Патриция Фаулер

В поисках прошлого

1

— Сэр! Сэр!

Обычно невозмутимая старшая сестра отделения главного госпиталя военно-морских сил Ее величества бежала по коридору, провожаемая недоуменными взглядами младшего персонала.

— Сэр! — Она влетела в кабинет врача и на одном дыхании выпалила: — Он пришел в себя!

Подтянутый и элегантный мужчина в белом халате выскочил из-за стола и с прытью, никак не вязавшейся с его обликом настоящего английского джентльмена, выскочил в коридор и помчался к палате. Он даже не спросил мисс Джоунс, о ком из пациентов она говорит, — привести ее в неописуемое волнение могло только что-то из ряда вон выходящее. И этим из ряда вон выходящим, несомненно, стал офицер, который спустя полгода после поступления в госпиталь вышел из комы.

Он увидел, как над ним склонился мужчина в белом халате. Почувствовал на своем запястье прохладные сильные пальцы. Услышал радостное:

— С возвращением, парень!

Господи, как давно он не слышал родную речь!

— Как вы себя чувствуете?

— Спасибо… хорошо… — едва шевеля губами, пробормотал он.

— Вы помните, как вас зовут?

— Да, конечно. Я…

И вдруг он с ужасом понял, что не помнит ни, своего имени, ни фамилии.

Он беспомощно уставился в участливое лицо врача и пробормотал:

— Я не могу назвать своего имени…

Врач, казалось, ничуть не удивился и, осторожно прикоснувшись к его плечу, ласково сказал:

— Ну-ну, голубчик, вы среди своих, вы в Англии, все позади…

В его сознании замелькали картины: он едет на машине по горному серпантину, взбираясь все выше и выше… яркая, слепящая глаза вспышка… провал… он выныривает из темноты, вокруг бородатые люди с автоматами, они говорят на каком-то гортанном языке, и он знает, что это арабский язык… ему задают вопросы… он молчит… дикая боль пронзает его тело… и еще… и снова… он теряет сознание…

— Я не помню своего имени, сэр… — бормочет он.

— Мы поможем вам, — твердо обещает врач, однако взгляд его становится озабоченным.

Еще через полгода в результате интенсивного лечения офицер вспомнил, кто он и что с ним случилось. Вернее вспомнил частично — все, что касалось личной жизни, было скрыто от него непроницаемой завесой.

2

Войдя в вестибюль отеля, Лора Полдинг бросила критический взгляд на свое отражение в зеркале.

Она нервничала, и это было видно с первого взгляда. Красные пятна на щеках еще можно было принять за обычный румянец, но слизанная с губ помада выдавала ее с головой. Пожалуй, надо бы подправить макияж. Нельзя же всем своим видом сразу дать понять, как отчаянно нужна ей эта работа. Лора прошла в дамскую комнату и выудила из сумочки помаду.

Работа для машинистки в Бирмингеме на каждом шагу не валяется, поэтому, едва увидев объявление в газете, Лора сразу выслала свое резюме — и ее вызвали для собеседования. Остается лишь надеяться, что понятия работодателя о «гибком графике» совпадают, с ее собственными.

Лора была твердо уверена, что непременно получит эту работу, если как следует захочет. А она захочет… конечно, если это не что-то противозаконное и потенциальный шеф не окажется потомком графа Дракулы.

Фергус Невил… Воспоминания нахлынули на нее, как случалось всякий раз, когда Лоре попадалась фамилия Невил. Сладостные и горькие воспоминания, — о тех трех месяцах жизни, когда Лора была совершенно, восхитительно, пьяняще счастлива. Безотчетно женщина поднесла руку к груди — там, под блузкой, на тонкой цепочке пряталось кольцо. Студенческое кольцо оксфордского колледжа, которое служило ей обручальным в тот недолгий месяц, когда она была миссис Бен Невил.

Раздраженно фыркнув, Лора отдернула руку и решительно отогнала прочь непрошеные воспоминания. Нельзя же терять самообладание всякий раз, когда наталкиваешься на фамилию Невил! Если верить телефонным книгам, эта фамилия — одна из самых распространенных в стране. Главное сейчас — пройти собеседование. Об этом и следует думать. Ей нужны деньги, чтобы привести в порядок дом!

Минутой позже Лора решительно постучала в дверь номера.

— Мистер Невил?

— Войдите, — сухо отозвались из-за двери. Лора распахнула дверь и увидела, как из-за письменного стола в дальнем конце комнаты ей навстречу встает мужчина. Она быстро пошла вперед, на ходу протягивая руку для приветствия.

— Мистер Невил, я — Лора Полдинг. Надеюсь, я пришла не слишком ра…

Темноволосый мужчина приветливо протянул руку Лоре и она осеклась на полуслове.

Задохнулась.

Не может быть!

Они были вместе всего три месяца и поженились лишь за несколько часов до его отъезда, — но она знала лицо Бена, так же хорошо, как лицо своего сына. Ведь они похожи, как две капли воды: те же черные глаза и волосы, тонкий с горбинкой нос, ямочка на подбородке. Вот только щеку мужчины рассекает шрам, да горькие морщинки змеятся у рта, как бывает у людей, много и долго страдавших.

Как будто мысли о Бене вызвали его призрак! Лора, не в силах была ни вздохнуть, ни охнуть.

— Бен… — пробормотала она.

Он недоуменно вскинул бровь.

— Я вас знаю?

Голос его изменился, стал низким, рокочущим, точно горный поток, скачущий по камням, — но это был голос Бена. Сумочка выскользнула из ослабевших пальцев Лоры. Пошатываясь, она шагнула к Бену… и наступила тьма.

Бен успел подхватить женщину прежде, чем она упала, — хотя при этом ударился бедром о край стола, и раненую ногу пронзила острая боль. Привычно не заметив этой боли, он поднял женщину на руки.

Онемев от потрясения, он всматривался в лицо незнакомки. Она назвала имя, которым он не пользовался уже много лет. Неужели он и вправду знает эту женщину? Бледное лицо, короткий задорный носик, крупный сочный рот, чуть раскосые глаза — ее черты казались ему совершенно незнакомыми. А впрочем, разве за эти восемь лет видел он хоть одно знакомое лицо? Он не узнал даже собственных родителей!

И вдруг перед мысленным взором Бена вспыхнула яркая картинка.

Он стоит на холме, обнимая за плечи женщину, очень похожую на эту, — только совсем юную. Застенчиво улыбаясь, она протягивает ему сложенный вчетверо тетрадный листок.

— Это что, подарок мне? — поддразнивает он, разжимая объятия, чтобы развернуть листок.

Девушка смешно морщит нос.

— Ты бросаешь меня на целых четыре дня. С какой стати мне тебя задаривать? — Едва заметное пожатие плеч. — Это так, набросок от нечего делать, забава.

Бен наконец разворачивает листок — и смеется от души. Он изображен в облике ангела, в белоснежной тунике и с крыльями.

Бен шутливо проводит пальцем по задорному носику девушки.

— Сколько раз я твердил тебе, что я вовсе не ангел?

— Да, я знаю, что ты не идеален, но ты — мой ангел-хранитель, — почти беззвучным шепотом отвечает она. — Поэтому я нарисовала тебя со сломанными крыльями.

Видение рассеялось, исчезло. Потрясенный Бен задыхался, и сердце его колотилось в груди тяжело и гулко, словно кузнечный молот.

Воспоминание! Самое настоящее воспоминание!

На краткий миг распахнулась в его сознании потайная дверца памяти — и вновь захлопнулась так быстро и надежно, что Бен ни за что на свете не сумел бы отворить ее вновь.

И лишь сейчас он осознал все значение увиденной картины. Наверняка именно эта женщина сделала рисунок, который нашли в его крепко сжатой руке, когда жители глухого ливанского селения нашли в горах его полумертвое тело. Рисунок, который он хранит восемь лет. Рисунок, который и сейчас лежит в его бумажнике. Единственная реальная ниточка к его прошлому.

Пораженный этой мыслью, Бен пристально вгляделся в лицо женщины, которую держал на руках. Ее золотистые волосы рассыпались по его плечу, лицо с тонкими чертами пепельно-бледно. Кто она? Кем они были друг для друга? Приятелями? Любовниками? Скорее уж второе — если он так легко вспомнил, что такое держать ее в объятиях.

Вспомнил! Это уже само по себе было чудом. Заметив, что голова женщины неловко запрокинута, Бен подошел к дивану и уложил незнакомку, уложил так бережно, словно она была бомбой с часовым механизмом. А разве нет? Одно прикосновение к ней взорвало всю его нынешнюю налаженную жизнь. Что же будет, когда она очнется и заговорит?

Бен резко выпрямился и, прихрамывая сильнее обычного, отошел в дальний угол комнаты. В мыслях его царил сумбур.

Семь с лишним лет назад он очнулся в горах Ливана и еще полтора года мучился от ран, которые никак не заживали, непрерывно страдал оттого, что не мог вспомнить, кто он и откуда. Его память словно стерли влажной тряпкой, как стирают следы мела со школьной доски. Нет, он умел есть, говорить, одеваться, он читал, писал и разговаривал на двух языках… но все личные его воспоминания исчезли бесследно.

Бен не узнал даже своего отца, когда тот наконец увез его из госпиталя домой, в Брайтон. Не узнал свою мать, сестру и брата, не узнал друзей. Они все поочередно рассказывали Бену о его жизни: любимые блюда, детские проказы, школьные успехи… даже показывали фотографии. Однако эти «воспоминания» так и остались для него ненастоящими. Плоскими, словно нарисованными, без запаха, вкуса и цвета.

Бен обернулся и провел руками по волосам, зачарованно глядя на бледное прекрасное лицо женщины, неподвижно распростершейся на диване.

В этих «воспоминаниях» ее не было. Почему? И что произойдет, если он опять прикоснется к ней?

Медленно, словно продрогший путник к живительному, почти позабытому теплу костра, Бен приблизился к женщине. Выдвинул из-за письменного стола кресло и сел. И смотрел, смотрел, смотрел на нее.

Он ждал, надеялся, молил Господа о том, чтобы наконец настал этот день. И теперь вовсе не был уверен, что готов к такому повороту событий. Часть его стремилась растормошить, привести незнакомку в чувство и потребовать, чтобы она рассказала все, что знает о нем. Другая часть готова была обратиться в бегство.

Бегство? Как глупо! Он ведь мечтал о том, чтобы это случилось. Именно за тем Бен вернулся в Бирмингем — в город, где жил до того, как получил назначение в Ливан. Уж если он не смог отыскать свое прошлое в Брайтоне, где родился и вырос, быть может, именно в Бирмингеме сыщутся ответы на все его вопросы?

Вот только придутся ли ему по душе ответы? Возможно — если только к его прошлому имеет отношение эта женщина.

Бен медленно протянул палец к ее щеке. Он хотел опять коснуться ее — но не за тем, чтобы вызвать к жизни новые воспоминания. Просто хотел проверить, так же ли ее кожа нежна на ощупь, как с виду.

В эту минуту Бен случайно взглянул на свою дрожащую руку. И замер при виде уродливых багровых шрамов на тыльной стороне запястья. Кто он такой? Уродец, жалкий Квазимодо с покрытыми шрамами телом и душой. Недочеловек с ущербной памятью. Неудивительно, что эта женщина при виде его лишилась чувств! Словно Красавица из сказки при виде Чудовища.

Сравнение со сказочным уродом обожгло Бена, и, чтобы отогнать эту мучительную мысль, он снова обратил взгляд на лежащую перед ним красавицу.

Как, она сказала, ее зовут? Лора. Лора Полдинг.

Бен мысленно повторил это имя — медленно, по слогам, несколько раз. Кажется, оно ему чем-то знакомо… А может, он из лучших побуждений обманывает самого себя. Торопливо отмахнувшись от этой мысли, Бен провел пальцем по прохладной бархатистой щеке женщины.

У нее кошачьи глаза — раскосые, ярко-зеленые, с золотистыми искорками. И эти глаза смотрят на него с таким трепетом, что у него перехватывает дыхание.

— Лора, — шепчет он.

— Поцелуй меня! — повелительно говорит она, приподнявшись на цыпочки.

Ее теплые желанные губы совсем близко, но Бен, желая продлить сладостное мгновение, проводит пальцем по ее щеке.

Бен торопливо отпрянул, чувствуя, как жарко и гулко колотится сердце. Тот же самый жест. Картина в памяти вспыхнула на миг и погасла, и он не знал, чего ему больше хочется: искать новые воспоминания или ужаснуться и отступить.

Врачи утверждали, что после такой долгой амнезии шансы Бена обрести память, почти что равны нулю, но он не захотел смириться с этим прогнозом. Зная, что помочь ему может только чудо, он, тем не менее, вернулся в Бирмингем.

Что ж, вот он и нашел то, что искал. И что же, черт возьми, ему делать теперь?!

Лора очнулась совершенно разбитой и в первый миг никак не могла вспомнить, что с ней произошло. Где она? Почему лежит на диване, глядя на незнакомую стену, непривычный потолок? Лора чуть повернула голову — и память разом вернулась к ней.

Бен! Неужели это и вправду он? Здесь?! Живой?!

Нет, быть не может. Бен погиб в Ливане семь с половиной лет назад.

Человек, называвший себя Фергусом Невилом, сейчас наклонился, что-то поднимая с пола, и лица его было не разглядеть. Затем он выпрямился, положил на край стола сумочку Лоры, и тут она увидела его в профиль.

Смуглое прекрасное лицо. Прямой нос с легкой хищной горбинкой. Иссиня-черные волосы. Чеканные скулы. Это он, Бен.

Откуда он взялся здесь? Как это возможно? Бен погиб. Погиб где-то в Ливане. Об этом ей сообщила миссис Невил.

— Бен!

Лора, не позвала — едва выдохнула это имя, но он мгновенно вскинул голову и повернулся к ней. Черные глаза его были непроницаемыми.

— Что?

Короткое это слово не оставляло никаких сомнений. Это Бен.

— Но ты… ты же мертв! — Лора потрясла головой, словно надеялась, что призрак развеется. Этого не случилось. — Я, должно быть, сплю.

— Нет. — Сильно хромая, Бен приблизился к ней. — Вы просто упали в обморок и только сейчас пришли в себя.

Лора с трудом села. Голова кружилась. Лора приложила руку ко лбу — ладонь была ледяной, влажной.

— Ничего не понимаю…

— Я тоже. Вы вошли, назвали меня по имени — и потеряли сознание. Вам лучше?

Лучше? Она видит призрак своего погибшего мужа — и это называется «лучше»?!

— Откуда ты здесь взялся?

Бен как-то странно взглянул на нее, но ответил:

— Я писатель. Чем Бирмингем хуже любого другого города?

— Вот теперь я точно знаю, что сплю. Ты терпеть не мог сочинителей и всегда презрительно называл их щелкоперами.

— В самом деле?

— Да, ты посмеивался над моим увлечением шпионскими романами и говорил, что в них столько вымысла, что барон Мюнхгаузен обзавидовался бы… Ты знал, что говорил, ведь ты состоял на секретной службе…

В его глазах появилось смятение.

— Вы пришли предложить свои услуги, как машинистки?

— Да, но… — Лора тряхнула головой, силясь собраться с мыслями. Бесполезно. — Я же не об этом тебя спрашивала! Как могло случиться, что ты жив? Мне сказали, что ты погиб в Ливане, выполняя секретную миссию.

Бен резко кивнул, и лицо его окаменело.

— Что ж, тот, кто сказал это, не ошибся.

Опять он говорит загадками!

— Что это значит? — спросила Лора.

Бен долго смотрел на нее, затем уселся в стоявшее рядом с диваном кресло и спросил:

— Кто вы?

— Кто я? Ты отлично знаешь, кто я! Лора Полдинг.

— Я помню, как вас зовут, — нетерпеливо перебил Бен. — Откуда вы меня знаете?

— Откуда я знаю тебя? — растерянно повторила Лора, не сводя глаз с его непроницаемого лица.

Сигнал тревоги звучал в ее голове все отчетливее и громче. Она вдруг вспомнила, что Бен всегда отвечал вопросом на вопрос, когда хотел что-то скрыть пли увильнуть от разговора.

— Какую игру ты затеял?

— Это не игра, уверяю вас. Пожалуйста, скажите мне, кто вы такая.

Лора вконец растерялась. Что это он вытворяет? Почему исчез на целых семь с половиной лет, а теперь вдруг объявился и делает вид, будто они незнакомы? Неужели?..

«Так они всегда и поступают, эти ирландцы», — твердил ей когда-то отец. Тогда Лора яростно защищала Бена от всевозможных немыслимых обвинений. Она ни на миг, ни на йоту не сомневалась, что Бен любит ее. А теперь… Неужели отец оказался прав?

Лора с силой зажмурилась. Она не в силах была думать об этом. Ее разум все еще отказывался смириться с фактом, что Бен, живой и невредимый, сидит напротив нее — куда уж там гадать, как и почему это вышло!

Она открыла глаза. Только Бен и может ответить ей на эти вопросы.

— Где ты был эти семь с лишним лет?

Он замялся, а затем негромко, напряженно ответил:

— В аду. А вы?

Опять он отвечает вопросом на вопрос!

Сердце Лоры рвалось в клочья, раздирая болью грудь.

— Значит, мой отец был прав. Ты меня бросил.

Бен отпрянул, и замешательство, отразившееся на его лице, было красноречивее всяких слов. Лора словно окаменела, не в силах ни вздохнуть, ни даже моргнуть. Даже сердце будто перестало биться. Вот так же чувствовала она себя в тот день, когда узнала о смерти Бена. Словно весь ее мир в одночасье рухнул в пропасть.

— Зачем ты вернулся? Неужели думал, что Бирмингем разросся за эти годы, и ты никогда не столкнешься со мной?

— Я не понимаю, о чем вы…

— Ты бросил меня. Одну. Знаешь, через что заставил меня пройти мой отец? — К глазам Лоры подступили жгучие слезы, и она поспешно смахнула их. — Конечно, знаешь! Ты отлично понимал, что сделает мой отец, когда все обнаружится. Тебе просто было наплевать, правда?

— Нет, конечно же я… то есть я не… Все это так неожиданно… Я даже не знаю, что…

— Неожиданно?! — взвилась Лора. — Семь с лишним лет я считала тебя мертвым, а теперь ты говоришь — «неожиданно»?!

— Ради Бога, успокойтесь! Я хочу только…

— Плевать мне, чего ты хочешь!

Если она пробудет здесь еще минуту — либо выцарапает ему глаза, либо разревется. Неизвестно, что хуже. Решив избежать и того, и другого, Лора встала. Бен протянул было руку, чтобы удержать ее, но она увернулась и пошла к двери. Онемевшие ноги едва держали ее.

— Ради Бога, выслушайте меня… — взмолился Бен.

— Выслушать? Ты пока ничего не сказал!

Вспомнив о кольце, Лора выдернула его из-под блузки и вместе с цепочкой сорвала с шеи.

— Это мне больше не нужно!

Кольцо с размаху ударилось о грудь Бена, и он успел схватить его, но разорванная цепочка стекла на пол. Лора посмотрела на жалкую лужицу металла, блестящую на синем ковре. Последнее, что еще у нее оставалось. Теперь она совсем нищая.

— Пожалуйста, позвольте мне объяснить! — Бен встал и шагнул к ней. — Поверьте, я не лгу, не притворяюсь, просто… у меня частичная потеря памяти. Я действительно не помню, кто вы такая.

Частичная потеря памяти? Лора заколебалась. Неужели это правда? Ей отчаянно хотелось верить Бену, верить, что он не бросил ее, что любовь, которая все эти годы была для нее спасительной соломинкой, не обернулась бесстыдным обманом.

Она впилась взглядом в его смуглое неулыбчивое лицо. Бен по-прежнему был красив — так красив, что дух захватывало. Как хотелось Лоре провести пальцем по шраму, рассекавшему его щеку, вновь ощутить на своих губах его жаркие твердые губы… Целую вечность он не обнимал ее своими сильными и нежными руками. Она была так одинока…

Но частичная потеря памяти?! Шито белыми нитками. Прежде всего: почему ни Бен, ни его родители не позвонили ей, когда он нашелся? Семь с половиной лет назад Лора несколько раз звонила миссис Невил, умоляла сообщить, если будут хоть какие-то известия о Бене. Правда, она не сказала о том, что они с Беном муж и жена. Бедной женщине и так довелось пережить слишком много. Зато Лора объяснила ей, что они с Беном очень близкие друзья и его судьба ей небезразлична. Миссис Невил заверила Лору, что, если будут новости, обязательно сообщит… И действительно сообщила о его смерти. Но вот же, Бен стоит перед ней, живой и невредимый! Почему миссис Невил не позвонила и не поделилась этой радостной новостью?

Единственное объяснение этому — ей запретил это сделать сам Бен. Стало быть, все ясно до боли: она, Лора, ему не нужна. Он даже называет себя сейчас не Беном, а Фергусом — видно, надеялся, что так она его не узнает. Но, не мог же он предвидеть, что именно Лора откликнется на его объявление о работе!

Сейчас она всей душой сожалела, что сделала это.

— Может, я и провинциалка, но не наивная дурочка. — Голос Лоры прозвучал устало и обреченно. Механически, словно живая кукла, она взяла со стола сумочку и распахнула дверь. — Прощай, Бен.

Бен обессилено рухнул в кресло. Она ему не верит!

Он невесело рассмеялся. Чего же еще он мог ожидать? Амнезия, потеря памяти — одна из любимых тем слезливых дамских романов, которым нет числа. И он теперь в шкуре героя такого романа. Проклятье!

Судя по всему, до отъезда в Ливан он встречался с этой женщиной. И разлука оказалась для нее тяжелым испытанием. Бен поднес к глазам кольцо, которое швырнула ему Лора Полдинг. Металл был еще теплым — ведь совсем недавно кольцо покоилось на ее груди. При этой мысли жаркое желание пронзило его плоть. Бен изумился — он ведь и не помышлял о женщинах с тех пор, как очнулся в земном аду. Да и с какой стати? Ни одна женщина не захочет иметь с ним дело после того, как увидит его изуродованное тело.

Справившись с непрошеным порывом плотского желания, он принялся рассматривать кольцо — золотое кольцо выпускника колледжа. На нем были выгравированы дата и инициалы. Бен повертел кольцо в пальцах.

Он в мантии и в шапочке бакалавра стоит на подиуме. Идет к ректору. Когда он протягивает руку за дипломом, на пальце ярко вспыхивает золотое кольцо, подаренное матерью.

Застигнутый врасплох этой внезапной вспышкой памяти, Бен выронил кольцо. Как неожиданно, словно из ниоткуда, являются картины прошлого! Будто падающие звезды из космической тьмы. Неужели так и работает память? Он-то был уверен, что воспоминаниями командует холодный рассудок.

Бен сосредоточился, стараясь дышать глубоко, ровно… и — ничего. Вот вам и холодный рассудок!

Подняв кольцо, он прочел выгравированные внутри инициалы. «Б. Ф. Н.». Бенедикт Фергус Невил. В доме его родителей висит на стене диплом об окончании колледжа, значит, и это кольцо, и связанная с ним картинка из прошлого — истинная правда.

Но почему кольцо оказалось у Лоры Полдинг? Обычно такие кольца студенты дарят в знак серьезности отношений. Значит, их отношения были серьезными? До того, как получить новое назначение, Бен прожил в Бирмингеме всего полгода. Достаточно ли этого времени, чтобы завести серьезные отношения с женщиной? Может быть, они были помолвлены? Но ведь студенческое кольцо не слишком годится для обручения. Да и у Бена — он это знал со слов близких — было довольно денег, чтобы, как полагается, купить невесте кольцо с бриллиантом… Черт, черт, черт! Бен уперся локтями в колени, обхватил руками трещавшую от боли голову. Что же ему теперь делать? Он приехал в Бирмингем именно затем, чтобы открыть тайны своего прошлого. У Лоры Полдинг, похоже, есть ключик от этих тайн… но, если Бен позвонит ей, вряд ли она подойдет к телефону, а другого способа связаться с ней, нет.

И тут его взгляд упал на белый прямоугольничек, лежащий под столом. Поднявшись, Бен сунул кольцо в нагрудный карман и, наклонившись, выудил из-под стола визитку. Визитку Лоры Полдинг. С адресом и телефонами.

Теперь я найду тебя, подумал Бен. Ты нужна мне, Лора Полдинг — ради моей книги и ради меня самого. В твоей власти помочь нам обоим.

3

Лора выключила двигатель и тупо огляделась. Она приехала домой. Машина стояла под навесом каретного сарая, который теперь служил гаражом. Хотя Лора проехала через весь город, мысли ее были в таком беспорядке, что она совсем не помнила обратной дороги. Только об одном могла она сейчас думать, только одно имело для нее значение: Бен предал ее. И это предательство оказалось даже страшнее, чем она могла вообразить.

Сама его смерть уже была для нее чем-то вроде предательства. Однако, в конце концов, Бен не был виноват, что погиб, — никто не в силах отсрочить свой час. Но это…

Бен сознательно, по доброй воле бросил ее.

Пальцы Лоры клещами впились в руль, когда она вспомнила, как упорно защищала его перед отцом. После его мнимой «смерти» она держалась целый месяц, противостоя словесному, а порой и физическому напору Лоренса Пеккета.

И только после того, как Лора уверилась, что Бен не вернется, она подчинилась воле отца и вышла замуж за человека, которого отец выбрал для нее. Теперь сопротивляться было уже ни к чему.

Переехав в Бристоль, Лора почти два года прилагала недюжинные усилия, чтобы приспособиться к семейной жизни с Роули. И все-таки после первого же случая, когда он ударил ее, — ушла от мужа. Она твердо решила, что никому больше не позволит поднять на себя руку. Лора вернулась в Бирмингем, но, поскольку ее отец был точно таким же, как Роули, только постарше, в родном доме появилась только после его смерти.

И все это время, что бы ни довелось ей испытать, Лора свято верила, что Бен любил ее. Только эта вера помогла ей выжить, когда сгинули все надежды на его возвращение; выстоять в беспросветные дни супружества с нелюбимым; не сломаться, когда отец требовал, чтобы она вернулась к тяжелому на руку супругу.

Мало-помалу вера Лоры в добро и справедливость развеялась без остатка, и единственным, что держало ее на плаву, была вера в любовь Бена. Теперь ушло и это. Последняя иллюзия Лоры разбилась вдребезги — так же, как разбилось ее сердце много лет назад.

Что же теперь делать? Как притворяться, что твоя жизнь нисколько не изменилась? Как жить дальше, день за днем?

— Ма-ам!

Лора вздрогнула — маленький вихрь неуемной энергии промчался через двор и с разбегу затормозил перед самой машиной.

— Ой, как ты рано вернулась! Ты получила работу? Можно, я сегодня посижу подольше и посмотрю футбол? Хью уже разрешили, а мне можно, а, мам? Ну, пожалуйста!..

Слабо улыбнувшись, Лора привлекла к себе семилетнего сына. Что ж, вот и ответ на все ее вопросы. Седрик — вот причина, чтобы жить дальше. Седрик с его детской болтовней, беготней, проказами и увлечениями — вот ради кого стоит просыпаться каждое утро и смело смотреть в глаза новому дню.

Мальчик терпеливо позволил матери крепко обнять его и прижать к себе, но почти сразу вывернулся из ее рук. Озадаченно взглянув на Лору, он спросил:

— Ты плакала?

Недовольная собой, Лора торопливо стерла с лица следы слез. Никогда прежде она не допускала, чтобы Седрик застал ее плачущей.

— Просто… просто я ехала против солнца, вот глаза и заслезились.

По счастью, простодушный мальчуган без колебаний принял объяснение.

— Мам, так можно я посижу подольше? Сегодня финальная игра! Можно, мам? Пожалуйста! Хью разрешили…

Хью Гриффит был лучшим другом Седрика — во-первых, потому, что они были ровесники и Хью жил по соседству, а во-вторых, потому что мать Лоры присматривала за обоими мальчиками в выходные, если родителям Хью приходилось работать.

— А что сказала бабушка?

— Сказала, чтобы я спросил у тебя.

Неудивительно, что он так бурно приветствовал ее раннее возвращение! Лора колебалась. С одной стороны, у нее вечером не будет сил укрощать неуемную энергию сына. С другой стороны, ей это, скорее всего, и не грозит. Если позволить Седрику дотемна гоняться за светлячками, потом выкупать и усадить перед телевизором — он уснет через пять минут.

— Что ж, ладно. Разрешаю. Бабушка в саду?

Седрик закивал и восторженно обнял ее.

— Спасибо, мам! Так ты получила работу?

Лора покачала головой.

— Нет.

Лицо Седрика вытянулось.

— Значит, у меня не будет своей комнаты.

— Да, пока не будет. Мне очень жаль, что так вышло.

Крыша дома была в таком плачевном состоянии, что им пришлось закрыть второй этаж. Они жили на первом, а это означало, что Седрику приходится спать в комнате Лоры.

Лора ладонью отвела со лба сына непослушную черную прядь.

— Скажи бабушке, что я сейчас приду, хорошо?

— Ладно, мам! — Седрик опрометью выбежал из гаража. Он никогда не ходил — только бегал.

Пару минут спустя Лора вышла в сад, который находился за домом. Ее мать сидела в своем любимом кресле-качалке и смотрела, как синеют, сгущаясь, сумерки.

Лора положила сумочку на плетеный столик и уселась в кресло.

— Седрик, я вижу, все еще полон сил.

— Он сказал, что ты не получила работу, — негромко проговорила Фелиция Пеккет.

— Не получила.

— Почему ты так решила? Этот человек уже кого-то нанял?

— Нет. То есть не знаю. Собственно… — Лора сделала глубокий вдох. — Ты никогда не угадаешь, кто пригласил меня на собеседование. Нипочем не угадаешь.

Фелиция Пеккет обеспокоенно взглянула на дочь, явно почувствовав, что та возбуждена.

— И кто же?

— Бен.

Прозвучавшее имя недобро зависло в теплом летнем воздухе — точь-в-точь москит, жаждущий новой добычи.

— Не хочешь же ты сказать, что это твой Бен?! — недоверчиво спросила Фелиция.

— Мой?! — Лора горько рассмеялась. — Нет. Он совершенно точно не мой Бен.

Фелиция перестала раскачиваться в кресле — верный признак того, что ее охватило смятение.

— Как это могло случиться? Бен погиб.

— Судя по всему, нет. — Лора пожала плечами, но этому жесту недоставало небрежного безразличия. — Думается мне, отец был прав. Наверное… — она помолчала, боясь, что севший голос выдаст ее, — наверное, Бену не нужны были ни я, ни Седрик.

— Что ты хочешь этим сказать? Думаешь, он подстроил собственную смерть?!

— Вначале я именно так и решила. Эта встреча была для меня слишком сильным потрясением. Потом я поняла, что такое вряд ли возможно. Бен действительно побывал в серьезной переделке. У него ужасные шрамы на лице и кистях рук. Быть может, он нашелся уже после того, как я вышла замуж за Роули… и решил, что это хороший предлог вовсе отказаться от меня.

— Что он сказал, когда увидел тебя?

— Он вел себя так, словно не знал, кто я такая. Говорит, у него частичная потеря памяти.

— Что ж, возможно. — Фелиция снова принялась раскачиваться в кресле. — Такое случается сплошь и рядом.

Лора закатила глаза.

— Только в твоих обожаемых сериалах!

— Но, родная моя, послушай! Вполне возможно, что Бен…

— Мама, когда он пропал, я целый месяц звонила его матери. Она знала, что я беспокоюсь о нем, мы вместе оплакали его смерть. Почему же она не позвонила мне сразу, как только Бен нашелся? Да потому, что он запретил ей делать это!

Фелиция тяжело вздохнула.

— Быть может, она и звонила. Ты к тому времени уже, вероятно, переехала в Бристоль. Если к телефону подошел твой отец…

— Он, конечно, ничего не сказал бы об этом ни мне, ни тебе, — задумчиво проронила Лора.

Она откинулась на спинку плетеного кресла. Голова ее трещала от мыслей, которые мучили Лору с первой минуты, когда она увидела Бена. Самое смешное, что мучилась-то она впустую! На все ее вопросы ответить мог только Бен, а он категорически не желал что-либо объяснять. Одно это служило Лоре доказательством того, что она пришла к верному выводу.

— Давай оставим эту тему, мама, ладно? Он явно не хочет иметь с нами дело, и мне это только на руку. Я лишь думала, что надо рассказать тебе обо всем на случай, если… Бен, возможно, найдет мой адрес через справочное бюро и захочет прийти сюда… хотя я в этом сомневаюсь.

Минуту Фелиция молчала, затем негромко сказала:

— Хочешь ты того или нет, а он — твой Бен. Если он жив, стало быть, вы все еще муж и жена.

Лора остолбенела, с ужасом воззрившись на мать.

— Ты была его законной женой и не получила развода, — пояснила Фелиция. — Значит, ты по-прежнему его жена.

— Но я… я не… Роули… — Лора осеклась, застонала. — Ты права. Черт, черт, черт! Это означает, что мой брак с Роули был незаконным. Впрочем, он и так и сяк незаконный — ведь отец заставил меня солгать, что я не была замужем. Ну и чертовщина! — Лора зажмурилась, помотала головой. — Что же мне теперь делать?

— А что ты можешь сделать, родная? — мягко спросила Фелиция.

— Ничего. — Лора выпрямилась. Она приняла решение, а вместе с ним вернулась и всегдашняя сила духа. — Ничего я не могу с этим поделать — и именно это собираюсь делать. Восемь лет никто о нашем браке знать не знал. Если мы оставим все, как есть, правда, скорее всего, так и не выплывет наружу.

— А если ты захочешь снова выйти замуж? Ты еще молода и…

— Нет, — отрезала Лора. — Никогда больше ни один мужчина не заполучит власть надо мной или над моим сыном. Мужчины выпивают из нас жизнь. Знаю, мама, ты другого мнения, но, поверь мне, это так. Я уже ученая и в другой раз в эту ловушку не попадусь.

У обочины стояла незнакомая машина, и Лора, сворачивая к дому, невольно затаила дыхание.

Она въехала в гараж и выключила мотор, старательно твердя себе, что это не может быть Бен. Впрочем, даже если он и приедет сюда, то не станет попадаться ей на глаза или задерживаться надолго. Лора-то помнит его испуг, когда она назвала себя.

Должно быть, это приехал кто-нибудь из многочисленных знакомых матери. Лора твердила себе, что это вполне удовлетворительное объяснение, но, когда вошла в прохладную тишину дома и услышала низкий ровный голос, — тот самый, что уже две ночи преследовал ее во сне, — почему-то нисколько не удивилась. И все же сердце ее застучало тяжело и гулко.

Хотя она все время повторяла себе, что Бен не приедет, ни за что не приедет, в глубине души Лора знала, что это случится. Бен, каким она его помнила, никогда не опускал руки и не уходил в оборону. Все невзгоды и сложности он встречал лицом к лицу, а не прятал голову в песок. По какой бы причине он ни бросил Лору на семь с лишним лет — сейчас он не станет стоять в сторонке и безучастно наблюдать, как поступит Лора, раскрыв его обман.

Впрочем, каковы бы ни были причины его поступка, Лора не желала их выслушивать. Ей давно безразличен и этот человек, и все, что он захочет ей сказать.

Усилием воли взяв себя в руки, Лора прикрыла заднюю дверь и положила сумочку на столик в прихожей. Бросив беглый взгляд в зеркало, она поймала себя на том, что проводит рукой по волосам, и тут же отдернула руку, отругав себя за то, что вздумала некстати прихорашиваться.

Сделав глубокий вдох, она вошла в бывшую курительную, которая сейчас служила им гостиной, и тут же заметила в смежной комнате, столовой, своего сына. Миг спустя Лора увидела и Бена — точнее его спину. Судя по всему, он помогал Седрику накрывать на стол. Необычайно оживленный, мальчик рассказывал гостю о своей футбольной команде.

Паника с новой силой охватила Лору — на сей раз уже по иной причине. Что, если Бен пришел сюда, чтобы отнять у нее сына? Стремительно она шагнула в столовую и гневно спросила:

— Что тебе здесь нужно?!

Бен быстро вскинул голову, и улыбка, озарявшая его лицо, погасла. Обеими руками он вцепился в спинку стула. Не замечая воцарившегося в комнате напряжения, Седрик подбежал к матери и крепко ее обнял.

— Привет, мам! Мистер Невил будет ужинать с нами. Бабушка приготовила жаркое и…

— Что?! — Лора резко выпрямилась, отстранив сына. — Ты не можешь остаться.

— Я приехал, потому что мы не успели как следует поговорить, когда ты приходила на собеседование, и Фелиция была так любезна, что пригласила меня на ужин. Как я мог отказаться?

— Очень просто. Открыть рот и сказать: «Спасибо, не стоит».

Седрик дернул ее за юбку.

— Мам, что такое? Тебе не нравится мистер Невил?

Лора быстро взглянула на сына, затем на Бена. Тому хватило наглости укоризненно покачать головой. Да как он смеет осуждать ее поведение?! Тот, кто бросил молодую беременную жену, не вправе укорять других за дурные манеры.

— Седрик, поди-ка в кухню и помоги бабушке, хорошо? Нам с мистером Невилом нужно поговорить.

Седрик, явно обеспокоенный, переводил взгляд с матери на гостя.

— Мистер Невил обещал после ужина поиграть со мной в футбол.

А мне он обещал любить меня, пока смерть не разлучит нас! — едва не крикнула Лора сыну. Теперь видишь, чего стоят его обещания?

— Ну же, иди. — Она легонько подтолкнула мальчика к кухонной двери. — Когда мы закончим, я тебя позову.

— А мистер Невил останется ужинать? — настойчиво спросил Седрик, неохотно направляясь к двери.

— Нет, — сказала Лора.

— Да, — одновременно с ней сказал Бен. Они взглянули друг на друга. Во взгляде Лоры была острая неприязнь, во взгляде Бена — твердая решимость. Глаза Лоры сузились. Она слишком хорошо знала этот упрямый взгляд. Он означал, что Бен умрет, но не отступится.

— Седрик, я не настолько дурно воспитан, чтобы отказаться от приглашения после того, как его принял, — сказал Бен. — Скажи бабушке, что я останусь к ужину, если, конечно, приглашение еще в силе.

— В силе, — подтвердила появившаяся на пороге миссис Пеккет.

— Мама! — Лора шагнула к ней. — Какого черта ты…

— Я пригласила гостя поужинать с нами, — резко оборвала ее Фелиция. — Или я не вправе поступить так в собственном доме?

— Но ведь он…

— Кажется, я плохо учила тебя хорошим манерам, Лора Пеккет Невил!

4

Лора ахнула. Кровь разом отхлынула от ее лица.

Бен потрясенно уставился на Фелицию. Она назвала свою дочь Лорой Невил. Какого черта?.. Сердце в его груди подпрыгнуло, и ему вдруг отчаянно захотелось обратиться в бегство.

Седрик нетерпеливо подергал бабушку за фартук.

— Бабушка, маму не так зовут. Ее фамилия Полдинг, и моя тоже.

Фелиция взяла внука за плечи и легонько подтолкнула в сторону кухни.

— Пойдем, милый. Твоей маме и Бену надо кое о чем поговорить.

Они так и остались стоять, разделенные длинным обеденным столом. Бен стиснул кулаки, пытаясь унять неистовые скачки обезумевшего сердца.

— Что она имела в виду?

— Ничего. У нее просто… старческая рассеянность.

Стараясь не смотреть на Бена, Лора собралась покинуть столовую, но Бен стремительно преградил ей дорогу, схватил за руку.

— Старческая рассеянность? В ее-то годы?..

Они стоят посреди унылой казенной комнаты, но Бену наплевать, как выглядит это помещение. Он видит только Лору. На ней красное бархатное платье, и оттого на лице мягкий розоватый отсвет. Маленькие узкие ладошки, которые Бен сжимает в своих руках, дрожат от волнения. На губах — чуть испуганная улыбка. Как ему хочется согреть эти губы поцелуем, заверить ее, что все будет хорошо! Пока он жив — он будет беречь, и защищать ее.

— Берешь ли ты, Бенедикт Невил, Лору Пеккет в жены? Согласен ли быть вместе с ней отныне и впредь, в беде и в радости, в нищете и в богатстве, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит вас?

— Безусловно, согласен.

Бен, негромко вскрикнув, отдернул руку, словно сжимал пальцами не запястье Лоры, а раскаленный кусок металла.

— Мы поженились, — пробормотал он.

Лора попятилась, потирая запястье.

— Какая потрясающая новость! Жаль только, что не слишком свежая, ну да что за беда?

Бену казалось, что он падает в бездонную пропасть. Так он женат? И даже не знает об этом? Как это могло случиться? Паника охватила его. Он вернулся в Бирмингем в поисках своего прошлого… но никак не рассчитывал обнаружить такое.

— Что, опять готов удрать? — насмешливо спросила Лора. — Прекрасно. Дверь вон там.

Бену до смерти хотелось прыгнуть в машину и гнать, гнать сломя голову, спасаясь от только что открывшейся ему истины. Но он не мог. Последние годы он старательно прятался от жизни, укрываясь под защитой своих родных, и редко отваживался даже выйти из родительского дома, страшась собственного прошлого. Тогда-то он и понял, что от жизни не спрячешься, сунув подобно страусу голову в песок.

Нет, сейчас он не может обратиться в бегство. Именно сейчас, когда нашел то, что упорно искал.

— Накануне сбежал вовсе не я, — негромко напомнил он Лоре.

Она фыркнула и отвернулась.

— Дай мне хоть минутку, чтобы прийти в себя, ладно? Не каждый день человек узнает, что он, оказывается, женат.

— Ну да, конечно! Твоя знаменитая частичная потеря памяти!

Бен пропустил мимо ушей сарказм, которым была пропитана эта реплика.

— Мы поженились, — повторил он не дававшую ему покою фразу. — Как это могло случиться?

— Мы пошли к мировому судье и сказали ему: «Согласны».

— Я сказал не это.

Лора пронзительно взглянула на него.

— Разумеется, это. Что же еще?

— Я сказал: «Безусловно, согласен».

Глаза Лоры расширились.

— Я забыла… — пробормотала она растерянно, но тут же с воинственным видом скрестила руки на груди. — Это еще ничего не доказывает.

— Ты могла что-то забыть, отчего же не веришь, что я до сих пор не мог что-то вспомнить?

— Забыть мелкие детали — это еще не потеря памяти.

В отчаянии Бен воздел руки к небу.

— Ты что же, считаешь, что я тебя бросил?

— А что еще я должна думать?

— Что я говорю правду!

Бен не отрывал глаз от стоявшей перед ним красивой женщины. Семь с лишним лет назад они поженились. Как он мог об этом забыть? И почему она не… Догадка поразила Бена, как удар молнии.

— Так мы все еще женаты! — воскликнул он. — Вот почему твоя мать назвала тебя…

— Молчи! — Лора бросилась к нему, зажала ладонью рот.

Бен приготовился к новому приливу воспоминаний — но ничего не произошло. Лишь прохладная ладошка Лоры зажимала ему рот, да глаза ее смотрели испуганно и моляще. Неужели ее прикосновения утратили волшебную силу? Или чувства, охватившие их обоих, оказались сильнее памяти? А может быть, его разум туманят иные чары — те, что можно развеять, лишь прильнув губами к ее губам?..

— Мы не можем говорить об этом здесь, — прошептала Лора. — Там, за дверью, мой сын.

Бен тряхнул головой, отгоняя никчемные и нелепые фантазии, и отвел, почти оттолкнул, руку Лоры.

— Тогда выбери место, где мы сможем говорить свободно. Я не уйду из этого дома, пока не получу ответы на все вопросы.

Мгновение Бену казалось, что Лора откажет наотрез, и он приготовился настаивать…

— Что ж, пойдем! Поскорее покончим со всем этим — и можешь убираться.

Она стремительно пошла вперед и остановилась только в прихожей.

— Поднимемся наверх или выйдем в сад? Предупреждаю — и там, и там будет душно.

— Я знаю. Седрик и Фелиция устроили мне экскурсию по дому. Седрик услышит нас, если мы поднимемся на второй этаж?

— Зависит от того, как громко ты собираешься кричать.

— Как придется. По крайней мере, наверху нас не будут донимать москиты.

Лора легко взбежала по лестнице. Бен шагнул на нижнюю ступеньку, поднял взгляд — и замер. У него перехватило дыхание. Как тесно, призывно обтянула узкая юбка упругие бедра… Шепотом ругнувшись, Бен старательно отвел взгляд. Ни одна женщина прежде не пробуждала в нем такое острое желание… по крайней мере, насколько он помнил. Глубоко вздохнув, он начал подниматься по лестнице — нарочито медленно, чтобы успокоить взбунтовавшуюся плоть. А заодно и щадя больную ногу. Когда он поднялся наверх, нога его не беспокоила, но сердце все еще заходилось в бешеном стуке.

Поджидавшая его на лестничной площадке Лора с видимой неохотой заметила:

— Тебе, наверное, было бы легче, если бы мы вышли в сад.

Неужели она и впрямь заботится о его самочувствии? Что ж, по крайней мере, не нужно объяснять, почему он так тяжело дышит.

— Доктора советуют мне побольше ходить по лестницам. Нужно тренировать мышцы. Куда пойдем?

— Сюда. — Лора открыла какую-то дверь. — Я хочу тебе кое-что отдать.

Удивленный и заинтригованный, Бен последовал за ней. Войдя в комнату, Лора включила верхний свет и скрылась в чулане.

От Фелиции Бен узнал, что это бывшая комната Лоры. Из мебели здесь остались только письменный стол, сундук и тумбочка. Их сдвинули в дальний угол и прикрыли полиэтиленом. На полу, на деревянных подставках стояло несколько ведер. Со слов той же Фелиции Бен знал, что крыша дома протекает и что именно поэтому Лоре отчаянно нужен приработок. Быть может, она настолько нуждается в деньгах, что решится принять его предложение?

— Поди-ка сюда! — крикнула Лора из чулана. — Помоги мне.

Бен подошел и увидел, что Лора с натугой стаскивает с верхней полки громоздкую коробку. Привстав на цыпочки, она едва могла дотянуться до дна коробки. Бен успел вовремя поддержать коробку за уголок… и при этом коснулся рукой ладони Лоры.

Он сидит на краю измятой постели и рукой отводит со лба Лоры спутанные влажные пряди. Лора лежит под одеялом, на ее бледном лице ни следа косметики, носик красный.

— Мне надо идти, — говорит он. — Скоро вернутся твои родители.

— Отца удар хватит, если он застанет тебя здесь. — Лора гладит его по запястью. — Но я все равно рада, что ты пришел.

— Очень рада? — вкрадчиво шепчет Бен, наклоняясь ниже.

Неловкой рукой Лора отстраняет его.

— Я же сказала — никаких поцелуев! Еще подцепишь заразу.

Бен отдернул руку. Лора стояла совсем близко — так близко, что он чуял слабый цветочный аромат ее волос, аромат своих воспоминаний.

— Я уже бывал в твоей комнате.

Лора недоверчиво смотрела на него.

— Ну и что?

— Когда я сейчас дотронулся до тебя, то вспомнил, как однажды вечером пробрался тайком в твой дом. Ты простудилась. Твои родители куда-то ушли. Ты сказала, что твоего отца хватит удар, если он застанет меня здесь, потом я хотел поцеловать тебя, но ты не позволила. Не хотела, чтобы я заразился.

Зеленые глаза Лоры округлились.

— Об этом случае я забыла. Я помнила только те два раза, когда мы… — Она осеклась, прикусив нижнюю губу.

— Когда мы — что? — быстро переспросил Бен.

Лора поежилась, потом отвела глаза и торопливо проскользнула мимо него в комнату.

— Сними коробку, ладно?

Бен вздохнул, помедлил мгновение, чтобы унять неистовое биение сердца. Сняв коробку с полки, он перенес ее в комнату.

— Что здесь?

Лора стояла у окна, выходившего на задний двор. Она с такой силой обхватила себя руками, что видно было, как пальцы впились в худенькие плечи.

— Твои… твои вещи. Когда ты погиб… то есть все думали, что ты погиб… я пошла в твою квартиру и забрала вещи. Их было немного. По большей части одежда, а ее я забирать не стала. Мебель была хозяйская.

Бен поставил коробку на покрытый полиэтиленом стол.

— Я даже и не вспоминал о вещах, которые оставил в Бирмингеме. И мои родители, как видно, тоже.

— Хозяин дома позвонил мне, потому что знал, что я там часто бывала. Я хотела вначале отослать эти вещи твоим родителям, но… — Лора умолкла, словно забыла, что хотела сказать. Повернувшись к Бену, она одарила его долгим испытующим взглядом. — В чулане ты сказал, что, прикоснувшись ко мне, вспомнил вечер, когда я простудилась. Что ты имел в виду?

Неужели Лора наконец поверила? Бен едва сдержал вздох облегчения и вдруг понял, как важно для него доверие Лоры. Почему? Он ведь едва знает эту женщину.

Он едва знает собственную жену.

Оправившись от смятения, Бен взглянул на Лору.

— Ты возвращаешь мне память.

Глаза женщины широко раскрылись.

— То есть?

— Когда в отеле ты потеряла сознание, и я подхватил тебя на руки, я вспомнил кое-что из своей прошлой жизни. Ты, наверное, даже и представить не можешь, как это замечательно. Несколько лет я не помнил ничего, кроме того, что рассказывали мне друзья и родные. Только это были ненастоящие воспоминания. У них не было ни цвета, ни звука, ни запаха. Я вспоминаю что-то всякий раз, когда касаюсь тебя.

Лора с силой обхватила себя за плечи, чтобы не дрожали непослушные пальцы. Судя по словам Бена, между ними до сих пор существует некая духовная связь. Только этого быть не может!

Бен вынул бумажник и извлек из него пожелтевший грязный листок бумаги и развернул так бережно и трепетно, словно это была Туринская плащаница. Сердце Лоры замерло, затем забилось сильнее. Она поняла, что это за листок, еще до того, как увидела рисунок, который от нечего делать набросала на какой-то скучнейшей лекции. Ночью того же дня был зачат Седрик.

Бен неотрывно смотрел на рисунок.

— Когда я подхватил тебя, то вспомнил, как ты подарила мне этот рисунок. Мы стояли на холме… — Бен протянул ей листок. — Это ведь ты нарисовала, верно?

Лора судорожно сглотнула, но в горле все равно стоял комок. Она просто кивнула.

— Когда меня нашли, — продолжал Бен, — этот листок был зажат в моей руке. Поэтому он такой грязный и обгоревший. Просто чудо, что он уцелел, когда мою машину подорвали. Быть может, потому, что моя плоть обуглилась, защищая его. Долгие месяцы, еще до того, как отец забрал меня из госпиталя домой, этот рисунок был единственной ниточкой к моей прошлой жизни. Порой только он один и спасал меня от безумия.

Лора дрожащим пальцем потрогала обгоревшую бумагу.

— Поверить не могу, что этот рисунок все еще у тебя.

— Мне кажется, я любил тебя.

«Любил». Глагол прошедшего времени отозвался в сердце Лоры такой острой болью, что она не на шутку испугалась. Неужели этот человек ей до сих пор небезразличен? Да нет же, чепуха! Ей на него наплевать! И она ровным, почти светским голосом подтвердила:

— Верно.

— А ты… ты любила меня?

Не доверяя собственному голосу, Лора просто кивнула.

— Может быть, прекрасная Лора, ради нашей былой любви ты поверишь, что я говорю правду?

Лоре показалось, что она с головой уходит в омут. В своей жизни верила она лишь трем мужчинам, и все они, так или иначе, предали ее. И вот один из предателей стоит сейчас перед ней и просит поверить ему. Даже если его россказни правда и он неосознанно предал ее, Лора, не могла выбросить из памяти семь с лишним лет боли и одиночества. Да и с какой стати ей забывать об этих годах?

— Чего ты от меня хочешь? — сухо спросила она.

Бен нахмурился, явно разочарованный тем, что Лора так и не ответила на его вопрос.

— Прежде всего, чтобы ты поверила, что я не намеренно оставил тебя одну. Если мы поженились, значит, ты должна была хорошо меня знать. Неужели я был похож на человека, который способен бросить жену?

— Нет, — вынуждена была признать Лора. — Ты был самым честным, самым прямодушным из всех, кого я знала. Еще и поэтому я полюбила тебя.

Лицо Бена смягчилось, и впервые за все время он улыбнулся.

— Спасибо.

У Лоры перехватило дыхание. Когда-то она готова была жизнь отдать за такую улыбку.

— За что спасибо?

— За то, что веришь мне. Ведь ты веришь, правда?

Лора вдруг осознала, что это действительно так. И ужаснулась. Верить Бену опасно. Это значит, что он захочет получить место в ее жизни, а уж этого она никак не может допустить.

— Если я верю в то, что ты частично потерял память, из этого не следует, что я доверяю тебе.

Улыбка Бена погасла, в глазах мелькнула грусть.

— Для начала и это неплохо. Быть может, теперь ты согласишься ответить на мои вопросы?

— Сначала, тебе придется ответить на мои.

— Я скажу тебе все, что знаю, хотя знаю, поверь, немного.

— Почему мне не сообщили, что ты нашелся?

Бен растерянно моргнул и спросил:

— Мои родители знали, что мы с тобой женаты?

— Нет, но…

— Почему?

Лора вздохнула и лишь сейчас расцепила руки, бессильно уронив их.

— Это была моя вина. Мой отец был категорически против того, чтобы мы встречались. Я не хотела, чтобы ты кому-нибудь рассказывал о нас, даже твоим родителям. Боялась, что отец все узнает.

— Ты стыдилась меня?

— Нет, конечно же, нет! — Лора отвела взгляд. Даже сейчас она не в силах чернить человека, который искалечил ей жизнь. — Твои родители ирландцы, а мой отец не любил католиков. Если бы он узнал, что мы встречаемся, он бы… рассердился.

Глаза Бена опасно сузились.

— И сильно… рассердился?

Лора пожала плечами.

— Запер бы меня в моей комнате и, наверное…

— Избил бы тебя?

Она кивнула. Бен негромко выругался. Лора вскинула руку, не желая новых расспросов на эту тему.

— Все это в прошлом. Отца больше нет в живых. Но его нрав был тебе хорошо известен. Мы встречались тайком и тайком поженились. Ты собирался уехать по специальному заданию. Мы решили, что сообщим всю правду моим родителям после того, как ты вернешься из Ливана, потом поедем в Брайтон и известим твоих родителей. Нам казалось тогда, что недельная отсрочка ничего не решит.

— Если мои родители ничего не знали о тебе, почему ты ждала, что они станут звонить тебе? — спросил Бен.

— Потому что я несколько раз звонила твоей матери. Я сказала ей, что мы с тобой друзья, и просила сообщить, если будут какие-то новости. Она сообщила о твоей смерти…

Бен изогнул черную бровь.

— Друзья?..

— Я просто не знала, как сказать им, что я — их невестка, жена только что погибшего сына, — объяснила Лора. — Им и так слишком много довелось пережить. Чего доброго, они решили бы, что я психопатка или охотница за деньгами. Да и все это было неважно — ведь ты погиб.

Бен задумчиво сдвинул брови.

— Теперь, когда ты заговорила об этом, я припоминаю: мама жаловалась, что никак не может связаться с какой-то моей знакомой в Бирмингеме. Быть может, она даже называла твое имя, но для меня тогда оно ничего не значило. Мне и собственное-то имя казалось пустым звуком.

— Кстати, об именах. Почему ты стал Фергусом?

Бен сумрачно взглянул на нее и, помолчав, ответил:

— Потому, что Бен погиб в Ливане. Мне казалось, что у нового человека и имя должно быть новое.

Лоре показалось, будто гигантская рука безжалостно стиснула ее сердце.

— Ох, Бен… — пробормотала она.

Он смотрел на нее со странной смесью испуга и смятения.

— Не знаю даже, зачем я сказал тебе об этом. Ты — единственная, кто знает правду. Родителям я сказал, что мое второе имя, Фергус, нравится мне больше, чем Бенедикт. Тогда я уже начал писать кое-какие рассказы, и мне казалось, что Фергус более подходящее имя для писателя. — Бен помолчал и добавил: — Думаю, какое-то время я и сам в это верил.

— Писатель, — негромко проронила Лора. — Раньше ты никогда не интересовался литературой.

— Разве? Что ж, когда у человека нет собственного прошлого, он поневоле выдумывает чужое. — Бен невесело усмехнулся. — Кроме того, писателю не надо встречаться с людьми.

— Но ты ведь всегда любил общаться с людьми! Не было человека, которого ты не мог бы разговорить.

— Мои родные говорили мне то же самое. Я знаю, их сильно беспокоило то, что я не желаю выходить из дома. Но, понимаешь ли… люди обожают задавать вопросы. И ждут, что я их узнаю, вспомню то, что начисто испарилось из памяти. Это было слишком… — Бен отвел глаза, — слишком неловко.

В горле у Лоры запершило от слез. Сколько же он выстрадал! Сколько выстрадали они оба! Ей хотелось броситься к Бену, крепко обнять его, поцелуями загасить пожар их боли.

Однако Лора не сдвинулась с места. Поцелуи ничего не исправят. Как сказал он сам, — Бен Невил мертв. Если не телом, то по крайней мере душой. Стоящий перед ней человек — не ее любимый, не ее муж. Это Фергус Невил, а не Бен.

Да и сама она изменилась. Оба они за эти годы стали совсем другими людьми. К прошлому возврата нет. Бесследно сгинули наивные влюбленные, которым казалось, что весь мир лежит у их ног. На смену им пришли искалеченные жизнью взрослые люди, которых разделяет непреодолимая пропасть.

И все же Лора рада была, что Бен вернулся. С прошлым надо покончить, пусть даже ценой новой боли.

— Спасибо, — сказала она.

Бен изогнул бровь.

— За что?

— За то, что вернулся. Что все объяснил. Мне это было нужно. Я рада, что ты жив. И рада, что ты не бросал меня. Извини, что я вела себя так грубо.

— Теперь я понимаю почему. Неудивительно, если ты считала, будто я тебя бросил.

— Я желаю тебе счастья. От всего сердца.

Бен нахмурился.

— Это очень похоже, на «прощай навсегда».

— Что проку цепляться за прошлое? Ты получил свои ответы, я — свои.

— Что проку?! — взволнованно вскричал Бен. — Ты забыла одну подробность: мы все еще муж и жена.

— Нет, об этом я не забыла. — Этого и следовало ожидать, подумала Лора, Бен так легко меня не отпустит. — Но если, по-твоему, это означает, что мы должны начать все сначала…

— Я понятия не имею, на чем мы закончили и с чего начинать! Пожеланием счастья ты от меня не отделаешься!

И снова Лора с силой обхватила себя руками.

— Что ты хочешь этим сказать?

Бен пристально смотрел на нее. Правду говорят, что язык жестов красноречивее слов! Она съежилась, сжалась, ушла в себя, словно черепаха под защиту спасительного панциря. И вид у нее был такой, будто ее вот-вот ударят. Что же ей пришлось пережить, этой прекрасной женщине с испуганными зелеными глазами?

Бену вдруг отчаянно захотелось об этом узнать. И стать для этой женщины тем самым спасительным панцирем, надежной защитой от жизненных невзгод. Узнать ее всю — до донышка души — и начать все сначала.

Сила этого порыва изумила его. Он так долго был поглощен собственными проблемами, что не хватало ни сил, ни времени решать чужие. Почему же теперь он готов это делать? И именно для этой женщины? Неужели их любовь была так сильна, что именно из-за нее он приехал в Бирмингем?

Что бы ни связывало их в прошлом, эта связь, и только она, сумела открыть наглухо запертые двери его памяти. Судьба снова свела их вместе… и будь он проклят, если позволит Лоре уйти, напоследок лишь мило пожелав счастья!

— Что я хочу этим сказать? — негромко переспросил Бен. — Ты нужна мне. Ты возвращаешь мне память. Ты должна помочь. Только тебе одной это под силу.

Лора медленно покачала головой.

— Нет.

— Когда я прикасаюсь к тебе, я вспоминаю. Такого не случалось с тех пор, как я очнулся в ливанском селении.

— Не говори так.

— Почему? — Глаза Бена опасно сузились. — Это же правда.

— Потому что от этих слов кажется, что я… небезразлична тебе. Словно нас с тобой еще что-то связывает. А это не так.

— Почему же нет? Что еще могло привести меня назад в Бирмингем? Что еще заставило тебя откликнуться именно на мое объявление?

Лора развела руками.

— Совпадение…

— Нет, Лора, это судьба. Я не знал, почему меня с такой силой влечет в Бирмингем, но теперь знаю. Судьба позвала меня сюда, чтобы я мог найти тебя. Судьба заставила тебя ответить на мое объявление.

Лора судорожно вздохнула и возразила:

— Дело не в судьбе, Бен. Просто я оказалась в безвыходном положении, мне нужна вторая работа. Извини, но у меня слишком много собственных проблем, чтобы помогать кому-то еще. У меня нет на это ни сил, ни времени.

— Но ведь на вторую работу у тебя есть и время, и силы?

— Тоже нет. Я и так почти не вижусь с сыном. Если возьму дополнительную работу, то вовсе не смогу с ним видеться. Но мне нужны деньги, чтобы привести в порядок дом, починить крышу, пригласить садовника…

Слова Лоры навели Бена на мысль, и он отвернулся к окну, чтобы ее обдумать. Лоре нужна работа, и вместе с тем ей нужно побольше бывать дома. Ему нужна машинистка и вместе с тем помещение под жилье и офис. Что, если на пару месяцев снять в этом доме второй этаж? Все равно здесь никто не живет, а если Лора сможет работать дома, тем заманчивее будет для нее это предложение. И… если он, Бен, все время будет рядом, ей волей-неволей придется иметь с ним дело.

Теперь остается только убедить ее. Или подкупить. Или припугнуть. Все средства хороши.

Бен повернулся к Лоре.

— Сколько времени уже прошло с тех пор, как вы перебрались на первый этаж?

Лора опешила от неожиданного вопроса, но ответила:

— Несколько месяцев. Я пыталась найти приработок, но в Бирмингеме почти невозможно подыскать работу для машинистки, тем более со свободным графиком.

— Занятно выходит: ты говоришь, что тебе нужна работа, а я как раз нуждаюсь в услугах машинистки, поскольку сам печатаю одним пальцем. У меня вышли несколько рассказов, сейчас я задумал роман, веду переговоры с одним из лондонских издательств…

Лора, которой не терпелось избавиться от нежеланного гостя, была заинтригована и отчасти обрадована — наконец-то они отошли от опасной темы!

— Я не читала, к сожалению, твоих опусов. Однако мне кажется, если ты хочешь добиться успеха, тебе следует…

Лора осеклась. Ни к чему ей проявлять интерес к работе, на которую она все равно не может согласиться. Ни к чему будить напрасные надежды и в Бене, и в себе.

— Так что же мне следует сделать? Ради Бога, Лора, я хочу, чтобы ты внесла свой вклад в мое дело. Без помощи я не смогу достичь успеха. Ты — именно тот человек, который мне нужен. Ну пожалуйста, соглашайся!

Лоре до смерти хотелось закричать: «Да!». Она не сумела закончить образование, и ей пришлось зарабатывать на хлеб нелегким трудом машинистки. Сейчас она работала в издательстве, но зарплаты едва хватало, чтобы свести концы с концами, а дом и сад все больше приходили в запустение.

— Сколько будешь платить? — настороженно спросила она.

Бен назвал ежемесячную сумму в полтора раза больше того, что Лора получала в издательстве, и добавил:

— Но главное то, что ты сможешь работать дома.

— Дома? — тотчас заинтересовалась она. — Каким образом?

— Здесь мы переходим ко второй части моего предложения. — Бен сделал глубокий вдох. — Я хочу снять комнаты.

Лора тихо ахнула.

— В нашем доме?!

— В качестве платы за полгода я обязуюсь заплатить за новую крышу и нанять садовника, — торопливо продолжил Бен. — Я уже подыскивал место для жилья и офиса, и ваш дом идеально мне подходит.

— Нет!

— Подумай только о преимуществах моего предложения. Дом можно будет отремонтировать сразу, и он не обветшает еще сильнее. У тебя будет постоянный доход, чтобы заняться другими домашними проблемами. Ты будешь работать дома, значит, проводить больше времени с сыном. Если ты и найдешь приработок на стороне, то вообще не сможешь видеться с Седриком.

Лора с силой обхватила себя руками. Да уж, Бен умеет уговаривать! Впрочем, он всегда был мастером в этом деле. Видно, это врожденный дар, которому не страшна никакая потеря памяти.

— С чего это тебе вдруг захотелось поселиться среди этого хлама? Хочешь сказать, что тебе и вправду нравится наш трухлявый курятник?

Бен удивленно взглянул на Лору.

— Конечно! А тебе разве нет?

— На содержание этого хлама уходят все мои силы и деньги. Я пыталась убедить маму, что, если мы продадим дом и кое-какие старинные вещи, можно будет купить современное жилище, а Седрика устроить в хорошую школу. — Лора вздохнула. — Но всякий раз, когда я заговариваю об этом, мама напускает на себя невыносимо страдальческий вид. Она прожила в этом ветхом музее всю жизнь и не желает расстаться ни с единой щепочкой, не говоря уж об антиквариате.

— Сдается мне, эта работа нужна тебе даже больше, чем я думал. — Бен не сводил с нее темных глаз.

Лора отвела взгляд. Она знала, что следует принять предложение Бена: вряд ли в другом месте ей предложат хотя бы половину обещанного им. У нее не только будет больше денег, кто знает, какие перспективы могут открыться перед ней? Кроме того, она будет работать дома, а значит, больше времени проводить с Седриком.

Но… как она сможет работать вместе с Беном, не говоря уж о том, чтобы жить с ним в одном доме? Ей нужно всячески избегать его, а не проводить целые дни в его обществе. Хотя Лора давно и твердо решила, что больше не допустит в свою жизнь мужчину, сейчас она отчетливо ощущала, что ее влечет к Бену. Быть может, это всего лишь эхо былой любви, которое угаснет, когда она лучше узнает нового Бена Невила?

А если — нет? Что, если она сызнова влюбилась в Бена?

Все мужчины, которые до сих пор были в ее жизни — включая и того, кому Лора была обязана своим появлением на свет, — приносили ей только беды и страдания. У нее не было сил снова пройти через это. Ни за что! К тому же, зная, что они муж и жена, и поселившись с ней под одной крышей, Бен, чего доброго, возомнит, будто имеет на нее права.

В комнате вдруг стало нестерпимо жарко — Лора вспомнила, как Бен на полную катушку воспользовался этими самыми правами в единственную ночь их медового месяца… и ночью раньше, когда был зачат их сын. Бен был неутомимым и нежным любовником… и Лоре до смерти хотелось узнать, не изменился ли он.

Именно поэтому она должна всячески его избегать.

— Извини, но я не могу.

— Не можешь сдать мне комнаты или работать со мной?

— И то, и другое.

— А если я поклянусь, что наши отношения будут чисто деловыми?

Лора покачала головой.

— Но почему? — Бен начинал злиться.

— Потому что ты все равно не удержишься. А я должна думать не только о себе. У меня есть сын.

Бен вспыхнул.

— Ты считаешь, что я способен навредить Седрику?

Лора собралась с духом. Она надеялась, что сумеет выставить Бена прежде, чем он узнает правду о Седрике, что сумеет защитить сына от этой правды, хотя бы на время… Но теперь придется сказать все — стиснуть зубы и пройти через это. Открыть последнюю тайну. Быть может, ей повезет. Когда Бен узнал, что у него есть жена, он едва не обратился в бегство. Если сейчас к жене прибавится еще и сын — его и след простынет. Дай то Бог!

— Ты уже однажды причинил ему боль — когда бросил его еще крохой, еще не рожденного. Уехал по опасному заданию, хоть я и умоляла тебя оставить службу. Работа для тебя была важнее, чем я. — Лора моргнула, силясь удержать жгучие слезы. — Важнее даже, чем твой ребенок.

Смуглое лицо Бена разом побелело.

— Мой… ребенок?

— Да, Бен, Седрик — твой сын.

5

Потрясенный до глубины души, Бен застыл, словно превратился в глыбу льда. Седрик — его сын?!

— Этого быть не может! — хрипло прошептал он.

Глаза Лоры опасно сузились.

— Да на него достаточно раз взглянуть — и сразу видно, чей он сын. Это единственное, в чем отец так и не смог меня переспорить, когда хотел выдать Седрика за сына Роули. У Роули волосы светлые, как у меня.

Сердце Бена заколотилось, как безумное. Он-то полагал, что, узнав правду о своем прошлом, обретет власть над настоящим! А теперь признание Лоры оторвало его от твердой почвы и швырнуло в никуда.

И все же, чем больше осваивался он со своим новым статусом, тем явственнее шок сменялся неописуемой радостью. Бену вдруг показалось, что он взмывает к звездам. У него есть жена и сын! Семья — то, что прежде казалось ему недостижимым счастьем! И вот всего три слова Лоры сделали его счастливым.

Теперь-то Бен ясно видел, как велико сходство между ними. Мальчик был точной копией семилетнего Бена с фотографии, которую показывала ему мать. Черные волосы, темные глаза, худенькое тельце… Как только он сразу не разглядел? Сегодня он провел с Седриком почти полдня. С собственным сыном. Со своей плотью и кровью.

— Поверить не могу…

Лицо Лоры окаменело, и она резко отвернулась.

— Прекрасно! И не верь! Мы отлично обходились без тебя столько лет, а сейчас и тем более обойдемся.

Лишь когда Лора шагнула к двери, Бен осознал, что она уходит.

— Погоди!

Лора, уже протянувшая руку к дверной ручке, замерла, но так и не обернулась.

— Что еще?

— Именно поэтому мы… поженились? — с запинкой спросил Бен.

Лора наконец-то повернулась к нему.

— Именно поэтому мы поженились так быстро. Вначале мы собирались подождать, пока ты не переедешь в Лондон и не подыщешь там жилье для нас… Но, узнав, что я беременна, ты не захотел ждать.

В голове Бена бушевал ураган мыслей, но, как ни силился, он не мог поймать ни одной. Лора терпеливо стояла у двери, не сводя с него глаз. Лицо ее было непроницаемым.

— Не могу поверить… — пробормотал Бен.

Глаза Лоры зло сузились, и она снова потянулась к дверной ручке. Одним прыжком Бен очутился рядом, схватил ее за руку, чтобы не дать уйти.

— Пойми, не то чтобы я не верил, что Седрик — мой сын! Ты права, наше сходство так велико, что отрицать это невозможно. Просто… — в отчаянии Бен провел рукой по волосам, — у меня такое чувство, словно на меня обрушилась тонна кирпичей.

— То же самое чувствовала и я, когда вошла в номер отеля и увидела тебя… — Лора осеклась, помолчала. — Ты держишь меня за руку.

Хотя в ее тоне не было и тени неудовольствия, Бен мгновенно отдернул руку.

— Извини. Я не нарочно…

— Я просто хотела спросить: ты вспомнил еще что-нибудь?

Бен покачал головой, радуясь, что его прикосновение не вызвало у Лоры отвращения.

— Это случается не каждый раз. Должно быть, мое сознание сейчас слишком поглощено происходящим, чтобы отвлекаться на воспоминания. То же самое случилось, когда в столовой ты закрыла мне рот ладонью. Сразу после того, как я узнал, что мы муж и жена.

Лора лишь кивнула, и оба замолчали надолго. Бен изучал ее милое лицо, заново запечатлевая в памяти тонкие точеные черты этой женщины… его жены. Женщины, которая родила ему сына, а он и не знал об этом. И не узнал бы, если бы не… Внезапно глаза его гневно сузились.

— У моих отца и мамы вот уже семь лет есть внук, а они ничего не знают об этом? Почему ты им не сообщила?

— Я ведь уже объяснила тебе, как все вышло. Мне было всего девятнадцать. Я не была представлена твоим родителям. Откуда мне было знать, как они отнесутся к такой новости?

Бен отлично знал, что его родители не сочтут такое объяснение удовлетворительным, но он-то не должен забывать, каким был отец Лоры. И все же…

— Фелиция совсем не такая, как твой отец. Почему же она тебе не помогла?

— Моя мать никогда не оспаривала право моего отца командовать в доме. Я пыталась вдолбить ей в голову хотя бы зачатки эмансипации, но… — Лора беспомощно махнула рукой. — Так уж ее воспитали.

Бен долго смотрел на нее, пытаясь справиться со смятением, радостью и гневом. Наконец он спросил:

— Что же нам теперь делать?

Глаза Лоры широко раскрылись. Показалось ему или вправду в зеленой их глубине мелькнул страх?

— Нам? — с запинкой переспросила она. — Что ты имеешь в виду?

— Все… все, что ты мне рассказала.

Взгляд Лоры вмиг сделался непроницаемым. Она отступила к двери и отчеканила:

— Мы ничего не будем делать. Я уже сказала, нам с Седриком ты не нужен. Тебе лучше уйти. Я скажу, что ты не мог остаться.

Она вышла из комнаты, но Бен даже не заметил этого. «Нам с Седриком ты не нужен». Слова Лоры пронзили его до глубины души — той самой глубины, где таились страхи, в которых он не смел себе признаться. Он не нужен Лоре. Он никому не нужен. До этой минуты Бен и не осознавал, чего именно, кроме воспоминаний, недоставало в его жизни. Он хотел быть кому-то нужным, не просто нужным — необходимым, как глоток воздуха.

И почему только он раньше не понимал этого? Быть может, потому, что с тех пор, как отец забрал его домой, он только брал и брал — любовь и помощь родных в исцелении тела, в возвращении пусть и убогой, но памяти. Не то чтобы Бен ничего не давал им взамен. Он любил своих родных и готов был все для них сделать — вот только они в этом не слишком нуждались. Ни отец с матерью, ни брат и сестра, у которых уже есть собственные семьи. Жизнь их была согрета семейным теплом, и в этой жизни Бен до сих пор духовно оставался чужаком.

Лора сказала, что он ей не нужен… Но она-то ему нужна, черт возьми! Впервые за многие годы он ощутил свою связь с другим человеком, отыскал ниточку к своему прошлому. Вот только, что может мужчина, искалеченный физически и духовно, дать чудесной женщине, которая одна только и способна приподнять непроницаемую завесу над его прошлым? Всего лишь паршивую работу. Разве сравнить это с тем, чего ждет от нее Бен? С тем, что она уже дала ему?

Снова он казался себе ничем, пустым сосудом — как в те дни, когда не знал даже собственного имени. Бен шагнул к окну и, опершись руками на раму, бездумно уставился на заходящее солнце. Потом его внимание привлек какой-то шум, и, опустив глаза, он увидел Седрика — мальчик играл на заднем дворе, бросая мяч в стену и ловя его.

У Бена перехватило дыхание. Сын! Его сын! Нескольких проведенных вместе с ним часов убедили Бена, что Седрик — смышленый, пытливый и добрый. Лора хорошо потрудилась, воспитывая Седрика… одна.

Мальчик уронил мяч. Надо будет показать ему, как правильно ставить ногу, чтобы… Поймав себя на этой мысли, Бен решительно покачал головой. Он не может, не имеет права…

Бен оттолкнулся от окна и резко выпрямился. Черта с два он не имеет права! Он — отец Седрика. И муж Лоры — нравится ей это или нет. Так что у него все права. Кроме того, он сможет дать жене и сыну куда больше, чем просто паршивую работу. Он всю сознательную жизнь играл в футбол, и Бен сохранил достаточно знаний, стало быть, сумеет обучить сына тонкостям игры.

Черт побери, да ведь он еще многому может научить сына! Тому, что Лоре не по силам.

Рыбачить, например. Или как избежать драки и как драться, если это все-таки неизбежно. Седрику нужен отец. Седрику нужен он, Бен.

В глубине души Бен чувствовал, что Лора тоже нуждается в нем. В ней угадывалась тайная, непреходящая, одинокая грусть. Быть может, у него достанет сил изгнать эту грусть, вернуть любовь и радость, которые некогда сияли в ее чудесных изумрудных глазах…

Любовь? Разум Бена точно споткнулся об это слово. Что ж, пусть и не любовь. Он уже не тот человек, которого Лора любила целую вечность назад. Беспамятный, искалеченный, вряд ли он вправе ожидать, чтобы она полюбила его с прежней силой. И все-таки он может ей помочь. Деньгами, если больше нечем. Быть может, они даже сумеют стать друзьями.

При этой мысли Бена пронзило острое желание — желание, которое пробудилось в нем с первой минуты, когда он увидел Лору. Плоть словно насмехалась над его благочестивыми мыслями. Какая там дружба, если он мечтает, лишь об одном — сжать эту женщину в объятиях, целовать ее сочные чувственные губы и с упоением видеть, как в ее глазах зажигается ответный огонь? О какой дружбе речь, если он жаждет обладать ею?

Что ж, придется смирить плотские порывы. Лора ясно дала понять, что мужчина ей не нужен… а вот в друге нуждается каждый. И, если это единственный способ сохранить ее, пусть будет так.

Он готов на все ради нее… и сына.

— Я смотрю, ты отправила Седрика поиграть, — заметила Лора, войдя в кухню.

Фелиция обернулась к дочери.

— Где Бен?

— Ушел.

— Что ты ему сказала?

— Что Седрик — его сын.

— Тогда он скоро появится здесь.

— Нет, не появится. Я сказала ему, чтобы уходил.

— И ты полагаешь, этого достаточно? — Фелиция усмехнулась. — Ты слишком долго командовала маленьким мальчишкой. Как только Бен освоится с этой новостью, он придет сюда, чтобы взять дело в свои руки. Что ж, давно пора в нашем доме появиться настоящему мужчине. Я…

— Взять дело в свои руки?! — воскликнула Лора. — Вот уж это мне совсем не нужно!

— Послушай, родная моя, ты все твердишь, что обойдешься без мужчины… но это говорит твоя уязвленная гордость. Женщина не может жить без мужчины. Таков закон природы.

Лора выразительно закатила глаза. Мать принадлежит к поколению, которое до сих пор считает, что у всякой женщины должен быть мужчина — надежда и опора в жизни. Вот только она, Лора, слишком многое пережила, чтобы верить в «закон природы».

— Знаешь, мама, за последние пятьдесят лет женщины прошли долгий путь. Мы теперь способны работать и зарабатывать себе на жизнь. И обходиться без мужчин.

— Седрик, стало быть, появился на свет благодаря непорочному зачатию? — насмешливо осведомилась Фелиция.

— Ну хорошо, по крайней мере, для одной цели мужчины еще сгодятся, но, если женщина хочет завести ребенка, ей совсем не нужен постоянный партнер. Что до меня, если бы я и захотела обзавестись братцем, либо сестричкой для Седрика, мне это просто не по средствам… так что и этой проблемы у меня нет. Умираю с голоду. Когда будем ужинать?

— Когда придет Бен.

Лора стиснула зубы, чтобы не завизжать от злости. Что на мать нашло? После смерти отца они вдвоем хорошо со всем справлялись, растили Седрика и содержали старый дом. Теперь Фелиция ведет себя так, словно без мужчины они неминуемо погибнут.

— Я же сказала тебе, он не будет с нами ужинать.

— Что ж, если ты так уверена… Тогда накрой на стол, хорошо, лапочка?

Несколько минут мать и дочь в молчании накрывали ужин. Наконец Фелиция спросила:

— А как насчет работы? Бен говорил, что хочет предложить тебе работу.

Лора едва не выронила ложку, которой выкладывала на блюдо картофель.

— Он и предложил.

— И что же?

— Ничего. — Лора вновь принялась за работу. — Ты наготовила целую гору картофеля.

— Я думала, что у нас будет гость. Мужчины всегда едят много. Что, слишком низкая оплата?

— Нет, высокая. — Так и знала, мать не оставит меня в покое! — с досадой подумала Лора.

— Значит, неподходящий график?

Лора со стуком отложила ложку и повернулась к матери.

— График подходящий. Оплата — в полтора раза больше, чем я получаю в издательстве. Кроме того, Бен предложил взять на себя починку крыши и оплату труда садовника.

— Тогда в чем проблема?

— Проблема… — Раздражение Лоры улетучилось так же быстро, как вспыхнуло. — Проблема во мне. Бен хочет снять у нас второй этаж под жилье и офис… а я не хочу, чтобы он все время путался у меня под ногами.

— Но это же замечательно! — воскликнула Фелиция. — Ты сможешь работать дома. Ты же боялась, что вторая работа совсем не даст тебе возможности видеться с Седриком. Когда еще тебе подвернется такая удача?

— Все верно. Солидная оплата, удобный график, работа, о которой я мечтала, да еще на дому… но… — Лора медленно покачала головой. — Он будет жить здесь, мама. Он все время будет рядом.

— Так и должно быть, родная. Он ведь твой муж и отец Седрика.

— Только юридически. Он был моим мужем всего четырнадцать часов. А потом исчез на семь с лишним лет.

— Это не его вина.

— Понимаю, но… Я не могу снова допустить его в свою жизнь.

— Это почему же? — удивилась Фелиция. — Ты ведь знаешь, что помощь и поддержка тебе не помешали бы. В одиночку ты просто выбиваешься из сил.

— Одно дело помогать, другое — управлять моей жизнью. Мужчины считают, что женщины во всем должны к ним примеряться. Я должна была бросить учебу и переехать в Лондон, потому что Бена перевели туда служить. Я переехала в Бристоль, потому что Роули нужно было закончить учебу. — Лора беспомощно махнула рукой. — Сейчас я должна думать только о себе и о Седрике. У меня есть жизненные планы, и я не хочу от них отказываться.

— Бен, кажется, и не требовал, чтобы ты отчего-то отказывалась.

— Нет, но может потребовать. Все мужчины таковы.

Фелиция печально покачала головой.

— Ты любила Бена почти семь лет. Все это время ты носила на груди его кольцо. Неужели твоя любовь ушла только потому, что он — вернулся?

Лора отвела взгляд.

— Этот Бен совсем не похож на человека, которого я любила. Я совсем его не знаю.

— Так узнай! Одно я могу тебе точно сказать: он не из тех, кто легко отступится. Забыла, как долго и упорно он искал пути к своему прошлому? Неужели ты думаешь, что сейчас он покорно исчезнет из твоей жизни, особенно если знает, что Седрик — его сын? — Фелиция похлопала дочь по плечу. — Так или иначе, но тебе придется заново искать с ним общий язык.

— Да знаю я, знаю! Просто… — Лора вздохнула.

— Смотри, как бы тебе не… — Фелиция осеклась, — на лестнице раздались тяжелые медленные шаги.

Женщины застыли, напряженно вслушиваясь. Когда шаги не затихли за входной дверью, а наоборот, зазвучали громче, мать одарила Лору выразительным взглядом: «Я же говорила!»

Мгновение спустя в проеме кухонной двери появился Бен. Взгляд его тотчас остановился на Лоре, и в нем она прочла робкую надежду, смешанную с твердой решимостью. Конечно же Бен не мог покорно уйти просто потому, что ему велели это сделать! Лора мысленно застонала, но все же на миг в душе ее вспыхнула чисто женская радость — просто потому, что Бен не захотел от нее отказаться. Она тотчас подавила это ненужное чувство.

— Мы можем поговорить?

От его хриплого низкого голоса Лору пробрал озноб.

— Думаю, ваш разговор может и подождать, — натянуто бодрым тоном вмешалась Фелиция. — Сейчас будет ужин.

— Мама, нам не стоит…

— Знаю, пересушивать жаркое. Кроме того… — Фелиция выразительно взглянула на дочь, — тебе надо еще кое-что обдумать. Преимущества некоего предложения, помнишь? Думаю, что ужина тебе на это хватит.

Бен откашлялся.

— Фелиция, мы с Лорой…

— После ужина отправитесь выпить кофе и съесть десерт в каком-нибудь уютном местечке. — Она решительно указала дочери на дверь черного хода. — Сходи за Седриком, хорошо? И проследи, чтобы он как следует умылся.

Бен взглянул на Лору и чуть заметно усмехнулся, пожав плечами. Понятно, зачем Фелиция это делает, говорил его взгляд, но что еще нам остается, кроме как послушаться? Надежная броня, за которой Лора прятала свои чувства, вмиг была пробита. Помимо воли Лора улыбнулась в ответ. Лицо Бена тотчас прояснилось, и в темных глазах заплясали огоньки.

— Стало быть, после ужина?

Лора торопливо кивнула и взяла блюдо с жарким.

Ужин прошел совсем не так ужасно, как ожидала Лора. Бен, как и прежде, умел разговорить собеседника. С Седриком он беседовал о футболе, с Фелицией — об антикварных вещах, которыми был заставлен весь дом.

Лора больше помалкивала и лишь не сводила глаз с Бена, изумляясь втайне его чудесному возвращению… какие бы неприятности оно ей ни сулило. Она так долго любила Бена, что отречься от этого чувства за один вечер оказалось невозможно. И, хотя Лора знала, что перед ней совсем не тот человек, которого она полюбила восемь лет назад, поневоле она все время вспоминала о прошлом. От голоса Бена ее до сих пор бросало то в жар, то в холод; взгляд его все так же завораживал, а случайные прикосновения порождали сладостное томление.

И в этом не было ничего хорошего. Лора напрочь потеряла аппетит, испугавшись, что может заново влюбиться в Бена. Разве может она допустить, чтобы этот человек жил в ее доме, разве сумеет изо дня в день работать с ним? И все же чем больше Лора размышляла о предложении Бена, тем яснее понимала, что должна, обязана принять его. Отказаться было бы безумием… как бы ей ни хотелось поскорее избавиться от него.

Надо только хорошенько защищать свое сердце от нежеланной любви. И она справится с этим, если потребует, чтобы их отношения были чисто деловыми. Работала же она в издательстве бок о бок с мужчинами — и ни в кого не влюбилась. Какая разница?

В этот миг Лора встретилась взглядом с сидящим напротив Беном. Лицо его заметно смягчилось, и он чуть дольше, чем следовало, задержал взгляд на Лоре. Лишь когда он отвел глаза, она наконец смогла выдохнуть. Что ж, разница все же есть. С другими мужчинами у нее не было общего прошлого. И ни один из них не был отцом ее ребенка. Держать себя в руках, работая с Беном, будет намного сложнее… но она справится. Достаточно будет время от времени напоминать себе, что у мужчин вошло в привычку управлять жизнью женщин.

— Мам!

— Что, милый?

— Ты чего так уставилась на мистера Невила?

Жаркая кровь волной прихлынула к лицу Лоры.

Взглянув на Бена, она увидела, что тот тепло улыбается… и улыбка эта делает его чертовски привлекательным. Похоже, защищать свое сердце ей будет гораздо труднее, чем она полагала.

Фелиция настояла, чтобы Бен и Лора ушли из дома сразу после ужина, так что они очень скоро оказались наедине.

— Куда поедем? — спросил Бен.

— Может быть, в «Веселый утенок»? — предложила Лора.

И тут же прикусила язык, остро сожалея о том, что название небольшого кафе не застряло у нее в горле. Она не была в «Утенке» целую вечность. Точнее — семь с лишним лет. Лора и Бен часто назначали там свидания. Раздраженная легкостью, с которой вернулась к старым привычкам, Лора даже не обратила внимания на то, что Бен легонько приобнял ее за талию. И заметила это, лишь когда он замер, судорожно втянув воздух.

— Мы с тобой бывали там раньше, верно?

Взгляд Бена сделался отрешенным — к нему вернулось очередное воспоминание. Лора, затаив дыхание, наблюдала, как это происходит. И только потому, что Бен прикоснулся к ней… Эта мысль завораживала ее, но и пугала до смерти.

— Верно, — пробормотала она.

— И не раз?

— Это кафе было нашим излюбленным местом свиданий. Немноголюдно, кормят вкусно и дешево — и ни одного знакомого лица. — Лора отвела взгляд, смятенно осознавая, что Бен решит, будто она сделала выбор из сентиментальных побуждений.

Похоже, он именно так и решил — во всяком случае, рука его задержалась на ее талии. Этот интимный жест отозвался в ней такой жаркой волной желания, что Лора испугалась самой себя. Торопливо отстранившись, она предложила:

— Может быть, лучше погуляем?

Бен последовал за ней.

— Я хотел бы все-таки увидеть это кафе — если ты не против.

Лора была очень даже против, но отнюдь не желала объяснять Бену, по какой причине.

— Ты помнишь, как туда добраться?

— Нет.

Лора наскоро объяснила дорогу, а Бен между тем распахнул перед ней дверцу машины и, подождав, пока Лора устроится на сиденье, захлопнул дверцу. Этот галантный жест пробудил воспоминания теперь уже у Лоры. Бен и прежде распахивал перед ней двери, пододвигал стулья, и все такое прочее. При таком обращении Лора неизменно чувствовала себя женщиной до кончиков ногтей, женщиной, которую любят и берегут.

То же чувство охватило ее и сейчас. Где же ты, эмансипация? Ау!

Бен уселся за руль и завел мотор. Лора вдруг осознала, что оказалась совсем рядом с ним, в замкнутом пространстве салона, — и это ощущение близости было мучительно знакомым и невыносимо интимным. Хотя она упорно смотрела перед собой, на дорогу, но все же остро ощущала каждое движение, каждый вздох Бена.

— Сильно Бирмингем разросся с тех пор, как я уехал отсюда? — спросил он.

О Господи! Разве сможет она сейчас вести светские разговоры, если ей хочется под любым предлогом удрать из машины? Удрать прежде, чем совершит какую-нибудь глупость. Например, бросится в его объятия.

— Да, изрядно разросся, но центр города почти не изменился.

— Я ведь жил не в центре, верно?

— Да. Из твоей квартиры открывался замечательный вид на парк.

Лора обожала бывать в квартире Бена. Обожала готовить ему ужин, когда удавалось под каким-то предлогом улизнуть из дому. Обожала смотреть на плавное величественное течение облаков, нежась в объятиях Бена. Обожала заниматься любовью в свете фонарей, которые мерцали за окном.

Лора хотела уже предложить Бену снять квартиру в том же доме… но тут вспомнила о своем решении. Боясь передумать, она поспешно выпалила:

— Если твое предложение остается в силе, я согласна работать с тобой.

Бен остро взглянул на нее, но так долго медлил с ответом, что Лору бросило в жар.

— Ты передумал?

— Нет, — сказал он быстро. — Ни за что на свете. По правде говоря, все это время я ломал голову, как тебя переубедить. Что заставило тебя изменить решение? Мои искрометные речи за ужином?

— Нет, я… В общем, нам нужно отремонтировать крышу и привести в порядок сад.

— Да, верно. — В голосе Бена мелькнуло разочарование. — Что ж, какова бы ни была причина, я рад, что ты согласилась. Спасибо тебе.

— Пожалуйста.

— А как насчет сдать мне комнаты на втором этаже?

Лора замялась — ей все же не хотелось жить в одном доме с Беном. Если он все время будет рядом…

— Погоди-ка! — воскликнула она.

Бен резко нажал на тормоз.

— Что такое?

— Извини. Я просто размышляла вслух. Что ты скажешь о гараже? Над ним есть две большие комнаты с ванной. Там когда-то был каретный сарай и обычно жили слуги. Месяц назад я заглядывала туда, проверяла, не течет ли крыша. Эти комнаты в куда лучшем состоянии, чем на втором этаже. Они даже обставлены. Там, разумеется, надо устроить генеральную уборку, но этим я займусь до того, как ты…

— Нет, — решительно перебил Бен, — я вызову уборщиков.

— Значит, бывший каретный сарай тебе подходит?

По крайней мере, он будет жить не в самом доме, подумала Лора. Уж с такой ситуацией я как-нибудь справлюсь.

— Почему бы и нет?

— И ты оплатишь ремонт крыши и услуги садовника?

— Оплачу. Только у меня есть еще одно условие.

— Какое? — насторожилась Лора.

— Может быть, твоя мама согласится стряпать для меня? Никаких деликатесов — то же, что едите вы. Я, конечно, буду давать деньги на продукты. Повар из меня аховый.

— Да, я помню, — пробормотала Лора. — Бьюсь об заклад, мама с радостью согласится. Знаешь, она ведь на твоей стороне.

— Правда? — Бен широко улыбнулся.

— На твоем месте я не спешила бы раздуваться от гордости. При мамином старомодном воспитании любой мужчина хорош, только бы у него были белые зубы и безукоризненные манеры.

— Отлично! Не забыть бы мне, чистить зубы и поддакивать: «Да, мэм!»

— Лучше бы я тебе этого не говорила, — проворчала Лора. — Ты ведь не замедлишь обратить это в свою пользу.

— Не замедлю.

Бен умолк, занятый непростым делом, — благополучно втиснуть внушительных размеров автомобиль на крохотную стоянку около кафе. Лора не сводила с него глаз.

— Бен, я хочу, чтобы ты понял: это чисто деловое соглашение. Мне нужна работа, а у тебя она есть.

— Мне нужно жилье, а у тебя есть свободные комнаты, — подхватил он.

Лора радостно кивнула.

— Деловое соглашение — и ничего больше.

Задумчиво сдвинув брови, Бен выключил зажигание.

— А как насчет моих воспоминаний? Помочь мне вспомнить все — это входит в наше соглашение?

— Что я должна делать? — не поднимая глаз, спросила Лора.

— Позволить, чтобы я прикасался к тебе, — негромко ответил он. — Именно это помогает мне вспоминать.

Лора судорожно сглотнула, пытаясь унять бешеный стук сердца.

— Что, по-твоему, значит — «прикасаться»?

— Например… например, вот это. — Бен накрыл ее руку своей, и пальцы их сплелись.

Лора забыла, какое чувственное наслаждение можно испытать, просто держась за руки. Казалось, твердые горячие пальцы Бена прикоснулись к самому ее сердцу… и ей отчаянно захотелось прильнуть к нему, всем своим телом ощутить жар его желания. Невероятным усилием она отогнала эту неуместную мысль.

— Ты что-нибудь вспоминаешь?

— Мы часто держались за руки, верно? Когда входили в мою квартиру, сидели в приемной какого-то учреждения, ехали в моей машине…

Лора прерывисто вздохнула.

— Может быть, это и не такая уж хорошая идея.

— Почему? — мягко спросил Бен. — Потому что тебе это нравится не меньше, чем мне?

Вот именно! — захотелось крикнуть Лоре.

— Бен, мы не должны…

— К черту! — Он развернулся к Лоре и одним движением легко усадил ее к себе на колени. — Я мечтал поцеловать тебя с той минуты, когда ты вошла в мой номер в отеле.

— Но я…

— Тсс, молчи! — Бен медленно провел пальцем по ее щеке и восторженно прошептал: — Как я мог забыть тебя? Как мог забыть это?..

Зачарованная блеском его черных глаз, Лора обреченно смотрела, как Бен наклоняется к ней — все ближе и ближе.

6

Когда их губы встретились, воспоминания вспыхнули в мозгу Бена, точно праздничный фейерверк. Потом и мысли, и воспоминания испарились в неутоленном жаре плоти. Прошлое, которым Бен дорожил, отступило перед настоящим, и осталась лишь женщина, которую он сжимал в объятиях.

Она была настоящей — и в тысячу раз лучше самого красочного воспоминания. Распаленная кровь бурлила в его жилах, и теплое сладкое дыхание Лоры обжигало его губы. Она слабо шевельнулась — то ли хотела вырваться, то ли крепче прижаться к нему. Бен принял решение за нее. Крепко обвив руками тонкую талию Лоры, он впился в ее губы долгим жадным поцелуем.

Когда они оторвались друг от друга, чтобы перевести дыхание, Лора застонала и попыталась высвободиться. Разочарование нахлынуло на Бена с такой силой, что загасило его безудержный пыл. Он разжал объятия. Но, вместо того чтобы отшатнуться, Лора сама обвила руками его шею.

— Черт бы тебя побрал! — пробормотала она.

Бен понял, что ее влечет к нему с той же непреодолимой силой, и от этого открытия сердце его забилось гулко и часто.

— Что? — шепнул он.

— Ты все так же хорошо целуешься, — прошептала Лора и, судорожно вздохнув, приникла губами к его губам.

Язык Бена скользнул во влажную глубину ее рта. Кровь в его жилах вскипела от желания. Бен с силой прижал Лору к себе, наслаждаясь соблазнительной упругостью ее высокой груди.

У них вырвался слитный стон. Бен охватил ладонями бедра Лоры, изнывая по их манящей податливой мягкости, плоть его отвердела. Как же давно — целую вечность! — он не был с женщиной… Смутно, краем сознания Бен понял, что теряет над собой власть, но не сразу вспомнил, почему этого нельзя допустить. Наконец до него дошло, чем он занят, а главное — где.

Неимоверным усилием воли он отстранился и, тяжело дыша, уткнулся лицом в шелковистые волосы Лоры. Изо всех сил Бен боролся с разгоревшимся в его плоти пожаром, но борьбу затрудняло то, что шею ему щекотало теплое дыхание Лоры. Наконец в голове у него прояснилось, и лишь тогда Бен осознал, что Лора в его объятиях оцепенела.

— Извини, — покаянно прошептал Бен, — я совсем не хотел…

— Черт бы тебя побрал!

Лора с силой рванулась, и Бен разжал руки. Тотчас она принялась дергать дверцу. Бен схватил ее за руку.

— Пусти меня!

— В чем дело?

— В чем дело?! — Лора обернулась, гневно и изумленно взглянула на него. — Ты меня поцеловал!

— А ты — меня. Разве это преступление?

Лора отвела глаза. Она-то как раз совершила преступление — изменила своим же принципам. Она бросилась в объятия Бена так же быстро и безоглядно, как восемь лет назад… и, самое ужасное, ей это понравилось вдвое сильнее.

Ужаснувшись тому, что ее тянет к Бену так же сильно, как прежде, Лора отдернула руку. Рывком распахнув дверцу машины, она сломя голову бросилась в относительную безопасность кафе. Она успела услышать, как Бен чертыхнулся, а потом дверь кафе закрылась за ней, отсекая все звуки. Лора остановилась на пороге и, тяжело дыша, пыталась прийти в себя.

— Лора! Лора Пеккет, ты ли это?!

Еще один голос из прошлого — хозяин кафе вынырнул из-за стойки и направился к Лоре. Он почти не изменился за эти годы, разве что потолстел, да на висках прибавилось седины.

— Привет, Феликс! — Лора улыбнулась… и тут же оцепенела, услышав, как за ее спиной распахнулась входная дверь.

— Черт побери, да это и вправду ты! Я тебя тыщу лет не видел. А это… силы небесные, Бен! У тебя такой вид, точно тебя пропустили через мясорубку. Что стряслось, ребята?

Бен подошел к Лоре и, одной рукой приобняв ее за талию, протянул другую Феликсу.

— Да так, подвернулась неудачная работенка. Рад тебя видеть.

Лора могла лишь гадать, помнит ли он Феликса или притворяется из вежливости. Следующие слова Бена развеяли ее сомнения.

— Ну как, ты все еще готовишь самый лучший в графстве пирог с ревенем?

И Лора вдруг поняла, зачем Бен обнял ее за талию. Чтобы вспомнить хозяина кафе. В ней еще не остыла злость после сцены в машине, и она, стиснув зубы, отстранилась.

Феликс ухмыльнулся и потер щетинистый подбородок.

— Само собой. Вам как всегда?

— Мы только что поужинали. Принеси-ка нам пару земляничных пирожных и чай, — попросил Бен.

— Мне только чай, — сказала Лора. — Без молока.

Феликс кивнул.

— Ступайте к вашему столику, он свободен. Сейчас все подам.

Лора обернулась к Бену — давай, мол, веди к «нашему» столику. Он безошибочно направился туда и, подождав, пока Лора сядет, уселся напротив.

— Стало быть, ты вспомнил, — сказала она, помолчав.

Бен кивнул, с интересом оглядываясь по сторонам.

— Здесь ничего не изменилось, верно? Скамья такая же твердая.

На лице его было написано такое детское восхищение, что Лора поняла: невозможно сердиться на Бена за то, что он использует ее, чтобы обрести память. У нее найдутся и более серьезные причины злиться, но об этом потом, когда Феликс принесет заказ и уйдет.

По счастью, хозяин кафе не стал мешкать.

— Где вы пропадали? — бодро спросил Феликс, ставя на стол, чай и пирожные. — Давненько я вас не видел.

— Мы уезжали из города, — сказал Бен.

— И даже не зашли проститься со стариной Феликсом?

— Извини, так вышло. У нас было слишком много дел. Я получил работу в Лондоне и должен был уехать в… командировку.

— Вы хоть поженились? Что-то я не вижу обручальных колец.

— Это долгая история. Расскажем в другой раз, хорошо?

— Само собой. Чертовски рад вас видеть, ребята. — И Феликс, поняв намек, направился к другим посетителям.

Бен в упор смотрел на Лору.

— Может, объяснишь, почему ты рванула из машины так, словно ставила олимпийский рекорд?

— Ты сам знаешь почему. Мы только-только договорились, что наши отношения будут чисто деловыми, и тут ты… — Лора осеклась и покраснела.

— Что, даже не можешь выговорить это слово? Да, я поцеловал тебя.

— Вот именно!

Бен обжег ее сердитым взглядом. Что-что, а извиняться за свой поступок он не намерен! Лора его жена, черт побери, и этот поцелуй доставил ей не меньшее наслаждение, чем ему. Если бы только ее разум не взял верх над чувствами… Он опустил глаза на чашку с чаем. Черт, он ведь и сам обещал себе усмирять порывы плоти. Ему надо стать другом Лоры, другом, а не любовником. Восстановить духовную связь между ними куда важнее, чем утолить минутный плотский голод. Кроме того, насколько далеко сумел бы он зайти? Если бы Лора увидела, что скрывает его рубашка, она опять-таки пулей вылетела бы из машины… только уже совсем по другой причине.

— Быть может, нам не стоит вместе работать, — пробормотала Лора.

Бен тотчас вскинул голову.

— Ну, нет! Ты сказала, что принимаешь мое предложение.

— С какой стати я должна сдержать слово, если ты не держишь своего?

— Что ты имеешь в виду?

— Чисто деловые отношения между нами.

— Если помнишь, на это я не давал согласия.

— Если ты полагаешь, что наш формальный брак дает тебе право запрыгнуть в мою постель — ты, дружок, жестоко ошибся, — прошипела Лора. — Сейчас я не могу позволить себе нанять адвоката, но, как только смогу, я…

— Обсудим это позже, — перебил Бен, не желая услышать убийственное «разведусь с тобой». Ему невыносима была даже мысль о том, чтобы лишиться чудом обретенной семьи. — Послушай, — примирительно продолжил он, — извини меня. Я просто… сорвался. Я вовсе не хотел целовать тебя, не говоря уж о том, чтобы пойти дальше. Этого больше не повторится. Клянусь.

На лице Лоры явственно отразилось сомнение.

— Как я могу положиться на тебя после… после того, что случилось?

— А на себя-то ты можешь положиться? — резко спросил Бен. — Ты ведь тоже целовала меня, и с удовольствием.

— Да, знаю. Я… — Лора отвела взгляд.

Бен подался к ней и взял ее за руку.

— Что может быть дурного в одном-единственном поцелуе?

Лора отдернула руку.

— Да в том-то и дело, что это был не просто поцелуй! Окажись мы в уединенном месте — кто знает, что могло бы случиться?

— Не то, что ты думаешь. — В голосе Бена прозвучала горечь. Представляя, как ужаснулась бы Лора, увидев его покрытое шрамами тело, он содрогнулся. — Поверь, я еще не готов прыгать в постель к кому бы то ни было.

— Судя по тому, что случилось в машине, ты явно скромничаешь.

— Говорю же, я сорвался. Извини.

Похоже, его извинения наконец-то были приняты — Лора заметно успокоилась. Она помолчала, стараясь не смотреть на Бена, затем тихо проговорила:

— Я не хотела оскорбить тебя. Просто я сейчас не в состоянии допустить в свою жизнь мужчину. Я и так едва держусь на плаву, к тому же на моих плечах забота о маме, о Седрике и содержание дома. На другое, у меня не остается ни времени, ни сил.

— Я мог бы помочь тебе…

— Нет! — выкрикнула Лора и, опомнившись, понизила голос: — О своей семье я позабочусь сама. Я буду работать с тобой над книгой, а иногда, быть может, помогу тебе вспоминать… но только если я буду прикасаться к тебе, а не наоборот. Я не хочу повторения того, что произошло сегодня.

Бену показалось, что ему влепили пощечину. «Я», «моя семья» — Лора ясно давала понять, что он ей не нужен. Ей ничего от него не нужно, кроме паршивой работы! Уязвленный и разгневанный, Бен откинулся на спинку стула.

— Семья, о которой ты так здорово можешь позаботиться, не только твоя, но и моя.

Лора уставилась на нетронутое пирожное в его тарелке.

— Да, только формально. Когда у меня появятся лишние деньги, я найму адвоката и…

— Черта с два — «формально»! Седрик мой сын, и я обязан, да и вправе заботиться о нем. Ты не можешь нас разлучить.

— Так я и знала, что этим все закончится! — Лора изо всей силы стукнула кулачком по столу. — Явился невесть когда, невесть откуда и пытаешься снова занять место в моей жизни?

— А ты чего ожидала? Что по первому твоему слову я покорно уберусь к чертовой матери? Притворюсь, будто у меня нет ни жены, ни сына? Скажи мне, Лора, разве так поступил бы человек, которого ты любила?

Она разом обмякла — точно воздушный шарик, который проткнули булавкой.

— Этого человека больше нет. Нет и девушки, которая была в него влюблена. Ты ее даже не помнишь.

Лора была сокрушительно права. Он давно уже не прежний Бен… черт, да он даже не помнит, каким был когда-то! И Лора, наверное, тоже сильно изменилась. И все же Бена снедало желание протянуть к ней руки, обнять, привлечь к себе, поцелуями загасить пожар давней обиды…

Только он не мог этого сделать. Будь он хоть трижды мужем Лоры, на это у него нет права. И скорее всего никогда не будет. Отогнав мучительные мысли, Бен подался вперед. Даже слезы в чудесных зеленых глазах Лоры не помешают ему добиться своего!

— Плевать мне, что ты говоришь. Я отец Седрика, а стало быть, у меня есть определенные права.

Лора судорожно втянула воздух и с ужасом прошептала:

— Ты… ты хочешь отнять у меня Седрика?

— Черт, конечно же нет! Я просто хочу поближе узнать своего сына. И хочу, чтобы он поближе узнал меня.

— Ты же будешь жить в нашем доме. Чего тебе еще не хватает?

— Я хочу услышать, как Седрик назовет меня папой, — тихо сказал Бен.

— Он… он считает, что его отец — Роули.

Лицо Бена окаменело.

— Это не так.

— Знаю, но… Ради Бога, Бен, позволь мне рассказать Седрику правду!

— И долго мне ждать?

— Не знаю. Пока мы не решим, что нам делать со всеми этими… неприятностями.

— Так я для тебя — всего лишь неприятность?

Лора воинственно вскинула подбородок.

— Ты воскрес из мертвых всего три дня назад. Семь с лишним лет я считала себя вдовой, и теперь мне нужно время, чтобы освоиться с новой ситуацией… и решить, как быть дальше.

Бен опять откинулся на спинку стула, не сводя глаз с ее серьезного, почти мрачного лица. Ему отчаянно не хотелось давать Лоре передышку. Он хотел вернуть себе жену и сына — причем немедленно. Разве он не заслужил этого после стольких лет прозябания в беспамятстве?! И все же, если он сейчас станет настаивать, Лора наверняка упрется и будет стоять на своем. Дать ей время на раздумья — может быть, и не такая плохая идея? Ведь он полгода будет жить с ней бок обок. Изо дня в день вместе работать. За это время Лора, быть может, поймет, что ей нечего опасаться. А он между тем будет рядом с Седриком. И узнает ближе собственного сына, пусть Седрик и не подозревает, кто его настоящий отец.

— Хорошо, — негромко сказал Бен.

— Спасибо. — Лора заметно расслабилась.

Бен кивнул и, чтобы хоть чем-то занять себя, отпил чаю — холодного и потому отчаянно невкусного.

— Ты уже знаешь, кому поручить ремонт крыши, или мне самому поискать кровельщиков?

Лора явно вздохнула с облегчением, поняв, что трудный разговор закончен… или отложен.

— Я знаю к кому обратиться.

— Отлично, позвони им завтра же. Если получится, я хотел бы перебраться уже в эти выходные, тогда мне не придется оплачивать лишнюю неделю в отеле. Жить там дороговато.

— Хорошо. Завтра после работы я наведу там порядок и…

— Нет. Я же сказал, что найму уборщиков. Завтра же позвоню и вызову их на пятницу.

Лора пожала плечами.

— Как пожелаешь.

— Что касается необходимых тебе принадлежностей… в этом я не силен. Сможешь сама подобрать и купить все, что тебе понадобится?

— Какой суммой я могу располагать?

— Ста фунтов хватит?

— Сто фунтов?! Я могла бы подыскать что-нибудь приличное и за половину этой суммы.

Бен покачал головой.

— Не стоит экономить. Покупай все самое лучшее.

Лора рассмеялась, и глаза ее по-детски заблестели.

— Вот это здорово!

На следующий день, ближе к вечеру Лора свернула на подъездную аллею и направилась к гаражу. Дверь его, как всегда, была распахнута, но, вместо того чтобы поставить машину на место, Лора резко затормозила — ее внимание привлекла сцена на заднем дворе.

Бен и Седрик играли в футбол. Оба были в джинсах и в рубашках — только у Бена рубашка была с длинными рукавами.

Как же они похожи!

Лора застонала. Она так надеялась, что не увидит Бена еще день или два. Как налаживать отношения с этим несносным типом, если он даже не дает ей времени опомниться?

Она закрыла глаза, упорно отгоняя воспоминание о его горячих губах, о сильных и настойчивых руках, о чистом, таком мужском запахе его кожи, который едва не свел ее с ума… Лора вздрогнула — что-то ударило в окно машины, вырвав ее из назойливых грёз. Открыв глаза, она с досадой увидела, что предмет этих самых грёз стоит около машины, небрежно опираясь на капот.

— Тебе нехорошо? — заботливо спросил Бен.

Лора опустила стекло.

— Что ты здесь делаешь?

Бен изогнул бровь, различив в ее голосе сердитые нотки.

— Я нашел уборщиков, которые смогли приступить к работе уже сегодня. Они закончили полчаса назад.

Лора тяжело вздохнула.

— Полагаю, моя мать уже пригласила тебя на ужин.

— Если помнишь, это было частью нашего соглашения.

— Да — после того, как ты переедешь.

Бен сунул руку в карман и побренчал перед носом Лоры связкой ключей.

— Я уже официально ваш жилец.

Пальцы Лоры с силой впились в руль.

— Ты уже переехал?

— Не совсем. Завтра доставят кое-какую мебель — приличную кровать и письменный стол. Из отеля я выпишусь только в субботу. Седрик упросил меня взять его и Хью поплавать в бассейне отеля, и, если ты разрешишь…

— Нет! — тотчас выпалила Лора.

Первое, что почувствовал Бен — облегчение. Он полдня уговаривал Седрика заняться чем-нибудь другим — только не плаванием. Уж он-то знал, как будет выглядеть в плавках! И тут до Бена дошло, чего добивается Лора. Она хочет отгородить его от сына! Бен твердо решил, что непременно возьмет Седрика в бассейн. В крайнем случае наденет костюм для подводного плавания!

— Мальчики были в восторге от этой идеи. Седрик сказал, что ему нечасто удается поплавать, и я…

— Ты не должен был давать ему опрометчивых обещаний! Он никуда не пойдет.

— Почему? — резко спросил Бен. — Боишься, что я недосмотрю за своим сыном?

Лора боялась совсем другого, что Бен будет слишком старательно присматривать за Седриком. Он окружит мальчика вниманием и заботой, и Седрику это понравится, непременно понравится… Мальчику не хватало мужского внимания. Именно поэтому Лора записала его в футбольную команду. Теперь вернулся Бен, и он может дать ее сыну то, в чем Седрик отчаянно нуждается… вот только надолго ли?

Бен вернулся сюда, чтобы обрести свое прошлое, но Лора не знала, что произойдет, когда он добьется желаемого. Не знала человека, который внезапно ворвался в их размеренную жизнь. Может, он и любит своего сына… но не понимает, что такое растить ребенка. Как поведет он себя, когда новизна отношений схлынет, а Седрик заболеет, или начнет своевольничать в извечной детской борьбе за независимость?

Бен, которого она знала когда-то, ни за что бы ее не подвел. А этот, новый, чужой Бен? Кто знает?.. Если он, завоевав любовь сына, возьмет, да и снова исчезнет — что тогда станется с Седриком?

Нет, лучше не допускать, чтобы он слишком много времени проводил вместе с Беном, а уж если это неизбежно — быть рядом с ними, все время рядом. Тогда доверчивое сердечко Седрика не будет разбито… как разбилось когда-то ее сердце.

Бен наклонился ниже, лицо его отвердело.

— Лора, если ты вздумаешь не подпускать меня к сыну, я…

— Бен! — донесся до них голос Седрика. — Ты идешь?

— Сейчас! — обернувшись, крикнул Бен.

Воспользовавшись случаем, Лора прервала опасный разговор и направила машину в гараж. Когда вышла во двор, Бен и Седрик уже снова были поглощены игрой.

Что ж, пускай себе играют. Пока. Сейчас их вряд ли удастся унять. Лора вздохнула — с облегчением и в то же время с тревогой. Вот что, стало быть, сулит ей обозримое будущее! Ежечасно, ежеминутно оберегать себя и сына.

Бен рывком распахнул дверь в дом. Обернувшись, он увидел, как его сын медленно, с явной неохотой бредет к дому, подбрасывая и ловя на ходу мяч.

— Пошевелись, Седрик! Твоя бабушка звала нас ужинать еще пять минут назад.

— Да иду я, иду! — недовольно пробурчал мальчик. Он швырнул мяч на ближайшее кресло.

— Это здесь ты хранишь свое спортивное снаряжение? — осведомился Бен.

— Ой, да ла-адно! — Седрик одарил его взглядом, в котором ясно читалось: «И ты, Брут!..» — но все же собрал свои вещи и сунул в плетеный сундук, где хранились его игрушки.

— Если не будешь заботиться о своем снаряжении, долго оно не протянет. Пойди умойся, ладно?

— Угу. — И Седрик поплелся в ванную с таким видом, точно его вот-вот четвертуют.

Бен проводил его взглядом, не в силах сдержать улыбки. Пока Седрик играл, из него так и била неуемная энергия, но он мгновенно скисал, едва приходило время браться за уроки или заниматься такой ерундой, как умывание. Покачав головой, Бен направился в кухню, откуда доносился аппетитный запах лепешек.

— До чего здорово пахнет! — сказал он Фелиции.

Та улыбнулась.

— Спасибо, что присмотрел за Седриком. Когда я стряпаю, за ним из кухни не уследить. Сущее наказание.

— Что верно, то верно. Я все ломаю голову: интересно, в его возрасте я тоже был несносным?

— Да уж, наверное!

— Помощь требуется?

— Сама управлюсь.

Бен знал, что у Фелиции викторианские понятия относительно «мужской» и «женской» работы, — и все же предложил помочь. Его мать требовала, чтобы сыновья, а не только дочь, мыли посуду, и точно так же часто поручала дочери стричь лужайку перед домом.

— Неужели вы всегда готовили сами? — спросил он. — Мне кажется, в таком большом доме без прислуги не обойтись.

— Верно. У меня и вправду была кухарка — до того дня, когда зачитали завещание Лоренса. Была и горничная — правда, обе приходящие. — Фелиция вздохнула. — Мне пришлось рассчитать их, когда оказалось, что мы почти нищие.

— Извините за вопрос, но что же случилось? Если не ошибаюсь, ваш муж был президентом крупной компании.

Фелиция кивнула.

— Полагаю, он истратил все деньги на то, чтобы упрочить наше положение в обществе. Для Лоренса это всегда было очень важно. Куда важнее, чем обеспечить собственную семью.

— Нелегко же вам пришлось, — сочувственно заметил Бен.

— Ничего, справляемся. Кроме того, я всегда любила готовить. И копаться в земле. Когда я была маленькой девочкой, вечно вертелась то на кухне, то в саду.

Бен ловко цапнул горяченькую, с пылу с жару, лепешку. Вместо того чтобы прикрикнуть на него, как поступила бы его мать, Фелиция просто-таки расцвела и посоветовала:

— Полей ее медом, так вкуснее.

Нет, подумал Бен, поливая медом свежую лепешку, в консерватизме, безусловно, есть свои преимущества!

— Я видела, как ты говорил с Лорой, — заметила Фелиция.

Бен заколебался. Ему казалось нечестным обсуждать с матерью Лоры то, что касается лишь их двоих… но ему нужен союзник.

— Она не хочет, чтобы я в субботу взял Седрика и Хью поплавать в бассейне отеля. В чем дело, Фелиция? Почему она не доверяет мне даже сводить в бассейн собственного сына?

Пожилая женщина искоса взглянула на Бена и поджала губы. Лора, помнится, говорила, что Фелиция на его стороне… вот сейчас он и узнает, насколько далеко простирается ее благосклонность.

Наконец Фелиция коротко кивнула, словно приняв важное решение. Шагнув к кухонной двери, она осторожно выглянула в прихожую, затем снова повернулась к Бену.

— Лора больше не доверяет людям, особенно мужчинам.

— Но почему? Только потому, что я покинул ее? Это ведь не моя вина.

Фелиция пожала плечами и вернулась к плите.

— Отчасти из-за тебя, но лишь отчасти. За годы твоего отсутствия Лоре пришлось несладко, главным образом из-за Лоренса и Роули. Всем нам было нелегко, но именно ей выпало выдержать главный натиск их… тяжелого нрава. И с тех пор ее ноша отнюдь не стала легче.

— А почему она вышла замуж за Роули?

— Лоренс ее заставил. Ему невыносима была мысль, что весь свет узнает, кто настоящий отец его внука. Лора держалась до тех пор, пока твоя мать не сообщила, что ты погиб. Тогда она сдалась. Думаю, ей просто хотелось избавиться от власти отца.

Бен стыдился настырности своих расспросов, но поделать ничего не мог. Он должен знать, с чем ему предстоит бороться!

— И долго они были женаты?

— Почти два года.

— Значит, она его не любила?

— Нет. Они знали друг друга с детских лет, Роули сын близкого приятеля Лоренса, но любви между ними никогда не было.

От облегчения у Бена даже закружилась голова — так важно было ему узнать, что Лора не любила бывшего мужа.

— Почему же она ушла от него?

— Лора никогда впрямую не говорила об этом… зато она все время твердит, что мужчины, мол, стремятся подчинить себе женщин.

Бен услышал, как хлопнула входная дверь, шаги — проворные, почти бегущие и неспешные, взрослые. Первым в кухне появился Седрик и жадно спросил:

— Ужин готов?

— Почти, — ответила Фелиция.

Мальчик выразительно похлопал себя по животу.

— Ух, обожаю жаркое! А ты, Бен?

— Еще как! — С этими словами Бен подхватил сына и легко, как пушинку, подбросил в воздух.

Седрик завизжал от восторга.

В то мгновение, когда Бен поставил мальчика на пол, в кухню вошла Лора. Взгляды их мгновенно скрестились. Бен смотрел на нее в упор, пытаясь в непроницаемой глубине зеленых глаз увидеть уязвимую, истерзанную жизнью душу. Как отчаянно хотел он помочь Лоре, хотел взять на себя ношу, которую она взвалила на свои хрупкие плечи! Только она не позволит, чтобы он ей помог. Не признается даже, что ей нужна помощь. Лора слишком долго никому не верила, и недоверие к людям стало частью ее. Она, быть может, и сама уже не осознает этого.

Сумеет ли Бен одолеть подобное препятствие? Придется. Иначе он рискует потерять семью, которую только-только успел обрести. Так или иначе, но он должен научить Лору верить людям. Или хотя бы ему. Он должен доказать Лоре, что не станет искать власти над ее жизнью, ему бы только обрести власть над собственным прошлым. И Лора — единственная, кто может ему помочь.

Стало быть, надо не позволять Лоре избегать его. Чтобы научиться доверять ему, она должна быть все время рядом. И не мешать ему быть рядом с сыном. Итак, первое, что Бен должен сделать — настоять на походе в бассейн. Покрытый шрамами торс можно прикрыть футболкой — якобы для защиты от солнца. И спуститься в воду до того, как появятся из душевой мальчики, — чтобы не видно было изуродованных ног.

Помогая Лоре накрывать на стол, Бен ломал голову, как бы подступить к теме субботнего похода в бассейн… и тут его выручил Седрик.

— Мам, Бен обещал повести нас с Хью в бассейн!

Лора одарила Бена неприязненным взглядом.

— В самом деле?

— Ага! Мама Хью сказала, что не против, если ты согласишься.

— Ну да, конечно, — пробормотала Лора. — Все хорошие, а мне, значит, придется побыть плохой.

— В чем дело? — поинтересовалась Фелиция, входя в столовую с блюдом лепешек.

— Ни в чем. — Лора поставила на стол последнюю тарелку. — Мне очень жаль, Седрик, но ты не сможешь пойти в бассейн.

— Мама! — огорченно возопил мальчик. — Почему?!

— Милая, зачем же ты так? — укоризненно спросила Фелиция. — Мальчики весь день только об этом и говорят.

— Не сомневаюсь. У меня слишком много работы. Кроме того, я заказала все необходимое, так что надеюсь, Бен завтра все оплатит и…

Бен покачал головой.

— Завтра я не смогу. С утра у меня деловая встреча, а после обеда привезут мебель… — И тут Бена осенило: первый урок доверия он может дать ей прямо сейчас. Он вынул чековую книжку. — Вот, возьми. Расплатишься сама.

Лора смотрела на книжку, словно на диковинного зверька.

— Я не могу пользоваться твоей чековой книжкой.

— Еще как можешь. Просто подпишись «Миссис Б. Невил».

Глаза Лоры широко раскрылись, и она опасливо взглянула на сына, который ловил каждое их слово. Убедившись, что мальчик ничего не понял, она воинственно заявила:

— Это не мое имя.

— Вот как? — Бен по-прежнему протягивал ей книжку.

— Поверить не могу, что ты запросто вверяешь мне свои деньги. — Лора зло взглянула на него и наконец взяла книжку. — Я могла бы тайком накупить гору всякой всячины.

— Я тебе доверяю, — просто ответил Бен. — Что касается похода в бассейн…

— У меня нет времени бегать по бассейнам! Если я не закончу работу для издательства, не смогу на той неделе приступить к работе над твоей книгой.

— Тебе необязательно идти с нами, — миролюбиво возразил Бен.

— Нет, обязательно! Что, если с Седриком что-нибудь случится?

— Там буду я.

— Но ты же… — Лора осеклась, но все же договорила: — Не слишком-то подвижен.

Глаза Бена сузились. Будь он проклят, если позволит ей использовать его физические недостатки, как предлог разлучить его с Седриком! Лоре придется открыто сказать, что она ему не доверяет, — сказать в присутствии их сына.

— В воде я двигаюсь очень даже ловко. В сущности, именно так я поддерживаю себя в форме — плаваю и упражняюсь с гантелями. В доме моих родителей есть бассейн, и я плавал там каждый день.

— Мам, ты что?! — вмешался возмущенный Седрик. — Бен умеет плавать. Он все-все умеет.

— Бен обычный человек, а не супермен, — строго одернула Лора сына. — Я просто хотела сказать…

— Лора! Да уж как-нибудь ты выкроишь в субботу пару часов, чтобы поплавать вместе с мальчиками, — сказала свое слово Фелиция. — Бен не безжалостный эксплуататор, верно?

— Спасибо, Фелиция. — Бен улыбнулся своей союзнице и снова повернулся к Лоре. — Я все равно не рассчитывал, что мы приступим к работе уже на той неделе. Время терпит.

— Но чем раньше мы начнем, тем скорее тебе будет, что показать издателю.

Загнанная в угол, Лора одарила Бена крайне нелюбезным взглядом. Неужели она так мало доверяет ему, что готова даже испортить выходной своему сыну?

— Мам, ну пожалуйста! — взмолился Седрик. — Я сегодня лягу спать вовремя, честное слово!

Лора зажмурилась, сделала глубокий вдох и сквозь зубы процедила:

— Хорошо.

Бен понял, что искренне гордится тем, как она сумела переломить себя. Быть может, научить Лору доверять людям будет куда легче, чем он предполагал.

— Так ты пойдешь с нами?

— Надо же как-то облагородить вашу чисто мужскую компанию.

— Нашу чисто мужскую компанию и впрямь украсит дама. — Бен улыбнулся. — Особенно если она наденет бикини.

Седрик хихикнул. Глаза Лоры угрожающе сузились.

— Купальный костюм достался мне от бабушки — он черного цвета, очень плотный и длиной до колен.

— Что, уже и помечтать нельзя? — Бен расхохотался.

7

Бен откинулся в вертящемся кресле, чтобы насладиться великолепным зрелищем.

Округлое, туго обтянутое джинсами бедро Лоры было совсем рядом — рукой подать. Она склонилась над столом, и от этого движения пленительная округлость стала еще соблазнительнее. Бена так и манило протянуть руку и… Каких трудов стоило ему удержаться от искушения!

Хорошо воспитанный человек на его месте скромно отвел бы глаза… но Бену сейчас было наплевать на хорошее воспитание. Он хотел притянуть Лору к себе, усадить на колени и целовать, пока хватит воздуха. Потом его рука скользнет под ее рубашку и ощутит сладкую тяжесть ее груди…

— Как, нравится?

— С ума сойти, — прошептал Бен.

Лора выпрямилась и, обернувшись, удивленно взглянула на него.

— Что-что? Я спрашиваю, тебе нравится кресло?

— А-а, кресло… Хорошее кресло. Просто замечательное. Чем тебе еще помочь?

Лора с сомнением взглянула на него.

— Извини, я ведь не знаю, что ты можешь делать, а что нет.

Да Лора и впрямь считает его калекой! Этого-то Бен и боялся, — что она увидит в нем не мужчину, а немощного инвалида.

— Я могу делать все или почти все, на что способен обычный человек. Может быть, не так быстро и ловко, как ты, но я справляюсь. Вот только не могу бегать.

— Раньше ты каждый день бегал трусцой для поддержания формы.

— Это в прошлом. — Бен пожал плечами. — Сейчас я поддерживаю форму плаванием и гантелями.

Лора сделала неосторожное движение и смахнула со столешницы стакан с ручками и карандашами. Бен полез под стол собирать их.

— Вот видишь, я прекрасно стою на четвереньках, — с усмешкой сообщил он.

— А? — рассеянно отозвалась Лора.

Бен извернулся и, выглянув из-под стола, увидел, что Лора, забывшись, пожирает взглядом его мускулистые ягодицы. Стало быть, она все-таки видит в нем мужчину! Лицо его расплылось в довольной ухмылке.

— Хочешь — лягни, хочешь — пощупай, только не заставляй меня ждать, а то я совсем изведусь.

— Что? — растерянно переспросила Лора.

— Ты так пристально смотришь на мой зад, словно вознамерилась его купить. Валяй, решайся! Можешь даже потрогать.

Лицо Лоры залил румянец, зеленые глаза сузились. Схватив со стола линейку, она с размаху огрела Бена пониже спины.

— Еще! — простонал он, театрально закатив глаза.

Лора, не выдержав, рассмеялась.

— Бог мой, неужели ты пристрастился к садомазохизму?

Бен уселся на корточки, не сводя с нее глаз.

— Да я на все согласен, лишь бы ты завелась.

— Уймись! — Лора отошла от стола. Дерзкая, откровенная ухмылка Бена была так знакома, так притягательна, что она лишь огромным усилием воли удержалась от искушения.

Бен медленно выпрямился — и вдруг замер.

— Кто это?

С лестницы доносились отчетливые шаги.

— На Седрика или на маму непохоже, — шаги слишком тяжелые. Тебе что-нибудь еще должны доставить?

— Сегодня — больше ничего. Во всяком случае, мне об этом неизвестно.

Бен вышел в крохотную прихожую и распахнул дверь.

— Прескот Хачиссон! Как, черт возьми, ты ухитрился так быстро меня разыскать?! Я ведь только сегодня переехал.

От удивления у Лоры глаза полезли на лоб. Кто такой Прескот Хачиссон? Она-то считала, что Бен не помнит никого из своих прежних знакомых. Лора оглянулась, но нежданный гость еще не появился в комнате — только из прихожей доносилось его тяжелое шумное дыхание.

— Я еще не растерял кое-какие навыки, — ответил на вопрос Бена низкий рокочущий голос.

— Входи, входи! — Бен отступил, пропуская приятеля в комнату. — Лора, это Прескот Хачиссон. Мы когда-то вместе работали. Прескот, это Лора, лучшая машинистка в Бирмингеме.

Лора изо всех сил старалась не растаять от похвалы Бена. Дай-то Бог, чтобы она оправдала его надежды!

— Давай-ка присядем, старина. — Бен указал на старенький диван.

— Я, пожалуй, пойду… — пробормотала Лора.

— Ты нам не помешаешь, — сказал Бен. — Кроме того, тебе нужно успеть все закончить, чтобы не огорчить Седрика.

— А кто такой Седрик? — немедленно поинтересовался Прескот.

Бен переглянулся с Лорой и ответил:

— Сын Лоры. Мы хотим отвести его в бассейн при отеле, я ведь еще не выписался оттуда.

Отвернувшись от мужчин, Лора принялась наводить порядок на столе. Она не могла не отметить, что Бен ни словом не обмолвился о том, кем ему приходятся она и Седрик. Он просто сказал ту толику правды, которой должен удовлетвориться человек посторонний. Бен всегда был предельно честен, эта его черта в прошлом неизменно восхищала Лору, и сейчас, обнаружив в нем все ту же неизменную честность, она даже испугалась. Испугалась потому, что совсем не хотела им восхищаться.

Лора невольно прислушивалась к разговору мужчин. Говорили они главным образом о том, что довелось испытать Бену… и Лора поневоле узнала много невеселых подробностей, которые ей Бен не пожелал сообщить. О том, в каких условиях он содержался в плену, сколько операций потребовалось, чтобы исцелить его искалеченную плоть, сколько лет ушло на мучительный процесс выздоровления. Бен рассказывал об этом, как бы между делом — словно все случилось с кем-то другим. А Лоре еще казалось, что за эти семь с лишним лет ей пришлось туго! Все ее страдания — пустяк по сравнению с тем, что довелось пережить Бену.

Слушая его рассказ, она утвердилась во мнении, что нынешний Бен — совсем не тот человек, которого она любила когда-то. Никто, пройдя через такие испытания, не сумел бы остаться прежним.

Прескот Хачиссон начал рассказывать Бену о бывших сослуживцах, Бен уже через пару минут беспомощно взмахнул рукой, призывая собеседника остановиться.

— Я совершенно не помню ни одного из этих людей.

— Увидишь — вспомнишь. — Прескот хмыкнул. — Уж мистер Би тебя точно помнит.

— Ты, кажется, сказал, что он наш шеф?

Прескот кивнул.

— У нас с ним вчера состоялся долгий разговор о тебе. Мистеру Би сейчас чертовски нужен офицер, знающий арабский язык. Он просил тебя заглянуть.

— Я не могу.

— Ты ведь помнишь язык, — настаивал Прескот. — Я наводил справки в госпитале.

— Хорошему разведчику нужно нечто большее, чем просто знать чужой язык, — негромко сказал Бен. — Кроме того, я не могу бросить свою книгу, у меня договор с издательством.

Лора облегченно перевела дух — черт, она и не заметила, что затаила дыхание! Она уговаривала себя, что радуется ответу Бена лишь потому, что не хочет потерять выгодную работу… а вовсе не потому, что слишком хорошо помнила, как часто Бен уезжал по делам службы. И как однажды не вернулся.

— Ну, мы так просто не сдадимся! — посулил Прескот. — Может, ты и не помнишь мистера Би, но он все такой же упрямый сукин… — Он осекся и виновато взглянул на Лору.

— Извини, Прескот. Сейчас я намерен все силы отдавать своей книге.

— А все-таки подумай хорошенько. — Прескот Хачиссон грузно поднялся на ноги. — Ну, я, пожалуй, пойду. Приятно было поболтать с тобой… а также познакомиться с вами, мэм.

— Спасибо, Прескот. — Лора улыбнулась.

— Взаимно.

Бен пошел провожать гостя. Когда он вернулся, Лора, не выдержав, спросила:

— Тебе же нравилось служить в разведке, отчего бы снова этим не заняться?

Бен окинул ее испытующим взглядом.

— Вначале мне просто не хотелось встречаться с людьми. А теперь… — Он пожал плечами. — У хорошего разведчика должна быть отменная память. Он должен запоминать настоящее… и помнить прошлое. Мне это не дано.

Всякий раз, когда Бен прикасается ко мне, подумала Лора, он обретает еще одну частичку своего прошлого. Что будет, когда он вспомнит все? Вернется ли он тогда к прежней профессии? При мысли, что Бен опять отправится в опасную поездку и из нее уже не вернется, Лора похолодела. Что может удержать его от такого шага? Книга. Седрик. И она сама.

Нет, только не она! Об этом нельзя даже думать. Работы над книгой и общения с Седриком наверняка хватит, чтобы Бен был счастлив. Чтобы остался здесь. Живой.

Кроме того он, быть может, так никогда и не обретет свое прошлое. До сих пор все его воспоминания, так или иначе, связаны с ней, Лорой, а не со службой или с прежними друзьями. Если Бен может вспомнить прошлое, лишь когда прикасается к ней, да и вспоминает лишь то, что касается их обоих, вполне вероятно, что целиком память к нему не вернется.

Лора вздрогнула, осознав наконец о чем думает. Чтобы Бен был счастлив. Чтобы остался здесь.

С каких это пор для нее стало так важно, чтобы Бен больше не исчезал из ее жизни?

— Ну, давай, Хью, давай! Чес-слово, это здорово!

Лора сдвинула темные очки на кончик носа и поверх книжки посмотрела на бассейн. Бен и Седрик стояли на мелководье, уговаривая робкого Хью съехать по горке в воду.

Хью слушал их уговоры и молчал, опасливо глядя вниз.

— Я поймаю тебя, как поймал Седрика! — обещал Бен. — А хочешь, Седрик съедет с горки вместе с тобой?

— Вот будет здорово! — завопил Седрик.

Хью уставился на друга и быстро закивал. Седрик выбрался из бассейна и рысцой помчался к горке, на бегу подтягивая плавки, которые так и норовили соскользнуть с его худеньких бедер. Бен приготовился поймать мальчиков.

— Уррра! — И Седрик с силой оттолкнулся.

Миг спустя мальчики плюхнулись в воду. Бен позволил Седрику нырнуть, но Хью поймал прежде, чем тот погрузился в воду.

— Вот здорово! — Хью счастливо засмеялся, потом вопросительно взглянул на Бена. — Можно мне еще разок? Только теперь одному.

— Сколько захочешь, — заверил его Бен.

Лора взглянула на часы и с удивлением обнаружила, что Бену понадобилось почти двадцать минут, чтобы уговорить Хью спуститься с горки. Прежний Бен не отличался терпением и покончил бы с уговорами за пять минут.

В этот миг Бен оглянулся, и взгляд Лоры упал на уродливый шрам, рассекавший его щеку. И вдруг она поняла, где Бен научился терпению — в госпитале, когда лежал без движения. Слезы навернулись на глаза, — как и утром, когда Лора прислушивалась к разговору Бена с Прескотом. Сейчас она поспешно уткнулась в книгу. Сколько же Бен настрадался — и физически, и морально! Но все же сейчас казался еще крепче, чем много лет назад, — вопреки всем передрягам.

Черт бы его подрал! Уж лучше бы он ныл, тосковал, жаловался на судьбу! Тогда, быть может, Лора не жалела бы его с такой силой, не изнывала от желания заключить его в объятия и теплом своего тела исцелить его боль.

С тяжелым вздохом она заставила себя погрузиться в беды и злосчастия книжной героини, однако услышала вопль Седрика:

— Посмотри, мам! Посмотри на меня!

Лора подняла глаза — и увидела, как ее сын съезжает с горки в воду. Хохоча во все горло, Седрик вынырнул на поверхность и, подплыв к краю бассейна, ухватился за бортик там, где стоял шезлонг Лоры.

— Мам, ты почему не катаешься с горки? Так здорово!

— Взрослые люди, детка, с горки не катаются.

— Я ведь уже говорил тебе, что я не детка! — возмутился Седрик.

— Ты — моя детка.

— Ну, ма-ам! — Мальчик выразительно округлил глаза и выбрался из бассейна.

— Извини. Я все время забываю, что ты уже почти мужчина.

Седрик горделиво выпятил худенькую грудь.

— Я же играю в футбол!

Лоре не пришлось прятать от сына улыбку — Седрик уже стремглав помчался к горке, чтобы съехать в воду вслед за Хью. Конечно, Седрик играет сейчас в команде для малышей… но очень скоро он окажется в школьной команде, затем в команде колледжа, а там — кто знает?.. Оглянуться не успеешь, как он станет совсем взрослым. Настоящим мужчиной.

— Если хочешь, я буду твоей деткой.

Ухмыляющийся Бен стоял в воде у самого бортика, положив подбородок на сильные руки, покрытые шрамами, — этих шрамов Лора у него еще не видела. Бен сказал, что не хочет снимать футболку, чтобы не подставлять под солнце недавние швы. Неужели на его теле есть шрамы, пострашнее этих?

От этой мысли Лора содрогнулась, и проказливую ухмылку Бена точно смыло водой. Он поспешно убрал руки в воду. Лора поняла, что невольно причинила ему боль, и, чтобы загладить свою вину, в притворном удивлении нахмурилась.

— Я почему-то полагала, что ты — мой босс.

Бен тотчас подхватил шутку, хотя в его улыбке теперь было больше печали, чем веселья.

— Что же, твой босс полагает, что ты вполне можешь поплавать.

Рядом с ним вынырнул из воды Хью.

— Ага, миссис Полдинг, давайте! Ух, как тут здорово!

Вода и впрямь манила Лору, тем более, что солнце жарило вовсю.

— Давай, мам! — подхватил Седрик, подплывая к честной компании.

— Вперед, миссис Полдинг! — Своим тоном Бен словно хотел напомнить Лоре, что на самом деле она носит другую фамилию. — Нам не терпится увидеть ваш купальный костюм до колен.

Лоре страшно захотелось показать ему язык и уйти — причем, не только из-за язвительного тона. Глупо, но она не могла себя заставить раздеться при Бене. Фигура у нее уже не та, что восемь лет назад. После родов груди заметно округлились, да и бедра потяжелели.

А впрочем, пусть увидит, что Лора уже не та влюбленная и наивная девчонка. Может быть, тогда Бен перестанет постоянно намекать на их прежние отношения. И смотреть на нее так, словно вот-вот набросится и зацелует до смерти.

— Ладно, сейчас.

Лора встала, стянула футболку — и обнаружила, что на нее с интересом смотрят три пары мужских глаз. Лора уперла руки в бока и велела:

— А ну-ка, прекратите пялиться на меня!

— Ребята, — сказал Бен, — поплывем наперегонки!

Лора проворно стянула шорты, намереваясь прыгнуть в воду прежде, чем закончится это состязание. Но Бен, уже доплывший до середины бассейна, оглянулся посмотреть, поспевают ли за ним мальчики. И увидел ее.

Седрик и Хью шумно проплыли мимо него, но Бен этого даже не заметил. Он так жадно глядел на Лору, словно никогда прежде не видел женщин. Темные глаза его пылали, точно угли, пожирая ее фигуру. Всей кожей Лора ощущала этот взгляд — так же явственно, как если бы Бен прикасался к ней… и все ее существо изнывало от жажды вновь испытать томительную сладость его прикосновений.

Зачарованная этим неотступным взглядом, Лора не могла сдвинуться с места. Сердце ее сбилось с ритма, голова закружилась. На лице Бена блестели капельки воды, и Лоре вдруг отчаянно захотелось провести пальцем по его смуглой щеке.

— Я первый! — хором завопили мальчики.

Чары рассеялись. Бен отвернулся, и Лора глубоко, судорожно вздохнула. А она-то думала отвратить Бена видом своей зрелой, отяжелевшей после родов фигуры!..

— Я первый, первый! — не унимался Хью.

— Нет, я! — возразил Седрик. — Бен, правда, я был первым?

Бен подплыл к ним.

— Извините, ребята. Я отвлекся и не видел, кто из вас победил. Давайте еще разок, ладно?

Лора не услышала ответа мальчиков. Прыгнув с бортика, она с головой ушла в воду, и приятная прохлада обожгла ее разгоряченное — не только солнцем — тело.

Вынырнув у дальнего края бассейна, она услышала, как Бен предлагает сыграть в поло. Все четверо упоенно включились в игру, и Лора наслаждалась не меньше мальчиков, хотя и подозревала, что Бен нарочно устраивает так, чтобы почаще к ней прикасаться. А может быть, она решила так потому, что сама получала удовольствие от его прикосновений. Как бы там ни было, но, когда Лора взглянула на часы, оказалось, что незаметно пролетели почти два часа.

— Бог ты мой, нам давно пора домой.

— У-у-у! — разочарованно заныли мальчики.

— Еще пять минуток! — взмолился Седрик.

— Ну, нет! Вы, друзья мои, обещали, что выйдете из воды сразу, как только я скажу, что пора домой. Забыли?

Мальчики неохотно поплыли к лесенке в дальнем конце бассейна. Лора повернула туда, где на шезлонге осталась ее одежда.

— Бен, ты идешь?

Он покачал головой и, перевернувшись на спину, неспешно поплыл прочь от нее.

— Я хочу еще немножко поплавать.

— Решил поглазеть, как я буду одеваться?

Бен лукаво ухмыльнулся.

— Отчего бы, У не совместить приятное с полезным?

— Если ты решил, что…

— Я буду дома через час и привезу пиццу.

— Пиццу? — опешила Лора.

— Я сказал Фелиции, чтобы она сегодня не готовила ужин. Куплю пиццу, и устроим домашнюю вечеринку.

Бен развернулся и поплыл прочь, не дав Лоре времени оспорить его решение. Делать нечего — она подплыла к лесенке и выбралась из бассейна. Одеваясь, она не сводила глаз с Бена. Он легко и уверенно рассекал воду сильными размашистыми гребками. Похоже, он и вправду много занимается плаванием. Только… что же ей кажется странным?

И вдруг Лору осенило. Даже сейчас, когда солнце почти закатилось, Бен так и не снял футболку. Потом она вспомнила, что и в нестерпимую жару Бен неизменно носит брюки и рубашки с длинными рукавами. Вот почему до сих пор она не видела шрамов на его руках. И — кстати! — сегодня, когда Лора привезла в бассейн мальчиков, Бен уже был в воде.

Он пытается скрыть свои шрамы. Почему? Лора уже видела шрам на его лице. Шрамом больше, шрамом меньше — какая разница? Она принялась уговаривать себя, что скрытность Бена ничуть не должна ее задевать. В конце концов, она и сама держится с ним настороже. Кроме того, обидеться на Бена — значит, признать, что он ей небезразличен… а она не может, не желает больше попадаться в эту ловушку!

Лора позвала расшалившихся мальчиков и насухо их вытерла перед тем, как уехать. Когда они были уже у самых ворот, она обернулась. Бен по-прежнему плавал, рассекая воду сильными неспешными гребками

Внезапно Лора вспомнила, что его вкусы касательно пиццы отличаются, мягко говоря, оригинальностью. Вернувшись к бассейну, она опустилась на колени и, когда Бен доплыл до бортика, легонько хлопнула его по плечу. Застигнутый врасплох, он стремительно вскинул голову, но, увидев Лору, широко улыбнулся.

— Да помню, помню! Никаких анчоусов.

— Мам! Мама! Ты где?! — истошно кричал Седрик, с топотом взбегая по лестнице в комнаты Бена.

Сегодня Бена угощал обедом владелец типографии, мечтавший получить заказ на его книгу, так что Лора работала в «офисе» одна. Развернувшись вместе с креслом, она встала, чтобы открыть дверь сыну.

— Господи, Седрик! Что стряслось?!

Мальчик был в грязной и помятой спортивной форме, личико раскраснелось, в глазах блестели слезы.

— Наш тренер уезжает. Мам, что нам делать?

Лора втащила его в комнату и попыталась стереть грязь с лица, но лишь сильнее размазала ее.

— Уезжает? Когда?

— Через две недели. — Нижняя губа мальчика предательски задрожала. — Мам, до конца сезона еще месяц с лишним! Что же нам делать?!

— Сынок, я уверена, что вам найдут нового тренера…

— Не найдут! Сегодня на занятиях тренер сказал, что никто не согласился. Он обзвонил всех пап и даже мам. Все говорят, что слишком заняты.

Лора крепко обняла сына. Раньше времени оборвать сезон — для семиилетнего малыша это конец света.

Седрик отстранился и с надеждой спросил:

— Как думаешь, Бен согласится стать нашим тренером?

Руки Лоры, сжимавшие худенькие плечи сына, одеревенели. Первым ее побуждением было закричать: «Нет!!!» Седрик готов был целовать землю, по которой ступал его тренер. Не хватало еще, чтобы в роли его героя оказался Бен! Миг спустя Лора справилась с собой, и тут ей на ум пришел вполне благовидный предлог.

— Сынок, не думаю, что Бен сумеет с этим справиться. Я же видела ваши тренировки. Тренер все время бегает среди игроков, показывает им, что и как. Бен не может бегать, Седрик. Он сам мне сказал.

Темные глаза мальчика вновь наполнились слезами.

— Мам, но ведь сезон еще не закончился! Мы даже еще ни разу не выиграли…

Сердце Лоры болезненно сжалось. Она и сама готова была разрыдаться. Конечно, это не первое разочарование в жизни Седрика и уж верно не последнее… но сейчас он так страдает!

— Вот что я тебе скажу, родной. Сейчас ты пойдешь мыться, а я тем временем подумаю, что можно сделать. Идет?

— Идет, — без особого воодушевления согласился Седрик.

К тому времени, когда мальчик принял душ, у Лоры была для него новость: она вызвалась быть тренером.

— Мам, ты же ничегошеньки не понимаешь в футболе!

— Кое-что понимаю. Когда-то в школе играла. Кроме того, ваш тренер сказал, что вы все уже знаете, что вам нужно делать, а мне остается только присматривать, чтобы все было в порядке. На субботней игре он еще будет, так что ваш новый тренер успеет потренироваться. Если я не возьмусь за это дело, вам придется закончить сезон раньше срока.

Седрик прильнул к матери, крепко обвил ручонками ее шею.

— Спасибо, мам! Я так рад, что ты не такая, как другие родители… что у тебя нашлось для нас время!

Лора в ответ крепко обняла сына. Времени-то как раз у нее и не было… ну да это неважно. Она скорее будет работать ночами, чем разочарует сына.

Теперь остается одно, — как можно дольше скрывать эту новость от Бена. И не только потому, что он от души посмеется над Лорой в роли тренера. Бен поймет, что она не обратилась к нему с просьбой лишь потому, что хочет держать его подальше от Седрика. И будет смотреть на нее сердитым и страдальческим взглядом — как всегда, когда Лора не разрешает ему что-то делать вместе с Седриком. Взглядом, от которого ее начинают терзать муки совести.

О, Бен был бы вне себя от счастья, если бы ему предложили тренировать команду Седрика! Это Лора очень даже хорошо знала. Седрик для него куда важнее, чем книга. Вот только ей, Лоре, совсем ни к чему, чтобы Бен еще больше вырос в глазах сына. Седрик уже почитает его за героя и супермена, а дальше что?

То, чего Лора боится больше всего на свете: Седрик заподозрит, что Бен — его отец.

8

Бен отложил страницы, которые правил, и с хрустом потянулся, разминая затекшие мышцы.

— Лора, как ты думаешь, у меня есть литературные способности?

— Ты просто гений, Бен!

— Ну, уж сразу и гений… — с нарочитой скромностью отозвался он. — Я просто умею связать несколько слов. Но все равно, спасибо тебе.

— За что? — удивилась Лора.

Бен подался вперед и взял ее за руку. Теперь, когда он уже знал, что его ждет, вспышки памяти не были уже потрясением.

— Мы всегда были хорошими напарниками, — сказал он, глядя в ее прекрасные глаза. — Это не изменилось.

— Не смей!.. — прошептала Лора.

— Что — «не смей»?

— Не смей так смотреть на меня! — Она вырвала руку.

— И как же я на тебя смотрю?

На щеках Лоры запылал пунцовый румянец.

— Будто… будто хочешь поцеловать меня…

— Так оно и есть.

Она резко встала.

— Мы же решили, что наши отношения будут чисто деловыми!

— Да, я знаю, но все равно не могу смотреть на тебя иначе. Ведь я и вправду этого хочу.

— Послушай, Бен…

— Да знаю, знаю! — Он резко отодвинул свое кресло и встал. — Мы уговорились, что только ты будешь касаться меня, а не наоборот. Я просто на минуту забылся. Извини. Этого больше не повторится.

— Ты и раньше так говорил!

Лицо Бена окаменело.

— Неужели мое прикосновение так тебе отвратительно?

Лора промолчала, крепко сжав губы. И секунду спустя отвела взгляд. Бен понял: она не может ответить «да» и не желает сказать «нет».

— Лора…

— Помолчи! — Она отпрянула. — Бен, я не могу так работать. Я не могу приходить сюда каждый вечер, зная, что ты вновь и вновь попытаешься сломать мою защиту.

Защиту! Значит, ей от чего-то нужно защищаться? Всей душой Бен надеялся, что Лора борется с неодолимым влечением к нему. Надеялся — и в то же время страшился. Что же он творит? Он ведь обещал Лоре, да и себе, что их отношения будут чисто деловыми.

И все же… его влечет к этой женщине. Он жаждет коснуться ее, как изможденный путник в пустыне жаждет глотка прохладной воды. Вот только что он будет делать, если Лора сама коснется его? Насколько далеко он позволит ей зайти? Он ведь видел ее лицо, когда в бассейне она увидела шрамы на его руках. Если же она увидит и остальное…

Отчаяние черной волной захлестнуло Бена. Я проклят, подумал он, дважды проклят! Я жажду того, что принадлежит мне по праву… и не в силах даже коснуться его.

— Ты права, — сказал Бен, снова садясь в кресло. — Извини. Клянусь чем угодно, больше такое не повторится. Отныне я буду только ждать, пока ты сама прикоснешься ко мне.

Настороженное лицо Лоры чуть заметно смягчилось.

— Ты имеешь в виду — чтобы возвращать тебе воспоминания?

— Ну конечно!

Лора снова застучала по клавишам, а Бен вернулся к своему столу и невидяще уставился на лежавший перед ним лист бумаги. Ниточка из прошлого, о которой он мечтал с той минуты, как очнулся лишенным памяти получеловеком, ниточка, которую он так долго искал и как будто нашел, — с каждой минутой становилась все менее осязаемой.

И Бен понятия не имел, как это исправить.

Бену пришлось припарковаться у соседнего дома — место у дома Лоры, где он обычно оставлял машину, было занято несколькими громоздкими пикапами. Во дворе Фелиция и Лора беседовали с кряжистым мужчиной в джинсах и в рубашке с засученными рукавами. Бен взглянул на часы — четверть третьего. Сегодня только пятница, почему же Лора так рано вернулась домой?

Он выбрался из машины и только сейчас увидел надпись на боку чужого пикапа: «Уютная кровля». Ну, наконец-то! Кровельщики грозились нагрянуть вот уже неделю, да только не спешили, а теперь Лоре пришлось пораньше уйти с работы, чтобы их встретить.

Шагая по дорожке, Бен заметил, что Фелиция явно в смятении, кровельщик от души развлекается, а Лора напряженно скрестила руки на груди. Подойдя ближе, Бен понял, в чем дело. Кровельщик растолковывал, как будет проведен ремонт, используя при этом разнообразные технические термины, — но таким тоном, словно разговаривал с несмышленым младенцем. И где только Лора откопала этого типа?!

Фелиция первой заметила Бена, и лицо ее мгновенно просияло от облегчения.

— Хвала Господу, вот и Бен! Он, собственно, и оплачивает ремонт крыши. Он все поймет.

Бен и вправду все понял. Этот тип — ловкач, который ухватится за любую возможность надуть двух неопытных женщин.

— Ралф Снайдер, — поспешно представила Лора, и Бен протянул руку кровельщику, твердо решив, что не даст ему ни малейшего шанса одурачить двух милых женщин.

Кровельщик окинул Бена цепким взглядом и нарочито крепко пожал ему руку.

— Мистер Снайдер, как раз говорил о ремонте крыши.

Бен встретился глазами с Лорой и тотчас догадался: она отлично понимает, что задумал кровельщик. Более того, — Лора явно ждет, что Бен возьмет переговоры на себя… и заранее ненавидит его за это.

— Очень рад, что вы пришли, мистер Невил, — заявил кровельщик. — Может, вы поймете то, что я пытаюсь втолковать маленькой леди. Нам придется сделать…

— Мистер Снайдер, — перебил его Бен, — вы ошибаетесь. Я в этом доме всего лишь постоялец. Хозяйки перед вами. Все деловые переговоры вы должны вести с Лорой.

— Но, Бен! — Фелиция умоляюще сжала его локоть. — Вы, мужчины, куда лучше разбираетесь в таких делах.

Бен изогнул бровь. Фелиция, конечно, славная женшина, но порой он понимает, почему Лора злится на мать.

— Не волнуйтесь, Фелиция, — сказал он ободряюще. — Лора — умница и легко поймет, о чем говорит мистер Снайдер. При условии, конечно, что он будет говорить по-английски, — добавил Бен, одарив кровельщика убийственным взглядом. — А если нет — что ж, придется поискать другого мастера.

Глаза мистера Снайдера превратились в злые щелочки.

— Но ведь ремонт оплачиваешь ты, — с явной неохотой напомнила Лора.

Бен покачал головой.

— Это плата за квартиру, не более того. Помнишь наш уговор? Вы даете мне крышу над головой — я оплачиваю ремонт вашей крыши.

Бен обрадовался, что ему удалось удивить Лору и ввергнуть в замешательство. Отлично!

— А теперь, с вашего разрешения, я отправлюсь поиграть в мяч с моим… — он осекся, сообразив, что едва не сказал «с моим сыном», — маленьким другом. Мы будем на заднем дворе. Если понадоблюсь, позовите.

И Бен зашагал к крыльцу, спиной ощущая обжигающий взгляд зеленых глаз Лоры.

Туземцы вот-вот взбунтуются.

Лора окинула взглядом мальчиков и девочек, которые должны были бы с почтительным трепетом ожидать ее указаний. Вместо этого они развлекались кто во что горазд. Девочки, сбившись в группку, над чем-то хихикали, двое мальчишек усердно перебрасывались мячом, еще один юный спортсмен таращился на спаниеля, который самозабвенно гонялся за птичкой. Даже Седрик и Хью о чем-то перешептывались.

Если за полминуты Лора не найдет, чем их занять, — вся команда окончательно отобьется от рук.

Разминка, план которой Лоре любезно предоставил прежний тренер, закончилась. Впрочем, шла она как бы сама собой, без особого участия Лоры. Держать в узде маленьких сорванцов — занятие не из легких, и Лора уже с ужасом думала, как будет с этим справляться. Бог мой, как она устала! Наверное, тренировку уже пора заканчивать.

Она взглянула на часы — и едва сдержала стон. Родители приедут за детьми только через полчаса. Целых полчаса!

В довершение всего, в самом начале тренировки на поле появился Бен и, прислонившись к ограде, наблюдал за происходящим. Как теперь Лора жалела, что раньше во время тренировок бегала по своим делам, как и прочие родители, а не наблюдала за действиями тренера! Быть может, теперь она знала бы, как действовать дальше.

— Ну что ж, — сказала она, старательно откашлявшись, — что, по-вашему, нам еще нужно сделать, чтобы подготовиться к субботней игре?

Одна рука тотчас взлетела вверх. Оливер. Самый смышленый мальчуган в команде — и наихудший игрок. В один прекрасный день он, вероятно, станет великим ученым.

— Что ты хочешь сказать, Оливер?

— А давайте потренируем подачи!

— Подачи? — Лора закашлялась, едва не сорвавшись на позорный писк. Одно хорошо — предложение Оливера тотчас привлекло внимание всей команды. — То есть, чтобы я подавала вам мяч?

Дети дружно закивали.

— В последние две недели сезона тренер обязательно стоит в воротах. — Оливер важно поправил очки на носу. — А до конца сезона как раз и осталось две недели.

Одна из девочек ткнула Оливера локтем в бок.

— Не тренер, а тренерша, дурень!

Оливер уже собрался достойно отплатить за этакую наглость, но тут Лора проворно развела драчунов.

— У нас не драка, а тренировка, ясно?

Оба неохотно кивнули.

— Вы уверены, что на воротах должен стоять тренер?

Дети дружно загалдели, поддерживая Оливера: да-да, на воротах в конце сезона должен стоять тренер!

Замечательно! Лора ни разу в жизни не была вратарем. А впрочем, все средства хороши, только бы чем-то занять детишек еще на полчаса.

— Что ж, хорошо. Займите свои места на поле. Прекрасно осознавая, что все это время Бен не сводит с нее глаз, Лора встала в ворота. Первым бить должен был Хью.

— Готов? — крикнула она.

Мальчик кивнул. Лора приготовилась поймать мяч, как ее остановил Седрик.

— Не так, мам! Так ловят только девчонки!

Лора беспомощно развела руками.

— Тогда как?

Седрик подбежал к ней и показал матери, как правильно. Лора судорожно сглотнула.

— Это тебя тренер научил?

— Нет, Бен.

Лора искоса взглянула на единственного и нежеланного зрителя. За все это время Бен ни слова не сказал, даже ни разу не усмехнулся, хотя в душе наверняка покатывался со смеху над тренером-неумехой.

Седрик посмотрел в ту же сторону и осторожно предложил:

— Может, Бен постоял бы для нас на воротах?

Лора нахмурилась.

— Ты ведь, кажется, говорил, что это должен делать тренер?

Сын ничего не ответил, но его мрачный взгляд был красноречивее всяких слов.

Лора тяжело вздохнула. Конечно, передать тренерские обязанности Бену — лучшее, что она могла бы сделать для этих детишек. Сама-то она никудышный тренер — разве что способна приглядеть за командой, пока не закончится сезон… а вот Бен может сделать из них настоящих игроков. Способен ли он физически справиться с этим делом? Наверняка. Сама Лора металась по полю главным образом потому, что понятия не имела, что ей делать.

Но… готова ли она увидеть, как Седрик еще сильнее привяжется к Бену? Они и так уже проводят вместе куда больше времени, чем ей хотелось бы. Бен целыми днями бывает дома, и хотя он подолгу работает над книгой, но все же выкраивает время поиграть с сыном, как подозревала Лора, с благословения и при помощи Фелиции. Слава Богу, хоть Хью торчит у них день напролет, так что Бен и Седрик не остаются наедине.

С другой стороны — вправе ли она разочаровывать всю команду только для того, чтобы эгоистично сохранить любовь сына? В конце концов, Бен — отец Седрика, и Лора собирается рассказать об этом сыну… пусть не сейчас, но скоро. Рано или поздно ей придется смириться с тем, что Седрик полюбит своего отца, так отчего бы не начать прямо сейчас?

— Перерыв пять минут! — крикнули Лора детям и направилась к Бену.

Сняв темные очки, он в упор смотрел на остановившуюся в нескольких шагах Лору.

— Дети решили пригласить тебя в тренеры. Ты согласен?

Бен хмыкнул.

— Всю эту неделю мне казалось, что ты просто не доверяешь мне тренировать Седрика.

Лора опустила взгляд на его руки, надежно укрытые длинными рукавами рубашки. Так она и знала, что Бен ничего не упустит! Он всегда видел ее насквозь… и с годами это не изменилось.

— Ты передумала?

Лора взглянула ему в глаза. В них, как в зеркале, отражалась цельная и честная натура Бена. Он держал слово и больше не прикасался к ней, хотя порой Лора и ловила на себе его тоскующий, жаждущий взгляд. И еще Бен до сих пор не проговорился Седрику, что он — его отец.

— Я никудышный тренер, — сказала Лора. — И совсем не умею стоять на воротах. Детям нужен ты.

Бен даже не шелохнулся.

— Ты не ответила на мой вопрос.

Черт бы его побрал! Никогда не упустит случая настоять на своем.

— Так ты согласен или нет? — резко осведомилась Лора.

— Только при условии, что ты мне доверяешь.

Лора почувствовала смятение. Неужели она и впрямь способна кому-то доверять? Это слово давно исчезло из ее словаря…

— Хорошо.

— Что — хорошо? — быстро переспросил Бен.

— Я тебе доверяю… — И добавила: — Тренировать эту команду.

— Что ж, недурно для начала.

Лора протянула ему мяч. Бен не сводил с нее глаз.

— Я хочу, чтобы ты знала одно: я сегодня пришел сюда не затем, чтобы занять твое место. Я пришел потому, что мой сын пригласил меня посмотреть тренировку.

— Ладно, — неохотно пробормотала Лора.

— Пойми, я не жажду властвовать над тобой.

— О да. — Лора шагнула к Бену и отдала ему мяч. — Ты не узурпировал власть. Я сама ее тебе отдаю.

От улыбки Бена у нее подкосились ноги.

— Хорошо. Тогда — еще одно условие.

Лора выразительно вздохнула.

— Ну, что еще?

— Ты тоже останешься тренером.

Лора нахмурилась и кивнула на ребятишек, которые с дикими воплями носились наперегонки по полю.

— Ты же сам видел, какой из меня тренер.

Бен пожал плечами.

— Ты нужна мне, Лора. Да, я знаю, как надо играть, но бегун из меня никакой. Я могу рассказать детям, как и что делать, но показать сможешь только ты. Вместе мы справимся.

Лора долго, в упор смотрела на него, надеясь и страшась отыскать в его словах скрытый смысл. Наконец она сказала:

— Ладно.

Бен улыбнулся шире, и в уголках его глаз залучились морщинки. Он высоко подбросил мяч, поймал его, ловко выкрутив запястье, и громко крикнул:

— Играем!

Когда дверь распахнулась, Лора даже не подняла глаз от машинки. Она перепечатывала начисто поправленные Беном страницы книги. Она слышала, как Бен негромко насвистывает, расхаживая по комнате и останавливаясь то в одном, то в другом углу. Наконец любопытство взяло верх. Лора развернулась вместе с креслом — и увидела, что в одной руке Бен держит молоток, а в другой — листок бумаги, вставленный в рамку. Сейчас он приложил рамку к стене, словно прикидывая, где ее пристроить.

— Что это? — спросила Лора.

— Рисунок. Как, по-твоему, он здесь смотрится?

Лора встала.

— Откуда мне знать, если я его даже не ви… — Она осеклась на полуслове. В рамке был тот самый рисунок ангела-хранителя, который она нарисовала много лет назад. Пожелтевший мятый листок, опаленный по краям, выглядел еще неказистее в новенькой позолоченной рамке. — С какой стати ты тратишь деньги на это старье?

— Это «старье» слишком много для меня значит. — Бен отдал ей рисунок и вынул из кармана гвоздь. — Пора мне уже позаботиться о нем, вместо того чтобы таскать повсюду в бумажнике.

Он деловито застучал молотком по гвоздю, а Лора между тем вглядывалась в лицо, которое рисовала много лет назад, мечтая о своем возлюбленном. Даже в этом забавном, почти шаржевом рисунке ей удалось передать контраст между ангельски прекрасным ликом и проказливой улыбкой Бена.

Рисунок, который так много значит для Бена, должен бы казаться ей сущим пустяком. Отчего же тогда при виде его так мучительно сжимается сердце?..

Бен протянул руку. Стараясь не смотреть на него, Лора отдала ему рисунок и вернулась за рабочий стол.

Зыбкая надежда Бена сменилась разочарованием. В сущности, подумал Бен, мы вернулись к исходной точке: Лора по-прежнему ищет в каждом моем поступке скрытый смысл. Пропади все пропадом! В чем же я провинился на этот раз?

Всю прошедшую неделю отношения между ним и Лорой понемногу налаживались — и даже быстрее, чем он ожидал. Бену казалось, что дела идут на лад, что Лора постепенно учится доверять ему. Она позволила ему тренировать футбольную команду Седрика, а накануне вечером — почитать сыну на ночь.

И вот теперь он не мог отделаться от ощущения, что стоит ему сделать один крохотный шажок вперед — и Лора отбрасывает его на два шага назад.

— Что я должен доказать? — негромко спросил Бен.

Лора молчала.

— Я задал тебе вопрос. Теперь я жду ответа… и, по-моему, я заслужил, чтобы мне ответили. Что я должен тебе доказать? Что не предавал тебя?

Лора обернулась к нему, когда Бен почти потерял надежду услышать от нее хоть слово.

— Не знаю.

— Тогда как ты поймешь, что мне можно доверять? И как я пойму, что ты мне доверяешь?

— Не знаю.

Бен сделал шаг и остановился рядом с ней.

— Это не ответ, а увертка.

Лора с силой ударила кулаком по столу.

— Чего ты хочешь от меня?!

— Ты отлично знаешь, чего я хочу. Обрести сына, семью, наконец… — Он потянулся было к Лоре, но тут же отдернул руку. — Я хочу, чтобы ты мне доверяла. Чтобы дала мне шанс.

Лора вздрогнула и отвернулась. Всю неделю она старалась не прикоснуться к Бену. Нет, больше недели — с того самого дня, когда он обещал, что сам к ней больше не прикоснется. И Лора держалась, хотя ей не единожды до смерти хотелось это сделать. И сейчас тоже. Бен стоял так близко — только руку протянуть… а она никак не могла преодолеть эту малость.

— Хочешь, чтобы я доказал, что больше тебя не предам? — негромко спросил Бен.

Лора до боли закусила губу. Да, именно этого она и хотела — твердо знать, что больше не обожжет крылья, безоглядно бросившись на свет лампы.

— Это же невозможно, дорогая. Я могу обещать тебе, что не причиню тебе боли, но не могу этого доказать. Только время все покажет… и докажет.

«Дорогая»… Кажется, целую вечность Лора не слышала этого нежного слова. Когда-то, стоило Бену произнести его, сердце ее замирало от неизъяснимой, томительной сладости. Теперь же Лору бросило в жар.

— Да, я знаю… — Голос ее дрогнул, сорвался. — Просто… Чего ты от меня хочешь?

— Поверь, наконец, что я не причиню тебе боли.

— Не знаю, сумею ли…

Бен тяжело вздохнул.

— Но ведь попробовать-то можно? Перестань видеть во мне врага. Я вернулся не для того, чтобы отнять у тебя Седрика. И не для того, чтобы захватить власть над твоей жизнью. Я просто хочу быть с тобой. С вами.

Все еще колеблясь, Лора обернулась и испытующе вгляделась в глаза Бена. Неужели это возможно — чувствовать чужую боль так же остро и сильно, как свою? Или же боль Бена — лишь отзвук ее собственной боли?

Лора страстно желала дать ему все, о чем он просит сейчас, — и даже больше. Весь мир. И все же… сколько раз в прошлом она уже летела мотыльком на огонь — и всякий раз больно обжигалась, теряя частицу себя. Лора страшилась, что, если вновь позволит себе увлечься несбыточными мечтами, от нее, прежней Лоры Пеккет, не останется и клочка.

— Испытай меня, дорогая, — прошептал Бен, подойдя так близко, что Лора ощутила его соблазнительно мужской запах. — Испытай. Я тебя не обижу. Клянусь. Как могу я причинить тебе боль, если ты уже так много сделала для меня?

Лора страстно желала верить ему… но ее пугала неистовая сила этого желания. Довериться Бену означало рискнуть, отдать свое сердце человеку, который сотворит с ним все, что захочет.

С другой стороны… Поверить ему — значит, снова зажить полной жизнью. Обрести надежду на радость, которую Лора когда-то познала с Беном. Радость… и любовь.

Все, что нужно для этого, — просто протянуть руку. Такой пустяк, право! Всегда можно передумать, так почему бы и не позволить себе такую малость?

Лора медленно протянула дрожащую руку и приложила ладонь к груди Бена. Мускулы под ее пальцами напряглись, отвердели. Бен судорожно вздохнул и закрыл глаза. Воспоминания волной нахлынули на него.

Лора и не заметила этого, погрузившись в свои воспоминания. Только думала она не о прежнем Бене, здоровом, задорном, самоуверенном. Ей виделся Бен такой, каким он был все эти дни, — терпеливо ждущий, когда Лора коснется его, поможет обрести еще одну частицу себя. А она… она лишь отворачивалась от его умоляющих взглядов. Так она защищала свою независимость и свободу… но теперь понимала, что все ее тактические уловки потерпели полный провал. Бен ей далеко не безразличен. Это ясно уже из того, как радуется она, принося радость ему.

Испугавшись этой мысли, Лора едва не отпрянула, но Бен перехватил ее руку, прижал крепче к своей груди, к неистово бьющемуся сердцу. Темные глаза его пылали, точно раскаленные угли. С непередаваемой, бесконечной нежностью он поднес дрожащие пальцы Лоры к своим губам.

— Спасибо тебе, дорогая. Клянусь, ты не пожалеешь об этом.

Лора всей душой молилась, чтобы он оказался прав.

Бен осторожно прикрыл дверь комнаты, где спал его сын. В последнее время они с Лорой ввели в обычай укладывать Седрика в постель вместе. После того как мальчик час-полтора проводил с ними в рабочем кабинете, Бен бережно переносил его в дом, в спальню, где по-прежнему спала и Лора. Бен наслаждался всей душой этими краткими часами, которые они проводили втроем, почти по-семейному. В эти часы он забывал, что на самом деле они еще не настоящая семья.

Бен повернулся к Лоре.

— Хочешь еще поработать?

Она кивнула, но тут же отчаянно зевнула.

— Хочу закончить первую главу сегодня.

— Вид у тебя усталый. Может быть…

Лора покачала головой.

— На той неделе ты собираешься в издательство. Чем больше текста ты сможешь им показать, тем скорее получишь деньги. Кроме того, сейчас только девять часов.

Они вышли в ночь. В темноте распевали сверчки и цикады, и весь двор был наполнен пьянящим запахом розы, обвивавшей террасу. Лора поднесла к лицу ароматный цветок и глубоко вдохнула.

— Ммм, какая прелесть! Роза приятнее всего пахнет по ночам.

— Она у вас замечательно разрослась, — заметил Бен, не сводя глаз с точеного профиля Лоры.

— Мне кажется, она росла здесь всегда. — Лора повернулась к нему. — Припоминаешь?

Бен покачал головой. Лора неуверенно протянула к нему руку, но тут же отдернула.

— В чем дело? — негромко спросил он.

Пальцы ее сжались в кулак.

— Я… можно мне до тебя дотронуться?

Сердце Бена болезненно сжалось.

— Дорогая, ты можешь дотрагиваться до меня, когда захочешь. И где захочешь.

Лора судорожно втянула воздух, затем медленно коснулась рукой его груди.

— Ты спятил? — прошипела сверху Лора, выглядывая из окна.

Бен только ухмыльнулся, крепче ухватившись за лозу.

— Ага, спятил. От любви к тебе.

— Тсс! Не то отец проснется и прикончит тебя на месте — если только сам не свалишься и не убьешься насмерть.

Минуту спустя он уже был возле окна. Лора высунулась наружу и ласково погладила его по щеке.

— Сегодня ничего не выйдет. Отец спит внизу. Он нас услышит.

— Мне нужен только поцелуй.

— Один поцелуй?

— Да, только один. Потом я уйду.

— Ты и вправду спятил! — выдохнула Лора и губами легонько коснулась его губ.

Бен пришел в себя и лишь тогда осознал, что Лора не сводит с него блестящих зеленых глаз.

— Мы играли в Ромео и Джульетту, — сказал он.

— Поверить не могу, что ты забрался вверх по плетям роз только для того, чтобы получить от меня всего один поцелуй, — прошептала она.

— За эту выходку ты дулась на меня целых четыре дня.

Лора проказливо улыбнулась.

— Тогда я думала, что ты — самый сумасшедший, самый красивый и самый романтический герой во всем мире.

— А теперь?

— Теперь?.. — Лора нахмурилась и отступила на шаг. — Теперь мне надо идти работать.

Она повернулась и почти бегом бросилась к лестнице, которая вела в «офис».

— Трусишка, — прошептал Бен, не зная, впрочем, кого имеет в виду, Лору или себя.

9

— Откуда мороженое? — поинтересовалась Лора за ужином.

— Прескот привез.

Лора замерла, забыв поднести ложку ко рту.

— Так Прескот опять приходил к тебе?

— Сегодня днем.

Она нахмурилась.

— Уже в третий раз. Полагаю, он хотел от тебя того же самого?

— Ну да. — Бен подмигнул ей. — И на сей раз он сделал мне предложение, от которого я не мог отказаться.

Лоре вдруг расхотелось мороженого.

— Ты снова будешь работать на… на них?

— Не совсем. Просто пару дней в месяц буду вести занятия со слушателями.

Глаза Лоры опасно сузились.

— Прескоту только палец дай, отхватит всю руку.

Бен пожал плечами и спросил:

— А что случилось?

— Ничего. — Лора резко встала и принялась собирать грязную посуду. — Пора прибраться в кухне.

Бен поднялся, отодвинул стул.

— Я помогу.

— Не беспокойся, — сказала ему Фелиция, — мы и сами справимся.

— Вот именно.

Лора порадовалась, что еще пять минут назад разрешила Седрику уйти из-за стола. Отчего-то новость, сообщенная Беном, потрясла ее до глубины души, и ей нужна была передышка, чтобы разобраться в своих чувствах. Мытье посуды, занятие, не требующее умственных усилий, — как раз то, что ей сейчас нужно… но только если она будет одна. К сожалению, Лора давно убедилась, что близость Бена мешает ей мыслить здраво.

— Седрик, наверное, сейчас уже с Хью, — вслух сказала она. — Бьюсь об заклад, что они только и ждут, когда ты им покажешь какие-то замечательные подачи. Ты же обещал.

Бен пожал плечами.

— Они могут и подождать.

— Нет! — Лора выкрикнула это так резко, что Бен недоуменно вскинул брови, и тогда она поспешно добавила: — Пожалуйста, Бен, я не хочу оставлять мальчиков без присмотра.

Он шутливо поднял руки, давая понять, что сдается.

— Ладно, ладно. Женщинам, конечно, виднее, чем должен заниматься мужчина.

Лора вздохнула с облегчением, сделав вид, что не заметила саркастической нотки в его голосе. Вдвоем с матерью они быстро убрали со стола, а затем она отправила Фелицию в гостиную — смотреть очередную мыльную оперу.

Двадцать минут спустя Лора почти убедила себя, что причина ее волнений очень даже проста: если Бен вернется на секретную службу, он навсегда забудет о своей книге, а она, Лора, потеряет работу, которая пришлась ей по душе. Лора втайне надеялась, что, если книга разойдется успешно, Бен предложит ей постоянную работу в качестве своего секретаря…

Господи, да кого я хочу обмануть?! — вдруг подумала Лора. Я просто боюсь… боюсь снова потерять Бена. Проклятье! Этого не должно было случиться. Ни за что на свете я не должна снова влюбиться в него. Я хотела другого — защитить свое сердце, сохранить отношения с Беном чисто деловыми.

Вот только сделать это оказалось не легче, чем голыми руками задержать морской прилив. Все эти семь с лишним лет Лора наивно полагала, что целиком и полностью управляет собой и своей жизнью. Теперь же… Видимо, прав был Бен: есть между ними некая внутренняя, изначальная связь, которая не прерывалась даже тогда, когда они ничего не знали друг о друге.

Лора ощущала эту связь постоянно: чувствовала, когда он входил в комнату, постоянно изнывала от желания притронуться к нему, словно влекомая неведомой магнетической силой. Да и Бен, кажется, всегда знал все ее мысли.

Сомнений нет, подумала Лора, я снова влюбилась в него. Как могла я допустить такое? И что, черт побери, теперь делать?

Лора вздохнула, осознавая свое бессилие. Остается лишь одно — не позволить этой любви вновь разрушить ее жизнь.

Что ж, хорошо. Отчего она, главным образом, страшится любви к Бену? Оттого, что он может опять вернуться к своей опасной профессии. Стало быть, нужно найти способ удержать его рядом с собой.

Ломая голову над тем, как убедить Бена остаться в Бирмингеме, Лора завершила уборку в кухне и направилась в «офис». Бен присоединился к ней часом позже. Не говоря ни слова, он уселся за свой стол и вынул папку с документами. Завтра он собирался на переговоры в Лондон. Лора не сомневалась, что Бена ждет успех.

Из-за близости Бена Лоре чудилось, что воздух в комнате пропитан электричеством — того и гляди проскочит искра. Глубоко вздохнув, она вместе с креслом развернулась к Бену. Если она хочет, чтобы он остался, нужно дать ему то, ради чего он останется. Нужно показать ему, что он будет счастлив только с ней, Лорой. Нужно дать ему, то единственное, чего — Лора это точно знала — он жаждет всей душой.

— Бен…

Он оглянулся, явно удивленный тем, как непривычно хрипло прозвучал ее голос.

— Я подумала… — Лора старательно откашлялась, — я подумала… может быть, ты хочешь, чтобы я дотронулась до тебя?

Бен остолбенел. И было отчего: с той минуты, как они снова встретились, Лора впервые предложила это. Хотя Бен постоянно давал ей понять, что будет рад ее прикосновению, Лора неизменно делала вид, что не понимает намеков.

— Я ведь уже говорил тебе. — Низкий голос его прозвучал гортаннее обычного. — Когда захочешь. И где захочешь.

С неистово бьющимся сердцем Лора медленно пододвинула к нему свое кресло, затем осторожно протянула руку. Бен тотчас протянул навстречу свою, и горячие, по-мужски сильные пальцы сжали ее ладонь.

Лора увидела, как чеканное лицо Бена заметно смягчилось, просветлело, — он вернулся в прошлое.

— Что ты сейчас вспомнил?

— Дни, которые мы провели вместе в моей квартире. — Бен лениво, почти блаженно улыбнулся. — Ты отменная стряпуха, — не хуже твоей матери.

И вдруг Лору обожгла ужасная догадка. Что, если Бен любит ту, девятнадцатилетнюю Лору, а не нынешнюю зрелую женщину?!

А ведь это весьма и весьма вероятно — ведь она, Лора, из кожи вон лезла, чтобы Бен заново не влюбился в нее… Ох, лучше бы ей поскорее воплотить в жизнь свой план — и пусть Бен видит и помнит только нынешнюю Лору, а не наивную девчонку, от которой не осталось и следа.

— Ты вспомнил что-нибудь еще? — спросила она.

Бен перевел взгляд на нее.

— На самом деле, мои воспоминания начинают повторяться. Видно, я уже вспомнил все, что только мог.

— Ну да, о нас с тобой. Но ведь ты по-прежнему не помнишь ничего, что было до нашей с тобой первой встречи. Так ведь?

— Твои чары действуют только в том времени, когда мы были вместе, — подтвердил ее правоту Бен.

Эти слова так обрадовали Лору, что она не заметила, как Бен придвигается к ней вместе с креслом — все ближе и ближе. Лора очнулась, лишь когда их колени соприкоснулись… и ее охватила паника.

— Что ты делаешь?!

Бен тотчас остановился, но руку Лоры не выпустил.

— Лора, я тоже хочу коснуться тебя. Я хочу поцеловать тебя.

Она судорожно вздохнула. Вот оно — именно то, что ей сейчас нужно! Ослабить свою защиту, уступить, поддаться, ближе подпустить к себе Бена — единственный верный способ сохранить и сберечь его. И, Бог свидетель, она умирает от желания снова, через столько лет ощутить вкус его поцелуя!

— Что ж, целуй, — почти беззвучно прошептала Лора.

Лицо Бена напряглось, глаза пылали, и Лора, даже если бы захотела, не смогла бы отвернуться от этого обжигающего взгляда.

Бен ухватился за спинку ее кресла и легко, без малейших усилий придвинул к себе, развернул — вместе с Лорой. Она обвила руками его шею, Бен обнял ее за талию и крепко притянул к себе. И закрыл глаза, словно вновь охотился за ускользающим воспоминанием.

Нахмурившись, Лора привычным движением взъерошила его черные волосы и негромко сказала:

— Я здесь, Бен. Я — не воспоминание.

Бен открыл глаза — в них пылал обжигающий огонь.

— Поверь мне, уж это я знаю. Всем своим существом.

— Ты, кажется, хотел поцеловать меня?

— Безусловно. — Он провел пальцами по ее щеке. — Просто… именно об этой минуте я мечтал с тех пор, как мы поцеловались в моей машине. Нет, черт возьми, даже раньше — с тех пор, как ты вошла в мой номер в отеле! Я хочу сполна насладиться этим мгновением.

— Насладись лучше этим… — Лора подалась к нему и губами коснулась его губ.

Мир вокруг взорвался, рассыпавшись разноцветными искрами, — остались лишь руки Бена, крепко сжимавшие ее в объятиях, его горячие губы, жадно пившие дыхание Лоры. Бен целовал ее так долго, что она едва не задохнулась.

— Господи, Лора, — выдохнул он, на миг отстранившись, — наяву это еще прекраснее, чем в моей памяти…

Лору охватило ликование. Удалось! Радуясь исполнению своего плана, она приоткрыла губы, и язык Бена проник во влажную глубину ее рта. Огонь желания растекся по ее жилам, охватил томлением плоть.

Хрипло выругавшись, Бен выдернул Лору из кресла и усадил к себе на колени. Она прильнула к нему… и едва слышно застонала, ощутив его жаркое нетерпение. Сейчас ей живо вспомнилась томительная сладость их недолгих ночей, вспомнилось наслаждение, которым дарил ее Бен. Ее давний возлюбленный, ее потерянный и вновь обретенный супруг. Лора узнала бы его из сотни тысяч мужчин, даже если бы вдруг ослепла и оглохла. От него исходил все тот же чистый мужской запах. И все так же сладки его поцелуи.

Как же долго она была лишена этого! Господи, как долго!..

Она теснее прильнула к Бену.

С губ его сорвался хриплый стон, рука властно легла на ее высокую полную грудь. Лора выгнулась от наслаждения, точно большая кошка, вцепилась в плечи Бена, упиваясь силой напряженных мускулов.

Властным жестом Бен приподнял ее подбородок.

— Посмотри на меня, — велел он.

Лора послушно открыла глаза — и увидела прямо над собой его потемневшее от страсти лицо.

— Скажи, что ты хочешь меня так же сильно, как я тебя.

Желание, прозвучавшее в хриплом голосе, было таким неистовым, что Лора даже испугалась… и все же сердце ее сладко заныло от счастья.

— Я…

— Мама! Бен! Вы здесь?

Они оцепенели, услышав голос Седрика.

— Черт! — не сговариваясь, выпалили они… и, смутившись, обменялись улыбками.

— Хотел бы я сказать, что мы продолжим позже… — Бен бережно отвел с виска Лоры прядь, — но, сдается мне, нам не стоит торопиться.

Лора попыталась уверить себя, что ничуть не разочарована, таким исходом, и пробормотала:

— Ты прав. Я и не собиралась заходить слишком далеко.

Бен невесело усмехнулся.

— Ты забыла, что имеешь дело с почти девственником. Если мы займемся любовью, для меня это будет все равно, что в первый раз.

Лора заморгала: такое ей и в голову не приходило. Изумившись железной выдержке Бена — после стольких-то лет воздержания! — она поднялась и открыла дверь Седрику.

Хвала Господу, что мальчик помешал им! Иначе они бы и глазом не успели моргнуть, как очутились бы в постели.

Лора смотрела, как сын забрался на колени к Бену… и вдруг осознала, что именно в постели с Беном она окончательно добилась бы своего.

Разве есть способ лучше доказать ему, что живая и теплая женщина в его объятиях куда желаннее бесплотной девчонки из туманного прошлого?

Два дня спустя Бен поднялся по лестнице проворнее, чем обычно. Хотя была уже почти полночь, в его комнатах все еще горел свет… и он втайне надеялся, что Лора ждет его.

Он повернул ручку двери — и сразу понял, что надеялся не напрасно. Дверь оказалась не заперта, и в другое время Лору ждал бы суровый выговор за небрежность и разгильдяйство. Но не сегодня. Сегодня Бен был в чересчур хорошем настроении, чтобы устраивать сцены из-за пустяков. Распахнув дверь, он громко позвал:

— Лора!

Ответа не было. Нахмурившись, Бен поставил дорожную сумку на пол и вошел в соседнюю комнату, которая служила им офисом. И наконец увидел Лору, крепко спящую на кушетке.

Облегченно вздохнув, Бен с улыбкой на губах опустился на колени перед кушеткой. Лора спала на боку, свернувшись калачиком и уткнувшись щекой в бархатную подушечку. Спящая Лора казалась совсем юной и невинной — точь-в-точь зеленоглазая девчонка из его обретенных воспоминаний.

Бен бережно поправил локон, упавший на ее щеку.

— Вот я и дома, — тихо сказал он.

Дома. Как ни удивительно, это было правдой. Он вернулся домой — не в эти комнаты, а к женщине, которая спит сейчас на кушетке. И месяца не прошло, как они встретились, а Бен рядом с ней чувствует себя дома. Такого с ним не случалось за все годы, что он, вернувшись из небытия, прожил у родителей в Брайтоне.

Лора что-то пробормотала во сне.

— Проснись, дорогая. Я хочу поцеловать тебя.

Ресницы Лоры затрепетали, и она открыла глаза.

Зачарованный, Бен смотрел, как дремотная бархатистая зелень сна сменяется в них изумрудным сиянием свежих весенних листьев. Лишь сейчас он осознал, что до сих пор вспомнил не все, что было между ними в прошлом. Он только теперь вспомнил, что никогда не видел, как Лора просыпается. Они не смели проводить вместе всю ночь до утра — из боязни, что Лора опоздает домой и все откроется. Они не хотели, чтобы что-то — или кто-то — помешало им быть вместе.

Бен мечтательно улыбнулся, осознав, как много еще предстоит ему узнать о женщине, которая с каждым днем значит для него все больше. Он с радостью предвкушал всю прелесть этого узнавания.

Сонный взгляд Лоры прояснился, и она улыбнулась. В жизни Бен не видел такой соблазнительной женской улыбки.

— Ты вернулся, — пробормотала она. — Который час?

— Около полуночи, — ответил Бен.

— Как все прошло? Тебе обещали заказ?

Он кивнул.

— Мы подписали контракт.

Улыбнувшись, Лора коснулась ладонью его щеки, провела большим пальцем по шраму, пересекавшему лицо. Хотя Бен был счастлив, что она сама захотела коснуться его, он напрягся и лишь огромным усилием воли сумел не отшатнуться. И порадовался этому — слова Лоры доказали, что ее не отталкивает его обезображенное лицо.

— Я скучала по тебе.

У Бена перехватило дыхание, и он, придвинувшись ближе, обвил рукой талию Лоры. Все это время Бен усердно убеждал себя, что их страстный поцелуй накануне его отъезда был только приятным сном. Какое счастье, что он ошибался!

— Правда?

— Почему ты не позвонил?

— Я освободился только поздно ночью. Редактор пришел в такой восторг от моей книги, что пригласил меня поужинать. Он даже подкинул мне кое-какие идейки.

— И ты их, конечно, непременно используешь.

— Непременно, они и впрямь неплохи.

С минуту они, улыбаясь, молча, смотрели друг на друга, затем Лора чуть дрогнувшим голосом спросила:

— Ты, кажется, хотел поцеловать меня?

Сердце Бена тотчас воспарило, и все же он колебался. Сейчас уже поздно, они одни, и вряд ли кто-нибудь им на сей раз помешает. Бен понимал: если начнет целовать Лору, то в конце концов отнесет ее в спальню и уложит, нагую, на своей огромной кровати. Только вот… тогда и ему придется раздеться. И он содрогнулся, разрываясь между неукротимым желанием и ненавистью к своему обезображенному телу.

— Что-то не так? — осторожно спросила Лора.

Бен провел пальцем по ее припухшим губам.

— Боюсь, если я поцелую тебя, уже не смогу остановиться.

— Разве… разве это так плохо? — прошептала Лора.

— Мы ведь, кажется, договорились не спешить.

— Понимаю. — Улыбка на губах Лоры поблекла. — Извини. Я думала… мне казалось, что ты хочешь меня.

Бен схватил ее за руки, рывком поднял на ноги и так крепко прижал к себе, что она ощутила, как сильно он возбужден.

— Попробуй только сказать, что я не хочу тебя!

Лора обвила руками его шею.

— Тогда поцелуй меня.

Бен охотно повиновался. Пока они просто целуются — все в порядке. Ему не придется раздеваться… и до полусмерти пугать Лору своим уродством. По крайней мере, от этого он ее избавит.

И все же страсть с такой силой заполыхала в нем, что он едва не потерял власть над собой и спохватился, лишь когда рука его наполнилась теплой трепещущей плотью обнаженной груди Лоры. Обуздав себя, Бен отвел руку, отстранился и бережно поправил легкий свитерок Лоры. И крепко прижал к себе тяжело дышащую женщину.

—Ты остановился, — пробормотала она.

Бен нежно, почти целомудренно поцеловал ее в макушку.

— Просто… я хочу быть абсолютно уверен, что тебе нужно именно это.

Лора чуть отстранилась и заглянула ему в лицо.

— Вначале ты сам меня подначивал, а теперь, когда я наконец поняла, что хочу тебя, — вдруг пошел на попятный.

— Вовсе я тебя не подначивал, — возразил Бен.

Лора ловко вывернулась из его объятий.

— Открыто — может быть, и нет, но ты всегда смотрел на меня так, словно хотел меня.

— Так оно и было, — признал Бен. — И есть.

— Почему же тогда ты остановился?

Невероятно, подумал Бен. Невероятно! Я отговариваю Лору от последнего шага, и это после того, как целый месяц мечтал о ней, точно распаленный первой страстью подросток! Может быть, просто выключить свет и… Нет, не годится. В темноте Лора обнаружит мои шрамы на ощупь, а это будет гораздо хуже.

— Я ведь уже сказал тебе, что хочу быть абсолютно уверен. Всего три дня прошло с тех пор, как ты решилась мне доверять. Подождем еще немного.

— И сколько же?

Бен, не дрогнув, встретил ее взгляд.

— Пока ты не станешь доверять мне настолько, что расскажешь Седрику, кто его отец.

Лора виновато отвела глаза — и Бен понял, что победил. Ему бы вздохнуть с облегчением… но неутоленная страсть выла в нем, точно упустивший добычу волк. Стараясь не выдать свое состояние, он взял Лору за руку.

— Пойдем. Я провожу тебя до дверей твоей комнаты.

Два дня назад наконец-то закончился ремонт крыши, и все обитатели дома вернулись в свои прежние комнаты. Бен проводил Лору до угловой комнаты, выходившей окнами на задний двор, комнаты, которую от его спальни отделяли всего полсотни шагов. Увы, сейчас Бену казалось, что между ними — сотни и тысячи световых лет. Он поцеловал Лору в губы.

— Ступай-ка ты спать. Завтра у Седрика игра, так что денек будет нелегким.

Она послушно кивнула и исчезла за дверью.

Бен спустился вниз, запер за собой дверь черного хода и вернулся в свои комнаты. Выключив свет в офисе, он вдруг заметил, что в окне угловой комнаты напротив, движется ярко освещенный силуэт Лоры.

Похоже, она забыла задернуть занавески. Ничего страшного. Громада каретного сарая и кряжистые дубы надежно укрывали ее окно от чужих глаз. Никто не увидит ее. Кроме него, Бена.

Замерев, он смотрел, как Лора остановилась перед окном и через голову стягивает свитер. Все его тело напряглось, изнывая от неутоленного желания. И не было ничего труднее, чем стоять вот так, мечтая о Лоре и зная, что она тоже грезит о нем…

Бен оперся о подоконник, глубоко вдохнул, пытаясь охладить распаленную кровь. Не вышло.

И скорее всего не выйдет. Никогда.

В зале пиццерии воцарился веселый хаос. Родители маленьких футболистов сняли весь зал, чтобы отпраздновать первую победу команды. Ребятишки веселились вовсю, набивая животы пиццей и лимонадом.

Лора сидела за угловым столиком с матерью Хью. Им редко доводилось поболтать — обе работали, да еще и были заняты домашними делами. Тем большее удовольствие доставляли Лоре эти редкие разговоры.

Когда гомон чуть поутих, миссис Беркли, мать Оливера-всезнайки, повысила голос, призывая всеобщее внимание.

— Я хочу вас сфотографировать, — объявила она. — Пожалуйста, игроки и тренеры, встаньте у стены.

Восторженно вопя, дети наперегонки помчались к стене, и миссис Беркли принялась расставлять их. Седрик хотел увлечь за собой и Бена, но тот что-то шепнул ему и направился к Лоре.

— Отлично! — воскликнула миссис Беркли. — Встань слева, Лора, а вы, Бен, — справа. Седрик, ты не хочешь встать рядом со своим отцом?

Мальчик удивленно взглянул на миссис Беркли.

— Бен не мой отец.

— Вот как? — Миссис Беркли внимательно оглядела их. — Надо же, а? Вы похожи, как две капли воды. Хорошо, Седрик, встань рядом со своим тренером.

Над головами ребятишек глаза Лоры и Бена встретились. В его взгляде читалось отчаянное желание прокричать всему миру, что Седрик — его сын. Лора поняла, что долго молчать не сможет… но здесь не место и не время для столь серьезных признаний. Седрик должен узнать правду с глазу на глаз.

Она с усилием отвела взгляд. Собственно, молчит она до сих пор только потому, что не знает, с чего начать разговор с Седриком. Но… судя по тому, как задумчиво мальчик взглянул на Бена, очень скоро ей придется нарушить молчание.

— Замрите! — бодро крикнула миссис Беркли. — Улыбочку!..

Войдя в спальню, Лора с наслаждением потянулась. До чего же хорошо снова иметь отдельную комнату!

Не включая свет, она подошла к выходившему на задний двор окну, которое было как раз напротив комнат Бена. Мебель в спальне стояла на тех же местах, что и всегда, так что Лора не наткнулась бы на нее и в темноте.

День выдался длинным, но замечательным. После пиццерии Бен повел Лору и Седрика в кино, затем — в ресторан. Когда они наконец вернулись домой, Седрик до того устал, что уснул крепким сном сразу после купания.

Сегодня Лора даже не бралась за работу, но это ее отчего-то нисколько не огорчало. Обычно она считала день удачным, только если удалось как следует поработать. Она тщательно составляла свое рабочее расписание, чтобы и минутки не оставалось на мрачные размышления о пустоте, царящей в ее душе.

Лора даже и не осознавала этого, пока в ее жизнь снова не вошел Бен. Она искренне считала, что ей довольно любви к сыну и к матери… и упорно не желала признавать, что в ее жизни существует зияющая пустота, которую может заполнить только один человек. Бен.

То, что она сумела потратить весь день на развлечения — хороший признак. Это значит, что проклятой пустоты в ее душе больше нет. Как же ей нужен был такой вот приятный и праздный день! Только сейчас она поняла, как сильно нуждалась в чем-то подобном. А Бен знал это с самого начала. Знал, и стоило Лоре заикнуться о том, чтобы вернуться домой, как он немедля придумывал новое развлечение.

Лора провела пальцами по губам, все еще припухшим и влажным от благодарного поцелуя. До чего же ей не хотелось сегодня отпускать Бена! Как она мечтала пойти с ним в его спальню, опуститься в его объятиях на огромную кровать и узнать, сумеет ли он, как прежде, совершить чудо — то есть сделать так, чтобы она ощутила себя безмерно любимой, безгранично женственной, единственной во всем мире…

У Лоры не хватило духу заговорить об этом. Она все еще не была готова сообщить Седрику, что Бен — его отец.

Лора всей душой хотела доверять Бену, но, хотя она на девяносто девять процентов была уверена, что он не вернется к своей бывшей профессии, один крохотный, неугомонный процент вероятности такого исхода мешал ей вздохнуть с облегчением. Кроме того, как она скажет сыну, что все эти годы лгала ему? Как объяснить семилетнему мальчишке, что такое запрещенная любовь и чего могут стоить попытки сохранить свое положение в обществе?

Лора прижалась щекой к оконному стеклу, гадая, что же в ней одержит верх — голод плоти или привычка никому не верить. Стекло приятно холодило разгоряченную щеку… и вдруг Лора осознала, что что-то не так. В окнах Бена до сих пор не горел свет. Она резко выпрямилась. Бен ушел к себе пять минут назад, если не больше. Сердце Лоры застучало быстрее. Что, если Бен упал на лестнице? Устал он, должно быть, не меньше нее, а если вспомнить о его увечьях…

Лора опрометью сбежала по лестнице. Замок на двери никак не хотел поддаваться, и она даже выругалась с досады, но наконец дверь распахнулась, и Лора бросилась бежать по дорожке. С радостью увидев, что у подножия лестницы не распростерлось бесчувственное тело Бена, она в несколько прыжков одолела ступеньки и, распахнув незапертую дверь в его комнаты, что есть силы, крикнула:

— Бен!

— Что случилось? — встревожено отозвался он.

Голос Бена доносился из офиса, и Лора, вбежав туда, увидела на фоне темного окна знакомый силуэт — Бен только что поднялся с кресла и повернулся к ней.

— Что случилось? — обеспокоенно повторил он.

— Именно это я и хотела у тебя спросить! — Лора шагнула к нему. — Почему ты не включил свет? Тебе плохо?

— Нет, — отрывисто бросил он.

— Чем же ты тут занят?

Он обреченно вздохнул и протянул Лоре руку.

— Подойди сюда. Я тебе все покажу.

Лора настороженно подошла ближе, пытаясь понять, что же у него на уме. Бен обеими руками обвил ее талию и, развернув ее лицом к окну, прошептал на ухо:

— Что ты видишь?

— Д-дом, — недоуменно проговорила Лора.

— Точнее говоря — окно твоей спальни.

— Ну да… и что?

И тут Лору осенило. Лицо ее просветлело, и сердце, которое только что неистово стучало от страха, вновь забилось сильнее — но уже по иной причине.

— Так ты подсматривал за мной!

— И ты поймала меня на месте преступления. — Бен едва слышно рассмеялся. — Ну да, подсматривал. Каждую ночь — после того, как ты поднималась к себе. Ты раздеваешься перед самым окном и даже не задергиваешь занавески.

Лора прижалась спиной к его широкой груди и ощутила неистовое биение сердца.

— А я их никогда не задергиваю. В нашем доме давно уже нет прислуги, так что и в мое окно заглядывать некому.

— Кроме меня. — Бен легонько прикусил мочку ее уха. — Ты и понятия не имеешь, сколько раз я гадал, сможет ли этот плющ выдержать мой вес.

— Тебе нужно было сделать только одно… — Лора запустила пальцы в его волосы. — Подняться по лестнице и постучать.

Хрипло, почти по-звериному застонав, Бен стиснул ее в объятиях.

— Черт возьми, как же ты меня измучила!

Чувственная лукавая усмешка тронула губы Лоры.

— Вот и прекрасно. Долг платежом красен.

Бен осыпал быстрыми поцелуями ее шею и шепнул:

— Ведьма.

Лора тихо засмеялась и повернулась к нему лицом. Обвив руками крепкую мускулистую шею, она прильнула к Бену всем телом, с наслаждением ощущая его силу и нетерпение.

— От этих чар есть только одно спасение.

— Так спаси меня! Я не в силах больше терпеть.

С этими словами Бен легко поднял ее, оторвав от пола, и впился жадным поцелуем в ее зовущие губы. Острый томительный жар мгновенно охватил Лору, растекаясь по жилам. Бен целовал ее неистово, почти грубо, но она лишь теснее прильнула к нему, всем телом отдаваясь страсти этого поцелуя. Они словно слились в этот миг — будто две половинки, долго бродившие в тоскливом одиночестве, наконец отыскали друг друга и стали единым целым.

Язык Бена проник во влажную жаркую глубину ее рта. Лора застонала, когда его сильные пальцы сжали округлые холмики ее грудей… и выгнулась всем телом, будто молила его не останавливаться, не медлить.

Властным движением Бен сдернул с нее футболку, и прохладный ночной воздух омыл нагую кожу. Лора задрожала, но отнюдь не от холода, соски ее затвердели в сладостном предвкушении. Как долго она была лишена всего этого! Целую вечность…

— Будь я проклят! — хрипло прошептал Бен. — Ты стала еще прекраснее, чем была восемь лет назад. Неужели такое возможно?

Его сильные горячие руки жадно ласкали ее обнаженную грудь. Лора застонала от счастья, и с губ Бена сорвался такой же невнятный и счастливый стон.

— Какая же ты нежная, — шептал он, — нежная и теплая… А губы, твои губы пьянят как столетнее вино…

От близости его сильного желанного тела ноги Лоры подкосились, но крепкая рука Бена, обхватившая бедра, удержала ее от падения.

— Тебе ведь так нравится, правда? — Он легонько прихватил губами отвердевший сосок. — Я помню, Боже мой, помню все! Вот это… — он провел языком по шее Лоры, напоследок пощекотав мочку ее уха, — вот это всегда сводило тебя с ума…

Я уже сошла с ума, подумала Лора. Я хочу тебя. Всего. Прямо сейчас. Хочу проделать с тобой все то, что ты делаешь со мной… и еще многое другое.

Рывком она выдернула из джинсов рубашку Бена. К черту пуговицы, некогда с ними возиться! Ухватившись за ворот рубашки, Лора дернула из всех сил — и пуговицы так и брызнули, горохом молотя ее обнаженную кожу. Застонав от удовольствия, она приникла к широкой груди Бена… и уткнулась в майку.

— На тебе слишком много одежды! — возмутилась Лора, но руки ее уже проворно скользнули под майку.

И замерли, наткнувшись на нечто бугристое, длинное, шершавое.

— Что это? — недоуменно спросила Лора.

Сильные руки Бена стальным захватом стиснули ее запястья, отвели прочь. Лицо Бена исказилось нестерпимой мукой.

— Не могу, — пробормотал он, — не могу…

Лора готова была надавать себе пощечин.

— Бен, — шепнула она с отчаянием, — я же знаю, что ты весь в шрамах. Я просто на миг забыла… извини.

Бен выпустил ее руки и отступил за кресло.

— Думаю, тебе лучше уйти, — сдавленно проговорил он.

— А я думаю, что нет. — Лора шагнула к нему. — Мне все равно, Бен. Черт возьми, мне наплевать на все твои шрамы!

Бен судорожно вздохнул, когда его взгляд упал на ее нагие груди, — Лора и не подумала их прикрыть. Он с неимоверным усилием отвел глаза и пробормотал:

— Ты их не видела.

Лора потянулась к рубцу на его щеке, но стальные пальцы остановили ее руку.

— Бен, пожалуйста, — тихо сказала она. — Дай мне еще один шанс.

— Чего тебе не хватает? — с горечью спросил он. — Мы вместе работаем, живем в одном доме, вместе растим сына. К чему нам еще и спать в одной постели?

— Потому что я хочу тебя, а ты — меня. — Лора смотрела на него в упор. — Ты и сам это говорил.

Бен провел руками по волосам с такой силой, что, казалось, сейчас вырвет несколько прядей.

— Я… я просто не могу.

— Почему?

Он долго смотрел на Лору, и она уже потеряла надежду услышать ответ, как наконец Бен едва слышно проговорил:

— Потому что я не хочу потерять тебя. И все, что обрел благодаря тебе.

Сердце Лоры растаяло от счастья, словно льдинка под жарким солнцем.

— Так ты решил, что я пущусь наутек, увидев пару каких-то шрамов?

— Даже моя мать плакала всякий раз, когда видела их. К тому же их вовсе не «пара», а гораздо больше.

Лоре хотелось закричать во весь голос, броситься на Бена с кулаками, потребовать ответа: как он посмел распалить ее, чтобы затем отвергнуть? Но ему и так уже больно, и она не хотела причинять новой боли.

Если бы Лора не поняла еще раньше, что по-прежнему любит Бена, — она осознала бы это сейчас.

— Что ж, — сказала она, — как видно, не я одна разучилась доверять людям.

— Лора, я…

— Ничего страшного, дорогой. Кто-кто, а уж я-то тебя понимаю. — Она взяла его руку и прижала к горячей щеке ладонь Бена, которую наискось пересекал грубый шрам. — Только предупреждаю: я так просто не сдамся. Ты ведь должен уже вспомнить, какая я упрямая. Я любила тебя вопреки воле своего отца — и не отреклась от тебя, пока не уверилась в твоей смерти. И сейчас не отрекусь. Не знаю как, но я постараюсь научить тебя доверять мне.

Бен бережно провел ладонью по ее щеке. В глазах его отчаяние смешивалось с благоговейным трепетом.

— И чем только я, простой смертный, мог заслужить любовь такой женщины?

— Ты не простой смертный, Бен. Ты был моим ангелом-хранителем… и остался им. Просто я не знала раньше, как сильно досталось твоим крыльям. — Лора улыбнулась, хотя в глазах ее блестели слезы. — Видно, придется мне пройти краткий курс исцеления ангелов.

10

— Так ты подписал контракт с издательством?! — воскликнула миссис Невил. — Это же замечательно, Бен! Ох, извини, я хотела сказать — Фергус.

Бен невесело усмехнулся: в голосе матери, доносившемся из телефонной трубки, проскользнула неодобрительная нотка. Она с самого начала не скрывала, как ей не по душе, что он стал пользоваться вторым именем.

— Все в порядке, мама. Можешь звать меня Беном.

— И книгу ты будешь писать под этим именем?

— Нет. Извини. Читатели меня уже знают как Фергуса, так что я оставлю это имя для своих профессиональных нужд. — Он искоса взглянул на открывшуюся дверь: на пороге появилась Лора. — Но для родных и близких я по-прежнему Бен.

Увидев, что он говорит по телефону, Лора нерешительно остановилась. Бен жестом пригласил ее войти.

— Жаль, что твой отец еще не вернулся домой, — сказала мать. Голос ее стал глуше, и Бен отчетливо представил, как она выглядывает из окна на подъездную аллею. — Он должен появиться с минуты на мину… О Господи! Вот и он. Не вешай трубку. Я сейчас его позову.

Послышался негромкий стук — это мать положила трубку телефона на стол. Бен улыбнулся Лоре.

— Что, уже навела порядок в кухне?

Лора ответила ему такой же лукавой усмешкой.

— Да, наконец-то. Лазанья — великолепное блюдо, но, когда мама ее стряпает, в кухне царит сущий кавардак.

— Я ведь предлагал свою помощь, — напомнил Бен.

— Да, я знаю, — Лора тяжело вздохнула, — только мне проще сделать все самой, чем слушать ваши бесконечные препирательства.

Бен рассмеялся и спросил:

— Седрик уже дома?

— Он останется ночевать у Хью.

Бен кивнул, затем встал и с наслаждением потянулся. Он обошел стол и, подойдя к Лоре, поцеловал ее. Она ответила на поцелуй с едва слышным счастливым вздохом — привычка, которая с каждым разом нравилась Бену все сильнее. Заметив, что Бен не повесил трубку на рычаг, Лора нахмурилась.

— С кем ты разговариваешь?

Бен вернулся к столу и, взяв трубку, прислушался к отдаленным голосам: мать что-то взволнованно говорила отцу.

— С родителями.

Лора застыла.

— Ты уже сказал им… о нас?

— Если бы сказал, они бы немедленно примчались познакомиться со своими невесткой и внуком. А поскольку ты еще не сказала Седрику, что у него есть еще одна бабушка и дедушка…

Лора виновато отвела глаза. Бен тотчас устыдился: укоряет ее в недоверии, а сам-то тоже хорош. Он положил руку на плечо Лоры.

— Извини… — начал он, но тут в телефонной трубке прозвучал отрывистый низкий голос отца:

— Фергус?

Бен выпрямился и услышал, как мать радостным шепотом сообщает отцу, что их сын опять предпочитает называться Беном.

— Да, папа. Я хотел…

Отец поднимает его на плечо. От высоты у Бена гулко колотится сердце, но сильные отцовские руки держат его надежно…

— Бен? Алло!

Он потряс головой. Сердце и сейчас колотится, как загнанное. Воспоминание из детства… но откуда? Каким образом?.. И тут Бен сообразил, что по-прежнему держит руку на плече Лоры.

— Гектор! Ко мне! — Бен хлопает себя по ноге, подзывая мохнатого пса, который жмется к ногам матери.

— Бен! — На сей раз голос отца прозвучал громче.

— Я здесь, папа. — Бен снял руку с плеча Лоры, чтобы не отвлекаться от разговора с отцом.

— Что с тобой, сынок?

— Все в порядке. Я… я просто немного отвлекся. Извини.

Бен говорил с отцом минут десять, подробно рассказывая о своих последних успехах. Как всегда, отец от души радовался его достижениям.

Лора между тем села работать и, похоже, постепенно успокаивалась. Бену до смерти хотелось коснуться ее, проверить: а вдруг картинки из детства ему просто почудились? Но тогда он опять отвлечется от разговора, и родители, чего доброго, забеспокоятся, не случилось ли с ним что.

Он уже собирался положить трубку, когда не справился с искушением и снова дотронулся до плеча Лоры.

— Немедленно прекратите! — кричит мать.

Бен и Мартин перестают колотить друг друга. Бен смотрит на мать — она прижала ладони к щекам, рот открыт, глаза округлились. И вдруг он получает сокрушительный удар в челюсть — это хитрец Мартин воспользовался удобным моментом.

Нет, не почудилось! Точно так же, как Лора вернула ему память об их прошлой любви, она может вернуть ему прошлое. Все, без остатка.

— Что? А, да… До свидания. Я тоже вас люблю. Да, приеду, как только смогу. До свидания.

Бен аккуратно положил трубку на рычаг, схватил кресло Лоры и вместе с ней рывком развернул его к себе.

— Знаешь, что сейчас случилось?! — взволнованно спросил он.

— Нет, не знаю. Что?

Бен расплылся в широкой улыбке. Когда к нему впервые пришли воспоминания о прошлом, он надеялся, что сумеет вспомнить все, но испытал жестокое разочарование. Похоже, Лора могла пробудить в нем только воспоминания, связанные с ней самой… И вот теперь Бен точно знал, что очень скоро обретет все свое прошлое. И снова станет таким, как все… если не физически, то по крайней мере духовно.

— Я только что вспомнил, как был ребенком! — возбужденно выпалил он. — Во время разговора с родителями я нечаянно коснулся тебя и — бац! Одно воспоминание за другим. Вначале — как отец поднимал меня на плечо, потом — наша тогдашняя собака, потом — драка с братом…

— Вот как, — с видимым усилием пролепетала Лора. — Это… это хорошо.

— Хорошо? Да это просто здорово! Восхитительно! Великолепно!

— Ладно-ладно, успокойся. А ты уверен, что это именно воспоминания?

— Что же еще? Правда, это были всего лишь обрывки прошлого, а с тобой я обычно вспоминаю целые сцены… Впрочем, — задумчиво добавил Бен, — быть может, все дело в том, что я говорил с отцом и с мамой по телефону. Вот когда мы встретимся… — Он взволнованно схватил Лору за руки. — Ты хоть понимаешь, что это значит? Ведь я снова стану собой! Настоящим, прежним Беном!

Лора как-то странно, судорожно вздохнула, точно всхлипнула, затем высвободила свою руку и погладила Бена по щеке.

— Мне совсем не нужен прежний Бен. Меня устраивает и новый. Такой, какой есть.

Лицо Бена просветлело, и он, наклонившись к Лоре, нежно поцеловал ее в лоб.

— От таких слов я точно вырастаю до небес.

— Не надо расти до небес. Оставайся таким, как есть, Бен. Таким только ты мне и нужен. И давно пора…

Она осеклась, не договорила. Лицо ее было серьезным, почти грустным, в глазах, устремленных на Бена, блестела странная мольба.

И тогда он понял — понял так ясно, словно перед ним ослепительно полыхнула молния, — что всю жизнь любил только ее одну, даже когда еще не знал о ее существовании. Лора была неотъемлемой частью не только его души — всего его существа. Вот почему ее прикосновения вернули Бену память о прошлом. Лора — часть его самого.

Опустившись на колени, он заключил ее в объятия.

— Лора… Жизнь моя.

«Жизнь моя». Да, так оно и есть.

Она поцеловала его так, словно хотела впечатать этот поцелуй в глубины его души. Словно стремилась выжечь из его сердца все иное, кроме своего образа.

И Лоре это почти удалось. Бен сумел оторваться от ее губ, лишь когда понял, что еще секунда — и он схватит Лору в охапку и унесет в спальню. С каждым днем, да что там — с каждой минутой ему становилось все труднее отвергать томительный зов плоти. Он желал Лору, желал больше жизни… но, если сегодня он уступит своим и ее желаниям, завтра ему будет незачем жить.

— Так что же «давно пора», Лора? — спросил Бен. Нужно напомнить ей, что она до сих пор не вполне доверяет ему… хотя бы для того, чтобы оправдать собственное недоверие.

Лора молчала, но смотрела так испытующе, словно хотела заглянуть в самую душу Бена. Наконец она сказала:

— Давно пора тебе остаться с нами. Насовсем.

Потрясенный, Бен едва не отшатнулся. Он ожидал совсем не этих слов!

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, — Лора ласково провела ладонью по шраму на его щеке, — что готова открыть Седрику правду.

— Что?! — Смятение Бена сменилось радостью, к которой, увы, примешивалась паника.

— Если хочешь, мы прямо сейчас пойдем к Гриффитам и заберем Седрика домой. Уверена, он не огорчится, когда узнает, что мы хотим ему сказать.

Бен отвел с ее щеки непокорную прядь.

— Ты уверена? Ты… поступаешь так потому, что хочешь меня, или потому, что доверяешь мне?

— И то, и другое, — прошептала Лора. — Но главное — я хочу этого ради Седрика. Он любит тебя, и он должен узнать, кто его настоящий отец. Я ошибалась, скрывая от него правду.

— И ты не боишься, что я причиню тебе боль? Как причинили тебе боль твой отец и Роули?

— Может быть, и боюсь… немного. Но, как ты уже говорил, ты ничем не можешь доказать, что не обидишь меня. Докажет только время. Я верю, что ты желаешь мне добра, и этого пока достаточно.

Бен и радовался такому доверию, и страшился его последствий. Лора доказала, что может преодолеть собственные страхи, но… теперь она будет ждать того же от него.

— Так что, пойдем за Седриком? — спросила она.

Бен покачал головой.

— Рассказать ему правду можно и завтра.

Лора печально улыбнулась и серьезно, почти торжественно поцеловала его.

— Как скажешь, дорогой.

В ее голосе прозвучало такое разочарование, что Бену почудилось, будто его низвергли с небес на грешную землю.

Как же он хотел довериться Лоре! Вот только не мог забыть, как закричала от ужаса его племянница, когда увидела его шрамы, как плакала мать, меняя ему повязки. Обе эти женщины тоже любят его — и что же?..

Нет, он не может, не должен уступить — по крайней мере, сейчас. Ему нужен еще день-два на то, чтобы приготовиться к отвращению, которое он неизбежно увидит на прекрасном лице любимой… и на то, чтобы придумать, как уговорить ее остаться с ним.

— Поговорим с Седриком завтра, — сказал Бен. — Вместе.

— Хорошо.

На следующий день Лора вернулась домой только вечером. В последнюю минуту в издательстве подвернулась сверхурочная и срочная работа — ничего не поделаешь, пришлось задержаться.

Машины Бена не было на обычном месте, видимо, последняя тренировка сезона еще не закончилась. Лора взяла сумочку и выбралась из машины.

Весь день она с тревогой думала о предстоящем разговоре с Седриком. Хотя Лора и говорила, что доверяет Бену, в душе она до сих пор мучилась сомнениями, особенно когда вчера оказалось, что Бен припомнил кое-что из своего детства. Что, если он вспомнит всю свою прошлую жизнь? Захочет ли тогда остаться с женой и с сыном или же снова бросит их и вернется к своей опасной профессии?

Все, что Лора может сейчас сделать, — доверять Бену. Все, что она должна сейчас сделать, — отдать свое благополучие, счастье, всю свою жизнь — и жизнь сына — в руки мужчины. Сама эта мысль страшила Лору.

В кухне она обнаружила записку от матери, в которой Фелиция сообщала, что уехала к приятельнице и вернется не раньше девяти. Ужин для Лоры она оставила в холодильнике.

Лора сообразила, что Бен и Седрик вернутся домой как раз к тому времени, когда она закончит ужинать… и есть ей расхотелось. Она налила себе стакан лимонада и выпила его на ходу. Лора решила вытереть пыль — в последнее время у нее все как-то руки не доходили до этого занятия. Она продолжала размышлять о предстоящем разговоре с сыном и опомнилась, когда со двора донесся шум мотора. Лора выглянула в окно — и увидела возле гаража старенький автомобиль матери.

Неужели уже девять? Лора взглянула на часы — да, действительно. Где же Бен и Седрик? Они должны были вернуться еще час назад.

Бегом спустившись в прихожую, Лора распахнула дверь черного хода и крикнула матери, которая шла по дорожке к дому:

— Бен и Седрик до сих пор не вернулись!

Фелиция пожала плечами, и на лице ее отразилось непонятное смущение.

— Бен сказал мне, что после занятий поведет всю команду угоститься мороженым — все-таки последняя тренировка в этом сезоне.

— Что?! Он сказал, куда поведет детей? — Фелиция поднялась на крыльцо и открыла парадную дверь.

— Нет… кажется, не сказал.

— А говорил, когда они вернутся?

— Думаю, где-нибудь через час или около того. А что случилось-то?

— Сегодня вечером мы собирались рассказать Седрику, что Бен — его отец. После тренировок Седрик всегда так выматывается, что сразу после купания засыпает. Хорошо еще, если сегодня он не уснет прямо в ванной!

Лора встревожилась не на шутку. Неужели Бен воспользуется случаем и сам расскажет Седрику правду? Он ведь говорил, что они должны непременно сделать это вместе. Вспомнит ли он об этом сейчас, впервые за все время оказавшись с глазу на глаз со своим сыном?

Лора вернулась в дом и принялась нетерпеливо расхаживать по прихожей. На улице уже совсем стемнело, когда она наконец увидела, что к дому подъезжает машина Бена. Было почти десять.

Лора толкнула дверь и с решительным видом шагнула за порог.

Бен почуял грозу, едва только выбрался из машины и увидел, что Лора стоит у двери, многозначительно скрестив руки на груди. Гадая, чем же он провинился на сей раз, Бен обошел капот, чтобы достать с переднего сиденья крепко спящего сына.

Не успел он отстегнуть ремень безопасности, как Лора тотчас оказалась рядом.

— Что с ним?! — испуганно вскрикнула она.

Бен, обернувшись, обжег ее сердитым взглядом.

— Ничего особенного. Просто уснул по дороге домой.

— А-а-а… — с облегчением пробормотала Лора.

Бен протянул руки к спящему Седрику.

— Я вполне способен благополучно доставить своего сына домой.

— Где вы были? Уже десять.

— После тренировки я повел ребят поесть мороженого. Я сообщил Фелиции, разве она тебе не передала?

Лора прикрыла дверцу машины и следом за Беном пошла к дому.

— Она сама вернулась только в девять. Почему ты не оставил мне записку, чтобы я могла к вам присоединиться?

Бен подождал, пока Лора распахнет перед ним дверь, и лишь тогда осведомился:

— То есть, чтобы ты могла защитить сына от его отца?

Лора полоснула его безумным взглядом.

— Тсс! Седрик услышит. Я не хочу, чтобы он узнал об этом вот так, походя.

Бен улыбнулся, глядя на крепко спящего малыша.

— Да его сейчас и пушкой не разбудишь. Если бы сейчас во двор упал метеорит, он и то бы не проснулся. Ну что, будем стоять на пороге и ссориться или ты позволишь мне отнести его в постель?

Лора наконец опомнилась и распахнула дверь.

— Как же мы будем его купать?

— Сегодня он обойдется и без купания.

— Все в порядке? — осведомилась из гостиной Фелиция.

— Да, мама, — отозвалась Лора.

— Не беспокойтесь, Фелиция, — бросил Бен, направляясь к лестнице. — Все в порядке.

Лора пошла за ним в комнату Седрика. Мальчик крепко спал. Она осторожно раздела Седрика и ужаснулась, увидев, какой он грязный, но, когда Лора отправилась в ванную за мокрым полотенцем, Бен решительно заступил ей дорогу и вывел в коридор.

— Он же весь в грязи! — возмутилась Лора. — Я только…

— Пусть спит, — отрезал Бен. — Искупаешь его утром.

Лора вскинула бровь.

— Вот как? Что ж, отлично! По крайней мере, мы с тобой сможем без помех потолковать по душам.

Бен обреченно закатил глаза и направился к лестнице.

— Только этого мне сейчас и не хватало, — проворчал он. — Лора, я весь день крутился как белка в колесе, и весь вечер бегал по полю с мячом, поскольку кроме меня сделать это было некому. У меня адски болит нога, и единственное, чего я сейчас хочу, — наполнить ванную горячей-горячей водой и отмокать в ней денька три.

— Нам нужно поговорить.

— Утром.

— Утром я уеду в издательство.

Бен тяжело вздохнул.

— Ладно. Только тебе придется разговаривать со мной через дверь ванной. Жду не дождусь, когда можно будет сбросить с себя все это пропотевшее тряпье.

Он направился к двери черного хода.

— Ты не обливался бы потом, если бы носил футболку и шорты, как все нормальные люди, — едко заметила следовавшая за ним по пятам Лора.

Бен неприязненно взглянул на нее через плечо и буркнул:

— Очень смешно!

— Бен, никому, кроме тебя самого, нет дела до твоих шрамов. А уж детишкам — тем более.

Он остановился посреди ночного двора.

— Знаешь, Лора, я сейчас не расположен развивать эту тему. Если ты хотела поговорить именно об этом — можешь отправляться спать.

— Нет, не об этом! — огрызнулась Лора.

— Вот и ладненько. — Бен вежливо указал на дверь, ведущую в его «апартаменты». — Прошу!

И, пока они поднимались по лестнице, Бен не мог оторвать взгляд от крутых бедер Лоры и дивился тому, что ни боль, ни усталость не смогли загасить в нем огонь плотского желания.

— Ты сказал Седрику? — резко спросила Лора, едва за ними закрылась дверь комнаты.

— Что именно? — таким же недружелюбным тоном уточнил Бен.

— Что ты его отец.

Бен зажмурился и выразительно застонал.

— Значит, вот что тебя интересует?

— Сказал или нет?

Он неприязненно взглянул на Лору.

— Нет. Но не потому, что мне этого не хотелось.

Бен прошел в ванную и, войдя, с наслаждением захлопнул за собой дверь. Лора тотчас распахнула ее.

— Мы не можем разговаривать через закрытую дверь!

— А я думал, мы уже все выяснили.

Лора воинственно вздернула подбородок.

— О чем вы с Седриком разговаривали?

Бен решительно вытолкал ее за порог.

— Я оставлю дверь приоткрытой, так что можешь орать, сколько вздумается.

— Я не ору!

— Как знаешь. — Бен прикрыл дверь ванной и пустил воду.

— О чем ты говорил с Седриком? — Лора повысила голос, стараясь перекричать шум воды.

— А ты как думаешь? О футболе. — Искоса взглянув на дверь, Бен убедился, что Лора не может его увидеть, и лишь тогда расстегнул рубашку.

— И все?

Бен рывком сдернул с себя рубашку. За ней последовала майка.

— Послушай, мы оставались с глазу на глаз только по дороге из кафе-мороженого домой. По-твоему, мы успели бы за каких-то двадцать минут составить план захвата мирового господства?

— Просто я… вы ведь впервые остались с Седриком наедине.

— Да, это я заметил, — с сарказмом отозвался Бен.

— Мы собирались сегодня вечером рассказать ему правду, — язвительно напомнила Лора. — Я уж думала, что ты решил сделать это сам… потому-то вы и вернулись так поздно.

— Ну, так я этого не сделал. — Бен снял ботинки и носки.

— Почему?

— А ты хотела бы, чтобы я поступил иначе? — Господи, подумал Бен, в жизни не встречал такой упрямицы! — Я промолчал, потому что — вот дурак-то! — полагал, что ты и вправду стала мне доверять, и не хотел обмануть твое доверие. Мы решили поговорить с Седриком вместе — значит, вместе.

Он открыл кран над раковиной, чтобы почистить зубы, и шум льющейся воды заглушил ответ Лоры.

— Что?

— Я говорю — это правда?! — Судя по голосу, Лора придвинулась ближе к двери.

Бен выдавил пасту на зубную щетку.

— Да. Тогда в чем проблема?

И снова он не расслышал ее ответа. Пожав плечами, Бен сунул щетку в рот. Две минуты, как и полагается, он старательно чистил зубы, затем наклонился над раковиной, чтобы прополоскать рот. Выпрямившись, Бен сунул мокрую щетку на место — и тут в запотевшем от пара зеркале что-то мелькнуло.

Бен стремительно обернулся — и замер, точно окаменев, только сердце его плясало, как сумасшедшее, причем где-то в пятках.

Лора настежь распахнула дверь и теперь стояла в клубах пара, молча глядя на Бена. По щекам ее текли слезы.

11

Не моргая смотрела Лора на уродливые шрамы Бена. Она представляла их совсем не такими. Островки лоснящейся розовой кожи — следы сильных ожогов — тянулись по диагонали от левого плеча и исчезали под поясом джинсов на бедре. Поверх них и по всему торсу бугрились бесчисленные шрамы.

— О Господи, Бен! — Хриплый шепот Лоры казался ирреальным во влажном тумане ванной. — Неудивительно, что ты потерял память! Просто чудо, что ты вообще выжил.

Лицо Бена окаменело.

— Убирайся! — бросил он.

Хлесткое слово привело Лору в чувство не хуже пощечины.

— Что? — переспросила она, не веря собственным ушам.

— Поглазела на ярмарочного уродца? Тогда уходи.

Глаза Лоры опасно сузились. Если Бен полагает, что сумеет легко от нее отделаться…

— Так это и есть твои шрамы? Именно это ты так старательно прятал от меня все это время?

— Я предупреждал тебя, что это неприятное зрелище.

— Верно, неприятное.

Бен отвернулся от Лоры и с такой силой ухватился за край раковины, что костяшки пальцев побелели. Спина его выглядела еще хуже, чем грудь, — если такое вообще возможно.

— Убирайся, — сквозь зубы процедил он.

Злость охватила Лору с такой силой, что она едва не задохнулась. Она злилась на Бена, который решил, будто при виде этих шрамов она с визгом бросится наутек. Злилась на то, что он не помнил о ее существовании семь с лишним лет, что ее не было рядом, когда он страдал от невыносимой боли, что слишком много драгоценного времени они потеряли даром в этой долгой разлуке.

Умом Лора понимала, что по крайней мере отчасти злится зря. Бен не был виноват, что не помнил ее… но оттого она злилась еще сильнее.

— Черта с два! — гневно выпалила она. — Да как ты смеешь?!

Бен обернулся в тот самый миг, когда Лора шагнула к нему, крепко сжав кулачки.

— Лора, ты не должна…

— Ты же месяц — месяц с лишним! — мучил меня, внушая, что мы не можем быть вместе оттого, что я разучилась доверять людям. Но, черт возьми, на деле ты еще хуже меня! Я, по крайней мере, думала, что защищаю Седрика, а ты… ты только цеплялся за свое дурацкое тщеславие!

— Это нечестно! — прорычал Бен.

— Кто это здесь толкует о нечестности?! Разве честно было с твоей стороны считать, что я обращусь в бегство при виде пары шрамиков?

— Пары шрамиков?!

Лора продолжала, в такт словам тыча пальцем в здоровое плечо Бена:

— С самого начала тебе не пришлось доказывать, что ты мне доверяешь. Наоборот — ты все время требовал доказательств от меня. И даже когда я первой сделала шаг навстречу — ты сразу пошел на попятный. Так чье же тщеславие в этом виновато? Мое, что ли? Отвечай, мошенник!

Бен перехватил ее руку.

— Лора, ради Бога, приглядись ко мне хорошенько. Можешь ты честно сказать, что я не внушаю тебе отвращения?

— Могу, — без малейшего колебания отозвалась она.

Бен окинул ее пристальным взглядом — словно искал повод не поверить ее словам.

— Почему?

Лора глубоко вздохнула. Стало быть, ей снова придется сделать первый шаг! И тут она осознала, что хочет этого. Даже если Бен не ответит на ее чувства, пусть знает, как она относится к нему.

— Потому что я люблю тебя.

Бен остолбенел.

— Любишь?!

Лора ловко воспользовалась его замешательством и тотчас обвила руками его шею.

— Ну, конечно же, люблю, болван! — Она провела ладонью по его шершавому от шрамов плечу. — Люблю каждый твой шрам… Каждый ожог… — Она поцеловала глянцевито-розовый след от ожога.

— Ради Бога…

—…и все, все, все! — безжалостно закончила Лора, покрывая поцелуями длинный шрам на груди.

Бен порывисто привлек ее к себе и, зарывшись лицом в ее волосы, пробормотал:

— Это неправда! Этого просто не может быть!

Лора с силой вырвалась из его объятий и обожгла Бена гневным взглядом.

— Еще раз ляпнешь такую глупость — и я выбью ее из твоей головы вместе с бараньими мозгами, понял? Мне лучше знать, люблю я тебя или нет, так что не смей мне указывать, что может быть, а чего не может!

Эта гневная тирада для Бена была подобно целительной влаге дождя после засухи. Слова Лоры проникли в самую сердцевину его измученной страданиями души… и он вновь ощутил себя сильным, веселым, целостным.

— Как только ты можешь любить такого болвана? — пробормотал он.

Сердитое лицо Лоры заметно смягчилось.

— Порой я и сама этому удивляюсь. Уж если Господь присудил мне полюбить ангела — отчего это должен быть ангел со сломанными крыльями?

— Я никогда не был ангелом.

— Для меня — был. Когда мы полюбили друг друга, твои крылья вовсе не были сломаны. Я любила тебя за красоту, силу и самоуверенность. — Лора ласково провела руками по его плечам. — Сейчас твои крылья сломаны, но от этого ты не перестал быть мужчиной. В сущности, сейчас ты вдвое больше мужчина, чем когда мы только что поженились. Ты был нетерпелив — и обрел поистине ангельское терпение. Был самоуверен — и стал, уверен в себе. И ты по-прежнему красив и силен.

Бен покачал головой.

— Неправда.

Лора охватила ладонями его лицо.

— Для меня ты прекрасен. Только, знаешь ведь, люди любят ангелов не за красоту, а за то, что они посланы Богом. Их красота — не внешняя, а внутренняя. Бен, я люблю тебя за то, какой ты есть. За ту часть тебя, которой не сожжет никакое пламя. Эти шрамы сделали тебя таким, и потому я люблю и их.

Бен искал на лице Лоры хоть малейшую тень колебания — но находил только любовь. Как он мог быть так слеп и недальновиден?!

С трудом сдерживая слезы, он крепко обнял Лору и притянул к себе. Наконец-то он нашел женщину, которая не только принимает, но и любит его таким, каков он есть. Для Лоры его ожоги и шрамы — не память о пережитых муках, а отметины долгого и трудного пути.

— Ты моя жена, и я никогда больше тебя не покину, — прошептал он.

Лора прижалась губами к его шее.

— И правильно сделаешь, не то придется тебе из ангела стать дьяволом, потому что я превращу твою жизнь в сущий ад.

Бен отстранился и заглянул в ее прекрасное лицо.

— Лора… Моя жизнь, моя любовь, моя надежда…

Она улыбалась. Плоть Бена мгновенно занялась огнем желания, но льющаяся в ванну вода напомнила ему, чем он собирался заняться.

— Черт, мне нужно вымыться! Я весь в поту, как лошадь после скачки.

— Что ж, тогда убьем двух зайцев одним выстрелом. — Лора хитро улыбнулась. — Я всегда гадала, хватит ли в этой ванне места для двоих.

Любовь к этой прекрасной женщине переполняла Бена до краев, грозя вот-вот выплеснуться наружу. Шагнув к Лоре, он провел пальцем по ее нежной бархатистой щеке.

— Знаешь, мне это и вправду нужно.

Руки Лоры уверенно обвили его талию.

— Горячая ванна? — лукаво уточнила она.

— И это тоже, но прежде всего… — Бен поцеловал ее, — мне нужна ты, Лора. Только ты.

— Я уже неделю пытаюсь тебе это втолковать, — пожаловалась она.

Рассмеявшись, Бен уверенно подхватил ее на руки.

— Похоже, сегодня ночью я так рьяно стану доказывать твою правоту, что не дам тебе уснуть.

— Кажется, я пробудила в тебе зверя? — Лора обхватила руками его шею. — Наконец-то!

Бен покачал головой.

— Нет, — сказал он, — не зверя. Ангела, который хочет проверить, так ли хороши земные радости, чтобы отдать за них бессмертную душу.

— Еще как хороши, — с соблазнительной хрипотцой шепнула Лора. — Вот увидишь, мы с радостью отдадим наши бессмертные души друг другу.

Бен тихо засмеялся, твердо решив поймать ее на слове.

Лору разбудил скрип открывшейся двери. Полусонная, она повернулась на бок и зажмурилась от бьющего в глаза солнца. Дверь громко хлопнула, Лора потянулась — и сладкая истома во всем теле напомнила ей, как она провела эту ночь.

При этой мысли она блаженно улыбнулась.

— Надеюсь, ты мечтаешь обо мне?

Лора открыла глаза и увидела, что над ней стоит Бен с подносом в руках. Мельком она заметила, что на подносе — приборы из лучшего сервиза матери.

— Что это?

— Завтрак. — Бен поставил поднос на ночной столик и наклонился к Лоре, опершись коленом на край кровати.

Лора села, откинув с лица волосы.

— Что-то я сомневаюсь, что ты готовил его сам.

Бен поцеловал ее и, усевшись на постели, хитро улыбнулся.

— Полагаешь, Фелиция допустила бы меня в святая святых?

— Разве в этом доме могут быть личные тайны?! — простонала Лора.

— Вряд ли. Особенно если так поздно просыпаться.

Взгляд Лоры упал на часы.

— Боже мой, четверть десятого! — воскликнула она, проворно спустив ноги на пол. — Я опоздала на работу!

Бен обнял ее, притянул к себе.

— Успокойся, все в порядке. Фелиция уже позвонила в издательство и сказала, что ты заболела.

Лора обернулась и увидела, что Бен жадным взглядом пожирает ее нагое тело. После целой ночи любви он не пресытился ею! Что ж, отлично. Она тоже не прочь.

Улыбнувшись, Бен провел ладонью по ее груди, но вдруг остановился и мгновенно посерьезнел.

— Все бы хорошо, — он вздохнул, — но что мы скажем Седрику, если ему вздумается опять меня навестить?

— Седрик дома? — Лора охнула и торопливо прикрыла наготу простыней. — Боже, значит, он уже заходил сюда? Что он сказал, узнав, что я ночевала у тебя?

— Мне пришлось выдумывать на ходу, так что вышло, боюсь, не очень удачно. — В глазах Бена заплясали искорки смеха. — Седрик хотел зайти в комнату и пожелать тебе доброго утра, но я сказал, что ты спишь, потому что очень устала… — Он хихикнул. — А устала потому, что мы полночи сражались подушками. Я думал, Фелиция лопнет от смеха.

Лора рухнула на постель, хохоча во все горло. Миг спустя к ней присоединился Бен. Отсмеявшись, она провела ладонью по его щеке.

— А знаешь, мне очень понравилось… «сражаться подушками».

— Мне тоже. — Бен поцеловал ее и ухмыльнулся. — И я намерен продолжать эти «сражения» до конца жизни.

— Правда?

Он разом посерьезнел и, взяв Лору за руку, испытующе заглянул в ее глаза.

— Ты выйдешь за меня замуж?

Лора улыбнулась.

— Мы ведь уже женаты.

— Но ведь ты хочешь, чтобы мы были мужем и женой в глазах всего света и перед законом?

— Да, — без колебаний ответила Лора.

— Тогда, как же мы объясним то, что вдруг решили жить вместе? Как объясним, что фамилия Седрика все это время была Невил, а не Полдинг? Что ты вышла замуж за Роули, хотя была уже моей женой?

— Я думала, что ты мертв.

— У тебя не было свидетельства о моей смерти. Каким образом так быстро оформили твой брак с Полдингом?

Лора опустила глаза.

— Когда меня спросили, не состояла ли я прежде в браке, отец заставил меня солгать. До сих пор не могу поверить, что так легко сдалась. Я была слишком молода… и сломлена горем.

— Зачем же объяснять все это посторонним? Это не касается никого, кроме нас. Я не хочу, чтобы тебе пришлось выворачивать душу наизнанку перед всем светом.

Он хочет защитить меня, подумала Лора, но не берет под свое покровительство, как сильный самец несмышленую самку, а дает мне выбрать самой… Сердце ее переполнилось любовью. Вот доказательство того, о чем в самом начале говорил ей Бен: он хочет не управлять ее жизнью, а только разделять ее. За это Лора любила его еще сильнее.

Повернувшись на бок, она заглянула в лицо Бена.

— Свадьба заткнет рты всем любителям посудачить.

— А нам поможет ощутить себя, настоящими мужем и женой, ведь мы слишком долго жили в разлуке, — подхватил он. — Да и наши родные смогут услышать, как мы даем супружеские клятвы. Седрику и моим родителям мы, конечно, расскажем обо всем.

— Я не хочу большой и пышной свадьбы.

— Нет-нет, все будет тихо и скромно, по-домашнему. Скажем, здесь.

Лора провела ладонями по его широким плечам — и обнаружила, что ее руки уже свыклись с грубой шершавостью шрамов. Ей было приятно, что Бен чувствует себя дома в фамильном гнезде Пеккетов.

— Мне очень хочется, чтобы в метрике Седрика стояло имя его настоящего отца, — сказал Бен. — Не знаю пока, как это можно будет сделать, но непременно узнаю и постараюсь, чтобы все прошло без лишнего шума.

Лора поняла, какую жертву Бен готов принести, чтобы уберечь ее от недоброго любопытства сплетников.

— Но ведь тогда все будут думать, что ты усыновил Седрика! Никто так и не узнает, что ты его родной отец.

Бен пожал плечами.

— Вряд ли я низко упаду в глазах людей, если они узнают, что я усыновил твоего ребенка. На чужое мнение мне плевать, а сам Седрик так или иначе будет знать правду.

— О, Бен!.. — Лора обвила руками его шею и крепко притянула Бена к себе. — Я тебя так люблю!

— И я люблю тебя.

— Правда?

— Ну конечно, глупышка. А что еще, по-твоему, я пытался сказать тебе всю ночь?

— Но ведь не словами же! — сварливо упрекнула она.

— В самом деле? — Бен одарил ее чуть виноватым поцелуем. — Извини. Мысленно я твердил эти слова тысячу раз.

Омывшая сердце волна радости унесла последние сомнения Лоры. Бен ловко вывернулся из ее объятий.

— Погоди-ка! У меня для тебя кое-что есть.

Приподнявшись на локте, Лора смотрела, как он лихорадочно роется в ящике ночного столика.

— Что?

— Не догадываешься? — Миг спустя улыбающийся Бен уже сидел на краю кровати. — Твое обручальное кольцо.

Массивное студенческое кольцо скользнуло на палец Лоры… и ее улыбка погасла. Сомнения, только что отступившие, охватили ее с новой силой. Это же то самое кольцо, которое Бен надел ей восемь лет назад!

Она испытующе заглянула в его сияющее лицо. Кого он все-таки любит? Лору нынешнюю или девятнадцатилетнюю девчонку?

— В чем дело? — обеспокоенно спросил Бен.

— Оно… — Лора поправила кольцо, которое едва не соскользнуло с ее пальца. — Оно мне велико.

Насупившись, Бен протянул руку, чтобы забрать кольцо, и Лора торопливо сжала кулак.

— Просто я носила его на пальце только в день нашей свадьбы. Мне нужно привыкнуть к нему, вот и все.

Бен покачал головой.

— Я куплю тебе настоящее обручальное кольцо. Тем более что именно это и положено сделать будущему супругу.

— Бен, я хочу сохранить твое кольцо. Оно так долго было частью меня…

— Как скажешь. — Бен улыбнулся, но в глазах его не было и намека на улыбку.

Блаженство минувшей ночи разом потускнело, угасло. Видя, как помрачнел Бен, Лора в который раз подумала, что он все-таки любит ту, прежнюю девчонку, а не женщину, которая провела ночь в его объятиях.

Для нее студенческое кольцо Бена было и осталось символом их семейной жизни, которая закончилась, едва успев начаться. И в душе Лора страшилась, что Бен думает точно так же. Может быть, это и эгоистично с ее стороны, но она хотела новое обручальное кольцо, знак новой любви Бена, любви к новой, а не прежней Лоре.

— Завтрак стынет, — пробормотала она, поднимаясь с кровати. — Пойду-ка оденусь… а потом мы наконец решим, что и как рассказать Седрику.

— Ну что?

Седрик, сидящий на кушетке между родителями, выжидательно взглянул на Бена, затем на Лору.

Те быстро переглянулись. Они решили, что поговорят с мальчиком сразу после ужина и что говорить должна Лора. Она исподволь нервно улыбнулась Бену и, повернувшись к сыну, взяла его за руку.

— Помнишь, как ты всегда удивлялся, почему Роули тебя не навещает?

Седрик кивнул.

— В общем, Роули не навещал тебя потому, что… — Лора сделала глубокий вдох, — потому что на самом деле он не твой папа.

Седрик порывисто подался к ней, заглянул в лицо.

— Правда?

— Правда. Видишь ли, много лет назад…

— Мой папа — Бен?! — Седрик стремительно повернулся к отцу. Глаза его сияли. — Бен, ты, правда, мой папа?!

Бен взглянул на Лору и, когда она кивнула, положил руку на плечо сына.

— Да, сынок, я твой папа.

Седрик едва не задохнулся от восторга.

— Я так и знал! — завопил он и, с размаху прыгнув к Бену на колени, повис у него на шее.

Бен, онемевший от нахлынувших чувств, только стиснул в объятиях худенькое мальчишеское тельце — стиснул так крепко, что Седрик ойкнул. Тогда Бен чуть ослабил хватку и заглянул в темные глаза сына, так похожие на его глаза.

— Я рад, — сообщил Седрик с горделивым, ребяческим простодушием.

— Я тоже, — в тон ему ответил Бен.

Лора придвинулась ближе.

— Откуда ты узнал, что Бен — твой папа?

Седрик пожал плечами.

— Все говорят, что я на него здорово похож. А на прошлой неделе, когда я… натворил кое-что, бабушка сказала: «Вот погоди, вернется папа…». И, когда Бен пришел домой, у нас был очень-очень серьезный разговор. Вот тогда я и подумал: может, он и вправду мой папа.

Лора выразительно закатила глаза.

— Чтобы мама да не проболталась!..

— А я жалею, что она не сделала это с самого начала, — отозвался Бен.

— Извини, Седрик, что я не сказала тебе раньше, но… — вполголоса начала Лора.

— Ничего страшного, мам. — Мальчик повернулся к Бену. — Значит, я могу называть тебя папой?

Тот немедленно взъерошил вихры сына, которые только что заботливо поправляла Лора.

— Попробуй только не называть!..

Седрик склонил голову к плечу.

— Вы в разводе, да?

Бен и Лора переглянулись. Они решили, что Седрику незачем рассказывать всю их историю, он еще слишком мал, чтобы понять. Подрастет — тогда и узнает. Но и лгать сыну они тоже не хотели. Поэтому Лора увернулась от прямого ответа на вопрос.

— Мы с Беном поженимся через пару недель, — сказала она. — И тогда наша с тобой фамилия будет Невил, а не Полдинг.

— И не бойся, сынок, что мы с мамой когда-нибудь разведемся, — добавил Бен. — Этому не бывать.

Он наклонился к Лоре и крепко поцеловал ее, словно скрепляя поцелуем клятву.

— Фу-у, телячьи нежности! — презрительно процедил Седрик.

Расхохотавшись, Бен толкнул сына навзничь на кушетку и пощекотал ему живот.

— Привыкай. Отныне тебе часто придется видеть телячьи нежности. — Он поднял Седрика и чмокнул его в щеку. — Потому что я очень люблю твою маму… и тебя тоже.

Блаженно улыбаясь, Седрик одной ручонкой обвил шею Бена, а другой — шею Лоры.

— Вот теперь мы настоящая семья!

Отец и мать в ответ крепко обняли его и друг друга, на миг, слившись в единое целое.

Бен мечтал только об одном — чтобы так продолжалось вечно. Всю жизнь.

12

Прошла неделя, наполненная тихим семейным счастьем.

— Завтра утром, — торжественно объявил Бен после ужина, — мы едем в Брайтон. Все трое — ты, я и Седрик.

Сердце Лоры бешено забилось, но, тут же замерло.

— Что?!

— Только на уик-энд, — продолжал Бен, не замечая, что с ней творится.

А Лоре казалось, что мир вокруг нее рухнул.

— Зачем? — спросила она, хотя и так знала ответ. Бен хочет воскресить последнюю часть своего прошлого. Детство.

Господи, и надо же, чтобы это случилось именно сейчас! Лора старательно продумала, как и чем покрепче привязать к себе Бена. Время — вот и все, что было ей нужно для успеха. Время!

Бен наконец-то почуял неладное. Его восторженная улыбка поблекла, в глазах мелькнула тревога. Он попытался взять Лору за руки, но она крепко обхватила себя за плечи.

— Мои родители хотят познакомиться с тобой и с Седриком.

— Через две недели они все равно приедут сюда на свадьбу.

— Знаю, но я…

— Но ты хочешь вспомнить свое детство. — Помимо воли в голосе Лоры прозвучало обвинение.

Бен испытующе вглядывался в ее лицо.

— В чем дело, дорогая? Что-то не так?

— Просто… мне надо работать.

— Пропустишь один день.

— Нет. Я не поеду. Не могу.

Бен уронил руки вдоль тела.

— Почему?

— Я ведь уже сказала — мне…

— Не морочь мне голову, своими «мне надо работать»! Ты не хочешь, чтобы я вспомнил свое детство?

Сердце Лоры тугим комком подпрыгнуло к самому горлу. В устах Бена эти слова прозвучали так прямолинейно, грубо… Но ведь на самом деле это вовсе не так! Стала бы она упрямиться, если бы дело было только в этом…

— Ничего не понимаю, — растерянно бормотал Бен. — Ты же сама столько раз помогала мне вспомнить прошлое. Вчера, когда мы…

— Зачем тебе это нужно, Бен? — перебила его Лора, с мольбой простирая к нему руки. — Неужели меня одной тебе недостаточно?

— О чем ты говоришь, черт побери?! Ты мне нужна. Я люблю тебя, будь я проклят!

— Меня? Или ту, которой я была восемь лет назад?

От изумления Бен онемел. Наконец-то ему стало ясно всё — все досадные мелочи, которые в последние дни мешали ему чувствовать себя совершенно счастливым. Все случаи, когда Лора, как бы между прочим, заговаривала о том, как им хорошо сейчас… или же меняла тему всякий раз, когда Бен хотел порассуждать о прошлом.

Словно торопясь выложить все доказательства своей правоты, Лора быстро добавила:

— Я люблю тебя таким, какой ты есть сейчас. Мне не нужен тот Бен, который остался в прошлом. Я не хочу вспоминать его, потому что люблю нынешнего Бена. Неужели ты не можешь сделать то же самое для меня?

— Легко отказываться от прошлого, если оно все равно остается в твоей памяти. — В негромком голосе Бена явственно прозвучала сталь.

— Ты же помнишь, какой я была в прошлом.

— Зато не помню всего остального. И не могу думать о будущем, пока не верну себе прошлое. Ты, и только ты можешь мне в этом помочь. Поедем со мной.

В глазах Лоры заблестели слезы.

— Бен, ради Бога…

Он почти грубо схватил ее за плечи.

— Черт возьми, Лора, я не понимаю, чего ты боишься?! Как я могу разделить тебя, на прошлую и нынешнюю? Прошлое — часть тебя. Восемь лет назад я любил тебя такой, какой ты была, а теперь люблю такой, какой ты стала.

— Тогда не проси меня ехать с тобой в Брайтон.

Бен не верил собственным ушам. Его предали, попросту предали! И кто? Женщина, которую он любит и которую, оказывается, вовсе не знал!

— Почему ты не хочешь, чтобы я все вспомнил? До сих пор ты мне помогала.

— Не по своей воле.

Бен дернулся, точно ему влепили пощечину… да, собственно, так оно и было.

— Я думал, что ты меня любишь.

— Люблю.

— Нет, не любишь. Если бы ты любила меня, ты хотела бы, чтобы я снова стал самим собой. Поезжай со мной хотя бы поэтому.

— Да что проку цепляться за прошлое?! — Голос Лоры зазвенел от отчаяния. — Его больше нет. Его не изменишь. Важно только настоящее… и будущее. Пока ты не вернулся в Бирмингем, у нас с тобой не было будущего. А теперь есть. И ты хочешь отказаться от него только ради того, чтобы вспомнить кличку собаки, которая была у тебя в десять лет?!

Бен почти явственно видел, как за словами Лоры встает угрюмая тень страха.

— Ты боишься, что я не люблю тебя, что хочу тебя бросить!

Глаза Лоры округлились, как у испуганного ребенка.

— Если бы ты любил меня, тебе нужна была бы только я, такая, какая есть!

Бен отчетливо знал, что кроется за этим страхом. Чудовище, с которым он боролся с самого начала и которое — казалось ему — поборол.

— Ты мне по-прежнему не веришь.

— Я… я люблю тебя, Бен!

Она даже солгать не может!

— Что за любовь без доверия? Ничто, пылинка на ветру. Поезжай со мной в Брайтон.

Лора в упор посмотрела на Бена.

— Если я поеду, то, быть может, потеряю тебя.

Глаза Бена опасно сузились.

— Что ты, черт возьми, хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что если ты вспомнишь все свое прошлое, то снова вернешься на службу. Тогда в один прекрасный день ты уедешь в Ливан или еще куда-нибудь… и там опять…

— Да не хочу я возвращаться на службу! — в отчаянии вскричал Бен. — Я твердил это тебе уже сто раз! Я не намерен бросать свою новую профессию — и уж тем более не намерен бросать тебя!

В глазах Лоры влажно заблестела печаль. Она не верит! — это было для Бена точно острый нож в сердце. Он может сорвать глотку до хрипоты, твердя, что никогда ее не покинет, — а она ему все равно не поверит. Как сказал однажды сам Бен, он не может доказать, что в будущем не причинит Лоре боли. Докажет это только само будущее. Сам же он битый месяц пытался доказать Лоре, что он ей не враг и не будет врагом… Тщетно.

Итак, все упирается в доверие. Если Лора не верит ему сейчас, то скорее всего не поверит никогда.

— Если ты не поедешь со мной в Брайтон, ты потеряешь меня наверняка.

Бен сказал это намеренно жестко и резко. Он хотел встряхнуть Лору, показать ей, как много эта поездка значит для их будущего счастья. Если она не сможет поверить ему сейчас, то и будущего у них не будет… а значит, лучше покончить со всем этим сразу.

— Что?! — изумленно прошептала Лора.

— Мы собирались поклясться друг другу в верности до гроба, но я требую от тебя этой клятвы прямо сейчас. Я должен знать, что ты доверяешь мне настолько, что шагнешь за мной и в огонь, и в воду. Я должен быть уверен, что ты так любишь меня, что останешься со мной при любых обстоятельствах. Даже если бы я решил вернуться к прежней профессии, — а этому не бывать, — я должен знать, что ты будешь рядом со мной до конца. Разве я принял хоть одно решение без тебя? Разве хоть раз попытался управлять твоей жизнью или жизнью Седрика?

Лора отвела глаза.

— Поезжай со мной в Брайтон, Лора. Пожалуйста.

Мир вокруг Лоры превратился в водоворот, и в центре этого водоворота стояла она — окаменевшая живая статуя. Как могло такое случиться? Как вышло, что она, едва обретя Бена, вновь и так скоро теряет его? Если она поедет с ним — все погибло, если останется — тоже.

Лора знала с убийственной ясностью, что, если поедет в Брайтон, Бен рано или поздно вернется на службу. И вновь отправится куда-нибудь на край света и там погибнет.

Если же она останется, Бен уйдет от нее. Сейчас.

Но тогда, по крайней мере, он останется жив. По крайней мере, они будут жить на одной планете. По крайней мере, можно будет хотя бы надеяться на новую встречу…

— Останься со мной! — взмолилась Лора. — Через две недели твои родители приедут сюда. К чему торопиться?

Бен зажмурился, лицо его исказилось от боли. Миновала секунда, мучительно-долгая как вечность, и он снова взглянул на Лору. В его темных бездонных глазах она не смогла отыскать ни малейшего проблеска надежды.

— Я пришлю кого-нибудь за моими вещами, — сказал Бен и неловко шагнул к двери.

— Бен, подожди! Куда ты?

— Домой, — ответил он. — В Брайтон.

Слова эти острым ножом вонзились в сердце Лоры.

— Но почему? Без меня ты не сможешь вернуть свое прошлое.

— Мне казалось, что ты обладаешь особыми чарами — но, видно, лишь казалось. Если я один раз сумел сочинить для себя прекрасную сказку, сочиню и в другой. — Бен выудил из кармана ключи. — Передай Седрику, что я позвоню ему.

13

Бен уехал.

Эта фраза вновь и вновь отдавалась эхом в голове Лоры, но разум отказывался до конца осознать ее.

Быть может, он просто не хотел смириться с тем, что она никогда больше не увидит Бена, никогда не поцелует его смеющиеся губы, не проведет ладонью по его шершавой от шрамов спине, не застонет сладостно, покоряясь его безудержной страсти… Никогда.

Лора всхлипнула. В горле у нее застрял такой горький комок, что она едва могла дышать.

Нет! Если сейчас она поддастся отчаянию, то будет рыдать дни, недели, годы напролет. Лучше уж схоронить страдание глубоко в недрах души, чтобы оно не сумело подняться наружу. Только так она смогла выжить когда-то, так же выживет и в этот раз. Быть может. Надо только…

— Мам! Пап! Вы здесь?

Лора оцепенела, услышав голос Седрика. Неужели он пришел, как всегда послушать на ночь очередную главу из книжки? Так скоро?

Лора схватилась ладонями за щеки — ледяные на ощупь, словно у каменной статуи. Хвала Богу, что она не плакала! Она не сумела бы правдоподобно объяснить сыну, отчего проливает слезы.

Седрик распахнул дверь, мельком взглянул на мать и оглядел комнату.

— Привет! А где папа?

— Он… он уехал.

— Куда?

— Ни… то есть в Брайтон. Он уехал домой.

Нет! — услышала Лора, как наяву, свой мысленный крик. Его дом — здесь!

— А, к дедуле и бабуле? Папа обещал, что в следующий раз возьмет меня с собой. Ты знаешь, что у них есть настоящий бассейн?

Лора лишь кивнула, не в силах сказать ни слова.

— А когда папа вернется?

Луч надежды сверкнул перед мысленным взором Лоры. Бен вернется, вернется — хотя бы ради Седрика! Он никогда не откажется от встречи со своим сыном.

«Если ты не поедешь со мной в Брайтон, ты потеряешь меня наверняка».

Слова эти вонзились в душу Лоры раскаленными ножами, безжалостно кромсая краткий лучик надежды и терзая ее невыносимой болью. Боль эта пожирала ее изнутри, словно серная кислота.

— Мам, ты что? Ты заболела? — Седрик неуверенно потрогал ее за плечо.

Лора открыла глаза. Она не услышала, как Седрик подошел ближе. Глубоко вздохнув, она крепко обняла сына.

— Ничего страшного, мой милый. Переживу.

К сожалению, мысленно добавила она.

— Когда папа вернется домой? — повторил Седрик.

«Я пришлю кого-нибудь за своими вещами».

В сознании Лоры одна за другой замелькали невеселые картины. Вот она подписывает документы на развод… уже во второй раз в жизни, вот не спит ночами в одиночестве, пока Седрик согласно решению суда гостит у отца. Или, что еще хуже, смотрит на Бена, который пришел навестить сына, ведет с ним ничего не значащую беседу… и изо всех сил притворяется, что он ей безразличен.

— Мам!

Лора не без труда собралась с мыслями.

— Не знаю, милый. Папа сказал, что позвонит тебе. Ты уже искупался перед сном?

Седрик покачал головой.

— Я хотел сначала кое-что спросить у папы.

— Тогда отправляйся в ванную. Скоро спать. Смотри, не оступись на лестнице!

— Ты что, мне не доверяешь?

Седрик чересчур громко хлопнул дверью, но Лора не заметила этого, прислушиваясь к проворному топоту его ножек по ступенькам.

«Ты что, мне не доверяешь?» Так вот какого мнения о ней сын!

Реплика Седрика почти слово в слово повторяла ту, что бросил ей в лицо Бен. Сходство было так велико, что Лора вынуждена была задать себе нелегкий вопрос: неужели это правда? Неужели она докатилась до того, что не способна доверять даже собственному сыну?

Да нет же, это нелепо! Седрику всего семь лет, и самое страшное, что может с ним случиться — падение с лестницы. Но, если он упадет неудачно, может разбиться насмерть. Все может случиться. Все, что угодно.

Лора изо всех сил вцепилась в подлокотники кресла. В голове ее эхом звучала безжалостное: все может случиться, все, что угодно.

Ну конечно! Как она раньше не подумала об этом?

Она страшилась, что Бен погибнет где-нибудь в джунглях, но ведь он может попасть в аварию и по дороге на вокзал.

Неимоверным усилием воли Лора погасила вспышку паники, которая гнала ее вскочить, броситься к машине, поехать следом за Беном и убедиться, что с ним все в порядке…

Только ведь она не может спасти Бена от любой напасти — точно так же, как не может защитить Седрика от неизбежных синяков и шишек. А если бы и могла — оба они не захотели бы этого. Все, что им нужно от нее, — чтобы она была рядом, когда это случится, поцеловала, утешила, смягчила боль.

Лора смирилась с этим фактом, еще когда Седрик только-только научился ходить. С какой стати она решила, что Бен, человек взрослый, станет думать и поступать иначе?

Она не может уберечь его от напастей дни и ночи напролет. Что бы он ни сделал, куда бы ни пошел — он за все отвечает сам. Как и Седрик.

С какой стати она посмела отказать Бену в том, что давно уже позволяла Седрику?

В голове Лоры все встало на свои места. Что бы ни случилось, ей остается лишь одно: надеяться, что кто-то поможет дорогим ей людям на их жизненном пути, утешит их поцелуем либо словами, облегчит боль от житейских синяков и шишек.

Потрясенная этим прозрением, Лора откинулась на спинку кресла.

Она сказала Бену, что у них есть только настоящее и будущее, — но это была лишь половина правды. На самом деле есть только настоящее, есть миг, в который они все живы… и большего им не дано.

Неужели она не научилась этому, еще когда считала Бена погибшим? Смирившись с его смертью, Лора мечтала в те дни только об одном: еще раз, хоть на секунду, увидеть его и успеть сказать ему, как она его любит.

И вот теперь она отвергла Бена, отвергла жизнь, которую они могли бы прожить вместе. И все почему? Потому что боялась снова потерять его, боялась, что у них не будет будущего. Боялась. Вот в чем суть! Бен сказал, что она не доверяет ему, но это было не совсем верно. Она не доверяла самой судьбе.

Так пускай же судьба подавится своим непредсказуемым будущим! Ей, Лоре, нужен только Бен. Немедленно.

Да, он может вернуться к прежней профессии и когда-нибудь, быть может, даже погибнет… но такое может случиться с кем угодно. Она же не намерена отвергать настоящее только из боязни, что судьба может лишить их будущего. «Если бы ты любила меня, ты хотела бы, чтоб я снова стал самим собой».

Конечно же, она любит Бена, и пусть ей наплевать, помнит он свое прошлое или нет, — ему-то не наплевать!

Как же это было эгоистично — считать, что Бен любит прежнюю, а не нынешнюю Лору! Никогда прежде ей не приходило в голову, что если она любит его таким, какой он есть, то должна охотно дать ему то, в чем он отчаянно нуждается.

Бен-то дал ей то, в чем нуждалась она. Он полагался на нее, доверял ей. Он позволил ей быть собой, сделать собственный выбор, — а вот она ему этого не позволила.

Эгоистка, сказала себе Лора, какая же ты эгоистка!

Что ж, теперь с эгоизмом покончено. Отныне и впредь она желает для себя лишь одного — быть с Беном до конца своих дней. Разве это постыдно — желать такого?

Лора решительно придвинула кресло ближе к столу и вынула из ящика телефонную книгу, чтобы позвонить на вокзал. Наверняка в Брайтон отправляется не один поезд!

Она узнала, что поезд на Брайтон только что ушел. Видимо, тот, на котором уехал Бен. Следующий — только утром.

Лора заказала билет.

Бен отрешенно смотрел в окно. Поезд набирал скорость, и вскоре Бирмингем остался далеко позади.

Бену вдруг стало больно, словно резали по живому нить, связавшую его с этим городом, словно порвалась связь времен, которую он отыскал после стольких лет блуждания вслепую.

Только вот на самом деле случилось это два часа назад, когда Лора отказалась вернуть ему память о прошлом.

Как же мог он быть так слеп? Он-то верил ей безгранично. Был уверен, что Лора любит его, что желает ему только добра.

Одного Бен не понимал: как могла она чудесным образом возвращать ему воспоминания о прошлом, если на самом деле не хотела этого? Если жаждала одного — увериться, что Бен любит ее одну, взрослую и зрелую Лору? Что же это за любовь такая? Как могла Лора не верить, что Бен любит именно ее? В сравнении с девятнадцатилетней девочкой из его воспоминаний Лора нынешняя была намного женственнее и соблазнительнее — зрелая красавица, замечательная мать, любящая дочь и ненасытная, страстная любовница. Какой мужчина в здравом уме предпочтет такому совершенству незрелую девчонку, которая, по сути, мечтала лишь об одном — сбежать от властного и строгого отца?

Бен едва не застонал, осознав, какой поворот приняли его мысли. Он по-прежнему любит Лору. Любит, зная, что она не верит ему, что эгоистично ищет лишь собственной выгоды.

И все же… можно винить ее в эгоизме? Всю жизнь ей не на кого было опереться — кроме тех кратких месяцев, которые они когда-то провели вместе. Она научилась защищать себя, заботиться о себе, потому что больше сделать это было некому.

Фелиция — чудесная женщина, но слабая. Ей ли противостоять воле жестокого мужа?

Зато Лора — сильная. Ей достало сил воспитать хорошего сына, устоять без поддержки в суровом безжалостном мире, помочь Бену обрести прошлое — хотя это и пугало ее до смерти.

Как же можно не любить ее? Вопрос этот эхом отозвался в сердце Бена, и ответ на него был один — невозможно. Он любит Лору, и всегда будет любить, даже если они больше никогда не встретятся, даже если память не вернется к нему.

И тогда возникает другой, совсем простой вопрос: что для него важнее — прошлое или любовь Лоры?

Бену даже не нужно было задумываться над ответом. Лора для него важнее всего на свете — за исключением разве что Седрика. Однажды он уже потерял ее… и теперь пойдет на все, только бы ее удержать. Даже если ради этого надо отречься от себя самого.

Что значит память о прошлом в сравнении с Лорой? Воспоминания не согреют его ночью в постели, не поцелуют, не обнимут, не обовьют со всей страстью своей любви. Любовь Лоры — вот что нужно ему, Бену, чтобы быть самим собой. Лора — вторая половинка его души. Половинка, которую он искал семь с лишним лет. Да, она права. Прошлого больше нет. Его не изменишь. Важно одно: чтобы они были вместе до конца своих дней.

А вместо этого он сейчас удаляется от Лоры! Бен откинулся на диванчике, потрясенный внезапным озарением. Черт возьми, это же была их первая ссора за все время после чудесной встречи в отеле — и как же он поступил? Воспользовался случаем и сбежал!

То есть сделал именно то, чего всегда боялась Лора. Она убеждена, что мужчины думают только о себе и ценят только собственную жизнь. И отец Лоры, и Роули Полдинг всегда решали свои проблемы за ее счет, вынуждали ее думать и поступать, как было нужно им.

Именно это попытался сделать и он, Бен. Черт, черт, черт!

Лора имела полное право не доверять ему. Нужно вернуться к ней. Сегодня же. Нужно доказать, что он останется с ней, что бы ни случилось.

И плевать на то, что Лора ему не доверяет! Ее неумение доверять взлелеяно годами физического и духовного давления. Наивно было полагать, что он, Бен, сумеет справиться с этой напастью за какой-то жалкий месяц. На такое нужны годы, но это неважно. Он будет терпелив, терпелив и упрям в достижении цели. Однажды Лора уже поверила ему. Он сделает все, чтобы так оставалось и впредь.

В Брайтоне, едва поезд подошел к перрону, Бен прямиком направился к билетной кассе. Оказалось, что первый рейс на Бирмингем — только утром.

Бен купил обратный билет и подавил искушение позвонить Лоре. То, о чем им предстоит поговорить, не доверишь телефонной трубке.

Всю ночь Бен не сомкнул глаз, мысленно перебирая выводы, которые мог подсказать Лоре ее недоверчивый разум: что он никогда не любил ее, что лишь использовал для того, чтобы обрести память.

Отчего только он не опомнился прежде, чем сел в поезд до Брайтона?!

Бен нетерпеливо отбросил этот упрек самому себе. Он ломал над этим голову всю ночь, но так и не нашел ответа.

Наконец выйдя на перрон в Бирмингеме, и протолкавшись мимо особо медлительных пассажиров, Бен оказался в зале ожидания. И остановился так резко, что человек, шедший сзади, врезался в него. Бен этого не заметил. Он видел только Лору, сидевшую, на одном из кресел.

— Бен? — изумленно шевельнулись ее губы, но разноголосый шум вокзала заглушил звук.

Через секунду Бен уже сжимал Лору в объятиях. Она с такой силой обвила руками его шею, словно хотела задушить.

— Прости, прости, прости!

Осознав, что они повторяют это слово хором, Бен и Лора чуть отстранились и взволнованно улыбнулись друг другу.

Все еще изумленный этой неожиданной встречей, Бен спросил:

— Откуда ты знала, что я вернусь?

— Я и не знала. — Лора вынула из сумочки билет. — Я жду поезд до Брайтона.

Бен мельком взглянул на билет — и впился жадным взглядом в прекрасное взволнованное лицо любимой. Радость брызнула в его груди словно праздничный фейерверк. Лора собралась ехать в Брайтон! Она любит его, вправду любит!

Не удержавшись от искушения, он крепко поцеловал ее в губы.

— Я люблю тебя.

— И я тебя.

Бен улыбнулся.

— Я знаю.

— Что ты… — начала Лора, и тут ее сильно толкнули сзади.

Бен сердито огляделся — и лишь тогда осознал, что они стоят в самой толчее. Тогда он взял Лору за руку и увлек в более малолюдное место. И там наконец крепко обнял ее.

— Так-то лучше. Теперь мы можем поговорить.

— Что ты здесь делаешь? — тут же спросила Лора. — Ты же уехал в Брайтон!

— Да, а потом вернулся первым же поездом.

— Правда? — Лицо ее от счастья словно засветилось изнутри.

— Правда. Сев в поезд, я понял, что совершаю огромную ошибку. Ты права, прошлого больше нет. Есть только настоящее — и ты в моих объятиях.

— О, Бен!.. — На глаза Лоры навернулись слезы. Ей было стыдно, что Бен многим готов пожертвовать только потому, что любит ее. — Но твои воспоминания…

— К черту воспоминания! — Бен теснее прижал ее к себе. — Ты мне нужнее и дороже. Только ты.

Слезы влажными каплями заблестели на ее ресницах.

— Никогда в жизни не слышала ничего прекраснее!

Бен легонько поцеловал ее в висок.

— Поедем домой.

— Нет, — твердо сказала Лора. — Мы едем в Брайтон. Следующим поездом.

Бен печально улыбнулся.

— Ты не должна этого делать. Я же сказал…

— Знаю, что ты сказал, — но ты не прав. Прошлое должно существовать, по крайней мере, для тебя. И мы поедем в Брайтон, чтобы ты мог обрести свое прошлое.

— Но…

— Бен, позволь мне сделать это для тебя. Ну, пожалуйста! — Лора нежно провела пальцем по шраму на его щеке. — Ты так много сделал для меня!

— Но ты ведь, кажется, боялась, что я снова вернусь на службу.

— Я и сейчас боюсь этого… но, если ты так решишь, я храбро поцелую тебя на прощание и стану ждать, когда ты вернешься. — Лора невесело усмехнулась. — Я буду трястись от страха и требовать, чтобы ты звонил мне при первой же возможности, но…

Бен с силой привлек ее к себе.

— Я никогда не вернусь к прежней профессии. Слышишь? Никогда.

Лора прижала палец к его губам.

— Молчи! Мы не знаем, что принесет нам будущее. У нас есть только настоящее. Давай просто радоваться, что мы вместе.

— Я больше не вернусь на службу, — упрямо повторил Бен. — Лора, я хочу, чтобы ты мне поверила.

— Я и верю, — отозвалась она, с изумлением осознавая, что это именно так. — Я действительно верю тебе. Разве это не замечательно? Никогда еще мне не было так… легко. И свободно. — Она обвила руками шею Бена и жадно поцеловала его в губы. — Спасибо тебе. Ты вернул мне способность верить, а я-то думала, что потеряла ее навсегда.

— Стало быть, теперь ты стала такой, какой была прежде? И что мне делать? Любить вас обеих, Лору прежнюю и Лору нынешнюю?

Она лукаво улыбнулась.

— Люби меня такой, какой захочешь. Только люби.

Бен торжественно взял ее лицо в свои ладони и поцеловал.

— Да, я люблю тебя. И буду любить всегда…