Питер Гринуэй

Чудеса и превращения

КАЗУАР

Безоблачным вечером реактивный самолет приступил к снижению ровно в двадцати пяти милях от аэропорта, где должен был совершить посадку. Первые пять миль шум его двигателей никого не беспокоил. На шестой миле орнитолог, наблюдавший птиц на водохранилище, в раздражении поднял голову и быстро взглянул на воздушное судно. Он обратился в лебедя. На седьмой миле самолет сквозь тюлевые занавески спальни заметили натуралист и его супруга — и превратились в ворон. На восьмой миле через световой люк школьного дортуара самолет увидели четверо детей и превратились в цапель. На девятой миле самолет засекли семь ночных сиделок дома престарелых и превратились в ласточек. На десятой миле самолет был замечен двадцатью одним членом восьми семейств; они стали чайками. К девятнадцатой миле самолет уже пронаблюдали двадцать четыре тысячи девятьсот двадцать семь человек в двух городах, четырех деревнях и одном палаточном лагере. Большинство обратилось в пингвинов.

Когда самолет взорвался на посадочной полосе, из обломков вышел казуар с пурпурным клювом и зарегистрировался в зале для почетных гостей.

НЕДЕЛЯ ЛАСТОЧЕК

Чтобы отвратить стаи ласточек, ежегодно поедающих одну треть производимых страной продуктов питания, народ решил провести Неделю Ласточек. Денно и нощно, семь дней подряд немалое население страны звонило в колокола и гремело колокольчиками, дребезжало и грохотало крышками от кастрюлек, а также орало. Ласточки слишком боялись опуститься на землю и в конце концов падали с неба замертво. По той же причине полетное измождение прикончило чаек на побережье, цапель на болотах, орлов в горах и голубей на городской площади. В конце седьмого дня Неделя Ласточек завершилась. На следующий год насекомые пожрали две трети съестных припасов страны, а валютным стандартом вместо золота стали яйца.

СОБАКА ФОТОГРАФА

Среди прочего материала натуралист сделал снимок дохлой собаки на пляже. Труп недельной давности облепили мухи. Натуралист вернулся домой, вынул из камеры пленку и отправил ее в уважаемую лабораторию. Пленку проявили, напечатали и почтой вернули натуралисту, который вскрыл бандероль у себя в кабинете. Сравнивая оттиски с негативами, натуралист вынужденно придержал уголок одной фотографии зубами. На ней была запечатлена дохлая собака на пляже. В тот же вечер натуралист скончался от инфекции.

Труп его, облепленный мухами, был обнаружен полицией неделю спустя и сфотографирован.

ГИДРОЛЮБ

Молодой человек, служивший в столичной Комиссии по водоснабжению, работал по восемь часов в день за столом, сделанным из обломков старого корабля. Обеденный перерыв молодой человек проводил в плавательном бассейне, а в перерыве на чай наблюдал за каналом. В субботу утром он подрабатывал у рыботорговца, в субботу днем ходил в зоопарк и смотрел на тропических рыб, что плавали в аквариумах. Утром по воскресеньям он отправлялся на рыбалку, а днем в воскресной школе читал классу «Притчу о хлебах и рыбах» либо «Историю про Иону и кита». Воскресные вечера чередовались: он пел матросские песни в клубе юнг или собирал пожертвования в фонд «Спасательная шлюпка». Нерабочие дни он проводил так: пересекал туда и обратно Ла-Манш на пароме со своей подругой, которая в закусочной подавала рыбу с жареной картошкой. В любое другое свободное время молодой человек просто пил воду.

СУМКА

Зоолог женился на кенгуру и сначала держал ее в загоне за домом. Но через три года ее удалось хорошенько приручить и выхолить — она стала смирной, и зоолог перевел ее в дом. Еще через год они начали свои брачные отношения и были очень счастливы. Эротические переживания были так изобретательны и остры, что зоолог часто опаздывал на работу, вскоре перестал ходить на нее совсем и в конце концов подал заявление. Почти все время пара проводила в постели. На жизнь человек зарабатывал карандашными и акварельными рисунками воображаемого биллабонга. Те картинки, что не удавалось продать, он развешивал на стене спальни.

После четырнадцати лет идеального брака и эмоционального комфорта супруга скончалась. Человек потерял от горя рассудок. Сунув руки в меховую муфту, он целыми днями просиживал на корточках перед картой Западной Австралии. А через три недели после похорон рухнул замертво у ограды зоопарка, которым управлял абориген.

НАТУРАЛИСТ

Натуралист весьма устойчивых привычек жил по солнцу. Вскоре после рассвета он садился завтракать с семейством на крыльце своего дома, смотревшем прямо на восток. В одиннадцать часов он выходил к семейству испить кофе на веранду, залитую солнцем с юго-востока. Обед он ел с семейством на террасе с видом на сад, разбитый к югу от дома. Примерно в семь часов натуралист и семейство ужинали в зимнем саду, любуясь закатом, а едва темнело, натуралист отправлялся на боковую.

Когда мир стал вращаться против часовой стрелки, натуралист не сумел изменить привычкам и весь день проводил один, в тени своего дома — и никогда больше не встречался, сиживал или жевал со своим семейством.

ЛОШАДЬ

Лошадь, привязанная на ночь к бетонному столбику на полосе отчуждения у железнодорожных путей, испугалась скорого поезда, оборвала недоуздок и бросилась в тоннель. Четыре дня спустя угольщик, решив, что его лошадь украли, сообщил в полицию и стал развозить свой товар в мебельном фургоне. В тот же вечер машинист подземки рассказывал, что у сигнальных огней в тоннеле между Бейкер-стрит и Сент-Джонз-Вудом заметил силуэт крупного животного. На следующий день обходчик в песчаном приямке на Тауэр-Хилле обнаружил отпечатки копыт. Взрытые клумбы на Бэронз-Корте и навоз в тоннеле у Грин-Парка убедили руководство издать предупреждение машинистам, хотя ни один начальник не верил, что животное способно выжить на электрифицированных рельсах.

Еще несколько раз лошадь наблюдали служащие подземки, а один раз пассажиры видели корову. Железнодорожная комиссия была вынуждена закрыть всю транспортную сеть на двенадцать часов и тщательно обыскать тоннели. Нашли дохлую свинью, колонию летучих мышей и семью, жившую в сигнальной будке под Хайгейт-Хиллом. Но никаких лошадей.

Четыре года спустя семь человек погибло, а двадцать девять получили ранения, когда рано утром из тоннеля на Глостер-роуд вырвался табун вороных коней и загнал ожидавших посадки пассажиров под приближающийся поезд.

ГЛАЗА С ПОДЗАРЯДКОЙ

Один человек полагал, что человеческий глаз устроен наподобие аккумулятора, перезарядить который способно лишь солнце. Избегая опасного сияния дня, он пристрастился летом смотреть на закаты — в надежде, что зрение к зиме значительно улучшится. Друзей своих он тоже убедил наблюдать закаты, и вскоре в разных частях страны группы людей по вечерам стали усаживаться в дверях и смотреть на запад.

Прошло совсем немного времени, и появились общества соперников — тех, кто смотрел на рассветы. Наблюдения за солнцем ради перезарядки зрения стали эндемическими.

Возникли разногласия; раскол между теми, кто смотрел утром на восток, и теми, кто смотрел вечером на запад, привел к спорам, взаимным оскорблениям и, в конечном итоге, к рукоприкладству. Циничные наблюдатели принялись смотреть на запад по утрам и на восток по вечерам, а группа оптических сатириков дошла до того, что наблюдала север и юг в глухую полночь.

БИНОКУЛЯРНАЯ ЖЕНЩИНА

Жившая в сельской местности женщина ждала наступления города. Она свято верила, что город придет непосредственно с севера и только при свете дня. Поэтому до полдника она в бинокль осматривала северный горизонт. Сколь бы ни пугали ее эти ожидания и тревоги, они резко и безусловно прекращались неизменно в четыре часа пополудни.

Об этом прознали застройщики и разместили свои грузовики к востоку от ее участка, а кирпич сгрузили к западу и югу от ее сада, пока она себе наливала чай.

Когда в лесах и на полях вокруг дома этой женщины вырос город, к северу планировщики оставили ей открытый коридор. Но всякий раз ровно в четыре часа коридор этот уверенно заполнялся временными зданиями и одноразовыми транспортными потоками.

ЭКОЛОГИЧЕСКИЙ ПАРК

По причинам экологического свойства участок местности размером около сотни квадратных миль экспериментальным порядком изолировали на сотню лет. По периметру Парка выделили полосу земли миль в десять шириной, чтобы служила барьером и окончательным образом отделяла Парк от внешнего мира. Не жалели никаких уловок, чтобы не пропускать за этот периметр никаких нарушителей, а особенно — Человека, гостя ли, или браконьера.

Выстроили ограды, пустили по ним ток, чтобы ни одно животное — бегучее, ползучее или прыгучее — не попало внутрь, установили подземные щиты от животных, роющих норы и ходы. Паутина тонко сплетенных сетей, растянутых меж воздушными шарами, не подпускала птиц и высоко летающих насекомых. Рвы с нефтью, огневые заслоны, вакуумные насосы и непрерывное опыление удерживали на расстоянии бактерии, вирусы и переносимые ветром семена. Все водные артерии, втекающие в Парк и вытекающие из него, фильтровались, процеживались и очищались, а самолетам строго запретили пролетать над Парком или около ближе чем на двадцать пять миль со всех сторон. Запрет этот решительно осуществлялся жесткой и автоматической контрольной системой, сбивавшей любые летательные аппараты. Токсичные вещества, газы и атмосферные явления не допускались в пределы Парка газоуловителями, огнезаслонами и паровыми щитами. С внешним миром у Парка общими были только погода и, быть может, несколько высоко летающих спор.

Через один год после начала проекта «Экологический Парк» с бесконечным терпением, изобретательностью, после упорного планирования, используя разум, мужество и положившись на удачу, труднопреодолимые барьеры на границах Парка преодолели один человек и его жена. В близости от центра стомильной территории они — и впоследствии их семейство — выстроили Поселение и колонизовали участок, занявший примерно одну квадратную милю. Вокруг этой одной мили они возвели защитный барьер шириной десять миль, чтобы не подпускать к себе никого, включая Человека, гостя ли, или нарушителя. Ограды под током не впускали к ним никаких животных, бродящих по земле или зарывающихся под нее, а тонко сплетенные сети предохраняли от птиц и высоко летающих насекомых. Рвы с нефтью, огневые заслоны, вакуумные насосы и непрерывное опыление удерживали на расстоянии бактерии, вирусы и переносимые ветром семена. Все водные артерии, втекающие в Поселение и вытекающие из него, фильтровались, процеживались и очищались. Токсичные вещества, газы и искусственные атмосферные явления не допускались в пределы Поселения газоуловителями, огнезаслонами и паровыми щитами. С внешним Парком у Поселения общими были только погода и, быть может, несколько высоко летающих спор.

БЫСТРАЯ ЖУРЧАЛКА

Увлеченный энтомолог пропитал губку смесью солода и меда и, присоединив ее к длинному шесту, высунул из окна вагона скорого поезда. Зная скорость поезда, энтомолог рассчитывал доказать, что некая журчалка в погоне за приманкой способна развить и поддерживать скорость сорок пять миль в час на протяжении трех миль. Энтомолог добился определенного успеха и опубликовал свои изыскания.

Большинство коллег энтомолога подвергли его заявление сомнениям и с горячностью поспешили проверить его. Вооружившись приманкой и расписаниями, они сами отправились путешествовать на скорых поездах, чтобы собрать больше данных. Ветошь, вывалянная в сиропе, сачки, облитые шоколадом, куски марципана, окропленные бренди, а также искусственные цветы, обмакнутые в патоку, вскоре усеивали все откосы железнодорожного полотна, не говоря уже о тростях, зонтиках, липких флагштоках и рыболовных удочках. Множество приспособлений было сломано от внезапного контакта с телеграфным столбом или встречным поездом. Один зоолог при въезде в тоннель потерял голову. Соблазнительная наживка, предлагаемая в таком изобилии, путем естественного отбора побудила к возникновению особой породы журчалок, способных усваивать глюкозу на крейсерской скорости пятьдесят пять миль в час на протяжении восьми с половиной миль и при этом помнить, что по субботам поездов на линии выпускают больше.

НАСЕКОМЫЙ ПАСТЫРЬ

Один богослов был также энтомологом-любителем и полагал, что человек — это гусеница. Десять тысяч прозелитов этого богослова погребли себя под слоями папье-маше и коричневой липкой ленты и стали ждать метаморфоза.

Те, кому удалось пережить влажное обезвоживание, серого щетинистого долгоносика, наездников-ихневмонид, плесень, удушье и птиц, вскоре по освобождении оказались наколоты на булавки в коллекции Всевышнего.

ПАРТИЯ В ЗАЗЕРКАЛЬЕ

Муж играл в такие карточные игры, где требовались только картинки — короли, дамы или валеты. Но играл он втайне, чтобы привычка его не развилась в одержимость у его впечатлительной жены. Она же, тем не менее, то и дело наблюдала за его увлечением посредством системы зеркал, сводивших одно отражение с другим от кухни в гостиную через ванную, прихожую и холл. Каждое зеркало дублировало предыдущее отражение наоборот.

Когда она сама начала экспериментировать с карточными играми, поначалу ее весьма сбивало с толку: что здесь реально, а что — отражение, но постепенно она стала знатоком в игре для левой руки, вероятно, известной ее мужу под названием «Поборник дьявола», хотя она окрестила ее «Божьи ангелы». Она никогда не проигрывала. Игре этой она обучила свою дочь, а затем — и свою сестру. Впоследствии она создала такую версию, чтобы можно было играть с партнером, затем — с парой партнеров, затем — вчетвером. Она познакомила с игрой соседей. Она выигрывала много денег.

Осознавая, что удача улыбается ей отраженным образом, она вложила бо́льшую часть своих выигранных средств в новые зеркальные поверхности, рассчитывая открыть к своей вящей выгоде еще больше. Она купила и развесила в семейном доме новые зеркала: в них спальни отражались в чулан, в комнату прислуги, в гостиную, в холл. Только на сей раз посредством отраженного в них она открыла иные секреты мужа, способные вызвать привыкание, — его измены с их дислексичной служанкой Джорджиной. Однако повторяющаяся цепь обратных отражений, отражающих отражения наоборот, все время смущала ее. Она никак не могла постичь, кто вообще-то кого соблазняет, каким образом и в каком порядке.

В конце она решила не воспринимать это как личное оскорбление. Благодаря мужу она была очень богата, и сама могла заиметь себе какого угодно любовника — короля, даму или валета.

ОКНА

В 1973 г., в приходе У. в результате падения из окон погибло 37 человек. Из 37 выпавших 7 были детьми в возрасте до 11 лет, 11 — подростками до 18, а оставшиеся — взрослыми до 71 года, за исключением одного мужчины, которому, по мнению некоторых наблюдателей, исполнилось 103.

5 из 7 детей выпали из окон спален, равно как и 4 из 11 подростков и 3 из 19 взрослых. Из 7 выпавших детей все стали жертвами несчастного случая, за исключением одного, павшего жертвой детоубийства.

Из 11 подростков 3 совершили самоубийство по причине душевного расстройства, 2 выпали в результате несчастного случая, 2 были пьяны, 1 вытолкнули, 1 официально признан душевнобольным, 1 прыгнул на спор и 1 экспериментировал с парашютом.

Из 18 мужчин 2 прыгнули намеренно, 4 вытолкнули, 5 пали жертвами несчастного случая, а 1 под действием неизвестного наркотика полагал, что умеет летать.

Из 11 падших подростков 2 служили клерками, 2 являлись безработными, 1 был женат, 1 работал мойщиком окон и 5 изучали аэронавтику, 1 из которых умел играть на клавесине.

Среди 19 выпавших взрослых имелась 1 стюардесса воздушных линий, 2 политика, орнитолог, стекольщик и швея.

Из 37 человек 19 выпали летом до полудня, 8 — летом после полудня, а 3 упали в снег. Орнитолог, подросток, экспериментировавший с парашютом и мужчина, полагавший, что умеет летать, все выпали или были вытолкнуты весенними вечерами. На закате 14 апреля 1973 г. швея и студент аэронавтики, игравший на клавесине, выпрыгнули в дерево сливы из окна вот этого самого дома.

ДВЕ ЧАСТИЧНО НЕЗРЯЧИЕ ЖЕНЩИНЫ

Две частично незрячие женщины договорились жить вместе, чтобы посмотреть, не поможет ли им объединенное зрение отыскать мужчину. В конечном итоге они отыскали четырех — по одному на каждый глаз. Они нашли на все руки мастера, чтобы вешал им полки, рубил дрова, красил дверь угольного сарая, обрезал увядшие розы и чинил крышу гаража. Они нашли бухгалтера, чтобы решал им финансовые проблемы, разбирался с налогами и страховками. Они нашли священника, чтобы заботился об их слегка обеспокоенных душах и едва ли подорванном умственном здравии, и, наконец, они нашли любовника, чтобы занимался их материнскими инстинктами, половым образованием и чувственными желаниями. Через четыре года две женщины уже имели на двоих уютный домик, солидный счет в банке, спокойствие духа и двоих детей — и с такой уверенностью смотрели в будущее, что выбросили очки.