Нора Робертс

Антракт смерти

Ученье не детская забава; мы не можем научиться, не испытав страданий.

Аристотель

Счастлив тот ребенок, чей отец отправился в ад[1]

Пословица XVI века

Глава 1

Лики убийства были многообразны и сложны. Некоторые из них были стары как мир и изборождены глубокими морщинами, заполненными кровью, пролитой Каином. Свершилось братоубийство.

Конечно, расследовать то конкретное дело было элементарно просто, ведь список подозреваемых, в конце концов, был достаточно ограничен.

Но время шло и росло население земли, до тех пор, пока ранней весной 2059 она не стала настолько густо перенаселённой людьми, что они «потекли» со своей родной планеты, чтобы заполонить собою искусственные миры и спутники. Наличие умения и способности, чтобы создать собственные миры, а также настоящего мужества, чтобы принять решение их обживать, не помешало людям убивать своих собратьев.

Способ убийства был иногда более изощрённый, зачастую более жестокий, но люди, будучи людьми, по-прежнему запросто могли за хорошую пачку "зелени"[2] всадить "перо"[3] кому-нибудь в сердце.

За столетия, и благодаря человеческой природе, возникли не только различные способы убийства и многообразие жертв и мотивов, но также сформировалась необходимость и средства для наказания виновных.

Наказание виновного и требование правосудия для невиновного стало — а, возможно, и было, с того самого первого случая соперничества между братьями — искусством и наукой.

В наши дни за убийство ты мог схлопотать нечто большее, нежели короткая поездка в "Страну Снов". Тебя запирали в железобетонную клетку, где у тебя было полно времени подумать над тем, в чём ты согрешил.

Но посадить грешника туда, где по мнению правосудия он должен находиться, было настоящим трюком. Для этого требовалась система. А системе были необходимы свои правила, техническое оборудование, людские ресурсы, организационные структуры и лазейки в законодательстве.

И семинары, время от времени проводимые, с целью обучать и информировать.

Что касалось лейтенанта Евы Даллас, то она скорее предпочла бы встретиться лицом к лицу с ордой «обдолбанных» наркоманов, чем вести семинар по убийствам. По крайней мере наркоманы не смогли бы смутить до смерти.

И словно было недостаточно плохо уже то, что её выбрали для посещения Межпланетной Конференции Органов Правопорядка и Безопасности, а, что ещё хуже — её собственный шеф приказал ей провести семинар, так всё это чёртово безобразие от начала до конца должно было вылиться за пределы планеты.

Не могли устроить этот балаган в Нью-Йорке, думала Ева, лежа ничком на гостиничной кровати. На всей чёртовой планете не нашлось ни одного подходящего места. Нет же, нужно было послать кучу полицейских и техники в космос.

Господи, она ненавидела космические путешествия.

И из всех известных мест во вселенной организационный комитет выбрал местом проведения курорт Олимпус. Она была не только полицейским, который занимается не своим делом, но и вдобавок будет вести семинар в одном из конференц-залов одного из возмутительно шикарных отелей, принадлежащих её мужу.

Это было унизительно.

Коварный сукин сын, подумала она, и задумалась над тем, восстановилась ли в её теле хоть одна кость или мышца, которые буквально расплющились во время приземления на Олимпус. Он спланировал его, он его построил. А теперь она за это расплачивалась.

Ей придётся общаться, посещать встречи. Ей придётся — великий Боже — произнести речь. И, меньше чем через неделю, ей придётся вернуться в эту причудливую летающую смертельную ловушку Рорка и пережить поездку домой.

Поскольку одна только мысль об этом скрутила её желудок, она начала рассматривать преимущества провести остаток своей жизни на Олимпусе.

Насколько плохо это могло быть?

Здесь были отели, казино, дома, бары и магазины. Что означало, что здесь были люди. А когда есть люди, благослови их корыстные сердца, то есть и преступления. А если есть преступления, то нужен и полицейский. Она могла бы сменить свой жетон Нью-Йоркского департамента полиции и безопасности на щит Межпланетных Правоохранительных Органов (МПО).

— Я смогу работать в МПО, — пробормотала она, уткнувшись в покрывало.

— Конечно. — В другом конце комнаты Рорк закончил изучать отчёт об одном из своих владений. — Через некоторое время ты без колебание станешь летать с планеты на спутниковую космическую станцию. И ты будешь великолепно смотреться в одной из этих сине-белых униформ и ботинках до колена.

Её ограниченное воображение оживилось. Ведь межпланетный, в конце концов, означает именно межпланетный.

— Поцелуй меня в зад.

— Хорошо. — Он подошел, нагнулся и коснулся губами её ягодиц. Затем начал прокладывать дорожку из поцелуев вверх по её спине.

Его, в отличие от жены, космическое путешествие взбодрило.

— Если ты надеешься на секс, приятель, то подумай ещё раз.

— Я и так много думаю. — Он наслаждался её длинным худым телом. Добравшись до её загривка, он потёрся губами чуть ниже копны её коротких спутанных волос. И, почувствовав как она вздрогнула, улыбнулся и перевернул её.

Затем, коснувшись пальцем небольшой ямочки на её подбородке, он слегка нахмурился:

— Всё ещё чувствуешь слабость?

Её золотисто-карие глаза сердито смотрели на него. Её широкий подвижный рот скривился в усмешке:

— Когда я почувствую себя лучше, я собираюсь двинуть кулаком по этой твоей смазливой физиономии.

— Буду ждать с нетерпением. Ну а пока… — Он наклонился и начал расстегивать её рубашку.

— Извращенец.

— Благодарю, лейтенант. — Потому, что она принадлежала ему, и заботиться о ней всегда доставляло ему удовольствие, он нежно поцеловал её грудь, затем стащил с нее ботинки, стянул брюки. — И я надеюсь, что мы вскоре доберёмся до извращенной части нашей программы. Но сейчас… — Он поднял её и понёс прочь из спальни. — Я думаю, мы попробуем небольшую пост-полетную восстановительную терапию.

— А почему я должна быть голой?

— Мне нравится, когда ты голая.

Он вошел в ванную. Нет, не ванную, размышляла Ева. Это слово было слишком заурядным для этого оазиса потакания плотским слабостям.

Ванна была темно-синим озером, наполняемым из блестящих серебряных труб, соединенных в форме цветка. Большие розовые кусты, с белыми цветами размером с блюдца, располагались по обеим сторонам мраморных ступеней, которые вели в душевую зону, где водопад уже мягко струился по блестящим стенам. Высокие цилиндры настроения и сушительные трубы были окружены россыпью цветов и листьев, и она представила, что любой, кто будет ими пользоваться, будет похож на статую в саду.

Стеклянная стена открывала вид на безоблачное небо, которое приобрело золотистый оттенок из-за защитного экрана.

Он усадил её на мягкие подушки спального кресла и подошел к одной из изогнутых стоек, расположенных вдоль стен. Он плавно сдвинул панель в плитке и, на спрятанном за ней блоке управления, установил программу.

Вода начала набираться в ванну, свет потускнел и музыка, нежные завывания струнных инструментов, разлилась в воздухе.

— Я принимаю ванну? — спросила она его.

— Со временем. Расслабься. Закрой глаза.

Но она не закрыла глаза. Это было так возбуждающе — просто наблюдать за ним, как он передвигался по комнате, добавляя что-то пенное в ванну, наливая какую-то бледно-золотистую жидкость в бокал.

Он был высок и обладал врожденной грацией. Словно кот, подумала она. Большой, опасный кот, который лишь притворялся ручным, когда настроение у него было подходящим. Его волосы были черными и густыми, и длиннее, чем её собственные. Они струились почти до плеч и служили совершенным обрамлением для лица, которое заставляло её думать о темных ангелах, обреченных поэтах и безжалостных воинах одновременно.

Когда он смотрел на нее своими страстными и дикими голубыми глазами, любовь могла охватить её с такой скоростью и силой, что сердцу становилось больно.

Он принадлежал ей, подумала Ева. Бывший плохой ирландский парень, который сам сделал свою жизнь, сколотил своё состояние, отвоевал своё место всеми правдами и — что скрывать — неправдами.

— Выпей это.

Ему нравилось заботиться о ней, подумала она, принимая предлдоженный им бокал. Она, потерявшийся ребенок, бескомпромиссный полицейский, никак не могла разобраться, раздражало это её или вызывало трепет. Она полагала, что чаще всего это просто ставило её в тупик.

— Что это?

— Это вкусно. — Он забрал у неё бокал и немного отпил, чтобы доказать свои слова.

Когда она поробовала жидкость на вкус, то обнаружила, что он оказался прав, как всегда. Он зашел за кресло. Удовольствие на его лице было слишком явным, когда он слегка коснулся её спины, и её глаза подозрительно прищурились.

— Закрой глаза, — повторил он и надел на нее очки. — На одну минуту, — добавил он.

Цвета поплыли перед её закрытыми веками, переходя от тёмно-синего к насыщенному красному, медленно меняющимися образами. Она почувствовала как его руки, смоченные в чём-то прохладном и ароматном, разминают её плечи и напряженные мышцы шеи.

Её организм, «расшатанный» перелётом, начал приходить в норму.

— Что ж, это неплохо, — пробормотала она и позволила себе «поплыть».

Он взял бокал из её руки, когда её тело «соскользнуло» в выбранную им десятиминутную восстановительную программу. Он сказал ей, что это на одну минуту.

Он солгал.

Когда она расслабилась, он наклонился поцеловать её в макушку, затем укрыл её шёлковым покрывалом. Он знал, нервное напряжение истощило её. Добавить к этому стресс и усталость после успешного окончания сложного дела, а затем её отправили прямиком в эту, ненавистную ей, внепланетную командировку, так что ничего удивительного, что её организм «расшатался».

Он оставил её спать и вышел, чтобы позаботиться о нескольких незначительных деталях вечернего мероприятия. Он как раз вернулся, когда таймер программы мягко просигналил и она пошевелилась.

— Вау. — Она заморгала и провела рукой по волосам, когда он снял с нее очки.

— Чувствуешь себя лучше?

— Чувствую себя превосходно.

— С небольшой усталостью от полёта достаточно легко справиться. Ванна должна полностью довершить процесс восстановления.

Оглянувшись, она увидела, что ванна уже наполнена, и пена мягко колеблется в тех местах, где по трубам поступала вода.

— Держу пари, что так и будет. — Улыбнувшись, она встала, пересекла комнату и шагнула в это маленькое озеро. И опустившись в воду по самую шею, она глубоко вздохнула.

— Можно мне еще вина, ну, или что там это было?

— Конечно. — Он любезно принес бокал и поставил его на широкий выступ у неё за головой.

— Спасибо. Должна сказать, это что-то… — Она замерла, прижав пальцы к вискам.

— Ева, что? Голова болит? — Он встревоженно потянулся вперед и обнаружил себя падающим в воду вместе с ней.

Когда он вынырнул, она ухмылялась, а её рука по-хозяйски лежала у него между ног.

— Простофиля, — сказала она.

— Извращенка.

— О, да. Дай-ка я покажу, как закончить эту небольшую восстановительную программу, умник.

Отдохнувшая и довольная, она по-быстрому сбегала в сушительную трубу. Если ей оставалось жить всего несколько дней до того, как на неё обрушиться случайный метеор, или она заживо сгорит из-за взрыва ракетного топлива на пути домой, то она постарается провести эти дни с максимальной пользой.

Она схватила халат, надела его и неторопливо направилась обратно в спальню.

Рорк, уже надевший брюки, изучал нечто, выглядевшее как закодированные символы, ползущие по экрану установленной в спальне телевизионной линии связи. Её платье, по крайней мере она предполагала, что это платье, было разложено на кровати.

Она хмуро посмотрела на каскад прозрачной ткани цвета бронзы, подошла пощупать материал.

— Я это упаковывала?

— Нет. — Он даже не потрудился обернуться, он и так мог достаточно ясно представить себе её подозрительный, сердитый взгляд. — Ты упаковала запас рубашек и брюк на несколько дней. Соммерсет внес некоторые изменения в твой гардероб для конференции.

— Соммерсет. — Это имя сорвалось с её губ словно змеиное шипение. Дворецкий Рорка был главной занозой в её заднице. — Ты позволил ему лапать мою одежду? Теперь её придётся сжечь.

Хотя за прошедший год он внес серьезные изменения в её гардероб, там, по его мнению, всё же оставалось несколько вещей, заслуживающих сожжения.

— Он лапает в редких случаях. Мы уже слегка опаздываем, — добавил он. — Фуршет начался десять минут назад.

— Просто повод для кучи полицейских напиться в стельку. Не понимаю, почему я должна так выряжаться ради этого?

— Имидж, дорогая Ева. Ты же "гвоздь программы" и одна из VIP-персон мероприятия.

— Ненавижу это. Итак достаточно паршиво, что мне приходится присутствовать на твоих сделках.

— Ты не должна нервничать по поводу семинара.

— Кто сказал, что я нервничаю? — Она схватила платье. — Тебе все через него видно?

Его губы изогнулись:

— Не совсем.

«Не совсем» было точное определение, решила она. Наряд был легким как облако, и это было весьма удобно. Его тонкие слои едва прикрывали лишь наиважнейшие места. Однако, поскольку её чувство вкуса можно было бы нацарапать на микрочипе и место еще осталось бы, то она решила, что Рорк знает, что делает.

Заслышав гул голосов, который становился всё сильнее по мере приближения Евы и Рорка к танцевальному залу, она покачала головой:

— Держу пари, что половина из них уже «готова». У тебя ведь там подаются первоклассные выпивка и закуски, верно?

— Только самое лучшее для наших трудолюбивых государственных служащих.

Зная свою даму, он взял её за руку и потащил через открытый дверной проём.

Танцевальный зал был огромен… и набит битком. Они приехали со всей планеты и всех её спутников. Полицейское начальство, технический персонал, эксперты-консультанты. Мозги и мускулы правоохранительных органов.

— Тебя не нервирует то, что ты находишься в одной комнате с — сколько у нас тут — примерно четыремя тысячами полицейских? — спросила она у него.

— Наоборот, лейтенант, — ответил он, смеясь. — Я чувствую себя надежно защищённым.

— Некоторые из этих парней, вероятно, даже пытались посадить тебя однажды.

— И ты тоже. — Он взял её руку и, прежде чем она успела остановить его, поцеловал. — И посмотри к чему это тебя привело.

— Даллас!

Офицер Делия Пибоди, принарядившаяся в короткое красное платье вместо стандартной накрахмаленной униформы, бросилась к ним. Её темные волосы были начёсаны и завиты. И, отметила Ева, высокий бокал в её руке был наполовину пуст.

— Пибоди. Похоже ты все-таки добралась сюда.

— Рейс был точно по расписанию, без проблем. Рорк, это место действительно круто сделано. Не могу поверить, что я здесь. Я Вам так признательна, что вы меня сюда взяли, Даллас.

Она совсем не планировала, что это окажется услугой. Ева полагала, что если ей придётся терпеть семинар, то и её помощница тоже должна помучаться. Но, судя по всему, Пибоди всем довольна.

— Я приехала с Фини и его женой, — продолжала Пибоди. — И доктор Мира и её муж, Моррис и Дикхэд, и Сайлас из безопасности, Льюард из подразделения по борьбе с преступностью — они все где-то здесь. И еще несколько парней из Центрального управления и полицейских участков. Нью-Йоркский департамент полиции и безопасности действительно хорошо здесь представлен.

— Отлично. — Можно ожидать, что насмешками, по-поводу её выступления, её будут изводить несколько недель.

— Мы собираемся отметить встречу, чуть позже, в зале Лунного Ландшафта.

— Встречу? Да мы же только вчера виделись.

— На Земле. — Губы Пибоди, накрашенные ярко-красной помадой, были готовы надуться. — Это совсем другое.

Ева бросила хмурый взгляд на затейлевое вечернее платье своей помощницы.

— Ты мне будешь рассказывать!?

— Дамы, почему бы мне не принести вам выпить? Ева, тебе вина? А Пибоди?

— А у меня «Потрясающий оргазм». В смысле, напиток, а не… ну, не на самом деле.

Развеселившись, Рорк потрепал рукой её по плечу:

— Я позабочусь об этом.

— Боже, если бы он только… — пробормотала Пибоди, когда он ушел.

— Замолчи.

Ева осматривала зал, отделяя копов от их супругов, от технического персонала, от консультантов. Она остановила взгляд на большой группе, собравшейся в юго-восточном углу танцевального зала.

— Что там такое?

— Там большая «шишка». Бывший командир Дуглас Р. Скиннер. — Пибоди указала на него бокалом, а затем сделала большой глоток. — Вы встречались с ним когда-нибудь?

— Нет. Хотя, много о нем слышала.

— Он — легенда. Я его еще не видела, потому, что с тех пор как я вошла в зал, вокруг него постоянно крутится около сотни человек. Я прочла большую часть его книг. О том как он пережил городские войны, защищал свою территорию. Он был ранен во время осады Атланты, но продолжал держать оборону. Он настоящий герой.

— Пибоди, полицейские не герои. Мы просто делаем свою работу.

Глава 2

Еве не были интересны легенды или герои, или полицейские в отставке, загребавшие огромные гонорары за чтение лекций и консультации. Ей было интересно допить содержимое бокала, показаться на приёме — и то, лишь потому, что её командир велел ей сделать это — и потихоньку улизнуть оттуда.

«Завтра, — подумала она, — скоро наступит и пора будет приниматься за работу». Судя по шуму толпы, остальные думали также.

Но оказалось, что легенде была интересна Ева.

Она стояла, держа в руке бокал вина, прикидывая наиболее незаметный маршрут побега из комнаты, когда кто-то коснулся её плеча.

— Лейтенант Даллас. — Худой мужчина с тёмными волосами, подстриженными так коротко, что они походили на приклеенную к черепу наждачную бумагу, кивнул ей. — Брайсон Хейс, личный помощник командира Скиннера. Командир очень хотел бы встретиться с Вами. Не могли бы Вы пойти со мной.

— Командир, — ответила она, как раз когда Хейс начал отходить, — выглядит в данный момент довольно занятым. Я буду здесь всю неделю.

Медленно моргнув, Хейс глупо уставился на неё.

— Командир хотел бы встретиться с Вами сейчас, лейтенант. Во время конференции у него очень плотное расписание.

— Идите, — прошептала Пибоди, слегка подтолкнув Еву локтем. — Идите, Даллас.

— Мы с радостью встретимся с командиром Скиннером. — Рорк решил эту проблему, отставив в сторону свой бокал и взяв под руки Еву и Пибоди. Тем самым заработав преданно-щенячий взгляд Пибоди и угрюмо-сердитый взгляд жены.

И прежде, чем Хейс успел возразить или согласиться, Рорк повёл обеих женщин через зал.

— Ты делаешь это просто чтобы позлить меня, — прокомментировала Ева.

— Не совсем, но мне доставит удвольствие позлить Скиннера. Совсем немножко политики, лейтенант. — Он дружески сжал её руку. — Никогда не помешает поиграть в неё.

Он плавно скользил сквозь толпу и лишь улыбнулся, когда Хейс, играя желваками на скулах, догнал их, чтобы расчистить дорогу через последнюю группу людей.

Скиннер был маленького роста. Его слава была так велика, что тот факт, что сам он едва доставал Еве до плеча, удивил её. Она знала, что ему семьдесят, но он следил за собой. Кожа на лице была морщинистой, но не обвисла. Равно как и тело было поджарым. Его по-военному подстриженные волосы поседели, но не поредели. А глаза под прямыми седыми бровями были цвета холодного синего мрамора.

Он держал невысокий бокал, наполненый янтарной жидкостью. Тяжелое золотое кольцо, говорившее о полувековом браке, мерцало на пальце.

Ева оценила его за несколько секунд, и он, как она заметила, сделал то же самое.

— Лейтенант Даллас.

— Командир Скиннер. — Ева пожала протянутую руку — прохладную, сухую и более слабую, чем она ожидала. — Моя помощница, офицер Пибоди.

Его пристальный взгляд ещё ненадолго задержался на Евином лице, а затем переместился на Пибоди. Его губы изогнулись в улыбке.

— Офицер, всегда приятно встретить одного из наших сотрудников, носящих мундир.

— Спасибо, сэр. Для меня большая честь встретиться с Вами, командир. Вы — одна из причин, по которой я пошла в полицию.

— Я уверен, Нью-Йоркскому департаменту полиции и безопасности повезло с Вами. Лейтенант, я бы…

— Мой муж, — перебила Ева. — Рорк.

Его лицо не дрогнуло, но взгляд Скиннера стал холоднее.

— Да, я узнал Рорка. В последние десять лет я потратил какое-то время изучая Вас.

— Я польщен. Полагаю, это Ваша жена. — Рорк переключил свое внимание на женщину стоявшую позади Скиннера. — Рад с Вами познакомиться.

— Спасибо. — У неё был мягкий голос уроженки южных штатов. — Ваш Олимпус поистине восхитителен. С нетерпением ожидаю увидеть как можно больше всего, пока мы здесь.

— Буду рад организовать Вам экскурсию и транспортное средство.

— Вы так любезны. — Она слегка погладила руку мужа ладонью.

Она была поразительной женщиной. Ева решила, что она должна была быть примерно одного возраста со своим мужем, ведь их долгое супружество было частью безупречной репутации Скиннера. Но либо превосходная ДНК, либо великолепная команда косметологов и массажистов сохранили её красоту моложавой. У неё были иссиня-черные волосы, а изумительный цвет кожи выдавал смешанную расу. Она носила облегающее серебряное платье и сверкающие бриллианты так, словно была рождена для этого.

Она взглянула на Еву с вежливым интересом.

— Мой муж восхищается Вашей работой, лейтенант Даллас, а его восхищение не просто заслужить. Рорк, почему бы нам не дать этим двум полицейским немного поговорить о работе?

— Спасибо, Белль. Вы простите нас, офицер? — Скиннер указал на столик, охраняемый тремя мужчинами в черных костюмах. — Лейтенант? Доставьте мне удовольствие.

Когда они сели, мужчины отступили на шаг.

— Охрана на съезде полицейских?

— Привычка. Держу пари, что Ваши табельное оружие и значок лежат в вечерней сумочке.

Она подтвердила это легким кивком. Она бы предпочла надеть их, но платье не сочеталось с такими аксессуарами.

— К чему всё это, командир?

— Белль была права, я восхищаюсь Вашей работой. Я был заинтригован, узнав, что мы участвуем в одной программе. Вы ведь обычно не соглашаетесь выступать с лекциями.

— Нет. Я люблю улицы.

— Я тоже. Это как вирус в крови. — Он откинулся назад, перекатывая бокал в руках. Ева удивилась, заметив, что руки у него слегка подрагивают. — Но работать на улицах вовсе не означает обязательно находиться на улицах. Кто-то должен командовать — сидя за столом, в офисе, в оперативном центре. Хороший полицейский — умный полицейский — продвигается по карьерной лестнице. Как Вы, лейтенант.

— Хороший полицейский — умный полицейский — раскрывает дела и сажает за решетку плохих парней.

Он усмехнулся:

— Думаете, этого достаточно для капитанских погон, для командирской звезды? Нет, слово «наивная» никогда не проскальзывало ни в одном из донесений, что я прочёл о Вас.

— А зачем Вы читали донесения обо мне?

— Я могу быть уволен с действительной службы в полиции, но я всё ещё консультант. Я по-прежнему держу руку на пульсе. — Он снова наклонился вперед. — Вы вели очень громкие дела об обийствах и успешно раскрывал их. Хотя, я не всегда согласен с Вашими методами, но результаты бесспорны. Для меня это редкий случай — судить достойна ли женщина-офицер должности командующего.

— Простите. Ещё раз и поподробнее. Женщина?

То, как он поднял руку, сказало ей, что подобные дискуссии он вёл уже не раз и они ему наскучили.

— Я считаю, что основные функции у мужчин и женщин разные. Мужчина — это воин, добытчик, защитник. Предназначение женщины рожать и заботиться о потомстве, скажем так, быть матерью. В поддержку этого существует множество научных теорий, подкреплённых общественным строем и религией.

— И это на самом деле так? — ласково спросила Ева.

— Откровенно говоря, я никогда не одобрял женщин в полиции или на службе в определенных гражданских областях. Они часто являются отвлекающим раздражителем и редко полностью отдаются работе. Замужество и семья — как и должно быть у женщин — быстро становаться первоочередной задачей.

— Командир Скиннер, в данном случае самое вежливое, что я могу сказать, из того, что приходит мне в голову — это то, что Вы полное дерьмо.

Он расхохотался громко и от души.

— Вы оправдываете свою репутацию, лейтенант. В Вашем досье также значится, что Вы умны и, что жетон для Вас не просто украшение костюма. Это сама Ваша суть. Или, по крайней мере, так было. В этом мы с Вами похожи. В течении пятидесяти лет я изменял мир к лучшему, я хорошо с этим справлялся и ничем не запятнал свою репутацию. Я делал то, что было необходимо сделать, а затем брался за следующее. Я стал командиром в возрасте сорока четырёх лет. Хотели бы Вы иметь возможность сказать подобное и о себе?

Она поняла, что игра началась и хранила выражение лица и тон голоса нейтральными.

— Я не думала об этом.

— Если это правда, то Вы разочаровали меня. И если это правда, то Вам пора задуматься. Знаете ли Вы, лейтенант, насколько ближе Вы были бы сейчас к званию капитана, если бы не приняли несколько неблагоразумных решений, касающихся Вашей личной жизни?

— Неужели? — В её животе начала подниматься волна жара. — А откуда Вы знаете у кого из полицейских отдела по расследованию убийств в Нью-Йорке какие шансы на повышение в звании?

— Я взял себе за правило знать подобные вещи. — Свободной рукой, сжатой в кулак, он легко и ритмично постукивал по столу. — У меня осталось одно незаконченное дело со времен службы. Один объект, который мне никак не удавалось удержать в поле моего зрения достаточно долго, чтобы засадить за решетку. Но вместе мы смогли бы сделать это. Я добуду для Вас капитанские погоны, лейтенант. Вы сдадите мне Рорка.

Она посмотрела вниз на свой бокал вина, медленно провела пальцем по ободку.

— Командир, Вы посвятили полвека своей жизни работе. Вы проливали за неё кровь. Это единственная причина, по которой я не дам Вам по физиономии за это оскорбление.

— Подумайте хорошенько, — произнес он, когда Ева поднялась. — Позволить чувствам взять верх над долгом — это не разумный выбор. Я собираюсь «достать» Рорка. И, чтобы сделать это, я безо всяких колебаний смету Вас со своего пути.

Придя в бешенство, она вплотную наклонилась к нему и прошипела в самое ухо:

— Ну попробуйте. И увидите, что я никакая, к черту, не мать.

Она сделала шаг назад и один из охранников сразу же преградил ей дорогу:

— Командир, — сказал он, — ещё не закончил разговор с Вами.

— Зато я закончила разговор с командиром.

Его взгляд ненадолго отвлёкся от её лица и он едва заметно кивнул прежде, чем подойти к ней ближе и крепко взять за руку.

— Вам лучше сесть, лейтенант, и дождаться, пока Вам позволят уйти.

— Убери руку. Убери её немедленно или мне придётся сделать тебе больно.

Он только сильнее сжал руку.

— Сядьте на свое место и подождите пока Вам позволят уйти. В противном случае больно сделают Вам.

Она оглянулась на Скиннера, а затем снова посмотрела в лицо охраннику.

— Неужто опять…

Коротким ударом она сломала ему нос, затем быстрым резким ударом ноги сбила находящегося за ним охранника, который двинулся было в её сторону. К тому моменту как она развернулась, нанеся удар, её рука уже была в сумочке и сжимала оружие.

— Держите своих собак на привязи, — бросила она Скиннеру.

Она оглядела лица обернувшихся, шагнувших в её сторону полицейских, чтобы определить, не грозит ли ей опасность и с этой стороны. Решив, что опасности нет, она развернулась и пошла прочь сквозь гудящую толпу.

Она была уже почти у дверей, когда Рорк догнал её и обнял за плечи.

— Дорогая, у тебя кровь на платье.

— Да? — Всё ещё в запале она мельком глянула вниз на маленькое пятнышко. — Это не моя.

— Я заметил.

— Мне нужно поговорить с тобой.

— Угу. Почему бы нам не подняться наверх, посмотрим, что служащие гостиницы смогут сделать с этим пятном? Ты сможешь мне всё рассказать прежде, чем мы спустимся выпить с твоими друзьями из Центрального управления.

— Какого чёрта ты не сказал мне, что знаешь Скиннера?

Рорк ввел код активации частного лифта номера владельца комплекса.

— Я его не знаю.

— А вот он, чёрт возьми, тебя знает.

— Я догадался. — Он дождался когда они оказались в кабине лифта и тогда поцеловал её в макушку. — Ева, на протяжении всей моей жизни очень много полицейских поглядывали в мою сторону.

— Он всё ещё продолжает поглядывать.

— Пожалуйста, пусть продолжает. Я законопослушный бизнесмен. Практически столп[4] Исправившийся благодаря любви прекрасной женщины.

— Не заставляй меня врезать ещё и тебе. — Она выскочила из лифта, быстро пересекла роскошную гостиную номера и прямиком направилась на терассу, где на свежем воздухе наконец смогла выпустить пар. — Сукин сын. Сукин сын хочет, чтобы я помогла ему посадить тебя.

— Довольно невежливо, — мягко сказал Рорк, — говорить на такую тему после короткого знакомства, да ещё и во время фуршета. А почему он думал, что ты согласишься?

— Он помахал у меня перед носом капитанским званием. Сказал, что добудет его для меня; иным путём мне не видать звания из-за моих неблагоразумных решений, касающиеся моей личной жизни.

— Имея в виду меня. — Веселье исчезло. — Это правда? Шансы на твое повышение пропали из-за наших отношений?

— Да откуда мне знать? — Всё ещё чувствуя обиду, она набросилась на него. — Ты думаешь мне есть до этого дело? Ты думаешь я помешана на зарабатывании званий?

— Нет. — Он подошел к ней, погладил своими ладонями её руки. — Я знаю на чем ты помешана. Тебя волнуют мертвые. — Он наклонился, прикоснулся губами к её лбу. — Он просчитался.

— Это было глупо и бессмысленно с его стороны. Он даже не потрудился хоть немного походить вокруг да около, прежде чем вывалил всё это на меня. Паршивая стратегия, — продолжала она. — Неудачный подход. Ему нужна твоя задница, Рорк, причём настолько сильно, что он пошёл на риск быть обвинённым в попытке подкупа должностного лица. Ведь если я доложу об этом разговоре… и кто-нибудь поверит мне… Почему, в чём дело?

— Я не знаю. — «А то, чего не знаешь, — подумал он, — всегда несёт в себе опасность». — Я выясню. В любом случае, ты определенно внесла оживление в этот приём.

— Обычно я действую менее заметно — просто бью коленом по яйцам, чтобы все было по-моему. Но Скиннер завёл эту песню о том, как женщины не должны работать потому, что должны быть матерями. В общем, удар по яйцам в этот раз выглядел бы слишком по-девчачьи.

Он рассмеялся и притянул её к себе.

— Ева, я люблю тебя.

— Да, да. — Но обвивая его руками, она снова улыбалась.

Как правило, сидеть, зажатой с двух сторон, за столом в клубе, где развлекательная программа включает музыку, угрожающую барабанным перепонкам, не совпадало с представлениями Евы о хорошем времяпрепровождении.

Но поскольку она пыталась побороть злость после разговора со Скиннером, то лучше, что друзья рядом.

Столик был забит лучшими из лучших нью-йоркцев. Сама она втиснулась между Рорком и Фини — капитаном Отдела Электронного Сыска (ОЭС). Обычно угрюмое лицо Фини изумлённо вытянулось, когда он уставился на сцену.

По другую сторону от Рорка, доктор Мира — элегантная, несмотря на окружение, — потягивала Бренди Александр[5] наблюдала за представлением, в котором эстрадное трио, чьи незамысловатые костюмы состояли лишь из красной, белой и синей нательных красок, исполняли безумные треш-роковые риффы[6] на темы американских народных песен. Дальше по кругу сидели Моррис — судмедэксперт — и Пибоди.

— Жене не стоило идти спать. — Фини покачал головой. — Это надо видеть, иначе не поверишь, что такое бывает.

— Странное шоу, — согласился Моррис. В косу его длинных темных волос была вплетена серебрянная лента, и лацканы его сюртука отливали таким же блеском.

«Для паталогоанатома, — подумала Ева, — он одевается очень броско».

— Но Даллас-то тут, — Моррис подмигнул ей, — как выступила, прямо «разогревала» толпу.

— Ха-ха, — ответила Ева.

Моррис невозмутимо улыбнулся.

— На конференции Органов Правопорядка и Безопасности, проходящей на роскошном внепланетном курорте, отчаянный лейтенант свалила с ног телохранителей легенды полиции. Тебе нужно было это сделать отдельным представлением.

— Хороший удар левой, — прокомментировал Фини. — Хорошее завершение ударом ногой. Скиннер кретин.

— Почему ты так говоришь, Фини? — спросила Пибоди. — Он ведь икона.

— Кто сказал, что иконы не могут быть кретинами? — Он откинулся назад. — Любит хвастаться, как в одиночку подавил Городские Войны. Говорит о них так, словно их сутью были долг, романтика и патриотизм. На самом деле главным было просто выжить. И это было ужасно.

— Для переживших сражение типично романтизировать его, — вмешалась Мира.

— Нет ничего романтичного в перерезании глоток или Пятой Авеню, усыпанной частями тел.

— Да, очень весело. — Моррис подтолкнул к Фини новый стакан. — Выпей ещё пива, капитан.

— Полицейские не хвалятся своей работой. — Фини поймал стакан. — Они просто делают её. Если бы я был рядом, Даллас, я бы помог тебе уложить этих его «костоломов».

Вино и его тон настроили её на сентиментальный лад, она ласково ткнула его локтем.

— Точно. Мы можем пойти найти их и поколотить этих безмозглых. Ну, вроде завершения вечерней развлекательной программы.

Рорк положил руку ей на спину, когда один из его работников службы безопасности подошёл к столику и, наклонившись, что-то прошептал ему на ухо. Он кивнул и веселье исчезло с его лица.

— Кто-то вас опередил, — сказал он. — То, что осталось от тела, лежит на лестничной площадке между восемнадцатым и девятнадцатым этажами.

Глава 3

Ева стояла наверху лестничного пролёта. Некогда девственно белые стены были забрызганы кровью и мозгами. Такими же тошнотворными пятнами была заляпана лестница, на которой, неуклюже раскинув руки и ноги, навзничь лежало тело.

Уцелевшая часть его лица и волосы позволили Еве опознать в нём мужчину, чей нос она сломала несколько часов назад.

— Похоже, кто-то был зол на него больше, чем я. У твоих ребят есть изолирующий состав? — спросила она у Рорка.

Когда Рорк протянул ей маленький балончик, она обработала им руки и туфли.

— Мне бы не помешал диктофон. Пибоди, помоги службе безопасности отеля перекрыть лестничный пролёт. Моррис, — она протянула ему балончик, — со мной.

Рорк дал ей прикрепляемый к одежде миниатюрный диктофон, принадлежащей его службе безопасности, и сделал шаг вперёд по направлению к месту происшествия. Ева положила руку ему на грудь.

— Никаких гражданских, независимо от того, являются они владельцем отеля или нет. Просто подожди. Почему бы тебе не дать Фини разрешение на конфискацию дисков с записями видеонаблюдения этого сектора отеля? Это сбережет нам время.

Она не стала дожидаться ответа, начав спускаться по лестнице, и, подойдя к телу, присела возле него на корточки.

— Тут не кулаками поработали. — Она обследовала его лицо. Одна сторона была полностью разбита и буквально провалилась внутрь черепа, другая осталась практически нетронутой. — Левая рука сломана. Парень был левшой. Я заметила это на приёме. Скорее всего на него напали слева и сначала сломали руку.

— Согласен. Даллас? — Моррис дёрнул головой, указывая в сторону семнадцатого этажа. Толстая металлическая бита, покрытая запекшейся кровью, лежала на ступеньках внизу лестницы. — Вон той штукой вполне могли нанести такие увечья. Я смогу уточнить у местных судмедэкспертов на вскрытии трупа, но предварительный осмотр позволяет мне сказать, что это и есть орудие убийства. Хочешь, чтобы я раздобыл несколько пакетов для улик и парочку комплектов инструментария?

Она начала было говорить, но затем шумно вздохнула. Запах смерти щекотал ей ноздри, и он был таким знакомым.

— Это не наша территория. Делом должна заняться полиция станции. Проклятье.

— Должен быть способ как-то это уладить, ведь твой муж владеет этим местом.

— Может быть…

Она окунула покрытый изолирующим составом палец в лужицу крови, выудив оттуда что-то металлическое, цвета серебра. И узнала звезду, которую носят на эполетах охранники отеля.

— Кто мог быть настолько глуп, чтобы насмерть забить человека в отеле, где полным полно полицейских? — изумился Моррис.

Ева покачала головой и поднялась.

— Давай-ка начнём.

Поднявшись вверх, на лестничную площадку, она осмотрела коридор. Если бы она была в Нью-Йорке, то сейчас провела бы тщательный осмотр тела, установила время смерти, собрала данные и улики с места преступления. Она бы вызвала свою команду криминалистов и чистильщиков, и отправила людей делать поквартирный обход.

Но она была не в Нью-Йорке.

— Твоя служба безопасности уже известила полицию станции? — спросила она у Рорка.

— Они уже едут.

— Хорошо. Замечательно. Мы обеспечим сохранность места преступления и окажем всевозможную помощь. — Она неторопливо выключила диктофон. — Здесь у меня нет никаких полномочий. Формально, я не должна была даже заходить на место преступления. Ранее у меня была стычка с жертвой и это делает ситуацию ещё более щекотливой.

— Я владею этим отелем и у меня контрольный пакет акций станции. Я могу обратиться за помощью к любому представителю органов правопорядка.

— Так, с этим разобрались. — Она посмотрела на него. — Один из твоих охранников потерял звезду. Она там внизу, залитая кровью жертвы.

— Если один из моих людей причастен к этому, то ты получишь мое полное содействие в установлении его личности и задержании.

Она снова кивнула.

— С этим тоже разобрались. Какой у тебя набор охранных установок для этого сектора?

— Полнофункциональные камеры: коридоры, лифты, лесничные пролеты. Здесь полная звукоизоляция. Фини получит диски.

— Ему придётся передать их полиции станции. Когда дело касается убийства, у них есть максимально семьдесят два часа, прежде чем они будут обязаны передать расследование в МПО. А поскольку здесь присутствуют люди из МПО, то, со стороны полиции станции, было бы разумно передать дело прямо сейчас.

— Ты этого хочешь?

— Дело не в том, чего я хочу. Послушай, это не моё дело.

Он вынул платок из кармана и вытер кровь с её руки.

— Неужели?

Затем он повернулся, когда начальник полиции вышла из лифта.

Ева никак не ожидала увидеть величественную брюнетку в коротком черном платье и с такой огромной копной волос, что их бы вполне хватило для наполнения матраца. Пока она быстро шла к ним по коридору на высоченных каблуках, Ева услышала благоговейную оценку Морриса.

— Вот это да!

— Чёрт побери, сохраняй достоинство, — проворчала Ева.

Брюнетка остановилась, быстро осмотрелась.

— Рорк, — произнесла она голосом, пробуждающим фантазии о жарких ночах в пустыне.

— Шеф. Лейтенант Даллас, Нью-Йоркский департамент полиции и безопасности. Доктор Моррис, эксперт Департамента судебной медицины города Нью-Йорка.

— Да. Дарсия Анджело. Начальник полиции Олимпуса. Прошу прощения за мой внешний вид. Я была на одном из приветственных мероприятий. Мне сообщили у нас подозрение на убийство.

— Факт убийства установлен, — сказала Ева. — Жертва — белый мужчина, возраст от тридцати пяти до сорока. Забит до смерти. Орудие убийства — металлическая бита — оставлена на месте преступления. Предварительный визуальный осмотр говорит, что он мёртв уже около двух часов.

— Был произведён предварительный осмотр? — спросила Дарсия. Без особого энтузиазма.

— Да.

— Хорошо, не будем пререкаться по этому поводу. Я сама всё осмотрю прежде, чем моя команда прибудет сюда.

— Там грязно. — Ева спокойно протянула ей балончик изолирующего состава.

— Спасибо.

Дарси сняла свои вечерние туфли. Ева не могла её осуждать за это, ведь и сама она, вспомнив о туфлях, сделала то же самое. Закончив, Дарсия протянула балончик обратно Еве и, достав из сумочки маленький диктофон, прикрепила его к декольте, соблазнительно обтягивающем её грудь.

Моррис глубоко вздохнул, когда она начала спускаться по лестнице.

— И где ты их находишь? — спросил он у Рорка. — И как бы мне заполучить такую для себя?

И не успела Ева начать выговаривать Моррису, как в коридоре появился Фини.

— С дисками проблема, — объявил он. — Лестничные камеры были отключены. На записи есть промежуток в пятьдесят минут, где нет ничего, кроме статичной картинки. И такая же статичная картинка в течении двух промежутков по шестьдесят секунд в коридоре двадцатого этажа. Кто-то хорошо знал, что делать, — добавил он. — Это сложная система с надежной резервной схемой. Здесь поработал профи, у которого был доступ к оборудованию.

— С такими временными рамками в деле должны были быть задействованы по крайней мере два человека, — определила Ева. — Заранее продумано, не спонтанно, не преступление на почве страсти.

— Установили личность жертвы? Я могу проверить его.

— Шеф полиции "появилась на сцене", — сказала Ева равнодушно.

Мгновение Фини казался озадаченным.

— Ох, точно. Совсем забыл, что мы не дома. Что, местные собираются вытурить нас из дела?

— А Вы никогда и не были в деле, — сказала Дарсия, выйдя с лестничной клетки, — в официальном порядке.

— Напротив, — сказал Рорк. — Я попросил помощи у лейтенанта и её команды.

Раздражение мелькнуло на лице Дарсии, но она быстро справилась с ним.

— Это ваше право. Лейтенант, можно Вас на минутку?

Не дожидаясь ответа, Дарсия пошла дальше по коридору.

— Заносчивая, бесцеремонная, напористая, и защищает свою территорию. — Ева посмотрела на Рорка. — Ты определенно умеешь их выбирать.

— Да, я определенно это умею, — лишь улыбнулся он, когда его жена отошла.

— Послушайте, Анджело, если хотите надрать мне задницу за визуальный осмотр, то зря тратите своё и моё время. — Ева, открепив свой диктофон, протянула его ей. — Я установила убийство по просьбе владельца собственности. Затем я отошла в сторону. Мне не нужна Ваша работа, и Ваше дело мне не нужно. Мне хватает и той крови, с которой я сталкиваюсь в Нью-Йорке.

Дарсия откинула гриву своих блестящих черных волос.

— Четыре месяца назад я арестовывала нелегальных торговцев в Колумбии, ежедневно рисковала своей жизнью и при этом едва была в состоянии оплатить арендную плату за паршивую маленькую двухкомнатную квартиру. В нынешней обстановке полицейские не особо ценятся в моей стране. Мне нравится моя новая работа. — Она открыла сумочку, бросила туда Евин диктофон. — Не рискую ли я потерять эту работу, если откажусь передать это дело жене моего работодателя?

— Рорк не воюет вместо меня и не увольняет людей за то, что они могут быть со мной в чём-то не согласны.

— Хорошо, — кивнула Дарсия. — Я работала с нелегалами, жульничеством, грабежами. Двенадцать лет. Я хороший полицейский. Убийства, тем не менее, не мой профиль. Мне не нравится идея делить расследование, но я приму любую помощь, которую Вы и Ваши коллеги захотите предложить в этом деле.

— Хорошо. Тогда к чему была вся эта кутерьма?

— Коротко? Чтобы Вы и я знали, что это моё дело.

— Вам следует знать, что ранее этим вечером я ударила убитого по лицу… кулаком.

— За что? — спросила Дарсия подозрительно.

— Он встал у меня на пути.

— Понятно. Интересно, сможем ли мы закрыть это дело не встав друг у друга на пути?

Спустя два часа, из соображений удобства, две ведущие расследование стороны собрались в местном офисе Рорка.

— Личность жертвы установлена, это Реджинальд Уикс, тридцати восьми лет. Настоящее место жительства Атланта, Джорджия, Земля. Женат, детей нет. Нынешний работодатель — корпорация Дугласа Р. Скиннера. Работал личным охранником.

Закончив, Дарсия кивнула Еве.

— При осмотре тела на месте преступления обнаружены обширные повреждения, — продолжила Ева изложение фактов. — Причина смерти, вероятнее всего, перелом черепа. Левая сторона головы и тела сильно повреждены. Жертва был левшой; и этот метод нападения указывает на то, что нападавшим это было известно заранее.

Камеры системы безопасности на лестнице и на двадцатом этаже были отключены до и во время убийства. Металлическая бита была изъята в качестве улики и, предположительно, является орудием убийства. Также уликой является посеребрённая заклёпка в форме звезды, идентифицированная как часть униформы охраны отеля. Шеф Анджело?

— В собранных на Уикса, на этот момент, данных нет упоминаний о преступной деятельности. На нынешнем месте работы он прослужил два года. До этого работал в «Правой Силе» — фирме, занимающейся личной охраной и консультациями по охране для членов Консервативной партии. До этого прослужил шесть лет в вооружённых силах, в погранвойсках.

— Это говорит нам, что он знает как следовать приказам, — продолжила Ева. — Сегодня вечером он преградил мне дорогу потому, что Скиннер — или один из подручных Скиннера — подал ему такой сигнал. И схватил он меня по той же причине. Он прошёл подготовку; и если он был настолько хорош, чтобы шесть лет прослужить в погранвойсках и получить место в «Правой Силе», то это не тот парень, который вышёл бы с незнакомцем на звуконепроницаемую лестничную клетку, даже по принуждению. Если бы на него напали в коридоре, то там остались бы следы. Если на него напали на двадцатом этаже, то какого черта он там делал? Его комната, помещение для брифинга и номер Скиннера — все расположены на двадцать шестом этаже.

— Возможно встречался с женщиной. — Фини вытянул ноги. — По договорённости.

— А это идея, — согласилась Ева. — Все улики указывают на то, что это было запланированное нападение, но женщина могла выступать в качестве приманки. Мы должны или подтвердить это, или опровергнуть. Хочешь заняться этим, Фини?

— Капитан Фини может помочь моим офицерам в этой области расследования. — Дарсия слегка подняла брови, когда Ева посмотрела на неё. — Если он согласен. И как я надеюсь, он будет продолжать работать с командой охраны отеля.

— У нас по-настоящему милая команда, — сказала Ева, широко улыбнувшись.

— Замечательно. Тогда Вас не затруднит сопровождать меня на двадцать шестой этаж, чтобы сообщить работодателю жертвы о смерти его сотрудника.

— Ничуть. Пибоди. Моя помощница пойдет со мной, — сказала Ева прежде, чем Дарсия успела что-то сказать. — Это не обсуждается. Пибоди, — снова повторила Ева, жестом велев следовать за собой, и вышла из комнаты, оставив Дарсию раздавать указания своим офицерам. — Я хочу, чтобы ты включила диктофон, когда мы будем говорить со Скиннером.

— Да, сэр.

— Если меня отстранят, мне нужно, чтобы ты выклянчила у местного судмедэксперта новые данные. Если не сможешь разговорить его, то свяжись с Моррисом и заставь его использовать старых друзей, связи в этой области.

— Да, сэр.

— Я хочу найти ту униформу, где прежде красовалась та звезда. Нужно проверить утилизаторы, подразделение отеля, занимающееся чисткой одежды, и такие же службы за пределами отеля. Потолкуй по-дружески с нашей земной командой. Как только прибудут рапорты чистильщиков и криминалистов, немедленно сообщи мне. Держу пари, что на бите обнаружат следы изолирующего состава, а на месте преступления будет только кровь жертвы. Чёртова засада, — проворчала она и обернулась, когда вышла Дарсия.

Дарсия хранила молчание до тех пор, пока не вызвала лифт и не вошла вовнутрь.

— Вы пересекались с Дугласом Скиннером, лейтенант?

— Нет. Только сегодня вечером.

— У меня есть информация, что он специально подозвал Вас к своему столику, чтобы поговорить с Вами с глазу на глаз. У вас, вероятно, возникли разногласия и, когда жертва попыталась предотвратить Ваш уход, Вы ударили его. Это верно?

— Да.

— Из-за чего между Вами и Дугласом Скиннером возникли разногласия?

— Я подозреваемая в этом деле или консультант?

— Консультант, и поэтому я буду благодарна за любую информацию.

— Я подумаю об этом. — Ева вышла из лифта на двадцать шестом этаже.

— Конечно, если Вам нечего скрывать.

— Я полицейский, — напомнила ей Ева. — Со мной этот метод не сработает.

Она позвонила в дверь, подождала. Затем заметила, что огоньки охранной системы мигнули зеленым светом, и хранила непроницаемое лицо, пока сканировали её и её сопровождающих. Через несколько секунд Скиннер сам открыл дверь.

— Лейтенант, уже несколько поздно для визитов.

— Для официальных визитов никогда не бывает слишком поздно. Шеф Анджело, Дуглас Скиннер.

— Простите за вторжение, командир Скиннер, — голос Дарсии звучал низко и почтительно, её лицо оставалось спокойным. — У нас плохие новости. Мы можем войти?

— Конечно.

Он шагнул назад. На нем был длинный белый халат, предоставленный отелем, и на этом фоне лицо его казалось бледным. Большая гостиная была слабо освещена и наполнена ароматом, который источали букеты роз. Он приказал увеличить освещение на 10 процентов, а затем жестом укаказал на диван:

— Пожалуйста, леди, присаживайтесь. Могу я вам что-нибудь предложить? Кофе, например?

— Мы здесь не для болтовни. Где Вы были между двадцатью двумя часами и полуночью?

— Мне не нравится Ваш тон, Лейтенант.

— Пожалуйста, простите нас, — Дарсия мягко вступила в разговор. — У нас была трудная ночь. Могу я всё же попросить Вас указать Ваше местонахождение? Это просто формальность.

— Моя жена и я поднялись в номер немногим после десяти. Мы рано легли спать, поскольку завтра у меня долгий и трудный день, расписанный по минутам. Что случилось?

— Уиксу вышибли мозги, — ответила Ева.

— Уиксу? Реджи? — Скиннер уставился на Еву. Его холодные синие глаза расширились, потемнели и словно посерели в тон его коже, когда шок сменился яростью. — Мёртв? Парень мёртв? А Вы определили местоположение Рорка? Или же Вы умолчите об убийстве, чтобы защитить его? Она напала на Уикса всего несколько часов назад. — Он указал на Еву. — Неспровоцированное и жестокое нападение на одного из моих людей из-за того, что я спросил её о браке с преступником. Вы позорите свой жетон.

— Один из нас точно это делает, — согласилась Ева, когда Скиннер опустился в кресло.

— Командир. — Дарсия вышла вперед. — Я знаю, что для Вас это шок. И хочу заверить Вас, что полицейское управление Олимпуса тщательно прорабатывает все линии расследования.

Несколько мгновений он ничего не говорил и единственными звуками было его частое затруднённое дыхание.

— Я не знаю Вас, шеф Анджело, но я знаю, кто Вам платит. У меня нет доверия к Вашему расследованию, коль скоро оно финансируется Рорком. А теперь, извините меня. Больше мне нечего Вам сказать. Мне нужно связаться с женой Реджи и сообщить ей, что она стала вдовой.

Глава 4

— Чтож, все прошло хорошо. — Ева повела плечами, направляясь к лифту.

— Если никто не возражает против обвинения в том, ч то он дурак или грязный коп.

Ева нажала кнопку вызова лифта. — Когда-нибудь слышали о методе кнута и пряника в Колумбии?

— Он мне не нравится. — Заметно нервничая, Дарсия зашла в лифт. — И мне не нравится Ваш командир Скиннер.

— Эй, он не мой.

— Он считает, что Рорк мой кукловод. Почему он так думает и почему он верит, что Рорк виновен в смерти Уикса?

Мягкая почтительная женщина исчезла и на её место пришел коп с цепкими глазами и сталью в голосе. Ева увидела, как Дарсия Анджело закалилась за 12 лет в Колумбии.

— Причина в том, что Уикс донимал меня, а поскольку я всего лишь слабая женщина, то довести это до конца должен был мой муж — воин и защитник — у которого есть член.

— О. — Дарсия втянула щеки. — Знакомое мнение. Однако, выбивание мозгов будет чрезмерной переплатой за такое мелкое нарушение. Командир делает слишком смелые выводы. Должно быть что-то еще.

— Возможно. Я это еще не выяснила. Кроме того, Скиннер показался мне слишком бодрым для человека, который уже лег спать. И хотя свет в гостиной был неяркий, когда мы вошли, он был включен на полную в спальне справа. Он не плотно закрыл дверь, когда вышел.

— Да, я заметила.

— Планировка номера совпадает с номером, в котором я живу. Вторая спальня слева. В ней тоже был свет. Его жена приоткрыла дверь. Она подслушивала.

— Я этого не подметила, — задумчиво произнесла Дарсия, а затем обернулась, когда Пибоди что-то пробормотала.

— Она тоже это упустила, — сказала Ева. — Она ненавидит, когда это случается. И если Белль Скиннер подслушивала из второй спальни, значит она не спала с командиром в главной спальне. Нет супружеской идиллии, что кажется интересным. И нет алиби.

— А с чего Скиннеру убивать одного из своих телохранителей?

— Об этом надо подумать. Мне нужно кое-что проверить. — Ева остановила лифт, чтобы Дарсия и Пибоди могли выйти. — Я свяжусь с Вами.

Собираться идти в ногу с Дарсией Анджело не означало, что она не может предпринять некоторые собственные движения в сторону. Если она собиралась участвовать в расследовании убийства не на своей территории, не используя свою обычную систему и, когда её значок был немногим больше чем просто украшение, она собиралась использовать любые доступные средства.

Было одно средство, которое, ка кона знала, будет очень универсальным и гибким.

Она была замужем за ним.

Она нашла Рорка, как и ожидала, за работой на компьютере в спальне. Он снял смокинг, закатал рукава. Рядом с ним стоял кофейник.

— Что-нибудь нашел? — Она взяла его кружку, жадно выпила половину кофе.

— Ничего, что связывало бы меня или мои деловые операции со Скиннером. У меня есть кое-какие интересы в Атланте, естественно.

— Естественно.

— Коммуникации, электроника, развлекательная индустрия. Недвижимость, конечно же. — Он забрал у неё свою кружку, лениво погладил её зад. — И во время милого перерыва еще до моей связи с тобой, у меня было очень прибыльное контрабандное предприятие. Федеральные нарушения…

— Можно и так сказать. Ничего направленного против государственной или местной власти.

— Значит, ты что-то упускаешь, посколькку для него это нечто личное. В противном случае в этом нет никакого смысла. Ты не главный плохой парень.

— Сейчас ты задеваешь моё самолюбие.

— Почему он прицепился к тебе? — Спросила она, игнорируя его. — Был копом 50 лет, все повидал. И многих потерял. Здесь полно бездушных убийц, педофилов, сексуальных извращенцев, каннибалов, черт побери. Так почему стал у него поперек горла? Он ушел на пенсию — сколько там — шесть лет назад и…

— Семь.

— Хорошо, семь. Семь лет. И он обратился ко мне с тем, что можно назвать взяткой или шантажом, это как тебе удобно, чтобы заставить меня сдать тебя. Это надменно и необлуманно.

Она рассуждала, шагая по комнате. — Я не думаю, что он расчитывал, что это сработает. Я думаю, он ожидал, что я скажу ему, чтобы он отвалил. В таком случае он может замотать нас в один клубок и покончить с обоими.

— Но при этом он не может тронуть тебя или меня.

— Он может накалить обстановку впутав нас в убийство. И он закладывает для этого основу. Он вытаскивает меня на публичное мероприятие, затем подсовывает мне одного из своих клоунов. А через несколько часов мозги клоуна размазываются по всему лестничному пролету отеля корпорации Рорка — вот и все. Вот она нить, Шерлок, и причем отличная нить. И клипса-звезда с униформы охранников Рорка, плавающая в крови жертвы.

— Не очень умно.

— У него нет времени, чтобы быть умным. Он торопится, — продоолжала она. — Я не знаю почему, но он торопит события. Он силой навязал местным властям косвенные улики и они рассмотрели возможность того, что разъяренный муж и подозреваемый межпланетный бандит приказал одному из своих горилл преподать урок клоуну Скиннера.

— Ты посмел тронул мою жену, и теперь мне прийдется убить тебя? — Рорк грациозно и небрежно пожал плечами. — Чересчур драматизировано и романтизировано. Особенно при том, что ты ударила его в лицо еще до того, как я успел прибежать на выручку.

— В его узком и маленьком мирке мужчины это охотники и защитники. Это выглядит логично, если смотреть с его точки зрения. Это еще один просчет, потомучто это не твой стиль. Если ты захочешь пересчитать кому-нибудь ребра, ты сделаешь это сам.

Он нежно улыбнулся ей. — Мне куда больше нравится смотреть, как ты это делаешь, дорогая.

Она бросила взгляд в его сторону. — Стандартное тестирование любого профиля перечеркнет эту теорию. Ты не станешь никому платить за убийство или влезать в переделку только из-за того, что кто-то надоедает мне. Мира может провести тестирование Первого уровня, чтобы отмести эту идею.

— Нет, спасибо, дорогая. Еще кофе?

Она хмыкнула, прошлась еще немного, пока он он ходил к маленькому Авто-Повару за новым кофейником и кружками. — Шаткая основа. Дело в том, что Скиннер верит в то, что ты на это способен, и в то, что, если он надавит на МПО, когда и где они возьмутся за это дело, то он сможет вовлечь тебя в процесс расследования, который похоронит тебя — и меня за компанию.

— Лейтенант, МПО уже изучали меня в прошлом. Они меня не беспокоят. Что меня волнует, так это то, что если все задет так далеко, то могут пострадать твои репутация и карьера. Я этого не позволю. Мне кажется, командир и я должны поговорить.

— А как ты думаешь, на что он расчитывает? — спросила она.

— Зачем разочаровывать его? — Держа кружку кофе в руке, он присел на подлокотник кресла. — Я собрал личные и профессиональные данные на Скиннера. Не нашел ничего значимого, но я не делал глубинный анализ файлов с его делами. Пока еще.

Ева поставила кофе, которое он только что налил ей, с легким звоном форфора о дерево. — Файлы с делами? Ты взломал его фафлы с делами? Ты псих? Да если он об этом пронюхает, тебя тутже арестуют и посадят, прежде чем твои замечателльные адвокаты успеют завязать свои замечательные галстуки.

— Он не пронюхает.

— Служба компьютерной охраны… — Оона замолчала, сердито глядя на компьютер в спальне. Служба компьютерной охраны отслеживала все операции с данными и программами через Интернет на планете и за её пределами. Хотя она знала, что дома у Рорка было незарегистрированное оборудование, система отеля была совершенно другим делом. — Хочешь сказать, что этот компьюттер не зарегистрирован?

— Вовсе нет. — Выражение его лица было совершенно невинным, как у певчего в церковном хоре. — Он надлежащим образом зарегистрирован и отвечает всем требованиям закона. Или отвечал еще несколько часов назад.

— Ты не мог обойти службу компьютерной охраны за несколько часов.

Рорк тяжело вздохнул, покачал головой. — Сначала ты задеваешь мое самолюбие, а сейчас оскорбляешь меня. Не знаю, почему я терплю такое плохое обращение.

Затем он быстро подошел к ней, сгреб в охапку, прижал к себе и обрушился на её рот с таким горячим поцелуем, что ей стало интересно — не задымились ли её губы?

— О, да. — Он отпустил её, снова взял свой кофе. — Вот поэтому.

— Если это должно было отвлечь меня от того факта, что ты нелегально блокировал и взломал офмцмальные данные, то это была чертовски хорошая попытка. Но я пошутила над тобой. Я собиралась попросить тебя найти эти данные.

— На самом деле, лейтенант? Ты не перестаешь удивлять меня.

— Они били его до тех пор, пока кости не превратились в порошок. — Ей голос стал спокойным, глухим. Настоящий коп. — Они стерли половину его лица. И оставили вторую нетронутой, чтобы я узнала его, как только увидела. В ту минуту, когда встал передо мной сегодня вечером, он был мертв. Я была чертовым орудием убийства. — Она снова посмотрела на компьютер. — Итак, давай работать.

Они работали со всеми делами Скиннера за последнюю декаду его активной службы и искали перекрестные ссылки с чем угодно, что могло относится к ним за последние 7 лет после его увольнения. Это частично захватывало время до того, как Рорк приехал в Америку из Ирландии, но это казалось логичным началом.

Поскольку количество дел было огромным, они разделили их. Ева работала за компьютером в спальне, а Рорк устроился во второй спальне.

К трем виски Евы пульсировали от боли, а желудок болел от выпитого кофеина. А у неё появилось новое, хотя и неохотное, восхищение командиром Скиннером.

— Чертов хороший коп, — заявила она. Доскональный, сосредоточенный и подвижный до самого ухода, он несомненно и телом, и душой посвятил себя полиции.

«Каково это, отойти от всего этого?» — подумала она. В конце концов, это был его выбор. В 64 увольнение было возможностью, но не необходимостью. Он мог бы с легкостью проработать еще десять лет. Он мог бы стать комиссаром.

Вместо этого он ушел после 50-ти лет службы, а затем использовал это как трамплин для выставления своей кандидатуры на выборах в Конгресс. И с треском провалился. Полвека государственной службы недостаточно, чтобы компенсировать настолько узкие взгляды, что даже многие члены Консервативной партии были разочарованы ими. Добавить к этому и тот факт, что его политическая платформа качалась из стороны в сторону.

Он был стойким приверженцем Оружейного Запрета, того, что консерваторы пытались отменить при каждой возможности. Кроме того, он рекламировал восстановление смертной казни, которая увела Либералов с середины далеко влево.

Он хотел отменить законную и регулируемую проституцию и исключить все правовые и налоговые привилегии совместно проживающих пар. Он проповедовал святость брака, при условии, что он был разнополым, но отрицал правительственные выплаты профессиональным матерям. Материнство, как гласило Евангелие от Скиннера, было Богом данным долгом и выплатой само по себе.

Его разноголосая и спутанная кампания рухнула. Не смотря на то, как много денег он получал за лекции, книги и консультации, Ева думала, что ожоги того провала еще давали о себе знать.

И все равно, она не могла найти связь с Рорком.

Потерев лоб, она оттолкнулась от стола и поднялась, чтобы немного размяться. Возможно она переигрывала. Может это она хотела, чтобы это дало было личным для Скиннера потому, что он сделал его личным для неё? Может Рорк был для Скиннера просто символом? Некто, обошедший систему, которой Скиннер посвятил всю свою жизнь?

Она проверила устройство на запястье. Может ей стоит немного поспать и вернуться к этому на свежую голову? Она сначала перетасует данные, чтобы когда она снова посмотрит на них, это был бы новый образец. Что бы она не упустила — а всё внутри говорило, что она что-то упустила — оно всплывет на поверхность.

— Компьютер, найти любые связи с Рорком… — Она широко зевнула и тряхнула головой, чтобы немного прочистить её. — В любых файлах — личных и рабочих — принадлежащих командиру Дугласу Скиннеру.

Работаю.

— Расположить связи в хронологическом порядке, с начала до конца, эм… сначала официальные полицейские записи, затем личные файлы.

Понятно. Работаю. Нет связей с Рорком в полицейских записях командира Дугласа Скиннера. Есть связь с только с капитаном Дугласом Скиннером… Обрабатываю личные файлы…

— Да, хорошо, ты опять это повторяешь, но… — Ева повернулась кругом и уставилась на монитор. — Компьютер, стоп. Найти все связи Рорка с Дугласом Скиннером в любом чине.

Работаю. Первая связь капитана Дугласа Скиннера, файл с делом С-439014, с Патриком Рорком, он же Шон О‘Хара, он же Томас Мак Нейл, установленная дата — 12 марта 2036. Объект Рорк подозревается в нелегальном обороте оружия, нелегальном въезде в Соединенные Штаты, крупной кражу автомобилей и заговоре с целью убийства офицеров полиции. Объект покинул территорию Атланты, а затем и страну. Последнее известное место проживания — Дублин, Ирландия. Дело закрыто, имеются следственные данные. Хотите получить полный файл?

— Да. Распечатать.

Работаю.

Ева снова села, медленно, пока компьютер тихо гудел. «2036», подумала она. «23 года назад. Рорку тогда было — сколько? — 12 или 13?»

Причиной мании Скиннера был не Рорк.

Это был его отец.

За своим компьютером Рорк просматривал финансы Скиннера. Среди наиболее очевидных мотивов для убийства значились жадность, месть, зависть, секс, страх разоблачения и прибыль. Он решил начать с денег.

Была вероятность того, как он решил, что Скиннер инвестировал в одну из его компаний — или в компанию конкурента. Возможно он потерял приличную сумму. Люди ненавидят друг друга и за меньшее.

Также Скиннер понес финансовые потери во время баллотирования в Конгресс. Это не только сломало его, но и унизило.

— Рорк.

— Эмм. — Он поднял палец, чтобы немного сдержать Еву, когда она вошла в комнату. — Коммуникации, — сказал он. — У меня есть доля в медиа-источниках Атланты и они, скорее всего, были не особо любезны со Скиннером во время его пробы в Коонгресс. Это могло серьезно повлиять на его шансы на победу. Служба информации «Сетевой канал» полностью принадлежит мне и они были откровенно жестоки. Аккуратны, но жестоки. Плюс к этому, он довольно много инвестировал в «Кодей Электроникс», расположенную в Атланте. Моя компания снизила их доход и клиентскую базу в последние 4 года. Мне давно было пора прикончить их, скупив контрольный пакет акций, — добавил он запоздалую мысль.

— Рорк.

— Да? — Он рассеянно взял её руку, продолжая прокручивать данные.

— Все куда серьезнее чем деньги и акции. 23 года назад торговцы нелегальным оружием основали базу в Атланте и Скиннер возглавлял особый отряд, сформированный для их ареста. У них был стукач внутри и достоверная информация. Но когда они вошли, то попали в засаду. Стукачи служат и своим и чужим, и мы все это знаем.

Она глубоко вдохнула, надеясь, что она говорит это именно так, как это должно быть сказано. Любовь переполняла её, может даже сильнее чем обычно, и она помогала смягчить некоторые вещи.

— 13 копов были убиты, — продолжала она, — еще шестеро ранены. Они проигрывали по оружию, но, не смотря на это, Скиннер сломал картель (одна из форм объединения промышленных, коммерческих или политических организаций). Картель потерял 22 человека, главным образом солдаты. И он арестовал двоих лидеров той ночью. Это привело еще к двум арестам в последующие 12 месяцев. Но одного он упустил. До одного он так никогда и не смог добраться.

— Дорогая, я конечно был не по годам развит, но в 12 я еще действовал руками, конечно, если не брать во внимание несколько карманных или самодельных бумеров, проданных в подворотнях. И я не осмеливался выйти за пределы Дублина. Что касается стукачей, то это то, до чего я никогда не опущусь.

— Нет. — Она продолжала смотреть ему в лицо. — Не ты.

Она видела, как его глаза изменились — потемнели и стали холодными — когда все для него встало на свои места. — Ну, хорошо, — сказал он очень мягко. — Сукин сын.

Глава 5

Будучи ребёнком, Рорк был для отца любимой "боксёрской грушей", которую тот щедро дубасил кулаками и ногами, обутыми в тяжёлые ботинки. Обычно, мальчик знал заранее о приближении издевательств и по возможности старался избегать их, а когда не удавалось, пытался как-то с этим жить.

Насколько Рорку было известно, это был первый раз, когда старик взгрел его, нанеся удар из могилы.

Однако он был вполне спокоен, читая распечатку отчётов, что принесла ему Ева. Он далеко ушёл от того тощего, избитого мальчишки, промышлявшего в дублинских закоулках, и необходимость напомнить себе об этом сейчас его не особенно беспокоила.

— Это двурушничество[7] произошло за несколько месяцев до того, как мой отец оказался в канаве с перерезанной глоткой. Видимо кто-то опередил Скиннера. У него тут в файле есть запись об этом нераскрытом убийстве. Может быть он его и организовал.

— Я так не думаю. — Ева не была до конца уверена, как бы ей подступиться к Рорку с разговором о его отце и детстве. Он оставил своё прошлое позади, тогда как она… ну, в общем, она постоянно упиралась в стену своего прошлого, как бы часто и намеренно не меняла направления.

— Почему ты так говоришь? Слушай, Ева, со мной совсем другая картина, не то, что с тобой. Не нужно осторожничать. Этот призрак не наведывается ко мне. Объясни мне, почему Скиннер не мог договориться с кем-нибудь, на убийство отца в Дублине, когда тот ускользнул от него в Атланте?

— Прежде всего он был полицейским, а не убийцей. В файле нет ни единой записи о том, что объект поиска обнаружен им в Дублине. Есть переписка с Интерполом, местными Ирландскими властями. Он работал над процедурой экстрадиции, на случай, если объект поиска объявиться на территории Ирландии, и, скорее всего, добился бы оформления документов и судебного распоряжения. Вот чего он хотел, — продолжила она, встала и начала беспокойно ходить по комнате. — Он хотел, чтобы ублюдок вернулся на его территорию, туда, где всё произошло и его люди были убиты. Он хотел сделать это лично. Но не вышло.

Она вернулась обратно:

— Если бы у него всё получилось, он бы перевернул эту страницу своей жизни и двинулся дальше. И не стал бы тратить на тебя своё время. Ты — напоминание о единственной самой большой личной и профессиональной ошибки в его жизни. Он потерял своих людей, а человек, ответственный за это, ускользнул от него.

— Смерти не достаточно без ареста, суда и приговора.

— Нет, не достаточно. И вот он ты — богатый, успешный, знаменитый и женатый — ради всего святого — на офицере полиции. Да мне даже не нужна помощь Миры, чтобы составить профиль. Скиннер верит, что преступники, совершившие определённые преступления, сюда относятся и преступления, повлекшие за собой смерть полицейского, должны заплатить за них своей жизнью. После отправления правосудия. Твой отец избежал этого. А ты здесь и ты заплатишь.

— Тогда он обречён на разочарование. По ряду причин. Во-первых, я куда умнее, чем был мой отец. — Он встал, подошёл к ней, провёл пальцем по ямочке на её подбородке. — И мой полицейский куда лучше, чем тот, каким Скиннер когда-либо надеялся стать.

— Мне придётся арестовать его. Придётся наплевать на пятьдесят лет выслуги и арестовать его.

— Я знаю. — И будешь страдать из-за этого, подумал Рорк, как Скиннер никогда не стал бы. Поскольку Скиннер никогда не сможет понять. — Нам нужно поспать, — произнес он и коснулся губами её лба.

Ей снился Даллас, холодная и грязная комната в Техасе, где отец держал её. Ей было холодно, голодно и безумно страшно. Красный отсвет от огоньков секс-клуба с улицы напротив вспыхивал в комнате, отражался на её лице. И на его лице, когда он напал на неё.

Когда ей снился отец, ей снилась боль. Как рвалась её детская плоть, пока он врывался в её тело. Как треснула кость; и её тонкий, громкий вскрик, когда он сломал ей руку.

Ей снилась кровь.

Как и отец Рорка, её тоже умер от удара ножа. Но нож, убивший его, был зажат в её собственной восьмилетней руке.

На большой, мягкой кровати в роскошном номере-люкс она плакала как ребенок. Лежащий рядом Рорк обнял её покрепче и не отпускал, пока сон не растаял.

К шести утра она уже была на ногах и полностью одета. Модный жакет, который оказался в чемодане, прекрасно скрывал кобуру и оружие. Их тяжесть помогала ей чувствовать себя увереннее.

Она воспользовалась имеющимся в спальне средством связи и набрала номер Пибоди. По крайней мере, она предполагала, что появившийся на экране бугор под завалом из покрывал и был Пибоди.

— Чего?

— Просыпайся, — скомандовала Ева. — Через 15 минут я хочу услышать твой отчёт.

— Кто?

— Боже, Пибоди. Вставай, одевайся и иди сюда.

— Может мне заказать завтрак в номер? — предложил Рорк, когда она закончила разговор.

— Отлично, сделай заказ на толпу. Я собираюсь продолжить веселье и поднять всех на ноги. — Она немного поколебалась. — Я доверяю своим людям, Рорк, и знаю, как много могу рассказать им. Но я совсем не знаю Анджело.

Он продолжал читать утреннюю сводку акций на экране.

— Она работает на меня.

— Так или иначе, это делает каждый третий в изведанной части вселенной. Это ни о чём мне не говорит.

— Какое у тебя сложилось впечатление о ней?

— Сообразительная, энергичная, обстоятельная. И честолюбивая.

— Вот и у меня такое же, — охотно согласился он. — Иначе она не была бы шефом полиции на Олимпусе. Скажи ей всё, что ей нужно знать. Печальная история моего отца не причиняет мне страданий.

— Ты поговоришь с Мирой? — Она продолжала пристально смотреть на него, пока он поднимался и поворачивался к ней. — Я хочу пригласить её к нам, мне нужна консультация. Поговори с ней, пожалуйста…

— Ева, мне не нужен психотерапевт. Кошмары-то не у меня… — Он тихо выругался и запустил пятерню в волосы, в то время как её лицо побелело и окаменело. — Прости. Проклятье!.. Но я только хотел сказать, что каждый из нас справляется с ситуацией по-своему.

— И ты можешь и надавить, и подтолкнуть, и найти способ сгладить острые углы для меня. А я для тебя не могу.

Тон её голоса уменьшил чувство вины, которое он испытал, упомянув о её кошмаре.

— Убрать экран, — приказал он и подошёл к ней. А затем взял её лицо в свои ладони. — Я скажу тебе то, что когда-то сказал Мире в приватной беседе. Ты спасла меня, Ева. — Он видел как она моргнула, полностью шокированная. — То, кто ты есть, то, что я чувствую к тебе и то, что мы есть, когда мы вместе, спасло меня. — Он смотрел ей прямо в глаза, когда поцеловал её. — Вызывай своих людей. Я свяжусь с Дарсией.

Он уже почти вышел из комнаты, когда она наконец смогла обрести дар речи.

— Рорк? — Ей казалось, что она никогда не сможет подобрать таких слов, какие нашёл он, но они пришли сами собой. — Мы спасли друг друга.

Еве никак не удалось превратить огромную, элегантную гостиную в некое подобие одного из конференц-залов Центрального управления. Особенно, когда её команда с жадностью набросилась на пирожные с кремом, клубнику, размером с мяч для игры в гольф, и ломтики настоящего бекона.

Всё это лишний раз напомнило ей, как ненавидела она находится не на своей территории.

— Пибоди, сообщи новую информацию.

Пибоди с трудом отогнала видение: ангелочек сидел на её плече с благочестиво сложенными на коленках руками, а дьяволёнок — жадно запихивал в рот ещё одно пирожное.

— Ааа… сэр. Прошлой ночью было произведено вскрытие. Моррису позволили ассистировать. Причиной смерти стали множественные телесные повреждения и наиболее вероятной — перелом черепа. Много ран было нанесено посмертно. Моррис на сегодняшнее утро зарегистрирован на участие в рабочей группе экспертов, а позже днём на семинар патологоанатомов, но копии отчётов обязательно добудет для вас. Предварительно пока известно, что токсикологический анализ ничего не выявил, всё чисто.

— Чистильщики? — задала вопрос Ева.

— На шесть часов утра отчёт чистильщиков ещё не был готов. Однако то, что мне удалось разузнать, подтверждает ваши догадки. На бите следы изолирующего состава; ни крови, ни биологических жидкостей, не принадлежащих жертве, на месте преступления не обнаружено. Также до сих пор не найдена униформа с отсутствующей на эполете звездой. Команда Анджело проверяет утилизаторы и подразделение отеля, занимающееся чисткой одежды, и такие же службы за пределами отеля. По моим данным все униформы индивидуальные[8] и снабжены идентификационным номером. Когда найдем униформу, сможем отследить владельца.

— Мне нужна эта униформа, — заявила Ева и, как только она отвернулась к Фини, дьяволёнок тут же победил. Пибоди взяла ещё одно пирожное.

— С камерами безопасности явно поработал кто-то свой, — сообщил Фини. — Доступ к панели управления невозможен, если не пройти скан глаза и ладони и не иметь кода допуска. Обойти всё это было сложно и проделано очень хитро. В интересующий нас промежуток времени вчера вечером в том секторе было двенадцать человек. Я проверяю их.

— Хорошо. Мы ищем любую связь со Скиннером, любые нарекания по службе, любые внезапные финансовые поступления. Особенно тщательно проверь, работал ли кто-нибудь из них здесь перед тем, как перейти в частную службу безопасности. — Она взяла со стола диск и протянула его Фини. — Сопоставь их имена с имеющимися здесь.

— Без проблем, но когда я знаю для чего работаю, то работаю лучше.

— Это имена полицейских, которые погибли при исполнении служебных обязанностей в Атланте двадцать три года назад. Скиннер руководил операцией. — Она сделала глубокий вдох. — У него был стукач, который его предал. Это был отец Рорка.

Когда Фини просто кивнул, Ева перевела дыхание:

— Одно из имен здесь — Томас Уикс, отец Реджинальда Уикса, нашей жертвы. Полагаю, если Скиннер взял к себе одного из детей убитых офицеров, то мог взять и других.

— Стало быть, если этого использовали, чтобы припереть Рорка, то и ещё одного могут использовать с той же целью, — добавил Фини.

Когда в дверь позвонили, она проверила средство связи на запястье.

— Это должно быть Анджело. Я хочу чтобы ты проверил эти имена, Фини, поэтому я не дам их ей. Пока. Но все остальное сообщу и ей и вам.

В то время как Ева открывала дверь Дарсии, Скиннер открывал дверь Рорку.

— Уделите мне минутку вашего времени, командир.

— У меня его мало.

— Тогда не будем тратить его понапрасну. — Рорк вошёл внутрь и поднял бровь, заметив Хейса. Мужчина стоял прямо позади Скиннера, чуть правее, и держал руку в кармане пиджака. — Если вы полагали, что я представляю угрозу, вам не следовало позволять своему человеку открывать дверь.

— Вы для меня угрозы не представляете.

— Тогда почему бы нам не поговорить с глазу на глаз?

— Всё, что вы хотите мне сказать, может быть произнесено в присутствии моего личного помощника.

— Очень хорошо. Было бы гораздо порядочнее, и уж конечно более эффективно, если бы вы преследовали меня напрямую, вместо того, чтобы использовать для этой цели лейтенанта Даллас и принести в жертву одного из своих людей.

— Стало быть признаёшь, что убил его.

— Я не приказываю убивать… Скиннер, мы здесь одни и я уверен, что ваши люди поставили в эти комнаты «блокировку» звукозаписывающей аппаратуры и камер внутреннего наблюдения. Хотите взять меня, так давайте. Но будьте мужиком и не впутывайте в это мою семью.

Губы Скиннера раздвинулись в хищном оскале.

— Вот уж кто мужиком не был, так это твой отец — трус и жалкий пьяница.

— Верно подмечено. — Рорк прошёл к креслу и сел. — Вот видите, по этому конкретному вопросу мы уже пришли к соглашению. Во-первых, позвольте прояснить, что под «семьёй» я подразумевал свою жену. Во-вторых, должен сказать, вы слишком добры в отношении Патрика Рорка. Он был злобным, жестоким, узколобым задирой и мелким преступником с манией величия. Я ненавидел его всеми фибрами своей души. Поэтому, знаете ли, меня возмущает, причём довольно сильно, ваше ожидание, что я буду расплачиваться за его многочисленные грехи. У меня и своих предостаточно, так что, если хотите попытать счастья получить мою голову на блюде, то только выберите на каком. Оттуда и начнём "плясать".

— Думаешь, если носишь костюм за десять тысяч долларов, то я не почувствую, что от тебя разит сточной канавой? — Лицо Скиннера начало багроветь, но когда Хейс шагнул вперед, Скиннер резко дёрнул головой, приказывая не вмешиваться. — Ты такой же как он. И даже хуже, поскольку он никогда не прикидывался чем-то большим нежели бесполезный кусок мусора, каковым он, в сущности, и являлся. Происхождение даёт о себе знать.

— Возможно однажды и даст.

— Ты посмеялся над законом, а сейчас прячешься за спину женщины и жетона, который она опозорила.

Рорк медленно поднялся на ноги.

— Вы ничего не знаете о ней. Она это чудо, о котором я не могу, да и не стану, объяснять таким как вы. Но могу вас уверить, что ни за чьей спиной я не прячусь. Вы стоите тут с руками, обагрёнными свежей кровью, прикрывшись щитом своей сплошной праведности и памятью о былой славе. Ваша ошибка, Скиннер, была в том, что вы доверились такому человеку как мой отец и вели с ним дело. А моя, похоже, в том, что я думал, вы будете иметь дело со мной. Поэтому предупреждаю вас…

Он замолчал, как только Хейс пошевелился. Быстрый как метеор, Рорк вытащил из кармана ручной лазер:

— Убери свою чертову руку из кармана, пока она у тебя еще есть.

— У тебя нет ни прав, ни полномочий на ношение и применение оружия.

Рорк посмотрел на взбешенное лицо Скиннера и усмехнулся:

— Какое оружие? На живот, Хейс, руки за голову. Живо! — приказал он, когда Хейс бросил быстрый взгляд на Скиннера. — Даже слабый разряд этой штуки даёт довольно неплохую встряску. — Он нацелил оружие в район паха. — Особенно, если попадает в определенные чувствительные части тела.

Хотя его дыхание было тяжёлым, Скиннер подал знак Хейсу.

— Предупреждаю. Отойдите от моей жены. Отойдите далеко и надолго, иначе «знакомство» со мной придётся вам не по вкусу.

— И что ты сделаешь, забьёшь меня до смерти в лестничном пролёте?

— Вы такой нудный тип, Скиннер. — Со вздохом произнес Рорк, направляясь к двери. — Чертовски утомительный. Я бы посоветовал вашим людям не ходить тут гоголем, размахивая оружием. Это моя территория.

Несмотря на огромные размеры номера, Ева обнаружила, что задыхается, как в наглухо закрытой коробке. Будь у неё дело, подобное этому, в Нью-Йорке, она была бы на улицах, ругая уличное движение, пока добиралась бы до лаборатории, чтобы поторопить технический персонал; перебирая в мозгу варианты, пока «воевала» бы со скоростными такси по пути в морг и обратно в центральное управление.

Чистильщики трепетали бы в ожидании её звонка с требованием окончательного отчета. И все те задницы, которые она пинала бы по пути продвижения расследования, были бы ей знакомы.

На этот раз все веселье достанется Дарсии Анджело.

— Поскольку Скиннер живёт по принципу "шоу должно продолжаться" он выдаст его по расписанию. Поэтому, Пибоди, спустись вниз и сделай запись его доклада.

— Да, мэм.

Её угрюмый тон заставил Еву спросить:

— Что?

— Я знаю, по какой причине вы «наезжаете» на него, Даллас. Я вижу кусочки мозаики, но никак не могу собрать из них рисунок. Он легенда. Некоторые полицейские сбиваются с пути истинного потому, что нагрузки и стресс «ломают» их изнутри, или из-за соблазнов, или изначально они уже имели склонность к дурным деяниям. Но он ни разу не оступился. Это страшный удар наблюдать, как он отбрасывает всё за что ратовал и что собой символизировал, и убивает одного из своих людей, чтобы отомстить Рорку за то, что произошло, когда Рорк был ещё ребенком.

— Сложишь мозаику и придумаешь необычную теорию, я с интересом выслушаю тебя. Пибоди, если ты не можешь делать эту работу, скажи мне об этом сейчас. Ты здесь не на службе.

— Я могу делать эту работу. — Её голос был таким же напряжённым, как и её плечи, когда она направилась к двери. — Я не бываю "не на службе" с тех пор, как встретила вас.

Ева стиснула зубы, когда хлопнула дверь, и, пересекая комнату, уже подбирала слова, чтобы устроить выволочку. Но Мира остановила её.

— Ева, оставь её в покое. Ты должна войти в её положение. Ей тяжело, она разрывается между двумя своими героями.

— О, ради всего святого.

— Сядь, пока не вытоптала дыру в этом восхитительном полу. Ты тоже в трудном положении. Мужчина, которого ты любишь, работа, которая является самой твоей сутью, и ещё один мужчина, который, как ты полагаешь, нарушил незыблемые границы и преступил черту.

— Мне нужно, чтобы вы сказали, мог ли он преступить эту черту? Нутром я чувствую на что указывают улики преступления. Но этого не достаточно. У меня есть информация о нём. Добытая, в основном, из официальных источников. — Она на мгновение замолчала, в то время как Мира, спокойная как озёрная гладь, продолжала задумчиво рассматривать Еву. — Я не собираюсь рассказывать вам, как я получила доступ к информации.

— А я не собираюсь спрашивать тебя об этом. Я уже довольно много знаю о Дугласе Скиннере. Он человек, истинно преданный правосудию, точнее собственному видению его; тот, кто посвятил свою жизнь тому, что символизирует собой жетон; тот, кто служил и защищал, и во имя этого рисковал своей жизнью. Очень похож на тебя.

— В данный момент это не слишком походит на комплимент.

— Между вами есть разница, и она довольно проста. Он «упёртый» фанатик, и всегда им был, он распространяет своё видение правосудия, как некоторые религиозные фанатики распространяют своё видение веры. Ты, Ева, по своей сути, стоишь на стороне жертвы. Он же стоит на стороне своего видения. Со временем, его видение сужается. Некоторые становятся жертвами своего образа настолько, что сами превращаются в образ.

— И за этим легендарным образом, этой мишурой, потерялся полицейский.

— Совершенно верно. Очень много людей, и многие из правоохранительных органов, придерживаются того же мнения о нём, что и Пибоди. Если рассматривать ситуацию с точки зрения психологии, то мне не сложно увидеть, что он становится настолько одержим ошибкой, причём это была его собственная ошибка, которая стоила жизни людям из в его команды, что тот провал превратился в голодного дикого зверя, преследующего его по пятам.

— Но ведь этот мёртвый парень, он не был уличным мусором. Он был хорошим сотрудником, с чистым послужным списком, он был молод, у него была жена. И он был сыном одного из тех убитых людей Скиннера. Вот чего я никак не могу понять, доктор Мира. Неужели зверь был настолько голоден, что Скиннер мог приказать убить невинного человека, только чтобы накормить его?

— Если его разум может оправдать подобные средства для достижения цели, то да. Волнуешься за Рорка?

— Он не хочет, чтобы я за него волновалась, — ответила Ева.

— Я полагаю, что ему куда приятнее волноваться за тебя. Его отец был жесток с ним.

— Да. Он мне немного об этом рассказывал. Пьяный или трезвый, старик колошматил Рорка почём зря.

Ева запустила руку в волосы и снова подошла к окну. На небе почти не было и намека на какое-нибудь движение.

Как, спрашивала она себя, люди выдерживали эту тишину, это безмолвие?

— Он заставлял Рорка жульничать, обчищать карманы, а если Рорк приносил недостаточно, то избивал его. Отец, видно, был не особенно силён в афёрах, поскольку жили они трущобах.

— А мать?

— Я не знаю. Он говорит, что тоже не знает. Кажется, это не имеет значения для него. — Она вернулась и села рядом с Мирой. — Это возможно? Неужели его действительно может не волновать то, что отец делал с ним, или то, что мать оставила его там?

— Он знает, что отец поставил его на тропу, скажем так, обхода закона. Знает, что у него есть склонность к насилию. Он научился направлять это в правильное русло, также как и ты. У него была цель — выбраться оттуда, стать богатым и могущественным. Он добился этого. А затем он встретил тебя. Он понимает, откуда вышел и, думаю, что ему льстит, что он стал мужчиной, которого смогла полюбить такая женщина как ты. И зная его… психологический профиль, — произнесла Мира с улыбкой, — я думаю, что он намеревается защищать тебя и твою карьеру в этом деле, точно также как ты собираешься защищать его и его репутацию.

— Я не понимаю, как… — Озарение пришло внезапно, и Ева уже начала вставать, когда Рорк вошёл в дверь. — Чёрт возьми. Чёрт возьми, Рорк! Ты ходил к Скиннеру.

Глава 6

— Доброе утро, доктор Мира. — Рорк закрыл за собой дверь и подошел, чтобы взять Миру за руку. Его движения были плавными, как и его голос, а голос был мягким словно сливки. — Может быть еще чаю?

— Нет. — Ей губы изогнулись, когда она пыталась побороть смех. — Спасибо, но мне и в самом деле нужно идти. Я веду семинар после совещания по основной теме.

— Даже и не думай прятаться за ней как за щитом. Я же сказала тебе держаться подальше от Скиннера.

— Вот уже второй раз за сегодня меня обвиняют в том, что я прячусь за спиной женщины. — И хотя его голос оставался спокойным, Ева знала, что грань уже близка. — Это начинает раздражать.

— Хочешь позлиться? — Начала Ева.

— Простите её, — сказал Рорк Мире, провожая её до двери. — Ева слишком сильно возбуждается, когда я не повинуюсь ей.

— Она волнуется за тебя, — шепотом произнесла Мира.

— Что ж, ей придется с этим смириться. Хорошего совещания. — Он проводил Миру до двери, закрыл её. Запер замок. Повернулся. Сейчас грань стала явно видимой. — Мне не нужен этот чертов щит.

— Это просто такое выражение, и не меняй тему. Ты был у Скиннера после того, как я сказала тебе держаться от него подальше.

— Я не подчиняюсь твоим приказам, Ева. Я не собака.

— Ты гражданский, — выпалила Ева в ответ.

— А ты консультант в чужом деле, и твои права здесь, в моем чертовом мире, это просто дань этикету.

Она открыла рот, и тут же закрыла его. Зашипела. А затем развернулась на каблуках, быстро вышла на террасу и несколько раз пнула перила.

— Чувствуешь себя лучше?

— Да. Потому, что я представила, что это твоя глупая, твердолобая голова. — Она не оглянулась, а наоборот уперлась руками в перила и посмотрела на то, что являлось миром Рорка.

Непринужденный и экстравагантный. Сверкающие вершины других отелей, соблазнительно большое количество казино, театров, блеск ресторанов — все так совершенно расположено. Фонтаны, серебряные точки движущихся людей и пышно раскинувшиеся парки, в которых в избытке росли деревья и цветы.

Она слышала щелчок зажигалки, уловила запах его неприлично дорогого табака. «Он ведь редко курит», подумала она.

— Если бы ты сказал мне, что тебе так нужно встретиться со Скиннером, то я бы пошла с тобой.

— Я это знаю.

— О, черт возьми. Слушай, тебе не нужно прятаться ни за мной, ни за кем-либо еще. Ты сильный, крутой сукин сын с реально большим пенисом и яйцами из титановой стали. Хорошо?

Он поднял голову. — Минутку. Я представляю, как скинул бы тебя с балкона. — Он кивнул и сделал глубокую затяжку. — Так, пожалуй, лучше.

— Если Скиннер нанес пару ударов по твоему самолюбию, так это потому, что он знал — это отличная цель. Это как раз то, что делают копы. Почему бы тебе просто не рассказать мне, что произошло?

— Он ясно дал понять, и при этом Хейс стоял рядом и сжимал оружие в кармане пальто, что мой отец был дерьмом, а, следовательно, и я тоже. И что мне уже давно пора понести наказание, так сказать.

— Он сказал что-нибудь, что свидетельствовало бы о том, что он приказал убить Уикса?

— Как раз наоборот, он дважды ткнул пальцем в меня. Он едва скрывал сое бешенство и кипящие эмоции. И можно даже поверить, что он действительно так думает. Не думаю, что с ним все в порядке. — Продолжил Рорк и затушил сигарету.

— Злость придала нездоровый цвет его лицу, ему было сложно дышать. Мне придется покопаться в его медицинских данных.

— Я хочу покопаться в его жене. Анджело согласилась, после некоторых колебаний, устроить так, чтобы наши обе команды смогли поработать с ней сегодня днем. Пибоди работает со Скиннером, мы отслеживаем униформу, Фини проверяет имена. Кто-то из твоей охраны работал в этот промежуток времени. Мы найдем его, выясним связь со Скиннером, и вызовем их на допрос — мы поменяем ход дела. Может даже разберемся со всем до тех пор, пока МПО займется этим.

Она посмотрела в номер, когда сработал сигнал её средства связи. — Теперь у нас мир?

— Кажется да.

— Хорошо. Может это Анджело договорилась насчет Белль Скиннер. — Она двинулась вслед за Рорком к переговорнику. Но вместо экзотического лица Дарсии там возникла обвисшая физиономия Фини.

— Кажется, у меня кое-что есть. Зита Винтер, работает в службе безопасности отеля. Вчера она была в центре управления в промежуток с 21.30 до 23.00. Есть пересечения с твоим списком. Связана с детективом Карлом Винтером из Атланты, работавшим под руководством Скиннера. Работал во время той провальной операции. Жена Винтера тогда была беременна вторым ребенком — мальчик по имени Маршалл, который родился через 2 месяца после его гибели. Старшему ребенку тогда было 5 лет. Это девочка по имени Зита.

— Точно в яблочко! В каком она сейчас секторе?

— Она не вышла на службу сегодня. И даже не позвонила, согласно словам её супервайзера. Я достал ее адрес. Хочешь, чтобы я поехал с тобой?

Она уже почти согласилась, но затем посмотрела на Рорка. — Нет, у меня все под контролем. Попробуй найти на нее еще что-нибудь. Может сможешь подключить Пибоди, когда она закончит свой дурацкий доклад. Она очень хорошо находит биографические детали. Я твой должник, Фини. Говори адрес.

Закончив разговор, Ева засунула большие пальцы в передние карманы брюк и посмотрела на Рорка. — Ты случайно не знаешь, где находится Афинский бульвар 22?

— Я смог бы найти это место.

— Не сомневаюсь. — Она взяла портативное средство связи со стола, засунула его в карман. — Я не поеду на лимузине, чтобы допросить подозреваемого. Это непрофессионально. Мне хватит и того, что со мной будет гражданский, одетый в дорогой костюм.

— Тогда мне нужно найти альтернативный транспорт.

— Пока будешь это делать, найди свой файл на Зиту Винтер из отдела безопасности.

Когда они вышли, он достал свой портативный компьютер. — Всегда приятно работать с Вами, Лейтенант.

— Ну да. — Она вошла в личный лифт, когда он приказал чтобы нечто называемое GF2000 доставили в гараж. — Технически, я должна связаться с Анджело и сообщить ей новую информацию.

— Нет оснований, чтобы не сделать это. Когда-нибудь по дороге, например.

— Нет оснований. Так мы сбережем время.

— Дорогая, это твое дело и мы не отступимся от него. Зита Винтер, — начал он, когда она бросила на него сердитый взгляд. — Двадцать восемь лет. Два года в полиции Атланты, затем работала в личной безопасности. Она числилась в одной из моих организаций в Атланте. У нее чистый послужной список. Примерно два года назад повышена до А уровня. Работать здесь начала полгода назад. Она не замужем, живет одна. Ближайший родственник — её мать. У нее хорошая репутация.

— Когда ты подписал контракт на проведение этой конференции?

— Полгода назад — отвели он, когда они вышли в гараже. — Это было хорошим стимулом, чтобы выполнить некоторые другие задачи.

— На что спорим, что Скиннер поддерживал тесный контакт с дочерью своего погибшего детектива все эти годы? Анджело изловчиться получить ордер на просмотр звонков Винтер и там мы найдем переговоры с Атлантой. И не только с её матерью.

Когда он остановился и убрал компьютер, Ева в изумлении замерла. — Это что за чертовщина?

Рорк провел рукой по гладкой хромированной трубе реактивного мотоцикла. — Альтернативный транспорт.

На вид он казался быстрым и неброским, мощная серебряная пуля на двух серебряных колесах. Она все еще продолжала пялиться на него, когда Рорк протянул ей шлем безопасности.

— Первым делом — безопасность.

— Возьми себя в руки. Со всеми твоими игрушками, я чертовски хорошо знаю, что у тебя тут есть что-нибудь на четырех колесах и с дверцами.

— Но так веселее. — Он надел не нее шлем. — И я собираюсь тебе напомнить, что мы собирались немного отдохнуть во время этой конференции.

Он взял еще один шлем и надел его, затем аккуратно застегнул её. — И в этом случае ты будешь подружкой байкера. — Когда она показала ему зубы, он только улыбнулся и легко перекинул ногу через сидение. — И я имею в виду только самые лучшие побуждения.

— Тогда почему бы мне не сесть за руль, а ты будешь приятелем байкершы?

— Может немного позже?

Вспотев, она осторожно скользнула на сидение позади него. Он оглянулся, когда она устраивалась на сидении, положил её руки себе на бедра. — Держись, — сказал он.

Он ракетой вылетел из гаража, и ее руки обхватили его грудь, словно цепь. — Сумасшедший, — прокричала она, когда она вылетели на дорогу. Ей сердце колотилось в горле, пока он уклонялся, протискивался, мчался вперед.

Не то, чтобы она не любила скорость. Ей нравилось двигаться быстро, когда она контролировала ситуацию. Промелькнуло яркое пятно, когда они огибали островок с какими-то диковинными дикими цветами. Поток движения, вызванный встречей с автобусом, забитым отдыхающими. Намереваясь встретить смерть с открытыми глазами, она не моргая смотрела на глухую пробку впереди.

Почувствовала вибрацию двигателя под собой. — Даже не…–

Она только вскрикнула и постаралась не прикусить язык, когда он вышел в резкий вертикальный подъем. Ветер свистел у нее в ушах, когда они разрезали воздух.

— Короткий путь, — крикнул он ей в ответ, и в его голосе слушался смех, когда он снова вывел мотоцикл на дорогу, гладко как по льду.

Он остановился перед белоснежным зданием, выключил двигатели. — Ну, с сексом это конечно несравнимо, но я бы точно дал этому 10 баллов.

Он встал, снял шлем.

— Ты знаешь, сколько раз ты нарушил правила движения за последние 4 минуты?

— А кто-то считал? — Он снял ее шлем, а затем наклонился укусить ее за нижнюю губу.

— Восемнадцать, — ответила она, доставая портативное переговорное устройство, чтобы связаться с Дарсией Анджело. Она осмотрела здание, в то время как оставляла сообщение на голосовую почту Дарсии. Чистое, даже слишком чистое. Качественно построенное. По крайней мере с виду, сделанное со вкусом и скорее всего дорогое.

— Сколько ты платишь своим охранникам?

— Уровню А? — Они пересекли тротуар перед главным входом в здание. — Примерно в два раза больше чем лейтенант полиции Нью-Йорка получает за год, и естественно полная страховка.

— Это мошенничество. — Она ждала, пока их просканировали у двери и Рорк был определен как владелец. Установленный компьютерный голос поприветствовал его и пожелал хорошего дня.

В холле было чисто и тихо, просто длинное фойе выполненное в прямых линиях и совершенно ничего лишнего. У панели посетителей Ева представилась и запросила Зиту Винтер.

— Извините, лейтенант Ева Даллас, мисс Винтер не отвечает. Не хотите ли оставить ей сообщение?

— Нет, я не хочу оставлять сообщение. Это полицейское расследование. Пропустите меня в квартиру 6-Б.

— Извините, лейтенант Ева Даллас, Ваши полномочия не действуют на этой станции и не позволяют этой системе обойти стандартные правила, установленные для частной жизни и безопасности.

— А что если я сейчас обойду твой корпус и засуну твою материнскую плату тебе в….

— Предупреждение! Словесная угроза в адрес этой системы может привести к аресту, судебному разбирательству и денежному взысканию в размере до 5 тысяч кредитов.

Прежде чем Ева успела огрызнуться в ответ, Рорк положил руку ей на плече. — Это Рорк. — он положил руку на панель для сканирования ладони. — Идентификационный номер 151, уровень А. Приказываю пропустить меня и лейтенанта Даллас ко всем зонам этого здания.

— Идентификация подтверждена. Рорку и его спутнице Даллас разрешено пройти.

— Лейтенант, — процедила она сквозь зубы, когда Рорк подтолкнул её к лифту.

— Не принимай так близко к сердцу. Шестой этаж, — приказал он.

— Чертова машина относится ко мне, как к гражданской. — Обида на эту фразу была просто выше её понимания. — Как к гражданской!

— Раздражает, не правда ли? — Он вышел на 6 этаже.

— А тебе ведь понравилось, не так ли? Вся эта дрянь — Рорк и его спутница.

— Да, понравилось, даже очень. — Он указал на дверь. — Вот 6-Б. — Когда она ничего не ответила, он позвонил в дверь.

— Она не ответила раньше, значит и сейчас не собирается это делать.

— Нет. — Он засунул руки в карманы. — Технически… я полагаю, тебе нужно спросить начальника Анджело выдать разрешение на вход.

— Технически.

— Но я, в тоже время, владелец здания и работодатель этой женщины.

— Это не дает тебе права входить в её квартиру без представителей закона или их разрешения.

Он просто стоял, улыбался и ждал.

— Сделай это, — сказала Ева.

— Добро пожаловать в мой мир. — Он набрал что-то на своем дешифраторе, затем хмыкнул, когда лампочка над дверью так и продолжала гореть красным. — Кажется она добавила несколько своих штрихов, заблокировала код управляющего. Боюсь, что это нарушение договора аренды.

Ева почувствовала как судорога свела ей живот и, скользнув рукой под куртку, достала оружие. — Открывай.

Не стоило и спрашивать, что какие бы меры не были предприняты, он мог обойти их. Или пройти сквозь них. Он достал небольшой набор инструментов из кармана и снял защитную панель со сканера и идентификационной пластины.

— Умная девочка. Она добавила сюда пару ложных дорожек. Это займет минуту.

Ева достала средство связи и позвонила Пибоди. — Свяжись с Анджело, — приказала она. — Мы на Афинском бульваре 22, 6-Б. Пусть приедет сюда. И мне нужно, чтобы ты была с ней.

— Да, мэм. Что мне ей сказать?

— Пусть приезжает. — Она убрала средство связи в карман и подошла к Рорку как раз, когда лампочка замка загорелась зеленым. — Отойди в сторону, — приказала она и выставила руку с оружием.

— Мы и раньше вместе делали это, лейтенант. — Он достал лазер из кармана и совершенно не обратил внимания на ее ворчание, когда она заметила его. — Насколько я помню, ты предпочитаешь нижний уровень.

И так как не было никакого смысла прикусывать язык или ругаться с ним из-за проявления заботы, она не стала это делать. — Я считаю. — Она коснулась рукой двери, готовая резко открыть её.

— Стой! — Он услышал слабое жужжание и этот звук заставил его сердце бешено котиться. Лампочки на панели загорелись красным, когда он отталкивал Еву от двери. Они вместе упали на пол, его тело накрыло её сверху.

У нее была только одна секунда, прежде чем взрывом сорвало дверь. Столп огня вырвался в воздух, с грохотом прокатившись по холлу, где они стояли несколько секунд назад. Сработала сигнализация, и она почувствовала, как пол под ней задрожал от второго взрыва, почувствовала сильный поток горячего воздуха рядом с ней.

— Господи! Господи! — Она изо всех сил боролось под ним, колотя по тлеющему плечу его пиджака голыми ладонями. — Ты горишь!

Вода полилась с потолка, когда он сел и снял пиджак. — Ты не ранена?

— Нет. — Она покачала головой, она смахнула с лица волосы, намоченные потоком воды из противопожарного датчика. — В ушах только немного звенит. Где ты обжегся? — Она начала ощупывать его, как только поднялась на колени.

— Я не обжегся. А вот костюм к черту испорчен. Вот и все. Мыс тобой в порядке. — Он оглянулся на ужасающую и дымящуюся дыру, которая некогда была дверным проемом. — Но боюсь, что мне придется выселить жильца из 6-Б.

Хотя Ева и сомневалась, что это понадобится, она держала оружие наготове, пробираясь сквозь еще дымящие обломки стены и двери. Дым и вода заполняли холл и квартиру, но она с первого взгляда поняла, что взрыв был куда слабее, чем она предполагала. И очень ограниченный в пространстве.

— Немного подкрасить и ты снова в деле.

— Взрыв должен был уничтожить дверь и того, кто стоит за ней. — На полу лежали осколки разбитой посуды, туда же упала и ваза с цветами, вода из которой лилась в реки, образованные распылительной системой.

Мебель намокла, на стенах были полосы от дыма и сажи. Стены, выходящие в холл были уничтожены, в то время как комната почти не пострадала.

Не обращая внимания на крики и голоса, доносившиеся снаружи, он пошел вместе с Евой.

Зита лежала на кровати, её руки были безмятежно скрещены на груди. Убирая оружие в кобуру, Ева подошла к кровати и, приложив два пальца к шее женщины, проверила её пульс.

— Она мертва.

Глава 7

— Твое определение взаимодействия и работы в команде, очевидно, отличается от моего, лейтенант.

Промокшая, грязная и с жуткой головной болью, Ева напряглась, когда Дарсия закончила осмотр тела. — Я тебя проинформировала.

— Нет, ты оставила короткое сообщение на моей голосовой почте. — Дарсия выпрямилась. Руками, покрытыми изолирующим составом, она взяла с прикроватной тумбочки пузырек из-под таблеток и убрала его в пакет. — Когда ты, скорее всего, уже незаконно входила в эту квартиру.

— Владелец собственности или его представитель имеет право входить в частное владение, если есть подозрение, что имеется угроза для жизни или эта собственность представляет собой опасность.

— Не цитируй мне устав, — резко ответила Дарсия. — Ты вычеркнула меня из дела.

Ева открыла рот и глубоко вздохнула. — Хорошо, я бы не сказала, что я вычеркнула тебя, но я пошла на обходной маневр. На твоем месте я бы тоже злилась. Но я привыкла вести расследование своими методами и в свое свободное время.

— Ты в этом деле не главная. Заверните и унесите тело, — приказала Дарсия полицейским, стоявшим по обе стороны от двери в спальную. — Вероятная причина смерти — добровольный уход из жизни.

— Подождите минутку! Стойте! — приказала Ева, предупреждающим жестом останавливая полицейских. — Это не самоубийство.

— Передо мной неприметное тело, лежащее в постели. Волосы аккуратно расчесаны, макияж безупречен. На прикроватной тумбочке бокал белого вина и пузырек от таблеток, которые пьют, когда хотят быстро и безболезненно умереть. А вот здесь, — продолжила, держа в руке другой пакет, в котором был листок бумаги, — записка, которая ясно говорит о намерении покончить с собой из-за чувства вины, так как она была частично замешана в смерти Реджинальда Уикса. Она пишет, что эта смерть была заказана Рорком и за нее она получила 50 тысяч наличными. На комоде я вижу сумку, в которой находится указанная сумма.

— Рорк не заказывал никакого убийства.

— Может и не заказывал. Но я привыкла проводить расследование своими методами. И в свое свободное время. — Ответила она Еве её же словами. — Командир Скиннер подал жалобу, что Рорк угрожал ему сегодня утром, как словами, так и оружием. Записи камер наблюдения отеля подтверждают, что Рорк входил в номер командира и оставался там в течение 7 минут 43 секунд. Это происшествие подтверждается Брайсоном Хейсм, личным помощником Скиннера, который был с ним в это время.

Не имело смысла что-нибудь пинать, представляя, что это голова Рорка. — Скиннер сам в этом по уши замешан, и если ты позволишь ему сейчас перевести внимание на Рорка, значит, ты не так умна, как я думала. Во-первых, это убийство, шеф Анджело. А во-вторых, — это убийство, ответственность за которое несет Скиннер.

Жестом Дарсия приказала своим людям выйти. — Объясни мне, почему это убийство и почему я не должна засунуть тебя в первый же транспорт и выкинуть со станции? И почему я не должна, при наличии улик, вызвать Рорка на допрос в качестве подозреваемого по делу об убийстве Реджинальда Уикса? — сейчас в её голосе звучало раздражение, горячее и острое. — И уясни для себя: твой муж платит мне зарплату. Но он меня не покупает.

Ева продолжала смотреть на Дарсию. — Пибоди! — она ждала, когда её помощница войдет в комнату, и боролась с собственной злостью.

— Мэм?

— Что ты видишь?

— О, мэм. Женщина, старше двадцати лет, среднего телосложения. Никаких следов борьбы или недомогания., — она остановилась, когда Ева взяла у Дарсии пакеты с уликами и протянула их ей. — Обычный барбитурат,[9] часто используется при самоубийстве. По рецепту должно быть 4 таблетки. Все 4 отсутствуют. Дата на пузырьке указана две недели назад, выписано и приготовлено в Атланте, штат Джорджия.

Ева кивнула, увидев вспышку в глазах Дарсии, а затем протянула Пибоди записку.

— Очевидно, прощальная записка с подписью. Сделана на компьютере. Написанное в ней противоречит другим уликам.

— Очень хорошо, Пибоди. Расскажи шефу Анджело, в чем заключается противоречие.

— Хорошо, лейтенант. Большинство людей не хранят лекарства для ухода из жизни в своих аптечках. Только если у тебя нет неизлечимого заболевания, сопровождаемого сильной болью, иначе нужно пройти несколько тестов, чтобы получить доступ к подобным лекарствам.

Дарсия подняла руку:

— Лишняя причина, чтобы они были здесь.

— Нет, мэм.

— Мадам, — поправила её Дарсия, ухмыльнувшись Еве. — В моей стране к женщинам старше по званию обращаются «мадам».

— Да, мадам. В вашей стране процесс получения подобных лекарств может быть другим. В Америке тебе нужно зарегистрироваться. Если же нет, то, через 30 дней после выписки рецепта ты еще жив, разрешение автоматически аннулируется. Лекарство изымается и тебе предписывают пройти психиатрическое обследование. Другого способа нет.

— Продолжай, Пибоди, — сказала ей Ева.

— В записке говорится, что она решила покончить с собой, так как виновна в происшествии, которое случилось прошлой ночью. Но к тому моменту у нее уже были таблетки. Почему? И как? Вы установили, что смерть наступила сегодня в четыре часа утра, таким образом, она получила свои деньги и почувствовала себя виноватой как раз тогда, когда средство покончить с собой чудесным образом уже было у нее в руках. Слишком удачно все совпало, если Вы меня понимаете.

Она замолчала и, когда Дарсия кивнула, что можно продолжать, перевела дыхание и заговорила вновь. — Кроме того, не соответствует логике то, что она заложила взрывной механизм во входную дверь своей квартиры и установила другой в наблюдательной зоне, чтобы уничтожить записи камер наблюдения здания. А еще, — продолжала Пибоди, уже явно упиваясь собой, — характеристика Рорка прямо противоречит возможности нанять убийцу, особенно с тех пор как Даллас его захомутала, что является одной из причин, по которым он её обожает. И когда вы все это соберете воедино, то записка станет ложной, и эта непримечательная смерть станет вероятным убийством.

— Пибоди, — Ева смахнула с глаза воображаемую слезу, — Для меня это такая честь.

Дарсия переводила взгляд с одной на другую. Раздражение еще не прошло, и оно влияло на её логику. Как это бывало уже раньше. — Возможно, офицер Пибоди, вы сможете сейчас объяснить, как неизвестный или неизвестные получили сюда доступ и как они заставили тренированного эксперта по охране принять смертельные таблетки, не встретив её сопротивления?

— Ну…

— А теперь моя очередь, — Ева похлопала её по плечу. — Ты ведь не хочешь сбавлять темп. Неизвестный или неизвестные были пропущены в квартиру. Скорее всего, чтобы заплатить ей или выдать очередные инструкции. Лекарство, по-видимому, подмешали в вино. Неизвестные дождались, пока она впадет в первую стадию комы, затем её перенесли сюда и аккуратно положили. Потом написали записку и сцена готова. Когда стало ясно, что жертва мертва, они установили взрыватель и, довольные, ушли.

— Она словно видит это, — пришла на помощь Пибоди. — Не так, как экстрасенс или что-то в этом роде. Она просто проходит через это вместе с убийцей. Прямо как в журнале.

— Хорошо, Пибоди. Она была просто инструментом, — продолжала Ева. — Ни больше, ни меньше. Так же, как и Уикс. Она, наверное, пошла в охрану, чтобы почтить память своего отца, и он использовал это, так же, как использовал отца Рорка, чтобы добраться до него. Для него они ничего не значат как люди из плоти и крови. Они для него просто ступени и стадии в его двадцати трех летней войне.

— Может и не инструменты, — уточнила Дарсия, — но солдаты. Для некоторых генералов они также имеют значения. Извините нас, офицер Пибоди.

— Да, мадам, то есть, мэм.

— Я хочу, чтобы ты извинилась, — Дарсия увидела, как Ева поморщилась, и улыбнулась. — Да, я знаю, что это не просто, поэтому и хочу. Не за то, что ты ведешь расследование по-своему и так далее. А за то, что не доверяешь мне.

— Я знаю тебя меньше суток, — начала Ева, а потом опять поморщилась. — Ну хорошо, вот дерьмо. Я извиняюсь за недоверие тебе. И даже более того. За неуважение к твоему авторитету.

— Принято. Я собираюсь забрать тело к медикам по подозрению в убийстве. Твоя помощница очень хорошо натренирована.

— Да, она хороша, — согласилась Ева, поскольку Пибоди рядом не было и она не начала бы задаваться. — И становится все лучше.

— Я упустила значение даты, но не должна была делать этого. Думаю, я бы это увидела, когда мое раздражение уменьшилось бы, но это к делу не относится. Сейчас мне нужно допросить Рорка о его общении с командиром сегодня утром и о его мнении о Зите Винтер. Чтобы мои официальные записи были чистыми, ты при этом не присутствуешь. Однако я была бы благодарна, если бы ты осталась и помогла моей команде с осмотром места преступления.

— Никаких проблем.

— Я постараюсь сделать это быстро, так как думаю, что ты и Рорк наверняка хотите пойти сменить эту мокрую и грязную одежду. — Она потянула Еву за рукав куртки, когда та проходила мимо. — Она была симпатичной.

— Она была со мной мягче, чем была бы я на её месте, — отметила Ева, немного размяв плечо. Когда Рорк упал на нее, она ударилась об пол сильнее, чем ей показалось сначала, и теперь думала, что было бы неплохо осмотреть синяки.

После долгого и горячего душа.

Поскольку ответом Рорка на её слова по дороге в номер было всего лишь бормотание, она решила осмотреть его. Ему не помешало бы умыться, подумала Ева. Рорк выкинул порванный пиджак, а рубашка под ним тоже была не в лучшем состоянии.

Ей стало интересно, неужели её лицо такое же грязное, как у него?

— Как только мы помоемся, — начала говорить Ева, выходя из лифта в гостиную. И это было все, что она успела произнести, прежде чем Рорк припечатал её к дверям лифта, опустошая её своим ртом.

Ей казалось, что половина её мозга просто улетучилась через уши. — Эй, что такое?

— Еще пара секунд. — пальцы мужчины крепко сжимали её плечи, а глаза горели огнем желания. — И нас бы здесь не было.

— Но мы же здесь.

— Да, это так, — он наполовину стянул с неё куртку, покусывая за шею. — Это чертовски верно. А сейчас давай докажем это. — Рорк полностью снял с нее куртку и разорвал рубашку у нее на плече. — Я хочу, чтобы мои руки чувствовали тебя. А твои — меня.

Они уже делали это. Ева стягивала и рвала и без того потрепанную рубашку, а поскольку её руки были заняты, то она пустила в ход зубы.

Не пройдя и фута вглубь комнаты, они потянули друг друга на пол. Она перекатывалась вместе с ним, борясь с остатками одежды, а затем выгнулась словно мостик, когда его рот остановился у нее на груди.

Желание, сильное и первобытное, кипело в ней, пока она не простонала его имя. Это всегда было его имя. Ева хотела большего. Давать больше, получать больше. Её пальцы вцепились в Рорка — сильные мускулы, влажная кожа. Запахи дыма и смерти смягчились от его запаха, и сейчас они наполняли Еву жаркой смесью любви и страсти, которые он ей давал.

Рорк не мог насытиться ею. Казалось, что он никогда этого не мог и никогда не сможет. Весь тот голод, все потребности и желания, которые он испытывал раньше, меркли по сравнению с тем, что он испытывал по отношению к Еве — ко всему, чем она была. Её физическая сила и твердый характер, восхищали его. И бросали ему вызов.

Чувствовать эту силу, дрожащую под ним, открытую для него и сливающуюся с ним — это было главным чудом в его жизни. Её дыхание было частым и неглубоким, и мужчина слышал, как оно замерло, и как потом Ева ловила ртом воздух, когда он довел её до первого пика. Его собственная кровь кипела, когда он снова набросился на нее и, целуя, ворвался в нее.

Со всей страстью, напором и безрассудством. Звук соединяющихся, скользящих друг по другу тел, смешанный со звуком неровного дыхания.

Ева слышала, как он что-то пробормотал на языке своего детства, которым пользовался так редко и который так причудливо окутывал её имя. Чувство удовольствия неистово нарастало внутри неё, как восхитительный огонь в крови, когда Рорк проникал в нее глубокими, сильными толчками.

Она балансировала, стараясь удержаться на краю. Его глаза, дикие и синие, смотрели прямо на нее. Любовь полностью затопила Еву.

— Со мной, — его голос был густым от ирландского акцента. — Со мной сейчас.

Ева держалась, наблюдая, как его глаза закрываются. Она держалась, когда его тело погружалось в неё. А затем перестала сдерживать себя и последовала за ним.

Как обнаружила Ева, секс, если заниматься им правильно, способен освежить тело, разум и поднять настроение. Она почти не жаловалась, что ей придется наряжаться для встречи с Белль Скиннер за женским чаепитием. Её тело было свободным и гибким, и хотя платье, которое Рорк протянул ей, не соответствовало её образу копа, Ева смогла спрятать под длинной, струящейся накидкой оружие и это все исправило.

— Ты что, собираешься пристрелить какую-нибудь женщину среди канапе с куропаткой и маленьких пирожных? — поинтересовался он.

— Никогда не знаешь, что будет, — она посмотрела на золотые серьги, которые он протянул ей, пожала плечами, а затем надела их. — Пока я буду попивать чай и запугивать Белль Скиннер, ты можешь поработать с парой моих идей по поводу расследования. Покопай немного, посмотри связан ли Хейс с одним из убитых копов, которыми командовал Скиннер во время того провального дела. Здесь есть что-то слишком близкое для отношения работника и работодателя.

— Хорошо. Туфли.

Она уставилась на каблуки, толщиной с иголку, и тоненькие ремешки. — Так вот как это называется? И как вышло, что вам — парням — не нужно носить такой ужас?

— Я и сам себе задаю этот вопрос каждый день, — он долго смотрел на нее, пока она их одевала. — Лейтенант, ты выглядишь восхитительно.

— Чувствую себя идиоткой. И как я смогу хоть кого-то запугать, когда я так одета?

— Уверен, что ты справишься.

— Женское чаепитие, — проворчала она, выходя из номера. — Не понимаю, почему Анджело не может просто затянуть её в свой участок и там со всем разобраться.

— Не забудь свою дубинку и мини-прибор для оглушения.

Она ухмыльнулась ему через плечо, входя в лифт. — Укуси меня!

— Я уже это сделал.

Чай уже был подан, когда Ева вошла. Женщины в струящихся платьях, а некоторые даже — о, Боже — в шляпах, бродили вокруг и собирались под деревьями с розовыми цветами или выходили на террасу, где арфист дергал за струны и пел дрожащим голосом, что ужасно действовало Еве на нервы.

Маленькие бутерброды без хлеба и розовые глазированные пирожные были разложены на стеклянных тарелках. Сияющие серебряные чашки были наполнены чаем, запах которого, по мнению Евы, слишком сильно напоминал розы.

В такие моменты она задавалась вопросом: не скучно ли женщинам быть женщинами?

Она взглядом отыскала Пибоди и была немного удивлена, увидев свою верную помощницу разодетой в цветастое платье и широкополую шляпу с ленточками.

— Боже, Пибоди, ты похожа на, — как это называется, — доярку или что-то в этом роде.

— Спасибо, Даллас. Классные туфли.

— Заткнись. И найди Миру. Я хочу, чтобы она поработала с женой Скиннера. Вы обе будьте рядом, когда я и Анджело будем говорить с ней.

— Миссис Скиннер на террасе. Анджело только что вошла. Вау, у нее определенно хорошие гены.

Ева оглянулась и кивнула Анджело. Шеф полиции предпочла одеть простое белое платье, но оно не струилось, а облегало каждый изгиб её тела.

— Она на террасе, — сказала ей Ева. — Как ты хочешь это сделать?

— Тонко, лейтенант. Предпочитаю действовать тонко.

Ева вскинула бровь. — Я так не думаю.

— В стиле интервью, — сказала Дарсия и прошла на террасу. Она остановилась, налила себе чай, затем прошла к столику, где сидела Белль. — Чудесная вечеринка, миссис Скиннер. От лица всех я хотела бы поблагодарить вас за организацию этого мероприятия. Хороший перерыв между семинарами и конференциями.

— Очень важно помнить, что мы — женщины, а не только жены, матери и профессионалы.

— Совершенно верно. Не позволите ли мне и лейтенанту Даллас поговорить с вами наедине? Мы не отнимем у вас много времени.

Она положила руку на плечо одной из женщин, сидящей за столом. «Тонко», подумала Ева. И эффективно, поскольку женщина встала, чтобы уступить свое место Дарсии.

— Должна сказать, что мне очень понравилась лекция командира сегодня утром, — начала Дарсия. — Очень вдохновляющее. Я полагаю, что ему, да и вам тоже, очень сложно заниматься собраниями после этой ужасной потери.

— Дуглас и я, мы очень верим в выполнение обязанностей и несение ответственности независимо от наших личных переживания. Бедный Регги, — она поджала губы. — Это ужасно. Даже будучи женой копа в течение половины столетия… невозможно привыкнуть к шоку, который испытываешь при столь жестокой смерти.

— Насколько хорошо вы знали Уикса? — спросила Ева.

— Чувство утраты, шок и скорбь связаны не только с личным знакомством, лейтенант, — голос Белль стал холодным. — Но я действительно довольно хорошо его знала. Мы с Дугласом считаем, что нужно поддерживать крепкие и доверительные отношения с нашими работниками.

«Ей нравится Анджело», подумала Ева. И она ненавидит меня. Ну что ж, хорошо. — Я полагаю, что именно шок и скорбь являются причиной, по которой вы предпочли подслушивать из вашей спальни, а не выйти из нее, когда мы сообщали командиру Скиннеру о том, что один из его охранников убит.

Лицо Белль стало пустым и каменным. — Не понимаю, на что вы намекаете.

— Я не намекаю, а говорю прямо. Вы были в смежной комнате, а — не в гостинной вместе с командиром. Я знаю, что вы не спали, поскольку в комнате горел свет. Вы слышали, как мы сообщили информацию, но, не смотря на эти тесные и близкие отношения, вы не вышли, чтобы выразить свои соболезнования. Почему так, миссис Скиннер?

— Даллас, я уверена в том, что у миссис Скиннер были на это причины, — Дарсия добавила нотки неодобрения в свой голос, а затем с сочувствующей улыбкой повернулась к Белль. — Прошу прощения, миссис Скиннер. Лейтенант сейчас на пределе и это вполне естественно.

— Не стоит извиняться, шеф Анджело. Я понимаю и в некоторой мере сочувствую лейтенанту Даллас в её стремлении защитить своего мужа.

— Вы это понимаете? — бросила ей в ответ Ева. — И как далеко вы зайдете? Сколькими близкими и теплыми отношениями вы готовы пожертвовать? Или у вас не было таких отношений с Зитой Винтер?

— Зита? — плечи Белль вздрогнули, словно от удара. — А она-то здесь причем?

— Вы её знали?

— Она наша крестница, конечно я… знала. — Всякое подобие цвета исчезло с её лица, и искусно нанесенный макияж смотрелся как краска на кукольном лице. — Что произошло?

— Она мертва, — равнодушно сказала Ева. — Убита сегодня рано утром, через несколько часов после Уикса.

— Мертва? Мертва? — Белль, шатаясь, встала и опрокинула чашку с чаем, потеряв равновесие. — Я не могу… Я не могу с вами сейчас разговаривать.

— Пойдешь за ней? — спросила Дарсия, когда Белль выскочила с террасы.

— Нет. Дадим ей время подумать. Сейчас она напугана. От того, что она знает, и чего не знает. — она оглянулась на Дарсию. — У нас хороший тандем получился.

— Я тоже так думаю. Но мне кажется, что изображать бесчувственного и любящего спорить копа для тебя было нормой.

— Да, это как дышать. Давай уйдем с этого чаепития и выпьем чего-нибудь? — Ева просигналила Пибоди и Мире. — Только мы, девочки.

Глава 8

Через некоторое время, сидя в роскошном баре, Ева размышляла над стаканчиком газировки. Она предпочла бы выпить хорошую порцию “Зомби”,[10] но сейчас ей нужна была трезвая голова.

— У тебя мягкий, сочувствующий подход, — обратилась она к Дарсии. — Я думаю, она с тобой обязательно поговорит, если ты окажешься поблизости.

— Я тоже так думаю.

— Доктор Мира находится здесь с тем же заданием. Вы сможете поработать над ним вдвоем. — Ева посмотрела на Миру, медленно потягивающую белое вино.

— Она была шокирована и потрясена, — начала Мира. — Сначала она перепроверит информацию о смерти своей крестницы. Когда она это сделает, то скорбь смешается с шоком.

— И она будет еще более уязвима для правильных вопросов, заданных правильным тоном.

— А ты хладнокровная, Даллас, — сказала Дарсия. — Мне это в тебе нравится. Я буду рада допросить Белль Скиннер вместе с доктором Мирой, если ей это будет удобно.

— Буду рада помочь. Я полагаю, ты собираешься еще раз поговорить со Скиннером, Ева?

— С разрешения шефа.

— Не надо начинать быть вежливой, — сказала ей Дарсия. — Ты уже разрушила этот образ. Он не захочет с тобой говорить, — продолжила она. — Как бы он не относился к тебе раньше, но после его выступления у меня создалось впечатление, что он воспринимает тебя так же, как и Росра, то есть ненавидит вас обоих.

— Он говорил о нас на своем выступлении?

— Не называл поименно, но намекал. Его вдохновляющая речь в духе лидера группы поддержки прозвучала примерно в середине. Он коснулся копов, которые испортились, забыли свои основные обязанности ради личного блага и удовольствий. Жесты, язык тела… — Дарсия пожала плечами. — Было понятно, что он говорит об этом месте., «Роскошные дворцы, построенные на крови и жадности» — кажется он так сказал. И о тебе намекал, так как упомянул пособников дьявола. Он очень убежденно говорил об этом, словно религиозный фанатик. Там была парочка человек, которым эта идея нравилась, и они ее поддерживали, однако, большая часть слушателей чувствовала себя не очень удобно, люди смущались и злились.

— Он хотел воспользоваться этим выступлением, чтобы надавать пощечин мне и Рорку, но меня это не волнует. — Тут Ева заметила, что Пибоди уткнулась взглядом в свой бокал. — Пибоди?

— Я думаю, он болен, — подняв глаза, ответила девушка. — Не думаю, что на самом деле он — вменяемый человек. Было тяжело смотреть на него этим утром. Он начал очень вдохновенно, а затем опустился до напыщенного разглагольствования. Я восхищалась им всю свою жизнь, но мне было очень тяжело на это смотреть, — повторила она еще раз. — Многие копы просто отвернулись от него и можно было видеть, как уважение к нему испарялось. Он немного говорил об убийстве, о том, как молодой, подающий надежды мужчина стал жертвой мелочной и бездушной мести. Что убийца может прятаться за значком и не предстать перед правосудием.

— Точно подмечено, — заметила Ева.

— Многие копы с Земли вышли после этих слов.

— Я им сама займусь, — сказала Ева. — Пибоди, свяжись с Фини и посмотри какие еще детали вы сможете накопать на погибших копов и вообще обо всех, кто был связан с тем провальным делом в Атланте. Ты не против, шеф Анджело?

Дарсия допила остатки вина:

— Все нормально.

Сначала Ева отправилась в свой номер. Она хотела узнать побольше деталей, прежде чем еще раз допросить Скиннера. Она нисколько не сомневалась, что Рорк уже что-то нашел для нее.

Когда она вошла, Рорк говорил по телефону с главой охранной службы отеля. Взволнованная, Ева вышла на террасу, чтобы немного поразмышлять о фактах, уликах и вероятностных линиях.

Две жертвы. Отцы обоих жертв были копами-мученниками. И они связаны с отцом Рорка и Скиннером. Убиты в здании, принадлежащем Рорку и в котором было так много копов. Все это было так тонко выполнено, почти что поэтично.

Итак, с чего все началось? Это было не импульсивное убийство, а нечто, выполненное с хладнокровным умыслом. Уиксом и Винтер пожертвовали, как пешками, которых использовали, а потом выбросили ради большой игры. Все правильно, это — шахматная игра, подумала Ева. Черный король против белого и она нутром чувствовала, что для Скиннера шаха и мата будет недостаточно.

Он хотел крови.

Рорк вышел на террасу, и Ева повернулась к нему:

— В конечном итоге, уничтожить тебя ему будет недостаточно. Он готовит все шаг за шагом для твоей казни. Задействовано много способов повлиять на тебя. Он продолжает давить, накапливает улики и всем начинает казаться, что это ты заказал эти убийства. И все, что ему нужно, это солдат, на которого потом повесят всю вину. Спорю, что это будет Хейс. У Скиннера не так много времени, чтобы все организовать.

— Да, времени у него осталось немного, — согласился Рорк. — Я смотрел его медицинские записи, год назад у него нашли редкое заболевание. Это довольно сложно, но насколько я смог понять, это что-то похожее на отслоение мозга.

— Это лечится?

— Да, есть кое-какие лечебные программы. Он прошел две из них, без лишнего шума, в частной клинике в Цюрихе. Еще одно вмешательство убьет его. Тогда ему давали год. Сейчас у него осталось наверное не больше трех месяцев. И только два из них он сможет провести вне больницы, пока будет самостоятельно двигаться и пребывать в здравом уме. Он написал заявление на эвтаназию.

— Это ужасно. — Ева засунула руки в карманы. По глазам Рорка она видела, что это еще не все, он как-то по-особенному на нее смотрел. — Это сходится с остальными данными. Он давно об этом мечтал и хочет разобраться со всеми долгами прежде, чем умрет. То, что уничтожает его мозг, вероятно, сделало его еще более нестабильным и фанатичным, и теперь он не думает о манерах. Скиннеру нужно увидеть, что ты умрешь раньше его. Ты что-то еще нашел?

— Еще я просмотрел его файлы о том провале в Атланте. Дополнительные записи, заметки. Он был уверен, что выследил моего отца до тех пор, пока тот снова не исчез из страны. Скиннер использовал свои связи, чтобы его найти. Считалось, что мой отец направился на Запад и провел несколько дней в компании своих партнеров, связанных с криминальным бизнесом. В Техасе. В Далласе, Ева.

Её желудок сжался, а сердце учащенно забилось. — Даллас — большой город и это еще не значит, что…

— По времени все сходится. — Он подошел к Еве и погладил её руки, словно пытаясь согреть. — Наши отцы — мелкие преступники, которые искали большое дело. Тебя нашли в той даллаской аллее всего через несколько дней после того, как Скиннер потерял след моего отца.

— Ты хочешь сказать, что наши отцы знали друг друга.

— Я говорю о том, что совпадения слишком явные, чтобы их игнорировать. Но я не могу сказать так ли это на самом деле, — добавил он, прикоснувшись своим лбом к её голове.

— Дай мне минуту. — Она отошла от Рорка и посмотрела в даль, облокотившись на перила. Перед ее мысленным взором снова предстала холодная грязная комната и она сама с окровавленными руками, забившаяся в угол, словно маленький зверек.

— У него было дело, — произнесла она спокойно. — Я думаю, у него было какое-то дело. В то время он не пил так много, а это было только хуже для меня, так как когда он напивался, то ничего не мог сделать мне плохого. И у него были деньги. Хорошо. — Она глубоко вздохнула. — Ну что ж, все сходится. Знаешь, что я думаю?

— Нет, не знаю, скажи мне.

— Я думаю, иногда судьба дает тебе второй шанс. Как если бы она сказала: «Хватит, у тебя было достаточно дерьма, пора бы дать тебе что-то хорошее в жизни. Посмотрим, что ты с этим сделаешь». — Она повернулась к нему. — У нас получилось что-то сделать. Кем бы наши отцы не были для нас или друг для друга, куда важнее то, кто мы есть сейчас.

— Ева, дорогая, я тебя просто обожаю.

— Тогда сделай мне одолжение. Посиди где-нибудь тихо пару часов, я не хочу давать Скиннеру больше никаких шансов продолжать в том же духе. Я хочу с ним поговорить, а он на это не согласится, если ты будешь рядом со мной.

— Согласен, но при одном условии. Ты будешь с прослушкой. — Он достал из кармана маленькую брошку с драгоценным камнем и приколол её к отвороту пиджака Евы. — Я буду наблюдать за тобой отсюда.

— Запись без осведомленности и согласия всех сторон является незаконной, если только у тебя нет соответствующего разрешения.

— Неужели? — Он поцеловал её. — Вот к чему могут привести постельные отношения с плохими парнями.

— Неужто ты и об этом слышал?

— А еще я слышал, что большая часть копов, с которыми ты работаешь, вышла во время выступления Скиннера. У тебя хорошая репутация, лейтенант. Я думаю, что на твоем завтрашнем семинаре будет много людей.

— На моем… Вот дерьмо! Я уже и забыла. Я об этом совсем не думаю, — пробормотала она, выходя. — Не думаю.

Она проскользнула в конференц-зал, где Скиннер проводил семинар по тактике. Было приятно узнать, что она пропустила лекционную часть и появилась там тогда, когда уже шла дискуссия. Многие бросали на нее пристальные взгляды, пока она шла вдоль стены зала, а затем села в центре.

Ева оценила обстановку. Скиннер находился за кафедрой на сцене, Хейс стоял по стойке «смирно» за его спиной справа. Еще двое, похожие на охранников, стояли с другой стороны.

“Перебор”, — подумала она, — “причем довольно явный”. Все выглядело так, словно это место и ситуация несли опасность для Скиннера, но он принял все меры предосторожности и продолжал выполнять свою работу.

Очень интересно.

Она подняла руку, но её проигнорировали. Ответили уже на пять вопросов, прежде чем она просто встала и обратилась к Скиннеру. И пока она вставала, она заметила, как рука Хейса скользнула под пиджак.

Ева знала, что каждый коп в зале заметил это. Наступила мертвая тишина.

— Командир Скиннер, должность командующего регулярно вынуждает вас отправлять своих людей на задания, где есть риск гибели как гражданских, так и штатских лиц. В таких ситуациях вы считаете более выигрышным для операции не учитывать личные чувства к своим подчиненным или же вы используете эти чувства при формировании команды?

— Каждый, кто выбирает значок полицейского, знает, что в случае необходимости он отдаст свою жизнь, чтобы служить и защищать. Личные чувства имеют значение тогда, когда нужно выбрать члена команды, который лучше всех справится с конкретной ситуацией. Это вопрос опыта и многолетнего сбора информации, которые позволят сделать правильный выбор. Но такие личные чувства как, например эмоциональная привязанность, личные связи, дружба или вражда, не должны влиять на решение.

— Поэтому, в вашу бытность командиром, для вас не было проблемой пожертвовать близким другом или знакомым ради успеха всей операции?

Скиннер побагровел. И дрожь, которую она еще раньше заметила в его руках, стала более явной. — Пожертвовать, лейтенант Даллас? Неправильный выбор слов. Полицейские — это не ягнята, которых ведут на бойню. Не вынужденная жертва ради общего блага, а тяжелая потеря — когда преданные солдаты погибают, сражаясь за справедливость.

— Солдатами жертвуют в битвах, это естественные потери.

— Никакая потеря не может быть естественной. — Он стукнул по трибуне сжатым кулаком. — Необходимой — да, но не естественной. Смерть каждого из моих подчиненных ложится тяжким бременем на мою совесть. Я ответственен за каждого ребенка, оставшегося без отца. Но должность командующего требует принятия подобных решений и командир должен быть достаточно сильным, чтобы выдержать эту тяжелую ношу.

— По вашему мнению, должность командующего требует отмщения за эти потери?

— Да, лейтенант. Не бывает справедливости без наказания.

— Это нужно для детей погибших? Или для детей тех, кто ускользнул от руки правосудия? Как по вашему мнению?

— Грехи отцов падут на головы детей их. — Его голос задрожал и перешел на крик. — Если бы вы больше заботились о правосудии, то вам бы не пришлось задавать подобные вопросы.

— Я забочусь о справедливости, командир. Но мне кажется, что у нас с вами разные толкования этого термина. Вы думаете, что ваша крестная дочь была наилучшим выбором для этой операции? Обременяет ли её смерть вашу совесть или она уравнивает все остальные потери?

— Не смей упоминать о ней. Ты продала свой значок за постель, ты просто позор для полиции! И не думай, что деньги или угрозы твоего мужа повлияют на меня, и я не буду использовать всё свое влияние, чтобы забрать у тебя значок.

— Я не отвечаю за Рорка, также как и он не отвечает за меня. — Она продолжала говорить, когда Хейс шагнул вперед и положил руку на плечо Скиннеру. — Я не причастна к вчерашнему происшествию. Здесь совсем недавно убито два человека, вот что для меня главное, командир. Правосудие для них — это то, что меня волнует.

Хейс вышел вперед Скиннера:

— Семинар окончен. Командир Скиннер благодарит вас за присутствие и сожалеет, что лейтенант Даллас сорвала дискуссионную часть.

Присутствующие начали ерзать и вставать. Ева увидела, что Скиннер уходит в сопровождении охранников.

— Спроси меня, — прокомментировал кто-то рядом с ней, — и я скажу, что такие семинары можно срывать и почаще.

Она стала пробираться вперед и нос к носу столкнулась с Хейсом.

— У меня есть еще два вопроса для твоего командира.

— Я сказал, что семинар окончен. Как и твое маленькое шоу.

Она чувствовала, что рядом с ними толкается много людей и некоторые из них были достаточно близко, чтобы услышать их разговор:

— А знаешь, это забавно. Я думала, что это я как-раз-таки пришла на шоу. Он здесь всем заправляет, Хейс, или это делаешь ты?

— Командир Скиннер — великий человек. А великих людей часто нужно защищать от шлюх.

К ним подошел коп, которого Хейс задел плечом:

— Ты, наверное, хочешь ответить за устное оскорбление, парень.

— Спасибо, — Ева кивком поблагодарила его. — Я поняла намек.

— Мне не нравятся притворные копы, которые называют полицейского при исполнении шлюхой. — Коп отступил, но все еще оставался неподалеку.

— Защищая своего великого человека, — продолжила Ева, — не забудь, что двое из его передовых солдат сейчас находятся в морге.

— Это угроза, лейтенант?

— Нет, черт возьми. Это факт, Хейс. Равно как и то, что их отцы погибли под командованием Скиннера. А что насчет твоего отца?

Яркий румянец вспыхнул у него на щеках.

— Ты ничего не знаешь о моем отце, и у тебя нет права говорить о нем.

— Я просто даю тебе тему для размышлений. По некоторым причинам, мне кажется, что я больше заинтересована в поиске того, кто положил их в морг, чем ты или твой великий человек. А раз так, то я все выясню еще до того, как это шоу получит свое продолжение. Я обещаю.

Глава 9

Если ей не удалось добраться до Скиннера, подумала Ева, то она должна поговорить с его женой. Будет чертовски плохо, если Анджело и Пибоди не смогли достаточно успокоить и утешить её. И уж совсем будет плохо, если ей придется сначала осторожничать с рыдающими женщинами и умирающими мужчинами, а потом отдать это дело парням из межпланетной службы.

Это было её делом, и она собиралась довести его до конца.

Ева знала, что частично её злость и нетерпеливость были вызваны информацией, которую нашел Рорк. Его отец, её отец, Скиннер и команда погибших копов. Скиннер был прав в одном, подумала Ева, направляясь в его номер — кровь может говорить.

Теперь кровь мертвых взывала к ней.

Её отца, также как и отца Рорка, настигла жестокая смерть. Она предполагала, что это было единственное проявление правосудия за смерть копов, случившуюся много лет назад. Но в морозильниках морга было еще два тела. Ради них, что бы они ни натворили, она будет продолжать.

Она постучала в дверь, с нетерпением ожидая ответа. Дверь Еве открыла Дарсия, которая одарила её едва заметным извиняющимся жестом.

— Она совсем плоха, — прошептала Дарсия. — Мира держит ее за руку, позволяя выплакаться по поводу крестной дочери. Это хорошее начало, но дальше мы пока не продвинулись.

— Ты не возражаешь, если я немного встряхну её?

Дарсия внимательно посмотрела на Еву, поджав губы:

— Можем попробовать, но я не стала бы слишком сильно ее встряхивать. Если перегнуть палку, то придется начинать все с самого начала.

Кивнув ей, Ева вошла в комнату. Мира сидела на диване рядом с Белль и действительно держала ее за руку. Перед ними на столе стоял чайник с чашками, и валялось множество использованных бумажных платков. Белль тихо плакала, держа новый платок в руке.

— Миссис Скиннер, я сожалею о вашей утрате, — Ева поставила стул рядом с диваном, вклинившись в их уединение. Она сказала это спокойным, сочувствующим тоном и подождала, пока Белль поднимет на нее свои опухшие, покрасневшие глаза.

— Как вы можете говорить о ней? Ведь ваш муж виновен в ее смерти.

— Моего мужа и меня чуть не разорвало на кусочки взрывным устройством, установленным в двери квартиры Зиты Винтер. Это устройство установил её убийца. Понимаете, о чем я говорю?

— Но у кого еще был повод убить Зиту?

— Это мы и хотим выяснить. Она отключила камеры безопасности в ночь убийства Уикса.

— Я в это не верю, — Белль сжала платок в кулаке. — Зита никогда бы не стала сообщницей убийцы. Она была милой молодой девушкой, заботливой и талантливой.

— И верной вашему мужу.

— А что в этом такого? — Белль повысила голос и встала с дивана. — Он появился в жизни Зиты, когда погиб её отец. Он уделял ей много внимания и заботился о ней, помог с обучением. Он все для нее делал.

— А она для него?

Губы Белль задрожали, и она снова села, словно у нее подкосились ноги:

— Зита не стала бы помогать убийце. Мой муж никогда бы не попросил её об этом.

— Возможно, она ничего и не знала об убийстве. Может её попросили просто поработать с камерами и все. Миссис Скиннер, ваш муж умирает, — Ева заметила, как Белль резко вздрогнула. — У него осталось не так много времени, и гибель его подчиненных не дает ему покоя. Скажите, в последние несколько месяцев поведение вашего мужа было нормальным?

— Я не стану обсуждать с вами состояние моего мужа.

— Миссис Скиннер, вы считаете, что Рорк должен расплачиваться за преступление своего отца? За то, что сделал этот человек, когда Рорк был совсем ребенком и находился за три тысячи миль от места происшествия?

Она увидела, как глаза Белль снова наполнились слезами, и продолжила:

— Этот человек избивал Рорка до полусмерти просто для забавы. Вы знаете, каково это, когда тебя избивают кулаками или палкой, или всем, что под руку попадется, особенно когда это делает человек, который должен заботиться о тебе? По закону, просто по принципам морали. Вы знаете, каково это, когда ты весь в крови и синяках и совершенно бессилен дать сдачи?

— Нет. — Слезы потекли из ее глаз. — Не знаю.

— Неужели этот ребенок должен платить за все зло, совершенное его отцом?

— Грехи отцов… — начала Белль, но затем остановилась. — Нет. — Она устало вытерла свои мокрые щеки. — Нет, лейтенант, я так не считаю. Но я знаю, чего это стоило моему мужу, что случилось ранее, что было потеряно. Я знаю, как это преследовало его — этого хорошего, прекрасного человека, уважаемого мужчину, который посвятил всю свою жизнь служению закону.

— Он не сможет изгнать этих призраков, уничтожив сына человека, виновного в этом. И вы это тоже знаете.

— Он бы никогда не причинил вреда Зите или Рогги. Он любил их, словно они были его собственными детьми. Но… — она снова повернулась к Мире, сжав кулаки, — он сильно болен — физически, умственно, духовно. Я не знаю, сколько еще я смогу выдержать, наблюдая, как он медленно умирает. Я готова отпустить его из-за боли — порой она просто ужасна. А он не подпускает меня к себе. Он не делит со мной постель, не делится своими мыслями, своими страхами. Он словно отдаляется от меня, шаг за шагом, а я не могу это остановить.

— Для некоторых смерть — это уединенный процесс, — мягко произнесла Мира. — Интимный и сокровенный. Очень сложно любить человека и стоять в стороне, когда он проходит через подобное.

— Он согласился написать заявление на эвтаназию ради меня, — вздохнула Белль. — Он верит, что мужчина должен выдержать все, что уготовано ему судьбой. Боюсь, что он уже не мыслит трезво. Бывают моменты…

Она перевела дыхание и снова посмотрела на Еву:

— Бывают приступы ярости, перепады настроения. Возможно, в этом виновны лекарства. Он никогда особо не рассказывал о работе, но я знаю, что уже несколько месяцев, а может и больше, Рорк был для него своего рода навязчивой идеей. Также как и вы. Он считает, что вы выбрали дьявола вместо выполнения своего долга перед обществом.

На мгновение она закрыла глаза:

— Я — жена копа, лейтенант. Я верю, что нет ничего важнее, чем этот долг, и я вижу, что вы тоже верите в это. Он бы тоже это видел, если бы не был так болен. Я клянусь, что он не убивал Рогги или Зиту, но их могли убить ради него.

— Белль, — Мира протянула ей еще один платок, — если вы хотите помочь вашему мужу, облегчить его боль, то расскажите лейтенанту Даллас и шефу Анджело, что вы знаете и что вы чувствуете. Никто не знает сердце и разум вашего мужа лучше, чем вы.

— Это уничтожит его. Если он узнает, то это сломает его. Отцы и сыновья… — мягко произнесла она, а затем спрятала лицо в платке. — О, Господи.

— Хейс. — Все части головоломки встали на свое место. — Отец Хейса не погиб во время той операции. Он — сын командира Скиннера.

— Единственная неосмотрительность… — голос Белль задрожал от слез, когда она снова подняла голову, — во время размолвки в ранние годы брака. И во многом это моя вина. Моя вина, — повторила она, умоляющим взглядом посмотрев на Миру. — Я была нетерпелива и злилась, что он отдает столько своего времени и сил работе. Я вышла замуж за копа, но я не хотела принимать все то, что это значило, вернее, все, что это значило для Дугласа.

— Нелегко делить мужа с его работой, — Мира налила еще чаю. — Особенно, когда работа так много значит для него. Ведь вы были молоды.

— Да. — Благодарность прозвучала в голосе Белль, когда она взяла чашку с чаем. — Молода и эгоистична, и я с тех пор я стараюсь делать все, чтобы загладить свою вину. Я безумно любила его, и мне нужен был он весь, без остатка. Но я не могла этого получить, поэтому я давила и подгоняла, а потом я отступилась от него. Решила, что либо получу все, либо ничего. Он был гордым, а я была упрямой. Мы были в размолвке полгода, и за это время он начал встречаться с другой. Я не могу его в этом винить.

— А она забеременела, — продолжила Ева.

— Да. Он никогда этого от меня не скрывал. Дуглас никогда мне не лгал и не пытался скрыть это от меня. Он — настоящий мужчина, — её голос стал жестким, когда она посмотрела на Еву.

— Хейс знал об этом?

— Конечно, он знал. Дуглас никогда не отказывался от своих отцовских обязанностей. Он оказывал финансовую поддержку матери Хейса. Мы все уладили с этой женщиной, она согласилась растить ребенка и держать в тайне имя его отца. Не было никакого смысла рассказывать об этом всем и усложнять карьеру Дугласа, бросать тень на его репутацию.

— И вы платили за эту его… неосмотрительность.

— Вы сложный человек, лейтенант, не так ли? Никаких ошибок в вашей жизни? Никаких сожалений?

— У меня их множество. Но ребенок, а впоследствии — мужчина, вряд ли радовался, если бы его считали ошибкой. Или неосмотрительностью.

— Дуглас был добрым, щедрым и ответственным с Брайсоном. Он дал ему все.

«Все, кроме имени», подумала Ева. Много ли это значит?

— Миссис Скиннер, мог ли ваш муж приказать ему совершить убийство для того, что потом обвинить в этом Рорка?

— Нет-нет. Но Брайсон… возможно он слишком предан Дугласу. В последние несколько месяцев Дуглас много с ним общался, но, возможно, когда Брайсон рос, стандарты Дугласа были слишком высокими, слишком жесткими для маленького мальчика.

— Хейс, должно быть, хотел доказать своему отцу, что он оправдывает доверие.

— Да. Брайсон очень жесткий человек, лейтенант. Жесткий и хладнокровный. Я думаю, вы бы это поняли. Но Дуглас — он болен. И его убеждения, его навязчивая идея еще больше усугубляют ситуацию. То, что случилось в последние годы, поедает его также безжалостно, как и его болезнь. Я сидела его приступ ярости, это было так, как будто внутри него живет другой человек. И во время этого приступа он сказал, что нужно что-то сделать, заплатить за что-то, какой бы ни была цена. Что иногда бывают времена, когда закон должен уступить место кровавому правосудию. Смерть за смерть. Я слышала, как несколько месяцев назад Дуглас говорил с Брайсоном об Олимпусе. Он сказал, что Рорк построил его на костях копов-мучеников и что он не сможет успокоиться, пока это место и сам Рорк не будут уничтожены. И если он умрет до того, как отомстит за погибших, то этот долг перейдет к его сыну.

— Нужно остановить его, — Ева наклонилась к Дарсии. — Твои люди могут задержать Хейса?

— Сейчас займемся им, — ответила Дарсия, включая рацию.

— Он ничего не знает, — Белль медленно поднялась на ноги. — Или не хочет ничего знать. Дуглас уверен, что Рорк несет ответственность за то, что произошло в прошлом. Он убедил себя, что и вы тоже часть этого, лейтенант. Его разум уже не тот, что был раньше. Он медленно умирает, это просто убьет его. Пожалейте его.

Ева было жаль погибших копов и умирающего Скиннера, но все же она сказала:

— Спросите себя, миссис Скиннер, что сделал бы ваш муж, будь он на моем месте. — И добавила, — доктор Мира побудет с вами.

Она направилась к выходу вместе с Дарсией, когда они отошли на достаточное расстояние, Ева сказала Дарсии:

— Надо разделить их со Скиннером, прежде чем мы его схватим. И сделать это надо тихо.

Дарсия вызвала лифт:

— А ты безжалостная стерва, Даллас, не так ли?

— Если Скиннер не давал ему прямого приказа, то нет причин связывать его с Хейсом или производить арест, пока он поблизости. Боже, он же почти мертвец, — внезапно сказала она, когда Дарсия не ответила. — Какой к черту смысл впутывать его в это и перечеркивать полвека службы в полиции?

— Никакого.

— Я могу устроить еще один допрос Скиннера, попытаться увести его достаточно далеко, чтобы вы могли задержать Хейса.

— Ты отказываешься возглавить задержание? — удивленно спросила Дарсия, заходя в лифт.

— Я не была здесь главной.

— Да, черт возьми, не была. Но я возьму это на себя, — весело добавила Дарсия. — Как ты догадалась об отношениях Скиннера и Хейса?

— Отцы, их полно в этом деле. У тебя ведь он тоже есть?

— Отец? Разве у кого-то его нет?

— Это как посмотреть, — сказала Ева, выходя из кабины лифта в главный холл. — Я собираюсь найти Пибоди, у тебя тоже есть время собрать твою команду. — Она посмотрела на часофон.[11] — Пятнадцати минут должно… Ну и ну. Посмотри-ка, кто находится в комнате отдыха.

Дарсия посмотрела в том же направлении, внимательно разглядывая группу людей, сидевшую за двумя столами:

— Похоже, к Скиннеру вернулось самообладание.

— Ему нравится быть на публике. Видимо, это бодрит его сильнее, чем таблетки. Мы можем этим воспользоваться. Давай подойдем, и я извинюсь за срыв семинара. Я постараюсь отвлечь Скиннера, разговаривая с ним. А ты скажешь Хейсу, что хочешь немного потолковать с ним по поводу Уикса и что не хочешь отвлекать Скиннера на рутинные вопросы. Сможешь сама его взять?

Дарсия недоверчиво посмотрела на Еву.

— Сможешь? — повторила Ева.

— Ну, хорошо. Давай так и сделаем. Тихо и спокойно.

Ева с Дарсией прошли уже половину холла, когда Хейс заметил их. Не успели они сделать еще два шага, как он бросился бежать.

— Черт возьми! У него инстинкты копа. Окружай с этой стороны, — приказала Ева и бросилась за ним через толпу. Она перескочила через изящную золотую цепочку, отделяющую холл от комнаты для отдыха. Люди закричали и расступились, давая Еве дорогу. Раздался звон разбитой посуды, упавшей с перевернутого стола. Ева мельком заметила Хейса, когда он проскользнул в дверь за баром.

Не обращая внимания на ругань официантов и клиентов, Ева перепрыгнула через барную стойку. Несколько бутылок разбилось, и в воздухе повис сильный запах дорогого алкоголя. Ева выбила дверь плечом, держа оружие в руке.

В кухне было очень шумно. Робот-повар неуклюже растянулся в проходе между полками, его голова судорожно дергалась от сильного удара. Ева споткнулась об него, и выстрел из лазера Хейса пролетел у нее над головой.

Действуя подсознательно, она покатилась вперед и оказалась за шкафом из нержавеющей стали:

— Сдавайся, Хейс. Куда ты собираешься бежать? Здесь полно невинных людей. Бросай оружие!

— Здесь нет невинных. — Он снова выстрелил, и горячая волна, оставив след на полу, уничтожила робота.

— Это совсем не то, что хочет твой отец. Он не хочет, чтобы у его ног появились еще трупы.

— Когда дело касается долга, то не бывает высоких цен. — Позади нее взорвалась полка со столовой посудой, осколки которой дождем посыпались на нее.

— Твою мать! — Подняв руку с оружием над головой, Ева выстрелила и перекатилась влево. Она двигалась, держа оружие перед собой, и снова выругалась, когда увидела, как её цель скрылась за углом.

Были слышны крики и плач. Пригибаясь, она продолжала погоню. Раздался еще один выстрел, и Ева увидела, как загорелась стопка полотенец.

— Кто-нибудь, займитесь этим! — прокричала она и снова свернула за угол. А затем увидела дверь выхода. — Вот дерьмо.

Хейс взорвал замки, и это надежно запечатало дверь. Разочарованная, она навалилась на нее, сильно пнула её несколько раз, но так и не сумела сдвинуть ни на сантиметр.

Спрятав оружие в кобуру, Ева направилась обратно в холл, пробираясь через мусор и дым. Без особой надежды она пробежала через холл к центральному входу, чтобы осмотреть улицы. Выйдя на улицу, она столкнулась с Дарсией.

— Я его потеряла. Сукин сын. Он был впереди меня на полтора квартала. — Дарсия убрала оружие. — Я бы никогда его не догнала в этих чертовых туфлях. Я послала сигнал всем постам, мы поймаем ублюдка.

— Сукин сын спалил дверь, — злясь на саму себя, Ева ходила кругами. — Я его недооценила. Он повалил несколько людей в баре. Вырубил робота, открыл огонь. Он быстр, умен и ловок. И кроме всего прочего, он очень подлый тип.

— Мы его поймаем, — повторила Дарсия.

— Да, черт возьми, мы это сделаем.

Глава 10

— Лейтенант.

Ева, вздрогнув от неожиданности, повернулась и увидела направляющегося к ней Рорка.

— Ты, наверное, уже слышал, у нас тут было небольшое происшествие?

— Думаю, я пойду поговорю с аварийной бригадой, — улыбка прорезалась сквозь раздражение на лице Дарсии. — Извините меня.

— Ты не ранена? — спросил Рорк у Евы.

— Нет. Но вот робот на кухне разбит. Сразу говорю, это сделала не я. Еще там была небольшая перестрелка. Но не я её начала. А вот разрушенный потолок — это моя вина. Ну, и еще кое-какие мелкие поломки.

— Понятно. — Он изучил изысканный фасад отеля. — Надеюсь, гости и персонал посчитали это забавным. Тем, кто не подаст на меня в суд, должно понравиться пересказывать эту историю своим друзьям и родственникам. Поскольку по дороге мне нужно связаться с адвокатами и предупредить их о грозящих исках, может, ты расскажешь мне, почему у нас робот разбит, несколько гостей в истерике, персонал кричит, а на кухне пожар.

— Конечно. Может, по пути мы захватим Пибоди и Фини, чтобы я рассказала это при всех?

— Нет, я хочу знать это сейчас. Давай немного пройдемся, — Рорк взял её за руку.

— У меня нет времени на…

— Пойдем.

Слушая ее рассказ, он повел ее вдоль стены отеля, мимо соседского сада, кафе и бассейна. Заходя в частный лифт, Рорк подытожил услышанное:

— Итак, ты хотела сберечь чувства и репутацию Скиннера.

— Не вышло, хотя я старалась это сделать. Хейс увидел нас первым. — Едва войдя в номер, она резким движением открыла бутылку с водой и сделала глоток. До этого момента она и не осознавала, что умирает от жажды из-за дыма. — У меня должно было получиться. А сейчас он ускользнул, и в этом тоже моя вина.

— Он не исчезнет со станции.

— Нет, не исчезнет. Но ему в голову может прийти идея устроить тут погром, пока он на свободе. Мне нужно глянуть на карты и планы курорта. Мы проведем компьютерный анализ, отметим наиболее вероятные места его появления.

— Я займусь этим. Я смогу сделать это быстрее, — сказал он, прежде чем Ева успела возразить. — Прими душ, от тебя пахнет дымом.

Она подняла руку, принюхалась:

— Да, пожалуй, я так и сделаю. Раз уж ты решил помочь, может, свяжешься с Пибоди и Фини? Я хочу координировать эту охоту.

— Слишком много мест, где он может спрятаться, — произнесла Ева часом позже, глядя на экран, расположенный на стене, куда компьютер вывел выбранные локации. — Интересно, есть ли у него запасной транспорт на случай, если все пойдет не по его плану, может, он заплатил кому-то, чтобы его вывезли отсюда? Если он покинет станцию, то он сможет отправиться куда его чертовой душе угодно.

— Я могу объединиться с Анджело и заняться этим вопросом, — сказал Фини. — А если немного поработать с Интернетом, то можно застопорить все запланированные вылеты с курорта на ближайшие сутки.

— Хорошая идея. Будь на связи, ладно?

— Буду. — Он вышел, шурша пакетиком с миндалем.

— Рорк знает это место лучше всех. Он проведет меня в определенные локации. Мы поделим их с командой Анджело.

— Я координирую все отсюда? — поинтересовалась Пибоди.

— Не совсем. Мне нужно, чтобы ты поработала с Мирой. Следи, чтобы Скиннер и его жена оставались на месте, и сообщи, если Хейс свяжется с ними. И еще кое-что.

— Да, мэм, — Пибоди оторвала взгляд от своей записной книжки.

— Если мы не поймаем его сегодня, то тебе придется прикрыть меня завтра утром.

— Прикрыть тебя?

— У меня тут есть кое-какие заметки. — Ева вставила портативный носитель в ноутбук Пибоди.

— Заметки? — Пибоди с ужасом уставилась на маленькое устройство. — Твой семинар? О, нет, мэм. Э, Даллас, я не смогу провести твой семинар.

— Просто считай себя запасным вариантом, — предложила Ева. — Рорк? — Она направилась к двери, оставив бормочущую Пибоди.

— Настолько не хочешь проводить завтра семинар? — поинтересовался Рорк.

— Я не буду отвечать на этот вопрос, до тех пор, пока мне не зачитают мои права. — Ева повела плечами и была готова поклясться, что она почувствовала, как с них упал тяжелый груз. — Иногда все происходит наилучшим образом, не так ли?

— Скажи это Пибоди утром.

Смеясь, она вошла в лифт:

— Пойдем поохотимся.

Они прочесали каждый уголок, даже перепроверили те места, которые достались Анджело. Это был долгий, утомительный и выматывающий процесс. Позже она подумала, что эта операция дала ей более полное представление о детище Рорка. Отели, казино, театры, рестораны, магазины и предприятия. Дома и постройки, пляжи и парки. Даже размер созданного им мира оказался больше, чем Ева могла себе представить.

Это было не только впечатляющим, но и сделало их задачу почти невозможной.

Был уже четвертый час ночи, когда она поставила на этом крест и поплелась в постель.

— Мы найдем его завтра. Его лицо на каждом экране курорта. Как только он попробует что-нибудь оплатить, мы засечем его. В конце концов, ему нужно спать и есть.

— И тебе тоже, — лежа в постели, Рорк прижал её к себе. — Поспи. Завтра наступит очень скоро.

— Далеко он не уйдет, — её голос становился неразборчивым ото сна. — Ему нужно закончить это дело и услышать похвалу от отца. Наследие. Кровавое наследие. Я всю жизнь убегаю от своего.

— Я знаю, — Рорк коснулся ей макушки губами, и Ева заснула. — Я тоже.

На этот раз он видел сон, что бывало очень редко. Рорку снились переулки Дублина. В этом сне он снова был маленьким мальчиком, очень худым, с острыми глазами, ловкими пальцами и быстрыми ногами. И, как всегда, голодным.

Пахло мусором и плохим виски, холодный дождь, казалось, доставал до костей.

Он видел себя в одном из этих переулков, смотрящим на своего отца, который лежал в этом мусоре, и от которого воняло плохим виски. А еще пахло смертью — кровью и дерьмом, которое так часто исторгает человек в свою последнюю минуту. Нож все еще торчал у него из горла, а глаза — синие в своей глубине — были открыты и смотрели на мальчика, которому он дал жизнь.

Рорк отчетливо помнил свои слова.

«Что ж, ублюдок, кто-то с тобой рассчитался. А я думал, что однажды это счастье выпадет мне».

Без тени сомнения он наклонился и обшарил карманы отца в поисках денег или вещей, которые можно заложить или продать. Там ничего не оказалось, но, с другой стороны, в них никогда ничего не было. Быстро прикинув, он взял нож. Он мог пригодиться, когда возникнут проблемы.

Он стоял там — двенадцатилетний мальчик, покрытый свежими синяками — все еще чувствуя боль от последние взбучки, которую устроил ему этот мертвец.

Потом он плюнул. И побежал.

Как всегда, Рорк встал раньше, чем она. Ева разглядывала его, держа в руках свою первую чашку кофе. Было почти семь утра.

— Ты выглядишь уставшим.

Он продолжил изучать отчеты с биржи на одном экране и компьютерный анализ возможных мест на другом:

— Неужели? Я думаю, что лучше спать мне и не приходилось.

Он посмотрел на Еву, когда она наклонилась и положила руку ему на бедро. Затем вздохнул. «Она была его личным копом и видела его насквозь», подумал Рорк.

Также как и он видел её насквозь и понимал, что Ева волнуется за него.

— Мне любопытно, — начал он, — хоть мне и все равно, кто оказал мне такую услугу и воткнул нож ему в глотку. Думаю, это был кто-то из его картеля. Понимаешь, ему должны были заплатить, но его карманы были пусты. Ни одной чертовой монеты при нем или в той дыре, где мы жили. Они забрали все, чтобы он не потратил на шлюх, выпивку или просто не потерял.

— Для тебя так важно знать, кто это сделал?

— Нет, не особо. Но вот что мне интересно, — он еще почти ничего не сказал, но уже то, что она слушала его, помогло расслабиться. — У нас одно лицо. Я часто это забываю, помня, что я сделал себя сам, только сам. Но, черт возьми, я выгляжу точь-в-точь как он.

Ева осторожно села к нему на колени, запустила пальцы в его волосы:

— Я так не думаю, — и поцеловала его.

— В конечном итоге, мы сами себя сделали, не так ли, моя дорогая Ева? Две потерянные души стали одним прочным целым.

— Думаю, ты прав. И это хорошо.

Рорк прижался щекой к её щеке и почувствовал, как усталость отступила.

— Да, это очень хорошо.

Она посидела так еще минуту, а затем отстранилась:

— Ну хватит этой сентиментальной ерунды. Мне нужно работать.

— Когда все это закончится, почему бы нам не побыть действительно сентиментальными, только ты и я?

— Думаю можно, — Ева встала, чтобы связаться с Дарсией и узнать новую информацию об операции.

— Его нигде нет, — сказала Ева и начала мерить комнату шагами. — Фини позаботился о транспорте. Ни одно средство не покинуло курорт. Мы заперли его в коробке, но эта коробка слишком большая и в ней много углов. Мне нужен Скиннер. Никто не знает Хейса лучше, чем он.

— Хейс его сын, — напомнил Рорк. — Думаешь, он станет тебе помогать?

— Завит от того, насколько в нем жив полицейский. Пойдем со мной, — сказала она. — Ему нужно увидеть нас обоих. Ему нужно свыкнуться с этим.

«Скиннер выглядел измученным», подумала Ева. Его кожа была серой и бледной. Она не знала, что было причиной этому: болезнь или горе. Она полагала, что такое двойное сочетание просто убьет его.

Но Ева отметила, что Скиннер был одет в костюм, а к лацкану пиджака был приколот значок его полицейского участка.

Он нетерпеливо стоял позади своей жены, которая пыталась остановить Еву.

— Хватит суетиться, Белль. Лейтенант, — он перевел взгляд на Рорка, но так и не смог заставить себя поприветствовать его. — Хочу, чтобы вы знали, я связался со своими адвокатами от лица Хейса. Я считаю, что вы и шеф Анджело совершаете серьезную ошибку в расследовании.

— Нет, вы этого не сделали. Вы слишком долго были копом. Я понимаю, насколько вам сейчас тяжело, но Хейс главный подозреваемый в двух убийствах, саботаже и в попытке свалить на Рорка вину в этих убийствах. Он ранил прохожих во время побега и причинил значительный ущерб имуществу. Также он стрелял в офицера полиции. Сейчас он уклоняется от задержания.

— Должно быть объяснение.

— Да, я полагаю, что оно есть. Он взял себе знамя своего отца, командир, и он понес его совсем не туда, куда вы намеревались. Вчера вы сказали мне, что не бывает приемлемых потерь. Вы действительно так думаете?

— Поиски справедливости часто… При исполнении служебных обязанностей мы… — он беспомощно посмотрел на свою жену. — Белль, я никогда не имел в виду Рогги или Зиту. Неужели это я убил их?

— Нет — нет, — она быстро подошла к нему и крепко обняла его. И он словно сжался в ее объятиях. — Это не твоя вина. Ты этого не делал.

— Если вы хотите справедливости для них, командир, помогите мне. Куда бы он пошел? Что бы он сделал следующим ходом?

— Я не знаю. Думаете, я не задавался теми же вопросами всю ночь?

— Он совсем не спал, — сказала Белль Еве. — И он не принимал болеутоляющее. Ему нужно отдохнуть.

— Я доверял ему, — продолжал Скиннер. — Я делил с ним свои мысли, свои убеждения, свою злость. Я хотел, чтобы он продолжил мою миссию. Но не таким способом. — Скиннер опустился в кресло. — Не таким способом, но это я протоптал тропинку. Я не могу это отрицать. Твой отец убивал ради забавы, ради денег, черт знает ради чего, — сказал он Рорку. — Он даже не знал имен людей, которых убил. Я смотрю на тебя и вижу его. Ты его порождение.

— Да, это так, — кивнул Рорк. — И все, что я делал, я делал вопреки ему. Вы не можете ненавидеть его так же сильно, как я, командир. Как бы вы ни пытались, вы не сможете делать это так же. Но я не могу жить благодаря этой ненависти. И будь я проклят, если умру из-за нее. А вы?

— Ненависть придавала мне силы жить эти последние месяцы. — Скиннер посмотрел вниз на свои руки. — Она уничтожила меня. Мой сын основательный человек. У него будет запасной выход. На курорте есть кто-то, кто поможет ему попасть в отель. Ему нужно закончить то, что он начал.

— Убить Рорка?

— Нет, лейтенант. Возмездие будет куда более изощренным. Он выбрал вас в качестве мишени. — Он поднес руку к лицу, которое стало мокрым от испарины. — Отнять то, чем жертва дорожит больше всего.

Ева шагнула вперед, когда Скиннер зашипел от боли:

— Командир, вам нужна помощь врача. Вам нужно в больницу.

— Никаких больниц. Никаких оздоровительных центров. Постарайтесь взять его живым, Даллас. Я хочу, чтобы ему оказали необходимую помощь.

— Вам придется уйти, — вмешалась в разговор Белль. — Он больше не может это выносить.

— Я пришлю доктора Миру, — пока Ева говорила, Скиннер обмяк в кресле.

— Он без сознания, — Рорк инстинктивно ослабил галстук Скиннера. — Дыхание очень поверхностное.

— Не трогайте его! Пустите меня… — Белль вздрогнула, когда её взгляд столкнулся с глазами Рорка. Она глубоко вдохнула. — Извините. Не могли бы вы помочь мне? Его нужно отнести в спальную. Лейтенант Даллас, если вы позовете доктора Миру, я буду вам очень благодарна.

— Его тело изнашивается, — сказала Ева, когда они с Мирой разместили Скиннера в его спальне. — Может так будет лучше, если он не доживет до того момента, когда мы поймаем Хейса.

— Его тело уже было изношено, — поправил её Рорк. — Но у него уже нет причин, чтобы жить.

— Мы ничего не можем сделать, кроме как передать его Мире. Компьютер не считает, что Хейс вернется в отель. Скиннер уверен в обратном. И я согласна с командиром. Хейсу нужна я, и он знает, что у Скиннера не так много времени, поэтому ему нужно действовать быстро. — Она проверила часофон. — Похоже, ко всему прочему мне придется проводить этот дурацкий семинар.

— И стать отличной мишенью?

— У меня будет прикрытие. Мы согласуем действия твоих людей и команды Анджело, а потом ощиплем его как гуся, если он попробует нанести удар. — Она начала было вынимать рацию из кармана.

А затем выхватила оружие, поскольку увидела Хейса, выходившего из двери, ведущей на лестницу. — Вызывай охрану! — Крикнула она Рорку. — Следи за ним!

Рорк проскользнул в дверь раньше Евы. Оружие, которое он держал в руке, было незарегистрированным:

— Нет. Ты следи за ним.

Вместо того, что бы тратить время на препирательства, Ева побежала вниз по лестнице вместе с ним.

— Объект обнаружен, — сообщила она по рации, пока они мчались вниз по лестнице. — Направляется вниз по южной лестнице, сейчас между двадцать первым и двадцатым этажами. Двигается очень быстро. Объект может быть вооружен и опасен.

Она выключила рацию, перед тем как обратиться к Рорку:

— Не убивай его. Не стреляй в него, пока у нас не будет другого выбора.

Выстрел ударил в пол за секунду до того, как они наступили на лестничную клетку.

— Например, как сейчас? — прокомментировал Рорк.

Ева выстрелила, перегнувшись через перила и разрушив ступени внизу. Пойманный в западню, Хейс повернулся назад, ринулся к двери, но потерял равновесие.

Он тяжело упал на дымящиеся, поломанные ступени.

В это время в двери появилась Анджело, сжимающая оружие обеими руками.

— Пытаешься произвести задержание без меня, Даллас?

— Он твой, — Ева шагнула вперед, наступая на оружие, выпавшее из руки Хейса. — Два человека мертвы. Ради чего? — Спросила она у Хейса. — Оно того стоило?

Его нога и рот были в крови. Хейс вытер кровь с подбородка, в то время как его глаза прожигали Еву насквозь.

— Нет. Мне нужно было действовать более целенаправленно. Надо было в самом начале взорвать тебя ко всем чертям, а потом смотреть, как ублюдок, с которым ты спишь, убивается по тебе. Это дорогого стоило бы — знать, что он живет с той же болью, которую причинил его папаша другим людям. Командир умер бы с чистой совестью, зная, что я совершил правосудие. Я хотел дать ему такой шанс.

— А ты дал шанс Уиксу или Винтер? — продолжала Ева. — Ты сказал им, что они умрут ради великого дела?

— Командовать не значит объяснять. Они почитали своих отцов, так же как и я своего. Другого выбора не было.

— Ты отдал Уиксу приказ напасть на меня, и он даже не подозревал, чего это будет стоить. Винтер взломала камеры, а когда она поняла, для чего это было сделано, ты убил её.

— Это были необходимые потери. Правосудие означает возмездие. Вы должны были стать моим последним даром отцу. Ты в тюрьме, — сказал он, глядя на Рорка. — А ты в гробу, — он улыбнулся Еве, произнося эти слова. — Почему вы не проводите семинар, лейтенант? Какого черта ты не там, где тебе положено быть?

— У меня возник конфликт… — Ева вскочила на ноги. — О, черт! Пибоди!

Она распахнула дверь и выбежала в коридор.

— Какой этаж? Какой этаж?

— Сюда, — Рорк схватил её за руку и потянул к лифту. — Вниз на четвертый, — приказал он. — Поворачиваем налево. Вторая дверь справа ведет к сцене.

— Взрыв. Он обожает взрывы, — она снова достала рацию, умирая от желания поторопить лифт. — Она выключила свою рацию. Сукин сын! Всем офицерам, всем офицерам, немедленно очистить конференц-зал Д. Очистить помещение от всех присутствующих. Возможно нахождение взрывного устройства. Вызовите саперов. Немедленно очистить помещение.

Она выскочила из лифта и стремительно повернула налево.

В голове крутилась только одна мысль: “Это я послала её туда. И я радовалась этому. О, Боже, пожалуйста…».

В ушах у нее шумело, и Ева не могла понять, что это: прилив крови, шум аудитории или чьи-то громкие приказы очистить помещение.

Тут она заметила Пибоди, стоящую за кафедрой, и перепрыгнула через три ступеньки на краю сцены. Едва ее ноги коснулись пола, она снова прыгнула и сбила свою помощницу. Они обе сначала полетели вверх, а потом упали на пол, набивая себе синяки.

Ева с трудом перевела дыхание, но потом оно снова сбилось, когда на нее упал Рорк

Взрыв прогремел у нее в ушах, пол под ними задрожал. Она почувствовала, как сильный жар окутал их, как волна, и швырнул в дальний конец сцены, словно мяч.

Горящие обломки дождем посыпались на них сверху. Она смутно слышала топот бегущих ног, крики и обжигающее шипение огня.

Второй раз за последнее время она насквозь промокла под потоком воды, льющей из системы противопожарной безопасности.

— Ты в порядке? — произнес Рорк в самое ухо.

— Да, да. Пибоди! — кашляя, с болящими от дыма глазами, Ева отстранилась и посмотрела на бледное лицо своей помощницы, в её остекленевшие глаза. — Ты цела?

— Кажется да, — Пибоди моргнула. — Если не считать того, что у тебя, Даллас, две головы и одна из них Рорка. Кстати, она самая симпатичная. А еще я думаю, что ты потолстела. — Она слабо улыбнулась и потеряла сознание.

— Похоже, у нее сотрясение, — решила Ева и повернула голову так, что носом столкнулась с Рорком. — Хотя ты и правда симпатичный. А теперь слезай с меня к черту. Это очень неприлично.

— Полностью согласен, лейтенант.

Пока медики занимались Пибоди, а саперы устанавливали оцепление сцены, Ева сидела за пределами конференц-зала и пила кофе, которое какая-то неизвестная добрая душа протянула ей.

Она насквозь промокла, выпачкалась, у нее была пара порезов и множество синяков. Ева прикинула, что в ушах у нее перестанет звенеть только к Рождеству.

Но что касается всего остального, она чувствовала себя вполне хорошо.

— Тебе придется немного отремонтировать эту свалку, — сказала она Рорку.

— Тебя совсем никуда нельзя брать, не так ли?

Она улыбнулась в ответ и встала, заметив идущую к ним с докладом Дарсию:

— Хейс в тюрьме. Он отказался от адвоката. Мне кажется, что он закончит в заведении для опасных преступников с умственными нарушениями. Не думаю, что он попадет в обычную камеру. Он явно не в себе. Если это тебя утешит, то Хейс был очень разочарован, узнав, что тебя не размазало по остаткам сцены.

— Нельзя всегда получать то, чего хочешь, — сказала Ева.

— Хотя ты чертовски надолго избавишься от проведения семинаров. Надо отдать тебе должное.

— Главное, чтобы сработало.

Посерьезнев, Дарсия сказала:

— Мы успели вовремя. Спасибо.

— Это не значит, что можно обращаться в любое время.

— Я предоставлю полный отчет сегодня к концу дня, — сказала Дарсия Рорку. — Надеюсь, что ваш следующий визит будет не таким… сложным, — добавила она.

— Было приятно увидеть вас в деле, шеф Анджело. Теперь я уверен, что Олимпус в хороших руках.

— Так и есть. А знаешь, Даллас, ты выглядишь так, словно тебе надо немного отдохнуть на курорте. — Она одарила их очаровательной улыбкой. — Увидимся позже.

— У нее острый язычок. Этим она мне нравится. Я собираюсь проведать Пибоди, — начала Ева, но затем остановилась, увидев идущую навстречу Миру.

— Он умер, — коротко сообщила Мира. — У него было время попрощаться с женой и попросить меня передать тебе, что он был не прав. Гены не всегда определяют человека. Я присутствовала при его кончине. Он встретил смерть отважно и достойно. Он попросил передать, что хотел бы, чтобы ты присутствовала на церемонии в департаменте и на его похоронах.

— Что вы ему ответили?

— Я сказала, что гены далеко не всегда определяют человека. Дело в его характере. Мне нужно вернуться к его жене.

— Передайте ей, что я скорблю о её утрате и что органы правопорядка потеряли сегодня одного из своих величайших героев.

Мира наклонилась поцеловать Еву в щеку и улыбнулась, когда та увернулась.

— У тебя доброе сердце.

— И ясное видение, — добавил Рорк, когда Мира ушла.

— Ясное видение?

— Ты отсеиваешь всякий мусор и видишь суть человека.

— Никто не безупречен. Он отдал значку пятьдесят лет. Конечно, это не все, что он должен был сделать, но это пятьдесят лет. В любом случае, — она отбросила сантименты, — я иду проведать Пибоди.

Рорк взял её руку и поцеловал.

— Мы проведаем её вместе. А потом мы поговорим о настоящем отпуске на курорте.

«Ну уж ни за что», подумала Ева. Она собиралась попасть домой как можно скорее. Улицы Нью-Йорка казались ей теперь настоящим курортом.