Майкл Суэнвик
Оловянное болото[1]
Спускаться в долину было невыносимо жарко. Солнце стояло в зените, белое размытое пятно за вечно скрывающими небосвод облаками, столь суровое, что свинец на окрестных холмах плавился и тек по склону. Они брели вниз вдвоем, волоча переносную буровую установку. Тонкие струйки металла, выплеснувшиеся из автоцистерны, возившей олово с гор, блестели на обочине дороги.
Путник, шагающий навстречу в огромном, десять футов в высоту, черном экзоскафандре, приветственно помахал им рукой, но они не отреагировали, хотя прошло много недель с тех пор, как им в последний раз встречалось человеческое существо. Человек в черном прошествовал мимо и скрылся из глаз. Почва под ногами запеклась и окаменела от обжигающего жара. При желании они могли бы сойти с дороги и с тем же успехом шагать по земле.
Патанг и Макартур тащились по этой дороге уже много часов. И им предстояло размеренно переставлять ноги еще столько же времени, если не больше. Но очередной изгиб тропы привел их к гостинице, расположенной в конце длинного спуска, в тени базальтового утеса. Специфика их работы в основном не предполагала передвижения по дорогам и ночевку в гостиницах, почти целый месяц они не снимали скафандры и спали на ходу. Патанг и Макартур обменялись настороженными взглядами, сблизив головы в шлемах. От двигателей их экзоскафандров валил жар. Не сказав ни слова, оба приняли решение остановиться и передохнуть.
При их приближении автоматика гостиницы активировалась, и динамики огласили прейскурант. Компаньоны предоставили возможность компьютерам своих скафандров вести переговоры за них и осторожно пристроили бур возле стены здания.
— Прикрой его, — велел Макартур. — Так он не покоробится. И направился внутрь.
Патанг развернула чехол из золотой фольги и пошла следом.
Когда Патанг протиснулась через шлюз, Макартур уже избавился от скафандра и, расположившись за чугунным столом, сверлил взглядом две чашки с водой. На секунду она чудесным образом поверила, что все обойдется.
Потом он перевел взгляд на нее:
— Десять долларов чашка.
Одна чашка была уже наполовину пуста. Одним длинным глотком Макартур всосал остатки воды и вцепился волосатой лапой во вторую. Его борода сильно отросла с последнего раза, когда Патанг видела напарника без скафандра, а исходящая от него вонь ощущалась и на другом конце комнаты. Хотя от нее наверняка тоже не розами пахло.
— Эти ублюдки… заставляют нас таскаться взад-вперед…
Патанг выбралась из скафандра. Она потянулась и развела руки как можно шире, наслаждаясь свободой передвижения. Какая просторная комната! Двадцать футов в ширину и окон нет. Патанг окинула взглядом их временное пристанище. Стол, шесть железных стульев, полдюжины сложенных раскладушек у стены. Ряды полок с товарами Компании, которые им обоим не по карману. Ну и конечно, тут имеются платный туалет и платный душ. Аптечка, правда, бесплатная, но, если попытаешься стащить оттуда что-нибудь для восстановления сил, Компания непременно дознается и соответствующим образом оштрафует.
Кожа Патанг покалывала и зудела от месячного слоя высохшего пота.
— Я хочу почесаться, — сказала она. — Не смотри.
Но Макартур, конечно же, уставился на нее. Вот свинья.
Наплевав на него, Патанг медленно и с удовольствием поскребла ногтями сначала впереди под рубашкой, потом на спине, оставляя на коже кровавые царапины. Какое наслаждение!
Все это время Макартур глазел на нее, как волк на жирного кролика.
— Ты могла бы заниматься этим в скафандре, — сказал он, когда Патанг прекратила чесаться.
— Ну, это совсем не то.
— Ты не должна это делать перед…
— Эй! — громко перебила Патанг. — Как насчет небольшой беседы?
Да, это обойдется в несколько баксов. Ну и что? Послышался щелчок, и вошел хозяин гостиницы.
— Не ожидал гостей так близко к полудню, — сказал он, синтезатор имитировал простонародный говор. — Чем вы двое промышляете?
— Золото, олово, свинец — все, что хлещет из скважины. — Патанг прикрыла глаза, пытаясь представить, что она вновь на Лакшми Планум в баре Порт-Иштара и разговаривает с настоящим, живым человеческим существом. — Мы подумали, что большинство людей ведут разработки утром и после полудня. Сейчас народу меньше. А поскольку у нас обновленная база данных, то мы не наткнемся на чьи-то старые заявки.
— Очень мудро. Компания хорошо платит за новые месторождения.
— Ненавижу эти гребаные штуки! — Макартур развернулся спиной к Патанг и говорящему, ножки железного стула заскрежетали по полу.
Патанг знала, как сильно ему хочется разделаться с ней. Но она знала и то, что у него ничего не выйдет.
Компания свято блюла три правила. Первое — никакого насилия. Второе — береги оборудование Компании. И третье — защити себя сам. Все три закона внедрялись в сознание путем вживления нейронного имплантата.
В результате долгого опыта работы со старателями Компания расставила приоритеты, поэтому первое правило доминировало над вторым, второе над третьим, а последнее могло соблюдаться постольку, поскольку не вступало в противоречие с первыми двумя. Поэтому получалось так, что старатель не мог принять решение угробить партнера ради собственного выживания — разумеется, если до этого доходило. Или, более тонкий момент, человек, который не заботился должным образом об имуществе Компании, подлежал устранению.
Методом проб и ошибок Компания в конце концов выработала надежный дуракоустойчивый алгоритм. В малонаселенных, необжитых районах планеты воцарилась организованная анархия. Никто не мог сознательно нанести ущерб жизни и здоровью другого человека.
Как бы сильно ему этого ни хотелось.
Когда Патанг и Макартур заговорили о контракте, вживление имплантатов показалось им неплохой мыслью. Они подписали контракт на полные звездные сутки — на Венере они составляют двести пятьдесят пять земных. Чуть больше, чем венерианский год. Теперь оставалось еще пятьдесят девять дней до конца срока, и Патанг сильно сомневалась, что два человека, которые так страстно ненавидят друг друга, смогут выдержать положенное время и не вцепиться партнеру в горло. Рано или поздно это случится, вопрос только в том, кто сломается первым.
Каждый день она молилась, чтобы Макартур в конце концов дернул спасательный шнур, взяв тем самым на себя расходы по вызову корабля-эвакуатора ранее, чем предусмотрено контрактом. Пусть Макартур обанкротится, а Патанг возьмет причитающиеся ей кредитки и смоется.
Но шел день за днем, а Макартур держался. Это просто бесчеловечно по отношению к ней! Как он мог вынести столько оскорблений и не сорваться?
Похоже, именно ненависть помогала ему сохранять самообладание.
Патанг медленно, маленькими глотками, с причмокиванием и придыханием допивала свою воду. Зная, что Макартур не выносит эти ужимки, она все равно не могла остановиться. Она уже почти осушила чашку, когда он вдруг хлопнул кулачищами по столу по обе стороны от нее и заявил:
— Патанг, нам надо кое-что обсудить.
— Пожалуйста. Не надо.
— Черт побери, ты же знаешь, как мне надоело это дерьмо!
— Я не люблю, когда ты так выражаешься. Перестань. Макартур стиснул зубы.
— Нет. Мы выясним наши отношения здесь и сейчас. Я хочу, чтобы ты… Что это?
Патанг непонимающе уставилась на партнера. Потом она ощутила это — мутную тошноту, головокружение и ощущение потери равновесия где-то на грани сознания, словно вся Венера легонько покачнулась под ногами.
А затем планета взревела, и пол вздыбился, ударив ей в лицо.
Когда Патанг пришла в себя, вокруг царил полный кавардак. Пол накренился. Полки обрушились, на полу валялись шелковые рубашки, лимонное печенье, куски душистого мыла. Оба экзоскафандра лежали на полу в обнимку, металлическая рука одного торчала между ногами другого. Слава богу, системы жизнеобеспечения функционировали. Компания позаботилась о прочности своего оборудования.
Посредине всего этого безобразия, оскалив зубы, неподвижно стоял Макартур. По его шее бежала струйка крови. Он медленно потер щеку.
— Макартур! Ты в порядке?
Странное выражение промелькнуло в его глазах.
— Клянусь богом, — тихо сказал он. — Черт меня побери…
— Хозяин? Что происходит? Устройство не откликнулось.
— Я вырубил его, — так же тихо сказал Макартур. — Это оказалось просто.
— Что?
Макартур направился к ней, ступая неуклюже, как моряк по кренящейся палубе.
— Скальный оползень, — объяснил он. Макартур получил докторскую степень по внеземной геологии и разбирался в таких вещах. — Жила мягкого базальта ослабла и сдвинулась. Гостиница попала под косой скользящий удар. Нам повезло, что мы остались живы.
Макартур встал перед ней на колени и соединил колечком большой и указательный пальцы: все о'кей, крошка. Потом он неожиданно щелкнул Патанг по носу.
— Ой! — взвизгнула она. — Эй, ты не смеешь…
— Черт возьми, я не смею… — Он отвесил ей пощечину. И нешуточную. — Кажется, чип больше не работает…
Патанг разъярилась:
— Ты, сукин сын!
Она замахнулась, чтобы ударить. Темнота.
Кажется, она быстро пришла в себя. Такое ощущение, будто она что-то пропустила, словно открыла книгу на середине или попала в интерактивную беседу через час после начала. Патанг понятия не имела, что произошло и каким боком это ее затрагивает.
Макартур деловито упаковывал ее в экзоскафандр.
— Все в порядке? — вяло пробормотала она. — Ничего не случилось?
— Я собираюсь убить тебя, Патанг. Но просто прикончить тебя — это недостаточно. Сперва ты должна помучиться.
— Что ты несешь?! Потом она вспомнила.
Макартур ударил ее. Его чип испортился. Теперь он уже не контролирует Макартура. И он ненавидит ее. Настолько сильно, чтобы убить? О да! Запросто.
Макартур отломал что-то от шлема Патанг. Потом он нажал на кнопку питания, и скафандр начал смыкаться вокруг нее. Партнер удовлетворенно хмыкнул и объявил:
— Встретимся снаружи.
Патанг выкатилась из шлюза и теперь не знала, что делать. Она с разгону пронеслась несколько десятков шагов по дороге и теперь раздраженно топталась на месте. Ей совсем не хотелось его дожидаться, но и уходить тоже было нельзя. Следовало узнать, что замышляет Макартур.
Шлюз открылся, и Макартур, огибая гостиницу, направился к лежащему под чехлом буру. Он нагнулся, чтобы отсоединить лазерное сверло от зажимов, блока управления и регулирующих устройств. Потом осторожно натянул на оборудование золотистую фольгу.
Затем он выпрямился и со сверлом в руках двинулся к Патанг. И направил сверло на нее.
На стекле ее шлема вспыхнули слова «ЛАЗЕРНАЯ УГРОЗА».
Патанг увидела, что камень под ее ногами почернел и задымился.
— Ты знаешь, что произойдет, если я проделаю дырку в твоей защите, — констатировал Макартур.
Еще бы! Весь воздух из ее скафандра вырвется наружу, при этом огромное атмосферное давление сплющит металлическую оболочку. Системы механического охлаждения немедленно выйдут из строя, и она будет удушена, поджарена и раздавлена в один и тот же миг.
— Повернись. Или я лазером пробью в тебе новую дырку. Патанг повиновалась.
— Правила таковы. Тебе дается полчаса форы. Потом я иду за тобой. Если ты свернешь на север или на юг, я тебя пристрелю. Топай на запад. На полдень.
— На полдень? — Она активировала геодезические карты. В том направлении не было ничего, кроме парочки складчатых хребтов и тессеры[2] за ними. Тессера на ее картах горела оранжевым цветом, как бесперспективное место. Старатели уже побывали там и ничего не нашли. — Почему туда?
— Потому что я так сказал. Потому что мы собираемся немного позабавиться. Потому что у тебя нет выбора. Ясно?
Патанг печально кивнула.
— Вперед!
Патанг шла, а он ее преследовал. Ночной кошмар, каким-то образом просочившийся в реальную жизнь. Когда она оглядывалась, то видела вдалеке шагающего Макартура. На таком расстоянии он казался маленьким, но не настолько, чтобы ей представился хоть какой-нибудь шанс улизнуть.
Он уловил ее взгляд и нагнулся, чтобы поднять булыжник. Потом как следует размахнулся и бросил в ее сторону.
Хотя Макартур всего лишь маячил где-то на полпути к горизонту, булыжник рухнул на землю в ста ярдах перед ней и немного сбоку. Конечно, не так близко, чтобы пришибить Патанг. Это в его намерения не входило.
При ударе камень разлетелся вдребезги. Просто невероятно, какой мощью обладает скафандр. Патанг обдала волна ярости. Макартур использует скафандр на полную катушку, а она полностью беспомощна.
— Грязный ублюдок! Садист! Молчание.
Он рехнулся. В контракте должен быть пункт на этот счет. Так… Патанг перевела скафандр в режим автоходьбы, нашла договор и стала внимательно просматривать раздел «Права». Параграфы о соблюдении безопасности. Ответственность субподрядчика… сотни пунктов. Уход за оборудованием подрядчика.
Вот оно. Есть! Необходимость в неотложной медицинской помощи, подтвержденной врачебным консилиумом… Патанг прокрутила меню, описывающее соответствующие случаи. Список психических расстройств оказался достаточно длинным и содержал множество пунктов. Макартур, как пить дать, под какой-нибудь подходит.
Конечно, Патанг потеряет все права. Но если она правильно интерпретирует договор, ей будет дано право на возвращение первичных денежных вложений.
Это и ее жизнь — что ж, ей хватит.
Она осторожно выпростала руку из-под ремней и потянулась к труднодоступному месту за головой. Там находилось предохранительное аварийное устройство. Патанг разблокировала его. Потом вызвала виртуальную клавиатуру и набрала SOS.
Так просто! Так легко!
«ВЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОТИТЕ ОТПРАВИТЬ ЭТО СООБЩЕНИЕ? ДА/НЕТ». Она нажала «да». Секунду ничего не происходило. «СООБЩЕНИЕ НЕ ОТПРАВЛЕНО».
— Черт! — Патанг попробовала еще раз. «СООБЩЕНИЕ НЕ ОТПРАВЛЕНО»… Третья попытка…
четвертая…
Она вызвала программу, диагностирующую неисправности, и вновь послала сообщение.
«СООБЩЕНИЕ НЕ ОТПРАВЛЕНО».
Еще раз. Еще раз! Еще раз!
«СООБЩЕНИЕ НЕ ОТПРАВЛЕНО».
«СООБЩЕНИЕ НЕ ОТПРАВЛЕНО».
«СООБЩЕНИЕ НЕ ОТПРАВЛЕНО».
Подозрение окрепло настолько, что Патанг пришлось его проверить.
На тыльной стороне левой ладони скафандра имелась обзорная камера. Патанг установила ее так, чтобы видеть шлем сбоку. Так и есть, Макартур сломал антенну спутниковой связи!
— Ты, придурок! — Теперь она разозлилась по-настоящему. — Кусок дерьма! Кретин! Козел! Ты свихнулся, ты знаешь это? Сумасшедший. Ты окончательно спятил!
Этот мерзавец игнорировал ее. Он, вероятно, тоже перевел свой скафандр на автоходьбу. Скотина, сидит, откинувшись на ремнях безопасности, читает книгу или смотрит старое кино на стекле своего шлема. Макартур часто так поступал. Задашь ему вопрос, а он не отвечает — отсутствует, сидит в первом ряду кинотеатра в собственном мозжечке. Наверняка в его навигационной системе есть программа слежения, которая предупредит его, если Патанг свернет на юг или на север или оторвется слишком далеко от него.
Давайте-ка проверим эту гипотезу.
Патанг часто пользовалась программой слежения, поэтому знала ее технические параметры наизусть. Один шаг в сторону из пяти будет немедленно замечен. Один из шести — нет. Отлично, тогда… Посмотрим, что получится, если медленно, почти незаметно повернуть к дороге. Патанг сделала семь шагов вперед и полшажка в сторону.
«ЛАЗЕРНАЯ УГРОЗА» — вспыхнуло на стекле шлема.
Патанг поспешно перешла на автоходьбу. Он следил за ней, за каждым ее шагом! Программа слежения списала бы такое отклонение на то, что она споткнулась. Но тогда почему он ей не отвечает? Очевидно, чтобы заставить ее помучиться. Наверняка он просто кипит от желания высказаться. Макартур должен ненавидеть ее так же сильно, как она его.
— Сукин сын! Я до тебя доберусь, Макартур! Мы с тобой еще поменяемся ролями, и тогда я…
Ее положение не полностью безнадежно! У нее есть взрывчатка. Дьявол, ее скафандр может достаточно сильно метнуть камень, чтобы проделать дырку в его скафандре. Она может…
Темнота.
Сознание возвратилось к Патанг, когда ее скафандр на автопилоте уже нес ее вниз по дальнему склону первого складчатого хребта. В ушах у нее звенело. Кто-то говорил. Макартур, по радио ближнего действия.
— Что? — пробормотала она. — Ты что-то сказал, Макартур? Я не расслышала.
— У тебя плохие мысли, не так ли? — весело отозвался Макартур. — Непослушная девочка! Папа тебя отшлепает.
«ЛАЗЕРНАЯ УГРОЗА». «ЛАЗЕРНАЯ УГРОЗА».
С обеих сторон от нее обозначились траектории выстрелов и задымились камни. Патанг шла прямо на полдень, а он все равно палил в нее!
— Черт возьми, это несправедливо!
— Справедливость?! А в том, что ты говорила мне, была справедливость? Отвечай! Отвечай, когда к тебе обращаются.
— Я ничего такого не имела в виду.
— Не имела! Те слова… то, что говорила… простить нельзя!
— Я только слегка доставала тебя, Макартур, — сказала Патанг примирительно. Это было словечко из ее детства; оно означало поддразнивать, подшучивать, как сестра над братом. — Я бы не делала этого, если б не думала, что мы с тобой друзья.
Макартур издал звук, который, по его мнению, походил на смех.
— Поверь мне, Патанг, мы с тобой не друзья.
В самом начале она действительно вполне невинно подшучивала над Макартуром. Просто чтобы провести время. Когда она позволила себе выйти за рамки? Патанг не всегда ненавидела его. Когда-то, в Порт-Иштаре он казался ей симпатичным парнем, подходящим на роль компаньона. Она даже думала, что он привлекателен.
Мысль о Порт-Иштаре отозвалась болью, но Патанг не владела собой. Это все равно что пытаться не думать о рае, когда тебя поджаривают в аду.
Конечно, Порт-Иштар тоже не предел мечтаний. Там приходилось жрать ароматизированные водоросли и спать на многоярусных койках. Все время носить одежду из шелка, потому что он дешевый, и разгуливать босиком, поскольку обувь стоит денег. Но там были фонтаны с бьющими в воздух струями воды, живая музыка в ресторанах. Струнные квартеты играли в честь счастливчиков старателей, которые, отыскав месторождение, таким образом транжирили свое богатство. Если держаться скромно и незаметно, можно остановиться рядом и послушать. Тогда все были молодыми и немного легкомысленными, а будущее манило звоном монет.
Это было тогда. Сейчас Патанг старше на миллион лет.
«ЛАЗЕРНАЯ УГРОЗА».
— Эй, ты чего?
— Шевели ногами, сука. Шевели ногами или сдохнешь.
Патанг никак не могла поверить, что все это происходит именно с ней.
Кошмар длился и длился до тех пор, пока она окончательно не потеряла счет времени. Они шли. Вверх по склону долины. Через гору. Вниз в следующую долину. Из-за ужасной жары камни под ногами крошились и расползались, все горы имели мягкие склоны. Путь вверх и вниз превратился в долгое путешествие по одному очень длинному холму.
Темно-оранжевые облака бугрились и нависали над серой землей. Подлинные цвета Венеры. Если бы Патанг захотела, то могла бы наблюдать иную картину — поросшие зеленой травой камни и ярко-голубое небо. Стекло ее шлема позволяло подобные фокусы. Но, попробовав один раз, она быстро отказалась от этого зрелища — обман больно ранил сердце.
Лучше видеть спекшуюся землю и зловещее небо, которые существуют на самом деле.
Они двигались на запад. На полдень. Бесконечный и бессмысленный сон продолжался.
— Эй, пун-танг![3]
— Ты знаешь, как я отношусь к выражениям подобного рода, — вяло отозвалась она.
— Как ты относишься! Забавно! Как ты думаешь, что чувствовал я, когда ты говорила такое?
— Мы можем помириться, Макартур. Не следует так себя вести.
— Ты была замужем, пунтанг?
— Ты же знаешь, что нет.
— А я был. Женился и развелся. — Патанг знала об этом. На сегодняшний день они знали друг о друге практически все. — Суть в том, что, когда брак распадается, всегда один человек поначалу пытается ухватиться за него. Проходит через страдания и боль, чувствует себя несчастным, оплакивает смерть взаимоотношений — и потом двигается дальше. Обычно это тот, кто изменяет. Итак, приходит день, когда она уходит из дому, а несчастный тупица, стоя на пороге, бормочет: «Подожди. Разве мы не можем обсудить это вместе?» До него не доходит, что это конец.
— Что это значит?
— Это значит, что у тебя проблема, пунтанг. До тебя так и не дошло, что все кончено.
— Что кончено? Наше партнерство?
— Нет. Твоя жизнь.
Прошел день, а может, и больше. Патанг засыпала. Патанг просыпалась и осознавала, что все еще идет, а Макартур что-то с ненавистью бормочет у нее в ухе. Выключить радио было невозможно. Такова политика Компании. В шагающий механизм встраивались системы и подсистемы, наслаивающиеся друг на друга таким образом, чтобы при любых обстоятельствах обеспечить сохранность оборудования Компании. Иногда храп партнера вырывал Патанг из глубокого сна. Она знала, что Макартур издавал короткие отвратительные хрюкающие звуки, когда занимался мастурбацией. Это выводило ее из себя настолько, что она громко передразнивала его. Теперь Патанг жалела об этом.
— У меня были мечты, — говорил Макартур. — У меня были амбиции.
— Я знаю. У меня тоже.
— Какого черта ты влезла в мою жизнь? Почему ты, а не кто-то другой?
— Ты мне нравился. Я думала, что ты забавный.
— Ну, теперь в дураках останешься ты.
Тогда в Порт-Иштаре Макартур был худым и долговязым, аккуратно одетым парнем. Он постоянно двигался, от его локтей и коленей все время приходилось уклоняться, и возникало впечатление, что сейчас он что-нибудь своротит на пол или разобьет, однако такого не случилось ни разу. Он обладал причудливой, неестественной грацией движений. Когда Патанг застенчиво спросила его, не хочет ли он стать ее партнером, Макартур подхватил ее, закружил в воздухе и поцеловал прямо в губы, потом поставил и сказал «да». Тогда Патанг была ошеломлена, счастлива и уверена, что сделала правильный выбор.
Но Макартур оказался слабаком. Этот скафандр доконал его. Все эти месяцы полной изоляции, когда надо держать в узде свои эмоции и в то же время совершенно невозможно побыть одному… Он больше не был прежним. Стоит только взглянуть на него — постоянная злоба и этот страдающий взгляд…
«ПОКИДАЕМ ГОРЫ».
«ВХОДИМ В ТЕССЕРУ».
Патанг помнила, как завораживал ее поначалу ландшафт тес-серы. Макартур назвал это «сложным складчатым рельефом». Высокие гряды и глубокие расщелины пересекались и скрещивались друг с другом в таком изобилии, что при взгляде с орбиты поверхность выглядела как стройплощадка, усеянная черепицей. Преодолевая такие участки, надо постоянно быть начеку. Неожиданно из-под земли вырастают скалы, холмы с крутыми склонами. Ты сворачиваешь на извилистую дорожку, ведущую в зигзагообразную долину, и стены отступают, и ты идешь вниз, вниз и вниз… словно двигаешься к ядру планеты. Никакого даже отдаленного сходства с Землей. В первый раз Патанг просто трясло от возбуждения и любопытства.
Теперь же она подумала, что, возможно, сумеет воспользоваться этим. Эти ущелья так затейливо пересекаются. Нырнуть в одно и рвануть со всех ног. Найти другое и бегом туда. И так до тех пор, пока он ее не потеряет.
— Ты правда думаешь, что можешь отделаться от меня, Патанг?
Она непроизвольно вскрикнула.
— Я могу читать твои мысли, Патанг. Я изучил тебя вдоль и поперек.
Правда и неправда одновременно. Люди не могли знать все друг о друге. Это результат навязанной им близости, когда ты ни на минуту не можешь остаться наедине со своими мыслями. Кроме того, ты уже выслушал все истории, которые хотел рассказать тебе партнер, и разделил с ним все секреты, что нашлись у него в загашнике. И любой малейший пустяк уже действует тебе на нервы.
— А если я признаю, что была не права? — жалобно спросила она. — Я была не права. Признаю.
— Мы оба были не правы. Ну и что?
— Я хочу договориться, Макартур. Послушай. Я остановлюсь, ты сможешь догнать меня, и тебе не придется беспокоиться, что я убегу. Разве это не убедит тебя, что я на твоей стороне?
«ЛАЗЕРНАЯ УГРОЗА».
— О, не стесняйся, Патанг, беги как можно быстрее. В конечном счете я тебя все равно поймаю.
«Хорошо, — с отчаянием подумала она. — Ты сам напрашиваешься, козел. Играем в пятнашки! Тебе водить». Патанг нырнула в сумрак каньона и побежала.
Ущелье петляло, и скоро она скрылась из виду. Макартур не мог говорить с ней и слышать ее. Не мог знать, какой путь она выбрала. Тишина необыкновенно обрадовала Патанг. В первый раз за бесконечно долгое время ей удалось уединиться. Единственное, чего ей хотелось, — как можно дольше наслаждаться этим удовольствием. Но она должна была шевелить мозгами, и как следует. Одна стена ущелья обрывалась вниз прямо перед ней, создавая склон, с которым ее шагающий скафандр мог легко справиться. Или можно было двигаться вверх по ущелью.
Какой путь выбрать?
Наверх!
Тем временем Патанг изучала карты. Данные, полученные со спутника, были очень неплохи, но все же недостаточно хороши. Они показывали особенности рельефа с разрешением до трех метров, но ей надо было изучить поверхность ярд за ярдом. Эта маленькая бороздка, похожая на трещину… она раздваивается через два километра или это вторая борозда, которая с ней не пересекается? Не разобрать. Теперь она с радостью заплатила бы за обслуживание по высшему разряду, за сверхподробные снимки, способные выявить отпечатки ног на пыльной поверхности рельефа. Но с неработающей спутниковой антенной она ни черта не может.
Патанг втиснулась в борозду, такую узкую, что ее мускульный скафандр предложил перепрыгнуть препятствие. Борозда разветвлялась, и Патанг приняла решение держаться правой стороны. Когда стены начали смыкаться над ней, она вскарабкалась наверх. Потом побежала, выискивая следующую борозду.
Так прошли часы.
Все это время ее гнал вперед страх. Патанг втянула ноги в туловище скафандра и включила автоходьбу. Вверх по ущелью. Через гребень. Петляем, поворачиваем. Сканируем местность впереди, ищем варианты. Можно выбрать два направления. Подбросим виртуальную монетку. Путь выбран. Процесс повторяется. Радио вышло из зоны прямой видимости, так что Макартур не мог воспользоваться им, чтобы следить за ней. Главное, двигаться вперед.
Двигаться вперед.
Двигаться…
Сколько времени прошло, дни или часы? Патанг не знала. Может быть, недели. Скафандр был запрограммирован так, чтобы во время критических ситуаций снижать тревогу искусственной стимуляцией мозговой деятельности. Своеобразная электрическая версия амфетамина. Но, как при принятии любого наркотика, происходила некоторая потеря связи с реальностью. Например, притуплялось чувство времени.
Поэтому Патанг понятия не имела, сколько времени ушло на то, чтобы осознать: все бесполезно.
Проблема была в том, что скафандр оказался чертовски тяжелым. Если она бежала быстро, чтобы сохранить дистанцию между собой и Макартуром, в реголите[4] оставался след, достаточно четкий, чтобы гнаться за ней с высокой скоростью. Но если двигаться медленно, по возможности ступая ногами скафандра на камни и оставляя еле уловимые и легко исчезающие отпечатки на рыхлой почве, то Макартур окажется прямо у нее за спиной. И хотя Патанг могла попытаться, не отрываясь далеко от него, отважиться на то, чтобы идти медленно, все равно следы оставались.
Короче, ей от него не уйти! Не стоит и трепыхаться.
Нахлынуло ощущение тщетности и безнадеги, серое и обыденное, как старое, потрепанное и выцветшее со временем пальто, которое ты не можешь выбросить, потому что у тебя нет денег. Когда-то, очень давно, она уже пересекла ту грань, за которой исчезает надежда. На самом деле Патанг никогда не признавалась себе, что она больше не верит, будто они когда-нибудь найдут большое месторождение, — просто каждый день просыпалась, зная: она дожидается окончания контракта, упрямо пытаясь продержаться подольше и вернуться на Землю не беднее, чем в начале своей старательской карьеры.
И тогда же ее шутки стали действительно злобными, так ведь? Да, тогда Патанг начала прикасаться к своему телу и рассказывать Макартуру, что именно она делает. И тогда же она стала в деталях описывать ему все, что она никогда не будет делать с ним.
Это был способ провести еще один день. Растравить его чувства, спровоцировать, задеть. Глупость, ужасная глупость. И теперь она наказана.
Но Патанг не могла сдаться. Она должна… Мысль осталась незаконченной. Если она собирается совершить это неназванное даже про себя действие, сначала следует разобраться с тремя основными правилами.
Правила гласят: никакого насилия; береги оборудование Компании; защити себя сам. И расставлены по важности приоритетов.
«Что ж, — Патанг вздохнула, — для того чтобы предотвратить насилие, я собираюсь уничтожить имущество Компании».
Она подождала, чтобы понять, не потеряет ли сознание, — вдруг за крамольными мыслями сразу последует наказание?
Ничего не произошло.
Отлично.
Патанг подошла к длинному хребту, крутобокому и безжизненному, и перевела скафандр в режим автокарабканья. Взобравшись наверх, Патанг просканировала открывшийся впереди склон: пустынный и усеянный камнями под слепящим глаза покрывалом из сернокислых облаков. На полпути наверх из зигзагообразной долины появился Макартур и небрежно помахал ей.
Патанг проигнорировала его. Она соображала. Эта груда булыжников впереди слишком большая. Те, справа, слишком маленькие. Тот участок рыхлого реголита выглядел многообещающе, но… нет. В конечном итоге она повернула налево по направлению к неглубокому уступу, который прикрывал камни, лежавшие достаточно свободно, чтобы их можно было переместить, но недостаточно массивные, чтобы нанести ими ощутимые повреждения скафандру Макартура. Все, чего она хотела, — сбить его с ног. Скатится по склону, и ничего с ним не случится. Но сможет ли он при этом удержать лазерное сверло?
Патанг полагала, что не удержит.
Отлично, вперед. Она взяла управление скафандром на себя и неуклюже, но осторожно стала карабкаться к намеченному месту. Патанг задрала шлем так, чтобы он указывал на вершину хребта и Макартур не разгадал ее намерения.
Наискосок по склону, так, правильно. Теперь прямо наверх. Она оглянулась и увидела, что Макартур топает по ее следам. Он находился прямо под ней. Хорошо.
Патанг забралась на уступ.
Остановиться. Повернуться. Посмотреть вниз на Макартура, удивиться.
За все эти месяцы на Венере Патанг твердо усвоила одно: вызвать оползень очень легко. Наклониться назад, сконцентрироваться и начать ритмично бить ногами в землю. И камни покатятся, покатятся…
«ЛАЗЕРНАЯ УГРОЗА».
— О-о-о, Патанг, как же ты предсказуема! Ты лезешь наискосок по склону там, где нормальный человек пойдет напрямик. На полпути ты меняешь направление. Что ты собираешься сделать, вызвать обвал? И чего ты добьешься?
— Я подумала, что смогу лишить тебя лазера.
— И какая тебе от этого польза? У меня остается скафандр. И камни. Ты в моей власти. До тебя все еще не доперло, так?
— Да, — призналась она.
— Пыталась меня провести, но ловкости не хватило? Так?
— Да.
— Все еще надеялась на что-то, детка? Но теперь все, конец надеждам. Так?
— Да.
Макартур взмахнул рукой, указывая путь:
— Ну, давай. Продолжим. Мы еще не закончили.
Плача, Патанг взобралась на вершину гряды и начала спускаться в долину, по форме напоминающую глубокую тарелку. Гладкие откосы со всех сторон улавливали нечто инфракрасное, отражающееся от донышка, и отбрасывали в долину. По показаниям на стекле шлема, температура резко скакнула вверх. Здесь по крайней мере на пятьдесят делений выше, чем в местах, где она бывала до сих пор. Выдержит ли ее скафандр длительное воздействие такой жары? Возможно. В спину Патанг дышал Макартур, и все остальные пути, кроме неглубокой впадины, ведущей вниз, были заказаны. Выбора ей не оставили.
Примерно на середине склона впадина стала глубже. Вокруг Патанг вырастали каменные стены, и постепенно она погрузилась в тень. Температура на поверхности скафандра понизилась, хотя не так сильно, как хотелось бы. Потом дорога стала менее крутой и затем вовсе выровнялась. Расселина закончилась сияющим проходом между зазубренными скалами.
Патанг вышла на открытое пространство и оглядела долину.
Земля блестела. Ослепительно сверкала.
Патанг шагнула вперед. Внезапно возникло ощущение невесомости. Ее ноги всплыли вверх под туловищем и руки сами по себе вспорхнули в воздух. Предплечья экзоскафандра тоже приподнялись и изогнулись, как у балерины, изображающей лебедя.
Основание долины рассекала сеть хаотических трещин, каждая из которых сияла ярко, как солнце. Из-под земли сочился жидкий металл. Ничего подобного Патанг никогда не видела.
Она топнула ногой, наступив в лужицу металла и разбрызгав солнечные капли. Скафандр выдал серию сигналов тревоги. Какое-то мгновение она боролась с сонливостью, но потом встряхнулась. Патанг отщелкнула зонд для забора проб от подвески с инструментами и воткнула его в почву под ногами. Прибор замерил температуру металла и его прочность, произвел несколько простейших вычислений и выдал результат.
Олово.
Патанг снова огляделась вокруг. Везде, сколько хватало взгляда, виднелись прожилки расплавленного олова. Этот участок напомнил ей детство на Восточном побережье, тогда Патанг любила стоять на краю болота с биноклем в руке, надеясь увидеть луня, серебристые отблески солнца на воде больно слепили глаза. Эта долина походила на то болото, только вместо воды было олово.
Оловянное болото.
На какой-то момент в ее душе вспыхнул интерес к жизни. Откуда оно взялось? Какой комплекс геологических факторов сделал возможным его появление? Она могла лишь предположить, что это следствие воздействия полуденной жары. Когда она постепенно плавила камни, олово внизу раскалилось, увеличилось в объеме и стало выдавливаться наверх через трещины. Или, может быть, камни расширились от нагревания, выталкивая жидкое олово. В обоих случаях эффект должен был быть не слишком заметен в любом заданном объеме. Патанг даже не решалась представить себе, как много здесь олова, чтобы оно таким вот образом вылезало на поверхность. Месторождение гораздо больше, чем она когда-либо мечтала найти.
«ЛАЗЕРНАЯ УГРОЗА».
«ЛАЗЕРНАЯ УГРОЗА».
«ЛАЗЕРНАЯ УГРОЗА».
— Нет! Подожди! Остановись! — закричала Патанг. — Тебе это больше не нужно. Мы нашли его! Оно здесь!
Повернувшись, она увидела, что огромный скафандр Макартура неуклюже выдвинулся из тени. Грубое воплощение силы, тело, у которого нет головы.
— Что ты несешь? — злобно спросил он.
Но Патанг хотелось думать, что он находится в здравом рассудке. Она осмеливалась надеяться, что сможет урезонить его.
— Оно такое большое, Мак! — Патанг не звала его так целую вечность. — Мы нашли тут целые залежи! Ты должен послать заявку по радио. И все, Мак! Завтра в это время ты уже будешь давать пресс-конференцию о новом месторождении.
Некоторое время Макартур молчал в нерешительности, потом сказал:
— Может быть, и так. Но сначала я прикончу тебя.
— Если ты вернешься без меня, Компания станет задавать вопросы. Они начнут трясти компьютер скафандра. Они возьмут ментальные пробы. Нет, Макартур, ты не можешь получить и то и другое. Выбирай: или я, или деньги.
«ЛАЗЕРНАЯ УГРОЗА».
— Беги, сука! — взревел Макартур. — Беги, словно имеешь шанс выжить!
Патанг не пошевелилась.
— Вообрази, Макартур. Замечательная холодная ванна. Воду охлаждают кубиками льда, и немного льдинок остается в воде. Ты слышишь, как они тихонько позвякивают друг о друга…
— Заткнись!
— А мороженое! — с жаром продолжала она. — Тысячи разных вкусов мороженого. Тебе привозят его со склада: шербет, итальянское, замороженный сок… О, они знают, что нужно старателю! Пиво в больших запотевших кружках. Водка, такая холодная, что скулы сводит.
— Заткнись, дрянь!
— Ты был честен со мною. Ты дал мне полчаса форы, как обещал, правда? Не каждый бы на твоем месте поступил так. Теперь я буду честной с тобой. Я собираюсь блокировать свой скафандр. — Патанг отключила питание рук и ног скафандра. Чтобы активировать их снова, понадобится пара минут. — Поэтому тебе не придется беспокоиться, что я убегу. Я останусь здесь, беспомощная и неподвижная, пока ты все обдумаешь, хорошо? — Отчаяние подтолкнуло ее к искренности. — Я была не права, Макартур. Я осознала это. Мне не стоило так себя вести. Прими мои извинения. Теперь ты можешь быть выше этого. Ты ведь богат!
Макартур зарычал от ярости. «ЛАЗЕРНАЯ УГРОЗА». «ЛАЗЕРНАЯ УГРОЗА». «ЛАЗЕРНАЯ УГРОЗА». «ЛАЗЕРНАЯ УГРОЗА».
— Черт возьми, убирайся! — завопил он. — Вали отсюда! «ЛАЗЕРНАЯ УГРОЗА».
«ЛАЗЕРНАЯ УГРОЗА». «ЛАЗЕРНАЯ УГРОЗА».
Ближе он не подходил. И хотя Макартур продолжал стрелять, лучи лазера не попадали в нее. Непостижимо! Патанг капитулировала, она не убегала, у нее вообще не было такой возможности. Так почему же он просто не убьет ее? Что его останавливает?
И тут Патанг посетило откровение, словно яркое солнце вспыхнуло над головой после долгой зимы. Так просто! Так очевидно! Она не удержалась от смеха.
— Ты не можешь застрелить меня! — выкрикнула Патанг. — Скафандр тебе не позволяет!
Это было то, что технари называют «устаревшим софтом». Прежде чем Компания овладела навыками вживлять чипы в организм человека, она программировала свои устройства так, чтобы их нельзя было использовать для диверсий. Люди, способные на всякие хитрости, нашли обходные пути, чтобы выводить из строя такие программы. Но никто не подсуетился настолько, чтобы докопаться до самого глубокого уровня кодирования. Какой в этом смысл?
Патанг визжала и вопила от восторга. Ее скафандр раскачивался, слегка приплясывая в припадке истерического веселья.
— Ты не можешь убить меня, Макартур! Не можешь! Не можешь и знаешь это! Я пройду мимо тебя и доберусь до следующей станции, и ты не сможешь мне помешать!
Макартур заплакал.
Хоппер с рычанием свалился с ослепительно-яркого неба, выжигая почву практически у них под ногами. Патанг и Макартур устало доковыляли до него и предоставили пилоту возиться с креплением их скафандров к выдвижным опорам корабля. Там не было просторной кабины, чтобы разместиться, да они и не нуждались в этом.
Пилот вернулся на свое сиденье. Он попытался завязать беседу, но они не откликнулись, и он замолчал. Пилоту и прежде приходилось перевозить старателей. Он знал, что обращаться к ним бесполезно.
С резким ускорением, которое их скафандры амортизировали лишь частично, хоппер оторвался от земли. До Порт-Иштара всего три часа. Корабль накренился, заложив вираж, и Патанг увидела Венеру, с головокружительной быстротой мелькающую у нее под ногами. Она затенила стекло шлема, потому что не хотела на это смотреть.
— Эй, Патанг!
— Да?
— Как ты думаешь, меня посадят в тюрьму? За все, что я вытворял с тобой?
— Нет, Макартур. Богачей не сажают в тюрьму. Их посылают к врачу.
— Это хорошо, — вздохнул он. — Спасибо, что ты мне сказала.
— De nada[5] — машинально отозвалась она. Реактивные двигатели оглушительно ревели у нее за спиной, скафандр вибрировал. Пройдет два-три часа, и они приземлятся в Порт-Иштаре, застолбят участок, заберут свои деньги и никогда больше не увидят друг друга.
Повинуясь внезапному чувству, Патанг окликнула его:
— Эй, Макартур!
— Что?
И на мгновение ее посетило искушение в последний раз продолжить игру. Подразнить его и услышать, как он скрипит зубами. Но…
— Ничего. Просто… наслаждайся богатством, ладно? Я надеюсь, что у тебя все будет хорошо.
— Да. — Макартур со всхлипом втянул в себя воздух, осторожно выдохнул, словно освобождаясь от какой-то боли, и сказал: — Да… у тебя тоже.
И они воспарили в воздухе.