Наталья Никольская

Бриллианты для Мышки

ГЛАВА 1

Игорь лежал на диване, курил любимую трубку, пуская затейливые кольца дыма, и предавался приятным воспоминаниям. Все-таки, он многого успел добиться за это время. Десятки раскрытых преступлений, несколько весьма запутанных дел, к которым неизвестно с какого конца было и подступиться. Но пришел успех, пришла слава, в лучах которой так приятно было погреться. К Костикову обращались за помощью, когда не надеялись на правоохранительные органы. Он старался работать оперативно, используя знания и появившийся опыт. Так говорил себе частный сыщик Игорь Костиков.

Что есть, то есть, а он и был главой частного агентства «ИКС» (Игорь Костиков. Сыск), имел лицензию и на законных правах занимался розыскной деятельностью. Хотя, если не грешить против истины, то неоценимую помощь ему оказывала Бабуся. Не будь ее, неизвестно, сколько дел удалось бы раскрыть.

Евдокия Тимофеевна всю жизнь прожила в деревне Вражино со своей сестрой, приходившейся Игорю родной бабушкой. Когда та умерла, то родственники предложили бабе Дусе пожить немного в Тарасове, чтобы отвлечься. Никто не мог и подумать, что старушка согласится приехать в город, но та оказалась шустрой и быстро собрала свои немудреные пожитки. Бабуся поселилась у Игоря, так как после обмена, совершенного матерью Игоря, ему досталась трехкомнатная квартира в центре. Именно здесь он теперь и обретался со своей гражданской женой Ириной, и, конечно же, Бабусей.

Старушка, чего греха таить, ангелом не была, напротив, имела скверный характер, любила совать свой остренький носик в чужие дела, не стеснялась в выражениях и к тому же обладала чудовищной привычкой нюхать табак.

Но эта привычка превращалась совсем в безобидную по сравнению с ее страстью к разным происшествиям и преступлениям. Бабуся на месте не могла усидеть, пока не разбиралась во всем до конца. Она была в этом отношении очень внимательной, замечала разные мелочи и обладала удивительной логикой. Все это делало ее незаменимым агентом по части розыска. Она умудрялась добыть такие сведения, обнаружить такие улики, какие не могли отыскать специалисты, имеющие юридическое образование. Но отсутствие образования не мешало бабе Дусе лезть в прямом смысле в любую дыру и вытаскивать на свет божий такие факты и вещественные доказательства, что преступник сразу скисал, и ему ничего не оставалось, как сознаться.

А Бабуся скромненько стояла при этом в стороне, как будто она и вовсе тут ни при чем, а все сделал он, Игорь. Вот и в последнем деле Бабуся, как всегда, себя проявила. Правда, чтобы разоблачить преступников, ей пришлось полночи просидеть в старой ржавой бочке, но старушка еще и не на такое способна. Ничуть не конфузясь, она заявила, что могла бы и в печную трубу залезть, благо, «телом мелковата, а прыти сколько хошь». Что правда, то правда, прыти бабе Дусе не занимать.

Встанет с утра пораньше, а не успеет встать, как начинает греметь на кухне кастрюльками и сковородками. И совершенно ее не интересует, что у людей выходной, и они просто хотели бы выспаться. Бабуся твердо уверена: «кто рано встает, тому Бог дает». И хотя сама была неверующая, но эту присказку повторяла постоянно. Вот и старалась встать пораньше, чтобы все дела переделать. «Сколько энергии, – удивлялась Ирина, – сейчас и молодые не все такие энергичные».

Игоря иногда раздражала Бабусина энергия, и он начинал злиться на шуструю старушку. И даже подумывал, не лучше ли бабке вернуться в свою деревеньку, чтобы они могли бы пожить спокойно и отдохнуть от нее. Но, через некоторое время, Игорь начинал стыдиться таких мыслей, так как без Бабуси был просто как без рук.

Сейчас они с Иринкой наслаждались заслуженным отдыхом. Бабуся, наконец-то, отправилась в свою деревню Вражино. Собрала свои нехитрые пожитки, сказала, что весна на дворе, огород сажать надо, и отбыла восвояси. У Ирины как раз был отпуск, который с отъездом Бабуси превратился в настоящий медовый месяц. Неделю уже наслаждались своим безоблачным счастьем, как раз и Игорь закончил со всеми делами, а за новые пока не брался. В конце концов, он может позволить себе небольшой отдых, а если придется заняться новым делом, то он вполне справится и без Бабуси, чай тоже не лыком шит, и кое-что может и сам.

Игорь сладко потянулся. Ирина убежала на рынок, чмокнув его на прощанье и пообещав принести что-то вкусненькое. Он еще разок потянулся, перевернулся на бок. Чудесно, все складывается просто чудесно!

Заскрежетал дверной замок.

– Ты уже вернулась, котенок? – крикнул он из комнаты.

Ответа не последовала. Раздались быстрые шаги, шуршанье, и на пороге возникла Бабуся собственной персоной в синеньком платочке с мелкими белыми цветами и темно-синем плаще. Увидев вытянувшиеся лицо Игоря, Бабуся улыбнулась:

– Что, Горяшка, не думал, что это бабка? Вы нас не ждали, а мы приперлися.

– Что вы, баба Дуся, – пытался справиться с собой Игорь, – просто мы… просто мы думали, что… вы… – он замолчал.

– Растерялся, соколик, во как оконфузился, – бабка шустренько пробежалась по комнате, – ты, Горяшка, не меняешься.

– Вы еще скажите, что валяюсь как пельмень на сковородке, – поддел Игорь.

Он уже оправился, пришел в себе и смирился с неизбежным: Бабуся вернулась.

– Да хошь, как колода в бочажине, мне то что. Валяешься и валяйся, а только лежа дела не делаются.

– Какие дела, Евдокия Тимофеевна? – застонал Игорь, – нет сейчас никаких дел.

– Как это нет? – Бабуся уже расстегнула плащ, стащила его с себя и водворяла на вешалку в прихожей. – Как это нет, если дело у тебя просто под носом валяется?

Игорь не понял, какое это дело «валяется у него под носом», как хлопнула входная дверь. «Ирина, – мелькнуло в голове у молодого сыщика, – что делать, она сейчас увидит Бабусю и…» Какой оборот примут события, додумать он не успел, как Ирина уже звала его. Игорь встал с дивана и поплелся в прихожую. Вот и начались неприятности, а все было так хорошо!

Ирина на кухне возилась с сумками, выкладывая на стол многочисленные шуршащие, промасленные, вкусно пахнущие пакеты.

– Ты только посмотри, что я принесла, – она развернула один из пакетов, – чувствуешь, как пахнет.

Игорь промычал что-то должное выражать его восторг, а сам оглядывался по сторонам. Вот так бабка! Уже успела улизнуть в свою комнату, ему, значит, предоставила все объяснения с Ириной. Чтобы все ее недовольство на него вылилось. Да, хитра старая. Только вот уж нет! Сама приехала, пусть сама и выкручивается как хочет.

Ирина посмотрела на задумчивое лицо Игоря:

– Что-то не так, милый?

– Все в порядке, – Игорь потер лоб, – только видишь ли, котенок, тут так получилось…

– Что такое? Да, говори же, – Ирина встревожилась.

Проклиная себя и бабку вдвойне, Игорь взял Ирину за руку и решительно сказал:

– Пойдем, я тебе кое-что покажу.

Ирина оставила свертки и послушно поспешила за Игорем. Он остановился у двери в комнату Бабуси, словно намереваясь постучать, но не сделал этого и распахнул резко дверь. Бабуся спокойненько сидела на краешке кровати и копалась в своей сумке.

– А, Иришка пришла, – проговорила он, – словно никуда и не уезжала, – а я вот что удумала… Сейчас весна, солнышко греет, а ветра все равно холодные. Как сиверко задует, тока держись. На тебе, Иришка, косыночку, чтобы не заболеть.

– Да что вы, – заотнекивалась Ирина, – ничего не нужно.

Игорь был поражен. Ирина, казалось, совсем и не удивилась бабкиному неожиданному возвращению. А та, совсем не слушая девушку, уже несла ей какой-то сверток.

– Ты тока глянь, прямо для тебя и сделано.

Бабуся развернула сверток и накинула на плечи Ирины тонкую белую шаль. Сплетенная из белых ниток, она казалась сотканной из морозных узоров, а была такая легкая, словно невесомая.

– Какое чудо, – проговорила девушка, поглаживая шелковистую бахрому.

– Носи на здоровье, – откликнулась Бабуся, – это у нас во Вражине Нюрка рукоделием занимается. Слепая вся, а все равно рукоделье свое не бросает. «Я, – говорит, – пальцами вижу, мне глаза ни к чему».

– Я не могу такое принять, – сказала Ирина, снимая белоснежное чудо.

– А я говорю, носи, – гнула свое бабка, – я для кого старалась, ноги старые била, в деревню пилила? Чтобы вот так нос потом воротили?

– Да нет, я рада, спасибо вам большое, – Ирина покраснела, не зная, как быть.

– Совсем старость не уважают, – ворчала старушка, – копаясь в своей сумище, – вот и делай людям добро, а все г…ом покрывается.

Бабуся всегда была верна себе и не стеснялась крепких выражений. Игорь тоже растерялся. Вот так бабка! Чтобы предотвратить скандал, притащила подарок, да не ему, а Ирине. И теперь ворчит, вроде сердится, а сама лукавыми глазенками то и дело на них поглядывает.

– Спасибо, – поблагодарила еще раз Ирина, расправляя шаль, – такая большая и такая легкая.

– Это потому что тонкая, как паутина. Раньше как проверяли работу мастериц: должна шаль сквозь обручальное кольцо проходить. Коль проходит, значит, мастерица молодец. Хотя наша Нюрка и так не подгадит. А были бы у вас обручальные кольца, так и сами могли бы проверить.

Ирина вспыхнула. Горбатого могила исправит, а Бабусю… Никогда не удержится, чтобы не задеть больное место. Но бабка, не обращая внимания на душевные страдания молодых, засеменила из комнаты.

– Чего застыли, – шугнула она их, – пошли чай пить с деревенским угощением.

– Как вы тут без меня обходились-то? – спросила Бабуся, уже прихлебывая ароматный чай.

Игорь и Ирина выразительно переглянулись, но промолчали.

– Нечего переглядываться. Небось, рады до беспамяти, что бабка убралась восвояси? Почувствовали раздолье? А то я вам мешала, как бельмо на глазу. Особенно Горяшке, когда он трубкой своей пыхтел и преступников ловил.

– Трубкой пыхтеть, не в бочке сидеть, – не удержалась и поддела Бабусю Ирина.

– А хошь и в бочке, – Бабуся пропустила подковырку мимо ушей, – а кой-кто только на диване лежит, кольца в потолок пускает, а дело под самым носом валяется.

– Опять – двадцать пять, – Игорь поставил чашку, – да скажите вы толком, что это за дело под носом?

– Вот и я толкую, что ничего вы не видите, ничего не знаете, а во дворе только про это и разговоры.

– Какие разговоры? – Игорь старался быть терпеливым.

– Такие, что камешки дорогие у Генеральши увели.

– Стоп! Какие камешки и у какой «Генеральши»? И вообще, я-то здесь при чем? Ко мне никто не обращался.

– Не обращался, так еще обратится, – резонно заметила Бабуся, намазывая на сдобную горбушку душистое варенье, – за энтим дело не станет.

– Расскажите нам, – мягко поросила Ирина, решившая, что спорить, возмущаться, ругаться с Бабусей неэтично, она как-никак привезла из деревни подарок, да и не практично, так как с ней спорь не спорь, как об стенку горох.

Бабуся налила себе новую чашку и начала рассказывать.

В соседнем доме проживала некая Жустьена Карловна Поспелова. Она была из известной профессорской семьи и получила прекрасное образование. Но по стопам деда и отца, известных химиков, она не пошла. Не привлекла ее и специальность матери – биология. Жустьена Карловна выбрала музыку и весьма преуспела. Много лет она преподавала в консерватории, а выйдя на пенсию продолжала репетировать на дому.

Игорь кивал – да, он иногда видел Жустьену Карловну. Величественная старуха, зимой закутанная в меха, а летом одетая в длинное строгое платье, привлекла бы чье угодно внимание. Передвигалась она не торопясь, опираясь на массивную дубовую трость. За осанку, величественный вид и манеры Жустьену Карловну во дворе прозвали «Генеральшей». А еще за то, что ее всегда сопровождала домработница. Да, Жустьена Карловна никогда не опускалась до того, чтобы самой мыть посуду, полы, стирать и гладить белье. Это всегда за нее делали другие,

Домработница Глафира или Глаша была не намного моложе своей хозяйки, но полненькая, бойкая, она каталась как шарик и везде успевала. Вот только по вечерам тянуло ее на лавочку, чтобы почесать язык с соседками. Те рассказывали ей о своем житье-бытье, а она им о жизни Генеральши. И теперь Глаша не утерпела, рассказала всем: «бриллиантики-то сперли, а как – непонятно. Все время то я, то хозяйка дома, шкатулочка-то на замке, а замок не взломан. Только камешки тю-тю. Кто это сделал и когда, непонятно».

– А что милиция говорит? – спросила Ирина.

– А ничего не говорит, – тут же откликнулась Бабуся, – Генеральша не хочет в ментовку обращаться. Ничего, мол, органы ихние ничего не найдут. Только нервы себе трепать.

– Значит, все так и останется? – спросил Игорь, а Ирина подхватила:

– Ей, выходит, свои драгоценности не жалко?

– Как не жалко? – вскинулась в возмущении Бабуся, – как не жалко! Вон Глаша говорит, что Генеральша сама не своя стала, не ест, не пьет, даже репиции свои поотменяла.

– Какие «репиции»? – удивилась Ирина.

– Такие, когда к ней разные студенты приходят, а она их в хвост и гриву гоняет, чтобы насобачились.

– Ну и выраженьица у вас, Евдокия Тимофеевна, – поперхнулся Игорь чаем и повернулся к Ирине, – все понятно, она их репетирует.

– Во-во, Горяшка, так и есть. Так что ты это зря. Еще как переживает, а в милицию не пойдет.

– Хорошо, – сдался Игорь, – а я здесь при чем?

– Как это? – удивилась Бабуся. – Так ведь я же сказала Глаше, что ты у меня сыщик и любую собаку найдешь. И телефончик наш для Генеральши дала. Теперя жди, когда позвонит.

ГЛАВА 2

Бабуся осталась мыть посуду и прибираться на кухне. Игорь и Ирина, не слушая ее причитания «развели грязищу», спешно укрылись в своей комнате. Игорь прилег на диван, Ирина пристроилась рядом, поглаживая его волосы.

– Что ты об этом думаешь? – спросила она.

– Сам не знаю. Вечно Бабуся что-нибудь отчубучит.

– Возьмешься за дело?

– Собственно, почему бы и нет? Я сейчас ничем не занимаюсь, мог бы вполне поработать на старушку.

– Хороша старушка, – фыркнула Ирина, – Генеральша.

– Понимаешь, котенок, интересно получается. Брюлики свои Генеральша хранит в шкатулке, запирает ее на замок. Ключ всегда носит с собой и никому не дает. Шкатулку не ломали, то есть замок был открыт ключом. Дома постоянно кто-то есть. То Генеральша, то ее домработница. А если они и уходят, то уверен, запирают квартиру не на один замок. А драгоценности все равно пропали.

– Так что же? – Ирина внимательно следила за рассуждениями Игоря.

– А то, что взять камешки мог только тот, кто бывал в доме и точно знал, где они лежат.

– А если сама Генеральша их куда-нибудь засунула?

– Не исключено. Я посмотрю все в комнатах. Потом спрошу с умным видом: «Это ваше, мадам?» и протяну ей пропажу.

– Игорек, ты чудо, – засмеялась Ирина и взъерошила своему Шерлоку Холмсу волосы, – так, скорее всего, и произойдет.

– Интересно, – Игорь посмотрел на часы, – во сколько же Генеральша позвонит? Надеюсь, нам не придется ждать ее целый день?

– А если придется?

– Ну уж нет, – воспротивился Игорь, – давай, котенок, плюнем на все дела, на все кражи, на всех преступников и пойдем куда-нибудь отдохнем.

– Ты это серьезно? – Ирина с удивлением посмотрела на Игоря – обычно нужно было приложить неимоверные усилия, чтобы стащить его с любимого дивана, где он предавался любимому занятию – размышлениям. – ты не заболел, дорогой?

– Я болен только тобой и выздоравливать не собираюсь. А чем тебе не нравится моя идея?

– Всем нравится, только все это так необычно.

– Так приятно делать сюрпризы. Ну что, идем?

– Идем. Я буду готова через полчаса, – и Ирина легко упорхнула с дивана.

Игорь поднялся, прошелся по комнате. Пусть Генеральша звонит когда захочет, он не обязан караулить ее звонок.

Через сорок минут они были готовы.

– Мы пойдем, Евдокия Тимофеевна, – прокричал Игорь, так как в комнате Бабуси неимоверно орал телевизор.

Та сразу возникла на пороге.

– Далеко ли, молодежь, намылились?

– Так, прогуляться.

– Ну-ну, гуляйтесь, пока гуляется. А на звонок, значит, мне отвечать.

– Что-то ваша Генеральша долго раздумывает позвонить, – не удержался Игорь, – так ее полгода, может быть, ждать придется. Хотите – отвечайте, хотите – нет. А мы ждать не будем, и отправляемся с женой гулять.

– С женой… – протянула Бабуся, – видали мы таких… жен.

Ирина не успела ничего ответить, как Игорь обнял ее за плечи и прижал к себе. «Не слушай, – шепнул он. Затем быстро открыл дверь.

– Это похоже на бегство, – констатировала Ирина.

– Бабка какую угодно гадость может сказать, зачем портить себе настроение. Давай на этот вечер забудем о ней совсем.

– Давай, – Ирина погладила Игоря по щеке, – давай забудем вообще обо всех.

– Только ты и я.

– Да, только ты и я. А остальных, как будто, совсем нет.

Молодой детектив и его спутница вышли из подъезда и направились к машине. Сегодня у них будет чудесный романтический вечер.

* * *

В воздухе стоял запах молодых распускающихся листьев. Этот запах будоражил и пьянил. Было уже поздно, но навстречу то и дело попадались парочки. Ирина, увидев, какая чудесная погода, решила, что им лучше не ехать в машине, а просто прогуляться куда-нибудь. Они медленно шли, поглядывая на наливающееся густой синевой небо, где проклевывались первые звездочки, на золотистую горбушку луны, поднимавшуюся из-за домов. Вот так идти куда-нибудь вдвоем, когда не нужно много говорить, потому что понимаешь друг друга с полуслова, можно было до бесконечности.

По дороге заглянули в маленькое кафе и раздумали искать что-то еще, настолько понравились декоративные деревянные светильнички в виде лесовичков, которые держали в корявых руках красивые витые свечки, да и сам интерьер кафе с презабавными рожицами лесных жителей на стенах был привлекательным. Посетителей было немного, шумных компаний не наблюдалось. Игорь и Ирина облюбовали себе столик в углу, за развесистым цветком с листьями похожими на мягкую хвою.

Светильник в виде бородатого старичка под мухомором также их позабавил. Игорь и Ирина договорились не говорить о делах и даже назначили шуточный штраф. Время летело незаметно. Чудесный вечер подошел к концу, надо было возвращаться домой.

– А Евдокия Тимофеевна там одна, – сказала Ирина, – и так неудобно сегодня получилось.

– Ничего неудобного, – запротестовал Игорь, – нужно было предупредить, что собирается в свою деревню ненадолго, а то является, словно снег на голову.

– Снег на голову – это точно про нашу Бабусю, – засмеялась Ирина.

– Не беспокойся, она нам еще не один сюрприз преподнесет.

Но Ирину с Игорем никто не встретил, Бабуся с сюрпризами почему-то не торопилась. Из ее комнаты не доносилось не звука, что само по себе уже радовало.

– Наверное, Бабуся легла спать, – предположила Ирина.

– Не торопись, – посоветовал Игорь, снимая плащ и проходя в комнату, – еще не вечер.

– Не вечер, – подхватила Ирина, – уже почти ночь, пора ложиться.

– Все равно завтра торопиться некуда, можно и продлить чудесный вечер, – проговорил Игорь, осторожно привлекая к себе Ирину.

Но не успел он поцеловать девушку, как заскрежетал ключ в замке.

– Бабуся, – ахнула Ирина.

– Бежим, – шепнул Игорь, хватая ее за руку, и они поспешили укрыться в комнате.

– Опять убегаем, – прошептала Ирина, когда они закрылись в комнате.

– Просто стратегический ход, – сказал Игорь плюхаясь на диван, – сделаем вид, что мы уже давно бай-бай.

– Если бабка начнет шуметь, то никакого бай-бай не получится.

Но Бабуся шуметь не стала, вместо нее зазвонил телефон. Игорь немножко поколебался, но все же взял трубку.

– Костиков слушает.

– Прошу прощения, – раздался низковатый хорошо поставленный голос, – мне очень жаль вас беспокоить в столь позднее время, но раньше вас не было дома.

– Простите, – Игорь немного растерялся от всего этого потока вежливых слов, – с кем имею честь…

– Жустьена Карловна, – послышалось в ответ, – извините, молодой человек, что не назвала вам своего имени, но обстоятельства сложились таким неблагоприятным для меня образом, что требуется ваша профессиональная помощь.

„Вот так маневр“, – подумал Игорь, а вслух сказал:

– Я слышал, что у вас в доме произошла кража…

– Это конфиденциальный разговор, – прервала его Жустьена Карловна, – не откажите в любезности встретиться со мной завтра по поводу данного происшествия.

– Хорошо, как скажите, – ответил Игорь, – вы можете прийти когда вам будет удобно.

– Нет, молодой человек, Игорь Николаевич, если я не ошибаюсь.

– Анатольевич.

– Простите, Игорь Анатольевич, но я выхожу не слишком часто. Вам же будет проще подойти ко мне, тем более, что вы сможете посмотреть все на месте.

– Хорошо, я подойду.

– Адрес…

– Адрес мне известен, – сказал Игорь, подумав, что он не знает адреса Генеральши, но Бабуся его точно уже вызнала.

– До завтра, – попрощалась Генеральша и отключилась.

Игорь стоял у стола, сжимая трубку в руке. Настенные часы показывали без пятнадцати двенадцать.

– Кто это был? – спросила Ирина.

– Генеральша собственной персоной.

– Она хочет, чтобы ты занимался ее делом?

– Она хочет завтра встретиться со мной.

– Возьмешься?

– Собственно, почему бы и нет?

– Ты же хотел немного отдохнуть?

– Знаешь, котенок, – Игорь сел на кровать и притянул к себе Ирину, – я без дела Генеральши вполне бы обошелся, но мне о нем рассказала Баба Дуся, она же ей и телефон наш дала. А раз Бабуся вмешалась, то теперь уже не отстанет.

– Хочешь – не хочешь, а заниматься придется? – спросила Ирина, ласково поглаживая волосы Игоря.

– Вот именно. Ты помнишь хоть один раз, когда бы наша бабка отступала от задуманного?

– Нет.

– Вот и я не помню. Так что пойду завтра к Генеральше. А пока давай все это забудем и будем думать только о нас.

Ирина теснее прижалась к Игорю. Все дела подождут.

* * *

Можно было и не сомневаться, что Бабуся поднимется ни свет, ни заря и тут же начнет греметь своими кастрюльками и сковородками. Гремела она не прекращая, но Игорь уже успел привыкнуть к бабкиным уловкам и не обращал на них внимание. Погремев всласть домашней утварью, бабка начала энергично шуровать на полочках и хлопать беспрерывно дверками шкафчиков. Ирина сонно прошептала Игорю, что Бабуся решила их выжить из комнаты утренним грохотом. Но молодой детектив решил проявить все свое упорство и все-таки не вставать.

Бабке вскоре наскучил и грохот. Стало, наконец-то, тихо. Вскоре в комнату проник аппетитный аромат пирога. Игорь уже всерьез подумывал о том, чтобы встать и проверить, что там испекла Евдокия Тимофеевна, но нужно было выдержать характер до конца. Ароматный сдобный запах сменился чадом подгорелой выпечки.

Ирина, не выдержав, села на кровати.

– Пирог, похоже, пропал, – проговорила она.

– Неужели Бабуся нам назло загубила пирог? – засомневался Игорь.

– Ты посмотри, какой чад, – показала Ирина на тонкие струйки сизого дыма, проникшие в комнату, – если сейчас не выйдем, придется вызывать пожарную команду.

– Ладно, – сдался Игорь, – идем.

Но на кухне Бабуси уже не было. Открытое окно, сквозь которое уходили последние струйки чада, свидетельствовало, что Евдокия Тимофеевна все же прекратила свою разрушительную деятельность.

– Понятно, – Игорь подошел к окну, чтобы прикрыть створки, – набедокурила и испарилась.

– Своего она все же добилась, мы встали.

– Тогда давай позавтракаем, и я отправлюсь к Генеральше. Чем раньше у нее все выясню, тем лучше.

Игорь и Ирина уже пили чай, когда хлопнула входная дверь.

– Чаевничаете? – спросила Бабуся проходя на кухню, – вот и ладненько, а я пирог испекла.

Игорь и Ирина переглянулись, последствия бабкиного кулинарства они видели, а запах до сих пор чувствуется. Но Бабуся, не обращая внимания на переглядывания, подошла к маленькому столику в углу и сняла салфетку с румяного пирога, лежащего на блюде. У Игоря вытянулось лицо: пирог, оказывается, все время преспокойненько стоял здесь и, похоже, совсем не подгорел. Отчего же стоял такой чад? Этот вопрос мучил и Ирину. Она уже хотела спросить, как Бабуся ее опередила.

– Коли вы уже начаевничались, то собирайтесь, да пойдем.

– Куда это? – Игорь уставился на шуструю старушку, которая снова прикрыла пирог салфеткой и теперь быстренько упаковывала его в бумагу.

– Как куда? – она повернулась к Игорю, – скажи еще, что ты с Генеральшей о встрече не договорился. Не смотри, Горяшка, как баран на новые ворота, а собирайся быстрее. И ты пойди причепурись, – Бабуся посмотрела на Ирину. – Коль пирог есть не стали, то я его с собой возьму, пригодится.

– Вы, конечно, тоже пойдете? – полюбопытствовала Ирина.

– А как же, куда же вы без меня-то. Вот так втрояка все и тронемся. Шустрей давайте, – подпихнула она их к выходу из кухни.

Спорить было бесполезно, пришлось идти собираться.

Бабуся чинно сидела на стульчике в коридоре. В руках у нее был тщательно завернутый пакет. Старушка выглядела столь торжественно, словно собралась на прием к губернатору. Игорь выразительно посмотрела на Ирину, она ответила ему таким же взглядом. Бабуся поправила платочек и легко поднялась со стула.

– Тронулись, что ли? – и первая вышла из квартиры.

Игорь с иронией думал о странной процессии, что появилась из подъезда. Впереди шла Бабуся, одетая в новый темно-коричневый плащ и коричневый шелковый платок с мелкими сиреневыми цветами по краю. В руках у нее был тщательно упакованный сверток. За Бабусей следовали Игорь и Ирина. День обещал быть теплым, и Ирина надела новый короткий плащ света морской волны, который очень выгодно подчеркивал ее гибкую тонкую фигурку, а короткие облегающие сапожки на высоком каблуке делали выше. На плечи Ирина накинула тонкий белый платок, чтобы сделать приятное Бабусе. Игорь залюбовался ею и подумал, что снова готов в нее влюбиться. Сам же Костиков предпочитал традиционный длинный черный плащ и черную шляпу. Ирина взяла его под руку, и они чинно шли за Бабусей, которая уверенно направилась к соседнему дому.

Бабуся спокойно шла, здороваясь со всеми бабками и дедками, облепившими лавочки, чтобы погреть старые косточки на первом весеннем солнышке. Игорь удивился, что всегда словоохотливая бабка не остановилась перекинуться с кем-либо хотя бы парой слов.

Бабуся остановилась перед массивной железной дверью с еле приметной пуговкой звонка и большими латунными цифрами „85“. Едва она тронула кнопку звонка, как дверь заскрипела и начала отворяться.

Через небольшую щелочку гостей разглядывали несколько минут, затем дверь распахнулась пошире. В коридоре стояла полная низенькая женщина с седыми волосами, собранными на макушке в аккуратный пучок. Женщина пропустила их в квартиру и закрыла тяжелую дверь. Она оглядела пришедших с ног до головы, сделала для себя какие-то выводы и проговорила:

– Проходите.

Игорь вошел в комнату, Ирина двинулась за ним. Бабуся отдала женщине свой сверток и начала ей что-то горячо шептать на ухо. Женщина степенно кивнула и пошла на кухню, Бабуся шустро двинулась за ней.

В зале почти все пространство занимал большой концертный рояль. Все остальные вещи жались по углам и казались незначительными. В кресле у окна сидела женщина с высокой прической. Когда-то она была очень красива, но годы и заботы разрушили ее красоту. Генеральша медленно поднялась с кресла навстречу гостям. Игорь понял, почему женщину за глаза называют „Генеральшей“. Была она высокой и держалась очень прямо. Неторопливость и величественность движений, а также некоторая властность во взгляде, безусловно, дали основание для прозвища, которое идеально ей подходило. „Действительно, генеральша“, – подумал Игорь.

– Рада, что зашли, Игорь Анатольевич, – проговорила Генеральша своим звучным голосом, – да еще с такой милой спутницей.

– Моя жена, – коротко пояснил Игорь.

– Прошу садиться.

Возле стены стояла узкая кушетка, покрытая толстым плюшевым покрывалом. Игорь присел на неудобное сиденье, Ирина опустилась рядом. Генеральша тяжело опустилась в кресло, вытянула ноги на небольшую скамеечку, стоящую возле кресла. Она молчала, рассматривая Игоря и Ирину. Молчание затягивалось, но Игорю не хотелось его прерывать.

– Вы знаете, – начала она, – зачем я просила вас прийти?

– Да, – Игорь согласно кивнул.

– Я предпочла бы встретиться с вами наедине, настолько это дело деликатного свойства.

– У меня от жены нет никаких тайн, – отрезал Игорь.

Генеральша вздохнула.

– Я предпочла бы, чтобы вообще не было никакого дела. Все получилось так скверно.

– Что вы имеет в виду? – поинтересовался Игорь.

– Видите ли, молодой человек, это долгая история и если у вас есть время…

– Есть, – Игорь попытался устроиться поудобнее.

– С чего начать… – генеральша потерла виски, – возможно, с того, что у меня пропали драгоценности. Нет, не подумайте, что я выжившая из ума старуха, которая не знает, что и куда она положила. Они все время находились в шкатулке, а ключ я постоянно ношу с собой. Надеваю я их редко, если только выхожу на концерты. Последние два года у меня стали отекать ноги, поэтому и выходить куда-нибудь стараюсь пореже.

– Вы часто открываете шкатулку? – не удержался Игорь.

– В том-то и дело, что не часто. Нет у меня привычки перебирать свои украшения. Но время от времени все же заглядываю.

– Когда это было последний раз?

– Недавно. На той неделе. Профессор Лещинский, ректор консерватории и мой старый друг, пригласил меня на концерт нашего воспитанника, дипломанта Московского конкурса пианистов. Я надела серьги, кольцо и брошь. Этот гарнитур – подарок мужа на десятилетие нашей свадьбы, я надеваю не часто. Но тут решила, что подойдет именно он. На одной из сережек замочек застегивался не очень плотно. Я все боялась, как бы сережка не расстегнулась. Концерт был в пятницу, сегодня понедельник. Вот я и решила послать Глашу в мастерскую. Открыла шкатулку, а гарнитура нет. Да и других драгоценностей тоже.

– Все пропало?

– Не все. Осталось несколько вещиц, но самые дорогие исчезли.

– Вы кого-нибудь подозреваете?

При этих словах губы Генеральши плотно сжались, вся она как-то напряглась. Тяжело поднялась и, опираясь на палку, подошла к окну.

– Подозреваю… – повторила она, – в том-то все и дело, – она вздохнула, что мне не хотелось бы никого подозревать.

Игорь увидел, что не смотря на осанку, величавость манер и властность, перед ним старая женщина, которая нуждается в помощи.

– Поясните свои слова, – попросил он.

Жустьена Карловна отошла от окна и снова опустилась в кресло.

– Конечно, – проговорила она, – я вам все поясню, но поверьте, мне страшно не хочется это делать.

Она снова потерла виски, собираясь с мыслями, вздохнула. Не успела она произнести и слова, как дверь распахнулась и в комнату стремительно вошла Бабуся. „Как не вовремя, – чуть не застонал про себя Игорь, – и умеет же выбрать момент“. Генеральша с удивлением уставилась на бабку.

– Моя помощница и сотрудник агентства, – вынужден был он объяснить появление бабу Дуси.

Та, нисколько не смутясь, подошла к Генеральше и остановилась, сложив руки на животе.

– Здравствуйте и вам, – проговорила она, – не сумневайтесь даже, мой Горяшка вам непременно поможет.

Жустьена Карловна улыбнулась:

– Евдокия Тимофеевна, если не ошибаюсь, мне о вас Глаша говорила.

Бабуся покрутила головой.

– Чего о нас старых говорить-то. Это Горяшка, внук мой, всем заправляет, а я так – с боку припека. Если чего на подхвате.

– Не скромничайте, Евдокия Тимофеевна, – подала голос Ирина.

– Чего-чего, – бабка уперла маленькие кулачки в бока, – мы люди простые, неученые, все больше на кухне, нам умные разговоры не понять.

Игорь и Ирина с недоумением уставились на Бабусю: „Чего это она вздумала так говорить? Бабусе, обычно, палец в рот не клади, да и своей неученостью она никогда не козыряла“.

Но бабка гнула свою линию. Пробежавшись по комнате, повертела головой, поглазела по сторонам, поковыряла ногтем полировку рояля.

– Как в академии, – сказала она, снова подходя к Генеральше, – а мы с Глашей на кухне по-стариковски пристроились, пирог какой-никакой сварганили. Духовитый получился, сдобный.

– Да-да, – спохватилась Генеральша, – я вам не предложила, может, чаю.

– Мы не закончили, – Игорь строго посмотрел на Бабусю, но та даже ухом не повела.

– Чай – это дело хорошее, – провозгласила она, – а с пирогом, вообще, мило дело.

– Нам нужно договорить с Жустьеной Карловной, – Игорь начал злиться на Бабусю.

– А я про что толкую, – Бабуся не обратила на Игоря никакого внимания, – вот сейчас сядем, чайком побалуемся, а вы продолжайте свои разговоры разговаривать. А пирог разговорам не помеха.

– В самом деле, – Генеральша снова поднялась, – я попрошу Глашу накрыть на стол, а продолжить разговор мы сможем и попозже. Вы не против, Игорь Анатольевич?

– Не против, – вынужден был сдаться Игорь, понимая, что Бабуся все равно не отступит. С ней он еще поговорит дома, а пока…

– Так мы с Глашей уже все спроворили, – вмешалась Бабуся, – милости просим к столу.

Она первая вышла из комнаты, а остальным ничего не оставалось, как последовать за ней.

ГЛАВА 3

В соседней комнате уже дожидался накрытый стол. В середине, на круглом блюде, гордо красовался испеченный Бабусей пирог. Возле стола стояла Глаша, поправляя салфетки.

– А вот и мы, – объявила Бабуся, – как раз готовы для чая.

Она начала шумно двигать стулья, заставив поморщиться не только Игоря, но и Генеральшу. Наконец, все расселись. Бабуся болтала без умолку, нахваливая пирог, рассказывая потешные байки о людях, с которыми сталкивалась в магазинах, на рынке, в транспорте, на улице. Шустрая старушка никогда не отказывала себе в удовольствии остановиться и „поглазеть“.

Теперь же Бабуся лакомилась пирогом, который действительно получился отменным и рассказывала, как она „намедни такое чудо встретила“.

– Чудо? – переспросил Игорь.

– Чудо, – подтвердила Бабуся и продолжала, – еду это я утречком на рынок. А ехать далеко, так я прошлась немного до конечной, села себе, как королева, и еду. Наверное, задремала, как на грех, только чувствую, что в коленку мне что-то упирается. Я смотрю, а в автобусе теснотища, повернуться негде, и рядом со мной в закуточке пристроился ктой-то. В коленку мне нога упирлась в штанах таких моднючих, в рубчик.

– Вельветовых, – уточнила Ирина.

– Во-во, в них самых. Смотрю дальше вверх, а там кофта, да такая фасонистая, белая вся, аж до голубизны, рукава длинные, воротничок аккуратный. Вот, думаю, студент учиться едет. Гляжу дальше вверх, прямо обомлела вся.

– Почему, – Игорь развеселился, – у него такое страшное лицо было?

– Нет, не страшное, наоборот. Только гляжу, а глазенки-то подкрашены малость.

– Может быть, – предположила Ирина, – это была девушка?

– А я чего, – обиделась Бабуся, – без глаз совсем? Хотя грешным делом и я так продумала, но гляжу на кофту, а там никаких, ну, совсем никаких признаков женского полу.

Теперь смеялся не только Игорь. За столом хохотали все, слушая про Бабусину эпопею.

– Это еще чего, – продолжала Бабуся, – а вот в губе было маленькое колечко вдето, самое настоящее, а в ухе сережка болталась, с висюлькой такой. А волосы темные, и стояли, как колючки у ежика. Я хорошенько разглядела. На одной руке было колечко с синеватым таким камушком, а на другой руке, на мизинце, колечко как тарелочка маленькая, плоское такое, и знаки на нем какие-то выдавлены. В уши такие штуковинки вделаны блестящие, и шнурочки от них тянутся к такой черной коробочке, что на поясе прикреплена. А часы у него какие! Большие, размером в пол-ладони. Сами белые, а стрелки красные. Только часы-то оказались с обманом. Их откинуть можно, а под ними отверстие, в котором монетки хранятся. Вот такое чудо я видела.

Рассказывая, Бабуся вылезла из-за стола и начала показывать, как она ехала, и как стояло „чудо“.

– А потом уже моя остановка приспела и мне выходить надо было. Я за поручень-то схватилась, а этот оглашенный шофер, как дернет, у меня рука возьми, и сорвись. И прямо это чудо рукой по носу и хлопнула. Я аж перепугалась вся, стою ни жива, ни мертва, душа в пятки ушла, только сказать и смогла: „Прости меня, старую“. А чудо это разворачивается ко мне, смотрит, улыбается, рот до ушей, и говорит: „Да, ничего“. Я еле-еле двери нашла, еле выскочить от такой страсти успела.

От бабкиного красочного рассказа уже не просто смеялись, а плакали от смеха – настолько живописной была представленная Бабусей картина. Ирина вытирала глаза, Генеральша прикрылась ладонью, Глаша закрывала рот платком. Даже Игорь на время забыл о проблемах, об украденных бриллиантах Поспеловой и смеялся вместе со всеми.

Бабуся, как хороший актер, закончив представление, уселась мирно за стол и попросила:

– Глаша, плесни, милая, еще чайку.

Глаша засуетилась, стала наливать бабке чай.

– Вот какие нынче-то студенты бывают, – проговорила Бабуся, – скоро из дома страшно будет выйти.

– Не все же такие, – заметила Ирина, – ко мне в библиотеку студенты каждый день приходят. Одеты прилично, ведут себя вежливо. Бывает, конечно, разные попадаются…

– Это они так самовыражаются, – высказался и Игорь.

– Нет, – не сдавалась Бабуся, – студент нынче стал не тот, не спорьте даже.

– Но почему, – Игорь был задет, – почему вы так уверены? Из-за одного „чуда“, что вам встретилось?

– Не только.

– Студенты и сейчас не хуже, чем раньше были, – подала голос Генеральша. – У людей есть странная особенность: хвалить все то, что было раньше, и ругать все то, что есть теперь. А насчет студентов… Вы правы, Игорь Анатольевич, они не слишком изменились. Это я могу точно сказать. Я почти тридцать лет преподавала в консерватории, теперь репетирую дома.

– А какие у вас студенты? – спросил Игорь.

– Расскажите о них, – попросила Ирина.

– Какие? – Генеральша ненадолго задумалась, – можно сказать, что самые обыкновенные, – она протянула Глаше чашку, чтобы та наполнила ее чаем.

– Я ведь, когда оставила преподавательскую работу, очень тосковала по нашей консерватории, по занятиям. В моей жизни что-то оборвалось. Тогда мне и посоветовали заняться репетиторством. Сначала отнекивалась, считала, что это неправильно, но затем поняла – некоторым студентам весьма пригодились бы такие занятия-консультации. Сейчас у меня занимаются трое. Вика, Андрей и Даша. Что я могу сказать о них? Или очень много, или очень мало.

– Говорите, – попросил Игорь, – говорите все, что считаете нужным.

– Хорошо, – Генеральша поправила выбившуюся прядь, – на моих учеников я возлагала большие надежды.

Вика всегда отличалась целеустремленностью. У нее есть способности, есть цель, и она прикладывает массу усилий, чтобы ее добиться. Для нее не существует понятия „трудно“. Не „трудно“, а „нужно“. Если возникнет необходимость, то она часами разучивает трудное место, но от своего не отступится. Меня поражает ее работоспособность, она готова часами не вставать из-за рояля, отрабатывая трудное место.

– У нее есть увлечения? – перебил Игорь, – я имею в виду помимо музыки?

– Насколько я знаю – нет. Вика все свободное время тратит на занятия. Она очень пунктуальна, и не было ни одного раза, чтобы она опоздала или не пришла. Она скрупулезно выполняет все мои замечания.

– Андрей?

– Про таких говорят „сильный музыкант“. Он действительно сильный. Бывает, что буквально с налета может разобрать трудное место. Но тяжелая работа, когда нужно сидеть и методично отрабатывать прием, не для него. Андрей – пианист по вдохновению. Когда у него отличное настроение, он чувствует подъем, то может сыграть блестяще, но если какой-то пассаж не выходит и нужно приложить усилия, просто подольше посидеть над трудным местом, Андрей начинает хандрить, может сыграть из рук вон плохо.

– Натура увлекающаяся, как я понял.

– Да, совершенно верно. Именно увлекающаяся. Мгновенно вспыхивает, но также быстро может и потухнуть.

– Ясно, а Даша?

– Даша… – Генеральша вздохнула, – прежде чем говорить о Даше, я хотела бы кое-что пояснить. Как вы понимаете, мои занятия стоят денег, и денег немалых. Я ведь занимаюсь с ребятами помимо их основных педагогов. С Викой все ясно, она из весьма обеспеченной семьи. Папа – предприниматель, мама – директор магазина. Вике ничего не стоит оплачивать занятия хоть у трех педагогов. Андрей также из небедной семьи, кроме того, мне известно, что он по вечерам где-то подрабатывает, так что здесь также все ясно. Но Даша… У Даши только мать, а также еще четверо детей в семье. Конечно, Даша нашла себе работу – моет полы в школе, подрядилась убираться у одних состоятельных старичков, но денег, как вы понимаете, все равно не хватает. Она не смогла бы оплачивать занятия, но с ней просил заниматься мой друг профессор Лещинский. Он считает, что девочка талантлива, а талантам нужно помогать. Согласна. Из всех троих Даша наиболее перспективна, у нее может быть большое будущее.

– Значит, Даша вам за уроки не платит?

– Платит консерватория, хотя подозреваю, что это деньги самого Лещинского. Для Даши он установил специальную повышенную стипендию.

– Понятно. Даша не пропускает занятия?

– Случается, но если причина очень серьезная. Она приходит вовремя вместе с сестренкой.

– Вот как?

– Лерочке пять лет, и она очень спокойный ребенок. Может сидеть часами, и слышно ее не будет. Даша специально берет для нее детские книжки. Иногда она сидит с Глашей на кухне, но чаще всего в комнате, где мы занимаемся.

– Я понимаю, Жустьена Карловна, что задам сейчас неприятный вопрос…

– Я знаю, что это за вопрос. Вы думаете, что кто-то из них мог это сделать?

– А как думаете вы? – в упор спросил Игорь.

– В этом-то все и дело. Чужие у нас не бывают, но мне ужасно не хочется думать, что это сделал кто-то из ребят. Но и я не могла их потерять или забыть где-то, они всегда лежали в шкатулке под замком.

– Студенты знали, что у вас хранятся драгоценности?

– Конечно, я же не всегда сижу дома, бываю на концертах и в консерваторию захожу время от времени. Специально я их никому не показывала, но думаю, что видеть они шкатулку могли.

– И как вы достаете из шкатулки?

– Возможно. Понимаете, Игорь Анатольевич, я привыкла к ребятам, знаю их не первый год и мне так неприятно думать, что это кто-то из них.

– Поэтому вы не хотите обращаться в милицию? – мягко спросила Ирина.

– Нет, – Генеральша подняла на нее глаза, – хотя, возможно, и поэтому тоже. Это только в современных сериалах милиционеры такие ловкие, что очень быстро находят преступника, а реально… Но, с другой стороны, если они действительно найдут того, кто это сделал… Я почему то надеюсь, что драгоценности мне вернут. Не хочется думать, что кто-то из ребят так поступил со мной.

– Вы хотите, – спросил Игорь, – чтобы я занялся этим делом?

– Да, вы же частный детектив и пользуетесь не такими грубыми методами, как работники милиции. Если бы вам удалось узнать, кто это сделал, то, может быть, нужно поговорить с этим человеком, выяснить причины… Хотя не представляю, не могу себе представить, что кто-то из ребят залез в шкатулку. Извините, – она встала и, тяжело опираясь на палку, направилась в свою комнату.

Игорь тоже встал:

– Мы тоже пойдем.

Генеральша вернулась в столовую вместе с небольшой шкатулкой светлого дерева.

– Вот, – она поставила шкатулку на стол, – можете посмотреть, вам это, возможно, понадобится.

Игорь провел пальцами по светлому дереву, которое имело странные выпуклости, довольно приятные на ощупь.

– Карельская береза, – пояснила Жустьена Карловна, – досталась мне от прабабушки. Тогда подобные вещицы были в моде.

Она сняла с шеи тонкую цепочку, на которой висел изящный ключик.

– Только один, – пояснила она, открывая шкатулку, – а ношу я его всегда с собой.

Ирина тоже подошла, а любопытная Бабуся все равно не смогла бы усидеть на месте. Шкатулка была небольшая, обитая внутри порыжелым мягким бархатом. На дне лежало колечко с зеленоватым камушком, пара сережек, сделанных в виде двойного полумесяца, и красивые бусы с желтыми крупными камнями.

– Вот и все, что осталось, – сказала Генеральша.

– Не густо, – пробормотала Бабуся, пристально вглядываясь в шкатулку.

– Вы можете описать пропавшие драгоценности, – спросил Игорь, отходя от стола.

– А зачем описывать, я их вам сейчас покажу, – и видя недоумение Игоря, добавила, – на фотографиях. – Глаша, принеси альбом, пожалуйста.

– Сейчас, – Глаша проворно скрылась в спальне и через минуту вернулась с массивным альбомом в бархатном красном переплете.

Генеральша уселась на диван, положила альбом на маленький журнальный столик и жестом пригласила всех присоединиться. Игорь уступил лучшее место Ирине, а сам пристроился сбоку. Бабуся тоже не оставила альбом без внимания, она пристроилась за плечом Игоря и также внимательно смотрела на снимки.

Вот Жустьена Карловна на каком-то вечере. Фотограф снял ее крупным планом. Она в длинном роскошном платье с высокой прической, а на груди колье с пятью крупными изумрудами.

– Очень красиво, – восхитилась Ирина.

– Подарок отца, – пояснила Генеральша, – на восемнадцатилетие.

На другом снимке она стояла с огромным букетом роз. На шее хорошо было видно колье с розоватыми крупными камнями и красными мелкими камнями, которые равномерно сочетались, образуя красивый узор.

– Потрясающе, – произнесла Ирина.

– Это гарнитур, – Жустьена Карловна перевернула страницу, – здесь хорошо видно и сережки. Именно его я надевала в прошлую пятницу.

На следующих снимках также можно было видеть Генеральшу в разных драгоценностях. Игорь листал альбом.

– А ваших студентов здесь нет? – спросил он с надеждой.

– Как же, как же, – откликнулась Поспелова, – вот здесь весь курс, а я среди преподавателей.

Она открыла общую фотографию. Девушки были в длинных красивых платьях, а юноши в строгих костюмах. Преподаватели расположились в центре. Несколько старых женщин, среди которых заметно выделялась Жустьена Карловна. Мужчин было только трое.

– Лещинский, – Жустьена Карловна указала на импозантного мужчину с пышными седыми волосами, зачесанными назад.

Среди преподавателей была и одна молодая особа с хорошей фигурой и томными восточными глазами.

– Студентка? – удивился Игорь.

– Когда-то училась у меня, но теперь преподает. Ольга Тагировна очень способна, схватывала все на лету. Когда я уходила на пенсию, то рекомендовала ее на свое место.

– А она у вас бывает?

– Заходит иногда, нечасто, правда. Хотя ее тоже можно понять, дела, заботы.

– Спасибо, Жустьена Карловна. Фотографии могут весьма помочь при расследовании. Если возможно, то разрешите ими воспользоваться.

– Конечно, – Поспелова протянула альбом Игорю, – берите какие хотите.

– Бери, Горяшка, весь альбом, – вмешалась вдруг Бабуся, которая до этого вела себя тихо-мирно, – посмотришь чего и как не торопясь, а то наспех вдруг чего упустишь. А чего не нужно будет, то отдашь назад. Я сама альбомчик-то и принесу. Чего мне стоит – одна нога здесь – другая там.

– Если позволите, – Игорь посмотрел на Генеральшу.

– Берите насколько нужно. Я не так уж и часто в него заглядываю.

– Нам пора, – Игорь встал.

– Заходите, – сказала Генеральша, – если что понадобится или узнаете что. Возникнут вопросы – звоните. Я редко отсутствую.

Игорь, Ирина и Бабуся, распрощавшись с Генеральшей и Глашей, покинули квартиру Поспеловой.

– Что думаешь? – спросила Ирина, когда они вышли из подъезда.

– Студенты, больше некому. Ну, не домработница же в самом деле, хотя с ней поговорить тоже не мешает.

– А кто из троих?

– Пока не знаю, стоит познакомиться с ними поближе. Возможно, что действовал и не один человек. Они ведь могли и сговориться.

– Где думаешь с ними встретиться? – Ирина поправила платок и поплотнее закуталась в плащ.

– Отправлюсь завтра в консерваторию.

– Если хочешь, то я пойду с тобой.

– Думаю, не стоит. Побеседую с ними тет-а-тет. А вот с тобой мы могли бы сейчас немного прогуляться. Ты не замерзла, котенок?

– Нет, после теплой квартиры показалась прохладно, а теперь ничего.

– Идем?

– Да, – Ирина взяла Игоря под руку, – а как же Евдокия Тимофеевна?

– А мы проводим бабу Дусю до подъезда.

– Мешает вам старая, – проворчала Бабуся, – а может, я тоже хочу воздухом подышать, сижу и так целыми днями взаперти, света белого не вижу. Идите уж, – продолжала она ворчать, – только альбомчик-то с собой мне давайте, я его полистаю малость, коли вы гуляться отправляетесь. Все равно по телевизору ничего путного нет, одни стрельбища да убийства.

– Бывают же не только убийства, – заметил Игорь, – вон сколько интересных программ показывают.

– Ага, – подхватила бабка, – не знаешь на что и глядеть, то убивцев всяких, которым одно место в каменном мешке, то толстосумы разные, которые едва языком варнакают, то бабы разные бестыжие, что телесами своими перед мужиками трясут. Страм один, одно слово, страм! Нет уж, глядите на это сами, пусть хоть гляделки повылезут.

С этими словами она подхватила альбом и скрылась в подъезде. Игорь посмотрел ей вслед.

– Разбушевалась бабуля ни с того, ни с сего, – сказал он, поправляя прядь волос, выбившуюся у Ирины из-под платка, – а сама от телевизора днями не отходит, ни одного сериала не пропускает.

– Пусть делает, что хочет, – сказала Ирина, – лишь бы нам не мешала.

– А вот на это не надейся. Наша Бабуся на такое не способна.

Они засмеялись. Игорю было радостно, что Ирина сейчас рядом с ним, они вместе идут по дорожке, вдыхают холодный весенний воздух, который чуть горьковато пахнет молодыми распускающимися листочками. От земли еще тянет холодом, но лужи уже не покрываются по ночам ледком, как это было всего неделю назад.

Не сговариваясь, повернули на проспект. Людей было мало, спешили по домам редкие прохожие, но Игорю и Ирине торопиться было некуда. Они медленно шли по дорожке, всматриваясь в фиолетовое вечернее небо и отыскивая знакомые созвездия. Прямо перед ними во всей красе опрокинулся ковш Большой медведицы. А выше над ним Игорь нашел и Малую медведицу.

– Жалко, что теперь не видно Ориона, – посетовал он.

Это созвездие было у них любимым. Когда-то в их первую встречу он показал Ирине небесного охотника. Теперь же, глядя на огромное величественно созвездие, которое словно плывет в небе им навстречу, всегда вспоминает свое первое свидание.

– Ничего, – откликнулась Ирина, – кончится весна, пройдет лето, а вместе с осенью вернется и охотник.

– Я готов подарить тебе все звезды, сколько их есть на небе, – сказал Игорь, прижимая к себе девушку, – ты моя самая главная звездочка.

– А ты мой охотник, только не небесный – далекий и холодный, а такой близкий.

Слова Ирины взволновали Игоря, он прижал ее к себе и стал шептать на ухо те слова, что так нужны любой женщине.

* * *

В квартире было тихо. Бабуся уже, наверное, давно легла спать. Игорь и Ирина тихонько прошли в свою комнату.

– Только бы Бабуся не устроила нам засаду, – тихонько проговорила Ирина, отыскивая выключатель.

– Пусть попробует, – ответил Игорь.

Но Бабуси в комнате не было. На столе лежал лишь альбом, который он попросил у Генеральши. Игорь задумчиво перебирал страницы.

– Смотри, – позвал он Ирину.

Когда девушка подошла, показал ей страницу с пустым светлым пятном.

– Бабуся зачем-то позаимствовала одну из фотографий, – сказал он.

– Интересно, зачем, – Ирина потрогала светлое пятно. – А что это была за фотография?

– Общая, – Игорь еще больше удивился, – точно общая. Я заметил, что у нее все общие в самом конце альбома. И рядом точно такая же, только год другой.

– На общей ничего толком не разглядишь, – Ирина вынула заколку, и волосы рассыпались по плечам.

– В том-то и дело. Но наша Бабуся горазда на сюрпризы. Узнаем завтра, зачем ей понадобилась фотография.

ГЛАВА 4

Игорь проснулся оттого, что в дверь кто-то истошно трезвонил. Часы показывали без десяти девять, Ирина тоже проснулась, потянулась к халату. Звонок все не унимался.

– Почему Бабуся не открывает? – Игорь соскочил с кровати, – не может быть, чтобы не слышала.

– Может, ушла куда? – предположила Ирина.

– Разберемся, – Игорь направился в коридор.

За дверью оказалась полная дама с накрученными на жидкие волосы бигуди. Мощной грудью она оттеснила Игоря в коридор, зашла в квартиру и принялась орать. Из ее ора Игорь понял, что они некудышние соседи, вода заливает соседку снизу, и ремонт им придется оплатить полностью.

Ирина, услышав гневную тираду рассерженной жилицы снизу, метнулась в ванную. На полу собралась лужица, а с потолка продолжали медленно капать капли. Соседка тоже прорвалась в ванную и тут же влезла в скопившуюся лужицу.

– Нас тоже затопили, – сказала Ирина, доставая ведро и тряпку, – видите, с потолка капает.

– Выходит, – соседка немного утихомирилась, – вы тоже пострадавшие. Значит, нужно писать коллективную жалобу.

– Я писать ничего не собираюсь, попробуем уладить недоразумение своими силами.

– Пускай и вам делают ремонт, – мстительно сказал соседка, убираясь из ванной комнаты, – пойду дальше, пусть принимают меры.

Голос соседки слышался уже где-то наверху. Ирина быстро ликвидировала лужу и подставила под падающие равномерно капли пластмассовый зеленый тазик. Игорь порывался ей помочь, но Ирина уверила, что справится сама. Действительно, справилась она быстро. Возмущенные крики соседки опять послышались за дверью. Не дожидаясь пронзительной трели, Игорь распахнул дверь.

– Вы представляете, – начала соседка, – их никого нет дома, но ничего, я найду управу. Пусть перекрывают воду.

– Послушайте, – Игорь старался быть вежливым, – вы ведь тоже останетесь без воды. Мы уже все вытерли, к вам не будет протекать.

– Ничего, – соседка не собиралась утихомириваться, – все равно найду управу, пусть ремонт делают.

– Извините, – Игорь начал злиться, – к сожалению, у нас нет времени.

Соседка не обратила на него внимания и продолжала возмущаться.

– Хватит уже, – не выдержал Игорь, – нам пора. Жалуйтесь куда хотите, только оставьте нас в покое.

– Грубиян! – взвизгнула соседка, – Хамское отродье! Я по-хорошему хотела, а он!

Она стала торопливо спускаться по ступенькам, не переставая при этом вопить. Игорь раздраженно захлопнул дверь.

– Что за мымра, – пробормотал он, – как ее только можно терпеть?

– Ты о чем, Игорек? – спросила Ирина, подходя.

– О нашей соседке, будь она неладна, – махнул Игорь рукой.

– Ты говоришь совсем как Бабуся, – засмеялась Ирина, проводя рукой по его взъерошенным волосам.

– Кстати, а где она сама?

– Не знаю. В это время она почти всегда дома.

Игорь и Ирина направились на кухню. Бабуся не удосужилась приготовить завтрак, похоже, что на кухню она вообще сегодня не заходила.

– Может, с ней случилось что? – забеспокоилась Ирина, – все-таки не молоденькая.

Игорь направился в комнату бабы Дуси, но та была надежно закрыта на замок.

– Нету нашей бабуси, ушла куда-то ни свет, ни заря.

– Ты опять, как Бабуся.

– С кем поведешься, котенок, хотя бабка сказала бы гораздо выразительнее.

Они переглянулись и засмеялись.

– Ничего, – Ирина поправила оборку халатика, – я сама сейчас все приготовлю.

Ирина проворно поставила чайник на плиту, стала расставлять тарелки и тут заметила на столе какую-то бумажку.

– Игорь, – позвала она, – Бабуся оставила какое-то послание.

– Что за послание? – Игорь вышел из ванны, вытирая лицо полотенцем.

На бумажке невероятными каракулями было написано: Виктория Самохина, преп, Митрофанова. Андрей Гужинов, преп. Катасюк, Дарья Сергеева, преп. Сальников.

– Так, – Игорь повертел бумажку, – Бабуся написала фамилии студентов и фамилии их преподавателей. Но вот сама куда-то испарилась. Ладно, буду действовать сам.

Ирина поставила перед Игорем сковородку с аппетитно скворчащей яичницей и тоже села.

– Пойдешь в консерваторию?

– Надо же встретиться с нашими студентами. Как ни крути, а разговора с ними не избежать. Хотелось бы все-таки знать, что же задумала наша Бабуся.

– Еще узнаем, – Ирина налила в чашку крепкий чай, – ты же знаешь, что она всегда действует по-своему.

– Это точно. Предупреждать или запрещать все равно бесполезно. Будем ждать ее появления.

Но Бабуся появляться не собиралась. Игорь отправился в консерваторию, чтобы поговорить со студентами, Ирина осталась дома готовить обед. Этим обычно занималась Бабуся, но она куда-то таинственно исчезла.

* * *

Игорь припарковал машину в небольшом проулочке недалеко от консерватории. С удовольствием прошелся по площади. Фонтаны еще не работали, их включат через месяц на радость детворе. Сейчас же на гранитных блоках, окружавших фонтан, пристроились группки молодежи. То здесь, то там раздавался смех. Молодежь веселится. Их можно понять. Через месяц-другой начнутся зачеты, экзамены, потом летние каникулы или выпускные экзамены, диплом, в зависимости от курса. А пока можно немного расслабиться, порадоваться весеннему солнышку.

В вестибюле консерватории Игоря остановила вахтерша.

– Вы куда, молодой человек? – строго вопросила она, вглядываясь в Игоря поверх мутных очков.

Игорь достал бумажку.

– Я ищу студентов Самохину, Сергееву и Гужинова, – официальным тоном ответил Игорь.

– По какому вопросу? – не отставала въедливая старуха-вахтер.

– По вопросу участия в Московском конкурсе. Мне также нужно будет переговорить с их преподавателями, но это несколько позже. Еще вопросы есть? – он посмотрел на старуху.

– А документ у вас имеется? – вахтерша решила не отставать.

– Зачем? – изобразил удивление Игорь, – я являюсь менеджером конкурса. У меня уже был разговор по телефону с вашим ректором Лещинским. Меня ему рекомендовала Жустьена Карловна Поспелова. А документы мне понадобятся только ваших конкурсантов, – врал Игорь, думая только о том, как бы отвязаться от назойливой старухи.

Та еще раз подозрительно взглянула на Игоря поверх очков и процедила сквозь зубы:

– Расписание на втором этаже,

– Спасибо, – Игорь быстро зашагал к лестнице.

По дороге он думал о том, что Бабусе всегда легко удается найти язык с любым человеком и вытянуть нужные сведения. Да, она бы сейчас здорово пригодилась. Ладно, он обойдется и своими силами.

Игорь подошел к расписанию. Итак, предметы указаны, фамилии преподавателей отмечены. Посмотрев на часы, заметил, что сможет поговорить с Викой, так как занятия у Митрофановой закончатся через каких-то десять минут. Потом придется подождать, но удастся встретиться и с Гужиновым. А вот разговор с Дарьей Сергеевой придется отложить на завтра.

Прозвенел звонок. Из аудиторий повалили студенты. Открылась дверь, и вышла группа девушек. Игорь шагнул к ним.

– Простите, – сказал он, – мне нужна Виктория Самохина.

– Вика? – девчушка с длинными светлыми волосами, закрученными в хвост, подошла к Игорю. – А зачем она вам?

– Мне необходимо с ней поговорить. Как я могу ее найти?

Девушка с интересом оглядела Игоря, остальные тоже не торопились уходить.

– Она сейчас у Изольды Александровны, – девушка махнула рукой в сторону аудитории, – но Вика не общается с посторонними.

– А я не посторонний, – ответил Игорь, кивнул на прощанье девушкам и пошел к дверям аудитории.

– Не посторонний, – услышал он за с своей спиной, – надо же!

– Может, это Викин хахаль? – предположил другой голос.

– Еще чего! У нее какой-то крутой. Что шея, что голова – одинаково. А этот какой-то хлюст.

– Не скажи, он ничего, интересный.

Все это Игорь успел услышать, поэтому, когда он открыл дверь в аудиторию, уши у него горели. „Ну и девчонки, – думал он, – хорошо, что Ирина со мной не пошла, а то услышала бы такое. Впрочем, при Ирине они бы держались по-другому и так не высказывались бы. А что можно подумать, когда молодой мужчина интересуется девушкой?“ Ответить самому себе Игорь не успел, потому что в дверях столкнулся с полноватой девицей, вызывающе глядевшей на него.

– Виктория Самохина? – машинально спросил он.

– Ну, – девушка уставилась на него.

– Мне необходимо с вами поговорить.

– Мне некогда, – она отодвинула Игоря плечом и вышла в коридор.

– Виктория, – Игорь взял девушку за плечо и слегка развернул себе, – мне тоже некогда, а я вынужден с вами разговаривать. Дело касается не меня, а моей клиентки, поэтому соизвольте уделить мне несколько минут и ответить на вопросы.

– Ладно, – девушка высвободила плечо и посмотрела на часы, – у вас есть десять минут.

– Давайте отойдем, – попросил Игорь, – а то здесь как-то неудобно.

– Ладно, – снова кивнула девушка, – идемте к фонтану.

Они расположились на небольшом гранитном уступчике. Вика сразу уселась, бросила возле ног сумку и достала сигареты.

– Хотите?

– Сигареты не для меня, предпочитаю другое, – он достал трубку.

– Надо же, – хмыкнула Виктория, но перестала смотреть на Игоря с откровенной враждебностью.

– О чем вы хотели поговорить? – спросила она в упор, разглядывая Игоря.

– О вас, о ваших друзьях, о ваших преподавателях, вернее, об одном из преподавателей.

– Давайте покороче, без предисловий и чуть-чуть понятнее, – Вика затянулась и насмешливо посмотрела на Игоря, – мне действительно некогда.

Игорь разглядывал ее полноватую фигуру, обтянутую джинсовым костюмом, длинную золотую цепочку, спускавшуюся на грудь. Лицо Вики было некрасивым – немного удоловатым, с двойным подбородком. Обесцвеченные волосы она начесывала и скрепляла массивной заколкой. В ушах поблескивали бриллиантовые сережки. Вика почти не пользовалась косметикой, однако искусно подводила глаза, которые были достаточно выразительны и делали привлекательным ее ничем не примечательное лицо. Игорь отметил отсутствие помады, которая только излишне выделила бы полные губы. Но Вика, очевидно, прекрасно знала все свои достоинства и недостатки и умело пользовалась декоративными средствами, чтобы выглядеть не хуже других.

– Вот в чем дело, Вика, – Игорь старался быть предельно краток, – я работаю частным детективом и занимаюсь сейчас очередным делом. Вопросы мне вам задать необходимо.

– Задавайте, – во взгляде Вики проскользнуло удивление, – странно, что вы обращаетесь ко мне, да ладно.

– Мне известно, что вы не только учитесь в консерватории, но и занимаетесь частным порядком у Жустьены Карловны Поспеловой.

– Это разве запрещено? – Вика загасила сигарету и вытащила из пачки еще одну.

– Нет, не запрещено, – Игорь выпустил кольцо дыма, – но в доме Поспеловой произошла кража, исчезли драгоценности.

– Вы что… вы что же, меня подозреваете? – на лице Вики было написано такое искреннее изумление, что Игорю пришлось что-то срочно придумывать.

– Нет, – он поморщился, – вас никто не подозревает, но вы можете помочь обнаружить вора.

– Хорошо, – Вика затянулась, – задавайте вопросы, я скажу все, что знаю.

– Вам было известно о драгоценностях Поспеловой?

– Конечно. Все об этом знали, ведь Жустьена Карловна надевала их, когда приходила на концерты.

– Вы давно у нее занимаетесь?

– Второй год.

– Обучение очень дорогое?

– Ну знаете! – Вика вспыхнула, – это не имеет никакого значения!

– И все же.

– Да, дорогое. Только я вам повторяю, это не имеет значения. По крайней мере для меня.

– А что для вас имеет значение? – Игорь старался не обращать внимание на тон, который снова стал враждебным.

– Музыка! Только музыка имеет для меня значение. Когда-то я поняла, что многого могу добиться, занимаясь музыкой. У меня есть способности, и неплохие, говорю это вам без ложной скромности. Я никогда не уносилась в облака, не мечтала о чем-то несбыточном, была реалисткой во всем. Реально оцениваю и свои способности. Чтобы добиться лучших результатов, готова заниматься день и ночь. Жустьена Карловна прекрасный преподаватель, который дает ценные советы. Нужно только прислушиваться к ее словам, тогда все получится.

– Вы прислушиваетесь?

– Конечно. Всегда так было, и так будет. Когда я узнала, что у меня хорошая техника, хорошая постановка рук, но не хватает подчас каких-то штрихов, чтобы произведение звучало по-особенному, а не как выученная механическая пьеска, решила заниматься с репетитором. Для этого мне посоветовали обратиться к Жустьене Карловне, и она согласилась со мной заниматься.

– За определенную плату.

– Вот именно. Опять же надо пояснить. Мои родители – люди далеко не бедные. Отец поддерживает меня во всем, готов исполнить любой мой каприз, но капризов у меня никаких нет. Когда я сказала, что мне необходим репетитор, нужны деньги, то отец сказал, чтобы я этим даже голову себе не забивала, сколько надо, столько он и будет платить. Так всегда было, и так всегда будет.

– Понятно.

– Вы понимаете, что мне не нужны драгоценности Жустьены Карловны, какие бы они не были. Мой отец в состоянии купить мне какую угодно безделушку. Да и не могла бы я ничего взять у Жустьены Карловны.

– Почему? Эти вещи не в вашем вкусе? Слишком старомодны?

– Дело не в этом. Я видела ее драгоценности, что называется, вблизи. Это достаточно дорогие украшения, наверное, фамильные. Но взять их… Понимаете, я очень ее уважаю. Как человека, как преподавателя. Для меня она была и будет всегда учителем, и учителем непревзойденным. Поэтому отец никогда не скупится на деньги, когда дело касается оплаты моих уроков, не забывает и о разных приятных мелочах к праздникам. Для меня немыслимо просто, что кто-то мог так поступить с Жустьеной Карловной.

– А что вы можете сказать о других студентах, которые занимаются у нее?

– Что сказать? – Вика задумалась. – Андрея и Дашку я давно знаю, мы же учимся все вместе. Даша талантлива, – Вика вздохнула, – завидую. Но талант есть талант. Он или есть, или его нет. Вот ей повезло – наделил Бог талантом. Если бы меня так наделил, я бы весь мир смогла покорить. – А Даша не сможет?

– Нет. Ее талант пропадет, к сожалению, ну, если только ей не улыбнется счастье и прямо с неба к ее ногам не упадет сказочный принц. Впрочем, в сказки не верю.

– Так почему не сможет?

– У Дашкиной матери их пятеро. Дашка самая старшая. Мать из сил выбивается, чтобы их только одеть, обуть, накормить. Дашка ей помогает как может. Ходит все время в одном и том же, денег нет, чтобы лишнюю тряпку купить. Она же и полы моет по вечерам в консерватории, и подъезды, чтобы лишнюю копейку заработать. Васька, ее брат, учится в техникуме и тоже где-то подрабатывает. Мишка и Ванька – школьники, пацанята. А Лерочка еще в школу не ходит. Я иногда думаю, что зря Даша в консерваторию пошла, ей лучше бы на работу устроиться, где платят боле-менее, или в деревню уехать, где хозяйство можно держать. Сама сыта была бы и семье могла помочь.

– А Андрей?

– Андрей, – Вика снова достала сигарету, – способности у него есть, это точно, но понимаете, он это не ценит. Играет, что называется, по вдохновению. Есть оно – может выступить блестяще, а нет его – пшик один. Для него труд музыканта – не труд. Ему вообще, по большому счету, музыка не нужна. Уверена, что когда-нибудь он это бросит, перестанет тратить время и силы. Зато теперь зачем-то учится здесь.

Игорю показалось, что в голосе Вики послышалась какая-то горечь.

– Как вы считаете, Вика, а они могли бы взять драгоценности?

– Нет, что вы! Дашка чужого никогда не возьмет, хоть руку ей отрубите. Я скорее на себя бы подумала, чем на нее. Андрей тоже вряд ли. Зачем ему украшения Жустьены Карловны? Он может, и шалопай, который мало что в жизни ценит, но не вор. Нет, они это сделать не могли, – убежденно добавила Вика.

– А кто тогда, как вы считаете?

– Ума не приложу. Сижу и думаю. Глаша отпадает. Это домработница Жустьены Карловны, – пояснила она.

– Я знаю.

– Нет, Глаша не могла. Она знает Жустьену Карловну больше тридцати лет. Кроме нас в доме почти никто не бывает. Иногда преподаватели заходят, иногда Денис.

– Денис?

– Да, это племянник Жустьены Карловны.

Про племенника Поспелова не обмолвилась и словом.

– Вы его знаете?

– Видела пару раз, да и то мельком. Ничего о нем сказать не могу.

– Спасибо вам, Вика, вы мне очень помогли.

– Не за что, – Вика встала, – если что-то захотите еще спросить, звоните, – она протянула Игорю телефон.

– До свидания, Вика.

– До свидания, – Вика подхватила сумку и, не оглядываясь, пошла к консерватории.

Игорь взглянул на часы. Сегодня встретиться с Андреем не получится. Надо будет завтра приехать сюда пораньше. Тогда можно будет успеть поговорить не только с ним, но и с Дашей. Из головы все время не выходил разговор с одной из студенток Поспеловой.

ГЛАВА 5

Игорь решил по дороге домой заехать в юридическую контору, где обретался некоторое время, пока не ушел на вольные хлеба и не стал работать по лицензии частным детективом. Затем попал в пробку, потом пришлось ехать на заправку. Вспомнил также, что Ирина просила заехать в магазин.

К дому подъехал, когда уже начало темнеть. Уставшего Игоря встретила только Ирина. Она взяла у него тяжелую сумку и чмокнула в щеку.

– Как ты долго, – сказала она, – устал, наверное.

– Устал, но не сильно. Не кирпичи же возил, – отшутился Игорь.

– Все равно, мой руки и за стол.

Игорь послушно отправился в ванну. В тазик уже не капало.

– Уже починили? – спросил он, появляясь в дверях кухни.

– Починили, – Ирина кивнула, – соседка такой шум устроила, приехали и починили.

– Что случилось?

– Над нами учительница живет. Она сына в садик отвела, а сама в школу на уроки ушла. Пока ее не было, лопнула труба, вот и стало подтекать. Она пришла, не знает, что делать, труба в стене находится, надо ломать. Рабочие приехали, говорят, чтобы платила, иначе воду перекроют, будем все без воды сидеть.

– И что?

– Она плакать. Денег таких у нее нет. Без воды сидеть не будешь, а тут еще наша знакомая в бигуди кричит на чем свет стоит, грозится. Я дала ей взаймы немного денег, к нам же течет, рабочие стену сломали, трубу заварили.

– Правильно. Не подставлять же все время тазик под дождь в ванной. А Бабуся не объявлялась?

– Забегала днем. Взяла что-то в своей комнате и опять испарилась, мол, она нам не нянька, мы и без нее справимся.

– Да уж, – Игорь сел за стол, – ладно, не будем ее ждать, когда придет, тогда и придет.

За ужином он рассказывал ей о своем разговоре с Викой.

– Что ты думаешь? – спросила Ирина.

– Пока не знаю, поговорю завтра еще с Андреем и Дашей, там видно будет. Вика взять не могла, так мне кажется, также она убеждена, что это не могла сделать и Даша, А вот когда говорила об Андрее, то мне послышалась какая-то горечь в ее словах. Почему, спрашивается?

– Может быть, она что-то еще знает об Андрее, но не сказала это тебе?

– Все может быть, котенок. Надо еще над этим подумать.

* * *

Утром Ирина сообщила Игорю потрясающую новость. Оказывается, Бабуся не ночевала дома. Конечно, она могла выкинуть все что угодно, но чтобы не прийти домой ночевать!

– Может быть, с ней что-то случилось? – беспокоилась Ирина, но Игорь придерживался другого мнения:

– С нею, скорее всего, все в порядке, это только мы беспокоимся. Вот увидишь, Бабуся наша объявится.

* * *

В этот день Игорь переговорил с Андреем и Дашей.

Андрей ему чем-то сразу не понравился. Держался немного свысока, поглядывая маленькими нагловатыми глазками. Игорь отметил хороший добротный костюм, который мог позволить себе явно не каждый студент. Свои светлые волосы Андрей тщательно зачесывал назад. Облик дополняли дорогие часы и небольшой перстень с черным камешком, который украшал мизинец на правой руке. „Пижон, – подумал про него Игорь, – вот кого по праву можно назвать пижоном“. Но в душе он понимал, что все же немного завидует нарочитой небрежности жестов студента, его словам, которые он произносил с чуть заметной ленцой.

Он снисходительно объяснил Игорю, что имеет право заниматься с любым преподавателем. Игорь поинтересовался и оплатой. Андрей удивленно приподнял брови:

– Я могу себе это позволить.

– Вы или ваши родители?

– Мои родители, разумеется, хотя, если бы я захотел, то смог бы заработать себе и сам.

– Как, если не секрет?

– А если секрет?

– Мне известно, что вы подрабатываете. Зачем вам это, если вы так хорошо обеспечены?

– Это вас не касается, – Андрей вспыхнул, – в конце концов, вы не мент, чтобы задавать мне такие вопросы.

– Я частный детектив, который занимается расследованием кражи.

– Вы считаете, что это я украл? – лицо Андрея пошло пятнами.

– Я выясняю все обстоятельства этого дела. Вы вместе с Викой и Дашей наиболее часто бываете в доме Поспеловой Жустьены Карловны.

– Но я ничего не крал!

– Мне нужно это проверить.

– Проверяйте, как хотите, но я на ваши вопросы отвечать не намерен. И вообще больше не хочу с вами разговаривать! – Андрей подхватил сумку и быстрыми шагами пошел прочь.

Игорь вздохнул, уселся на скамейку. С Андреем они разговаривали в парке недалеко от консерватории. Костиков вытащил трубку и принялся набивать ее табаком. Андрей почему-то настроен агрессивно, на контакт не идет. С Викой все было гораздо проще, она честно и прямо, не увиливая, отвечала на все вопросы. Чего-то она, разумеется, не договорила, была в ее словах непонятная горечь, но все же… Вика не отказалась отвечать на его вопросы, не стала грубить. Андрей же с самого начала повел себя вызывающе, а это наталкивает на определенные мысли.

Так, остался только разговор с Дашей. Студенты все же наиболее подходят на роль подозреваемых. Еще остается Глаша – домработница Жустьены Карловны. Также не стоит все же сбрасывать со счетов преподавателей, которые время от времени навещают Поспелову.

Да, круг поисков может сузиться до трех, а может расшириться до нескольких десятков человек.

Теперь нужно только поговорить с Дашей. Игорь взглянул на часы. Через десять минут занятия закончатся. Он с сожалением поднялся со скамейки и зашагал в сторону консерватории.

То ли звонок дали раньше, то ли Игорь так медленно шел, но когда он поднялся на второй этаж, то двери в аудитории были открыты, и оттуда выходили студенты. Игорь нашел нужный ему класс и заглянул. Его взору открылись пустые парты и четверо студентов, которые о чем-то яростно спорили в углу аудитории.

– Извините, – Игорь направился к группе, – вы не скажете, где можно найти Сергееву Дарью?

Спор тут же оборвался, и четыре пары глаз уставились на него.

– Кого найти? – удивленно протянул блондин в черном пиджаке и ядовито-желтом свитере, – у нас такой вроде бы нет.

– Сергеева Даша учится у преподавателя Сальникова.

– Даша, – вступил в разговор брюнет с выразительными черными глазами и тонкими чертами лица, – так бы сразу и сказали.

– Даша уже ушла, – подхватил третий высокий и худой юноша с разлохмаченными длинными волосами.

– А где ее можно будет найти?

– Вообще-то, – блондин посмотрел мимо Игоря, – занятия уже закончились, и все пошли по домам.

– А вам зачем Даша? – не вытерпел худой.

– По очень важному делу. Это касается ее преподавателя Жустьены Карловны.

– Вы знаете, – замялся брюнет, – Даша, возможно, задержалась ненадолго в библиотеке или еще где-нибудь.

Остальные уставились на товарища, худой даже попытался его одернуть.

– Она в правом крыле, – проговорил хмурый очкарик, – вы можете найти ее там.

– Нет, Даша ушла, – перебил его блондин.

– Она будет там еще как минимум полчаса, – мрачно продолжал очкарик, – пока все полы не вымоет. Вы легко ее найдете.

– Спасибо, – Игорь собрался уходить.

– Подождите, – блондин вылез из-за парты и подошел к нему, – Даше трудно приходится, у нее стипендия повышенная, а все равно не хватает, в семье четверо детей, не считая Даши.

– И мать одна, – добавил брюнет, – ее можно понять, она своей семье помогает.

– И никакой работы не боится, – торопливо добавил блондин, – она, действительно, сейчас там, только не выдавайте нас, мы все делаем вид, что ничего не знаем.

– Даша хорошая девушка? – спросил Игорь, заранее зная ответ.

– Получше многих, – коротко ответил худой, – она добрая, а в наше время добрые люди – редкость.

„Вот это да, – удивился про себя Игорь, – неслабая характеристика и отдельного человека, и людей в целом“. Он еще раз поблагодарил студентов и отправился в правое крыло.

В правом крыле уже практически никого не было. Большинство аудиторий стояло закрытыми, по лестнице спускались задержавшиеся студенты. Дашу Игорь нашел сразу же. Худенькая девушка с длинной русой косой склонилась над ведром, отжимая тряпку.

„Надо же, – подумал Игорь, – и даже коса имеется. Хорошая, добрая, отзывчивая, вероятно, не способна на плохое, так считают окружающие. Ходячая добродетель. Осталось только познакомиться с совершенством по имени Дарья Сергеева“.

Игорь подошел к девушке и тихонько позвал:

– Даша.

Девушка сильно вздрогнула, выронила тряпку в ведро и испуганно уставилась на Игоря.

– Простите, – недоуменно произнес Игорь, я не хотел вас напугать.

– Ничего, ничего, – девушка все также испуганно смотрела на него, – просто я не ожидала.

– Простите, – повторил Игорь, – мы не могли бы побеседовать?

– Сейчас? – девушка побледнела. – Что вы хотите знать?

– Я отрываю вас от работы, – покаянно произнес Игорь, – но мне необходимо задать вам несколько вопросов. Я мог бы и подождать, если сейчас вы заняты.

– Вы можете подождать час? – спросила Даша, в ее голосе послышалась решительность.

– Конечно, я посижу в сквере, а вы как закончите, приходите туда. Я буду сидеть недалеко от входа.

– Хорошо, я приду, – Даша снова взяла тряпку и нагнулась над ведром.

Игоря удивила ее реакция, но он счел это результатом на неожиданность его появления.

Даша явилась через сорок шесть минут. Она подошла к скамейке, на которой сидел Игорь, и робко спросила:

– Можно?

– Присаживайтесь, пожалуйста.

– Вы хотели задать мне вопросы? – Даша нервно потеребила кончик косы и перекинула его за спину.

– Верно. Эти вопросы касаются вашей преподавательницы Жустьены Карловны Поспеловой.

– А что случилось? – Даша поднесла пальцы к побледневшим щекам.

– У Жустьены Карловны украли драгоценности.

– Но кто, кто мог это сделать?

Игорь всматривался в расстроенное лицо девушки. Она приняла его слова очень близко к сердцу. Игорь не стал бы утверждать, что она красива, скорее миловидна, но ее очень портили печальные глаза и складка, которая появлялась, когда она хмурила лоб. Рот можно было бы назвать красивым, не будь он каким-то расплывчатым и безвольным. Игорь обратил внимание, что на лице девушки не было ни грамма косметики.

Но если Вика пользовалась ею чуть-чуть, чтобы только сделать свое лицо более привлекательным, то Даша вообще не пользовалась средствами для ухода за лицом.

Кроме этого, портила девушку и одежда. Старая, но содержащаяся в порядке, она вышла из моды лет десять назад. Непритязательная черная юбка, светло-сиреневая блузка и теплая серая кофта. Игорь подумал, что, возможно, Даша постоянно ходит именно в этой одежде. Если ей и хотелось носить красивые модные вещи, то она не могла себе это позволить.

Игорь смотрел на девушку и не знал, чего в его душе больше жалости к ней или какого-то презрения, смешанного с превосходством. „Я бы не позволил своей Ирине так ходить, самодовольно думал он, – женщина не должна выглядеть убого, это даже самую красивую делает уродиной“.

Даша сидела на краешке скамейки и тонкими длинными пальцами разглаживала невидимую складочку. „Красивые пальцы, красивые руки, но такие неухоженные. Действительно, ей было бы лучше оставить музыку и заниматься чем-то другим, в этом Вика права“, – думал Костиков. Даша молчала, изредка поднимала на него глаза. Костиков постарался сосредоточиться.

– Вы часто бываете в доме Жустьены Карловны? – начал он.

– Конечно, – порывисто перебила его Даша, – она же меня репетирует, за это консерватория даже платит ей деньги.

– Вам было известно о драгоценностях?

– Да. Жустьена Карловна иногда надевала их.

– Но не дома?

– Дома она носила обычные вещи: сережки, кольцо, как носят многие женщины. Если шла на концерт, то надевала колье или брошь. Вещи были очень дорогие.

– Вам известна их цена?

– Об этом нетрудно было догадаться, ведь такие красивые вещи не носят каждый день.

Игорю что-то сильно не нравилось, Даша начала его раздражать. А как она пояснила, что такие вещи не носят каждый день! Игорь не мог с собой справиться, эта девушка, выросшая в нищете, и продолжающая в ней прозябать, учится в консерватории и пытается что-то ему объяснить о красивых и дорогих вещах, которые никогда и в руках-то не держала!

Странно, такие люди как Даша, в принципе, не способны сделать что-то плохое. Но Игорю почему-то весь ее облик, манера поведения, этакая смиренность, жертвенность вызывали глухой протест. Игорь встал со скамейки и сухо попрощался.

Можно было подводить первые итоги. Вику можно отбросить сразу. У ее родителей хватит средств, чтобы выполнить любой каприз ненаглядной дочурки, особенно папочка постарается. Дашу тоже можно отбросить. Несмотря на все раздражение, что накопилось против нее. Не может эта бедная золушка в один момент превратиться в принцессу. Так только в сказках бывает. Драгоценности она носить не сможет, можно не сомневаться. Продать, чтобы купить себе что-то приличное? Но в семье, кроме нее и матери, еще четверо. А дети в один миг узнают, что у нее завелась лишняя копейка или появилась новая тряпка. Дашу можно исключить. Остается Андрей. Андрей – темная лошадка. И это его демонстративное нежелание разговаривать с Костиковым. Не мешает понаблюдать за парнем, возможно, что вскоре все станет ясным.

* * *

Следующие дни Игорь посвятил наблюдению за Андреем Гужиновым. Два дня он ездил за парнем впустую, а на третий ему все же улыбнулась удача. Студент должен был отправиться на третью пару, но вместо этого он ушел из консерватории и поспешил к остановке. Игорь завел машину и двинулся следом. Какова же была его радость, когда Андрей остановился у магазина „Камея“. Не самый плохой ювелирный магазин в городе, вернее было бы сказать ювелирный салон. А сбоку еще одна доска „Ломбард“. Так, наш неразговорчивый студент решил посетить ломбард, а зачем ему это понадобилось, ежу понятно.

Гужинов вышел из магазина удивительно быстро. Можно сказать, что он не пробыл там и пары минут. Лицо его при этом было расстроенным. Значит, ничего не вышло. Игорь не сомневался, что он не зря решил следить за парнем.

Домой Игорь возвращался триумфатором. Во всех делах ему всегда помогала баба Дуся, но на этот раз он прекрасно справился и сам.

В самом радужном настроении Костиков открыл дверь и остановился. Из кухни доносились голоса. Ирина и… Уж этот-то голос ни с чьим другим не перепутать!

Игорь прошел на кухню. За столом сидела Ирина, а возле плиты красовалась Бабуся в новом переднике, обшитом ярко-синей тесьмой.

– А я тебе еще раз повторяю, что Горяшка твой не прав!

– Он точно вычислил вора, – не сдавалась Ирина.

– И попал пальцем в небо, – ехидно засмеялась старушка, – вцепился он в этих студентиков несчастных, как дурень в писаную торбу, а настоящий воришка только посмеивается над ним.

– Почему вы так решили, Евдокия Тимофеевна? – спросил Игорь, наблюдавший некоторое время за этим препирательством.

– Потому что ты, как всегда, не туда попер, – ответила Бабуся, взмахнув шумовкой, которой только что помешивала булькающее варево.

– Почему не туда? – вступилась Ирина. – Игорь точно выяснил, что Андрей Гужинов ведет себя подозрительно.

– Кто хошь будет себя так вести, если на него ни с того, ни с сего напуститься. А наш Горяшка так и сделал.

– Постойте, баба Дуся, – Игорь решительно сел, – вы же сами мне оставили бумажку с именами студентов. Не отпирайтесь даже, вы ведь хотели, чтобы я их проверил?

– Одно дело проверить, другое подозревать в чем-то, – не сдавалась Бабуся.

– Так, – Игорь слегка хлопнул ладонью по столу, – хватит, Евдокия Тимофеевна, объясните, в чем дело. Вы ведь сами пропадали несколько дней неизвестно где, а теперь устраиваете сцены!

Ирина благодарно посмотрела на Игоря: в кои-то веки он решился и приструнил бабку. А Бабуся, похоже, лишилась дара речи. Но, придя в себя, обрушила на Игоря поток гневных слов:

– Это я… это я сцены… устраиваю? Я, выходит, клоун получаюсь, как в цирке. Ах ты, негодник! Ах ты, неблагодарный! Да я стараюсь изо всех сил, помогаю ему, а он мне… вона что, – Бабуся в сердцах хлопнула об стол сковородкой, развязала фартук, бросила его на стул и вышла из кухни.

Такого поворота не ожидали ни Игорь, ни Ирина.

– Как ты думаешь, Игорек, – Ирина придвинулась поближе, – после всего этого она уедет?

– И не надейтесь даже, – послышалось из-за двери.

Ирина и Игорь переглянулись, пытаясь сдержать смех – Бабуся оставалась верна себе, даже после столь бурного всплеска эмоций.

Ужин был съеден, чай допит, а посуда вымыта. Но Бабуся не появлялась из своей комнаты. То Игорь, то Ирина подходили к двери и прислушивались, но из бабкиной комнаты не доносилось ни звука.

– Еще задумает помереть нам назло, – сказал Игорь после очередного похода.

– Надо бы все-таки узнать у нее, где она пропадала все эти дни и почему на тебя напустилась.

– У старых людей часто заскоки случаются, – проворчал Игорь.

– Бабуся никогда ничего зря не делает, – ответила Ирина, – может, стоит все же поговорить с ней.

– Хорошо. Я поговорю. Обязательно. Но только завтра утром.

Бабуся по-прежнему не подавала никаких признаков в жизни, в комнате было странно тихо. Решили оставить ее в покое и подождать до утра.

ГЛАВА 6

Утро началось с привычного громыханья кастрюлек и сковородок, доносящегося из кухни. Шуму добавляло и радио, включенное на полную громкость. Игорь решил не обращать внимание на бесплатный концерт, что исполняла Бабуся на кухонных инструментах, хотя какофония звуков, извлекаемых из подручных средств, способна была заставить проснуться стадо слонов, а не только мирно почивавшую парочку.

– Что это? – Ирина открыла глаза.

– Бабуся буянит с утра пораньше, – Игорь погладил ее по плечу.

– Самое удобное время, чтобы помириться с ней.

– Так мы с ней не ссорились вроде бы, – ответил Игорь, поглаживая волосы Ирины.

– Может, по-твоему, это и не ссора была, только Бабуся в своей комнате закрылась и с нами не разговаривала.

– Все время приходится перед ней извиняться, хотя я и не чувствую себя виноватым.

– Но ведь и Бабуся зря ничего не говорит. Помириться с ней все-таки стоит, все же она тебе не чужая.

– Хорошо, котенок, как только умоюсь, сразу отправляюсь замаливать грехи.

Из кухни доносились аппетитные запахи, которые заставили Игоря расстаться с уютным диваном.

– Пахнет вкусно, – заявил он и отправился в ванную.

Посещать кухню с неумытой физиономией Игорю не хотелось. Ирина раздвинула шторы и замерла.

– Ты только посмотри, Игорек, – едва выдохнула она.

А за окном бушевала белая круговерть. Огромные мохнатые хлопья мельтешили, сталкивались, разлетались, облепляли ветви деревьев, цеплялись за провода, стекали по стеклам мутными каплями. Дороги мокро блестели, а проезжающие машины вовсю орудовали дворниками. Откуда было взяться снегу в разгар весны, если даже по утрам большие лужи уже не затягивало хрупким ледком!

Но снег валил, как будто в небе распоролась гигантская перина, и невозможно стало удержать перья-снежинки. Ирина смотрела на это чудо. На преобразившуюся на глазах улицу, на покрытые пушистым снегом деревья, которые разом накинули белые шали, сотканные из пушистых хлопьев.

Ирина не могла заставить себя отойти от окна, а все смотрела и смотрела на белый неистовый танец снега. Прохожие зябко кутались, закрывались от ветра и мокрых хлопьев, очень многие прятались под зонтики.

– Что там, котенок? – спросил Игорь, подходя к окну, но увидел все сам. – Ничего себе, весна называется, а снег валит как самой настоящей зимой.

– Теперь почки погибнут, – сказала Ирина, не в силах оторвать взгляд от снежного месива.

– Если в ночь подует теплый ветер, то не погибнут. На снег приятно посмотреть, но выходить на улицу в такую погоду… Бр-р, – он поежился.

– А хорошо бы погулять под последним снегом в этом году, – мечтательно проговорила Ирина, – вряд ли такой снег выпадет еще.

– Снег бывает даже в мае, – сказал Игорь, – все причуды природы не угадаешь, – он обнял Ирину за плечи и увлек от окна, – мокрый снег за окном – это, конечно, здорово, но все же не помешает подкрепиться.

Смеясь и подшучивая друг над другом, они явились на кухню. Бабуся мирно сидела за столом и пила чай с витыми булочками, посыпанными сахарной пудрой.

– Долго почивать изволите, – ехидно заметила она, – так все на свете можно проспать.

– Когда рядом такая красавица, и вставать не хочется, – попытался отшутиться Игорь.

– Не расстанется г… с лаптем, – фыркнула бабуся, – я тут готовлю с утра пораньше, а они прохлаждаются. Скоро вся еда ледяной коркой затянется.

– Ледяной? – Игорь решил не обращать внимание на грубости и колкости Бабуси. – Это точно. За окном настоящая зима.

Бабуся недоверчиво посмотрела на Игоря, но не утерпела, вскочила и распахнула занавески.

Снежная круговерть за окном достигла своего пика. Совершенно было неясно где верх, где низ – все утонуло в белесой подвижной пелене. Дом напротив исчез, осталось только неясное темное пятно, дворика тоже не было видно.

– Ой, что деется-то! – всплеснула Бабуся руками, – вот страсть-то.

Игорь был доволен произведенным эффектом, словно он сам устроил снежную неразбериху. Пока Бабуся вглядывалась в окно, Игорь уселся за стол, а Ирина стала разливать душистый чай. Бабуся насмотрелась всласть на весенний снежок и повернулась к молодым людям:

– Чего с утра пустой чай гонять, подзаправиться нужно основательно.

С этими словами она достала укутанный чугунок, в котором томилась распаренная каша, щедро сдобренная маслом. Игорь безропотно согласился на кашу, хотя по утрам предпочитал что-нибудь полегче. Ирина также возражать не стала. Бабуся снова принялась за чай с булочками.

Игорь понимал, что Бабуся не зря приготовила завтрак и поджидала их – предстоит разговор. Он ел кашу, нарочно ничего не говорил о деле и только перебрасывался с Ириной незначительными фразами. Бабуся не выдержала первой:

– Как у тебя дела продвигаются, Горяшка? – спросила она, лукаво сощурясь.

– Отлично, Евдокия Тимофеевна, просто отлично, – ответил Игорь, отправляя в рот последнюю ложку каши, – я проверил студентов, которые занимаются у Поспеловой, и сделал определенные выводы.

– Какие это? – бабуся взглянула на Игоря, – расскажи, внучок.

Елейный тон бабки очень Игорю не понравился, но он решил рассказать все.

– Сначала я встретился с Викой. Она из весьма обеспеченной семьи, и ей не нужны драгоценности старой учительницы.

– Ага, – тут же вклинилась Бабуся, – папаша-то крупный владелец одной фирмой, что газом занимается. Из-за границы постоянно к нему разные дельцы едут, чтобы сторговаться выгодно на счет газа. А у самого папаши недавно неприятности случились, со взяткой он попался, когда пытался какую-то махинацию провернуть. Ему чуть не тюрьма светила, но он откупился.

– При чем здесь это? – не выдержал Игорь, – у него могут быть неприятности, но ведь не станет же он грабить из-за этого старуху, которая репетирует его дочь.

– Глупый ты, Горяшка, – вздохнула Бабуся, – все норовишь сходу порешить. У энтого папаши неприятности сейчас крупные, так что деньгами он сорить не будет.

– Вы хотите сказать, что он теперь не в состоянии оплачивать уроки Вики?

– Какой там. Для своей Вики он последнюю рубаху снимет, будет голышом ходить, лишь бы у нее все было.

– Ладно, – Игорь пытался сдержаться, – я понял. У Викиного отца сейчас неприятности и напряженка с деньгами, но для своей Вики он готов на все, даже на преступление.

– Опять – двадцать пять. Ничего ты не понял, сопляк, – Бабуся тоже начала злиться, – выкаблучиваешься только, сыщиком себя выставляешь, а подумать немного не хочешь. Я тебе про что толкую – у отца Вики неприятности, они связаны с его фирмой проклятой. Он на волосочке тонюсеньком держится. Так разве станет человек что-то эдакое делать, если в таком положении окажется? Наоборот, он никогда ничего плохого делать не станет, будет сидеть тише воды, ниже травы. А Вика – девочка умная и дочка хорошая. Если у папаши такие неприятности, то она тоже ничего плохого не сделает, чтобы ему не навредить. Даже если бы побрякушки у нее на виду лежали, то она их бы не взяла ни за какие коврижки.

– Понятно. Вика взять не могла. Это все из-за отца.

– А вот и ошибаешься, внучек. Вику-то из прежней школы выперли, потому что она воровала у подруг.

– Воровала?! – не поверил Игорь своим ушам.

– Это точно? – усомнилась и Ирина, которая внимательно прислушивалась к разговору, но не вмешивалась.

– По мелочи. То ручку возьмет, то календарик стащит. Ей это без надобности было, а все же брала. Из интереса, что ли? У нее даже тайничок был, его потом нашли. Хотели из школы исключить, но папаша дело замял.

– Так, – Игорь сжал ладонями виски, – вы это точно знаете?

– Как же точно, – Бабуся, похоже, была уязвлена, родной внук сомневался в ее умении добывать информацию.

– Значит, – Игорь встал, – Вика вполне могла это сделать.

– Ну что ты за человек? – Бабуся тоже вскочила, – не могла она, не могла! Объясняешь тебе, а ты уперся, как баран. Вика отца жалеет и лишних неприятностей ему не доставит. К тому же и учительшу свою уважает очень. С вниманием относится ко всем ее словам. А знаешь, почему?

– Почему? – Игорь снова сел.

– Да потому что Вика с характером. Она была влюблена в Андрея-то, а он над ней только посмеялся. Теперь она доказать хочет, что лучше него по музыке своей соображает. А помочь в этом ей только Жустена и может. Так будет она искать себе приключений на одно место, если все так обернулось?

– Не будет, – Игорь махнул рукой, – Вика отпадает. Но я ведь с самого начала предполагал, что это не она. Слишком неподходящей кандидатурой она мне казалась.

– А кто подходящей? – не преминула спросить Бабуся.

– Андрей. Почти на сто процентов уверен, что это он.

– Федот, да не тот. Ему-то вообще резону нет. Для него музыка – удовольствие. Хочет пиликает на своем пианино, не хочет – не пиликает. Он бы давно бросил, да мать против.

– Вот видите, Евдокия Тимофеевна, – вмешалась Ирина, – Андрею и музыка не слишком нужна, значит, и к Жустьене Карловне он мог относиться…

– Ничего не значит, – перебила ее Бабуся, – музыка музыкой, а человек он хороший, гадость такую к свой учительше выкинуть не мог. Когда она в больницу попала с ногами своими, то он первый ее навестил и фрукты разные носил. Не ждал ничего, не выслуживался, просто по-человечески относился.

– А вот вы и ошибаетесь, Евдокия Тимофеевна, – торжествующе заявил Игорь, – я сам видел, что он заходил в ювелирный магазин. Так что можете его не защищать.

– Ой, Горяшка, – вздохнула Бабуся, – торопыга ты. Мало ли зачем человеку нужно туда пойти. Ну зашел и зашел себе. Делов куча. Этак любой может зайти.

– Но не тогда, когда у знакомых пропадают драгоценности.

Бабуся сердито поджала губы, А Игорь победно улыбнулся Ирине: доводы Бабуси не поколебали его мнение. Несколько минут все молча пили чай, а потом Игорь сказал:

– Вот вы уверены, что Вика этого не делала, я тоже так думаю. Вы думаете, Андрей тоже не причем, я считаю по-другому. А как насчет Даши?

– А ты что думаешь? – глаза Бабуси опять хитро заблестели.

– Без сомнения, это не она. Не могла, и все.

– А ты знаешь, как они живут? – спросила Бабуся, принимаясь убирать со стола посуду.

– Плохо живут. Мать работает, Даша ей помогает. Полы даже моет в консерватории.

– Что же по-твоему, раз полы моет, так и взять чужого не могла?

– Я не об этом, – Игорь досадливо поморщился, – я беседовал с Дашей, видел, как она одета. Зачем ей дорогие украшения? Не сможет же она нацепить их к своим старым платьям!

– Вместо старого можно и новое одеть, – Бабуся повернулась к Игорю, держа в руке половник, – а к новому и любая побрякушка пойдет.

– Да нет же, – Игорь зашагал по кухне, – я же вам объясняю: их семья с трудом сводит концы с концами, тут уж не до нарядов. А если у Даши вдруг появится новая вещица, то сразу начнутся расспросы. Даша не сможет надеть ничего нового, когда мать с трудом выкраивает деньги на еду.

– Эй, Горяшка, – Бабуся покачала головой, – вроде умный, а рассуждаешь прям как дите.

– Почему это? – Игорь остановился и посмотрел на Бабусю.

– Потому что тебе кажется, что ты все правильно разложил по полочкам. Это может быть, этого не может быть. Даша, по-твоему, не станет наряжаться. Дома, может, и не станет, а если пойдет куда, то и наденет что-нибудь понаряднее. Она ведь девка молодая, ей и погулять тоже хочется. А неужели ты думаешь, что она перед своим кавалером будет в затрапезе ходить.

– Но вещи…

– Эх, ты! Да ведь сказать-то можно что угодно матери: одолжила у кого-нибудь, подружка дала поносить, купила по дешевке. Она ведь и не хранит некоторые вещички дома.

– Откуда вам это известно? – удивилась Ирина.

Игорь промолчал, хотя на языке у него вертелся тот же вопрос.

– Откуда – от верблюда, – Бабуся водрузила последнюю вымытую чашку на полочку, промыла посудные тряпочки, развесила кухонные полотенца и сняла фартук. – Управилась, наконец-то, – заявила она.

Игорь и Ирина следили за ее действиями и терпеливо ждали.

– Ну что – вопросила она, – здесь будем разговаривать или в другом месте устроимся?

– Пойдемте ко мне в кабинет, – предложил Игорь.

– Вот это правильно рассудил, – похвалила Бабуся, – а то ты со своим шаганьем все чашки посшибаешь.

Игорь решил не реагировать на слова ехидной старушки, пусть сначала все объяснит.

В кабинете Игорь уселся на диван и принялся набивать трубку. Ирина устроилась у окна, а Бабуся гордо уселась на стул возле рабочего стола Игоря.

– Вы сказали, что Даша некоторые свои вещи не хранит дома? Откуда вы это знаете, и где она их хранит?

– Очень просто. Хранит она их у Генеральши.

Бабуся наслаждалась произведенным эффектом, затем пояснила:

– Вы подумали, что бабка совсем сбрендила, по ночам домой не является. А я ведь не просто где шаландалась, я розыскную работу проводила.

– Розыскную… работу… – Игорь поперхнулся дымом, закашлялся.

Ирина не выдержала и фыркнула, но тут же закрылась ладошкой. От Бабуси можно ожидать чего угодно, но чтоб такое…

– А вы не ухмыляйтесь тут, – Бабуся строго нахмурилась, – я, промежду прочим, не хуже других могу дело провернуть. Вот я и решила заняться розыском. Поговорила с Глашей о том о сем, на судьбу свою горемычную пожалилась.

– Почему „горемычную“? – не выдержал Игорь.

– Потому, внучок, что меня все обижают, проходу не дают, из квартиры собираются выжить старую и беззащитную.

– Кто вас собирается выжить? – Игорь старался говорить спокойно.

– Как кто? – удивилась Бабуся, – да вы же, кто же еще. А Глаша поняла меня, посочувствовала. У нее я и обреталась эти дни, по хозяйству помогала, то да се.

– И вы могли сказать про нас такое? – возмутилась Ирина, – такую гадость!

– Смогла, конечно, смогла, милая. Если бы я такого не сказала, то как бы я смогла в квартире Генеральши обретаться сколько захочу?

– Зачем, – теперь уже возмутился Игорь, – зачем вы это сделали?

– Экой ты непонятный, – Бабуся потянулась за кисетом и зарядила ноздрю порцией табачка, – чтобы спокойно все в квартире Генеральши осмотреть.

– Вы нас выставили в таком свете! – не могла успокоиться Ирина.

– Ап-чхи! Ничего с вами не сделается. Ап-чхи! А вот кое-что мне узнать удалось.

– Например? – Игорь выпустил колечко дыма.

– Про Вику и Андрея я вам все обсказала. Паренек себе на уме, музыка для него постольку поскольку. Он позанимается еще немножко, а потом забросит все это и жалеть не станет, будет деньги зарабатывать. Вика – упрямица, ей хоть кол на голове теши, если захочет кому-нибудь что-то доказать. А доказать она хочет, что может играть не хуже Андрея. Ей уроки Генеральши нужны как воздух.

– А Даша?

– Ей, бедняжке, не повезло. Талант человеку даден, а денег нет. Нужно решить: или на уроки ходить, или деньги зарабатывать, матери помогать. А я вам толкую: она же молодая, ей тоже покрасоваться хочется, с молодым человеком сходить куда, прогуляться. Она если выкроит лишнюю копейку, то тратит на мазилки-красилки, но домой их не несет, чтобы родные не узнали. Вот и присмотрела себе укромное местечко в доме Генеральши, там их и держит. Если ей ухажер ейный что-то подарит, то тоже туда складывает.

– Вы были в доме Жустьены Карловны и этот тайник нашли? – догадался Игорь.

– Ага, – Бабуся снова потянулась за кисетом, – только я его не искала. Я решила сначала в доме пошарить основательно, а вдруг безделушки-то вовсе и не пропали, вдруг их куда засунули.

– Нашли что-нибудь?

– Насчет камушков все чисто. Их и вправду, видать, умыкнули. А вот вещички Дашины нашла. Я про это Глаше сказала, а та, оказывается, уже в курсе: „Мол, девчонку жалею, она кладет узелочек потихоньку, а я делаю вид, что ничего не знаю. Хозяйка все равно ничего не замечает“.

– Так, Даша хранит некоторые вещи в доме своей учительницы, – Игорь стал расхаживать по кабинету, – ценное наблюдение. Только я все равно сомневаюсь, что это она все взяла. Опять же, если взяла, то где будет хранить, не дома же.

– Тут все дело не в ней, Горяшка, а в ухажере этом, Дашином, будь он неладен.

– Что за ухажер? – Игорь остановился напротив Бабуси, – рассказывайте.

– Ухажер этот – племянник нашей Генеральши. Он изредка появляется у тетки, но она его не жалует. Заявила даже однажды, чтобы он к ней дорогу забыл. Но паренек нагловатый, все равно время от времени приходит. Тем более, что начал за Дашей ухлестывать. Сначала-то за Викой приударил, но та ему быстро отворот дала, тогда он на Дашу и перекинулся.

– Про племянника вам Глаша рассказала?

– И Глаша, и сама я его видела. Он приходил в эти дни. Такой довольный, чуть не лопается от гордости. Даша к нему, а он от нее в стороночку, мол, мне некогда, у меня дела, только тетушку наведать пришел. Даша сдержалась-то, только губы сжала. Он покрутил хвостом, да и отправился восвояси.

– Хорош, видно, гусь, – Игорь постоял у окна рядом с Ириной, потом увлек ее на диван.

– Да, гусь еще тот. Он ведь сначала девчоночку обхаживал Лерочку. То конфетку ей сунет, то шоколадку. Ребенок и рад. Потом стал их провожать, и все вроде из-за Лерочки. Так и втерся в доверие. Стал мелочи разные Даше дарить, приручать потихоньку.

– Постойте, баба Дуся, – прервала ее Ирина, – ничего ведь страшного в этом нет, может быть, она ему понравилась, и он решил за ней поухаживать.

– Как бы не так. Он в каком-то техникуме учится. На занятиях почти не появляется. Живет отдельно от родителей, в роскошной квартире. Откуда, спрашивается, у сопляка такие деньги?

– Это ни о чем не говорит. Мало ли откуда, – Игорь махнул рукой, – сейчас многие живут не по средствам.

– Не говори, Горяшка, только проверил бы ты этого племянничка, поговорил с ним, выяснил бы что и как.

– Не думаю, Баба Дуся, что это он виноват. Я хочу вплотную сейчас заняться Андреем. Он ведь постоянно бывает в доме Генеральши, а племянник время от времени, тем более, что там ему совсем не рады. Андреем я буду заниматься в первую очередь.

– И прогадаешь, – Бабуся вскочила со стула, – говорю тебе, что надо перво-наперво проверить Дениса, племянника Генеральши.

– Посмотрим. Очень скоро дело разрешится, вот тогда вы и поймете, кто был прав.

Игорь решил не уступать Бабусе и держаться своей версии. Она поняла, что спорить с ним бесполезно и отправилась в свою комнату.

– Не пожалеть бы тебе о твоем упрямстве, – сказала она уже на пороге.

Игорю показалось, что Бабуся чем-то расстроена, но решил не обращать на старушечьи причуды внимание. Он привлек к себе Ирину и начал шептать девушке, какая она замечательная. Через некоторое время они забыли и о Бабусе, и о Генеральше с ее пропажей, и вообще обо всем на свете.

ГЛАВА 7

И снова с утра было тихо. Не громыхали знакомо на кухне кастрюли, не орало радио, не доносился вкусный запах испеченных блинчиков.

Игорь потянулся и посмотрел на часы.

– Ого, уже двадцать минут десятого.

Ирина мирно посапывала рядом. Он нежно провел по волосам девушки, и она открыла глаза.

– Сколько времени? – спросила испуганно, еще не совсем проснувшись.

– Начало десятого.

– Странно, а я подумала, что сейчас часов восемь. Почему так тихо?

– Потому что Бабуся не гремит на кухне. Мы бы давно проснулись от ее грохота, но она то ли еще не встала, то ли уже успела потихоньку уйти.

– Нет, подумай только, – Ирина села на кровати, – что она вчера нам говорила. Она ведь про нас такие небылицы рассказывала посторонним людям.

– Что поделать, Бабуся неисправима.

– Пусть бы говорила про себя что угодно, но нас-то зачем приплетать?

– Таким образом она хотела в доверие Глаши втереться. Глаша ей поверила, а она всю квартиру перерыла, чтобы камушки Генеральши найти.

– Всю квартиру, – Ирина фыркнула, – это точно! Наша Бабуся никогда ничего на полдороге не бросает. Можно не сомневаться, что она совала свой нос куда только можно и куда нельзя и перерыла, в буквальном смысле, всю квартиру.

– Займусь сегодня Андреем. Если он один раз побывал в ювелирном, то может и другой раз туда зайти. Вот я его и постараюсь прижать.

– Только будь осторожен, – Ирина прижалась щекой к плечу Игоря.

– Конечно, котенок, не переживай, – Игорь осторожно погладил худенькие плечи девушки, – получится, я в этом уверен.

* * *

Кто мог бы подумать, что от этой уверенности через каких-то три часа не останется никакого следа…

Этот весенний денек был на редкость ясным, солнышко пригревало, воробьи суматошно метались с ветки на ветку и оглушительно чирикали. Асфальт почти везде высох и почти ничто не напоминало о вчерашней непогоде, о неожиданном снегопаде, обрушившемся на город.

Игорь присмотрел себе небольшой закуток за деревьями, припарковал машину и приготовился ждать. Он поймал развеселую волну „Русского радио“, но почти не прислушивался к голосам ведущих. Открыл окно, смотрел на преобразившуюся весеннюю улицу и закурил свою трубку.

Андрей появился спустя два часа. Он старательно обходил лужи, направляясь к знакомому магазину. Игорь выключил музыку, убрал трубку и выбрался из машины. Он остановился недалеко от дверей магазина и стал ждать. Андрея не было почти полчаса, но вот он показался в дверях. Игорь преградил ему дорогу.

– Добрый день, Андрей, – поздоровался он.

– Здравствуйте, – ответил парень.

– Мне нужно с вами поговорить.

– Извините, – проговорил Гужинов, – мне некогда.

– Вам придется найти время, – Игорь не собирался уступать, – в противном случае вам придется разговаривать не со мной и не здесь.

– То есть, – Андрей внимательно посмотрел на Игоря, – хотите меня запугать?

– Зачем же, – ответил Игорь, – я просто делаю свою работу.

– Идемте, – решил Андрей и посмотрел на часы, – полчаса у меня еще есть. Надеюсь, этого хватит?

– Это будет зависеть от вас.

Андрей двинулся в сторону парка, Игорь за ним следом. В парке они выбрали свободную лавочку и сели. Андрей достал сигареты, а Игорь неизменную трубку.

– Надо же – трубка, – только и сказал Андрей.

– Я – частный детектив, – начал Игорь, – занимаюсь расследованием. Моя клиентка заявила о пропаже драгоценностей. Один из моих сотрудников, – Игорь специально не стал уточнять, кто именно, – тщательно проверил квартиру Поспеловой Жустьены Карловны и выяснил, что драгоценностей там нет. Они не были спрятаны, или забыты где-то, их украли.

– Я это уже слышал, – перебил Андрей.

– Конечно, – Игорь говорил спокойно, – я вас предупредил, что вы являетесь одним из подозреваемых, но вы не стали меня даже и слушать. Наблюдение за вами показало, что вы посещали неоднократно данный ювелирный магазин, и это наталкивает на определенные мысли.

– Но ведь я… – вскинулся Андрей.

– Успокойтесь, – Игорь жестом остановил его, – всегда можно проверить, что вы там делали. Есть преступление, есть подозреваемый. В этом случае заводится дело и проверяются все действия этого человека.

– Я… я, – Андрей зло смотрел на Игоря, – не запугивайте меня, и не надо вешать на меня чужие грехи.

– Что вы делали в магазине? – спросил Игорь.

– Вот, – Андрей сунул руку в карман и рывком выдернул ее оттуда, – смотрите.

В руке он держал небольшую коробочку. Игорь осторожно взял ее, раскрыл. Колечко было изящным, с небольшим зеленым камушком.

– Смотрите, – Андрей вытащил колечко и показал Игорю его внутреннюю поверхность.

Там шла изящная надпись: „Моей любимой в годовщину нашей встречи“. Гужинов отобрал у Игоря кольцо и спрятал его в коробочку.

– Красивая вещица, – сказал Игорь, – и дорогая, даже не сомневаюсь в этом.

– Да, – с вызовом ответил Андрей, – мне для Светки ничего не жаль.

– Откуда у вас такие деньги?

Андрей покраснел. Он упрямо смотрел вперед. Игорь курил его и ждал.

– Пообещайте, – сказал студент, – что об этом больше никто не узнает.

– Вам так нужно мое обещание? – Игорь в упор посмотрел на Гужинова.

– Понятно, – Андрей облизнул пересохшие губы, – я скажу, мне, собственно, стыдиться нечего. Я эти деньги не украл, а заработал.

– В каком смысле?

– В самом прямом. У меня дружан есть. Вернее, не дружан, а знакомый, с детства в одном дворе росли. А теперь он барменом работает в одном крутом баре. Он мне однажды предложил пойти к ним работать, хорошо, говорит, платить будут. Я, естественно, послал его подальше, ведь в консерватории учусь, профессиональный пианист без пяти минут, а тут – кабак. Играть всякий дешевый музон для богатых дядей. Славик не настаивал, но сказал, что если передумаю, то могу к нему зайти. Я бы не передумал, а тут Светка. Так хочется ей иногда подарок сделать, и не какую-нибудь безделушку, а настоящую дорогую вещь купить. Вот я к Славику и подался, тот меня и пристроил.

– Действительно хорошо платят?

– Прилично. Сами же говорите, что кольцо дорогое, а я могу себе позволить сделать такой подарок.

– А дальше что?

– Не знаю. Закончу учиться, там видно будет.

– Понятно.

– Поймите, меня драгоценности Жустьены Карловны не интересуют. Стал бы я своей девушке дарить старухины побрякушки! Да лучше я буду в этом баре горбатиться, зато выберу потом, что захочу.

– Драгоценности ведь и продать можно.

– Можно. Только на фига мне все это надо. Вон вы ищите, менты, наверное, тоже розыск ведут. В один момент вычислят. Меня моя жизнь устраивает, и рисковать ради побрякушек я не стану.

Игорь смотрел в решительное лицо парня. Такой всегда на всех смотрит свысока: „лучше буду в баре горбатиться“. Каков снобизм! Самомнение выше крыши.

– Послушайте, – Андрей немного успокоился, – а почему вы так уверены, что украсть только мы могли? Ну, я, Даша или Вика. Почему вы всех других исключаете?

– Каких других?

– Ну, мы не одни же в доме Жустьены Карловны бывали. К ней ученики ее бывшие бывает заходят, преподаватели. Племянник иногда бывает.

– А что ты знаешь про племянника?

– Знаю немного. Его Денисом зовут. Он учится где-то. То есть числится. Он мне сам как-то хвастался, что учеба ему не нужна, он и без нее обойдется, нужно только корочки получить.

– Чего же он сразу диплом не купит?

– Купит, не сомневайтесь даже, когда время подойдет, а пока ему и так хорошо. Студент и студент. Не придирается никто, что не учится и не работает.

– Вы с ним друзья, похоже, если он с тобой так откровенничает.

– Нет, не друзья. Только он любит похвастаться. Для этого и к Жустьене Карловне приходит, чтобы показать ей, что он и без нее справится.

– Объясни, – Игорь старался не пропустить ни одного слова.

– Чего объяснять. С родителями Денис давным давно разругался и жил сначала с какой-то девицей. Она его выгнала, так он у друзей перебивался. К тетке приходил денег занять, неприятности у него какие-то были. Но Жустьена Карловна ему не поверила, отругала только, велела домой возвращаться. Он тогда разозлился здорово, хлопнул дверью и ушел.

– А дальше?

– Потом заявился через некоторое время, разодетый весь, довольный. Я, говорит, на золотую жилу наткнулся, у меня теперь вся жизнь в кайф.

– Не объяснил?

– Нет. Все перед Жустьеной Карловной вертелся, называл ее „дорогая тетушка“, улыбался, а у самого глаза злые.

– А что Жустьена Карловна?

– Она не обращала внимание на его выходки. Что делать, если такой у нее племянник.

– А родители у него кто?

– Не знаю даже. Жустьена Карловна никогда о них не говорила, сам я их никогда не видел. Даже не знаю, сестра у нее или брат. А спрашивать как-то неудобно.

– Неприятный тип этот Денис получается.

– Мне без разницы какой он – приятный или неприятный. Хуже всего, что он Дашке голову морочит.

– Даше Сергеевой? – уточнил Игорь.

– Ну да. Мы вместе с ней и с Викой у Жустьены Карловны занимаемся.

– Почему вы считаете, что он ей голову морочит?

– Она ему не нравится. Это же видно. Дашка одевается кое-как, косметикой не пользуется. Так он ей мелочевку всякую дарит и снисходительно так на нее смотрит. Мне иногда по морде хочется ему дать, чтобы жизнь ей не портил.

– А Даша?

– Я как-то заикнулся о Денисе, а она говорит – спасибо, но я сама разберусь. Не буду же я, в самом деле, лезть в чужие отношения. Тем более, у меня Светка есть.

– Понятно.

– Дашке не повезло, встретила этого урода.

– А та не знаешь случаем, где он живет?

– Не знаю. Он мне как-то телефон свой оставлял и адрес, заходи, мол, пивка попьем. А я подумал, что мне это ни к чему и бумажку с адресом выкинул. Вроде как потерял.

– Жаль.

– Я же не знал, что она может пригодиться.

Андрей посмотрел на часы. Игорь встал, вытащил визитку.

– Если что, звони.

– Хорошо, – Андрей убрал визитку в нагрудный карман, пожал протянутую руку, подхватил сумку и зашагал прочь, махнув на прощанье рукой.

Игорь снова опустился на скамейку. Прокол. Андрей тут не при чем. Теперь это ясно абсолютно точно. Осталось проверить племянника Поспеловой Дениса. Адрес можно узнать у Генеральши. Да и Бабуся упорно на него намекала, почему только он не стал ее слушать?

Игорь зашагал к машине. Стоило заняться племянником.

* * *

Игорь осторожно прикрыл дверь и прислушался. Из кухни доносилось звяканье чашек и мирный разговор. Значит, Бабуся дома, и сейчас они с Ириной мирно обедают. Игорь открыл дверь и остановился. Бабуся была не одна, но и не с Ириной. За столом пристроилась Глаша. Она мирно сложила пухленькие ручки и попивала из большой кружки чаек. Бабуся выставила на стол варенье, мед, блюдо с ватрушками, вазочку конфет. Две старушки потихоньку беседовали.

У Игоря было много вопросов к Бабусе, но он промолчал.

– А вот и Горяшка явился, – Бабуся быстро встала, – давай-ка раздевайся, мой руки и обедать.

– А где Ирина? – спросил Игорь.

– Убежала твоя Ирина, что-то в библиотеке случилось, так ей позвонили и велели срочно явиться, вот она подхватилась и умотала в свою библиотеку. Давай, садись за стол.

– Хорошо, – Игорь повернулся и вышел из комнаты.

Переодеваясь, он думал, что Глаша, вероятно, не задержится, а вот Бабусю расспросить стоит. Когда он вернулся на кухню, его уже ожидала тарелка рассольника. Его резкий пряный запах возбуждал аппетит, и Игорь почувствовал, что страшно голоден.

– А мы, внучок, с Глашей сидим чаевничаем.

Игорь кивнул и продолжал поглощать аппетитный суп. В один присест расправился с первым, а Бабуся уже приготовила ему картошечку с котлетами.

– Ешь, Горяшка, пока не остыло. Горячее оно полезное, как бы доктора там не говорили. А то взяли моду твердить, что еду нужно делать еле теплой. А от теплой какой прок? Ни вкуса, ни запаха, трава травой.

Игорь усмехнулся. Бабуся в своем репертуаре. Обязательно что-нибудь этакое сказанет.

– Спасибо, баба Дуся, все такое вкусное.

– Конечно, вкусное, – подхватила старушка, – разве же еще кто-нибудь так сготовит, кроме родной бабушки. Ни одна вертихвостка на такое не способна.

– Ирина не вертихвостка, – Игорь нахмурился, – и перестаньте плохо отзываться о моей жене.

– Про Иринку я и не говорю. Я это так по-стариковски ворчу себе, – Бабуся не стала, как обычно, лезть на рожон, но не преминула заметить:

– Ох, и трудно нынче с молодыми. К старшим никакого уважения, только все по своему норовят сделать. Так ведь? – она повернулась к Глаше.

– И не говори, Тимофевна, так оно и есть, – подала голос Глаша.

– Мне Глаша тут про племянника Жустены Карловны рассказывала, так прямо волосы на голове встают от всех его художеств.

– Что он такого натворил? – спросил Игорь, – отодвигая пустую тарелку. – Спасибо, баба Дуся.

– А вот чаек еще с ватрушками, – Бабуся проворно наполнила чашку и пододвинула к Игорю печености, – пусть Глаша тебе сама расскажет, а я тоже послушаю.

– Да чего рассказывать-то, – Глаша потуже затянула под подбородком узелок платка, – такой мальчишечка был чудный, а теперь куда что и делось.

– Может, ко мне в кабинет пойдем? – предложил Игорь, – и там вы мне все расскажете.

– Что, Горяшка, – не утерпела Бабуся, – диванная болезнь одолела? Ладно уж, иди себе, а то мне здесь все равно убираться.

Игорь повел Глашу в свой кабинет. Бабуся была недалека от истины, когда говорила о „диванной“ болезни. После еды Игорь любил хоть полчасика полежать. Глаша скромно устроилась на стульчике у окна, а Игорь присел на диван.

Игорь заметил, что Глаша робеет. Этой женщине почти столько же лет, сколько и Бабусе, но в ней не было и сотой доли живости, присущей его бабушке. Вся она казалось круглой, рыхлой, мягкой, со спокойными, неторопливыми движениями. Игорь заметил, что прежде чем что-то сказать, она поправляла платок, как будто он мог куда-то деться с ее головы, подтягивала потуже узел, поправляла фартук.

Да, она и в гости к Бабусе пришла в фартуке. Но Игорь также отметил, что она все же принарядилась. Беленький платочек в мелкий серый горошек, темно-бардовое платье из плотной ткани. И новый передник. Плотный, зеленоватого цвета, с яркими подсолнухами по подолу и на кармане, он был обшит в два ряда зеленой тесьмой. Старушка надела также поверх теплых чулков толстые шерстяные носки из белой пряжи. По краям они были также обшиты тесьмой. „Не иначе, она сама их и обшивала, – подумал Игорь, – и фартук тоже“.

Глаша робела и робко осматривала кабинет Игорь: письменный стол, книжные полки, компьютер, диванчик, толстый ковер на полу – последнее приобретение Ирины, ее гордость. Ковер прекрасно гармонировал с обстановкой и делал кабинет необыкновенно уютным.

Игорь решил дать ей немного времени, чтобы освоиться, а сам настраивал диктофон.

– Я запишу ваши слова, – предупредил он.

Глаша почему-то страшно перепугалась, прижала сжатые кулачки к подбородку.

– Да не умею я, – пробормотала она, нервно теребя кончики платка, – может, я лучше так. Если просто о чем спросите, то скажу все, что знаю. Это мне ваша бабушка посоветовала все рассказать, сказала, вы хозяйке быстрее помочь сможете. Я сама-то не шибко грамотная, сказать ничего толком не умею.

– Не бойтесь, Глафира… – Игорь замешкался, не зная отчество домработницы.

– Глаша, – женщина немного оправилась, – зовите меня Глаша.

– Неудобно как-то, – Игорь развел руками.

– Ой, неудобно. Да все удобно. Меня все так называют, я давно привыкла.

– Хорошо, Глаша. Только вы диктофона не бойтесь. Вы что-то скажете сюда, а он ваши слова запишет. Если я что-то забуду, то потом прослушаю еще разок и вспомню.

– А что говорить-то? – спросила старушка, когда Игорь уже нажал кнопку записи.

– Слушайте, – Игорь отмотал пленку назад, – „А что говорить-то?“ – раздался испуганный голос, – видите, как хорошо все записалось.

– Правда, – Глаша засмеялась, но тут же стыдливо прикрыла рот ладошкой, – чего говорить?

– Я вам буду задавать вопросы, а вы отвечайте, – Игорь снова настроил диктофон. – Расскажите сначала, каким был Денис. Чей он вообще сын и как часто появляется в вашем доме.

Глаша начала рассказывать, а Игорь старался не пропустить ни единого слова.

ГЛАВА 8

– Дениску-то я с измальства знаю. У хозяйки брат есть младший. Ее отец, когда жена его и мать Жустьены Карловны умерла, долго один жил, а потом на студентке своей женился. Понятно, что Жустьене это не понравилось. Мачеха была младше нее на десять лет. А тут вскоре ребенок народился, с братом разница, почитай, тридцать три года. Ему только двадцать было – совсем еще зеленый, а ей уже за пятьдесят. Когда он женился, так она и на свадьбу не пошла, отделалась поздравительной открыткой. Денис родился, так она их по телефону только и поздравила. В гости они к ней не ходят, потому что она еще тогда сказала, чтобы к ней ни ногой. А Дениска еще пацаном был восьмилетним, так он адрес выяснил и в гости к тетке пришел, да еще и букет астр притащил. Пыльный такой букет. Но хозяйка растрогалась, чаем его поила, по головке гладила, своих-то деток бог не дал.

– Родители его не приходили?

– Нет. А вот племянник стал бывать у нее время от времени. Не часто, но все же не забывал с праздником тетку поздравить. Хозяйка-то видела, что родители мальчишку не балуют, жалела его. А он такой хорошенький был, просто ангелочек золотой. Не знаю уж как только мальчишка испортился. Стал резким, грубым, нетерпимым. Жустьене все казалось, что это переходной возраст, он становится подростком, формируется. Однажды Дениска явился с огромным синяком под глазом. Хозяйка его расспрашивать, а он ощетинился, как еж, и молчит. Она допыталась все-таки, что у него взрослые парни деньги требуют, он не дает, вот они и бьют его. Пожалела, дала ему денег. Дениска обрадовался, так уж тетку благодарил.

– Полагаю, это не один раз было. Если начали бить, то быстро не успокоятся.

– Это не знаю. А только мы смотрим, он с синяками больше не ходит, а наоборот, доволен стал, вещички у него новые появились. И вещи дорогие, такие родители ему не покупали. А он гоголем стал ходить, мол, родители не могут, так я сам себе заработаю.

– Как же он собрался деньги зарабатывать? – Игорь достал трубку и начал набивать ее табаком.

– Мы сначала тоже не поняли. Хозяйка тогда все переживала, понимала, что на дурную дорожку племянник свернул, допытывалась у него, откуда деньги. Он все отнекивался, но однажды его крупно прижало, так он сознался, мол, все деньги в карты выигрывает. И так он навострился, что ему всегда везет. Иногда бывает, налетает на ушлого человека, и тот оставляет его без копейки. У хозяйки сердце не камень, так она его пожалела, опять денег дала, только обещание стребовала, бросить все это дело. Как уж он клялся, как божился, да только взял денежки, и нет его. Пропал надолго. Месяца через три появился опять разодетый весь, сказал, что от родителей ушел и снимает квартиру. Гордо так смотрел на нас с Жустьеной, свысока. Не понравилось ей это, сказала, чтобы не появлялся больше.

Игорь заметил, что в комнату незаметно просочилась Бабуся и скромненько уселась на табуреточке у двери. На коленях она держала свой кисет с табаком, но открывать его не спешила. Глаша, между тем, продолжала:

– Долго мы про него ничего не слышали, некоторое время назад объявился. Сначала просто забежал, побыл недолго. Нам ничего не сказал, но вид у него был встревоженный. Потом опять как-то зашел ненадолго, сказал, что учиться надумал и даже в техникум поступил. А потом явился как-то среди ночи пьяный, на себя непохожий. Закрылся в комнате хозяйки, но так кричал, что, наверное, не только я, но и все соседи слышали.

– А что он говорил?

– Проигрался, мол, очень сильно. Так сильно, что теперь его запросто убить могут. Денег просил у Жустьены, а она сказала не даст, хватит с нее его обещаний. Как он ругался тогда, как грозился.

– Угрожал? – Игорь подался вперед.

– Еще как. Кричал, что убьет, что она старая, только небо коптит, и никто по ней не заплачет, а ему из-за дури старческой теперь погибать. Кричал, знает про ее камушки, только ей, старой карге, они ни к чему, она и так одной ногой в могиле стоит. Матерился ужасно, даже разбил в комнате что-то. Но хозяйка ничего ему не дала и выставила вон, да еще пригрозила, что милицию вызовет.

– Денис ушел?

– Ушел ни с чем. Сказал еще на прощанье: „Попомнишь меня, дура старая“ и дверью изо всей силы хлопнул.

Так, это ведь здорово меняет дело. Игорь не предполагал, что племянник окажется таким фруктом.

– Больше не появлялся? – Игорь медленно выпустил колечко дыма.

– Как же. Мы-то ведь думали, что долго его не увидим, а он буквально через несколько дней как снег на голову. Тихий такой, вежливый, с цветочками пришел, с шампанским и конфетами. Извинялся, говорил, пьяный бы, чего болтал, сам не помнил.

– Жустьена карловна его простила?

– Сделала вид, что все понимает. А сама не простила, крепко он все-таки ее обидел.

– А после этого он у вас бывал?

– Даже еще больше, чем раньше. Сначала-то он все к Вике клеился, а то стал за Дашей приударять. И время выгадывал, когда у Даши занятия заканчиваются. Посидит минут десять, со мной на кухне поговорит, а как только Даша отзанимается, так он тоже собирается, мол, пора ему. „Не хочу мешать вам, тетушка“, – говорит. А сам вместе с Дашей и уходит.

– Задурил совсем голову девчонке, – первый раз за все время разговора подала голос Бабуся.

– А в эти дни он у вас появлялся? – задал Игорь вопрос.

– Не было. На той неделе совсем не было. В пятницу хозяйка на концерт ходила, так все на месте было. В выходные его не было, на этой неделе тоже.

– Как в воду канул, – подвела итог Бабуся, – что думаешь делать, Горяшка?

– Мне нужно встретиться с Денисом. Вы не знаете, где он живет? – обратился он к Глаше.

– Вот я адресочек тут записала. Хозяйка адрес-то хранить не стала, давно выбросила, когда он ее обидел. Так он мне адрес свой оставил и телефон, я и сохранила.

– Отлично, – Игорь прочитал адрес и спрятал бумажку в карман, – звонить заранее, думаю, не стоит, навещу его без предупреждения.

– И я с тобой, – вскочила Бабуся.

– Нет, – Игорь старался говорить строго, – вы должны остаться дома, – скоро Ирина придет, – добавил он мягче, вы ее встретите, все ей расскажите, а мне еще нужно зайти к Жустьене Карловне.

– Чего ей, Ирине твоей, сделается, сам ей потом все расскажешь, – Бабуся рвалась вместе с Игорем.

Но Игорь привык к натиску Бабуси и все же настоял на своем. Бабуся обиделась и, обиженная, ушла из кабинета.

– Пойдемте, Глаша, – позвал Игорь, – хочу Жустьене Карловне задать несколько вопросов.

– Так пойдемте, – Глаша быстро собралась, – до свиданьица, Тимофевна, – прокричала она в сторону комнаты Бабуси, – бывай здорова, мы пошли.

– И ты бывай, – отозвалась Бабуся, появляясь на пороге комнаты, – захаживай еще.

* * *

Жустьена Карловна была не в духе. Ей не хотелось никого видеть. На занятия сегодня должен был прийти Андрей, но он позвонил и извинился, что прийти не сможет. Занятия отменялись, Глаша куда-то ушла. Жустьена Карловна сидела на кушетке возле рояля, поджав ноги, и мрачно курила. Все же студенты хоть какая-то отдушина. Когда занимаешься с ними, перестаешь чувствовать себя старой и ненужной. Можно позвонить кому-нибудь из коллег или из своих бывших учеников. Жустьена Карловна еще немного поколебалась и набрала знакомый номер.

Ответил резковатый женский голос, который сообщил, что профессора Лещинского сейчас нет дома. Жустьена Карловна поморщилась, ей всегда была неприятна эта молодая особа, которая женила все же на себе старого профессора. А ведь у них когда-то был роман. Как давно это было. Они расстались, сохранив дружеские чувства друг к другу.

Жаль, что Лещинского не оказалось дома. Он всегда охотно разговаривал с Жустьеной Карловной, делился своими радостями и огорчениями. Подумав немного, решила все же пересесть за рояль и немного потренироваться на этюдах Черни. К тому же у нее лежала заветная тетрадь с пьесками Брамса. Музыка – единственное, что ее успокаивает, в мире звуков она забывает обо всем на свете. О своем возрасте, о больных ногах, о своей одинокой старости, которую приходится коротать на пару с Глашей, такой же одинокой горемыкой.

Одно время она думала, что сможет наладить отношения с племянником. С братом у них так ничего и не сложилось. Он сделал как-то попытку сблизиться с ней, но она быстро пресекла все поползновения. Брат навязываться не стал, про нее забыли. И забыли бы окончательно, если бы не Денис. Сначала мальчишка интересовался только ее жизнью, спрашивал, чем может помочь, о родителях не говорил. Потом незаметно стал рассказывать о семье. Но говорил тоже не слишком много. Какой хороший был мальчик! Говорил ей в детстве: „Мечтаю, чтобы вы однажды пришли к нам домой, встретились с папой и мамой. Он же ваш брат. Мы ведь не чужие“. Когда-то она верила, что именно так и будет. Но потом все ушло. Денис сильно обидел ее, а обид она не забывает и не прощает.

Как он мог, мальчишка, тогда грозить ей! Сказал, зря она хранит свои камушки, все равно все ему достанется, потому что она и так одной ногой в могиле, а все имущество перейдет к родственникам. Он извинялся потом, но слова эти до сих пор жгли ее. Она не может забыть его лица. Улыбается, а у самого глаза злые. Видно, он тоже не забыл и не простил ей, что выгнала его тогда ни с чем.

Как невыносимо сидеть одной в пустой квартире, когда ждать некого и приходится разговаривать самой с собой, перебирать вялые мысли. Жустьена Карловна решительно потянулась к стопке нот. Но открыть крышку рояля не успела, хлопнула входная дверь.

– Проходите, проходите, – послышался негромкий Глашин голос, – она дома, только, может быть, задремала или читает. Я сейчас посмотрю, а вы идите в зал.

Открылась дверь, и на пороге появился частный детектив, с которым Жустьена Карловна познакомилась несколько дней назад, Игорь Анатольевич Костиков.

Игорь замер на пороге комнаты. Огромный концертный рояль приковывал его внимание. Поспелова сидела на кушетке. Она с трудом спустила ноги на пол и сказала свои звучным голосом:

– Не стесняйтесь, молодой человек, заходите.

За Игорем появилась Глаша.

– А вот вы где, – сказала она, – так я на кухне буду, если что, зовите.

– Хорошо, – Жустьена Карловна, – жестом указала Игорю на кушетку, – что-нибудь удалось выяснить?

– Я лучше постою, – Игорь приблизился к роялю и взглянул на черную полированную поверхность.

Его лицо отразилось слабым искаженным пятном, но Игорь остался стоять, рассматривая черную полировку.

– Вам удалось узнать, кто мог взять мои украшения?

– В принципе, любой из студентов, что занимается у вас, мог бы это сделать. Теоретически. Но практически выходит, что они к краже непричастны. Ни один из них. Это проверено.

– Тогда кто же это сделал? – Жустьена Карловна посмотрела на Игоря.

Ему показалось, что она знает ответ, но боится этого ответа. Как бы то ни было, а отвечать ему все же придется.

– Жустьена Карловна, – начал он, – все указывает на то, что кражу совершил ваш племянник Денис.

– Нет! – Жустьена Карловна тяжело поднялась с кушетки и шагнула к Игорю. – Нет, вы не можете так говорить!

– Да, – Игорь вздохнул, – к сожалению, так оно и есть.

Жустьена Карловна тяжело приближалась к нему. Он видел, что при каждом шаге она морщится от боли. Но еще больше было боли и разочарования в ее глазах. Игорь одернул себя: все же он профессионал и не должен поддаваться эмоциям. Теперь он уверен, что Генеральша догадывалась о проделках своего племянника.

– Откуда вам это стало известно, – Поспелова подошла почти вплотную, – вы нашли у него мои драгоценности?

– Нет, но уверен, что они именно у него.

– Вы их не нашли, а так утверждаете, – голос Генеральши сорвался, – это все проклятая игра! Он снова влип в какую-нибудь дурацкую историю и посчитал это лучшим выходом.

– Денис играл?

– Не хочу об этом говорить. Извините меня, но мне хотелось бы остаться одной.

– Но как же так, Жустьена Карловна?

– Спасибо вам, Игорь, вы хорошо поработали, я вам выплачу гонорар, но больше ничего делать не нужно.

– Почему? – глупо спросил Игорь, глядя на Генеральшу, которая пыталась держать себя в руках.

– Потому что это наше семейное дело.

– Кража – есть кража, – произнес игорь, но тут же пожалел о своих словах.

– Вы не сможете доказать, что это была кража. Я, глупая старуха, могла сама дать ему драгоценности, а потом забыть об этом. И они не пропали никуда, а просто находятся у родственника.

– Этот родственник неизвестно на какие доходы живет, а к тому же играет по-крупному.

– Это вас совершенно не касается, – взгляд Поспеловой стал жестким, она выпрямилась и воинственно придвинулась к Игорю, – повторяю, это наше семейное дело. А сейчас, молодой человек, вам лучше уйти. Свою задачу вы выполнили. Глаша принесет вам деньги.

Игорю ничего не оставалось, как раскланяться. Генеральша посчитала, что дело закрыто, и в его услугах она больше не нуждается.

Но Игорь был не удовлетворен. Как-то все странно получается. По словам Глаши, племянника в доме не привечали. Он способен выкинуть разные гадости, однажды даже угрожал, а теперь выходит, что все нормально, родственник есть родственник. Игорь вышел из подъезда и прислонился к водосточной трубе. Кража все-таки это кража, что бы там не говорила Генеральша. С племянничком не мешало бы встретиться, просто для очистки совести. А там уж родственнички считают, как хотят, и разбираются между собой, как хотят.

Игорь решительно достал адрес Дениса и направился к машине. С парнем давно нужно было поговорить. Машина выехала со двора. Небо затянули легкие облака, стал накрапывать легкий дождик. Асфальт потемнел, а прохожие достали зонтики. Игорь приоткрыл окно, в салон ворвался запах мокрого асфальта и весенней оттаявшей земли. „Через пару недель, – подумал Игорь, – можно будет с Ириной отправиться за город и устроить пикник на природе“. Отличная мысль! Целый день вдвоем, когда вокруг романтический пейзаж, и нет нудных дел, и нет Бабуси, что сует свой испачканный нюхательным табаком нос во все его дела. А вот и прокол у Бабуси случился. „Дело прямо под носом валяется!“ – вещала она. А что в итоге вышло? Недоразумение одно. От дела и следа никакого не осталось. Расследовать нечего. Оказывается, это все семейное дело, которое теперь уладят без посторонней помощи.

Пусть улаживают, пусть Бабуся больше не лезет в его дела, он и сам не мальчик, в состоянии разобраться, что к чему. Поговорит сейчас с Денисом, а дома вечером пропесочит Бабусю, чтобы знала свое место.

Игорь подъехал к большому новому дому. Не самый плохой вариант места обитания молодого наследника генеральши Поспеловой. В этом доме обитают явно не бедные труженики. Снова взглянул в бумажку. Квартира почти на самом последнем этаже, но лифт в таком роскошном доме не может не работать. Игорь оказался прав. Лифт успокоительно гудел и быстро доставил детектива на нужный этаж. Железные массивные двери вокруг, словно не жилье, а отделение какого-нибудь банка.

Вот и нужная дверь. Он собрался позвонить, но заметил, что она не заперта, а лишь прикрыта. Вот так сюрприз, или молодое поколение считает, что ему нечего бояться. Игорь осторожно потянул дверь и зашел в квартиру.

ГЛАВА 9

Коридор был темным. Тускло поблескивало зеркало трюмо, на шкафах играли желтоватые блики. Игорь не стал включать свет и прошел дальше. Двери в комнату были плотно задвинуты, матовые стекла не позволяли ничего видеть. Из комнаты доносилась негромкая музыка, Игорь также различил неясный плеск. Он сделал еще несколько шагов и понял, что в ванной льется вода. Значит, в квартире кто-то был. Почему же тогда не заперта дверь? Или Денис считает, ему не стоит запираться? Смелый парень, однако.

Игорь постучал. Ему никто не ответил. Он постучал еще разок и раздвинул створки. Перед ним открылась большая комната, не слишком заставленная мебелью. Прямо на полу стоял большой телевизор, около него располагалась стереосистема и видеомагнитофон. В небольшой пластиковой коробке хранились видеокассетты. Две большие колонки украшали стены.

Но не только они являлись украшением комнаты. На довольно строгие серебристого тона обои Денис понавесил красочных плакатов обнаженных красоток, снятых в полный рост и в довольно откровенных позах. Красотки призывно улыбались, демонстрируя свои сокровенные места. Можно было даже не сомневаться в том, какого рода видеопродукцию предпочитал молодой человек.

Диван в черно-белую полоску занимал угол комнаты. Возле него пристроилось одно кресло, а другое было у окна рядом с небольшим журнальным столиком. На столике лежала небольшая барсетка, несколько журналов с голыми красотками на обложках, пачка сигарет.

Не было традиционной стенки с книгами или рюмками за стеклом, не было и книжного шкафа, такого привычного в любой квартире. Вместо них имелось несколько длинных и узких пеналов из полупрозрачного пластика. Пеналы были занятно выстроены один возле другого. Несколько створок было раздвинуто, обнажая посуду, бокалы, бутылки с напитками.

Это было неизбито и оригинально. Игорь подошел поближе. Весьма занятные стаканчики и все из той же серии, что плакаты на стенах и журналы. Но они привлекли Игоря именно своей необычностью. Дымчатое стекло с тонким золотым ободком и красивая форма могли бы украсить любой стол. Но эти стаканчики нельзя было выставлять перед гостями без риска нанести ущерб их морали и нравственности. Потому что на стаканчиках были наклейки. Одна и та же дива повторялась несколько раз, и каждый раз представала без какой-либо детали туалета. Если на первом она была в коротком полупрозрачном платьице, не слишком скрывавшем ее прелести, то на последнем представала без одежды, опрокинувшись навзничь.

Стаканчики занятно было смотреть именно друг за другом, тогда казалось, что прямо на глазах дива изображает стриптиз. Стоп, всего стаканчиков должно быть двенадцать. Именно: вот она снимает чулок с правой ноги, а теперь должна снять чулок с левой ноги. Но этого стаканчика не было. Не было и следующего. Игорь слегка наклонился к пеналу. Десять стаканчиков стояли на месте, а от двух остались только пыльные кружки на пластике.

Стаканчики, должно быть, взял хозяин, то есть Денис. А раз взял два стаканчика, то, видно, и пить собирался не один. Возле одной из стен стоял большой обеденный стол. На нем красовалась початая бутылка с коричневато-золотистой жидкостью, стояло блюдце с дольками лимона и ваза с яблоками.

Игорь подошел поближе к столу и остановился. За ним, скрючившись, лежал человек. Стул с высокой спинкой, с которого свешивался роскошный клетчатый плед, надежно скрывал лежавшее тело. Если бы Игорь не подошел ближе, то ничего не заметил бы.

У Игоря Костикова не возникало на этот счет никаких сомнений. Лежавший перед ним человек был мертв, и смерть наступила, скорее всего, день или два назад. В квартире Дениса находился труп. Игорь прошелся по комнате и остановился перед журнальным столиком. Взяв барсетку, он покопался в ней и извлек документы. Паспорт, водительские права, студенческий билет. Убитым оказался Денис Дмитриевич Власенюк, восемьдесят второго года рождения, проживающий по адресу улица Саперная, десять.

В том, что парень убит, также можно было не сомневаться. Голова лежала в большой темной луже, на виске виднелась царапина, кожа слева содрана. Как ни крути, а Бабуся оказалась права – племянником нужно было заняться, и заняться давно. А вместо этого он столько времени ухлопал на студентов, а в результате – ноль. Да какой там ноль – в наличие труп молодого человека. И ведь убили его не просто так, значит, успел он кому-то сказать про камушки, а тот видно, делиться не захотел, вот и получилась драка.

Не поделили камушки Генеральши. Но убийца давно отсюда ушел и теперь схоронится где-нибудь. Эх, ну почему он не занялся Власенюком раньше? Теперь-то поздно причитать, надо что-то делать.

За дверью послышался шорох, Игорь насторожился, но потом успокоился. Чего он испугался? Милиции? Так ее ведь в любом случае вызывать придется. Да и не будут менты так осторожно подкрадываться. Убийца? Вообще смешно. Теперь он будет обходить этот дом за три квартала.

Игорь стремительно шагнул к дверям и широко раздвинул створки. Увидев, кто там прятался, чуть не смеялся от досады. Ну разве Бабуся когда-нибудь делала то, о чем ее просили? Ничего подобного! Она всегда будет действовать по-своему. Вот и сейчас она стояла за дверью и взволнованно смотрела на внука.

– Заходите, коли пришли уж, – сказал он.

– Что случилось, Горяшка? – прошептала Бабуся.

– Убили Дениса, – коротко ответил Игорь и отошел от дверей.

– Вот те раз, – всплеснула Бабуся руками, – это кто же может быть?

– Сам думаю. Есть у меня на это счет одна версия. Даша встречалась с Денисом, про бриллианты знала. Могла ведь и она.

– Что ты, что ты, Горяшка, – замахала Бабуся руками, – не могет никак этого быть. Ты бы лучше про друзей его узнал.

– Друзья само собой. Только мало ли с кем он дружил. А вот про Дашу нам точно известно.

– Опять ты, Горяшка, упираешься. Трудно тебе, что ли, все разузнать. А то время только зря потратишь, гоняясь неизвестно за кем.

Игорь прикусил язык. Тут уж ничего не скажешь. Он подозревал Гужинова, хотя Бабуся с самого начала велела ему обратить внимание на племянника Генеральши. Теперь вот племянника убили. Если он опять потратит зря время на Дашу, то не упустит ли настоящего преступника?

– Вот что, баба Дуся, давайте с вами договоримся.

– Давай, внучок.

– Мне сейчас нужно будет сообщить в милицию об убийстве. Приедет опергруппа, мне им все нужно будет объяснить. Но вам тут показываться не следует. Лучше всего езжайте домой и ждите меня там. Если хотите, то можете подождать меня в машине, я просто не хочу, чтобы вас здесь видели.

– Боишься, что все получится, как в прошлый раз? – намекнула Бабуся на случай с Малышевым.

– Не боюсь я, но зачем вам и мне лишние неприятности, нервотрепка.

– Ладно, Горяшка, мне и вправду тут делать нечего. Тебя я ждать не стану, а то вы как развезете здесь… Лучше ты мне дома все обскажешь.

– Не сомневаюсь, что вы и так успели здесь все осмотреть, – не удержался и поддел ее Игорь.

– Это ты про это? – Бабуся кивнула на шкафчик со стаканчиками, – и не постеснялся выставить такое, тьфу, страмота.

– Идите, Евдокия Тимофеевна, – Игоря разбирал смех, – а я звонить начну.

Бабуся покорно пошла к двери, оглянулась на Игоря еще раз и исчезла. Только бы все сделала как надо, а то ее может угораздить выкинуть что угодно. И про Малышева она недаром вспомнила. Были они с Костиковым своеобразными друзьями-соперниками. То, что Игорю давалось легко, Олег достигал упорством и трудом. Но мог похвастаться, мол, и я многого могу добиться. Теперь он был уже в звании майора и возглавлял отдел по расследованию убийств.

Игорь не завидовал и не жалел, что ушел из конторы. Работа частного детектива ему нравилась. Но почти всегда в бочке меда найдется ложка дегтя. Таким было и постоянное появление Малышева на горизонте Игоря. Однажды он даже заподозрил его в совершении преступления, когда рядом с домом погибшей женщины увидел Бабусю. Все, разумеется, разъяснилось, но сколько стоило напряжения и нервов. Нет уж, лучше не рисковать и отправить Бабусю заранее домой. Игорь набрал номер и объяснил ситуацию. Услышав: „Опергруппа выезжает“, – присел на диван и приготовился ждать.

Менты прибыли на удивление быстро. Но Игорь быстро понял причину такой оперативности. Вместе с операми прибыл и майор Олег Малышев своей собственной персоной.

Он хмуро взглянул на Костикова, но все же протянул руку и пробурчал:

– Привет, давно не виделись.

– Да уж, – Игорь решил не вступать ни в какие пререкания с другом-недругом, а четко и ясно отвечать на вопросы.

Мылышев прошелся по комнате, взглянул на тело и махнул рукой фотографу. Затем вернулся к Игорю.

– Ты обнаружил? – спросил также хмуро, вытаскивая из пачки беломорину.

– Я. Занимаюсь делом одной почтенной старушки. Денис Власенюк был ее племянником. Я решил побеседовать с парнем, уточнить кое-какие детали, но наткнулся на труп.

– Понятно, – Олег посасывал папироску, – этого Дениса нужно проверить. Кто он, чем занимается и так далее. А ты про свое дело, конечно же, ничего нам рассказывать не собираешься?

– Профессиональная тайна, – привычно парировал Игорь, – но если будут какие-то вопросы, касающиеся расследования убийства, то я предоставлю нужную информацию.

– Будем надеяться, – ответил Малышев, гася окурок.

– Честно говоря, такого исхода событий я не предполагал, – сказал Игорь, – думал, что дело тривиальное, можно будет быстро во всем разобраться.

– Что ты о парне знаешь? – спросил Малышев, доставая новую папиросу.

– Практически ничего. С родителями не жил, учился в техникуме, вот студенческий. Про его окружение мне не известно. Я и должен-то был задать ему всего пару вопросов.

– Разберемся. Хотя, Пижон, мне сдается, что ты нашему отделу подсубботил очередной „висяк“.

Малышев поднялся и пошел к выходу.

– Если что-то нароешь, звони, телефон знаешь. Ловлю тебя на слове, что готов предоставить информацию.

– Все, что касается убийства – да.

– Ладно, пока. Привет семье, – последнее Малышев выдавил через силу, быстро развернулся и вышел.

Значит, любое упоминание об Ирине для него все еще болезненно. Когда-то Малышев предлагал ей руку и сердце, но Ирина предпочла Игоря, хотя они до сих пор не расписаны и живут в гражданском браке.

Мысли об Ирине отвлекли его от мыслей о племяннике Поспеловой. Игорь вышел вслед за опергруппой на улицу. Нужно что-то делать, нужно ехать в техникум и встречаться с приятелями Дениса, нужно выяснить круг его знакомств помимо техникума, нужно, в конце концов, встретиться с Дашей и поговорить с ней о Денисе. Нет, Генеральше он о смерти племянника говорить не станет, это сделают другие. Тем более, она от его услуг отказалась.

Игорь посмотрел на часы. В техникум он все равно уже опоздал. Лучше уж ехать туда с утра. А теперь отправиться домой и поговорить с Бабусей. Она ведь любительница вертеться во дворе среди людей. Так пусть применит свои способности, повертится, разузнает для него кое-что.

Игорь доехал довольно быстро, но обнаружил, что дома нет ни Ирины, ни Бабуси. Такое положение его очень не устраивало. Опять старушенция решила выкинуть неизвестно что. А ведь просил ее по-хорошему, чтобы отправлялась домой. И нате вам! Ее до сих пор нет и в помине.

Игорь рассерженно ходил по кабинету и курил свою трубку. И Ирины тоже нет, как назло. Раздражение все усиливалось. Может, на него так подействовала встреча с Малышевым. Когда-то были приятелями не разлей вода, потом стали соперниками, пытались опередить приятеля в чем-то, добиться лучших успехов. Больше старался, конечно, Малышев. Для него стало навязчивой идеей доказать Игорю, что он смог достичь большего. Отсюда и истовость в учебе, отсюда и напряженная работа, карьеризм.

Результаты, в общем, оказались неплохими. С Игорем они ровесники, Олегу тоже немного за тридцать, а он уже майор и самостоятельно возглавляет отдел. Игорю с его ленцой больше по душе работа частного детектива. Иногда можно и поработать, тем более, когда есть азарт, а иногда можно позволить себе отдохнуть. Так что он вполне своей жизнью доволен. Олег, наверное, тоже.

Кстати, интересно, чем сейчас занимается майор? Все равно дома никого нет, заняться нечем. Почему бы и не позвонить старому приятелю? Игорь решительно шагнул к столу и набрал номер.

– Мылышев слушает, – четко ответил чуть усталый голос.

– Это я, Олег, – сказал Игорь.

– Да нет, Пижон, это я Олег, – хохотнул отрывисто Малышев, перефразировав строчку из известного анекдота. Что-то интересное нарыл? Быстро, однако. Хвалю за оперативность.

– Подожди, Олег, – остановил его Игорь, – тебе что-нибудь удалось выяснить на счет Дениса?

– Интересным парнем оказался твой Денис. Сам видел, в какой хате он жил. Мои ребята и деньги крупные изъяли, и драгоценности.

– Драгоценности?! – Игорь чуть не выронил трубку, – и какие же?

– Разные. В основном бабские, но стоят немало.

– Олег, мне необходимо увидеть эти побрякушки.

– Что, засвербило? – в голосе Малышева слышалось неприкрытое удовлетворение, – вещдоки, меду прочим.

– Хорошо, мне необходимо взглянуть на вещдоки, потому что они связаны с моим делом.

– Приезжай в управление. Но поторопись, так как в четыре я должен быть у прокурора.

– Еду.

Игорь быстро собрался, набросал записку Ирине. Если Малышев сказал, то он ждать не будет. Проверено на практике.

* * *

В кабинете Малышев давал указание двум своим сотрудникам. Не прерываясь, указал Игорю на стул возле письменного стола. Оперативники вскоре ушли. Малышев поднял трубку и приказал:

– Еременко, принеси мне вещдоки по делу Власенюка. Сейчас, – сказал он Игорю, – все увидишь. У меня тут капитан Котляров кое-чего нарыл интересное. Желаешь знать?

Игорь кивнул.

– Мы тут расспрашивали о друзьях-приятелях Дениса, так у него были два кореша. Обоих выперли из техникума в прошлом году, сейчас они шаландаются, ничего не делают, перебиваются случайными заработками, но стало также известно, что не против побаловаться травкой.

– Денис тоже наркоман?

– Нет. Но это не мешало ему якшаться с Машинским и Даниловым.

– Где их можно найти?

– Их-то? Возле пивного ларька или на рынке. Наш сотрудник как раз отправился с ними побеседовать. А вот и Еременко.

Игорь разглядывал побрякушки, найденные у Дениса. Колечки, брошь, сережки, колье. Украшения женские, дорогие, но нет ничего похожего на драгоценности Генеральши. Это все куплено недавно в ювелирном магазине, а у нее вещи были старинные.

Игорь отложил в сторону пакет с вещами Дениса.

– Это не то, – с сожалением произнес он, – а ты не мог бы, Олег, поподробнее рассказать о двух наших героях.

Малышев заявил, что это служебная информация, не подлежащая огласке, но все же дал описание двух дружков-приятелей.

Теперь нужно будет найти их и хорошенько протрясти. Хотя, с ними уже успели провести работу бравые парни из органов. Но тем лучше. Он обратится к ним по поводу кражи, которую совершил Денис. А люди предпочитают сознаться в малом, как они считают, преступлении, если их начинают крутить на счет убийства.

– Ладно, Олег, я пойду, – сказал Игорь, поднимаясь.

– Не нашел, что искал? – с притворным сочувствием спросил Малышев, – но ничего, еще найдешь. Звони. Заходи.

– До встречи, – Игорь пошел к двери, – ты тоже можешь звонить и заходить. По старой дружбе.

Майор Малышев ничего не сказал, только стиснул зубы. Пижон так и останется пижоном. Без зазрения совести такое предлагает, хотя прекрасно знает, как он относится к Ирине. У них появляться – лишний раз себя травить. Хотя можно и этого надменного индюка оставить в дураках. Приходить в любое время, приглашал же, и мило беседовать с Ириной. Никаких намеков, никаких вольностей, просто милая беседа, намекнуть даже, что у него романчик с кем-нибудь намечается. И посмотреть тогда, как Пижон начнет извиваться, как будет из кожи вон лезть, чтобы очернить его в глазах любимой женщины. Только ведь и она тоже поймет, что к чему.

От этих мыслей Малышев повеселел. Он улыбнулся Игорю и протянул ему руку:

– Не стоит ссориться. Все же мы делаем одно дело.

Игорь долго не мог понять, чего это так разулыбался напоследок Малышев. Что ему известно такое, о чем не знает Игорь. И улыбка у него была такая, словно он одержал победу. Настроение испортилось. Игорь завел машину и отправился домой, гадая по дороге о переменчивом настроении Малышева.

ГЛАВА 10

Открыв дверь, Игорь услышал веселые возбужденные голоса. Ирина и Бабуся наперебой что-то обсуждали. Его отсутствие их, похоже, совсем не расстроило. Игорь неторопливо снял плащ, повесил его на вешалку, расчесал волосы перед настенным зеркалом и только после этого направился в комнату.

– Игорек, пришел! – Ирина сорвалась с дивана и бросилась к нему.

– Ага, явился – не запылился, – на свой лад высказалась Бабуся.

– Что так долго, милый? Почему такой хмурый? – Ирина завертелась вокруг Игоря.

Она тормошила его, задавала разные вопросы, но Игорь видел, как она вся светится от радости, скрывает что-то. Бабуся тоже выглядела очень довольной. Игорь обратил внимание, что вся комната была усеяна клочками оберточной бумаги, а повсюду валялись пакеты, пакетики, сумки и сумочки, из которых извлекались новые вещи.

Игорь поморщился. Женщины неисправимы. Дай им возможность, и они будут прибирать свои тряпки часами.

– Ириша, – спросил Игорь, – мы, вообще-то, сегодня ужинать будем?

– Конечно, милый, – сейчас мы все распакуем с бабой Дусей, и сразу будем ужинать.

Игорь посмотрел на гору нераспакованных пакетов, хмыкнул, отстранил Ирину и направился к себе в кабинет. Там он зажег трубку и зашагал привычно из угла в угол, выпуская колечки дыма.

Открылась дверь, и Ирина проскользнула в комнату. Игорь стоял в это время у окна и делал вид, что не заметил ее. Ирина подошла к нему и обняла сзади, прижалась лицом к его плечу.

– Ты чем-то расстроен? – спросила она нежным голосом.

У Игоря сразу пропало всякое желание дуться или сердиться. Он повернулся к Ирине и обнял ее.

– Что случилось? – спрашивала она, пока он теребил ее волосы, – скажи, я ведь все равно не успокоюсь, пока не скажешь. У тебя неприятности?

– Конечно, – Игорь слегка отстранился, – прихожу домой, а тебя и след простыл. Где ты, с кем, почему ушла, мне неизвестно. Что я мог подумать? По-твоему, я мог быть спокоен?

– Глупенький, – она нежно провела по волосам Игоря, – мы с Бабусей ходили по магазинам, а потом зашли на рынок.

– Результаты этого похода я уже видел, – ответил Игорь, снова привлекая к себе Ирину.

– Нет, не видел. Но тебе надо обязательно пойти и посмотреть.

– А если после ужина? – Игорь предложил наилучший вариант, потому что после сытной еды ему было все равно, на что смотреть.

– После ужина не получится, – Ирина хорошо знала привычки Игоря, – лучше сейчас, а потом за стол. Бабуся приготовила что-то умопомрачительное.

– Когда же она успела? Ведь вас же не было дома, – удивился Игорь.

– Знаешь, как в рекламе „у женщин свои секреты“, – улыбнулась Ирина.

– Так вы „Кальве“ купили, – пошутил Игорь, включаясь в игру, а говоришь „умопомрачительное“.

Ирина шутливо шлепнула Игоря по руке и потащила его в комнату. Бабуся уже успела достать обновки, разложить их и собрать оберточный мусор.

– А теперь ты должен сесть здесь, – сказала Ирина, – и оценить все по достоинству.

Игорь был торжественно усажен на диван в качестве судьи, перед которым демонстрировались покупки. Бабуся не отставала от Ирины и продефилировала перед Игорем в новом зеленом платье с белой оторочкой. Также похвалилась новыми сапогами, платком и теплой кофтой.

– Как станет потеплее, обязательно надену, – сказала баба Дуся, бережно складывая ярко-оранжевую кофту с черными и темно-бордовыми треугольниками.

– А не кажется ли вам… баба Дуся, что кофточка слегка ярковата, – осторожно спросил Игорь.

– Что ты! Что ты! – замахала Бабуся руками, – ты не смотри, что я старая. Сейчас старушки и не в такое наряжаются. Я тут по телевизеру видела, как за границей бабульки и дедульки в шортах и маечках летом разгуливают.

– Вы что же… – Игорь не знал, что и думать, – тоже собираетесь в шортах ходить?

– В шортах – не шортах, а как потеплее станет, то штаны с футболкой одену. Вон и Иришка сказала, что мне подходит. И красивую футболку мы вместе с ней выбирали.

Бабуля подхватила вещи и рысцой скрылась в комнате. Игорь в полном недоумении смотрел на Ирину, а она смеялась.

– Не ожидал, что у нас Бабуся такой современной окажется?

– Не ожидал, – честно признался Игорь.

– Ничего, она еще приподнесет нам сюрпризы.

– Это точно! – откликнулся Игорь. – А почему только Бабуся обновками хвалится, давай показывай, что ты себе купила.

– Сейчас, Игорек, – Ирина подхватила небольшой пакетик и исчезла за дверью, прежде чем Игорь успел вымолвить хоть слово.

Вернулась она одновременно с Бабусей. Та демонстрировала темные штаны и яркую футболку с надписью „Scooter“. Дополняла картину бейсболка „Nike“. Игорь подивился чудесному преображению, происшедшему с Бабусей, и обратился к Ирине. В новом шелковом бледно-зеленом платье с золотистыми и коричневатыми полусферами она выглядела на редкость элегантно. Платье превосходно облегало стройную фигуру и подчеркивало идеальные формы. Игорь глаз не мог отвезти от своей любимой. В туфлях на высоком каблуке и длинном платье она казалась еще выше, еще грациознее.

– Налюбуешься еще, – вернула его с небес на землю Бабуся, – мы тебе тоже кой-какие шобола присмотрели. Давай-ка, пойди примерь.

– Мне? – удивился Игорь.

– Нет, – оборвала его Бабуся, – Пушкину. То-то он обрадуется.

– С какой стати, – все еще недоумевал Игорь.

– С такой, – отрезала Бабуся, – одевайся и не разговаривай.

Игорь покорно взял протянутый ему пакет и направился в комнату. На диване он разложил новую рубашку и полувер. Такую рубашку он давно хотел, да все как-то не мог собраться ее купить. А полувер просто чудо! Мягкий, удобный, так и просит, чтобы его одели. Стоит ли колебаться, если его там ждут две дамы. Одна, правда, старая ворчунья, но другая похожа на лесную фею. Все-таки, замечательно, что когда-то она выбрала его, а не, скажем, Олега Малышева. Игорь быстро натянул обновки и вернулся в комнату.

– Ну как? – спросил он, придирчиво оглядывающих его женщин.

– Отлично, Игорек, – шепнула Ирина, поправляя завернувшийся уголок воротника.

– Сойдет, – махнула рукой Бабуся.

Далее они показали Игорю все остальные покупки. Он уже не напоминал об ужине, терпеливо выслушивая, как они расхваливают каждую вещь.

– А это что? – попытался он заглянуть в маленький пакетик, скромно лежавший в сторонке.

Но Ирина быстро выхватила пакетик у него из рук.

– А это нельзя, – сказала она, прижимая крохотный пакетик к себе.

– Почему? – удивился Игорь, – что за тайны?

– Сейчас тайны, но потом увидишь, – таинственно пообещала Ирина.

– Когда же?

– Ночью, дорогой.

Игорь замолчал. Он всегда восхищался умением Ирины выбирать белье. Сам он пытался ей купить что-то такое, но всегда смущался под придирчиво-оценивающими взглядами продавщиц, не мог выносить их приторных улыбок и шуточек в свой адрес. Сегодняшняя ночь обещала быть волшебной. Игорь привлек к себе Ирину и прошептал:

– Думаю, что твой сюрприз не разочарует меня, котенок.

– Хватит уж обжиматься-то, – грубовато вмешалась Бабуся, – ужинать пора.

Игорь с Ириной переглянулись и последовали за Бабусей на кухню.

* * *

После ужина, который, действительно, получился у Бабуси умопомрачительным, Игорь с Ириной отправились в свою комнату. Ирина порывалась помыть посуду, но Бабуся шугнула ее полотенцем.

Во время ужина Игорь порывался рассказать последние новости о племяннике Поспелова, но Бабуся все время его прерывала, не давая переключиться на убийство парня. Теперь она опять не дала Игорю вставить и слова и прогнала вон. Сыщик сдался, с Бабусей можно будет поговорить и завтра утром. А сейчас его ждет Ирина и ее чудесный подарок.

Когда они вошли в комнату, истошно затрезвонил телефон. Ирина удивленно подняла на Игоря глаза: „Кто это может быть так поздно?“ Игорь взял трубку.

– Костиков слушает, – сказал он.

– Это я, Олег, – донесся голос Малышева, – видишь, я всегда правильно говорю.

– Ты за этим позвонил, Олег?

– Нет, не за этим. Я ведь убийцу Дениса нашел.

– Нашел? И как же ты его нашел?

– Очень просто. Мои ребята опрос делали в доме и узнали много интересного. К примеру, что сосед Власенюка, гражданин Григорьев Валерий Матвеевич, недавно освободился из мест лишения свободы.

– И что? Освобождение из зоны еще не дает права называть человека убийцей.

– Ладно, адвокат, не умничай. Слушай лучше. Григорьев освободился меньше двух месяцев назад. Жил вместе с матерью в маленькой двухкомнатной квартире. Их дом находится рядом с домом Власенюка. И не успел Валера освободиться, как у него появились какие-то дела с Денисом. Их постоянно видели вместе. Нередко в нетрезвом виде они вместе отправлялись куда-то или возвращались откуда-то. Но несколько дней назад у них произошла ссора. Многие видели, как Григорьев ругался с Денисом. После этого Дениса уже никто не видел, а Валера исчез.

– Куда исчез?

– Мать говорит, что он пришел вечером того дня, когда Дениса убили, очень злым. С ней разговаривать не стал, только матерился. Быстро покидал вещи в рюкзак, сказал, что едет на дачу. Предупредил еще, чтобы о нем никому не болтала.

– Его нашли?

– В том-то и дело, что нет. На даче обнаружили вещи, недопитую бутылку водки и здоровый нож в бурых пятнах. Где скрывается сам Григорьев, неизвестно.

– Но ведь Дениса убили не ножом.

– А ты откуда знаешь? – подозрительно спросил Малышев.

– Так я же труп видел, Олег, – нашелся Игорь, – и ранение было не характерным для ножа.

– Характерным… – голос Малышева прозвучал угрюмо, – много ты знаешь. Ну да. Его убили, нанеся удар тяжелым тупым предметом в область виска.

– Вот видишь!

– Это ничего не доказывает, Пижон. Если не виновен, то зачем ему скрываться?

– А если он знает убийцу?

– Тем более не должен скрываться. В общем, я уверен, что это он. Осталось только выловить его, голубчика, а там уж мы с ним поговорим нормально.

Понятное дело, будут выбивать признание.

– А если у вас ничего не выйдет, и он не убивал? – раздраженно спросил Игорь, – что тогда будет, Малой?

– Не убивал – выпустим. И не заводись по пустякам, Пижон, – нотка торжества проскользнула в голосе Малышева, – тебе просто досадно, что я смог так быстро найти убийцу.

– Не говори „гоп“, пока… – Игорь прервал разговор.

Хорошего настроения опять как не бывало. Ирина, внимательно следившая за Игорем во время разговора, все поняла. Она поднялась с дивана, подошла к нему и слегка приобняла.

– Догадываюсь, кто это был. Не расстраивайся, все равно тебе одному удается сделать гораздо больше, чем ему со всеми его опергруппами.

Игорь благодарно посмотрел на Ирину:

– Малому не везет, потому что у него нет таких замечательных помощниц, как вы у меня.

– Никак, Горяшка и про меня вспомнил, – Бабуся появилась на пороге комнаты, – наше дело маленькое.

– Не скромничайте, баба Дуся, – Ирина подошла к ней, – вы незаменимый помощник.

– Не подлизывайся, – одернула ее ехидная старушка, – знаешь как подластиться. А ты, Горяшка, чего смурной такой?

– Малышев сказал, что поймал убийцу Дениса.

– Так и сказал? – Бабуся всплеснула руками, – и кто же этот супостат?

– Парень из соседнего дома, который освободился недавно. Сначала он ругался с Денисом, а теперь куда-то неожиданно скрылся.

– Коли оступился раз, так это еще не говорит, что все нутро у него черное. Путает что-то твой Малышев.

– Мне тоже так кажется. Вы бы порасспрашивали про соседа этого во дворе, Евдокия Тимофеевна, – попросил Игорь.

– Это можно, чего тут не мочь-то, – ответила Бабуся, степенно оправляя платок, – а сам чего делать думаешь?

– Отправлюсь на дачи, может, удастся этого парня найти.

– И правильно, – горячо поддержала его Бабуся, – попадет он к твому дружку – пиши пропало.

– Мы надеемся на вас, Евдокия Тимофеевна, – сказала Ирина.

– Уж не боись, – та строго посмотрела на девушку, – бабка не оплошает.

С этими словами она вышла из комнаты.

* * *

Игорь проснулся рано. Ирины рядом не было. Сладко потянулся, вспоминая волшебную ночь, сладкие стоны, вздохи. Истома разлилась по всему телу и так захотелось снова прижать к себе Ирину, ощутить ее аромат, почувствовать нежное тело.

– Вставай, соня, – услышал он тихий голос.

Ирина стояла возле кровати. Игорь потянулся к ней, но она увернулась:

– Не сейчас. Сам же просил пораньше тебя разбудить.

– Встаю, – Игорь откинул одеяло.

В такую рань вставать было неохота, и Игорь с удовольствием поспал бы еще пару часиков, но дело есть дело. Он заставил себя залезть под холодный душ. Сон тут же как рукой сняло. Бодрый и свежий, он вышел на кухню. Ирина уже хлопотала у газовой плиты.

– А где Бабуся, неужели все еще спит?

– Что ты!

Ирина поставила перед Игорем сковородку с покрытым золотистой корочкой омлетом, наполнила кружку дымящимся кофе, намазала на хлеб масло.

– Пища богов, – улыбнулся Игорь, – спасибо, хозяюшка моя.

– Ешь, Игорек, – довольная Ирина пододвинула к Игорю специи и уселась напротив него.

– Бабуся завтракала?

– Не знаю даже. Когда я встала, она уже обувалась. Подмигнула мне, только я ее и видела. Испарилась без следа.

– Надо же, – Игорь не хотел показать, что был немного уязвлен, – шустрая наша Бабуся.

– Шустрее не бывает.

– Ничего, еще посмотрим, у кого результаты лучше будут.

– Ты с ней соревноваться, что ли, собрался? – Ирина засмеялась, тряхнула волосами, – боюсь, наша Бабуся кому угодно даст сто очков вперед.

– Это точно. Интересно, все-таки, что ей удастся узнать. Не верю я, что это сосед убил Дениса. Как-то все не сходится. Спасибо, котенок, все было очень вкусно.

– Пожалуйста. Будь осторожнее, ладно, – Ирина приблизилась к Игорю, – береги себя.

– Ничего со мной не случится, – Игорь нагнулся и поцеловал Ирину, – я пойду, а ты забирайся в постель и поспи еще немного.

– Столько дел, – Ирина повела рукой.

– Дела подождут. Пусть тебе приснится какой-нибудь хороший сон, а когда я вернусь, ты мне его расскажешь.

– Хорошо, – Ирина проводила Игоря до двери.

Бабуся была „на задании“, Игорь отправился разыскивать возможного убийцу. Как можно спать в такой обстановке, когда ежеминутно думаешь о близких людях.

Но Ирина подумала, что в постели как-то уютнее, забралась в нее и через несколько минут уже мирно спала.

ГЛАВА 11

Дачный комплекс, где скрывался предполагаемый убийца Дениса Власенюка, Игорь знал хорошо. Поэтому ему не пришлось спрашивать дорогу и плутать сквозь перелески. Понимал он так же и почему в такое время отправился Валера Григорьев на дачу.

Было еще холодно, массовый заезд дачников пока не начался. Но все дело было в небольшой речушке, называемой Пузанкой, за то что водились в ней толстобрюхие карпы. Заядлые рыбаки появлялись на речке, как только у берегов начинал подтаивать лед. Но теперь и льда никакого не осталось, поэтому рыбаки наезжали на Пузанку уже сейчас, не дожидаясь майских теплых дней.

Вместе с теплыми днями приходил и запрет на ловлю рыбы. И жди потом сорок пять суток, пока этот запрет не закончится. Вот и старались рыбаки захватить погожие весенние деньки до запрета, чтобы побаловать домашних рыбкой.

Игорь никогда не был любителем возиться с удочками, ружьями и прочей дребеденью. „Чем накачивать мускулу, лучше тренировать мозг“, – было его девизом. Хотя в свое время он прошел хорошую подготовку и был в неплохой физической форме. Это очень часто помогало ему, когда приходилось сталкиваться с преступниками, что называется, в рукопашную.

Но гораздо приятнее, конечно, лежать на диване, курить трубку и строить логическую цепочку, которая поможет найти убийцу. Идеальный вариант для частного детектива Игоря Костикова. Вот только не всегда этот метод оправдывает себя, и приходится колесить в несусветную рань среди дачных участков.

Игорь отыскал нужный ему дом. Машину оставил неподалеку, а сам пошел к невысокой приземистой дачке. Ее строили давным давно. Вон и крыльцо уже покосилось, и краска на стенах пооблупилась. Неприятно было смотреть на такое заброшенное жилище.

Но все же заставил себя подойти и постучать в окно. Разумеется, из домика не донеслось ни звука. Потянул на себя дверь, она неожиданно поддалась. По спине прошел холодок, внутри все непроизвольно сжалось. Также была открыта в дверь в квартиру Дениса. Неужели, еще один труп?

Игорь шагнул внутрь и огляделся. С облегчением перевел дух. Трупов не было. Ни скрывавшегося Валерия Григорьева, ни кого бы то ни было еще. Самый обычный интерьер самой обычной дачки. Старенький диванчик с продавленной спинкой, колченогий столик, пара тяжелых табуретов, перекособоченный посудный шкаф без стекол, грузно осевший на одну сторону. На его полках виднелись щербатые тарелки, эмалированные кружки. На некрашенном грязном полу лежал домотканный половичок.

В углу Игорь заметил множество разнокалиберных удочек, бредень, мережку, какой-то деревянный ящик. Игорь не поленился дойти и заглянуть внутрь. Железки, крючочки, поплавки, в общем, самый обычный рыбацкий хлам.

Возле стола пристроилось несколько пустых бутылок. Целая батарея выстроилась за диванчиком. Так, хозяин явно любитель горячительных напитков. Вот только где он сам обретается? Снаружи послышались голоса. Хриплый мужской настойчиво убеждал кого-то, женщина кокетливо смеялась.

– Ну тебя, пусти, – произнесла она заплетающимся языком.

– Не пущу, – отвечал хриплый голос, – пойдем ко мне.

– Мне домой надо, пусти, – смеялся голос.

– Пойдем, – настаивал мужик.

Дверь резко распахнулась. Игорь повернулся навстречу непрошенным гостям.

В дверь влез высокий небритый парень с черными коротко остриженными волосами. За плечи он держал невысокую женщину лет тридцати пяти с белыми крашенными волосами. Женщина пьяненько смеялась и шутливо отпихивала парня.

– Тут кто-то есть! – ойкнула женщина и попятилась.

– Кто? – парень тоже удивленно остановился, – ты кто такой?

– А вы кто? – спросил Игорь, не менее удивленный появлением нетрезвой парочки.

– Я – Валера, – спокойно ответил парень, входя в дачку, – и я здесь живу.

– Григорьев? – быстро спросил Игорь.

Он не ожидал такой удачи. Бывают же в жизни такие совпадения!

– Григорьев, и что? – парень смотрел на Игоря мутными глазами.

– Частный детектив Костиков, – ответил Игорь, – мне нужно задать вам несколько вопросов.

– Да пошел ты… – грубо ответил Валера, – видали мы таких частных… детективов.

– Вам не стоит грубить, Григорьев, – Игорь был сдержан, – иначе с вами буду говорить не я и не здесь. Ведь не по своей прихоти я приехал сюда и нашел вас.

– Допустим, – Валера подошел к столу и опустился на один из табуретов.

– Будем отвечать? – Игорь тоже устроился на табурете.

– Допустим.

– Когда в последний раз вы видели Власенюка?

– Кого? Я такого не знаю, – Валера заглянул в бутылку и, обнаружив, что она пуста, отбросил ее в сторону.

– Дениса Власенюка, проживающего по адресу…

– Дениса? Так бы сразу и сказал. Не помню, когда я видел этого козла. Наверное, несколько дней назад.

– А поточнее.

– Сказал же, не помню, – Валера повернулся к маленькой женщине, – чего стоишь, как не родная? Иди сюда.

Женщина подошла и взгромоздилась на колени парня.

– Чего ему надо? – спросила она негромко.

– Про Дениса расспрашивает. Живет один хмырь у нас во дворе.

– Как давно вы знаете Дениса?

– Не знаю. Он поселился в соседнем доме, когда я на отдыхе был. Когда вернулся, столкнулся с ним однажды. Он предложил выпить, а я что, отказываться буду? Выпили, потом еще как-то выпивали.

– Часто?

– Бывало.

– Жильцы показывают, что вы с ним крупно поругались.

– А-а. Было, точно. Я у него денег просил взаймы. Он дал, а несколько дней назад как с цепи сорвался, верни и верни. Я его просил подождать, он ни в какую, козел. Я занял денег и ему отдал. Вот и все.

– У кого занял?

– Мать занимала, по соседям ходила, а я этому козлу отдал. А мать деньги принесла и пилить начала. Вот я взял и смотался на дачу. Здесь хоть рыбы можно поймать и продать.

– Много наловил? – поинтересовался Игорь.

– Клюет, зараза, плохо, – хохотнул Валера, – вон только Лельку поймал, – он встряхнул сидевшую у него на коленях женщину. – Обещала на работу устроить.

– Подсобником, к нам в магазин, – встряла женщина.

– Подожди, – отмахнулся Валера, – тебе, вообще, чего надо?

– Тебя милиция разыскивает.

– И за каким?

– По делу об убийстве Дениса Власенюка.

– Я не убивал! – Валера резко вскочил.

Женщина взвизгнула и еле удержалась на ногах.

– Мокрое шьешь, паскуда? – он сжал кулаки и двинулся к Игорю.

– Ничего я не шью, – спокойно ответил Костиков, – только соседи видели, как ты с ним ругался. Потом Дениса мертвым нашли, а тебя и след простыл. Доходит до тебя, или нет?

– Доходит, – Валера быстро трезвел, – только я на дачу уехал и больше его не видел. Деньги-то я ему отдал.

– Значит, заходил к нему?

– Нет. Я к нему шел, а он мне навстречу. Мы возле лавочки остановились. Я ему отдал, а тут военный на своем драндулете приехал. Посмотрел еще на нас и говорит: „Может, со мной поделишься, Валера?“ Я его послал и пошел себе.

– Кто такой?

– Военный. Бывший летчик. Михаил. Как фамилия, не помню. У него „Победа“ старенькая, на левом крыле блямба такая.

– Он видел, как ты Денису деньги отдавал?

– Видел. А потом меня мать пилить начала, и я сюда приехал.

– А кто может подтвердить, что ты был на даче?

– Не знаю. Тут почти никого нет.

– Милиция приезжала, но тебя здесь не нашли.

– Так он же у меня был, – снова встряла женщина.

– Точно, – Валера снова опустился на табурет, – Лелька может подтвердить, и мать ее. И сосед еще. Он приходил, просил, чтобы я машину помог ему починить. Он нас и угостил вчера. Мы с его долбаной машиной три дня ковырялись, но все-таки сделали, паскуду.

– Так, – Игорь встал, – тебе, Валера, в город нужно возвращаться.

– В город? Я что, дурак, по-твоему? Меня же сразу и повяжут.

– Не повяжут. Приехать могут или вызвать. Расскажешь им все, что мне рассказал. Мне только номер дачки соседа оставишь и матери… девушки, – он взглянул на Лельку. – Им я тоже парочку вопросов задам.

– Ментам только попади, – Валера мрачнел на глазах.

– Ничего. Если у них будут вопросы, отвечай честно. Скажи также, что все рассказал детективу Костикову.

– И что – поможет? – Валера с сомнением посмотрел на Игоря.

– По крайней мере, хуже не будет. Какие номера? – Игорь повернулся к Лельке.

Та назвала, Игорь быстро записал.

– Бывай, Валера.

Тот сидел на табурете и сокрушенно мотал головой:

– А так день хорошо начался. Вот гадство.

Лелька вышла вслед за Костиковым и объяснила, как лучше проехать к их даче. Игорь поблагодарил ее и прикинул, что это все же не ближний свет.

Мать Лельки, еще крепкая пожилая женщина, встретила его ворчанием. Игорь спросил ее про Лельку.

– Ушлындала с каким-то, – сердито бросила она, – тоже видать, дружок?

– Приятель. Только мне вам несколько вопросов нужно задать.

– Зачем это? – женщина подозрительно посмотрела на Игоря.

– Работа у меня такая. И если не хотите ехать в город и по повестке идти в милицию, то ответьте здесь быстренько и разойдемся, – Игорь нарочно старался говорить сухо и официально.

Женщина еще раз взглянула на него и позвала в дом:

– Заходите уж.

– Так где ваша дочь?

– Шляется все. Он молодой, а у нее уже дети есть. Старшая дочка совсем взрослая, в городе в школе учится, младшая со мной, – она махнула в сторону огорода, где копалась в земле девочка лет шести. – Беда, если вырастут такими же непутевыми. Лелька все ищет, жизнь свою никак не устроит.

– Сейчас, как я понимаю, она с молодым человеком?

– Ну, умотали не свет, ни заря.

– А когда появился этот молодой человек? – задал Игорь основной вопрос.

– Да они чуть не неделю уже колобродят, – женщина поправила платок, – встретились возле речки, он нам рыбки хотел продать, а потом так оставил. А вечером опять приволокся, с Лелькой зубы скалил и утащил ее. Утром только явилась, шалава. На следующий вечер опять. Я бестолковой этой сказала: „Не пущу, у тебя дите“, а она мне: „Тогда Валера здесь останется“. И остался ведь, бестыжие его зенки. Я утром ругаться на них стала, а тут сосед Петрович приперся. Увидел Лелькиного хахаля и давай его просить – помоги да помоги с машиной. Он к нему ушел, помогальщик. Я подумала, что больше не явится, как бы не так. Он у соседа пристроился. Днем машину делают, вечером квасят, да еще и Лельку с собой тянут. Вот и сегодня опять с ним умотала. Хоть бы скорее выходные ее кончились, да мы бы в город уехали.

– Значит, Валера все время был здесь?

– Все время, как привязанный, пропасти на него нет.

Для очистки совести Игорь заглянул еще и к соседу. Инвалид Петрович как раз мыл машину. Поговорив с ним, узнал, что Валера помогал ему три дня, все время это обретался у него, и он его за это отблагодарил. Больше на дачах делать было нечего, и Игорь поехал в город.

Встретила его Ирина, Бабуся еще не возвращалась.

– Звонил Малышев.

– И что? – Игорь сразу напрягся.

– Я сказала, что тебя нет. Спросила, может, что-нибудь передать, но он сказал перезвонит.

Телефон будто только этого и ждал, сразу начал трезвонить. Игорь взял трубку.

– Костиков слушает.

– Прокол получился, – услышал он голос Малышева, – мы проверили парней. У них алиби стопроцентное. Дениса они убить не могли. Остается только Григорьев.

– И тут прокол, Малой, – сказал Игорь, присаживаясь на ручку кресла, – я нашел его сегодня на даче. У него тоже алиби.

– Мои ребята были на даче и не нашли его.

– Правильно. Он у одной бабенки ошивался все это время. Ее мать на него ругалась, что торчит у них безвылазно. И еще он соседу своей пассии помогал три дня машину ремонтировать. Сосед за это его поил. Та что Валера здесь ни при чем. Я проверил.

– …, – Малышев редко позволял себе крепкие выражения, но тут его, видно, припекло. – Ладно, разберемся.

– Я посоветовал парню, – сказал Игорь, – вернуться в город, если у тебя какие-нибудь вопросы к нему возникнут. Также номер дачи соседа и его бабенки записал, если тебе понадобится.

– Разберемся, – повторил Малышев и отключился.

Игорь положил трубку и задумался. Значит, друзья-наркоманы отпадают. Валера тоже. И кто же тогда убил Дениса? Осталось дождаться Бабусю, может быть, ей что-то удалось узнать.

Бабуся появилась поздно вечером, когда Игорь и Ирина уже передумали все. Хлопнула входной дверью, прошелестела пакетом и быстро шмыгнула в свою комнату.

– Баба Дуся, – позвал Игорь.

– Ой, Горяшка, дай хоть отдышаться. Я маленько в себя приду и все вам обскажу.

Пришлось ждать. Бабуся успела побывать в ванной, постирать свое платье, погремела ложками, чашками на кухне и, наконец, явилась к Игорю в кабинет. У него во рту было горько от табака, а на свою трубку он и смотреть не мог.

– Ну что? – только и смог он вымолвить.

– Экий ты быстрый, Горяшка, – ответила Бабуся, – подожди маленько.

– Рассказывайте, – Игорь уселся на диван.

– Успеется, – Бабуся достала свой кисет и начала чихать.

Игорю пришлось ждать, хотя от нетерпения он готов был схватить старушку за плечи и хорошенько потрясти ее. Утершись платком, Бабуся хитро посмотрела на Игоря и отправилась в свою комнату. Ирина с удивлением посмотрела сначала на закрывшуюся за Бабусей дверь, затем на Игоря.

– Чего это она? – спросила удивленно.

– Сам не знаю, – поведение Бабуси и для Игоря частенько было загадкой.

А Бабуся принесла из своей комнаты чистую белую салфетку и расстелила ее на столе. Игорь и Ирина молча следили за столь странными приготовлениями. Затем она вернулась с большим шелестящим пакетом и осторожно извлекла из него другой пакет поменьше. Снова скрывшись в комнате, вернулась с резиновой перчаткой. Нацепив ее, извлекла из маленького пакета какой-то предмет и бережно поставила его на салфетку. Проделав тоже самое движение еще раз, поставила рядом с первым другой предмет. Отошла от стола, полюбовалась своей работой и позвала:

– Поглядите-ка, что я вам принесла.

ГЛАВА 12

Стаканчики! На белой салфетке красовалось два высоких стаканчика. Их бы Игорь ни за что на свете не перепутал ни с какими другими. Еще бы! На одном девушка скидывала с ноги чулок, на другом расстегивала блузку.

Игорь тогда внимательно рассмотрел всю коллекцию. Двух не хватало, а без них все действие дивы было неполным. Теперь эти два стаканчика стояли на столе у детектива Костикова. Как только они попали к Бабусе?

Ирина тоже подошла посмотреть. Бабкин трофей поразил ее.

– Что вы такое принесли, Евдокия Тимофеевна, – спросила она, – неужели вы думаете, что нам с Игорем понравится пить из подобных стаканов?

– Пить! – Бабуся подскочила, – и не моги думать из этого пить, даже руками не прикасайся.

– К такой гадости и не подумаю прикоснуться, – Ирина обиженно поджала губы, – только зачем вы это принесли?

– Улика, – Бабуся посмотрела на Игоря, – верно, внучок?

– Верно. Баба Дуся права, котенок, к этим стаканчикам прикасаться нельзя. В квартире Дениса я видел подобный набор, только двух стаканчиков не хватало. Как вам удалось их найти, баба Дуся?

– Расскажите нам, – потребовала Ирина.

– Хорошо, – Бабуся присела на стул и достала кисет, – эти стаканчики выкинул убийца.

Эти стаканчики выкинул убийца. Завернул их в пакет и отнес в мусорный контейнер. Тот был полным, значит, мусорка придет и опустошит его. Никто ни о чем не догадается. Убийца опустил шелестящий пакет в контейнер, оглянулся и быстро зашагал прочь.

Он был уверен, что его никто не видел. Действительно, вокруг никого не было, только на старой разломанной лавочке лежал лицом вниз алкаш. Он и жил недалеко в маленькой однокомнатной квартире на первом этаже старой пятиэтажки. И домой шел, но только по дороге понял, что ему нужно где-нибудь посидеть и передохнуть. Возле мусорных контейнеров он присел на покосившуюся лавочку, потом прилег. Сразу полегчало.

Он рассудил, что домой всегда успеет, благо, там его никто не ждет, поэтому можно и на свежем воздухе отдохнуть. Удушливая вонь, исходившая от контейнеров, совсем ему не мешала. Поэтому он полежал, полежал немного, да и заснул. Проснулся он от того, что ему послышалось звяканье. Какой-то молодой парень в длинной куртке что-то опустил в контейнер. Опять звякнуло. Парень обернулся, поглядел вокруг и быстро зашагал прочь. Алкаш еще немного полежал, потом стал думать. Парень уже ушел, но он выкинул что-то звякающее. Звякать могли только бутылки. Зачем он их выбросил? Наверное, разбитые. А если одна разбитая, а другая целая? Посмотреть в любом случае не мешает.

Алкаш медленно поднялся и медленно побрел к контейнеру. Пошарил руками, натыкаясь на какие-то тряпки и объедки, но рука нащупала зашелестевший пакет, под руками что-то звякнуло. Алкаш потянул пакет на себя, стараясь делать это осторожно. Вытащив, решил посмотреть, но вокруг было темно, поэтому решил добраться до дома.

Медленными шагами, держа в руке свое сокровище, побрел домой. Дома включил свет, топнул ногой на разбежавшихся во все стороны тараканов, водрузил пакет на грязный заляпанный стол. Открыл пакет и сунул туда руку. Вытащил на свет стаканчик и долго пялился на раздевающуюся бабенку. „Вот пакость“, – ухмыльнулся про себя и снова полез в пакет. За первым последовал второй стаканчик. Но в пакете было что-то еще. Запустил руку и извлек почти полную бутылку, в которой плескалась темно-коричневая жидкость.

Руки затряслись так, что он чуть не выронил бутылку на пол. „Это же надо как повезло! Повезло! – ликовала душа, а в горле пересохло, – вот и мне подфартило! И как! Хорошо, что я домой не пошел, вот бы и проспал свое счастье!“ Бережно поставил бутылку на стол. Эх, сейчас выпить и закусить бы. Но из всей закуски была только заплесневевшая корочка. Ничего, и она сойдет. Найденные стаканчики со стриптизершей трогать не стал, воспользовался своим надтреснутым привычным. Налил полстакана, выпил, занюхал корочкой. Как хорошо-то. В бутылке было еще много. Это на завтра. Вот будет у него завтра раздолье! Он и еды какой-нибудь купит. А стаканчики эти можно будет и продать, если что. Или соседке снести, она их на бутылку самогона обменяет. Или даже на две. Стаканов-то две штуки. Она самогон на всякое барахло меняет, а эти такие затейливые. Вот так повезло Степанычу сегодня. И завтра отлично будет.

С этими мыслями алкаш плеснул себе в стакан еще глоток, выпил, подумал про корочку, но махнул рукой и отправился спать.

* * *

Бабуся заметила Степаныча, когда обходила двор, прикидывая, у кого бы что выспросить. Она могла разговорить любого человека. Старухе охотно отвечали на вопросы. Бабуся обратила внимание на двух алкашей, которые устроились на лавочке возле старого пятиэтажного дома. Один что-то рассказывал другому, возбужденно размахивая руками. Бабуся тут же отправилась к ним.

На лавочке между мужиками стояла наполовину пустая бутылка с каким-то коричневым пойлом, а рядом длинный стаканчик. Бабуся прожила жизнь и видела всякое. Такие опустившиеся мужики не станут пить из дорогих красивых стаканов, за неимением у них таковых. Проще представить обычный граненый стакан, к тому же не слишком чистый.

Подойдя ближе, Бабуся поняла, что нисколько не ошиблась. Граненый стакан имелся. А вот стаканчиками чудными один алкаш хвастался перед другим. Бабуся приостановилась и прислушалась.

– А я вот так. А он оглянулся, и тикать. Я встал потихоньку и руку туда, а там это.

– Так и лежало, лениво произнес второй, поглядывая больше на бутылку с жидкостью.

– В пакете. Я прямо так и взял. Звякало же, думал, что пустые бутылки.

– Повезло тебе.

– Еще бы не повезло. Я бутылку сдам, в стаканы эти…

– Ее не возьмут, она не стар… стардан… дантная.

– Возьмут. Тут ларек один есть, там всякие берут, и стардатные эти тоже.

– Не возьмут. У меня тогда такую не взяли.

– Вот, голова садовая, говорю, возьмут.

– Пошли спросим.

– Тут же осталось еще, – алкаш мотнул бутылкой, в которой плескалась жидкость.

– Ладно, допьем и сходим. Пожрать бы, – протянул он задумчиво.

– Нету. Я хотел Зинке барахло это отнести, продать. А она, сука, говорит, стакан бражки могу налить.

– Стакан?

– Во, падла! За два целых стакана всего один стакан бражки.

– Ты не взял?

– Не. Плюнул, и ушел. Допьем, можно будет бутылку сдать и купить чего-нибудь.

– Так выпить же не будет, – меланхоличный алкаш поправил на носу треснувшие очки.

– А Зинка? Отдам ей стаканы, пусть подавится.

Бабуся решила вмешаться. Она доковыляла до алкашей и остановилась прямо перед ними. Те сначала не обратили на нее никакого внимания. Но Бабуся не уходила и пялилась на стаканы.

– Ты чего, бабка? – не выдержал один из них, – давай проваливай.

– Ой, милок, – Бабуся повернулась к нему, – вы, смотрю, на свежем воздухе выпиваете?

– Твое какое дело? – встрял другой.

– А я вот мимо иду, решила на лавочке посидеть, отдохнуть малость. А с утречка встала, в магазин пошла.

– Пошла и пошла, иди себе дальше, – отмахнулся хозяин бутылки от назойливой бабки.

Не тут-то было. Бабуся придвинулась к ним поближе.

– А в магазине, милок, все дорого. А я ведь не просто пошла, я ведь подарочек своему внучку искала. Хотела чего-нибудь необычное купить. Он у меня парнишечка интересный, все необычное страсть как любит.

– Вот и иди поищи, – алкаша с треснутыми очками начала раздражать словоохотливая бабка.

– Так я ведь ничего не нашла, – Бабуся нагнулась над лавочкой, – а что у вас за забавные вещички такие?

– Иди, бабка, – алкаш в очках вскочил и замахнулся на Бабусю.

– Чего дерешься-то, – примирительно проворчала Бабуся, – у вас тут стаканы, вижу, необычные, так я бы у вас их купила. Свому внучку в подарок. Но ежели вы не хотите, так я…

– Стой, – другой алкаш махнул приятелю и снова сказал, – стой, мать, а сколько дашь?

Бабуся живо повернулась.

– Сговоримся, милок, я тебя не обижу. Больно внучку приятное хочется сделать.

– Давай на два пузыря, – строго произнес очкастый, – и деньги покажи, может, у тебя их и нет.

– Дорого, ой, дорого, – запричитала Бабуся, но все же сунула руку в сумку, – вот деньжата-то.

– Забирай, – разрешил алкаш, – пойдем, Митрич, отоваримся.

Бабуся не стала себя упрашивать. Она достала носовой платок и быстро упаковала стаканы. Алкаши топтались рядом и уходить не спешили. Бабуся тоже не торопилась. Она села на лавочку и стала осторожно укладывать стаканы в сумку.

– У меня дома пакет лежит, который из-под них, – сказал высокий, – если хочешь, могу продать.

– А сколько? – живо вскинулась Бабуся.

– На буханку хлеба, вот сколько, – ответил алкаш.

– Ой, милок, – запричитала Бабуся, – вы, должно, голодные, вам и выпить бедным хочется, и закусить.

– А то, – вздохнул Митрич и поправил очки, – никому мы со Степанычем не нужны. Вот ты у нас стаканы купила, мы тебе их по доброте душевной уступили, а на хлеб нам и не дала.

– Так я завсегда могу, – Бабуся поднялась, – я могу и хлебца вам купить и еще чего, уж так вы меня выручили. Где живешь-то? – обратилась она к долговязому Степанычу.

– Вон мои окна, – ответил он, – и квартира моя самая первая.

– Вот и ладно, – Бабуся подхватила сумку, – у меня одна нога здесь, другая там.

– А ты не обманешь, бабка, уйдешь со стаканами, только мы тебя и видели, – высказался Митрич.

– Не обману, – Бабуся поставила сумку и поправила платок, – а ты если хошь, пошли со мной вместе, поможешь мне донести чего.

– Иди, Митрич, – подтолкнул его долговязый, – быстрей вернетесь.

– И ты быстрей, – сказал Митрич, поправляя очки, и подтолкнул Бабусю, – идем, что ли?

– Пойдем, милок, пойдем, – Бабуся засеменила за Митричем.

Вернулись они быстро. Митрич нес пакеты с макаронами, мукой, селедку, захватанную бутылку, в которой плескалось масло. Бабуся прикупила луку и яиц. Степаныч был уже дома и нервно посматривал в окно. Увидев Бабусю и Митрича, высунулся в форточку и замахал рукой:

– Заходите, там открыто.

Бабуся шустро прошла на кухню и помогла Митричу сгрузить пакеты.

– Смотри-ка, не обманула, – удивился Степаныч.

– А зачем мне вас обманывать? – удивилась Бабуся, – вы ко мне хорошо отнеслись, и я к вам по-людски. Завсегда к другим надо по-людски, – добавила она строго.

– Спасибо, мать, проговорил Степаныч, – не ожидал.

– Вы пока посидите, мужики, а я чего вам спроворю.

Бабуся зашныряла по кухне, подняла двумя пальцами зашелестевший пакет:

– Это чего? – спросила у Степаныча.

– Так это в нем стаканы и были, – Степаныч топтался в дверях кухни, – если нужен, то бери его себе.

– Я в него стакашки упакую, – решила Бабуся.

Она засыпала в кипящую воду макароны и чистила селедку. Пока она колдовала на кухне алкаша, то один, то другой заглядывали к ней. Когда снова появился Степаныч, Бабуся остановила его:

– А ты стакашки-то не украл разом, милок?

– Ты что, бабка, – Степаныч растерялся, – я, конечно, плохо живу, но ничего такого никогда не делал. Вон ты как про меня думаешь, – протянул он.

– Ничего я не думаю, – открестилась Бабуся, – но больно вещица занятная, не на улице же ты их нашел?

– На улице. В мусорном баке, – Степаныч зашел на кухню.

– Прямо в мусорке? – удивилась Бабуся, – да кто же такое добро выкидывает?

– Он еще и бутылку почти полную оставил, – вставил Митрич тоже появляясь на кухне.

– Бутылку, да ну? – Бабуся продолжала удивляться.

– Точно, мать. Я там на лавочке лежал, а он пакет сунул и тикать.

– А какой он был? – заинтересовалась Бабуся.

– Какой-какой, а я знаю? Я его издалека видел. Молодой, это точно. Высокий. Куртка на нем длинная была.

– Бритый, наверное, – Бабуся старалась не пропустить ни одного слова, – такие завсегда с жиру бесятся.

– Не, не бритый, – Степаныч задумчиво почесал за ухом, – но волосы короткие и приглаженные как-то чудно на одну сторону.

– Ладно, мужики, – Бабуся закончила со стряпней, – садитесь за стол.

Алкаши взирали недоуменно на макароны, заправленные жареным луком, яичницу и селедку. Рядом с горкой нарезанного хлеба красовалась бутылка водки.

– Вот так дела, – протянул Митрич, поводя носом, – вот ты, бабка, даешь.

– С нами за компанию, садись, мать, – сказал Степаныч.

– Ой, не могу, – засуетилась Бабуся, – побежала я, а то и так загостилась. Пойду внучку подарочек отнесу.

Бабуся вышла из подъезда, унося с собой стаканчики. Братьев этих стаканчиков Бабуся видела в квартире убитого Дениса. Теперь Горяшка получит улику, а еще описание парня, который зачем-то эти стаканчики выбросил в мусорный контейнер.

Бабуся торопилась домой.

– Вот так, Горяшка, – сказала Бабуся, – выбросил он стаканчики-то, а алкаш Степаныч их и подобрал. Надо их проверить на предмет отпечатков.

– Проверить можно, – усмехнулся Игорь, – только где гарантия, что он их не вытер перед тем, как выбросить?

– И пакет вытер? – удивилась Бабуся, – ты все же проверь, внучок.

– Где же теперь его искать? – спросил Игорь, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Среди друзей его, – Бабуся подошла к столу, на котором красовались чудные стаканчики, – раз выпивал с кем-то, значит, этот человек был ему знаком. И в квартиру он тоже его впустил. А вот что они не поделили?

– Как что? Драгоценности Генеральши, – сказала Ирина.

– Может, и так. Если про драгоценности знал, значит, с Денисом часто общался, – Игорь потер подбородок. – Только сколько у него приятелей может быть и где их искать?

– В техникуме можно спросить, – сказала Ирина.

– Да он там почти не появлялся, – Игорь взял трубку, – хочу расспросить Дашу о приятелях Дениса, она же с ним встречалась, могла что-то знать.

– Правильно, Горяшка, спроси, – Бабуся подошла к столу и накрыла стаканчики носовым платком, – чего пялиться-то на эту страмоту. Я завтра еще Глашу поспрашиваю.

Игорь кивнул головой. Ему предстояло говорить с Дашей, и он заранее побаивался неприятного, как он полагал, разговора.

ГЛАВА 13

Утром Игорь отправился в консерваторию. Из расписания узнал, что Даша освободится только через час. Решил не уходить никуда и все-таки ее дождаться. Вышел из здания, купил на лотке какой-то детектив и незаметно увлекся.

Герой, почти Терминатор, крошил негодяев одной левой, при этом был чертовски обаятельным, женщины сходили по нему с ума, а мужчины откровенно завидовали. Но он, как истинный джентльмен, хранил верность одной девушке, которую носил на руках, осыпал розами и подарками. Герой носил только дорогие костюмы, причем без всякой жалости пачкал их по канализационным трубам, подвалам и разным грязным забегаловкам. Также он не был обременен заботами о хлебе насущном, потому что в таинственной организации, где он работал, платили очень и очень хорошо.

Игорь оторвался от книжки и взглянул на часы. Черт! Он же опоздал – Теперь у Даши следующая пара после перерыва. Но может, он еще сможет ее встретить. Игорь бросился к консерватории.

Ему повезло. У самого выхода он наткнулся на Дашу. Игорь схватил ее за руку и выдернул из выходящего потока студентов. Даша испуганно вскинула на него глаза, но узнала его и расслабилась.

– Это вы, – сказала она, перекидывая за спину косу.

– Да, это опять я. Уделите мне несколько минут.

– Хорошо, – Даша старалась не смотреть на Игоря.

– Пойдемте в парк, – предложил он.

– Пойдемте, – покорно согласилась она.

Игорь никак не мог отделаться от мысли, что Даша что-то знает, она боялась встретить не его. Но теперь ведет себя нарочито раскованно. А Даша действительно чувствовала себя достаточно свободно. Не обращая ни на кого внимания, она уселась на скамейку, закинула ногу на ногу и достала пачку дешевеньких сигарет.

Закурив, повернулась к Игорю. Ему же очень захотелось сказать ей что-то неприятное, чтобы исчезло, наконец-то, с ее лица равнодушное и спокойное выражение.

– Вы уже знаете про Дениса? – спросил Игорь.

– Конечно, – Даша кивнула.

– Откуда?

– Я же занимаюсь у Жустьены Карловны, а это ее племянник.

– А что вы чувствуете, Даша? – Игорь не выдержал. – Ведь вы, кажется, встречались?

– А вам какое дело? – Даша вспыхнула. – Встречались, и что из того? Мы расстались, если вам это интересно.

– Почему? – Игорь был заинтересован.

– Почему? Всякое бывает. Люди встречаются, люди расстаются.

– Вам не жаль его?

– Почему же? Жаль. Любого человека, если он умирает, жаль.

– Больше ничего о Денисе вы сказать не можете?

– А надо еще что-то говорить? – Даша снова вспыхнула. – по-моему, я и так сказала вам слишком много. Если вам нечего больше спросить, то, может быть, я пойду?

– Подождите, Даша, – Игорь не хотел, чтобы она так быстро ушла, а он так ничего и не узнал, – не уходите.

Даша снова села и посмотрела на Игоря.

– Вы знали приятелей Дениса?

Что-то неуловимо изменилось в лице Даши, какая-то неприятная тень пробежала по нему.

– Нет, – ответила она быстро.

– Почему? Он не знакомил вас со своими приятелями?

– Конечно, – Даша с вызовом поглядела на него, – вы никогда не задумывались, зачем парни знакомят своих приятелей со своими девушками?

– Нет, не задумывался.

– Чтобы похвастаться. Вот, мол, у меня какая куколка. Пусть глупая, как пробка, но зато какая красивая. И приятели завидуют, начинают относиться чуть лучше.

– Не у всех же красивые, – не удержался Игорь.

Слова Даши неприятно царапнули его. Он и сам знакомил Ирину со своими приятелями, чтобы только все видели, что такая красавица досталась ему. Некоторые откровенно ему об этом говорили, некоторые завидовали молча, как тот же Малышев. Иногда только прорывалось и у него: „Почему тебе, Пижон, и досталась такая девушка?“ Эти слова и завистливые взгляды приятно щекотали его мужское самолюбие.

– Можно еще выбрать себе богатую, – продолжала Даша, – чтобы приятели смотрели на нее и мысленно подсчитывали, сколько стоит ее одежка, обувка, сумочка, колечки, сережки, браслетики, цепочка.

– Постойте, Даша…

– И сколько стоит обалденная косметика, которая намазана на ее физиономию.

– Послушайте, – Игорь взял Дашу за руку, – я не понимаю, почему вы именно на меня выплескиваете свое раздражение. У вас, наверное, наболело, и вы решили мне все это высказать. Но зачем?

– А зачем вы задаете мне такие вопросы? Неужели сами не понимаете, что Денис никогда бы не стал знакомить меня с кем-то из своих приятелей. Зачем? Чтобы дать повод смеяться над ним? В этом отношении он не отличался от других мужчин. Терпеть не мог, когда кто-то считал себя лучше, чем он.

– Но все-таки вы встречались?

– Встречались. Конечно, когда на улице темно и не видно моей убогой одежки. Встречались украдкой в доме Жустьены Карловны, когда я приходила немного раньше и ждала своего времени. А еще по темным подъездам, где в помине нет никаких лампочек. Однажды он завел меня в какой-то подвал.

– Не надо, Даша.

– Почему? Вы не представляете, насколько там отвратительно пахло. И, по-моему, даже крысы бегали, и вода все время откуда-то капала. Но ничего. Он усадил меня прямо на какую-то трубу. Снял с меня куртку и подстелил. „Твоя все равно грязная“, так и сказал. А потом мы на этой трубе занимались с ним любовью. Можете себе это представить?

– Даша… – Игорь не был готов к такому разговору. Ему было жаль девушку, но в то же время и очень противно из-за того, что приходилось выслушивать такие подробности.

– Я это никогда не забуду, – Даша со злостью глядела на Игоря, – а потом мы выбрались из этого подвала, и он сказал мне: „у тебя вся куртка грязная и воняет, иди постирай ее“. Он даже не подумал о том, что меня нужно проводить. Я шла одна домой, было темно. Я стояла на автобусной остановке. А там была холеная дама со своей маленькой дочкой. И девочка сказала: „Почему от нее так сильно пахнет?“, а дама ответила: „Просто пьяная, валялась где-нибудь под забором“. Представляете? Про меня и такое можно было подумать.

– А Денис? – тупо спросил Игорь.

Ему до смерти надоел этот разговор, ужасно хотелось, чтобы он побыстрее закончился.

– А Денис явился через несколько дней как ни в чем не бывало. И все пошло как и раньше.

– То есть?

– Короткие встречи в подъездах, когда ему нужно было сбросить сексуальное напряжение, – грубо ответила Даша, глубоко затягиваясь.

– Почему же вы не расстались? – спросил Игорь, – если вам было так невыносимо и так противно, вы могли больше с ним не встречаться.

– Конечно. Только вы никогда не сможете этого понять. Что такое жить и быть никому не нужной, когда никто не обращает на тебя внимания, а если обращает…

– Я понял, Даша, – прервал ее Игорь.

– Ничего вы не поняли. После того случая в подвале мне очень хотелось с собой покончить. Но я представила, что матери придется одной всю эту ораву тянуть, и не смогла. Не смогла ее одну оставить. Решила: будь, что будет.

– Не все же подлецы, Даша, есть и хорошие люди.

– Есть, – Даша кивнула, – я сама такого парня однажды встретила, – он мне, по крайней мере, не врал. Не обещал ничего, не убеждал, что все у нас будет замечательно. Я до сих пор его вспоминаю. А Дениса… Вы можете считать меня кем угодно, но я даже рада, что его уже нет.

Даша встала. Игорь не стал ее останавливать. В конце концов, это ее право. Даша развернулась и пошла в сторону консерватории. Он ей ничем не сможет помочь, да и вряд ли кто-то уже сможет. А музыка? Даша бросит и музыку. Рано или поздно, но Игорь был убежден, что это случится. Она будет выбиваться из сил, зарабатывать деньги и стараться жить не хуже, чем другие. Легко ей не будет никогда.

Неприятное чувство тяготило Игоря. Он понял, почему ему было неприятно общаться с Дашей еще в прошлый раз. Он непроизвольно подумал тогда о ней: „Грязная“. Так оно и оказалось. Даша рассказывала ему о своей грязной жизни, грязных отношениях, и сама чище не стала.

О приятелях Дениса от Даши он не узнал ничего. Остался только техникум, слишком слабая зацепка. Игорь уже сомневался, сможет ли он когда-нибудь узнать что-нибудь о драгоценностях Генеральши и об убийстве ее племянника.

* * *

Игорь подъехал к дому. Тяжелые тучи затянули небо, начал срываться дождик. Игорь поежился. В такую погоду лучше всего лежать на диване в теплой комнате, курить трубку и почитывать какую-нибудь не слишком напрягающую книжонку.

Книжонку. Именно это ему сейчас и нужно. Придет домой, ляжет на диван и уткнется в книгу об отважном герое, щелкающего разные проблемы, как орехи, и расправляющегося с трудностями с полщелчка.

Книжонка. Игорь вспомнил. Он читал романчик, а потом разговаривал с Дашей. Книжка так и осталась на скамейке в парке. Он забыл ее там. Игорю стало очень досадно. Из-за Даши он совершенно забыл про книжку. Она была легким чтивом, ни к чему не обязывающим. Такого добра полно на каждом лотке. Но Игорь от досады на Дашу, от злости на себя, вернулся к машине и решил съездить в парк. Он и сам не смог бы толком ответить на вопрос, зачем он это делает.

В парке Игорь медленно брел вдоль скамеек. Никого не осталось. Мелкий дождик опустошил скамейки, прогнал студентов, увел малышей с их бабушками под крышу. Игорь остановился. На этой скамейке он оставил свою книжку. Она так и лежала забытая. Обложка и страницы слегка намокли. Игорь взял книгу и сунул ее в карман. Ничего, страницы быстро высохнут. Настроение поднялось. Он пошел по дорожке. За деревьями мелькнула скамейка, на которой кто-то сидел.

Игорю показалось, что фигура девушки ему знакома. Он отступил и решил приблизиться к лавочке со стороны кустов. Частный детектив Костиков превратился в сыщика. Игорь незаметно выслеживал противника. Противником его оказалась Даша, которая сидела на спинке скамейки, и высокий парень в черной гладкой куртке, устроившийся рядом с ней.

Игорь старался не шуметь, но приблизиться так близко, чтобы слышать, о чем они говорят.

– Не знаю, – донесся Дашин голос.

– Так что он хотел узнать? – спросил парень.

– О Денисе.

– А ты? Что ты ему сказала?

– Что я могла ему сказать про этого подонка! Сказала, что он трахал меня в подвале.

– Зря. Нужно было помягче. Тебе не обязательно было ему об этом говорить.

– Так он ведь спрашивал. Спросил еще, не жаль ли мне Дениса? А я что, плакать должна была, что ли?

– Хоть бы и плакать. Все-таки твой парень.

– Бывший парень. Он меня бросил. Ты ведь не знаешь, что он мне напоследок сказал.

– И что же?

– Что наконец-то, слышишь – наконец-то, он может со мной не встречаться. Ему надоели наши отношения, и теперь у него будет нормальная девушка.

– Дурак! Вот дурак. Я бы тебе никогда такого не сказал. По-моему, ты самая нормальная девушка изо всех, кого я знал.

– Спасибо.

– Это правда. Не переживай. Поговорил, и ладно. Он занимается своей работой, поэтому и спрашивает о том, о сем. Кстати, а о чем он еще тебя спрашивал?

– О приятелях Дениса.

– А ты? Кого из его приятелей ты знаешь?

– Только тебя.

– Денис мне не приятель, ты же знаешь.

– Знаю. Поэтому я и сказала, что Денис не стал бы знакомить меня со своими приятелями.

– А этот детектив?

– Понял. Больше ничего спрашивать не стал.

– Ладно. Если что, звони. И не бери все это себе в голову. Забудь про Дениса. Ты еще встретишь нормального парня.

– Я надеюсь.

– Увидишь, так и будет. Закончишь консерваторию, будешь учить детей музыке.

– Я хочу бросить музыку.

– Почему? Что случилось? Это из-за Жустьены?

– Нет. Просто музыка вызывает у меня последнее время только раздражение. Начинаю заниматься, начинает болеть голова. И ноты кажутся ненавистными, так и порвала бы их.

– Тебе надо отдохнуть и успокоиться. Музыка много для тебя значила. Но если так будет и дальше, то лучше ее бросить.

– Брошу. Наверное, я дошла до какого-то предела. Буду искать нормальную работу и зарабатывать деньги.

– У тебя все получится, Даша. Я знаю.

– И я знаю. Спасибо за поддержку.

– Пойдем.

Парочка поднялась со скамейки, Игорь присел, чтобы его не заметили. Двое побрели к выходу из парка, и Костиков пошел за ними. Парень был высокий, стройный, с коротко стриженными волосами. Кто он такой?

Даша говорила с ним достаточно откровенно. Она упомянула человека, который никогда ее не обманывал. Он говорит с Дашей, как друг. И он был знаком с Денисом. Точно, знаком. Только Дашу он остановил, когда она об этом сказала. Вернее, поправил. Игорь подошел к выходу. Даша была почти у дверей консерватории, но высокого парня почему-то нигде не было. Игорь посмотрел по сторонам. Как сквозь землю провалился.

Игорь сел в машину и отправился домой.

Бабуся уже поджидала его.

– Раздевайся, Горяшка, – зашептала она, – я чего узнала…

– А почему шепотом? – поинтересовался Игорь.

– Иришка спит, – с этими словами Бабуся утащила Игоря на кухню, – я Глашу расспрашивала, кто у них в доме-то бывал. Может, кроме студентов друзья их какие приходили. И Глаша вспомнила, что вместе с Денисом дружок его приходил однажды. Такой вежливый весь, но неприятный. А потом она заметила, как он с Дашей разговаривает. И Даша всегда довольна, когда с ним поговорит. Она сразу довольной становится, улыбается даже. Глаша как-то спросила ее, кто, мол, таков, а она говорит: „друг“.

– Как он выглядел, она не запомнила?

– Высокий такой, подтянутый, волосы коротко острижены, темные. Подбородок еще вперед сильно выступает, а глаза маленькие, словно буравят насквозь. И руки у него такие длинные, а ладонь широкая. И руки очень чистые, холеные даже.

– Это все вам Глаша сказала? – удивился Игорь.

– Она. Мы с ней вспомнить старались, как он выглядит, вот она и постаралась вспомнить, что ей сразу в глаза бросилось. Она и говорит – руки. Больно чистые и ноготки все ровные, подстриженные. А еще крупные такие и гладкие.

– Спасибо, баба Дуся, вы мне очень помогли.

Игорь был уверен – именно этого парня видел он сегодня в парке. Но только что это ему дает? Он по-прежнему не приблизился к разгадке.

ГЛАВА 14

Игорь медленно расхаживал по комнате и курил трубку. Стриженный парень не выходил у него из головы. Он общался С Дашей, знал Дениса. Интересно, кто он такой вообще и где его искать? Досадно, что он упустил его вчера. От него могла потянуться ниточка. С Дашей у него разговора не получилось. Если он начнет расспрашивать ее о друге, то она вообще замкнется, а он ничего не узнает.

Таким бесплодным размышлениям предавался Игорь, когда хлопнула входная дверь. Может быть, Ирина вернулась? С утра она убежала в библиотеку, хотя у нее еще целая неделя законного отпуска. Игорь пошел в коридор. Вернулась, оказывается, не только Ирина, но и Бабуся. У нее был какой-то заговорщицкий вид. Но она молча прошествовала на кухню и загремела там посудой.

– Что это с Бабусей? – спросил Игорь, привлекая к себе Ирину.

– Не знаю, наверное, что-то задумала, – Ирина обняла Игоря, – ты не знаешь, где у нас фотоаппарат?

– Знаю. В кабинете на полочке. Как зайдешь, сразу увидишь.

– Нет, не этот. Большой не знаешь где?

– Большой? Он в коробке наверху. Котенок, а зачем тебе этот фотоаппарат?

– Достань мне его, пожалуйста. Я хотела бы сделать несколько фотографий.

– В библиотеку?

– Ты все понимаешь, – Ирина легко поцеловала Игоря в висок.

– Новый стенд хотите оформлять?

– Ты такой догадливый, – Ирина принялась теребить его волосы, – от тебя ничего не скроешь.

– У тебя же отпуск, – немного обиженно произнес Игорь, – а ты уже за работу принимаешься.

– Это совсем недолго. Вернусь, как только сделаю фотографии.

– Хорошо, – Игорь покорно поплелся за стремянкой, – если хочешь, я тебе помогу.

– По-твоему, я совсем беспомощная? – засмеялась Ирина, – но обещаю, ты будешь первым, кто увидит эти фотографии.

– Держи, котенок, – Игорь протянул фотоаппарат, – помнишь, как им пользоваться.

– Еще бы, кто меня учил!

Игорь ухмыльнулся и пошел относить стремянку. Как никак, а похвала всегда приятна. Это он научил Ирину пользоваться специальным фотоаппаратом для профессионалов. У нее выходили неплохие снимки. Он уже собрался снова начать расспросы, как из кухни выглянула Бабуся:

– Долго вы еще тут торчать собираетесь? – спросила она и добавила, глядя на фотоаппарат Ирины:

– Убирай свою бандуру и идите обедать.

– А хотите, Евдокия Тимофеевна, – дурашливым тоном произнес Игорь, – мы вас на память из фоторужья щелкнем.

– Не надо меня щелкать, – почти как в мультике ответила Бабуся, – будет со своими глупостями. Давайте-ка, откладывайте дела в сторонку, и за стол.

Игорь подмигнул Ирине и унес фотоаппарат в комнату. После обеда ему так захотелось на диван, тем более, что за окном снова хмурилось, а по подоконнику колошматили крупные резвые капли.

– Пойду вздремну, – проговорил он, вставая из-за стола.

– Иди, Горяшка, – согласилась Бабуся, – после обеда полчасика полежать полезно.

– Я помогу бабе Дусе и тоже приду, – сказала Ирина, составляя в мойку грязные тарелки.

Игорь походил по комнате, раздвинул шторы, снова задвинул их. В комнате воцарился полумрак. На кухне шумела вода, доносилось звяканье тарелок. Ирина все не шла. Игорь сначала присел на кровать, потом прилег. Достал книжку, чтобы немного почитать, да так и задремал.

Ему снилось, что вода из крана льется в мойку, перетекает через кран, широким водопадом падает на пол. А это уже вовсе и не кухня. Игорь строит на каком-то мосту и смотрит на клокочущий водопад. Вокруг разрослись пышные зеленые деревья; их кроны протянулись почти к самой воде. Игорь смотрит вниз. Опоры моста покоятся на огромных каменных блоках. Серая вода с шумом разбивается о них, разлетается миллионами брызг. С моста можно спуститься по лестнице, и Игорь лезет туда. Ему кажется, что внизу он видит знакомую фигурку, которая машет ему рукой, то ли зовет, то ли предупреждает о чем-то.

Он быстро, обдирая руки, спускается. Ступени заржавели и выпачкали руки чем-то красным. Но Игорь не обращает на это никакого внимания. Вот он и внизу. Волны подкатывают к самым ногам, лижут носки ботинок. Но Игорь не видит ботинок, он почему-то стоит босиком на холодном камне. Совсем недалеко от него держится за железное перекрытие женщина. Ирина! „Ирина!“ – кричит он, и женщина оборачивается. Это Даша. Она улыбается и протягивает к нему грязные руки.

– Пойдем в подвал, – зовет она, – ты меня там трахнешь. Там грязно, но тебе понравится.

– Нет, – говорит он. – Нет! – уже кричит, – это нравится только тебе. Нормальному человеку это не может нравиться. Твоя музыка никогда не была чистой, вокруг нее только грязь!

– Что с тобой, Игорек? – прохладная рука опустилась на лоб.

Над Игорем склонилась Ирина:

– Ты почему кричишь?

– Сон дурацкий приснился, – сказал Игорь проводя рукой по волосам.

Они были мокрыми, шея и лицо тоже вспотели, а ноги замерзли.

– Форточка раскрылась, – сказала Ирина, – ляг на спину, расслабься.

Игорь так и сделал. Лежал, смотрел в потолок и медленно дышал. Мутный осадок после нелепого сна проходил. Ирина прилегла рядом и поглаживала слегка его волосы. Игорь снова задремал, но снилась ему Ирина, которую он обнимал и не хотел никуда отпускать.

* * *

Утром Игорь проснулся от того, что кто-то истошно звонил в дверь. Странно, но ни Ирина, ни Бабуся не слышат этого сумасшедшего звонка. Игорь поднялся и пошел открывать. Только он приблизился к двери, как за ней послышался какой-то шорох. Игорь рывком распахнул дверь, внизу быстро затопали чьи-то ноги, послышался сдавленный смех.

Если бы Игорь спокойно открыл дверь, то старое ведро, наполненное мусором, свалилось бы ему прямо на голову. Теперь же возле порога валялись мятые бумажки, огрызки яблок, пузырьки, сломанные части игрушек. Дети веселятся. Было слышно, что из подъезда они не выбежали. Спрятались внизу и ждут: или ругаться будет, или за ними вниз помчится.

Игорь не стал делать ни того, ни другого. Пожав плечами – а что делать, если дети так веселятся, отправился за веником и совком. Быстро все собрав, выбросил мусор. Вернувшись в квартиру, посмотрел на часы. Половина девятого. Ирина, видно, ушла рано. Но и Бабуси след уже простыл.

Игорь походил по кухне. На столе стояла тарелка, прикрытая заботливо крышкой. Приоткрыл крышку. Его любимые оладьи. Заглянул в стоящую на плите кастрюлю – так и есть – кисель. Подумал немного и решил позавтракать.

Для оладий у Бабуси было припасено разное варенье, но Игорю нравилось и с медом. Пока никто не видел, он вытащил разные баночки и заставил ими почти весь стол. Выбирал оладушек и намазывал его вареньем, следующий другим, и так далее. Не заметил, как опустошил все тарелку. Действительно, хорошо, когда никто не видит. Игорь ни за что на свете не сознался бы, что он сладкоежка.

Сладкоежками, как правило, считают женщин, но Игорь любил сладкое самозабвенно, и в таких вот случаях не отказывал себе в удовольствии. Теперь убрать баночки, скрыть все следы преступления. Вроде он ел оладики и запивал их только киселем. Не стоит еще кому-то знать о его невинных слабостях.

Начало десятого. Интересно, как у Ирины продвигается ее работа. Думать об Ирине было так приятно. Но ведь можно и позвонить к ней в библиотеку и спросить, скоро ли она будет дома. Игорь порылся в записной книжке и нашел номер библиотеки.

– Библиотека, – произнес напыщенный женский голос, – алло.

– Добрый день, Наталья Сергеевна, – сказал Игорь, узнав заведующую, – не могли бы вы позвать Ирину.

– Ирина в отпуске, – так же напыщенно отозвался голос, – кто говорит?

– Я знаю, что в отпуске, но она должна была сегодня фотографии для стенда делать.

– Прекратите шутить, молодой человек, – строго сказала Наталья Сергеевна, – никаких фотографий ни для какого стенда Ирина не делает, потому что у нас вообще в последнее время не оформлялось никаких стендов.

– Но, может, намечается что-то? – не сдавался Игорь.

– Нет, молодой человек, – заведующая начала терять терпение, – и ничего не намечается до самого июня. Так что не морочьте мне голову.

С этими словами она положила трубку. Игорь стоял, молча глядя в окно. Так. Странно получается. Ирина попросила фотоаппарат. Ушла утром куда-то. Но с библиотекой это никак не связано. Так куда же она направилась? Неприятный привкус появился во рту. Нет, Игорь доверял Ирине. У него просто не было повода не доверять. Но Ирина ушла куда-то и не предупредила его. Он думал, она в библиотеке, позвонил туда и оказался дурак дураком. Ирины там и в помине не было. Где же она?

Раздумывая подобным образом, Игорь прослонялся по комнатам еще с час.

И Бабуся пропала. То сидит целыми днями дома, то ходит неизвестно где. Игорь решил одеться и тоже отправиться на улицу. Он уже натянул плащ, как за дверью послышались голоса. Игорь быстро стянул плащ, кинул его на вешалку и юркнул в свою комнату.

– Вы уверены, что все получится, баба Дуся? – спрашивала Ирина.

– Уверена. Больше негде ему быть.

– Надо бы Игорю рассказать.

– Расскажем. Только он без доказательств нас и слушать не станет. Лежит себе на диване целыми днями и воображает себя великим сыщиком.

– Зачем вы так, – мягко укорила Ирина, – просто у Игоря сейчас такой период.

– Знаю я его период, – ворчала ехидная Бабуся, – „диванная“ болезнь называется. Как придет домой, так у него магнит включается. Сразу его на диван тянет, вроде там другой магнит стоит. И нет никаких сил с магнитами этими совладать.

– Скажете тоже, – смеялась Ирина, – Игорь много делает.

– Ага. Много табаку извел, просто страсть.

– Не ворчите, баба Дуся, пойдемте лучше посмотрим, что у нас получилось.

– Вот это правильно.

Игорь рывком распахнул дверь комнаты.

– Так он, оказывается, дома был, голубь сизокрылый, – проговорила Бабуся.

– Ты где была? – спросил он, не обращая внимания на ехидную бабку.

– Я все объясню, Игорек.

– Ты где была? – еще раз повторил он.

– Ишь, раскипятился, – встряла Бабуся, – это он злится да надувается потому, что под дверью стоял и наши с тобой разговоры слышал.

Игорь молчал. Он действительно злился и на Ирину, и на Бабусю.

– Мы хотели тебе помочь, Игорек, – сказала Ирина.

– Конечно, – проговорил он с сарказмом, – я звоню в библиотеку, а там заявляют, что тебя и в помине нет, и никакой стенд ты оформлять не собираешься.

– Перестань, Игорь, – попросила Ирина, – я же могу все объяснить.

– И вот это тоже? – он ткнул пальцем в Ирину, – прическу сделала, платье новое надела.

– Перестань! – Ирина возмущенно вспыхнула, – я не заслужила ни твоих обвинений, ни этих сцен.

Она прошла мимо Игоря и скрылась в комнате.

– Довыпендривался? – спросила Бабуся.

Игорь не стал слушать еще и ее, хлопнул дверью кабинета. Он мрачно ходил из угла в угол и курил трубку. „Зачем сорвался? – ругал он себя, – ведь Ирина хотела ему все объяснить. Но почему она ему ничего не сказала?“

Открылась дверь. Игорь стремительно повернулся – Ирина все-таки решила помириться? Но вместо нее на пороге стояла Бабуся. Игорь отвернулся.

– И когда же ты, Горяшка, перестанешь быть таким бревном? – спросила Бабуся, подходя к нему.

– Хоть вы не вмешивайтесь, – задиристо произнес Игорь.

– А ты не ершись, – отрезала Бабуся, – ни в чем Иришка не виновата, это я ее с собой утянула, попросила помочь.

– Вам? – Игорь недоверчиво глядел на свою бабушку.

– Мне. А ты и не выслушал, сразу раскипятился. А вот надоест ей всякий раз тебя ублажать да под твою дудку плясать, возьмет да и уйдет от тебя.

– Что вы говорите такое?

– А что? Не привяжешь же ты ее к себе. А обижать ты вона как горазд. А обиды, они никуда не деваются, они у человека в сердце копятся.

– Я не хотел ее обидеть. Но она ушла, ничего не сказав.

– Так она и не обязана тебе докладаться. Ты ей же не всякий раз говоришь, куда едешь. Почему же она, как солдат, должна у тебя разрешения спрашивать? Генерал нашелся!

– Не генерал. Но я ей муж.

– Муж объелся груш, – ехидно захихикала Бабуся, – еще скажи, что и документ об этом имеется. Хорошие мужья так не поступают.

– А хорошие жены… – не сдавался Игорь из чистого упрямства, хотя и понимал, что Бабуся права. Права как всегда.

– Так она и не жена тебе. С нее спрос маленький.

– Будет жена! – не выдержал и взорвался Игорь. – Неужели какой-то глупый штамп важнее человеческих отношений?

– Не знаю, что там важнее. А пока глупый только ты, Горяшка. Чем сидеть тут и дуться, лучше бы исправлял, что напортил. Иди и проси у нее прощения.

– Она меня и слушать теперь не захочет, – Игорь уныло махнул рукой.

– Это уж ты сам виноват, – Бабуся смотрела на Игоря, – даю тебе полчаса, чтобы помириться.

Игорь глянул на часы, на Бабусю и вышел из кабинета. Ирина его простит, не может не простить, не может…

Ирина сидела у окна в спальне. Занавески были задернуты, в комнате почти ничего не было видно. Игорь потянулся к выключателю.

– Не надо, – мягко попросила Ирина.

Игорь подошел к ней и нагнулся. Плакала – понял он, заметив набухшие веки и покрасневшие глаза. И виноват в этом был только он, Игорь.

– Прости, котенок, – покаянно произнес он, – присаживаясь около нее на корточки и заглядывая в глаза снизу вверх.

– Прощаю, – произнесла Ирина, – ты очень разозлился?

– Очень, – ответил честно Игорь, – но теперь понимаю, что был не прав. Мне так плохо без тебя, – произнес он, положив голову ей на колени.

– Бабуся придумала одну штуку и поросила ей помочь, – Ирина гладила волосы Игоря.

– А я не мог бы помочь? – ревниво спросил Игорь.

– Нет, ты бы только мешал. Мы же хотели тебе все рассказать.

– Расскажите. Но только через полчаса.

– Почему через полчаса? – удивилась Ирина.

– Потому что Бабуся дала нам полчаса, чтобы помириться. Она явилась ко мне, тыкала меня носом и доказывала, какой я свинтус. Потом дала полчаса на покаяние и отпустила к тебе.

– Это Бабуся тебя уговорила сюда прийти? – засмеялась Ирина.

– Я бы и сам пришел, да она созрела раньше. Вмиг показала мне всю несостоятельность моей злости, всю нелепость моей обиды. Я внял словам пророческой старушки, и вот я здесь.

– Ты чудо, Игорек, – Ирина взъерошила его волосы.

– Время у нас в запасе еще осталось, поэтому я буду извиняться не только на словах, – Игорь притянул к себе Ирину, – в эти полчаса нам с тобой никто не будет мешать.

* * *

– Скоро вы там? – стучала в дверь Бабуся, – еще целый вечер впереди, намилуетесь.

– Сейчас, Баба Дуся, – ответил Игорь, отрываясь от Ирины и проворчал:

– Не вовремя, как и всегда.

– Я жду, – послышался голос Бабуси.

Игорь приобнял Ирину и повел в кабинет.

– Мы скоро продолжим, котенок, – шепнул он.

ГЛАВА 15

Бабуся восседала в рабочем кабинете Игоря за письменным столом. На столе были разложены фотографии, и Бабуся старательно их перебирала.

– Заходите, – махнула она им рукой, – вот теперь другое дело, повеселели малость. Помирились?

– А мы и не ссорились, – сказал Игорь.

Ирина только кивнула и прижалась головой к его плечу.

– Что это у вас, баба Дуся? – Игорь подошел поближе.

– А вот мы с Иришкой сегодня поработали.

На фотографиях было изображено множество молодых людей. На некоторых группами, но больше по одиночке. Игорь с удивлением посмотрел на Бабусю.

– Я тебе, внучек, сейчас все расскажу.

И Бабуся начала рассказывать.

Она подумала, что приятели Дениса могут учиться в том же техникуме, что и он. Пускай он там редко появлялся, но все же разговаривал хоть иногда с кем-нибудь. И Бабуся отправилась в техникум. Там она объясняла всем, что приехала из деревни, ищет своего внука. А сама, между делом, все прислушивалась к разговорам.

А говорили-то по большому счету только о Денисе. В техникуме уже узнали о его убийстве и обсуждали это на все лады. Менты тоже уже побывали у них, расспрашивали о том, с кем Денис общался. Но он почти ни с кем и не общался. Так, перекинется только парой слов. Да, и откровенничать с ментами никто не собирался. Зачем? Себе дороже только будет.

Она пристроилась недалеко от группы студентов и услышала немало интересного.

– Вот и спекся, Селюня, – говорил один из них, высокий, в черном стильном пиджаке.

– Никогда бы не подумал, что его убьют, – отвечал другой, худой, в синей водолазке.

– Почему? – встрял третий, с короткими русыми волосами, в клетчатой рубашке и кожаной черной безрукавке. – Я слышал, что он играл.

– Кто не играет? – обладатель черного пиджака повернулся к русоволосому. – Покажи мне такого.

– Он не просто играл, – не сдавался русый, – а ходил в гости к Кеше-черту.

– Точно знаешь? – лениво спросил худой.

– Зуб даю, – ответил русый, – мы только однажды по пьяни туда с Лысым ввалились, так нас оттуда как поперли. А Денис за картами сидел, так он рукой махнул, чтобы нас оставили.

– Вы остались? – удивленно посмотрел худой.

– Остались, но недолго. За нами все время такой мордоворот ходил, что мы быстро оттуда слиняли.

– А как вы туда попали? – удивился четвертый, молчавший до этого парень с длинными вьщимися волосами и серьгой в ухе.

– Лысому кто-то пароль дал. Он сначала не хотел говорить, а потом по пьяни проболтался.

– А Селюня ничего вам объяснять не стал?

– Нет. Только мне Лысый сказал, что он давно играет и постоянно у Кеши-черта бывает. Такие иногда бабки ломит. Кое-кто даже сомневается, все ли чисто. Только Кеша его в обиду не давал.

– Не давал, – сказал худой, – а все-таки его убили.

– Его не из-за игры убили, – сказал длинноволосый, – за мной на лекциях Томка сидит. Они с Олькой как заведутся, всю пару только их и слышу. Я стал уже плейер носить, чтобы только музыка играла, а не бабские секреты в ушах вязли.

– Томка сказала, что его не из-за карт убили? – удивился русый. – Фигня какая-то получается.

– Ты подожди, – огрызнулся длинноволосый, – не дослушаешь сначала.

– Ну, давай, – все смотрели на парня.

– Я как раз музон выключил, а Томка трещать стала. Мол, Денис новую подружку завел, наконец-то. И никого-нибудь, а Веру Дольских с третьего курса.

– Гонишь! – не поверил черный пиджак, а остальные согласно загудели.

– Я тоже так подумал, – сказал длинноволосый, слегка подергав сережку в ухе, – это Томка так говорила. Томка эту Веру хорошо знает, они в одной школе учились и в одном доме живут.

– А папа у Веры кто, знаешь? – встрял худой.

– Дольских Вениамин Михайлович, – отмахнулся длинноволосый, – президент банка „Европа-Волга“.

– Правильно, – не сдавался худой, – так зачем ей твой Денис сдался?

– Дайте же сказать, – взвился худой, – Олька ей почти также и сказала, а Томка, дура, только хихикала. Денис сам хвастался Вере, что наследство получил, и даже кое-что из побрякушек показывал, Вера как их увидела, сразу сменила гнев на милость и решила с Денисом встречаться.

– Не слабо! – выдохнул русый. – И что?

– Вот они и начали встречаться.

– Постой, – опять вмешался худой, – я ведь слышал, что у Селюни кто-то был.

– Ага, – поддержал русый, – не то певичка, не то балерина.

– Сами вы балерины, – отмахнулся длинноволосый, – она у него музыкантша была, в консерватории училась. Я ее видел однажды. Селюня меня, правда, не заметил.

– Музыкантшу, значит, в отставку, а сам к Вере, – заржал черный пиджак, – она хоть хорошенькая, эта музыкантша?

– Что ты! – затряс длинноволосый головой, – ни рожи, ни кожи, а одета как! Мама родная! Как будто из фильмов про войну. Ее только милостыню выпускать просить. Он так и называл ее – „моя бедняжка“.

– Понятно, почему никто его с ней не видел.

– С таким пугалом?! – худой подергал себя за мочку уха, – Денис всегда хотел, чтобы у него все было первосортное. Поэтому, собственно, он к Вере и стал клеиться.

– А свою „бедняжку“ бросил, – проговорил длинноволосый, – это Томка раззвонила. Денис мялся, жался, но все же сознался Вере, что до нее встречался с девушкой. Ее, мол, ему было жаль. А он по доброте душевной вынужден был оказывать ей знаки внимания. Но как только он разглядел всю красоту Веры, то сразу о своей „бедняжке“ забыл. Вера смилостивилась, и Селюня стал ее ухажером.

– А „бедняжка“ что? – спросил русый, глядя на часы.

– Плачет, наверное, – заржал худой, – рыдает, оплакивает бедного Селюню.

– А, может быть, – встрял студент в черном пиджаке, – она, наоборот, злорадствует, мол, если не мне, то и никому.

– Я видел ее, – вмешался длинноволосый, – она не похожа на наших шалав, скорее всего, именно плачет. Она мне показалась доброй.

Прозвенел звонок. Студенты потянулись к аудитории. Бабуся отлепилась от окна, куда пристроилась и поковыляла по коридору. Она многое успела узнать.

* * *

– Значит, – сказал Игорь, – в техникуме все-таки про Дениса кое-что знали. Знали, что он играет, что живет получше других, что встречается с Дашей. И даже про то, что он получил какое-то „наследство“, снял себе красивую телку, а Дашу бросил. Интересная картина получается.

– Дениса его однокурсники не слишком-то жалеют, – сказала Бабуся, – видно, он тот еще гусь.

– Возможно, многие ему просто завидовали, – предположил Игорь.

– Возможно, – ответила Ирина, – но все-таки смерть есть смерть, а к Денису такое отношение… В общем, все не то, чтобы рады, но испытывают какое-то странное удовлетворение.

– Откуда та это взяла? – удивился Игорь.

– Настало время, наконец-то, все тебе рассказать, – засмеялась Ирина, присаживаясь к столу. – У бабы Дуси созрел какой-то план, и она попросила меня отправиться вместе с ней в техникум.

– В каком же это качестве? – спросил Игорь, перебирая фотографии.

– Не угадаешь. В качестве корреспондентки местной газеты, которая собирает материал и пишет статью об убийстве студента.

– И на это клюнули? – удивился Игорь.

– Еще как! Это же сенсация. Убили студента их техникума, соответственно журналисты опрашивают местное население, то есть сокурсников, преподавателей, знакомых, приятелей и т. д. и т. п.

– Я еще сказала Иришке, чтобы она аппарат свой захватила, – встряла Бабуся, – для правдоподобия.

– А вы в каком качестве там присутствовали? – не удержался Игорь.

– Как это в каком? – Бабуся подняла глаза на Игоря, – в качестве его бабушки, которая очень жалеет своего непутевого внучка.

– И очень убедительно, кстати, получилось, – Ирина пододвинула к Игорю фотографии, – все ее слушали с таким вниманием и участием.

– Хорошие детки, – вздохнула Бабуся.

– Мы тут сделали фотографии его однокурсников, вот, посмотри.

Теперь Игорь мог воочию увидеть длинноволосого, худого, русого, студента в черном пиджаке. На одной из фотографий ослепительно улыбалась пышнотелая красавица. Ее немного отстраненная улыбка, слегка надменный взгляд приковывали внимание. Она была еще очень молода, но взгляд выдавал опытную женщину.

– Вера Дольских, – пояснила Ирина, – собственной надменной персоной.

– У ней прямо как на лбу написано „дочка президента“.

– Точно, – засмеялся Игорь и вдруг замер, – а это кто?

На фотографии улыбались два студента. Но не они привлекли внимание Игоря, а человек, который случайно попал в кадр. Выпирающие скулы, низкие надбровные дуги, крепко сжатый рот. Все в этом человеке говорило о скрытой силе.

– Кто это? – повторил Игорь, указывая на парня.

– Не слишком четко здесь получился, – сказала Ирина, – но у меня есть и другая его фотография.

Из пачки она достала нужный снимок.

– Сначала он не хотел фотографироваться, но потом так мило мне улыбался. Сказал еще, что он общался некоторое время с Денисом, но потом они поссорились и перестали общаться.

– Прямо так и сказал? – удивился Игорь.

Его не покидало ощущение, что этого парня он уже видел. Но где, при каких обстоятельствах?

– Именно. Я тебе сейчас найду его данные.

Ирина стали листать блокнотик. Игорь перебирал снимки. Вот высокая темноволосая девушка улыбается, пальцы развела в стороны, изобразив букву „V“. Вот опять она рядом с невысокой блондинкой. На этом же снимке один из студентов был снят со спины. Теперь Игорь знал, что это именно он. Тот, кого он видел вместе с Дашей в парке.

– А это кто? – машинально спросил он, не надеясь на ответ.

– Как кто? – удивилась Ирина. – Я же тебе его уже показывала, – она пододвинула Игорю фотографию парня с выпирающими скулами. Вот у меня записано – Иннокентий Вершинин, студент пятого курса.

– Иннокентий, значит, – Игорь задумчиво взял трубку, – не знаю, но все же проверить нужно.

– Ты это о чем, Горяшка? – спросила Бабуся.

– Я вот о чем думаю, Евдокия Тимофеевна, – глаза у Игоря загорелись, – а если эти снимки показать вашим алкашам, они смогут кого-нибудь узнать?

– Не знаю, внучек, – серьезно ответила Бабуся, – они ведь с утра и себя-то в зеркале не всегда узнают.

– А если попробовать? – настаивал Игорь.

– Давай свои фотокарточки, – ответила Бабуся, – поеду спрошу.

– Вместе поедем, – решил Игорь и повернулся к Ирине, – а говорили они что-нибудь интересное?

– Было несколько моментов. Но, в основном, я же тебе сказала, о нем не слишком-то жалеют. Рассказывали, что Денис появлялся редко, общался мало с кем. В основном только с теми, кто его интересовал.

– В каком плане?

– Имел деньги, чтобы пойти в бар, клуб. У одного парня также промелькнуло, что Денис хорошо играл в карты, но его считали не чистым на руку. Денис давал в долг, но потом мог выколотить деньги. Не было заметно, чтобы он с кем-то поддерживал тесные отношения, но все считали, что он дружит с Кешей-чертом.

– Кеша-черт?

– Этого парня в техникуме побаиваются. Он сын какого-то высокопоставленного папаши, кроме этого, имеет над людьми какую-то странную власть. О нем много говорить опасаются.

– Почему?

– Человек он очень скользкий. Вроде улыбается, а улыбка волчья.

– Точно, – подхватил Игорь, – действительно, похож на волка, но, скорее всего, также осторожен.

Именно так и выглядел на фотографии Иннокентий Вершинин. Похож на осторожного волка. Игорь вспомнил его пружинистую походку человека, который уверен в своей силе. Денис со всем его ухарством и бахвальством перед ним просто слабак.

Игорь решительно сгреб фотографии в одну кучу.

– Поехали, баба Дуся, – позвал он.

– Чуточки подожди, Горяшка, – подхватилась Бабуся, – я быстренько соберусь.

Бабуся проворно отправилась в свою комнату.

– Спасибо, котенок, – Игорь поцеловал Ирину, – вы с Бабусей мне здорово помогли.

– Это была ее идея, – сказала Ирина, – ты думаешь, что это он? – спросила она, указывая на фотографию Иннокентия.

– Пока не знаю, но хочу все выяснить.

– Я готова, Горяшка, – донесся из коридора голос Бабуси, – поторапливайся давай.

– Иду, – ответил Игорь, поцеловал еще раз Ирину и вышел из кабинета.

* * *

Бабуся извертелась на сиденье. Она все время указывала Игорю, как лучше можно проехать. Наконец, Игорь остановил машину. Бабуся выбралась и выволокла свою сумку.

– Прямо отсюда и пойдем, – заявила она, – сначала я, а ты за мной следом.

– Хорошо, – согласился Игорь, запахивая плащ.

На улице было довольно сыро. Солнце еще не успело высушить лужи, оставшиеся после прошедшего недавно дождя. Порывы ветерка также были достаточно холодными. Но неугомонные воробьи не обращали внимание на холодный ветер и храбро купались в теплых лужицах.

Бабуся старательно обходила грязь и уверенно вела Игоря. Наконец, она остановилась возле старого дома с разбитой дверью и зловонной кучей прямо возле подъезда. Но Бабуся не стала обращать на это внимания. Она подняла небольшую палку, уверенно подошла к окну на первом этаже и забарабанила по жестяному подоконнику.

Грохот получился изрядный, Игорь даже поежился, представив появляющихся в окнах разозленных этим стуком жильцов. Но никто не появился. Бабуся не оставляла своих попыток, да еще и пробовала воздействовать голосом.

– Степаныч, – заголосила она, – Степаныч, проснись.

– Может, не надо, баба Дуся, – пробовал остановить ее Игорь, может, его и дома нет.

– Как это нет, – повернулась Бабуся к Игорю, – куда же он подевался? Дома, еще как дома, только дрыхнет, поди.

– Кто дрыхнет? – в окне появилась всклокоченная голова, – чего надо?

Бабуся подмигнула Игорю, мол, не тушуйся, внучек, сейчас мы кое-что узнаем.

ГЛАВА 16

– А это я, Степаныч, – умильно проговорила Бабуся, – ты меня, разве, не помнишь?

Мужик с пропитым мятым лицом в грязной рубахе без пуговиц открыл окно, в котором торчало треснутое стекло. Он наклонился вниз, вгляделся в Бабусю мутными глазами, а затем проворчал:

– Это ты, мать?

– Я, Степаныч, я, – обрадовалась Бабуся, – признал все-таки.

– Чего надо? – хмуро спросил Степаныч, – почесывая под мышками.

– А мы к тебе по делу, – умильно расплылась в улыбке Бабуся, – твоя помощь нам требуется.

– Не могу я, – все также хмуро заявил Степаныч, – не можется мне что-то.

– Так мы это быстро исправить можем, – проговорила Бабуся и для верности встряхнула своей сумкой.

– Заходите, что ли, – промолвил Степаныч и скрылся за окном.

Бабуся схватила Игоря за руку и потащила в подъезд. Дверь квартиры номер один была приоткрыта. То ли Степаныч забывал ее закрыть, то ли считал, что нормальный человек все равно к нему не сунется. Бабуся приоткрыла дверь, просунула внутрь голову. Увиденное, вероятно, удовлетворило ее, потому что она распахнула дверь пошире и вошла внутрь. Игорь следовал за ней.

Степаныч сидел за кухонным столом, который не стал чище с прошлого визита Бабуси и уныло смотрел на пустую бутылку, стоящую на столе.

– Заходи, мать, – пробормотал он, – и ты заходи.

Последние слова предназначены были, видимо, для Игоря.

– Никак, маешься? – участливо спросила Бабуся.

– Муторно, мать, – ответил Степаныч, снова уставившись на пустую бутылку.

– Это не беда, – Бабуся ловко извлекла из сумки початую бутылку, заткнутую газетой, и водрузила ее на стол.

– Что это? – спросил Степаныч, оживая на глазах.

– Лекарство, – захихикала Бабуся, – очень пользительная микстурка.

– Сейчас отведаем твоего лекарства, – Степаныч потер руки, – тебе тоже плеснуть, мил человек? – обратился он к Игорю.

– Нет, спасибо, – отказался тот.

– А чего так? – Степаныч проворно достал граненый стакан.

– Язва, – не моргнув глазом, соврал Игорь, – всякие крепкие напитки противопоказаны.

– Ну раз нельзя, значит, нельзя, – Степаныч торопливо наполнил стакан и опрокинул его в глотку.

Он замотал башкой, заелозил локтем по столу, на глазах у него выступили слезы, а рот растянулся в блаженную улыбку.

– Хороша, мать, твоя микстура, – и налил себе новый стакан.

– Ты подожди так-то глохтать, – остановила его Бабуся, – на вот блинцов, закуси.

Степаныч опрокинул еще один стакан, потянул на себя блин, разорвал его, понюхал и запихал в рот.

– И эта хорошо пошла, – констатировал он, – дай Бог, мать, тебе здоровья, не дала погибнуть человеку.

– Человек человеку завсегда должен помогать, – сказала Бабуся, – та ведь, Степаныч, тоже нам можешь помочь.

– Как это? – Степаныч поднял на Бабусю выцветшие глаза. – Как это помочь?

– А вот ты мне в прошлый раз стаканчики уступил?

– Уступил? – нахмурился Степаныч. – Только если ты, мать, хочешь мне их назад продать…

– Нет, что ты, что ты, – замахала руками Бабуся, – моему внучку они дюже понравились.

– Тогда чего?

– Ты нам с Митричем говорил, что их парень какой-то в мусорку сунул.

– Чего-то я не помню, чтобы такое говорил, – Степаныч почесал нечесанную голову, – сочиняешь, мать.

– Вот те крест, – Бабуся подступила вплотную к Степанычу, – забыть-то всякий может, только я помню, как ты про парня в длинной куртке рассказывал.

– Ладно, – сдался Степаныч, – рассказывал.

– Давай, Горяшка, – подтолкнула Бабуся молчавшего до сих пор Игоря, – покажи.

Тот достал фотографии, но засомневался, класть ли их на заляпанный неизвестно чем стол. Бабуся разрешила его сомнения, выудив из недр своей сумки газетку и постелив ее на стол. Игорь разложил перед Степанычем ворох разноцветных фотографий.

– Чего это? – удивился Степаныч.

– Посмотрите, – сказал Игорь, – может быть, вы узнаете на снимках кого-нибудь.

– Посмотри, посмотри, Степаныч, – запросила его и Бабуся, – ты же его видел.

– Не знаю, – Степаныч грязным пальцем пошевелил фотографии, – какие-то рожи незнакомые.

– А вы внимательно посмотрите, не торопитесь.

Степаныч брал по одной фотографии и подносил к глазам. Он внимательно смотрел на лица студентов и бормотал что-то себе под нос.

– Вот, – сказал он, подпихивая к Игорю фотографию, – вот он тогда стакашки и бутылку почти полную выкинул, козел.

– Почему козел? – удивился Игорь. – Она же вам досталась со всем содержимым.

– Потому и козел, – наставительно сказал Степаныч, – такие всегда добро переводят. А если бы я эту бутылку тогда не нашел? Козел и есть! – окончательно высказался он.

Но Игорь уже его не слушал. На фотографии, которую выбрал алкаш, был снят Иннокентий.

– А вы не путаете? – спросил Игорь, пытаясь подавить свою радость, – все-таки вы выпили, темно было уже…

– Нет, я его запомнил. Он как раз повернулся, а там свет на него падал.

– Вы точно не путаете? – еще раз спросил Игорь, хотя в душе уже не сомневался.

– Нет. Я долго на него смотрел, что он там делает. А он еще повернулся, внимательно посмотрел по сторонам. Чисто волк. Но я в сторонке на лавочке лежал, тихо лежал, он меня и не заметил.

– Ладно, спасибо, – сказал Игорь, собирая фотографии, вы нам здорово помогли.

– Как водится, – проворчал Степаныч.

– Мы пошли, – сказала Бабуся, идя за направляющимся к двери Игорем.

– Эй, мать, постой, – Степаныч поднялся.

Игорь уже вышел за дверь, но Бабуся задержалась.

– Тут такое дело, мать, – замялся Степаныч, – пенсия, понимаешь, вся на лекарства ушла, я без хлеба какой день сижу. Ты бы мне не могла одолжить немного? Я пенсию получу, и, как штык, тебе отдам.

Степаныч говорил жалостливо, просяще, но глаза его были наглыми, как у всех алкоголиков, готовых пообещать что угодно, лишь бы получить заветные деньги или заветное пойло.

Бабуся это прекрасно понимала, но все же сунула в руку Степаныча пару мятых десяток и выскочила за дверь.

– Я только в долг, – прокричал ей Степаныч в окно, – как только пенсия, сразу, как штык.

– Чего это он? – спросил Игорь, подходя к машине.

– Это он так, – проговорила Бабуся, забираясь на сиденье, – пьяные, они что малые, говорят и себе же верят.

– Вы ему денег дали, – догадался Игорь.

– Жалко его все же, дурака, – сказала Бабуся, – он только благодаря жалости людской и живет.

– Ну уж, – усмехнулся Игорь и добавил уже серьезно:

– Даже пьяный он не перепутал, на других студентов не стал указывать, а сразу указал на Иннокентия Вершинина.

– Трудно спутать, – поддакнула Бабуся, – больно парень на волка похож, все повадки волчьи.

Оставшийся путь Игорь и Бабуся ехали молча, каждый думал о чем-то своем.

* * *

Бабуся вылезла из машины и сказала Игорю:

– Дай-ка, внучек, мне эти фотографии.

– Зачем они вам? – удивился Игорь.

– Хочу Глаше их показать.

– Вы думаете, что Иннокентий заходил к Генеральше?

– Не знаю. Но попробовать все-таки можно.

– Я с вами, – решил Игорь, – идемте, баба Дуся.

Он зашагал впереди, а Бабуся пристроилась за ним. Глаша оказалась дома. Она показала им, чтобы разговаривали тише, – у Генеральши болела голова, и она прилегла отдохнуть.

Игорь объяснил домработнице, что они пришли не к Генеральше, а именно к ней. Оставив недомытый пол, Глаша вытерла руки о передник и повела их на кухню. Там Игорь снова вытащил фотографии и разложил их на столе.

Глаша долго их перебирала, затем взяла одну и положила ее перед Игорем.

– Вот его знаю, он к нам приходил.

– Не может быть! – Игорь боялся поверить в свою удачу.

– Точно говорю, – Глаша даже обиделась на Игоря, – я его, голубчика, хорошо запомнила.

– А он часто бывал?

– Пару раз заходил, – ответила Глаша, – только я бы все равно его приметила.

– Почему? – поинтересовался Игорь.

– Больно взгляд у него нехороший, как зверя какого. Так-то он вежливый, разговаривает спокойно, а смотреть на него неприятно. Так и кажется, что может в горло вцепиться.

– За что вы так на парня? – удивился Игорь.

– Червоточина в нем какая-то, – сказала Глаша, – наш Дениска-то всегда гоголем таким ходит перед другими, а перед ним и он хвост поджимал.

Из соседней комнаты послышался какой-то звон, а затем раздался звучный голос Генеральши:

– Глаша, помоги мне.

– Хозяйка проснулась, – сказала домработница, – я сейчас.

Она быстро вышла из комнаты.

– Значит, – задумчиво произнес Игорь, – связь очевидна, Иннокентий хорошо знал Дениса и даже бывал в этом доме.

– Теперь нам осталось встретиться с Иннокентием Вершининым, – сказал Игорь, – и не просто встретиться, а учитывая все обстоятельства дела, а также пост, занимаемый его родителем… Думаю, что к этому придется подключать Малышева.

Раздался звонок. Глаша вышла из комнаты и открыла дверь.

– Здравствуйте, – услышал Игорь голос, а затем еще один очень тихий: – здравствуйте.

– Проходите, – сказала Глаша, – Жустьена Карловна у себя.

– Как она? – спросила Даша, входя в квартиру. – Будут сегодня занятия?

– Будут. У хозяйки голова болела, но теперь она встала. Про тебя, Дашенька, спрашивала.

– Спасибо, Глаша. Пойдем, Лерочка.

Даша, ведя за руку маленькую худую девочку в синем платьице, прошла мимо Игоря и Бабуси в комнату.

– Заниматься пришла, – сказала Глаша, – может, хоть хозяйка отвлечется.

– Переживает из-за племянника? – спросил Игорь.

– Переживает не то слово, – ответила Глаша, расправляя складки передника, – сама не своя стала. Даже брату своему звонила, утешала его. На похороны, правда, не пошла, ноги-то больные.

Из комнаты доносились звуки рояля. Даша играла какую-то торжественную пьесу, с большим количеством басовых аккордов. Мелодия то звучала громко, словно поднимаясь ввысь, то замирала, звучала еле слышно. А затем снова набирала силу. И гудела, гудела одна нота, прорезаясь диссонансом, не давая успокоиться, завораживая и проникая в душу.

Мелодия резко оборвалась. Низкий голос Жустьены Карловны что-то объяснял Даше. Мелодия зазвучала вновь, но стала не такой напряженной, звуки полились мягче. Та же мелодия, но узор был немного иным, как будто перевернули калейдоскоп, и сложился новый узор. Снова резкий обрыв, и снова новое звучание. С каждым разом мелодия приобретала дополнительные оттенки, словно окрашивалась в новые тона.

Игорь собирался порасспрашивать Глашу еще, но музыка отвлекала. Она захватывала вихрем звуков и уносила все слова. Даша играла великолепно. Но Генеральша останавливала ее, заставляя снова и снова отрабатывать трудное место.

Дверь легко приоткрылась, и показалась Лерочка. Она тихонько двигалась по коридору, словно боясь каждого шороха. „Как мышка“, – подумал Игорь.

– Лерочка, – позвала Глаша.

Девочка замерла, потом медленно повернула голову в сторону кухни.

– Иди сюда, – позвала Глаша.

Девочка тихонько двинулась к ним.

– Пришла, Мышка? – спросила, Глаша. – Садись за стол.

„Угадал“, – мелькнула у Игоря мысль. Робкая маленькая девочка, которая очень тихо двигалась, была в самом деле похожа на маленькую мышку. И светлые волосенки, и остренький носик, и маленькие глазки придавали ей сходство со зверьком. Держалась она робко, была готова в любую минуту сорваться и убежать.

– Проходи, – звала Глаша.

– Нет, – мотнула головой девочка, – спасибо.

– Не бойся, садись, – продолжала уговаривать домработница.

– Я пойду, – Лерочка быстро направилась к двери.

Но Бабуся успела преградить ребенку дорогу.

– Не бойся нас, деточка, – мягко заговорила она, – чего меня, бабушку бояться. Я по-соседски к Глаше вашей зашла, а это внучок мой, Горяшка, так он фотографии разные принес показать. Ты любишь фотографироваться? – спросила назойливая старушка, суетясь возле девочки.

– Не знаю, – Лерочка посмотрела на Бабусю, – вы в гости пришли?

– В гости, деточка, конечно, в гости, – еще больше засуетилась Бабуся, – а мы с собой печеньца принесли, а Глаша чайник поставила. Мы чай собирались пить. И такой красивой девочке тоже нальем.

– Нехорошо говорить неправду, – сказала девочка, – я не красивая.

– Есть люди красивые, – серьезно сказала Бабуся, – это сразу видно, есть такие, что красивыми только кажутся, а есть такие, у каких красота тихая, незаметная. Ее разглядеть надо. Твоя сестра красивая?

– Конечно, – убежденно кивнула головой Лерочка.

– Так может и не каждый скажет, – произнесла Бабуся, – но ты ее красоту разглядела. А вот посмотри-ка, – она взяла у Игоря пакет с фотографиями и начала их перебирать, – посмотри-ка, деточка.

Бабуся протянула Лерочке фото Веры Дольских.

– Красивая?

– Нет, – ответила девочка, взглянув на фотографию роскошной красотки.

– А почему? – допытывалась Бабуся.

– Взгляд нехороший, – тихо сказала девочка, – она наглая.

– Правильно, – подхватила Бабуся, – она только кажется другим красивой, а посмотришь повнимательнее… Ты умненькая девочка, – похвалила она Лерочку.

Ребенок стоял и смотрел на взрослых печальными большими глазами. Девочка была в стареньком синем платьице, из которого давно выросла, толстых колготках, носках. Колготки не раз зашивались, носки штопались. Все это было сделано аккуратно, но вещи просто стали ветхими. Девочка же безропотно их носила. Ее личико было худеньким, под глазами залегли голубоватые тени. Игорь смотрел с жалостью на этого ребенка и думал с возрастающей злостью: „Народят таких, а потом не знают, чем их кормить. Куда только мамаша смотрела. Ребенку теперь всю жизнь маяться“. А потом пришла другая мысль, что Даша мается тоже и расплачивается неизвестно за что. И помогает безропотно своей матери. И эта тоже будет помогать, и будет такой же безропотной.

Звуки музыки в комнате смолкли.

ГЛАВА 17

Из комнаты вышла Даша и направилась в сторону кухни. Заметив Игоря и Бабусю, нерешительно остановилась.

– Глаша, – сказала она, – Жустьена Карловна просила принести ей в комнату чаю.

– Хорошо, Дашенька, – засуетилась Глаша, – сейчас отнесу. Да ты садись, милая, – проговорила она.

Даша прошла на кухню. На Игоря и на Бабусю она не обращала внимания.

– Что делаешь, Мышка? – тихо спросила она. – Ничего, – также тихо ответила девочка, – можно мне в туалет?

Даша кивнула, и Лерочка тихо выскользнула из комнаты. Даша поставила на подносик все необходимое и двинулась в комнату Генеральши. Даша повернулась к Игорю:

– Что вы здесь делаете? – спросила она в упор.

– Пришли побеседовать с Глашей.

– И о чем же? – резко спросила Даша.

– О чем получится, – также резковато ответил Игорь, – вот, хотели бы выяснить, кто из приятелей Дениса тут бывал.

– Выяснили? – неприязненно спросила Даша.

– Конечно, – Игорь снисходительно посмотрел на Дашу, – это моя работа.

– Ты не серчай, милая, – встряла Бабуся, – мой внучок не плохой человек, только неприятностей у него много, вот он такой и стал резкий.

Игорь рот открыл. Вот так Бабуся! Так умудрилась все повернуть! Зачем только спрашивается?

– Ты садись, дочка, чайку попей, – говорила Бабуся, усаживая Дашу, – от музыки своей, наверное, тоже устаешь. Отдохни малость.

Даша присела на стул, взяла предложенную Бабусей чашку. А старая не прекращала колготиться вокруг нее. То печенье ей подвинет, то сахар, то масло.

– Трудно-то учиться? – спрашивала она, – пальцы-то не железные.

– Я привыкла, – отвечала Даша, отпивая чай.

– Вижу, что трудно тебе, – не отцеплялась Бабуся, – на других студентов посмотришь, так они все такие веселые, довольные, словно не жизнь им, а малина. Вот, посмотри.

Бабуся вывалила перед Дашей пачку фотографий.

– Ты гляди, – она всплескивала руками, – рожи от сытости только что не лопаются, что у парней, что у девок. Такие все гладкие, веселые, наглые. Гляди, гляди.

Даша лениво перебирала фотографии, но вдруг замерла. Она постаралась ничем не выдать себя и продолжала пересматривать фотографии, но Игорь видел, что Даша кого-то узнала.

– Вам кто-то здесь знаком? – спросил Игорь.

Даша сглотнула, а затем посмотрела на него:

– Нет, мне никто тут не знаком.

Игорь чувствовал, что Даша ему лжет. Но уличить ее не мог. Девушка тоже это поняла. Она с вызовом посмотрела на Игоря, улыбнулась и продолжала перебирать фотографии.

– Можно мне? – послышался тихий голос.

Игорь обернулся. В дверях кухни застыла Мышка. Вся злость на маленького ребенка прошла.

– Иди сюда, – позвал он.

Лерочка устроилась рядом с Дашей и начала тоже смотреть на фотографии.

– Ой, – обрадовалась она, – смотри, Даша, это ведь Кеша.

– Замолчи, – быстро сказала сестра и зло посмотрела на Лерочку, – ты путаешь.

– Нет, Даша, – не унимался ребенок, – это точно Кеша.

– Где Кеша? – тут же просунулась Бабуся.

– Вот, – пальчик девочки застыл над фотографией Иннокентия.

– Замолчи, я сказала, – зло прошипела дальше, – ты ошиблась, дура.

Лерочка быстро отдернула руку и вся съежилась.

– Я ошиблась, – прошептала она.

– Конечно, – подхватила тут же Бабуся, – я сама-то этого паренька не знаю, только это вроде не Кеша. Это, кажись, Сережа. Точно, Сережа!

Даша спокойно прихлебывала чай и насмешливо смотрела на Бабусю. Лерочка сидела тихо, сложив руки на коленях и преданно глядя на Дашу.

– Почему вы лжете? – не выдержал Игорь, – вы же точно знаете, что это не Сережа, не Вова, не Петя, а именно Иннокентий.

– Почему вы так говорите? – спросила Даша.

– Потому что это так и есть, – резко ответил Игорь, – не прикидывайтесь, Даша, все равно не откреститесь от своего дружка.

Глаза Даши стали злыми.

– А почему вы лезете не в свое дело? – спросила она.

– Вы же не говорите правду. Это Иннокентий?

– Да.

– Почему вы сразу этого не сказали?

– Потому что мне это неприятно, – Даша пристально смотрела на Игоря, – потому что мы некоторое время встречались, а затем расстались.

Игорь не нашелся, что ему сказать, Бабуся тоже молчала. Из комнаты Генеральши вернулась Глаша. Девушка быстро поднялась:

– Мы пойдем, – сказала она, снова превращаясь в милую и воспитанную, – спасибо за чай.

– Не за что, Дашенька, еще приходи.

– Вставай, Лера, – позвала Даша, и девочка покорно слезла со стула.

Сестры быстро оделись и вышли за дверь. Бабуся, до этого сидевшая смирно, проворно вскочила и побежала за ними следом.

– Куда это она? – удивилась Глаша.

– Не знаю.

Некоторые действия Бабуси для него все еще оставались загадочными.

Игорь собрал фотографии, попрощался с Глашей и побрел домой. Возможно, Бабуся что-то хотела сказать Даше или спросить у нее.

* * *

Бабуся явилась вечером. Была она на удивление неразговорчива и выглядела какой-то разом постаревшей.

– Что случилось? – поинтересовался Игорь.

– Расскажу, – вздохнула Бабуся, – вот только дух переведу.

– Вы хотели с Дашей поговорить? – через некоторое время спросил Игорь.

– Нет, – Бабуся приходила в себя, – мне узнать кое-что надо было. Слушай, Горяшка, и решай, как тебе поступать.

Бабуся вовсе не собиралась спрашивать что-то у Даши. Ей хотелось знать, где сестры живут. Она выскочила из квартиры и пошла за ними. Делать это старалась незаметно, но могла бы и не скрываться, потому что они ее все равно бы не заметили.

Даша шла по улице и ругала Лерочку.

– Говорила тебе, дура безмозглая, чтобы ты рта не открывала?

– Говорила, – шептала Мышка.

– Почему не послушалась?

– Я не хотела, Даша.

– „Я не хотела“, – зло передразнивала Даша, – постоянно тебе твержу, чтобы ты рта не открывала, вела себя тихо, как мышка, а ты?

– Я не буду больше, Даша, – плакала девочка.

– Конечно, не будешь, дома так получишь!

Даша замолчала. Сестры не разговаривали всю дорогу.

Бабуся слышала весь этот разговор. Она увидела дом, в который вошли девочки, запомнила подъезд. Нужно было подождать. Бабуся была уверена, что Даша все равно появится. Так оно и вышло. Оставив Лерочку дома, Даша появилась на улице. Бабуся отправилась за ней следом. Но девушка далеко не ушла. Она добралась до ближайшего телефона и начала звонить. Сказав несколько слов, она пошла домой.

Но Бабуся решила подождать еще, а не уходить сразу. На лотке она купила бутылку „Фанты“, бумажный стаканчик и пакетик миндального печенья. Расположившись на скамеечке под детским грибком, Бабуся принялась подкрепляться. Она не обращала внимания на осколки бутылок, окурки, ошметки целофановых пакетов, фантики, грязную бумагу и прочий сор, который в изобилии покрывал песок под грибком. Не обращала внимания и на матерные надписи и похабные рисунки, покрывавшие внутреннюю сторону грибка.

Бабуся глотала дерущую горло воду, посасывала печенье и наблюдала за подъездом. Вскоре показалась Лерочка. Она медленно брела по двору. Грустные глазенки оглядывали знакомый двор. На лице еще были видны следы слез. Но ребенок остается ребенком, очень скоро Лерочка забыла о своих неприятностях и стала играть с толстой серой кошкой, разлегшейся на высохшем асфальтовом пятачке.

Бабуся решила действовать. Она медленно подошла к девочке и стала наблюдать за ее игрой.

– Хорошая кошка, – проговорила она.

Девочка испуганно вздрогнула и выпустила кошку.

– Не бойся, деточка, – говорила Бабуся.

Но Лерочка насупилась. Она встала и пошла в сторону подъезда.

– Подожди, – не отставала Бабуся, – а я у Глаши спросила, где вы живете, и решила гостинчик тебе занести.

– Глаша не знает, где мы живем, – ответила девочка, поворачиваясь.

– Но учительша Дашина знает, Жустена Карловна, – нашлась Бабуся, – ей это положено знать. Вот она Глаше и сказала.

– А зачем вы пришли? – спросила Лерочка, немного успокаиваясь.

– Хотела тебя проведать, внученька, – Бабуся старалась понравиться девочке, – у меня внук уже взрослый, а мне хотелось ребятеночка побаловать.

– Даша не разрешает мне с незнакомыми разговаривать.

– А мы ведь знакомые, – Бабуся повела девочку к грибку, – давай посидим немножко, а то у меня ноги старые.

Лерочка покорно села на скамейку, оглядывая замусоренный песок. Бабуся опять начала суетиться. Она налила девочке в стаканчик „Фанты“, развязала пакет с печеньем. Но девочка помотала головой:

– Не хочу.

– Попробуй, попробуй только, – убеждала Бабуся, – как настоящий апельсин ешь. И печеньца возьми.

– Не хочу, – Лерочка упрямо помотала головой.

– Они вкусные, только для моих старых зубов слишком крепкие. Возьми, само ведь в рот просится.

Девочка сглотнула слюну, помотала головой, но протянула руку и взяла печенье.

– Вкусно, – сказала она, быстро расправившись с ним.

– А ты запей, – предложила Бабуся, – а то во рту сухо станет.

Девочка лакомилась печеньем, пила газировку.

– Вы хотели что-то спросить? – она посмотрела на Бабусю грустными глазами. – С чего ты взяла, Лерочка? – Бабуся сделала удивленное лицо.

– Воды газированной купили, на печенье деньги тратили. Узнать что-то хотите.

– Ты умненькая девочка, – сказала Бабуся, поглаживая Лерочку по волосам, – мне только непонятно, почему Даша так на тебя разозлилась, когда ты про Кешу сказала. Он ведь хороший парень.

– Конечно, хороший, – подхватила Лерочка, – он для Даши самый лучший друг.

– А разве не Денис? – опять притворилась Бабуся.

– Даша говорит, что Денис подонок.

– Как она про него, – Бабуся прикрыла рот ладошкой, – а он ведь тоже к Даше хорошо относился. Подарки ей дарил.

– Подарки, – Лерочка презрительно выпятила нижнюю губку, – дешевка.

– Это тебе так Даша сказала? – теперь Бабуся удивилась по-настоящему.

– Да. Она всегда так говорит.

– Почему, Лерочка?

– Даша смотрит, что ей Денис приносит, и всегда ругается. Говорит, что опять пожалел денег, что всегда на ней экономит. А эти тряпки никуда не оденешь.

– Она никогда не носила, что дарил ей Денис?

– Носила иногда, дома. Но мама ругала ее, говорила, что нельзя брать от парней вещи, они все одного добиваются.

– Но Даша все-таки ждала Дениса? Он ведь и к тете своей ходил только из-за нее, – Бабуся присела рядом с девочкой.

– Вот и нет. Он у своей тети только денег ходил просить. А потом стал таким богатым, смеялся все, что теткино „наследство“ ему не нужно.

– „Наследство“? А что за наследство?

– Он однажды Дашу завел в одну комнату, показал ей на шкатулку и сказал, что здесь лежит его наследство, но тетка жадная делиться не хочет. И еще сказал, что на старуху погибели нет, еще сто лет жить будет.

– А потом? Что потом было?

– Потом учительница Дашу позвала, и они ушли, – Лерочка достала грязный носовой платок, вытерла нос и потянулась к газировке.

– Вместе ушли? – Бабуся ловко налила ей воды.

– Нет, Даша пошла заниматься, а Денис меня увидел, я где вешалка спряталась, вытащил оттуда и стал щекотать и все говорил: „Хочешь бриллианты, Мышка?“ Я еле вырвалась от него. Он такой сильный, и пахло от него одеколоном противно.

– А что Даша сделала?

– Ничего. Мы домой пошли, и Денис вместе с нами. Он стал Даше говорить, что старухе камушки все равно не нужны, что надо их достать. Даша не соглашалась. Тогда он на нее кричать стал, говорил, что она дура, так и будет всю жизнь жить в нищете.

– Даша обиделась, наверное? – Бабуся снова подлила в стакан газировки.

– Разозлилась, – Лерочка запихнула в рот целое печенье и усиленно его старалась прожевать. – Она меня за руку схватила и за собой потащила. Мне было больно, но я молчала. Потом мы к Кеше ходили, Даша ему жаловалась, а он говорил, что ничего страшного в этом нет, а Дениса не надо слушать. Даша тогда сказала, что Денис ей угрожал. Он обещал меня забрать и „поиграться“. Только я ведь не кукла, чтобы со мной „играться“. А Даша плакала даже тогда, говорила, о не вынесет этого. Кеша ее утешал.

– Денис все-таки сделал по-своему, открыл шкатулку?

– Нет. Он не смог бы этого сделать. Я во дворе гуляла, а он пришел однажды, схватил меня и за дом потащил. Я его пинала, а он только ругался и держал больно. За домом он мне стал говорить, что я должна одну штучку взять и открыть шкатулку. Иначе он Даше сделает больно, Даша даже умереть может. Но я ведь не хочу, чтобы моя сестра умерла. Денис мне одну штучку дал тонкую и блестящую.

– Ты все достала? – Бабуся жалела, что этого не слышит Игорь.

– Не все, – Лерочка снова утерла нос. – У меня все в карман не поместилось. Я закрыла, чтобы никто не догадался, а штучку выбросила, как Денис велел.

– Денис все у тебя забрал?

– Нет. Я Даше отдала, когда мы после занятий шли. А там нас уже Денис встретил. Меня он еще по носу щелкнул: „Молодец, Мышка“. И Даше сказал: „Вот теперь у меня жизнь начнется“. Даша потом плакала долго, почти всю ночь. А я ее спросила: „Денис со мной играться не будет?“. Она говорит: „Нет, Мышка, иди спать“. А на следующий день мороженое мне купила и заколку.

– Денис больше не появлялся у своей тети? – бабусе все стало ясно.

– Один раз только. Он Дашу на кухню затащил, а я в коридоре спряталась и все слышала.

– Он хотел Дашу бросить? – ответ Бабуся знала заранее.

– Он говорил, что ему такая нищая дура не нужна, у него свои планы.

– Даша плакала? – Бабуся снова погладила девочку по голове.

– Нет. Она тоже ему сказала, все равно, пусть не надеется, что все достанется ему. Она вырвалась и ушла. Мы с ней шли домой, а она говорила, что не все бывают подонками, и мы тоже будем хорошо жить. „Хочешь, бриллиантик, Мышка?“ Я сказала, хочу, а Даша смеялась.

– А когда Даша узнала, что Дениса больше нет, она не плакала?

– Нет. Сказала, что так ему, подонку, и надо. А потом добавила, что скоро у нас тоже жизнь изменится.

Лерочка с сожалением посмотрела на пустой пакет.

– Я пойду, бабушка?

– Иди, деточка, – разрешила Бабуся.

– А бутылку можно я с собой возьму? Здесь сок еще остался.

– Бери, деточка, конечно, бери.

Лерочка подхватила бутылку и побежала к подъезду. Бабуся отправилась домой.

ГЛАВА 18

– Вот так, – закончила Бабуся свой рассказ, – мы-то думали-гадали, кто мог бриллианты украсть, а их, оказывается, Мышка вытащила.

– Племянник все придумал, – сказал задумчиво Игорь, – Лерочка и Даша для него кражу совершили. Но Денис убит, и драгоценностей при нем не нашли. Соответственно, сделать это мог только один человек.

– Иннокентий, – Ирина даже не спрашивала, – ответ был и так ясен.

– Я к нему, – сказал Игорь, – пора расставить все точки над „i“.

– Позвони Малышеву, – посоветовала Ирина, – пусть он этим занимается.

– Чтобы я ему убийцу на блюдечке с голубой каемочкой… Нет уж. Хочу с Кешей-чертом сам поговорить.

– Будь осторожен, Игорек, – Ирина подошла к Игорю, – мало ли что у него на уме.

– Ничего страшного, – Игорь чмокнул Ирину в щеку, – я скоро вернусь, котенок.

* * *

Адрес Иннокентия Вершинина Игорь узнал довольно легко. Теперь ехал к нему и весело насвистывал. Вот и дело разрешилось, а сначала он и не знал, с какой стороны к нему подступить.

Солнце припекало основательно, Игорь приоткрыл окно и включил музыку погромче.

* * *

Иннокентий был дома. Он только что принял ванну и был в прекрасном расположении дома, когда раздался звонок. Кеша рывком распахнул дверь. На пороге стоял высокий молодой мужчина в длинном черном плаще.

– Иннокентий Вершинин? – спросил Игорь.

– Да, – ответил парень, запахивая халат, – в чем дело?

– Дело в том, – сказал Игорь, – отстраняя Кешу и входя в комнату, – что вам лучше всего явиться с повинной.

– Чего-о? – протянул парень, – ты оборзел, козел?

– Нет, Кеша, это, похоже, ты оборзел. Совсем страх потерял.

– Ты кто такой? – Иннокентий двинулся на Игоря.

– Частный детектив Костиков, – ответил Игорь, готовясь встретить удар.

– Сыщик, что ли? – Вершинин засмеялся, – чего же ты, сыщик сыскал?

– Вы обвиняетесь в убийстве Дениса Власенюка и в сокрытии бриллиантов, похищенных им у своей тетки гражданки Поспеловой.

– А не пошел бы ты, сыщик… – предложил почти миролюбиво Кеша, – у тебя, видать, проблем своих не хватает.

– Они будут у вас, гражданин Вершинин.

– Надеюсь, что нет. Мой папаня знает, как избавляться от насекомых наподобие тебя, – Иннокентий сел и демонстративно закурил.

– Убийством Дениса Власенюка занимается майор Малышев, – сказал Игорь, – и вряд ли он будет смотреть на пост твоего папани.

Игорь разозлился. Этот щенок ему тыкал, он тоже не стал церемониться.

– В день убийства тебя видели в доме Дениса. Вы выпивали, потом ты ударил его бутылкой по голове. Стаканы и бутылку, завернув в пакет, выбросил в мусорный бак. Улики обнаружены и приложены к делу. Тебя также видел один из жителей дома напротив. Он узнал тебя на фотографии.

– Какой фотографии? – Иннокентий нахмурился.

– На той, что делала корреспондентка одной газеты.

– Эта сучка тоже из вашей братии?!

– Нет, – Игорь решил не выдавать Ирину, – но я просмотрел все материалы, что касались этого дела. Фотографии и статья нам пригодились.

– На понт берешь? – Иннокентий зло ощерился.

– Зачем же. Все улики против тебя. А также есть показания свидетелей.

– Свидетелей ты сам привел и научил их, что говорить, – Иннокентий ухмыльнулся.

– Ага. И стаканчики со стриптизершей я тоже научил, чтобы они тихо мирно себя вели. Десять штук из комплекта на месте в квартире Власенюка, а другие два в мусорном баке. И не ухмыляйся так. Стаканчики ты вытер, а пакет так и остался с твоими отпечатками.

Игорь тряхнул головой:

– Теперь осталось только найти драгоценности одной почтенной дамы, которые ты забрал у ее племянника. Они тоже будут уликой. Ведь Денис тебе их отдавать не хотел. Но ты их беспрепятственно взял. „Хочешь, бриллиантик, Мышка?“ – передразнил он.

Вершинин рванулся. Его удар был очень сильным. И если бы Игорь быстро не среагировал, то через пару секунд уже корчился бы на полу, зжимаясь от боли.

Иннокентий рванулся к письменному столу, Игорь попытался ему помешать, но ничего не вышло. Вершинин дернул дверку и выхватил из ящика пистолет. Он выстрелил почти в упор, но боль обожгла только руку Игоря. Она сразу онемела. По пальцам потекла горячая жидкость.

Игорь упал. Рука ничего не чувствовала. Иннокентий наклонился над ним с пистолетом в руке. Собрав свою силу и сгруппировавшись, с силой ударил его ногами в грудь. Пистолет вылетел из рук Иннокентия, сам он отлетел к стенке. Игорь постарался быстро подняться и найти пистолет, но Иннокентий уже вскочил на ноги.

Ногой он попытался ударить Игоря, но тот увернулся. Пистолет лежал возле кресла. Игорь подумал, что если попытаться, то можно его достать. Увернувшись снова от удара Игоря, рванулся к креслу и наступил на пистолет. Иннокентий взвыл, но оружие уже было в руках Игоря.

– Сдавайся, Вершинин, – сказал Игоря, тяжело дыша.

Иннокентий выругался и бросился к двери. Игорь попытался настичь его, но не успел. Пока он старался выбраться из комнаты, слышал, как Вершинин метался в коридоре. Хлопнула входная дверь. Игорю пришлось повозиться с дверным замком. Он выбежал из квартиры и понесся по ступенькам вниз. На болевшую руку пытался не обращать внимания.

Выбежав из подъезда, увидел отъезжавшую белую девятку. Завел свою машину и бросился за Иннокентием. Вести было трудно, боль в руке отзывалась щемящей болью. Набрал номер телефона Малышева.

– Малышев слушает, – отозвался знакомый голос.

– Олег, – позвал Игорь, – я сейчас преследую Иннокентия Вершинина. Он убил Дениса Власенюка, стрелял в меня и сейчас пытается скрытся.

– Номер машины и твои координаты, – быстро сказал Малышев.

– Я сейчас подъезжаю к рынку. Белая девятка с номером А 869 СТ движется к площади Революции.

– Ясно. До встречи, – Мылышев отключился.

* * *

Иннокентий был задержан. Малышев лично руководил операцией. Он поздоровался с подъехавшим Игорем, посмотрел на его руку, покачал головой.

– Мне известно, – сказал он, – кто папаша нашего героя, но так просто он не отделается.

– Я буду говорить только в присутствии своего адвоката, – заявил Вершинин.

– Ты будешь говорить в любом случае, – устало сказал Малышев, – в машину его.

– Вечером заеду к вам, если ты не против.

– Конечно, Малой, будем ждать.

* * *

Малышев появился около девяти. Игорь сидел в своем кабинете с забинтованной рукой. Рука немного побаливала, но еще больше мешала какая-то досада. Он не чувствовал себя героем, хотя Ирина и Бабуся, узнав о происшедшем, стали причитать и охать.

– Он же мог тебя убить! – твердила Ирина.

– Но не убил же, – в который раз повторял Игорь.

– Голова садовая, – еще конкретнее высказалась Бабуся, – пусть задержанием всяким милиция занимается, и нечего туда было лезть.

Игорь только махнул рукой, поморщился и ушел к себе в кабинет. Ему не нравилось абсолютно все. И все казалось нелепым. Странное дело с кражей бриллиантов, которые, оказывается, утащила шестилетняя девчонка, убийство повздоривших приятелей, один из которых играл, а другой пользовался положением своего папаши.

Зачем он вообще в это ввязался, зачем вообще ему это было нужно?

Так мрачно Игорь размышлял до прихода Малышева. Тот явился около девяти часов. Поздоровался с Бабусей, сделал комплимент Ирине и прошел в кабинет Игоря.

– Как дела, герой? – снисходительно произнес он.

– Отстань хоть ты, – огрызнулся Игорь, – как у тебя с Вершининым?

– Хорохорился сначала наш юный стрелок, потом истерику закатил. Но мои ребята быстро его утешили. Все-таки убийство и попытка убийства не шутка.

– Что удалось узнать?

– Парень оказался с головой. В техникуме своем на пару с одним приятелем организовал подпольный игорный притон. Многие студенты, особенно у кого родители состоятельные, любили там проводить время. Но Кеше этого было недостаточно, он хотел владеть притоном единолично. Приятель особо не возражал и соглашался продать свою долю, но деньги требовал немалые.

А тут Денис подвернулся. Играл удачно, и не всегда чисто. Да еще и про „наследство“ свое успел растрезвонить. Вершинин заинтересовался. Побывал вместе с Денисом у тетки, стал прикидывать, что к чему. Помочь ему могли студенты, что занимались у Поспеловой. Но с Викой и Андреем номер не прошел, деньгами их было не соблазнить. Тогда он начал обхаживать Дашу. Денис это понял, переключился на Сергееву. Разные мелочи, подачки маленькой сестре, потом запугивание. В общем, камушки тетки он получил. Справился и без помощи Иннокентия.

Тот пришел к нему, Даша ему все рассказала. Стал требовать свою долю, однажды он очень выручил Дениса, когда тот попал с карточным долгом. Он ему помог. Но теперь Денис чувствовал себя уверенно. Сестры Сергеевы будут молчать, он в этом был уверен, а Кеша ему больше не нужен. Слово за слово, приятели разругались. Иннокентий схватил бутылку и ударил Дениса. Тот упал. Вершинин осмотрел его. Удар пришелся в висок. Денис был мертв. Обыскал квартиру, нашел бриллианты, забрал их с собой. А бутылку и стаканчики, из которых пили, выкинул. Все было бы шито-крыто, если бы ты со своим расследованием не вмешался.

– Что ему будет? – спросил Игорь.

– Получит на полную катушку, – ответил Малышев. – Я уже имел разговор с господином Вершининым, который грозил нам страшными карами, но убийство есть убийство, плюс выстрел в тебя, плюс игорный притон. Тут уж не попрешь. Плюс, еще не забудь, кражу. Камушки-то он присвоил. Кстати, с Сергеевой мы тоже уже побеседовали. Пойдет соучастницей.

– Не слишком ли? – спросил Игорь, – если разобраться, не так уж она и виновата. Ее использовали и угрожали ее сестре.

– Получит условно. Но тут уж ничего не попишешь.

– Спасибо, Малой.

– Не за что. Наша работа. А ты, я вижу, что-то не слишком доволен.

– Сам не знаю. Муторно все как-то.

– Ничего. Займешься новым делом, это пройдет.

Игорь с удивлением посмотрел на Малышева. Всегда уверенный в себе и подтянутый Олег выглядел уставшим. Его как будто угнетала какая-то мысль.

– У тебя все в порядке? – спросил Игорь сам того не ожидая.

– В порядке, – Малышев провел рукой по волосам, – ладно, бывай.

Он поднялся и направился к двери. Игорю показалось, что на пороге комнаты он хотел что-то сказать, но раздумал и вышел молча. Игорь остался один.

* * *

– А вот попробуй этот кусочек, – уговаривала Бабуся, суетясь вокруг стола.

– Да в меня уже не лезет, баба Дуся, – отвечал Игорь, – я скоро лопну.

– Нет, вы посмотрите на него, – Бабуся всплеснула руками, – худющий, в чем только душа держится, а туда же. Не может он, не лезет, – передразнила она Игоря, – а для кого я старалась?

– Ладно, – Игорь скорчил страдальческую мину, – я все понял, я съем этот ваш кусочек, но если мне будет плохо потом, только вы будете в этом виноваты.

– Плохо? – Бабуся уперла руки в бока, – как это с пирога может быть плохо? А ты чего не ешь? – накинулась она и на Ирину, – клюешь, как птичка.

Ирина во время перепалки Бабуси и Игоря смеялась, но теперь и ей стало не до смеха. Бабуся, видно, решила не на шутку их откормить. Звонок отвлек их от препирательств.

– Кто это может быть? – удивилась Бабуся, – или вы ждете кого?

Игорь и Ирина дружно замотали головами. Бабуся пошла открывать. На кухню она явилась не одна, а вместе с Глашей.

– Добрый вечер вам, – поздоровалась она, – не хотела вам мешать, но хозяйка послала. Приглашает вас к себе. Только непременно сейчас.

– Но мы… – начал было Игорь.

– А как же, прямо сейчас и пойдем, – вмешалась Бабуся, – вон пирог почти целый, с собой его захватим, не пропадать ж добру. А вы чего сидите? – шугнула она Игоря с Ириной, – одевайтесь быстрее.

Спорить с Бабусей не хотелось.

– Сходим ненадолго, – шепнула Ирина, – а потом прогуляемся немного.

Игорь предпочел бы „прогуляться“ на диване, но спорить не стал и поплелся за Ириной.

* * *

– Добрый вечер, Игорь Анатольевич, – приветствовала их Генеральша, – спасибо, что зашли. Я поблагодарить вас хотела, вы кражу раскрыли.

– Я мало что сделал, – ответил Игорь, – моя основная помощница отлично потрудилась, – он кивком головы указал на Бабусю.

А та уже прошла в комнаты. Игорю ничего не оставалось, как вместе с Ириной пойти следом. В зале, возле рояля, сидели Вика и Андрей.

– Мы хотели бы немного для вас поиграть, – робко сказала Вика, – если вы не против.

– Не против, – Бабуся подошла к студентам, – мы музыку страсть как любим.

– Дашу посадят? – задал Андрей мучивший всех вопрос.

– Нет, дадут условно. Так мне сказал майор Малышев, занимающийся этим делом.

– Даша должна была сегодня на занятия прийти, но не пришла, – сказала Вика, – и в консерватории больше не появляется. Музыку она, видно, бросит.

– Возможно, оно и к лучшему, – вздохнула Генеральша.

Игорь, Ирина и Бабуся сидели на кушетке, Генеральша в кресле. По комнате плыли торжественные звуки старинной музыки. Все беды, все несчастья, обиды растворялись в чистых высоких звуках, и хотелось закрыть глаза и улететь с ними далеко-далеко.