Валентина Скляренко, Мария Панкова, Наталья Вологжина, Яна Батий

50 знаменитых царственных династий

От авторов

«Королями не рождаются. Ими становятся вследствие всеобщего заблуждения», — утверждал выдающийся английский писатель и драматург Бернард Шоу. Может быть и так. Тем не менее многовековая история человечества, по большому счету, слагается из летописей деяний венценосных правителей, с рождения унаследовавших власть и корону своих предков. Некоторые из этих династий правили веками, другие едва пережили несколько поколений…

У монархической формы правления было и остается немало сторонников. К примеру, французский писатель и мыслитель XVIII века Жозеф Саньяль-Дюбе считал, что «монархия — тихий океан, а демократия — бурное море…» С этим трудно согласиться, поскольку известно множество случаев, когда политика алчных и воинственных правителей не только несла в себе угрозу для соседних стран, но и разоряла собственный народ, приводила к упадку, а то и к исчезновению целых государств. Видимо, поэтому соотечественница Саньяля-Дюбе писательница Анна Луиза де Сталь отстаивала идею «разумно ограниченной монархии», сравнивая ее с «подобием честного человека, в душе которого совесть постоянно управляет действиями». По ее мнению, только в такой форме монархическое правление может гарантировать мир, благополучие и политическую стабильность. Эта идея имеет своих приверженцев и в наше время.

Эта книга рассказывает о самых знаменитых в мире династиях, правивших в разные эпохи: от древнейших египетских династий и династий Вавилона, средневековых династий Меровингов, Чингизидов, Сумэраги, Каролингов, Рюриковичей, Плантагенетов до сравнительно молодых — Бонапартов и Бернадотов. Представлены здесь также и ныне правящие династии Великобритании, Испании, Бельгии, Швеции и др.

Помимо общей характеристики каждой династии авторы старались более подробно остановиться на жизни и деятельности наиболее выдающихся ее представителей. И хотя один из наиболее почитаемых императоров — Наполеон — считал, что «царствуют головой, а не сердцем», личные качества, черты характера, отношения с близкими людьми, увлечения коронованных особ не менее важны и интересны для понимания их роли в истории.

Очерки о династиях сгруппированы по странам, где эти династии правили или формировались. Например, очерк о Чингисидах помещен в разделе «Монголия», хотя их представители были правителями разных государственных формирований на территории Азии и даже Европы.

В тех случаях, когда страны уже не существуют в прежнем виде, приводится их современное название, например Иран, а не Персия, и т. д.

Внутри каждого раздела очерки располагаются в хронологическом порядке.

Австрия

ГАБСБУРГИ

Германская династия, одна из самых могущественных в Европе. Ее правление (более шести веков) охватывает как средневековье, так и Новое время. С 1438 по 1806 год Габсбурги — императоры «Священной Римской империи» (с перерывом в 1742–1745 годах).

Однажды славный рыцарь граф фон Альтенбург отправился на охоту в горы. В пылу азартной погони он не заметил, как оставил всю свою свиту далеко позади. Картина, открывшаяся его взору, не сулила ничего хорошего: на скалах расположилось многочисленное гнездовье грифов. Естественно, чужак сразу же был атакован. Ни меч, ни копье не спасали рыцаря от грозных когтей и клювов. И тогда граф упал на колени и обратился с молитвой к Богу. О чудо! Небеса словно разверзлись и выпустили на кровожадных грифов огромную стаю черных воронов. Грифы вынуждены были отступить. «Я должен отблагодарить птиц, спасших мне жизнь! — сказал граф с опозданием прибывшим вассалам. — Построю-ка я на месте свершившегося чуда башню и назову ее Хабисбург [ „гора грифов“]. Отныне и до скончания века на ней будут гнездиться и выводить птенцов вороны. Каждый день мои слуги будут приносить им самую хорошую еду».

Такой удивительной легендой начинается история династии Габсбургов. Легенда эта, кстати, имеет довольно печальное продолжение. Оно гласит: Потомки забыли заповедь графа — прогнали птиц, разрушили крепость и воздвигли на ее месте замок. За это род Габсбургов подвергся страшному проклятию — многочисленным бедам, предвестниками которых стали черные вороны.

Династия Габсбургов просуществовала более шести веков, став одной из самых старых в Европе, их кровь есть и во французских королях, и в Романовых, и в испанских монархах. Как уже упоминалось, свое имя династия получила от названия швейцарского замка, построенного в 1027 году на месте разрушенной вороньей крепости. Отцом-основателем рода считается живший на рубеже первого тысячелетия Гунтарам Богатый. Корона «попала» в руки его потомков в 1273 году, когда Рудольф Габсбург стал германским королем. Позже, в XV веке, Габсбурги заполучили кроме немецкой еще и корону «Священной Римской империи» и практически никому не отдавали ее до самого краха империи. За многие века правления Габсбургов их земли, первоначально представленные лишь ландграфством верхнего Эльзаса и небольшими владениями в Люцерне, то разрастались до немыслимых для тех времен пределов, то доставались многочисленным противникам. Но обо всем по порядку.

Начнем с первой короны Габсбургов. Вот она на склоненной перед папой римским непокорной дотоле голове Рудольфа I. Дело происходит в Лозанне в ноябре 1275 года. Папа Григорий X благословляет Габсбурга (ранее несколько раз отлученного от церкви!) на «монарший подвиг». Условием папского согласия стала «небольшая» услуга со стороны Рудольфа. Он обязался больше никогда не посягать на Среднюю Италию и Сицилию, а также «сходить» в ближайшие четыре года в крестовый поход. Только и всего.

…В том, что корона Германии досталась именно Рудольфу Габсбургу (правил в 1273–1291 годах), видится такая доля везения и стечения благоприятных обстоятельств, которая выпадает далеко не каждому удачливому королю. А Рудольф-то, напомним, был проклят! Период, о котором идет речь, в истории Германии называется междуцарствием. Территориальная раздробленность, постоянные междоусобные войны фактически привели к разрухе и анархии. Спасти Германию мог только единый, признанный всеми король. Габсбург на тот момент не был лучшим из претендентов: земель у него было немного, с соседями и церковью он не ладил. И вдруг выбор семи курфюрстов, наделенных правом избирать короля, пал именно на Рудольфа. Впрочем, в этом решении, как это ни абсурдно, не было ничего удивительного. Курфюрсты хотели получить «политически невесомого» и почти безземельного короля-марионетку. Чтобы побыстрее приручить новоиспеченного монарха, во время коронации Рудольфа состоялась еще и двойная свадьба. Старшие дочери Габсбурга вышли замуж за курфюрстов, герцога Людвига Баварского и герцога Альбрехта II Саксонского. Казалось бы, король Германии был связан узами (в том числе и семейными) по рукам и ногам. Но не тут то было. Рудольф недолго оставался безземельным, а значит, и послушным. Он не замедлил воспользоваться королевской властью для обогащения и укрепления своего дома. Какими новыми землями он мог в то время безболезненно разжиться? Ответ не заставил долго ждать.

На германскую корону, помимо прочих, претендовал Пржемысл II Отакар, чешский король. Потерпев неудачу, он не смирился, напротив, всячески пытался выразить свое пренебрежение к новоизбранному монарху. Он даже называл его «бедным графом», что уж говорить об исполнении приказов короля! А зря. Разразилась война, в результате чего владения Рудольфа значительно увеличились за счет территорий Австрии, Штирии, Каринтии и Крайны.

Нельзя сказать, что Рудольф предпринимал что-либо для оправдания чести возложенной на него короны. Скорее, наоборот, корона «работала» на Рудольфа. Пользуясь титулом, он ввязывался во многие авантюры, пытаясь «потеплее» пристроить своих многочисленных детей (у него было шесть дочерей и трое сыновей). Рудольф I прожил долгую и яркую жизнь, придерживаясь принципа: ни минуты покоя. В 72 года он женился на 14-летней принцессе Бургундской — вне сомнений, причиной тому была не только любовь. Всю жизнь король пытался избавиться от титула «бедный граф».

Впрочем, такова была, видно, участь многих Габсбургов. К XV веку, например, их положение укрепилось. Альбрехт II (правил в 1437–1439 годах) получил то, о чем, возможно, боялся даже мечтать его предок Рудольф — корону «Священной Римской империи». Но… Альбрехт II погибает в бою с турками, его сын Владислав теряет многие земли, а взошедший вслед за ним на престол Фридрих V вообще получает прозвище Фридль Пустой Карман. Унизительный «титул» Рудольфа (в еще более обидной форме) снова приклеился к семье. Таковы жестокие шутки истории.

До сих пор фольклор многих народов хранит сказки о бездомном короле-менестреле, простодушном бродяге. Злые враги похитили у него трон. Он путешествовал по своей стране и лишь изредка открывал приютившим его подданным свое истинное лицо. Сказка, конечно, ложь. Да в ней намек… на Фридриха Y Габсбурга (получив титул римского императора в 1440 году, он стал Фридрихом III и правил 53 года). Фридль, действительно, едва не лишился всего, умудрившись «растерять» даже исконно габсбургские земли. В 1469 году Дания завладела Гольштейном и Шлезвигом. Прованс был занят Францией. А в 1485 году венгерский король занял Австрию, Штирию и Каринтию.

Но тяжелые времена прошли, враги один за другим отправлись в мир иной, многие земли удалось вернуть. Более того, владения Габсбургов постепенно расширялись и, отнюдь, не благодаря военному мастерству короля. Фридрих женил своего сына Максимилиана на Марии Бургундской, наследнице Нидерландов и Франш-Конте. К сожалению, брак дочери Фридриха с герцогом Баварским оказался менее выгодным. Жених был сильно разочарован приданым невесты и даже попытался добавить к нему «немного земли» силой.

Видимо, помня о былых неудачах, Фридрих III будто застраховал своих потомков от возможных потерь: он добавил к гербу девиз «AEIOU» (Alles Erdreich ist Österreich Untertan — Вся земля подчинена Австрии). От власти Фридриха оттеснил в 1493 году… собственный сын Максимилиан I (правивший до 1519 года).. В последние годы жизни Фридль Пустой Карман с головой ушел в науку — он увлекся алхимией, ботаникой и астрологией.

Максимилиан I — типичный государь эпохи Возрождения, человек, заложивший основание большинства австрийских музеев. Он близко к сердцу принял отцовский тезис об австрийском всевластии и в деле собирания габсбургских земель преуспел больше Фридриха. Кроме бургундского приданого жены Марии Максимилиан I приобрел районы Гороиция и Градиска д’Изонцо, а также некоторые земли на юге современной Австрии. Кроме того, благодаря искусно проведенным переговорам Максимилиану была обещана чешско-венгерская корона при условии, что Владислав II умрет, не оставив наследников мужского пола. Благоприятствовала собиранию земель и проводимая Максимилианом брачная политика. Его сын Филипп женился на наследнице огромной испанской империи Хуане. В этих действиях усматривается не только стремление к обогащению рода (хотя оно здесь присутствует в полном объеме), но и желание превратить Европу в мощный монолит, способный противостоять воинственному исламу.

Максимилиан оставил о себе память как о воине, «последнем рыцаре», смело сражавшемся с турками. Его реформы в военной сфере явились предпосылкой к созданию мощной регулярной армии будущих кайзеров. Он часто прибегал к услугам не только рыцарского аристократического сословия, но и кочевых отрядов ландскнехтов (наемных воинов). Максимилиан дисциплинировал эту «вольницу» и довольно хорошо вооружил. Более того, он нередко и сам не гнушался появляться в облачении ландскнехта.

Ощутимый след оставил Максимилиан и в развитии культуры и искусств. Построенные во время его правления многочисленные дворцы столичной Вены и родового Инсбрука до сих пор радуют глаз туристов. Отдельного внимания заслуживает дворец под называнием Золотая крыша, в Инсбруке. Готическое здание, расположенное на центральной площади города, было построено еще отцом Максимилиана. Более удачливый сын нашел в своей казне средства, чтобы украсить крышу дворца роскошным гонтом[1], состоящим из 2738 позолоченных черепиц. Этот император — представитель эпохи Возрождения — свободно владел шестью языками и настолько разбирался в истории, архитектуре, садоводстве, ремеслах, охоте, что счел возможным написать на эти темы несколько научных трактатов. Кроме того, его перу принадлежат два рыцарских романа.

О нескольких следующих представителях царствовавших Габсбургов мы упомянем вкратце, чтобы подробнее остановиться на судьбе той, которая стала своеобразным символом своей эпохи (да и династии, пожалуй, тоже) — Марии Терезии. После Максимилиана корону Германии и «Священной Римской империи» надел его внук Карл V, правивший в 1519–1556 годах. Его владения, во многом благодаря разумной внешней политике деда, были поистине бескрайни: Австрия, Богемия, Нидерланды, Испания со всеми ее безграничными заморскими владениями, а также обретенные снова Чехия и Венгрия. Империя Карла превосходила размерами владения любого европейского монарха, жившего до или после него. Омрачали правление Карла разве что непрекращающиеся войны с Османской империей.

Царствование двух правителей, о которых речь пойдет дальше, прошло под знаком религиозных разногласий внутри империи. Реформация набирала обороты как в традиционно лютеранской Трансильвании, так и в католической Австрии. И если Рудольф II (возглавлял империю в 1576–1642 годах) рядом соглашений гарантировал протестантам свободу вероисповедания, то ревностный католик Фердинанд II (правил в 1619–1637 годах) делал все для подавления протестантизма, что и привело к одной из самых кровавых войн в истории империи — Тридцатилетней.

Все началось с того, что в 1619 году чешский сейм не признал своим королем контрреформатора Фердинанда II. Восстание было подавлено, сейм упразднен. Поместья же чешских аристократов-протестантов достались младшим сыновьям дворян-католиков, преимущественно немцев. Мира это, естественно, не принесло, и конфликты, продолжавшиеся тридцать лет, значительно уменьшили количество подданных в габсбургской империи.

«Габсбургов больше нет!» — констатировал осенью 1740 года первый министр французского короля Людовика XV кардинал де Флери, узнавший о кончине императора «Священной Римской империи» Карла VI. Дело в том, что этот Габсбург не оставил после себя сына. Казалось, вот так внезапно, в одночасье, закончилась целая веха в истории Европы. С утра император скакал верхом в погоне за диким зверем на охоте, а к вечеру сам стал жертвой меткого охотника по имени Смерть. Но роду Габсбургов не суждено было прерваться. На престол взошла единственная дочь Карла VI — Мария Терезия. Отец, понимая, что сына у него уже не будет, загодя вступил в переговоры с земельными сеймами империи и иностранными государствами о признании принцессы престолонаследницей. Но одно дело — давать обещания могущественному соседу, и совсем иное — иметь дело с неопытной двадцатитрехлетней женщиной. Сначала о своих правах на австрийский трон совершенно необоснованно заявил курфюрст баварский. Затем прусский король не признал монарших прав Марии Терезии и без объявления войны напал на Силезию.

Так несладко началось правление юной Марии Терезии. Она была воспитана как светская дама и добродетельная супруга, могла с легкостью танцевать на балу всю ночь напролет, а затем провести весь день в заботе о семье, но тащить на себе груз империи… Финансы расстроены, многие земли утрачены, а тут еще и война. Хорошо хоть в одном императрице повезло. У нее был надежный тыл: в отличие от большинства своих «коллег», в семнадцать лет она вышла замуж по взаимной любви. Да еще какой! Герцог лотарингский Франц Стефан с 15 лет жил при дворе Карла, став первой и единственной на всю жизнь страстью Марии Терезии. Но, увы, в монарших семьях личное счастье — это не главное. Надо было спасать империю, мобилизовав на войну многочисленные народы, населявшие страну. И тут Мария Терезия повела себя исключительно по-женски.

11 октября 1741 года. Пресбург. Венгерский сейм. Знатнейшие дворяне и магнаты[2] края ожидают выступления королевы. О чем пойдет речь — известно: Мария Терезия приехала просить своих верных вассалов о помощи. Можно предположить, что в зале царят разные мнения: от верноподданнических до сепаратистских. Но вот входит она. Первая (без преувеличения) красавица Европы бледна. Одета в траур. На ее руках младенец — будущий император Иосиф. Не важно, о чем говорила Мария Терезия. Разве могли мужчины, потомки благородных рыцарей, отказать столь прекрасной женщине, да еще и с ребенком! Они преклонили колени и поклялись Марии Терезии в верности. Впоследствии Венгрия собрала для нее сорокатысячное войско.

Внутриполитические реформы, проводимые императрицей, были направлены на укрепление абсолютизма. Полностью пересмотрены военное устройство, налоговая и судебная системы, государственное управление. Созданная Марией Терезией система центральных органов власти просуществовала вплоть до 1848 года. Был созван Государственный совет, имевший совещательные функции и состоявший из специалистов по внутренним делам из каждого департамента. Введены единый подоходный налог и единая система внутренних и пограничных пошлин. Барщина ограничивалась тремя днями в неделю. Прогресс пришел в несуетливый мир традиционных цеховых объединений. Повсюду создавались самые передовые на тот момент производства. Именно при Марии Терезии в стране сложилось разделение на сельскохозяйственную (Венгрия) и промышленную (Австрия) части.

13 сентября 1745 года потерянная было после смерти Карла VI корона «Священной Римской империи» вернулась в семью Габсбургов. Она увенчала голову мужа Марии Терезии Франца Стефана, отныне он стал именоваться Франц I. Этот император правил до 1765 года. Любопытный факт: Мария Терезия не стала короноваться как императрица-супруга. Любовь любовью, а родовая гордость не позволила ей играть вторую роль.

В 1756 году война с Пруссией разгорелась с новой силой. Она вошла в историю под названием Семилетней. Австрия вынуждена была заключить союз с Россией. В ходе сражений австрийским войскам удалось даже занять Берлин, но в итоге Марии Терезии пришлось все же подписать с Фридрихом II не слишком выгодный для Австрии мир. Увы, яблоко раздора — Силезия — досталась пруссакам (теперь уж до Второй мировой войны). Впрочем, Мария Терезия получила неплохие отступные: Фридрих обещал, что на следующих выборах императора «Священной Римской империи» он отдаст свой голос за эрцгерцога Иосифа. К сожалению, пользу от этого договора Мария Терезия получила слишком скоро: в 1765 году ее муж, император «Священной Римской империи» Франц I умер. Иосиф надел его корону и стал соправителем матери. Последующие годы жизни Марии Терезии трудно назвать счастливыми: потеря любимого (до самой смерти она будет носить траур по мужу, а в комнате, где он умер, по сей день служат мессу), разногласия с сыном, постоянные распри с соседями. Отныне Мария Терезия старалась не подвергать свой народ ужасам войны и решать все международные проблемы исключительно дипломатическими путями. Так и не начавшуюся войну за баварское наследство назовут картофельной. А когда в 1778 году ненавистный Фридрих занял Богемию, Мария Терезия обратилась за посредничеством к не любимой ею российской императрице Екатерине II и с ее помощью заключила Тешенский мир (13 мая 1779 года). Это соглашение стало последним деянием Марии Терезии на троне. Ее жизнь близилась к закату.

Прежде чем перевернуть эту страницу истории Габсбургов, расскажем еще об одной ипостаси удивительной женщины, о Марии Терезии-матери. У них с Францем было ни много ни мало 16 детей! Шестеро из них умерли еще во младенчестве. Сыновья Иосиф и Леопольд оба успели побывать на императорском троне. Младший сын Марии Терезии стал курфюрстом Кельна, но был изгнан из города после Великой французской революции. Скорбная судьба ожидала Елизавету, самую красивую из дочерей Марии Терезии. Оспа обезобразила ее лицо, и бедной девушке ничего не оставалось, как уйти в монастырь. Она стала аббатисой в Инсбруке. Ее неполноценная от рождения сестра Мария Анна возглавила пражский монастырь. Однако куда более трагическая участь ожидала, казалось, самую удачливую из сестер — Марию Антонию, или Марию Антуанетту, как называли ее французы. Она вышла замуж за Людовика XVI. Брак этот был политическим и счастья не принес. Ну а как все закончилось — известно каждому: французская королева мужественно взошла на эшафот. Не в том ли секрет твердости ее духа, что в далекой Австрии в тот роковой момент за нее горячо молилась любящая мать?

Период правления Иосифа II (1765–1790) называют просвещенным деспотизмом. Именно Иосиф II провозгласил в Австрии равенство всех подданных перед судом и при сборе налогов. Был издан указ об обязательном школьном образовании за счет дворянства и местных властей. Значительно ослаблена печатная и театральная цензура, а церковь была практически подчинена государству. Иосиф II отменил десятину, церковные суды, большое количество религиозных праздников, закрыл каждый третий монастырь. Институт брака вышел из-под церковных сводов и стал рассматриваться как гражданский договор. И при всем при этом Иосиф II объявил себя… защитником католицизма! Вместе с тем сей просвещенный монарх стремился к абсолютной власти. Именно при Иосифе II был упразднен венгерский сейм, смилостивившийся когда-то над ним и его матерью.

Как императора Иосифа II можно считать вполне удачливым правителем, а вот в личной жизни счастья не было. Его первая жена — Изабелла Пармская, внучка Людовика XV — умерла в 1763 году от оспы. Вторая жена — Мария Йозефа Баварская — слыла нелюбимой. Впрочем, она вскоре отошла в мир иной из-за той же болезни, видимо, заглядывавшей во дворцы семьи Габсбургов не реже, чем в лачуги бедняков. Иосиф II решил больше не искушать судьбу и до конца жизни оставался холостым.

В 1790 году, после смерти Иосифа II, трон занял его брат Леопольд II, правивший всего два года. Но он тотчас же перевернул реформы брата с ног на голову. В Венгрии было восстановлено крепостное право, а в Австрии увеличена барщина. Зато снова был созван венгерский сейм, сделаны некоторые политические уступки Чехии.

На время правления Франца I[3] (1792–1806) пришлись серьезные испытания. То была эпоха «великого авантюриста». Именно так называл Франц I Бонапарта. Это, впрочем, не помешало ему выдать за Наполеона свою дочь Марию Луизу (1810). Что ж, политика требовала жертв. Однако Наполеон «лишил» Франца не только дочери. Потеряло смысл и фактическую основу главное достояние Габсбургов — корона «Священной Римской империи». По воле Бонапарта эта самая империя «почила в бозе» в 1806 году. Тяжело было Францу I отказаться от императорского титула, который принадлежал его роду почти четыре века. Недолго думая, Франц I нарек свое государство Австрийской империей (1804), благодаря чему, несмотря на козни Наполеона, так и остался императором.

В 1814–1815 годах Вена превратилась в центр мира. После низвержения Бонапарта здесь был созван Венский конгресс, на который съехались политики высшего ранга из всех европейских государств. Франц I, во многом благодаря своему мудрому министру иностранных дел Меттерниху, получил при разделе европейского пирога немалый кусок: Далмацию, западную часть Истрии, острова в Адриатике, Венецию и Ломбардию. В потерях же числилась только Бельгия. Габсбурги стали монархами в Тоскане, Парме и Модене. Апеннинский полуостров полностью прирос к Австрии. В Германской конфедерации Австрия стала постоянным председателем. Несмотря на то что Меттерних советовал создать парламент из представителей разных народов Австрии и предоставить сеймам реальные полномочия, император не только не внял этим советам, но и максимально ужесточил цензуру в стране. Прессе было запрещено употребление слова «конституция». Австрийские войска служили всеевропейскими «сторожевыми псами», усмиряя националистические и сепаратистские волнения.

В 1835 году Франц I умер. Его наследник Фердинанд I оказался недееспособным. Власть принадлежала Меттерниху, возглавившему регентский совет. Свободы стало больше, и… она захлестнула Австрию, едва не «смыв» Габсбургов. После Парижской революции 1848 года по всей Европе всполыхнули восстания. Не обошли они и Австрийскую империю. В этот момент на историческую сцену вышел Франц Иосиф Габсбург.

«Это был золотой век надежности. Все в нашей тысячелетней Австрийской монархии, казалось, рассчитано на вечность, и государство — высший гарант этого постоянства». Эти слова Стефан Цвейг посвятил времени, когда огромный имперский корабль находился в твердых руках Франца Иосифа I. Он правил долго — 68 лет, с 1848 по 1916 год. Франца Иосифа Габсбурга часто сравнивают с английской королевой Викторией. Он так же, как и правительница Туманного Альбиона, настолько слился со своей эпохой, что буквально затмил ее собой.

Он взошел на престол в восемнадцать лет. В столь юном возрасте Франц Иосиф оказался полностью подготовленным к «монаршей профессии». Дело в том, что его мать, баварская принцесса София, уже давно мечтала увидеть на голове Франца Иосифа императорскую корону. А уж если эта женщина что-то решала, то желание ее непременно должно было сбыться. Недаром Софию называли «единственным мужчиной в императорской фамилии». Франц Иосиф получил очень хорошее, рассчитанное на императорское будущее образование. Кроме родного немецкого и общепринятых французского, английского, латинского, будущий монарх свободно владел языками народов, населяющих его страну: венгерским, польским, чешским, итальянским. А военные науки так глубоко вошли в жизнь Франца Иосифа, что тот с детства и до самой смерти отличался дисциплинированностью и любовью к униформе. Видно, не зря: применять эти знания Францу Иосифу пришлось и в начале своего правления, и на его закате. В 1849 году Венгрия объявила о своей независимости. Австрии не под силу было справиться с этой проблемой самостоятельно, и Франц Иосиф обратился за помощью к российскому царю. При помощи русских штыков Венгрия снова была прикована к своей увенчанной короной сестре, Австрии. Юный император недрогнувшей рукой подписывал приговоры о казнях сотен повстанцев. Говорят, за это род Габсбургов снова подвергся страшному проклятию (ах, как богата история древних родов такими мрачными пророчествами). Впрочем, к месту ли здесь ирония? Ведь то ли история неудачно повернула свой жернов по отношению к Габсбургам, то ли черные вороны вкупе с пролитой венгерской кровью сделали свое дело, но события следующих 50 лет практически истребили главную ветвь рода Габсбургов…

Но об этом после. А пока Франц Иосиф был молод и готовился к браку с прекрасной Еленой, дочерью герцога Максимилиана. На помолвку приехала сестра невесты Елизавета и… вскружила голову императору. 24 апреля 1854 года венский двор праздновал пышную свадьбу императора. Увы, бурный роман длился недолго. Император был внимателен к супруге лишь в первые годы брака. Может, виной тому характер Франца Иосифа. Говорят, у него никогда не было друзей. В 1857 году семью сплотило горе. Умерла маленькая Софи, первенец венценосной пары. Вскоре судьба послала супругам утешение. Елизавета нашла его в заботах о новорожденном сыне, а Франц Иосиф отправился на войну. На сей раз восстание вспыхнуло на Апеннинах. Удача стала на сторону сепаратистов, и Австрия потеряла Ломбардию. В 1866 году разгорелась война с Пруссией. Здесь империя Габсбургов тоже потерпела поражение. После многих веков верховенства Габсбурги утратили контроль над германской политикой.

Череда неудач во внутренних и внешних делах Австрии свидетельствовала о том, что стране необходимы кардинальные перемены. И если поначалу Франц Иосиф придерживался в политике постулатов абсолютизма, то теперь ему пришлось повернуть в сторону либерализма. Франц Иосиф создал дуалистическую империю с верховенством венгров в Венгрии и австрийцев — в остальных частях страны. Шла работа над созданием конституции. Был учрежден двухпалатный парламент — Рейхстаг. В 1907 году введено всеобщее избирательное право для взрослого мужского населения. «Беднейший еврей из Галиции, подвергшийся преследованиям со стороны польских магнатов, прекрасно знал, что он может поехать в Вену, без проволочек получить аудиенцию у самого императора, — и император защитит его от гонителей», — пишет австрийский историк Бриггита Хаммонд. Кто знает, до чего бы дошла эта «монархическая демократизация страны», если бы не выстрел Гаврилы Принципа, отправивший на тот свет племянника императора Фердинанда. Но вернемся на 15 лет назад, чтобы пояснить, каким образом Фердинанд стал престолонаследником. Ведь у Франца Иосифа был сын.

…В феврале 1889 года во всех великосветских гостиных Европы только и было разговоров, что о Майерлинге. Так назывался охотничий замок Габсбургов, в котором 30 января 1889 года были обнаружены два обнаженных трупа. Мужчина держал в руках зеркало, женщина — розу. Картина была ясна: любовник сначала застрелил свою возлюбленную, а затем, с помощью зеркала, совершил самоубийство. Этими несчастными оказались престолонаследник Рудольф и первая красавица венского двора баронесса Мария Вечера. На ночном столике лежали прощальные письма эрцгерцога: матери, лакею… Отцу — ни строчки. Да и о чем написать императору? Все слова между ними были сказаны накануне. Монарх ничего слышать не хотел о разводе сына с законной женой и о браке с далеко не добродетельной Марией. «Ты не достоин стать моим наследником!» — таковы были последние слова жестокого отца.

Францу Иосифу довелось потерять многих своих близких. За несколько лет до смерти единственного сына был убит повстанцами брат императора, король Мексики Максимилиан. В 1897 году в Париже заживо сгорела во время пожара на благотворительной ярмарке та самая Елена, что когда-то чуть было не стала его женой. 10 сентября 1898 года в Женеве анархист заточенным напильником смертельно ранил Елизавету. «Он так сильно ударил меня… наверное, хотел отобрать часы…» — только и сказала бедняжка перед смертью… 28 июля 1914 года в Сараево погибли престолонаследник Франц Фердинанд и его жена Софья. Сам Франц Иосиф умер 21 ноября 1916 года, когда уже два года Европу сотрясала Первая мировая война.

Точку в этой истории 11 ноября 1918 года поставил Карл I. В этот день последний из коронованных Габсбургов отрекся от престола. А что ему оставалось? Обессиленная войной Австрия распадалась, как карточный домик. В стране царил голод. В Вене уже действовало временное правительство. На следующий после отречения день была провозглашена Австрийская республика. Члены императорской фамилии сохранили гражданство, но при этом потеряли право жить в созданной их предками стране.

Как это ни удивительно, Габсбурги и сегодня «делают погоду» в Европе. Сын Карла I, Отто фон Габсбург, был одним из инициаторов создания Евросоюза и сейчас занимает ключевой пост в Совете Европы.

«Я не жалею, что так и не стал королем, — признался фон Габсбург в одном из интервью. — Как член Европейского парламента в течение почти четверти века я смог сделать намного больше. Меня приглашали стать первым президентом посткоммунистической Венгрии после падения коммунистического режима в 1989 году. Это было очень заманчивое предложение. Но после серьезных раздумий я отказался. Я предпочел работать на благо Центральной Европы в Европейском парламенте». Так что эра Габсбургов продолжается. Назло всем проклятиям.

Бельгия

САКСЕН-КОБУРГ-ГОТСКАЯ ДИНАСТИЯ

Представителями этой династии являются ее основатель — Леопольд I (1831–1865), Леопольд II (1865–1909), Альберт I (1909–1934), Леопольд III (1934–1940, 1950–1951), Бодуэн I (1951–1993), Альберт II (правит с 1993 года).

Основатель бельгийской королевской династии Саксен-Кобург-Готов, Леопольд Георг Христиан Фридрих, был сыном герцога Георга Франца Саксен-Кобург-Зальфельдского и дочери XXIV графа Рейс-Эберсдорфа, герцогини Августы. Восьмой ребенок четы стал крестником императора «Священной Римской империи» Леопольда II. На крестины малыша собрались представители всех ветвей Саксонского дома.

До 11-летнего возраста мальчика воспитывала в основном бабушка — герцогиня София Антуанетта Брауншвейгская. Мать Леопольда тем временем пыталась выдать замуж четырех старших дочерей. София Антуанетта была личностью неординарной и очень властной (ее боялись все, включая и супруга герцогини). Обе сестры почтенной дамы стали королевами Дании и Пруссии. Тем не менее эта светская львица оказалась прекрасным педагогом. Она не только учила внука хорошим манерам, но и прививала ему чувство собственного достоинства — никогда не покидавшее Леопольда впоследствии. Заботясь о развитии характера ребенка, бабушка не забывала воспитывать в нем тягу к прекрасному и фантазию.

Отец мальчика, получивший прекрасное образование, увлекался астрономией и ботаникой. Практически ежедневно он выкраивал время, чтобы отправиться с сыном на прогулку, пообщаться с ним и пробудить у ребенка интерес к естественным наукам. Что же касается математики, греческого и латинского языков, то их премудрости Леопольд постигал под руководством придворного пастора Карла Теодора Хофлендера. Этот человек сумел внушить воспитаннику протестантское мировоззрение и способствовал формированию у мальчика сурового и даже несколько сухого характера.

Когда 9 октября 1806 года наполеоновские войска оккупировали маленькое княжество, умирающий Георг Франц и его младший сын очутились в казематах Зальфельдской крепости. Герцог умер за шесть дней до того, как его владения были насильственно присоединены к Рейнскому союзу.

Два брата Леопольда сражались в это время в войсках коалиции. Наследный принц Саксен-Кобург-Зальфельдского герцогства, Эрнст, ставший преемником отца, находился при прусском штабе. Когда Бонапарту стало известно о том, что Эрнст болен тифом, император попросту конфисковал имущество царствующей семьи. В итоге Леопольд вместе с матерью вынуждены были вести жизнь затворников. Единственное, на что они могли рассчитывать, — так это на крышу над головой: герцогине «любезно» предоставили небольшую комнатушку в дальней части дворца да несколько старых слуг, не пожелавших бросить госпожу и ее сына в беде. Тем не менее голодать или мерзнуть герцогской семье не приходилось. Надо отдать должное французскому интенданту Бувье Люмолару, фактически правившему на данной территории: он лояльно относился к членам Саксен-Кобург-Зальфельдской династии и старался сделать их жизнь более или менее сносной.

Летом 1807 года герцог Эрнст и принц Леопольд отправились в Париж. Они хотели лично встретиться с Бонапартом, от которого зависела теперь судьба герцогства. Но таких представителей иностранных монархических семей при дворе Наполеона было немало.

Леопольд нашел место службы: теперь он состоял в штате русского императора. Собственно, случилось это потому лишь, что три незамужние сестры отличались редкой красотой, и при этом их родословное дерево обладало необходимой ветвистостью. Екатерина II, искавшая достойную спутницу жизни для своего внука Константина, как раз по этой причине и обратила внимание на принцесс Саксен-Кобургских. Еще в 1795 году она пригласила герцогиню Августу с дочерьми в Санкт-Петербург. Та, естественно, согласилась отправиться в далекую поездку: ведь от нее, возможно, зависела счастливая дальнейшая жизнь одной из принцесс! И действительно, императрице очень понравилась 15-летняя Юлия. Девушку крестили в православие под именем Анна; вскоре ее выдали замуж за цесаревича. Однако, к сожалению, брак этот оказался крайне неудачным и вскоре распался. А спустя два года вторая сестра Леопольда нашла свою судьбу в России. Ее мужем стал брат императрицы Марии Федоровны, генерал русской армии князь Вюртембергский. На тот момент, когда союзные армии под командованием императора Александра I вступили в Париж, принц Саксен-Кобургский Леопольд возглавлял гвардейскую кавалерию российского императора.

Бурбоны хорошо принимали принца; побывал он и в Вене, на заседании представителей государств-победителей. После битвы при Ватерлоо Леопольд перебрался в Англию. Там в 1806 году было очень неспокойно, поскольку претенденты на трон делили шкуру неубитого медведя: несмотря на то что Георг III ослеп и окончательно выжил из ума, он продолжал носить короны Великобритании и Ирландии и мог протянуть еще довольно долго. Если бы, естественно, никто не «помог» ему покинуть сей бренный мир. Собственно, у безумного монарха было семеро сыновей, однако каждый из них вел такой образ жизни, который никоим образом не отвечал требованиям закона о престолонаследии. В итоге, наиболее вероятной претенденткой на корону оказалась дочь старшего из братьев, принца-регента Уэльского — Шарлотта. Отец, мягко говоря, девочку не любил и находил садистское удовольствие в том, чтобы лишать ее каких бы то ни было удовольствий и запрещать иметь не только подруг, но даже более или менее хороших знакомых. Несмотря на это, Шарлотта выросла удивительно цельным, живым и искренним человеком. Желая усилить влияние Туманного Альбиона на Голландию и взять под свой контроль устье Рейна, а также мечтая отослать дочь куда-нибудь подальше, принц Уэльский решил выдать ее замуж за первого же претендента, коим оказался наследник престола Нидерландов Вильгельм Оранский. В Европе от такой перспективы, прямо сказать, в восторг не пришли. Особенно был недоволен российский император: он вполне обоснованно полагал, что такой союз подорвет равновесие в Европе, которое и без того было весьма шатким. Для того чтобы расстроить запланированный брак, сестра Александра I, великая княгиня Екатерина, в середине июня 1816 года познакомила Шарлотту с Леопольдом, который был не только хорошо воспитан и образован, но, к тому же, очень красив (современники говорили, что он «прекрасен, как архангел»). Данное обстоятельство в немалой степени стало причиной скандала: Шарлотта вернула данное Вильгельму Оранскому слово, а после того как взбешенный отец запретил ей выходить из дому и вести обмен корреспонденцией с кем бы то ни было, попросту сбежала к матери. Вернуть девушку домой оказалось непросто. Над этим пришлось серьезно потрудиться епископу Солсберийскому и лорд-канцлеру. Но даже возвратившись во дворец, наследница короны наотрез отказалась «вернуть все на круги своя».

Тем временем Леопольд, находившийся в весьма стесненном материальном положении, подвергался нескончаемым насмешкам представителей дома Оранских. Принц Уэльский давал понять, что мужем его дочери Саксен-Кобург может стать только через труп. Причем не известно еще — чей… Но, несмотря на это, Леопольд решил не отступать. Тем более, что ему симпатизировал четвертый сын английского монарха, герцог Кентский. В итоге в конце августа настойчивый иностранец был помолвлен с Шарлоттой. Правда, принцу пришлось на время уехать в Париж, а тем временем его друзья и сама невеста повели самую настоящую осаду несговорчивого и вспыльчивого папаши, никак не хотевшего становиться тестем одного из принцев династии Саксен-Кобургов. Наконец отец Шарлотты уступил и официально предложил будущему родственнику прибыть в Лондон. 21 февраля регент и Леопольд встретились, после чего принца официально представили королеве, принцессам и невесте. За две недели молодой человек успел стать членом палаты лордов, генералом британской армии и… обладателем 50 000 фунтов стерлингов. Регент, хотя и сообщил Тайному совету, что его дочь приняла решение выйти замуж по любви, решил отомстить Шарлотте за излишнюю самостоятельность: он отдал девушке в качестве приданого только крошечное поместье Кендал (оно, правда, гордо именовалось герцогством). Месть должна была стать тем более ощутимой потому, что ранее эти земли принадлежали любовнице короля…

Супруги были, тем не менее, счастливы. Вскоре вся Англия ожидала рождения наследника. 3 ноября 1817 года у Шарлотты начались роды. Однако 52 часа мучений закончились рождением мертвого малыша. Следующие трое суток Леопольд провел у постели жены. А на четвертые сутки Шарлотта скончалась.

До этого момента принц, в самом начале брака не испытывавший глубоких чувств к супруге, даже не подозревал, насколько успел привязаться к ней. Он впал в прострацию и спустя несколько дней слег от тифоидной лихорадки, причем его состояние быстро ухудшилось до критического. После этого Ричард Крофт, личный врач Шарлотты, не сумевший спасти свою пациентку или хотя бы ребенка, застрелился у постели покойной.

Оставшись вдовцом, Леопольд перебрался в Клермон. От лихорадки он избавился, но мучился от тяжелого кашля. Принц, ведущий жизнь затворника, был уверен, что скоро умрет от туберкулеза. Из тяжелейшей депрессии его «вывел» ребенок. Но не его.

Герцог Кентский, воспользовавшись популярностью Леопольда при дворе, женился на его сестре Виктории, которая к 30 годам успела овдоветь и остаться с двумя детьми на руках при пустой казне княжества Лейнинген. 24 мая 1819 года у герцога и его новой супруги родилась дочь Виктория, которой и суждено было возложить на свою голову корону Британии. В течение 11 лет Леопольд трогательно заботился о племяннице, которая часто называла дядю «вторым отцом». Затем принц отправился путешествовать. За минувшие годы он так и не смог забыть свою умершую жену.

В 1828 году Леопольду предложили вступить на греческий престол. Он, понятно, согласился. Но узнав, что сами греки не хотят видеть его своим правителем, принц 21 мая 1830 год официально объявил об отказе от короны. А уже в августе-сентябре в Бельгии произошла революция — и это государство обрело наконец независимость от Голландии. 22 ноября бельгийцы проголосовали за создание конституционной монархии. Дело оставалось за малым — выбрать короля из 16 претендентов. И тут снова начались ссоры. В итоге европейские государства добились того, что ни одного кандидата в списке не осталось. Тогда в конце апреля 1831 года Англия выдвинула в качестве претендента на бельгийский престол Леопольда Саксен-Кобургского. Нельзя сказать, что его кандидатура была принята сразу. Тем не менее 4 июня того же года принц стал королем Бельгии, а 21 июня принес торжественную присягу на верность своему народу и Конституции. Интересно, что этот день до сих пор является в стране одним из главных национальных праздников.

Правда, в тот момент, когда решалась судьба Леопольда, ему навязали брак со старшей дочерью французского монарха, Луизой Марией. Невеста была младше жениха на 22 года, получила прекрасное образование и вовсе не горела желанием стать супругой немолодого Леопольда I. К тому же, девушка не хотела покидать блестящий двор отца. Однако… В августе 1831 года Луиза Мария пошла под венец с бельгийским монархом. А 24 июля 1833 года она подарила стране первого наследного принца, Луи Филиппа Леопольда Виктора Эрнеста. После этого английский посол, поздравляя отца малыша, сказал, что настоящим королем тот стал только с рождением сына. К несчастью, малыш умер, не прожив и года. Леопольд едва не потерял рассудок, впал в черную меланхолию и уже собирался назначить наследником престола одного из племянников. И тут Луиза Мария сообщила, что снова ждет ребенка. 9 апреля 1835 года у королевской четы снова появился наследник — Леопольд Луи Филипп Мари Виктор. Впоследствии он занял место своего отца под именем Леопольда II. В 1837 и 1840 годах у бельгийского короля родились сын и дочь. А спустя еще 10 лет, 11 октября 1850 года, Леопольд I овдовел вторично. Луиза Мария ушла из жизни совсем молодой: 38-летнюю королеву унес в могилу туберкулез легких. Супруг пережил ее на 15 лет. Он скончался 10 декабря 1865 года в возрасте 75 лет.

17 декабря того же года на трон был возведен наследный принц. Стараниями своего отца в августе 1853 года он заключил весьма удачный брак с австрийской эрцгерцогиней Марией Генриеттой Анной Габсбург Лотарингской, причем произошло это несмотря на ожесточенное сопротивление Франции. В этом браке родились три дочери и сын (он умер в возрасте 10 лет). Одна из принцесс, Стефания, стала супругой австрийского престолонаследника Рудольфа, известного своими скандальными любовными похождениями.

Леопольд II с редкой настойчивостью проводил в жизнь колониальную политику. Он считал, что экспансия является необходимым условием существования для его маленькой страны. Объектом для применения своих сил он избрал Центральную Африку, в частности, Конго. Это государство доставляло казне огромные денежные средства, которые добывались путем жесточайшей эксплуатации негритянского населения. Что же касается внутренней политики, то в данном вопросе Леопольд II, подобно своему отцу, предпочитал строго придерживаться конституционного способа правления и никогда не затевал распри с парламентом.

А сыновья у Леопольда II все же появились, правда внебрачные. И Люсьен (1906–1913), и Филипп, доживший до глубокой старости, носили фамилию Делакруа: их матерью была любовница монарха, Бланш Каролина Делакруа, которая впоследствии получила титул баронессы Воган. Бельгийская пресса постоянно упрекала короля в беспорядочной личной жизни. Незадолго до смерти Леопольд II обеспечил Бланш материально (выкупил ей роскошный замок под Парижем и оставил шесть миллионов франков), а за несколько дней до кончины, в 1909 году, настоял на заключении с Делакруа церковного брака. Но поскольку только церковный (без гражданского акта) брак в Бельгии законным не считается, сыновья новоиспеченной баронессы претендовать на престол в будущем не могли, продолжая считаться незаконнорожденными. Старших же дочерей монарх в материальном плане обделил. Согласно его завещанию, принцессы получили по 3 млн 750 тыс. франков и по дворцу. О том, что король на самом деле был сказочно богат, его дочери узнали уже после похорон. Огромное состояние Леопольда II по «королевской дарственной» отошло государству. Оно существует и в настоящее время, являясь автономным общественным учреждением, контролируемым непосредственно Министерством финансов.

После смерти этого представителя династии, не оставившего наследников мужского пола, на трон государства в 1909 году вступил младший сын младшего брата Леопольда II — Альберт I (1875–1934). К 16 годам он волей судьбы остался единственным наследником трона. Альберт I был женат на баварской принцессе Елизавете и воспитал вместе с ней троих детей. Эта чета казалась тем более удивительной, что никогда, в отличие от предшественника, не давала повода для сплетен. Супруги жили на редкость дружно, любили своих детей, старались служить образцом для своих подданных, с удовольствием выполняя свои обязанности. Во время Первой мировой войны, когда маленькая Бельгия осмелилась выступить против кайзеровской Германии, королева не только помогала беженцам, но и работала в госпитале медсестрой. Дети же монархов были вывезены в Англию. Принцы Леопольд и Шарль посещали Итонский колледж и жили в Гемпшире, на вилле лорда Керзона. Затем наследник престола, Леопольд, закончил также Королевскую военную школу. В 1932 году он уже носил чин полковника и был начальником генерального штаба бельгийской армии. В 1925 году принц познакомился со шведской принцессой Астрид, которая приходилась племянницей сразу троим монархам — шведскому, датскому и норвежскому. 4 ноября 1926 года молодые люди, которые действительно очень любили друг друга, вступили в брак. В 1927–1934 годах в их семье родилось трое детей, среднему из которых, Бодуэну, предстояло стать королем.

Сказка закончилась внезапно. 29 августа 1935 года Леопольд III и Астрид неподалеку от Люцерна попали в автомобильную катастрофу: машину занесло на мокрой от дождя дороге, и она врезалась в дерево. Королева погибла мгновенно, а монарх отделался порезами лица и рук. Астрид была любимицей бельгийцев, и в последний путь ее провожала, в буквальном смысле слова, вся страна.

После похорон ни король, ни его дети не захотели возвращаться домой. Они перебрались в Лекенский дворец, где для принцев соорудили сказочный замок «Белоснежки и семи гномов».

28 мая 1940 года территория Бельгии была оккупирована фашистской Германией. Леопольд III подписал пакт о капитуляции и объявил себя военнопленным. В то же время правительство премьер-министра Пьерло эмигрировало в Англию. Принцев успели увезти из страны — сначала в Нормандию, а затем в Испанию (там впоследствии один из них и нашел себе супругу). Дети вернулись в страну 2 августа и наконец встретились с отцом.

11 сентября 1941 года король женился вторично — на дочери бывшего министра Мари Лилиан Бале. Новая супруга монарха получила титул принцессы Рети. Но, по условиям брачного контракта, дети, рожденные в данном союзе, из престолонаследия исключались. А 7 июня 1944 года немцы вывезли Леопольда III из страны. Монарх, к которому в плену присоединилась вся семья, был освобожден союзниками 7 мая 1945 года. Тем не менее, вплоть до 1950 года в Бельгии правил регент — брат Леопольда III, Шарль. Только 22 июля 1950 года король получил возможность вернуться в страну и снова занять трон. Однако к тому времени в государстве угрожающий размах приняли антикоролевские настроения. И тогда Леопольд отрекся от власти в пользу сына. Документ об этом был подписан 16 июля 1951 года.

Король Бодуэн I (правил в 1951–1993 годах) при жизни пользовался всеобщим обожанием (без преувеличения!) и являлся для подданных образцом заботливого монарха и верного семьянина. И только после смерти короля в прессу просочилась информация, которая потрясла страну: Бодуэн был, возможно, любовником… собственной мачехи, второй жены своего отца Леопольда.

Бодуэн I скончался от сердечного приступа в возрасте 62 лет 31 июля 1993 года, пережив своего отца и дядю на 10 лет. За три года до этого он перенес две серьезные операции, однако врачи не считали, что жизнь их коронованного пациента находится в опасности. Поскольку Бодуэн умер бездетным, на трон Бельгии 9 августа 1993 года вступил младший брат покойного, Альберт. Так что на сегодняшний день в стране есть король — Альберт II и две королевы — Фабиола (вдова Бодуэна) и Паола.

Еще будучи принцем, 2 июля 1959 года нынешний бельгийский монарх женился на представительнице древнего итальянского княжеского рода Паоле Руффо Ди Калабриа. Супруги воспитали троих детей: принца Филиппа (род. в 1960 году), принцессу Астрид (род. в 1962 году) и принца Лорана (род. в 1963 году). Астрид замужем за австрийским эрцгерцогом Лоренцем и воспитывает двоих сыновей и дочь.

Интересно, что, согласно новому закону о престолонаследии, принятому в Бельгии в 1991 году, Альберт II имеет троих наследников. Первым является его старший сын, второй — дочь и ее собственные дети, а затем только младший из принцев. Так что у государства впервые появилась реальная возможность в будущем увидеть на своем троне не короля, а королеву.

Великобритания

НОРМАНДСКИЙ ДОМ

Английская королевская династия, занимавшая трон с 1066-го по 1154 год, одновременно владевшая герцогством Нормандским. И Плантагенеты, и Ланкастеры, и Йорки, позднее носившие корону Туманного Альбиона, являлись различными ветвями этого рода.

С XI века и до наших дней престол Англии занимали восемь королевских династий. Интересно, что со времени правления Вильгельма Завоевателя и до Елизаветы II между ними не прерывается кровная связь: основатель каждого нового рода традиционно состоял в браке с представительницей предыдущего правящего дома.

Туманный Альбион всегда отличался тем, что в нем несколько терпимее, чем в других европейских странах, относились к женщинам на престоле. Поэтому престол Англии неоднократно принадлежал даме (той, у которой хватало ума и силы воли удержать его в своих руках). Лояльно относились подданные британской короны и к морганатическим бракам, поэтому в истории Англии насчитывается больше, чем в остальных европейских странах, правивших королев: Мария I, Елизавета I, Мария II, Анна, Виктория, Елизавета II. За редким исключением, годы женского правления оказывались периодами стабильности и расцвета государства.

Из упомянутых восьми династий первыми корону Англии заполучили представители Нормандского дома. Нормандия, занимавшая весьма значительную территорию и граничившая с Ла-Маншем, Бретанью, Мэном, Орлеанэ, Иль-де-Франсом и Пикардией, некоторое время являлась полунезависимым герцогством, но со временем превратилась в одну из провинций Франции.

В IX–X веках приморская часть Нейстрии (так когда-то именовались земли севера Франции) постоянно подвергалась нападениям воинственных норманнов. Прочим частям Франции от них доставалось значительно реже. Дело в том, что захватчики долгое время использовали устье Сены как форпост для нападения на французские земли.

Собственно, Нормандией (то есть страной норманнов), эта область стала называться только в начале X века, когда в северную Францию пришли отряды норманнов под предводительством Рольфа (Роллона), сына Рёнгвальда, которого выжил из Норвегии король Харальд Харфагер.

С пришельцами, которые явно не собирались оставлять захваченные земли, французы ничего не могли поделать. Кроме того, Нормандия давно уже подвергалась набегам, поэтому ее жители надеялись, что под управлением воинственных чужеземцев они смогут, наконец, спать спокойно — Роллон не собирался делиться завоеванными территориями не только с прежними хозяевами, но и со своими соотечественниками. Наконец, Карл Простоватый решил уладить отношения со своим агрессивным и незваным гостем. В 912 году в Сен-Клере состоялась встреча двух монархов. В результате французский король уступил пришельцу часть Нейстрии, лежавшую между морем и рекой Эпт, а за это выдвинул Роллону ряд условий. Норманн должен был креститься, заключить брак с дочерью Карла Гизеллой и признать себя его вассалом. Пришелец раздумывал недолго и согласился выполнить все требования, таким образом окончательно укрепился на занятой территории вместе со своим войском и стал родоначальником нормандских герцогов.

Естественно, жители соседних с Нейстрией областей (Пикардии, Иль-де-Франса, Бретани и Фландрии) предпринимали попытки изгнать скандинавов с занятых земель. Но дело закончилось тем, что норманнов пришлось все же оставить в покое, а Бретань вообще была вынуждена признать Роллона своим сюзереном.

После смерти первого герцога Нормандского в 927 году титул перешел к его сыну, Вильгельму, носившему красноречивое прозвище Длинная Шпага. Последнему удалось усмирить нормандских дворян, недовольных усилением герцогской власти, и, вмешавшись в конфликт Людовика Заморского и графа Парижского Гуго на стороне первого, увеличить Нормандию за счет присоединения Авранша и Кутанса. В 942 году Вильгельм был предательски убит графом Фландрским, и власть перешла в руки Ричарда, малолетнего сына покойного. Людовик Заморский, имевший виды на Нормандию, увез ребенка к своему двору и пытался прибрать герцогство к рукам. Нормандцы не захотели подчиняться французам и, когда король и Гуго Парижский попытались захватить земли наследника Длинной Шпаги, дали завоевателям серьезный отпор. Местному населению пришел на помощь датский король Гаральд Блотанд (Синезубый); Людовик даже попал в плен и вынужден был отказаться от своих притязаний.

Вскоре французский король организовал новый поход на Нормандию, призвав на помощь немецкого короля Оттона: его обеспокоило обручение Ричарда с дочерью Гуго Парижского Эммой. Но и эта попытка Людовика подчинить себе герцогство закончилась провалом. В дальнейшем отношения между Нормандией и Францией оставались весьма напряженными, то и дело вспыхивали вооруженные конфликты. Ситуация несколько изменилась после вступления на французский престол зятя Ричарда — Гуго Капета. После смерти герцога Нормандского в 996 году его титул перешел к сыну — Ричарду II. При этом правителе установились тесные отношения Нормандии с Англией, которые еще более упрочились после того, как сестра Ричарда вышла замуж за Этельреда — короля Англии.

Именно это и стало причиной притязаний Нормандской династии на престол Туманного Альбиона. Титул герцога Нормандского носили еще двое представителей этого дома — Ричард III и Роберт Дьявол, прежде чем появился тот, кому предстояло основать новую королевскую династию. Нормандцем, возложившим на свою голову корону Англии, стал Вильгельм II (ок. 1027–1087), который носил герцогский титул с 1035 года. Ему пришлось пережить тяжелые времена смут и войн, выдержать борьбу с собственным родственником Ги, сыном герцога Бургундского, претендовавшим на Нормандию. Ги поддержали нормандские бароны и другие родственники покойного герцога. Дело в том, что Вильгельм, хотя и был еще в 1033 году назван отцом, Робертом Дьяволом, своим наследником, являлся незаконнорожденным, поскольку его матерью была наложница воинственного герцога. Вильгельму помог удержать власть его опекун — французский король Генрих I.

Стараниями этого представителя Нормандского дома, проводившего большую часть времени в войнах с соседями, к Нормандии в 1062 году были присоединены графство Мэн и часть земель герцога Анжуйского. Кроме того, он сумел заставить местных баронов угомониться окончательно. Вильгельм II много внимания уделял и заботе о католической церкви в Нормандии. Он сам руководил церковными соборами и старался поднять уровень образованности местного духовенства.

В 1066 году герцог Нормандский, воспользовавшись отдаленным родством с английскими монархами, отправился завоевывать Туманный Альбион. Основанием для притязаний Вильгельма стал его визит в 1051 году в Англию, во время которого король Эдуард Исповедник, не имевший детей, якобы назначил приехавшего в гости родственника своим наследником. Претензии Вильгельма были неубедительны, поскольку, согласно тогдашним английским законам, подобное решение Эдуарда (даже если оно не было выдумкой Вильгельма) не имело законной силы, так как не было утверждено витенагемотом[4]. Поэтому после смерти Эдуарда в 1066 году на английский престол был возведен его шурин, Гарольд II. Вильгельма такой поворот событий не устроил. Он заявил о своем праве на корону, ссылаясь на родство с покойным и высказанное им пожелание, и напомнил, что Гарольд давал клятву, что после смерти Эдуарда будет способствовать воцарению герцога Нормандского. Поскольку в тот момент Англия находилась в конфронтации с папой Александром II, понтифик поддержал претензии Вильгельма и поручил ему привести Альбион к покорности. А Гарольда, нарушившего данное им слово, Александр II отлучил от церкви.

Итак, герцог в погоне за вожделенной короной собрал хорошо обученное шестидесятитысячное войско из жителей Нормандии, Франции и Италии и высадился на острове 29 сентября 1066 года. 14 октября он разбил армию Гарольда при Гастингсе и сразу же провозгласил себя королем. Немало способствовали победе нормандца распри и постоянные междоусобицы в среде англосаксонских феодалов, поплатившихся за это большей частью своих земель. Тем не менее, некоторые английские города дали отпор пришельцам. Например, Лондон поначалу готовился к обороне, провозгласив королем последнего представителя англосаксонской династии Эдгара Этелинга. Но затем на сторону Вильгельма стали переходить влиятельные феодалы; рассудив, что дальнейшее сопротивление бесполезно и опасно, делегация лондонцев во главе с самим Эдгаром отправилась в стан противника, чтобы просить его принять корону. Завоеватель милостиво согласился. А поскольку Вильгельм придавал большое значение законности своих притязаний на престол, он поспешил официально короноваться в Вестминстере как наследник Эдуарда Исповедника, под именем Вильгельма I с соблюдением всех традиционных обрядов. Гарольд и его сторонники были названы изменниками, их владения перешли к короне и были поделены между сподвижниками нового монарха. (Так Вильгельм старался привязать к себе соратников.) Число приверженцев нового короля значительно возросло тогда, когда с севера к нему стали прибывать норманнские отряды. Большинство пришельцев оседали на новой территории и, по примеру Роллона, принимали христианство. Кстати, Вильгельм, весьма хитрый политик, сумел установить прямую вассальную зависимость всех феодалов от короля, чем вызвал их недовольство, однако истинное значение его действий стало понятно английским аристократам значительно позже. «Нормандское иго» породило брожение в среде англосаксов, которых поддержали валлийцы и часть нормандских баронов, недовольных политикой Вильгельма. Восстания в Англии вспыхивали в 1067-м, 1068-м, 1069-м и 1071 годах. Однако королю, которого поддерживала церковь, каждый раз удавалось разбить восставших, жестоко расправляясь с ними. Фактически, ему пришлось заново завоевывать остров. А вновь захваченные земли Вильгельм по-прежнему раздавал своим сторонникам, формируя новую знать, на которую он мог бы опереться в трудную минуту. Для того чтобы усилить свою власть, король назначил в графствах шерифов, чиновников, находившихся в непосредственной зависимости от него. Кроме того, он издал закон, согласно которому каждый вассал был обязан принести не только обычную присягу своему сюзерену, но и присягу непосредственно монарху.

Поскольку Вильгельму теперь принадлежала не только Британия, но и значительные владения на континенте, то и в Англии, и в Нормандии началось бурное развитие торговли, широкое распространение получили ярмарки. Английские города перешли в непосредственное подчинение короне и стали приносить казне немалый доход. Но если горожане были довольны действиями нового владыки, то крестьянам в то время приходилось туго. Их положение значительно ухудшилось, особенно после переписи 1086 года (по результатам которой была составлена «Книга страшного суда»), когда многие ранее свободные земледельцы оказались переведены в разряд крепостных.

Норманны, оседавшие на континенте и в Англии, довольно быстро переходили на язык новой родины. Скандинавскую речь можно было услышать некоторое время разве что в Нижней Нормандии. Зато кровь пришельцев долго проявлялась в характерах их потомков: жители Нормандии отличались особой воинственностью, выносливостью и страстью к захватническим экспедициям. Именно поэтому они принимали активное участие не только в завоевании Англии, но и в крестовых походах.

В конце жизни первому английскому королю из Нормандской династии пришлось вести войну против Франции и баронов своей родины. При взятии Манта-на-Сене Вильгельм, великолепный наездник, был сброшен лошадью. Монарх получил серьезные травмы; самочувствие Вильгельма резко ухудшилось (по всей видимости, он отбил себе почки и печень). Пострадавшего спешно перевезли в Руан, но врачи оказались не в состоянии спасти короля, и 9 сентября 1087 года он скончался.

После смерти Вильгельма и островные, и континентальные владения Нормандской династии перешли к его сыновьям. В Нормандии утвердился старший сын, Роберт, не слишком разбиравшийся в тонкостях политики. Английский же престол достался второму сыну Вильгельма I Завоевателя — Вильгельму II Рыжему. Последний не прочь был присоединить к своим владениям и герцогство Нормандию, так что между братьями то и дело вспыхивали конфликты. Но когда Роберт в 1097 году отправился в I крестовый поход, он оставил управление Нормандией брату. После этого английский король превратился в едва ли не самую серьезную угрозу для французского монарха, поскольку сразу же попытался захватить Вексен и Мэн.

Так вышло, что Вильгельм Рыжий умер раньше своего старшего брата: 2 августа 1100 года он был убит во время охоты. Согласно традиции английская корона должна была перейти к герцогу Нормандии Роберту (Вильгельм не оставил после себя наследников). Однако старший из сыновей Вильгельма Завоевателя не успел этого сделать — его младший брат Генрих Добрый Школяр (1068–1135), презрев все династические правила, сам занял престол Туманного Альбиона. Он короновался в Вестминстере на третий день после смерти Вильгельма, 5 августа 1100 года. Роберт не мог сразу начать войну за трон, хотя и пользовался поддержкой значительного числа английских баронов. В это время он находился в крестовом походе и вернулся только к новому году. Генрих же, которому лучше подошло бы прозвище не Добрый Школяр, а Хитрая Лиса, постарался максимально использовать этот временной промежуток. Чтобы заполучить побольше сторонников, он издал коронационную Хартию привилегий («Хартию вольностей Генриха I»), в которой обещал соблюдать право наследования, не посягать на права церкви, навести порядок в налоговой системе (взимать строго фиксированные платежи). Ансельма, архиепископа Кентерберийского, изгнанного братом с острова, Генрих вернул обратно, заручившись таким образом поддержкой духовенства. По сравнению с выходками Вильгельма II Рыжего, который не отличался ни особым терпением, ни справедливостью, начинания нового короля оказались весьма успешными. К тому же, с чтобы наладить отношения с Шотландией, Генрих спешно заключил брак с шотландской принцессой Матильдой, происходивший из старинного англосаксонского рода.

Когда, наконец, Роберт смог выступить в Англию, он, как человек здравомыслящий, понял, что нет смысла этого делать: младший брат уверенно держал бразды правления в своих руках. Тогда герцог решил официально отречься от прав на престол в пользу Генриха, оставив себе часть земель в Нормандии и оговорив сумму ежегодной денежной компенсации. Однако правитель из Роберта был никудышный: за несколько лет он умудрился довести герцогство до полного хаоса. Клирики, которые бежали в Англию от произвола, царившего на родине, начали подговаривать Генриха захватить Нормандию, чтобы снова восстановить целостность отцовских владений. Наконец, в 1106 году король, заручившись поддержкой соседей и местной знати, отправился воевать с братом. В битве при Теншбре (на юго-западе Нормандии), произошедшей 28 сентября 1106 года, Роберт потерпел поражение, попал в плен и был заключен в замок Кардифф, где ему предстояло провести на положении узника 29 лет.

Поскольку к тому моменту между архиепископом Кентерберийским и королем уже два года велись споры о праве назначать епископов и аббатов, Генрих решил избавиться и от этого не в меру строптивого иерея, отправив престарелого Ансельма в очередную ссылку, что вылилось в оживленную переписку между обоими противниками и папой. Наконец, стороны пришли к компромиссу — в 1107 году в Лондоне Добрый Школяр отказался от права инвеституры, а архиепископ подписал закон о принудительном принесении духовенством присяги королю.

Таким образом, Нормандия и Англия снова оказались в руках одного правителя. Генриху I пришлось еще выдержать серьезную борьбу с Людовиком VI за сюзеренные права над Бретанью и Мэном, а также воевать с собственным племянником, Вильгельмом Клито, претендовавшим на Нормандию. Несмотря на то, что сына Роберта поддерживали сам Людовик VI, графы Фландрский и Анжуйский, а также многие нормандцы, Генриху удалось отстоять захваченную вопреки всем законам власть. Немало способствовала этому женитьба единственного законорожденного сына короля, Вильгельма, на представительнице Анжуйской династии. Дочь Генриха I Матильда (Мод) была на тот момент замужем за германским императором Генрихом V. Поэтому король еще при жизни объявил Вильгельма наследником и островных, и континентальных владений Нормандской династии. Но в 1120 году молодой человек погиб при кораблекрушении; его смерть стала концом стабильности Нормандского дома. Дело в том, что королева Матильда, первая супруга Доброго Школяра, отошла в мир иной еще в 1118 году, а второй брак короля (с Аделаидой Лувуан), заключенный в 1121 году, оказался бездетным. Таким образом, на престол могла претендовать только супруга германского императора, Матильда, которая в 1125 году стала вдовой, после чего английский король заставил баронов присягнуть ей как наследнице престола. Год спустя Матильда вторично вышла замуж за наследника графства Анжу Годфрида (Жоффруа) Плантагенета и в 1133 родила ему первенца, которому предстояло основать новую королевскую династию и вступить на британский престол под именем Генриха II Плантагенета.

После смерти Доброго Школяра (1135), между Матильдой и любимым племянником покойного, Стефаном Блуаским, разгорелась борьба за владения Нормандской династии. Годфриду Анжуйскому удалось в 1141 году захватить власть в Нормандии. Разгоревшаяся гражданская война закончилась, когда противоборствующие стороны пришли к компромиссу: узурпатор Стефан отказался от претензий на герцогство, остался королем Англии, но объявил своим официальным наследником сына Матильды. Генрих II Плантагенет в 1154 году, опираясь на помощь матери, сумел вернуть себе корону Англии, вновь соединив под единым управлением Нормандию и Туманный Альбион. В дальнейшем власть в Англии переходила к следующим династиям, которые своими корнями уходили во времена становления Нормандского дома. А само герцогство перестало существовать как особое государство, войдя в домен французских королей при Филиппе II Августе, завоевавшем Нормандию в 1203–1204 годах, хотя английские монархи продолжали претендовать на власть в Нормандии. Формально Англия отказалась от своих прав на эту территорию 20 мая 1259 года, подписав договор с Людовиком IX. Тем не менее к вопросу принадлежности Нормандии обе страны возвращались еще неоднократно. Так, во время Столетней войны эта земля еще не раз превращалась в театр военных действий. 8 мая 1360 года, согласно мирному договору в Бретиньи, ее признали владением Франции, однако английский король Генрих V вновь завоевал Нормандию в 1417–1419 годах. Спорная территория в очередной раз перешла под власть французского короля Карла VII в 1449 году и с тех пор навсегда стала французской провинцией. Короли из Нормандской династии этого, естественно, не узнали. Их владычество в Англии закончилось в 1154 году, когда на трон вступил сын последней представительницы этого дома Генрих II Плантагенет.

ПЛАНТАГЕНЕТЫ

Королевская династия, занимавшая британский престол в 1154–1399 годах. Ланкастеры и Йорки, наследовавшие Плантагенетам, являются боковыми ветвями данной династии.

Династия Плантагенетов имеет анжуйские корни. Собственно, своим названием династия обязана пристрастию отца Генриха II, графа Годфрида Красивого, украшать свой шлем веткой дрока (по-латыни это растение называется planta genista). Годфрид был женат на дочери английского короля Генриха I Матильде. В 1133 году от этого брака и родился Генрих II — первый Плантагенет, которому предстояло получить власть в Туманном Альбионе и основать новую династию. Благодаря поддержке матери, он занял трон в 1154 году после смерти узурпатора Стефана. Кроме Англии, Плантагенеты, давшие этой стране восемь королей, сумели прибрать к рукам обширные земли во Франции. Правда, в начале XIII века большая их часть была утрачена.

Генрих II царствовал довольно долго — с 1154 по 1189 годы. В этот период увеличились английские владения (Уэльс и часть Ирландии практически вошли в состав королевства), даже Шотландия попала в частичную зависимость от британского монарха. Генрих, как и другие английские короли в XI–XII вв., рассматривал островные владения как нечто второстепенное и поэтому из 34 лет своего царствования провел собственно в Англии лишь четырнадцать. Тем не менее, правление его было разумным и в меру жестким: по распоряжению монарха были разрушены все замки, которые строились без его личного разрешения. Король сумел установить в своем государстве систему централизованного контроля; его стараниями нобили оказались смещенными с постов шерифов, а поместные суды, пользовавшиеся полной независимостью, начали уступать свою власть королевским судам. В принципе, особыми полномочиями разъездных королевских судей наделил еще дед этого монарха — Генрих I. Внуку же пришлось расширять и упорядочивать систему подчинявшихся «инспекторам» окружных и областных судов. Генрих II также учредил центральный суд казначейства, в ведении которого находилось состояние финансовых дел государства в целом. Одновременно многие функции высшего совета нобилей были переданы малому совету, состоявшему из лиц, назначенных королем. Затем монарх разделил функции своего подконтрольного совета и ввел практику назначения специальных комиссий, занимавшихся решением особых задач; теперь малый совет ведал общегосударственной политикой. Судебное дело при Генрихе II также пережило серьезную реорганизацию. Король ввел европейский порядок ведения уголовных и гражданских дел, значительно расширил сферу действия судебных приказов. Судебная реформа, итогом которой стала Кларедонская ассиза (1166), установила, в частности, суд присяжных, упорядочила суд по куриям и наказания за разные виды преступлений, а также приняла порядок рассмотрения земельных тяжб. Одновременно король установил отчетность своей администрации.

Тем не менее, именно на почве права у монарха-новатора произошел конфликт с церковью. Причиной послужило то, что в 1164 году в знаменитых Кларедонских конституциях запрещено было обращаться с апелляциями в папский суд, таким образом священнонослужители подчинялись законам государства и решениям светских судов. Кроме того, Генрих уравнял епископов и нобилей в земельных правах и позаботился о том, чтобы государство контролировало выборы епископов. На первых порах короля поддерживал избранный в мае 1162 года архиепископом Кентерберийским Томас Бекет — человек, в течение многих лет преданно служивший монарху канцлером, бывший его верным другом. Позднее архиепископ задумался о чрезмерном росте власти Генриха и осмелился подвергнуть чересчур активного правителя порицанию. Кроме того, Бекет стоял за расширение прав церкви, а монарх стремился во что бы то ни стало ограничить ее права и подчинить церковь королевской власти. Бывший канцлер, осмелившийся выступить против своего венценосного друга, быстро превратился в личного врага Генриха. Из-за этого противостояния архиепископ вынужден был даже несколько раз уезжать на континент.

В 1170 году Бекет переусердствовал с критикой Генриха. В результате король во всеуслышание пожелал смерти строптивому иерею. Сторонники Плантагенета — комендант Дуврской крепости и его подчиненные — восприняли эти слова как руководство к действию и убили архиепископа прямо в соборе Кентербери во время службы. Вслед за этим в стране начались нешуточные волнения, которые вынудили монарха пойти на переговоры с папой и согласиться на некоторые его требования. Именно тогда Кларедонские конституции претерпели некоторые изменения. При определенных условиях подданным Генриха все же разрешалось оспаривать решения судов, а клирики снова оказались вне контроля светских судов. В июле 1174 года по требованию папы Генриху пришлось пережить нешуточное унижение и публично принести покаяние в Кентербери у могилы Бекета.

Король, хоть и получил хорошее образование (частично в Англии, частично на континенте) и предпочитал декретам суды, а вооруженным конфликтам — дипломатию, тем не менее, вел многочисленные войны. Пожалуй, в то время управлять столь обширной державой, простиравшейся до Пиренеев, исключительно мирным путем едва ли было кому под силу. К тому же, «империя Плантагенетов» состояла из разрозненных земель, не имевших какого-либо юридически оформленного единства. (Нормандия досталась Генриху от деда, Анжу — от отца, Аквитания — в результате брака с Алиенорой (Элеонорой) Аквитанской, за шесть недель до своего венчания с Генрихом II разошедшейся с французским королем Людовиком VII.) Войны, дипломатия, браки двоих сыновей позволили Генриху II значительно увеличить свою империю, а замужества трех дочерей дали английскому королю серьезное политическое влияние в Германии, Кастилии и на Сицилии. Но удержать империю в одних руках оказалось непросто. К тому же, король слишком часто доверял руководство военными кампаниями своим подданным. И напрасно: вассалы Генриха весьма неохотно расставались с захваченной добычей, предпочитая оставлять ее себе.

Все же наибольшую угрозу для Генриха Плантагенета представляла, как это ни парадоксально, его собственная семья. Четыре сына короля вместе с его супругой решили, что отец слишком долго находится у власти, и предприняли попытку захватить трон, тем более что в 1170 году Генрих II короновал своего старшего сына, формально сделав его соправителем, но фактически не предоставив ему никакой власти. Генрих-младший затаил на отца обиду. А вскоре король попытался увеличить надел своего любимчика Иоанна за счет владений другого сына, Годфрида, после чего в Англии и Нормандии вспыхнул мятеж баронов, который поддержали как французский король Людовик VII, так и король Шотландии Вильгельм Лев. Однако Генриху удалось справиться с врагами и захватить Вильгельма Льва в плен. Сыновей он простил, а вот супругу до самой своей смерти держал в заточении. В 1181 году вспыхнули новые волнения: после того, как два сына короля, Генрих и Годфрид, отошли в мир иной, монарх решил отдать Аквитанию Иоанну. Тогда Ричард, объединившись с французским королем Филиппом II Августом, постарался доказать отцу, что он был неправ. Жестокая война родственников продолжалась очень долго. Несмотря на то, что войска Генриха периодически одерживали победы в Шотландии, Уэльсе и Ирландии, полную власть ни в одном из этих регионов Плантагенет установить так и не смог. Ричард заставил отца отступить; известие же о том, что младший сын Иоанн, ради которого, собственно, король и пошел на конфликт с Ричардом, принял сторону брата, окончательно сломило Генриха. Он умер, мучаясь осознанием напрасно прожитой жизни. Тем не менее, принципы, заложенные Генрихом II в области права, действительны и в наши дни, а устроенная стараниями первого Плантагенета система государственной администрации стала лучшей в Европе и еще долгое время оставалась образцовой.

Наследовал Генриху II его третий сын, Ричард I Львиное Сердце, 5 сентября 1189 года вступивший на престол. Он получил прекрасное образование, знал много языков (интересно, что английского среди них не было!), прекрасно разбирался в искусстве, сам был хорошим поэтом. К тому же, новый король отличался силой, храбростью и необузданным нравом. В нем удивительно сочетались талантливый администратор, истый вельможа и неутомимый искатель приключений. Ричарду досталась великолепно отлаженная система государственного управления. Фактически от короля требовалось только одно: не мешать. За десять лет своего правления, вплоть до 1199 года, Ричард I побывал в Англии лишь дважды. Все остальное время он предпочитал проводить в Европе и в Азии, принимая участие в Третьем крестовом походе. Этому королю принадлежит честь покорения Кипра, разграбления города Мессины на Сицилии и захвата Акры (ныне — Акка в Израиле). В январе 1199 года Львиное Сердце во время осады замка Шалю получил легкое ранение в руку, которое стало причиной гангрены, в скором времени уложившей этого искателя приключений в могилу.

Поскольку у Ричарда не было детей, в 1199 году на трон вступил его младший брат — Иоанн, находившийся у власти до 1216 года. Иоанну, получившему прозвище Безземельный, пришлось вести, несмотря на его явную нелюбовь к войнам, три войны, причем иногда одновременно. Речь идет о конфликте с папой Иннокентием III, войне с французским королем Филиппом II Августом и столкновении с английскими баронами. Ни один из этих конфликтов не разрешился в пользу короля. Перед папой он был вынужден капитулировать и передать его святейшеству свою корону. Иннокентий сразу же вернул монарху трон, но уже как своему вассалу. В войне с Францией Иоанн потерпел поражение, стоившее Плантагенетам Нормандии. Что же касается баронов, то борьба с ними завершилась 15 июня 1215 года, когда была подписана Великая хартия вольностей, составленная самими баронами и учитывавшая, в основном, их собственные интересы. Великая хартия подтверждалась в качестве действующего документа не менее сорока (!) раз; в XVII веке она вообще стала считаться символом верховенства права и демократии.

В 1216 году Иоанна Безземельного сменил на троне девятилетний Генрих III, которому предстояло носить корону в течение 56 лет. Первый период его правления, продолжавшийся до совершеннолетия короля, стал временем противостояния различных группировок феодалов, каждая из которых стремилась захватить власть в свои руки. По большому счету, эта борьба продолжалась даже после того, как Генрих III стал полноправным властителем, но уже с меньшим накалом. В дальнейшем этот представитель Плантагенетов попал под сильное влияние фаворитов, которые были иностранцами: чужаки прибыли к английскому двору после женитьбы короля.

В 1258 году монарх под нажимом баронов подписал Оксфордские провизии — программу реформ, ограничивающую королевскую власть. Вскоре Генрих, воспользовавшись разногласиями в стане противника, отозвал свою подпись, что стало причиной начала гражданской войны, приведшей к пленению короля, от имени которого теперь выступал вождь баронов Симон де Монфор. Но 4 августа 1265 года в битве при Ившеме де Монфор потерпел сокрушительное поражение и был смертельно ранен. Без его руководства бароны не решились на новый мятеж. А уже в 1270 году король, к тому времени впавший в старческое слабоумие, передал управление страной своем сыну Эдуарду.

В 1272 году английская корона увенчала этого представителя династии Плантагенетов, зарекомендовавшего себя умным и на редкость трудолюбивым правителем, прекрасно владеющим как мечом, так и дипломатическими ухищрениями. На престол он вступил с тяжелым сердцем, поскольку, еще пребывая в крестовом походе (на Сицилии), получил известие о смерти не только отца, но и своего старшего сына Иоанна. Кстати, Эдуард торжественно короновался в Лондоне только 19 августа 1274 года — после того, как уладил все свои дела на континенте.

Этот правитель (отец 19 детей, из которых выжили только десять) сумел завоевать Уэльс, до этого лишь номинально числившийся владением английского короля. Чтобы избежать новых проблем в будущем, он поделил Уэльс на графства, а затем, в 1284 году, присоединил его к Англии. В том же году у Эдуарда родился сын. По иронии судьбы, мальчик увидел свет именно на новоприобретенной земле — в Карнарвон-Касл. Поэтому в 1301 году 17-летний наследник стал именоваться принцем Уэльским; с тех пор все старшие сыновья монархов носят этот титул.

А вот попытка Эдуарда I прибрать к рукам Шотландию успехом не увенчалась. В 1290 году Плантагенет был приглашен арбитром для разрешения спора между тринадцатью претендентами на шотландскую корону. Эдуард сделал выбор в пользу непопулярного Джона Бэллиола, поскольку надеялся с его помощью стать сюзереном Шотландии. Такое решение вызвало волну восстаний, так что вскоре Эдуард был вынужден сместить собственного протеже и попытался в 1296 году установить в Шотландии свою непосредственную власть, что стало причиной настоящей гражданской войны. Шотландцам довольно быстро удалось восстановить независимость страны.

Что касается законодательных инициатив Эдуарда I, то они много дали Англии. Один из самых выдающихся правителей Средневековья, мудрый, справедливый и осмотрительный политик, он оставил ряд постановлений (статутов), которые, по сути, играли роль кодексов. В этих документах содержались статьи, действовавшие потом на протяжении столетий! При Эдуарде I были уточнены королевские права и привилегии, предприняты попытки унифицировать право, исправить законодательство и улучшить судопроизводство. В 1274 году специальная комиссия провела скрупулезное исследование феодальных прав лордов — монарх хотел убедиться, что его вассалы имеют основания владеть своими землями. Во время царствования этого Плантагенета значительно окреп английский парламент. И хотя палата лордов и палата общин в своем нынешнем виде сформировались только в 1341 году, именно парламент 1295 года, созданный Эдуардом I, считается началом палаты общин.

На протяжении всей своей жизни Эдуард не могли упрекнуть в том, что он не держал данное слово: его он держал всегда, считая святой клятвой, чего нельзя сказать о наследнике этого короля. В июле 1307 года, во время очередного шотландского похода, монарх внезапно почувствовал себя очень плохо. Осознав, что жить ему осталось совсем немного, Эдуард призвал сына и высказал свою последнюю волю: похоронить его сердце в Святой Земле, а тело не погребать до тех пор, пока Шотландия не будет полностью подчинена английской короне. Эдуард просил, чтобы его кости сопровождали британские войска во всех походах, — даже после смерти старый король хотел вести в бой своих подданных. 7 июля монарха не стало, но сын так и не выполнил завета отца, похоронив его в Вестминстерском аббатстве рядом с останками любимой супруги. На саркофаге по приказанию наследника начертали: «Здесь лежит Эдуард I, бич шотландцев».

Итак, в 1307 году власть в Англии перешла к принцу Уэльскому. Он вступил на престол как Эдуард II и правил двадцать лет. Видимо, природа и в самом деле отдыхает на детях гениев… Во всяком случае, на Эдуарде II она действительно расслабилась: король из него вышел на редкость неудачный. Правил он страной из рук вон плохо, всегда прислушивался к фаворитам, в которых у него ходили полнейшие негодяи. Его сердце принадлежало то одному любовнику, то другому, а жене, дочери всемогущего короля Франции Филиппа IV Красивого, доставались только унижения. Не обладая государственным умом, Эдуард II мог служить образцом и плохого политика, и бездарного полководца. Вообще, Эдуард с самого детства старательно избегал сражений и турниров. Зато уже будучи правителем, он очень гордился своим умением копать ямы и крыть крыши. Это, возможно, хорошо характеризовало бы каменщика, но было недостаточно для короля, которому предстояло управлять страной.

Вступив на престол, Эдуард II получил в наследство огромные долги отца. Вскоре за него взялись и воспрявшие духом бароны: если Эдуард I умел поставить аристократов на место, когда они противились усилению власти, то его сын оказался слишком ленив для этого. Летом 1311 года он пошел на уступки лордам-наблюдателям (баронской комиссии); в результате ему пришлось согласиться на особые ордонансы, согласно которым монарх практически лишался власти.

К тому же, в 1314 году Эдуард II, выступивший в поход против Шотландии, потерпел сокрушительное поражение. Шотландцы, возглавляемые Робертом Брюсом, 24 июня при Баннокберне разгромили английские войска в пух и прах.

Бароны оказались правителями еще худшими, чем их сюзерен (хотя добиться этого было непросто!). В 1322 году парламент, уставший от бестолковости и противоречий внутри страны, отменил ордонансы. К сожалению, королевское окружение в этой ситуации не помогло ему выработать правильную линию поведения; ряд ошибок, допущенных приближенными Эдуарда привел к восстанию. В январе 1327 года короля буквально загнали в угол: его сначала вынудили отречься от престола, а потом убили в замке Беркли.

Власть в государстве снова оказалась в руках несовершеннолетнего монарха. Поначалу, с 1327 по 1330 год, от имени Эдуарда III правил регентский совет — и весьма неудачно. Затем молодой король взял власть в свои руки и попытался исправить ошибки отца. Новому правителю удалось навести порядок в Шотландии, посадив на трон свою марионетку. Однако триумф Плантагенета оказался недолгим: шотландцы обратились за помощью к Франции — вечному оппоненту Англии, благодаря чему быстро избавились от присутствия британцев на своей территории. К 1342 году окончательно стало ясно, что прибрать Шотландию к рукам Эдуарду III не удастся. Тогда монарх переключился на Столетнюю войну с Францией, продолжавшуюся с перерывами с 1337 до 1453 года. Причиной вооруженного конфликта стали английские владения на территории Франции, препятствовавшие объединению последней. По-разному обе державы видели и судьбы Фландрии. То, что французы упорно поддерживали шотландцев в их борьбе за независимость, только подогревало страсти. Формальным же поводом к войне стали притязания Эдуарда III на французскую корону, после того, как она перешла к династии Валуа.

Противостояние оказалось настолько изматывающим, что, несмотря на одержанные победы, английский монарх поспешил заключить с противником перемирие. Оно продолжалось с 1347 по 1355 год. Приблизительно тогда же (1348–1349) в Англии свирепствовала страшная эпидемия бубонной чумы. «Черная смерть», вспышки которой повторились в 1361 ив 1369 годах, унесла жизни более трети населения острова!

Когда державы возобновили военные действия, старший сын короля Эдуард, по прозвищу Черный Принц, в 1356 году нанес противнику поражение при Пуатье и захватил французского монарха в плен, после чего между двумя государствами было заключено негласное перемирие.

Пятидесятилетнее правление Эдуарда III считается одной из самых славных эпох в политической истории Англии. В частности, именно ему принадлежит заслуга создания профессиональной армии, позволившей проводить активную внешнюю политику. Кроме того, Эдуард стремился максимально сократить поборы с англичан в пользу папы римского и освободить английскую церковь от засилья иностранных священников. Искусство и наука переживали период расцвета. Этот же король, стремясь походить на легендарного короля Артура, в 1348 году основал один из старейших орденов в Европе — орден Подвязки, в который изначально входили двадцать пять лучших рыцарей страны, включая самого монарха и Черного Принца. 26-м членом провозгласили покровителя Англии и нового ордена — Святого Георгия. Даже враги Эдуарда признавали его полководческий талант, мудрость и справедливость, а германские князья в 1348 году избрали англичанина императором «Священной Римской империи». Однако Эдуард отказался от этой чести, заявив, что считает своим долгом перед Богом воевать лишь за то, что ему причитается по праву.

Однако, последнее десятилетие правления Эдуарда стало временем упадка. Так как королю постоянно требовались значительные средства на ведение военной кампании, он попал в зависимость от парламента, что усилило позиции последнего. После того, как в 1369 году умерла любимая и народом, и придворными королева Филиппа, к мнению которой Эдуард всегда прислушивался, большое влияние на вдовца стала оказывать его фаворитка Алиса Перрерс, симпатизировавшая четвертому сыну монарха, Джону Гонту, и недолюбливавшая Черного Принца. Алиса стала причиной того, что в королевской семье начались распри. Придворные были возмущены проделками этой интриганки; в 1376 году парламент обвинил ее в мошенничестве и взяточничестве, после чего Перрерс была удалена от двора. Лишь спустя год умирающий король ненадолго призвал фаворитку к себе.

Поскольку Черный Принц (герцог Аквитании), считавшийся по-настоящему хорошим правителем, умер на год раньше своего отца, трон Англии после Эдуарда III занял его внук, Ричард II (правил в 1377–1399 годах). Англичане требовали реформ во многих областях, принц же оказался возведенным на престол еще до своего совершеннолетия, поэтому в течение нескольких лет власть была сосредоточена в руках министров, избранных парламентом, и нескольких группировок аристократов. Только в 1389 году Ричарду удалось изменить ситуацию и взять бразды правления в свои руки. В течение восьми лет монарх кропотливо наводил в Англии порядок, действуя при этом расчетливо и умеренно, но терпения ему хватило ненадолго. Король, известный болезненной привязанностью к своим фаворитам, возобновил боевые действия против Франции, однако на военном поприще его преследовали неудачи. Ричарду требовалось все больше денег и солдат. Поражения, наносимые французами, никак не оправдывали огромных затрат и ужесточения налоговой политики, да и вообще правление последнего Плантагенета, носившего британскую корону, оставляло желать лучшего. Народ копил раздражение, пока тяжелая экономическая ситуация не спровоцировала в 1381 году крестьянское восстание. Оно было вскоре подавлено. По всей стране власти легко убедили восставших сложить оружие; только в Кенте не удалось избежать вооруженных стычек. В итоге, крестьяне так и не смогли улучшить свое положение.

Не вызвала восторга у подданных Ричарда его попытка, предпринятая им в 1397 году, установить самодержавие. Боевой дух монарха поддерживал заключенный годом раньше брак с семилетней дочерью французского короля Карла VI, Изабеллой Валуа. Пользуясь таким родством, Ричард откровенно угрожал баронам ввести в Англию в случае мятежа французские войска.

В 1398 году, выбрав момент, когда монарх выступил в поход на Ирландию, его кузен, Генрих Болингброк, герцог Херефордский, вернулся на родину из ссылки с небольшой армией. Вскоре вокруг этого родственника короля собрались значительные силы оппозиции. Когда Ричард, получивший известие о мятеже, решил спешно вернуться в столицу, справиться с ситуацией он уже не смог. Вместо победы над мятежниками короля ожидали плен и заключение в Тауэр. 30 сентября 1399 года он подписал акт об отречении в пользу кузена. В результате этого корона перешла к представителям новой династии, которая являлась боковой ветвью Плантагенетов. А последнего из них, Ричарда II, ожидала незавидная участь: его перевели в замок Понтефракт, где в феврале 1400 года он внезапно скончался. Ричарда попросту убили по распоряжению нового короля — на всякий случай…

ЛАНКАСТЕРЫ

Боковая ветвь династии Плантагенетов, в чьем гербе присутствовала Алая роза. Представители этой династии занимали престол Англии в 1399–1461 годах.

История этого рода началась с младшего сына короля Генриха III Плантагенета, Эдмунда (ум. в 1296 году), который носил титул графа Ланкастерского. В 1351 году внук Эдмунда, Генрих, был возведен Эдуардом III в герцоги; спустя восемь лет единственная дочь новоиспеченного герцога, Бланка, стала супругой Джона Гонта, который в 1362 году получил наследственный титул герцога Ланкастерского (поскольку прямых представителей этой фамилии по мужской линии не осталось). А вот родоначальником собственно королевского Ланкастерского дома стал старший сын Бланки и Джона, вступивший на английский престол под именем Генриха IV (правил в 1399–1413 годах).

Родившийся 3 апреля 1367 года Генрих Болингброк (прозвище это будущий король получил по месту своего рождения) стал первенцем четвертого сына Эдуарда III, Джона Гонта, герцога Ланкастерского, и его первой жены — Бланки. Еще в десятилетнем возрасте мальчику пожаловали титул графа Дерби, позднее — самую почетную государственную награду — Орден Подвязки. А в 13 лет (в 1380 году) юный Генрих в угоду государственным интересам отправился под венец с одной из наследниц графа Херефорда, Марией де Бон. Спустя четыре года молодой человек унаследовал этот титул, а с 1397 года титуловался герцогом Херефордом (прямых потомков рода Херефордов по мужской линии не осталось).

Когда Эдуард III отлучался из Англии, то обычно назначал герцога Ланкастерского регентом при малолетнем наследнике, Ричарде II. В такие моменты власть в Англии фактически оказывалась в руках Джона Гонта, что весьма радовало его собственного сына. В 1387 году наш джентльмен решил, что королевская корона придется ему впору, и вступил в сговор с четырьмя влиятельными лордами, которых возмущала тирания правящего монарха и масштабы злоупотреблений его фаворитов. При этом интересы самого Ричарда (законного короля) в расчет никто не принимал.

Первые выступления решительной пятерки и их сторонников, предпринятые в отсутствие герцога Ланкастерского, принесли неожиданно скорый успех: парламент не побоялся осудить фаворитов Эдуарда, объявив их предателями короны. Кроме того, сам монарх попал под строгий контроль совета, сформированного из знати. Однако планы Болингброка рухнули, когда в 1389 году в Англию вернулся его отец, Джон Гонт. Герцог встал на защиту Ричарда II (самому Генриху перспектива занять трон никогда не казалась настолько привлекательной, чтобы ссориться с членами своей семьи). Джону удалось даже примирить оппонентов, но, как оказалось, ненадолго.

Болингброк предпочел на время покинуть страну. Самым пристойным выходом из сложившегося положения ему показался крестовый поход; Генрих счел нужным присоединиться к Тевтонскому ордену и воевать вначале в Ливонии и Пруссии, а затем — на Кипре и в Палестине. В рыцарских похождениях незаметно пролетели три года (1390–1393).

Тем временем вырос кузен Генриха, Ричард, затаивший недовольство родственником, который доставил ему множество неприятностей, и, хотя перемирие нарушать он не спешил, все знали, этот молодой человек «не злопамятен, а просто зол» и обладает хорошей памятью. Первый удар Ричард II нанес своим обидчикам в 1398 году. Тогда двое бывших союзников, Болингброк и герцог Норфолк, не на шутку повздорили и решили, как это было принято, разрешить личный спор поединком. Наказание дуэлянтам оказалось на удивление жестоким: обоих по приказу короля изгнали из Англии. Возможно, что именно вынужденный отъезд сына окончательно подорвал здоровье Джона Гонта. В следующем году он тихо ушел из жизни, оставив своим наследником Генриха. Но Ричард II отнюдь не горел желанием вновь увидеть изгнанника и позволить ему дорваться до власти. Поэтому король попросту конфисковал обширные владения герцога Ланкастерского, которые, согласно закону, должны были отойти Генриху.

Таким образом, Генрих неожиданно для самого себя оказался во главе лордов, недовольных окрепшей властью Ричарда II. И количество оппонентов короля постоянно увеличивалось. Наконец, изгнанник принял решение: во что бы то ни стало вернуться в страну и возвратить свое имущество — нравится это кузену или нет. Воспользовавшись тем, что в июле 1399 года Ричард во главе армии отправился в поход на Ирландию, наследник герцогов Ланкастерских, собрав единомышленников, высадился в Англии и в сопровождении немалого войска двинулся на Лондон.

Понимая, что трон уплывает из его рук, Ричард, бросив все, спешно вернулся в столицу, однако оказать достойное сопротивление кузену не смог. В августе законный король был взят в плен восставшими лордами и препровожден в замок Понтефракт. Понимая, что потерял корону, и надеясь спасти хотя бы жизнь, последний из Плантагенетов согласился выполнить требование мятежников и 29 сентября 1399 года подписал отречение в пользу Генриха. Побежденный трезво рассудил, что из тюрьмы и из монастыря всегда можно выйти, а вот из могилы — вряд ли. Таким образом, уже на следующий день, 30 сентября 1399 года, бывший изгнанник, 32-летний герцог Ланкастерский был коронован и вступил на английский престол под именем Генриха IV. Однако оставлять живым соперника — Ричарда II — новый монарх не хотел, и в 1400 году бывший правитель был убит.

А для первого представителя Ланкастеров, носившего корону, начались тяжелые времена. Усидеть на престоле оказалось тяжелее, чем завоевать его. В течение десяти лет Генрих не знал ни минуты покоя. Уже в январе 1400 года сторонники Ричарда II старались любыми способами освободить низложенного монарха. Однако этим они ускорили гибель своего кумира. Но и после смерти Ричарда Генрих не обрел покоя: все свое царствование этому Ланкастеру приходилось слышать сплетни о «чудесном спасении» своего кузена. В 1403 году против Генриха выступило одно из самых могущественных семейств Англии — дом Перси. Противостояние затянулось на долгих пять лет. Положение короля еще больше осложнилось, когда в 1405 году поднял мятеж его бывший соратник, герцог Норфолк, и к нему присоединился архиепископ Йоркский, который был одним из наиболее влиятельных духовных лиц страны.

Воспользовавшись внутренними беспорядками в Англии, покоренный в конце XIII века Уэльс решил, что настало время исправить эту несправедливость и вернуть себе свободу. В черном для Генриха Ланкастера 1400 году Оуэн Глендоуэр поднял в Уэльсе восстание и обратился за помощью к королю Франции, и в 1402–1403 годах французский флот периодически поддерживал повстанцев с моря, а в 1405 году французские войска вообще высадились в Уэльсе. Несмотря на все старания, заметно поколебать позиции Англии нападавшим не удалось, поэтому французы спустя год вернулись на континент. Тем не менее, окончательно привести валлийцев к повиновению Ланкастеру удалось только в 1410 году.

А тем временем Генриха IV начали одолевать болезни. В 1408 году его состояние резко ухудшилось. Трудно ставить диагноз спустя столько веков по отрывочным свидетельствам, но современные специалисты предполагают, что Ланкастер страдал от одного из самых страшных заболеваний того времени — проказы. Дело дошло до того, что Генрих был неспособен заниматься государственными делами, все чаще и чаще перекладывая заботы о стране на сына Генриха, принца Уэльского (1387–1422). Последний официально правил Англией с 1410 по 1411 годы от имени отца и приказал отправить английские войска во Францию для поддержки герцога Бургундского (тот как раз воевал с Орлеанским домом). А когда Генрих IV немного оправился от болезни и решил, что пора заняться делами лично, выяснилось, что он поддерживает герцога Орлеанского! Различия в политических взглядах отца и сына переросли в острый конфликт, явного перевеса в котором не имел ни старый больной король, ни его молодой и решительный наследник. Некоторое время успех той или иной стороны выражался в смене канцлеров (сам Генрих назначил Томаса Арундела, а его сын поддержал другого претендента на этот пост — Генриха Бофора). Наконец, в 1412 году король добился того, что власть в Англии оказалась полностью в его руках, а принц Уэльский вынужден был покинуть королевский совет и отойти от активной государственной деятельности. Однако проказа вскоре свела Генриха IV в могилу. 20 марта 1413 года первый король из династии Ланкастеров умер. В момент смерти монарх молился в Иерусалимском покое Вестминстерского аббатства; похоронили его в Кентербери. Несмотря на все разногласия со старшим сыном, корону свою Генрих оставил именно ему. Оспаривать право принца на престол охотников не нашлось.

Итак, вчерашний принц Уэльский воссел на престол под именем Генриха V. Правление этого монарха было недолгим, но он сумел добиться больших успехов в Столетней войне с Францией.

Старшего сына Генриха Болингброка и Марии де Бон воспитывал Ричард II во время изгнания отца из Англии. Интересно, что король, ненавидевший своего кузена, хорошо относился к его сыну; когда мальчику исполнилось двенадцать лет, Ричард решил посвятить в рыцари своего малолетнего родственника, на удивление рано проявившего себя на военном поприще, и к моменту триумфального возвращения родителя и его коронации юный Ланкастер мог похвастать немалыми достижениями. Именно наследнику престола, принцу Уэльскому, было поручено навести порядок в Уэльсе, когда там вспыхнуло восстание. В 1403 году молодой человек, которому едва исполнилось 16 лет, показал себя способным полководцем; тогда же, в битве при Шрусбери, принц получил первое серьезное ранение. Как политик молодой Генрих отличился в 1408 году, когда начал помогать отцу в управлении страной (напомним, что в это время тот серьезно заболел). В течение почти двух лет Англия фактически находилась под управлением принца.

Вступив на престол, Генрих V задумался о женитьбе. В 1414 году он отправил во Францию послов, которым поручил просить руки Екатерины — дочери короля Карла VI. В качестве приданого расчетливый Генрих затребовал Нормандию и Анжу; одновременно английский король намекнул, что до сих пор не получил земель, обещанных ему при заключении мира. Ланкастера ждало разочарование: послы вернулись, получив категорический отказ. Мириться с этим Генрих не собирался и, в отместку, провозгласил себя королем Франции! Естественно, вслед за этим последовали боевые действия. Англичане оказались превосходными бойцами, которым сопутствовала удача. При Азенкуре они наголову разбили в десять раз превосходящее их численностью французское войско! Престарелый Карл VI не устоял перед своим молодым противником и вынужден был объявить его своим наследником. Покуда же Генрих становился регентом Франции, а после заключения мира в Труа Екатерина стала женой настойчивого англичанина.

Генрих V обладал характером, совершенно непохожим на родительский. В свое время он получил великолепное образование, кроме военного дела увлекался литературой и музыкой, неудивительно, что новый король заботился о науках, покровительствовал Оксфордскому университету, опекая его профессоров. Этому просвещенному монарху посвящали свои труды многие его современники — авторы политических трактатов и беллетристики. Больше всего поражало подданных Генриха V одно его свойство: в любой ситуации его чувство справедливости оставалось непоколебимым. В этом «рыцаре без страха и упрека» прекрасно сочетались качества отважного воина, талантливого полководца и искусного дипломата. К тому же Генрих вырос очень набожным. Получив власть в свои руки, он заботился о безопасности как англичан, так и французов, запрещал насилие над мирными жителями и жестоко наказывал тех, кто допускал его. Интересно, что этот Ланкастер предпочитал все, даже самые скользкие вопросы улаживать путем переговоров; военные кампании всегда оставались для него крайним средством. Неудивительно, что благодаря столь редкому сочетанию личных качеств, Генрих V стал образцом настоящего правителя. По этой же причине на его долю выпало счастье стать самым любимым народом королем за всю историю Англии.

Все складывалось для Генриха V великолепно, но в 1422 году этого великого воина сразила обыкновенная дизентерия, осложненная лихорадкой: 31 августа король скончался в Венсенском лесу во Франции. Единственное, о чем он жалел, — это о том, что так и не успел поучаствовать в очередном крестовом походе. Тело Генриха V отправили сначала в Париж, а затем в Англию. Учитывая возможности тогдашнего транспорта, не приходится удивляться тому, что погребальная процессия добралась до Лондона только 11 ноября.

Оказалось, что Генрих не дотянул до того момента, когда смог бы с полным правом назваться королем двух государств, всего два месяца: еще до того, как останки монарха упокоились в часовне Эдуарда Исповедника в Вестминстерском аббатстве, его тесть, Карл VI, отдал Богу душу. Обе короны перешли, согласно праву наследования, к сыну Ланкастера, Генриху VI, родившемуся 6 декабря 1421 года в Виндзоре.

Умирающий от дизентерии король успел назначить регентов при своем единственном сыне. Вероятно, он считал, что поступает наилучшим образом, оставляя правителя-младенца и две страны на попечение двух своих младших братьев — Джона Бедфорда и Хамфри Глостера. Первый из них стал протектором Франции, другому же предстояло вместе с королевским советом править Англией. Регенты должны были передать дела своему племяннику по достижении им совершеннолетии. Однако, как показало время, умирающий король напрасно надеялся на человеческую порядочность. Власть — штука слишком ценная, чтобы человек, получивший ее в руки, легко мог вернуть этот дар судьбы законному владельцу.

Не учел Генрих V и того, что Хамфри Глостер отличался чрезмерной амбициозностью и привык ставить собственные интересы выше государственных. До поры до времени поползновения герцога Глостерского использовать свое положение себе во благо сдерживал дядя обоих регентов, рассудительный епископ Винчестерский, Генрих Бофор. Именно он настоял, чтобы его маленького внучатого племянника торжественно короновали в Вестминстере. Добиваться этого епископу пришлось несколько лет. Наконец, в 1429 году корона Англии увенчала семилетнего мальчика-полусироту, а в 1432 году он официально короновался в Париже. В 1445 году молодой монарх женился на дочери герцога Анжуйского Маргарите.

По свидетельству современников, Генрих VI отличался достаточной образованностью, свободно владел французским и латынью, разбирался в истории и был очень набожен, как и его отец. Вместе с тем, особые условия, в которых вырос король, наложили отпечаток на его характер и не дали развиться тем боевым качествам, которыми обладал его отец.

Поскольку этот представитель династии Ланкастеров унаследовал болезненную психику своего деда — Карла VI, регенты старательно держали его подальше от государственных дел. (Вспомним, что бремя ответственности за страну отец нового монарха взвалил на себя довольно рано; Генрих V понимал, что сына нужно приучить к управлению страной как можно скорее.) Генрих VI оказался слабым, наивным, добрым и довольно трусливым человеком. Воевать он ненавидел (да и в политике разбирался не слишком хорошо), так что стал первым английским королем, никогда не вступавшим в вооруженный конфликт с иностранными державами. Из-за этого континентальные владения Англии начали резко сокращаться. Единственным человеком, пытавшимся остановить этот процесс, оказался герцог Бедфордский. Однако его начинания не увенчались успехом — главным образом потому, что ему всячески препятствовал его брат, герцог Глостерский, второй регент. Когда же Бедфорд в 1435 году скончался, Англия потеряла практически все свои континентальные владения. В итоге, к моменту окончания Столетней войны (1453) в руках у англичан остался во Франции только порт Кале.

Ситуация осложнялась тем, что у Генриха VI начались приступы помешательства и время от времени он оказывался не способным вообще ни к какой деятельности. Протектором Англии до его выздоровления был назначен герцог Ричард Йоркский — едва ли не самый влиятельный лорд на тот момент. Естественно, королева Маргарита и близкие друзья Генриха старались скрыть тот факт, что монарх периодически впадал в безумие.

В очередной раз король пришел в себя к Рождеству 1454 года. Попытавшись заняться государственными делами, он, неожиданно для всех, первым делом исключил Йорка из королевского совета! Оказалось, что Генрих сделал это под напором своей супруги, не любившей протектора и постоянно интриговавшей против него. Знай даже королева, что конфликт между королем и лордом вскоре перерастет в гражданскую войну, это едва ли остановило бы ее.

Итак, знаменитая война Алой и Белой розы началась из-за этой интриганки, не желавшей поступиться собственными амбициями ради блага государства. «Ищите женщину, господа!»

Кстати, герцог Йоркский изначально не выдвигал претензий на престол. Известно, что 21 мая 1455 года этот политик на коленях молил Генриха VI даровать ему прощение. Особенно нелепым это кажется потому, что верноподданнические чувства Йорк выражал после того, как выиграл битву при Сент-Олбансе и взял короля в плен! Тогда у Генриха хватило здравого смысла простить лорда, но королева по-прежнему не желала успокаиваться. Поскольку монарх снова впал в безумие, она беспрепятственно интриговала против Йорка. В 1456 году, во время очередного просветления рассудка у мужа, Маргарита опять добилась удаления ненавистного аристократа от двора. И тогда Йорк не выдержал — вопреки прежним убеждениям, он заявил о своих законных правах на престол. Вслед за этим сторонники двух домов, гербы которых различались цветом роз, начали боевые действия. Удача переходила от Алой к Белой розе и обратно, заметным перевесом не могла похвастать ни одна сторона. Наконец, в 1459 году Генрих VI снова попал в плен, после чего герцог Йоркский провел через парламент решение, которым наследником престола признавался он, а не сын короля Эдуард (1453–1471).

Однако мятежный герцог так и не дождался своей коронации. Вместо этого его голова в декабре 1460 года украсила стену города Йорка: Ричард погиб во время сражения с войсками королевы Маргариты. Месть злопамятной женщины должно было послужить назиданием мятежникам. Вот только королева не учла, что у герцога остался наследник, Эдуард Марч. Сын убитого оказался еще решительнее отца. К тому же этому Йорку удивительно везло, и в марте 1461 года он разгромил армию Ланкастера в битве при Таутоне; вопрос о том, кто займет английский трон, отпал сам собой.

А вот Генриху VI и его супруге пришлось несладко. После коронации Эдуарда IV Йорка (4 марта 1461 года) супруги бежали в Шотландию. В 1465 году бывший монарх снова попал в плен — его посадили в Тауэр. Спустя пять лет Ланкастеру помогли бежать из заключения (заговорщиков, среди которых был и брат нового короля, поддерживали Маргарита Анжуйская и король Франции) и вновь сесть на трон 3 октября 1470 года. Однако Йорку потребовалось всего восемь месяцев, чтобы вернуть себе корону. 20 марта 1471 года Генрих VI потерял все: в битве при Тьюксбери он потерпел сокрушительное поражение (в живых из «армии Маргариты» не осталось практически никого!). Король опять очутился в плену, а его единственный сын Эдуард пал на поле битвы. Ланкастера препроводили в Лондон и вторично низложили 11 апреля. Поскольку же Йорки больше не считали Тауэр самой надежной тюрьмой, пленника поторопились казнить без особой огласки. Убийство было совершено в Тауэре 21 мая через несколько часов после возвращения Эдуарда IV в столицу. А народу объявили, что бывший король умер «от разочарования и печали»! Интересно, что многие в это поверили. Смерть сына Генриха VI, Эдуарда, поставила точку в истории рода Ланкастеров: этот молодой человек стал последним потомком династии. Так закончилась недолгая эпоха царствования Алой розы; теперь трон Англии принадлежал ее Белой сестре.

А тело казненного отправили для захоронения в Честер, хотя он просил, чтобы его погребли в Вестминстере. Позднее останки этого представителя династии Ланкастеров перенесли в Виндзор. А вот успел ли Генрих VII, собиравшийся канонизировать своего предшественника-тезку, тайно перезахоронить его тело в Виндзоре, так до сих пор и не известно.

ЙОРКИ

Титул герцогов Йоркских английские короли давали членам своего семейства. Здесь речь пойдет о королевской династии, правившей в Англии в 1416–1485 годах (боковой ветви династии Плантагенетов).

Основателем этого рода, оспаривавшего у Ланкастеров английскую корону, стал третий сын Эдуарда III Эдмунд. Именно Эдмунду отец даровал титул герцога Йоркского.

Можно сказать, что Йорки в XV столетии являлись самой влиятельной фамилией в Англии. Неудивительно, что в трудное для страны время, когда Генрих VI Ланкастер, дед которого низложил законного короля Ричарда II, начал страдать приступами безумия, английские лорды избрали регентом именно герцога Йоркского. Забота о государстве была возложена на плечи внука Эдмунда — Ричарда Йорка (ум. в 1460 году), в гербе которого цвела знаменитая Белая роза. Такой же цветок, только алого цвета, украшал герб полубезумного короля из рода Ланкастеров.

На самом-то деле преимущественные права на престол имел как раз Ричард, а не Генрих VI: Йорки, как уже было отмечено выше, происходили от третьего сына Эдуарда III, а Ланкастеры — от пятого. Согласно старшинству, после вынужденного отречения Ричарда II корона должна была перейти к его тезке. Но, как водится, у кого сила — тот и прав. К тому же герцог Йоркский, при всей высоте своего положения, не страдал чрезмерной амбициозностью. Во всяком случае, к идее занять трон предков он относился довольно прохладно. Видимо, Ричарду с головой хватало тех обязанностей, с которыми был связан герцогский титул. Даже регентство он принял не слишком охотно. О болезни короля знало только его ближайшее окружение, так что Генрих, выходя иногда из невменяемого состояния, активно вмешивался в государственные дела, зачастую сводя на нет плоды многомесячных трудов своего «заместителя». Ситуация осложнялась и тем, что королева Маргарита страстно ненавидела Йорка и при малейшей возможности вредила ему. Когда же Генрих приходил в себя, мстительная королева всячески клеветала на регента, стремясь удалить того от двора, и ей это удавалось дважды. Когда Генрих первый раз вычеркнул Йорка из списка членов королевского совета, — это случилось под рождество 1454 года — герцог обиделся. Под знамена бывшего регента собрались многие аристократы, весьма недовольные правлением помешанного короля, из-за которого в 50-х годах XV столетия в Англии образовалась мощная оппозиция, располагавшая храбрым и смелым вождем, имевшим нешуточный опыт ведения боевых действий.

Во время одной из стычек королевских войск и ополченцев герцога при Сент-Олбансе (21 мая 1455 года) Генрих IV попал к мятежникам в плен. Но вместо того, чтобы поступить со своим противником так, как в свое время поступили с Ричардом II, Йорк на коленях просил у коронованного родственника прощения! Поскольку Генрих в этот момент соображал вполне здраво, он предпочел простить бунтаря. Еще бы! Ведь корона по-прежнему осталась у него, и Ричарда, похоже, это вполне устраивало.

Так бы и закончилась распря между двумя ветвями Плантагенетов, если бы не королева Маргарита. Дождавшись, пока муж потеряет разум, она опять начала плести интриги против Ричарда Йоркского. Похоже, здравый смысл покинул и королеву. Когда Генрих в 1456 году ненадолго пришел в себя, жена снова попыталась избавиться от Йорка. Слабоумный король, поверил словам супруги, которая утверждала, что герцог вовсю строит против него козни. Ричарду было предписано покинуть двор и отправиться в поместье, расположенное в глухой провинции — ждать монаршего решения своей дальнейшей судьбы. Йорк понимал, кто стоит за этим повелением короля. Аристократ вышел из себя окончательно и, основываясь на факте старшинства дома Йорков над домом Ланкастеров, заявил о своем праве на престол.

Так банальные склоки и мстительность, а также небрежение интересами государства со стороны людей, стоявших у власти, стали причиной начала одной из наиболее жестоких междоусобных войн во всей английской истории — печально известной войны Алой и Белой розы (1455–1485). Тридцатилетние кровопролитные сражения, в которые оказались вовлечены практически все знатные семейства, привели к гибели значительной части английской аристократии. А несколько знатных родов полностью прекратили свое существование.

Несмотря на продолжительность военных действий, ни Ланкастеры, ни Йорки не могли похвастать хоть сколько-нибудь значительным преимуществом перед противником. Правда, в 1459 году Генрих — в который раз! — оказался в плену. После этого парламент принял решение признать наследником престола мятежного герцога. Но бои продолжались, пока 30 декабря 1460 года королева Маргарита, собрав войско, не нанесла при Уэйкфилде сокрушительное поражение ополченцам ненавистного врага. (Генрих, кстати, в тот момент вновь впал в детство и никакого участия в описываемых событиях не принимал). Ричарду Йорку крупно не повезло: его войска были разбиты, герцог попал в плен и его, по распоряжению королевы, тут же казнили. Голову Ричарда Маргарита велела водрузить на стену города Йорка: в назидание, так сказать, охотникам претендовать на корону. Вот только ошибалась она, считая, что война на этом окончится и спорить с Ланкастерами за трон никто больше не отважится.

Знамя подхватил старший сын убитого, Эдуард Марч (1442–1483). Ничего не зная о трагической судьбе отца, он собирал ему в помощь войска на границе с Уэльсом. Небольшая армия отправилась затем на Лондон, по дороге разгромив отряд ланкастерцев при Мортимер-Кроссе. Обнаружив, что теперь титул герцога Йоркского принадлежит ему, Эдуард ввязался в бой с королевскими войсками, но 17 февраля 1461 года потерпел поражение при Сент-Олбансе. Йорку пришлось отступить, а королева Маргарита, правившая от имени своего безумного супруга, начала безжалостно расправляться с побежденными. Казни и конфискации земель продолжались в течение целого месяца! Тем не менее, овладеть Лондоном кровавая королева так и не смогла.

Сторонники Йорков решили, что психически ненормальный Генрих утратил всякие права на трон.

4 марта 1461 года герцог Йоркский торжественно короновался в Лондоне под именем Эдуарда IV. Однако преимущественное право на престолонаследие уже не имело значения, все решала сила. 29 марта 1461 года две армии, насчитывавшие вместе около ста двадцати тысяч человек, сошлись в битве при Таутоне.

Эдуарду удалось сполна отомстить за бесславную гибель отца. Его солдаты теснили противника до тех пор, пока войско Маргариты не было разгромлено (в живых не осталось практически никого), а сам король с супругой вынужден был бежать в Шотландию. Правда, победа далась Йорку дорогой ценой: его сторонники потеряли убитыми более двадцати тысяч человек. Перед самой битвой случилось чудо: солдаты-йоркисты наблюдали на небе появление… сразу трех солнц! Естественно, это видение было отнесено ими к плохим пророчествам; из-за этого военная кампания едва не провалилась. Только авторитет герцога удержал воинов от позорного бегства. Йорк сумел доказать солдатам, что этот знак говорит о божьей милости. С тех пор Белая роза изображалась на гербе Йорков в обрамлении трех солнечных лучей — в память о чудесном видении и последовавшей победе.

Новый король вошел в историю как покровитель науки и искусства, кроме того, он с полным правом заслужил звание короля-строителя: при Эдуарде IV в Англии возвели немало величественных соборов, которым суждено было простоять века. Красавец-король, отличавшийся образованностью, хорошим вкусом и огромным личным обаянием, был дамским любимцем, а о его похождениях можно было слагать легенды. При дворе постоянно находились несколько его официальных любовниц, чьи имена ни для кого не являлись секретом. Наконец, совет решил настоять на том, чтобы монарх приструнил свои чувства, женился и подарил стране наследника. Эдуард безропотно согласился с доводами государственных мужей и в 1464 году граф Уорик отправился во Францию, чтобы договориться о браке своего монарха с близкой родственницей Людовика XI Боной Савойской. Во время переговоров разразился громкий скандал: не дожидаясь возвращения делегации, Эдуард объявил двору, что он уже женат! К неудовольствию аристократов, его избранницей оказалась некая Елизавета Вудвилл — молодая вдова с двумя детьми (дочь Жанны Люксембургской, вдовы регента Франции герцога Бедфордского, от второго брака). Первый супруг новой королевы и все ее ближайшие родственники являлись сторонниками дома Ланкастеров.

С воцарением династии Йорков королевский совет присвоил себе почти все полномочия обеих палат парламента: Йорки, в отличие от Ланкастеров, не нуждались для утверждения своих прав в его поддержке. Пополнить же казну Эдуард IV решил следующим способом: ему пришло в голову ввести в практику взимание произвольных налогов. Они получили название беневоленций и представляли собой принудительные подати, которые взимались с населения под видом добровольного приношения. Кроме того, затыкать дыры в бюджете помогали опять-таки принудительные займы и конфискация имущества многочисленных сторонников рода Ланкастеров, обвиненных в государственной измене.

Правление Эдуарда IV длилось более двадцати лет, с восьмимесячным перерывом. Дело в том, что низложенного Генриха VI удалось в 1465 году схватить и препроводить в Тауэр. Но в 1470 году известный интриган Ричард Невилл, граф Уорик, собрал горстку единомышленников, вступил в сговор с братом Эдуарда IV герцогом Кларенсом, супругой Генриха VI и королем Франции, отправил Йорка в изгнание и 3 октября вновь возвел на трон сумасшедшего Генриха Ланкастера. Невилл пошел на столь решительные действия из-за того, что утратил былое могущество при дворе: теперь все ключевые посты в Англии занимала многочисленная родня королевы. Но вскоре Эдуард вернул себе корону.

Получив поддержку герцога Бургундского, Йорк в марте 1471 года вернулся в Англию во главе небольшого войска (всего две тысячи человек). Отправился он прямиком в город Йорк, объявив, что воюет не за корону, а за герцогские владения своего отца, принадлежащие ему по праву. Горожане приняли Эдуарда, к которому вскоре переметнулся предавший Уорика герцог Кларенс. На сторону беглеца стал и брат Невилла, архиепископ Йоркский; именно он открыл перед Эдуардом ворота Лондона.

Генрих снова оказался в плену и был заключен в Тауэр. Спустя два дня Йорк, уже во главе многочисленной армии, вышел из столицы и в двух решающих сражениях — при Барнете и Тьюксбери — разбил противника. Сын Генриха погиб в бою, а его неугомонная супруга оказалась в плену. Для того чтобы впредь никому не могло прийти в голову манипулировать слабым рассудком вторично низложенного монарха, его тайно умертвили в Тауэре, сообщив народу, будто бы он не вынес своей печальной участи и умер от расстройства.

В 1472 году английский король, заключивший союз с герцогом Бургундским Карлом Смелым, возобновил военные действия против Франции. Эдуард требовал от Людовика XI вернуть принадлежавшую ему по праву французскую корону. Переговоры длились долго, но Людовик уговорил англичанина заключить перемирие на семь лет в обмен на 75 тысяч крон и обещание женить дофина на старшей дочери Эдуарда, Елизавете. Решив, что ему выгоднее иметь дело с Людовиком, английский король нарушил свой договор с Карлом Смелым. После гибели герцога (1477) монарх также отказался помочь его наследнице Марии Бургундской. В результате и Бургундию, и Пикардию захватил Людовик XI. Поскольку герцог Кларенс, брат Эдуарда V, еще в 1476 году вступил в переговоры о брачном и политическом союзе с Марией Бургундской, Эдуард спешно заключил не в меру ретивого жениха в Тауэр. Вскоре и этот королевский пленник подозрительно быстро отошел в мир иной (в феврале 1478 года). По слухам, графа, большого любителя выпить, просто утопили в бочке с мальвазией. Убийство приписали младшему брату Кларенса и Эдуарда У — герцогу Глостерскому.

В 1474 году Эдуард IV решил, что настало время уладить проблемы с Шотландией, для чего настоял на браке своей второй дочери, Сесили, и старшего сына шотландского короля Якова III. Однако мир между двумя этими государствами оказался непрочным: в мае 1480 года шотландцы вторглись в Англию (к этому их давно подстрекал французский монарх). Вообще-то, Яков III поспешил уведомить своего английского свата о том, что предводители воинственных кланов действовали без его согласия, тем не менее Йорк посчитал себя свободным от обязательств и поддержал претензии на корону герцога Олбани, брата Якова. В 1482 году англичане под руководством герцога Глостерского, брата Эдуарда, вторглись в Шотландию. Якова III осадили в Эдинбургском замке и заставили платить тяжелую контрибуцию; брак шотландского наследника с принцессой Сесили был аннулирован.

9 апреля 1483 года первый король из династии Йорков умер, оставив своим наследником двенадцатилетнего сына. Эдуард V (1470–1483) считался королем лишь номинально и царствовал весьма недолго: юного правителя и его брата быстро упрятал в Тауэр их родной дядя Ричард, герцог Глостерский, тот, кого покойный король считал самым надежным своим сторонником. Герцог, одиннадцатый ребенок (младший сын) Ричарда Йоркского, ранее не давал повода сомневаться в своей порядочности. Долгое время он преданно служил своему венценосному брату, принимал участие во всех крупных сражениях, в 1470–1471 годах находился вместе с Эдуардом в изгнании, а в 1482 году отправился покорять Шотландию.

После смерти короля, в начале мая 1483 года, влиятельные феодалы (лорд Гастингс и герцог Бекингэм) предложили герцогу Глостерскому регентство при малолетнем короле. Ричард сразу же согласился стать протектором Англии и опекуном Эдуарда V. Вдовствующая королева Елизавета, предчувствуя недоброе, удалилась в Вестминстерское аббатство, а новоявленный регент принес клятву верности своему племяннику и распорядился чеканить монеты с его изображением. Никто в тот момент и не подозревал о честолюбивых планах поднявшегося на вершины власти некрасивого, малорослого, горбатого Ричарда, у которого, к тому же, одна рука усохла еще в детстве. Тем временем герцог Глостерский под разными предлогами обвинял родственников королевы в государственной измене и отправлял их на эшафот. Гастингса, перешедшего на сторону Елизаветы, он обвинил не только в измене, но и колдовстве, доказывая, что его сухорукость — следствие черной магии Гастингса. Ричарду и его сторонникам удалось схватить Эдуарда V, оставшегося без защитников. 16 июня 1483 года регент со своим войском окружил и Вестминстерское аббатство, где скрывались королева и ее второй сын, Ричард, и отправил младшего принца к брату в Тауэр.

Наконец, Эдуарда V, старшего сына Эдуарда IV и Елизаветы Вудвилл, Ричард Глостерский объявил… незаконнорожденным! Впервые об этом лондонцы услышали 22 июня — в тот день, когда должна была состояться коронация принца. О столь интересном факте биографии наследника вещал у собора св. Павла проповедник Шоу, который утверждал, что и сам Эдуард IV не имел прав на корону Англии, поскольку… не приходился герцогу Йоркскому сыном! 24 июня герцог Бекингэм на собрании горожан в Гилдхолле также заявил, что единственным законным наследником престола является Ричард Глостерский. Тот для видимости колебался, а 26 июня милостиво согласился принять корону.

За день до этого герцогу удалось добиться от парламента принятия постановления о том, что брак Эдуарда IV и Елизаветы Вудвилл являлся недействительным, поскольку перед венчанием покойный король успел дать слово леди Элеоноре Батлер. Двое детей Эдуарда и его жены постановлением от 25 июня 1483 года признавались незаконнорожденными. На этом основании герцог Глостерский отстранил племянника от престолонаследия. Право на корону перешло к нему — иных наследников в тот момент не оказалось, так как двое детей герцога Кларенса, брата Эдуарда IV, не могли претендовать на престол, поскольку их отец был осужден за государственную измену. Братьев же королевы и ее сторонников, намеревавшихся убить Ричарда, казнили.

Что касается судеб сыновей Эдуарда IV, то и поныне не ясно, что с ними сталось. Возможно, мальчиков, оказавшихся в Тауэре в июле 1483 года, умертвили по приказу дяди не позднее сентября того же года. Но существует и вполне правдоподобная версия, согласно которой принцы провели в подземельях тюрьмы еще два года, после чего были задушены по распоряжению Генриха VII Тюдора (для него братья представляли еще большую опасность, чем для Ричарда III). После гибели принцев в Англии долгое время появлялись многочисленные самозванцы, уверявшие, что они являются сыновьями Эдуарда IV, чудом спасшимися от гибели… Свидетельства о таких псевдо-Йорках сильно запутали ситуацию. Даже после того, как в Тауэре были обнаружены два скелета, которые могут быть подлинными останками принцев, историки не пришли к единому мнению.

Итак, младший брат покойного монарха, Ричард Глостер, сделал все, чтобы остаться единственным законным наследником Эдуарда IV. Он вступил на престол 6 июля 1483 года под именем Ричарда III. Сразу же после своей коронации он издал указ об освобождении всех заключенных (не получили амнистии только его малолетние племянники). Вслед за этим монарх объявил парламенту, что собирается объехать все свое государство. 8 сентября Ричард и его супруга Анна вторично короновались в Йорке.

Новый английский король оказался неплохим администратором, большое внимание уделял развитию торговли, реорганизовал войско, улучшил судопроизводство. Ричард слыл покровителем искусств (особенно архитектуры и музыки). Несмотря на все эти достоинства, преступление, с помощью которого бывший герцог Глостерский добился власти, оттолкнуло от него многих высокопоставленных сторонников и простых людей. Судьба малолетних принцев, заточенных в Тауэре, считавшемся самой страшной тюрьмой Англии, вызывала всеобщее сочувствие. Царствование венценосного убийцы оказалось недолгим. В сентябре 1483 года, когда британцы узнали о смерти сыновей Эдуарда IV, нового короля открыто обвинили в этом страшном злодеянии. Никто не сомневался, что гибель принцев полностью лежит на совести Ричарда III. Началось восстание, возглавил которое герцог Бекингэм — недавний сторонник короля, он быстро разобрался в ситуации и, будучи Ланкастером, не посчитал страшным грехом предать Йорка. Однако герцога вскоре отдали в руки короля его приближенные, желавшие выслужиться при дворе. Бекингэма казнили, другие предводители мятежников предпочли разбежаться, и восстание заглохло.

22 января 1484 года парламент назначил наследником престола Эдуарда, сына Ричарда III, но летом того же года мальчик внезапно умер. Король предвидел, что это вызовет новую волну междуусобиц, к тому же, он понимал, что в гражданскую войну непременно ввяжутся французы. Готовясь к борьбе с этими врагами, монарх ввел новые налоги, что вызвало недовольство среди населения. 16 марта 1485 года скончалась королева Анна. Противники Ричарда III сразу же обвинили монарха в очередном убийстве — тот как раз задумался о перспективах, которые сулил ему брак со старшей дочерью Эдуарда IV Елизаветой (король противился возможному браку этой леди с Генрихом Тюдором, принадлежавшим к роду Ланкастеров). Помог ли Ричард своей супруге покинуть этот бренный мир — неизвестно. Но он и в самом деле вскоре после смерти Анны посватался к Елизавете.

Тогда оппозиция объединилась вокруг Генриха Тюдора, графа Ричмонда. Получив помощь из Франции, последний высадился с войском в Милфорд-Хейвене 7 августа 1485 года. Вскоре к Генриху присоединились многие бывшие сторонники короля. 22 августа английский монарх с двадцатитысячным войском встретил неприятеля у Босворта. В этом сражении удача изменила Ричарду III: его армия потерпела поражение, а сам король был смертельно ранен. Вступив на престол, Генрих VII решил во избежание новых сложностей объединить две ветви Плантагенетов. И женился с этой целью на Елизавете Йоркской. Одновременно Генрих позаботился о том, чтобы убрать последнего законного претендента на корону: его тезка, граф Уорик (сын казненного за измену брата Эдуарда IV, герцога Кларенса), был схвачен и казнен в 1499 году.

С гибелью Ричарда III, последнего короля из династии Йорков, закончилась кровопролитная война Алой и Белой розы и прекратила свое существование мужская линия династии Плантагенетов.

ТЮДОРЫ

Династия, правившая Англией в 1485–1603 годах. Воцарение первого из Тюдоров, взошедшего на трон в 1485 году, знаменовалось окончанием печально известной войны Алой и Белой розы. В 1603 году эта династия прервалась и престол Англии перешел к шотландскому королевскому роду Стюартов.

Родоначальником Тюдоров историки считают некоего валлийского феодала Оуэна Тюдора. Судьба Оуэна, скорее всего, повторила бы судьбу его предков, если бы не удачный брак. Возвыситься родоначальнику Тюдоров помогла женитьба на вдове Генриха V — Екатерине Французской. Среди детей, выросших в их семье, был и отец первого короля из этой династии, Эдмонд Тюдор, носивший титул графа Ричмонда.

Пятеро английских монархов (три короля и две королевы) из рода Тюдоров, сделали для своей страны очень много. Им удалось заметно поднять престиж королевской власти в Англии и провести серьезные церковные реформы. Тюдоры добились того, чтобы монарх при вступлении на престол получал не только всю полноту светской власти, но и становился главой церкви (что предотвращало конфликты между представителями двух этих ветвей власти и обеспечивало спокойствие в государстве). А раздача монастырских земель, чего ранее не случалось, сыграла огромную роль в росте могущества Тюдоров.

Интересно, что короли этой династии ни разу не посягнули на права парламента. В этом не было никакой особой необходимости: власть королей в то время была почти абсолютной, а парламент служил всего лишь послушным орудием правителя. Четыре Тюдора подряд проводили в Англии Реформацию, придерживались политики протекционизма (исключение — Мария I) и находились в постоянном конфликте с Испанией, в связи с чем деятельно покровительствовали развитию мореплавания. Выступления парламента против королевского абсолютизма начались только в последние годы правления Елизаветы I.

Итак, первым королем из династии Тюдоров, воссевшим на английский престол, стал Генрих VII (правил в 1485–1509 годах). По материнской линии этот монарх являлся родственником Ланкастеров (а именно Джона Гонта), по отцу — выходцем из влиятельного валлийского феодального рода. После смерти Генриха VI и его детей Генрих стал главой дома Ланкастеров. Этому монарху английская история обязана укреплением абсолютизма.

Родился Генрих VII 28 января 1457 года в Пемброке. Лишившись отца, он (после того, как мать вышла замуж за лорда Стэнли) попал на воспитание к своему дяде, Джасперу Тюдору, графу Пемброку. Дядя уделял племяннику много внимания, а когда Ланкастеры 4 мая 1471 года потерпели поражение при Тьюксбери, граф спешно покинул Англию, прихватив с собой Генриха, и отправился в Бретань. Там будущий король и рос, находясь в постоянной опасности. Естественно, такие условия повлияли на развитие в характере Генриха специфических черт: он отличался особой скрытностью, изворотливостью и жесткостью. После того, как молодой человек, носивший титул графа Ричмонда, достиг совершеннолетия, дом Ланкастеров признал его своим главой. А поскольку Ричард III вызывал ненависть и сторонников Алой, и приверженцев Белой роз, они начали постепенно группироваться вокруг Генриха. Последний, чтобы привлечь на свою сторону побольше людей из лагеря Йорков, пообещал взять в жены дочь Эдуарда IV Елизавету. Уловка сработала, а вскоре и король Франции пообещал графу Ричмонду военную и материальную помощь: у него были свои причины желать падения Ричарда III.

Заручившись поддержкой со всех сторон, Генрих начал действовать. В августе 1485 года он высадился в Милфорд-Хейвене с небольшой армией, к которой вскоре присоединились те, кто воевал и на стороне Йорков, и на стороне Ланкастеров. Затем (и довольно быстро) на сторону нового претендента перешли многие бывшие приверженцы Ричарда III: аристократы не хотели мириться с преступлениями короля (часть которых, как мы знаем, ему приписали несправедливо). Наконец, армии Ричарда и его оппонента встретились при Босворте, чтобы решить судьбу трона Туманного Альбиона. Битва состоялась 22 августа 1485 года; войском Генриха командовал его отчим, лорд Стэнли, в свое время считавшийся одним из самых сильных полководцев, поэтому нет ничего удивительного в том, что королевские войска потерпели сокрушительное поражение. Ричард III погиб.

Итак, путь к престолу для Генриха был свободен и победитель торжественно короновался 30 ноября 1485 года. Свои обещания он привык исполнять, так что вслед за вступлением на трон Генрих отпраздновал свадьбу с Елизаветой Йорк. Так в королевском гербе соединились, наконец, две непримиримые противницы, омытые реками крови — Алая и Белая розы…

Несмотря на единодушие Ланкастеров и большинства Йорков в том, кому достанется корона, Генриху VII почти сразу же пришлось столкнуться с серьезной проблемой — с многочисленными заговорами дворян. Дело в том, что некоторые сторонники Йорков желали видеть на троне иного правителя, точнее, правительницу. Им казалось, что для Англии (и для них самих) было бы лучше, если бы власть перешла от Ричарда III к сестре Эдуарда IV, Маргарите Бургундской. Много крови попортили Тюдору заговоры Уорика (1487) и Уорбека (1491). Тем не менее, королю удалось справиться со всеми мятежниками. При этом он опирался не только на военную мощь, но и на свою изворотливость (по мнению современников, именно она была самым страшным оружием Генриха VII).

Заговоры знати заставили короля задуматься над тем, каким образом избежать подобных неприятностей в дальнейшем. Чтобы угрозы трону больше не возникало, следовало ограничить могущество знати и ее роль в политике. Генрих нашел свой способ решить эту проблему: он издал запрет на содержание частных армий и стал конфисковывать земельные владения зарвавшихся вельмож. А непосредственно для борьбы против заговорщиков первый из Тюдоров в 1487 году учредил организацию, ставшую прообразом современных спецслужб — так называемую Звездную палату.

Финансовая политика Генриха VII оказалась довольно жесткой и чувствительной для карманов англичан. При этом монархе были введены многочисленные дополнительные налоги, ставшие непосильным бременем для большинства его подданных. Однако взимаемые в казну средства шли не на увеселения. Генрих VII прилагал титанические усилия, чтобы английские промышленность, судостроение и судоходство развивались ускоренными темпами. Удачным шагом стало приглашение на королевскую службу известного мореплавателя Джона Кабота; экспедиция под его руководством послужила началом английской колонизации Северной Америки.

В отличие от многих своих предшественников, Генрих VII вовсе не считал войны лучшим средством ведения внешней политики. Он старательно избегал открытой конфронтации, предпочитая улаживать возникавшие конфликты при помощи дипломатических средств, в частности, династических браков. Таким образом ему удалось поддерживать мир с такими серьезными противниками, как Испания и Шотландия.

На протяжении столетий историки твердили о положительном влиянии Генриха VII на развитие государства. Тем не менее, на совести этого короля оказалось немало преступлений. Некоторые современные исследователи утверждают, что именно Генрих VII виновен в смерти сыновей Эдуарда IV, а Ричард III, на которого традиционно взваливали вину за это двойное убийство, в данном случае невиновен. Стараясь обелить себя и опорочить конкурента в глазах знати и простого народа, Генрих VII старался преувеличить преступления Ричарда.

После того, как Генрих VII отошел в мир иной 21 апреля 1509 года в Ричмонде, корона перешла к его сыну, Генриху VIII (1491–1547), который считается чуть ли не самым ярким представителем английского абсолютизма.

Во время его правления в Англии была проведена Реформация, которую Генрих VIII считал хорошим средством для пополнения казны и укрепления королевской власти, в чем, очевидно, не ошибся.

Формальным поводом для проведения церковной реформы послужил отказ Папы Римского Климента VII утвердить развод короля и его супруги, Екатерины Арагонской. На такой шаг Генрих решился ради того, чтобы сочетаться законным браком с Анной Болейн, так как от первого брака у него не было сыновей. Поскольку с Климентом VII королю договориться не удалось, он решил, что настала пора разорвать отношения с римской церковью. Парламент официально утвердил его решение в 1534 году. Тогда же главой новой — англиканской — церкви, сохранившей основные католические обряды, был провозглашен сам Генрих VIII!

Такая Реформация обрадовала далеко не всех. Помимо прочих против разрыва с папой выступил и канцлер Томас Мор. Но Генрих VIII не привык отступать от принятых решений. Из-за своей принципиальной позиции Мор был обвинен в государственной измене и публично казнен в 1535 году. После этого число охотников критиковать короля сильно поубавилось.

Обычно Генрих VIII опирался на своих фаворитов, которые, к счастью, были достаточно умными людьми и неплохими политиками. В число активных сторонников короля входили Томас Уолси, Томас Кромвель, Томас Кранмер, которые поддержали его решение провести секуляризацию[5] монастырских земель. В итоге, в 1536 и 1539 годах большая часть этих владений оказалась в руках нового дворянства. Действия монарха не могли не встретить сопротивления, которое было жестоко подавлено военной силой. Особенно сильным возмущение оказалось на севере страны (так называемое «Благодатное паломничество»). Одновременно с этим набирала ход экспроприация крестьянских наделов — разорение крестьян заметно ускорилось. Вчерашние пахари и пастухи превращались в нищих, для борьбы с которыми разработано было так называемое «Кровавое законодательство». Параллельно с аграрными реформами король при помощи ряда законов пытался спасти от гибели структуру феодального землевладения.

При Генрихе VIII Англия вновь столкнулась с ужасами войны. Вооруженные конфликты с Шотландией и Францией потребовали огромных расходов, а если прибавить к ним средства, уходившие на содержание королевского двора, станет понятно, почему финансовая система Англии за короткий срок пришла в полное расстройство.

Правление Генриха VIII закончилось с его смертью 28 января 1547 года. Покойному монарху наследовал сын, вступивший на трон под именем Эдуарда IV (правил в 1547–1553 годах). Придерживаясь в общем политики отца, этот король не оставил в истории государства заметного следа.

Вслед за Эдуардом IV корона Англии увенчала его сестру, дочь Генриха VIII от брака с Екатериной Арагонской — Марию I (1516–1558), королеву, взгляды которой как на вопросы внешней и внутренней политики, так и на проблемы взаимоотношений власти и церкви разительно отличались от убеждений Генриха VIII. Уже в 1554 году Мария восстановила в Англии католицизм, кроме того, по ее инициативе началась самая настоящая травля сторонников Реформации, сопровождавшаяся многочисленными казнями. Не удивительно, что королева вскоре получила два красноречивых прозвища: Католичка и Кровавая.

В том же 1554 году Мария вышла замуж — обвенчалась с наследником испанского престола Филиппом Габсбургом, которому предстояло стать королем спустя два года. Такая ситуация привела к сближению Англии с папой римским и Испанией, то есть с теми, кого англичане считали первыми врагами своей страны. Заключив союз с новым родственником, английская королева в 1557 году начала войну против Франции, затянувшуюся на два года. Результат ее оказался плачевным: в начале 1558 года Туманный Альбион лишился своего последнего владения во Франции — порта Кале. Новое дворянство и молодая английская буржуазия считали политику Марии Кровавой не совпадающей с национальными интересами страны и ждали чуда — переворота или смерти королевы, — чтобы получить возможность изменить ход событий.

Наконец, в 1558 году трон Англии перешел ко второй дочери Генриха VIII (сводной сестре Марии) — Елизавете I Тюдор (1533–1603). Судьба поначалу была неоправданно сурова к будущей королеве. Елизавета была дочерью короля от его брака с Анной Болейн, но, поскольку папа римский и весь католический мир не признавали развод Генриха и его первой жены, Екатерины Арагонской, статус Елизаветы с самого момента ее появления на свет был весьма двусмысленным. Еще более шатким он стал после казни Анны Болейн: взбешенный отец объявил принцессу Елизавету… незаконнорожденной! Парламент поторопился подтвердить эту клевету законодательным актом. Позднее девушку вместе с братом Эдуардом и сестрой Марией все же включили в число возможных наследников престола. Дело в том, что в греховности Анны Болейн люди, знавшие Генриха VIII, сильно сомневались, да и слишком похожа была «незаконнорожденная» дочь на своего венценосного отца.

Когда корона Англии увенчала голову Марии I и в Англии снова стала хозяйничать католическая церковь, Елизавету, воспитанную в духе протестантизма, препроводили в Тауэр. Поскольку выбор у принцессы был невелик — принять католичество или оставаться в заключении, рискуя уйти в мир иной «от расстройства и меланхолии» (такое уже случалось с низложенными монархами и не в меру ретивыми претендентами на престол) — Елизавета решила переменить веру.

В 1558 году Мария скончалась, а так как она была бездетна, то единственной наследницей трона оказалась дочь Анны Болейн. Англичане уже давно желали кровавой королеве отправиться к праотцам, поэтому день воцарения Елизаветы — 17 ноября 1558 года — превратился в национальный праздник и триумф протестантизма. Интересно, что этот «день рождения нации» отмечался вплоть до XVIII века! Торжественная коронация новой правительницы состоялась 16 января 1559 года в Вестминстерском аббатстве.

Елизавета придерживалась политики своих отца и деда, так что абсолютизм при ней снова окреп. Прежде всего, Елизавета восстановила англиканскую церковь, главой которой, согласно «Акту о супремации» (1559), стала она сама. В то же время был разработан новый символ веры из 39 статей.

В 60–70 годах XVI века английская королева обратила в пользу своей страны свой статус незамужней женщины. Дело в том, что Елизавета считалась весьма выгодной партией для многих европейских монархов, стремившихся получить в приданое престол Англии. Понимая это, Елизавета не спешила с выбором спутника жизни и вела брачные переговоры по нескольким направлениям. Среди кандидатов оказались испанский король, австрийский эрцгерцог, французский король, принцы дома Валуа и… русский царь Иван Грозный. Как тонкий политик Елизавета умело поддерживала равновесие между Францией и Испанией: если одна из этих соперничавших держав усиливала свое влияние на международной арене, Англия тут же сближалась с другим государством внутри этого «треугольника».

С момента своего восшествия на престол королева Елизавета стремилась установить мир между подданными, часть которых осталась верна католической вере, в то время как большинство стали протестантами. Правительница, для которой обе конфессии не были чужими, долгое время противилась сторонникам радикальной Реформации. Однако извечное противостояние Англии с католическими странами — Францией и Испанией — привело к тому, что королеве пришлось ограничить права католиков.

Сильную неприязнь Елизавета испытывала к пуританам, выступавшим с резкой критикой официальной англиканской церкви. Королева решительно выступила против них, а затем начались гонения на пуритан. Эти действия Елизаветы I в 80–90-х годах XVI столетия вызвали недовольство части членов парламента, вылившееся в открытые протесты.

Когда Мария Стюарт (прямой потомок Генриха VII Тюдора и поэтому одна из претенденток на английский престол) вернулась после смерти своего первого мужа (французского короля Франциска II) в Шотландию, местные кальвинисты подняли восстание против регентства ее матери — ярой католички Марии де Гиз, и Мария Стюарт вступила на шотландский трон. Елизавета I, вмешавшись в дела соседей и поддержав кальвинистов, сумела добиться заключения выгодного для себя Эдинбургского договора (1560). Единственное, в чем правительница Англии не добилась успеха, так это в вопросе претензий молодой шотландской королевы на английский трон. Мария Стюарт категорически не желала отказываться от наследства своего деда, что и стало причиной многолетнего противостояния двух венценосных дам.

В 1567 году Мария, спасаясь от очередного восстания кальвинистов, бежала в Англию. Елизавета не пришла в восторг от такой незваной гостьи, но убежище ей предоставила. Мария Стюарт, поднаторевшая в искусстве интриги, повела себя так, что, забыв о гостеприимстве, ее по приказу Елизаветы взяли под стражу. Однако шотландская королева не успокоилась и продолжала затевать заговоры против своей кузины. Наконец, в 1587 году терпение Елизаветы лопнуло, и она с одобрения парламента прописала не в меру беспокойной родственнице лучшее успокоительное — смертный приговор…

Вспоминая о правлении Елизаветы, продолжавшемся сорок пять лет, обычно говорят, что это время стало золотым веком английской культуры и периодом расцвета абсолютизма. Мало того, что Елизавета I постоянно предпринимала завоевательные походы в Ирландию, именно тогда Англия перешла к торговой и колониальной экспансии по всему свету. Англичане в конце 60 — начале 70-х годов XVI века стали тревожить испанские колонии в Новом Свете, что стало причиной обострения отношений Англии с Испанией. Елизавета нисколько не препятствовала предприятиям своих подданных, а, наоборот, всячески поощряла их. Английская королева, заботившаяся об усилении военного флота, участвовала на паях во многих пиратских экспедициях! Поэтому Атлантику охватило официально разрешенное пиратство, из-за чего на океанских просторах вспыхнула необъявленная война двух великих морских держав. Особенно много неприятностей испанцам принес капитан Фрэнсис Дрейк, совершивший в 1577–1580 годах кругосветное путешествие и посвященный за это в рыцари.

Наконец, Испания стала готовить вторжение в Англию, но сэр Дрейк сумел задержать противника под Кадисом. А в 1588 году грозная Непобедимая Армада потерпела сокрушительное поражение от флота Елизаветы. Кстати, королева приобрела особую популярность после этой морской кампании, поскольку в момент наивысшей опасности дала солдатам клятву пасть вместе с ними в гуще сражения. Одержав победу над Испанией, Елизавета стала признанным лидером протестантских сил Европы и полновластной хозяйкой на море.

Росту ее популярности в Англии способствовало то, что королева во время праздников, торжественных процессий, поездок по стране и парламентских сессий старалась как можно больше общаться с народом и демонстрировать свою заботу о людях. Она часто повторяла: «У вас может быть более выдающийся государь, но никогда не будет более любящего». Зато в отношении бродяг и нищих Елизавета придерживалась иной тактики, проведя в жизнь новые жестокие законы против «отверженных».

Несмотря на многочисленные переговоры о браке, дочь Генриха VIII выходить замуж не собиралась — она вполне сознательно отказывалась от семейной жизни, поскольку считала себя «обрученной с нацией». Любимым же символом правительницы являлся пеликан, который вырывает куски мяса из собственной груди, чтобы накормить ими голодных птенцов… Благодаря этому к началу 80-х годов в государстве сформировался настоящий культ Елизаветы. Королеву-девственницу в народе уподобляли Деве Марии и считали покровительницей Англии. Немало способствовало народной любви и то, что правительница строго следила за своими чиновниками, а также навела порядок в финансовом ведомстве. Елизавета Тюдор не только привлекала в Англию из-за границы мастеров высокого класса, но и поддерживала развитие отечественного производства. Стараниями этой королевы на рынках России утвердилась Московская компания, на Балтике — Эстляндская, в Африке успешно работала Берберийская, на Ближнем Востоке — Левантийская, а в Индии прочно закрепилась Ост-Индская. Единственное, чего не смогла добиться королева, проводившая традиционную для Тюдоров аграрную политику, так это взаимопонимания с представителями так называемого нового дворянства.

Однако к концу XVI века в Англии резко возросли налоги, что не могло радовать подданных королевы. Деловые круги выражали недовольство как налогами, так и введением частных монополий в сфере промышленности и торговли, позволявшим Елизавете пополнять военный бюджет страны.

Для популяризации своей политики королева часто использовала парламент, демонстрируя готовность советоваться с ним по всем вопросам. Тем не менее, проблемы престолонаследия, финансовой политики и церковного устройства она считала прерогативой короны и поэтому не разрешала парламенту даже обсуждать их. Такие ограничения обусловили зарождение в 90-х годах конфликта между парламентом и верховной властью: зазвучали требования продолжить Реформацию, отменить монополии, снизить налоги. Нарождавшаяся оппозиция выступила в защиту парламентских привилегий и против усиления абсолютизма, который постепенно превращался в препятствие для дальнейшего развития государства.

Королева Елизавета I, последняя в династии Тюдоров, ушла из жизни 24 марта 1603 года и была похоронена в Вестминстерском аббатстве в капелле Генриха VII. В Англии наступила эпоха Стюартов.

СТЮАРТЫ

Старинный шотландский род, из которого происходят многие шотландские и английские короли. Династия Стюартов правила в Шотландии в 1371–1707, а в Англии — в 1603–1649 и в 1660–1714 годах. Ее история представляет собой картину постоянной безнадежной борьбы королевской власти с феодальным дворянством.

История этого дома уходит своими корнями в начало XI века. Именно к тому времени относится упоминание о первом из Стюартов — Алане (999–1055), сенешале графства Дол в Верхней Бретани. Эта должность, как было принято в средние века, передавалась по наследству от отца к сыну. Так продолжалось на протяжении жизни нескольких поколений, пока в середине XII века третий сын четвертого сенешаля Дола Уолтер (Вальтер) (1104–1177) не решил отправиться в Шотландию, чтобы поступить на службу к шотландскому королю Давиду I. Со временем он занял при его дворе должность сенешаля. После смерти Давида I Уолтер продолжил свою карьеру при короле Малькольме IV. В 1157 году этот представитель рода Стюартов был официально утвержден лордом-сенешалем Шотландии. Это звание потомки Уолтера передавали по наследству на протяжении пяти поколений, вплоть до первой половины XIV века. От названия должности — Stewart — происходит и сама фамилия этого рода.

В так называемые годы междуцарствования, когда претенденты на шотландский престол вели между собой ожесточенную борьбу, пятый сенешаль, Яков, выступил на стороне Роберта Брюса и принял участие во всех сражениях против англичан. Решение отца поддержать именно этого претендента на трон полностью поддержал его сын Уолтер (ум. в 1326 году). Чтобы вознаградить Стюартов за верность и укрепить их положение в обществе, Роберт Брюс, вступив на престол, выдал свою старшую дочь, Майорию (Марджери) за Уолтера. Вскоре молодые уже радовались рождению наследника. Мальчику, которого назвали в честь Роберта Брюса, предстояло в будущем получить власть над Шотландией: именно происхождение матери дало ему право сменить на престоле своего бездетного кузена, короля Давида II Брюса. Первый представитель королевской династии Стюартов короновался под именем Роберта II в 1371 году и занимал шотландский трон вплоть до 1390 года. Время было непростое: междоусобицы заметно ослабили авторитет центральной власти, и шотландские бароны чувствовали себя абсолютно независимыми правителями и нисколько не желали подчиняться верховной власти. Ситуация осложнялась и непростыми отношениями с ближайшим соседом — Англией, чьи короли не оставляли попыток прибрать к рукам Шотландию. Отношения обоих государств постоянно балансировали на грани войны. Первой задачей, которую поставил перед собой Роберт II, стало сопротивление англичанам и ограничение вольностей собственных вассалов. Но сил у первого Стюарта зачастую хватало лишь на то, чтобы пассивно наблюдать за кровопролитными междоусобицами шотландских кланов, испокон веков отличавшихся повышенной воинственностью.

Англичанам, несмотря на значительный перевес в материальных, военных и людских ресурсах, в течение многих веков не удавалось покорить Шотландию. Но даже во время Столетней войны и войны Алой и Белой розы, когда монархи Туманного Альбиона не могли вести активные военные действия на севере, они все равно не оставляли формальных претензий на шотландский престол. Поэтому на протяжении веков на границе между двумя государствами постоянно вспыхивали вооруженные конфликты. К тому же, англичане, не решаясь на широкомасштабную агрессию, поддерживали баронов, выступавших против Стюартов, а также те кланы, которые сами выступали с претензиями на престол. Шотландский король, в свою очередь, стремился обзавестись союзниками в борьбе против Англии и, в первую очередь, обращался к Франции — исконному противнику британцев. Политики Роберта II в этом вопросе придерживались и его потомки.

По закону от Роберта II бразды правления должны были перейти в руки старшего сына короля, Роберта III, но мальчик, на которого возлагались большие надежды как на преемника, с момента своего рождения (в 1340 году) отличался весьма слабым здоровьем. Прекрасно сознавая, что он не способен управлять страной лично, Роберт III поступил весьма мудро, передав власть своему младшему брату Роберту, графу Файфскому, а позднее — герцогу Олбани. Благодаря тому, что его не обременяли королевские обязанности (хотя номинально Роберт продолжал считаться правителем), он спокойно дожил до 66 лет, покинув этот мир 4 апреля 1406 года.

Однако у Роберта III и без государственных дел хватало хлопот. Его вечной головной болью была семья: двое старших сыновей Роберта III умерли молодыми, причем одному из них, Давиду, довелось умереть от голода в темнице… Преемником Роберта стал его младший сын, Яков I, родившийся в 1394 году. Поскольку мальчик в 1406 году был еще слишком мал, ему предстояло дождаться того времени, когда он сможет исполнять обязанности правителя, которые пока что перешли к регенту, Роберту Олбани.

Вскоре после этого маленький Яков попал в плен к английскому королю Генриху IV. Вплоть до 1424 года шотландский монарх пребывал в заключении в замке Виндзор, и только после того, как дал согласие на брак с Джоан Бофорт, родственницей Генриха VI Ланкастера, был освобожден и отпущен на родину за большой выкуп. Вступив на престол, Яков сумел заметно укрепить авторитет центральной власти; дело дошло до того, что островные кланы, а также влиятельные феодалы признали верховную власть короля Шотландии (раньше этого никому не удавалось добиться). Кстати, правление Якова I в 1424–1437 годах до сих пор считается одним из лучших периодов в истории Шотландии. Тем не менее Яков так и не смог найти общий язык с большинством шотландских феодалов. Сочетать государственные интересы с личной выгодой каждого аристократа оказалось непосильной задачей. Король поступал так, как считал нужным для Шотландии, но это не радовало феодалов; вокруг Якова стали плестись многочисленные заговоры, и в 1437 году несчастный правитель был зарезан. Вдова его оказалась женщиной решительной: Джоан Бофорт жестоко расправилась с заговорщиками, казнив всех, кто хоть в малейшей степени был причастен к этому преступлению. Таким образом, эта женщина не позволила династии Стюартов пресечься.

Преемник убитого, Яков II, в общем продолжал политическую линию своего предшественника. Основные усилия он сосредоточил на борьбе с приверженцами дома Дугласов. Это длительное противостояние закончилось для Якова II плачевно: в 1460 году король был убит при разрыве пушки. В то, что эта трагедия стала результатом стечения обстоятельств, даже в XV веке верили далеко не все.

Не пощадила судьба и следующего Стюарта, сына погибшего Якова III, который, вступив на престол предков, продолжил борьбу своих предшественников против мятежных феодалов. Аристократы не были в восторге от нового правителя, который казался им весьма далеким от идеала короля-рыцаря. Еще бы! В отличие от более чем воинственных предков, Яков III не горел желанием лично участвовать в боевых действиях, увлекаясь музыкой и архитектурой. К тому же, у короля развилась вредная привычка советоваться с людьми незнатного происхождения… В итоге в 1488 году вспыхнул мятеж против монарха, и во время одной из битв при Стирлинге Стюарта заколол какой-то неизвестный воин. Убийце удалось скрыться, и никто не мог поручиться за то, что смертельную рану Якову III не нанес предатель.

Казалось, что какой-то рок преследовал Стюартов. Никто из них (начиная с сыновей Роберта III) не умер своей смертью и не дожил до преклонных лет. Эту мрачную традицию не прервал и Яков IV (1488–1513), делом доказавший, что победа мятежников над его отцом — не более чем случайность. Дело Стюартов не погибло! Яков IV сумел подчинить себе кланы горной Шотландии и островов, которые особенно рьяно сопротивлялись королевской власти. К тому же, он многое сделал для упорядочения судопроизводства и укрепления государственной администрации. Стюарт заботился о развитии шотландской торговли, основал университет в Абердине (1495), не забывал об артиллерии, начал строительство собственного флота. Во время правления Якова IV в Шотландии появились и первые печатные станки. Став одним из самых популярных королей Шотландии, он желал укрепить связи с английским правящим домом и прекратить постоянные войны с ним. Проблема встала весьма остро, когда на английском престоле утвердились предприимчивые, властные и не признающие препятствий Тюдоры. Над Шотландией нависла угроза завоевания, но Стюарту удалось заключить со своим беспокойным соседом перемирие. А в 1502 году шотландец женился на принцессе Маргарите, дочери английского короля Генриха VII. Тем не менее, родство с английским соседом не уберегло Якова IV, который пал в битве с британцами при Флоддене. Дело в том, что в Англии к тому времени к власти пришел воинственный Генрих VIII, вступивший в войну с Францией. Шотландскому монарху предстоял непростой выбор: склониться перед волей соседней державы или остаться верным союзу с Францией. Яков IV выбрал последнее, но в 1513 году его войско потерпело поражение, стоившее королю жизни.

Несчастья, преследовавшие Стюартов, посыпались на голову сына погибшего, Якова V (1513–1542). Упорный и решительный правитель, он был достойным продолжателем дела своих предков. Недаром дворяне, изо всех сил цеплявшиеся за свои привилегии и ожесточенно боровшиеся против усиления королевской власти, видели в Якове V опасного врага. Якову V удалось окончательно обуздать аристократов, кроме того, этот король проводил традиционную политику Шотландии относительно Англии. Для того, чтобы поддержать союз с Францией, в 1537 году он женился на дочери Франциска I, Магдалине (Мадлен) Валуа. А когда супруга Стюарта неожиданно быстро умерла, в 1538 году Иаков снова отправился под венец — теперь уже с другой француженкой, Марией де Гиз.

Однако феодалы сумели переиграть короля, которого они искренне ненавидели. Политика Стюартов привела Шотландию к очередной войне с соседями — в 1542 году британцы вторглись на территорию страны и потерпели поражение. Яков решил нанести ответный удар, но в самый решительный момент вассалы попросту покинули своего сюзерена. Это предательство стоило монарху очень дорого: умерли два его сына. Потеряв обоих наследников, он сошел с ума и вскоре умер. За несколько дней до того, как Яков испустил последний вздох (это произошло в том же 1542 году), у него родилась дочь, которую назвали Марией. О судьбе этой женщины знают даже те, кто никогда особенно не интересовался историей. Именно Мария Стюарт стала наследницей престола, поскольку мужская линия рода прервалась. В итоге и без того сложная политическая обстановка в Шотландии запуталась окончательно. С начала XV века верхушка общества разделилась на две противоборствующие группировки. Каждая из них пользовалась поддержкой извне («кукловодами» выступали все те же Англия и Франция). Английская партия во что бы то ни было стремилась навязать несовершеннолетней королеве брак с наследником британского престола, Эдуардом Тюдором, что, по мнению аристократов, позволило бы объединить две страны. Французская же группировка желала выдать Марию замуж за французского принца и сохранить независимость Шотландии от агрессивно настроенных соседей. Сторонники традиционной для Стюартов политики победили. В 1548 году Шотландия получила от Франции военную помощь, а Мария обручилась с дофином Франциском, которому предстояло вступить на престол в 1559 году под именем Франциска II.

После обручения маленькую королеву увезли во Францию, где ей предстояло получить образование и воспитание. Однако представители победившей партии и королева-регентша Мария де Гиз (ярая католичка) явно перестарались. Их действия вызвали появление новой сильной оппозиции — с 20-х годов XVI века в Шотландии активно распространялись идеи Реформации, и к 1550 году протестанты, возглавляемые проповедником Джоном Ноксом, стали самой влиятельной силой в стране. В 1560 году регентша была вынуждена отдать приказ об эвакуации французских войск, вслед за этим католическая церковь оказалась под запретом. Государственной религией стало пресвитерианство (разновидность протестантизма).

Мария Стюарт после смерти своего супруга Франциска II, который царствовал всего лишь год, вернулась в 1561 году в Шотландию, где взяла бразды правления в свои руки. Вскоре шотландская королева вновь вышла замуж, — ее супругом стал ее дальний родственник, лорд Генри Дарнлей. До 1565 года Мария, католичка, умудрялась мирно уживаться с подданными-протестантами и не ссориться с Англией, на троне которой восседала ее родственница[6], Елизавета I Тюдор.

Однако Мария поставила перед собой цель — вернуть Британию в лоно римско-католической церкви, кроме того, считая себя законной наследницей английского престола, она со временем решилась открыто оспаривать его у двоюродной сестры. Политика шотландской королевы, поддерживавшей тесные связи с папским Римом, Габсбургами, Католической лигой во Франции, ирландскими католическими кланами, вызвала открытое недовольство подданных, которых подстрекала к этому Англия. Терпение шотландцев лопнуло после загадочной смерти лорда Дарнлея. В убийстве обвинили саму Марию Стюарт, которая была не слишком огорчена потерей мужа и быстро обзавелась новым супругом — графом Босуэлом. В 1567 году шотландские феодалы подняли восстание, и Мария бежала в Англию, где была арестована по распоряжению Елизаветы. Королеву Шотландии ожидали многие годы заключения. В 1587 году высокопоставленную узницу казнили по обвинению в заговоре против Елизаветы I Тюдор.

Родившийся в 1567 году сын Марии Стюарт и Генри Дарнлея, Яков VI (Яков I — в Англии), стал первым Стюартом, занявшим британский престол. Он с детства мечтал стать королем Англии и сделал все, чтобы его признали наследником бездетной Елизаветы Тюдор. Яков VI с удивительной ловкостью управлялся как с католиками (обещая покровительство и восстановление отношений с католическими державами), так и с протестантами (обязуясь и впредь поддерживать хорошие отношения с Англией). Старания этого хитроумного политика увенчались успехом: после смерти Елизаветы Тюдор британская корона увенчала его голову. В 1603–1625 годах Яков правил Англией, Шотландией, а также частью Ирландии. Именно он положил начало объединению Англии и Шотландии в одно государство.

Для англичан царствование династии Стюартов стало особенно тяжелым временем, поскольку те принесли с собой шотландский подход к политике, стремились установить абсолютную власть (они были убеждены в божественном происхождении монархии), что противоречило английским политическим традициям. Для того чтобы утвердить абсолютизм и посеять смуту в стане противников, Стюарты начали вести борьбу против аристократии и народа за права короны. Кроме того, Стюарты отдавали предпочтение «высокой церкви», поддерживали ее в борьбе с пуританством, урезали полномочия тайного совета. Вместо этого Стюарты сделали ставку на верховную комиссию и Звездную палату (полностью подчинявшихся королю). Именно покушения на права англичан и государственное устройство вызвали формирование широкой оппозиции, что привело 30 января 1649 года Карла I, второго из Стюартов, занявших престол Англии на эшафот. Этот король стал первым в истории Европы монархом, казненным публично. Англия была провозглашена республикой; Шотландия разорвала отношения с соседкой и признала своим королем Карла II, сына погибшего.

Сын же казненного, Карл II (1630–1685), пережил множество тяжелых испытаний, прежде чем в 1660 году вернул себе трон отца. Проживший долгое время во Франции (в то время как Шотландия насильственно была объединена в одно государство с Англией), он возобновил дело всех Стюартов — борьбу королевской власти со своими подданными. Только теперь в качестве основного противника выступал английский парламент. Карл II оказался совершенно чуждым Англии человеком; ориентация на «высокую» церковь при нем еще больше окрепла. Правление этого короля, тем не менее, стало временем экономического подъема, политической стабильности, развития культуры и естественных наук. В период Реставрации зародились партии тори и вигов, которые стали основой двухпартийной политической системы Великобритании. Однако между монархией и парламентом разгорелся новый конфликт.

После смерти Карла II прямых наследников трона не оказалось (во всяком случае, законных детей, но у Карла были побочные дети, из числа которых стоит упомянуть герцога Монмутского). Поэтому престол перешел к младшему брату, второму сыну обезглавленного Карла I — Якову II (правил в 1685–1688 годах). Этот фанатичный католик, стремившийся уравнять своих единоверцев в правах с протестантами, стал последним королем из дома Стюартов. У Якова были две дочери. Старшая, Мария, вышла замуж за своего двоюродного брата, Вильгельма III Оранского, а младшая, Анна, стала супругой Георга Датского. Когда Яков был уже немолод, распространился слух о том, что у него родился сын, и англичане не выдержали — разразилась вторая революция. Король отправился в изгнание, а на престол была возведена Мария II Стюарт (1662–1694) вместе с мужем — Вильгельмом III. Последний, как умный и дальновидный политик, взял в свои руки управление государством, во что Мария старалась не вмешиваться. Вильгельм сумел не только избежать конфликтов с парламентом, но и значительно повысить престиж монархии. Затем корона перешла к Анне Стюарт (1665–1714), в правление которой состоялось формальное объединение Англии и Шотландии в одно государство — Великобританию (1707). Однако после смерти Анны вопрос о престолонаследии снова начал будоражить умы. Дело в том, что королева и ее супруг произвели на свет тринадцать детей, казалось бы, с лихвой обеспечив трон Англии законными наследниками. Но судьба распорядилась иначе — большинство отпрысков монаршей четы умерли еще в младенчестве. Оставшиеся дети тоже не прожили долго. В итоге Анна пережила всех своих потомков.

Якобиты же мечтали вернуть трон сыну короля-изгнанника, Якову III (1688–1766). Их стараниями отвергнутого в свое время наследника престола признали Франция, Испания и папа римский. Тем не менее, в Англии этого Стюарта объявили… государственным преступником! Парламентский статут (Акт о престолонаследии) от 1701 года гласил: находящиеся в изгнании католики Стюарты из престолонаследия исключаются, королем Великобритании может стать только протестант. Поэтому корону вправе был носить только потомок Елизаветы, дочери Якова I Стюарта — ганноверский герцог Георг Людвиг. Правда, сама королева Анна при жизни явно недолюбливала Ганноверов и поэтому склонялась к тому, чтобы назначить своим наследником брата. Однако переговоры с Яковом III ничем не закончились: Стюарт отказался отречься от католичества. Попытка же изгнанника в 1715 году занять отцовский трон силой успехом не увенчалась.

От брака с Марией Собесской Яков III имел сына, названного Карлом Эдуардом Стюартом (1720–1788). В свое время этот молодой претендент на английский престол дважды безуспешно пытался вернуть корону сначала своему отцу, а затем и себе лично (в 1745 году). Брак Карла Эдуарда с принцессой Луизой Штольберг-Альбани оказался неудачным: поскольку супруги не имели детей, Луиза в один прекрасный день попросту бросила мужа, который после поражения в Шотландии поселился в Риме и получал материальную помощь от английского короля Георга III.

Окончательно же дом Стюартов прекратил свое существование в 1807 году, когда в Вечном Городе умер последний представитель этого рода — внук Якова II, младший брат Карла Эдуарда — Генрих Бенедикт Стюарт. Человек, на котором завершилась история этой династии, в свое время сознательно отошел от мира, посвятив себя служению Богу. Ушел из жизни Генрих Бенедикт в сане кардинала Йоркского…

ГАННОВЕРЫ

Английская королевская династия, правившая Великобританией почти два столетия.

Опираясь на 57-й катрен третьей центурии Нострадамуса, известный барон фон Лейбниц, служивший советником при Георге I, определил приход к власти династии Ганноверов как шестое изменение в судьбе «Всемогущей» Англии — из семи, предсказанных великим пророком. «После восшествия на английский престол Георга I, — пишет Лейбниц, подписавшийся „Верноподданейший D. D.“ („decreto decurione“, что означает „советник двора“), — в течение 225 лет не произойдет сколько-нибудь значительных потрясений, способных поколебать династию. И даже последнее, седьмое, изменение не прервет преемственности династии, основанной родом курфюрстов Ганноверских». Что ж, могущество, достигнутое империей, над которой, по выражению современников, никогда не заходило солнце, позволяет смело занести время правление Ганноверов в семерку наиболее значимых периодов в истории Великобритании.

…Когда в 1714 году умерла королева Анна — последняя из шотландской династии Стюартов, — главный претендент на английский престол, сын Якова II, отказался от трона по религиозным причинам. Стать королем он был очень даже не против, однако, будучи ярым католиком, никак не хотел в угоду подданным-протестантам принимать англиканскую веру. В свою очередь, английский парламент издал закон, согласно которому трон мог занять исключительно протестант. Таким образом, эпоха Стюартов закончилась и британский трон перешел к Ганноверской династии.

Дочь Якова I Елизавета в свое время вышла замуж за правителя Рейнского палатината Фридриха Пфальцкого и переехала в Германию. Ее дочь София, согласно Акту о престолонаследии 1701 года, в случае смерти королевы Анны должна была наследовать английский трон. Правда, здравствующую на тот момент королеву Анну такое решение парламента не слишком устраивало: она открыто недолюбливала своих родственников Ганноверов. Тем не менее, в соответствии с новым законом, исключавшим из престолонаследия Стюартов-изгнанников, короны Англии и Шотландии должны были достаться либо самой принцессе Софии (как ближайшей протестантской родственнице правившего дома), либо ее детям. В принципе, так и получилось: поскольку сия достойная леди умерла на два месяца раньше английской королевы, права на британскую корону перешли к ее старшему сыну, Георгу Людовику (1660–1727), которому, собственно, и предстояло стать основателем королевской династии Ганноверов.

Георг Людовик родился в семье правителя Ганновера Эрнста Августа. В 1682 году наследник трона вступил в брак со своей кузиной, принцессой Софией Цельской. Но, к сожалению, этот союз оказался недолговечным: через пять лет Георг расстался с супругой. От этого брака у него было двое детей — сын Георг (впоследствии король Великобритании Георг II) и дочь София-Доротея. После смерти Эрнста Августа в 1698 году Георг Людовик стал Брауншвейгским курфюрстом. Человек широких взглядов, он прекрасно понимал перспективы, которые несет в себе развитие культуры, поэтому всецело способствовал становлению и популяризации науки и искусства у себя на родине. При дворе этого правителя нашли пристанище многие известные личности, например, математик Готфрид фон Лейбниц и композитор Георг Гендель.

В 1714 году по приглашению английского высшего дворянства Георг Людовик покинул берега Рейна и переехал на Британские острова. 18 сентября того же года в Вестминстерском аббатстве он короновался под именем Георга I, прибавив к своим титулам курфюрста Ганноверского, Брауншвейгского и Лимбургского еще и монарший — короля Великобритании и Ирландии.

Историки пишут, что, получив приглашение занять английский трон, Георг вообще хотел отказаться от столь высокой чести и предоставить корону иному претенденту; согласился же он вступить на престол, только поддавшись на уговоры собственных ганноверских советников. На то время сын принцессы Софии вообще не знал английского языка. Этим во многом объясняется полное отсутствие у него интереса к государственным делам. Подобное отношение короля позволило стоявшей у власти партии вигов, среди которых выделялся Роберт Уолпол (историки считают его первым английским премьер-министром), укрепить позиции правительства.

Через год, в 1715 году, в Англии вспыхнуло восстание якобитов. Восставшие были не согласны с политикой монарха и намеревались сменить на престоле немца-протестанта на брата покойной Анны, католика Якова Стюарта. После многочисленных вооруженных столкновений выступление недовольных было жестоко подавленно Георгом и его сторонниками.

Начало XVIII века характеризовалось усилением и без того непоколебимых позиций Испании. Исходя из чисто практических соображений, в 1717 году Георг I стал одним из инициаторов и организаторов антииспанского Тройственного союза, в состав которого, помимо Британии, входили еще Франция и Нидерланды.

Как отмечалось выше, Георг I не слишком любил Великобританию. В то же время он принимал близко к сердцу интересы Ганновера, о чем свидетельствует факт приобретения у шведов по Стокгольмскому договору в 1719 году герцогств Бремен и Верден. Со временем король, которого мучила ностальгия, все чаще стал посещать Германию — эта страна была ему ближе по духу, чем Англия. Так и скончался основатель новой династии британских монархов по дороге в Ганновер.

После смерти Георга I в 1727 году корону наследовал его сын Георг II (1683–1760), закрепивший Ганноверскую династию на троне страны. Следует отметить, что к моменту прихода к власти этого правителя Великобритания являлась, пожалуй, самой демократичной страной в Европе. В то время, когда в других странах монархи пользовались практически неограниченной властью, в Англии в годы правления Георга I парламент сумел ограничить власть короля, а именно: монарх не мог быть католиком, он не имел права отменять или изменять законы, армия и финансы целиком и полностью зависели от парламента. Другими словами, все реальные рычаги управления внутренней политикой были сосредоточены на тот момент у партии вигов. Как и отец, Георг II традиционно уделял больше внимание Ганноверскому герцогству, управляемому его наместником. В Геттингене, например, стараниями короля был организован университет, в котором Георгу удалось собрать лучшие ученые умы Германии того времени. Что же касается Англии, то монарх, по примеру своего отца, с легким сердцем возложил все государственные проблемы на парламентариев. Благо, последние добивались этого изо всех сил.

В 1760 году власть в Англии перешла к новому представителю династии Ганноверов — Георгу III (1738–1820). Сильный и независимый политик, чей подход к управлению государством был абсолютно отличен от подхода предшественников, новый король имел свое видение внешней британской политики. Сделав ставку на развитие морской торговли, он заключил союз с Францией. Это вызвало серьезный резонанс в политических кругах союзников, став причиной разрыва антифранцузского военного соглашения с Пруссией.

В начале XVIII века наполеоновские войны превратили Европу в театр военных действий. Естественно, подобные пертурбации не могли не сказаться на судьбе родового герцогства Ганноверской династии, которому пришлось пережить немало серьезных потрясений. В 1801–1802 годах Ганновер был занят прусскими войсками, а в 1803–1805 — французами, которые установили на захваченной территории власть временного правительства, состоявшего из земской депутации и исполнительной комиссии. Но в 1805 году вследствие войны с Австрией и Россией французы покинули Ганновер: русские, шведские и прусские воины «выкурили» с занятых позиций войска Наполеона. После Аустерлицкой битвы Наполеон уступил Ганновер Пруссии, но осенью 1806 года французы снова вторглись на родину британского монарха. Спустя год Наполеон присоединил к Вестфальскому королевству всю его южную часть, а в 1810-м — и остальные земли, но в декабре того же года из береговой полосы образовал департаменты устьев Везера и Эльбы, непосредственно входившие в состав Французской империи. В 1813 году Ганновер оказался занят союзниками, по Венскому конгрессу он получил Остфрисландию и Гильдесгейм, а вскоре — статус королевства был торжественно возвращен Георгу III.

В то время как на европейском материке разгорался огонь наполеоновских войн, Георг III решил усилить монолитность британской метрополии. С этой целью в 1801 году Ирландия была присоединена к Великобритании, а ирландский парламент упразднен. К слову, это объединенное королевство просуществовало довольно долго — 120 лет.

В описываемый период — вплоть до окончания XVIII века — в Британии наблюдался усиленный рост торговли. Увеличение числа английских колоний во всем мире позволило наладить невиданный по тем временам товарооборот. К концу столетия наибольшую прибыль державе приносили индийские колонии. Образовался так называемый треугольник прибыльной торговли Британии: английские товары, такие как ножи и ткани, обменивались в Западной Африке на рабов; последние доставлялись на плантации сахарного тростника в Вест-Индию, а сахар, произведенный там, перевозился в Великобританию. Начиная с этого времени колонии стали важнейшим рынком сбыта английских товаров. Кроме того, усилению британской экономики способствовала наиболее развитая в Европе денежная система, новые источники энергии и качественное улучшение транспорта. К тому же, получение стабильно высоких урожаев позволило кормить большое количество горожан, что, естественно, способствовало ускоренному росту городов. Часто их население пополнялось за счет притока крестьян, которые лишились своей земли и теперь были вынуждены покупать продукты питания и одежду. Данная ситуация, в свою очередь, увеличила спрос на промышленные и продовольственные товары и к началу XVIII века привела к изобретению и внедрению в производство первых примитивных машин. Каждая из них предназначалась для выполнения одной простой операции, что спровоцировало развитие принципа разделения труда. Все это создало предпосылки к зарождению явления, известного нам как индустриальная революция…

Особенно впечатляющими были такие показатели роста английской промышленности, как добыча угля и выплавка стали. В 1800 году, например, Британия добывала в четыре раза больше угля и выплавляла в восемь раз больше стали, чем в 1700-м. Применение все новых технологий и увеличение производства железа привело к массовому возникновению новых машин. Внедрение новаторских оборудований и методик в одной из отраслей автоматически становилось причиной роста производительности смежных. Изобретение в 1785 году ткацкого станка позволило обеспечить Британию дешевыми тканями и одеждой, и английская мануфактура еще очень долгое время оставалась вне конкуренции на мировом рынке. После усовершенствования технологий началось производство дешевого фарфора из местной глины. Фарфоровая посуда вытеснила ранее использовавшуюся металлическую. Так появилась еще одна позиция в торговле, прочно оккупированная английскими производителями. А открывшаяся в то время фабрика Джошуа Веджвуда и по сей день славится высококачественным фарфором.

Огромную роль в расширении торговли играло также развитие транспортной инфраструктуры. Очевидное преимущество водной транспортировки (при таком способе перевозок товары стоили значительно дешевле) привело к массовому строительству каналов. Также были улучшены сухопутные дороги, которые теперь использовались не только для перевозки людей, но и для доставки промышленных грузов. Именно благодаря улучшившейся системе транспорта индустриальная революция активно набирала обороты.

Однако наряду с очевидными достоинствами этот процесс имел и обратную сторону медали. Применение высокопроизводительных и дешевых машин стало причиной того, что многие рабочие оказались в буквальном смысле на улице, потеряв все средства к существованию. Периодически возникали бунты, большинство участников которых отправлялись громить станки, заменившие их на фабриках.

Парламент отреагировал на беспорядки принятием закона, по которому нанесение вреда машинам каралось смертной казнью.

А человек, при царствовании которого Англия становилась флагманом мирового промышленного рынка, стоял в стороне от принятия всех глобальных решений, всецело доверившись парламенту. Дело в том, что с возрастом у Георга III стали появляться признаки умственной деградации и целый ряд психических отклонений. По свидетельствам очевидцев, король в старости окончательно сошел с ума, так что реально управлял делами его сын — Георг IV.

Еще будучи принцем-регентом в Ганновере, Георг IV созвал временное собрание земских чинов, а в 1819 году издал конституцию, которая выражала интересы преимущественно дворянства. После смерти отца в 1820 году он стал полновластным королем. Но спустя всего 10 лет Георг IV, довольно разумный и последовательный правитель, умер, не оставив наследников. По этой причине британская корона была возложена на голову его брата, Вильгельма IV. Однако и этому монарху судьба отмерила не так много лет царствования: через семь лет ему, также бездетному, пришлось передать трон своей племяннице Виктории.

Последней представительницей Ганноверской династии, занимавшей английский престол, стала Александрина Виктория (она родилась 19 мая 1819 года в Лондоне и умерла 22 января 1901 года в Осборне). Дочь герцога Кентского, приходившегося четвертым сыном Генриху III, стала именоваться королевой Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии с 1837 года. А с 1876 года к ее титулам добавился еще один — императрица Индии.

В первые годы своего царствования Виктория была сторонницей союза короны с вигами, которые после парламентской реформы 1832 года располагали большинством в палате общин. Однако на выборах 1841 года победили тори, и королеве пришлось поручить формирование нового кабинета их лидеру, Р. Пилю. Историки пишут, что принятие этого решения являлось отчасти заслугой принца Альберта, сумевшего убедить мать в том, что конституционный монарх, хотя бы внешне, обязан оставаться нейтральным в отношении лидеров парламентских партий. Как показало дальнейшее развитие событий, такая позиция королевского дома, в конечном счете, добавила стабильности внутренней политике Великобритании и помогла стране преодолеть бурный период буржуазных революций, который потряс Европу и стоил короны не одному европейскому монарху. Так, в 1840-е годы во многом благодаря гибкой политике невмешательства Виктории в дела парламента, последний успешно осуществлял контроль над исполнительной властью и облегчил отмену хлебных законов, а также принял ряд актов, регулирующих трудовые отношения. Это, в свою очередь, ослабило напряженность в обществе и, в итоге, значительно поубавило сторонников такого радикального политического течения как чартизм. Так что в то время, когда по Европе прокатилась волна революций, в жизни Англии сохранялась относительная стабильность.

Примечательно, что правление последнего представителя Ганноверской династии стало знаковым не только для Великобритании, но и для всего мира. Этот период и по сей день носит название викторианской эпохи, или нового Ренессанса.

С конца 40-х годов XIX века английская экономика и культура вступили в полосу стремительного подъема. Бурное развитие и небывалый рост экономического могущества способствовали развитию национальной культуры и искусства, привели к существенному повышению уровня жизни населения Британии. Получив больше свободного времени, люди все сильнее начали ощущать потребность в культурном разнообразии. Вторым фактором, повлиявшим на развитие искусства, стали новые источники финансирования. Если в первой четверти XIX века меценатством в основном занимались представители аристократических кругов (в частности, этим отличался принц-регент Георг IV), то со вступлением на трон королевы Виктории художникам стали покровительствовать, главным образом, коммерсанты и представители промышленной буржуазии, деятельность которых была направлена прежде всего на поддержку современных английских художников. Британские мастера кисти постепенно стали известными и на континенте; их стараниями создавались новые учебные заведения, появление которых разрушило существовавшую монополию Королевской академии.

Что же касается технического прогресса, то и здесь Англия оказалась одной из передовых стран планеты. Весь мир поразили технические новинки, которые были с большим успехом продемонстрированы на Лондонской всемирной промышленной выставке в 1851 году. В этот период английская королева полностью разрушила стереотипное представление о роли монарха, сложившийся в сознании народа. Раньше короля воспринимали в виде камня на шее, мешавшего человечеству плыть навстречу прогрессу. Теперь, на фоне разрухи и экономического спада, последовавших после волны буржуазных революций в Европе, британский королевский дом стал скорее балластом в трюме судна, не дающим последнему перевернуться и пойти на дно во время шторма. Укреплению этого убеждения способствовали сами члены королевской семьи, старавшиеся идти в ногу со временем и охотно принимавшие деятельное участие в различных общественных организациях и проектах. Так, например, организационный комитет знаменитой промышленной выставки возглавил принц Альберт, открыла же выставку сама Виктория. В первую очередь благодаря заслугам этой представительницы Ганноверской династии монархия постепенно становилась символом стабильности, процветания и прогресса.

Вторая половина XIX столетия проходила в Англии не только под знаком стабильности и благополучия — значительно укрепились семейные ценности. Характерной деталью стиля правления Виктории может считаться эпизод, произошедший во время коронации. Первое, что сделала юная королева после завершения церемонии, — это попросила чашку чая и свежий номер «Таймс». С именем Виктории связывают зарождение многих традиций, в том числе и такой широко известной в мире, как чайная. Подобно Петру I, научившему Россию есть вилкой, последняя правительница из династии Ганноверов научила Англию, а за ней и всю Европу, пить чай. Труд королевы, описывающий чайный этикет, «Tea Moralities», стал знаковым в европейской культуре.

Росту популярности монархии способствовали и личные качества Виктории, ее умение держаться просто и с большим достоинством; английскую королеву воспринимали как образец женщины, жены и матери. У королевской четы было девять детей, так что со временем Виктория оказалась связанной родственными узами со многими царствующими домами Европы (последний германский император Вильгельм II, например, был ее внуком, а российский император Николай II повел под венец внучку английской королевы). Ее Величеству принадлежит также рекорд британского престола по количеству лет, проведенных на троне. Эта удивительная женщина не дала повода усомниться в своем праве занимать престол предков в течение более чем 63 лет.

После внезапной смерти супруга в 1861 году королева Виктория надолго отказалась от участия в общественной жизни. Даже спустя длительное время, уже оправившись от потрясения, она появлялась на людях исключительно в траурном платье. Но тем не менее королева сохранила желание оставаться сопричастной государственным делам. Два юбилея пребывания Виктории на престоле (в 1887 и 1897 годах) торжественно отмечались как праздники, знаменующие единство и мощь Британской империи.

Эпоха королевы Виктории по-разному воспринималась ее современниками и последующими поколениями. Для людей, переживших Первую мировую войну, расхожие викторианские ценности были «канонизированным фарисейством». Духовная же ситуация второй половины XX века вновь оживила интерес к викторианской Англии. Непреходящей ценностью национальной и мировой культуры остаются лучшие произведения художников и писателей-«викторианцев», сохранивших для потомков яркий образ своего непростого времени.

Эпохе Ганноверов суждено было закончиться со смертью Виктории. Так же, как и предыдущие династии, этот род утратил права на престол и вынужден был уступить корону другим претендентам. Однако прощание Ганноверов с королевским троном было поистине блестящим…

ВИНДЗОРЫ

Английская королевская династия, правящая страной с 1901 года. До 1917 года она носила название Саксен-Кобург-Готской.

Генеалогическое древо этой династии начинается с одного из самых старых семейств Европы, известного с XV века, — Веттинов. Основателем династии считается герцог Витигизель (ум. в 434 году). Название данного саксонского рода происходит от названия фамильного замка Веттин, некогда построенного на реке Зале.

Когда во времена Карла Великого саксы покинули родные земли в Нижней Саксонии и обосновались на юге — в Верхней Саксонии, веттины не утратили своего влияния, напротив, в 1089 году они преодолели очередную ступень на иерархической лестнице, став маркграфами Мейсенскими. С 1247 года они, в связи с упрочением своего положения, получили право именоваться ландграфами Тюрингскими. К XV веку Веттины превратились в один из наиболее крупных и влиятельных германских родов, прибрав в 1423 году к рукам право на титул герцогов саксонских и курфюстов. А спустя 62 года этот дом разделился на две ветви, которые получили названия по именам своих основателей, — Эрнестинскую (представителям данной линии принадлежал, собственно, сам титул курфюрстов и большая часть Тюрингии) и Альбертинскую (в ее владении находилась часть Северной Тюрингии и Мейсенская марка). В 1547 году титул курфюрста перешел к Альбертинской ветви; что же касается Эрнестинской, то в ее владениях к тому моменту образовались несколько отдельных герцогств. Одно из них, Саксен-Веймар-Эйзенах, в 1815 году постановлением Венского конгресса было признано великим герцогством.

Около 1580 года от этой новой линии Веттинов отделились несколько династий: Саксен-Альтенбургская (угасла в 1672 году), Саксен-Эйзенахская (угасла в 1741-м) и Саксен-Готская. Несмотря на то что последняя также прекратила свое существование (это произошло в 1825 году), от нее еще в 1681 году отделились следующие линии: Саксен-Мейнингенская, Саксен-Гильдбурггаузенская (с 1826-го она стала именоваться Саксен-Альтенбургской) и Саксен-Заальфельдская. Последняя с 1826 года стала называться Саксен-Кобург-Готской; именно ее представители в 1831 году стали королевской династией Бельгии, а в 1887-м — королевского дома Болгарии.

Веттины стали правителями пяти государств (королевства Саксония, великого герцогства Саксен-Веймар-Эйзенах, герцогств Саксен-Альтенбург, Саксен-Кобург-Гота и Саксен-Мейнинген), являвшихся учредителями Германской империи. Эти представители древнего дома семейства Веттинов лишились своих престолов только в 1918 году, после революции.

Род Веттинов, таким образом, является в Европе одним из самых разветвленных. В Речи Посполитой, например, его представители правили в 1697–1763 годах, в Португалии — в 1853–1910-м, в Болгарии — в 1887–1946 годах. Потомки Веттинов с 1831-го правят в Бельгии, а с 1901 года — в Великобритании.

Первым монархом этой английской королевской династии был один из наиболее активных создателей Антанты, Эдуард VII (1841–1910). После его смерти трон наследовал второй сын короля — Георг V. Этот представитель династии Веттинов, примеривший корону Великобритании, стал тем человеком, при котором, собственно, Саксен-Кобург-Готская династия и была переименована в Виндзорскую. Родился Георг V 3 июня 1865 года в Лондоне. Уже в 11-летнем возрасте юный принц, который не являлся прямым претендентом на корону, имея старшего брата-наследника, определился с выбором дальнейшего жизненного пути. Он решил связать свою судьбу с морем и по этой причине изъявил желание служить на флоте. Вскоре принц был зачислен на службу на учебное судно «Британия»; позднее, пройдя необходимую подготовку, он служил кадетом на многих других судах. В 1890 году, получив повышение, молодой офицер принял под свое командование канонерскую лодку «Дрозд».

В 1892 году судьба Георга коренным образом переменилась: если вчера он являлся всего лишь одним из членов правящей семьи, то теперь ему предстояло в будущем стать королем. В связи с внезапной смертью своего брата Георг принял титул герцога Йоркского (который носил наследник престола) и вынужден был расстаться с флотом. Спустя год он вступил в брак с принцессой Викторией Марией Текской. Жена подарила Георгу пятерых детей; двум старшим сыновьям предстояло в свое время занять отцовский трон.

В 1910 году скончался Эдуард VII, и герцог Йоркский официально короновался под именем Георга V. А впереди Великобританию ждали далеко не самые безоблачные в истории дни: Первая мировая война, печально известный ирландский кризис, всеобщая стачка 1926 года. Кроме того, во время правления этого представителя Веттинов произошли такие значительные события, как утверждение в политической жизни государства лейбористской партии, а также предоставление женщинам избирательных прав.

Георг Y никогда не оставался в стороне от проблем (во время войны, например, он неоднократно выезжал в действующую армию); к тому же он конструктивно сотрудничал со всеми своими премьер-министрами, среди которых был и первый премьер от лейбористов Р. Макдональд. Интересно, что только при Георге Y окончательно утвердилась привычная в наше время форма английской монархии, при которой короли царствуют, но, по сути, государством не правят. 20 января 1936 года первый из Виндзоров скончался в Сандрингхэме (Норфолк).

После похорон Георга V на британский трон в январе того же года вступил его старший сын, Эдуард VIII. Этот наследный принц, родившийся 23 июня 1894 года, с раннего детства явно не приходил в восторг от того жребия, который вытащила ему судьба. Эдуард очень тяготился обязанностями престолонаследника и придворной жизнью вообще; мальчишка тихо завидовал младшему брату, поскольку тот не был скован столькими условностями и мог самостоятельно строить свою жизнь. Что и говорить: корону принц принял с тяжелым сердцем…

История этого английского монарха — одна из самых романтичных в летописи Туманного Альбиона. Жизнь Эдуарда оказалась в буквальном смысле перевернутой с ног на голову в тот момент, когда он познакомился с американкой Уоллис Симпсон. Новой знакомой короля было 38 лет, и она уже успела дважды побывать замужем и дважды пережить развод. Естественно, даже на сам факт подобного романа англичане смотрели отнюдь не с одобрением, а ведь 42-летний Эдуард хотел жениться на «этой американке»! По понятным причинам заключить такой брак, занимая престол, Виндзор не мог. Ну что ж, ему оставалось лишь расставить точки над «i», четко продемонстрировав свои приоритеты. Меньше чем через год после торжественной коронации, в декабре 1936 года, этот нетипичный английский монарх, который тяготился короной, отрекся от престола в пользу брата. Зато теперь он мог со спокойной душой повести под венец свою избранницу. Может, настоящая любовь и в самом деле стоит короны? Кто знает… Во всяком случае, Эдуард, объявив по радио о своем отречении, через пару дней уехал во Францию, где официально женился на Уоллис Симпсон.

Виндзоры, понятно, не обрадовались такому поступку одного из членов своего рода, но поделать ничего не могли: Эдуард оказался на редкость упрям в вопросах личной жизни. Брат бывшего монарха, ставший неожиданно для себя королем Георгом VI, пожаловал «отказнику» и его супруге титулы герцогов Виндзорских. Однако мнение семьи было непреклонным, и с ним Георгу приходилось считаться. Он вынужден был запретить Эдуарду и Уоллис появляться на территории Великобритании… Только в 1952 году герцог Виндзорский смог посетить родину: он приехал на похороны брата. Точку во всей этой истории поставила королева Елизавета II (род. в 1926 году), дочь Георга VI, от имени всей монаршей семьи официально простив своего дядю-«предателя»…

С детства эта наследница трона была окружена атмосферой любви и заботы. Принцесса, отличавшаяся редкой любознательностью, получила хорошее домашнее образование (преимущественно гуманитарное). А в 13 лет будущая королева Великобритании познакомилась с кадетом Дортмутского военно-морского училища принцем Филиппом — сыном принца Андрея Греческого и пра-пра-правнуком знаменитой королевы Виктории. В 1947 году молодые люди сочетались браком; при этом принц Филипп получил титул герцога Эдинбургского и стал принцем-консортом. В королевской семье родились четверо детей: принц Чарлз (в 1947 году), принцесса Анна (в 1950 году), принц Эндрю (в 1960 году) и принц Эдвард (в 1964 году).

На политику страны Елизавета не оказывает практически никакого влияния. По сути, ее деятельность сводится к исполнению исключительно представительских функций. Лишь в первые годы своего правления королева играла определенную роль в назначении премьер-министра. В течение многих лет Елизавете удается поддерживать вполне корректные отношения со всеми премьерами, в том числе и теми, кто выдвигался от лейбористской партии (Г. Вилсоном, Э. Блэром). Только в период премьерства М. Тэтчер (1979–1990) между королевой и Железной леди периодически возникали трения. Правда, их довольно удачно удавалось скрывать от общественности. Елизавета в любой ситуации верна традиции своих предшественников, занимавших престол Великобритании в новейшее время, и старается всегда находиться «над схваткой».

Авторитет династии Виндзоров, правда, несколько пошатнули скандалы внутри монаршего семейства. Так, впервые за всю историю этой династии сразу трое детей королевской четы решились на бракоразводный процесс. С опостылевшими супругами без сожаления, зато с огромным общественным резонансом расстались по очереди принцесса Анна, наследник престола принц Чарлз и принц Эндрю. Однако исключительно негативно британцы восприняли только развод Чарлза. Дело в том, что его жена, леди Ди, была любимицей всей страны, а вот наследник с его любовными похождениями подобной популярностью не пользовался. Известие о трагической гибели Дианы Елизавета II встретила, похоже, весьма сдержанно. Подобную холодность подданные Ее Величества восприняли более чем неодобрительно. Тем не менее королеве до настоящего момента удавалось поддерживать в глазах британцев высокий престиж монархии.

А это, кстати, задача отнюдь не из легких. Особенно если учитывать тот факт, что все трое сыновей Елизаветы, мягко говоря, недолюбливают друг друга и не находят нужным скрывать свои чувства от публики. Чарлз, например, не жалует брата Эдварда за то, что принадлежащая тому телекомпания «Ardent Productions» назвала его сына Гарри «запасным наследником». Неприязнь Чарлза к Эдварду дружно унаследовали представители младшего поколения Виндзоров — принцы Уильям и Гарри. По словам одного из их близких знакомых, если бы Эдвард решил «протянуть племяннику оливковую ветвь мира, Гарри забил бы его ею до смерти». Что же касается Уильяма, того просто-таки сживают со свету своей назойливостью журналисты из дядюшкиной телекомпании. Но, это, пожалуй, единственный вопрос, в котором сыновья солидарны с отцом. Во всяком случае, мачеху они очень не любят и стараются с ней вообще не пересекаться.

Свою мать Чарлз не жалует из-за того, что королева открыто выказывала неприязнь по отношению к Камилле Паркер-Боулз. Особенно же наследника престола задело то, что Елизавета наотрез отказалась присутствовать на гражданской церемонии его бракосочетания (она согласилась лишь побывать на скромном венчании в часовне при Виндзорском замке). Конечно, королева не считает, что разводы и смена супругов положительно влияют на реноме правящего дома в глазах подданных. Но на второй свадьбе своей дочери, принцессы Анны, она не сочла зазорным присутствовать.

Чарлз полагает, что у него немало причин обижаться и на своего отца, принца Филиппа. Во-первых, наследник до сих пор не может простить родителю то, что именно его стараниями он угодил в известный своей особой суровостью военный колледж «Гордонстаун». А во-вторых, после смерти своей любимой невестки, принцессы Дианы, принц Филипп объявил старшему сыну самый настоящий бойкот. Холодная война продолжалась целых пять лет.

Средний сын королевской четы, Эндрю, также находится с отцом в весьма прохладных отношениях. Он не может простить принцу Филиппу плохого, на его взгляд, отношения к своей бывшей супруге Саре Фергюсон. В конце концов, похоже, что у Эндрю и его отца стало нормой причинять друг другу мелкие неприятности и неудобства. Например, супруг королевы Великобритании в приступе раздражения запретил сыну… пользоваться своей лучшей площадкой для гольфа! А вот младшего брата принц Эндрю откровенно презирает: средний сын королевской четы прошел Фолклендскую войну, а Эдвард… категорически отказался служить в армии.

Младшему сыну Елизаветы II также есть в чем упрекнуть остальных членов семейства Виндзоров. Чарлза Эдвард не любит за отказ вкладывать деньги в принадлежащую ему телекомпанию. К тому же после репортажа о Гарри разъяренный наследник публично обозвал брата «гребаным идиотом». А вот Эндрю заслужил неприязнь Эдварда тем, что он… красив и успешен!

Принцесса Анна поддерживает с братьями довольно ровные отношения, зато свою невестку Паркер-Боулз откровенно не любит. И ее можно понять: во-первых, Камилла в свое время «увела» у принцессы ее официального жениха; во-вторых, бывшая соперница изменяла супругу с Чарлзом, мужем Дианы, которую Анна очень любила.

Скандальная история отношений наследника трона Великобритании и его любовницы Камиллы Паркер-Боулз никоим образом не способствует укреплению авторитета Виндзоров. Камилла Шанд, обладательница «почетного» звания «англосаксонский чертополох» (дочь виноторговца и аристократки), уж никак не подходила под определение настоящей леди. Даже после окончания знаменитой Куин-Гейт-скул (там получали образование практически все дамы из высшего британского общества) она отличалась ужасными манерами и полным отсутствием вкуса. В общем, она была излюбленным объектом острот светских леди. Тем не менее, несмотря на это, у Камиллы было много поклонников среди мужской половины «света». Может, все дело в том, что говорить она предпочитала в основном о хоккее и лошадях? К тому же, мисс Шанд не отличалась стеснительностью и манерностью. Например, она сама пригласила принца Чарлза (с которым была едва знакома) на танец; да и разговор с кавалером Камилла начала весьма оригинально. Она спросила: «А знаете ли вы, что моя прабабка и ваш прапрадед были любовниками?» И принц погиб… Расцвет отношений «англосаксонского чертополоха» и наследника престола вызвал у королевы приступы тяжелой аллергии… Елизавета, правда, в течение целых двух лет делала вид, что все нормально. Ее душа не выдержала только тогда, когда стало известно: Чарлз сделал своей эксцентричной пассии предложение руки и сердца, которое Камилла неожиданно для всех отвергла. После этого королева отправила наследника в полугодовой круиз к берегам Вест-Индии — от греха подальше. А «чертополох» вскоре обзавелся семьей: мисс Шанд вышла замуж за офицера королевской кавалерии Эндрю Паркера-Боулза, отбив этого завидного жениха у… сестры Чарлза — принцессы Анны.

Однако скандальный роман одного из Виндзоров и дочери виноторговца на этом не закончился. Спустя некоторое время свидания пары стали притчей во языцех. Правда, официальный супруг Камиллы проявил завидный здравый смысл: уразумев, что плетью обуха не перешибешь, он не стал скандалить. Просто офицер и сам принялся ходить «налево». Это, кстати, не помешало чете Паркер-Боулз вскоре после празднования годовщины брака принимать поздравления по поводу рождения сына Томаса. Крестным отцом мальчика стал, естественно, принц Чарлз…

Королева приходила в ярость только при одном упоминании об «этой ужасной женщине», свет радостно судачил, обсуждая очередную сплетню о любовнице принца, а Чарлз и Камилла даже не обращали на это внимание. Им просто было комфортно вместе — и точка! Когда же миссис Паркер-Боулз сообщила мужу, что он вскоре снова станет отцом (их дочь Лора родилась в январе 1979 года), принц вновь пошел в атаку на свою пассию с повторным предложением руки и сердца. И снова его ждал отказ. Зато Камилла пообещала любовнику подобрать ему подходящую пару. Спустя два года, в августе 1980-го, в доме Паркер-Боулз наследник был представлен своей будущей супруге — Диане Спенсер. Эта скромная воспитательница детского сада, обладательница на редкость блестящей родословной, приходилась младшей сестрой близкой подруги «чертополоха» — Саре Спенсер. Камилла считала девушку милой, но совершенно недалекой. И как показало время, абсолютно зря. Впервые будущая «королева сердец» проявила характер еще тогда, когда просматривала список приглашенных на свою свадьбу. Диана лично вычеркнула любовницу Чарлза из перечня гостей. Так что торжество, состоявшееся 29 июля 1981 года, Камилла могла наблюдать разве что по телевидению.

Естественно, «чертополох» в долгу не остался. 28 июля миссис Паркер-Боулз устроила «прощальный ужин на двоих». Повздыхав, что, мол, необходимо все же расстаться, Камилла с удрученным видом сообщила принцу: она по-прежнему его любит и решилась на такой шаг, только исходя из здравого смысла. Стоит ли удивляться тому, что уже на пятый день свадебного путешествия Чарлз позвонил любовнице с борта яхты «Британия»? Он жаловался на самочувствие и на то, что не может жить без нее. С тех пор пара виделась ежедневно — в любую погоду, при любых обстоятельствах. Даже в дни рождения своих сыновей Чарлз предпочитал проводить время у Камиллы. Нельзя сказать, что подобное поведение наследника устраивало королевское семейство. Но тем не менее все приличия были соблюдены, и в жизнь своенравного принца никто не вмешивался.

А пресса по-прежнему смаковала подробности затянувшегося романа наследника. Теперь Камиллу называли Ротвейлершей. Что же касается леди Ди, то похождения мужа подорвали ее здоровье, ведь британские таблоиды повадились публиковать выдержки из весьма откровенных телефонных разговоров Чарлза и его пассии.

«Королева сердец» тем временем и сама начала заводить романы. Ее своеобразный протест против связи мужа вызвал настоящий скандал. После того как второй сын четы, Гарри, родился рыжим (такой цвет волос был у любовника Дианы), кровь мальчика и его старшего брата отправили на анализ ДНК — на всякий, так сказать, случай. Правда, специалисты подтвердили, что отцом принцев является все же Чарлз. Один из бывших фаворитов «королевы сердец» честно признался, что его предупредили «высокопоставленные лица»: мол, хочешь жить — держись от принцессы подальше. О том, что это — не простая угроза, молодой человек знал: предыдущий любовник Дианы погиб в автокатастрофе вскоре после того, как проигнорировал такое же предупреждение. Наконец, в семействе Виндзоров разразился очередной скандал. Спустя год после развода Камиллы (она развелась с мужем в 1995-м) наследник престола и его супруга также решили расстаться.

Развод сына королева перенесла тяжело. Очень негативно отреагировала на него и общественность (подданные Елизаветы сразу же обвинили в неудавшемся браке своей любимицы Камиллу Паркер-Боулз). Когда же 31 августа 1997 года Диана вместе с Доди аль-Файедом погибла в автомобильной катастрофе в туннеле у моста Альба под Парижем, Камилла превратилась во «врага номер один» для всей Великобритании. Она предпочла на время уехать в далекое графство Уилтшир, но ей и там жилось весьма беспокойно. Например, однажды на рынке ее просто забросали булочками.

И все же Чарлз твердо решил связать свою жизнь с любовницей, связь с которой выдержала испытание временем. Королеве пришлось сдаться. Правда, Елизавета II потребовала, чтобы ее будущую невестку привели в пристойный вид: сделали подтяжку кожи лица, при помощи хорошего стилиста подобрали макияж, а также отучили 52-летнюю даму… грызть ногти! (На это, кстати, врачу пришлось потратить немало усилий.) Наконец в 1999 году Чарлз получил разрешение официально появиться на публике с Камиллой. Тем не менее в течение еще двух лет телевидение отказывалось транслировать кадры, на которых принц и его любовница находились рядом…

«Лед тронулся», когда Англиканская церковь после многолетнего раздумья все же разрешила разведенным повторно вступать в церковный брак. Официальное представление «англосаксонского чертополоха» королеве состоялось во время торжеств по поводу 50-летия коронации Ее Величества. После этого Чарлз в третий раз попросил руки Камиллы. И наконец получил ее согласие. Но Елизавета II тем не менее категорически заявила, что пышной церемонии она не допустит. Итак, 8 апреля 2005 года впервые в истории наследник британского престола отправился заключать брак в обычную муниципальную ратушу. После 35-летнего романа, заметьте! На свадьбе присутствовало лишь 750 человек гостей, да и само празднество закончилось в 18.00. Королева даже изменила меню свадебного стола! А парламент позаботился о том, чтобы Камилла в случае вступления мужа на престол не стала королевой, хотя после заключения брака ей достался титул герцогини Корнуольской, что по существующей иерархии сделало «англосаксонский чертополох» второй после Елизаветы женщиной в государстве. Но при Чарлзе-короле она сможет претендовать только на роль принцессы-соправительницы.

Так какой же выдержкой нужно обладать нынешней королеве из династии Виндзоров, чтобы поддерживать реноме своего семейства даже в столь скандальных ситуациях? Тем не менее Елизавете II это пока что удается. Вот только в последнее время все чаще стало звучать утверждение, что леди Диана погибла не случайно. 94 % жителей Великобритании уверены: это было тщательно спланированное убийство. А в конце июля 2005 года представители спецслужб, в течение восьми лет занимавшиеся расследованием «самого грязного детектива XX века», согласились с мнением общественности, заявив, что авария в туннеле, скорее всего, является результатом заговора. Оказалось, что «образцово-показательный» шофер Дианы был платным осведомителем британских спецслужб. Да и сама леди Диана летом 1997 года написала своему дворецкому записку, в которой предупредила: она может погибнуть в подстроенной автокатастрофе, после чего Чарлз сможет жениться на любовнице. Вопросов здесь больше, чем ответов, но не исключено, что одной из причин катастрофы стало то, что бывшая супруга наследника престола собиралась выйти замуж за мусульманина — сына миллиардера Мухаммеда аль-Файеда. К тому же достоянием общественности стали факты, позволяющие утверждать, что на момент смерти Диана была беременна…

Что же ждет Виндзоров в дальнейшем? Похоже, ответить на этот вопрос не может никто.

Германия

ГОГЕНШТАУФЕНЫ

Германская королевская династия, правители Сицилии, с 1138 по 1254 год — императоры «Священной Римской империи».

Западная Европа XII–XIII веков… «Священная Римская империя», распространившая свое влияние практически на всю Европу, непрестанная вражда между отдельными княжествами за территории и борьба между князьями за престол, крестовые походы и внутренние интриги — в таких условиях на плечи правителей ложилось тяжелое бремя, вынести которое было под силу немногим, что и приводило к частой смене правящих династий и их отдельных представителей. Германская династия Гогенштауфенов продержалась на троне сравнительно недолго — немногим более века, но имена ее представителей прочно вошли в историю и средневековые легенды.

Первым достоверно известным предком князей Швабских был Фридрих Бюренский, живший в середине XI столетия. О его сыне, Фридрихе I, известно уже больше. В 1079 году он получил от императора Генриха IV Франконского герцогство Швабское и руку единственной дочери правителя Агнессы. Фридрих I построил замок на горе Штауфен, давший фамилию княжеской, а затем и императорской династии Гогенштауфенов. После смерти Генриха IV его сын Генрих V, последний представитель франконской династии, утвердил герцогство Швабское за старшим сыном Фридриха I, а младшему пожаловал герцогство Франконское. После смерти императора Гогенштауфены унаследовали и фамильное имущество Франконской династии. Казалось бы, судьба немецкой короны предрешена, но вопреки ожиданиям общественности и Гогенштауфенов светские князья неожиданно отдали ее Лотарю Саксонскому. Его притязания на владения Генриха V, перешедшие по наследству к князьям Швабским, привели к войне между Вельфами (правителями Саксонии и Баварии) и Гогенштауфенами (правителями Франконии и Швабии), длившейся 10 лет. Противостояние между двумя династиями и их союзниками закончилось тем, что в 1135 году последние были вынуждены принести извинения Лотарю.

Однако после смерти императора в 1138 году судьба улыбнулась Гогенштауфенам. Корону «Священной Римской империи» получил не преемник Лотаря Саксонского Генрих, а Конрад Штауфен, франконский правитель. Он был коронован под именем Конрада III и возглавлял империю 14 лет. Свое правление новый император начал с того, что потребовал чтобы соперник отказался от Саксонии. Генрих не подчинился и был объявлен мятежником, и это положило начало многолетней войне, разделившей Германию на два враждующих лагеря. Получившие от Конрада III Саксонию и Баварию владетели феодальных княжеств — маркграфы, не смогли управлять своими новыми землями: местное население поддерживало Вельфов и заставило их отступить. В разгар войны Генрих внезапно скончался, и борьбу продолжил его сын Генрих Лев. С этого момента Конрад III действовал более успешно. Он захватил родовой замок Вельфов, вынудил Генриха Льва отказаться от Баварии, но оставил ему Саксонию.

Следующий период правления Конрада III был неудачным. Следуя данному ранее обету, в 1147 году он повел свои войска во Второй Крестовый поход. В первом же бою, несмотря на храбрость воинов, император потерпел жестокое поражение. Надежда оставалась только на войска Людовика VII, которые вскоре присоединились к германской армии. Объединенные войска дошли до Эфеса, но тут возникла очередная неприятность — Конрад тяжело заболел и вынужден был уехать в Константинополь. После его выздоровления крестоносцы осадили Дамаск, но из-за внутренних разногласий и отсутствия поддержки со стороны местных христиан прекратили осаду. Длившийся два года Второй крестовый поход закончился для «Священной Римской империи» полным провалом.

На родине Конрада III поджидало горестное известие: скончался его единственный сын Генрих. Тяжкая утрата, прибавившаяся к недавним тяготам крестового похода и перенесенной болезни, окончательно подорвала здоровье императора. В феврале 1152 года он умер, назначив своим преемником племянника, герцога Швабского Фридриха.

В марте того же года Фридрих I Барбаросса (итал. Красная борода) (ок. 1125–1190) занял опустевший престол. Новый король был физически крепким человеком, обладал живым умом и твердым характером. Таким он вошел в средневековые легенды. Вместе с тем в минуты гнева он отличался крайней жестокостью, ради достижения своей цели нередко пренебрегал моральными и христианскими принципами. Едва надев корону, Фридрих начал готовиться к походу на Италию, которая, как он считал, стала слишком независимой от «Священной Римской империи», что не могло понравиться правителю, мечтавшему возродить империю Карла Великого. В октябре 1154 года германское войско перешло Альпы. Ситуация в Риме на тот момент была сложной: местная знать собрала сенат и захватила управление городом в свои руки. Папа Адриан IV вынужден был покинуть свою резиденцию и перебраться в Витербо. В ночь с 17 на 18 июня 1155 года немцы окружили собор св. Петра, где Фридрих I торжественно принял императорскую корону из рук папы. Вечером римское войско пошло на приступ, закипел кровопролитный бой, и атака римлян была отбита, но папа и император все равно покинули город на следующий день. В сентябре Фридрих I возвратился на родину, но мысли его были устремлены к Италии. Ко второму походу он готовился уже более тщательно, ив 1158 году огромное по тем временам войско, под знамена которого он призвал почти всех немецких князей, двинулось на юг. Первым после непродолжительной осады сдался Милан. Эта легкая и бескровная победа произвела большое впечатление на всю Ломбардию — самую независимую часть Италии, что и требовалось Барбароссе. Император выдвинул вассалам свои требования, ущемлявшие права и свободы ломбардских городов и знати. Отныне дороги, реки, порты и гавани переходили под контроль имперских чиновников, взимание налогов и чеканка монеты и вовсе становились прерогативой императорской власти; вассалы должны были нести воинскую повинность под угрозой лишения привилегий. Зимой 1159 года в Милане вспыхнуло восстание недовольных новыми порядками, вскоре его поддержали еще несколько городов. Фридрих I, опьяненный легкой победой, уже успел к тому времени отослать большую часть войск в Германию, оставшихся для новой осады Милана было явно недостаточно, поэтому летом того же года императорское войско осадило Кремы — небольшую крепость, поддерживавшую миланцев. После полугодовой осады ее удалось захватить и разрушить по приказу Фридриха до основания.

Помимо усмирения восставших городов, необходимо было преодолевать трудности, возникшие в связи с папским престолом. После смерти Адриана IV сторонники императора избрали на этот пост Виктора IV, а его противники — Александра III. Церковный собор, созванный Фридрихом I, объявил Александра низложенным, а тот, в свою очередь, отлучил императора от церкви, а его вассалов освободил от присяги. Поход на Рим был неизбежен.

В мае 1161 года, вернув войска из Германии и созвав итальянских вассалов, Фридрих Барбаросса вновь осадил Милан. Через десять месяцев горожане сдались на милость победителя. Император велел жителям покинуть город с тем имуществом, которое они смогут унести, и расселиться в неукрепленных городах. Милан по приказу Фридриха I был полностью разрушен. После такого сокрушительного поражения сдались остальные восставшие города. Жителям было велено разобрать городские стены, выплатить контрибуцию и принять наместников. Главный оплот недовольных имперской политикой — Ломбардия — пал, и Барбаросса начал готовиться к походу на Рим. Но в 1163 году восстали северо-восточные города Италии — Верона, Венеция, Виченца и Падуя. Сил для осады таких крупных городов у императора не было, и он вновь вынужден был вернуться в Германию. Весной 1165 года, собрав большое войско, Фридрих двинулся прямо на Рим. В 1164 году избранный сторонниками императора папа Виктор IV умер, и его место занял Пасхалий III. Барбаросса, оккупировавший к июню весь левый берег Тибра, предложил обоим папам сложить с себя сан и провести новые выборы. Александр III к неудовольствию горожан, желавших избежать кровопролития, отказался от предложения императора. Теперь римляне были против несговорчивого папы, а не Фридриха I. Александру III пришлось бежать из города, а император торжественно въехал в Рим. Папе Пасхалию III не оставили былых папских полномочий и власти. Для укрепления императорской власти сенат и префектура города подчинялись отныне императору лично.

Но радость победы была внезапно омрачена жестокой эпидемией чумы, вспыхнувшей в германском войске. Фридрих I поспешно повел остатки своей армии на север, где обнаружил совсем не радостную для себя картину. К восставшим ранее северо-восточным городам примкнули практически все северные города Италии. Оставшийся почти без войска император был вынужден пассивно наблюдать за разгорающимся восстанием. К концу 1167 года 16 восставших городов объединились в Ломбардскую лигу и поклялись вести войну до тех пор, пока не вернут отобранных императором прав и свобод. В начале следующего года Фридрих I тайно вернулся в Германию.

Только в 1173 году император объявил о решении выступить в поход против Ломбардской лиги. Он объявил вербовку брабантских наемников и в сентябре следующего года в пятый раз перешел Альпы. После полугодичной осады Александрии Фридрих был вынужден распустить наемников из-за нехватки средств и начать переговоры, которые не дали никаких результатов. Оставалось одно — вновь готовиться к войне, что с каждым разом становилось все труднее. К 1176 году Барбароссе с трудом удалось набрать несколько тысяч солдат и двинуться на вновь отстроенный Милан. Германская и ломбардская армии встретились под Леньяно. Перевес был явно не в пользу первых, но немецкие рыцари храбро сражались, пока лично участвовавший в схватке Фридрих I не был выбит из седла. Слух о его смерти мигом пронесся по войску и подорвал моральный дух воинов: бросив оружие, они бежали с поля боя. После такого позорного поражения позиции императора в Италии пошатнулись, и ему пришлось пойти на серьезные уступки, в том числе признать законным папой Александра III. Попытка переговоров с восставшими северными городами вновь не принесла результатов, и в июле 1177 года в Венеции Фридрих, подписав с ними перемирие сроком на шесть лет, вернулся на родину.

В Германии вновь вспыхнула старая вражда с Вельфами. Генрих Лев отказался принять участие в последнем походе императора на Рим, и, вернувшись домой, Фридрих воспользовался жалобой одного епископа на мятежного герцога, чтобы отомстить. Генрих Лев был вызван к королю для рассмотрения жалобы, но не приехал; не явился он и на съезд в Магдебурге. Это послужило поводом для обвинения Генриха Льва в мятеже. В 1180 году он был приговорен к лишению всех своих владений и привилегий. Однако через год непокорный герцог вымолил себе прощение и получил обратно часть Саксонских земель, но все же был отправлен на несколько лет в ссылку за пределы Германии.

Понемногу налаживались и дела в Ломбардии. В 1183 году был подписан мир с Ломбардской лигой, которая признавала императора своим сюзереном, а тот, в свою очередь, вернул им прежние привилегии, в том числе право возводить укрепления вокруг городов. В 1186 году Барбаросса добился брака своего сына и наследника на императорском престоле Генриха с наследницей Сицилийского королевства Констанцией, что впоследствии принесло Гогенштауфенам Сицилию. Мир в Италии и Германии был восстановлен, и ничего более не мешало Фридриху I всерьез заняться подготовкой к крестовому походу.

Весной 1189 года войско Фридриха I Барбароссы, объединившись с армиями французского короля Филиппа II Августа и английского короля Ричарда Львиное Сердце, покинуло германские земли, и уже летом крестоносцы достигли Византии. Здесь возникли разногласия между правителями Римской и Византийской империй. Последний потребовал от Фридриха I заложников и части будущих завоеваний. Послов Барбароссы император Исаак Ангел заточил в тюрьму. После этого переговоры были прерваны, и войско крестоносцев двинулось на Константинополь, опустошая все на своем пути. В конце осени они взяли город Адрианополь, после чего Исаак Ангел вступил в переговоры, результатом которых стало соглашение, согласно которому Фридрих I обещал не проходить через Константинополь, а византийский император предоставлял его войскам продовольствие и обеспечивал переправу через Босфорский пролив.

Крестоносцы продвигались по территории Малой Азии, успешно отбивая атаки конницы мусульман. Войско трех наиболее влиятельных европейских правителей было огромным по тем временам — около 100 тысяч человек, и, казалось, ничто не предвещало беды, однако Святой Земли Фридрих I Барбаросса так и не достиг. 10 июня 1190 года, переправляясь верхом через реку Салеф, император утонул. После его гибели немецкое войско, оставшись без предводителя, начало распадаться и частями возвращаться на родину.

Преемником Фридриха I Барбароссы еще при жизни императора был назначен его сын Генрих VI, управлявший государством во время многочисленных военных походов отца. Это был человек слабого телосложения, но обладавший сильным характером и недюжинным умом. Как и его отец, Генрих был чрезвычайно властолюбив и стремился к достижению своей цели всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Начало его правления ознаменовалось новой вспышкой вражды с Вельфами. Вернувшийся в 1189 году из ссылки Генрих Лев сделал попытку овладеть принадлежавшей ему некогда Саксонией. Новый правитель со своим войском нанес мятежному герцогу тяжелое поражение, и в следующем году между врагами был заключен мир. В апреле 1191 года молодой германский король получил из рук папы Целестина III императорскую корону. Годом ранее произошло неприятное событие: сицилийская корона, которая должна была после смерти короля Сицилии Вильгельма II перейти Констанции, жене Генриха, была незаконно отдана норманнскими баронами в руки побочного сына ее брата. После принятия императорского титула новый правитель «Священной Римской империи» решил разобраться с Сицилией и распространить свою власть на всю территорию Италии. Начал он свое наступление с южных земель, где сосредоточилось наибольшее число его недоброжелателей. Уничтожая по пути всех оказывавших сопротивление, в мае 1191 года войска Генриха VI подошли к хорошо укрепленному Неаполю и взяли его в осаду, длившуюся четыре месяца. Горожане мужественно оборонялись, в германском лагере от жары вспыхивали различные эпидемии, не обошла болезнь и императора. В результате он был вынужден снять осаду и покинуть Южную Италию.

Вернувшись в Германию, Генрих VI подавил очередное восстание, поднятое Вельфом, на этот раз сыном Генриха Льва. Борьба с ним и другие государственные дела надолго задержали императора на родине, и лишь весной 1194 года он вновь пересек Альпы, чтобы продолжить войну в Италии. Однако за это время ситуация в стране изменилась: местные вельможи воевали между собой и не могли оказать сопротивление Генриху. Итальянские города присягали на верность императору, Неаполь сдался без боя, и лишь Салерно не впустил в свои ворота правителя. Осенью город был взят и сожжен, его жители большей частью убиты, оставшиеся в живых — проданы в рабство. Следующим пунктом в плане императора стояла Сицилия, где после нескольких уверенных побед Генриха VI граждане столицы выразили императору свою покорность. В ноябре 1194 года он торжественно вошел в Палермо и был коронован — стал сицилийским королем. Правившая королева Сибилла с малолетним наследником отреклась от всяких претензий на престол и отдалась под покровительство Генриха, обещавшего сохранить за ними их фамильные владения — графства Лечче и Тарент. Однако император не был искренним с ней, он лишь ждал повода для мести, и зимой того же года такой повод представился. Генрих узнал о заговоре, зреющем среди норманнских баронов, и начал беспощадно уничтожать всех приверженцев низложенной династии. Месть императора была жестокой: знатные люди и служители церкви подвергались страшным истязаниям — их ослепляли, сажали на кол, зарывали живыми в землю, сжигали на кострах. Сибилла с тремя дочерьми была заточена в замке Гоэнбург в Германии, ее сына и наследника Вильгельма ослепили и бросили в темницу, где он вскоре умер. Все имущество казненных и сосланных император забрал себе, а их земельные владения раздал своим приверженцам.

В начале 1195 года Генрих VI передал управление Сицилией своей жене Констанции и отправился в Германию для решения очень важного для него вопроса. Он мечтал сделать императорскую власть наследственной, однако многие князья не поддержали его, и проект потерпел неудачу. В конце 1196 года император вернулся в Италию, планируя покорить себе острова, принадлежавшие ранее сицилийским королям. Он стремился, как и его предшественники, совершить крестовый поход и готовился к войне с Византией. Однако его планам не суждено было осуществиться. В августе 1197 года Генрих VI простудился и после продолжительной болезни 28 сентября скончался в возрасте 32 лет.

Его наследник Фридрих II родился в декабре 1194 года и на момент смерти отца не мог занять опустевший императорский престол. Практически с самого рождения он был объявлен Генрихом VI королем Сицилии. Детство рано осиротевшего Фридриха (Констанция всего на год пережила мужа) проходило в тревогах и опасностях, что не могло не сказаться на характере будущего правителя. Он воспитывался при дворе папы Иннокентия III, рано возмужал и научился самостоятельно принимать серьезные решения. Уже в 14 лет Фридрих был объявлен совершеннолетним и в 1209 году женился на Констанции, вдовствующей венгерской королеве.

После смерти Генриха VI немецким королем был избран его дядя Филипп Швабский, но непримиримые Вельфы выдвинули своего короля — сына Генриха Льва Оттона IV. Борьба за престол длилась много лет и расколола Германию на две части. После того как в 1208 году Филипп был убит, его соперника короновали как императора. Оттон IV начал свое правление с похода на Италию, чем многих отвернул от себя, в том числе и папу Иннокентия III. Последний в 1212 году на собрании немецких князей поддержал противников Вельфов, и Фридрих II был избран германским королем. Харизматичная личность, он быстро приобрел себе множество приверженцев как в Германии, так и за ее пределами, и к 1215 году вся империя была на стороне молодого Гогенштауфена. В ноябре того же года Оттона IV низложили как императора. Фридрих II был коронован и принял крест, то есть обет принять участие в крестовом походе.

Новый правитель считался одним из образованнейших людей своего времени, он владел шестью языками, имел обширные познания в медицине и естественных науках. Император прославился как покровитель наук и искусств, оказывал поддержку многим учебным заведениям. Вместе с тем Фридрих II не очень-то следовал христианской морали, всю жизнь был окружен огромным количеством любовниц, обладал свободными религиозными взглядами, мог позволить себе откровенно богохульные высказывания.

В 1220 году папа Гонорий III короновал немецкого короля императорской короной. После итальянского похода Оттона IV молодому императору пришлось заново укреплять свою власть в южных землях империи. Он уничтожил наиболее ярых противников императорской власти, для обуздания остальных построил несколько замков с сильными гарнизонами и укрепил военный флот. Занимаясь этими делами, Фридрих II не торопился выступить в крестовый поход и, чтобы смягчить недовольство папы, пошел на некоторые уступки в других вопросах — освободил духовенство от податей, установил более суровые наказания еретикам, признал Тоскану папской собственностью. Но все же ему пришлось поклясться перед папой, что он выступит в крестовый поход летом 1225 года. Однако по истечении установленного срока удалось собрать так мало крестоносцев, что император был вынужден просить новой отсрочки. Поход был перенесен на два года. В 1225 году Фридрих II женился на дочери Иерусалимского короля Иоланте и сразу после свадьбы принял титул Иерусалимского короля (в день свадьбы прежний король отказался от короны). Поскольку брак был сугубо политическим, жена мало интересовала императора как женщина, что привело к конфликту с новоиспеченным тестем. Вместе с этим возникли проблемы в Ломбардии, где вновь была создана Ломбардская лига, переговоры с которой продемонстрировали желание лиги получить полную независимость Северной Италии. Весной 1227 года умер папа Гонорий III, и у Фридриха добавилась новая проблема в лице папы Григория IX, требовавшего немедленного выступления в крестовый поход.

Летом того же года на юге Италии собрались тысячи крестоносцев. Из-за страшной жары и большого скопления людей начались эпидемии, в результате которых гибли тысячи человек. В начале сентября император отправил в Сирию флот с частью своего войска, а сам двинулся следом. Но болезнь добралась и до Фридриха, и он был вынужден прервать свое выступление. Папа Григорий IX не был столь милостив к императору, как его предшественник, и Фридрих за очередную отсрочку похода был отлучен от церкви. Также папа запретил Гогенштауфену продолжать крестовый поход прежде, чем тот не склонится в покаянии перед церковью. Гордый Фридрих II пренебрег волей папы и летом 1228 года отправился в Сирию. Там он успешно заключил мир с султаном Дамаска, который уступил христианам весь Иерусалим в обмен на обещание помощи против всех его врагов. Однако Святая церковь не успокаивалась: иерусалимский патриарх отверг «ложный мир» и призвал крестоносцев к продолжению войны. Фридрих II наложил запрет на войну, и тогда патриарх проклял всех, кто исполнял приказания императора. Гогенштауфен был вынужден покинуть Святую Землю, тем более из Европы приходили тревожные вести. Григорий IX освободил поданных Фридриха II от присяги и объявил, что отлучит от церкви всякого, кто поддержит власть императора. Папские войска начали войну на юге Италии, взяли ряд городов и блокировали приморские районы.

Как только Фридрих высадился в Италии, папские войска отступили на север. Император сделал попытку примириться с папой, но тот ответил очередным отлучением от церкви и обратился ко всем христианам с просьбой о помощи против врага церкви и веры, каковым называл в своих обращениях Фридриха II. Пытался папа разжечь восстание против императора и в Германии, однако князья сохраняли верность своему правителю, и папские легаты остались ни с чем. Короли Англии, Испании и Франции также не вняли просьбам Григория IX. Даже в мятежной Ломбардии папа не нашел поддержки, зато в полной мере обрел ее опальный император. Крестоносцы, разделившие с ним поход, взялись помогать ему в борьбе с папой. Видя, что дела церкви плохи и большое войско Фридриха готовится к походу на Рим, папа согласился на мирные переговоры. Вскоре был заключен мир и папа снял с императора отлучение, а тот пообещал не предпринимать походов на Рим.

Много внимания Фридрих II уделял Сицилии. Достаточно сказать, что свод законов «Конституции королевства Сицилийского» намного опередил свое время и способствовал укреплению королевской власти. По приказу императора был построен большой военный флот, превративший Сицилию в крупнейшую морскую державу того времени.

Летом 1237 года Фридрих II выступил в поход против Ломбардской лиги. К началу следующего года, после серии удачных сражений, практически все города Северной Италии открыли ворота перед императором. Непокорность проявили только Милан, Бреши, Пьяченца и Болонья, хотя и они соглашались признать верховную власть императора, но настаивали на сохранении городского самоуправления. Фридриха такой вариант не устраивал, и война продолжалась. После неудачной осады Бреши на сторону Ломбардской лиги перешли Генуя и Венеция, ее поддержал папа Григорий IX. В 1239 году он вторично отлучил Фридриха II от церкви и освободил его подданных от присяги. В том же году неудачей для Фридриха II окончилась осада Милана. В 1241 году, после смерти папы, войска императора начали осаду Рима, также закончившуюся ничем. На протяжении нескольких лет воины и наемники Фридриха опустошали итальянские земли. Новый папа был избран лишь в 1243 году. Иннокентий IV продолжил политику покойного папы Григория IX по отношению к императору. После поражения в том же году под городом Витербо от Фридриха отложились почти все города Ломбардии. В 1245 году новый папа вновь отлучил Фридриха от церкви, несколькими месяцами позже Собор объявил императора низложенным. Несмотря на то, что реально лишить Фридриха II короны духовенство не могло, ему удалось посеять семена смуты среди его подданных. Многие германские князья объявили себя свободными от присяги, вспыхнули восстания в Сицилии. Фридриху удалось навести порядок на острове, но в Германии дела обстояли серьезнее. В 1246 году князья собрались на съезд, где избрали королем Генриха Распе. Сын Фридриха Конрад, выступивший против мятежников, потерпел поражение. Но внезапная смерть новоизбранного короля в феврале 1247 года поломала все планы противников императора.

Дела Фридриха II в Италии шли из рук вон плохо. В 1247 году восстала Парма. Для ведения осады зимой рядом с городом возвели крепость Витторию. В феврале следующего года, воспользовавшись отъездом императора, защитники Пармы напали на эту крепость, захватили императорскую корону и казну Фридриха. Романья и Тоскана перешли на сторону папы. Осенью 1247 года в Германии был избран королем Вильгельм Голландский. Сын Фридриха Конрад начал борьбу с новым королем, и вскоре вся Германия была охвачена междоусобной войной.

В Италии дела становились еще хуже. В 1249 году у реки Фоссальты был разбит и попал в плен побочный сын императора Энцио, в том же году сторонники папы взяли Модену. Истощенный постоянными войнами и дурными вестями Фридрих II во время подготовки очередного похода на Ломбардию почувствовал резкий упадок сил. 13 декабря 1250 года он умер на руках своего побочного сына Манфреда.

Со смертью Фридриха II фактически закончилось правление династии Гогенштауфенов. Его наследник Конрад IV встречал ожесточенное сопротивление в Германии и Италии. Все силы Конрад направил на борьбу со сторонниками папы, и поначалу это ему удавалось. Его войска выиграли несколько сражений в Германии ив 1251 году двинулись в Италию. Там Конрад IV полностью покорил Апулию, а в октябре 1253 года его войска торжественно вошли в Неаполь. Казалось, позиции Гогенштауфенов начинают обретать прежнюю силу. Но внезапная смерть Конрада IV в начале 1254 года положила всему конец.

Незаконный сын Фридриха Манфред и единственный сын Конрада Конрадин погибли в 60-х годах XIII века в борьбе с Карлом Анжуйским, еще один незаконный сын Фридриха II Энцио умер в тюрьме в 1272-м. Вместе с ними окончательно угас некогда славный род Гогенштауфенов.

Пытаясь возвеличить мощь и славу «Священной Римской империи», представители династии Гогенштауфенов теряли контроль над ее отдельными частями. Постоянные войны в Италии и продолжительные крестовые походы вели к ослаблению королевской власти в Германии. Раздоры с духовенством также не прибавляли Гогенштауфенам сторонников. Все это и привело к столь быстрому закату династии. Но нельзя не отметить, что в эпоху правления Гогенштауфенов «Священная Римская империя» достигла одного из пиков своего могущества.

ГОГЕНЦОЛЛЕРНЫ

Немецкая графская, княжеская, королевская и императорская династия, корни которой с уверенностью прослеживаются до XI века. Наиболее ранние упоминания об этом роде относятся к VIII веку. Гогенцоллерны являются одной из наиболее долговечных европейских династий и сохранились до настоящего времени в двух основных ветвях — швабской и прусской.

История донесла до нас имя человека, стоявшего у истоков данной династии: им был некто фон Цолорин (Цоллерн), современник киевских князей Владимира Крестителя и Ярослава Мудрого. Фамильный замок представителей данного рода высился на 870-метровой горе Цоллерберг, расположенной в южногерманской области Швабии (между реками Неккаром и Дунаем); эту внушительную грозную постройку соорудил в столь неприступном месте один из швабских графов приблизительно в 1000 году. Трудно сказать, было ли случайным совпадение фамилии человека, к которому восходит родословная Гогенцоллернов, и названия горы, на которой стоял замок. Во всяком случае, написание фамилии довольно долго не могло устоять и звучало как Цольре, Цольро, Цольра, Цольрин. Предполагают также, что род Гогенцоллернов имеет отношения к жившему около 800 года в Швабии графу Тхасилло — предку графа Бурхардингера (приблизительно 914–973 годы). Последний с большой долей вероятности мог приходиться отцом Бурхарду (Бурхардусу) Везиле фон Цоллерну. Но от кого бы ни вел родословную сей уроженец Швабии, он-то как раз являлся вполне исторической личностью; известно, что граф вместе с братом Вецелем сражался на стороне императора Генриха IV. Оба фон Цоллерна погибли в 1061 году.

Древняя часть родословной Гогенцоллернов, основываясь на весьма разрозненных данных, довольно запутанна и противоречива. Достоверно можно утверждать лишь то, что правнук Бурхарда фон Цоллерна, Фридрих III (ум. в 1200 году), около 1184 года женился на Софии — дочери графа фон Раабса, последнего бургграфа Нюрнберга. В 1192 году он получил от императора право на графство Нюрнберг и стал бургграфом Фридрихом I фон Цоллерн; этот же представитель династии положил начало двум основным ветвям Гогенцоллернов. Никто, кстати, не берется определить, когда именно фамилия представителей данного рода трансформировалась в Гогенцоллернов; с равной степенью вероятности это могло произойти как при Бурхарде, так и при Фридрихе I. Эта фамилия, кстати, может быть переведена буквально как «высокая гора Цоллерн». А сама гора и по сей день украшает ландшафт вблизи городка Хехингер, что находится в полусотне километров от Штутгарта. Правда, теперь она называется не Цоллерберг (Цоллерн), а… естественно, Гогенцоллерн. Да и высота ее за тысячу с лишним лет уменьшилась до 855 метров. Зато замок — колыбель династии королей — высится на вершине горы до сих пор.

Итак, начиная с Нюрнбергского бургграфа Фридриха I род разделился на две ветви. Обе они восходят к сыновьям бургграфа, Фридриху и Конраду. Первый стал основателем швабской ветви, которая сохранила в своем владении родовые земли Швабии. Второй получил в наследство бургграфство и связанные с ним новые территориальные приобретения; так была основана франконская ветвь, которой как раз и суждено было прославить весь род и выдвинуться на самый верх имперской иерархии в Бранденбурге.

С 1214 года франконская ветвь рода постоянно расширяла собственные владения с помощью браков и приобретений земель. Вскоре Гогенцоллерны уже являлись хозяевами областей Байройта, Ансбаха и Кульмбаха. А в 1411 году данная ветвь переместилась в Бранденбург.

До начала XV века никто из Гогенцоллернов ничем особым отличиться не успел, и, в общем-то, данное семейство не претендовало на сколько-нибудь заметный след в истории. Собственно, возвышение представителей данной династии началось с того момента, как Фридрих VI, бургграф Нюрнберга, выкупил у императора Сигизмунда герцогство Бранденбург. Отныне он стал именоваться курфюрстом Фридрихом I (1415–1440). В 1473 году Альбрехт III Ахиллес отдал распоряжение, чтобы Бранденбург впредь являлся предметом первородного наследования Гогенцоллернов по прямой линии. Франконские же земли рода — маркграфства Ансбах и Байройт — передавались по наследству младшим сыновьям.

Рост могущества данной династии начался в XVI веке. В декабре 1510 года двоюродный брат курфюрста Фридриха I, Альбрехт Старший Бранденбургский, был избран великим магистром (гроссмейстером) Тевтонского ордена. Спустя 15 лет после победы Реформации Альбрехт поспешил перейти в лютеранство и секуляризировал[7] тевтонские владения, прежде всего земли ордена, намереваясь превратить данную территорию в светское государство. Так, в 1525 году возникло герцогство Пруссия, центром которого стал город-крепость Кенигсберг. Пруссия оказалась в наследственном владении Гогенцоллернов. Но создатель герцогства, Альбрехт, умер, не оставив наследников мужского пола. Поэтому в 1618 году земли бывшего великого магистра и первого светского правителя Пруссии перешли к его зятю и одновременно главе рода — бранденбургскому курфюрсту Иоганну Сигизмунду (1608–1619). В 1613 году он вместе со своей семьей принял кальвинизм; спустя год к владениям Гогенцоллернов были присоединены Клеве и примыкавшие к нему Рейнские области. Важные территориальные приобретения сделала эта династия также по условиям Вестфальского мира, заключенного в 1648 году.

И вот что особенно интересно: Альбрехт Бранденбургский, один из самых заметных представителей династии Гогенцоллернов, является еще и… Рюриковичем! Ведь его прадедом был не кто иной, как основатель польской династии Ягеллонов — король Ягелло (Ягайло), принявший при переходе в католичество имя Владислава II. В свою очередь, Ягайло являлся сыном княжны Ульяны Тверской Рюриковны. Имел Альбрехт кровную связь с Рюриковичами также через чешского короля Пржемысла II Отакара и его супругу Кунигунду. А значит, браки Романовых с Гогенцоллернами одновременно связали русский императорский дом с Рюриковичами.

В 1576 году Карл фон Цоллерн разделил принадлежащие ему графства Зигмаринген, Веринген и Цоллерн между сыновьями. Таким образом, было положено начало трем новым линиям рода: Хайгерлохской (угасла 7 марта 1634 года), Гехингенской (угасла 3 августа 1896 года) и Зигмарингенской (существует до настоящего времени).

В 1701 году род Гогенцоллернов повысил собственный статус. Именно тогда курфюрст Фридрих III получил от императора Леопольда I, крайне нуждавшегося в военной помощи, корону Пруссии, которая одним махом оказалась возведенной в ранг королевства. Новоявленный монарх (он теперь носил имя Фридриха I) принял королевское достоинство исключительно по своим прусским владениям, не входившим в состав «Священной Римской империи» (при этом политический центр государства остался в Бранденбурге). Пруссией впоследствии стали называть страну в целом; на самом же деле, земли бывшего герцогства находились на территории, известной под названием восточной Пруссии. Правда, император признал за курфюрстом лишь титул «короля в Пруссии». Настоящим же королем стал в 1772 году человек, сыгравший особую роль в истории рода, — Фридрих II Великий (24 января 1712 — 17 августа 1786 года; правил в 1740–1786 годах), оказавшийся на редкость одаренным и разумным монархом, крупным полководцем. Он был всего лишь третьим сыном в королевской семье Фридриха Вильгельма I и Софии Доротеи Английской, но уже с момента своего появления на свет носил титул наследного принца: оба старших брата Фридриха умерли еще до его рождения. С детства будущий монарх тяготел к французской культуре. Дело в том, что первая воспитательница принца, француженка-эмигрантка мадемуазель да Рокуль, сумела привить мальчику любовь к литературе своей родины. Затем в семилетием возрасте наставником Фридриха стал француз Дюган, еще больше укрепивший склонность воспитанника ко всему французскому. Правда, потом гувернером к принцу был назначен граф Франкенштейн — солдат до мозга костей. Фридрих Вильгельм настаивал, чтобы часы занятий сына были четко расписаны по минутам; больше всего король мечтал о том, что принц будет похож на него самого: быстрого, практичного, набожного. Естественно, что отец и мысли не допускал, что мальчик может вырасти не солдатом, а кем-то еще. Поэтому Фридрих учился чистописанию, зубрил арифметику, экономику, страдал над историей и мучился с географией. Литературу же король твердой рукой вычеркнул из списка предметов, необходимых сыну. Правда, королева и учитель Дюган потихоньку от Фридриха Вильгельма I восполняли этот пробел в образовании наследника.

Будущий великий король тем временем рос совершенно не таким, каким мечтал его видеть отец. Воинские упражнения вызывали у принца скуку, охоту он ненавидел от всей души — равно как и знаменитые «табачные коллегии» Фридриха Вильгельма. Всему этому «чисто мужскому» времяпровождению принц предпочитал чтение французских книг, занятия наукой и искусством и… игру на флейте. Отец выходил из себя, видя, чем занимается его наследник. Король постоянно читал сыну нотации, делал частые строгие выговоры. При этом Фридриха Вильгельма мало волновало присутствие при разговоре посторонних лиц. Он часто жаловался, что «Фриц — повеса и поэт: в нем не будет проку!», думая, что если сын откровенно не любит солдатской жизни, значит, он испортит дело, над которым король трудился на протяжении всей своей жизни. Стараясь исправить «недостатки» характера сына, монарх сплошь и рядом перегибал палку. Известны случаи, когда он врывался в комнату Фридриха, чтобы переломать его флейты и сжечь в печи все обнаруженные книги. А в письмах к матери принц жаловался: король забыл, что он — его собственный сын, и обращается с наследником, как с человеком самого низкого звания. И это не просто слова: не раз, увидев входящего сына, король набрасывался на него с палкой и бил принца до тех пор, пока не уставал сам. Когда же по ряду причин монарх отказался от двойного брака своих детей, задуманного его супругой еще тогда, когда сыну исполнилось 18 лет, принц всерьез хотел изменить собственную жизнь. Мать желала, чтобы Фридрих сочетался браком с английской принцессой Амелией, а его сестра Вильгельмина, тоже хлебнувшая горя в доме отца, вышла замуж за принца Уэльского. Но у короля имелись свои прожекты на счет будущего детей… Фридрих предупредил мать: он доведен до отчаяния и намерен любой ценой положить конец издевательствам отца. В то время принц начал обдумывать варианты бегства в Англию или во Францию.

Летом 1730 года, когда Фридрих сопровождал отца в поездке по южной Германии, в одном из местечек он действительно собрался тайком удрать из королевского поезда и направиться в Голландию, а оттуда — в Англию. Принц имел при себе достаточную для бегства сумму денег и приготовил лошадь. Но побег сорвался буквально в последний момент. Фридриха схватили и под караулом препроводили в Пруссию, где заключили в замок Кистрин — в камеру, в которой отсутствовали не только книги, но и мебель, и даже свечи. У Фридриха была только Библия. Оказывается, взбешенный отец хотел устроить над принцем образцово-показательный суд как над дезертиром, а затем… казнить его! Так и не появился бы в роду Гогенцоллернов поистине великий монарх, если бы в дело не вмешался император Карл VI, сумевший привести Фридриха Вильгельма в чувство и обязавший его отказаться от кровожадных намерений. Правда, чтобы заставить принца пережить серьезную душевную боль, король распорядился, чтобы прямо под окнами темницы наследника казнили его лучшего друга, лейтенанта Катте, помогавшего Фридриху готовить побег.

Отец сменил гнев хотя бы на видимость милости не скоро. Наконец, принц вышел из тюрьмы, получил в Кистрине отдельный дом, небольшое содержание и должность инспектора удельных земель. Службу свою он изучил досконально и относился к ней очень серьезно. Однако Фридрих по-прежнему не имел разрешения выезжать за пределы города, читать книги и заниматься музыкой. Его положение было несколько смягчено в 1731 году, а спустя год отец вызвал сына в Берлин, произвел его в полковники и дал под начало гвардейский полк. Отношения между мужчинами оставались, мягко говоря, натянутыми. Фридрих Вильгельм успокоился и пошел на примирение с наследником только после того, как тот согласился на брак с Елизаветой Христиной Брауншвейгской, устроенный отцом.

Вообще, с женщинами у Фридриха явно не ладилось. Настолько, что первый неудачный любовный опыт привел к возникновению массы «пунктиков»: этот представитель династии Гогенцоллернов женщин терпеть не мог до конца жизни, общался с ними только в случае крайней необходимости и очень резко, а от своих приближенных требовал не менять статуса холостяка. Даже с собственной женой Фридрих не имел супружеских отношений. В первую брачную ночь друзья принца по его просьбе подняли во дворце суматоху, вопя, что начался пожар. Это дало возможность молодому мужу сбежать от супруги; никогда больше Фридрих в спальне Елизаветы не появлялся. После свадьбы он поселился в Рейнсберге и жил там в свое удовольствие: занимался наукой, читал, развлекался с приятелями, переписывался с Вольтером. Когда же в 1740 году прусский король умер, Фридрих на законных основаниях занял опустевший трон.

Новому монарху досталось в наследство крепкое, процветающее государство и полная казна. Фридрих поступил разумно, не изменив установившуюся при его отце в придворных порядках простоту и умеренность. Что роднило отца и сына, так это как раз бережливость (порой доходящая до скупости), любовь к порядку, уважение к труду. К тому же Фридрих Великий, как и его родитель, был крайне раздражителен и стремился к самовластию. Вот только ограничиваться ведением внутренней политики этот монарх не собирался. Он считал, что отец не для того превратил свою страну в мощное военное государство, чтобы по-прежнему прозябать на задворках европейской политики. Фридрих Великий мечтал потеснить старые державы — и прежде всего Австрию! — чтобы Пруссия могла занять среди них достойное место.

Повод и возможность приступить к реализации завоевательных планов у Гогенцоллерна нашлись быстро. В октябре 1740 года ушел из жизни император Карл VI, некогда фактически спасший самого Фридриха от смерти. Поскольку наследников мужского пола у Карла не было, наследницей императора стала его дочь, 23-летняя Мария Терезия. А уже в декабре того же года прусский король заявил посланцу австрийского монарха, что Австрия незаконно удерживает Силезию, каковая является исконной провинцией его собственного государства. Поскольку императоры долгое время предпочитали игнорировать претензии бранденбургских курфюрстов, теперь он, Фридрих, намерен был решить проблему с помощью оружия. И хотя права Пруссии на Силезию на самом деле являлись весьма спорными, король, не дожидаясь ответа из Вены, начал военную кампанию. Удар был внезапным и настолько мощным, что пруссаки овладели вожделенной территорией практически сразу, почти не встретив сопротивления. Кстати, закрепившись после ряда перипетий на захваченной территории, Фридрих и в самом деле изо всех сил заботился о процветании столь понравившегося ему края: выдал крестьянам хлеб для посева, простил им податные долги, старался выполнить данное католикам обещание сохранить полную неприкосновенность их прав и владений, строго следил за порядком и жестоко карал грабителей. Неудивительно, что силезцы в скором времени стали верными сторонниками нового хозяина. А Мария Терезия официально уступала Фридриху Силезию дважды. Второй раз это произошло в декабре 1745 года; за это пруссий король согласился признать супруга императрицы императором «Священной Римской империи».

Вследствие завоевательной политики этого представителя династии — результата Силезских войн 1740–1742 и 1744–1745 годов, участия в Семилетней войне (1756–1763) и первом разделе Польши (1772) — территория Пруссии увеличилась почти в два раза. Благодаря его военным и дипломатическим успехам, а также соглашениям, достигнутым на Венском конгрессе (1814–1815), династия Гогенцоллернов включилась в борьбу за лидерство в Германии как самый могучий противник Габсбургов.

Вообще, Фридрих II Великий был очень интересной и неординарной личностью. В свое время Вольтер смог внушить этому прусскому правителю идею «просвещенного абсолютизма», и Фридрих сумел стать одним из его главных представителей. «Философ на троне», он являлся последователем рационалистической философии XVIII века, однако ограничивал собственные прогрессивные убеждения областью отвлеченных идей. Что же касается практической деятельности монарха, то здесь он предпочитал придерживаться старых, пусть и деспотических, но зато проверенных временем традиций своих предков. Отношение свое к философии король выражал четко и емко одной фразой: «Я покровительствую только таким свободным мыслителям, у которых приличные манеры и рассудительные воззрения».

После окончания войн Фридрих Великий вновь занялся внутригосударственными делами. При нем в Берлине было построено великолепное здание Оперы, выписаны исполнители из Италии. Певцы и певицы, кстати, получали жалованье большее, чем министры! Чтобы постановки и в самом деле были хорошими, король повелел подготовить исполнителям и танцовщицам соответствующие костюмы. Интересно, что в этом случае о своей болезненной прижимистости Фридрих Великий забыл: на платья для танцовщиц он одним махом истратил 60 000 талеров, тогда как на покупку провизии для всего двора отводилось в год 12 000. В 1750 году король уговорил своего кумира Вольтера переехать в Потсдам; мыслителю и писателю был пожалован камергерский ключ и назначено содержание в 5000 талеров в год. За это Гогенцоллерн возложил на Вольтера одну обязанность: править королевские стихи. Но писатель на новом месте не прижился; и он сам, и Фридрих отличались весьма язвительным нравом и были склонны к ядовитым насмешкам. Причем, обе стороны не привыкли в словесных поединках щадить один другого. В конце концов, вернув камергерский ключ, орден «За заслуги» и затраченные на него издержки, Вольтер сбежал от «гостеприимного» короля. Но, как ни странно, эти двое продолжали переписываться до того момента, пока философ-просветитель не ушел из жизни в 1778 году.

Если кого и любил в своей жизни этот странный правитель, то это собак. На королевском заводе постоянно держали 50–80 борзых, а с одной из них король вообще не расставался. Он даже по ночам спал со своей любимицей, а когда та издохла, похоронил ее в склепе, предназначенном для него самого. Как и все великие люди, Фридрих имел массу личных странностей. Так, он был крайне неопрятен: ел руками, поскольку вилок не признавал, пачкал мундир соусом (Фридрих вообще был невоздержан в еде), часто проливал вино и рассыпал табак. Мясо для одной из собак, постоянно крутившихся рядом, он остужал прямо на скатерти. В общем, место, на котором за столом сидел король, узнать можно было с первого взгляда. Одежду Фридрих занашивал до полного неприличия. Штаны он обычно менял только тогда, когда они уже вообще не поддавались починке, рубаха постоянно была порвана. Что и говорить: после смерти короля оказалось, что в его гардеробе нет ни одной более-менее приличной рубашки, в которой его не стыдно было бы положить в гроб. Ночного колпака, халата и туфель у Фридриха не было вообще. Вместо колпака он, например, использовал подушку, привязывая ее косынкой к голове. Мундир и сапоги король носил постоянно, даже дома, вместо халата надевал полукафтан, а спать предпочитал на узенькой короткой постели с жестким тюфяком. Рабочий день Фридриха Великого неизменно начинался с подъема в пять-шесть часов утра. Ко двору этого монарха никогда не допускались женщины и священники. Вольтер писал, что Фридрих «жил без придворных, без совета и без богослужения». Праздники устраивались всего несколько раз в год.

Скончался Фридрих Великий всего за три года до Великой французской революции, в 1786 году; на склоне лет он, никогда не отличавшийся железным здоровьем, сильно страдал от подагры, геморроя и водянки. Трон Пруссии, ввиду отсутствия у Фридриха детей, перешел к следующему представителю династии — племяннику покойного, Фридриху Вильгельму II, правившему до 1797 года. Сравнения со своим знаменитым дядей новый король явно не выдерживал. Тучный, недалекий, огромного роста, сентиментальный, набожный, он тем не менее являлся двоеженцем и постоянно вступал в морганатические браки[8] с фрейлинами. Причем с «благословения» собственной супруги и одобрения лютеранской церкви. При Фридрихе Вильгельме, который терпеть не мог французской культуры, просветительские тенденции, упорно насаждаемые ранее его дядей, в буквальном смысле этого слова приказали долго жить. Нельзя назвать удачным для государства и правление Фридриха Вильгельма III (1770–1840; правил в 1797–1840 годах). Добрый, искренне верующий, но нерешительный, слабый и робкий человек, он абсолютно не подходил для той роли, которую ему уготовила судьба. В результате после ряда неудачных военных кампаний и подписания Тильзитского мира (1807) этот король лишился половины своих владений; впоследствии ему удалось вернуть лишь часть утраченных земель.

Со следующим монархом Пруссии повезло больше. Вильгельм I одержал блестящие победы над своими двумя наиболее серьезными противниками — Австрией (1866) и Францией (1870–1871), после чего короновался как император Германии. После смерти этого представителя династии трон перешел к его сыну, Фридриху III (18 октября 1831 — 15 июня 1888), который давно считал, что отец живет неприлично долго, сокращая тем самым срок его собственного правления. Как оказалось, этот король не зря ревновал отца к власти: сам он правил всего 99 дней, в течение которых не поднимался с больничной койки: Фридрих III вступил на престол в начале марта 1888 года, будучи смертельно больным (у этого представителя династии ранее обнаружили рак горла). Не удивительно, что короткое царствование этого монарха не оставило сколько-нибудь заметного следа в истории. Его сын, кайзер Вильгельм II (Фридрих Вильгельм Виктор Альберт Гогенцоллерн, 1859–1941), возглавлявший государство в 1889–1918 годах, стал последним из Гогенцоллернов, занимавших германский трон. Этот германский император и прусский король, собственно, стал одним из инициаторов небезызвестной гонки вооружений, строительства мощного германского флота и экспансии Германии на Балканах, в Африке и на Ближнем Востоке. Его деятельность в достаточной мере способствовала обострению противоречий, которые позднее привели к Первой мировой войне. В 1914–1918 годах он выступал за наиболее варварские методы ведения войны, которые противоречили нормам международного права. В 1918 году, после того как матросы в Киле восстали и захватили город и революция начала распространяться по всей стране, Вильгельм II отрекся от престола и бежал в Голландию. Остаток своей жизни он прожил безбедно — на проценты от своих капиталов. По Версальскому мирному договору 1919 года кайзер должен был предстать перед судом международного трибунала как виновник войны и военный преступник, однако правительство Нидерландов отказалось выдать Вильгельма II, а прусский ландтаг в 1926 году вернул Гогенцоллерну принадлежавшие ему лично ценные бумаги, драгоценности, земли и дворцы. Кайзер написал в эмиграции несколько книг, в которых оправдывал агрессивную политику Германии и всячески приветствовал становление у себя на родине фашистской диктатуры и начало Второй мировой. Наследный принц, Вильгельм Фридрих Виктор Август Эрнст Гогенцоллерн (1882–1951), по понятным причинам на трон Германии уже не вступил.

Род Гогенцоллернов находился в тесных династических связях с английским Ганноверским домом и датским Ольденбургским (еще в XV веке бранденбургская принцесса Доротея стала супругой первого датского короля этой династии), а также с императорской семьей Романовых (сестра последнего кайзера, Вильгельма II, стала женой последнего русского императора Николая II). Кроме того, родственниками Гогенцоллернов являлись шведские короли: Мария Элеонора, жена знаменитого короля Густава Адольфа, была урожденной Гогенцоллерн; Луиза Ульрика, сестра Фридриха II, также стала шведской королевой. Породнились в свое время Гогенцоллерны и с Оранским домом голландских статхоудеров[9]: в XVII веке принцесса Оранского дома вышла замуж за «великого курфюрста» Фридриха Вильгельма, а сестра Фридриха Вильгельма II стала женой статхоудера Виллема V. Принцессы боковых ветвей рода (Байрейтской и Ансбахской) также способствовали расширению полезных родственных связей династии. Представительница первой из них в XVIII веке стала супругой Кристиана VI и, соответственно, королевой Дании.

Байрейтская ветвь дома пресеклась в 1769 году; тогда же оба маркграфства объединились. Однако уже в 1791 году маркграф отрекся от власти и передал свои возросшие вдвое владения Пруссии. Королевство, таким образом, получило устойчивый плацдарм в южной Германии.

Что же касается Швабской линии рода, то князья Гогенцоллерны, живущие на исконных землях династии, вели достаточно незаметную и спокойную жизнь; к концу XVIII века существовало две ветви этой линии: Эхингенская (Гехингенская) и Зигмарингенская. Последняя «отличилась» лишь в XIX веке, став родоначальницей королевской династии Румынии: Карл Гогенцоллерн в 1866 году стал князем Румынии, а в 1881-м короновался как Кароль I.

Оба княжества по договору от 7 декабря 1849 года вошли в состав Пруссии.

Вавилонское царство

ДИНАСТИИ ПРАВИТЕЛЕЙ ВАВИЛОНА

Хронологическая схема истории Вавилона выглядит весьма внушительно. Дело в том, что данное царство в своем развитии прошло три периода (так называемые «старовавилонский», «средневавилонский» и «нововавилонский»), в течение которых на троне сменились 11 династий. Писать о каждой из них в отдельности не представляется возможным, потому придется ограничиться упоминанием только наиболее значительных личностей, с именами которых связаны самые серьезные общественные изменения в истории государства. Почему? Это может пояснить приведенный ниже список, даты в котором относятся к периоду до нашей эры…

Основателем государства считается легендарный Нимрод.

Первая династия Иссина (2017–1794) правила 223 года.

1. Ишби-Эрра (2017–1985).

2. Шуилишу (1985–1975).

3. Иддин-Даган (1975–1954).

4. Ишме-Даган (1954–1935).

5. Липит-Иштар (1935–1924).

6. Ур-Нинурта (1924–1896).

7. Бур-Син (1896–1874).

8. Липит-Эллиль (1874–1869).

9. Эрра-имитти (1869–1861).

10. Эллиль-бани (1861–1837).

11. Замбия (1837–1834).

12. Итерпиша (1834–1831).

13. Урдулькуга (1831–1828).

14. Син-Магир (1828–1817).

15. Дамикилишу (1817–1794).

Династия Ларсы (2025–1763) правила 262 года.

1. Напланум (2025–2005).

2. Эмициум (2005–1977).

3. Самиум (1977–1942).

4. Забайя (1942–1933).

5. Гунгунум (1933–1906).

6. Абисарихи (1906–1895).

7. Сумуэль (1895–1866).

8. Нур-Адад (1866–1850).

9. Син-идцинам (1850–1843).

10. Син-эрибам (1843–1841).

11. Син-икишам (1841–1836).

12. Цилли-Адад (1836–1835).

13. Варад-Син (1835–1823).

14. Рим-Син (1823–1763).

Первая Вавилонская династия (1894–1595) правила 299 лет.

1. Сумуабум (1894–1881).

2. Сумула-Эль (1881–1845).

3. Сабиум (1845–1831).

4. Апиль-Син (1831–1813).

5. Син-мубаллит (1813–1793).

6. Хаммурапи (1793–1750).

7. Самсу-илун (1750–1712).

8. Абиешу (1712–1684).

9. Амми-дитан (1684–1647).

10. Амми-цадуки (1647–1626).

11. Самсу-дитан (1626–1595).

Касситская династия (1595–1155) правила 440 лет. Точные даты правления царей со 2-го по 10-й и с 20-го по 23-й установить в настоящий момент не представляется возможным.

1. Агум II (1595–1571).

2. Бурна-Бураш I.

3. Каштилиаш II.

4. Улам-Бураш.

5. Агум III.

7. Караиндаш I.

8. Кадашман-Харбе I.

9. Куригальзу I.

10. Кадашман-Эллиль.

11. Бурна-Бураш II (1363–1335).

12. Караиндаш II (1335–1334).

13. Куригальзу II (1334–1312).

14. Назимарутташ (1312–1286).

15. Кадашман-Тургу (1286–1268).

16. Кадашман-Эллиль (1268–1253).

17. Кудур-Эллиль (1253–1243).

18. Шагаракти-Шуриаш (1243–1231).

19. Каштилиаш III (1231–1223).

20. Эллиль-надин-шуми.

21. Кадашман-Харбе II.

22. Адад-шум-иддин.

23. Адад-шум-уцур.

24. Мели-Шиху (1187–1172).

25. Мардук-аила-иддин I (1172–1158).

26. Забаба-шум-иддин (1158–1157).

27. Эллиль-надин-аххе (1157–1155).

Вторая династия Иссина (1155–1027) правила 128 лет.

1. Мардук-кабит-аххешу (1155–1140).

2. Итти-Мардук-балати (1140–1132).

3. Нинурта-надин-шуми (1132–1127).

4. Навуходоносор I (1127–1105).

5. Эллиль-надин-аххе (1105–1101).

6. Мардук-надин-аххе (1101–1083).

7. Мардук-шапик-зери (1083–1070).

8. Адад-апла-иддин (1070–1048).

9. Мардук-аххе-эриб (1048–1047).

10. Мардук-зер (1047–1036).

11. Набу-шуму-либур (1036–1027).

Династия Приморья (1026–1006) правила 20 лет.

Династия Бази (1004–986) правила 19 лет.

Эламская династия (985–980) правила 5 лет.

Династия Э (980–732) правила 248 лет. Здесь также невозможно установить даты правления царей со второго по 13-го.

1. Набу-мукин (980–944).

2. Нинурта-кудурри-уцур.

3. Мар-бити-аххе-иддин.

4. Шамаш-мудаммик.

5. Набу-шум-укин I.

6. Нибу-апла-иддин.

7. Мардук-закир-шуми I.

8. Мардук-балассу-икби.

9. Баба-ах-иддин.

10. Мардук-бел-зери.

11. Мардук-апла-уцур.

12. Эриба-Мардук.

13. Набу-шум-ишкун.

14. Набонасар (747–734).

15. Набу-надир-зери (733–732).

16. Набу-шум-укин II (732–732).

Девятая Вавилонская династия (731–627) правила 104 года.

1. Набу-мукин-зери (731–729).

2. Тиглатпалассар III (728–727).

3. Салманассар V (726–722).

4. Мардук-апла-иддин II (721–710).

5. Саргон II (709–705).

6. Сеннахериб (704–703).

7. Мардук-закир-шуми II (703–703).

8. Мардук-апла-иддин II (703–703).

9. Бел-ибни (702–700).

10. Ашшур-надин-шуми (699–694).

11. Нергал-ушезиб (693–693).

12. Мушезиб-Мардук (692–689).

13. Сеннахериб (688–681).

14. Асархаддон (680–669).

15. Шамаш-шум-укин (668–648).

16. Кандалану (647–627).

Нововавилонская династия (626–538) правила 88 лет.

1. Набополасар (626–605).

2. Навуходоносор II (605–562).

3. Амель-Мардук (562–560).

4. Нериглассар (560–556).

5. Лабаши-Мардук (556–556).

7. Набонид (556–538).

8. Валтасар (538–538)

Итак, нам предстоит «прогулка» по древнему государству, давно ставшемудостоянием истории. Вавилон — крупнейший город древней Месопотамии, столица Вавилонского царства в XIX–VI веках до н. э., важнейший торговый и культурный центр Передней Азии. В отличие от других великих городов Древнего мира, он был не только крупнейшим политическим центром, но и на протяжении всей своей истории сохранял статус мирового духовного центра. И если Вавилон часто и на долгие сроки утрачивал политическое влияние, то господство религиозное он сохранял всегда. Этот город являлся столицей мирового жречества. Сюда регулярно съезжались жрецы Египта, Сирии, Элама, Ассирии, Тира, Персии, Сидона, Аравии, Мидии, Эфиопии, Ливии, Малой Азии и других государств. В Вавилоне служители культов обучались жреческой науке, докладывали главному жрецу тайны своих стран, получали от него указания относительно дальнейшей деятельности.

Этот город возник на месте еще более древнего шумерского населенного пункта Кадингир, название которого было впоследствии перенесено на Вавилон (оба они в переводе означали «Врата бога»). Первое упоминание о библейском городе содержится в надписи аккадского царя Шаркалишарри (XXIII век до н. э.). Уже тогда в центре Вавилона располагался огромный храмовый комплекс Эсагила. Он являлся не только жилищем главного жреца, но и представлял собой тайный центр всей тогдашней политики Древнего мира. Центральным сооружением Эсагилы считалась огромная храмовая башня Этеменанка. Ее заложили на том месте, где некогда возвышалась знаменитая библейская башня, из-за строительства которой произошло смешение языков… Этеменанка, которая, казалось, достигала самого неба, должна была бросать вызов богам и людям, напоминая о вечности и несокрушимости Вавилона.

Кроме Эсагилы в городе имелось огромное количество других храмов, посвященных существовавшим на то время богам. Особо почитаемыми небожителями Вавилона считались Мардук, Иштар, Энлиль, Ан, Уту, Наина и Таммуз.

В XXII веке до н. э. этот центр Передней Азии пал под ударами войска царя шумерского государства Ура, Шульги. Ур на тот момент успел подчинить себе всю Месопотамию. В XIX веке до н. э. Вавилон снова был завоеван, на этот раз — аморитами (семитическим народом, пришедшим с юго-запада). Глава аморитов Сумуабум стал первым царем Первой вавилонской династии. Он сумел создать мощное государство, сделав его столицей захваченный древний город. В конце VIII века до н. э. Вавилонское царство было в очередной раз завоевано, теперь уже ассирийцами. А в 689 году до н. э. ассирийский царь Синахериб в наказание за мятеж практически полностью сровнял столицу державы с землей. Через 9 лет новые хозяева начали восстанавливать Вавилон, причем делали это довольно успешно. Город возродился к жизни и вернул себе утраченные позиции. Но наибольшего рассвета он достиг в период Ново-Вавилонского царства (626–538 годы до н. э.). При Навуходоносоре II (604–561 годы до н. э.) в Вавилоне появилось множество роскошных построек. В то же время город был окружен мощными оборонительными сооружениями. К сожалению, они не спасли последнюю правящую династию царства. В 538 году до н. э. Вавилонию захватили войска персидского царя Кира. В 331 году до н. э. город стал столицей империи Александра Македонского, призванной помирить Восток и Запад, а к началу II века н. э. на месте Вавилона, как и было указано в древнем пророчестве, остались лишь развалины. Со временем их занесло песками пустыни, а центральную часть некогда могущественнейшего города Передней Азии поглотили болота…

Для начала обратимся к старовавилонскому, или аморейскому, периоду в истории Месопотамии. Самой известной из династий, правивших в то время в Вавилоне, стала Первая вавилонская династия царей. Она ведет свое начало от Сумуабума (1894–1881 годы до н. э.). Наиболее знаменитым представителем этого рода стал шестой царь, Хаммурапи (1792–1750 годы до н. э.) — выдающийся государственный деятель, отличный стратег, умелый дипломат, талантливый законодатель и организатор. Именно при нем Вавилония превратилась в одно из наиболее могущественных государств, объединив на короткое время всю Месопотамию. Собственно, со времени правления этого человека для обозначения Южной Месопотамии начинает использоваться термин Вавилония.

Шестой царь Первой династии сумел сделать для своего народа практически столько же, как и все его предшественники и потомки вместе взятые. Его стараниями была сооружена сеть каналов, позволивших значительно расширить посевные площади. Особое значение приобрел знаменитый канал, носивший название «реки Хаммурапи», или «Хаммурапи-изобилия». Одновременно в Вавилонии серьезный размах приобрело скотоводство, появилось множество ремесленников. Вавилон активно налаживал внутреннюю и внешнюю торговлю: статьями государственного экспорта стали зерно, финики, масло, ремесленные изделия, а импортировались металлы, камень, дерево, предметы роскоши и рабы. Благодаря Хаммурапи Вавилония быстро стала богатой и процветающей страной.

В то время общество Вавилонии делилось на три слоя населения: свободных людей, мушкенумов («склоняющихся ниц») и рабов. Интересно, что мушкенумы, работавшие на царской земле, все же обладали гражданскими правами, правда, ограниченными. Тем не менее, они могли иметь личное имущество и даже рабов, кроме того, права мушкенумов защищались в суде. А вот рабы, к которым принадлежали военнопленные, попавшие в долговое рабство лица, люди, потерявшие прежний статус в наказание за совершенное преступление, находились на самом «дне» общества. Однако им все же позволялось иметь небольшое имущество. К тому же, у детей, рожденных от связи рабовладельца и рабыни, имелся шанс получить часть состояния родителя: для этого отцу было достаточно включить внебрачное чадо в число своих наследников.

Определенный интерес вызывает и положение женщин. Несмотря на всяческие ущемления их прав, вавилонские дамы могли самостоятельно распоряжаться своим приданым и принадлежавшей им частью имущества, нажитого во время супружества. Многие женщины, будучи незамужними и имевшие деловую хватку, сколачивали себе неплохое состояние и могли ни от кого не зависеть.

Во главе Вавилонии стоял, естественно, царь, который обладал неограниченной властью. В руках монарха было сосредоточено в разное время от 30 до 50 % всех земельных угодий державы. Данные территории правитель нередко предпочитал сдавать в аренду на выгодных для себя условиях. Он также руководил разветвленным, но действенным бюрократическим аппаратом. За исполнением воли царя и неукоснительным выполнением его законов наблюдал государственный суд. Что касается финансово-податного ведомства, то в его ведении находилось взимание налогов. В целом, власть опиралась на армию, которая состояла из отрядов тяжело— и легковооруженных воинов. Профессия военного являлась очень популярной, поскольку «служивые» в виде платы за труды получали земельные наделы. Особо отличившиеся награждались также домом, иногда садом и скотом.

Хаммурапи наглядно продемонстрировал своим сторонникам, насколько выгодным может оказаться использование дипломатии в военных целях. Он сумел заключить мир с Ларсой, что позволило аморейским войскам обратить свои силы против южных соседей и завоевать Урук и Иссин. Затем, когда Мари (город-государство на среднем Евфрате) освободилось от влияния Ассирии, вавилонский царь заключил мир с его главой Зимрилимом. Когда же Ассирия и Ларса начали помогать правителю Эшнуну (небольшого государства в районе реки Диялы), Хаммурапи сумел не только покорить названные земли, но и разгромить недавнего своего сторонника — Ларсу. После того как необходимость в союзе с Зимрилимом отпала, вавилонский царь без зазрения совести захватил Мари. Скоро та же участь постигла и Элам. К тому времени Ассирия сильно ослабела и была вынуждена признать над собой власть Хаммурапи.

При данном представителе династии начали быстро развиваться искусство и наука. Особое внимание лучшие умы Вавилонии уделяли медицине, математике и астрономии. Что же касается религии, то в столице государства по-прежнему существовали храмы многих богов. Однако официальным верховным божеством всего царства Хаммурапи стал Мардук.

Особую известность Хаммурапи получил благодаря действиям, предпринятым им в области юриспруденции. Его считают автором знаменитого древнего свода законов. Написанные клинописью 282 (!) параграфа некогда были выбиты на каменных стелах столичного святилища Мардука. Копии данных документов на базальтовых столбах имелись в каждом из городов державы.

В основу своих законов царь положил традиционные семитские правовые нормы. Наиболее известной из их перечня является «око за око, зуб за зуб». Надпись, предшествовавшая собственно юридическим выкладкам, предупреждала: «Сюда должен прийти пострадавший, выдвигающий какие-нибудь иски, прочитать надпись и руководствоваться в своих действиях этими мудрыми словами. На камне он найдет пояснения, что делать, то есть найдет и свои права». Интересно, что законы Хаммурапи касались не только уголовного права. Много внимания уделялось принципам государственного управления, ведения торговли, правовым отношениям супругов, законам наследования имущества. То есть стелы содержали пункты, имеющие отношение ко всем сторонам жизни: общественной, политической, торгово-экономической, социальной и частной. Хаммурапи — первый создатель официального уголовного и гражданского правового кодекса государства, написавший свод законов во второй год своего правления, утверждая, что это было время, «когда созданы основы справедливости».

Заметный след в истории оставил сын Хаммурапи, царь Самсу-илун (правил в 1749–1712 годы до н. э.). Хотя Вавилония, на трон которой он взошел, и продолжала оставаться огромной державой, она уже начала разваливаться. И, как всегда, этот процесс начался изнутри. Во всяком случае, для того чтобы получить принадлежавшую ему по закону власть, Самсу-илуну пришлось победить 26 (!) узурпаторов. Кое-как наведя порядок в столице и других крупных городах, новый царь безуспешно старался сохранить великую империю нерушимой; вскоре Самсу-илун был вынужден уступить свое влияние на юге Месопотамии значительно окрепшему и увеличившему свои территориальные владения Эламу, в результате чего для Вавилона оказались безвозвратно потеряны завоеванные некогда шумерские города. А вскоре и Иссин сумел добиться независимости; вырвавшись из-под гнета правителей Первой вавилонской династии, он снова стал самостоятельным государством.

В 1664–1626 годах до н. э. на троне Вавилонии оказался еще один значительный представитель династии, сыгравший немалую роль в том, что аморейцы отсрочили свой упадок и завоевание державы более сильными народами. Один из потомков великого Хаммурапи, Аммицадуки (1647–1626 годы до н. э.), приложил изрядное количество сил, чтобы отрегулировать хозяйственную деятельность страны. История донесла до нас эдикты этого правителя-реформатора. К сожалению, предпринимать какие-либо меры по спасению династии аморитов было уже поздно. Наследник Амми-цадуки, Самсу-дитан (1626–1595 годы до н. э.) стал последним представителем Первой династии Вавилона. Потомки великого Хаммурапи уже давно владели только самим городом и его окрестностями. Вавилону предстояло быть разрушенным и разграбленным. Но его история не закончилась с уходом амонитов. Время всего лишь перелистало страницы и перешло от старо— к средневавилонскому периоду царства…

В 1595 году до н. э. хеттский царь Мурсилис I в ходе карательного похода в Северную Сирию захватил Вавилон и разграбил его. Спустя некоторое время город восстановили, но с аморейской династией было покончено. Теперь на троне оказались представители горных племен Загроса — касситы, которые правили 440 лет. Они воспользовались победой хеттов, а поскольку Мурсилису I и его воинам не было дела до повергнутого государства, горцы решили не упускать случая, заняли Вавилон и создали свою династию царей. Период правления касситов (1595–1155 годы до н. э.) принято называть средневавилонским. Собственно, горцы впервые вторглись в Вавилон еще в 1742 году до н. э. Тогда вождь «интервентов», Гандаш (правил в племени вплоть до конца XVIII века до н. э.), присвоил себе титул «царя четырех стран света, царя Шумера и Аккада, царя Вавилона», однако все это было не более чем просто красивые слова. Реального завоевания Вавилонии в тот раз не произошло. Зато нашествие касситов повлекло за собой новое глобальное переселение народов: горцы вынудили сняться с насиженных мест племена, впоследствии получившие в Европе известность под названием гискосов. Спустя несколько десятилетий они стали новыми хозяевами большей части Египта. В 1650–1600 годах до н. э., во время правления у касситов Ушши, Абиратташа, Каштилиаша II и Урзикурумаша, точно обозначить владения племени уже не представлялось возможным. Однако известно, что уже тогда касситы контролировали значительную часть Вавилонии. Так что Агум II всего лишь поставил точку в уж слишком затянувшейся истории завоевания государства Сумуабума и Хаммурапи.

Агум II правил Вавилонией в 1595–1571 годах до н. э. Основатель очередной династии, открывший новый период в истории государства, позаботился о том, чтобы касситы быстро приобщились к высокой вавилонской культуре и приняли религию своего нового отечества. Они же, воспользовавшись законодательным опытом предшественников, создали новый тип официальных надписей — «кудурру» (каменные столбы, украшенные символами богов). Местное население за относительно короткий срок примирилось с владычеством чужеземцев. Ведь новый царь сумел вернуть на родину священные для Вавилона реликвии — золотую статую Мардука и изваяние его супруги Царпанит, захваченные и вывезенные из города хеттами. Кроме того, Агум многое сделал для того, чтобы в максимально сжатые сроки вновь отстроить разрушенные городские храмы и заново украсить их. Для этих целей правитель выделил огромные денежные суммы.

Касситы значительно подняли хозяйство Вавилонии; это произошло за счет того, что горцы принесли с собой искусство приручения, разведения и выращивания лошадей и мулов. Они также реорганизовали армию государства. Однако хоть представители новой династии и были наделены талантами хозяйственников, в управленческой сфере они явно не дотягивали до своих предшественников. В их правление произошло значительное ослабление царской власти, а города Вавилон, Ниппур и Сиппар получили самостоятельность и превратились в некоторое подобие «государств в государстве».

Несмотря на все старания новой династии возродить былое могущество библейского города, Вавилонии уже не было суждено вновь стать страной, влияющей на историю региона в целом и диктующей соседним державам свои правила игры. Многие государства, ранее находившиеся едва ли не в вассальной зависимости от державы Хаммурапи, сумели воспользоваться временным ослаблением тирана и добиться заметных успехов в своем развитии. Загнать их вновь под руку Вавилона оказалось невозможным.

1571–1510 годы до н. э. в истории Вавилонии считаются темным пятном. О том, кто тогда занимал трон государства, неизвестно. Как неизвестно и то, что именно творилось в стране. Одно можно сказать точно: Египет и Хеттское государство находились в глубоком кризисе, а Вавилон все еще существовал, и, по всей вероятности, неплохо. Затем, начиная с 1510 года до н. э., когда на трон державы вступил Бурна-Бураш I, Вавилония стала все больше и больше попадать в зависимость сначала от Египта, а с XIV века до н. э. — от Хеттской державы и нового государства Митанни, расположенного в северной Месопотамии. Последнее, кстати, отрезало Вавилонию от основных торговых путей, ведущих в Малую Азию и на побережье Средиземного моря. Приблизительно в 1155 году до н. э. касситская династия прервалась. Вавилония, переживающая очередной виток упадка, в XII–VII веках до н. э. оказывается под властью Ассирии. Тогда же в жизни страны значительную роль стали играть халдеи.

Во время царствования Саргона II ассирийцы не смогли удержать власть над Вавилоном; царю удалось освободить страну от завоевателей и некоторое время противостоять их напору. Тем не менее, в 689 году до н. э., после годичной осады, организованной ассирийским правителем Синанххеррибом, город пал. Победители учинили жесточайшую расправу над уцелевшими жителями. Тогда же часть побежденных была угнана в рабство, а сам Вавилон уничтожен (для верности!) дважды: разрушен до основания, а затем затоплен. Когда на трон Ассирии вступил Асархаддон, он повелел восстановить древний город и вернуть на родину его уцелевших жителей. Вавилония была объявлена вассалом ассирийского монарха; трон некогда могущественного государства занял Шамаш-шум-укин. В 652 году до н. э. он организовал заговор с целью выхода из-под власти Ассирии. В итоге в 648 году до н. э. Вавилон был в очередной раз разрушен, а его население уничтожено…

Следующий этап в истории страны носит название нововавилонского. Последняя династия царей правила Вавилоном в 625–538 годах до н. э. За это время на троне успели смениться шесть правителей, каждый из которых оставил заметный след не только в истории самого государства, но и во всемирной истории. Основателем новой династии стал халдейский вождь Набопаласар, возглавивший вспыхнувшее в 626 году восстание против ассирийского владычества. Набопаласар утвердил свою власть на севере страны, затем, заключив союз с Эламом, провел ряд удачных походов против ассирийцев. Вавилон перешел на сторону халдея в октябре следующего года, а 25 ноября Набопаласар торжественно короновался на царство. Этот правитель стал виновником крушения Ассирийской державы и нового покорения вавилонянами Месопотамии, захвата Сирии и Палестины.

Навуходоносор II, сын Набопаласара, вступил на трон в 605 году до н. э. Он продолжил политику своего предшественника, подчинив себе Северную Аравию. Однако на этот раз против Вавилона восстала Иудея. Подавив мятеж, Навуходоносор II в 597 году до н. э. осадил и взял Иерусалим, перебив часть его населения и захватив с собой в качестве рабов около 3 тысяч иудеев. Спустя восемь лет, после очередного восстания, царь снова завоевал Иерусалим, после чего вообще ликвидировал Иудейское царство, расселив его жителей по всей Месопотамии.

Собственно, период правления Навуходоносора II для Вавилона стал периодом настоящего возрождения и расцвета — как экономического, так и культурного. Библейский город снова обрел статус крупнейшего населенного пункта на Древнем Востоке, а его население увеличилось до 200 тысяч человек. Эсагила (квадратное здание со сторонами длиной 400 метров) и семиэтажный зиккурат — 91-метровая ступенчатая пирамида Этеменанки («Храм краеугольного камня небес и земли») снова действовали. Библейская «Вавилонская башня» была одним из семи чудес света, на ее вершине располагалось святилище Мардука. Кроме того, при Навуходоносоре в столице появилось еще одно чудо света: грандиозные «висячие сады», выстроенные царем для своей жены-мидянки Амитиды, скучавшей по привычным пейзажам. Новый правитель превратил Вавилон в мощную и почти неприступную крепость. Город был обнесен двойной 14-метровой стеной и окружен глубоким рвом с водой.

После смерти Навуходоносора начался период долгой междоусобной борьбы; в результате на трон вступил Набонид (556–539 годы до н. э.). Он являлся членом семьи арамейского вождя и вызвал серьезное недовольство местного жречества тем, что попытался сделать верховным божеством державы Сина. В итоге правитель вынужден был убраться подальше от мстительных служителей культа. Он перенес свою резиденцию в Тейму, а в Вавилоне предоставил править своему сыну, Бел-шар-уцуру, больше известному под библейским именем Валтасар.

А у восточных границ Вавилонии тем временем появился новый сильный противник — персы, уже успевшие захватить Лидию, Мидию и ряд других государств. Когда Кир Великий решил прибрать Вавилон к рукам, царь Набонид, утративший поддержку знати и жречества, вынужден был сдаться на милость победителя. Валтасар также не смог повлиять на ситуацию. Род нововавилонских монархов, ставший свидетелем полного и окончательного упадка Вавилона и завоевания его персами, пресекся в 538 году до н. э.

Грузия

БАГРАТИОНИ

Династия Багратиони — одна из самых известных грузинских династий. Ее представители считали себя потомками еврейских царей — Давида и Соломона. Их правление длилось с XI до конца XVIII века. Потомки этой династии живы по сей день.

В Испании, неподалеку от одного из самых красивых городов — Мадрида, находится вилла, принадлежащая князю Георгию Ираклиевичу Багратиони-Мухранскому, главе Грузинского царского дома. По официальным историческим данным, род Багратиони ведет свое происхождение от библейского царя-пророка Давида, и, согласно их родословной, князя Георгия отделяют от царя Давида 105 поколений. О древнем происхождении также напоминает изображение пращи и арфы Давида в гербе грузинских царей. На тему происхождения рода Багратиони существует семейная легенда, записанная придворными летописцами, в соответствии с которой потомок Давида, Гуарам, прибыл в Грузию в начале VI века во время правления царя Мирдата. Царь выдал свою сестру замуж за Гуарама и пожаловал ему звание эристави[10] области Тао. И с этого момента сведения о роде Багратиони несколько разнятся. По данным одних источников, это было началом правления Багратионов: впоследствии внук Гуарама, Гуарам I, получил от византийского императора Юстиниана титул куропалата, а в 575 году — сан царя. По имени отца он первым стал именоваться Багратиони, а все дальнейшие его потомки звались эриставт-эриставами и управляли областью Картли[11]. Поддерживая союз с Византией, они также носили византийский титул проконсула. Младшим Багратионам принадлежал титул мампали — князь крови. В период арабского владычества (VII–IX века) правители Картли стали именоваться верховными князьями. Однако существует и другая версия о происхождении династии Багратиони, согласно которой первым Багратиони, ставшим во главе государства, был Ашот Багратион — правитель Картли во второй половине VIII века.

В это время Восточная Грузия была подчинена Халифату, и в Тбилиси сидел эмир. Ашот попытался избавить Грузию от мусульманского владычества, однако потерпел поражение и, покинув Картли, обосновался со своей семьей и сторонниками в Юго-западной Грузии, в Кларджети. Вскоре он восстановил основанный Вахтангом Торгасалом город Артануджи и сделал его своей резиденцией. Византийский император пожаловал Ашоту титул курапалата, но надеяться на помощь Византии ему не приходилось. Ашот решил самостоятельно бороться против владычества арабов. И надо сказать, ему это неплохо удавалось. Постепенно он распространил свою власть над всей Южной Грузией, а затем присоединил и Картли. В 826 году Ашот Багратиони собрал войско, чтобы двинуться против арабов, но среди его приспешников оказались изменники, попытавшиеся убить своего правителя. И поход закончился, даже не начавшись. Стремясь избежать смертельной угрозы, Ашот решил спрятаться в церкви, надеясь, что там его не тронут. Однако заговорщики ворвались в храм и убили Ашота. Но его ратования об освобождении Грузии не пропали впустую. На его место пришел его правнук — Андаренсе II, который продолжил борьбу за свободу грузинских земель. Однако решающий удар по мусульманскому владычеству смог нанести только правнук Андаренсе, Давид III, в 888 году. Он при поддержке византийцев освободил от арабов многие грузинские, а также часть армянских и азербайджанских земель. За помощь, оказанную императорам в подавлении восстания Варды Склира, он получил от них Эрзерумскую область и другие земли. Грузинская знать предложила могущественному правителю занять престол Картли, который Давиду III удалось удержать в руках до самой своей смерти, а затем передать своему племяннику (у Давида III не было своих детей), сыну троюродного брата Баграту Багратиони, которому по наследству от отца досталось также Картвельское царство, а от матери, сестры бездетного абхазского царя Феодосия, — Абхазское царство. Таким образом, в 975 году Давид посадил правителем в Картли своего приемного сына Баграта III. А через 16 лет, в 1001 году, Давид умер. Возможно, он был отравлен византийцами. После смерти Давида его владения захватил византийский император Василий II (правил в 976–1025 годах), пожаловавший прибившемуся к нему Баграту титул куропалата. Грузия в то время еще не могла противостоять Византии, тем более что Баграт III должен был присоединить к своим владениям и другие территории. И только через семь лет ситуация изменилась: наследник трех царств Баграт III наконец принял титул царя Грузии. И с этого момента династия Багратиони стала царским домом единой Грузии. В 1010 году Баграт присоединил к своим владениям исторические области Кахети и Эрети. Объединенная монархия Грузии оказалась соседом владений эмира Гандзи Фадлона. Встревоженный таким соседством Фадлон несколько раз пытался напасть на Грузию. В ответ на это Баграт выступил против эмира и разбил его войско. Однако не только военные дела занимали ум Баграта. Во время его правления были построены церкви: Никорцминда, Бедия, в Кутаиси воздвигнут храм Баграта, один из самых больших в Грузии. Умер Баграт III в 1014 году и был похоронен в Бедийском храме. На грузинский престол взошел сын Баграта — Георгий II. Во время его правления снова начались мятежи знати, поддержанные сельджуками[12], которые захватили несколько пограничных грузинских крепостей. В 1089 году Георгий II скончался и его место занял Давид IV (ок. 1073–1125), по прозвищу Строитель. Именно в это время Грузия под управлением Багратиони достигла наибольшего могущества и расцвета. Царь Давид IV Строитель восстановил независимость Грузии от сельджуков, объединил все грузинские княжества в единое централизованное государство и освободил Тбилиси, куда была перенесена столица Грузии. В 1125 году Давида IV сменил его сын — Деметре, а затем и его внук — Георгий.

При Георгии III влияние Грузии распространилось на Северный Кавказ и Восточное Закавказье. После смерти Георгия III, в 1184 году, на престол взошла его дочь— Тамара, которая стала одной из самых могущественных правительниц всего Ближнего Востока. Это именно ей были посвящены пушкинские строки: «В той башне высокой и тесной царица Тамара жила, прекрасна, как ангел небесный, как демон коварна и зла…» На самом же деле Тамара управляла Грузией жестко, но справедливо. Ее войска разбили азербайджанского атабека и румского султана, совершили поход в Персию, взяли Карс. Вассалами царицы Тамары являлись султаны, эмиры и правители сопредельных государств, под влиянием Грузии находилась Трапезундская империя, основанная при содействии царицы Тамары внуками византийского императора Андроника I. Тамара покровительствовала искусствам, архитектуре и наукам. Поэты посвящали ей оды и поэмы, в ее честь возводились храмы и дворцы. Одним из важнейших вопросов во время ее правления стала проблема выбора мужа, ведь супруг Тамары должен был стать самым влиятельным лицом в царстве после царицы. В результате длительных совещаний и споров выбор совета пал на князя Юрия Русского — сына владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского. За Юрием был послан тбилисский купец Занкан Зорабабели. В 1185 году Юрий, прозванный грузинами Георгием Руси, прибыл в Грузию и женился на царице Тамаре. Правда, сама Тамара была против такого скоропалительного замужества. Она считала, что прежде следовало хорошо изучить Юрия, но ей все же пришлось уступить решению совета. Однако часть феодалов была настроена против Юрия, так как имела своего кандидата, и в 1187 году царица развелась, Юрий Русский был изгнан из Грузии, а спустя год Тамара вторично вышла замуж, на сей раз за Давида Сослана, воспитанного при грузинском дворе теткой царицы Тамары — Русудан. Согласно Вахушти Багратиони, Давид был потомком Деметре, сына Георгия I по отцовской линии, следовательно, принадлежал к роду Багратионов.

Однако изгнанный муж не собирался мириться со своей участью. Он дважды пытался вернуться в Грузию. И так как у него было достаточно много сторонников, особенно в Западной и Южной Грузии, то часть крупных феодалов поддержала Юрия, восстав в 1191 году. Они благословили Юрия на царство в Гегути и затем выступили против Тамары. Однако даже в такой крайне тяжелый момент царица сумела сплотить вокруг себя своих сторонников и с их помощью разгромила непокорных. Единомышленники Юрия были смещены с высоких постов и лишены имений. В 1193 году Юрий еще раз попытался вернуться в Грузию. Но на этот раз его никто не поддержал, и он потерпел окончательное поражение. Таким образом, политическая ситуация внутри страны стабилизировалась и царица Тамара занялась внешними делами, которые требовали немедленного вмешательства, так как к этому времени особенно усилился правитель Азербайджана Абу-Бекр.

В 1195 году в Шамхорской битве грузины нанесли ему жестокое поражение. Особенно отличились братья Шалва и Иванэ Ахалцихели. Шалва завладел знаменем халифа, которое было затем пожертвовано Гелатскому монастырю. Эта победа свидетельствовала о могуществе грузинского государства. Во время правления Тамары грузины также присоединили к своему царству крупные армянские города — Двин и Ани. А в 1204 году грузинское войско захватило значительный стратегический город-крепость Карс.

Ослабление Византийской империи открыло Грузии путь к юго-восточным берегам Черного моря. Эта территория в основном была населена племенами грузинского происхождения. Грузинское войско заняло приморские города: Трапезунд, Лимнию, Самсун, Синоп, Керасунт, Котиору, Гераклею. Образовалась Трапезундская империя, во главе которой стоял воспитанный в Грузии представитель дома Комнинов, свергнутый с императорского престола в Византии, Алексий Комнин. Трапезундская империя оказалась в сфере влияния Грузии. В 1206 году скончался Давид Сослан. В том же году царица Тамара сделала соправителем своего сына Георгия-Лашу.

В 1210 году Закариа Мхаргрдзели предложил царице совершить поход в Иран, оказавшийся особенно успешным: грузины взяли много городов и проникли в глубь Ирана. Нагруженное большой добычей войско не могло продвигаться дальше и повернуло назад. Этот поход еще раз продемонстрировал военную мощь Грузии. Однако это было последнее деянии Тамары, так как в 1213 году она скончалась и, по сведению летописца, была похоронена в Гелати. Правда, существует также мнение, что впоследствии прах ее был перевезен в Иерусалимский Крестовый монастырь. После смерти царицы Грузинская церковь причислила Тамару к лику святых и днем ее поминовения установила 1 (14) мая.

После смерти Тамары созданное ей государство стало понемногу приходить в упадок и разваливаться. Во второй четверти XIII века Грузия попала под власть татаро-монголов. Правда, монголы сохранили царский дом, передав в 1247 году управление представителям династии Багратиони — двоюродным братьям Давиду VII Улу (Старшему) и Давиду VI Нарину (Младшему). Давид Улу, хотя и был внебрачным сыном царя, пользовался большей властью — он был женат на монгольской княжне и участвовал в военных походах монголов на Багдад. Сын Давида Улу Деметре II стал царем всей Грузии. Однако продержался он недолго, так как монгольский правитель, заподозрив его в измене (по доносу одного из придворных), вызвал царя к себе во дворец, где в 1289 году Деметре был казнен. Впоследствии он, как мученик, был причислен к лику святых. После трагической гибели Деметре II на престол взошел его сын — Георгий V Блистательный — и освободил Грузию от власти монгольских правителей. Однако его наследники не смогли сохранить единство Грузинского царства. В XVI–XVIII веках страна распалась на десяток царств и княжеств, которые попали в зависимость от Турции и Ирана. И эта ситуация длилась до 1783 года, пока царь Картли и Кахетии Ираклий II не подписал в Георгиевске трактат о признании верховной власти российского императора. По условиям договора Россия обещала покровительство Карталийско-Кахетинскому царству, гарантировала его целостность, сохраняла за Ираклием II и его потомками царский престол и не вмешивалась во внутренние дела царства. Однако в 1787 году под давлением Турции русские войска были выведены из Грузии, которая вновь превратилась в арену борьбы между Портой и Ираном.

В 1800 году умирающий царь Георгий XII добился от императора Павла I обещания вернуть российское покровительство. Но после смерти царя Павел принял решение об упразднении Карталийско-Кахетинского царства. Следующий император, Александр I, своим манифестом 12 сентября 1801 года окончательно присоединил грузинские земли к России. В 1810 году в состав Российской империи было включено Имеретинское царство, в 1811 году упразднена автономия Гурийского княжества, а затем и автономия Мегрельского, Абхазского и Сванетского княжеств. На этом и завершилось правление Багратиони. Однако проследим дальнейшую судьбу потомков этой древней династии.

В 1840 году члены грузинской царской семьи насильно были вывезены в Россию. В 1841 году российское правительство официально признало их «членами бывшего Грузинского царского дома». А в июне 1865 года Государственный совет предоставил потомкам последних царей Грузии и Имеретии титул светлости, уравняв их с российскими князьями. Вскоре Багратионы стали одной из самых известных аристократических фамилий в Российской империи, так как сохранили мужество, мудрость и бесстрашие, присущие восточным народам. Одним из потомков славной династии был знаменитый представитель российских Багратионов — герой войны 1812 года, генерал от инфантерии князь Петр Иванович Багратион. Он являлся правнуком царя Грузии Иессея, правившего в 1714–1727 годах. Брат Петра, генерал-лейтенант князь Роман Багратион, прославился во время Русско-иранской войны 1827 года, первым ворвавшись в Ереван. Одновременно князь Роман получил известность как инженер-металлург, писал труды по гальванике, открыл способ извлечения золота из руд цианированием. Сын князя Романа генерал-лейтенант князь Петр Романович Багратион, стал видным администратором — он руководил проведением крестьянской реформы в Пермской губернии, был тверским губернатором, генерал-губернатором Остзейского края. Приобрел известность и князь Дмитрий Петрович Багратион — автор популярных статей по военным проблемам. Он также издавал до 1914 года журнал «Вестник военной конницы», перевел на русский язык книгу Д. Филлиса «Основы езды и выездки». Во время Первой мировой войны Дмитрий Петрович командовал знаменитой «Дикой дивизией», а в 1917 году участвовал в выступлении генерала Корнилова. В декабре 1918 года он перешел на сторону красных и возглавил Высшую кавалерийскую школу РККА.

В конце XIX века род Багратиони прерывается, так как последний представитель старшей линии Грузинского царского дома — прямой потомок царя Вахтанга V Шахнаваза — скончался. И с этого времени и до сих пор старшей линией в доме Багратионов являются потомки брата царя Вахтанга V — царевича Константина, который получил во владение Мухранский удел. Однако эта династия называется уже Багратион-Мухранские. Представители данного рода традиционно играли важную роль на Кавказе, являясь предводителями дворянства Тифлисской губернии и занимая ответственные посты в канцелярии наместника Кавказа.

Род Багратион-Мухранских возглавил генерал-майор князь Александр Ираклиевич, руководивший лейб-гвардией Конного полка свиты императора Николая II. 20 октября 1918 года он погиб в Пятигорске во время массовых казней офицеров-заложников, организованных большевиками. Его сын, князь Георгий Александрович Багратион-Мухранский, жил в одном из своих грузинских поместий. Во время революционных беспорядков в 1905 году он оказался среди бегущей толпы, неудачно упал и в результате почти полностью потерял слух. Через несколько лет князь Георгий женился на Елене Злотницкой, дочери польского шляхтича. Елена Сигизмундовна была тяжело больна туберкулезом. Князь надеялся, что целебный климат Грузии поможет больной, однако вскоре она умерла. Второй женой Георгия Александровича стала грузинская княжна Мария Эристави.

Во время революции власть в Грузии оказалась в руках грузинских меньшевиков. Обстановка в Тифлисе была крайне неспокойной, и семья Багратион-Мухранских решила сдать часть своего большого дома французскому консулу, надеясь тем самым обеспечить себе безопасность. Однако, когда англо-французские войска были выведены из Грузии, стало ясно, что меньшевики долго не продержатся. Французский консул с большим трудом посадил многочисленную семью Багратион-Мухранских на поезд в Батум, откуда те пароходом добрались до Константинополя. Средств на жизнь не было, и изгнанники решили переехать в Германию, где, как говорили эмигранты, жизнь была дешевле. Продав захваченные драгоценности, княжеская семья направилась в Берлин. По дороге через Югославию таможенные чиновники спросили князя Георгия, есть ли у него валюта. И, так как князь был человеком чести, он ответил утвердительно. Его тут же заставили поменять все эти деньги на местные, которые, как оказалось по прибытии в Берлин, почти ничего не стоили. Но и без этого эмигрантская доля была столь незавидной, что Багратион-Мухранские решили вернуться на родину — теперь уже в Советскую Грузию. Как ни странно, большевистские власти вернули семье грузинского престолонаследника его дом, пообещав не реквизировать, если князь его отремонтирует. После ремонта, на который ушли последние деньги, дом был, разумеется, реквизирован. Но князю Георгию оставили две комнаты — такие большие, что дети могли спокойно кататься на велосипедах. Однако вскоре начались аресты. Попал за решетку и князь, но крестьяне, его бывшие подданные, не дали показаний против Георгия Александровича. Напротив, все дружно утверждали, что Георгий был им как родной отец. После арестов и бесконечных обысков Багратион-Мухранские вновь решили эмигрировать. Супруга князя Мария обратилась к писателю Максиму Горькому, как раз приехавшему в Тбилиси по приглашению грузинских писателей. Горький помог многим аристократическим семьям покинуть Советскую Россию. В числе спасенных им людей был Великий князь Гавриил Константинович, освобождения которого добился Горький. С помощью пролетарского писателя в 1931 году за границу выехала княгиня Мария с детьми. Через год к ним присоединился и князь Георгий.

Поначалу семья Багратион-Мухранских остановилась в Ницце, а затем представители этого рода разъехались по всей Европе — в Испанию, Италию, Польшу, Германию — и затерялись. Однако в 40-х годах прошлого века сын князя Георгия, Ираклий Георгиевич Багратион-Мухранский, решил напомнить об исторических правах своего рода. В 1942 году съезд представителей грузинских эмигрантских организаций в Риме признал князя Ираклия законным претендентом на престол единой Грузии. Некоторые эмигранты уже чествовали «царя Ираклия». Положение князя Ираклия и его семьи закрепил брак с испанской принцессой инфантой Марией Мерседес де Бурбон-и-Бавьер, племянницей короля Испании Альфонса XIII. Отец принцессы, дон Фернандо, принц Баварский, чтобы подтвердить династический характер брака, обратился к главе Российского императорского дома Великому князю Владимиру Кирилловичу с запросом: можно ли считать союз князя Багратион-Мухранского и принцессы из дома Бурбонов равнородным?

5 декабря 1946 года Великий князь изложил свой взгляд на права династии Багратионов в особом акте. «Дабы удовлетворить справедливые национальные чувства грузинского народа», Владимир Кириллович признал царское достоинство старшей ветви семьи Багратионов — рода Багратион-Мухранских. Главой Грузинского царского дома был признан князь Георгий Александрович, а после его смерти в 1957 году — князь Ираклий Георгиевич. После кончины Ираклия Георгиевича в 1977 году Грузинский царский дом возглавил князь Георгий Ираклиевич Багратион-Мухранский, князь Грузинский.

На сегодняшний день доподлинно известна судьба почти всех отпрысков этой некогда великой династии. Нынешний старший Багратион в прошлом был известным автогонщиком. Первым браком он был женат на испанской аристократке Мари де лас Мерседес Зорноза-и-Понсе де Леон, вторым браком — на Нурии Лопес. Дети Георгия Ираклиевича от обоих браков — князь Ираклий, князь Давид, князь Уго и княжна Мария Антуанетта — живут с ним в Испании. Вторая известнейшая представительница рода Багратионов — Великая княгиня Леонида Георгиевна, дочь князя Георгия Александровича. В августе 1948 года она вышла замуж за главу Российского императорского дома Великого князя Владимира Кирилловича (того самого, который признал царское достоинство Багратионов).

Леонида Георгиевна является орденмейстером ордена Святой Екатерины, покровительствует благотворительным и научным обществам и фондам. Дочь Владимира Кирилловича и Леониды Георгиевны, Великая княгиня Мария Владимировна, после кончины отца стала главой Российского императорского дома.

Еще один из отпрысков грузинской царской семьи, князь Баграт Иоанн Мария Багратион-Мухранский, является почетным командором Суверенного Мальтийского ордена. Другой представитель Багратионов, княгиня Кетеван Константиновна, вышла замуж за князя Раймондо Умберто Мария Орсини герцога Ди Дуги Де Гравино, который является наследственным викарием Ватикана. И наконец, последняя из Багратиони — княжна Ирина Леонидовна Багратион-Мухранская, живет сейчас в Москве. Она имеет степень кандидата филологических наук и возглавляет Багратиони-фонд, который поддерживает потомков славной грузинской династии.

Дания

ОЛЬДЕНБУРГИ

Согласно документальным свидетельствам род Ольденбургов существует вот уже более девятисот лет. Представители линий этого рода занимают престолы Дании и Норвегии, а также, согласно закону 1797 года о престолонаследии в России, имеют полное право и на российский императорский престол.

Считается, что основателем датского государства стал великий флотоводец, король Гудфрид (ум. в 810 году). Позднее, при Горме Старом (ум. ок. 958 года), Свенде I (ум. в 1014 году) и Кнуде I Великом (ок. 995–1035; правил в 1018–1035 годах) Дания постепенно наращивала свое могущество и влияние, превратившись к середине XI века в мощнейшее государство в Европе. Честь создания великой северной империи в большой степени принадлежит королю Кнуду I. Именно он сумел подчинить своей власти Англию и Норвегию. Кроме того, датской короне принадлежало множество других, более мелких земельных владений.

Как показала история, крупные империи долго не живут. Так случилось и с Данией: после смерти Кнуда I государство постепенно растеряло большую часть завоеванных им земель. Это никоим образом не отразилось на политической линии преемников великого монарха: страна по-прежнему вела агрессивные войны с европейскими державами. И хотя на троне Дании сменялись различные династии, и Эстридсены (1047–1376), и Фолькунги (1376–1448) постоянно вели захватнические войны. Особых успехов достигли такие правители, как Вальдемар I (1157–1182) и Вальдемар II (1202–1241). Позднее, при королеве Маргрете I (1387–1412) произошло объединение (Кальмарская уния) в одно королевство Дании, Швеции и Норвегии, но и эта империя просуществовала не слишком долго.

В 1448–1863 годах на датском престоле находилась династия Ольденбургов, точнее, ее старшая ветвь. Время их правления стало периодом постепенного ослабления Дании и превращения ее в небольшое европейское королевство. Собственно, этот процесс завершился уже при Глюксбургах (правят с 1863 года по настоящее время). Глюксбурги являются одной из линий выделившейся во второй половине XVI века средней, Гольштейн-Зонденбургской, ветви Ольденбургов.

Основателем династии Ольденбургов традиционно считается граф Эгильмар Леригау (ум. в 1108 году), чьи владения находились на северо-западе Германии. Первое упоминание об Эгильмаре относится к 1088 году. Сын Эгильмара, Кристиан, и дал имя династии, став графом соседнего с родительскими землями Ольденбурга (города на северо-западе Германии близ побережья Северного моря). В то время на гербе рода, на золотом щите, появились и две красные параллельные линии. Они стали памятью о том, как дядя графа Эгильмара, граф Хуго, поссорился с епископом. Спор должен был разрешить император, но он отказался вмешиваться в дрязги двух влиятельных особ, сославшись на занятость. Тогда Хуго на рейхстаге предложили пройти испытание Божьим судом: чтобы доказать свою невиновность, графу надлежало… сразиться со львом. Но Хуго был уже изрядно стар, поэтому на поединок отправился его сын. Молодому человеку удалось одолеть зверя, и тогда император, окунув палец в пролитую кровь, прочертил на золотом щите победителя две красные линии, которые украшают герб Ольденбургов и поныне.

Заметную роль в европейской политике графы Ольденбурга стали играть с 1448 года, когда пресеклась королевская династия Дании, и граф Кристиан (1426–1481) был избран королем Дании, потом и Норвегии, и Швеции. Право на корону он получил в дар от брата своей матери, Адольфа Шауэнбургского, на датский престол вступил под именем Кристиана I (правил в 1448–1481 годах). В 1460 году к владениям этого монарха присоединились доставшиеся Кристиану в наследство от Адольфа датское герцогство Шлезвиг и графство Гольштейн, являвшееся частью «Священной Римской империи». Что же касается родового графства Ольденбург, то Кристиан отказался от него в пользу брата, ставшего основателем отдельной ветви династии. После того как эта линия прервалась в 1667 году, Ольденбург снова оказался под властью Дании.

Кристиан I, его сын и внук горели желанием полностью подчинить себе еще и Швецию (которой фактически правили регенты), из-за чего страны находились в состоянии почти непрерывной войны. Каждый раз, когда датские монархи одерживали победу над противниками, они короновались шведской короной и восстанавливали Кальмарскую унию, которая окончательно была отменена только в 1523 году, после восстания в Швеции.

При Кристиане III (1503–1559; правил в 1534–1559 годах) была проведена церковная реформация, из-за которой в Дании разразилась гражданская война. Война прекратилась только в 1536 году, когда католическая церковь была упразднена, и в Дании утвердилась лютеранская церковь, во главе которой встал сам монарх.

После Фредерика II королем стал внук Кристиана III, Кристиан IV (1577–1648; правил в 1588–1648 годах), и по сей день считающийся лучшим правителем Дании за всю историю существования этого государства. На трон Кристиан взошел в одиннадцатилетнем возрасте, поэтому двор, по вполне понятным причинам, не сразу воспринял нового правителя всерьез. А зря — Кристиан IV быстро показал, насколько сильно его стремление единолично править страной и что это ему вполне под силу. Мальчик проявлял редкое здравомыслие и рассудительность, присущие скорее взрослому, умудренному опытом человеку. Взрослел Кристиан быстро — значительно быстрее, чем того хотелось бы регентскому Совету, еще в юности король завоевал искренние уважение и любовь своих подданных…

В военных вопросах этот представитель рода Ольденбургов оказался не слишком талантлив и не мог похвастать особым везением. Зато Кристиан IV самозабвенно работал над тем, чтобы превратить Копенгаген в город, способный сравниться со столицами других европейских государств.

Копенгаген в переводе означает «город купцов», поскольку всегда существовал именно за счет торговли и был местом заключения сделок между торговцами. Чтобы облегчить доступ в столицу Дании по морю, Кристиан IV приказал вырыть разветвленную сеть каналов. Это преобразование городского транспорта заметно отразилось на экономическом положении Копенгагена, привело к росту благосостояния его жителей и позволило существенно пополнить государственную казну. Неудивительно, что в историю Кристиан IV вошел под прозвищем Строитель.

С 1648 по 1670 годы корона Дании украшала голову сына Кристиана Фредерика III (1609–1670), получившего от подданных прозвище Справедливый. Фредерик вполне заслужил такую характеристику. Этот красавиц с тяжелыми, но правильными чертами лица пользовался необычайным уважением как среди аристократии, так и среди простых подданных.

В 1660 году Фредерик III совершил государственный переворот и учредил абсолютную монархию. Мало кто из монархов мира осмеливался поставить государственные интересы выше родственных. А Фредерик III ради блага Дании упек в тюрьму собственную сестру! Принцессе Леоноре Кристине не слишком повезло с замужеством. Она сочеталась браком с редким пройдохой, занимавшим пост гофмейстера при ее отце — Корфитцем Ульфельдом. Этот человек не отличался ни честностью, ни преданностью короне, ни уважением к интересам государства, зато как никто другой умел плести интриги и обкрадывать казну. К сожалению, Ульфельда раскусили слишком поздно, и он успел втравить жену в крайне неприятную историю, стоившую дочери Кристиана IV не только доброго имени, но и свободы. После того, как Ульфельда ложно обвинили в намерении отравить короля, королевский зять пустился в бега и был объявлен вне закона, а несчастная Леонора Кристина попала в темницу, где провела… 22 года и написала свою автобиографию, прославившую ее навсегда.

Кристиан VII (1749–1808) оказался, пожалуй, одним из самых несчастных представителей дома Ольденбургов, но его правление стало ярким эпизодом в истории датского государства. В народе этот развращенный монарх, страдавший расстройством психики, получил прозвище Безумный. Кристиан не мог самостоятельно управлять государством и совершенно не интересовался своей супругой, юной Каролиной Матильдой Ганноверской. Как следствие, королева завела любовника — министра-реформатора, немца по происхождению, Иоганна Фридриха фон Струэнсе. И он, фактически некоторое время вершил государственные дела, правда, не слишком злоупотребляя случайно свалившейся на него властью (что нетипично для фаворитов). Но придворные, не довольные его либеральной политикой, организовали заговор, который возглавила мачеха короля. В результате, в 1772 году брак Кристиана VII и Каролины Матильды был объявлен недействительным. Бывшую королеву выслали обратно домой в Англию, где правил ее брат Георг III. Тот не пришел в восторг от перспективы держать при дворе опозоренную родственницу и поспешил отправить сестру в Ганновер, в город Целле. Там Каролина Матильда спустя пару лет умерла во время эпидемии оспы. Иоганна Фридриха фон Струэнсе ждала страшная участь: его приговорили к казни, а средневековые палачи знали, как сделать смерть желанной для своих «клиентов»… Министра отправили к праотцам 28 апреля 1772 года, обвинив его в заговоре и измене.

Несмотря на драматичность событий, браку безумца Кристиана с Каролиной Матильдой Дания обязана своим самым выдающимся королем, который лучше всех европейских монархов показал сильные стороны просвещенного абсолютизма. Речь идет о принце-регенте Фредерике, в 1808 году вступившем на престол под именем Фредерика IV (1768–1839; правил в 1784–1839 годах) и ставшем последним единственным правителем Дании и Норвегии (правил до 1814 года). Наследный принц с самого рождения отличался слабым здоровьем, и не известно, что ждало бы его в будущем, если бы мальчиком не занялся фон Струэнсе. Именно фаворит королевы позаботился о начальном воспитании Фредерика и сумел избавить наследника от множества болезней. В четыре года мальчик лишился своего заботливого наставника, которого отправили на эшафот. Вместо фон Струэнсе Фредериком занялась мачеха его отца, Юлиана Мария Брауншвейг-Вольфенбюттельская (1729–1796). Эта дама, фактически лишившая мальчика родителей (Кристиана VII его ребенок никогда не интересовал), назначила воспитателем Фредерику обер-гофмейстера Эйкстеда. Тот, надо отдать ему должное, сумел добиться главного: пробудить у наследника интерес ко всему датскому. А вот французский и немецкий языки принц, отличавшийся острым умом и прекрасной памятью, выучил не столько благодаря усердию своих преподавателей, сколько постоянному общению с камер-юнкером Брюловым. Последний привил наследнику престола любовь к лесоводству и земледелию.

Королева Юлиана-Мария не скрывала своего прохладного отношения к Фредерику. Мальчик, чувствуя это, озлобился и платил венценосной особе той же монетой. Еще будучи ребенком, Фредерик понял: овладевать властью ему придется с боем, и начал строить планы и привлекать на свою сторону влиятельных людей, преданных не королеве, а интересам Дании.

В 1784 году принц вытребовал права регента, после чего занялся методичным проведением преобразований, направленных на модернизацию сельского хозяйства. Кроме того, Фредерик IV провел в Дании ряд буржуазных реформ: отменил крепостное право и нормировал барщину (1788–1800), отменил рабство в вест-индских колониях (1792). При этом короле в начале 30-х годов XIX века впервые были созваны провинциальные сословные собрания с совещательными функциями.

Последним королем из старшей линии рода Ольденбургов стал Фредерик VII (1808–1863; правил в 1848–1863 годах). Этому правителю пришлось вступить на престол в весьма непростое для Дании время: сначала он столкнулся с необходимостью подавления революции в Шлезвиге и Гольштейне, а затем (1848–1850) с трудом отстоял свои владения в войне с Пруссией. В 1848 году Фредерик VII вынужден был отменить барщину, а спустя год — также не по собственной воле, а под давлением обстоятельств — утвердил конституцию, ограничившую королевскую власть и установившую избирательное право (для землевладельцев, достигших 30-летнего возраста).

После того, как старшая линия рода Ольденбургов пресеклась в 1863 году, датская корона перешла к дому Глюксбургов, представителей средней Ольденбургской линии, которая отделилась еще во второй половине XVI века и получила название Гольштейн-Зондербургской (оттуда происходят и все российские монархи, начиная с Петра III). Наиболее известным ее представителем был Фредерик IX (1899–1972), правивший Данией с 1947 года (двумя годами раньше Фредерик получил звание контр-адмирала).

Этому представителю династии Глюксбургов пришлось столкнуться с необходимостью вести государственные дела еще до официального вступления на престол. Дело в том, что отец наследника, Кристиан X, отличался слабым здоровьем, поэтому Фредерик неоднократно брал на себя обязанности регента. Так случилось и в трудный для Дании момент острого кризиса 1942–1943 годов (в отношениях с немецко-фашистскими оккупантами).

Через неделю после начала немецкой оккупации Дании у Фредерика и его супруги Ингрид родилась первая дочь, Маргрете. Спустя еще несколько дней семья наследника совершила поступок, о котором в мире помнят до сих пор. Фашисты издали указ, обязавший всех евреев нашить на одежду желтую звезду Давида. Но первыми нашили такие звезды вовсе не евреи, а Фредерик и Ингрид, да и коляску Маргрете украсила желтая нашивка.

Старшая дочь короля хорошо запомнила май 1945 года, когда было объявлено об окончании войны. После наступления мира она отправилась в обычный детский сад, потом в школу и гимназию. Девочку, которая почти всегда улыбалась, любили все — и родители, и младшие сестры (Бенедикт и Анна-Мария), и подруги, и подданные Фредерика IX, и пресса… Но о том, что ей предстоит принять корону Дании, Маргрете никогда не думала: по закону престол мог унаследовать только мужчина.

А Фредерик IX так и не дождался рождения сына. В 1953 году он обратился к парламенту с просьбой пересмотреть закон о престолонаследии. Скандинавы, всегда отличавшиеся трезвым взглядом на жизнь, не стали настаивать на незыблемости традиций. Поэтому парламент отказался от «Салической правды» и разработал новый закон. Благодаря ему однажды утром тринадцатилетняя Маргрете проснулась наследницей датского престола.

Родители стали серьезно готовить девочку к верховной власти. Она много путешествовала, изучала экономику, языки, литературу, живопись, археологию и историю. Поскольку глава государства в военное время традиционно становился главнокомандующим, Маргрете пришлось пройти службу в женском воздушном батальоне, причем наследница обучалась военному делу очень серьезно. А самолет она и по сей день водит едва ли не лучше автомобиля — что называется, с закрытыми глазами.

Хотя королева и не имеет права вмешиваться в политическую жизнь страны, ее никто не освобождал от необходимости в ней разбираться. Помня об этом, Маргрете с восемнадцати лет принимала участие в заседаниях парламента, стараясь вникнуть во все подробности обсуждаемых там вопросов.

Интересно, что дочь Фредерика IX так никто никогда и не назвал принцессой. Она всегда была окружена толпой друзей и поклонников, время от времени влюблялась, но… Принцы не спешили просить руки Маргрете, поскольку, в соответствии с новым законом о престолонаследии, она целиком и полностью принадлежала Дании. Однако в 1965 году девушка познакомилась с человеком, с которым связала судьбу впоследствии. В Шотландии, на свадьбе своей подруги, она встретилась с молодым французским дипломатом Анри де Лаборд де Монпеза, представителем старинной и очень известной во Франции фамилии. Анри закончил факультет восточной литературы и языков в Сорбонне, работал в консульстве Франции в Гонконге, а затем в посольстве в Лондоне. Ему прочили блестящую карьеру дипломата, но судьба распорядилась иначе. Поначалу молодые люди вели активную переписку, скорее напоминавшую роман в письмах. Наконец, де Монпеза собрался с духом и решил сделать предложение.

Перед этим поступком он потратил немало времени на раздумья. Анри понимал: вступая в брак с будущей королевой, он становится никем. Профессиональная карьера в этом случае перед ним закрыта. Кроме того, родители невесты поставили условие, чтобы будущий зять отказался даже от собственного имени — отныне ему предстояло стать принцем Хенриком. Прав молодой человек имел намного меньше, чем его супруга. Собственно, от новоявленного принца требовалось лишь любить свою жену, не давать повода к скандалам и подарить стране наследника.

Хенрик не подвел датчан. Свою супругу он трепетно любит и сегодня, несмотря на прожитые годы, ни разу не изменял ей и не замечен даже во временных увлечениях. Один раз сделав выбор, он словно забыл, что существуют и другие женщины… Принц Хенрик смирился и с тем, что он служит всего лишь приложением к собственной супруге, любимой и уважаемой датчанами. В государственные дела бывший дипломат не вмешивается, но успел уже сделаться настоящим патриотом Дании. Супружеская чета воспитала двоих сыновей: кронпринца Фредерика и его младшего брата Иоакима.

Хозяйкой самого старого королевства Европы, таким образом, стала королева Маргрете II (род. 16 апреля 1940 года). Этой женщине не присущи чрезмерное высокомерие и гордость, которыми отличаются многие монархи мира. В Дании ее никто не называет «Ваше величество» — пышный титул остается только как атрибут официальных приемов. Королева для датчан — просто любимая Маргрете, и даже вездесущая пресса не отваживается критиковать дочь Фредерика IX или ее родственников. Да они и сами не дают повода усомниться в уместности существования монархии… Никто и никогда не копается в личной жизни королевы и не вынюхивает, какое у нее материальное положение. Датчане и без того знают: по королевским меркам Маргрете живет предельно скромно. Личное состояние не превышает пятнадцати миллионов долларов, так что среди подданных этой представительницы Глюксбургов найдется немало более состоятельных людей.

Старший отпрыск королевы — настоящий сорвиголова, менявший подружек как перчатки, увлекающийся автомобильными и парусными гонками и дайвингом. Долгое время датчане, обсуждая наследника престола, только вздыхали: «Хорошо он не пристрастился еще к каплям датского короля» (анисовой водке). Тем не менее, Фредерик, похоже, станет первым датским королем, у которого есть университетский диплом. Несмотря на свой разбитной характер, он с блеском окончил курс политических наук и конституционного права, при этом хорошие оценки зарабатывал исключительно своими усилиями, а не за счет положения в обществе.

14 мая 2004 года принц Фредерик покончил с холостяцкой жизнью. В кафедральном соборе Копенгагена 35-летний наследник престола обвенчался с 32-летней австралийкой Элизабет Мэри Доналдсон, сотрудницей датского подразделения компании «Майкрософт». Молодые люди познакомились в 2000 году на Олимпийских играх в Сиднее. Тогда Фредерик положил к ногам новой пассии победу в парусной регате. Датчане весьма благосклонно отнеслись к невесте принца — Мэри, по их мнению, умеет со вкусом одеваться и выказывает незаурядный ум (у нее тоже есть университетский диплом). Выбор наследника одобрили и его мать, и премьер-министр Дании. Доналдсон, кстати, стала первой европейской принцессой родом из Австралии. Еще до заключения брака ей, дочери учителя математики с острова Тасмания, был пожалован орден Слона, который вручается только королевским особам и главам государств. Особенно впечатляющим стал брачный контракт молодоженов, подписанный Маргрете II. В нем есть пункт, согласно которому в случае развода опека над будущими детьми Фредерика и Мэри должна быть передана последней. Никогда за всю историю существования европейской монархии такого не было! По традиции наследники престола оставались с отцом. Правда, контракт оставляет за королевой, — если она будет еще жива, — право решать судьбу собственных внуков. 15 октября 2005 года у Фредерика родился сын, Кристиан.

Остается надеяться, что Ольденбурга, ранее с истинно королевским величием избегавшие намека на скандалы, периодически потрясающие королевские дома Великобритании, Нидерландов и Японии, и впредь будут придерживаться такой линии. Тогда упомянутый пункт брачного контракта наследника престола и его очаровательной половины останется неисполненным.

Что же касается брата кронпринца, Иоакима, то он по своему характеру — полная противоположность наследнику. Спокойный, аккуратный, рассудительный и послушный, он, по слухам, был с детства подавлен харизмой Фредерика (разница в возрасте между братьями составляет год с небольшим). Поскольку Дания является сельскохозяйственной страной, а дипломированный экономист, политик и дипломат в семье уже имеется, Иоаким закончил сельскохозяйственный колледж. Некоторое время он добровольцем работал в Австралии, где изучал науку разведения племенного скота.

Получив профессию, Иоаким во дворце не остался. Родители подарили ему тысячу гектаров земли в Ютландии, где он и проводит большую часть времени. В 1996 году сын Маргрете II и принца Хенрика женился на Александре Мэнли. Девушка — подданная Великобритании, родилась в Гонконге (а в Дании сразу же началась повальная мода на восточных жен). В 2004 году брак распался, Александре был пожалован титул графини Фредериксборг. Интересно, что в семейную жизнь братьев никто особенно не вмешивается.

Когда-нибудь корона государства перейдет к Фредерику, а пока они с Иоакимом ведут обычную для состоятельных датчан жизнь. Их мать-королева каждую субботу отправляется за покупками на неделю вперед, без свиты, телохранителей и прессы — как все. А в свободное время Маргрете рисует, организует выставки своих работ, создает эскизы почтовых марок. Кроме того, королева работает главным сценографом копенгагенского Королевского театра и вместе с мужем занимается переводами. Избегая подписываться своими настоящими именами, супруги работают под псевдонимом В. Вайербер (об этом стало известно не так давно и только благодаря пронырливым критикам). В течение многих лет Маргрете переписывалась с автором «Властелина колец» Толкиеном и даже проиллюстрировала датское издание книги. А отдыхать королева отправляется к своей подруге — норвежской королеве Софии. Обе титулованные дамы катаются на лыжах где-нибудь в тихом уголке Норвегии и… сами готовят себе еду! А когда наступает 16 апреля, датчане с самого утра собираются под окнами любимой королевы, чтобы поздравить ее с праздником. Почта в этот день не справляется с объемом посылок и писем, адресованных Маргрете. Сама же королева не боится даже всплакнуть от полноты чувств на глазах подданных. Ей все можно. Она — самая обычная женщина, и при этом — удивительная и неповторимая.

Египет

IV ДИНАСТИЯ[13]

Египет имеет репутацию одного из древнейших очагов цивилизаций. Как свидетельствуют археологические данные, это государство возникло в конце IV тысячелетия до н. э., а окончательно утратило независимость в 525 году до н. э., когда после военного поражения у Пелузии превратилось в персидскую провинцию. За это время на престоле Древнего Египта, который египтяне называли Ta-Хемет, то есть Черная страна, сменилось 26 династий.

О времени правления I и II египетских династий почти ничего не известно. По преданию, основателем трона фараонов был Менее, который заложил столицу государства в Мемфисе. Здесь он построил храм богу Пта, который в те времена считался главным богом египтян, установил в государстве законы и обычаи поклонения богам. Именно Минее велел подданным считать себя сыном бога Солнца, Амона, и эта традиция прекратилась только после потери независимости.

Время правления I и II династий (3000–2800 до н. э.) принято называть Ранним царством. Однако ранний период истории Древнего Египта, как правило, начинают с эпохи Древнего царства (2800–2250 до н. э.), в течение которого правили III–VIII династии.

Самой знаменитой династией Древнего царства считается IV, основателем которой был фараон Снофру. К ней относятся также фараоны Хуфу (Хеопс), Хафра (Хефрен) и Менкаур (Микерин), широко известные, прежде всего, благодаря своим колоссальным гробницам — пирамидам, ставшим символом Древнего Египта. Их строительство потребовало колоссального труда сотен тысяч людей и огромных материальных затрат. Однако Хуфу и Хафра не смогли воспользоваться предназначенными им гробницами. По преданию, которое известно благодаря Диодору Сицилийскому (ок. 90–21 до н. э.), восставший в Египте народ грозился вытащить их тела из усыпальниц, поэтому оба были похоронены в потаенных местах. Менкауру повезло больше. Его мумия упокоилась в погребальной камере усыпальницы и была обнаружена археологами.

Пирамида Хуфу — самая большая из всех египетских пирамид. Это настоящая гора. Ее высота превышает 146 м, а длина каждой стороны основания равняется 230 м. Рядом с пирамидой Хафры находится еще одно чудо древнего мира — вырубленный из цельной скалы Большой Сфинкс — воплощение бога Хармахиса (Хорэмахета, т. е. Гора). Предполагают, что его лицо — это скульптурный портрет самого Хафры.

Но не только пирамидами знамениты фараоны IV династии. При них наибольшего развития по сравнению с предыдущим периодом достигла централизация управления. Все высшие государственные должности занимали многочисленные члены царской семьи. Это укрепило Ta-Хемет и позволило Снофру (XXVII век до н. э.) начать завоевательные войны сразу по трем направлениям: на юг, в Нубию; на северо-восток, в Синай и Палестину; на запад, в сторону ливийских племен. В результате его походов к Египту был присоединен Синайский полуостров с богатыми медными рудниками, построена «стена Князя» — линия оборонительных сооружений, защищавших северо-восточные границы дельты Нила. Укреплению египтян на Синайском полуострове способствовала возведенная фараоном крепость — дом Снофру. Поход Снофру в Нубию также завершился успешно. В плен было взято семь тысяч нубийцев. В Египет пригнали двести тысяч голов скота.

В результате правления первого фараона IV династии Египет превратился в огромную державу, которая контролировала захваченные территории в Нубии, на Синае, часть земель ливийских племен. Постоянный приток дани от завоеванных народов и позволил наследникам Снофру возвести пирамиды. Однако их строительство потребовало огромного напряжения сил и привело к истощению страны. Геродот писал: «Хеопс поверг Египет во всевозможные беды. Прежде всего, он запер все храмы и запретил египтянам приношения жертв, потом заставил всех египтян работать на него [на строительстве пирамиды]».

Жизнь народа стала невыносимой. Фактически все население страны занималось рабским трудом. У народа отняли даже возможность молить богов об облегчении своей участи. Возмущение аристократии и правителей в провинциях вызывала и чрезмерная централизация власти. В папирусе Весткара приводятся древние сказания о том, что жена одного из жрецов зачала трех сыновей от самого бога Ра, и эти сыновья стали основателями новой Y династии. Этим, по-видимому, сказители хотели подчеркнуть, что смена IV династии была угодна богам. Ученые предполагают, что фараоны, построившие великие пирамиды, были свергнуты насильственным путем.

XVIII ДИНАСТИЯ

Наибольшего могущества Древний Египет достиг в период Нового царства (1555–1070 до н. э.), во времена правления XVIII династии. До ее прихода государство находилось во власти гиксосов — предводителей воинственных племен скотоводов-кочевников, пришедших из Палестины. Сто двадцать лет правили они в Египте, приняв даже титул фараонов. Однако со временем в Фивах усилились египетские правители, которые считаются основателями XVII египетской династии. Последний ее представитель, Камос, начал открытую борьбу с захватчиками. Однако изгнать их из Египта удалось только его брату, первому фараону XVIII династии, Яхмосу I (ок. 1580–1559 до н. э.).

Войска Яхмоса сумели захватить город-крепость Аварис, а потом продолжили преследование гиксосов вплоть до южной границы Палестины. Здесь Яхмос осадил важную в стратегическом значении крепость Шарухен и к концу третьего года осады взял ее. Это стало концом гиксосского государства. А Яхмос и его потомки сами превратились в завоевателей и значительно расширили свои земли.

Главными из царей-завоевателей XVIII династии были: Аменхотеп I (1559–1538 до н. э.), расширивший Египет в сторону Эфиопии, Тутмос I (1538–1525 до н. э.), совершавший поход в Азию, его дочь Хатшепсут, направившая экспедицию в страну Пунт (находившуюся то ли на западном берегу Аравии, то ли на сомалийском берегу Африки). Ее пасынок Тутмос III (1503–1491 до н. э.) сумел дойти до берегов Тигра и установил свое влияние в Передней Азии. А его наследники, Аменхотеп II (1491–1465 до н. э.) и Аменхотеп III (1455–1419 до н. э.), продолжили завоевания своих предшественников.

Для проведения активной завоевательной политики еще при первых фараонах этой династии была реорганизована египетская армия. У гиксосов египтяне переняли легкие колесницы с экипажами из двух человек. На вооружение были приняты новые формы мечей: массивный прямой и более легкий серповидный. Для перевозки воинов и грузов создали военный флот.

Завоевательная экспансия несколько ослабла во время правления Хатшепсут (1525–1503 до н. э.). Царица предпочитала действовать мягче, но хитрее. Вместо завоевательного похода она отправила в богатый благовонной смолой Пунт военно-торговую флотилию, которая привезла многочисленные подарки в знак покорности тамошних правителей. Власть Египта простерлась до побережья Красного моря.

Хатшепсут была первой в истории женщиной-фараоном. Трудно сказать, сколько сил и коварства понадобилось ей, чтобы добиться престола во времена, когда фараонами становились только мужчины. Известно, что мужем царицы был сын Тутмоса I и ее родной брат, Тутмос II. Он правил всего три года, большую часть времени проводил в военных походах и отличался жестокостью по отношению к побежденным. Это по его приказу египетское войско перебило всех мужчин у эфиопских племен. В живых были оставлены только дети, которых увели в рабство.

От одной из наложниц Тутмос II имел сына, тоже Тутмоса. У Хатшепсут же была только дочь. Тем не менее, именно мачеха, пользуясь молодостью пасынка, при поддержке влиятельных сановников взяла власть в свои руки. Хатшепсут объявила, что ее отец, Тутмос I, назначил фараоном именно ее. А через три года правительница Египта короновалась. Несмотря на то, что Тутмос тоже носил корону, власть в государстве целых двадцать лет оставалась за царицей, до самой ее смерти.

Тутмос III ненавидел мачеху. После ее кончины он приказал уничтожить все изображения царицы и упоминания о ней в текстах настенных надписей[14]. А на следующий год повел войска в Палестину и Сирию.

Тутмос был талантливым полководцем. Он возобновил захватническую политику отца. Египтяне быстро разгромили объединенные сирийско-палестинские войска под городом Мегиддо, однако, увлекшись грабежами, город взять не смогли. Впоследствии Тутмос почти ежегодно совершал военные походы на земли Сирии и Палестины, завоевывая один город за другим. В результате многолетней борьбы за Сирию египтянам удалось взять Кадеш — крепость на Оронте, которая была главным оплотом сирийско-палестинского союза.

Однако на сирийские земли претендовало также сильное царство Митанни, расположенное в Верхней Месопотамии. Его войско выступило против Тутмоса III, но вскоре под ударами египтян было вынуждено уйти за Евфрат. Тутмосу этого было мало. Чтобы окончательно уничтожить противника, он по суше через пустыню переправил к Евфрату построенные в Финикии корабли, спустил их на воду и поплыл вниз по реке, грабя и разоряя прибрежные города и поселки. А еще через семь лет от войск Митанни не осталось и следа. Египтяне размели их, как пыль по ветру.

Держава, которую оставил Тутмос своим наследникам после 34-летнего правления, в середине XV века до н. э. простиралась от северной окраины Сирии до четвертых порогов Нила. Эфиопия, Сирия и Палестина платили Египту ежегодную дань. Не так часто, но все-таки достаточно систематически, прибывала дань и из Ливии. Со времен Хатшепсут дары фараону привозили и с побережья Красного моря.

Наследник Тутмоса III, Аменхотеп II, сразу после вступления на престол отправился в поход, чтобы подавить мятежи в Сирии и Палестине. Результатом стала смерть семи правителей мятежных городов. Их тела повесили на носу царского корабля. 100 тысяч воинов и мирных жителей были уведены в рабство. Не меньшей жестокостью отличались и другие походы этого фараона. Теперь правители подвластных Египту земель не решались противостоять завоевателям, предпочитая откупаться богатыми дарами.

Вероятно, поэтому правления Тутмоса IV (1465–1455 годы до н. э.) и Аменхотепа III отличались более мирной политикой. Тутмос даже женился на одной из митаннийских царевен. Оба фараона предприняли всего лишь по одному походу в Эфиопию для подавления мятежей, поскольку потребность в других военных кампаниях не возникала. Во времена их правления Египет считался самой мощной державой Древнего мира, а завоеванного ему было вполне достаточно. Но со временем могущество Египта как-то очень быстро стало рушиться. Первым толчком к этому стали реформы сына Аменхотепа III, Аменхотепа IV (1419 — ок. 1400 до н. э.), в истории более известного под именем Эхнатон.

Аменхотеп в переводе с древнеегипетского означает Амон доволен. В отличие от него, Эхнатон переводится как Атон доволен. Имя древнеегипетского бога Амона широко известно. Но кем же был загадочный бог Атон? Ответ надо искать в событиях короткой, но духовно наполненной жизни самого известного из египетских фараонов.

Эхнатон, десятый фараон XVIII династии, был одним из первых в мире религиозных реформаторов. За полторы тысячи лет до возникновения христианства он провозгласил единобожие.

Известно, что Эхнатон был сыном Аменхотепа III и Тии. Женившись на этой красивой и властной женщине, Аменхотеп III пошел против египетских обычаев, требовавших, чтобы царицей непременно была царская дочь. А Тия, будучи одной из обитательниц царского гарема, приходилась дочерью начальнику колесничих и стад храма бога Мина II.

Возможно, именно это сделало Аменхотепа IV непопулярным среди жрецов и знати. Но главное заключалось в том, что он, очевидно, не имел права на престол, поскольку наследование трона фараонов осуществлялось по женской линии. Правителем мог быть лишь сын старшей дочери умершего фараона. Известно, что у Аменхотепа III было по крайней мере три дочери — Изида, Хонт-ми-Хиб и Сатамон — и муж любой из них мог бы занять трон. А будущий реформатор, как известно, был женат на Нефертити, происхождение которой достоверно не установлено.

Тем не менее, новым повелителем Египта стал при невыясненных обстоятельствах именно Аменхотеп IV, и можно с уверенностью говорить о том, что трон достался ему не без борьбы. Возможно, именно это стало главным толчком к проведению политики, направленной прежде всего против могущественных жрецов, которые ревностно наблюдали за точным исполнением законов престолонаследия в Египте, а поэтому в глазах нового фараона представляли собой главную угрозу его положению.

Жрецы Амона непрестанно усиливали свою политическую власть и, противопоставляя себя фараонам, стремились направлять их действия. Видимо, наследники Тутмоса I ощутили это в полной мере, недаром уже до Эхнатона делались попытки противопоставить Амону другое божество.

Амон был в том числе богом Солнца, поэтому его соперниками могли стать только солярные божества. Среди них наиболее подходящим оказался Атон — особый образ бога солнца Ра в виде солнечного диска, культ которого возник в Египте еще при отце будущего реформатора, а возможно, и раньше. Известно, что прогулочное судно царицы Тип, в котором она плавала в специально выкопанном для нее пруду, называлось «Сияние Атона», а в текстах, найденных в одной из гробниц времен Аменхотепа III, упоминается титул «управляющий дворцом Атона».

Однако никто из правителей XVIII династии до фараона-реформатора не помышлял о низведении всех богов, стремились лишь к умалению культа Амона. Эхнатон же решил ввести единобожие, что для уровня духовного сознания того периода кажется невероятным. Была ли мысль о едином боге подсказана юному принцу? Сам ли он дошел до нее путем долгих раздумий? Или, будучи у власти, понял, что все попытки умалить значение Амона не дают результатов и необходимы более радикальные меры? Сейчас на эти вопросы ответить невозможно. Древние камни хранят молчание. Зато в общих чертах известно, как действовал фараон.

Уже в начале своего правления Аменхотеп IV дал понять окружающим, что по примеру отца и деда отдает предпочтение солнечному богу северных провинций Ра. Согласно традиции ритуальная коронация нового фараона должна была проходить в Ипет-Исут (совр. Карнак) — комплексе храмов на территории столицы Египта Фив. Но Аменхотеп IV предпочел древнейший центр почитания Ра, город Ону, более известный по греческому названию Гелиополь. Здесь, неподалеку от Мемфиса, первой столицы Египта, еще во время правления Аменхотепа III был построен небольшой храм Атона. Таким образом, новый фараон стремился залучиться поддержкой сильного гелиопольского жречества, сделав тем самым первый шаг к почитанию Атона.

Не отступая от задуманного, Аменхотеп IV начал активно внедрять новый культ. В Ипет-Исут было построено четыре храма: Гем-па-Атон («Солнечный диск найден»), Руд-мену-эн-Атон-эр-нехех («Крепки памятники солнечного диска навечно»), Тени-мену-эн-Атон-эр-нехех («Возвышены памятники солнечного диска навечно»), а также Хут-бенбен («Двор первобытного камня»), который был еще одним знаком почтения Гелиополю. Камень Бенбен считался одним из главных святынь этого города.

Вскоре Аменхотеп IV провозгласил единственным истинным богом Атона, а себя — его сыном. В то же время он сменил имя и стал называться Эхнатоном, то есть «Угодным Атону». А перед именем царицы было добавлено: Нефер-нефру-Атон — «Прекрасна красотами Атона».

На шестом году правления вместе с семьей, приближенными, воинами, новым жречеством, художниками и слугами фараон покинул Фивы и основал новую государственную столицу Ахетатон («Небосклон Атона») на месте, которое «не принадлежало никому из богов», и по его мысли должно было стать грандиозным святилищем единственного бога египтян. Ее строительство означало новый этап в развитии египетского искусства, которое именно в эти годы достигло наивысшего уровня.

Тринадцатого дня четвертого месяца сезона «перет» состоялась церемония основания города, на которую Эхнатон прибыл, подобно солнечному богу, на золотой колеснице. Он совершил жертвоприношение Атону из пива, хлеба, мяса длиннорогих и короткорогих быков, птицы, вина, фруктов, благовоний, воды и овощей. Затем Эхнатон обратился с речью к придворным и государственным чиновникам, которые простерлись ниц и целовали землю перед царем. Фараон заявил, что сооружает памятник для своего отца Атона, ибо услышал его голос. Именно Атон открыл ему, что это место навсегда останется «Страной света солнечного диска». Царь говорил: «Смотрите, сам Атон возжелал, чтобы для него построили этот город и тем прославили его имя. Этим городом управляет Атон, мой отец, а не какой-нибудь чиновник».

Царь действовал достаточно сурово и решительно. Поклонение старым богам было запрещено. С девятого года правления началось энергичное уничтожение имени Амона на культовых предметах и сооружениях. Ненавистное имя было стерто со всех изваяний, даже когда оно составляло часть имени отца Эхнатона. В некоторых случаях уничтожалось даже слово боги во множественном числе. Почитателей старых богов ждало суровое наказание. Например, на стенах одной из гробниц можно прочитать: «Всякий ненавистный [попадет] на плаху… он подпадет мечу, огонь пожирает его плоть… Обращает он [Эхнатон] мощь свою против тех, кто игнорирует учение его, милости свои к тем, кто знает его».

В своих реформах фараон опирался прежде всего на «новых людей», большая часть которых была незнатного происхождения. Вероятно, его поддерживала и армия, а также отдельные представители старой знати, неудовлетворенные своим положением при прежнем правлении. Это, однако, не помешало им всем после смерти фараона быстро отойти от его учения и вернуться к старым религиозным обычаям.

Все свои усилия Эхнатон сосредоточил на религиозных реформах. Однако авторитет фараона неудержимо падал, тем более что отсутствие должного внимание к проблемам внешней политики, касавшимся, в основном, азиатских владений Египта, привело к их частичной потере. Египтяне еще помнили о захватнических войнах, которые активно вели Тутмос IV и Аменхотеп III, и гордились их победами. В это же время на север от Египта образовалось крупное хеттское государство. Напрасно правители вассальных государств молили Эхнатона о помощи против хеттов. Царь оставался глух к этим просьбам, что не прибавило ему популярности во всех слоях египетского общества.

Фараон Эхнатон скончался в своей столице около 1400 года до н. э. Существует предположение, что он был отравлен. Во всяком случае, на одной из фресок изображено покушение на фараона. Однако убийство осталось не доказанным.

Смерть Эхнатона развязала руки его противникам, и страна возвратилась к прежним порядкам. И это понятно, ведь вековые традиции не могли исчезнуть за столь короткий промежуток времени, а реформы царя не принесли существенных изменений к лучшему. Неудивительно, что в декрете одного из наследников Эхнатона, Тутанхамона, бывшего еще недавно Тутанхатоном (ок. 1400–1392 до н. э.), явственно подчеркивалось, что культ Атона навлек на страну бедствия, а открытие храмов старых богов умилостивило их и вернуло Египту благоденствие. Годы правления Эхнатона и его трех преемников, связанных с культом Атона, в официальных летописях стали приписываться к годам правления фараона Хоремхеба. А если необходимость требовала упоминания имени реформатора, его именовали «врагом из Ахетатона».

Период, последовавший за смертью фараона-реформатора, содержит множество загадок. Известно, что преемника Эхнатона, который сохранил все так, как было при фараоне-реформаторе, звали Смнехкара (древнеегипетское — «Приносит благодеяния душа Ра»). Однако по поводу того, кем был этот фараон, ведутся нескончаемые споры. Некоторые исследователи утверждают, что так стали называть Нефертити. Другие же, очевидно с большим на то основанием, считают его сыном фараона Аменхотепа III от одной из второстепенных жен. Наиболее правдоподобной представляется гипотеза, что Смнехкара — это сын Эхнатона от его второй жены Кии либо брат Тутанхамона. А известный исследователь этого периода египетской истории М. Э. Матье называет его мужем старшей дочери Эхнатона, Меритатон, что вполне возможно, учитывая принятые у фараонов кровосмесительные браки. Тогда трон, по египетским понятиям, он занял на совершенно законных основаниях.

Предполагают, что Смнехкара прожил совсем недолго и царствовал не более трех лет. Сведения о смерти фараона и смерти его жены Меритатон отсутствуют, а потому они просто исчезли из поля зрения историков из-за отсутствия каких-либо данных. Далее власть перешла к юному Тутанхамону, мужу одной из дочерей Эхнатона, Анхесенпаатон. Он тоже умер совсем молодым, в восемнадцатилетнем возрасте, возможно, не своей смертью. Возврат к старым культам не спас его от ненависти жрецов или царедворцев. Однако все это не подтверждено какими-либо достоверными свидетельствами. Тутанхамону наследовал Ай.

Последним фараоном XVIII династии стал военачальник египетского войска Хоремхеб. Заручившись поддержкой жрецов, он женился на вдове Тутанхамона, дочери Эхнатона, которая звалась теперь Анхесенпаамон, и таким образом унаследовал трон. Хоремхеб окончательно восстановил прежние культы, выстроил огромный зал в Карнаке и провел несколько военных экспедиций, пытаясь восстановить пошатнувшееся могущество Египта, но успеха не достиг.

В результате правления Эхнатона и его преемников Египет потерял большую часть Сирии, а волнения в Палестине грозили утратой и ее территорий. Борьба с могущественным Хеттским царством, а также возвращение Сирии и Палестины в состав Египта стали основной задачей новой XIX династии.

XIX ДИНАСТИЯ

Фараоны XIX династии смогли восстановить былое величие Египта. Первым из них был Рамсес I. В переводе с древнеегипетского это имя означает «Ра [второе имя бога Солнца египтян] родил его». Возможно, этим его родители стремились подчеркнуть свою приверженность традиционному культу.

Столицей Рамсеса I и его сына Сети I (ок. 1337–1317 до н. э.) стал Мемфис, куда переехал царский двор после падения культа Атона. Однако религиозная реформа Эхнатона оставила значительный след в египетском обществе. Недаром третий фараон XIX династии, Рамсес II, перенес столицу в построенный им город Пер-Рамсес («Дом Рамсеса»), где местным божеством считался Сет — бог пустыни, олицетворявший войну, засуху и смерть. Видимо, Рамсес II крайне нуждался именно в этом боге-воителе, который в эпоху Древнего царства слыл покровителем фараонов.

В то же время фараон боялся порывать и с Амоном. Он развернул грандиозное строительство в Карнаке и Луксоре — главных оплотах жрецов бога Солнца. Храмы Амона, поражавшие своей монументальностью, возводились и в других частях Египта. Свидетельством тому служит знаменитый храм в Абу-Симбеле, перед входом в который вырублены четыре 20-метровые изваяния Рамсеса II. Возле ног этих изваяний расположены две сотни статуй его жен и детей.

Во внешней политике основатели династии стремились к восстановлению могущества Египта. Однако в определенной степени это удалось только Рамсесу II, прозванному Великим. Еще в ранней юности он стал соправителем своего отца Сети I, а после смерти второго фараона XIX династии унаследовал египетский престол.

Чтобы укрепить свое положение, новый фараон прежде всего подчинил себе жрецов Фив, поставив во главе их своего приспешника. Теперь, когда внутри страны его власти ничего не угрожало, Рамсес II мог начать походы, чтобы восстановить влияние Египта на отпавших от него территориях. Он быстро справился с ливийцами и одним из так называемых «народов моря»[15], пришедших из Малой Азии и нападавших на Египет с моря и суши, а потом сосредоточил усилия на борьбе с Хеттским царством за господство на Ближнем Востоке.

Около 1312 года до н. э. Рамсес II начал войну, чтобы захватить город Кадеш в долине реки Оронт — ворота в прилегающие области Средней Сирии. Хеттский царь Муваталли предпринял обманный маневр. Он сделал вид, что отступил к Алеппо, а потом на подступах к городу бросил в бой против расслабившихся египтян боевые колесницы. Ожесточенное сражение длилось два дня. От разгрома египетские войска спасло только мужество фараона и подошедшее подкрепление. Но Кадеш взять не удалось. С хеттами было заключено перемирие, и Рамсес II ни с чем вернулся в Египет.

Однако неудача не сломила воинственный дух фараона. Через два года он возобновил войну и сумел взять город Дапур в Южной Сирии и ряд палестинских городов. Последующие годы Рамсес провел в почти непрерывных походах, воевал в Финикии и Северной Сирии; укрепил власть Египта над Палестиной и территорией за Иорданом. В Северной Палестине, в районе города Бет-Шеан, он возвел мощную крепость. Однако результаты военных действий Рамсеса II были не всегда успешными. Разгромить своего основного противника — Хеттское царство — ему так и не удалось.

Поняв, что военными средствами не удастся избавиться от опасного врага, подстрекавшего мелкие соседние государства к неповиновению Египту, Рамсес II решил действовать более гибко. Поэтому, когда хеттский царь Хаттусили III, напуганный угрозой от Ассирии и пришедших с Кавказа воинственных племен, примерно в 1296 году до н. э. предложил заключить мир, фараон согласился. По договору, древнейшему из известных мирных договоров, за Египтом были признаны права на Палестину, большую часть Финикии и часть Южной Сирии. В то же время все территории к северу отошли к хеттам. Стороны заключили между собой союз против возможного военного врага, обязуясь оказывать друг другу помощь в случае нападения. Рамсес II взял в жены дочь хеттского царя. Союзники обменялись клятвами богам и богатыми подарками. После этого более ста лет между Египтом и Хеттским царством не возникало никаких военных конфликтов.

Рамсес II правил более 66 лет и умер в возрасте около девяноста лет. Это время стало расцветом Египта времен XIX династии. Однако уже при его преемнике, Мернептахе (1251–1231 до н. э.), положение начало меняться к худшему. Египту стали угрожать «народы моря». В решительной битве в районе дельты Нила, развернувшейся на суше и на море, фараон разгромил врагов. Однако для этого пришлось мобилизовать все силы государства. Его преемникам пришлось еще тяжелее. Возникли осложнения внутри страны. Правители египетских провинций — номархи — обретали все большую самостоятельность, а центральная власть не в состоянии была привести их к покорности. Частая смена фараонов в последние двадцать лет пребывания династии у власти (за это время на троне сменилось четыре правителя) еще более усугубила положение. Результатом стали внутренние беспорядки. В сохранившихся документах того времени упоминается об общественных смутах, падении нравов, отсутствии порядка и безопасности жизни. Нападения «народов моря» и ливийских племен на Египет участились. Исправить положение удалось знатному вельможе Сетнахту, который в 1206 году до н. э. сумел разгромить мятежников, взять власть в свои руки и стать основателем новой XX династии фараонов Египта.

ПТОЛЕМЕИ

Птолемеи (Лагиды) — знаменитая царская династия, правившая эллинистическим Египтом в течение почти трех столетий. Была основана Птолемеем I (367–283 до н. э.), сыном Лага, полководцем Александра Македонского. При последней представительнице династии — Клеопатре — государство Птолемеев было завоевано Римом.

Династии, как и люди, рождаются, достигают расцвета и умирают… Впрочем, применительно к Птолемеям эта метафора выглядит неудачной: начало царствования этого рода было блистательным, середина — ужасной, а печальный, но необычный конец нашел отражение в творчестве мастеров слова и кисти — Шекспира, Бернарда Шоу, Рубенса… А успех легендарного фильма «Клеопатра» (1963) наглядно показал, что интерес к жизни последней представительницы рода Птолемеев не угас до сих пор…

Основателем династии Птолемеев был ближайший соратник Александра Македонского, знаменитый полководец, одержавший немало громких побед — Птолемей I Сотер (Спаситель, правил в 305–283 годах до н. э.). Сын македонского аристократа, один из друзей будущего великого царя еще в юности, он был изгнан его отцом Филиппом II из Македонии, после смерти которого вернулся и стал телохранителем Александра.

В ходе войн, в которых Александр Македонский одерживал победу за победой, Птолемей добыл себе военную славу. Начав с небольшого отряда, прикрывавшего царя в бою, он вскоре проявил недюжинный талант военачальника. Историки упоминают, что во время сражения в «Персидских воротах» Птолемей руководил уже отрядом в три тысячи воинов, захватившим лагерь персов. После битвы при Гавгамелах Александр стал поручать ему и более важные задачи. В Бактрии он отправил сподвижника в погоню за Бессом — сатрапом Бактрии и дальним родственником царя Дария. Птолемей совершил невозможное: за четыре дня он с воинами проскакал расстояние, которое в то время преодолевали за десять дней, настиг Бесса в одном из селений и доставил к Александру.

Новый шанс проявить свою преданность выпал Птолемею, когда ему стало известно о заговоре Гермолая, о котором сообщил Эврилох. Александр все больше ценил своего друга, ставя его во главе сначала одной пятой, затем, во время индийского похода, уже трети своего войска. Его отрядам доверяли самые трудные и ответственные участки, и не было случая, чтобы Птолемей отступил в сражении или не исполнил поставленную перед ним задачу. Множество раз он рисковал жизнью ради Александра, неоднократно был ранен. Его авторитет в армии был непоколебим. По возвращении в Сузы Александр выдал за Птолемея Артакаму, дочь Артабаза.

После гибели Александра остро встал вопрос о судьбе расширенного благодаря военным походам государства. На совещании диадохов Птолемей придерживался мнения, что отдавать государство в руки одного из наследников царя по крови — его брата Арридея или еще не рожденного ребенка Роксаны — опасно и неразумно. Он предлагал выбрать царя из числа ближайшего окружения Александра, из тех полководцев, которые прошли с ним по завоеванным странам и пользовались авторитетом у армии и свободных греков. При разделе империи Александра Птолемею достался Египет. Свое правление он начал мудро. Справедливость основателя новой династии быстро завоевала симпатии египтян, и в последующих войнах они ни разу не перешли на сторону врага. Обеспечив господство греческой прослойки, Птолемей I тем не менее не стремился к насаждению в чужой стране собственных порядков, а проводил политику сближения двух культур. В частности, он решил религиозные проблемы, установив синкретический культ бога Сераписа. Птолемей испытывал тяготение не столько к власти и обогащению, сколько к тому, чтобы вверенная ему держава стала новым культурным центром. Он основал знаменитый Александрийский Мусейон[16] с прославленной библиотекой. Птолемею удалось также привезти в Египет тело Александра, которое было погребено в святилище Амона в оазисе Сива, что дополнительно позволило Египту занять особое место среди царств остальных диад охов.

К военной силе Птолемей прибегал только в экстренных случаях, когда это было необходимо для укрепления его трона в Египте. В поход он отправлялся, хорошо взвесив все обстоятельства, поэтому почти не знал поражений. Бывали случаи, когда современники обвиняли владыку Египта в нерешительности; на самом же деле он руководствовался трезвым расчетом: рисковать своим положением и страной он не хотел. Известны его походы в Киренанку, Келесирию, на Кипр, в Грецию. Они способствовали укреплению власти Птолемея и единению Египта, который в период его правления превратился в цветущую страну.

Разумеется, усиление Египта вызывало недовольство среди других диадохов. Египтянам пришлось отражать вторжение их армий, в частности, Пердикки и Антигона Одноглазого. Первым попытался свергнуть соперника регент Македонии Пердикка (ок. 365–321 до н. э.). Когда он открыто начал претендовать на царский престол Египта, многие его бывшие соратники перешли под знамена Птолемея, который и характером, и способностями напоминал им Александра. Пердикка несколько раз пытался открыто напасть на Птолемея, осаждая крепости и отправляя в Египет войска. Но после того как во время переправы через Нил начался паводок и более двух тысяч солдат погибло, военачальники открыто взбунтовались и Пердикка был убит заговорщиками. Войско же практически в полном составе перешло на сторону Птолемея.

Вскоре властителю Египта вновь пришлось отстаивать свое право на управление страной. На этот раз его соперником стал Антигон (382–301 до н. э.), прежний союзник Птолемея по борьбе с Пердиккой, выступивший на сей раз против него вместе со своим сыном Деметрием Полиоркетом (337–283 до н. э.). Антигон стремился к воссозданию единой империи, во главе которой, естественно, видел себя. Птолемей действовал осмотрительно: он заключил союз с Кассандром и Лисимахом, правителями Македонии и Фракии, а также с Селевком, бежавшим из Вавилона в Египет. К Антигону было направлено посольство с требованием уступить часть завоеванных земель. Тот заявил, что давно готов к войне с Птолемеем, и послы уехали ни с чем.

В 314 году до н. э. Антигон напал на подвластные Египту Финикию и Сирию. Египет мог потерять не только зарубежные владения, но и собственную независимость. В 312 году до н. э. на Кипре, до сих пор не проявлявшем недовольства, вспыхнуло восстание против господства Египта. Существует предположение, что местные царьки действовали по наущению Антигона. Птолемей во главе большого войска переправился на остров. Расправившись с мятежниками, он перебрался в Карию, дошел до Киликии, в этот момент отпавшей от Египта, разграбил эту страну и вновь вернулся на Кипр, а потом отправился в Египет, чтобы сразиться с противником.

Решающее сражение между войсками Птолемея и Селевка, с одной стороны, и Деметрия — с другой, произошло в том же году под Газой, где египетский и вавилонский правители одержали впечатляющую победу, захватив множество пленных, часть из которых была поселена в Египте. Сирия и Финикия вновь оказались под властью Лагида.

Однако противостояние продолжалось. В 306 году до н. э. флот Птолемея возле Кипра вступил в сражение с кораблями Деметрия. Результатом стало страшное поражение египтян. Господство на море на долгие годы перешло к их противнику. Воодушевленные победой Антигон и Деметрий провозгласили себя царями. Их примеру срочно последовали и остальные диад охи. Птолемей сделал это уже в 305 году до н. э., стремясь подчеркнуть свое независимое положение.

Тем временем Антигон собрал огромную армию, готовясь переправиться через Нил и вторгнуться в Египет. Однако Птолемей сосредоточил на противоположном берегу многочисленные войска и катапульты. Врагу не удалось высадить даже десант. Вскоре из-за недостатка продовольствия армия противника вынуждена была уйти ни с чем.

Вероятно, эта борьба не на жизнь, а на смерть длилась бы еще многие годы. Однако в 301 году до н. э. Антигон пал в битве при Ипсе, сражаясь против объединенных войск диадохов. Птолемей в ней участия не принимал. По известным ему одному причинам из Сирии он вернулся в Египет, а на упреки союзников ответил, что до него дошли слухи об их поражении.

В последующие годы Птолемей вел довольно спокойную по сравнению с бурной молодостью жизнь. Он занимался укреплением экономического положения государства (при нем была введена должность диойкета — своего рода министра финансов и экономики).

Известно, что Птолемей несколько раз женился, преследуя при этим чисто политические цели. О судьбе его первой жены, персиянки Артакамы, сведений не сохранилось. Гораздо больше историки знают о связи Птолемея с афинской гетерой Тайс (об их любви читайте в романе Ивана Ефремова «Тайс Афинская»). Не секрет, что у нее от Птолемея родились дети: сыновья Леонтиск и Лаг, а также дочь Эйрена. Судьба сыновей неизвестна. Дочь же со временем была выдана замуж за Эвноста, царя города Солы на Кипре.

Что же касается официальных браков Птолемея, все они были продиктованы заботами о государстве, а не любовью. Еще будучи сатрапом[17], Птолемей хотел жениться на 47-летней сестре Александра Клеопатре, но та была убита по приказу Антигона, и свадьба не состоялась. Во второй раз царь заключил брачный союз с дочерью диадоха Антипатра, Эвридикой, что связало его родственными узами с другими «наследниками» Александра, многие из которых тоже приходились Антипатру зятьями. Эвридика родила множество дочерей и двоих сыновей — Мелеагра и Птолемея Керавна. Последний одно время считался наследником трона египетских царей. Однако с Эвридикой Птолемей расстался, и в 317 году до н. э., по обычаю фараонов, женился на своей сводной сестре Беренике. Своим наследником он сделал ее сына Птолемея Филадельфа (309–246 до н. э.).

Основатель династии Птолемеев умер в 283 году до н. э. За два года до смерти, чтобы предотвратить свары между претендентами на престол, он сделал своим соправителем Филадельфа, заявив при этом, что быть отцом царя лучше, чем быть царем самому.

Сын Птолемея I — Птолемей II Филадельф (правил в 288–246 годах до н. э.) — продолжил внутреннюю и внешнюю политику, начатую его отцом. Птолемей II повелел перевезти прах Александра Великого из оазиса Сива в Александрию, где он был перезахоронен в гробнице в отделении царского дворца Сема. Первые два Птолемея провели денежную реформу, введя монетную систему, которая отсутствовала в традиционной древнеегипетской культуре эпохи Нового царства. При Птолемее Филадельфе — покровителе ученых и поэтов — Мусейон и Александрийская библиотека достигли наивысшего расцвета. При нем был построен знаменитый Фаросский маяк — одно из семи чудес света античного мира.

Женатый на собственной родной сестре Арсиное, Птолемей II установил ее культ в построенных в ее честь храмах. Культ Арсинои отправлялся в Мендесе, в Саисе, Мемфисе, Фаюме (Арсиное) и в Фивах. На мысе Зефирия был также возведен храм Афродиты Арсинои. Не каждая женщина, даже королевских кровей, могла похвастаться таким проявлением любви.

Благодаря усилиям первых двух Птолемеев Александрия превратилась в крупнейший торговый и культурный центр Востока. Опорой новой династии стали греки и македоняне, являвшиеся держателями царской земли в клерухиях. В то же время египтяне воспринимали царствующую династию если не совсем благосклонно, то, во всяком случае, без явной вражды. Но вскоре положение изменилось.

При Птолемее III Эвергете (285 или 275–222 до н. э.; правил в 246–222 годах до н. э.), о котором известно очень немногое (в частности, именно он присоединил к Египту всю Сирию), государство Птолемеев пребывало еще в расцвете, однако при последующих правителях начался постепенный упадок царства, сопровождавшийся крупными народными волнениями. Во II–I веках до н. э. Египет, раздираемый политическими интригами при дворе, бюрократическим произволом на местах и социальными выступлениями египтян, вступает в экономический кризис.

Властители этого времени были порождением эпохи упадка. Разумеется, большая часть записей, дошедших до нашего времени, сделана придворными историками, но даже их свидетельства подтверждают, что потомки Птолемея Сотера гораздо больше времени уделяли увеселениям, чем государственным делам. В частности, Птолемей IV Филопатор (ок. 244–204 до н. э.; правил в 221–204 годах до н. э.) печально известен тем, что сразу же после смерти отца убил свою мать и брата, после чего предался распутству. Он оставил занятия военным делом и торговлей ради постоянных оргий. Убив свою жену Эвридику (одновременно являвшуюся его сестрой), он дни и ночи проводил со знаменитой гетерой Агафоклеей, а позже — и с ее братом Агафоклом, поскольку греки были достаточно толерантны к приверженцам однополой любви. Мать фаворитов, Энанфа, довольно быстро поняла всю выгоду ситуации, и вскоре государством фактически управляла распутная семейка, разворовывавшая казну и продававшая направо и налево придворные должности. Их жадность была настолько велика, что они даже скрыли смерть Птолемея и некоторое время продолжая вести прежний образ жизни. Впрочем, когда весть о смерти царя распространилась по Александрии, Агафокла растерзала толпа, а женщины, виновные в смерти Эвридики, были распяты.

Птолемей V Эпифан (210–180 до н. э.; правил в 204–180 годах до н. э.), сын Птолемея IV Филопатра и Эвридики, вступил на престол в юном возрасте и почти ничем себя не прославил. Победами и поражениями в войнах он обязан своему полководцу Скопасу. О самом же царе известно лишь то, что он взял в жены Клеопатру, дочь сирийского царя Антиоха III, и получил за ней в приданое Келесирию, Финикию и Иудею.

Птолемей VI Филометор (ок. 191–145 до н. э.), правивший Египтом в 180–145 годах до н. э., по свидетельству Юстина, был настолько бездеятелен и ослаблен излишествами, что от чрезмерного ожирения даже лишился рассудка (справедливости ради следует упомянуть и высказывание Полибия, который видел в Птолемее VI доброго и великодушного, но безвольного и склонного к распутству человека).

Следующий представитель династии — Птолемей VIII Фискон (ок. 183–116 до н. э.) — одно время был соправителем своего предшественника и старшего брата, пока соперничество Рима и сирийского царя Антиоха IV не обернулось в пользу Филометра. Братья поделили отцовское наследство, и Филометру достался Египет, а Фискону — Киренаика. Однако честолюбивый Фискон остался недоволен своей долей и приложил множество усилий, чтобы увеличить ее. Сделать это удалось лишь в 145 году до н. э., после смерти брата. Египетские послы явились к Фискону и предложили ему царскую власть над своей страной, а вместе с ней — руку вдовы Филометра и его сестры Клеопатры II. Царица вовсе не хотела выходить замуж за человека, прославившегося к тому времени такой жестокостью, что даже его подданные приходили в ужас. Она стремилась посадить на трон своего сына, Птолемея VII Неоса (ум. в 142 году до н. э.), и даже при поддержке знатных египтян провозгласила его царем. Однако Фискон не собирался упускать власть из рук. Мальчика он убил прямо в объятиях матери во время свадьбы, после чего взошел на брачное ложе. Эта смерть положила начало кровопролитному правлению. Клеопатру II он прогнал, изнасиловав и взяв в жены ее дочь. Простые же египтяне в ужасе бросились прочь из Александрии, после того как Фискон отдал царство на откуп иноземным солдатам. Город почти обезлюдел. Тогда царь призвал в Александрию иностранцев, но и они вскоре возненавидели уродливого правителя, чья жестокость граничила с безумием. Когда разгорелась междоусобная война с Клеопатрой, его бывшей женой, он в 130 году до н. э. убил собственного сына Птолемея Мемфита и отправил его тело матери в подарок на день рождения. После этого, по свидетельству историков, народ начал повсеместно уничтожать изображения Птолемея Фискона и разрушать его статуи.

Клеопатра II, нагрузив корабли сокровищами, бежала в Сирию и стала подговаривать сирийского царя Деметрия II, женатого на ее дочери, начать войну против Птолемея. Узнав об этом, Фискон отправил в Сирию большое войско во главе с Александром Забиной. Тот успешно выполнил поручение: захватил страну, убил Деметрия и сделался царем. Однако вскоре он стал пренебрежительно относиться к Птолемею и был жестоко наказан: новое войско во главе с сыном Деметрия, Антиохом VIII, вторглось в Сирию, и сын занял отцовский трон. Пожалуй, самое странное в истории правления Фискона — это то, что в конце жизни он помирился со своей сестрой и бывшей женой, Клеопатрой II, одолел внешних и внутренних врагов и спокойно умер своей смертью в 116 году до н. э.

Птолемей XII Авлет (Флейтист 117–51 до н. э.; правил в 80–58 годах до н. э. и с 55 года до н. э.) «прославился» далеко не блестящими умственными способностями, пристрастием к игре на флейте и непомерной жестокостью, за что был ненавидим всеми. Неумелым правлением он довел Египет до того, что ситуацию в стране полностью контролировали римские ростовщики. Он даже передал одному из них главный финансовый пост страны. Александрийцы подняли восстание, и в 58 году до н. э. Флейтист был изгнан из Египта, а престол заняла его старшая дочь Береника IV (79 или 75–55 до н. э.), царствовавшая одна, даже после того, как вышла замуж за Архелая.

Последней выдающейся представительницей династии Птолемеев была Клеопатра VII (69–30 до н. э.). Младшая дочь Птолемея XII Клеопатра, что в переводе означает «славная по отцу», родилась в Александрии. Девочка была весьма смышленой и живой. В ней рано проявились хитрость и удивительное умение использовать людей, обольщая их, чтобы добиться желаемого. Она изучила множество языков (первой из Птолемеев овладела древнегреческим), была знакома с греческой литературой и философией. Врожденная любознательность подтолкнула девушку к познанию сильных и слабых сторон человека, а безмерное честолюбие заставило применять полученные знания для достижения поставленных целей.

А красота египетской царицы, увы, — не более чем миф. У Клеопатры были неправильные черты лица — крупный нос, острый подбородок, — придававшие ей, однако, особое очарование, усиленное умело нанесенной косметикой. Известный древнегреческий историк Плутарх писал: «Красота этой женщины была не той, что зовется несравненной и поражает с первого взгляда, зато обращение ее отличалось неотразимой прелестью, и потому ее облик, сочетавшийся с редкой убедительностью речей, с огромным обаянием, сквозившим в каждом слове, в каждом движении, накрепко врезался в душу. Самые звуки ее голоса ласкали и радовали слух, а язык был точно многострунный инструмент, легко настраивающийся на любой лад — на любое наречие, так что лишь с очень немногими варварами она говорила через переводчика, а чаще всего сама беседовала с чужеземцами…»

В 51 году до н. э. Птолемей Авлет умер. По завещанию царя и древнему египетскому обычаю трон наследовали старшие брат и сестра, став мужем и женой. Малолетний супруг Птолемей XIII Филопатор (62/61–47 до н. э.) ни по возрасту, ни по складу характера не был способен управлять страной. В отличие от него, Клеопатра мечтала создать сильную и мощную державу, границы которой превосходили бы границы государства первых Птолемеев. Для достижения этой цели она готова была применить любые средства.

Наставник юного царя — хитрый и ловкий евнух Потин, мастер политических и дворцовых интриг — не мог открыто сесть на трон, поскольку не имел наследников и возможности основать новую династию, отодвинув в сторону Птолемеев. Зато его вполне бы устроило управлять Египтом от имени своего несмышленого подопечного. Далеко идущие планы Клеопатры шли вразрез с его собственными притязаниями если не на престол, то на власть в стране. И Потин начал собирать при дворе людей, которые были готовы поддержать его в борьбе с царицей. Клеопатра обратилась за поддержкой к Риму и даже направила верные ей войска навстречу ожидаемым римским легионам. Воспользовавшись ситуацией, Потин совершил государственный переворот. Клеопатра бежала в Сирию, где на границе с Египтом стояла ее рать. Царице удалось убедить военачальников выступить в поход на Александрию. Птолемей XIII двинул армию ей навстречу, поддавшись на уговоры властолюбивого евнуха.

В завещании Птолемея Авлета было сказано, что гарантом его воли о престолонаследии является Рим. Помня об этом, а также и о невыплаченном долге царствующего дома в десять тысяч талантов, Цезарь вызвался уладить спор между братом и сестрой в надежде вернуть деньги и потребовал, чтобы обе стороны распустили армии и явились в Александрию на его суд.

Легенда гласит, что Клеопатра предложила Цезарю ночь любви за то, что решение будет вынесено в ее пользу. Так ли все обстояло на самом деле — неизвестно, но Цезарь объявил Птолемею, что тот должен помириться с сестрой и разделить с нею власть. Обманутый в своих ожиданиях царь сорвал с головы корону, бросил ее на пол и с криками «Меня предали! К оружию!» выбежал из дворца. Недовольные присутствием римлян и подстрекаемые Потином александрийцы словно только и ждали этого призыва. Вспыхнул мятеж, очень быстро переросший в настоящую войну, названную впоследствии Александрийской.

Всю зиму 48/47 года до н. э. римский отряд во главе с Цезарем выдерживал осаду в резиденции египетских царей. Опасаясь, что его флот, блокированный в гавани, может достаться врагу, полководец приказал поджечь его. Огонь перекинулся на берег, уничтожив множество зданий, тогда же серьезно пострадала уникальная городская библиотека. Когда прибыло подкрепление, Цезарь разбил восставших и египетскую армию: Птолемей XIII утонул во время бегства, Потин погиб, а Арсиноя, младшая сестра Клеопатры, выступавшая на стороне мятежников, была пленена, а затем выслана за пределы страны.

По праву победителя Юлий Цезарь мог объявить Египет римской провинцией, но вместо этого посадил на трон Клеопатру, обязав ее, однако, в угоду местным обычаям, а также во избежание лишних разговоров и недовольства, взять в мужья и соправители другого брата, Птолемея XIV (ок. 59–44 до н. э.). Брак этот, как и якобы совместное правление, был фиктивным. Клеопатра стала возлюбленной римского полководца.

Летом 47 года до н. э. Клеопатра родила 53-летнему Цезарю, не имевшему законных наследников, первого ребенка — сына и назвала его Птолемеем XV Цезарем (47–30 до н. э.), добавив к этому имени еще два титула: Филопатор и Филометор («Любящий отца» и «Любящий мать»). Александрийцы, а позднее и римляне называли его насмешливо: Цезарион (Цезаренок, Цезареныш). Ни в Египте, ни в Риме никто не радовался сближению Цезаря и Клеопатры. Она была чужой в Риме, он — в Египте. Тем не менее известно немало прекрасных моментов их любви, обставленных с поистине царской роскошью: и плаванье по Нилу, и золотые статуи Клеопатры в обличье Изиды, поставленные в Риме…

После смерти Птолемея XIV и убийства в 44 году до н. э. Юлия Цезаря Клеопатра стала править Египтом вместе с сыном, а фактически — единолично. В разгоревшемся между Марком Антонием и внучатым племянником Цезаря Октавианом конфликте Клеопатра, мечтавшая о создании великой эллинистической восточной империи, приняла сторону Антония, заключив с ним союз. Антоний и Клеопатра объявили себя божественной парой — Осирисом (Дионисом) и Исидой. Разумеется, Клеопатра вовсе не была легкомысленной женщиной, беспрестанно менявшей любовников. Ее главной любовью был Египет, и именно ради него она вступила в новый союз, став любовницей грубого, недальновидного и не слишком образованного Антония. По словам Плутарха, она «ни на шаг не отпускала его ни днем, ни ночью, крепче и крепче приковывая к себе римлянина. Вместе с ним она играла в кости, вместе пила, вместе охотилась, бывала в числе зрителей, когда он упражнялся с оружием, а по ночам, когда в платье раба он бродил и слонялся по городу, останавливаясь у дверей и окон домов и осыпая обычными своими шутками хозяев — людей простого звания, Клеопатра и тут была рядом с Антонием, одетая ему под стать». Есть основания считать, что и Антоний вовсе не был очарован египетской царицей. Причина его сближения с ней была стара как мир: ему не хватало средств на военные кампании, а Египет в то время мог обеспечить его всем необходимым. Как бы то ни было, в 37 году до н. э. Клеопатра, откликнувшись на просьбу полководца, направилась в Лаодикею (ныне Латакия, Сирия), чтобы доставить припасы для его армии, и встреча после долгой разлуки, надо полагать, была бурной — по возвращении в конце лета в Александрию она родила сына, названного Птолемеем Филадельфом. В обмен на согласие материально поддержать парфянскую кампанию Антоний отдал царице часть территории Финикии и северной Иудеи, обещал жениться и узаконить детей (они вступили в брак позже, вероятно, в 36 году до н. э.).

Политика Антония, открыто вступившего в брак с Клеопатрой и подарившего ей Крит и Киликию, вызвала возмущение в Риме. Между Антонием и Октавианом, недавними союзниками, началась война. Объединенные силы Клеопатры и Антония в решающей морской битве у мыса Акций 2 сентября 31 года до н. э. были разгромлены, римлянин и египетская царица скрылись в Александрии. Пока Антоний оплакивал свое поражение, его супруга занялась укреплением обороны Египта. Она вербовала союзников, раздала оружие народу и, чтобы поднять дух войск, записала Цезариона в солдаты. Одновременно она готовила побег: в самом узком месте, отделяющем Средиземное море от Красного, Клеопатра решила перетащить волоком свои корабли, погрузить на них воинов и казну и отплыть на поиски новых земель, вероятнее всего в Индию. Но когда суда уже тащили по перешейку, набатейские арабы, подстрекаемые римлянами, сожгли флот Клеопатры. Она предприняла отчаянную попытку договориться с Октавианом, но плата за пощаду оказалась непомерно велика — убийство супруга. В августе 30 года до н. э. римские войска подошли к стенам Александрии. Остатки армии Антония изменили своему полководцу; сам он, обманутый слухами о смерти Клеопатры, предпринял попытку покончить с собой, бросившись на меч, и умер на руках любимой.

Клеопатра решилась на отчаянный шаг. Под вечер 12 августа 30 года до н. э. неизвестный крестьянин принес Клеопатре корзину сладких фиг. Увидев подношение, царица громко воскликнула: «А, вот и она!» Затем легла на золотое ложе и, раздвинув в корзинке фрукты, увидела под ними крепко спящего, свернувшегося кольцом аспида. Золотой шпилькой она уколола змейку, которая, зашипев от боли, ужалила подставленную руку… Когда римские офицеры ворвались в царскую усыпальницу, они увидели лежащую на роскошном ложе мертвую Клеопатру в золотых одеяниях богини Изиды. Детей Антония и Клеопатры (а также Цезариона как особенно опасного претендента на трон) Октавиан приказал убить. Вступление легионов Октавиана в Александрию в августе 30 года до н. э. положило конец независимости Египта, включенного в римские владения на правах особой провинции, управляемой императорским префектом.

Так закончилась история правления династии Птолемеев — древнего македонского рода, представители которого были людьми выдающимися. Одних можно назвать величайшими полководцами, других — величайшими злодеями, но Клеопатра, последняя из рода Птолемеев, соединила в себе все лучшие черты рода: мудрость, дальновидность, обаяние и верность своему царству.

Индия

ВЕЛИКИЕ МОГОЛЫ

Династия правителей государства, возникшего на территории северной Индии и Афганистана в XVI веке после завоевания правителем Кабула Делийского султаната. В XVIII веке империя Великих Моголов распалась на ряд государств, большинство из которых в конце XVIII — начале XIX вв. перешло под прямое управление английской короны. Восстание в Индии в 1858–1859 годах стало удобным поводом для насильственного упразднения династии.

Основные представители Великих Моголов:

Бабур (1526–1530),

Хумаюн (1530–1539, 1555–1556),

Акбар (1556–1605),

Джахангир (1605–1627),

Шах-Джахан (1627–1658),

Аурангзеб (1658–1707),

Бахадур-шах (1707–1712),

Джахандар-шах (1712–1713),

Фаррух Сийяр (1713–1719),

Мухаммед-шах (1719–1748),

Ахмад-шах (1748–1754),

Аламгир II (1754–1759),

Шах Алам II (1759–1806),

Акбар II (1806–1837),

Бахадур-шах II (1837–1858).

Династия Великих Моголов была основана правнуком Тимура — знаменитого завоевателя, наводившего ужас даже на Европу. Первого из Великих Моголов звали Захируддин Мухаммад Бабур (1483–1530), последнее имя означает «леопард». Предполагают, что со стороны матери предком Бабура был еще и Чингисхан по линии его второго сына Джагатая. Кровь двух завоевателей сказалась на характере основателя державы Великих Моголов. Он слыл могучим воином и выдающимся полководцем. Иначе бы не смог, будучи изгнанным из своего Ферганского удела, занять престол в Кабуле, создать из уроженцев Центральной Азии и афганцев сильное войско, а затем в 1526–1529 годах завоевать большую часть северной Индии.

Ко времени рождения Бабура империя Тамерлана давно распалась. В 1495 году от своего отца, шейха Омара, Бабур унаследовал трон Ферганы. В 1497 году Бабур завоевал и Самарканд. Однако соседние правители воспользовались малолетством Бабура и к 1501 году у него не осталось земель, полученных в наследство. Бабур ушел в Афганистан и после ряда военных экспедиций ему удалось завоевать Кабул, Герат, но свои бывшие владения — Самарканд и Фергану вернуть не сумел, потерпев в 1514 году окончательное поражение от узбеков.

Тогда Бабур начал готовиться к покорению Индии и в 1518 году вторгся в Пенджаб. Наместник одной из провинций Делийского султаната, Давлат-хан, враждовал с султаном Ибрахимом Лоди. Он надеялся, что Бабур завоюет Дели, уничтожит султана, а потом с богатой добычей вернется в Кабул, и тогда он, Давлат-хан, займет престол в Дели. Поэтому наместник решил поддержать завоевателя, но жестоко просчитался. В 1524 году после взятия Лахора Бабур разбил войско наконец-то опомнившегося Давлатхана и двинулся на Дели с 12-тысячным войском. Решающая битва с войском султана, насчитывавшим около ста тысяч человек, произошла в апреле 1526 года на равнине Панипат, что лежит на полпути из Пенджаба в Дели. Военное искусство Бабура значительно превосходило умения индийцев. Бабур имел пушки, которые его воины укрывали за связанными ремнями повозками. Кроме того, завоеватель с севера успешно использовал тактику охвата конницей флангов противника.

После победы на равнине Панипат Бабур взял Дели, но вынужден был обороняться от правителя Мевара Санграма Сингха и других раджпутских князей. Однако и они не сумели заставить Бабура уйти из Индии. Интриги позволили завоевателю устоять и перед раджпутами. Бабур установил свое господство в северной Индии, в дальнейшем, разгромив в мае 1529 года афганских правителей Бихара, он сумел расширить свое государство до низовий Ганга на востоке.

Бабур был не только талантливым полководцем, но и дальновидным политиком. В завоеванной стране он установил порядки, не нарушившие традиционного уклада местных жителей. Солдаты Бабура, получившие от него землю, брали в помощники индийцев, которые хорошо знали местные земледельческие традиции. Поэтому сельское хозяйство процветало, и все государство богатело. Сам Бабур стремился побольше узнать о местных обычаях и традициях и терпимо относился к индуизму.

Бабур был известен не только силой и храбростью, но и образованностью, слыл покровителем науки и искусства, был замечательным поэтом. Его мемуары «Бабур-намэ» считаются одним из литературных шедевров средневекового Востока.

Однако правил Бабур недолго. Его сын Хумаюн тяжело болел, Бабур молился о том, чтобы болезнь перешла на него, что и сбылось. Перед смертью он разделил свои владения между сыновьями. Основная индийская часть империи досталась Хумаюну (1508–1556), младший сын, Камран, получил Пенджаб, Кабул и Кандагар, с условием подчиняться старшему. Основатель династии не успел закончить формирование налогового аппарата и централизованной системы управления государством. Эти задачи были решены его преемниками.

Обстановка в Индии в то время была очень напряженной. Хумаюн оказался слабым правителем. Удельные князья восстали против него вскоре после его воцарения. Даже в Кабуле было неспокойно. Дважды сын Хумаюна становился заложником врагов отца. Асам Хумаюн был изгнан Шершахом из своих владений в Индии и скрывался в Иране.

В 1545 году захвативший власть в северной Индии Шершах умер. Между претендентами на престол разгорелась отчаянная борьба. Этим воспользовался Хумаюн. В 1555 году он возвратил себе трон в Дели, однако правил недолго. Через несколько месяцев он умер от несчастного случая, упав с мраморной лестницы.

Наибольшего могущества империя Великих Моголов достигла при внуке Бабура, Джелаль-ад-дине Мухаммаде Акбаре, известному как Акбар Великий. По преданию перед рождением Акбара Хумаюну привиделся сон, будто бы у него родится сын, чье величие превзойдет славу всех его предков.

Будущий падишах появился на свет 14 октября 1542 года в северо-западной Индии. Ранние годы жизни он провел в Кабуле.

Мальчик отличался необыкновенным упрямством. Наставники не смогли преодолеть его отвращения к учебе, поэтому Акбар остался неграмотным. Однако с ранних лет и до конца жизни он проявлял большой интерес к поэзии и с удовольствием учился живописи. Кроме того, будущий правитель страстно увлекался охотой и отличался необыкновенной отвагой.

Когда Акбар вступил на престол, ему не было еще и двенадцати лет. Однако он имел некоторые навыки управления и военный опыт. Еще в 1551 году отец сделал его наместником провинции Газни, а в следующем году мальчик принял участие в боях в Афганистане. Между тем родственники Акбара начали бороться за престол Дели. Чтобы предотвратить смуту, совет высших сановников и военачальников провозгласил падишахом Акбара. Регентом при нем был назначен полководец Байрам-хан.

В те времена дети быстро взрослели. Через четыре года юный император изгнал наставника и взял власть полностью в свои руки. Байрам-хана отправили в паломничество в Мекку, но по пути, в Гуджарате, он был убит. Наследство Акбару досталось нелегкое. От могучей империи Бабура его внуку остались лишь Агра, Дели, Лахор и прилегающие к ним территории.

Акбар понимал, что править Индией, следует опираясь как на мусульман, так и на индусов. Чтобы найти поддержку у раджпутских правителей, он в 1562 году женился на дочери правителя Амбара и разрешил ей сохранить свою веру. Потом Акбар взял еще несколько жен, происходивших из коренных народов Индостана. (Все они не принимали ислам.) В то же время падишах разрешил индусам служить при дворе и запретил превращать пленников в рабов. Этим он привлек на свою сторону местных князей и очень укрепил свои позиции.

С их помощью Акбар покорил большую часть западной Индии. Ему не подчинился только раджа Мевара Партаб Сингх. С горсткой последователей он ушел в горы и почти четверть века вел борьбу с Акбаром.

С самого начала своего правления Акбар стремился возвратить себе земли, завоеванные Бабуром, стараясь построить сильное государство, управляемое просвещенным монархом. Обладая незаурядными организаторскими способностями, третий Великий Могол завоевал территории, включавшие современные Афганистан, Пакистан и большую часть Индии (кроме самой южной части полуострова). В 1572 году он завоевал Гуджарат, в 1576 — Бенгалию и Бихар, в 1586 — Кашмир, в 1590–1593 — Синд, в 1595 — Белуджистан, в 1599 — Декан.

Во время завоевательных походов Акбар не проявлял особой жестокости. Однако никто из древних завоевателей, видимо, не мог остаться без темного пятна на своей биографии. В феврале 1568 года при взятии Читара, раздраженный упорным сопротивлением его защитников, Акбар приказал уничтожить все население города, насчитывающее двадцать тысяч человек.

Завоевательные походы не отвлекали Акбара от внутригосударственных проблем. Он неусыпно заботился о росте благосостояния своих подданных. При нем в империи успешно развивались скотоводство, торговля и ремесла. Как и его знаменитый дед, Акбар слыл покровителем науки и искусства. В годы правления Акбара в Индии появились замечательные памятники архитектуры.

Свою огромную империю третий Великий Могол разделил на несколько четко разграниченных провинций. Местная власть была жестко подчинена центральной. Такое государственное устройство способствовало стабильности империи и позволило ей просуществовать до начала XIX века.

Одним из самых ярких начинаний Акбара было его стремление изменить религиозные воззрения своих подданных. Со временем он все больше отходил от ортодоксального ислама и проникался идеями религиозной реформы. Акбар начал проявлять интерес к различным религиям, знакомился с верованиями индусов, парсов, джайнов и христиан. В 1575 году в новой столице Фатхпур-Сикри по приказу падишаха был построен «Молитвенный дом» для обсуждения религиозных вопросов, куда приглашались не только мусульмане. По воле Акбара была отменена джизья — налог на немусульман, который в исламских странах взимали со времен Пророка.

Возмущенные ортодоксы в 1580 году подняли в Бенгалии и Пенджабе восстание, а шейхи издали фетву о низвержении императора. Претендентом на трон объявил себя сводный брат Акбара. С трудом падишаху удалось подавить этот мятеж.

Предательство шейхов совсем отвратило Акбара от веры его предков. Он обратился к созданной им новой религии, которую Акбар называл «дин-и-илахи» (божественная вера). Легенда гласит, что во время охоты падишах впал в состояние самадхи (духовного озарения), во время которого человек может напрямую общаться с Богом. После этого Акбар приказал прекратить охоту. Возле дерева по его повелению сложили гору золота для факиров и нищих, а место, где произошло это событие, с тех пор стали называть «маленькой Меккой». Еще в 1571 году в индийских джунглях на территории современного штата Уттар-Прадеш по приказу падишаха начали строить город Фатхпур-Сикри, который должен был стать центром новой религии. В ней Акбар решил объединить все лучшее, что заключалось в религиях Индии. Народу новая вера осталась неизвестной. Только придворные, и то далеко не все, приняли веру Акбара. Зато оппозиция ортодоксов значительно усилилась, что вынудило Акбара прибегать к репрессиям против мусульманских фанатиков. 26 июня 1579 года, в день рождения пророка Мухаммеда, Акбар провозгласил теократию (объявил себя главой всех верующих в государстве), а в сентябре заставил священнослужителей подписать декларацию, закрепившую это положение.

Шли годы, и Акбар стал страдать от различных недугов. Старший сын Акбара Селим, боясь, что престол достанется кому-нибудь из братьев, в 1601 году поднял мятеж против отца. Однако Акбар сумел быстро помириться с сыном и в том же году объявил его наследником престола. Эта мера оказалась весьма своевременной. В 1605 году император заболел и 27 октября скончался близ деревни Сикандра, неподалеку от Агры. Селим взошел на престол под именем Джахангира. Он немедленно отменил все нововведения отца и восстановил традиционный ислам.

Ни Джахангир (1569–1627), ни его сын Шах-Джахан (1592–1666) не оставили заметного следа в истории империи Великих Моголов. Последний, правда, прославился строительством знаменитого Тадж-Махала, возведенного им в память о любимой жене Мумтаз-Махал. Следующим Великим Моголом, проявившим талант завоевателя, стал внук Джахангира Авренг Сиб («краса трона»), более известный под искаженным именем Аурангзеб. Он родился 21 октября 1618 года и был третьим сыном Шах-Джахана.

По традиции Шах-Джахан рано начал приучать сына к делам государственного управления. Он часто брал его в военные походы, а в 1634 году назначил правителем Декана, одной из важнейших областей империи. Политическая ситуация в этой провинции была очень неспокойной. Время от времени ее правителю приходилось, опираясь на помощь местных раджей, подавлять вспыхивавшие в различных районах восстания. Потом Аурангзеб принял участие в войне против Персии за обладание Кандагаром, потом снова подавлять восстания, завоевывать Голконду и Биджапур.

Между тем постаревший Шах-Джахан заболел. Еще при жизни отца четыре его сына начали кровопролитную войну за престол. В битве при Самугархе сошлись два войска. Одним из них командовал законный наследник престола Дара, второе возглавляли его младшие братья Аурангзеб и Мурад. Дара был разбит и позднее казнен в Дели. Два брата-победителя двинулись к столице государства Агре. Вскоре Мурад был убит по приказу Аурангзеба. Больного отца Аурангзеб взял в плен, и престол империи остался за ним.

В июле 1658 года новый император под именем Аламгир, т. е. «победитель вселенной», занял Павлиний трон своих предков (ныне это великое произведение искусства считается безвозвратно утерянным). Огромной территории, охватывающей в то время северную часть Индии, Пакистан и Афганистан, Аурангзебу показалось недостаточно. Сформировав огромную армию, он провоевал почти все время своего правления. Аурангзеб воевал на двух основных фронтах: в современном Афганистане и в центральной Индии.

Внутри страны, в отличие от своих мудрых предшественников, Аурангзеб развязал кампанию против всех не мусульман. По его приказу сотнями разрушали индуистские храмы, у некоторых индусов конфисковывали землю. Аурангзеб восстановил и джизью. Это вызвало возмущение даже среди раджей, и многие из них возглавили вооруженные выступления против Аурангзеба. Много лет империю потрясало мощное восстание маратхов. В 1681 году к восставшим присоединился даже сын падишаха Акбар. Через несколько лет с большим трудом Аурангзебу удалось нанести маратхам поражение. Акбар был вынужден бежать в Персию.

Недальновидная политика Аурангзеба стимулировала массовый фанатизм и среди сикхов, поклявшихся умереть, но свергнуть власть мусульманского правителя. В конце XVII века они успешно удерживали военно-политические позиции в Пенджабе.

Вооруженные столкновения в стране длились до самой смерти Аурангзеба, случившейся 3 марта 1707 года в Ахмеднагаре. Это не могло пройти бесследно — огромная империя оказалась на грани распада. Положение ухудшилось с появлением европейцев, которые поддерживали мятежных раджей, ловко играя на их жадности и религиозных разногласиях.

В 1600 году была создана британская Ост-Индская компания, которая и стала могильщиком династии Великих Моголов. В 1803 году английские колонизаторы захватили Дели, с тех пор последние Великие Моголы жили на пенсию, предоставленную им завоевателями. В 1858 году, когда после поражения общеиндийского восстания власть в большинстве разрозненных индийских княжеств перешла в руки англичан, они официально упразднили династию Великих Моголов. Последний ее представитель Бахадур-шах II (1775–1862) умер в ссылке в Бирме.

Иран

АХЕМЕНИДЫ

Династия древнеперсидских царей, правившая в 558–330 годах до н. э. Государство Ахеменидов включало в себя территории большинства стран Ближнего и Среднего Востока и прекратило свое существование в результате завоевания его Александром Македонским.

Основателем древнеперсидского государства и династии царей считается Кир II (Кир Великий, правил в 558–530 годы до н. э.), которого последующие поколения и древние историки считали образцом царя и человека. Собственно, историю этой древней династии донесли до нас классики — Геродот, Ксенофонт, Ктесий, Юстин и другие, — а также Библия и две клинописные хроники, хранящиеся ныне в британском музее.

В хрониках Кир Великий назван «царем Аншана» (эламской области Сузианы). Этот монарх, без всяких сомнений, являлся представителем арийского царского рода Ахеменидов, который состоял в вассальных отношениях с Мидией. Известно, что родителями основателя царства персов были Камбиз и Мандана, дочь мидийского царя Астиага.

В «Истории» Геродота рассказывается, что дед будущего завоевателя, Астиаг, однажды во сне услышал неутешительное предсказание: собственный внук лишит его трона и станет основателем великого государства. Вместо того чтобы ощутить гордость за своего наследника, а также обдумать, как в будущем обезопасить себя в конфликте поколений, мидянин решил обмануть судьбу. И сделал он это довольно просто: приказал отнять младенца, родившегося у дочери, и… убить.

Но мальчика, обреченного на смерть родным дедом, спас простой пастух, забравший младенца в свою семью. Приемыш рос, не догадываясь, кто на самом деле его родители. И вот однажды Астиаг узнал в ребенке-пастухе своего внука. Царь не стал убивать Кира, предпочтя отправить его с глаз подальше — к дальним пределам державы мидян, в Персию, к отцу ребенка, правителю персов. В 558 году до н. э. Кир был возведен на трон вместо своего отца.

Сложно судить, как развивались отношения между Киром, находившимся в изгнании, и его родственниками, но история свидетельствует, что в 553 году до н. э. он восстал против своего собственного деда Астиага и подбил на бунт против мидян персидские племена. Вряд ли смог бы Кир завоевать Мидию, если бы не банальная измена солдат Астиага, которые, переметнувшись на сторону внука царя, фактически передали престарелого правителя и трон в руки настырного претендента, не желавшего дожидаться смерти деда, когда наследство перейдет к нему по закону…

Заняв столицу Мидии Экбатан, Кир, как и было предсказано в пророчестве, лишил Астиага власти и основал Персидское царство с центром в городе Пасаргады. После захвата принадлежавших Мидии земель в состав нового государства Ахеменидов вошли Армения, Ассирия, Каппадокия и Парфия.

Вместе с титулом мидийского владыки Кир, сторонник завоевательной политики, унаследовал и соперничество с Лидией и Вавилоном, уже успевшее стать традицией. Главы упомянутых держав, Крез и Набонид, образовав коалицию друг с другом и Египтом, считали себя практически неуязвимыми. Да и греки достаточно благожелательно относились к этому тройственному союзу, поскольку сынов Эллады интересовало лишь одно: чтобы между ними и новой монархией находились промежуточные государства.

Когда у Лидии и Вавилона появился новый — воинственный и энергичный — сосед-правитель, у Креза и Набонида значительно прибавилось поводов для беспокойства. А Кир тем временем, не выказывая ни капли почтения авторитетам, принялся неутомимо расширять территорию своего государства, в основном за счет некоторых лидийских провинций… Затем он двинул войска на Вавилон. Однако, узнав, что Крез начал военные действия и перешел Галис, Кир отправился на «разборку» с соседом, отложив покорение державы Набонида до лучших времен. Ему удалось довольно быстро оттеснить нападавших в Лидию, а затем вообще запереть их в Сардах. Город пал после короткой осады в 546 году до н. э.; персы получили возможность расправиться с лидийцами и поспешили приговорить Креза к сожжению. Но пленник был помилован.

После того как основатель нового государства усмирил восстание, поднятое на захваченных персами территориях лидийцем Пактием, пришел черед конфликту с греками, осевшими в Малой Азии. Некоторые эллинские города-крепости (такие как Ксанф и Приэна), проявив мужество, дали отпор войскам полководца Гарпага. Что же касается остальных греков, то фокейцы решили убраться подальше от столь агрессивного соседа, так и не подчинившись ему, а часть поселенцев (например, проживавших в Милете) предпочли сдаться захватчикам, предварительно выторговав себе льготные условия перехода под власть Кира. Всего 10 лет потребовалось персам, чтобы покорить Лидию и распространить свою власть на племена, жившие в Средней Азии и на Иранском нагорье. Уже в конце 540-х годов до н. э. границы Персидского царства достигли отрогов Гиндукуша и реки Сырдарьи.

А основатель державы, покорив саков и бактров, снова загорелся идеей захватить культурный центр Азии — Вавилон. Поскольку Набонид не пользовался особой любовью народа, вавилоняне не слишком решительно сопротивлялись натиску завоевателей. В итоге, в 539 году до н. э. войска непопулярного царя были разбиты, Сиппара открыла ворота воинам Кира, и владыка Вавилона угодил в плен к полководцу Гобрию.

Правда, место главы державы недолго оставалось вакантным: после падения Набонида трон наследовал Валтасар. Но преемник имел, пожалуй, еще меньший авторитет у подданных, чем его предшественник. Войска персов практически не встречали сопротивления вавилонян, тем более, что библейские пророки представили этого правителя династии Ахеменидов исполнителем воли Бога. А раз Всевышний решил покарать Вавилон и вывести иудеев из плена, то кто может идти ему наперекор? Ведь Исаия предупреждал: «Кто воздвиг от востока мужа правды, призвал его следовать за собою, предал ему народы и покорил царей? Он обратил их мечом его в прах, луком его в солому, разносимую ветром. И Вавилон, краса царств, гордость халдеев, будет ниспровержен Богом, но не заселится никогда, и в роды родов не будет жителей в нем; не раскинет Аравитянин шатра своего, и пастухи со стадами не будут отдыхать там»…

Так что осенью того же года Кир победно вступил в поверженную столицу страны. Все государства, находившиеся в вассальной зависимости от Вавилона, предпочли покориться персам без боя. Сопротивление нашествию чужеземцев оказала только Газа.

Увековечить такое грандиозное событие предстояло так называемому «Цилиндру Кира», покрытому клинописными надписями, на которых указан полный титул, принятый персом после победы над давним противником: «царь мира, великий царь, царь Вавилона, царь Шумера и Аккада, царь четырех стран».

Понимая, что для укрепления своей власти необходимо в первую очередь наладить отношения со жрецами, Кир задобрил служителей местных культов обильными жертвами и финансированием работ по реставрации храмовых построек. Стремясь показать себя наследником традиций древних держав Месопотамии в глазах новых подданных, Кир подчеркивал, что власть его является законной и получена непосредственно из рук бога Мардука. Составленная от имени царя надпись гласит: «Когда я мирно вошел в Вавилон и при ликовании и веселии во дворце занял царское жилище, Мардук, великий владыка, склонил ко мне благородное сердце жителей Вавилона за то, что я ежедневно помышлял о его почитании. Мои многочисленные войска мирно вступили в Вавилон. Все цари, сидящие во дворцах всех стран света, от Верхнего моря до Нижнего, и в шатрах живущие цари Запада, все вместе принесли свою тяжелую дань и целовали в Вавилоне мои ноги».

Теперь Киру предстояло привлечь на свою сторону те народы, которые в свое время были разорены Вавилоном. В первую очередь он поспешил вернуть на родину пленных иудеев (освобождение произошло в 538 году до н. э.). Кроме того, Кир передал вчерашним пленникам священные храмовые сосуды, некогда похищенные Навуходоносором, и разрешил строительство Второго Храма в Иерусалиме. Что же касается прочих пострадавших от нашествия вавилонян народов, то Кир, если верить древней надписи, вернул во все города от Ашшура до Суз принудительно вывезенные в Вавилон статуи древних богов. По повелению Ахеменида с этого момента изваяния должны были «обитать там навеки».

Кир позаботился также о восстановлении городов, разрушенных Навуходоносором и Набонидом, и дал ощутимый толчок к возрождению их былого процветания. Благодаря этому в памяти народов Востока царь-завоеватель остался не как захватчик, а как мудрый и справедливый правитель, сменивший на троне ограниченных кровавых тиранов. Недаром современники прозвали Ахеменида Киром Великим.

Благодаря военным успехам империя персов на востоке почти достигала границ Индии: под властью завоевателя оказались такие культурные и торговые центры, как Согдиана (Бухара), Коканд, Хорасан (Хива), а также часть Афганистана.

Кир умер так, как и жил, — в походе. Конечно, точно сказать, каким образом это произошло, сегодня не представляется возможным. Сведения об этом слишком разноречивы, так что отделить правду от вымысла в данном случае, похоже, может только Бог. Если, опять-таки, верить Геродоту, трагедия произошла у северо-восточных границ гигантской державы персов, за рекой Амударья. В 530 году до н. э. Кир выступил против кочевого племени массагетов и погиб во время боя. Царица массагетов Томирис отдала воинам приказ найти тело знаменитого перса и погрузить его голову в мех с кровью — дабы владыка, наконец, насытился кровью… Быль это или легенда? Кто знает! Точно известно лишь то, что солдаты доставили тело своего царя в Пасаргады — к усыпальнице его предков. Сегодня у Мургаба (близ Персеполя) сохранились лишь остатки некогда величественного мавзолея, на котором по приказанию Камбиза, сына Кира, был барельеф, изображающий покойного правителя, и сделана надпись: «Я царь Кир, Ахеменид». Согласно рассказам античных историков, гробницу великого правителя посетил во время восточного похода Александр Македонский. Он увидел набальзамированное тело Кира, одетое в драгоценные одежды, покоящееся на покрытом дорогими коврами погребальном ложе. Ахеменида окружали оружие, драгоценности и золотые сосуды. Зрелище это настолько поразило Александра Македонского, что он отдал распоряжение своему приближенному, Аристобулу, позаботиться о сохранности усыпальницы Кира.

После гибели Кира Великого власть в стране перешла к его сыну Камбизу, неожиданная смерть которого вызвала в государстве бунты и смуты. Наконец на троне оказался Дарий I Гистасп (перс. Дараявауш), правивший в 522–486 годах до н. э. О его воцарении рассказывает торжественная Бехистунская надпись, сделанная в 516 году до н. э. по приказу самого правителя. Текст выбит на скале, которая возвышается над дорогой из Керманшаха в Хамадан.

Уникальная надпись составлена сразу на нескольких языках: на древнеперсидском, аккадском и эламском. Этот «документ» излагает официальную версию событий дворцового переворота 522 года до н. э.: «Говорит царь Дарий: некто, именем Камбис, сын Кира, из нашего рода, был здесь царем. Этот Камбис имел брата, по имени Бардия, от одного отца и одной матери. Камбис убил этого Бардию. Когда Камбис убил этого Бардию, народу было неизвестно, что Бардия убит. Затем Камбис пошел в Египет. Когда Камбис пошел в Египет, народ возмутился, ложь распространилась в стране, как в Персии, так и в Мидии, равно как и в прочих странах. Был человек, маг по имени Гаумата, возмутившийся в Пишиявада, у горы Аркадриш; оттуда он начал бунт. В месяце виякне 14 числа (11 марта 522 года до н. э.) он возмутился. Народу он лгал, говоря: „я — Бардия, сын Кира, брат Камбиса“. Тогда Камбис умер, умертвив себя. Не было ни одного человека, ни перса, ни мидянина, ни из нашего рода, который отнял бы власть у этого мага Гауматы. Люди весьма боялись его: он мог казнить многих людей, которые некогда знали Бардию, „чтобы они не узнали, что я не Бардия, сын Кира“. Никто не осмеливался что-либо сказать о Гаумате-маге, пока я не прибыл. Тогда я помолился Ахурамазде о помощи. Ахурамазда послал мне помощь. В месяце багаядише 10 числа (29 сентября 522 года до н. э.) я с немногими людьми погубил этого Гаумату и его знатнейших приверженцев. Есть крепость Сикаяуватиш, в области, именуемой Нисая, в Мидии, — там погубил я его и исторг у него власть. Волей Ахурамазды я стал царем; Ахурамазда вручил мне царство».

Если пересмотреть указы времен правления лже-Бардии, станет ясно, что он стремился любой ценой завоевать популярность у народа. Ради этого самозванец на три года отменил все подати и военную повинность. Приверженцы лже-Бардии выступали против господства персидской знати. По словам вездесущего Геродота, упомянутый заговор против мага Гауматы составили семеро персов, принадлежащих к высшей государственной знати. Одним из заговорщиков как раз и был 28-летний Дарий Гистасп из рода Ахеменидов. Он метил на царский трон и не прогадал.

После вступления на престол Дарий поспешил восстановить все отмененные Гауматой привилегии персидской знати. А для того чтобы продемонстрировать законность притязаний на титул царя и подчеркнуть единство династии Ахеменидов, новый правитель империи взял в жены дочь Кира Великого Атоссу.

Утвердившись на троне, Дарий решил навести порядок в восставшем Вавилоне: если Киру тот подчинялся практически безропотно, то наследникам великого царя пришлось столкнуться с ожесточенным сопротивлением на некогда завоеванной земле. В декабре 522 года до н. э. персидские войска заняли Вавилон, а тем временем, как сообщает Бехистунская надпись, отсутствием Дария воспользовались Персия, Лидия, Ассирия, Армения, Маргиана, Саттагидия, Скифия и Сузиана, давно искавшие возможность отколоться от созданной Киром Великим державы. Дарию пришлось снова браться за оружие и возвращать «беглецов» в состав империи. Последнее восстание царские войска подавили к концу 521 года до н. э., восстановив государство Ахеменидов в прежних границах.

Заново собрав огромную державу и подчинив ее своей власти, Дарий I занялся… очередным расширением собственной территории. В 519–512 годах до н. э. его войскам удалось захватить Фракию, Македонию и северо-западную часть Индии. В результате походов границы державы Ахеменидов простирались теперь от Армянского нагорья на севере до первого порога Нила на юге и от реки Инд на востоке до Эгейского моря на западе. Удержать власть в таком огромном государстве, состоящем из весьма разнородных областей, оказалось крайне непростым делом. А точнее, без ряда серьезных преобразований просто невозможным. Понимая это, Дарий приступил к реорганизации державы и начал перестраивать управленческий аппарат, приспосабливая его к новым условиям. Он разделил империю на так называемые сатрапии, территории которых намного превышали размеры прежних провинций. В пределах сатрапий оказались земли целых государств, объединенных по принципу единства культуры и языка. Администрация империи расположилась в Сузах. Именно там находилась царская канцелярия, в обязанности сотрудников которой входил контроль над многочисленными чиновниками, рассредоточенными по всей территории страны.

Дарий установил новую систему податей: сатрапии вносили теперь в казну определенную фиксированную сумму, зависевшую от площади обрабатываемой земли и ее плодородия. При этом собственно персы от уплаты налога освобождались. Что же касается подчиненных народов, то благодаря им царская казна ежегодно пополнялась 232 200 кг (!) серебра. А после 517 года до н. э. в государстве Ахеменидов была введена единая монетная система, основой которой стал золотой дарик. Интересно, что правом его чеканки обладал только монетный двор персидского владыки. Содержание золота в дарике строго контролировалось в течение многих веков (!), так что данная монета на долгое время обрела статус самой надежной денежной единицы Востока.

Что серьезно омрачало царствование Дария I, так это начавшиеся греко-персидские войны. В 500 году до н. э. царю пришлось столкнуться со столь неприятной проблемой, как восстания греческих городов, охватившие острова Эгейского моря и побережье Малой Азии. На помощь мятежникам пришел вооруженный отряд афинян; греки предприняли неожиданное нападение на богатейший город Малой Азии Сарды, который, после того как афиняне покинули его, превратился в кучу обгорелых руин. Взбешенный полученным известием Дарий выпустил в сторону Афин стрелу и дал приказ виночерпию каждое утро говорить ему: «Царь, помни об афинянах».

В отместку персы не только проявили особую жестокость при подавлении Ионийского восстания, но и сравняли с землей город Милет. А в 492 году до н. э. родственник Дария I, военачальник Мардоний, отправился на покорение материковой Греции. Правда, уже в первом походе персам крайне не повезло: у мыса Афон их флот угодил в сильную бурю и почти полностью затонул. А сухопутные войска Дария под натиском фракийцев не смогли продвинуться в намеченном направлении и вернулись обратно. Спустя два года персы решили сыграть «матч-реванш». И снова неудача. Да еще какая! В сентябре 490 года до н. э. 10 000 афинян и 1000 их союзников из города Платеи наголову разбили войско Дария на Марафонской равнине. А если считавшаяся ранее непобедимой армия может потерпеть поражение, то… В общем, во владениях Дария начались беспорядки. Так что правитель, скончавшийся в 485 году до н. э., передал престол Ахеменидов своему сыну Ксерксу в весьма шатком положении.

Ксеркс I (древнеперс. Хшаяршан; ок. 486–465 гг. до н. э.) начал правление с того, что принялся снова усмирять восстания. Без них, кстати, на Востоке не обходилась ни одна смена власти… За два года новый царь сумел привести к подчинению Египет, после чего поставил там наместником собственного брата Ахемена. Практически сразу Ксерксу пришлось в очередной раз утихомиривать Вавилон (конфликт вспыхнул, по всей видимости, из-за нарушения неприкосновенности тамошних святилищ). А после того как с таким трудом восстановленный мир опять сменился восстанием, царь, подавив мятежников, вывез из Вавилона золотую статую Мардука и навсегда лишил неспокойный город статуса священного храмового центра. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Одновременно название Вавилона было навсегда убрано из царского титула Ахеменидов.

В отношении греков Ксеркс решил продолжать политику своего отца, то есть воевать дальше. В 480 году до н. э. он организовал новый военный поход. А чтобы флот персов впредь не имел необходимости плыть мимо мыса Афон, доставлявшего столько неприятностей морякам, царь приказал… прокопать канал в Халкидике! Сообщение Геродота о нем долгое время считалось не более чем легендой, но современная аэрофотосъемка позволила реабилитировать древнего историка. Геродот действительно придерживался (по крайней мере, в этом случае) фактов: канал на самом деле существовал. А для переправы сухопутных войск Ксеркс повелел перекинуть через Геллеспонт мосты, что представляет определенные трудности даже в наши дни, а что уж говорить о древних мастерах! В общем, первое сооружение уничтожила буря. После чего Ксеркс приказал… выпороть бичом море! А когда переправу все же соорудили, Ахеменид решил отблагодарить «образумившуюся» стихию: он лично бросил в море персидский меч-акинак, золотую чашу и кубок из того же металла… Семеро суток, по утверждению Геродота, войска Ксеркса переправлялись через Геллеспонт.

Ни Македония, ни Фессалия не стали связываться с персами и беспрепятственно пропустили их через свои земли. Таким образом, армии противников встретились на границе Средней и Северной Греции. Именно там, в Фермопильском ущелье, небольшой отряд спартанцев, которым командовал лично царь Леонид, сумел задержать многотысячную армию персов.

Наконец Ксеркс добрался до Аттики. Афинское народное собрание накануне постановило спешно эвакуировать все население, перевезти людей на остров Саламин и начать подготовку к морскому сражению. Так что Ахеменид обнаружил Афины практически безлюдными (остались только те греки, которые отказались покинуть могилы предков); это не помешало завоевателю сжечь древние святилища Акрополя.

Объединенный греческий флот под командованием стратега-афинянина Фемистокла 20 сентября 480 года до н. э. отправил флот персов снова в подводные владения Посейдона. Правда, Ксеркс в сражении не участвовал и поспешил отойти с частью армии назад. А остатки персов покидали Грецию только спустя год — после очередного поражения. Тем временем флот сынов Эллады наглядно продемонстрировал, что в Эгейском море никто иной хозяином не будет…

Естественно, что поражения персов в войне никак не способствовали усилению авторитета Ксеркса и укреплению его власти. В стране снова начались волнения, периодически вспыхивали мятежи. В 465 году до н. э. в результате заговора царь был убит; предполагают, что среди заговорщиков был и его сын, Артаксеркс I…

К сожалению, ни один из Ахеменидов, в дальнейшем занимавший трон Кира Великого, не оставил столь же заметного следа в истории, как упомянутые выше правители. Они постепенно теряли земли, некогда входившие в состав могучей империи, воевали — обычно неудачно — и уходили из жизни, не вызвав ни у кого, кроме самых близких людей, особого сожаления. Пожалуй, из общего перечня довольно посредственных царей выделялся лишь Артаксеркс III, правивший в 358–338 годах до н. э. Этот представитель династии Ахеменидов пытался исправить ошибки своих предшественников, изрядно уронивших авторитет династии во время царствования. Артаксеркс III все силы бросил на укрепление государства, доставшегося ему в крайне ослабленном состоянии, и даже сумел завоевать Египет. Но, несмотря на его старания, былого величия держава уже не могла достичь, и вскоре история безжалостно сбросила со счетов династию, некогда покорившую огромную часть мира. Династия прекратила свое существование в результате завоеваний Александра Македонского. Эпоха Ахеменидов закончилась…

САСАНИДЫ

Династия иранских шахов в 224–651 годах, при которой Иран стал великой мировой державой.

Важнейшие представители династии:

Ардашир I,

Шапур I,

Шапур II,

Кавад I,

Хосров I Ануширван,

Хосров II Парвиз.

Династия Сасанидов, сыгравшая большую роль в истории Ближнего и Среднего Востока, происходила из Парса. Свое название она получила по имени Сасана, который считается отцом Папака — первого правителя Парса из рода Сасанидов. Сын Папака Ардашир I (ум. в 241 году), основатель царской династии, воспитывался в семье правителя крепости Дарабджирд и после его смерти унаследовал Дарабджирдское княжество. Тем временем Папак в результате удачных походов расширил пределы своих земель, а затем, собравшись с силами, сверг и убил Гочихра — прежнего правителя Парса. После смерти Папака на престол взошел его старший сын Шапур. Вскоре он погиб, и историки так и не смогли установить обстоятельств его гибели. По одной версии, он погиб при обвале здания, по другой — в его смерти следует винить Ардашира. Как бы то ни было, Ардашир стал преемником своего брата, но не успокоился на этом. Талантливый полководец и мудрый правитель, он поставил перед собой цель свергнуть власть парфянских царей и возродить былое величие Персии.

Основным препятствием на пути усиления Персии в то время была феодальная раздробленность. Во многих областях сидели полунезависимые, а порой и полностью самостоятельные правители, которых поздняя персидская традиция именует катак-хватаями — «домовладыками». Официально они назывались шахами (царями), тогда как парфянский государь носил титул шахиншаха — царя царей.

В 20-х годах III века, когда Парфянское государство было истощено борьбой с Римом и внутренними смутами, Ардашир (римские источники называли его Артаксерксом) поднял восстание и через несколько лет лишил власти последнего парфянского владыку — Артабана V. Произошло это в 227–229 годах.

В образовавшейся Сасанидской державе официально существовало различие между Ираном (Эраншахр) и не-Ираном (Ан-Иран), первоначально подразумевавшее этнические и религиозные различия между иранцами (персами, парфянами, мидийцами и т. д.), исповедовавшими зороастризм, и неиранскими народами и племенами, придерживавшимися иных культов. Однако несколько позже к Ирану стали относить все страны и области, входившие в состав державы Сасанидов, включая и Месопотамию, где персы не составляли большинства населения.

Объединение иранских земель под единой властью способствовало появлению единого языка. Среднеперсидское наречие (пехлеви) вытеснило значительную часть местных говоров, а также греческий и арамейский, игравшие немалую роль в культурной жизни. Впрочем, пехлеви был скорее языком межнационального общения, языком, на котором велись переговоры и издавались указы. Наряду с ним мирно существовали языки и наречия различных народов, входивших в состав державы Сасанидов. В древнем Эламе, например, население говорило на особом языке, который позднее стал называться хузистанским.

Борьба Ардашира с Артабаном была трудной, поскольку на стороне парфянского царя, в частности, выступил армянский царь, принадлежавший к той же династии — Аршакидов. Не исключено, что под знаменами Артабана сражались и другие шахи, не заинтересованные в появлении централизованной власти. Ардаширу приходилось преодолевать нешуточное сопротивление местных правителей, поэтому процесс формирования Сасанидского государства растянулся на несколько десятилетий и завершился уже в правление сына и наследника Ардашира Шапура I (241–272).

Именно при нем в состав Сасанидской державы были включены Армения, основная часть Хорасана, северо-запад Месопотамии, которая и стала центральной областью державы Сасанидов. Шапур стал первым Сасанидом, носившим официальный титул «царя царей (шахиншаха) Ирана и не-Ирана», тогда как его отец именовался просто шахиншахом. Шапур I получил прекрасное воспитание, прежде чем стать шахиншахом, он в течение нескольких лет был правой рукой своего отца, участвовал вместе с ним в сражениях и помогал претворять в жизнь его реформы. Во времена правления Шапура I окончательно оформляются все символические установления, возвеличивавшие власть иранских шахиншахов. Это устойчивые виды монетного чекана, рельефы, изображающие сцены введения шахиншахов во власть соответствующими божествами, выбитые на скалах в Накш-и-Рустам, а также огромное количество чаш, кувшинов и кубков, на которых изображалась официальная жизнь шаха и его двора. Этой утварью сасанидские владыки Ирана жаловали свое окружение и правителей крупных областей. При Шапуре I в Иране появился известный пророк Мани (ок. 210–276), который стал основателем новой религии — манихейства, но господствующим оставался зороастризм.

После смерти Шапура I трон занимали три шаха, не оставивших заметного следа в истории Ирана, зато правление Шапура II (310–379) стало «золотым веком» Сасанидов. В 399 году шахиншахом стал внук Шапура Йездегерд I (399–420), который известен тем, что поддерживал мир с Византией и ослабил гонения на христиан. Своей толерантной политикой он нажил себе множество врагов и умер, возможно, не своей смертью.

Из скудных и противоречивых свидетельств источников можно сделать вывод, что Иран на рубеже V–VI веков переживал острейший социальный кризис. Господство родовой знати и зороастрийского духовенства, выражавшееся в существовании вышеупомянутой сословной системы, вызывало все большее недовольство среди широких слоев населения. Все это вылилось в мощное социальное движение, которое по имени его главы Маздака принято называть маздакитским. Маздак был иранцем (отец его также носил иранское имя — Бамдад) и, по-видимому, принадлежал к жреческому сословию, но именно с ним в первую очередь вступил в конфронтацию.

Движущие силы маздакитского движения были различными: в него включились широкие слои населения Ирана (не только иранские народы, но и преобладавшие в центре державы сирийцы, а также евреи). Не случайно поздние источники, например Фирдоуси, особо подчеркивают, что среди приверженцев Маздака были бедняки, надеявшиеся улучшить свое положение. Выражая интересы этой части населения, Маздак выдвинул лозунг имущественного и социального равенства и возвращения к почти исчезнувшим древним общинным порядкам.

Очевидно, ведущую роль в движении играла крестьянская верхушка, стремившаяся выйти на широкую общественную арену и потеснить родовую знать. Сам Маздак, по-видимому, чем дальше, тем больше подпадал под влияние своих радикальных сторонников, но на первом этапе их роль еще не была ведущей. Именно поэтому шахиншах Кавад принял учение Маздака. Родовая знать (азимы в арабских источниках) и зороастрийское жречество устроили дворцовый переворот в 496 году. Однако Кавад через три года с помощью белых гуннов, а также своих сторонников, прежде всего крестьян, вернул себе престол. Последовали репрессии, что, очевидно, способствовало усилению радикальных сторонников Маздака, и это уже не устраивало Кавада. Сам он, по-видимому, настолько запутался в своих взаимоотношениях с разными религиозными группами, что инициативу перехватил его сын Хосров. Он пользовался поддержкой крестьян (его мать была простолюдинкой) и сумел привлечь на свою сторону зороастрийское жречество. В конце концов Хосров задушил восстание, точнее, разгромил его радикальное крыло во главе с самим Маздаком. Последний и его сторонники подверглись жестокой казни (их зарывали живыми в землю). Все это происходило еще при жизни Кавада в 528–529 годах.

В выигрыше оказалась крестьянская верхушка, получившая равные права со старой родовой знатью. Пройдет сто лет, и именно выходцы из крестьян окажутся основным слоем крупных и средних землевладельцев в Иране, виновниками начавшейся в VII веке феодальной раздробленности, позволившей арабам легко сокрушить и завоевать Иран.

Зороастрийское жречество сохранило свою силу. Старые сословия уцелели, хотя в действительности только духовное сословие во главе с верховным жрецом (мобедан-мобедом) сохранило свою силу. Военное сословие — оплот родовой знати было практически уничтожено. Военная и административная реформы Хосрова I (правил в 531–579 годах) подкрепили эти перемены законодательно. Главой военного ведомства стал сам шахиншах. На службу в армии стали усиленно привлекать представителей крестьянства. Реформы Хосрова I укрепили шахскую власть, но абсолютной она не стала, что доказывает и восстание Бахрама Чубина (начало 90-х годов VI века), и события 20– 30-х годов VII века. Если в первом случае мы видим попытку переворота, во главе которого встал представитель одного из старых знатных родов, то в событиях, произошедших после убийства Хосрова II Парвиза в 628 году, видна роль и новых условий, формировавшихся в Иране в процессе усиления феодалов крестьянского происхождения.

Завершающий период государственной централизации приходится также на правление Хосрова I. При нем государство было разделено на четыре большие части (куст): западную, восточную, северную и южную. Иначе северный куст именовался также хуст-е-Капкох (Кавказский) и куст-е-Атурпатакан (по названию одной северной области). Кусты делились на марзпанства (в пограничных районах) и на останы, которые, в свою очередь, состояли из тасуджей. Объединение всех полномочий в руках правителя куста, непосредственно подчиненного шахиншаху и назначаемого из особо доверенных лиц, должно было укрепить центральную власть. Эта схема действовала недолго, и уже с конца VI века стала проявляться тенденция к обособлению останов и марзпанств.

Большое значение имела налоговая реформа Хосрова I, установившая постоянные ставки земельных податей (хараг) независимо от урожая, но в зависимости от площади обрабатываемой земли. Кроме того, была установлена регулярная подушная подать (гезит) для всего податного населения (рам), размер которой зависел от зажиточности.

В результате политики, рассчитанной на укрепление центральной власти, возросла роль дабиров — чиновничества, которое стало рассматриваться как особое сословие.

Такие реформы временно укрепили государство, но не могли воспрепятствовать центробежным тенденциям, возникшим в новых условиях феодализации иранского общества, которые и стали основной причиной ослабления государства Сасанидов.

Внешняя политика Ирана строилась на отношениях с ближайшими соседями. Поэтому нам неизвестны факты сношений Сасанидов с европейскими государствами, хотя основной враг Ирана Рим (Византия) проводил активную политику по всей Европе. В то же время отношения Ирана с Римской империей и ее наследницей всегда так или иначе увязывались с политикой обеих сторон в отношении арабских княжеств, Эфиопии, государств Кавказа и восточных соседей Ирана (Кушанского государства, белых гуннов и тюрок).

Сасаниды унаследовали основные проблемы внешней политики от Парфянского царства. Прежде всего, борьбу с Римом за Сирию и Закавказье и с Кушанским царством — за Средний Восток. Война с Римом началась уже при основателе династии, и ее первый этап завершился в 244 году признанием двойного (Риму и Ирану) подчинения Армении. Также Шапур I вел войны с кушанами на востоке. По итогам следующей войны в 260 году римский император Валериан потерпел поражение и попал в плен к Шапуру I. Менее успешно складывались отношения с арабами. Правитель Пальмиры Оденат, союзник Рима, нанес персам ряд поражений. Успехи Пальмиры, выступившей уже против Рима, дорого ей стоили — в 272 году император Аврелиан уничтожил это государство. Преемники Шапура I продолжали его политику, но поражения персов в войнах с императорами Каром и Галерием (283, 298 годы) привели к потере части Месопотамии и (по договору 298 года) прав на Армению, где под эгидой Рима закрепился Аршакид Трдат Великий.

Особо активной внешняя политика Ирана была при Шапуре II (309–379), который упорно вел войны с Римом и кушанами, фактическими союзниками Рима. На стороне последнего были Армения и некоторые арабские правители, персов же поддерживали Албания (государство в Закавказье) и хиониты. Вопрос о последних остается нерешенным, но есть основания отождествить их с белыми гуннами (эфталитами) — соседями и соперниками Кушанского царства. Войны на западе шли с переменным успехом и привели к разорению Армении и Месопотамии. Уже после смерти Шапура II, в 387 году, между Римом и Ираном был заключен договор о разделе Армянского царства, а на востоке Шапур к концу своего правления сокрушил Кушанское государство, западные владения которого перешли к Сасанидам. Это привело, однако, к конфронтации Сасанидов с их недавними союзниками — белыми гуннами, которые надолго стали главным противником Ирана на востоке.

После раздела Армении византийско-иранские отношения некоторое время оставались мирными и даже дружественными. Прокопий Кесарийский отмечает, что император Аркадий (377–408), правивший Восточной Римской империей, сделал шаха Йездигерда I (399–420) эпитропосом (опекуном) своего сына. Положение изменилось при Бахраме V Гуре (420–438), которому пришлось воевать и с Византией, и с белыми гуннами. Бахрам V в этой ситуации проводил политику притеснений христиан в Сирии и Закавказье, что привело уже при его преемнике Йездигерде II к мощному восстанию в Армении (451).

Для Ирана и Византии Закавказье имело важное значение и как барьер против гуннских племен Восточной Европы. Опасность со стороны последних иногда приводила к единым действиям обеих держав на Кавказе, например к соглашениям о совместной охране Дербентского и Дарьяльского проходов. Но такие отношения не были стабильными, военные действия между Ираном и Византией в Месопотамии происходили очень часто на протяжении всего V века. Однако во второй половине V века основное внимание Сасанидов было сосредоточено на востоке, где Йездигерд II (438–457) и его преемник Пероз (457–484) вели упорную борьбу с белыми гуннами. Пероз даже попал к ним в плен (482). Этим воспользовались в Закавказье, где восстание армян в 483–484 годах поддержали грузинский царь Вахтанг и кавказские албанцы. Восстание удалось подавить обычным методом — привлечением на сторону Ирана части местной знати, но военные поражения на востоке и другие внешнеполитические осложнения способствовали углублению социального кризиса в Иране, проявившегося позднее в движении Маздака. Сын Пероза, Кавад (449–531), два года провел в качестве заложника у белых гуннов. Позднее в войнах с Византией этот шах пользовался их поддержкой.

Война Ирана с Византией велась с перерывами более тридцати лет, с переменным успехом для обеих сторон. Хосров I (531–579) пытался захватить Сирию и Западную Грузию, но в конечном счете успеха не добился, и мир 561 года сохранил прежние границы между державами. После этого Византия и Иран занимались внутренними проблемами, но втайне готовили новую войну.

Хосров I в 563–567 годах окончательно разгромил белых гуннов, которые вели борьбу с недавно возникшим Тюркским каганатом. Византия, со своей стороны, пыталась заключить союз с тюрками, для чего на Алтай в 568 году отправилось посольство Земарха. Известно, что на обратном пути персы в районе Прикубанья устроили послам засаду, но им удалось ее избежать с помощью местных союзников Византии.

Крупнейшим успехом Сасанидов стал захват Йемена и вытеснение оттуда эфиопов, союзников Византии. А затем началась новая война с Византией (572), не закончившаяся до смерти Хосрова I. При преемниках Хосрова византийское правительство заключило союз с Тюркским каганатом на востоке и кочевниками в Предкавказье. В итоге после ряда поражений персидских войск в 591 году был заключен невыгодный для Ирана мир. Внук Хосрова I, Хосров II Парвиз (591–628), смог удержаться на престоле при поддержке Византии, тогда как его противник Бахрам Чубин пользовался помощью тюрок. Такие мирные промежутки в византийско-иранских отношениях были исключениями, вызванными чрезвычайными обстоятельствами. Два государства оставались непримиримыми конкурентами в борьбе за гегемонию в Передней Азии. Хосров II использовал убийство императора Маврикия (539–602) Фокой (ум. в 610 году) как предлог для начала новой большой войны с Византией. Эта война продолжалась до убийства Хосрова II в результате придворного заговора в 628 году. Первоначально персы одержали ряд побед, захватили Сирию, Финикию, Палестину, центральную часть Малой Азии, дважды подходили к Константинополю и даже овладели Египтом. Однако силы шахиншаха были истощены, и закрепить эти успехи он не смог. Император Ираклий (575–641) заключил (согласно ал-Масуди) союз с хазарами и другими северокавказскими племенами, нанес персам ряд поражений, разорил вместе с хазарами Закавказье и угрожал столице Ирана Ктезифону. Преемник Хосрова II, его старший сын Кавад II (правил в 628 году), участник заговора против отца, вынужден был просить мира. Две державы в результате войны, продолжавшейся более четверти века, были доведены до крайнего истощения и не могли противостоять молодому арабскому халифату, в 630-х годах начавшему свои завоевательные походы.

Государственной религией сасанидского Ирана был зороастризм, что также показывает преемственность между Сасанидским и Парфянским государствами. Именно при Сасанидах была кодифицирована Авеста — сложный комплекс зороастрийских текстов разного времени. Произошло это, очевидно, в III–IV веках (в основном стараниями жреца Тансара).

Христианские общины появились в пределах Ирана еще в парфянский период. При Сасанидах число христиан, особенно в областях с арамейским населением и в Хузистане, росло, несмотря на отдельные периоды гонений. После осуждения патриарха Нестора на Эфесском соборе 431 года его сторонники бежали в пределы Сасанидского государства, и несторианская церковь, как гонимая в Византии, пользовалась покровительством со стороны шахиншахов.

Месопотамия издавна служила пристанищем для иудейских общин. Здесь был разработан «Вавилонский талмуд» — один из двух вариантов этой священной книги иудаизма.

В восточных же областях Ирана получил распространение буддизм. Таким образом, в пределах державы Сасанидов встретились крупнейшие мировые религии.

Следствием взаимодействия зороастризма и христианства (при некотором влиянии других религий) явилось манихейство, связанное с деятельностью Мани (ум. в 276 году), по преданию — отпрыска парфянской династии Аршакидов. Шапур I сначала разрешил Мани проповедовать, но позднее пророк был схвачен и зверски казнен. Однако учение Мани распространилось по всему Ирану, а оттуда проникло в Европу и Центральную Азию, вплоть до Китая. Манихейство оказало влияние на Маздака и его последователей.

При Сасанидах возникла значительная религиозная зороастрийская литература на среднеперсидском языке (пехлеви). Этот язык сложился на основе говоров Парса, под влиянием индийского и парфянского наречий и впервые в истории иранских языков стал по-настоящему литературным. Активное его употребление несколько затруднялось тем обстоятельством, что при использовании письма на основе арамейского шрифта в среднеперсидском языке часть слов писалась в форме арамейских идеограмм, которые люди, знавшие письмо, как полагают, должны были произносить по-ирански. Число таких идеограмм было достаточно велико, и, что самое главное, ими обозначались наиболее употребительные глаголы, союзы и т. д. Такая сложность, естественно, затрудняла распространение письма, и знание грамоты было в сасанидском Иране уделом образованных сословий — духовенства и чиновников.

Тем не менее, к концу сасанидского времени сложилась значительная литература на среднеперсидском языке, которая включала не только зороастрийские тексты («Денкарт», «Бундахишн»), но и светскую литературу различного содержания и происхождения. Впрочем, и содержание «Денкарт» и «Бундахишн» было не только религиозным. В «Бундахишн», например, вошли мифы о легендарных царях древнего Ирана (Пишдадидах, Кайанидах и др.), о сотворении мира и т. д.

В последний период правления Сасанидов возникли и исторические сочинения, которые назывались «Хвадай-намак» («Книги владык»). В оригинале они до нас не дошли, но их содержание пересказывали ранние арабские историки (Табари, Хамза аль-Исфагани и др.), в свою очередь пользовавшиеся арабским переводом Ибн Мукаффы. Стихотворное изложение некоторых отрывков «Хвадай-намак» имеется у Фирдоуси. Эти сочинения содержали, прежде всего, историю сасанидских царей, и изложение велось по годам их правления. В качестве большой преамбулы давалась и предшествующая история иранцев, легендарная и полулегендарная (в том числе сведения об Ахеменидах и Аршакидах). Наиболее ценными являются последние «Хвадай-намак», посвященные Сасанидам V — начала VII веков.

Существовали и другие исторические произведения, прежде всего биографии (Ардашира I, Маздака, Бахрама Чубина и т. д.). Из них сохранилась первая — «Карнамаки Артахшири Папакан» («Книга деяний Ардашира, сына Папака»), написанная в начале VII века. Эта книга излагает легендарную биографию основателя династии Сасанидов. Исторически достоверного в ней немного, но это сочинение представляет ценность как памятник языка и исторической литературы.

При Сасанидах возникла и художественная литература как таковая. Она питалась богатейшим иранским эпосом, который нашел отражение в исторических трудах и мог предоставить сюжеты для самостоятельных произведений. Цикл сейстанских сказаний о Рустаме бытовал в Иране в разных вариантах. Один из них впоследствии вошел как часть своеобразной антологии иранского эпоса в упомянутые «Хвадай-намак» и сохранился в пересказе Фирдоуси и других новоперсидских поэтов. Другой вариант сказания (возможно, северо-западного происхождения) известен из пересказа «отца армянской истории» Мовсеса Хоренаци. Дошли до нас и отрывки среднеазиатских версий.

На иранской почве перерабатывались произведения, пришедшие из Индии и других стран, например «Хазар афсане» («Тысяча сказок»), переложенная с одного из индийских языков на среднеперсидский. Позже ее арабский перевод стал основой знаменитой «Тысячи и одной ночи».

При дворе сасанидских правителей находились исполнители древних сказаний (их пересказывали в музыкальном сопровождении). Известны их имена: Барбуд, Саркаш и др. (современники Хосрова I). В сасанидский период появились ранние варианты таких популярных при арабах книг, как «Синдбад-намэ», «Калила и Димна» и др.

В Иране в ту пору высокого уровня достигли переписка и оформление рукописей. Многие образцы сохранялись в некоторых областях (например, в Фарсе) еще в X веке, и их видели арабские ученые. По описаниям последних, такие рукописи содержали не только тексты, но и богатые иллюстрации, в том числе портреты сасанидских владык.

Значительное развитие получило право. Существовали специальные школы правоведов, комментировавшие юридические акты с учетом мнений юристов разных эпох. Сохранился один памятник такого рода — «Матагдани хазар датастан» («Книга тысячи решений»), составленный в последние годы существования Сасанидского государства.

Возникла и научная литература (медицинская, географическая и т. д.). При Хосрове I в Иране нашли убежище сирийские и греческие врачи, основавшие в Гундешапуре медицинскую школу. На персидскую медицину большое влияние оказала индийская наука врачевания.

От богатой географической литературы сасанидского времени в оригинале сохранился небольшой осколок — трактат «Шахрастаниха-йе Эран» («Города Ирана»). Следы влияния этой литературы видны на примере «Армянской географии» VII века, а также в трудах арабских географов IX–X веков. Иранские ученые знали труды древнегреческих и индийских географов, использовали их, но имели свою систему географического понимания мира, который они делили на четыре части: Хорбран — Запад, Хорасан — Восток, Бахтар — Север и Нимруз — Юг. Здесь персы отличились от греков, у которых сложилось представление о трех частях света: Европе, Азии и Ливии (т. е. Африке). Тем не менее, иранцы-географы заимствовали у греков деление на климаты, позже использованное и арабскими географами.

С сасанидским Ираном связано совершенствование индийской игры в шахматы и изобретение новой игры, ставшей затем популярной на Востоке, — нардов (триктрака).

Высокого уровня достигли в Иране строительная техника и архитектура. Об этом свидетельствуют развалины столицы, Ктесифона, ряд памятников в Фарсе и других областях Ирана. Один из самых величественных памятников Сасанидов находится на территории России — это крепостные сооружения Дербента, достроенные в основном в VI веке.

Сасанидские цари запечатлели свои деяния в рельефах, часть которых дошла до наших дней. Часто мы находим изображения владык Ирана вкупе с персонажами иранского эпоса. Показательно знаменитое изображение пленного императора Валериана, стоящего на коленях перед Шапуром I, сидящим на коне. На других рельефах имеются изображения царских приближенных (глав зороастрийского жречества, сановников и т. д.). Высокого развития достигла в сасанидском Иране чеканка по серебру, образцы которой в виде чаш и других предметов имеются в собрании Эрмитажа и других музеев. Сохранились высокохудожественные образцы чеканки золотых и серебряных монет практически всех сасанидских царей. На лицевой стороне изображается шахиншах Ирана с надписью вроде «поклоняющийся Ахура-Мазде, владыке, царь царей Ирана, происходящий от богов». На монетах изображались и царские короны (согласно письменным источникам, у каждого правителя была особая корона).

Культура сасанидского Ирана замечательна и тем, что она оказала огромное влияние на формирование арабской культуры. Сама же сасанидская цивилизация представляла собой сложный синтез культуры иранских народов с элементами индийской, арамейской, греческой культур, что и позволило ей занять почетное место в истории человеческой цивилизации.

КАДЖАРЫ

Династия иранских шахов, царствовавшая с 1796 по 1925 год. Ее правление пришлось на время перехода Ирана от средневековья к новому времени, ознаменовалось переменой государственного режима и установлением конституционной монархии, а также переездом столицы в Тегеран.

В XVIII веке в Иране господствовали патриархально-феодальные отношения, страну разоряли бесконечные войны с соседями и раздирали на части внутренние междоусобицы, на протяжении десятилетий фактически царила анархия, происходившая из-за продолжительной и жестокой борьбы за иранский трон. Это время было периодом разрухи и нищеты. Иран заметно отставал в развитии даже от своих восточных соседей, не говоря уже о европейских странах. Пришедшая к власти в конце века династия Каджаров закрепилась на троне, в отличие от многих своих предшественников, правителей-однодневок, и приложила немало усилий для централизации власти и установления спокойствия в стране. Не всем представителям династии Каджаров это удавалось, и их правление в целом не назовешь спокойным временем, однако в этот период Иран вышел на более высокий уровень технического развития, процветало искусство, развивалось образование. Существенно изменилось внутреннее устройство страны, были созданы многие государственные учреждения, существующие в Иране и сегодня. Эпоха правления Каджаров ознаменовалась также масштабным строительством, в частности в Тегеране, который основатель династии избрал столицей. В правление династии Каджаров была принята первая в истории Ирана конституция.

После падения в 1736 году династии Сефевидов, правившей Ираном более двух сотен лет, власть захватил Надир-шах (1688–1747), командовавший иранской армией. Этот деспотичный правитель продержался на троне не слишком долго и был убит своими приближенными. С этого момента начинается полувековая борьба за иранский престол. К 1750 году власть захватил Карим-хан (ок. 1705–1779) из династии Зандов. Новый правитель не присваивал себе титул шаха, несмотря на то, что ему удалось взять под контроль почти весь Иран. Его многолетнее правление стало периодом мира и процветания для страны, борьба за престол временно стихла. Карим-хан остался в истории как добрый и справедливый монарх. Однако после его смерти в 1779 году борьба за власть вспыхнула с новой силой. В итоге, в 1794 году победу одержал предводитель тюркского племени каджаров Ага Мохаммед-хан.

Ага Мохаммед-хан, основатель династии Каджаров, родился в 1742 году. В пятилетнем возрасте он был схвачен врагами и кастрирован. Тем не менее, в 16 лет юноша стал предводителем своего племени. В 1762 году Ага Мохаммед-хан был захвачен в плен соперниками каджаров и отправлен в Шираз в качестве заложника ко двору Карим-хана. В заточении он провел пятнадцать лет, вплоть до 1779 года, когда ему удалось бежать. В этот год Карим-хан умер, и Ага Мохаммед-хан направил все силы на борьбу за власть. После длительного противостояния Каджаров и Зандов последние были повержены, а последний шах из династии Зандов, Лутф Али-хан (правил в 1789–1794 годах), захвачен в плен. Ага Мохаммед-хану, объявившему себя шахом еще в 1787 году, оставалось лишь занять опустевший иранский трон, что он и сделал в 1796 году, приняв титул шахиншаха. Новый правитель перенес столицу в Тегеран, в то время — небольшой город с двадцатитысячным населением. Ага Мохаммед-хан положил конец анархии, долго царившей в стране, успешно воевал с внешними врагами, укреплял границы. Ага Мохаммед-хан значительно расширил территорию Ирана за счет присоединения земель Закавказья. Но при всем положительном, что он сделал для своего государства, этот шах остался в истории как один из самых жестоких и ненавистных народу правителей. Ага Мохаммед-хан был крайне жесток со своими противниками и добивался цели любыми доступными средствами. Его царствование длилось совсем недолго — в 1797 году он был убит в военном лагере собственными слугами.

Преемником Аги Мохаммед-хана стал его племянник, Фатх Али-шах (1771–1834). Этот правитель известен, в основном, как покровитель искусств, особенного расцвета в его эпоху достигло изобразительное искусство. По приказу этого шаха была создана шахская корона, усыпанная драгоценными камнями, которая передавалась с тех пор в династии Каджаров по наследству. Этот правитель сыграл большую роль и в развитии города Тегерана: город благоустраивался и активно расширялся. Это привлекало людей из других городов и областей, в результате чего население столицы значительно увеличилось. Во время правления Фатх Али-шаха на Кавказе столкнулись интересы Ирана и России, конфликт перешел в продолжительную войну (1804–1813), в ходе которой персы понесли большие потери. В 1826–1828 годах велась вторая война с Россией, еще более неудачная для Ирана, который лишился из-за этих войн большей части своих кавказских земель: шаху пришлось отказаться от Грузии, Азербайджана, Дагестана и Армении.

Преемник умершего в 1834 году Фатх Али-шаха, Мохаммед-шах (1810–1848), не оставил значительного следа в истории. Несмотря на продолжительность, его правление не охарактеризовалось какими-либо существенными достижениями ни в политической, ни в экономической, ни в культурной сфере. Известно, что Мохаммед-шах предпринял две неудачные попытки вернуть Ирану Гератское княжество, захваченное ранее афганцами. Продолжалось развитие Тегерана как административного и культурного центра.

После смерти Мохаммед-шаха на трон взошел его сын Насреддин, намного превзошедший своего отца. Период его правления считается временем социального, культурного и политического расцвета Ирана. В Тегеране бурными темпами начала развиваться промышленность — были построены фабрики по производству хрусталя, фарфора, бумаги, текстильные и оружейные заводы. По распоряжению шаха были вымощены камнем главные улицы столицы, построены сорок карул-хане (полицейских участков) и первое училище европейского типа Дарол-фунум. При Насреддине население Тегерана достигло 150 тысяч человек, город стремительно рос и развивался благодаря тому, что шах поручил своим министрам разработать план его расширения. Почти десять лет ушло на постройку новых оборонительных сооружений и выкапывание рвов вокруг выросшего Тегерана. В эту эпоху прославился своей реформаторской деятельностью первый визирь и главнокомандующий иранской армией Амир Кебир. Именно благодаря его деятельности были заложены основы современного государственного устройства и регулярной армии. Большой вклад внес этот человек и в развитие промышленности, торговли и в улучшение нравов. Его передовые идеи вызвали недовольство у духовенства и феодалов. По ложному доносу Амир Кебир был обвинен в измене шаху, сослан, а в 1852 году по приказу Насреддина убит. Однако его реформы уже воплотились в жизнь, государственное устройство Ирана существенно изменилось, и гибель этого выдающегося политического деятеля не принесла ожидаемых его противниками результатов.

Насреддин был первым иранским правителем, посетившим Европу, — совершил туда три поездки: в 1871, 1873 и 1889 годах. По свидетельствам современников шах был поражен техническим развитием Европы, что дало ему стимул для введения в Иране многих западных новшеств. При Насреддине были сформированы современные почтовая и банковская системы, построена первая железная дорога, начали печататься газеты. Насреддин стал первым в истории иранцем, запечатленным на фотографии.

Со второй половины XIX века в Иране начинается экспансия российского и английского капитала, основной формой проникновения которого стало создание концессий, затрагивавших интересы местного капитала, что сопровождалось всплесками недовольства в народе. Страсти накалялись, ив 1891 году народное возмущение вылилось в массовое движение за отмену табачной монополии британцев, в результате которого эта концессия была отменена. Тем не менее, Иран фактически был превращен в полуколонию и разделен на сферы влияния соперничавших между собой России и Великобритании. Только благодаря этому соперничеству стране удавалось сохранить политическую независимость. В Иране росло недовольство шахской политикой, допускавшей иностранное вмешательство во внутренние дела. В 1896 году в результате заговора шах Насреддин был убит.

Шах Моззафараддин, сменивший отца на троне, был слабым и некомпетентным правителем, страной фактически управлял визирь. Как и его отец, Моззафараддин восхищался достижениями западного научно-технического прогресса и трижды посетил Европу. Начиная с 1905 года по Ирану прокатилась волна массовых протестов против абсолютной власти шаха в форме демонстраций и забастовок, парализовавших работу большинства государственных органов и заметно ухудшивших экономическое положение страны. Под влиянием революции 1905 года в России иранское народное движение выдвигало требования о принятии конституции и создании парламента. В августе 1906 года после особенно активных массовых выступлений, когда над первыми лицами государства нависла угроза физической расправы, Моззафараддин был вынужден удовлетворить требования народа и созвать меджлис (парламент). Таким образом, власть шаха была ограничена, меджлис получил возможность принимать законы, утверждать государственный бюджет и влиять на международные отношения. Великобритания и Россия выступили против конституционного режима.

В начале XX века на территории Ирана была найдена нефть, что усилило соперничество между Россией и Великобританией, вылившееся, в конечном счете, в 1907 году в англо-русское соглашение, разделившее Иран на сферы влияния этих стран. Великобритания получила в сферу своего влияния южную часть страны, Россия северную, а центральная область Ирана формально стала нейтральной зоной. На самом деле борьба за влияние в центральных районах Ирана продолжалась, однако с меньшей силой и не столь открыто, как прежде.

Шах Моззафараддин подписал составленную меджлисом первую в истории Ирана конституцию 30 декабря 1906 года. Спустя пять дней правитель умер.

Новым шахом Ирана стал сын Моззафараддина Мохаммед Али, продержавшийся на иранском троне меньше других Каджаров — всего два года. Заручившись поддержкой России, новый правитель попытался отменить конституцию и ликвидировать парламентское правительство. 24 июня 1907 года иранские военнослужащие, по форме одежды называвшиеся казаками, по приказу шаха подвергли артиллерийскому обстрелу здание меджлиса. Часть депутатов была убита, часть арестована и заключена в тюрьму. Таким нехитрым образом новый правитель вернул себе всю полноту власти и восстановил абсолютную монархию.

Установление нового режима повлекло за собой окончательную утрату политической, социальной и экономической стабильности в Иране. Бои иранских казаков с революционерами нанесли немалый ущерб многим известным тегеранским зданиям старой постройки. Внутренние междоусобицы раздирали Иран на части, все чаще происходили вооруженные столкновения между приверженцами шахской власти и парламентского правления. Страна оказалась на грани распада. Неизвестно, какое будущее ожидало бы Иран, если бы революционеры не победили, — в результате успешного наступления на столицу в 1909 году они сместили Мохаммеда Али с трона. Конституционный режим был восстановлен, а низложенный правитель отправился в изгнание в Россию.

Последний правитель Ирана из династии Каджаров, Ахмед-шах, родился 21 января 1898 года. На трон он взошел 16 июля 1909 года после свержения своего отца Мохаммеда Али. На тот момент новому правителю исполнилось всего одиннадцать лет. Управление страной, в ходе революций и войн последних лет утратившей всякую стабильность, легло непосильным грузом на плечи подростка. Юный шах смирился с положением конституционного монарха, занял выжидательную позицию и избегал конфликтов с меджлисом.

Ситуация в финансовой сфере Ирана оказалась наиболее тяжелой. Чтобы как-то поправить положение, американский финансист Морган Шустер в 1911 году был приглашен иранским правительством в качестве финансового советника и главного казначея. Он провел финансовую и налоговую реформы, затронувшие финансовые интересы России в Иране. В декабре 1911 года российское правительство выдвинуло ультиматум, требующий смещения Шустера с поста казначея и отмены введенных им новшеств. Меджлис ответил единогласным отказом. Ответ России не заставил себя долго ждать: в том же месяце российские войска, объединившись с иранской полицией, совершили в стране контрреволюционный переворот. Революционное движение было подавлено, меджлис распущен, а конституция лишена законной силы.

Относительное спокойствие, наступившее после этих событий, было нарушено Первой мировой войной. Извечные соперники Великобритания и Россия оказались теперь союзниками в борьбе против Германии и Османской империи. Несмотря на то, что Иран в самом начале войны объявил о своем нейтралитете, российские войска оккупировали северную часть страны и вели на иранской территории бои с турецкой армией. Великобритания, в свою очередь, использовала южную часть Ирана в качестве базы для нападения на Ирак, в то время — османскую провинцию. Иностранная интервенция стала тяжелым ударом как для страны, так и для молодого правителя Ахмед-шаха. Ситуация немного изменилась после революции 1917 года в России — опасность, исходившая с севера, уменьшилась, а с выводом русских войск в 20-е годы и вовсе сошла на нет.

После окончания войны Иран был принят в Лигу наций как ее первый участник. В 1919 году было заключено торговое соглашение между Ираном и Великобританией, в котором еще раз официально подтверждалась независимость Ирана. Однако на самом деле Англия не отказалась от своих претензий на влияние в стране. В 1921 году Иран признал Советский Союз, отрекшийся от империалистической политики и выведший оккупационные войска с иранской земли. Внешнеполитическая ситуация стала стабильнее, чего нельзя было сказать о внутреннем положении.

В феврале 1921 года офицер иранской армии Реза-хан Пехлеви (1878–1944), прибегнув к помощи Великобритании, совершил государственный переворот и формально захватил власть в Иране, воспользовавшись отсутствием законного правителя Ахмед-шаха, находившегося тогда в Европе. На длительный период установилась военная диктатура. Спустя четыре с половиной года, 31 октября 1925 года, меджлис официально объявил династию Каджаров низложенной. 12 декабря того же года Реза-хан был коронован как наследный шах, что положило начало правлению новой иранской династии — Пехлеви, свергнутой Исламской революцией в 1979 году.

Род Каджаров с отстранением династии от власти не угас. Потомки бывших правителей Ирана живут сегодня как у себя на родине, так и за ее пределами, занимают различное социальное положение и говорят на разных языках. Они столь многочисленны, что проследить судьбу каждого не представляется возможным. Предположить угасание этого древнего рода в будущем весьма нелегко, ведь жены и наложницы из огромных шахских гаремов исправно рожали своим мужьям сыновей и дочерей. Один лишь шах Фатх Али-шах оставил после себя свыше двухсот пятидесяти отпрысков…

Испания

ГАБСБУРГИ

Династия, представители которой владели испанской короной в 1516–1700 годах. Интересно, что именно в эпоху правления Габсбургов был утвержден герб Испании: черный орел (символ императоров «Священной Римской империи»), вокруг головы которого сияет золотой нимб — символ святости власти. Птица держит традиционный испанский щит с полукруглым навершием, на котором расположены красные львы (символ власти) и кастильские замки (символ государственного могущества). По обе стороны от щита находятся две короны — память об объединении Кастилии и Арагона, произошедшем в результате брака Изабеллы I с Фердинандом Арагонским. Герб увенчан девизом страны: «Великая и свободная».

История испанской линии Габсбургов началась с того момента, когда знаменитая королевская чета — Изабелла I и Фердинанд II Арагонский — породнились с императором «Священной Римской империи» Максимилианом Габсбургом. Это произошло посредством заключенных в 1496 году браков инфанта Хуана (1479–1497) и инфанты Хуаны (1479–1555) с детьми императора. И хотя корона Испании по-прежнему принадлежала Изабелле и Фердинанду, ее дальнейшая судьба была предрешена: инфант прожил недолго и умер еще во время медового месяца, не оставив по себе потомства; право наследования трона, таким образом, перешло к Хуане, жене наследника императора Максимилиана, Филиппа Красивого.

К сожалению, испанские монархи законных наследников больше не имели (внебрачные отпрыски Фердинанда II Арагонского не принимались в расчет), так как инфанта Изабелла (португальская королева, 1470–1498) умерла при родах, а ее крохотный сын Мигель скоропостижно скончался в 1500 году. Еще одна дочь монаршей четы, Мария (1482–1517), стала португальской королевой, выйдя замуж за супруга своей умершей сестры. Что же касается Екатерины (1485–1536), то она успела побывать замужем — за королем Генрихом VIII Английским — и на престол не претендовала.

А надежды, возлагаемые на Хуану, не оправдались: у молодой женщины вскоре после заключения брака обнаружились признаки серьезного психического расстройства. Все началось с того, что новобрачная стала впадать в тяжелую меланхолию, избегала общения с придворными, страдала от беспричинных приступов яростной ревности. Хуане постоянно казалось, что супруг пренебрегает ею, и она не желала покорно сносить, подобно своей матери, любовные интрижки мужа. При этом инфанта не просто сердилась или выказывала недовольство, а впадала в дикую ярость. Когда молодая чета в 1502 году прибыла в Испанию, Изабелла I сразу же обратила внимание на явные признаки помрачения ума у дочери. Она, естественно, решила выяснить, чем такое состояние может грозить Хуане. Выслушав вынесенный врачами прогноз возможного протекания болезни, Изабелла I составила завещание, в котором назначила дочь своей наследницей в Кастилии (собственно, у королевы и выхода-то иного не было!), однако оговорила, что от имени инфанты должен будет править король Фердинанд. Это условие входило в силу в том случае, если Хуана окажется не в состоянии нести бремя государственных обязанностей. Интересно, что своего зятя, Филиппа Красивого, Изабелла в завещании вообще не упомянула. Видимо, в то время отношения между тещами и зятьями мало отличались от нынешних.

Однако после смерти королевы (1504), когда трон заняла ее полусумасшедшая дочь, прозванная Хуаной Безумной, ее муж, Филипп Красивый, объявил, что регентство примет на себя. Фердинанд, потерпевший поражение в дворцовых интригах, был вынужден отправиться в родной Арагон. Ситуация изменилась кардинальным образом в 1506 году, когда зять Изабеллы внезапно последовал на тот свет вслед за своей тещей. Хуана к тому моменту действительно не могла управлять государством, поэтому кардинал Сиснерос вмешался в дела Кастилии, где набирала размах анархия, и попросил Фердинанда Арагонского вернуться к власти и навести в королевстве порядок. Тот уже успел жениться на племяннице французского короля Жермен де Фуа и собирался спокойно доживать свой век дома. Однако трагедия безумной дочери заставила отца снова взвалить на себя бремя управления всей Испанией. Да и как мог Фердинанд поступить иначе, услыхав, что Хуана, не зная, что ей делать, разъезжает по стране с трупом мужа?

О том, была ли на самом деле Хуана помешанной, спорят до сих пор. Некоторые историки подвергают сомнению факт душевного расстройства инфанты, списывая ее выходки лишь на страстный темперамент. Но объяснить тот факт, что королева Кастилии распоряжалась несколько раз вскрывать гроб супруга, другими причинами весьма затруднительно. Специалисты считают, что в данном случае нужно говорить о некрофилии и некромании. К тому же, несчастная явно страдала агорафобией (болезнью открытого пространства), сторонилась людского общества и часто надолго запиралась в своей комнате, отказываясь выходить и пускать кого-либо к себе.

Видимо, Фердинанд не сомневался в невменяемости дочери. Хотя Хуана по-прежнему считалась королевой и вопрос о ее низложении никогда не поднимался, болезнь очень быстро прогрессировала, поэтому Фердинанд стал регентом Кастилии. А в 1509 году отец отправил Хуану в замок Тордесильяс — под неусыпный надзор. Там в 1555 году безумная королева, проведшая полжизни в тюрьме, окончила свою трагическую и горестную жизнь.

В 1512 году, благодаря усилиям Фердинанда Арагонского, к Кастилии была присоединена Наварра. Когда же этот человек в 1516 году ушел из жизни, Хуана, по понятным причинам, государством править не стала, благо передавать власть в чужие руки необходимости не было: испанская корона увенчала внука Фердинанда, первенца ущербной инфанты и Филиппа Красивого — Карла I Гентского. Именно с 1516 года династия Габсбургов официально заняла трон Испании.

Карл I (1500–1558; правил в 1516–1556 годах), окрещенный в честь Карла Великого, родился во Фландрии и по-испански говорил с большим трудом. С самого рождения он считался будущим наследником обширного государства, части которого были разбросаны по всей Европе. Хотя сын Хуаны Безумной едва ли мог бы рассчитывать на столь блестящие перспективы, если бы не трагические события, имевшие место в этом роду. Достаточно быстро Карл оказался единственным претендентом на кастильский трон. Правда, одно время у него наметились конкуренты. Дед Карла, Фердинанд Арагонский, женился вторично и всерьез намеревался воспитывать не только внуков, но и детей. Однако сын Фердинанда Арагонского и Жермен де Фуа, появившийся на свет 3 мая 1509 года, умер практически сразу после рождения, и детей у них больше не было.

Отец Карла умер очень рано; мать была неспособна управлять государством ввиду помешательства, поэтому дед наследника престола, Фердинанд Арагонский, передал внука на воспитание в Нидерланды. Мальчиком должна была заниматься его тетка Мария, жена Мануэля Португальского.

Вступив на трон в 16-летнем возрасте, юный монарх сразу оказался владыкой не только Кастилии и Арагона, но и Нидерландов, Франш-Конте и всех американских колоний. Правда, корону Карл получил при особых обстоятельствах: его мать по-прежнему считалась королевой, так что попытка при Брюссельском дворе провозгласить сына Хуаны Безумной королем Кастилии и Арагона (14 марта 1516 года) вызвала настоящий бунт. Собрание кастильских кортесов еще в 1518 году не забывало напоминать, что у матери на престол имеется все же больше прав, чем у сына.

Карл тем временем довольно быстро получил «повышение». В 1519 году он потерял еще одного родственника — своего деда Максимилиана, императора «Священной Римской империи», и унаследовал титул этот как старший мужчина в семье. Таким образом, король Карл I превратился в императора Карла V, под его властью оказались Испания, Неаполь, Сицилия, Австрия, испанские колонии в Новом Свете, а также владения Габсбургов в Нидерландах. В итоге Испания превратилась в мировую державу, а ее монарх, соответственно, стал самым могущественным правителем Европы. Тем не менее, после своего избрания императором Карл столкнулся еще с одной проблемой: новое звание было выше прежнего, и поэтому при перечислении титулов называлось первым. Однако в Кастилии продолжали ставить первым имя Хуаны. Тогда для официальных документов был изобретен компромисс: первым шел Карл, именуемый «королем Римским», а затем — королева Кастилии. Только в 1521 году, после подавления восстания кастильских городов, имя несчастной безумицы полностью исчезло из документов, хотя в течение еще долгого времени король правил при живой матери-королеве, которую никто не объявил низложенной.

В самом государстве Карл не мог похвастать особой популярностью и любовью подданных. На ключевые посты король назначил своих сторонников (фламандцев и бургундцев), а регентом на время своего отсутствия сделал архиепископа Толедского. Все то время, когда Карл находился на престоле, Испания постоянно вовлекалась в решение проблем, имеющих весьма отдаленное отношение к ее национальным интересам, зато прямо связанных с укреплением власти Габсбургов в Европе. Именно по этой причине богатства Испании и ее армия были брошены на подавление лютеранской ереси в Германии, борьбу с турками в Средиземноморье и с французами — в Рейнской области и в Италии. Ни с немцами, ни с турками испанскому монарху явно не везло; военные действия испанцев против Франции, начавшись триумфально, закончились болезненным поражением. Успешно складывались дела только с церковными реформами. Стараниями Карла в 1545–1563 годах Триденскому собору удалось провести ряд существенных изменений и дополнений в церковные установления.

Несмотря на многочисленные трудности, с которыми испанскому королю пришлось столкнуться в начале своего правления, он быстро разобрался, что и как, и уже через несколько лет завоевал репутацию способного и мудрого монарха.

В 1556 году Карл отрекся от престола в пользу своего сына Филиппа. Австрийские владения короны перешли к брату бывшего правителя, Фердинанду, а Испания, Нидерланды, земли в Италии и Америке отошли к Филиппу II (правил в 1556–1598 годах). Несмотря на то, что новый король имел немецкое происхождение, родился и воспитывался он в Испании, поэтому был испанцем до мозга костей. Именно этот Габсбург провозгласил Мадрид столицей Испании; сам он всю жизнь провел в средневековом замке Эскуриал, там же простился с близкими в последний раз. Филиппу II, безусловно, недоставало той бесшабашной храбрости, которой отличался его отец, зато его отличали осмотрительность, рассудительность и невероятное упорство в достижении поставленных целей. К тому же Филипп II пребывал в непоколебимой уверенности в том, что сам Господь возложил на него миссию утверждения католицизма в Европе, поэтому и старался изо всех сил исполнить свое предназначение.

Несмотря на искреннее стремление работать на благо государства, новому королю катастрофически не везло. Череда неудач растянулась на долгие годы. Слишком жесткая политика в Нидерландах привела к революции, начавшейся в 1566 году. В итоге Испания утратила власть над северной частью Нидерландов.

Испанский монарх пытался вовлечь в сферу влияния Габсбургов и Англию, но безуспешно; более того, английские моряки развязали самую настоящую пиратскую войну с испанскими торговцами, а королева Елизавета явно поддерживала восставших голландцев. Это сильно раздражало Филиппа II и побудило взяться за создание знаменитой Непобедимой Армады, задачей которой было высадить десант в Англии.

Филипп поддерживал переписку с шотландской королевой, католичкой Марией Стюарт, обещая ей всемерную поддержку в борьбе с английской родственницей — протестанткой Елизаветой I. И не известно, каким бы образом сложилась дальнейшая судьба Англии, если бы грозная Испанская Армада не потерпела в 1588 году поражение от англичан в нескольких морских сражениях. После этого держава Филиппа навсегда лишилась своего господства на море.

Испанский король активно вмешивался и во французские религиозные войны, так что Генрих IV, будучи гугенотом, не мог спокойно воссесть на французский престол. Однако после того как он принял католичество, Филипп вынужден был отозвать испанские войска и признать нового монарха Франции.

Единственное, чем мог похвастать Габсбург, — это присоединением к испанским владениям Португалии (1581). Особой доблести королю для этого не требовалось, поскольку он получил португальскую корону по наследству. После смерти короля Себастьяна Филипп II предъявил права на португальский престол; так как он имел веские основания претендовать на эту корону, желающих спорить с ним не нашлось. Интересно, что Португалию испанские монархи удерживали в течение всего лишь шестидесяти лет. При первой же возможности ее жители предпочли выйти из-под власти Габсбургов.

Кроме присоединения Португалии, крупным достижением политики Филиппа II стала блестящая морская победа над турками в сражении при Лепанто (1571). Именно это сражение подорвало военно-морскую мощь Османской династии; после нее турки так и не смогли восстановить свое влияние на море.

В Испании Филипп не стал менять сложившуюся административную систему, только укреплял как мог и централизовал свою власть. Тем не менее, нежелание проводить реформы привело к тому, что многие распоряжения и указания самого Филиппа II зачастую не выполнялись, попросту увязая в дебрях разветвленной бюрократии.

Набожность Филиппа обусловила невиданное ранее усиление такой страшной машины, каковой была печально известная испанская инквизиция. При этом короле кортесы созывались крайне редко, а в последнее десятилетие правления Филиппа II загнанные в угол испанцы вообще были вынуждены отказаться от большинства своих свобод.

Филипп II не мог претендовать на звание гаранта прав и свобод своих подданных, поскольку неоднократно отступал от своего слова и нарушал утвержденные им же самим законы и соглашения. Так, в 1568 году король дал санкцию на преследования так называемых морисков — насильно крещеных мусульман. Естественно, те ответили мятежом. Подавить выступления морисков удалось лишь спустя три года и с большим трудом. В итоге, морисков, ранее державших в своих руках значительную часть торговли в южной части страны, выселили во внутренние бесплодные районы Испании.

Таким образом, Филипп II довел Испанию до кризиса. Хотя в 1598 году она и считалась великой мировой державой, в действительности находилась в двух шагах от катастрофы: международные амбиции и обязательства дома Габсбургов практически полностью истощили ресурсы государства. Доходы королевства и поступления из колоний составляли огромную сумму и в XVI веке казались невероятными, но Карл V, несмотря на это, умудрился оставить своему преемнику не менее невероятные долги. Доходило до того, что Филиппу II приходилось дважды за свое правление — в 1557 и 1575 годах — объявлять свою страну банкротом! А поскольку расходы он уменьшать не хотел и отказывался реформировать налоговую систему, экономическая политика Филиппа причинила Испании огромный вред. Правительство в последние годы жизни упрямого Филиппа едва сводило концы с концами; недальновидная финансовая политика и отрицательный торговый баланс Испании (достигнутый его же стараниями) нанесли сильнейший удар по торговле и промышленности. Особенно вредным оказался беспрерывный приток в страну драгоценных металлов из Нового Света. Такое «богатство» привело к тому, что в Испании стало особенно выгодно продавать товары, а покупать — наоборот невыгодно, поскольку цены в королевстве во много раз превышали европейские. Окончательно развалить экономику некогда могучего государства помог десятипроцентный налог с торгового оборота, являвшийся одним из главных пунктов дохода испанской казны.

Естественно, что Филипп III (правил в 1598–1621 годах), получивший государство в столь плачевном состоянии, никак не смог улучшить тяжелое положение в экономике Испании. Не удалось поправить ситуацию и следующему Габсбургу — Филиппу IV (правил в 1621–1665 годах). Тем не менее, они оба по мере своих сил старались преодолеть трудности, оставшиеся в наследство от их предшественника. Филипп III, в частности, в 1604 году сумел заключить мир с Англией, а в 1609 году подписал перемирие с голландцами на двенадцать лет. Хотя оба основных противника Испании на время оказались нейтрализованными, это не сильно отразилось на экономике государства, поскольку монарх отличался непомерными тратами на пышные развлечения и на своих многочисленных фаворитов. К тому же, король в 1609–1614 годах вообще изгнал из страны потомков мавров — морисков (мудехаров), чем лишил Испанию более четверти миллиона (!) наиболее трудолюбивых граждан. Многие из морисков были крепкими фермерами, и их изгнание ускорило наступление сельскохозяйственного кризиса в стране.

В общем, к середине XVII века Испания, вновь стоявшая на грани государственного банкротства, утратила былой престиж и потеряла немалую часть своих владений в Европе. Особенно тяжело на экономике страны сказалась утрата северных Нидерландов. А когда в 1618 году император Фердинанд II не поладил с чешскими протестантами и в Германии вспыхнула Тридцатилетняя война (1618–1648), в которую оказались вовлечены многие европейские государства, Испания выступила на стороне австрийских Габсбургов — таким образом Филипп III надеялся вернуть себе Нидерланды. И хотя чаяниям короля не суждено было оправдаться (вместо этого страна приобрела новые огромные долги, продолжая приходить в упадок), его сын и преемник, Филипп IV, придерживался той же политики. Поначалу испанская армия добилась определенных успехов в боях за неведомо чьи идеалы; этим Филипп IV был обязан знаменитому генералу Амброджио Ди Спинола — великолепному стратегу и тактику. Но военное счастье Испании оказалось очень непрочным. С 1640 года Испания терпела одно поражение за другим. Положение осложнилось из-за восстаний в Каталонии и Португалии: огромная пропасть между богатством королевского двора и нищетой народных масс стала причиной возникновения бесчисленных конфликтов. Один из них, мятеж в Каталонии, набрал такой размах, что потребовал концентрации всех военных сил Испании. А тем временем, воспользовавшись сложившейся ситуацией, Португалия добилась восстановления собственной независимости: в 1640 году группа заговорщиков захватила власть в Лиссабоне. Справиться с мятежниками испанский монарх не имел ни малейшей возможности, так что в 1668 году Испания была вынуждена признать независимость Португалии.

Только в 1648 году, по окончании Тридцатилетней войны, подданные Филиппа IV получили большую передышку; на тот момент Испания продолжала воевать только с Францией. Точка в этом конфликте была поставлена в 1659 году, когда обе стороны подписали Пиренейский мир.

Последним правителем из династии Габсбургов в Испании стал болезненный, нервный и мнительный Карл II, царствовавший в 1665–1700 годах. Его правление не оставило заметного следа в испанской истории. Поскольку Карл II наследников не оставил и умер бездетным, после его кончины корона Испании перешла к французскому принцу Филиппу, герцогу Анжуйскому. Испанский король сам назначил его своим преемником, поставив условие, что впредь короны Франции и Испании будут разъединены навечно. Герцог Анжуйский, приходившийся внуком Людовику XIV и правнуком Филиппу III, стал первым представителем испанской ветви дома Бурбонов. Королевский род Габсбургов в Испании, таким образом, прекратил свое существование.

БУРБОНЫ (ИСПАНСКИЕ)

Правление испанской ветви династии Бурбонов началось в 1700 году и продолжается до настоящего времени. Когда корона Испании увенчала Карла II Габсбурга, стало ясно, что в стране скоро произойдет смена правящей династии. Новый монарх отличался столь слабым здоровьем, что ему, по утверждению современников, вредил даже легкий ветерок, не говоря уже о сквозняке. Собственно, и сам Карл понимал, что он никоим образом не сможет рассчитывать на долгую жизнь и наследников, скорее всего, не дождется. Поэтому король на тот случай, если трон государства останется «беспризорным», назначил своим преемником французского принца Филиппа, правнука Филиппа III (своего деда). Однако, хотя в жилах этого претендента на корону и текла толика крови Габсбургов, он был представителем рода Бурбонов, внуком Людовика XIV. Французские короли не переставали строить планы по поводу испанского трона. Казалось, в данном случае их надежды оправдаются, но Карл II четко оговорил условия наследования: главным требованием он сделал обязательное разделение корон Франции и Испании, причем навечно.

Принц, носивший титул герцога Анжуйского, с поставленными условиями согласился. Когда в 1700 году Карл II ушел из жизни, Филипп вступил на испанский престол. Однако воцарение первого представителя испанской ветви Бурбонов осложнилось: в Европе вспыхнула война за испанское наследство (1700–1714), где Франция и Испания выступили единым фронтом против Англии, Австрии и Нидерландов, представители правящих домов которых также имели определенные права претендовать на наследство Карла II. И пусть родственники умершего монарха не являлись прямыми представителями испанской ветви Габсбургов, но ведь и Филипп не мог этим похвастать!

В ходе военных действий испанский король Филипп V (правил в 1700–1746 годах) сумел удержать свой трон, однако потерял южную часть Нидерландов, Милан, Неаполь, Сардинию, Сицилию, Менорку и Гибралтар. Филипп уже не рисковал агрессивно вести свою внешнюю политику, вместо этого пытаясь поправить экономическую ситуации на принадлежащих ему землях.

Фердинанд IV, вступивший на трон в 1746 году, несмотря на то, что его правление продлилось всего тринадцать лет, сумел зарекомендовать себя как один из самых способных монархов XVIII века. Ему удалось приостановить деградацию Испании и передать государство Карлу III (1759–1788) в более или менее приличном состоянии. Наследник, ставший достойным продолжателем дела отца, также считался одним из лучших европейских монархов своего времени. Он тоже всеми силами старался удержать земли, оставшиеся под властью Испании, и удалось это Карлу III неплохо.

И Филипп V, и Фердинанд IV, и Карл III в союзе с Францией вели бесконечные войны с Великобританией (1740–1748, 1756–1763, 1779–1783). Франция, потерпев поражение в Семилетней войне, в 1763 году передала Испании часть своих североамериканских владений — обширную территорию на запад от Миссисипи — Луизиану, в обмен на Флориду, отданную Испанией Англии. Возвращены Франции эти земли были в 1800 году; спустя еще три года, в 1803-м, Наполеон продал «лишнюю» территорию Соединенным Штатам Америки.

Подарив Испании двух выдающихся монархов подряд, природа решила отдохнуть. Иначе трудно объяснить тот факт, что на троне государства оказался слабоумный Карл IV (правил в 1788–1808 годах). Естественно, что с таким главой государства решать сложнейшие внешние и внутренние проблемы, возникшие в связи с Великой Французской революцией, было нелегко. В 1793 году Испания примкнула к коалиции европейских держав, воевавших с Францией, однако Карлу IV ни в политике, ни в военных кампаниях не везло. В 1795 году он был вынужден пойти на подписание крайне невыгодного мира с французами, после чего Испания стала зависимой от Франции и в дальнейшем использовалась Наполеоном в качестве плацдарма в военных действиях против Англии и при захвате Португалии.

В 1808 году Наполеон, который отлично понимал, что Карл IV с огромной неохотой повинуется его приказам, решил захватить владения своего слабого соседа. Император заставил слабоумного Карла IV отречься от престола; корона Испании, таким образом, перешла к брату Наполеона, Жозефу. Последний, однако, королем был только в глазах французов: испанцы и без того негодовали из-за оккупации своих земель французами, а после того, как им попытались навязать монарха со стороны, их терпение лопнуло. В стране вспыхнуло восстание. Объединенными усилиями испанской армии, партизанских отрядов и британских войск, которыми командовал Артур Уэлсли (впоследствии — герцог Веллингтон), в 1813 году французов удалось выдворить с территории Пиренейского полуострова. А испанский трон остался за представителем династии Бурбонов — сыном Карла IV, Фердинандом VII (правил в 1814–1833 годах). Испанцы надеялись, что новый монарх наведет, наконец, в государстве порядок и откроет для них новую эпоху. Однако их расчеты не оправдались. Фердинанд VII не намеревался ничего менять в политике Испании. Хотя до возвращения в Испанию из плена он вполне одобрял ту либеральную (пусть и не совсем практичную) конституцию, которую в 1812 году разработали вожди испанских повстанцев, но, заполучив корону, Фердинанд нарушил обещание эту конституцию утвердить. Напротив, Фердинанд решил, что настало самое время расправиться со сторонниками либеральных реформ. Естественно, такая позиция короля привела к восстанию, охватившему в 1820 году практически всю территорию Испании. Возмущение народа было настолько сильным, что Фердинанд VII посчитал признание конституции наименее болезненным выходом из ситуации.

Итак, в марте 1820 года в Испании вступил в силу новый основной закон, введение которого потянуло за собой нескончаемую череду либеральных реформ. Но внутренняя политика государства, вполне устраивавшая самих испанцев, не пришлась по вкусу европейским монархам, невольно примерявшим на себя новшества и не находившим в них ничего хорошего. Чтобы не допустить распространения «нездоровых» тенденций, в апреле 1823 года Франция, заручившись одобрением Священного союза, в очередной раз осуществила военную интервенцию в Испанию. В октябре того же года конституционное правительство, так и не сумевшее толком организовать оборону, капитулировало. В данной ситуации Фердинанд VII оказался победителем, поскольку получил, наконец, возможность восстановить абсолютную монархию, что он и сделал.

После смерти Фердинанда VII Испания снова вступила в полосу крайней нестабильности. Общество сотрясали бесконечные экономические, социальные и политические кризисы; ситуация постепенно стала меняться к лучшему лишь в 1847 году.

Преемницей Фердинанда VII на троне стала его дочь, Изабелла II (правила в 1833–1868 годах). Однако корона ей досталась не без боя: дядя инфанты, Карлос, сразу после смерти брата стал оспаривать ее право на престол. Своими действиями он спровоцировал первую карлистскую войну, бушевавшую в 1833–1840 годах (вторая карлистская война пришлась на 1872–1876 годы).

После провозглашения Изабеллы II королевой, в 1834 году в Испании была восстановлена конституционная монархия; спустя три года в государстве начала действовать новая конституция. Согласно ей, власть монарха теперь ограничивалась двухпалатным парламентом — кортесами. И снова все нововведения продержались до очередного социально-политического катаклизма: в 1854–1856 годах революционные события завершились отменой либеральных законов. Кортесы разогнали. Тем не менее, новый подъем революционного движения, начало которого ознаменовалось восстанием на флоте (1868), привел к тому, что Изабелла II вынуждена была вообще бежать из страны.

В следующем году в Испании приняли новую конституцию. Корону отдали сыну итальянского короля Виктора Эммануила II — Амадею Савойскому, короновавшемуся в 1870 году под именем Амадея I. Довольно быстро он понял, какие сложные проблемы перед ним стояли. Через три года король, болезненно переносивший свое неопределенное положение, нашел в себе силы поставить точку и отрекся от престола, после чего кортесы провозгласили Испанию республикой (претендовать на ее трон желающих в то время не находилось).

И тогда несчастное государство в который раз рухнуло в пучину внутренних распрей. Непродолжительное республиканское правление (1873–1874) убедило даже законченных скептиков в том, что лишь реставрация монархии сможет положить конец царящему в стране хаосу. И кандидата на престол долго искать не пришлось: сын Изабеллы II Альфонс не замедлил принять приглашение вернуться в Испанию и стать ее законным правителем. Заручившись согласием Альфонса, генерал Мартинес Кампос 29 декабря 1874 года совершил государственный переворот. Противостояли ему немногие. После захвата власти Кампос возвел на испанский престол Альфонса XII (правил в 1874–1885 годах). Принятие новой монархической конституции в 1876 году не только ввело систему ограничений парламентской власти, но и дало вполне определенные гарантии политической стабильности. Конституция обеспечила участие в политической жизни высшего и среднего классов.

В 1885 году Альфонс XII скончался. Наследников на тот момент он не имел, однако испанцы были относительно спокойны на счет будущего трона: супруга покойного ждала ребенка. Сын монарха, появившийся на свет 17 мая 1886 года, в день своего рождения официально стал новым королем Испании — Альфонсом XIII (правил в 1902–1931 годах). Правда, до его совершеннолетия (1902) регентом оставалась королева-мать.

К началу XX века Испания прочно обосновалась в списке экономически отсталых стран, к тому же, особо сильными в ней оказались анархические настроения. С 1879 года в Испании существовала и социалистическая рабочая партия, но она долгое время оставалась малочисленной, не особенно популярной и не слишком влиятельной. Постепенно в Испании недовольство условиями жизни нарастало не только у крестьянства, но и среди представителей среднего класса. А после того как в войне с Соединенными Штатами войска Альфонса XIII потерпели поражение, стало окончательно ясно: Испания находится в состоянии полного политического и военного упадка.

Введение в 1890 году в стране всеобщего избирательного права для мужчин послужило толчком к образованию многочисленных политических партий. Либеральная и консервативная партии, доминировавшие ранее, начали заметно сдавать позиции. Молодой Альфонс XIII, желая добиться согласия в стране, стал активно вмешиваться в политические процессы, после чего был обвинен своими подданными в чрезмерной амбициозности и желании установить диктатуру. В то же время серьезным нападкам стала подвергаться и католическая церковь, веками бывшая в Испании едва ли не самой серьезной политической силой. Реформаторы, требовавшие внести поправки в конституцию, в первую очередь хотели ограничить власть короля, церкви и политической олигархии. Испания вошла в новую полосу экономических и социальных проблем, которые в 1919–1932 годах вылились в мощное стачечное движение, приведшее к массовому кровопролитию. Помимо всего прочего, Альфонс XIII предпринял попытку окончательно подчинить себе северную часть Марокко, над которой Испания в 1912 году установила ограниченный протекторат; эта военная кампания оказалась крайне неудачной ив 1921 году закончилась разгромом испанцев в битве при Анвале.

Политическая ситуация в стране окончательно зашла в тупик в 1923 году, и генерал Примо де Ривера, стремясь разрубить этот узел, установил в Испании военную диктатуру. Диктатор постоянно сталкивался со все усиливающимся недовольством населения и уже в 1930 году вынужден был подать в отставку. Что же касается короля, то он в те годы был, что называется, тише воды, ниже травы. А поскольку Альфонс XIII не объявил о немедленном переходе снова к парламентской форме правления, его обвинили в потворстве диктатору; когда в апреле 1931 году в стране к власти пришли республиканцы, монархия в Испании полностью потеряла поддержку народа. 14 апреля Альфонс XIII, так и не отрекшись от трона, предпочел покинуть страну. На родину монарх никогда больше не вернулся, прожив оставшиеся годы в эмиграции. При этом король даже не мог воспользоваться своим состоянием, поскольку большую часть средств инвестировал в Испании, а зарубежного имущества Альфонса едва хватало на то, чтобы обеспечить пропитание семье. 8 февраля 1941 года он скончался в Риме, где и был похоронен в испанской церкви Монсерра. Лишь 19 января 1980 года останки Альфонса XIII были перевезены в Испанию и захоронены в королевском пантеоне в Эскориале.

У Альфонса XIII и его супруги, британской принцессы Виктории Евгении Баттенбергской, было пятеро детей. Когда Альфонсо, принц Астурийский (1907–1938) и Хайме (1908–1975) отказались от своих династических прав, в 1933 году титул принца Астурийского перешел к Хуану (1913–1993), который стал не только наследником испанского престола, но и главой дома Бурбонов.

Однако и дон Хуан Бурбон-Баттенбергский, граф Барселонский на трон государства так и не вступил. Когда в 1947 году был принят закон «О престолонаследии», согласно которому в Испании вновь устанавливалась монархия, дон Хуан по-прежнему оставался в изгнании. Правда, сына своего, Хуана Карлоса, родившегося в Риме 5 января 1938 года, он отправил для получения среднего и специального образования в Испанию, еще летом 1948 года договорившись об этом с генералом Франко. Хуан Карлос, таким образом, закончил школу в Мадриде и Сан-Себастьяне, после чего прошел двухлетнее обучение в военной академии Сарагосы. Получив звание лейтенанта, он прошел вводные курсы в военно-морском училище и в военно-воздушной академии (на что ушел еще один год). Затем принц был направлен в Мадридский университет, где закончил двухлетний образовательный курс на правовом и экономическом факультетах. Но на этом образование будущего монарха не завершилось: ему предстояло получить знания по трем крупнейшим отраслям национального производства — сельскому хозяйству, промышленности и горнодобывающему сектору.

В 1969 году принц был назначен официальным преемником Франко. Дон Хуан, которому по-прежнему принадлежали династические права, от них не отказался. 22 ноября 1975 года Хуан Карлос был признан королем Испании; его отец, тем не менее, решился объявить о своем отречении только в мае 1977 года. Полтора года Хуан Карлос доказывал отцу, что только таким образом, в обход законного наследника, можно восстановить монархию в Испании. Но дон Хуан с трудом нашел в себе силы согласиться с этим утверждением.

Прекрасно зная историю правления своих предшественников, нынешний король Испании, Хуан Карлос I, понимает, что сама по себе монархия не является «священной коровой», а держится лишь до тех пор, пока ее терпит народ. Естественно, что семья последнего правящего представителя дома Бурбонов постоянно находится в центре внимания. А раз так, то именно частная жизнь Хуана Карлоса, его супруги и детей является одним из основных гарантий сохранения и утверждения династии. В отличие от большинства королей Европы, испанский монарх живет весьма скромно. Он поселился не в пышном королевском дворце, возвышающемся в центре Мадрида, а в бывшем охотничьем домике «Ла Сарсуэла», здании не слишком впечатляющих размеров. Ни о каких «тайнах мадридского двора» высочайшего семейства не известно не только близким Хуана Карлоса, но даже вездесущим и падким на сенсации газетчикам. Интересно, что у испанского монарха нет придворных, и он обходится малым штатом прислуги.

Еще в возрасте 22 лет Хуан Карлос женился. Его избранницей стала греческая принцесса София, которую монарх знает, что называется, с пеленок. Долгое время супруги были не более чем хорошими приятелями, но, вопреки утверждению, что короли могут все, кроме женитьбы по любви, Хуан Карлос и София пошли под венец не только из династических соображений. Повзрослевшие молодые люди не виделись в течение нескольких лет, и когда они встретились вновь, скоротечный и бурный роман закончился свадьбой. Для того чтобы стать супругой Хуана Карлоса, Софии, воспитанной в православии, пришлось принять католичество.

Интересно, что эта монаршая чета до сих пор служит образцом удачной супружеской пары. И внешне, и по характеру король и королева прекрасно дополняют друг друга. Собственно, и неприятных моментов в их браке было настолько мало, что его с полным правом можно назвать счастливым. Лишь в 1987 году между супругами пробежала черная кошка. Тогда король, внезапно забросив все дела, попросту исчез! Оказывается, Хуан Карлос инкогнито отдыхал в Швейцарии. Таких «побегов» на родину Вильгельма Телля король совершил несколько. Однако королева решила, что подобные выходки не стоят скандалов, и на очередном протокольном торжестве снова улыбнулась мужу и взяла его под руку. Испанцы, следившие за развитием конфликта, вздохнули с облегчением.

Однажды журналистка поинтересовалась у Хуана Карлоса, ревновала ли его когда-нибудь жена. Тот задумался, а затем честно ответил: «Да. Но вела себя при этом удивительно достойно». Правда, сам монарх старается не заставлять супругу сомневаться в его порядочности. Действительно, зачем портить имидж династии потаканием своим мимолетным прихотям?

И Хуан Карлос, и София отличаются естественностью и особой, врожденной царственностью. Дети в этом вопросе — вылитые родители. Наследный принц Филипе, инфанты Елена и Кристина — обаятельные, дружелюбные и очень умные люди. Обе дочери Хуана Карлоса I замужем. Супругом старшей, Кристины, стал финансист Хайме де Маричалара, выходец из аристократической семьи. После заключения брака с инфантой он получил титул герцога де Луга. Младшая из сестер, Елена, является супругой герцога Пальма-де-Майорка. До свадьбы он носил имя Иньяки Удрагарина и был членом сборной Испании по гандболу. И после того, как Иньяки приобрел герцогский титул, он не оставил большой спорт и продолжил выступать, причем весьма успешно. А вот сын монаршей четы, принц Астурийский Филипе, обзаводиться семьей не спешил, поскольку боялся сделать неправильный выбор! У Филипе были все основания для опасений: пример английского «собрата» и скандал, связанный с треугольником «принц Уэльский — народная принцесса Диана — Камилла Паркер-Боуллз» никак не вдохновлял наследника испанского престола на брак. Тем не менее, принц все-таки женился — на Летисии Ортис.

Хуан Карлос I пользуется в стране таким уважением, что даже папарацци не слишком досаждают этому представителю династии Бурбонов. Однажды, правда, какой-то особо ушлый фотограф умудрился сфотографировать короля, загорающего нагишом на палубе яхты «Фортуна» посреди моря. Но опубликовать этот снимок взялся только один испанский «желтый» журнальчик. Остальные средства массовой информации отказались от этого — из уважения к Хуану Карлосу как человеку. В стране лишь пошутили: испанцы могут лишний раз убедиться, что их король в этом смысле в полном порядке.

Несмотря на такое отношение своих подданных, Хуан Карлос I часто напоминает своему наследнику, принцу Филипе: «Мы должны честно отрабатывать свой хлеб, иначе нас всех погонят».

Италия

САВОЙСКАЯ ДИНАСТИЯ

Савойская династия — династия правителей Савойи (графов в 1003–1416, герцогов в 1416–1720), королей Сардинского королевства (в 1720–1861), королей объединенного королевства Италии (в 1861–1946 годах).

Савойская династия считается одной из самых древних европейских династий. Впервые Савойя (Сабаудия) упоминается в IV веке от Рождества Христова. В 443 году там, с разрешения Рима, поселились бургундцы, которые сделали Савойю отправной точкой для дальнейших завоеваний в долине Роны. Позже, после распада монархии Каролингов, Савойя вошла в состав Бургундии. В 1032 году она вместе с Бургундией подчинилась власти германских королей. В то время графство Савойя находилось под властью Гумберта Белой Руки. Сын графа Одо посредством брака, заключенного в 1050 году с Адельгейдой, дочерью и наследницей Манфреда, маркграфа Туринского, соединил под одною властью Савойю и Пьемонт. Все следовавшие за ним савойские графы в борьбе между гвельфами и гибеллинами были на стороне последних, то есть постоянными союзниками правителей «Священной Римской империи». Через некоторое время графам Савойи удалось расширить свои наследственные владения как в Италии, так и в Альпах. Например, граф Петр II присоединил к Савойе нынешний швейцарский кантон Во, однако при его племянниках, Томасе III и Амадее V, Пьемонт и Савойя разделились. Амадей V, граф Савойский, был возведен в звание имперского князя. Амадей VII присоединил в 1388 году к Савойе графство Ниццу. Его сын Амадей VIII в 1416 году получил от императора Сигизмунда титул герцога Савойского. В 1418 году угасла пьемонтская ветвь того же дома, и Пьемонт вновь соединился с Савойей. В 1422 году император даровал в лен герцогу Савойскому графство Геную. В 1439 году Амадей VIII был избран «антипапой» (непризнанным папой) под именем Феликса У, но в 1449 году отрекся от тиары. Сын его Людовик установил законом нераздельность Савойи и Пьемонта. В 1530–1536 годах, при герцоге Карле III Савойское графство потеряло Женеву, Во и другие владения в Швейцарии. В 1536 году французы во время войны с императором Карлом V заняли Турин, потом почти весь Пьемонт и Савойю. Только в 1559 году Эммануил Филиберт, сын Карла III, успел отвоевать свои родовые владения, кроме некоторых крепостей, которые были возвращены ему позднее. Правление Эммануила Филиберта может считаться концом феодальной эры и началом просвещенного абсолютизма. Его наследник Карл Эммануил I, честолюбивый и беспокойный, вовлек страну в многочисленные войны, в особенности с Францией. Война за австрийское наследство оказалась для Карла Эммануила III разорительной и кровопролитной. В 1742 году сардинцы взяли Парму, но уже в 1743 году французы и испанцы овладели Ниццей и вторглись в Пьемонт. В сентябре при Мадонне дель Ольмо произошло неудачное для сардинцев сражение. В 1745 году они потерпели еще одно поражение при Бассиньяно. После этого в руках Карла Эммануила III остались только Турин и Александрия, поэтому в декабре он принужден был заключить с Францией сепаратный мир. Однако, узнав, что большая австрийская армия идет в Италию, король внезапно напал на французский гарнизон. Благодаря такому вероломству дела сардинцев стали поправляться, и, соединившись с австрийцами, они в июне 1746 года разбили французов под Пьяченцей. В результате Карл Эммануил III не только вернул все потерянное, но еще увеличил свои владения со стороны Милана до реки Тичино. За ратными делами он не забывал и нужды своего народа. Так же, как и его отец, король занимался благоустройством королевства: покровительствовал промышленности, строил дороги, реформировал систему управления.

В 1796 году к власти пришел Карл Эммануил IV. Он стал королем в трудный для страны момент: Савойя и Ницца уже были присоединены к Франции, в пьемонтских городах и даже в самом Турине стояли французские гарнизоны. Королю только и оставалось, что послушно выполнять волю генерала Бонапарта и французского правительства. Карл Эммануил IV был человеком благочестивым и добродушным, но слабохарактерным и болезненным, которому не под силу было бороться с многочисленными врагами, особенно после того, как в 1797 году его соседями стали марионеточные Цизальпийская и Лигурийская республики, созданные Бонапартом. В 1798 году, когда началась война с Неаполитанским королевством, генерал Жубер потребовал, чтобы пьемонтские войска выступили вместе с французскими. Карл Эммануил IV медлил принять это требование, и 6 декабря его же вассалы объявили ему войну. Вскоре все пьемонтские солдаты были обезоружены, а король лишился власти, ему пришлось заключить с французским посланником договор, согласно которому французы получили все владения Сардинского королевства на материке, а сам король удалялся с семейством на остров Сардинию. В феврале 1799 года Пьемонт был присоединен к Франции.

Однако в мае того же года А. В. Суворов выбил французов из Пьемонта и восстановил здесь власть Карла Эммануила IV. Король не решился вернуться в свою столицу, назначив вместо себя наместника. Впрочем, уже в 1800 году Пьемонт был захвачен Наполеоном, а в 1802 году снова присоединен к Франции. В июне Карл Эммануил IV отрекся от престола в пользу своего брата Виктора-Эммануила I. В марте 1821 года, из-за начавшихся в Пьемонте волнений, тот отрекся от престола в пользу своего брата Карла Феликса.

Карл Феликс был человеком суровым и гордым, не склонным подчиняться чужой воле. Начало его правления было омрачено народными волнениями, так как его родственник Карл Альберт готовил почву для нового переворота. Весной 1821 года, в самом разгаре была революция в Неаполе, австрийские войска выступили на ее подавление. Несколько революционеров, готовивших восстание в Пьемонте, явились к Карлу Альберту и предложили ему встать во главе революции. После долгих сомнений принц согласился. Когда король, уезжая в Турин, назначил Карла Альберта исполнять обязанности регента, принц в тот же день с балкона своего дворца торжественно объявил о введении конституции по образцу испанской, которой присягнул на другой день. Он назначил временное правительство, составленное из вождей революции. Сразу же после этого Карл Альберт получил письмо от короля Карла Феликса, в котором тот категорически отказывался согласиться на введение конституции и приказывал ему немедленно ехать в Новару к генералу Латуру, командовавшему войсками, верными королю. Карл Альберт испугался последствий своего смелого поступка и поспешил уехать, не заботясь более о судьбе восстания, во главе которого он стал. Он покинул столицу вечером 21 марта, причем до последней минуты скрывал это намерение от своих министров. Из Новары он поехал к Карлу Феликсу. В начале апреля революционеры были разбиты, а 10-го числа без боя пал Турин.

Победители, прежде всего король, встретили Карла Альберта холодно — в их глазах он навсегда остался перебежчиком и изменником. Чтобы хоть отчасти реабилитироваться, Карл Альберт через два года принял участие в войне с Испанией, командуя одним из французских полков, затем старался не появляться при дворе, а жить в провинции. В этой добровольной ссылке мятежный принц находился до самого конца правления Карла Феликса, то есть еще целых семь лет. В 1831 году Карл Альберт наконец-то смог взойти на престол. Из всего сказанного видно, что Карл Альберт был натурой сложной, полной контрастов. Человек совестливый и меланхоличный, обладавший пламенным воображением, он был строгим католиком, но в то же время противником иезуитов. В молодости Карл Альберт имел репутацию либерала, на него возлагали свои надежды все недовольные, с его именем связывали мечты о реформах, но сам Карл Альберт находился в вечном колебании, выбирая между своими обязанностями наследного принца и своими симпатиями. Поэтому, взойдя на престол, Карл Альберт не мог рассчитывать на доверие ни со стороны либералов, ни со стороны монархистов. Сам он определил свое положение, сказав как-то герцогу Омальскому: «Я стою между кинжалом карбонария и иезуитской чашкой шоколада». И действительно, слишком нерешительный, чтобы примкнуть к одной из двух партий, Карл Альберт предпочел остаться между ними и пытался ладить с каждой из них. С одной стороны, он беспощадно подавил движение карбонариев, с другой — провел умеренные реформы: учредил государственный совет для выработки законопроектов и издал в 1837 году сходное с французским гражданское уложение. В то время остро встал вопрос о независимости Италии. В 1846 году король объявил Австрии таможенную войну, которая привлекла к нему патриотов.

Долгое время Карл Альберт медлил с радикальными преобразованиями, но потом сразу предоставил своим подданным все права, которых соседние народы добивались постепенно. 30 декабря 1847 года был опубликован эдикт о реорганизации государственного совета, о смягчении цензуры и создании гражданской гвардии. В феврале 1848 года король дал обещание ввести в стране конституцию, а 4 марта конституционный Статут был обнародован и действовал затем вплоть до фашистского переворота 1923 года. Вскоре началось восстание в австрийской части Италии — Милане и Венеции. 26 марта под нажимом мощного патриотического движения Карл Альберт объявил войну Австрии и сам стал во главе армии. В первый месяц боев ему удалось добиться некоторых успехов. 6 мая его войска подступили к Вероне, 29 мая к Пьемонту присоединилась Ломбардия, затем — Венеция. Но сразу вслед за тем начались поражения. 24–25 мая произошло решающее сражение с австрийцами при Кустоце, в котором пьемонтцы были разбиты. Отступая, Карл Альберт сдал без боя Милан, вскоре подписал перемирие и отказался от всех завоеванных территорий.

12 марта 1849 года война возобновилась. Карл Альберт объявил перемирие расторгнутым и начал наступление в Ломбардии. Битва произошла 23 марта при Новаре. Поначалу победа склонялась на сторону пьемонтцев, но затем австрийцы перешли в контратаку и принудили противника к беспорядочному отступлению. В тот же вечер Карл Альберт отрекся от престола в пользу своего сына и уехал в Португалию, где провел остаток своих дней как частное лицо. Таким образом на сардинский престол взошел Виктор Эммануил II.

Политика нового короля состояла в дипломатических сделках с другими государствами и в войнах против Австрии. Таким образом, в 1855 году Сардинское королевство, добиваясь помощи Франции, вступило в Крымскую войну против России. Несколько лет спустя Сардинское королевство развязало вторую войну против Австрии в союзе с Францией, которой оно обещало Савойю и Ниццу за помощь в присоединении Ломбардии и Венеции, находившихся под господством Австрии. Однако Франция, которая не видела для себя в этом большой выгоды, вскоре вышла из войны. По Цюрихским договорам 1859 года к Сардинскому королевству была присоединена лишь Ломбардия, а в 1860 году Виктор Эммануил передал Франции Савойю и Ниццу. 17 марта 1861 года Сардинское королевство приняло официальное наименование — Итальянское королевство. В 1878 году Виктора Эммануила II сменил на престоле Умберто I, который правил до 1900 года.

Еще до восшествия на престол Умберто проявил себя как храбрый солдат в битве при Кустоце. В годы его правления Италия встала на путь колониальных завоеваний. Начались войны в Сомали и Эфиопии, стоившие огромных жертв, но не давшие почти никаких результатов. В 1900 году Умберто I был убит анархистом Бреши. Его место занял Виктор Эммануил III — сын короля Умберто I и королевы Маргариты. В 1887 году он поступил на армейскую службу, а в 1896 году женился на Елене Черногорской. После убийства отца 29 июля 1900 года Виктор Эммануил наследовал трон.

Правление Виктора Эммануила III отмечено многочисленными войнами: с Турцией, Албанией, Эфиопией, интервенцией в Испанию (в 1936–1939). Кроме того, в ходе майского кризиса 1915 года король санкционировал вступление Италии в Первую мировую войну на стороне Антанты. В октябре 1922 года под давлением фашистов Виктор Эммануил поручил формирование кабинета Муссолини. При этом король пошел на нарушение регламента смены кабинета, надеясь избежать гражданской войны. Не предпринял он активных действий и в 1924 году, когда по приказу Муссолини был убит социалист Джакомо Маттеотти.

В 1942 году, когда усилилось давление союзных армий на Италию, король выработал предварительный план свержения правительства, но не отдал приказа об аресте Муссолини. Так продолжалось до 25 июля 1943 года, пока Большой фашистский совет не сместил Муссолини с поста партийного лидера. После этого король назначил главой правительства маршала Пьетро Бадольо и пообещал вернуть страну к конституционному правлению. Попытка побудить армию перейти на сторону союзных держав провалилась. Вместе с Бадольо и другими генералами король покинул Рим после объявления перемирия с союзниками 8 сентября 1943 года, что спровоцировало гитлеровскую оккупацию Италии. Все это вызвало недовольство итальянцев, и Виктору Эммануилу III предложили отречься от власти, но король отказался сложить полномочия. Однако 5 июня 1944 года под давлением оппозиционных антифашистских партий ему все-таки пришлось передать свои полномочия наследному принцу Умберто как военному наместнику королевства. 9 мая 1946 года, надеясь повысить шансы монархии на всенародном референдуме 2 июня о форме государственного правления, король формально отрекся от престола и уехал в Египет. На престол взошел Умберто II.

Еще будучи наследным принцем, Умберто получил военное образование и проходил стажировку в различных воинских частях. Во время войны с Францией в июне 1940 года он командовал группой армий «Запад», действовавшей в районе Ривьеры и Приморских Альп, однако принц показал себя бездарным военачальником. В 1943 году он был назначен командующим группой армий «Юг», а в сентября 1943 года, когда германские войска подходили к Риму, бежал вместе с отцом. В июне 1944 года Рим был освобожден и Умберто прибыл в столицу в качестве главы государства, однако торжество его длилось не долго. В историю он вошел под прозвищем «майский король», так как правил всего 34 дня (с 9 мая по 12 июня).

2 июня состоялся референдум, на котором большинство жителей Италии высказались за провозглашение республики и низложение Савойской династии. «За» проголосовало 12 миллионов человек, «против» — 10 миллионов. Таким образом 12 июня 1945 года Умберто был официально низложен и выслан из страны. На этом закончилось правление Савойской династии — Италия стала парламентской республикой. Умберто оставил после себя многочисленное потомство. Однако путь в Италию для членов королевской семьи был долгое время заказан. Лишь в 1987 году отношение к последним представителям Савойской династии смягчилось и супруге Умберто было дано разрешение вернутся на родину. Сам Умберто не дожил до этого дня. В апреле 1991 года было принято решение назначить вдовствующей королеве пенсию как вдове офицера.

А спустя еще некоторое время итальянский парламент принял поправки к конституции, снявшие запрет на въезд представителей королевского дома в Италию. Немалую роль в этом решении сыграл отказ сына Умберто II Виктора Эммануила от претензий на трон и от политической деятельности вообще, а также клятва в верности Итальянской республике, данная им и его сыном Эммануилом Филибертом. Виктор Эммануил признался: «На протяжении десятилетий мы каждый Новый год сжигали записочки, топили пепел в бокале, загадывали желание и выпивали. Пожелание у всех за семейным столом было одно — вернуться на родину, и вот оно начинает сбываться».

Таким образом, закончилась 56-летняя ссылка, на которую принятая в 1946 году итальянская конституция обрекла представителей Савойской династии, не простив королевской семье сотрудничества с фашистским режимом Муссолини.

Китай

ДИНАСТИЯ СЯ

Династия Ся — первая из легендарных «Трех династий», с которых началась история Китая. Ее название легло в основу одного из самоназваний Китая — Хуася. Генеалогическое древо Ся в «Ши цзи» насчитывает семнадцать правителей (вместе с Да Юем). Престол передавался по отцовской линии, от отца к сыну (лишь в двух случаях власть перешла к младшему брату покойного).

Историки всего мира до сих пор ищут ответ на вопрос: когда же и где существовала династия Ся, если она существовала вообще? Ученые считают, что было это примерно в XXI веке до нашей эры на территории, охватывающей центральную и западную часть нынешней провинции Хэнань и южную часть провинции Шаньси. История этой династии отражена в исторических документах и записках, а многочисленные находки археологов позволяют реконструировать картину этого древнего царства.

Первая полная история Древнего Китая «Исторические записки» («Ши цзи») была составлена в 104–91 годах до н. э. Сыма Цянем, «отцом» китайской историографии. Она стала первой из 24 официальных династических историй, которые завершаются «Историей династии Мин» (1368–1644). Правление дома Ся, если верить «Ши цзи», имело волнообразный характер — страна то расцветала при хороших ванах, прежде всего при Да Юе и его сыне Ци (2197–2189 до н. э.), а затем при Шао-кане (2079–2058 дон. э.), то приходила в упадок, например, при Кун-цзя (1879–1849 до н. э.), пока самый развратный и непутевый из правителей — Цзе (1818–1766 до н. э.) — не довел государство до полного развала.

В современной историографии «ся» обозначает племя, из которого вышел правящий дом Ся, созданную им культуру и соответствующий период древнекитайской истории. Сомнения относительно Ся возникли в начале века среди китайских ученых в связи с тем, что самые обширные сведения о ней, содержащиеся в «Ши цзи» Сыма Цяня и в «Шан шу» («Записях о прошлом») — одной из конфуцианских канонических книг — были записаны через девять и более веков после падения этой династии. В то же время в иньских гадательных надписях, датируемых XIY/XIII–XII/XI веками до н. э., созданных при династии, которая по традиции считается победительницей и преемницей Ся, этот иероглиф вообще не встречается. Вместе с тем археологические открытия (культуры Эрлитоу, Таосы, Ван-вань) показали, что в период предполагаемого правления Ся на подвластной ей территории несомненно проживали люди и была создана высокоразвитая культура, ставшая частью китайской цивилизации.

Основателем Ся считается Да Юй — Великий Юй (2205–2198 до н. э.; собственное имя Вэнь-мин). Он был сыном Гуня, внуком мифического Чжуань-сюя (2514–2437 до н. э.) и праправнуком Хуан-ди (2696–2598 до н. э.), самого почитаемого среди образцовых правителей глубокой древности. Об этом великом предке Да Юя стоит упомянуть особо. Китайская традиция приписывает ему изобретение повозки, лодки, письменности, музыки, медицины, а также способов разведения шелковичного червя. Более того, Хуан-ди считался общим предком всех племен, населявших Центральную равнину (бассейн среднего течения Хуанхэ). Все эти сведения относятся к области мифологии, но они показывают, каким уважением пользовался Юй не только сам по себе, но и в силу своего происхождения. Впрочем, во многих мировых цивилизациях правители стремились убедить народ в своем божественном происхождении. Ведь в этом случае их власть считалась как бы ниспосланной свыше.

О легендарном основателе династии Ся Да Юе известно немало, но в то же время ни одно из событий его жизни невозможно датировать сколько-нибудь точно. Легенды представляют его идеальным правителем, который посвятил всю свою жизнь нуждам народа. Главным деянием Великого Юя стало усмирение потопа, нахлынувшего на империю. Наводнения, от которых страдало его царство, были настолько катастрофическими, что иногда вода доходила до вершин высочайших холмов. Да Юй решил избавить страну от этой напасти и принялся расширять русла рек, строить дамбы и копать каналы. По одной из легенд, Юй был драконом, и когда пришло время браться за работу, он призвал своих сородичей. Под его руководством драконы, которых до сих пор считают священными животными Китая, отводили лишнюю воду с полей, прокладывали новые речные русла, так что вскоре почти не осталось рек, чьи берега не претерпели изменений. Работы по осушению страны затянулись на долгие годы. По преданию, Юй в течение тридцати лет не переступал порога родного дома, хотя трижды за это время проходил мимо его дверей. Разумеется, легенды преувеличивают и, скорее всего, Юй просто руководил процессом мелиорации, однако после принятых им мер наводнения перестали угрожать Поднебесной. Другой важный труд, приписываемый Юю, — разделение империи на девять областей. Для каждой из них Да Юй определил границы, собрал сведения о горах, реках, качестве почвы и, исходя из этого, определил количество податей, которые каждая область должна была ежегодно отправлять в столицу.

По традиции, существовавшей до основания династии Ся, каждый правитель перед смертью назначал себе преемника из числа придворных. Да Юй передал власть своему министру И. Однако народ настолько высоко ценил заслуги своего повелителя, что отверг это назначение, и трон Юя в 2197 году до н. э. наследовал его сын Ци. В «Книге гор и морей» часто встречается это имя и говорится, что Ци был рожден от божества и земной женщины и, хотя сам не был божеством в полном смысле этого слова, он был героем с божественными способностями. Внешность его была необычной: с ушей его свисали две зеленые змеи, он ездил на двух драконах и три слоя облаков поддерживали его. В левой руке он держал зонт из перьев, в правой — нефритовый браслет. Пояс его украшал нефритовый полудиск.

По преданию, трижды поднимался он в небо на летающих драконах в гости к небесному правителю. Там он украдкой записал небесные мелодии цзюбянь и цзюгэ и, изменив их, распространил среди людей. Впервые эти мелодии были исполнены музыкантами по его приказу на равнине Даму на высоте шестнадцать тысяч чи. Музыка всем понравилась, и по этим мелодиям Ци написал музыку для представлений с песнями и танцами и велел певцам и танцовщицам, взяв в руки бычьи хвосты, разыграть представление в полях Далэ, что к северу от горы Даюньшань. Так у людей появились новые, более сложные мелодии. Вероятно, после этого они перестали пользоваться старыми монотонными шэнами Нюй-ва. Летописи и устные предания приписывают Ци волшебные способности.

Под стать правителю были и его придворные. До наших дней дошло имя чиновника Мэн Ту из Ба (так в старину называлась восточная часть провинции Сычуань). Он обладал редким даром отличать правду от лжи. Когда он разбирал дела в суде, то обычно не обращал внимания на поведение спорщиков. Ведь стоило ему произнести заклятие и внимательно посмотреть на истца и ответчика, как на одежде виновного проступали кровавые пятна. Приговоры Мэн Ту всегда были справедливы — во всяком случае, сведений о его ошибках, из-за которых пострадали бы невиновные, не сохранилось. Когда Мэн Ту умер, его похоронили на вершине горы Ушань. Впоследствии у подножия этой горы в память о его заслугах был воздвигнут храм, названный храмом Мэн Ту.

После Ци престолом владели его потомки, представители более десяти поколений, и в конце концов власть оказалась в руках Кун Цзя, который отошел от государственных дел и проводил время в поклонении божествам и бесам, в пирах, охоте и развлечениях с женщинами. Могущество династии Ся с каждым днем ослабевало. Вассальные князья стали роптать, недоволен потомком Да Юя и Ци был и народ. Но Кун Цзя (авторы многочисленных записок прямо называли его «глупым правителем», несмотря на знаменитый китайский этикет) ничего не замечал и продолжал развлекаться и пребывать в роскоши.

Любимым способом времяпровождения Кун Цзя была охота. Однажды он с большой свитой всадников и колесниц, с соколами и собаками отправился охотиться к горе Дуньянфу, где обитало доброе божество Тайфэн. Божество очень не любило глупого правителя за его беспорядочную жизнь и вызвало сильный ветер, поднимавший песок и камни. Небо и земля потемнели, Кун Цзя и его свита сбились с дороги и потеряли друг друга.

Правитель с несколькими слугами с трудом добрался до хижины, расположенной у горного ручья, чтобы спрятаться от бури. В хижине только что родился мальчик, родственники и соседи пришли поздравить хозяина. Вдруг они увидели, что входит сам правитель Кун Цзя. Все тотчас же приветствовали его. Кто-то сказал: «День, когда родился этот ребенок, счастливый. В этот день сюда пришел правитель, в будущем у ребенка во всех делах будет счастье и удача». Ему возразили: «Хотя день и счастливый, но сомнительно, чтобы ребенка можно было охранить от позднейших бед». Услышав это, Кун Цзя велел взять ребенка во дворец. Он хотел доказать подданным, что даже судьба находится во власти императора, а значит, он сумеет оградить мальчика от любых бед и страданий.

Прошли годы. Мальчик стал взрослым. Кун Цзя решил назначить его чиновником. Но, как это обычно случается в мифах, произошло событие, разрушившее планы неразумного правителя. В результате несчастного случая юноша стал калекой. Винить было некого: когда воспитанник Кун Цзя находился в оружейном зале, с подставки для оружия упал топор и отрубил ему ногу. Теперь юноша не мог стать чиновником (на эту должность претендовали только здоровые люди), а ничему другому его не учили… Кун Цзя назначил его привратником и, как говорят, смирился с тем, что судьба сильнее любого из правителей. В память о своей ошибке он сочинил мелодию и назвал ее «Песнь о рубящем топоре». По преданию, она была первой песней на Востоке.

Еще одним любимым занятием Кун Цзя было кормление драконов. Драконы жили при дворе правителей Ся со времен императора Шуня, получившего пару этих сказочных существ в дар от жителей страны Наньсюнь. Кун Цзя продолжил традицию своего рода. Ему каким-то образом удалось достать пару драконов — самца и самку. Основной трудностью было найти человека, знающего повадки драконов и умеющего за ними ухаживать. После долгих поисков и неудач, к тому времени в живых остался лишь один дракон, смотрителем драконов стал Ши-мэнь — настоящий волшебник, судя по тому, что говорится о его способностях в летописи. В частности, питался он цветами персика и сливы и, говорят, мог сжечь самого себя и вознестись на небо. После того как Ши-мэнь приступил к своим обязанностям, больной дракон выздоровел.

Поначалу Кун Цзя был доволен Ши-мэнем, но вскоре у правителя начали возникать постоянные стычки со смотрителем драконов. Дело в том, что Ши-мэнь не был приучен к лицемерию и нередко отказывался выполнять приказы правителя, казавшиеся ему бессмысленными. Однажды Ши-мэнь открыто высмеял какое-то из высказываний Кун Цзя, и тот велел отрубить ему голову, унести его труп из столицы и закопать в отдаленном пустынном месте. Как только тело было предано земле, подул сильный ветер и полил дождь, а затем внезапно загорелись все окрестные леса. Люди бросились тушить пожар, но огонь не унимался. Кун Цзя, испугавшись мести убитого чародея, сел в колесницу и отправился за город к месту погребения, чтобы просить Ши-мэня о милосердии. После этого огонь утих. Правитель сел в колесницу, чтобы вернуться во дворец. Когда колесница остановилась перед ступенями дворцовой лестницы, оказалось, что Кун Цзя мертв.

Вскоре после смерти Кун Цзя на престол взошел его внук, а по другим сведениям, сын Люй-гуй, известный под именем Цзе-вана. Его описание также далеко от реальности и изобилует преувеличениями. Цзе-ван обладал крепким телосложением, величественной осанкой и огромной силой. Он с легкостью мог одной рукой сломать твердый олений рог и разогнуть железный крюк. В воде он храбро сражался с драконами, на суше мог голыми руками драться с волками, шакалами, барсами и тиграми. Впрочем, в отличие от своих прадедов, этот правитель славился жестокостью и своенравием. Его великолепный дворец под названием «Яшмовая башня» был построен на поте и крови тысяч людей. Здесь были собраны редкие вещи, сюда свозили красавиц со всей Поднебесной. Танцоры, шуты и карлики развлекали своего повелителя, забывшего о стране. Китайские летописцы сообщают, что Цзе-ван за все время своего правления не совершил ни одного праведного поступка, а только пил вино и развлекался с красавицами в задних покоях. Многие из развлечений Цзе-вана были вполне безобидными, но некоторые граничили с безумием. Только душевнобольной человек мог придумать забаву, о которой летописцы с явным осуждением сообщали: «Во дворце у него был пруд, наполненный вином. В пруду могла свободно плавать лодка. При ударе барабана три тысячи человек подползали к пруду на четвереньках и, вытянув шеи, как волы, начинали пить вино. Некоторые, перепившись, с криками падали в пруд и тонули. Сам Цзе-ван вместе со своей любимой наложницей Мэй-си, глядя на зрелище, смеялся до слез и не находил в этом ничего предосудительного».

Кроме знаменитой Яшмовой башни, у Цзе-вана были другие дворцы и парки. Самым известным из них считался Дворец вечной ночи, построенный в темном уединенном ущелье. Цзе-ван проводил там дни и ночи напролет в сопровождении обширной свиты юношей и девушек из знатных семейств. Однажды ночью в ущелье неожиданно подул свирепый ветер, заглушивший звуки музыки, поднявший такую густую пыль, что она затмила яркое сияние светильников. За короткое время тучи песка засыпали все ущелье вместе с дворцом, но Цзе-вана по счастливой случайности там не оказалось. Мудрецы пытались объяснить правителю, что это было предупреждение, ниспосланное ему с неба. Но он был далек от раскаяния.

Как и прежде, он продолжал разорять казну государства, удовлетворяя бесконечные прихоти своих наложниц и совершая безрассудные поступки. Так, наложница Мэй-си любила слушать треск разрываемого шелка. По приказу Цзе-вана из сокровищницы приносили множество узорных тканей и разрывали их кусок за куском, чтобы доставить ей удовольствие. Другая наложница Цзе-вана превратилась в дракона с торчащими зубами и когтями, к которому было страшно приблизиться, но временами вновь обретала облик очаровательной молодой женщины. Девушка-оборотень каждый день требовала себе в пищу человека, и Цзе-ван выполнял ее просьбу. Он велел звать ее Цзяо-цзе, что значит «наложница-дракон». По преданию, она могла предсказывать, что ожидает правителя в будущем: счастье или беда. Трудно предположить, что скрывается за этой метафорой. Разумеется, никакого превращения на самом деле не происходило, однако вполне может быть, что знаменитая наложница действительно истязала людей…

Империя Ся находилась на грани катастрофы и держалась на плаву лишь благодаря усилиям советников Цзевана. Но ни мудрец Гуань Лун-фэн, который часто упрекал Цзе-вана за его безнравственное поведение, ни другие его придворные не могли удержать императора от безумия. Постепенно Цзе-ван начал проявлять все признаки душевнобольного человека, к тому же одержимого манией величия. Когда главный повар императора — И Инь — сказал, что правитель собственными глазами увидит, как страна придет к гибели, тот сперва в гневе ударил кулаком по столу. Но, опомнившись, рассмеялся и произнес: «Я в Поднебесной, как солнце на небе. Кто видел, чтобы солнце можно было уничтожить? Меня можно будет уничтожить лишь тогда, когда будет уничтожено солнце». Слова Цзе-вана стали известны многим его подданным, тем более что после этого случая он не упускал возможности назвать себя небесным светилом. Выросший в полной изоляции от внешнего мира, далекий от управления государством Цзе-ван даже представить не мог, как ненавидел его народ. Историки приводят любопытное высказывание, как нельзя лучше характеризующее отношение китайцев к последнему императору династии Ся: «Каждый, с проклятием указывая на солнце, говорил: „Ты, проклятое солнце, почему ты не умерло раньше? Я охотно бы умер, если бы знал, что и ты умрешь“».

Вскоре последовало знамение, которое трудно было истолковать двояко. У Цзе-вана был приближенный по имени Фэй Чан. Однажды он прогуливался по берегу Хуан э и увидел, что на небе одновременно появилось два солнца. Одно из них восходило, а другое закатывалось. В то же время раздался удар грома. Фэй Чан, увидев это чудо, вспомнил народную пословицу «На небе не бывает двух солнц, на земле не бывает двух правителей». Не зная, как истолковать знамение, он обратился к водяному богу Хэ-бо с вопросом: «Какое из этих солнц олицетворяет Инь и какое — Ся?» — «Западное солнце — это Ся, — ответил ему Хэ-бо, — а восточное — Инь». Фэй Чан не стал сомневаться в словах божества, немедленно забрал домочадцев и убежал к Тан-вану — основателю новой китайской династии, который в то время был уже широко известен в Китае.

Вскоре Цзе-ван был наголову разбит вождем племени Шан Чэн-таном, сослан в Наньчао (ныне местность в современной провинции Аньхуэй, приблизительно в 40 км к северу от Янцзы), где и умер. Вместе с ним ушла в небытие династия Ся. Сегодня о ней напоминают лишь старинные летописи, археологические находки и несколько исторических памятников. В провинции Чжэцзян расположен комплекс, состоящий из Могилы Великого Юя (Юйлин) и Храма правителя Юя (Юй-ван мяо). Туристы со всего мира приезжают сюда, чтобы увидеть могилу легендарного императора, оставившего о себе добрую память, и задуматься над тем, как коротка человеческая жизнь и даже «жизнь» целой династии в сравнении с Вечностью.

ДИНАСТИЯ МИН

Династия Мин — одна из наиболее известных династий, с правлением которой связан значительный период многовековой китайской истории. Иероглиф «мин» в китайском языке означает «ясный», «светлый», «разумный». Даже те, кто никогда не интересовался историей Востока, хотя бы понаслышке знают о знаменитых на весь мир драгоценных вазах эпохи Мин. Однако вряд ли большинство читателей могут назвать имя хотя бы одного «минского» императора.

Императорская династия Мин не может похвастаться родоначальником-небожителем. Историкам достоверно известно, что ее основателем был человек из плоти и крови, более того, он даже не имел благородного происхождения. В прошлом буддийский монах, выходец из социальных низов, Чжу Юаньчжан, возглавил повстанческую армию во время крестьянского восстания, победа которого и положила начало новой династии. Начавшая это восстание секта Минцзяо проповедовала скорое пришествие восстановителя справедливости, Князя Света, Мин-вана. После захвата Пекина вождь повстанцев Чжу Юаньчжан провозгласил, что отныне Поднебесная будет называться Да Мин — Великая империя Света. Естественно, этим он хотел подчеркнуть, что император — тот самый Князь Света, о котором говорилось в пророчествах. Новая династия получила название Мин — Светлая.

Китайские летописи нередко упоминают Чжу Юаньчжан как жестокого правителя, однако обстановка, в которой ему приходилось действовать, требовала самых решительных, иногда жестоких действий. За короткое время минские войска изгнали с территории Китая монголов и завершили объединение страны. Однако окончательное избавление от власти монгольских феодалов и верных им местных властителей из окраинных провинций произошло лишь почти 20 лет спустя после основания династии Мин. Кроме того, существовала угроза нового вторжения монгольских ханов на территорию Китая. В пределах Поднебесной было неспокойно: чтобы захватить власть, Чжу Юаньчжану пришлось преодолевать сопротивление соперничавших группировок повстанцев, среди которых было немало могущественных феодалов.

Деятельность Чжу Юаньчжана сделала его весьма популярным среди малообеспеченных слоев населения. Прежде всего, как сказали бы сегодняшние политтехнологи, он себя удачно позиционировал. Новый император не скрывал, что он «простой человек с правого берега реки Хуанхэ», а главной своей задачей считал необходимость «охранять народ и привести его к благоденствию». Император часто посещал деревни, иногда сам пахал землю, приглашал во дворец уважаемых старцев и расспрашивал их о жизни крестьян. Ведь в Поднебесной эпохи Мин земледелие, пусть это не покажется странным, считалось наиболее почетным занятием. Крестьянам, в отличие от торговцев, разрешалось носить шелковую одежду, они пользовались всеобщим уважением.

Аграрная политика первого императора династии Мин сводилась к увеличению доли крестьянских дворов и усилению строгого контроля за распределением казенных земель. При нем осуществлялась раздача земли безземельным и малоземельным крестьянам, практиковалось переселение крестьян на пустующие земли, создание опекаемых казной военных и гражданских поселений. Было введено фиксированное налогообложение со сравнительно невысокими налогами, а некоторые категории дворов подчас вообще освобождались от налогов. «Лучшая политика заключается в заботе о народе, а забота о народе выражается в умеренных налогах», — говорил Чжу Юаньчжан. Отдельные указы первого императора династии Мин могут показаться утопическими. Но они вполне соответствовали духу времени и культуре Китая: «В каждой стодворке нужно выбрать старых, либо увечных, не способных работать людей и приказать мальчишкам водить их. Эти люди должны держать в руках деревянный колокольчик и выкрикивать слова, да так, чтобы народ слышал, произносимые ими слова, убеждающие людей быть добрыми и не нарушать законы. Эти слова таковы: будь послушен и покорен отцу и матери, почитай и уважай старших и высших, живи в мире и согласии с односельчанами, воспитывай детей и внуков, спокойно занимайся каждый своим делом, не совершай дурных поступков…»

Все эти меры в немалой степени способствовали тому, что к императорской власти стали относиться с уважением, а государство с каждым годом все более крепло. Сам бывший бедняк, Чжу Юаньчжан не доверял чиновникам — выходцам из помещичьей среды. По данным историков, за годы его правления более 10 тысяч чиновников были казнены за хищения и взяточничество. Впрочем, нельзя считать Чжу Юаньчжана идеальным правителем, ставившим нужды народа превыше собственных. Известно, что родственники императора получали во владение обширные уделы, в которых чувствовали себя практически независимыми. При жизни императора это служило гарантией их лояльности, но после его смерти стало причиной смуты и нового витка борьбы за власть.

В 1398 году, после смерти императора, на престол взошел его внук, Чжу Юнь-вэнь. Он попытался обуздать взбунтовавшиеся уделы и ликвидировать наиболее опасные из них, однако эта политика вызвала волну сопротивления. Властители уделов (ваны) не собирались расставаться ни с богатствами, ни с властью. В результате вспыхнула война центральной власти с мятежниками, получившая название Цзиннань (1399–1402). Победителем в борьбе за трон Поднебесной стал предводитель мятежников, один из сыновей Чжу Юаньчжана, Чжу Ди (1402–1424). В разных источниках встречаются различные имена китайских императоров, что объясняется довольно просто: во-первых, у каждого из них было по нескольку имен, причем настоящее произносить вслух запрещалось. А после смерти они получали еще одно — священное имя. Во избежание путаницы мы будем называть нового императора династии Мин Чэнцзу. Его политика во многом походила на политику отца, и ее идеологическое обоснование было таким: «Небо поставило государя, чтобы он заботился о народе… — говорилось в императорском указе. — Став императором, я думаю о том, чтобы довести народ до всеобщей радости… Если хоть один человек не получит того, что ему необходимо для жизни, то это будет моя вина…» Звучат эти слова крайне привлекательно, но не стоит забывать, что их пишет человек, развязавший гражданскую войну, в ходе которой развитие страны затормозилось… Однако надо отдать должное императору — он стремился (и небезуспешно) исправить положение: запретил все второстепенные работы и даже приказал сократить добычу золота и серебра, поскольку «народу нужны не драгоценности, а пища».

В 1405 году из Китая в Индию был отправлен огромный флот из 60 больших кораблей с 28 тысячами моряков, солдат и купцов. Император Чэнцзу поставил перед адмиралом Чжан Хэ задачу восстановить торговые связи с Западом в обход блокированного монголами Шелкового пути. За тридцать лет Чжан Хэ совершил семь плаваний в Индийский океан, его корабли достигли Аравии и Африки. С этого времени южный морской путь стал основной дорогой, связывавшей Запад (в китайском понимании) и Дальний Восток.

Чэнцзу прославился и обустройством Поднебесной. В годы его правления проводились крупные ирригационные и строительные работы. Большое внимание уделялось системе государственных зернохранилищ, созданной еще при Чжу Юаньчжане. Во время большой засухи 1428 года правительство по низким ценам продавало рис из зернохранилищ. Нехватка продовольствия не сказалась на простых людях, но так не могло продолжаться бесконечно. Рост количества жителей привел к тому, что земля уже не могла прокормить все население страны. По всему Китаю люди были вынуждены бродяжничать в поисках пищи, многие становились разбойниками… Уже при императоре Инцзуне голод превратился в настолько серьезную проблему, что стал темой особых докладов. Императорскому трону угрожало восстания голодающих, которые приобретали угрожающий характер. К примеру, восстание в Хубэе продолжалось три года (1464–1467), а число повстанцев достигло 400 тысяч.

В немалой степени продовольственному кризису способствовало засилье чиновников. Хотя основатель династии изрядно потрудился, изгоняя коррумпированных должностных лиц, бюрократическая машина оставляла массу лазеек, которыми пользовались на местах власть имущие. Император мог издать тысячу указов, запрещающих грабеж крестьян, но реально исполнялось лишь весьма незначительное их количество.

Династия Мин прошла такой же цикл, как и другие царствующие до нее дома. От правителей, действительно пекшихся о народе и государстве, власть переходила к безвольным личностям, не имевшим ни желания, ни сил управлять государством. Со времен Сянь-цзуна (1465–1487) императоры проводили большую часть времени в гаремных покоях, зачастую передав управление делами гаремным евнухам. Сянь-цзун лишь единожды принял секретаря Государственного совета, а Уцзун (1506–1521), пребывавший на троне 16 лет, ни разу не удосужился встретиться с министрами… Многоженство привело к тому, что императорский клан неимоверно разросся, число родственников императора превышало 20 тысяч человек, количество князей и принцесс исчислялось сотнями, а число обслуживавших двор евнухов доходило до ста тысяч. В таких условиях, естественно, и казенные земли, и казна открыто расхищались всеми, кто имел к ним доступ. Особую, крайне влиятельную группу при императорском дворе составляли евнухи, пользовавшиеся такой властью, что до императора не доходили никакие неугодные им доклады. Они жестоко мстили всем, кто осмеливался критиковать коррупцию при дворе. В правление императора Ши-цзуна (1521–1566) некоторые честные чиновники, подавая доклады, заранее готовились к смерти или кончали жизнь самоубийством при передаче послания, чтобы не попасть в руки тех, против кого боролись. Противостояние чиновников с незапятнанной репутацией и евнухов длилось практически всю историю династии Мин.

Таким образом, конец династии был закономерным следствием ее существования. Некоторые современные ученые считают, что причиной упадка стал предшествовавший ему подъем, породивший серьезные демографические проблемы. В период наибольшего расцвета династии Мин развивались мануфактуры, производившие шелк, фарфор и оружие, строились дворцы, мосты, дороги. Государство сохраняло важные позиции в экономике, не только владея землями и предприятиями, но и располагая монополиями в целых отраслях, например в разработке руд. Торговля сосредоточилась в 33 крупных городах, куда привозили товары со всего Китая и из-за границы. Все это способствовало поднятию уровня жизни и резкому увеличению рождаемости, что, в свою очередь, через некоторое время становилось причиной острой нехватки продовольствия. Императоры и чиновники оказывались бессильны перед этой проблемой. Вспыхивали восстания, появлялся очередной претендент на роль основателя новой династии, обещавшей решить все проблемы…

…В Пекине, к северу от бывших императорских дворцов, до сих пор можно увидеть искусственно созданный горный хребет. Когда-то это место назвали Мэйшань (Угольная гора), поскольку здесь ссыпали уголь на случай неприятельской осады. Позже сюда перенесли большое количество земли, из которой образовалась гора с пятью вершинами. На ее склонах посадили сосны и кипарисы, что необыкновенно украсило это место. Отсюда и произошло новое название этого места — Цзиншань (Гора прекрасного вида). С этой рукотворной горой связана наиболее трагическая страница истории династии Мин.

Минская империя под конец своего существования переживала серьезный политический и экономический кризис. Высокая рента, непосильные налоги и всевозможные поборы приводили к обнищанию и разорению китайских крестьян. В некогда цветущих провинциях свирепствовал голод. Распри между феодалами, их междоусобные столкновения еще более накаляли обстановку.

В стране росло недовольство существующим порядком вещей, вспыхивали восстания. Возможно, императорам династии Мин удалось бы справиться с крестьянами, но к ним присоединились правительственные солдаты, прекрасно умеющие обращаться с оружием.

В ходе целой череды восстаний на первый план выдвинулся вождь крестьянской революции Ли Цзычэн (1606–1644). Его повстанческий отряд, вступавший в ожесточенные схватки с регулярной армией, к концу правления династии Мин стал самой крупной военной силой в Китае. Повстанцы расправлялись с наместниками, императорскими родственниками, крупными чиновниками и помещиками, отбирали у них землю и распределяли ее между крестьянами. Неудивительно, что армия Ли Цззычэна не знала недостатка в добровольцах, стремившихся ко всеобщей справедливости и, что вполне естественно, к отстаиванию собственных прав на землю.

Весной 1644 года армия Ли Цзычэна переправилась через реку Хуанхэ, а затем из провинции Шаньси направилась к столице династии Мин (с 1421 года) — Пекину. Подойдя к его главным воротам, повстанцы стали громко кричать императорским солдатам, находившимся на городских стенах: «Открывайте ворота, иначе не ждите пощады!» Не получив ответа, восставшие поднесли лестницы и решили взять штурмом городские ворота. Их усилия увенчались успехом: вскоре они оказались во Внешнем городе.

Эта весть дошла до императора, носившего имя Сыцзун (Чжу Юцзянь). Он совершенно не ожидал внезапного вторжения в Пекин восставших крестьян, поэтому спешно собрал своих приближенных и осведомился, известно ли им, что восставшие уже овладели Внешним городом. Чиновники и придворные не знали, что на это ответить. Тогда император спросил, какой план защиты города от мятежников предлагают сановники, и один из них самоуверенно заявил: «Не беспокойтесь, Ваше величество. Мы будем сражаться даже на улицах и никогда не предадим родины». Тем временем восставшие крестьяне, сминая заслоны императорских войск, неодолимо приближались к Запретному городу.

В эту ночь император не мог уснуть: его не покидала тревога за свою жизнь. Утром к нему явился евнух и принес страшную новость: мятежники проникли во Внутренний город. Императорские войска бежали, и придворные советовали императору последовать их примеру. Однако Сыцзун, воспитанный на примерах из жизни великих предшественников, придерживался другого мнения, считая бегство недостойным правителя.

В то утро впервые в истории династии министры и придворные не явились на звук колокола, означавший начало аудиенции у императора. Тогда он снял с себя все украшения и богатые императорские одеяния, надел простой желтый халат и в сопровождении преданного евнуха Ван Чэнъэня покинул дворец, направившись на гору Цзиншань, где с самого возвышенного места стал наблюдать за происходящим. Пекин произвел на императора страшное впечатление: повсюду пылали пожары, разрозненные императорские войска в беспорядке отступали и разбегались, повстанцы захватывали все новые и новые кварталы…

Возможно, именно тогда Сыцзун понял, что эпоха правления династии Мин ушел в прошлое. Вернувшись во дворец, император выпил несколько чашечек вина и повелел позвать свою семью и любимых наложниц. Положение казалось безвыходным: с минуты на минуту повстанцы могли ворваться во дворец и взять императора и его родных в плен. Сыцзун не питал иллюзий относительно того, как мятежники поступят с ним и его близкими, поэтому он решил не дожидаться смерти, а уйти из жизни добровольно. Своим троим сыновьям император повелел спасаться бегством. Затем, повернувшись к императрице, тихо произнес: «Все кончено». Его жена простилась с Сыцзуном и сыновьями и первая ушла из жизни, повесившись на собственном поясе. Сыцзун понимал, что времени осталось совсем мало. Ему требовалось все мужество, чтобы сделать то, что он собирался… Император послал за своей пятнадцатилетней дочерью. Обращаясь к ней, отец сказал: «Почему ты родилась в таком несчастном отчем доме?» Девочка дрожала от страха, прекрасно понимая, что ее ожидает. Прикрыв рукавом халата глаза, Сыцзун нанес дочери удар мечом, но, как оказалось, не смертельный. Девушка упала и медленно умирала от потери крови. Император был уже не в силах нанести второй удар. Судьба сыграла с ним злую шутку, заставив собственными руками убить тех, кого он любил. Наложница Юань также должна была лишить себя жизни. Она решила повеситься, но не смогла этого сделать: страх смерти сковал ее волю. Император вновь поднял меч… Теперь он остался один.

В ужасе от содеянного и того хаоса, который охватил Пекин, император направился к воротам Аньдин, через которые покинули Запретный город три его сына. Возможно, он еще надеялся спастись. Но ворота были завалены камнями и землей, и открыть их не представлялось возможным.

Сыцзун, последний император династии Мин, известный также как Чжу Юцзянь, понял, что настал его черед. Выйдя из дворца, он направился к подножию горы Цзиншань, сделал из пояса петлю и повесился на кривом стволе ясеня. То же самое сделал евнух Ван Чэнъэнь, оставшийся верным своему повелителю до последней минуты жизни. Это произошло утром 26 апреля (19 марта по лунному календарю) 1644 года.

Впоследствии возникло множество красивых легенд о кончине императора. В одной из них говорится, что к халату императора был пришит кусок шелка, на котором начертано его предсмертное покаяние: «Прошло 17 лет с тех пор, как я взошел на трон, а теперь мятежники вторглись в мою столицу. Так как мои добродетели незначительны и сам я был негодным человеком, я навлек на себя гнев Неба. К тому же я был обманут своими приближенными. И вот после своей земной жизни я, пристыженный, направляюсь к своим предкам в мир теней. Возьмите мою корону, обмотайте мое лицо моими волосами, разрубите тело на куски, если пожелаете этого, но не делайте зла народу. Пусть мои подданные вновь объединятся вокруг наследника».

В том же стиле якобы было написано и послание, адресованное вождю повстанцев Ли Цзычэну. В нем говорилось о том, что во всех бедствиях Китая виновны недобросовестные чиновники. Император будто бы обратился к вождю повстанцев со словами: «Народ не заслуживает наказания, потому что он ни в чем не виноват, и дурное обращение с ним было бы полнейшей несправедливостью. Я потерял государство, наследие моих предков. Со мной заканчивается императорский род, который продолжили столько предков-императоров до меня. Хочу закрыть глаза, чтобы не видеть разрушенной империи или страну под властью тирана. Я отказываюсь от жизни, потому что не желаю быть ею обязанным последнему и самому презренному из моих подданных. Не могу более показывать свое лицо перед теми, которые, будучи моими детьми и моими подданными, являются теперь моими недругами и изменниками».

Жизнь императора прервалась в 36-летнем возрасте. Его гибель вызвала широкий отклик в сердцах все еще хранивших ему верность людей. А поскольку в то время одним из проявлений преданности правителю считалось самоубийство главы семьи вместе со всеми родственниками, то, согласно китайским источникам, со смертью Сыцзуна покончило с собой около 80 тысяч человек.

Через несколько часов после самоубийства императора войска Ли Цзычэна заняли Пекин. Тело правителя Поднебесной было снято с дерева и положено в гроб для нищих, под его голову подсунули камень, а сверху императора накрыли простой циновкой — так восставшие выразили свою ненависть к тирану. Со смертью Сыцзуна закончилось правление китайской династии Мин.

Восставшие недолго радовались своей победе. В Китай вторглись войска маньчжуров. Ли Цзычэн вынужден был оставить столицу, в которой находился около 40 дней. В 1645 году он пал смертью храбрых в бою с врагами.

Правители маньчжурской династии, покорившие Китай, поклонялись духу последнего китайского императора. Кривой ясень, на котором он повесился, старательно оберегался как историческая реликвия. Ствол дерева заковали в железную цепь — так был «наказан» ясень за гибель последнего императора династии Мин.

ДИНАСТИЯ ЦИН

Династия Цин, или Маньчжурская династия — последняя царствующая династия в истории Китая. Если во время правления династии Мин был совершен прорыв в области географических открытий, то императоры Маньчжурской династии сделали Китай одним из выдающихся культурных центров. Именно в это время появились известный роман «Сон в Красном тереме», пекинская опера, парк Ихэюань. Тем не менее лишь недавно, в 2002 году, китайские ученые приступили к реализации издания «Исправленной и дополненной истории Цин», которая будет состоять из 92-х томов, включающих сведения об исторических личностях, культуре, научных достижениях и политике эпохи Цин. Срок завершения этого всеобъемлющего труда — 2013 год.

Последняя в истории Китая династия Цин («Чистая») взошла на престол в 1644 году. Она была создана маньчжурами (чжурчженями) — полукочевым народом, который с незапамятных времен жил на территории современного Северо-Восточного Китая. В конце 30-х годов XVII века. Китай, которым в то время правила династия Мин, оказался охвачен грандиозным крестьянским восстанием. В 1644 году повстанческие армии вошли в Пекин. Последний император династии Мин покончил с собой (см. подробнее статью о династии Мин). Минский военачальник У Саньгуй, оборонявший северные границы империи, обратился к маньчжурам с просьбой покарать мятежников. Те охотно согласились, рассеяли войска повстанцев, но, войдя в Пекин, немедленно перенесли туда свою столицу. Так в Китае вновь было установлено владычество чужеземных завоевателей.

Смена императорской династии поначалу не принесла облегчения китайскому народу. В период захвата власти маньчжурами продолжался неуклонный спад в экономике и культуре страны. Тем не менее, правители стремились соответствовать тому идеалу государей, который существовал в Поднебесной. Желая подчеркнуть свое уважение к династии Мин, правители Цин продолжали широкое строительство в столице — Пекине, параллельно реставрируя и украшая старые здания. В архитектуре зданий той эпохи берет верх стремление к внешней пышности в ущерб целостности впечатления. Развиваются малые архитектурные формы. Правители Цин поощряли ламаизм[18], вследствие чего в Китай широко проникали архитектурные мотивы из Центральной Азии (дворцовый комплекс Чэндэ). Фарфоровые изделия эпохи Цин пользуются у знатоков не меньшей популярностью, чем шедевры предыдущей династии. Они отличаются особой тонкостью и чистотой черепка, способностью красок, разнообразием форм и сюжетов росписей.

Династия Цин насчитывает десять правителей. Первым ее представителем был Шицзу (Фулинь, Шуньчжи), правивший с 1644 по 1661 год. Следом за ним на престол взошел Канси (Сюань Е, Шэнцзу), чье правление завершилось в 1722 году. Затем, в 1723–1735 годах, трон занял Шицзун (Инь Член, Юнчжэн), его сменил царствовавший до 1796 года Цяньлун (Хун Ли, Гаоцзун). Пятым императором династии Цин стал Жэньнзун (Юн Янь, Цзяцин), шестым — с 1821 по 1850 год — Сюаньцзун (Минь Нин, Даогуан). Преемником Сюаньцзуна был Вэньцзун (И Чжу, Сяньфэн), после него, в 1862–1875 годы, Муцзун (Цзай Чунь, Тунчжи), далее — Дэцзун (Цзай Тяй, Гуансюй), чье правление закончилось в 1908 году. И наконец, в 1909–1911 годах трон принадлежал Пу И (Сюаньтуну), не только последнему правителю династии Цин, но и последнему императору Китая.

Маньчжурская династия мало чем отличалась от своих предшественниц. Разумеется, порядок в стране поддерживали гарнизоны маньчжурских войск, расположенные в наиболее важных стратегических точках. Но новые правители были далеки от мысли навязывать китайцам собственное наречие и культуру. Ставший во главе Поднебесной маньчжурский род Айсин-Гиоро стремился лишь избежать ассимиляции — ведь маньчжуры считались на территории Китая национальным меньшинством. Поэтому императоры династии Цин культивировали маньчжурские традиции и активно поддерживали двуязычие. В идеологическом отношении маньчжуры были конфуцианцами, поэтому вели себя так же, как и любая другая династия. Возможно, именно поэтому только в середине XIX века оппозиционные пропагандисты взяли на вооружение этническую «чуждость».

Маньчжуры добились покорности китайского населения (символом его была коса, которую под страхом смерти обязаны были носить китайцы мужского пола), но при этом весьма активно заботились о процветании экономики страны и благосостоянии ее населения, всерьез воспринимая конфуцианский тезис о том, что высшая цель правящих верхов — благо народа, на котором зиждется благополучие государства.

Начиная со второго правителя династии, Канси (1654–1722), который правил в 1662–1722 годах, маньчжурские императоры были ревностными конфуцианцами. Они управляли страной, следуя древним заветам и внимая советам конфуцианских ученых-чиновников. Династия Цин не стремилась к новшествам: традиционная китайская административная система, как и система экзаменов на звание чиновника, остались практически неизменными.

Китай под властью династии Цин на протяжении первых двух веков развивался достаточно интенсивно. Невероятно быстрый рост населения (на рубеже XVIII–XIX веков в Китае насчитывалось около 300 млн человек) внес свои коррективы в экономику страны. Прежде всего это касалось перехода к интенсивному способу ведения хозяйства. Улучшались агротехнические приемы, использовались севообороты, принимались во внимание местные условия для выращивания наиболее выгодных культур и реализации их на рынке. Во всем этом активное участие принимало государство — ведь оно несло ответственность за все хозяйство страны.

В начальный период правления династии Цин Китай превратился в настоящую Мекку для европейцев. Когда в 1683 году завершилось маньчжурское завоевание Китая и вдоль его берегов возобновилось торговое плавание, купцы из Португалии, Голландии, Англии и Франции развернули активную торговлю на побережье Китая. Представители европейских стран создавали фактории, конкурировавшие между собой. Англичане обосновались в Гуанчжоу (Кантоне), французы — в Нинбо, а португальцы избрали базой Макао (Аомэнь). Внимания императорского двора искали как представители торговых компаний, так и европейские монархи. Однако богдыханы старательно избегали постоянных дипломатических отношений с Западом.

Дело в том, что жители Поднебесной воспринимали народы стран Европы как «варваров» и «данников» маньчжурского императора — Сына Неба. Подобно многим крупным державам того времени, Китай не страдал избытком политической скромности, опиравшейся к тому же на древнюю идеологию, согласно которой Китай является центром обитаемого мира. «Варвары» (под это название подходили все, кому не посчастливилось родиться в Поднебесной) не имели права постоянно пребывать в столице и держать здесь свои представительства. Им разрешалось только в установленные сроки или время от времени приезжать в Пекин с «данью» (обязательными подарками). Династия Цин поначалу не воспринимала всерьез дипломатов, привыкших с гордостью говорить от имени своей страны: разве может сравниться с Поднебесной какое-то окраинное царство?

Со временем позиция императоров претерпела изменения. Если раньше они презирали чужеземцев, то примерно к XVIII веку стали опасаться их влияния на идеологию и культуру своих подданных. В это время положение маньчжуров внутри страны заметно ухудшилось. Боевые возможности их отрядов снижались, а личный состав постепенно окитаивался. Возросла роль китайцев и в аппарате управления, начавшаяся полоса восстаний еще более поколебала маньчжурское господство. В таких условиях династия Цин могла рассчитывать только на традицию, которая прочнее оков удерживала в повиновении народ. И для того чтобы сохранить ее, императоры приняли парадоксальное, на первый взгляд, решение о «закрытии» Китая.

Императорскими указами было полностью запрещено христианство (католицизм), после чего число его последователей резко сократилось. Всего при Иньчжэне было закрыто более 300 христианских церквей, а большинство миссионеров изгнано за пределы Китая. С 1649 года китайцам было запрещено торговать вне границ Цинской империи, то есть на чужой территории. Под страхом смертной казни им не разрешалась строить большие суда, способные уходить далеко от берега — в открытое море. В 1716 году под запретом оказалась торговля с иностранцами медью и цинком, а с 1733 года — железом. С 1759 года прекратился вывоз из страны шелковых тканей. Указ о запрете на экспорт шелка в дальнейшем многократно повторялся. Даже разрешенный экспорт находился под жестким контролем государства: предельные объемы годового вывоза была введены для чайного листа и ревеня. Резко ограничивался и импорт. В частности, был наложен запрет на ввоз европейских книг.

Цинское правительство препятствовало расширению деловых контактов русских купцов с китайскими, неоднократно прерывая торговлю в Китае, в том числе в 1762 году — на шесть, а в 1785 году — на семь лет. Строго контролировались и весьма ограниченные торговые сделки с Кореей, особенно пограничный безденежный обмен товарами. Япо-но-китайская торговля находилась под двойным давлением — и цинской стороны, и правительства сёгунов Токугава. Объявившая себя «закрытой» страной Япония к концу XVIII века почти прекратила торговлю с Поднебесной.

В 1757 году император Хунли запретил иностранную торговлю во всех морских портах, кроме Гуанчжоу, где европейцам даже не разрешалось селиться в пределах городской черты. Им также возбранялось изучать китайский язык. Тех жителей, кто обучал ему «заморских чертей», казнили. Китайцам было запрещено переселяться на прибрежные острова и распахивать там целину. Нарушителей возвращали на материк, а их дома сжигали. В 1787 году специальным указом было запрещено заселение островов у побережья провинции Чжэцзян. По всему морскому побережью словно поднялась незримая, но прочная «китайская стена» с единственной «дверью» — Гуанчжоу. Политика изоляции усилила техническое, экономическое и культурное отставание Китая от Запада. Постепенно слабели и оборонные возможности государства, хотя это проявилось только в середине XIX века, когда страну потрясли торговые, или «опиумные»[19], войны с Англией и Францией, результатом которых явилось насильственное «открытие» Китая странами Запада.

Среди правителей династии Цин выделяется несколько личностей, без которых история Китая выглядела бы совершенно иначе. Особо выдающимися из них можно считать двоих правителей. Впрочем, одна из них — Цыси — никогда не упоминается в династических таблицах эпохи Цин, хотя именно эта императрица фактически управляла страной с 1861 по 1908 год. Вторым правителем, о котором наслышан весь мир, является Пу И, последний император Поднебесной. Об этих двух неординарных личностях стоит рассказать подробнее.

Цыси прожила сравнительно долгую жизнь (1835–1908). Настоящее свое имя — Ланьэр, что означает Орхидея, — она носила только в юности. Поскольку подлинные имена китайских императоров запрещалось произносить даже под страхом смерти, она навсегда вошла в историю под именем Цыси. Происходя из знатного маньчжурского рода желтого знамени (этот цвет считался императорским), Орхидея была старшей дочерью. Кроме нее в семье, не отличавшейся богатством, было еще четверо детей: трое сыновей и дочь. Отец, Хой Чжен, учил старшую дочь грамоте, но гораздо больше она, обладавшая прекрасным голосом, преуспела в пении. Дома часто разыгрывались театральные спектакли. Когда отец получил должность таможенного инспектора, семья переехала в Уху, где Орхидея приобщилась к театру. Однако отец на новой должности начал рьяно брать взятки, превышать свои полномочия, за что вскоре лишился места и вынужден был уехать в город Аньцин. С помощью денег ему удалось сблизиться с губернатором провинции Аньхой, своим дальним родственником, и, казалось, дело пошло на лад. Но губернатор внезапно умер, а новый не хотел даже слышать имени Хой Чжена. С горя отец пристрастился к курению опиума, стал брать в долг, закладывал вещи и в конце концов довел семью до нищеты. Вскоре он умер. По конфуцианской традиции семья повезла его тело в столицу, в Пекин. Это случилось в 1853 году, в самый разгар восстания тайпинов, на третьем году правления императора Сяньфэна. В этом же году начался набор наложниц для императорского гарема. Как оказалось, Орхидея еще до приезда в Пекин была зарегистрирована кандидаткой в наложницы. Для этого требовалось быть дочерью чиновника не ниже 4-го ранга, а ее отец имел 2-й и принадлежал при этом к наследственной знати. Да и по возрасту она подходила — ей не было еще 20 лет. Так будущая правительница Китая появилась при императорском дворе.

Поначалу девушка играла во дворце незначительную роль: дом она делила еще с одной наложницей, им прислуживали только четыре служанки. Ведя уединенный образ жизни, Орхидея занялась живописью и каллиграфией, стала писать стихи, а во дворе посадила орхидеи, надеясь на скорую встречу с императором. Добиться внимания Сына Неба было непросто, но при помощи подкупа евнухов Цыси сумела организовать желанную встречу. Молодая артистичная женщина с прекрасным голосом так очаровала императора, что к вечеру получила титул «драгоценного человека», и с тех пор ее каждую ночь относили в спальный дворец Сяньфэна.

Став признанной фавриткой, Орхидея была готова на любое преступление, чтобы ею остаться. Каждый раз, когда император отсутствовал, по ее приказу пытали и топили в пруду возможных соперниц из числа наложниц-китая-нок. Одни девушки, боясь пыток, подкупали евнухов и бежали из дворца; другие — сами вешались или топились. Узнав об этих зверствах, Сяньфэн хотел даже казнить фаворитку, но она сумела довольно ловко оправдаться.

Вскоре Орхидея забеременела. Поскольку Сяньфэн уже давно охладел к императрице Цыань, а детей у них не было, возможное появление наследника от Орхидеи стало важнейшим событием. Император еще больше полюбил фаворитку и исполнял все ее прихоти. А тем временем ей часто во сне являлись тени убитых китаянок: она стала бояться привидений. Март 1856 года ознаменовался рождением престолонаследника — будущего императора Тун-чжи. Теперь положение Орхидеи при дворе окончательно упрочилось. Во время аудиенций, совещаний, приемов она находилась рядом с императором, приобщаясь к ведению государственных дел. Кроме того, Сяньфэн выдал ее младшую сестру за своего брата. От этого брака родился еще один будущий император — Гуансюй.

Есть, правда, и другие версии рождения наследника. По одной из них, отцом Тунчжи был офицер дворцовой стражи Жун Лу, по другой — будущего император родила служанка, китаянка Чу Ин, в то время как Орхидея, сделав себе накладной живот, только имитировала беременность. Император Сяньфэн к этому времени был уже наполовину парализован. После рождения ребенка Чу Ин сразу убили, а Орхидея выдала мальчика за своего сына.

В 1861 году Сяньфэн умер — то ли от простуды, то ли отравленный Цыси, которой хотелось стать регентшей при сыне. Однако согласно закону, принятому маньчжурами еще в XVII веке, императрицы не имели права быть регентшами. Цыси и императрице Цыань удалось добиться только почетного звания Великой императрицы, т. е. матери царствующего монарха. Править же стал регентский совет из князей и сановников. С этого момента началась борьба за власть. Сначала власть захватил министр налогов Су Шунь, опиравшийся на двух сводных братьев из Управления царствующей фамилии. При помощи князей Гуна и Чуня дуэту Великих императриц удалось добиться ареста и казни Су Шуня и его сторонников. Но и после этого власть Цыси не казалась прочной: даже ее любимца, евнуха Ань Дэхая, казнили «за бесчинства». Кроме того, произошло событие, несколько отодвинувшее Цыси от трона: Тунчжи исполнилось 17 лет. Мать он не любил, тем более что воспитала его не она, а императрица Цыань. Молодой император сам стал подписывать указы, что очень не нравилось Цыси. Ей также стало известно о причастности Тунчжи к казни Ань Дэхая. Теперь императору полагалось жениться и брать правление в свои руки. В жены ему выбрали дочь сановника Алутэ, хотя Цыси настаивала на другой кандидатуре. Кроме жены Тунчжи получил еще трех наложниц. Вскоре, после женитьбы сына в 1873 году, Цыси вынуждена была отказаться от регентства, но ненадолго: уже в следующем году император заболел, а поскольку детей у него не было, то под предлогом его болезни Цыси восстановила регентство. А через месяц Тунчжи умер. Официальной причиной смерти объявили оспу. Но есть и другие мнения: одни историки считают, что император скончался от сифилиса, которым заразился в публичных домах Пекина; другие — что его отравили; третьи видят причину в том, что, почувствовав ухудшение здоровья, Тунчжи подписал указ, по которому назначил наследником принца Цзай Шу, и это стоило ему жизни: указ принесли Цыси, и она в ярости разорвала его, запретив давать сыну лекарства. Вскоре после смерти мужа скончалась при невыясненных обстоятельствах и Алутэ: она была беременна, а новый наследник Цыси был не нужен. По ее требованию на трон посадили 4-летнего племянника Цыси Гуансюя, но фактически царствовала «из-за опущенной занавески» Великая императрица. Самого Гуансюя тетя ограничивала во всем: он должен был подолгу стоять перед ней на коленях, ему подавали несвежую пищу, не разрешали встречаться с родителями. Он даже зависел от главного евнуха Цыси — Ли Ляньина. В 1889 году, когда императору исполнилось 17 лет, Цыси женила его на дочери своего младшего брата. После свадьбы она формально передала ему власть, но фактически, окружив императора шпионами, продолжала следить за его деятельностью, вмешиваясь даже в личную жизнь.

Несмотря на то что Гуансюй давно достиг совершеннолетия, Цыси не собиралась передавать ему власть. Мало того, она стала приучать его к опиуму, распространяя при этом слухи о том, что император «утратил добродетель» и его надо сместить. Но в это время шла война с Японией (1894–1895), и ей не удалось осуществить задуманное. Однако от своих планов Цыси не отказалась. Поражение Китая заставило Гуансюя и его сторонников провести ряд либеральных реформ. Это привело к открытому столкновению с Цыси, в результате чего она в 1898 году решилась на переворот. Реформаторы были арестованы, шестерым отрубили головы, многих посадили в тюрьму или отправили в ссылку. Но попытка сместить Гуансюя не удалась: против выступили и некоторые китайские генерал-губернаторы, и иностранные державы. Не осмелившись убить императора, Цыси довела до самоубийства его любимую наложницу, вынудив ее броситься в колодец на глазах Гуансюя.

Годы шли, Цыси старела. Во время Японо-китайской войны ей исполнилось 60 лет. Всем крупным чиновникам было предложено пожертвовать в ее пользу четверть жалования. Стоимость преподнесенных подарков составила несколько миллионов лянов. Кроме того, императрица никогда не стеснялась брать из казны деньги для своих развлечений. Постоянно занимаясь интригами, Цыси опасалась надолго отлучаться из дворца. Только раз, в 1857 году, она съездила к матери. С помощью евнухов она полностью контролировала двор. Во дворце все следили за всеми, даже молодая императрица за своим мужем. Стареющая Цыси очень боялась покушений. Поэтому к ее постели была проведена особая труба, позволяющая слышать любой звук более чем за 100 шагов. Императрицу окружала многочисленная вооруженная охрана. Ей, постоянно преследуемой страхом перед возмездием, было чего опасаться.

В свое время Цыси говорила: «Кто мне хоть раз испортит настроение, тому я его испорчу на всю жизнь». Этому принципу мщения она следовала всегда, не останавливаясь ни перед чем. Главным источником информации о «виновных» служил донос. Для избиений у Цыси имелся специальный мешок желтого цвета, где она держала бамбуковые палки всех размеров. Даже князья чувствовали себя незащищенными: она, например, могла отобрать ребенка у одного из них и передать другому. Императрица изображала из себя божество, которому все обязаны поклоняться, и заставляла называть себя Почетной Буддой. Жестокость Цыси в сочетании с неограниченной властью рождали у окружающих панический страх. Даже император должен был стоять перед ней на коленях. Мучимая бессонницей, она устраивала аудиенции для сановников в 4 часа утра, а для укрепления здоровья ежедневно выпивала чашку женского молока. Обладая множеством драгоценностей, Цыси любила носить кольцо из зеленого или голубого нефрита, жемчужную диадему в виде цветов и накидку, унизанную жемчугом.

После подавления в 1900 году восстания ихэтуаней Гуансюй был заточен на острове Интай, откуда несколько раз безуспешно пытался бежать. Хотя в 1908 году Цыси заболела и кто-то ей донес, что Гуансюй радуется этому, она заявила: «Я не позволю императору умереть позже меня». Действительно, в конце года тот серьезно заболел, и Цыси выбрала ему в наследники своего внучатого племянника и племянника Гуансюя — двухлетнего Пу И. Многие считали, что Гуансюй был отравлен по ее приказу. Но Цыси пережила его всего на один день. Во время обеда она потеряла сознание и вскоре умерла. По преданию, ее последними словами были: «Никогда не позволяйте женщине править страной».

Если Цыси была настоящей хищницей, считавшейся только с собственными планами и желаниями, то ее преемника можно назвать скорее жертвой обстоятельств. Генри Пу И (1906–1967) — китайский император, последний из маньчжурской династии Цин — был совершенно не похож на предыдущую фактическую правительницу Китая. Имя, данное ему при рождении, стало известно всему миру впоследствии в связи с низложением императора и приравнению его к обычным гражданам. Так что в историю он вошел под именем Пу И, а не под тем, что отражало девиз правления и звучало как Сюань-тун. В качестве фамилии в более позднее время употреблялось его маньчжурское клановое имя — Айсин-Гиоро (в китайской передаче — Айсиньцзюело). В общении с европейцами он иногда представлялся Генри. Этим именем называл его учитель-шотландец. В КНР и на Тайване Пу И известен также как Сюньди (Отрекшийся император).

Двухлетний Пу И был провозглашен императором в декабре 1908 года, а регентом при нем состоял его родной отец, принц Чунь. После Синьхайской революции, свергнувшей династию Цинов и установившей республику, 12 февраля 1912 года вдова Гуансюя, императрица Лунъюй, ставшая регентшей вместо ушедшего в отставку Чуня, подписала акт об отречении императора. По условиям договора, подписанного между монаршей семьей и генералом Юань Шикаем, Пу И сохранял титул императора, право жительства в пекинском Запретном городе, а по протоколу приравнивался к иностранному монарху.

Во время одного из военных переворотов в 1917 году Пу И был ненадолго (всего на две недели) вновь провозглашен царствующим императором. Но ему так и не суждено было стать полноправным представителем своей династии. Отпраздновав в 1924 году свое 18-летие, он был низложен окончательно, лишен всех титулов, изгнан со своим двором из Запретного города и объявлен обычным гражданином республики.

Годом позже бывший император Поднебесной поселился на территории концессий в Тяньцзине, контролируемых Японией, и организовал там «двор в изгнании». С этого времени на него большое влияние оказывали японские власти. При их поддержке в 1932 году Пу И стал главой администрации марионеточного государства Маньчжоу-го, созданного японцами в оккупированной Маньчжурии. В 1934 году был провозглашен императором Маньчжоу-го под именем Кандэ. Но прошло не так уж много времени, и судьба вновь нанесла ему удар: в 1945 году Пу И был взят в плен советскими войсками. В 1948 году он выступил свидетелем обвинения на Токийском процессе, впрочем, самого его не судили. После долгого пребывания под арестом Пу И был освобожден и возвратился на родину, в Пекин, где работал в ботаническом саду, а затем архивариусом в национальной библиотеке.

Времена были жестокие, поэтому бывшему повелителю Китая пришлось публично заявить о поддержке коммунистического режима. В ином случае он, скорее всего, тихо исчез бы… С 1964 года Пу И вновь вернулся в сферу политики, правда, в качестве консультанта, будучи назначенным членом политико-консультативного совета КНР. Всемирно известным Пу И стал после опубликования своих мемуаров, где он предстает как формальный властитель, с чьим мнением никто не считался. Некоторые историки предполагают, что Пу И мог сознательно приуменьшить свою политическую роль, опасаясь обвинений в причастности к военным преступлениям Японии. Однако, если вспомнить историю его жизни, можно согласиться с тем, что этот человек действительно с раннего детства чувствовал себя марионеткой. Личную жизнь последнего китайского императора также едва ли можно назвать счастливой. Несмотря на то что он пять раз вступал в брак, ни одна жена не родила ему ребенка. Впрочем, он никогда не смог бы передать ему то, что принадлежало ему по праву, — трон Поднебесной, поскольку уже появилось новое государство — Китайская Народная Республика. Потомки братьев Пу И до сих пор живут в Китае и пользуются большим уважением. А сам он умер от рака в начале «культурной революции». История жизни Пу И послужила основой сценария фильма Б. Бертолуччи «Последний император».

Лихтенштейн

ЛИХТЕНШТЕЙНЫ

Современное монаршее семейство Лихтенштейна является потомками старинного благородного рода, одного из древнейших в Европе, история которого, если верить документам, на тысячу лет уходит в прошлое. Сегодня этот дом насчитывает более ста членов, причем далеко не все они живут на территории княжества. Нынешний правящий князь Лихтенштейна является 14-м представителем своей династии, занимающей престол страны на протяжении вот уже 300 лет. Монарха в этом мини-государстве любят, ценят и уважают, ведь княжество фактически и было создано его семьей.

Эта страна, член ООН и ЕЭС, похожа на ожившую сказку. Ее можно за день не то что объехать — обойти. Здесь живет князь — единственный абсолютный монарх Европы. Лихтенштейн — княжество, зажатое между Австрией и Швейцарией. Его территория составляет всего 160 квадратных километров. И это все, что осталось от обширной когда-то «Священной Римской империи германской нации».

Исторические исследования показывают, что территорию современного Лихтенштейна заселили еще в ранний период каменного века. В 15 году до н. э. эти земли были освоены римлянами, однако уже в V веке н. э. они были вынуждены уступить ее германским племенам. В Средние века здесь господствовали представители нескольких знатных родов, и лишь в 1396 году оформился государственный статус графства Вадуц.

История рода Лихтенштейн прослеживается до XII века и связана с замком Лихтенштейн в Мариа Энцерсдорф (к югу от Вены). Именно там родился один из подданных короля Рудольфа II Габсбурга, губернатор Богемии Шарль фон Лихтенштейн. В начале XVII столетия он за особые заслуги перед монаршей династией был пожалован наследственным титулом князя. Но вот незадача: имперскому князю «по должности» положено иметь солидную земельную собственность, а таковая к подарку Габсбурга не прилагалась. Пришлось новоявленному князю решать вопрос самостоятельно. Правда, сам он купить изрядный кусок земли не смог, хотя средства на это методично собирал. Зато с данной задачей справился наследник губернатора — Иоганн (Ханс) Адам Андреас фон Лихтенштейн. Он и является фактическим основателем Лихтенштейна. Для того чтобы наконец быть принятым в сан имперских князей, в 1699 году этот человек приобрел поместье Шелленберг, а в 1712-м — графство Вадуц (оба — в верховьях Рейна, на окраине империи); собственно, соединение этих земель 23 января 1719 года и привело к возникновению княжества, являвшегося вассалом «Священной Римской империи». Образование нового государства было оформлено указом императора Карла VI.

В конце XVIII века Лихтенштейн оккупировали французские войска, а в 1806 году княжество, до сих пор бывшее частью «Священной Римской империи», вошло в состав Рейнского союза, основанного Наполеоном. Сложно сказать, за какие заслуги тот объявил маленькое государство суверенным, но факт остается фактом: Лихтенштейн стал считаться независимой страной. А раз так, то пора было обзавестись собственной армией и гимном. Первая, состоявшая всего из 80 солдат, была вскоре после своего создания расформирована ввиду… отсутствия внешних врагов. А вот гимн остался. Его слова сочинил некий немецкий монах Йох:

Поется сие произведение на мотив английского «Боже, храни короля!». Правда, в настоящее время армия в княжестве имеется: 100 человек, служащих по совместительству полицейскими. Ведь за соблюдением правопорядка присматривать стоит, а вот войн Лихтенштейн не знает уже более 300 лет. Точнее, в 1806 году Бавария начала войну против княжества, но… армия интервентов так и не сумела найти мини-страну! Позже заключить мир никто не удосужился, так что можно считать, что Лихтенштейн противника победил: он все еще существует, а Баварии нет уже давно.

В таком виде княжество просуществовало вплоть до 1815 года. Затем Лихтенштейн стал частью Германской конфедерации (1815–1866). В 1862 году князь Йоханнес II подписал конституцию, которая предусматривала ограничение княжеской власти избираемым парламентом. Территория Лихтенштейна долгое время составляла вместе с австрийской областью Форарльберг общий таможенный округ; в политическом и экономическом планах маленькое княжество сильно зависело от Австро-Венгерской империи Габсбургов. Когда же последняя в результате Первой мировой войны приказала долго жить, Лихтенштейн заключил пакт со Швейцарией, которой отныне предстояло представлять интересы этого мини-государства за рубежом. Данную функцию Швейцария, кстати, исправно выполняет и по сей день.

В 1921 году в княжестве была принята новая конституция, согласно которой Лихтенштейн получал статус конституционной наследственной монархии. При этом, в отличие от большинства европейских монархов, князь мини-страны наделен вполне реальной властью. Например, он может распускать парламент и утверждать состав правительства.

Интересно, что ни одна из мировых войн не затронула Лихтенштейн. Во время Второй мировой большую роль в том, что княжество не оказалось втянутым в военные действия и сумело сохранить полный нейтралитет, сыграл князь Франц Йозеф II. Кстати, именно он в 1938 году перенес резиденцию князей из Вены, где она до тех пор находилась, в замок Вадуц: глава Лихтенштейна не желал иметь ничего общего с нацистами. Когда же фашистская Германия была побеждена, княжество сделало огромный скачок в своем развитии. В течение всего нескольких десятилетий оно превратилось в одну из самых развитых стран Европы (с самыми низкими в мире налогами, отсутствием безработицы и внешней задолженности, с самым высоким в мире доходом на душу населения).

После смерти Франца Йозефа II, наступившей 13 ноября 1989 года, функции правящего князя перешли к Хансу Адаму II (род. в 1945 году). Он, кстати, является выпускником университета Санкт-Галлен (Швейцария); там будущий монарх постигал премудрости экономики и социологии, а также получил ученую степень по экономическим наукам. Наследным принцем стал Алоис (род. в 1968 году). Кроме него, у князя и его супруги, Марии Аглаи Кински фон Шиник унд Теттау, есть еще двое сыновей — Максимилиан и Константин — и дочь Татьяна. Интересно, что дети Ханса Адама отправились в школу на год раньше своих сверстников, чтобы впоследствии иметь «запасной» год для поисков своего места в жизни.

Династия Лихтенштейнов — самая оригинальная семья монархов в мире: более сотни родственников князя и он сам живут не на деньги, выделяемые парламентом, хотя в законе предусмотрена такая статья расходов. Все эти люди предпочитают зарабатывать самостоятельно: члены монаршего дома трудятся фермерами, юристами, врачами и банковскими менеджерами. Ханс Адам II, например, не перекладывает на плечи далеко не бедного государства заботу о финансовом состоянии своей семьи. В рабочие дни недели он, как и его подданные, отправляется на место службы — в банк (как мы уже отмечали выше, по образованию князь — экономист). Кроме того, Ханс Адам II занимается фермерством, виноградарством и виноделием (именно в Лихтенштейне производятся самые дорогие вина в мире). Так что состояние в 4 миллиарда 37 миллионов долларов монарх и его родители заработали собственным трудом. Половину своего времени Ханс Адам проводит в офисе, а половину — выполняет обязанности главы государства; когда же возникает необходимость потратить деньги, монарх вкладывает те средства, которые заработал сам. Даже представительские расходы князь оплачивает из собственного кармана, отказавшись от 250 тысяч швейцарских франков, положенных ему по закону. Интересно, что и дороги Лихтенштейна ремонтируются за счет личных средств его главы.

Местные жители никогда не платили налоги на содержание династии (в Европе это, кстати, случай уникальный!). Напротив, династия Лихтенштейнов всегда сама финансировала монархию, используя собственное состояние. Князь и его родственники, таким образом, полностью оправдывают собственный девиз: «Репутация, честь, благосостояние». И никогда не выставляют напоказ свои беды. Например, когда в 1991 году внезапно ушел из жизни 28-летний младший брат князя, Венсеслас, официальное коммюнике сообщило: причины смерти семье известны, но общественности о них сообщено не будет…

Вступив на престол княжества, Ханс Адам II поспешил реализовать свою идефикс: он организовал проведение в стране общенародного референдума, где все подданные имели право высказаться относительно существования монархии вообще и о правах правителя в частности. В случае своего поражения Ханс Адам предупредил, что навязывать свое общество соотечественникам не будет; он попросит убежища у властей Австрии и переселится в Вену, где семья Лихтенштейнов владеет двумя прекрасными дворцами и солидными угодьями (члены этой династии принадлежат к числу крупнейших землевладельцев в Австрии). А вот чего князь точно делать не будет, — так это предъявлять претензии бывшим подданным. Результат референдума оказался более чем интересным: практически все жители Лихтенштейна проголосовали за представление князю всей полноты монаршей власти, сравнимой разве что со временами абсолютизма во Франции. Единственно, кто выступал против княжеской инициативы, — это большая часть депутатов парламента и члены правящей Прогрессивной бюргерской партии. Уж эти-то люди знали, что они теряют! Ведь Ханс Адам II волей лихтенштейнцев получил возможность без согласия парламента отправлять в отставку правительство, вводить чрезвычайное положение и отстранять неугодных кандидатов на государственные посты, приобрел право помилования, изменения вынесенных приговоров, прекращения начатых судебных расследований, представления государства на международной арене, издания указов, приобретающих юридическую силу без санкции парламента.

Для чего же понадобилась Хансу Адаму II практически неограниченная власть? Ведь ранее его семья вполне довольствовалась полномочиями в рамках конституции! Дело в том, что монарх решил лично разобраться со скандалом, разгоревшимся после того, как в прессе распространились слухи о неких махинациях, проводимых под прикрытием «отцов народа». Речь шла о серьезных вещах — от незаконных финансовых операций до «отмывания» наркосредств. Страна оказалась в весьма неприглядном положении и под подозрением. Попытки же докопаться до истины, предпринятые Хансом Адамом, встречали ожесточенное и сплоченное сопротивление «слуг народа». Дело дошло до того, что в 1995 году председатель Конституционного суда Бернхард Вилле заявил: «Князь вообще не имеет права контролировать деятельность правительства». Ханс Адам II отказался утвердить повторное избрание оппонента, после чего Вилле обратился с жалобой в Европейский суд, обвиняя монарха в нарушении прав человека. Князь тогда проиграл дело и был оштрафован на значительную сумму.

Новый виток скандала начался в 1999 году, когда разведка Германии продала журналу «Шпигель» тайный доклад о ситуации в Лихтенштейне. И тогда возмущенный князь решил поставить точки над «i». Для начала он пригласил в страну для проведения официального расследования прокурора Инсбрука Карла Шпитцнера, который считался не только общепризнанным авторитетом в области права, но и человеком кристальной честности. Шпитцнер подошел к заданию очень ответственно и не успокоился до тех пор, пока не перетряхнул Лихтенштейн, что называется, «от чердака и до подвала». Итог расследования оказался неутешительным: «избранники народа» действительно «отмывали» деньги наркобаронов (указанная в деле сумма превысила сотни миллионов долларов). Ханс Адам II позаботился о том, чтобы замешанные в скандале представители политической и деловой элиты княжества оказались за решеткой. А обновленному правительству под нажимом главы государства пришлось спешно принимать меры против налаженной системы прокрутки «грязных» денег. 19 июля 2000 года объединение банков Лихтенштейна объявило: впредь анонимные счета открываться не будут, а понятие «банковская тайна» не помешает им оказывать содействие следствию.

Население Лихтенштейна тем временем было возмущено раскрывшимся преступлением не менее зарубежной общественности. В итоге, вместо того чтобы поддаться на уговоры либералов, предлагавших упразднить монархию вообще или хотя бы порядком урезать полномочия «вконец охамевшего» князя, местные жители весной 2001 года на очередных выборах отдали свои голоса консерваторам, чей лидер поддерживал Ханса Адама II. Решение лихтенштейнцев не поколебал даже скандал в самом августейшем семействе: в январе того же года второй (не наследный) принц Максимилиан преподнес родственникам «сюрприз»: 32-летний сын Ханса Адама II обвенчался в Нью-Йорке с 43-летней уроженкой Панамы Анджелой Браун. Но большей неожиданностью оказался не возраст невесты, а то, что она является афроамериканкой. Мимо такого события (первого в истории королевских домов Европы) не прошел, естественно, ни один журналист.

А в начале 2003 года князь предложил подданным предоставить ему абсолютную власть. В противном случае он действительно собирался переехать в Вену, не желая, чтобы ему лично предъявляли обвинения в связи с творящимися в княжестве безобразиями. В итоге 87 % лихтенштейнцев проголосовали за то, чтобы монархия стала такой, как 300 лет назад, — просвещенной, но абсолютной. Князь обещал, что оправдает столь высокое доверие подданных, а местные политики впали в глубокую депрессию.

Княжество, несмотря на строжайшее соблюдение принципа конфиденциальности, не горит желанием становиться приютом для «грязных» денег, полученных от незаконной торговли наркотиками, оружием и порнопродукцией. Если появляется подозрение на то, что определенные средства, поступившие в банки, относятся именно к этой категории денег, власти Лихтенштейна, рассмотрев все доказательства, оказывают содействие иностранным правоохранительным органам. Чего нельзя сказать о предоставлении информации, касающейся исключительно налогообложения и не несущей никаких криминальных аспектов. Тут уж извините! Ханс Адам II утверждает, что его княжество стало «налоговым раем» только по той причине, что на родине капиталов правительства создали самый настоящий «налоговый ад».

Лихтенштейн является пионером в области создания офшорных центров. Именно это в свое время позволило Францу Йозефу вытащить страну, оказавшуюся после Первой мировой войны в изоляции и на грани нищеты. Сегодня в княжестве существует целая сеть холдинговых и домицильных иностранных компаний. Последние имеют в Лихтенштейне только зарегистрированный офис и зачастую лишь одного представителя из местных жителей. Такие компании не занимаются на территории княжества коммерческой или торговой деятельностью, но исправно отчисляют в бюджет Лихтенштейна 0,1 % с основного капитала (не прибыли!). Для самих фирм и предприятий эта сумма является просто смешной (в других странах с прибыли отчисляется до 80 %), чего не скажешь о казне мини-государства. Неудивительно, что в Лихтенштейн ринулись многочисленные фонды, предприятия, акционерные общества, крупные компании. Страна участвует в различных международных патентных договорах, а также во Всемирной организации интеллектуальной собственности.

И вот, наконец, князь Ханс Адам II фон унд цу Лихтенштейн, герцог фон Троппау унд Ягендорф, граф цу Ритберг, Остфризланд унд Вадуц, лорд Кюнринге, Шелленберг, Фельдсберг, Кромау унд Острау (так звучит его полное имя) решил, что настала пора передать дела сыну и «уйти на пенсию». Ведь Алоис в течение нескольких последних лет лично занимался государственными делами, хотя официальная церемония его возведения на трон не проводилась. Это упущение решено было исправить 15 августа 2004 года, когда Ханс Адам II официально передал руководство текущими делами в княжестве своему 36-летнему наследнику. Сам же Ханс Адам сохранил корону и право контролировать состояние дел в государстве. По случаю этого события прямо под окнами замка были накрыты столы для всех (!) подданных княжества. Что же тут странного? В Лихтенштейне, где действует 21 политическая партия (!), живет сегодня всего 32 тысячи человек. Практически всех их князь знает в лицо.

Сына своего Ханс Адам всегда характеризовал как «честного, толкового парня, у которого достаточно идей, чтобы ответить на вызовы XXI столетия». И действительно, даже если бы Алоис Филипп Мария фон унд цу Лихтенштейн родился не в семье монарха, он все равно сделал бы неплохую карьеру. Закончив среднюю школу у себя на родине, наследник отправился получать образование в знаменитую военную академию Сэнжхерст (Великобритания), по окончании которой служил в составе британских войск в Гонконге и Лондоне. Получив звание лейтенанта, Алоис решил стать юристом; для этого он закончил Зальцбургский университет.

После того как с выбором дальнейшего жизненного пути Алоис окончательно определился, он решил заняться устройством личной жизни и женился на герцогине Баварской Софии из династии Виттельсбахов. Супруги воспитывают четверых детей (трех князей и княжну), так что будущее трона Лихтенштейна, можно сказать, обеспечено. Что же касается работы, то наследник после возвращения на родину принял активное участие в «семейном бизнесе» династии: он занимается обслуживанием имущества рода, находящегося за рубежом — на территории Австрии, Германии и Швейцарии. Кроме того, Алоис выступил с оригинальным и несколько, скажем так, необычным предложением. Он выдвинул идею… сдачи страны в аренду! По его мнению, Лихтенштейн просто обязан стать местом проведения разнообразнейших конференций и элитного «отдыха», а также проведения рекламных кампаний. Фактически, при наличии достаточных средств, желающие смогут «нанять» как саму монархию, так и ее подданных. Подобная схема («Сними дерево») реализуется во многих странах Европы и предусматривает участие в рекламных кампаниях чиновников высшего ранга. Исключение составляют только сам монарх и его наследник — им дорога в рекламные «звезды» заказана. Вот только о размере средств, необходимых для проведения таких мероприятий, Лихтенштейны предпочитают не распространяться: после скандала с отмыванием денег в княжестве финансовые тайны хранятся, что называется, за семью замками.

Кстати, князь Лихтенштейна, несмотря на статус абсолютного монарха, предпочитает по всем важным вопросам советоваться с семьей. По этой причине раз в пять лет выбирается новый династический совет, с мнением которого считается правитель. Алоис Лихтенштейн, по всей видимости, менять традицию не собирается. По характеру и склонностям он удивительно напоминает собственного деда, князя Франца Йозефа, который не только не побоялся демонстрировать свое неприятие нацизма, но и умудрился уберечь страну от войн и спасти от банкротства.

Новому правителю Лихтенштейна придется нелегко: государство в течение последнего десятилетия буквально лихорадило, так что восстановить доверие инвесторов будет непросто. К тому же у Лихтенштейна имеются и международные проблемы. Оказывается, княжество до сих пор не может наладить отношения с Чехией и является единственным государством в Европе, не признающим это суверенное государство и голосовавшим против приема Чехии в ЕЭС. Дело в том, что семья князя требует от Праги возвращения ей территории в Моравии (1600 квадратных километров), незаконно отобранных после Второй мировой войны. В 1945 году Прага, оспаривавшая само существование суверенного государства Лихтенштейн, приравняла членов княжеской фамилии к немцам и под этим весьма скользким предлогом экспроприировала их земли и виноградники. Конфликт не улажен и по сей день. Князь твердо стоит на своем, напоминая: «Лихтенштейн был суверенным государством уже тогда, когда Чехословакия даже не существовала».

Так что Алоису хватит работы не только в области финансов. Возможно, он, как и его отец, однажды захочет освободиться от груза государственных забот и удалиться от них в Вену. Вот только кто его отпустит? Лихтенштейнцы считают, что им очень повезло с князьями, и знают, что никто так не будет переживать о судьбе их мини-государства. Причем — абсолютно бесплатно. Да и вообще: вы слышали когда-нибудь, чтобы к европейскому монарху его обычный подданный мог зайти выпить аперитив?! А в Лихтенштейне, этой стране из сказки, возможно все. Видимо, потому, что члены правящей династии просто любят свою родину.

Люксембург

НАССАУ

Династия Нассау, основанная в 1093 году, правит Люксембургом относительно недавно — с 1890 года. Национальным лозунгом государства, во главе которого они стоят, являются слова: «Мы хотим остаться теми, кто мы есть».

Как государство и монархия Великое Герцогство Люксембург обязано своим существованием Венскому конгрессу, состоявшемуся 9 июня 1815 года. Именно тогда участвовавшие в конгрессе сверхдержавы передали герцогство в бессрочное личное владение королю Нидерландов (государства, объединившего Бельгию и Голландию) — Вильгельму I, являвшемуся представителем Оранско-Нассауского дома. Последний получил Люксембург в качестве компенсации за потерянные Нассауские владения, которые были присоединены к Пруссии. В связи с этим герцогство оказалось в личной унии с Нидерландами. А связь с Германским союзом, длившаяся до 1866 года, проявилась в том, что город Люксембург, являвшийся на тот момент самой сильной в Европе после Гибралтара крепостью, был занят прусскими войсками.

Единственное условие, соблюдение которого требовалось от новых владельцев Люксембурга, заключалось в том, что конституция герцогства исключала наследование престола женщинами, если имеются наследники мужского пола по боковой линии Нассауской династии.

Новая конституция Люксембурга основывалась на семейном договоре, заключенном еще 30 июня 1783 года между четырьмя ветвями рода Нассау. Он же был положен в основу Лондонского договора 1867 года, навечно закрепившего за Люксембургом статус нейтрального государства.

В 1830 году революционная волна, захлестнувшая Европу, охватила и Нидерланды. В итоге Бельгия отделилась от Голландии, а Люксембург поспешил присоединиться к обретшему самостоятельность независимому государству. Союз с Бельгией гарантировал княжеству не только избавление от назойливой опеки со стороны Голландии и Пруссии, но и обретение демократических конституционных прав и свобод. К тому же этот шаг был единственным гарантом демократических требований, выдвинутых люксембуржцами.

В итоге почти две трети герцогства с городами Арлон, Бастонь, Буйон, Сент-Ибер и Нёшато отошли к Бельгии. Границы, которые обрел на тот момент Люксембург, без особых изменений сохранились до наших дней.

В течение девяти лет европейские страны находились в состоянии конфликта, периодически принимавшего форму вооруженных столкновений, из-за небольшого герцогства. Наконец, в июне 1931 года, в Лондоне представители пяти великих держав подписали «Договор 18 статей», который признал Бельгию и Голландию самостоятельными государствами. Однако с Люксембургом вопрос так и не решился. Его судьбу, равно как и судьбу Лимбурга, определил принятый 15 октября 1831 года «Договор 24 статей». Но… теперь уже Бельгия и Голландия отказывались признать самостоятельность крохотного государства, так долго рвавшегося к независимости. Только 19 апреля 1939 года спор был окончательно урегулирован. Страны, входившие некогда в состав Нидерландов, опять поделили герцогство между собой.

Итак, престол Люксембурга в 1840 году занял Великий герцог Вильгельм II. Именно ему надлежало утвердить особую конституцию страны. Но люксембуржцы не выражали особого восторга от действий нидерландского правительства и его территориальных уступок в пользу Бельгии именно за счет Люксембурга. Поэтому, предвидя очередной глобальный конфликт, Вильгельм III подписал декларацию о независимости герцогства при условии, что личная уния между ним и Нидерландами расторгнута не будет.

Вильгельм III в 1866 году согласился на просьбу Наполеона III продать Люксембург Франции. Собственно, монарх имел на это полное право, поскольку, согласно Венскому договору, герцогство являлось собственностью его династии. Однако Пруссия выступила против этого проекта, предупредив, что в случае совершения сделки между ней и Францией начнется война. Конфликт удалось уладить мирной конференцией великих держав, состоявшейся в 1867 году в Лондоне. Согласно принятому документу, Люксембург, ставший камнем преткновения европейской политики, обретал официальный статус постоянно нейтрального государства.

Следующим Великим герцогом Люксембурга стал глава рода Нассау-Вайльбургов, герцог Адольф Нассауский (1817–1905), который в 1839–1866 годах правил собственной страной — герцогством Нассау со столицей Висбаден. Однако герцог был лишен своих владений, отошедших к Пруссии. Правда, Адольфу оставили его замки и поместья, а также выплатили в ценных бумагах с высоким процентом такую компенсацию, что он считался одним из богатейших в Европе людей. Этот человек состоял также в родстве с домами Романовых и Ангальт-Дессау-Кётен (через оба брака). Он получил право на наследование короны Люксембурга, после того как 23 ноября 1890 года скончался король Нидерландов и Великий герцог Люксембурга Вильгельм III. Покойный монарх не оставил наследников мужского пола, поскольку принц Александр скончался еще в 1884 году; трон Нидерландов, таким образом, перешел к дочери Вильгельма — Вильгельмине (она приходилась бабушкой нынешней королеве Беатрикс). Так как, согласно конституции, приоритетное право на престол Люксембурга принадлежало мужчинам рода Нассау, 9 декабря 1890 года Адольф Нассауский принял присягу на торжественной церемонии, проведенной в помещении палаты депутатов. Правда, Бельгия предлагала герцогу Нассау продать свои права на престол, но герцог отказался от такой сделки. Адольф не желал даже думать о возможном отречении и явно получал удовольствие от возможности оказаться на троне.

И хотя Великий герцог Адольф по происхождению был немецким князем, этот человек не только быстро сумел «перестроиться» в соответствии с обычаями новой страны, главой которой он стал, но даже присягу принимал на французском языке. И это несмотря на то, что на тот момент Адольф находился в преклонном возрасте — ему исполнилось 73 года. К тому же новый герцог не имел приличной резиденции, так как Кольмар-Берг и дворец Люксембурга находились в стадии затянувшегося ремонта (оба здания были приведены в надлежащий вид только в 1907 и 1895 годах соответственно). Так что Великий герцог часть времени просто вынужден был жить за границей. В 1902 году он передал бразды правления государством своему сыну и наследнику, Вильгельму. Однако тот, хотя и исполнял все функции главы страны, официально получил титул Великого герцога только после смерти своего отца, в 1905 году. К тому времени новому представителю дома Нассау, занявшему престол Люксембурга, уже исполнилось 53 года. Вильгельм IV, заявивший о себе как умный и рассудительный политик, к сожалению, не успел проявить все способности правителя, поскольку срок его правления оказался до обидного коротким. С 1898 года он страдал серьезной церебральной недостаточностью. Спустя два месяца после принятия присяги, в январе 1906 года, герцог перенес тяжелейший приступ болезни, после которого уже не смог восстановиться. В течение полугода он был не в состоянии не только исполнять свои государственные обязанности, но даже просто двигаться, будучи прикованным к постели. В этот момент на горизонте семьи Нассау снова «выплыл» бельгийский король Леопольд II. Он в очередной раз попытался купить права на наследование Люксембурга для своего племянника и наследника бельгийского престола принца Альберта.

После смерти Вильгельма IV в Люксембурге действительно особо остро должен был встать вопрос престолонаследия. Дело в том, что герцог и его супруга, португальская инфанта Мария Анна де Браганс, воспитали шесть дочерей. А вот в наследнике мужского пола природа Вильгельму отказала. Но смена главы государства прошла на удивление мирно и тихо. Великий герцог, предвидя такой поворот событий, в 1907 году убедил парламент принять новый закон, который давал женщинам право претендовать на корону Люксембурга. И парламент, и двор предпочли обеспечить право наследования дочери Вильгельма, чтобы избежать подчинения своей страны Бельгии.

Таким образом, 18 июня 1912 года на трон государства вступила 18-летняя Мария Аделаида — старшая из дочерей Вильгельма IV. Ее коронация вызвала огромный ажиотаж среди населения страны. Ведь впервые за несколько сотен лет престол Люксембурга заняла особа, родившаяся в самом герцогстве! До Марии Аделаиды последним коронованным коренным люксембуржцем был король Богемии и герцог Люксембургский Иоанн Слепой, который жил в XIV веке.

Однако деятельность герцогини не стала фактором, объединяющим нацию, а послужила, скорее, самым настоящим яблоком раздора. Для начала она четко определила прерогативы короны, тем самым восстановив против себя парламент. Затем, после того как ушел из жизни премьер-министр Пауль Эйсхен, который занимал пост главы государства еще при Великом герцоге Адольфе (!), Мария Аделаида лично занялась формированием правительства. Это у нее получалось не очень хорошо: достаточно вспомнить, что только в 1815 году Великая герцогиня пять раз распускала кабинет министров. В итоге в Люксембурге увлеченно пикировались различные политические группировки, которых, по-видимому, не интересовал нездоровый интерес, проявляемый в отношении страны Францией, Германией и Бельгией. К тому же Мария Аделаида после нарушения Германией нейтралитета своей страны (герцогство было оккупировано 2 августа 1914 года) не только принимала у себя кайзера Вильгельма и поддерживала связи с германскими княжествами, но и в разгар войны согласилась на обручение одной из принцесс с баварским наследником престола.

Когда дело окончательно зашло в тупик и ситуация в герцогстве напоминала пороховой погреб, в котором кто-то забыл зажженный фитиль, Мария Аделаида отреклась от престола в пользу своей сестры Шарлотты, правившей в 1919–1964 годах. Это произошло 14 января 1919 года (тогда же право избирательного голоса получили и женщины. Через две недели бывшая Великая герцогиня покинула страну. 24 января 1924 года Мария Аделаида скончалась в замке Хоенбург. Ей было всего 29 лет.

К моменту отречения старшей из дочерей Вильгельма в Люксембурге едва не было введено республиканское правление. После того как войска Фоша навели в герцогстве относительный порядок, правительство, которое возглавил Эмиль Ройтер, вынесло на референдум решение вопроса о государственном устройстве страны. У подданных Шарлотты появилась альтернатива: сохранить монархию или объявить Люксембург республикой. Голосование, проведенное 28 сентября 1919 года, раз и навсегда сняло этот вопрос с повестки дня, поскольку 78 % люксембуржцев поддержали Великую герцогиню, а за республику высказались только 20 % граждан.

Итак, в тот день Люксембург снова был провозглашен монархией, причем одной из немногих в мире, получивших право на существование путем волеизъявления народа. Великие герцоги могли быть спокойны: отныне они правили государством не только «по милости Божьей», но и по доброй воле своих подданных. А 6 ноября 1919 года Шарлотта вышла замуж за принца Феликса Бурбон-Пармского (1893–1970), сына последнего герцога Пармского Роберта I и Марии Антонии (1862–1959), инфанты Португальской. От этого брака родилось шестеро детей (двое сыновей и четыре дочери). Старшим ребенком в семье и наследником престола стал Жан (род. в 1921 году). Вследствие брака Великой герцогини Шарлотты с принцем Феликсом титул Королевское Высочество переходит отныне каждому принцу и каждой принцессе Люксембурга.

Шарлотта вступила на престол в особо трудное для страны время, когда престиж монархии из-за политики Марии Аделаиды казался окончательно подорванным. 23-летней девушке пришлось решать задачу примирения монарха с его подданными, а конституции — с конституционной практикой. То, что казалось непосильным для опытного политика, сумела сделать молодая Великая герцогиня. Ей удалось склонить общественное мнение на свою сторону; при дворе произошли большие перемены, в ходе которых иностранцы были смещены с занимаемых должностей, а на их место назначены местные жители. В первые же дни правления Шарлотта провозгласила «коренную переориентировку политики» государства в пользу западных стран и одновременно принцип суверенной нации. Великая герцогиня особо подчеркнула, что в Люксембурге Законодательным собранием готовится демократическая реформа конституции, которую лично она полностью одобряет и приветствует. С 15 мая 1919 года Люксембург официально стал конституционной монархией.

20–30-е годы XX века стали серьезным испытанием для маленькой страны. Но люксембуржцы лишь сильнее сплотились вокруг Шарлотты, а после того как кризис был частично преодолен, в 1939 году с оптимизмом отпраздновали очередной юбилей независимости. Но уже в ночь с 9 на 10 мая 1940 года на головы подданных Великой герцогини обрушилась новая напасть: Люксембург оказался оккупированным нацистами. Захватчикам потребовалось всего несколько часов, чтобы полностью занять безоружную маленькую страну.

Ранним утром Шарлотта, едва избежав пленения, покинула страну вместе со своей семьей и правительством. Сначала она нашла прибежище во Франции, но в июне того же года, когда немцы стали занимать и эту страну, вместе с французским правительством перебралась в Испанию. Но Франко, находившийся в союзе с Гитлером и Муссолини, отказал Великой герцогине в предоставлении убежища. Поэтому 23 июня Шарлотта отправилась сначала в Португалию, затем в Лондон и, наконец, в Соединенные Штаты Америки. Позднее одна часть люксембургского правительства обосновалась в Канаде, а другая — в Лондоне; Люксембург же вошел в число членов антигитлеровской коалиции.

Сама Шарлотта вместе с мужем и детьми жила в Канаде. Из 60 слуг, обслуживавших Великую герцогиню до войны, в изгнание с ней отправились лишь двое. В этих условиях представительница дома Нассау сумела сплотить вокруг себя нацию. Шарлотта, которую в Люксембурге называли не иначе как «мать родины», укрепила национальные чувства своих сограждан, морально поддерживала их выступлениями по радио. Бойцы Сопротивления часто умирали, выкрикнув слова: «Да здравствует Шарлотта!»

14 апреля 1945 года Великая герцогиня получила возможность вернуться домой. После окончания торжественной встречи она снова отправилась в путь: женщина посетила даже дальние уголки страны, особое внимание уделив районам, которые в декабре 1944 — январе 1945 года подверглись наиболее сильной бомбардировке. А в апреле 1990 года в честь столетия нынешней королевской династии, принадлежащей к старшей ветви дома Нассау, люксембуржцы поставили Шарлотте бронзовый памятник на столичной площади Клерфонтен. Средства на отливку и установку скульптуры собрали быстро — путем всенародной подписки.

В настоящий момент титул Великого герцога носит правнук Адольфа — Жан. Люксембург — удивительное государство. Это — парламентская демократия в форме конституционной монархии, которая основывается на принципе разделения законодательной, исполнительной и судебной власти. Интересно, что герцог обладает всей полнотой исполнительной власти, обязан утверждать и оглашать законы, которые принимает палата депутатов. На трон Люксембурга Жан вступил в 1964 году, после того как его мать отреклась от власти в его пользу. Дело в том, что кроме таланта политика и администратора природа наделила герцогиню Шарлотту редким чувством меры и реальности. После 45 лет правления она, будучи еще полной сил, решила поставить точку на собственном правлении, посчитав, что пришла пора передать корону молодому поколению.

Великий герцог Жан, крестным отцом которого был Папа Римский Бенедикт XV, получил образование в колледжах Люксембурга и Великобритании, а также изучал право, политическую экономию и философию в университете Лаваля (Канада). В годы Второй мировой войны этот член династии Нассау добровольцем отправился на фронт (в составе английской армии). Жан является почетным президентом союза ветеранов войны, а с 12 ноября 1957 года носит звание генерала люксембургской армии. Кстати, спустя 10 дней он получил еще одно звание: 22 ноября Великому герцогу присвоили степень почетного доктора Страсбургского университета. Кроме того, в течение 10 лет (1951–1961) герцог являлся членом Государственного совета, а с 1946 года входит в состав Международного Олимпийского комитета.

В 1953 году глава Люксембурга женился на дочери бельгийского короля Леопольда III, Жозефине Шарлотте Ингеборг Елизавете Марии Жозе Маргарете Астрид (род. в 1927 году). Супруги воспитали пятерых детей: Марию Астрид (род. в 1954 году), Анри Альберт Габриэль Феликс Мари Гийом (род. в 1955 году), близнецов Жана Филиппа и Маргарету (род. в 1957 году), Гийома (род. в 1963 году).

Герцог и его семья по-прежнему считаются залогом стабильности в государстве, никак не зависящей от межпартийных разногласий и политики. Кстати, с момента принесения присяги нынешнего главы Люксембурга в стране сменилось всего три премьер-министра.

Великий герцог Люксембургский традиционно исполняет роль верховного судьи, общаясь с лицами, принимающими решения на самых разных уровнях. Никогда не вмешиваясь в сами конфликты, он советует, предлагает, побуждает чрезмерно пассивных и придерживает чересчур активных политических деятелей. При этом монарх умудряется избежать активного вмешательства в борьбу интересов и не принимать чью-либо сторону в политических склоках. Недаром сами люксембуржцы любят подчеркивать: герцог представляет весь народ, а не его часть, как парламент или правительство.

Наследником престола Люксембурга является принц Анри. Он получил образование у себя на родине и во Франции, где получил диплом бакалавра. После окончания военной королевской академии в Сандхёрсте Анри стал офицером; в настоящее время он имеет чин полковника люксембургской армии. Кроме того, наследник прослушал курс лекций в Женевском университете, где в 1980 году получил ученую степень в области политических наук.

Анри свободно владеет четырьмя иностранными языками. Он выполняет обязанности почетного президента Комитета экономического развития, патронирует Люксембургский комитет ЮНИСЕФ (Фонд ООН помощи детям), общество скаутов, федерацию плавания, многие другие спортивные комитеты.

Во время учебы в Женеве, в 1977 году, принц познакомился со своей будущей женой, Марией Терезой Местре (род. в 1956 году в Гаване), девушкой из не совсем простой, но отнюдь не монаршей семьи, которая получила образование в Швейцарии и во Франции и имеет научную степень в области политики. Мария Тереза родилась в семье банкиров, жившей на Кубе. Но уже в октябре 1956 года Местре были вынуждены покинуть остров из-за революции. Молодые люди проучились вместе на факультете социальных и экономических наук четыре года. А в феврале 1981 года 26-летний наследник престола и 25-летняя дочь банкира отправились под венец. Супруги надежно обеспечили трон Люксембурга наследниками, подарив ему в 1984–1992 годах четырех принцев и одну принцессу. После того как отец Анри добровольно отрекся от трона в пользу сына, он стал носить титул Его Королевское Высочество Принц Гийом Жан Жозеф Мари, Наследный Герцог Люксембургский, Князь Бурбон-Пармский, Принц Нассау. Автоматически наследником короны был объявлен старший сын монарха, принц Гийом Жан Жозеф Мари (род. 11 ноября 1981 года).

Кстати, несмотря на свой высокий ранг, члены правящего семейства не страдают тягой к власти и почестям. Как вспоминают журналисты, Великий герцог Анри с женой и детьми был замечен у кассы кинотеатра. Он мирно дожидался своей очереди, а когда билеты закончились как раз перед монархом, он лишь расстроился и отправился домой. И он, и его жена, и дети обычно не пользуются услугами водителей и путешествуют без охраны. Да разве могут поступать иначе герцоги, чья власть была подтверждена всенародным референдумом, потребовавшим оставить монархию в покое?

Монако

ГРИМАЛЬДИ

Старейшая правящая династия в Европе, представители которой и в наши дни продолжают управлять княжеством Монако.

Почти 2 тысячи лет территория княжества Монако, расположившегося между морем и французскими Приморскими Альпами, переходила из рук в руки. Эту маленькую полоску земли (около двух миль вдоль берега и несколько миль в глубь континента) поочередно захватывали финикийцы, лигурийцы, римляне, варвары, сарацины, прованские графы, генуэзцы, гибеллины…

Собственно, Гримальди, «всплывшие» на горизонте истории в конце XII века, как раз и являлись генуэзцами, но только одними из самых богатых. Клан судовладельцев и купцов в военное время исправно поддерживал клан гвельфов, сражавшийся против гибеллинов. Когда же гвельфы потерпели поражение, Гримальди пришлось, спасая свои жизни, удалиться в изгнание. Некоторые представители семейства постоянно выражали недовольство таким положением вещей. Один из Гримальди, вошедший в историю под именем Франсуа Злобный (Франсуа Хитрец), задумал исправить несправедливость судьбы. Для этого он планировал осуществить захват Монэка — хорошо защищенной гибеллинской крепости. Такой план заставил родственников всерьез подумать о вменяемости Франсуа, однако тот вскоре доказал всему клану в том, что с головой у него все в порядке…

Взять приступом Монэк было равносильно тому, что и удержать слона на привязи из пары паутинок. Но Франсуа надеялся вовсе не на силу, а на хитрость и везение. Он переоделся францисканским монахом — таких странников много бродило по окрестным дорогам. Когда ночью 8 января 1297 года одетый в темное монах взобрался на нависшую над морем скалу и попросил у стражников убежища, те, естественно, открыли ворота, дабы пропустить едва державшегося на ногах «святого отца». И тогда Гримальди, выхватив из-под рясы меч, расправился с простодушными гибеллинами…

Франсуа поддержали его собственные оруженосцы, до этого момента ожидавшие в засаде. Атака оказалась яростной и жестокой. Через несколько часов Монэк перешел в руки Гримальди. Так холодной ночью 1297 года началась более чем семивековая история данной династии. Кстати, с того времени в гербе княжества Монако сохранилось изображение двух монахов, поднявших мечи. На девизной ленте, по краям которой расположены изображения мальтийских орденов, начертан государственный девиз Монако: «Бог поможет!».

Гримальди несколько раз уступали завоеванную крепость, но всегда умудрялись отбить ее снова. К XV столетию бывшие судовладельцы и купцы уже управляли не только Монэком, но и двумя соседними городами — Рокбрюном и Ментоном. Когда грянула Французская революция, представителей династии отстранили от престола, а Монако присоединили к Франции. Права рода Гримальди на трон княжества были восстановлены Парижским договором только в 1814 году. Независимым же государством Монако стало в 1861-м.

В то время на престоле находился князь Флорестан. Этот несколько странный человек управлять страной не мог и, откровенно говоря, не хотел, а потому передал бразды правления своему сыну Оноре Чарлзу. Наследный принц взял при коронации имя Чарлз III. Именно при нем в Монако открылось первое казино.

После смерти Чарлза III князем Монако официально стал единственный сын покойного — Альберт I, главным увлечением которого являлось исследование моря. Интересно, что карты, составленные Гримальди в начале XX века, отличались такой точностью, что их в 1944 году использовали военные.

Альберт I снискал всеобщее уважение: много сил и времени он отдавал курированию океанографических исследований (собственно, именно этого человека считают основоположником океанографии), часто принимал участие в зарубежных научных экспедициях. В 1910 году его усилиями был создан в Монако Музей океанографии, а в Париже — Институт палеонтологии. Друг и соратник самых прославленных ученых своего времени, принц являлся членом Французской академии наук, фактическим основателем Международного института мира (предшественника ООН) и… казино в Монте-Карло.

Несмотря на увлеченность морем, князь активно занимался управлением страной и европейской политикой. Однако в 1911 году обстоятельства вынудили Гримальди отказаться от абсолютной власти. Альберт I издал конституцию, согласно которой оставлял исполнительную власть за собой и своими наследниками, правительство должно было состоять из госминистра и трех советников, а законодательную власть призваны были осуществлять князь и избираемый народом Национальный совет.

Для того чтобы обеспечить защиту независимости и суверенитета Монако, Альберт I заключил с Францией соглашение, в соответствии с которым в случае отсутствия у Гримальди наследников соседи княжества получают протекторат над Монако. Параллельно с этим князь позаботился о том, чтобы подобная ситуация никогда не возникла: он тщательно продумал вопрос престолонаследия и принял закон, по которому претендовать на трон могли не только отпрыски Гримальди мужского пола, но и женского. А в том случае, если князь оказывался бездетным, наследником на законных основаниях признавался приемный ребенок. Таким образом, никакие династические катаклизмы Монако впредь не грозили. Однако воспользоваться последней оговоркой никому из князей так и не пришлось: все представители династии отличались многочисленным потомством.

Сам Альберт I не был счастлив в браке. Со своей супругой, Марией Викторией Дуглас Гамильтон, он расстался вскоре после свадьбы, но насчет трона князь был абсолютно спокоен: Мария Виктория воспитывала сына Альберта, принца Луи. Наследник трона встретился с отцом, будучи уже довольно взрослым. Общего языка мужчины так и не нашли. Если для романтика Альберта наибольшей любовью являлось море, то для Луи делом жизни стала военная служба: принц, окончив французскую военную академию, отправился в составе французского Иностранного легиона в Северную Африку.

Во время службы Луи сошелся с прачкой (по иным сведениям — с танцовщицей кабаре) Мари Жюльетт Луве, которая родила ему дочь Шарлотту. Интересно, что молодые люди расстались, когда Шарлотта была совсем маленькой. Луи никогда не отрицал своего отцовства, вот только удочерить собственную дочь соизволил лишь тогда, когда той исполнился 21 год. По большому счету, сделал он это только под нажимом отца, Альберта I.

Спустя год после своего официального признания членом дома Гримальди Шарлотта вышла замуж. Ее супругом стал весьма добропорядочный и образованный француз — граф Пьер де Полиньяк. Однако Альберт I настоял, чтобы новобрачный сменил фамилию на Гримальди — на тот случай, если не будет иных наследников трона, князь хотел сохранить семейное имя. В 1920 году Шарлотта подарила своему высочайшему деду правнучку Антуанетту, а спустя еще три года — правнука и наследника престола Монако Ренье Луи Генри Максенса Бертрана Гримальди. До последнего времени (он умер в 2005 году) этот человек являлся самой титулованной персоной в мире, поскольку «в довесок» к своему немаленькому имени носил еще 142 титула.

Но Шарлотте, как и ее деду и прадеду, в личной жизни катастрофически не везло. Когда сыну не было еще и 10 лет, она развелась с супругом; дальнейшая жизнь маленького Ренье больше всего напоминала кошмар, поскольку он рос в условиях противостояния отца и деда, имевших едва ли не диаметрально противоположные представления о воспитании принца. Луи победил в этом «споре авторитетов», и Ренье пришлось отправиться на учебу в один из лучших интернатов Швейцарии — «Ле Розе». Закончив это заведение, принц получил степень бакалавра искусств в университете Монпелье, а затем в течение года изучал в Париже политические науки. Во время Второй мировой войны этот представитель династии Гримальди 17 месяцев отбывал службу во французской армии.

Когда война стала достоянием истории, Ренье начал вести жизнь, обычную для отпрыска богатого аристократического рода: посещал все обязательные для особ его ранга мероприятия и выставки, писал стихи, плавал на яхте. Любовь к морю он, похоже, унаследовал от прадеда; принц охотно занимался подводным плаванием и рыбной ловлей. Кроме того, он неоднократно принимал участие в знаменитых автогонках «Тур де Франс».

В 1949 году Луи II простился с этим миром; Ренье автоматически стал правителем Монако. Собственно, к такой ответственности он не был готов и совершенно не знал своих обязанностей. Поначалу из-за этого новому представителю династии Гримальди было весьма неуютно на троне; в 1959 году он даже приостановил действие конституции и ввел в княжестве единоличное правление. Правда, когда положение в стране стабилизировалось, повзрослевший и набравшийся опыта князь составил и ввел в действие новую конституцию. Этот основной закон Монако действует, по сути, без изменений и по сей день.

Можно сказать, что Ренье является уникальным правителем Монако. Во-первых, он первый коренной монегаск современной княжеской династии; во-вторых, он единственный пока среди членов своего семейства, кто полностью посвятил себя управлению страной. Прочие Гримальди, занимавшие трон до Ренье, удостаивали княжество своим присутствием три-четыре месяца в году, не особо вникая в государственные дела и лишь подписывая уже готовые проекты. А стараниями Ренье II уровень жизни его подданных достаточно быстро возрастал, благосостояние жителей княжества постоянно улучшалось. Но заботился Гримальди не только о хлебе насущном; престиж Монако с каждым годом неуклонно повышался. В маленьком государстве стали ежегодно проводиться симпозиумы, конференции, балетный фестиваль, кинофестиваль и фестиваль циркового искусства. Кроме того, в княжество каждый год съезжались участники престижных спортивных соревнований, здесь же организовывались самые роскошные приемы и балы.

После войны молодой князь Монако считался самым завидным женихом в мире. Ведь он не только был богат и знатен, владел пусть маленьким, но на редкость красивым княжеством, но и отличался весьма приятной внешностью и крепким здоровьем. К тому же, супруга Ренье автоматически становилась принцессой.

Однако князь не особо интересовался аристократками. В течение шести лет он жил в гражданском браке с актрисой Жизель Паскаль, своей ровесницей. Молодые люди имели много общих интересов: увлекались театром, любили кататься на яхте и на лыжах. Но свадьбу играть князь и актриса не спешили. Они утверждали, что и без этого прекрасно себя чувствуют вместе. Когда же по прошествии лет отношения пары исчерпали себя и сошли на нет, Ренье и Жизель тихо и незаметно для публики расстались.

В 1955 году князь познакомился еще с одной актрисой — американкой Грейс Келли, к тому времени обладательницей «Оскара» в номинации «Лучшая актриса года» (за фильм «Сельская девушка»). В ее профессиональном «багаже» насчитывалось уже 11 фильмов. Молодые люди с самого начала откровенно симпатизировали друг другу, однако поначалу их отношения сводились лишь к письменному обмену любезностями. Но со временем Ренье понял, что без Грейс ему одиноко. На новое увлечение князя публика поначалу отреагировала прохладно. Но уже к Рождеству того же года Ренье неожиданно для всех отправился в Америку — знакомиться с родителями актрисы (Грейс появилась на свет в богатой семье, проживавшей на восточном побережье США). Спустя несколько дней он сделал девушке официальное предложение. Интересно, что отец невесты, Джек Келли, отреагировал на случившееся оригинально: он заявил, что ему в свое время… нагадали нечто подобное!

О помолвке пара объявила в Монако 5 января 1956 года. Подданные Гримальди восприняли предстоящий брак своего князя как сказку, в которой имеются все необходимые персонажи: принц, красавица и… злая колдунья. Старинное предание донесло до нашего времени легенду о правившем Монако в XIII веке принце Ренье I. Тезка жениха Келли считался отважным моряком и имел репутацию удачливого, хоть и не особо разборчивого любовника. Однажды он якобы похитил прекрасную фламандку, а затем, когда любовница надоела, бросил ее. Однако женщина не собиралась прощать соблазнителя. Не желая оставаться в долгу, она… превратилась в самую настоящую ведьму! Чтобы отплатить Ренье I за свою загубленную жизнь, фламандка наслала на род Гримальди проклятие. Женщина пожелала всем потомкам принца никогда не познать счастья в любви…

Конечно, предание — это всего лишь красивая, хотя и довольно мрачная легенда. Для всех. Но только не для самих Гримальди. Да и как прикажете реагировать на рассказ о ведьме и страшном проклятии потомкам проштрафившегося князя-ловеласа, если и у Чарлза III, и у Альберта II, и у Луи II, и у Шарлотты личная жизнь действительно сложилась не самым удачным образом? Представители этой династии исправно снабжали работой «акул пера» всего мира, а почитателей «желтой» прессы — новыми и новыми подробностями семейных перипетий. Скандалы, казалось, преследуют Гримальди со времен Средневековья. Эркюль I, например, в 1604 году был убит обманутыми мужьями. Жак I постоянно закатывал скандалы принцессе Луизе-Ипполит, которую чаще называли Коко, пока в октябре 1731 года, он наконец, не бросил ее. Жена монакского принца Людовика I Мари-Шарлотт Катрин де Грамон не раз наведывалась в альковы французского короля Людовика XIV и… его свояченицы Генриетты Орлеанской! Супруга Антуана I предпочитала искать приключения в Версале, а не сидеть дома. А благоверная Оноре III вообще бросила мужа, сбежав к французскому принцу Конде. Альберт I умудрился жениться два раза — и оба раза крайне неудачно. Его сын Людовик II решил не искушать судьбу, а потому жениться отказался. Посему к беспризорному монакскому престолу и пришлось призвать внебрачную дочь Луи, Шарлотту. И только Ренье II, помнивший легенду, решил, вопреки примеру предков, добиться счастья. Добро, естественно, победило зло, как и водится в сказке. Но не до конца — это уже поправка, внесенная жестокой реальностью… Гримальди и его супруга, чью пышную «свадьбу века», состоявшуюся 19 апреля 1956 года, транслировали по только что зарождающемуся европейскому телевидению «Евравизьон», прожили, что называется, душа в душу 26 лет. А затем судьба поставила точку в их сказке для двоих: в сентябре 1982 года Грейс, как всегда, решила совершить автомобильную прогулку; она прекрасно водила машину, и никто даже предположить не мог, что принцесса отправилась в последнюю свою дорогу… Грейс не справилась с управлением, и ее машина на большой скорости, проломив ограждение, упала с обрыва. Врачи констатировали кровоизлияние в мозг, а также многочисленные переломы. В больнице у супруги князя Ренье II случилось второе кровоизлияние, на сей раз обширное. Медицина оказалась бессильна — и 14 сентября принц Монако Ренье II стал вдовцом…

Вскоре после гибели Грейс священник Пьетро Пинтус предложил причислить умершую к лику святых. Однако Гримальди не поддержали эту идею.

Принцесса Монако пользовалась заслуженной любовью монегасков. После заключения брака она, естественно, в кино больше не снималась, никогда не вмешивалась в политику и управление государством, ограничив круг своей деятельности вопросами искусства, светской жизнью и посвятив себя собственной семье. А творческий потенциал Грейс могла реализовывать в любительских театральных постановках и поэтических чтениях. Кроме того, супруга Ренье II увлеклась цветами; в соавторстве с Гвеном Роббинсом она написала и выпустила книгу об аранжировке растений «Сад цветов». Бывшая звезда Голливуда даже сняла документальный фильм «Новые формы в аранжировке цветов» по своему сценарию, сыграв в нем главную роль. Принцесса также принимала деятельное участие в подготовке и проведении телепрограмм римской католической конгрегации Креста Господня.

Принцесса Монако никогда не сидела без дела; похоже, она просто не мыслила себе жизни без увлечений: от рисования Грейс обращалась к созданию коллажей, а затем часами пропадала в гончарной мастерской. Много времени бывшая актриса посвящала рукоделию. Грейс стала настоящей фанаткой вышивки, так что вскоре в Монако уже действовал клуб любителей вышивания.

Но подлинное свое призвание американка нашла в воспитании детей. Она всегда мечтала иметь троих малышей, поэтому, выйдя замуж, принялась с удовольствием воплощать мечту. Семья Ренье и Грейс была на редкость дружной. Тепла домашнего очага этой пары с лихвой хватало не только на наследников трона Монако — Каролину Луизу Маргариту (1957), Альберта Луи Пьера (1958) и Стефанию Марию Элизабет (1965), — но и на всех монегасков.

После смерти Грейс обязанности первой леди государства взяла на себя старшая дочь Ренье II, Каролина. Ей по мере сил помогала младшая сестра Стефания, тем более что Гримальди решил не жениться вторично. Вместо этого Ренье II начал лично готовить сына, принца Альберта, к миссии правителя государства. Наследник трона Монако успел закончить факультет политологии в университете Амхерста (штат Массачусетс, США), после чего прослушал также практический курс маркетинга и менеджмента в Америке и Франции. Свободное время Альберт посвящает занятию бобслеем (он принимал участие в Олимпиаде, состоявшейся в Калгари в 1988 году) и альпинизму. Обзаводиться семьей принц пока не спешит. К тому же, у его старшей сестры Каролины подрастают трое детей, так что будущее трона Монако обеспечено. Обеих сестер Альберта никак нельзя назвать счастливыми матерями семейств (вспомним проклятие ведьмы). Ренье, так и не смирившегося с потерей любимой жены, наследники время от времени беспокоят своими проблемами, причем не по собственной воле…

Каролина вышла замуж первой, но спустя три года муж оставил ее. Со вторым супругом брак оказался удачнее, но после семи лет совместной жизни (1983–1990) отец троих детей Каролины (Андре, Шарлотты и Пьера), чемпион мира по гонкам на катерах, погиб во время очередных соревнований. Все мужчины, появлявшиеся затем в жизни старшей дочери Ренье II, приносили ей только горе. 25 июля 1998 года она вновь вышла замуж, на этот раз за немецкого принца Эрнеста Огюста, надеясь, что ведьма из легенды больше не напомнит о себе.

Младшая принцесса Монако, заслужившая прозвище Принцесса Ураган, — вообще личность весьма примечательная. Эта бунтарка, мать троих внебрачных детей от разных отцов, словно стремилась доказать всему миру свою независимость, причиняя массу беспокойств престарелому отцу. Она пробовала себя в профессиях стилиста и модельера; на деле все сводилось к откровенному хулиганству (во всяком случае, так считала семья Стефании). Словно бросая всем вызов, принцесса едва ли не ежедневно перекрашивала волосы в совершенно невообразимые цвета, делала вульгарный макияж и носила вызывающие наряды. Потом Стефани, решив, что в ней гибнет великая певица, записала диск и отправилась в европейское турне. Правда, его пришлось спешно прервать, поскольку публика начала освистывать «приму». Тогда Стефания «переключилась» на личную жизнь…

Принцесса упорно предпочитала слуг и телохранителей молодым людям своего круга. Среди любовников Стефании числились откровенные альфонсы, отъявленные негодяи, хозяева третьесортных ночных клубов, бармены, малоизвестные актеры, самозванцы. Доходило до того, что о новой пассии дочери Ренье II узнавал из… европейских таблоидов. Наконец в 1995 году, после трех лет ожесточенного сопротивления, отец Принцессы Ураган дал согласие на брак Стефании с ее телохранителем Даниэлем Дюкруэ. Тот, кстати, приходился отцом двум внебрачным детям принцессы. Но уже через год после пышной свадьбы супруг Стефании изменил жене. После грандиозного скандала бывшего телохранителя выставили вон, разорвав все заключенные с ним ранее договоры.

После развода принцесса решила заняться бизнесом, а пока стала проводить время на курортах, заводя романы с обслуживающим персоналом. Вскоре от одного из любовников, бывшего служащего жандармерии Жана Раймона Готлиба, выполнявшего обязанности ее нового телохранителя, Стефания родила третьего ребенка. Но Готлиб к тому времени уже был вычеркнут из списка поклонников принцессы. А Ренье II давно махнул рукой на все выходки младшей дочери и был готов к любой неожиданности.

Альберт — пожалуй, самый счастливый из своего неспокойного семейства, может быть, потому, что до сих пор не связывал себя долгосрочными планами в отношении любви, а значит, и особых драм не пережил. Но теперь ситуация круто изменилась. В 2005 году Ренье II, чей «стаж» правления превышал 50 лет, умер и главой Монако стал его сын. Так что династический долг, возможно, вынудит последнего из правящих Гримальди обзавестись семьей, хотя Альберт и не ждет от брака чего-то хорошего, считая, что «ни один Гримальди никогда не будет счастлив в любви». Так было ли проклятие обманутой ведьмы? И действует ли оно до сих пор? И сможет ли кто-нибудь из знаменитой династии наконец-то быть счастлив? Время покажет…

Монголия

ЧИНГИСИДЫ

Чингисидами (учеными) называют несколько династий, основанных потомками Чингисхана: Джучи, Джагатаем, Угедеем, Толуем, Хулагу-ханом и др. Некоторые из государств, которыми правили Чингисиды, просуществовали до второй половины XIX века.

Очевидно, никто из крупных фигур всемирной истории не имел такого количества царственных потомков, сколько было их у грозного Чингисхана. Считают, что даже в наши дни в мире живет около 16 млн человек, в жилах которых течет кровь знаменитого завоевателя, чья слава соперничает со славой Александра Македонского. Но последователь гуманистической греческой традиции Александр не оставил наследников. Его единственный сын от бактрийской княжны Роксаны был убит после смерти великого македонянина. А вот предводитель полудиких монголов сумел утвердить свою власть на огромной территории и передать ее своим наследникам, чьи потомки правили в течение многих поколений.

В 1224 году, незадолго до смерти, Чингисхан, чтобы сохранить единство «Еке Монгол улус» — созданной им Великой Монгольской империи, — разделил ее территорию между представителями своего рода Борджигин. При этом он остался хаганом — верховным повелителем монголов и хозяином главного владения в империи, так называемого Голун-улуса. При разделе первенство, конечно, досталось его сыновьям — Джучи, Джагатаю, Угедею и Толую.

Старший из них, Джучи (ок. 1184 — ок. 1227), по монгольскому обычаю в 1206 году (еще при жизни Чингисхана) получил во владения крупный удел (улус), который охватывал Южную Сибирь и царства, находящиеся к северу от улуса отца. По мере завоевания новых земель улус Джучи включил в себя Хорезм и земли к северу от него, населенные преимущественно кипчакскими (половецкими) племенами.

Будучи смелым и решительным полководцем, Джучи довольно скоро стал проводить самостоятельную политику и вызвал неудовольствие верховного правителя монголов. Чингисхан после нескольких, дерзких, с его точки зрения, поступков сына, не без оснований решил, что тот хочет полностью отделиться, и вызвал Джучи к себе в ставку. Сын сказался больным. Однако хану донесли, что его первенец постоянно выезжает на охоту, вовсе не чувствуя никаких недомоганий. Это усилило подозрения Чингисхана.

Весной 1227 года Джучи, как обычно, выехал на охоту, но домой не вернулся. Его нашли в степи с переломанным позвоночником. По обычаю монголов так казнили предателей, поэтому у многих возникли подозрения, что Джучи был убит по приказу Чингисхана. Однако эта версия не была доказана и никак не сказалась на сыновьях Джучи.

Внуки Чингисхана Бату и Орду унаследовали Западную Сибирь и кипчакскую степь, а также области Южной Руси и Хорезм. Позднее здесь образовались Крымское, Астраха ское, Казанское и Сибирское ханства.

Западную Сибирь получил старший сын Джучи, Орду, который стал основателем Белой Орды. А Хорезм и кипчакские степи унаследовал младший — Бату (1227–1256). Из них двоих более значительный след в истории оставил Бату, чья власть утвердилась вопреки монгольским обычаям — была завоевана им в долгой борьбе.

Дело в том, что у монголов верховная власть не была наследственной. Нового хана выбирали на курултае — съезде нойонов (предводителей монгольских военных отрядов). Когда после смерти Джучи они собрались выбрать нового вождя, неожиданно пришел приказ от Чингисхана. Верховный владыка потребовал, чтобы предпочтение было отдано младшему из сыновей Джучи. Для большинства участников курултая это было совершенной неожиданностью. В то время Бату едва исполнилось 18 лет. Он не отличался богатырской силой и здоровьем, весьма ценными в глазах монголов. Не успел он проявить себя и как полководец. Тем не менее, противоречить воле Чингисхана никто не осмелился. Поэтому Бату был поддержан всеми участниками съезда.

Как считают многие исследователи, в то время юный вождь никакой реальной власти не получил. Известно, что командование войсками было отдано Орду, а Бату был вынужден исполнять только представительские функции.

Однако юный вождь оказался не по летам умен. После смерти Чингисхана он безропотно подчинился своему дяде Угедею, которого великий завоеватель назначил своим преемником. Союз этот сулил ему определенные выгоды. Угедей подтвердил первенство Бату в обмен на обещание помочь в завоевании новых земель. Несколько лет будущий завоеватель Руси сопровождал Угедея в походе против китайской империи Сун.

После поражения, нанесенного Сун, в 1235 году на всеобщем курултае монголы решили двинуться на завоевание западных стран. По обычаю, вести их в бой должны были все наследники Чингисхана. Однако лишь одному предстояло стать джехангиром (верховным главнокомандующим). Бату понимал, что завоеванные земли придется делить с остальными одиннадцатью родственниками, поэтому решил действовать. Воспользовавшись тем, что сбор войск для похода происходил в его владениях, Бату добился того, что участники голосования выбрали джехангиром похода именно его.

Войска монголов насчитывали около 135 тысяч воинов. Большая их часть под предводительством Бату двинулась на Волжскую Булгарию, к тому времени превратившуюся в объединение враждовавших между собой полунезависимых княжеств. Княжеские распри привели к тому, что уже в 1236 году Великая Булгария была завоевана монголами и лишилась большей части своего населения. Перед монгольскими завоевателями лежала Русь.

Повторилась та же история. Разрозненные русские княжества не могли в одиночку противостоять нашествию. Первой пала Рязань. Потом та же участь постигла Владимиро-Суздальское княжество. Разорение Рязанского княжества казалось выгодным Юрию II Всеволодовичу, великому князю Владимирскому и Суздальскому. Он был уверен, что мощь монгольского войска в борьбе с рязанцами ослабла. Вскоре ему пришлось убедиться в своей — роковой ошибке. В 1238 году в битве у Коломны конница монголов взяла верх над медлительными пешими войсками русского князя. А вскоре пали и Владимир, и Суздаль. Княжеская семья погибла, но сам Юрий спасся и начал готовиться к сражению.

После этого монгольские отряды рассеялись по Северо-Восточной Руси и захватили четырнадцать крупных городов, в том числе Ростов, Углич, Стародуб, Переяславль-Залесский, Юрьев и другие. А 4 марта в бою на реке Сить сопротивление князя и его наспех собранного ополчения было окончательно сломлено.

Теперь на пути войск Бату лежал Великий Новгород. Однако, не дойдя двухсот верст до этого города, монголы, испугавшись весенней распутицы, повернули назад. Неудача постигла джехангира и под Козельском — пограничным городом Черниговского княжества. Его жители в течение семи недель оказывали сопротивление огромному войску. Взять город удалось только с помощью подвезенных осадных машин.

Истребив жителей «злого города» (так монголы называют с тех пор Козельск), Бату (на Руси его называли Батыем) к лету 1238 года вернулся в приволжские степи, чтобы заняться созданием подвластного только ему улуса. Однако его интересы не совпали с интересами других монгольских вождей. Великий хан Угедей требовал продолжения похода. Одной из его целей было пленение кипчакского хана Котяна, давнего врага монголов, скрывшегося в Венгрии. Поэтому, повинуясь приказу Великого хана, в конце лета 1240 года Батый двинулся на Южную Русь. Князь Михаил Всеволодович, сидевший на княжеском престоле в Киеве, приказал убить послов джехангира, приехавших договориться об условиях сдачи города. Потом, испугавшись мести монголов, он бежал, а жители Киева жестоко поплатились за это. Город пал 6 декабря 1240 года, продержавшись три месяца. Во время осады монголы успели взять Чернигов, а после падения Киева захватили Галич и Владимир-Волынский.

Венгерский король Бела IV, давший убежище Котяну, никак не ожидал монгольского нашествия. Еще недавно орды кочевников были очень далеко от границ его государства. Видимо, он тоже не представлял себе военной мощи монголов, поэтому и отказался выдать Котяна послам джехангира. Вместо этого он позволил своим приближенным расправиться с ханом. В результате 40 тыс. кипчакских воинов покинули Венгрию, и это значительно ослабило военную мощь короля Белы.

Вскоре армия Бату (в ее составе были и русские полки), разделенная на несколько частей, вторглась в Польшу и Венгрию. В апреле 1241 года под Легницей монголы разгромили объединенные войска поляков, чехов и немецких рыцарей, а потом овладели столицей Венгрии — городом Эстергом.

В это время правители Западной Европы трепетали от ужаса. Они были уверены, что монголы посланы им в наказание за грехи. Герой крестовых походов король Людовик IX Святой был уверен, что обретет мученический венец. Прагматичный император «Священной Римской империи» Фридрих II отправил к Бату посольство, но сам подготовил корабль для бегства в завоеванную крестоносцами Палестину. На их счастье, весной 1242 года Бату отказался от дальнейших завоеваний и вернулся в приволжские степи. На месте первоначальной ставки на Волге он основал город Сарай (Сарай-Бату). Принадлежавшие ему земли (улус Джучи) стали называть Золотой Ордой.

«Великая тайна» такого поступка, о которой говорят многие авторы, заключается в том, что в конце 1241 года умер Великий хан Угедей. Бату нужно было спешить в Монголию, чтобы бороться если не за верховный трон, то за влияние на правителя всех монголов.

В 1246 году Великим ханом был избран Гуюк — давний недруг Бату. Однако авторитет Бату как военного предводителя был так высок, что новый Великий хан был вынужден признать его своим соправителем в западных уделах. Однако на курултае, где был избран Гуюк, Бату не присутствовал. Чтобы показать, кто в доме хозяин, Гуюк в начале 1248 года потребовал от джехангира, чтобы тот прибыл к нему в Каракорум и выразил покорность новому владыке монголов. Наверное, дело кончилось бы войной, но, подобно Джучи, Гуюк как-то очень своевременно умер, возможно, от отравления. Вместо него Верховным правителем монголов был избран друг джехангира, Мункэ. Со временем отношения между двумя монгольскими лидерами обострились. Это было вызвано амбициями Бату, который не был склонен подчиняться кому бы то ни было. В свою очередь, Мункэ был недоволен слишком независимым характером правителя улуса Джучи. Однако оба не хотели распада Еке Монгол улуса, поэтому сдерживали свое недовольство. Но уже при внуке Бату, Менгу-Тимуре, Золотая Орда стала в 70-х годах XIII века полностью независимым государством.

Бату, носивший титул хана, был великим правителем. Недаром известный русский историк Л. Н. Гумилев сравнивал его с Карлом Великим, и не в пользу последнего. Ведь после смерти создателя империи франков его государство быстро распалось, а Золотая Орда на долгие годы пережила своего основателя.

Бату наследовал его старший сын Сартак. Он не был избран на курултае, а назначен наследником своим отцом Бату и впоследствии утвержден в должности правителя хаганом Мункэ. Однако на пути из Каракорума в Золотую Орду Сартак был отравлен. После него правили: Улагчи (1256–1258), младший брат Батыя Берке (1258–1266), потом внук джехангира, Менгу-Тимур (1267–1280) и др. Внук Менгу-Тимура Узбек (1312–1342) сумел добиться неограниченной личной власти, убивая своих соперников. Он же утвердил в улусе Джучи ислам в качестве государственной религии. Однако после смерти хана Узбека в государстве среди правящей элиты началась борьба за власть. Его внук Джанибек (1342–1357) был предательски убит. Когда-то единая и могучая держава постепенно приходила в упадок. Хан Тохтамыш сумел объединить Золотую Орду и в 1382 году возобновил набеги на Русь. Однако вскоре потерпел поражение от эмира Самарканда, завоевателя не менее знаменитого, чем Чингисхан — Тимура. Тот захватил столицу Золотой Орды Сарай и нанес Золотой Орде такой удар, от которого она уже не могла оправиться.

Кроме Бату и Орду у Джучи были и другие сыновья. По законам монголов они не могли наследовать отцу. Однако их потомки тоже получили свой кусок от необъятных владений старшего из Чингисидов.

Потомки младшего сына Джучи, Шейбани, с конца XV века правили в Западной Сибири. В Тюмени их власть сохранялась до 1598 года. Другая ветвь Шейбанидов осела в Мавераннахре (землях между Амударьей и Сырдарьей) и Хорезме. Здесь, по имени хана Узбека, их стали называть Узбекидами.

В 1359 году в Крыму обосновалась еще одна ветвь Джучидов. Вначале они подчинялись Тохтамышу, но постепенно обрели самостоятельность и создали одно из самых долговечных государств Чингисидов. Первым крымским ханом в XV веке стал Хаджи Гирей I (ум. в 1466 году). Родовым именем династии стало имя Гирей, произошедшее от искаженного наименования рода Кирей. Однако с 1475 года Гиреи попали в зависимость от турков-османов. При дворе турецкого султана постоянно находился кто-нибудь из семьи крымского хана в качестве заложника. А в 1783 году после присоединения полуострова к Российской империи Крымское ханство перестало существовать.

Второй сын Чингисхана, Джагатай (в 1242), получил земли Мавераннахра и Восточного Туркестана. Он слыл знатоком монгольского племенного права (ясы) и пользовался большим уважением соплеменников. Его потомки Джагатаиды со временем приняли ислам, но через какое-то время были изгнаны Тимуром из Мавераннахра. А те, кто получил в наследство Семиречье и бассейн реки Или, а также территории в бассейне реки Тарим на юг от Тянь-Шаня, долго оставались верны верованиям предков и правили до середины XVII века.

Третий из первого поколения потомков хагана, Угедей (1186–1241), еще в 1220 году был определен отцом наследовать верховную власть. Чингисхан считал, что именно Угедей из всех его сыновей обладает наибольшими способностями к управлению и умеет ладить с людьми. Действительно, именно его правление отличалось спокойствием и стабильностью. Впрочем, следуя традиции, Угедей тоже ходил в походы на соседние государства. После избрания на царство вместе с младшим братом Толуем он во главе мощной армии отправился в Китай и к 1232 году завоевал всю его северную часть. Однако после возвращения в Монголию хаган предпочел отправлять в военные походы многочисленных царевичей-чингисидов, а сам занялся укреплением своей обширной империи. Именно он проложил в государстве почтовые дороги. По его приказу были организованы станции (ямы), где к услугам перевозивших государственную почту всегда имелись свежие лошади и пища. Хаган обустроил и новую столицу империи, которой стал Каракорум, быстро превратившийся в огромный город. Для управления завоеванными землями хаган успешно использовал местную аристократию и особенности управления, характерные для той или иной области, а это укрепляло его власть на местах. Оставаясь приверженцем монгольского шаманизма, Угедей был терпим к местным верованиям. Хаган, видимо, отличался щедростью и добротой. Имея пагубное пристрастие к вину, он в пьяном виде часто раздавал огромные суммы денег. Однако, протрезвев, вопреки уговорам приближенных, никогда не настаивал на возвращении отданного.

Несмотря на разумное управление хагана и его незлобивость, еще при его жизни отдельные части Еке Монгол улуса стали постепенно обретать автономию или, как улус Джучи, добиваться полной самостоятельности.

После смерти Угедея началась борьба между его прямыми наследниками. Однако при содействии Бату-хана титул хагана в конце концов перешел к сыновьям Толуя, младшего сына Чингисхана. Первым престол Каракорума занял старший из них, Мункэ (1209–1259). Ему досталось тяжелое наследство. Свары в государстве продолжались. Многие царевичи были отданы под суд, многие — казнены. В конце концов Великий хан в одном из походов заболел и в 1259 году скончался. Его преемником стал младший сын Толуя, Хубилай. Он перенес столицу улуса в Пекин, который монголы называли Хан-балык — «Город ханов». Потомки Хубилая под именем династии Юань правили в Китае вплоть до 1368 года. Великие ханы в Пекине приняли буддизм, в отличие от остальных потомков Чингисхана, ставших мусульманами.

Одним из самых известных и жизнеспособных ответвлений Чингисидов стала династия Хулагидов (ильханов). Ее основателем стал младший брат Мункэ, Хулагу (1217–1265). В 1251 году Великий хан отправил его в поход, чтобы укрепить власть монголов на территории Западной Азии. В 1253 году под предлогом освобождения мусульман от исмаилитов Хулагу отправился в Иран и к 1256 году разгромил последних. Неприступная крепость Аламут («Орлиное гнездо»), принадлежавшая страшному Старцу гор — Хасану ибн ас-Саббаху и его преемникам — была разрушена до основания. В этом же году военачальник провозгласил себя государем, хотя формально по-прежнему признавал главенство Великого хана.

После этого Хулагу двинулся на Багдад. 17 января 1258 года армия халифа из династии Аббасидов потерпела поражение, сам он попал в плен и был казнен. Его дворец был разграблен и предан огню. Оставшиеся в живых наследники Аббасидов бежали в Египет, а Хулагу получил от хагана титул ильхана, т. е. хана племени. Поэтому его потомков и стали называть ильханами.

Затем пришел черед Сирии, а потом Египта. Однако славившиеся отчаянной храбростью египетские мамлюки сумели остановить войска ильхана и даже отвоевали Сирию. Нашествие монголов было остановлено, но в их руках осталась большая часть земель Ближнего Востока. От имени хагана Хулагу стал править Ираном, Ираком, Закавказьем и Анатолией. Главным врагом монголов, конечно, был Египет. Правившие там мамлюкские султаны заключили союз с Золотой Ордой, ханы которой приняли ислам. В свою очередь, потомки Хулагу склонили на свою сторону христиан. Недаром жена Хулагу, Докуз-хатун, была несторианкой. Однако наследник Хулагу Газан-хан принял ислам.

К сожалению, потомки Хулагу совсем не походили на своего доблестного отца, и при них в государстве воцарился хаос. Его сын и наследник Абака умер от белой горячки. Другой сын Токудар стал мусульманином, чем вызвал возмущение и был свергнут. Трон достался сыну Абаки. Внук Хулагу, Газан (1295–1304), принял ислам вместе со своим войском и получил имя Мухаммед. Он попытался восстановить порядок, но тоже умер от алкоголизма, который стал наследственной болезнью ильханов. В конце концов их земли распались на множество удельных владений. Их сумел объединить Тимур, легко завоевавший осколки когда-то сильного государства Хулагу.

Объединенные Арабские Эмираты

ДИНАСТИИ ШЕЙХОВ ОАЭ

Все эмираты являются абсолютными монархиями. Исключение составляет только Абу-Даби, строй которого приближен к конституционной монархии. Страна, представляющая собой федеративный союз монархий, с 1971 года состоит членом ООН и Лиги арабских государств, Организации Исламская Конференция, Движения неприсоединения и т. д.

Как следует уже из самого названия этого удивительного государства, его устройство весьма оригинально. Территория ОАЭ делится на семь эмиратов, каждый из которых управляется своей династией монархов. Один из них во время очередных выборов получает пост президента Объединенных Арабских Эмиратов. И хотя теоретически на месте политического лидера может оказаться любой из семи шейхов и потому никогда точно нельзя предсказать, кто же станет очередным главой государства, чаще всего президентом ОАЭ становится правитель эмирата Абу-Даби.

Правителем эмирата Абу-Даби до недавнего времени являлся президент, Его Высочество шейх Заид бен Султан аль-Нахайян, который принадлежал к династии Абу Фалах. Представители этого рода правят Абу-Даби с самого момента основания эмирата, то есть с 1761 года.

Шейх Заид, 14-й правитель из рода Нахайянов, родился в Джахили (Омане Договорном) в 1916 или 1918 году. Эти данные получены из разных источников; точная дата рождения главы Абу-Даби вообще не известна, поскольку в то время бедуины просто не фиксировали время рождения своих детей. Правитель эмирата является младшим из четырех сыновей шейха Заид бен Султана, который был главой эмирата в 1922–1926 годах (отец будущего президента ОАЭ был убит собственным братом Сакром). После гибели Заид бен Султана его сыновьям в течение двух лет пришлось скрываться у родственников, кочуя от оазиса к оазису. Братья смогли «выйти из подполья» только после того, как Сакр сам повторил судьбу Заид бен Султана, погибнув насильственной смертью. К власти тогда пришел старший брат Заида, шейх Шахбут (правил до 1966 года).

Государственными делами шейх Заид начал заниматься еще в 1946 году, когда получил должность губернатора округа Аль-Айин. А спустя 20 лет, 6 августа, он сменил на посту правителя эмирата своего брата. 2 декабря 1971 года этот представитель династии Абу Фалах был избран президентом федеративного государства; с тех пор каждые пять лет шейх Заид переизбирался на этот пост. Бессменный глава Эмиратов пользовался большой популярностью среди населения. Только в одной столице насчитывалось около тысячи его портретов! Самое большое изображение президента имело площадь чуть менее 500 квадратных метров. 3 ноября 2004 года Заид бен Султан аль-Нахайян ушел из жизни.

Правитель эмирата Абу-Даби имел четырех жен. Правда, если верить западным источникам, Заид бен Султан аль-Нахайян был женат девять раз, но в соответствии с требованиями ислама никогда не имел более четырех супруг одновременно. Самую заметную роль в жизни Объединенных Арабских Эмиратов играет одна из них — Фатима бинт Мубарак, президент общества женщин ОАЭ. Шейх Заид воспитал 19 (!) сыновей, которые занимают в настоящий момент высокие государственные посты или ведут собственный бизнес. Интересно, что президент Эмиратов, сам оставшийся без образования, заставил членов своей многочисленной семьи закончить лучшие университеты мира.

В 1833 году от Абу-Даби отделились территории, которыми владели двое представителей династии Абу Фалах. Именно тогда и возник эмират Дубай; образовавшаяся новая династия, возглавившая это государство, стала носить имя аль-Мактум. Сегодня главой правящей семьи Дубая является Его Высочество шейх Мактум бен Рашид аль-Мактум. Он же «по совместительству» является вице-президентом и премьер-министром Объединенных Арабских Эмиратов. Обязанности же министра обороны ОАЭ выполняет наследный принц Дубая, шейх Мухаммед ибн Рашид аль-Мактум. Кстати, традиционно главой правительства ОАЭ становится именно монарх Дубая.

Что касается эмирата Шарджа, то правящая в нем династия аль-Хасими возводит свой род прямиком к… пророку Мухаммеду! В настоящий момент главой данного рода является Его Высочество шейх Султан III бен Мухаммад аль-Хасими.

Главами эмирата Аджман являются представители династий Абу Хурайбан и аль-Нуаими; сегодня страной руководит Его Высочество шейх Хуамид бен Рашид аль-Нуаими.

Рас-эль-Хаймой правят представители той же фамилии, что и правители эмирата Шарджа, а именно династии аль-Хасими. Это неудивительно, особенно если учесть, что в прошлом данный эмират неоднократно входил в состав Шарджи. Нынешним представителем правящей династии Рас-эль-Хаймы является Его Высочество шейх Сакр бен Мухаммед аль-Хасими.

Умм-эль-Кайвайн правят представители династии аль-Али (также называемой аль-Муалла). Главой правящего дома сегодня является Его Высочество шейх Рашид III бен Ахмед аль-Муалла.

И наконец, эмират Эль-Фуджайра. Собственно, его территория вплоть до 1952 года являлась частью эмирата Шарджа и только затем обрела самостоятельность и собственную правящую фамилию — аль-Шарки. Сегодня Эль-Фуджайрой руководит Его Высочество Хамад бен Мухаммед аль-Шарки.

А традиция избрания на пост президента правителя Абу-Даби не была прервана. В день кончины шейха Заида бен Султана новым президентом федерации монархий Совет Арабских Эмиратов провозгласил наиболее вероятного претендента на эту должность: старшего сына и наследника покойного. Новый президент ОАЭ и владыка Абу-Даби, 56-летний шейх Халифа бен Заид аль-Нахайян до своего избрания на пост руководителя государства исполнял обязанности заместителя премьер-министра ОАЭ и министра иностранных дел страны. Кроме того, шейх Халифа руководил вопросами обороны и финансов в Абу-Даби и занимал в эмирате посты председателя Совета по инвестициям, Фонда арабского экономического развития и Верховного совета по нефти.

В древности эмираты, входящие в состав ОАЭ, являлись частью Омана, однако при этом все они пользовались значительной самостоятельностью. И во времена правления Ахеменидов (VI век до н. э.), и во времена существования государства Сасанидов (III–VI века н. э.), и позднее, когда был образован Арабский халифат, эти территории находились под управлением местной знати. В середине VIII — середине IX веков н. э. эмиратам Шарджа и Дубай удалось добиться определенной независимости, однако Аббасиды быстро вернули все на круги своя, снова взяв земли обоих эмиратов под свою руку. В более позднее время на территории Шарджи и Дубая сталкивались интересы Ирана, Турции, Португалии, других государств, ваххабитов.

Под господство Португалии, в частности, Персидский и Оманский заливы попали в 1500–1650 годах. Собственно, путь этой стране в «счастливую Аравию» проложил не кто иной, как знаменитый Васко да Гама. Но позднее португальцы были вытеснены с территории современных эмиратов: в 1600–1773 годах региону пришлось пережить эпоху торгово-колониальной экспансии британской Ост-Индской компании.

К тому времени на побережье Персидского залива уже возникли относительно самостоятельные шейхства, а Оман превратился в крупное и влиятельное государство. Затем, в середине XVIII века, на территории современного эмирата Абу-Даби появились йеменские племена, которые были членами конфедерации Бани-Яс. «Пришельцы» заселили оазисы Сильва и Лива, а затем заняли и прибрежную зону. Возглавлял племена шейх из рода Нахайянов — прямой предок нынешнего главы эмирата. Ставкой этого правителя стал остров Абу-Даби, на котором в 1761 году был выстроен городок с тем же названием. С тех пор династия Нахайянов не прерывается вот уже более двух с половиной столетий; ее представители сменяют друг друга на престоле эмирата Абу-Даби.

С конца XVIII века политическая жизнь эмиратов стала весьма напряженной и насыщенной, хотя круг проблем и не радовал своим разнообразием. Дело в том, что местное население начало конфликтовать с английской Ост-Индской компанией; каждая из сторон боролась за ведущую роль в перевозке грузов в Персидском заливе. Особенно сильное сопротивление попыткам британцев установить контроль над морской торговлей оказали арабские племена, заселившие север побережья Персидского залива. Поскольку в то время на суда компании совершались едва ли не регулярные нападения, весь район эмиратов с легкой руки недовольных такой ситуацией англичан получил нелестное наименование — Пиратский берег. Оно стало официальным названием всего района и в таком виде фигурировало на английских картах.

В начале XIX века территорию эмиратов на короткое время удалось захватить ваххабитам; новые владельцы побережья объявили священную войну против англичан. В 1804–1808 годах подданные британской короны и их союзники маскатцы постоянно вели боевые действия против племен, населявших Пиратский берег. В 1809 году англичанам удалось выйти победителями в столкновении с флотом ваххабитов и обстрелять с моря город Рас-эль-Хайму. Но спустя пять лет ваххабиты восстановили свое преимущество в данном регионе, после чего еще на два года вообще блокировали все подступы к Персидскому заливу.

Наконец в 1820 году Ост-Индской компании все же удалось найти общий язык с шейхами местных племен. Это произошло после того, как Англия, воспользовавшись тем, что силы ваххабитов оказались сосредоточены против египетской армии, ведущей сухопутное наступление, в 1819 году уничтожила флот противника и все же сожгла Рас-эль-Хайму. Год спустя стороны пришли к соглашению и подписали «Генеральный договор о мире», согласно которому англичане получили возможность контролировать данную проблемную территорию. Новые соглашения 1835, 1838–1839, 1847 годов только укрепили положение англичан в Персидском заливе. Тогда же было принято решение разделить древний Оман на имамат Оман, султанат Маскат и Пиратский берег, который в 1853 году, после подписания шейхами Рас-эль-Хаймы, Умм-эль-Кайвайна, Аджмана, Дубая и Абу-Даби «Договора о постоянном морском мире», получил название Оман Договорный.

Во время Второй мировой войны шейхства в боевых действиях участия не принимали. Однако они представили значительные военные льготы Великобритании, за что последняя после окончания войны повысила статус данных территорий, сделав их эмиратами (княжествами). Правда, одновременно был упразднен один из эмиратов, Кальба, вошедший в состав Шарджи. Тогда же, собственно, начался процесс интеграции эмиратов в федерацию. На встречах 1945, 1950–1951 годов главы эмиратов обсуждали вопросы объединения полицейских сил, валютной системы и таможенного управления. Местные вооруженные силы для защиты персонала нефтяных компаний были созданы в 1951 году. Год спустя в Дубае начали функционировать Совет Договорных государств, который возглавлял британский политический агент, и Фонд развития Договорных государств. Создание этих двух институтов и заложило основу будущей федерации монархий.

Однако внутриполитическую обстановку в регионе нельзя было назвать беспроблемной. Между эмиратами то и дело вспыхивали пограничные конфликты. Особенно отличились в этом смысле Абу-Даби и Дубай, между которыми в 1947–1949 годах произошли серьезные столкновения. Не прекращались и внешние пограничные конфликты, часто вызванные экономическими интересами западных монополий. Так, камнем преткновения стал оазис Эль-Бурейми, на который с XIX века предъявляли свои права главы Абу-Даби, Омана и Саудовской Аравии. Вопрос заключался в том, что земли злосчастного оазиса оказались нефтеносными. В итоге до 1955 года контроль над Эль-Бурейми принадлежал Саудовской Аравии и лишь затем, после провала переговоров, вооруженные силы Абу-Даби и Омана, поддерживаемые англичанами, завладели оазисом.

В конце 50-х годов прошлого века в Абу-Даби были обнаружены крупные запасы нефти. В 1962 году в эмирате была организована добыча «черного золота» и налажен экспорт сырья в Европу и Америку. В итоге за несколько лет весьма скромный эмират превратился в великое нефтедобывающее государство Среднего Востока. В 1966 году нефтяные месторождения были открыты в Дубае, а в 1973-м — в Шардже и других эмиратах.

Обнаружение нефти только обострило и без того неблагоприятную политическую ситуацию в стране. В эмиратах развернулось антиимпериалистическое движение; в 1962 году эмир Шарджи отдал концессию на добычу «черного золота» американской компании, что, естественно, англичан не обрадовало. Примеру коллеги последовал и шейх Рас-эль-Хаймы. В октябре 1964 года оба монарха в обход британских властей согласились принять комиссию Лиги арабских государств. Англичане не могли проигнорировать такой ход и дали приказ об аресте правителя Шарджи шейха Сакра ибн Султана аль-Касими (1925–1993). Эмира объявили низложенным, а на жизнь монарха Рас-эль-Хаймы было совершено покушение. Но сами британцы вынуждены были продумать, каким образом не допустить дальнейшее вмешательство Лиги арабских государств в дела эмиратов.

В 1965 году по инициативе Лондона в Дубае состоялось первое совещание семи эмиратов, входивших в состав Договорного Омана. Собравшиеся рассмотрели 15 крупных экономических проектов, направленных на развитие территорий. В 1968 году Великобритания официально заявила: в ближайшее время она намерена уйти из зон к востоку от Суэцкого канала, передав власть в эмиратах местным правителям. Уже в том же году главы девяти британских подмандатных территорий (семи эмиратов Договорного Омана, Катар и Бахрейн) собрались на совещание в Абу-Даби. Участники обсуждали возможность создания федерации монархий после того, как англичане действительно покинут регион. Но Катар и Бахрейн впоследствии решили объявить независимость и отказаться от вхождения в союз.

Окончательно эмираты избавились от английского владычества 1 декабря 1971 года, когда Великобритания объявила об отказе от своих прав на территории, находящиеся на побережье Персидского залива. После того как британский протекторат над Оманом Договорным отошел в прошлое, данные земли наконец-то обрели полную независимость. А уже на следующий день, 2 декабря, шесть образовавшихся государств, объединившись, сформировали ОАЭ. Седьмой эмират, Рас-эль-Хайма, вошел в состав нового образования годом позже — 16 февраля 1972 года.

Центральную роль в процессе объединения эмиратов сыграл глава самого большого и самого богатого из семи членов ОАЭ — Абу-Даби, — шейх Заид ибн Султан аль-Нахайян, который пришел к власти 6 августа 1966 года путем бескровного переворота. Он занял место ранее правившего эмира — шейха Шахбута, своего старшего брата, смещенного в результате решения шейхов рода Нахайян. Шахбут, сумевший поднять экономику государства, в вопросах внешней политики оказался на редкость несговорчивым человеком и непримиримым гордецом. Он умудрился испортить отношения с правительством Дубая, из-за чего между эмиратами началась настоящая междоусобная война; поссорился с англичанами, нарушив договор о нефтеразработках; сдал часть промысловых территорий американцам. Кроме того, шейха мало заботило нищее существование, которое по-прежнему влачили его подданные: он не умел должным образом использовать нефтяные богатства и опасался, что улучшение условий жизни народа подорвет устои монархии. К тому же этот представитель рода Абу Фала, постоянно находясь в состоянии войны с соседом, большую часть своих средств хранил не в банке, а во дворце под рукой — на случай покупки оружия и найма солдат. Но в один далеко не прекрасный день обнаружилось, что купюрами поживились крысы. Правда ли это — неизвестно. Но семейный совет действительно сместил шейха с высокого поста и торжественно спровадил его на пенсию, предоставив Зайду аль-Нахайяну исправлять ошибки предшественника.

Придя к власти, шейх Заид сделал программное заявление: «Если Аллах облагодетельствовал нас своими дарами, то первое, что мы должны сделать в угоду и благодарность ему, — направить богатства на преобразование страны и творение добра народу. Мы построим общество, обеспеченное жильем, питанием, медицинским обслуживанием и образованием». И обещание это президент сдержал, превратив нищую захолустную окраину Британской империи в современное процветающее государство, уровень жизни населения которого является одним из самых высоких в мире. Причем сделал это аль-Нахайян за рекордное время.

Владыки Абу-Даби и Дубая стали инициаторами объединения эмиратов и создания независимой федерации монархий. 18 февраля 1968 года Заид ибн Султан аль-Нахайян и Рашид ибн Саид аль-Мактум подписали соответствующее соглашение. Спустя семь дней главы подмандатных территорий обсудили возможность создания федеративного государства, и 1 марта 1968 года было объявлено о создании Федерации Арабских Эмиратов. Но монархи так и не смогли прийти к согласию по поводу определения роли их эмиратов в новом государстве. В итоге возникли две группировки. В одну из групп вошли правители эмиратов Абу-Даби, Эль-Фуджайры, Шарджи, Умм-эль-Кайвайна, Аджмана и Бахрейна. Оппозицию им составили правители Дубая, Рас-эль-Хаймы и Катара. Вместе с тем правители Катара и Бахрейна, обладая более развитой экономикой и превосходя остальные эмираты по населению, отказывались признать равенство всех членов федерации. Так что к концу 1969 года ФАЭ распалась. А спустя два года Катар и Бахрейн провозгласили себя независимыми державами.

Главы же эмиратов в очередной раз собрались на совещание 18 июля 1971 года; тогда шесть из них проголосовали за создание новой федерации. Рас-эль-Хайма присоединиться к ОАЭ поначалу отказался, поскольку не получил желанного права вето на общегосударственные решения. К тому же этот эмират находился в конфликте с Ираном по поводу богатых нефтью островов Большой и Малый Томб. Остальные же шейхи не хотели себя связывать обязательствами перед Рас-эль-Хаймой, предвидя, что противостояние с Ираном может перерасти в военное столкновение.

Оценив деятельность Заида аль-Нахайяна, гла́вы монархий, составившие Высший совет ОАЭ, избрали шейха Абу-Даби первым президентом страны. В 2001 году этот человек был переизбран на седьмой (!) 5-летний срок президентства. Этот «политический старейшина планеты», как называла президента ОАЭ пресса, по политическому долголетию уступал разве что Фиделю Кастро, но по возрасту действительно являлся патриархом среди глав государств мира. Заид аль-Нахайян действительно сделал многое для своей страны, сумев поднять ее экономику, развивая международный туризм и другие области экономики, вкладывая огромные средства в строительство. Столицу и многие другие города по распоряжению главы государства облагородили: привезли плодородную почву, высадили пальмы и цветы (кстати, каждый кустик и деревце орошаются при помощи специальных опреснительных установок!). К тому же, президент умел находить компромиссы при решении вопросов, важных для каждого из эмиратов, входивших в федерацию.

К сожалению, с годами здоровье лидера ОАЭ стало ухудшаться. Еще в 1996 году он перенес сложную нейрохирургическую операцию на позвоночнике (проблемы у президента начались еще в 10-летнем возрасте, когда он неудачно упал с лошади). Спустя четыре года эмиру пришлось снова лечь под нож хирурга — теперь уже ему потребовалась срочная пересадка почки. Однако могучий организм монарха справился с такой встряской и позволил Зайду аль-Нахайяну снова занять пост президента страны. Но в 2004 году 86-летний лидер слег окончательно. Перед своей кончиной он несколько недель не показывался на публике. Кажется, жители ОАЭ до сих пор не оправились от того потрясения, которое пережили, выслушав сообщение о смерти «отца народа». Ведь шейха, фактически сделавшего Эмираты такими, какими они являются сегодня, при жизни просто боготворили. Принимать наследие такого человека просто и тяжело одновременно. Просто — потому что дела оставлены им в образцовом порядке. Тяжело — потому что тягаться с личностью, сумевшей столько сделать для страны, невозможно. Но новый президент ОАЭ недаром является сыном «легенды» Эмиратов. И если Халифа бен Заид аль-Нахайян унаследовал от родителя хотя бы часть способностей и долголетие, его ожидает великое будущее…

Польша

ПЯСТЫ

Первая династия польских князей (ок. 960–1025) и королей (1025–1279, с перерывами; 1295–1370), особо сильная в начале и конце своего существования. Пястам пришлось пережить немало усобиц и потрясений, но они сумели значительно укрепить королевскую власть. Род Пястов прервался, поскольку последний его представитель умер бездетным.

Когда племена полян, силезан, Мазуров и куявов, населявшие в середине X века территорию Польши, в 960 году заключили союз, во главе нового образования стал Мешко (Мечислав) — правнук легендарного колесника Пяста (ок. 922–992; правил ок. 960–992 годах). Союз этих племен принял название полян, а занимаемая ими территория стала называться Польшей. Таким образом, Мешко I, не имевший в своих жилах какой-либо голубой крови, стал первым исторически известным князем Великой Польши, Мазовии, Куявии и части Силезии.

Его стараниями поляки приняли католическую веру: еще в 966 году Мешко I крестился по западному обряду, примеру князя последовала и его дружина. Причиной принятия католичества, способствовавшего укреплению международных позиций Польши, оказался брак Мешка I с Дубравкой Чешской, который скрепил союз, заключенный с Чехией. Прошло несколько десятков лет, и новая религия распространилась по всей стране, а латинский алфавит стал в Польше общеупотребительным. В союзе с чешским князем Болеславом Мешко активно противостоял натиску «Священной Римской империи» на западнославянские земли. Польский князь успешно справился с завоеванием Поморья, а несколько позже в 972 году под Цедыней сумел нанести сокрушительный удар немецким войскам под командованием маркграфа Годона. К сожалению, отношения Польши с Чехией довольно быстро испортились. В 990 году между государствами разгорелась открытая война за Силезию и Малую Польшу.

После Мешко I бразды правления государством принял его сын Болеслав I Храбрый (967–1025; правил в 992– 1025 годах). Этот князь, в 1000 году учредивший архиепископство в Гнезно, считался очень сильным и хитрым правителем. Дружина его состояла из двадцати тысяч человек, что по тем временам было невероятно большой армией. Неудивительно, что Болеслав I не только подчинил себе Малую Польшу с Краковом и всю Силезию, но и покорил часть лужичей и поморян. В 1018 году он, поддерживая собственного зятя Святополка Окаянного, совершил поход на Киев, в очередной раз присоединив к Польше червенские города (нынешнюю Западную Украину). Разбив на берегах Буга Ярослава Мудрого, Болеслав завладел Киевом и, вместо того чтобы передать власть зятю, засел в нем сам с дружиной. Киевляне, возмущенные разбоем, чинимым дружинниками польского короля, начали избивать пришельцев. Болеслав был вынужден бежать. Однако червенские города (Западную Украину) Польше удалось удерживать до 1031 года.

А вот из восточных марок Германии, в которые Болеслав вторгся после смерти императора Оттона III, настырного поляка удалось выдворить с большим трудом в 1018 году. Для этого новому германскому императору, Генриху III, пришлось подписать Бауценский мир, согласно которому за Болеславом признавались ленные права на лужицкие земли. Некоторое время во власти этого представителя рода Пястов находились также Моравия и Чехия.

Собственно, королевской династия Пястов считается именно со времени правления Болеслава I, которому этот титул был дарован папой римским в 1025 году. В то время пределы Польского государства простирались от Эльбы и Балтийского моря до Карпат и Венгрии и от Чехии до Волыни. Королевский титул был благодарностью за насаждение христианства в Польше. Ранее понтифик перевел польскую церковь, ранее находившуюся под властью магдебургского архиепископа, в свое непосредственное подчинение.

Однако долго носить новый титул Болеславу было не суждено: вскоре он умер, а большая часть земель, завоеванная им, отделилась от Польши. Удержать подчиненные своим предшественником территории новому королю не удалось. Положение государства не позволяло вести войну на несколько фронтов, а против Польши выступили Чехия, Германия, захватившая Лужицы, и Русь, возвратившая себе червенские города. Таким образом, Мазовия и Поморье смогли отделиться от державы Пястов, потерпевшей фиаско в противостоянии с соседями, и получить статус самостоятельных княжеств.

Однако все политические пертурбации не смогли разрушить Польское государство. К середине XI века племена, вошедшие в возглавленный Мешко I союз, уже образовали единую польскую народность.

Борьбу за новое объединение польских земель начал Казимир I Восстановитель (1016–1058; правил в 1039–1058 годах). Добиться возвращения Пястам Силезии (1054) и снова подчинить себе Мазовию (1047) ему удалось благодаря союзу с Киевской Русью. Стремясь воссоздать Польское государство, этот представитель династии королей скрепил договор о сотрудничестве с киевским князем Ярославом Мудрым женитьбой на его сестре Марии (Добронеге). Много внимания уделял этот монарх и укреплению не зависимой от германского духовенства польской церкви.

Сын Казимира I Восстановителя и Марии, Болеслав II Смелый (1039–1081; правил в 1058–1079 годах), с детства воспитывался как политик и полководец. Вступив на трон, он продолжил дело своего отца и повел борьбу за независимость Польши от «Священной Римской империи». В течение своего правления Болеславу Храброму пришлось столкнуться с немалым количеством подводных камней, которыми стали представители светской и духовной знати. Последних, не заинтересованных в сильной центральной власти, охотно поддерживали вечные оппоненты Польши — Германия и Чехия. Казнив краковского епископа Станислава, Болеслав II вынужден был бежать в Венгрию. Там, спустя два года после отъезда из Польши, он и умер, а корона досталась следующему потомку Пяста — Владиславу I Герману. Тот не мог похвастать способностями к управлению и сильной волей, поэтому не сумел удержать государство от распада на уделы. Из-за слабости Владислава I Германа Польша вступила в период феодальной раздробленности.

Несколько поправить ситуацию удалось следующему Пясту — Болеславу III Кривоустому (1085–1138; правил в 1102–1138 годах). Этот король смог восстановить политическое единство Польши, но, как оказалось, ненадолго. Уже в 1138 году система феодальной раздробленности получила юридическое оформление, виной чему стал Статут Болеслава III, согласно которому Польша официально была разделена на уделы. Таким образом старый король хотел обеспечить будущее своих сыновей и уберечь их от междоусобных войн после своей смерти. Согласно этому документу, верховная власть должна была передаваться старшему представителю рода Пястов вместе с титулом великого князя. Столицей государства с того момента становился город Краков.

Болеслав III явно просчитался… Его стараниями хаос в государстве только усилился. Сыновья умершего короля никак не желали мириться с тем, что каждый из них не может считать себя наделенным всей полнотой власти. В борьбе друг с другом Пясты лишь теряли земли, которые распадались на все более мелкие владения. А разжиганием вражды между братьями занимались крупные земельные магнаты, захватившие власть в свои руки и фактически правившие страной в XIII–XIV столетиях. Феодалы были особенно заинтересованы в том, чтобы не дать возможности Пястам забыть о распрях и всерьез заняться объединением Польши под единой властью.

Кроме земельных магнатов, беспорядкам, царившим на территории Польши, способствовали и воинственные германские феодалы, которые вели борьбу за подчинение земель полабских славян. Совсем тревожной ситуация стала в 1157 году, когда германский маркграф Альбрехт Медведь завладел таким стратегическим городом у польских границ, как Бранибор. Политическое подчинение полабских славян германскими феодалами завершилось в 70-х годах XII века, когда на захваченной агрессорами территории было образовано на редкость воинственное маркграфство Бранденбург, постоянно совершавшее нападения на польские земли. В итоге обескровленное Западное Поморье вынужденно признало вассальную зависимость от Германской империи.

Когда в Прибалтике появился знаменитый Тевтонский орден, игравший позднее заметную роль в региональной политике, положение Польши, и без того не отличавшееся стабильностью, еще ухудшилось. В 1226 году мазовецкий князь Конрад пригласил в Польшу тевтонских рыцарей, надеясь таким образом успешно противостоять пруссам, постоянно нападавшим на его земли. Однако князь совершил фатальную ошибку: его стараниями Польша обрела страшного и сильного противника — значительно более опасного, чем все предыдущие.

Тевтонский орден с пресловутой немецкой обстоятельностью выполнил поставленную перед ним задачу. Рыцари огнем и мечом очищали польские земли от пруссов, но… На территории, некогда занимаемой пруссами и оставшейся после них бесхозной, орден основал свое собственное государство.

Новая держава находилась под покровительством папского престола и «Священной Римской империи», что позволяло ей беспрепятственно чинить разбой на территории соседей. А в 1241 году к этой напасти у Польши прибавились проблемы, созданные прошедшими по ее землям монголо-татарскими ордами. Государство было опустошено воинственными и жестокими кочевниками. «Зализывать раны» даже в условиях мирного времени пришлось бы очень долго, а поляки не могли припомнить ни одного спокойного дня в течение многих столетий. К тому же, вторжение монголо-татар не было единственным в истории Польши — их орды прокатывались по территории страны еще дважды: в 1259 и 1287 годах. Последствия набегов каждый раз оказывались катастрофическими.

Казалось, с государственностью Польши было покончено. Немногие государства способны в буквальном смысле возродиться из пепла, но Польша стала именно тем фениксом, которому это удалось.

В конце XIII столетия великопольские князья стали играть ведущую роль в борьбе за власть, продолжавшуюся в раздираемой на части Польше. В 1295 году очередному представителю династии Пястов, Пшемыслу II, удалось добиться объединения государства под своей властью и даже присоединить к своим владениям Восточное Поморье. В то же время, Пшемыслу пришлось уступить Краков чешскому королю Вацлаву II.

Через десять лет после смерти Пшемысла II его трон занял куявский князь Владислав I Локеток (1261–1333; правил в 1306–1333 годах). Он продолжил борьбу своего предшественника за объединение польских земель; в 1305 году удалось вернуть Краков и захватить всю Великую Польшу, а в 1320 году восстановить королевский титул, впредь передаваемый каждому последующему правителю Польши.

Подлинного расцвета и максимального могущества королевская династия Пястов достигла при сыне Владислава I Локетка и дочери калишского князя Болеслава Набожного Ядвиги, Казимире III Великом (1310–1370; правил в 1333–1370 годах). Наследником престола Казимир стал еще в 1312 году после смерти своих старших братьев. Уже при жизни отца Казимир начал серьезно готовиться к управлению страной: принимал участие в военных походах и в решении государственных дел, а в 1331 году получил в управление западнопольские области. В 1332-м он вместе с отцом предпринял безуспешную попытку отвоевать у крестоносцев Куявию.

После того, как Владислав Локеток отошел в мир иной, 25 апреля 1333 года Казимир короновался в Кракове. Власть в стране он принял едва ли не в тяжелейший период в истории Польши XIV века. Именно тогда Великой Польше открыто угрожали тевтонские рыцари, а на Малую предъявил претензии чешский король Ян Люксембургский. Для того чтобы выстоять в неравной борьбе, молодой Пяст заключил союз с венгерским королем Карлом Робертом Анжуйским, женатым на сестре Казимира Елизавете (Эльжбете Пяст).

Этот король сумел объединить Великую и Малую Польши, Краковию и Куявию в единую державу. Кроме того, Казимир Великий в 1340–1352 годах захватил Галицкую Русь, а в 1366 году осуществил подчинение своей власти части Волыни, Подолья, Белзской и Холмской земель. Однако во владения короля уже не входили Поморье, окончательно подпавшее под власть Тевтонского ордена, и Силезия. На потерю этих земель Казимир пошел вполне осознанно: дело в том, что перемирие с Тевтонским орденом действовало только до 1335 года. Опасаясь, что затем рыцари ордена выступят против Польши, объединившись с Чехией, Пяст сумел продлить мир с Яном Люксембургским, отказавшись в 1335 году на съезде в Вышеграде от силезских княжеств и других пограничных земель в пользу чешского короля. Кроме того, Казимир III выплатил Яну Люксембургскому крупную сумму за отказ от претензий на польскую корону. Полученная передышка позволила польскому монарху укрепить свои силы. На следующем съезде в Вышеграде в 1339 году он уже имел возможность отказаться от предыдущего соглашения с чехами. Одновременно Казимир III сделал заявление, согласно которому, в том случае, если прервется мужская линия Пястов, польский трон переходил к Карлу Роберту Анжуйскому либо его сыновьям. Таким образом, хитрый король обеспечивал себе всестороннюю поддержку со стороны Венгрии.

В 1343 году Пясту удалось уладить дела и с Тевтонским орденом, подписав договор о «вечном мире». Тевтонцы вернули полякам Куявию и Добжинскую землю, однако сохранили за собой основной массив ранее захваченных у Польши территорий. А вот попытка вернуть себе Силезию успехом не увенчалась — начавшаяся в 1345 году польско-чешская война протекала для Казимира не слишком удачно. 22 ноября 1348 года он был вынужден заключить мир с Карлом Чешским и признать за ним власть над силезскими княжествами.

Заботясь о восстановлении польской государственности, Казимир Великий немало сил и времени прилагал к усилению центральной власти, заботясь о реорганизации центрального аппарата управления. В правительство впервые были введены представители средних слоев шляхты, а управление областями теперь осуществлялось через королевских чиновников — старост. При этом Пясте была упорядочена чеканка монет, построена разветвленная сеть государственных дорог, начала постепенно возрождаться торговля. Казимир Великий вошел в историю как великий строитель, поскольку не только расширял и обновлял старые города, но и превращал в города бывшие деревни.

Интересно, что именно при этом Пясте в Польше впервые были составлены упорядоченные своды законов. Таковые были разработаны отдельно для Великой и для Малой Польши. А в 1364 году в Кракове начал действовать и второй в Восточной Европе (после Пражского) университет, который должен был готовить профессиональные кадры для королевской администрации и суда.

В отличие от большинства своих предшественников, Казимир III противился закрепощению кметей — крестьян, оставшихся свободными. Король особым указом ограничил срок поиска и возврата беглых крепостных: теперь вернуть свою живую «собственность» феодал мог в течение только одного года. После непойманный беглец становился свободным человеком. Пояснять, почему этот представитель династии Пястов был столь популярен в народе и откровенно ненавидим крупной знатью, нет необходимости… Рассерженные феодалы прозвали монарха-новатора «королем холопов», и неудивительно: Казимир Великий с момента своего вступления на престол и до последних дней жизни боролся против магнатов. Последние образовали вооруженный союз (конфедерацию) и попытались вразумить короля силой, однако Казимир Великий в 1352 году разбил мятежников. Поскольку этот Пяст отличался здравым смыслом, но не страдал мягкотелостью и все помнил, он посадил предводителя конфедерации в тюрьму и уморил его голодом. Естественно, столь веский аргумент отбил у феодалов охоту к мятежам на весьма долгое время.

Вместе с увеличением территории и благосостояния Польши возрастал ее вес на международной арене. Авторитет Казимира Великого стал столь велик, что в 1362 году именно его избрали посредником между императором Карлом IV Люксембургским, венгерским королем Людовиком Великим и австрийским герцогом Рудольфом IV Великодушным, в связи с чем перечисленные монархи и другие главы государств прибыли в Варшаву в 1364 году. Обсуждали высочайшие особы не только подготовку нового крестового похода — их серьезно волновала проблема престолонаследия в Польше.

Еще в 1325 году Казимир Великий вступил в брак с дочерью великого литовского князя Гедимина Альдоной (ум. в 1339 году). Перед самой свадьбой Альдона крестилась, по случаю чего 24 тысячи пленных поляков были отпущены на свободу. Но брак польского монарха оказался несчастливым: наследника Казимир III так и не дождался. В 1341 году король решил снова попытать счастья и ради продления своего рода вновь женился — на гессенской принцессе Адельгейде. Этот брак в 1356 году закончился разводом. В начале 1365 года польский монарх предпринял очередную попытку наладить личную жизнь. На сей раз его избранницей и стала дочь одного из крупнейших силезских князей Генриха Глоговского — Ядвига. Однако второй брак Казимира на тот момент официально расторгнут не был, так что папская курия не признала законность совершения этой церемонии. В течение нескольких лет обе стороны безуспешно пытались решить этот вопрос. Кроме того, у Казимира Великого было много любовниц разного сословия. Одну из фавориток монарха, Эсфирь, считают причиной благосклонного отношения Пяста к еврейскому народу.

Дети у Казимира рождались, однако это были дочери… Вторая дочь польского короля стала супругой Людовика Бранденбургского, третья — женой Вацлава, сына императора Карла IV. Да и сам император был женат сперва на внучатой племяннице Казимира, а затем — на его внучке. Однако сколь бы ни были выдающимися личностями эти достойные дамы, наследовать трон Пястов они не могли.

Казимиру III было на роду написано стать последним представителем династии Пястов. В 1370 году он начал подготовку к новой войне с Чехией, однако во время охоты простудился и умер. Власть в стране перешла в руки венгерского короля Людовика, перечеркнувшего многие начинания своего предшественника: новый король в 1374 году Кошицким привилеем освободил польских феодалов практически от всех обязанностей по отношению к монарху. Землевладельцы должны были теперь нести только военную службу и выплачивать в казну небольшой налог.

ЯГЕЛЛОНЫ

Королевская династия, которая правила Польшей в 1386–1572 годах. Ее представители занимали также троны Венгрии и Чехии.

История Ягеллонов началась с того времени, как корона Польши в 1386 году увенчала основателя этой династии, великого князя литовского Ягайло (Ягелло, 1350–1434).

Дедом будущего польского короля был знаменитый великий князь Гедимин (Гедиминас) — утвердивший столицу Великого княжества Литовского в Вильно, позже этот город стал называться Вильнюсом (сейчас это столица современной Литвы). Этот человек сыграл огромную роль в становлении и развитии Великого княжества Литовского, его короной венчались на царство многие поколения правителей. Корона Гедимина приобрела символическое значение в истории Литвы, сопоставимое разве что с российской шапкой Мономаха.

В то время, когда Гедимин занял литовский трон, Русь постепенно возрождалась после монголо-татарского ига и быстро набирала силу. Поэтому между русскими княжествами и Литвой складывались очень непростые отношения. В России рвались к власти два мощных княжеских клана — тверской и московский. Представители обоих домов происходили от Рюрика, и вопрос стоял не о праве на престол, а о фактической власти. Естественно, оба противника искали союзников, которые помогли бы им в борьбе за власть. В этом конфликте Гедимин решил стать на сторону Твери и заключил с ней договор. Литовский правитель соперничал с Иваном Калитой и потому выступил против Москвы. Свою дочь Марию Гедимин, дабы скрепить союз с тверскими князьями, выдал замуж за Дмитрия Михайловича Грозные Очи.

Правда, несколько позже, когда ветер истории переменил направление, Гедимин решил, что пора привязать к себе и московский дом. Для этого великий князь согласился на брак своей пятой дочери, Августы Анастасии, и сына своего оппонента Ивана Калиты, князя Симеона Гордого. С того момента для наследников московского трона стало обычным делом подыскивать себе супругу в Вильно, а для литовских князей — брать в жены москвитянок.

Гедимин не пожелал принять крещение в отличие от большинства европейских правителей, а предпочел остаться язычником и позаботился о том, чтобы в Вильно был создан языческий храм. Храм представлял собой возведенную посреди дубовой рощи высокую башню, сплошь покрытую загадочными письменами. У корней гигантского столетнего священного дуба постоянно горел огонь, здесь же обитали священные змеи. За храмом присматривали девы-жрицы, которым запрещалось выходить замуж, поскольку, выбрав судьбу жрицы, они обрекали себя на вечное служение богам. А в самой башне обитал верховный жрец-прорицатель Криве-Кривейто, в обязанности которого входило сохранение мудрости предков и давних обычаев.

Однако Гедимин, не желавший отступаться от древних языческих богов, противником православия не был. Более того, князь понимал, что будущее за новой верой, тогда как язычество сдает позиции и скоро останется в истории. Поэтому Гедимин никоим образом не мешал населению Литвы принимать крещение по православному обряду. Вскоре большая часть подданных Гедимина отказалась от веры предков и перешла в подчинение московского митрополита. Но это князя-язычника совсем не устраивало! Меньше всего он хотел зависеть от московских властей, даже духовных. Поэтому Гедимин потребовал от константинопольского патриарха поставить в Литву отдельного митрополита. Настоятельная просьба правителя была исполнена, и пастырем православного населения княжества стал грек Филофей. Когда же Гедимин собрался жениться во второй раз, супругой его стала православная княжна Ольга. Да и почти всех своих детей (а их было у него четырнадцать) литовский правитель окрестил по православному обряду. А сам тем временем продолжал регулярно посещать священную рощу.

По обычаю, претендовать на трон княжества могли трое сыновей Гедимина. Вообще-то, его место должен был занять старший сын, Ольгерд (Альгирдас). Далее корона Гедимина должна была перейти к наследникам Ольгерда, а если таковых не окажется — к его младшему брату Кейстуту. Понятно, что младший отпрыск в семье, таким образом, оставался как бы «запасным» наследником. Однако Гедимин решил по-другому.

Когда престарелый князь погиб в 1341 году при осаде немецкой крепости Байербурга, выяснилось, что престол он завещал младшему сыну, Евнуту (Явнутису). Старшие братья наследника возмутились таким поворотом событий. Уступать корону Великого княжества Литовского Евнуту без боя никто из Гедиминовичей не собирался. В 1345 году младший брат был свергнут с престола и бежал в Москву. Потом братья дали ему в удел Изяславль. Трон, в соответствии со старыми правилами наследования, достался Ольгерду. Кейстут же стал соправителем брата и на судьбу тоже не жаловался.

Краснеть за сына на том свете Гедимину не пришлось: Ольгерд оказался вполне достоин звания правителя. При нем Великое княжество Литовское достигло своего максимального расцвета. Ольгерду удалось заметно потеснить рыцарей-крестоносцев и заставить их считаться со своим мнением. Трижды литовские войска наводили ужас и на московских князей, подходя под самые стены российской столицы, которую Ольгерду, тем не менее, взять ни разу так и не удалось. Вследствие политических игр и завоевательных походов Ольгерд создал огромное государство, границы которого простирались от Балтийского моря почти до Черного. Великое княжество Литовское в то время входило в число самых крупных и влиятельных европейских держав.

Ольгерд был крещен собственным отцом еще во младенчестве. Позже он дважды сочетался браком с православными княжнами из витебского, а потом из тверского домов. Дети Ольгерда также были православными христианами. Но, видимо, в крови Гедиминовича по-прежнему горел тот огонь, который жрецы поддерживали у священного языческого дуба, куда ходил поклоняться его великий отец… Иначе сложно объяснить тот факт, что Ольгерд завещал похоронить себя именно по языческому обряду. Его вторая жена (Ульяна) слово, данное мужу, сдержала: тело князя сожгли на священном огне вместе с его любимым боевым конем. По другим известиям, Ольгерд перед смертью принял схиму под именем Алексия.

Своего сына Ягайло Ольгерд воспитывал как будущего правителя. Мальчик и сам едва ли не с пеленок мечтал вырасти достойным продолжателем дела своего великого отца. Ульяна поощряла такие устремления сына, много рассказывала ему о борьбе за власть, которая давно шла между московскими и тверскими князьями. Но судьба литовского трона оставалась неясной — на него мог выдвинуть свои претензии брат умершего правителя, Кейстут. Тот поначалу решил не начинать конфликт и уступил племяннику корону Гедимина. Вскоре, однако, Кейстут изменил свое решение и в 1381 году вступил в борьбу за трон. Племянник показал, что судьба достаточно наделила его силой воли и жестокостью — заполучив трон, Ягайло терять его не собирался. Чтобы впредь дядя не смог предъявлять свои претензии на корону, Ягайло приказал задушить ретивого родственника в подземелье Кревского замка (1382 г.). Туда же, в подземелье, препроводили жену Кейстута и его сына Витовта (Витаутаса). Тому удалось бежать из Кревского замка к немецким рыцарям-крестоносцам, переодевшись в женское платье. Что же касается жены Кейстута Бируты… Дело в том, что эта женщина была не просто язычницей, а языческой жрицей, то есть не имела права вступать в брак и рожать детей. Кейстута такие мелочи, похоже, мало волновали. Сын Гедимина, увидев необычайно красивую девушку и узнав, что по закону принадлежать ему она не может, решил для себя этот вопрос весьма просто: взял Бируту в жены силой… Нельзя сказать, что та была счастлива в семейной жизни. Когда же Кейстут был задушен по приказанию племянника, Бируту, согласно преданию, утопили в реке (и по политическим причинам, и за нарушение обета жрицы). Согласно другому преданию, Бирута, получив наконец свободу, вернулась в храм, из которого ее похитил некогда князь…

А Ягайло тем временем на законных основаниях снова занял литовский престол. Но ему пришлось столкнуться с грозной силой, которую представляла собой аристократия. Тогда молодой князь стал проводить дружественную политику по отношению к Тевтонскому ордену, но года через два понял, что это становится опасным и угрожает независимости Великого княжества Литовского. Гедиминович, которому было суждено стать основателем новой династии польских королей, старался не допустить и усиления Москвы. Ради этого он даже выступил в 1380 году против московского князя Дмитрия Донского в союзе с ханом Мамаем, но на Куликово поле его войска просто не успели.

Когда Ягайло собрался жениться, то подыскивая себе спутницу жизни, он обратил внимание на дочь Дмитрия Донского и отправил в Москву сватов. Дмитрий посольство принял благосклонно, дал согласие на брак, но… взамен потребовал, чтобы будущий зять признал зависимость Великого княжества Литовского от Москвы. Ягайло, естественно, не мог пойти на это даже под угрозой казни. Тем более, что холостяком он не остался бы. Ко двору Гедиминовича как раз прибыли посланцы из Польши, сообщившие, что горячо желают заключить союз с Литвой, — это позволило бы Польше усилиться за счет военной мощи Великого княжества. Польша, ослабленная войнами и междоусобицами, нуждалась в помощи. Чтобы сделать такой союз привлекательным для Ягелло, посланцы предложили ему жениться на наследнице польского престола Ядвиге, дочери короля Людовика Великого, которая оказалась на троне благодаря династическим катаклизмам. Поскольку Казимир III, последний король из династии Пястов, умер, не оставив наследника, корона, как было оговорено еще при его жизни, перешла к его племяннику — венгерскому королю. Таким образом, Людовик Великий объединил под своей властью Венгрию и Польшу. После смерти Людовика в 1382 году королевой Венгрии стала его дочь Мария. Корона Польши после гражданской войны досталась ее младшей сестре, десятилетней Ядвиге, которую в 1384 году провозгласили не королевой, а королем Польши.

Девушка на тот момент была уже помолвлена с наследником австрийского престола эрцгерцогом Вильгельмом и жениха своего очень любила. Но королевы, по понятным причинам, по любви замуж выходят редко… Ядвига была очень религиозной, чем и воспользовался краковский епископ, уговоривший девушку отказаться от данного слова и сочетаться браком с избранным польской знатью кандидатом — литовским великим князем Ягайло. Тот пообещал: если ему достанется польская корона, то жители Литвы перейдут в католичество.

Ядвига скрепя сердце согласилась выйти за Ягелло. Тот порадовался, что не успел связать себя брачными узами с московской княжной. Оставалось только уладить дело с оскорбленным в лучших чувствах Вильгельмом (отставным женихом). Спор разрешили, как водится, деньгами. Чтобы избежать войны с Австрией, Ягайло согласился выплатить Вильгельму за отказ от Ядвиги двести тысяч золотых. Трезвый расчет и необходимость пополнить казну подсказали австрийцу, что упираться не имеет смысла. Деньги он взял, а двенадцатилетняя польская королева отправилась под венец с Ягайло, которому пришлось ради этого принять католичество. Основатель династии Ягеллонов вступил на польский престол под именем Владислава II. Литва с того момента вступила в унию с Польшей. Коронацию Ягайла признали законной и римский папа, и германский император, то есть два правителя, которые могли бы доставить новоиспеченному монарху наибольшие неприятности.

В отношениях самих новобрачных поначалу возникли непредвиденные трудности. Оба прекрасно понимали, что их брак был чисто политическим (но приноравливаться друг к другу все равно нужно!). Кроме того, Ягелло и Ядвига попросту… не понимали друг друга. И дело не в том, что они не желали идти на компромисс. Все было значительно комичнее: Ядвига не знала ни литовского, ни старо-белорусского языков (последний был государственным в Великом княжестве Литовском). А муж польской королевы совершенно не владел ее родным языком — венгерским… Как бы то ни было, супружеская пара сумела прийти ко взаимопониманию. Семья первых Ягеллонов оказалась на редкость крепкой, несмотря на весьма солидную разницу в возрасте между супругами.

Таким образом, объединение Великого княжества Литовского и Польши перед лицом постоянной угрозы, исходившей от Тевтонского ордена, поколебало позиции крестоносцев и позволило армии обоих государств перейти в контрнаступление.

Владислав II Ягелло (теперь его звали так) решил избавиться от последнего оплота язычества и приказал погасить священный огонь в языческом храме, сооруженном его дедом Гедимином. Столетний дуб, которому приходил поклоняться князь-язычник, был срублен, священных змей перебили. Рощу пустили на дрова, и только башня главного жреца Криве-Кривейта по-прежнему высилась над опустошенной местностью. Согласно преданию, надпись на стенах сооружения гласила: род великих князей прервется, когда обрушится последний камень башни… Проверять на собственной шкуре силу древнего пророчества первый из Ягеллонов не стал, на всякий случай. Так и возвышается старинная башня по сей день в центре Вильнюса…

Язычники Литвы крещению ничуть не противились. А поскольку по приказу Владислава II каждому, приходившему в костел, выдавались кафтан и красные сапоги, многие жители княжества крестились дважды, — хорошие вещи в хозяйстве пригодятся! В это время в Вильно поселился первый католический епископ, которым стал духовник королевы Ядвиги. Зато литовские и русские феодалы от затеи Ягайло в восторг не пришли. В католичество они переходить не собирались и, дабы доходчиво объяснить это Владиславу II, организовали мощное оппозиционное движение. Жители Вильно, Гродно, Новогрудка, Полоцка, Турова, Киева были готовы к мятежу. Такой ситуацией воспользовался двоюродный брат Владислава II Витовт. Он не мог простить королю смерть своего отца Кейстута и утрату влияния. Поэтому Витовт начал борьбу за независимость Великого княжества Литовского от Польши. Война двух внуков Гедимина длилась более семи лет. Так как большая часть жителей княжества поддержала именно сына Кейстута, Ягайло пришлось пойти на определенные уступки. В 1392 году воюющие стороны подписали Островский договор, согласно которому король Польши признавал своего родственника великим князем Литвы. За собой Владислав II оставлял лишь номинальную власть над родиной. Он оставался только королем Польши, а Великое княжество сохраняло независимость. Правда, оба государства сразу же заключили политический и военный союз, — остаться в одиночестве перед столь сильным противником, каковым являлся Тевтонский орден, не хотел ни один из враждовавших родственников.

Объединив свои силы, включив в свою армию и русские полки, и чешские отряды, двоюродные братья 15 июля 1410 года при Грюнвальде разбили в пух и прах крестоносцев. Тевтонские рыцари не просто получили отпор — после грандиозного сражения силы ордена оказались подорваны раз и навсегда. После этого поражения рыцари оставили свою привычку совершать частые набеги на земли соседей-славян.

Как ни странно, впредь о разногласиях отцов и собственных конфликтах ни Ягайло, ни Витовт больше не вспоминали. И когда в 1430 году сын Кейстута захотел стать королем Литвы, двоюродный брат поддержал его в этом начинании. Папа римский тоже не был против коронации Витовта. Князь назначил торжественную церемонию и пригласил на нее гостей едва ли не со всего мира. В Вильно прибыли польские и русские князья, послы византийского императора, татарские ханы. Естественно, присутствовать на церемонии захотел и Ягайло. Семь недель пиров промелькнули, как один день. А затем Витовту пришлось спуститься с небес на землю: долгожданный римский посол привез от папы… отказ. Витовт с горя заболел и спустя несколько дней скончался. Оказалось, что против него интриговали польские магнаты, не желавшие смириться с самостоятельностью Литвы. Как ни странно, но к заговору сам Ягайло никакого отношения не имел.

Первый из Ягеллонов ненамного пережил своего родственника. Владислав II ушел из жизни в 1434 году, завещав корону Польши своему старшему сыну, Владиславу III. Тот в 1440 году был избран еще и королем Венгрии. Младший же сын Ягелло, Казимир (1427–1492), взял под свою власть Великое княжество Литовское. А после того, как Владислав III в 1444 году погиб в битве при Варне, младший отпрыск Ягайло стараниями польских феодалов овладел также и короной Польши. На престол он вступил в 1447 году под именем Казимира IV Ягеллончика. Казимир сумел успешно завершить Тринадцатилетнюю войну (1454–1466) с тевтонскими рыцарями и закрепил победу подписанием Торуньского мира (1466), согласно которому Тевтонский орден признал себя вассалом польского монарха и передал в его владение Восточное Поморье и ряд других земель.

Таким образом, младшему сыну Ягайло удалось восстановить польско-литовскую унию. Старший сын Казимира IV Ягеллончика Владислав в 1471 году стал чешским королем, а в 1490-м был избран и королем Венгрии. Уния продержалась недолго. В 1492 году Казимир IV умер, его преемниками стали сыновья — Ян Ольбрахт получил Польшу, Александру же досталось княжество Литовское. Уже в 1501 году оба государства снова оказались под властью одного правителя; тогда великий князь Александр Казимирович, потерявший брата, наследовал от него престол Польши. Уния Литвы и Польши крепла, и двое последних Ягеллонов — младший сын Казимира IV Ягеллончика Сигизмунд I Старый и сын последнего Сигизмунд II Август — уже не боялись появления конкурентов, претендующих на какой-либо трон. К сожалению, со смертью Сигизмунда II Августа в 1572 году династия Ягеллонов прекратила свое существование. Что касается чешско-венгерской линии рода, то она пресеклась еще раньше — в 1526 году, когда в битве при Мохаче погиб внук Казимира IV Ягеллончика Людовик.

…А старинная башня Криве-Кривейта цела и поныне. Возможно, предание о проклятии предков, которого так боялся Владислав II, — не более чем миф. Но, может быть, хитрые предки Ягайло имели в виду не королевско-княжеский род, а род людской? Тогда башне и правда ничего не угрожает — она имеет шанс стать одним из самых неподвластных времени сооружений на земле.

Россия

РЮРИКОВИЧИ

Династия князей, правившая древнерусскими землями свыше 700 лет. Восходит к новгородскому князю варяжского происхождения Рюрику (ум. в 879 году). Его представители правили Киевской Русью, затем, с XII века, многочисленными разрозненными княжествами. С 1547 года цари всея Руси. Царская ветвь Рюриковичей пресеклась в 1598 году.

«И была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: „Поищем себе князя, который владел бы нами“. И пошли за море к варягам. Сказали им славяне: „Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами“. И овладел всей властью — Рюрик». Вот, собственно, и все, что мы достоверно знаем о происхождении одной из самых крупных и влиятельных династий в нашей истории, — несколько строчек в летописи. Об ином мы можем только догадываться. Почему пришлось идти за властью к чужакам? Из какого рода был тот самый Рюрик? Да и существовал ли он на самом деле? Ответам на эти вопросы можно посвятить отдельную книгу. Мы же примем на веру историю о викинге, ставшем первым русским князем.

В соответствии с летописью в 862 году Рюрик пришел на славянские земли с двумя братьями — Синеусом и Трувором. Сначала он занял Ладогу, затем перенес столицу в Новгород, а в Полоцк, Ростов, Белоозеро разослал своих «мужей». Двух своих бояр, Аскольда и Дира, отправил на юг, в Царьград, но те осели в Киеве. В 879 году Рюрик умер, оставив единственного сына, малолетнего Игоря. До его совершеннолетия бразды правления взял в свои руки то ли родственник Рюрика, то ли просто воевода из его дружины Олег. По другой версии, он не мог быть регентом при сыне Рюрика, слишком уж долго тянулось это регентство (более тридцати лет). Так или иначе, в 882 году Олег убил Аскольда и Дира и захватил Киев. Именно он назвал этот город «матерью городов русских». Согласно «Повести временных лет», Олег умер от укуса змеи, вылезшей из черепа его любимого коня.

Взошедший на киевский престол после Олега сын Рюрика Игорь является первой более или менее достоверной фигурой в истории Руси. О нем упоминают не только русские летописцы, но и зарубежные историки — Симон Логофет, Лев Грамматик и др. Игорь получил власть после смерти своего «воспитателя» в 912 году. А уже через год рядом с князем мы видим другую харизматическую личность, повлиявшую на ход истории не меньше, чем сам Игорь. Речь идет о княгине Ольге.

Откуда взялась эта уроженка Пскова со скандинавским именем? По одной из версий, ее сосватал для своего воспитанника Олег еще в 903 году. Другая версия более романтична. Игорь отправился на охоту и выехал к реке. Переправиться на другой берег не было никакой возможности, но именно там, казалось князю, его ждала добыча. Вдруг он заметил лодку, которой правила прекрасная девушка. Та согласилась переправить князя на другой берег. Игорь пытался приставать к Ольге (это была она), однако получил вежливый, но твердый отказ. Чтобы заполучить красавицу, князю ничего не оставалось, как официально посватать ее.

Олег был талантливым полководцем. Игорь, имевший такого учителя, все же большой славы на ратном поприще не снискал. Его первый поход на Византию (941) стал для русского войска настоящей катастрофой. Практически весь флот Игоря (а византийский хронист называет невероятную по тем временам цифру — десять тысяч судов) был сожжен так называемым «греческим огнем». Чудом уцелевший Игорь с позором вернулся в Киев. Поход 943 года оказался более удачным. Между Русью и Византией был заключен довольно выгодный для Киева договор. Именно в тексте этого документа впервые встречается выражение «Русская земля».

Удача, улыбнувшаяся было Игорю, отвернулась от него уже через два года. В 945 году князь отправился за данью к древлянам, получил ее и направился обратно в Киев. Дальнейшее до сих пор является загадкой для историков. Считается, что Игорь на полпути решил, что дани он собрал слишком мало, и вернулся к древлянам за добавкой. «Повадился волк к овцам ходить — так перетаскает все стадо. Лучше нам убить его!» — решили жители древлянской столицы Искоростеня. Почему князь решился на такой необдуманный поступок да еще и не позаботился о своей безопасности, взяв с собой лишь небольшое войско? Непонятно.

Когда это случилось, сын Игоря и Ольги Святослав был еще очень мал. Однако и он принял участие в печально известной расправе, которую учинила над древлянами мстительная Ольга. В поход на непокорных княгиня взяла и малыша. Перед началом битвы Святослав, едва державшийся в седле, первым бросил копье в сторону убийц отца. «Князь уже начал бой, последуем, дружина, за ним!» — воскликнули воеводы. Киевляне победили. Неудивительно, что впоследствии Святослав стал отважным воином. Это ему принадлежит знаменитое предупреждение-приглашение к бою «иду на вы!»

Благодаря встрече Святослава с византийским императором Иоанном I мы можем представить себе князя, как его описал хронист Лев Диакон: «среднего роста и весьма строен, имел широкую грудь, плоский нос, голубые глаза и длинные косматые усы. Волосы на его голове были выстрижены, за исключением одного локона — знак благородного происхождения; в одном ухе висела золотая серьга, украшенная рубином и двумя жемчужинами. Вся наружность князя представляла что-то мрачное и суровое. Белая одежда его только чистотой отличалась от других [одежд] русских». «Он передвигался и ходил, как пардус (гепард), и много воевал. Во походах же не возил за собой ни возов, ни котлов, не варил мяса, но, тонко нарезав конину, или зверину, или говядину и, зажарив на углях, так и ел. Не имел он и шатра, но спал, подостлав потник с седлом в головах. Такими же были и все прочие его воины», — гласит русская летопись.

До возмужания Святослава Киевом правила Ольга. Да и после того, как в 964 году Святослав принял власть из рук матери, она оставалась управлять столицей. А Святослав был князем-воителем, мечтавшим расширить границы и без того немалого государства. В 965 году он завоевал земли вятичей (на юго-западе Европейской России), взял хазарскую крепость Саркел, разгромил и его столицу — каганат Итиль. Поход на запад тоже принес ему победу. В устье Дуная Святослав поставил город Переяславец и даже хотел сделать его своей столицей. «Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае — там середина земли моей! Туда сходится все хорошее: из Греции золото, поволоки, вина и разные плоды, из Чехии и Венгрии серебро и кони, из Руси меха и воск, мед и рыбы». Этим мечтам не суждено было сбыться. Напуганная силой и близостью русского войска Византия заключила договор с печенегами. Те в 968 году выступили на Киев, и Святослав был вынужден бросить все и спасать столицу Руси.

Князь бывал слишком жесток с врагами. В походе 970 года на Болгарию он пленных не брал. Именно эта жуткая привычка заставила болгар покориться ему. Погиб Святослав в бою с печенегами у острова Хортица. Из его черепа кочевники сделали чашу для пиров.

Еще при жизни Святослав разделил земли между сыновьями: Киев достался Ярополку, Новгород — Владимиру, древлянские земли — Олегу. После смерти отца братья незамедлительно начали междоусобную войну. Ярополк убил Олега, а Владимир скрылся от вероломного брата в Швеции. Оттуда князь вернулся в свою вотчину с многочисленными варяжскими войсками, вернул себе Новгород, потом взял и Киев, убив Ярополка. Началась эра Владимира.

В летописях жизнь Владимира представлена в двух крайностях: жестокость и разврат до принятия христианства и апостольская святость — после. И то, и другое, естественно, сильно преувеличено, дабы показать, что может сотворить вера даже с таким неприкаянным язычником, как Владимир. Вот некоторые факты из его дохристианской жизни. Еще в 976 году Владимир посватался к дочери полоцкого князя Рогнеде. Та не пожелала стать женой сына рабыни (мать Владимира действительно служила ключницей у Ольги, хоть и была знатного происхождения). Задетый за живое будущий апостол не нашел лучшей мести, чем убить отца Рогнеды, а ее сделать своей наложницей, одной из восьмисот, как гласит летопись («Был он ненасытен в блуде, приводя к себе замужних женщин и растляя девиц»). Также у князя в течение жизни было шесть жен. Последняя из них — византийская царевна Анна — стала одной из причин принятия Владимиром православия. А дело было так. Киевский князь понимал, что государство, в котором каждое племя верит во что хочет, непрочно. Необходима была единая религия. Мусульмане сразу же не приглянулись князю, поскольку их закон не позволял пить. «Вино есть веселие для русских, не можем без него», — таким был основной аргумент князя. Католики показались ему мрачны. Иудаизм вряд ли мог способствовать укреплению государственности, ведь сами-то евреи не смогли сохранить свою землю. Оставалось православие, привлекавшее пышностью и благолепием константинопольских храмов. Последним доводом в пользу православия послужил следующий случай. В 988 году Владимир осадил богатый греческий город Херсонес (Корсунь) и лишил его воды. Греки были вынуждены сдаться. Опьяненный легкой победой Владимир отправил посланцев к византийским императорам Василию и Константину, грозя: не отдадите за меня свою сестру Анну, и с Константинополем будет то же, что случилось с Херсонесом. Неожиданно Владимир получил миролюбивый ответ. Цари предлагали князю принять христианство и тогда уж «получить руку царевны и Царствие Небесное» в придачу, на что Владимир и согласился. Когда к нему в Херсонес явилась Анна и священники, киевский князь ничего не видел — у него воспалились глаза. «Крестись и исцелишься!» — посоветовала ему Анна. Так и случилось.

С того времени в летописях о князе говорят совсем в другом духе: его называют равноапостольным. Теперь широта души его выливается не вакханалиями, а всенародными пирами, на которых всякий мог утолить голод. А тем, кто не мог попасть на пир, князь, согласно легенде, отправлял угощения прямо домой! Он отменил казни и наказывал провинившихся только денежным штрафом. Детей богатых горожан Владимир обязал обучать грамоте (стране нужны были свои собственные, а не приезжие священники). Теперь благодарный народ стал называть Владимира не иначе как Красно Солнышко.

Но все же князь допустил одну очень серьезную ошибку. Видимо, Владимир забыл, сколько братской крови было пролито когда-то за киевский престол. В 995 году он разделил Русь между сыновьями, и раздоры начались еще при его жизни. Владимир умер, готовясь к выступлению на собственного сына Ярослава, ослушавшегося отцовской воли.

Ярослав Мудрый (978–1054) был сыном той самой Рогнеды, так что, по-видимому, к отцу особо теплых чувств не испытывал. Поставленный княжить в Новгород, он отказался платить Киеву дань. Отец, как было выше сказано, наказать ослушника просто не успел. После смерти Владимира кровь Рюриковичей снова полилась рекой. Великим князем стал старший из Владимировичей — Святополк, незамедливший убить троих своих братьев — Бориса, Глеба и Святослава. Ярослав не стал дожидаться такой же плачевной участи и пошел с новгородцами на брата. В ходе борьбы Киев переходил то к одному, то к другому. Только в 1019 году Ярослав утвердился в Киеве окончательно, но междоусобные распри продолжались: на его земли посягали то племянник, полоцкий князь Брячислав Изяславович, то младший брат Мстислав Тмутараканский. Хватало и внешних врагов. Ярославу пришлось провоевать все свое княжение. «Он был хромоног, но ум у него был добрый и на рати был храбр», — говорится о нем в летописи. Князь был очень образованным по тем временам человеком — сам читал книги. Годы его правления обогатили Киев такими жемчужинами, как храм Святой Софии, Золотые Ворота и множество монастырей. Ярослав создал в Софийском соборе великолепную библиотеку, при нем открылось много школ. Киевская Русь понемногу становилась грамотной. Ярослав Мудрый считается автором самого древнего русского свода законов — «Русской правды». Брак с дочерьми Ярослава считали за честь представители виднейших европейских династий. Всем известна Анна Ярославна, жена Генриха I Французского. Ее сестра Елизавета была замужем за норвежским принцем Гаральдом Смелым, а Анастасия — за Андреем I Венгерским.

В завещании Ярослав призвал своих сыновей избегать междоусобиц и жить в любви и согласии.

«Тяжела шапка Мономаха!» — не раз говорили себе цари, правившие неспокойной Русью. Кто же он, первый владелец этого знаменитого головного убора? Великий князь киевский Владимир Всеволодович Мономах (1053–1125), один из самых положительных героев нашего рассказа — смелый и справедливый. «Любя охоту, часто ловил зверей с отцом, — вспоминал он молодые дни в „Поучении детям“. — Своими руками в густых лесах вязал я диких коней сразу по нескольку. Два раза буйный вол метал меня на рогах, олень бодал, лось топтал ногами, вепрь сорвал меч с бедра моего. Медведь пронзил седло; лютый зверь (очевидно, лев или тигр) однажды бросился и повалил коня вместе со мной. Сколько раз я падал с лошади! Дважды разбивал себе голову, повреждал руки и ногу, не дорожа жизнью в юности и не щадя головы своей». Его мать была греческой царевной, дочерью императора Константина Мономаха, отсюда и второе имя Владимира. Существует, однако, и другая легенда. Владимир якобы воевал с генуэзцами за Крым и в честном поединке убил генуэзского князя (прозвище Мономах обозначает «единоборец»).

«Князь-государственник» — так можно было бы охарактеризовать Владимира Мономаха. Но как это ни странно, заполучить киевский престол он никогда не стремился, довольствуясь малым и ратуя за общее благо многочисленных русских княжеств. Княжить ему довелось с детства. Уже в тринадцать лет Владимир был отправлен в Ростов. С молодости он избегал розни и междоусобиц, беспрекословно подчиняясь старшим князьям.

Его отец Всеволод, занимавший киевский престол, умер в 1093 году. Каково же было удивление князей, большинство из которых тайно или явно стремились получить «мать городов русских» в свои руки, когда Владимир, в ту пору князь черниговский и смоленский, не стал претендовать на Киев. Он призвал на киевский престол старшего — своего двоюродного брата Святополка Изяславича. Летописец так передает размышления Владимира: «Если сяду на столе отца своего, то придется мне воевать со Святополком Изяславичем, так как стол этот прежде принадлежал отцу его». Этим мудрый князь Владимир предотвратил бессмысленное пролитие крови. Мономах и впредь уходил от ненужных столкновений. В 1094 году он без боя оставил Чернигов заручившемуся поддержкой половцев Олегу Святославовичу. Владимир понимал: не время теперь ссориться русским князьям, пора объединяться перед лицом постоянной и неотвратимой опасности — половецкими набегами.

С половцами Мономах был непримирим и не раз участвовал в походах против них. В неудачном бою при Стугне (1094) потерял брата и едва не погиб сам. В том же году Владимир Мономах едва не лишился сына. Эта история стала легендой: к князю с предложением мира явились два половецких хана, и Владимиру пришлось отдать в залог верности собственного сына Святослава. Киевский же князь через своего посланника Славяту посоветовал Мономаху убить половцев. Ночью Славята проник во вражеский лагерь, освободил княжича и убил одного из половецких князей, другой же попал в западню и расстался с жизнью следующим утром. Следовало ожидать мести. В 1097 году в городе Любече собрались князья Святополк, Мономах, Святославичи (Олег, в междоусобице убивший сына Мономаха Изяслава, Давид и Ярослав), князь волынский Давид Игоревич, галицкие князья Володарь и Василько Ростиславичи. Съезд — во многом благодаря Мономаху — принял решение прекратить вражду между князьями и сплотиться для обороны Русской земли от половцев. Каждый из них должен был владеть своей законной вотчиной и не пытаться расширять свои владения за счет других. Задумка была хороша, однако тотчас же после Любецкого съезда братоубийственная вражда закипела с новой силой, доброе начинание Мономаха было сорвано. Однако это не помешало в апреле 1103 года князьям под предводительством Владимира объединиться и наголову разбить половцев в урочище Сутень. Затем последовали победы под Луб-нами, при притоке Дегея и при реке Сальнице. Половецкие князья стали бояться Владимира Мономаха и всячески избегать столкновений с ним.

В 1113 году умер Святополк. Киевляне собрали вече и избрали князем Владимира. Мономах снова отказался от подобной чести, считая себя по родству далеко не первым в очереди на киевский престол. И лишь когда длительное безвластие в столице привело к пожарам и мятежам, Владимир вынужденно принял приглашение киевлян.

Киевская Русь времен правления Мономаха — одно из немногочисленных светлых пятен в истории нашей земли. Прекрасный полководец, он надежно защитил Русь от половецких набегов. Русские князья не смели разжигать междоусобицы, так как великий князь не щадил нарушителей мира и спокойствия внутри страны. Был создан свод законов, так называемая пространная «Русская Правда», регулировавшая отношения между должниками и заимодавцами, князьями и боярством, вопросы наследования и т. п. Развивались культура и искусство, строились храмы, при монастырях закипела литературная деятельность — началось составление печерского Патерика, летописей, житий святых. До нас дошли и труды самого Мономаха: «Поучение своим детям», являющееся выдающимся литературным памятником того времени. Умер Владимир Мономах 19 мая 1125 года. Летопись гласит: «Слава его прошла по всем странам, особенно же был он страшен поганым; был он братолюбец и нищелюбец и добрый страдалец (труженик) за Русскую землю. Духовенство плакало по нем как по святом и добром князе… весь народ плакал по нем, как плачут дети по отце или по матери».

На фоне колоритнейших фигур Владимира Красна Солнышка, Ярослава Мудрого, Мономаха, последующие Рюриковичи будут казаться мелкими, незначительными пешками на шахматной доске истории. Киевская Русь, страна, которую привыкла уважать Европа, стараниями этих князей канула в небытие. Но есть и среди них правители, достойные нашего внимания.

Юрий Долгорукий (ум. в 1157 году), сын Владимира Мономаха, известен как основатель Москвы. Тем не менее, как это ни странно, этот город основал не он. В 1147 году Юрий пригласил князя Святослава Ольговича в эти земли на пиршество: «Прииде ко мне, брате, в Москов!» Это упоминание в летописи и считается отправной точкой для истории столицы России. Поселение здесь существовало давно и принадлежало, согласно легенде, некоему боярину Степану Кучке. Он в чем-то провинился перед росто-во-суздальским князем, за что и был казнен, а Москва досталась Юрию. Долгоруким он был прозван летописцами уже после смерти за то, что часто пытался расширить свою вотчину за счет южных княжеств. Конечно, главной его целью был киевский престол, достававшийся Юрию трижды, хотя в общей сложности Долгорукий не пробыл киевским князем и трех лет. Он был умен, но жаден и жесток, поэтому киевляне невзлюбили князя Юрия и, скорее всего, отравили его.

Сын Юрия Долгорукого Андрей гораздо меньше отца тяготел к «матери городов русских». Его влекло на север. Когда Юрий стал киевским князем, Андрею достался Вышгород, однако княжеский сын вскоре самовольно покинул этот город и отправился в Суздальскую землю. Летопись гласит, что его подвигла на такой поступок икона Божьей Матери, хранившаяся в вышгородском монастыре. Эта икона вдруг стала двигаться по ночам. Андрей, недолго раздумывая, взял святыню и отправился на север. Неподалеку от Владимира кони, везшие икону, остановились и ни за что не хотели сдвинуться с места. Явившаяся во сне Андрею Богородица повелела основать на этом месте церковь, а икону отвезти во Владимир. Князь так и поступил. А рядом с новой церковью возвел свою резиденцию — Боголюбово (отсюда и прозвище). Более того, Андрей постарался превратить Владимир в Киев. Здесь появились и Золотые Ворота не хуже киевских, и величественные каменные соборы. А вот «первоисточник своего вдохновения» Андрей не пожалел. Когда в пылу очередной междоусобной свары за великокняжеский престол Андрей захватил Киев (1169), «мать городов русских» подверглась невиданному доселе разграблению. Два дня опустошали город суздальцы, смоляне и половцы. Киев горел, церкви и монастыри были разграблены. Самому Андрею Боголюбскому Киев не был нужен (в это время уже зарождалась новая Русь, Владимирская, промежуточное звено между Русью Киевской и Московской). Для удовлетворения же собственного тщеславия Андрею было достаточно того, что он сам «назначил» киевского князя.

Властолюбию Андрея не было пределов: еще в 1162 году он выгнал из своего княжества мачеху, греческую царевну Ольгу, а также всех своих сводных братьев. Не питал он уважения и к боярам. При всем этом Андрей Боголюбский оставался чрезвычайно набожным человеком, возносившим молитвы и днем, и ночью. В 1174 году князь Андрей был убит заговорщиками в селе Боголюбово.

О судьбе правнука Юрия Долгорукого стоит рассказать подробнее — это не кто иной, как Александр Невский, князь новгородский (1236–1251) и великий князь Владимирский (1252–1263), которому довелось жить в сложное, неспокойное время.

В 1223 году Русь столкнулась с неведомой дотоле силой, пришедшей из бескрайних азиатских степей: на нашу землю вторглись монголы. Разобщенные княжества не могли противостоять новому врагу. В 1240 году пал и был разрушен Киев, колыбель древнерусской государственности. Великая Русь превратилась в пустыню. Великокняжеский престол был закреплен теперь за Владимиром. Почти все русские князья стали вассалами ордынского хана, были вынуждены приезжать к нему в столицу (Сарай), чтобы получить так называемый ярлык — подтверждение их княжеской власти. Первым этой унизительной процедуре подвергся отец Александра Ярослав Всеволодович.

С другой, западной, стороны тоже было неспокойно. 9 декабря 1237 года папа римский объявил крестовый поход против православной Руси и язычников финнов. В июле 1240 года шведские войска под предводительством ярла Биргера на ладьях вошли в Неву. «Выходи против меня, если можешь сопротивляться. Я уже здесь и пленяю землю твою», — такое послание получил от Биргера Александр Ярославович. Но удача оказалась на стороне русских. По легенде, перед боем ижорскому старейшине Пелгую было видение: ладья с двумя витязями. «Брате Глебе, — сказал один другому, — вели грести да поможем мы сроднику своему Александру Ярославичу». Как нетрудно догадаться, это были святые князья — страстотерпцы Борис и Глеб. Победа русского воинства обросла впоследствии еще не одной легендой. По одной из них, например, после боя было найдено «многое множество избиенных от ангела Господня» врагов там, где прямой битвы не было. А заносчивый Биргер получил от Александра «печать на лице острым своим копием».

5 апреля 1242 года крестоносцы на льду Чудского озера решили снова попытать счастья в битве с русскими. Но силы небесные снова поддержали Александра — в его житии говорится о помощи «полка божьего в воздуси». Впрочем, подмога подоспела не только «сверху», но и «снизу». Лед Чудского озера не выдержал тяжелых доспехов тевтонских рыцарей. Исход битвы всем известен.

Благодаря этим победам Александр получил прозвище Невский и стал народным героем, воплощением русской доблести. Однако в отношениях с Золотой Ордой Александр придерживался совсем иных принципов. Он забывал о гордости непобедимого полководца и превращался в искусного дипломата, всегда готового на компромисс ради блага своей земли. Александр понимал, что этого врага разобщенная Русь не одолеет. Батыю ничего не стоило стереть с лица земли не один русский город, поэтому великий князь нередко был вынужден лично подавлять восстания своего народа против монгольского ига. В 1262 году во Владимире, Переяславле, Ростове и многих других городах поднялся мощный бунт. Золотая Орда уже готова была занести над непокорными свой карающий кулак, но тут к хану явился Александр и сумел уладить дело миром. Более того, русские войска были освобождены от обязанности участвовать в следующем походе монгольского хана. Но радостных вестей Александр домой не довез: в дороге он заболел и умер, успев перед смертью принять монашеский сан, а впоследствии был причислен к лику святых.

Такой же политики в отношениях с Золотой Ордой придерживался и его внук Иван Данилович Калита, князь московский (с 1325), великий князь владимирский (с 1328). Он сам собирал дань для хана (по одной из версий именно поэтому его и назвали «калита» — т. е. кошель), подавил в Твери восстание против ханского баскака (военачальника) Чолхана. Результатом подобной лояльности стали, во-первых, отдых «от насилья татарского» и «тишина велия по всей земли», во-вторых, великий владимирский престол для самого Калиты. О своей выгоде русские князья забывали редко, может, поэтому иго надолго задержалось на Руси? Лишь внук Калиты Дмитрий осмелится изменить отношения Руси с Ордой. Но обо всем по порядку.

Когда отец Дмитрия, князь московский и великий князь владимирский Иван Красный, умер (1359), наш герой был совсем ребенком и едва ли мог рассчитывать на то, что ордынский хан отдаст ему великое княжество владимирское, тем более что в столицу Орды за главным ярлыком уже ринулись великовозрастные претенденты на владимирский престол. Так бы и остался Дмитрий на задворках истории, если б не московское боярство, представители которого не хотели терять высокий статус Москвы. Стараниями бояр юный князь отправился в Орду и получил желанный ярлык. Однако как раз в это время Золотая Орда раскололась на две части, и у Руси оказалось сразу два монгольских хозяина, раздававших одни и те же земли лояльным князьям, поэтому за Владимир Дмитрию пришлось бороться еще долго.

Наиболее кровопролитной стала междоусобица между Дмитрием и Михаилом Тверским, неоднократно приводившим на русские земли литовское войско своего зятя Ольгерда. Война эта шла с переменным успехом. В конце концов Михаил привез из Орды ярлык на великое княжение, с ним приехал и ханский посол Сарыхожа. Однако владимирцы не пустили в город великого князя Михаила. Дмитрий же переманил посла на свою сторону, задарив его богатыми подарками. Золото помогло князю повлиять и на Мамая (темник хана Абдула), в итоге великокняжеский престол остался за Дмитрием. К тому же ему удалось выкупить и сделать своим заложником сына своего заклятого врага Михаила Тверского (Иван Михайлович удерживался в Орде за долги).

Но теплое отношение Мамая к Дмитрию вскоре сменилось немилостью. Михаил не унимался и в 1372 году снова разгорелась война Москвы с Тверью. Неизвестно, какие дары получил Мамай на этот раз, но великокняжий ярлык неожиданно достался Михаилу. Последний на радостях двинулся было на Москву, но потерпел такое поражение, что вынужден был навсегда отказаться от притязаний на Владимир и признать Дмитрия своим старшим братом. Мамаю очень не понравилось такое ослушание. В отместку начались набеги, несколько раз был разорен Нижний Новгород. В 1378 году Мамай направил войско на Москву. Дмитрий встретил противника на берегу реки Вожи (Рязанский край) и разгромил его. Мамай был в ярости и стал готовиться ко второму «Батыеву нашествию». Вскоре его войско достигло огромных размеров. Дмитрию же удалось собрать под свои знамена всех русских князей, кроме ставшего на сторону Мамая Олега Рязанского.

15 августа в Коломне собралась немыслимая по тем временам рать — сто пятьдесят тысяч воинов. Перед выступлением Дмитрия благословил Сергий Радонежский. 6 сентября русские воины стояли уже на берегу Дона. А утром 8 сентября рать Дмитрия готовилась к бою за Доном у Непрядвы. Две могучие силы столкнулись на Куликовом поле. И настолько велика была сеча, что многие воины пали не от вражеского меча, а от тесноты и удушья. По легенде Дмитрий сражался в одежде простого воина, и, когда битва утихла, его долго не могли найти и с плачем искали уже среди погибших. Как гласит «Повесть о Мамаевом побоище», князя обнаружили еле живого под ветвями упавшего дерева. Хотя его доспехи были порублены, сам Дмитрий остался цел и невредим. Русь одержала победу, однако цена была высока: русское воинство было фактически истреблено.

Вскоре власть в Орде получил потомок Чингисхана хан Тохтамыш. Чтобы сбить спесь с Дмитрия Донского, он выступил в поход на Москву. Князь не успел собрать войско (да и не из кого было), обратился за помощью в Переяславль, а затем в Кострому. Здесь его и застала весть о том, что он опоздал — Москва разорена. Князь вернулся и за свои деньги похоронил всех погибших, число которых было немалым — 24 тысячи человек.

После победы на Куликовом поле, как это ни абсурдно звучит, положение Руси стало намного хуже. Дань была непомерна, города разорены. Чтобы пополнить казну, Дмитрий даже ходил в поход на богатый Новгород, проявив там страшную жестокость.

В 1389 году он умер тридцати девяти лет от роду, свою вотчину передав сыну Василию, не советуясь с ненавистной Ордой. Князя Дмитрия канонизировала Русская православная церковь.

Москва стала новым центром Руси. В дальнейшем же ее положение только укреплялось. В настоящую столицу русского государства Москва превратилась при Иване Васильевиче (1440–1505), которого не зря называли «собирателем земли русской». Во время его княжения Москве были подчинены Новгород, Ярославль, Тверь, Верея, Вятка, Пермь, Новгород-Северский, Стародуб, Гомель, Брянск, Торопец, Мценск, Дорогобуж, Вязьма. Историк H. М. Карамзин так писал об этом правителе: «Отселе история наша приемлет достоинство истинно государственной, описывая уже не бессмысленные драки княжеские, но действие Царства, приобретающего независимость и величие. Раз-новластие исчезает вместе с нашим подданством; образуется держава сильная, как бы новая для Европы и Азии, которые, видя оную с удивлением, предлагают ей знаменитое место в их системе политической». Однако главным достижением Ивана было свержение трехсотлетнего татаро-монгольского ига.

В 1480 году в Москву за данью явились послы хана Ахмата. Иван Васильевич пригласил их к себе и у них на глазах разорвал и растоптал портрет хана, приказав затем убить всех послов, кроме одного. Выживший был отправлен домой с посланием для хана. Иван требовал оставить Москву в покое, в противном случае обещая сотворить с Ахматом то же, что и с несчастными его слугами. Естественно, взбешенный хан пошел войной на Москву. Враги встретились 5 октября 1480 года на реке Угре, течение которой разделяло приблизительно равные армии. Никто не решался начать битву. Так воины простояли пять дней, и 11 ноября 1480 года войска хана Ахмата отступили. В историю эта несостоявшаяся битва вошла как «стояние на реке Угре». Наконец-то Русь вздохнула свободно.

В следующем веке внук и тезка Ивана Васильевича сделал для процветания своей страны гораздо меньше, скорее даже наоборот — ухудшил ее положение. Однако запомнили потомки именно его — Ивана Грозного. Детство этого человека было не счастливым. Неудивительно, что из маленького Вани вырос грозный и жестокий правитель. Отец его умер, когда мальчику было три года, мать прожила на пять лет дольше. Маленький государь оказался в атмосфере интриг и дворцовых переворотов.

На самой своей вершине власть зыбка, сегодня ты пан, завтра пропал. Видимо, эту истину Иван уяснил с детства, поэтому, достигнув совершеннолетия, молодой правитель стал делать все, чтобы как можно сильнее укрепить свою власть. Вначале он титуловался великим князем, затем стал царем (от византийского «цезарь»). Иван Грозный провел ряд реформ, целью которых было усиление централизации государства. Был принят новый Судебник, а также сборник постановлений «Стоглавого» собора. Военные успехи Ивана Грозного также были значительны: он покорил Казанское и Астраханское ханства. Поначалу править ему помогала Избранная рада, состоявшая из четырех советников (А. Ф. Адашев, князь А. М. Курбский, митрополит Макарий, священник Сильвестр). Такая «демократия» продолжалась одиннадцать лет. В 1560 году царевы помощники попали в опалу — понемногу стал проявляться болезненно-своенравный характер царя. Только больное воображение могло породить такое явление, как опричнина. Представьте себе одетых во все черное всадников, к седлам которых привязаны метлы (чтобы измену выметать) и… собачьи головы (чтобы измену выгрызать). Опричники не подчинялись ни церковной, ни судебной власти — никому, кроме царя, но не порядок несли они в города и села, а насилие, погромы, страх. В 1570 году Иван Грозный заподозрил, что Новгород хочет выйти из-под его «царственной длани» и присоединиться к Литве. Царь сам возглавил поход опричников. Пострадали все поселения, которые он встречал на своем пути. В самом Новгороде погибло около пятнадцати тысяч человек (ровно половина населения города).

Впрочем, когда в 1571 году над царствованием Иоанна нависла серьезная угроза (крымский хан Девлет-Гирей осадил и сжег Москву), его «добры молодцы» оказались беспомощны. Поэтому в следующем году опричнина была отменена, однако плачевные последствия этого царского изобретения еще долго напоминали о себе.

При всей своей жестокости Иван Васильевич был хорошо образованным человеком, он прекрасно владел пером (переписывался с английской королевой Елизаветой и даже хотел на ней жениться), писал церковную музыку. При его содействии в Москве были заложены основы книгопечатания, началось строительство храма Василия Блаженного. В те моменты, когда ярость покидала его, это был набожный и жалеющий обо всем содеянном человек. В 1578 году Иван запретил казни. Имена всех казненных были внесены в поминальные списки, об их душах возносили молитвы в монастырях по всей стране.

Но вдруг ярость снова накрывала его с головой, и уже ничто не могло сдержать царя. Жертвой такого приступа 9 ноября 1582 года стал его сын Иван. Он был убит ударом посоха в висок. Любимым женам царя приходилось не легче. Первая, Анастасия, судя по всему, была отравлена в 1560 году. Мария умерла в 1569 году. Марфа Собакина (помните Марфу Васильевну из комедии «Иван Васильевич меняет профессию»?) царствовала всего две недели и скончалась по неизвестной причине. Двум Аннам, Колтовской и Васильчиковой, а также неофициальной супруге Василисе Мелентьевне еще повезло: их «всего лишь» постригли в монахини. А вот красавица Мария Долгорукая живьем оказалась в проруби («царь зело вскручинился, что не имела она девства»). В 1580 году царь обвенчался с Марией Нагой, матерью Дмитрия, убитого в Угличе. Умер царь в 1584 году при довольно странных обстоятельствах. После вскрытия его могилы многие историки пришли к выводу, что он был отравлен.

Последним Рюриковичем на русском престоле стал слабоумный сын Ивана Грозного Федор. Он умер в 1598 году, не оставив потомства. Но засохла лишь одна ветвь могучего дерева — московская. Представители же других ветвей обрели к тому времени звучные фамилии (Волконские, Горчаковы, Долгоруковы, Оболенские, Одоевские, Репнины, Щербатовы), стали отнюдь не последними людьми на Руси, но никогда не правили.

РОМАНОВЫ

Богатая история России представляет несомненный интерес для современного читателя. Ведь на протяжении десяти веков внутреннюю и внешнюю политику Российского государства определяли представители правящих династий. Как известно, наибольший расцвет державы приходится на время правления династии Романовых, потомков старинного дворянского рода. Родоначальником его считается Андрей Иванович Кобыла, отец которого, Гланда-Камбила Дивонович, в крещении Иван, приехал в Россию в последней четверти XIII века из Литвы. Младший из пяти сыновей Андрея Ивановича, Федор Кошка, оставил многочисленное потомство, к которому относятся такие фамилии, как Кошкины-Захарьины, Яковлевы, Лятские, Беззубцевы и Шереметьевы. В шестом поколении от Андрея Кобылы в роду Кошкиных-Захарьиных был боярин Роман Юрьевич, от которого и пошел род бояр, а затем царей Романовых. Эта династия правила в России три века.

Началом правления Романовых можно считать 21 февраля 1613 года, когда состоялся Земский собор, на котором московские дворяне, поддержанные посадскими людьми, предложили избрать государем всея Руси шестнадцатилетнего Михаила Федоровича Романова. Предложение было принято единогласно, и 11 июля 1613 года в Успенском соборе Кремля Михаил венчался на царство. Начало его царствования было нелегким, так как значительную часть страны центральная власть все еще не контролировала. В то время по России разгуливали разбойничьи казацкие отряды Заруцкого, Баловия и Лисовского, разорявшие и без того истощенное войной со Швецией и Польшей государство. Таким образом, перед новоизбранным царем стояли две важнейшие задачи: во-первых, окончание военных действий с соседями, а во-вторых — усмирение своих подданных. Справиться с этим он смог только через два года. В 1615 году были полностью уничтожены все вольные казацкие группировки, а в 1617 г. война со Швецией окончилась заключением Столбовского мира. По его условиям Московское государство потеряло выход к Балтийскому морю, зато в России были восстановлены мир и спокойствие. Можно было начинать выводить страну из глубокого кризиса. И здесь правительству Михаила пришлось приложить немало усилий, чтобы восстановить разоренную державу.

Вначале власть принялась за развитие промышленности, для чего в Россию на льготных условиях были приглашены иностранные промышленники — рудознатцы, оружейники, литейщики. А затем очередь дошла до армии — было очевидно, что для процветания и безопасности страны необходимо развивать военное дело, в связи с чем в 1642 году начались преобразования в вооруженных силах. Иностранные офицеры обучали русских ратных людей военному делу, в России появились «полки иноземного строя», что стало первым шагом к созданию регулярной армии. Эти преобразования оказались последними в царствование Михаила Федоровича — через два года царь скончался в возрасте 49 лет от «водяной болезни» и был похоронен в Архангельском соборе Кремля. На престол взошел его старший сын Алексей, который, по словам современников, был одним из образованнейших людей своего времени. Он сам писал и редактировал многие указы и первым из русских царей стал собственноручно их подписывать (за Михаила указы подписывали другие, например, его отец Филарет). Кроткий и набожный, Алексей заслужил народную любовь и прозвание Тишайший.

В первые годы своего царствования Алексей Михайлович мало участвовал в государственных делах. Управляли государством воспитатель царя боярин Борис Морозов и тесть царя Илья Милославский. Политика Морозова, направленная на усиление налогового гнета, а также беззакония и злоупотребления Милославского вызвали народное возмущение. В июне 1648 года поднялось восстание в Москве, вслед за ним вспыхнули восстания в южнорусских городах и в Сибири. Результатом этого бунта стало отстранение Морозова и Милославского от власти. В 1649 году Алексею Михайловичу пришлось брать бразды правления в свои руки. По его личному указанию был составлен свод законов — Соборное Уложение, которое удовлетворило основные пожелания посадских людей и дворян. Кроме этого, правительство Алексея Михайловича поощряло развитие промышленности, поддерживало российских купцов, защищая их от конкуренции иностранных торговцев. Были приняты таможенный и новоторговый уставы, способствовавшие развитию внутренней и внешней торговли. Самым значительным достижением российской внешней политики того времени явилось присоединение Украины к России, провозглашенное 8 января 1654 года на Переяславской Раде. Это событие стало причиной очередной русско-польской войны, продолжавшейся 13 лет и закончившейся в 1667 году Андрусовским перемирием. Также в царствование Алексея Михайловича Московское государство расширило свои пределы не только на юго-запад (за счет Левобережной Украины и белорусских земель), но и на юг, и на восток — русские землепроходцы осваивали Восточную Сибирь.

В 1675 году Алексей Михайлович объявил наследником престола своего сына Федора. 30 января 1676 года Алексей скончался в возрасте 47 лет и был похоронен в Архангельском соборе Кремля. Федор Алексеевич стал государем всея Руси и 18 июня 1676 года венчался на царство в Успенском соборе. Правил царь Федор всего шесть лет, был он крайне не самостоятелен, власть оказалась в руках его родственников по матери — бояр Милославских. Важнейшим событием царствования Федора Алексеевича стало уничтожение в 1682 году местничества, что давало возможность продвижения по службе не очень знатным, но образованным и предприимчивым людям. В последние дни правления Федора Алексеевича был составлен проект об учреждении в Москве Славяно-греко-латинской академии и духовного училища на тридцать человек. Скончался Федор Алексеевич 27 апреля 1682 года в возрасте 22 лет, не сделав никакого распоряжения относительно престолонаследия. После смерти царя Федора десятилетний Петр Алексеевич по предложению патриарха Иоакима и по настоянию Нарышкиных (его мать была из этого рода) был провозглашен царем в обход своего старшего брата царевича Ивана. Но с 23 мая того же года по требованию бояр Милославских он был утвержден Земским собором «вторым царем», а Иван — «первым». И лишь в 1696 году, после смерти Ивана Алексеевича, Петр стал единодержавным царем.

Впоследствии Петр стал самым великим из всех российских государей. Его отличали ум, воля, энергия, широта взглядов, целеустремленность, любознательность, большая работоспособность. Петр, не получив нужных ему знаний в детстве, учился всю жизнь. Вместе с тем он был вспыльчив, жесток и безжалостен, лично принимал участие в пытках и казнях. Царь не считался с интересами и жизнью отдельной личности, поэтому не остановился перед смертным приговором даже собственному сыну Алексею, которого обвинили в государственной измене.

Во время своего царствования Петр I провел в России коренные преобразования. В результате реформы государственного аппарата место Боярской думы занял Сенат, учрежденный в 1711 году для управления всеми делами в случае отъезда государя. Решения в Сенате принимались большинством голосов. В 1721 году Петр утвердил духовный регламент, полностью подчинивший церковь государству. Патриаршество было упразднено, а для управления церковью учрежден Святейший правительствующий синод.

16 мая 1703 года на одном из островов в устье Невы по распоряжению Петра I начали строительство Петропавловской крепости, которая положила начало новому городу, названному Петром Санкт-Петербургом. В 1712 году Петербург стал столицей Российского государства. Кроме того, Петр I создал регулярную армию и флот. Основами устройства вооруженных сил были рекрутская повинность, введенная в 1705 году, и обязательная военная служба дворян, получавших офицерский чин после военной школы или службы рядовым. В 1708 году был спущен на воду первый корабль Балтийского флота, а через двадцать лет русский флот насчитывал 32 линейных корабля, 16 фрегатов, 85 галер и множество мелких судов. Также серьезные преобразования были проведены Петром I в области культуры и просвещения: появился гражданский шрифт, были открыты медико-хирургическая, инженерные и артиллерийские школы, Морская академия. Открылся и первый русский музей — Кунсткамера — с публичной библиотекой и первый русский общедоступный театр. В 1700 году в России было установлено начало года с 1 января (вместо 1 сентября) и летоисчисление от Рождества Христова, а не от сотворения мира. Стала выходить первая печатная газета «Ведомости». В 1724 году была основана Академия наук. По распоряжению Петра I были проведены экспедиции в Центральную Азию, в Сибирь, на Дальний Восток, подготовлена экспедиция Беринга, положено начало систематическому изучению географии и картографированию страны.

Петр прекрасно понимал, что для дальнейшего развития России необходим выход к Черному и Балтийскому морям, поэтому в конце XVII века были предприняты два похода на турецкую крепость Азов, результатом которых стало заключение в 1700 году Константинопольского мира с Турцией. Россия вышла на берега Азовского моря. Однако главной внешнеполитической задачей стал выход к Балтийскому морю. Петр обращался к Швеции с просьбой продать некогда принадлежавшие России земли у Финского залива, на что шведы не согласились. Началась Северная война, продолжавшаяся 21 год. В 1712–1714 годах войсками Петра была завоевана Финляндия. Утвердившись на берегах Балтийского моря, Россия стала великой морской державой. В 1721 году Петру I был присвоен титул императора всероссийского и Отца Отечества. В своем стремлении сделать Россию непобедимой Петр был неутомим, но здоровье императора ухудшалось. 28 января 1725 года вследствие запущенной болезни Петр I скончался. Он был похоронен в соборе Петропавловской крепости в Санкт-Петербурге.

После смерти Петра I при дворе образовались две партии. Одна из них, в которую входили Репнин, Голицын и князья Долгоруковы, отстаивала права Петра Алексеевича, малолетнего внука Петра I. Однако при поддержке гвардейских полков Меньшиков и Толстой возвели на престол вдову Петра I Екатерину. Царицу поддержали также и влиятельные члены Синода — Феодосий Яновский и Феофан Прокопович. Внук Петра I был объявлен наследником престола. Екатерина (настоящее имя Марта), дочь литовского крестьянина Самуила Скавронского, была второй женой Петра Великого. При крещении в православную веру она была наречена Екатериной Алексеевной. Екатерина не имела никакой политической программы и во всем полагалась на своих советников. Ее царствование не ознаменовалось никакими особыми достижениями. Весной 1727 года Екатерина захворала горячкой и 6 мая скончалась.

На престол взошел внук Петра I, сын царевича Алексея Петр II. Однако правил он всего три года, и в январе 1730 года скончался от оспы. На нем пресекся род Романовых по мужской линии. После смерти Петра II Верховный Тайный совет решил, что править Россией должна дочь царя Ивана Алексеевича Анна Иоанновна, вдова герцога Курляндского.

Анна Иоанновна не получила должного воспитания и образования и всю жизнь оставалась малограмотной, ее любимыми развлечениями были верховая езда и охота. Став императрицей, Анна начала возвышать иностранцев и третировала русскую аристократию. Вся власть в стране фактически принадлежала канцлеру Остерману и фавориту Анны Эрнсту Иоганну Бирону, вызванному ею из Курляндии. Во главе армии тоже встал немец — фельдмаршал Миних. Содержание двора обходилось в пять раз дороже, чем при Петре I, несмотря на то, что в казне не хватало денег. Тем не менее в области образования произошли некоторые позитивные изменения: был учрежден шляхетный кадетский корпус для дворян, при Сенате было открыто училище для воспитания чиновников, при Академии наук — семинария на тридцать пять юношей. К этому же времени относится реформа почтовой службы, а также создание полиции в больших городах. 17 октября 1740 года в возрасте 47 лет Анна Иоанновна скончалась. По завещанию императрицы престол после ее царствования достался ее племяннику Ивану Антоновичу, которому не исполнилось еще и года. Однако через год, в ночь на 25 ноября 1741 года при поддержке гвардейских офицеров дочь Петра I Елизавета Петровна совершила дворцовый переворот и была провозглашена императрицей.

Елизавета Петровна была умной, доброй, но легкомысленной и своенравной, настоящей русской барыней, соединявшей новые европейские веяния с благочестивой отечественной стариной. Одним из первых шагов нового правительства стало приглашение из Гольштейна племянника Елизаветы Петровны Карла Петра Ульриха, внука Петра I, сына Анны Петровны, сестры Елизаветы. Императрица объявила его наследником престола, крестила, сделав великим князем Петром Федоровичем, и заставила изучать русский язык и православный катехизис. Что касается внутренней политики Елизаветы Петровны, то она носила скорее консервативный характер. Самой большой проблемой на тот момент оказалось состояние финансов государства — после пребывания у власти Анны Иоанновна Россия не могла свести концы с концами. Елизавета нашла выход из кризиса. В 1754 году Сенат принял разработанные Петром Шуваловым постановления об уничтожении внутренних таможен, что дало толчок развитию общероссийского рынка и помогло пополнить изрядно опустевшую казну. Что же до внешней политики, то в царствование Елизаветы Петровны международное положение Российской империи значительно окрепло. Русско-шведская война закончилась подписанием в 1743 году Абоского мира, по которому к России отошла часть южной Финляндии. Победоносной для России была и Семилетняя война.

Елизавета Петровна скончалась 25 декабря 1761 года на 53-м году жизни, и после ее смерти на российский престол взошел ее племянник — Петр III. К сожалению, этот представитель династии Романовых был абсолютным неучем и даже Елизавету Петровну поражал своим невежеством. За время его правления в Российской империи не произошло никаких благоприятных перемен. По свидетельству современников, ропот на Петра III был всенародным. Растущее недовольство вылилось в новый заговор, созревший в гвардейской среде, душой которого стала жена Петра III, императрица Екатерина Алексеевна. В числе заговорщиков были братья Орловы, Алексей и Кирилл Разумовские, графиня Екатерина Дашкова. В июле 1762 года на верность императрице присягнули Измайловский и Семеновский полки. Екатерина в сопровождении гвардейцев прибыла в Казанский собор, где и была провозглашена самодержавной императрицей. В этот же день в Зимнем дворце Екатерине присягнули Сенат и Синод. Петр подписал свое отречение и был сослан в Ропшу, где содержался под арестом, а Екатерина II вступила на престол. Она стремилась упрочить самодержавие, устранив при этом влияние высшей аристократии и гвардии. Так, например, реформа Сената, проведенная в 1763 году, превратила его из законодательного в судебно-надзирательный орган. В 1764 году Екатерина сформировала «комиссию по составлению нового уложения», в работе которой участвовали дворяне, горожане, казачество и государственные крестьяне. Комиссия в своей деятельности должна была руководствоваться «Наказом» императрицы. В 1775 году Екатерина издала «Учреждение для управления губерний», основными положениями которого были укрепление государственного аппарата на местах и повышение роли местного дворянства. Усиление крепостнического гнета привело к тому, что нарастающее крестьянское недовольство переросло в восстание под предводительством Емельяна Пугачева, завершившееся поражением. Однако Екатерина сделала для России и много хорошего. В годы ее правления предпринимались меры, направленные на улучшение здравоохранения. В Москве и Петербурге были открыты воспитательные дома, в которых получали образование дети-подкидыши. В Петербурге были учреждены закрытые институты для девиц-дворянок и девиц-горожанок. В 1783 году была реорганизована Российская академия, президентом которой стала княгиня E. Р. Дашкова. Во внешней политике Екатерина II продолжила начинания Петра Великого и сумела совершить то, к чему веками стремились московские государи. Россия получила выход к Черному морю, большую часть Украины, Белоруссию, Литву и Курляндию. Екатерина скончалась 6 ноября 1796 года, оставив престол своему сыну Павлу.

Политика нового императора была направлена на уничтожение всего того, что было сделано его матерью, что в свою очередь вызвало бурю возмущения среди дворянства. Осенью 1800 года возник заговор против императора, в котором участвовали приближенные Павла и гвардейские офицеры. В ночь с 11 на 12 марта 1801 года заговорщики проникли в Михайловский замок, где жил император, и убили его. Официальное сообщение гласило, что Павел скончался от «апоплексического удара». Освободившееся место занял Александр I — старший сын императора и его второй жены императрицы Марии Федоровны.

Первая половина царствования Александра I прошла под знаком умеренно-либеральных реформ. Император даровал свободу людям, сосланным по приказу его отца, издал указ об уничтожении пыток, восстановил действие Жалованных грамот 1785 года. Все эти меры, а также личное обаяние Александра сделали его весьма популярным в российском обществе. В 1802 году были учреждены министерства и Государственный совет, в 1803 году был издан указ о вольных хлебопашцах. В России в эти годы создана система средних и низших учебных заведений, учреждены Харьковский, Казанский, Дерптский и Санкт-Петербургский университеты. Во внешней политике в первом десятилетии XIX века Россия лавировала между Англией и Францией. В 1805–1807 годах Россия участвовала в антинаполеоновской кампании, результатом чего стало подписание в 1807 году Тильзитского мира, по которому Александр I признал все завоевания Наполеона. Оба императора обязались быть союзниками при ведении военных действий. Но в 1810 году отношения между Россией и Францией начали принимать откровенно враждебный характер. И летом 1812 года между Россией и Францией вспыхнула война. Российская армия, изгнав из Москвы захватчиков, завершила освобождение Европы триумфальным въездом в Париж в 1814 году. Успешно закончившиеся войны с Турцией и Швецией укрепили международное положение России. В царствование Александра I в состав Российской империи вошли Грузия, Финляндия, Бессарабия, Азербайджан. В 1825 году во время поездки в Таганрог император Александр I сильно простудился и 19 ноября скончался.

После смерти Александра I Россия почти месяц жила без императора. На 14 декабря 1825 года была объявлена присяга его младшему брату Николаю Павловичу. В тот же день состоялась попытка государственного переворота, названная позднее восстанием декабристов. День 14 декабря произвел неизгладимое впечатление на Николая I, и это отразилось на характере всего его царствования, во время которого абсолютизм достиг своего наивысшего подъема, расходы на чиновников и армию поглощали почти все государственные средства. В годы правления Николая был составлен Свод законов Российской империи — кодекс всех существовавших на 1835 год законодательных актов. В 1826 году был учрежден Секретный комитет, занимавшийся крестьянским вопросом, в 1830 году выработан общий закон о сословиях, в котором проектировался ряд улучшений для крестьян. Для начального обучения крестьянских детей было устроено около девяти тысяч сельских училищ.

В 1854 году началась Крымская война, которая закончилась поражением России: по Парижскому трактату 1856 года Черное море было объявлено нейтральным, и право иметь там флот Россия вернула себе лишь в 1871 году. Именно поражение в Крымской войне решило судьбу Николая Павловича. Не желая признать ошибочность своих взглядов и убеждений, приведших страну не только к военному поражению, но и к крушению всей системы государственной власти, император Николай I, как считают, сознательно принял яд 18 февраля 1855 года. На российский престол взошел следующий из Романовых — Александр Николаевич, старший сын Николая I и Александры Федоровны.

Надо сказать, что Александру удалось несколько стабилизировать ситуацию и внутри страны, и на внешних рубежах. Во-первых, при Александре II в России было отменено крепостное право, за что императора прозвали Освободителем. В 1874 году вышел указ о всеобщей воинской повинности, отменившей рекрутские наборы. В это время были созданы высшие общеобразовательные учреждения для женщин, основаны три университета — Новороссийский, Варшавский и Томский. Александру II удалось в 1864 году окончательно покорить Кавказ. По Аргунскому договору с Китаем к России был присоединен Амурский край, а по Пекинскому — Уссурийский. В 1864 году русские войска начали поход в Среднюю Азию, в результате которого были захвачены Туркестанский край и Ферганская область. Русское владычество распространилось вплоть до вершин Тянь-Шаня и подножия Гималайского хребта. У России были владения и в Америке. Но в 1867 году Россия продала США Аляску и Алеутские острова. Самым важным событием во внешней политике России в царствование Александра II стала русско-турецкая война 1877–1878 годов, завершившаяся победой русских войск, результатом которой явилось провозглашение независимости Сербии, Румынии и Черногории. Россия получила часть Бессарабии, отторгнутой в 1856 году (кроме островов дельты Дуная) и денежную контрибуцию в 302,5 миллиона рублей. На Кавказе к России были присоединены Ардаган, Карс и Батум с окрестностями. Александр II мог сделать для России еще очень много, но 1 марта 1881 года его жизнь трагически оборвала бомба террористов-народовольцев, а на престол взошел его сын Александр III. Для русского народа наступили тяжелые дни.

В годы царствования Александра III значительно усилился административный произвол. В целях освоения новых земель началось массовое переселение крестьян в Сибирь. Правительство позаботилось об улучшении быта рабочих — была ограничена работа малолетних и женщин. Во внешней политике в эти годы наблюдалось ухудшение российско-германских отношений и происходило сближение России и Франции, закончившееся заключением франко-русского союза. Александр III скончался осенью 1894 года от болезни почек, усилившейся из-за ушибов, полученных во время железнодорожной катастрофы под Харьковом и постоянного неумеренного употребления спиртного. А бразды правления взял в свои руки его старший сын Николай, последний из российских императоров.

Все царствование Николая II прошло в обстановке нараставшего революционного движения. В начале 1905 года в России вспыхнула революция, положившая начало реформам: 17 октября 1905 года вышел Манифест, которым устанавливались основы гражданской свободы: неприкосновенность личности, свобода слова, собраний и союзов. Была учреждена Государственная Дума (1906 год), без одобрения которой ни один закон не мог войти в силу. По проекту П. А. Стольшина проводилась аграрная реформа. В области внешней политики Николай II предпринял некоторые шаги по стабилизации международных отношений. Несмотря на то, что Николай был демократичнее своего отца, народное недовольство самодержцем нарастало изо дня в день. В начале марта 1917 года председатель Государственной думы М. В. Родзянко заявил Николаю II, что сохранение самодержавия возможно только при условии передачи трона царевичу Алексею. Однако, учитывая слабое здоровье сына Алексея, Николай отрекся от престола в пользу своего брата Михаила Александровича. Михаил Александрович, в свою очередь, отрекся в пользу народа. В России началась республиканская эра.

С 9 марта по 14 августа 1917 года бывший император и члены его семьи содержались под арестом в Царском Селе, затем их переправили в Тобольск. 30 апреля 1918 года узников привезли в Екатеринбург, где в ночь на 17 июля 1918 года по постановлению новой революционной власти бывший император, его жена, дети и оставшиеся при них доктор и слуги были расстреляны чекистами. Так окончилось правление последней в истории России династии.

Саудовская Аравия

САУДИДЫ

Правящая династия основанного в 1932 году королевства Саудовская Аравия — одного из немногих государств на планете, где существует абсолютная теократическая монархия. Стараниями монархов этой династии страна, вначале представлявшая собой объединение бедуинских племен, превратилась в государство с современной экономикой и высоким уровнем благосостояния населения. Наряду с этим в Саудовской Аравии до сих пор сохраняются средневековые мусульманские традиции и господствует исламская секта ваххабитов.

В представлении европейцев страны Ближнего Востока, благодаря огромным нефтяным запасам, кажутся сказочно богатыми. Мы знаем, что там по сей день незыблемыми остаются исламские традиции, что в большинстве из них до сих пор строго соблюдаются законы шариата.

Однако все это справедливо лишь в отношении некоторых из стран этого региона. Оплотом ортодоксального мусульманства является, прежде всего, Саудовская Аравия. Именно здесь, в западной части страны, Хиджазе, в VII веке возник ислам и пророк Мухаммед создал первое общеарабское государство. После смерти пророка его наследники значительно расширили границы своих владений. Европейцы стали называть это государство халифатом, потому что правители страны звали себя халифами. Халифы одновременно являлись руководителями духовной и светской власти.

Многовековая история халифата закончилась распадом. В 1258 году после взятия монголами Багдада последний из халифов, владения которого ограничивались только этим городом, был зашит в мешок и затоптан копытами монгольских коней. Но идейная основа, на которой базировался халифат, оказалась удивительно живучей. Многочисленные арабские племена, жившие в пустыне, сохранили ислам почти в первозданном виде.

В то же время контакты с немусульманскими народами способствовали проникновению в ислам чужеродных элементов — культа святых, веры в чудеса, дервишества и т. п. Поэтому в середине XVIII века в центре Аравии возникло религиозно-политическое движение ваххабитов, получившее название от своего основателя Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба. Ваххабиты стремились к очищению ислама, проповедовали простоту нравов и боролись за объединение Аравии. Ваххабитское учение пришлось по душе многим племенам бедуинов — коренных жителей Аравийской пустыни. Их усилиями в середине XVIII столетия возникло государство. Однако продержалось оно недолго — до 1891 года. В результате междоусобных войн держава распалась.

В 1902 году один из бедуинских эмиров, Абдель Азиз ибн Абдель Рахман (1880–1953), более известный как Ибн Сауд, вопреки воле своего отца предпринял попытку захватить прежнюю столицу государства Саудидов — Эр-Рияд. Его воины сумели выбить из крепости воинов рода Рашиди. Горожане, восхищенные отвагой молодого эмира, поклялись ему в верности, а отец передал Ибн Сауду власть и принес ему присягу в верности.

Так Ибн Сауд стал правителем Неджда. Будучи талантливым полководцем, он в 1913 году присоединил к нему земли Эль-Хасы, в 1921 — горные районы Джебель-Шаммара, а в 1925 году завоевал Мекку и Медину — священные города мусульман. Вскоре ведущие страны мира признали Ибн Сауда королем Хиджаза, Неджда и присоединенных территорий, а с 1932 года страна стала называться Саудовской Аравией — по имени ее правителя. Ибн Сауд считается основателем династии Саудидов, которая правит в стране до сих пор и обладает абсолютной светской и духовной властью.

Первый из династии Саудидов правил долго; за это время он сумел превратить кочевников-бедуинов в оседлый народ и объединил их в ихваны — братства, раздавая крупные суммы для строительства мечетей, школ и жилых домов. Он также обеспечил поселенцев семенами для посевов, оружием и амуницией. Ихваны принесли королю клятву верности, его власть была признана стоящей выше кровных уз и племенных обычаев. Так было в начале кампании реформ. Позже тех, кто не хотел менять привычный образ жизни, переводили в ихваны насильно, угрожая объявить врагами государства и лишить пастбищ. Будучи ваххабитом, Ибн Сауд требовал неукоснительного соблюдения Корана, а к «неверным» причислял не только христиан и иудеев, но даже мусульман, которые отказывались следовать ваххабитским обычаям.

На первых порах Саудовская Аравия была очень бедной страной. Еще в 30-е годы керосин сюда завозили на верблюдах, а все королевские сокровища умещались в маленьком деревянном сундучке, который казначей на ночь прятал под кровать. Но однажды один из представителей американской компании «Стандард ойл ов Калифониа» («Сокал») предложил королю сдать в концессию нефть всего за 50 тыс. фунтов стерлингов. Ибн Сауд согласился. За счет экспорта нефти Саудиды накопили огромные богатства, ведь страна владеет четвертой частью нефтяных запасов планеты.

Однако феодальные порядки сохранились. Королевская семья воспринимала доходы от нефтедобычи как дар Аллаха и ничего не предпринимала для модернизации страны, расходуя на ее содержание лишь пятую часть этих доходов. В стране существовало рабство, один только король владел десятью тысячами рабов, которых покупали в различных африканских странах. В соответствии с мусульманскими законами в стране ворам отрубали руку, рецидивистам — левую ступню, замеченных в употреблении спиртных напитков наказывали плетьми. Женщины должны были носить чадру, чулки и перчатки. Неверных жен и согрешивших дочерей по решению старших в семье мужчин топили в бассейнах или подвергали строгому заточению: до конца жизни несчастные больше не видели ни одного человеческого лица, а пищу и воду им подавали через узкое отверстие в стене.

Основу правящего дома Саудидов составили сорок четыре сына Ибн Сауд а от семнадцати жен. После его смерти по праву наследования на престол взошел старший из них, Сауд ибн Абдель Азиз (1902–1969), при жизни отца занимавшийся военными делами. Вторым лицом в государстве стал четвертый сын, Фейсал ибн Абдель Азиз ас-Сауд (1906–1975), которому Ибн Сауд отвел дипломатическое поприще.

Фейсал декламировал Коран наизусть еще до того, как научился читать. Как и его братья, мальчик получил в основном религиозное образование, так как светских школ в Саудовской Аравии тогда не существовало. Все же он овладел английским и турецким языками, а со временем стал европейски образованным человеком.

Фейсал был намного умнее и образованнее Сауда. Он пользовался большим авторитетом в государстве, однако, верный данной отцу клятве никогда не бороться с братом за власть, ничего не предпринимал для его свержения. А дела в Саудовской Аравии шли все хуже и хуже. Король Сауд был очень расточителен. На его сумасбродства уходило столько денег, что, несмотря на огромные доходы от нефти, Саудовская Аравия оказалась на грани финансового кризиса. Внешняя политика короля тоже оставляла желать лучшего — он был склонен к политическим авантюрам.

Взрыв открытого недовольства правлением Сауда вызвало известие об участии короля в заговоре с целью убийства египетского президента Гамаль Абдель Насера. Утром 24 марта 1958 года двенадцать принцев во главе с десятым сыном Ибн Сауда, Фахдом, потребовали от короля передать власть Фейсалу. Они сказали Сауду, что хотели вообще свергнуть его с престола, но Фейсал просил их оставить Сауда на троне, и они, из уважения к старшему из принцев, согласились. Это вынудило Сауда назначить Фейсала премьер-министром.

К январю 1960 года новое правительство жесткими мерами сумело стабилизировать экономику, но премьер-министр утратил популярность у большой части саудовцев. Этим воспользовался король Сауд. В декабре 1960 года он отстранил Фейсала от власти, сформировав новое правительство. Однако феодальные порядки в Саудовской Аравии находились в резком противоречии с экономикой ее торговых партнеров. Государство нуждалось в модернизации, Сауд же этого не понимал. Среди Саудидов начался раскол. Многие принцы стремились изменить порядки в стране; возглавил их принц Талал. В сентябре 1961 года он и его сторонники были выведены из правительства. В знак протеста они уехали в Бейрут и объявили о том, что будут бороться против Сауда. Главным фактором, способствовавшим свержению Сауда, стала антимонархическая революция в Северном Йемене. В сентябре 1962 года земли и дворцы королевской династии были конфискованы, а все граждане страны уравнены в правах. Президент вновь образованной Йеменской Арабской Республики призывал к свержению всех королей и эмиров для создания единой республики на Аравийском полуострове.

Сауд испугался и принял решение о возвращении Фейсала к власти. Премьер начал с отмены рабства и создания национальной нефтяной компании «Петромин». Потом премьер разработал новую программу социально-экономических преобразований, которая объединяла его стремления к модернизации страны и сохранению традиционных ценностей ислама. Он говорил: «Мы избрали экономическую систему, основанную на свободном предпринимательстве, так как мы убеждены, что она абсолютно подходит к нашим исламским законам и соответствует условиям нашей страны».

С 1963 года Сауд фактически отошел от дел, много путешествовал, а в ноябре 1964 года отрекся от престола и передал трон Фейсалу. С первых же дней новый король сосредоточился на проблеме создания национальной нефтяной промышленности, развитии транспорта и связи, увеличении притока валюты в страну. Скоро это принесло положительные результаты. Протяженность дорог увеличилась с 132 до 850 км за один год. Были реконструированы старые морские порты и построены новые. Значительно возросли объемы почтовых отправлений. В четыре раза увеличилось количество банков. Быстро формировался средний класс, однако наибольшие выгоды получили крупные предприниматели и банкиры из королевской семьи.

Тем не менее Фейсал проявлял заботу о рабочих — новое законодательство защищало их от безработицы, они получали высокую заработную плату, для них строилось дешевое жилье.

Постоянно увеличивались расходы на здравоохранение и образование, медицина в стране стала бесплатной. Оплачивалось даже лечение саудовцев за границей. Чтобы побудить бедуинов направлять сыновей в школы, им стали доплачивать компенсации «за потерю работника». Третья жена Фейсала, Иффат, открыла в Саудовской Аравии первую школу для девочек, много сделала для развития женского педагогического колледжа. В пять раз возросло количество студентов, обучающихся за границей за счет государства.

При этом Фейсал много внимания уделял поддержке исламского духовенства. Ежегодно в стране строилось двадцать новых мечетей. Король продолжал следовать пуританским традициям ваххабитов и не любил, когда его называли королем, считая себя «первым среди других шейхов». Раз в неделю к нему мог попасть каждый: независимо от того, был ли он простым бедуином, журналистом или крупным предпринимателем. Много делал Фейсал и для развивающихся стран Африки, выделяя в помощь им до десятой части государственного бюджета.

Во внешней политике Фейсал отстаивал интересы арабского мира. Как «хранитель священных мест ислама» (таков один из официальных титулов короля Саудовской Аравии) он стремился объединить арабские страны, видя угрозу со стороны США и их сателлитов. Король не выступал против существования Израиля, но не признавал его территориальные претензии. В августе 1969 года Фейсал призвал мусульман к священной войне за освобождение мусульманских святынь в восточном Иерусалиме от иноверцев. Все это противоречило интересам Соединенных Штатов Америки в этом регионе. Главным, конечно, была нефть: национальная нефтяная компания Саудовской Аравии «Петромин» успешно конкурировала с «Арамко» — могущественным концерном, куда входили «Сокал» и еще три американских компании.

24 марта 1975 года, в день празднования дня рождения пророка Мухаммеда Фейсал, согласно обычаю, принимал родственников, шейхов и богословов. Неожиданно для окружающих племянник короля, 29-летний эмир Фейсал ибн Мусад несколько раз выстрелил в дядю, смертельно ранив его. Что побудило молодого человека совершить убийство, сказать трудно. Выдвигались разные версии: от сумасшествия эмира до мести за смерть старшего брата Халеда, который в 1965 году был застрелен полицией, когда во главе своих единомышленников громил недавно построенную телевизионную станцию. Впрочем, саудовская полиция не слишком утруждала себя выяснением причин. В июне 1975 года эмиру в присутствии многотысячной толпы правоверных отрубили голову.

Достойным преемником Фейсала на саудовском престоле стал девятый сын Ибн Сауда, Фахд ибн Абдель Азиз ас-Сауд (1923–2005), занявший трон в 1982 году. Его мать Хусса бинт Ахмед ас-Судейри пользовалась наибольшим почетом среди жен основателя королевства и носила титул шейхи, потому что родила мужу наибольшее число сыновей.

В отличие от своих старших братьев, Фахд получил неплохое образование, учился в школе, созданной специально для королевских детей, посещал «Саудовский научный институт», в сорокалетием возрасте самостоятельно изучил английский. При Фейсале Фахд занимал пост министра внутренних дел, а после смерти короля был провозглашен наследным принцем.

При восшествии на престол Фахд торжественно заявил: «Я клянусь, что буду отцом для молодых и братом для взрослых, потому что я один из вас и переживаю ту же боль, что и вы, испытываю ту же радость, что и вы!»

В какой-то степени новый король сдержал свое слово. При нем наметился переход от абсолютизма к просвещенной монархии. Следуя Корану, Фахд создал при себе совет, называющийся Шура, то есть «совет между мусульманами». Хотя этот совет наделен лишь совещательными полномочиями, в представлении саудовцев он явился значительным шагом к демократии. Король предпринял и другие, хотя и очень осторожные действия для либерализации страны. Были несколько смягчены законы в отношении женщин — они получили удостоверения личности. Титул «Ваше величество» Фахд запретил произносить и вместо него ввел другой: «Служитель двух благородных святынь» (имеются в виду два главных храма мусульман в Мекке и Медине).

Впрочем, вся эта либерализация принесла слишком слабые в нашем представлении результаты. Фанатики-ваххабиты по-прежнему свирепствуют в Саудовской Аравии. В 2003 году весь мир потрясла страшная трагедия, когда из-за пожара в одной из школ заживо сгорели пятнадцать девочек. Следуя закону, запрещающему мужчине видеть женщину без чадры, пожарным не позволили войти в здание.

Более двадцати лет находился на троне король и, несмотря на оккупацию Ираком Кувейта, «Бурю в пустыне», захват американцами Ирака в 2001 году, твердо вел страну через океан современной жизни, такой далекой от обычаев его королевства. Умер он после продолжительной болезни 2 августа 2005 года. Короля похоронили на городском кладбище Эр-Рияда рядом с его предшественниками Саудом, Фейсалом, Халедом (1913–1982).

Согласно законам страны преемником Фахда стал его сводный брат, наследный принц Абдулла (род. в 1924 году), в 1995 году фактически взявший управление королевством в свои руки, потому что состояние здоровья короля после инфаркта не позволяло ему выполнять свои обязанности.

Франция

МЕРОВИНГИ

Первая королевская династия Франкского государства, представители которой занимали трон с конца V века по 751 год. Основателем данного рода считается полулегендарный Меровей, чье происхождение окутано тайной.

После того как франки разделились на две ветви — салическую и рипуарскую, первые утвердились на территории северной Галлии. По преданию, первым конунгом франков был Хлодион (правил в 426–447 годах); после него в середине V века королем салических франков, согласно легенде, стал Меровей (правил в 447–457 годах), от имени которого происходит название династии.

Эта легендарная личность могла похвастать совершенно неординарным происхождением: Меровей приходился сыном… морскому чудовищу! Во всяком случае, так утверждало древнее предание. Видимо, по этой причине в наиболее ранних произведениях искусства меровингского периода встречается мотив с изображением змеевидного монстра.

Однако хроники династии Меровингов, естественно, придерживаются иной версии. Они недвусмысленно утверждают, что данный род ведет свое начало от… Спасителя! Именно Иисус Христос, по мнению одного древнего автора, являлся предком Меровея. Долгие века эту версию считали не более чем красивой выдумкой. Но, возможно, скептики несколько поторопились со столь категорическим заявлением.

Несколько лет назад американский писатель Дэн Браун выпустил книгу «Код да Винчи» (она появилась у нас только в 2004 году). В книге, по словам автора, речь идет о «самом грандиозном заговоре последних тысячелетий», суть которого сводится к следующему: у Христа была… жена и дети! А значит, кровные потомки Спасителя в настоящее время живут рядом с нами, но церковь в течение двух тысяч лет просто скрывала этот факт.

Браун утверждает, что Иисус был женат на Марии Магдалине; вскоре после того, как Христос совершил свой последний путь на Голгофу, у него родился ребенок. Затем Мария бежала с младенцем в Галлию, где семья Христа и положила начало королевской династии Меровингов.

Браун, кстати, далеко не первый выдвинул идею существования потомков Спасителя. К тому же, его версия постоянно получает довольно серьезные подтверждения. В «Коде» утверждается, что во все века нашей эры существовал секретный орден, носивший название Приорат Сиона. В него обычно входили самые талантливые люди каждой эпохи. Так, членом ордена в свое время являлись Леонардо да Винчи, Виктор Гюго, Исаак Ньютон. Такие избранные хранили сведения о «тайне Христа» и передавали их своим преемникам. Правда, Леонардо да Винчи не смог удержаться от соблазна поведать миру столь впечатляющую информацию. Он закодировал секрет Приората Сиона во фреске «Тайная вечеря». Справа от Христа на картине художник разместил вовсе не апостола Иоанна, как было принято считать, а Марию Магдалину… Но это значит, что отношения Спасителя и «блудницы» были столь близкими, что Иисус привел женщину на Тайную вечерю!

Фигура человека, сидящего справа от Христа, и в самом деле сильно напоминает женскую. К тому же, идею Брауна весьма одобрили некоторые исследователи. Так, Виктория Хациел, которая считается одной из самых авторитетных «леонардоведов» мира, установила: на известной картине да Винчи «Мадонна в гроте» и справа от Христа на «Тайной вечере» изображен один и тот же человек, а именно — Мария Магдалина. Исследовательница уверена, что гениальный мастер писал именно женщину, а не юношу; причем прототипом ему служила вполне конкретная дама, и изображал он ее столь тщательно, что при сравнении обеих работ сомнений быть не может: перед нами — один и тот же человек. Подтверждение гипотезе Хациел нашлось и в записных книжках самого да Винчи. В них обнаружилась запись, где мастер размышляет, кого же привлечь для позирования при работе над персонажами «Тайной вечери». А ниже стоят слова: «Магдалина, Джованнина из больницы св. Катерины, лицо». Итак, на фреске изображена все же женщина?!

Американский историк Маргарет Стаберд также указывает, что в тексте евангелий содержатся намеки на то, что Спаситель был женат. Например, в Евангелии от Иоанна говорится: Мария Магдалина «помазала Господа миром и отерла ноги Его волосами своими». Но, согласно иудейскому обычаю, отирать ноги мужчины волосами могла только его жена! А через три дня после распятия Магдалина пришла к склепу, где похоронили Христа. Если опять-таки обратиться к обычаям древней Иудеи, на третий день к могиле мужчины была обязана прийти именно вдова… Так что «блудницей» Марию в течение двух тысяч лет называли необоснованно. Да и в дословном переводе нет такого слова; правильно было бы говорить о Марии Магдалине как о «нечистой». Атак называли… забеременевших жен. По иудейской традиции, до рождения ребенка женщина покидала супруга.

Особенно много доказательств того, что хроники Меровингов не лгут, содержится в так называемых апокрифах — евангелиях, не признаваемых церковью каноническими. Их сохранилось несколько десятков, причем некоторые из апокрифических текстов церковь признает косвенно; например, православный праздник Успения Богородицы отмечается только благодаря одному из таких евангелий. Так вот, Евангелие от Филиппа прямо свидетельствует: Магдалина была другом и супругой Спасителя… Такая же информация проскальзывает и в других древних неканонических текстах. Их приводил в книге «Был ли Иисус женат» (1970) пресвитерианский пастор Филипс, утверждавший, что иначе и быть не могло, поскольку в то время неженатый взрослый мужчина-иудей становился в обществе едва ли не изгоем.

Сохранились свидетельства того, что Магдалина, бежав в Галлию, также описала житие своего необычного супруга. Однако спустя века иерархи раннехристианской церкви постарались предать этот документ забвению. Браун говорит, что те, кто знал истину, замалчивали ее, поскольку не хотели рисковать. «Историю человечества писали победители — те религии, которые одержали верх над соперниками и выжили. Многие века назад христианские священники решили: Божьему сыну не подобает иметь мирские устремления. Потому Магдалину с ребенком просто вычеркнули из жизни Христа», — утверждает автор скандальной книги. А хроники Меровингов никому не приходило в голову принимать всерьез. Но вполне возможно, что они не лгут, и Мария Магдалина, и ее ребенок, рожденный от самой великой и загадочной личности в человеческой истории, положили начало первой королевской династии Франкского государства.

Если у специалистов имеются серьезные причины сомневаться по поводу историчности фигуры Меровея, то Хильдерик (правил в 457–481 годах), поначалу вынужденный бежать из своего государства из-за восстания недовольных его политикой франков, является вполне исторической личностью. Этот человек в настоящее время считается фактическим основателем первой правящей династии Франции. История донесла до нас, в частности, упоминания о победе Хильдерика I над алеманнами в 471 году и о последовавшей затем борьбе между ним и Егидием. Честь же создания собственно Франкского королевства принадлежит сыну короля Хильдерика и Басины, королевы Тюрингии, — Хлодвигу I (466–511; правил в 481–511 годах).

Унаследовав от отца власть над салическими франками, которые жили в долине реки Маас, этот, пожалуй, самый известный представитель династии Меровингов развернул кампанию, направленную на подчинение себе рипуарских (рейнских) франков, некогда населявших среднее течение Рейна. Затем Хлодвиг решил избавиться и от остатков римских поселений в центральной Галлии. В 486 году королю удалось осуществить свой план, разбив в сражении при Суассоне войска бывшего римского наместника Сиагрия. Тот предпочел бежать от франков к королю Алариху в Тулузу; Хлодвиг, узнав, куда делся его поверженный противник, послал Алариху вежливое предупреждение: в случае, если римлянин не будет выдан ему лично, франки пойдут войной на вестготов. Монарх не рискнул спорить с воинственным соседом, настроенным весьма решительно. Он выдал посланцам Хлодвига связанного Сиагрия, и римлянин тут же был заключен под стражу.

Но, прибрав к рукам земли центральной Галлии, Хлодвиг не стал церемониться с пленником: Сиагрия тайно закололи мечом.

В 493 году король франков заключил брак с бургундской принцессой Клотильдой. Поскольку супруга Меровинга являлась ортодоксальной христианкой, она практически сразу начала склонять мужа к обращению в свою веру.

В 496 году Хлодвиг, который, кроме таланта полководца, отличался недюжинными способностями политика и дипломата, решил все-таки принять христианство по римскому обряду. Его примеру последовали три тысячи приближенных. На столь решительный шаг Хлодвига толкнуло стремление обеспечить себе поддержку римского клира. При помощи смены веры Меровинг закреплял за собой множество привилегий и защищал свои земли от посягательств других варварских королей: те в конце V века все еще являлись арианами либо язычниками, так что Хлодвига начали поддерживать римская церковь, Ремигий Реймсский (он, собственно, и крестил короля франков) и другие влиятельные епископы. Заручившись столь мощной поддержкой, Хлодвиг в 500 году нанес поражение Бургундии, отомстив тем самым брату своей жены за преследования и убийство ее родителей. Вслед за этим Меровинг значительно расширил собственные владения, отвоевав у Вестготского королевства изрядный кусок земель — от Луары до Гаронны. Столь же успешными оказались войны Хлодвига I с алеманнами. В 507 году король-воин сумел присоединить к своему государству еще и Аквитанию. После этого даже византийский император Анастасий I не стал спорить по поводу правомерности захвата Хлодвигом этих территорий. Он предпочел признать право воинственного и не в меру ретивого франка на завоеванные земли и даровал Меровингу титул консула.

Именно при Хлодвиге I был создан первый письменный свод франкских законов, получивший название «Салическая правда». Кроме того, самый выдающийся из Меровингов сделал своей резиденцией Париж; здесь его и похоронили — сначала в церкви Святых Апостолов, где находилась могила св. Женевьевы, а затем — в Сен-Дени, рядом с супругой короля Клотильдой. Впоследствии Клотильда была канонизирована.

Перед смертью правитель решил позаботиться о том, чтобы четверо его сыновей не конфликтовали друг с другом, и разделил свои владения между ними. Согласно решению Хлодвига, каждый из Меровингов этого поколения самостоятельно пользовался отведенным наделом и имел практически неограниченную власть. Однако государство франков, тем не менее, оставалось единым! Дело в том, что Хлодвиг распорядился, чтобы владения сыновей продолжали оставаться единым целым. Вообще, у Хлодвига I было пятеро детей, но дочери традиционно не наследовали престол франков; старший сын короля, Теодерик, также имел причины тревожиться относительно своего будущего, поскольку был рожден вне брака. Тем не менее, Хлодвиг настоял, чтобы Теодерик был признан его наследником наравне с законными сыновьями.

Однако после того как Хлодвиг I ушел из жизни, в истории королевства начался период феодальной раздробленности и правление братьев не отличалось спокойствием и благополучием, отношения их становились все более натянутыми. В результате почти все время, в течение которого у власти находились сыновья Хлодвига, в стране бушевали войны с внешними врагами и междоусобицы. Наконец в 558 году вся Галлия оказалась под властью Хлотаря I, который царствовал до самой смерти, наступившей в 561 году: объединение королевства произошло исключительно потому, что братья нового монарха умерли. Но уже в 561 году земли франков вновь оказались разделены между четырьмя сыновьями монарха.

После второго распада из состава королевства, созданного усилиями Меровингов, постепенно выделились три отдельных государства — Бургундия, Австразия и Нейстрия, которыми по-прежнему управляли представители данной династии. Что же касается Аквитании, то она еще долгое время считалась спорной территорией. А для самих Меровингов тем временем настала черная полоса: в 561–613 годах члены этого королевского дома погрязли в жестоких преступлениях, насилии и убийствах. Особенно «отличились» в этом две королевы — Брунгильда и Фредегонда, развязавшие кровавую войну. Об этих дамах, пожалуй, стоит рассказать отдельно.

Франкская королева, правительница Австразии, Брунгильда (ок. 534–613), приходилась дочерью королю вестготов Атанагильду. В 567 году она стала супругой короля Австразии Сигиберта I. Сестра Брунгильды вскоре сочеталась браком со сводным братом Сигиберта — королем Нейстрии Хильпериком. Однако этот союз оказался на редкость неудачным. Хильперик, подстрекаемый своей любовницей Фредегондой, поспешил избавиться от молодой супруги, убив ее. И место законной королевы Нейстрии заняла Фредегонда. Тогда Брунгильда заставила своего мужа предъявить претензии на те города, которые король Нейстрии получил в качестве приданого за убитой женой. Среди этих городов особое значение имели такие центры торговли, как Бордо и Лимож. Естественно, Хильперик отказался вернуть присвоенные территории, и тогда Сигиберт начал войну против потерявшего честь и совесть родственника. Поначалу перевес был на стороне Австразии, но в 575 году Сигиберт погиб в результате тщательно спланированного покушения. Считается, что за очередным убийством стояла все та же Фредегонда. Потерявшая супруга Брунгильда оказалась в плену у противника и была заключена в тюрьму в Руане. Чтобы обрести свободу, в 576 году вдова Сигиберта согласилась заключить брак с одним из сыновей Хильперика и Фредегонды — юным Меровеем, который, по сути, ей самой годился в сыновья. Но Хильперик отказался признать законным этот союз (зная свою родственницу, он прекрасно понимал, что такой шаг с ее стороны — не более чем банальная уловка). Тем не менее, после заключения брака Брунгильда все же получила определенную свободу, которой не преминула воспользоваться. Королева бежала в тогдашнюю столицу Австразии, Мец, где в тот момент царствовал ее сын от Сигиберта — Хильдеберт II.

Против Брунгильды и ее сына выступила австразийская знать, так что этим представителям Меровингов пришлось в течение многих лет бороться за власть. Аристократы несколько успокоились только после смерти Брунгильды. А она пережила собственного сына: в 595 или 596 году (точно не известно) Хильдеберт покинул сей мир, оставив после себя двоих наследников. Теодеберт II занял престол Австразии, а Теодорик II — престол Бургундии.

Для того чтобы сохранить в своих руках фактическую власть, «любящая» бабушка правителей… натравила внуков друг на друга! В 612 году конфликт наследников Хильдеберта II привел к свержению монарха Австразии. Правда, воспользоваться плодами своей победы Теодорик не успел: он ушел из жизни уже в следующем году. Тогда против тирании Брунгильды, не погнушавшейся фактическим уничтожением собственных внуков, в очередной раз восстала знать. Только теперь действия аристократов носили более жесткий и слаженный характер. Чтобы избавиться от кровавой королевы, австразийцы позвали на помощь наследника Хильперика — Хлотаря II. Потерпевшую поражение Брунгильду казнили…

Хлотарю II (правил в 584–629 годах, в Нейстрии — до 613 года), сыну Фредегонды, удалось утихомирить противников. В 613 году он снова объединил под своей властью все три королевства. Франкская держава в очередной раз стала единым государством. Однако именно со времени правления Хлотаря II власть Меровингов начала ослабевать. Уже в конфликте двух королев, который предшествовал воцарению Хлотаря II, явно проявилась возросшая самостоятельность знати. В 614 году король специальным эдиктом был вынужден предоставить крупным и мелким феодалам ряд привилегий. В частности, королевские управители на местах, носившие титулы графов, назначались теперь исключительно из числа местных землевладельцев; они получали значительные налоговые льготы. В результате, права короля ограничивались, а влияние магнатов начало заметно усиливаться. Наконец последние через правителей — майордомов — сумели захватить как верховную власть в королевстве, так и власть над войском.

В 629 году Хлотарь II скончался. Его преемниками стали двое сыновей монарха: Дагоберт (ок. 603–638) и Хариберт. Под власть Дагоберта I практически сразу перешли Австразия и Бургундия, а Нейстрию новый король сумел «убедить» в своем праве владеть всеми тремя государствами франков. Но после того, как Дагоберт произвел секуляризацию церковного имущества (этим он пытался найти выход из ситуации, в которую загнал его отец своим эдиктом), духовенство стало открыто выказывать недовольство правлением сына Хлотаря II, и Меровинги лишились своей последней опоры. Клир достаточно быстро сумел восстановить народ против монарха. Проблема осложнилась тем, что наследники монарха не обладали талантами полководца, политика и администратора. По сути, корона франков переходила теперь от одной посредственности к другой. Ни один из преемников Дагоберта (все они получили прозвище «ленивых королей») не показал себя человеком, способным править страной. Из-за этого снова стали набирать силу майордомы, которые все активнее начинали господствовать во всех трех государствах, постепенно сосредоточивая всю реальную власть в своих руках.

История рода Меровингов закончилась бесславно. В VIII веке майордом Пипин Короткий (714–768) окончательно избавился от них. Он подавил внешних врагов и практически уничтожил внутренних (по крайней мере, соперничать с Пипином никто не рискнул бы). Наконец этот достойный человек решил прервать правление Меровингов, давно превратившееся в фикцию, и занять трон совершенно официально. Для осуществления столь глобальных планов Пипину требовалась серьезная поддержка и — на всякий случай — отпущение грехов… Поэтому майордом поспешил заручиться благословением папы Захария II (тот никак не мог забыть о секуляризации владений церкви). Договорившись с понтификом, Пипин Короткий прошел обряд помазания и был провозглашен королем. А последнего из Меровингов, Хильдерика III, просто поставили перед фактом: корона предков ему больше не принадлежит… Так закончилась история правления потомков легендарного Меровея, и власть над тремя государствами франков перешла в руки первого представителя новой династии Каролингов.

Правда, Пипин Короткий не пошел на убийство неудачливого предшественника. Он просто позаботился о том, чтобы в ноябре 751 года Хильдерика II и его единственного сына заставили принять постриг, после чего последние из Меровингов были заключены в монастырь. Пострижение короля и его наследника не произвело на современников ровным счетом никакого впечатления. Низложенный Хильд ерик прожил еще долго, однако не имел сколько-нибудь сильных сторонников, которые помогли бы ему вернуть престол предков.

КАРОЛИНГИ

Династия правителей Франкского государства в 687–987 годах. С 751 года — королевская династия, а с 800-го — императорская. Собственно, название свое данный род получил по имени своего наиболее значительного представителя — Карла Великого. Каролинги правили Италией, Лотарингией, Бургундией, Восточно-Франкским (Германия) и Западно-Франкским (Франция) королевствами. В Германии их преемниками на троне стали представители Саксонской династии, а во Франции — Капетинги.

По сути, династию, к которой принадлежал Карл Великий, стоило бы называть по имени ее основателя Пипинидами или же по имени родоначальника Каролингов (епископа Мецского св. Арнульфа) — Арнульфингами. Но эти два названия как-то не прижились и в настоящий момент используются разве что специалистами, да и то нечасто.

Когда держава Меровингов распалась на несколько королевств, майордомом одного из них, Австразии, стал Пипин Геристальский, внук св. Арнульфа.

Поскольку к концу VII века королевская власть в государстве превратилась в номинальную, а Меровинги утратили свой авторитет монархов, реальная власть в Австразии, Нейстрии и Бургундии сконцентрировалась в руках майордомов — управляющих королевским дворцом. Пипину Геристальскому удалось выделиться среди «собратьев по профессии», а затем и стать во главе всего королевства. Он совершенно отстранил от государственных дел Меровингов (представителей этой династии недаром называли «ленивыми королями»); кроме того, Пипин провел закон, делающий должность майордома наследственной.

Политику отца продолжил его наследник, новый майордом Франкского королевства Карл Мартелл (715–741). Он стал полновластным правителем и не повиновался монархам из династии Меровингов, номинально все еще царствующих. Интересно, что королевский престол при Карле Мартелле в течение ряда лет вообще оставался вакантным! Это произошло в 737 году после смерти короля Теодориха IV. Казалось, что франков такая ситуация нимало не беспокоит.

Однако в начале своего правления Мартеллу пришлось выдержать нелегкую борьбу с феодалами Нейстрии, которая занимала земли в долинах Сены и Луары. Аристократы не хотели мириться с тем, что ими управляет какой-то выскочка, и норовили вернуть себе древнюю вольницу. Едва покончив с этим мятежом, Мартелл столкнулся с другим: восстание на сей раз подняли герцоги Прованса и Аквитании, желавшие добиться независимости своих владений. Выступления недовольных были жестоко подавлены, а их земли майордом конфисковал; «запас» территории позволил Мартеллу провести в жизнь так называемую бенефициальную реформу: участки земель он предоставлял теперь феодалам лишь в пожизненное пользование и только при том условии, что аристократы исправно несли военную службу в королевских войсках. Наследники лиц, получивших бенефиции, могли сохранять земли, если, в свою очередь, соглашались на те же условия. Зато в случае невыполнения обязательств феодал лишался земли, и она переходила к другому, более ответственному. Ранее аристократы получали наделы в безусловную собственность (дарение в качестве аллодов), так что к новшеству, просуществовавшему, кстати, довольно долго, привыкали с трудом.

Но запас конфискованных земель все же закончился, и Мартеллу снова пришлось изобретать способы его пополнения. Тогда майордом решил не церемониться с церковью и провел частичную секуляризацию ее земель. Бенефиции, таким образом, теперь велись за счет церкви. По понятным причинам, такое новшество не устраивало церковных иерархов. Однако спорить с Карлом Мартеллом по поводу правомочности принятого решения охотников нашлось немного, поскольку недовольных он просто смещал с занимаемых должностей и ставил на их место более покладистых сановников. Как бы то ни было, при помощи бенефициальной реформы майордому удалось создать по-настоящему мощную профессиональную армию, ядром которой стала конница. Конечно, для службы в ней были необходимы значительные средства, но крупные феодалы могли позволить себе потратиться. Скорее всего, именно реформирование армии позволило Мартеллу успешно противостоять арабской экспансии.

Арабы проявили интерес к Галлии еще в 720 году. Захватив к тому времени всю Испанию, они вслед за этим осадили Тулузу и заняли с боями Нарбонн. Борьба с воинственными пришельцами растянулась на целое десятилетие, в результате чего некоторые феодалы решили перейти на сторону арабов. Одним из первых переметнулся во вражеский лагерь герцог Аквитании Одо. Только в 732 году битва при Пуатье поставила точку в этом конфликте: конница франков буквально уничтожила арабскую. Оправиться после такого поражения мечтавшие о покорении Европы арабы не смогли и вернулись в Испанию. С тех пор они уже не проникали за Пиренеи. Интересно, что Карл получил свое прозвище Мартелл («Молот») именно после битвы при Пуатье.

В 725 и 728 годах майордом организовал два похода против Баварии, в результате чего она, хотя и осталась под управлением местного герцога, однако перешла в подчинение франкского правителя. Воодушевленный успехом, в 30-х годах VIII века Мартелл завоевал некогда входившую в состав Франкского королевства Алеманнию, в 733–734 — земли фризов, попутно обратив их в христианство. Четырежды — в 718, 720, 724, 738 годах — майордом выступал против саксов, живших на берегах Рейна. Конечно, ни о каком подчинении Саксонии франкам речь тогда не шла, но саксы вынуждены были платить дань Мартеллу.

В конце жизни майордом разделил Франкское королевство на две части: Карломан стал управлять Австразией, Алеманнией и Тюрингией, а Пипину Короткому (правил в 741–768 годах) достались Нейстрия, Бургундия и Прованс.

Интересно, что при разделе владений Карл Мартелл обидел своего младшего сына, Грифона. Так что сразу же после смерти майордома начались серьезные распри между его детьми. Грифон решил выступить против своих старших братьев, не желавших делиться полученным наследством. Карломан и Пипин поспешили объединить силы и пошли войной против младшего брата. Понятно, что тот потерпел поражение, лишился вообще всех земель и был заключен в Арденнский замок.

Уладив таким образом свои семейные дела, братья успешно воевали с аквитанцами, алеманнами и баварцами. Но, поскольку недруги сыновей Мартелла постоянно упрекали их в незаконном захвате власти, Карломан и Пипин посадили на престол одного из Меровингов, Хильдерика III, который не претендовал на реальную власть и довольствовался лишь видимостью, а сами отправились выяснять отношения с баварским герцогом Одилоном. Разбив врага и оговорив выгодные для себя условия мира, братья через год вернули Одилону его владения. В 746 году Карломан с редкой даже для тех времен жестокостью подавил восстания саксов и алеманнов, после чего… внезапно постригся в монахи, отказавшись от власти в пользу брата.

Оставшись без надежной поддержки брата, Пипин решил выпустить из заключения Грифона и, надеясь на его благодарность, дал ему несколько графств. Однако младший из сыновей Мартелла не мог забыть ни времени, проведенного в казематах Арденнского замка, ни несправедливости, допущенной отцом при разделе власти. Поправив здоровье, Грифон пошел на брата войной и снова очутился в плену. Пипин предпочел простить настырного родственника и даже подарил ему герцогство. Но младший брат бежал в Аквитанию и начал плести интриги против Пипина, надеясь прибрать к рукам его владения. Наконец, в 753 году Грифон при переходе итальянской границы был убит.

В 751 году Пипин отправил посольство к папе римскому. Майордом интересовался мнением понтифика: справедливо ли, что престол занимает человек, не имеющий реальной власти в стране? Папа Захарий, поразмыслив, решил, что это и в самом деле несправедливо. Тогда Пипин созвал общее собрание франков, на котором и решилась судьба престола. Королем франков был избран Пипин.

Собственно, этот представитель династии первым из европейских государей принял обряд помазания на царство. Это произошло в мае 752 года. В 754 году обряд повторил уже сам папа римский Стефан II, которому король франков обещал заключить союз против лангобардов. А чтобы последний из Меровингов, Хильдерик III, впредь не мог предъявить свои права на корону, его вместе с единственным сыном насильно постригли в монахи. Видимо, Пипин Короткий и впрямь не хотел начинать свое правление с убийств… Поскольку перед «выборами» основатель династии Каролингов успел заручиться поддержкой папы, понтифик безоговорочно признал назначенных Пипином епископов. К тому же, папа под страхом отлучения от церкви запретил франкам выбирать королей из другого рода.

Особого могущества данная династия достигла за время правления самого известного своего представителя — сына Пипина Короткого, Карла I Великого (742–814; правил в 768–814 годах). Он был помазан на царство еще при жизни своего отца; таким образом Пипин Короткий, здоровье которого внушало серьезные опасения, хотел обеспечить преемственность власти и не допустить ситуации, когда его сыну придется отстаивать свои права. Все-таки против законного монарха, помазанного на царство и располагающего поддержкой папы, мятежникам выступить было значительно сложнее, чем против одного из возможных наследников. До 771 года Карл Великий правил совместно со своим братом, Карломаном. Пипин Короткий разделил свои земли таким образом, что Карлу досталось управление северными и западными областями королевства, а Карломану — центральными и южными. Однако братья не отличались особой привязанностью друг к другу. Согласие они поддерживали с большим трудом; приближенные Карломана активно подталкивали его начать военные действия против брата, однако Карломан внезапно умер, и Карл получил на руки всю полноту власти.

Этот выдающийся воитель, законодатель и просветитель, целью которого было образование благоустроенного христианского государства, после долгих завоевательных походов сумел создать обширную империю. В 773–774 годах ему удалось подчинить себе Лангобардское королевство: Карл таким образом исполнял волю папы Адриана I, пригласившего воинственного франка в надежде навести в Италии порядок. Карл I действительно справился с поставленной задачей, после чего короновался итальянской короной и подтвердил права понтификов на Папскую область. В 772–804 годах сын Пипина Короткого завоевал все земли саксов. Тогда Саксония, столь длительное время сопротивлявшаяся нашествию франков, была насильственно христианизирована и вошла в состав Франкского государства. В 778–810 годах Карл организовал несколько походов в Испанию против арабов, в результате чего его держава приобрела Испанскую марку, занимавшую северо-восток Пиренейского полуострова. Неудачным, собственно, оказался только первый из испанских походов, в котором арьергард войск под командованием графа Роланда при отступлении был перебит басками. Позднее это печальное событие нашло свое отражение в знаменитой «Песне о Роланде». В 787–796 годах воины Карла Великого захватили территории современных Австрии и Венгрии, на которых располагался тогда Аварский каганат, в 789 и 812 годах состоялись два похода против полабских славян. А между делом, так сказать, Карл I в 800 году подавил восстание в Риме против папы. В благодарность Лев III 25 декабря того же года в соборе Св. Петра короновал Карла императором. Византия поначалу отказалась признать за ним этот титул, но после войны 809–814 годов оспаривать его уже никто не рисковал.

Собственно, все войны, которые вел этот правитель, преследовали только одну цель — расширение христианского мира. За время царствования Карла Великого франки совершили 53 военных похода, 27 из них возглавлял сам Карл. Военные операции позволили монарху вдвое увеличить размеры Франкского королевства.

Именно Карл стал первым императором франков; добиться этого он смог потому, что престол Византийской империи на тот момент занимала женщина, императрица Ирина. А это противоречило давней традиции. Так почему Карл не мог попробовать изменить собственный, тоже ставший традицией, статус? Карл Великий недаром носил столь помпезное прозвище. Он вел достаточно разумную внутреннюю политику, выстраивая государство как цельную систему. Особое внимание император уделял церкви, а также реформированию судебной системы. Провел он также многочисленные военные реформы, позволившие создать мощную армию. Деятельность этого монарха, именем которого позднее назвали весь род, к которому принадлежал Карл, способствовала быстрому формированию феодальных отношений в Западной Европе. Высшую знать страны, которую с Карлом связывала ленная присяга, император обязал являться на войну с подвластными людьми. С 789 года монарх издал несколько указов, предписывавших каждому свободному человеку подыскать себе сеньора, под началом которого он хотел бы служить. При нем значительно возросло число зависимых крестьян, а империя оказалась разделена на округа. Для облегчения управления во главе округов были поставлены графы, выбранные из местной знати. Они обладали военной и административной властью, а также были обязаны председательствовать в судах. В них, кстати, стали принимать участие присяжные из местных свободных мужчин. А чтобы графы не злоупотребляли полученной властью, контроль за их деятельностью и суд от имени Карла Великого возложили на разъездных «государевых посланцев». С новыми указами и капитуляриями, касающимися всех сторон жизни империи, высшая светская и церковная знать знакомилась на ставших традиционными ежегодных съездах — «майских полях».

Стоит также упомянуть и о просветительской деятельности Карла Великого. Сам он, как это ни странно, так и остался до конца жизни неграмотным. Возможно, именно по этой причине, император особенно заботился о развитии образования. В 787 году Карл I издал указ об учреждении при монастырях школ; спустя два года, в 789-м, — закон об обязательном образовании всего свободного мужского населения империи. К сожалению, этот великий замысел так и остался неисполненным. Однако число образованных людей в государстве все же сильно возросло. В то же время при дворе сложился ученый кружок, названный Академией, которым руководил сам император. Участники Академии всячески культивировали латинскую словесность, поэтому специалисты позднее назвали эпоху сына Пипина Короткого и его ближайших потомков Каролингским Возрождением. Но император интересовался не только латынью. Его привлекали и германские древности, так что указом монарха была составлена германская грамматика и записаны песни и сказания на языках подвластных Карлу земель.

Следующим Каролингом, вступившим на престол, стал сын Карла Великого, Людовик Благочестивый (778–840; правил в 814–840 годах). Собственно, при рождении его права на корону были весьма призрачными, поскольку Людовик являлся младшим из троих сыновей императора. Однако Карл I пережил двоих своих отпрысков, так что после его смерти прямым наследником трона Каролингов оказался именно Людовик. Некоторое время он еще пытался сохранить целостность унаследованного им от отца государства, но в 817 году был вынужден разделить управление между сыновьями — Лотарем, Пипином (ум. в 838 году), Людовиком Немецким и Карлом Лысым. Этому правителю не слишком везло в жизни. Его отстранили от власти собственные дети; с трудом вернув себе корону, Людовик недолго продержался на троне. Когда же отца не стало, трое братьев Каролингов, ранее ополчившихся на родителя, начали войну между собой. Лотарь, Людовик и Карл буквально рвали власть в государстве на куски. В итоге они сошлись на мысли, что худой мир лучше доброй ссоры, и в 843 году подписали Верденский договор, согласно которому разделили империю на три части. Собственно, такой раздел в известной мере был оправдан, поскольку основывался на этническом составе населения государства. Лотарь получил в свое распоряжение Италию и узкую полосу земли по левому берегу Рейна, на которой располагались Бургундия и Лотарингия, сохранил он и титул императора. Людовик Немецкий стал королем Восточно-Франкского королевства (позднее — Германии), занимавшего территорию, простиравшуюся к северу от Альп и к востоку от Рейна. Что же касается Карла Лысого, то он был признан владыкой Западно-Франкского королевства, которое стало позднее Францией. Земли, подвластные Карлу, лежали к западу от Роны и Мааса. Собственно, с этого момента и сама династия Каролингов разделилась на несколько ветвей.

Со временем Людовик Немецкий и Карл Лысый пришли к выводу, что напрасно отдали брату земли вдоль Рейна. Свой недосмотр они исправили в 867 году, когда поделили эту территорию между собой.

В 80-х годах IX века Карлу III Толстому (ок. 832–888) удалось ненадолго объединить разрозненные королевства в единую империю, как некогда при Карле Великом. Младший сын Людовика Немецкого и правнук Карла Великого после смерти своего отца (в 876 году) получил корону Алсманнии. Спустя три года, когда его брат Карломан, отличавшийся очень слабым здоровьем, отказался от своей части наследства, Карл стал королем Италии, а Восточно-Франкского королевства — в 882 году, после смерти другого брата — Людовика Молодого. В том же году Карл лишился еще одного родственника — западно-франкского короля Людовика III. Похоронив спустя два года и наследника последнего, Карломана, Карл Толстый оказался еще и правителем Западно-Франкского государства. Подражая своему великому прадеду, Карл III Толстый в 881 году отправился в Рим, в результате чего добился позволения короноваться императорской короной. Этому Каролингу почти удалось восстановить державу Карла Великого в ее прежних границах; лишь Прованс, где узурпатор Бозон создал собственное Бургундское королевство, Карл III Толстый не смог захватить. Этот замечательный правитель, что самое интересное, никогда не отличался особым здоровьем, а в последние годы жизни вообще очень тяжело и подолгу болел, практически не покидая своих покоев. Однако в те моменты, когда владениям Каролингов грозила реальная опасность, Карл каким-то чудом поднимался, чтобы сесть в седло и лично возглавить войско. Таким образом он провел, например, военные кампании против норманнов в 881 году — в Нидерландах, а в 886 — под Парижем. Даже врачи не могли понять, какая сила каждый раз поднимала императора, буквально стоявшего одной ногой в могиле… Однако в ноябре 887 года племянник монарха, Арнульф, воспользовавшись тяжелым состоянием дяди, совершил переворот в восточной части империи и, заставив Карла Толстого отказаться от своих прав, сам занял трон. Но справиться с управлением империей Арнульф не сумел, так что вскоре огромное государство снова распалось.

Династия итальянских Каролингов пресеклась в 875 году. Германская линия рода прервалась несколько позже — в 911-м, со смертью короля, которого звали Людовик Дитя (он прожил неполных одиннадцать лет). Французские Каролинги занимали престол вплоть до 987 года, когда скончался король Людовик V Ленивый.

КАПЕТИНГИ

Третья по счету династия французских королей, представители прямой линии которой правили государством в 987–1328 годах. Эти странные правители отличались пылкой религиозностью, но постоянно вступали в конфликты с римскими понтификами (вследствие борьбы за власть и многочисленных повторных браков), из-за чего часто оказывались отлученными от церкви. Почти все представители династии короновались в молодом возрасте и почти все они умирали от различных заразных болезней или отравлений. Сменившие Капетингов на престоле Франции Валуа и Бурбоны были потомками младших, боковых линий рода Гуго Капета.

История Капетингов началась в 987 году, когда граф Парижский Гуго (938–996; правил в 987–996 годах) был избран королем Франции и стал основателем новой правящей династии. Считается, что Капет — это прозвище графа, данное ему за любовь к головному убору определенного фасона. На самом же деле Гуго происходил из знатной семьи парижских графов Робертинов, представители которой покрыли себя славой во времена борьбы против вторгшихся во Францию норманнов. По сути, Робертины всегда угрожали царствующей династии Каролингов, словно пороховая бочка, установленная рядом с горящим очагом: они неоднократно провозглашали себя королями и вступали в борьбу с правящими монархами. Однако многие из графов Парижских верой и правдой служили Франции, занимая ведущие государственные должности. В этом случае они фактически становились «теневыми королями», сосредоточивая в своих руках власть, равную монаршей.

Когда король Лотарь развязал войну с мятежными феодалами и предпринял попытку овладеть Лотарингией, Гуго Капет принял сторону своего монарха и стал его активным союзником. Лотарь же умел ценить преданность и помнить добро. Поэтому вскоре графу было пожаловано герцогство Пуатье. В течение многих лет Гуго Капет демонстрировал талант политика и управленца, принимая участие в решении важных государственных вопросов. А поскольку он не давал Лотарю (как и своим врагам) даже малейшего повода усомниться в своей верности короне, монарх, умирая, в 986 году поручил попечению соратника своего единственного сына и наследника, коронованного вскоре под именем Людовика V. Но царствовать новому правителю долго не пришлось. Он ушел из жизни спустя год с небольшим. Детей у Людовика V не было, поэтому в 987 году феодальная знать собралась в Санлисе для того, чтобы решить судьбу страны. Заручившись поддержкой архиепископа Рейнского, аристократы избрали новым королем Франции Гуго Капета, зарекомендовавшего себя разумным и сильным правителем.

Правда, далеко не все феодалы считали такой выбор единственно возможным. Сразу после собрания в Санлисе Гуго пришлось начать войну с другим претендентом на престол, недовольным результатом голосования: Карл Лотарингский считал, что трон должен принадлежать ему, поскольку он происходил из рода Каролингов. Аристократы, голосовавшие против Капета (большая часть их имела владения к югу от Луары), поначалу поддержали «обиженного» кандидата на трон. Карлу Лотарингскому даже удалось овладеть Ланом (столицей Франции при Каролингах) и удерживать власть в городе довольно продолжительное время. Но Капет отреагировал на такое положение дел весьма оригинально и решительно: он раз и навсегда перенес столицу в Париж, который являлся его родовым владением, и лишь затем начал борьбу против своего конкурента.

После того как основатель новой династии все же отстоял свои права, он приступил к укреплению королевской власти в государстве и повышению собственного авторитета среди знати. Для начала новый король официально признал наследственность ленных владений феодалов. На практике этот обычай и в самом деле существовал, но не был законодательно закреплен. Однако этот шаг не принес ожидаемых результатов. Дело в том, что королевский домен Капетингов сводился лишь к Парижу и Орлеану, а потому не давал Гуго возможности оказывать влияние на крупных феодалов в других областях Франции. Так что власть монарха в то время во многом продолжала оставаться условной.

После смерти первого представителя династии Капетингов трон перешел к его сыну Роберту II (правил в 996-1031 годах). Затем на престоле последовательно сменили друг друга следующие представители прямой линии рода Капетингов: Генрих I (правил в 1031–1060 годах), Филипп I (правил в 1060–1108 годах), Людовик VI (правил в 1108–1137 годах). Все они являлись неплохими правителями, однако заметного следа в истории не оставили, поскольку во многих вопросах оказывались буквально связанными по рукам и ногам номинальным характером возложенной на них при коронации власти. На крупных феодалов ни один из этих потомков Гуго Капета не имел сколько-нибудь серьезного влияния.

Людовик VII (1120–1180; правил в 1137–1180 годах) отличился тем, что стал одним из руководителей Второго крестового похода, длившегося с 1147 по 1149 год. А поскольку Аквитания долгое время оставалась территорией, о которой французские короли только мечтали, Людовик VII вступил в брак с герцогиней Элеанорой Аквитанской. Но этот союз оказался не слишком удачным: в 1152 году король решился на развод со своей супругой, отличавшейся сильным и взрывным характером. В результате «домашних баталий» монаршей четы Франция на некоторое время утратила Аквитанию. К тому же, Элеанора недолго скучала в одиночестве. Вскоре разведенную экс-супругу Людовика VII повел под венец король Англии. Это позволило владыкам Туманного Альбиона выдвинуть претензии на владение Аквитанией и привело к многочисленным и затяжным военным конфликтам.

Людовика VII сменил на троне лилий следующий представитель династии Капетингов — Филипп II Август (1165–1223; правил в 1180–1223 годах). Он оказался поистине выдающимся государственным деятелем, гением, сочетавшим в себе таланты политика и полководца.

Интересно, что этот Капетинг стал последним французским государем, который короновался еще при жизни своего отца: юридически он считался монархом с ноября 1179 года, хотя фактически взял власть в свои руки только в 1180 году.

Когда Филипп II Август вступил на престол, в состав собственно королевского домена входили лишь Орлеанэ, Иль-де-Франс и часть Берри. Но кроме этого в государстве существовал десяток еще феодальных владений! А на них распространялось только символическое право королевского сюзеренитета. Однако вскоре такое соотношение сил стало изменяться, поскольку Филипп Август посвятил свое правление именно исправлению «исторической несправедливости», не только значительно увеличив свои владения, но и закрепив их за своими наследниками.

Еще в 14-летнем возрасте (в апреле 1180 года) юный монарх заключил брак с Изабеллой д’Эно, которая в качестве приданого принесла супругу богатое и влиятельное графство Артуа. По сути, дело решила не влюбленность двух подростков (хотя они действительно любили друг друга), а трезвый холодный расчет. Дело в том, что королева-мать — Адель Шампанская — желала вершить судьбу государства за своего сына и при этом искала рычаги влияния на Филиппа Августа. Одним из них как раз и должна была стать невестка. Свой интерес в данном браке имел также дядя новобрачной — граф Фландрский, который, пользуясь родством с Изабеллой д’Эно, предъявил свои претензии на регентство. Но юный король быстро разрушил надежды родственников на обретение власти. Филипп Август сумел объяснить матери и ее четырем братьям, что впредь намерен сам заниматься делами государства и освободиться от опеки. Столь же решительно он отверг претензии дяди своей жены на регентство. Естественно, что вслед за «беседой» графа Фландрского и малолетнего короля, которого поначалу мало кто принимал всерьез, вспыхнул нешуточный конфликт. Мстительный вельможа организовал оппозиционную феодальную коалицию, в которую вошли графы Эно, Блуа, Шартра и герцог Бургундии. Аристократы встревожились первыми успехами нового монарха, который не по годам зрело смотрел на мир, имел сильную волю и не собирался становиться чьей-либо марионеткой. Филипп Август решил править всерьез, а не ждать, покуда его старшие родственники будут использовать государственный аппарат для осуществление своих планов. Противостояние короля и феодалов затянулось, однако в 1185 году Филипп Август буквально загнал мятежников в угол и навязал графу Фландрскому мир на собственных условиях. Согласно документу, подписанному сторонами 7 ноября 1185 года, в собственность короны переходили Артуа, Амьенуа и Вермандуа.

Вслед за этим король, воодушевленный таким успехом, вплотную занялся решением главной задачи своего царствования и начал отвоевывать владения Анжуйской династии, которые на тот момент в три раза превосходили его собственные владения по площади. Возможно, при ином раскладе сил такая грандиозная кампания была бы обречена на провал, но… король умел выбирать момент, наиболее подходящий для реализации своих планов. Поскольку в середине 1180-х годов английский король Генрих II открыто враждовал с собственными сыновьями, Плантагенеты не смогли организовать достойный отпор монарху, посягнувшему на их территорию. В итоге 4 июля 1189 года французы выиграли решающую битву при Азэ-ле-Ридо.

После смерти Генриха II Английского Филипп Август решил сделать ход конем и, дабы создать видимость примирения, отправился в 1190 году в Третий крестовый поход вместе со вторым сыном покойного врага, Ричардом Львиное Сердце. Кстати, в средневековой истории это стало единственным случаем, когда французский и английский короли хотя бы недолго воевали под одними знаменами: обычно главы двух государств-противников только тем и занимались, что с удовольствием ставили друг другу палки в колеса.

Достаточно быстро обнаружилось, что участие в походе для Филиппа Августа было лишь четко продуманным тактическим маневром. 13 июля 1291 года, после падения Аккры, французский монарх отправился назад, чтобы обделывать делишки во Франции в отсутствие Ричарда. Естественно, англичанин, узнав об этом, решил спешно отправиться туда же, дабы восстановить статус-кво. Однако горящего праведным гневом аристократа ожидало жестокое разочарование: по пути он попал в плен к герцогу Леопольду V Австрийскому. Интересно, что последнему Филипп Август платил, причем исправно и регулярно! Французский король вносил в императорскую казну немалые суммы, лишь бы не в меру ретивый конкурент подольше оставался в заточении. Только в 1194 году Ричарду удалось бежать. Среди достоинств Львиного Сердца никогда не числились мягкость и покладистость, а также привычка прощать обидчиков. Так что бывший пленник сразу же после освобождения развернул против Филиппа Августа военную кампанию. Удача неизменно оставалась на стороне англичан, но в 1199 году Ричард умер, так и не утолив свою жажду мщения.

Французский монарх не признал законности наследственных прав преемника Ричарда Львиное Сердце — его младшего брата Иоанна. Филипп Август сумел навязать последнему договор, подписанный в мае 1200 года. Согласно этому документу, Иоанн становился вассалом французского короля (это касалось владений на континенте), терял Эвре, Овернь, Берри и часть Нормандии. Кроме того, Иоанн был вынужден согласиться на брак своей племянницы Бланки Кастильской с наследником Филиппа Августа (в будущем — королем Людовиком VIII). Правда, над Бретанью и частью Нормандии английскому королю удалось сохранить сюзеренитет. Но, как оказалось, ненадолго.

В 1202 году Иоанн пошел на преступление: он похитил невесту графа де ла Марш, Изабеллу Ангулемскую, женился на ней и завладел ее приданым. А спустя год английский монарх избавился от законного наследника престола — собственного племянника Артура Бретонского: «любящий» дядя приказал его убить… Естественно, близкие обеих пострадавших сторон обратились к Филиппу Августу с просьбой наказать злодея. И французский король с удовольствием сделал то, к чему давно стремился: он через суд лишил Иоанна Нормандии, Анжу, Мэна, Пуату и Турени. После такой земельной «ампутации» во власти английской короны к югу от Ла-Манша осталась лишь Гиень. Это повлекло за собой создание очередной феодальной коалиции, которая развязала военный конфликт. 27 июля 1214 года французам удалось одержать блестящую победу при Бувине.

Но попытки принца Людовика завоевать Англию оказались безуспешными. Не принесли желаемого результата и крестовые походы против альбигойцев в Лангедоке (1215 и 1219). Тем не менее, к концу жизни Филипп Август сумел присоединить к королевскому домену довольно много земель.

Крупные проблемы возникли у Филиппа II и с папой римским. После того как супруга монарха, Изабелла д’Эно, в 1190 году скончалась, тот задумался о новом браке. Спустя три года он женился на сестре датского короля Ингеборге. Скандал разгорелся на следующий день, когда Филипп объявил о… непреодолимом отвращении к супруге! Официального повода для развода ему найти так и не удалось. Тем не менее, король вскоре взял в жены Агнессу Меранскую. Папа требовал от монарха признания статуса Ингеборги, но венценосный строптивец не соглашался. В 1200 году понтифик отлучил Филиппа Августа от церкви. Со всем королевством вместе — видимо, на всякий случай… Только в 1213 году монарх решил признать Ингеборгу своей законной супругой: к тому моменту Агнесса скончалась, оставив мужу двоих детей. Папа, сменив гнев на милость, снял с Франции и ее правителя интердикт и даже узаконил детей покойной де Меран.

Исследователи подчеркивают особую роль Филиппа Августа в укреплении административной структуры государства. Например, король около 1190 года провел реформу, разделив страну на округа (превоте), каждый из которых находился под управлением чиновника, выбираемого из мелкой знати или зажиточных горожан. Деятельность этих чиновников (бальи) находилась под постоянным контролем, что сразу же уменьшило число злоупотреблений на местах.

Присоединенные королем земли приносили казне немалый доход. Однако бесконечные военные кампании, оплата наемников, строительство укреплений съедали все поступления — казна частенько оставалась пустой. Помогало повышение старых и введение новых налогов; кроме того, Филипп Август время от времени проводил изгнание евреев с конфискацией их имущества.

Именно при этом короле Франция, наконец, обрела настоящую столицу. В Париже вымостили главные улицы, возвели крепостные стены (34 башни на левом берегу реки и 33 — на правом), построили Луврский донжон, где разместился королевский архив. Кроме того, при Филиппе Августе началась постройка готических соборов в Реймсе, Руане, Амьене, Берже. Тогда же был возведен собор в Лионе, перестроен Шартрский собор и практически окончена постройка собора Парижской Богоматери.

Людовик VIII (1187–1226; правил в 1223–1226 годах), сменивший на троне своего отца, продолжил его линию во внешней и во внутренней политике. Ему удалось отвоевать у англичан Пуату, Перигор и ряд других территорий.

Следующим королем данной династии стал Людовик IX Святой (1214–1270; правил в 1226–1270 годах). Этот человек, которого принято называть «одним из трех великих Капетингов» (таковыми, кроме него, считаются Филипп II Август и Филипп IV Красивый), оставил значительный след в истории. За свою жизнь он стяжал славу святого короля-крестоносца, образцового христианского рыцаря, правителя, сумевшего поднять престиж королевской власти за счет преобразования и развития административной структуры государства.

Людовик IX, отличавшийся разносторонним образованием и особо преуспевший в богословии, оказался на троне еще мальчиком. Поэтому в течение восьми лет страной правила его мать, Бланка Кастильская — разумная и решительная женщина. Когда Людовик подрос, мать передала бразды правления государством в руки сына, сохранив свое влияние на него. Интересно, что Бланка являлась единственным человеком, к советам которого «Святой» король прислушивался.

Юному монарху и его сторонникам сразу же пришлось бороться против коалиции феодалов под руководством могущественного графа Раймунда VII Тулузского. Среди оппозиционеров оказался и английский король. Однако мятежники получили серьезный отпор; графу Тулузскому в 1229 году навязали Парижский договор, который поставил точку в альбигойских войнах и утвердил новую систему управления южной провинцией Лангедок. Сам же граф был вынужден дать согласие на брак своей единственной наследницы с одним из братьев короля — Альфонсом де Пуатье.

Людовику IX всегда сопутствовала удача в вопросах внешней политики: к 1235 году он не только успешно отразил агрессию вечного оппонента Франции — английского монарха, но и установил мир и с Туманным Альбионом, и с собственными баронами, которые подчас оказывались более опасными противниками, чем внешний враг. Последним серьезным мятежом, который пришлось пережить Франции во времена Людовика IX, стало восстание катаров в Лангедоке (1240): после 1244 года юг страны больше не противился воле властей.

Вслед за воцарением мира в королевстве Людовик IX решил, что настала пора официально объявить о начале Седьмого крестового похода. Весной 1248 года он, поручив матери править страной, отправился в дорогу. Собственно, к тому времени движение крестоносцев ощутимо шло на убыль и уже не пользовалось большой поддержкой. Но выступление Людовика IX вызвало значительное воодушевление среди французов. Все благодаря особому отношению жителей королевства к своему монарху — воплощению идеального образа христианского рыцаря. Ведь поражений в том походе было значительно больше, чем успехов. Французов преследовали не только военные неудачи, но также болезни и голод. Кроме того, сам Людовик и несколько тысяч его рыцарей умудрились попасть в плен к мусульманам. Многие из захваченных аристократов погибли, а брата короля, Альфонса, пришлось выкупать за четыре миллиона франков. Тем не менее, в 1254 году Франция встретила Людовика как триумфатора!

Но самому монарху почести только еще сильнее растравили душевную рану: ранее Людовик и без того отличался религиозностью, а по возвращении из плена он вообще превратился в аскета. Ведь он, король-рыцарь, не сумел выкупить всех христианских пленников из-за недостатка средств!

А доходы монарха и впрямь упали. Дело в том, что Людовик VIII оставил младшим сыновьям часть владений королевского домена: Альфонс получил в свое распоряжение Пуату, а Карл — Анжу. Следует учесть, что речь в данном случае шла о двух весьма богатых провинциях. Чтобы сводить концы с концами, Людовику IX требовалось тщательно организовать работу управленческих структур, усовершенствовать систему превоте (чиновники получили также возможность передавать свои должности по наследству), а также заботиться о пресечении злоупотреблений на местах.

В 1263 году Людовик IX реформировал и денежную систему: монеты королевской чеканки получили хождение на территории всей Франции. Таким образом, стараниями этого монарха королевская власть стала доминировать над феодальными владетелями.

Во внутренней политике монарх старался учитывать, по мере сил, интересы всех слоев населения. В конце 50-х годов XIII века он разрешил ряд сложных вопросов внешней политики страны. Так, в 1258 году была установлена граница между Францией и владениями арагонского короля Хайме (она проходила по Пиренейскому хребту). Спустя год Людовик наконец-то заключил мир с Генрихом III. Английский король согласился отказаться от притязаний на Нормандию, Мэн, Пуату, Анжу и Турень, а взамен получил назад часть своих владений в Гаскони и Гиени (в том, что у английской короны имеются веские юридические основания обладать этими землями, не был уверен даже сам Генрих!).

Только одно обстоятельство по-прежнему не давало Людовику IX спать спокойно — неудачный крестовый поход. Чтобы исправить это, он в 1267 году во второй раз затеял крестовый поход… И рыцарство, и духовенство на сей раз были категорически против намерений монарха, но тому удалось настоять на своем. Летом 1270 года Людовик снова выступил в путь, но не в Палестину, а в Северную Африку.

Последний поход короля-рыцаря оказался бесславным: французское войско застала в Тунисе эпидемия чумы. 25 августа от страшной хвори умер и сам организатор похода. А в 1297 году Людовик IX был канонизирован папой Бонифацием VIII (особенно играло на руку появление святого среди Капетингов внуку короля-рыцаря, Филиппу IV Красивому).

Вслед за Людовиком Святым на троне Франции оказался его старший сын Филипп III Смелый (правил в 1270–1285 годах). Он продолжил политику своего блистательного предшественника, оставшись в его тени, чего нельзя сказать о Филиппе IV Красивом (1268–1314; правил в 1285–1314 годах). Внук Людовика Святого, удивительно красивый и на редкость бесстрастный человек, продолжил расширять королевский домен. Он считал, что Гиень была отдана во владение английским королям напрасно. Поэтому, придравшись к формальным нарушениям сюзеренных прав Франции, в 1295 году он вовлек обе страны в новую войну, которая длилась четыре года и не принесла сколько-нибудь ощутимых результатов. Значительно удачнее складывались дела во Фландрии: ее Филиппу в 1300 году удалось захватить. Правда, окончательно утвердиться на занятой территории французам удалось только в 1305 году. Поражение французов при Куртре в 1302 году упоминать не стоит.

Этот удивительный человек стал третьим великим представителем рода Капетингов и первым из так называемых «проклятых королей». Филипп ради осуществления своей политики не брезговал ничем: ни подкупом, ни чудовищной жестокостью к врагам, ни клеветой, ни… изготовлением фальшивой монеты. Но все эти действия были подчинены одной цели — созданию мощного государства и максимальному усилению королевской власти.

В это время Филипп IV находился в серьезном конфликте с папой Бонифацием VIII, который издал буллу, запретившую светским властям взимать налоги с клириков. Последние, кстати, получили строжайший приказ ничего казне не платить. Филиппа, вечно нуждавшегося в деньгах и не выносившего вмешательства в дела короля, такое решение папы заставило действовать решительно. В 1300 году он арестовал папского легата, допустившего оскорбительные высказывания в его адрес. Папа в ответ напомнил, что духовенство не подлежит королевскому суду. Тогда Филипп IV в апреле 1302 года созвал первые в истории Франции Генеральные Штаты, которые его поддержали. Бонифаций VIII в долгу не остался: он провозгласил обязательным условием спасения души… подчинение папскому престолу как в делах веры, так и в вопросах политики. А поскольку Филипп IV продолжал игнорировать буллы понтифика, «христианнейший король» оказался отлучен от церкви! В ответ монарх арестовал Бонифация VIII. Тот не выдержал унижения, сошел с ума и умер. А Филипп добился подчинения папства Франции и перенес резиденцию понтифика из Рима в Авиньон. Это произошло в 1307 году. Этот город считался полностью независимым, но это было лишь формальностью, поскольку со всех сторон был окружен территорией Франции.

В 1308 году Филипп IV решил избавиться от влиятельного, богатого и не зависимого от светских властей рыцарского ордена тамплиеров. Монарх хотел прибрать к рукам их имущество и отомстить за отказ принять его в ряды тамплиеров на том основании, что члены ордена должны хранить обет безбрачия и не относиться к правящим особам.

Тамплиеров судили по спешно сфабрикованным обвинениям в ереси, противоестественных пороках и союзе с мусульманами. Генеральные Штаты одобрили действия короля, а папа в 1311 году вынужден был запретить орден. Большая часть средств тамплиеров попала в казну Филиппа IV. А в марте 1314 года высшие сановники ордена (преимущественно старики) были сожжены на костре. Среди казненных оказался и великий магистр Жак ле Моле, приходившийся Филиппу IV крестным отцом. Перед смертью старый рыцарь проклял мучителя и его потомков и предупредил: все виновные в гибели ордена вскоре встретятся с ним на Божьем суде.

В том же году Филипп IV собирался выступить в новый поход против Фландрии, но… В ноябре первый из «проклятых королей», отличавшийся поистине железным здоровьем, внезапно скончался. Видимо, причиной смерти монарха стал инсульт либо, что не исключено, банальное отравление. Однако французы сразу вспомнили слова великого магистра ордена тамплиеров, прозвучавшие из пламени костра.

Смерть Филиппа IV Красивого не причинила большого горя. Даже близкие ему люди боялись его рассудочной жестокости, феодалы возмущались ущемлением своих прав, жители королевства постоянно роптали из-за роста налогов, «порчи» монет (уменьшения их золотого содержания при сохранении номинала), приводившей к инфляции. И весь христианский мир возмутило насилие, учиненное французским королем над папой римским.

Наследники Филиппа вынуждены были пойти на смягчение политики своего предшественника. Все они, кстати, невольно подтвердили укоренившуюся в народе веру в проклятие Жака ле Моле. Людовик X Сварливый (правил в 1314–1316 годах), Иоанн I Посмертный (правил в 1316 году), Филипп V Длинный (правил в 1316–1322 годах) и Карл IV Красивый (правил в 1322–1328 годах) рано ушли из жизни при неясных обстоятельствах, после чего среди Капетингов не оказалось наследника мужского пола. Таким образом, прямая ветвь Капетингов прервалась, и трон лилий перешел к династии Валуа.

ВАЛУА

Французская королевская династия, младшая линия рода Капетингов. Валуа правили с 1328-го по 1589 год.

Корни этой династии уходят в глубокое Средневековье, в IX век, и связаны с французской провинцией Иль-де-Франс, вернее, с небольшим графством Валуа (в настоящий момент его территория разделена между департаментами Эны и Уазы). Представители этого рода принадлежали к младшей линии еще более древнего рода Вермандуа, который ко времени правления Генриха I Французского практически прекратил свое существование, так как младшее поколение семьи было представлено единственной наследницей. Она в свое время вышла замуж за сына короля, Гуго, а графство Валуа, равно как и Вермандуа, стало приданым невесты. От этого брака, собственно, и происходила ветвь Валуа рода Капетингов. Он оказался не слишком жизнеспособным и угас уже в шестом поколении. Оставшееся «бесхозным» графство король Филипп Август в 1215 году сделал собственностью короны. Со временем границы этого владения значительно расширились, и в 1285 году Филипп III Отважный передал Валуа в собственность своему сыну Карлу. Именно этот аристократ, брат французского короля Филиппа IV Красивого, и стал основателем нового монаршего рода.

Собственно, Карл Валуа тоже успел стать обладателем короны: папа Мартин V в 1280 году сделал его королем Арагонским, но уже спустя 10 лет Валуа отказался от этого титула. В результате первого брака Карл стал обладателем графств Анжу и Мэн; вторая супруга аристократа, Екатерина де Куртенэ, имела права претендовать на престол Константинополя. Воспользовавшись этим фактом, Карл, ничтоже сумняшеся, объявил себя византийским императором.

Этот неутомимый хитрый человек, неплохой политик, умевший всегда найти компромисс с собственной совестью, принимал самое активное участие в государственных делах в продолжение царствования своего старшего брата. Основатель династии Валуа, по словам современников, «всю жизнь провел в погоне за коронами, которые от него ускользали», и умер в 1325 году в Ножане — незадолго до того как мог на законных основаниях стать правителем Франции. До того момента, как Филипп IV Красивый отошел в мир иной, оставалось менее трех лет…

Карл Валуа оставил после себя достаточно богатое наследство, которое перешло к его двоим сыновьям. Младший из братьев, граф Карл Алансонский (ум. в 1346 году), являлся основателем валуаской линии Алансонов, оборвавшейся в 1527 году со смертью коннетабля Карла. Старшему же из братьев выпало надеть на голову корону, о которой всю жизнь мечтал его отец.

По сути, Карлу Валуа и его сыновьям о троне оставалось только мечтать: Филипп IV Красивый отличался великолепным здоровьем и явно собирался дожить до преклонных лет. К тому же, супруга подарила монарху троих сыновей (они известны истории как Людовик X Сварливый, Филипп V Длинный и Карл IV Красивый), так что корона должна была долго оставаться у представителей этой семьи, перейдя со временем к внукам и правнукам Железного короля. Но судьба имеет привычку иногда ставить точку — причем совершенно неожиданно. Так случилось и с Филиппом Красивым и его наследниками. После того как король разгромил орден рыцарей-тамплиеров и отправил его главу (своего крестного отца, кстати!) и нескольких высших членов организации после долгих пыток на костер, гроссмейстер ордена проклял крестника, его род и приспешников. Старик назначил своим мучителям в течение года встречу… на Божьем суде!

Можно с глубокой иронией относиться к сказанному, но и сам Филипп Красивый, и все те, кого проклял рыцарь из пламени страшного костра, в указанный срок погибли насильственной смертью. Их настигли ножи или яд убийц. А сыновья Железного короля, по очереди занимавшие престол Франции, быстро присоединялись к печальному списку жертв судьбы и придворных интриг. Эти правители получили в народе прозвище «проклятые короли». За 14 лет страна похоронила четырех правителей (такого в ее истории еще не было!) К 1328 году в живых не осталось ни одного отпрыска Филиппа IV Красивого, и ни один из них не оставил после себя наследника мужского пола. Что же касается Жанны, дочери старшего из сыновей Филиппа, то имелось немало поводов сомневаться в законности ее рождения. К тому же, во Франции под давлением второго сына Филиппа Красивого и его сторонников всеми правдами и неправдами был принят закон, согласно которому женщина не могла занимать трон. При этом сослались на древний салический закон, который гласил: «Негоже лилиям прясть!».

В итоге в том же 1328 году корона Франции была возложена на голову старшего сына основателя династии Валуа, вступившего на престол под именем Филиппа VI: именно он на тот момент являлся ближайшим родственником рода Капетингов. Мало кого обрадовало такое возвышение Валуа; эта ветвь Капетингов считалась слишком суетливой. Ее представители всегда отличались непомерным тщеславием, хитростью, легкомыслием, склонностью к интригам и хвастовству, стремлением к показному блеску. И если предшественники этой династии отождествляли себя с Францией, то потомки Карла Валуа отождествляли Францию с собственной персоной.

Возвышение рода Валуа пришлось весьма не по вкусу монарху Англии. В итоге между двумя державами, и без того жившими по принципу «худого мира», снова начались серьезные конфликты, переросшие в длительные войны. Филиппа VI недаром прозвали королем-подкидышем или, проще говоря, выскочкой: за 10 лет правления он так и не сумел утвердить собственную власть в государстве. В этом монарху немало «помог» его кузен, Эдуард III Английский, матерью которого была дочь Филиппа Красивого. Король Туманного Альбиона заявил о своих правах на престол Франции, так как по крови принадлежал к старшей линии Капетингов, что формально позволило ему поддерживать во Фландрии, Бретани, Сентонже, Аквитании все те города и всех тех сеньоров, которые выражали недовольство новым правителем. Говоря откровенно, Эдуард Английский вряд ли решился бы на такой шаг, будь на престоле Франции человек с характером его деда Филиппа Красивого.

Из Филиппа VI государь получился не слишком хороший. Больше всего его волновал вопрос закрепления собственной семьи на троне. А вот политиком, экономистом и правителем он был, что называется, никчемным, во всяком случае, предотвратить грозящую стране опасность не смог. Не лучше обстояло дело и с полководческим талантом монарха. Так, из-за назначения им на должность адмирала человека, мало смыслившего в морском деле, французский флот практически полностью погиб у Слюйса. А в битве при Кресси, вследствие бездарного руководства королевская кавалерия изрубила собственную же пехоту.

В царствование первого короля из рода Валуа французы столкнулись с более тяжелыми поборами, чем при его предшественниках. Но если, к примеру, тот же Филипп Красивый с помощью налогов старался укрепить обороноспособность страны, то представитель новой династии непомерными податями оплачивал свои поражения.

Неумелое правление Филиппа Валуа быстро привело Францию к очередному кризису. Содержание золота в монетах, которые чеканил монетный двор, уменьшалось по приказу короля. Серебряные монеты стали легче, т. е. потеряли три четверти своей стоимости. Твердых цен на продукты питания уже никто не помнил, и стоимость самых необходимых из них достигла головокружительных размеров. От ранее невиданной инфляции роптали города. А затем грянула еще одна катастрофа. Во Францию из глубины Азии пришла великая эпидемия «черной смерти» — чумы. Страшная болезнь свирепствовала в державе Филиппа VI сильнее, чем в соседних европейских государствах. Улицы были завалены трупами. В городах эпидемия унесла где треть, где четверть населения, а в селах часто не оставалось ни единого выжившего — только пустые дома стояли среди необработанных полей.

У Филиппа VI было двое сыновей. Старший, Иоанн, являлся официальным преемником монарха; младший, Филипп, в 1375 году получил титулы графа Валуа и герцога Орлеанского, однако рано ушел из жизни, не оставив после себя потомства. Наследника короны чума обошла стороной, как считают многие современные историки, — к сожалению. Если во времена царствования Филиппа VI Францию от полного упадка и разорения еще отделяла пара ступеней, то Иоанн II, вероятно по недоразумению прозванный Добрым, быстро помог державе их преодолеть.

Этот король, правивший с 1350 по 1364 год, если верить писателю Морису Дрюону, был «велик величием предельного бедствия». Иоанн всегда отличался сильно преувеличенным мнением о собственной персоне, отсутствием даже малой толики здравого смысла, зато у него было в избытке постыдных страстишек, странных побуждений и упорной, неоправданной ненависти к неугодным. Но самым удивительным и несправедливым кажется тот факт, что Иоанн — нелепый король, с непостижимым упрямством делающий все во вред самому себе и не особо любимый в народе — после позорного поражения у Пуатье, нанесенного его войскам англичанами, стал… едва ли не кумиром французов! Его считали достойным жалости и любви народа, называли Иоанном Добрым и Иоанном Храбрым. А ведь деяния этого «храбреца» очень дорого обошлись Франции, вынужденной выкупать из плена своего монарха и множество баронов и рыцарей.

У Иоанна Доброго было четверо сыновей, из которых видную роль в истории сыграли двое: герцог Филипп Смелый Бургундский, ставший основателем младшей ветви Бургундского дома, и Карл. Поскольку Карл являлся старшим из братьев, он, в соответствии с традицией, считался преемником отца. В самое тяжелое для страны время фактическая власть оказалась в руках этого юноши. Никогда ранее 18-летнему принцу не приходилось становиться у руля государства при столь плачевных обстоятельствах. Молодой человек был слаб здоровьем и никоим образом не собирался претендовать на звание храбреца и опытного воина. Тем не менее ему пришлось исполнять обязанности главы государства в то время, когда две неприятельских армии противостояли друг другу, ряды знати сильно поредели, а большинство провинций оказались разоренными. Дофину[20] досталась пустая казна; зять, отправленный королем в заточение; сторонники последнего, готовые к неповиновению; столица, раздираемая страхом и подстрекаемая к смуте горсткой горожан.

По сути, когда наследник в 1364 году взошел на трон Франции под именем Карла V, от него никто не ожидал особых улучшений на ниве международной и внутренней политики. Хотя поговаривали, что хуже уже не будет. Потому что хуже уже просто некуда… И действительно: несмотря на все проблемы, возникавшие в государстве, Карл V справлялся с ними лучше, чем его отец.

В 1380 году корона Франции вновь поменяла владельца. Теперь им стал старший сын Карла V, Карл VI. Его младший брат Людовик получил титулы и земли графа Ангулемского и Валуа, а также герцога Орлеанского. При нем графство Валуа превратилось в герцогство-пэрство. Во время несчастливого царствования своего брата герцог Орлеанский никак не мог поделить власть с герцогом Бургундским. Последний в 1407 году прибег к весомому аргументу, успокоившему оппонента раз и навсегда, — банальному убийству. Однако именно внуку жертвы, представителю младшей линии рода Валуа — герцогу Валуа и Орлеанскому — предстояло в 1498 году вступить на престол под именем Людовика XII, соединив тем самым герцогство с короной. Но перед этим Франция пережила правление последних представителей старшей линии этой династии: Карла VII, Людовика XI и Карла VIII. Честно сказать, все они так или иначе способствовали усилению царившего в стране хаоса. Так что Людовику XII, которому парламентское собрание 1506 года присвоило почетный титул Отец народа, с самых первых дней царствования пришлось столкнуться с массой серьезнейших проблем.

Хотя Бернар Кийе, современный биограф Людовика XII, охарактеризовал этого представителя династии Валуа как посредственность, а время его правления назвал ничем не примечательным, в исторической науке принято считать, что к власти во Франции наконец-то пришел достойный король. И действительно, сложно сказать, что было бы с государством, если бы не Людовик XII.

Родившийся 27 июня 1462 года долгожданный сын герцога Карла Орлеанского в детстве посчитал бы насмешкой утверждение, что ему предстоит взять в свои руки бразды правления государством. Ведь Людовик находился лишь в третьем ряду престолонаследников — после брата короля и собственного родителя. Кстати, монарх не слишком обрадовался, узнав, что 68-летний герцог Орлеанский, у которого на то время было две дочери, снова стал отцом и судьба подарила ему сына. Людовик XI в узких кругах неоднократно прямо заявлял: столь поздний отпрыск вряд ли может быть сыном герцога; скорее всего, мальчишка — незаконнорожденный. Ведь Карл, уже 22 года состоявший в браке и смирившийся с тем, что не дождется рождения наследника, был не только стар, но и слаб здоровьем.

Герцог Орлеанский имел право претендовать на герцогство Миланское. Понимая, что корона Франции вряд ли будет когда-либо возложена на его голову, Карл решил отстоять свои итальянские владения, чтобы передать их сыну. Однако в трехлетнем возрасте Людовик остался сиротой. К тому моменту он уже год был помолвлен с дочерью правящего монарха, которая родилась на два года позднее «жениха».

Этот заранее запланированный брак являлся не чем иным, как тонким политическим ходом Людовика XI, стремившегося подорвать влияние Орлеанского дома и нанести удар по его будущему. Дело в том, что Жанна Французская имела от рождения физический дефект, она была хромой. Король, прежде чем столь прискорбный факт стал широко известен, поспешил договориться с Карлом Орлеанским о помолвке детей, прекрасно зная, что подобный брак не только никогда не будет счастливым, но и, скорее всего, станет бездетным.

Людовик XI в 1476 году все же принудил своего юного тезку жениться на Жанне. Во время свадебного пира оба молодожена рыдали: один — от злости и бессилия, другая — от обиды и разочарования. Жанна искренне любила своего мужа. Когда в 21 год тот заболел оспой, супруга преданно ухаживала за больным, не боясь заразиться. А после того как в ходе попытки захватить власть Людовик угодил в тюрьму, где в ужасных условиях провел три года и имел все шансы навсегда остаться в «каменном мешке», именно Жанна сумела добиться для него освобождения у своего брата, Карла VIII, сменившего на троне ее отца. Несмотря на это, став монархом Франции 7 апреля 1498 года (торжественная коронация состоялась в Реймсе 27 мая 1498 года), Людовик XII уже через пару месяцев затеял дело о признании своего брака недействительным. Он хотел венчаться с вдовствующей королевой Анной (герцогиней Бретонской).

Ранее Людовик наглядно демонстрировал свои способности руководителя: благодаря серьезному и эффективному управлению Нормандия, находившаяся под властью этого молодого аристократа, постепенно вышла из кризиса. Дипломатические же усилия Людовика привели к отказу англичан от уже запланированной высадки на его землях. Зато с миланским герцогством этому Валуа не повезло. Хотя в итальянских походах его войска и одерживали победы, в итоге все новоприобретенные земли были потеряны и честолюбивые надежды монарха потерпели крах.

Тем не менее Франция под управлением этого представителя династии Валуа не только выбралась из, казалось бы, безнадежного кризиса, но и пережила экономический расцвет. А главное, в стране, измученной войнами, наконец-то воцарился мир. Людовик XII отличался справедливостью и правил разумно. Он был весьма экономен (даже прижимист!), когда дело касалось лично его нужд, и щедр во всех других случаях. Да, этот монарх был не слишком изобретательным в достижении целей. Но утверждения, что он был слабохарактерным, недалеким, ограниченным и негибким политиком, не выдерживают критики. Современники Людовика имели о своем монархе совсем иное мнение. И неудивительно, им ведь было с чем сравнивать, особенно если вспомнить, что после смерти этого монарха Францию несколько десятилетий терзали внутренние войны. И это несмотря на то, что Людовик XII сумел буквально собрать разрушенное хозяйство из мельчайших осколков во времена тяжелейших бедствий, когда под ним самим шатался трон, не дал страну ввергнуть в хаос и передал своему преемнику, Франциску I, в наследство достаточно благополучное государство.

Зять Людовика, Франциск I, правивший страной в 1515–1547 годах, вошел в историю как выдающийся политик. Он укрепил французскую монархию и успешно защищал ее от габсбургской сверхдержавы. Историки утверждают, что правление этого короля стало поворотным моментом в развитии Франции. С одной стороны, именно Франциск I заложил основы для абсолютной монархии и религиозных войн, а с другой — открыл дорогу Ренессансу. Недаром именно при его дворе пожелал жить Леонардо да Винчи в конце жизни. К тому же этот монарх всегда заботился о европейской политике, считался меценатом, покровителем наук и искусства. А в 1611 году историк Флоримон де Ремон вложил в уста этого правителя знаменитую фразу: «Необразованный король — это коронованный осел».

Франциск I значительно увеличил эффективность имевшихся государственных учреждений, навел порядок в своей администрации, осуществил реформу финансовых органов, а также разделил королевство на 16 финансовых округов (для упрощения взимания податей), одновременно предприняв ряд шагов, направленных на восстановление целостности государства.

Последние два года жизни король страдал от прогрессирующей болезни. Современные специалисты считают, что Франциска свела в могилу опухоль (вероятно, осложнение перенесенной в молодости венерической болезни). Трон Франции в 1547 году занял его средний сын — Генрих II, ставший наследником престола только в 1536 году (после смерти старшего брата).

Менее одаренный, чем отец, следующий представитель рода Валуа находился всецело во власти своих фаворитов (коннетабля де Монморанси и любовницы Дианы де Пуатье — красивой и умной интриганки, которая была на 20 лет старше короля). Генрих не просто легко подпадал под чужое влияние: он вообще, похоже, не обладал политическим чутьем, столь необходимым государю.

Интересно, что именно с Генрихом II связано одно из прорицаний знаменитого Мишеля Нострадамуса. Он предсказал смерть короля на турнире. 40-летний Генрих и в самом деле 30 июня 1559 года получил на турнире, устроенном по случаю двойной свадьбы (собственной дочери и сестры ее мужа Филиппа Испанского, Маргариты), ранение, от которого скончался, промучившись 10 дней. В результате этого несчастного случая 10 июля 1559 года власть оказалась в руках его сына, Франциска II — болезненного и психически неустойчивого подростка, которому не исполнилось еще 16 лет. Однако Франциск (1544–1560), тем не менее, считался совершеннолетним, и 18 сентября состоялась его коронация в Реймсе. Благодаря браку с Марией Стюарт он также являлся номинальным королем Шотландии. Молодой монарх, чей авторитет был крайне низок, государственными делами обременять себя не стал, переложив часть обязанностей на плечи своих фаворитов — братьев-герцогов из семейства Гизов, которые были дядьями его жены, Марии Стюарт. «Теневой политикой» охотно занималась также и мать монарха, знаменитая Екатерина Медичи. В итоге во Франции ширились распри между католиками и протестантами, а также между сторонниками Гизов и принцев крови.

Осенью 1560 года в левом ухе короля образовался непонятный свищ, с которым врачи не знали как бороться. Болезнь прогрессировала, не оставив монарху шансов на выздоровление; 5 декабря 1560 года Франциск II скончался, немного не дожив до собственного 17-го дня рождения. Вскоре по стране поползли слухи, что ему «помогли» отойти в мир иной при помощи яда. Одной из претенденток на роль отравительницы являлась, как ни дико это звучит, его мать, вдовствующая королева Екатерина Медичи.

Корону Франции после смерти молодого монарха наследовал его малолетний брат Карл IX (1550–1574), которому на тот момент было всего 10 лет. Его короновали в Реймсе 15 мая 1561 года, регентшей стала его мать Екатерина Медичи. В истории имя этого человека оказалось навсегда связанным с кровавой бойней 1572 года, Варфоломеевской ночью, унесшей в результате массовой резни жизни огромного числа протестантских подданных короны — гугенотов. Карл IX не отличался крепким здоровьем и прожил недолго. Он слыл фанатом охоты и большим любителем ручного труда (в Лувре даже была организована кузня, в которой монарх с удовольствием работал), проявлял определенный интерес и к искусству. По природе добрый, великодушный, приветливый, ведущий строгий и непритязательный образ жизни, король страдал от излишней нервной возбудимости. Следствием этого стали крайняя раздражительность Карла IX и его практически неконтролируемые вспышки ярости. Как отмечали современники, этот Валуа обещал со временем превратиться «из строгого правителя в жестокого государя». Первые 10 лет своего царствования монарх находился в тени других — особенно своей политически одаренной и амбициозной матери. Затем он начал все чаще проявлять личную волю, но постоянно натыкался на гнетущий авторитет Екатерины Медичи. А 30 мая 1574 года король скончался от «прогрессирующего упадка сил»… И тогда при дворе снова зашептались об убийстве и яде, в короткий срок уложившем не слишком крепкого монарха в могилу.

Трон занял следующий сын Екатерины Медичи, бывший герцог Анжуйский, король Польши Генрих III (1551–1589). Собственно, правителем Речи Посполитой он стал стараниями матери, но отказался от этой короны, чтобы стать королем Франции. Вообще, этого брата Карла IX звали Эдуардом Александром, но он в 1565 году изменил свое имя, и его короновали 13 мая 1375 года под именем Генриха III. Новый монарх оказался прилежным администратором, обладал великолепной памятью и острым умом. Генрих III старался самостоятельно вести государственные дела; из-за многочисленных законодательных инициатив этот Валуа даже заработал у современников прозвище «король из стряпчих». Тем не менее ему удалось привлечь духовенство, освобожденное от уплаты налогов, к участию в государственных расходах (из всех французских королей Генрих больше всех требовал от церкви). Он же учредил «дворянскую ассамблею», которая с ноября 1583 по конец января 1584 года обсуждала вопросы, касающиеся налоговой системы, государственного бюджета, административной структуры, армии, народного хозяйства. Король ожидал, что ассамблея поможет проведению всеобщей реформы в королевстве. К сожалению, перед угрозой назревающей гражданской войны все начинания в этом направлении были свернуты. Переживания по поводу бездетности и морального упадка раздираемого гражданской войной королевства способствовали тому, что Генрих III стал глубоко набожным человеком. В январе 1583-го он впервые попал в монастырь паулинок и с тех пор начал быстро отдаляться от мира. Только в стенах монастыря этот монарх чувствовал себя спокойно, радуясь тому малому, чем довольствовались монахи. В течение трех последующих лет король регулярно по нескольку дней проводил в келье; этого, кстати, не понимал никто — ни мать, ни жена, ни подданные Генриха. Даже папа не одобрял действий Генриха III, которого современники часто называли «королем-монахом».

Осенью 1588 года французская королевская власть переживала острый кризис. К трону рвались Гизы, считавшие себя потомками Каролингов. Они открыто говорили, что Генриху III, как некогда последнему из Меровингов, пора окончательно уйти в монастырь. Герцогиня Монпансье, сестра братьев Гизов, не расставалась с ножницами (она носила этот инструмент парикмахеров на поясе), которыми грозилась лично «соорудить королю третью корону», то есть выстричь ему тонзуру[21]. Екатерина Медичи, уже три десятка лет определявшая политику страны, уговаривала сына усыновить его племянника, маркиза Пона-Муассон, который одновременно приходился братом Гизам. В этом случае трон по-прежнему остался бы за династией Валуа, а мятежники вынуждены были бы пойти на попятный.

Генрих же решил выйти из сложившейся ситуации по-другому. Он предпочел сблизиться с мужем своей сестры Маргариты — Генрихом Наваррским, отдал приказ казнить Гизов и арестовать выдвинутого католической Лигой претендента на престол. Тогда в Париже было образовано революционное правительство, во главе которого стал брат убитых Гизов, герцог Майеннский.

1 августа 1589 года Генрих III, в мае отлученный Папой от церкви и фактически отстраненный от управления государством, стал жертвой покушения, совершенного доминиканским монахом Жаком Клеманом. Смертельно раненный Генрих чувствовал, что жить ему осталось несколько часов. Он призвал к себе Генриха Наваррского, признал его своим преемником и заставил всех присутствующих принести присягу в верности этому без пяти минут королю. 2 августа последний монарх из династии Валуа отдал Богу душу, а правителем Франции стал король Наварры, которого теперь называли Генрихом IV. Таким образом, произошла не только смена династий (корону надел представитель дома Бурбонов). Произошло то, чего столько лет боялись многие французы: на престоле государства оказался протестант (гугенот). В общем, до принятия католицизма (в 1593 году) Генрих IV был королем Франции только номинально, а по сути оставался тем, кем являлся до вступления на престол — протестантским вождем и главой протестантской партии. Столица открыла ему свои ворота только в 1594 году. Сестра последних королей из рода Валуа и последний законнорожденный отпрыск этого дома, разведенная супруга нового монарха — Маргарита тихо ушла из жизни в 1615 году.

В заключение хотелось бы заметить, что современные исследователи считают, что все сыновья Генриха II от Екатерины Медичи были больны гемофилией и именно из-за этого умерли.

БУРБОНЫ

Старый французский род, представители которого на основании своего родства с королевским домом Капетингов долгое время занимали французский и другие престолы.

Название свое эта династия получила от замка Бурбон, находившегося в провинции Бурбонне. Первым представителем рода, упоминание о котором сохранилось в истории, стал некто Адемар, который в 921 году основал в своей провинции приорство Сувиньи. Трое потомков Адемара ничем особенным не прославились, а вот четвертый, Аршамбо I, изменил название родового замка на Бурбон Аршамбо и серьезно занялся увеличением своих владений. Его наследники активно продолжали политику своего предка, так что Аршамбо VII уже считался одним из самых влиятельных и богатых людей страны, а посему смог получить руку Агнессы Савойской, став, тем самым, шурином короля Людовика Толстого. Следующий Бурбон, много сделавший для возвышения рода, носил имя Аршамбо IX, он вошел в историю как человек необычайно мудрый и могущественный. О его влиянии говорит хотя бы тот факт, что графиня Бланка Шампанская сделала Аршамбо пожизненным протектором своего графства. Несколько позже король Филипп Август (1165–1223) назначил этого Бурбона коннетаблем[22] Оверни.

Внучке Аршамбо IX, Беатрисе, предстояло сыграть главную роль в становлении собственно королевской династии Бурбонов: в 1272 году она вышла замуж за шестого сына короля Франции Людовика Святого — Роберта. Таким образом Бурбоны оказались связаны узами родства с королевским домом Капетингов, став его боковой ветвью. Именно это дало Бурбонам право после смерти последнего мужского потомка другой ветви Капетингов, Валуа, предъявить свои права на французский престол.

В 1327 году Карл Красивый сделал Бурбонов герцогами. Главная ветвь династии Бурбонов пресеклась во второй половине XIV века, когда умер бездетный Иоанн II Добрый (это произошло в 1364 году), а через год ушел из жизни его брат, кардинал и архиепископ Лионский Карл II. Теперь владения семьи перешли к боковой линии рода — Бурбон Божё. А уже в 1523 году герцогство было лишено самостоятельности и включено в состав государства, поскольку девятый герцог Бурбон выступил против Франции на стороне императора Карла V. Тогда же зарвавшегося аристократа, носившего звание коннетабля Франции, изгнали из страны. А в государстве все большее значение стала приобретать одна из боковых ветвей рода Бурбонов — Вандомы, основателем которой стал правнук Аршамбо IX, граф де ла Марш. Когда один из его потомков, Антуан Бурбон, герцог де Вандом, сочетался браком с Жанной д’Альбрэ, королевой Наварры, представители этого семейства в лице Генриха Наваррского заполучили сначала трон Наварры, а затем, после смерти последнего Капетинга из рода Валуа, корону Франции (Генрих Наваррский стал Генрихом IV). Позднее, благодаря бракам и успешному ведению военных действий, Бурбоны завладели испанским и неаполитанским тронами. Боковыми линиями данного рода являлись также семейства Монпансье, Конде, Конти и Суассон.

Итак, собственно королевская династия Бурбонов началась с воцарения Генриха IV (правил в 1589–1610 годах), до коронации являвшегося монархом Наварры и герцогом Вандомом. Поскольку умерший в результате покушения Генрих III из династии Валуа не оставил после себя сына, согласно салическому закону о престолонаследии его тезка-протестант стал прямым наследником престола. А чтобы этот закон не был никем оспорен, умирающий сам объявил, что корона должна перейти к Генриху Наваррскому, и заставил присягнуть своему преемнику на верность.

Вообще, первый из королей-Бурбонов во многих отношениях выделялся даже в ряду выдающихся правителей Франции. Тем не менее он не относился к тем претендентам на престол, которых с готовностью приняли бы подданные. Честно говоря, многие годы король Наварры был почти парией в католическом Париже из-за своего религиозного мировоззрения — он был сторонником протестантизма. Понимая, что его преемнику придется тяжело, умирающий король Генрих III — последний из Валуа — нашел в себе силы призвать тезку вернуться в лоно католической церкви.

В том, что новый правитель не имел большого авторитета, сыграло также свою роль слишком далекое родство Бурбонов и Валуа. Ведь в расчет принимались только родственные связи по отцовской линии; получалось, что оба Генриха — III и IV — являлись кузенами… в 22-й степени! И хотя Бурбоны числились первыми претендентами на трон в том случае, если династия Валуа прекратит свое существование, трудно сказать, было ли столь дальнее родство достаточным с точки зрения салического закона (согласно ему ближайший родственник короля по мужской линии имел больше прав на престол, чем сыновья, рожденные дочерями монарха). Сторонники Гизов (лотарингских предводителей могущественной католической Лиги) считали, что у наследников Гуго Капета вообще нет прав претендовать на корону, поскольку она является законной собственностью потомков Карла Великого (т. е. Каролингов), каковыми Гизы себя и считали. Кроме того, мать Генриха Наваррского родилась на юго-востоке Франции, так что новый король для французов оставался беарнцем, гасконцем, а значит, чужаком. Так что в течение 12 лет Бурбону пришлось добиваться признания собственной столицы. Девять из них Генрих практически не бывал в Париже. Он, по большей части, все это время являлся кем угодно — военачальником, дворянским полководцем, кочевником, — только не королем.

Интересно, что отношение к религии у Беарнца было весьма своеобразным. Достаточно сказать, что он в течение жизни менял веру шесть (!) раз. Правда, чаще всего это случалось в молодости и по принуждению. А 25 июля 1593 года вопрос о принадлежности к протестантской либо католической церкви стал для Генриха жизненно важным. Король почуял вполне реальную угрозу того, что его католические сторонники «сменят курс» и объединятся с умеренными сторонниками Лиги. А значит, вскоре мог появиться новый претендент на престол — Бурбон-католик… Испанский король уже стал настаивать на выдвижении испанского кандидата. Поэтому Генрих решил больше не тянуть с решением больного вопроса и отправился в Сен-Дени, дабы отречься от кальвинизма. Позже историки приписали королю слова: «Париж стоит мессы»…

Постепенно, шаг за шагом, Генрих начал решать, прибегая к дипломатическим уловкам, важные задачи, демонстрируя, что изворотливый ум порой значит больше военной мощи… А поскольку папа опасался чрезмерного усиления позиций Испании в Западной Европе, успех французской дипломатии имел вполне реальные политические причины.

Новый король оказался совершенно недогматичным монархом, открыл новую главу французской истории и стал уникальным, выдающимся явлением на троне лилий. Первый из царствовавших Бурбонов решил три самых острых вопроса, необходимых для окончательного усмирения страны: победил дворянство Лиги, завершил войну с Испанией и издал новый указ о религиозной терпимости. Правда, делая ставку исключительно на переговоры и деньги, Генрих IV не только безжалостно опустошал казну, но и использовал все доступные источники займов. Зато в 1595–1598 годах ему удалось купить преданность своих вчерашних противников. Среди новых сподвижников короля, таким образом, оказался даже брат убитых Гизов — герцог Майеннский. А знаменитый Нантский эдикт (1598) отразил веру Генриха в то, что только мирное сосуществование обеих противоборствующих конфессий может обеспечить Франции долгожданный мир. По сути, новшеством был не сам эдикт, а то, что король всерьез заботился о его воплощении в жизнь.

Генрих IV обладал чертой, необходимой хорошему правителю, — верным чутьем политически необходимого и возможного. К тому же, он отличался способностями блестящего дипломата, а также великолепного тактика, способного изменить ход сражения в свою пользу, найдя неординарное решение. Тем не менее, будучи превосходным полководцем, Генрих не был стратегом и не умел превращать военный успех в успех политический… В связи с этим, вплоть до 1592 года, его воспринимали как тугодума, человека не слишком сообразительного, нерешительного и легко внушаемого. Зато впоследствии мнение о нем кардинально изменилось. Современные историки считают Генриха IV основателем абсолютной монархии во Франции, определившим новый, прогрессивный путь развития государственных институтов на последующие 200 лет.

Следует заметить, что Генрих IV, помимо прочих своих заслуг, старался также способствовать развитию искусства и науки, вследствие чего страна пережила при нем серьезный культурный подъем. Кроме того, Беарнец вплотную занялся промышленностью королевства и вопросами внешней и внутренней торговли, предпочитая политику активного торгового баланса и поддерживая отечественных купцов в продвижении в североамериканские колонии.

Генрих IV во втором браке (с Марией Медичи) стал отцом троих сыновей и двух дочерей. Его младший сын, Гастон Жан Батист, герцог Орлеанский, умер, не оставив мужского потомства, а Людовик XIII принял от отца в 1610 году корону Франции. Одна из дочерей Генриха (Генриетта) вышла замуж за английского короля Карла I.

Дофин получил власть в стране неожиданно — после того, как его весьма энергичный отец 14 мая 1610 года по дороге из Лувра в Арсенал был смертельно ранен двумя ударами кинжала. Убийцей стал некто Равальяк, действовавший по религиозным мотивам.

Людовик XIII (правил в 1610–1643 годах) проявил себя капризным, мнительным правителем, слишком много внимания уделявшим собственной персоне. С его вступлением на престол многие государственные хлопоты взвалил на себя «теневой монарх» — грозный и хитрый кардинал Ришелье. Собственно, историки еще до недавнего времени всерьез говорили о знаменитом политике-священнике как о творце современной Франции. Ведь становление централизованного государства произошло в результате революции и Третьей Республики, которые были, по большому счету, результатом политических игр, успехов и ошибок Ришелье. И только в недавнее время специалисты начали все чаще указывать на неординарную роль Людовика XIII в истории страны.

После внезапной смерти Беарнца регентшей при малолетнем короле стала властная и хитрая супруга покойного — Мария Медичи. Ей досталось раздираемое смутой королевство, положение дел в котором представлялось самым ненадежным и неустойчивым. Медичи пришлось вплотную столкнуться с внешней угрозой, религиозной напряженностью и брожениями в дворянской среде.

Если Генрих IV проводил внешнюю политику в противовес Габсбургам, то Медичи придерживалась на этот счет иных взглядов. Она стояла за заключение мирного соглашения, чего и добилась в 1612 году, когда был подписан испано-французский союз. В нем особо приветствовалось двойное бракосочетание: в скором времени дочь Марии Медичи, Елизавета Французская, пошла под венец с испанским принцем, который в будущем стал королем Испании Филиппом IV, а Людовик XIII оказался связанным брачными узами с инфантой (дочерью испанского короля Филиппа III) Анной Австрийской. Данная церемония была совершена из политических соображений в 1615 году в Бодо. К тому моменту жениху и невесте едва исполнилось по 14 лет… Этот брак оттолкнул многих протестантских союзников Франции, зато в стране на десяток лет воцарился пусть и шаткий, но мир.

С мятежами внутри государства дело обстояло не так благополучно. Многие аристократы после смерти Генриха IV решили, что настало время снова возродить свое политическое влияние и… присвоить себе часть богатств страны. Особенно «отличились» в те дни два родственника короля — его двоюродный брат принц Анри де Конде и сводный брат Сезар де Вандом (внебрачный сын Генриха IV). Они отстаивали свое право на вступление в Государственный совет в качестве советчиков регентши, препятствовали «испанским» бракосочетаниям и требовали созыва Генеральных Штатов. Мария Медичи, в общем, согласилась с глобальными планами агрессивно настроенного дуэта родственников, но от этого мятежи в стране не прекратились. И тогда регентша, к вящему удовольствию своего юного венценосного сына, восстановила статус-кво, добившись успеха в летней военной кампании. А 2 октября 1614 года 14-летний монарх был признан на заседании Парижского парламента совершеннолетним. Правда, его мать так и осталась регентшей…

Но заседания Генеральных Штатов, которые все же начались 27 октября того же года, так и не решили основных проблем. И тогда аристократы в очередной раз взялись за оружие. Королева-мать, чтобы обрести контроль над ситуацией, упекла в тюрьму наиболее ретивого подстрекателя бунтов, председателя Государственного совета Конде. Арест и заключение столь высокопоставленного вельможи, близкого родственника короля, убедил многих аристократов в серьезности намерений регентши и заставил пересмотреть свои взгляды на собственное место в государстве.

Итак, сторонники Людовика XIII и его матери довольно быстро одержали верх в разгоревшейся смуте. В это же время был пересмотрен состав правительства; в новый кабинет министров вошли многие советники регентши и Люсонский епископ Арман Жан дю Плесси, больше известный как кардинал Ришелье.

Но приспешники королевы-матери никоим образом не устраивали юного Людовика XIII. Наконец в 1617 году он, заручившись поддержкой друзей, решил осуществить отставку министров, назначенных матерью. Фактически, из всего нового кабинета у власти удержалась жалкая горстка людей. Среди них был и Ришелье. Именно кардинал позаботился о том, чтобы регентша сначала была посажена под домашний арест в своих апартаментах, а затем оказалась сосланной в Блуа. Таким образом король расчищал себе дорогу к царствованию.

Людовик XIII вернул на должности часть старых министров, служивших еще во времена его отца. Монарху удалось разработать совместно с собранием нотаблей[23] программу реформ, в 1620 году подавить мятеж высшей знати под предводительством герцога Эпернона (которого поддерживала Мария Медичи), обновить католический культ, разделить Беарн и Наварру, превратив их в провинции Франции. Кстати, после «покушения» на родину отца королю пришлось вновь взяться за оружие, поскольку гугеноты выступили против его идеи.

Людовик отличался несдержанностью, нетерпеливостью; поэтому он конфликтовал каждый раз, когда считал, что его авторитету наносится ущерб. Решение всех проблем он видел в абсолютной дисциплине своих подчиненных, а не в политическом лавировании между различными интересами. Именно по этой причине королю было так тяжело прийти к компромиссу с протестантами.

Кстати, в Государственный совет король призвал Ришелье в 1624 году. Но до того момента, как хитрый кардинал стал первым министром Франции, прошло еще немало лет.

В принципе, эти два политика до странности походили друг на друга. Оба они руководствовались во всех делах личным мнением и оценками, преследовали собственные политические цели, считали высшим авторитет государства и короля, не ведали сомнений и угрызений совести при выборе средств достижения целей. Режим, установленный во Франции королем и кардиналом, был не просто репрессивным, а кровавым…

Людовик настолько сильно заботился о королевском авторитете, что это порой доходило до абсурда. Так, он с самого начала перевел собственную супругу в разряд… непримиримых врагов! Ведь Анна была испанкой… Такое положение семейных дел коронованной четы сохранялось до самой смерти Людовика. Королева вынуждена была вести довольно унизительное существование, неоднократно подвергалась обыскам, регулярно терпела унижения и фактически содержалась под домашним арестом.

Тем не менее, Ришелье и Людовик сумели создать гармоничный, эффективный, работающий политический инструмент в лице Государственного совета. Благодаря ему королевская власть окончательно окрепла, спор с Габсбургами решался в пользу Франции, а гугенотское «государство в государстве» было практически разрушено.

Несмотря на то что младшая сестра Людовика, Генриетта Мария Французская, вышла замуж за короля Карла I Английского, отношения между двумя державами не утратили своей напряженности и в конце концов привели к началу новой войны. А 19 мая 1635 года, после того как испанские войска заняли Трир и взяли в плен курфюрста, Франция развязала военные действия против Испании. Окончания конфликта не увидел ни сам Людовик, скончавшийся 14 мая 1643 года, ни его первый министр, ушедший в мир иной еще раньше — 4 декабря 1642 года. Однако эти политики оставили после себя по-настоящему сильную, «осовремененную» Францию. Правда, цена благополучия была высока: жесточайшее укрепление королевского авторитета («Государство — это я, господа!» — любил говорить монарх) и экстремальное финансовое давление на население.

Без Решилье Людовик XIII не мог бы добиться столь значительных успехов во внешней и внутренней политике, но он добросовестно использовал весь свой авторитет для укрепления государства. Король, претендовавший на прозвище Справедливый, был горд собой и Францией. Поэтому он, как никто другой, умел в интересах страны обуздать собственные амбиции и оставаться в тени великого министра.

14 мая 1643 года трон Франции перешел к старшему (пятилетнему) сыну умершего монарха и Анны Австрийской; 7 июня 1654 года он был торжественно коронован в Реймсе под именем Людовика XIV, хотя личное правление этого короля началось еще в 1651 году.

Людовик XIV, в течение 72 лет вершивший судьбы самого богатого, могущественного и густонаселенного государства Европы, безусловно, относился к выдающимся правителям. Однако оценка его деятельности разными историками весьма настораживает своей крайней полярностью и колеблется от восхищения до самой резкой критики.

Рождение Луи (это произошло в воскресенье, 5 сентября 1638 года) современники восприняли как дар небес. И недаром: брак Людовика XIII и Анны Австрийской на протяжении 22 лет оставался бездетным. Так что с момента своего появления на свет дофин носил прозвище Богоданный.

Умирающий Людовик XIII успел назвать тех, кому предстояло стать крестными родителями будущего короля, — принцессу Конде и кардинала Мазарини. Решение, принятое сыном Генриха IV, имело далеко идущие последствия не только для крестника кардинала, но и для государства в целом…

Благодаря поддержке Парижского парламента Анна Австрийская получила неограниченную власть регентши, а судьбу страны вершил теперь, по сути, ее фаворит — Мазарини. К 1646 году он уже около трех лет исполнял обязанности премьер-министра, и королева-регентша высказала пожелание, чтобы кардинал осуществлял верховный надзор за воспитанием юного короля.

Мазарини к данному вопросу отнесся очень серьезно и ответственно. Его стараниями Людовик XIV прекрасно знал латынь, неплохо — историю и весьма основательно — государственное и церковное право, математику и несколько современных языков. Кроме того, кардинал методично и тщательно готовил своего воспитанника к управлению государством: вводил в тонкости дипломатии, в проблемы военного дела. Своей любовью к искусству и стремлением быть меценатом «король-солнце» также обязан крестному. Одновременно кардинал, по словам Вольтера, «продлил детство короля, насколько возможно».

А сделать это было непросто. С 10 до 15 лет Людовику пришлось пережить гражданскую войну, дворянский мятеж, предательство близких родственников, бегство из столицы, когда королевская семья попала в фактическое заточение. Монарх рано увидел, что народ задавлен непомерными поборами, административной анархией, почувствовал хрупкость экономики, подорванной войнами. Этот ранний опыт позднее отразился в ряде внутриполитических шагов, предпринятых Людовиком XIV.

Когда король официально взял власть в свои руки, он стал весьма жестким, но разумным правителем. Мазарини, в 1653 году возвратившемуся во Францию из второго изгнания, он вернул только видимость власти. Людовик откровенно не любил крестного и… восхищался им. Но, доверяя кардиналу безоговорочно в области внешней политики, дипломатии и военного дела, король был крайне недоволен его действиями внутри страны.

В 1661 году Людовик окончательно стал единственным правителем страны, поскольку Мазарини, до последнего дня преданно служивший своему крестнику, ушел из жизни. «Король-солнце» за многие десятилетия своего царствования так и не смог воплотить в жизнь стремления к гегемонии в Европе, однако, умирая, оставил страну значительно более защищенной и развитой, чем это было в момент его прихода к власти. Своему преемнику он передал монархию, способную в последующие десятилетия играть ведущую роль в политической жизни Европы.

Старый король ушел из жизни страшно и нелепо. Его здоровье ощутимо подорвали смерти трех близких людей, поставившие под угрозу прямое наследование трона по мужской линии династии. В течение нескольких месяцев 1711–1712 годов Людовик потерял троих дофинов: старшего сына, внука и старшего правнука. 9 августа 1715 года монарх поранился во время охоты и почувствовал недомогание. И хотя Людовик продолжал заниматься государственными делами, стало ясно: его состояние быстро ухудшается. Уже 24 августа жизнь короля находилась в опасности, поскольку у него началось сильное воспаление. Понимая, что положение серьезное, на следующий день Людовик решил собороваться… В течение нескольких дней он попрощался с двором, близкими и приготовился к смерти. 30 августа монарх потерял сознание; гангрена распространилась уже на колено и бедро. 1 сентября 1715 года в 7.15 утра его не стало.

У Людовика XIV был младший брат, Филипп. Он получил титул герцога Орлеанского и стал родоначальником младшей ветви Бурбонской династии, которая вступила на престол в 1830-м и уже спустя 18 лет оказалась низложенной. Сам же Филипп I Орлеанский, умерший в 1701 году, был отцом Филиппа II, регента Франции во времена несовершеннолетия Людовика XV.

Сын Людовика XIV и Марии Терезии Австрийской, дофин Луи, ушел из жизни раньше своего отца, в 1711 году. Правда, он успел оставить монарху троих внуков. Старший из них, Людовик (ум. в 1712 году), стал герцогом Бургундским, средний, Филипп, — Анжуйским, а младший, Шарль, — герцогом Беррийским. Но в 1700 году Филипп «получил повышение» — короновался как король Испании Филипп V и стал основателем испанской Бурбонской династии и неаполитанской линии дома.

Наследником же Людовика XIV стал его правнук, вступивший на престол под именем Людовика XV. От дочери низложенного польского монарха, Марии Лещинской, он имел сына, дофина Луи. Тот умер в 1765 году, оставив троих сыновей. Судьба распорядилась, чтобы все они по очереди возложили на голову корону Франции. Первым на престол в 1774 году вступил старший из сыновей дофина, Людовик XVI. Сам он был казнен в 1793 году: а двое из троих детей правителя и его супруги Марии Антуанетты Австрийской — дофин Луи и Луи, называемый Людовиком XVII, умерли соответственно в 1789 и 1795 годах. Только дочери монарха, Марии Терезии Шарлотте, герцогине Ангулемской, суждена была относительно долгая жизнь: она скончалась только в 1851 году. Следующим на троне государства после казненного Людовика XVI, таким образом, оказался его средний брат, Луи Станислав Ксавье, граф Прованский; хотя это и случилось после долгого перерыва, в 1814-м он начал править Францией под именем Людовика XVIII. Детей этот монарх вообще не имел, так что после его смерти корона по закону перешла к младшему из братьев, Шарлю Филиппу, графу Артуа. В историю он вошел как король Карл X (правил в 1824–1830 годах). Этому представителю династии Бурбонов с наследниками повезло больше. Судьба подарила ему двух сыновей. Однако жизнь принцев оказалась недолгой. Луи Антуан, граф Ангулемский, до революции 1803 года являвшийся дофином, ушел из жизни в 1844, не оставив потомства. А его брат, герцог Беррийский Шарль Антуан, был убит еще в 1820 году. Правда, у герцога росли двое детей: Мария Луиза Терезия, носившая прозвище Мадемуазель д’Артуа (она стала супругой герцога Пармского и скончалась в 1864 году), и герцог Бордосский Анри Шарль Фердинанд Мария Диедоннэ. Последний, со временем принявший титул графа Шамбора, стал представителем старшей линии Бурбонов. После того как дядя уступил ему свои права на престол, приверженцы графа именовали его не иначе как Генрихом V. В 1883 году Диедоннэ умер, и с ним окончательно угасла старшая линия династии.

Последним из Бурбонов, который получил корону Франции, был Луи Филипп Орлеанский. Он был представителем Орлеанского дома — младшей ветви Бурбонов. Его прапрадедом был Филипп II Орлеанский, дядя и регент малолетнего Людовика XV, а отцом герцог Луи Жозеф Филипп Эгалите, который приветствовал революцию 1789 года, отказался от всех своих титулов (принял фамилию Эгалите) и стал якобинцем. Был казнен в 1793 году по приговору Конвента. Якобинцем в молодости был и сам Луи Филипп. Находясь на троне, называл себя «королем-гражданином». Он правил Францией с 1830 по 1848 год. Потерял корону в результате Французской буржуазной революции 1848 года.

БОНАПАРТЫ

Молодая династия, возникшая в 1804 году и просуществовавшая до 1870 года. Ее основатель, Наполеон I Бонапарт (Буонапарте), заложил основы новой государственности, многие из которых существуют по сей день. Созданный им порядок, несмотря на военное поражение и отлучение от власти императора, способствовал установлению нового политического порядка в Европе.

Мало кто из исторических личностей удостоился такого количества публикаций, как Наполеон — гениальный военачальник и правитель, сумевший коренным образом повлиять на судьбы большинства стран Европы. О жизни первого императора французов читателю известно достаточно много, чего не скажешь о его потомках. Однако их судьба, если и не столь блестяща, то чрезвычайно любопытна, как, впрочем, судьба всего рода Бонапартов.

Когда Наполеон I возложил на свою голову императорскую корону, он, как и множество узурпаторов до и после него, пытался создать легенду о своем древнем и славном происхождении. Это удавалось с трудом, потому что даже дворянство Бонапарты получили гораздо позже большинства своих соседей. В книгах, издававшихся во времена Наполеоновской империи, сообщалось, что упоминания о фамилии новоиспеченного императора встречаются уже в 1178 году. Некоего Иоанна Буонапарте (по-французски Бонапарта) хорошо знали в Тревизо, Парме, Флоренции и Риме. Как утверждал один из братьев Наполеона, Джером, в изданной им книге, потомки Иоанна Бонапарта были хорошо известны среди аристократов Тосканы и Сан-Миниато. Эти изыскания Джерома Бонапарта тем более интересны, что сам Джером, как утверждали некоторые биографы Наполеона, вообще не имел ни малейшего отношения к фамилии Бонапарт. Он родился от связи матери Бонапарта, красавицы Летиции Рамолины, с губернатором Корсики графом Марбёфом. Чтобы умилостивить опозоренного отца семейства, губернатор выхлопотал для него дворянское звание, а его сына Наполеона устроил в военную школу в Бриенне. Это открыло для мальчика путь к военной карьере, гениальные же способности позволили со временем завоевать половину Европы, создать империю и стать императором.

Часто, когда говорят о Наполеоне, утверждают, что он почти что против собственной воли стал императором, стал только для того, чтобы возвеличить Францию, которой правил.

Но все действия Наполеона говорят о том, что, возможно, больше всего на свете он хотел стать основателем династии. Именно поэтому развелся с Жозефиной Богарне, которую очень любил, но которая не могла больше иметь детей (хотя у нее было двое детей от первого брака), а значит, не могла подарить Наполеону наследника престола. Итак, он оставил Жозефину и женился на дочери императора Австрии Марии Луизе.

Быстрый взлет закончился не менее быстрым падением. Когда военная удача отвернулась от Наполеона, против него ополчились государи всех завоеванных им стран. Они объединились с главными противниками Наполеона — Россией и Англией.

19 октября 1813 года в «битве народов» под Лейпцигом Наполеон потерпел сокрушительное поражение и вскоре отрекся от престола. В 1814 году бывший император поселился на маленьком острове Эльба, оставленном ему во владение участниками антинаполеоновской коалиции. А на французском троне вновь утвердилась династия Бурбонов.

Однако во Франции осталось много сторонников Наполеона. Большинство населения было недовольно возвратом старых порядков. Поэтому, когда Наполеону удалось сбежать и вернуться на континент, к его маленькому отряду присоединились многие из прежних соратников. Бывший император сумел даже захватить Париж. Однако его военные силы уже не могли противостоять армии союзников. В битве при Ватерлоо 18 июня 1815 года Наполеон вновь проиграл. Его отправили на далекий островок Святой Елены в Атлантическом океане, где Наполеон через шесть лет, в мае 1821 года, умер от тяжелой болезни.

Однако у бывшего императора остался сын от брака с австрийской эрцгерцогиней Марией Луизой, родившийся в 1811 году. Его звали Наполеоном Жозефом Франсуа Шарлем, и он носил титул короля Римского и герцога Рейхштадского (с 1818 года). Бонапартисты считали мальчика законными наследником французского престола, потому что Наполеон I отрекся от трона в его пользу, и называли Наполеоном II. Однако Орленок (так называли его сторонники Наполеона) никогда не правил, жил во дворце своего деда, австрийского императора Франца I Габсбурга, как в заключении, и умер в 1831 году в возрасте 19 лет.

Казалось, никому из многочисленной семьи Бонапартов, получивших во времена империи пышные титулы королей, принцев и принцесс, больше никогда не удастся насладиться былым величием. Однако в истории часто случаются вещи непредсказуемые.

У брата Наполеона I, Людовика (Луи) Наполеона Бонапарта, и его жены, усыновленной Наполеоном I дочери императрицы Жозефины от первого брака, 20 апреля 1808 года родился сын, Шарль Луи Наполеон, которому предстояло стать Наполеоном III. Он получил титул принца, потому что его родители в то время правили в Голландии.

После отречения Наполеона Луи Бонапарт и его жена поселились в замке Арененберг в Швейцарии. Их сын уже в юном возрасте стал убежденным бонапартистом и часто заявлял, что рано или поздно взойдет на французский престол, как законный наследник своего великого дяди. Однако принц ничем не напоминал своего дядю. Он вел светский образ жизни и не задумываясь тратил огромные суммы на любовные приключения.

В то же время Шарль Луи Наполеон был достаточно умен, чтобы понять: трон ему может достаться только в результате революции, а поэтому его имя встречается в списках членов многих революционных обществ того времени.

В начале 30-х годов XIX века в Европе вновь оживилось революционное движение. Не стала исключением и Франция. После смерти Наполеона II бонапартисты сосредоточили внимание на племяннике покойного императора.

В это время будущий император жил в Швейцарии и занимался изучением артиллерии. Однако как только до него дошли слухи о недовольстве французов Бурбонами, он тут же откликнулся на предложения своих сторонников и перебрался в Баден-Баден. Там и был составлен заговор с целью свержения царствующей династии.

Правой рукой Наполеона стал начальник одного из артиллерийских полков в Страсбурге, полковник Бодрей. Поэтому было решено использовать гарнизон Страсбурга, студентов и горожан, чтобы поднять в городе восстание, а потом выступить маршем на Париж. Однако вскоре выяснилось, что население города совсем не сочувствует бонапартистским идеям и не верит в возможность создания Второй империи.

Тем не менее утром 28 октября 1836 года Бодрей представил солдатам принца. Под восторженные крики «Да здравствует император!» отряд двинулся к пехотным казармам Финкмарса. Однако в Париже уже давно знали о намерениях принца. Путь отряду преградили королевские гвардейцы, и Наполеон был взят в плен.

Через месяц принца сослали в Америку. Оттуда Наполеон бежал и в августе 1840 года высадился в Булони. Его снова встретили приветственными криками, но королевские войска вновь арестовали незадачливого заговорщика. На этот раз принца приговорили к пожизненному заключению в крепости Ам.

Через 6 лет Наполеону вновь удалось бежать. Переодевшись плотником, с трубкой во рту, взвалив на плечо доску, он спокойно прошел мимо часовых и оказался на свободе. Неподалеку от крепости принца ждала карета. На ней он доехал до Валансьена, а оттуда по железной дороге без приключений добрался до Брюсселя. В крепости же исчезновение пленника заметили не сразу. Коменданту, посетившему камеру, указав на лежащую в постели куклу, объяснили, что узник спит после ванны. Время было потеряно, и принц благополучно ускользнул от тюремщиков.

Прошло два года. В Европе снова назревали революционные события. В 1848 году французы свергли короля и провозгласили республику. Ее президентом и был избран Наполеон Бонапарт. Однако он стремился к неограниченной власти и не собирался через 4 года сдавать завоеванные позиции. Решимости Наполеону было не занимать. В ночь с 1 на 2 декабря 1851 года войска по его приказу заняли важнейшие пункты Парижа, а полиция захватила всех членов Учредительного собрания. Президент обратился к народу с требованием провести всеобщее голосование, чтобы оставить его на этом посту еще на 10 лет. В его пользу было подано 7 349 000 из 8 116 000 голосов.

Однако этим дело не кончилось. Результаты голосования определенно были сфальсифицированы. На следующий день вспыхнул бунт, подавленный войсками. Солдаты кричали: «Да здравствует император!» В результате 23 октября 1852 года французский сенат согласился отдать трон императору Наполеону III и его прямым наследникам. Так во Франции установилась Вторая империя.

Наполеон III, будучи приверженцем бонапартизма, попытался восстановить порядки, принятые в империи Наполеона I. Все институты парламентской демократии (законодательные палаты, выборы депутатов, политическая печать и др.) превратились в ширму неограниченной власти Наполеона III. Стержнем государства стал подчиненный императору аппарат исполнительной власти, начиная с кабинета министров и кончая префектами департаментов и мэрами городов и коммун. Чтобы держать в повиновении народ, Наполеон III опирался на верхушку французской армии.

Подражая своему великому предшественнику и придерживаясь политики бонапартизма, император пытался вести военные действия, но особых успехов не имел. В 1854 году в союзе с Великобританией Франция на стороне Турции участвовала в Крымской войне 1853–1856 годов. В 1859 году император в союзе с Пьемонтом вел войну с Австрией. В 1863-м он послал экспедиционный корпус в Мексику, а в 1867 году направил войска в Италию против отрядов Гарибальди. При нем Франция также участвовала в войне против Австрии (1859), в интервенциях в Индокитай (1858–1862) и Сирию (1860–1861).

В то же время Наполеон III всячески способствовал экономическому прогрессу в стране. Снятие ограничений на деятельность акционерного капитала, заключение договора о свободной торговле с Великобританией (1860), реконструкция Парижа, строительство Суэцкого канала (1859–1869), проведение в столице Франции всемирных выставок (1855, 1867) привели к росту деловой активности и ускорению индустриализации страны.

В 1853 году император заключил брак с испанской графиней Марией Эухенией (Евгенией) Монтихо-де-Теба, женщиной удивительно красивой и умной. В период с 1861 по 1879 год она оказывала сильное влияние на судьбы Франции и нередко председательствовала на заседаниях совета министров. В 1856-м у императорской четы родился наследник — принц Наполеон Эжен Луи Жан Жозеф.

В 1870 году между Францией и Пруссией начались военные действия. 28 июля Наполеон III направился в действующую армию. Однако ему не повезло. Вместе со стотысячной группировкой войск под командованием маршала П. Макмагона он был окружен в городе Седан и 2 сентября сдался в плен. Вслед за этим в Париже вспыхнуло восстание. 4 сентября Франция была провозглашена республикой. Императрица Евгения с сыном бежала в Великобританию.

Последние годы Наполеона III прошли в замке Чизлхерст близ Лондона. Вместе с ним неотлучно были его жена и сын. Бывший император часто болел и 9 января 1873 года умер вследствие неудачной хирургической операции. Императрица Евгения почти на полстолетия пережила своего супруга и скончалась в 1920 году. Их единственный сын, принц Наполеон Эжен Луи, никогда не претендовал на трон. Он служил офицером английских колониальных войск и погиб в Африке в 1879 году во время войны с зулусами.

В то время, когда он был еще жив, местные жители показывали приезжим так называемое дерево Бонапартов, произрастающее в Булонском лесу. Они рассказывали, что каждый раз перед падением кого-либо из этой династии дерево увядало и снова распускалось, если на престол Франции восходил государь из династии Бонапартов. Известно, что дерево действительно зацвело незадолго до знаменитых ста дней Наполеона I, а позже возвестило о падении Наполеона III. Больше цвести ему было не суждено. Никто из династии Бонапартов уже никогда не восходил на трон, хотя многочисленные потомки этой знаменитой семьи до сих пор живут и в Европе, и в Америке.

Швеция

ВАЗА

Шведская королевская династия, представители которой занимали трон государства в 1523–1654 годах. В 1587–1668 годах династия Ваза владела также польским престолом. Дом Ваза происходит из Упланда; фамилия эта, как предполагают исследователи, возникла от названия родового имения, расположенного между Упсалой и Ваксгольмом. Собственно, эту фамилию представители династии стали носить только с начала XVI столетия.

История шведской династии Ваза началась сравнительно недавно — в 1520 году. Вплоть до этого момента престол государства занимали регенты. Восстановление законной монархии базировалось на конфликте последнего регента страны, Стена Стуре Младшего, и влиятельного архиепископа Упсальского Густава Тролле. Последний — прожженный интриган — усиленно плел козни против регента в пользу датского короля. Когда Стуре получил на руки доказательства существования очередного заговора, он арестовал зарвавшегося оппонента и лишил его сана. Однако Тролле при первой же возможности обратился за помощью к новоизбранному королю Дании и Норвегии, Кристиану II. Бывшему архиепископу не понадобилось много времени, чтобы убедить монарха пойти войной на Швецию. Кристиан II вторгся в пределы государства, управляемого Стуре, с триумфом вошел в Стокгольм и провозгласил себя шведским монархом.

Но мстительный Тролле на этом не успокоился. По его наущению в ноябре 1520 года новый король казнил 82 сторонника бывшего регента. Это событие вошло в историю под названием «Стокгольмской кровавой бани». Среди погибших в те дни оказались также отец и двое дядей основателя новой династии, Густава Вазы.

Пожалуй, Кристиану II стоило остановиться на уничтожении наиболее влиятельных членов оппозиции. Возможно, в этом случае он и имел бы все шансы сохранить за собой шведский престол, однако воинственного пришельца потянуло вообще избавиться от инакомыслящих в стране — причем одним махом. После того как сторонников Стуре начали преследовать буквально на всей территории государства, в провинции Даларна вспыхнуло восстание. Подавить его королю не удалось, и вскоре мятеж перекинулся на соседние районы, а затем охватил всю Швецию. В итоге Кристиан II утратил власть в стране.

Шестого июня 1523 года монархом независимой Швеции был избран руководитель повстанцев, шведский дворянин Густав Ваза (Густав Эриксон). К слову, он являлся родственником последнего регента, Стена Стуре Младшего (по бабушке со стороны отца). После этого Кальмарская уния, созданная в 1397 году на собрании представителей знати Дании, Норвегии и Швеции, когда был коронован Эрик Померанский, распалась.

Итак, первым королем новой династии стал сын члена Государственного совета Густав I Ваза (род. 12 мая 1496 года (или 3 мая 1497 года) — ум. 20 сентября 1560 года; правил с 6 июня 1523-го по 1560 год). В гражданской войне, вспыхнувшей в Дании вслед за переворотом в Швеции, Ваза поддержал герцога Фредерика Гольштейнского, избранного дворянством и духовенством королем вместо его свергнутого племянника, Кристиана II. Объединив свои усилия, датские и шведские войска разгромили армию низложенного монарха. Последний, стремясь сохранить власть в Швеции, обратился за помощью к католической церкви. Чтобы противостоять агрессору и подорвать влияние католических клириков, Густав Ваза принял сторону Реформации[24]. В то время среди лютеранских проповедников особенно выделялся Олаус Петри (именно с его помощью Библия впервые была переведена на шведский язык). В 1527 году на риксдаге он убедил собравшихся представителей дворянства, горожан, свободных крестьян и духовенства поддержать выдвинутое предложение конфисковать большую часть церковных земель. Эта радикальная мера вынудила епископов, ранее ставивших монарху палки в колеса, подчиниться, наконец, королю. Тогда же король назначил нового архиепископа, убрав с этой должности слишком уж влиятельного и при этом абсолютно непредсказуемого Тролле. В течение своего правления Ваза активно выступал на стороне лютеранских реформаторов, поддерживая и защищая их. Однако религиозная политика Вазы и его попытки централизовать власть вызвали зарождение мощной оппозиции в дворянской среде. В ряде районов страны снова вспыхнули восстания — теперь уже против первого представителя новой династии королей. Шведы ратовали за защиту древней католической веры и выступали против притеснений со стороны нового правителя. Тем не менее Густаву I Вазе удалось решить спорные вопросы, добиться сплочения страны и установить мирные отношения с соседними государствами. Одновременно этот представитель династии решил возобновить экспансию Швеции на восток. В результате в 1555 году страна была вовлечена в не принесшую Вазе успеха Русско-шведскую войну, закончившуюся в 1557-м.

Несмотря на все недочеты, допущенные в построении внешней и внутренней политики, Густав I сумел добиться значительного авторитета. Будучи достаточно силен, в 1544 году он ввел в Швеции наследственную монархию. При этом в качестве центров власти в стране сохранялись аристократический Государственный совет (риксрод) и представительный сословный орган, получивший название риксдаг. Позднее шведы почитали этого монарха как отца-основателя государственной независимости страны. Такое отношение к первому Вазе сохранилось и по сей день.

После смерти первого представителя династии Ваза его место на троне, в соответствии с принятым законом, занял старший сын покойного монарха, Эрик XIV (1533–1577; правил в 1560–1568 годах). Этот правитель оказался неплохим политиком — хитрым, дальновидным и достаточно осторожным. Он сумел воспользоваться распадом Ливонского орденского государства, чтобы расширить границы собственного королевства и получить возможность осуществлять контроль над прибыльными торговыми путями на Балтике в Россию и Восточную Европу. Эрик XIV, в частности, в 1561 году присоединил к Швеции Эстляндию с городом Ревелем (Таллинном). Но Ваза не учел одного обстоятельства: Дания также предъявляла претензии на восточную Прибалтику и не собиралась делиться с ближайшим соседом. В результате этого уже через два года между обоими государствами началась война, а еще до ее окончания в Швеции произошел очередной государственный переворот: Эрик был свергнут с престола своим сводным братом, который вскоре короновался под именем Юхана III (1537–1592). Последний в 1570 году заключил с Данией мир, а поскольку супругой Юхана была католичка — дочь польского монарха, Катарина Ягеллончик, — новый шведский король попытался спешно примириться с папой. Своего сына Сигизмунда этот представитель династии воспитывал в католической вере, благодаря чему молодой Ваза со временем (в 1587 году) получил возможность занять престол Польши. Кстати, его стараниями в Речи Посполитой насаждалась Контрреформация, а в 1596 году была заключена Брестская уния. Последний документ стал причиной постоянных конфликтов на религиозной почве в Украине и Белоруссии, периодически выливавшихся в вооруженные восстания крестьян и казаков.

Прокатолической политикой Юхана III были недовольны большинство шведов. Противостоял ей и младший брат царствующего монарха, герцог Карл.

В 1592 году, когда скончался Юхан III, корона Швеции была возложена на голову его сына, Сигизмунда III (род. 20 июня 1566 года, ум. 30 апреля 1632 года). Спустя год общее собрание духовенства, проходившее в Упсале, приняло постановление окончательно принять в стране лютеранское вероисповедание. Король-католик оказался в несколько щекотливом положении, поскольку упорно надеялся, что сможет восстановить на родине католицизм. Однако этот монарх стал во главе польско-шведской унии, так что мог рассчитывать на долгое и спокойное правление.

Сигизмунду пришлось столкнуться с еще одной острой проблемой. В далеком 1570 году его отец начал военные действия против Московского государства. Кампания эта велась с переменным успехом для обеих сторон. Но новому шведскому королю удалось переломить ход событий в свою пользу, и в 1595 году война завершилась подписанием Тявзинского мира. Согласно данному документу, Россия признала переход Эстляндии под власть Швеции и согласилась с требованием сдвинуть границу к востоку.

Карл Седерманландский, понятно, не был в восторге от того, что вожделенная корона уплыла от него к племяннику. Он всеми силами старался исправить эту «несправедливость» и во всем был противником Сигизмунда. А это делать герцог, надо признаться, умел! Его стараниями уния Польши и Швеции вскоре приказала долго жить: в 1598 году конфликт между родственниками перерос в гражданскую войну. Естественно, сами шведы в большинстве своем приняли сторону Карла, поскольку тот являлся лютеранином. Уже в сентябре войска герцога при Стонгебру нанесли сокрушительное поражение армии противника. Менее чем через год риксдаг принял решение сместить Сигизмунда с престола государства. Так в 1599 году корона Швеции оказалась на голове Карла Вазы, который, надо признать, достаточно для этого потрудился…

Герцог правил страной в качестве регента вплоть до 1604 года, пока наконец не был коронован как Карл IX (1550–1611). Вполне естественно, что он начал военные действия против Польши, во главе которой по-прежнему стоял его племянник, потерявший престол Швеции. Параллельно с этим Карл IX с удовольствием и при малейшей возможности вмешивался в российские дела. Ваза старался воспользоваться смутой в Московском государстве, чтобы укрепить свое влияние на международной политической арене.

Но воплотить в жизнь свои планы Карл IX не успел: в самый разгар развязанной им войны король внезапно скончался. На трон сразу же был возведен наследник — младший сын Карла, Густав II Адольф (1594–1632; правил в 1611–1632 годах).

Правление сына Карла IX и Кристины Голштинской считается одной из наиболее блестящих страниц в истории Швеции. Можно утверждать, что его деятельность имела достаточно важное значение и для всемирной истории. Карл IX недаром с раннего детства очень много времени посвящал воспитанию и обучению Густава. Король надеялся, что сумеет должным образом подготовить наследника к той непростой роли, которую ему предстоит играть в дальнейшем. И сын оправдал чаяния отца. Этот представитель рода Ваза являлся одним из наиболее образованных монархов своего времени. Густав II Адольф, кроме родного, свободно владел немецким, французским, голландским, итальянским языками и латынью. Также он неплохо понимал русский и польский языки. Охотно занимался будущий монарх математикой и историей, изучал право и на практике приобщался к политике, дипломатии и администрированию: с 11 лет Густав практически регулярно участвовал в заседаниях сейма и Государственного совета, вместе с Карлом IX принимал иностранных послов.

Новый монарх решил, что продолжать военный конфликт с Данией не имеет смысла, и поспешил заключить с соседями мир. Камень же преткновения в отношениях обеих держав — стратегически важную крепость Эльвсборг, ранее захваченную датчанами, Густав I Адольф попросту выкупил. И хотя заплатил он за это немало, средства все равно были сэкономлены, поскольку война в любом случае «съела» бы значительно большую сумму… Вскоре неподалеку от Эльвсборга был основан город Гётеборг.

Молодой король удачно продолжил завоевательную политику своих предшественников. В результате успешных военных действий ему удалось значительно упрочить позиции Швеции в Прибалтике, Карелии и Ингерманландии. Столбовский мир, подписанный в 1617 году, закрепил за Вазой Ям, Ивангород, Копорье, Нотебург и Кексгольм. Таким образом, Россия лишилась столь необходимого ей выхода к Балтийскому морю, а Густав Адольф, выступая перед сеймом, сказал: «Теперь русские отделены от нас озерами, реками и болотами, через которые им не так-то легко будет проникнуть к нам»…

Так как Сигизмунд III по-прежнему не желал отказываться от прав на шведский престол, после заключения Столбовского мира Густав Адольф вторгся в принадлежавшую родственнику Ливонию (Лифляндию). Польский монарх оказался менее удачливым, чем его внучатый племянник: в 1629 году война между двумя странами завершилась подписанием Альтмарского перемирия. Поляки были вынуждены признать переход Эстляндии и Ливонии с городом Ригой под власть Швеции.

Когда в 1618 году в Германии началась печально известная Тридцатилетняя война, протестанты, которых притесняли, обратились за помощью в борьбе с католическим императором к скандинавским королям. Поэтому, уладив свои «семейные» распри, Густав Адольф в 1630 году направился в Померанию. Спустя год он нанес сокрушительный удар по католикам, разбив их войска при Брейтенфельде под Лейпцигом (Саксония). После этого шведский монарх двинулся в южную Германию, и хотя воевать представитель династии Ваза, бесспорно, умел, этот поход для него закончился трагически: в последней битве, состоявшейся 6 ноября 1632 года, король был убит.

Корона Швеции, таким образом, перешла к единственному ребенку Густава II Адольфа — его дочери Кристине Августе (1626–1689; правила в 1632–1654 годах). По действующему в стране законодательству, женщина могла наследовать престол в том случае, если у монарха не было сыновей. Однако Кристине на момент вступления на трон было всего шесть лет, поэтому от имени королевы-малышки в стране правил регентский совет. Но фактическим руководителем государства в тот момент являлся представитель аристократов — канцлер Оксеншерна. Он не стал отказываться от участия Швеции в Тридцатилетней войне и продолжил ведение боевых действий в союзе с Францией. Когда же между станами противников начались затяжные мирные переговоры, Оксеншерна, дабы не терять даром времени, отдал приказ войскам вторгнуться в Данию, что и было исполнено в 1643 году. В результате решительных действий Швеция смогла вернуть себе остров Готланд и провинцию Халланд, некогда захваченные датчанами. К тому же, по условиям Вестфальского мира, заключенного в 1648 году, шведы присоединили к своим владениям Западную Померанию и получили право на контроль над устьями рек Везер и Эльба.

Такие успехи в войне вряд ли были бы возможны, если бы не реформы, проведенные в свое время Густавом II Адольфом. Именно он серьезно перестроил армию и флот; будучи действительно великим тактиком, он основал абсолютно новый метод ведения войны. Ваза добился создания эффективной централизованной власти и реорганизовал систему местного управления. Во главе ленов теперь стояли назначаемые королем губернаторы, что резко снизило число злоупотреблений на местах. При Густаве II Адольфе окончательно оформился и риксдаг, который стал представительным органом четырех сословий: дворянства, духовенства, бюргерства и крестьянства. Много сил отец малолетней Кристины затратил также на то, чтобы Швеция приступила к активному экспорту медной и железной руды, что дало серьезный толчок к росту благосостояния страны. Монарх упростил податную систему, завязал торговые отношения с Россией, Францией, Испанией, Нидерландами. Кроме того, значительную поддержку получили наука и образование. В частности, за счет доходов от королевских поместий Густав II Адольф оказывал помощь влачившему жалкое существование Упсальскому университету, учредил в стране ряд школ. Интересно, что кроме обширной переписки король оставил после себя также ряд довольно ценных научных трудов исторического содержания.

Таким образом, Кристина Ваза получила в наследство от отца сильную и благополучную страну; единственное, что требовалось от Оксеншерна, — не развалить созданное умершим королем. С поставленной задачей временный правитель прекрасно справился и в 1644 году с чистой совестью передал дела отметившей свое совершеннолетие королеве Кристине. Что двигало этой представительницей династии, когда она в 1654 году без каких бы то ни было видимых причин внезапно отреклась от престола, до сих пор неизвестно. Королева, с детства воспитывавшаяся в протестантской вере, тайно приняла католичество и сложила с себя полномочия, предоставив другим разбираться с проблемами, возникшими в результате очередного осложнения внутриполитического и международного положения Швеции. Последняя королева из династии Ваза считалась одной из образованнейших женщин своего времени, покровительствовала ученым, вела обширную переписку, оставила потомкам прекрасные мемуары.

Согласно воле Кристины, корона Швеции перешла к ее двоюродному брату — Карлу Цвайбрюкенскому, короновавшемуся вскоре под именем Карла X Густава (1622–1660). Восхождение на трон этого монарха, родоначальника Пфальцской династии в Швеции, собственно и означало прекращение правления династии Ваза в Швеции.

Что же касается польской линии династии Ваза, то она прервалась еще раньше. У Сигизмунда III от двух браков (с Анной Габсбургской и Констанцией Габсбургской) было двое сыновей: Владислав (1595–1648) и Иоанн Казимир (1609–1672). После того как эти люди ушли из жизни, не оставив наследников мужского пола, род Ваза в Польше прекратил свое существование.

Интересно, что с 1829 года сын последнего шведского короля из Пфальцской династии, Густава IV Адольфа, носил титул принца Вазы. В 1871 году он умер, также не оставив сыновей.

БЕРНАДОТЫ

Династия Бернадотов была основана в 1818 году. Ее представители ранее являлись монархами Швеции и Норвегии, однако в 1905 году, когда уния между этими двумя государствами была разорвана, Бернадоты стали наследовать лишь титул шведского короля.

Основателем династии Бернадотов является маршал Франции с 1804 года, участник революционных и наполеоновских войн Жан Батист Жюль Бернадот (род. 26 января 1763 года в По, Беарн — ум. 8 марта 1844 года в Стокгольме), который был избран наследником шведского престола в 1810 году. В 1818-м он одновременно вступил на троны Швеции и Норвегии под именем короля Карла XIV Юхана.

Собственно, Жан Батист Жюль Бернадот мог прожить и иную, менее насыщенную событиями жизнь. Пятый и последний ребенок в семье известного беарнского адвоката Анри Бернадота (1711–1780), он должен был продолжить семейную династию юристов. Однако молодого человека не прельщала перспектива всю жизнь возиться с бумагами и разбирать чужие кляузы, мошенничества и дрязги. Вместо этого он после смерти отца, в августе 1780 года, решил стать военным. Для начала Жан Батист вступил рядовым в пехотный Королевский морской полк (его состав предназначался для службы на островах, в морских портах и на заморских территориях). В течение полутора лет будущий основатель династии нес службу на Корсике, в родном городе Наполеона Бонапарта — Аяччо. В 1784 году Бернадота перевели в столицу провинции Дофине — Гренобль.

Умный, храбрый, несколько резковатый в суждениях, отлично владеющий оружием беарнец сразу привлек к себе внимание командиров и вскоре стал пользоваться их расположением. Тем не менее добиться сержантского звания ему удалось только в мае 1788 года. Да и это могло считаться огромной удачей: традиционно все офицерские чины во французской королевской армии резервировались исключительно для дворян. А кровь Жана Батиста даже с натяжкой нельзя было назвать голубой.

Однако Судьба, при всей своей капризности и непредсказуемости, не планировала всю жизнь продержать этого молодого человека на вторых ролях. Во Франции назревала революция; спустя несколько дней после того, как Бернадот получил сержантские знаки отличия, именно в Дофине произошел социальный взрыв, отзвуки которого прокатились по всей стране, вызвав общее возмущение французов. Проблемы начались тогда, когда командующий местными войсками герцог Клермон-Тоннер распустил парламент провинции. Вслед за этим на улицы Гренобля вышли возмущенные горожане, члены ремесленных корпораций. К ним присоединились крестьяне из окрестных деревень. Обстановка становилась угрожающей, и 7 июня 1788 года герцог отдал распоряжение двум пехотным полкам (в том числе и Королевскому морскому) навести в городе порядок. Но офицеры, которые вывели солдат на улицы, не решались применить оружие: толпа хоть и была настроена враждебно и даже агрессивно, однако была невооружена. Стороны замерли в ожидании. Ситуация соответствовала классическому «затишью перед бурей». Когда одна из женщин, не выдержав, выскочила из толпы и залепила оплеуху сержанту (им, на беду, оказался Бернадот), у того, что называется, кровь ударила в голову. Терпеть оскорбления беарнец не умел; вскипев, он отдал подчиненным приказ немедленно открыть огонь. Когда на мостовую стали падать трупы, горожане начали бросать в солдат всем, что имело приличный вес и подворачивалось под руку. С крыш и балконов на Королевский полк посыпалась черепица; Жан Батист получил ранение и вынужден был спасаться от толпы озверевших горожан. С тех пор 7 июня 1788 года значится в истории Франции как День черепиц, а имя Бернадота впервые упоминается на ее страницах — еще как верного слуги короны.

В мае 1789 года Морской полк передислоцировали в Марсель. К тому моменту Жан Батист был уже ординарцем командира полка, маркиза д’Амбера. На новом месте сержант снял для себя комнату в доме зажиточного купца Франсуа Клари. Дочери хозяина — 18-летняя Жюли и 12-летняя Дезире — сыграли огромную роль в жизни многих тогдашних выдающихся деятелей французской и мировой истории. В том числе и Бернадота.

14 июля 1789 года в Париже пала Бастилия, ее штурмом взяли горожане. Вслед за этим революционные настроения охватили всю Францию. В стране повсеместно формировались отряды Национальной гвардии; в королевской же армии дисциплина падала с каждым часом, началось массовое дезертирство солдат. Тем не менее Бернадот сохранил верность присяге; он даже сумел спасти своего командира полка, которого национальные гвардейцы собирались повесить на первом же фонаре. Интересно, что при этом сержант… поддерживал идеалы революции! Возможно, во многом им двигал трезвый расчет: ведь именно такая ситуация открывала перед ним широкие перспективы. Лозунг «Свобода, равенство и братство» он воспринял буквально. А для того чтобы убедить окружающих (а возможно, и самого себя) в своей преданности революционным идеалам, Жан Батист сделал себе татуировку «Смерть царям и тиранам». Комизм этой надписи он, похоже, вполне оценил спустя два десятка лет…

Первый офицерский чин сублейтенанта Бернадот получил весной 1792 года. Тогда же его перевели служить в 36-й пехотный полк, который квартировал в Бретани. После того как 20 апреля того же года началась война Франции с Австрией (позднее к ней присоединилась Пруссия), полк перебросили в Страсбург, в распоряжение командующего Рейнской армией. Следующие два года для Бернадота стали непрерывной чередой сражений. Вместе с тем беарнец, отличавшийся безупречной храбростью, выказывавший преданность революции и, к тому же, имевший профессиональный опыт и блестящие способности военного, начал быстро продвигаться вверх по карьерной лестнице: в середине лета 1793 года он получил чин капитана, в августе — полковника, а в апреле следующего года стал бригадным генералом. В битве при Флерюсе Жан Батист командовал дивизией. Впереди у него было участие в кампаниях на Майне и в Италии, которые принесли несостоявшемуся адвокату славу генерала, абсолютно нетерпимого к мародерству и недисциплинированности.

В 1797 году Бернадот познакомился с Наполеоном Бонапартом и даже завязал с будущим императором вполне дружеские отношения. Однако очень скоро отношения между военачальниками испортились: оба были довольно амбициозны и откровенно соперничали.

В январе — августе следующего года Жан Батист получил назначение в Вену в качестве официального посла Франции. После возвращения в Париж 17 августа он женился на той самой Дезире Клари, дочери своего марсельского квартирного хозяина, которая успела побывать невестой Наполеона. Старшая сестра Дезире, Жюли, была супругой брата Бонапарта, Жозефа.

Однако Жан Батист не мог долго наслаждаться относительно спокойной столичной жизнью. Воинский долг призвал его в действующую армию, и зиму 1798/99 года бравый генерал провел в Германии. Тогда же о Бернадоте заговорили как об одном из самых выдающихся генералов Французской республики. Поэтому никто не удивился, узнав, что с июля 1799 года беарнец стал новым военным министром страны. Но руководителей Директории (особенно одного из них — Эмманюэля Сьейеса) стали беспокоить якобинские связи Бернадота и его огромная популярность как среди военных, так и среди гражданского населения. Поэтому в сентябре 1799 года Жана Батиста спешно отправили, от греха подальше, в отставку.

Бывший министр очень быстро отплатил злопыхателям. В перевороте Восемнадцатого брюмера он, хоть и не поддержал Наполеона, отказался даже пальцем шевельнуть для того, чтобы спасти Директорию. В итоге в 1800–1802 годах генерал занимал пост государственного советника и командующего войсками Западной Франции. В этом качестве Бернадоту пришлось заниматься подавлением восстания в Вандее (1800) и отбиваться от обвинений в причастности к Рейнскому заговору (распространению антинаполеоновских памфлетов).

В январе 1803 года Жан Батист снова был назначен послом — на этот раз он должен был отправиться в Соединенные Штаты Америки. Но поскольку Франция как раз вступила в войну с Англией, миссию решили отложить. Генерал почти год провел в Париже в бездействии. Нельзя сказать, чтобы это радовало столь активную личность. Когда же 18 мая 1804 года Бонапарт провозгласил себя императором, беарнец, взвесив все «за» и «против», выразил лояльность новому монарху. В благодарность Наполеон даровал Жану Батисту звание маршала Франции и уже в июне отправил его в качестве своего наместника в Ганновер. Там Бернадот впервые продемонстрировал свои возможности экономиста, политика и юриста, проведя ряд преобразований системы налогообложения.

Когда в 1805 году началась новая военная кампания, наместнику снова пришлось вспомнить о том, что он прежде всего военный, и во главе 1-го армейского корпуса отправиться в Южную Германию, где он принял участие в Ульмской битве, захватил Ингольштадт, форсировал Дунай и вышел к Мюнхену. После захвата Зальцбурга корпус присоединился к основным силам Наполеона и принял на себя самый мощный удар противника в Аустерлицком сражении. Когда мир с Австрией был подписан, Бернадот передислоцировался в Баварию, в Ансбах. В 1806 году он, в благодарность за хорошую службу, был пожалован титулом князя Понтекорво. В том же году корпус новоиспеченного аристократа разбил при Галле отступавших пруссаков и принудил их к капитуляции, которая была подписана 7 ноября. А 25 января 1807 года беарнец разбил русские войска при Морунгене. В июле Бернадот стал командующим войсками в Северной Германии и Дании; тогда же он начал вынашивать и план кампании против Швеции, однако поддержки в этом вопросе не получил. Позднее, в 1809-м, будущий монарх являлся командующим войсками в Голландии, где сумел разбить английский десант, высадившийся на остров Вальхерн.

В том же году в Швеции произошел государственный переворот, в ходе которого был свергнут король Густав IV и установлена конституционная монархия. На трон взошел старый и больной Карл XIII, который, к тому же, не имел детей. Наследником престола стал датский принц Христиан Август, но спустя всего год этот претендент на корону внезапно скончался. Поскольку Швеция в то время сильно зависела от Франции, риксдаг отправил к Наполеону послов с вечным вопросом: «Что делать?!» Император достаточно долго колебался, выбирая кандидатуру наследного принца. Наконец барон Карл Отто Мернер, член шведской делегации, не выдержал. Чтобы покончить с «подвешенным» положением и завершить наконец свою миссию, он обратился к Бернадоту с просьбой в будущем принять престол государства. Мернер знал, что делает: беарнец, зарекомендовавший себя как талантливый военачальник, искусный дипломат и мудрый администратор, был весьма популярен в Швеции, поскольку проявлял редкую гуманность к пленным согражданам барона. К тому же генерал имел солидное состояние и поддерживал тесные связи с торговыми кругами ганзейских городов. В общем, лучшей кандидатуры на роль монарха на тот момент, возможно, и не существовало.

Государственный совет Швеции одобрил и поддержал начинание Мернера. Единственное, что требовалось от Бернадота для того, чтобы стать наследником короны, — это перейти в лютеранскую веру. Беарнец, в отличие от Наполеона, долго раздумывать не стал, и 21 августа 1810 года он был избран риксдагом кронпринцем Швеции. 20 октября он, как требовалось «по контракту», принял лютеранство, а уже 5 октября официально стал приемным сыном Карла XIII (дабы в будущем не возникло проблем династического характера). Теперь он носил имя Карла Юхана, а поскольку его новый «родитель» по состоянию здоровья не мог выполнять государственные обязанности, Бернадот стал исполнять обязанности регента страны.

Вряд ли Наполеон обрадовался тому, что трон Швеции «пристроили» без его участия. Однако император считал, что государство, во главе которого стоит один из его маршалов, является вассалом Франции. А раз так, он потребовал от Бернадота объявить Англии войну и присоединиться к континентальной блокаде. Жан Батист вынужденно подчинился, но Швеция его стараниями участия в собственно военных действиях так и не принимала. Правда, Наполеон напомнил об обязанности прислушиваться к его мнению: в январе 1812 года его войска заняли Шведскую Померанию. Тем не менее, Бернадот воздержался и от войны с Россией, а весной 1813-го, как только начала формироваться антинаполеоновская коалиция, вообще разорвал отношения с Францией. Регент собирался атаковать одного из союзников императора, Данию, и отнять у нее Норвегию. Однако новые союзники Жана Батиста, Россия и Великобритания, выделившие под этот «проект» субсидию Швеции, настояли на том, чтобы поход против Дании был отложен до разгрома Наполеона. Кстати, именно прибытие под Лейпциг Северной союзной армии под командованием Бернадота 17 октября 1813 года решило исход битвы. После этого кронпринц отправился на Данию и уже в январе 1814-го вынудил Фредерика VI подписать Кильский договор, согласно которому Норвегия отошла к Швеции. Затем Бернадот снова повел войска против наполеоновской армии. Войдя весной 1814 года в Париж, Жан Батист предложил себя на роль короля Франции. Однако европейских монархов такой «собрат по профессии» не устроил, и они предпочли вернуть узурпированный Наполеоном трон династии Бурбонов.

Норвегия, тем временем, не пришла в восторг от своего насильственного присоединения к Швеции и в мае 1814 года приняла либеральную конституцию. Тогда шведский регент снова взялся за воплощение своей мечты, вторгшись в пределы строптивой страны. Ему все же удалось — путем компромисса и многочисленных уступок — добиться признания норвежцами унии двух держав. Зато по вине Австрии и вновь вернувшихся на трон Франции Бурбонов у него прибавилось головной боли: оппоненты не признавали кронпринца Швеции и норовили передать этот титул сыну свергнутого Генриха VI. К тому же, воспользовавшись напряженной обстановкой, в самой Швеции активизировались противники Бернадота. Правда, благодаря поддержке России и Великобритании власть регент удержал, но с Западной Померанией, являвшейся последним владением страны на южном побережье Балтики, ему все же пришлось проститься: в 1815 году эта территория была присоединена к Пруссии.

На престолы Швеции и Норвегии Бернадот, принявший имя Карл XIV Юхан, вступил в 54-летнем возрасте, после того как 5 февраля 1818 года скончался Карл XIII. Супруга бывшего регента стала шведской королевой Дезидерией; однако в собственную страну она переехала только в 20-х годах XIX века.

Собственно, при Карле XIV Юхане в Швеции утвердилась конституционная монархия. Бернадот и в самом деле заслуживал трона: все свои немалые силы, таланты и энергию этот человек отдавал на благо своей новой родины. При этом он особенно заботился о проведении исключительно миролюбивой внешней политики, хотя внутри страны зарекомендовал себя как редкий консерватор, тяготеющий к авторитарности и ограничению гражданских свобод подданных. Возможно, его и вправду толкало на отказ от радикальных реформ опасение разрушить шаткое социальное согласие, наконец установившееся в государстве.

Но жесткие меры правления возродили к жизни оппозицию, в 30-х годах XIX века получившую поддержку в риксдаге. Недовольные политикой Карла XIV Юхана стали обвинять монарха во многих грехах, среди которых числились даже плохое знание шведского языка и вспыльчивый характер. Тем не менее значительных последствий выступление оппозиционеров не имело: король, используя свой огромный политический опыт и личное обаяние, конфликт уладил. В немалой степени его быстрому разрешению способствовало также уважение подданных Бернадота к его боевым заслугам.

Несмотря на все недостатки политики Карла Юхана, государство при нем значительно окрепло: стремительно развивались экономика и промышленность, сельское хозяйство, больших успехов добился торговый флот, намного выросло население обеих стран. По указу короля между Балтийским морем, озерами Веннерн и Веттерн был сооружен впечатляющий своими размерами Гетский канал. В общем, когда в 1844 году первый из династии Бернадотов в возрасте 81 года умер, траур по нему в Швеции и Норвегии объявили не только ради соблюдения приличия. Карла Юхана действительно уважали и ценили подданные обеих стран.

Вслед за кончиной короля на трон был возведен его сын и наследник. В историю он вошел как Оскар I (1799–1859). Этот представитель династии, являвшийся ярым приверженцем скандинавизма, во многом продолжил политику своего предшественника и, кроме того, осуществил в стране ряд необходимых радикальных реформ.

Последним из Бернадотов, правивших одновременно в двух государствах, стал Оскар II (1829–1907), занимавший трон Швеции в 1872–1907 и Норвегии в 1872–1905 годах. После того как в Норвегии произошел государственный переворот, уния между державами оказалась разорванной и с монархией Бернадотов в этой стране было покончено.

Все последующие шведские короли этой династии традиционно пользовались вполне искренней, а не показной любовью своих подданных. Так было и с Густавом VI Адольфом (правил в 1950–1973 годах), и с Карлом XVI Густавом (род. в 1946-м, правит с 1973 года), чьим лозунгом, кстати, были слова: «Долг — прежде всего». Последний монарх Швеции вступил на трон преждевременно, в силу трагических обстоятельств. Отец Карла Густава погиб в 1943 году в авиакатастрофе. Густав VI Адольф, переживший своего наследника на 30 лет, не имел больше сыновей и потому оставил трон внуку.

Карл Густав рос довольно застенчивым и тихим ребенком. От общественности долго скрывали тот факт, что наследный принц болен. Он страдал дислексией (нарушением способности читать). Сама по себе дислексия не свидетельствует об умственной отсталости или слабом интеллекте. Этот недуг возникает в результате изменений в передних отделах затылочной части головного мозга, причиной чему может стать как определенное недоразвитие данного участка, так и опухоль либо перенесенный инсульт. В тяжелых случаях больной полностью утрачивает способность к чтению, а в более легких — всего лишь не в состоянии читать бегло. Как правило, если у ребенка дислексия не является следствием серьезного заболевания, то к 11–15 годам она проходит бесследно.

И все же семья Бернадот не спешила обнародовать официальный диагноз принца, опасаясь, что шведы не удосужатся вникнуть в суть проблемы, а сразу выразят опасения по поводу того, что в будущем престол может достаться человеку с ослабленным интеллектом. Однако эти страхи не оправдались. Когда подданным Густава Адольфа стало известно о состоянии Карла Густава, мальчика… стали еще больше любить. С годами же, как и положено, дислексия прошла сама собой.

Наследник престола получил обязательное для шведских монархов военное образование, а затем стал студентом старейшего университета страны, находящегося в Упсале. И хотя в прессе время от времени мелькали сообщения о любовных увлечениях принца, скандалов на этой почве не возникало никогда.

Со своей будущей женой Карл Густав встретился 26 августа 1972 года, в три часа дня. Откуда такая точность? Да просто знакомство супругов совпало с открытием Олимпийских игр в Мюнхене. Тогда 30-летняя переводчица Сильвия Зоммерлат искала свое место на трибуне и вдруг почувствовала, что ее кто-то пристально разглядывает. Сильвия обернулась и увидела, что наследник престола Швеции, которому на тот момент было 26 лет, смотрит на нее в… бинокль! И это при том, что расстояние между молодыми людьми не превышало двух метров… Рассмеялись они почти одновременно. В общем, начало церемонии будущие супруги пропустили.

Сильвия родилась в обычной немецкой семье, не имевшей аристократических корней. Закончив в Дюссельдорфе частную школу, девушка сначала собиралась стать учителем, но затем поступила в мюнхенскую школу переводчиков. Согласно действовавшему королевскому законодательству, Сильвия ни в коем случае не могла рассматриваться в качестве претендентки на место супруги наследника. Однако вряд ли кто мог сравниться с Карлом Густавом в упрямстве. В течение почти четырех лет упорный молодой человек, собрав в кулак свою волю, буквально лбом пробивал себе дорогу к личному счастью через стену общественного мнения, сопротивление семьи и параграфы законов. В итоге он преодолел все препятствия и 19 июня 1976 года повел свою любимую под венец. И никогда, похоже, об этом не жалел.

Вот уже 30 лет королевская чета являет собой пример верных и любящих супругов. Причем, заметьте, без фальши! За все годы их брака никому не удалось «раскопать» хоть что-нибудь скандальное из личной жизни монарха и его «половинки». Они и по сей день практически всегда вместе.

Сильвия и Карл предпочитают отдыхать в Париже, Лондоне и Нью-Йорке: они не любят шума и излишней суеты вокруг собственных персон и потому с удовольствием бродят по улицам там, где их никто не знает в лицо. А вот дома королевская чета старается скрыть от посторонних подробности своей частной жизни, причем делает это весьма успешно.

Шведские монархи должны рано отправляться ко сну и рано просыпаться. Для королевы это — проще простого: она по природе «жаворонок». А вот Карлу Густаву приходится нелегко: он — классическая «сова» и поэтому может работать всю ночь до рассвета, а с утра едва способен раскрыть глаза.

У четы Бернадот трое детей: Виктория, которая является наследницей короны, Карл Филипп и Маделейна (ее часто называют «дикой» принцессой за пристрастие к верховой езде и довольно резкий характер). Став совершеннолетней, Виктория получила официальное право исполнять обязанности главы государства. Однако, когда журналисты начали проявлять к девушке повышенный интерес, она сильно похудела и стала избегать контактов с прессой. Из-за этого в стране возникла масса слухов: мол, наследница получила «в довесок» к титулу дислексию, некогда мучившую ее отца, и неизвестно, пройдет ли у нее болезнь столь же быстро и незаметно. Королева взяла старшую дочь под защиту, заявив, что та совершенно здорова и только не совсем готова к новым обязанностям. Было решено оградить Викторию от повышенного внимания «акул пера». А потому наследница отправилась учиться не в Упсальский университет, как планировалось, а в один из американских. И хотя девушку время от времени замечали в Нью-Йорке (она иногда обедала инкогнито в компании друзей в каком-нибудь вьетнамском ресторанчике), будущая королева предпочитает избегать контактов с любопытными. Она, видимо, хорошо усвоила слова матери: «Мы делим нашу жизнь на официальную, частную и очень частную, и я уважаю тех, кто ценит право человека на личную жизнь».

Югославия

КАРАГЕОРГИЕВИЧИ

Сербская княжеская (XIX в.) и королевская (XX в.) династия. (С 1918 года Сербия называлась Королевством сербов, хорватов и словенцев, а с 1929 — Югославией.)

Правление династии Карагеоргиевичей не назовешь долгим. Нельзя не согласиться и с тем, что пришлось оно на один из самых трудных периодов многострадальной истории Сербии (затем и Югославии). Борьба за независимость от могущественной Османской империи, Первая мировая война, австрийская оккупация, Вторая мировая война, внутренние межнациональные и внутриполитические конфликты — вот далеко не все, что выпало на долю Карагеоргиевичей.

«Чудесный твой отец, преступник и герой, и ужаса людей и славы был достоин», — такими словами А. С. Пушкин охарактеризовал в одной из своих «Песен западных славян» Черного Георгия, родоначальника сербской династии Карагеоргиевичей. Георгий Петрович родился в 1768 году в простой крестьянской семье. Существует две версии происхождения его прозвища «Карагеоргий» (тур. «кара» — черный). По одной из них, во время восстания 1787 года, в котором принимал участие молодой Георгий, он убил своего отца за то, что тот отказался примкнуть к восставшим и грозился выдать сына туркам. По другой версии, обладавший необузданным нравом Георгий в припадке гнева повесил собственного брата. В конце 80-х и начале 90-х годов XVIII века родоначальник династии сражался с турками под австрийскими знаменами, был гайдуком (аналог украинских гайдамаков или казаков), позже торговал свиньями.

В 1804 году в Сербии вспыхнуло очередное восстание против опустошавших страну разбойников-янычар. Георгий Петрович одним из первых присоединился к восстанию, возглавив отряд гайдуков. Современники описывали его как сильного, смелого и находчивого человека. Несмотря на полную неграмотность, Георгий оказал восстанию неоценимую пользу, потому что великолепно знал местность, нравы соотечественников и турок. Вскоре он был избран вождем одной из областей Сербии. Восставшим помогал боснийский паша, и разбойники быстро были разгромлены. Султан Селим III в качестве благодарности за борьбу с мятежными янычарами приказал выдать сербам оружие. Но сербы не остановились на разгроме янычар, и в 1806 году началось освободительное восстание уже непосредственно против турецких властей. Блестящая победа летом 1807 года над значительно превосходившим численностью и вооружением турецким войском и взятие Белграда превратили Карагеоргия в самого могущественного из сербских вождей. Вскоре в его руках сосредоточилась вся военная и гражданская власть. К 1811 году Карагеоргию удалось преобразовать и полностью подчинить себе правительствующий совет, ранее противостоявший его власти, и стать, таким образом, единоличным правителем страны. В том же году он был провозглашен всем сербским народом верховным князем.

Все рухнуло в 1813 году, когда турки вновь вторглись на территорию Сербии. Силы оказались неравны, турецкая армия одерживала победу за победой, гибли лучшие отряды со своими вождями, средств на ведение войны катастрофически не хватало. В такой критической ситуации Карагеоргий не нашел ничего лучшего, как бежать за границу, бросив на произвол судьбы своих соотечественников. Его примеру последовали и сенаторы. В Сербии был избран новый верховный князь — Милош Обренович, ставленник Австрийской империи. Когда в 1817 году Карагеоргий тайно вернулся на родину, новый правитель сообщил об этом туркам и по их приказу подослал к своему сопернику убийц. Голову Георгия Обренович отослал белградскому паше, а тот, в свою очередь, отправил ее турецкому султану.

Но память о славном воине не погибла вместе с Карагеоргием — большинство сербов поддерживали его наследников в стремлении занять престол. В 1842 году в Сербии вспыхнуло народное восстание, в результате которого князь Михаил Обренович (сын и преемник Милоша) был низвергнут и вынужден бежать из Сербии. На съезде господарей и воевод (скупщине) верховным князем был избран сын Карагеоргия Александр. В следующем году, по настоянию России, не согласной с такими переменами в Сербии, были проведены очередные выборы, закончившиеся тем же результатом. Турция, как ни странно, признала нового князя, которому все время своего правления приходилось сообразовываться с желаниями этого государства.

Князь Александр родился в 1806 году и после смерти отца жил в России и некоторое время служил в русской армии. Вернувшись в Сербию, он в 1840 году стал адъютантом князя Михаила Обреновича, которого через два года сменил на троне. Эпоха Александра Карагеоргиевича охарактеризовалась кодификацией законов и образованием новых государственных учреждений, большинство из которых, в измененном виде, действуют и в современной Сербии. Был издан гражданский кодекс, реформировано судоустройство, создан кассационный суд, основано множество учебных заведений. Реформы проходили по австрийскому образцу и привели к усилению бюрократии. Александр Карагеоргиевич, в отличие от своего отца, не пользовался популярностью в народе. Усугубляли его положение вечные соперники — Обреновичи, подталкивавшие народ к восстанию. Несколько мятежей в разное время и в различных областях Сербии были жестоко подавлены.

Во время Крымской войны Александр сохранял нейтралитет, что не могло понравиться России, и без того предпочитавшей на сербском престоле Обреновичей. Дружественная по отношению к Турции и Австрии политика князя не нравилась и сербам, и в 1858 году против него вспыхнуло очередное восстание. Скупщина объявила Александра низложенным и призвала вернуть на трон старого Милоша Обреновича, свергнутого еще в 1839 году. Карагеоргиевичу пришлось бежать сперва в белградскую цитадель, к турецким войскам, а затем в Австрию, в город Тиличишра. Следующие 45 лет сербский престол занимали представители Обреновичей. В 1868 году бывший князь был заочно приговорен сербским судом к двадцати годам тюремного заключения за участие в убийстве князя Михаила Обреновича (обвинение было ложным). Скупщина объявила его потомство лишенным прав на сербский престол. Австро-венгерским судом Александр Карагеоргиевич был приговорен к восьми годам заключения, которые и отбыл в местной тюрьме. Бывший князь умер в 1885 году.

С сыном Александра Петром Карагеоргиевичем судьба обошлась не лучше, и его печальное прозвище «король-изгнанник» говорит само за себя. Долгожданный ребенок в семье Александра Карагеоргиевича и Персиды Ненадович появился на пятнадцатом году брака, 11 июля 1844 года. В 1858 году вместе со свергнутым отцом Петр покинул Сербию, жил в Швейцарии, Франции, Италии и Черногории. Молодой Карагеоргиевич учился во Франции, окончил Сен-Сирскую военную школу. В 1870–1871 годах в чине капитана он принимал участие во франко-прусской войне и был награжден орденом Почетного легиона. В 1875–1876 годах под именем Петра Марковича будущий сербский король участвовал в боснийском освободительном движении против Турции. После подавления восстания Петр скитался по Швейцарии, Италии и Черногории. Летом 1883 года Петр Карагеоргиевич женился на старшей дочери черногорского князя Николая Негоша княжне Зорке. От этого брака родилось пятеро детей.

Путь к сербскому престолу Петру открыло насилие. В мае 1903 года группой офицеров Белградского гарнизона был устроен заговор против короля Сербии Александра I Обреновича. В ночь на 11 июня заговорщики проникли во дворец и расстреляли царскую семью — Александра и его жену Драгу. Со смертью молодого короля (ему было всего 27 лет) род Обреновичей угас навсегда. Вместе с этими вестями Петр Карагеоргиевич получил еще одну и весьма неожиданную — скупщина единогласно избрала его королем. Вскоре к Петру прибыла делегация с прошением занять опустевший сербский престол. Изгнанник после многолетних скитаний вернулся на родину и в сентябре 1903 года в Белграде был торжественно коронован под именем Петра I Карагеоргиевича.

В то время Сербия была монархией, однако назвать абсолютной ее нельзя, поскольку государство жило согласно конституции, которой придерживался и новый король. Во всех государственных делах он учитывал пожелания скупщины, по ее рекомендациям назначал и смещал должностных лиц. Петра I называли корректным монархом, заботящимся о мировом признании Сербии. При нем сложились тесные союзнические отношения с Россией, с которой Сербия была связана взаимными обязательствами, хоть и не закрепленными формально, но неукоснительно выполняемыми.

Казалось, для Сербии настали спокойные времена — она приобрела могучего покровителя в лице Российской империи, внутренние распри закончились, все были довольны новым правителем. Прозвучавшие 28 июня 1914 года в Сараево выстрелы погубили не только наследника австрийского престола эрцгерцога Франца Фердинанда и его супругу Софию, но и мир и покой Европы. Ни принесенные Сербией извинения, ни суд над террористами не удовлетворили Вену. Австро-венгерская печать упорно обвиняла в убийстве Франца Фердинанда сербское правительство. Начались аресты сербов, живущих в Боснии, демонстрации и погромы сербских магазинов. Россия считала, что убийство эрцгерцога служило лишь предлогом для Австро-Венгрии, истинной целью которой было господство на Балканах. Конфликт разрастался.

Вена выдвинула Сербии жесткий ультиматум, ответить на который оказалось просто некому: король Петр I отбыл на лечение, министры разъехались по стране, а скупщину недавно распустили до следующих выборов. К австро-венгерскому ультиматуму была приложена декларация под названием «Великосербская пропаганда», в которой говорилось о славянской угрозе европейской безопасности. Несмотря на отсутствие высших правительственных чинов и общую растерянность, сербские чиновники дали на ультиматум вполне разумный ответ, лишающий Австро-Венгрию всяких оснований для объявления войны. Несмотря на это, 28 июля 1914 года австро-венгерское правительство объявило Сербии войну.

29 июля в пять часов утра начался обстрел Белграда через Дунай. Сербия не предпринимала никаких действий, кроме оборонительных, Австро-Венгрия же повела активное наступление. Уже на первых этапах войны в боях на стороне Сербии принимали участие три с половиной тысячи русских добровольцев.

Все 38 стран принимавшие участие в Первой мировой войне преследовали захватнические цели. Все, кроме Сербии, стремившейся к одному — отстоять недавно и с таким трудом полученную независимость. С началом войны король Петр I, которому было уже семьдесят лет, передал власть своему сыну Александру, главнокомандующему 1-й сербской армией, короновавшемуся в 1921 году под именем Александра I Карагеоргиевича. Зимой 1915–1916 года сербы отступали через горные перевалы на юг, в сторону Адриатического моря, под натиском превосходящих сил противника. Престарелый и больной Петр I не пожелал оставаться под австрийской оккупацией и разделил со своей армией все тяготы отступления. Он ехал в простой повозке, запряженной волами. Солдаты гибли тысячами от холода, голода и болезней. Когда они достигли портов Албании, откуда должны были перебраться на остров Корфу, по свидетельствам очевидцев, от трехсоттысячной сербской армии осталось сто двадцать тысяч «живых скелетов с оружием».

После победы, в декабре 1918 года было создано единое Королевство сербов, хорватов и словенцев, объединившее Сербию, Черногорию, Македонию, Воеводину, Славонию, Хорватию, Боснию и Герцеговину, значительные части Далмации и Словении. Петр I Карагеоргиевич был торжественно провозглашен первым королем этого нового государства. Фактически же власть оставалась у его сына Александра.

Петр I скончался в Белграде 16 августа 1921 года на 78-м году жизни. Король-изгнанник оставил после себя сербскому народу добрую память, крепкую армию и сильного наследника — блестящего стратега и талантливого политика.

Александр I Карагеоргиевич родился 17 декабря 1888 года. Молодость будущий монарх провел в России, где учился в Пажеском корпусе. Фактически Александр правил страной с начала Первой мировой войны. С самого начала его правления нового короля преследовали неудачи. Скупщина формировалась теперь из представителей различных политических партий, что вызывало постоянные разногласия внутри этого законодательного органа. Новообразованное государство представляло собой взрывоопасную смесь католиков, православных и мусульман, что не прибавляло стабильности. После войны и Октябрьской революции 1917 года в России среди югославских рабочих и крестьян быстро распространялись социалистические идеи, при выборах в скупщину коммунистическая партия получила двести тысяч голосов. Вдохновленные российским примером и поддержкой своих сторонников, коммунисты начали призывать к преобразованию страны в советскую республику. Государство разрывали внутренние конфликты, над монархией нависла реальная угроза, поэтому король пошел на крайние меры.

В январе 1929 года Александр I Карагеоргиевич приостановил действие конституции, распустил парламент, запретил деятельность всех политических партий, основанных на этнических, религиозных или региональных принципах, установил деление страны на девять частей — бановин. Таким образом, после Первой мировой войны в Европе возникла православная монархическая деспотия, просуществовавшая немногим более пяти лет. Изменилось и название государства — отныне оно именовалось королевством Югославия. Эти меры вызвали бурную ответную реакцию. Межнациональные трения усилились, раздавались требования независимости Хорватии, Словении и Македонии, сформировались профашистская организация усташей, выступавшая за независимость Хорватии, и проболгарская революционная организация, целью которой была независимость Македонии. Сепаратистов активно поддерживали Италия, Венгрия и Болгария. Назревал очередной международный конфликт.

Из-за с обострения отношений с Италией и неблагоприятной внешнеполитической обстановки король Александр I в октябре 1934 года прибыл в Марсель для переговоров с Луи Барту — министром иностранных дел Франции, дружественной Югославии. 10 октября по дороге в центр города король и встречавший его министр, ехавшие в открытом автомобиле, были расстреляны в упор террористом. Связь убийцы с хорватскими и македонскими сепаратистами, которых поддерживали фашистские Германия и Италия, была несомненной.

Сын Александра Петр II родился 6 сентября 1923 года. На момент трагической гибели отца наследнику сербского престола исполнилось всего одиннадцать лет, он пребывал в Лондоне, где получал образование. Регентом к нему был приставлен Павел, двоюродный брат Александра. Регент переменил внешнеполитический курс и стал ориентироваться на Германию и Италию, что вызвало бурю негодования в югославском народе. Власть разрешила создание политических партий с фашистским или крайне правым уклоном, а в марте 1941 года Югославия подписала протокол о присоединении к Берлинскому пакту — союзу, в который входили Германия, Италия и Япония. Это стало последней каплей, и двумя днями позже молодой Петр II, поддерживаемый большей частью населения, взял власть в свои руки путем военного переворота. Но в апреле того же года фашистские войска оккупировали Югославию, и семнадцатилетнему королю пришлось покинуть страну.

Югославия была разделена на части, попавшие под контроль к Германии, Италии, Венгрии и Болгарии. В 1941 году лидер коммунистической партии Югославии Йосип Броз Тито возглавил партизанское движение, а находившееся в эмиграции правительство во главе с Петром II поддерживало вооруженные отряды четников, не только боровшихся с немцами, но воевавших и с коммунистами. В 1942 году Тито сформировал Антифашистское вече народного освобождения Югославии и создал на освобожденных территориях региональные советы и народно-освободительные комитеты, контролируемые коммунистами. Это вече народного освобождения Югославии 29 ноября 1943 года под угрозой физической расправы запретило королю Петру II возвращаться на родину. Партизанское сопротивление действовало весьма успешно во многих регионах Югославии, партизанам удавалось привлечь людей на свою сторону обещаниями федеративного устройства Югославии и равных прав для всех национальностей. Лишь в Сербии народ оставался на стороне четников и королевской власти. Партизаны Тито при поддержке Красной Армии начали кампанию по освобождению Сербии, которая завершилась вступлением партизанских отрядов в Белград 20 октября 1944 года.

После победы над фашистами в ноябре 1945 года Учредительная скупщина официально ликвидировала монархию и провозгласила Федеративную Народную Республику Югославию. Все лидеры политических партий, придерживавшиеся не сходных с коммунистами взглядов, были арестованы и заключены в тюрьмы. Так закончилась история монархии в Югославии. Но история династии Карагеоргиевичей на этом не завершилась.

Петр II во время войны находился в Англии, оказывавшей поддержку четникам (да и Тито тоже). В 1944 году он женился на дочери греческого короля Александре. Семья Карагеоргиевичей переезжала из одной европейской страны в другую на протяжении нескольких десятилетий. Умер Петр 3 ноября 1970 года в Лос-Анджелесе, после тяжелой болезни. Последний король Югославии, проживший большую часть своей жизни в статусе политического эмигранта, был похоронен в монастыре Св. Саввы недалеко от Чикаго, считающемся духовным и политическим центром сербских эмигрантов в США. В похоронах приняли участие около пятнадцати тысяч сербов и представителей других славянских народов.

Знаменитый род Карагеоргиевичей не угас со смертью короля Петра II. И поныне здравствует его сын и наследник принц Александр, у которого есть трое сыновей — Петр, Александр и Филипп Карагеоргиевичи. В марте 2000 года потомки Черного Георгия добились сербского гражданств, и, после более чем полувекового отсутствия, не испугавшись бомбардировок и межнациональных конфликтов, вернулись на родину. Сейчас они живут во дворце Карагеоргиевичей в Дединье, элитном районе Белграда.

Япония

СУМЭРАГИ

Императорская династия Японии

Этот правящий дом считается самым древним в мире из всех ныне существующих монарших династий. Конечно, далеко не всегда императоры Японии обладали всей полнотой власти. В течение продолжительного времени (в 1192–1867 годах) фактическими правителями страны были сёгуны (существовало три династии сёгунов: Минамото (1192–1333), Асикага (1335 (1338)–1573) и Токугава (1603–1867)).

В настоящее время монархический строй Японии идеально адаптировался к демократическим порядкам: император, не обладая политической властью, по-прежнему занимает важнейшее место в обществе, поскольку японцы продолжают считать монарха неотъемлемым элементом своей национальной культуры.

Если верить историческим хроникам Страны восходящего солнца «Кодзики» (712 год) и «Нихонги» (720 год), то первый император вступил на трон Японии еще в 660 году до н. э. Воцарение, естественно, не обошлось без вмешательства богов… Хроники сообщают, что богиня Аматэрасу Омиками, занимающая центральное место в синтоистском пантеоне, решила отдать власть над Японией своему внуку, Ниниги-но Микото. Заботливая бабушка, после того как дала потомку необходимые наставления по управлению страной, приподнесла ему три ценных подарка как залог мира и спокойствия новой династии и всего государства. Аматэрасу Омиками вручила внуку бронзовые зеркало, меч и яшмовые подвески. При этом она сказала: «Освещай мир так же ярко, как это зеркало. Правь миром чудодейственным взмахом этих яшмовых подвесок. Покоряй тех, кто не будет послушен тебе, потрясая этим божественным мечом». Таким образом Япония и обрела прародителя императорской династии.

Ниниги-но Микото передал подарки богини своим потомкам как величайшее сокровище. По сообщению все тех же хроник, титул императора (тэнно) первым принял правнук Ниниги-но Микото — Дзимму (711–585 до н. э.), с мифа о котором начинается второй раздел эпоса «Кодзики». Имя этого правителя открывает длинный перечень монархов Страны восходящего солнца. Собственно, лишь со времен Дзимму нам известны официально зафиксированные даты правления представителей японской императорской династии. Сам Дзимму был у власти в 660–585 годах до н. э. Естественно, он, как и положено человеку, находящемся в родстве с верховным божеством, не только мог напрямую общаться с богами, но и был наделен внушительной магической силой… А обладание реликвиями, некогда врученными Аматэрасу Омиками ее внуку, оставалось обязательным условием вступления очередного императора на престол и залогом его успешного правления.

Кроме мифов и легенд, сказания о Дзимму донесли до нас сведения о вполне реальных исторических событиях (например, о походах племен, населявших в то время Кюсю, на остров Хонсю). Этому правителю посвящены два храма — в Миядзаки и в Касивара. Кроме того, Дзимму японцы обязаны существованием одного из самых известных национальных праздников — Кигэнсэцу, который отмечается 11 февраля (в настоящее время этот древний праздник носит название Кэнкоку кинэнби — День основания государства). Считается, что этот праздник напоминает о том дне, когда Дзимму впервые воссел на Хризантемовый трон.

По вполне понятным причинам историки не считают «Кодзики» и «Нихонги» образцом точности и несколько сомневаются в том, что хроники содержат достоверные исторические сведения. Кроме рассказов о первых императорах Японии в них содержится немало мифов и легенд. Более правдоподобным временем возникновения императорской власти историки и археологи считают III–IV века нашей эры; тогда власть племенного союза Ямато распространилась на внушительной территории: от острова Кюсю на юге до равнины Канто на севере. В то время правители Японии действительно могли похвастать настоящим величием. Об этом свидетельствует, например, захоронение Нинтоку, 16-го императора Страны восходящего солнца, правившего в IV веке н. э. Огромный комплекс, размеры которого составляют 753 × 656 м, был обнаружен при раскопках в префектуре Осака.

Достоверно известно, что с середины VII века японские императоры стали носить титул тэнно — «небесный правитель». С того времени при упоминании владыки страны постоянно используется формула, что он «правит миром, будучи воплощением божества». Особо увлеченным божественным происхождением своей династии и страны в целом оказался император Тэмму (ок. 631–686). Именно он ввел для Японии название Ниппон, в написание которого входит иероглиф «солнце».

А теперь отправимся в VIII век, вернее в самое его начало. Тогда императорский двор переживал серьезные изменения, а система управления страной подверглась коренной перестройке. Теперь все было организовано по китайскому образцу, с характерной для него жесткой централизацией власти. Интересно, что в это время потомок Аматэрасу являлся не только императором: он сочетал роль правителя государства с обязанностями верховного жреца культа собственной прародительницы. Однако долгое время удерживать высшую и светскую, и духовную власть в одних руках императорам Японии все же не удалось.

В связи с тем, что Япония практически не знала внешней угрозы, а бюрократическая система управления постоянно совершенствовалась, дворцовая аристократия постепенно стала набирать все большую силу. Особенно в то время выдвинулся род Фудзивара. В итоге в Японии возник институт регентства, что привело к низведению всесильного когда-то тэнно до символического правителя… У рычагов реальной власти находились представители того или иного влиятельного клана, которые всегда жаждали утопить своих конкурентов в крови, чтобы дорваться до руководящих постов. Неудивительно, что Страна восходящего солнца быстро дошла до кризисного состояния.

Потомки Аматэрасу Омиками тем временем искали пути возвращения себе утраченных позиций. Значительный шаг в этом направлении сделал в конце XI века император Сиракава (1053–1129; правил в 1073–1087 годах), боровшийся против усиления влияния местных феодалов и буддийской верхушки. Он впервые применил так называемую практику инсэй — отречения от престола и принятия монашества. В новом качестве Сиракава, уже не занимавший никаких официальных должностей, продолжал управлять страной. С того времени подобные царственные монахи вновь обрели положение самой влиятельной силы в стране: они стали крупнейшими землевладельцами (под их контролем оказалось сосредоточено более половины всех земель в Японии), содержали не только многочисленные и хорошо обученные войска, но и собственную полицию.

В X–XIV веках судьба императорской династии Японии оказалась в руках трех родственных семей: Тайра, Минамото и Ходзё. Первый из упомянутых кланов был наиболее близок императору, потому и сумел прибрать к рукам все ключевые должности в правительстве и при дворе. Позднее род Минамото вытеснил соперников с занимаемых позиций, когда после кровавой войны между этими двумя кланами победители основали новую форму государственного правления — сёгунат (военное правительство). После того, как глава клана Минамото получил от тэнно титул сёгуна и под его началом оказались все феодалы Японии со своими самураями и землями, власть самого императора превратилась в фикцию. Исправить положение попробовал 96-й император — Го-Дайго (1288–1339; правил в 1318–1339 годах), который хотел во что бы то ни стало вернуть себе полномочия, принадлежавшие некогда тэнно. До коронации носивший имя принца Такахару, он впервые за долгие века японской истории вступил на престол совершеннолетним. Когда его отец Го-Уда (1267–1324) в 1321 году целиком посвятил себя делам религии, молодой император решил, что настало время взять управление страной в свои руки, избавившись от чересчур активных опекунов в лице многочисленных регентов, экс-императоров и феодалов. Свое стремление навести, наконец, порядок в стране он продемонстрировал уже тогда, когда выбирал себе посмертное имя. Такахару вспомнил о «золотом веке» своей династии, который совпал со временем правления императора Дайго (885–930). Поэтому он выбрал имя Го-Дайго, что значит «последователь Дайго».

Для начала новый монарх отдалил от себя наследственных аристократов и с охотой обратился за помощью к не столь родовитым, но куда более способным и талантливым людям. В 1319–1322 году Го-Дайго провел серию экономических реформ и заставил правительство гибко управлять финансовой обстановкой при помощи налогообложения. Благодаря этому Го-Дайго смог установить полный контроль над столицей империи Киото и прилегающими областями.

В 1324 году сёгунские власти раскрыли заговор, который организовал император. Косвенные данные указывали на это достаточно ясно. Однако тэнно послал сёгуну письмо, в котором отрицал свою причастность к этому заговору. Заявлению Го-Дайго поверили, а заговорщики даже не понесли серьезного наказания. В Японии тем временем прокатилась волна восстаний против правительства сёгунов Минамото.

После того, как в 1326 году внезапно скончался наследный принц Куниёси, его место, невзирая на протест императора, занял представитель другой линии династии, Кадзухито (впоследствии — император Когон). Тогда Го-Дайго снова прибег к заговору против сёгуна, который возглавил лично. Когда феодалы раскрыли намерения монарха в 1331 году, он, забрав с собой священные реликвии, дававшие право на Хризантемовый трон, бежал в провинцию Кавати под защиту полководца Кусуноки Масасигэ. Началась гражданская война.

Го-Дайго потерпел поражение и, плененный, был вынужден отдать священные реликвии новому императору — Когону. Но, даже будучи выслан на острова Оки, он отказался признать власть своего преемника. В Японии возникло партизанское движение, во главе которого стали сын пленного императора, принц Мориёси (бывший настоятель храма Энрякудзи на горе Хиэй) и Кусуноки Масасигэ. Военные успехи мятежников были столь значительны, что волнения охватили всю страну. Го-Дайго смог вернуться из ссылки и в 1333 году сам возглавил восстание.

Военные действия велись против клана Ходзё, к тому времени уже более века фактически управлявшего государством за спиной сёгунов Минамото. В том же 1333 году командующий армией сёгуната Асикага Такаудзи в решающий момент принял сторону Го-Дайго и захватил Киото. Одновременно еще один бывший полководец сёгуна, Нитта Ёсисада, взял приступом Камакуру. Вслед за этим весь дом Ходзё и его многочисленные вассалы совершили сэппуку (ритуальное самоубийство). Го-Дайго снова занял трон Японии, после чего произвел кардинальные перестановки в правительстве, приступил к земельной реформе и раздаче наград. Однако тэнно повел неверную политику относительно самураев: значительно урезал права и привилегии этих воинов, что сильно подорвало его авторитет. К тому же, при переделе земель было допущено слишком много ошибок, что привело к ужасной путанице.

Император провел также ряд административных реформ. Органы государственной власти комплектовались как из аристократов, так и из военных. Назначая военных и гражданских губернаторов, император сумел на некоторое время установить контроль над всей Японией, однако этот шаг привел к обострению противоречий между правителями отдельных провинций. Предпринял Го-Дайго и ряд мер по реформированию финансовой политики и отношений с религиозными институтами. Принятие правительством такого множества новых решений усилило неразбериху и вызвало недовольство военных.

Асикага Такаудзи тем временем стал признанным авторитетом в правительстве и в среде самураев. Чтобы воспрепятствовать возвышению этого военачальника, Го-Дайго присвоил самый высокий воинский титул принцу Мориёси. Тот открыто конфликтовал с Такаудзи, и уже через несколько месяцев император под давлением военных отменил свое решение и позволил арестовать сына. Это не помогло Го-Дайго удержаться на троне. В Японии снова вспыхнули восстания, но уже в поддержку Асикага Такаудзи. Тот удалился от императорского двора, а затем нанес поражение войскам верного императору Нитта Есисада. Войдя победителем в Камакуру, Асикага Такаудзи провозгласил себя сёгуном. В 1336 году он возвел на трон своего протеже — императора Комё.

Го-Дайго ничего не оставалось, как уйти вместе с небольшим количеством своих сторонников в горы Ёсино, где был основан так называемый Южный двор. А в Киото тем временем находилось правительство, контролируемое новым сёгуном — Северный двор. Противостояние между двумя центрами власти продолжалось с 1337 по 1392 год, когда Южный двор окончательно пришел в упадок и прекратил свое существование. Сам Го-Дайго покинул трон в 1339 году, оставив его своему сыну Го-Мураками (1328–1368). Отрекшийся правитель скончался на следующий день после отречения.

В течение нескольких столетий императоры Страны восходящего солнца обладали не более чем видимостью власти, были своеобразным символом, данью традиции. Естественно, они не один раз пытались изменить ситуацию, но безуспешно, тем более что эпоха Сэнгоку-дзидай подарила Японии властных и талантливых полководцев и правителей — Ода Нобунага (1534–1582) и Тоётоми Хидэёси (1536–1598). По сравнению с ними номинальные правители Японии казались не более чем бледными тенями. А Токугава Иэясу (1542–1616) основал династию сёгунов и мощнейший в истории Японии военно-феодальный режим, на 250 лет похоронивший надежды императорской династии возвратить себе реальную власть.

Когда Японией фактически правили сёгуны, император, за которым был закреплен дворец в Киото, вынужденно занимался лишь тем, что проводил при дворе пышные церемонии, представления древних танцев бугаку, конкурсы поэтов, каллиграфов и спортивные состязания. Отголосок устоявшейся тогда традиции дошел и до наших дней: подобные мероприятия по-прежнему входят в состав официальных развлечений императорского двора Японии.

Вплоть до середины XIX века правители Страны восходящего солнца вынуждены были довольствоваться оставшейся у них сугубо религиозной властью. Положение в корне изменилось со вступлением на трон императора Муцухито (1852–1912). Этот властный, дальновидный и талантливый политик в 1868 году рискнул развязать вооруженный конфликт с сёгунатом, вылившийся в так называемую революцию Мэйдзи. На сей раз потомку богини сопутствовала удача: Муцухито сумел выйти победителем и обрел всю полноту государственной власти. Чтобы закрепить достигнутые успехи и обезопасить Трон хризантем от превращения в символ, император настоял на том, чтобы в 1889 году в Японии был принят основной закон, согласно которому страна объявлялась конституционной монархией. В эпоху Мэйдзи столица Японии переехала в Эдо (1869), который получил название «Восточной столицы» — Токио.

Несмотря на значительные перемены, в конце XIX — начале XX века полномочия императора были несколько ограничены — в вопросах внешней и внутренней политики значительную роль играло правительство. Особенно тяжелая судьба выпала на долю Хирохито (1901–1989), 124-го императора, вступившего на престол в 1926 году. Государственные обязанности на него были возложены еще в 1921 году, когда здоровье императора Есихито (1879–1926) резко ухудшилось, и он вынужден был передать многие свои заботы наследнику, получившему титул регента. Годы правления Хирохито вошли в историю под названием эпохи Сёва. Этому представителю династии предстояло занимать Хризантемовый трон до 1989 года. Даже его предки, отличавшиеся завидным долголетием, могли позавидовать столь продолжительному правлению, необычному даже для императорского дома Японии. Именно при этом монархе Страна восходящего солнца пережила по-настоящему тяжелые времена. Такие страницы истории Японии, как участие в военных авантюрах (результат пребывания у власти милитаристов), быстрое расширение колониальной империи, беспрерывная война в 1937–1945 годах, сгоревшие в адском пламени атомных бомб Хиросима и Нагасаки, капитуляция милитаристского государства, иностранная оккупация и годы разрухи, сменившиеся периодом расцвета экономики, который стали называть «японским чудом», имели громадный международный резонанс.

В эпоху Сёва была переосмыслена сама роль императора в жизни страны. Вплоть до 1945 года правитель Страны восходящего солнца, согласно конституции 1889 года, обладал абсолютной властью в стране — законодательной, исполнительной, судебной и военной. Хирохито, как и его предшественники, считался особой священной и неприкосновенной, при этом священной буквально… Значит ли это, что ответственность за многие преступления, такие, как захватническая война против Китая, колониальный грабеж Юго-Восточной Азии и нападение на Перл-Харбор, лежит целиком и полностью на совести императора? Сам Хирохито и его сторонники отрицали свою вину за преступления против мира и человечества. Они настаивали, что абсолютной власть императора являлась лишь на бумаге, а на деле в Японии существовала конституционная монархия, так что всеми делами в стране ведали правительство и Гэнро (Совет старейшин). Но отвечать за все пришлось императору. 1 января 1946 года Хирохито публично отрекся от божественности происхождения своей династии.

В связи с этим в новой конституции Японии, вступивший в силу в мае 1948 года, император провозглашался «символом государства и единства народа», а суверенная власть — прерогативой самого народа. С тех пор монарх, занимающий Хризантемовый трон, выполняет исключительно церемониальные и формальные функции. В частности, в его обязанности входит подтверждение назначений и отставок руководящих лиц, предложенных правительством, прием верительных грамот от иностранных послов, визирование официальных государственных документов, а также вручение почетных наград. Все действия императора, которые тем или иным образом могут повлиять на государственные дела, контролируются кабинетом министров и осуществляются только с его одобрения.

После того, как Хирохито ушел из жизни, Хризантемовый трон занял его старший сын Акихито (род. в 1933 году). Всего у Хирохито было семеро детей — пятеро дочерей и двое сыновей. Акихито, 125-й император династии, начал свое правление 7 января 1989 года. Наследником (кронпринцем) с 1991 года является старший сын монарха — Нарухито (род. в 1960 году).

Наследный принц — личность неординарная. Те, кто хорошо его знают, характеризуют Нарухито как решительного человека с завидным самообладанием. В 1982 году он окончил отделение истории литературного факультета университета Гакусюин, после чего поступил в аспирантуру Оксфордского университета. В марте 1988 года Нарухито получил магистерскую степень в том же университете Гакусюин. Принц также является членом местного центра исторических исследований, а в 1991 году получил степень почетного доктора наук. Кроме того, наследник Хризантемового трона ездит с официальными визитами за рубеж как представитель японской императорской династии.

Принц с детства увлекался музыкой, играл на скрипке, а затем на альте. В годы учебы он с друзьями организовал небольшой струнный ансамбль.

Со своей будущей супругой Овада Масако принц впервые встретился на приеме в 1986 году. Нарухито на тот момент уже было 26 лет, а ей 21. За попытками наследника престола создать семью пристально следила вся Япония; эта история очень напоминала драму.

Похоже, этого брака не хотел никто, кроме самого принца. Его родители считали, что Масако — особа недостаточно знатного происхождения: избранница Нарухито приходилась дочерью заместителю министра иностранных дел страны. Большую часть своей жизни Масако провела за рубежом, переезжая из страны в страну вместе с родителями (в том числе она посещала детский сад в Москве). После окончания школы девушка поступила в Гарвардский университет, специализировалась на изучении экономики и в 1985 году окончила курс с отличием.

В конце концов Масако решила стать дипломатом. Вернувшись в Японию, она поступила на работу в Токийский университет, а спустя год, сдав все необходимые экзамены, стала переводчицей японского МИДа. Когда на ее жизненном горизонте появился принц Нарухито, перед девушкой встал непростой выбор: привычная жизнь, перспективы карьерного роста, поездки по миру, друзья — или замужество, привлекательным никак не казавшееся… И Масако, и ее родители слишком хорошо знали, что скрывается за громким титулом принцессы.

Несмотря на то, что Япония является одним из наиболее развитых государств мира, императорская семья до сих пор живет по законам тысячелетней давности! И если император — это почти бог, а его наследник — едва ли не самое избалованное чадо во всей вселенной, принцесса в Японии — пустое место. Она не имеет никаких гражданских прав. У жены наследника престола нет даже паспорта! Понятно, что принцессы никогда не участвуют в выборах… Работа по специальности для них также заказана. Единственным приемлемым времяпровождением для принцессы считается шитье кимоно и чтение древних стихов. Да что там говорить! Во дворце принцесса должна изъясняться исключительно гекзаметром (!) и произносить не более пяти слов в минуту! А покинуть стены своего жилища она может только в сопровождении мужа, идти при этом следует на три шага позади супруга, с низко опущенной головой и, по возможности, молча.

Стоит ли говорить, что заместитель министра иностранных дел не желал для своей дочери такой судьбы?! Тем более, что Масако была не только красива, но и талантлива. Так что Нарухито, сделавший предложение через знакомых, получил решительный отказ. Масако же (от греха подальше) уехала в Оксфорд. Но упрямый наследник продолжал идти к поставленной цели. Почти шесть лет ему потребовалось на то, чтобы, наконец, добиться своего!

В 1992 году Нарухито снова получил от избранницы отказ. 20 октября семья Овада представила официальный отказ в управление Императорского двора. Принц снова принялся осаждать девушку, и наконец Масако сдалась. После шести лет настойчивых ухаживаний 28-летняя переводчица дала согласие на брак, надеясь, что это «послужит интересам Японии». Нарухито пришлось пообещать: его жене не грозит участь высокопоставленной домохозяйки… Будущая принцесса, заявившая, что в ее сердце «зажглась любовь к прекрасному человеку», была представлена императору Акихито и императрице Митико, после чего в декабре 1992 года пара объявила о помолвке. 9 июня 1993 года состоялось бракосочетание наследника престола и его избранницы, совершенное по традиционному для Японии синтоистскому обряду. С этого момента жизнь Масако начала измеряться линейкой и секундомером.

После первой же пресс-конференции супружеской четы монархисты впали в истерику: принцесса говорила… на девять секунд дольше мужа! Затем Масако стали укорять за слишком высокий рост — она на три сантиметра выше наследника престола. Женщина получила указание ходить, ссутулившись. О европейских платьях, а тем более о джинсах, речь вообще не могла идти: отныне Масако предстояло носить исключительно кимоно.

Естественно, супруга наследника поначалу пыталась отстоять свое право работать, учиться, самой водить машину, путешествовать без охраны и носить то, что ей нравится. Естественно, она проиграла по всем пунктам. Царствующая императрица через год после свадьбы сына четко высказала свое отношение к попыткам изменить древние устои: «В нашей семье не будет второй леди Ди!» Масако внушали, что она должна думать лишь о том, чтобы подарить нации наследника: Хризантемовый трон передается только по прямой мужской линии, а дети нужного пола не рождались в императорской семье с 1965 года. Так что на принцессу возлагались особые надежды.

Масако настолько «заклевали» соображениями высшего порядка, что она превратилась в безмолвную тень собственного мужа… Наконец, в 1999 году объявили, что принцесса ждет ребенка. Но радость была недолгой: беременность Масако закончилась выкидышем. По словам врачей, это произошло исключительно по причине жесточайшего нервного перенапряжения, в котором она жила.

В 2001 году СМИ Японии, прервав все запланированные программы, передали сообщение: 38-летняя принцесса скоро станет матерью. Однако японцев снова ждало разочарование — Масако в декабре родила дочь… Малышка Аико («любимый ребенок») не решила проблем принца и его супруги. Император и императрица не скрывали своего разочарования, а Митико вообще в течение нескольких месяцев (!) отказывалась видеться с невесткой и внучкой. Понятно, что нервы Масако сдали окончательно. Она стала пропускать официальные мероприятия, а в декабре 2003 года угодила в больницу с диагнозом «опоясывающий лишай». Но это официальный диагноз. На самом деле болезнь принцессы носила более страшное название — «маниакально-депрессивный психоз»… В мае 2004 года Масако кричала родне, чтобы ее, не сумевшую выполнить свой долг, отпустили, а Нарухито впервые нарушил все приличия и обвинил прессу и родителей в том, что они затравили его жену. Вопреки всем традициям, «неправильный» принц на коленях вымаливал у супруги прощения за то, что не смог ее защитить.

Пожалуй, это был первый случай за все время существования японской императорской династии, когда для наследника престола любовь и семья оказались дороже трона. Впервые принц открыто выступил в защиту жены, не вписавшейся в требования дворцовой жизни. И тогда… дрогнул сам император Акихито. По настоянию монарха и его сына специальная комиссия рассмотрела ситуацию, когда отсутствует наследник мужского пола. Комиссия рекомендовала парламенту изменить закон о престолонаследии. По данным социологических опросов, это решение поддерживают, как ни странно, более 80 % жителей страны. Так что малышка Аико, возможно, в один прекрасный день воссядет на Хризантемовый трон и станет символом нации. Уж ей-то не придется всю жизнь шить кимоно и говорить гекзаметром!

Недавно средства массовой информации передали очередную новость: забеременела принцесса Кико, жена второго сына императора Акихито принца Фумихито. Возможно, закон о престолонаследии менять и не придется.

МИНАМОТО

Первая династия сегунов

Наряду с императорской династией Японии огромную роль в управлении страной играли великие семьи — Тайра, Фудзивара и Минамото. Их влияние было особенно заметным в периоды Хэйан (794–1185) и Камакура (1185–1333). Род Минамото в 1191 году положил начало знаменитой династии сёгунов, носящей то же название, и оставался у власти вплоть до 1219 года.

История Японии знает множество примеров возвышения одних знатных семей и падения других. Однако история династии Минамото — одна из самых трагических. Мало кому из ее представителей удалось спокойно прожить свой век. И военачальники, и их ближайшие родственники постоянно находились на волосок от гибели. Одних она подстерегала в битве, к другим приходила под личиной наемных убийц, а порой смерть попросту стравливала двух братьев, и тогда один из них безо всякой жалости убивал другого…

Род Минамото восходит к императорской фамилии. В другой стране и при других обстоятельствах члены этой семьи могли бы претендовать на трон. К моменту появления дома Минамото царственная семья разрослась до огромных размеров. Причина этого была проста: каждый из императоров, помимо официальной семьи, имел по нескольку десятков наложниц. Когда у них рождались дети, возникала довольно сложная ситуация. С одной стороны, в их жилах текла кровь императора, а значит, они не могли считаться простыми смертными. С другой стороны, внебрачных детей императора было порой так много, что признать за ними статус принцев крови означало создать благоприятную почву для междоусобиц и борьбы за престол. Кроме того, их пришлось бы содержать согласно высокому статусу… Выход из щекотливого положения вскоре нашелся. Император Сага (786–842), у которого было пятьдесят детей, дал им новый титул — минамото-но асон.

У рода Минамото было и другое название — Гэндзи, которое образовано китайским прочтением корневого иероглифа в слове «Минамото» и иероглифом, обозначающим семью, — «удзи» или «дзи». Позже линия Гэндзи разделилась на несколько ветвей: Сэйва, Сага, Монтоку, Ниммё, Уда, Мураками, Дайго, Сандзё, Кадзан. Одного из представителей семьи Минамото до сих пор почитают последователи айкидо. В старинных документах говорится, что что Айки-дзюцу было разработано Минамото-но Ёсимицу, третьим сыном Минамото-но Ёриёси, который был потомком императора Сэйва в пятом поколении. Многие из Минамото получили административные должности в неспокойных северных и северо-восточных районах Японии, и это стало началом их возвышения.

Впервые военная доблесть Минамото проявилась в X веке. Свою силу в те времена семьи могли проявить одним из двух способов: либо устраивая восстания и мятежи, либо подавляя их. Минамото пошли по второму пути. Вначале под руководством Минамото-но Цунэтомо (917–961) было подавлено восстание Фудзивара-но Сумитомо на острове Сикоку. Затем братья Ёримицу (948–1021) и Ёринобу (968–1048) образовали союз с Фудзивара и приобрели вес при дворе. В 1031 г. Ёринобу с помощью своей личной дружины подавил восстание Тайра Тадацуна в Канто, что способствовало проникновению Минамото еще глубже на восток страны. Сын Ёринобу, Ёриёси (988– 1075), стал губернатором провинции Мицу. Вместе со своим сыном Ёсииэ он подавил восстание дома Абэ в 1051–1062 годах.

Затем последовал период опалы, во время которого Минамото постепенно собирали силы, заключали военные союзы, а иногда просто подчиняли себе более слабых соседей. Поэтому к тому моменту, когда началась война 1156 г., известная как смута годов Хогэн, клан Минамото представлял собой реальную политическую и военную силу.

Смута годов Хогэн была вызвана тем, что в борьбе за власть схлестнулись две группировки. В одну из них входил император Госиракава и канцлер Фудзивара Тадамичи, в другую — экс-император Сутоку и младший брат канцлера Фудзивара Ёринага. Клан Минамото при этом раскололся: Минамото-но Тамэёси и Тамэтомо воевали против Минамото-но Ёситомо и Ёсиясу — основателя ветви Асикага. Решающим моментом стало сражение за императорский дворец, в котором победа досталась правящему императору. Экс-император Сутоку был отправлен в ссылку на остров Сикоку, где впоследствии скончался, а остальных мятежников ожидала гораздо более страшная участь. Император распорядился казнить мятежников, хотя вот уже 350 лет столица не знала официальных казней государственных преступников. Ёситомо оказался перед страшным выбором: сохранить верность государю или спасти своих родственников. Среди приговоренных к казни оказались его отец и пять младших братьев. Напрасно Ёситомо просил императора оставить в живых хотя бы отца — правитель не только не удовлетворил его просьбу, но и настоял на том, чтобы Ёситомо лично обезглавил предателей. И ему пришлось подчиниться… Впоследствии он был убит своими же вассалами, а из всех его детей посчастливилось уцелеть только Минамото-но Ёритомо (1147–1199). Этому человеку суджено было стать основателем першого в истории Японки клана сёгунов.

Ёритомо был еще совсем мал, когда потерял практически всех своих родственников и оказался в изгнании, под присмотром семьи Ходзё. Но он был полон решимости отомстить за смерть своих родственников и вернуть клану Минамото былую славу. Не случайно те, кто видел молодого Ёритомо по дороге на остров Хиругасима, поражались недальновидности его врагов: «Это все равно, что выпустить тигра в поле!». Более осторожные советовали ему постричься в монахи, но нашелся человек, который сказал Ёритомо слова, определившие всю его дальнейшую жизнь: «Побереги, молодой господин, свои волосы и жди, что будет дальше!». Для того, чтобы усыпить бдительность своих стражей, он женился на дочери Ходзё Токимаса — Масако. И стал ждать благоприятного момента.

Тем временем придворные интриги усилились. На императорский трон претендовал принц Мотихито, многие самураи отказывались подчиняться нынешнему правителю, и в конце концов в 1180 году вспыхнуло восстание против семьи Тайра — исконных врагов Минамото. В 1184 году Минамото Ёсинака во главе большой армии захватил тогдашнюю столицу Японии — Киото. Остатки армий рода Тайра бежали на юг. Ёсинака был близок к тому, чтобы стать фактическим правителем на огромной территории. Ёритомо решил, что пришло время действовать. Ему вовсе не хотелось оставаться в стороне и смотреть, как кто-то другой, пусть даже его двоюродный брат, расправляется с ненавистными Тайра и с каждым днем завоевывает все больший авторитет. Ёритомо сам стремился к власти, а потому умело использовал ситуацию — атаковал правительственные войска.

Первые шаги Ёритомо-мятежника были весьма продуманными и мудрыми. Для привлечения союзников он опубликовал особую программу, в которой обещал сторонникам богатую добычу и защиту от произвола Тайра. Постепенно под его знаменами собралась значительная армия. Он прошел через провинции южного Канто, щедро награждая союзников, и вернулся в родную провинцию Сагами. Там, в деревне Камакура, принадлежавшей его предкам, он устроил свою ставку. Услышав об успехе Ёритомо, его поспешили поддержать родственники из других кланов — Ясуда, Нитта, Такэда, Итидзё… Благодаря этой поддержке, Ёритомо возглавил объединенную армию, в которой насчитывалось до 200 тысяч человек.

Военные успехи Ёритомо успешно подкреплял административной деятельностью. На захваченных землях он создавал специальные самурайские ведомства, которые подчинялись лично ему, назначал военных и гражданских губернаторов. Вскоре он возложил проведение боевых операций на своих вассалов и родственников, в первую очередь — Минамото Ёсицунэ, а сам занялся обустройством новых территорий, перешедших под его полный контроль. Императорский двор, видя явные успехи мятежников, принял единственно приемлемое решение: признал войска Минамото правительственными, а Тайра — мятежными. Теперь клан Минамото действовал на законных основаниях…

До тех пор, пока члены многочисленного семейства Минамото находились в опале, они были единодушны в своей ненависти к соперникам. Но как только им стала сопутствовать удача, старые распри и соперничество усилились. Каждая из ветвей великой семьи стала претендовать на лидерство. Занявший Киото Ёсинака объявил себя военным лидером — сэий тайсёгуном, но Ёритомо направил в столицу армию во главе с братьями Ёсицунэ и Нориёри. Войска Ёсинака были разгромлены, а сам он убит. Затем настала очередь других Минамото, осмелившихся оспаривать статус предводителя. Ёритомо не желал видеть рядом с собой сильных соперников и использовал любую возможность, чтобы их уничтожить. Через полгода после смерти Ёсинака погиб глава ветви Кай Итидзё Тадаёри (он был обвинен в подготовке мятежа), затем пришла очередь лидера Минамото из Синано Иноуэ Мицумори. Был убит сын Ёсинака, женатый на дочери Ёритомо… Список жертв Ёритомо все увеличивался. Даже окончательная победа над Тайра (1185) не смягчила его сердца. Ёритомо объявил своим врагом Ёсицунэ — одного из своих самых преданных союзников — и конфисковал его владения.

О Ёсицунэ следует упомянуть особо. Хотя он и не стал сёгуном, но был одним из самых выдающихся представителей этой семьи, великим самураем, который прославился беспримерной храбростью и блестящим талантом полководца. Минамото-но Ёсицунэ (1159–1189) родился за год до того, как был убит его отец Минамото-но Ёсимото, знаменитый полководец и глава клана. Как и многие дети опальных аристократов, он был сослан в монастырь. По преданию, он провел там всю свою юность, изучая сутры и постигая воинское искусство, причем его учителями были мифические существа — тэнгу. Тем не менее монахом он так и не стал. Как только Ёритомо поднял восстание против Тайра, он сбежал из монастыря и примкнул к войскам. Благодаря своим исключительным способностям и решительности он неоднократно выигрывал сражения, даже в тех случаях, когда враг превосходил его численно во много раз. В немилость к Ёритомо он попал из-за навета своего подчиненного, Кадзихары Кагэтоки, который сумел убедить сёгуна в том, что Ёсицунэ собирается претендовать на его место. Несколько лет Ёсицунэ удавалось скрываться. Он пытался найти пристанище в разных городах, но в конце концов нашелся предатель, который указал преследователям дом беглеца. Когда дом был окружен подосланными Ёритомо самураями, Ёсицунэ покончил с собой. Вместе с ним покончила с собой и его жена, а их верный слуга Канэфуса, обливаясь слезами, убил детей Ёсицунэ, десятидневную девочку и пятилетнего мальчика. О Ёсицунэ впоследствии было написано и сыграно множество пьес для японского театра.

Ёритомо, избавившись от возможных соперников, приступил к созданию собственного правительства, независимого от органов власти императора. В 1192 году он создал правительство самураев, состоящее из самураев и правящее ради самураев. Разумеется, во главе этого правительства встал он сам. В том же году император даровал ему высший военный титул — сэий тайсёгун («великий воевода — каратель варваров»). В древней Японии так называлась одна из временных военных должностей главнокомандующего (тайсёгуна) армией государства. Сэйи тайсёгуном назначались некоторые полководцы, направленные императором для сражения с «варварами» (эмиси) — племенами айнов, в те времена заселявших северо-восток страны. Первым, кто получил это звание, был Отомо Отомаро, которому император Камму приказал идти в поход на эмиси в 794 году. После прихода к власти Минамото Япония почти на 700 лет получила новую форму государственности — сёгунат.

Основатель династии Минамото умер в 1199 году, не оставив после себя достойных преемников. Да и могло ли быть иначе — ведь лучшие из лучших представителей клана Минамото уничтожались по его приказу! Поэтому новым сёгуном стал его старший сын Ёрииэ (1182–1204), не обладавший ни талантами, ни волей отца. Гораздо более сильные противники быстро втянули его в безнадежную политическую борьбу. К тому же в 1203 году его постигла тяжелая болезнь, которая резко уменьшила его шансы на победу. А в 1105 году, в результате заговора своей матери — Ходзё Масако — Ёрииэ был убит.

Третьим сёгуном из династии Минамото стал Минамото-но Санэтомо (1192–1219). Он был человеком совершено другого склада, чем его предшественники. Минамото-но Санэтомо увлекался поэзией, писал стихи в классическом стиле вака, собирался в путешествие в Китай на парусном корабле и напоминал скорее придворного прежних времен, чем самурая. Невозможно без волнения читать написанные им строки:

Это пятистишие Санэтомо посвятил срединному пути. Для него философия буддизма была намного важнее философии управления, и созерцание он предпочитал действиям по укреплению власти. Неудивительно, что подобный взгляд на обязанности правителя не нашел поддержки у самураев, так как шел вразрез с требованиями эпохи. Постепенно Санэтомо отошел от власти, передав фактические бразды правления регентам Ходзё. Но даже отказ от правления не спас нового сёгуна от расправы. В 1219 году Санэтомо был зарублен в храме Цуругаока Хатимангу сыном Минамото Ёрииэ — Ёсимура. Согласно другой версии, Санэтомо отправился на поклонение в обитель Хатимана и, поднимаясь по ступеням, был убит своим племянником, Куге, надеявшимся самому стать сегуном. На всякий случай был убит и сын Ёрииэ — Дзангё. Род Минамото Ёритомо прервался…

После гибели Санэтомо Япония осталась без сёгуна на целых семь лет. В 1226 году этот титул перешел к восьмилетнему Кудзё Ёримунэ из рода Фудзивара. Этот клан находился у власти до 1333 года. Тем не менее, благодаря родственным связям с другими кланами и сохранившимся связям, клан Минамото и в дальнейшем сохранял свое влияние на императорский двор вплоть до революции Мэйдзи (1868).

В роду Минамото было немало ярких личностей. Но именно это и стало причиной падения прославленной династии. Ведь ни один из братьев не желал уступить другому пальму первенства, и ни один из родственников не желал поступиться собственными интересами для блага семьи. Они были рождены для того, чтобы побеждать — и побеждали, любой ценой, не считаясь ни с родственными связями, ни с узами дружбы…