Маргарет Уэй

Страсти в старинном поместье. Книга вторая.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

В конце недели Гилли и Бронте съездили в город, чтобы встретиться со Стивеном и подписать договор о создании совместного предприятия, составленный Морисом Майклджоном, адвокатом Гилли из фирмы «Майклджон и Майклджон», который, по впечатлениям Бронте, был рядом с Гилли еще в те дни, когда на Земле происходили схватки динозавров. Секретарь сообщил дамам, что мистер Морис Майклджон не каждый день появляется в конторе, что не удивило Бронте, но мистер Морис желал поддерживать традиции, заложенные его отцом, который вел дела Макалистеров до него.

Стивен встретил их у дверей небольшого симпатичного домика, построенного в коммерческих целях в конце девятнадцатого века, на очень оригинальном парапете. Он взял Гилли под руку.

— Все готово?

— Не терпится!

Гилли в это утро была в хорошей форме.

— А вы, Бронте, что скажете? — спросил Стивен. — Вы выглядите так, как будто сошли с картины.

— Да помолчите вы!

— Гилли, разве я не прав?

В черных глазах Гилли мелькнул озорной блеск.

— Новое платье. Мы с ней сделали кое-какие покупки. У бедной девочки не было почти никакой одежды, кроме той, в которой она приехала.

— Очень идет!

Стивен окинул взглядом просиявшую Бронте. На ней было платье очень простого покроя, короткое, без рукавов. У горла оно было оторочено ярко-красной каймой. Стивен с удивлением отметил, что этот цвет почти так же к лицу Бронте, как и ее излюбленный синий. Платье подчеркивало красоту ее тонкой фигуры, нигде не прилипало, и Стивен хорошо видел контуры женского тела под этим шелковым покровом, знал, какой соблазн оно в себе таит, по большей части неосознанный и оттого вдвойне сильный. Он убедился, что у Бронте Макалистер нет суетности, которая бывает присуща многим красивым женщинам.

Когда посетители вошли в прохладный офис с работающими кондиционерами, их сразу же провели в святая святых старшего партнера. Морис Майклджон поднялся из-за огромного викторианского стола, который скрадывал его пропорции, и выпрямился во весь свой невообразимый рост.

— Гиллиан! Дорогая моя Гиллиан! Я так счастлив, что снова вас вижу!

Он раскрыл объятия. На нем был помятый кремовый льняной костюм, который выглядел так, будто почтенный юрист спал в нем, безукоризненно белая рубашка и сбившийся на сторону галстук, который появился у своего хозяина, когда тот был еще школьником. Он производил впечатление доброго и ласкового прадедушки, каковым, в сущности, и был.

Гилли повиновалась. Старики долго хлопали друг друга по спине, как матери, ласкающие своих детей.

Бронте никогда в жизни не слышала, чтобы кто-то называл ее двоюродную бабку Гиллиан.

— Вы, конечно, помните мою маленькую Бронте?

Бронте послушно сделала шаг вперед и улыбнулась. Почему Гилли вечно называет ее своей маленькой Бронте? На каблуках ее рост достигает пяти футов восьми дюймов.

— Да, да, я знаю Бронте. В те вечера, когда шли ее фильмы, детей было невозможно оторвать от телевизора. И я много раз смотрел. И при всей вашей красоте, Бронте, вы создали очень убедительный образ женщины из полиции. Я думаю, после вашей гибели проливались потоки слез.

Бронте засмеялась.

— Я и не подозревала, что так популярна.

— А это Стивен. Стивен Рэндолф. Мой будущий партнер.

И Гилли прижала голову молодого человека к своему плечу.

— Ах да, Стивен.

Мужчины обменялись рукопожатием, причем Стивен опасался, как бы не поломать хрупкие, как у птицы, кости старика.

Бронте внимательно наблюдала за этой сценой. Один молодой, высокий, красивый, атлетичный; второго годы наградили пышной белой шевелюрой, которая, впрочем, только оттеняла его цепкий, острый взгляд.

— Гиллиан, а ведь мы со Стивеном встречались около года назад, — провозгласил адвокат. — Он был очень любезен ко мне, когда у меня проходили сложные переговоры, связанные с охраной окружающей среды. Вы помните меня, мой мальчик?

— Конечно, помню, сэр, хотя и не знал вашего имени.

— Прошу меня простить за это упущение. Я в тот вечер был сам не свой. Надеюсь, что я как следует вас отблагодарил.

— Да, разумеется.

Морис Майклджон просиял.

— Ну что ж, наверное, надо уже приступать к делу. Должен вам сказать, Гиллиан, что я считаю чудесной идею возвратить «Гнездо иволги» к жизни. — Он послал Бронте искрометный взгляд. — Весь наш круг был очарован Гиллиан. У нее были замечательные волосы. Они отливали синеватым блеском. Я мог бы рассказать вам множество историй про вашу двоюродную бабку.

— Умоляю вас, Морри, не надо.

Гилли покраснела, но торжественно опустилась на стул, который подал ей Стивен.

После встречи Стивен пригласил обеих дам и Мориса Майклджона в «Бамбуковый двор», чтобы отпраздновать заключение сделки. Старики сидели в машине на заднем сиденье и непрерывно беседовали, словно им нужно было обсудить какие-то дела на случай, если им не доведется встретиться вновь.

А Бронте и Стивен хранили молчание, в котором ощущалось невольное, но мощное влечение.

Неотразимая Кристина встретила гостей и провела к столику, который был быстро и умело накрыт на четверых.

— Какое обслуживание! — Адвокат восхищенно огляделся вокруг. — Я слышал, что тут отличная кухня.

Гилли удивленно посмотрела на него.

— Морри, вы хотите сказать, что вы с Гвен никогда здесь не обедали?

Юрист ласково накрыл руку Гилли своей.

— Вы же знаете, какая Гвенни.

— Я надеялась, что она уже вышла из этого возраста, — отозвалась Гилли.

— Она все еще ревнует к вам, — сказал Морис Майклджон и весело рассмеялся.

Обед прошел в самой дружеской обстановке. Они выбрали легкие и чрезвычайно вкусные блюда. Кристина в новом шикарном платье, на этот раз сиреневом, длиной до щиколоток, отделанном красивой тесьмой по краям, сновала туда-сюда, изысканная как бабочка; ее темные глаза, исполненные тайн, с тоской глядели на ее делового партнера. У Бронте сложилось непоколебимое убеждение, что она влюблена в него. Он должен знать. Перед ее глазами возникло неожиданное видение двух голов на подушке. Одна — черная как смоль, другая словно вырезана из красного дерева с золотыми прожилками. В горле у Бронте образовался такой комок, что несколько секунд она не могла дышать.

Когда два часа спустя гости покидали ресторан, Кристина опять отозвала Стивена для разговора наедине. Гилли и Морри вышли на улицу рука об руку. Возможно, пора танцев для них миновала, но они были очень подвижны. Бронте замерла на мести под предлогом того, что ей захотелось полюбоваться новой коллекцией цветов, украшавших голову райской птицы. Некоторое время Стивен и Кристина оставались погружены в разговор, после чего Кристина подвела Стивена к поджидавшей их Бронте.

Она улыбнулась Бронте.

— Я только что говорила Стивену, что вы должны присоединиться к нам в субботу вечером. У меня дома намечается небольшая вечеринка.

— У нее день рождения.

Стивен улыбнулся. От такой улыбки у любой женщины подогнулись бы колени.

Кристина вытянула вперед красивые золотистые руки.

— Никаких подарков, — сказала она. — Просто общение с добрыми друзьями. Так вы придете, Бронте?

— С удовольствием. Спасибо вам за приглашение.

— Значит, решено!

Кристина положила ладонь на рукав Стивена и по-дружески ласково улыбнулась ему.

Ну конечно! Они же закадычные друзья, подумала Бронте и мысленно выругала себя за излишне острый интерес.

Бурные наслаждения плохо кончаются. Как и Гилли, ее любовные дела до добра не доведут.

Роман? Какой еще роман? Это было мгновение чистейшего шока.

Я не допущу, чтобы это произошло. Этого не будет.

Стивен, не догадываясь о бушующих у нее в душе вихрях, вывел ее из прохладного холла ресторана на солнечный свет.

Лео Марсдон вернулся к своим делам на побережье, но пообещал хозяйкам поместья прислать им наброски, из которых они поймут, какими он видит эти преображенные места, хотя он привык работать непосредственно на месте. Никакая серьезная работа не могла начаться до того, как минует худший период сезона дождей, поэтому время у него будет, и если хозяйки одобрят его идеи, он представит им что-нибудь действительно стоящее. Прекрасные деревья невероятной высоты уже произрастают на территории. Лео же хотелось создать несколько декоративных лагун, увеличивая тем самым объемы водоемов, и запустить в них водоплавающих птиц, в первую очередь черных лебедей. Кроме того, он предложил соорудить вокруг мини-вулкана дорогу, чтобы гости поместья могли совершать пешие и конные прогулки и любоваться местными тропическими красотами. Он предупредил, что на территорию поместья придется завезти множество разных машин — бульдозеров, экскаваторов, механических лопат. Он сказал об этом Гилли, глядя ей прямо в глаза. Но он предвидит ошеломляющие результаты. Более того, он ясно дал понять, что намерен руководить работами сам, а не перепоручать их коллегам.

Гилли была счастлива. Каждое утро она приветствовала Бронте ослепительными улыбками. Небо было голубым, как никогда. Солнце — еще более золотым. И даже жара была сносной.

В субботу вечером, когда Бронте рассматривала свое отражение в зеркале, к ней постучалась Гилли.

— Входи, — отозвалась Бронте. — Я почти готова.

— О, да ты же роскошно выглядишь! — воскликнула Бронте, хлопнула в ладоши и обняла Бронте за тонкую талию.

Бронте видела себя в другом свете. Ее переполняли разнообразные эмоции. Они швыряли ее из стороны в сторону, как волны каяк в бурном море.

— Гилли, ты всегда мне это говоришь. Ты тоже самое сказала мне, когда мне было двенадцать лет, и ты позволила мне пойти в танцевальную школу. Я помню то платье. Это было сари[1], которое ты нашла в старом ящике и сделала из него бальное платье. Мальчишки смеялись надо мной и спрашивали, не индуска ли я.

— С такими-то голубыми глазами! Мы тогда как раз обнаружили, как тебе идет красный цвет. На твоем платье нарисованы красные розы и листья. У тебя легкий загар, он хорошо смотрится на белом фоне.

— Так ты полагаешь, оно достаточно хорошо? — спросила Бронте, поворачиваясь, чтобы увидеть себя под другим углом.

— Не будь дурочкой! Конечно же, оно хорошо. А что тебя тревожит, детка?

— Кристина должна выглядеть блестяще.

— Она очень красивая дама, но ей тебя не затмить. — Гилли не спеша осматривала свою внучатую племянницу. — Ты знаешь, что она влюблена в него?

Бронте была не в силах сдержаться и только мрачно кивнула.

Гилли обняла ее за плечи и стиснула.

— Я знаю, ты мечтаешь о нем.

— Нет!

— Если бы только это было так! — Гилли улыбнулась. — Этот человек мог бы сделать тебя счастливой. Если бы ты только перестала ему грубить.

— Грубить? Я не грубая. Может быть, чуточку желчная, но это не грубость.

— Да никакой проблемы тут нет, — продолжала Гилии. — Я думаю, он видит тебя насквозь.

— Я бы предпочла быть непрозрачной. Как ты считаешь, мне лучше распустить волосы или собрать их на макушке.

— Так как есть, очень хорошо. Помнишь, что Морри говорил о моих волосах в молодости? Мужчинам нравятся длинные волосы.

— Какой славный человек Морри, — заметила Бронте.

— Он кого угодно уболтает.

Бронте громко рассмеялась.

— И это ты мне говоришь! Надо думать, миссис Майклджон уже может не беспокоиться на твой счет?

— Никогда! — заявила Гилли с глубоким удовлетворением. — В мое время я пользовалась горячим спросом. Объектом страсти была, можно сказать, но заслужила репутацию трудной. Не допусти, чтобы так случилось и с тобой, моя девочка.

— Гилли, может быть, это в генах, — с легкой грустью сказала Бронте.

— Не говори глупостей. В твоих жилах течет кровь пионеров, строителей нации. Мечтателей и пророков. Авантюристов. Маленькая моя Бронте, за тобой стоит длинный ряд поколений славных, мужественных Макалистеров, — провозгласила Гилли, воздев к потолку руки.

— Может, я последняя в роду?

Гилли ободряюще взглянула на внучатую племянницу.

— Если это так и случится, то будет результатом твоей глупой ошибки. А теперь я слышу, Стивен уже подъезжает. Поезжай и веселись. Это приказ.

— Из тебя самой бы вышел недурной генерал!

Бронте шутливо отсалютовала Гилли и бросила последний взгляд в зеркало. Сердце ее учащенно забилось. Чтобы успокоиться, она напомнила себе, что идет не на свидание; просто Стивен любезно согласился подвезти ее. Она идет не с пустыми руками. Подобная перспектива не прельщала ее, что бы ни говорила Кристина. Она решила, что будет уместным привезти Кристине подарочный набор шампанского, украшенный двумя хрустальными флейтами.

Ловким движением она подхватила красивую вечернюю сумку, выполненную на заказ (раньше эта сумка принадлежала Миранде), и быстро поцеловала Гилли в щеку.

— Я люблю тебя, старая моя вояка, — с нежностью сказала она. — Не дожидайся меня.

— А у меня нет причин для беспокойства, — заверила ее Гилли и проводила до двери, вдохнув тонкий аромат ее духов. — С тобой же будет Стивен.

— Где именно живет Кристина? — спросила Бронте, когда они находились в пути пять минут.

— В Панданус-пойнт.

Он назвал хорошо известную живописную местность на побережье Кораллового моря.

— Так там же живете вы!

Она видела адрес Стивена на договоре о создании совместного предприятия.

— А это вас беспокоит?

Он глянул на нее и подумал о том, что она слишком хороша для разговоров.

— Нет, конечно. — Она отвернулась и стала смотреть на сверкающий пейзаж. Полная луна, огромная, тяжелая и медная, освещала приморский ландшафт. — Я там сто лет не была.

— Вы эти места не узнаете, — отозвался Стивен. — Там произошли серьезные перемены. «Калипсо энтерпрайзиз» приобрели около тридцати акров земли. Сначала они столкнулись с сопротивлением местных чиновников, которые не хотели пускать чужаков, считая, что их появление может вызвать экологические проблемы. Но потом оказалось, что «Калипсо» справились со всеми своими задачами, и волнение улеглось. Существуют регламентации местных властей относительно того, какие здания можно возводить. Никакой дом не должен загораживать вид. Проекты полагается представлять на рассмотрение специального совета, который выносит заключение о том, вписывается ли дом в окружающую среду. Там действительно очень красиво. Похожие дома строят на Гавайских островах. Мы с Кристиной помещаемся на нижних этажах. Между нами пять минут езды.

— Это удобно.

Бронте следовало бы воздержаться от этой реплики, но ей не хватило благоразумия.

— Вот именно. Мы партнеры и можем легко обсудить любой вопрос благодаря тому, что живем рядом. Кристине было нелегко перенести свою утрату, но я считаю, что здесь она стала счастливее. Она занята, и у нее нет времени унывать. Она управляет рестораном, встречается с людьми. И потому сумела приобрести новых друзей.

— Что ж, в своем деле она художник, — искренне признала Бронте. — А можно мне будет взглянуть на вашу скромную обитель?

— Я буду счастлив вам ее показать, если вы хотите, — ровным голосом ответил Стивен.

— Дом может многое рассказать о человеке, — заметила Бронте.

— Как бы мы описали, скажем, поместье «Иволги»?

Бронте не могла не улыбнуться.

— Электрический — правда, чудесное слово? Электрический, эксцентричный, наполненный духами, наполовину скрытый в джунглях дом у подножия миниатюрного вулкана, изобилующий миллионами ароматов, овеваемый тропическими ветрами. Хотите, чтобы я продолжала?

— Лучше не надо. Вы нагоняете на меня сон. Бронте, мы сделаем его раем.

— Это уже рай, — возразила Бронте.

— В каком-то смысле да, но он быстро превращался в затерянный мир, где Гилли жила как в ловушке. Я уверен, даже Адам и Ева куда-нибудь выбирались.

Бронте наклонила голову.

— Я была невежлива.

— Никоим образом! — воскликнул Стивен.

— Ну да, вы уже много сделали для Гилли. Она это ценит. Она считает вас замечательным человеком.

— А вы, как я понимаю, — нет.

— Стивен, я не хочу задевать ваше эго.

— Не могу скрыть своего разочарования, но вы очень мило произнесли «Стивен».

Дом Кристины был так же своеобразен, как и она сама. Он стоял на высокой площадке над морем, поразительно голубым днем, а теперь блестевшим в широких лучах луны.

— Он мне нравится, — сказала Бронте, глядя вверх на этот одноэтажный дом.

— Его проектировал один родственник Кристины. Превосходный молодой архитектор. Он работает в Сингапуре.

— Вот, значит, откуда в нем изящество Азии. А ваш дом соседний?

Бронте указала взглядом на ярко освещенный и очень красивый дом.

— Это дом Николсов. Вы сегодня с ними еще познакомитесь. Я живу ниже. Потом мы сможем взглянуть.

Вероятно, подумала Бронте, переводя дыхание, это было бы не самым разумным шагом.

На вымощенной камнем площадке в примыкающем тупике стояло множество машин и даже на траве в небольшом парке на противоположной стороне улицы стояло множество машин.

Кристина встретила гостей в дверях. На ней было длинное облегающее платье китайского покроя из желтовато-зеленого шелка, и выглядела она пленительно, как и всегда.

Представив Бронте прочим гостям, она предложила руку Стивену. К своему замешательству, Бронте обнаружила, что все сразу узнали в ней звезду телевидения. Этот факт немедленно обратил ее мысли к ее отказу выйти замуж за Натана, сына медиамагната Ричарда Сондерса, хотя никто, разумеется, не был столь бестактен, чтобы упоминать об этом.

Бронте усадили рядом с очень привлекательным мужчиной лет сорока с небольшим, которого очаровала ее красота, едва она переступила порог. Его звали Гай Батлер. Она обратила внимание на красивые серо-зеленые глаза этого человека и на его широкую радушную улыбку. Неизвестно почему он решил, что Бронте будет приятно поговорить о себе, о своей телевизионной карьере, но этого ей хотелось меньше всего. Она, безусловно, предпочла бы появиться инкогнито, но в разговоре выяснилось, что Кристина заранее оповестила гостей о ее приезде.

Когда внимание Гая Батлера сделалось обременительным для Бронте, Стивен поспешил ей на выручку.

— Простите, что вмешиваюсь, — сказал он, причем его лицо не выражало никакого сожаления, — но мне хотелось бы показать Бронте дом. Снаружи дом ей понравился, но он и внутри не хуже.

— Бронте, мы с вами еще наговоримся, — пообещал ей Гай Батлер и окинул ее взглядом, как ей показалось, несколько хищным.

— Я вас от него избавлю, — шепнул ей Стивен, когда они шли по залу. — Он подыскивает себе новую жену. Эта счастливица будет Номером Третьим.

— И это уж точно буду не я, — сухо отозвалась Бронте. — Он, должно быть, вдвое старше меня.

— Это так, но зато он богат, и многие женщины находят его обаятельным. Беда в том, что он не в состоянии быть верным.

— А какой мужчина в состоянии?

— Бронте, как же вы циничны!

Стивен остановил одного из официантов, взял у него с подноса два бокала с шампанским и протянул Бронте один из них.

— За вас! — провозгласил он, поднимая бокал. — Вы выглядите ослепительно!

— Благодарю вас.

Она остановилась и отхлебнула великолепное холодное шампанское. Тем временем по всему ее телу, до самых ступней, разливался жар. Она закипает! Что у него на уме, когда он таким вот манером смотрит на нее? Это не бесхитростный соблазн, как у Гая Батлера, это... Что же это? Что бы это ни было, она обязана с этим совладать.

— У вас в руках бокал, — напомнил ей Стивен.

— Я его не уроню.

— А я и не думал.

Он улыбнулся, тронул за локоть и провел сквозь толпу гостей к выходившей на море террасе. Перед ней открылась полная панорама зала с полированными тиковыми колоннами и резными арками. Мебели здесь было совсем мало. На удивление мало, подумала Бронте, вспомнив тесноту в «Иволгах». Несколько предметов были исполнены в китайском стиле и представлялись музейными экспонатами. Они притягивали глаз, но не отвлекали зрителя от изысканного интерьера. Задняя стена была полностью стеклянной; ее обрамляли такие же деревянные резные арки. Дом небольшой — как-никак, Кристина живет в нем одна, он красив и элегантен, как его хозяйка.

Кристина недолго не нарушала уединения Стивена и Бронте. Когда она подошла, они любовались игрой серебряных лунных лучей на воде.

— Сти-и-вен! — Очаровательные губы, слепящая загадочная улыбка. — Вот ты где! Приехал Фрэнк Корелли и спрашивает тебя. — Кристина понизила голос. — Этого человека важно иметь на своей стороне. Я позабочусь о Бронте, если только она в этом нуждается. Она произвела впечатление на всех без исключения.

Конечно, когда ты дала им знать, что нужно смотреть в оба, подумала Бронте, но вслух, естественно, не произнесла.

— Тогда я пойду, — сказал Стивен. — Подходите к нам вдвоем минут через десять.

— Хорошо, — согласилась Кристина.

Женщины постояли, глядя вслед удаляющемуся Стивену. Его легкий бежевый пиджак был наброшен на плечи. Двигался он уверенно, артистично, как спортсмен, высоко подняв голову.

— Удивительно красивый мужчина, вы согласны? — спросила Кристина и подарила Бронте легкую улыбку. — Он вас интересует?

— Я его почти не знаю.

Бронте очень надеялась, что цвет ее лица не изменился при этом жалящем выпаде.

Кристина посмотрела на нее, и Бронте почудился в ее глазах отблеск — удовлетворения? Нет, конечно.

— Это еще ничего не значит. Вас может мгновенно потянуть к человеку, разве не так?

— Разумеется, вы правы, он исключительно привлекательный мужчина, — осторожно ответила Бронте. — Но, знаете, я ищу только спокойной жизни. Это одна из причин того, что я здесь.

— И надолго вы приехали? — поинтересовалась Кристина, отбрасывая назад черные шелковистые волосы и подставляя обнаженную шею морскому бризу. — Вы, наверное, хотите поскорее вернуться к работе на телевидении? — Она изящным жестом указала на толпу весело болтающих и смеющихся людей. — У вас здесь немало поклонников.

— Боюсь, я не так повела себя с владельцем канала, — ответила Бронте.

— Ах да. — Кристина понимающе посмотрела на нее. — Такой человек с трудом сможет простить, если вообще сможет, публичное унижение. Но ведь вы так молоды, что это многое объясняет.

— Что именно?

Собеседница говорит с ней так, словно она намного, очень намного мудрее ее; впрочем, возможно, так оно и есть. Но Бронте — из рода Макалистеров и не нуждается ни в чьем покровительстве.

— Простите меня, что я об этом подумала. Вы мой гость.

Извиняющимся жестом Кристина приложила руку к груди.

Бронте решила взять быка за рога:

— Кристина, почему вы меня пригласили?

— Что вы хотите этим сказать? — Загадочность Кристины на мгновение исчезла, и в ее блестящих черных глазах сверкнула враждебность. — Я хочу во всем проявлять дружелюбие. Отныне Стивен и мисс Макалистер в деле, которое, по моим представлениям, должно принести успех. Вы — внучатая племянница мисс Макалистер, так что с моей стороны было естественным проявить гостеприимство.

Она говорила удивленным тоном, но интуиция подсказывала Бронте, что это удивление — не более чем игра.

— Прошу прощения, если невольно вас обидела, — сказала она. — Поверьте мне, я не намерена флиртовать со Стивеном Рэндолфом, если вы это хотите знать.

Кристина смотрела на нее так, словно не верила своим ушам.

— Как вы прямо выражаетесь. У вас, австралийцев, всегда так.

— Да, мы не любим ходить вокруг да около, — согласилась Бронте. — Я прекрасно понимаю, что Стивен интересует вас.

Кристина сглотнула слюну и поднесла руку к горлу.

— Не так давно я потеряла мужа.

— Мне очень вас жаль, — чистосердечно сказала Бронте. — Я знаю про вашу утрату, но, может быть, в вашей жизни опять появился свет?

Говорила она очень мягко, хотя знала, что Кристина ей не симпатизирует.

— Такие вещи нельзя планировать. — Кристина казалась чуть взволнованной, как будто упускала нить разговора. — Стивен появился в моей жизни, когда мне приходилось очень трудно. Он очень добр ко мне. Вы на собственном опыте убедились, что очень многим мужчинам не свойственна доброта. Мы — партнеры и сближаемся с каждым днем. Стивену требуется время, чтобы понять, что ему нужно.

А ты тем временем опутываешь его шелковой сетью.

— Но вы-то уже знаете? — спросила Бронте, не смущаясь своей прямотой. В конце концов, это Кристина задала разговору такой тон.

— Наша дружба стала для меня большим счастьем, — продолжала Кристина, глядя на Бронте так, будто гипнотизировала ее. — Может быть, впереди нас ждет нечто большее. Как знать.

Мне нельзя было сюда приезжать, думала Бронте. Я должна ехать домой. Кристина такая маленькая, такая куколка, похожа на птичку. А Стивен такой высокий, что в один прекрасный день ей придется встать на «шпильки». Бронте было прекрасно известно, что она не нравится Кристине, возможно, и не сама по себе, а как источник потенциальной угрозы. Это характерно для женщин.

Это было ошибкой. Когда она в первый раз увидела Стивена и Кристину вместе, она поняла, что Стивен очень значим для Кристины. И не только как деловой партнер. Ей необходимо опереться на него. И не стоит обвинять Кристину, если она стремится к большему. Стивен Рэндолф обладает мощной притягательностью и может взволновать любую женщину. Несомненно, они вместе не один год. А сколько? Десять? Больше? Меньше? Это не имеет значения. У Кристины нет возраста. Фарфоровая кукла с идеально сохранившейся кожей.

Стивен и Бронте распрощались с Кристиной, причем ушли первыми из гостей. Многие из них жили по соседству, а Стивену и Бронте еще предстояла дорога в «Иволги». Гай Батлер проводил их до дверей — почти весь вечер он ходил как будто приклеенный к Бронте и нашептывал, что подарит ей кольцо — как будто она будет рыдать навзрыд, если он этого не сделает.

— Он хочет «дать» нам обед, — ответила Бронте на вопрос Стивена, когда они направлялись к машине.

— Как много жен нужно мужчине? — пробормотал Стивен. — Как долго он может оставаться с одной, прежде чем почувствует, что его тянет к другой? Мне кажется, первый брак налетел на скалы через восемнадцать месяцев.

— Это далеко не рекорд, — фыркнула Бронте. — Я знала жениха, который отказался идти домой со своей невестой.

— Шутите.

Стивен открыл перед ней дверцу.

— Нет. Я была одной из подружек невесты. Во время банкета произошла жуткая ссора. Он заявил, что в последнюю минуту избежал самой несчастной жизни. Она объявила всем, что он голубой.

— А это было так?

— Не имею ни малейшего представления.

В машине Бронте пришлось бороться с нарастающим волнением, которое охватывало ее всякий раз, когда она оказывалась со Стивеном.

— Думаю, нам надо сразу ехать домой, — сказала она.

Стивен недоверчиво засмеялся.

— Вы — как школьница на первом свидании. У меня в мыслях не было никакого совращения. Я действительно хочу показать вам свой дом.

— В другой раз.

— Да в чем дело? Что вас тревожит? Я весь вечер чувствовал, что с вами что-то происходит.

— Если честно, Гай Батлер показался мне потрясающим. Не знаю, готова ли я предложить ему себя в качестве жены номер три. Вы поехали не туда.

— Да остыньте вы, Бронте, — поддразнил ее Стивен. — Когда вы со мной, ничего плохого с вами не случится.

— Вы хотите сказать, что между нами не может быть романа?

Она издала тщательно подготовленный вздох.

— Нет, не хочу. Несмотря на все ваши недостатки, вы из тех девушек, на которых молодой человек может хотеть жениться.

Как ни странно, Бронте вдруг почувствовала, что это верно.

— Романы — это куда проще. Мы можем в будущем пойти своей дорогой, а будущее всегда есть, если учитывать природу мужчины. И я не девственная маленькая девочка. У меня был жених, и я думала, что люблю его.

Стивен почувствовал сильнейшую ненависть к Нату Сондерсу.

— Застегните ремень, — приказал он.

Бронте ожидала услышать не это.

— Что?

— Пристегнитесь. Таковы правила.

Она бросила на него испепеляющий взгляд.

— Сейчас глубокая ночь. Мы едем по пустынной дороге, среди частных владений. Ну хорошо.

Она застегнула привязной ремень с тем, чтобы уже через несколько секунд вновь расстегнуть его, когда машина свернула на подъездную дорогу к дому Стивена. И вдруг увидела, что он улыбается.

— Вам весело?

— Мы провели хороший вечер. И он еще не окончен.

— Я категорически против сцен соблазна, — предупредила она. — Я не хочу угрожать, но я непредсказуема. Я, например, способна отменить свадьбу в последнюю минуту.

— Это еще не преступление, — небрежно отозвался Стивен. — И это была не непредсказуемость, а ум. Входите.

Бронте выбралась из машины, не дожидаясь, чтобы Стивен помог ей, и подняла взгляд на дом.

— Простите, но вы здесь живете один?

Дом Кристины казался кукольным домиком рядом с этим.

— Вы не будете читать мне лекций? Уборщица приходит дважды в неделю. То же самое и садовник. Я хочу иметь большой дом, потому что намерен жениться и иметь много детей.

— Вы серьезно? Я любопытна. И сколько же? Здесь, похоже, можно разместить всю местную школу. Какой же вы загадочный человек! Наверное, строительство вам обошлось в целое состояние.

Бронте мрачно нахмурилась.

Стивен взял ее под руку и зашептал на ухо:

— А вы никогда не слышали о банковских ссудах?

— Я ничуть не сомневаюсь, что меня в банке отфутболили бы.

— А как же вам всегда удается выглядеть на миллион долларов? — поддразнил ее Стивен.

— Благотворительность моей матери плюс тот факт, что мне многое сулила профессиональная карьера, которая теперь растаяла, как прошлогодний снег.

— Вы скучаете по ней?

Вопрос Стивена прозвучал серьезно.

— Как ни странно, нет. Ранние телефонные звонки. Изменения в сценарии в последнюю минуту. Работа на износ.

— Не знаю уж, сколько раз я пересматривал последний эпизод, — признался Стивен. — Наверное, я тогда чуть-чуть в вас влюбился. — Он извлек из глубокого кармана ключ и вставил его в замок. — Добро пожаловать в мою скромную обитель.

— Как вам нравится наводить тень на плетень. — Бронте вошла в дом очень тихо, как будто опасаясь, что Кристина может ее услышать. — Многим мужчинам приходится ждать до пятидесяти лет. Прежде чем они смогут позволить себе выстроить такой дом. Честно говоря, я думаю, что вам пора обустроиться и создавать семью.

— Я вас об этом не спрашивал.

Стивен скептически усмехнулся.

Даже от двойной резной входной двери было видно сверкающее синее море. Должно быть, отсюда хорошо любоваться роскошными тропическими закатами.

— Должно быть, вы будете пользоваться колоссальным спросом, когда женщины всерьез посмотрят на все это, — заметила Бронте, разглядывая обстановку с величайшим интересом. — Мне нравится все это. Это вы.

— Какое признание! — насмешливо протянул Стивен. — Вы могли бы это повторить?

— Шампанское ударило мне в голову. А кроме того, я не люблю повторяться.

Стивен проследовал за Бронте в гостиную. Она была оформлена в белых и бледно-кремовых тонах. Старинные каменные тумбы, приобретенные Стивеном несколько лет назад на распродаже предметов древности в Сиднее, служили боковыми столами. За ними Стивен тщательно ухаживал, уделяя этому немало внимания. Сделанные на заказ диваны и кресла Стивен покрыл тканями ручной работы.

— Эта комната не пропиталась восточным влиянием, — заметила Бронте, медленно переводя взгляд с одного предмета на другой. — Модернизированная классика.

На стенах висело несколько отличных картин — яркие пейзажи, которые должны играть красками при дневном свете. Великолепный дом, решила про себя Бронте. Очень мужской, но не вводящий в смущение женщин. Мощные линии. Прочное основание. Уверенность.

— Каков ваш приговор?

— Очень цельный стиль, — сказала Бронте.

— Спасибо за такую оценку.

— Естественно, не всякая женщина захочет иметь дюжину детей. Дюжины вам хватит?

Бронте повернула голову, и в сине-фиолетовых глазах появилось насмешливое выражение.

Стивен оказался ближе, чем она ожидала.

— Бронте, здесь побывало не так уж много женщин. Это для меня святилище, как для вас — «Иволги».

— Как бы то ни было, здесь мне было бы комфортно. Зажгите побольше света, — попросила Бронте, не имея желания находиться наедине со Стивеном в интимном полумраке. Но тут ей в голову пришла другая мысль. — Нет, не нужно!

На сей раз Стивен был захвачен врасплох.

— Я не хочу, чтобы кому-нибудь стало известно, что я здесь.

— Да почему же?

— За окнами враждебный мир, — объяснила Бронте и неопределенно взмахнула рукой. — О, да у вас безбрежный бассейн!

Бронте быстро переменила тему разговора, обратив внимание на поблескивающую поверхность воды.

— Приходите как-нибудь поплавать, — предложил ей Стивен.

Горячий поток, исходящий из его глаз, пронзил ее.

— Ваш дом не мог бы сильнее отличаться от дома Кристины.

— Разве это так удивительно?

Он упорно придвигался все ближе.

— Так, просто реплика. Вы нанимали архитектора?

— Я сам разрабатывал планы. Но их просмотрел мой друг, настоящий архитектор. И он внес не так уж много поправок. Вы бы назвали это сотрудничеством.

— Жалко, что вам не удалось осуществить свою мечту, сказала Бронте, чувствуя, что ее как бы подтягивают к Стивену невидимые пальцы.

— Мне скоро тридцать, и я считаю, это поразительно, что я не смог. В семнадцать лет я был еще мальчишкой. И заступил за черту.

— Я понимаю, что это означает, — кисло улыбаясь, заметила Бронте. — Для меня это звучит как признание своих промахов.

Разговор шел на приглушенных тонах, но атмосфера накалилась настолько, что тишина могла расколоться, как стекло, в любое мгновение. Бронте попыталась сосредоточить внимание на деталях интерьера, на тканях, на полированных каменных поверхностях, на обширных застекленных окнах, не была в состоянии воспринять что-либо, кроме того, что Стивен стоит в каких-то нескольких футах от нее и вполне может сломить ее сопротивление.

Виновата только она сама. Она шла сюда с открытыми глазами. И в ее власти было держаться подальше. Она повернула голову к Стивену, и ее сапфировые глаза сверкнули.

— Я была бы рада побывать здесь в другой раз. При свете дня.

Она намеревалась сказать это прежним, небрежным тоном, но хаос эмоций захлестнул ее настолько, что это было непросто.

— Я почти слышу, как колотится ваше сердце, — мягко сказал Стивен. — Это нормально, Бронте. Я не прошу у вас ничего, что бы вы не захотели мне дать.

— Пожалуй, я этому не верю.

Она глотнула, хотя в горле у нее пересохло. Необходимо держать большую дистанцию. Она деликатно отступила в сторону. Разговор с Кристиной тяжким грузом лег на ее мозг.

— Да из-за чего вы нервничаете? — спросил Стивен. — Мы же с вами не на свидании.

— Я просто подумала, что хотела бы оказаться в более безопасном месте, и как можно скорее, — ответила Бронте. — Может быть, это и не свидание, но мы танцевали друг с другом весь вечер.

— А если нас связывает особое родство?

Неожиданно он взял ее за руку.

Бронте, против собственной воли, заглянула в глубь его глаз.

— Возможно. Но могу вас заверить, у меня на уме не секс.

— Зато у меня — наоборот.

Его голос, глубокий, тихий, слегка усталый, приблизился к ней. — Вы бросаете мне вызов, Бронте. Но мне это нравится.

Он медленно развернул ее к себе, и краска на ее щеках отразила пылающее в ее крови пламя.

Она хотела заговорить. И умолкла. Едва ли у нее есть иной выбор, нежели уступить жаркому и страстному желанию.

— Мне нравится запах ваших духов, — прошептал Стивен, наклоняясь, чтобы поцеловать чувствительную кожу за ее ухом. — Что это?

— Это я. Бронте Макалистер, — шепотом ответила она, неуверенно пытаясь отстраниться. — И чуть-чуть гардении.

— Это прекрасно. Вы прекрасны. Поцелуйте меня, Бронте Макалистер.

Гусиные пупырышки покрыли ее кожу. Ее окутало чувственное облако.

— Вы действительно настолько этого хотите?

— Да, — выдохнул Стивен.

— Только один раз.

Она встала на цыпочки и прильнула к нему. Их губы соприкоснулись.

Это продолжалось одно кратчайшее мгновение. Волны желания пронизали ее, когда она почувствовала на губах нежнейшие прикосновения его языка. Он осторожно приоткрыл ее губы. Он пробовал ее на вкус, гладя кончиком языка ее фарфоровые зубы. Она чувствовала, как набухают ее груди, как болезненно твердеют ее соски.

Он притянул ее к себе, отдавая себе отчет в том, насколько она возбуждена. И ответил ей в полной мере. А поцелуй все длился. Бронте не знала, сколько прошло времени. И ей не было до этого дела. Это был восторг. Не прибегая к малейшему давлению, он вызывал ее эмоциональный отклик. Бронте прервала поцелуй, чтобы сделать вдох, жадно вдохнуть воздух, но язык Стивена продолжил свое чувственное путешествие по ее подбородку, по ямочке на горле.

— Бронте, не отстраняйся, — прошептал он, когда она попробовала отодвинуться. — Пожалуйста... Не надо!

Это волнение, почти мука в его голосе, едва не заставило его разрыдаться. Облако нереальности. Сновидение. Ее зовущие стоны были хорошо слышны в мрачном полумраке комнаты. И ровно дышать уже невозможно. Да, вот об этом она мечтала всю жизнь и все-таки выговорила:

— Стивен, нам нужно уходить.

— Я знаю.

Он чувствовал, что теряет самоконтроль, но продолжал целовать ее. Ее лицо, ее горло, ямка на нем, ключица, тугие груди, прикрытые низким лифом. И желание, не сравнимое ни с чем, что ему доводилось испытывать до сих пор, взяло его в свои тиски.

Она слишком испугана поцелуями, обжигающими ее рот.

Ее ноги дрожат так, что она вот-вот потеряет равновесие. Ей необходимо припасть к нему, чтобы их бедра соединились, а ноги раздвинулись, и она смогла бы прижаться к нему, ощущая на себе силу его возбуждения.

— Это ничего не решит.

Пусть так, все равно стоило этой минуте случиться.

— Что вы хотите решать?

Он слегка отстранил ее, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Я превратила свою жизнь в настоящий хаос. Бизнес и удовольствие не сочетаются.

— С тобой они сочетаются прекрасно.

Он говорил теперь хриплым шепотом.

Прикосновение его губ было ошеломляющим. Бронте застонала от наслаждения и подумала, что это похоже на воздействие мощного стимулятора. Звуки ушли. Ушло все, кроме ощущения. Его рука легла на ее грудь, ощупала ее сквозь тонкую ткань, приподняла ее. А другая рука скользнула за ее спину и принялась исследовать изгибы ее тела. Бронте понимала, к чему все это должно привести, но чувствовала себя не в силах положить этому конец. Ей захотелось полного самозабвения, лечь с ним в постель, где он утолит ее голод. Пуст его губы и руки прикасаются к ее обнаженной коже. Пусть он заполнит ее. Заполнит поселившуюся в ней бездонную эмоциональную пустоту.

— Бронте, ты плачешь?

Он заботливо приподнял ее лицо. И Бронте взглянула в глаза опасности, требующей, чтобы она позволила ему делать с собой все, что ему заблагорассудится.

— Ах, знаешь... Женщины всегда плачут. Ничего особенного.

Голос ее срывался, ничем не напоминал ее обычный голос.

— Для меня это что-то особенное. — Его голос успокаивал. Он наклонил голову, чтобы сцеловать слезы с ее щек, и ощутил вкус соли. — Я напугал тебя? Я не думал применять силу.

Он чувствовал, что его зрение туманится, что он видит только ее и помнит только о том, что хочет ее.

— Ты умеешь пугать.

Бронте удалось издать смешок.

— Это потому что я хочу тебя? Ты это уже знала. А я знаю, что хочу тебя с той самой минуты, как тебя увидел. Твои сандалии прочно застряли в кустах, злых и подозрительных, изготовившихся к драке. — Он сжал ее плечи. — Мне кажется, я не могу тебя отпустить.

Новое для него чувство. Он — мужчина, привыкший управлять ситуацией.

— Придется. Стивен, мне нужно попасть домой. Я начала новую жизнь. И отказалась от мужчин.

— Ты не отказывалась быть любимой, — возразил Стивен. — Тебя так же тянет ко мне, как и меня к тебе. По-моему, мы оба это уже доказали. Я хочу тебя, Бронте. Хочу, чтобы ты была в моей постели. А больше всего я хочу, чтобы ты верила мне.

— Серьезные желания. — Бронте наконец снова твердо стояла на ногах и потому смогла сделать шаг назад. — Мне известно, что мужчина может быть с двумя женщинами одновременно. И я знаю, как быстро они меняют одну на другую. Самая красивая женщина в мире не в состоянии накрепко привязать к себе мужчину. А я? У меня есть своя гордость.

— Гордость?

Он протянул к ней руки, не грубо, а с видом человека, который готов на многое, чтобы не оставить ее равнодушной.

— Ох, Стивен, я...

Неизвестно, что она хотела сказать: ее прервал звонок телефона, на который эхом откликнулись многочисленные телефонные аппараты по всему дому.

— Какого черта звонить в такое время?

Судя по всему, Стивен был разъярен возникновением внезапной помехи.

— Не отвечай, — попросила Бронте и тряхнула головой. — Эта твоя партнерша проверяет, где ты.

— Кристина? — Зеленые глаза Стивена сверкнули. — Что за нелепость!

— Нелепости творю не я. — Бронте шагнула к двери. — Можешь верить мне или нет, но у меня есть силы.

— Наверное, этим объясняется твое воздействие на меня, но Кристина никогда не станет мне звонить в такое время. Да к тому же она знает, что я должен был отвезти тебя на плантацию.

— Вот именно! — Теперь Бронте окончательно обрела почву под ногами. — Ну, отвечай, если хочешь. А лучше всего было бы, если бы ты отвез меня домой.

— Нет, может быть, с кем-то что-то случилось.

И Стивен вышел из комнаты.

Бронте застонала. Она готова спорить на что угодно, что не ошиблась в своих подозрениях.

Не прошло и минуты, как Стивен вернулся, и на его лице было написано легкое раздражение.

-Ну?

Бронте вопросительно изогнула бровь.

— Не хотелось бы подтверждать твои заявления насчет «сил», но ты была права. Это Кристина.

— Я же говорила!

Стивен догнал ее у двери.

— Она хотела узнать, я ли зажег свет в доме. От нее видны мои окна.

— И сразу же заподозрила кражу со взломом? Даже при том, что у тебя первоклассная система сигнализации?

— Просто она захотела убедиться.

И Стивен, придерживая Бронте за локоть, вывел ее на крыльцо.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Стивен не стал тратить времени на то, чтобы вырубать кустарник вокруг усадьбы. Конечно, он представлял собой некоторое неудобство, и обитатели усадьбы временами оказывались в изоляции, зато в сезон дождей он служил прекрасной защитой.

Бронте продолжала заниматься составлением описей имущества, порой сталкиваясь с поразительными находками. Гилли тем временем часами пропадала в огромной прачечной, примыкавшей к кухне, где готовила свои кремы и снадобья для своих многочисленных верных пациентов. То и дело она заходила в столовую, где водворилась Бронте, и что-нибудь прикладывала к ее руке.

— А это что? — спрашивала Бронте, усиленно втирая вещество в кожу.

— А на что это, по-твоему, похоже? Крем для рук, крем для тела, считай как хочешь. Так что забудь свои модные названия и убийственные цены. Это вот помогает.

— Нужно добавить ароматизатор, — сказала Бронте.

— Без запаха не хуже. Даже лучше, — гордо ответила Гилли, уже направляясь обратно в прачечную.

— Принесла бы ты что-нибудь против морщин, — крикнула ей вслед Бронте.

В самом деле, если кто-то с этой проблемой и сладит, так только Гилли.

Только птицы в саду — разноцветные лори, какаду, крапивники — стали свидетелями прибытия в «Иволги» усталого, запыленного подростка. Макс вышел из такси в начале широкой дороги, ведущей к плантации. Причем водитель поделился с ним своими соображениями относительно дорожных работ, которые были как раз в разгаре.

— И очень вовремя! Кто-то должен был убедить старуху, что за это нужно взяться. Она же здесь как на необитаемом острове в сезон дождей, — заметил мальчик на прощание.

Теперь Максу предстоял долгий путь до плантации, путь мимо густой травы на обочинах; оставалось надеяться, что он не наступит на змею. Очень многие люди боятся змей. Бронте будет поражена, когда его увидит. Он не сообщил ей о своем приезде. Потому что не мог. Он строил свои планы в тайне. Две тысячи миль пути от Сиднея дали ему достаточно времени, чтобы поразмыслить о минусах своего положения. Он бросил вызов отцу! Его мать далеко не так упряма, как отец, а тот неожиданно уперся насмерть. Максу внезапно вспомнилось, как часто он мечтал о том, чтобы столкнуть отца с крыши здания компании Брандта. Никогда он не мог угодить отцу. Никогда в жизни! И не выжил бы он, когда бы не Бронте, которая приходила ему на помощь даже тогда, когда отец орал, чтобы она «не совала нос не в свое дело»!

Храбрая она, Бронте. Она умеет выживать. Их мать практически бросила ее в возрасте семи лет. Другая девчонка перерезала бы себе вены, если бы ей пришлось вынести то, что вытерпела Бронте от своих родителей после того, как она разорвала свою помолвку с Натом Сондерсом, этим сукиным сыном. Свадьба должна была удовлетворить навязчивое желание отца Макса укрепить свое положение в обществе там, где деньги не могли сыграть решающей роли. У его отца много врагов. Ни у него, ни у нее недоставало мужества, чтобы пристрелить отца, как это бывает в кино. Чем больше преступления, думал Макс, тем больше люди нуждаются в респектабельности.

Его кровь кипела. Жарко!

Он не знает, что еще предпринять. Он так устал. Как только закончились занятия в школе, он сел на автобус, идущий до границы штатов Квинсленд и Новый Южный Уэльс. Выглядел он, должно быть, как загнанный кролик. Потом другой автобус, на Брисден. Электричка на тропический Север. Макс думал, что заметает следы. Он не оставил письма к матери, где объяснил бы свои поступки. Где умолял бы ее заступиться за него перед отцом, чтобы тот позволил бы ему пожить в каникулы у Бронте. На всей земле одна Бронте его по-настоящему любит. А значит, и он по-настоящему любит только ее. У нее есть дар дать ему почувствовать, что ему хорошо. Что он умен (а ведь это так!), что он вовсе не жалкое существо, брошенное в пучину отчаяния. Для его отца не имеет значения, что он один из лучших в классе, где учатся очень одаренные мальчики. Он — не первый. Вот это только и важно. Нужно быть победителем!

Ему помахал парень, сидящий в большой шумной машине. Макс был удивлен дружелюбием, выразившемся в этом жесте. Он помахал в ответ, но вложил в это движение последние силы. Провел ладонью по непокрытым волосам. У него нет шляпы. При себе у него только шляпа с эмблемой школы. Вот болван! Его кудрявые волосы взмокли и спутались. На нем белая школьная рубашка с открытым воротом и закатанными рукавами и длинные серые фланелевые брюки. И пот стекает по ногам. Ни дать ни взять — бродяга. Ему хотелось сделать Бронте сюрприз. А теперь ему кажется, что он свалял большого дурака, не позвонив. Поросшую кустами дорогу к «Иволгам» еще только расчищают. А есть ли тут задняя дорога, чтобы можно было выбраться отсюда? А что подумает мисс Макалистер, когда он явится к ней без предупреждения? Наверное, она хорошо к нему отнесется, ведь Бронте ее боготворит.

Уже начинает болеть голова. Макс неаккуратно тратил деньги, поэтому пришлось экономить на еде. А когда большой автомобиль оказался рядом с ним, он едва поверил своим глазам. Или это галлюцинация? Мираж, порожденный жарой. Сейчас у него изжарятся мозги.

Из машины выбрался парень, молодой, высокий, отменно сложенный. Дьявол, да и только. Иначе откуда бы у него такие широкие плечи и твердые мускулы. И есть в нем что-то успокаивающее. Естествоиспытатель, что ли? Да и одет соответствующим образом. Круто!

— Привет, куда идешь? Может, подвезти тебя? — заговорил крутой парень.

Глаза лезут на лоб, так он сногсшибательно выглядит. Голос воспитанника частной школы, ни одной вялой нотки. И выговор такой же, как у самого Макса.

— Это было бы здорово!

Неожиданно для себя Макс обнаружил, что сидит в длинной траве, среди каких-то цветов. Наверное, это лютики. Он не ожидал, что у него подкосятся ноги. Просто так случилось.

— Ну что, ты в порядке? — Парень наклонился к нему, помог подняться и осторожно поддержал за талию. — Ты, по-моему, перегрелся на солнце. Ты, наверное, Макс? Брат Бронте?

И Макс немедленно проникся симпатией к этому парню. Не сводный брат, просто брат Бронте.

— Единокровный. Свалился почти у порога. Это был солнечный удар? Я поэтому свалился?

Парень рассмеялся. Очень хорошо рассмеялся. Как друг, не покровительственно, как смеются над маленькими дурачками.

— Сейчас я отвезу тебя в усадьбу, и ты придешь в себя. Кстати, я — Стивен Рэндолф. Гилли и Бронте — мои друзья. Я к ним с визитом.

Ну конечно, он должен отвезти их в Уайлдвуд, в свой заповедник.

— Мне очень повезло. Я мог бы потерять сознание. Будем знакомы, Стивен. — Они пожали друг другу руки по-мужски. — Прошу прощения, что так неловко получилось. У нас в школе — не в моем классе — есть парень, Рэндолф. Ушлый очень. Не родственник?

Новый друг Макса улыбнулся.

— Однофамилец. Ну, садись.

Он подтолкнул Макса к пассажирскому сиденью.

Работает кондиционер. Какое блаженство! Да это же словно кусок льда во рту!

— Не удивляюсь, что путешественников в пустыне находят мертвыми! — воскликнул Макс.

— В малонаселенных районах чувствуешь себя, как в сухой печке. Из нас здесь просто исходит пар.

— Не удивлюсь! А как вы узнали, что я Макс?

Макс покосился на своего спасителя.

— Бронте о тебе говорила. Но я понял так, что тебе не позволят приехать?

Макс довольно крякнул.

— А я удрал. Наверное, за мной уже охотится полиция. Мой отец настоящий негодяй.

Макс почувствовал, что уже не обязан изображать лояльность к отцу.

— Да, такая о нем идет слава, — согласился Стивен.

— А разве вы его знаете?

Макс бросил на него удивленный взгляд.

— За головокружительной карьерой Карла Брандта многие следили, — презрительно бросил Стивен.

— Как вы думаете, мисс Макалистер не станет возражать против моего приезда? — забеспокоился Макс.

— Нисколько. Гилли — редкая женщина. Чему рада Бронте, тому рада и она. А Бронте очень расстроилась, когда узнала, что тебе не разрешают приехать.

— Ну, в общем, я уже здесь. — Макс приподнял худые плечи и торжествующе заулыбался. — В самом худшем случае, если за мной кто-нибудь приедет, я убегу в джунгли. Дикая природа. Там всегда можно укрыться, и тебя ни за что не найдут.

— До этого может и не дойти, — спокойно заметил Стивен. — Может быть, твоего отца удастся убедить в том, что ты поступил разумно.

— Не хотелось бы мне висеть на ветках, дожидаясь этого, — буркнул Макс.

— Макс, учись верить в себя, — сочувственно и в то же время жестко сказал Стивен.

— Такой мужчина, как вы, рождается с верой в себя.

Макс чувствовал, что Стивен излучает уверенность в себе, в которой нет ни капли высокомерия, от чего он до смерти устал. Нет, это была протянутая ему дружеская рука.

— Так бывает не всегда, Макс, — возразил Стивен. — В твоем возрасте я не меньше тебя нуждался в поощрении и добром совете. Так что держись. И постарайся не тревожиться. Бронте говорила мне, что учишься ты отлично. А это значит, что у тебя есть голова, и ты сможешь стать тем, кем хочешь.

— Пока что у меня не получается добиваться того, чего добился мой отец, — признался Макс. Внезапно он выпрямился на сиденье, и его лицо осветилось, как будто в его голове загорелась лампочка. — Мы дома! Ура, это же здорово! Мне не терпится увидеть Бронте. Я по ней безумно скучал.

Бронте отошла к окну в эркере и подставила лицо ветерку. Она не могла как следует сосредоточиться на своих действиях, так как Стивен Рэндолф не покидал ее мыслей. И дело зашло настолько далеко, что Бронте время от времени впадала в долгий транс, думая о нем, и встряхивалась, возвращаясь к реальности. Именно в таком состоянии она пребывала, когда Стивен привез ее домой после вечера у Кристины. Несколько дней она приходила в себя. Несмотря на бодрые речи, к которым она приучила себя, произошло нечто непредставимое. Она по уши влюбилась в человека, которого по-настоящему не знала.

Можно потерять рассудок, если подумать об этом. Совсем недавно она едва не стала женой Натана Сондерса. Одно время она убеждала себя, что влюблена в Ната так, как не будет влюблена ни в одного мужчину на свете. И это при том, что жизни бок о бок с чудовищно богатым мужем матери было достаточно для того, чтобы вовсе отвернуться от мужчин. Она видела в уединении, избранном Гилли, некий альтернативный образ жизни. А Стивен Рэндолф излечил ее. Стивен разрушил все защитные бастионы, воздвигнутые ею. Он возвратил ее к полной жизни. Даже первых шагов оказалось достаточно, чтобы она увидела, чем может быть для женщины любовь. Одними поцелуями он заставил ее сдаться. И дело не в одном сексуальном влечении, каким бы мощным оно ни было. Временами Бронте казалось, что Стивен владеет искусством читать в ее душе.

Стивен на многих уровнях затронул все ее существо. Он нравится ей. Все в нем ей нравится. То, как он перебрасывается шутками с Гилли. Привязанность к ее двоюродной бабке, которая светится в его глазах. Она убежала к Гилли в поисках только тишины и покоя. И вот она встретила Стивена. Человека, изменяющего жизнь. Человека, о каком мечтает любая девушка. Человека, которого любит женщина по имени Кристина, которая старше его по возрасту. Понимает это Стивен? Вот в чем вопрос. К Бронте приходили мрачные мысли о том, что Кристина готова вести борьбу за него, пускай и невидимую.

Она сидела, погруженная в свои мысли, забыв о времени, и вдруг увидела машину Стивена, вынырнувшую из аллеи пуансиан, которые как раз были в полном цвету. Эта аллея огибала фонтан и заканчивалась возле крыльца. Бронте заметила, что рядом со Стивеном в машине кто-то сидит.

Боже! Бронте вскочила и издала радостный вопль.

— Гилли! Гилли, скорей сюда! Приехал Стивен, а с ним Макс! Поверить не могу! Не могу!

Она приплясывала от радости.

Бронте метнулась на крыльцо, где объятиями встретила своего сводного брата.

— Макс, милый мой, дорогой мой! Ты здесь! Это же чудо, что тебе позволили приехать.

Стивен издали смотрел на обнимающихся сестру и брата. Зрелище было таким трогательным, что ему захотелось отвернуться. Двое молодых людей, которым в детстве так недоставало эмоционального тепла, как и ему самому. Хотя в жизни Бронте была одна удивительная женщина — Гилли.

А вот и Гилли появилась на веранде. Она вытирала руки о раскрашенный цветами фартук.

— Эй! Эй! Эй! — закричала она. — Да иди же сюда, малыш, поздоровайся со мной. — Ее острые черные глаза взглянули на Стивена. — Здравствуйте, Стивен. Как это вы сумели привезти сюда нашего мальчика?

— Он подобрал меня, когда я буквально упал на дороге. — Макс бросил на Стивена благодарный взгляд; он все еще обнимал Бронте за плечи. — Я к здешнему солнцу не привык. Господи, как же жарко! А я не надел шляпу. Это было чудо, когда Стивен появился рядом.

— Мне кажется, Макса нужно увести с солнцепека. Бронте, дайте ему чего-нибудь прохладительного, — с улыбкой сказал Стивен.

— Иди же сюда, мой мальчик, — весело воскликнула Гилли. — Лично я считаю, это волшебство, что ты здесь.

Прошло добрых десять минут. Компания сидела в тени папоротников в Садовом зале. Вдруг Стивен слегка толкнул Макса в бок и тут же дружески кивнул ему. К этому времени Бронте и Гилли уже были убеждены, что Макс получил позволение провести каникулы у них.

От острых глаз Гилли не укрылось движение Стивена, а Бронте, сидевшая между Максом и Стивеном, настолько отдалась своей радости, что не заметила его.

— Ты что-то хотел сказать нам, Макс? — спросила Гилли.

Он до боли похож на Бронте, у него такие же выразительные сине-фиолетовые глаза. Разумеется, глаза Миранды. Но он такой хрупкий, у него руки подростка, похожие на палочки. Наверное, и ноги, сейчас прикрытые брюками, такие же.

Макс сделал очередной глоток из своего стакана и сжал виски руками.

— Ты убежал, да? — неожиданно догадалась Бронте и погладила брата по спине. — Я знала, это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Бронте, не нервничай зря, — сказал Макс, вскинув свою темную голову.

— Это верно, — уверенно подтвердил Стивен. — Может быть, отца Макса уговорили, и он позволил ему пожить здесь.

— А может, он еще купит мне гитару. Я всегда хотел иметь гитару. И «феррари», когда я получу права. Нет, Стивен, вы не знаете моего отца. У него нет сердца.

— А если у меня на примете есть кое-кто, кто его действительно знает? — спросил Стивен.

У Бронте перехватило дыхание. Она глянула на поразительное лицо Стивена. Нет, она никогда не забудет, что этот человек может для нее сделать. И уже сделал.

— Да кто ты все-таки, Стивен? У тебя связи повсюду.

— Ничего здесь нет необычного. — Стивен улыбнулся в ответ на обеспокоенный взгляд Бронте. — Макс оставил для матери записку, в которой сообщил, куда направляется.

— Наверное, мы могли бы скрыть, что я здесь был, — предположил Макс, переводя взгляд с одного на другого. — Для них это не было бы большой потерей.

— Твой побег, Макс, — это храбрый поступок. — Бронте смотрела на своего сводного брата с величайшей нежностью. — Карл привык к полной капитуляции. Он будет настаивать на том, чтобы ты вернулся.

— Не думаю, что останусь в живых, если он еще раз со мной поработает, — выдохнул Макс, мгновенно помрачнев.

Лицо Стивена превратилось в темно-золотистую маску.

— Что ты хочешь этим сказать? Физическое насилие?

Макс отчаянно покраснел, но сумел издать сдавленный смешок.

— Как вы думаете, почему моя мать запихнула меня в пансион при первой возможности? Да потому, что мой дорогой папочка любит распускать руки. А я не такой ребенок. Я идиот. Когда я вырос, отец принялся работать кулаками. Несчетное число раз Бронте вставала между ним и мной.

— Боже правый! — Лицо Гилли посерело. — Ты-то, Бронте, не скажешь мне, что он тебя бил?

Она в ужасе глядела на девушку, опершись локтями на стеклянный столик.

— Меня тоже спас пансион, — тихо проговорила Бронте. — Он не прикасался ко мне, если я не вставала у него на пути. Его жертвой всегда был Макс.

Гилли сняла очки и протерла глаза.

— Какой это ужас! Нужно что-то предпринять. Какая же мать Миранда? — заключила она беспомощно.

— Могу себе представить. Он ее тоже запугал, — заметил Стивен, стараясь скрыть гнев, который вызвали в нем только что услышанные откровения.

— Он ее не бьет, — сказал Макс.

— Да, когда ты видишь. — Голос Стивена дрогнул. — Я не назову вам человека, которого знаю, но, Макс, я попрошу этого человека сказать пару слов твоему отцу.

— Это тот, кто много знает про Карла Брандта?

— А как же ты с ним познакомился? — поинтересовалась Бронте.

Очень уж много тайн окружает Стивена. Очень о многом он умалчивает, хотя, похоже, знаком со всеми важными персонами в стране.

Его зеленые глаза сощурились.

— Я не сказал вам, он это или она. Верь мне, Бронте. Это все, о чем я прошу.

— Я готов вам верить, — заявил Макс. — Я ничего не хочу больше, чем остаться здесь.

— Тогда посмотрим, что я смогу сделать, — пообещал Стивен. — Но действовать надо безотлагательно. Дни летят.

— Не исключено, что он уже послал кого-то за мной, — сказал Макс с горьким вздохом.

— Готова спорить на что угодно, — откликнулась Бронте.

— Прости, что я заставил тебя волноваться. — Макс взял Бронте за руку. — Я думал, что на какое-то время могу принадлежать самому себе. По-видимому, я здорово ошибся.

— Позвольте мне это уладить, — резко сказал Стивен. — Для этого мне понадобится сделать пару звонков, и я не буду их откладывать в долгий ящик. — Он поднялся. — А после этого ты, Макс, если готов, можешь поехать со мной и Бронте. Мы едем в Уайлдвуд. Это заповедник.

— Крокодилы?

Глаза Макса вспыхнули.

— Двадцать футов в длину, — сказал Стивен с улыбкой.

Макс так и подпрыгнул на стуле.

— Ведите. Я дал себе клятву, что в кои-то веки проведу время в свое удовольствие.

Бронте окинула взглядом его школьный костюм.

— В этом тебе нельзя ехать. Тебе будет чересчур жарко.

— А у меня нет ничего, кроме белья, Что на мне. Да еще пижама, — сообщил Макс. — Значит, я не могу ехать?

Гилли расхохоталась.

— Да поедешь ты! Бронте же не об этом говорила. Мы подберем тебе какую-нибудь одежду. Что-нибудь простое. Майка, шорты цвета хаки. Мы еще его откормим. Если Стивен сотворит чудеса, к которым он привык, Макс останется, и мы тогда отвезем его в город и купим для него какую-нибудь одежду. У меня для тебя, сынок, найдется рубаха и пара сандалий. И солнцезащитный крем, он тебя защитит.

— Гилли, как же я понимаю, за что Бронте любит вас, — сказал Макс, поднялся на ноги и обошел вокруг стола, чтобы поцеловать ее.

Они приехали на крокодиловую ферму во время кормления, как и целая толпа туристов, которым предлагалось наблюдать из-за решетки вольера, в то время как партнер Стивена Чарльз «Чика» Моран бросал самому большому и опасному экземпляру, известному под ласковым прозвищем Король Тат, продукты, составляющие его ежедневный рацион.

Раздались крики радости и отвращения, когда огромное, кожистое, синевато-серое чудовище с маслянисто-желтым брюхом и клыками, длинными и толстыми, как человеческие пальцы, стал хватать большие куски мяса — свинина, что ли? — и вгрызаться в них смертоносными зубами. Огромная пасть раскрылась, за ней предстала розовая пещера, а потом челюсти со стуком захлопнулись, поглотив и мясо, и кости. Ничто не пропало втуне.

Ух!

Бронте глянула на Макса. Его лицо разгорелось от жары, любопытства и радости в равной мере. Капельки пота выступили у него на носу, на верхней губе и на висках. Глаза блестели.

— Ни за что в жизни я бы не стал этим заниматься! — Он улыбнулся Бронте и Стивену. — Какие монстры! Должно быть, этому парню, Чике, жить надоело. Вы видели, как крокодил ринулся за ним из бассейна? Я бы от страха помер. А как он заглатывал куски! Сколько крокодил может сожрать в день? Они же у него в глотке мгновенно исчезали!

— Взрослый здоровый крокодил может проглотить человека зараз, — сообщил мальчику Стивен. — Этот красавец и прочие ребята, которых ты еще увидишь, живут в соленой воде; это самые страшные из всех крокодилов. В длину пресноводные крокодилы больше чем вдвое короче этого парня. В Короле Тате добрых шесть метров, может, чуть больше. Солоноводные крокодилы, те, что живут в эстуарии, набрасываются на людей и убивают, как ты уже знаешь. А пресноводные крокодилы, что живут на севере, для человека безвредны. Они едят только рыбу. Они внешне похожи на этих, только они намного меньше, рыло у них уже и заострено.

— Они все считаются рептилиями? — спросил Макс.

Стивен кивнул.

— Они относятся к классу рептилий, как и аллигаторы, кайманы и гавиалы[2]. В Австралии живет много рептилий. Ядовитые и неядовитые змеи, поразительное количество ящериц. Они страшны на вид, но вреда не причиняют, если не считать некоторых довольно опасных пустынных видов. Нам еще предстоит посмотреть питонов. Квинслендский кустарниковый питон в длину примерно такой же, как этот крокодил, двадцать с лишним футов.

— Ого! — в восторге выкрикнул Макс.

На безмерном куполе неба облаков не было, и его голубизна завораживала. Птицы с криками кружили над головой. Разнообразные попугаи изумрудными, красными, синими, желтыми, пурпурными стаями вспархивали с деревьев. Очарованию парка способствовала лагуна, в которой обитали водоплавающие птицы. А в глубине парка лежали озера, на берегах которых отдыхали тысячи крокодилов невероятного вида.

Когда компания вошла в парк, то увидела на фоне зелени большую стаю какаду, которые покачивались подобно белым цветам, а по толстому зеленому ковру гордо расхаживали чванные павлины. Роскошные, блестящие перья самцов с отчетливо видимыми «глазками», металлический отлив которых оттенялся фиолетово-синей каймой, ласкали взор.

— Представить только, что римляне жарили и ели таких удивительных птиц, — вздохнула Бронте.

— Представить только, что курочки такие неприметные. — Стивен улыбнулся. — Это даже несправедливо.

— Гордый как павлин. Это о мужчинах, — весело откликнулась Бронте.

Позже они познакомились с Чикой, партнером Стивена, исключительно обходительным господином в шляпе цвета хаки с опущенными полями, рубашкой цвета хаки и шортах с эмблемой Уайлдвуда: ухмыляющийся крокодил, увенчанный золотой короной. Он приветствовал гостей и сообщил им с величайшим удовольствием, что ферма процветает.

— Самый умный мой поступок в жизни — это то, что я пригласил Стивена в партнеры. — Чика положил на плечо Стивена массивную ладонь, на которой недоставало пальцев, и отечески посмотрел на него. — Я знаю свое дело, но Стивен, не глядите, что он молодой, уверенно ведет меня за собой. Конечно, он образованный юрист, а это очень полезно, когда нужно знать, как себя вести среди всяких законов, предписаний, бухгалтерии и так далее. Он превратил парк в настоящее зрелище, как вы сами видите. Содержит его в порядке. Туристы любят это место.

— Просто удивительно, как нашим аборигенам удавалось выживать среди опасностей тропических лесов, — заметила Бронте.

— Потому что крокодилы — их братья, — ответил Чика. — Их тотем их защищает. — Именно поэтому они переплывают кишащие крокодилами реки вблизи Залива как ни в чем не бывало. И ничего с ними не случается. То же самое и с акулами. Они верят в свой тотем. Покровительство духа. Но это хорошо для них, а не для нас, недотеп. Я тоже кое-что потерял, как вы заметили. Ну а ты, парень... — Чика дружески улыбнулся Максу. — Что это ты раскраснелся и весь сияешь? Да, здесь ты загоришь.

— Если останусь, — вздохнул Макс.

— О чем это он?

Чика вопросительно посмотрел на Стивена.

— Долго рассказывать. Но он хотел бы остаться.

— Хочешь, идем со мной, когда я буду осматривать наши владения? — предложил мальчику Чика. — Ты можешь многого не заметить, если я тебе не покажу. Бывает, даже я не могу понять, что происходит у меня под носом. Дикие животные умеют прятаться.

— Было бы здорово! — весело воскликнул Макс.

— Не подпускайте его близко к казуарам, — попросила Бронте, и вся компания двинулась вперед.

Бронте имела в виду длинноногих нелетающих птиц, обитающих в джунглях Северной Австралии и Новой Гвинеи. Казуары считаются весьма опасными существами.

— По неизвестным причинам они не любят машины, окрашенные в темно-синий с металлическим отливом или темно-серый цвет, — сказал Стивен. — Они нападают на такие машины.

— Может, казуар видит свое отражение на блестящей поверхности и думает, что перед ним другая птица? — предположила Бронте.

— Ну, это только догадка. — Стивен улыбнулся. Невыразимо приятно смотреть на нее. На ней белая кружевная блузка, отороченная тесьмой, и красивая юбка в цветочек, которая развевается при ходьбе. Кожа на голых ногах отливает золотом. Стивен мог бы любоваться ею весь день. Но все-таки он заговорил непринужденным тоном: — Казуары способны прыгнуть больше чем на два метра. Поэтому я обнес их загоны забором. Их челюсти — грозное оружие. К счастью, редкая птица захочет перепрыгнуть через забор. Но все дикие животные совершенно непредсказуемы. Даже наши смешные маленькие коала. Таете, как мороженое? Мы могли бы присесть возле озера и полюбоваться на лебедей.

— Это было бы хорошо.

Бронте удовлетворенно вздохнула. Даже от того, как он смотрит на нее, ее пробирает дрожь. Какое это чудо — влюбленность! И какое разочарование ее ждет, если Стивен в нее не влюблен. Нужно смириться с тем фактом, что его отношение к ней — не более чем похоть.

Когда Стивен отошел к беседке, Бронте побрела вниз, к живописному озеру. Частично его поверхность покрывали прекрасные синие лотосы, берега поросли тростником, а воздух был напоен чудесным ароматом ирисов. Черные лебеди грациозно несли свои красные, с белыми прожилками клювы над зеленым стоком воды. Прекрасная мирная сцена, но Бронте была слишком поглощена своими мыслями, чтобы оценить ее в полной мере.

Под толстыми деревьями стояли деревянные столы для пикников с деревянными скамейками около них. Неподалеку расположилось семейство — несколько беззлобно спорящих детей под присмотром родителей. Бронте облюбовала один свободный столик, аккуратно перебросила через скамейку одну ногу, затем вторую, села, сняла свою элегантную соломенную шляпу, которую недавно купила в городе наряду с другими хорошими вещами, и положила ее на стол. Ее отчим знает, что Макс здесь. И найдет способ разыскать его.

Невидящими глазами Бронте смотрела на сверкающую воду, на гордо проплывающих лебедей. Бесполезно обманывать себя. Макс в большой беде. Надо смотреть в глаза жестокой правде: никто не вправе перечить Карлу Брандту, в особенности его пятнадцатилетний сын. Она готова представить гнев отчима, его вопли, потрясающие стены. Какой у него громоподобный голос!

— Он что? Он что посмел?

Бронте уже слышит маловразумительные мольбы матери, которая прикладывает усилия, чтобы держаться подальше от наводящего ужас человека, чьей женой ее угораздило стать.

— Я ему покажу! Непослушная маленькая дрянь! Да как он мог вообразить, что я ему это спущу? Я пошлю за ним полицию. А эта маленькая сучка Бронте — после всего, что я для нее сделал! Убежать в Северный Квинсленд к полоумной старухе! Миранда, твои дети — мерзавцы!

Чудо еще, что эти мерзавцы не употребляют наркотики, к которым их могло подтолкнуть поведение родителей.

Глядя на озеро, Бронте не видела Стивена, пока он не тронул ее за плечо.

— Прибыло манговое мороженое. Советую вам съесть его побыстрее.

— Спасибо.

Бронте взяла у него вафельный конус и лизнула его. Вкус бесподобный.

— Вы выглядели очень серьезной, когда я к вам подошел, — заметил Стивен после нескольких минут, в течение которых он не отрываясь смотрел, как Бронте ест мороженое.

— Правда? — Она покончила с живительным угощением и вытерла пальцы бумажной салфеткой, которую ей подал Стивен. — Я представляла себе гнев моего отчима. Он не мог ожидать, что Макс решится пойти наперекор его воле, сядет в автобус, в поезд и приедет к нам. Он будет в ярости. Он совершенно сумасшедший. Он схватится за телефон и вызовет полицию.

— Не думаю, — тихо, но уверенно возразил Стивен. — Пока же никаких новостей не было.

— Тогда он, наверное, пошлет кого-нибудь из своих головорезов, — сказала Бронте. — Я знаю, ужасно так говорить, но я бесконечно надеюсь, что мой отчим вот-вот умрет. Он пытался ломать волю Макса с самого его детства. Я думала о том, что вы говорили про мою мать.

— Может быть, он ее тоже бьет?

Стивен чуть сжал запястье Бронте. Легкое прикосновение. И небывало интимное.

— Я бы проткнула его ножницами, если бы он это сделал, — ответила Бронте и подумала про себя, что не справилась бы с таким делом. — Я никогда такого не видела, и она не говорила об этом ни слова. Но в глубине души я чувствую, что она боится его не меньше, чем мы. Боится удрать. А ведь вы, Стивен, вроде бы знаете какого-то полезного человека. Не могли бы вы сказать мне, кто это?

Она посмотрела ему в глаза и увидела в них свое отражение.

— Бронте, я вам все скажу, когда добьюсь ответа, — пообещал он. — До тех пор для вас лучше всего довериться мне.

— Хорошо. — Она согласно наклонила голову. — Проснувшись сегодня утром, — призналась она, — я почувствовала нечто очень странное. Ваши губы на моих.

Это признание на порядок усилило сексуальное напряжение. Стивен притянул Бронте ближе к себе.

— В ту ночь после вечеринки, когда я наконец лег в постель, меня окутывал запах ваших духов. Я впитывал вас всеми порами. Никогда в жизни меня так не влекло к женщине, как влечет меня к вам, Бронте. Мне хочется немедленно отвезти вас домой. Поедете? Посмотрите на меня. — Глаза Стивена обожгли ее, и она опустила свою роскошную темную голову. — Взгляните на меня. И отвечайте на вопрос.

Та сила, что возникла между двоими, заставила Бронте повиноваться.

— В вас, Стивен, есть что-то такое, что тревожит меня. — Она не могла этого не сказать. — Кто вы на самом деле? Какую роль в вашей жизни играет Кристина? Ведь очевидно, что вы с ней очень... близки.

Стивен коротко засмеялся; смешок его вышел не беззаботным, слегка жестковатым.

— Мне казалось, я говорил вам. Кристина — мой друг, мой деловой партнер, а отнюдь не любовница.

— Мужчины привыкли лгать, — мрачно заявила Бронте, капельку провоцируя Стивена. — Вам когда-нибудь приходило в голову, что вы могли бы в нее влюбиться?

Несколько мгновений Стивен смотрел куда-то поверх ее головы.

— Я испытываю удовольствие, когда смотрю на нее. Я восприимчив к женской красоте. Кроме того, она замечательный, абсолютно надежный деловой партнер. Бронте, я не решаюсь отвечать на ваш вопрос. Кристина оплакивает своего покойного мужа. Она немного старше меня. Вы не знали?

— А это важно?

Бронте ощутила болезненный укол и распознала в нем ревность. Ей стало стыдно.

— Совершенно нет. — Стивен смотрел Бронте прямо в лицо. — С тех пор, как я вас увидел, мне не нужен никто, кроме вас.

— Потому что вы представили себе, что со мной хорошо заниматься любовью? — резко спросила она. Ее внешность, сексуальная привлекательность в ее глазах — это не все. — Я могу оказаться серьезным разочарованием.

— Разве звезды не появляются на небе? — сказал Стивен ласково и слегка насмешливо. — Бронте, вы не должны ничего мне доказывать. Вам нужно только быть собой. Мы с вами знаем, что разочарований не будет. Разве вы не видите сами, что физически вы мне идеально подходите?

Бронте собралась с духом и посмотрела на Стивена.

— Что же в моем характере вам хотелось бы изменить?

— Не так уж многое. — Стивен поднял руку и погладил Бронте по горлу, чем возвратил недавнюю дрожь. — Я знаю, со временем мы избавимся от всего, что мешает.

— Без этого «всего» я не буду чувствовать себя собой. Кто же первым будет знакомиться с родителями? — спросила она вдруг. — Моих вы, судя по всему, знаете. Знаю, что вы потеряли маму. Знаю, что вы глубоко ее любили. Я знаю, что это было для вас тяжелой травмой. Я не знаю вашего отца и вашего брата, который, насколько я понимаю, является наследником вашего отца. Вы уже познакомились с Максом, хотя неизвестно, как долго он здесь пробудет. Может быть, это вся моя несчастная жизнь толкнула меня к вам. Возможно, ваши выдающиеся деловые качества — не сомневаюсь, это у вас в генах, — заставили вас увидеть во мне вложение. Как Ната.

Стивен махнул рукой и отрезал:

— Вы уже избавились от Сондерса. Возможно, это высшее ваше достижение.

— Не сердитесь на меня.

Бронте поняла, что ее слова задели его за живое и огорчили.

— Я стараюсь.

— Мне нужно время, — сказала Бронте. — Вы не возражаете? Однажды в жизни я совершила огромную ошибку.

— Вам кажется, то, что происходит между нами, развивается слишком быстро?

— А разве нет? Вы вошли в мою жизнь как сила. Очень вероятно, нас обоих увлек водоворот. Я не могу вот так последовать за вами! Пусть то, что есть, замечательно, но я еще не знаю, что все это означает. Вы принялись за осуществление вашего проекта с Гилли. Получится ли у вас все так, как вы оба настроены думать? У меня младший брат, который вот-вот испытает на себе силу отцовского бешенства. Надо мной Карл больше не имеет власти, но Максу он не позволит поступать так, как Макс хочет. Макс перешагнул границу дозволенного. Я думаю, когда Макса увезут отсюда, Карл поработает обоими кулаками.

Ясные зеленые глаза Стивена потемнели.

— Дикие звери бывают добрее. Ваш отчим — опасный человек. Его необходимо остановить. И не только ради Макса, но и ради вашей матери. Не знаю, Бронте, сознаете ли это вы, но здесь как раз то, что нас связывает. Мы оба ненавидим таких людей, как Карл Брандт. Это разрушители. Я полагаю, он большую часть жизни только и делает, что заметает следы, считает, что ему удается внушать страх. Но, знаете, всегда где-то находится кто-то, в чьих руках ключи к краху этих людей. Ни один злодей не может чувствовать себя в настоящей безопасности.

— До сих пор никто не мог его тронуть, — сказала Бронте и подчинилась мощному импульсу опереться хоть на мгновение на плечо Стивена.

Его ладонь легла на ее спину, на талию. А потом он наклонил голову и вдохнул ее запах.

— Бронте, всегда остается элемент случайности. — Его голос обещал ей надежду. — Случай спасает жизнь. И убивает. Человек вылетает раньше намеченного срока, и самолет врезается в скалу. А другой человек опаздывает на самолет на несколько минут, и его жизнь спасена. А если бы вы не встретили меня? А если бы я не встретил вас? Если бы у Макса не достало мужества убежать, признаться себе в физическом насилии, которому подвергался в лапах отца? Но все это произошло. И все колеса пришли в движение.

— Знали бы вы, как утешительно звучат ваши рассуждения. — Бронте подняла голову и посмотрела в глаза Стивена. В нем есть огромная сила целеустремленности. А есть ли такая сила у нее или у Макса? У ее возлюбленной Гилли, которая не должна была в свое время переживать тяжелые дни. — Но ведь есть риск?

Его губы коснулись ее волос.

— Когда речь идет о свободе, риск всегда есть. Но вы же готовы рисковать?

— Я готова на все, пока вы рядом со мной.

Она не это намеревалась сказать, но сказала, пусть даже эти слова открывали многое.

— Я буду рядом, — пообещал Стивен. — Вы знаете, как мне хорошо сидеть здесь с вами, в полушаге от вас?

Бронте прижалась к нему, обретая покой от прикосновения к его телу.

— Ты знаешь, как меня тронуть, да? Не только тело — сердце.

— А что в этом странного? — отозвался Стивен, и мощный эротический разряд пробежал между ними. — Я люблю твои глаза, люблю, как в них отражается каждое мимолетное чувство. Этот цвет, которому нет названия. Люблю твои волосы. Твою изумительную кожу. Люблю твою шею. А больше всего я люблю твои губы. Как ты думаешь, кто-нибудь заметит, если я тебя поцелую?

Бронте быстро глянула за его плечо.

— В нашу сторону уже смотрят по меньшей мере двадцать человек.

Голос Бронте дрожал. Она не сможет остановить Стивена, если их губы соприкоснутся.

— Закрой глаза, хорошо?

— Стивен...

Ее сердце подскочило. У него не может быть небрежного поцелуя. Поцелуи Стивена нужно встречать бешеными аплодисментами.

— Ладно, — протянул он. — Я вознагражу себя позже. Можешь не сомневаться. В любом случае, сюда идет братец Макс. Он хороший парень, у которого найдется мужество сделать из себя человека. Похоже, ему хорошо с Чикой.

Бронте улыбнулась. Любовь и нежность бежала по ее жилам. Она повернула голову и посмотрела в направлении взгляда Стивена. Макс с неуклюжей грацией бежал вприпрыжку. Увидев их, он помахал рукой. Казалось, в этом мире у него нет ни единой заботы. У Бронте сжалось сердце при виде брата.

— Меньше всего я намерена передавать его отцу, — сказала Бронте, и ее голос дрогнул от нахлынувшего чувства. — Я так горжусь им. Я недооценивала его твердость.

Красивое лицо Стивена приобрело решительное выражение.

— Все дело в том, чтобы преодолеть страх. Тебе пришлось перебороть страх, чтобы отказаться от свадьбы. Для этого требовалось мужество. Жестокость питает страх. Страхом держится ненависть. Макс сделал первый шаг к свободе. Мы должны ему помочь.

Вот решение и принято. Всем им предстоит объединиться, чтобы противостоять тирану по имени Карл Брандт.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Было позднее утро. Могло показаться, что Гилли и Макс обнаружили сгоревший дом во время исследовательской экспедиции в джунгли. Бронте все еще продолжала добровольно принятую на себя работу по составлению каталогов имущества, находящегося в обширной усадьбе. Отыскивались все новые предметы, что и неудивительно в доме, который принадлежал многим поколениям коллекционеров. Одной коллекции генерала хватило бы на целый склад.

Подойдя к полукруглому окну, Бронте услышала приближающийся шум мотора. Это не может быть Стивен; у него деловые встречи в городе. А кто тогда? Всех обитателей дома переполнял страх того, что за Максом может явиться полиция или кто-нибудь из людей Карла Брандта. Ни Макс, ни Бронте не могли избавиться от этого страха. Гилли, со своей стороны, сказала им, что, так как она живет в уединении, то имеет разрешение на хранение оружия. Так это или нет, Бронте не знала. Она знала только то, что Гилли в молодости была первоклассным стрелком. Потому-то она и обучила Бронте обращению с винтовкой.

На подъездную дорогу въехал большой автомобиль с массивным бампером.

— Нет!

Пораженная, Бронте отшатнулась от окна и похолодела. Это сам ее отчим! Этого не может быть. Он поручает другим грязную работу. А где же мать? Ее мать хотя бы пытается удержать его от диких вспышек. Кто-то сидит на пассажирском сиденье. И через секунду Бронте уже знала, кто пожаловал в «Иволги».

Но это невозможно! У Бронте заныло в желудке. Это Нат Сондерс. Какое отношение Нат Сондерс имеет к их делам? Гнев обжег ее огнем. У нее с Натом все кончено. Кончено!

Как безумная, она метнулась к ближайшему телефонному аппарату и набрала номер мобильного телефона Стивена, который запомнила наизусть. Она всегда с легкостью запоминала номера и теперь благодарила Бога за эту способность, которая помогла ей сохранить драгоценное время.

Ответа Стивена пришлось дожидаться целую вечность. Бронте выглянула в коридор. Посетители выбрались из машины и теперь поднимались на крыльцо. Все нервы в теле Бронте пульсировали.

Когда она услышала голос Стивена, то испытала колоссальное облегчение.

— Стивен, слушай меня, — заговорила она торопливо и так тихо, что ее голос скорее походил на шепот. — Он здесь. Он приехал. Они уже входят в дом. — Увидев их, Бронте подскочила. — Брандт.

Она назвала имя и поспешно повесила трубку, сделала судорожный вдох и выпрямилась, напоминая себе, насколько далеко зашла.

— Что ты здесь делаешь? — жестко спросила она, шагнув к открытой двери.

Брандт едва удостоил ее взглядом. Не отвечая, он просто оттолкнул ее и ворвался в дом. Заглянул сначала в гостиную, потом в главную столовую, где она занималась своим делом.

— Где Макс? — рявкнул Брандт, указывая на Бронте пальцем.

— Его здесь нет.

Бронте застыла, дожидаясь продолжения. Он снесет ей голову? Этот человек не способен сдерживать свою ярость. Огорчение у него оборачивается насилием с пугающей быстротой.

— Я спрашиваю, где он?

— Ты думаешь, я скажу тебе, когда ты в таком настроении?

Она сошла с ума, если решилась встать у него на пути.

— Как только я его найду...

— И что ты сделаешь? — презрительно выпалила Бронте. — Забьешь его до смерти?

Нат Сондерс, восхищенный и встревоженный, впервые вступил в разговор:

— Бронте, пожалуйста, перестань. Скажи своему отчиму, где Макс. Это твой долг. Карл имеет право знать. Он отец Макса.

— Тоже мне, отец! — презрительно фыркнула Бронте. — Он терроризирует Макса всю его жизнь. Можешь это одобрять, ты, Нат, трус и ничтожество.

Ее сердце бешено колотилось в груди, а Карл Брандт тем временем менялся в лице.

— Бронте, веди себя разумно. — Нат неуклюже встрял между Бронте и ее отчимом. — Ты не имеешь к этому отношения. Ты только стояла в стороне. Макс все спланировал сам. И нет смысла его защищать.

— Вот как? — Бронте едва держала себя в руках. — А ты, Нат, какое отношение имеешь к насилию над ребенком?

Нат неуверенно смерил ее взглядом. Ему-то известно, какой у Бронте взрывной темперамент.

— Я-то этого, конечно, не одобряю. Карлу нужен только его сын, который заслуживает наказания за то, что заставил родителей пройти через такую нервотрепку.

— А с чего ты взял, что они вообще нормальные? — выкрикнула Бронте. — Где моя мать?

Она отчаянно желала, чтобы Гилли и Макс не вошли в комнату. Если они появятся из заднего сада, то не увидят тяжелую машину у крыльца.

— Забудь про свою мать! — Неожиданно Брандт схватил ценную китайскую вазу и швырнул ее в стену. — Не трать на нее времени. — Затем он отдал Нату решительный приказ: — Обыщи дом. Этот маленький негодяй где-нибудь прячется. Может, в шкафу.

Какое-то время Нат не шевелился. Он смотрел на разбросанные на полу осколки вазы, словно раздумывая, как бы ее склеить.

— Карл, может быть, нам лучше подождать снаружи, — предложил он. — По крайней мере, пока не поговорим с мисс Макалистер. Этот дом принадлежит ей. И эта ваза.

— К черту! — взорвался Брандт в приступе дикой ярости; лицо этого грузного, широкоплечего человека побагровело. — Ты не получишь Бронте назад, если будешь вести себя как сопливая девчонка.

— Получить меня назад? — Бронте бросила на бывшего жениха сердитый и тревожный взгляд. — Боже мой, Натан, да ничто на свете не поможет тебе получить меня назад. Если ты не забыл, я от тебя отказалась. Или ты сошел с ума? Да с какой стати ты связался с этим насильником?

— Я хотел увидеть тебя, Бронте, — ответил Нат, пристально глядя на нее. — Я люблю тебя. Я не могу тебя не любить. Черт возьми, ведь ты наверняка все еще меня любишь?

— Я не люблю тебя, Нат. Если бы я тебя любила, то вышла бы за тебя замуж. Извини. История окончена.

— А ну помолчите, вы, оба, пока я не вышел из себя, — проревел Карл Брандт. — А ну, Сондерс, делай то, что я тебе сказал. Обыщи дом. И не думай, что я позволю собственному сыну делать из меня дурака.

— Он всего лишь попросился сюда на каникулы, — завопила Бронте, чувствуя, как в ней нарастает давление. — Он нуждается в каникулах. Почему ты не мог его отпустить? Почему ты такое чудовище?

Брандт захохотал.

— Жаль, что бедный маленький Макси не похож на тебя. Тогда у него мог бы быть шанс.

Он отошел; казалось, он способен разломать весь дом.

Нат помедлил.

— Бронте, скажи ему то, о чем он спрашивает. Только дурак переходит дорогу Карлу Брандту, так даже мой отец говорит. И не без оснований. Он опасный человек.

Бронте до крови закусила губу.

— Тем больше оснований не отдавать ему Макса.

— Мне самому до смерти страшно, — признался Нат. — Я пошел на этот шаг только ради тебя. Мне все равно, что будет с Максом. Ну, может, дадут ему по ушам. Где он? Ты же видела, как Брандт разбил эту вазу. Похоже, она ценная. Я бы сказал, она тянула тысячи на три или четыре. Он мог бы разрушить весь дом.

— Что ж, я позвоню в полицию.

— Тогда тебе придется отвечать, почему ты укрываешь Макса от родного отца. Мальчишка ослушался его. Твоя мать просто страшно выглядела, когда я в последний раз с ней виделся.

— Когда это было? — спросила Бронте с глубоким беспокойством.

— Перед отъездом. Я был у них дома. На ней было много косметики, но я разглядел синяк.

Бронте вздрогнула.

— Как это произошло?

— Откуда мне знать? Могу спорить, что она не ударилась о дверной косяк.

— Его необходимо остановить, — сказала Бронте.

— Как? Он как экспресс, въезжающий на станцию.

— Я Макса не отдам, — пылко заявила Бронте.

— Бронте, я не смогу тебя защитить. — Нат в отчаянии сжал голову руками. — Я бы хотел, но Карл меня на куски разорвет. Иногда мне кажется, что он совершенно свихнулся.

Рев, похожий на грохот извержения Кракатау[3], заставил Ната содрогнуться.

— Бронте, я вынужден ему помогать, — извиняющимся голосом проговорил он. Страх боролся в нем с желанием остаться с Бронте. — Ты скажешь мне, где прячется мальчишка? Я постараюсь сделать так, чтобы он вернулся домой в целости.

В течение пятнадцати минут мужчины обыскивали дом, подвал, в который мог протиснуться разве что опоссум, и земельные владения. Если Гилли с Максом находились где-то на краю джунглей, они увидели бы этот обыск; Бронте успокаивала себя этой мыслью. Гилли там никто не найдет, если она решит прятаться. Из Гилли получился бы прекрасный партизан. В этом состояло единственное утешение Бронте. Но всюду они прятаться не могли.

Бронте подошла к буфету, где, как она знала, Гилли хранила винтовку 22-го калибра. Впрочем, такого свирепого носорога, как Брандт, остановит, пожалуй, только 303-й калибр. Дело слишком плохо, думала Бронте. Ей не хотелось прибегать к оружию. Оружие может причинить жестокий ущерб. С другой стороны, в крайних обстоятельствах оно может послужить средством защиты. Ее отчим не наделает глупостей, если воспримет ее всерьез, увидев у нее в руках винтовку. С чувством триумфатора она подумала о том, что Брандт понял: отныне она его не боится. Или, во всяком случае, не боится настолько, чтобы превратиться в медузу.

Тем не менее, она дрожала всем телом, когда подходила к буфету и прислушивалась к тому, как ее отчим орет на Ната. На ее коже выступил холодный пот. Ну конечно. Винтовки там нет. Гилли ее перепрятала. Где же Стивен? Пожалуйста, Стивен, пожалуйста, где ты? Даже если он выехал немедленно после ее звонка, пройдет вечность, пока он доедет до плантации.

Несколько секунд спустя она увидела Ната, который выглядел так, как будто он измучен жарой и яростью ее отчима. Оскаленные зубы Брандта и его горящие глаза, краска на щеках делали его больше похожим на дьявола, чем на человека.

— В последний раз тебя спрашиваю, глупая корова: где мой сын?

Бронте сама удивилась, когда заорала в ответ:

— Нет его в доме! Спрятался где-нибудь. Если ты еще не сообразил, дом стоит у самых джунглей.

— Лжешь!

Внезапно Брандт схватил ее за плечи и тряхнул, как куклу.

— Карл, прекрати. Оставь ее в покое.

Нат собрал все свое мужество.

Вместо ответа Брандт выволок Бронте в прихожую с такой силой, что она ударилась о стену и ушибла голову. Звезды долго сыпались у нее из глаз.

— Это отвратительно.

Нат, маленький и легкий, как пушинка, по сравнению с Карлом, набросился на него и тут же тоже отлетел в сторону.

— Не двигаться, оба, — прорычал Брандт сквозь стиснутые зубы. — Я могу подождать. Когда-нибудь они придут.

Бронте выпрямилась; от удара у нее кружилась голова. Она прижала ладонь к затылку. Шишка уже вздувалась. В нескольких футах от нее на полу бесформенной кучей лежал Нат, от шока потерявший дар речи.

Ничто в тепличной, комфортабельной жизни не готовило Ната Сондерса к тому, что ему придется ссориться с таким человеком, как Карл Брандт. Что за ярость! Что за сила! Какой слепящий взгляд! Он думает, что знает партнера своего отца; теперь он понял, что, привыкнув за долгие годы к брандтову прикосновению Мидаса, вовсе не знал этого человека. Мысль о том, что может произойти с Бронте, с Максом, даже с ним самим испугала его. В его мире цивилизованные люди не приучены к насилию.

Бросив на противников уничтожающий взгляд, как на нашкодивших детей, Брандт вышел на переднюю веранду. В воздухе послышался гул вертолета.

— Это еще кто такой? — выкрикнул Брандт, обращаясь к Бронте.

Внезапно она забыла про гудящую голову.

— Полиция, — солгала она. — Я позвонила туда, когда вы подъехали.

— Слава Богу! — воскликнул Нат. — Таких людей, как твой отчим, нужно держать под самым надежным замком.

— Это не полицейский вертолет, — холодно возразил Брандт. — Кто бы это ни был, немедленно прогони его. Слышишь меня?

Он возвратился в прихожую и угрожающе встал над Бронте. В безмолвном ужасе и с отвращением Нат смотрел на него. Бронте с трудом поднялась на ноги, не в силах скрыть невероятного облегчения. Само тело подсказывало ей, что это Стивен. Ясно, что, услышав по телефону ее голос, он сделал все возможное и невозможное, чтобы добраться сюда. Может быть, даже угнал вертолет.

— Скорее всего, это мой друг, — объявила она, заметно повеселев. — Что ты намерен делать? Драться со всеми нами?

Глаза Брандта загорелись яростью и торжеством.

— Если ты хочешь избавить своего маленького братца от того, чего он заслуживает, быстро и тихо гони отсюда своего друга, — распорядился он.

Бронте пробежала мимо него, сбежала с крыльца и упала в раскрытые объятия Стивена.

— Ох, слава Богу! Ты здесь! — закричала она, радуясь силе его объятий. — Гилли и Макс где-то в лесу. Наверное, они увидели, как эти рыскают во дворе и решили не приближаться.

— Эти? — быстро переспросил Стивен. — Сколько их?

— В самом кошмарном сне...

Что Бронте хотела сказать, осталось неизвестным, так как с веранды загремел голос Брандта, словно он кричал в мегафон:

— Бронте, придется тебе поговорить со своим другом там, — скомандовал он.

Стивен шагнул вперед, ведя за собой Бронте.

— Что ж, это ненавидимый всеми Карл Брандт. Много воды утекло.

Брандт вскинул голову, как зверь, учуявший охотника. Похоже, он узнал голос Стивена. Теперь они приблизились настолько, что Брандт мог разглядеть его лицо.

— Много лет, — буркнул Брандт, и Бронте в оцепенении уставилась на Стивена. Они знакомы, а он ничего ей не сказал? — Как бы ни было неприятно возобновлять наше знакомство, могу я спросить, что ты здесь делаешь?

— Я решил, что мой визит даст нам возможность поговорить.

Стивен убрал руку с плеч Бронте и поднялся на крыльцо. Высокий, сильный, стройный, он стоял теперь напротив старшего по возрасту, крепко сбитого, но отнюдь не разжиревшего мужчины.

— Поговорить? — Брандт тяжело дышал, и его ноздри раздувались, как у быка, изготовившегося к нападению. — Я приехал сюда за сыном. Это мой сын. — Сейчас он говорил неожиданно сдержанным голосом. — Тебя это совершенно не касается.

— Это меня очень даже касается, — возразил Стивен. — Бронте и ее двоюродная бабка Гиллиан — мои друзья. Я познакомился с Максом. Он мне нравится. Я узнал, как ты с ним обращался много лет. И, вероятно, с матерью Бронте тоже. Тебе нравится делать людям больно, да, Брандт? Я бы сказал, что ты садист.

Брандт расхохотался, как будто услышал хорошую шутку.

— Я не хочу ни о чем с тобой разговаривать, Сондерс. Твой слизняк-кузен прячется в доме.

— Сондерс? — Бронте не могла оправиться от шока. — О чем он говорит?

Она обратила на Стивена безумный взгляд. Ее отчим натужно хихикнул.

— А ты и не знала, Бронте? Я слышал, что он называет себя девичьей фамилией своей матери. Рэндолф. Рэндолфы, симпатичные, консервативные люди. Из тех, кто не пустит таких, как я, на порог. — Он повысил голос до привычного рыка, от которого дрожат стекла. — Выходи, Натан, поздоровайся с кузеном, — крикнул он с жестокой радостью. — Хочешь верь, хочешь не верь, но он, кажется, украл нашу девчонку.

И он опять расхохотался, как будто при удачной шутке.

— Ох, — простонал Нат, появляясь в дверях. — Это правда ты, Стивен?

И тело, и ум Бронте пробрала дрожь. Когда-то она считала себя разумной девушкой. Сейчас ей придется всерьез пересмотреть свое мнение о себе.

— Давно не виделись, Нат, — произнес Стивен. — Как думаешь, во что ты вляпался, когда приехал сюда с таким типом, как Брандт? Я знал, что ты способен вытворять глупости, но не знал, что ты вытворяешь их так часто.

— А ты у нас такой умный! — Щеки Ната вспыхнули. — Если тебе так уж необходимо знать, я приехал, чтобы просить Бронте вернуться ко мне.

В смехе Стивена не было веселья.

— Если так, то можешь ковылять обратно. Долго тебя придется убеждать? Ты Бронте ни на грош не нужен.

Казалось, Нат искренне недоумевает.

— Ты, наглец, позволь ей говорить за себя.

Стивен повернул вырезанную из красного дерева голову к Бронте.

— Ну, Бронте, что ты ему хочешь сказать?

Голос Бронте дрожал от гнева:

— Сколько ты еще для меня приберег сюрпризов? — Ее фиолетовые глаза вспыхнули. — Стивен Рэндолф, он же Стивен Сондерс, который случайно оказался кузеном моего бывшего жениха.

— Стивен порвал с семьей много лет назад, — пояснил Нат так, как будто обвинял Стивена во всех смертных грехах. — Его мать умерла от рака, но он обвинил в этом отца. Мой дядя Брайс — удивительный человек, но Стивен этого не понимает. Он в слишком большой степени сын своей матери. В старине Стивене много загадок. Всех нас он презирает. Потому-то он и сменил фамилию на Рэндолфа. Мой дядя стоит во главе крупной юридической фирмы — «Рэдклифф-Рид». Это-то ты знала? Помнишь, на нашей помолвке ты познакомилась с моим кузеном Лайаллом? Это старший брат Стивена.

Бронте застонала от боли в затылке.

— Представь себе, помню. Он мне не понравился. Надутый. Самодовольный. Со всеми разговаривает как с полоумными. Может быть, все дело в юридическом образовании. Он ни в малейшей степени не похож на Стивена. Скорее он похож на тебя.

Почему, ну почему Стивен ничего не говорил, яростно думала она. Но она не станет ссориться с ним в присутствии своего насмешливо настроенного отчима и фарисея Ната.

— Может быть, вы побеседуете об этом в другой раз? — со злым сарказмом осведомился Брандт.

— А о чем здесь говорить? — крикнул Стивен.

Сейчас он был похож на человека, с которым следует вести себя с величайшей осторожностью.

— Нам пора заняться своим делом, — сердито ответил ему Брандт. — Если ты положил глаз на мою падчерицу, а похоже, так оно и есть, можешь ее забирать. Это настоящая дикая кошка, которая вечно путается под ногами. Мне нужен мой сын. Было бы хорошо, если бы я его сейчас увидел. Я намерен отвезти ее домой, к матери.

— Которая обзавелась замечательным синяком, — осмелился вставить Нат.

Он решил, что Брандт уже не кажется столь опасным, когда рядом стоит Стивен. А Стивен находится в поразительной форме. Он стал старше, возмужал и выглядит гораздо крепче, чем Нат его помнил.

— Она забрала себе в голову, что может мне возражать, — ответил Брандт так, как будто это все объясняло.

— Очень глупо с твоей стороны, — сказал Стивен. Глаза его горели, как у большого кота. — Между прочим, это был последний раз, когда ты поднял руку на человека. И прежде всего, на твоих жену и сына.

— Что ж, давай! Кто это меня остановит?

Когда Брандт посмотрел на Стивена, между его густых черных бровей легла угрожающая складка.

— Тебе придется потрудиться, чтобы доказать, что ты не имеешь отношения к скандалу с «Нортфилдом», — сказал Стивен.

Брандт отскочил так резко и быстро, как будто Стивен плеснул ему в глаза кислоту. В его карих глазах появилось угрюмое и зловещее выражение.

— О чем это ты болтаешь? Там все сгорело.

— И сколько же составила сумма страховки? Сорок с лишним миллионов долларов. Тех самых, что разделили между собой парочка твоих друзей и тот парень, что поднес спичку.

— «Нортфилд»? — пробормотал Нат, смертельно побледнев. — Папа же в этом не участвовал?

— Нет, к счастью для всех нас, — бросил Стивен, не глядя на Ната. — Он, может быть, не всегда поступает безупречно, но он не такой законченный преступник, как этот вот Брандт.

— Парень, держись от меня подальше, — угрожающе произнес Брандт. — И не разевай рот. Было проведено тщательное расследование пожара. Это был несчастный случай.

— У тебя руки в крови, Брандт. При пожаре погиб человек.

— Человек, который не должен был там быть.

Улыбка Брандта была чудовищной. Улыбка человека, готового к обороне, готового прыгнуть как тигр на любого, кто представляет для него угрозу.

— Всегда найдется кто-нибудь, кто знает, — ответил Стивен.

Вот теперь Брандт замер.

— Кто это настолько обезумел, что станет обвинять меня?

Бронте, пораженная, потрясенная, переводила взгляд с одного на другого. На ее памяти это был первый раз, когда ее отчиму было очевидно не по себе.

— Соня, — сказал Стивен, едва удерживая ровный тон. — Твоя первая жена, если ты помнишь. Лучшая подруга моей матери. Они были вместе много лет. Тогда у Сони не хватило духу выступить против тебя. Сейчас — иное дело.

Чтобы не упасть, Бронте оперлась на балюстраду — настолько вскружили ей голову только что услышанные откровения. Она слишком хорошо знала своего отчима, чтобы сейчас смотреть ему в глаза.

— Соня получила большую компенсацию.

В голосе Брандта звучал не только гнев, но и настороженность.

— Иными словами, она должна была держать язык за зубами. Так и случилось. Не знаю, что ты сказал или сделал, но ты ее запугал. Сейчас Соню это не волнует. Я говорил с ней. Рассказал ей, как ты обращаешься со своим сыном. А возможно, и с женой, которая, между прочим, является матерью Бронте.

— Если Соня выступит против меня, ей придется горько об этом пожалеть. — Брандт щелкнул пальцами. — Да и ты тоже, Сондерс. Да кто ты такой? Твой собственный отец тебя вышвырнул. У меня денег не меряно, имейте в виду вы, кто лезет в мои дела!

— Да кому есть дело до тебя! — раздался за их спинами звонкий женский голос. Гилли стояла у входа, Макс — за ее спиной. Приклад винтовки касался щеки Гилли, а на прицеле она держала Брандта. — Да, это пресловутый Карл Брандт, — как бы подтвердила она. — Отлично, отлично! Что вы делаете, сэр, в моем частном владении, куда вы проникли без моего позволения?

На мгновение соотношение сил изменилось. Умолк даже Брандт. А Стивен медленно двинулся к Гилли и успокаивающе заговорил:

— Все в порядке, Гилли. Он не причинит нам вреда. Уберите винтовку.

— Да, Гилли, пожалуйста, опусти ее. Пожалуйста, Гилли.

Слова застревали у Бронте в горле. Ей было страшно, потому что она понимала, что может случиться. Гилли была львицей, вставшей на защиту детеныша.

На смуглых щеках Брандта выступили красные пятна.

— Жалкая полоумная старуха! — Он громко рассмеялся. — Да они вышвырнут тебя из дома.

— Берегись, как бы я не вышвырнула тебя, — парировала Гилли.

Судя по ее виду, ей до смерти хотелось спустить курок. Стивен подошел к ней и положил руку на дуло.

— Успокойтесь, Гилли. Вы не пристрелите его без того, чтобы оказаться в тюрьме. Пожалейте себя! У нас еще много работы. Лео прислал новую пачку эскизов; вам нужно их посмотреть.

— Трус и подонок! — фыркнула Гилли, бросая на Карла Брандта испепеляющий взгляд, но передала винтовку Стивену. — Никогда тебя не прощу за то, что ты сделал моей Бронте. Или что ты сделал маленькому Максу.

— А ну-ка займись лучше своими делами! — заорал Брандт. — А от наших держись подальше. Макс, иди ко мне. Это тебе говорит отец.

— Отец! Да я откуда знаю! — к всеобщему изумлению, выкрикнул в ответ Макс. — Может быть, мама все это выдумала. А ты уверен, что я твой сын? Я ни капли на тебя не похож, хвала небесам. Почему бы это? Ни в чем я на тебя не похож. Я отказываюсь ехать домой! — Макс, обнаружив в себе запасы мужества, теперь объявлял свою личную декларацию независимости. — Я не хочу, чтобы меня били и запугивали. Я скорее умру, чем пойду к тебе. А где моя мать? Ты не сотворил с ней что-нибудь? Если да, то я тебя убью. Она такая красивая. Почему она столько лет оставалась с тобой?

— Думаю, потому, что ей было страшно, — неумолимо произнес Стивен. — Брандт, ты не найдешь ее, когда вернешься домой. Обе птички улетели из клетки.

— Надолго ли? — язвительно возразил Брандт, но на этот раз его бравада была неубедительна.

— И можешь не сомневаться, я тоже с тобой не поеду, — закричал Нат и схватил безжизненную руку Бронте. — Я останусь с моей девочкой.

— Черта с два! — Стивен спокойно и твердо высвободил руку Бронте. — Все это зашло чересчур далеко, Нат. Ты сейчас отправишься в город с этим вот твоим другом, раз уж ты был готов помогать ему в его грязном деле, а значит — убирайся отсюда. Позвони папаше, он пришлет за тобой транспорт.

Нат покраснел.

— Папа всегда обо мне позаботится, — надменно произнес он. — Чего нельзя сказать о тебе и твоем отце, — не удержался он от насмешки. Он всегда завидовал своему сложному, жесткому двоюродному брату Стивену, который нашел в себе силы отказаться от блистательной будущности. — Бронте, неужели ты вправду хочешь, чтобы я уехал? — взмолился Нат. — В этом во всем нет моей вины. Я люблю тебя. Мне было больно, когда ты одурачила меня, но мне так тебя не хватало. Не думай о моей матери. Она простит тебя со временем.

— Высокомерная сука! — охарактеризовал Брандт мать Ната.

— Простит? — Гилли окинула Ната взглядом. — Сынок, здесь нельзя ставить машины. Так что собирайся и уезжай, пока я не вызвала полицию.

И она шагнула к телефону.

— Ищи приключений на свою голову, Сондерс, — прорычал Брандт, обращаясь к Стивену. — Ясно, у тебя крыша съехала. Как и у твоей матери.

На глазах у измученной Бронте стройный корпус Стивена сделался заметно тверже. Впечатляющие черты его лица помертвели. Было видно, что он готов броситься на противника. Как ни было Бронте больно из-за того, что Стивен не доверился ей, ее первая мысль была о том, чтобы остановить его. Если язык жестов понятен ее отчиму, он должен увидеть, что сейчас от него останется мокрое место. Пусть он заслуживает такого исхода больше, чем кто бы то ни было, Бронте понимала: радость победы будет омрачена тем, что Стивену будет предъявлено обвинение в нападении на человека. А это не должно случиться. Она схватила Стивена за стальную руку. Вцепилась в дорогое ей живое существо.

— Стивен, оставь его! Он этого не стоит.

— Нет! — твердо отозвалась Гилли. — Сделай из него решето. Побереги кулаки.

Бронте похолодела. Она задержала дыхание, не выпуская руку Стивена, и наблюдала, пораженная, за тем, как ее отчим двинулся к ступенькам.

Он уходит? Это же чудо, явленное с небес.

Спустившись, Брандт сделал прощальный выстрел:

— Что за жизнь тебя ждет, Сондерс, когда постоянно придется оглядываться через плечо? — злобно прорычал он. — И с тобой, Макс, маленький хулиган, я еще не закончил.

Впервые в жизни при звуках отцовской угрозы Макс расхохотался.

— Чтобы сделать омлет, нужно прежде яйца разбить. Вы-то, Гилли, это знаете. — Он повернулся к Гилли. — Вам надо было прострелить его, когда у вас было ружье. Он как будто из кино пришел. Ну как, скажите мне, он может быть моим отцом?

Брандт снова обратился к сыну:

— Твоя мать не святая, — заревел он, — но у нее никого не было, только этот придурок, отец Бронте. Ты мой сын, как бы ты об этом ни жалел. Так что не забывай, Макс.

Прилив адреналина заставил Макса пронестись по веранде.

— Я свой собственный! — выкрикнул он вслед отцу.

Бронте подошла к брату и тепло его обняла.

— Мы все гордимся тобой, — произнесла она.

— Да, да, — поддакнула Гилли, сжала кулаки и подошла к балюстраде, чтобы с изумлением и восхищением посмотреть на Стивена. — Стив, да откуда у вас этот вертолет?

— И вы умеете на нем летать?

Макс тоже изумленно посмотрел на своего нового друга.

— Я его одолжил у моего друга, застройщика. Боюсь, я не смогу держать его у себя слишком долго. — Прищурив глаза, Стивен проводил взглядом машину Брандта и Ната. Брандт высунул руку из окна и сделал свой привычный непристойный жест. — Макс, я бы хотел убедиться, что твой отец благополучно доехал до города. Хочешь лететь со мной?

— Еще бы!

Макс был на седьмом небе от счастья.

Стивен обернулся к Гилли, но она не смотрела на него. Она отчаянно старалась разобраться в водовороте эмоций.

— Если никто не возражает, — сардонически сказал Стивен, — я привезу Макса на своей машине. Неприятностей я не ожидаю, но на всякий случай лучше я переночую здесь.

Гилли с улыбкой дотронулась до его руки. Она простит ему все, что бы ни думала Бронте.

А та, чувствуя себя обманутой и преданной, пошла в атаку:

— Вы уверены, что вам больше нечего сказать, Стивен Сондерс, или все остальное — это так, мелочи жизни? По-моему, это крайне унизительно. Интересно, вы были женаты и развелись? Я от вас не отстану.

— Бронте, любовь моя! — запротестовала Гилли, желая спасти Бронте от нее самой.

— Ничего страшного, Гилли. — Голос Стивена звучал ровно. — Нет, Бронте, я одинок. — Он обнял худые плечи Макса и повел мальчика вниз. — А моя фамилия — Рэндолф.

Мужчина и мальчик шли к ярко-желтому вертолету, как двое скитальцев.

— Возвращайтесь, Стивен, и тогда мы поговорим с вами и с Бронте, — крикнула вслед Стивену Гилли.

— Начнем с того, почему он мне солгал, — с горечью сказала Бронте.

Гилли встала на защиту Стивена:

— Наверное, он решил, что лучше будет ни о чем не упоминать. Это же не ложь, разве не так?

— Технический прием.

— Я знаю только одно: в чем бы он ни обвинил твоего отчима, этим он спас положение.

И Гилли коротко кивнула, выражая свое одобрение.

Они погрузились в задумчивость. Тем временем лопасти винта пришли в движение, вертолет вертикально поднялся в воздух, после чего сделал полукруг и полетел в сторону побережья.

— Вот, значит, как оно бывает, — заметила Гилли с огромным удовлетворением. — Чертовски далеко, но я этот путь проделаю. Со Стивеном на острова. Никогда не узнаешь, на что ты способен, если не попытаешься. Скажу тебе, моя девочка, будь я лет на пятьдесят моложе, я бы развлекалась как могла. Не знаю, как так получается, но Стивен заставляет меня чувствовать себя чертовски молодой!

— Я уже заметила! — громко простонала Бронте. — И я могу оказаться не единственной твоей соперницей. Есть еще Кристина.

Гилли фыркнула.

— Так в бой! Она красива, умна, я тебе в этом ручаюсь. Так что ужасно, что она влюблена в него. Но из этого ничего не выйдет.

— Откуда ты знаешь?

Гилли засмеялась.

— Я тебя еще и за то люблю, что у тебя нет тщеславия. Кристина найдет себе подходящего мужчину и выйдет за него замуж, но это будет не Стивен. Он — твой, если только ты этого захочешь!

Бронте с трудом сглотнула.

— Что-то у тебя, Гилли, все очень просто получается. Допустим, он меня привлекает; допустим, только допустим, я тоже его привлекаю. Но надолго ли это?

— Девочка моя, насколько ты захочешь. На достаточный срок, чтобы вы поженились и имели детей, выстроили свою жизнь. Очень многие люди не знают, как это — считать себя счастливыми.

— Было бы неплохо, если бы он удостоил меня доверием, — сказала Бронте, которая до сих пор не могла утешиться.

— Можешь ты чуточку успокоиться? — Гилли положила руку ей на плечо. — У него найдется время, чтобы все тебе объяснить. А ты пока посиди здесь. А я пока сделаю нам с тобой по чашечке моего кофе. Я его недавно пожарила. Получится хорошо.

— Тебе не кажется, что ты его слегка пережариваешь?

Кофе у Гилли получался таким, что разбудил бы Рипа ван Винкля[4].

Гилли засмеялась.

— Знаешь, как этот негодяй Стивен его называет? Дьяволово питье.

— Сам он дьявол! — воскликнула Бронте. — Он должен был прямо сказать мне, что знает моего отчима, не говоря уже о том, что приходится кузеном Нату. Получается, что я как пыль у него под ногами. Мне нужен человек, который готов не обманывать меня, а доверять мне самые глубокие, самые темные свои секреты.

— Готова спорить, ты ему тоже многого не рассказала, — возразила Гилли с видом адвоката. — Кроме того, насколько я помню, поначалу ты вела себя с ним не очень мило. — Черные глаза Гилли потеплели. — Ты-то не помнишь, ты слишком молодая... Много лет назад был такой фильм — «Сондерс на реке». В главной роли Поль Робсон, великий американский бас. Хороший фильм. — Гилли отодвинула от себя плетеный стул. — Стивен Сондерс. — Она словно пробовала имя на вкус. — Мне кажется, ему подходит это имя.

— Ох, Гилли! — взмолилась Бронте. — Для тебя будет только естественно, если выяснится, что он поменял пол, а раньше был Стефанией. Как бы то ни было, у него были проблемы из-за того, что он был Стивеном Сондерсом. И потому он сменил имя.

— Стивен пережил какую-то рану, — предположила Гилли, и на ее лицо легла морщина. — Он не мог справиться с чем-то, что совершил его отец. Стивен уже доказал, что он не только наш друг, но и добрый гений Макса. Этот бурдюк Брандт лопнул на моих глазах.

Бронте решила перейти к другому предмету:

— Кто такая Соня?

— Начнем с того, что это первая жена твоего отчима.

— Когда я услышу второй пункт?

— Наберись терпения. Все выяснится в свое время, — посоветовала Гилли.

— А куда делась моя мать? — не унималась Бронте. — Почему она не попыталась связаться со мной?

Гилли фыркнула и торопливо прошла к входной двери.

— Детка, на твоем месте я бы не слишком беспокоилась о твоей матери, — бросила она через плечо. — Скорее всего, Миранда сейчас в отеле «Палаццо Версаче» на Золотом побережье. А если то, что сказал мне Макс, чего-нибудь стоит, то она там не одна.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Миранда объявилась около десяти вечера. Очевидно, Гилли обладала немалой психической силой, так как звонила Миранда именно из отеля «Палаццо Версаче», что на Золотом побережье, в курортном сердце Квинсленда.

— У меня был долгий разговор с твоим другом Стивеном, — сообщила она ошеломленной Бронте.

— Смеешься?

— Разве он тебе не сказал?

Бронте решила не информировать мать о том, что не говорила со Стивеном.

— Как бы то ни было, я хочу, чтобы вы с Максом знали: я уже встречалась с моими адвокатами. Я подаю на развод.

— И кто же этот парень?

Бронте никогда надолго не забывала об отце, поэтому в ее вопросе прозвучала горечь.

— Какой парень? — Сама оскорбленная невинность. — Боже мой, да какой еще парень? Я звоню, чтобы сказать вам с Максом, что я в безопасности и у меня все хорошо... Ну, достаточно хорошо. А откуда у тебя такая ирония?

— Извини, мама.

Бронте было безразлично, раздражает ли Миранду слово «мама».

— У тебя такой острый язык. Я беспокоюсь за тебя, Бронте. По-настоящему беспокоюсь.

Перерождение, вызванное минувшим днем?

Миранда хотела поговорить с Максом, но Макса подкосила усталость и чувство освобождения, и он сладко спал на пуховой перине на широкой кровати. Прежде чем заснуть, он заявил, что никогда отсюда не уедет. Миранда пообещала перезвонить. В своем преображении она зашла еще дальше: поинтересовалась, как дела у Гилли. И послала ей горячий привет. Совершенно не мать Бронте.

Закончив разговор, Бронте постучалась в дверь комнаты Гилли. Гилли тоже легла, но совсем незадолго до звонка Миранды.

— Открыто, родная моя, — крикнула Гилли. — Кто это звонил?

Она включила лампу на прикроватном столике и села в постели. В полумраке она казалась до странности молодой. Ее седые волосы были уложены в косу.

— Это мама, она же Миранда. — Бронте выложила новости. Она порадовалась, что на Гилли была голубая атласная пижама, которую Бронте ей купила взамен прежних ночных рубашек, которые не возьмешь с собой в больницу. — Могу тебе сказать, что твое предсказание насчет «Палаццо Версаче» попало в десятку. Странно, что ты не пыталась работать на телевидении. Миранда не сказала, кто послужил причиной ее благоразумного решения, но она-таки подает на развод. Встречалась с юристами. Похоже, она вознамерилась пройти через искупление, мне остается только надеяться, что такое настроение останется с ней на всю жизнь. Она посылает тебе горячий привет!

— Вот это да! — Гилли яростно взбила подушку. — А ты уверена, что это была Миранда?

— Я же тебе говорю! Она вдруг стала ласковой, заботливой. Кстати, она разговаривала со Стивеном.

Наступило молчание, во время которого Гилли расправляла простыни.

— Он доверился Максу и мне, так как ты ясно дала понять, что не будешь с ним разговаривать.

— Это единственный известный мне способ поставить на своем, — заявила Бронте в свое оправдание. — Кстати, — сухо осведомилась она, — винтовка не была заряжена?

Гилли широко зевнула и откинулась на подушки.

— Брандт об этом не знал.

— Не знал и Стивен, однако подошел к тебе.

— У него храбрости столько же, сколько еще кое у кого из моих знакомых. Может, пойдешь поговоришь с ним, а мне дашь поспать? — предложила Гилли.

Бронте подошла к двери и послала Гилли воздушный поцелуй.

— Я люблю тебя. Сладких тебе снов.

— Я тебя тоже люблю, маленький мой ангел, — отозвалась Гилли. — Я могу читать тебя как книгу.

Эту ночь не назвать черной. Ее не назвать темной. Луна и звезды освещали небо так, что оно приобрело оттенок индиго. Тот же оттенок лунный свет отбрасывал на траву. Вдали виднелся родной для усадьбы «Иволги», словно вырезанный из картона силуэт вулкана: острый пик и круглый холм, затеняющие усадьбу.

В кухне Бронте налила себе стакан холодного белого вина и отнесла его на заднюю веранду. Она не имела представления, где находится Стивен. Может быть, он тоже уже отправился спать. Может быть, стоит разорвать с ним бесповоротно, но Бронте не стала этого делать. Ее чувства смешались.

Справься с этим, детка. Ты за себя.

Жертва своего острого зыка. Но все дело в том, что она была слишком уязвлена недоверием Стивена. Ее чувства к нему не переменились. Она в него по-прежнему до безумия влюблена, однако несчастлива и неуверенна. Она пережила такие тяжкие годы, что один день не мог изменить ее. Ей нужен человек, которому она сможет доверять. Такой человек, который является таким, каким он ей представляется. С множественностью личин она не желает иметь дело.

Разве она слишком уж много требует?

Белая бугенвиллия протянулась вдоль широкого навеса наподобие вуали невесты. Гардении, олеандры, другие экзотические цветы буквально наводнили сад и источали такой густой аромат, что в нем можно было утонуть.

Устроившись в ротанговом[5] кресле, Бронте сделала большой глоток вина и отставила стакан в сторону. Скоро тропическая жара растопит ночную прохладу. Бронте откинула голову назад и стала смотреть на звезды. Разбросанные по небу, как по экрану. Они разноцветные: жарко-белые, красные, голубые; или это ей кажется? Ее взгляд нашел Южный Крест. Всю жизнь она любуется этим созвездием. Наверное, за медной луной дует ветер, потому что она плывет по небу как галион.

Куда течет ее жизнь? Бронте не может себе представить. Все теперь по-другому — с того дня, как она встретила Стивена. Его влияние на нее неизмеримо; он вызывает в ней химическую реакцию. Мужские феромоны[6] берут женщину в плен? Что бы это ни было, но это «что-то» неумолимо влечет ее и Стивена друг к другу.

Стоило бы сегодня посмотреть сделанные Лео первые эскизы, но она была чересчур горда. Упрямство, ничего больше.

Она разглядела Стивена в темноте только тогда, когда он обратился к ней:

— Ты смотришь вверх. И что видишь?

Он придвинул другое ротанговое кресло и тоже сел.

— Ты меня напугал.

Бронте дотронулась до пульсирующей жилки на горле.

— Прости. Я стоял тихо, чтобы ты не убежала. Бронте, почему ты меня избегаешь?

— По-моему, тебе незачем об этом спрашивать.

Она не повернула голову, но ясно видела Стивена. Чувствовала его. Его запах, как львица чует своего самца. Он будит все ее чувства. Он завораживает ее, как бы она ни злилась. Что дает ему огромное преимущество.

— Бронте, ты сама сказала: то, что происходит между нами, происходит почти пугающе внезапно. Когда прошло так мало времени, трудно действовать в бешеном ритме. Для нас обоих. Вначале ты была расположена не доверять мне из-за идеи партнерства с Гилли. Твое доверие сделалось для меня очень важным. Как ты считаешь, что произошло бы, если бы я представился как кузен Ната?

— Я бы с этим примирилась.

Бронте прихватила свои длинные волосы большим черепаховым гребнем.

— Нет. Не примирилась бы.

Упрямое отрицание.

— Хорошо, не примирилась бы. — Бронте бросила на Стивена быстрый взгляд. Его рубашка бледно мерцала в темноте. Красивое лицо скрывала тень. — С нашей встречей все было очень необычно. И прежде всего: почему ты приехал именно сюда, в Северный Квинсленд? Почему так далеко от твоих родных мест?

— Забавно, что ты меня об этом спрашиваешь, — буркнул Стивен с невеселым юмором. — Квинсленд — идеальное убежище. Здесь бурлит жизнь, сюда съезжаются туристы, и вместе с тем это приграничная земля. Как и ты, я хотел быть как можно дальше от своих родственников. То же самое, что у Макса. Я хотел быть сам по себе. По-моему, этого я добился — при небольшой помощи, если не считать наследства матери. Оно дало мне независимость, что и было ее целью.

— Что случилось с твоей матерью? — спросила Бронте, сознавая, что ступает на глубоко эмоциональную почву. — И почему ты так ненавидишь отца?

— Бронте, я обычно не говорю на эту тему. — Голос Стивена был низким и сдавленным. — Это не поможет.

— А тебе и не нужно говорить об этом обычно, — сказала Бронте с грустью и досадой. — Меня это беспокоит. Может быть, сейчас подходящий момент, чтобы пойти на контакт. Я хочу знать, что происходит в тебе, Стивен.

— При том, что я долгие годы держу все это при себе?

Стивен покачал головой.

— Расскажи мне. Как тебе удалось поговорить с моей матерью? Как ты вообще ее нашел?

— Где же, Бронте, как не в семейном гнезде? В первый раз Брандт пометил ее лицо. Ей было слишком стыдно, вот она никому об этом и не сказала. Я сумел убедить ее собрать вещи и уехать. Было очень вероятно, что с ней случится что-нибудь похуже. В общем-то, ее не нужно было особенно понукать. Она хочет разводиться с ним. Она уже не первый год знает, что необходимо что-то предпринять, но до сих пор он слишком крепко держал ее в своей власти. Его гнев на Макса за дезертирство поставил все на свои места. Она перепугалась за Макса.

Бронте повысила голос:

— А она не подумала предупредить нас, что он намерен приехать?

Стивен пожал плечами.

— Бронте, это твоя мать. Мне кажется, она за всю жизнь привыкла думать в первую очередь о себе. И сейчас ее волновало собственное бегство.

— И не в безопасное место, а в шикарный отель! — язвительно заметила Бронте. — По крайней мере, ей ничто не угрожает! — Она не могла успокоиться в присутствии Стивена. Слишком много переживаний. — А как там он, ты знаешь?

Теперь тон Стивена стал жестче:

— За некоторое вознаграждение о нем позаботится сотрудник службы безопасности компании. Будут проверены его дом и офисы, а также все, кто связан со скандалом. Будет назначено расследование этого прискорбного дела. Это случилось больше десяти лет назад, но многое изменилось с появлением кибер-сыщиков.

Бронте повернула голову.

— Для чего они?

— Они могут открывать стертые и скрытые файлы — файлы остаются в компьютерах, даже если мы думаем, что стерли их. А на самом деле мы стираем только пути доступа к ним. Кроме того, кибер-сыщики умеют находить спрятанные банковские счета.

Бронте тут же подумала о файлах в своем домашнем компьютере (впрочем, достаточно безвредных), которые, как она была уверена, надежно стерты.

— Значит, за нами в компьютерах тянется след?

Стивен кивнул.

— Точно. Кибер-сыщики — это умелые судебные инструменты. Сначала они создают двоичные образы всех данных, имеющихся на жестких дисках. Потом специальные программы исследуют эти образы. На основании результатов исследований можно возбудить уголовное дело. Работник, о котором я тебе говорил, будет действовать с отличной командой юристов. Есть вероятность, что Брандт выкрутится. В судах не всегда доискиваются справедливости.

— А что Соня, подруга твоей матери, его первая жена?

— Если мы вытащим дело наружу, не знаю, переживет ли она. Недавно у нее обнаружили неоперабельную опухоль мозга. Сейчас ум у нее ясный. Но, как это ни грустно, ей предстоит деградация. Прогнозы плохие. Зато она больше не боится Брандта. Она освободилась от страха, оказавшись лицом к лицу с неизбежной смертью. И выходит так, что Соня, жертва насильника, перед своим концом доконает его.

— Максу придется поменять фамилию. Как тебе, — рассудительно заметила Бронте.

— Лично мне нравится — Рэндолф. Это хорошая фамилия. Она моя, — твердо сказал Стивен.

— Нет никаких шансов на ваше примирение с отцом и братом?

Стивен посмотрел на звездное небо.

— С братом — возможно. С отцом — никаких. У него репутация столпа общества, и люди относятся к нему соответственно. Но когда моя мать лежала наверху и умирала, мучаясь от невыносимой боли, он привел в дом любовницу. Она была всего на два года старше Лайалла. Он поступил жутко.

— И она поступила жутко, — отметила Бронте, представляя себе, как Стивену жилось в семье.

— Моя мама после этого больше не могла держаться, — мрачно сказал Стивен. — Ей сказала наша экономка, дура, уж не знаю зачем. Должно быть, потому что любила ее. Наверное, ей казалось, что маме следует знать. Как бы то ни было, отец погубил маму. И он, и его любовница достойны друг друга. Мой отец ожидал, что мы полностью поддержим его. Он — видный и сильный мужчина, а мама болела очень долго. Я понимаю, это трудно, но у него не хватило достоинства даже на то, чтобы встречаться с любовницей тайком. Нет, ему понадобилось привести ее в дом. Это было жестоко. Лайалл смотрел на это так же, как и я, но он сознавал, что ему будет гораздо тяжелее жить, если он не будет соглашаться с любыми желаниями отца. Было очевидно, что любовница прочно вошла в жизнь отца.

— Они поженились?

Стивен кивнул.

— У них дочь. Моя младшая сестра. Я ее никогда не видел. Думаю, он на нее не надышится.

— Во всяком случае, ей будет легче жить, чем тебе. — Бронте поднялась; ею владели волнение и грусть. Наверное, мне пора спать. У нас сегодня было много событий. Я — что Макс, благослови его Господь. Слишком много эмоций — и я вымотана до предела.

С болью она посмотрела на Стивена.

— Я еще немного посижу, — сказал он глубоким, горловым голосом.

При этих словах она пошатнулась. Нужно уходить, иначе она окончательно потеряет голову.

— Хорошо, — едва сумела она выговорить.

Он сидел прямо перед колонной, и она обошла его, не сознавая, что ее красота — инструмент дразнящей пытки.

Он протянул к ней руку и поймал ее — как на крючок.

И вот она уже в его руках. И только жар и свет. И неразрывное слияние губ, исполненных отчаянной страсти.

— Бронте, ты так много для меня значишь, — застонал он.

— Я хочу в это верить.

Она прижалась затылком к его плечу, и звезды отразились в ее глазах.

— Что мне сделать, чтобы убедить тебя?

Растопыренные пальцы Стивена ласкали ее грудь. Он сбросил с плеча лямку ее купальника, желая добраться до кожи.

От его прикосновений дыхание прерывалось у нее в горле. Желание захлестывало ее, кружило, как ветер кружит сухой лист. Она, умирая от тоски, еще теснее прижималась к нему. И при каждом прикосновении между ними пробегали искры. Его рука скользила по ее согнутым в коленях ногам, к щиколоткам, потом снова вверх, подняла край ее юбки, погладила бедро и остановилась возле того места, в котором пульсировала дрожь. Она долго и остро ощущала его твердую мужскую мощь. Непередаваемое чувство вызывает в ней сексуальная энергия, которую он излучает. Ее голова откинулась назад. Он гладил губами ее соски, отчего ее чувственное тело извивалось. Он так отчаянно ей нужен!

— Я не могу зайти так далеко и не получить тебя.

Его голос волной прошел через ее тело.

— Проведи со мной ночь, Бронте, — умолял он.

— Мы не можем! Ты же знаешь, что не можем.

Бронте вся дрожала, но в то же время помнила, что Гилли и Макс совсем рядом.

— Я пойду на все, чтобы получить тебя.

Не в силах справиться с эмоциональным пожаром, он поднялся и поднял Бронте на руки так, словно она ничего не весила.

Она прижалась к нему, обвила его руками, испуганная полнотой страсти, что исходила от его тела. Она сомневалась, что сможет удержать его. И себя-то удержать трудно. Но она не решалась сдаться.

— Стивен, нельзя, — взмолилась Бронте, вся пылая.

— Ты хочешь?

Он поднял ее выше и вгляделся в ее сверкающие глаза.

— Да, черт возьми! — Ее сопротивление слабело с каждой секундой. — Но в доме Гилли и Макс. Я чувствую себя как ребенок, который нарушает запрет.

— Я мог бы разделить ответственность, — простонал он. — Я же... Я взбешен! — Он опустил Бронте на пол и крепко прижал к себе. — Ты спала с Натом?

— Это тебя сердит?

Бронте всмотрелась в лицо Стивена.

— Естественно.

Он потянул к себе ее длинные волосы и зарылся в них лицом.

— Я стала старше и, надеюсь, умнее, — дрожащим голосом ответила Бронте. — Нат был ужасным выбором. Это даже и не мой выбор.

— Но ты его приняла.

Голос Стивена был отмечен печатью ревности, которую он не мог скрыть.

— Некоторое время я радовалась тому, что мать меня одобряет, — попыталась объяснить Бронте. — Даже эта скотина, мой отчим, одобрял.

— Но потом ты одна из всего этого выбралась, — сказал Стивен таким тоном, словно ей предстояло как минимум сдать экзамен.

— Слава Богу, да, — с жаром ответила Бронте. — Я чувствую, ты на меня сердишься.

Он приподнял ее голову, чтобы заглянуть ей в лицо.

— А что я должен чувствовать? — Он не стал дожидаться ответа, а покрыл ее губы поцелуем. — И вот что я тебе скажу, Бронте Макалистер. Ни от одной женщины, кроме тебя, я бы не стал терпеть такую пытку. Я хочу тебя получить, и это скоро произойдет. Ты сама назовешь время и место.

Прошла неделя. С ними никто не связывался, кроме Миранды, которая присылала Максу и Бронте электронные письма с приглашением присоединиться к ней. Они вежливо отклоняли предложения и писали в ответ, что она могла бы получить удовольствие, если приедет на Рождество в «Иволги».

— Наверное, она думает, что мы поймаем змею и запечем ее, — шутила Гилли.

Миранда не могла изменить себе. Она познакомилась с одним очень хорошим человеком, и он взял ее под свое крыло. Разумеется, отношения у них чисто платонические. Они считают друг друга друзьями. А в долгосрочном прогнозе погоды сказали, что ожидаются несколько циклонов; знают ли об этом в «Иволгах»?

Конечно, да. Служба прогнозов тропических циклонов в Квинсленде работает отлично. Самым ранним циклоном сезона за все годы наблюдений был циклон Инес — ноябрь 1973 года. Самой крупной природной катастрофой в Австралии стал циклон Трейси, разрушивший Дарвин[7]. На тропическом севере большинство циклонов зарождается в Коралловом море между декабрем и, самое позднее, апрелем, а Западную Австралию в 1988 году циклон атаковал в мае.

Гилли и Бронте находили удовольствие в поездках по отремонтированной дороге, ведущей к плантации, и благодарили за это Стивена. Его же они благодарили за то, что он сдружился с Максом настолько, что даже брал мальчика с собой в командировки, связанные в значительной степени с исследованиями территорий. За короткое время Макс набрал вес и приобрел золотистый загар, ставший хорошим фоном для его удивительных сверкающих глаз. Когда Гилли спросила его, что он думает о Стивене, ответом ей была ослепительная улыбка и слова: «Первый класс!»

Все они склонились над разложенными на столе в столовой планами, которые Лео переслал Стивену. Сам Лео называл их набросками, но они прекрасно представляли, какими видит «Иволги» знаменитый садовый архитектор. С применением современной техники можно создавать ландшафты даже крупного масштаба, и Бронте выразила восхищение достижениями человечества. Но было важно, чтобы Гилли и Бронте уяснили себе, что предлагает Лео сделать еще до начала работ. По мнению Лео, если все будет хорошо, следует приступить к работам в апреле следующего года, с началом сезона засухи. А если улыбнется судьба, Лео заглянет к ним на Рождество выпить стаканчик. Он их оповестит.

— А что если я брошу школу? — спросил Макс.

Его приводило в восторг все в этой пышной тропической местности, в его новом образе жизни и перспективах на будущий год.

— Забудь, парень! — строго сказал Стивен. — Образование — это все. Ты умный парень. Заканчивай университет и выбирай себе занятие.

— Я не вернусь к отцу, — твердо заявил Макс. — Мне все равно, где жить, пока я живу здесь!

Гилли и Бронте также не исключались из числа участников экспедиций. Верный своему слову, Стивен организовал для всех вертолетную экскурсию на один из роскошных островных курортов. Вид с воздуха был невообразимо красив. Удивительные оттенки кристально чистой воды, от сверкающего аквамаринового и бирюзового до желтовато-синего, от кобальтового до глубокого ультрамаринового. Чем глубже вода, тем интенсивнее синева. Большой Барьерный Риф, величайшее коралловое сооружение на Земле, раскинулся на поражающей воображение площади в восемьдесят тысяч квадратных миль вдоль восточного побережья Куинсленда и до самого пролива Торреса[8]; в нем тысячи островов и коралловых рифов. Путешественники направлялись в Ройал Хэймен, который входит в первую тройку островных курортов мира.

Они купались в лагуне. Увы, у них не было снаряжения, чтобы поплавать под водой, среди роскошных тропических коралловых садов, фантастических тропических рыб; что ж, придется отложить до другого раза. Зато они нашли там шикарный буфет.

Стараясь выбрать что-нибудь из холодных или горячих блюд из изумительных морепродуктов рифовых вод, Бронте вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд.

Кристина.

Черт!

Грубость немыслима. Бронте призвала на помощь все свое хорошее воспитание, приветливо улыбнулась и слегка помахала Кристине.

Между буфетных столиков уже пробирались Гилли, раскрасневшаяся, счастливая, за ней Стивен, рядом с ним — весело болтающий Макс (он не расставался со Стивеном даже тогда, когда они вошли в воду). Гилли ничуть не стеснялась открывать свое семидесятишестилетнее тело, высокое, худощавое и находившееся в несомненно лучшем состоянии, чем ее купальник.

К счастью, Кристина провозгласила, что не может к ним присоединиться, поскольку приехала на один день с компанией друзей, однако отвела, как всегда, Стивена в сторону, чтобы что-то сказать ему наедине.

— Кто это? — спросил Макс, округлив глаза. — Вот куколка!

— Это точно, — лаконично подтвердила Бронте. — Здорово быть красивой.

— Надеюсь, я с ней познакомлюсь, — сказал Макс, в котором взыграли подростковые гормоны. — Не сомневаюсь, Стивен у женщин кумир.

— Кристина — партнер Стивена по мотелю, — объяснила Гилли. — А партнеры не в счет.

Наконец Кристина отпустила Стивена и помахала остальной компании. Макс восторженно замахал в ответ.

— Ух, она та-а-акая классная!

— Хочешь тарелку с устрицами перевернуть? — заметила его сестра, которой почему-то вдруг захотелось его убить.

— Прости. — Макс усмехнулся. — А ты не выходишь за него замуж?

— Я ни за кого не выхожу! — объявила Бронте.

На удивление великолепная погода испортилась внезапно. Живописные грозы — явление почти ежедневное, только они дожидаются предвечернего часа, который предоставит им наводящий ужас экран. И почти у всех у них короткая жизнь. И на этот раз солнце появилось уже через тридцать минут и ослепительно засверкало. Розовато-лиловые сумерки прошли как занавес в антракте, и ночное небо наполнилось звездами.

В пятницу в утренней газете появилась небольшая заметка о давнем скандале, связанном с загадочным пожаром.

— Началось! — шепнул Бронте Макс. — Я должен бы найти у себя в сердце хоть какую-то жалость к нему, но не могу. Он нам всем здорово попортил кровь.

После обеда Макс и Гилли опять ушли в этот невероятно буйно разросшийся лес, чтобы побродить по богатейшему собранию самых разнообразных растений, а Бронте по необходимости совершила поездку в город. Ей было нужно купить кое-что из одежды для себя и для Макса. В самом деле, сомнительно, что им удастся забрать из дома Брандта свою одежду, не говоря уже о личных вещах.

Она ошиблась, но поездка отняла время.

Город изобиловал товарами для туристов, поэтому для Бронте не составило труда приобрести несколько вечерних платьев. Здесь же нашлись два бутика, где она в изобилии нашла вещи авторского дизайна, так что время она провела с пользой. Остановка у «Паулины» — шоколад ручного изготовления, разная шоколадная мелочь и кокосовое мороженое — все для сластены Гилли. В аптеке — парочка новых видов губной помады для себя. Ей никогда не было необходимости тратить деньги на очищающие и увлажняющие средства для кожи. Кремы Гилли такие же мягкие и эффективные, как и продукция ведущих косметических фирм.

Она выходила из аптеки со своими покупками и глазными каплями по рецепту для Гилли, как вдруг буквально столкнулась с Кристиной.

— Бронте, ну, как вы?

Губы Кристины улыбались, глаза были скрыты под темными очками в дорогой оправе.

Женщины вместе вышли на тротуар. На Кристине было белое платье, излучающее свет, на ногах — желтые сандалии, на плече — чрезвычайно миленькая соломенная сумочка, украшенная белыми и желтыми цветами. В этот душный и знойный день она выглядела свежей как лилия.

— Спасибо, Кристина, хорошо. А вы?

Бронте заставляла себя произносить слова. Она готова была держать пари на то, что Кристина собирается сказать ей что-то неприятное.

— У меня все хорошо, — проворковала Кристина. — Дел много. Считаю, одно с другим связано. А что вы делаете в городе? — Она подняла голову, чтобы взглянуть на угрожающе чернеющее небо. — Боюсь, вы можете попасть под дождь на обратном пути.

Бронте нахмурилась.

— Он быстро пройдет. Час назад небо было гораздо хуже.

Конечно, так оно и есть. И Кристина должна об этом знать.

— А как ваши родные? — вкрадчиво спросила Кристина. — Стивен мне говорил, что с вами сейчас живет ваш сводный брат.

— Да. — Бронте улыбнулась. — Вы его в Хеймэне видели. Его зовут Макс.

— Да-да, Макс. Они со Стивеном подружились?

— Стивен очень добр к нему.

Кристина понимающе кивнула.

— Он добр и к вам. Как был добр и ко мне. Стивен хорошо знает, чего он хочет, и как этого добиться. Этим качеством я восхищаюсь.

— Кристина, я вас не понимаю.

Бронте задумалась над ответом Кристины.

— Я уверена, что понимаете. Вы мне не кажетесь несообразительной.

— Приятно слышать, — резко отозвалась Бронте. — Я вас тоже несообразительной не считаю. — Кристина открыла было рот, чтобы сказать какую-нибудь колкость, но Бронте ее опередила: — Вы хотите сказать — пожалуйста, простите, если я ошибаюсь, — что Стивен делает добро мне и моему брату, чтобы задобрить мою тетку?

Кристина сняла очки и посмотрела Бронте прямо в глаза.

— Собственно говоря, разве так не бывает? Это и называется пиар. Стивен очень хотел стать партнером мисс Макалистер, — сказала она тоном разъяснения.

— Я уверена, дела у него на вашем совместном предприятии идут достаточно хорошо.

Бронте говорила все резче.

Весело рассмеявшись, Кристина вновь надела очки.

— Пусть Стивен и не общается со своим отцом, но гены у него отцовские. Его отец возглавляет самую престижную юридическую фирму. Его планы, как у всех нас, влияют на поведение.

— Он не сказал бы вам спасибо, если бы услышал, что вы считаете его ловцом удачи. Вы знаете, что Стивен порвал с семьей? — спросила Бронте.

Неужели Стивен постоянно лжет ей насчет этой женщины?

— Конечно. — Казалось, Кристина была удивлена тем, что Бронте этого не знает. — Мы со Стивеном работаем вместе не один год. Он мне доверяет. И я ему доверяю. В этом смысле мы с ним близки. Многие женщины пытались привязать к себе Стивена, мисс Макалистер, но он всегда возвращался ко мне.

— Можно я буду называть вас миссис Шинь И? — Бронте решила отплатить Кристине той же монетой. — Стивен возвращается к вам, потому что уважает вас и высоко ценит. Вы его партнер.

— Неправда! — Кристина напряглась. — Гораздо больше, мисс Макалистер. Для вас же плохо, если у вас появятся надежды. Я вам желаю только добра. Мне тяжело так говорить, но вам потом может быть очень больно. А теперь извините меня, я должна сделать некоторые покупки, а потом вернуться в ресторан. Даже вы могли бы задуматься, что Стивен будет без меня делать.

— Можно нанять высококвалифицированного специалиста, — не осталась в долгу Бронте.

Бронте чувствовала себя очень расстроенной. Ох уж эта Бронте, эти ее опасения! Освободится она когда-нибудь от них или нет? Захотел бы Нат жениться на ней, не будь она падчерицей сверхбогача Карла Брандта? Известно, что мужчины неравнодушны к потенциальным наследницам. Ее отчим всегда хорошо исполнял роль ее нежного отца. На публике. И обманул многих. Ее мать сама имеет немалый опыт поиска богатых мужчин, даже при том, что временами она их получала. Люди постоянно женятся ради комфорта, обеспеченности и прочного положения. И это не обязательно союзы по любви. Многие довольствуются второй категорией, чтобы не остаться в одиночестве. И для многих великий секс — отнюдь не главное в браке. Страсти утихают, бывает, что и после первой ночи. Она сама — доказательство. Так было с ее чувствами к Нату.

Значит, Стивен хочет ее получить? А получив, легко может бросить. Скажем, как вышло с Анной Болейн[9]? Мужчины относятся к сексу не так, как женщины. Секс — это все, о чем думают женщины. Это мужчине не страшно иметь и жену, и любовницу. Можно предположить, что шансы любовницы котируются выше.

А вообще, озабоченный мужчина — это нормальный мужчина? Бронте напомнила себе: Стивен никогда не говорил, что любит ее. Он говорил, что хочет ее получить.

Бронте мысленно бурчала всю дорогу к своей посудине. Она-то в состоянии купить Гилли на Рождество разве что исправную подержанную машину, хотя Гилли, которая любит водить как гонщик, была бы в большей безопасности на десятитонном грузовике.

Когда она подошла к старушке машине, упали первые капли дождя и ударили по горячему асфальту с заметным шипеньем. Можно бы изжарить яичницу.

Зачем она так долго тянула? Нельзя ехать домой на старой машине, в которой нет кондиционера, когда необходимо поднимать стекла. Да и щетки не очень-то помогают в такой дождь. Бронте горько вздохнула. У нее был единственный выбор — переждать дождь. Правда, хорошо, что ливень охладит воздух.

Бронте отперла дверцу и бросила пакеты с покупками на пассажирское сиденье и на пол. Разразился первый удар грома, который испугал ее так, что она ткнулась головой в стекло.

— У, черт!

— Бронте! — крикнул кто-то рядом с ней.

Бронте увернулась и увидела, как Стивен, перебегая дорогу, увернулся от двух машин.

— Господи, как же я вовремя! — Голова из красного дерева уже намокла, обтянутые рубашкой плечи — тоже. Гладкую загорелую кожу покрывали дождевые капли. Выглядел он божественно: ловкий, быстрый; выглядел так, что у Бронте перехватило дыхание. — Нельзя тебе ехать домой на этом.

— Я и не собиралась.

Порыв ветра окатил их дождевым облаком и едва не сбил Бронте с ног.

— У нас есть время, чтобы доехать до моего дома. — Стивен взглянул на зловещее небо. — Если град, тогда будет худо. Еще пять-десять минут, и над нами разверзнутся хляби небесные. Ты можешь ехать за мной или оставить эту кастрюлю здесь и сесть ко мне в машину.

— Стивен, я в порядке, — сказала она с несколько преувеличенной самоуверенностью. — Я пойду выпью кофе. Подожди здесь.

— Да не упрямься ты, черт побери! — воскликнул Стивен, и его зеленые глаза сверкнули. — Прошу тебя, Бронте, не упирайся. Садись в эту рухлядь и езжай за мной. Гилли не очень понравится, если эту штуку иссечет градом.

— Да какая разница? — Бронте издала короткий смешок. — Этот чертов дождь стихает.

— Чего ради ты тратишь время на споры? — закричал Стивен, теряя терпение. — Сегодня нас ждет самая серьезная гроза за все время, что ты здесь. Если тебе твое здоровье дорого, ты поедешь сейчас же.

— Ладно, ладно. Спокойствие, только спокойствие.

Она послушно скользнула за руль и ощутила дрожь, так как температура воздуха несколько упала.

Десять минут спустя они уже были в полной безопасности, входя в дом Стивена через его гараж.

Нити яркого белого света пронизывали комнату, когда небо пронизывали смертоносные молнии. В саду обжигающий ветер яростно тряс листья высоких пальм. Море бушевало. Бесконечные волны того же зловещего серого цвета, что и небо, сменялись дыбящимися серебряными, пурпурными и черно-зелеными волнами. Возле похожих на крепостные стены прибрежных валунов белые брызги взмывали в воздух на двадцать и даже больше футов.

Этот морской пейзаж был таким величественным, таким волшебным, что Бронте на мгновение просто застыла, не дыша, а только прославляя могущество природы. Ветер выл и свистел за окном, рвался в дом, и бешеный ливень лупил по стеклу. По небу мчались тучи. Гром пугал, но молнии внушали буквально парализующий страх. Минута шла за минутой, а Стивен и Бронте просто стояли, загипнотизированные диким зрелищем. Ливень и ветер утихомирить невозможно. Как и предсказывал Стивен, пришла серьезная гроза. В эти мгновения мысли Бронте обращались к безопасности Гилли и Макса. Нет, волноваться нечего. В жизни Гилли видала бури, и такие, и еще похлеще. «Иволги», в такой-то низине, защищает сама земля, вулкан, и потому они всегда стоят нерушимо.

Стоило и Стивену, и Бронте подумать, что града они в этот день счастливо избегут, как начался град, и блестящие ледяные шарики украсили траву. Было слышно, как они отчаянно колотят по крыше. По высоким окнам стекали ручьи серебряной жидкости. Сливающиеся и расходящиеся потоки летели с крыши, и было ясно, что водосточные трубы проигрывают им битву.

Бронте залила радость от сознания того, что внутри дома они в безопасности. А внизу огромная сверкающая волна, зеленая и яростная, с шумом разбилась о камни.

— Боже!..

— Ты не боишься?

Стивен приблизился к ней, когда очередная поразительно яркая вспышка молнии пронизала стальное небо.

— Нет, — шепнула Бронте.

— Дом построен с учетом возможности прихода циклонов. — Стивен крепко обнял ее, и ее кровь запела. — Тебя беспокоит, что мы одни?

— Я этому рада, — без обиняков сказала Бронте, — но мне нужно знать, чего ты хочешь от меня.

— Чтобы ты жила со мной.

Он смотрел на нее сверху вниз и чувствовал нарастающий голод.

— В каком качестве? Любовницы?

— Я все равно взял бы тебя, — произнес Стивен изменившимся голосом. — Но случилось так, что я не хочу видеть тебя любовницей.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее; его тело звенело от желания.

Бронте торопливо, чтобы не потерять голову, заговорила:

— Как-никак, это обязанности Кристины.

Стивен мгновенно отшатнулся и жестко взглянул на Бронте.

— О чем ты это, черт возьми?

— Стивен, мне известно больше, чем ты думаешь.

Говорила она сурово, хотя чувствовала, что вот-вот разрыдается.

— Ни черта ты не знаешь, — резко возразил Стивен. — Нет, я тебя все равно не отпущу, так что не вырывайся. Объяснись.

— Нет, не я должна объясняться. Ты. Можешь начать с того, что будешь честным.

— Разве вот это нечестно? — Он не старался скрывать нетерпение. Он захватил ее губы и целовал, пока она не издала тихий возглас, и вся ее враждебность растаяла в слепящем огне. — Я с тобой, — шепнул он, не отрывая губ от ее щеки. — Как ты могла поверить в этот бред?

— Я видела вас вместе.

Сердце Бронте колотилось так, что она не могла дышать.

Ее ревность возбуждала Стивена, его голод усиливался.

— Бронте, я с тобой хочу быть, — с жаром сказал он. — Это к тебе я хочу прикасаться. Это твоя любовь мне нужна. И ты не уйдешь отсюда, пока не дашь мне свою любовь.

Он обрушил на нее поцелуи; наконец ее голова откинулась назад под давлением его страсти. А потом он поднял на руки ее ноющее тело, пронес через весь дом, поднялся по лестнице, миновал поворот и внес ее в обширную главную спальню, окна которой выходили на терзаемое бурей море.

Он уложил ее на кровать; в его взгляде горело неизмеримое желание. У нее глаза как драгоценные камни. Ее длинные темные волосы рассыпались по подушкам. Ее тонкое и нежное тело дрожало.

— Откуда ты взяла, что Кристина — моя любовница? — спросил он.

Бронте покраснела еще сильнее.

— Она тебя любит.

— Это одиночество. Кристине было тяжело одной, но я не сделал ничего, что могло бы внушить ей надежду на романтические отношения. Я успокоил ее, когда она в этом нуждалась. Я смотрю на Кристину как на доброго друга. Я тебе уже говорил.

— Ты рассказал ей о своей семье. А мне — нет.

Обида в голосе Бронте прозвучала так явственно, что не имело бы смысла отрицать.

Стивен внимательно посмотрел на нее. Его ладони легли на ее тонкую талию.

— Нам обязательно говорить о Кристине? Я хочу говорить только о нас. Мы с Кристиной откровенно рассказали друг другу все о себе, когда нам обоим было тяжело. Я знаю Кристину не один год. Тебе не кажется, что если бы я был в нее влюблен, мы бы уже давно что-нибудь решили?

Тщательно выработанные аргументы Бронте рассыпались на глазах. Ей не хотелось компрометировать Кристину, повторяя высказанные ею претензии на Стивена.

— Думаю, да, — сказала она.

— Я знаю.

И он насмешливо улыбнулся.

Плоть Бронте начинала таять. Внутренняя дрожь пробежала в ней. Краска омыла ее кожу. Стивен тоже опустился на кровать и приподнял край ее безрукавки. Его зеленые глаза пристально вглядывались в нее, в глубь ее глаз. Она подняла руки, как ребенок, которого нужно раздеть. Она почему-то почувствовала себя голой, но при этом безрассудная радость переполняла ее. И вдруг она резко села и принялась порывисто расстегивать рубашку Стивена, чтобы можно было прикоснуться. Ее пальцы, обычно проворные и ловкие, на этот раз плохо справлялись со своей задачей, и Стивен был вынужден сам освободиться от рубашки, открыв мускулистый загорелый торс и мощные плечи.

Теперь ни ему, ни ей нечего было дожидаться. Их жадность друг до друга достигла уровня лихорадочного зуда. Они любили друг друга, путаясь в мятой одежде. Постепенно, постепенно их тела освобождались. Кожа к коже. Верх совершенства. И в какой-то момент золотой солнечный луч возвестил, что буря, о которой они позабыли, унеслась в море.

Стивен, приподнявшись на сильных руках, медленными, осторожными движениями вошел в нее, вглядываясь в ее восторженное лицо, чтобы прийти к высшей точке одновременно с ней. Он был возбужден до крайней степени, его кульминация была уже близко, но ему хотелось, чтобы она познала высочайшее наслаждение, какое он мог ей дать. Он сознавал, что с небывалой страстью желает эту женщину. Сознавал, что любит ее. Он изливал на нее страсть и небывалую нежность. И только Бронте способна подарить ему то же.

Прекрасные глаза Бронте открылись, и взгляды двоих встретились.

— Стивен, я люблю тебя, — прошептала она и ласково положила ладонь на его щеку. — Я люблю вот это!

— Стань моей женой.

Он не знал, что сделает, если она откажет ему.

Бронте почувствовала, как засияло все ее тело. Радость пронзила ее лучом света. Нечто невообразимое.

— Навсегда. Навсегда. Навсегда.

Ее улыбка цвела как роза.

— Я сделал свой выбор, как только встретил тебя, — сказал он с глубоким чувством. — Пока смерть не разлучит нас.

— Стивен, мой ответ — да. — Слезы показались в уголках ее глаз. — Да, да, да! Я так ждала кого-то, кого буду любить!

— Не о чем плакать, любимая, — сказал Стивен с ласковой улыбкой, стирая ее слезы.

— Стивен, мне нужно проститься с прошлым.

— Знаю, драгоценная моя девочка. Но я — твое будущее. Ты моя.

И, целиком отдавшись этому волшебному сознанию, Бронте обвила руками шею Стивена. Ее брови показались ему двумя черными полумесяцами.

— Наполни меня, — страстно прошептала Бронте. — Наполни меня любовью. Приведи на небеса.

Ничего невозможного для влюбленных.

У страсти свое колдовство. Любовь окрыляет нас.

ЭПИЛОГ

Рождество

«Гнездо Иволги»

Впоследствии участники торжеств вспоминали, что это Рождество было лучшим в их жизни, хотя и оно не обошлось без шокирующих неожиданностей. Бронте в первый раз надела свое великолепное обручальное кольцо. Камень должен бы быть голубым, под цвет ее утренних глаз, но Стивен удивил и обрадовал ее, подарив ей не банальный сапфир, а великолепный изумруд, обрамленный сверкающими бриллиантами.

— Вот таким я и представляла себе обручальное кольцо! — воскликнула Гилли, когда Бронте продемонстрировала ей подарок. — Пусть твоим будет все счастье в мире! — говорила она, обнимая свою внучатую племянницу. — Вот что такое настоящий союз по любви! Быть счастливее, чем я сейчас, просто нельзя. В конце концов, это я свела вас со Стивеном!

Участники пиршества пили выдержанное шампанское и провозглашали тосты за молодых влюбленных. Стивен говорил о том, как завоевал твердое сердце своей возлюбленной, с такой любовью, что захватывало душу. Глаза его пылали.

— Стивен, Стивен, вот это речь! — закричала Гилли, а Бронте тем временем стояла в объятиях своего любимого, не стараясь скрывать слез.

Настал час рождественского ужина.

Сколько же любви, времени и сил было вложено в подготовку к нему. Ужин был горячим, не таким, каким он бывает в краях холодного климата. Здесь был длинный стол, покрытый белой накрахмаленной скатертью; он ломился под тяжестью блюд из чудесных морепродуктов с Большого Барьерного Рифа. Здесь были омары, креветки, устрицы, гребешки[10], бока копченого тасманского лосося и множество других роскошных кушаний. Не была забыта на этом пиру и рождественская индейка. Очень, очень хороши были также лаймы и макадамии. Здесь были всевозможные салаты, а на десерт — не традиционный сливовый пудинг, а освежающее фруктовое пюре, персики, груши, нектарины и ягоды под сладкими кремами и ванильное мороженое.

— Я обожрался!

Макс тяжело откинулся на спинку стула и погладил себя по плоскому животу.

— Что за «обожрался»! — возмутилась Миранда. — Как это вульгарно! В мое время люди элегантно говорили: «Мне уже достаточно».

— Ничего тут нет элегантного. — Макс ухмыльнулся. — А у меня случайно вырвалось.

— Я рада, что тебе понравилось. — Гилли ободряюще улыбнулась. Они с Максом очень сдружились, отчасти потому, что мальчик напоминал Гилли утраченного любимого. — Благодари свою сестру, — заметила она. — Бронте проделала чуть не всю работу.

— А я это с удовольствием делала. — Глаза Бронте сияли ярче, чем камень на ее пальце. В ней было столько радости, что она удивлялась, что еще не взлетела. — Мама, я так рада, что ты тоже с нами.

— Верно! Верно!

Макс и Стивен приветственно подняли бокалы, и даже Гилли благосклонно улыбалась.

Возникнув на пороге, Миранда объявила, что останется на целую неделю.

— Я перед вами в долгу, — церемонно произнесла Миранда. — Из-за меня вам выпало трудное время, хотя я и сама рисковала. — Она решительно вскинула голову. Никто не ожидал увидеть слезы на ее глазах. — Что за мать я вам была!

— Это уж точно, — пробормотала Гилли вполголоса.

— Так вот... — Миранда постаралась продолжить свою исповедь, не обращая внимания на Гилли, что было не так-то легко. — Мне стыдно, что я так обходилась с Максом, с Бронте, тогда как всякому ясно, что Стивен сделал вас бесконечно счастливыми. Простите меня за это.

Бронте обошла изумительно, по-рождественски накрытый стол и стиснула руку матери.

— Я так счастлива, — воскликнула она, — что готова простить кому угодно что угодно!

— А я — нет, — угрюмо произнес Макс. — Я не собираюсь прощать отца. И не собираюсь возвращаться домой. Я останусь здесь, если ты, мама, разрешишь. Мне хорошо в этой семье. Естественно, Стивен тоже ее член. — Он оглядел улыбающиеся, ободряющие лица. — Мы это уже обсуждали. В Новый год у нас будут разные веселые штуки, в которых я должен участвовать. Стивен уже нашел для меня хорошую школу. Я могу туда поступить. Мне ничего не нужно от этого садиста. Мам, я надеюсь, ты не будешь возражать. Клянусь, я не вернусь туда.

Миранда побледнела как полотно и сделала большой глоток вина.

— Дело в том... — Она замолчала, оглядела всех по очереди прекрасными и круглыми как блюдца глазами. — Дело в том...

— Ну?

Мальчишеский голос Макса сорвался.

Миранда всплеснула красивыми, ухоженными руками. Несомненно, она была истинной красавицей.

— Не нервируй меня, Макс. Дело в том...

— Позволь, я помогу тебе, деточка, — вмешалась Гилли с откровенной иронией. — Возможно, Карл Брандт — вовсе не отец Макса. Очень может статься, что он — сын моего бедного племянника Росса. Верно, Миранда? Я первая этому не удивлюсь.

Бронте импульсивно сжала руку Стивена, словно ища поддержки. Она с изумлением смотрела на мать.

— Это правда?

— Черт возьми, почему бы и нет, — сухо проворчала Гилли.

Макс прыжком вскочил со стула, бросился к матери и упал около нее на колени.

— Скажи да! Скажи да! — взмолился он. — Я хочу это услышать больше всего на свете. Карл Брандт мне не отец!

Миранда закрыла лицо ладонями.

— Пожалуйста, мой милый, не кричи на меня. Дайте мне пару минут... Вначале я точно не знала, — проговорила она дрожащим голосом.

— Ты умеешь лгать, Миранда, — сказала она с издевкой. — Выкладывай. Тогда твои дети, может быть, простят тебя.

— Гилли, что вы хотите, чтобы я сказала?

Миранда выпрямилась. Она раскраснелась, и было видно, что ее переполняет жалость к себе.

— Что последние пятнадцать лет ты жила ложью. Почему — бог весть. Думаю, дело в деньгах. Ты в них всегда нуждалась.

— Миранда, уже пора все выяснить, — мягко сказал ей Стивен и крепко сжал руку Бронте. — Неважно, что вы сделали. Ваши дети всегда будут с вами. Мы все будем с вами, когда вы избавитесь от Брандта.

— Стивен, вы уже очень добры. — Миранда взмахнула длинными ресницами, глядя на этого красивого и обаятельного человека. — Да, я разорвала брак с Россом. Забросила Бронте. Когда я поняла, что беременна, то не знала, кто отец ребенка.

Гилли хмыкнула.

— Меня ты ни в чем не убедишь, но тебе каким-то образом удалось убедить Брандта, что отец — он. Это должно было стоить тебе труда. Но ты всегда была великой актрисой. Мне кажется, только я видела твою сущность.

— Простите меня. — Миранда наклонила голову как просительница, отчаянно нуждающаяся в том, чтобы ее пожалели. — Это не заняло много времени. Конечно, Макс — сын Росса. Он похож на Росса, разве вы не видите? Но я не могла сказать об этом Карлу. Я хочу сказать, это было бы небезопасно! Он бы меня убил.

— Вместо этого он чуть не убил меня. — Макс медленно поднялся. — Я шутил насчет того, что Брандт мне не отец, но вот это уже слишком. Мама, и ты оставалась с этим подонком! Почему ты так не уважала себя?

— Ей хотелось быть уверенной насчет денег, — предположила Гилли.

— Макс, я была вынуждена... — Миранда смотрела на своего юного сына, ища у него понимания, раз уж ей в нем отказывают все остальные. — Он был моим мужем.

— Да-с. Это соображение не помешало тебе уйти от Росса, — отрезала Гилли.

Красивые губы Миранды приоткрылись, как если бы она хотела что-то ответить. И сомкнулись, когда Миранда прочитала выражение черных глаз Гилли.

— Ура! Так мы настоящие брат и сестра! — Макс поразительно просиял и подбежал к Бронте, крича от радости. — Мама, а ему когда ты об этом скажешь?

— Что? Отказаться от всего, что он должен тебе? Должен мне! — закричала Миранда, учащенно дыша. — Я требую от него большого отступного. Макси, незачем ему знать, что ты не его сын, — приторно-умоляюще добавила она. — Когда-нибудь ты унаследуешь огромное состояние. У него повышенный уровень холестерина в крови. Он может скоро скопытиться!

— Не будь такой жестокой, — с отвращением посоветовала ей Гилли.

— Так, мама, ты ему не скажешь. Значит, скажу я.

Макс плюхнулся на стул рядом с сестрой и занялся шоколадной конфетой.

— И я, — сказала Бронте, решительно вздернув подбородок.

— Не забудьте про меня, — вставил Стивен.

— Как поступлю я, тебе, Миранда, известно, — добавила Гилли. — Карл Брандт — плохой человек, очень плохой. Считай, тебе повезло, что ты от него убежала.

— Это же все...

Миранда дернула на себе драгоценное жемчужное ожерелье. Было очевидно: она видит, как состояние, которое должно было принадлежать ей, уплывает от нее.

Гилли заговорила от лица всех на правах старейшего члена семьи:

— Миранда, ты не предашь нас. На этот раз.

К ее чести, Миранда этого не сделала.

Так начался год, удачный для прочих участников рождественского пира — ослепительно счастливых Бронте и Стивена, обретшего свободу Макса, вновь исполнившейся энергии Гилли. Этот год был отмечен возвращением и приумножением блеска плантации «Иволги». Там прошла свадьба Бронте и Стивена, которые в полной мере оценили красоту ландшафтов, созданных непревзойденным Лео Марсдоном. Новый банкетный зал вместил всех многочисленных гостей. Эта свадьба — присутствовавшие на ней гости не могли нахвалиться торжеством еще долгие месяцы — положила начало традиции, когда невесты из округи прежде всего собирались в «Иволгах». Едва ли может воображение нарисовать более прекрасное место. А пруды и озера, бьющие фонтаны, так освежающие в жару!

Счастливы были даже предки Макалистеров.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.