Либер Хаотика: Кхорн

Вступительное слово автора

Мой господин, я продолжаю работу, которую начал, собирая материалы Рихтера Клесса в четыре отдельных тома, однако теперь ты просишь меня о новой гнусной работе по объединению их в одной книге. Переработка этих мерзких трудов во второй раз практически невыносима для меня, и лишь долг перед Империей заставляет меня довести эту работу до конца, как я надеюсь, с незапятнанной душой. Моей задачей станет скомпилировать воедино все материалы, собранные несчастным Рихтером, в один нечестивый том — Либер Хаотику. Он будет тёмным хранилищем не менее тёмных знаний и тайн, собирающих воедино множество разрозненных источников. Однако потребуется учёный ещё лучший, чем я, чтобы отделить в это труде правду от вымысла, действительность от апокрифов. Я жалею любого, кто будет читать эту книгу, и я прошу проявить жалость и ко мне, несчастному глупцу, повинному в её завершении.

Изо всех томов, написанных в ходе моих исследований, касающихся Хаоса, книгу, подробно освящающую силу, известную как Кхорн, я полагаю наименее трудоёмкой и простой (если подобное слово конечно применимо в подобном случае) для написания.

Кровавый бог и его многочисленные проклятые легионы, кажется, существуют лишь для одной цели — принести так много кровавых разрушений, как это только возможно, и эта книга (да благословит её наш владыка Зигмар) как раз и посвящена подробному описанию методов и средств, нужных для достижения этих целей.

Мои глаза видели множество странных и замечательных вещей — порой хороших, но в большинстве случаев (из-за особенностей выбранного мной пути) ужасающих вне всякого воображения. Я содрогаюсь, смотря на этот трактат, лежащий передо мной, который я должен завершить, дабы передать его непосредственно Верховному Теогонисту Фолькмару, но мой ум крепок и я настроен на успех.

Моё сердце сжимается и гордость переполняет меня от того факта, что именно я избран для завершения работы, подобной этому труду, и я молю Зигмара дать мне сил завершить её.

Мне предстоит ещё многое сделать.

Р.К.

Мой господин, как ты и повелел, я представляю твоему вниманию полное собрание всех заметок и эссе Рихтера Клесса (да смилостивится Зигмар над его душой), касающихся Кровавого бога Кхорна. Это моя отредактированная компиляция отличается моим стойким нежеланием вдаваться в особый смысл того, что написал Клесс, ибо большая часть этого суть ересь или даже апокрифы. Я надеюсь, мой господин, что чтение этого труда застанет тебя в добром здравии.

М.ф. Ш.

Вступительное слово о Кровавом боге Кхорне

Гора

…И было так, что слова эти, сказанные в гневе, разошлись во все концы земли, возглашая свой зов и выжигая разум всех, кто внимал им. И поднялся сосед на соседа, и отцы в исступленной ярости тащили сыновей на улицы и убивали их там. Кроткие звери полевые травили друг друга, и пастухи резали свои стада, чтобы искупаться в их крови. И овладели царями и князьями тех земель безумные замыслы, и облачились они в доспехи, и взяли в руки оружие, возжаждав престолов из костей своих родичей. Узники и рабы были преданы мечу, а их головы украсили пьедестал трона. И послали цари ратников в города и селения, чтобы собрать больше трофеев для престолов черепов. Каждый, кто влачил там свое существование, был убит ими, и все что дышало, было изведено с лица земли, и земля была выжжена и стены повалены, и никто не смог бы поселиться там вновь.

И стала земля подобна грязи от крови невинных, и дикие звери бродили по опустошённым землям и питались тем, что высасывали мозг из костей мертвецов. И повели цари и князья свои воинства из запустения царств своих, чтобы вести войну друг с другом. И собрались рати из всех земель в долину, и преграждали в неё путь четыре горы с севера и четыре горы с юга. И стали они нападать один на другого с оружием всяким, и зверьми, и машинами хитроумными, что были у них. И долго бушевала битва, и удача уходила и возвращалась от одной рати к другой. Восемь дней и семь ночей воины сходились и напирали и кололи и рубили. И спустили цари своих охотничьих псов, и те мчались и рвали клыками, и пировали свежей плотью. И чудовищные всадники на скакунах, покрытых сталью, сшибались снова и снова. И собрала Смерть столь обильную жатву, что долина до краёв наполнилась кровью и с головой покрыла тех, кто бился внизу. И терзал ратников голод, и пожирали они павших и пили их кровь, чтобы утолить свою жажду. А цари ели только плоть с голов, которые им доставляли. И когда солнце погрузилось в озеро смерти в восьмой раз, битва прервалась и остановилась, и жажда крови, что толкала каждую смертную душу вперёд, утолилась и пресытилась. И рати не могли более сражаться, и огласил долину великий вопль, и каждый ратник возвысил свой голос, ища избавления или победы или сил продолжать биться. Сонм голосов долетел до тысяч пустых божеств. Ни один не отозвался. Но истинный бог слышал зов служивших ему. И в ответе его была жажда крови и мощь и ошеломляющая жестокость, равных которым не было.

И восстали из кипящего моря крови восемь могучих существ, и были у них головы псов и тела львов, и каждая опоясана тяжкими цепями из меди. И поднялись они на вершины тех гор. И позади них поднялась со дна моря новая гора, гора костей и черепов, и была в ней высота тех восьми вершин полных десять раз. И увидев её, ратники обретали новые силы и поднимались с орошённой кровью земли, чтобы воздать хвалу своему истинному повелителю. И пали цари и князья в великом страхе, ибо узрели они истинный Трон черепов, рядом с которым их собственные престолы были лишь жалкими подобиями. И на вершине вершин новорожденный бог возглашал в первом крике своё имя. И имя это повторялось и громыхало меж вершин, и повергало в бездну безумия малодушных, и укрепляло достойных превыше всякого разумения смертных.

И имя было Кхарнет — наш кровавый бог Кхорн.

Взято из утерянных манускриптов «Связанные кровью», перевод которых карается смертью. Данный перевод с запретного наречия выполнен по специальному разрешению на то.

Мародёры Севера

Подробное описание опасных и примитивных народов, обитающих в диких землях за нашими северными границами, включающее спорное эссе относительно их сомнительных привычек и верований.

Символ бренности (но разве властна над ним смерть?) вырисовывался на горизонте, каменная ода мёртвым. Солнце блекло на небе, напуганное чёрной аурой, окутавшей его. В своём склепе, в похоронном саване, покоится великий владыка древности, пред которым однажды дрогнул этот мир.

Могучее захоронение из тёмного камня разрослось вширь и ввысь, затмевая собой дворцы смертных владык, ведь далеко за порогом смерти его хозяин потребовал себе святилище, достойное такого воина, как он. Это мрачное строение давно затерялось в прошлом, закрывшись вуалью зла, а аромат смерти и отчаяния (похожий на тот, что сопутствовал мне в моих северных путешествиях) тяжко повис над его похожими на черепа бастионами.

Здесь покоится величайший Чемпион Хаоса, смертный бог, что в стародавние времена поставил весь мир на колени. Его армии скорбно и непреклонно прошли с севера на юг, и все народы бежали пред ними, ведь оружием их был Страх, а знаменем их была Смерть. Как неудержимый поток они промчались по земле стремительно и жестоко, будто поток самого зла захлестнул землю, как разлившаяся в половодье река.

Но эпохи сменяли эпохи, и его время ушло, а туман прошлого скрыл всю глубину его падения. Всё, что осталось, — этот величественный свод, скрывающий от нас его тайны за бледностью самой смерти.

Эти мрачные палаты, заполненные черепами его жертв, запутанные катакомбы, изобилующие оружием тех, кто пал от его руки, и зубчатые стены, с которых свисают запачканные кровью стяги.

В тени этой гробницы собираются воины Севера. Мародёры готовятся к войне, декламируя саги Хаоса и принося дары своим падшим чемпионам. Здесь они просят почившего Воеводу вернуться к ним, принести победу их оружию, предать этот мир их рукам. Здесь они дожидаются, когда бог-воин проснётся вновь, и от этого мир расколется еще раз (и это произойдёт, если верны те видения, что были посланы мне).

— переписано с остатков рукописи «Видение Проклятия»

С суровых заснеженных равнин приходят они; у них светлые волосы и голубые глаза, и татуировки на руках, лицах и телах их. Иные с волосами цвета воронова крыла, с застывшей жестокой усмешкой, наслаждаются они страданьями и болью, которые несут. Они приходят с севера и с востока — дикие мародёры со сворами исходящих слюной псов. В их глазах — безумная жажда крови, жажда, что гонит их исполнять прихоти их богов. Едва прикрывая свою наготу, сжимая в руках грубые, но смертоносные топоры и палицы, они неистовствуют в цивилизованных землях юга. Они жгут, грабят и разоряют везде, где бы ни проходил их путь, принося жертвы своим равнодушным повелителям за адскими вратами далеко в северных пустошах.

Во тьме прошедших веков наши предки доблестно бились против злобных созданий и извращенных чудовищ. И мы побеждали, и следовали за ними по пятам до мест их рождения, и там истребляли их навсегда, избавляя от этой угрозы последующие поколения. Но были среди нас и те, что пошли дальше, что не удовольствовались наследием, которые наши боги даровали нам, те, кто возжелал большего.

Дальше и дальше уходили они, пока не оказались в землях, что были покрыты Тенью. Там за ними не могло присматривать око наших богов, но столь велика была их жадность, что они не убоялись даже этого.

В этой Тени они встретили непостижимые сущности, древних демонов. Те легко различили в пришедших алчность и ненависть, что завели их столь далеко. И демоны восхваляли их, и льстили им, и сулили несравненно большие богатства, если только они отвергнут всё, что было в них святого, и чистого, и смертного. Без наших богов некому было наставить этих людей, и они впали в ложное суеверие, и были порабощены теми демонами, что хорошо ведали все слабости человеческие.

Оставшись в Тени, эти люди пали в бесчестие и кровожадность мерзкого поклонения Хаосу. Все больше росла в них извращённость и жестокость, и всё больше они упорствовали в своём пустом идолопоклонничестве, которое променяли на спасительную веру в наших богов. Ныне, с телами искажёнными столь же сильно, сколь искажена их сущность, они вернулись, чтобы покарать нас за собственные грехи и спалить этот мир. И охотнее они разрушат всё вокруг, чем дадут сохраниться хотя бы тени добра и порядка, которые напоминали бы им о том, что они потеряли.

Но не свирепствующих племён мы должны страшиться более всего, ибо все их деяния меркнут перед самим существованием предателей нашего естества. Они лишь ратники в тех адских ордах, что угрожают самому существованию наших народов, когда эти земли накрывает Тень. На своём демоническом пути, как и прежде, они оставляют после себя лишь пожарища, разорение и бойню. Их всадники и разведчики снуют повсюду, заботясь, чтобы ни одна жертва не ускользнула из их рук, вне зависимости от того, сколь далеко жертва находится и в какой безопасности она себя полагает.

И будто бы не довольно нам было этих ужасов, но из их рядов, из их породы выходят самые отвратительные из наших врагов — рыцари и чемпионы Хаоса. И вместо того, чтобы ужасаться тому, что эти чудовища в человеческом обличии были некогда одними из них, они приветствуют их, они ободрены присутствием этого осквернения бытия, ибо, быть может, стяжав вожделенную награду, те обратят свой милостивый взор на помогавших им. И каждый воин любого племени мечтает пройти эту дорогу к могуществу и неизбежному проклятию.

В своих заблуждениях иные из этих мародёров выбирают единственную Силу, у которой и ищут помощи часто через тотем или иной предмет, который, по их убеждению, представляет ценность для избранного бога. Большинство, однако, не столь разборчивы в выборе веры, отдавая свою преданность тому богу, который принесёт им больше пользы в настоящее время. Почитая своих богов, они создают их изображения и святилища — более впечатляющие, если они ведут оседлую жизнь и могут сторожить их, нежели если они скитаются, подобно кочевникам Степи. То, что они пытаются договориться с каждым богом, который им известен, свидетельствует об их крайних заблуждениях, выделяя их даже среди тамошней ереси.

В сущности, никто из нашего рода не запятнан проклятием столь сильно, сколь люди Тенеземелья.

Ниже приведены выдержки из завещания барона Фаллона фон Келспара, написанного незадолго до того, как в 2325 он отверг звание и привилегии своего имени. Вслед за этим он был подвергнут отлучению церковью Зигмара в 2327, объявлен еретиком и угрозой человечеству Орденом Золкана в 2328, осужден как предатель Империи в 2330, поставлен вне закона судом Владычицы в 2335, провозглашен клятвопреступником верховным королём гномов в 2340.

«Ни одна другая порода не сравнится с человеческой. Пусть дряхлые расы именуют нас юнцами — их века остались в далёком прошлом. Мы распространяемся по свету также легко, как блохи на собаке. Никто не в силах остановить нас — ни праздный эльф, ни упрямый гном, ни дикий орк. Мы приходим, мы бьёмся, мы умираем, но ещё больше нас приходят вослед, не наученные судьбой наших предшественников, пока мы не закрепимся на новом месте, пока мы не устоим. И что бы мы ни возжелали, однажды оно станет нашим.

Наши предки славно жили под рукой своих достойных правителей, скитаясь отдельными племенами, свободные от всякого принуждения. Мы были могущественным, энергичным народом, достаточно закалённым и стойким, чтобы покорить всё на нашем пути. Ныне иные из этих племен — бретонны, унберогены, господари, да и мы сами — полагают себя выше остальных. Мы видим в простой смене столетий печать «цивилизации». Мы полагаем за собой моральное превосходство и «открываем» земли и народы, чья история исчисляется веками. Мы выставляем себя напоказ во всей нашей нелепости, которая только усугубляется отталкивающими и извращенными одеждами, которые мы носим.

В ослеплении мы не замечаем, какими глупцами стали. Но ещё остались люди, что не пали жертвой своих желаний, сильные люди, которые живут так, как жил человек золотого века. Они не дрожат пред своими богами, но торгуются с ними. Они не прячутся от неведомого, но лицом к лицу встречают его, знают себя и свою жизнь, и не от чего не отрекаются, проживая жизнь, достойную лучших из нас.

Моя семья, друзья и любой другой, кто, быть может, прочтёт эти записи, без сомнения спросили бы меня, будь у него такая возможность, где я и зачем я ушёл на север? И если бы у меня было желание отвечать, я бы ответил, что на севере прошло наше прошлое, на севере же лежит и наше будущее».

"Не сильного врага должны мы бояться, а опасности в слабых, стекающихся под его знамёна."

— Верховный Теогонист Рубен Вролфгар.

(Традиционная колыбельная северного Кислева в переводе Ганса Гюнтера)

Норсы

Пристальное рассмотрение устрашающих племён Норски, называемых некоторым Северянами или Норсийцами, включающее также моё мнение об их относительно ужасном вторжении в наше общество.

Норсами называют племена, обосновавшиеся там, где Умбра ближе всего подходит к границам нашего славного государства. Они пребывают в непрерывной кровавой борьбе и воюют между собой, прерываясь лишь для того, чтобы предпринять очередной набег на наши земли. Приходят ли они сушей или морем, норсы режут беззащитных, оскверняют наши святыни и угоняют в рабство наших детей.

Народ Норски расселился по полуострову, начинающемуся от самых северных окраин Кислева и омываемому морем Когтей. На западе о его скалы разбиваются волны моря Хаоса, а на севере простираются скованные вечным льдом отмели, которые отделяют обжитые территории от собственно Пустошей. Граница с кислевитами длинна и чётких очертаний не имеет. С кислевитской стороны, впрочем, границу стерегут Эренград и Праага, два города-крепости на реке Линск, создающей единственную естественную преграду на пути северян. Земли за Линском носят название Страны Троллей. Там обитают мерзкие порождения Хаоса, там можно встретить рати Разрушительных Сил, и там же поселились некоторые из сильнейших норсийских семей, в числе которых Сарлсы, Берсонлинги и Бренноны.

Норска — суровая и холодная земля, самое, пожалуй, подходящее место для людей, чудовищ и всех прочих, кто решил там обосноваться. Хребты здесь обрываются прямо в море, а снег всегда покрывает вершины, служащие пристанищем ограм, троллям и куда худшим созданиям, что обычно спят глубоко под землей.

Норсман значит буквально «человек с севера», но сами себя они так никогда не называют, так что вернее будет считать это не их подлинным именем, а прозвищем, которым их наградили их жертвы. У этих варваров нет имени, которое бы определяло их как представителей единой нации, ибо их народ делится на множество семей и племён, объединенных только общностью языка и образа жизни. Поэтому местный воин никогда не назовёт себя Норсман, он назовёт себя Бьорнлингом или Варгом, ибо единственные узы, которые им известны, — это верность своей семье и сородичам.

С их проникновением в наше общество, произошедшим с благоволения иных предателей нашего народа, они узнали и имя, которым мы их называем. Некоторые из них начали употреблять его по отношению к самим себе. Похоже, это имя их изрядно забавляет.

Род, чьё имя носит норсман, жизненно важен для него, ибо, если он настроит против себя сородичей по племени, или же вызовет такое неудовольствие богов, что те обратят на него свой гнев, он будет изгнан из своего поселения и окажется один на один с суровой природой тех мест. Редкие из этих отверженных остаются в живых сколь-нибудь долго. Их никогда не примет другое племя, а скитаясь, они становятся жертвами чудищ или воинов Хаоса, заполонивших эту землю. Сильные и удачливые могут удостоиться чести занять месте в свите одного из чемпионов. Это продлит их жизнь на какой-то небольшой срок — пока они не падут в очередной битве или не наскучат своему новому господину. Единицы переживут полное опасностей путешествие и достигнут наших равнин. Здесь их ожидает жизнь последнего бродяги, одного из тех отбросов общества, что побираются в надежде на кусок хлеба или мелкую монету. Другие из них скатятся до грабежа, разбоя и убийства.

Кровная месть среди норсов дело обычное, и подобная вражда между племенами или поселениями может длиться десятилетиями. Принимая во внимание их варварские, безжалостные обычаи, стоит ли удивляться, что кровная месть случается и внутри самих их городов и селений. Подобные споры всегда разрешаются быстро и кроваво, без лишних ссылок на законы. Побеждённый изгоняется с молчаливого одобрения большинства. Племя знает, что не сможет выжить, раздираемое распрей в своих рядах. Это еще один путь, которым норсман может оказаться в числе отверженных.

Но и верность роду отступает, когда речь идет о клятвах, принесенных норсами своим нечестивым богам. Этот подлый народ равнодушен к истинной вере, равно как и к собственному доброму имени, и заботится только о мимолетных преимуществах, которые даруют им их Тёмные боги.

Отправление культа у норсов мало чем отличается от общепринятого у таких народов. Одни посвящают себя богохульному служению одному конкретному божеству, другие распространяют своё почитание на них всех. Поскольку норсы живут у самых границ Умбры, их племена нередко почитают Проклятые силы под видом местных младших богов. Это обстоятельство на самом деле уменьшает страхи некоторых наших сограждан, которые не заметили отличий их верований от наших собственных. В действительности же, подобные суждения ошибочны в высшей степени, ибо идолы, которым северяне поклоняются, — не более чем личины и отражения четырех Владык разрушения.

Иные из прибрежных грабителей-скаэлингов почитают божество, называемое ими Мермедус, чьё мерзкое царство раскинулось в глубинах моря Когтей. На его священных изображениях уродливая фигура упыря, раздувшаяся от трупных газов, с выпученными глазами, которые лишают человека, оказавшегося в море, мужества и жизни. Они верят, что он меряет шагами дно моря, создавая гигантские волны, и топит корабли, а затем ловит утопающих цепями, утаскивая их за собой и жестоко истязая. Именно потому cкаэлинги приносят ему в жертву животных, а равно и людей, привязывая к телам груз и бросая их в пучину и веря, что это удержит их бога от того, чтобы уничтожить их всех разом. Некоторые верят, что это некое извращение нашего собственного Манаана, но я ясно вижу в этом одну из многочисленных уловок Адских сил.

Однако какому бы идолу норсийцы ни поклонялись, те требуют от них лишь одного — крови их врагов. Многие случаи кровной мести, порождающие вражду между племенами и поселениями, берут своё начало в этом служении богам. Норсы, как мне удалось обнаружить, не знают царства Морра как такового, и после смерти их ждут только владения их богов, и либо их там ожидают славословия и хвалы как истинным воинам, либо же их будут мучить и поносить как отступников и трусов. Потому каждый норсман бьётся с безумной страстью, берущей начало в их странных верованиях.

Их воины вооружены смертоносным оружием и облачены в тяжёлые доспехи, и нельзя не признать мастерства норсов в выплавке металлов и работе с железом. Я неоднократно отмечал, что этот народ совершенно обделен талантами и искусствами, исключая только ковку оружия и рождения детей, способных его носить. Потому между ними и ратниками севера, а также племенами лошадников востока, идёт оживленная торговля, ибо среди тех народов мало подобных мастеров.

Однако какие бы причины ни послужили падению воинов севера, у норсов есть, по крайней мере, одна веская причина оплакивать жизнь в ереси, которую они ведут. С тех пор как Норску покрыла Тень, отравив своим ядом те немногие источники жизни, что ещё были в этих краях, здесь воцарились чудовища, демоны и отряды безжалостных воинов, с которыми бесполезно вести разговоры. Они видят в норсах не собратьев по нечестивой вере, но лишь новые жизни, которые следует отнять во славу своего бога. Норсам остаётся только смириться и погибнуть, или же искать спасения. Поэтому, когда Умбра наступает на наши государства, могучим ордам предшествуют неисчислимые отряды этих мародёров, бросающих себя на бастионы Кислева в отчаянной попытке ускользнуть от смерти, что следует за ними по пятам.

Кислевиты не проявляют к ним ни малейшей жалости, верша справедливое возмездие за все те злодеяния, что творили эти звери в мирные годы.

Жалобы на творимые бесчинства раздаются не только в землях язычников-кислевитов, но и по всему побережью. Правду говорят, что норсман как дома чувствует себя среди волн, как будто бы под ним не пучина, а твёрдая земля. И когда они бороздят моря, рядом летит их неизменный спутник — ужас. На постройку их кораблей идет тёмный, напитанный ядом Хаоса лес, что в изобилии произрастает в их землях. Паруса, которые они поднимают, окрашены в цвета и декорированы символами тех, кому отдана их верность. Носы их кораблей несут резные изображения в виде голов грозных чудовищ глубин и украшены черепами и иными трофеями, взятыми в очередной славной бойне.

Их корабли с первых дней ведают вкус крови, потому что при спуске на воду вместо катков под киль кладут ещё живых рабов и пленников, чтобы их кровь и переломанные кости стали подношением морским богам, которые взамен пошлют кораблю попутный ветер и спокойное море.

Пропущено: In the year of Ulric’s Grace…, стр. 18, курсив.

Многие из нас надеются, что на этот-то раз эти разбойники уйдут, чтобы исчезнуть навсегда, но они возвращаются снова и снова, тревожа всю береговую линию нашего государства и проникая даже в море Тилеи и Чёрный залив.

Даже те крестьяне, что ничего не ведают ни о безграничной тьме, ни о глубинах проклятия, в которые может пасть человек, проявляют достаточно здравого смысла для того, чтобы держать неусыпную стражу на наблюдательных башнях, зорко следя за водами, и передавая сигнальными огнями весть о приближении кораблей-драконов, что нежданно появляются из туманных далей океана.

И эти немудреные меры предосторожности, предпринимаемые простым людом в несложной своей мудрости, служат лучшей мерой той угрозе, с которой они имеют дело.

Однако этого не понимаем мы в нашей праздности и расточительности, в которые вылились наше попустительство слабостям и богатству. Порок в основе своей происходит от скуки, и под масками моды, изящества, новизны и никому не нужного балансирования на грани, мы пригрели на своей груди змею. Даже сейчас, когда я пишу эти строки, норсманы невозбранно разгуливают по улицам Мариенбурга, походя собирая признание большее, чем величайшие герои нашей Империи. Дородные матроны бранятся, споря за возможность первыми добраться до мехов, которые они привезли. Благородные дворяне платят целые состояния за проклятое оружие из их осквернённых земель, труппы ищут у них диковинных зверей на потеху черни…

И самое нелепое из всего — суровые полководцы охотно берут этих воинов в качестве наёмников, чтобы вести войны, как с иными державами, так и против нашего же собственного народа.

Кургане

Представление таинственных курган, отдалённой, но всё же реальной угрозы нашим северным границам, включающее подробное описание племени, известного как Тонги.

Выдержка из «Народов мира», труда бретоннского придворного учёного Жиля де Рамбона:

«…Дикостью нравов народ курган далеко превосходит всех прочих варваров. Хотя при всём их уродстве они до сих пор сохраняют человеческое обличье и обращение, цивилизация коснулась их лишь в самой малой степени. Они не знают огня в приготовлении пищи, не сдабривают её приправами, а питаются лишь найденными в земле кореньями и полусырым мясом животных любого рода.

Я сказал полусырым, потому что они кладут это мясо на спины своим лошадям, садятся сверху, прижимая его своими бёдрами, и так и едут, именно только таким образом и готовя его.

В сражениях они не знают правильного строя, а полагаются на скорость и непредсказуемы в битве, то рассеиваясь, то, в мгновение ока, смыкаясь в конную лавину. Они сеют смерть на широких равнинах и с лёгкостью преодолевают крепостные валы и опустошают неприятельский лагерь едва ли не до того, как тот успевает заметить их приближение.

Но ужаснее всего они в рукопашной, ибо там они орудуют мечами и цепами, нисколько не заботясь о собственной жизни. И когда их противник сосредотачивается на защите от удара меча, они успевают накинуть на него аркан, так что тот не в состоянии ни двинуться, ни ускакать…»

Кургане — загадочные и страшные люди, дикий народ, что умеет укрощать скакунов столь быстроногих, что они позволяют им соперничать в скорости с птицами, летающими не ведая преград. Их владения начинаются настолько далеко от наших границ, и сам их народ столь стремителен, что никто и никогда не может предугадать, когда и где обрушится их следующий удар.

Те немногие картографы, что всё же признают в своих работах завоевания курган, помещают их у самого края карты, однако в действительности их земли намного превосходят любое из человеческих государств. Все земли, что мы зовём своими до самых Краесветных гор, не раз и не два поместятся на просторах, где господствуют кургане.

Восточные степи представляют собой обширную равнину с тянущимися, казалось бы, до бесконечности высушенными пастбищами, что начинаются за могучей грядой, называемой горами Скорби. На севере её ограничивают вымороженные пустоши, на юге — великая пустыня, и процветающие земли Катая — далеко на востоке. По этому обширному пространству раскидано множество племен, как людей, так и иных созданий, однако в северных областях, накрытых Умброй, владычество курган неоспоримо.

Но даже это пространство не описывает точно ореол их обитания, ибо кургане не признают запретов и преград, исключая разве что ту запретную черту, что лежит на севере. Ни одно препятствие не в силах остановить их, и они, верхом на своих лошадях, соревнуясь с ветром, преодолевают высокие горы, великие пустыни и бурные реки. Они держат путь туда, куда пожелают, и кто дерзнёт заступить им дорогу?

Кургане живут семейными кланами, подобно норсам, но не оседают городами и селениями, предпочитая блуждать по просторам Степи и Пустошей, погоняя свои стада. Их ведут вожди, находящиеся в особо тесной связи со своими богами, которые и подсказывают им верное направление.

Кургане путешествуют целыми семьями, так что многие из них родились в седле в самом буквальном смысле. Большинство из них отмечены Хаосом и эта печать, несёт ли она благо или зло своему обладателю, носится с гордостью, ибо является наглядным свидетельством внимания со стороны повелителей тьмы. Многие из них не удовлетворяются этим и стягивают черепа своих детей в раннем возрасте, пытаясь этим ещё более изменить данный им от природы облик. Благодаря этому их головы становятся чуть уже и длиннее, что служит отличительным знаком этого народа.

Хотя мы и можем нанести на карты имена какого-то количества их племён, но это даст нам лишь весьма смутное представление об их территории и местонахождении. Жизнь на просторах степи жестока, и всадники питают куда больше доверия к товарищам по оружию, чем к незнакомцам, с которыми их связывает одно лишь родовое имя. Потому племя для курган — это те люди, с которыми они странствует, вне зависимости от происхождения, их имущество — это то, что они везут с собой, а их земля всегда находится под копытами верного им коня.

Кургане практически всегда путешествуют верхом, иные с повозками для шатров и жертвенников, иные же налегке. Есть среди них и такие, кто скитаются пешими, вероятно потому, что их скакуны пали из-за болезни или же несчастного случая. Попадаются и те, кто надолго поселились в каком-нибудь заброшенном месте. Причины, которые побуждают их столь коренным образом сменить свой образ жизни, неизвестны. Возможно, это каким-то образом связано со значимостью самого места. В конце концов, нам известны случаи, когда племена оседали на землях, захваченных в ходе набега, до тех пор, пока эта земля не отдавала им всё, что способна была им дать.

Большинство же из них почти беспрерывно пребывает в движении, как вдоль вековых маршрутов между летними и зимними странами, так и без всякого видимого порядка по Степи. Эта жажда странствий заставляет их с нетерпением ожидать, когда Тень вновь вырвется за свои границы и земля дрогнет под стопой тёмных легионов. Кургане с охотой и умением присоединяются к этим проклятым походам, под знамена которых собирается едва ли не каждый способный носить оружие представитель этого народа.

Присоединяясь к крупной орде, они получают одни лишь преимущества. Выезжая далеко вперёд в качестве разведчиков, они могут рассчитывать на лёгкую наживу, а когда неминуемо поражение или же орда увязает в сражении, всегда можно успеть спастись бегством от посланных против них карательных отрядов. Именно потому племена кочевников, что следуют за ордами, нередко оказываются заброшенными далеко от тех земель, откуда они начинали свой путь. В какой-то момент они отделяются, чтобы действовать сами по себе. И нет в известном мире такого места, куда бы они не проникли, разве что найдётся далекая земля, чьи обитатели многократно превосходят нас доблестью. Но не туда направляются они, а к тем дверям, тем городским воротам, за которыми ослеплённый своей самоуверенностью народ почивает в ложной безопасности.

Никакие ограды, никакие твердыни, никакие государства не могут служить надежной защитой от кочевников Тенеземелья, ибо они не знают никаких препятствий. По своей прихоти они пересекают равнины, холмы и реки, и нет преграды, которая бы остановила их, как нет и армии, которая бы их обуздала. В сравнении с ними наши воины подобны черепахам или улиткам, что с натугой тащат своё тело вперед и могут сражаться только тогда, когда этого захочет наш враг. У этих кочевников нет чести, как нет и отваги, и они никогда не встретят наши силы в правильном строю, чтобы сойтись в честной схватке. Встретив доблестных воинов, они бегут, принося сталь и смерть лишь невинным и больным.

И когда такое происходит, то они не ведают жалости и человеческого милосердия, как свидетельствует эти строки Марсии Найсус, посвящённые сожжению одного города в Порубежных княжествах:

«Убийств и кровопролития было столько, что никто не смог бы подсчитать число мёртвых. Кургане разоряли храмы и церкви, убивали жрецов и святых девственниц. Опустошение, которое они здесь учинили, столь велико, что едва ли эта земля возродится вновь в том великолепии, которое она знала раньше. В следующий раз, когда нам пришлось побывать в этих краях, мы были вынуждены разбить лагерь на реке, далеко за пределами города, ибо, хотя минули годы, берега были усеяны человеческими костями, а запах смерти был столь силен, что никто не осмелился войти в город».

Наши полководцы рвут и мечут, грозят и обличают врагов в трусости, но, по правде говоря, всё это от того, что они не могут предпринять ничего другого. Как сетовал о том граф Тео Стирландский:

«Главные враги воина — лишения и тяготы. Сражаться весь день напролёт для них привычно и легко — это всего лишь новый день в той череде лишений, что они уже претерпели. Важнейшее качество истинного воина, стоящее даже превыше его отваги, — стойкость в трудностях, голоде и слабостях. В дни мира им живется сложнее, чем нам на войне. На что же прикажите нам здесь рассчитывать?»

Кочевники сражаются, только если они желают этого, и у них нет жилищ, кроме тех, что помещаются на спинах их лошадей, и нет государств, котором мы могли бы угрожать в ответ.

Верно, что, отягощённые награбленным добром и пролитой кровью, они возвращаются в родные края близ Краесветных гор, чтобы сосчитать добычу и поклонится богам, но как заставить их вступить в бой на просторах равнин? Какая защита им ещё нужна, кроме собственных глаз, чтобы вовремя заметить приближающуюся опасность? И что делать нам после того, как враг скроется из виду? Выжечь траву? Засыпать источники? Сровнять холмы? Что, кроме этого, нам остаётся?

Наши полководцы лишь грозят, ибо это все, что они могут поделать, а проклятый враг тем временем невозбранно топчет нашу землю и сжигает селения, заставляя нас трепетать в страхе. Отряды этих грабителей распространились в наших землях, подобно червям, расплодившимся в разлагающемся трупе и растущих всё больше и больше, пируя кровью тех, кто недооценил степень их угрозы.

Таково состояние нашего государства, которому угрожают многочисленные враги, как из-за наших пределов, так и внутри, и единственная доступная нам защита — это беречь наше нежное брюхо от их острых клинков.

Тонги

Краткое описание тонгов, чья боевая ярость поистине легендарна среди народов Севера.

Слава, что окружает иные имена, способна вселить ужас в сердца даже не ведающих пощады курган. Одно из таких имён — тонги. Как гласят курганские сказания, столетия назад они пришли с запада, проложив себе кровавый путь через племена, посмевшие противиться им. Самозабвение, с которым они бились, и их презрение к собственной жизни превосходили разумение даже самых отчаянных кочевников. Множились слухи о том, что не люди это, но демоны в человеческом обличии. Едва кургане пришли в себя от первых их нападений, как тонги столь же быстро, как они и появились, исчезли с зеленеющих просторов Восточной Степи. Других вестей о них не приходило, и курганские племена, которым посчастливилось оказаться вдалеке от похода тонгов, обрушились на своих обескровленных собратьев во множестве налётов и сражений. Столетие или около того прошло, прежде чем тонги снова дали о себе знать.

То было великое нашествие Хаоса, но оно прошло незамеченным летописцами Империи, гномов, да и самого далёкого Катая, ибо никогда не пересекало Краесветных гор. Вместо этого его жертвой пало великое множество кочевых племён людей, орков, гоблинов и иных народов, населявших эти мрачные земли.

Никто не сохранил в памяти имя предводителя, что вёл их, но все помнят, что в походе впереди великой орды вились стяги тонгов. Иные кочевники слышали рассказы о жестокости тонгов и сочли за благо бежать перед ними, другие же этого не сделали. Они отправились к тонгам в надежде присоединиться — и были перебиты, так и не успев предложить свои мечи победителям. Годы и годы их орда топтала Степь. Они выискивали самые грозные племена воинов и истребляли их до единого человека, и так прошло пять лет, а после не было в тех краях племени, которое не было бы истреблено или же не бежало перед ними. Никто более не осмеливался бросить им вызов, и тонги ушли назад на север. Никогда более они не возвращались сюда всем племенем, но время от времени их рати или отряды присоединяются к нашествиям иных чемпионов.

Племя тонгов обитает так близко к бьющемуся сердцу Хаоса, что мало отыщется среди народов севера людей более искаженных и более ужасных обликом, чем они. Равно как и более неукротимых бойцов, чем они. Когда тьма на севере вновь начинает сгущаться, они одними из первых вливаются в ряды нового великого нашествия, образуя ядро свирепых смертных воинов.

Хунги

Обширное эссе о конных воинах племени Хунгов, включающее выдержку из «Народов мира» Жиля Рамбона и работ Фуриона из Клар Каронда.

Выдержка из «Народов мира», труда бретоннского придворного ученого Жиля де Рамбона:

«…Земли, что отделены от нас Краесветными горами и бескрайними просторами равнин, населяет народ хунгов, и дикость их с трудом поддаётся осмыслению. В самом юном возрасте щёки их детей уродуют глубокими порезами, так что когда в должное время их лица должны покрыть волосы, сетка шрамов не дает им прорасти, придавая хунгам сходство с безбородыми евнухами. Они обладают приземистыми телами, крепкими конечностями и мощными шеями, они столь неправдоподобно уродливы и нескладны, что их легко принять за двуногих животных или уподобить грубо высеченным горгульям, наподобие тех, которыми невежественные ремесленники оскверняют наши храмы.

У них нет своей земли, нет дома, нет закона и склонности к оседлой жизни, они всюду кочуют, не имея крыши над головой кроме полотна их кибитки. Днём в них едут их жены, ткут их грубую одежду и ожидают своих мужей, чтобы ночами те преклонили там свои головы и дали жизнь своему не ведающему любви потомству…»

Вдалеке от земель Старого Света обитают мародёры, называемые хунги, народ столь многочисленный, что они добрались до всех материков известного мира, и столь свирепый, что одно их имя держит в страхе целые королевства людей и иных созданий.

Сразу за равнинами курган начинаются земли хунгов. На западе они смешиваются с обитающими там курганами, а путь на юг, в Катай, преграждает им великая пустыня, что надёжно прикрывает почти всю границу. Миновав Пустоши Хаоса, их племена пересекают узкий перешеек, что связывает восточные окраины с Новым Светом. После этого они кочуют через Разбитую землю, земли запустения, границы которых стерегут башни отступников из Ултуана. Хунги кочевой народ, и границы между их племенами нельзя установить росчерком пера по карте. Подобно тому, как отдельные хунги отдают свою верность самому сильному племени вместо глупой преданности странствующим в далёких краяхсородичам, целые племена не видят ничего зазорного в том, чтобы объединится в союз, или же, напротив, обособиться, переметнутся на другую сторону, как только ветер переменится. Изменчивая верность столь естественна для хунгов, что к клятвам и договорам с другими народами они относятся столь же свободно. Они не видят никакого бесчестья в том, чтобы разорвать заключенные соглашения или, скажем, перебить на переговорах представителей противной стороны. Потому всюду они известны как люди лукавые, лживые и коварные. Слово «хунга» значит для катайца пустые обещания.

Хунги проводят свою жизнь в седле. Единственное сооружение, которое они признают — кибитки из шерсти, которые они возят с собой и из которых при необходимости разбивают лагерь. Впрочем, неясные сказания упоминают целые города хунгов, укрытые где-то в Степях или же в северных горах.

Те далёкие места вполне могут быть средоточием их культуры и стеречь баснословные богатства, что хунги награбили за долгие века. Не один искатель приключений из Катая и Империи отправился на поиски этих тайных городов. Назад, правда, не вернулся ни один. Я сам склонен считать все истории об этих величественных городах хунгов достойными лишь осмеяния. Хунги слишком высоко ценят собственную независимость и кочевую жизнь, которая, как они полагают, даёт им право властвовать над оседлыми народами. Если же подобные истории и имеют под собой некую основу (что, повторяюсь, весьма сомнительно), то своим появлением они обязаны пышным стоянкам их самых крупных племён. Кричащая роскошь шелков, золота, дивных ковров и украшений, небрежно сваленных в кучу трофеев очередного набега действительно способна вызвать ассоциации с движущимися дворцами.

Однако, несмотря на заимствованный налёт цивилизованности, им не знакомы плоды истинного знания. Для них непреодолимой задачей становится даже выстроить мост через реку и они предпочитают навьючить своё добро на лошадей, переправляясь вплавь и держась за лошадиные хвосты.

Они так и остаются охотниками-собирателями, подобно нашим далёким предкам. Охота составляет большую часть их жизни. Она обеспечивает их едой, средствами к существованию и является своего рода военной игрой. Служение богам для них — высшее проявление охоты, когда герои или величайшие воины уходят далеко в горы или в пустынные холмы и там насмерть сражаются со свирепыми чудовищами и кровожадными порождениями Хаоса. Столь же распространены среди них и выведенные для охоты животные, а их охотничьи псы столь свирепы и кровожадны, что сопровождают своих хозяев даже в битву, а некоторые племена даже натаскивают для сражений хищных птиц вроде орлов и соколов.

Их лошади, а скорее их пони — низкорослые и крепкие, с густой шерстью, которая позволяет им выжить в суровые зимы в пустошах. Несмотря на скромные размеры, они способны преодолевать большие расстояния, как уверяют люди знающие — порой до сотни лиг в три дня. Их пони пасутся прямо по дороге, отыскивая под снегом траву и мох. Хунги известны и тем, что кормят своих пони свежим мясом, дабы разжечь в них боевой дух и привить им свирепый и злобный норов, под стать своим седокам.

Сами же хунги не слишком разборчивы в отношении еды. В изобильные времена они питаются дичью и рыбой, а в дни нужды без колебаний роют землю в поисках съедобных корений или ловят крыс и других грызунов ради мяса. Если верить рассказам, порой они ели даже вшей, послед ожеребившейся кобылы, человечью плоть и запивали всё это кровью собственных жеребцов, когда иные источники существования оказывались исчерпаны.

Их противоестественные обычаи таковы, что, живя в грязи и нечистоте, они отказываются омывать свои тела, чистить свою одежду и зарывать в землю свои отходы, ибо верят, что этим вызовут гнев своих богов. Как мужчины, так и их женщины наносят себе увечья, дабы придать себе страшный или, как они полагают, прелестный облик.

Сама Степь едва ли намного гостеприимнее пустыни, с которой она граничит. Зимой её сковывает холод, а летом она жарится на солнце, и вне зависимости от сезона, она, как и горы, открыта ветрам столь сильным, что по свидетельствам очевидцев те способы выбить даже всадника из седла. Круглый год эти неплодородные земли терзают бури, как будто боги дали волю своей безжалостности на этом опустошённом участке суши. Кажется, что проклятие лежит на самой этой земле и на всех тех, кого она вскормила.

Подобно всем прочим племенам, природа, что окружала хунгов, определила и их представление о своих нечистых богах. Вместо того чтобы приписывать им звериные тотемы или выдумывать им некий облик, их скудная земля внушила им примитивное поклонение стихиям. Так, они почитают Бога крови и войны через грозные молнии и огонь, а Повелителя разложения — в чёрной сырой земле. И хотя они и не знают святилищ или же храмов, они, тем не менее, воздвигают монолиты в честь мёртвых и взывают к ним о помощи, поклоняясь их нечестивым изображениям. Эти изображения они хранят в своих кибитках и отправляют свою простую службу прямо во время еды, предлагая им мясо и бульон в омерзительном ритуале кормления.

Жрецы и шаманы занимают среди них особое положение. Считается, что они способны общаться напрямую с богами и открывать их волю вождям племени, а также нисходить в мир мёртвых, жизнь в котором по убеждению хунгов очень похожа на земную.

Все хунги свято верят в то, что они были посланы покорить этот мир для своих тёмных повелителей, и они бьются, веря в то, что победа и господство предназначены им по праву рождения.

Чтобы продемонстрировать подобную их точку зрения, ниже приводится выдержка из краткой истории дручии, написано Фурионом из Клар Каронда:

«Когда наши предки впервые обосновались на земле нашего изгнания, они обнаружили, что она была ещё немного заселена. Несколько жалких аборигенов всё ещё обитали здесь даже после того, как несколько веков назад эти земли очистил от них Король-Колдун; однако даже эта небольшая горстка осмелилась бросить вызов нашим тёмным всадникам и могущественным колдуньям. Мы прибыли на эти земли летом, хотя это и было трудно осознать в той промёрзшей и покрытой тундрой земле, которую мы назвали Наггарот. Первые несколько месяцев нашего пребывания там были относительно легки, поскольку мы быстро расселись по этим землям, основывая поселение за поселением, возводя с помощью магии башни и алтари, свободные в отправлении своих культов на этой земле. Мы также возвели защитные сооружения вдоль побережья и на южных рубежах, готовые отразить преследование ложного Короля-Феникса и его миньонов.

С приходом первой зимы начались наши страдания. Дома наши, спроектированные в соответствии с тёплым климатом Ултуана, не могли защитить нас от пронизывающих ветров и экстремальных температур. Мы ещё не познали тогда способы существования здесь и были ограничены в пище и ресурсах, а наши Чёрные ковчеги попали в капкан своих безопасных гаваней, поскольку последние покрылись льдом. Для нашего благородного Короля-Колдуна всё это предвещало позорный конец нашему великолепному освобождению, и в довершении всех этих страданий в эти земли возвратились хунги.

Хунги странствовали далеко на севере, и теперь эти невеликие охотники вернулись в южные области на свои зимние стойбища. Они были всего лишь примитивными дикарями на низкорослых пони, однако их пришла целая орда. Таким образом, в первых же столкновениях наш могучий народ, измученный, голодный и рассеянный по всему континенту, был изолирован и разлучен с собственным домом этой вспыльчивой варварской ордой. Те, кто крепко стояли и из последних сил сопротивлялись, были убиты и расчленены, а порой даже съедены, такова была скотская природа наших противников. Даже наши прекрасные солдаты, в тех редких случаях, когда мы посылали их в бой, сражались весьма скверно. Наши лошади чахли и замерзали в этих непроходимых ледяных пустошах. Нашу гвардию обходили с флангов и окружали в узких долинах, и даже сама земля, которая, казалось, презирала нас настолько же, насколько и хунги, не давала нам никакого фуража, а местная промёрзшая и грубая древесина оказалась бесполезной в починке наших элегантных луков и метких стрел.

Не имея возможности восстановить наши силы и обладая лишь весьма скудными резервами, которые мы могли бы призвать, мы отступили перед кочевыми бандами хунгов, преследование которых замедлялось по мере того как те грабили и жгли оставленные нами поселения и пировали прекрасной пищей и вином, оставленными нами при отступлении. Казалось, что наша только что оперившаяся империя была на грани краха перед ордами этих дикарей, поскольку нами было брошено всё, кроме Чёрных ковчегов и двора Короля-Колдуна, располагавшегося в вытащенном на берег ковчеге, вокруг которого уже начал формироваться величественный город Наггаронд. Чёрные ковчеги были вморожены в местах своих стоянок, но при этом всё же оставались огромными крепостями, много большими, чем когда-либо могли вообразить эти трусливые орды выродков. Эти дикари были всё же слишком примитивны, чтобы провести полноценную осаду, а их запасы были истощены длительным походом и гибельной экспансией вглубь континента. Однако у них уже не было выбора, и они вынуждены были продолжить сражение.

Они собирались под стенами наших ковчегов. Банда за бандой хунги собирались здесь, пока, наконец, всё побережье и прибрежные скалы, казалось, не были заполнены ими. Целый день они стояли под нашими стенами верхом на своих грязных карликовых лошадях и наблюдали за нами своими узкими глазами. Я чувствовал, что судьба нашей нации в этот момент висит на волосок от гибели. И затем, по какой-то неизвестной причине, они внезапно повернули и ушли восвояси.

Некоторые из нас говорят, что наша оборона была весьма впечатляющей и слишком внушительной для них, чтобы попытаться сломить нас, другие же полагают, что хунги посчитали, что мы просто не выживем на этих берегах, и они всего лишь позволили самой природе завершить начатое ими. Я не верю ни одному из этих объяснений и верю в Малекита и возношу ему хвалу за то, что он, должно быть, сделал, дабы обеспечить наше выживание.

Через год после этого хунги возвратились, но на этот раз мы встретили их арбалетами, военными механизмами, тварями, которых мы приручили в местных лесах, и магией, которую мы низвергли на них с небес. Мы сражались и отражали их атаки, порабощая тех из них, кто мог бы послужить нам в ускорении нашего развития и доминирования над этим миром. Через год, а потом ещё через год и многие годы спустя время проверяло нас, сталкивая с этими выродившимися варварами, постепенно находившими всё новые способы борьбы с нами. Таким образом, ход нашей истории был задан постоянной борьбой ними, окрашенной нечастыми союзами и более частыми предательствами и обманом, которые закончатся лишь тогда, когда мы наконец сможем уничтожить их и отогнать от наших границ.»

Воины Кхорна

Описание тех мародёров, которые отвергли всё ради жажды власти, в т. ч. подробное описание путей, по которым они стремятся снискать расположение Кровавого бога.

Равнина простиралась, насколько мои глаза только могли видеть (подобно Северным пустошам, может, это была одна и та же равнина?), равнина не из травы, не из песка и не из камней, но равнина полная плотью, металлом и костьми. Неистовая орда, кровавая масса людей и демонов, соединённых так, что они образовывали движущееся в едином порыве тело, каждый шаг продвижения которого сопровождали фырканье, хрюканье и леденящий душу вой.

И стоило мне взглянуть в глаза их, изучающие меня, как из рядов их вышла Охота Хаоса, ринувшаяся на меня. Впереди были гончие плоти, чей вой часто посещал мои сны, те, воспоминания о которых преследуют меня и наяву, те, чей лай тонкими ледяными нитями страха проникал в моё слабое смертное сердце.

Однако ещё хуже, ещё ужаснее на вид были те охотники, что вели эти адские своры. Следуя за своими гончими, постоянно подгоняя их, шли искажённые твари, бегущие и визжащие, визжащие и бегущие, ведомые ненасытной жаждой крови, присущей им.

С искривлёнными кроваво-красными телами они спешили по обезображенной земле, согнувшись, чтобы лучше учуять ужас своей добычи. Эти Хозяева Охоты желали моей крови, чтобы поднести её к подножию Трона черепов, вечно жаждущие новой добычи, вечно желающие рвать тёплую красную плоть своими когтями, подтверждая свою победу запёкшейся кровью на своих рогах.

— Источник неизвестен, предположительно это «Видение Проклятия»

"Ни один человек не может быть осуждён, пока он в одиночку стоит пред своим богом"

Аларик, Верховный Теогонист Зигмара

Каждый член племени северян-мародёров является отлично тренированным воином, способным в случае необходимости занять подобающее место в общем строю. Но лишь немногие из них, те, кто показал свои природные таланты в смертоносных искусствах, те, кто оказался способен увидеть и пожелать чего-то большего, чем быть частью безликой толпы своих сородичей, те, кто ощутил своё сродство с тем огромным, частью чего являются Четыре великие Силы, могут рискнуть и попытаться достичь чего-то большего. Покинув свои дома и родных, группами или поодиночке совершая акты великого героизма или же величайшие злодеяния, что, по сути, едино для высших Сил, они могут попытаться привлечь внимание своих богов

Жизнь божьего воина — это жизнь истинного последователя Хаоса, отринувшего всё связывающее его с миром смертных, и посвятившего всего себя своему богу. Уход молодого воина из племени — это момент начала величайшего испытания в его жизни, и в каждом племени имеются свои собственные ритуалы и церемонии, предназначенные как для посвящения молодого воина, так и для того, чтобы проверить его готовность. С собой он обычно получает броню и оружие своего племени, поэтому вначале эти воины ничем не отличаются от обычных мародёров, однако вскоре, при должном расположении богов, таинственные броня и оружие зловещего вида и ужасающего потенциала заменят эти поделки смертных мастеров.

Те из них, кто хочет жить долго, за исключением самых независимых, обычно вливаются в свиту одного из достигших успеха и влияния чемпионов, понимая, что в одиночку им, лишённым защиты племени, долго в Пустошах не протянуть. В случаях же, когда племя мародёров встречает на своём пути во время кочевых переходов подобные отряды, это может послужить поводом для молодых воинов присоединиться к ним в поисках славы и величия. Обычно у таких воинов есть два пути, две надежды: первый заключается в том, что они рассчитывают со временем, когда чемпион примет уготованную ему судьбу, унаследовать право управлять бывшим его отрядом. Второй же состоит в том, что они надеются собрать себе достаточно последователей, чтобы встать во главе собственного отряда, ведь хорошо известно, что только ставший хозяином своей судьбы может надеяться привлечь к себе внимание богов.

Вступив в такой отряд, воин не обязан оставаться в нём пожизненно. Он может почувствовать призыв своего бога, указующий ему на иную дорогу, или же чемпион этой банды, почувствовав, что молодой воин начинает становиться опасным для него, изгоняет его, или же, в крайнем случае, отряд может потерпеть поражение в битве, а наш воин — попасть в плен или умереть.

Однако даже попадание в плен — это ещё не обязательно конец пути для воина. В отличие от верности племени, которая не подлежит никаким сомнениям, вопрос преданности воина своему отряду допускает огромную свободу. Они не испытывают никаких сожалений при заключении новых союзов, кроме случаев, когда захватившие являются кровными врагами или же поклоняются противоположным божествам. И если наш воин сражался достойно и был превзойдён в бою не умением, а числом, то новый чемпион вполне может благосклонно принять его клятву верности. Таким образом, ряды бойцов успешного чемпиона могут пополняться как его союзниками, так и бывшими противниками.

И когда целая орда собирается для большого сражения, воин сам может решить, оставаться ли ему со своим отрядом или же искать других представителей своего племени и, объединившись с ними, попытаться достигнуть больших результатов, привлекая, таким образом, к себе внимание своих бессмертных повелителей. Нужно также отметить, что подобные орды представляют собой ужасающее зрелище. Окружённые разнообразными устрашающими тотемами и ощетинившиеся разнообразным оружием, они состоят из прекрасно обученных воинов. Свою тяжёлую, усеянную шипами броню они носят так же легко, как одеяния из тончайшего шёлка, что позволяет им беспрепятственно атаковать, пока их адская броня отражает направленные против них удары.

Но, несмотря на всё вышесказанное, все эти уверенные и грозные люди пропитаны духом отчаяния. Ведь чем дольше остаются они на службе у кого-нибудь из чемпионов, тем меньше их шанс самим продвинуться по той истинной дороге к настоящему могуществу, что лежит так обманчиво близко, и тем больше вероятность познать самим все те опасности, что таит в себе Хаос.

Чемпионы Кхорна

Несмотря на схожесть их целей, происхождение чемпионов Кхорна может быть таким же различным, как и у героев других рас. Многие из них происходят из рядов курган, просто потому, что образ жизни этих почитателей Кхорна уже стал частью культуры их племени, зависящей от постоянных миграций, насилия и кровавых жертвоприношений. Мой собственный опыт показывает, что норсийцев среди почитателей Кхорна мало, а те, кто есть, происходят из племён северных и восточных пределов их владений, где люди менее цивилизованны и живут в ежедневной борьбе против суровейших природных условий. Свою малочисленность они возмещают свирепостью в бою: сошедшие с ума в своей жажде крови берсеркеры Норски воистину устрашающие противники, и множество жизней отняли их руки. Среди племён Хунгов также есть почитатели Кровавого бога, однако из-за ограниченности своих путешествий я встречался лишь с немногими из них.

Однако кровавый Кхорн, как и другие Владыки Хаоса, имеет последователей не только среди этих варваров. Его власть может коснуться сердца любого солдата, любого воина, любого душегуба. Он — бог войны, насилия и крови, и всякий сражающийся в некотором роде присоединяется к его религии. Когда благородный рыцарь Бретоннии или праведный храмовник Империи начинают поклоняться ему, то это происходит лишь потому, что они забывают, почему убивают. Праведный человек сбивается со своего пути, когда в нём происходит переход от убийства ради благих целей к убийству лишь из-за желания убивать, ради удовольствия от самого акта убийства. Они и становятся чемпионами, которых Кхорн никогда не выпустит из своих объятий, чемпионами, которыми наслаждаются Кхорн и другие боги Хаоса. Им не нужно как-то приходить к поклонению Хаосу просто потому, что то, что они делают или одобряют, само по себе уже является этим поклонением. Они приходят к поклонению Хаосу не потому, что так принято или предписано. Они восстали против заведённого порядка, им хватило силы и жестокости пережить гнев союзников… Они убивали и радовались от убийства, вызывая этим даже неудовольствие собственных господ. И они выжили, пережили неприятие собственных союзников, пережили пропитанный кровью путь к сумраку собственных богов. У них есть цели и есть амбиции, у них есть жажда, которую они должны утолить, и у них есть достаточно силы, чтобы пройти по самым необычным путям и удовлетворить свои желания.

Чемпионы Кхорна различаются по своей внешности, но большинству из них присущи общие «качества», если это слово уместно. Чтобы снискать расположение в глазах своего божества, для начала они должны проявить себя в бою, отдавая непосильную десятину собранных в сражении черепов на алтари своего бога. Следовательно, чтобы исполнить это, чемпионы должны обладать огромной силой и храбростью, рождённой однако не от достоинств их души, но от ненасытной жажды крови и пылкого рвения удовлетворить желания их алчного бога. Такие малодушные рыцари украшают свою броню и вооружение трофеями и отвратительными вещами, добытыми ими в бою. Их доспехи украшены таким образом, чтобы придавать им звериный облик и внушать страх во всякого, смотрящего на них. Что касается оружия, то их арсеналы практически бесконечны в своём разнообразии, однако наибольшее предпочтение они отдают большим мечам и палицам. Для этих псов войны нет такого понятия, как искусство боя, они используют своё оружие, лишь чтобы проливать кровь и крушить кости. И именно подобной жестокостью Кхорн и одерживает победы в сражениях.

Падшие рыцари Бретоннии, нарушившие свои обеты храмовники Империи, вольные торговцы Тилеи, жестокие бандиты Порубежных княжеств, ренегаты дручии, безумные гномы из-за Великой земли черепов — они все откликаются на призыв и сплачиваются в рядах кхорнитского войска.

Для смертных нет единого пути, чтобы стать избранным рабом своего божества. У северных племён есть традиция: те, кто желают для себя подобную судьбу, уходят из своего племени и собирают вокруг себя свиту последователей, после чего отправляются странствовать повсюду, где им только может выпасть шанс обратить на себя внимание богов. Многие, а особенно сторонники Кхорна, полагают, что лучшим жестом, на который обратят внимание их боги, будут убийства в их честь, и поэтому они ищут великих сражений, где могут приумножить число своих жертв. Другие полагают, что они должны сделать некое открытие, найти некий фрагмент тайных знаний, содержащий ключ к их возвышению. Но большинство считает, что они должны отправиться на север во владения своего божественного повелителя, дабы получить его благословение, и их путь лежит сквозь опасные пустоши, отделяющие их от желанных ими земель. Кто знает, какой из этих путей верен? Кто может сказать, каким критерием руководствуются те извращённые сущности, выбирая тех, кто будет служить им вечно?

Сущности эти непостоянны и капризны, они выше всяческих забот этого мира, за исключением великой игры, в которую они здесь играют, и в своём воображении они никогда и ничем не ограничиваются. Так, они даруют своё инфернальное благословение тем вождям племён мародёров, которых никогда не заботило, заметят их боги или нет. Они возвышают генералов за то, что те отправят свои армии в бой ради их интересов. Они вознаграждают демонологов и колдунов, доставивших им минутное развлечение, но игнорируют чемпионов, несущих их имена и просящих о возвышении.

Сама природа Хаоса — это анархия и беспорядок. Не смехотворно ли утверждать, что есть некий путь, по которому воин может пройти и заработать признание подобных Сил? Но, несмотря на это, люди и представители всех других рас из года в год выбирают некий путь и следуют по нему, и почему же должно быть иначе? Ведь среди бесчисленного числа тех, кто умирал или же сходил с ума в этих своих попытках, всегда находилось незначительное число тех, кто по какой-либо причине всё же был избран и награжден демоническим бессмертием.

В свою очередь банды хаоситов также выбирают свой собственный, отдельный от других путь, и повсюду следуют за своим чемпионом, куда бы тот их ни повёл по собственному разумению или же по прихоти богов. В отличие от многочисленных мародёрские кланов, чем меньше подобные группы, тем дальше они могут зайти и их можно обнаружить глубоко в лесах Империи, в Серых горах или же в других бесчисленных диких местностях, которые окружают нашу страну, равно как и в северных пустошах или степях.

Среди таких банд обычно мнение, что для начала они должны заслужить почёт и славу для своих богов, прежде чем они отправятся на север и предстанут перед их судом. Подобная позиция в первую очередь практична, ведь лишь закалённая в боях и опытная группа способна долго выживать среди чудовищ и демонов, населяющих северные пустоши.

Многие из таких банд отправляются за этим опытом в леса и дикие местности зажиточных наций Старого Света и восточных земель, где жизнь — дёшева, пища — обильна, а сопротивление оказывает лишь кучка трусливых крестьян. В этих землях они находят гораздо большее изобилие жертв и тёмных святынь, нежели в суровых землях за Краесветными горами. Порой в наших землях такие «гости» с севера могут инстинктивно вернуться к своим старым варварским обычаям и стать разбойниками или же, возможно, присоединиться к планам тайных городских культов. Амбиции этих мятежников не сильно заботят Чемпионов и они присоединяются к ним лишь из-за выгод в обмене услугами и информацией, или же если это сильнее возвеличит их в глазах своих богов. Ренегаты из Старого Света часто имеют и свои тёмные причины личного характера желать разрушения своей бывшей родины.

Но есть и другие, особенно среди почитателей Кровавого бога, кто отказывается от подобной лёгкой жизни, они выбирают в ней только самые трудные пути, в бою ищут самых устрашающих противников, всё делают для того, чтобы набить себе цену при вступлении в бессмертные легионы своих богов. Они странствуют по Тёмным землям, Великой земле черепов и горам близ Степей, населённым суровыми людьми и другими расами, с которыми тяжёло тягаться, но которые могут и присоединиться к отряду воина, чья звезда только начала восходить..

Если же начинает собираться огромная орда мародёров и нет каких-либо иной на то причины, чемпионы начинают присоединяться к этой орде, видя в этом некий основополагающий принцип. Они разумно предполагают, что подобная концентрация приверженцев Тёмных богов непременно должна привлечь внимание тех сущностей, которым они поклоняются. В рядах такой орды, и особенно во время Вторжений, чемпионы чувствуют, что цена их делам и подвигам удесятеряется, и они все вместе совершают всё более и более великие деяния на пути их проклятия и кровавой веры.

При этом однажды помыслы всякого наслаждающегося успехом чемпиона направляются на север. Банда такого чемпиона вступает в Пустоши и начинает своё долгое, трудное и поистине эпическое путешествие к Вратам забвения. Как только это случается, их скитания переходят как бы на более высокий уровень посвящения. В их глазах это путешествие на север обретает смысл, в чём-то похожий на поиск Грааля среди бретоннских рыцарей. Они полагают, что отныне ими руководит воля самих богов и всякая трудность или удача на их пути являются частью их окончательного предназначения. Их судьба и жребий больше не принадлежат им.

Их поход приближает их всё ближе и ближе к самому центру Пустоши, где идёт постоянная война между слугами Адских Владык, где лежат причудливые царства и владения навечно проклятых существ, и где законы природы становятся ничем пред мощью Хаоса, что бьётся в самом сердце этих земель.

Пока я боюсь говорить что-либо конкретное на этот счёт, но я знаю, что мне придётся позже к этому вернуться, чтобы задача этой работы была выполнена. Пока же я лишь скажу, что единственным результатом для чемпиона, ставшего на этот путь, является возвышение демоничеством, падение в безумие и смерть, или же, если эта смертная пешка будет оценена высоко, то по необъяснимой причине чемпион сохранит своё нынешнее состояние, пока его повелитель окончательно не выберет предназначенную ему цель.

Награды Проклятых

Краткое исследование бесчисленных форм извращений, обнаруживаемых последователями Кхорна, включающее подробное описание их отвратительного вооружения и отвратительных мутаций, даруемых Кровавым богом своим избранникам.

Где ступает демон, после ступит и слабак. Где пройдёт тёмный охотник в ночи, за ним проползёт и малодушный глупец (Не обо мне ли речь? Я ли тот глупец, что следует по пути опустошения, собирая кости и заглядывая под те камни, что Хаос сметает на своём пути? Буду ли я предан забвению?)

Говорю вам, что узнать слугу тьмы и указать на него можно по Знаку его. Поверь мне, каждый из них носит Знак, внешность каждого отмечена шрамом проявившейся скверны. Ведь ни один человек не рождается настолько противоестественным, чтобы его тело не восставало против зарождающейся в нём мерзости. (Этого я боюсь больше всего. В безопасности ли я в своих покоях?)

И по Знаку этому вы можете узнать их. По звериным рогам их, ибо отвернулись они от света и должны быть забиты подобно скоту на пастбищах. По змеиной чешуе их, ибо ползают они по задворкам и должны быть биты палками.

По их оперению стервятников, ведь веруя в богов своих, они самодовольно воспарили, но должны быть камнями сбиты на землю.

В Северных пустошах есть лишь одна истинная ценность — покровительство Губительных сил. Верные последователи украшают себя символами и отметинами своих нечестивых повелителей, надеясь тем самым обратить на себя их взор, дабы предъявить им свои искажённые тела как доказательство преданности.

Подобные физические девиации, которые бы любой человек в пределах нашей богоспасаемой родины скрывал, там нагло и открыто демонстрируются. Тенета извращения Хаоса касаются там всего, однако лишь на избранников Тёмных сил они расточаются с величайшей щедростью.

Подобные благословения могут принимать форму калечащих их деформаций также легко, как и могущественных благ. Последователи Хаоса с равным восхищением принимают их все, не разбирая, какое действие они оказывают на них, ибо человеческие инстинкты этих несчастных уже погашены их преданностью своим господам.

Избранниками Кхорна движет лишь одно желание — собирать черепа для своего владыки. И пока они это делают, Кхорн награждает своих верных последователей всё новыми и новыми свойствами и талисманами, которые приумножают их силы, но и как расплата за это — калечат их умы и души.

Дарование оружия (Демоническое вооружение).

Поскольку Кхорн является богом военного ремесла и насильственной смерти, первым даром своим последователям, который по его распоряжению они получают, является оружие или броня. Подобные дары могут представлять собой и как некую защиту, будь то неестественная броня, известная как Доспехи Хаоса, либо же Ошейники Кхорна, похожие на те, что носят его божественные любимцы — Гончие плоти, так и могущественное оружие мистического и таинственного происхождения.

Подобное вооружение содержит в себе силу самого различного свойства, о чем я подробнее напишу на последующих страницах. В общем случае такое осквернённое создание навечно заражает и искажает всякого использующего это оружие.

Наиболее привилегированным среди избранных последователей Кхорна может быть даровано оружие, содержащее в себя сущность самого демона Кровавого бога. Такие предметы являются крайне редкими и наиболее высоко ценимыми среди чемпионов благодаря тому опустошению, которое подобное оружие может принести. Всякий раз, касаясь руками подобного артефакта, чемпион как бы игнорирует действительность, соприкасаясь с той злобной и умудрённой знаниями веков тварью, что заключена в этом оружии и отнюдь не рада подобному повороту событий.

Частью этого первого дара также может стать и то, что это или же какое-либо иное вооружение или броня сплавится и срастётся с плотью чемпиона, и, например, там, где некогда была ладонь или даже целая рука, тело отныне будет плавно переходить в клинок. Многие обезобразившиеся подобным образом наслаждаются этим даром, свидетельствующим для всех — во всяком случае, по их мнению — о верности выбранного ими воинского пути.

Наконец, существует и такое оружие, даруемое Кровавым владыкой, которое находится вне всякого понимания простых смертных. Таинственное магическое оружие огромной силы, способное, будто арбалет, стрелять огненными шарами или отвердевшими пучками молний, обжигающими и испепеляющими всё, чего они только касаются.

Дарование зверей (Слуги и существа).

Дабы поддержать своего избранника, Кровавый бог может предоставить ему слуг или же зверей, которые поддержат его в бою, таких, например, как Кровавые звери в качестве его кавалерии или же искажённых гончих, которых держат племена тенеземельцев. Наиболее ценными среди всех подобных демонических слуг Кхорна являются Джаггернауты, Гончие плоти и Кровавые звери.

Кхорн не заботиться о том, чтобы дать своему избраннику врождённое мастерство в обхождении с данными тварями, ибо, если чемпион не способен самостоятельно сломить и подчинить их своей воле, то он не достоин и называть себя избранным. Тех, кто проваливает это испытание, Кровавый бог отдаёт на растерзание своему «подарку», разрывающему их на куски и размалывающих их останки в труху.

Дарование плоти (Мутации).

Естественные формы тел смертных, избранных Кхорном, будут непрерывно изменяться и искривляться теми извращёнными силами, что начинают течь сквозь них. Часть подобных физических искажений будет подобна тем, что мы можем встретить у некоторых детей-уродов, рождающихся в наших землях, однако другие несут в себе особые отметины, присущие лишь тем, кто поклоняется Трону черепов.

Таким образом, подобные дары плоти могу быть даны для того, чтобы приблизить облик чемпиона к изображениям самого Кхорна или его демонов. Эти дары могут нести силу, проявляющуюся выпирающими и раздутыми в самой неестественной манере мускулами, а могут даровать и способность восстанавливать самые глубокие порезы и вылечивать даже те раны, которые для других были бы смертельны. Кожа чемпионов окрашивается в красный, черный или даже бронзовый цвета, цвета их Владыки, а глаза их становятся безжизненными и белыми, как у демонов. Их лица могут получить черты самого Кхорна или же одного из его демонов: Кровожада, Кровопускателя, Гончей плоти или Джаггернаута.

Кровавый бог также может клеймить чело чемпиона своей руной, проявляя этим перед всеми его избранность, или же превратить его руки в подобие своих сочащихся кровью когтистых лап. Рты чемпионов могут получить возможность источать яд, как это делают Кровопускатели и Гончие плоти. А порой Кхорн может подарить своему избраннику и наиболее уродующий из всех этих даров — сделав его гибридным видом демонического отродья.

Дарование воли (Извращение духа).

Как знать, одно ли из подобных благословений Разрушительных сил или же сама природа человека, живущего и умирающего в услужении им, сама его внутренняя сущность дозволяет ему освободиться от уз человеческого общества? И хотя принятие Тёмных сил всегда выглядит нарушением запретов и безумием, можно ли подвергать сомнению то, что эти чемпионы становятся чем-то большим с того мига, как боги обратят на них свой взор?

Именно дары воли Кхорна наиболее сильно влияют на их помутнённые умы, побуждая их всё больше и больше времени посвящать совершенствованию своих военных навыков. Чтобы улучшить свои навыки владения топором, мечом или луком, с приближением битвы они теряют всякий самоконтроль и рациональные помыслы и вламываются в гущу битвы, страдая, если им что-то мешает в этом. Они становятся способны проигнорировать даже увечье или рану, на волосок отделяющую их от смерти, лишь бы продолжить сражение. В бою они становятся устрашающими противниками, однако с этого момента ничем другим они быть уже не могут и вне поля битвы, вне зловония боя, наполняющего их ноздри, они становятся лишь пустой человеческой оболочкой, как будто уже отдавшей свою душу.

Дарование титула (Демоническое имя).

Последним и самым желанным изо всех даров является тот, когда Кровавый бог сможет написать в душе чемпиона его новое истинное имя в качестве демона, тем самым проявляя своё высочайшее расположение к нему, и дающее ему со временем право присоединиться к рядам его бессмертных легионов, чего желает всякий избранник.

Некоторые чемпионы готовы раструбить это своё новое имя всякому, кто только способен услышать их, в то время как другие скрывают его, боясь, что знание их истинного имени может дать другим власть над ними.

Рождение Князя демонов.

С могучим рёвом восстал он, ярче и беспощаднее самого солнца. В руках его жезл искривлённой кости, скрученный и перекрученный знаком его тёмного владыки, символом его власти, плодом его долгих смертных желаний.

Возвысился он над сторонниками своими, выше их стал он, и с гордыней чёрной взглянул на них, на напуганных рабов своих. Рычал он и слышал в ответ звуки эха благородной ненависти с небес. Взор его был подобен взору дикаря, исполненного бессмертной ярости, и смерть читалась во взгляде его.

Тысячи лиц, искажённых страхом, отражались в пылающих очах его. Тех, кто бежал пред ним, разрывал он на части. Рождение его озарилось багряннейшим из всех красных цветов, и душа его в ужасе покрылась кровью. И те, кто остались, оцепенели и пали ниц пред ним, став на дрожащие колени свои. И ими насытил он воспалённый голод свой, голод свежей плоти, что никогда не будет насыщен. И с каждой смертью, с каждым криком и мольбой он познавал ширину и глубину своей бессмертной жестокости, он познавал свою выпущенную в вечность мощь.

И в той безлюдной пустоши его мертвенно-бледный слуга отвернулся и бежал от присутствия его, гонимый ледяным бездумным ужасом. И в той безлюдной пустоши Князь демонов явил себя миру.

(Источник неизвестен, предположительно это еретический текст, известный как «Одинокий пилигрим» пера Лютера Хоффа)

Арсеналы богов

Пристальное исследование разнообразных, известных и не очень, вооружений могущественной субстанции Хаоса, включающее несколько страниц из еретического труда «Орудия Отступника» пера Марниуса Гая.

Назовите жителям Старого Света имена Архаона, Кхарана, Гортора или Вальнира, и они начнут дрожать и молить о спасении своих богов, поскольку все они знают о тех зверствах и разрушениях, что принесли эти ужасающие чемпионы Тьмы. Назовите же имена «Убийца королей», «Рыцарский бич» или «Собиратель душ», и вы будете встречены всеобщим невежеством, за исключением, быть может, просвещённых учёных. И лишь жители севера немедленно опознают в этих мрачных именах названия оружия, носимого самыми страшными чемпионами Хаоса. Для северных племён слава этого оружия уступает лишь славе великих воинов, владеющих им.

В тех же землях, наполненных тёмной магией, существует и множество другого зачарованного оружия, много больше, чем его можно найти в землях Империи или Бретоннии. Хаос насыщает собой все те земли и всё, что находится в них. Мечи куются там из руды, добытой в тех же искривлённых землях, а после ковки они охлаждаются водой, также происходящей из той же испорченной земли. Даже сам кузнец, что делает эти мечи, может быть отмечен Хаосом и, куя меч, он третьей рукой своей может нагнетать меха. Мой опыт доказывает, что всякое вооружение, сделанное в тех землях под Тенью, несёт в себе нечто не из нашего мира, равно как и вся жизнь в том регионе, что видно даже невооружённым глазом. Во время моих путешествий в Норску я сделал для себя вывод, что население её имеет лишь два таланта, которыми может поделиться с остальными миром, — это оружие и броня, которую они куют, и сами люди, способные использовать их в бою. Даже знаменитый Рутвенген поразился тому, как незаконченные пластины местной брони легко отклоняют самый острый клинок, будто бы они сделаны из лучших бретоннских сплавов. Он даже утверждал, что его навыки кузнеца ничто по сравнению с теми экземплярами выкованной на границах двух миров демонической брони, которую он там видел.

Магическое оружие чемпионов Хаоса весьма различно. В его завораживающем облике нет ничего лишнего или ненужного. Материалы для его изготовления подбираются тщательнейшим образом, инструменты, которыми оно производится, совершенны и уникальны, ибо часто созданы с нуля. Процесс закалки этого оружия часто сопровождают различные обряды и ритуалы, а огонь, горящий в кузнях, требует особого топлива, и даже при охлаждении используется лишь только жёсткая вода. Сам процесс ковки требует таких знаний и возможностей, которые просто недоступны для большинства кузнецов, и действительно, столь сложные методы производства использует лишь величайшие среди них, разумно полагая, что подобное присуще лишь богам. Сам Рутвенген наивно полагал, что, выковав подобный клинок, сможет наделить его частицей своего духа, и я бы не стал даже говорить об этом, списав это на простое суеверие, если бы не знал, что он уже попытался осуществить подобное, выковав наполненный тьмой меч из обломков варп-камня. Это было огромной авантюрой для такого юного наглеца, как он, и ему очень повезло, что после этого он остался невредим, по крайней мере, физически. Он и по сию пору скрывает это творение своих рук, до смерти боясь как владеть им, так и уничтожить, или же просто избавиться от этого клинка, который, как я могу судить, не содержит в себе какой-либо злой воли и просто валяется в его кладовке, спокойно ожидая чего-то.

Чемпионы Хаоса награждаются подобным оружием в знак признания их заслуг перед богами, однако непосредственно сами боги дарят такое оружие крайне редко. В Саге о Вернере Огненной Длани Вернер нашёл свой Меч ветра, пробираясь с боем по холодным пещерам василисков. Обретение этого меча стало для него знаком благословения Тзинча. В землях, подобных Пустошам Хаоса, по которым постоянно скитаются многочисленные банды мародёров, шанс обнаружить такой меч случайно крайне мал, но, несмотря на это, бесконечный цикл сражений и смерти заставляет столь могущественное оружие переходить от одного чемпиона к другому. Несомненно, что большая часть такого оружия была сделана в демонических кузнях иных миров или, может, даже при ещё более причудливых обстоятельствах. И кто знает, возможно, даже обычные клинки, слишком долго используемые как оружие резни могущественными последователями Хаоса, приобретают частицу их могущества?

Однако этот вечный цикл не всеобщ, такое оружие крайне редко и многие чемпионы живут и умирают, так никогда и не получив в своё владение подобные клинки.

На следующих страницах я привожу описание лишь некоторых из огромного разнообразия орудий Хаоса, с которыми я встречался. Наиболее могущественным среди них, называемым демоническим оружием, я думаю, следует уделить особое внимание, поэтому их описание я оставлю для последующих своих трудов, касающихся демонов.

Орудия Отступника.

Меч рыцаря Хаоса лежал на наковальне, и кузнец наносил по нему множество могучих ударов, и всё же никакая метка не проявлялась на клинке. Меч был помещён в самое сердце жаркой печи, и когда настало время, кузнец вынул его и вновь ударил по нему, вложив всё своё мастерство в этот точный удар, однако никакая метка так и не проступила на клинке. И тогда, случайно, мой писец поранил свой палец канцелярским ножом, и небольшая капля крови попала на наковальню, попала на то проклятое лезвие, что лежало на ней. И большая руна тогда проявилась на клинке, алее, чем кровь, и темнее, чем ночь. Мерзкий меч задрожал и запульсировал на наковальне, и все находившиеся в кузне в страхе выбежали прочь.

Хастир, Царский меч.

Отправившийся в дальнее странствие чемпион Тзинча из племени хунгов передал мне эту легенду о Хастире, Царском мече. Это сказание выделяется в этой антологии, поскольку это единственная история не о том, как человек владел оружием, но о том, как оружие владело человеком. История эта повествует о былых столетиях, и она слишком длинна, чтобы воспроизвести её здесь целиком, однако вкратце она такова.

Этот меч был найден воинами племени хунгов в пещере, посвящённой неизвестному божеству. И хотя было ясно, что это тёмное оружие обладает страшной силой, нашедшие его воины хранили в своих рядах тайну о нём, скрытно готовя заговор против вождя своего племени. И они свершили свой план, но после их лидер объявил своих бывших соратников предателями и изгоями, и собственноручно казнил их всех Хастиром, который с того момента стали называть Царским мечом, олицетворявшим власть в этом клане хунгов. Каждый последующий вождь овладевал этим мечом и после отрезал им кусочек своей плоти, дабы Хастир проник в них и овладел их душами. Так продолжалось много поколений, за которые меч, используя этих недальновидных вождей, фактически управлял кланом, используя его в своих тайных целях, пока конец этому не положил герой Ана-мунг, узнавший истинную сущность меча, после того как его брат стал вождём клана. Узнав правду, Ана-мунг убил своего старшего брата, однако племя изгнало его. После его ухода Хастир отверг всех смертных претендентов на обладание им и таинственным образом сам смог править племенем в течение последующих пятидесяти лет. Наконец, когда Ана-мунг вернулся из своих странствий по Северным пустошам, он бросил вызов Хастиру и смог перехитрить этот меч, вонзив его в свою плоть и ускакав прочь на своём демоническом скакуне, приказав бессмертной твари нести его умирающее тело, никогда не останавливаясь в пути и не позволяя ему упасть на землю.

Копьё погибели.

Копьё погибели — это практически мифическое оружие среди племени тахмаков. Тахмаки рассказывают о древнем племени, чей вождь некогда сторговался с одним из богов о том, что с данной ему силой он подчинит себе все племена курган. Взамен на это он пообещал, что после его смерти бог сможет забрать души всех его соплеменников. Бог даровал этому вождю силу, и власть его раскинулась на половину мира. Его сын, однако, в своём честолюбии превзошёл отца, ведь чтобы превзойти своего родителя, он вознамерился подчинить себе царства самих богов. Он узнал о неком колдуне, который бросил вызов божьим законам и отказал им в их жатве душ. Это заинтриговало молодого воина, и он вместе со своими людьми отправился к костяной цитадели колдуна и осадил её. После пяти лет и одного дня, цитадель наконец пала, и колдун в кандалах был доставлен к сыну вождя. Колдун сторговался с ним, что за свою свободу он обучит юношу знанию самых тёмных обрядов и научит его, как выковать оружие, несущее погибель любому слуге богов на этой земле. Однако сын вождя обманул колдуна и убил его, и на пламени его костей он выковал себе копьё, которое после охладил в его же крови.

Чтобы проверить своё новое оружие, сын вождя приказал своим шаманам вызвать демона, и когда тот появился, он воткнул копьё ему в бедро, после чего демон развоплотился, как и обещал колдун. Молодой воин вернулся в своё племя, дабы бросить вызов отцу и начать подготовку к войне, которую бы они вели с самими богами, однако в племени отца уже не было. К тому времени его отец придумал, как обойти заключённый им договор, и заключил пакт с другой тёмной силой, дабы возвыситься к иным планам бытия и править в них как князь демонов. Сын был рад этому, поскольку уход отца позволял ему занять его место. Клинок за клинком он выковывал этих «убийц демонов», подобных его копью, пока, наконец, кости колдуна не стали чёрным пеплом, а его кровь окончательно не иссякла. Выкованным оружием он вооружил своих людей и повёл их на север. Достигнув рубежа смертных владений, он бросил вызов богам, чтобы те предстали и сразились с ним на поле брани. Однако на его призыв явился лишь один бог, принёсший с собой мешок. «Неужели это всё, что боги могут противопоставить мне!?» — вскричал юный воин. «Нет, — ответил бог, — я просто пришёл, чтобы вернуть долг», после чего он превратил тело сына вождя в демона, которого тот некогда смертельно ранил в бедро. После этого вся его могучая армия смертных воинов рассыпалась в прах, который вобрал в себя мешок бога, распухший настолько, что тот еле держал его. И одного лишь сына вождя пощадили боги, сохранив его тело, но лишь затем, чтобы забрать его прямо так в царства богов, чтобы там он испытал все бесчисленные мучения, которые не могла бы испытать одна его душа.

Убийца кракена Скара.

Скар был грабителем из города Исквард (Iskvard). Он находился на борту норсийского корабля, возвращавшегося домой после очередной военной кампании, когда корабль атаковало ужасное чудовище из глубин моря Когтей, влекомое на поверхность некой страшной силой. Нечто стянуло Скара с корабля, и он упал в воду. Он боролся и сражался со щупальцами, пытавшимися отнять его жизнь, в то время как норсийский корабль уже начал погружаться на дно, а само чудище достаточно насытилось свежей норсийской плотью. Однако усилия Скара были напрасны, его лёгкие заполнялись водой и он, наконец, был поглощён жадной утробой твари. В последние мгновения он попытался схватиться за что-либо твёрдое, и, нащупав нечто, ощутил, что его лёгкие вновь расширились от потока свежего воздуха. В руке его оказался меч, лезвие которого торчало из брови морского чудища. Воодушевившись, Скар вогнал меч дальше в череп чудовища, и, вынув его, оттолкнул труп чудовища в тёмные океанские бездны. Вместе с обломками корабля волны вынесли на каменистый берег Искварда Скара, державшего в своей руке закутанный в шагрень меч. Он был единственным выжившим, а вся остальная команда корабля была убита, съедена или же просто утонула в воде, и вышедшие на берег горожане посчитали, что боги благоволят Скару. Морской владыка Скар, как с того времени его начали называть, позже вновь вышел в море и отправился на север, всегда держась в нескольких милях от побережья. Он принимал всякий вызов, бросаемый ему, но при этом не оставлял после себя того следа разрушения, что присущ другим чемпионам Хаоса. В конечном счёте, добравшись до самого северного побережья Тенеземелья, он, казалось, нашёл то, что так долго искал. Он освободил свою команду от их клятв верности ему и уверенно шагнул в тёмные воды, дабы после никогда больше не появиться на этой земле.

Туман Фоэрбаха.

Легенды о замке Фоэрбах, что в Аквитании, повествуют о древнем воине, которому бросил вызов и позже сокрушил первый герцог Фоэрбах, ещё во времена становления его владений. Согласно этой истории, этот воин спустя несколько сотен лет вернулся с мечом тумана, объявив, что вернулся в свои владения, чтобы отомстить потомкам герцога (которыми, из-за вольной сексуальной жизни герцога и его потомков, возможно, были все обитатели замка и его окрестностей). Найдя нынешнего герцога, воин воткнул в его грудь свой меч, после чего исчез.

На первый взгляд всем показалось, что герцог совершенно не пострадал, однако за последующие дни он начал буквально исчезать, пока, наконец, не исчез полностью. Подробный рассказ об этом слишком длинный, чтобы приводить его здесь, но при желании вы можете найти его в бухгалтерских книгах замка Фоэрбах. Более же вычурная художественная версия этих событий была выпущена Антоном Беллемархом как книга «Творец призраков», в которой достаточно подробно описан сам загадочный воин и его вооружение. Конец этой истории кажется невероятным, и в действительности, скорее, все было намного ужаснее.

Сколаньер.

Молодой чемпион, известный как Уртер (Urther), носил этот топор, который, как он утверждал, он выдернул из шеи огромного дракона Сколаньера, которого самолично же и убил. Нося этот топор, Уртер любил показывать широкой публике, как он мог взлетать над землёй или же выдыхать огонь, будто бы он сам был огнедышащим змием, которого убил. Я, однако, сомневаюсь, что это именно он убил дракона, поскольку стоило ему только потерять этот свой топор, как он не смог проявить даже хоть малой доли военного умения, и быстро погиб среди других воинов Кхорна, так и не узнав, кто же выкрал его оружие. Если вам будет интересно, то я прилагаю к этой записи некий топор, который я назвал Сколаньер.

Грорд.

Хольтц Теллерман, маг Янтарного колледжа, входил в состав войск под командованием графа Мидденхаймского, окружившего и уничтожившего банду, систематически опустошавшую ряд деревушек на востоке провинции. В своём дневнике Теллерман отметил, что у лидера этой банды при себе был украшенный рунами и таинственными символами меч, вселявший в него отупляющий ужас и подавляющий его магические способности, даже после того, как сам владелец меча был убит. Поскольку никто из сопровождавших его лесников не испытывал чего-либо похожего, Теллерман предположил, что это оружие влияет лишь на тех, кто управляет магическими энергиями, наполняющими мир. Перед своим исчезновением Теллерман записал в дневнике, что он решил вернуться в родной колледж, чтобы уничтожить там это оружие, однако каких-либо сведений об этом или же о нём самом после этого архивы колледжа не сохранили.

Аубентаг (Aubentag), 10-е Ярдрунга (Jahrdrung),2452 года.

За все годы моего изучения болезней и недугов разума я никогда не сталкивался с пациентом столь безжизненным, столь оторванным от этой жизни. Его глаза были абсолютно пусты, хоть и выглядели ясными и живыми. Казалось, что он не был способен к какой-либо мозговой деятельности и проводил все свои дни в тишине своей камеры, погружённый в глубочайшую апатию. Все мои практические навыки в технике манипуляций с черепом по сию пору не вызывали никакой реакции у этого пациента. Действительно, там, где другие бы уже вопили от боли, где бы их уже охватили тягчайшие физические мучения, этот пациент, казалось, лишь немного пробуждался от своего основного недуга. После длительного курса лечения с использованием раскалённого металла и подкожных крючьев, мы добились только того, что он просто пристально посмотрел на нас, повторяя некую странную мантру, значение которой для нас скрыто, так что теперь по настоянию хирурга Крюгера мы завязываем рот этому пациенты во время процедур. Я, однако, полагаю, что в этом отстранённом пении есть некий смысл.

Конистаг (Konistag), 14-е Ярдрунга 2452 года

Накануне, вгоняя под ногти моего сложного пациента иглы, я заметил ожоги на ладонях его рук. Сильно почерневшие рубцы окаймляли оголённую мясистую часть, будто бы он схватил нечто вроде раскалённого металла и длительное время держал его, не разжимая рук. В этих уродливых шрамах я увидел некий бледный узор (эти шрамы походили на живые отвратительные лица) в складках кожи, практически незаметный, но явно законченный. Когда я смотрел на эти шрамы, то почувствовал унылую боль позади своих глаз. Мои попытки получить у него объяснения о том, откуда взялись эти отметины и каким устройством они были нанесены, остались безрезультатными. Пациент упорно продолжает сопротивляться или же просто не способен к общению.

Таким образом, я решил поморить его голодом какое-то время, возможно, это развяжет ему язык.

Веллентаг (Wellentag),17-е Ярдрунга 2452 года

Этим утром я беседовал с сестрой моего пациента, дабы внести некоторую ясность в его состояние, которое, к моему сожалению, очень быстро ухудшается. Я уже знал, что до помещения в лечебницу и начала курса моего бережного лечения, мой пациент имел некоторое положение в городе. Действительно, немного найдётся тех, кто бы не слышал о нём или же о его семье известных филантропов, однако лишь немногие знают о его внезапном и ужасающем повреждении в рассудке и последующем заточении в здешние стены. По настоянию его семьи, эта тайна запрещает мне даже называть его имя в своём личном дневнике.

Моё расследование обнаружило некоторые особенно тревожные моменты, такие как его поведение при столь внезапном впадении в безумие, и, что особенно важно, мнение его сестры о причинах этого безумия. Если поверить её словам, то это не какая-то из известных болезней, что сокрушает рассудок больных, а, скорее, некая форма зачарованности.

Будучи человеком науки, я не особо доверяю правдивости этой истории. По моему мнению, семья пациента заинтересована в том, чтобы сокрыть этим суеверным рассказом сомнительного достоинства истинный ментальный недуг их крови, некую наследственную болезнь, жертвой которой стал мой пациент. Подобная позиция понятна, но она мало поможет этому бедному человеку вернуть свой утерянный разум.

Однако всё же стоит пересказать то, о чём она поведала мне. По всей видимости, однажды она обнаружила этого сильного и крепкого человека бьющимся в конвульсиях на полу, сзакатившимися глазами и пальцами, скрюченными, будто у покойника, вокруг чёрного меча, о котором его сестра сказала, что «это было самой уродливой и наиболее чудовищной вещью, которую когда-либо видели мой глаза». За день до этого припадка большой массивный пакет пришёл на имя её брата. В этом не было ничего необычного, ведь его страстью было собирание странных и необычных предметов, особенно непонятного оружия с севера, непрерывным потоком пополнявшего его коллекцию.

Когда я спросил её о том, где сейчас находится этот клинок, она ответила мне, что избавилась от него в водах Рейка. Я удивился, если бы она поступила обдуманно, хотя я удивился бы больше, если бы всё это вообще оказалось правдой. Однако, всё это неважно, хоть история и заинтересовала меня, и мне бы даже хотелось лично изучить этот предмет, если он, конечно же, существует. Просто чтобы удовлетворить моё любопытство. Мне порой даже кажется забавной идея прыгнуть в реку, чтобы достать этот артефакт! Я подумаю над этим.

Выдержка из служебного дневника доктора Лотера Драха (главного врача Алльтдорфского сумасшедшего дома).

(Замечание: доктор Драх окончил свои дни в безумии в стенах собственной лечебницы, попав туда после того, как отрезал себе язык и особый образом срезал разделочным ножом кожу со своих ладоней)

Гилеллионов Ловец душ.

Обожествляемый одними и ненавидимый другими среди своего клана скавенгенитов (Skvengenite), ужасный воин, известный как Гилеллион Распутный, владеет клинком, превращающим его жертв в бессмертных слуг своего хозяина. Этот, как я позже выяснил, чемпион Слаанеша отвергал всякую иную компанию, кроме свиты своих жертв. Гилеллион и его слуги-нежить много лет терроризировали земли скавенгенитов, отчаянно сражавшихся с ними, поскольку они боялись того, что, попав в гилеллионовы слуги, они навсегда лишатся возможности присоединиться к своему истинному божеству. Однако, как только эти нападения прекратились, вместе с ними прекратились и сказания о Гилеллионе среди скавенгениов, ставшие для них отныне не более чем позорным мифом. Тем не менее, позже стали появляться новые истории о Гилеллионе среди племён товонаров и эктаров. Похоже, что Гилеллион решил обуздать весь восток.

Скиттердрил.

В заключительной битве перед поражением Вернера Огненного кулака, пал и его ручной василиск — Скиттер (Понос???). Преемник Вернера использовал останки Скиттера при изготовлении своего нового меча, сделав лезвие из прочного хвоста животного, а головку эфеса украсив его черепом. Тем, кому позже не посчастливилось встретиться в бою с этим мечом, каменели от его ударов, будто бы встретив пред собой настоящего василиска.

Фрор.

Ганц Грюнфельд был одним из имперских офицеров в ходе Вторжения Хаоса 2302 года, и вот что он поведал в своём дневнике об одном эпизоде той войны: «Пред нами стоял тёмный воин, закованный в доспехи, менявшиеся и искажавшиеся прямо на наших глазах. Стоило нам воткнуть наши копья в землю, как он вновь привлёк наше внимание, достав меч прямо из своего бедра. Смахнув с меча остатки жидкости, он поднял его над головой, и клинок с яркой вспышкой света запылал, обратившись пламенем. На мгновение в моё сердце проникла надежда, что это адское пламя низвергли на него с небес наши маги, однако, он лишь смеялся над своим пылающим мечом, и одним ударом рассёк наши копья и сокрушил целый ряд моих людей, опалив их одежды и шеи, более не державшие упавшие на землю головы».

Пиломеч.

Это оружие я впервые увидел зажатым в Красной руке Колчиса, однако позже я видел похожие мечи во владении, по крайней мере, трёх других воинов и о ещё большем их числе я читал (например, о Рычащей руке Фсака Кумривера). Сам Колчис, одинокий чемпион Кхорна, нашёл свой меч в дебрях восточной земли черепов, вырезав там на своём пути целое племя темнокожих орков. С виду этот меч похож на любой другой, за тем лишь исключением, что по одной из его кромок расположен ряд бритвенно-острых зубцов. По команде хозяина зубцы начинают двигаться вниз по лезвию, разрывая броню или плоть так легко, будто бы те сделаны из пергамента. В подобные моменты рукоятка меча наполняется звериным воем, но после же, так и не насытившись, она начинает скулить. Неудивительно, что подобный образец тайной технологии я обнаружил практически исключительно во владении у воинов Кхорна, ведь это устройство так точно отражает их тягу к насилию и шуму. Кажется, что сам Кхорн поощряет это оружие, настолько оно неистово, что способно, даже отскочив, впиться в кишки своего бывшего хозяина, как это и случилось с самим Красной рукой Колчисом.

Минотаврова погибель.

Патруль всадников дручии из Хар Ганета уничтожил банду, охранявшую нечестивую адскую кузницу. В этой кузне они нашли наковальню, сделанную из черепов минотавров, и топор, охлаждавшийся в луже крови. Лишь коснувшись лезвия топора, капитан патруля внезапно ощутил страшный голод к плоти павших и немедля накинулся и пожрал трупы. Его люди, испугавшись подобного аппетита, вернулись в кузню лишь тогда, когда их капитан наелся и уснул. Посчитав, что он одержим, они убили его и уничтожили кузню, и, в свойственной лишь дручии безумной манере, второй по старшинству среди них объявил этот зловредный топор своей наградой, с которой отряд позже возвратился в Хар Ганет, дабы преподнести её своему повелителю.

Лестничный бастион.

…и тогда я упал сквозь грязные облака и красные туманы, что вились вокруг земли тёмных руин и великого запустения. Я слышал крики невидимых животных, их наполненное страхом мычание заполняло всё вокруг, так что мне казалось, что эти существа должны быть поистине колоссальных размеров. Но они прятались от моего взора, и я падал дальше, оставляя их позади. Я продолжал падать, несомый затхлыми ветрами к стене из багрового и почерневшего железа. Высоко, высоко надо мной, скрытый в облаках, подпоясанный валунами и черепами, покоится её фундамент, похожий для меня сейчас не более чем на песчинку. И величественна была она в своём неумолимом движении. Стена, насколько её было видно, простиралась несокрушимой в своём ужасающем совершенстве от одного пылающего горизонта к другому.

Страх смутил мой рассудок, ведь се есть Внешнее царство Кхорна, Кровавого бога, а эта стена — бастион его крепости, преграждающий путь к его Внутренним пределам. Мне виделось, что смрад смерти прервал моё движение вниз и направил мой полет к новым ликам отчаяния Хаоса. Затем я узрел пред собой Лестницу, обрамленную столпами, колоннами и арками из крови и резной кости, к коим были прикованы демоны, заключённые в чёрном железе, бронзовых ступенях, безобразно вопящих пастях. Всё что могло шептать или кричать, славило Кхорна и пронзительно голосило песни Крови и Смерти. Сама Лестница, чьи ступени не были созданы для ног рождённых-во-плоти, вздымалась в головокружительные высоты, изредка останавливая извивы перед нечестивыми символами и залитыми кровью алтарями. Внутри этого созданного демонами бастиона виднелись малые площадки, каждая из которых могла бы вместить огромное поместье нашего крохотного мира. Лестница перекручивалась и проходила сквозь самое себя, а демоны безумно ухмылялись от её чудовищной геометрии. И все же она шла вверх, всегда вверх, достигая слоя облаков цвета крови, что кружили над головой.

Во всех своих видениях я не видел ни одного живого животного или же человека.

Сквозь медные врата и бесконечные ступени я летел, и моя душа ужасалась, когда демоны касались моих пяток. И пред глазами моими, когда я приближался к ним, я узрел поля и луга, принадлежащие Кхорну. Раскинувшись за Бастионом, они орошались алой кровью, удобрялись душами, и над ними рядами колосились трупы, как ужасная пародия на зерновые поля. Тысячи тысяч демонов скакали между мертвецами и «ростками» мертвецов, орошаемых запёкшейся кровью из акведуков и багряных канав. Демоны шатались туда и обратно, изредка останавливаясь, чтобы полить неприглядные плоды и спеть им свои песни. И воздух был наполнен медным вкусом крови, острым зловонием скотобойни, шумом крови, медленно доносящимся из бесчисленных глоток, и всё это окрашивалось красным на фоне бронзового неба тех Внутренних царств.

— Предположительно фрагмент из «Либер Малефик, Книги Ненавистного Кхорна», пера Мариуса Хеллшера.

Проклятые артефакты

Подробное описание многообразных артефактов, которыми обладают и активно применяют наиболее почитаемые последователи Кровавого бога.

Броня Хаоса.

Хотя практически все последователи Хаоса носят те или иные доспехи, несущие на себе извращённые знаки и отметки почитаемых ими божеств, броня, известная как Доспехи Хаоса, имеет весьма отличающуюся от них природу. На вид она крайне странно выкована из некоего неприродного материала и являет собой свидетельство величайшего уважения Тёмных богов. Она — привилегированный дар Кровавого бога войны.

Дарованная однажды, она навечно сплавляется с телом своего носителя и отныне не может быть отделена от него, став его второй кожей, включающей в себя все искажения и мутации своего владельца.

Доспехи Хаоса обычно состоят из полного набора хорошо сделанных лат, выкованных из некоего неизвестного материала. Они могут включать в себя шлем и щит, сделанные из той же субстанции. От этих доспехов всегда исходит собственное таинственное свечение, переливающееся цветами божества своего хозяина, и поэтому на вид такая броня крайне редко похожа на хорошую сталь или железо. На вид Доспехи Хаоса различны и меняются по стилю в зависимости от расы, к которой принадлежит их носитель. При этом никогда нельзя встретить такие доспехи, которые были бы идентичны тем, что носят простые смертные, ибо сама их природа являет собой тёмную и исковерканную пародию, отражающую внутренне падение её владельца и безграничное зло тех сил, что её ему даровали.

Кровавые камни.

Кровавые камни — это тёмные, испещрённые красными прожилками камни размером с человеческий кулак. Прожилки на них часто сплетаются, образуя на поверхности камней руну-череп. Кровавые камни — это не обычные камни, а скорее обломки оскверненных земель тех мест, где кровь демонов медленно капает на землю, пропитывая её и отторгая от неё отдельные куски.

Эти камни редко можно найти в руках погибших чемпионов или культов, и лишь отдельные их крупицы можно встретить на чёрных алтарях Отнимающего души. Те воины и рыцари, что знают толк в подобных вещах, утверждают, что кровавые камни используют в нечестивых ритуалах перед битвой. Таким образом, я полагаю, что их использование устанавливает связь между мирами, позволяя тёмным последователями Кхорна призывать в наш мир его демонов себе на помощь.

Великодушие Тёмных сил непостоянно, однако, как правило, Кровавый бог откликается на каждый из подобных призывов, который он может получить от своих последователей.

Адские клинки.

Название «Адский клинок» использовалось в письменах людей и других рас для обозначения многих видов оружия, однако чаще всего под ним понимают то, которым вооружены Кровопускатели, низшие демонические слуги Кхорна.

Рассказывают, что адские клинки — это зазубренные лезвия, заточенные душами тех, кто пал в сражении во имя Кровавого бога. Их предназначение — в служении Кхорну и кровавой резне его врагов, и они настолько переполнены энергией, что, как говорят, могут забрать саму душу сражённого ими, а после досуха выпить кровь из его поверженного трупа.

О существовании этого оружия в действительности до сих пор не утихают споры, поскольку ни один из этих клинков не удалось обнаружить даже в тех счастливых случаях, когда членам нашего ордена удавалось сломить этих бесов Кхорна. Те, кто полагают, что они всё же существуют, считают, что эти клинки распадаются на первичные элементы Хаоса сразу после того, как их носителя убивают, другие же уверены, что их не существует вовсе и они лишь продолжение силы демона, материализованное им как своё оружие.

Ошейники Кхорна.

Эти предметы представляют собой нашейные ободки, состоящие из железных или медных звеньев. Говорят, что они выкованы из самого жара ярости Кхорна у самого подножия трона Кровавого бога. Именно эта ярость, направленная против всякого колдовства, защищает носящего этот ошейник от всякого враждебного заклятья или ворожбы. Гончие плоти носят именно такие ошейники, равно как и многие другие последователи Кхорна, хотя у последних они порой являются лишь простыми имитациями стиля его демонических слуг.

Топоры Кхорна.

Так называют могучие топоры, которыми вооружены Кровожады, величайшие слуги Кхорна. Хотя немногие когда-либо сталкивались с Кровожадами, а тем более выжили после этого, всё же есть свидетельства о том, что такое наполненное жаждой смерти и мощью Хаоса оружие существует. Некоторые даже утверждают, что эта мощь исходит из пылающей ненависти одного из слуг Кхорна, заключённого в таком топоре. Хотя подобное предположение кажется неверным, подобное уже случалось, и я рассмотрю это проклятое оружие более подробно в своих последующих исследованиях.

Монолиты

Исследование нечестивых и разнообразных монолитов Хаоса, установленных по всему северу, начиная от простых деревянных возвышений и вплоть до огромных стоячих камней.

Монолит является монументом, посвящённым кому-либо из героев Хаоса. Обычно они сооружаются последователями чемпиона из подручных материалов, в основном камня, но они также могут быть возведены из древесины или металла, а, возможно, и из таких экзотических материалов, как драгоценные камни, кости или тела. Проклятые гномы Зорн Узкула (Zorn Uzkul) также известны тем, что создают монолиты из твёрдой бронзы, отполированной до зеркального блеска, однако смотрящий в подобное «зеркало» может увидеть в нём не только себя, но и облик самого героя, в честь которого воздвигнут монумент. Также ходят слухи, что в глубине Северных пустошей существуют монументы могучих героев в виде колонн огня или же созданные из погибших душ, и что они настолько велики размерами, что способны заслонить собой солнце.

Подобные «монументы» можно обнаружить повсюду, даже внутри границ Империи, но чаще всего они встречаются в Тенеземелье и Северных пустошах, где являются постоянным местом отдыха для сражающихся там армий и отрядов.

Монолит может быть воздвигнут и в честь различных событий, однако в основном, его прямое назначение прославлять и служить напоминанием о том воине Хаоса, что был вознаграждён за свою службу абсолютным даром демонического бессмертия. Он воздвигается в том месте, где герой возвысился в новом качестве к своему божественному покровителю, и несёт на своих гранях подробную историю смертной жизни воина и описание его славных подвигов, записанные искажёнными рунами тёмного наречия.

Подобные монументы обязательно снабжены изображениями рун новорождённого демона и его божественного покровителя, которые обязаны следить за посвящённым им монументом, иногда даже защищая его от течения времени и разрушения, так что лишь могущественные противники Великих сил способны уничтожить подобный монумент. Что же касается обычных людей, то их пугают те проклятья и заклинания, что как они верят, защищают монолит. Другие же поклонники Хаоса, пусть даже и служащих другим Силам, также относятся к этим монументам с трепетом и уважением, и каждый раз, проходя мимо, они останавливаются, чтобы прочитать историю на монолите, вновь и вновь потом повторяя её у своих костров.

Однако подобные монументы воздвигаются не только для того, чтобы прославлять тех героев, что достигли демоничества, и чьи последователи имели возможность и желание создать такой памятник своему лидеру. Существуют и монолиты, славящие иных героев…

Последователи героя, чьё тело было искажено дарами Хаоса настолько, что он мутировал до уровня отродья Хаоса, тоже могут славить своего вождя подобным образом. В этом случае монумент ставится поверх ямы или клетки, в которой чудовище продолжает влачить своё жалкое существование. Подобные монументы зачастую разрушены и страдают от непогоды, так как представляют мало интереса для того божества, которому они были посвящены. Несмотря на это, другие последователи Хаоса, прочитав о том, кто содержится здесь, стараются передать несчастному какую-либо еду. Они делают это в виде некоторого знака уважения, вместо того чтобы славить павшего. Скорее всего, для них это что-то вроде попытки «откреститься» от подобной участи.

Если герой погибает в сражении, то его соратники также могут воздвигнуть монумент в его честь в качестве знака посмертного уважения. Особенно часто это можно наблюдать после великих сражений, окончившихся победой сил Хаоса, когда множество различных отрядов объединяются вместе для того, чтобы поставить памятник многим героям, павшим в сражении. Такой монумент объединяет в себе несколько пирамид или могил, где покоятся тела героев. Иногда вместе с погибшими хоронят их броню и оружие, но чаще они либо достаются победителю, либо же делятся между его свитой. Однако и сама смерть не всегда может до конца упокоить героя. Часто они могут вставать из могил, охраняя территорию вокруг монумента, и нападают на всякого, кто попытается осквернить его или неосторожно пройти мимо. И тогда монолит становится не только монументом, но и стражем для проклятого места.

Монументы, посвящённые Кхорну, всегда выполнены или украшены его любимыми материалами, такими как кость, кровь и черепа. Если же они выполнены из камня, то обязательно украшены резьбой, изображающей сцены разрушения и резни, которые можно наблюдать неподалёку.

Также нужно отметить, что подобные монументы несут на себе отпечаток ненависти Кхорна ко всем проявлениям магии, и считается, что их присутствие является сущим проклятием для любых колдунов, находящихся рядом с ними. В этой связи считается, что Кхорн с особым вниманием наблюдает за событиями, происходящими рядом с посвящёнными ему монументами, и сражения, выигранные рядом с таким монолитом, или же принесённые в жертву пленники доставляют ему гораздо больше удовольствия, а соответственно приносят и гораздо больше расположения в его глазах. Несомненно, что именно уверенность в этом заставляет чемпионов класть ещё больше голов убитых ими противников к подножию таких монолитов, создавая целые холмы черепов и делая их похожими на трон самого Кровавого бога.

Святилища Кхорна

Описание множества отвратительных капищ и святилищ, посвященных Кровавому богу, начиная от простых гор черепов и вплоть до обширных и сложных гробниц.

Нет места в мире, где бы последователи Хаоса не возносили молитв своим покровителям. Странствуя, они оставляют за собой различных идолов, тотемы и другие символы своего упадка, заражая землю тенью Хаоса и оставляя своеобразные “маяки” своим соратникам, следующим за ними. По всему миру, от тёмных лесов в землях людей и до гор Земли черепов и ледников Нагаррота, можно встретить святилища Хаоса.

Каждое такое место, независимо от своего размера, является священным для любого последователя сил Хаоса. Некоторые из них представляют собой огромные храмы из меди и камня, что в течение долгих лет строили бесчисленные легионы рабов. В таких храмах служат множество жрецов и священников и проводятся наиболее могущественные ритуалы. Наиболее известными из подобных храмов являются: Каран’аззарр (Karan'azzarr), Золотые башни Даэда (the Golden Towers of Daed), Стальная цитадель (the Steel Citadel) и Неназываемый город (the Unspeakable City). Эти названия известны всем в Тенеземелье, хотя храмы подобных размеров и крайне редки. Требуется огромное количество ресурсов для их строительства, целые армии необходимы для того, чтобы защищать их от соперничающих племён и представителей “слабых” рас, а также, самое важное, необходимо время для их создания. Кто же из чемпионов Хаоса, учитывая всё это, будет тратить на это предоставленную им краткую возможность действовать на своём рискованном путь к вершинам демоничества, до того как безумие Хаоса окончательно поглотит их?

В основном, такие святилища невелики по размеру и скрываются в каком-либо леске или одинокой пещере, расположенной где-нибудь в труднодоступном месте. Каждый из четырёх Великих богов имеет свои святилища, и Кхорн не является исключением из этого правила, хотя число посвящённых ему храмов не так велико, как число поклоняющихся ему. Многие из избранных Кхорна даже не задумываются о таких вещах, как постройка святилища, ибо они понимают, что Лорда Крови не заботят такие мелочи, как молитвы и вычурные монументы. Они знают, что поле боя Его истинный храм, а звон клинков и грохот орудий — лучшая молитва.

Каждое святилище, посвящённое богам, отличается от другого, так как различны были и причины их основания. Самое простое из всех — алтарь, посвящённый одной из Сил. Они во множестве могут быть найдены вокруг любого из поселений в Тенеземелье, в основном вокруг поселений норсов, однако их можно найти и рядом с редкими постоянными лагерями и спрятанными поселениями кочевых курган и хунгов. Люди в этих племенах не питают ни капли иллюзий о том, какой мир окружает их. Пока слабые и вечно напуганные люди южных земель предпочитают считать Великие силы сказками и вымыслом, северяне знают бессмертных богов такими, какие они есть. И также как бретоннский крестьянин узнаёт своего феодала, так и северяне узнают своих бессмертных повелителей, и лишь глупец способен не воздать им должных почестей.

Учитывая, что жизнь в Тенеземелье коротка и полна насилия, неудивительно, что многие племена выбирают Бога воинов главным из своих покровителей. И хотя его имена и разнятся от племени к племени, но на самом деле это не важно, так как его истинное имя всегда одно — Кхорн.

Иногда святилище может находиться в пределах тренировочной площадки или в зале воинов, зачастую на небольшом расстоянии от границ поселения.

Однако всё вышесказанное не означает, что в этих землях могут встретиться только святилища Кхорна. На месте большого побоища победители могут поставить алтарь в честь того из богов, который даровал им помощь в битве, где груда трофеев, взятых с поля боя, будет принесена в его честь. Но так как владыка Кхорн является покровителем войны и кровавой резни, то чаще всего они воздвигаются в его честь, как благодарность ему за дарованную победу. И чем больше было сражение, тем больше будет и святилище, так что после какого-нибудь из великих сражений вполне может быть построено из подручных материалов могучее строение, в котором верные последователи и чемпионы могут продолжать приносить жертвы даже после смерти создателя.

Но всё же большинство таких алтарей являются лишь грубыми памятниками безвестным столкновениям. Заброшенные и покинутые, они рушатся с годами, исчезая в земле, из которой были созданы. Возможно, они будут обнаружены поколения спустя, когда люди давно уже забудут имена тех, кто сражался здесь, равно как и их подвиги и мотивы…

Хотя иногда, если следующее сражение случится неподалёку, старое святилище может стать основой для нового и постепенно разрастись, привлекая внимание всё большего числа банд кочевников и различных чемпионов, странствующих в Пустошах. Противники будут с большей охотой встречаться в его тени, и может даже случиться так, что какое-то из племён изберёт его знаковым местом, посещаемым в течение многих лет, год за годом между летними и зимними кочевьями.

Такие места становятся ужасающими подобиями лабиринтов, полными различных могил, в которых спят великие чемпионы, местами из легенд, окутанными тайной благодаря сокровищам, хранящимся внутри. Множество людей приходит туда, как мотыльки к огню, некоторые — чтобы поклониться, некоторые — попытаться пограбить. Отряды воинов могут отдыхать в их тени в течение дней, месяцев и даже лет, иногда становясь постоянными стражами святилища своего повелителя. В подобных случаях святилище расширяется и над его катакомбами строится настоящая крепость, которая благодаря концентрации в одном месте веры и смерти образует свою Тень Хаоса, а в её глубинах могут появляться собственные демоны.

Воины-жрецы.

Однако наибольшей загадкой являются не сами алтари, а те, кто ухаживает за ними. Среди северян они известны под многими именами, но ни одно из них не является истинным. Они больше всего походят на жречество подобных святилищ, и, как и полагается последователям Кровавого бога, являются бойцами ужасающей силы.

Они бесконечно странствуют от святилища к святилищу, посещая каждое: и могучие храмы, и маленькие алтари, расположенные в центре маленьких деревушек, и даже, возможно, те забытые и заброшенные алтари, что затерялись в Пустошах. Что они делают внутри святилища, никому не известно точно, но их прибытие является шансом для молодых воинов получить божественное благословение. Иногда воины-жрецы отсылают одних юношей назад, других же они атакуют, но лишь немногим они дозволяют войти внутрь святилища, откуда они уже возвращаются изменившимися или же не возвращаются совсем.

Что касается самих загадочных воинов-жрецов, то это могучие личности, сильные как телом, так и духом, облачённые в доспехи своего божества и вечно странствующие в одиночестве, всегда в одиночестве. Они никогда не делят трапезы с теми из северян, что встречаются на их пути, и никогда не пытаются собраться вместе, поэтому никто из ныне живущих и не может сказать, что видел когда-либо больше, чем одного из них единовременно…

Сага о Кхорне

И была страшная битва, расколовшая Землю и потрясшая Небеса. Но настала ночь, победители отправились праздновать победу, а проигравшие скрыли землю под ковром из своих тел.

С запада, куда уходит Кровавое солнце, пришёл Красный воин, чей щит был украшен черепами.

С жаркого юга приполз Шёлковый червь, несущий сосуды боли.

Из глубин Востока Человек-ворон привёл караван смерти.

Из вечной тьмы севера пришёл Вечно пылающий и принес лампаду душ.

И у подножия самого большого кургана мёртвых тел эти Четверо встретились и возложили свои дары. Но когда кто-нибудь из них пытался взойти на вершину, чтобы посвятить этих мертвецов своему богу, остальные сбрасывали его вниз, и никто из них не мог завладеть этим сокровищем единолично

И было решено, что каждый чемпион должен попытаться убедить остальных в своей правоте и тот, у кого это получится лучше всего, получит возможность посвятить всех этих мертвых своему богу.

Красный воин (прим. — И Красный воин облачился в мантию и предал мир Огню — Потерянные души, глава XX, стих 21.) выступил вперёд, так как его божество было старейшим из всех, и заговорил голосом подобным раскатам грома:

«Кровавый бог не просил этого дара. Он не молит, не просит и не пресмыкается, а требует его, как величайший из всех богов. И для того, чтобы отдать ему этот долг, каждый из лежащих здесь пришёл на это поле, и нет во всём мире существа, которое бы не было обязано ему.

«Что правит нашей жизнью, как не Кровь, Гнев и Ненависть, и разве не они подвластны моему Богу?

«Каждая жизнь окрашена в цвета моего повелителя. Даже новорожденный сперва кричит от гнева, и эхо этого крика звучит в нём в течение всей его жизни.

«Любая пища несёт благословение моего Повелителя, ибо любое блюдо на празднике жизни это чья-то смерть.

«Любая битва выигрывается с именем моего Повелителя, и каждый воин знает, что лишь ярость спасёт его в бою.

«И что лучше характеризует всех живущих, как не их ненависть. Та ненависть, что поддерживает нас, та ненависть, что спасает нас. Та ненависть, что защищает нас от ужасов, таящихся в ночи, та ненависть, что ведёт нас вперёд, к новым достижениям. Та ненависть, что распространяется на всё, чего мы можем достичь.

«И разве не узы крови связывает нас, разве не она ослепляет нас? Все мы рождаемся в крови, и когда бег нашей крови по венам останавливается, мы умираем.

«Признайте, что всё подвластно моему Повелителю: и рождение и жизнь, и смерть, как человека, так и любого зверя. И я скажу, что вы трое обязаны Ему ещё больше.

«Вы лицемерите, дурачитесь и потакаете всяким глупостям, возвышая их. Ваши клятвы верности лживы, а ложью и обманом вы прячете своё истинное лицо.

«Кто среди вас может утверждать, что никогда не использовал Его орудия, Кто среди вас может сказать, что никогда не наслаждался дарованной Им ненавистью?

«Мы странствуем, сражаемся и убиваем. Война это наша жизнь, Ненависть — наша страсть, вой вдов — наша колыбельная, а окровавленная земля — свадебное ложе. И кто среди вас на самом деле не идёт Его путём?

«Единственное наше желание — предать всё живое Мечу и создать на крови истинный мир, где Он будет править вечно.

«Мой Господин есть начало и конец всего, Он — истинный властелин смертных и суть наших Мёртвых сердец (прим. — И покрыл он сердце моё жаром битвы — Кровавый, глава IX, стих 433.).

Отвергая Его, вы отрекаетесь от самих себя, восславьте Его и признайте того, кому мы обязаны всем.

Так сказал Красный Воин, с голосом подобным грому барабанов и, взяв свою секиру, сразил каждого Чемпиона, дабы каждый смог почувствовать настоящее прикосновение Лорда Крови.

Это лишь выдержка из Саги о Кхорне. Полная версия саги содержится в нескольких огромных томах, обитых человеческой кожей, и утерянных много столетий тому назад, если конечно они вообще существовали.

Каин, Повелитель убийств

Краткое описание тёмной природы эльфов и их подозрительных связей с Кхорном, включающее выдержку из отчёта Капитана Охотников на ведьм Матиаса Тульмана.

Природа нечестивости подобна чёрному алмазу. Тогда как чистый алмаз собирает в себе свет, который на него попадает, и после возвращает его десятикратным сиянием, чёрный алмаз в свою очередь лишь поглощает весь падающий на него свет, уподобляясь тем самым не более, чем зияющему отверстию.

И если бы можно было различать порочность в каждом, то в каждом драгоценном камне были бы тысячи граней. И хотя каждая из них отличалась бы от последующей, каждая была бы всего лишь отражением того, что было в предыдущей. Этому подобны и Силы Хаоса.

Мы, имперцы, знаем тёмного владыку Каина как брата бога Морра и его заклятого соперника в Царстве мёртвых. Всякий из нас, кто достаточно знает о нём, проклинает его имя каждый раз, как другой бы восхвалял его. Однако внутри наших крупных и мелких городов зарождаются тайные культы в его честь и процветают недалёкие люди: ассасины, разбойники, головорезы и рядовые убийцы всех мастей, восхищающиеся смертью и убийствами. Они собираются вместе, готовя новых убийц и воздвигая алтари в честь Каина, всегда гротескно изображая его с искажённым лицом и огромным оскаленным ртом и с четырьмя руками, вооружёнными кинжалами.

Бог, именуемый Каином, является богом убийств, смерти и кровопролития, и лишь упрямый слепец не увидел бы, что он не кто иной, как сам Кровавый бог, скрытый в одной из своих многочисленных личин, дабы запутать и обмануть тех, кто иначе мог бы его отвергнуть. И хотя некоторые утверждают, что они всё же различны, что Кхорн — владыка сражений, открытых войн, что Губительные силы отличны от мелкого человеческого божества, я скажу им лишь, что они неправы. Кхорн жаждет управлять всяким насилием, страхом и ужасом во всяком их проявлении, и всё, что ему потребовалось для этого, — это простой обман, дабы войти в пантеон наших богов.

И в этом заблуждении мы не одиноки, ибо в своих видениях я узрел за морями извращённых собратьев ултуанских гордецов, что также посвятили себя вере Каина. Они восхваляют его выше всех других богов и позволяют в своих городах свободно действовать его жречеству, этим так называемым Невестам Каина, забавляющимся этой религией и купающимися в котлах крови, которые они считают своими свадебными подарками. Тёмные эльфы дозволяют подобное пагубное влияние слугам Каина, при этом приветствуя борьбу с ордами Кровавого бога на своих границах.

Я смотрю на них, и мне хочется смеяться от жалости к ним, поскольку так гордясь собственной независимостью и самоопределением, они уже по самой своей природе так легко позволили своему извечному врагу проникнуть в самое ядро их общества.

Выдержка из послания представителя Трона Феникса к Совету Мариенбурга во время набегов Чёрного ковчега «Бессмертное проклятие»:

«Вы потребовали от нас, чтобы мы явились к вам, и отделили себя от тех грабителей, которые внешне похожи на нас и ныне вторглись в ваши земли. Вы слышали истории, что мы исповедуем схожих божеств и верования, и теперь напуганы, окружённые врагами, о которых никогда до этого ни имели малейшего представления.

Для начала мы установим, что племена людей никогда не должны ничего требовать от Трона Феникса. Вы можете спросить, вы можете запросить, вы даже можете попросить нас, но вы никогда не должны требовать, чтобы мы оправдывали себя перед вами.

Вы спрашиваете нас, признаём ли мы сходных богов, и мы также знаем, что вы ожидаете, что мы будем это отрицать, и вы попытаетесь предъявить нам ваши жалкие «свидетельства». Так что давайте оградим вас от излишних страданий и сразу скажем, что это правда.

Я уверен, что даже теперь вы в своём невежестве отдаёте распоряжения заключать в тюрьмы или высылать из своего города любого из нашего рода, поскольку вы не можете понять всей проблемы целиком, однако мы попытаемся просветить вас в этом вопросе.

В нашу религию и верования мы так же, как и вы, включаем всё, чем мы являемся и чем можем стать: наши величайшие надежды и наши темнейшие помыслы. Мы отдаём дань божеству, которое вы называете Каином, поскольку мы признаём силу кровопролития, войны и смерти в наших жизнях, так же как и вы отдаёте должное своим Ульрику, Мирмидии и Морру.

Вы признаёте их и просите их усилить ваши руки для войны так же, как и мы делаем это в отношении Каина, однако считали бы вы себя при этом ответственными за действия своих сородичей, которые посвятили себя им полностью? Несёте ли и вы на себе бремя жажды крови и преступлений тех, кто полагает, что такова воля их бога? Нет, вы объявляете их безумцами и охотитесь на них во имя этих самых богов. Так же и мы.

Вы упрашиваете доказательств того, что мы не объединены с этими ренегатами, и мы говорим вам на это, что наше разделение произошло задолго до того, когда ваши царства существовали. Наша кровная месть началась задолго до вашего времени. Неисчислимы те, кто отдал свои жизни в этой войне, лучшие из нашего рода, наши чемпионы, подобных которым не может вообразить ваш вид, боролись и умерли в искоренении этого раскола. Глубина нашего позора и нашей ненависти лежит вне всякого вашего жалкого понимания, и после этого вы ещё смеете спрашивать у нас какие-то доказательства?»

Из отчёта Матиаса Тульмана:

Владыки мои, к этому письму прилагается моё окончательное мнение относительно моего расследования по делу об убийствах Кровавого креста.

За последние полгода никак не меньше, чем сорок людей были найдены убитыми в одной и той же ужасной манере. Каждая из этих жертв была обнаружена в глухих улочках кожевенных кварталов города, их тела были расчленены тесаками или схожими с ними большими кинжалами, но их головы остались нетронутыми, за исключением нанесённых бритвой x-образных разрезов через переносицу к щекам и виску. Признаки ритуального характера этих увечий побудили меня посчитать их интересными для нашего ордена, и я начал своё расследование, подробности которого изложены в моём отчёте.

Все жертвы не имели ничего общего между собой: одни были бедны, другие зажиточны, мужчины и женщины, дети и старики, как бродяги и путешественники, так и уважаемые горожане. Пожалуй, лишь сама эта хаотичность выбора и связывала их, конечно же, кроме их ритуальных шрамов. С приходом зимы число жертв росло, и количество этих убийств увеличилось с каждым прошедшим днём. Однако стоит отметить, что это происходило не только за счёт ритуальных убийств, но и за счёт обычных, в которых убийцы пытались скрыть следы своих преступлений большей жестокостью в подражании методам этих ритуалов. Я с лёгкостью определил этих бледных имитаторов. Народные чаяния, что это будет концом их ужаса, росли с каждым повешенным на виселице, однако я знал, что это далеко не так.

Городская стража постоянно патрулировала кожевенный квартал, но они были одиноки в этом, поскольку горожане отказывались входить в квартал по доброй воле. Даже простые воришки и разбойники не заходили туда, и квартал начал напоминать скорее военный лагерь, нежели город. И всё же, эти усилия оказались тщетными, ибо изувеченные тела непрерывно продолжали находить там, а вскоре и в других районах города, и даже в окружающей город сельской местности.

Поворотный момент моего расследования наступил вскоре после того, как доктор Тадеуш Верберг, уважаемый врач храма Шаллии и член Городского Совета, был найден убитым в схожей ритуальной манере. Он оказался самой влиятельной изо всех жертв, и как вскоре окажется, последней среди них. Хотя стоит отметить, что поворот в расследовании связан не с самим Вербергом, а с малозначимой смертью мясника Леофа Граудлина, который мыл руки на песчаной отмели Гарпамского причала вниз по реке приблизительно в то же самое время.

Хотя тело мясника проявляло больше признаков разложения и распада (это странно, поскольку он отсутствовал меньше недели), на нём не было никаких отметин Кровавого креста, и поэтому его смерть и была по большому счету проигнорирована городской стражей. Именно из-за незначительных признаков скверны на его теле, известных нашему ордену, я уделил ему больше внимания, и мой помощник, Ролло Турер, которого я назначил проверить дела умершего, выявил несоответствие в его закупочных книгах, которое в итоге и привело к решению в моём расследовании.

Методом, который более подробно изложен в моём отчёте, я выяснил, что убийства были делом рук не одного, а целой группы убийц, называющих себя Khaelhermanir, и являющихся культом убийц, замешанных в поклонении запретному Богу убийств. После тщательного расследования, в ходе которого на мою жизнь трижды устраивали покушения, я, наконец, преуспел в обнаружении культа и с помощью отделений городской стражи я обрушил на их головы карающий молот правосудия Зигмара.

Так велико было число замешанных в этот культ, что оказалось невозможным захватить их за один рейд, и с каждым новым арестом молва доходила до других культистов, давая им время подготовиться к нашему прибытию. С большими потерями с обеих сторон в ходе кровопролитных схваток нам всё же удалось окончательно уничтожить этих презренных убийц.

Немногие выжившие благополучно попали в мою власть. Наиболее примечательными среди них были такие светила, как герцог Сак, бургомистр Гейдер и Лойтант Теммерфин. Все они признались в своих преступлениях, столкнувшись с губительными для них доказательствами, собранными мной. Я полагал, что, учитывая их положение и преимущества в общественной жизни, они являются главами деятельности культа, но я ошибался. Скорее всё было наоборот, они оставались на задворках культа, играя роль рядовых головорезов.

Их жилые и торговые дома использовались культом в их вырожденческой религии, и я подробно описал в своём отчёте все те отвратительные открытия, которые мы сделали в каждом из них. Само собой разумеется, что это лишь подтвердило их богохульство превыше всего остального. Я возложил на судебные власти своё решение, что эти строения должны быть очищены и в них проведён ритуал экзорцизма, прежде чем они будут уничтожены, а не переданы в руки бенефициаров их бывших владельцев. Подобная скверна не имеет права существовать в какой-либо форме и должна быть полностью искоренена.

Я раздумываю над судьбой этих людей, извращённых настолько, что они стали подвластны этой ереси. В случае Гейдера это проявилось особенно, и после нескольких дней заключения он стал не более чем пускающей слюни тварью, не имеющей никакого умственно подобия с тем человеком, который раньше долгие годы был движущей силой городской политики. Я не могу представить, что же такое могло привести в восторг этих господ, что они пали так низко.

И хотя культ разрушен, моё расследование в отношении них и их цели продолжается. Одно тревожащее признание, сделанное несколькими из культистов пред тем, как их умы окончательно поблекли, ссылается на некую женщину удивительной красоты и душевной злобы, которая, возможно, были инициатором этой ужасной бойни. По моему мнению, она давно покинула город и может организовать подобные кровавые культы и в других городах нашей страны. Я сообщу об этом подробнее, как только сам узнаю больше.

Демонические легионы Кхорна

Он явился верхом на могучем звере из стонущего железа и пылающей стали, твари живого металла, выше любого человека и ревущей с яростью тысячи мертвецов. Он уверено и гордо сидел в седле, выраставшем из спины этого проклятого зверя, шея которого оканчивалась массивной головой, частью псиной, частью бычьей, а частью похожей на олицетворение самой кровавой ярости.

Стоило ему лишь приблизиться к нам, и мы разглядели его бесчисленные клёпаные пластины, выкованные в тёмном пламени и скреплённые рунами. Его дыханием был страх, а каждый шаг его отдавался подобным грому звоном нашей погибели. Как только он обнажил свои медные, покрытые запёкшейся кровью, клыки, мы потеряли последние крупицы мужества и отступили, убегая в безопасность ночи и её ужасов, которые мы хотя бы не видели.

— Переписано с единственной уцелевшей копии «Замка Сомнений»

(Да! Это не всадники и скакуны, но единое целое)

(Такова, как мне кажется, судьба любой смертной армии, что станет пред врагом, подобным этому!)

Кровопускатели.

Тщательное исследование Демонического легиона Кхорна. Первая страница посвящена злобным сущностям, известным как Кровопускатели.

Избранники Кхорна; Клыки Смерти; Собиратели черепов; Воины крови; Рогатые.

Эти существа являются низшими демонами в пантеоне Кхорна. Они сражаются как пехотинцы Кхорна в его нечестивых армиях, что крушат и режут во имя крови. Они не используют каких-либо хитрых приёмов или вероломных тактик, унижающих их. Кровопускатели олицетворяют всё низшее и злое, что присуще сражению: жестокую беспощадность, отчаянную свирепость и радость садизма, когда твоя победа близка.

Демоническая форма:

Кровопускатели в своём излюбленном обличье выше человека, однако, поскольку они сутулы и горбаты, то их морды находятся примерно на одной высоте с нашими лицами. Их тела тощи и покрыты крепкими мускулами, а их ступни искажены и раздвоены, напоминая козлиные копыта.

Они не носят никакой одежды, за исключением разрозненных частей брони и доспехов, как правило, медных или бронзовых, выплавленных и выкованных в демонических кузнях и позже вплавленных в их тела. Цвет их покрытой рунами кожи варьируется от темнейшего красного до практически оранжевого с многочисленными кровавыми пятнами.

Их головы вытянуты и увенчаны парой заострённых рогов цвета кости. Кожа на их мордах так туго натянута, что те больше напоминают черепа. Их молочно-белые глубоко посаженные глаза не имеют зрачков. Их рты наполнены острыми как бритвы, напоминающими клыки зубами, за которыми расположен длинный чёрный язык, постоянно облизывающий их. Их слюна, как утверждают, является сильной кислотой и способна оплавить металл или прожечь кожу насквозь.

Лица их обрамляет лохматые гривы, ниспадающие на спины. Их волосы подобны отожжённой проволоке, помятой и запятнанной запёкшейся кровью, а их рога и когти очернил багрянец.

В бою:

Кровопускатели идут в бой плотно сомкнутым строем, неся над собой истрёпанные знамёна и другие нечестивые знаки своего служения Кхорну. Об их продвижении можно узнать по звуку их тошнотворных гимнов и литаний, в которых одни слышат злые заклятья, тогда как другие клянутся, что слышат имена своих погибших в бою товарищей.

Однако стоит им лишь вступить в схватку с противником, как их боевые порядки рассыпаются, а они сами превращаются в безумцев, направляемых жаждой крови. Кровопускатели атакуют врага, выкрикивая молитвы своему богу. Они могут сражаться мечами, секирами или же любым другим оружием, а порой даже и собственными зубами и клыками, ведь для них не важно, как они пускают кровь, главное лишь, чтобы она продолжала течь. Их тела и руки — плоть от плоти Хаоса, и поэтому они спокойно проходят сквозь любые преграды, не защищённые заклятьями Зигмара; точно так же лишь благословленное оружие или очищающий огонь имеют шанс уничтожить этих адских тварей.

Места обитания:

Хотя кровопускателей прежде всего можно найти в самой гуще битвы, семена зла прорастают в сердце любого смертного, и именно это и приводит демонов в наш мир. И касается это не только воинов Кислева и северян, живущих в страхе пред демонами, но и каждого из нас.

Кровопускатели бессмертны и не заботятся о ходе прошедших эпох, и могут существовать везде, где Хаос достаточно пустил свои корни. Так, в Оде Мартина Лантре этот рыцарь-в-Поиске сражался с этими демонами в самом сердце Бретоннии. В имперских хрониках охотники на ведьм обнаруживали их в деревнях глубоко в пределах Империи. Что уж говорить про легенды о многочисленных странствующих отрядах приключенцев, столкнувшихся лицом к лицу с этими чудовищами внутри проклятых святынь в горах и пустошах, давно забытых всеми, кроме тех тварей, что охраняют их.

Кровавые звери.

Тщательное исследование младших творений Кхорна, странных и загадочных Кровавых зверей, включающее небольшие заметки об их непостоянной природе и внешности.

Звери Кхорна; Чудовища; Кровавые отродья; Истинная форма; Бесформенные; Звери крови.

Изо всех напастей, что насылает Кхорн, эти существа, пожалуй, самые порочные, самые жестокие и самые загадочные среди всех, ибо никто точно не знает их истинную сущность: демоны ли они или же смертные. Некоторые учёные маги утверждают, что они — смертные, поскольку не удалось обнаружить в них какой-либо связи с иной реальностью, присущей, например, одержимым демонами. Немногие другие считают, что кровавые звери — самостоятельная чудовищная смертная раса, некогда сломленная и порабощённая Хаосом. Другие же — как правило, это те, кто сталкивался с этими существами в бою или устраивал охоту на них — полагают, что подобные магические изменения и искажения плоти, произошедшие единовременно, не мог бы выдержать ни один смертный.

Я, видевший этот мир, как, пожалуй, никто иной, могу сказать, что истина заключается в том, что они и ни то и ни другое, равно как и ни то и другое вместе. Они — очень чистая энергия необъятного Хаоса, что заключена в оболочку проклятого смертного.

Демоническая форма:

Кровавые Звери и другие, подобные им, обязаны своим существованием Разрушительным силам, дико разнообразным в своих проявлениях. Если они всё же демоны, то они совсем не заботятся о поддержании какой-то определённой формы, как это делают другие демоны. Некоторые из них немногим больше, чем шевелящаяся куча пульсирующей плоти, зияющих пастей и порочных щупалец, в то время как иные могут быть почти неотличимы от обычных людей, если бы не их мутные белые глаза.

Истинная суть Хаоса — это искажение, и эти отродья лучшее наглядное проявление этой истины.

Однако, как и в случае простых отродий Хаоса, существуют отдельные признаки, по которым этих существ можно опознать. Кровавые звери Кхорна — это гора мышц и сухожилий, пульсирующих вен и крепких как бечёвка связок. Всякое отверстие на их теле окружено острыми как бритва зубами, способными мгновенно вцепиться в плоть любого, оказавшегося в радиусе их невероятно эластичных конечностей. Все эти их конечности и отростки обычно бронированы или же покрыты чешуёй, а на своих концах они переходят в не очень искусное, но смертоносное оружие, напоминающее клинки и ножи, порой раздутые настолько, что они больше напоминают шипованые палицы.

Кровавые звери очень сильны, и на их могучих телах всегда где-нибудь расположен похожий на череп знак их нечестивого божества.

Способ их передвижения варьируется от существа к существу: некоторые из них ходят прямо как человек, другие же перемещаются на четырёх конечностях, подобно лошадям или собакам. Те из них, чьи конечности полностью атрофировались, могут перемещать себя оставшимися отростками, или же, сокращая и разжимая мышцы, двигаться по земле, как это делают черви, слизни или змеи. Некоторые из них порой даже обладают крыльями, хотя это и не характерно для кровавых зверей, но, даже имея крылья, они редко могут поднять себя ими в воздух.

Кровавые звери никогда не используют оружие или броню, однако окружающая их аура зла способна сломить даже самых стойких противников.

В бою:

Кровавых зверей можно встретить странствующими в составе многочисленных небольших банд хаоситов, скитающихся вдоль и поперёк Тенеземелья. Их используют либо как боевых, либо как вьючных животных, в зависимости от их темперамента и природы искажений, коснувшихся их. Порой некоторых из них почитают настолько, что даже носят их в позолоченных тронах-клетках, рядом с которыми их наиболее преданные почитатели могут пытаться расшифровывать их несвязное бормотание как команды или пророчества.

Когда такие банды собираются вместе в единую орду, то эти отродья могут либо остаться со своими хозяевами, либо же быть собранными в одну свору. Некоторое время подобными сворами можно управлять, подгоняя их в гущу боя, но после они врываются во вражеские ряды, сея в них панику и ужас, перед тем как подойдут основные войска.

И наконец, когда Тень высвобождается и накрывает собой мир, эти чудовища, подхваченные потоком вторжения, наводняют наши земли, убивая и пожирая всё, что осмелится встать на их пути.

Места обитания:

Одиноких отродий можно отыскать в лесах и холмах Тенеземелья, где они влачат своё проклятое существование, истребляя все живое, до чего могут добраться. Племена, подобные хунгам или господарям, порой собираются вместе на своих землях и объявляют охоту на этих бестий, чаще лишь ради развлечения.

Когда такую тварь убивают, то убивший её может гордиться собой и носить титул Убийцы чудовищ. В этой связи я могу лишь заметить, что убитая им жалкая тварь не более чем пародия на тех истинных дьяволов, что обитают в тёмных землях, где не действуют законы природы и демоны могут спокойно принимать свои истинные обличья.

Гончие плоти.

Тщательное исследование о собакообразных чудищах, сопровождающих орды Кхорна, диком естестве этих демонических созданий, известных как Гончие плоти

Охотники за кровью, Псы войны, Неотвратимые, Воздающие плотью, Псы Кхорна

В каких бы землях ни появлялись отвратительные демоны Кровавого бога, всегда впереди них несутся эти ужасные охотничьи бестии. Они — гончие Кхорна, дикие неземные существа, многие лиги преследующие своих жертв в известном нам мире, чтобы после принести их останки к Трону черепов.

Они — воплощение войны и сражений в их наиболее суровом обличье, подобном тому, когда дикий восторг наполняет вас, когда вы вонзаете клинок в спину врага, трусливо пытающегося сбежать от вас, или же когда вы перерезаете глотку врагу, тщетно молящему вас о пощаде.

Демоническая форма:

Гончие плоти — ужасные собаки, в длину приблизительно восьми футов от хвоста и до кончика носа. Их худые гибкие тела поддерживаются мощными арочными хребтами, а оттенки их кожи меняются от самых ярко-красных цветов и вплоть до пурпура синяков, присущего плоти и мышцам.

Вдоль их спины могут располагаться костяные шипы или же ряды металлических пластин, расположенных вдоль позвоночника и скреплённых медными заклёпками, каждая из которых выполнена в форме руны-черепа Кровавого владыки. Вокруг их шей надеты тяжёлые железные ошейники, в которых заключено всё отвращение их божества ко всякому колдовству. Таким образом, сила даже самого могущественного мага может потерпеть фиаско пред лицом этих гончих или же других демонов Кхорна.

Их морды постоянно искажены в дикой гримасе. Их пустые белые глаза скрыты под массивными бровями, а их пускающие слюни пасти заполнены огромными острыми клыками, которыми они с наскока вгрызаются в глотки и тела своих жертв.

Порой у гончих могут быть запачканные кровью, спутанные гривы, ниспадающие на их спины и плечи, из которых могут вырастать костяные воротники, прямые и острые как шипы, или же искривлённые и витые, как рога.

Лапы гончих очень выносливы благодаря их неестественным мышцам, и они способны, преследуя свою жертву, совершать прыжки в длину, превышающую человеческий рост. Каждая их лапа оканчивается острыми железными когтями, столь же прочными, как крюки для мяса.

В бою:

Кровавый бог дарует своих гончих лишь могущественнейшим из своих чемпионов, как дар, способный увеличить количество черепов, добываемых ими в его честь. Именно поэтому на поле боя можно встретить лишь небольшое число ужасных воинов, которые управляли бы одной, парой или же, как это часто бывает, восемью подобными тварями.

Иногда гончих привязывают к единой цепи, которую держит в руках их хозяин или же какой-нибудь неудачник из числа его слуг, и в этом случае они начнут вырываться и взбрыкивать, как только почувствуют запах своих врагов.

Другим гончим разрешают перемещаться свободно, хотя при этом они никогда не рискнут слишком далеко уйти от своего хозяина, пока враги не будут сломлены и не начнут бегство. Некоторые просвещённые представители человеческого рода, посвятившие себя подобным исследованиям, полагают, что это обусловлено их естеством как часть повиновения своему божеству, действующему посредством своего чемпиона. Однако эти учёные подмечают лишь часть всей правды. Я полагаю, что когда чемпион награждается подобным образом, то он становится как бы корнем, из которого демон проникает в наш мир из Тени. Гончая охраняет своего хозяина ровно настолько, насколько бессмертная душа последнего будет предана его нечестивому божеству.

И хотя дарование подобными тварями весьма распространено, истинная цель гончих плоти остаётся для многих скрыта до той поры, пока сражение не переходит из обычной битвы в настоящую резню, именно тогда, когда первый дрогнет перед топорами Кхорна и побежит, и когда все его товарищи поймут, что битва ими проиграна, именно тогда воспрянут гончие плоти, и никто уже не сможет спастись от гнева Кровавого владыки.

Гончие легко могут подстраиваться под темп, в котором от них убегает их жертва, пока, наконец, они не выберут момент, чтобы нанести свой удар. Они прыгнут на спину своей жертвы, и в случае существа приблизительно человеческого роста просто повалят ей на землю и разорвут своими когтистыми лапами, или же, если жертва больше, вцепятся в её плоть, стараясь подобраться поближе к шее, чтобы перекусить её.

После величайших побед резня может продолжаться несколько суток, в ходе которых гончие ни на минуту не утомятся в своём преследовании и пожирании плоти и крови. Так формируется Охота Хаоса, когда целые своры этих тварей пересекают Тенеземелье, неустанно преследуя своих трусливых жертв и других врагов Кхорна. За этими сворами следуют кровопускатели, подгоняющие гончих своими звучными возгласами и воплями ликования, всегда готовые проливать кровь для своего ненасытного владыки. Охота Хаоса поистине устрашающее зрелище и немногие живые могут похвастаться, что пережили это кровопролитное преследование.

Джаггернауты.

Явные и очевидные наблюдения за удивительными существами из металла и плоти, известными как Джаггернауты, включающие точные сведения об их способе ведения боя.

Скакуны Кхорна, Крушители крови и душ, Джаггеры, Бичи Кхорна

Джаггернаут — это не животное и не машина, а демоническая смесь этих двух сущностей, существо из живого металла, кожа которого — медь, а кровь — чистый огонь. Они, как говорят, являются самыми ужасными из всех демонов Кхорна, и только самым привилегированным его воинам представляется честь использовать Джаггернаутов в сражениях.

Они воплощают те мгновения сражения, когда прорывается осада или происходит гигантское столкновение между полками. Везде, где мужчины бьются друг против друга, где только самый жесткий, кровавый и беспощадный из воинов может выжить, а остальные просто умирают. Эти мгновения и есть Джаггернауты.

Демоническая форма:

Джаггернауты передвигаются на четырёх ногах, как и многие другие демонические «скакуны», у них мощное тело с исковерканной бульдожьей головой, сильные ноги и большая широкая пасть. Их кожа состоит из живого металла, склёпанного рунами-черепами Кхорна. В верхней части тела их плоть изменена, чтобы образовать седло, а их морды разнятся от устрашающего, почти человеческого облика до покрытых металлом кабаньих или собачьих морд.

В бою:

Из-за своей редкости в войсках Хаоса Джаггенрауты используются только самими чемпионами или же его личными приверженцами.

На этом своём демоническом скакуне чемпион может возглавить нападение или выжидать момента, пока боевые порядки не станут тесны и сражение не перерастёт в ужасающую схватку. В такой момент чемпион пошлёт своего скакуна в бой так, чтобы атака Джаггернаута была направлена точно в гущу сражения, уничтожая по пути без разбора как врагов, так и союзников.

Атакующий Джагернаут крушит всех, кто встал на его пути, с непринужденностью человека, который идет через траву, в то время как его голова поворачивается, бодая и убивая тех, кто находится в пределах его досягаемости. Броня и щиты сметаются ударами массивных челюстей и копыт, в то время как оружие, которым несчастные пытаются атаковать в ответ, просто отскакивает или же тупится от их железных грив. Никакой отряд не может выстоять перед ужасом, который вызывает это чудище, солдаты бегут с поля боя, становясь лёгкой добычей для наездника, который беспрепятственно убивает их.

Лишь в величайших ордах может быть достаточно много избранных чемпионов, чтобы они могли сформировать отряды кавалерии, оседлавшие этих железных зверей.

Места обитания:

В прежние годы существовала и одна распространённая теория, согласно которой Джаггернауты, возможно, происходят с востока, где их изготавливают в кузнях гномов-ренегатов Земли черепов. Там тварей, некогда, возможно, бывших гибридами быков, изменяют оружейники-колдуны таким образом, чтобы вживить в них железо как кожу, а раскалённую лаву использовать в качестве топлива, и после использовать их как живой таран и ездовую тварь в легионах Кхорна, в качестве платы по нечестивому договору этих ренегатов с Тёмными силами.

Эта теория, к облегчению многих, была отклонена как невообразимая ерунда, поскольку она чаще использовалась против имперских гномов, проживающих в нашем государстве, нежели поощряла великий крестовый поход против сил Тьмы и её союзников.

Но невозможно отрицать схожесть между Джаггернаутом и изображениями бычьего индустриального бога гномов — ренегатов — Хашута, представляемого как быка с пылающими глазами и кипящей кровью. Я полагаю, что этот факт не подтверждает вышеизложенную теорию, а относится лишь к самому происхождению гномов-отступников, создавая прецедент, на котором их имперские сородичи укрепляют своё невежество.

Хотя, возможно, есть и некая более глубокая истина в этой связи с Хашутом, однако мой разум отказывается её воспринимать.

Кровожады.

Эта секция посвящена самому дикому и наиболее могущественному из слуг Кхорна — Кровожаду.

Кулаки Кхорна, Пьющие кровь, Владыки черепов, Пожиратели плоти, Смертоносцы Кхорна, Кровавые, Стражи Трона, Своевольные убийцы, Воплощение войны.

Кровожады являются самыми могущественными из демонических легионов Кхорна. Ни одно из других демонических созданий так наглядно не показывает всё то, что представляет собой Кровавый бог. Их называют Воплощённой войной, и это прозвище очень точное, так как они суть истинное воплощение самой кровавой стороны войны и известны как самые великие воины из всех демонических созданий. Только самые героические из смертных имеют практически ничтожный шанс выжить, встретившись в бою с этими абсолютными воинами, и ещё меньший шанс победить.

Демоническая форма:

Я верю, что Кровожады, как и все другие высшие слуги Разрушительных сил, могут выбирать, в какой форме явиться в наш мир, и их образ, в свою очередь, изменяется под влиянием глубочайших страхов, встречающих их. Однако их наружность всегда ужасна во всём многообразии принимаемых ими форм.

Самая излюбленная форма, которую они выбирают, — это огромные закованные в доспехи воины. Лица этих воинов напоминают пасти зверей, особенно собак, чей облик так приятен их повелителю — Кхорну. Их шкуры покрыты тёмно-красным мехом, забрызганным запёкшейся кровью, а их глаза — горящие или же молочно белые без видимой радужной оболочки. Их доспехи выкованы из румяной бронзы или чёрного железа, и несомненно, являются магической бронёй, известной как Броня Хаоса, которую я полностью описал в другом месте в этого тома, и действительно, трудно предположить, чтобы избранные Кхорном были облачены во что-нибудь иное. Наконец, из их спин растут огромные перепончатые, крылья, похожие на крылья летучих мышей, на которых они летают над полем битвы прежде, чем окунуться в самую кровавую из битв.

Они всегда вооружены самым любимым оружием своего бога — огромным топором, который очень часто дополняется жутким кнутом. Эти топоры часто называют просто Топорами Кхорна, ведь они обладают поистине огромным потенциалом для своего смертоносного предназначения.

В бою:

Ужасны времена, когда Тень надвигается на цивилизованные страны и из северных земель появляются воинственные орды во главе с Кровожадами. К нашему счастью, это бывает исключительно редко, а иначе наш мир уже давно был бы разрушен. Однако, глубоко в пределах Владений Хаоса междоусобные сражения идут постоянно и Кровожады там командуют демоническими легионами Кхорна. Только на поле битвы они находят смысл своего существования, и некоторые полагают, что эти демоны физически могут появиться только в том месте, где кипит жесточайшая резня, несмотря на доказательство обратного, такое как записки Ягера Фантазёра. Однако, на мой взгляд, такие мысли безумны, так как подвергают сомнениям само существование этих существ.

Кровожады дикие существа, ревущие от неутолимой жажды крови, которая выходит далеко за рамка всякого смертного понимания. В сражении они идут всегда в самом центре фронта, нападая на все в пределах их досягаемости и не страшась ничего и никого, кроме их собственного тёмного властелина. Им неинтересны всякие стратегии или планы сражений, им чужда тактика, они жаждут только крови убитых и черепов для Трона черепов. Однако, несмотря на это, те орды, которыми они командуют, являются непримиримыми противниками, поскольку, в то время как демон будет сражаться, не взирая на своих слуг, само его присутствие на поле битвы приведёт его смертных и демонических союзников в боевое безумие.

Некоторые полагают, что эта жажда крови и тяга невероятному насилию указывают на наличие некоторого собственного сознания у этих монстров, и существует возможность использовать присущую им прямолинейность и даже глупость для того, чтобы сопротивляться этим демонам в тех случаях, когда сила оружия уже не поможет. Я опровергаю это утверждение, поскольку они путают неосознанное разрушение жестокого ребёнка, у которого, тем не менее, остается понимание о тех разрушениях, которые он вызывает, со сконцентрированной маниакальной жаждой крови того, кто, убивая других, только подтверждает своё собственное существование.

Не существует другого демона, который бы оставался в рьяном служении своему господину и был бы похож на Кровожадов. Они несут в себе тысячелетнее зло и врождённое понимание того, почему смертные сражаются, ненавидят и проливают кровь своих собратьев.

Небеса разверзнутся! Машины закроют звёзды! Легионы вернутся! Ещё бьющееся сердце человечества будет принесено в жертву, чтобы УТОЛИТЬ ГОЛОД КРОВАВОГО БОГА!

В то утро я проснулся с ощущением, что проспал целую вечность, хотя глаза мои всё равно закрывались. Сны, преследовавшие меня ночь за ночью, снова вернулись. Большей частью слишком кошмарные, чтобы рассказать о них в подробностях. Об остальных же я вынужден рассказать, так как они, похоже, имеют прямое отношение к моему заданию. Я понял, что находился в забытьи несколько дней и не помню, что делал в это время. Я брожу по залам Скриптория, и стены окружают меня. Я нахожусь в плену комнат, загромождённых стопками книг и бумаг (стены внутри тюремных стен), и хрупкости своего разума. По моему мнению, работу, порученную мне, не следовало поручать человеку. Мы слеплены из слишком мягкого теста, чтобы противостоять таким коварным силам. И я слабею с каждой минутой.

Видения стали чаще, и не от недостатка сна! Они очень реальны, но, когда я пытаюсь вспомнить их, то не могу сосредоточиться, и мысли мои снова возвращаются к последнему заданию — каталогизации непристойностей поклонения врагу, имя которого не произносят. Я завидую спокойной, в отличие от моей, жизни других, и всё время напоминаю себе, что старания мои — для блага человечества и Империи. Я должен оставаться бдительным и молиться, что, что бы ни настигло мой разум и тело, я успел бы закончить свою работу прежде, чем это случится.

Иногда я пишу часами напролёт. Я пишу в полном сознании, но потом не могу вспомнить, откуда взялись эти мысли. Перечитывая написанное, я вижу то, что пугает меня до глубины души. И как бы страшно это не прозвучало, я не понимаю, о чём там написано.

Разорванное небо.

И будет так: Глаз, прорвавший Небеса, будет плакать кровавыми слезами, и легионы, пребывающие там в состоянии постоянной войны, извергнутся, объединённые одним вождём, и снова набросятся на родину человечества.

Будет заключён нечестивый союз между всеми фракциями и территориями проклятого Глаза, и неисчислимые миллионы еретиков и тысячи кораблей будут пытаться прорвать надёжные укрепления, стоящие наготове.

Эти вторжения, одно за одним, сотни попыток, станут настолько гигантскими, что когда-нибудь сметут все препятствия (мне не удаётся увидеть последнюю) и поставят человечество на колени.

Альянс, созданный для этих грандиозных нападений, будет держаться на одном кошмарном повелителе Хаоса, возможно демоне, возможно смертном. Волны разрушения нахлынут в тот момент, когда мы будет наиболее уязвимы, и судьба человечества будет висеть на самом тонком волоске. Я вижу угрозу и надеюсь, что человечество сможет перенести эти жестокие последние времена.

Они будут возникать, как предначертано.

Первый рёв Аваддона.

«И Падшие соберутся вместе и провозгласят одного из них королём»

Четыреста с лишним лет Глаз будет спать. Будет считаться, что те, кто остался в нём, разобщены и практически превратились в варваров, сражаясь и убивая друг друга на тех мирах, куда их забросило. Эти предположения окажутся ошибочными, и цена ошибки будет очень высока.

Легионы предателей вернутся, и во главе их будет Аваддон, рычащий от жажды крови. Распалённый желанием заставить Империю Человека склониться перед Хаосом и стонать под его властью, он поведёт Легионы Тьмы.

Это вторжение будет не таким хитроумным и утончённо коварным, как последующие, но то, чему он научится в этот раз, пригодится ему в будущем.

Его войска двинутся в самое сердце Человечества, в надежде закончить то, чего не смог его трижды проклятый предшественник. Везде, где прокатится этот Крестовый поход, он оставит только пепел и руины, навсегда лишенные жизни.

Но, также как до и после, до жути напоминая те мрачные дни, Стражи Империи, Жрецы Машины и огромные воины в сверкающих доспехах, равно несущие смерть и чистоту, — Ордены Астартес, выступят как один, и вместе прогонят Аваддона; но не раньше, чем произойдёт страшная битва настолько близко к бьющемуся сердцу Человечества, что страх её останется в веках.

Во время экспедиции в запретные холмы Уралана, Аваддон обретёт меч с заключённой в нём сущностью Дракн'ниена. Как он получит этот меч, мне не ведомо.

Второй крестовый поход Аваддона.

«Увидят Короля Крови, и поднимется Крепость, чтобы противостоять ему»

Отразив нападение на оплот мощи человечества, Тот, кто сидит на Золотом троне, бросит все силы на подготовку к новым угрозам. На Кадиуме будет возведена крепость, и свирепые Волчьи Воины будут оборонять её вместе со многими другими, чьи имена будут со временем забыты. Бастион будет считаться несокрушимым, и какое-то время так и будет. Будут задуманы ещё такие же места, военно-морской порт на Белис Корона и замок на Немезии Тессера лягут камнями в фундамент, о который должны будут разбиться, подобно волнам, все нашествия из Ужасного Глаза. Когда приготовления будут закончены, все станут ждать, затаив дыхание, чего они будут стоить, когда Глаз снова откроется. Ожидание продлится почти триста лет.

Но Аваддон ещё не остановлен, наоборот, сторонники и сочувствующие соберутся вокруг него в ещё больших количествах, и второе его нападение будет во всех отношениях сильнее и точнее первого. На этот раз, однако, защитники будут готовы к удару. Штурм стен Кадиума выльется в ожесточённое кровопролитное сражение, которое завершится через пять лет, собрав большую жатву. Тем временем, силы зла, остановленные у Кадиума, разойдутся в стороны и начнут неистовствовать где только можно. Но приготовления окажутся не напрасными, и новая надежда загорится в сердцах людей. Удар Аваддона обернётся пшиком, и он отступит, кипя от ярости.

Воинство Талломина.

«В Эпоху Отступничества — Воины-волки рычат и воют»

Талломин, Князь среди князей демонов, возглавит наступление, но исход его для меня неясен и события расплывчаты. Одно могу сказать с определённостью — Волчьи воины сыграют главную роль в уничтожении Талломина. Будет ли он изгнан на веки вечные или восстанет вновь, то мне неведомо.

Четвёртый крестовый поход Аваддона и разорение Эль'Фанора.

«В четвёртый раздор Ужас будет обручён с огнём»

И легионы его выступят снова, охваченные вновь разгоревшимся пылом. Обойдя осаждённые стены Кадиума, Кровавый король лично поведёт флот в пространство Сегментума. Но у Эль'Фанорма, Цитадели Кромарха, поход будет остановлен. Аваддон, ужас среди разъярённых полчищ, возглавит штурм незыблемых стен. Его воины будут падать, как листья осенью, но крепость всё же рухнет, и защитники будут поглощены его безграничным голодом.

Жизнь и покой этого осаждённого места будут сметены вакханалией уничтожения. Но греховная чрезмерность обернётся для Аваддона неудачей, дав людям время перегруппироваться и свершить хорошо спланированное возмездие над расползшимися силами зла, заполонившими руины некогда гордого замка Кромарха. Тёмные будут разорваны в клочья, благодаря своему же пристрастию к излишнему насилию.

Кровавый прилив.

Древний Князь Кхорна, названный Дитя Погибели, поставит лучших и чистейших из людей на край уничтожения. В сравнении с другими вторжениями погибнут немногие, но цена всё же будет очень высока. Он объявит войну никому иному, как Адептес, самым непреклонным врагам Хаоса, и будет побеждён.

Но я глубоко скорблю о Ястребах Войны и о Почитателях, ибо они погибнут.

Чёрные крестовые походы в Эпоху Раздора.

«И люди, обнажив грудь, бросят вызов смерти»

Отступничество будет править много лет, из Глаза будут извергаться бесчисленные предвестники смерти. Я не могу сказать наверняка, сколько крестовых походов произойдёт в эти мрачные дни, но Аваддон вернётся. Это я знаю точно. В людях будет расти недоверие друг к другу, и космические течения потрясающей силы изолируют и лишат сил наши крепости и цитадели. И недремлющая тьма обрушится на нас в момент нашей слабости, и попытается уничтожить нас, причинив множество разрушений. Но это не будет нашим концом. Пока ещё нет.

Седьмой крестовый поход Аваддона «Призрачная война».

«На седьмой раз он станет тенью»

Придут времена, названные «Призрачной войной». Флот Аваддона хлынет огромной волной через Врата Кадиума, а затем исчезнет. За этим последуют годы травли, поисков, сумятицы, паранойи, дезинформации и обмана. Отдалённые планеты будут подвергаться неожиданным нападениям. Его силой и спасением станет ночь, и он провалится обратно в Глаз, чтобы приготовиться к следующему разу. Человечество будет ждать его прихода с сердцем, сжатым в тисках страха.

Десятый крестовый поход Аваддона «Столкновение у Хелики».

«У стен Медузы рухнет Железная Стража»

Случайно или нет, но вражеский флот появится с противоположной от Врат Кадиума стороны Ужасного Глаза, в месте, известном как Хелика. Защищать это место будут люди, чьи руки облачены в железо, и Содружество Ордена. Яростные атаки Хелики достингут цели, дойдя до столицы, Трациана Примарис. Однако там его наступление будет неминуемо остановлено, когда его Воины Железа столкнутся с Железнорукими у неприступной Медузы. Что произойдёт в том сражении, господь не указал мне.

Двенадцатый крестовый поход Аваддона «Готическая война».

«В двенадцатый раз, всё будет решено»

Именно в этот раз его великие планы, похоже, принесут плоды. Могучие удары обрушатся на Гетесмен и Шиндлгейст, и воин Равенсберг одержит победу. Но человечество пошатнётся под ударом Кровавого Короля, он сбежит вместе с Чёрным камнем, и гибель человечества станет ещё более определённой.

Первая битва за Сердце Армагеддона.

И появится Ангрон, чтобы бросить людям вызов, причинять им страдания и сожрать их мир. И возглавит он армию предателей и легион Демонов. И хлынут они прямо из красного зрачка Глаза. Словно ниоткуда, древний корабль неописуемых размеров возникнет у Армагеддона, который уже будет страдать от других бед. Земля превратится в кипящий котёл. И вновь Волчьи Воины и Рыцари в Сером возглавят экспедицию, чтобы отбросить заклятого врага. Смертная оболочка самого Ангрона будет уничтожена, и он будет изгнан обратно в преисподнюю.

Берсеркеры

Легионы предателей отвергли своих братьев, уступив зову крови Кхорна. Их пришествие возвестит о начале новой эпохи Отступничества, о приходе тьмы, что не будет рассеяна!

Они падут с небес, и приветствием их станет огонь. Они странствуют по небу, настолько закованные в доспехи, что не видно ни единой части их тел. Жаркий огонь, горящий в их глазах, отражает ненависть, коею пылают их души. Ничего, кроме глубочайшего презрения, не чувствуют они к нам и стремятся лишь к истреблению добра в нашем мире. Это Легионеры-предатели, падшие Астартес, чёрные звёзды в ночном небе, истекающем кровью небывалого цвета.

Из всех демонических богов Хаоса именно Кхорн получил наибольшую властью над сердцами легионеров-предателей. И это не удивительно, ибо Кхорн являет собой бога крови, покровителя воинов, выше всех из которых стоят Астартес. Целый легион, наречённый Пожирателями миров, полностью посвятил себя поклонению Кхорну, но, несомненно, и в остальных легионах есть воины, позабывшие прежние клятвы верности, дабы предаться служению кровавому богу. Таких легионеров сторонятся их же собственные товарищи, ибо на поле битвы жажда крови овладеет ими настолько, что они с той же лёгкостью обратят своё оружие против союзников, с какой будут прорубаться сквозь ряды врагов. Сейчас лишь немногое отличает прежних Пожирателей миров от воинов других легионов, несущих то же проклятие, и отныне всех их именуют Берсеркерами Кхорна.

Некое древнее предательство повлекло за собой распад Пожирателей миров, ибо не существуют более ни легиона, ни рот, и нет меж воинов ни порядка, ни дисциплины. Вместо этого они объединились в банды, и во главе каждой встал чемпион Кхорна. Эти отряды разнятся по размерам от нескольких бойцов до сотен воинов. Они избирают свою участь, примкнув к чёрным флотилиям других легионов, или же, просто разместившись внутри древних Скитальцев, вверяют свою жизнь ветрам судьбы. И лишь существо, обладающее ужасающей мощью и властью, такое как Порождающий погибель или же сам Ангрон, способно вновь сплотить берсеркеров в подобие легиона.

Эти отвратительные чудовища обожают клинки ближнего боя, выкованные глубоко в адских кузнях Ока: ревущие мечи и топоры со стремительно вращающимися лезвиями на обухе, что кричат владельцу о своей неутолимой жажде, заглушить которую способна лишь кровь. В своей ярости они соперничают в том, кто первым ворвётся в битву и первым убьёт во имя Кровавого Бога. Известны случаи, когда, будучи отвергнутыми своим покровителем, они бросались на своё собственной оружие, принося себя в жертву.

Броня берсеркеров, украшенная многочисленными символами поклонения Кхорну и челюстями, вырванными у поверженных врагов, есть искажённое и осквернённое подобие могучих доспехов благородных Астартес, она несёт на себе цвета их повелителя: красный, чёрный и медный. Правая латная перчатка часто бывает выкрашена в красный цвет, предположительно, как ещё один знак Кхорна. Изначальные цвета Пожирателей миров всё ещё видны на тех или иных вещах воинов. Зачастую наплечник, нагрудник или же вся броня достаются берсеркеру от одного из древних воинов легиона, и тогда он более не украшает их. Причина, по которой они желают сохранить связь со своим прошлым, мне неизвестна.

Берсеркер является ужасным и смертельно опасным противником. Его меч не удержат ни подкуп, ни мольбы о пощаде. Сострадание ничего не значит для него, оно чуждо ему по своей природе. Ряды берсеркеров бесчисленны, и сила их безгранична. Я не способен понять этих воинов. Но я их видел. Скоро они могут увидеть меня. И тогда я умру.

Культы Кхорна

Я вижу то, что будет, и то, что я вижу, свершится, и будет оно гнилым и нечистым, и будет переполнено заразой, и отравит всю землю.

Культы существуют. Они могут существовать где угодно. Возможно, они проводят свои разнузданные обряды в доме по соседству. Может, ты и сам член культа, невольно (или намеренно!) поклоняющийся тёмной вере. Инквизиторы и охотники на ведьм день и ночь не покладая рук ведут свою борьбу. Но они не более, чем трескающаяся плотина против нарастающей лавины совращённых глупцов, заключивших нечестивый договор и тянущих за собой других, обрекая их на вечное проклятие.

Когда-нибудь плотина рухнет, и тёмные повелители начнут свирепствовать на наших землях, вместе с множеством невежд, копошащихся у их ног.

Содружество Сапиенции.

Содружество родится в низших слоях огромного, напоминающего улей города, называемого Сапиенция, в отдалённом месте под названием Саббат. И с самого начала один из них достигнет невероятных высот. Имя ему будет Шолен Скара.

Шолен Скара прославится тем, что лично уничтожит непристойно огромное число жителей Бальхаута в лагерях смерти. Но, когда Святейший Крестовый поход захватит это место, Шолен сбежит на Сапиенцию, и там его будет ждать Содружество. Там он будет подстрекать их к активным действиям; они сбросят власть Империи, жестоко расправятся с теми, кто останется верным Империи и захватят припасы, предназначенные для Святейшего Крестового похода. Таким образом, Шолен попытается навлечь атаку приписанных к Походу войск Стражи Империи, ради новых смертей и убийств, которым он будет поклоняться с неистовой страстью. Священная Стража будет вынуждена напасть. Атака острова Оскрэй сокрушит войска Скары.

Но Шолен успеет сделать свой последний ход. Как только до него дойдут вести, что битва проиграна, он отдаст своим приспешникам приказ о массовом самоубийстве. И власть его на их разумом будет такова, что все десять тысяч безропотно отдадут жизнь во славу Кхорна. Сам Шолен не станет убивать

себя, а попытается сбежать и будет, или не будет, как того пожелает Зигмар, схвачен Священной Стражей Империи.

Живодёр.

Некто, кто в последствии будет известен как Живодёр, попытается заключить кровавое соглашение с тёмными силами, чтобы избежать грозящего ему пленения Империей. Это ему удастся, но цена окажется высока: при побеге он потеряет руку. Тёмные заменят её мутацией весьма гротескного вида, и он воспримет это как знак благосклонности Кхорна, и посвятит себя служению ему.

Он станет влиятельным и харизматичным оратором, способным совратить любого, кто прислушается к нему чересчур внимательно. На Галатаморе Живодёр обретёт своё имя, сдирая кожу с тех, кто противостоит ему, и вывешивая её на флагштоках.

После такого зверства, Траурные Храмовники начнут охоту за ним и вынудят его принять бой у Врат Эмпириона. Там небольшой отряд Траурных Храмовников одержит знаменательную победу над ордой Живодёра, полностью уничтожив её. Те, уничтожению чьих жизней он способствовал, сдерут с него кожу и станут показывать её по городам.

Несущие имя Кхорна.

В час своего рождения Кровавый Кхорн отправит на арену восемь грозных воинов и заставит их сражаться в поединках до тех пор, пока не останется только один, и он станет избранным Кхорна. И смертные будут пытаться подражать этому ритуалу, отыскивая повсюду великих воинов, чтобы сразится с ними, уничтожая всех остальных, кто встанет на их пути.

И если кто-то захочет вступить в их ряды, ему придётся померяться силами с восемью такими же кандидатами, которые будут обучаться боевому искусству, пока не станут достойными соперниками друг другу. В живых останется только один, который и будет принят в культ. Это сочетание боевого мастерства и абсолютного предательства, говорят, весьма нравится Кхорну. Кулаки Империи заявляют, что разрушили храм культа на Ородисе и, впоследствии, за столетия уничтожили по отдельности множество его воинов. Но полностью истребить этот культ не удастся никогда.

Кровники.

Во времена Святейшего Крестового похода Саббат, когда будет идти сражение за Пролом, торговые кланы Иллиорниса, после многих лет выплаты неподъёмной десятины, в конце концов, откажутся платить и взбунтуются. Подавление этого восстания станет знаменитым событием в истории Империи. Огромные армии инсургентов захватят дворец губернатора, грузовые причалы и защитные сооружения городской стены, изгнав всех чиновников Империи, и объявив, таким образом, независимость от законов Империи. Сопротивление им окажут лишь местные силы Арбитраторов. И хотя они будут стоять до последнего, их будет всего несколько сотен против огромного войска.

Командующий войсками Крестового похода на Проломе не сможет оставить без внимания такую потерю припасов, и отправит часть войск для подавления мятежников. Войско будет состоять из нескольких полков "Охотников" Куксира, жестоких дикарей, призванных в Святую Стражу и переживших наихудшие сражения на Проломе, в основном благодаря непревзойденной жестокости на поле боя. Защитники Иллиорниса не смогут противостоять этим закалённым и испытанным в боях солдатам, и за несколько дней, с минимальными людскими и материальными потерями, генералы Стражи заставят мятежников встать на колени. Отряды Охотников расположатся вокруг города, чтобы разоружать и сторожить войска мятежников, в то время как командующий Святой Стражи, генерал Винсенциос Полш будет великодушно принимать официальную капитуляцию иллиорнийцев.

Но это ещё не конец моего предсказания.

Комиссар Клайн, приданный полкам Куксира, прямо во время церемонии выйдет вперёд и объявит принятие капитуляции ересью высшей степени. Быстро и беспощадно он казнит Полша вместе со всем штабом, возьмёт на себя командование и издаст приказ о полном уничтожении войск мятежников. Охотники вокруг города подчинятся приказу с большим рвением, затопляя иллиорийцев в их собственных тюрмах или просто вытаскивая их из камер и снося головы куксирскими ритуальным боевыми мечами. Такова опасность излишнего переполнения рядов армии дикими варварами.

Станет ясно, что вера куксирцев, которая прежде была санкционирована и считалась кровавым, но всё же приверженным поклонением Золотому Императору, оказалась на самом деле чем-то гораздо более тёмным. Клайн, призванный поддерживать их лояльность, сам окажется затронутым порчей, но как это случится, я не могу разглядеть.

Клайн и полки Куксира покинут разрушенный Иллиорнис прежде, чем вести об измене достигнут флотов Похода. Они останутся на свободе и назовут себя "Кровниками", и ещё множество разрушений принесут их быстрые и смертоносные нападения

Боевая стая.

На пятый рассвет лета, когда дожди почернеют от ненависти, появится Боевая стая. Их жестокие обычаи выбраковки бедных и замены их своими родичами привлекут последователей до самых дальних уголков мира. Все будут трепетать перед ними, так как метка бедного человека станет знаком его гибели. Они будут поклоняться Кхорну по-своему, предлагая убитых ради его удовольствия, и переходя в другое место, чтобы снова убивать и грабить. Я иногда вижу их лидера очень чётко, его лицо — маска боевых шрамов, а тело украшено множеством драгоценностей из золота и красных камней, изображающих капли крови, бегущей ручьями по его броне.

Исследование легионов предателей, чья гниль подобна маяку тьмы, даже среди развращённых последователей Кровавого бога.

Не только легионы предателей будут целиком и полностью в распоряжении ярости Хаоса; не будут они даже малой частью полчищ Тёмных богов. Кроме сотен миллиардов смертных в Ужасном Глазе, стонущих под пятой Тёмных Богов, у Хаоса также будут бесчисленные последователи в тех бескрайних областях пространства, куда ещё не ступала нога человека. Варп соприкасается и пропитывает каждый предмет и каждого человека, и где бы человек ни подумал плохо, тёмные боги будут рядом.

Многие из этих последователей останутся слепы к истинной сущности отвратительных чудовищ, которым поклоняются. Варвары каменного века, поклоняющиеся богам племени, или высокородные бездельники в огромных городах со шпилями, достигающими звёзд, хватающиеся за всё, что способно развеять скуку беспечного существования. Тёмных Богов мало заботят такие последователи; для них они всего лишь смертные, которыми управляет их собственная человеческая слабость, а не способности и стремление достичь чего-то такого, что было бы действительно заметно в огромном космосе.

Но есть и другие. Те, кто достиг истинного понимания Тёмных сил и жаждет получить те способности и перспективы, ради которых они и видят смысл в нечестивом поклонении. Такие мужчины и женщины будут упорно посвящать свою жизнь этим извращённым и разлагающимся богам, не только от случая к случаю или под влиянием моды, но целиком, полностью и с рьяным стремлением. Их расчёт, нет — их награда! — окончательно присоединиться к бессмертным слугам Тёмных сил в качестве князя демонов. Мерзкие повелители наградят лишь самых достойных, но так же легко они с радостью обрекут их на вечные муки нечеловеческого уродства! Все порочные примархи вероломных легионов, все те, кто остался в живых, избежав заслуженной смерти, были возвышены до этого. Будут они переполнены ненавистью и ядом, и будут смотреть на человечество взглядом, отравленным завистью, и жаждать нашего уничтожения.

Я назову их так: отступники. По существу они столь же крайне разнообразны, как и бормочущие и скулящие в своём восторженном извращении отродья Хаоса, которых извергает око в небесах. Они проникнут в каждый угол и дальний бастион, за который цепляется человечество, пытаясь удержаться, как песок на камне. И волна будет нарастать! Я чувствую, как она захлёстывает меня с головой и, о Зигмар, я тону в ней. Такова будет судьба всех нас!

Страшные корабли, полные кошмарных тварей, вечно жаждущих крови, бороздят каждое море; гниющие, ржавые, но держащиеся на плаву благодаря какой-то невидимой и таинственной силе, которую я не могу распознать. Эти скитальцы, с экипажами и свитой тёмных поклонников, мутантов и неудачников, — опасность для всех нас. Они скитаются по воле волн великого океана, покрывающего все миры, и когда они высаживаются вблизи от поселений, значит, смерть рядом.

Зачастую отступники создают паутину тайных сообществ, гнездясь, подобно болезни, среди малодушных поклонников, раболепных приверженцев и вероломных шпионов, и манипулируя всеми, кого могут обратить на службу Хаосу. Такие отступники могут обладать влиянием, позволяющим вести армии приспешников, призывать демонов через отвратительные ритуалы, и вселять ужас во многих одним своим видом. Пусть даже эти испорченные персонажи смертны, но они приносят Кхорну огромную пользу, и пожинают гнилые плоды его внимания и благосклонности.

Но истинная сущность этих тайных сообществ сложна и запутана, и мой разум поражён сомнением относительно реального их влияния на наши владения. Всё что я знаю наверняка, это то, что они представляют огромную опасность, и каждая щель и закуток должны быть обысканы с факелом праведного возмездия в руках.

Боевые машины Кхорна

Касательно несущих бедствия машин, созданных во имя Кровавого Кхорна и сеющих разрушение на поле боя, дабы утолить его жажду.

Когда орды Хаоса покидают Ужасный Глаз, их обычно сопровождают бесчисленные легионы машин, призванных содействовать им в кровопролитии. Это и чудовищно извращенные древние модели, и могучие титаны Орденов-предателей, и абсолютно уникальные машины войны, столь же безумные по конструкции, сколь и смертоносные в бою.

Нет сомнений, что Глаз рано или поздно извергнет из себя Легионы Предателей, что придут на великих машинах из огня и стали и разорвут вселенную на части. Я видел это раньше, и, хотя вы никогда не поверите, что столь ужасные пророчества могут сбыться, я знаю, что они придут снова! Гигантские твари из железа, что, подобно людям, ходят на двух металлических ногах, обрушат горы и расколют саму земную твердь только лишь своими шагами. Припавшие к земле танки, изрыгающие пар и серу, без пощады прокатятся по полям сражений, и те, кто создан из плоти и крови, будут ими раздавлены. Я все еще слышу эхо их предсмертных криков. Эти подвижные орудия темных сил несут на себе проклятые руны и печати и одержимы демонами, отчего по броне их при каждом попадании проходит рябь и дрожь.

Я видел, как целые армии смертоносных машин создаются во имя одного из военачальников Хаоса. Это Экструктор Грайам, чьи быстроходные демонические машины предали разорению пять равнин Идни; это Наследник Асфодель, чьи машины смерти принесли такой ужас на священную Саббатию, что в ответ был организован полномасштабный Крестовый Поход. Эти имена и им подобные теснейшим образом связаны с нечестивым созданием боевых машин, ранее не известных человеку.

Сии нечистые приверженцы неведомого бога-машины заставят содрогнуться целые Империи; от одного упоминания их имен члены культа Механикум отшатнутся в ужасе и обратят молитвы к своим святыням.

Кхорн особо благоволит к этим машинам войны, ибо они поднимают кровопролитие и разрушение на небывалый уровень. Гордость его орд — артиллерийские орудия, которые в сражении служат в качестве алтарей, и даже грандиозные машины, известные как Повелители Битвы, — считается, что ими управляют духи Кровожадов. Его техника неизменно украшена шипами, цепями и лезвиями, на колесах — серпы, на корпусе — орудия пыток и останки несчастных, ими растерзанных.

В эту книгу включены (мне кажется, что бумага, на которой она напечатана, должна зарыдать от такого осквернения) рисунки и наброски, отражающие видения, что переполняют мой разум и все больше овладевают мной. Я сделал их в качестве пояснения, и они в точности отображают те кошмары, что тревожат мой сон.

Великая война

Я обнаружил это в руинах Штерхейма после великого пожара и полагаю, что это лишь фрагмент гораздо большего текста. Перевод этого отрывка занял у меня многие месяцы:

«То был год Луны Хаоса, когда мы смотрели на города Молота и Волка, Владычицы и Ледяного трона, и видели их смятение. Мы смотрели на них и наконец, видели в них закат их цивилизации. Пришло время для нас, чтобы объявить начало новой эры.

Боги взывали на битву и бог Кхарнет дул в свой боевой рог и лесные твари отвечали ему, выбираясь из своих укрытий на земли людей. И банды избранных отвечали ему, радостно и оживлённо вторгаясь на юг, и умножая число погибших от наших рук. И даже орки и гоблины холмов и лесов откликались, незнающие и невежественные, но при этом верные в своём примитивном служении своим истинном богам.

Добрый дедушка Нурглет благословлял земли Молота и Волка своими болезнями и мором, и люди радовались его благословению, и каждый из них танцевал танец смерти в его честь.

Боги свысока смотрели на нас и улыбались, открывая врата, отделяющие наши земли от их рая. Сквозь эти врата мы получали щедроты их сущности, частицы их естества, что заполняли и омывали наши земли, и было это красиво. Мы шли за этой красотой, провозглашая радость, которую мы принесём этому миру и его народам.

Нас примирил зов чемпионов и наши банды объединились с их собственными, чтобы вместе мы лучше несли обещания Хаоса в мир и покарали тех, кто проявил себя недостойным спасения. И чемпионы наши бросали вызов друг другу, пытаясь определить в своих рядах достойнейшего, чтобы вести нас. И имена тех достойных были Энгра Смертельный меч, Свен Кровавая рука, Асавар Кул и Вальмир Эйслинг.

Нас собиралось всё больше и больше, пока нас не стало столько, сколько не собиралось никогда прежде, поскольку мы знали, что грядут ярчайшие дни нашего мира. Тысячи пришли, и позже к ним добавились ещё тысячи. С востока, с запада, с севера и с юга приходили мы, ибо ни один не мог избежать такого события. Мы были армий вне всякого счёта, и поскольку мы пришли из наших благословенных земель, то каждый торжествующий воин приносил свой камень и клал его в общую кучу, пока та не стала настоящей горой, что гордо взмыла в небо.

Враги искупления продолжали топтать промёрзшие земли и мешать нашему паломничеству, не желая просто оставаться в стороне. Люди в мехах и перьях, люди Ледяного трона, люди, известные своим вероломством, некогда способные видеть, но ослепшие ныне. Мы встретили их меж двух окружённых стенами городов, и с именами богов наших на устах наших сломили мы их и даровали им вечное искупление, поминая их в пирах наших на их бренных костях.

Мы распространили новый завет по всем северным землям, принявшим его как свой собственный, и подготовили путь для тех великих существ, что придут за нами. И даже Ледяной король видел нас и испугался нас, боясь быть изобличенным в обмане перед милостью наших богов. Действительно, само его царство помогало нам на нашем пути, обращая воду в сушу, чтобы мы могли по ней беспрепятственно пройти. Мы рассеяли по ветру прах его немногочисленных последователей, ибо они тогда не заслужили ни капли нашего милосердия.

Мы подошли к первому серьёзному укреплению наших врагов, именуемому ими Праагой, и жители её были слабы и напуганы нашим приходом. Они заперли перед нами врата своего града и спрятались за ними, боясь того, чего не могли понять. Мы бы принесли им мудрость познания, но прежде мы ждали, пока их умы будут готовы принять её. Мы были рядом с ними и молились за их спасение, и нашим молитвам ответил добрый дедушка Нурглет, изначально прятавшийся среди них.

Его благословение подготовило их, и мы смогли завершить их инициацию в нашу веру. Снова и снова несли мы им славу, что шла им сквозь стены их города и почву под ним. Мы никогда не смогли бы остановиться в выполнении нашей святой миссии, что стояла перед нами. Столь многие из них умерли в невежестве, столь многие из них ушли, не познав чудес Хаоса, так трагично, что они не смогли осознать ошибочности своего пути до самого последнего момента. Однако наши усилия никогда не бывают напрасными, и самые стойкие из их душ стали самой желанной наградой нашим богам.

Велика была наша победа в тот день и велико её признание нашими богами, поскольку они послали дух Хаоса, чтобы благословить нас в нашей победе и навечно обратить город, известный как Праага, в свою честь. Их благосклонность была столь велика, что сам город обрёл жизнь и дал нам, простым смертным, краткий проблеск всего величия их владений.

После мы пришли под стены самого двора Ледяного трона. Мы собирались здесь во всём величии наших рядов: избранные богов с железной кожей и могущественным оружием, чемпионы на своих скакунах, шаманы с их благодатью и заклятьями, прокажённые зверолюди со своей естественной приверженностью Хаосу, а также, как знак величайшей благосклонности, сами демонические легионы наших богов прибыли, чтобы присоединиться к нам. Бессмертные слуги Кхарнета, Слаанета, Нурглета и Тзинеета были с нами в нашей борьбе.

Все вместе мы сражались с этими неверными людьми Ледяного трона, людьми Молота и Волка, горными гномами, мы сражались, объединённые общей молитвой к нашим богам. Но все наши усилия, все величайшие благословения, ниспосланные нам, эти упрямые жалкие люди не смогли разглядеть, не смогли оторвать своих глаз от земли, чтобы заглянуть в вечность. И поэтому, как ни велики были наши свершения, их всё же было недостаточно, чтобы исполнить наш завет, и мы оставили этих людей в их проклятии и вернулись в свои земли.

Однако мы не стыдимся наших дел и не злимся на их невежество, ибо наш путь открыт для всех. Однажды люди всего мира будут готовы принять нашу славу, и тогда мы будем также готовы вернуться к ним».

Последние дни

Благословенный Зигмар, спаси меня, моя душа — бесплодная пустошь, а все мо помыслы черны. Я видел слишком многое. Владыка, умоляю Тебя, вопреки всему тому отчаянию, что я познал!

И в конце концов это свершилось, я глядел на мир и видел его в тени. Я взглянул на солнце, но его заслоняла возвышающаяся гора. И тогда понял я, что близились последние дни.

Я поднял глаза свои к вершине горы, где стоял человек. Тот человек простёр руки свои против света, и пала от них глубокая тень, такого размера, что могла покрыть все земли и низвести их в чудовищную тьму. И когда тьма коснулась меня, я понял, что это Владыка крови Кхорн пришёл, чтобы собрать свою последнюю дань.

Он поднялся в воздух, оторвав тень от земли, и узрел я, что та мгла была его крыльями, которыми он сметёт с этой земли царства и народы.

За ним следовало восемь существ, чьи лики смотрели во все стороны света. И узрев их, понял я, что то были восемь князей крови, и имена им были Бхароя, Фольхлиитар, Квентеррарил, Н’Нертрил, Иршардир, Йотдерсс, Даккуа’тлао и Гзардентан.

И отправился Владыка крови к острову на севере огромного возвышенного континента и посетил алтарь, возведённый во имя его. Там он возложил длань свою на покоящийся меч и вновь обрёл проклятый клинок, и теперь настал конец времён.

И восстал Владыка крови пред первым существом, и имело оно облик из железа и свинца, с четырьмя ногами и четырьмя глазами. От шагов его слышались раскаты грома, а на лбу его была метка Кхорна, вычертанная в печати из чёрного железа. И склонилось первое существо пред своим владыкой. И Владыка крови поднял свой меч и отсёк голову первого существа от его тела.

И когда голова его пала на землю, мир сотрясся и вздрогнул так, как никогда прежде. И порушились дома и стены во всех городах, и могучие твердыни смертных народов провалились внутрь себя. Ни одна крепость и ни один дом не устоял, и дикие твари вошли в города и разрывали людей, сбившихся там, ибо не было больше защиты от них. Посему, мир был сровнен с землёй и возвращён к дикости.

И восстал Владыка Крови пред вторым существом, и имело оно облик тельца из огня и текучего металла, и ног у него было дважды по четыре, и владел он огненным взором, выжигающим всё, на что падал его взгляд. И склонилось второе существо пред своим владыкой. И Владыка крови поднял свой меч и отсёк голову второго существа от его тела.

И когда клинок рассёк шею его, оттуда расцвёл столп огня, что поднялся высоко над миром и затем рухнул прямо в сердце его. И поглотило пламя того огня каждую гору и всякий холм этого мира, и раскололо оно их вершины, и подбросило их высоко в воздух, и пали они на людей, что спаслись бегством в своих тайных укрывищах. Посему, никто не спрячется от последнего гнева.

И восстал Владыка Крови пред третьим существом, и имело оно облик безликого жеребца из серого и белого праха, чьё тело, казалось, распадалось и собиралось вновь, и чей облик вечно изменяли ветра, что несли его. И склонилось третье существо пред своим владыкой. И Владыка крови поднял свой меч и отсёк голову третьего существа от его тела.

И когда поразил жеребца клинок, тот исчез и был развеян ветрами по всем землям мира. И где бы ни касался прах тела его плодородной земли, превращалась она в мёртвый пепел, на котором ничто не могло вырасти. Посему, больше не зародится впредь та простейшей жизнь, что питает всех прочих.

И восстал Владыка Крови пред четвёртым существом, и было оно бесформенным созданием из движущейся плоти и пульсирующих вен, и тело его содрогалось от каждого удара сердца. И, как уж смогло, склонилось четвёртое существо пред своим владыкой. И Владыка крови поднял свой меч, и отсёк переднюю часть четвёртого существа от его тела.

И из раскрывшейся раны хлынул поток крови, алый потоп, что захлестнул землю смертью, и с горы той тоже сошёл поток, ибо черепа плакали кровавыми слезами и кости дробились, и мозг из них стекал вниз к земле. И все воды мира стали как кровь, и моря обернулись красным, и колодцы загрязнились, и реки с ручьями засорились, и течение их прекратилось. Посему, те, кто сбежал от гнева его, будут вечно задыхаться в поисках освежения, и никогда не обретут его.

И восстал Владыка крови пред пятым существом, и имело оно облик зверя в ошейнике, безобразной внешности, с зубами, губами, шкурой и глазами, на которые нельзя было взглянуть даже мельком из-за страха сойти с ума, ибо такой ужас внушал его вид. И склонилось пятое существо пред своим владыкой. И Владыка крови поднял свой меч и отсёк голову пятого существа от его тела.

И когда меч ударился об ошейник и разломил его напополам, была освобождена могучая сила, что налетела на возвышенный континент и разбила вдребезги удерживающие заклятья. И вслед за тем, всякий маг и колдун, что не несли на себе метку, пали замертво на месте. Посему, никто и никогда больше не заключит необоримый Хаос в темницу.

И восстал Владыка крови пред шестым существом, и было оно из непроницаемой тьмы, под покровом которой нельзя было различить ни единой черты его. И склонилось шестое существо пред своим владыкой. И Владыка крови поднял свой меч и отсёк голову шестого существа от его тела.

И когда меч прошёл через эту тьму, силы, сдерживающие её, распались, и тьма прорвалась наружу, излив себя на весь мир, глубоко пропитав отравленную землю. И когда она пронеслась подо мной, я почувствовал холод абсолютного зла и понял я, что та промчавшаяся тень сделала наш мир похожим на все прочие и потому подходящим для самых нечестивых их обитателей. Посему, два наших мира стали одним, и демоны могли теперь свободно разгуливать среди смертных.

И восстал Владыка крови пред седьмым существом, и не было в нём ничего кроме бесцветной кожи и большого круглого рта. И склонилось седьмое существо пред своим владыкой. И поднял Владыка крови свой меч и отсёк голову седьмого существа от его тела.

И когда нанёс он этот удар, поднялся ревущий ураганный ветер, что пронёсся через тело существа и родил воющий зов, что прозвучал во всех сердцах и разумах. И в ответ появились все демоны веры его и все смертные, преданные имени его. Затем же звук отразился назад, и ударил по той горе, и откосы самой горы начали расти, ибо мёртвые из числа верных последователей Кхорна и их жертв всех времён от его возникновения поднялись как один и встали в сплочённые ряды его величайшей орды, с помощью которой он покорит всё бытиё.

И возопили народы мира, узрев это, ибо их собственные воины были лишь горсткой по сравнению с бессчётным числом их врагов. Гибель их была предопределена и неизбежна, но когда они поняли это, увидел я их армии, слившиеся в одну, и, жаждая врага, с которым они сошлись бы лицом к лицу, устремились они к той орде, навстречу последней битве.

Но восстал Владыка крови пред восьмым существом, что припало к земле и свернулось, и потому скрыт был его облик. Теперь же оно стояло прямо, и видел я, что он и его бог, пред кем он предстал, были неразличимы, и никто не смог бы сказать, кто из них кто. Существо и Владыка крови взяли друг друга за головы и взмыли в воздух, неотличимые друг от друга. И затем один из них одержал верх, и поднял упавший меч, и отрубил голову другого.

И армии мира застыли там, откуда они наблюдали за битвой, и медленно их оружие и знамёна выпали из рук их, и вся ярость, и отвага и мысли о войне оставили их, и устрашились они и бежали с поля битвы.

И тогда боги и демоны, живые и мёртвые той орды с великой яростью обратились друг против друга. И когда солнце скрылось за горой, все они перебили друг друга.