят нежную ткань стенок галлов и растут.

Наступает время, когда личинки прогрызают стенки галлов, осторожно выглядывают из своего домика, потом торопливо выбираются из него и опускаются на землю. Зарывшись в почву, личинки окукливаются, а через некоторое время из куколок вылетают серо-зеленые пилильщики.

Галлы во множестве росли на ивах в ущелье Капкак близ озера Иссык-Куль. Я собрал их в стеклянную банку, а на дно ее насыпал влажный песок, чтобы личинки забрались в него для превращения в куколку. Тогда произошло неожиданное: из галлов вышли личинки, но не стали зарываться в песок, а прямо наверху отложили яички. Яичек было очень много, прозрачные, круглые, с лакированной поверхностью. Среди них виднелись сморщенные, сухие, коричневые комочки — остатки от белых мясистых личинок-матерей.

Размножение без оплодотворения, да еще в личиночной стадии — педогенез — необыкновенно редкое явление. И как-то не верится, что так просто это все произошло в стеклянной банке. Очень хочется поскорее узнать, кто выйдет из яичек и какова дальнейшая судьба дочерних личинок. Набрав побольше галлов-яблочек и заполнив ими несколько стеклянных банок, везу все это в лабораторию.

В первый день после командировки, как всегда, много всяких неотложных дел, и никак не удается взглянуть в микроскоп на замечательную находку. Наконец, банки на столе, микроскоп вынут из футляра. Сейчас все станет ясным. Сморщенную личинку, окруженную яичками, я осторожно укладываю на предметное стекло. Вот они — блестящие шарики. Но что там такое шевелится? Всюду ползают маленькие продолговатые клещики с очень длинными редкими волосками. Клещики какие-то необычные. Они передвигаются только при помощи передних трех пар ног и волочат за собою, будто парализованные, задние ноги. Реже среди продолговатых клещиков встречаются клещики круглые. Судя по некоторым особенностям, первые клещики — самки, вторые — самцы. Продолговатые клещики кое-где высовываются из яичек, видимо, собираясь выбраться из них.

Клещики расползаются в стороны. Один из них, добравшись до пальца, вдруг вонзает свой хоботок в кожу. Чувствуется укол, будто комариный укус. Так вот почему все время покалывало руки! Значит уже много голодных клещиков заползло на руку. Тогда я подбрасываю им вынутую из галла личинку пилильщика. На нее сейчас же забираются несколько клещиков и вонзают свои хоботки. Через одну-две минуты личинка судорожно извивается и затихает. Она мертва. Клещики ввели в ее тело ядовитую слюну.

Через несколько часов тела присосавшихся клещиков раздулись до неузнаваемости, превратились в гладкие прозрачные и блестящие шарики, похожие на яички, за которые мы вначале их и приняли. Теперь понятно, почему сытый клещик не пользуется при ходьбе задними ногами. Они превращаются в своеобразные, прочные и негнущиеся подпорки для громадного раздувшегося брюшка. Насытившись, клещик увеличился почти в 400 раз. Вот это аппетит!

Значит голодные клещики бродили по иве в поисках добычи, прикреплялись к личинкам пилильщиков, выходившим из домиков-галлов, и моментально их умерщвляли. Потом в напитавшихся до предела клещиках начинало развиваться потомство — такие же клещики, как и те, что свободно ползали в поисках пищи. Постепенно, один за другим, они покидали тело матери. Клещики оказались, как говорят, живородящими и, кроме того, очень плодовитыми. Возможно, в банку с галлами их попало всего лишь несколько штук, а теперь стало столько, что все кишит от этих маленьких разбойников.

Не попробовать ли кормить клещиков другими насекомыми?

На толстую громадную личинку июньского хруща сразу набрасывается целый отряд голодных клещиков. Личинка извивается и судорожно вскидывает тело. Но все напрасно. Проходит несколько минут — она мертва, а клещики уже воткнули свои хоботки и, как насосами, выкачивают соки из своей добычи, на глазах увеличиваясь в объеме.

Волосатая гусеница им не особенно нравится. Кожа у нее толстая, сразу не проколешь. Но на ее теле есть нежные складки между сегментами, и .вскоре гусеница побеждена и лежит мертвая. Гусеницу клещики сосут неохотно. Им, оказывается, нужны насекомые с тонкими нежными покровами.

Умеют ли клещики находить личинок хрущей в почве? Хорошо было бы использовать их для уничтожения этих злейших вредителей сельского хозяйства, с которыми человек не знает, как бороться. В банку с землею я закладываю несколько личинок, а сверху помещаю большое количество клещиков. Нет, они не желают забираться в почву. Они охотятся только на ее поверхности.

Я продолжаю свои опыты и вдруг неожиданно замечаю, что в лаборатории, в садках, стали погибать насекомые. Погибли гусеницы пяденицы. Сколько было огорчений, ведь так нужно было вывести из них бабочек. Перестала есть и заболела громадная гусеница вьюнкового бражника. И многие другие захирели, погибли. Везде в банках были обнаружены клещики, вся комната оказалась заселенной ими. Пришлось все живое прятать от них. Научное название клещика — Pediculoides ventricosus. Изучив подробнее образ жизни, его, наверное, можно будет использовать в борьбе с вредными насекомыми.

Человек еще мало использует для борьбы с вредными насекомыми пауков и клещей лишь потому, что они плохо изучены. Над этим работают ученые.

Рыбы, амфибии, рептилии и птицы, питающиеся насекомыми

Многие рыбы пресных вод питаются водными насекомыми. Особенно достается от рыб личинкам комаров-звонцов, поденок, стрекоз, веснянок. Как бы желая застраховать себя от вымирания, эти насекомые очень плодовиты; они используют в качестве защиты от врагов неистощимую энергию размножения.

Есть рыбы, которые питаются только насекомыми и строго придерживаются этой избранной веками и образом жизни диеты. В реке Амур водится большая рыба верхогляд. У нее крупные черные глаза, направленные кверху. Действительно, она не сводит глаз с поверхности воды. А добычи хватает. Река широкая, и немало беспечных пилотов, отважившихся перелететь водное пространство, не осилив его, падают на воду и оказываются в желудке верхогляда.

Небольшая рыбка пентадон, живущая в реках Африки, держится все время у поверхности воды и никогда не опускается на дно. Днем она прячется среди водорослей, но как только наступает ночь, выплывает на охоту. Ее добыча — многочисленные насекомые, роящиеся над водой, и среди них — больше всего комары и ветвистоусые комарики. Рыбка способна выпрыгивать из воды на 20–30 см. В этих прямо-таки акробатических упражнениях ей помогают особым образом устроенные, похожие на крылья, грудные плавники. Большие глаза, длинный хвост, удлиненные ноздри и сплющенный корпус делают эту охотницу на насекомых вовсе не похожей на рыбу. Любители, увлекающиеся разведением аквариумных рыб, прозвали ее водяной бабочкой.

Другая небольшая рыбка-прыгунья, обитающая в прибрежной зоне моря на западе Африки, тоже охотится исключительно за насекомыми. Ее грудные плавники похожи на маленькие ножки. При их помощи рыбка подпрыгивает в воздух и ловит насекомых. В воде она не живет и, брошенная в море, вскоре погибает.

Очень интересна также маленькая рыбка-брызгун, которую с полным правом можно назвать снайпером за ловкость, с которой она стреляет в насекомых струйкой воды, выпускаемой изо рта. Водится она в устьях рек Индии, Австралии, островов Полинезии. Струйка воды летит далеко и сбивает насекомых, сидящих на прибрежной растительности. Выстрелы рыбки брызгуна очень точны, а гидродинамическая ее пушка бьет на расстоянии до пяти метров! Однажды она точно выстрелила в огонек папиросы, которую курил склонившийся над водой ихтиолог в Таиланде. Очевидно, рыбка приняла горящую папиросу за светляка, резвящегося над водой.

Немало рыб приспособились питаться насекомыми.

Многочисленные лягушки и жабы — специализированные потребители насекомых. Они всюду — в лесах, на полях, а особенно в низинах, на болотах и лугах. С наступлением вечера жабы и лягушки выдают себя многоголосыми спевками. Некоторые из них не утруждают себя поисками насекомых, а выбрав укромное и богатое охотничьими угодьями место, ожидают добычу, меланхолично слизывая ее липким языком.

...Небольшое ущелье и оазис из старых и высоких ив. Под ними крохотный родник, густая тень, прохлада, влажный воздух. Кругом желтая пыльная пустыня. Возле родника с десяток толстых и, наверное, уже старых жаб шлепнулись в воду, десяток пар глаз высунулись из воды и уставились на меня. Жабы терпеливы. Вот так, застыв, будут смотреть часами. Но и мне от усталости не хочется двигаться. Подожду здесь, послушаю пение иволги, щебет воробьев, шум листьев и скрип ветвей дерева.

Родничок — глубокая яма около двух метров в диаметре, заполненная синеватой мутной водой. Один край ямы пологий, мелкий. Через него струится слабый ручеек и вскоре же теряется в грязной жиже. К пологому бережку беспрестанно летят мухи: мусциды, пестрокрылки, большие полосатые тахины и цветастые сирфиды. Еще прилетают желтые в черных перевязях осы-веспы. Все садятся на жидкую грязь и жадно льнут к влаге.

Жабы почувствовали ко мне, неподвижному, доверие. Одна за другой, не спеша и соблюдая достоинство, приковыляли к мелкому бережку и здесь, как возле обеденного стола, расселись. Когда муха оказывалась совсем рядом, возле самого рта — короткий бросок языком вперед, чуть дальше с опережением, и добыча — в розовой пасти. Вздрогнет подбородок, шевельнутся глаза, погрузятся наполовину, помогая проталкивать в глотку пищу — и снова покой, безразличное выражение выпученных глаз и как бы застывшая улыбка безобразного широкого рта.

Страдающим от жажды насекомым достается от жаб: одно за другим исчезают они в прожорливых ртах. Но осы неприкосновенны, разгуливают безнаказанно, и никто не покушается на их жизнь. И не только осы. Вместе с ними неприкосновенна и беззащитная муха-сирфида. Ее тоже боятся жабы, она похожа на ос и формой тела, и окраской. Как мне захотелось в эту минуту, чтобы рядом оказался хотя бы один из представителей многочисленных скептиков, подвергающих сомнению ясные и давно проверенные жизнью вещи, противники теории мимикрии — внешнего сходства безобидных животных с опасными, происхождение и органическая целесообразность которой так показательны и наглядны.

Жабы разленились от легкой добычи, растолстели. Их никто не трогает. Кому они нужны? Такие безобразные, бородавчатые, ядовитые. А пища сама в рот лезет. Успевай только хватать да проглатывать...

Некоторые виды лягушек покинули землю и стали охотиться на деревьях. Таковы многочисленные древесницы, обитательницы густых тропических лесов. Есть лягушки-древесницы в лесах Уссурийского края и Западного Кавказа.

Едва только весеннее солнце пригреет землю и вода согреется в лужах и мелких водоемах, как в нее спешат отложить свою икру многочисленные лягушки и жабы. Пройдет немного времени, и эти водоемы запестреют от великого множества головастиков. Они быстро растут. Приходит время, и крошечные лягушата и жабята, едва только у них рассосется хвостик, целыми отрядами спешат на сушу. Многие из них забредают далеко от воды, а пронырливые жабы уходят даже в сухую жаркую пустыню, где совершают свои разбойничьи набеги ночью, когда прохладно и не так уж сухо: на день же прячутся в норы грызунов.

Некоторые лягушки не покидают воду и охотятся за водными насекомыми. Так, африканскую шпорцевую лягушку даже разводят в аквариумах. У этого вида по обе стороны тела располагаются чувствительные к вибрации органы, напоминающие боковые линии рыб. С их помощью лягушки легко находят движущееся насекомое даже в самой мутной воде за десятки сантиметров от себя.

Достается от лягушек и жаб насекомым! Алжирские и южноамериканские пчеловоды установили, что жабы нередко выбирают место для охоты и жилья под ульями и здесь, затаившись, поглощают в огромных количествах сборщиц пыльцы и нектара. Некоторое однообразие пищи, видимо, не смущает этих не столь разборчивых в еде животных. Как-то ученые поинтересовались содержимым желудков лягушек и жаб. У одних нашли много бабочек и немного муравьев. У других, наоборот, мало бабочек и много муравьев. У кого как! Впрочем пучеглазое с бородавчатой кожей создание, к которому многие из нас испытывают брезгливость, несет исправную службу в наших садах и огородах, уничтожая множество насекомых-вредителей.

...Как-то, путешествуя с собакой по живописным каньонам Чарына, я заночевал в ясеневой роще. Ночью плохо спалось. Светила яркая луна. Ветви деревьев отбрасывали на белый полог ажурные тени. Страшным голосом вдали прокричала косуля. Хор лягушек не смолкал ни на минуту. Нудно ныли комары, пытаясь добраться до меня через редкую ткань марли.

Время текло медленно. Когда я засыпал, мне послышались шорохи.

Сон не был долгим. Проснулся от ощущения, будто кто-то вежливо, но настойчиво подталкивает меня в бок. Луна светила еще ярче. Теперь уже наяву я ощутил толчки в бок и вздрогнул от неожиданности. Нет, не почудилось! Что-то небольшое, темное шлепнулось на стенку полога и отскочило обратно. Со всех сторон прыгали какие-то животные.

Зачем они сюда собрались, да и кто они? Вихрь вопросов и предположений промчался в сознании за какие-нибудь несколько секунд.

Я присмотрелся к странным посетителям и узнал жаб. Их собралось возле полога не менее десятка. Они окружили полог со всех сторон и, прыгая на белую сверкающую при луне марлю, прилежно собирали с нее жаждущих крови комаров...

Все ящерицы и немалое количество змей также кормятся насекомыми. В пустынях Средней Азии ящерицы — главные враги муравьев. Самые крупные муравьи приспособились даже к ночному образу жизни, когда ящерицы спят. Степная гадюка питается исключительно одними саранчовыми. На юго-востоке Казахстана энтомолог В. Г. Коваленко вскрыла желудки 406 степных гадюк и только у семи из них нашла остатки мышей и ящериц. Во всех остальных содержались кобылки.

Какими бы активными истребителями насекомых ни были амфибии и рептилии, им далеко до птиц. Подвижные, многочисленные, зоркие, ловкие пернатые охотницы поедают колоссальные количества шестиногой братии, и трудно себе представить, что произошло бы в мире, если бы исчезли все птицы. Многие птицы по характеру питания относятся к насекомоядным, едят исключительно одних насекомых. Синицы, поползни, крапивники, трясогузки, многие кулики, славки, камышовки, соловьи, скворцы и многие другие питаются только насекомыми. Птицы, питающиеся зернами растений, никогда не упускают случая полакомиться насекомыми, а своих птенцов кормят только одними насекомыми: им необходима нежная белковая пища. Таковы, например, воробьи, всюду следующие за человеком. И хотя временами эти всегда бодрые и неунывающие серенькие пичужки налетают на посевы зерновых культур, зато летом, когда они заняты заботами о потомстве, уничтожают величайшее количество вредителей полей и лесов. Печальный опыт массового истребления воробьев в Китае подтверждает, какую незаменимую пользу приносит наш спутник.

Примеров доблестного поведения воробьев масса. Однажды на сады и поля близ Бостона напали насекомые-вредители, но урожай спасли стаи воробьев. За эту заслугу им здесь даже поставили памятник.

Серая цапля, любительница всякой мелочи, водящейся на мелководье, как показали наблюдения орнитологов на озере Зайсан, охотно питается стрекозами и саранчовыми, в том числе и азиатской саранчой. Кормятся ими также и малая выпь, крачки и обыкновенная чайка.

...Далекий 1929 год в Приморском крае. По топкой болотистой дороге, пересекающей обширную равнину, мы медленно пробираемся на подводе к опытным рисовым плантациям близ озера Ханка. Вокруг море тростника, зеленые болотные растения, пышные луговые травы высотой в человеческий рост. Издалека доносится шум прибоя озера. Вдруг над зеленью показалось белое облако из птиц и послышались их неумолчные крики. Приблизившись, мы увидели громадную стаю чаек. Птицы с криками бросались в траву, что-то склевывали с нее и взмывали в воздух. Что там такое, что среди травы делают чайки?

Оказывается, трава вся увешана злейшими врагами сельского хозяйства — гусеницами луговой совки. С методичностью автоматов они грызут растительность. Что станет с рисовыми плантациями, когда до них доберется эта прожорливая армада. Но неожиданно вредителей обнаружили их враги — птицы.

На следующий день от очага размножения гусениц ничего не осталось. Чайки, забросив свою излюбленную охоту на рыб, слетелись сюда едва ли не со всего озера и уничтожили прожорливых насекомых...

Чайки обладают отличной сигнализацией и быстро собираются в стаи, когда где-либо обнаружится пожива. Так, в США в Лейн-Сити (штат Техас) на поля зерновых культур прилетели стаи саранчи. Тысячи речных чаек набросились на них и истребили опасного вредителя. В ознаменование такого события чайкам тоже поставили памятник.

Пчеловоды всегда жалуются на золотистых щурок и называют их пчелоедами. Причастны к истреблению медоносной пчелы сорокопуты, сарычи, осоеды. Ядовитое жало пчел им нипочем. У осоеда — истребителя жалоносных ос — тело защищено жесткими перьями, ноги в твердых щитках, на голове что-то вроде шлема с забралом из чешуйчатых перышек. Ос он хватает всегда поперек тела и отрывает в первую очередь брюшко, обезоруживая полосатую хищницу.

В тропических лесах Центральной Америки водится птица, которая питается не пчелами, а, как ни странно, воском. Ее зовут проводником за то, что, встретив в лесу человека, она сопровождает его, показывая дорогу к улью диких пчел. Мед и личинки пчел ее не привлекают. Видимо, испокон веков она приспособилась к коварному ремеслу наводчицы для разнообразных зверей — любителей меда, в том числе и для человека. Вывезенная в Европу, она в неволе охотно поедала восковые свечи.

Поедают насекомых и дятлы. Поздней осенью, когда рыжие лесные муравьи перед уходом на зимовку стали собираться на верхушках своих куч для того, чтобы погреться под лучами солнца, объявился неожиданный враг. В поисках добычи он забирался на муравейник, рыл небольшие ямки и поедал муравьев.

...В осеннем прозрачном лесу издали видны муравейники. Я тихо пробираюсь от одного муравейника к другому, мне непременно нужно застать муравьиного врага за работой. Кто он? Птица или зверь? Зачем ему понадобились муравьи? Ведь летом, и это я хорошо знаю, никогда никто из жителей леса не разорял муравейники. Но неизвестного врага не видно, хотя всюду следы его работы.

На земле возле березы сидит большой пестрый дятел. Завидев меня, он тревожно закрутил большой головой на гибкой шее, долго разглядывал, потом успокоился, крикнул и, как курица, стал шаркать ногами по муравейнику. Во все стороны полетели хвоинки и палочки. Работая ногами, он склевывал муравьев, громко и победоносно покрикивая на весь лес. Сомнений быть не могло. Неожиданным врагом муравьев оказался любитель древесной червоточины.

Долго свирепствовали дятлы и во многих муравейниках продырявили крыши. Но осень постепенно делала свое дело, после дождей ударил спасительный мороз, мокрые крыши муравейника замерзли, окаменели на долгую зиму, и прекратились налеты дятлов.

Почему же дятлы лакомились муравьями осенью? В это время они не голодали. Личинок жуков-древесинников было множество в старых деревьях и к осени, пожалуй, даже больше, чем весной или летом. Может быть, летом дятел боится трогать муравьев, так как энергичные в многочисленные, они могли дружно накинуться на нарушителя покоя и больно покусать.

Разные были предположения, но ни одно из них не показалось близким к истине. В поведении дятлов таилась какая-то загадка...

Многие из пернатых систематически посещают муравейники и лакомятся этими маленькими и бесстрашными тружениками. Некоторые из птиц используют муравьев не только ради кулинарных целей, а смазывают ими оперение, отпугивая муравьиной кислотой своих многочисленных паразитов, засовывают муравьев под крылья, ложатся на муравьиную кучу, раздвинув в стороны крылья и поджав под себя хвост. Птицы проводят такую операцию инстинктивно: никто их этому не учил, настолько стар рецепт дезинсекции при помощи муравьев. Орнитологи наблюдали, как одна ворона, раскопав муравейник, принимала муравьиную ванну около получаса и все это время давила на себе жителей муравейника и смазывала ими перья.

Жаворонки, чьи песни звенят в степи и пустыне, также кормят своих птенцов насекомыми. В Семиречье от них достается саранчовым. Они уничтожают походного шелкопряда и не дают ему сильно размножаться. Иногда этих милых птиц, украшающих наши поля, постигает несчастье: поздние весенние заморозки губят массами прилетевших прежде времени на свою родину птиц. В такие годы в пустынях бывает заметно больше насекомых.

Завзятые истребители насекомых — скворцы. Закончив свои семейные дела, они собираются громадными стаями, отправляются на поля и уничтожают разнообразных вредителей. Правда, эти же стаи собирают дань с земледельца, совершая налеты на сады и виноградники. Таков уж скворец — любит он разнообразить свое меню и растительной пищей. В Голландии выяснено, что каждый выводок скворцов уничтожает за гнездовой период 16–27 тыс. насекомых. Это число может изменяться в зависимости от размеров добычи. В 1925 г. на Украине розовые скворцы принесли большую пользу, уничтожив сильно размножившегося пруса. Вообще розовый скворец — отъявленный истребитель саранчовых. И если уж стая птиц встретится с тучей азиатской саранчи, то непременно в воздухе завяжет баталию. И тогда на землю градом сыпятся изувеченные насекомые. Увлекшись, птицы истребляют саранчу не только ради того, чтобы насытиться, а «ради спортивного интереса».

Кобылками и саранчой любят лакомиться многие птицы. Еда неплоха: крупная, мясистая, заметная, многочисленная. На саранчу нападают многие хищные птицы. Сарычи, канюки, пустельги, балобаны — все не упускают случая, чтобы набить ими до отказа свои зобы. А сколько насекомых уничтожают ежегодно куриные птицы — фазаны, перепелки, горные куропатки-кеклики, степные куропатки, тетерева. Впрочем, от них достается не только саранчовым, а еще и остроголовым клопам — жесточайшим вредителям зерновых культур. Когда в Средней Азии в сороковых годах нашего столетия произошло катастрофически массовое размножение клопа-черепашки, пришлось срочно мобилизовать всех кур и устраивать перевозные курятники, так как порядком истребленные ретивыми охотниками фазаны и куропатки не смогли справиться с этой задачей.

Да и ныне этот опасный вредитель наших полей появляется в массе только потому, что диких куриных птиц повсюду и повсеместно неразумно истребляют любители пострелять во все живое, летающее и бегающее на воле.

В истреблении саранчи принимают участие и такие птицы, к которым мы привыкли относиться пренебрежительно, — сороки, вороны, грачи. По наблюдениям М. М. Алейниковой, эти птицы ежегодно уничтожают до 97% саранчовых, не дают им размножиться, иначе говоря, ведут постоянную охрану наших полей. В Калифорнии во время массового размножения саранчи птицы уничтожали на одну квадратную милю (примерно 2,5 км²) около 150 тыс. насекомых.

Иногда во время сильного массового размножения птицы неспособны справиться с добычей. В подобной ситуации, если только дело происходит не в гнездовой период, на поля, населенные насекомыми, прилетают со всех сторон птицы из других мест и сообща набрасываются на обильную добычу. Каким путем они узнают об этом? Видимо, сигнализация среди пернатых отлично отработана.

...Мы проснулись поздно. После холодной ночи так приятны были теплые лучи утреннего солнца, хотя в воздухе все еще чувствовалась прохлада. Запели жаворонки, где-то далеко прокричали утки-отайки, почти рядом, судя по голосам, пронеслась стайка чернобрюхих рябков. Но вот в эту знакомую мелодию звуков проснувшейся природы стали вкрадываться странные звуки. То было тонкое и мелодичное позвякивание, сопровождавшееся низким гулом. Позвякивание становилось все чаще и чаще, а гул все громче. Будто предвещая непогоду зазвенели провода на телеграфных столбах.

Вечером, выбирая место для привала, я заметил недалеко проходящую линию телеграфных проводов. Неужели звуки неслись оттуда? Но воздух был совершенно неподвижен, ветер затих еще в начале ночи. Наспех одевшись, я пошел к телеграфной линии. По мере того как я подходил к ней, звуки становились все явственней и громче. Теперь было совершенно ясно, что это гудение проводов. Казалось, кто-то быстро и беспрестанно ударял по проволоке чем-то твердым, и она, вибрируя, громко гудела и позвякивала. Но это не был тот гул, который столь обычен во время ветреной погоды.

Осторожно всматриваясь в окружающее, я стал перебираться с бархана на бархан, прислушиваясь к незнакомым звукам. Вот у большого бархана совсем громко гудят провода и так позвякивают, будто в воздухе свистят пули. Кто же расположился за барханом у столбов и что он там делает? С вершины бархана открывается бескрайняя пустыня, уходящая к далекому горизонту. Никого нет, только вьются в воздухе птицы и садятся ежеминутно на провода.

Прячась за небольшие бугорки, я осторожно подхожу ближе, вынимаю бинокль и без труда узнаю золотистых щурок, злейших истребителей пчел. Они чем-то заняты и реют над небольшой зеленой низинкой, поросшей травой. Здесь, видимо, весной была вода, и почва еще сохранила влагу. На лету, слегка прикасаясь к травам, птицы, схватив добычу, взмывают кверху и садятся на провода. Так вот откуда эти странные звуки! Стайка щурок затеяла охоту на кобылок. Зажатую в клюве кобылку птицы ударяют о провод. Два-три удара в обе стороны — и от насекомого летят книзу длинные ноги и обломки крыльев. Все это, непригодное для еды, дождем сыпется вниз. А потом щурки заглатывают свою добычу и снова летят к зеленой ложбинке за очередной жертвой.

Кто бы мог подумать, что щурки охотятся на кобылок и приобрели в этом деле такую забавную сноровку!

Один из энтомологов, изучавший полевого сверчка Gryllus desertus, установил, что этого юркого насекомого тем не менее истребляют пустельга, сорока, скворец, чернолобый сорокопут и некоторые другие птицы. В Венгрии свирепый хищник кобчик охотится за майскими жуками, гоняется за стрекозами, ест медведок, ловит жуков-водолюбов. Пристрастие к крупным насекомым этой птицы так велико, что один из орнитологов назвал его «насекомоядным соколом».

Даже насекомые, живущие скрытно — в почве, древесине, в галлах на растениях, не защищены от своих истребителей. Зимою до самой весны в пустынях Семиречья летают громадные стаи врановых: грачи, серая и черная вороны, галки. На земле они что-то собирают, выкапывают.

Однажды ранней весной в приилийской пустыне, маскируясь за холмом, я подъехал на машине к такой стае и, заметив птицу, которая что-то выкапывала из земли (а этим делом занимались многие), быстро побежал к ней. Стаи птиц поднялись в воздух, а на том месте, где сидела замеченная мною ворона, на дне небольшой ямки виднелась еще окончательно не вырытая небольшая мясистая личинки жука усача-корнееда — Dorcadion. Вряд ли при столь прохладной погоде личинка жука могла выдать себя движением. По-видимому, у птиц все же развито достаточно хорошо обоняние, коль ворона так безошибочно могла найти свою добычу, скрытую под слоем земли толщиной около 6 см.

Не спасают насекомых и глубокие ходы в древесине. Добывать личинок насекомых из стволов деревьев приспособились некоторые птицы. Самый главный пернатый друг леса — дятел. Крепкий, как долото, клюв, цепкие лапы, длинная гибкая шея, упругий хвост-подпорка — все предназначено для того, чтобы долбить древесину, какой бы прочной она ни была, и добывать из нее личинок насекомых. Дятел, обитающий в Канаде, прекрасно находит свою добычу, выстукивая древесину. В этом занятии он похож на врача, перкуссирующего грудную клетку больного и определяющего положение и размеры очага болезни в легких. Но труд дятла тяжел и не всегда успешен. Только 40% синих рогохвостов рода Paururus и других насекомых-древогрызов достаются ретивому охотнику. Остальные недоступны в сложных и глубоких ходах.

Интересно поступает дятловый вьюрок. Он тоже питается личинками насекомых, обитающими в древесине. Но, обладая клювом более слабым, чем у дятла, он заостренной палочкой вытаскивает из узких ходов жучков и их личинок, употребляя, таким образом, самое настоящее орудие труда. Обитает этот оригинальный вьюрок на Галапагосских островах. В качестве орудия он нередко выбирает колючку кактуса, используя ее несколько раз. В выборе колючек для своей охоты птица довольно требовательна.

Птицы уничтожают даже насекомых в галлах. Этим особенно отличаются синицы, пищуха-сверчок. Тонким клювиком они добывают мелких личинок лиственничной галлицы, добираются до личинок розовидной галлицы на иве, расклевывают многие галлы на саксауле. Такой малопроизводительной работой птицам приходится заниматься зимой, когда добычи мало.

Достается и мелким насекомым, реющим на большой высоте в воздухе. Их усиленно ловят ласточки и стрижи. Такие птицы, как козодой, крошечные совки-сплюшки, сычики, истребляют множество ночных бабочек. В урочище Бартогой, в среднем течении реки Чилик (Семиречье), за многие годы не было ни разу массового размножения непарного шелкопряда, хотя там эта бабочка обитает в благоприятных условиях. Ее численность здесь зависит от одного наездника и миниатюрных совок-сплюшек. Бабочки непарного шелкопряда — их излюбленная еда. Мне не раз удавалось видеть, как быстро летящие зигзагами самцы бабочек исчезали в клювах этих совок.

Ласточки и козодои отлично приспособлены к ловле насекомых и замечают добычу даже позади себя. Когда в воздухе мало насекомых, ласточки взмахами крыльев спугивают мелких мушек со скал, каменных стен и даже с земли. Вообще у птиц, ловящих насекомых, отличное зрение. Понаблюдайте, как охотится сорокопут. Он усаживается повыше над землей и зорко смотрит во все стороны. Вот он срывается со своего поста, пролетает 10–20 м и хватает небольшого жучка. С такого расстояния сорокопут его заметил среди густой растительности.

На крайнем севере, в тундре, где не так много насекомых, пуночки — птицы размером с жаворонка — выкармливают своих птенцов такой мелочью, как комары, истребляя их в огромном количестве. Довольно крупные дрозды — также активные охотники за насекомыми. Специальными наблюдениями и подсчетами доказано, что певчий дрозд за месяц поймал 10 080 личинок и взрослых насекомых, в среднем по 336 штук в день.

Больше всего птицы истребляют насекомых, когда выкармливают птенцов. Парочка зарянок, гнездившаяся в Англии, в Оксфорде, за один день посещала своих птенцов по 30 раз в час. Она, как было высчитано, вылавливала за день до 1000 гусениц и работала, не покладая «клюва», с рассвета до захода солнца. Крошечная птица королек весит всего 5–6 г, но за год уничтожает до 10 млн. насекомых. Когда же королек кормит птенцов, то количество пойманных насекомых резко возрастает.

Общее число истребляемых птицами насекомых колоссально. В США подсчитано, что в штате Техас только за один день птицы поедают 35 500 бушелей насекомых (один бушель равен примерно 36 л). В штате Иллинойс установили, что птицы истребляют до 70% общего числа насекомых.

Какую колоссальную дань платит мир насекомых пернатому населению земного шара!

Польза птиц в уничтожении вредных насекомых замечена человеком издавна. Первый закон об охране птиц обнародован в Западной Европе еще в 1212–1242 гг. В лесном уставе так говорилось о синицах: «Кто поймает птицу, которая называется синицей, да будет предан анафеме».

А вот что говорилось в грамоте Людовика Баварского в 1328 г.: «Тяжкий штраф ждет того, кто поймает синицу, усердного ловца насекомых». Тот, кто нарушил этот закон, был обязан уплатить королевскую подать: 60 шиллингов, красивую рыжую курицу и 12 цыплят.

В те времена леса и поля изобиловали певчими птицами. Ныне их стало меньше. Интенсивная хозяйственная деятельность человека иногда приводит к уменьшению численности пернатых в некоторых районах.

Сейчас в мире ширится борьба за охрану природы, за рациональное ее использование. Охрана и разведение птиц, особенно полезных, защищающих наши поля и леса от вредных насекомых, — одно из передовых направлений в орнитологии — науке о птицах. И кое-где уже достигнуты успехи.

Звери — враги насекомых

О том что насекомыми питаются многие звери, знают не все. А между тем такие животные существуют в Австралии, населенной примитивными сумчатыми млекопитающими. Самое примитивное кладущее яйца млекопитающее — утконос, по внешнему виду похожее на птицу и на зверя. Питается преимущественно насекомыми. Он обладает ненасытным аппетитом и может за две ночи проглотить столько насекомых, сколько весит сам. Величиной же утконос с небольшую собаку. Необыкновенная прожорливость этого животного — главная причина того, что этот зверек плохо приживается в неволе. Питается насекомыми и другой яйцекладущий зверек, родственник утконоса — ехидна.

В Южной Америке живут несколько видов муравьедов. Они едят термитов, иногда называемых белыми муравьями, и муравьев. Череп, язык и зубы у этих странных по внешности животных сильно изменены и приспособлены только к добыванию этих общественных насекомых. Некоторые виды муравьедов ведут древесный образ жизни. На деревьях они питаются теми муравьями и термитами, которые строят свои гнезда среди ветвей высоко над землей.

Другое оригинальное животное — трубкозуб, обитающий в саваннах южной и центральной Африки, питается только термитами. Взрослое животное достигает размеров свиньи. Сколько же ему их надо в день, чтобы насытиться!

В Африке обитает медоед — крупное животное, питающееся насекомыми. Он большой охотник до пчел и пчелиного меда, однако не брезгует и добычей в эстетическом значении прямо-таки противоположного характера. Обнаружив навоз буйвола, быстро засыпает его землей, чтобы из него не разбежались пронырливые жуки, и только тогда принимается за пиршество, стараясь не упустить ни одного навозника.

В классе млекопитающих есть самостоятельный отряд, носящий название «насекомоядные». К этому отряду относятся ежи, кроты, выхухоли, землеройки, путораки. Только в нашей стране известно более двух десятков видов зверьков из этого отряда. Все они в общем небольшие. Но, как говорится, мал зверек, да удал. Землеройки очень подвижны и непоседливы. Они все время должны что-нибудь есть и не выносят даже суточного голодания. За сутки эти крошечные зверьки, обладающие громадным аппетитом, съедают насекомых больше, чем весят сами. Примерно таким же аппетитом обладают кроты, несколько меньшим — ежи, выхухоли.

Есть еще один отряд зверьков, пища которых тоже насекомые. Это так называемые рукокрылые, или летучие мыши. Они очень прожорливы. Однажды, как сообщает Л. И. Сергеев, ночная вечерница съела подряд 30 майских жуков. Другая вечерница съела сразу 115 личинок жука мучного хрущака, а вес ее тела от такого сытного обеда увеличился на одну треть. Высчитано, что во время ночной охоты один зверек съедает за 15 минут 175 комаров, а за все лето — более 60 тыс. Малая летучая мышь весом 7 г за час успевает изловить 1 г насекомых. Еще меньшая по величине летучая мышка, вес которой едва достигал 4 г, за 15 минут охоты увеличила свой вес на 10% —настоящий автомат по уничтожению насекомых! Достается от летучих мышей и крупным насекомым.

...Однажды всматриваясь в заросли софоры, я увидел большую красивую гусеницу. Ее ярко-белое тело было испещрено темно-зелеными, резко очерченными пятнами и полосами. Гусеница лакомилась цветами. Аккуратно съев их все до единого, она переползла на другое растение. Кроме цветов софоры, она ничего больше не признавала.

В садке гусеница вскоре окуклилась, а в разгар лета из нее выбралась крупная серая бабочка — софоровая совка. Пытаясь вырваться на волю, она стала биться о проволочную сетку садка, роняя с тела золотистые чешуйки.

Какова дальнейшая судьба бабочки? Если она отложит яички, то будут ли они лежать до весны или из них выйдут гусеницы? Тогда чем они будут питаться? От цветков софоры и следа не осталось; вместо них, раскачиваясь от ветра, шуршали сухие стручки с бобиками. Возможно, бабочка заснет до весны где-нибудь в укромном месте. Ответить на эти вопросы нелегко. Софоровая бабочка оказалась редкой, а образ жизни ее, как и многих других насекомых, неизвестен.

...Как-то в ущелье Бургунсая я увидел пещеру. Карабкаясь на кручу, я осторожно пробираюсь в нее и зажигаю фонарик. В пещере пусто. Но что это? В темноте зажглись два крошечных огонька. Много красноватых огоньков. Это глаза софоровых бабочек — самок. Они зимуют в логовище своих матерых врагов. Наверное, еще с осени их чуткие усики уловили излучение тепла из пещеры. Чем не отличное укрытие от зимней стужи!

Кто-то ими лакомился: на полу пещеры валяются большие серые крылья бабочек. Продолжаю поиски и вижу два серых комочка. Это — летучие мыши. Они прицепились к потолку и спят. У них нежная желтая шерстка, большие прозрачные, пронизанные кровеносными сосудами перепонки крыльев. Одна мышка совсем холодная, но, когда я до нее дотрагиваюсь, угрожая, вяло раскрывает розовую пасть, вооруженную мелкими острыми зубками. На носу зверька топорщится забавное сооружение — какая-то подковка с выростами, острыми ребрышками, ямками, ложбинками. Я с интересом разглядываю этот сложнейший орган локации, обнаруживающий добычу на расстоянии в полной темноте. Глаз у зверьков как будто нет. Временами раскрываются крошечные ямки, и на их дне едва сверкают черные точки размером с булавочную головку.

Другая мышь, едва я к ней прикоснулся, встрепенулась, пискнула, взмахнула широкими крыльями и вылетела из пещеры.

Для летучих мышей зимой самое опасное время — оттепель. В этот период организм расходует энергию, а добычи нет. Но в пещере оттепель им не страшна. Вот сколько валяется на полу крыльев от мышиной трапезы. Запасы пропитания рядом...

Как известно, летучие мыши на лету издают звуковые сигналы очень высокой частоты. По отражению их от окружающих предметов мышь находит в воздухе добычу, ловко минуя различные препятствия. Благодаря эхолокации летучая мышь в полной темноте при ничтожно развитом зрении безошибочно отыскивает добычу и настигает ее. С помощью своего «приборчика» мышь определяет с большой точностью не только направление к добыче, но и расстояние до нее, а также узнает, движется ли она навстречу, или, наоборот, удаляется. Большие уши летучих мышей и странные образования возле носа и рта играют немаловажное значение в этом сложном процессе эхолокации.

Не все летучие мыши — охотники за насекомыми. Некоторые, особенно крупные, ловят рыбу, питаются плодами деревьев, а знаменитый вампир приспособился пить кровь млекопитающих. В семье, как говорится, не без урода! Не совсем строго придерживаются своей диеты и наши ежи. Когда много насекомых, они их охотно истребляют. Строение зубов ежей приспособлено к этой добыче. «Охота ежа, — пишет энтомолог А. Н. Кириченко, — не отличается легкостью и грацией. Если он попал в разреженную часть кулиги пруса, он суетливо и грузно мечется из одного места в другое за одиночными кобылками».

Достается от них и шмелям. Но при случае еж не откажется и от дичи покрупнее: лягушки, змеи или зазевавшегося птенчика.

Охотно питаются насекомыми многочисленные мыши, суслики. Грациозная мышь-малютка поедает гусениц бабочек-пядениц и совок, личинок жуков-коровок, жуков-щелкунов, кузнечиков, кобылок. Суслики едят саранчовых; эверсманов и даурский суслики в Забайкалье всегда лакомятся крупными малоподвижными кузнечиками.

...У небольшой ночной бабочки на серебристо-белых крыльях расположено желтое овальное пятно, и оно так оттенено, что напоминает углубление, лунку. За эту особенность ее назвали «лунка серебристая».

В конце лета в городе Алма-Ата верхушки деревьев становятся голыми. Эта работа больших прожорливых гусениц лунки серебристой.

В сентябре многочисленные истребители деревьев спускаются на землю и ползут во все стороны в поисках укромных уголков. Асфальт испачкан, и под ногами прохожих пощелкивают раздавливаемые гусеницы.

Вскоре гусеницы исчезают. Прячутся в щелки, ямки, трещинки в земле, под опавшие листья и, сбросив с себя мохнатую шубку, одеваются в коричневую броню куколок. Теперь лежать им всю осень и зиму до самой весны. А когда пробудится природа, из них вылетят серебристые бабочки и отложат яички.

Старые жители Алма-Аты говорят, что раньше этого вредителя было мало и никто его не замечал. Но после Отечественной войны маленькие дома с садиками уступили место большим зданиям, город вырос, благоустроился, оделся в асфальт. Каким-то образом это обстоятельство помогло лунке. Два различных явления оказались связанными друг с другом невидимыми нитями.

И еще загадка. Чем ближе к окраинам, тем меньше лунки. Там, где кончается город и начинаются поля, сады и аллеи вдоль дорог и арыков, лунки почти нет.

Меня давно занимала тайна этой бабочки. Уж не виновны ли химические вещества, которыми опрыскивают деревья против насекомых-вредителей? Убивая врага, одновременно мы уничтожаем никому не известных, большей частью крошечных наших друзей — наездников и других паразитов насекомых. Освободившись от своих недругов, вредные насекомые начинают усиленно размножаться и тогда с ними еще тяжелей бороться. Надо подумать о врагах этой бабочки.

Как-то в лаборатории я вижу в марле, которой завязана стеклянная банка с куколками лунки, небольшое круглое отверстие. Несколько куколок в банке съедено, несколько надгрызено острыми зубками. Чья это работа? По-видимому, здесь хозяйничала мышь. Но надо проверить эту догадку.

За городом мы раскладываем 500 куколок вдоль тополевых аллей под опавшие листья в щелки, ямки, трещинки, тщательно отмечаем их размещение на плане, нумеруем. Теперь каждые три дня будем их проверять. Не лакомится ли ими кто-либо? Ведь куколки большие, мясистые, от них исходит такой сильный запах, что привлек в лабораторию таинственного хищника.

Наступает первый день проверки. Мы не верим своим глазам! Из 500 куколок только три съедены муравьями, остальные до единой уничтожены и на остатках — следы острых зубов мышей. Все становится ясным.

Но для убедительности нужны еще факты. Тогда мы берем капканы, наживляем их куколками и ставим в тех же местах. Вскоре в капканах обильный улов: лесные, полевые и — немного меньше — домовые мыши.

Остается последняя проверка. Большую партию куколок мы прячем в одной из аллей города. Проходят неделя, две. Куколки целы. Здесь их некому уничтожать.

Так вот почему деревьям в Алма-Ате стала вредить лунка! Из преобразившегося города постепенно исчезли мыши — главные враги этой бабочки. Этот неожиданный вывод пока не помогает в борьбе со злом. Но зато разгадан один из секретов жизни насекомого. В этом — залог будущего успеха и начало для новых поисков...

В Центральном Казахстане в 50-х годах нашего столетия был обнаружен своеобразный зверек — боялычная соня, для которого пришлось установить специальное семейство. Он похож на маленькую мышь, живет в каменистых пустынях, питается только насекомыми.

Барсука часто обвиняют в том, что он разоряет гнезда птиц, на бахчах лакомится дынями, арбузами. Этот зверь — превосходный домостроитель, роет большие просторные норы, которые содержит в идеальной чистоте. Вблизи от одного из запасных выходов норы у барсука специально отведено место для уборной. Насекомые — главный пищевой рацион этого зверя. Он в невероятном количестве истребляет хрущей — злейших врагов сельского и лесного хозяйства. Там где этот зверь уничтожен, июльским хрущам раздолье. Под Томском на месте лесозаготовок очень плохо возобновляется лес. Траву, покрывающую полянки, можно, приложив небольшое усилие, скатывать вместе с дерном, как ковер, так как все корешки под нею объедены личинками хрущей. Во время брачного лёта местами все деревья обвешаны жуками. Это объясняется тем, что из окрестностей города давно исчез барсук, уничтоженный ретивыми охотниками и местным населением, верившим в якобы целебное свойство барсучьего жира.

Барсук — неутомимый охотник за насекомыми, обитающими в почве. Все ночи напролет, низко опустив голову, он бродит, принюхиваясь и прислушиваясь, выискивает в земле личинок жуков, гусениц бабочек, медведок и прочую живность.

Охотятся за насекомыми и пожирают их даже такие хищники, как волки, лисы, хорьки, соболи, куницы. Как-то на кафедре зоологии Томского университета при вскрытии в желудках соболей было найдено большое количество бабочек-совок (где-то они разыскали их зимовку) и, что удивительно, множество самок шмелей.

Не гнушаются насекомыми и наши ближайшие родственники из мира млекопитающих — обезьяны. Для красных мартышек, содержащихся в неволе, корм, каким бы он ни был разнообразным, недостаточен, если к нему не добавить горсть кузнечиков или парочку крупных пауков. А больше всего они любят личинок пальмовых жуков, обитающих в древесине. Как сообщает натуралист В. Ловингудолл, шимпанзе успешно охотятся на термитов и муравьев, засовывая в их жилище специально обработанную травинку, уподобляя ее как орудие труда.

Медведь придерживается разнообразного меню и никогда не упустит случая полакомиться насекомыми. Он разоряет муравьиные кучи в поисках куколок рыжих лесных муравьев, ломает пни, в которых обосновался большой красногрудый муравей-древоточец, ворочая колоды, собирает под ними личинок насекомых. Медведя привлекает не только мед, но сами пчелы и их личинки, которых он поедает с большим удовольствием. В Армении, как сообщает энтомолог Д. В. Панфилов, летом помет медведей буквально переполнен остатками хитина насекомых. Сколько их надо такому крупному и прожорливому зверю, чтобы нагулять жир перед долгой зимней спячкой!

Недавно в Минской области в улей с пчелами, решив полакомиться медом и личинками, забралась куница — отъявленный хищник, истребитель мелких зверей и птиц. Это стоило ей жизни. Пчелы сумели постоять за себя и насмерть зажалили незванную гостью.

Даже в желудках пантер находили кобылок, кузнечиков и других насекомых. На старости лет, утратив силу, ловкость и стерев зубы, этот хищник становится почти насекомоядным. И, пожалуй, нет на свете зверя, который в той или иной степени не ел бы насекомых то ли по привычке, то ли от недостатка питания в годы голодные и неурожайные на главную добычу.

Уничтожает насекомых и человек!

В давно минувшие времена человек боялся насекомых. И когда они пожирали его скудные пашни, нападали на него, чтобы насытиться кровью, он считал их напастью, ниспосланной богом в наказание.

Человек, вооруженный знанием, стал вершителем судеб растений, животных, всего живого. Ему не стали страшны насекомые-вредители, он научился их истреблять при помощи разнообразных ядов. Подчиняя себе природу, он стал изменять ее облик. Это сказалось на насекомых: многие из них стали исчезать, хотя другие, наоборот, процветают, приспособившись жить на пастбищах, пашнях, в садах и огородах. Много насекомых гибнет во время степных и лесных пожаров.

Человек уничтожает насекомых не только меняя природу и борясь с вредителями урожая. Кое-где он еще и питается насекомыми. Саранча — давний объект питания человека. Упоминания об употреблении саранчи в пищу есть у Геродота и Плиния. В Древнем Египте саранча служила одним из распространенных блюд не только у простолюдинов, но и у фараонов, о чем говорят сохранившиеся изображения на камнях. Саранчу ели все народы Средней Азии, Африки и Северной Америки. В наше время в Африке, в районе озера Ньясса, местные жители употребляют саранчовых как лакомство. Индейцы Калифорнии вымачивают саранчовых в соленой воде несколько минут, после чего в течении 15 минут пекут в печи и едят. На рынках Антильских островов в одном ряду вместе с овощами, мясом и рыбой продается сушеная саранча. В аравийских пустынях бедуины настолько привыкли питаться саранчой, что специалистам из отряда по борьбе с этими насекомыми приходилось уговаривать местных жителей, чтобы те разрешили уничтожать саранчу.

Разные народы употребляют в пищу очень распространенных насекомых жарких стран — термитов. Индейцы Амазонки считают термитов лакомством. В Африке термитов жарят в больших котлах и едят горстями.

В большом ходу также гусеницы бабочек. Аборигены Австралии, например, поедают гусениц бабочек-совок Agrotis infusa как лакомство. На рынках Конго, как сообщает А. Калдер в журнале «Курьер» за февраль 1963 г., уличные торговцы продают черных волосатых гусениц длиной около 10 см. Эти гусеницы — деликатес африканской кухни. В Мексике и сейчас можно купить «гусанос», что означает блюдо из гусениц, земляных червей и личинок жуков. Большей частью «гусанос» едят в жареном виде. В недавнее время Мексика экспортировала в другие страны «гусанос» как деликатес.

Вареные куколки тутового шелкопряда — одно из обыденных блюд в районах шелководства (как известно, коконы шелкопряда, прежде чем с них сматывать шелковую нить, опускают в горячую воду).

Не оставлены без внимания и насекомые, обитающие в воде. В некоторых странах разводят водных жуков семейства Dytiscidae, которых в высушенном виде считают лакомством и дают детям. В Мексике собирают маленькие прозрачные яйца клопа-гребляка и продают на рынке в качестве деликатеса. Яйца очень малы и в одном фунте их находится около 200 млн. В некоторых озерах Мексики водится в больших количествах водный клоп из семейства Corixidae. Нимфы этого клопа бывают столь многочисленны, что в 1 м³ воды их насчитывается около 200 тыс. Сравнительно недавно водных клопов собирали, сушили тоннами и отправляли в Англию, где ими кормили домашних птиц. Клоп весит около 40 мг. Высчитано, что в 1 т их содержится около 25 млн. Для того чтобы добыть яйца этого клопа, употребляемые в пищу местным населением, погружают под воду листья и циновки, на которые насекомые охотно откладывают яйца.

Цикад едят в Сиаме, где их ловят на свет с наступлением темноты. Цикаду Magicicada septendecim, личинка которой развивается в течение 17 лет, употребляли раньше в пищу в жареном виде индейцы Северной Америки.

В Южной Америке едят крылатых муравьев, которых ловят во время брачного вылета из муравейника. Для этой цели плетут специальные корзиночки и подвешивают над муравейником. Муравьев — рабочих и солдат — не едят, так как они вооружены острыми шипами.

Для любителей лакомств в дорогих магазинах ряда стран Запада можно купить в числе разнообразнейших деликатесов бутылки с муравьями и консервированных куколок шелковичных червей.

В Индонезии жители острова Ломбок едят и стрекоз, поджаривая этих насекомых с луком, считают их лакомством, а для ловли стрекоз ветви деревьев специально смазывают птичьим клеем.

Аборигены австралийцы собирают чешуйки, выделяемые эвкалиптовой листоблошкой, и употребляют их в пищу. Эти выделения называются «листовая манна».

Далеко не всегда насекомые служат лакомством. Большей частью питание насекомыми — результат острой нехватки пищи. Насекомые не раз выручали человека во время голода. Но сейчас насекомые как пища имеют меньшее значение.

II. НАСЕКОМЫЕ ЗАЩИЩАЮТСЯ

Пассивная оборона

Как выжить насекомым, когда вокруг столько врагов и каждую секунду грозит смерть? Как-то надо противиться, бороться за жизнь, использовать все возможности, дарованные природой. Одна из таких возможностей — необыкновенная плодовитость. И хотя размножение, противопоставленное истреблению многочисленными врагами, — не что иное, как пассивная оборона, в ней для многих насекомых заложено спасение.

Насекомые размножаются с колоссальной быстротой. Бабочка тополевой пяденицы откладывает за свою короткую жизнь около 2 тыс. яиц. Кокциды кладут до 4–5 тыс. Многие паразитические мухи-тахины, перепончатокрылые и веерокрылые насекомые кладут от 2 до 10 тыс. яиц. Комнатная муха за свою жизнь откладывает более 2 тыс. яиц. В теплом климате личинка мухи окукливается через 10–20 дней, в течение лета может выплодиться 5–6 поколений. Энтомолог Л. Ходж подсчитал, что пара мух, начав размножаться в апреле, к августу (если никто из ее потомства не погибнет) может дать 19¹⁹ потомков. Хотя объем мухи ничтожен, ее потомство способно покрыть Землю слоем почти в полтора метра.

У многих насекомых развитие происходит так быстро, что отродившаяся молодь вскоре же взрослеет и приступает к размножению. Потомство одной самки пилильщика к концу года может достигнуть 27 млн. личинок. Самка колорадского жука — опаснейшего вредителя наших полей — откладывает всего около 700 яиц. Но уже во втором поколении ее потомство достигнет 200 тыс. особей, а в третьем поколении — 80 млн. Потомство одной пары амбарного долгоносика к концу года может достичь 800 тыс. (при условии выживания всех личинок). Не так уж и много при сравнении с рекордсменками-мухами.

Некоторые насекомые не столь уж плодовиты. Так, например, крошечные тли, которых за отдаленное сходство с паразитами человека называют растительными вшами (они похожи на них еще и тем, что сосут соки растений), рождают маленьких тлей не в столь больших количествах. Так, тля Toxoptera aurantia за 5–6 дней рождает 20–25 личинок. Молодь созревает удивительно быстро, вскоре же следует примеру своих родителей, и через несколько дней начинает размножаться. Энтомолог С. Рилей вычислил, что хмелевая тля может дать 30 поколений в год. К концу года потомство одной тли могло бы достигнуть 10³⁶ особей. Энтомолог А. Херик подсчитал, что потомство одной тли, весящей всего лишь около миллиграмма, к концу сезона размножения может вырастить массу потомков в 822 млн. т.

Биолог Гекели высчитал, что потомство одной тли через десять поколений имело бы такую массу, которая равнялась бы массе 5 млрд. людей. Как тут не высказать тривиальную фразу: «Невероятно, но факт!». Какая необыкновенная сила заложена в крошечном насекомом! К этому его вынудила необходимость защищаться против многочисленных врагов. Действительно, природа создает величайшее множество тлей на потребу разнообразным врагам.

Столь же плодовиты червецы и щитовки. Самка калифорнийского червеца рождает около 400 личинок, которые за месяц становятся взрослыми. Поэтому потомство одной самки через несколько месяцев может достигнуть 3 млрд. особей.

Соревнуясь с тлями, развили большую плодовитость и их враги. Некоторые наездники, обитающие в Калифорнии, размножаются в 18–24 поколениях за год.

Но самыми плодовитыми оказались общественные насекомые. Тут сказывается специализация самок — «цариц» улья пчел, муравейника, термитника. Яичники самки одного вида термита содержат около 48 тыс. яиц на разных стадиях развития. Самка другого вида термитов способна откладывать около 30 яичек в минуту (живет она около 10 лет). У некоторых термитов самки кладут 16 яиц в секунду, а в сутки около 5 млн.!

Немногим отстает от термита самка медоносной пчелы. Она кладет в день, в самый разгар расплода, около 2 тыс. яиц.

Термиты-рабочие строго регулируют продукцию самки и, когда надобность в плодовитости минует, перестают ее снабжать обильной и высококачественной пищей. Та же система принята у пчел и муравьев. Самки медоносной пчелы, муравьев и термитов прекращают свою активную деятельность как только к их пище перестают добавлять белки. Когда минует потребность в воспитании молоди, термиты-рабочие одного вида пожирают отложенные самкой яички.

Плодовиты те насекомые, у которых много врагов или жизнь так сложна, что шансов выжить очень мало. Личинки мухи-тахины паразитируют в гусеницах зерновой совки. Но заражаются эти гусеницы, поедая листья растений с прикрепленными к ней яичками мухи. Самка мухи-тахины разбрасывает на растениях около 7 тыс. яиц. Немногие из них попадают в тело будущего хозяина!

Самка жука-майки, большая, с громадным брюшком, набитым яичками, обремененная грузом будущего потомства, не может летать и только с трудом передвигается по земле. Число откладываемых ею яичек колоссально — десятки тысяч. Из яичек выходят крошечные и очень подвижные личинки, которые забираются на цветы в надежде прицепиться к мохнатому костюму пчелы и попасть в ее гнездо, наполненное пищей, заготовленной для деток. Счастливчиков в этой сложной операции тоже мало.

...Небольшой низкий выступ берега реки порос каратурангой и сизо-зеленым тамариском. Маленькие полянки между ними покрыты низкими травами. Совсем недалеко от берега возвышается откос из щебнистой осыпи, за которым простирается до самых синеющих вдали отрогов Джунгарского Алатау обширная каменистая пустыня. Издалека я вижу оранжевую полянку, расцвеченную какими-то небольшими цветками. Я спешу к ней, так как знаю: где цветы, там обязательно и насекомые.

Сколько лет я путешествую по пустыне, но такие цветки встречаю впервые. Само растение очень напоминает широко распространенную низкую и колючую траву — цератокарпус, но оранжевые цветки на нем необычны. Их много, вся маленькая полянка усеяна ими. Но ни пестика, ни тычинок, ни лепестков не разглядеть. Это скорее всего соцветие, собранное в шероховатый оранжевый комочек. Я надеваю очки и нагибаюсь. Каково изумление, когда цветок, к которому я прикасаюсь рукой, неожиданно оживает, начинает шевелиться и распадается на множество крошечных насекомых. Тонкие, длинные, ярко-оранжевые с очень цепкими ногами, они стремительно бегут по моей руке. Вскоре от «цветка» ничего не остается.

Разглядывая маленьких насекомых, каждое из которых не более миллиметра, я узнаю в них личинок жуков-маек. Ранней весной большие, черно-синие жуки-майки вяло ползают по пустыне. Они никого не боятся, так как их кровь ядовита. В случае опасности они способны выделять капельки крови наружу. Из яичек майки выходят те самые подвижные личинки, которые и собрались яркими комочками, подражая цветам.

Теперь понятно, почему личинки забираются на верхушку растения. Скопление оранжевых личинок похоже на цветок и привлекает пчел. Кроме того, целая полянка фальшивых цветков более привлекательна, чем одиночные цветки. Едва прикоснется пчела к личинкам, они цепляются за нее. Попав в гнездо, личинки поедают пчелиных деток и превращаются в больших черных жуков-маек.

Раньше мне приходилось встречать одиночные скопления личинок маек. На этой же полянке собралось потомство нескольких сотен маек. Чем это объяснить? Может быть, на высоком откосе находится большая колония земляных пчел? Но, осмотрев его, я нахожу лишь остатки норок. Это место недавно размыло водой.

На полянке не менее полумиллиона личинок затаилось в полной неподвижности, в тщетном ожидании пчел. Сколько среди них окажется неудачников, особенно теперь, когда воды реки погубили колонию пчел!

Бескрылая, безглазая и безногая самка оригинального веерокрылого насекомого, высунув наружу лишь кончик тела, не покидает пчелу, в которой паразитирует. После оплодотворения она откладывает около 10 тыс. яиц. Вскоре из них выходят крохотные личинки, которые разбредаются во все стороны, забираются на цветки и приступают к долгому и далеко не всегда успешному ожиданию пчелки. Лишь оседлав ее и пробравшись вместе с нею в ячейку с отложенным яичком пчелы, личинка обеспечивает себе дальнейшую жизнь и развитие. На этом пути также очень мало удачников и, чтобы обеспечить выживание своему потомству, эти насекомые выработали такую плодовитость.

Итак, большая плодовитость — признак слабости, пассивной обороны. Насекомые более приспособленные, сильные менее плодовиты. Так, удивительные палочники в совершенстве подражают палочкам, сучкам, листьям. Среди насекомых они, пожалуй, — самые ловкие обманщики. Да и яички их трудно найти на земле, на которую обычно их бросают беспечные самки. Они мало плодовиты. Правда, беззащитный, но прекрасно подделывающийся под окружающие предметы гигантский палочник, длина которого достигает почти 20 см (настоящая палка!), более плодовит, чем его родственники, и откладывает около 500 яиц. Это объясняется тем, что на такую крупную добычу много охотников.

Другие насекомые мало плодовиты благодаря тому, что заботятся о своем потомстве, следят за ним, оберегают его от врагов. Так, тараканы носят яички в особом коконе при себе. В коконе находится не более 16 яиц. Знаменитая муха це-це, переносчик тяжелой сонной болезни, от которой раньше умирало много людей в Африке, не кладет яйца, а почти перед самым окукливанием рождает уже больших личинок. Число ее деток невелико — всего пять.

Насекомые, обитающие в пещерах, где не так уж часты враги, а жизнь медлительна и спокойна, кладут по одному яичку через значительные промежутки времени.

Плодовитость зависит от количества и качества пищи, а голодание, в какой бы оно форме ни протекало, не способствует деторождению. У бабочки-совки Plusia gamma, обитающей в Средиземноморье, после выхода из куколки яичники недоразвиты. Для их созревания обязательно необходим витамин Е. Если его по какой-либо причине в цветках растений нет или мало, бабочки отправляются путешествовать в поисках доброкачественного корма. Как только яичники развились и готовы к яйцекладке, стремление к странствованию немедленно угасает.

Комнатная муха, занимающая одно из первых мест в конкурсе на плодовитость, при одном углеводном питании без белковой пищи теряет свое могущество и становится бесплодной. Плодовитость известнейшего врага леса, американской белой бабочки, переселившейся из Нового Света в Старый, зависит от того, какими растениями питалась ее гусеница. Особенно повышает ее плодовитость питание листьями таких деревьев, как белая шелковица и ясенелистный клен. Питание другими деревьями, наоборот, понижает плодовитость. Давно доказано также, что взрослые насекомые, испытав в личиночной стадии голод, становятся мало плодовитыми. Это правило, пожалуй, относится ко всему живому миру.

На плодовитость оказывает влияние также и плотность населения вида. Чем она больше, тем меньше плодовитость. Капустная совка откладывает меньше яиц, если гусеница воспитывалась среди множества себе подобных гусениц, хотя бы она и не испытывала недостатка ни в количестве, ни в качестве корма. И, наоборот, гусеницы, воспитанные в одиночестве, отличаются от своих собратьев большей плодовитостью.

У саранчи в этом отношении все еще сложнее. Скученное содержание взрослой саранчи понижает плодовитость не только дочернего, но и внучатого поколения. Скученность же личинок повышает плодовитость саранчи. Если личинки развивались в скученной обстановке, а превратившись во взрослых были разобщены, то самка откладывает около 1,5 тыс. яиц; если же личинки росли разобщенно, а взрослые — скученно, плодовитость падает в десятки раз. Также ведут себя и другие насекомые. Самка запятовидной щитовки, воспитываемая в одиночестве, в среднем рождает более сотни яиц. При выращивании совместно 20 щитовок каждая самка откладывает уже 70 яиц, сорока — 24 яйца. От плотности населении зависит скорость размножения.

Итак, как будто природа поступает мудро: если насекомых мало, плодовитость повышается, они, как бы спохватившись, стараются изо всех сил наверстать упущенное, довести численность своего вида до максимальной плотности — вступает в действие регулирующий механизм. Но в органической жизни мало правил, не имеющих исключения. Для каждого вида есть какой-то определенный предел плотности, ниже которого насекомые начинают испытывать пагубные последствия сильной разреженности и снижают плодовитость. Почему? — спросит удивленный читатель.

У видов полигамных, т. е. оплодотворяющихся многократно, плодовитость зависит от количества оплодотворений и возрастает пропорционально их числу. При малой численности у самок мушек дрозофил уменьшается плодовитость. У зерновки Pachymerus gonager повышается плодовитость при повторных оплодотворениях. Часто спаривающиеся самки пестрокрылки Phagoletis pomonella откладывают большее количество жизнеспособных яиц, нежели самки, спаривающиеся мало или только один раз.

Особенно большое значение имеют повторные спаривания для самок общественных насекомых — муравьев и термитов. Ведь одной самке приходится в течение долгой жизни класть множество яиц. Многократные спаривания оказывают положительное влияние и на жизнеспособность потомства.

Есть насекомые, которые размножаются в стадии личинки или куколки. Это, так называемое детское, педогенетическое, размножение обнаружено у многих видов комаров-галлиц и довольно хорошо изучено. Оно встречается редко, так как представляет собой крайнюю меру, вызванную низкой численностью вида и стремлением выжить. Размножение без оплодотворения, девственное размножение, или партеногенез, — явление, в мире насекомых очень широко распространенное. Поиски самцов и самок, особенно у мелких насекомых, слабых, плохо ползающих или летающих, требуют времени и не всегда успешны. Выручает партеногенез.

Когда-то партеногенез считался таким же редким явлением, как ныне педогенез. А теперь нет почти ни одного отряда насекомых, среди которого не был бы зарегистрирован этот вид размножения. Только у разных насекомых оно развито по-разному: у одних крайне редко и, видимо, наступает в годы катастроф, когда тот или иной вид очень уменьшился в количестве или сильно уничтожен врагами, у других — более или менее часто, периодически сменяет обычное двуполое размножение.

Типичными партеногенетиками стали палочники. Видимо, к этому их принудили очень слабая подвижность, малая плодовитость. Многие их виды из года в год размножаются партеногенетически, и самцы среди них, несмотря на усиленные поиски, не найдены. У других — самцы очень редки. Один индийский палочник размножался без самцов в лаборатории 25 лет без каких-либо следов вырождения. В Новой Зеландии энтомологи воспитывали несколько видов палочников шесть лет, надеясь получить от них самцов и все же ничего не добились — самки палочников рождали только дочерей.

Восемь видов палочников, относящихся к одному роду, близки друг другу и не имеют самцов. Энтомологи предполагают, что если бы они были, то среди них произошло бы неизбежное скрещивание, которое и соединило бы эти виды в один. Такое в природе, видимо, бывало не раз. Не найдены самцы и у гигантского палочника. Мужская половина рода этого вида насекомых, по всей вероятности, уже навсегда утрачена.

У другого вида палочников развился гермафродитизм, т. е. у большинства особей преобладают мужские признаки, хотя скрещивания между ними никто не наблюдал. Возможно, когда-нибудь, через многие тысячелетия, у этого вида вторично появятся самцы и он станет размножаться обычным путем.

Некоторые крошечные осы-орехотворки, вызывающие, как и комарики-галлицы, на растениях образование галлов, по-видимому, размножаются тоже только партеногенетически. По крайней мере найти самцов у некоторых видов до сего времени никому не удалось, несмотря на настойчивые поиски.

Партеногенез развился у мелких беззащитных насекомых со слабой способностью к расселению. Он — мера против катастроф, поэтому распространен среди тлей, орехотворок, сеноедов, трипсов и многих других. Он очень редок у насекомых крупных, хорошо летающих, сильных, отлично защищенных от врагов. Его почти нет у жуков, хотя у слоника Otiorrhynchus dubius существуют две расы: размножающиеся с самцами и без них. Кстати сказать, у этого вида партеногенетические самки не проявляют интереса к самцам, в известной мере сохраняя чистоту этой расы и приверженность к девственному размножению. Возможно, эта раса существует наряду с нормальной на случай катастрофы.

У сеноеда Phyllotarsus picicornis тоже одновременно существуют две расы — партеногенетическая и обоеполая. Попытки скрестить обе расы были безуспешны; самцы не обращали никакого внимания на партеногенетических самок, хотя внешне они ничем не отличались от самок, родившихся обычным путем. Обоеполая раса развивается немного быстрее, но зато самки партеногенетической расы кладут на треть больше яиц. Самки обоеполой расы, будучи неоплодотворены, откладывают лишь единичные стерильные яйца.

У одного вида тропических тараканов с Гавайских островов произошло более заметное расхождение рас, размножающихся девственным и обоеполым путями. Они отличаются по мелким признакам строения тела и по образу жизни. Двуполая раса не может развиваться девственным путем. При скрещивании самок девственной расы с самцами двуполой расы плодовитость сильно снижается, и от таких родителей рождаются только одни самки.

Частичный партеногенез обнаружен у азиатской саранчи. Но у этого крупного насекомого только 20% неоплодотворенных яиц жизнеспособно, из них рождаются только самки. Потомство такой саранчи легко погибает, и из него доживает до взрослой стадии только 15%.

Итак, некоторые виды насекомых перешли к девственному размножению и утеряли мужскую половину рода. Другие в какой-то мере еще сохранили ее. Среди них, хотя и редко, происходит размножение с участием обоих полов и обновление генетического аппарата. Есть виды, способные к партеногенезу в очень слабой степени, но эта способность помогает переживать редкие катастрофические годы с низкой численностью особей. У некоторых насекомых вид разделился на две расы, одна из которых размножается девственным путем, другая — обычным. Обе расы как будто не соприкасаются друг с другом, не смешиваются и существуют независимо.

Есть еще особая группа насекомых, у которых девственное размножение периодически чередуется с обоеполым, что позволяет им быстрее размножаться. Чередование поколений особенно хорошо выражено у тлей, орехотворок и других мелких насекомых. Обычно весной немногочисленные самки, которым удалось перенести долгую зимовку, приступают к усиленному девственному размножению; только к осени появляются самцы и вид переходит к обычному обоеполому размножению. Существуют и другие комбинации чередования поколений; все они помогают противостоять врагам, обеспечивая быстрое и усиленное размножение.

Жизнь заставила «изобрести» еще одно приспособление для размножения. Его назвали «полиэмбриония», что в переводе с латинского означает многозародышевость. Яичко насекомого, начав развиваться, неожиданно разбивается на множество мелких яичек. Наездник Ageniaspis fuscicollis — враг яблоневой, черемуховой и боярышниковой молей, вредящих деревьям, откладывает в яичко моли свое единственное яйцо. Оно лежит недвижимо до тех пор, пока в яйце бабочки не появится маленькая гусеница. Тогда трогается в рост и яичко наездника, оно разбивается на добрую сотню зародышей, каждое из которых дает жизнь наезднику. У многих наездников Encyrtus (из надсемейства хальцид) одно яйцо может дать более тысячи зародышей. Яичко наездника Polygnotus minutus, отложенное в полость личинки злейшего врага зерновых культур — гессенской мушки, разбивается на 10–12 зародышей. Явление полиэмбрионии зарегистрировано у многих насекомых. Встречается оно и у человека: двойни, тройни однояйцевых близнецов — по существу тоже полиэмбриония.

«Чистота — залог здоровья». Кто не слышал еще с раннего детства это житейское правило? С грязных рук через пищу в кишечник попадает инфекция. На грязном теле появляются разные кожные заболевания. В грязном жилище царствуют микробы, которые вызывают тяжелые недуги. Соблюдают чистоту и насекомые. Стремление к чистоте тела у них заложено в инстинкте — памяти потомков, полученной по наследству. Посмотрите, как тщательно чистит своими лохматыми ножками муха свое тело.

...На стоянке экспедиции случайно опрокинули кружку и сладкий чай пролился на песок. В пустыне сухо, жарко, ярко светит солнце, от жажды страдает все живое. Вот почему не прошло и минуты, а на влажное место уже села муха-тахина. Как быстро муха обнаружила живительную влагу, стала жадно сосать мокрый песок. Ее брюшко, тонкое и поджарое, полнеет с каждой минутой. До того увлеклась муха, что не замечает направленного на нее фотоаппарата. А в его зеркале хорошо видны полосатое брюшко, длинные крепкие щетинки, покрывающие тело, коричневые выразительные глаза и короткие, по сильные крылья.

^{Муха-тахина чистит тело щеточками, расположенными на передних и задних ногах}

Наконец муха напилась и сразу же принялась за туалет. Прежде всего передними ногами усиленно почистила голову, протерла глаза, коротенькие усики. Потом вытянула свой длинный и мясистый хоботок с большой и сложно устроенной подушечкой на кончике и тщательно протерла его передними ногами. После этого принялась за тело. Тут пошли в ход задние ноги. Ими она протерла и грудь, и брюшко. Осторожно муха поглаживает ногами свои крылья — чудесный летательный аппарат, смахивая сверху и снизу пылинки. В заключение муха потирает друг о друга передние и задние ноги: щеточки тоже должны быть чистыми. Вот и закончен туалет. Повернулась и мгновенно исчезла в синем небе.

Все мухи покрыты волосками и щетинками, на которые цепляется масса разнообразных бактерий. На теле комнатных мух ученые нашли возбудителей почти всех заразных болезней человека. Тут оказались и палочки туберкулеза, и кокки гнойных ран, и возбудители холеры, брюшного тифа, и многие другие. Наверное, немало на поверхности тела мухи и микроорганизмов, опасных для них самих.

У многих ос и пчел на передних ногах расположены специальные щеточки для чистки главным образом усиков. Ими насекомые постоянно пользуются, периодически облизывая и очищая их от грязи ротовыми придатками. Щетка — непременная принадлежность муравья. В течение дня почти треть времени муравей занят тем, что чистит свое тело и прежде всего усики. А уж как они холят и вылизывают своих личинок и куколок! Да и не только их.

...В мокром лесу рыжим лесным муравьям трудно передвигаться. Капельки влаги оседают на голове, глазах, усиках. Отяжелевшие мокрые муравьи медленно ползут в муравейник и скрываются в его темных ходах. Но дождь был недолгим. Вскоре прорвались тучи, заголубело небо, лучи солнца глянули на землю и засверкали росинки на травах. Понемногу муравейник стал оживать. На его вершине снова закопошились муравьи. Но сейчас уже не увидеть ни строителей, ни охотников. Все заняты усиленным туалетом, тщательно чистят усики, разглаживают ногами щетинки на теле. Муравьи всегда следят за чистотой. Но после дождя занимаются туалетом особенно долго.

На самой вершине муравейника один муравей схватил другого за ногу и тащит его к входу. Муравью не нравится такое обращение, он сопротивляется и вырывается. Через некоторое время его схватывают другие муравьи и снова пытаются тащить. Но упрямое противодействие берет верх, муравья оставляют в покое. Потом вскоре около него опять собираются муравьи, наперебой гладят его усиками и начинают облизывать голову и грудь. Муравей поднимается на ногах, становится почти вертикально, возвышаясь среди окружающей его толпы. Но вот муравей окончательно оставлен в покое. Через некоторое время он исчезает в одном из входов. После этого я начинаю замечать всюду небольшие группы муравьев, и в центре каждой находится один избранный, которого тщательно облизывают. Внимания удостаиваются далеко не все. Почему — не знаю. Может быть, это какие-то особые муравьи?

Чистоплотны и тараканы. Стоит только понаблюдать, пишет о таракане известный энтомолог Д. Шарп в своей книге «Насекомые», какие только комические позы принимает он иногда, в особенности когда чистит лапки и усики; когда таракан занимается своим туалетом, то положительно напоминает кошку: вытягивает, насколько только может, голову в желаемом направлении и пропускает лапку или усик через рот, очищая его; или же чешет другие части тела шипами ног, переворачиваясь и изгибаясь самыми разнообразными и комическими способами в случае, если приходится достичь не легко доступную часть тела.

Крошечные, невзрачные насекомые, обитающие в почве, — колемболлы — снабжены своеобразной брюшной трубкой. Этой трубкой они старательно очищают свое тело. Сперва чистят ею усики, затем челюсти, ноги, а потом и остальное тело. Все кузнечики и сверчки отличаются странной привычкой постоянно облизывать свои лапки и усики. Видимо, чистота этих органов имеет для них особенное значение.

Растительные вши — тли обитают колониями на растениях. В их скоплении не всегда бывает чисто из-за того, что каждая тля высасывает невероятное количество соков растений и пропускает их через кишечник. Для защиты своего тела от жидких испражнений многие тли выделяют на своей поверхности воск. В таком водоотталкивающем костюме тлям не страшна грязь. Она не прилипает к ним. Кроме того, воск, по-видимому, препятствует излишнему испарению влаги из тела и высыханию. У большинства тлей существуют еще тщательно разработанные и строго выполняемые правила поведения, столь необходимые для жизни в обществе себе подобных. Прежде чем выбросить из заднепроходного отверстия капельку жидкости, если только ее не принимает благосклонно караулящий тут же муравей, тля высоко поднимает брюшко и стреляет прозрачным шариком, выпуская его будто снаряд из пушки.

Гусеницы некоторых бабочек, обитающие в почве или в почвенной подстилке, тщательно смазывают свое тело особым секретом. Такая мера предохраняет их тело от заражения микробами и, возможно, помогает пробираться среди частичек почвы.

А уж как следят за чистотой своего жилища пчелы, муравьи, осы и термиты! Всех погибших немедленно выносят и выбрасывают наружу или даже относят подальше от гнезда, чтобы не заразить членов своего общества. Мусор также немедленно удаляют наружу или сносят в особые кладовые. Муравьи-жнецы выносят шелуху, снятую с зерен, тотчас же наружу, а семена хранят в особых камерах в чистоте и порядке. В камерах муравья-древоточца всегда царит идеальная чистота. Продукт обмена — белый гуанин — они выбрасывают из кишечника только в отведенной для этой цеди камере.

Жилище общественных насекомых тщательно вентилируется. У муравья-древоточца так хитроумно устроены многочисленные камеры в отмершей древесине упавшего на землю ствола дерева или пня, что воздух постоянно входит в отверстия, расположенные внизу, и выходит через специальные отдушины вверху. Отличную вентиляцию помещения древоточца я не раз проверял, пуская облачко дыма возле пня с поселением древоточца.

Большое внимание уделяют чистоте воздуха в помещении трудолюбивые пчелы. Возле летка, поочередно сменяя друг друга, дежурят специальные «работницы». Быстро и почти бесшумно работая крыльями, они гонят воздух в свое жилище не хуже электрического вентилятора. Когда одного или нескольких вентиляторов у входа в улей оказывается недостаточно, тогда пчелы становятся правильными рядками на разной высоте улья. Подобные живые вентиляторы дежурят у входа в жилище шмелей и ос-шершней.

Муравьи хоронят своих погибших товарищей. Но не все. Рыжие лесные муравьи, строящие в лесу муравьиные кучи, выбрасывают трупы собратьев в места, куда сносят кухонные остатки, оболочки куколок и прочий хлам. Короче говоря, выбрасывают на свалку. Некоторые муравьи, особенно в местах перенаселенных, из тела погибших тщательно высасывают все ткани и выносят из гнезда только одну пустую оболочку. При этом искусство обработки трупов достигает большого совершенства. В тело погибшего впрыскивается желудочный сок; ткани растворяются и их высасывают муравьи.

Муравьи-бегунки тоже каннибалы и съедают трупы погибших, но остатки их прячут в гнезде, в особых, большей частью поверхностных камерах. Эти же камеры забивают остатками еды и прочими отходами.

Муравьи-жнецы обычно не беспокоятся о судьбе погибших. Они запросто выбрасывают их из муравейника, не удосуживаясь даже отнести трупы подальше от входа в свое жилище. Да и к чему! Возле гнезда жнецов всегда крутятся муравьи-бегунки. Они мгновенно хватают мертвого и утаскивают к себе. Бегунки — вообще любители трупов насекомых и возле гнезд жнецов с завидной аккуратностью выполняют роль санитаров.

...В муравейнике жнецов, расположенном у обрыва над рекой Чу, погибло очень много муравьев. От муравейника к обрыву тянулась нескончаемая похоронная процессия. Живые муравьи сбрасывали мертвых муравьев с обрыва. Был ли подобный ритуал случайным или так полагалось — прятать подальше трупы, коль поблизости не было муравьев-бегунков, трудно сказать. Вспоминая этот эпизод, я жалею, что не имел киноаппарата, чтобы его запечатлеть. К осени понизился уровень грунтовых вод, муравьи-жнецы сильно страдали от жажды и многие из них гибли.

Возле терпящего бедствие муравейника мы тотчас же организовали обильный водопой и подливали воду до самого вечера. Около поилок скопилось громадное количество страдающих от жажды жнецов. Утром, уезжая, мы оставили основательные запасы спасительной влаги в консервных банках.

Оригинально решают проблему санитарии своего жилища самые крупные и самые злые осы нашей страны — шершни. Они строят свое гнездо из пережеванной древесины в просторном дупле, оставляя внизу под ним свободное место. Все остатки еды, испражнения сидящих в ячейках личинок, а также погибшие осы падают вниз на дно дупла. Все это уничтожают специальные жуки-санитары, присутствие которых осы терпят, очевидно, испокон веков привыкнув к полезному сожительству.

Как уже говорилось, солнце — враг заразных болезней — первый друг насекомых, страдающих от грибков, бактерий и вирусов.

Как-то, рассматривая многочисленные и связанные друг с другом колонии маленького дернового муравья, я увидел, что большинство трудится над тем, что перетаскивает своих товарищей. Оказывается, носильщики сносили муравьев-мертвецов в специальные места — муравьиные кладбища. Они рельефно выделялись темными пятнами на светлой почве. В каких только позах тут не лежали погибшие муравьи! Среди горы трупов кое-где виднелись и крупные матки. Этот вид муравьев очень плодовит, и в каждой колонии содержится много яйцекладущих самок.

Сколько же тут на каждом кладбище мертвецов? По нашим подсчетам около 10 тыс.!

Муравьи часто страдают от различных заболеваний, которые вызывают грибки и бактерии. Какая-то заразная болезнь постигла и муравьев этого вида. На некоторых кладбищах заметны ссохшиеся белые комочки-личинки. Но их мало. Оказывается, в гнездах, которые постигло несчастье, почти нет личинок. Судя по всему, мор продолжается давно и все силы муравьев, здоровых и переболевших, направлены на очищение муравейников от погибших товарищей и перенесение их на муравьиные кладбища. В такой тяжкой обстановке не до воспитания потомства.

Трупы нельзя было бросать где попало. Это вызвало бы заражение всей территории и способствовало бы распространению заболевания. На кладбищах трупы под лучами солнца быстро стерилизуются и перестают быть опасными для окружающих.

Мор будет продолжаться, видимо, очень долго — до тех пор, пока в живых не останутся только переболевшие и невосприимчивые к болезни. Быть может, болезнь унесет почти всех муравьев и только немногие счастливцы продолжат существование колонии и через несколько лет восстановят былую численность. Позже удалось установить и возбудителя заболевания. Он оказался грибком.

Солнце — источник тепла. Только благодаря солнечным лучам растения образуют из неорганических веществ органические, за счет которых живет многообразный мир животных. Солнце — и первый помощник в борьбе с болезнетворными бактериями. Оно защищает насекомых от его невидимых врагов.

Насекомые по-разному относятся к солнцу. Многие из них деятельны на солнечном свету, и чем больше тепла и света, тем они энергичнее. Другие, наоборот, прячутся от лучей солнца, и активная жизнь их протекает в сумерках или ночами. Для первых солнце полезно — они хиреют без него, для вторых — вредно: оно убивает их своими лучами.

У насекомых, которые живут внутри растений, кишечник устроен особым образом. Правда, не у всех. Личинки галлиц, обитающие внутри галлов, никогда не испражняются в своем жилище, они лишены этой возможности, так как кишечник их закрыт. Как уже говорилось раньше, закрыт кишечник и у всех наездников, личинки которых обитают в теле своего хозяина. Личинки крошечного наездника Galis marikovskii обитают в коконах пауков тарантула и каракурта. Здесь они пожирают яйца, окукливаются и вылетают взрослыми насекомыми, проделав в оболочке кокона отверстие. Личинки в процессе своего развития проявляют неудержимый аппетит, но никогда не опорожняют свой кишечник, так как на испражнениях могут развиваться болезнетворные микробы.

Многие насекомые следят за чистотой своего жилища и всегда удаляют экскременты наружу. Выбрасывают их через входное отверстие гусеницы древесницы-въедливой и многие другие насекомые, обитающие в древесине. Никогда не испражняются в улье Пчелы. После зимовки в оттепель, покидая улей, они совершают вокруг него так называемый очистительный облет, освобождая свой кишечник от продуктов пищеварения. Не испражняются в жилище и муравьи, хотя многие укрепляют экскрементами земляные стенки галерей.

Вместе с тем немало насекомых, которые строят из своих испражнений чехлики, домики, убежища. Некоторые термиты делают свои галереи из кашицеобразной массы, выбрасываемой из кишечника.

Химическая защита

За многие миллионы лет развития органической жизни на Земле в постоянной борьбе за существование у насекомых выработались химические способы защиты: ядовитое тело, ядовитые железы, ядовитые органы и т. д. Они так же многообразны, как и насекомые.

Самый простой способ защиты от нападения — стать несъедобным, приобрести в составе своего тела такие вещества, которые сделали бы тело непригодным или даже ядовитым для хищников. Было замечено, что гусениц бабочек данаид, обитающих на острове Тринидад, не поедают многие птицы. Когда же исследовали этих бабочек, то оказалось, что в их теле содержатся сильные сердечные яды сложного состава — узарегенин и колотропагенин. Подобные сердечные яды широко распространены в растениях, например в ландыше, наперстянке; их используют испокон веков как в народной, так и в официальной медицине. Эти яды попадают в гусениц из растения, которым они питаются, и не выделяются из организма. Подобные же вещества обнаружены и в кузнечиках. Яды, поступающие с пищей, задерживаются в теле кузнечика. Так от врагов насекомых спасают растения, которые они употребляют в пищу. Но некоторые хищники все же привыкают питаться ядовитыми кузнечиками и бабочками.

У многих насекомых ядовитая кровь, а то и все тело, вне зависимости от растений, которыми они питаются. Легко узнать жуков-нарывников. Черноватые (иногда с синим отливом) голова, грудь, брюшко, красные или оранжевые надкрылья, разукрашенные черными полосами и пятнами, придают жукам характерную и яркую внешность. Надкрылья у нарывников мягкие, как и у всех остальных представителей семейства нарывников.

Жуки вялы, медлительны и только в самую жару оживляются. Они часами сидят на верхушках травянистых растений, чаще всего на полевых цветах, объедая нежные лепестки. Зачем им быстрота и проворство? Яркая внешность служит предупреждением. Жуки с легкостью выделяют капельки ядовитой крови из отверстий, расположенных между голенями и бедрами ног. Только неопытный птенец, впервые вылетевший из гнезда, клюнет яркого жука и потом долго и с ожесточением будет чистить о землю клюв, запачканный ядовитой кровью. Да иногда на жука, случайно попавшего в тенета, второпях нападет паук, но, быстро поняв ошибку и откусив паутинные нити, в которых запутался нарывник, сбросит его на землю. Никому не нужна такая добыча.

Впрочем, не обходится без исключений. Поговаривают, что нарывников уничтожают быстрые, прожорливые фаланги, не прочь ими полакомиться стойкий ко всем ядам ушастый пустынный ежик. Может быть, поэтому собираются нарывники на ночь кучкой, часто состоящей из разных видов, на самых верхушках трав или кустарников. Здесь ночью безопасно, а утром после прохладной ночи можно скорее обогреться на солнышке.

Нарывников, относящихся к роду Mylabris, в Советском Союзе свыше ста видов. Больше всего их на юге, в пустынях Средней Азии и Казахстана. Весною, когда пустыня на короткое время одевается ковром цветов, на лепестках мака особенно много нарывников, встречаются они и на других растениях.

«Алла-гулек» — несчастье, напасть. Так называют нарывников казахи-скотоводы и гонят скот стороной от тех мест, где много этих жуков. Верблюд и лошадь, случайно проглотив с травой жука, заболевают сильным воспалением кишечника и нередко гибнут. Достаточно этого жука растереть на коже, как вскочит водянистый волдырь. Не едят нарывников и хищные насекомые.

Некоторые насекомые, обладающие ядовитой и едкой кровью, в случае опасности устраивают добровольное кровопускание. Личинки американских пилильщиков из рода Cimbex выбрызгивают струйки крови через специальные отверстия, расположенные над дыхальцами. Эти отверстия снабжены особыми мышцами и в случае надобности закрываются или открываются. Выбрызгивают кровь через отверстия в сочленениях между бедром и вертлугом и некоторые саранчовые, обитающие в Анголе.

Кому не приходилось брать в руки красивых жуков, прозванных народом божьими коровками? Испуганный неожиданным пленением, жук тотчас же выделяет из сочленений ног множество капелек ярко-желтой и довольно сильно пахнущей крови. Запах ее и вкус обусловлены присутствием хиненона. Это вещество сам по себе не ядовито, но является как бы индикатором ядовитости. Насекомые, подражающие коровкам, также пахнут хиненоном. Таким образом, они обманывают врагов с помощью запаха.

Очевидно, в какой-то мере кровь коровок бактерицидна, так как ее применяют в народе для лечения кариозных зубов.

^{Личинка тополевого жука-листоеда выделила из сосочков на члениках тела капельки ядовитой крови}

Более совершенны в этом защитном кровопускании личинки тополевого и осинового листоедов, широко распространенных в нашей стране. Временами личинки сильно вредят деревьям. Никто не желает употреблять их в пищу. Птицы не обращают на них внимания. А если молодая неопытная птица и попробует, то личинка моментально покрывается многочисленными капельками неприятно пахнущей ядовитой жидкости. Замечательно то, что как только опасность минует, личинка тотчас же втягивает обратно выделенные ею капельки крови. Многие насекомые приспособились выделять жидкости, обладающие неприятным запахом, из специальных желез. Кто пожелает есть вонючую пищу?

Крошечный муравей Tapinoma erraticum, за частые переселения прозванный блуждающим, безнаказанно ползает среди больших муравьев и не боится их. А в случае опасности он выделяет из анальных желез неприятно пахнущую жидкость. Неприятным запахом обладают и многие другие муравьи. Так, один из африканских муравьев испускает такой сильный и неприятный запах, что его можно уловить за несколько метров и у особо чувствительных людей он вызывает сильную тошноту.

В Южной Америке пестрые дневные бабочки-геликониды обладают очень неприятным запахом. Птицы их не едят. Таким бабочкам подражают некоторые бабочки из семейства белянок. В случае опасности выделяют капельку густой и неприятно пахнущей жидкости бабочки-пестрянки и, в частности, пестрянка Zygaena filipendulae. Она имеет яркую окраску, как бы предупреждая о своих свойствах.

Очень неприятно пахнет жидкость, выделяемая в случае опасности из сочленений ног хищной мухой — шершневидным ктырем.

...Ранней весной в пустыне воздух звенит от песен жаворонков и, хотя ночью холодно — замерзает вода, днем греет солнце. С каждым часом зеленеет земля, расцветают красные маки. Величайшее оживление царит среди насекомых. Всюду ползают муравьи, короткими перебежками мечутся пауки, в воздухе жужжат пчелы. И среди всего этого разноликого мира насекомых степенно шествуют большие черные жуки-медляки.

^{Жук-медляк застыл в позе угрозы}

Попробуйте прикоснуться к такому жуку. Он не станет убегать, он никого не боится. Наоборот, остановится, поднимется на длинных ногах, высоко задерет туловище, примет очень забавную позу, нацелится вверх.

Не вздумайте брать жука руками. На кончике его брюшка уже висит капелька неприятно пахнущей жидкости. Уверенный в своей недосягаемости, он медлителен и спокоен. Но если жука основательно потревожить, показать ему, что вас нисколько не испугала вонь, он начинает торопиться, бестолково переступая ногами.

Тело медляка покрыто твердым панцирем, надкрылья срослись посередине, образовали прочную покрышку, а крылья исчезли. Жук находится в прочном футляре, который предохраняет его от высыхания в жарком климате пустыни. Многие жуки-чернотелки, в частности чернотелка-толстяк, не имеют вонючей жидкости, но в случае опасности также поднимают кверху туловище. Не верьте им. Они — обманщики и подражают своим вонючим родственникам.

Красивая ярко-зеленая, с золотыми глазами и крыльями в мелкой ажурной сеточке жилок, обыкновенная златоглазка, если ее взять в руки, что и делают часто доверчивые дети, издает неприятный запах. Пахучее вещество выделяется из кожных желез по бокам переднегруди.

Наиболее интересны в этом отношении клопы. Почти все они обладают разнообразными железами, выделяющими жидкость с неприятным запахом. Клопы-щитники выпускают жидкость через два отверстия на нижней поверхности груди, позади и возле тазиков средних ног. Давний спутник человека постельный клоп обладает такими же железами, но их протоки открываются наружу на первых трех брюшных сегментах. Пахучие вещества наземных клопов семейств щитников, ромбовиков, слепняков и красноклопов вырабатываются у всех одинаково: у личинок — брюшными, у взрослых — заднегрудными железами. Личинки некоторых клопов-ромбиков в случае опасности смачивают секретом пахучих желез свою спинку. Секрет быстро испаряется, и насекомое как бы окружает себя защитным облачком.

Для всех насекомых секрет желез клопов оказывается контактным ядом, он высоко токсичен и вызывает паралич, а в больших дозах — и смерть. Его химические свойства таковы, что он быстро распространяется по поверхности кутикулы и проникает сквозь нее в организм. Как же сами клопы выносят такой яд? Оказывается, они защищены от него специальным цементным слоем кутикулы и особыми специализированными грибовидными ворсинками, окружающими дыхальца. На муравьев секрет действует отпугивающе.

...Большой лесной зеленый клоп сидит на травинке, греется на солнышке. Осторожно переношу его на муравейник. На клопа моментально нападают муравьи. Но через несколько секунд атакующие поспешно разбегаются. Клоп выделил вонючую жидкость. Охотники толпятся на почтительном расстоянии. Теперь клопу нечего бояться. Не спеша, он переворачивается со спины на ноги и степенно, как бы сознавая свою неуязвимость, ползет вниз. Но по мере того как улетучивается пахучая жидкость, кольцо муравьев вокруг клопа суживается, а некоторые из них, набравшись храбрости, подскакивают поближе. Каждый атакующий пускает струйку кислоты. Одна, две, три струйки... Клоп уже не шествует важно, его ноги лихорадочно вздрагивают, движения становятся беспорядочными, усики дрожат. Еще несколько выстрелов кислотой — и клоп побежден, упал на бок и скрючился.

В этом отношении с клопами сходны и многие другие насекомые. Личинку ивового древоточца называют в простонародье ночной козлиной бабочкой из-за сильного запаха, очень напоминающего запах козла. Этот запах, как утверждает один энтомолог, хорошо чувствуется даже несколько лет спустя, если подойти к иве, в древесине которой жила такая гусеница.

Жужелицы выделяют неприятно пахнущую жидкость из двух гроздевидных желез, окруженных мощной мышечной оболочкой. Открываются железы возле анального отверстия. Впрочем, крупная и красиво окрашенная в фиолетово-зеленые тона с бронзовым отливом жужелица-красотел, знаменитая тем, что истребляет великое множество гусениц, вредящих садам и лесам, выделяет защитную жидкость, которая приятно пахнет, напоминая запах дорогого табака.

Бабочки данаиды выделяют зловонную жидкость на жилках крыльев, на усиках и сочленениях ног. У бабочки пестрянки из рода Zygaena, когда она защищается от врага, на лицевой части головы выделяется резко пахнущая жидкость. При попадании в кровь человека эта жидкость вызывает очень бурную реакцию. Если же капельку этой жидкости нанести на царапину кожи, то на шестой минуте человек бледнеет, потеет, появляется ощущение удушья, пульс учащается и достигает 120–130 ударов в минуту. Через час признаки отравления проходят.

У некоторых насекомых выделяемая защитная жидкость пахнет слабо или даже не имеет запаха (впрочем, может быть так реагирует только наше обоняние?), но зато отличается сильной ядовитостью или обжигающими свойствами. У гусеницы бабочки-капустницы ядовитая железа расположена на нижней поверхности тела, между головой и первым сегментом. Защищаясь, гусеница отрыгивает зеленую кашицу изо рта, к которой примешивает и выделения ядовитой железы. Когда эту гусеницу собирают руками с капусты, желая сберечь урожай, то на коже рук возникает сильное раздражение.

Некоторые термиты способны выделять такие едкие жидкости, которые действуют не только на металл, но даже на стекло. Термиты, обитающие в Африке, защищаясь от муравьев, обливают их жидкостью, от которой противники немедленно погибают. Эта жидкость выбрызгивается из органа, подобного шприцу и расположенному между челюстями. Некоторые термиты выделяют жидкость, которая, попадая на кожу человека, вызывает кровоточащие ранки. У термитов Nasutitermes kostalio вся голова превращена в особый ретортовидный орган. Он содержит вещество, отпугивающее муравьев. Эффект действия этого вещества очень высокий. Выделяют его термиты в большом количестве. Железа, вырабатывающая этот секрет, занимает не только значительную часть полости головы, но и большую часть груди и брюшка. По существу почти все тело термита превращается в противомуравьиное оружие.

Крошечный жук-стафилин Paederus fuscipes, обитающий в Югославии, вызывает на коже человека токсический дерматит. Случаи заболевания от этого жука довольно часты.

Оригинально поступает обитающая в Египте, Судане и Юго-Западной Азии кобылка Poecilocerus bufonius. При опасности она изгибается дугообразно и из желез, расположенных на брюшке, выделяет липкую жидкость. Стекая на дыхальца второго сегмента, жидкость вспенивается и покрывает обороняющуюся кобылку.

Даже знаменитые имитаторы палочники способны защищаться едкими веществами. Есть палочники, которые выделяют жидкость из ямок, расположенных позади поперечной линии переднегруди, перед основанием передних ног. Эта жидкость вызывает на коже человека ожог, а попав в глаза способна даже вызвать слепоту.

Как-то в бору вблизи Томска на совершенно сухой земле я нашел водного клопа-гребляка. Он беспомощно барахтался на земле, не в силах подняться в воздух. Клопы-гребляки часто совершают дальние переселения из водоема в водоем по воздуху. Но ловкие в воде, они, попав на землю, беспомощны. Сколько времени клоп лежал на земле, трудно сказать. Когда же я взял его в руки, он неожиданно пустил белую жидкость, которая просочилась у него между головой и переднеспинкой и повисла двумя капельками над глазами по бокам головы. Получилось так, как будто у клопа — два белых сверкающих глаза. Внезапное преображение произвело на меня неожиданное впечатление. Я инстинктивно отдернул руку и сбросил неудачливого путешественника на землю. Наверное, эта жидкость была ядовитой.

Интересное сообщение опубликовано в журнале «Химия и жизнь», №11 за 1966 г. Ученые Гейдельбергского университета обнаружили, что водный жук Dytiscus marginalis выделяет из двух желез, расположенных в груди, похожую на молоко жидкость. Она содержит около 10% кортексона — гормона млекопитающих (11-дезоксикортикостерон). Всего в грудных железах жука находится столько этого гормона, сколько его содержится в 1300 коровах. В организме млекопитающих кортексон регулирует процессы водносолевого обмена и, в частности, поддерживает соотношение ионов калия и натрия. У водяных жуков он не имеет никакого отношения к обмену веществ и выполняет исключительно роль химической обороны от главных врагов — крупных рыб. У рыбы, пожелавшей полакомиться жуком, это вещество вызывает немедленный шок, и в течение нескольких минут она находится в оцепенении. В это время жук успевает благополучно выбраться из пасти хищника на свободу. В том случае, если ему не удается ускользнуть от опасности, полученный рыбой урок остается надолго в памяти и в конечном счете сохраняет жизнь оставшимся в живых собратьям.

Защитные выделения иногда могут не иметь запаха и не быть ядовитыми, а представлять собою просто механическую защиту от врагов. Уже упоминавшиеся защитные восковые выделения, которыми покрывают себя многие тли, цикадки, червецы и щитовки, предохраняют их и от заражения наездниками, и от поедания хищными насекомыми.

Еще более совершенный способ защиты — выбрызгивание ядовитой жидкости на расстояние, стрельба ею в самого врага. Таких снайперов немало. У палочника Anisomorpha buprestoides в грудном отделе находится пара удлиненных мешковидных желез. Они открываются сразу сзади головы. Железы вырабатывают жидкость, обладающую слезоточивым действием. Палочник выбрызгивает ее струйкой на расстояние почти полуметра при приближении врага. Эта жидкость отпугивает муравьев, хищных жуков, грызунов, птиц. Но совершенство так редко! Палочников, несмотря на их слезоточивый яд, успешно поедают опоссумы.

Выбрызгивает кровь из отверстий по бокам груди один из африканских сверчков. Его очень боятся местные жители, считая сильно ядовитым. Южноафриканский кузнечик выбрызгивает жидкость, которая на коже человека вызывает язву. Она не заживает несколько месяцев.

Тараканы, число видов и разнообразие которых в тропических странах велико, также обладают чудодейственными выбрызгивателями. Таракан Diplotera punctata через вторую пару брюшных дыхалец выбрызгивает ядовитую жидкость. Она состоит из смеси парабензохинона и его производных. Таракан экономен: пользуется своим химическим оружием только с той стороны туловища, с которой находится враг. Но эта жидкость на пауков и богомолов не оказывает желаемого действия. Таракан Pelmatosilfa coreacea выбрызгивает жидкость из специального мешочка, расположенного на брюшке. Она хорошо защищает таракана от муравьев, но недействительна против ящериц.

Потревоженная бабочка-медведица показывает глазчатые пятна и одновременно выбрасывает токсический секрет из желез, расположенных на брюшке. Гусеница Megalopigidae вооружена аппаратом, разбрызгивающим муравьиную кислоту. Обычно выбрасывание ядовитого секрета из желез происходит благодаря сокращению мышечной оболочки, одевающей железу. Железы располагаются в самых различных участках тела, что говорит о независимости их развития даже у родственных насекомых.

Некоторые уховертки не напрасно грозятся своими слабенькими клешнями, которыми они демонстративно размахивают, задрав кверху брюшко. Одна из уховерток, как показали исследования английского ученого Б. Эйзнера, изгибая брюшко, направляет клешни к врагу и хватает его; при этом из желез, открывающихся на брюшке, выбрызгивается ядовитый секрет, который точно попадает в то место, за которое ухватились клешни. Уховертка способна выстрелить из своего оружия подряд четыре — шесть раз. При этом количество секрета постепенно уменьшается, а полное восстановление содержимого железы происходит только на пятый день. Оружие уховертки позволяет ей успешно защищаться от муравьев, богомолов, мышей, птиц и многих других врагов.

У термитов-солдат, относящихся к подсемейству Nasutitermitinae, крепкие челюсти отсутствуют. Вместо этого есть лобная железа, секрет которой выбрызгивается через клювовидный вырост. Во время походов солдаты располагаются по бокам колонны, направив свои клювики наружу. В случае опасности или нападения на термитов муравьев, их врагов и конкурентов на жизненной арене, клювовидные солдаты выбрасывают из своих мортир струйки клейкой и ядовитой жидкости. Она сковывает движения муравьев и отравляет их. Число солдат у этих термитов достигает иногда половины всех жителей термитника (обычно 5–20%).

Обладают защитными спринцовками и жуки. Жук-чернотелка Eleodes hispilabris защищается от рыжего лесного муравья, выбрызгивая из конца брюшка секрет специальных желез. Попав на противника, секрет вызывает нарушение координации движений. Жук-чернотелка, обитающий в Аризоне (он принадлежит к тому же роду), также принимает характерную позу, приподняв брюшко и выбрызгивая струю едкой и сильно пахнущей жидкости. Но жабы и некоторые грызуны приспособились охотиться на этого жука: они захватывают его спереди, чтобы не подвергнуться действию яда.

В Туркмении обитает жужелица с серповидно изогнутыми острыми челюстями. При опасности она выпрыскивает из анального отверстия струю едкой жидкости, ослепляющей преследователя. В жарком климате пустыни жужелице приходится прятаться на день в норы грызунов и ящериц, для устрашения которых и предназначена эта химическая защита. Два вида относящихся к одному роду жуков, при тревоге, ловко прицеливаясь, обрызгивают врага ядовитой жидкостью, которая губительно действует не только на членистоногих, но обжигает кожу позвоночных животных. Некоторые жужелицы выбрызгивают защитный секрет на расстояние до 20 см. Действующее начало этой жидкости — муравьиная кислота. У некоторых жужелиц действующими веществами выбрызгиваемых жидкостей являются хиноны.

Клопы не только выделяют пахучие и едкие вещества, но некоторые способны их разбрызгивать. Так поступают нимфы некоторых клопов. Они выбрызгивают секрет из спинных желез на расстояние в несколько сантиметров.

^{Рыжий лесной муравей выбрызгивает из брюшка струйку муравьиной кислоты}

Кто бывал в лесу и присматривался к жизни самых неугомонных лесных жителей — рыжих лесных муравьев, строящих большие муравейники, тот видел, как эти насекомые защищают струйками жидкости свое жилище от посягательства неприятелей, в том числе и от человека. Прежде чем пустить в ход свое оружие, муравей принимает позу боевой готовности: приподнимается на ногах, вытягивает вперед между ногами брюшко, нацеливается им на врага. У некоторых муравьев кислоты очень мало, тогда как другие — видимо, воины и добытчики провианта — кислоту выпускают струйками на расстояние до полуметра. Иногда, собравшись вместе, такие защитники устраивают сплошной заслон из летящих со всех сторон струек кислоты.

...Года два назад на склоне горы произошел пожар и погубил много леса. Большой и, видимо, очень старый муравейник как раз находился под обгорелой елкой с изувеченными черными ветвями. Как уцелел этот муравейник от пожара и почему остались целыми другие муравейники на склоне горы и пережили несчастье, постигшее лес? Не могли ли муравьи защитить свое жилище от огня? В лесах пожары нередки, и муравьи — давние лесные жители — за тысячелетия могли выработать действенные меры против этого бедствия.

Проверить догадку было легко. Вершину муравейника из сухих еловых хвоинок слегка растормошили и поднесли к ней горящую спичку. Огонек захватил одну, другую хвоинки, загорелся небольшим пламенем и медленно стал увеличиваться. Струйки дыма поползли по склону холмика муравьиного домика.

Не прошло и полминуты, как в муравейнике наступило величайшее оживление и весь холмик мгновенно покрылся муравьями. Кажется, все население высыпало наверх по какому-то неуловимому сигналу тревоги. В страшной тревоге они заметались во все стороны и замахали дрожащими усиками. Вот уже толпы муравьев окружили очаг пожара. Один за другим к самому огню подбегают смельчаки и, изогнув кпереди брюшко, брызжут на пламя струйками муравьиной кислоты. Пример смельчаков действует на окружающих — струйки летят одна за другой. Наиболее ретивые, подбежав слишком близко к огню и брызнув кислотой, тут же падают, обожженные пламенем. Вскоре вокруг огня вырастают горки трупов, но новые легионы пожарников все подбегают и мечутся около пламени. Постепенно огонь уменьшается, один за другим гаснут огоньки, дымок редеет и исчезает.

Пожар потушен, но возбуждение все еще не проходит. Муравьи сбрасывают вниз обгорелые и пахнущие дымом хвоинки, растаскивают трупы погибших. Многие пострадавшие от дыма постепенно оживают и, качаясь на слабых ногах, отползают в сторону.

Может быть, не все семьи муравьев умеют тушить пожар. Один эксперимент — не доказательство, его надо проверить. Но во втором и третьем муравейниках повторяется такая же картина всеобщего возбуждения самоотверженных пожарников...

Самым удивительным химическим оружием обладают жуки-бомбардиры. Представителей этого рода немного, и обитают они в южных странах. Один жук-бомбардир живет в СССР, на юге Приморского края. В народе, да и среди мало осведомленных специалистов существует представление, что жуки-бомбардиры стреляют из анального отверстия облачками газа и что каждый выстрел сопровождается отчетливо слышимым взрывом. В действительности жук выделяет жидкость, которая на воздухе благодаря своей летучести мгновенно, с легким взрывом превращается в облачко синеватого или беловатого пара. Жук может сделать 8–10 выстрелов подряд, после чего требуется отдых для восстановления боевых запасов. Впрочем, среди бомбардиров есть рекордсмены и по количеству выстрелов: жук Brachinus ballistarius делает более 20 выстрелов подряд! Подопытные насекомые, которых обстреливал этот вояка, — муравьи, жуки, пауки разбегались во все стороны в величайшей панике, а у тех, кто был менее расторопен и неосторожно подставил себя под обстрел, появлялись признаки сильного отравления.

Выделения жуков-бомбардиров кислые, едкие, окрашивают кожу человека в ржаво-красный цвет. Крупного южноафриканского бомбардира Brachinus orepitans размером 1 см можно брать только в рукавицах, иначе его выделения сильно обожгут и надолго окрасят кожу. Вещество, выбрасываемое бомбардирами, очень летуче и, попав на шарик термометра, так быстро испаряется, что понижает его температуру на несколько градусов.

Не так давно был раскрыт секрет механизма действия оригинального оружия бомбардиров. Оказывается, в конце брюшка жука находятся две железы. Они сообщаются между собой. В одной железе содержится 10% гидрохинона и 25% перекиси водорода, в другой — фермент каталаза, которая разлагает перекись водорода на кислород и воду, и фермент пероксидаза, окисляющая гидрохинон. В распыленном виде хиноны выталкиваются наружу из специальной камеры, запираемой особым мускульным клапаном.

Ученым удалось установить, что каждый миллиграмм чудодейственной жидкости, выпускаемой бомбардирами, выделяет около 0,22 кал., а температура жидкости достигает 100°С.

От врагов более всего достается голым гусеницам. Их в большом количестве поедают птицы. Поэтому гусеницам приходится прятаться в укромные места. Гусеницы, живущие открыто на растениях, покрыты волосками. У некоторых они длинные, колючие. Таких гусениц птицы не едят, разве только кукушки. Но есть гусеницы, у которых волоски ядовиты. Попадая на слизистые оболочки иди в дыхательные пути, они способны вызвать очень тяжело протекающие воспаления. Небезопасно бродить по лесу, в котором происходит массовое размножение непарного шелкопряда. Обломки волосков гусениц, попадая в дыхательные пути, могут вызвать раздражение. Гусеницы некоторых бабочек-сатурний покрыты очень ломкими волосками, связанными каждый с крохотными ядовитыми железками. Обломанная щетинка или волосок, впиваясь в тело врага, инъецирует яд. Это защитное приспособление направлено против ящериц и птиц. Острые, ломкие ядоносные шипики, вызывающие жжение при прикосновении, имеют гусеницы сабины седловидной и дубовой зуклеи.

Не у всех гусениц волоски ядовиты. У многих они служат отличной защитой от резких колебаний температуры и выполняют роль меха. Таковы мохнатые гусеницы бабочек-медведиц. Их так и назвали за то, что благодаря длинным волоскам они похожи на медвежонка.

Ядовитые выделения и аппараты со спринцовками по сложности строения уступают специализированным ядовитым аппаратам, снабженным особой иголочкой — жалом, предназначенным для впрыскивания яда в тело врага. Такие аппараты имеют пчелы, осы и муравьи. У муравьев жало служит не только для обороны, но и для нападения на добычу и ее отравление. Крошечные дерновые муравьи, нападая на большую добычу, колют ее своими кинжальчиками, инъецируя яд. Впрочем, они отлично используют жало и для того, чтобы прогнать нежелательного посетителя, расположившегося возле их жилища, или обратить в бегство животное, напавшее на их общину.

...Солнце клонилось к горизонту. Мы съехали с дороги и забрались в пологий распадок. По его дну весело журчал ручеек. Но в распадке основательно попаслись овцы. К счастью, здесь нашелся совсем нетронутый уголок — небольшой уютный и зеленый мыс, который огибал ручей.

Все быстро принялись за дело — расстелили тент, начали готовить еду. На вот у одного зачесались ноги, другой засунул руку за пазуху, а на тент сразу же заползло несколько десятков неторопливых дерновых муравьев. Только тогда я догадался посмотреть под ноги: земля на мыске была слегка влажна, трава сочная — чем не райское место для этого муравья-малютки! Почва, казалось, кишела ими, и всюду виднелись комочки земли, вынесенные наружу. Здесь испокон веков располагалась громадная колония муравьев. Это была их обитель, недоступная другим насекомым, да, пожалуй, и всем другим животным.

Атаки муравьев становились все настойчивей. Наверное, и овцы не случайно обошли стороной зеленый мысок. Пришлось, наспех забросив вещи в машину, искать другой распадок...

Муравьи, у которых ядоносное жало атрофировалось, тем не менее имеют ядовитые железы. Муравьи подсемейства Formicinae часто ими пользуются, изливая яд на ранку, нанесенную противнику (или добыче) челюстями.

Некоторые муравьи обладают особенно сильным ядом. Таков знаменитый огненный муравей, от ужаления которого на теле вскакивает зудящий волдырь. Этот муравей проник из Аргентины в Северную Америку и ныне медленно, но верно завоевывает новые территории на этом материке, несмотря на меры, предпринимаемые местными жителями.

Яд многих ос, парализующих насекомых или пауков, в какой-то степени специализирован и, действуя на избранную добычу, почти безвреден для разных позвоночных животных. Но общественные осы, защищая свое гнездо, нападают с большим остервенением и жалят больно. Особенно больно жалит крупная общественная оса шершень. Обыкновенная оса, делающая свои гнезда-соты из бумагоподобной массы и часто селящаяся возле человека, прежде чем напасть на нарушителя покоя, несколько раз пикирует на него, ударяя его лбом и как бы предупреждая о возможности применения ядовитого аппарата.

В Новой Гвинее зарегистрировано несколько смертельных случаев при массовом нападении ос рода Vespa. Отравление сопровождается отеком кожи, капиллярным поражением почек и появлением крови в моче. По всей вероятности, токсин ос избирательно действует на почки.

Медоносная пчела жалит только возле своего улья. Она нападает и на человека, если он раздражает насекомых неприятным запахом, например запахом пота. Раздраженные пчелы, напавшие на вспотевшего человека, могут зажалить его до смерти. Известен случай, когда пчеловод, напившийся пьяным, заснул возле улья и был насмерть зажален пчелами.

Иногда от массового нападения пчел гибнут лошади. Есть люди, особо восприимчивые к яду пчел. Человек может умереть от ужаления одной пчелы. Впрочем, даже у людей с нормальной восприимчивостью смерть может наступить от ужаления одной осы или пчелы в гортань, когда она попадет в ротовую полость с водой во время питья. Пострадавший гибнет от быстрого отека гортани и удушья. Умело и вовремя сделанная трахеотомия может спасти пострадавшего.

Пчелы беспощадно расправляются со всеми нежелательными или случайными посетителями их улья, хотя вне его они относятся к насекомым терпимо и, собирая нектар и пыльцу на цветках, не ссорятся с самыми разнообразными мухами, бабочками и с дикими соплеменницами-пчелами.

Применяя ядовитый аппарат, пчела отрывает его и оставляет в теле жертвы, а сама гибнет. Оторванный жалящий аппарат содержит не только ядовитые железы и ядовитый пузырек — вместилище яда, но даже последний ганглий брюшной нервной цепочки. Благодаря импульсам ганглия ядовитый аппарат вне тела своего хозяина продолжает автоматически сокращаться, выделяя в тело жертвы яд. Автоматика этого отлично отработанного природой инструмента так совершенна, что жало, даже насильственно вырванное из пчелы и положенное на кожу человека, вонзается в нее.

Ядовитые аппараты жалящих перепончатокрылых хорошо изучены, особенно у медоносной пчелы, яд которой приспособлен для обороны против млекопитающих. Удивительного в этом ничего нет, так как улья пчел издавна разоряли многие звери — медведи, обезьяны, медоеды — и, конечно, человек. Ныне пчелиный яд не без успеха используют в медицине для лечения ряда заболеваний.

Яд осы-филанта, или «пчелиного волка», истребляющего тружениц-пчел, гораздо слабее действует на человека, нежели яд медоносной пчелы.

Сами по себе ядовитые аппараты, ядовитые выделения, пахучие железы, ядоносные волоски — еще не защита от врагов. Какой в них смысл, если на теле нет соответствующего опознавательного знака, свидетельствующего о его несъедобности или защищенности. Все насекомые, которых природа одарила защитными приспособлениями, хорошо различимы и ярко окрашены. Эта окраска составлена по принципу контрастности цветов, широко применяемому и в живописи: красный цвет сочетается с черным или белым, желтый — с черным, красно-оранжевый — с черным, синий — с желтым и т. д. Яркие полосы и пятна хорошо заметны, так как окружены контрастирующей каемкой. Ядовитые и вонючие насекомые держатся открыто, не скрываясь, обычно садятся на самые верхушки растений, посещают большие светлые цветы, медлительны, степенны, неповоротливы. Им ни к чему суетливость, осторожность, скрытность, они не умеют затаиваться, спокойны, уверены в своей неприкосновенности. Кроме того, для усиления эффекта предупреждающей окраски они нередко объединяются в скопления. Так заметней еще издали.

Собираются на ночь целыми обществами ядовитые бабочки данаиды и геликониды, выбирая для отдыха оголенные ветки деревьев, на которых они хорошо заметны. Некоторые ярко окрашенные геликониды собираются не только на ночь, но также для дневного группового отдыха и во время пасмурной погоды. Гусеницы бабочек рода Isognatus с красной головой и черно-белыми полосками по телу собираются сомкнутыми рядками тесно друг к другу, голова к голове. Скапливаются вместе и клопы-щитники, черные гусеницы павлиньего глаза и яркие пилильщики.

...Низкие кустики молочая гнутся под тяжестью больших гусениц бражника. Какие они яркие! Голова и рог на конце тела красные, а по оливковому фону тела — два ряда крупных светлых пятен. И каждое пятно оторочено черной каймой. Так заметней.

Конец весны. Пустыня почти выгорела, и среди земли кустики молочая с гусеницами в вызывающе яркой одежде издалека привлекают внимание. Они такие крупные и красивые, будто привыкли быть всегда на виду и не прячутся. Им некого бояться. Никто не трогает ядовитую гусеницу. Для этого она и предупреждает всех яркой окраской...

В последние десятилетия после увлечения различными лекарствами, изготавливаемыми из неорганических химических соединений, фармакологи обратили свои взоры на яды органического происхождения. Все шире и глубже исследуют и яды, содержащиеся в теле насекомых.

Некоторые из них, например яд пчел и жуков-нарывников кантаридин, уже прочно вошли в обиход официальной медицины, другие — усиленно испытывают, и и скором времени они займут почетное место среди средств для лечения недугов, третьи — ожидают своей очереди, и, возможно, среди них окажутся чудодейственные препараты.

В мире сейчас известно около 50 тыс. видов насекомых, вырабатывающих яды. В будущем это количество, наверное, увеличится в несколько раз. Но изучено ныне только около 60 ядовитых соединений. Эта цифра говорит о том, как много работы предстоит биохимикам в изучении ядовитых насекомых. Сейчас получены в кристаллическом виде и изучены новые вещества, ранее неизвестные науке, такие, как иридомирмецин, изоиридомирмецин, иридодиал, дендролизин из ядов муравьев, педерин из яда жуков-стафилинов.

Многие яды насекомых, по-видимому, обладают общими свойствами с ядами змей.

...Меня терзает загадка. Какие цветы пахнут мышами? Много лет назад во Владивостоке зоолог Емельянов, всю жизнь посвятивший изучению змей Уссурийского края, как-то показал мне небольшую стеклянную баночку, заполненную мелкими желтоватыми кристаллами. Это был яд щитомордника. Он тоже очень сильно пахнет мышами. Ученый собирал его для лечебных целей. В то время, в 1934 г., использование змеиного яда для лечения недугов человека только начиналось. Сейчас его широко применяют в медицине.

Но мыши или щитомордники тут не при чем. Пахнут, наверное, какие-то цветы. Их на зеленых холмах в предгорьях Заилийского Алатау необычайно много. После нескольких засушливых лет весна 1966 г. выдалась прохладной и дождливой, но южное солнце пробудило жизнь. Цветы везде — буйство цветов. Склоны холмов багровые от маков, желтые от караганы, лиловые от эспарцета. И еще разные цветы маленькие и большие, яркие и малозаметные. У каждого свой запах, большей частью тонкий, нежный, бодрящий, даже благородный, кроме неприятного мышиного. Множество запахов сливается в чудесную симфонию аромата весны, степного раздолья, ликующей природы, извечной красоты земли. И вдруг снова струя странного тяжелого запаха ударяет в голову.

Я хожу, ищу, присматриваюсь. Непременно хочу разгадать тайну.

Предо мною в ложбинке между холмами, среди буйной зелени, колышутся широкие листья щавеля. Они обвешаны изящными жуками. Они, как игрушки, брелоки, сине-зеленые с двумя оранжевыми полосками, с отблеском дорогого металла. Это ядовитые шпанки Lytta vesicatoria, издающие неприятный запах. Здесь их брачное скопление.

Шпанки медлительны, неторопливы. Кого им, обладателям яда, бояться? Их не тронут ни зверь, ни птица. Они очень заняты. Усердно гложут листья, весь щавель изгрызли и покрыли черными точками испражнений. Некоторые иногда лениво поднимают надкрылья и неуклюже перелетают на несколько метров. Кто насытится щавелем, улетает, набрав высоту, класть яички.

Пройдет две-три недели — и жуки погибнут, а многочисленные личинки бросятся на поиски гнезд пчел. Вон их сколько трудится на цветах!

Жуки — отличный объект для фотографии. Но через полчаса я чувствую, что у меня тяжелеет голова, стучит в висках, тошнит. Надо скорее кончать съемку и выбираться из удушливой атмосферы.

Может быть, придет время и ученые найдут что-нибудь общее между запахом мыши, жуков-шпанок и ядом щитомордника. Сейчас же я больше не в силах перенести отвратительный запах и спешу уйти подальше в заросли зелени и цветов...

Итальянский ученый Марио-Паван в статье о биохимии ядов насекомых в 1958 г. писал, что яды, выделяемые муравьями, найдены в растениях. Многие вещества, например муравьиная кислота и другие яды муравьев, а также ядовитые соединения с хиноновым рядом, найдены у некоторых насекомых, пауков, многоножек. Они служат главным образом для защиты и нападения. Такие яды насекомых, как гистид, гистамин, 5-гидрокситриптофан, по-видимому, не играют защитной роли. Насекомые обладают разной степенью восприимчивости к вырабатываемому ими яду.

Пчелиный яд и кантаридин применяют с терапевтической целью в медицине. Педерин стимулирует и тормозит рост тканей, иридомирмецин и дендролизин могут быть использованы как инсектициды.

Умелый камуфляж, добровольные инвалиды и мнимая смерть

Присмотритесь в мелкой воде к дну озера, над которым вечерами пляшут облачком ветвистоусые комарики. Если вам посчастливится, вы, может быть, заметите едва различимые тени их прозрачных личинок. Необычайной прозрачностью обладает личинка ветвистоусого комара Chaoborus plumicornis. Она — настоящая невидимка, и через ее тело, как сквозь стекло, можно рассматривать подводные предметы. Это способ защиты от многочисленных врагов. Действительно, невидимку нелегко увидеть, нелегко и поймать.

Большие крылья бабочки Ithomia drimo, обитающей на Тринидаде, совершенно прозрачны, и, когда она сидит на земле или на растении, сквозь них, как через стекло, видны окружающие предметы, что и помогает ей в какой-то мере оставаться неразличимой. Умелой маскировке способствует испещренное темными полосами тело.

Гусеницы бабочки Phlogophora meticulosa совсем прозрачны, сквозь их покровы просвечивает набитый зеленой кашицей кишечник, он помогает этой невидимке маскироваться среди зеленых растений, которыми она питается. Наверное, есть еще немало невидимок, о существовании которых мы не подозреваем.

У подавляющего большинства животных нижняя часть тела окрашена значительно светлее верхней. Чем это объясняется? Присмотритесь к однотонно окрашенному темному мячу, лежащему на солнце. Его верхняя освещенная сторона светлая, тогда как нижняя, на которую падает тень, темная. Выкрасите одну половину мяча мелом и так положите мяч, чтобы она оказалась внизу. Теперь тень как бы стушуется более светлой окраской мяча и произойдет чудо: мяч потеряет свою объемность, станет плоским. Такое преображение получилось оттого, что при помощи мела вы сделали противотень. Она помогает оставаться незаметным, способствует маскировке. Есть противотень и у насекомых, главным образом у крупных. Как бы ни была совершенна покровительственная окраска, тень выдает форму и движения животного.

Наиболее распространенный способ маскировки — окраска, соответствующая фону почвы, на которой обитает насекомое.

...По крутому склону чистой глади барханов между зелеными стеблями засыпанного песком джузгуна вверх мчится бесформенный комочек. Никак не удается его разглядеть. Через лупу я вижу что-то совершенно непонятное: небольшую и сильно помятую мушку. Она, конечно, мертва, но взбирается кверху со сложенными крыльями и прижатыми к телу ногами. Ветер тут не при чем, он слишком слаб, да и дует совсем в другую сторону. А мушка — уже на гребне бархана и теперь, набирая скорость, еще быстрее несется дальше. Я обескуражен и заинтригован, хотя по давнему опыту знаю, что рано или поздно все разъяснится, непонятное окажется обыкновенным.

Впрочем, все же находка удивительна. Только внимательно приглядевшись к мушке, я заметил, что ее волочит муравей. Настоящий муравей-невидимка, замечательный песчаный бегунок Cataglyphis pallida — очень светлой и незаметной на песке окраски. Его можно заметить только по тени. Из книг я давно знал о его существовании, но встретил впервые. Мертвая мушка была раза в четыре крупнее муравья, но разве это тяжелый груз для такого энергичного создания!

Разыскать гнездо песчаного бегунка трудно. Поэтому я не спускаю глаз с удачливого охотника и замечаю гнездо. На самой вершине голого бархана у небольшого отверстия толпятся муравьи-бегунки. Многие из них бегают вокруг. Впрочем, слово «бегают», пожалуй, не совсем точное. Муравьи совершают молниеносные броски из стороны в сторону настолько стремительно и быстро, что временами даже кажется, будто они летают над самой поверхностью песка. Если бы не темная тень, уследить за мечущимися муравьями было бы невозможно...

Многие насекомые, чтобы замаскировать свою тень, плотно прижимаются к земле, коре дерева или камню, на которых сидят. К тому же они располагают тело так, чтобы тень была как можно меньше. Дневные бабочки складывают крылья и так их ориентируют по направлению к солнцу, что они почти не дают тени. Хорошо скрывают свою тень насекомые, когда они неподвижны. А как в движении? И здесь находится выход!

...В одном месте, на покрытом высохшими травами склоне холма, выскакивают разнообразные кобылки: небольшие деликатные хортиппусы, красноногие калиптамусы, приземистые эдиподы, шумные скалярусы и многие другие. Сколько лет я путешествую по горам и пустыням — и только сейчас обратил внимание: кобылки на скаку перевертываются в воздухе, сверкают белым брюшком, а приземляясь, успевают стать на ноги, выставив наружу, как полагается, темную окрашенную в незаметные цвета спинку. Они будто умышленно сбивают преследователя. И получается так, что светлое брюшко — их противотень — выполняет не одно, а два назначения...

Животное использует каждый признак как можно разнообразнее. Ученые нередко, угадав назначение какого-либо выроста, шипика, пятнышка, защелочки, успокаиваются, полагая, что секрет открыт. Жизнь гораздо сложнее, чем она подчас нам кажется.

Прозрачность тела и противотень — крохотная частица того камуфляжа, к которому прибегают насекомые. Какие только цвета ни отражены на поверхности их тела! Чаще всего насекомые обладают покровительственной окраской, совпадающей с основным цветом окружающей среды, которая помогает беззащитному существу замаскировать свое присутствие, остаться невидимым, незаметным для многочисленных недругов.

В Англии энтомологи подсчитали, что из 50 видов бабочек, летающих осенью, 42 вида окрашены в осенние тона увядающей растительности. Маскирующиеся насекомые встречаются очень часто.

...Спуск с гор оказался крутой. Ноги скользили по густой траве. Хорошо, что на пути — рощица диких яблонь. Здесь легче, есть за что удержаться. Но с ветки, за которую я схватился рукой, слетела большая бабочка и, сверкнув яркими красными крыльями, внезапно исчезла. Придется остановиться, поискать, посмотреть заинтересовавшую меня бабочку.

Да куда же она делась? Ведь только что была рядом. Может быть села на ствол яблони? Нет, на яблоне — никакой бабочки. Хотя, как нет! Вот она перед самыми глазами сидит на коре и совсем не красная, а серая, незаметная, с такими же, как на коре, полосками. Только видны черные глаза. Да и они, чтобы не выдать своего хозяина, прикрыты передними ногами. Красные же крылья спрятаны под серыми крыльями и совсем невидимы.

Я узнал бабочку. Это бражник Sphinx convolvuli. Пока я крутился возле бабочки с фотоаппаратом, она неожиданно сорвалась с дерева, сверкнула красным огоньком и снова исчезла. На этот раз так замаскировалась, что, сколько я ни искал, не нашел...

Бабочки-ленточницы рода Catocala по окраске необыкновенно похожи на кору деревьев, на которых питаются их гусеницы. А. Э. Брем в своей книге «Жизнь животных» пишет: «Во второй половине лета можно иногда спугнуть со ствола березы, осины, дуба крупную бабочку. Она быстро улетает, причем во время полета мелькают бело-красные полоски, и можно подумать, что бабочка окрашена ярко. Заметив, куда села бабочка, подходишь к стволу — бабочка всегда садится на ствол, на кору, но на стволе ничего нет и сколько ни смотришь, бабочки тоже не находишь. А потом — снова замелькало красно-белое, снова где-то впереди бабочка села на кору и исчезла».

Обитающая в нашей стране кобылка Acrida oxycephalа имеет две вариации — ярко-зеленую и соломенно-желтую. Обладатели зеленого цвета придерживаются влажных мест с зеленой растительностью, в то время как обладатели желтого стремятся не покидать высохшую растительность. Если зеленую акриду поместить на желтую траву, она рано или поздно перекочует на зелень, и наоборот. Иначе ее немедленно найдет птица или ящерица.

Гусеницы пяденицы Captogramma bilineata обладают двумя вариациями окраски — черной и желтой — и выбирают местность с преобладанием черных или желтых камней. Там, где больше черных скал, черная вариация сильно преобладает над желтой. В Африке на участках степных пожаров явно преобладают насекомые с темной окраской.

Куколки махаонов рода Papilio способны становиться то коричневыми,, то зелеными, в зависимости от того, в какой обстановке им пришлось превратиться в куколку. Многие обитатели солончаковой пустыни, сверкающей летом, подобно снегу, белой солью, имеют светлую окраску. Но после дождя, когда, солончак темнеет, светлые солончаковые насекомые становятся отлично видимыми. Вероятно, поэтому после дождя многие из них подолгу отсиживаются в кустиках солянок, ожидая, когда на жарком солнце солончаки подсохнут и вновь засияют ослепительной белизной.

У паразитов птиц — пухоедов — окраска тоже в какой-то степени соответствует окраске хозяина, хотя, казалось бы, в этом нет особенной необходимости, так как перья птицы — прекрасная защита от врагов. Так, на лебеде-кликуне живет белый с мелкими черными боковыми пятнышками пухоед. На белых цаплях живут совершенно бесцветные пухоеды. На черных крыловых перьях аиста живет черный пухоед.

^{Кобылка-пустынница окрашена под цвет земли, форма ее тела расчленяется двумя темными поперечными полосами}

Наиболее совершенная окраска у саранчовых — обитателей пустыни. Она отлично помогает скрываться их обладателям. Даже заметив, куда села кобылка, ее не увидишь. Потеряв надежду, начинаешь ощупывать все камешки в том месте, где буквально испарилось хитрое насекомое. А оно, будто сознавая свою неуязвимость, сидит себе преспокойно рядышком и вдруг неожиданно взлетает в воздух. И так может продолжаться до бесконечности. Наконец, вы приобретаете некоторый навык. Заметили точно место, куда села кобылка, и, не спуская с нее взгляда, медленно идете к ней. Но вот вас укусил комар, на долю секунды отводите взгляд в сторону, и кобылка вновь безнадежно потеряна. Все цвета пустыни отразила ее одежда, да так удачно, что невольно поражаешься этому совершенному творению природы.

Покровительственная окраска усиливается неподвижностью насекомого, и ее обладатель, будто сознавая это, при опасности затаивается. Так поступают все кобылки, богомолы, палочники и многие другие.

...Бесконечные холмы пустыни. Давно высохла растительность, скупо греет солнце, с холма на холм переходят пыльные смерчи, растут, поднимаются кверху и, неожиданно обессилев, падают на землю. Вот круче становятся холмы, и совсем рядом с красными скалами — ущелье, а на дне его широкая извилистая ярко-розовая полоса заполнила всю узкую долинку.

По сухим каменистым руслам, там, где после редких гроз промчится грязевой поток со щебнем, растет серый и невзрачный кустарник — курчавка. Приземистый и мохнатый, он слегка покрыт маленькими редкими листочками и остается таким всю короткую весну пустыни, пережидает долгое знойное лето и только осенью преображается. Осенью наступает весна курчавки. Невзрачный кустарник густо одевается мелкими розовыми цветами.

После желтых и пыльных холмов со смерчами хорошо отдохнуть среди зарослей курчавки. Пахнет цветущая курчавка почти так же, как гречиха в цвету. В этом сходстве сказывается родственная близость этих растений: оба они принадлежат к семейству гречишных. Цветы курчавки очень мелкие, образованы крошечными розовыми околоцветниками. Кто же пользуется этой массой цветов, для кого так нарядно оделось растение и кому оно так щедро струит аромат?

На кустарнике почти не видно насекомых. Кое-где прожужжит земляная пчела, сорвется с ветки муха. Может быть, мелкие насекомые укрылись в густых ветвях? Надо помахать над розовыми кустиками сачком, как говорят энтомологи, «покосить» им насекомых. Несколько быстрых взмахов по курчавке — и на дне сачка в куче цветов копошится целый рой насекомых.

Кого тут только нет! Отовсюду ползут мелкие клопы розового цвета. Среди цветов их не сразу заметишь. Не зря эти хищники носят защитную одежду: в ней легко маскироваться. И достается же насекомым от острых клопиных хоботков!

Немало тут и плоских коренастых пауков. Паукам все нипочем: лишь бы насытить свое объемистое брюхо. Они тут же в сачке, воспользовавшись, всеобщим замешательством, ухватили каждый по мушке или цикадке, жадно высасывают добычу. Эти пауки по манере охоты — самые коварные. Ловко спрятавшись в цветах, они терпеливо ожидают добычу, а чтобы казаться незаметными, принимают окраску цветов. Природа одарила этих хищников способностью изменять цвет тела. Вот и в сачке добрая половина пауков густорозового цвета. Другие же — светлые: видимо, раньше охотились на белых цветах, а когда они отцвели, перебрались на курчавку.

В цветах и копошащихся насекомых на дне сачка трудно разглядеть и выловить нужных насекомых. Не повесить ли сачок на куст? Пусть каждый сам выползает наружу.

По белым матерчатым стенкам сачка, то изгибаясь петлею, то распрямляясь, степенно вышагивают кверху розовые палочки. Это гусеницы бабочек-пядениц, или, как их еще называют за странную манеру передвижения, землемеры. Их много, только выбираются они очень медленно. Ползут неуклюжие и толстые гусеницы бабочек-совок, тоже розовые, в белых продольных полосках. От легкого прикосновения гусеницы сразу свертываются плотным колечком и надолго остаются неподвижными. Розовые клопы, тли, пяденицы и совки, судя по окраске, давно приспособились к жизни на розовых цветках курчавки. В своем покровительственном одеянии они незаметны даже для острого глаза хищника...

Подражание цвету окружающего фона часто усиливается благодаря особенностям поведения насекомого. Некоторые бабочки располагают свое тело продольно или перпендикулярно стволу дерева. В таком положении полосы рисунка крыльев точно совпадают с полосами на коре, которую имитирует насекомое.

В течение своей жизни некоторые насекомые меняют покровительственную окраску. Так, у бражника-нетопыря из Закавказья передние крылья голубовато-серые, под цвет камней, среди которых эта бабочка прячется на день. Гусеницы ее в молодом возрасте окрашены под цвет зелени, которой питаются. Если гусениц потревожить, они вытягиваются и застывают, становясь незаметными. С возрастом, став большими и более лакомыми для птиц, гусеницы питаются только ночью, на день же прячутся среди камней. Испугавшись, они сворачиваются колечком и становятся очень похожими на гальку.

Гусеница бабочки Hylophila bicolopana осенью питается листьями дуба и поэтому окрашена в зеленый цвет. Перед зимовкой она линяет, становясь коричневой. Ранней весной гусеница питается почками дуба и тогда окраска ее тела становится похожей на цвет почек.

Немало насекомых обладает способностью менять окраску, подобно знаменитому хамелеону. Особенно удачно это делают малоподвижные палочники. Они темнеют или светлеют в зависимости от освещения и от окружающего фона, легко изменяют цвет. Специальными опытами показано, что, несмотря на эти способности, окраска потомков в значительной мере обусловлена окраской самки перед яйцекладкой. У одного вида палочника, обитающего в Средиземноморье, окраска меняется днем и ночью: днем она значительно светлее, ночью темнее. Особенно сильно заметна эта изменчивость окраски в пустынях. Так, в Семиречье кобылки-пустынницы некоторых родов среди камешков, покрывающих каменистую пустыню, темнеют, на песчаных барханах светлеют, на позднетретичных глинистых озерных отложениях становятся красными или почти желтыми, в зависимости от фона.

Возникновению покровительственной окраски способствует жизнь в открытых пространствах. Обитатели степей и пустынь обладают более совершенной покровительственной окраской, нежели обитатели лесов, гор, густых трав.

Замечено, что ночные насекомые окрашены в темные тона, а дневные — в светлые. Эта черта особенно хорошо заметна среди жуков-усачей. Кроме того, у дневных бабочек защитная окраска расположена на нижней стороне крыльев, а верхняя ярко расцвечена. В случае опасности бабочка складывает над собою крылья, скрывая яркую окраску. У ночных же бабочек — наоборот: защитная окраска — на передних крыльях, прикрывающих задние ярко окрашенные. Ночные бабочки, как известно, в покое передними крыльями прикрывают задние.

^{Белая полоска, оттененная черной линией, разбивает форму тела кобылки на две, словно несвязанные друг с другом части}

Один из способов маскировки — расчленяющая окраска, когда светло окрашенное тело пересекают черные полосы и тем самым создают впечатление разорванной поверхности. Принцип расчленяющей окраски отлично используют насекомые. У очень многих бабочек темные широкие полосы идут на передних крыльях поперек туловища или на нижней поверхности обоих крыльев. У кобылок темные полосы проходят вдоль тела, захватывая ноги, бока туловища и глаза, а середина тела остается светлой. Или, наоборот, несколько темных полос пересекают тело кобылки поперек, захватывая одновременно и большие задние ноги.

^{Гусеница бабочки-сатира незаметна среди травы благодаря чередующимся белым и зеленым полоскам на теле}

Некоторые гусеницы бабочек, питающиеся хвоей деревьев или тонкими зелеными хвоевидными веточками саксаула и джузгуна, обладают полосатым расчленяющим нарядом из линий, расположенных продольно оси тела. Таковы гусеницы соснового бражника, пядениц и саксауловых совок. У оригинальной ярко-зеленой гусеницы гарпии-вилохвоста на спине расположено обрамленное белой каемкой синее пятно. Оно отлично расчленяет тело и создает обманчивое впечатление предмета, маскирующего действительную форму гусеницы.

^{Пустынный жук-усач корнеед менее заметен благодаря черным и белым полоскам на теле}

Окраска пустынных жуков-усачей корнеедов, как у зебры: продольные черные полосы пересекают почти снежно-белое туловище жука. Рассматривая на ладони такого жука, удивляешься — зачем природа наделила беззащитное и малоподвижное насекомое столь яркой окраской. Но достаточно жука положить на землю и немного отойти, как он совершенно теряется на контрастно окрашенной поверхности пустыни, особенно при ярком солнце.

^{Ярко-белый в черных пятнах жук-слоник незаметен при солнечном освещении}

Выдают животных глаза — темные, яркие, блестящие. Вот почему у многих позвоночных животных глаза маскируются черной чертой с обеих сторон. На фоне продольной черты глаз тушуется. Такая же маскировка глаз существует и у крупных насекомых, особенно у больших ночных бабочек. Маскируют глаза и некоторые прямокрылые. У некоторых кобылок есть хорошо выраженные окологлазничные полоски.

^{Голова белолобого кузнечика маскируется широкой белой полосой, а глаза — поперечной черной полоской}

Выдают насекомое и длинные усы. У некоторых они раскрашены, подобно шлагбауму, перемежающимися черными и белыми поперечными полосками.

^{Два белых продольных пятна разбивают силуэт ярко-зеленой личинки кузнечика-эфипигера, а темные и белые поперечные пояски маскируют усики}

Удивительна так называемая вспыхивающая окраска. Эффект ее действия очень легко проверить на себе. Вы идете по почти голой земле, приглядываетесь, в надежде увидеть какое-либо насекомое. Но на земле как-будто ничего нет. Вдруг из-под ног внезапно вылетает дотоле незаметная крупная кобылка, раскрывает свои окрашенные под цвет земли передние крылья, а из-под них показываются ярко расцвеченные, красные с черной полосой крылья. Насекомое, как бы демонстрируя свой богатый и сверкающий на солнце наряд, совершает в воздухе несколько пируэтов. Вы, не отрывая взгляда, с восхищением следите за его полетом. Но вот «аэронавт» внезапно ныряет вниз, складывает крылья и пламенеющий огонек погас, нигде его нет, будто и не было. Попробуйте теперь, после такого неожиданного и демонстративного преображения, найти на земле обманщика. Происходит то, что один ученый удачно назвал «конфликтом окраски».

И всюду из-под ног вылетают кобылки-пустынницы и расцветают, будто цветы — черные с фиолетовым, красные с черным, черные с ярко-желтым, красные, небесно-голубые. Неожиданно вспыхнувшая и столь же неожиданно погасшая окраска сильно дезориентирует преследователя. Мгновенное превращение покровительственной окраски в демонстративную яркую, бросающуюся в глаза, ошеломляет.

Как спасаться тому, у кого и темп размножения мал, и нет ядовитых выделений или органов; не умеет он и подделываться под окраску, форму и внешний вид сильных и защищенных? Есть ли какие-нибудь еще уловки для спасения жизни? Природа помогла и таким, казалось бы, неудачникам.

^{Бескрылую самку комара-долгоножки спасают длинные ноги}

...Над весенней свежей травой у реки, поднимаясь то вверх, то падая вниз, пляшет большой длинноногий комар-типулида. Это самка. Она с лету вонзает во влажную землю твердый яйцеклад и в ритме пляски откладывает яички. Попробуйте схватить такого комара. Со всех сторон вокруг него торчат длинные ноги, невольно за одну из них ухватишься и... вместо комара в пинцете остается одна из ног, а хозяин ее, спасаясь, улетит. Комара выручают длинные ноги.

Способность насекомых отрывать ноги называется автотомией. Она широко развита. Для этого существуют специальные приспособления: острый край в суставе, как ножичек, в случае необходимости отрезает ногу. Специальные мышцы помогают этому, по-видимому, безболезненному процессу; особая сократительная мембрана препятствует кровотечению.

К ампутации ног комары долгоножки прибегают в своей жизни нередко. Иногда поймаешь такого неудачника, которому не раз грозила смертельная опасность, и удивляешься: у него осталось мало ног — потерял в жизненных перипетиях. По своей способности легко расставаться с ногами типулиды очень похожи на сенокосцев.

Легко расстаются с одной из задних ног, а иногда и с обеими кобылки, кузнечики, сверчки. Поражает, с какой легкостью насекомое лишается ног — казалось бы, такой важной части тела. Едва к нему притронешься — и одна нога оторвана, а хозяин ее стремительно скачет на другой. Но если кузнечика или кобылку предварительно усыпить серным эфиром (или холодом), привязать за заднюю ногу к травинке, они, пробудившись, ни за что не пожелают расстаться со своим прыгательным механизмом и будут настойчиво пытаться высвободиться из плена.

...Возле муравейника, как всегда, царит оживление и маленькие труженики снуют во всех направлениях. Но главное направление — тропинка, ведущая в заросли чингиля, к зеленой полоске тугаев вокруг ручейка. Оттуда они и бегут с различной снедью в челюстях. Однако и возле муравейника охотники не зевают.

Молоденькая кобылка высоко скакнула и случайно упала возле муравьиной кучи, в самую гущу ретивых охотников. Спохватившись, попыталась еще раз прыгнуть, но зацепилась за узкий листик. На нем сидел муравей. Он не растерялся и мгновенно схватил кобылку за заднюю ногу челюстями, уцепился за лист, потянул добычу изо всей силы и застыл от напряжения. В такой позе он будет находиться хотя целую вечность, пока не подоспеет подмога.

Но развязка наступила неожиданно. Кобылка слегка накренилась набок и нога оторвалась, осталась в челюстях охотника. Кобылка в несколько скачков унеслась от опасного места, а муравей-добытчик торжественно понес ногу в муравейник...

Насекомое жертвует ногой не только тогда, когда за нее уцепилась птица, землеройка, ежик или даже муравей.

...Когда большое красное солнце медленно опускается за горизонт пустыни, всюду, отражая его лучи, вспыхивают белые воронки паука-агелены — Agelena labirinthica. Их ловчие сети очень похожи на грамофонную трубу. Каждая такая сеть растянута возле кустика, сам же паук сидит глубоко в трубке в безопасности и темноте. Но стоит насекомому случайно упасть на его тенета, как паук выкатывается серым шариком из укрытия и нападает на добычу.

Вот кобылка-прус выпрыгнула из-под моих ног. Ей не посчастливилось. Она не приземлилась в безопасном месте, а упала прямо на трубу-ловушку паука и не успела опомниться, как рядом с нею оказался свирепый хозяин. Хищник, не раздумывая, с налету куснул в заднюю ногу. А кобылка мгновенно оторвала ее и сама притворилась мертвой.

Паук, казалось, застыл в недоумении. Никто не шевелится, не бьется в предсмертной агонии. Он подслеповат, не различает неподвижные предметы. Я же доволен этой короткой заминкой и, быстро настроив фотоаппарат, успеваю сделать несколько снимков. Но вот паук схватил лежавшую перед ним заднюю ногу и поволок ее в свою темницу. Кобылке же это только и надо. Полежала без движений, тихонько шевельнула усиком, приготовила уцелевшую заднюю ногу и выпрыгнула из страшной западни...

Яд паука-агелены очень быстро действует на насекомых. Три — пять секунд — и укушенная добыча мертва. Оторвав ногу, кобылка спаслась от гибельного отравления, а притворившись мертвой, выждала время и освободилась из ловушки.

К явлению автотомии стоит близко явление самокалечения — отгрызания конечностей в ответ на раздражение. Особенно часто самокалечение наблюдается у некоторых кузнечиков.

В исключительных случаях происходит автотомия крыльев. В случае опасности способны отрывать крылья сверчки. Но у общественных насекомых крылатые самки муравьев, самцы и самки термитов после брачного полета, опустившись на землю, удивительно легко обламывают свои крылья, которые им становятся ненужными. С крыльями не так легко ползать по земле, разыскивая место для нового муравейника или термитника. С ними насекомые заметней для различных врагов — охотников поживиться муравьями. Крылья не нужны и для жизни в подземных камерах жилища. Самки и самцы термитов имеют на крыльях даже специальную жилку. Как только полет завершен, крылья обламываются точно по этой жилке, вернее, по линии шва, расположенного у основания крыла. По-видимому, крылья ослабевают у основания именно после завершения полета, что и облегчает их обламывание.

Я не раз наблюдал, как муравьи-рабочие, желая оставить в своем обществе крылатую воспитанницу, только что вышедшую на поверхность муравейника, прилагают массу усилий, чтобы отгрызть у нее крылья.

Гуляя по лесу, полю, степи и пустыне, мы не подозреваем, как много насекомых при нашем приближении падают на землю и притворяются мертвыми, чтобы остаться незаметными. Способность впадать в состояние рефлекторной неподвижности называется каталепсией. Ею насекомые широко пользуются, особенно маленькие, малоподвижные, плохо приспособленные или вовсе беззащитные.

У некоторых насекомых мнимая смерть длится десятки минут. Положишь такого жучка на ладонь и удивляешься его терпению, пока оно у самого не истощится. Впрочем, многие насекомые не способны долго притворяться. Полежат немного и осторожно высунут усики, взмахнут одной ножкой, другой, и вот притворство закончено, насекомое вскакивает и со всех ног удирает прочь.

Многие насекомые, впадающие в каталепсию, обладают хорошо выраженной покровительственной окраской или похожи на соринку, семечко, колючку, обломок палочки. Неподвижность усиливает такое сходство и помогает избежать опасности.

Притворяться мертвыми умеют, пожалуй, лучше всех жуки. Отличаются этой способностью карапузики, мертвоеды, почти все слоники, точильщики. Жуки семейства Ptinidae, нередко соседствующие с человеком и портящие его запасы пищи, получили даже специальное название притворяшек за способность при малейшей опасности становиться неподвижными. Таковы и жуки пилюльщики. Впадая в каталепсию, они, кроме того, еще и втягивают голову в грудь и тогда становятся совершенно круглыми, похожими на пилюлю, за что и получили такое название.

Почти так же ведут себя многие жуки-кравчики. Кравчик Карелина, теряя подвижность, не скрючивается, а простирает в стороны свои коряжистые ноги и в таком положении способен лежать без движения около часа. Почти такой же способностью обладают и немногие жуки-навозники.

...Это было весной. Ровная, как стол, пустыня была напоена ароматом сизой полыни, кое-где земля покрылась красными пятнами: начали расцветать маки. Солнце ласково грело землю. Самое хорошее время года!

Кое-где виднелись отары овец. Исхудавшие за зиму животные жадно ели свежую траву. В воздухе всюду носились жуки-навозники.

В это время хорошо мчаться по пустыне на мотоцикле; теплый упругий воздух проникает сквозь одежду приятными струйками, ощущение простора поднимает настроение. Но вскоре пришлось притормозить мотоцикл, заглушить мотор. Ехать было невозможно. Жуки-навозники преградили путь. Они разбивались о машину, натыкались на незащищенные руки и — самое неприятное — на лицо. Удары сыпались один за другим. Перспектива быть избитым жуками не особенно прельщала. Пришлось ждать до вечера.

Я присмотрелся к навозникам — их много и они очень разные. На свежем навозе, оставленном лошадью, собралась громадная копошащаяся масса.

Я взял в руки небольшого черно-коричневого навозника Onitis humerosus. Он неожиданно замер, расправил в стороны свои крепкие ноги. Я попытался согнуть их — средняя пара ног застыла намертво, о нее я чуть было не оцарапал руки. На вершинах голеней этих ног красовались большие острые шипы. И сам жук-навозник стал похожим на большую колючку. Хорошее приспособление у навозника. Кто такую колючку проглотит!

^{Жук-навозник при опасности растопыривает в стороны ноги с острыми шипами и прочно их фиксирует}

Долго я держал жука на ладони, ждал когда он примет обычное положение, но так и не дождался. Терпение у него оказалось крепче моего. Потом дома я внимательно рассмотрел под увеличением ноги колючки-навозника. На их суставах оказались специальные приспособления — защелки.

Способностью изображать из себя мертвого обладают и личинки некоторых жуков.

...На обочине дороги в горном лесу видна небольшая норка, а рядом с нею — только что выброшенные комочки земли. Немного дальше от входа норка закрыта пробкой. Видимо, ее хозяин пожелал уединиться в своем подземелье. Кто он такой? Жук-чернотелка, пчелка, гусеница бабочки или личинка цикадки? Мало ли насекомых прячется или живет в земле.

Но из норки совсем неожиданно я выкопал плоскую серую личинку жука-мертвоеда. Ее тело покрыто отлично подогнанными друг к другу щитками и напоминает давно вымерших членистоногих — трилобитов.

^{Потревоженная личинка жука-мертвоеда сворачивается, выставив наружу острые выступы члеников тела}

Личинка испугалась, спрятала под себя ноги и усики, стала совсем плоской, а когда я ее тронул травинкой, выпустила изо рта дурно пахнущую черную капельку жидкости, а сзади — колбаску испражнений. Я повернул ее на спину. Ей это очень не понравилось. Она свернулась плотным клубочком, выставив наружу щитки, и замерла. В этом положении она мне напомнила броненосца — животного, обитающего в Южной Америке. В случае опасности он тоже сворачивается клубком.

«Броненосец» долго не желал развертываться. Так и пришлось, сфотографировав, оставить его у края лесной дороги...

Некоторые бабочки-пестрянки при опасности падают на землю, притворяясь мертвыми и выделяя одновременно капельку густой и неприятно пахнущей жидкости.

Мне не раз приходилось наблюдать, как в альпийской зоне гор Тянь-Шаня разнообразные бабочки, в том числе одна из волнянок, при попытке их поймать падали в щели среди камней и там затаивались в неподвижности, хотя подобное поведение не характерно для этих насекомых, умеющих превосходно летать и спасаться от опасности.

^{Крупный египетский таракан, обитающий в песчаных пустынях Средней Азии, при опасности прячет под панцирь ноги и усики}

Есть саранчовые, которые при опасности падают на землю и, забравшись в куст, притворяются мертвыми или осторожно выбираются на противоположную сторону куста и спасаются бегством.

Как-то на взлетевшую в воздух кобылку напала каменка-плясунья. Кобылка ловко увернулась от нее и мгновенно упала в куст серой полыни. Птичка, заметив меня, улетела, а кобылка так испугалась и впала в столь длительную каталепсию, что я не мог никакими мерами выгнать ее из куста и обратить в бегство. Эта кобылка иногда довольно многочисленна в пустынях Семиречья, но такую реакцию я наблюдал только один раз. Перед человеком кобылка никогда не разыгрывает комедию притворства.

Муравьи тоже прибегают к подобному приему.

...Когда спала жара, мы, выбравшись из тени раскидистого лоха, направились бродить по тугаям близ реки Или. На чистой площадке, рядом с зарослями чия и серой полыни, ползали муравьи — тугайные мирмики. Здесь, в земле, — их гнездо. Множество комочков серой почвы, вынесенных наружу, свидетельствовало об энергичном расширении жилища.

Наблюдая за неторопливыми мирмиками, рыскающими в поисках добычи, я неожиданно замечаю крошечного светло-желтого муравья Leptothorax satunini. Он с ношей. В его челюстях — белое яичко. Опустившись на колени, слежу за муравьем в надежде, что с его помощью разыщу муравейник. Но он удивительно бестолков. Ползает в разных направлениях, как будто без цели, крутится, беспрестанно меняет направление. Вот прямо на него мчится муравей-мирмика. Пути двух муравьев — тщедушного лилипутика и великана — сошлись. Желтый крошечный муравей мгновенно замирает, сжимается в комочек: ноги, усики — все спрятано. Головка с ношей подогнута под грудь. Он не желает вступать в единоборство и всем своим видом показывает смирение и миролюбие. Поза его не случайна. Она — своеобразный язык, поясняющий взаимное отношение соседей — поведение слабого перед сильным.

Да и что остается делать бедному муравью. Его семья слишком мала и слаба, чтобы затевать вражду с соседями. Ей, как говорят, «не до жиру, быть бы живу». Осторожность и умение избегать опасности — девиз его племени.

Мирмика быстро ощупывает усиками покорного муравья. Лилипутик — не враг и не добыча. К тому же сосед безвредный и неопасный. Пусть идет своей дорогой.

Избежав опасности, носильщик с яичком направляется в заросли трав и исчезает в дремучих переплетениях...

Обманчивая внешность

Покровительственная окраска насекомых кажется простым и примитивным средством защиты от врагов. Но применяются и другие, более сложные способы обмана. Разнообразие этих способов в какой-то мере соответствует обилию форм класса насекомых.

...Осень тронула кроны деревьев, и они зарделись желтыми, оранжевыми и красными пятнами. Теперь каждое дерево отличается друг от друга, хотя бы немного, цветом, оттенком умирающей листвы. Скоро начнется листопад, и на землю упадет осенний наряд леса.

Ветер затих. Деревья замерли, не шелохнутся. Но что это? С яблони косо вниз, как будто от ветра, полетел на землю лист и, упав, слегка шевельнулся. Да лист ли это? Конечно, не лист, а бабочка — пяденица-осенняя. Она всю жизнь подражает растениям: гусеницей — она похожа на веточку, куколкой — зеленым цветом напоминает листья (она и окукливается среди них), а бабочкой — изображает настоящий осенний лист!

Подражание листьям — излюбленный прием, используемый многими насекомыми. Клоп Pephricus fragilis так похож на сухой лист, что, глядя на него, нельзя, даже заподозрить в нем насекомое. Один из кузнечиков, относящийся к роду Glyricidia, тоже очень похож на засохший лист. Сходство усиливают расположенные на крыльях пятна, напоминающие поражение листовой пластинки грибком. На засохший лист очень похож богомол Acanthops falcata благодаря очень странным надкрыльям и необычной форме тела. Сходство с листом усиливает и принимаемая им поза. Одна из тропических жужелиц, обитающая на Яве, похожа на лист дерева благодаря широким выростам по бокам брюшка.

Но самые большие мастерицы подделываться под лист — бабочки-калиммы, живущие в Индии. Их не случайно называют бабочками-листовидками. Верхняя часть крыльев бабочки ярка и нарядна, а нижняя имеет вид сухого листа и необычайно точно повторяет его рисунок. Понадобилось сверкнуть нарядом перед избранницей сердца — и крылья калиммы раскрываются, сияя яркими красками. Появился враг — крылья складываются и на месте яркой бабочки — сухой лист, никуда не годный, никому не нужный, свалившийся на землю. А так как сухие листья бывают разной окраски и разной формы, то бабочки калиммы очень изменчивы и варьируют в пределах одного вида. Чтобы усилить сходство с листом, бабочка калимма, отдыхая на стволе дерева, как будто от ветра ритмично покачивается из стороны в сторону. У некоторых калимм крылья с таким совершенством воспроизводят не только структуру увядшего листа, но форму и цвет плесени, развивающейся на листьях, что фитопатологи даже смогли установить, какой вид грибка изображен на крыльях.

На скрученный гниющий лист похожи ночная европейская бабочка Phlogophora meticulosa, когда она отдыхает, сложив крылья, и гусеницы некоторых видов бражников.

^{Светло-зеленая гусеница неразличима среди листьев деревьев}

^{Гусеница бабочки-совки прижимается к стеблю растения и становится незаметной}

Кузнечики из рода Pterochosa, обитающие в Америке, по рисунку, цвету, расположению жилок до мельчайших подробностей напоминают вянущие и сброшенные листья. Здесь в точности переданы тона окраски листа и пятна на них, образуемые грибками и личинками минирующих насекомых. Совершенство подделки настолько поразило воображение одного из естествоиспытателей прошлого века, что он предложил назвать это явление термином «гипертемия» (сверхподражание), когда граница полезного значительно превзойдена.

Палочники, о которых мы уже говорили как о ловких подражателях, необычайно похожи на различные части растений. Особенного совершенства достигли представители семейства Phyllidae. Внешнее сходство их надкрылий и передних ног с листьями представляет замечательное явление природы. В некоторых местностях, где встречаются палочники, у местного населения существует даже поверье, что эти насекомые происходят от листьев и почек деревьев.

^{Гусеница бабочки-пяденицы при опасности становится похожа на сухой сучок}

Ну, а гусениц бабочек-пядениц, подражающих сучкам, каждый из нас мог наблюдать в природе, настолько они часты и обыкновенны. Гусеница, потревоженная или напуганная нашей не слишком деликатной любознательностью, тотчас же отклоняется от веточки, на которой имеет обыкновение сидеть и, протянув от нее паутинку, застывает, как палочка, в абсолютной неподвижности. В это время она не шелохнется, не дрогнет, ничем не выдаст себя. Длинное тонкое тело, изборожденное легкими поперечными морщинками, голова похожая на шишечку или даже почку, коричневый или сероватый цвет — все так напоминает сучок, что, когда неожиданно увидишь ее в такой позе, ни за что не подумаешь, что это насекомое. А терпения у гусеницы хоть отбавляй. Она будет изображать сучок хоть целых полчаса, особенно если почувствует ваше внимание. Попробуйте в этот ответственный для гусеницы момент провести палочкой между ней и веткой дерева и порвать невидимую опору-паутинку — и тогда произойдет конфуз: гусеница упадет и, перестав притворяться, постарается поскорее уползти подальше, вышагивая скобочкой.

^{Богомол-эмпуза очень похож на сухую колючку}

Мы уже говорили о том, что многие бабочки, да и другие насекомые, подражают форме и рисунку коры деревьев, на которой имеют обыкновение отдыхать. Особенно распространен такой прием у ночных бабочек — бражников, совок, хохлаток, листоверток, огневок, пядениц. Но есть насекомые, которые пошли еще дальше: они подражают лишайникам, растущим на стволах деревьев. Североамериканская кобылка Trimerotropis saxatilis похожа по окраске на лишайники, покрывающие скалы, а прыгая, старается попасть с лишайника на лишайник, как бы опасаясь оказаться на фоне, не соответствующем ее одеянию. Ловко подражает лишайникам на деревьях богомол, обитающий в Южной Америке. Там же обитает и кузнечик из семейства Phaneropteridae, необычайно похожий на лишайники.

Надо сказать, что лишайники как модель для подражания удобны. Они контрастны, лишены правильного контура, обладают сложным мелким рисунком и широко распространены. Лишайникам подражают богомолы, палочники, саранчовые, бабочки и их гусеницы, долгоносики, жуки-дровосеки и многие другие насекомые.

Мы настолько привыкли к тому, что палочники наиболее искусны в подражании окружающим предметам, что чуть было не забыли сказать, что главная их роль — это, как говорит и само название, быть похожим на палочку, сучок. Этой роли подчинено строение большинства насекомых, в том числе и немногих видов палочников, обитающих в нашей стране (как правило, палочники — жители тропических стран). Благодаря такой внешности их очень трудно заметить, особенно среди кустарников с сухими веточками.

^{Двух палочников нелегко различить среди веточек джузгуна}

...Кто любит загадочные картинки? — спрашиваю я своих спутников. Видите этого палочника? Сколько их здесь на этом кустике?

Палочник сидел на сухой обломанной верхушке полыни и, заметив нас, стал раскачиваться из стороны в сторону, подражая колеблющейся от ветра травинке. Но в ущелье было тихо, все замерло. Слышны были далекие крики горных куропаток, журчанье ручья и жужжание мух.

Мы считаем палочников все вместе. Занятие нелегкое. Чуть отвел глаза в сторону — и палочник затерялся среди сухой растительности. Всего здесь собралось десять палочников. Смех и движения пробуждают медлительных обманщиков. Нехотя, едва переставляя длинные, как ходули, ноги они переползают с места на место и трясутся будто в лихорадке. Тогда мы замираем, молчим. Палочники успокаиваются, замирают и становятся, как палочки. Кто был среди веточек, застыл с беспорядочно раскинутыми в стороны длинными ногами, кто оказался на голой палочке, вытянул ноги вдоль и стал будто ее продолжением. Теперь палочники пропали из глаз и все снова стало, как на загадочной картинке. Никто не в силах найти их всех сразу...

Для чего собрались вместе эти странные существа? Это не брачное скопление, так как наши палочники размножаются без оплодотворения и самцы у них неизвестны. Хорошо бы посидеть кому-нибудь из нас возле них. Но желающих нет. У кого хватит терпения следить за такими медляками. Впереди же — заманчивое ущелье и так интересен начавшийся поход.

Наши палочники стараются усилить сходство с тонкими веточками еще тем, что покачиваются из стороны в сторону, будто колеблемые ветром. Тут они нередко переигрывают, и смешно смотреть на длинное и несуразное насекомое с тонкими длинными ходульными ногами, усиленно раскачивающееся из стороны в сторону при полном штиле, когда ни одна веточка растения не шелохнется. Да, тут палочнику отказывает способность обманывать: он не умеет определять, когда в природе затишье, а когда разыгрался ветер. Впрочем, разве существует полное совершенство?

В своем стремлении подражать палочке палочники неодиноки. В Южной Америке обитает кобылка-палочка.

В нашей стране живут несколько видов небольших палочковидных клопов, чье тело уподобилось палочке. Водяной клоп из семейства водяных скорпионов также постиг искусство палочников и, попав в сачок, застывает в неподвижности, легко напоминая грязную палочку.

^{Бабочка лунка серебристая сбоку похожа на сучок}

Сходство с веточкой, торчащей из стволика, хорошо выражено у некоторых кузнечиков и палочников. Обломанному сучку ловко подражает крупный жук-древоточец, обитающий в Индии. На обломок веточки похожа уже упоминавшаяся бабочка лунка серебристая. Есть и другие бабочки, подражающие сучку и палочке.

...Осенью, когда начинают перепадать дожди, пустыня слегка оживает, кое-где зеленеет трава, появляются осенние насекомые. Но сейчас сухо, дождя нет и все живое куда-то спряталось.

Оставив машину, мы, не спеша, идем на вершину пологой горы с окаменевшими всадниками, на ходу переворачиваем камни и смотрим, кто под ними прячется. С каждым шагом подъема из-за горизонта показываются новые дали: то синие просторы пустыни, то черные скалы. Пустельга улетела, окаменелые всадники превращаются в древние пастушеские столбы, сложенные из камней.

Под камнями мало насекомых. Может быть, вон под тем большим, плоским затаились пустынные жители? Камень совсем низкий и едва возвышается над землей. Ветер намел на него мелкозем и обломки сухих пустынных растений. Чтобы перевернуть камень, надо потянуть за острый приподнятый краешек. Но едва рука прикасается к нему, как из кучки соринок в воздух неожиданно взлетает серая сухая палочка, мечется зигзагами и падает на землю.

Мы осторожно ползем к месту, куда она упала, и напряженно всматриваемся. Но как заметить серую палочку, когда всюду столько обломков растений, выбеленных солнцем? А серая палочка снова взлетает в воздух, но совсем не оттуда, куда упала, а в стороне, значительно ближе к нам.

Теперь мы видим, что это небольшая бабочка, и замечаем, как она, прежде чем сесть на землю, резко поворачивает назад, навстречу преследователю, чтобы потом неожиданно взлететь.

Посмотрим еще раз внимательно, куда она сядет. Но у камешка, около которого как будто опустилась бабочка, никого нет. Вокруг — только сухие былинки, мелкий щебень, да труженик муравей с тяжелой ношей, не спеша, переползает через нагромождение всякого хлама. Приходится ощупывать землю руками. И опять неприметная серая палочка снова оживает и взлетает в воздух из-под самых рук!

^{У бабочки-пальцекрылки тело и крылья в покое кажутся палочками}

Наконец, бабочка изловлена. Какая она замечательная! Спереди головы торчит какой-то узкий отросточек, будто палочка неровно обломилась. Черные глаза не видны, закрыты серыми полосками усиков. Ноги спрятаны под тело и только две торчат в стороны, совсем как крошечные засохшие и обломанные веточки. Одно серое крыло завернулось на другое. От этого тело кажется цилиндрическим, а сзади дырочка: палочка будто отломилась, и видна пустая сердцевинка. До чего же искусная обманщица, эта бабочка-палочка!..

Искусство подражания цветкам растений довольно сложно, поэтому им овладели лишь некоторые тропические богомолы. Очень похож на цветок богомол Gongylus gongyloides, обитающий в Индии. Энтомолог П. Р. Андерсон пишет, что при рассматривании этих богомолов сверху нельзя заметить чего-нибудь особенно замечательного в их строении, кроме, разве, листообразных расширений на переднегруди и листообразных же лопастинок на ногах; и те, и другие окрашены, как и вся верхняя сторона насекомого, в зеленый цвет; но стоит обернуть его другою стороной кверху — и получается совсем не то впечатление. Листообразное расширение переднегруди, вместо того чтобы быть зеленым, оказывается бледно-фиолетового цвета, с легким розовым налетом по краям; эта часть насекомого имеет точное и удивительное сходство с венчиком какого-то цветка. Сходство становится еще более совершенным благодаря присутствию в центре этого венчика, т. е. посредине среднегруди, темного, черновато-бурого пятна, которое изображает отверстие венчика, вход в его трубочку.

О богомоле, живущем на Малайском полуострове, похожем на цветок, рассказывает в книге, посвященной покровительственной окраске, X. Б. Котт. «Его окраска очень похожа на цветы кустарника Меластома полиантум. Богомол тесно связан с этим кустарником и, найдя его, забирается на его цветы. Черное пятно на его брюшке очень походит на мелкую мушку. Богомол затаивается на цветке. На его тело, так же как и на цветки растения, садится множество насекомых. Хищник терпеливо сносит мелких ползающих по нему насекомых, пока не появляется крупная добыча, которую он немедленно захватывает. Этот богомол являет собою один из наиболее убедительных и замечательных примеров инстинкта приманивания, известных доныне».

Богомолы, имитирующие цветки, — в двойной выгоде. С одной стороны, мало шансов, что на них обратят внимание насекомоядные птицы, с другой — на цветок и добыча летит, только успевай ее ловить!

Насекомых, похожих на колючки и шипы растений, немало. Один из клопов, обитающий в пустынях Средней Азии, покрыт многочисленными шипиками. Он бледно-серого цвета и сильно напоминает колючки, столь обильные на местных растениях. Увидеть этого клопа среди растений чрезвычайно трудно.

Некоторые насекомые избрали коллективный способ подражания. В высшей мере замечательны в этом отношении равнокрылые хоботные насекомые рода Flata. Собираясь вместе, они напоминают цветы. В Восточной Африке известны две вариации этих насекомых — зеленая и красная. Собравшись вместе, зеленые располагаются внизу, а красные — вверху, подражая соцветию наперстянки. У других подобных же насекомых рода Thinea зеленые имитируют нераскрывшиеся бутоны, а красные — расцветшие цветы. Это наблюдение не раз было подтверждено различными энтомологами.

Палочники приспособились обманывать уже в самой ранней стадии своего развития. Их яйца очень похожи на семена растений. У некоторых это сходство поразительно и усиливается мельчайшими деталями, а структура поверхности яйца точно копирует растительную ткань. Весьма вероятно, что такой прием существует для защиты яиц от наездников или насекомоядных птиц.

Кстати сказать, такая внешность у яйца палочников неспроста. Иногда развитие яйца тянется до двух лет, а за столь долгий срок увеличивается возможность погибнуть. Оболочка яиц палочников, по крайней мере палочника, обитающего в Средней Азии, очень прочна. Возникает предположение: не распространяют ли эти яйца зерноядные птицы? Не поэтому ли так долго яйца развиваются? Для медлительных и неспособных к активному расселению палочников помощь в завоевании новых пространств очень кстати.

Неплохой способ маскировки — маскарадный костюм. Личинки сетчатокрылых аскалафов, а также некоторых златоглазок напяливают на себя шкурки своих трофеев и преображаются в какой-то несуразный лохматый комочек, вообще не похожий на живое существо. Гусеница одной пяденицы надевает на свои шипы цветочные почки растений, на которых она имеет обыкновение сидеть. Подобной же особенностью отличаются личинки некоторых жуков-щитоносок.

Щитоноски — странные жуки. Тело их сверху покрыто как бы щитом, который прикрывает голову, усики и ноги. Они необыкновенно медлительны и осторожны. Окрашены в зеленовато-желтые тона с перламутровым отблеском. Впрочем, после гибели жука перламутровый отблеск тускнеет и постепенно исчезает. Поэтому в энтомологических коллекциях щитоноски не так красивы, как в природе. Заметить щитоноску очень трудно, а обнаружив, нужно быть осторожным, так как при первых же признаках опасности жук падает на землю и теряется среди травы и соломинок.

^{Светло-зеленая в длинных шипиках гусеница сворачивается клубочком и становится неразличимой среди серой полыни}

...В горах, по берегам ручьев, растет довольно высокая полынь эстрагон, темно-зеленая с сильно разрезанными узенькими листочками. Был разгар лета. То ли от недостатка влаги или от какого-то грибкового заболевания кончики многих листьев полыни пожелтели и чуть скрутились. Этим желтым кончикам полыни и подражала личинка щитоноски, да так успешно, что заметить ее было чрезвычайно трудно. Она была, как и взрослый жук, зеленая, слегка плоская, с небольшим щитом-капюшоном над головой и с длинным хвостиком, который по форме и цвету необычайно походил на кончик пожелтевшего листика полыни. Личинка отличалась еще большей медлительностью, чем жук, и двигалась настолько осторожно, что все время казалась неподвижной. Потревоженная, она внезапно вздергивала кверху хвостик, и тогда сходство с пожелтевшим листочком еще больше усиливалось.

Каким замечательным оказался этот хвостик под лупой! Он состоял из сухих линочных шкурок, по своей форме в точности похожих на личинку. На вершине хвостика находилась самая маленькая шкурка первой линьки, за ней шла крупнее, и так все пять штук. Эти шкурки, нанизанные одна на другую, напоминали цирковых акробатов, ставших друг другу на плечи.

Вторую щитоноску я заметил на саксауле[4]. На этом дереве живет и кормится целый мирок разнообразных насекомых. Особенно много на саксауле галлов, образуемых комариками-галлицами, тлями, трипсами, клещиками и грибками. Галлы самой различной формы и цвета: в виде шариков, веретеновидных вздутий, конусов, звездочек, другие усажены жесткими чешуйками, покрыты нежным белым пухом или зеленые, желтые, красные, черные. В пустынях, пожалуй, неизвестно ни одного растения, на котором оказалось бы такое множество насекомых-галлообразователей, как на саксауле.

Частым обитателем саксаула был маленький жук-щитоноска. Он также окрашен под цвет зеленых веточек саксаула, но щит у него не такой большой, как у других щитоносок. Саксауловая щитоноска усиленно питалась мягкой зеленью веточек, и жизнь ее была мной более или менее хорошо изучена. Вот только никак не удавалось установить, где жила личинка этого жука? Может быть, она обитала на других растениях? Но жуки-щитоноски встречались во множестве в таких саксаульниках, где почти ничего другого не росло. Ведь не могли же вялые и медлительные жуки переселяться откуда-то из другой местности. Да и не в обычае щитоносок питаться разными растениями. Два года поисков личинки оказались безуспешными, а жизнь щитоносок оставалась неразгаданной до конца.

На кончиках зеленых ветвей саксаула среди множества галлов рос маленький, удлиненный, яйцевидный галл. В нем обитали едва различимые даже под сильной лупой клещики. Галлы были нежными и легко раздавливались пальцами. Поэтому собирать их приходилось особенно осторожно: под галл подставлялась пробирка, а веточка с ним отрезалась ножницами.

Но каково же было мое удивление, когда однажды в пробирке некоторые из «галлов» внезапно ожили и стали медленно ползать по стенке, пытаясь выбраться наружу. А из одного «галла» выполз, оставив прозрачную оболочку, почти окрепший жучок — саксауловая щитоноска. Тут сразу стало ясно, что личинки щитоносок в точности копировали галлы клещиков и были так на них похожи, что даже вблизи ничем не напоминали личинку жука. Оказывается, личинки забирались на кончик зеленой веточки, отставляли в сторону под прямым углом тело и начинали грызть верхушку. Здесь все в том же положении они линяли и желтая шкурка повисала на кончике тела, усиливая сходство с галлом. Одной веточки вполне хватало, чтобы, не меняя места и положения тела, превратиться из личинки во взрослого жука. Только после этого насекомое оставляло веточку-кормилицу.

Сходство личинки с галлом не случайно. Это подражание выработалось в течение многих тысячелетий. С тех пор, разглядывая галлы клещиков, я каждый раз задавал себе вопрос: настоящий это галл или поддельный?..

Экскременты не нужны никому, разве только навозникам. И нашлось немало подражателей этому субстрату. Насекомые украшают себя экскрементами ради защиты от врагов. Совершенно белые молодые гусеницы шелкопряда Triloqua obliquissima похожи на птичьи экскременты, особенно когда сидят на листьях. Но потом, подрастая, они сменяют этот непрезентабельный наряд на зеленоватый с красными пятнами и выростами и тогда приобретают более благородное сходство с чешуйками основания черешков дерева. Бабочка пяденица Problepiss aegretta очень похожа на птичий помет и сидит неподвижно, тесно прижавшись к поверхности листьев. Почти так же поступает гусеница ночной бабочки Acronycta. Вначале она похожа на птичьи экскременты, но, подрастая, становится ядовитой и тогда, более не скрываясь, приобретает яркую синюю с желтыми пятнами окраску. Многие мелкие ночные бабочки, сидя в спокойном состоянии на листьях с распростертыми крыльями, напоминают разлившийся по листу птичий помет. Другие бабочки похожи на помет благодаря цилиндрической форме тела.

...Солнце склонилось к горизонту, когда мы покинули пологую гору с каменными столбами. Еще несколько спусков и подъемов — и впереди внезапно появилась громадная ровная пустыня, простирающаяся вдаль к синему горизонту. Сбоку, в стороне от дороги, виднеется темное пятно, почти черное на светлом фоне пустыни. В ту сторону идет слабо заметная дорога. Мы едем по ней, рассекая похолодевший вечерний воздух. Темное пятно растет с каждой минутой, и перед нами — совсем другой мир: густой лесок из могучих старых ив, очень маленький, не больше сотни метров в диаметре, крохотный кусочек леса среди громадной сухой пустыни!

Под ногами сыро, прохладно и сумрачно. В прозрачную воду маленького родника шлепаются испуганные зеленые лягушки. Чуть шевельнулась высокая трава, и в ней мелькнул хвост большого полоза. Испуганный нашим появлением, он скрылся в куче камней. В леске очень шумно. С вершин ив несутся крики воробьев — их здесь целое общество. Высоко на ветвях видны небольшие гнезда, а в стороне от них, на толстом суку, темнеет гнездо какого-то крупного хищника, сооруженное из груды палок и сучьев. Видимо, многим птицам лесок оказывает приют: на земле, траве, на стволах и ветвях белеют комочки птичьего помета.

Мой спутник решил посмотреть, что в гнездах птиц, и полез на иву, стараясь не притрагиваться к птичьему помету. Белый комочек помета легко отваливается, но не падает на землю. Он внезапно преображается в чудесную бабочку. Сделав в воздухе несколько поспешных зигзагов, бабочка вновь садится на ствол старой ивы и опять превращается в белый комочек с черными прожилками и пятнышками, похожий на помет.

Бабочек-обманщиц много. Они сидят кверху головой, строго вертикально. Ноги, усики, все то, что может выдать насекомое, не видны и тщательно спрятаны под сложенные над телом крылья. Бабочки совершенно неподвижны. Ни одно движение не выдает затаившихся насекомых. По серебристо-белым крыльям разбросаны черные пятнышки и полоски. Они неодинаковы, каждая из бабочек имеет свой собственный рисунок. И, конечно, все бабочки способны падать вниз, как неживые комочки, до самой земли не раскрывая крыльев, будто парашютисты в затяжном прыжке. Наловить бабочек-обманщиц не стоило большого труда — достаточно было под висящие на коре комочки подставлять открытую морилку.

Вскоре под деревьями становится темно. Затихает гомон птиц. В маленьком леске делается так же тихо, как и в пустыне. Мы выбираемся на простор и рассматриваем наш улов. По внешнему виду — это горностаевые моли — типичные древесные жители, Светлое одеяние моли с черными пятнышками напоминает белую шубу из меха горностаев с черными кончиками хвостов. Случайно попав сюда в пустыню, в этот маленький лесок, бабочки прижились среди многочисленного птичьего общества. Рядом с пометом птиц им было легко скрываться благодаря своей замечательной окраске. А ночью не страшно летать — птицы спят...

На птичьи экскременты похожи и некоторые жуки-щелкуны. Один южноафриканский жук так похож на экскременты, что энтомолог Д. X. Карпентер, много лет изучавший мимикрию насекомых, с трудом распознал обман. Личинки уже упоминавшихся выше жуков-щитоносок тоже маскируются, покрывая себя экскрементами. Для этой цели они пользуются специальным запрокидывающимся назад хвостиком весьма своеобразного устройства. Щитоноски из рода Porphyraspis, обитающие в Южной Америке, прибегают к еще более необычному способу маскировки. Личинка выпускает из заднепроходного отверстия тонкие длинные нити, каждая из которых состоит из многих волокон растений, пропущенных через пищеварительный канал. Эти нити искусно оплетают тело личинки и торчат наружу во все стороны подобно кустикам, немного напоминая птичье гнездо.

^{У слоника-ционуса на спине черное пятно, похожее на дырочку, оставленную личинкой наездника}

Приемы, к которым прибегают насекомые, чтобы обмануть своих врагов, чрезвычайно разнообразны. Жучки-долгоносики рода Cionus производят полное впечатление пораженных наездниками. На светлой спинке их расположено черное пятно, будто дырочка от вышедшего наездника.

Есть бабочки, гусеницы которых, прежде чем сплести кокон ярко-красного цвета, сооружают снаружи оболочку из редкой паутины с круглыми клубочками. В таком виде постройка очень напоминает кокон, пораженный наездниками, только что вышедшими и окуклившимися снаружи. Гусеница бабочки перед окукливанием изготовляет кокон из особого вещества, выделяемого из заднепроходного отверстия и образующего желтые пузырьки, которые она прикрепляет к поверхности кокона. Пузырьки, застывая, очень похожи на кокончики наездников, вышедших из пораженной куколки. Гусеница бабочки семейства Cochlididae плетет кокон, на конце которого располагается несколько маленьких обманных дырочек, похожих на летные отверстия паразитов. Бабочка же выходит через специально замаскированный люк в оболочке кокона. Другие насекомые подражают самим наездникам. Имитирует наездника семейства ихневмонид дровосек Glenea pulchella, обитающий в Индии. Некоторые жуки-усачи подражают наездникам-браконидам. На лету это сходство обеспечивается еще и тем, что у жуков задние крылья раскрашены черными пятнами. Дровосеки Scytasis и Oberea, обитающие на острове Борнео, окрашены красным с черными пятнами точно так же, как обитающие там наездники-бракониды. У мух, как известно, короткие усики. Некоторые мухи, подражая наездникам, изображают длинные усики, быстро вибрируя передними ногами.

Подражание друг другу — самое распространенное явление у насекомых. Для того чтобы увидеть таких обманщиков, вовсе не надо ехать в жаркие тропические страны — в царство самых разнообразных и многочисленных насекомых. Особенно легко действует этот обман на неопытных зверей и птиц. Да и человек, особенно мало осведомленный в энтомологии, тоже легко становится жертвой обмана.

Муравьи... Где их только нет! Везде и всюду они копошатся, бродят в поисках добычи для своей семьи. Небольшие, да и, наверное, невкусные, в твердых покровах — сплошной комок рыцарских доспехов. К тому же у многих — жало и яд. Стоит ли их трогать? Наверное, поэтому удивительно часто насекомые очень ловко подделываются под муравьев. Таковы обитающая в Центральной Америке цикадка-горбатка и суданский кузнечик Myrmecophana fallax. Тонкая муравьиная талия и вздутое брюшко у кузнечика «изображены» черным пигментом на обычном зеленом кузнечиковом теле под цвет окружающей растительности. Впрочем впечатление узкой талии достигается еще двумя ярко-белыми пятнами, расположенными с обеих сторон груди и брюшка. Таков европейский клоп редувий. Многочисленные в горах Тянь-Шаня мелкие клопики необыкновенно похожи внешне и поведением на небольших черных муравьев. У них эффект талии достигается двумя белыми пятнами. Этот способ маскировки насекомых пока что не известен модницам.

Клоп рода Pamphantus похож на муравья: в нимфальной стадии у него узкая талия, во взрослой — изменяется рисунок, белые пятна па крыльях имитируют сужение тела.

Одна из цикад семейства Membracidae подражает не муравьям, как это делают многие ее родственники, а кусочкам листьев, которые муравьи-листорезы сносят в свои муравейники для удобрения выращиваемых «грибных садов». Однажды я встретил насекомое, которое усвоило еще более оригинальный способ подражания.

...В предгорьях Заилийского Алатау, пока еще не выгорела трава, много насекомых. Вот на синий цветок садится какая-то муха. Но, наверное, она куда-то уже ускользнула, так как на цветке ее нет, и только два муравья тащут добычу и, как это бывает с ними, никак не могут обойтись без взаимных притязаний. Вот один из муравьев одолел другого и помчался с ношей в свою сторону, но побежденный собрался с силами и поволок добычу в обратном направлении. Временная неудача не обескураживает противника — он уперся, задержал движение. Наконец, не сумев пересилить друг друга, муравьи стали дергать и трепать добычу, таская ее в разные стороны. Что за добыча, из-за которой так долго можно ссориться?

Едва мой пинцет прикасается к драчунам, как муравьи мгновенно исчезают, скрываются куда-то вверх и в сторону, а на синем цветке пусто. Может быть, мне все только показалось? Да и муравьи ли это? Пораженный догадкой, что драке забияк подражало какое-то насекомое, я начинаю тщательно осматривать такие же синие цветки.

Вот на одном цветке муравьи опять тащат добычу и очень похожи на виденных раньше. Нужно скорее вытащить из рюкзака большую лупу: в нее можно смотреть издали, не пугая насекомых.

Догадка оправдалась! Сразу все стало понятным: на цветке ползала, кривляясь и подергиваясь из стороны в сторону, небольшая мушка, а на ее стеклянно-прозрачных крыльях было будто нарисовано по одному черному муравью. Рисунок казался очень правдоподобным и, дополняемый необычными движениями, усиливал впечатление.

^{У мушки ациуры на крыльях изображены муравьи}

Мушка принадлежала к семейству пестрокрылок, ее видовое название Aciura coryli. У большинства видов этого семейства крылья покрыты ясно очерченными темными пятнами и кажутся пестрыми. Личинки почти всех пестрокрылок развиваются в тканях различных растений и чаще всего в цветах. Но о мушке, подражающей муравью, энтомологи, пожалуй, не знают.

Надо изловить мушку. С замиранием сердца я поднимаю сачок, занесенная рука останавливается на мгновение. Резкий взмах — головка синего цветка, сбитая сачком, отлетает в сторону. В сачке среди зеленых листочков что-то ползает и шевелится. Осторожно, чтобы не помять добычу, расправляю сачок. Вот сейчас в этой складке должна быть чудесная пестрокрылка. Но муха, вырвавшись из сачка, уносится вдаль, исчезая в синеве неба.

Я пересмотрел множество синих цветков, но пестрокрылок не встретил. Долгие, настойчивые и однообразные поиски не дали результатов. Неужели все пропало? Не выкопать ли тот цветок, на котором впервые встречена пестрокрылка. Вдруг это самка, отложившая в завязи цветка яйца?

Растение я посадил в глиняный горшок, который поместил в обширный садок, затянутый проволочной сеткой. Каждый день опрыскивал его водой и изредка поливал.

Расчет оправдался. На пятнадцатый день в садке, забавно подергиваясь, ползали несколько мушек и у них на каждом крыле по «черному муравью». Это было потомство чудесной пестрокрылки...

^{Блестящий темно-зеленый ядовитый жук-вьюнковый листоед хорошо заметен среди светлой пустынной растительности}

Ранее уже говорилось о том, что многие насекомые защищаются тем, что несъедобны, ядовиты или обладают жалом. А для того чтобы враги не ошибались, они приобрели яркую, вызывающую окраску, хорошо запоминающуюся и заметную форму. Таким счастливчикам незачем скрываться, быть незаметными. Они, наоборот, стараются быть на виду, чтобы все видели, знали и помнили, что они опасные, ядовитые. Им стали подражать слабые насекомые, да так успешно, что подчас не только пичужке, ящерице или лягушке не отличить обманщика от модели, которой он подражает, но и специалисты энтомологи не раз приходили в смущение от таких оборотней.

Примеров — масса, всех не перечесть. Остановимся на некоторых из них.

^{Оса-полист, обладающая жалом, хорошо заметна благодаря темной с ярко-желтыми полосами окраске}

Бесчисленное количество насекомых подражает осам. Австралийской осе из семейства Eumenidae подражают два жука-усача. У обоих сверху рисунок, как у осы, черные полосы, чередующиеся с желтыми; но у первого — на надкрыльях, у второго — на брюшке, так как надкрылья редуцированы и превратились в небольшие придатки. Этой же осе подражают многие мухи, бабочки и другие жуки. Очень похожи на жалящих перепончатокрылых многие бабочки-пестрянки. Крылья у них прозрачные, без чешуек, а форма тела и движения сходны с моделями.

Похожи на жалящих перепончатокрылых также и бабочки-стеклянницы. Такова стеклянница Aegeria apiformis. Впрочем данное ей название, в переводе означающее «пчеловидная», не совсем удачно, так как она более всего похожа на крупную осу — шершня.

Похож на осу чередующимися черными и белыми полосами жук-усач Clytus arietis. Сходство с осой он усиливает быстрыми порывистыми осиными движениями. Чрезвычайно похожи на ос не только окраской и формой тела, но и поведением бабочки Glaucopidae. Бразильская саранча Scaphura nigra похожа на осу Pepsis saphirus. Когда она бежит зигзагами с распростертыми крыльями, в точности копируя движения осы, сходство становится просто поразительным.

^{Жук-усач плагионотус при опасности подражает осе, вибрируя вытянутыми задними ногами}

Обитающий в Семиречье жук-усач плагионотус часто сидит на больших белых цветах зонтичных, посещаемых осами и пчелами. Его желтое тело испещрено поперечными, как у ос, черными полосами. В случае опасности он начинает так быстро вибрировать вытянутыми вдоль тела длинными задними конечностями, что они становятся похожими на прозрачные крылья. Этим усач усиливает сходство с осой.

На полянках в лесу, на болотах, в поле над цветами всюду летают неутомимые мухи-сирфиды. Они любят большие белые цветы зонтичных растений, на которых проводят время в обществе пчел, ос, шмелей — насекомых решительных, независимых, вооруженных острыми кинжалами и ядом. Внешне сирфиды похожи на них, особенно на ос, подражая им яркими желтыми поперечными полосами на темном фоне брюшка. Часто сирфида так успешно преображается, что долго вглядываешься и спрашиваешь себя: кто это? Муха или оса?

^{Муха-сирфида внешне очень похожа на осу}

И все же, не веря своим глазам и подозревая столь распространенный в мире насекомых обман, тянешься за лупой. Усики короткие, крыльев не четыре, а два — муха!

...Вдоль крутого берега большого оросительного канала тянется полоска колючего осота. Его лиловые соцветия пахнут сильно и приятно. Многие цветы еще не раскрылись, некоторые давно уже отцвели, и белеют пушистые головки. На запах осота слетаются разные насекомые. Но больше всего каких-то крупных пчел, собирающих на цветах пыльцу. Задние ноги пчелы кажутся толстыми от собранной пыльцы — как говорят пчеловоды, с обножкой.

Пчелы, вьющиеся над осотом, крупнее домашних. Они почему-то не очень трудолюбивы, иногда совсем не по пчелиному затевают погоню друг за другом, уносятся вдаль, возвращаются обратно к цветам, ведут себя легкомысленно и беззаботно. Да пчелы ли это? Нет ли тут какого-нибудь обмана?

Делаю два шага вперед, к колючей полоске осота, напряженно всматриваюсь: ровный полет, знакомое пенье крыльев, загруженные пыльцой задние ноги. Насекомое садится на цветок и вдруг преображается, становится самой обычной сирфидой. Вот неожиданность: в воздухе — пчела, а на растении — муха!

Как велика сила образа! Незначительный, но типичный штрих какого-либо животного для нас достаточен, чтобы дополнить все остальное воображением. Только одни ноги, похожие на пчелиные, — с обножкой, а нам кажется — настоящая пчела, и невольно рука тянется за пинцетом, чтобы вытащить ее из сачка, — ведь просто рукой нельзя, ужалит. Ноги у сирфиды, оказывается, самые обыкновенные, и нет на них никакого утолщения, похожего на обножку. Удивление так велико, что невольно думаешь: не показалось ли все это? Но, как и прежде, над цветами реют сирфиды и у всех толстые ноги, будто с обножкой.

Нет, не показалось. Нужно только усесться на одном месте, не двигаться и подождать, когда муха подлетит поближе, и хорошо рассмотреть ее в лупу. Оказывается, во время полета муха прижимает голень к бедру, отставляет задние ноги книзу и вибрирует ими. Ноги утолщаются, как у пчелы. Подражанию помогают густые волоски. Наверное, они только для этого и существуют. Ловкая подделка!

^{Ядовитая гусеница молочайного бражника имеет очень яркую внешность}

В тропической Америке живут несъедобные бабочки геликониды. Птицы их никогда не трогают. Многие вполне съедобные бабочки из других семейств подражают геликонидам не только окраской и формой, но и манерой полета. Брем писал, что иногда это сходство так велико, что даже знатоки ошибаются и не могут сказать, видя летящую бабочку, геликонида это или только ее «подражательница».

Виды насекомых, отличающиеся способностью подражать другим, чрезвычайно изменчивы. Нередко вид существует в двух скрещивающихся между собой вариациях, одна из которых подражает сильному, ядовитому насекомому. Такова бабочка махаон рода Papilio. Подражают только самки. Черная вариация похожа на бабочек другого вида, желтая — обычная. Черная преобладает над желтой в той местности, где в изобилии водится ее модель.

Путешествуя по Амазонке, польский натуралист А. Фидлер встретил бабочку, на нижней стороне которой изображена сова с двумя выпученными глазами, острым клювом и точным узором оперения. Бабочки-совы летают только в сумерках, когда просыпаются настоящие совы.

У одной из самых крупных бабочек нашей страны — у бражника «мертвая голова» — на груди находится рисунок человеческого черепа! Этот бражник отлично знаком пчеловодам. Он забирается в улей и ворует мед. Трудно сказать, в какой мере такой рисунок устрашает врагов этой бабочки. Ведь череп человека знаком только людям. Как бы то ни было, но некоторые суеверные пчеловоды опасаются трогать эту бабочку, предполагая, что ее охраняет недобрый дух.

Многие бабочки, обитающие в Бразилии, очень похожи на мелких птиц колибри. Возможно, это сходство случайное и вызвано просто одинаковым образом жизни, так как и те и другие питаются нектаром крупных тропических цветов. Одна бабочка из рода Macroglossa похожа на колибри не только по форме, но и по поведению, по полету. Из-за нее у местного населения существует поверье, будто бабочки способны превращаться в птиц, и наоборот. Почему бы не так, думают простодушные жители бразильских лесов, если червяк может превратиться в бабочку, а из яиц бабочки выходят червяки!

Не случайно ли сходство подражателей со своими моделями?

Против этого мнения говорит то, что «модели» подражают не только формой, но и поведением, которое дополняет совершенство подражания. Далее, замечено, что подражатели почти всегда обитают вместе со своими моделями. Так, мухи-сирфиды охотно посещают большие зонтичные растения, на которых кормятся осы и пчелы, которым они подражают. Здесь вместе со своими косвенными покровителями мухи-сирфиды находятся в большей безопасности, чем где-либо.

Оказывается, что подражатели живут в той же местности, где и их модели. В Южной и Восточной Азии нет ни одного представителя бабочек рода Prioneris, который бы не подражал бабочкам рода Delias. Везде пара состоит из плагиатора и того, внешнему виду которого он подражает. При этом бабочки обоих родов летают вместе и отдыхают рядом на красных цветах.

В умении подделаться под сильного у самцов и самок различные способности. Самки североамериканской бабочки Papilio dardanus образуют несколько рас, отличающихся друг от друга, так как подражают бабочкам Acraeinae и Danainae, обитающим в той же области. Удивительного в этом ничего нет. На самках лежит забота о потомстве, поэтому жизнь их ценна для продолжения потомства и сохранения вида.

Африканские бабочки из родов, относящихся к семейству Dicanidae, все до единой подражают какой-нибудь совершенно неродственной, но хорошо защищенной бабочке.

Подражание часто заходит так далеко, что те, кто преобразил свою внешность, сильно отличаются от своих ближайших родичей. Так, некоторые хищные мухи-ктыри потеряли сходство с ктырями, так как стали подражать синим пчелам-древогрызам. Очень сильно отличаются от своих родственниц бабочки-стеклянницы. Внешность у них совсем не как у бабочек. В соответствии с этим они изменили и образ жизни. Так, стеклянница Trochilium crabroniformis летает днем, когда на цветах трудятся шмели, на которых она похожа, хотя большинство бабочек этой группы, к которой принадлежит эта стеклянница, ведут ночной образ жизни.

^{Бабочка шмелевидный бражник подражает шмелю}

Сходство ни в коем случае не зависит от родства. Оно достигается различными приемами. Так, многие бабочки, подражающие перепончатокрылым, вооруженным жалом, имеют прозрачные крылья. Но достигается эта прозрачность разными способами. Как правило, у разных бабочек размер и форма чешуек разные. У одних они очень тонкие или их число сильно уменьшено, у других они сильно уменьшены в размерах; у некоторых бабочек они стоят боком, поэтому крыло просвечивает, или прозрачны и слабо прикреплены к крылу и легко отпадают. Таким образом, в пределах класса насекомых одна и та же цель достигается многими путями. Каждый подражатель шел к своей модели собственным путем.

^{У несъедобного клопа-солдатика ярко-красная с черными крапинками окраска, а на заднем конце тела большое черное пятно и белоснежное пятнышко}

Далеко не все насекомые обладают одинаковой способностью к подражанию. Прежде всего, конечно, нет подражающих среди ядовитых и несъедобных и т. п. Так, пчелам, осам, шмелям, муравьям искусство обмана несвойственно. Нет подражающих и среди очень маленьких насекомых. Им это ни к чему, так как они не представляют интереса для птиц, лягушек, ящериц — уж очень мелки и трудноразличимы. Не подражают другим насекомым и тли. Они хорошо защищены тем, что обладают невероятной способностью к размножению. К тому же у них есть защитники — деятельные муравьи. Зато подражание сильно развито у таких крупных, вполне съедобных и к тому же малоподвижных насекомых, как палочники. Решительно все представители этого отряда насекомых имеют сходство с палочками, сухими веточками растений, замечательно похожи на листья деревьев, комочки мха, лишайники. Даже яйца их, как мы уже говорили, сходны с семенами растений. Не уступают палочникам и богомолы. Среди них есть похожие на кору, на лишайники, на стебли злаков, на листья и даже на цветы растений. Успешно подражают другим насекомым клопы-хищнецы.

Среди бабочек представители целых семейств полностью стали подражателями. Так, бабочки семейства Ginthomdidae замечательны своим сходством с многими перепончатокрылыми и сильно отличаются от своих ближайших родственников. В этом семействе собрался почти полный набор подражателей самым различным перепончатокрылым. Среди них одна бабочка, чрезвычайно похожая на наездника, обладает даже длинным выростом, похожим на яйцеклад. Этот вырост не играет никакой роли в жизни насекомого. Среди бабочек семейства Неterochonidae есть похожие на совок, листоверток и даже насекомых других отрядов.

Некоторые насекомые неизвестно зачем подражают другим насекомым. Их модели такие же беззащитные, как и их подражатели. Как будто такое подражательство лишено смысла или, точнее, биологической целесообразности. Например, некоторые голубянки родов Lyptena и Vanessula сходны с бабочками семейств нимфалид и белянок.

Может быть, в этих случаях сходство объясняется простым совпадением. Бабочки рода Delias регулярно перелетают вечерами из одной долины в другую и возвращаются обратно утром перед восходом солнца. В путешествиях принимают участие пяденицы рода Dysfania, очень похожие на бабочек, с которыми составляют компанию по перелетам. С ними же вместе летают и похожие на них бражники. Чем вызвано такое сходство? Не тем ли, что они отвлекают от себя внимание хищников, находясь среди путешествующих бабочек?

Бескрылые комары-долгоножки из рода Chionea внешне напоминают пауков. Какой в этом смысл, непонятно. Впрочем, могло случиться так, что насекомое, которому подражали несколько других насекомых, вымерло, а подражатели остались. Внешний облик быстро не меняется! Он отрабатывался в течение многих миллионов лет эволюции.

Обман достигается часто противоположными способами. Так, многие длинноусые насекомые подражают короткоусым или, вернее, маскируют свои длинные усики светлой поперечной полосой. Кроме того, перед самой полосой со стороны головы членик усика расширен, создавая впечатление булавы и конца усика, тогда как остальная часть усика остается обычной, тонкой. Немало мух подражают длинноусым насекомым. Они вибрируют передними ногами, создавая впечатление длинных усиков. Клоп-краевик и таракан, подражающие наездникам ихневмонидам, имеют на усиках колечко. Такое же колечко и у одной из мух на передних ногах, которые она старается сделать похожими на усики.

И, наконец, некоторые хищники стали подражать своей добыче. Тут обман не ради защиты, а ради удачного промысла. Мухи волюцеллы похожи на пчел и ос, в гнезда которых они откладывают яйца. Впрочем, личинка волюцеллы ведет вполне невинный образ жизни и питается отбросами в гнезде своих хозяев.

Очень многие насекомые, сожители муравьев и термитов, также подражают своим хозяевам, очевидно, ради того, чтобы не бросаться в глаза. Ктыри подражают осам, за которыми они охотятся. С одной стороны, это, возможно, помогает им в охоте за добычей, с другой — защищает от насекомоядных птиц, избегающих нападать на тех, кто обладает жалом.

Природа неисчерпаема в своем многообразии. Но в ней могут встречаться чистые случайности. Как сообщает Н. В. Успенская, лишь случайностью можно объяснить, что обитающий в Японском море краб на своем панцире имеет изображение самурая, на голове рыб одного вида как будто оттиснут герб клана Токугава, на груди бражника «мертвая голова» изображен человеческий череп.

Можно ли разделять взгляды некоторых ученых, которые отрицают значение в природе покровительственной окраски, подражания различным неодушевленным предметам, слабых и беззащитных — сильным, независимым и защищенным.

Многочисленные опыты ученых доказали, что насекомое, обладающее покровительственной окраской, помещенное на несвойственный ему фон, на котором оно заметно, погибало от врагов значительно чаще, чем на фоне, к которому оно приспособилось. Насекомое съедобное, но подражающее ядовитому, имело значительно больше шансов выжить, нежели насекомое, лишенное такого преимущества.

Угрозы и предупреждения

Среди насекомых многие чутки, голосисты и певучи. Чаще всего звуки насекомых — своеобразный язык, при помощи которого они ухаживают, ссорятся, предупреждают об опасности, приглашают на спевку, музыкальное состязание, предлагают отправиться в путешествие, объявляют о находке пищи и т. д. Используют звуки и для защиты от врагов как угрозу или предупреждение. Голос одного вида тропического таракана очень похож на звуки, издаваемые грызунами, и, как утверждают исследователи, изучавшие акустические особенности этого насекомого, предназначен для отпугивания грызунов — своих врагов. Тропические тараканы могут издавать звуки самыми разными способами: трением или ударами крыльев о брюшко, пропусканием воздуха через дыхальца, трением жилок надкрылий о переднеспинку. Специальные наблюдения показали, что многие из этих звуков они используют в момент опасности ради того, чтобы напугать врага. Одна из чернотелок, обитающая в Семиречье, в случае опасности поднимает кверху брюшко и стрекочет, потирая бугорками бедер задних ног о ребрышки на надкрыльях. Слегка приподняв кверху надкрылья, она к тому же образует воздушную резонирующую полость. Необычное поведение, странный звук могут ошеломить врага. Очень многие жуки-дровосеки при опасности издают довольно громкие скрипучие звуки. За эту особенность их называют в народе скрипунами.

Муравьи-экофилы, известные благодаря своей способности использовать личинок для строительства гнезда из листьев, при опасности, выстроившись рядами, стучат по листьям, издавая шум, сильно напоминающий треск, который издает гремучая змея. Видимо, этот обманный трюк помогает. Южноамериканский муравей, обладающий мощными длинными и прямыми челюстями, в момент опасности раскрывает их на 180°, а затем, смыкая, громко ими щелкает. Демонстрация оружия, сопровождаемая звуком, очень внушительная.

Очень богат у пчел язык звуков. Он имеет значение главным образом для передачи информации друг другу. Но злое жужжание этих насекомых, так же как и злое жужжание других жалящих перепончатокрылых насекомых, явно предназначено для предупреждения врагов о грозящей опасности, хотя, как утверждают исследователи, сами осы и пчелы к этим звукам глухи. Некоторые насекомые, подражающие пчелам и осам расцветкой и формой тела, гудят так же, как и их косвенные жалоносные покровители, тем самым усиливая эффект своей обманчивой внешности. Недавно было установлено, что одна из мух, подражая осам и летая возле них, делает 147 взмахов крыла в секунду. Частота взмахов крыла ос равняется 150 в секунду, и человек даже с тонким слухом не может отличить звук полета мухи от звука полета этих ос. По-видимому, птицы также ошибаются и избегают нападать на осоподобных мух.

«Бархатные муравьи», как называют ос-немок, издают громкий и негодующий писк в случае опасности и довольно легко и часто прибегают к этой мере защиты, тем самым опровергая правомерность данного прозвища «немки», присвоенного энтомологами якобы за молчаливость. Некоторые навозные жуки, жуки-носороги, бражник «мертвая голова» громко и резко пищат, верещат или шипят, отпугивая необычными и внезапными звуками своих врагов. Птицу, решившую полакомиться этими насекомыми, внезапный звук приводит в смятение, так же как звонок сигнального устройства заставляет обратиться в бегство вора, проникшего в чужую квартиру. При испуге пищат и клопы семейства Cydnidae. Личинка одного ручейника, обитающая в домике, громко стрекочет, когда кто-либо пытается проникнуть в ее жилище.

Жуки рода Necrophorus окраской кончика брюшка напоминают шмеля. Потревоженные, они издают резкое жужжание. Звуковая подделка жуков под шмеля защищает их от птиц и млекопитающих. Жуки Oulema в состоянии возбуждения, вызванного испугом, издают характерные звуки, потирая бугорчатую поверхность на конце брюшка о конец крыла.

Цикада Cicadatra querula, обитающая в пустынях Средней Азии, громко и негодующе кричит, заставляя от неожиданности отпустить пленницу на волю. Энтомолог, описавший ее впервые, за этот особенный крик дал ей научное название «кверула», что в переводе с латинского означает «тревожная». Да и многие другие насекомые в случае опасности испускают звуки, пытаясь спасти свою жизнь и предупреждая насекомых своего вида о грозящей опасности.

...Как-то вечером в каменистой пустыне в каньоне реки Чарына в темноте я услышал незнакомое нежное чириканье. Но сколько ни искал музыканта, не мог найти. Певцы были очень чутки и вовремя умолкали. А рано утром раздался тонкий визг. Моя собака Зорька в сильном смущении и нерешительности осторожно и тихо кралась за кем-то. Перед нею полз кузнечик, замечательный своей странной внешностью: с толстым брюшком, весь в шипах, мелких пятнышках, полосках — настоящий неуклюжий пузатик. Вздутая переднеспинка кузнечика образовала объемистую покрышку, под которой в большой щели что-то розовое трепетало и звучало звонким голосом. Кузнечик торопился, катился шариком перед собакой, верещал, пугал ее. Как он, бедняга, громко закричал, когда я взял его в руки, какую большую каплю едкой коричневой жидкости отрыгнул изо рта. Решил применить для спасения желудочный сок.

В садке пленник быстро пришел в себя, будто с ним ничего и не случилось, закусил зелеными листочками солянки и принялся тщательно и неторопливо облизывать свои большие лапки. Милая беспечность!

Потом я наловчился разыскивать беспечных толстяков. Они, оказывается, забираются в кусты и нежно стрекочут. Найти самок долго не удавалось. Еще более толстые и грузные, они вели себя благоразумней и отличались от самцов большей осторожностью. Одну из них я встретил, когда она неловко, как автомат, переставляя свои большие светлые ноги и поблескивая длинным черным яйцекладом, неторопливо направлялась на призыв самца.

Она тоже энергично сопротивлялась — испустила громкий скрипучий вопль и грозила коричневой каплей желудочного сока. У самки, как и у самцов, на спине была большая покрышка из сросшихся надкрылий и под ней розоватый комочек. Настоящая музыкальная шкатулка!

Когда многочисленной семье африканского термита, строящего большие термитники, угрожает опасность, солдаты, ударяя головой по стенкам жилища, издают хорошо слышимый снаружи звук. Этот звук они издают в унисон в течение нескольких секунд, затем быстро, будто по команде, замолкают, чтобы вскоре опять его повторить. Этим звуком термиты пытаются отогнать своего врага и, кроме того, сообщают остальным членам общины о грозящей опасности.

Некоторые кобылки издают звуки, скрежеща зубцами мощных челюстей. Они имеют оборонительное и отпугивающее значение.

Очень слабые звуки, которые издают беззащитные куколки многих бабочек голубянок, да и многих других бабочек, отпугивают наездников и, возможно, других врагов. Звуковой орган их состоит из микроскопически малых взаимно соприкасающихся мелких зубчиков и бороздок, расположенных в складках покровов тела. При этом каждый вид издает характерный звук, что подало повод одному из ученых по этим звукам определять виды куколок бабочек.

Сейчас много пишут об удивительной способности летучих мышей к эхолокации. Принцип работы аппарата летучих мышей такой же, как у мореходного прибора эхолота. При помощи эхолокации летучие мыши определяют и находят в воздухе свою добычу — ночных бабочек. Интересно, что многие бабочки семейств Arctiidae и Ctenuchidae, обладающие предостерегающей окраской, отпугивающим запахом или ядовитым телом, при полете с каждым ударом крыла посылают высокочастотные импульсы. Они очень похожи на эхолокационные звуки летучих мышей и, как показали специальные эксперименты, защищают их от нападения. Бабочки как бы сигнализируют своим потенциальным врагам — летучим мышам — о том, кто они и что не стоит тратить сил на преследование. Таким образом, к предостерегающей окраске, запаху и ядовитому телу бабочки еще присоединяют и особые звуки, удерживающие их врагов от напрасного нападения.

Другие бабочки используют ультразвуки, чтобы, так же как и летучие мыши, обнаружить своих исконных врагов и вовремя от них скрыться. Как установил американский ученый К. Редер, средства эхолокации бабочек очень экономны. Приемник ультразвука — всего лишь две чувствительные клетки. Нервные волоконца, идущие от них, соединены с вибрирующей мембраной, которая соприкасается со слуховой полостью. Чувствительность нервных волокон разная. Одно из них более чувствительно и улавливает приближающуюся летучую мышь за 10 м. Получив сигнал этого волоконца, бабочка спешит поскорее улететь от опасности. Другое волоконце подает сигнал, когда мышь совсем близко. Тогда бабочка или падает на землю, или начинает метаться из стороны в сторону, стараясь дезориентировать преследователя. Так как у бабочки с каждой стороны тела располагается по одному приемнику, го она улавливает, с какой стороны ей грозит опасность.

И, наконец, бабочка способна глушить поисковые ультразвуки, издаваемые охотящейся летучей мышью. При помощи ног она двигает крошечным участком хитинового покрова, генерируя сигналы частотой около 10 000 колебаний в секунду, которыми и сбивает ориентировку мыши. Этот принцип использован и в военной авиации. Вначале улавливают радарную установку, затем летчик при помощи маневра пытается ее дезориентировать и, посылая импульсы специального аппарата, глушит излучения радара.

Некоторые бабочки-совки, правда не все, тоже способны воспринимать ультразвуки, издаваемые летучими мышами, и падают на землю при опасности. Их слуховой орган находится между грудью и брюшком. Многие ночные бабочки покрыты густыми волосками. Предполагают, что эти волоски препятствуют отражению ультразвуков, посылаемых летучими мышами.

Достаточно ли насекомому отпугивающих или предупреждающих звуков, чтобы защищаться от врага? Очевидно, нет. Некоторые из них, оказавшись в трудном положении, прибегают для устрашения противника к целому арсеналу дополнительных уловок. Так, кузнечик одного вида выделяет вонючую жидкость одновременно с резким шипящим звуком. Жуки-бомбардиры, о которых мы уже рассказывали, выпускают облачко газа вместе со звуком выстрела. Есть палочники, которые в случае внезапного раздражения принимают позу угрозы и издают резкие свистящие звуки. Потревоженная бабочка-медведица взмахивает крыльями, обнажая яркие красные пятна, выделяет отпугивающий секрет, издает периодический звук длительностью 0,2–0,4 секунды. Интересно то, что звуки издают не все особи, а лишь некоторые, проявляя различные способности в защитном поведении. Каким путем издает бабочка звук, неизвестно.

Крупная, малоподвижная кобылка, лишенная развитых крыльев, обитающая в Северной Америке, при опасности выделяет неприятно пахнущую жидкость, сопровождая запах свистящим звуком. Эта кобылка ярко окрашена в личиночной стадии и, чтобы быть заметней, обязательно скопляется массами на время отдыха и питания.

Ухо человека способно воспринимать звуки частотой от 20 до 20 000 герц[5]. Звуки более редкой частоты — инфразвуки — и более высокой — ультразвуки — человек не различает. Представления ученых о звуках, издаваемых насекомыми, основываются на способности человека их улавливать. Весьма вероятно, что насекомые используют широкий спектр защитных угрожающих и предупреждающих звуков, о существовании которых мы и не подозреваем.

Природа не терпит однообразия, нет его и в искусстве подражания, которое достигает подчас высокой степени. Зачем подражать только насекомым, почему не воспользоваться хотя бы отдаленным обликом зверя, птицы? Гусеница бражника Pholus labruscae, обитающего на Галапагосских островах, имитирует древесную змею. Рисунок тела гусеницы изображает чешуйчатую поверхность, на третьем грудном сегменте расположены парные обманные глаза. Потревоженная гусеница раздувает грудной отдел тела и, покачивая им из стороны в стороны, точно разыгрывает из себя рассерженную змею, собирающуюся наказать нарушителя ее покоя. И на заднем конце тела у этой гусеницы есть что-то похожее на голову змеи, а типичный для гусениц бражников роговидный отросток движется и очень похож на язычок змеи. Таким образом, и сзади, и спереди гусеница способна напугать врагов своим удивительным сходством с опасным животным. Интересно то, что на северных островах этой группы, где не водятся змеи, нет и бражника.

Гусеница бражника Sphinx elpenor имеет покровительственную зеленую окраску. Но потом, с возрастом, она становится почти черной, на переднем конце тела появляются два ярко выраженных пятна, которые при своеобразной позе, принимаемой бражником во время опасности, становятся похожими на глаза, а сама гусеница напоминает змейку.

^{Потревоженная гусеница махаона высунула отросток, похожий на язычок змеи}

Если потревожить малоподвижную ярко-желтую с поперечными пятнами гусеницу черно-желтого махаона, она высовывает из головного конца тела оранжевый раздвоенный на конце язычок, напоминающий язык змеи. От него исходит довольно резкий запах. Гусеница сочетает предупреждающую окраску с угрожающей формой.

...Однажды юные натуралисты показали мне свою очередную находку. Принесли ее в консервной банке и заявили, что нашли гусеницу-собачку. Стали открывать крышку консервной банки. Но крышка зацепилась за стенки банки крепко и не поддавалась усилиям. Опасаясь, что ребята поранят руки, я забрал банку и открыл крышку. На дне банки ползла крупная гусеница. Она была темная, с маленькими желтоватыми и серыми пятнами. Сзади на спине виднелся большой крючковидный вырост, направленный острием назад. Это была типичная гусеница бражника. Опрокинув банку, вывалил гусеницу на стол. Но тут произошло совершенно неожиданное. Гусеница как-то сжалась, стала короткой и толстой, втянула в себя голову, переднюю часть туловища, и спереди получилась собачья голова.

Сходство было необыкновенное. Блестящая поверхность головы походила на мокрый нос, желтоватые пятна образовали два глаза, два серых пятна были как уши. Форма же передней части тела очень походила на голову зверька. Должно быть, гусеница всегда прибегала к такому приему в минуты опасности и внезапность преображения ошеломляла преследователя.

Вскоре темный комочек успокоился, расправился, вновь стал обычной гусеницей бражника. Находка была очень интересной. Тем более, что про гусеницу-собачку еще никто не слышал.

Я поместил гусеницу в просторную банку, положил ей много разных листьев. На следующий день гусеница стала будто чуть меньше, а все листочки оказались целыми: она ничего не ела. Гусеницы бражников строги в выборе пищи, и каждый вид питается только одним растением. Тогда начались поиски корма. Казалось, уже все растения были перепробованы. Но разве можно быть в этом уверенным, если в городе и его окрестностях росли тысячи видов трав, кустарников, деревьев.

Вскоре голодающая гусеница совсем обессилела, потом перестала подавать признаки жизни...

Подобно собакам и кошкам, которые, встретив неприятеля, поднимают шерсть дыбом и стараются всячески показать себя гораздо крупнее, чем на самом деле, ведут себя и некоторые богомолы.

В Южной Америке цикада из рода Laternaria чрезвычайно похожа на переднюю часть головы крокодила. У нее на теле рисунок, имитирующий громадный оскаленный рот с многочисленными зубами, такое же очертание головы. Неважно, что подражатель мал и ему по размерам далеко до настоящего крокодила. Это сходство пугает врага. Оно настолько поразительно во многих деталях, что индейцы называют насекомое «змея-аллигатор».

Отличный психологический эффект производит неожиданное появление большого выразительного глаза. Такими поддельными глазами обладают многие бабочки, богомолы, клопы, жуки. Сидит неприметный имитатор, окрашенный под окружающий фон. Но вот его побеспокоили, и он неожиданно открывает дотоле скрытую часть тела и показывает на ней страшные выразительные глаза. Большой глаз должен принадлежать и большому животному! И «глаз» отпугивает, прекрасно выполняя свое назначение — спасать жизнь насекомому.

Неожиданно выставляемые напоказ «глаза» есть у очень многих насекомых. Крупными глазчатыми пятнами на крыльях обладают нередко бабочки. В сумерки они производят внушительное впечатление.

Есть богомол, который во время опасности поднимает надкрылья и обнажает яркие глазчатые пятна, одновременно принимая чрезвычайно вычурную позу. Потревоженные бражники рода Smerinthus внезапно раскрывают крылья и обнажают глазчатые пятна.

...В выходной день недалеко от города, возле реки, много отдыхающих. Слышны голоса, пение, звуки радио. Совсем рядом из-за куста доносятся детские голоса. Спорят два мальчика.

— Ты что не видишь, — говорит один из них, — вот глаз сверкает, тут голова.

— Ничего подобного, — отвечает другой. — Голова с другого конца. Вон блестит.

Я бросаю свои дела и спешу к кусту. Судя по всему, мальчишки нашли что-то интересное. В коробке из-под конфет кто-то шуршит, шевелится, пытается выбраться на волю. Мальчик открывает слегка коробку, и я вижу конец туловища толстой гусеницы с большим, но единственным глазом, блестящим, почти белым, обведенным черной каемкой. Он загадочно сверкает в полутьме.

^{У большой гусеницы бражника задний конец тела с блестящим бугорком в черной каемке похож на глаз}

Вдруг гусеница поворачивается и высовывает из щелки коробки другой конец тела с головой — блестящей, чуть зеленоватой, с крохотными, как у всех гусениц, слабыми глазками. Тогда я открываю коробку и вываливаю ее на ладонь. Гусеница большая, толстая, размером с палец руки взрослого человека, очень похожа на бражника, в мелких продольных пятнышках. А на том месте, где полагается торчать большому рогу, столь характерному для бражников, — большое пятно, очень похожее на глаз, да и весь хвостовой конец туловища гусеницы напоминает голову чудовища. Конечно, пятно не глаз и им гусеница не видит. Но оно всем напоминает глаз и служит для устрашения. Такие поддельные глаза — нередкость у бабочек, но у гусеницы я их никогда не видел.

Глазчатые пятна на крыльях не только угрожают, но и отвлекают. Насекомоядная птица — опытная и бесстрашная в охоте за насекомыми, увидев неожиданно выставленные глаза, ударяет прежде всего клювом по ним и промахивается. Насекомое же, выгадывая долю секунды, успевает скрыться. Один из энтомологов, специально просмотрев большое количество насекомых с глазчатыми пятнами, доказал, что на месте глазков очень часто имеются следы ударов клюва птиц.

^{Бабочка-голубянка всегда садится на растения вниз головой, а кверху на кончиках крыльев торчат два отростка, напоминающие усики. Это дезориентирует птицу}

Можно обмануть врага не только поддельными глазами. Немало бабочек, у которых на задних крыльях имеются узкие отростки, похожие на усики и глазчатые пятна. В целом они похожи на голову. Некоторые бабочки, обладающие подобной маскировкой, садясь, выставляют эту подделку кверху. Бабочка Deudorix для маскировки даже ползает задом наперед. Ложная голова всегда больше настоящей.

^{Потревоженная гусеница бабочки-гарпии принимает необычную позу, действующую на врагов}

К вспыхивающей окраске близка по эффекту воздействия угрожающая окраска, рассчитанная на неожиданный эффект. Вспыхивающая окраска обычно комбинируется с покровительственной. Напуганное, стремящееся избежать опасности насекомое, улетая, неожиданно показывает яркую окраску, а затем, внезапно затаиваясь, прячет ее. При угрожающей окраске насекомое остается на месте, а неожиданно показав яркий цвет, необычную форму, ошеломляет преследователя. Конфликт окрасок, как назван такой способ защиты, всегда неожидан и поэтому лишает нападающего уверенности.

Угрожающей окраской пользуются многие насекомые. Гусеница бабочки-волнянки покрыта лимонно-желтыми пятнами. Но между четвертым и пятым сегментами находится бархатисто-черная полоса, окруженная белым ободком. Угрожая, гусеница показывает черную полоску, которая, раскрываясь, становится похожей на зияющую пасть.

Крупная зеленая саранча обычно не торопясь ползает по земле при ярком свете. Но в случае опасности, когда какой-нибудь хищник пытается на нее напасть, она поднимает вертикально свои пурпурно-черные крылья и этим необычным поведением пугает преследователя. Саранча вполне съедобна, неядовита.

...На березе сидит гусеница с длинным хвостиком. Она не спеша гложет листик, и челюсти ее, будто заведенный автомат, работают с размеренной точностью. Легкий ветер гуляет по лесу и трепещет в листьях деревьев. Но он — не помеха. Гусеница раскачивается, как в люльке.

^{Большая гусеница бражника, пугая врага, принимает необычную позу}

Мне нравится хвостатая гусеница, я нацелился на нее фотоаппаратом и жду, когда стихнет ветер и застынут деревья. Жду уже полчаса. Наконец ветер перестал дуть. Теперь можно снимать! После нескольких щелчков пытаюсь еще ближе подобраться. Но какая досада! Задел фотоаппаратом ветку, и листик закачался. Что же стало с гусеницей? Она изогнулась, задрала кверху свой длинный раздвоенный хвостик, переднюю часть туловища сжала в комочек. Теперь предо мною — не гусеница, а какой-то совсем неведомый звереныш-кривляка. Увидев такое неожиданное превращение, птица, наверное, испугается. А гусенице только это и надо. Успокоится и вновь примется грызть листик. Замечательный артист — гусеница бабочки большой вилохвостки. Похожую позу угрозы принимает гусеница близкого вида — букового вилохвоста. Гусеницы многих тропических бражников при опасности начинают усиленно размахивать и хлестать по своему телу бичевидными хвостами, подобно разъяренным львам или тиграм.

Некоторые насекомые ошеломляют врага неожиданной и вычурной позой.

...Раньше, когда-то, на песчаных барханах близ реки Или пасли табуны лошадей, воздух гудел от множества летавших крупных жуков — священных скарабеев Scarabaeus sacer. Теперь лошадей угнали, вместо них пасутся коровы, скарабеи исчезли и разве только верховые лошади чабанов поставляют продовольствие немногим оставшимся здесь любителям навоза.

По солончаковой низине рядом с барханами, когда почва была еще влажна от весенних дождей, прошла лошадь и оставила глубокие следы. Теперь от летней жары солончак засох, стал твердым, как камень, и следы застыли. Один лошадиный след случайно оказался на пути скарабея, и его навозный шар скатился в ямку. Бедняге трудно вызволить его из неожиданной западни. Он пружинит тело, с усилием упирается крепкими ногами в землю, подбрасывает шар кверху, и его пластинчатые усики дрожат от напряжения.

Мне жаль жука, и я готов помочь ему, пытаясь вытащить шар вместе с его обладателем из западни. Но скарабей принял мои добрые намерения за нападение, неожиданно встал на дыбы, поднял кверху передние ноги, застыл в такой необычной позе, как молящийся: будто ничего не чувствует, не видит ни меня, ни направленного на него объектива фотоаппарата.

Поведение жука меня поразило. Вот уже два десятка лет я путешествую по пустыням Средней Азии, бываю каждый год в этих песках, немало перевидал скарабеев, но никогда не встречал такого. Я доволен встречей с забавным жуком еще и потому, что он прекрасно позирует, застыл как изваяние, не шелохнется уже несколько минут, примеряйся, наводи спокойно на резкость, выбирай удобную позицию, делай сколько хочешь снимков. Точно так же ведет себя тарантул — самый большой паук в нашей стране. Потревоженный, он тоже встает на дыбы и застывает на несколько минут, показывая преследователю яркие пестрые ноги.

Но вот, наконец, жуку надоело притворство, очнулся, вышел из окоченения и снова принялся за прежнее — выкатывать свой шар. Сколько у него энергии и настойчивости! Я опять собираюсь прервать мучения жука-труженика и помочь его делам. Но он снова воздел передние ноги к небу и застыл в молитвенной позе. Не потому ли жука скарабея и его ближайших родственников — других видов жуков-навозников — почитали священными еще со времен далекой и седой древности?

Почти бескрылый палочник Cnipsus rhachis, обитающий на Новых Гебридах, если его потревожить, поднимает надкрылья и выставляет напоказ крошечные, но ярко-красные крылья, производя тем самым устрашающее действие. Бабочка-аполлон, испугавшись преследователя, падает на спину и, показывая ярко-красные пятна на нижней поверхности крыльев, шипит, царапая ногами по нижней поверхности крыльев. Почему-то не все бабочки этого вида обладают подобным искусством. Кузнечники одного вида при опасности опускают вниз голову, отодвигают ее слегка от груди и через образовавшуюся щель выпячивают ярко-красный пузырь.

^{Гусеницы походного джузгунового шелкопряда собираются на ночлег плотным скоплением}

Как уже было сказано ранее, эффект усиливается, когда насекомые собираются вместе кучкой, одновременно демонстрируя свои способности. Так, гусеницы и личинки некоторых перепончатокрылых все сразу поднимают переднюю часть туловища, начиная ею размахивать во все стороны. Забавно видеть, когда компания гусениц, мирно грызущая листья, неожиданно поднимает тревогу и превращается в копошащийся клубок.

Угрожающую окраску широко используют многие бабочки. Бабочка орденская лента, передние крылья которой похожи по цвету и рисунку на кору дерева, при раздражении выдвигает задние ярко окрашенные крылья, а бабочка-медведица Atolmis rubricollis раздвигает крылья, приоткрывая оранжевое брюшко, хорошо контрастирующее с черным цветом. Таков же механизм угрозы у одной лесной цикады, обитающей в долине Амазонки. Ее вторые киноварно-красные крылья в покое прикрыты непрозрачными передними серыми крыльями. Так же как и у бабочки-медведицы, угрожающая окраска у некоторых клопов расположена на брюшке и закрыта передними крыльями.

Интересно ведет себя во время опасности богомол Hestiasula sarawaka. В покое у него буро-серая покровительственная окраска. Бедра передних ног — расширенные широкие пластинки — в покое прижаты к телу. При раздражении происходит удивительное преображение этого насекомого: переднегрудь приподнимается, передние ноги раздвигаются, надкрылья и крылья приподнимаются и между ними выступает брюшко. Все открывающиеся поверхности, скрытые в покое, ярко окрашены: тазики внутри — ярко-малиновые, дисковидные бедра — ярко-желтые, отороченные черной каймой, низ груди — угольно-черный, крылья — черные с желтыми пятнами. Как бы желая усилить эффект своего неожиданного преображения, насекомое раскачивается из стороны в сторону и начинает щелкать передней голенью по бедру, аккомпанируя этому звуку шумом крыльев. Столь сложное комбинированное представление оказывает ошеломляющее действие, и самая смелая птица, пожалуй, опешит.

Кто в своей жизни хоть раз видал скорпиона, запомнил его позу угрозы с высокоподнятым брюшком, называемым в просторечии хвостом, несущим на кончике ядоносную иглу. Скорпионы распространены в теплых и жарких странах. Некоторые насекомые успешно подражают скорпионам движением брюшка. Так, обитающая на саксауле в Средней Азии кобылка малая саксауловая горбатка, схваченная пальцами, тотчас же задирает кверху брюшко и, прикоснувшись к коже его кончиком, одновременно выделяет кусочек мокрого экскремента. После этого пальцы невольно разжимаются и отпускают кобылку на волю. Потом можно привыкнуть к подобной нехитрой уловке саксауловой кобылки, но вначале эффект ее защиты действует без осечки. Изгибают кверху брюшко и уховертки, одновременно стараясь ущипнуть противника своими слабенькими клешнями. Также поступают некоторые стрекозы и жук Dirphya, которая к тому же выдвигает из брюшка ложное и, конечно, совершенно неопасное «жало».

Разные способы защиты

Способы защиты насекомых от врагов бесконечны в своем многообразии. Тот, кто часто бывает на природе, мот заметить, что как только какое-либо животное становится многочисленным — будь то ящерица, птица, зверь, насекомое, оно сразу же делается менее осторожным. Когда же наступает массовое размножение, животные переселяются громадными скоплениями, попадаются на каждом шагу, ничего и никого не боятся, забредают в поселения человека и, будто обезумев, не обращают ни на кого внимания. Сейчас это явление еще не нашло объяснения. Но едва только волна жизни сменяется упадком, и животное становится редким, малочисленным, оно сразу же делается пугливым, необыкновенно осторожным, осмотрительным. Быть может, потому, что все нежизнеспособные организмы погибают, отсеиваются, а остаются самые приспособленные, наделенные острым слухом, обонянием, зрением и осторожностью.

Все сказанное относится и к насекомым. Массовые насекомые неосторожны, не боятся врагов. Им все нипочем! Редкие насекомые скрытны и очень чутки. В присутствии множества себе подобных ослабевает инстинкт самозащиты и, наоборот, он сильно обостряется в одиночестве. Проще всего проследить эту закономерность на кровососущих насекомых. Когда слепней много, они удивительно наглы, безрассудны — их хоть руками обирай. Но когда их мало, попробуйте поймать кровопийцу, который исподтишка старается напиться вашей крови! Даже одиночный комар становится очень осторожным. В осторожности насекомого — один из способов защиты от врагов.

Массовые размножения периодически происходят почти у всех насекомых: у одних — через каждые 5–10 лет, у других — через 20–40, у третьих еще реже, раз в 100 лет и даже более. Такова, к примеру бабочка-улитка Apterona, обитающая в Иссыккульской долине. В 1895 г. это очень редкое и неприметное насекомое так сильно размножилось, что стало основательно вредить сельскому хозяйству. Министерство земледелия послало из Москвы специалиста-агронома. По тем временам такая мера предпринималась только в исключительных случаях. Но с тех пор, вот уже 80 лет, бабочка-улитка редка, а работники сельского хозяйства Киргизии не подозревают о ее существовании.

Во время массовых размножений появляется много врагов и болезней. Чтобы избежать катастрофического уничтожения, насекомые начинают переселяться. Это повальное бегство спасает от врагов и, хотя во время путешествий гибнет немало особей или даже большинство из них, сохранившиеся могут спокойно продолжать свой род.

...От реки Или отходит небольшой канал. Мутная, чуть беловатая вода, не спеша, струится в сторону далеких посевов. Рано утром на канале что-то произошло — разыгралась трагедия. Вся вода пестрит комочками. Местами у самого берега они образовали темный бордюр или тянутся по воде длинными полосами.

Я всматриваюсь в комочки и удивляюсь. Это небольшие чернотелки, все как на подбор одного вида — Prosodes asperipennis: самки чуть крупнее, самцы меньше, стройнее. Почти все жуки мертвы. Лишь немногие из них еще шевелят ногами, а еще более редкие счастливцы, запачканные лессовой почвой, уцепились за берег канала, обсыхают, или, набравшись сил, уползают наверх. Настоящие жители безводных пустынь, жуки, попав в воду, оказались совершенно беспомощными.

Жуков масса — десятки тысяч. Все они скопились только в небольшой части канала длиной около 200 м. Но что завлекло жуков в воду?

В пустынях — настоящее царство различных жуков-чернотелок. Вот и сейчас бродят возле нас эти жуки. Некоторые из них подползают к воде, но решительно поворачивают обратно. Вода им чужда или неприятна. Они даже не умеют ее пить, а необходимую влагу для организма черпают из растительной пищи. Только этот вид чернотелки не сумел различить опасности и попал в непривычную для себя стихию. Наверное, жуки переселялись. Подчиняясь воле загадочных инстинктов, они отправились все сразу в одном направлении и, встретив на своем пути воду, не смогли изменить заранее взятого направления путешествия.

Я брожу возле канала, фотографирую протянувшиеся в воде длинными полосами печальные процессии утопленников и вижу одного, за ним другого, беспечно ползущих к каналу. Они спускаются вниз, бездумно вступают в воду и беспомощно в ней барахтаются. Это те, кто отстал от всеобщего помешательства. Они не почувствовали смертельную опасность! Это тупые заведенные механизмы, неспособные даже разглядеть своих же погибших сородичей.

Мы уже говорили о том, что при первых признаках опасности насекомое, сидящее на растении, будь то небольшая травка или высокое дерево, падает вниз. Оригинально ведет себя большой черный муравей. Когда на крутом глинистом обрыве реки Томи я вздумал поймать ползавших там крупных черных муравьев этого вида, напуганные мною, они, свернувшись комочком, быстро скатывались вниз. Это была местная особенность поведения, и ею успешно пользовались рабочие всего муравейника.

Немало насекомых ползает спокойно по земле, но как только появилась опасность, совершают большущий прыжок. Спасаются прыжками кобылки, кузнечики, сверчки. Ловко прыгают коллемболы — крошечные примитивные насекомые. Длинный и упругий их хвостик подогнут под брюшко кпереди и защемлен в специальный вилочке. Вилочка раскрывается, упругий хвостик распрямляется, ударяет о землю и, высоко подбросив своего хозяина в воздух, уносит его подальше от опасности.

Превосходные прыгуны блохи. Только быстрые прыжки спасают их от зубов остервеневших хозяев. Длинные же прыжки помогают им попасть на пробегающее мимо животное.

Мы разобрали сложные формы защиты насекомых от врагов и едва не забыли упомянуть самые простые. Бегство от опасности — самая простая реакция слабого перед сильным. Многие насекомые прибегают к нему, используя прежде всего крылья. Благодаря умению летать насекомые стали такими процветающими, многочисленными, разнообразными. Попробуйте догнать быстро летящее насекомое. Некоторые, особенно крупные мухи (им приходится быть начеку — на крупную добычу много охотников), проносятся так быстро, что не успеешь заметить очертание насекомого.

Отлично летают бражники — не догонит и птица. Скорость их полета изумительная. Прожужжит мимо, как пуля, и исчезнет. У других полет не такой быстрый, зато вихляющий. Следя за такой бабочкой, никогда не знаешь, куда в следующее мгновение она ринется. Так, например, летают самцы отъявленного врага леса — непарного шелкопряда, разыскивая малоподвижных и крупных самок. Кстати, самкам и не приходится много летать, они скрываются в укромных уголках, берегут себя от врагов, чтобы дать потомство! Самец бабочки обыкновенного кистехвоста имеет характерный мечущийся полет из стороны в сторону, чем легко сбивает с толку преследователей.

Мне не раз приходилось наблюдать, как медлительная и спокойно порхающая белянка преображалась, когда за нею пытался гнаться воробей. Как она начинала метаться из стороны в сторону, какие совершала ловкие пируэты! И в конце концов она побеждала, ускользала от преследователя. Разгоряченный трудной погоней воробей, распалившись и тяжело дыша, раскрыв клюв, усаживался на изгородь, недовольно поглядывая по сторонам.

Вообще же многие летающие насекомые при нападении на них или стремительно улетают, или падают камнем на землю, затаиваясь в густой растительности. Я наблюдал однажды, как стрекоза, когда ее настигла трясогузка, сложила крылья и, прижав их к брюшку, моментально упала вниз головой. Трясогузка не могла поймать стрекозу, столь быстро изменившую полет.

На еще влажных песчаных отмелях, по берегам рек и проточек, в тугаях, приглядевшись, всюду можно заметить небольших, длиной 5–6 мм, темных насекомых. Они похожи и на кобылок, и на медведок. У них такое же продолговатое тело, округлая головка, короткие усики, мощные прыгательные ноги. Это триперстки. Такое название они получили за три длинных щетинки на лапках задних ног. Вместе с кобылками, кузнечиками и сверчками триперстки относятся к отряду прямокрылых насекомых. В нашей стране известен только один род с несколькими видами. Все они живут по берегам водоемов, хорошо прыгают, плавают, роются в земле, питаются растениями. Образ их жизни плохо изучен.

...В урочище Бартогой у тихой проточки среди зарослей ив и лавролистного тополя, где мы остановились после путешествия по жаркой пустыне, оказалось много триперсток. Едва мы постелили на землю тент, как добрый десяток этих грациозных насекомых уселись на него и застыли, будто ожидая дальнейших событий. Они были очень зорки. Стоило только приблизиться к одной из них, протянуть к ней руку, карандаш, как мгновенно срабатывали мощные задние ножки, и триперстка пулей уносилась в неизвестном направлении. Прыжок был стремительным и требовалась некоторая тренировка глаз, чтобы заметить, куда скрылось это юркое насекомое.

В среднем триперстка прыгала на высоту около полуметра, а описав траекторию, опускалась примерно в метре от прежнего места. Следовательно, она прыгала на расстояние, превышающее в высоту в 100 раз, а в длину в 200 раз длину своего тела. Если бы человек обладал такими же способностями, ему не стоило бы труда перепрыгивать небоскребы высотой 200 м, а для того чтобы преодолеть расстояние в 1 км, понадобилось бы всего два прыжка.

Раздумывая о триперстках и заставляя их прыгать на тенте, я неожиданно увидел одну из них, случайно забравшуюся в эмалированную миску. Она пыталась выбраться из неожиданного плена, но каждый раз безнадежно скользила и скатывалась обратно. Безуспешные попытки уйти из заколдованного места следовали одна за другой. Казалось, что насекомое попало в безвыходное положение, хотя и не потеряло присутствия духа. Но почему же она, такая прыгучая, не могла воспользоваться своими волшебными задними ногами?

Я поднес к триперстке палец. Осторожная и бдительная триперстка мгновенно спружинила тельце, щелкнула своим безотказным приборчиком, легко и грациозно поднялась в воздух и исчезла с глаз. Сразу не могла прыгнуть. Прыгать полагалось только тогда, когда грозила опасность, остальное время она терпеливо ползала. Для прыжка нужно немало энергии, зря ее не следует расходовать!

...Такыры, возле которых мы остановились, выглядят очень красиво. Посредине на них еще сверкает синевой вода, ветер, набегая, колышет ее рябью — совсем как на озере. Вдали видны несколько уток и гусей. Вода вызывает оживление, хотя к ней и не подступиться по илистому берегу. Солнце сушит такыры, и кое-где начинают появляться трещинки, образующие многогранники.

Я вижу издалека черную, довольно быстро передвигающуюся точку. Это жук-чернотелка, небольшой, на длинных ходульных ногах. В пустыне ноги не только волка кормят. Видимо, чернотелка собиралась пересечь такыр, да, наткнувшись на грязь и испачкавшись в ней, повернула обратно.

Осторожно ступая по вязкому такыру, я подбираюсь к жуку, чтобы лучше его разглядеть, а он, заметив опасность, приходит в неожиданное замешательство, подскакивает на длинных ногах, падает на бок, кривляется, бьется в судорогах — такой странный, длинноногий и весь грязный. Никогда не видел я ничего подобного в мире насекомых. Все необычное пугает, останавливает. Среди величайшего множества уловок, при помощи которых насекомые спасаются от своих врагов, эта чернотелка обладает совершенно своеобразным способом приводить в замешательство своих преследователей.

Я смотрю на забавное представление и сожалею, что нет со мной киноаппарата, чтобы запечатлеть увиденное. А жук, будто очнувшись, вдруг начинает удирать со всех ног, очевидно, решив, что достаточно меня озадачил.

Жаль маленького артиста. Я хотел бы сохранить ему жизнь, но он мне совершенно незнаком — быть может, новый вид. Я догоняю беглеца и сажаю в коробочку из-под спичек...

Поющие насекомые отлично чувствуют свою уязвимость и, как только ощущают опасность, сразу же замолкают. Попробуйте найти в поле поющего сверчка или кузнечика, особенно если они не столь многочисленны. Вас всюду будет окружать зона тишины, так как певцы при вашем приближении уже издалека оборвут песню и будут сохранять упорное молчание, сколько бы времени вы ни стояли смирно, стараясь не шелохнуться. Они очень чутки, эти музыканты пустыни, и настолько осторожны, что по-видимому, ощущая дыхание человека, биение сердца, передающееся через почву или, быть может, какие-либо ультразвуки, исходящие от человеческого организма, будут упорно скрывать свое присутствие. Интересно, что в пустыне, звенящей ночью от голосов многочисленных сверчков и кузнечиков, вокруг спящих на земле людей также образуется довольно большая зона молчания.

Смолкают при опасности и многие другие поющие насекомые. Английский энтомолог М. Бурр сообщает, что как только к дереву с громко поющими цикадами приближается оса-сфекс, которая на них охотится, все голосистые певуньи мгновенно прекращают концерт.

Умеют затаиваться и такие энергичные прыгуны, как кобылки. Птицы отлично знают эту особенность кобылок. Они усаживаются на спины пасущихся овец. Из-под ног крупных животных кобылки обязательно взлетают, чтобы не попасть под копыта. К тому же крупные млекопитающие — не враги. Затаиваются кобылки, когда появляются их заклятые враги мухи-тахины, откладывающие на их тело в полете яички или личинки.

Ранее я уже рассказывал о том, как бабочки, обитающие в субальпийской зоне высоких гор Тянь-Шаня, падают в расщелины между камней, скрываясь от преследования. В пустыне многие насекомые прячутся от врагов в различные норки, трещинки и подобные им укрытия. Кобылка Eyprepocnemis plorans, обитающая в Испании, обладает хорошо развитыми крыльями и в случае опасности ныряет в воду и прячется среди листьев водных растений, очевидно, считая водную среду значительно более безопасной, чем воздушную, Точно так же ведут себя и наши крошечные триперстки, о которых только что шла речь. Они водятся по берегам рек и озер, и вода для них — знакомая стихия.

Азиатская саранча и многие другие кобылки на ночь покидают поверхность земли и заползают на верхушки растений. Некоторые исследователи объясняют это стремлением насекомых к свету, более низкой температурой у почвы и т. д. А дело значительно проще. Ночью на поверхности земли саранчу истребляют многочисленные враги — ежи, степные гадюки, щитомордники, степные удавчики. Забираются повыше на растения и ядовитые жуки-нарывники. Нечувствительный ко многим ядам и, очевидно, к яду кантаридину, содержащемуся в крови нарывников, еж ночью не прочь ими полакомиться.

В процессе эволюции, в борьбе за существование у многих насекомых уменьшились размеры. Крошечные насекомые менее привлекательны как добыча. Мелких мягких мошек ловят лишь ласточки и стрижи, потому что их проще увидеть и изловить в воздухе, чем на земле. Крошечные муравьи, обитающие в пустыне, не имеют врагов. На них не обращают внимания и ящерицы, активные пожиратели муравьиного рода. В уменьшении размеров, оказывается, можно найти спасение. Действительно, у самых маленьких насекомых почти нет никаких приспособлений для защиты от врагов.

Не все насекомые бездомны. Многие строят разнообразные укрытия. Жилище насекомых служит и защитой от врагов. Иногда оно строится только ради этой цели. Жилище бывает разным. Некоторые цикады окружают себя пенистыми выделениями, которые выходят из кишечника, смешиваясь с восковидными выделениями специальных кожных желез, расположенных по бокам брюшка. Так их и называют пенницами, или слюнявицами. Скрытые со всех сторон пеной, они недоступны врагам. Когда дерево, на котором обосновались пенницы, сильно заселено ими, стоять под ним невозможно: сверху все время падают хлопья пены. Очень многие насекомые, преимущественно личинки, строят специальные домики-чехлики, в которых и живут, постоянно таская на себе груз.

Тли, которых по какой-либо причине не посещают муравьи, выделяют через специальные спинные трубочки восковидное вещество. Оно защищает их от божьих коровок, залепляя их челюсти.

Многие личинки бабочек готовят искусные домики из палочек, травинок, кусочков листьев, песчинок, камешков, огрызков растений, из собственных испражнений и самых разнообразных материалов. Отличаются подобным же строительным инстинктом и личинки жуков-листоедов. Все они хорошо защищены в своем портативном домике и в известной мере недосягаемы для врагов.

Гусеница так называемой гамаковой бабочки из Южной Америки строит переносный домик из листьев деревьев. Она с ним никогда не расстается: всюду носит его за собой. Гусеницы бабочки-мешочницы строят чехлик из различных веществ, в котором и скрываются. Достигнув взрослой стадии, самка не покидает свое убежище, а оплодотворенная самцом, кладет в него яички. Гусенички, вышедшие из яичек, из материала чехлика своей матери строят собственные маленькие чехлики и только тогда решаются покинуть родительский кров.

Личинка одного вида щитоноски носит на спине плотный пакет из линочных шкурок и собственных испражнений. Этот своеобразный щит — хорошая защита, особенно против муравьев. Носят на себе остатки трофеев личинки некоторых видов златоглазок. Они покрывают себя телами высосанных насекомых, добавляют к ним различный мусор, и, соорудив таким путем над собой основательную покрышку, таскают ее всюду. Хищный клоп Acanthaspis насыпает на свою спину кусочки высохших насекомых. Уже упоминавшаяся нами в связи с рассказом о педогенезе бабочка-улитка строит в фазе гусеницы чехлик, очень похожий на миниатюрную улитку, и скрывается в ней.

Большие мастера переносных домиков — личинки ручейников, обитающие в пресных водах. Каждый вид обладает строго определенным типом строительства с использованием не менее строго определенного материала.

Отлично защищены от врагов личинки многих насекомых, обитающие внутри растений, хотя иногда и там их находят разнообразные, приспособившиеся к ним насекомые-паразиты и птицы. А галлы, вызываемые разнообразными высокоспециализированными насекомыми, такими, как комары-галлицы, осы-орехотворки и многие другие, подчас бывают сложно устроены и тоже защищены от врагов острыми колючками, твердыми стенками и т. п.

...В пустыне трудно заметить чернотелку Trigonoscelis schrencki. Она вся покрыта светлой глиной, похожа на комочек земли. Надо было бы назвать ее «серотелкой». Но на самых кончиках острых шипиков глина не удерживается, и они, будто черный пунктир, украшают тело обманщицы. Я смыл в ручье с жука грязь. Оказалось, что на спине у него глубокие борозды, чтобы прочнее держалась глина.

Не зря так замаскировалась чернотелка. Все живое в пустыне окрашено в светлые тона. Куда деться в черной одежде днем на светлой почве пустыни? Не потому ли многочисленные виды семейства чернотелок на день прячутся в норки и под кустики, а разгуливать решаются только ночью. Точно так же поступают некоторые виды клопов-редувиев. Обладателям черного костюма, любящим день и солнце, приходится маскироваться...

Жуки пользуются различными приемами, чтобы сделаться менее заметными: они выбеливают себя мелом (среди меловых отложений), покрывают песком, катышками глины, вымазываются в иле, грязи и песке и становятся совершенно неразличимы на поверхности земли. И действительно, что может быть лучше окраски, чем сама почва, на которой живет насекомое.

...Идешь по полю — и всюду загадки. Вот и сейчас ранней весной вся почва в норках. То выползли из своих глубоких укрытий первые вестники весны жуки-кравчики. Нетрудно заметить, что самые крупные из них будто нарочно перепачкались в земле, а те, кто поменьше, — чистые.

Еще прошлой весной жуки-кравчики выкопали во влажной земле глубокие норки и в них сделали по нескольку пещерок. В каждую пещерку набили траву, отложили по яичку. Из заготовленного корма вскоре получился отличнейший силос, который с аппетитом съели личинки. Потом они окуклились, вышли взрослыми жуками и заснули на все сухое лето, дождливую осень и долгую зиму. Когда же сошел снег, пришла новая весна и голую землю разукрасили первые цветы пустыни — белые крокусы, глубоко под землей в своих колыбельках пробудились молодые жуки-кравчики и стали выбираться наверх.

Труднее всех пришлось жуку-первенцу, чья камера располагалась выше остальных. Эта камера была заложена родителями первой, пищи в нее заготовлено вдоволь, и жук-первенец вырос богатырем. Пока он откапывал землю, выбирался наверх, весь испачкался в светлой лёссовой почве и стал серым. Зато его братьям и сестрам путь открыт.

Прошло немного времени. Зазеленела пустыня, появились ростки сизой пахучей полыни. Отцвели крокусы, а на смену им поднялись желтые тюльпаны. Кравчики разбились на пары, каждая вырыла себе семейную норку и принялась, как раньше делали их родители, заготавливать зеленый корм. Теперь почти все жуки выпачкались в земле. На светлой почве пустыни не так заметно...

Общественным животным не приходится скрываться, приобретать покровительственную окраску. Их много, а целым обществом не замаскируешься. Защищаясь от врага, им приходится рассчитывать на свои челюсти, ядовитый аппарат да взаимную помощь. Может быть, ядовитый аппарат в какой-то мере и способствовал развитию обществ насекомых? Осы, пчелы и муравьи — жалоносные перепончатокрылые. Только термиты лишены жала.

У муравьев хорошо развита взаимопомощь. Средние по размерам рабочие муравьи листореза, занятые вырезанием из листьев кусочков, которые они потом приносят в свое гнездо, не могут сами себя защитить от нападения паразитических мух форид. Мухи откладывают на муравьев яички. Личинки, вышедшие из них, вгрызаются в голову своего хозяина. Поэтому мелкие рабочие защищают рабочих среднего размера, занятых заготовкой листьев. Они отгоняют паразитических мушек, а наиболее обнаглевших хватают челюстями и уничтожают. В заготовке листьев эти рабочие не принимают никакого участия и, судя по всему, занимаются только этой сторожевой работой. Интересно, что, когда мушки все же успевают отложить яички на свою жертву, мелкие рабочие облизывают своих пострадавших братьев, устраивая что-то вроде дезинсекции.

Вообще в жилище общественных насекомых всегда существуют особые наблюдатели, которые внимательно следят за окружающей обстановкой. В гнездах одного из видов пчел-ангельчиков, обитающих на Ямайке, в единственном входе в гнездо выставляются три сторожа. Они полностью загораживают его, защищая жилище от непрошеных посетителей, главным образом от муравьев, и всякий раз уступают дорогу членам своей общины. Другая пчела, обитающая в Австралии, над единственным входом в свое жилище строит длинную трубку, выстланную внутри липким смолистым веществом.

Не всегда защита от врагов носит пассивный, оборонительный характер. Некоторые умеют постоять за себя, проявляя храбрость и силу. Так, пчелы из рода Trigona, лишенные жала, так как оно у них рудиментарное, непригодное для защиты, пускают в ход челюсти. Нередко эти меленькие пчелки храбро бросаются на врага, тесня и кусая его. Не всякий выдержит нападение множества дружных и отчаянных кусак. Некоторые из этих пчел забрасывают своего врага еще и смолистым материалом, который у них находится на задних ногах. Этот материал в обыденной обстановке они используют для строительства ячеек. Кроме того, нападая на крупное животное, стараются укусить его в глаза и уши.

Солдаты термита Neoacanthotermes opacus имеют большие асимметричные челюсти. Раньше думали, что они действуют, как ножницы. Но оказалось, что подобный аппарат приспособлен к нападению на врага в подземных ходах. Челюсти при помощи особой защелки сцепляются концами, затем под действием сильного мышечного напряжения отскакивают друг от друга и, подобно пружине, наносят сбоку сильный удар. Челюсть может соскочить с защелки только тогда, когда мышечное напряжение достигает большей силы.

...Каменистая пустыня. Здесь ветры давно выдули светлую почву и на поверхности лежат разноцветные камешки. Друг от друга на большом расстоянии растут приземистые кустики солянок. Еще сказывается весна. В небольших ложках видна густая поросль сиреневых головок дикого лука да какое-то зонтичное растение.

Я спускаюсь на дно оврага. Земля вместе с галькой осыпается под ногами, и камни, опережая друг друга, скатываются вниз. Под одним из перевернутых камней в панике мечется масса мелких муравьев. Среди них некоторые с головой в два-три раза крупнее брюшка. Раздвинув челюсти, муравьи тычутся во все стороны. Один схватил меня за палец, но вдруг щелкнул чем-то и отпрыгнул назад сантиметров на 20. И такой оказался не один.

Фокус муравьев меня озадачил. Прыгающие муравьи известны только в тропиках. У нашего муравья челюсти, скользя по поверхности захваченного предмета, с силой смыкаются, одновременно отталкиваясь. По-видимому, укус и одновременно почти автоматический прыжок назад муравьи совершают при нападении на врагов с твердыми и гладкими покровами. Но многие солдаты ведут себя иначе. Схватив за палец челюстями, уже не отпускают его. Случайно оторванная голова продолжает висеть. Настоящая хватка бульдога!..

Очень сильно кусаются, защищаясь от врага, кузнечики, а листовой кузнечик, обитающий в Судане, может свободно прокусить кожу человека до крови. Не менее сильно кусаются жужелицы, усачи и вообще крупные жуки. Получив неожиданный укус от такого защитника, невольно отпустишь его на свободу.

У насекомых есть и другие разнообразные механические способы защиты. Гусеница ночного павлиньего глаза, окукливаясь, оставляет в коконе отверстие, через которое потом выходит бабочка. Но это отверстие закрыто пучком нитей, которые сходятся, как прутья в рыболовной верше. Насекомые-враги не могут проникнуть через это отверстие. На острове Тринидад обитает бабочка, гусеница которой, перед тем как окуклиться, прикрепляет на ветке с обеих сторон по кольцу из длинных волосков, снятых со своего тела и уложенных в ряд. Это сооружение предназначено против муравьев.

Многих насекомых защищает от врагов твердый покров. Таковы осы-блестянки. Все они, без исключения, паразиты перепончатокрылых. Когда хозяйка гнезда, оса или пчела, застает блестянку в своем гнезде за преступным промыслом подбрасывания яичка, она пытается ее ужалить. Но блестянка сворачивается в плотный клубочек и, благодаря своему крепкому панцирю, неуязвима. Обитающих в пустынях жуков-чернотелок, да и многих других жуков этой группы из-за слишком твердых покровов не едят даже крупные тарантулы.

Оригинально поступает гусеница бразильской бабочки. Она плетет редкую сеть из очень прочных нитей и в ней подвешивает свой кокон. Он хорошо заметен, но повредить его не может ни одна птица, так как в подвешенном состоянии без твердой опоры его не разорвать.

Чешуйки бабочек, а также чешуйки низкоорганизованных первичнобескрылых насекомых чешуйниц хорошо защищают от клейких нитей пауков. Попав в паутину и оставив на нитях чешуйки, само насекомое спасается. Попробуйте схватить пальцами или даже пинцетом чешуйницу. Благодаря чешуйкам она всегда ловко выскользнет. Видимо, чешуйки помогают этим насекомым пробираться в узких щелях земли, в которые они прячутся в пустынях при наступлении засухи.

Хрупкие и колючие волоски — тоже мера защиты. Многих волосатых гусениц не едят птицы, и только кукушки да иволги, обладающие «луженым» желудком, умеют с ними справляться. У некоторых волосатых гусениц бабочек длинные волоски на теле при опасности начинают двигаться. Иногда тело гусениц бабочек покрыто волосками не сплошь, но зато они торчат мощными защитными пучками.

Клеевые полосы, наносимые на стволы деревьев садоводами против заползания насекомых-вредителей, — так называемые ловчие клеевые пояса — давным-давно были «изобретены» индийской пчелой Auis florea. Эти пчелы устраивают гнездо открыто, подвешивая его к ветвям. Мед их сильно благоухает, и ненасытные муравьи идут на любой риск, чтобы раздобыть хотя бы немного лакомства. Но усилия их напрасны, так как ветку по обе стороны от гнезда пчелы заранее смазывают клейкой смолой. Видимо, подобной смолой, называемой прополисом, медоносная пчела замазывает в своем улье все щели, через которые могли бы проникнуть муравьи. Ею же они замуровывают пробравшихся в улей и умерщвленных там непрошеных посетителей — ящериц и мышей. Прополис обладает антисептическим действием, благодаря ему в улье никогда не бывает неприятного запаха.

...Возле белого солончака, на мокрой и вязкой почве, на которой даже нет растений, видны холмики из свежих комочков вынесенной наружу земли. В центре холмика — отверстие, и оттуда ежесекундно выскакивают очень быстрые крошечные муравьи-разведчики. Они очень заняты и, не мешкая, мчатся за добычей. Это муравей Proformica epinotalis. Я не раз раскапывал его гнезда, а вот теперь, пожалуй, представился случай выяснить один давно занимавший меня секрет его жизни.

Семья проформики состоит из муравьев разных размеров. Те, кто побольше, имеют сильно раздутое брюшко, заполненное пищевыми запасами. Это своеобразные бочки. Им полагается хранить пищу летом, когда пустыня выгорает и добывать пропитание становится трудно. Их положение в Маленьком муравейнике ясно. Но, кроме того, еще есть большие рабочие, раза в три-четыре крупнее мелких и очень деятельных охотников. Чем они занимаются, какую выполняют работу, почему всегда прячутся в глубине своего подземного дома и не показываются наружу?

Маленькие рабочие — в вечном движении. Интересно наблюдать за ними, когда они заняты поисками добычи. Быстрый бросок, потом остановка, размахивание усиками, поворот головы направо и налево, затем снова молниеносный бросок, и так до бесконечности, до первой добычи. Поймать маленького охотника очень трудно, до того он ловок и стремителен. Ящерицы, охотящиеся на муравьев, не пытаются гоняться за маленькими. К тому же и добыча мала, не стоит на нее тратить силы.

За работой день пролетает быстро. Вот солнце склонилось к холмам, белый солончак стал алым, потом по яркому и словно полыхающему при пожаре фону с вершины ближайшего холма скользнула резкая и острая, как кинжал, синяя тень — солончак погас, слился с зелеными берегами и потемневшим небом. Из пустыни в сторону Балхаша пролетела серая цапля, плавно, не торопясь, с достоинством размахивая крыльями. Стало прохладнее, и, хотя занемели. ноги, я не схожу с походного стульчика, сижу у гнезда муравьев, не шелохнувшись, в томительном ожидании.

Маленькие, юркие разведчики давно уже возвратились в гнездо: их трудовой день закончился. Лишь иногда запоздалый муравей примчится и скроется в жилище.

Наконец, я отгадал загадку! Давнее предположение оправдалось. Из норки один за другим степенно выползают большие муравьи и отправляются на поиски пищи. Они, конечно, не так уж быстры, как их маленькие братья. Но зато у них внушительные рост и сила. Быстрота же ночью не нужна — ящерицы спят, воздух прохладен, и все ночные насекомые неторопливы.

Кто бы мог предположить, что муравьи-проформики трудятся в две смены, что маленькие юркие муравьи охотятся днем, а большие и медлительные — только ночью. Работу в две смены никто не видел у муравьев, и меня радует открытие этого секрета муравьиной жизни...

Некоторые насекомые защищают других насекомых. Так ведут себя общественные насекомые — муравьи и термиты. У них много друзей, от которых они получают пользу. Правда, охрана не всегда бывает рациональной.

...Пустыня еще желтая и спит по-зимнему, хотя и пригревает весеннее солнце. Застыли желтые тугаи, река тоже желтая в блеклых берегах. Но муравьи пробудились, копошатся в гнезде. Пусть возвратятся холода, пусть даже выпадет снег и ударят заморозки — дом рядом, есть куда спрятаться. Добычи еще нет, и муравьям Formica pratensis не на кого охотиться. Но в стороне от муравейника, оказывается, происходят важные дела: несколько десятков муравьев копошатся возле очень небольшого скопления черных тлей. Их принесли сюда из муравейника, посадили на зеленый стволик, лелеют, стерегут, заботятся. Скоро, если будет тепло, «коровушки» подрастут, расплодятся, и тогда побегут к муравейнику с раздувшимися брюшками муравьи-доильщики, все будут сыты. Забота о тлях — важное дело и ему уделяется много внимания.

Проходит месяц. Весна пришла и ушла. Над тугаями властвует жаркое лето. Я снова возле того муравейника, жители которого так заботились о тлях. Теперь они владельцы отличных тлевых колоний. Одну из них на стволике ивы, выросшей из изъеденного личинками насекомых пня, кольцом окружили рослые муравьи. Они бдительно охраняют плотную кучку тлей, сидящую на коре, в то время как другие муравьи — маленькие тщедушные доильщики — собирают сладкие выделения.

Я срезаю с кусочком коры часть колонии тлей и кладу ее на самое оживленное место муравейника. Как всегда, незнакомый предмет вызывает любопытство, волнение. Возле тлей суматоха. Но ненадолго. Вскоре кусочек коры окружает плотным кольцом верная охрана. Муравьи не сходят с места, не сводят глаз со своих подопечных, гладят их усиками. Иногда кто-либо из охраны отлучается и тогда его место оказывается сразу же занято другим. Кто установил это дежурство, зачем оно в самом центре муравейника? Видимо, раз есть тли, какова бы ни была обстановка, их полагается охранять. И наездники, и мухи, и жуки коровки, и многие другие живут за счет этих безропотных и беззащитных созданий, которых природа наделила лишь большой плодовитостью.

Проходит несколько часов. Среди тлей смятение: в коре исчез сок, нечем питаться. Кусочек коры сначала покидают самые большие, потом и поменьше. Но некоторые упрямы и не желают никуда уходить. Их немало. Но с ними творится что-то странное. Среди тлей я разглядел серых личинок мух-сирфид — злейших врагов тлей. С каждым часом они, наедаясь, становятся все крупнее и крупнее. Зато тлей все меньше и меньше. А муравьи сторожат всех, не подозревая творящегося на их глазах разбоя. Иногда они поколачивают усиками личинок сирфид так же, как и своих кормилиц-коровушек.

На второй день кусочек коры совсем засох, скрутился трубочкой. От тлей же остались лишь одни шкурки и среди остатков этого пиршества голодные, в окружении все той же охраны личинки сирфид. Самое же интересное в том, что) когда к такой личинке подступает какой-либо из муравьев, она, схватив шкурку тли, размахивает ею перед бдительным сторожем, как бы демонстрируя этим свое право на попечение и охрану. Тот же, видимо, считает это достаточным аргументом для продолжения охраны.

Постепенно одна за другой расползаются и личинки сирфид, кусочек коры пустеет, охране нечего делать, и она тоже разбредается.

И все же часто, несмотря на многочисленные ухищрения, некоторых насекомых очень сильно истребляют враги, которые издавна приспособились охотиться за определенной добычей. Они умеют быстро разыскивать свою жертву, им известны все ее уловки. Став такими узкими специалистами, они попадают в зависимость от своих прокормителей. Между такими насекомыми — между хищниками и добычей — существуют сложные отношения.

Насекомых губят стихийные бедствия: необыкновенная засуха, или, наоборот, беспрерывные дожди, сильные морозы, особенно поздние заморозки. Немало насекомых исчезло из-за них с лица Земли, не оставив следа. Но многие приспособились к таким катастрофам. У насекомых различаются обычный сон и так называемая диапауза. Сон наступает ночью у дневных, днем — у ночных насекомых. Спят они при понижении температуры окружающего воздуха во время похолоданий, спят они и всю зиму. Такой сон легко прервать. Достаточно отогреть замерзшее насекомое, и оно проснется.

Диапауза — особый сон. Он обусловлен наследственным распорядком жизни. Так, гусеницы многих бабочек развиваются весной, когда листья деревьев нежные, в них еще мало грубой клетчатки. Кончается весна, огрубевают листья, гусеницы окукливаются и впадают в диапаузу. Они будут спать все лето и холодную зиму. Только ранней весной из куколок вылетят бабочки и отложат яички, из которых выйдут гусеницы как раз к тому времени, когда появятся на деревьях молодые листья. Но не все просыпаются от столь продолжительного и наследственно обусловленного сна. Некоторые продолжают спать еще лишний год. Когда обстоятельства складываются для жизни насекомого неблагоприятно, те, кто родился в неудачный год, погибают, выручают же от вымирания проспавшие лишний год. Они созданы природой, будто страховой запас на случай бедствий. Эти насекомые дадут начало тому поколению, которое поддержит чуть было не исчезнувший вид. В такой продолженной диапаузе у некоторых насекомых единственное спасение.

Продолженная диапауза существует у многих насекомых. Желудевый долгоносик окукливается в мае-июне, молодые жуки появляются, когда созревают желуди, в которые они откладывают яички. Но часть куколок жуков спит более года, до появления следующего урожая желудей. Остаются как своеобразный страховой запас и куколки сосновых пилильщиков — Diprion pini и Neodiprion sertifer. Первый из них иногда пребывает в диапаузе не год, а два или даже три года. Куколка альпийского шелкопряда, по-видимому, — рекордсмен по длительности диапаузы. Она может спать беспробудно до семи лет. В пустынях Средней Азии многие насекомые не просыпаются, если весна и лето выдались очень засушливыми, травы нет, и спят лишний год. Если такие несчастливые года тянутся подряд несколько лет, спячка продолжается до лучших времен. Избыточный сон — подчас единственная мера против опустошающего нашествия врага.

...Первое же обследование рощи тамариска убедило меня в плачевном ее состоянии: растения были сильно поражены болезненными наростами — галлами. Уродливые узловатые вздутия покрывали все ветви. Иногда их так много, что сильно пораженное растение принимало необычный облик. Кроме того, тамариски, подвергавшиеся нападению вредителя в прошлом году, безвозвратно усыхали. Кто же враг тамариска, вызывающий уродливые наросты — галлы?

Набираю большую охапку ветвей с галлами и начинаю долгое кропотливое следствие — разрезаю галлы вдоль и поперек чуть ли не до тысячи. Сидеть на корточках и, орудуя ножом, без конца резать и резать хрупкие ветви кустарника ничуть не скучно. В каждом галле есть что-нибудь новое, интересное, а то и загадочное.

Галл — шарообразное или веретеновидное утолщение веточки тамариска. Стенки галла тверды и толсты. В галле — полость с чуть рыхлой зеленой поверхностью и белая червеобразная личинка. У нее блестящая коричневая головка с хорошо развитыми челюстями и три пары ног. Это — гусеница бабочки. Гусеница грызет рыхлую зеленоватую древесину стенок галла, и это ее единственная пища. Тут же, внизу полости, видно скопление мелких коричневых комочков — испражнения гусеницы.

Сейчас, в конце августа, происходит окукливание гусениц. Прежде чем окуклиться, гусеница прогрызает в стенке верхней части галла просторный ход наружу, но не доводит его до конца, а заканчивает под тонкой кожицей тамариска. Выход из галла должен оставаться закрытым до того момента, пока из куколки не выйдет бабочка, Какая бабочка — неизвестно. Нужно как можно больше нарезать галлов и уложить их в банку. Быть может, вскоре выйдут взрослые насекомые. Если же они будут зимовать, придется потерпеть до весны.

Вскоре в одном, а затем в. другом галле я нахожу бабочек как раз в то время, когда они выходят из своей темницы и прогрызают маленькое отверстие, закрывающее выход из галла. Бабочка оказалась миниатюрной молью с узкими крыльями, отороченными по заднему краю бахромкой длинных волосков. Бабочка серая, невзрачная, с недоразвитыми ротовыми органами. После выхода из куколки она, видимо, ничем не питается; живет короткое время, только для того, чтобы после оплодотворения отложить яички.

Потом выясняется, что яички зимуют. Ранней весной, из них выходят гусенички, внедряются в ветви и, как только добираются до их сердцевины, начинают образовывать галл. Жизнь в галле не всегда протекала благополучно. Иногда растение сопротивлялось болезненному наросту в месте, куда внедрилась гусеничка; бурно росла здоровая древесина и сдавливала неудачницу.

Гусенички моли и их домики-галлы росли долго, в течение всего лета. За год развилось не одно поколение.

Осенью поздними вечерами около рощи тамарисков уже реяли скромные серые бабочки в брачном полете. Бабочки оказались неизвестным для науки новым видом и были названы специалистом лепидуптерологом Amblopalpa kasachstanica.

Можно было бы на этом прекратить наши наблюдения, но не все было в жизни бабочки понятным. Почему-то некоторые гусеницы прогрызали стенки галла насквозь. Затем они заплетали открывшийся выход двумя-тремя тонкими перегородками из паутины. И, что самое интересное, такие гусеницы, окукливаясь, не превращались в бабочек, а надолго замирали. Куколки лежали без движения всю зиму, весну, лето. Бабочки из них появлялись только в следующую осень, с опозданием ровно на год.

Так вот почему гусенички этих куколок прогрызли насквозь стенку галла! На следующее лето пораженное растение высыхало, а выход, если бы его оставили прикрытым тонкой корочкой, одеревенев, превратился бы в непреодолимое препятствие. Поэтому лучше зимовать с открытой дверью, чем оказаться навеки замурованными!

И еще неожиданность! Некоторые гусеницы, проделав выход из галла, замирали, не окукливаясь. С ними что-то происходило. Через несколько дней их тело становилось бугристым, сквозь тонкую светлую кожицу проступали неясные очертания белых личинок. Они заполняли все тело гусеницы и, наконец, одна за другой стали вылезать наружу. Оставив от гусеницы бесформенный комочек, они свили шелковистые кокончики внутри галла и замерли на зиму. Внутри кокончиков находились куколки наездников с большими глазами, шаровидной грудью, заостренным к концу брюшком, длинными усиками и плотно прижатыми к телу ногами, точно мумии.

Весною наездники покидали галлы и откладывали яички в молодых гусениц моли как раз перед тем, как они начинали вгрызаться в веточки тамариска. Отложенные в гусеничку яички наездника не помешают жизни врага тамариска и будут покоиться в полости тела гусенички ровно до тех пор, пока она не вырастет полностью и не подготовит наружу выход, но теперь уже не для себя — будущей бабочки, а для своих злейших неприятелей. Тогда и произойдет бурное развитие личинок наездника и полное уничтожение тела хозяйки галла.

Казалось, наездники могли бы развиться и в теле куколки. Но куколка покрыта твердой оболочкой, а для маленьких личинок она — немаловажное препятствие.

Отлично приспособился наездник к жизни на своем хозяине!

Теперь я настолько хорошо знал галлы, что глубокой осенью только по одному внешнему виду мог сказать, что в них происходит. Вот старые прошлогодние галлы. Листья на веточках с такими галлами давно засохли, сами галлы стали гладкими, будто их отполировали ветры. Сухая древесина таких галлов очень тверда и поддается ножу с трудом.

Вот галлы свежие, без отверстий, занятые наездниками. Они замерли там в шелковистых кокончиках и дожидаются наступления весны. Весной после вылета наездников в таких галлах в тонкой перегородочке будет проделано маленькое черное отверстие с гораздо меньшим диаметром, чем отверстие, через которое вылетает бабочка. Галлы, из которых недавно вылетели бабочки, узнать легко по большому аккуратному, круглому, почерневшему с краев отверстию. А если в галле отверстие с серыми краями, а внутри видны паутинные перегородки — значит там на целый год замерла куколка.

В первый год знакомства с тамарисковой молью наездников было мало. Но в каждой пораженной гусенице их развивалось 10–15. В следующем году почти все гусенички оказались зараженными наездниками. Казалось, не было ни одной бабочки, избежавшей гибели. Крылатый враг тамариска был уничтожен своим неприятелем. Осенью в сумерках около рощи тамариска серые бабочки не летали.

И тут выяснилось совершенно неожиданное! От наездников все же убереглись некоторые бабочки, но только те, куколки которых заснули на целый год еще с прошлого года осенью, когда наездников было немного и шансов уберечься от них было больше. Они и сохранили от полного вымирания свой вид и продолжили потомство. Вот, оказывается, какое значение имеет долгий сон куколки!

Когда же весною на третий год из маленьких шелковистых кокончиков вылетит огромная армия наездников и бросится на поиски выходящих из яичек гусеничек тамарисковой моли, то их не окажется и тогда вся эта армия погибнет, не оставив потомства. Какая несуразица: уничтожив гусениц моли, наездники обрекли самих себя на вымирание!

Куколки, которые заснули на год с прошлой осени, вылетят бабочками на следующую осень и будут откладывать яички, когда уже наездников не станет.

Интересно, что же происходит с зараженными гусеницами, которые собираются превратиться в спящую куколку? Ведь могут оказаться и такие. Оказалось, в какой-то мере состояние гусеницы передается на личинок ее паразитов и они, уничтожив своего хозяина и окуклившись, сами впадают в длительную спячку и выходят не после зимы весною, а только через год, на следующую весну. Механизм такой спячки, по-видимому, обусловлен особым химическим веществом, действующим и на врагов моли наездников — насекомых, относящихся к другому отряду.

Меня могут спросить, как я узнал, что замершие на год наездники уничтожили именно ту гусеницу, которая после окукливания должна была впасть в долгую спячку. Выяснилось это очень просто. Такие наездники были найдены только в тех галлах, входы в которые были заплетены паутинными перегородками. Эти впавшие в продолжительную диапаузу наездники тоже переживут тяжелую катастрофу самоуничтожения и дадут потомков, из которых потом, через несколько лет, снова образуется громадная армия наездников. Таким образом, финал сложных отношений бабочки и ее паразита будет таким: в природе останется очень мало бабочек и очень мало наездников. Потом постепенно численность и тех, и других начнет возрастать, разразится катастрофа — и вновь падение численности.

В таких подъемах и падениях и проходит жизнь тамарисковой моли. Сложные отношения установились у нее с ее врагом — наездником!

***

Велик мир насекомых. Маленькие, незаметные, они, казалось бы, занимают подчиненное положение в мире живых существ, населяющих планету. В действительности же они сильны и могучи своей плодовитостью, умением защищаться неприятно пахнущими или ядовитыми выделениями, ядовитыми органами, покровительственной окраской и разнообразной причудливой формой, благодаря которым они остаются незаметными для окружающих, своей способностью защищаться, подражая ядовитым и несъедобным насекомым. Сильны они и своей многоликостью, приспособленностью к самым разнообразным условиям среды.