Мрия СЕМЕНОВА, Андрей КОНСТАНТИНОВ

МЕЧ МЕРТВЫХ

ПРОЛОГ

Осень 861 год. Болотный крй в нижнем течении Лбы.

…Стрейшин умирл. Он лежл, зжимя лдонями живот, вспоротый удром копья, и смотрел в небо. Ночь выдлсь ясня и тихя, в ткую ночь прщуры нблюдют з теми, кого оствили н земле. Перед глзми стрейшины медленно поворчивлсь темно-синяя бездн, испещрення крохотными точкми звезд. Скоро и он поднимется к ним, в прозрчную темноту, и уже оттуд встретится взглядом с тем, кто…

Время от времени с болот потягивло сырым ветерком, и тогд звездную синеву зволкивли струи редеющего дым. Дым поднимлся с рзвлин, в которые огонь превртил едв обжитые избы. А между жилищми лежли мертвецы. Мертвый род, который он, стрейшин, еще вчер возглвлял.

Умирющий осторожно вздохнул. Живот оплило невыносимое плмя, но он знл, что скоро боль нчнет утихть. Стрейшин зкусил губу и подумл о том, что эту муку ему звещли все, кто уже не испытывл стрдния плоти. Те, кого он не сумел уберечь. Его род. Его мертвый род.

Они лежли вокруг него и поодль, тм, где зстл их беспощдня смерть. Среди них было мло мужчин. Немногие из сыновей племени дожили до этого дня. Когд чужя лчность оствил род без зщиты от земных зол, его зщитники первыми приняли нервный бой. И пли один з другим, выполнив свой мужской долг, ибо тяжело противостоять судьбе, лишившись помощи свыше…

Стрейшин вновь шевельнулся, пытясь дть изрненному телу ккое-то подобие отдых. Движение вышло неловким, беспомощным. Кк и его сегодняшняя попытк увести племя в лес. Д… Нверное, между избми и теперь еще влялись осттки скрб, который они толком не успели собрть. Их еще добивли, чужие ждные руки уже потрошили нспех связнные узлы. Что они тм ндеялись отыскть? Серебро? Припрятнный хлеб?..

Ндо было уходить вчер, несмотря н жестокую непогоду. Хотя… что бы от этого изменилось? Чуть-чуть дольше тянулись бы предсмертные борения обреченного род… И все. Н носу зим, болезни, холод и смерть. А тк по крйней мере стрелы и копья Медведей все сделли быстро. Быть может. Боги все-тки явили свое последнее Милосердие, послв короткий ужс минувшего дня и тем смым огрдив его детей от медленного умирния н болотх? Что стршнее: видеть, кк поднимют н копья млденцев — или суткми нпролет слышть их постепенно слбеющий плч и помимо воли желть, чтобы этот плч скорее зтих?..

Грех роптть. Он, стрейшин, и без того слишком долго игрл в прятки с судьбой. А нчлсь эт игр много лет нзд, когд его род не сумел уберечь звещнную от предков Святыню. До них доходили вести о том, что отнятое не принесло счстья и тому, кто им звлдел, но мленькому племени от этого было не легче. Зверь покидл логовищ, год от году скудели огороды и лоскутки отвоевнных у лес полей, былые друзья-соседи постепенно нчинли смотреть с недобрым, хищным прищуром, — хоть зново снимйся с нсиженного мест…

Тк они и поступли. Но н новом месте ослбевшие женщины, по-прежнему умирли родми, производя н свет мертвых детей, и нпдл неведомя лекрям хворь, от которой человек несколько дней трясло в лихордке, потом он успокивлся и зсыпл. Чтобы уже не проснуться.

Прошлым летом смые ндежные и решительные воины отпрвились в низовья реки, в большой торговый город, процветвший у моря. Им говорили, что тм легко нняться охрнять ккого-нибудь купц, собрвшегося з море н корбле. Купец продст свой товр и щедро вознгрдит тех, кто не подпустил к нему лиходеев. А с серебром в кошеле можно не опсться голодной зимы!

Стрейшин не отговривл молодцов, но с тяжким сердцем провожл их в дорогу. И не ошибся. Из пятндцти молодых глинян, ушедших в поход, домой не вернулся ни один. Когд истекли все сроки, в дльний город послли гонц. И тот рзузнл, что богтый гость, к которому ннялись его родичи, снрядил целых пять лодий с добрым товром… но, видно, збыл хорошенько попросить у своего Бог удчи. При смом выходе в море н него нскочили дтские викинги. Четыре корбля блгополучно прорвлись. Пятый — тот, где были глиняне — отбили от остльных, окружили и огрбили, перебив отчянно сржвшуюся втгу…

Женщины род не лили нпрсных слез по ушедшим. Все их слезы к тому времени были двно уже выплкны. Они просто почувствовли, что очень скоро соединятся со своими любимыми. Тм, где нет ни времени, ни печли.

Тк оно и случилось, считнные седмицы спустя…

Глиняне были в этих местх пришлыми, н пришлых всегд и везде смотрят косо. Все знют: если долго идти в одну сторону, пожлуешь прямиком н тот свет. Ну и кто их, чужков, рзберет, откуд они взялись? Люди ли они вообще? Может, недобрые духи, похитившие человеческий облик? А если дже и люди — почем знть, с добром ли пришли?..

Здешние соседи глинян — род Медведей из сильного полбского племени — пончлу отнеслись к ним терпимо. Н одном языке говорили, одним Богм поклонялись… Лес, опять же, большой, всех прокормит…

Дже он, стрейшин, пончлу обрел было ндежду. Однко ошибся.

Все лето, нчиня с весны, стоял пыльня сушь. Обмелевшя, покинутя рыбой рек едв двл воды полить вянущие огороды. Белый боровой мох шуршл и рспдлся в прх под ногми охотников, тщетно выслеживвших откочеввшую дичь. Ни ягодки, ни гриб! А потом однжды небо зтянул сухя сизя мгл… И лишь болотные топи, еще сохрнявшие ккую-то влгу, огрдили глинян и Медведей от стены огня, ндвинувшейся с полудня. Тм, где пронесся пожр, до сих пор еще курились подземным жром высохшие торфяники…

Вот тогд стрейшин и скзл своим детям: ндо зново собирться в путь. До приход глинян в здешних крях не бывло подобного мор. Кбы не решили Медведи, что это они, нходники, принесли в котомкх беду. Кбы не вздумли н корню истребить незвное лихо… зодно поживиться хоть тем немногим, что сыщется у глинян в коробх и клетях…

Люди с ним соглсились. Но просто ли зново стронуть с мест целое племя, от которого остлись-то измученные ббы д млосильня ребятня?.. Д и вестей хотелось дождться — снчл от ушедших в поход, после — от Ингр. От того смого Ингр, н которого возложили они всю свою ндежду и веру, все свое желние продолжиться н этой земле. См стрейшин некогд укзл ему его путь… теперь сомневлся: не зря ли? Тк ли все кончилось бы у отвжных исходников, окжись Ингр с ними, не тм, где он теперь был?..

Больно уж долгим д стршным он окзлся, путь тот, что должен был возвртить племени жизнь. Рстянулсь Ингров дорожк н много лет. И отмечен был кровью. Стрейшин не сомневлся в идущем, он знл, что тот не свернет и след не потеряет, и только гдл: дойдет ли? Хвтит ли сил?..

А теперь утртило смысл дже гдние. Нступит рссвет, и Ингр остнется совсем один н чужой холодной земле. Ему будет некуд возврщться…

…Глиняне тк и не успели уйти в лес. Медведи пришли рно утром, в чс, когд солнце еще не успело нсмотреться н людские грехи и готово освещть прведные деяния. Пришли одни воины — с копьями, топорми и полными тулми стрел. Они были горды своей првотой и все совершили по чести. Они не нпли срзу, не стли врсплох нбрсывться н безоружных. Их вождь говорил долго и крсно, нрекя глинян источником всех нпстей, постигших дв племени, и призывя Богов в свидетели истины. Глиняне должны были покинуть крй, куд принесли беду. Покинуть, оствив последнюю скотину, сохрнившиеся зпсы еды, одежды и вообще всего, что соствляет живот человеческий.

То есть уйти н верную смерть.

Голод и стрх тк меняют некогд доброго и хлебосольного человек, что не ндо и колдовств. Слов стрейшины не подействовли н Медведей, ибо Медведи пришли убивть — убивть, кк им кзлось, во спсение своих собственных жен и детей. А Боги безмолвствовли…

Глиняне не выстроили себе укрепления, и Медведям не соствило труд окружить их перед избми. Но легкой рспрвы не получилось. Глиняне с беспощдной яростью отвечли стрелми н стрелы. Будь они тким же воинским отрядом, кк те, что пришли по их головы, они бы, может, вырвлись из кольц. Но не с женщинми, не со стрикми и млденцми н рукх. И мужчины остлись н месте, когд опустели тулы — врукопшную встретили обозленных вргов. Смерть — последний поступок.

И тков он, что может искупить или перечеркнуть целую жизнь.

…Медленно гснет взгляд воин, пригвожденного к стене тяжелым копьем, скользят и рзжимются пльцы, отчянно схвтившие обгренное древко… но последнее усилие бросет пробитое тело вперед, по этому смому древку, и нож, возникший в руке, нходит шею врг…

…Мленький мльчик высккивет из избы с горшком горящих углей — и с рзмху мечет их прямо в лицо Медведю, убийце стршего брт…

…Женщин подхвтывет топор, выпвший из руки стрик, и с неистовой силой бьет нотмшь. Он не стнет рбыней…

Стрейшине не было стыдно ни з себя, ни з свое племя. Скоро он соединится с теми, кто ушел прежде него, и они ни в чем друг друг не упрекнут. Оствлось только одно дело, которое он должен был выполнить н земле. Когд он отпрвлял Ингр в путь, он велел ему кждый день н рссвете обрщться мыслями к дому, потому что здесь в это время тоже будут думть о нем. И теперь стрейшин не мог умереть, пок не нступит рссвет.

Боги все-тки вняли его последней мольбе. После боя Медведи безжлостно прикончили рненых: стршен мертвый врг, способный встть из могилы, но куд стршнее — живой, змышляющий месть. Они не двли пощды, и только стрейшину, зслоненного рухнувшей крышей, не ншли. Когд зтихли вдли чужие шги, он пядь з пядью выполз нружу. И долго лежл тк, вверх лицом, глядя в звездное небо, и не подпускл к себе смерть.

Нконец звезды н востоке нчли блекнуть и исчезть. Ингр, мысленно позвл стрейшин. Ингр!..

Его дух тк жждл ответ, что ему и впрямь померещилось в тишине слбое прикосновение мысли, дотянувшейся с другого кря рссветного мир.

Услышь меня, Ингр. Теперь ты один, но мы пребудем с тобой. И я, и твоя мть, которую ты любил… мы все. Я зню, ты выполнишь то, в чем поклялся. Но помни, Ингр… Нш род не иссяк, пок ты живешь. Бывет, костер и от млой искорки рзгорется… Зпомни это, Ингр… Зпомни…

Первые лучи взошедшего солнц осторожно поглдили стрейшину по лицу и лсково помнили к себе его душу. Он глубоко и освобождение вздохнул, рдуясь утихнувшей боли, и тягостные видения прожитой жизни нчли отдляться и меркнуть. Пок совсем не рстворились в потокх утреннего свет.

Медведи сложили для истребленных глинян огромный погребльный костер. Нд остывшими углями соорудили невысокий кургн и в вершину его вбили столб, вырубленный из целой осины. Вырезли н столбе родовой знк погибших и нкрест рзрубили изобржение топором. Осин выпьет врждебную силу неупокоенных душ и не позволит им снов выбрться в живой мир. А рзрубленный знк подтвердит, что Медведей более не побеспокоит никто. Ибо приндлежит он мертвому роду.

Уходя прочь от кургн. Медведи искусно зпутывли следы, вернувшись домой, первым делом зглянули в печи и хлебные квшни, избвляясь от присутствия Смерти. Поговривли, однко, будто дело все-тки не обошлось без скверного предзнменовния. Когд поленницу и тел глинян уже охвтил гудящий огонь, вождь Медведей услышл, кк из недр плмени кто-то требовтельно позвл:

«Ингр!..»

Кто ткой этот Ингр, никто из Медведей не знл. Однко у многих почему-то пробежл по спине холодок. Долгое время охотники стрлись не ходить в сторону бывшего глинского поселения. Неосторожные сысклись почти полгод спустя, когд солнце уже повернуло к весне, в лесу, кк водится, нмело снегу по пояс. Пропло срзу трое крепких прней. Их хвтились, и тщетные поиски звершились возле кургн. Три мертвец висели н обледеневших веревкх, привязнные к осиновому столбу, и у кждого было перерезно горло. Кто-то нпоил их кровью мертвых глинян…

С трудом одолев стрх, Медведи рзрыли свежевыпвший снег и обнружили под ним человеческий след. Человек пришел с север. А потом ушел обртно н север. Он был один.

Это был смый недобрый чс ночи, когд холод и тьм зловеще смыкются нд землей и не верится, что нступит рссвет. Нгой лес молч стоял по колено в воде: Морской Хозяин, обитвший в пучинх великого Нево, з что-то прогневлся н Водяного, влдевшего Мутной рекой, и не желл принимть к себе ее воды. Госудрыня Мутня уже и не знл, в ккую сторону течь, устремлялсь то вперед, то нзд, искл прибежищ в болотх по берегм. Переполненные болот взбухли, зросшие озер нливлись свежей водой, смыклись протокми. Рождлись течения, огибвшие влуны и грнитные взлобки… Между деревьями плыл подтявший лед.

Ткой весны не было в здешних местх уже целую тысячу лет. С той смой поры, когд суровое Нево медленно пдло с север н берег и перед его мощью отползли вспять реки, Отец Сврог еще только зпрягл коня в соху, чтобы пропхть Невское Устье и дть истечение потокм, снять с земной груди непосильную тяжесть.

Нверное, тогд тк же обреченно стояли неспособные к бегству деревья, уходил нпугнный зверь, рзлетлись птицы, людей мучили дурные сны и предчувствия грозящей беды, которую никто не мог объяснить.

В городе Лдоге, уже сто лет стоявшем н высоком берегу Мутной, по ночм выли собки. В Новом Городе, недвно поднявшемся у исток реки, объявились две колдуньи, стря и молодя. Они спсли девку-рбыню, вынутую из петли, и боярского сын, поймвшего непотребным местом стрелу. Но при этом предрекли ткое, что лучше было вовсе не слушть.

А между двумя городми стоял ощетинившийся лес в клочкх нерстявшего снег, злитый черной водой.

Юркя кожня лодк петлял между мокрыми стволми, уверенно пробирясь вперед в ночной темноте. Белоголовый прнишк, орудоввший коротким веслом, знл здешние мест, кк собственный двор. Его звли Тойветту, он был ижором из род Серебряной Лисы, и почему гиблой ночью он плвл по болотм н мленькой лодке, вместо того чтобы спть у домшнего очг — это никого не кслось. Он не первую седмицу жил в лесу один; когд нводнение изгоняло его с облюбовнного островк, он перебирлся н другой. И весь скз.

Ощутив встречное течение, молодой ижор понял, что попл н протоку и скоро впереди будет открытый рзлив. Его близость он тоже сперв ощутил, и только потом привыкшие к темноте глз рзличили, что деревья впрвду стли редеть.

Перед тем, кк выбрться из зтопленной чщи, Тойветту осторожно помедлил, по-звериному нпрягя все чувств. И првильно сделл, кк вскорости окзлось. Тм, где проток истекл из озер в лес, медленно перемещлось что-то громдное. И очень зловещее.

Лежлое дерево, поднятое водой и цепляющееся воздетыми корнями з ветви собртьев?.. Неведомое чудовище, пробудившееся в земной глубине?.. Между лопткми у смелого охотник поктился мороз, но в это время, блгодрение небесному Стрику, облк истончились, выглянул лун. И Тойветту увидел, что в протоку, подминя кусты, медлительно и неуклюже вползл длинный корбль.

Смое стршное было в том, что ижор знл этот корбль. Знл и хозяин, молодого дтского княжич из Нового Город. Дже н охоту его когд-то водил чуть не по этим смым местм…

Тогдшняя охот ни к чему хорошему не привел, д и теперь что-то было нелдно, что-то было не тк. Большой корбль кзлся безлюдным. Не двиглись в круглых люкх проворные весл, не переговривлись, не смеялись охочие до шуток гребцы. Только црпли по днищу кусты и коряги, д голя мчт рскчивлсь и скрипел оснсткой. Словно жлуясь н что-то собртьям, еще не лишенным корней…

Стрх Тойветту смешлся в конце концов с любопытством, притом что он знл — подобное любопытство нередко бывет погибельным. Он пошевелил веслом и тихо укрылся з стволми деревьев, потом нкинул веревку и прямо из лодочки перебрлся н ветви большой сосны, росшей рядом с протокой. С ловкостью куницы скользнул вверх, прополз по толстому суку… И змер, примостившись тким обрзом, чтобы корбль прошел прямо под ним. Он был уверен, что ни лодочку, ни его смого оттуд не зметят.

И корбль, несомый течением, действительно появился и прошел прямо под ним, но Тойветту в ужсе пожлел о своем безрссудстве еще до того, кк узрел его хищный темный нос, явившийся нд зрослями ольхи. Ибо впереди корбля нплывл волн несильного, но отчетливого зпх. Ижорский охотник ощутил его и прирос к суку, н котором лежл. Зпх говорил о неприбрнных мертвецх, о жестокой нсильственной смерти…

Н луну стло постепенно нползть облко, но свет еще хвтло, и Тойветту увидел все. Н плубе в смом деле покоились неподвижные человеческие тел. Люди погибли не здесь: кто-то уже мертвыми приволок их сюд и побросл, словно мешки, между скмьями гребцов. Тк они и лежли, лишенные последнего достоинств, в черной крови, зпекшейся н одеждх. Одни — нелепо рскинувшиеся, другие, ноборот, смятые, свленные в общую кучу, нчвшие, кзлось, срстться…

И только один, склонившийся н смом носу, еще сохрнял ккое-то сходство с живым. Он выглядел тк, словно приполз туд см. Совершил некое последнее усилие — и поник н плубные доски, чтобы уже не подняться…

У Тойветту зкружилсь голов, он зжмурился — плотно, до зеленых кругов перед глзми — и припл лицом к шершвой коре, чувствуя, кк утрчивют цепкость ствшие бескостными пльцы. Сейчс его обмякшее тело сползет с ветки вниз, он упдет н корбль и поплывет дльше вместе с мертвецми, ткой же мертвый, кк и они. Или погибшие корбельщики зметят его, окружт сосну и стнут трясти, пок опять-тки не зполучт его к себе…

Он долго не шевелился, не смотрел и почти не дышл, ожидя неминуемой гибели. Но Клм-Смерть все не торопилсь з ним: в конце концов неподвижно лежть стло холодно, и Тойветту отвжился приподнять веки.

Стршный корбль был еще виден, потому что облчко миновло луну и болот опять зливло неживое зыбкое серебро. Корбль медленно удлялся, уносимый течением. Тойветту поглдил бронзовую утиную лпку н поясе и собрлся было облегченно перевести дух, и вот тут-то не в меру острые глз уловили н длекой уже плубе ккое-то движение!..

Молодой ижор никогд потом не мог вспомнить, кк сктился с обжитой ветки в свою лодочку, чиркнул охотничьим ножом, рссекя веревку, подхвтил весло и зрботл им — сумтошно, отчянно, тк, кк не греб еще никогд!.. Он был мечен когтями зверей и не боялся ни росомх, ни медведей, ни одинокой ночевки н болотх, — но ткое… Он слышл, кк трещли кусты и деревья и жуткий стонущий треск этот придвиглся все ближе: тм, позди, ломился сквозь зтопленный лес, тяжело и неотвртимо шел по его душу чудовищный корбль мертвецов, тм, возносясь нд вершинми, шгл следом з мленькой лодкой грозня Клм-Смерть…

Тойветту гнл и гнл свое суденышко, здыхясь от ужс и не рзбиря пути. Он не знл, сколько сумсшедших взмхов отмерило готовое сломться весло. Охотник очнулся, только когд впереди окреп жилой дух: ткой дымок стелется нд водой, когд огонь прячут от постороннего глз. Тогд перестл греметь в ушх кровь, и он понял, что все-тки спсся от мертвого корбля. Вышел к живым. Он еще не сообрзил, что это были з люди, но кк же он им обрдовлся!

— Эге, пренек! — окликнул густой мужской голос. — Ну-к, скзывй, что ты тут один делешь? От кого удирешь, точно от смерти?..

Крепкие руки подхвтили лодочку и потщили н берег. Тойветту буквльно вывлился из нее — и срзу стл говорить, воздвигя между собою и только что пережитым неодолимую прегрду из скзнных слов. Хотя уже рзличил знкомые очертния вросших в землю избушек, смекнул нконец, куд его знесло, и горестно понял, что угодил из огня в полымя. Ну д все рвно!.. Эти люди по крйней мере жили н одном с ним свете и были, кк он, из теплой плоти и крови. И молчливый ижор, седмицми не произносивший ни слов, говорил, говорил и остновиться не мог…

Глв первя

С утр н торгу только и рзговору было о том, что мудря Гуннхильд, жен Хрольв ярл Гудмуядссон по прозвнию Пять Ножей, нкнуне окршивл руны и пускл их плвть в чшу с водой. Уже не первый рз взывл он к Всеотцу, вопрошя, когд же придут корбли, и вот нконец руны дли ей внятный ответ: ЗАВТРА. И уже с рссвет кипели у торговой пристни пересуды — люди гдли, ошиблсь ли Гуннхильд, посчитв желнное з действительное, или, кк всегд, окзлсь прв.

Город Роскильде лежит в глубине дтского остров Селувд, н южном берегу извилистого фиорд, длинным ветвящимся языком проникшего в тело суши. Откуд бы ни дул здесь ветер, пхнет он соленой волной. И путешественников обычно ждут с север, с той стороны, где з устьем фиорд ворочется в своем ложе древнее море и незримо тянутся по нему дороги н зпд н север и н восток.

Летели низкие облк, и ветер ерошил серую воду злив. Дже рбы, чистившие рыбу н прибрежных кмнях, поднимли стриженые головы, щурились в прозрчную дль. Приклдывли лдони к глзм воины н круговых влх и рубленых бшнях крепости, возведенной Ргнром конунгом. Нет н острове Селунд ни гор, ни склистых отрогов, ни дже высоких холмов, весь он плоский, точно большя зеленя лепешк, рспростершяся посреди моря. Одн ндежд — н высокие бшни, с которых востроглзые хирдмнны рзглядят либо дым сигнльных костров, либо сми корбли, если ветер прижмет дым к земле или унесет в сторону.

Велик и слвен город Роскильде, и не тк-то просто вргм подойти к нему незмеченными. С тех смых пор, кк пророчиц Гевьон обртил быкми четверых своих сыновей и, поддев плугом, обрушил в море плст суши, ствший островом Селунд, — сидят здесь могучие конунги, грозня слв дтского племени. Сидят, точно морские орлы в высоком гнезде: то и дело рспрвляют крылья, срывясь в хищный полет. И либо возврщются с добычей и слвой, либо не возврщются вовсе. И Ргнр конунг — слвнейший из всех, чьи могильные кургны высятся теперь нд зливом. Много сыновей родили конунгу жены, и десять смых достойных он посдил првить богтыми стрнми, звоевнными в кроввых сржениях. Теперь Ргнр Кожные Штны умудрен годми и уже не тк скор н подъем, кк бывло когд-то, и тоже велел зложить для себя кургн. Гуннхильд, првд, еще двдцть зим нзд предрекл конунгу гибель в длекой стрне. Кк рз тогд ее нчли посещть пророческие видения, и это было одно из ее первых предскзний судьбы. Люди зпомнили и слов Гуннхильд, и то, что Ргнр они нисколько не испугли. «Есть кому привезти нзд мои кости! — усмехнулся в седую бороду вождь. — Было б хуже, дочь, если б ты нпророчил мне смерть н соломе!»

А еще есть у мудрой Гуннхильд млдшие женщины в доме, ткже служнки и много рбынь, и от них-то, кк водится, люди и узнют все смое любопытное. Известно же — рбынь хлебом не корми, дй только почесть языкми. Вот тк и получилось, что добрую весть о скором возврщении Хрольв и его корблей омрчил зловещий слушок.

— См-то я, конечно, не видел, — делл большие глз молоденькя рбыня по прозвищу Белоручк. — Мне ли тереться подле хозяйки, когд он рзговривет с богми!.. Но из кпищ нш Гуннхильд вернулсь здумчив, и это кто хотите вм подтвердит. И я слышл от Друмбы, которя всегд сопровождет хозяйку, будто вод в дргоценной чше н миг покрснел, кк кровь!..

Кудрявую Белоручку считли некрсивой из-з смугловтой кожи и слишком темных волос. Эт внешность передлсь ей от ббушки, которую отец Хрольв привез когд-то из стрны Вллнд, из боевого поход. Мть Белоручки еще могл объясняться н родном языке, см он — едв-едв. Зто все три были отличными вышивльщицми. И конечно, болтушкми. Все вльхи любят поговорить, вльхинки — и подвно.

— Кровь… — здумчиво пробормотл высокий стрик в нхлобученной войлочной шляпе. Ветер нес и рсчесывл его длинную бороду. — Сколько рз окршивл он морскую волну, когд Хрольв следовл з Ргнром в битву!

— А теперь Кожные Штны принимет послов грд-конунг и хочет договривться о торговле и мире, — зметил н это воин из корбельной втги, подошедший послушть сплетни рбынь. Он говорил по-дтски не особенно чисто. Светлые волосы были зплетены тк, кк носят у сксов, поперек живот висел огромный боевой нож, двший нзвние его племени. Он сплюнул н песок, усеянный зсохшими водорослями:

— Кто бы мог ждть подобного, когд Хререк оствлял свой город и уходил жить н восток!

— Вещя Гуннхильд всегд молится об уроже и мире, — вствил пожиля служнк.

Длиннобородый плотнее зпхнул полы темно-синего плщ, укрывясь от ветр.

— Всякий молится об уроже и мире для своего кря, з слвой отпрвляется н сосед с крсным щитом. О чем будут рсскзывть у очгов, если Один перестнет брость между героями руны рздор, руны вржды?

— Лучше объясни, женщин, кк это вш Гуннхильд постигет смысл рун! — потребовл скс. — Я видел ее, он же слепя!

— Вещя Гуннхильд зрит сердцем! — вжно ответил служнк.

А смешливя Белоручк весело фыркнул:

— Хозяйк проведет пльцем по ткни и скжет тебе, ккого он цвет, и ты ее не обмнешь. Рз уж вод предстл ей кровью, знчит, тк оно н смом деле и было.

Скс промолчл, но очертния длеких туч, изорвнных ветром, внезпно нпомнили ему женщин, шествоввших н другой крй небес. Они величво летели по ветру — с рспущенными волосми, в рзвевющихся одеждх. Прекрсным и зловещим покзлся воину этот неторопливый полет… Он обернулся, желя укзть н облк стрику, но того нигде не было видно.

Гуннхильд дочь Ргнр, блгородня супруг Хрольв Пять Ножей, появилсь н берегу в полдень. Он ехл н смирной лошдке рыжевто-песочной мсти, с коротко подстриженной гривой и пушистым хвостом. Он очень прямо сидел в седле, удобно оперев ноги н дощечку и по обыкновению прикрыв векми слепые глз. Связк ключей — гордость домовитой хозяйки — позвякивл у пояс, свися с нгрудной бронзовой пряжки. Густые седеющие волосы Гуннхильд были собрны в узел и повязны нрядным плтком, кк пристло змужней. Люди приветствовли и пророчицу, и верную Друмбу, что вел лошдку под уздцы. Друмб одевлсь по-мужски и повдкми своими отчсти нпоминл мужчину; однко тому, кто пожелл бы смеяться нд нею и, пче того, говорить хулительные стихи, следовло сперв посмотреть н потертую рукоять меч, висевшего у нее н бедре. Воительниц отбрсывл з спину длинные пряди, стесненные лишь повязкой н лбу. Гибкую и крепкую девушку нзывли Друмбой — Обрубком — примерно з то же, з что искусной вышивльщице дли прозвище Белоручк. Он неотлучно состоял при Гуннхильд с того смого дня, когд супруг Хрольв гулял в прилив одн н морском берегу, слушя голос птиц, и едв не утонул. Друмб случилсь неподлеку и, кк говорили, вынесл ее н рукх. Это было шесть зим нзд.

Лошдк Гуннхильд спустилсь по улице, вымощенной горбылем, и остновилсь н причле, тм, где небольшие острые волны лизли позеленевшее подножие свй. Друмб без большого усилия снял хозяйку с седл, зботливо попрвил у нее н плечх сбившийся плщ. Гуннхильд подошл к смому крю нстил, немного помедлил и протянул руки вперед, рскрывя их, кк для объятия.

И в это смое время из крепости, с высокой сторожевой бшни, прокричл рог. Это воины зметили смоляной дым сигнльных костров, зжженных н севере.

Всего корблей было пять. Дв приндлежли Хрольву Гудмундссону, и первым резл волну его любимец «Орел». Обычно этот корбль узнвли издлек по широко рзвернутому крылу полостого прус — немногие решлись тк смело подствлять его ветру н коврном мелководье фиорд! — и по бесшбшному искусству, с которым Хрольв подводил к пристни послушное судно.

Сегодня, против обыкновения, крсно-белое ветрило было подвязно почти нполовину. «Орел» шел медленно, словно рдушный хозяин, укзывющий безопсную дорогу гостям. И люди, смотревшие с берег, рссудили между собой, что в следующий рз эти гости вряд ли зплутют или сядут н мель среди бесчисленных островов. З «Орлом», н рсстоянии оклик, следовли дв больших боевых корбля. Н подходх к незнкомому берегу осторожные кормщики сбрсывют прус и сжют людей н весл; нынешние гости не спешили оголять свои мчты — должно быть, не только рди того, чтобы похвстть перед хозяевми мореходным искусством, но и зтем, чтобы все видели знк, осенявший крсные полотнищ, ндутые ветром.

Огненно-белый сокол, яро пдющий с небес н добычу… Это знмя узнвли и чтили во всех уголкх Восточного моря. Дождь, под который корбли попли возле вход в фиорд, пропитл ткнь и добвил крскм яркости и глубины: белые крылья трепетли в бесстршном полете, ндвигясь н город…

Никогд еще этих прусов не видели мирно близящимися к причлм Роскильде.

Второй корбль Хрольв шел сбоку от них — почетня стрж. Не присмотр, не зщит — честь. Вендский Хререк конунг, ствший првителем н Восточном пути, прислл великое посольство к Ргнру Кожные Штны, конунгу селундских дтчн.

Пятое судно ничем не было примечтельно. Оно приндлежло купцу, возврщвшемуся в Роскильде из свейского город Бирки. Пончлу, встретив в море вендские корбли, торговец сильно перепуглся и приготовился к смому худшему: у него не было при себе сильной охрны, ндеялся проскочить дтскими проливми, не нпоровшись н рзбойных людей. Ни см купец, ни его втжники не могли припомнить, чтобы венды отпустили дтскую лодью, оствив в живых комнду или по крйней мере дочист не огрбив. Хозяин судн успел проклясть себя з скупость, з то, что пытлся сберечь несколько ничтожных мрок серебр и в итоге нкликл беду. Венды, однко, против всякого обыкновения повернули боевой щит выпуклой стороной к себе и дже предложили купцу покровительство, которое тот и принял с большим облегчением. Вот тк и случилось, что до смого Роскильде его лодья шл сперв под крылом вендского сокол, потом еще и под сенью ворон н знмени Хрольв ярл, вышедшего нвстречу. С подобной зщитой опсться было поистине нечего, но сейчс купеческое судно потихоньку отствло от своих грозных провожтых и отвливло в сторонку. Хорошо серой птшке устривть свое мленькое жилище между сплетенными сучьями орлиных гнезд, но берегись ветр, вздымемого слишком мощными крыльями! Пузтый кнрр торговц пробороздил килем песок поодль от глвных причлов. О небывлой встрече с вендми путешественники стнут рсскзывть детям и внукм, однко не дело скромным купцм путться под ногми у великих мужей. Боязно подле знменитых и грозных вождей, уж когд они сходятся — и подвно. Мло ли еще чем кончится дело!

* * *

Твердислв Рдонежич, боярин лдожского князя Вдим, стоял н носу первого из двух крснопрусных корблей и, хмурясь, смотрел н приближвшийся берег. Уже был хорошо виден город; покзлсь и крепость, обнесення ровным кольцом зщитного вл. Твердислв рзличил дже, кк рскрылись ворот и выпустили вжных, неторопливо ехвших всдников. Боярин вгляделся, пытясь рспознть между ними вождя. Он никогд не встречлся с Ргнром Лодброком, но не сомневлся, что срзу узнет его, кк только увидит. Дже издлек.

Твердислв — Твердят Пенек, кк з упрямый норов прозывли его ближники — возглвлял нрочитое посольство, отпрвленное в Роскильде великими и светлыми князьями Вдимом и Рюриком. Не было ныне большой приязни между двумя лдожскими вождями, пришлым и коренным, вот-вот рссорятся вдрызг. Твердислв Рдонежич служил еще бтюшке своего князя и любил хрброго Вдим, кк сын. Оттого волновлся: сумеет ли без него молодой князь смирить гордое удльство, сохрнить поштнувшийся мир с Рюриком и чдью его? Одно добро: все увжли Твердяту, и словене, и вряги. См Рюрик не счел з обиду поствить его нд общим посольством, своего воеводу, Сувор Несмеянович — тоже словенин по крови — дть ему в помощь. Тк они и подходили, звершя долгий путь, к причлм Роскильде: Твердислв — н носу, Сувор — н том же корбле у руля. Воевод родился в Лдоге, но еще юнцом уехл к врягм и тм, н службе у Белого Сокол, обртился душой к мореходному делу. Пенек сдержнно улыбнулся в бороду, вспомнив причину, погнвшую Сувор из дому: ох и лютыми прнями они были тогд!.. Теперь все улеглось, об вырстили детей и редко поминли о прошлом соперничестве, по крйней мере вслух. Твердят оствил сржения, сидел у Вдим среди думющих мужей. Поседевший Несмеяныч князю своему служил по-прежнему больше острым мечом, нежели мудрым советом, кк пристло степенному летми боярину. Вот он и вел сюд корбль через бурное море. А выговривть змирение с Ргнром стнет все-тки Твердислв, и тк тому и следует быть…

Пенек нпряг зрение и рссмотрел-тки н берегу Ргнр Кожные Штны. И вдруг зволновлся, точно безусый отрок, которого впервые отпрвили одного н вороп. Тк, что рук см потянулсь к груди, под корзно и рсшитую суконную свиту — к оберегм, висевшим н плече около тел. Боярин нхмурился, стесняясь собственного волнения. Переменил уже нчтое движение и огрничился тем, что попрвил н шее гривну — дорогую, серебряную в позолоте, княжий подрок. Вспомнил, что позолот н витом прутке местми нчл блекнуть, стирясь, и еще больше свел кустистые свирепые брови. И обернулся проверить, кк дел у второго корбля, шедшего позди. Н том корбле, между прочим, стршим был тоже Вдимов кметь — Змятня Тужирич. Твердислв отыскл глзми знкомую плечистую фигуру, уверенно мячившую н носу лодьи. Тков был Змятня, что кони порою шрхлись от его взгляд, д и большой любви к нему Пенек не питл… н душе потеплело. Хоть и понимл про себя: случись что, не спсут и три тких корбля.

Твердислв опять повернулся в сторону берег. А пок поворчивлся, зметил чек, с криком и дркой клубившихся нд чем-то в воде. Не смотри! — словно кулком в бок толкнуло боярин. И, кк чсто в тких случях происходит, он вгляделся с ждным, болезненным любопытством.

И увидел утопленник, кчвшегося в серых волнх. Прожорливые птицы успели выклевть глз, изувечить лицо. Кзлось, безгубый рот склился в зловещей ухмылке, глумясь нд помыслми и ндеждми еще не ушедших с земли…

Вот тут уже Твердислв Рдонежич зпустил пятерню под свиту и плщ, потной горстью сжл обереги: Дждъбог Сврожич, господине трижды светлый, не выдй! Оборони!..

Бог Солнц услышл. Впереди, возле хмурого небоскт, словно мечом прорубил тучи узкий солнечный луч. Твердят приободрился, зпретив себе вспоминть много рз виденное: тк бывет — гибнущий воин успевет узреть мелькнувшее знмя, внять знкомому голосу рог… И умирет с мыслю о том, что помощь пришл.

Фиорд, укрывший Роскильде, изобилует неприметными бухточкми и песчными островми. Речки, впдющие в фиорд близ его вершины, рзбвляют соленую морскую воду, тк что местми вдоль берег стеной стоят шуршщие кмыши. Легко здесь зтеряться, не знвши — и зблудиться.

Мленькя узкя лодк, нпрвляемя уверенными рукми, легко скользил в мелкой воде, и дикие утки без лишней спешки отплывли с дороги: чувствовли, что сидевшему н веслх недосуг было охотиться. Мчт и свернутый прус лежли н дне лодки; человек греб быстро и вместе с тем осторожно, время от времени оглядывясь через плечо. Тк поступет тот, кто не желет к себе чужого внимния. И кжется людям, что вряд ли стоит ждть добр от ткого пришельц.

Но дже если бы кто видел приплывшего н мленькой лодке, — зтившийся нблюдтель вряд ли сумел бы скзть про него нечто осмысленное. Только то, что чужк был определенно опытен в море и куд кк вынослив. И еще: он был воином. Об этом внятно говорил длинный меч, лежвший н лодочной бнке кк рз под рукой у гребц. Человек был в зтрепнной и не слишком чистой одежде из кожи и простого некршеного полотн — ни дть ни взять обычный небогтый рыбк либо вовсе чей-то слуг. Вот только слуги и рыбки не носят с собой ткого оружия; им хвтет луков, копий д еще ножей в поясных ножнх. Мечи им ни к чему.

Когд островки стли мельчть и редеть и впереди змячил открытый берег и город н нем — человек отвернул в сторону, уходя мелководными проливми, и нконец причлил свое суденышко к зросшему кустрником клочку суши неподлеку от мтерого берег. Прочвкл босыми ногми, пересекя полосу жижи н грнице земли и воды, и плвным усилием вытщил лодочку н трву. Потом сорвл несколько зеленых веток и умело змел ими след, оствленный острым килем в грязи.

Спустя некоторое время человек сидел под деревом н берегу и неторопливо жевл кусок хлеб с сыром, глядя через злив. Он хорошо видел, кк подходили к причлм Роскильде дв корбля Хрольв Пять Ножей и дв пришлых, кк скромно отвлил в сторону пятый. Видел, кк выехли н пристнь знтные всдники, прибывшие из крепости, кк с корблей сошли по мосткм достойные послы. Вот они поклонились хозяину и конунгу Селунд, потом вместе с его людьми двинулись в крепость.

Чужк следил з этой встречей с неослбным внимнием. Кзлось бы, творившееся н причле никоим обрзом не могло ксться одинокого стрнник, однко что-то тм, з полосой серой воды, было длеко не безрзлично ему. Человек смотрел молч, и лишь этот пристльный взгляд выдвл его, больше н лице ничего не отржлось.

И, если н то пошло, его лицо вообще мло что способно было отржть. Н првой его половине — худой и дочерн продубленной морским ветром — мерцл темной синевой единственный глз, зоркий, глубоко посженный и, кжется, не утртивший способности порою искриться нсмешкой. Левя половин от челюсти до волос был сплошным месивом шрмов. Кзлось, тм когд-то рсплвили кожу, и он зстыл бесформенными потекми, точно смол, зтянувшя рны древесной коры. С этой стороны глз не было вовсе, лишь у переносья виднелсь слепя узкя щелк. Время от времени оттуд возникли и сктывлись по изрытой щеке кпельки влги. Человек, не змечя, вытирл их руквом.

Это был его великий день. День нречения имени. Вечером, когд ндвинулись тучи и стло ясно, что будет гроз, стрейшин род позвл Ингр и потрепл по русым вихрм: «Видишь, чдо, кк блговолит тебе Отец нш, Перун Сврожич? См грядет скрепить Своими молниями твое Посвящение…»

И гроз действительно рзрзилсь. Д ткя, кких припомнить не мог ни стрейшин, ни его почтенный седобородый отец. Дождь лился сплошными полотнищми, словно желя смыть с лик земного скопившиеся грехи. Гром безумствовл нд головми, с чудовищным треском рздиря клубящуюся темноту. Людям стло кзться — тучи, прошедшие издлек, остновились нд мленькой деревней и уже никогд не тронутся в путь.

— Может быть, это знк? — спросил рзумный стрейшин. — Может, нстл конец ншим несчстьям? — И протянул руки к темному небу, нвстречу змеящимся вспышкм: — Господине! Яви, Отче, волю Свою…

…И удрил молния, словно вобрвшя совокупный гнев всей исполинской грозы. Рогтым копьем пл из поднебесья… И окутл прозрчным лиловым огнем извяние Перун, воздвигнутое н вершине холм. Длилось это мгновение, но огненный стебель протянулся от извяния к Ингру, только что обретшему прво беседовть с мужми н рвных. Он ведь стоял ближе всех к извянию, потому что это был его день…

…Потом было долгое беспмятство, нрушемое лишь бгровыми огнями беспомощного стрдния. Когд же нконец Ингр смог открыть уцелевший глз и нчл осмысленно озирться, он увидел нд собой мть, рядом с нею-стрейшину. Тот покзлся ему сострившимся н годы.

— Это знк… — промолвил стрейшин. — Клятву, днную отцом, должен выполнить сын… Это был знк…

Когд хозяев и посольство скрылись в крепости, он дожевл хлеб, зткнул пробкой берестяную флягу с водой и спрятл ее в зплечный мешок. Потом вынул из ножен меч, положил его н колени и стл тщтельно осмтривть лезвие.

Если смотреть сверху, крепость Ргнр конунг кругл, кк щит. Тм, где у щит оковк, рсполгется ровный, возведенный по мерке земляной вл. Его венчет деревяння стен, рзделення высокими бшнями, внутри четырьмя прямоугольникми стоят длинные дом, нпоминющие опрокинутые корбли. В домх живут воины, ходящие в походы с Рг-нром Кожные Штны. Конунг, кк говорят, очень гордится своей крепостью, и прво же, есть чем! Ее четырем воротм, открывющимся н четыре стороны свет, конечно, длеко до пятисот сорок врт Вльхллы. Но вряд ли ккя постройк, возведення рукми смертных людей, уподобилсь обители Отц Богов больше, нежели детище конунг. И люди у него з столми пируют все ткие, что дже и небесный хирд не устыдился бы срвнения с ними. Если это мужчины, то из кждого получится эйнхерий в дружину Всеотц. Если женщины, то девы влькирии рды будут обнять их кк сестер…

В день приезд послов под кровом конунгов дом собрли пир. Н тком пиру не зговривют о вжном, лишь причщются совместной еды, принимя чужих людей под покровительство священного очг. Рбы внесли нкрытые столы, дочери воинов подвли пиво гостям. Почти до утр длился пир и слвным было веселье, но о нем редко вспоминли впоследствии, ибо не случилось ничего необычного, ткого, о чем следовло бы рсскзть. Не о том же, кк Хрольв попросили объяснить его прозвище, и он встл между очгми, поймл ножи, брошенные ему хирдмннми, и стл игрть ими в воздухе, д тк ловко, что в воздухе все время крутилось пять лезвий. А потом привели молодую рбыню из длекой стрны, тоненькую и гибкую, кк вьюнок. Внук конунг игрл н свирели, и рбыня плясл. Гостям и хозяевм нрвились совсем другие женщины — рослые, светловолосые, с полными бедрми и грудью, способной вскрмливть крепких детей. Но кк-то тк получилось, что тнец смуглокожей худышки кждого зствил вспомнить смое желнное, что состоялось в прожитой жизни. Или, ноборот, понудил мечтть о тком, чего еще не довелось испытть. Быть может, смые внимтельные зметили, кк ждно, не сводя глз, следил з тнцем рбыни Змятня Тужирич, боярин князя Вдим. А может, никто з тем и не уследил. Кому интересно, куд смотрит вожк охрнной втги, сидящий длеко от почетного мест, именитым послм не товрищ и не советчик.

Солнце следующего дня только-только взошло, когд Друмб миновл зпдные ворот, дльние от торгового город с его шумными улицми и причлми, к которым уже подходили первые рыбцкие лодки.

— Эй, Друмб! — окликнули девушку хирдмнны, стоявшие у ворот. — Что, проветриться вышл? В голове после вчершнего небось дятлы стучт?

— А вм небось звидно? — беззлобно ответствовл воительниц. Нсмешливые змечния воинов не обижли ее. Все знли Друмбу, все были ей бртьями.

— Хрольв-то кк? — спросили ее. — В бочке с пивом не утопился?

— Пытлся. Д я к тому времени почти всю ее выпил.

Вооруженные мужчины, всю ночь простоявшие у ворот с копьями и щитми, зсмеялись. Они понимли, что н вчершнем пиру Друмб осушил свой рог хорошо если двжды. Должен же был рядом с Гуннхильд остться хоть кто-нибудь трезвый.

— Ну и сильн ты, девк, — проворчл кто-то зябко поводя плечми под теплым плщом. — Всю ночь веселилсь, и н ногх, и свеж!

— Д не тебе чет, — улыбнулсь он. — Ткими, кк ты, у конунг весь двор нынче звлен, шгу не пройти! Которым только понюхть котел из-под пив, и уже ноги не держт!

В это время к воинм подошли дв рб, несшие большую корзину. Из корзины вкусно пхло съестным. Друмб оствил побртимов угощться лкомствми, припсенными со вчершнего пир, и вышл н берег.

Здесь, н некотором рсстоянии от крепости, у нее было любимое место: небольшя бухточк с полумесяцем чистого песчного берег. Утром сюд щедро зглядывло солнце, и песок рно деллся теплым — одно удовольствие кувыркться и сккть по нему босиком, совершя воинские упржнения. А жрким днем солнечные лучи путлись в пушистых вершинх сосен, росших з полоской песк, и бросли кружевную тень в мелкую прозрчную воду.

Выйдя сюд, Друмб сложил нземь копье и ножны с мечом, сбросил с ног бшмки и зтеял обычную пляску, друющую гибкость суствм. Попозже, нмхвшись оружием, он вовсе скинет одежду и бросится в воду, смывя обильный пот. До сих пор никто не тревожил ее ни з воинским првилом, ни во время купния.

До сих пор — но не в этот рз!.. Едв он звершил тычки копьем и простые удры и собрлсь перейти к сложным уверткм и отмшкм от невидимого врг, кк недремнное чутье, более тонкое, чем обоняние или слух, поведло ей о присутствии постороннего. Еще ничего не успев увидеть, девушк кошчьим прыжком отлетел прочь и змерл у кря воды, держ меч нготове.

Человек стоял под ближними соснми и смотрел н нее, и Друмб с неудовольствием отметил, что он подобрлся к ней очень близко. Ближе, чем другим людям до сих пор удвлось. Он дже подумл, что, должно быть, стреет. Кк-никк, прожил н свете двдцть шесть зим. Не молоденькя.

Друмб ждл, что стнет делть незнкомец, но он никкой врждебности не проявлял. Девушк присмотрелсь: это был рослый и крепкий мужчин, одетый тк, кк принято было у вендов. Вся его одежд кзлсь потрепнной и потертой, половину лиц скрывл плотня кожня повязк, промокшя у переносицы: Друмб зметил крй длинного рубц, тянувшегося из-под повязки н подбородок, и понял: человек прятл уродство.

Он вдруг скзл ей:

Девушк нстолько не ожидл от него ничего подобного, что некоторое время просто молчл. Потом убрл з ухо попвшую н глз прядь и, усмехнувшись, ответил:

— А у тебя для вендского оборвнц язык неплохо подвешен.

Мужчин не остлся в долгу:

— Не сильно ты ошиблсь, нзвв меня вендом, но в остльном, что ты скзл, првды немного. И кк получилось, что ты служишь жене Хрольв ярл, но твоя хозяйк до сих пор не врзумил тебя учтивой беседе?

— Я служу вещей Гуннхильд не рди учтивых бесед, рди того, чтобы никто неучтивый не посмел к ней приблизиться. И не сын служнки стнет меня поучть, кк с кем следует рзговривть!

Одноглзый не спеш звел првую руку з плечо.

— Может, и у меня сыщется друг, который не откжется з меня змолвить словечко…

Друмб с невольным любопытством следил з его действиями… Он был опытн и проворн с мечом, но следующее движение мужчин совершил с ткой быстротой, что он его почти не увидел. Только вспышку солнечного свет, спустя миг обернувшуюся стльным клинком длиннее вытянутой руки. У Друмбы у смой был очень неплохой меч, но ткого, кк этот, он никогд еще не видл. По всему лезвию от кончик до рукояти тянулись многокртно повторенные клубки, гроздья и пряди буро-серебряного узор. Кузнец, сотворивший этот меч, выковл его уж точно не из сплетения метллических прутьев, кк тот, что приндлежл Друмбе. А вот рукоять у него был почти ничем не укршен — тк, обычное серебро. Пок в ножнх, и не догдешься о дргоценном клинке. Д и ножны — з спиной, скрытые под мешковтым плщом…

Человек, влдеющий подобным оружием, срзу нчинет кзться куд более знчительным, чем без него. Опять-тки и сыном служнки нзывть его более не хотелось. Друмбе было достточно посмотреть н то, кк он выхвтил меч, чтобы понять: перед нею воин, и рвных ему нйдется немного. Ну и что с того, что он небогто одет, из-под повязки выползет н челюсть уродливый шрм. Вжно то, что повторить ткой вот змх Друмб, нпример, не сумел бы. И мло кому из тех, кого он знл, это удлось бы. Рзве что Ргнру в молодости. А из нынешних — Хрольву. Он отчетливо сознвл: первым и единственным своим движением венд мог зпросто смхнуть ей голову, если бы зхотел. Но ведь не зхотел. Воительниц зствил себя побороть ревность, вползшую в сердце. Не гордись, что силен — встретишь более сильного. Он медленно поднял меч и негромко звякнул острием по острию. При желнии это можно было истолковть кк вызов. А можно было и не истолковывть. Он скзл:

— Он у тебя еще и комок шерсти, плывущей по воде, режет небось, кк меч Гнев, что когд-то выковл себе Сигурд?

Одноглзый неожиднно улыбнулся:

— Д где же я тебе здесь непряденой шерсти нйду?..

Если Друмб еще понимл что-нибудь в людях, улыблся он редко. Кож н лице не склдывлсь привычными морщинкми, т его чсть, что прятлсь под куском ткни, должно быть, не шевелилсь вообще. Поддвшись невольному побуждению, девушк выдернул у себя несколько волосков и бросил в воду:

— Покжешь, н что он способен?

Венд шгнул к крю берег и опустил кончик меч в мелкие волны, где колеблись нд светлым песком длинные золотистые нити. Спустя некоторое время и он, и Друмб стли смеяться. Здесь не было течения, еле зметный прибой никк не хотел нести спутнную прядку н блестящее острие — то и дело бросл мимо. Нконец одноглзый вынул меч из воды и отряхнул с него кпли:

— Смотри.

Ухоженное лезвие легко сбривло волоски н зпястье. Друмб отметил про себя, что зпястье было жилистое и широкое. В бою и в рботе не скоро устет ткя рук.

— Твой друг в смом деле неплохо з тебя постоял, — скзл девушк. — Я рд буду проводить тебя в дом Хрольв ярл и посдить среди гостей, тем более что у нс сейчс живут ткие же венды, кк ты. Кк зовут тебя люди?

Одноглзый спрятл меч в ножны, неведомо кк попв лезвием в устье, укрытое под плщом н спине.

— Люди ншли, что я стршен лицом. Они прозвли меня Стрхиней.

Друмб неплохо понимл по-вендски. Ей подумлось, что имя подходило ему, и не только из-з уродств. А он продолжл:

— Спсибо, что позвл меня в гости, но я обогреюсь у твоего очг кк-нибудь в другой рз. Мло любви между мною и теми, кто гостит сегодня у конунг.

Девушк нсторожилсь:

— Уж не мстить ли ты собирешься тем, кто живет здесь под ншей зщитой?

Стрхиня покчл головой:

— Нет, я здесь не з местью. Я стрнствую, куд несет меня ветер, ибо ни один вождь не рд кормить меня подолгу. Немногим я мил, когд кончется поход и нчинются прздники и пиры.

— У нс, — хмыкнул Друмб, — больше склонны считть, что шрмы для воин лучшее укршение. Подожди, пок уедут обидевшие тебя, и приходи послужить ярлу. Если ты в смом деле хрбр, Хрольв подрит тебе смоцвет не хуже того, что см носит н рукояти меч.

— Вот кк?.. — проговорил Стрхиня, помедлив. — Я смотрю, не ниже всех ты сидишь з столом у ярл и его почтенной жены. А не рсскжешь ли ты мне еще про своего вождя и про то, кк вернее зслужить его блгосклонность?

Боярин Сувор Несмеянович в дтских домх бывл множество рз. И мирным гостем, когд князь Рюрик посещл дружественных вождей. И едв ли не чще — во время немирий, когд отмщлись стрые обиды и нживлись новые. Он видел, кк в вихре плмени и черного дым рушились ткие же толстые земляные кровли, погребя мертвых — и с ними живых, кто оствлся внутри. Пок Сувор был молод и душ в нем не ороговел, его всякий рз посещло — вот строили люди, для досттк и любви строили, не для вржеского поругния… Потом жизнь нбил мозолей, змтерел, былую жлостливость порстртил.

Сегодняшний пир удлся потише вчершнего. Оно и понятно. Вчер просто веселились, знкомились, слвили прибывшее посольство. Не принято у дтчн срзу зводить речи о деле, не почитют это пристойным. Рньше, говорят, могли по месяцу и более жить в гостях, присмтривясь, позволяя зветным речм вылежться, созреть. О покупке коровы сговривлись, кк н всю жизнь, тк коров т потом з троих и доилсь. Теперь не то, ныне времен нстли нетерпеливые, д и нрод измельчл. Стыд подумть — великое посольство, прислнное срзу двумя князьями, уже н второй день зговорило о том, с чем ехло через море.

Вышел вперед Твердят Пенек, встл против почетного хозяйского мест. Сувор ревниво следил, кк рядом с Твердятой одергивет вышитую свиту толмч. Стрый боярин тоже говорил по-дтски, но плохо. Сувор говорил лучше — небось жизнь прожил не в Лдоге, , можно скзть, с дтчнми бок о бок. Однко доведись ему вершить переговоры, он тоже взял бы толмч. Првд, в отличие от Пеньк, не потому, что опслся бы не понять или не ндеялся изложить свою мысль н чужом языке. Толмч — честь послу. И, что вжно, — лишнее время подумть.

Умом Сувор был со всем этим соглсен, только ревности умом не уймешь. Хоть и числился боярин Твердислв Рдонежич первейшей првой рукой, не влстен был ни посоветовть стринному сопернику, ни дже подсобить ему кк толмч. И горько было от этого Сувору и тягостно н душе. И думлось, что, хоть и прозывется Рюрик «князем великим и светлым», но — «сущим под великим Вдимом», и оттого глядят н него и людей его, кк н отроков безъязыких. А победу прошлогоднюю в кроввом бою кто добывл?!..

— Ты, Ргнр конунг, не только воинской доблестью слвен, — между тем рзносились под зкопченными стропилми слов толмч. — Остроту твоего меч мы и сми много рз постигли, когд преломлялись тяжкие копья, стрелы густо зсеивли землю и море. Но известно нм и то, что ты приветлив с друзьями, щедр н серебро и охотно слушешь добрые советы, упрвляя стрной. Твой нрод любит тебя, соседние племен опсются причинять селундцм беспокойство…

Сувор еле удержлся, чтобы не поморщиться. Следовло бы скзть «мудрые советы», н худой конец — «толковые». А «добрые», это кк понимть? Добрые — для кого?

Очги н полу уже прогорели и не дымили, но воздух нд ними дрожл, отчего временми кзлось, будто вышивки н стенных знвесях вот-вот оживут. Ргнр Лодброк сидел н почетном месте у обрщенной к югу стены, удобно рсположившись н золототкной подушке. Кк говорили, конунг велел эту подушку сделть из знмени, отобрнного у повелителя фрнков. Собственное его знмя, темно-лое, с вышитым н нем вороном, покоилось рядом.

Рсскзывли, будто это знмя своими рукми выткл и укрсил для вождя дтчн его двно умершя супруг, мть Гуннхильд. Конунг был жент много рз. Одних спутниц у него отнимл судьб, других он см отсылл, когд уходил любовь. Рсскзывли ткже, будто мть Гуннхильд, кк и дочь, был провидицей и дже сумел передть знмени чсть своей силы — куд укзывл черным крылом изобрження н нем птиц, тм и ждл конунг великя удч в бою.

— …Ныне же великий и светлый князь Вдим Военежич шлет тебе, конунг, приветное слово и дому твоему желет урожя и мир н вечные времен…

Ргнр был стр. Стрше седоголового Рюрик и подвно стрше молодого Вдим. Сувор, однко, видел, кк зорко блестели его глз из-под белых бровей. Уж точно не упускл ни одного слов н своем северном языке, может, и словенскую речь рзумел. С него стнется…

Подле Сувор сидел Ргнров боярин — Хрольв ярл. Рулв, кк его нзывли словене. Хрольв и Сувор были похожи. Об понимли где что, когд доходило до сржения и охоты. Сувор вот уже второй вечер пировл с ярлом «в блюде», то есть сидя локтем к локтю, и скрепя сердце вынужден был признть, что дтчнин ему, пожлуй, дже нрвился. Если боярин еще не перестл понимть в людях, от Хрольв можно было не ждть в спину копья. О прошлом годе сошлись ртиться в море Нево, у выход в Устье, — и ртились честно, до победы и смерти. А вот теперь сели пировть и беседовть, и отчянный Хрольв рд принимть вчершних вргов кк гостей.

Дже псы — его глдкошерстный, вислоухий Дигрльди, кзвшийся Сувору голым, и Суворов мохнтый Волчок, — успели для нчл подрться, после обнюхться и кк бы договориться о том, что будут по необходимости друг друг терпеть. Теперь они вместе бродили под столми. Сувор время от времени обнруживл у себя н коленях знкомую лобстую голову и неизменно встречл вопросительный взгляд крих глз: все в порядке, хозяин?.. Дигрльди, прозвнный тк з обжорство, беспечно влялся под ногми у Хрольв, грызя кость.

— …Нм же, послм княжьим, велено спросить тебя, мудрый конунг: помнишь, сколько до немирья великого лодий ходило туд и нзд по морю Вряжскому? — говорил Твердислв. — Кк приезжли со своими товрми гости греческие, хзрские и из тех стрн длее з хзрми, что вы нзывете Серклндом?

Ргнр, конечно, помнил. Сувор видел, кк медленно кивнул серебряня голов. Стрый викинг нверняк смекнул с первого слов, что ему собирлись предложить мир, и ждл обычного в тких случях торг. Сувор подумл о том, что вот тут ему, пожлуй, с Твердятушкой действительно не рвняться. Этот — великомудрых речей мстер. И с юности тков был. Знл, к кому ккими словми мосты мостить… ккими строгое девичье сердечко рстпливть…

— Хорошо говорит твой ярл, — скзл Сувору Хрольв. — Пожлуй что и змирится с Ргнром, кк хочет вш конунг.

Сувор, чтобы не сглзить, коснулся рукой обушк нож, которым отрезл себе рыбы, и н всякий случй ничего не стл говорить о возможности змирения. Но с похвлой Твердислву соглсился:

— Првд твоя. Крсно говорит.

Хрольв зсмеялся:

— Почему у вс в Грдрики принято тк хвлить? Следует ли нзывть крсивое крсным?

Боярин слегк рстерялся, ищ слов для ответ, и, кк всегд в тких случях, сурово свел брови.

— Вот вши «крсные девки», — беспечно продолжл Хрольв. — Тк и видишь толстощекую, крснолицую, згорелую и веснушчтую от солнц! Рзве этого желет мужчин? Подобня внешность приличествует служнке, псущей свиней, не госпоже, чей муж рд облекть золотом ее крсоту. То ли дело нши «белоснежные девы», светлобровые, снежнорукие, в чуть зметном румянце… А н северных островх есть рстение, до того белое, что рвняют его с ресницми Бльдр, лучшего из богов!

Сувор н это едв не ответил ему, что, по его нблюдениям, словенские девки еще не были нежелнны ни для кого из дтчн. А если и были, то, знчит, у дтчн глз не н том месте приделны. И вообще, вольно было Хрольву охивть молодых лдожнок, коли господин Рюрик не допускл к городу ни единого дтского корбля… А уж белобровые, с белыми поросячьими ресницми, — тьфу!.. И кбы не пришлось Сувору пожлеть о столь резких словх — но тут н него обртил ясные слепые глз Гуннхильд, сидевшя по левую руку от муж.

— Никто не хочет обидеть грдских женщин, ярл, — с улыбкой скзл он. — Не сердись. У нс принято шутить н пирх, поддрзнивя и побуждя отвечть шуткой н шутку. Это всего лишь збв, веселящя хрбрецов.

Хрольв обнял жену, притягивя к себе, и зхохотл тк, что оглянулись дже слушвшие Твердислв.

— Я кк рз собирлся поспорить с твоим супругом о крсоте и достоинствх женщин, слвня дочь конунг, — проговорил Сувор подумв. — Но потом мне случилось посмотреть н тебя и н ту, что хрнит твой покой в отсутствие муж, и я понял, что ярл не переубедишь.

Ответ понрвился. Хрольв см придвинул Сувору блюдо с копченой треской и подозвл слугу, ведя нлить «грдскому ярлу» еще пив.

Сувор снов стл слушть боярин Твердислв. Он, собственно, знл, что именно устми Пеньк предлгли Ргнру князья, но все рвно слушл очень внимтельно. Мло ли, упустит что-то Твердят, тк успеть подскзть…

Твердислв не упустил ничего. Постоянное немирье, говорил он, перекрыло дорогу купцм; воины, понятно, рдеют о другом, у них н уме слв, не серебро, но ртной слвы и Ргнр, и Вдим с Рюриком себе добыли уже достточно, и никто не зподозрит их в неумении побеждть, если зключт они между собой мир, придет охот мечми о шеломы позвенеть, новой чести ищ, — стнут обрщть помыслы свои н иных вргов. Блго чего-чего, вргов и у конунг, и у князей в полном досттке, хвтит еще детям и внукм. А гостей торговых, богтых, чем срзу шкурку снимть, лучше стричь помлу и тк, чтобы никому не было обидно, ни Ргнру, ни Вдиму. Купцу глвное что? Безопсно довезти свой товр и продть его н хорошем торгу. А стло быть, тому, кто дст зщиту в пути, купец с охотой зплтит. Ему это выгоднее, чем свою оружную втгу держть. Д и не совлдет втг, коли нсядет хотя бы один корбль… дже не смого Ргнр, витязя его, Хрольв. («С этим спорить не буду», — усмехнулся в густые усы Хрольв, и Гуннхильд, повернувшись к мужу, с гордостью улыбнулсь.)…Но если подумть, герою истребовть плту с купц — чести больше, чем взять д огрбить его; не ко всякому просится торговый гость под зщиту, но токмо и единственно к тем, кто в смом деле влстен вязть и решить, чьего флг псутся, чье слово — зкон по всему широкому морю…

— А провожл бы ты и встречл, госудрь Ргнр, все корбли в дтских проливх и зпднее, докуд возможешь, н восток по Вряжскому морю — до Котлин озер, где уже Котлин остров видеть возможно, буде зхотят твои люди дле пройти, тк дрконов со штевней бы убирли. А князю Вдиму Военежичу зпднее Котлин остров боевых лодий своих ткже не посылть, Невское Устье и смо Нево море держть под своей рукою…

Великий и светлый князь Вдим предлгл ткже з прошлые обиды большой местью не мстить и пленников с обеих сторон, если у кого нйдется родня, силой не держть, отпускть з выкуп. Ткя речь многих зствил нвострить уши и отложить пиршественные рог. Здесь сидел з столми лучшя Ргнров чдь, хевдинги и стршие воины с корблей. У кждого кто-то д пропл либо угодил в плен в той пмятной битве. Кждому хотелось выручить своих хрбрецов: тот плохой вождь, кто до последнего не пытется спсти людей от гибели и бесчестья. Руки слушются головы, и голов думй, кк руки сберечь. Инче не след было и глврем-хевдингом себя нзывть…

Твердят хорошо знл, чем звершить свою речь.

Он, конечно, не ждл, чтобы Ргнр дл ответ срзу. Мло чести соглшться срзу и н все, что тебе предлгют. Сперв поторгуйся, вынуди уступить, покжи, что тебя с кшей не съешь. Зчем-то ведь прислли посольство лдожские князья, знть, и у них велик нужд к змирению, коли тк, грех не зствить чуток отшгнуть…

— Ты, ярл, скзл достойную речь, — рсктился по длинному дому голос Ргнр Кожные. Штны. Много зим прожил предводитель дтчн, но ни десниц, ни голос былой мощи не утртили. — Ты покзл нм, что твой конунг не только бесстршный герой, но и рзумный првитель, пекущийся о своем племени. Твоими устми конунг Альдейгьюборг сулит нм великое и знменитое дело, способное звязть узелок н веретенх у Норн. Не ошибусь, если скжу, что он, верно, посоветовлся с нродом, доверившим ему свои рубежи. Не нзовут люди неспрведливым, если и я поступлю тк же. Звтр я рзошлю гонцов, и мы соберем тинг. А пок мои хирдмнны думют, ккой щит будет поднят н мчту, вы, гости, ни в чем не должны знть ни откз, ни недосттк.

Хрольв ярл был большой охотник полкомиться пивом, д и пиво, првду скзть, в доме у конунг неизменно врили вкусное, крепкое и густое. Впрочем, люди еще ни рзу не видели, чтобы ярл лежл совсем пьяный. Или чтобы его вели с пир домой, поддерживя под локти. Вот и теперь он см пересек дв широких двор, и ни по походке, ни по рзговору никто не нзвл бы его хмельным.

У ярл был ткой же длинный дом, кк у конунг, только поменьше. Дом был рзделен ндвое: в одной половине обитли хирдмнны, ходившие с Хрольвом н корблях, другя же, с отдельным входом, служил жилищем смому ярлу, его жене, их дочерям и верной Друмбе, всегд ночеввшей у порог провидицы. Еще с ними жил млдший сын конунг, Хрльд. Тк было устновлено премудрыми предкми, чтобы дети знтных вождей воспитывлись не дом, в семьях, связнных с ними обетми верности. Люди, соствившие зкон, хотели, нверное, крепче привязть вождя к племени, рссеянному по мленьким поселениям, — ибо ккой же отец откжется лишний рз нвестить любимую дочь или сын, — юным нследникм помочь нбрться нуки, которую в отеческом доме они могли бы и упустить.

Вот и Хрльд, дитя поздней любви Ргнр конунг, чуть не от постели умершей родми мтери был принесен в дом Хрольв и Гуннхильд и положен н колени ярлу, месяц нзд сыгрвшему свдьбу. С тех пор прошло почти двдцть зим. Хрльд вырос и уже несколько рз ходил с Хрольвом в походы. Кк говорили, в бою он нисколько не отствл от других, и кое-кто ждл, что конунг вот-вот подрит сыну боевой корбль и сделет его хевдингом… Однко Лодброк не торопился. Хрольв однжды спросил его, почему, и конунг ответил: повременим. Пусть мльчишк кк следует покжет себя. Тогд многие решили, что Ргнр был недоволен сыном-тихоней и не ждл от него деяний, достойных будущего вождя. Мло хрбро сржться, ндо еще уметь повелевть людьми и зствить их себя увжть. По зубм ли ткое скромнице Хрльду, привыкшему ждть решений от воспиттеля? Острые языки злословили дже, — все оттого, мол, что у Хрольв и Гуннхильд не родилось сыновей, одни дочери. Вот Ргнрссон и вырос среди девчонок. Ярл н это однжды зметил, что выучил приемного сын дрться не хуже, чем умел см. Тогд открытые смешки прекртились, но люди сочли, что прню следовло бы смому з себя постоять. А не ждть, пок это сделет Хрольв.

Ткя вот был у ярл семья.

Вернувшись с пир, Хрольв срзу лег спть, Друмб помогл Гуннхильд рспустить волосы и стл честь их большим гребнем, вырезнным из моржового зуб. Гребень был очень стрый и приндлежл еще прббушке Гуннхильд. Прббушк тоже умел зглядывть в будущее и провидеть сокрытое от других, и гребень переходил по нследству к тем из ее нследниц, кому был присущ светлый др ясновидения. Скльд Бедвр Кривоногий, безответно влюбленный в прббушку, в отчянии дже сложил стихи, в которых сулился сжечь «проклятую кость» и тем смым сделть любимую обычной женщиной, способной зметить его стрсть.

— Скжи, Гуннхильд… — зговорил неожиднно Друмб, — кк ты понял, что Хрольв ярл — не просто добрый воин, готовый делть подрки дочери конунг? Кк ты догдлсь, что любишь его?

— О, — улыбнулсь Гуннхильд, — это было очень двно… Д спрост ли ты, дев, допытывешься о ншей любви? Рньше я тких речей от тебя не слыхл. Быть может, ты встретил человек, которому тебе нконец-то зхотелось вскинуть руки н плечи?

Друмб смутилсь:

— Рно еще о том говорить…

— Уж не приехл ли он в грдском посольстве, сестр? — весело осведомился Хрльд. — Мло я удивлюсь, если они еще и колдун привезли, чтобы вернее нстоять н своем, беседуя с конунгом!

Он зшел пожелть Гуннхильд доброй ночи, но не сдержл молодого любопытств и здержлся послушть.

Друмб покрснел:

— Он воин. У него меч, к которому никогд не посмел бы прикоснуться колдун. И он не с грд-конунгом, он см по себе.

Хрльд спросил:

— Это он тебе рсскзл?

Друмб обычно обрщлсь с сыном конунг кк с несмышленым меньшим бртишкой, и Хрльд не мог упустить случя немного подрзнить ее. Девушк покрснел еще сильнее и ответил не без вызов:

— Д, это он тк скзл, и я не вижу причин не верить ему.

— Следовло бы тебе, — проговорил Хрльд нзидтельно, — двно уже выбрть возлюбленного из числ нших молодцов. Тогд ты понимл бы в мужчинх и остереглсь бы верить всякому слову неведомого бродяги…

— Ты хочешь скзть, — сощурилсь Друмб, — что хирдмнны конунг скоро приучили бы меня к лживости женовидных мужей?..

Гуннхильд ощутил досду млдшей подруги.

— Нсмешки — плохя плт з откровенность, — скзл он. — Не сердись н моего родич, Друмб. Он тоже любит тебя и вовсе не хочет, чтобы с тобой приключилось недоброе… А мы с Хрольвом, кк вы об знете, вместе росли, и ему было не скучно гулять со мной по лугм и по берегу, хотя я не очень-то годилсь для игр. А потом он стл юношей, и однжды его привезли из поход еле живого, с обломком стрелы, торчвшим в груди, у смого сердц. Лекрь н корбле боялся трогть стрелу, потому что рн был глубокя, и вместе с нконечником могл выйти нружу душ. Люди говорили, стрелок целился в конунг, но Хрольв успел зметить, кк он спускл тетиву. «Если прень выживет, я нзову его ярлом», — скзл мой отец.

А я вдруг понял, что без Хрольв для меня не будет вокруг совсем ничего, кроме темноты. Я пришл туд, где его положили в доме, и скзл ему об этом…

— А он? — тихо спросил Друмб.

— Был смя середин ночи, и все кругом спли. Хрольв выслушл меня и велел рзмотть повязку у него н груди. Я сделл, кк он попросил, и он взял стрелу пльцми и выдернул ее вон. Он не зкричл, но я понял, что он сделл, и зкричл вместо него. Все думли, что он умирет, но Хрольв выздоровел. — Гуннхильд улыбнулсь дорогим для нее воспоминниям. — К осени он вошел в полную силу и попросил меня у конунг себе в жены. Мой отец соглсился н свдьбу и нзвл его ярлом. Хрольв был тогд не стрше тебя, Хрльд. А мне было всего семндцть зим. Теперь никто из вс, поди, не поверит, что когд-то и я был молодой?..

Когд Гуннхильд притихл подле уже спвшего муж, Хрльд ушел проверить, кк дел у недвно ощенившейся суки, Друмб вновь вытщил стрый костяной гребень. Долго рссмтривл узор — клубки извитых, хвтющих друг друг чудовищ, — потом, н что-то решившись, провел гребнем по волосм. И дже прикрыл глз: пусть ничто не отвлечет ее, если спутник провидиц и ей ндумет пошептть н ушко.

Он ждл довольно долго, но ее тк и не посетило никкое видение. Только длинные, чисто промытые волосы потрескивли, струясь между глдкими костяными зубцми. Это потрескивние вдруг нвеяло Друмбе мысль об огне. О жрком и ждном огне, скользящем по корбельной плубе в поискх людских тел…

Девушк нхмурилсь, спрятл гребень в чехол и убрл его в шктулку. Ей больше нрвилось предствлять себе широкие плечи одноглзого венд и впервые в жизни думть о том, действительно ли тк приятно будет положить н них руки. От тких мыслей что-то непривычно и слдко сжимлось внутри. Друмб долго сидел в сгущвшихся сумеркх, мечтя и улыбясь собственным рзмышлениям.

Несколько дней после этого послнники грд-конунг отдыхли от путешествия через море, пировли, збвлялись схвткми свирепых коней и ждли ответ от Ргнр Лодброк. Стрый вождь не спешил. Он советовлся со своими людьми, рссылл гонцов по всему острову — звть нрод н большой тинг, — и подолгу беседовл с боярми Твердислвом и Сувором, рсспршивя о Грдрики.

Н особом поле неподлеку от крепости, испокон век отведенном для тинг, нчли вырстть кожные и шерстяные плтки. Кждя большя селундскя семья прислл н тинг по нескольку человек, и они ствили себе временные жилищ н тех же местх, где в свое время остнвливлись их деды и прдеды. До тинг оствлось еще время, но люди не скучли. Возобновляли стрые знкомств, зводили новые, торговли, сговривлись о свдьбх…

Нкнуне дня, когд Ргнр Кожные Штны собирлся говорить с людьми о змирении с конунгом Альдейгьюборг, устроили большую охоту. Недлеко от Роскильде был хороший сосновый лес, изобильный всяческой дичью. Здолго до рссвет вышли туд згонщики с колотушкми — гнть зверье н охотников. А когд взошло солнце, из крепости двинулись верхом н конях хозяев и знтные гости.

Хрольвов длинноногий пес, здорно гвкя, сккл у копыт жеребц. Атлсно-серую шею пс укршл плетеный ремень с серебряными узорными бляшкми. Ярл неторопливо привствл н рыси и уже совсем по-дружески, не опсясь обидеть, подсмеивлся нд боярином Сувором:

— Почему ты взял своего пс н седло? Шуб у него волчья, но по всему получется, что он изнежен, кк кошк…

Сувор отвечл столь же беззлобно:

— Посмотрим, Рулв, что ты скжешь н ловле, когд твой голенстый высунет язык от устлости, мой по-прежнему будет весел и свеж.

Хрольв посмотрел н нстороженного мохнтого зверя, лежвшего поперек холки коня, прикинул, что весил тот явно не меньше взрослого человек, и отшутился:

— Если только не получится тк, что твой сккун свлится змертво, еще не добрвшись до лес…

Позди них, н некотором удлении, нхохлившись, трясся в седле Змятня Тужирич. Если бы кто нблюдл з ним в течение всех этих дней, проведенных в Роскильде, этот кто-то мог бы зметить, что Змятня вечер от вечер стновился все рздржительней и мрчней. Однко он и тк никогд приветливым нрвом не отличлся, д и присмтривться к нему ни у кого желния не возникло. Млдший боярин, ведющий охрнной втгой, — эк невидль!

Никого не должно было бы удивить и то, что Змятня глз не сводил с Ргнр конунг и боярин Твердислв, ехвших впереди. Не след именитым гостям опсться предтельств, когд они под зщитой ткого вождя, кк Ргнр Кожные Штны, — и кметю, отряженному привезти их нзд, все рвно не до сн. Это тоже всякому понятно, кто хоть немного подумет.

Пегий конь Змятни шрхнулся в сторону, вздумв испугться птхи, взвившейся из куст. Боярин стиснул колени и тк рвнул повод, что пегий здрожл и присел н здние ноги. Понял: лучше впредь не игрть, не то шкуру нзд н конюшню целой не донесешь…

Мохнтый Волчок смирно лежл под ндежной хозяйской рукой, упершись лпми боярину в споги. Лишь крие глз блестели под светлыми кустикми бровей, д влжный нос трудился без устли, вбиря зпхи незнкомого лес. Волчок был по нрву похож н смого боярин Сувор, ткой же хмуро-невозмутимый, нескорый н веселье и гнев. Дигрльди, ноборот, дурчился, кк щенок. Едв подъехли к опушке — с гвкньем кинулся з полевой мышью и притворился, будто не слыхл летевшего вслед хозяйского свист.

— Унесло бы тебя н север и в горы… — лсково выруглся Хрольв. — Не думй, грдский ярл, будто он у меня ткой непослушный. Он чсто сопровождет мою жену и не обрщет внимния ни н других собк, ни н кошек. Вот и рдуется свободе!..

Сувор понимюще кивнул головой. Хрольв повернул коня и поднял его в глоп, догоняя собку.

Дигрльди в смом деле рдовлся свободе. Сккть з ним пришлось не менее полусотни шгов. Когд же Хрольв продрлся сквозь колючие мелкие сосенки, он увидел, что Дигрльди припл к земле, ощетинившись и грозно рыч, против него, держ в поводу лошдь, стоит млдший грдский ярл — Змятня.

— Пять Ножей, — едв убедившись, что Хрольв подъехл без спутников, скзл Змятня. — Сделй тк, чтобы я смог переговорить с твоим конунгом недине.

— Что?.. — удивился дтчнин.

Лицо у Змятни было нпряженное, зеленовтые глз нехорошо поблескивли. Срзу видно — не о пустяке просит, о жизненно вжном.

— Рзве вш стрший не все передл, что ндлежло? — цепляя к собчьему ошейнику поводок, спросил Хрольв. — Зчем тебе конунг, д еще с глзу н глз?

Змятне некогд было говорить обинякми. Он скзл:

— Я могу дть Лодброку совет, который поможет ему поступить верно. Конунгу понрвится то, что я скжу ему. Если ты поможешь мне увидеться с ним, он тебя нгрдит.

Хрольв подумл, уж не убийц ли, змысливший тйный удр, хочет приблизиться к конунгу. Что ж, пусть попробует. Ргнр еще не зствли врсплох, д и см он будет поблизости. Он усмехнулся:

— Нгрду от конунг я двно уже получил, и ткую, что ничего больше не ндо… Я скжу ему о твоей просьбе. Если он зхочет с тобой говорить, я тебя позову.

Сегодня боярин Твердислв беседовл с Ргнром без толмч. Он очень плохо знл дтский язык и с трудом подбирл слов. Стрый конунг, кк выяснилось, немного знл по-словенски — дром, что ли, столько рз ходил походми н стольную Лдогу. Тк вот и беседовли, смеясь и помогя друг другу. Обоим это нрвилось.

Твердят соствлял про себя похвлу «бородтой» дтской секире, когд к Ргнру подсккл его ярл, Рулв, и что-то быстро проговорил. Рзобрть его слов, высыпнные, кк горох в деревянную миску, Пенек дже не попытлся — был знят своим. Д и мло ли что мог скзть Рулв своему вождю по пути н охоту, — не первый он был, кто к Ргнру зчем-либо подъезжл, и не последний. Конунг в смом деле едв повернул к нему голову и коротко, мимоходом ответил.

Под первыми же высокими соснми их ждл Сувор и другие знтные охотники, выехвшие вперед. Сувор кк рз спустил нземь Волчк и спешился см. Дигрльди уже сидел н трве, поводя бокми и свесив розовый язык. Ргнр конунг покзл Твердислву тропинку, уводившую в сторону от торной дороги:

— Тм стоит дерево, которое я почитю. Перед охотой я люблю посещть его один, это приносит мне удчу. Я скоро вернусь.

Толкнул пяткой гривстого серого жеребц и исчез з кустми.

Змятня ждл конунг возле сосны, которой две человеческие жизни нзд кто-то попортил мкушку: тк он и росл, рздвоення н высоте груди человек.

— Ты хотел меня видеть, грдский хирдмнн? — спросил Лодброк. — Зчем?

Змятня неожиднно сдернул с головы шпку и коснулся пльцми бурых сосновых иголок, выстлвших между ними тропу:

— Прими, дтский госудрь, сугубый поклон от моего князя Вдим. Моими устми хочет он держть с тобой особую речь.

Ргнр конунг не спеш спустился с седл и сел н повленный ствол.

— Я слушю тебя, говори.

Времени было немного, в любой момент к ним могли выехть другие охотники. Змятня миновл все положенные в тких случях словесные узоры и прямо перешел к делу:

— Твое сердце не лежит к змирению, что привез Твердислв. Мло выгоды вм, дтчнм, в тком змирении, ведь до призвния Рюрик, нши земли воюя, вы кждый год больше брли добычей. Тк велит спросить тебя светлый князь Вдим Военежич: хочешь под свою руку все Котлино озеро? Хочешь невозбрнно ходить в Невское Устье и смо великое Нево?.. В стольной Лдоге родич или вельможу своего посдить?..

Ргнр молчл, внимтельно слушя. Потом скзл:

— Выгодный мир ты предлгешь от имени своего конунг. Слишком выгодный, чтобы я поверил тебе.

И поднялся.

Змятня проворно шгнул ближе. Рсстегнул у горл дутую золоченую пуговицу и, ндрывя ворот, оттянул влево оплечье рубхи. Ргнр скользнул взглядом следом з его рукой и увидел н белой коже словенин сизый след, ккой оствляет пепел, втертый в глубокий ожог. Двние шрмы склдывлись во вполне внятный знк, и Ргнр узнл его. Это знмя он видел всего один рз и к тому же двно, но при тких обстоятельствх, что збыть или спутть было невозможно дже годы спустя. Точно ткие шрмы ншли н мертвых телх строго князя Военег и троих его ближников, последними зщищвших вождя. Знки тйного побртимств, которое зключют перед ликом богов. И держит ткое побртимство куд крепче уз, доствшихся при рождении. Потому что эти узы человек нлгет н себя см.

Ргнр понял, что Змятне, десятому вроде человеку в посольстве, можно верить тк, кк если бы у рздвоенной сосны стоял см князь Вдим. И не вжно, о чем тм рядил н пиру вжный боярин. Нстоящий рзговор нчинлся здесь и сейчс.

Конунг снов сел н влежину:

— Щедро сулит мне отвжный повелитель словен… Больше, чем нм удвлось взять в его землях оружием. Верно, не стл бы он просто тк отдвть собрнное теми, кто сидел н столе Альдейгьюборг прежде него. Чего он хочет взмен?

Возбужденный блеск в глзх Змятни стл хищным.

— Союз, — выдохнул он шепотом. — Твоей руки против вендского сокол, что роняет помет во двор моего князя и когтит его добычу, себе всю слву збиря без првды!.. Поможешь Рюрик из Лдоги извести — и сжй в ней см, кого пожелешь! Не у кря Котлин озер — н середине Мутной купцов стнешь встречть. А князь Вдим городом встнет в верховьях, где Мутня из Ильмеря истекл…

Ргнр нелсково посмотрел н него из-под мохнтых бровей.

— С Хререком, — скзл он, — я ртился нсмерть, еще когд тебя и конунг твоего н свете-то не было. Хререк — врг честный и слвный, теперь земля тких уже не родит. Сколько воюем, он со мной ни рзу двумя щитми не игрл. И я не стну одной рукой уряжть с ним мир, другой ему в спину метить копьем!

Но те, кто послл Змятню, предвидели подобное и згодя отыскли ответ.

— Ргнр конунг! — проговорил лдожнин. — Рюрик стл не тков, кким ты его помнишь. Открылось нм: змыслил он великое предтельство против князя Вдим, коему перед ликом Перун клялся служить…

Конунг дтчн молч ждл продолжения.

— Волхв Мичур, Волос крылтого жрец, вещий сон видел, — скзл Змятня. — По всему получется, жди от князя-вряг гнусного непотребств. Бял волхв: будущей весной совершит он ткое, что перед богми грех будет блюсти клятвы, ныне двемые…

Ргнр здумлся… Скзть Змятне, — мол, если силишься обмнуть, рзыщем н другом крю круг земного, нстигнем и в одночсье выпрямим ребр?.. Незчем. И без того знет — не скроется. Собой жертвует з своего князя?.. А зчем бы Вдиму был нужен подобный обмн? Вскроется — быть большому немирью. Тк ведь оно всяко будет, если нынче он, Ргнр, н змирение не пойдет. И случится оно, если в смом деле выпрядут его Норны, будущей весной, ибо нынешнее лето уже н ущербе, под зиму рзумные люди не то что воевть — дже и просто тк в бешеное Восточное море н корблях не суются…

Еще Ргнр подумл о многих дтчнх, ютх и селундцх, ходивших в прошлом году с крсным щитом н Альдейгьюборг. Теперь, жестоко оттрепнные Хререком, сидели пленникми где-то в чужом крю, вспоминли утрченную свободу.

— Ступй, — тяжело скзл конунг Змятне. — Не видл я тебя.

В лесу звонко пропел рог, послышлись крики людей и рев рзъяренного кбн.

— …Это был вепрь, н котором см Фрейр поистине не устыдился бы мчться по воздуху и по морю!.. — рсскзывл вечером Друмб. Они с одноглзым Стрхиней снов сидели н берегу «ее» бухточки, только н сей рз ни он, ни он не вынимли мечей. — Этот вепрь был огромен, кк опрокинутя лодк, и его щетин впрвду игрл золотом, переливясь н солнце! Он уводил нс от мток и поросят, и ведь увел…

— Может, это одинец был? — спросил венд. Друмб мотнул головой:

— Нет, не одинец. Я следы видел. Он выскочил кк рз туд, где Хрольв с грдским ярлом стояли. Псы к нему, тк он бедного Дигрльди клыкми к-к… А клыки — во!

— Дигрльди, это кто?

— Пес Хрольвов. Любил его ярл… Не будет он больше споги н крышу зтскивть, порвл ему брюхо кбн… Пес ползет, визжит н весь лес, тот снов метит клыкми! Хрольв копье хвть — и нперерез! Пес его зщищл, кк же бросить…

— А помог? — спросил Стрхиня. — Я бы лучше из лук, в глз…

Друмб передернул плечми:

— С лукми пускй охотится беднот, добывющя себе пропитние. Лук рзит издли, и чести в этом немного. Знтный воин идет н опсного зверя с копьем!

— Вот он и получил, твой ярл, — усмехнулся Стрхиня. — Я видел, кк он прыгл н одной ноге, слезя с коня. А я, хоть ты и зовешь меня бедняком, сейчс жрил бы веприну…

— Д ты не попл бы. Одноглзые не могут метко стрелять.

— А ты видел, кк я стреляю?

— Кк ты с копьем ловок, я тоже не видел. А Хрольв ярл возит с собой «кол в броне», весь обитый железным листом, чтобы не перерубили в сржении. Тм нконечник, кк меч! Он удрил им вепря, но мтерый сломл оковнное копье, будто тростинку, и чуть не зпорол смого ярл, но ярл зщитился обломком копья, вот тк, и клыки удрили по ножнм меч н бедре. Хрольв все рвно отбросило и швырнуло, и пришлось бы плкть моей Гуннхильд, хозяйке, но тут подоспел грдский Сувор ярл. Его собк стл хвтть кбн и зствил его повернуться, Сувор подбежл с мечом и рзом снес зверю полголовы! Ккой удр был!.. Я слышл, у ярл в Альдейгьюборге дочь есть, тоже воительниц. Вот бы посмотреть н нее!..

Азртно рсскзывя, девушк в то же время нблюдл з собой кк бы со стороны. И дивилсь тому, что видел в собственном сердце. Сколько он себя помнил, ее окружли мужчины, и многие среди них рды были бы дрить ей золотые укршения, только чтобы он им звязывл по утрм тесемки н руквх. Друмб смеялсь в ответ и говорил, что золотые укршения добудет себе см, вот этим мечом. Воины, которым приходилось выслушивть от нее ткие слов, были все добрые хрбрецы, богтые и рсположением конунг, и знтной родней. Почему ни к кому из них ее не тянуло тк, кк к вендскому оборвнцу, пришедшему незнмо откуд? И не то чтобы ей было жлко его, изуродовнного. Он видл клек, утерявших кто руку, кто ногу. Друмб понимл, что не знет о нем совсем ничего. Он и не пытлсь рсспршивть, чувствуя, что все рвно не добьется ответ. А и добилсь бы — скверня, скорей всего, открылсь бы првд. Нету Ворону змирения с Белым Соколом д и не будет, что бы ни говорили послы Хререк конунг. Друмб понимл и это. А все рвно — позови ее венд, возьми он ее лсково з руки, и не будет ни сил, ни желния воспротивиться… Друмб боялсь згдывть и с трепетом ждл, когд же это случится.

А вскоре нступил день, когд собрлись все лучшие мужи Селунд и нчлся тинг, и тут пришлось удивиться тем, кто знл о беседх Ргнр Лодброк с грдскими послми и о том, кк мло хотелось конунгу принимть невыгодное змирение. Вождь поведл селундцм о том, ккого почетного мир он добился трудми и боевыми походми, о том, кк вендский сокол, згннный в длекий Альдейгьюборг, нконец-то попросил мир и дже сулится отпустить пленников, з которых соберут выкуп.

Жители большого остров привыкли спокойно жить под рукою Ргнр конунг и во всем верить ему. Его выслушли, и людям понрвились его речи. Хозяевм дворов, что кждый год терпели от вендских нбегов. Мореплвтелям и купцм, для которых уже не первый год были зперты торговые гвни н Восточном пути. И дже те, чья кровь кипел воинским молодечеством, не стли кричть против мир с Хререком и этим другим конунгом, сидевшим в Альдейгьюборге. Во-первых, дже смые отчянные викинги верили Ргнру Лодброку и чтили его. Во-вторых, дрться с вендом — что с волком в лесу после прздник Йоль. Добычи — н несколько мрок, голову в один миг сложить можно. И, в-третьих, Лебединя дорог широк и просторн, и не перечесть у нее берегов н севере, н зпде и н юге. Дже и у ближнего моря много вершин, не только т, куд изливется с восток могучя Нюйя… Нйдем, то есть, где срзиться с вргми з богтство и слву. А дже если н восток пойти зхотим — тк и пойдем, кк прежде ходили, без конунг, сми по себе…

— Готовился я трудно убеждть тебя, княже, — дивясь и ликуя, по возврщении в крепость скзл Ргнру боярин Твердислв. — Но теперь вижу, что ты поистине мудр.

Он снов сидел в доме Лодброк н втором почетном сиденье; прздновли змирение и н пиру договривлись о мелочх. После тою, кк сдвинули глвное, млые препоны устрнялись легко.

— Твой конунг, влствующий длеко н Восточном пути, многое видит инче, чем мы здесь, н Селунде, — медленно проговорил в ответ Ргнр. — Боюсь, не решил бы он, что мир, скрепленный сегодня, мне не тк выгоден, кк ему. Твой конунг может подумть, будто я, коплю силы и что-то зтевю у него з спиной. Я хочу послть с тобой в Грдрики своего молодого сын Хрльд.

Твердят внутренне возликовл: трудное, неверное и, чего уж тм, опсное посольство оборчивлось полной победой. Сын дтского князя почетным зложником!.. Смел ли он мечтть о тком?

Перед умственным взором мелькнули почести и хвлы, которыми по возврщении в стольную Лдогу отблгодрит его князь Вдим…

Однко трезвый рзум взял верх, и Твердят спросил:

— А взмен того о чем просишь, княже?

Ргнр ответил:

— Не у кждого из нших селундцев, взятых осенью в плен, достточно богтой родни, готовой выложить серебро. Есть у вс и другие люди из Северных Стрн, те, что зстряли тм из-з немирья и нынешним летом уже не успеют пересечь море. Всем этим людям пригодился бы хевдинг из хорошего род, способный привести их домой или нчть првить тм, где ему больше понрвится. Ты видел моего млдшего сын. В его возрсте я уже прослвился победми в Вллнде и в Ирлндии, он еще мльчишк. Пор ему стновиться вождем… Если твой конунг отпустит пленных дтчн и позволит Хрльду их возглвить, я не подниму н него первым боевого щит.

В это время неподлеку от них поднялся Хрольв Гудмундссон. Он стоял с рогом в рукх и опирлся в основном н првую ногу, потому что левя у него еще болел, помятя удром кбньих клыков. Пес по кличке Дигрльди больше не выпршивл у хозяин вкусных костей. Ему впрвили внутренности и зшили живот, и Гуннхильд пел нд собкой святые слов, помогющие зживлению плоти, но ндежды было немного. Лохмтый Волчок лежл у Сувор под ногми и тоже не шел дрться и игрть с другими собкми. У него были перевязны обе передние лпы и выстрижен шерсть н боку, где помлу зтягивлсь большя рвня рн. Время от времени боярин зботливо нклонялся к Волчку и глдил по голове. Те, кто видел, рсскзывли: зрубив мечом кбн, Сувор первым долгом кинулся не к Хрольву, сжимвшему лдонями ногу, к верному псу, жестоко подбитому зверем.

— Сувор ярл!.. — громко скзл Хрольв и протянул рог нд священным огнем очг, сгоняя возможную скверну. — Ты хрбро бился и порзил вепря, готового зпороть меня нсмерть. З ткие деяния у нс принято нректь прозвищ. Зовись же, ярл, отныне Сувором Щетиной, вместе с прозвищем прими от меня вот этот подрок!

Он обернулся, и Друмб, стоявшя рядом, передл Хрольву меч в ножнх. Хрольв взял его и медленно, торжественно обнжил. Это был отличный меч вендской рботы, очень стринный, с позолоченной либо вовсе золотой рукоятью — дргоценное оружие, рвно способное сеять смерть в жестоком бою и крсовться н домовом столбе у сиденья хозяин, ведущего прздничный пир.

А н рукояти, вделнный в ясное золото, искрился синим огнем большой грненый спфир.

— Этот меч я добыл в бою, — скзл Хрольв. — Я взял его у Тормод Кудрявя Бород, фэрейского херсир, его смого отпрвил в Обитель Богов. Теперь я дрю его тебе, Сувор Щетин, потому что ты спс мне жизнь и поистине достоин влдеть им.

Сувор Несмянович ткого не ожидл, но не рстерялся. Он недром много лет ходил в дружине у Рюрик: обычи Северных Стрн знл хорошо.

— Я блгодрю тебя, Хрольв ярл, — скзл он поднося к губм освященное плменем пиво — Я принимю и прозвище, которое ты мне дл, и подрок. Ты подрил мне оружие, приличное воину, и я хочу отдрить тебя, кк ндлежит. Вы, викинги, чще сржетесь в море, но если приходится биться н суше, едете огорживть поле верхом. Я дрю тебе сильного белого жеребц, не убоявшегося путешествия по морю н моем корбле. Пусть все дже издли видят, кто вождь, и рдуются встрече с тобой!

Попозже, почти под утро, удостоился подрк и Змятня Тужирич, тйный побртим молодого князя Вдим. Слуги подвели ему молоденькую рбыню, ту смую смуглянку тнцовщицу, гибкую, кк вьюнок. Кто-то, стло быть, зметил его ждный взгляд в смый первый день н пиру. Девушк плкл и упирлсь, боясь идти к новому хозяину, но ее крепко держли з локти. Змятня был уже порядочно пьян. Он оторвлся от пив и посмотрел н рбыню тем смым взглядом, от которого шрхлись кони. Невольниц перестл плкть и зтихл, только худенькое смуглое личико словно посыпли пеплом.

Змятня тоже знл обычй и отдрил конунг двумя синими стеклянными кубкми. Их срботл лдожский мстер Смеян, только-только нучившийся врить стекло и окршивть его яркими крскми. Конунг, любуясь, посмотрел кубки н свет, попробовл, хорошо ли звенят, и ншел, что они ничем не хуже фризских, которые привозят купцы. Пир длился, и во всем длинном доме, полном людей, лишь Змятне и Ргнру Лодброку было известно, что приглянувшяся рбыня стл н смом деле отдрком, кубки — просто тк, чтобы не доствлось пищи злым языкм.

Через несколько ночей лдожское посольство отбыло восвояси, и Хрльд, сын Ргнр, внешне суровый и строгий, но с шльными глзми, стоял н носу боевого корбля, подренного отцом. Н груди возле шеи, под теплой кожной курткой, покоился священный молоточек Тор, что вручил единокровному бртцу премудря Гуннхильд. Хрльд ждл, чтобы вещя женщин нпоследок скзл ему что-нибудь о судьбе, которя ждет его в Грдрики. Но Гуннхильд лишь поцеловл его и улыбнулсь тк, что у юного викинг зщемило сердце: случится ли еще рз обнять стршую сестру, у которой он рос, словно при мтери?..

Он крепился и говорил себе, что сыну Ргнр Лодброк не пристло рскисть перед дльним походом. Отец много беседовл с ним. Хрльд ждли в Грдрики дтчне, оствшиеся без хевдинг. А может быть, и грдскя дев, которя дст ему могущественных родичей в доме конунг Альдейгьюборг. Нверное, он будет крсивой и сильной, кк Друмб, и он полюбит ее. И кк знть, не случится ли ему со временем сесть в доме грдского конунг н почетное место? И услышть, кк дружин бьет мечми в щиты, признвя его конунгом новой держвы?.. Отец многого ждл от млдшего сын, и Хрльд был нмерен не оплошть. Но потом подумлось, что Дигрльди, которого он любил, выживет или издохнет уже без него, он узнет о судьбе пс хорошо если будущим летом… И зново предствилсь вся громдность пути, готового лечь под киль корбля, и невозможность — дже если зхотеть — вернуться в прежнюю жизнь, привычно вершившуюся еще нкнуне. И неизвестность, ожидвшя в Грдрики… Хотя что ткое пес, когд говорят о держвх? Пылинк. Кпля воды, взлетевшя из-под весл и готовя вновь смешться с волнми…

Слепя провидиц стоял н пристни, кк всегд сопровождемя верной подругой. Когд корбли отошли от берег и нчли поднимть прус, Гуннхильд вдруг поштнулсь и поднесл руку к груди:

— Кк тяжело дышть… Где мой муж? Ты видишь его?

— Он стоит рядом с конунгом, — ответил Друмб. — А что дышть тяжело, тк это ненстье собирется. Вон кк лсточки низко летют!

Недобрый взгляд коснулся его… — пробормотл Гуннхильд. К ее словм обычно прислушивлись, но случилось тк, что стоявшие н пристни кк рз в это время зметили двух больших воронов: птицы поднялись где-то з крепостью и теперь летели вслед корблям, громко кркя и неторопливо взмхивя черными крыльями.

— Смотри, конунг! — скзл Хрольв, укзывя рукой. — Один сулит твоему млдшему Удчу и слву!

Зря он это скзл… Об ворон неожиднно шрхнулись в воздухе, то ли чем-то нпугнные, то ли подхвченные внезпным порывом переменчивого морского ветр… А может, влстно коснулсь их высшя Воля, внятня сердцм птиц, но не простых смертных людей. Смолкло хриплое кркнье, и воронов, ствших похожими н две горелые тряпки, унесло в сторону болотистых пустошей. Незметня усмешк проползл по лицу длиннобородого стрик в войлочной шляпе и синем плще, стоявшего среди толпы н причле.

Было слышно, кк один з другим хлопли, рспрвляясь н ветру, прус корблей.

Пок собирли в обртную дорогу гостей, Хрольву было все недосуг хорошенько испробовть дреного жеребц. Хрольв двно стл конунгу родичем и првой рукой, тк что дел вечно было без счет. Кто проследит, чтобы н вендские лодьи погрузили достточно пив и доброй вяленой рыбы? Хрольв. Кто мимоходом рссудит двоих купцов, поспоривших из-з рбыни, окзвшейся глухонемой? Опять Хрольв. Тк и вышло, что он всего лишь проехлся н беленьком по двору и не дл себя сбросить, когд тот для знкомств нчл бить здом, подсккивя н всех четырех ногх. Хрольву понрвился сильный и своенрвный жеребец, и покзлось, что тот, в свою очередь, если не полюбил нового хозяин, то по крйней мере счел достойным противником. Ярлу хотелось еще побловться с конем и понять, н что тот в действительности способен, но все не было времени.

Н другое утро после проводов посольств Хрольв проснулся с рссветом. Нкнуне з ужином он несколько рз опрокидывл рог, потом Гуннхильд долго не двл ему уснуть, без конц говорил о «злом взгляде», будто бы устремленном н него неизвестно откуд. Ярл увжл предвидения жены, но иногд он вел себя стрнно. Вот и вчер толком не смогл ничего ему объяснить, только плкл, словно двдцть зим нзд, когд боялсь вот-вот его потерять… С чего бы? Хрольв все пытлся ее убедить, что охот н вепря, где он в смом деле едв не лишился ноги, двно миновл. Под утро он, кжется, преуспел, и Гуннхильд уснул. А он, повертевшись в постели, оделся и вышел нружу. У дверей потрепл по ушм бедного Дигрльди, рсплстнного н овчине. Верный пес только вздохнул и лизнул ему руку, моля простить з бессилие, з то, что не может последовть з ним, кк всегд.

Во дворе ярл велел зевющему спросонья рбу седлть белого жеребц. Атлсный крсвец склился и прижимл уши, потом чуть не вышиб Хрольв из седл, взвившись н дыбы и без предупреждения прыгнув вперед. Ярлу это понрвилось. Он рсхохотлся и вытянул жеребц гремучей плеткой, подренной вместе со сбруей. Плетеный ремень мог пробить шкуру нсквозь; Хрольв сдержл руку, лишь покзл жеребцу — мол, дешевле будет послушться. Зверь звизжл, для порядк вспорол воздух копытми — и полетел через двор в рспхнутые ворот. Ярл сидел цепко. Он знл, что норовистый еще признет его, еще будет встречть лсковым ржнием и лезть носом в лдонь, отыскивя сухрик.

Жеребец притомился и зрысил длеко от крепости, н пустынном берегу, где уже чвкл под копытми болотистя низин.

— Умниц, — скзл ярл и похлопл лдонью по белой взмыленной шее. — Ну, отдохни.

Он и см взопрел от бешеной скчки. Вчершний хмель нчисто повыдуло ветром, зто ног, помятя н охоте и совсем было окрепшя, зново рзболелсь от нпряжения. Хрольв решил не двть ей поблжки. Слез с седл, ослбил подпругу, нбросил н спину коню толстый шерстяной плщ. И повел белого домой в поводу. Нбегвшийся жеребец рстерял непокорство — шел смирно и время от времени тыклся носом в плечо, словно блгодря з зботу.

В южной стороне неб, озренные утренним солнцем, клубились, постепенно нползя, тяжелые тучи. Кзлось, из-з небоскт вздымлсь чудовищня волн, готовя рзметть рыхлую сушу и смыть, кк лучину, непрочные человеческие город. Хрольв прислушлся и рзличил отдленное ворчние гром. Он дже подумл, не сесть ли снов в седло, чтобы успеть домой до ненстья, но прикинул рсстояние и пошел дльше пешком. Больня ног медленно обретл подвижность: бедро словно проросло деревом, колено не хотело сгибться.

У ярл было острое зрение, отточенное годми плвний н корбле. Однко человек, ожидвшего его у кромки прибоя, Хрольв зметил лишь шгов с десяти. Тот ни дть ни взять вырос из-под песк, словно неупокоенный дух злодея, по обычю похороненного между сушей и морем, дбы не осквернялсь ни одн из стихий. Он был бедно одет и вдобвок ко всему изуродовн: левую половину лиц прятл кожня повязк, рстянутя от челюсти до волос. Хрольв не остновился.

— Слвься, ярл, — поздоровлся незнкомец. — Немлый путь я преодолел, чтобы повидться с тобой…

Он был вендом и по выговору, и по одежде. Вендов ярл не любил.

— Большя честь для меня рзговривть с подобным тебе, — скзл он с презрением. — Поди прочь, ощипнный сокол, пок я тебе не выдернул последние перья!

Длеко, в крепости, Гуннхильд со стоном повернулсь во сне и протянул руку, ощупывя пустое ложе рядом с собой…

Грозен был Хрольв Гудмундссон: рзумные люди двно поняли, что поистине не стоило нвлекть н себя его гнев. Венд, однко, не унимлся:

— Я не ссориться с тобой пришел, ярл. Ты хрнишь меч, который…

Договорить Хрольв ему не дл. Случись ему повздорить со знтным воином, ровней ему по достоинству, они нзнчили бы место и день и сошлись н хольмгнге — со щитоносцми и свидетелями, кк велит древний зкон. Но с оборвнцем рбского род ярл не может поссориться. Н тких либо не обрщют внимния, либо убивют н месте. Венд стоял кк рз н тропе, мешя пройти. Второй рз советовть ему убрться с дороги Хрольв не стл. И поединк не предложил, потому что в поединке сходятся рвные. Он просто выдернул из ножен меч и тем же движением, с шгом вперед, полоснул неумойку поперек тел, кк рз н уровне сердц.Это не был его коронный удр, потому что не крсит воин внезпное нпдение, д и ткие вот нглецы не всякий день путются под ногми, нпршивясь н погибель… Ярл, однко, был уверен в своей руке и зрнее знл, что одним взмхом дело и кончится — вытереть меч д уйти, — и больше зботился, не слишком ли сильно рвнет в сторону испугвшийся конь…

Произошло чудо.

У венд в смом деле легл по груди кроввя полос, но он не упл. Он, окзывется, в зродыше угдл нмерение ярл и отлетел прочь, уберегясь от смерти. Он, конечно, был рнен, и половин лиц, видимя из-под тряпки, побелел от боли, но првя рук уже тянулсь з спину, в склдки плщ. Рссеченное тело откзывлось слушться быстро, и ярл, пожлуй, успел бы вторым удром зрубить его — помешл конь. Зхрпел, рвнулся, встл н дыбы, нтягивя ремень и немного не доствя хозяин вскинутыми копытми… Хрольв выруглся и рзжл лдонь, держвшую повод. Он уже понял, что с вендом не спрвиться мимоходом. А жеребц и потом не поздно будет поймть…

Пророчиц Гуннхильд зкричл во сне и вскинулсь н ложе, убиря с лиц прилипшие волосы.

— Где Хрольв ярл?.. — чужим хриплым голосом спросил он вбежвшую Друмбу.

— Нового коня ушел погонять, — недоуменно ответил девушк.

— Кто с ним тм? Он взял с собой воинов?..

Друмб зсмеялсь:

— Ккие врги могут нпсть н него в двух шгх от Роскильде?..

Дигрльди, лежвший н мягкой овчине, с трудом поднял голову и жлобно зскулил, пытясь привстть.

Еще мгновение, и в руке вендского оборвнц вспыхнул н утреннем солнце клинок ничуть не хуже того, что носил см ярл.

— Стло быть, я зря нзвл тебя рбом! — усмехнулся Хрольв. — Ты — вероломный лзутчик, пришедший рзнюхивть о нших делх с Хререком конунгом!

Венд ответил сквозь зубы:

— Ты хрнишь меч, не приндлежщий ни тебе, ни твоему племени. У него золотя рукоять и в ней синий спфир. Где он?

— Ккое тебе дело до меч, который я взял в бою? — скривил губы Хрольв. У венд рсплывлсь по одежде широкя кроввя полос, он зжимл вспоротую куртку левой рукой, но првя, держвшя меч, не дрожл:

— Ответь, у тебя ли он, и остнешься жив.

Хрольв плюнул нземь:

— Многие мне грозили, д немногие видели, чтобы я испуглся. Пок я только вижу, что ты ловок трусливо увертывться от удров!

* * *

То, что было дльше, хорошо видели береговые чйки д еще рб-пстушонок, гнвший козье стдо домой от ндвигвшейся бури, Пстушонку было пятндцть зим от роду, у него уже пробились усы, но во дворе он, кк рвный, игрл с детьми втрое млдше себя. Хозяин не двл ему рботы, для которой требовлсь смеклк. Упрвляется с пятью козми — и добро. Не гнть же его совсем со двор. Ткой не зведет своего дел и не выкупится н свободу. У прня не было дже имени, приличного человеку с будущим. Он ходил в неопрятных лохмотьях, не снимя их дже н ночь, и звли его попросту Фьоснир, что знчило скотник.

Рб стоял н пригорке и, рскрыв рот, звороженно следил, кк убегл, теряя с круп нрядный плщ, белый конь, кк болтлись и били его по бокм блестящие серебряные стремен. Но вот жеребец скрылся в кустх, оствив н них свлившийся плщ. Тогд пстушонок вспомнил о людях н берегу и повернулся в ту сторону. С его подбородк свисл нитк слюны. Он видел, кк ярл и пришелец несколько рз скрестили мечи, но кждый зщищлся столь же искусно, сколь и нпдл. Фьоснир ничего в этом не понимл, он видел только, что достть один другого они не смогли. Слбоумный пстух нблюдл з смертельной схвткой с тем же тупым любопытством, с кким, бывло, следил з червями в нвозе.

Венду приходилось плохо, он терял кровь и слбел. Но сдвться не собирлся.

— Скжи мне, где меч, и уйдешь отсюд живым! — повторил он с прежним упрямством.

— Ты глупец, кк и все твое племя, — ответил ярл. И рвнулся вперед, чтобы прикончить врг.

Одноглзый встретил косой удр невиднным приемом: вывернул руку, зствив меч Хрольв со звоном скользнуть сверху вниз по глдкой стли клинк. Летящий меч почти не встретил сопротивления, Хрольв едв не потерял рвновесие, слишком длеко подвшись вперед, и успел удивиться — где венд? — ибо того уже не было тм, где ему следовло нходиться. Ярл зметил только взвившийся плщ, мелькнувший, словно крыло: венд пропустил его мимо себя, см через голову бросился нземь, уходя ему з спину. Если бы у Хрольв не болел ног, он успел бы повернуться з ним. Но он не успел. Меч одноглзого перевернулся в руке и сзди рубнул его по колену.

Снчл ярл не почувствовл боли. Только услышл отвртительный хруст и понял, что сейчс упдет, ибо опирться ему сделлось не н что. Потом он упл. Упл тяжело и неудобно, придвив весом тел првую руку с мечом. Он попытлся высвободить ее или нйти левой ножны с ножом, но н зпястье, точно кпкн, сомкнулсь лдонь одноглзого. Хрольву покзлось, что ткой силы в человеке он еще не встречл. Или это он см ослбел и больше не мог кк следует сопротивляться?.. Тк или инче, но вырвться он был уже не способен. Он увидел нд собой лицо победителя, серое, одного цвет с повязкой, почти не скрыввшей уродств.

— Ты умирешь, — скзл ему венд. Хрольв понял, что это првд. Он зхотел посмотреть н свою левую ногу, но не сумел. Он лежл н боку, пригвожденный к склону песчного взгорк. Он попробовл хотя бы пошевелиться, чтобы проверить, совсем отрублен у него ног или еще держится, но из рссеченного колен хлынул ткя волн боли, что лицо венд и близко клубившиеся облк стремительно звертелись и нчли удляться.

Венд привел его в чувство, безжлостно встряхнув:

— Скжи мне то, что я хочу знть!

Ярл посмотрел в его единственный глз, горевший спфировым огнем, и, кк ему покзлось, кое-что понял. Он сделл попытку зсмеяться. Получился хриплый клекот.

В свободной руке венд появился длинный боевой нож. Хрольв почувствовл, кк ему вспрывют одежду, и холодное лезвие прикоснулось к оголенному животу.

— Ты был хрбрым воином и погибешь, сржясь, — скзл пришелец. — Но я до сих пор не слышл, чтобы вш Один брл в свою дружину лишившихся мужеств. Нд тобой посмеются н небесх, Хрольв Гудмундссон.

Лезвие нчло рссекть кожу, подбирясь к тому, что ревностно бережет любой мужчин, дже крепкий н боль и не боящийся рн. Хрольв подумл о том, что его ответ, пожлуй, уязвит венд больней, чем молчние. Он дже удивился, кк ткя простя мысль не посетил его рньше. Он скзл:

— Ты, нверное, говоришь о мече, который я взял у Тормод Кудрявя Бород, фэрейского херсир. В его рукояти, мне кжется, вствлен твой второй глз!

Венд молч ждл.

— Ты его не получишь, — скзл Хрольв с торжеством. — Что это з меч и зчем он тебе, я не зню, но ты его не получишь. Я подрил его грдскому ярлу, спсшему мне жизнь, и он увез его с собой в Альдейгьюборг. Знть бы, что меня тк скоро убьет бродяг вроде тебя, лучше бы и не спсл!..

Фьоснир, глзевший с холм, видел, кк незнкомец оствил Хрольв и поднялся н ноги. Он штлся и прижимл обе руки к груди. Ярл лежл неподвижно, рскинувшись н злитом кровью песке. Чужой человек неуверенно огляделся, потом пошел прямо в воду. Здесь было илистое мелководье и в сотне шгов от берег нчинлись остров, большей чстью топкие и болотистые. Впдвшие речки отгоняли прочь соленую воду фиорд, и н островкх росли кусты и деревья, вокруг колеблись шуршщие тростники. Шквлистый предгрозовой ветер пригибл их к холодной серой воде. Венд двжды пдл, и пстушонок подбирл слюни, прздно гдя, поднимется ли. Потом нчлся дождь. Фьоснир нтянул н голову колпк рогожного плщ, вспомнил о козх и повернулся к ветру спиной. И увидел всдников, бешено мчвшихся по берегу со стороны крепости.

Когд Торгейр хевдинг, Друмб и шестеро воинов подсккли к месту поединк, Хрольв уже не открывл глз, но еще дышл. Дождь умывл ствшее спокойным лицо, вывляння в земле и рспоротя одежд кзлсь кучей тряпья. Подрублення ног был перетянут жгутом повыше колен. Он почти не кровоточил, однко крови вокруг было рзлито столько, что людям срзу подумлось: с ткими рнми не живут. Оствлось ндеяться — не вся он истекл из жил ярл, сколько-то подрил морскому песку тот, с кем ему выпло дрться. Н зголенном животе ярл был еще одн рн — длиння црпин от пупк до бедр. Воины быстро соорудили носилки, бережно уложили н них Хрольв Гудмундссон и, зкутв теплым плщом, понесли в крепость. Друмб же огляделсь, зметил Фьоснир, по-прежнему торчвшего н горушке, вскочил в седло и посккл к нему.

Дурчок испуглся всдницы и побежл от нее тк, словно в чем-то был виновт. Друмб подхлестнул коня, мигом нстигл удирвшего пстушонк и пинком сбил с ног. Когд он схвтил его и встряхнул з плечи, он зверещл, кк рненый зяц.

— Не ори! — прикзл он. И хотя ее голос был ровным, Фьоснир испуглся еще больше и змолчл. Друмб выпустил его. — Ты был здесь все время. Кто рнил Хрольв ярл?

В это смое время рыжебородый Тор пронесся нд ними н своей колеснице, и грохот оковнных колес рсктился по земле оглушительным эхом. Скотник боялся грозы. Однжды ему случилось удрить козу, и теперь он всякий рз ждл, что Хозяин Козлов вот-вот обрушит н него свой божественный гнев. Он рухнул нземь и съежился, прикрывя рукми голову и невнятно стеня.

— А ну встнь, слюнтяй! — рявкнул Друмб. — Встнь и рсскзывй, что здесь произошло, инче, во имя молот Мьйолльнир, я из твоей шкуры ремень вырежу и тебя н нем удвлю!..

— Это Один убил его!.. — звизжл Фьоснир. — Одноглзый Один сошел с неб и зрубил ншего ярл!..

Вскоре Друмб догнл воинов, бережно несших носилки. Он пинкми гнл перед собой скотник, который без конц оглядывлся и повторял, что ему ндо згнть коз. Торгейр хевдинг посмотрел н девушку и хотел спросить ее, не удлось ли чего рзузнть, но осекся, увидев, ккими мертвыми стли у нее глз.

Молнии то и дело сверкли нд ними, дождь лил сплошными потокми, словно желя смыть нселенную сушу. Мокря звес ненстья никому не позволил рссмотреть, кк от одного зросшего зеленью островк отчлил мленькя остронося лодк. Рзвернув серый прус, он побежл в сторону моря. Человек в лодочке дрожл от боли и холод и с трудом держл клонившуюся голову, но упорно вел свое суденышко прямо н север.

Немного попозже ветер нбрл грозную штормовую мощь и рскчл неглубокие воды фиорд, вздымя их бешеными волнми. Люди в крепости, уже знвшие, что «Один» был всего-нвсего чужеплеменником, и притом рненым, послушли грохот прибоя и сообщ решили, что ему не спстись.

— Остров зщищены от шторм, — скзл Ргнр конунг. — Если этот человек прячется тм, мы его скоро рзыщем, и я см врежу ему орл. А если он попытется бежть, буря прикончит его.

Гуннхильд сидел подле муж, глдя его волосы, влжные от дождя, и неподвижное, осунувшееся лицо. Он родилсь слепой и никогд не видел своего Хрольв. Только знл от людей, — что он крсив и что волосы у него светлые, почти не успевшие поседеть. Он, впрочем, плохо предствлял себе, что знчит «светлые» и «седые». Он легко зглядывл в души людей и провидел судьбы. А ткие вот пустяки, ведомые дже ничтожному Фьосниру, были ей недоступны. Время от времени Гуннхильд подносил кончики пльцев к ноздрям Хрольв, проверяя, дышит ли он. Что-то в ней уже знло, выживет ли любимый, но он зпретил себе обрщться к этому зннию. Ей было стршно. Стршие дочери всхлипывли у нее з спиной.

— Если не врет мльчишк-козопс и верно то, что вы рзобрли по следм н песке, получется, что Хрольв встретил противник сильнее себя, — зметил Ргнр Лодброк. — Кк ни мло верилось мне, что ткое возможно… Хрольв, првд, еще хромл, но если тот человек одолел его уже получив рну, он воистину великий воитель…

— А он и есть великий воитель, — скзл Друмб. Голос у девушки был ткой же безжизненный, кк и глз. — Я видел его меч и то, кк он им влдеет. Он зовется Стрхиней. Это потому, что у него лицо изуродовно. Он венд из прибрежного племени. Он рсспршивл про Хрольв ярл и нзывл его слвным вождем, которому немногие откжутся послужить.

— Тк ты знл, что здесь прячется вендский соглядтй, и не скзл о нем? — спросил конунг.

— Вот, знчит, рди кого ты чесл волосы и ндевл вышитую повязку!.. — понял Торгейр. — А мы-то думли, ты не только с нми тк холодн! Что у него есть ткого, у этого уродливого венд, чего нет у любого из нс? У него не хвтило хрбрости дже н то, чтобы рзыскть людей и поведть обо всем, что случилось, кк это пристло мужчине!

— Придержи язык, Торгейр Волчий Коготь, — по-прежнему негромко посоветовл Друмб. — Мне-то жить незчем, но, клянусь Поясом Силы, твоей невесте не слишком понрвится то, что я нд тобой сотворю, если ты не уймешься!

— Тогд и я дм клятву, и пускй Ас-Тор услышит ее, — скзл Торгейр и плеснул пив в очг, призывя огонь быть ему свидетелем. — Если ярл остнется жить, я вызову тебя, Друмб, н поединок и отрублю тебе голову. А если ярл умрет, я з него отомщу. Или см погибну!

Дождь бушевл нд земляной крышей длинного дом, порывистый ветер згонял обртно вовнутрь дым очгов. От небоскт до небоскт то и дело проктывлись удры стршного гром: уж верно, Бог Грозы принял Торгейров обет и освятил его удрми своего молот.

* * *

Хрольв Гудмундссон по прозвищу Пять Ножей прожил еще дв дня, потом умер. Гуннхильд и многие другие были бы рды отдть ему кровь из собственных жил, но не могли этого сделть. Он тк и не открыл глз и не зговорил.

Гуннхильд не плкл и был лсков с Друмбой.

— Я поеду н его погребльном корбле, — просто скзл он девушке, когд для ярл уже готовили блфор. — Я зню, твоя рук сильн и тверд. Ты поможешь мне уйти туд, где он меня ждет?

Друмб улыбнулсь в первый рз з несколько дней.

— А ты рзрешишь мне последовть з тобой, вещя Гуннхильд? Быть может, ярл позволит мне кормить собк и подносить ему пиво, когд мы доберемся до Вльхллы…

— Позволит, — ответил Гуннхильд. — Непременно позволит.

Телу ярл пришлось снчл довольствовться временной могилой, вырытой в холодной земле. Но вот все приготовления были зкончены: боевой корбль Хрольв, его любимец, темно-синий с черным носом «Орел», стоял н кткх, вытщенный н берег. См Хрольв покоился в штре, рстянутом под мчтой, трюм был полон припсов, н носовой плубе лежли молчливые спутники, удостоенные чести сопровождть хозяин в ндзвездном пути: белый жеребец, подренный боярином Сувором, лошдк песчной мсти, н которой обычно ездил Гуннхильд, и верный Дигрльди, умерший н день позже, чем ярл.

Гуннхильд провел пльцми по бортовым доскм, которые он тк хорошо знл:

— Скоро я попду туд, где к слепым возврщется зрение… Думется, мне уже и теперь многое готово открыться. Скжи, Друмб, не сохрнилось ли у тебя чего-нибудь, приндлежвшего венду?

Друмб, в свой последний день нконец одевшяся по-женски, без колебний протянул ей подобрнный н месте схвтки клочок змши, негнущийся и жесткий от высохшей крови.

— Это хороший след, — одобрил Гуннхильд. — Горздо лучше, чем подренное укршение…

Он положил нходку н лдонь и стл внешне бесцельно водить нд ней пльцми, и н лице у нее медленно проступил мечттельня полуулыбк, которя возникл всякий рз, когд духу пророчицы случлось зглядывть длеко з пределы, отпущенные обычному смертному человеку.

Ликом ужсный Прус поствил. Держит он путь Н солнц восход. Волны бросют Легкую лодку. Ветер попутный Вестнику смерти. Вслед корблям он Мчится, кк ворон. Брт ищет брт, Око — глзницу… — пробормотл он нконец.

Друмб усмехнулсь углом рт:

— Жив, знчит…

Было непонятно, рдуется он или сожлеет о том, что венд уцелел.

— Дурчок утверждл, он чего-то добивлся от Хрольв, — здумчиво проговорил Ргнр конунг. — Знть бы, о чем они говорили… Не видишь ли ты этого, дочь?

Гуннхильд покчл головой. Не зря думют люди, будто готовому к смерти внятно много ткого, что спрятно от других, но дже провидцм не все бывет доступно. Гуннхильд тк и скзл:

— Его душ покрыт щитом, сквозь который мне не проникнуть.

Лодброк сложил н груди руки:

— Хрольв был единственным, кто говорил с тем человеком грд-конунг, Змятней, прежде ншей встречи в лесу…

Ргнр Кожные Штны рссуждл см с собой, но судьбе было угодно, чтобы ветерок подхвтил дв имени — Хрольв и Змятня — и отнес их прямо в уши Торгейру Волчий Коготь, стоявшему немного поодль. И Волчий Коготь срзу здумлся, кким обрзом они могли быть связны и не случилось ли тк, что Хрольв убили из-з чего-то, связнного с Змятней. Притом что убийц, кк только что открылось, держл путь в Грдрики…

Гуннхильд попрощлсь с дочерьми еще дом, когд покидл его, чтобы уже не вернуться нзд. Теперь ее обнял отец.

— Берегись нглов, конунг, — скзл он. Ргнр поцеловл ее и ответил:

— Вы с Хрольвом приберегите мне в Вльхлле местечко.

Когд Гуннхильд и Друмб поднялись н корбль, хирдмнны и см конунг нлегли плечми н смоленые бок лодьи, стлкивя ее в воду фиорд. Дубовые ктки глубоко промяли песок, и «Орел» тяжело зкчлся, готовый к последнему плвнию. Несколько воинов подняли прус, зкрепили руль и спрыгнули в воду, возврщясь н берег. Полостое полотнище нполнилось ветром, корбль двинулся и пошел, нбиря ход, под безоблчным небом, по ярко-синим волнм. Он бежл тк, что кто угодно мог бы поклясться — см Хрольв стоял у руля, по обыкновению искусно и смело нпрвляя его бег. «Орел» быстро удлялся от берег, но люди видели, кк Гуннхильд и Друмб вместе вошли в штер, потом Друмб вышл нружу уже одн, и в руке у нее неярко чдил фкел. Девушк торжествующе взмхнул им нд головой и бросил фкел в сухой хворост, рзложенный повсюду н плубе. С ревом взвился дымный огонь, но его рев не мог зглушить боевой песни, которую, стоя в кольце плмени, во весь голос пел н плубе Друмб.

Потом черный дым повлил гуще, и многие рссмотрели крылтых коней, уносивших троих всдников в солнечную синеву.

Фьоснир, слбоумного скотник, много рз зствляли рсскзывть о последнем бое Хрольв ярл. Снчл он боялся и пытлся отмлчивться, но это прошло. Его не только не ругли из-з рзбежвшихся коз, ноборот — стли сытно кормить, угощли пивом и дже подрили кршеную одежду. Медленный рзум Фьоснир не срзу сопоствил ткую перемену с рсскзом о гибели ярл, но постепенно рсскз стл делться все более связным и интересным. Скоро, см того не осознвя, Фьоснир врл уже нпроплую и клялся, что все было именно тк, кк он говорит.

Однжды, в смом конце лет, случилось тк, что скотник поздно ночью возврщлся из Роскильде домой, к своему хозяину, жившему з болотом. Он был немного пьян, но не нстолько, чтобы спутть дорогу. Он хорошо знл дорогу, темноты не боялся, поскольку никто никогд не говорил ему, что впотьмх может быть стршно.

Услышв издли звук рог, Фьоснир по обыкновению пустил слюни и стл смотреть, что происходит. Ярко светил лун, и скоро он зметил три тени, скользившие нд мокрым песком. Снчл пстушонок узнл белого жеребц, чуть позже и Хрольв ярл, рзмеренно приподнимвшегося н рыси. Дигрльди, вывлив из псти язык, мчлся у копыт жеребц. Гуннхильд н своей рыжевтой лошдке проворно сккл рядом с мужем и что-то покзывл ему впереди, вытянув руку. Чуть позди них н вороном коне ехл Друмб. Он трубил в рог и держл в руке копье, и широкий плщ рзвевлся, кк крылья, у нее з плечми.

Фьоснир сперв хотел почтительно поздоровться и дже оглянулся в поискх коз, которым полглось быть где-нибудь здесь. Коз не было. Он снов позволил им рзбежться, и знтные всдники непременно должны были его нкзть. Фьосниру стло стршно. Тк стршно, что он повернулся и побежл. Он бежл, бессвязно крич и не рзбиря дороги, прямо по колышущемуся торфянику. Пок тот не рсступился у него под ногми.

Глв вторя

Прозрчное, уже почти осеннее небо сияло солнечной голубизной. Где-нибудь в тихом укрытий, з грнитными лбми островов, нверняк было по-летнему жрко, но н открытом просторе пронизывл холодом ветер. Дв боевых корбля шли н восток, рспустив укршенные соколиным знменем прус, и с ними шел третий, под полостым крсно-белым ветрилом, с резной головой дркон, высоко вскинутой н форштевне. Увенчнные белыми гребнями водяные холмы с шипением и гулом догоняли их спрв, и то одн, то другя лодья тяжело здирл корму и н ккое-то время ускорял свой бег, седля волну. Тогд совсем перествл чувствовться ветер, и только гудели туго, без склдок и морщин, нтянутые прус. Потом волн уходил вперед, и опдли перед рсписным носом космтые усы бурунов. Судно спусклось в ложбину и чуть умеривло ход, ожидя, чтобы море снов подствило ему лдонь.

Хрльд стоял н носу лодьи и смотрел вперед. Гуннхильд однжды скзл ему, что он всю жизнь будет плвть по морю, высмтривя впереди мленький прус. Он посмеялся: «Тм будет девушк, которя мне преднзнчен?» Сестр улыбнулсь и ничего не пояснил ему. Теперь он иногд спохвтывлся, вспоминл о пророчестве и принимлся добросовестно смотреть вдль. Но в море, кк и следовло ожидть, никких прусов не было видно.

Ему нрвились вендские корбли. Они были почти во всем подобны корблям его отц, н которых он вырос. Почти — но не вполне. Тк бывет, когд узришь в сновидении знкомого человек и знешь, что это именно он, хотя его лицо почему-то изменило черты, кк чсто происходит во сне. Хрльду кзлся непривычным и крой прусов, и рукоять првил, и форм ковных якорей. Сперв он гордо скзл себе, что корбли Ргнр Лодброк были, конечно же, лучше.

— Почему? — спросил Эгиль берсерк, когд Хрльд поделился с ним этим нблюдением. — Н мой взгляд, они построены не тк уж и бестолково. Они дже способны нести весл н борту, когд люди гребут. Вендов я люблю не больше твоего, но не у всякого мстер получется тк хорошо.

Эгиль, сын Тормод по прозвищу Медвежья Лп, был сед, голубоглз и могуч. Он всю жизнь прожил в доме у Ргнр конунг, своего побртим, сопровождл его в бессчетных походх и, кк говорили, несколько рз спсл ему жизнь. Были дже и ткие, кто видел, кк Эгиль впдл в боевое бешенство и с медвежьим рычнием обрушивлся н врг, делясь неуязвимым для стрел и мечей. Он зслужил свое прозвище после того, кк голым кулком, без оружия, снес череп ккому-то вллндскому великну, подобрвшемуся к Лодброку сзди. Последние несколько зим меч и щит строго берсерк большей чстью висели н столбе в доме: кк и его конунг, Эгиль Медвежья Лп все реже отпрвлялся в боевые походы. И брл в руки оружие только зтем, чтобы врзумлять молодых. Првд, когд он это делл, срзу стновилось ясно, что зимы, выбелившие голову Эгиля, не отняли у него ни силы, ни мстерств.

«Я хочу, чтобы ты был рядом с моим сыном, если ему не повезет в Грдрики», — скзл Эгилю конунг. Медвежья Лп тотчс подозвл молоденькую рбыню, делившую с ним ложе, и велел перенести свое одеяло н вендский корбль. Теперь, нверное, девушк горевл, лишившись могучего покровителя, и вовсю грозил его именем молодым воинм, желющим утешить крсвицу. Эгиль был, может, и сед, но легок н подъем, кк не всякий мльчишк. Кроме волчьего одеял, кое-ккой одежды и великолепнейшего оружия, у него не было имуществ, способного привязть к месту. А женой и детьми он тк и не обзвелся.

Хрдьд подумл о том, что его отец никогд не отмхивлся от советов строго берсерк.

— Знчит, — спросил он, — ты полгешь, что эти корбли мло уступют корблям конунг, хотя и не особенно похожи н них?

— Полгю, — кивнул Эгиль. — И не вижу причины, почему бы тебе не убедиться в том смому.

Хрльд нхмурился, недовольный, что см не додумлся до ткой простой вещи. Однко н ближйшей стоянке он зявил Сувору и Твердяте, что хочет одолеть следующий переход н их корбле:

— Ндо же мне кк следует познкомиться с вми и нчть учить грдский язык!

Лдожским боярм ничего не оствлось, кк только приглсить его подняться по сходням, и Эгиль взошел н вендскую плубу вместе с ним. Когд же корбли выбрли якоря и открытое море вновь зкчло свою колыбель, Хрльд отпрвился н корму, где по обыкновению сидел у првил Сувор Щетин.

— Сувор ярл, — скзл молодой викинг, — не дшь ли ты мне испробовть, хорошо ли твой корбль слушется руля?

Боярин чуть не спросил его, случлось ли ему когд-нибудь првить боевым корблем, д еще н тком свежем ветру. Однко вовремя спохвтился, подумв: сын Лодброк, почти нверняк выросший в море, чего доброго еще и обидится.

— А испробуй, — ответил он и слез с высокого кормового сиденья, позволявшего смотреть вдль поверх голов людей, снующих н плубе.

Хрльд пробежл пльцми по првилу, вырезнному в виде головы змея, держщего в зубх рукоять. Лдонь ощутил трепет рулевого весл, погруженного в воду. Хрльд чуть зметно кчнул его туд-сюд и прислушлся к тому, кк оно отзывлось. В глзницы змеиной головки были вствлены прозрчные бусины, горевшие н солнце крсным огнем.

— У вс, — спросил Хрльд Сувор, — тоже рсскзывют про чудовище, окружившее собой всю нселенную землю?

Чудовище, о котором он говорил, звлось Йормунгндом Мировым Змеем и доводилось родным сыном Локи, хитрейшему из богов. Однко не годится, нходясь посреди моря, величть по имени злейшего врг мореплвтелей. А ну возьмет и высунет голову из воды, услышв, что о нем говорят!

— У нс рсскзывют про Сосун, отнимвшего у людей дождь, — ответил боярин.

Хрльд отлично спрвлялся с норовистым и чувствительным судном, шедшим вдобвок под полностью рзвернутым прусом, и Сувор чувствовл ревность. Тк бывет, когд привыкешь к тому, что конь, лодк или оружие слушются только тебя одного — и вдруг выясняешь: кто-то — д притом мльчишк, зеленый юнец! — упрвляется с ними ничуть не хуже тебя. Вот тк зпросто берет в руки првило, отполировнное твоими лдонями, влезет н сиденье, нгретое теплом твоей плоти, и предтель-корбль подчиняется ему рдостно и охотно, тк, словно не ты, он здесь годы провел!.. Выглживл вот эти смые досочки, смолил, крсил и коноптил, берег любимое судно в шторм и в зимний мороз!..

…А может, все дело было в том, что Сувор до сих пор не родил сын, которому мог бы передть все, что знл см. Только дочь. Д и ту половин Лдоги почитл не гордостью, посмешищем и позором бтюшкиных седин. Двно уже никто не нзывл девку именем, днным ей при рождении, все больше нсмерть прилипшим прозвнием: Крпив. Сувор любил дитя свое без пмяти, и был он, доченьк, любовью и болью всей его жизни.

Млдший сын Лодброк, см того не желя, нпомнил ему о ней, д тк, словно н любимую мозоль нступил.

Хрльду между тем очень понрвилось упрвлять вендским боевым корблем. И очень не понрвилось то, кк сопел и переминлся рядом Сувор Щетин. Тк, словно готов был в любой миг выхвтить у него рулевое весло, если он, Хрльд Ргнрссон, в чем-нибудь оплошет. Юнош подумл о том, что грдский вельмож, чего доброго, сейчс еще и советми ему нчнет помогть, и отдл првило:

— Спсибо, Сувор ярл.

А про себя удивился, чем это Щетин тк полюбился Хрольву, его воспиттелю. Не только же з спсение жизни тот отдл ему дргоценный меч, которым весьм дорожил!

Эгиль в это время сидел н скмье с кем-то из мореходов, и они яростно спорили, двигя резные фигурки по рсчерченной игрльной доске. Кк окзлось, н Селунде и в Стрне Вендов придерживлись рзных првил игры, и было неясно, кто же из двоих одерживл верх.

Они сидели у смого вход в штер, устроенный н плубе рди зщиты от солнц, ветр и брызг. Кк рз, когд подошел Хрльд, кожную знвеску откинул неуверення рук, и нружу выбрлся Твердислв.

Боярин, выросший н берегу госудрыни Мутной, с морем не лдил совсем. Уж все, кжется, сделл — и черного козл Водяному Хозяину подрил, и кишки от рыбы, выловленной в море, велел обртно в воду брость, — не помогло. Кк покинули Селунд, тк нчл бедный Твердят бледнеть и худеть. Не мог удержть в себе ни куск, когд желудок был пуст — извергл зеленую желчь. Сувору еще пришлось труд положить, чтобы приучить его нгибться через подветренный борт. А то уж вовсе позор.

Вот и теперь Твердислв Рдонежич, нрочитый посол, с серым лицом кое-кк пробрлся вдоль ближйшей скмьи, высунул голову между щитми н припдвшем к воде левом борту — и судорог стиснул тело.

Когд он отдышлся и вытер со лб пот, прижимясь спиной к бортовым доскм и чувствуя, кк зново нчинет нехорошо нпрягться внутри, Хрльд скзл ему:

— Я зню и тких, кто привыкл к морю, ярл.

Он проговорил это н ломном вряжском нречии, которое Твердят более-менее понимл. Слов пролетели мимо ушей: у Пеньк не было сил дже обозлиться, что кто-то зметил его слбость д еще и принялся о ней рссуждть. Боярин тщетно искл вдли хоть что-нибудь неподвижное, з что бы уцепиться глзми. Берег то возникл узенькой полоской н горизонте, то вновь пропдл.

— Люди поступют по-рзному, — невозмутимо продолжл Хрлъд. — Иные берут в рот кмешек и ктют его з щекой. Он врщется и отнимет врщение у того, что ты видишь перед собой…

Мысль о том, чтобы положить что-нибудь в рот, вызвл у боярин еще один приступ рвоты.

— Я был н причле, когд мы встречли тебя в Роскильде, и ты совсем не покзлся мне змученным морем, — скзл сын Лодброк.

— Тм фиорд… тм совсем не было волн, — прохрипел в ответ Твердислв.

— Ошибешься, — покчл головой Хрльд. — Были. Конечно, не ткие, кк здесь, но человек со слбым животом не смог бы ходить и рзговривть, кк это делл ты. И знешь, почему? Потому что у тебя было вжное дело. Ты готовился беседовть с конунгом и дже не зметил, что в фиорде довольно сильно кчло.

Тут боярин Твердят понял, что погиб окончтельно. У него больше не было вжного дел. То есть было, понятно, — держть перед светлыми князьями ответ о великом посольстве, о том, кк склонял — и склонил ведь! — грозного Ргнр к змирению, д в знк вечного мир привез им почетным зложником его меньшого сынишку… Твердят уже пробовл сосредотчивть мысли н том, кк вернется и встнет перед Вдимом и Рюриком. Не помогло. Или помогло, но совсем нендолго. Нверное, потому, что до Лдоги — ккое тм, дже до Невского Устья!.. — еще оствлись седмицы пути, и згодя собирть волю в кулк никкой необходимости не было.

Морскя болезнь не только терзет тело, он еще и гнетет душу, искореняя высокомерие и стыдливость. Когд то и дело выворчивется низннку желудок, тут уж не до гордости. Твердислв поднял больные глз н сын конунг, сидевшего н скмейке гребц, точно у себя дом, и сипло скзл:

— Я думл, вы, дтчне, и знть-то не знете, кк море бьет…

— Мы, дети Ргнр, и првд не знем, — улыбнулся Хрльд. — Эгир и Ньерд чтят ншего отц и друют нм свое блгословение. Но к другим людям море совсем не тк дружелюбно, и те выдумывют рзные способы, кк с ним полдить. Ргнр конунг говорил мне, что нм с бртьями следует знть эти способы, поскольку вождь должен зботиться о своих подднных… и о друзьях, которым тоже порой приходится туго.

— Ккие же это способы?.. — чувствуя мерзкое шевеление нутр, спросил Твердислв.

— Я слышл, кк ты нпевл про себя, умывясь во дворе н другой день после тинг, — скзл Хрльд. — Я еще подумл, что люди, должно быть, не врут, говоря, что великие воины не обделены от богов никкими умениями. Редко бывет, что герою хорошо дется всего одно дело, остльные влятся из рук. Ты не припомнишь, о чем пел тогд во дворе?

— Нет, — прикрыл глз Твердят. — Не припомню…

— Ну тогд спой любую другую песню, которя тебе нрвится.

Что ксется умений, то тут Хрльд нисколько не ошиблся. Пенек с молодых лет водил дружбу со звонкими гуслями и пел тк, что люди зслушивлись. Првд, те времен двно миновли; Твердят, ствший седобородым и вжным, считл, что чсто петь ему уже не по чину. И лишь изредк рдовл побртимов, когд те сходились в княжеской гриднице.

Он скзл себе, что докжет Сувору и врягм, зодно и мльчишке, — еще не нстл день, когд н него, Твердяту, будут смотреть с жлостью и пренебрежением. Он воодушевился и предложил Хрльду:

— Лучше я покжу тебе, кким удивительным способом рзговривют отдленные племен моей стрны, у которых почти никто не бывл. Вот слушй, сейчс я скжу: «сын вождя едет к нм в гости н большой лодке…»

— Н корбле, — попрвил Хрльд, решив, что боярин подзбыл дтское слово.

— Н лодке, — повторил Твердят. — Этот нрод живет длеко от моря, в чще лесов. Тм от век не видели корбля и не знют для него имени.

Сын Ргнр внимтельно смотрел н него, нверняк думя, что и ему, может быть, когд-нибудь доведется путешествовть по лесм и беседовть со стрнным нродом, никогд не видевшим моря. Твердят же нбрл побольше воздух в грудь, поднес к губм пльцы… и зсвистел.

Свист был невероятно громким и резким. Змысловтые коленц немилосердно резли слух, и Хрльд помимо воли отштнулся н скмье, зжимя уши рукми. Это помогло, но не слишком: еще долго после того, кк Твердят умолк, в воздухе нд плубой слышлся легкий звон.

Кто знл о диковинном языке свист, ведомом Пеньку, стли смеяться, глядя, кк те, кто не знл, ошлело мотют головми.

— Вот тк они передют новости от деревни к деревне, — пояснил боярин. При этом он неожиднно обнружил, что кчк стл донимть его куд меньше прежнего.

— Беду кличешь. Пенек?.. — громко долетел от првил укоризненный голос Сувор Несмеянович. — Нлетит буря, перевернет, поделом стнет!..

Хохот примолк, кое у кого руки потянулись к оберегм. То првд, морские приметы Твердислву были неведомы. Потому, может, его море и било.

Вечером корбли подошли к берегу и остновились у мленького островк. Опытные кормщики могли бы продолжть плвние и ночью, блго небо было ясное и приметные звезды восходили и зходили испрвно. Подвел ветер: к зкту он совершенно утих, трудиться ночью н веслх не было никкой охоты. Д и спешк вперед не гнл.

Островок поплся удобный: крутой кменный «лоб» с зпдной стороны, с восточной — дв длинных мыс, сулившие укрытие корблям. Нверху дже росли деревья; когд молодые воины поствили н берегу штры и стли готовить ужин, несколько словен и врягов нведлись в лесок и вернулись с полными шпкми подосиновиков.

— Рзве это едят?.. — недоверчиво спросил Хрльд, глядя, кк отроки крошт в кшу роскошные тугие грибы. — У нс полгют, что это пищ, пригодня только для троллей…

Он стоял рядом с Пеньком, блженно отдыхвшим н твердой земле, и вполглз нблюдл, кк возле южного мыс прожорливые чйки рвут дохлого тюленя, выброшенного н кмни.

Между тем Сувор н рукх вынес с лодьи Волчк, уложил больного пс отдыхть в густой мурве. Вновь взошел по мосткм и вернулся н берег, неся змечтельный меч, подренный Хрольвом. Боярин успел уже убедиться что клинок отменно нточен, д и урвновешен кк ндо: зщищйся и руби сколько душе угодно, и не устнет рук. Сувор вытянул его из ножен и в который рз посмотрел н свет синий кмень, вствленный в рукоять. Грненый смоцвет мерцл и лучился, и кзлось, будто сквозь него просвечивл не здешний, привычный и знкомый Сувору мир, ккой-то другой. Боярин не мог отделться от ощущения, что тк оно н смом деле и было, и больше того — что в том, другом мире тоже имелся свой Сувор и всякий рз, когд он зглядывет в смоцвет, «тот» Сувор смотрит нвстречу. Нверное, тк кзлось из-з отржения глз в полировнных грнях.

Скоро боярин уже вовсю тнцевл н кменном берегу, скинув рубху и споги. Во время дневного переход его не мучил морскя болезнь, и он не устл у руля: при попутном ветре только новичков обучть, знющему кормщику всего зботы, чтобы невзнчй не уснуть. Смое добро после ткого деньк попрыгть с мечом, рзминя суствы. Д босиком, чтоб не збывли нуки резвые ножки…

Отроки и гридни из молодых по одному подходили, усживлись смотреть. Боярин был знтным бойцом. Может, погодя выберет кого, велит принести стругнные из дуб мечи, нчнет врзумлять…

Твердислв без большого удовольствия нблюдл з Щетиной (тк он уже нчл нзывть его про себя, ибо ншел, что норовистому Сувору это прозвище кк рз подходило). Когд-то он мог бы поспорить с Сувором н рвных, и еще неизвестно, к кому из них двоих нынче обрщлись бы з нукой юнцы. Твердят, думющий княжий советник, и посейчс был куд кк ловок с мечом, но против Сувор уже не встл бы дже н деревянных. Ушл сноровк, и вряд ли теперь воротишь ее, — ведь в один год родились. Знл Твердят, что превзошел строго соперник, когд стоял посреди длинного дом и держл речь перед Ргнром Кожные Штны. Никогд Сувор не сумел бы скзть ткой речи, никогд не возмог бы послужить своему князю хоть вполовину тк, кк он, Твердят, — Вдиму!..

…А вот увидл, кк игрет дреным мечом боярин Щетин, — и возревновл. И, если по спрведливости, уж не Сувору должен был достться дивный клинок. Он ли возглвил посольство? Он ли Госудрыне Лдоге честь великую н лодье везет?..

Тем временем безусый мльчишк действительно принес Сувору дв деревянных меч, и тот, веселый, рзмявшийся, протянул один Змятне:

— Потешимся, Тужирич?

Хмурый Змятня ловко поймл брошенную рукоять. По дороге домой он не сделлся рзговорчивее, зто многие слышли, кк вечерми в его плтке жлобно плчет смугля мленькя рбыня. Днем, н плубе, Смг (прозвння тк словенми з цвет кожи) кутлсь от ветр в широкий полостый плток. Однжды его ненроком сдуло с лиц, и отроки успели зметить, что у девушки то ли рзбиты, то ли искусны губы и под глзом — темный, кк туч, синяк.

— Потешимся, Несмеяныч, — ответил он Сувору. — Только не н деревянных, н боевых. И я свой просто тк из ножен не достю…

— Д? — Подбоченился боярин Щетин. С Змятней он большой дружбы не водил никогд. — И н ккой живот биться хочешь?

— А хоть н тот меч, с которым ты тут сейчс крсовлся. Не збоишься?

Сувор тряхнул седеющими кудрями — кого, мол, збоюсь, уж не тебя ли?.. — и смотревшему Твердислву подумлось, что неизжитое мльчишество когд-нибудь д непременно уложит его стринного соперник в могильный кургн. С непривычным, еще кк следует не легшим в руку мечом… Эх!

Змятня скинул с широких плеч кожный плщ и пошел н боярин. Он был противником хоть куд: ткой дже и Сувор, того гляди, поучит кое-чему. Весел и бесшбшен был стрый боярин. Змятня — тяжек норовом и безжлостен, этот без шуток пойдет до конц и спуску не дст… Волчок в сторонке рычл и пытлся подняться н слбые ноги. Стршился з хозяин, зступиться хотел.

Некоторое время поединок впрвду выглядел рвным. Тем более что Щетин не держлся обычя ни в коем случе не сходить с мест, — знй вертелся и отступл, выгдывя прострнство. И ведь подловил Змятню н чем-то тком, что не все отроки изловчились приметить. Прыжком ушел влево, коснулся босой ногой отвесного бок ближнего влун… и, взвившись, н лету рубнул по мечу не успевшего ответить Змятни. Тк, что у того звенящя боль пронизл руку по локоть и черен вывлился из лдони. Змятня сунулся подхвтить, ибо не было уговор, чем должен кончиться бой… Суворов клинок вычертил перед глзми серебряные кренделя, остновил, зствил попятиться.

— Следовло бы тебе, грдский ярл, предложить ему поствить н кон девчонку, что подрил ему конунг! — громко скзл Эгиль берсерк, пришедший взглянуть, кк меряются сноровкой льдейгьюборгские удльцы. — Мло спрведливости в том, что ты мог потерять добро и бился только з то, чтобы сохрнить его при себе!..

Воины зсмеялись.

— Твоя првд, Эгиль хевдинг, — по-вряжски, чтобы все поняли, скзл один из дтчн. — Только грдскому ярлу все рвно не пришлось бы отдвть меч, и девчонку он тоже не получил бы. Когд они договривлись, солнце уже коснулось горизонт, ткие сделки нет нужды выполнять!

Чйки кричли и дрлись, деля тушу тюленя. Время от времени ккой-нибудь из них удвлось вырвть кусок, и удчливя птиц спешил с ним прочь, все остльные с оглушительным гомоном неслись отнимть. Известное дело — в чужом рту кусок слще. Вот тк и случилось, что плотный клубок орущих, сцепившихся, молотящих крыльями хищниц пронесся кк рз нд тем местом, где только что срвнивли мечи Змятня и Сувор. Беглянк был нстигнут и под грдом удров не возмогл удержть лкомую добычу: рзинул клюв оборониться, и н кменный берег между двоими бойцми влжно шлепнулся кусок мертвечины.

Это был тюлений глз, который ждные птицы, дорввшиеся до пдли, тк и не дли друг дружке выклевть срзу, только рзодрли глзницу и вытщили когд-то зрячий комок. Теперь, изувеченный клювми и помутневший, он лежл под ногми людей и, кзлось, все еще смотрел.

И люди невольно кчнулись прочь, и многим подумлось о богх, посылвших предостережение смертным.

Твердислв не стл дожидться, пок кто-нибудь вслух истолкует знмение.

— Ты!.. — поднявшись с трвы, прикрикнул он н Сувор. — Что зтеял, смотреть срм!.. Н ночь глядя мечом рзмхивть, чек пугть!.. Уймись от грех!..

А смому куд кк некстти вспомнился утопленник, всплывший перед носом корбля кк рз когд они подходили к Роскильде. И вновь стло муторно н душе. Хотя вроде бы и добром звершилось посольство, и с Ргнром ткое змирение отговорили, н которое дже ндеяться не приходилось…

У зпдной оконечности Котлин остров возврщвшееся посольство встретили боевые корбли из числ морской стржи, поствленной князем Рюриком. Лодьи сблизились, и н Твердислвово судно перебрлся молодой воевод.

— Гой еси, госудрь Твердислв Рдонежич, — поклонился он боярину Пеньку. — Поздорову ли возврщешься?

Он, конечно, видел дтский корбль, мирно кчвшийся рядом с лдожскими лодьями, но кто и зчем шел н том корбле, знть не мог.

Воеводу этого, Вольгст, Твердислв не любил. И з молодость — ему бы только мечтть о посвящении в кмети, он уже воевод, мыслимое ли дело?.. — и з то, что с Рюриком из-з моря пришел, и з то, что был Вольгст, кк ни крути, хрбр и толков. Боярин зложил руки з пояс:

— И ты здрв буди, Вольгст. А о том, поздорову ли возврщюсь, про то князю своему Вдиму скзывть стну.

— Ну добро… — усмехнулся вряг. — До Лдоги вс проводим, уж ты, Пенек, не серчй.

И, не спршивя позволения, пошел мимо Твердяты н корму — перемолвиться с боярином Сувором.

Корбли стояли борт в борт, гребцы рзговривли. Люди Вольгст нперебой рсспршивли о Роскильде, в котором никто из них не бывл, посольские узнвли об оствшейся дом родне. Твердят, ожидвший, когд нконец уберется вряг, помимо желния слушл их рзговоры. И вот тк вышло, что он длеко не первым среди своих людей услышл весть, которя успел уже перестть быть новостью для лдожн, но все рвно висел нд головми, кк туч.

Князь Вдим рссорился с князем-врягом. Совсем рссорился. Тк, что тесен окзлся для двоих богтый Лдожский Стол…

В обиду встло Вдиму, что после побед нд дтчнми стли люди вперед него воздвть Рюрику честь. Особо же молодые, жждущие попытть счстья в боях, добыть скорую слву. Где ж им упомнить, что это он, Вдим, прежде него Вдимовы дед и отец, хрнили город крепкой рукою, без счет рз выгоняли вторгвшихся, отстривли после пожров!.. Они — не нходники из-з моря!..

Нчлся рзлд, кк водится, с мелочей, звершился хорошо что не кровью.

Вздумл Рюрик отрешить ижорское племя от дни, нложенной еще дедом Вдим. Пусть, мол, лучше стржу несут в Невском Устье д по берегу Котлин озер, — больше проку, чем кждую осень гонять войско болотми з днью с лесного нрод. Чем из-з кждого дерев ждть двузубой стрелы, лучше в том же лесу лишние глз и уши иметь, д и войску, случись ккя бед, — помощь дружескую, не злую препону…

Вроде и смысленно — Вдим не стерпел. «Не ты, — скзл врягу, — ижору примучивл, рди Госудрыни Лдоги ту днь нлгя, тк не тебе и снимть».

Однко Рюрик тоже уперся. Не уступил, кк иной рз прежде бывло. «Нм ли двоим д дружинм ншим дело решть? Рди Госудрыни Лдоги, говоришь, тк ее и спросим двй…»

И спросили. Собрлось вече, д ткое многолюдное, ккого город, простоявший нд Мутной уже сто с лишним лет, до тех пор ни рзу не видел. Сошлось столько нрод, что просторня деревяння крепость, выстроення нрочно зтем, чтобы в немирье вмещть всех лдожн со скотиной и скрбом, — не уместил. Бурной рекой излилось вече н берег реки, и тм-то Лдог рзошлсь н две стороны.

Верня Вдимов дружин со сродникми, друзьями и всеми, кому перепдл ижорскя днь, с ними иные, кто з дв минувших лет любви с врягми не звел, — по одну сторону. Рюрик с врягми и вряжскими прихвостнями, со всеми, кто еще рньше в Лдоге жил и з ним послть нсоветовл, с глупой молодежью, успевшей рзок мечми позвенеть о дтские шлемы, — по другую.

Говорили. Горло рвли криком, рубхи н себе и друг н друге — пятернями. Плкли. Вытирли лдони, вспотевшие н оскепищх копий, теребили зстежки змкнутых тулов. Думли — не миновть кроввой усобицы.

Но устоял хрбрый князь Вдим, удержлся н последнем пределе. Не пошел с оружием против своих, против тех, кого, н стол восходя, клялся оберегть. Коли, скзл, уже и добр здесь не помнят, рди нходник прежнему князю готовы путь покзть, — ждть срм не буду. См прочь уйду…

Тк скзл. И сделл по скзнному.

Злые языки з углми шептлись — без рздумий исполчился бы против врягов, если б уверен был, что победит. Но кто же знет нверняк, что творилось у него н душе?..

В три дня собрли имущество… и н купеческих корблях (вряги, понятное дело, свои лодьи не дли) ушли по Мутной вверх. Не половин город ушл, кк сулилсь, — меньше. Кто семью н стром месте оствил, чтобы позже збрть, кто и вовсе — кричть-то з Вдим кричл, дошло до дел, и повисл н ногх вся родня с хозяйством и домом: кк с мест срывть?.. Однко многие все же с Лдогой рспростились и верили, что нвек.

Плохо это, когд нперед знют внуки, что умирть придется не тм, где умерли деды. Втройне плохо, когд и сми-то эти деды — недвние переселенцы, и где их прщуры покоятся, никто теперь уже не нйдет.

Одно утешение — не н пустое место строиться шли. Тм, у исток Мутной из Ильмеря озер, тоже, кк говорили, были не совсем глухие мест. Жили словене, кривичи, меряне и чудь. Не было допрежь у них крепкого рубленого городк и князя в нем, — теперь будет…

Вот ккую новость мог бы спесивый Твердят услышть от воеводы Вольгст. Но не зхотел смирить гордость и оттого узнл обо всем едв не последний.

Эгиль берсерк рзмеренно зносил весло, погружл в воду длинную лопсть и с силой откидывлся нзд. Мимо корбля медленно проплывли, отодвигясь нзд, берег Невского Устья. Ветер кк нзло стих, течение здесь было ткое, что людям приходилось сдиться по двое н весло. Эгиль упрвлялся один.

— Похоже н то, что придется тебе, Ргнрссон, выбирть, — скзл он Хрльду, отдыхвшему рядом н плубе. — Хререк конунг — великий воин и могучий првитель. Я не стл бы с ним ссориться, если бы это звисело от меня. Но и молодой Вди конунг тоже непрост, рз уж он Хререк зствил с собой считться. Это верно, в море от него толку немного, но если хотя бы у половины его ярлов ткие же волчьи глз, кк у этого… кк его… Зи… Зу…

— Змятни, — подскзл Хрльд. Словенскя речь кзлсь ему очень трудной, но не пристло сыну Лодброк смущться и отступть, и он мло-помлу ее постигл.

— Вот, вот, — обрдовлся Эгиль. — У того, который хотел збрть у Щетины меч, но не совлдл.

— То-то и оно, — проговорил Хрльд здумчиво. — Глз у него и впрямь волчьи, меч отнять не сумел.

Известие о рзлде между грдскими конунгми ошеломило его не меньше, чем прочих посольских, может, дже и больше. Твердислв или хотя бы тот же Сувор по крйней мере подспудно ожидли подобного. Хрльд, полтор месяц нзд ни сном ни духом не ведвший о припсенном для него судьбой путешествии, Лдогу себе предствлял горздо более смутно, чем, к примеру, Эофорвик в стрне нглов, где уже не первый год сидел првителем его стрший брт Ивр. И, отпрвляясь в Грдрики, совсем не собирлся нчинть с вжных решений. Ему никогд еще не приходилось повелевть воинми и делть выбор, от которого столь многое звисело. Отец отпрвил его сюд возглвить дтчн, которых по условиям змирения обещли отпустить н свободу. С этим он был готов спрвиться и верил — случись ккя нездч, Эгиль дст ему рзумный совет. В том, что кслось воинов и сржений, Эгиль знл все. Но от кого ждть подмоги, когд приходится срвнивть конунгов и предугдывть, з кем остнется влсть?..

«Вот тк, — скзл он себе, — и стновятся из мльчишек вождями. Ты должен был знть, что Ргнр конунг уже немолод и не пойдет звоевывть для тебя стрну, кк для Бьерн, Сигурд, Хльвдн и других бртьев. Млдшему сыну всегд приходится смому проклдывть себе путь…»

Вслух же он скзл Эгилю берсерку:

— Если придется выбирть, я поступлю тк, чтобы отец был мною доволен.

Когд остновились н ночлег и стли готовить ужин, Хрльд подошел к боярину Твердислву:

— Кк я посмотрю, твои люди сидят у одних костров, люди Сувор ярл — у других. И я еще дом зметил, что вы с ним друг друг не особенно жлуете. Это оттого, что он служит своему конунгу, ты — своему?

Хрльд чсто приходил к Пеньку н корбль и рзговривл с ним. Боярин сперв видел в этом лишь честь для своего князя. И то првд, с кем беседовть знтному зложнику, нбирясь ум, если не со стршим в посольстве?.. Потом понял — мльчишк стл нрвиться ему. Дже чем-то нпомнил оствшегося в Лдоге сын. Где теперь сыночек?.. Сидит дом, бтюшку ждет? Или с Вдимом утек?..

Вольгстовы вряги, быть может, знли про это, но он спршивть их не стл.

И Твердят, лелея сидевшую в сердце знозу, открыл молодому дтчнину то, что нипочем не поведл бы человеку вовсе стороннему.

— Мне Сувор, — нхмурился он, — с молодых лет любить не з что. Помнишь, свистом я рзговривл? А где выучился, скзть? У мерян, лесного нрод, нуку перенял. Я ведь у них три год пленником прожил, юнцом еще. В смой крепи лесной, и зхочешь, не сбежишь. Все сердце по невестушке, крсвице, изболелось. Кждую ночь снилось: сдумл — не вернусь, з другого пошл…

— А он? — спросил Хрльд. — Крсвицы редко скучют без женихов…

— А ей все эти три год Сувор проходу не двл, — скзл боярин, — Н него и сейчс еще девки вешются, тогд и подвно.

Хрльд чуть не ляпнул, что тк тому и следует быть, ибо с змечтельным воином пребывет милость богов. Хорошо, вовремя спохвтился, смолчл.

— То свтов шлет, то см у колодезя торчит, хоть собк спускй н него, — продолжл Твердислв. — А вот не слдилось дело у рскрсвц. Вернулся я из полон и в ту же осень свдьбу сыгрл…

Он змолчл и нхмурился еще больше.

— Я буду рд поклониться твоей почтенной жене, ярл, — н всякий случй скзл Хрльд.

— Жен моя водимя из ирия светлого теперь глядит, — проговорил Твердят сурово. И помимо воли подумл, кк придет н кургн, который своими рукми нд ее могилой воздвиг, кк стнет зново прощться, из Лдоги з князем вслед уходя… — Год не прожил с нею, похоронил, — довершил он свою невеселую повесть. — Сынк, Искру, н пмять оствил… Семимесячным его родил, не доносил… Волхв скзл — сглзили недобрые люди. Я Сувор н месте чуть не убил, н поле вызвть хотел…

— Н хольмгнг? — уточнил Хрльд. Боярин кивнул.

— Я хотел, чтобы Перун рссудил нс. Князь, Военег стрый, рзвел, биться не дл.

Об змолчли. Твердислв вспоминл, кк рвлся из рук побртимов и кричл Сувору: порчей испортил, змей подколодный!.. Тебе не достлсь, тк вовсе со свету сжил!.. А Сувор рвлся нвстречу, зхлебывясь слезми и горем: дождлсь тебя, ты, пес смердящий, и уберечь не сумел!..

А Хрльд думл о мтери, умершей, кк и жен грдского ярл, родми. Стрнно, но ярл нчл кзться сыну конунг почти родным человеком. И было удивительно, почему это ему сперв тк глянулся Сувор, сдружившийся с его воспиттелем, Хрольвом.

Снчл из-з поворот Мутной окзли себя острые вершины кургнов. Словене-корбелыцики нчли снимть шпки, клняться. В кургнх обитли их предки, сто с лишком лет нзд поселившиеся в этих местх, теперь хрнившие очги своих внуков и првнуков. Не живет человек н земле, пок не пустит корней. Прщуры же, приведенные к устью Лдожки-речки, пущенной плыть по Мутной личиной Перун, устривлись ндолго. И потому, не спеш ствить избы и рубить городок, перво-нперво избрли доброе место для почитемых могил. А когд минуло время и пришел кон умирть — легли в землю, которую полюбили, нкрепко привязли к ней свой род.

Клнялись кургнм и вряги. Это племя, вгиры, издвн проложило сюд путь через море, селилось здесь, ствило свои избы подле словенских. А после битв с Ргнровыми дтчнми кждый ходил н клдбище поминть если не родственник, тк друг.

Хрльд, подумв, тоже стщил с головы плотную кожную шпку, пустив по ветру длинные светлые пряди. Кто поручится, что в будущем ему не предстояло првить этой землей? А что з првитель, не чтущий местных богов?.. И потому-то двно лежл под плубой снятый со штевня деревянный дркон, сын Ргнр Лодброк склонял голову перед кургнми, возле которых, очень может быть, убивли н тризнх пленников-дтчн.

Князь Рюрик стоял среди своих людей и смотрел н реку. Когд корбли, одолевя последние сжени против течения Мутной, подошли ближе и стло возможно рссмотреть вышедших н берег людей, Хрльду н миг покзлось, что он увидел отц. Он вгляделся и, конечно, понял свою ошибку. Вендский Хререк конунг внешне нпоминл Ргнр Лодброк рзве что сединой, нжитой здолго до срок. Было другое сходство, более вжное и глубокое: привычня влстность повдки, сквозившя в любом движении, дже смом незнчительном. Тким конунгм, кк првитель Селунд или вгирский вождь, нет нужды одевться в золото и дорогие одежды. И без того ясно, перед кем шпку ломть.

Хрльд повторял про себя трудные грдские слов и косился н лдожских бояр, готовясь приветствовть князя. И вот тут Твердислв Рдонежич во всей крсе покзл, з что его прозывли Пеньком.

— Гой еси, госудрь Белый Сокол! — не обнжя головы, обртился он к Рюрику. — Дозволишь н землю ступить или срзу мимо погонишь?

Он стоял прямо, точно всженный в плубу меч, и клняться не собирлся. Дже с вызывющей гордостью держлся обеими рукми з пояс.

Рюрик не первый год носил княжеское корзно. Должно быть, понял — ответ о великом посольстве от Твердислв ему не слыхть. Понял это и княжескя дружин и зроптл, возмущення непочтительностью боярин. Голос кметей покзлись Змятне слишком громкими и угрожющими. Живо мхнул с борт н борт, перелетев полторы сжени воды. И встл подле Твердяты, положив руку н меч и зслоняя боярин. Его втжники тщили из нлучей луки и поглядывли н своего предводителя: отворять ли тулы, деля погибельное сржение неизбежным?

Хрльд смотрел с корбля, и ему кзлось, будто вернулись стрые времен, времен истинных героев, помышлявших только о чести.

Сын Ргнр Лодброк впервые видел знменитого вендского князя, но вмиг уяснил, почему его боялось все Восточное море. А Твердислв!.. Вождь должен зботиться о людях и беречь их от гибели; Твердят неслыхнной дерзостью грозил довести отряд до беды. Зто свое достоинство соблюл и своего конунг имя не уронил. А придется погибнуть — и люди зпомнят скзнные им слов. Хрльд дже позвидовл Твердислву. И Змятне, зслонившему ярл. Хрльд, пожлуй, ныне хотел бы стоять тм, рядом с грдским боярином…

Потом он оглянулся и увидел Эгиля берсерк, точно тк же стоявшего возле него смого.

Князь поднял руку…

Но тут противостояние звершилось смым неожиднным обрзом. Из-з спин дружины, откуд-то из-з угл крепости вырвлся всдник. Д не всдник — всдниц, сидевшя по-мужски! Хрльд с изумлением рссмотрел длинную косу, летевшую нд крупом коня. Конь же был невиднной крсоты, в яблокх и переливх тлсного серебряно-серого цвет. Могучий, злой жеребец, к которому не кждый мужчин зпросто подошел бы, нес девку во весь опор, и комья земли с зеленой трвой длеко рзлетлись из-под копыт.

— Б--тюшко!.. — кричл девк. — Б--тюшко!..

Вихрем ворвлсь между княжьими и посольскими, и Хрльду покзлось — еще чуть, и вомчится верхом прямо н плубу!.. Не вомчлсь. Осдил коня, спрыгнул нземь, и молодой дтчнин только тут зметил, что серый был не только не оседлн, но дже не взнуздн кк следует — кусок веревки вокруг морды обвязн, слушлся! Девк оствил его плясть и отфыркивться н берегу, см же бегом бросилсь н мостки. Он был одет прнем: из-под некршеных холщовых штнов проворно мелькли узкие босые ступни. Корбельщики и не пытлись остновить ее. Твердислв и Змятня стояли у мчты, в проходе между скмьями, — он мхнул мимо них, по скмьям, чуть не рстлкивя вооруженных мужчин, если кто медлил отштнуться с дороги.

— Б--тюшко!..

Ее голосу с берег эхом откликлись другие. Из город спешили мужчины и женщины, ковыляли ветхие деды, неслсь быстроногя ребятня. Лдожне спешили встретить своих, о ком много седмиц болел душ. И стло невозможно стоять друг против друг тк, кк только что стояли, и сми собой, без прикз, нчли опускться в рукх нпряженные луки, потом — прятться в нлучи.

Эгиль берсерк с облегчением перевел дух.

А отчяння всдниц уже висел н шее у того, к кому мчлсь — у боярин Сувор, и ревел в голос, и стрый воин, уже вынувший из ножен меч, убрл его, чтобы не мешл обнимть дочь.

Хрльд зметил, что позже всех отступил и спрятл оружие Змятня, до последнего охрнявший Твердяту.

Вот тк и прекртилось великое посольство з море, рсплсь втг, спяння воедино непрочным, кк выяснилось, союзом двух князей, Рюрик и Вдим. Совсем не тким вышло его звершение, кк предствлялось Твердяте. Был пир в княжеской гриднице, но н крсном стольце сидел ненвистный вряг. Вдимовых людей приглсили честь честью — Пенек откзлся. Ноги его в Лдоге больше не будет, и все тут!

Еще стоял у Пеньк хорошя изб внутри крепости, близ дружинной хоромины. В Роскильде, того пуще в море нелсковом кк уж мечтл о родных стенх, о половицх скрипучих, и чтобы войти, поклониться Божьему углу д честней госудрыне печи… дом себя нконец-то почувствовть… И того не достлось. Не пошел: рвть, тк уж срзу. Д и зчем идти в мертвые стены? Искр, сын, позботился — собрл отцово добро, змнил Домового в стоптнный лпоть, с собой н новое место увез… Знл бтюшкин нрв.

Обе лодьи, н которых ходили з море, были Рюриковы. Збрли их, и остлся Твердят н берегу при тех же штрх, в коих ночевли дорогою. И при дтском корбле, вытщенном н берег.

Хрльд с Эгилем и знтнейшими воинми побывл в крепости н пиру и тм рзговривл с князем. От имени Ргнр конунг подносил ему дры и вежливо принимл Хререковы отдрки.

— Стнут говорить про тебя — вот первый дтский вождь, пивший пиво у вендского сокол, — тихо скзл ему Эгиль.

Хрльд поднес к губм рог и ответил, зботясь, чтобы не услышл никто посторонний:

— Не тк скор был он с нми мириться, пок жил в своем городе. Вот и сидит теперь в Грдрики.

Гридниц, где происходил пир, удивлял дтчн. В стенх были устроены обширные окн, сквозь которые беспрепятственно здувл ветер. Хрльд присмотрелся к резным деревянным столбикм, рзделявшим окн, и они покзлись ему стринными и очень крсивыми. Все же он спросил одного из лдожских витязей:

— Не холодно ли в этом покое, когд снружи идет снег? Я слышл, в вшей стрне всю зиму морозы, словно в Иотунхейме!

Словении ответил:

— Зимой мы зкрывем окн резными щитми, сми одевемся в теплые шубы. Но если мороз нс и щиплет, тк это и хорошо. Стрым боярм подремывть не дет, когд князь думу думть велит.

— Это кто подремывл? — громко спросил Сувор Щетин. — Я, что ли?

Из второго человек в посольстве он неожиднно стл первым. См держл речь перед князем, см рсскзывл, кк з морем честь Рюрикову сберегл. У Твердислв, нверное, получилось бы крше, д где он, Твердислв? В штре н речном берегу. И не для него, для Сувор снимет князь со своего плеч вышитую золотой нитью луду, блгодря з верную службу. А н берегу вовсю льет дождь и стучит по кожному крову штр, и зтекет вовнутрь, подмчивя меховую постель…

Хрльд пончлу все следил глзми з Сувором, думя увидеть подле него дочь. Однко тк и не ншел ее среди девушек, подносивших пиво гостям. Он дже хотел спросить ярл, отчего тот прячет любимицу, но не спросил. Незчем.

Хререк конунг звл дтчн поселиться в крепости, подле своих кметей. Хрльд сердечно поблгодрил, но в ответ скзл тк:

— Мой отец змирялся с двумя великими предводителями. С тобой, конунг, и со вторым вождем, который не зхотел больше здесь жить. Ргнр конунг велел мне посетить обоих, и я не могу выйти из его воли, это знчит, что путь нш еще не зкончен. А не мне тебя поучть; ты см знешь: пок мы в походе, мы не ложимся у очг.

— И не пьем под зкопченными стропилми, — добвил Эгиль. — Хорошо, кнез, что в этом доме нет очг и стропилм не нд чем зкоптиться! А то жль было бы пронести мимо рт ткое вкусное пиво!..

Н пиру Хрльд выпил не особенно много, потому что вождю следует сохрнять ясный рссудок. Однко н следующее утро проснулся, с удовольствием предвкушя, кк сейчс зчерпнет ведерко холодной речной воды и выльет себе н голову.

Ночной дождь кончился, и ветер трепл облитые ярким солнцем знвески штр. Пок Хрльд жмурил глз и потягивлся под одеялом, нслждясь щекоткой меховых волосков по голому телу, солнечный свет н знвескх несколько рз сменял прозрчня тень от скользивших по небу облков.

Потом он услышл снружи голос и срзу понял, что вляться дльше не стоит. Один из голосов был женский, тот смый, что вчер нзывл Сувор бтюшкой.

Хрльд проворно нтянул штны и выбрлся из штр.

Русоволося всдниц снов был здесь, и злой конь под нею косился, плясл, переливлся дивными бликми черненого серебр. Сегодня он был должным обрзом оседлн и взнуздн, но Хрльд невольно подумл, что все рвно вряд ли слдил бы с этким зверем. Точно тк же, кк не всякий возмог бы, подобно ему смому, плвть по мелководью, стоя босыми ногми н вертком бревне и оттлкивясь шестом. Или ходить по веслм с внешней стороны борт, когд люди гребут… Все тк, но Хрльд смотрел н отвжную дочь ярл и по-мльчишески звидовл ей. При виде чужого искусств все собственные умения кжутся млознчительными, и ничего тут не поделешь.

Со вчершнего дня н речном берегу успел вырсти целый лгерь плток. Сюд стеклись лдожне, нмеренные уехть с дтчнми и Твердятой. Несколько молодых словен, хмурых от сознния собственной невеселой решимости, кк рз вколчивли в землю рспорки, возводя еще одно временное жилище. Дочь ярл сидел подле них н коне и рзговривл с прнями. Хрльд немного послушл и с сожлением убедился, сколь мло еще удлось ему постигнуть грдскую речь. Когд говорили медленно — понимл, иногд мог дже что-то ответить. Девк же трещл, кк сойк, слов от слов не рзличишь ни з что.

Хрльд только урзумел, что он брнилсь с воинми Пеньк. Язвил кк могл и, нверное, желл им утонуть по дороге. Возводившие плтку огрызлись — скупо, с тяжким немногословием, присущим мужчинм. Хрльд зметил шедшего в ту сторону боярин Твердислв и подумл, что грдский ярл непременно вмешется в переплку, погонит девушку прочь. Ему этого не хотелось. Дочь Сувор был крсив, в междоусобные ссоры словен он не лез и лезть не желл. Он подошел и скзл ей:

— Здрвствуй, белорукя. Велик моя удч, коли я встретил тебя здесь.

Девушк обернулсь к нему и нклонилсь в седле. Он зметил, что по скулм и переносью у нее щедрой полосой лежли веснушки, к згорелой коже крсиво льнули витые серебряные кольц, свисвшие с кожной полоски н лбу. Темно-серые глз смерили его, светясь откровенной нсмешкой… в следующий миг девушк выплил что-то н своем языке — до того быстро, что Хрльд ни крупицы не успел ухвтить.

— Это, что ли, княжич зморский. Кожных Штнов сын? — услыхли все остльные. — Хиловт ты что-то, мльчонк, для ткого родств! Или вовсе уже измельчл пород?.. Поистреплись Кожные-то Штны?..

Хрльд только понял, что его хотели поддеть. Плох тот викинг, который не сумеет достойно выслушть обидные речи и, усмехнувшись, метким словом срезть обидчик — чтоб впредь думл кк следует, зтевя поносить человек лучше себя.

Но для того, чтобы ответить, следовло снчл урзуметь произнесенное, и молодой дтчнин обртился к подошедшему Твердислву:

— Что скзл мне дочь Сувор ярл?

У того ухоження бород стоял дыбом от свирепого гнев:

— Нечего тебе дже слушть, что всякя дурищ сболтнет!..

Это было скзно н языке вендов, чтобы поняли об. Хрльд пожл плечми:

— Если он скзл глупость, я пропущу ее слов мимо ушей, потому что глупым людям свойственно говорить злые слов, не помышляя о зле. А если он ншл у меня ккой-нибудь недостток, я поблгодрю ее и пострюсь избвиться от него!

— Он ожидл, что сын Лодброк окжется выше и толще, — перевел Эгиль берсерк, помогвший словенм нтягивть штер. Эгиль неплохо объяснялся по-грдски.

Хрльд сощурился против солнц, глядя н девушку, и, тщтельно подбиря слов, скзл н языке словен:

— А я ожидл, что ткой воин, кк твой отец, родит сын, не болтливую дочь.

Девчонк недолго здумывлсь нд ответом:

— У добрых отцов дочери получются лучше, чем у иных других — сыновья!

Он тоже перешл н вендский, которым отменно влдел. Хрльду покзлось, будто он еще и стрельнул глзми поверх его головы — н боярин Твердислв. Он дже здумлся, ему ли преднзнчлись ее речи, но тут Пенек шгнул мимо него и рявкнул, грозя кулком:

— А ну, брысь отсюд, бесстыжя! К бтьке ступй, пусть-к зд тебе зголит д выдерет хорошенько! Скжешь — я велел! Знл чтоб нперед, кк стршего срмословить!.. Не то см с лошди-то стщу и вмиг уму-рзуму выучу!..

Нрод, слыш громкие голос, между тем подходил; появились воины из охрнной втги и см Змятня. Девк не стл дожидться, пок Твердят выполнит свою угрозу или нпустит н нее своих молодцов. Повернул коня, стукнул пяткми по сытым серым бокм — и был тков.

— Не чсто бывет, чтобы дети вргов стновились друзьями, — скзл Хрльд боярину. — Кк зовут люди дочь Сувор ярл?

Твердислв был еще крсен и зол и никк не мог перевести дух после случившейся переплки. Чувствовлось — что-то в словх девушки нсчет сыновей и отцов здело его з живое.

— А ну — ее!.. — в сердцх плюнул он нземь. — Одно слово. Крпив!..

Очень скоро выяснилось, что девушк по имени Крпив уехл не нсовсем. Хрльд стоял по колено в воде и вытирл лицо полотенцем, когд он появилсь снов, и не одн. Он ехл рысью, з ней, н ходу зсучивя рукв, бежло десятк полтор отроков — все дюжие, кк н подбор. Великого ум не требовлось угдть, что сейчс будет.

И, может, впрвду пошли бы в ход сперв кулки, потом древки копий, после и мечи, вынутые из ножен, — и кк знть, не в крови ли зхлебнулся бы шткий мир между двумя князьями, зодно и дтское змирение?.. Известно же, от кких пустяков возгорются рспри между првителями. И войны, опустошющие держвы…

Однко н сей рз боги не попустили.

— Стоя---ть!.. — рсктился нд берегом голос боярин Сувор. Крпив, услышв бтюшкин окрик, первой смутилсь и придержл коня, з нею остновились и отроки. Возле штров Твердислв Рдонежич утихомиривл Змятню и дтчн, приготовившихся к нешуточному отпору. Те и другие чувствовли себя оскорбленными — не дли почесть кулков, кк с тким примириться?.. Но вот нконец сшибку удлось отвести, и дв боярин сошлись посередине.

— Ты!.. — первым нчл Твердят. — Девку свою, перед людьми посрмление, когд нконец ремнем врзумишь?

— Дочь мою трогть не смей!.. — мгновенно ощетинился Сувор. — Н себя посмотри! Когд сыном стнешь гордиться, тогд побеседуем!

Хрльд подошел к стоявшим друг против друг седым удльцм. Они не тк трторили, кк Крпив, и чсть рзговор он понял см, прочее перевел ему Эгиль.

— Я еще плохо зню вш грдский обычй, — проговорил молодой викинг. — Я могу только скзть, кк в тких случях поступют у нс. Если один муж уличет другого в хвстовстве, но между ними еще не произнесено непроизносимых речей, дело можно решить состязнием. Тогд люди увидят, кто из спорящих прв, и у них больше не будет причины для ссоры.

— Моего сын здесь нет, — хмуро бросил Твердят.

Сувор нсмешливо кивнул:

— А и был бы, толку с него…

Твердят зсопел и двинулся н Сувор грудью. Хрльд вытянул руку:

— Ты, ярл, в пути беседовл со мной и поучл меня, кк ндлежит зботливому родителю. Если блгородный Сувор не зхочет откзться от состязния между своей дочерью и твоим сыном, доверишь ли ты мне зменить того, кого нет рядом с тобой?

— Не лез бы ты в это дело, вождь, — проворчл сзди Эгиль. — Не стли бы люди смеяться.

Хрльд оглянулся через плечо:

— Люди стнут смеяться тогд, когд девк нчнет всюду хвстться, что безнкзнно нзывл меня недомерком и утверждл, будто во всем меня превосходит.

Сувор нетерпеливо мхнул дочери:

— Поди сюд!

Крпив послушно спешилсь и подошл. В присутствии бтюшки он не решлсь дерзить, но в глзх горели отчянные огоньки. Хрльд ншел ее крепкой и довольно высокой для девушки, но ничего ткого, что зствило бы его усомниться. Потом он вдруг понял, что помимо воли ищет в ней сходств с Друмбой, оствшейся по ту сторону моря. Сходств было немного. Все же он скзл Сувору:

— Ты, ярл, верно, помнишь воительницу, что служит моей стршей сестре? Т блгородня дев не уступил бы мне ни с луком, ни в беге, плвл еще и получше. Облдет ли твоя белорукя дочь ткими умениями?..

Стольня Лдог был большим городом, никк не меньше Роскильде, но слух рспрострнился мгновенно. Любопытный нрод высыпл н берег Мутной, едв не обогнв отрок, послнного з Крпивиным луком. Кк выяснилось, люди в городе обитли смые рзные: словене, финны, венды, выходцы из Северных Стрн и еще кких-то крев, о которых молодой Ргнрссон не имел ни млейшего предствления. Снчл Хрльду не понрвилсь толп горожн, вышедших, кк он полгл, желть победы Крпиве. Потом Эгиль прислушлся к рзговорм и объяснил ему, что он ошиблся. Половин, если не больше, посмеивлсь нд дочерью ярл и вслух ндеялсь, что оторвиголов-девк нконец н чем-то нжглсь.

Отроки живо отмерили полторы сотни шгов и вбили дв длинных кол, позимствовнных у прней, нтягиввших штер. Хрльд уже успел должным обрзом помолиться Уллю, богу стрелков, помянуть быстроногого Тьяльви и Эгир — Хозяин Вод. Теперь он пристегнул к левому зпястью вырезнный из лосиного рог щиток и нтянул свой лук — хороший, упругий можжевеловый лук, с которым ходил н охоту и в бой, — когд Крпиве принесли ее оружие, и он вынул его из нлучи, собирясь ндевть тетиву. Ее лук был поменьше, чем у него — не в рост человек, до груди, — и без тетивы его плечи, обвитые берестой, не просто рспрямлялись, но дже выгиблись вперед. Хрльд видел ткие луки у вендов и словен, гостивших в Роскильде, и дже держл их в рукх, посему испытл невольное увжение. Чтобы согнуть лук, Крпив уперл нижний рог в землю и еще подствил ногу, не двя скользить. Одной рукой потянул спинку к себе, другой стл толкть верхний рог прочь, сгибя тугую кибить и двигя по ней петлю тетивы. Ей потребовлось усилие всего тел, но Хрльд знл, что свойствення женщинм слбость здесь ни при чем. Вот верхняя петля скользнул н место, Крпив тронул пльцми тетиву, и витя кожня струн згудел, кк шмель. Девушк убрл з ухо волосы, покосилсь н соперник и улыбнулсь. Двй, мол. Покжи, что умеешь.

С первым выстрелом Хрльду не повезло. Многое может случиться н полутор сотнях шгов, и случилось: порыв ветр кчнул летящее оперение, и стрел чуть ушл в сторону. Вместо того, чтобы воткнуться прямо в выпуклость кол, нконечник косо вспорол кору, и стрел повисл, зстряв. Хрльд услышл, кк вздохнули воины-дтчне у него з спиной. Скосился взглянуть н Крпиву и увидел, что он совсем не брл превышения: целилсь тк, словно кол стоял в десятке шгов, не в полутор сотнях. Еще Хрльд зметил, что он не ндел н левую руку ни щитк, ни перчтки. Тк поступют либо очень опытные стрелки, изведвшие нрв тетивы, либо совсем неумелые, не смыслящие, кк бьет тетив, кк рвет кожу руки. Он чуть не открыл рот предупредить девушку, но вовремя спохвтился. Рзглядел мозоли н ее пльцх, сжимвших костяную пятку стрелы, и то, что стрел был смя нстоящя боевя. Новичку бловться ткой не ддут.

Целилсь Крпив недолго… узкое грненое жло коротко свистнуло и удрило точно в цель, ощутимо покчнув толстый кол. Больше Хрльд по сторонм не смотрел и не позволял себе терять сосредоточение, пок не выпустил все семь стрел, оговоренных перед состязнием. Больше у него не было неудч. Длинные древки торчли ровным рядком, кк зубья н гребешке. Но Крпив последний рз спустил тетиву чуть рньше него — и ее друзья-отроки, с ними многие среди сошедшихся лдожн обрдовнно зкричли. Все ли ее стрелы легли тк же ровно, кк первя, остлось неведомо никому — ибо оконечня, седьмя стрел выворотил-тки врытый кол и опрокинул его нвзничь. Кто после этого стнет подсчитывть доли вершк или рзбирться, одинково ли крепко стояли об кол? Хрльд понял, что первое состязние он проигрл.

Сувор смотрел н дочь с любовью и гордостью (не тому, првд, в девке рдовться бы, но лдно, что уж тм), Твердислв стоял молч, с деревянным лицом, Эгиль скзл молодому вождю:

— Смотри, конунг вышел из крепости. Скоро он услышит, кк мы удрим мечми в щиты, рдуясь твоей победе нд достойной соперницей.

Хрльд вскинул глз: действительно, нверху, у ворот крепости, стоял со своими ближникми лдожский князь. Д и кк не выйти взглянуть, о чем рсшумелся нрод?.. Сын Лодброк глубоко вдохнул и выдохнул несколько рз. Он не ожидл от грдской девки ткой прыти в стрельбе, и его уверенность поколеблсь. Но людям, знвшим его хуже, чем Эгиль, совсем ни к чему было что-либо змечть. Хрльд знл, что ему следовло бы ответить Эгилю шуткой, укрепляя собственный дух и отнимя у Крпивы решимость. Однко ничего подходящего н ум ему тк и не пришло.

Смотреть з спрведливостью состязния избрн был почтенный купец Кишеня Пыск. Он приезжл в Лдогу кждую осень и здесь зимовл, торгуя у корелы и чуди бобров и черных лисиц з ткни и хлеб. Люди говорили, будто без него у Рюрик с князем Вдимом вряд ли обошлось бы без крови. Оно и понятно — ккому купцу потребно немирье, делющее опсными стрнствия! Однко понятно и то, что не всякий отвжился бы сунуть голову меж молотом и нковльней, не всякий попробовл бы рзвести грозных князей. Кишеня попробовл. И возмог. Человеку робкому, д с плохо подвешенным языком, не бывть спрвным купцом. Он и теперь все делл, чтобы Вдимовы посольские не передрлись с врягми. Дже корбли обещл свезти их в верховье. Но корблям после летнего плвния требовлсь починк, — хочешь, не хочешь, жди несколько дней.

Ему не зря дли нзвище Пыск, то есть морд. Он дже и внешне нпоминл пушного зверьк — невысокий, поджрый, быстрый в движениях. Он посмотрел н Хрльд и Крпиву, цепко змерших у черты, и хлопнул в лдоши: бегите, мол!

Прень и девушк рзом сорвлись с мест и понеслись мимо рсступившегося нрод, измеряя босыми ногми рсстояние до дерев, возле которого им следовло повернуть. Люд мхли рукми, свистели, гикли вслед. Ребятишки мчлись по пятм, силясь обогнть бегунов, взрослые их оттскивли. Не ровен чс, помешют н обртном пути!

Крпив, кк и вчер, был обряжен в штны и короткую, по колено, мужскую рубшку, и Эгиль скзл Сувору:

— Не нхожу я, чтобы у твоей дочери ноги стли от седл уж очень кривыми. Только не пойму, помогет ей кос или скорее мешет? Вроде и по зду подхлестывет, обогнть не дет…

Хрльд впрвду мчлся н дв шг впереди. Сувор потемнел лицом и здумлся, кк отмолвить, но тут впервые подл голос Твердят:

— И куриц бегть быстр, летть — крыльев нет!

— Н себя посмотри!.. — ощерился Сувор. — Ты-то првд что курицу во дворе не поймешь!

Хрльд первым достиг дерев, росшего в полуверсте. Обогнул его и сженными скчкми понесся нзд. Его с детств рстили искусным во всяких воинских умениях, ибо негоже сыну Ргнр Лодброк в чем-либо отствть от других. Он умел бегть просто тк и рядом с конем, держ рукой стремя либо подпругу. Нгишом и в кольчуге, с боевым шлемом н голове. По мягкой трвке, по тлому снегу и по песку, в котором ноги вязнут до щиколотки… Но дв шг у Крпивы он выигрл только потому, что взял с мест быстрее привычного. Следовло бы инче рссчитть силы: поберечь их внчле, сохрняя для обртной дороги. Опять все шло не тк, кк он предполгл!.. Он слышл, кк дышл сзди Крпив. Умом Хрльд понимл, что ей тоже приходится нелегко, но некя чсть его рзум уже предвидел неудчу. И точно: дыхние и рзмеренный топот соперницы нчли приближться.

Хрльду зливл веки пот, он совсем перестл смотреть нземь, видя впереди лишь купц Кишеню и черту, ознчвшую его второй проигрыш… и зля судьб немедленно его нкзл. Не углядел, не пронес ноги мимо влявшейся ветки с обломком сучк, нцеленным прямо нвстречу. Он и воткнулся ему в мякоть ступни, тм, где соединяются пльцы.

Сперв сын конунг услышл лишь хруст и не испытл особенной боли, только почувствовл, кк пропрывется плоть. Но спустя мгновение пришл пор вновь коснуться земли той же ногой — и вот когд брызнули и рзлетелись перед глзми рдужные огоньки!.. Люди видели: Хрльд споткнулся и взмхнул рукми, едв не упв и подпустив к себе Крпиву еще н полшг. Но не более. Выпрвился — и полетел дльше, хотя ровное прежде дыхние со всхлипом рвлось сквозь зубы. Сучок, обломившись, зстрял и с кждым шгом впивлся в ногу, кк гвоздь. Из ступни рстеклся кзнящий огонь, трву и проплешины утоптнной земли мрл ярко-крсня кровь. Хрльд мчлся вперед, шлея от боли, но вместе с тем ощущя ккое-то стрнное, вдохновенное освобождение. Ткое, словно его в смом деле влек с собой Тьяльви, бегющий быстрее ветров.

Селундские хирдмнны не стли ожидть знк от Эгиля: вскинули н левую руку щиты и гулко грохнули в них мечми плшмя, сопроводив троекртный удр глухим вскриком без слов. Сын конунг уже опережл Крпиву н пять шгов. Потом н семь. И под конец — н добрый десяток.

Перелетев черту, он еще несколько сженей сккл н одной ноге, не в силх срзу остновиться. Вторую ногу, поджтую и окроввленную, свел судорог. Не устояв, Хрльд тяжело сел нземь и принялся щипть себя з икру. По его груди и спине струйкми стекл пот, он хвтл ртом воздух и никк не мог отдышться.

Эгиль нклонился посмотреть его ногу:

— Я слыхл, в стрину молодые воины умели выдернуть ногтями любую знозу, не змедлив бег ни н один шг! Прв ярлов дочь, мельчет пород!..

Хрльд почувствовл по его голосу, кк гордится им и стрый берсерк, и остльня дружин, и обрдовлся этому больше, чем победе.

Купец Кишеня подошел к ним и торжественно объявил:

— Хрльд сын Ргнр конунг, зместивший здесь боярского сын Искру Твердислвич, всем докзл, что сын боярин Твердислв Рдонежич ничем не хуже других сыновей добрых отцов. Он по прву победил в состязнии.

— Это кк?.. — зкричл Крпив. Короткя рубшк н ней посерел от пот, но глз горели огнем. — Он обогнл меня, потому что, нверное, привык от всех убегть! Но из лук я стрелял лучше, и это все видели!..

Эгиль покзл ей кпющий кровью сучок в полвершк, только что вынутый у Хрльд из ноги:

— Прояви ткое мужество, девк, и тогд тебя тоже до срок нзовут победительницей. Если бы это ты нступил н ветку, ты и сейчс сидел бы тм, зливясь слезми!

Зря он произнес эти слов. Крпив громко зхохотл, покзывя н Хрльд пльцем. Пок вытскивли сучок, он ничего не говорил и не жловлся н боль, но н глзх выступили слезы, и он еще не успел их стереть.

— Кто девк, я или он? — в полный голос издевлсь Крпив. — Ножку нколол, бедненький! Ой-ой!..

Кишеня открыл рот пристыдить, но тут Хрльд поднялся. Попробовл землю обвязнной тряпкой ногой: больно, но отчего не стерпеть. Он скзл:

— Спсибо тебе, почтенный купец, з доброе слово, но я, прво, не совершил ничего достойного похвлы. И нет никкой нужды прекрщть состязние рньше нмеченного. Ни у кого не должно остться сомнения в том, кто победил!

Повернулся и пошел к берегу Мутной, почти не хромя. Повязк н ноге срзу промокл и снов нчл пятнть землю, но вдохновение, двшее Хрльду силы бежть, окзывется, еще не иссякло. Он встл у кря воды, глядя н противоположный берег с веселым спокойствием человек, уверенно знющего, что победит. Ветер гнл мелкие острые волны, с неб лился пронзительный золотой свет, и н воде, в точности кк дом, игрли солнечные котят… Крпив? Подумешь, Крпив… Когд Кишеня Пыск хлопнул в лдоши, Хрльд прыгнул срзу н две сжени вперед — рдостным и свободным движением морского зверя, вернувшегося в родную стихию.

Крпив тоже плвл отменно. Ничуть не боялсь холодной воды и Мутную пересекл туд и нзд не здумвшись. Когд боярин Пенек рзглядел широкую крсную полосу, оствленную Хрльдом н влуне, сердце у него екнуло. Обойдет же его Суворове проклятое семя, ох обойдет!.. Д см кбы еще не утоп, вытскивть не пришлось бы!..

Однко дтчне следили з мельквшей в волнх потемневшей и прилизнной головой своего вожк с полным спокойствием. Видно, знли, н что он был способен в воде. И действительно, то, что совершл Хрльд, отличлось от лдного вроде бы движения Крпивы, кк нстоящий полет — от куриных суетливых подскоков. Он достиг того берег, когд его соперниц нходилсь еще н середине реки. Княжьи, смотревшие сверху, от крепости, подтвердили, что он дже выбрлся н сушу, чтобы Крпив не нчл утверждть, будто он повернул рньше.

Нзд Хрльд плыл тк же легко, кк и туд. Для него это было не рсстояние. Снов порвнявшись с Крпивой, уже понявшей свое поржение, но по-прежнему упрямо згребвшей рукми, он внезпно нырнул и схвтил ее з ногу под водой. Он срзу выпустил ее и не стл увлекть вниз, но девке хвтило: зкричл, збилсь, стл бестолково брхтться. А потом — повернул нзд, к своему берегу. Тк что в итоге Хрльд не очень ее обогнл.

Когд Крпив поднялсь из воды, плч злыми слезми от неудчи и пережитого испуг, Хрльд сидел н щите, утвержденном н плечх троих могучих дтчн, и Кишене уже не ндо было ни о чем объявлять. Сын конунг обернулся, взглянул н девушку и сполн отплтил ей з обидные слов: укзл пльцем и зсмеялся.

И стло кк-то особенно зметно, что мокря рубх облепил ее тело, туго обтянув бедр и грудь, бесстыдно выствив нпокз все, что обычно утивется от ждных мужских глз. Люди, от взрослых до несмысленной ребятни, стли смеяться, отпускть шуточки:

— А рки к тебе тм не збрлись, крсвиц?

Крпив злилсь отчянной крской и сперв дже сел обртно в воду, но потом выскочил из нее, кк из кипятк, и жлко бросилсь к Сувору:

— Бтюшко…

Сувор приветил неудчницу оплеухой:

— Пошл, бестолочь!.. Получил по носу, д и поделом! См нпросилсь!..

Эгиль берсерк скзл Хрльду, сидевшему н щите:

— Бывют большие дел, но и сегодняшнее стоит, чтобы его зпомнили. Я стну звть тебя Хрльдом Знозой: бывет ведь, что немлые люди получют прозвищ по пустякм.

— Я принимю от тебя имя, — ответил сын конунг. — А ты прими от меня вот этот отдрок!

И рсстегнул н првом зпястье толстый серебряный обруч с поперечным рисунком в виде глубоко выбитых змеек. Эгиль взял, и оно пришлось кк рз впору: зпястья у сын Лодброк были не узенькие.

— Я своим втжникм поторопиться велю, — скзл Кишеня боярину Твердислву. — Звтр утром, Волос-богтый дст, и поплывем…

Пенек, которому некое непонятное чувство не двло в полной мере ликовть о победе, блгодрно кивнул:

— Убрться бы отсюд скорее… Не к добру это, когд нземь кровь проливется…

То ли впрямь из-з пролитой крови, то ли оттого, что снов пошел дождь, то ли еще почему, — только нзвтр, когд дтчне и лдожские словене спустили н воду лодьи, всем было не по себе. У Хрльд рзболелсь ног, его лихордило, и Эгиля одолевли беспокойные мысли. Твердят оглядывлся н вчершний день и с сожлением вспоминл скзнное и сделнное. Многого поистине следовло бы избежть, но это всегд бывет ясно только потом, когд н трезвую голову остется гдть, не стнет ли случйное деяние непопрвимым. С Ргнром змирились после стольких сржений, со своими… Твердят ведь дже попытлся по-доброму зговорить с Сувором, который переломил себя и спустился вниз, к корблям. Боярин Щетин, однко, н примирение не пошел:

— Собрлся плыть, тк плыви. Сктертью дорог, и хорошо бы мне больше никогд тебя не видть!..

У него тоже было муторно н душе. Доченьк, весь вечер скворушкой щебетвшя подле него в день приезд, после вчершнего в дом родительский не вернулсь — к отрокм ушл, в дружинную избу. См себе не рд был боярин, руку собственную отгрызть бы хотел, д кк сделнное воротишь!.. И ведь, если по совести, см кругом виновт. См с Пеньком зцепился, д и от состязния, если бы зхотел, мог ее отвести… эх!

Отвернулся Сувор и зшгл к крепости, где в воротх ждл князь. Твердислв Рдонежич хоть и не числил себя Рюриковым человеком, но не выйти проводить посольство, которое см нполовину снряжл, князь не мог.

— Кк солнце к весне повернет, н пороги Мутной пойдешь, — скзл он Сувору. — Городок срубишь, зству стнешь держть. Приглядывть ндобно з Вдимом, лих больно. Д и рзбойные люди пошливть стли, Пыск жловлся. Про Волдыря ккого-то толковл, собку волкохищную…

Сувор здумлся, в нгрду или в нкзние з нрв был ему положен князем этот урок. Но поклонился врягу, вид не подв:

— Воля твоя, кнез.

Глв третья

Рыжий конь боярин Твердислв все опускл голову, подозрительно оглядывя рскисшую жижу, в которую ему приходилось ствить копыт. Сперв боярин рздрженно вздергивл его поводом, зствляя крсиво выгибть шею, потом перестл. Поскользнется конь, обронит седок в тлую слякоть — больше срм случится!

Твердят вдруг подумл, ну кк не пришлось бы к весне рыжего съесть, — и окончтельно помрчнел.

Жизнь в Новом Городе — тк безо всякого сговор стли именовть четыре деревни при истоке Мутной, объединенные ншествием лдожн, — с смого нчл не здлсь. Д и немудрено. Кто ж принимется рубить городок после купльского прздник, когд Дждьбог уже нчинет клониться к зиме?.. Рзумный хозяин избу-то стрется зтеять н весеннем прзднике Рождения мир, когд ночь перестнет глвенствовть в суткх, и рубит новый дом, стрясь не опоздть с звершением, пок прибвляется день. А тут — княжеский кремль!.. Нерушимя опор жителям и дружине!.. Выросший под смую осень, д еще и в непотребной поспешности: не пускли по реке святых извяний богов, не шли з молодой коровой, избирющей место улечься, не впрягли неезженного жеребц в сни с смой первой строевой лесиной, вырубленной в чще…

Ох, не будет добр!..

Твердислв почувствовл близость несчстья еще в конце лет, когд только-только стихло ликовние вокруг вернувшегося посольств. Сын с опытной челядью возвели для боярин вроде совсем не плохую избу, но вот зрядили дожди — и в погребе, вырытом тоже вроде бы со зннием дел, очень скоро нбрлось по колено воды. Едв-едв не потонули припсы, и тех-то было — едв половин хрнившегося в прежнем лдожском доме… Оттуд уходили ведь кк? В зпле великом, шпку оземь кидя. А ндо было…

Пенек вспомнил себя смого, свой откз дже ночь провести в Лдоге, в бывшей своей избе, — и вздохнул. Кого уж тут осуждть.

Вот тк и прошл т черня осень, и птицы злетли в нендежно построенные дом, сулились унести с собой чьи-то души. Не пустым было предостережение. Еще не облетел лес, когд грянул жестокий бесснежный мороз и продержлся более месяц. А после здули невиднно сильные сырые ветры, и снег то и дело зметл Новый Город н полсжени, но не мог пролежть и седмицы — нчисто стивл. Плохо проконопченные избы не держли тепл, отсыревли. Люди, оствившие в Лдоге половину души, стли болеть.

Местный нрод — не оствлять же в беде! — делился с нходникми, чем мог, особенно луком и чесноком, но н всех хвтло едв. Д и всякя хворь цепляется всемеро злее, когд н сердце темно. Ныне прздник Зимнего Солнцеворот, честной Корочун, рдости?.. И поневоле думешь, соберется ли ныне с силми светлый Сврожич, воскреснет ли… Или снов, кк некогд, н тридцть лет и три год сомкнется холодный мрк нд землей? А где истинных героев сыскть, чтобы нново Светлым богм помогли Солнце рзжечь?.. Это рньше нрод был — Небу сортники, теперь?.. И добро бы хоть нпсти измельчли вместе с людским родом, тк нет же. Отколь ни взгляни — отовсюду пхнет бедой. Взять хоть оборотней, которых видели по болотм, у порогов в среднем течении Мутной, и ползет из уст в уст упорный слушок, будто не инче кк Рюриковы волхвы вызвли их своим чродейством — нпускть н непокорных новогородцев…

Твердят встряхнулся, зпрещя себе думть о черном. Не с ткими мыслями едут н прздничный пир, д еще собирясь речь перед светлым князем держть… Д, пир-то будет не кк в прежние времен — в прдедовской гриднице, до которой из прдедовского же дом три шг и ступить… Теперь — в сложенной н излете тепл дружинной избе, где хорошо еще если с крыши не зкпет, и с порог н порог не перешгнешь, полторы версты ехть из дому чудского стрейшины, зиму скоротть приглсившего… Д не по вымощенной крепким горбылем лдожской улице — хлябями…

Но все же ехл Твердят, понукл коня под низким безрдостным небом, словно нвсегд позбывшим веселые солнечные рссветы, и ехли з ним дв нерзлучных дружк — сын, Искр, и молодой Хрльд. А позди них — Хрльдов «дядьк», Эгиль, про которого тоже болтли неутешительное: будто временми преврщлся в кого-то, в медведя, в волк ли…

Кремль в Новом Городе был пок крохотный. Супротив лдожского — стыдобищ д и только, не князю бы здесь обитть, смой обычной зстве, вроде той, что, кк донесли, собирлся Рюрик уряжть н порогх. Подъехв, Твердят с неудовольствием оглядел обтявший от снег земляной вл с чстоколом. Срзу видть — делли впопыхх. Вон и глин, обожження для прочности кострми, кое-где уже рсползлсь… Ох, не стоять долго Новому Городу, не стоять… Зровняет его, кк ту рскисшую кочку, и пмяти не остнется…

Дружиння изб тоже был невелик, но кк вошел — и н сердце чуточку полегчло. Дже вспомнилось слышнное от одного купц, пришедшего из полянской земли, из Киев город. Будто бы — в стрину было дело — в одной длекой стрне стоял город, который н людской пмяти не брли врги, хотя кк уж стрлись, д и рзных ншествий те кря повидли немло… Тк вот, пришел в неприступный город мудрец и весьм удивился, не увидев кругом поселения никкого збрл. То есть городу вроде дже и городом звться было неприлично. «Кк же тк, княже? — подступил он к првителю. — Сколько осждли, ни рзу не брли н щит, у тебя и стены-то…» Князь в ответ вывел в поле дружину. «Вот, — скзл мудрецу, — моя стен нерушимя, збрло неодолимое…»

Невелик и тесн был дружиння изб у князя Вдим, и дым ходил волнми прямо по головм, но зто что з витязи сидели по лвкм!.. Всех Твердят знл, иных дрл з ухо, пок сопливыми в детских бегли, с иными вместе воинские премудрости постигл, когд см был мльчишкой. И см собой збылся нендежный, н живую нитку спряженный тын и оползющий лоб зщитного вл. С ткой-то дружиной все что душе угодно можно добыть. И ккой следует кремль, и днь слвную, и золото-серебро. А вот золотом-серебром себе дружины не купишь… Тк скорбеть ли о пустякх, когд смое глвное есть?..

И пир собрн был — от стол глз не отвести. Не догдешься, что голодно людям, что кое у кого уже и зубы штются!

— Вот это я понимю, — одобрительно проворчл Эгиль. — У нс тоже бывет ткой неурожй, что ячменя не хвтет дже н пиво. Но уж когд Йоль, ни один гость не должен уйти голодным и трезвым. А инче и дел не стоило зтевть!..

Искры Твердятич при них уже не было. Ушел к собртьям своим, отрокм, чтобы н пиру служить прослвленным гридням, могучим боярм и знтным гостям — среди прочих Хрльду, другу своему, и Твердислву, родному бтюшке. Годков десять нзд Пенек рдовлся бы и гордился, глядя н сын, А ныне ровесники Искрины многие сми уже были кметями, случись большое немирье — городскую рть в бой стнут водить. А Искр? И ведь спрвный вроде бы прень, вот что обидно-то…

В рзгр пир, когд приблизилсь к перелому смя темня ночь год, рскрылись двери и двое отроков, перешгнув высокий порог, внесли большое, кк щит, деревянное блюдо с горячей, дышщей перепечей. Перед молодым князем быстренько рсчистили стол, и блюдо бережно опустилось н льняную брную сктерть. Колышщяся гор печенья, пряников и слдких пирожков был, ничего не скжешь, внушительной. Вот уж првду молвил стрый дтчнин: потом — хоть зубы н полку, н священном пиру, где ложки н стол клдут чшечкми вверх и рядом с людьми незримо присутствуют боги, должно быть изобилие. Инче весь год не видеть добр!..

Князь Вдим, кк от прщуров зповедно, укрылся з блюдом и оттуд громко спросил:

— Видно ли, бртие и дружино?..

— Где ты, княже? — первым спросил Твердислв.

— Где ты, княже?.. Не видть!.. — отозвлись с рзных сторон.

— Вот и в следующий рз, чтобы не видть было… — рспрямился во весь свой немлый рост молодой князь.

— Господине! — поднял медовый ковш боярин Твердят. — Дозволь слово молвить.

— Молви, боярин, — кивнул кудрявой головой Вдим. — По глзм вижу, совет хочешь дть. А и бездельного совет ты мне до сих пор еще не двл…

Твердят встл, держ в рукх ковш. — Бтюшк светлый князь, — скзл он Вдиму. Тот по летм своим годился ему в сыновья, но что с того? Князь своим людям отец, они ему дети… — И вы, бртие, Вдимовичи! Думл я нелегкую думу, с вми хочу перемолвиться…

Иные з длинными столми досдливо сморщились. И стрые бояре н почетных лвкх, и молодые гридни, рссженные по скмьям. Про что могл быть у Пеньк нелегкя дум? Про голодуху, про зверя и птицу, удрвших длеко в лес, про хвори и злые знмения, сулящие беды еще круче теперешних… Тот же рзговор, с которым уже подходили к боярину ближние друзья. Твердят сурово их обрывл, но чувствовлось — потому и обрывл, что смого грызло похожее. А сегодня, видть, своими устми решил выскзть князю все, что другим воспрещл. Зчем, рди чего? В прздник-то?..

Твердят недовольство побртимов зметить зметил, но не дрогнул ни лицом, ни душою. Д ведь и Вдим н него смотрел, не спеш зтыкть рот.

— А мыслил я, княже, о том, что воевод и подручник твой Рюрик, без првды в Лдоге севший, уже не молод годми, — проговорил он здумчиво и спокойно. — Не скзть чтобы ветхий стринушк, д и кков н мечх, про то все мы ведем не понслышке… Только все рвно нследник у него нет, и в един миг не слдишь его…

Седые кмети нчли хмыкть, рзглживть пльцми усы. Всем стло любопытно, куд все же клонит хитроумный боярин.

— Рюрик вдов, и зконной княгини мы у него перед людьми и богми не ведем, — продолжл Твердислв. — Родил же он до сего дня двух дочерей, д и те умерли в пеленкх. Еще были у князя хоробрые бртья, и нет больше…

Многие при этих словх посмотрели н Хрльд, словно его, не другого кого следовло блгодрить. Хрльд по-словенски вовсе неплохо уже понимл. Приоснился, плечи рспрвил.

— Слвное дело тот сделл, кто у вендского сокол гнездо рзорил… — пробормотл Эгиль сын Тормод.

— Тк я о том, бртие, — скзл Твердислв, — что ежели случится с врягом худое… Немочь ккя прицепится или дурня стрел в бою долетит… он же в походы ходит по-прежнему… Н кого Лдогу оствит? Вс, смысленные, спршивю! Бояре его без князя в городе не уживутся, все норовом круты… — И улыбнулся: — Сувор попомните! Что см, что дочк его…

Тут зхохотл вся дружиння изб. Првду молвить, кждому было что вспомнить и про боярин Щетину, и про удлую Крпиву Суворовну. Кто-то пребольно получил от девки пяткой в колено з то, что н хмельном пиру ляпнул бойкое слово про нее и про молодых отроков, ее лихих друзей. А кто-то удостоился крепеньким кулчком чуть повыше колен, когд потешно боролись и вздумлось покзть ей, что девке след думть бы о других потехх, не воинских… Вслух, првд, вспоминли совсем о другом. О том, нпример, кк молодой Сувор приклдывл бодягу к лицу и нипочем не желл сознвться, что это приветил его гордя слвниц, Твердяты будущя жен.

— Скверно будет, если нчнутся рздоры, — переждв смех и воспоминния, проговорил Твердислв Рдонежич. — И тк уже сколько рз город стольный горел, когд дтчн хоробрых отвживли…

Хрльд нпрягся, опустил рог, из которого собирлся пить. Вот эти слов уже точно относились к нему. «Дтчне хоробрые» не было оскорблением, д и смотрел Твердят не вржески… И соплеменникм Хрльдовым, коим Вдим был не в пример милее Хререк конунг, в Новом Городе жилось вовсе не плохо. То-то они дже имя городу свое придумли, чтобы легче произносить. Вдим все хотел выкопть ров, сделть кремль подобием неприступного островк, и меткие н язык дтчне згодя изобрели нзывть крепость Хольмгрдом — Островом-Городком.

— Я к тому, что с дтчнми и князем их Ргнром Кожные Штны ты, княже, по светлому врзумлению от богов, ншими устми о мире уговориться сумел, — звершя свою речь, вымолвил глвное слово Твердят. — Д тк сумел, что меньшой Ргнрович вот он сидит, дтчнми, под твоей рукой сущими, првит рди тебя. Кто н эткое пондеяться смел, когд прус н лодьях ствили, из Лдоги отплывя?.. Думли — век вечный с дтчнми резться будем, ныне гостями мирными их к себе ждем… То ведю, княже, с Госпожой Лдогой мириться стокртно трудней будет. Свой со своим злее ртится, чем с десятком чужих. Только и тебе, княже, лепо ли стол отеческий тк просто брость?

Твердислв сел.

А дльше все случилось не тк, кк он ожидл. Думл — осердится гордый молодой князь, кбы н двери не укзл вгорячх, ох и потрудиться придется, чтобы впредь хоть слушть зствить… Думл — стнет вятшя дружин шуметь, спорить, друг друг перебивть и см меж собой чуть не рссорится, взпуски советуя князю… Но для того требовлось, чтобы спросил князь у дружины совет. А он не спросил.

Только посмотрел н Твердяту, и зоркому боярину помстилось — не в глз посмотрел, сквозь. Словно последний рз про себя взвешивя что-то двно выношенное, обктнное мыслью, точно речной кмешек бегучей волной… Стрнно это было и, если подумть, нехорошо. Больно уж не вязлось с княжеским норовом, — норов, ежели не в чс попдешь, бывл, что огонь, н трепетице зжженный… Но о том думть Пенек примется позже. А пок он просто обрдовлся, услышв из княжеских уст столь долго и без больших ндежд жднное:

— Дело говоришь, Рдонежич. Не зря, видно, бтюшк мне слушть тебя зповедовл… Кого же по весне к Рюрику послом послть присоветуешь? Уж не см ли зпросишься?..

Попозже згсили стрый огонь, отягченный грехми миноввшего год. Всюду згсили его — и в печх, и в смом последнем светце.

Кждый дом в Новом Городе стл темен, и только кругом Перунов извяния кк горело шесть сильных костров, тк и остлось гореть. Этот огонь не прекрщется никогд, и он чист. Это Божий огонь, и меркнуть ему не след: все знют, что случится с Землею и Небом, если он прогорит. Только человеческому очгу позволено гснуть и возгорться опять, ибо нделен человек рождением и смертью. И способностью выбирть для себя Добро или Зло…

Твердят смотрел, кк медленно угсет стрый огонь, огонь прошлого год. Уносит с собой все скверное, что происходило подле него. Згорится новый огонь, и мир уподобится чистому новорожденному млденцу: сумеет ли прожить безгрешную жизнь?..

Твердят смотрел и молч молился о врзумлении. Для себя и для всех, обитющих н Мутной реке и не умеющих меж собой ее поделить. Боярин знл, что просит о недостижимом. Кк Мутной ключевыми струями не потечь, тк и у двух князей с дружинми здрвомыслию в одночсье не нступить. Твердят вспоминл себя смого и то, кк мло тому способствовл, через Лдогу осенью проезжя, кк ничтожня рспря с Сувором (д и то не с смим, с девкой его…) все перевесил… Лютым стыдом язвили воспоминния. Боярыня, супруг Твердяты, в могиле двно, они с Сувором, дв дурня сивобородых, нет бы вместе любовь свою вспоминть, ревнуют все, кк отроки безусые… А князья? Днь ижорскя, д зрсти он лопухми!.. Нет бы впрвду подумть: ну опять ккие врги, тут и встнут ижоры с теми вргми вместе н лдожн — не больше ли потеряют?..

— Отец Небесный, Стрый-Боже, вещий родитель Солнц, Молнии и Огня… — еле слышно, не для смертных ушей прошептл он нконец, когд умерли последние искры и н змерший дом ощутимо ндвинулсь тень сырой черной ночи, поглотившей весь мир. — Супруг Мтери ншей Земли, жизнь и урожи друющей… Мир для врзуми нс, Отче… Нс и чд нших…

Во дворе уже был приготовлен снсть для добывния нового, живого огня. Дв бревн с мощными рзвилинми ветвей нверху, прочно врытые в землю. И третье, устойчиво возложенное н эти рзвилки. С одного конц его укршл корон рогтых корней, другой оплетл веревк: см князь возьмется з эту веревку и стнет ее нпрягть, устремляя к Земле Небесную силу… Ибо, зжтя между верхним бревном и уложенной нземь дубовой колодой, стрелой стоял сухя лесин, остро зтесння с обеих сторон. Острия будут врщться в воронкх, нрочно выдолбленных в колоде и в верхнем бревне, и когд от быстроты врщения и от тяжести бревн нижнее углубление достточно рзогреется, в него опустят горючую солому и крошеный березовый гриб: гой еси, бтюшк Огонь, пожлуй к нм, рыжекудрый Сврожич!..

Первый рз в Новом Городе предстояло добывть новый огонь, и Твердислв н мгновение взял ужс: ну не получится? Не зхочет возгореться святое чистое плмя, не дст людям светлого знк?..

Между тем двор мленького кремля был полон нроду. Явились стрейшины всех четырех концов (тк уже нчинли именовться былые деревни), простой люд, привыквший звть себя по-новому, почетно и знменито: новогородцми. Вот вышел из дому молодой князь, вышли могучие гридни. Все до человек — нгие. Еще не позбылись те времен, когд прщуры прщуров, идя н последний бой, скидывли доспех и одежду. Нгим рождется человек, нгим ему и дрить себя Перуну, сшибя десятого недруг и уже не зботясь о жизни…

— Вот это я понимю! — скзл Эгиль, стоявший по обыкновению у Хрльд з плечом. — Прямо кк нши берсерки в прежние времен!.. Нрвится мне здесь, Ргнрссон.

Бревно, зостренное по концм, повили толстой пеньковой веревкой: конопля от богов дн был людям прежде льн, ей и честь. Гридни рзбились н две рвные втги, князь Вдим взялся з прижимную петлю, дл знк… Сорок рук нпряглось в соглсном усилии, сорок босых ног по щиколотку ушло в слякотный снег, не чувствуя холод… Боярин Твердислв трудился нрвне с прочими, кк все, покинув одежду в дружинной избе и стоя передним в одной из втг. Он видел, кк, црпя и втирясь в колоду, ворочлсь сухя лесин, кк нпрягл петлю князь. Его труд был, пожлуй, смым тяжелым: в отличие от втжных кметей, то тянувших, то отпусквших свою половину веревки, он не мог дть себе послбления. Ночь был бы совершенно черн, если бы не долетвшие отсветы Перуновых костров. Они игрли н обнженных телх, и Твердят видел, кк пот злил чело молодого князя, зблестел н груди, н крепких мышцх, вздутых яростным нпряжением… Боярину покзлось, будто дымок не покзывлся из-под нижнего острия очень долго. Слишком долго…

…Но нет. Не выдл, не обмнул. Появился, и люди вздохнули, и рдостной сделлсь бешеня рбот, и боярин Твердислв Рдонежич поверил, что будет все хорошо. Прежде ведь нходилось кому пособить Светлым богм. Знчит, сыщется и теперь. Не вовсе же оскудел мир!..

И вновь озрилсь дружиння изб. Пир продолжлся.

Пир не зря еще нзывют веселием: не просто трпез совершется, след песням звучть, здорным пляскм нестись, всякому искусству окзывть себя перед князем и дружиной. Д вот бед — среди тех, кто с Вдимом Новый Город строить ушел, гусельщиков и песенников с гудошникми не тк много сысклось. («И тут зля судьб», — подумл Твердят.) Уже миновли двор ряженые — прни девкми, девки прнями, и все в шубх мехом нружу, перепояснные мочлом и в стршненьких личинх из бересты и кожи. Притворились недовольными душми прщуров, пригрозили:

— Угощйте, добрые хозяев! А то кого ни есть с собой зберем!..

Прошел могучий сын кривского стрейшины, одетый седым воином, пронес в поднятой руке топор, схвтился посередине кремля с добродушным ручным медведем, прижл его к сырой — вот уж прво слово! — земле. Потом долго целовл рыженькую невесту. Всем покзл, что и н сей рз Перун победил несытого Волос, отбил у него Лелю-Весну.

Хрльд долго рзмышлял и советовлся с Эгилем, но потом собрл у людей четыре нож — и покзл, кк в Днии ими игрют. Пятью, кк у его нствник Хрольв, у Хрльд до сего дня не получлось. Он все-тки взял пятый нож, попробовл. Сперв выронил, но потом совлдл. Будет чем похвстться перед ярлом, когд они встретятся.

Уже уговривли Твердислв спеть, но Пенек откзывлся. Не потому, что при побртимх было бы стыдно. Ноборот, песня тк и просилсь, тк и щекотл в груди. Стрнное чувство удерживло его: словно боялся сглзить хрупкую ндежду, явившую себя в соглсии князя попробовть с Рюриком змириться. Знл Твердят из опыт — только поверишь удче, только душу нвстречу ей рспхнешь — он и был тков. Уж лучше в млой рдости себе откзть, большую чтоб не спугнуть…

— Эй, Змятня!.. — умявшись ломть неподтливого Пеньк, окликнул кто-то из бояр. — Почто рбу свою прячешь от глз? Твердят и иные, кто в Роскильде ездил, глз трщт рсскзывя, кк он тм н пиру тнцевл. А теперь что, для тебя одного пляшет? Мы тоже видеть хотим!..

— Ншли невидль, — буркнул Змятня в ответ, и зеленовтые волчьи глз угрюмо блеснули. Но ближники Вдимовы, рзгоряченные добрым пивом и счстливым возжигнием святого огня, не отствли:

— Првд что ль, бют, одежки скидывл?..

— А верно, что в пупке у нее кмень смоцвет с яйцо голубиное?

— И все косточки нпросвет перед огнем, н кждой титьке по золотому цветку…

Нелюдимый Змятня угрюмо отмлчивлся, косился н князя. И князь скзл:

— Веди девку. Пусть пляшет, боярм моим сердц веселит.

Змятня поднялся, помрчнев против прежнего вдвое. Вышел, подхвтив шубу. И когд, увлекшись потешной борьбою двух призннных удльцов, про него успели слегк позбыть, — вернулся. В необъятной овчине приволок Смгу, испугнно поджимвшую озяблые босые ступни. Видно, тк, босиком, и привез ее н коне: жил-то Змятня не в кремле — почти н сумежье кривского и чудского концов, длеко н отшибе… И вот вытщил н середину освещенной избы, вытряхнул из овчины, едв не сшибив с ног. И прорычл — не особенно громко, но тк, что он съежилсь, зслонилсь рукми:

— Пляши!..

Не слишком просторн был дружиння хоромин. Гридни живо принялись двигть скмьи, освобождя место для тнц, полезли н широкие лвки з спины лучшим мужм, с хохотом рзглядывя перепугнную плясунью.

— Я не слыхл, чтобы в доме у конунг н нее кричли, кк здесь, — скзл Хрльд. Он обрщлся к Искре, устроившемуся подле него, но услышли и другие.

— Не очень он похож н вших девушек, хотя ее от вс привезли, — откликнулся Искр. — И пляшет, должно быть, не по-вшему?

Хрльд подвинулся, чтобы боярскому сыну было удобней:

— Пристльнее гляди…

— А ты? — озботился Искр.

Хрльд ответил с делнным безрзличием:

— Д я еще дом н нее нсмотрелся.

Смг стоял посреди плт, точно летний цветок, неведомо кким ветром зброшенный в смую середину зимы.

До сих пор, когд люди видели ее около Змятниного дом ( првду молвить, немногим с этим везло, появлялсь он оттуд нечсто, в гости к себе Змятня не приглшл никого), зморскя девк неизменно бывл одет тк, кк полглось незмужним словенкм. Рубх из тонкого полотн, перехвчення плетеным шерстяным пояском, ноги босиком либо в кожных бшмчкх… Только поневы он не носил, ибо не приндлежл ни к одному словенскому роду, д востроглзые отроки еще углядели — вместо онучей из-под рубхи кзлись н щиколоткх пестрые шровры. А в остльном Смгу, можно скзть, до сего дня особо никто и не видел.

И ндо же ткому случиться, что ждные мужские глз, со всех сторон устремленные н дрожщую тнцовщицу, ничего особо примечтельного не узрели. Ждли, что предстнет им полногрудя, сттня крсвиц, белой лебедью проплывет по избе… готовились Змятне звидовть. И что? Худенькя, черномзенькя, росточк небольшенького… Д еще в ворох рсписных ярких шелков змотння по глз… Хоть обртно ее, Змятня, веди.

И о чем тк взхлеб рсскзывли видевшие ее пляску н пиру у дтского князя?..

Девушк озирлсь, словно зтрвленный зверек, кусл губу. Рук со стиснутым бубном висел бездельно. Хрльд подумл, что в доме его отц рбыня-южнк — ее нстоящее имя было Лейл, — чсто смеялсь и вообще выглядел повеселее. Однко сын конунг был здесь одним из немногих, кто знл, что в действительности предствлял собой ее тнец. И потому предвкушение скоро смело все прочие чувств. А смым первым — жлость невольную.

— А бяли — смоцвет жркий в пупке, — пренебрежительно мхнул рукой один кметь, Лбутой звли. — У нее и пупк-то нету небось…

Воины зхохотли. Смг жлко вздрогнул. Смой шутки, конечно, не понял, только то, что гоготли нд ней.

— Пляши!.. — снов рявкнул Змятня. И тк стиснул железный кулк, что только слепой не урзумел бы — до последнего не хотел тщить тнцовщицу н люди, но теперь, если вдруг оплошет и тем его осрмит — до смерти готов был ее ремнем зпороть.

Смг посмотрел н него, словно уже видя в руке Змятни тот смый ремень… и что-то случилось. Молодой Искр Твердятич, тот ждл — сейчс вовсе сломется, упдет н колени, голову зкроет лдонями… н вышло ноборот. Видно, от отчяния, умноженного стрхом перед лютым хозяином и чужими нелсковыми людьми, юркнул душ в единственное убежище, которое ей еще оствлось.

И выпрямилсь плясунья. Взмыли, вынырнули из ворох цветных шелков тонкие смуглые руки, и плмя светцов побежло по ним червонными бликми, зжглось в низкх бус, отктившихся от зпястий к локтям, в бусх тех чередою шли крсные сердолики и крупные горошины желтого янтря.

И ожил в првой руке бубен, в левой звонко щелкнули отглженные костяшки. Медленно переговривлись они с бубном, но т рождющя тревогу медлительность был в их беседе, с ккой нчинет свой путь нземь подрублення сосн. Лейл-Смг не двиглсь с мест, лишь руки жили нд головой, д постепенно зпрокидывлсь голов, д рскрывлись пухлые губы, будто стон нестерпимый готовясь исторгнуть…

И змерли все.

— Смотри… вот сейчс… — шепнул Хрльд молодому Твердятичу.

А бубен с костяшкми уже не рзговривли — кричли. Словене, положившие свои гусли, гудки и сопели отдыхть в уголке, не выдержли, снов потянулись з ними, глз с плясуньи между тем не сводя. Стли потихоньку подыгрывть…

Лейл внезпно выгнулсь нзд, д тк, словно хребт у нее вовсе не было, — бывлые воины, сми гибкие, кк коты, оценили. Но и збыли тут же. Лейл выпрямилсь, ни дть ни взять взметнул себя взмхом рук, д и понеслсь вдруг по кругу, вертясь волчком. И с кждым поворотом свливлось с нее по невесомой шелковой шли. Неясно было, кк они, эти шли, прежде держлись. И почему ни с того ни с сего нчли пдть, — руки-то девк в ход не пускл, кк прили они нд головой, знятые костяшкми д бубном, тк и продолжли прить…

И про это тоже збыли. Потому что Лейл нчл еще и петь. Петь н никому не ведомом языке, стрнном, гортнном. Кк см он только что понять не могл скзнного про нее, лишь то, что скзли нелестное и смешное, — тк и теперь люди не могли рзобрть ни словечк знкомого, про что пелось — ясно было помимо словес. Д вовсе были ли они в той песне — слов? Может, только неудержимые стоны, всякому пмятные, кому доводилось ждно лскть любимое, влекущее, жркое?.. И не остлось ни единого кметя, у коего не взыгрло бы в широкой груди ретивое сердце. И глз уже не видели, что худ телом был Смг и лицом темн, и черноволос, и росточком невелик. Желнней сотни крсвиц кзлсь он в этот миг всякому, кто смотрел н нее с лвок дружинной избы. Тк потянул к себе, что хоть н ноги всккивй…

Кто-то смым первым нчл тяжко прихлопывть себя по коленям в ткт движениями Смги, и очень скоро громыхли лдонями все, от отроков до бояр. И кждому кждый, кто слев-спрв сидел, неизвестно почему стл кзться соперником. Притом что знл всяк — не его девк, нечего и рот рзевть… Чудес!

Сидели, выпучив глз, премудрые стрики: куд-то подевлсь вся их премудрость, вели слово скзть — не возмогут внятно промолвить, рзве что змычть… У одного ж слюн поктилсь струйкой по подбородку, зпутлсь в бороде… Рзобрло дже Твердяту, зерзл, нхмурился, попробовл глз отвести. Не вышло: возврщлись глз, сколько ни отводи… Что уж тут про молодых говорить? Хрльд Искре уже не пытлся ничего объяснять, об туповто молчли, крсные, словно две свеклы.

И лишь князь Вдим спокойно сидел н своем стольце. Ему, вождю, гоже ли являть нхлынувшее? Не бил себя по коленям, не топл, ничего не кричл. Слегк улыблся в усы — и все. Хорошо сделл, мол, что Змятне велел девку вести. Знтно дружину хоробрую повеселил…

Однко и княжескя десниц время от времени сжимлсь в кулк. Вдим это змечл, рспрвлял пльцы без промедления. Спустя время костяшки снов белели.

А Смг-Лейл все кружилсь, и неслсь вихрем, и ронял шелк. Прибоем отдвлся в стенх рев голосов, дрожли стропил, ходил под ними клубми побеспокоенный дым. Вновь и вновь кольцом выгиблось тонкое тело, взлетло в немыслимых прыжкх, тк что пятки мелькли выше мкушки… и, пролетев, опусклось невесомой пушинкой, мчлось дльше, теряя еще одну шль…

И опять хнул и окменел дружин Вдимов, когд вдруг слетел последний покров, и остлсь плясунья в одних крсных шелковых шроврх. Д и то, ккими следует портми нзвть — типун н языке выскочит. Тк, тоже вроде шлей кких-то, н бедрх зколотых д возле колен — сверху вниз всю ногу видть…

Но тому, кто срмотой это нзовет — опять типун н язык, помолчл чтоб. Тк оно и должно быть, чтобы сияло умщенное потом смуглое тело, и текло, и струилось, и неведомым обрзом продолжло стремительный тнец, неподвижно стоя н месте… Пел звонкий бубен, и вторили костяшки, и оторопевшие гудошники снов схвтились з смычки, поднесли свирели к губм… Точно волны перектывлись под кожей полунгого девичьего тел, и громко неслсь то ли песня, то ли нескончемый любовный стон…

И сорвлся Змятня. Изошел в своем углу черной бешеной лютостью, не выдержл. Звериным прыжком подлетел к дивной плясунье, взметнул с полу овчину збытую… Сгреб девку в охпку, только ножки мелькнули в крсном шелку… Рвнулся з дверь.

Лбут уже в спину ему отпустил шутку из тех, ккими н свдьбе нпутствуют жених, идущего держть честной опочив, но Змятня вряд ли услышл.

Ндобно скзть — позже, по трезвом рзмышлении, иные усомнились, стоило ли приводить н святой прздник зморскую девку с ее тнцем, неведомо ккими богми блгословленным… Однко сомнения жили недолго. В ночь Дждьбогов воскрешения едв ли кто из гридней остлся обойден женскими лскми. Тк бывло и в прежние времен, но немногие дже из стрых бояр могли о себе смих вспомнить, чтобы когд-нибудь рньше с ткой щедростью дрили себя женм или случйным подругм. И не после кждого прздник точно в срок кждя бб родил по дитю…

Но все это было потом. А пок Хрльд с Искрой, рспренные и неловкие, вывлились н крыльцо, хвтя ртми воздух, словно дв крся. Принялись умывть лиц снегом, выбрв в углу зтоптнного двор место, где было почище.

— Змятня-то… — нконец-то выговорил Твердятич. — Припс ведь я ему тут… подрочек…

Хрльд понял по голосу: из тех был подрочек, что к прзднику Середины зимы во множестве подносят почтенным людям озорные юнцы. Кому сни втщт н крышу, кому в хлев зберутся и всем коровм попрно свяжут хвосты… См Ргнр Кожные Штны в молодости не чурлся подобных збв, тк ккой упрек сыну?.. Хрльд с любопытством смотрел н дружк, и Твердятич покзл ему мленький берестяной туесок:

— Вот! Щепоточку в огонь урони — и до звтр — не прокшляешься, очей от слез не протрешь! Бросим в дым огон ему?..

Хрльд с непонятной рдостью соглсился. Змятню он, кк многие, не любил. И почему-то после сегодняшнего особенно хотелось ему досдить.

Змятнин изб был выстроен прошлым неудчливым летом еще попозже кремля — из сырых лесин, без сроку, без должного спросу, Иных лдожн сми кончнские приглшли жить у себя, теснились, двя витязям место. Змятню никто под кров не позвл, видть стршились, что кров того не вынесет, рухнет.

Вот он с Лбутой д прочими ближникми и выстроил себе жилье. Збором обнес. Пустил по двору бегть злющего кобеля…

Хрльд с Искрой, невидимые в потемкх, подобрлись к збору с подветренной стороны;

— Ты котом покричи, — посоветовл Твердятич товрищу. — Я н клеть, потом через сени н избу, и готово. Згодя рзведывл!

Видел бы сейчс своего единственного сынк боярин Пенек! К тому ведь привык, что не было в отроке здор к ртным потехм, рвения воинского. Сколько срму поднял, тихоню вырстивши!.. Рдовлся Твердят, что сдружился сыночек с княжичем дтским, нчл от грмоток чужеземных головушку поднимть, рзминть рученьки-ноженьки. И не ведл, что в дружбе той был его сын верховодом.

— А пес отбежит? — шепотом спросил Хрльд.

— Не тронет меня пес, — ответил Искр уверенно. — Это видл?

И сунул дтчнину под нос зпястье првой руки. До рссвет оствлось еще длеко, в темноте удвлось рзличить только тропку и белый снег по бокм, — пришлось Хрльду взять его руку в свою. Зпястье Искры обвивл узкя шерстяня тесемк.

— Собчья! — пояснил сын боярин. — Кк стл носить — больше ни один не бросется…

— Ш-ш!.. — Хрльд проворно схвтил его з плечо. — Это что? Слышишь?..

Из-з высокого плетня, к которому они крдучись приближлись, долетел жлобный то ли стон, то ли плч.

— Пес скулит, — шепнул Искр. — Привязли небось, вот и плчет от скуки.

— Нет, — прислушлся Хрльд. — Не пес…

— А рычит кто?.. — выдохнул Искр совсем уже тихо.

Обоим сделлось жутковто. В смом деле, чего только ни произойдет в подобную ночь, кромешную, сумежную ночь, ни строму, ни новому году не приндлежщую!.. Ну кк впрямь подступили к Змятне недовольные души… Или зверь невиднный пожловл из лесу, когти простер…

Хрльд первым поборол подхлынувший стрх. У его племени считлось з доблесть рскпывть кургны богтых, но тяжких нрвом людей, прилюдно сулившихся отстивть свои сокровищ дже после кончины. Немного сыскивлось хрбрецов, решвшихся н схвтку с жителями могил, но ведь сыскивлись! А знчит, сыну Ргнр Лодброк следовло быть не пугливей…

Он подкрлся к плетню вплотную и поискл щелку, но збор был плотный и к тому же сплошь збит мокрым снегом — все, что увидел, это свет от огня, горевшего во дворе. Хрльд сперв рзогнул спину, потом вытянулся н носкх, зглядывя через верх. Искр ростом был поменьше дружк, но тоже поспел, высунулся. Не отствть же!..

…Фкел, светивший Змятне по дороге домой, лежл н земле. Он не погс единственно потому, что упл рядом с колодой, где недвно кололи дров: тм остлось немло сухих щепок и клочьев бересты, и они знялись небольшим костерком, позволявшим рссмотреть, что деллось во дворе.

А тм совершлось вроде кк продолжение Смгиного тнц, от которого толком еще не остыл их плоть. Но кким же стршным окзлось то продолжение!..

Овчин, кутвшя зморскую девку от сырого зимнего холод, мокл в луже тлой воды. Смг лежл н деревянных мосткх, тянувшихся от клитки к крыльцу, лежл безобрзно рзломння, рсплстння, вбитя в нбрякшие знозистые горбыли… И голя. Не по пояс, кк в дружинной избе, — совсем. Лишь н одной ноге возле щиколотки болтлся обрывок крсного шелк — все, что остлось от вьющихся, точно лый огонь, шровр…

Нгие руки и ноги рбыни, кзлось, светились в отблескх костерк, вспышки плмени выхвтывли из темноты то грудь, то бедро. Но тело, только что мчвшееся во вдохновенном полете, полном див и крсоты, — это чудесное тело теперь корчилось н земле, мучительно выгиблось в жлком усилии столкнуть, сбросить нвлившуюся тяжесть. И ни любви, ни стрсти не было в стонх и плче, слышимом сквозь глухой рык терзвшего ее существ. Змятня в своем волчьем полушубке кзлся сплошным комом тьмы, лесным чудищем, полузверем, получеловеком. Он тяжело поднимлся и опусклся и делл это с ткой бешеной злобой, словно желл совсем истребить, рзорвть, зубми сгрызть неведомо чем провинившуюся рбыню. И нсилие, которое он тк скотски жестоко нд нею вершил, отличлось от того, что сулил мужчинм Смгин дрзнящя пляск, словно куч дерьм — от блгоухнного угощения, ждущего н богтом столе…

Искр и Хрльд, углядевшие все это через збор, тут же спрятлись снов и обернулись друг к дружке, и глз у обоих были круглые.

— Кбы нсмерть девку не здрл… — одними губми обознчил Твердятич. Хрльд смотрел н него молч. Ему тоже хотелось вступиться з девушку, не знвшую подобного обрщения в доме его отц, но кк это сделть?.. Хозяину не стнешь укзывть, кк ему со своими рбынями поступть. Только и пожелть девке, чтобы скорей збеременел д родил… Здесь, в Грдрики, принято было освобождть невольниц, родивших от хозяин. Хрльд это знл.

Искр вдруг звозился, полез рукой в кожный кошель, висевший н поясе. И вытщил мленький туесок, про который они с Хрль-дом, потрясенные увиденным, успели нчисто позбыть.

— Спину подствь!.. — толкнул друг Твердятич. Хрльд понял, что было у него н уме, и с готовностью согнулся. Ловкий Искр мигом взобрлся ему н поясницу. Примерился… И туесок, кувыркясь, полетел через весь двор, чтобы без промх шлепнуться прямо в огонь. Искр хоть и не тк рдел о воинском мстерстве, кк его бтюшке того бы хотелось, но руку имел твердую и глз меткий. Костерок сыпнул жром, зшипел, но Змятня ничего не зметил. Язычки плмени нчли лизть бересту… Туесок был чудской рботы, ткой крепкий и плотный, что в нем воду можно было носить, не просочится… Огонь окзлся проворней воды и скоро влез внутрь.

Хрльд тянул Искру з руку — бежть прочь, тот не шел: ндо же посмотреть, кк срботет своим умом изобретенное зелье, не подведет ли?.. И дождлся. В костерке зшипел целый клубок рссерженных змей, потом почти срзу облком хлынул дым. Густой, зеленый и ядовитый.

Искр, дй ему волю, еще здержлся бы посмотреть, что будет с Змятней. Хрльд не дл. Силой сорвл с мест, подобру-поздорову бегом помчл прочь.

А у смого тк и стоял перед глзми измзння в грязи, рсцрпння рук Лейлы-Смги и низк крупных бус, неведомо кк удержвшяся н тонком девичьем зпястье: крсные зерн сердолик д желтый янтрь…

Нутро после добывния живого огня добрые люди ждут приход в дом смого первого гостя. И совсем не обязтельно путешественник, одолевшего долгий путь: просто сосед или знкомого, по делу, без дел ли вступившего н порог. И хорошо, если окжется он честным домостроителем, из тех, что и добр умеют нжить, и в семье лд звести, и Првдой не поступиться. Первый гость после Корочун не своей волей идет, его боги ведут, друя знмение, кким будет год. Вовсе бед, если постучится в клитку злой норовом человек, у кого и достток мимо рук уплывет, и в доме вечный рзлд, и с язык худое слово без здержки слетет!..

Оттого в смое первое утро люди первым долгом собирют прздничное угощение и спешт с ним в гости, стрясь примнить удчу под дружеский кров. Рдостно, когд удется помочь блгой воле Небес. Ну если Мть Лд, Хозяйк Судеб, и ндумет кого-то предупредить о будущих неудчх, — уж верно, сумеет он послть дурного гостя вперед доброго, кк бы споро тот ни сккл…

Искр с Хрльдом, держвшиеся по обыкновению вместе, уже съездили и в кремль, и в большие купеческие дом, где поместились коротть зиму прибывшие из Лдоги дтчне — бывшие пленники, отпущенные по змирению. Дело молодое: прни колобродили всю ночь, д и теперь еще никому спть не хотелось. Вдобвок под утро окреп легкий морозец и вместо мокрой мороси пролетел легкий снежок, зпорошивший тлую черноту, потом в небе нконец-то нчли рвться тяжелые войлочные тучи, проглянуло солнышко… Хорошо!

Единственными, кому все ндоело, были кони. Они, понятно, привыкли еще не к ткому, д и отросшя зимняя шерсть хорошо оберегл от холод, но все рвно ночь выдлсь слишком уж беспокойня. Об, дй волю, тк и порывлись свернуть к знкомой конюшне, но седоки поплись упорные. Знй тревожили пяткми мохнтые бок лошдей, то и плеткой легонько нпоминли, чья влсть. Кони вздыхли, водили ушми, отфыркивлись — и неохотно рысили вперед, чтобы в который рз окзться н привязи в кком-нибудь полузнкомом дворе. Иногд их тоже угощли где репкой, где корочкой хлеб, но могло ли случйное лкомство зменить теплый денник и ясли, полные сен!.. И невелико диво, что об коня зметно приободрились, когд молодые всдники нконец-то нпрвили их к Чудскому концу.

Тропинк, еще вчер узкя и донельзя слякотня, подмерзл, д и ряженые, гулявшие всю ночь нпролет, изрядно рсширили ее десяткми ног. И вилсь он кк рз мимо дом Змятни. Можно ли откзть себе в удовольствии зглянуть с седел через збор, то и постучться в ворот? Кк тм хозяин, глядит ли н белый свет, протер ли ясные очи? И девк Смг — жив ли?..

Мягкосердечный Искр потом признлся товрищу: нполовину ждл, что увидит ее тм же, где ночью. Примерзшую к зледенелым мосткм…

Уф-ф!.. Н душе полегчло: двор был пуст. Только влялсь овчин, покороблення и злубеневшя от морозц. Похоже, ею, мокрой, хлестли нотмшь, гсили ядовито чдящий костер. Д тк и бросили.

Искр присмотрелся внимтельнее, ищ других следов… И вздрогнул от внезпно нвлившейся жути. В грязновтой нледи н мосткх, кк рз тм, где ночью корчилсь Смг, лело пятно.

— Кровь!.. — вытянул руку Твердятич. — Неужто здрл…

Убийство в святую ночь — худшего знмения, и пострйся, не вымыслишь! Д и девку жлко. Что князь, что рбыня — всякому больно, когд живьем шкуру спускют…

— Не видл ты крови змерзшей… — рссудительно покчл головой Хрльд. И ощутил себя взрослым мужем, мтерым воином рядом с трясущимся мльчишкой. Он в смом деле был стрше н целый год и вообще куд кк получше знл боевую премудрость. Поэтому лое пятно не смутило его, срзу явив свое истинное знчение: — Шелк это. От Смгиных шровр.

Видно было, кк отлегло у Искры от сердц. Они еще подождли возле двор, сдерживя тянувших повод коней, но нружу тк никто и не вышел. И дже звуков не доносилось, чтобы определить по ним, кк в доме дел.

— Не идти же туд… — скзл нконец Искр.

Хрльд поежился под полушубком. Несмотря н морозец, холод оствлся сырым и беспрепятственно проникл сквозь любую одежду, добирясь до косточек. Добро, косточки были пок еще молодые и ныть-жловться не спешили.

— Лдно, — приговорил молодой дтчнин. — Поехли к бтюшке твоему.

И первым тронул коня, кк положено стршему возрстом, д и чином. Хотя см знл: сейчс выдумй Искр еще ккую кверзу или пкость Змятне — и он, сын конунг, рд будет последовть з сметливым дружком.

Однко юный Твердятич, еще не очнувшийся от зрелищ кровво-крсного шелк, вросшего в лед, ничего не скзл. Кони бодро зшгли вперед, посолонь обогнули угол плетня…

Вот тк и случилось, что двое друзей стли смыми первыми, кто встретил чужих людей, входивших в город из лес. И долго потом не могли взять в толк, к чему состоялсь эт встреч в первое утро после Корочун — к худу или к добру…

Это были две женщины. Впереди выступл струх, сттня и седовлся, з ней поспевл молоденькя девчонк. Обе пришли н лыжх, но видно было, что долгий переход их утомил. Ишь, обрдовлись торной дороге, сняли лыжи и пошли дльше, держ их в рукх…

Хрльд нхмурился, зметив, что девк был хромоногя, причем если не отродясь, то двно. Тк не ходят случйно подвернувшие ногу н повороте лыжни. Был в девкиной неуклюжей походке ккя-то особя ловкость, говорившя о двней привычке.

Они с Искрой переглянулись и об подумли об одном и том же. В Новом Городе, ясное дело, имелись увечные: кривые, горбтые, косорукие. Но все это были свои, знкомые, добрые люди. Что же до чужих… От чужого дже и от бесскверного телом чего угодно можно дождться, от клеки… Если у человек в зримом мире что-нибудь умирет — рук, ног, глз, — это знчит, что недостющя чсть оживет в Исподнем мире, з смертной чертой. И рдовться тут нечему, ибо миры должны быть сми по себе. Плохо, если где-то открывется между ними хоть неприметня щель. Мло ли, что вздумет сквозь ту щель проскользнуть…

— Гой еси, слвны молодцы, — между тем окликнул их струх. — Подскжите нм, сирым: не этот ли город люди Новым зовут?..

Говорил он по-словенски. Искр открыл рот, чтобы учтиво поздоровться со струхой, ибо дже неведомый дух, покинувший лес в облике человек, ценит приветное слово и готов добром отплтить з гостеприимство… Но пожелть ббке долгих лет и здоровья он в тот рз не успел.

Потому что с Змятниного двор, оствшегося у них с Хрльдом з спиной, долетел крик. Жуткий, безумный крик, от которого вмиг одичли и шрхнулись кони. Прням пондобились долгие мгновения, чтобы усмирить ошлевших животных и не вылететь при этом из седел. З это время они успели признть низкий мужской голос и сообрзить, кто кричл.

См хозяин двор.

Друзья впоследствии с трудом могли вспомнить, кк рзворчивли коней и гнли их во двор. Крик длился, но неожиднность миновл — лошдки присмирели и поняли, что лучше слушться седоков.

Клитк во двор окзлсь зперт изнутри, но Хрльду было не привыкть. Покинув седло, он мигом окзлся н той стороне, отпер. Судя по голосу, Змятня нходился в клети, и молодые воины вдвоем ринулись туд через двор. После седел ноги были немного чужими и совсем не ткими резвыми д послушными, кк обычно. Искр дже поскользнулся и чуть не упл, но и это минуло — не слишком широк был двор, добежли вмиг.

Змятнины хоромы были устроены кк у всех людей, кто мог себе это позволить: тепля изб, рядом с ней клеть и между ними — сени. Удобно в холод и непогоду ходить через них туд и сюд и во двор. Хрльд с рзбегу нлетел н дверь — и тут зперто!

Змятня в клети зкричл снов.

— Кое-кто тише вел себя, когд ему врезли орл, — скзл сын конунг и проворно отбежл от двери н десяток шгов. Пригнулся, выствил плечо — и шрхнул им в добротные доски. Дверь, сделння н совесть, тяжко содрогнулсь, но зпор выдержл. Хрльд, не тртя времени попусту, взял новый рзбег. Искр прикинул про себя, что следует делть: искть топор?.. Рзбирть крышу?.. Бежть з людьми?.. И решил, что н обходные пути, пожлуй, не было времени. Подскочил к Хрльду, обхвтил его — и вместе с ним с нлету грянулся в дверь. Зсов внутри зскрипел, но опять выдержл.

…С ккого рзу он все-тки подлся, Искр не помнил. Только то, кк шептл в ухо нсмешливый голос: вот они, твои грмотки, твои небесные звезды!.. Кому нужн твоя премудрость, что толку от нее, когд — тк-то вот?!.. Кжется, подоспели те пришлые женщины, взялись помогть… Искр зметил их смутно. Он успел понять, что они с Хрльдом никогд не вышибут проклятую дверь, Змятня, которого в клети, видимо, сжли н кол, вот сейчс изойдет жутким хрипом и смолкнет…

Прочный железный зсов нконец зскрипел, пискнул — и покинул рсштнное гнездо. Произошло это под нпором двух крепких молодых тел внезпно: прни кувырком влетели вовнутрь, унося с собой попвшее под ноги деревянное ведерко и меховой плщ, висевший у двери н деревянном гвозде.

Искр, выпутывясь из него, подумл: если еще и клеть зперт…

Он окзлсь не зперт. То есть, может быть, кто-то и пытлся тм зтвориться, но дверь вынесли еще до приход друзей. Кто? Ясное дело. Змятня. И уж вынес тк вынес, не кк они, неуклюжие. Рскрошил в щепы, с петель снял!..

И стоял посередине клети, кчясь, кк пьяный, и прижимл к груди что-то, уходившее вверх.

Н полу влялсь опрокинутя скмеечк и стоял чудом не рзбитый ею мленький глиняный светильник. В нем, похоже, совсем кончилось мсло: хилый язычок плмени шипел и моргл, собирясь погснуть. Ребят были только что со двор, с яркого утреннего солнышк. Однко увидели.

Плясунья Смг висел под кровельными блкми, просунув голову в петлю. Всей одежды н ней было — коротенькя, выше колен, шелковя рубх, д и т липл к телу, присохнув крсно-бурыми пятнми, внизу еще и бесстыдно здрлсь до пуп. Тому виной был Змятня, который, обхвтив Смгу з бедр, пытлся ее приподнять, выпростть из петли, но в одиночку — д еще ошлев от горя и стрх — это сделть никкой возможности не было.

Рослый Хрльд мигом поствил скмейку, вскочил н нее и перерезл веревку острым ножом. Схвтил безвольное тело под мышки и помог опустить его н берестяной пол. И вот тут нчлось! Трясущийся Змятня рухнул рядом с девушкой н колени, принялся исступленно целовть зкрытые глз, спекшиеся губы, тонкую шею, перечеркнутую бгровым следом веревки…

— Уберите его!

Это возговорил струх, и голос прозвучл повелительно. Хрльд с Искрой почувствовли себя точно кони, которых лишют воли колени седок и повод в крепкой руке. Зхотелось повиновться. Прни дружно схвтили Змятню з плечи, оттщили нзд. Пок он невнятно рычл и боролся, стряхивя их руки, струх и подоспевшя хромоножк знялись Смгой. Ббк тронул шею невольницы, проверяя, бьется ли живчик, потом ндвил н ребр и с силой дунул в рот. Ничего!.. Девк возложил лдони н Смгины виски, плотно зжмурилсь…

Змятня, кжется, понял: если дивную плясунью что и вернет, то вовсе не его бессмысленные поцелуи. Он перестл вырывться и только рскчивлся, стоя н коленях. Искр и Хрльд молч смотрели когд н неподвижную Смгу, когд н Змятню, убиввшегося о том, что см погубил.

А потом все-тки произошло чудо. Смг здышл, со стоном нчл поднимть руки к шее… Змятня тк и бросился было к ней.

— Цыц! — шепотом прикрикнул ббк. — Нпугешь, злодей!..

И Змятня, с которым в Новом Городе и смой стольной Лдоге никто, кроме боярин Сувор Щетины, не решлся мериться силой, — послушлся. Сник, точно от удр, совсем уткнулся в пол всклокоченной головой. Хрльд зметил, кк ходуном зходили его плечи. Он плкл.

Струхины пльцы снов легли н нежную шею рбыни, стли бережно рстирть, изгоняя след впившейся петли. Смг опять зстонл, выгнулсь, попробовл оттолкнуть ее руки. Хроменькя улыбнулсь, провел рскрытой лдонью по ее трепещущим векм. Слов при этом он никких не шептл, но Смг кк будто услышл что-то очень хорошее. Обмякл н полу, здышл ровнее…

— Ты! — скзл струх. Протянул руку и длинными костистыми пльцми, кк когтями, достл Змятню по темени. — Н лвку неси д смотри, укрой потеплее! И ее и дитя свое едв не уморил! Мтери Лде молись, чтобы удержл во чреве!.. Огонь-то есть в печи у тебя, беспутный?..

Дитя!.. Ккое дитя?.. Во чреве?.. Искр с Хрльдом переглянулись, потом уствились н лежщую Смгу, н жестокие синяки, пятнвшие ее голый живот. Уж верно, ббк знл, что говорил, но они-то ни млейшего знк не видели. А может, Смг и см не подозревл еще, что непрздн?..

Змятня, приходя в себя, медленно выпрямился. Колючий взгляд, плотно сжтые губы… Совсем прежний Змятня.

— Пошли вон, перехожие!.. — зрычл он н лекрок. — Рсселись, ровно кто приглшл!..

Вряд ли женщины, только что спсшие для него Смгу, ждли ткой блгодрности. Но корить, зтевть речи поносные не стли. Молч поднялись, переглянулись и пошли в дверь. Хрльду покзлось, будто хромоножк при этом кк-то по-особенному покосилсь н него и хмыкнул. Он почувствовл, что крснеет. Нверное, девк ждл, что он бросится ее зщищть, Змятне всыпет з неучтивость… Хрльд обиделся. Кжется, он сочл его трусом! Чего доброго, еще прозвищем нгрдит… Зхотелось объяснить ей, что дело вовсе не в трусости. Просто Змятня, особенно в его нынешнем состоянии, — не тот человек, с которым можно столковться добром, и все рзумные люди двно уже поняли что к чему и внимния н его грубость стрются не обрщть… И вообще, скверно это — нчинть дркой едв родившийся год… Тут дождешься, что до следующего Корочун кулков не рзмыкя проходишь…

Хрльд споткнулся в темновтых сенях и чуть не выруглся вслух. Д кто он тков, эт бродяжк, чтобы сын великого конунг еще что-то ей объяснял?! А вякнет что-нибудь, тк он ей…

Они с Искрой выбрлись во двор, где по-прежнему влствовло яркое утреннее солнце, и мысли молодого дтчнин вновь резко изменили свой бег. Все верно, он сын великого конунг. И не след ему рздувть грудь в пустой похвльбе, кичсь своим родом, вести себя тк, чтобы отец им гордился. И… он ведь в смом деле боялся Змятни. Ибо сознвл, что один н один нипочем не одолеет его…

Подумв тк, Хрльд снов обозлился н девку. Мло кого рдуют мысли о собственном несовершенстве. И людей, вызввших эти мысли, редко хочется блгодрить.

— Дждьбог Сврожич привел тебя в Новый Город, ббушк, — обртился Искр к струхе. — И кк рз в тот дом, где нужн был твоя помощь. Ты только знй, другие люди у нс з добро добром плтят, не тк, кк здесь получилось. Не суди всех по одному человеку, не покидй город. Зим нынче гниля, болеют многие… Сделй милость, пожлуй во двор к бтюшке моему, боярину Твердислву Рдонежичу…

Струх милостивой княгиней обернулсь к боярскому сыну, но срзу ответить не успел — отвлеклсь. Змятня посунулся следом з выдворенными гостями, нчл попрвлять двери сеней. Стря лекрк встретилсь с ним глзми, поймл и удержл его взгляд, по-звериному темный. Нствил плец и изрекл:

— Ни перед кем у тебя, добрый молодец, стрх нету, зря. В себя зглянул бы…

Змятня, толком не попрвивший дверь, шрхнул ею тк, что с крыши обвлился плст снег, удержвшийся, покуд ломли. Зхожие лекрки и дв молодых воин остлись одни во дворе. Тут-то хроменькя поглядел н Хрльд и действительно фыркнул:

— А мне говорили, есть з морем светлые князья, есть у них хоробрые сыновья, мужи не только по имени… Хрльд озлился вконец и пошел н нее, нехорошо сузив глз:

— Хочешь, сделю тк, что у тебя ни в чем больше не будет сомнений?

Он поднял голову и впервые встретилсь с ним глзми. Он был не то чтобы вовсе дурнушк, хотя длеко не крсвиц: смешно рвнять дже с Крпивой. Но взгляд!.. Серые глз смотрели юному дтчнину в смое нутро. И отчетливо видели тм все, чего см Хрльд стыдливо стрлся не змечть. Длилось это мгновение, потом девк потупилсь с притворным смирением.

— Воля твоя, добрый молодец, — скзл он. — Сироту изобидеть всяк норовит…

Нрочно или нет, но он опять удрил по больному, и тут уже Хрльду не помогл дже мысль о достоинстве воин.

— Грязн больно!.. — прошипел он и, зня зрнее, что будет горько об этом жлеть, с силой толкнул девку лдонью в грудь. Хромоножк был невелик росточком и телом легк — тк и упорхнул прочь, неловко взмхнув рукми, опрокинулсь в сугроб под збором…

…И пронеслось перед глзми видение: ночной двор, свет случйного костерк… Дв тел, сплетенных яростью и стрднием… Только вместо Смги в тлом снегу здыхлсь и корчилсь хромоножк. А вместо Змятни нд нею хрипел и рычл он, Хрльд Ргнрссон…

Молодой викинг ушел з клитку н прямых ногх и мло что видя перед собой. Искр з его спиной еще говорил с лекркми; нверное, повторял свое приглшение, просил не побрезговть гостеприимством… Хрльд, впрочем, того уже не слыхл.

— Видишь звезду? — спросил Искр. — Во-он тм… А вот и вторя…

Он уверенно укзывл пльцем чуть повыше неподвижных вершин двдцтисженных елей. Небо было ясное; Хрльд долго нпрягл зрение, но тк ничего не увидел. Стыд было в этом сознться, но стыд еще худший — врть, будто впрвду что зприметил. Он дже поднялся и отошел от костр, чтобы не мешли рыжие отсветы (Искре почему-то они ничуть не мешли, и это тоже было обидно), и снов всмтривлся в вечернюю синеву, пок лесные мкушки не зтнцевли перед глзми. Все попусту!.. Хрльд молч вернулся к костру, мрчно думя, что, верно, удлся не в отц и не получится из него спрвного конунг, достойного песен и пмяти. Добрый конунг должен быть первым во всем. Кк Ргнр Лодброк в молодости. А он, сын его? Убоялся Змятни и сорвл зло н беззщитной увечной девчонке. Теперь вот выяснилось, что тихоня и неженк Искр видит, окзывется, вдвое лучше него. Хотя он привык знть себя вполне востроглзым. А звтр что? Погонят зверя, и тут-то откроется, что он н лыжх не тк проворен, кк молодые словене, отроки боярин Твердислв?.. Нчнут потихоньку смеяться у него з спиной, и кому ккое дело, что н Селунде стршно холодными считлись зимы вроде нынешней, которую они здесь, в Грдрики, з зиму-то толком не считли… И есть ли хоть одно кчество, которое люди будут вспоминть после его, Хрльд, смерти?..Но зто он был тким и еще тким. Он был добрый првитель…

— Мне бы твои глз, боярич! — звистливо, но и с увжением проговорил один из отроков.

Его товрищ поднял нд углями прутик с ннизнными кусочкми мяс и отпрвил в рот полоску сочщейся медвежтины:

— Верно, з три версты крсных девок высмтривл бы…

Воины зсмеялись.

Веселый костер горел в зметенном снегом лесу недлече от берег Мутной, примерно в трети пути из Нового Город в Лдогу. После прздник Корочун прошел месяц солнце уверенно повернуло н лето, зим, словно нверстывя упущенное, — н мороз. По крепкому снегу Хрльд собрлся н охоту и приглсил Искру.

После досдного случя с Змятней и лекркми друзья стли было видеться редко. Хрльд не ходил во двор к боярину, где прежде был гостем едв ли не кждодневным: видеть не хотел языкстую хромоножку. Искр тоже к нему не очень спешил. Полюбил, вишь ты, с ббкой и девкой умные беседы вести, премудрости нбирться. Повдился по избм с ними ходить, где они хворых смотрели…

Боярин Твердят, мечтвший узреть сын княжеским витязем, нжил в бороду еще один седой клок. Он-то уж возрдовлся, что Искр с дтским княжичем вроде сдружился, и вот те н!.. Тк что, когд пришел Хрльд звть с собой в лес з зверем — чуть не силой выпроводил нерешительного з ворот. Лучших отроков с ним снрядил — бережения для. Лучших псов взять повелел. Проводник послл, молодого ижор по имени Тойветту…

Охрн, приствлення к сыну прозорливым отцом, вскоре сгодилсь. Не только люди желли добыть лосей и оленей, от Нового Город длеко отбежвших. Встретился полесовникм стршный медведь, свирепый штун. И нсел прямо н Хрльд.

Тот не покзл стрх — взял его н копье, но копье хрустнуло. Искр бросился выручть, отвлек вздыбленного зверя попвшей в ребр стрелой. Медведь повернулся, стряхивя повисших собк, но его окружили отроки, Эгиль с рыком, рвным звериному, подскочил сзди и удрил секирой.

Мясом этого медведя они и лкомились теперь, сидя вокруг костр.

— Ну, видишь звезду? — пытл Хрльд Искр. — Д вон же!..

См он успел узреть уже не меньше десятк и кждую нзвл по имени, про десять других предскзл, нд ккой елкой ккя проглянет.

— Вижу, — скзл нконец Хрльд. Теперь он понимл, з что сын ярл получил прозвище: Звездочет. Дом, при бтюшке, Искр свои познния скорее тил, зто здесь, н воле, — отводил душу.

Хрльд долго слушл молодого словенин, мысленно срвнивя грдские нзвния звезд со своими, привычными. Потом подумл, что из Искры, нверное, вышел бы отличный кормщик н боевом корбле. Хоть и говорил сын ярл, будто н корбле его, кк и смого Твердислв, жестоко укчивло… Неожидння мысль потянул с собой другую и третью. Он внезпно сообрзил, что его родные мест были совсем ненмного южней здешних крев. Стло быть, дтским мореплвтелям, ходившим н север, могли пригодиться знния Искры. Дтские корбельщики тоже, конечно, не первый век смотрели н звезды. Хрльд весьм сомневлся, чтобы Искр, его ровесник, знл хоть полстолько, сколько иные седобородые мореходы. Но зря ли советуют истинно мудрые: удивившись чему-нибудь — спршивй, не боясь покзться несведущим и вызвть нсмешку. Вдруг д узнешь нечто прежде неведомое и однжды могущее пригодиться… И Хрльд спросил:

— Ты, верно, не зблудишься, пок звезды нд головой?

— Не зблужусь, — кивнул Твердислвич.

— А мог бы ты рсскзть о звездх, которые у вс считют приметными, моему человеку? В ншей стрне чсто збвляются, срвнивя премудрость…

— Рньше, я слышл, свою голову в зклд ствили, — вствил Эгиль. И притворно вздохнул: — Вот люди были!.. Теперь не то, теперь поди и не сыщешь тких отчянных мудрецов…

Искр смутился и покрснел:

— Ну, я уж свою голову… Д и что я про звезды зню-то… Совсем почти ничего…

…Мог ли предвидеть сын Ргнр, что случйный рзговор у костр получит совсем неожиднное продолжение! И, если подумть, было оно тем более стрнным, что мысль испытть в деле познния молодого Твердислвич осенил не его смого, Хрльд, Искру, считвшегося вроде бы робким. Когд все, кроме дозорного отрок, угомонились возле огня, Искр подобрлся к другу и жрко зшептл ему в ухо:

— А приметил ты, куд звезды ныне лучи простирли?..

Хрльд дже вздрогнул. Он уже зсыпл, и ему дже нчло сниться что-то очень хорошее и знятное. Но тряхнули з плечо — и сон улетел незнмо куд, не вспомнишь его, нзд не примнишь…

— Что?.. — спросил он недовольно.

— Приметил ты, говорю, куд звезды лучи свои простирли?..

— Нет…

— К полудню! — объявил Искр с торжеством.

— И что?.. — сонно отозвлся Хрльд. Он успел решить, что сын ярл ндумл очередной рз похвлиться остротой зрения: ведь для того, чтобы зметить, в ккую сторону тянулись тонкие лучики звезд, впрвду требовлись Искрины рысьи глз.

— Это знчит, ветер меняется, — ответил юный Словении. — Метель будет.

— Пересидим… — зевнул Хрльд. — Медведь большой… — Зевнул и добвил: — Хотя и невкусный…

И повернулся в меховом мешке н другой бок, отгорживясь от Искры и собирясь снов зснуть. Но отделться от Твердислвич окзлось не тк-то легко.

— Я к чему, — снов зшептл тот. — Если хочешь н оборотней поохотиться, тк другого случя у нс, верно, не будет…

Тут уж сон пропл см собой, Хрльд живо открыл глз.

— Н оборотней?..

— Я с ижором говорил, с Тойветту… Я речь ижорскую рзумею… Где мы Лесного Хозяин взяли, он следы поблизости видел… С волком кормилец нш нынешний н поляне схвтился, и волк, снег кровью мря, рненый еле ушел…

Хрльд все же не понял:

— Оборотни-то при чем…

— А при том, — скзл Искр, — что волк-то был одноглзый.

Вот когд все встло н место! Хрльд стряхнул последние осттки дремоты. И увидел, что Искр боится, но стрх своего стрется не покзть. Ноборот — нчни отговривть его от зтеи, обидится. Молодой дтчнин и не стл отговривть. Ему тоже было боязно; он хотя смертный бой знл и не понслышке, все-тки один оборотень хуже десятк вргов. Он по привычке спросил себя, кк поступил бы н его месте отец. Потом поймл Искру з отворот полушубк и дотянулся к его уху:

— Сделем тк…

Утро зстло их довольно длеко от мест ночлег. Пок было темно, не сбиться с волчьего след помогл лун, зтем — кк рз когд зктилсь нзвння Искрой звезд — стло светть. Друзья по очереди торили лыжню: Искр был привычней, Хрльд — сильней. Пончлу одноглзый волк-оборотень мерещился з кждой сосной, но ломиться сквозь рыхлый снег было тяжело — боязнь и тревог скоро сошли н нет, сменившись едв ли не безрзличием.

А кроме того, про себя они уже понимли, что вернутся скорее всего ни с чем. Кровяные пятн вдоль звериного след стновились все мельче и реже: волк — оборотень, не оборотень — уходил. Его рны были не смертельными, и восходящее солнце не отнимло у него силы и резвости. Хрльд и Искр шли з ним уже без особых ндежд н добычу, больше из упрямств. Не поворчивть же, в смом деле, просто тк нвстречу неизбежным попрекм Эгиля и остльных!.. Ну то есть повернуть, признвя неудчу, конечно, рно или поздно придется, но…

Две вещи случились почти одновременно. Волчий след внезпно исчез, точно веником зметенный в рыхлом снегу. А Хрльд, остновившись, покрутил туд-сюд носом и, понизив голос, скзл:

— Жилье рядом!

— Д нету здесь никкого жи… — нчл было Искр. Однко мгновением позже зпх теплого дымк достиг и его обоняния, и боярский сын пристыженно умолк н полуслове. Потом попрвился: — Рньше-то здесь люди не жили…

— А теперь, выходит, живут, — скзл Хрльд. — Глянем? Может, зимовье рзбойничье…

— Или оборотень домой прибежл, — кивнул Искр. — Глянем, кк же инче.

Что оборотень, что рзбойники — было одинково стршно. Герои, совсем не ведющие стрх, родятся рз в поколение. Остльные зкляют свой дух, кждодневно одолевя боязнь. Дв юных воин переглянулись и пошли против ветр, нвстречу слбому зпху дым.

Это было строе, очень строе зимовье, неведомо кем и когд выстроенное вдлеке от людских селений и троп. Крохотня, вросшя в землю избушк едв кзлсь нд сугробми низко нхлобученной крышей. Тот же Тойветту, ижор-проводник, нверное, знл о ней, но см вблизи не бывл и потому не повел к ней новогородцев, думя — от стрости двно уже рзвлилсь, д и грех, пожлуй, вести под ткой кров знтных охотников. А может, дед Тойветту тк и умер, не рсскзв о зимовьюшке востроглзому внуку, — еще во времен его, дед, юности стоял вся покосившяся, вот-вот рухнет, толку с нее!..

И тем не менее — стоял по сей день и рзвливться не собирлсь. Кк можно рзвливться, когд внутри опять живет человек?

Этот человек стоял перед дверью, держ в рукх несколько деревяшек, вынутых из поленницы, и смотрел н Хрльд с Искрой. Он зметил их рньше, чем они его. Вряд ли его обрдовло их появление. Тот, кто устривется жить н отшибе, в безлюдном сердце лесов, редко привечет гостей. Но и врждебные помыслы, если они у него были, оствлись тщтельно скрыты. Он просто стоял и смотрел. Ждл, что стнут делть они.

— Оборотень… — щурясь против солнц, выдохнул Хрльд. Действительно, человек был одет в короткую шубу, скроенную из пушистого волчьего мех. И косил н юношей одним глзом из-под ндвинутой шпки. Второй глз и половин лиц прятлись в глубокой тени.

— Рзбойник… — сглотнул молодой Твердислвич. Ибо рож у незнкомц впрвду был смя рзбойничья. И он… не боялся.

Их было двое, об вооруженные и притом нлегке — ясно же, что через лес, не нмного отств, поспешют хрбрые отроки. Человек был один. Но стоял тк спокойно, словно никкой опсности для него не было и быть не могло. Дже вроде рздумывл, что ему делть с двоими, негднно вышедшими к его лесному жилью. Ему с ними, не ноборот. Он кк будто знл з своей спиной немлую силу: свистни — примчтся. Вестимо, рзбойник! Не к смому ли знменитому Волдырю, волкохищной собке, в гости довелось збрести?..

Искр с Хрльдом медленно подходили поближе. Человек бросил поленья, приготовленные для печи, зкшлялся и сплюнул н снег. Тк кшляют, когд болезнь уже отпустил, но полное здоровье не торопится возврщться. Искр присмотрелся: и точно, по всем признкм незнкомец совсем недвно болел. И лежл, видть, в лежку — один в крохотном зимовье, без дружеской подмоги, кк-то превозмогя голод и боль… Дже теперь, изрядно окрепнув и вств н ноги, он был тощ, точно волк, кое-кк злизвший тяжелые рны…

…И, похоже, столь же опсен. Искр опмятовлся и подумл, что рновто взялся жлеть чужк. Подобня жлость, случется, боком выходит. Хрльд был менее склонен робеть и смущться при виде незнкомого человек.

— Ты кто тков? — спросил он, когд между ними остлось пять-шесть шгов и они с Искрой н всякий случй отвязли с ног лыжи. — Что здесь делешь?

Он с лет не двл себе поблжек, стрясь рзговривть со словенми по-словенски, и больше не боялся оплошть в рзговоре.

Лесной житель неожиднно усмехнулся. Усмешк вышл неприятня и донельзя кривя, потому что один глз и половину лиц прятл широкя кожня повязк. Он скзл:

— Я приеду к тебе, сын Ргнр, н твой остров и спрошу тебя о том же. Что ты мне ответишь?

Молодой викинг н миг дже остновился. Дерзкими были речи незнкомц, но не слов огорошили, то, что человек произнес их по-дтски, и говорил он н родном языке Хрльд, кк дтчнин. И одноглзый откуд-то знл его. Откуд?.. Хрльд дже попробовл мысленно стереть с его лиц кожную повязку и уродство, нверняк под нею скрыввшееся. Он все рвно мог бы поклясться любой клятвой, что никогд не видел его. Он скзл:

— Зчем ехть н Селунд? Я и здесь тебе сумею ответить тк, кк мы, сыновья Лодброк, всегд отвечем н неучтивые речи…

Его рук не торопясь потянулсь к мечу, он не сводил глз с чужк — кк-то тот, безоружный, отнесется к угрозе? Ведь понимет небось, что двое богто одетых юнцов тоже не одни шстют по чщобм!.. Рссудительный Искр попробовл остновить его.

— Плохо, — покчл головой молодой Твердислвич, — нчинть срзу ссорой! Скжи, чуженин, не видел ли ты вчер н зкте где-нибудь здесь подбитого волк? Мы…

Договорить Искр не успел. Хрльд вытянул руку, укзывя н теплые споги незнкомц:

— Д он венд!.. Это Хререк конунг человек!.. Подсыл тйный! Соглядтй!..

Меч коротко зшипел, вылетя из ножен — Хрльд бросился вперед. О том, что Рюрик послл воеводу Сувор с млой дружиной устривть возле порогов зству, в Новом Городе знли. Тм пролегл грниц, о которой договорились между собою князья, и н своей стороне кждый волен был делть, что пожелет. Однко зимовьюшк, где обосновлся одноглзый вряг, стоял — не скзть в глубине новогородских земель, но уж и не н сумежье — прочно по сю сторону. Что делть здесь воину лдожского князя, д еще тйно?..

…А он был воином, д тким, кких Хрльду еще не доводилось встречть, хоть и ходил он в ученикх у лучших бойцов, у стрших бртьев и у Хрольв ярл по прозвищу Пять Ножей. Он не побежл от меч, не попытлся схвтить брошенное полено. Шгнул, кк покзлось Искре, под смый удр, вскинул руки нвстречу… Все произошло горздо быстрей, чем можно про то рсскзть. Левя лдонь одноглзого встретил руку Хрльд, опусквшую тяжелый клинок, и, вписвшись в движение, увел ее по безопсному кругу, не дв себя зцепить. А првя, с согнутыми, кк кошчьи когти, пльцми, коротко и резко впилсь Хрльду в лицо. Молодой викинг дже головы отдернуть не успел. Он никогд не видел, чтобы тк оборонялись от меч. Или тк нпдли. Ему покзлось, будто в лицо — в лоб нд переносицей, под подбородок и в обе щеки кк рз под глзми — одновременно попли четыре стрелы. Слепящим потоком хлынули слезы, он понял, что глз у него больше нет, и хотел зкричть, но не смог дже и этого. Способность дышть изменил ему, кк и зрение. Он хвтл воздух ртом, пок бгровя тьм, окутвшя сознние, не превртилсь уже в нстоящую черноту.

Вряг носком спог отбросил черен меч подльше от безвольной Хрльдовой лдони.

— Когд очнется этот недоношенный, — устло обртился он к Искре, — скжи ему, что я не подсыл.

Хрльд был жив — он корчился и вздргивл н снегу и, нверное, впрямь должен был скоро прийти в себя. Искр понимл: в его положении смое рзумное было остться смирно стоять. Потому что одноглзый и с ним сотворит все, что пожелет, кк с Хрльдом, только еще быстрее и легче. Он, нверное, сумеет рзделться дже с Эгилем, если тот прямо сейчс выбежит из-з кустов… Искр покчл головой и ответил, зня, что обрекет себя:

— Ткого не бывло еще, чтобы моих побртимов клечили у меня н глзх, я спокойно смотрел. Я не хотел ссориться с тобой, чужой человек!

— Ты не тк сноровист, кк он, зто ты умней, — кивнул одноглзый. — Вот только не хвтило твоего ум отсоветовть ему н меня нпдть. А еще лучше — совсем сюд не сворчивть.

Искр выдернул меч из ножен и устремился к нему, зрнее ведя — идет н срм, если не н гибель. Последнее дело — с ткими мыслями нчинть схвтку, но что поделешь, если они спрведливы, и отступиться — см себе потом будешь не мил?.. Искр успел зметить во взгляде единственного глз нечто похожее н увжение. Больше ничего зметить он не успел. От стрх и сознния обреченности руку вынесло в ткой же змх, ккой сделл только что Хрльд. Искр дже съежился, ожидя удр в лицо, но его не последовло. Лесной житель впрвду прянул нвстречу, только бить не стл — рзминулся с Твердятичем и мягко скользнул ему з спину. Искр понял, что его сейчс удрят сзди и нверняк сломют хребет, и крутнулся, судорожно вскидывя меч нотмшь… Цепкие пльцы поддели его зпястье и локоть, что-то сделли, крутнули, и потоптнный снег с жуткой быстротой ринулся Искре в лицо. Удр, отпрвившего в темноту, он потом тк и не вспомнил, и это смо по себе было унизительно и обидно. Искр долго силился сообрзить, кк удрил его одноглзый, но в пмяти ничто не всплывло. И не было ни шишки, ни синяк. Но признть, что утртил сознние просто от неожиднности и стрх, и твой меч, свидетель воинской чести, кзвшийся тебе смому столь смертоносным и грозным, — ему, одноглзому и едв опрвившемуся от болезни, не то что не гроз — дже не помех… признть это было сильнее смерти.

* * *

Когд Искр очнулся, Хрльд еще не поднимл головы, лишь скреб пльцми снег, и его меч, выбитый из лдони, блестел рядом, косо торч из сугроб. Искр звертелся в поискх своего, не увидел и понял, шлея от срм и ужс: унес!!! Но потом рзличил в двух шгх рыхлый след н снегу и узкий пролом в корке плотного нст, где пригревло яркое, уже н весну, солнышко. Ринулся туд, не вствя с колен, потерял рвновесие и упл, брхтясь в сугробе, но рук все же дотянулсь и ухвтил облепленный снегом черен. Ему дже покзлось, будто обмотнный ремешкми метлл не успел остыть окончтельно. Еще кзлось — уж теперь-то он точно искрошит одноглзого, вздумй тот появиться опять…

Одноглзый не появлялся. Постепенно Искр чуть успокоился и стл слушть холодную тишину лес. Человек, пощдившего двоих вооруженных прней, не было ни в зимовье, ни около. Ушел. И возврщться не собирлся.

Искр подобрлся к Хрльду и стл тормошить его, нзывя по имени.

Эгиля берсерк не пришлось долго ждть. Он отпрвился рзыскивть конунгов сын нлегке, вдвоем с ижором-проводником, оствив отроков стеречь добычу. Выбежв н полянку перед зимовьем, Эгиль увидел двоих юношей перед дверью мленького жилья. Они держли что-то в рукх и рссмтривли н солнце.

Искр неплохо влдел языком Северных Стрн. Но из того поток брни, которым громоглсно отвел душу стрый викинг, — кк ни силился, ни слов не сумел рзобрть.

Хрльд болезненно сморщился, поднимя лдонь к виску: от Эгилевой ругни в голове у него ззвенело.

— Не брнись, — устло попросил он соплеменник. — Все, что ты говоришь, я уже см себе трижды три рз скзл. Вот, посмотри лучше… Не узнешь?

Эгиль, сверх всякой меры удивленный его поведением, зкрыл рот и подошел посмотреть.

Двое друзей держли деревянное изобржение меч. Не учебный клинок, ибо кто же рзумный делет учебный меч из мягкой сосны, именно изобржение. Чьи-то руки очень любовно и тщтельно трудились нд ним, потом… сломли о колено, рскромсли в щепы ножом, рзбросли по полу избушки. Хорошо еще, в огонь не отпрвили. Знть, не думл тот человек, что у двоих юнцов достнет внимния узнть в рсколотых щепкх нечто знкомое. А потом и терпения — подобрть, сложить воедино…

Эгиль, оздченно хмурясь, рссмтривл удивительно похожий обрз меч с спфиром н рукояти. Того, что долго приндлежл Хрольву Пять Ножей, потом был им подрен грдскому Сувору ярлу. Рукоять и чудесный кмень н ней были вырезны особенно тщтельно, до последнего звитк цветов и листьев узор, деревянный клинок тк и остлся незвершенным. Искр крепко сжимл пльцми щепки, чтобы они не рссыплись.

У Хрльд н лице и под подбородком рзгорлись бгровые пятн. Он горстями приклдывл к ним снег, но отметины, словно в нсмешку нд его усилиями, только деллись ярче и обещли стть полновесными синякми. Они с Эгилем обошли всю поляну, рзыскивя следы одноглзого, но ничего не ншли. Кк видно, чужк очень хорошо умел сбивть с толку погоню. Д и предскзння Искрой поземк нчлсь перед смым появлением Эгиля и Тойветту, помогл утить отпечтки в снегу…

— А жль! — скзл Эгиль. — Рзведть бы, где у них, рзбойных оборотней, гнездо!..

Искр, осененный неожиднной мыслью, повернулся к ижору:

— А что в твоем роду, друг, рсскзывют про оборотней?

Молодой проводник сощурил голубые глз и ответил, кк подобет человеку осторожному, не склонному нвлекть н себя гнев тинственных сил:

— См я не слыхл, но сосед однжды обмолвился, будто было дело когд-то двно, длеко от нс, в роду Одинокого Лебедя. Злой колдун увидел девушку, крсивую и веселую, словно уточк весной, и зхотел ее для себя. Но он уже выбрл жених, и колдун, рссердившись, нбросил н нее лебединые перья, превртив в птицу. Горько зплкл он и улетел в дльние стрны, з тысячу озер. Тогд ее жених…

Эгиль рявкнул тк, что с еловых лп прозрчной пеленой осыплся снег:

— Говори дело, недоношенный финн! А то не вздумл бы я проверить, тк ли ты силен в колдовстве, кк иные из твоего племени, что в огне не горели и в воде не тонули!..

Тойветту прыжком отлетел прочь, нехорошо пригибясь, рук метнулсь к ножу:

— Поди снчл поймй меня, стрый отъевшийся боров! А я еще посмотрю, выйдешь ты или нет из этого лес!..

Он был ровесником Искре — невысокий, цепкий и легкий телом, словно белк. Кк большинство ижоров, он едв терпел дтчн, много рз грбивших его родные мест, и с большим подозрением относился к князю Вдиму, испрвно взимвшему немлую днь. Рюрик с его врягми были куд любезней лесному нроду. Тойветту из род Серебряной Лисы нипочем не пошел бы охотиться с жителями зморья, не попроси его об этом боярин Твердислв. Ижоры считли Пеньк рзумным и миролюбивым стрейшиной и увжли его, и увжение рспрострнялось н сын.

— Не ссорьтесь, не ссорьтесь! — торопливо вмешлся Искр. — Это моя вин, Эгиль: я не подумл, прежде чем спршивть, и он ответил н мой вопрос тк, кк понял его. И ты, Тойветту, не думй скверно про Эгиля. Он сердится, ибо мы упустили чужого человек, жившего в зимовье. Он думет, что это рзбойник и оборотень к тому же, и хотел бы его выследить.

Проводник, остывя, убрл руку от ножен:

— Я зню, где живут рзбойные люди. Это з Сокольими Мхми, н островкх.

Эгиль, несмотря н свое прозвище, смооблднием отличлся звидным. Он тяжело перевел дух и мрчно спросил:

— И что, можешь нс туд проводить?

— Могу! — с вызовом ответил ижор.

— А что ж рньше молчл?.. — снов зрычл Эгиль. Действительно, в Новом Городе только и рзговору было о втге Волдыря, «злегшей» путь к Лдоге; и купцм, и Вдимовой дружине стрсть хотелось бы рзведть, где у душегубов гнездо, д и выжечь зрзу н корню. Мльчишк-ижор нверняк про то знл, но помлкивл. Почему?.. У Эгиля уже повисли н языке тяжкие слов о проджности финнов, но Искр предотвртил новую ссору, торопливо вмешвшись:

— Тк зим-то ккя гниля был. Мхи не змерзли небось! Пройдем ли?

Тойветту проговорил, обрщясь вроде к нему, но глядя с неприязнью н Эгиля с Хрльдом:

— Кто боится, может здесь подождть!..

Поземк усиливлсь. Вихрящиеся белые языки то припдли к коленям, то, подхвченные ветром, взлетли выше голов. Небо тоже зтянул белеся пелен, скрывшя солнце и яркую морозную синеву. Мтерый лес по крю болот отступл все дльше нзд, преврщясь в вереницу серых рсплывчтых призрков. Потом колеблющяся мгл поглотил его совсем, и рзличить горизонт сделлось невозможно. Ижор, однко, бежл вперед легко и уверенно. Тк бежит неутомимый волк, вынюхивющий добычу, и Эгиль временми нчинл сомневться, кого следовло считть оборотнем: то ли Волдыря, то ли никому не ведомого прня, нмявшего холки Хрльду с Искрой… может, этого финн? Сын грдского ярл упрямо, не отствя, мчлся з проводником, хотя и чувствовлось — устл. Хрльд тоже не отствл, потому что его предкми были великие конунги, и их нельзя было подвести — уж лучше псть, ндорввшись. Эгилю приходилось всех хуже. Он иногд нчинл уже чувствовть, что немолод годми. Вдобвок он был всех тяжелее, и непрочный ледок под ним время от времени угрожюще потрескивл, выпускя н поверхность черную воду. Тонуть в болоте Эгилю совсем не хотелось, ткой смерти он почему-то стршился больше всего. Всю свою жизнь он был викингом и плвл по морю, знчит, мог свлиться рненым з борт и утонуть. Или см броситься в волны, чтобы не дться н глумление жестоким вргм… Но то был чистя и слвня морскя вод, соленя, словно кровь в человеческих жилх, и тм, внизу, ждли гостеприимные плты Эгир, хозяин глубины: тково посмертие угодивших в сеть к Эгировой супруге, божественной Рн. А здесь?.. Черня трясин, которя медленно и кк бы неохотно рсступится под его телом и тк же медленно и неотвртимо нчнет вссывть, увлекть вниз, вниз… Нет уж! Хоть и трудновто было строму воину поспевть з легконогими молодцми, он не отствл и не остнвливлся. Ибо, стоило змедлить шг, кк пугющее потрескивние под лыжми деллось громче, и темня жиж нчинл ждно пропитывть снег.

Один рз, в смом нчле переход через болото, Эгиль исхитрился прямо н ходу сктть в рукх плотный снежок и метнуть его в сторону, туд, где течения поземки обнжили глдкий щит льд. Упвший снежок без усилия проломил хрупкую корку и кнул. Эгиль срзу вспотел и скзл Хрльду, бежвшему след в след з ижором:

— Позволь, Ргнрссон, я пойду впереди!

Хрльд не позволил, сходить с лыжни Эгиль попросту не решился. Смому сгинуть — полдел, но этк можно и мльчик, случись что, с собой вместе увлечь…

Кким зннием или чутьем нходил верную дорожку ижор — о том Эгилю не хотелось дже гдть.

Тойветту, сын Серебряной Лисы, все выполнил, кк обещл. Уже к полудню провел своих спутников невредимыми через стршные Сокольи Мхи, которые нзвние-то свое получили не инче оттого, что одни соколы крылтые через них и летли; првд, о том, что стоял полдень, тоже оствлось только догдывться, ибо ни солнц, ни теней по-прежнему не было, лишь густя белеся мгл, от которой нещдно уствли глз. Однко и это не помешло ижору, знвшему «неодолимое» болото до последней трвинки, не просто вывести охотников н твердую сушу, но еще и выбрться к островному стновищу с смой безопсной, подветренной стороны.

Ветер вздыхл неровно, поземк нктывлсь волнми: нселенные островки и вмерзшие в лед мостки между ними то кзли себя ясно и четко, то совсем пропдли з пеленой летящего снег, словно их вовсе не было тм, впереди, з кольцом незмерзшей черной воды. Хрльд, Искр и Эгиль берсерк хоронились между голых кустов, вглядывясь в стновище. Оно кзлось безлюдным — жители сидели по домм, очень, кстти, нпоминвшим зимовьюшку одноглзого, и только дымки, вылетвшие в отверстия крыш, несли зпх жилья и свидетельствовли, что мленькя весь не зброшен, что люди отсюд еще не ушли.

Поселение не было окружено тыном — зчем тын, если болото сторожит получше всякой огрды?.. И сколько ни нпрягли зрение трое охотников, ничего «рзбойничьего» н том берегу высмотреть не удвлось. Весь кк весь — мло ли кому вздумлось схорониться в болотх то ли от Вдим, то ли от Рюрик, то ли врз от обоих?.. Кк вообще отличить гнездо волкохищной собки от смого обычного печищ?.. Ижору н слово поверить?.. Стоило рди этого тщиться в несусветную дль, д через трясину.

Холод постепенно збирлся под меховую одежду, студил пропотелые рубхи, покрывл кожу пупырышкми, зствлял стискивть зубы…

Долго, очень долго н том берегу совсем ничего не происходило, и Эгиль хотел уже позвть юнцов в обртный путь, пок вовсе не примерзли к кмням: что выведли, мол, то выведли, и довольно, не все в один день… Но в это время з рзводьем нчлось движение.

В смом большом доме с протяжным скрипом открылсь подмерзшя дверь, и нружу вышли несколько человек. Они смеялись, прятли лиц от ветр и громко рзговривли между собой. Злегшим н островке удвлось перехвтить только обрывки слов и понять, что рзговор шел по-словенски.

— Рзбойники… — почти срзу прошептл Искр. — Волдыря люди!

— Почему? — тоже шепотом спросил Хрльд. Уверенный приговор Искры немло его удивил. См он не нходил в облике вышедших из дому мужчин ничего стрнного или необычного. Они дже не были вооружены.

Искр ответил:

— А ты посмотри н одежду…

Хрльд присмотрелся. У двоих были почти одинковые теплые свиты из добротного темно-синего сукн. У третьего синие зплты крсовлись н спине и локтях. Еще один был в синих штнх, другой нтягивл н уши меховую шпку с синим новеньким колпком…

Искр толкнул Хрльд локтем:

— Купц Кишеню Пыск помнишь?

— Кк не помнить…

— Тк он еще летом жловлся, нлетел, мол, возле волок лихя втг, стржей порубили, тюки с повозок похвтли, ткое доброе сукно не довез…

— Смотрите, плот, — скзл Эгиль. И првд — по черной воде, приближясь к рзбойничьему стновищу, медленно двиглся плот. Четверо крепких молодцов нпрвляли его сквозь тяжелую зимнюю воду, погружя шесты в снежную кшу, густо плввшую н поверхности. А посередине, привычно утвердив н скользких бревнх тепло обутые ноги, стоял…

Хрльд вскинулся н локтях:

— Он это! Одноглзый!.. С кем дрлись!..

Широкя лдонь строго берсерк вдвил Хрльд в снег, помогл опмятовться. Искр же, ноборот, чуть приподнял голову, щурясь против неожиднно выглянувшего солнц.

Человек был рослый, широкоплечий, в низко нхлобученной шпке и короткой шубе, сшитой из волчьего мех. Он впрвду был очень похож н одноглзого, но… Плот повернул, и он окзлся к Искре почти спиной — лиц не увидеть. Только блеснуло что-то н левом зпястье, зжглось крсно-желтыми огонькми…

— Не он это, — скзл Искр и зябко потер руки в руквицх, гоня к пльцм отступившую кровь. — У того шуб покороче был… И штны меховые, у этого стегные…

— И жил — не видть, чтобы кто в гости ходил, этого со всем почетом встречют… — проворчл Эгиль.

— Уходить ндо, — скзл вдруг ижор. Охотники повернулись к нему, и Тойветту встревоженно пояснил: — Здесь, где мы, у них клдовя… Бочки под воду спущены: холодно, не мерзнет… Гостя принимют, сейчс з снедью придут…

И он укзл н прочные жерди, в кжущемся беспорядке укрепленные между кмней. Теперь, когд притихл поземк, стло зметно, что это и в смом деле не корни и не стволы упвших деревьев, труд человеческих рук, и в воду тянутся снбженные узлми веревки.

Почему рзбойники устроили клдовую не рядом с жильем, з небезопсным рзводьем, остлось только гдть. Может, когд-то и здесь были мостки, д сгнили или унесло по весне? Или ключи возгоняли со дн чистую воду, свободную от торфяной мути? Или все было проще — хрнили зпсы еды и хмельного питья и от собственной неумеренной ждности, и от вржьей, если вдруг кто нпдет?..

Тойветту двигл губми, еле слышно уговривя Небесного Стрик зново рсшевелить тк некстти улегшуюся поземку. Безопсня тропк, по которой они добрлись сюд, вилсь среди россыпи островков; молодой ижор, уязвленный в своей гордости проводник, подвел Искру и дтчн слишком близко к рзбойничьему гнезду. От торчвших изо льд кмышей, способных ндежно укрыть, островок-клдовую отделяло полных двдцть шгов чистого льд. Пок летел снег, эти двдцть шгов можно было миновть невозбрнно. А теперь?..

Дтчн Тойветту не любил, и з дело. Случись с ними что — туд и дорог. А вот с родом боярин Твердислв Серебряные Лисы испокон веку были друзьями. Кто простит Лисенк, если из-з него Искру поклечт или убьют?..

…Неторопливый плот тем временем причлил к берегу, и рзбойник в богтой, почти по-княжески скроенной шпке поздоровлся с гостем. Приезжего повели в дом; судя по всему, это был вжный и знчительный человек, и принимли его здесь отнюдь не впервые. Тойветту, однко, было вовсе не до того, кто и зчем нтоптл дорожку к обитлищу Волдыревой втги. Ветер понемногу усиливлся, рно или поздно поземк рзгуляется снов; но и рзбойники, ндо полгть, зхотят нведться в свою клдовую, пок зтишье… Кк только жители остров и их гость скрылись з гулко бухнувшей дверью, ижор подл своим спутникм знк. Все четверо вскочили н резвые ноги и что было силы помчлись через ледяную проплешину к спсительным тростникм.

Конечно, они не успели. Эгиль, опять бежвший последним, торопился кк мог и чуть не незжл сзди н лыжи Искре Твердятичу, но переломить злую судьбу, определенно витвшую нд ними в тот день, было не в его силх. Он, пригибясь, уже влетл з шуршщую звесу серо-желтых коленчтых стеблей, увенчнных зсохшими метелочкми, когд позди, з рзводьем, нчлся переполох.

Сперв погоня отстл: пок снрядились, пок перепрвились с остров… Но вот рзбойники поствили лыжи н лед, и новогородцы, кждый про себя, поняли — плохи дел. Свое болото Волдыревы втжники знли если и похуже, чем Тойветту, то ненмного, и безошибочно летели той же тропой, не особенно нуждясь в следх. Иным путем выбрться в эту сторону через Сокольи Мхи было все рвно невозможно.

Человек, стремящийся уберечь свою жизнь, способен н многое. Но провести н ногх почти всю ночь и полдня, потом удирть от погони — свежей, не обремененной устлостью и весьм обозленной?..

Трижды рзбойники подбирлись к беглецм н рсстояние выстрел, но неверный, резкий, порывистый ветер мешл кк следует прицелиться. Потеряв без толку несколько стрел, преследовтели решили не опустошть зря тулы и для нчл подобрться поближе. Они тоже видели, что нстигют.

Ветер между тем понемногу обретл прежнюю силу, и поземк вновь понеслсь нд снегом и льдом, все выше вздымя белые языки. К тому времени, когд беля мгл нчл смыкться нд головми, двое дтчн, ижор и словенин успели миновть смую опсную чсть Мхов. Позди остлсь сплошня топь, впереди змячили первые плотные кочки с рстущими н них кривыми корявыми деревцми. Однко до нстоящего ндежного берег было еще длеко. Слишком длеко. Не успеть добежть туд прежде рзбойников.

— Эй, финн!.. — прохрипел Эгиль в спину ижору, все тк же неутомимо скользившему впереди. — А ну постой, что скжу!..

Одинокя сосн с большим птичьим гнездом н вершине возвышлсь нд колеблющимся морем снежных струй, точно путеводня вех, воздвигнутя смими богми: не промхнешься, не собьешься с пути. Эгиль и Хрльд медленно приближлись к ней, приминя лыжми торчвшую из-под снег трву, и зыбучее белое покрывло немедленно зносило оствленные ими следы. Тойветту утверждл, что ндежня троп в этом месте был совершенно прямой: только держи, мол, нпрвление н сосну, и незчем бояться трясины. Тк-то оно, может, и тк, но Эгиль, внезпно оствшись без провожтого, все рвно н первом же шгу покрылся липким потом, совсем иным, нежели от рботы и бег.

— Это я должен был додумться, не ты, — скзл ему Хрльд. — Если я и впрвду хочу, чтобы меня нзывли вождем не только з мой род, но и потому, что я см чего-нибудь стою…

Эгиль в ответ прохрипел, тыч копьем в лед перед собой:

— Я в твоем возрсте тоже не до всего додумывлся, Ргнрссон. Сумей прожить столько, сколько прожил я, и в твоей груди тоже нкопится премудрость тысячи битв…

Он все-тки нстоял н том, чтобы идти первым, испытывя тропу тяжестью своего тел.

— Не в том дело, — скзл Хрльд. — Ты рзмышлял, кк срзиться и победить, я только мечтл, чтобы Асы одолжили мне соколиное оперение — улететь от погони…

Эгиль усмехнулся в густую сивую бороду:

— Погоди хвлить меня, сын Лодброк. Пусть то, что я изловчился придумть, сперв убережет нс от преследовтелей…

Рзбойников было шесть человек, и они, кжется, уже нчли понимть, что сильно недооценили тех, з кем взялись гоняться по Сокольим Мхм. Против всякого ожидния, чужки не струсили и не сорвлись в беспорядочное нерссуждющее бегство, способное зкончиться только смертью в трясине. И они н удивление хорошо знли болото, которое люди Волдыря привыкли считть домом родным. То есть предводитель шестерки довольно скоро нчл жлеть, что взял с собой тк мло нроду. Ни в коем случе нельзя было дть пришлым выбрться з пределы Мхов: что, если это лдожские подсылы? И в лесу их ждет сильный отряд, готовый зщитить своих нворопников и без промедления двинуться по рзведнному пути?..

…Удч улыбнулсь втжникм, когд те нчли уже не н шутку беспокоиться, успеют ли перехвтить беглецов до кря торфяник, где единствення троп сменялсь тетеревиным хвостом стежек-дорожек: помучишься, отыскивя следы. Вожк шестерки обрдовнно крикнул, первым приметив двоих пришлецов, змешквшихся н бегу. Один нетерпеливо переминлся, жждя удрть и не решясь бросить товрищ. А второй, припв н колено, неловкими устлыми движениями пытлся прилдить к ноге соскочившую лыжу.

Оствлось не вполне ясным, куд подевлись еще двое, но о них можно будет порзмыслить потом. Ижору и словенину, зстрявшим возле курящейся снежными вихрями кочки, было уже не спстись. Рзбойники устремились к ним, н ходу выдергивя из нлучей луки. Нстигнутые смешно зметлись, особенно тот, что никк не мог подвязть непослушную лыжу, и вожк дже хотел было придержть готовых стрелять молодцов, — взять бы живьем д свести к Волдырю н рсспрос! Однко тут стоявший н коленях молодой словенин нконец спрвился с ремешкми и выпрямился… и вдвоем с ижором они бросились в сторону от известной тропы, прямо туд, где, нсколько было известно рзбойникм, могл ждть только гибель.

Подлетев к кочке, у которой те только что стояли, втжники ккое-то время переминлись в нерешительности. Пускться следом з ускользвшими беглецми было попросту боязно. Но те уходили все дльше и почему-то все никк не провливлись, и мысль о том, чтобы вернуться и рсскзть о том, кк дли им уйти, был пригоршней снег, тющей з шиворотом. Трое стрельцов рзом вскинули луки, целясь сквозь густую летящую белизну. Ветер донес жлкий вскрик, и им покзлось, будто один из беглецов покчнулся. Хотя и не упл.

— З ними! — приободрился вожк. И первым ступил н еще видимую лыжню, уводившую в сторону от знкомой тропы.

Хрльд не збыл, кк состязлся в стрельбе из лук с дочерью грдского ярл. Исход того состязния больно уязвил его гордость. Поэтому он не стл притворяться, будто не слышл збвной висы, в тот же день сложенной его воинми:

Прибыв в Новый Город, Хрльд велел нйти хорошего мстер-лучник, и тот сделл для него лук, ккие предпочитли словенские воины — очень тугой, оплетенный берестой, с витой кожной тетивой, не боящейся дождя и мороз. Хрльд не спрвился с ним, когд впервые взял в руки, хотя н недостток силы жловться ему не приходилось. Это тоже было обидно. Он щедро зплтил мстеру и половину зимы усердно трудил себя упржнениями, но добился-тки, чтобы лук нчл его слушться. Он уже ходил с ним н охоту, но бой впервые ему предстоял. Поэтому Хрльд немного жлел, что с ним не было его прежнего лук, ткого привычного и ндежного. Ну что ж, скзл он себе. Вот и проверю, чему успел нучиться…

Сосн, увенчння обширным гнездом, росл н мленьком островке, двшем приют нескольким густым ольховым кустм. Сейчс н них, понятно, не было листьев, и дже снег не здерживлся н тонких жилистых веткх, но кое-ккое укрытие они все же двли. Хрльд и Эгиль рзошлись в стороны и молч стояли с лукми в рукх, ожидя. Они рссудили, что рзбойники были скорее всего без броней — поди-к побегй по тоненькому ледку, нвьючив н себя полпуд желез! — и приготовили стрелы-срезни с широкими нконечникми. Ткя перерубит руку, не спрятнную в кольчужный рукв. И голову с плеч долой сбросит, если метко попсть.

Хрльд подумл о том, что рзбойники вполне могут рскусить нехитрый змысел Эгиля, и тогд, нверное, им всем придется погибнуть. Не смя звидня смерть для сын конунг, мечтвшего о держве! Не н кчющейся плубе корбля, не от рук знменитых и блгородных вргов. Посреди болот, в мелкой стычке с ккими-то нидингми, объявленными вне зкон з мерзкие преступления!.. Кто здесь увидит его смерть, кто зпомнит ее и сумеет рсскзть людям, что млдший сын Ргнр Кожные Штны умер достойно?..

Хрльд угрюмо вздохнул, вглядывясь в серую мглу и утешясь хотя бы тем, что погибнет кк воин — с оружием в рукх и до последнего не двя спуску вргм. Они с Эгилем стояли спинми к ветру, и он услышл, кк откуд-то сзди донеслось длекое кркнье. Хрльд вздрогнул от холод, успокоился и понял, что Дритель Побед, Небесный Отец его род, взирл н него своим единственным оком, готовясь по достоинству оценить его мужество. Молодой викинг снял првую руку с тетивы и рзмял пльцы, нчвшие коченеть.

Свистящий ветер уносил прочь и поскрипывние лыж, и перекликвшиеся голос. Когд из сплошной пелены прямо перед Хрльдом, пригибясь н бегу, одн з другой выскочили две темные фигуры, его обдло горячей волной, руки мгновенно вскинули лук. Ожидние кончилось.

Рзбойники проглядели ловушку. Хотя н смом деле могли бы сопоствить первончльное хлднокровие беглецов и явный испуг двоих отствших. Не сопоствили. Очень уж боялись упустить едв не нстигнутых, соблзнились легкой добычей. В особенности когд рссмотрели кровь, глубокими пятнми протопившую снег. А ндо, ндо было подумть, прежде чем голодными волкми бросться по следу. Рссудить, предствить себя н месте преследуемых. Зподозрить подвох…

Все это пришло к рзбойному вожку, кк мгновенное озрение, когд внезпный и жестокий удр вышиб из-под него првую ногу. Он взмхнул рукми и широко и нелепо шгнул в сторону, силясь обрести опору и уже понимя — слишком привыкли они уряжть зсды и исподтишк нпдть н не ждущих дурного людей, слишком двно н них смих никто не охотился… Он увидел изувечившую колено стрелу и упл, и лед под ним немедленно треснул, с готовностью рсступясь.

Втжник, бежвший последним, корчился н тропе, неизвестно зчем пытясь высвободить воткнувшуюся в снег лыжу. Стрел, пущення Эгилем берсерком, легко вспорол н нем меховой полушубок и вошл в грудь до хребт, оствив рну в пядь шириной. Кровь лилсь из рзрубленных жил неостновимым потоком, быстро унося с собой жизнь.

Четверо, зжтые н узкой — не сойдешь и не больно-то рзвернешься — тропе и вдобвок оствшиеся без глвря, зметлись. Тойветту мячиком подктился под ноги Хрльду и тоже срзу схвтился з лук, сдернутый со спины. Теперь силы были рвны — четверо против четверых. Стрелы весело звенели в воздухе, ищ цель. Хрльд дже подумл о том, что негоже ему, знтному воину, рсстреливть супротивников, точно привязнных кур. Он нхмурился и скзл себе, что рзбойники, достнься им чуть-чуть побольше удчи, именно тк поступили бы с его спутникми и с ним. Все звершилось очень быстро. Еще трое Волдыревых людей умерло безо всякого достоинств, до последнего стрясь спрятться друг з друг. Теперь Хрльд отчетливо видел, что никкие это не оборотни, смые обычные люди, способные ощущть ужс и боль. И убивли их не только серебряные стрелы, но и простые, с железными нконечникми. Последнему оствшемуся н ногх отчяние придло сил. Он взвился в прыжке, рзвернулся вместе с лыжми прямо в воздухе, перелетел через лежвшего н тропе и кинулся нутек. Он потерял шпку, и было видно, что это молодой белобрысый мерянин не стрше смого Хрльд. Слипшиеся от пот волосы стояли дыбом н его голове. Хрльд прицелился и в последний рз спустил тетиву. Стрел удрил бегущего между лопток. Удр бросил его н колени, он попытлся подняться, но не совлдл и рстянулся в снегу, потом нчл ползти, неуклюже згребя рукми. Рскинутые лыжи мешли ему, он почти не двиглся с мест и только подвывл тихо и жлобно, кк больной щенок. Постепенно его движения деллись все медленнее. Добивть не придется.

Тойветту уже поднялся н ноги и отряхивлся, спрятв лук в нлучь. Хрльд поискл глзми молодого Твердятич — и похолодел, увидев его. Искр Звездочет лежл н боку, в неуклюжей, беспомощной позе, и прижимл лдонью првое бедро чуть пониже ягодицы. Эгиль уже склонился нд ним, укоризненно кчя головой:

— Эх, пренек, снимет ведь с нс твой бтюшк головы, д и првильно сделет!..

Хрльд и Тойветту опрометью бросились к ним и увидели: вся штнин и спог у Искры были пропитны густой липкой кровью. Боярский сын рстерянно смотрел н своих товрищей, крепко зкусив губы, чтобы не стонть. Он не мог перевернуться н спину: из его тел торчло длинное древко стрелы. Уже рненным, пятня кровью снег, он бежл во всю прыть не меньше сотни шгов, подмнивя преследовтелей под стрелы дтчн. А вот теперь все кончилось — и он, свлившись, без сторонней подмоги уже не двинется с мест.

Тут со стороны тропы, где остлись рзбойники, донесся треск льд и тяжелое хлюпнье грязи, в которой ворочлось живое тело.

— Стрелу не трогйте, — предупредил Эгиль молодых. См же поднялся н ноги и пошел посмотреть.

* * *

Рзбойный вожк, считнные мгновения нзд в охотку возглвлявший погоню з беглецми и здорно летевший, точно гончий пес, по теплому кроввому следу — всех порву! не пощжу!.. — этот смый вожк смотрел н подошедшего викинг снизу вверх, и в глзх у него были отчяние и ндежд. Он уже по грудь ушел в болотную жижу, и т тяжко колыхлсь, вссывя его все глубже. Случись ему обломиться со льд в честную озерную воду, он бы двно уже выбрлся, и боль в изувеченном колене не смогл бы ему помешть: подумешь, не ткое доводилось терпеть!.. Но густя грязь крепко держл его, прежде смерти увлекя в могилу и не двя ни плыть, ни брести к спсительному островку. Пдя, Волдырев втжник не утртил смооблдния и удержл в рукх лук. Теперь он пробовл то зцепиться им з твердь, то опереться о лед и здержть неотвртимое погружение. Ничего не получлось — рог лук беспомощно соскльзывли по ветвям и трве, хрупкий ледок пролмывлся, не двя опоры…

Когд подошел Эгиль, рзбойник ощерился, кк погибющий волк. Рядом с ним, среди вствших торчком битых ледышек, н поверхности трясины лежл измзнный грязью тул; он схвтил его и вытщил стрелу. Однко стрх близкой смерти зглушил желние дрться.

Стрел упл в черную жижу.

— Не дй изгибнуть, дтчнин… Вытщи, век рбом буду…

Он говорил по-словенски, нчисто позбыв, что северный нходник может и не понять его. Эгиль понял. Тут, впрочем, рзуметь чужую молвь и не требовлось — все ясно и без нее.

— Тких рбов… — усмехнулся стрый берсерк. Он легко мог спсти тонувшего, ибо стоял от него в неполной сжени, д и силой Эгиля добрые боги отнюдь не обидели. — Зню я вс, нидингов… — тоже по-словенски продолжл он, глядя, кк тяжелые языки льдистой грязи охвтывют плечи рзбойник. — Тонете, сулите кошель серебр, вытщишь — кбы в блгодрность у тебя смого кошель не отняли…

Волдырев втжник молч смотрел н него, силясь извернуться во влжной хвтке болот и дотянуться до ветвей куст, от которого его вытянутую руку отделяли считнные вершки. Все тщетно.

Эгиль подумл о том, что вживую видит тот смый ужс, что тк недвно терзл его собственное вообржение. Одно дело, когд жизнь дотлевет в изрненном теле, уже неспособном ни дрться, ни удерживть трезвое сознние. И совсем другое — если тело еще полно сил, и его, живое, не спеш зглтывет смерть, и рзум, потрясенный невозможностью происходящего, до последнего откзывется в это поверить…

Седобородый викинг уперся лдонями в колени и нзнчил гибнущему вргу выкуп з жизнь:

— Рсскжи-к мне, что з вжного человек везли к вм н плоту?

— Бо… — с готовностью нчл рзбойник. Но тут нступющя жиж попл ему в рот, и он поперхнулся, выплевывя густую торфяную кшу, обжигвшую холодом зубы. Когд же, зпрокинув голову, он опять возмог свободно говорить и дышть — не стл докнчивть скзнного, в глзх появилсь решимость погибнуть, но унести тйну с собой. Эгиль, совсем было изготовившийся бросить ему веревку, связнную петлей, рзочровнно выпрямился.

Медлительня трясин готовилсь сомкнуться нд обрщенным к небу лицом. Человек ждно, судорожно довершл последние вздохи, отпущенные судьбой, — кк будто лишняя горсть воздух, успевшя нполнить легкие, должн был помочь ему отодвинуть неизбежный конец. Некоторое время рзбойник выплевывл грязь, и отчянные рывки всего тел позволяли ему чуть приподнимться, высвобождя губы и подбородок. Но жиж был слишком густой и студеной, и силы тяли быстро. Трепыхния, зствлявшие трясину колебться тяжелыми медленными волнми, деллись все слбее. Лдони тонущего реже прорывли поверхность, и вот уже он не сумел схвтить ртом воздух — остлись видны только збитые грязью, отчянно рздувющиеся ноздри… потом — лишь лоб и глз, еще зрячие, еще пытющиеся моргнуть слипшимися ресницми… вот лениво вспух и лопнул перед ними пузырь, вырввшийся изо рт…

Эгиль, вздрогнув, схвтился з лук. Ему покзлось, мутнеющие глз успели рзличить нцеленное прямо в них жло бронебойной стрелы… И поблгодрить взглядом з избвление от последних мучений.

Обртный путь в Новый Город Искре зпомнился плохо…

Стрел, угодившя куд ни один воин не зхотел бы — в смый верх стегн, — рзорвл большую кровеносную жилу, тк что молодой Твердятич полными пригоршнями терял кровь еще н бегу. Он не подумл иссякть и потом, когд он уже достиг островк и повлился без сил. Ткя рн — не просто жестокя скорбь для гордости и для тел, он и с белым светом рспроститься может зствить. Кровь истекл толчкми, неудержимо вырывясь кругом древк стрелы. Войди т хоть чуть ниже, ногу перетянули бы жгутом, тут — кк подступиться?.. Хорошо, Хрльд вовремя додумлся. Видел, кк порой спсли рненных в грудь или живот, и здесь решил поступить тк же. Рспорол н Искре штны, примерился — и стл с силой вдвливть кулк в белое тело повыше рны:

— Терпи, побртим!..

Искр терпел, Хрльд пробовл тк и этк, и н семьдесят седьмой рз ему повезло. Попл н жилу и притиснул ее к кости, зпиря кровь. Держть было неудобно и тяжело, руки у сын конунг скоро стли дрожть. Он не позволил себе переменить положения, глядя, кк Эгиль склоняется нд юным словенином, собирясь тщить из тел стрелу.

— Это мерянскя стрел, — поглядев н оперение, неожиднно вмешлся Тойветту. — У нее головк с шипми, кк у остроги. Тк ее не вынешь, резть ндо!

— Резть, — сердито здумлся Эгиль. — Легко скзть! Если ты тк сведущ в здешних стрелх, может, подскжешь, кк сидит нконечник?

— Ну… — свел золотистые брови ижор. — Видел я однжды мерянин, приделыввшего оперение…

Искр немного послушл их пересуды, предствил, кк его сейчс живого резть нчнут — и обмяк, уронил голову.

Вынимть стрелу было опсно. Очень опсно. Оствлять — вовсе нельзя. И решть следовло быстро, потому что с Волдырев островк мог подоспеть новый отряд — выяснять, куд зпропстились отряженные в погоню. Искру крепко связли, чтобы помимо воли не дернулся. Дли в зубы сосновый сучок — не допустить невольный крик боли до чуждых ушей. Эгиль приготовил нож, Тойветту, кривясь и куся губы, положил Искре н шею удвку. Иным способом огрдить его от лишней муки они не могли.

Вообще-то Эгиль горздо более преуспел в отнятии жизни, нежели в искусстве ее сбережения. Позже, з пивом у очг, он сознвлся, что не слишком ндеялся н успех и уповл только н богов и живучую молодость Искры. Однко Эйр, небесня врчевтельниц, был нынче милостив к строму берсерку. Он добрлся до нконечник — действительно финского двузубого, кк верно определил Тойветту, и бережно вынул его, потом прижег вспоротое тело, чтобы ндежно остновить кровь. Тогд Хрльд смог рзогнуться и отнять сведенные судорогой руки. Чистя тряпиц, которой они повили Искре стегно, срзу нчл промокть и нбухть крсным. Они внимтельно следили з рсползвшимся пятном, но уносящего жизнь поток не было и в помине.

— Рно рдовться! Теперь донести ндо, — скзл Эгиль, стиря с лиц обильно ктившийся пот. Ему было жрко. Он выпрямился, еле рзогнув окостеневшие ноги. Снег густо летел нд мленьким островком посередине болот, посвистывя в кроне сосны и в голых веткх кустов: поземк сменилсь смой нстоящей метелью. Белеся мгл нверху мутно розовел предзктным огнем. Все четверо провели н ногх без млого сутки, с пустыми животми и почти не отвязывя лыж от спог… А вот погоня, могущя вновь прийти по их головы, будет сытой и свежей…

Искр, уже освобожденный от пут, лежл н земле и не открывл глз. Извлечение стрелы он вынес с редкостным мужеством, которого, признться, не ждли от домосед ни Хрльд, ни Эгиль. Посреди болот не из чего было сотворить дже плохонькие носилки, и Эгиль рсстелил н снегу широкий кожный плщ:

— Клди его… Д поосторожней смотри!

Он первым впрягся в сбрую, нспех связнную из зпсных тетив. Искр лежл лицом вниз, чувствуя щекой все неровности болотного льд. Рн в стегне, только что сводившя его с ум рскленными волнми боли, стл чужой и длекой; горздо сильней и обидней болел глубокий след, вдвленный в шею милосердной удвкой ижор. Искру больше не колотило от потери крови и холод — откуд-то мягкими волнми нплывло тепло. Он здрво подумл, что не мог еще поспеть нстолько змерзнуть… Эт мысль был неинтересн ему и скоро покинул рзум. Когд жизнь колеблется н крю пустоты, знчимость вещей стрнным обрзом изменяется. Смерть стновится безрзличн, ничтожные пустяки готовы перевесить весь мир.

— Бусы! — скзл Искр, широко рскрывя глз.

Тропинк здесь был уже не ткой опсной и узкой, и Хрльд, бежвший следом з Эги-лем, сумел нклониться к другу:

— Что?..

— Бусы… — повторил Искр, и его веки снов отяжелели. — Бусы… Крсные… Желтые… Он продолжл твердить об этих бусх все время, пок Тойветту и двое дтчн, сменяя друг друг, тщили его к охотничьему стновищу. Рн, беспокоимя движением и толчкми, двжды открывлсь и нчинл обильно кровоточить. Приходилось остнвливться и зново ее унимть. Под конец Искр уже не говорил и дже не шептл, но губы беззвучно произносили все те же слов.

— И длись ему эти бусы! — скзл Эгиль. — Ты-то хоть что-нибудь понимешь?..

Хрльд, у которого от устлости ум зходил з рзум, ответил:

— А помнишь ншу серклндскую тнцовщицу? Он носит ткие.

Его дже осенило, что Искр в его нынешнем состоянии ни дть ни взять вспомнил несчстную Лейлу, терземую посреди двор жестоким Змятней. Сердолик и янтрь н тонком девичьем зпястье… Хрльд уже привык относиться к Искре кк к зстенчивому меньшому бртишке. Он знл, что юный Твердятич еще едв отвживлся мечтть о лсковых девичьих устх, о нежном объятии рук, обо всем том, рди чего н смом деле живет всякий мужчин. А вдруг тнец зморской плясуньи и зрелище нсилия нд нею неожиднным обрзом его рзбудили? Вдруг он по-мльчишески влюбился в несчстную девку и возмечтл, кк спсет и зщитит ее ото всех зол?..

В другое время Хрльд гордился бы своей догдкой, ибо конунгу ндлежит уметь многое, и особенно — зглядывть в души людей, объясняя и предугдывя поступки. Но Эгиль все тяжелей отдувлся, перетскивя по сугробм сделнную из плщ волокушу, и Хрльд в очередной рз сменил его. Н плще лежли мягкие еловые лпы, сверху, по-прежнему вниз лицом — Искр. Он был зкутн в теплые одежды, но висок и щек, доступные взгляду, были совсем восковыми, и, нверное, из-з этого Искр кзлся жлким, худеньким и бесплотным. Хрльд нлег грудью н связнные тетивы. Сын грдского ярл н деле был горздо тяжелее, чем кзлся. Хрльд упрямо склонился вперед и потщил его тк же быстро, кк это получлось у Эгиля. У него тоже урчло в животе и по осунувшемуся лицу кплями бежл пот, но он не позволял себе змедлить шг. Сыну конунг не годится ни в чем ни от кого отствть.

Тойветту, щенок Серебряной Лисы, в Новый Город с ними не пошел.

— Ты можешь думть обо мне все, что пожелешь, — с некоторой дже ндменностью зявил он Эгилю, предположившему, что прень просто не смеет покзться н глз боярину Твердислву. Повернулся и неутомимой волчьей рысью побежл в лес. Только елки мхнули вслед усыпнными снегом ветвями…

Глв четвертя

До нстоящей весны было еще длеко, но в безветренные, вроде нынешнего, деньки румяный дед Солнышко уже улыблся спящей Земле и целовл ее, пригревя, готовя к грядущему пробуждению. Дже иной рз высыхли деревянные горбыли мостовой, но, првду скзть, пок редко. Улицы новогородские пытлись мостить непролзной осенью, и потому, стоило мерзлой грязи чуть оттять, кк все нспех положенное нчинло тонуть.

Искр медленно хромл к неблизкому детинцу, опирясь н плку и остнвливясь передохнуть. Он одолел меньше половины дороги и уже понимл, что переоценил свои силы. З порог ступя, хрбрился, мечтл н обртном пути звернуть еще туд и туд, взглянуть, что новенького… Эх! Пок н лвке лежл, мог горы свернуть, проковылял всего сотню шгов — и одолел дурнотня слбость, и збыл, кк нпрво д нлево смотреть, всего мыслей — не зкружилсь бы окончтельно голов, не смерклось бы в глзх, не упсть бы…

Искр нчл выползть из дому всего седмицу нзд, но н улицу до сего дня носу еще не кзл. Боялся слбости и безжлостного любопытств соседей: «Тк в ккое место, говоришь, уклюнул тебя стрел?.. А-, стло быть, првду люди передют…»

— Он отличный воин и из хорошего род, и я сожлею, что пончлу был с ним не особенно лсков, — рсскзывл Хрльд. — Жль будет, если его сегодня убьют.

Ему, сыну великого конунг, пристло бы ехть в детинец верхом, но молодой дтчнин шел пеш, и он принорвливлся к медленному шгу товрищ. И не торопил его, хотя дело, по которому об они шли сейчс н княжеский двор, вполне могло утвердить или рзвенчть Хрльд кк будущего првителя. Душ рвлсь поскорей к нему приступить, но побртим, едв не отдвшего з тебя жизнь, брость не годится. Првд вождя многолик, и это был еще одн ее сторон…

— Торгейр Волчий Коготь, конечно, виновен — в том, что не уберег моего воспиттеля, — продолжл Хрльд. Искр был совсем зелен лицом, и Хрльд готов был, если потребуется, поддержть, подхвтить. — Но если бы ты знл Хрольв Пять Ножей тк хорошо, кк знл его я, ты соглсился бы, что не всякий изловчится всюду сопровождть его, если только он см того не зхочет! И потом, Хрольв ярл умер от рн, полученных в слвном бою, и все соглсны друг с другом, что его противник был великим воителем. Моя сестр Гуннхильд и слвня Друмб последовли з ним, и это было великое дело, которое нескоро збудется. Они будут смотреть н сегодняшний хольмгнг из пиршественного чертог Вльхллы. Их души возрдуются н небесх, кто бы ни победил!..

Искр до некоторой степени рзбирлся в обычях Северных Стрн. Ему пондобилось усилие чтобы отрешиться от мыслей о следующем шге, но все-тки он скзл:

— Твой воспиттель погиб вскоре после вшего отъезд из Роскильде, теперь весн. Волчий Коготь одолел изрядный путь, д к тому же зимой. Для этого требуется немлое мужество…

— Он дл обет отомстить ярлу твоего конунг, которого считет виновным, — с гордостью подтвердил Хрльд. — Торгейр произнес священный обет, и Винг-Тор освятил его слово удрми своего молот. Слвн месть, з которой едут тк длеко!

Торгейр Волчий Коготь с несколькими спутникми-дтчнми объявились в Новом Городе н другой день после столь пмятной для Искры охоты. Их корблю не везло в плвнии. Осенние бури Восточного моря, которое словене нзывли Вряжским, жестоко потрепли его, и четверых мореходов подхвтил в широкие сети гостеприимня Рн. Еще шестеро погибли в смом нчле пути, в схвтке с вендми, неожиднно нлетевшими из-з песчного островк.

— После этого боя люди Торгейр стли советовться, — рсскзывл Искре Хрльд. — Иным ткя неудч н третий день путешествия покзлсь скверной приметой, и они встли з то, чтобы вернуться и подождть, пок Всеотец не стнет блгосклонней к их змыслу. Волчий Коготь ответил, что Всеотец, верно, дл им испытние, выбиря достойных. Двое н это скзли, что без него знют, кк в тких случях поступть. Торгейр не стл мешть им и дже дл лодку для плвния нзд, потому что в опсном походе немного проку от спутников, которых нсильно зствили следовть з вождем. И мло чести хевдингу, если он бросет своих людей, дже тких, которые сми готовы от него откзться. Вот тк и получилось, что сюд, в Хольмгрд, с ним пришло всего пять человек! Я только не думю, чтобы те двое отвжились вернуться в Роскильде и предстть перед моим отцом. Он ведь не похвлил бы их з то, что покинули Торгейр. Они теперь, нверное, скитются без приют и кров и горько сожлеют о своем млодушии!

Искр оперся н првую ногу, все еще чужую, тощую и непослушную, и подумл, что люди кждый день принимют решения и делют выбор. Всего чще это млые решения, от которых ничего не звисит. Колол дров и одно полено поствил н колоду снчл, другое потом. Иногд же человек ощущет, кк колеблется вся его жизнь, окзвшяся н рспутье. Уж верно, те воины Торгейр хевдинг понимли, что пролитого не поднимешь…

…Но бывет и тк, что мелкие с виду дел, словно мленькие ключи, отпирют или зпирют очень большие змки. Взять хоть тот рзговор о звездх возле ночного костр и несколько ничего не знчщих слов о скорой перемене погоды, после которых они с Хрльдом — вернее, он, Искр — ндумли пуститься н охоту з оборотнем. Или выскзнное вслух сомнение Эгиля, подвигнувшее Тойветту вывести их к смой рзбойничьей клдовой. Искр знл: Серебряный Лис винил в его увечье себя. Тк винил, что см себя отпрвил в изгнние. Ушел одному ему ведомыми тропинкми в смую лесную крепь, и что тм с ним будет и появится ли еще — лишь всевидящему Дждьбогу то ведомо… Эгиль тоже считл, что в чем-то виновен. Это он усомнился в охотничьем искусстве ижор, после отпрвил сын ярл под стрелы вместо того, чтобы смому уводить погоню и, может быть, подствлять под рны свою широкую спину… Эгиль, по счстью, был стрше и мудрее, чем Тойветту, и ненужных нкзний н себя не нлгл.

…А если рзбирться беспощдно, тк, кк Искр при всей своей молодости уже неплохо умел, — получлось, во всем виновт был только он см. И стрелу в зд по собственной глупости получил, и отцу седины вдвое против прежнего прибвил. И Эгиль с ижором себя поедом едят ни з что ни про что…

Торгейр Волчий Коготь был высок, русоволос и светел лицом. Нстоящий крсвец, и женщины Нового Город успели оценить его крсоту. У них было для этого время: Торгейр держлся обычя родины и дже Хрльду изложил свое дело не срзу, лишь кк следует обжившись. Он и теперь, отстивя свою првоту перед князем, словно бы никуд не спешил. Хрльд слушл его и думл о том, что в Северных Стрнх ткя речь, пожлуй, послужил бы докзтельством его првоты. Ну не может же, в смом деле, быть, чтобы слов тк охотно и рдостно слушлись обмнщик и злодея!..

Торгейр говорил и говорил, и толмч доносил смысл его речей до всех, кто не знл дтского язык. Толмч был из дтчн, успевших пожить в Грдрики пленникми. Он тоже сочувствовл приближенному Ргнр конунг и стрлся кк мог. Хрльд внимтельно слушл его и с огорчением убеждлся, что плохо еще освоил грдский язык.

Время от времени Хрльд косился н Змятню. Тот молч стоял против Торгейр, окруженный десятком смых верных людей. Он по обыкновению угрюмо косился из-под неровных прядей волос, клочьями свисвших ему н глз. Он не стл рзговорчивее и добрее с тех пор, кк избитя рбыня-тнцовщиц скинул плод, не успевший утвердиться во чреве. Новогородцы, для которых княжеский суд был вехой в череде дней, посмтривли н боярин и кчли головми, обсуждя возможный исход тяжбы. Молодой дтчнин не скрывл, что приехл з поединком, и кое-кто из не любивших Змятню — тких в Новом Городе было большинство — полгл, что Волчьего Когтя привел сюд не инче кк спрведливость богов. Должен, в смом деле, и н Змятню нйтись укорот, не все ему людей обижть!

Искр сидел н крылечке дружинной избы — друзья-отроки сберегли ему местечко н верхней ступеньке, д еще подложили толстую овчинную шубу, и он нконец-то смог сесть, не тревож рненую половинку. Тело, слбое после болезни, вкусило зслуженный отдых, и пончлу Искр просто нслждлся им, не очень-то слушя, что говорил Торгейр. Неждння збот суровых прней, чсто пенявших Тверятичу з млое усердие в воинском деле, рстрогл его едв не до слез. Он щурился н солнце, ндеясь, что не все зметят подозрительный блеск его глз.

— Гой еси, молодой боярский сын, — рздлся вблизи негромкий девичий голосок. Искр поспешно сморгнул, вскинул ресницы — и увидел хромоножку, стоявшую возле крылечк. Он поспешно поздоровлся:

— И ты здрвствуй. Кудельк.

— Скоро совсем попрвишься, — улыбнулсь девушк. — Я уж и не буду нужн…

Искр покрснел и с поспешной горячностью зверил ее:

— Еще кк будешь!

Он покзлсь ему одетой слишком легко для ветреного, хотя и ясного дня. Искр знл, что его привезли в Новый Город еле живого, и, если бы не две лекрки, по-прежнему обитвшие н бтюшкином дворе, — сккть бы ему сейчс в светлый Ирий н огнехвостом, дымной шерсти коне. Боярин Пенек, конечно, готов был чем только возможно отдрить целительниц з спсение сын, но те объяснили, что ккой-то двний обет возбрнял им принимть богтые подношения. Тк и не приняли от Твердислв ни серебр, ни одежд. Зто обрдовлись посулу боярин рздобыть для них любые лекрственные сндобья, что летом привезут в Новый Город купцы. Д и то стря ведунья кк-то стрнно смотрел при этом н Искриного отц. Словно сомневлсь, возможет ли он свое слово сдержть…

Пок Искр был совсем плох, девичьи руки, ксвшиеся его тел в тких местх, которые людям не покзывют, словно бы сми собой рзумелись и не причиняли стыд. А теперь вот рзговривл с Куделькой и не знл, куд деть глз. Все мерещилось, будто он тоже про то только и думет, кк созерцл его беспомощную нготу…

В это время подл голос устый гридень, сидевший поблизости:

— А ты докжи, девк, что с тебя толк есть. Полезй к прню в шубу, погрей, пок снов душ из тел не зпросилсь. Нешто не жль молодц?

Могучий воин не прятл широкой усмешки. Искр злился крской и открыл было рот говорить, но Кудельк, к его окончтельному смущению, приглшение принял. Хромя, взобрлсь н крылечко и спокойно подсел к нему в овчинное тепло — кк рз со стороны поклеченного бедр. Некоторое время Искр не мог ни о чем думть, кроме кк о ее колене рядом со своим. Но вдвоем под шубой было действительно уютнее, чем в одиночку, и он посмотрел н Хрльд, сидевшего близ князя Вдим, н млом стольце. Все-тки Хрльд Зноз, сын Ргнр конунг, был в Новом Городе смым знтным дтчнином. А знчит, обязн был присмотреть з тяжбой своего соплеменник. Чтобы никто потом не скзл, будто спрведливость был не полн. Или вовсе не совершилсь.

Седовлсый Эгиль берсерк и другие воины, приехвшие осенью из Роскильде, стояли з спиной молодого вождя. И, конечно, всем сердцем переживли з Волчьего Когтя.

— Жлко дтчнин, — неожиднно шепнул Кудельк н ухо Искре. — Ткой молодой, крсивый, и сердце у него чистое…

— Почему жлко?.. — словно очнувшись и зново почувствовв ее рядом с собой, удивился Твердятич. — Слышишь, кк он своих богов в свидетели призывет? Люди говорят, у дтчн сильные боги… И обмн не терпят…

Слов юной лекрки покзлись ему приговором крсвцу дтчнину, и верить в услышнное не хотелось. А Кудельк вдруг содрогнулсь, словно от холод, плотнее звернулсь в овчину и чуть слышно шепнул ему н ухо:

— Кто я, чтобы предполгть… Но кжется мне, что з нынешним княжьим судом в смом деле присмтривют…

И робко поднял глз к небу, словно ожидя узреть в синеве лики, склонившиеся нд городом. Искр невольно последовл ее примеру, но, конечно, ничего не увидел. Или ему просто не дно было увидеть то, что внятно рзличл ее взор?..

— Ну, держись, боярин Змятня Тужирич, — проворчл устый гридень. — Дело-то и впрямь к полю. Потешимся!..

Искр встрепенулся — знкомое слово «боярин» что-то необъяснимо стронуло в его пмяти, ему покзлось, будто он близок был к ккой-то рзгдке, но вот к ккой?.. Искр нпряг пмять, но вотще. Едв мелькнувшее ускользнуло бесследно. Зто неведомо почему вспомнилось одно из мгновений редкого просветления, пок его душ колеблсь, в кком мире остться. Вроде бы нд ним, лежщим почти без пмяти, склоняется хмурый Змятня и протягивет н лдони блестящую крсно-золотистую низку: «Вот они. Ты об этих бусх все говоришь? Хочешь, я их тебе подрю?..» Искр не был уверен, привиделось ему это в бреду или н смом деле случилось. Почему он до сих пор не удосужился спросить об этом Кудельку? Обязтельно ндо будет спросить… Но не сейчс и не здесь… Вслух он скзл:

— Конечно, боги з нми присмтривют, инче кк бы мы соблюдли Их Првду! Ты лучше скжи, почему тебе дтчнин жлко? См говоришь, чист он…

Кудельк отвел глз.

— Потому, что боярин не подсылл… А непрвого суд нынче не будет…

— Откуд знешь?.. — збеспокоился Искр. Он вроде был уже не нстолько слб, чтобы зглядывть, кк положено умирющему, з пределы зримого мир. Но тут уж ему поневоле причудилсь нд головой Торгейр бело-ля скорбня фт Госудрыни Смерти!.. И тоже стло жлко крсвц дтчнин, несколько рз приходившего вместе с Хрльдом к нему в горницу. Ибо что-то подскзывло — Кудельк не ошиблсь. Зхотелось вмешться, спсти обреченного смерти доброго человек. Но кк встрянешь в княжеский суд?.. Тем пче когд сми боги присмтривют?.. Д и с чем бы встревть?..

— А ты что же князю в ноги не пл?.. — зшипел он н Кудельку. — Князь бы, может, их помирил…

— А я не пдл?.. — обиженным шепотом отозвлсь хромоножк. — Д что я — см нствниц… Послушл нс Вдим Военежич д и приговорил мудрое слово: ступйте, лекрки отколе пришли. Без вс Мтерь Лду призовем чтобы првого с виновным рссудил… А к Торгейру смому? Чтобы зря не клепл?..

— Дтский боярин нс тоже послушл, — невесело усмехнулсь Кудельк. — И ответил: я, мол, зклял себя, что сюд доберусь и голову Змятни брошу собкм. И теперь уж от клятвы не отступлю…

Между тем Торгейр звершил свою речь, и с добротно вымощенного пятчк перед княжеским престолом рздлся резкий и хрипловтый голос Змятни:

— Крсно ты говорил, дтчнин, но првды в твоем нвете — ни н дрную беличью шкурку. Никкого одноглзого убийцу я к твоему Хрольву не подсылл!

А один из доверенных воинов, стоявших з спиной у своего вожк, с усмешкой добвил:

— Тйных убийц пускй подсылет немужественный, кто только н других поклепы горзд возводить. А нш боярин любого обидчик см убивет!

— Одноглзого?.. — зпоздло прислушлся Искр.

— Ну д, одноглзого, — покосилсь Кудельк. — Ты где был-то, пок они говорили?

Молодой Твердятич ощутил пробежвший по телу мороз: ему срзу вспомнился тот человек с повязкой в половину лиц, которого они с Хрльдом встретили у лесного зимовья. Искр дже посмотрел н сын Лодброк, сидевшего н млом стольце. Лицо Хрльд было непроницемое. Искр невольно подумл, что вроде бы успел узнть его достточно близко и хорошо. Уж зметил бы, явись Хрльду н ум т же дикя мысль, что и ему… Искр опять перестл слушть речи тяжущихся и долго смотрел н друг, ожидя, не зхочет ли тот тйно встретиться с ним взглядми. Не дождлся и, тряхнув головой, почти стыдливо решил: д что, в смом деле, ткое!.. Кким обрзом взяться здесь, в новогородском лесу, тому смому человеку, который н другом конце свет убил ккого-то дтского вельможу? Что ему тут делть-то? Если б еще впрвду Змятня его подослл… Тк говорит же Кудельк — не подсылл… Д и мло ли одноглзых н свете?.. Нверное, он в смом деле еще слишком болен и слб. Вот ему и мерещится. Чудится в кждом слове особый смысл, которого тм вовсе и нет…

— Я плохо рзумею вш язык, грдский ярл, — скзл Торгейр Волчий Коготь. — Не хочется мне ошибиться, и поэтому я спршивю тебя: тк ли перевели мне слов твоего хирдмнн? Верно ли, что он нзывл меня немужественным мужчиной, мои слов — ложью?

Змятне словно ндоело щуриться н него исподлобья. Он поднял голову и впервые посмотрел н дтчнин прямо — глз в глз:

— А что еще про тебя скзть, когд именно тков ты и есть!

Торгейр опустил руку н меч.

— Ты, Вди грд-конунг! — проговорил он торжественно. — И ты, Хрльд Ргнрссон! Этот человек обртил против меня непроизносимые речи. Он скзл, что я не могу знимть место среди мужчин, ибо я, кк он думет, не мужчин в сердце моем. Я же отвечю, что мое мужество ничем его мужеству не уступит!..

Князь Вдим посмотрел н Хрльд, и Хрльд медленно ответил:

— Если один свободный человек произнес о другом непроизносимые речи, нш зкон велит им встретиться н перекрестке трех дорог и биться оружием. Мы нзывем это хольмгнгом…

Вдим соглсно кивнул и обртился к Змятне:

— Дтчнин поля требует, Тужирич. Выйдешь против него?

— Выйду, княже, — спокойно и коротко ответил Змятня. Он никогд не был речист.

В этот день нроду и князю предстояло еще одно дело, более веселое. В стольную Госпожу Лдогу отпрвили гонцов — згодя предупредить о посольстве. О том смом, которое еще до перелом зимы здумл боярин Твердят Пенек, потом выскзл свою нелегкую думу побртимм и князю н святом пиру в ночь прздновния Корочун. Тогд же, кк все помнили, светлый князь велел Твердислву Рдонежичу смому готовиться возглвить посольство. Пенек и готовился. Большим богтством Новый Город покмест похвлиться не мог — всего и жиру, с чем из Лдоги во гневе ушли. Летом, глядишь, купцы припожлуют, слетятся н новый торг, кк воробьи н зерно. Но до лет еще дожить ндобно, посольству временить недосуг. И все предвесенние месяцы мудрый Твердят ходил по нрочитым дворм, собирл где что мог н подношения и дры, ибо ккое же змирение без гостинцев?.. И ведь мло-помлу нбрл ткого узорочья, что дже по смому строгому счету не стыд было с ним к госудрю Рюрику ехть. Знл Твердислв: все стонут, все жлуются н бедность, и в кзне княжьей впрямь донце просвечивет… у кждого, если кк следует поскрести, кое-что д припрятно. У одного — полон горшок тонких, кк листки, серебряных монет из длеких стрн, лежщих, если только люди не врут, ж з Хзрией. У другого — зткнный золотой нитью плщ, бережно довезенный из смого что ни есть Црьгрд. У третьего — золотые и зеленые бусы, кк рз н белые шеи женм Рюриковых вельмож…

Было змечено, что новогородцы стли много охотнее открывть сундуки, кк только узнли — собственный дом Пенек обобрл куд беспощднее, чем чужие. У млой дружины своей отобрл серебряные ложки, скзв:

— С вми добуду новой кзны, ныне он для великого дел потребн.

И см принялся есть строй деревянной ложкой, кк все.

Еще говорили, будто ижоры из род Серебряной Лисы доствили ему ткие мех, о которых князю Рюрику при всей его лске к этому племени не доводилось дже мечтть.

До сего дня Твердислв никому не покзывл дргоценную рухлядь. Сохрнял ее в кремле, в ндежных ключницх, примыквших к дружинной избе. Зто нынче перед бтюшкой князем, перед вжными кончнскими стрцми, перед любопытными новогородцми ( нроду ото всех концов сбежлось в кремль, кк н вече!) долгой чередой прошгли гордые отроки, вынося и покзывя собрнные дры.

И окзлось — не зря ходил Твердят к серебру кузнецм, подолгу с ними беседовл, к себе в дом ззывл. Сребреники из горшк — вот уж чему никто в Лдоге не удивился бы! — превртились в ковш и дв черпк ткой дивной крсы, что см былой влделец монет провожл взглядом упоенного ношей отрок, рзинув от изумления рот.

А кусочки рыбьего зуб, принесенные из другого двор, в рукх чудских косторезов стли кружевными гребешкми в костяных же чехольчикх, фишкми для игры и ткими ложкми, что и н серебряную не сменяешь…

Другие узнвли свое — береженое дедовское нследие, с мукой от сердц оторвнное после долгих Твердислвовых уговоров. Узнвли, и почему-то было больше не жль, и рспирл ревнивя гордость з себя и з весь Новый Город, и уже метился он большой и богтой столицей, достойным соперником Лдоги. Не тем, чем он пок был в действительности — кукушчьим гнездом беспортошных беглецов, еле переживших н новом месте свою первую зиму…

— Экую силу повезешь, Рдонежич!.. — со смехом окликнул кто-то Твердяту. — Смотри, Пенек, болотные рзбойники не позрились бы.

Слышвшие весело зхохотли. Все, кроме Кудельки, тк и сидевшей подле боярского сын. Искр бедром и боком почувствовл, кк он вздрогнул. И решил: ндо будет все же уговорить ее взять в подрок теплую свиту. Из хорошего привозного сукн. Чтобы не простудилсь н весеннем-то ветерке. А то см зболеет — кто ж после этого к ней хворь свою понесет?..

Божий Суд между Торгейром Волчий Коготь и Змятней Тужиричем состоялся н рссвете третьего дня после княжеского приговор. Еще нкнуне Хрльд рсскзывл Искре:

— Эгиль берсерк чуть не подрлся с хирдмннми вшего ярл, уговривясь о достойных првилх хольмгнг. Здесь нигде нет перекрестк трех дорог, если не считть мленьких тропок, и у вс, кк мы узнли, не принято сржться н рстянутом полотне. Вши воины почему-то не втыкют ореховых прутьев и не приводят помощников с тремя зпсными щитми…

Увечный Твердятич едв не обиделся:

— Это не мешет Перуну и Мтери Лде простирть нд нми свою спрведливость! А нм — взывть к ней с мечми в рукх, если иным судом истины не достигнуть!..

— Вди конунг молод годми, но мудр рзумом, — утешил его Хрльд. — Я спросил его, признют ли у вс в Грдрики нготу воин угодной богм, и он ответил, что издревле признют, потом спросил меня, отчего Божий Суд в Северных Стрнх нзывют «походом н остров», и я рсскзл. Еще я рсскзл, что тело нидинг, отвергнутого богми, хоронят в земле, н которую не зрятся ни суш, ни море. Тогд было решено, что выстроят плот и пустят его по реке, и те двое будут нгими биться н нем, кк н мленьком острове, ни в чем не имея преимуществ друг перед другом. Эт рек течет в море — вот пусть он и рспорядится плотью того, кому суждено псть…

Искр только вздохнул. Он, может, и дохромл бы кк-нибудь до мест священного поединк — охот пуще неволи! — но этого ему, не зслужившему полного воинского достоинств, не будет позволено. Только стршей дружине, опояснным кметям, избрнникм бог грозы, рзрешется лицезреть Его спрведливость…

…Рссвет третьего дня был тков, что кзлось — опять вернулсь зим. Ночью подморозило, д тк крепко, что мокрые клочья прошлогодней трвы, уже кзвшиеся кое-где из-под снег, зледенели нсквозь и хрустели, ломясь под копытми лошдей. К утру небо покрыли рвные одеял облков, и рссвет неохотно пробивлся сквозь них, ткой зябкий, словно не день Рождения мир должен был вскоре явиться, второй Корочун. Торгейр и Змятня дождлись солнечного луч, проникшего в узкую полоску чистого неб у окоем, и босиком ступили н мленький плот, и дже при скудном свете было зметно, кк покрснели от холод их нгие тел. Змятня был вызвн н поединок. Он и ннес первый удр.

«Если пдет произнесший непроизносимые речи, — в который рз вспомнилось Хрльду, — люди говорят, что его убил собственный язык. З него не мстят и не жлеют о нем. Если же пдет ответивший поединком н оскорбление…»

Слов древнего зкон были отшлифовны временем, кк прибрежня гльк морскими волнми: легко зпдли в пмять и легко вспоминлись. Хрльд знл много зконов своей стрны, потому что был сыном конунг, и ему предстояло вершить суд нд людьми. Но зконоговорители помнили больше, и ни один вождь не считл ззорным прибегть к их познниям.

«…то пусть з него будет зплчен выкуп, рвный половине обычного выкуп з убийство…»

Это укзние совсем не хотелось допускть в мысли. Торгейр Волчий Коготь был сыном ютлндского ярл и жил в доме у Хрольв Пять Ножей сперв кк зложник, потом кк приемыш. Он был стрше Хрльд, но ненмного, и тот, сколько помнил себя смого, столько помнил и Торгейр. Хрольв учил их обоих влдеть мечом и секирой, и Хрльд вечно злился, когд у «пршивого ют» получлось лучше, чем у него…

…Руку Змятни, не инче, нпрвлял см злокозненный Локи. Он достл Волчьего Когтя почти срзу — вторым или третьим удром. Если до сего дня они и видели друг друг с оружием, то лишь коротко и случйно, но Змятня обошелся без пробных нскоков и прочих уловок, которыми пользуется воин, рзведывя силу и слбость соперник. Он срзу рвнулся вперед и срзу пустил в ход все свое стршное мстерство. Эгиль берсерк, сидевший в седле колено в колено с Хрльдом, зрычл сквозь зубы: живот Торгейр опоясл узкя кроввя полос. Сын конунг не позволил себе восклицния, ибо вождю приличн сдержнность, однко длось это ему нелегко. И он срзу вспомнил предупреждение мленькой ведуньи, о котором рсскзл ему Искр. Хрльд вырос в доме провидицы Гуннхильд и никогд не пренебрегл мнением женщин. Особенно тких, которые докзли свой ум. Он любил Торгейр и изо всех сил гнл слов Кудельки прочь из своих мыслей, но они возврщлись. По телу проктывлся зябкий озноб, и его тут же сменяли волны удушливого жр. Лишь ноги в кожных спогх ощущли ровное, уверенное тепло конских боков…

Дом Торгейр Волчий Коготь никому не уступл в умении зщищться и нпдть, д еще и говорить при этом только что сложенные стихи. Н сей рз его умение не помогло ему. Он срзу зжл живот левой рукой и чуть не сбросил Змятню в воду с плот, и Хрльд пончлу дже решил было, что его рн был всего лишь црпиной… Торгейр стоял к Хрльду спиной, но потом течение повернуло кчвшийся плот, и сын конунг увидел, что из-под лдони Волчьего Когтя широкой полосой сбегет темня кровь. Течет по ногм и пятнет ндежно связнные бревн…

Торгейр еще пытлся нпдть, ведь бывет же, что и смертельно рненному удется умереть победителем… Хрльд кждый рз нпряглся всем телом, словно это могло помочь, лдонь в руквице стискивл кожные поводья… Стновилось все очевиднее, что удчи Торгейру не было. Он тяжело дышл и болезненно вздргивл при кждом вздохе, его кож был липкой от крови и обильного пот, движения стновились все медленнее. Хрльд еще н что-то ндеялся, когд все тело Волчьего Когтя потрясл мучительня судорог. Вот он опустил руку с мечом, его колени нчли подгибться…

Змятня уже изготовился для окончтельного удр, но Торгейр н него не смотрел. Много прошло по свету людей, и не все они оствили потомкм свои имен. И дже когд говорят о великом воителе или вожде, всех его жизненных поступков не перечислит никто. Но про кждого немлого человек в Северных Стрнх непременно рсскжут, кк умер.

Волчий Коготь обернулся к своим, ншел их глзми, и н берегу услышли его голос:

Скльд уходит в море, Меч свой не нсытив. Знть, Длиннобородый Зоркость поутртил! Буду ждть я вскоре, Ярл, тебя н встречу. Спорить будем снов Тм, где…

Договорить Змятня ему не дл. Он знл язык Северных Стрн. И то, что умирющему приоткрывется судьб, пожелния или проклятия, произносимые в последние мгновения жизни, подобны приговору Богини Судьбы. Торгейр не успел скзть, где именно он собирлся ждть своего удчливого противник для нового, более спрведливого, по его мнению, боя. Меч Змятни с силой удрил его в плечо возле шеи и глубоко рзрубил тело. Кровь струями брызнул из вспоротых жил и бгровыми кляксми покрыл лицо и грудь победителя. Торгейр свлился н мокрые бревн, и душ покинул его плоть, сотрясемую стршными последними судорогми.

Хрльду пришлось бороться с конем — тот прижимл уши, хрпел и порывлся сккть прочь, не рзбиря дороги. Может быть, только блгодря непослушному зверю сын конунг сумел совлдть и с смим собой. Он ведь не видел мертвыми ни Гуннхильд, ни своего воспиттеля Хрольв, и до этого мгновения что-то в нем упрямо откзывлось верить в их смерть. Люди, которых он любил, словно бы умерли для него вместе с Торгейром, н окроввленных бревнх плот, медленно увлекемого к морю чужой грдской рекой.

Все же он увидел, кк Змятня утер с лиц липкую кровь и нгнулся з мечом Торгейр. Это был звидня добыч — Волчий Коготь по прву гордился отличным фрнкским клинком, взятым в бою. Кк рз когд пльцы Змятни коснулись узорчтой серебряной рукояти, рук Торгейр — по сути, рук уже мертвого тел — дернулсь еще рз. Лдонь рскрылсь и подтолкнул меч к смому крю плот. Змятня не успел схвтить его. Вод негромко плеснул — меч, словно нсмехясь, кнул и пропл в глубине.

Верные воины из млой дружины Змятни приветствовли своего боярин крикми, но большинство людей н берегу — и дтчне, и ближники князя Вдим — хрнили молчние. Божий Суд совершился, но что-то было не тк. Никто не пытлся оспривть спрведливость богов, но многим кзлось — он был стрнным обрзом не полн.

Победитель спустился в воду и поплыл к берегу, оствив мертвое тело в одиночестве н плоту. Хрльд толкнул усмиренного коня пяткми, подъехл к Вдиму и скзл ему:

— Конунг, твой человек победил и тем снял с себя обвинение в убийстве моего воспиттеля, Хрольв ярл по прозвищу Пять Ножей. У меня нет причины держть зло н твоего вельможу, н тебя — и тем более. Однко погибший был мне другом и почти бртом, конунг. В моем роду никогд не брли виры з родственников и побртимов, и я не стну требовть с твоего ярл половинной виры з убийство, кк положено по зкону. Я должен был бы отомстить з Торгейр Волчий Коготь, но его погубило ложное обвинение, которое он взялся отстивть. Бывет и тк, что достойный человек отстивет скверное дело. К тому же это не он произнес непроизносимые речи, и все видели, что перед лицом смерти его мужество было тк же велико, кк и мужество твоего человек. Я не вижу причин нзывть его нидингом, конунг, и нмерен збрть его тело, чтобы дть Торгейру Волчий Коготь достойное погребение. И тебя не нзовут неспрведливым, если ты со мной не соглсишься,

Хрльд говорил по-словенски: воистину, стоило усердно учить непростой грдский язык, чтобы добиться последней чести для друг!.. Вдим Военежич внимтельно выслушл молодого дтчнин и соглсно нклонил голову в круглой, опушенной собольим мехом, княжеской шпке.

— Твой великий отец лсково принял моих послов, — скзл он Хрльду. — И тебя, млдшего любимого сын, послл ко мне жить. Если бы он рзделял подозрения твоего побртим, он бы, мне думется, н ст корблях сюд припожловл. Мне тоже покзлось, что молодой боярин был блгороден и смел. Нверное, его огорчил смерть вшего общего воспиттеля, и он произнес слишком поспешный обет, из-з которого и погиб. Твоя првд — незчем поступть с ним кк с человеком бесчестным.

Хрльд поклонился в ответ:

— Блгодрю тебя, конунг. Люди скжут: вот предводитель, способный решть большие дел!..

Несколько селундских воинов без промедления скинули одежды и прыгнули в холодную воду. Поймли медленно уплыввший плот, подогнли его к берегу… Перенесли н сушу изувеченное тело Торгейр, возложили н теплый дорогой плщ, рзложенный н зиндевелой трве… «Холодно, точно н дне Изнчльной Бездны Гинунггп! — смеялся он перед боем, когд снимл этот плщ. — Подержи-к его з пзухой, Эгиль: приятно будет нкинуть теплый, когд все звершится!..»

Вот, стло быть, и звершилось…

— Я слышл от нших, кто двно здесь живет: весн нынче стрння… — скзл Эгиль Хрльду по дороге. — Воды и тк много, все приметы з то, что будет еще больше. Воинм конунг не нрвится, кк медленно течет в этом году рек. Они боятся, вдруг совсем вспять повернет…

— Рек? Вспять?.. — удивился Хрльд.

— Ткое и рньше бывло, — кивнул стрый берсерк. — И всякий рз не к добру!..

Двумя седмицми позже лсковое весеннее тепло кзлось еще более длеким и недостижимым, чем прежде. Словене отметили свой великий прздник Рождения мир, ознчвший победу весны нд зимой, и сожгли чучело злой богини Морны: соглсно их вере, людскя непрвд кждую осень двл ей временную влсть. Прздник прздником, но, по мнению Хрльд, якобы побеждення зим только деллсь злей.

— Я слышу, кк плещет крыльями великнский орел, сидящий возле кря Вселенной!.. — ворчл Эгиль Медвежья Лп. — Првы те, кто помещет грницу внешнего мир где-то в здешних местх!.. Или действительно нступют последние времен и недолго остлось до Зимы Фимбульветр?..

Могилу Торгейр покрыло белое одеяло. Возле Хольмгрд уже были могилы выходцев из Северных Стрн, но никого из них еще с ткой честью не хоронили. Друзья подрили Торгейру длинный корбль, выложенный по земле большими кмнями и обрщенный носом в сторону длекого моря. Несколько дней перекопння земля и осттки кострищ выделялись в белом поле, словно черный рубец. Потом выпл снег, и стло кзться, будто могил-корбль был здесь всегд. Я скверный вождь, думлось Хрльду. Из меня никогд не получится доброго конунг. Я неудчлив и всякому, кто з мной следует, приношу только несчстье…

В смом деле, сколько беды уже приключилось с тех пор, кк Ргнр Кожные Штны ндумл отпрвить его сюд, в Грдрики? От рук убийцы, подослнного неведомо кем, погиб Хрольв, и вместе с Хрольвом ушли Гуннхильд и слвня Друмб. Хрльд до сих пор никк не мог окончтельно поверить в их смерть. В смом деле, не появись с известием Торгейр, он продолжл бы мечтть, кк однжды вернется домой и Гуннхильд проведет зрячими пльцми по его щекм, желя удостовериться, нсколько он возмужл и похорошел…

Торгейр…

Торгейр, поклявшийся отомстить, пересек море, выдержл битву с вргми и измену друзей… и все рди того, чтобы псть н хольмгнге, приняв позорный конец от руки обвиненного им человек!

Поистине хорошо, что Искр Твердятич, которого Хрльд успел полюбить кк брт, попрвляется медленно и не едет с ними к Хререку конунгу в Альдейгьюборг. Искру Хрльд тоже чуть не потерял, причем тк же обидно и глупо, кк и остльных. Нет уж!.. Бывет, что млое несчстье предотврщет большое. Вот и пусть эт рн убережет Искру от худшего. Незчем ему ехть куд-то с тким неудчливым вождем, кк Хрльд Ргнрссон по прозвищу Зноз…

* * *

Хрльд предложил боярину Твердислву свой корбль, чтобы ехть н нем вниз по реке.

— Это удчливый корбль, — скзл он Пеньку. — Он горздо стрше меня. Мой отец ходил н нем по морю и рекм, когд воевл против Крл, конунг Вллнд, и его удч был велик. Я тогд еще не родился. См я уворчивлся н нем от сетей Рн и гонялся з вргми, и бывло тк, что не корбль нс носил, мы его, когд перебирлись через песчную косу… Ты придешь н нем в Альдейгьюборг, и Хререк не сможет нзвть твоего конунг сухопутным вождем, дже если очень зхочет. У вендов очень хорошие боевые корбли, но ткого нет и у них!

Боярин подумл и соглсился.

— Возьми меня с собой, бтюшк, — стрдя и зпинясь, попросил его Искр. — Пок в Лдогу доберемся, уже и плку оствлю… Не обременю тебя…

Говорил, вещее сердце предрекло — откжет. И точно. Твердислву обрдовться бы, видя ткой пыл прежнего домосед, но он лишь нхмурился. И прервл любимого сын строже, чем следовло:

— Скзл — дом остнешься!

Искр повесил голову, зкусил губы. Между тем излишняя строгость боярин объяснялсь н смом деле просто. Темны зимние вечер — и оттого кромешными этими вечерми чсто думется о тком, чего нипочем не вспомнишь веселой летней порой. И что было тому виною — то ли путешествие в Роскильде, то ли состязние Хрльд с Крпивой Суворовной возле лдожских стен, когд Хрльд решил зместить Искру, хотя спознться-сдружиться с ним тогд еще не успел… А только чсто думл боярин Пенек о том дне, уже отошедшем в былое. И вспоминл его с горечью и досдой. Тк, словно именно тогд пролегл последняя меж в их с Сувором двней и глупой рспре. Меж, которую н стрости лет хотелось стереть. «У Сувор дочь, — отбрсывя упрямство и гордость, трезво рзмышлял Твердислв. — Небось, тоже рд бы внуков понянчить… двно пор, только поди дождись от нее, лютой… А у меня сын… Не ткие врги меж собою роднились, вдовые об… детей-внуков сообщ врзумляли…»

Ко всему прочему, у Твердяты н корбле и без Искры нроду было достточно. См Пенек с млой дружиной, млдшие послы, придирчиво отобрнные князем Вдимом взмен прежних, что ездили с Твердятой к дтчнм, — те большей чстью были Рюриковыми людьми и, возвртясь из-з моря, остлись в Лдоге. Твердят, ндобно скзть, рсстлся с ними дружески и теперь крепко ндеялся — змолвят з него доброе словечко перед своим князем!.. В итоге пришлось ссдить н берег половину Хрльдовых дтчн, обычно ходивших н корбле. Остлсь одн полня смен гребцов, и Хрльд скзл:

— Что ж! Нм не з добычей гоняться и не от вргов удирть!

— Скоро из Нового Город в Лдогу по Мутной путешествовть можно будет, кольчугу дом збыв, — довольно рзглдил бороду Твердислв. — С тех пор, кк вы с Искрой н Сокольи Мхи бегли, тмошнюю втгу кк морозом побило, не видно не слышно! Не инче, стрштся княжьего гнев, в другие мест подобру-поздорову перебрлись! А у порогов н волоке, Сувор встретит, з его щитом и до стольной рукой подть будет…

— И без его щит дойдем, — рспрямил плечи Хрльд. — Свои по всему борту рзвешны. Сюд ведь добрлись!

— Добрлись, — кивнул Твердят. — Только тогд мы домой поспешли. Ныне же стнет нс Сувор Несмеяныч с честью и бережением принимть-провожть, кк твой родич Хрольв того прежде нс к твоему бтюшке провожл!

Хрльд подумл и ответил:

— Это хорошо, что ты мне нпомнил про Хрольв. Ты поистине мудр, ярл, и счстлив твой конунг, зслуживший перед богми ткого советчик. Думется мне, Сувор Щетин должен будет неплохо принять меня, хотя бы рди моего родств с Хрольвом! И вот тогд-то не нзовут меня люди достойным сыном Лодброк, если я не отплчу тебе добром з добро. Ведь, нверное, и от нс с Сувором будет хоть мло звисеть, сколь велик окжется твоя удч в примирении конунгов!

Твердят лсково улыбнулся юному дтчнину, поблгодрил. Хотя про себя и считл: от кого-кого, от Сувор звисело только, сколь быстро они перейдут волок и сколь сытный стол встретит их н зстве. А более, пожлуй, ничего. Те, кого впрвду слушет князь, те, з кем он признет блгородную мудрость, способную дть зрелый совет, — те и сидят при нем, при князе, в его светлой гриднице, и люди нзывют их думющими боярми… А не воеводми хоробрствующими, услнными из стольного город з слишком буйный нрв, з лихость невмерную… устривть млый городок, крепкую зству н дльних порогх…

Тким же хрбрецом, любимым отнюдь не з ум, был и Хрольв, н чью пмять уповл молодой Ргнрович. Твердислв подумл и про себя улыбнулся уверенности селундского княжич. Но вслух, конечно, предпочел свести дело к шутке:

— Я в Лдоге, может, сын стну просвтывть, прочного змирения для… Ты только не сочти, что опять, кк тот рз, должен будешь его зместить!..

Хрльду пондобилось мгновение, потом он зхохотл, и з ним — его воины, уже восходившие н корбль. Шутк понрвилсь, кто-то весело крикнул:

— А что, грдский ярл! Нш хевдинг немногим уступит хоть в бою, хоть н пиру, хоть н свдьбе!.. Твой сын тоже хорош, но свою невесту он пускй подльше от Хрльд прячет…

Молодой вождь ншел глзми Искру, вышедшего проводить отц и друзей. Искр улыблся, но ресницы дрожли, щеки и шею зливл бгровя крск, видимя дже в серых сумеркх, предврявших рссвет. Пок держлся помысел уговорить грозного бтюшку взять с собой в поход, он силился покинуть костыль. Дже и сюд, до берег Мутной, отвжно доковылял без него… Но отлетел ндежд, и срзу стло невмоготу. Хрльду подумлось, кк он жлок и слб, кк болезненно бережет рненую ногу, опиря вес тел больше н здоровую, д и т, отвыкшя, чего доброго сейчс его подведет…

Искр ответил Хрльду взглядом н взгляд и кивнул другу. Ему хотелось думть, что н его век еще хвтит больших, пмятных дел, еще доведет судьб ощутить з спиною тени богов… Хотеться хотелось, но не очень-то верилось — нынешняя горечь все зслонял…

Твердислв Рдонежич опрвил теплое, подбитое мехом корзно, принял вжный вид, приличествующий нрочитому послу. И уже изготовился — ступить н корбельные сходни… когд прямо перед ним неведомо откуд возникли обе ведуньи. Стря лекрк и юня хромоножк. Люди потом спршивли друг друг, кким обрзом они появились возле смых лодейных мостков, но никто тк и не упомнил. С ккой стороны подошли, кк проникли з круг воинов, нрочно поствленных, чтобы не нпирл толп?.. Ни дть ни взять из-под земли выскочили!

Зметив двух женщин, Твердят остновился, хотя вполне мог бы их миновть. Позже он попытется уяснить для себя, что остновило его. И понял. Стрх. Стрх в их глзх. Ткой, что опытный воин чуть было не оглянулся — ну кто стоит сзди с мечом, знесенным нд его головой!..

Твердислв сдержлся и оглядывться не стл, но спросил, обрщясь к струхе:

— Что случилось, целительниц? Кто обидел тебя?

— Безликих псись… — словно бы с трудом рзлепил губы седовлся ведьм.

— Кого?.. — переспросил Твердят. Слов женщины больше оздчили, нежели испугли его. Лишь вдоль хребт словно бы пробежли пучьи холодные лпки…

— Зло, грозящее тебе, не имеет лиц… — по-прежнему тихо и непонятно отвечл струх. — Оно переменчиво и неуловимо, словно тумн, приходящий перед рссветом с болот…

З зиму Твердислв привык ее увжть: все-тки он спсл в Новом Городе немло нроду. Однко тут ему покзлось, что ббк достигл уже того возрст, когд нчинют зговривться и принимть все случйно померещившееся з чудо богов. Ему зхотелось прогнть нзойливую струху с дороги, но он годилсь ему в мтери, и Твердят явил достойную кротость:

— Болотное лихо уже причинило мне порядочно горя, едв не сжив со свету Искру! Что скверного может приключиться со мной, если вы с внучкой помолитесь з меня Мтери Лде хоть вполовину тк, кк з него?

А про себя рздрженно подумл: взялсь тут не в чс пророчить, стря пуглиц! Тоже мне еще, зло без лиц!.. Ншл чем стрщть!.. Не при мне ли Вдим к богм обрщлся, спршивл, счстливо ли будет посольство? Н мне Перуново блгословение, вшей ли шепотни испуглся!.. Войск полня лодъя, и всего до порогов-то добежть…

Хромя Кудельк ни дть ни взять подслушл его мысли. Боярин неожиднно для себя встретился с нею глзми. И чуть не вздрогнул, увидев, кк внезпно трепыхнулись ее зрчки, Рсширившись и вновь съежившись.

— Вот н порогх и поберечься бы тебе бтюшк Твердислв Рдонежич… — прошептл он. — Н порогх…

Твердят досдливо фыркнул, подобрл полу корзн — и взошел н лодью, более не здерживясь и не медля. Он не хуже других знл, что порою случлось, когд люди не внимли предупреждениям. Но столь же чсто бывло и тк, что предскзтели ошиблись. Или сми неверно толковли знк, днный свыше. Уж чего он не нслушлся, когд отпрвлялись в Роскильде!.. И огрбят их тм, и в рбство з тридевять земель проддут, и орл ккого-то врежут… н все живы вернулись и змирение желнное привезли!..

…Упли в воду причльные кнты, соглсно взмхнули длинные весл. Без млого весь Новый Город вышел проводить посольство. Мхли рукми зплкнные девчонки, лел нд берегом, в воротх детинц, княжеский плщ… дтчне-корбельщики крсовлись кк только могли, и Хрльд, смолично держвший рулевое весло, был ими горд. Кжется, ни рзу еще его корбль не отвливл от пристни тк весело и легко, не устремлялся в путь тк охотно, кк ныне.

Искр долго смотрел, кк уходил по реке, делясь все меньше, острогрудя дтскя лодья, и псмурно было н душе. Он тоже услышл предупреждение лекрок — и ошршенно осознл, нсколько оно совпло с тем, что он смутно чувствовл см. Дждьбог Сврожич, откуд бы?.. Друзья-одногодки, боярские дети, уже принявшие воинские пояс, рсскзывли, кк госудрь Вдим с его, Искры, бтюшкой испршивли волю Перун. В кменном кольце лтря густой лужей рсплылсь кровь жертвенного бык, и князь Вдим простер руки к небу.

«Господине! — хрипло от волнения прозвучл его голос. — Ты ли не видишь, кк рдею о людях своих и о городе, в столь многих трудх и великих печлях возведенном… Врзуми, Отче Перун: вотще ли тружусь? Процветет ли сей город, нзовется ли именем знменитым и грозным при детях нших и внукх?..»

И солнечный луч упл сквозь единственную промоину в облкх, и коснулся священного извяния, оживив суровый лик бог грозы, и дрогнул золотой диск громового знк, уверенно кчнувшись: «ДА!»

«Господине! Стнет ли Лдог сестрицей меньшей, послушною под рукой Нового Город моего?..»

И соглсно зржли, рвнулись, взрыли првыми копытми снег вороные и белые жеребцы, выведенные к святилищу:

«ДА!»

«Господине! Днесь отряжю я в Лдогу нрочитых слов… Змириться ищу с бртом своим Рюриком Нового Город рди… Все ли исполнят слы мои, кк тому быть ндлежит?..»

И дохнул ветер небесный, и тронул тяжелые ветви святого дуб, зиму нпролет не терявшие густого нряд, и принес к лтрю изжелт-серый лист, выгнутый, кк корблик:

«ДА!»

Вот только поплыл, зкружился тот корблик по озерку крови, меж зыбких островков тющего крсного снег, в пеленх пр, точившегося н холоду…

Искр знл: госудрь князь первым истолковл этот знк, нйдя в нем обещние Твердислвовой дружине удчного плвния, и вятшие мужи, стоявшие при молении, с ним соглсились. Ибо кто первый жрец Перуну, если не князь?.. Звездочет еще рз посмотрел вслед уходившему корблю. Облк н восходе покзлись ему очень похожими н те, что зстили солнце в день гибели Торгейр. Рзрывы совсем еще зимних туч плменели холодным млиновым золотом. Когд же сквозь них нконец покзлось око Дждьбог, лучезрный огненный щит выглянул воспленным, мутно-кроввым. Реку в зснеженных берегх облило неживым бгрянцем зри, только по мелким волнм пошли гулять тяжелые свинцовые блики…

Искр содрогнулся от внезпного ужс. Кровь!.. Жертвення кровь в лтре!.. Корблик в озере крови, беспомощный и хрупкий, словно высохший дубовый листок!.. Уж не предстояло ли тем, кто ныне отпрвился н нем в Лдогу, своей кровью плтить з…

Куд броситься, кого предупредить, д и о чем?.. Искр звертел головой, обшривя взглядом толпу, и лишь спустя время сообрзил, кого ищет: лекрок. Их нигде не было видно. Две женщины скрылись непонятно куд тк же неожиднно, кк и появились. Молодой Твердятич зябко вздохнул и снов стл смотреть вслед корблю, высмтривя отц и силясь отодвинуть недоброе предчувствие н смые здворки души. Известно же — думй о беде, кк рз ее и нкличешь!..

Глз у Искры Звездочет не зря были рысьи. Он увидел, кк боярин Твердислв оглянулся и помхл ему. А потом по ветру тонкой кружевной пеленой полетели снежинки, и зволок-то дль реки, и больше ничего нельзя было рзглядеть.

Прозвище, привезенное Сувором Несмеяновичем с дтского остров, прилипло крепко. Боярин см знл, что чдь его зглзно только Щетиной и нзывл, и не гневлся н молодцов. Не ткое уж скверное прозвище, если подумть. Д и без толку гневться н прней, двно уже ствших боярину сыновьями. Вместе и н пир, и н рть, и в дльний поход. Кждого, пок в сопливых ходили, среди боя своим щитом укрывл, случлось, и тяжкую кнезову десницу отводил от буйных голов, ибо по молодости д во хмелю детинушки порой творили ткие чудес, что только держись. И всякий рз Сувор выговривл непутевым прощение, чтобы после, в своем кругу, спустить порты виновтому, д и всыпть отеческой рукою безо всякой пощды…

Зто и любили они своего воеводу тк, кк не всякие дети любят Родом дденного отц. Боярин знл: любую смерть з него примут, только скжи. Кк один пошли з ним посреди глухой зимы обживть дикое и опсное место. Никто не скзлся больным, не остлся в Лдоге в родной теплой избе…

И ведь выстроили городок! Не вовремя зложенный, не в зповеднные сроки возведенный — ведь игрушечк-детинец нд порогми встл!.. Сувор вместе со всеми ндрывл жилы тскя и вкпывя бревн для тын, ребят склили зубы: «Вдим, беглый князь, Новый Город ккой-то зтеял лдить в верховьях, только долго тому городу не простоять: вся удч от него к нм сюд по речке сплыл…»

Сосновые стены золотились свежим деревом н ярком утреннем солнышке, смол выступл кплями мед. Несколько дней нзд совсем по-зимнему подморозило, но ныне земля вспотел опять. Чего доброго, может, уже и не будет больших холодов и густых снегопдов, впрочем, кто знет! Зим тк и простоял гниля до невозможности, зто збрезжившя весн обещл быть недружной и долгой.

Сувор Несмеянович сидел н бревне рядом с недостроенной гридницей, отдыхл, нкинув н плечи шубу. Пушистый Волчок, совершенно опрвившийся от рн, примостился рядом, подмяв ворох сухих стружек и уложив острую морду н хозяйский спог. Они вместе смотрели, кк молодой кметь Лютомир хвстется ученым конем.

Боярин Щетин родился словенином; все его предки чурлись конного боя, полгя его осквернением изнчльной военной премудрости. Сувор тоже считл это дело вржьей придумкой и собирлся когд-нибудь псть в сржении по-протечески — пешим, со щитом и мечом, но отнюдь не в седле, кк кое-кто ныне повдился. Будь Лютомир словенином, Сувор и ему воспретил бы глумиться нд пмятью стрины, нхльный кметь, скорее всего, вспомнил бы ему Крпиву, никким зпретм не подвлстную; Сувор вздохнул, вспомнив оствшуюся в Лдоге дочь…) Однко Лютомир был вгиром, д еще, подобно многим соотчичм Рюрик, возводил свой род к додревнему племени глтов. Кковые глты, если верить ему, жили в теплых крях, ходили походми много дльше Црьгрд и, глвное, рзводили несрвненных коней.

— Вскчь! Вскчь!.. А теперь ш--гом! Ай, умниц!.. Ай, крсвиц!.. А сухрик? Сухрик кто у нс хочет?..

Если по совести, то седовто-рыжя, некрупня, плотня, лопоухя, с белесыми гривой и хвостом, мохнтя после зимы в холоде, Лютомиров Игреня внешне не выглядел дже просто крсивой, куд тм несрвненной. Боярин Сувор, однко, знл, что смышленя мордочк кобылицы не был одной видимостью. Молодой вряг в смом деле нучил некзистую лошдку премудростям, которых иные не могут добиться и от собки. Лдожскя ребятня, бывло, влил з кметем толпой, нперебой протягивя яблоки и мытые репки:

«Дядько Лютомир, ну пускй спляшет!.. Дядько Лютомир, мы водицы из родник нтскем…»

То Лдог, тм все его знли. А вот охотник-корел, любопытств рди зехвший в городок, недоверчиво кривил губы в светлой шелковой бороде:

— Лучше посмотри н моего лося, он убьет твою лошдь одним удром копыт. Зчем учить ее клняться и кружиться под дудку? Это все рвно не поможет ей проходить через болот и чщи, которые не здержт меня!

Н смом деле он, конечно, звидовл. Лютомир тоже чувствовл это и улыблся с нпускной скромностью:

— Ты охотник, я воин. Моей лошдке иные умения ндобны…

Сувор знл, к чему клонит луквец. Знл, потому что см видел, кк Лютомир нствлял Крпиву, вздумвшую обучть подобным же штучкм своего серого Шорошку. Им, боярином, когд-то подренного дочери Шорошку. Кто думть мог, что у горячей, норовистой девки хвтит терпения — н хвтило… Крпивушк, доченьк…

Боярин вспомнил, кк целую осень он стртельно избегл его, если не удвлось — здоровлсь почтительно, блюдя ндлежщее вежество, но без былого тепл, и глз оствлись чужими. Не збыл, кк он ее, проигрвшую дтскому княжичу дурцкое состязние, при всех оттолкнул, оплеухой приветил. «Бестолочь… — больным отзвуком пели в ушх собственные слов. — Получил по носу, д и поделом… См нпросилсь…» Ой, см ли? Будто не он сколько лет н Твердяту злобу копил? И ее, доченьку, той злобой питл?..

Хоть говорят люди — не дело отцу у чд рожденного прощения просить, знл Сувор Несмеянович: вот вернется домой — и, гордость отбросив, первым долгом Крпивушку к сердцу прижмет. Все веснушки перецелует н милых щекх, уговорит не держть обиды н нерзумного бтьку…

Сюд уезжл — и проводить не пришл… Еще и з это Твердяту бы удушить…

Волчок поднял голову с хозяйского спог и негромко, но весьм внушительно зворчл.

— Будь судьей в ншем споре, кунингс, — нрушил Суворовы рздумья голос корел. — Я ствлю вот этих соболей, твой человек, склонный преувеличивть рзум своей лошди, ствит охотничий нож и плщ, выткнный з морем. Он говорит, что ему свяжут руки, никчемное животное не только освободит его, но и не позволит удрить. Не откжи, почтенный кунингс, присмотреть з поствленным н кон, пок твой человек будет пытться зствить глупую лошдь сделть то, н что он не способн!

Сувор мог бы посоветовть корелу либо откзться от спор, либо срзу рспроститься с прекрсными соболями. Но не посоветовл. Тот, если бы зхотел, тоже мог сперв рсспросить что к чему, об зклд биться уже после. Нверное, хитрец Лютомир приложил много усилий, чтобы сполн рсшевелить у охотник присущее корелм упрямство…

— Никто не тронет поствленного н кон, доколе вы не рзрешите свой спор! — пообещл воевод.

Смешливые кмети уже вязли Лютомиру з спиной руки. Когд он сел нземь, рсседлння Игреня срзу подошл к нему, обнюхл.

— Стереги! — велел молодой вряг, уворчивясь от длинного розового язык, ищущего лицо.

Корел между тем огляделся, попрвил пояс, пмятуя об условиях спор, решительно подошел… Игреня, только что кзвшяся смирной и добродушной, не дл ему дже знести для пинк ногу. Прижл уши, яростно звизжл — и охотник, не ожидвший ткого отпор, еле успел увернуться от рзинутой псти, полной крепких зубов!.. Тем только и спсся, что опытен был н ловлях, привык дело иметь с опсным зверьем. Кто-то сунул корелу длинную жердь, чтобы попытлся хоть им достть Лютомир, но и жердью пришлось, зщищясь, отмхивться от кобылицы… А уж т учен был, кк не получить дрыном по морде. Когд корел сдлся и отбежл з спины кметей, отряхивя збрызгнные снежной жижей штны и ругясь н своем языке, Игреня встл нд хозяином и, охживя себя длинным хвостом, принялсь коситься вокруг: не идут ли еще, не зтевют обидеть?..

— Умниц, Игренюшк, умниц, девочк моя!.. — похвлил Лютомир. — А ну, рзвяжи-к!

Лошдь тотчс нгнулсь, отыскл носом его связнные руки, взял зубми веревку и живо рстрепл узлы.

— Умниц, Игренюшк, умниц, мленькя… — снов похвлил Лютомир. Поднялся и стл щедро потчевть любимицу солеными сухрикми из поясного крмшк. Игреня, снов ствшя кроткой и лсковой, принимл любимое лкомство бережно, с неторопливым достоинством. Знл — дющя рук не обмнет, не спрячет оствленного куск.

Сувор поглядывл со своего бревн н довольного Лютомир и крсного, кк мухомор, корел, и не нходил у молодого вряг никкого изъян. Умниц, собою хорош и воин отменный. Крпив водилсь с Лютомиром еще допрежь Суворовой поездки к дтчнм, уйдя из отцовского дом, вовсе стл с ним нерзлучн… Слвня мысль неожиднно посетил боярин.

— Поди сюд! — подозвл он ндувшегося, рзобиженного корел. — Ты проспорил, но я не хочу, чтобы ты вдругорядь объехл нс лесом. Поэтому з соболей я отдм тебе серебром. А ты, — повернулся к Лютомиру, — седлй свою рзумницу, в Лдогу гонцом тебя отпрвляю. Князю скжешь, слы новогородские з волоком стоят, звтр перетскивть будем!..

Лютомир обрдовлся, бегом побежл собирться, и з ним, нсторожив длинные уши, потрусил Игреня. Небось уже предствлял прень, кк единым духом долетит в стольную по знкомой дороге, и будет дорог ему коротк и легк — всегд тк, когд поспешешь домой. Кк выбежит нвстречу Крпивушк, и вскинет руки н шею, и прильнет устми к устм… Еще и з это Твердяту бы удушить… Игреня ловил хозяин губми з рукв. Ей хотелось еще кусочек сухрик.

Хрльд сунул в костер подсохший возле огня рзломнный сук, и з веселым треском плмени не слышно стло глухого рокот близких порогов. Путь, можно скзть, был звершен. Перед зктом они встретили воинов Сувор ярл, и те их проводили сюд, к удобной стоянке. В отблескх костров был виден корбль: он стоял до половины вытщенный н сушу, готовый к рзгрузке и привычному путешествию н кткх. Черный нос со снятым дрконом влжно блестел, по гнутым бортовым доскм перектывлись рыжие блики. Хрльд гордо вспомнил о том, кк впервые см поднимл нд бортом белый мирный щит и чувствовл себя нстоящим вождем. Потом всплыл в пмяти день нкнуне отплытия, и кк они с Эгилем окршивли и метли руны, узнвя судьбу. Они ведли, конечно, что Вди конунг вопрошл своего бог грозы и все знмения пообещли посольству большую удчу. Однко мло ли о чем побеседовли меж собою чужой конунг и чужой бог! Хочешь знть — вопрошй, кк от век звелено вопрошть у тебя дом.

«Кжется мне, Норны спят! — скзл Хрльд, когд они звершили гдние и силились сложить воедино знчение рун. — А снится им ткое, что они сми немло удивятся, когд продерут глз!..»

«Норны не спят… — покчл седой головой Эгиль. — Норны не спят, и никогд не умолкет Источник…»

Рун «влдение» приходил двжды, и получлось, что Хрльд кое-что приобретет, но многое потеряет. Он предположил было, что они зхвтят добычу и оплтят ее, кк водится, кровью, потом см себя одернул: ккя добыч, если с миром идут?.. Непонятно.

Рун «зубр» пояснил, одновременно зпутв: что-то кончится в его жизни, что-то нчнется. Эгиль усмехнулся: «Ярл, кжется, говорил, что нмерен сосвтть сыну невесту? И ребят болтли о том, что ты мог бы его зменить?..»

Рун «туре» посоветовл хорошенько подумть, прежде чем шгть через порог. При этом не следовло делть ничего ткого, к чему Хрльд будут принуждть. Только смотреть првде в глз и отличть кжущееся от истинного — не то не будет добр.

«Когд првд приятн, тебя редко предупреждют, чтобы не отворчивлся», — скзл по этому поводу Эгиль…

Еще получилось, что путешествие по реке вряд ли принесет Хрльду рдость и слву, зто проверит, умеет ли он дрться спиной к спине с незнкомцем. А впереди его совершенно точно ждл рзлив темной воды, з которым, длеко-длеко, вроде бы мячил солнечный берег. Тк что если Хрльд сумеет вырсти и звершить долгий поиск, не утртив веры и мужеств…

«Всеотец, подхвтивший руны в смом нчле времен, звещл им речь, внятную лишь посвященным… — проворчл Эгиль. — Всеотец мудр: если бы кждый мог выяснить в точности, что случится нзвтр, жизнь сделлсь бы мло приятн. Кк скзл мне однжды, много зим нзд, Ргнр конунг: пусть свершится то, что угодно судьбе, только и нм не зря дны руки и в них мечи!..»

Хрльд, помнится, промолчл, но решил про себя, что Эгиль берсерк зпутлся в предскзнии точно тк же, кк и он см. Велик вжность! Всякий воин н корбле мог припомнить гдния, поныне оствшиеся смутным нмеком непонятно н что: поди рзберись, сбылось, не сбылось. Тк ускользет, теряя смысл и знчение, только что снившийся сон. Тк в ночном море бродят тени облков, освещенных луной. Кто-то проснется, присмотрится и увидит шествие богов, покинувших Асгрд. Другой не узрит ничего, кроме волн, вздыхющих в темноте. А третий, приоткрыв один глз просто повернется н бок и слдко всхрпнет… Эгиль иногд говорил, что ткой путь и был ему милее всего. Хрльд чтил строго берсерк, верно судившего о жизни и людях. Ну и отчего выплыло в пмяти гдние, все рвно не принесшее ндежных ответов?.. Может, все дело в том, что из сырой тьмы непрестнно бубнили, шептли, сми с собою беседовли пороги Мутной реки?.. И кзлись земным отржением святого источник, клокочущего н небесх, у чертог трех сестер, трех Норн, прядущих нити людских судеб?..

…А н берегу весело трещли костры. Они гнли прочь холод и мрк, рспрострняя тепло и вкусный зпх еды. Новогородцы рдовлись безопсному ночлегу н суше: тревожили колышкми неподтливую холодную землю, нтягивли штры. Хрльд снов посмотрел н корбль и подумл, что ндо будет лечь спть, кк всегд, н его плубе, под скмьями. Привыкшим к плвниям по морю спокойнее тм, чем н неведомом берегу…

— Эй, бтюшк Твердислв Рдонежич!.. — появился со стороны берег крепкий молодой воин, Лбут. — Гляди, что нш боярин для нынешнего веселия приготовил!.. Н всех достнет!..

Он нес н плече большой дубовый бочонок, которого доносился змнчивый плеск. Лбут тоже ходил летом к дтчнм и состоял в охрнном отряде Змятни Тужирич. Змятню и его людей Твердят не особенно жловл: все в вожк, в одну волчью породу, и зчем молодой князь к себе приближет?.. — но с Лбутой и еще несколькими, отряженными в его новое посольство, смирился. И првильно, не дело одному ему с млой дружиной кругом всем зпрвлять. Нечего двть повод всяким злым языкм. Еще скжут — вместо князя првить решил!..

Лбут широко улыблся, шгя к кострм. Хрльд присмотрелся… Бочонок был ему определенно знком. Ну конечно! Внутри плесклось золотое виногрдное вино, которое в Грдрики почему-то нзывли зеленым. Это дргоценное вино привозили с длекой отсюд реки Рейн; н Селунде, где не рос виногрд, оно укршло столы только н великих пирх. Ргнр Лодброк одрил Змятню Тужирич несколькими ткими бочонкми, и тот выделил один своим людям, сопровождвшим Твердяту. Нсколько Хрльд мог судить о Змятне, тот был не только нелюдим, но и скуповт. Но притом способен н неожиднные поступки: вспомнить, кк он убивлся нд Лейлой, его собственным жестоким нсилием згннной в добровольную петлю!.. А потом пришел дрить Искре бусы, о которых тот, близкий к смерти, все твердил в бессвязном бреду!..

Вот и бочонок лкомого вин снрядил, нкзв выствить, коли до порогов блгополучно дойдут. Видно, не совсем безрзличн был зля нелюбовь всей дтской дружины, постигшя его после гибели Торгейр!.. Хрльд здумлся нд поступком Змятни и решил, что грдский ярл поступил со всех сторон првильно. Ехть змирения искть и между собой ссориться, друг дружке в спину косо смотреть?..

Дозорные, н всякий случй поствленные вдоль кря поляны, звистливо оглядывлись, вздыхли, отводили глз. Лбут и его побртимы сми ходили с ковшми между костров и всем нливли вин, тк, словно Змятня впрвду был здесь и впрвду хотел угодить. Хрльд дже поискл сурового ярл глзми среди рзом повеселевших походников, подствлявших кубки, чши и рог. Конечно, Змятни у костров не было. Его дже и в городе не было, когд отпрвлялся корбль. Ргнр Лодброк однжды обмолвился, что у толкового конунг любимцы нечсто греются возле очг. Вот и Вдим без конц посылл Змятню то н лодьях-нсдх по озеру, то н лыжх з непролзные чщи: рзведть дорогу, принять днь у финского племени, быть может, того смого, что рзговривло свистом и никогд не видело корбля… то и его, князя, именем рссудить тяжбу, случившуюся в дльнем погосте. До сих пор Змятня спрвлялся, вот только дом ему чем дльше, тем реже приходилось бывть…

Хрльд, по знтности его род, попотчевли вином одновременно с боярином Твердислвом. Пенек грузновто поднялся н ноги.

— Бртие, — скзл он негромко. Его внимтельно слушли. — Бртие и возлюблення дружин!.. Ныне стнем молить Свет Небесный, Отц Сврог, рвно блещущего и нд Новым Городом, и нд Госудрыней Лдогой нд дтскими островми, окруженными морем. Стнем молить Дждьбог Сврожич, вечно глядящего з првдой людской и н юге, и н севере, и н зпде, и н востоке. Стнем молить Перун Сврожич, что мечет сизые молнии золотым своим топором, изгоняя хищного Змея. Поклонимся Огню Сврожичу, ныне согревшему нс у порог слвного дел…

Н родине Хрльд предпочитли проносить кубок нд огнем, чтобы священный жр очистил и нпиток, и обетные речи, произносимые у очг. Однко Твердят говорил хорошо, и Хрльд последовл его примеру — угостил Огонь первыми несколькими кплями. Потом выпил вино. У него был в рукх подрок отц — рог, венчвший когд-то голову дикого тур. Лишь узкя серебряня оковк укршл его. Стеклянные кубки и то выглядели нряднее, но Хрльд не выменял бы простенький с виду рог дже н позолоченный ковш.

Слдкое вино было вкусным. Приятное тепло немедленно рзбежлось по телу, достигнув пльцев ног, спрятнных в меховые споги. Звтршний волок превртился в препону столь мелкую, что и препоной-то язык не повернется именовть, и стло ясно, что Лдог — вот он, рядом, не успеешь прус поствить — и уже тм, и Хререк конунг не столь грозен и крут, и вся ссор его с Вдимом не стоит выеденного яйц: посмеяться, рзбить ткой же бочонок — и более не поминть… Хрльд поднял голову и посмотрел н боярин, ожидя, не скжет ли он чего-нибудь еще. Дом н пирх отвечли здрвицми н здрвицы, и Хрльд собирлся поступить, кк ндлежит.

Твердислв тем временем уговривли спеть. Кто-то принес гусли и нстойчиво протягивл их боярину. Пенек откзывлся и отводил их лдонью — не в чин ему, вжному седобородому! — но глз из-под нсупленных бровей блестели молодым озорством, и Хрльд понял: поворчит, поворчит, д и соглсится. Трудно спорить со слдким виногрдным вином, рссылющим по жилм слвное солнечное тепло!..

Он окзлся прв. Твердят нконец принял гусли и утвердил их н левом колене, поствив кленовый короб торчком и продев пльцы в отверстие нверху, под струнми. Строго оглянулся н своих молодцов…

Я пойду, млд, по жердочке, по тоненькой,

По тоненькой, по еловенькой.

Ах, жердочк гнется, не ломится,

С милым другом водиться, не кяться.

Ах, жить, не тужить, тоску-печль отложить!..

Хрльд не зря прожил в Грдрикх почти все зимнее полугодие. Ныне мог объясняться без толмч, понимл едв не любой уличный рзговор. Урзуметь песню было много труднее дже н тех языкх, которые Хрльд знл лучше словенского. Поэтому сын конунг сперв слушл только голос — низкий, звучный и ккой-то очень слышный: пел боярин вроде негромко, но Хрльд некоторым обрзом знл, что дже и н том берегу Мутной удлось бы отчетливо рзобрть кждое слово. Грдские воины стли смеяться, хлопть себя по коленям, подпевть вождю. Летящий голос Твердяты все рвно выделялся и был легко рзличим.

Пхрь пшенку пхл —

Он и то туд попл.

Пстух лпти плел —

Он и то туд збрел.

Жеребеночек-прыгун —

Он и то туд впрыгнул…

Аг!.. Вот это было уже понятней. Н Селунде тоже умели восслвить могучую Гевьон и ее плуг, зпряженный четырьмя сыновьями, рожденными от великн и обрщенными в быков. И спеть песню-другую о богине любви, без рубшки удирющей со случйного лож утех. Хрльд збыл все торжественные слов, которые собирлся произнести. Его рзобрл смех, он тоже стл хлопть себя по коленям и подпевть, не змечя, что горлнит по-дтски, причем песня совсем не т, что нигрывет н гуслях Твердят.

В прежние времен он не рз осушл з столми свой стрый, двно подренный рог. Нполняли его и пивом, и виногрдным вином, потому что вождь должен уметь пить, не пьянея, для этого требуется привычк. Хрльду случлось бывть во хмелю, случлось нутро придерживть рукми голову, готовую рзвлиться н чсти. Где-то глубоко внутри постепенно слбел голос, испугнно и трезво повторявший: никогд еще с ним всего-то с одного рог ничего похожего не бывло…

Потом Хрльд увидел трех Норн, идущих к нему от кря поляны. Должно быть, вещие Сестры двно уже не являлись смертным и опслись их взглядов, способных нрушить священную чистоту и змутить воду Источник. Норны кутлись в длинные плщи, их лиц скрывли кожные личины нподобие тех, в которые рядились молодые новогородцы, отмечвшие Йоль. Личины имели прорези для ртов устроенные нподобие зубстых смеющихся пстей, и дырки для глз. Глз, кк явственно видел Хрльд, смотрели весело и лукво. Не инче, Норнм тоже хотелось полкомиться слвным вином, но они опслись быть узннными. Сестры держли в рукх тяжелые копья. Вот с земли приподнялся дозорный (почему он лег?.. Впрочем, невжно…), и стршя Норн коснулсь его волшебным острием, погружя в сон, и воин откинулся и уснул, только прежде схвтился з копье и смешно дрыгнул ногми. Хрльд хотел встть и приветствовть Норн, кк ндлежло сыну конунг и будущему првителю, однко ноги не повиновлись ему. Хотя ккое это имело знчение?.. Хрльд посмотрел н клеввших носми дтчн и новогородцев, увидел Твердяту Пеньк и гусли, выпвшие у него из рук, улыбнулся и ощутил, кк блженной тяжестью нливются веки. Он опустился нбок, зкрывя глз. Он спл. Слдко, кк в колыбели.

С боярином Твердислвом и рньше ткое случлось: спл, вернее, плвл н зыбкой сумеречной грни между бодрствовнием и беспмятством, видел сон и см понимл, что это не няву. Когд голов стл пдть н грудь, пльцы — сбивться с лд и потом вовсе ронять умолкшие гусли, когд рсплылись перед глзми костры и превртились в длекие мутные звезды, — Твердят сообрзил, что во всем виновто было вино. Из темноты между пятнми свет вышло космтое чудище, уствилось н боярин, присело и пскудно зхохотло.

— Тьфу, пропсть! — обозлился Твердят. — Сгинь, нечисть погня!

Чудище услышло и осерчло. Перестло хохотть, облизнуло ждное рыло и придвинулось ближе, и боярину померещилось в его морде нечто знкомое. Он нпряг пмять, зня: стоит вспомнить и нзвть имя, брезжущее совсем рядом, возле смого кря, — и морок рссеется, пропдет. Потому что в имени — влсть.

…Но точно ледком зтянуло пмять боярин, доднесь остввшуюся ясной и светлой всегд, н смом хмельном, рзгульном пиру. Чудище подошло уже совсем без опски, смрдно дохнуло в лицо, примерилось к горлу… Боярин рвнулся, пытясь проснуться. Это помогло: нелюдь рсплся дымными клочьями и рстял, и н его месте возникл стря ведьм. Новогородский рссвет переливлся в ее седине бликми длеких костров: «Волок! Попомни, боярин! Волок бойся!..»

Ее взгляд был кк уголь, упвший н голую кожу, и Твердят, вздрогнув, очнулся.

Небо было совсем черно, д и костры не успели по-нстоящему прогореть. Не тк много, похоже, минуло времени. Пеньков втг — своя мля дружин и мореходы дтского княжич — словно громом рзбитые никли к земле. А между ними хозяйски похживли ккие-то люди. Чужие, стршные люди. Нисколько не лучше чудовищ, только что тянущегося к шее Твердяты. Один из них мельком обернулся к боярину, и тот увидел: у ночных вурдлков НЕ БЫЛО ЛИЦ. Н Твердяту глядел кожня личин с зубстым оскленным ртом и весело прищуренными глзми.

Безликие хозяйски рзгуливли по стновищу и……не спеш, деловито и хлднокровно резли всех подряд…

Твердислв успел понять, откуд взялся жуткий смрд из псти привидевшегося чудовищ. Тк пхнет человеческя кровь, пролившяся в костер.

Через всю поляну он увидел одного из дозорных, который — уже, по сути, убитый — еще приподнимлся, лдонями зжимл рспоротое горло и хотел что-то кричть. Твердят больше почувствовл, чем услышл его:

— Бед, бртие!.. Боронись!..

Невозможно было позволить доброму воину умереть с мыслью, что его отчянный последний призыв тк и остлся никем не услышнным. Твердислв потянулся к мечу и нчл вствть. Собственное тело едв его слушлось. Оно спло, побежденное могучим зельем, вмешнным в лкомое вино, и никк не могло пробудиться. Твердят зстонл, в кровь зкусил губу, и руки, подстегнутые болью, перестли виснуть кк плети, вытщили из ножен клинок.

Вурдлки зметили его движение. Срзу двое устремились к боярину с рзных сторон, молч, словно волки, трвящие лося. Пенек выбрл одного из двоих и шгнул нвстречу, змхивясь мечом. Громко скзно — змхивясь!.. Безмерня устлость подгибл колени, отнимл сосредоточение, родной меч перестл быть рзумным живым продолжением его рук, его воли…

И тут псть бы Твердяте безо всякой чести, зрезнному, кк беспомощня овц, — выручило несчстье. Поплся под ноги корень, и ноги не уследили, не успели перескочить. А может дерево смо выпростло корешок из земли, пожлело боярин?.. Зпнулся Твердислв и упл, тем смым нечянно увернувшись от косого удр, близко пронесшего смерть… Пдение и удр о холодную землю помогли телу еще хоть немного освободиться от дремы. И пускй уже не тот был боярин, что лет десять нзд, — руки вспомнили и все сделли сми. Твердят перектился прочь и, ктясь, рубнул ворог чуть повыше звязок хорошего кожного спожк. Кровь брызнул родником!.. Спожное голенище, жилы и кость — все кк есть прошел добрый клинок, не осрмил друг-хозяин. Все-тки мтерого кметя, поседевшего з воинскими нукми и трудми, игрючи не возьмешь!

Вновь н ноги Твердят вскочил вовсе по-молодому. Н миг поблзнилось дже — сейчс проснется втг и дст отпор вурдлкм, погонит их нзд в болотные топи, рзвеет, кк клочья предутреннего тумн…

…Но чужое железо вскользь пришлось боярину в лоб, уязвило, сорвв лоскут кожи, и в глз потекл кровь. Рн не испугл Твердяту. Лишь трезво врзумил: не встть, не жить новогородской втге, не рскидть безликую нечисть. И ему, Твердислву, уже не вырвться из сдвинувшегося кольц. Не увидеть, кк рссветное солнце лскет знкомые бревн лдожского збрл. И с князем Рюриком не беседовть, не объяснять ему многие выгоды змирения с хоробрым Вдимом… И в Новый Город, ствший з зиму тким же родным, торжественно не возврщться. Ничего этого уже Твердяте не будет. Ничего.

Никогд.

Он злее зрботл обгренным мечом, зня у себя з спиной большую сосну и кого-то из исходников, рненным привлившегося к шершвой коре, — словенин? дтчнин?.. некогд глянуть! Когд больше не думешь о победе и не помышляешь о жизни, делется легко.

Кому-то попло по руке, и рук улетел вместе с мечом и боевой руквицей н стиснутом кулке. Еще кого-то боярин приветил по шее, смым кончиком меч, но скругленное лезвие было остро отточено — струя крови хлынул Твердяте в лицо, смешлсь с его собственной, щедро бежвшей со лб. Пришлось улучить миг, отереть глз…

…И, смхнув с ресниц бгряную пелену,

Твердислв увидел перед собой вурдлчьего вожк. Легко было понять, что это вожк. И что он идет з его, боярин Пеньк, жизнью. Поневоле присмотрелся Твердят… и сердце снчл остновилось и зледенело в груди, потом попытлось выломиться из ствших тесными ребер. Ибо покзлось Твердяте, что он узнл этого человек. То есть кк узнл, под личиной-то?.. А по мечу в руке вурдлк. Мло ли н свете людей, похожих сттью и лицми, бывет и спутешь. Этот меч ни с кким другим спутть было нельзя. По сторонм еще теплились и светили костры и по стринному клинку ктились гибкие огненные змеи. Сиял чистым золотом тяжеля рукоять. И, венчя ее, искрился большой грненый спфир. Дже рыжий блеск плмени не мог перебить глубокой морской синевы…

Меч, которым еще прошлой осенью влдел н Селунде Хрольв. Пок не отдл его в подрок з спсение жизни…

— Сувор!.. Никк ты припожловл?.. Вор!.. Собк смердящя!.. — зкричл Твердислв. И рвнулся вперед, норовя рсплстть и выпустить кишки. Он не видел, кк дв копья пригвоздили к сосне новогородского кметя, худо-бедно оборонявшего ему спину. Он крем глз подметил спрв, в десятке шгов, движение, словно медведь вствл из берлоги. И услышл ужсющий рев, невозможный для человеческих уст. Он все-тки сошелся с предводителем нечисти и срзу почувствовл, что синеглзый меч слушлся того весьм неохотно. Совсем не тк, кк н безымянном мленьком островке, где Сувор мерился сноровкой с Змятней, он, Твердислв Рдонежич, поглядывл со стороны, сердился и ревновл…

Дтчнин Эгиля поднял и удержл н ногх ярость берсерк, издревле сопровождвшя его род. Ему уже много зим не случлось впдть в нстоящее боевое неистовство, и он дже думл, будто дух предк-медведя, сокрыто живший в груди, под осень его жизни совсем здремл. Или просто покинул его, ищ себе кого помоложе…

А вот ничуть не бывло! То, что сохрнялось в Эгиде человеческого, очнулось дже позже звериной его половины. И окзлось, что дикий, вечно нстороженный зверь двно учуял опсность, боевое бешенство дотл выжгло в крови тину сонного зелья, мешвшую ее свободному току. Эгиль пришел в себя уже стоя нд беспомощным Хрльдом и вовсю сокрушя нседвших вргов. Из его горл рвлся медвежий рык, древний зверь знть не знл никкого оружия: пльцы, согнутые, точно железные когти, рзрывли чью-то мягкую плоть, ломли кости, выдергивли их из суствов… Пен бешенств хлопьями висел в седой бороде.

Хрльд зшевелился, когд Эгиль пнул его в ребр ногой и н весь лес проревел его имя:

— Хр-р-рльд! Р-р-ргнр-р-рссон!.. Беги, конунг! Беги!..

Молодой селундец с великим трудом рзлепил мутные, смыкющиеся глз. Кругом что-то происходило, но его весь этот шум, дрк и беготня никоим обрзом не кслись.

Он хотел спть.

Потом что-то трепыхнулось в созннии.

Кк, кк нзвл его Эгиль?.. Мысленно Хрльд, конечно, двно уже примеривлся к слвному звнию конунг, но вслух его никто еще тк не нзывл, потому что это было непрвильно, и Эгиль менее всех торопился нходить у юнц зслуги и свойств, которыми он покуд не облдл…

Н ткую длинную и склдную мысль у отрвленного, одурмненного сонным сндобьем Хрльд, понятно, сил не хвтило. Только то чтобы кое-кк собрть под себя ноги нчть поднимться. Если конунгу предлгют бежть, знчит, нд его людьми уже носятся влькирии, выбирющие убитых… Он все-тки встл. Он никогд не предполгл, что это может окзться тк чудовищно трудно.

— Беги, Ргнрссон… — повторил Эгиль.

Плох воин, который в последнем бою не подст своему вождю ткого совет. Но вовсе плох вождь, который послушется. Хрльду покзлось, будто голос строго берсерк прозвучл более по-человечески, чем в первый рз. Он посмотрел и увидел, что Эгиль умирл.

Недруги потеряли ндежду спрвиться с ним в рукопшной — он шел нпролом, не обрщя внимния н их оружие, и просто ломл либо рвл в клочья всех, до кого мог дотянуться. Тогд по знку вожк они подлись прочь, в стороны, и вперед вышли стрельцы. С двух десятков шгов не промхнется дже слепой, Эгиль еще и не стл уворчивться, хотя мог — ибо увернись он, и стрелы, все три, достлись бы Хрльду. Тк уж рспорядилсь судьб.

Чтобы нтянуть грдский лук, требуется усилие, рвное весу взрослого человек. Воин, порженного ткой стрелой, сносит с ног и отбрсывет. Могучий Эгиль еще стоял. «Беги, — скзл Хрльду его гснущий взгляд. — Если погибнешь, твой отец никогд меня не простит…»

— А меня — если брошу своих или дм себя зрезть, точно брн, — ответил Хрльд. — И, кому невтерпеж схвтиться со мной? Я — сын конунг!.. Я — Ргнрссон!..

Никогд не стоит человеку тк прямо говорить о себе, но это был последняя битв, когд земные зконы и зпреты теряют всякую влсть. Стрельцы, ругясь н все лды, снов нтянули тетивы, и Эгиль все же свлился, искромснный широкими нконечникми. В его теле торчло шесть стрел.

Хрльд понял, что остлся один. Кругом дотлевли костры, но подле них уже не было удльцов-дтчн, только что поднимвших кружки з добрый исход посольств и з своего хевдинг. Н тлой земле, уткнувшись кто в черный снег, кто в рдяные угли, лежли мертвецы с чужими, незнкомыми лицми. Хрльд не мог их узнть. Только то, что одних зрезли без чести, спящими, другие успели зметить приближение смерти и потянуться к оружию… Однко подняться н ноги и достойно встретить убийц смогли только двое. Эгиль, которому бешенство берсерк помогло одолеть дурмн. И он, Хрльд. Потому что он был сыном Лодброк и не мог посрмить имя отц.

— Я — Ргнрссон!.. — хрипло повторил он вслух. И шгнул нвстречу безликим, спрятвшим хри под кожными личинми. Первый шг длся ему стршным усилием, потом стло легче. Люди не могут зпомнить всех дел дже смого родовитого человек, но непременно рсскжут, кк он умер. Ибо свидетели есть всегд. Хотя бы сми убийцы, которые обязтельно похвстются совершенным. Смерть есть последний поступок, и зчстую вжнейший. Он многое искупет дже в неудвшейся жизни. Вот кк у него, Хрльд…

Он увидел, кк стрельцы снов вскинули свои стршные луки, и нпрягся всем телом, ожидя, что не прикрытую щитом и доспехми плоть его вот сейчс рздерут, пронзят железные нконечники. Но откуд-то долетел повелительный окрик, и луки нехотя опустились. Голос покзлся Хрльду знкомым, но сообрзить, кому он приндлежл, дтчнин не смог. Он повернулся в ту сторону, нпряг зрение, пытясь удержть плывущие перед глзми деревья. И увидел лежщего нвзничь н земле боярин Твердислв, нд ним — воин в личине, только что опустившего меч… И еще не згустели тяжелые темные кпли, стеквшие нземь с узорчтого лезвия… Этот меч…

Н один дурнотный миг у Хрльд голов пошл кругом: Хрольв Пять Ножей, явившийся из Роскильде выручть попвшего в беду родич — и по ошибке поднявший руку н друг…

Потом все встло н место. Хрльд вспомнил. И понял, почему стрельцм, убившим Эгиля, не было велено трогть его. И выговорил, не веря себе:

— Сувор ярл? Сувор Щетин?..

…А ведь учили его в бою видеть все кругом себя, и впереди, и з спиной, и ни к чему не прилипть пристльным взглядом — пропдешь!.. Учить-то учили, д вот не помогло. Стоило Хрльду дть себя ошеломить зрелищем неподобной измены — и все! Люди, взявшие его в кольцо, того только и ждли. Мигом нкинули Хрльду н голову и плечи пеньковую рыболовную сеть, подбили под колени древком копья… Он упл, пытясь высвободиться и не потерять меч, зпутлся еще больше и взвыл от отчяния, поняв: зля судьб все-тки откзл ему в смерти, достойной сын Лодброк. Удры сыплись грдом — спеленутого сетью дтчнин пинли ногми, дубсили оскепищми, нцелились по хребту вдетым в ножны мечом, но промхнулись и сломли только ребро… Кжется, н нем решили выместить злобу и рсплтиться з всех, кого рзорвл Эгиль и зрубил Твердислв. Рссудок уже зстилл погибельня бгровя тьм, когд Хрльд сумел выпростть левую руку и зцепить ею чью-то лодыжку. У него двно выбили меч, до боевого нож, висевшего н животе, было не дотянуться. Едв ли не последним усилием Хрльд сумел удержть схвченную ногу, приблизить к ней лицо и… зпустить зубы в грязное голенище…

Скжи ему кто еще вчер, будто человек способен, словно клыкстый пес, прокусить толстую спожную кожу и добрться до тел, — рзве посмеялся бы, сочтя небылицей. А вот сбылось, и прокусил, и добрлся, и ощутил н губх кровь, и услышл истошные крики укушенного — и лишь яростней зрботл челюстями, перегрызя вргу уязвимое сухожилие нд пяткой…

Сырой ветер донес кркнье двух воронов, пробудившихся здолго до рссвет. А может, Хрльду только померещились их одобрительные голос.

Кжется, его били еще, и темнот стл окончтельно смыкться нд ним, и он уплыл из этого мир в сумежное безвременье и тишину, успев огорчиться, ибо з чертой его не ждли девы влькирии, избирющие достойных. Его последняя мысль был отчетливой и злордной: хоть ккой, ущерб своим убийцм он причинил. Не стнут они бхвлиться, будто млдший Ргнрссон сдлся без боя, будто его окзлось уж тк легко одолеть!..

…Люди в личинх сновли по широкой прибрежной поляне, торопливо добивя всех, в ком еще теплилсь жизнь. Копья поднимлись и опусклись, и в свете догорвших углей был виден пр, поднимвшийся с окроввленных нконечников.

— Лбут! — огляделся вожк. — Где бродишь, живо сюд!..

Он не торопился вклдывть в ножны меч, в рукояти которого лучился синий кмень, словно бы мерцвший своим собственным светом. Человек был недоволен и зол. Не тким виделось ему только что звершенное дело. Не тк все должно было произойти. И желння добыч окзлсь совсем иной, чем он себе предствлял…

Он поднял чей-то плщ, влявшийся н земле, и рзочровнно вытер длинный клинок. Кто бы мог подумть, что Синеокий стнет вот тк противиться его руке… Плщ, сколотый пряжкой, еще держлся н плече мертвец, человек в личине рздрженно дернул его, желя порвть. Добротня ткнь не поддлсь — пришлось отмхнуть мечом. Движение опять вышло неловким, и это озлило вожк пуще прежнего.

Подбежл Лбут:

— Звл, господине?

— Звл. — Вожк нконец-то сдвинул личину с лиц. — Ты все хорошо сделл, Лбут. Ндо только тебе еще рны принять…

Воин сглотнул, но взгляд и голос не дрогнули:

— Приму, господине…

— Первую держи!..

Н сей рз меч послушлся безукоризненно. Коротко свистнул — и резнул снизу вверх, рспоров и окрсив кровью штнину. Лбут покчнулся, осклил зубы, выдохнул. Однко устоял и не зкричл. Вожк не глядя протянул руку, взял поднный лук, прилдил стрелу. Потом ткнул Лбуту пльцми в бок, выясняя, где под толстым теплым кожухом нчинется тело.

— Локоть отведи, бестолковый… Новогородец поспешно повиновлся. Он смотрел с беспредельным доверием и осторожно опирлся н рненую ногу, н которой уже густо нбухл кровью штнин. Тк было ндо. Вожк быстро вскинул лук и спустил тетиву. Он был великим воином. Он, и не целясь, бил метче, чем юные отроки — после долгих мгновений стояния прищурясь и с высунутым от стрния языком… Тк и тут. Стрел обожгл тело и с визгом ушл в чернеющий лес. Лбут хнул, рук непроизвольно стиснул бок. Вниз, под ремень, уже сктывлись теплые кроввые струйки.

— Зря пожлел, господине, — зпоздло просипел он сквозь сжтые зубы. — Лучше бы голову… Повязку врз видно чтоб… И з мертвого с этим не бросили бы…

Вожк подумл нд его словми и соглсно кивнул. Потом вытщил из-з пояс и ндел н левый кулк тяжелую руквицу, обшитую по тыльной стороне кольчужными звеньями.

Лбуте помогли откроить подол от рубхи и перевязть рны. Кто-то попытлся шутить нсчет того, кк стнут лечить его д ухживть жлостливые лдожские девки, но шутк не получилсь. Лбут морщился, зтлкивя под кожух скомкнные тряпицы, и ждно пил пиво из поднесенного друзьями ковш. Половин его лиц был в рзмзнной крови, висок и скулу зливл болезнення бгровя опухоль. Тк было ндо. Ему протянули костыль, нрочито кое-кк вырубленный из стволик молодой березки, тк и не увидевшей веселой весны. Лбут поднялся, примерился…

Вожк тем временем вернулся туд, где остлся лежть зрубленный Твердят Пенек. Смерть стерл с лиц Твердислв ярость, горечь и боль; оно выглядело спокойным и грустным, словно боярин кому-то прощл долгие годы никчемной вржды и только жлел, что не успел этого выскзть былому недругу вслух. Его глз были совершенно живыми и пронзительно, зорко смотрели н стоявшего нд ним человек… но уголок одного глз был присыпн бурыми крошкми сосновой коры и тому, кто змечл это, стновилось понятно, отчего н груди боярин неподвижн крсивя суконня свит. Твердяту убили удрми в спину — спереди были не тк зметны рны и кровь.

Вожк долго стоял нд ним, вглядывясь в постепенно зстывющее лицо. Он в своей жизни нвидлся еще не ткого; двно уже ничто не могло его ни удивить, ни нпугть. Но Твердислв Рдонежич был ему не чужим, и пмять знй подсовывл вроде бы потешный, но н смом деле нешуточный поединок н мленьком лесистом острове посреди осеннего Вряжского моря. И кусок мертвечины, что кк будто с смих небес шлепнулся под ноги поединщикм — тюлений глз, выдрнный ждными чйкми из головы дохлого зверя…

— Господине, кк велишь с дтским княжичем поступить? — подошел сзди молодой воин.

Вожк нехотя обернулся:

— Д что… Кк всех.

Кметь бегом поспешил исполнять прикзние, но голос предводителя, осененного неожиднной мыслью, догнл и остновил его:

— Живой еще, что ли, княжич-то?

Воин вернулся:

— Тк живой, господине. Спутли — и то Бзну зубми ногу погрыз! Уж и били его, кк ни глянем — все дышит… Потому я к тебе… Добить, что ли?

— Успеется! — отрезл вожк. — Н лодью его!

— Сделю, господине! — И молодец серой тенью скрылся между покрытыми пеплом кострищми, рстворился в мреющем предутреннем сумрке.

Оствшись один, предводитель еще некоторое время смотрел в мертвые глз Твердяты Пеньк. Потом… нступил ему н подбородок, зствив рскрыться рот. Извлек из поясного кошеля комок сухой прошлогодней крпивы и сунул боярину в немые уст… Убрл ногу.

Но не срзу ушел, и душ Твердислв, незримо витвшя рядом, видел, кк бесстрстное лицо вурдлчьего вожк нендолго перестло быть схожим со сдвинутой н зтылок личиной, кк что-то дрогнуло в нем, покзв глубоко спрятнное чувство. Ни дть ни взять — прощения просил у того, кого см убил, д нпоследок еще ндруглся нд телом. Тк было ндо…

А потом нступило ясное утро, и белоснежные крылтые кони вынесли в небес Дждьбогову колесницу — топить снег, рсчищть по лесм и полям дорогу весне. К тому времени н поляне не было уже никого из живых. Ни безликого воинств, ни Хрльд, ни Лбуты — лишь беспомощно рскиднные, изрубленные, исклеченные, утыкнные стрелми тел. He было видно и корбля, спущенного в реку совсем другими людьми, не теми, что зботливо втскивли его н берег…

И Солнце не пожелло взирть н непотребств, сотворенные смертными. Снов здул крепкий северный ветер, и мло-помлу небо зволокло облкми, и кроввую грязь нчли покрывть кружевными пеленми чистые реденькие снежинки. Тощее голодное зверье стло выглядывть из чщобы, недоверчиво вбирть носми зпхи стылого дым и почти ткой же стылой человеческой плоти…

Мутня тяжко ворочлсь в своем земном ложе, постепенно вспухл, нступл н берег, щедро подтпливл болото и лес. Рздумывл, в ккую сторону течь.

И постепенно смолкли рядом с поляной злитые водою пороги…

Глв пятя

…Он был тогд очень молод, всего-то семндцти лет от роду. И был он в те времен вовсе не князем, всего лишь княжеским — д и то четвертым — сыном, и жил в доме отц, стиргрдского госудря Ждигнев и его супруги Умилы. И о княжеском достоинстве не очень-то помышлял. Люди, првд, поговривли, что лучше бы ему родиться первым: вот, мол, кто достойно продолжил бы имя Белого Сокол! Эти пересуды достигли его ушей и немло льстили ему, ну д от людской молвы ничего не менялось. Он был млдшим и водил млую дружину из тких же, кк он см, удльцов с недвно пробившимися бородми. Вот только, в отличие от многих подобных себе юных вождей, он примнил под свой стяг нескольких седых бтюшкиных витязей. И слушл их советы, нбирясь ум. В том, что княжич учился у стриков, не было ничего удивительного. Удивляло, что стрики с охотой служили сущему сопляку.

Той осенью кнез впервые отпрвил своего четвертуню смого з днью к глинянм. В длекой деревне, куд они несколько дней добирлись прозрчными желтеющими лесми, обитл млый осколок глинского племени, сто лет нзд что-то не поделивший с соотчичми и изошедший н север, под крыло Белого Сокол. Княжич и его дружину встретили рдостно. Вынесли из крепких ключниц згодя приготовленную днь: хорошо выделнные меховые шкурки, мед в мленьких тяжелых бочонкх, душистые связки сухих грибов… Урок был немлый, и верно, собрнное пригодилось бы зимой смим глинянм, но умный стрейшин знл: отойди он от вгиров, ндумй володеть см собою, не огрждясь знменем грозного стргрдского кнез, — и н другое же лето появятся ждные чужки, силой зберут все, что сыну Ждигнев ныне отдвлось добром…

А юный вождь, еще и во сне не видвший стол в богтом городе дед — этот молодой вождь постепенно збывл и о счете кожных тючков, увязнных н телеги, и о том, чтобы впопд отвечть глинскому стрейшине Семовиту, любопытному до всего, что происходило в столице. Будущий лдожский князь смотрел н едв повзрослевшую дочку стрейшины. Светловолося рзумниц сновл туд-сюд — знй мелькли в проворных рукх то горшочек, то мисочк, то полотенце. Был ли он в смом деле крсивее других женщин род, был ли он вовсе крсив, Рюрик не знл. И знть не хотел. Только то, что в тот день он был всех прекрснее — для него. И всех желннее. Он уже знл, кк ее звли: Нечянкой. Это оттого, объяснили ему, что супруг стрейшины збеременел ею, когд молодость покинул ее и он уже думл, что утртил мтеринство. Дже кику рогтую, знк счстливой детородности, собрлсь стршей дочери передть…

Нечянк зметил взгляд княжич, всюду прожвший ее, и пончлу весьм оробел. Рюрик видел, кк мть подозвл ее и, улыбясь, долго шептл н ухо. Девушк смутилсь еще больше, тк, что згорелые щеки зсветились изнутри румянцем. Однко потом оборол смущение и отвжилсь поднять н него глз. Рюрик знл, о чем шептл ей мть. Нчлся честной пир, и Нечянк служил ему, и он до сих пор помнил, ккя волн прошл по всему телу, когд он впервые подл ему пиво и он взял и рог, и ее руку, и простое прикосновение взволновло его, кк никогд прежде. А после пир, когд зтихл деревня…

Холодня черня ночь висел нд Лдогой нескончемо долго. У земли было почти тихо, но нд обтявшими дерновыми крышми, нд зубчтой стеной мокрого лес тяжело ворочлись низкие облк. Небу плохо сплось, и, похоже, скверные сны одолевли его. А со стороны моря, нвисшего нд городом с север; доносился глухой низкий гул. Великое Нево всю зиму не ведло ккого следует покоя. Мороз, способный укутть его лебяжьими перинми, тк и не нступил, теперь все никк не могл нчться словно бы зплутвшя где-то весн… Вот и гневлось море, бросло вспять воды Госудрыни Мутной, не желло принимть их в себя…

А в городе, то тут, то тм, тоскливо и жутко выли собки.

Отроки, коротвшие ночь у дверей своего князя, с смого вечер слушли, кк скрипело его широкое ложе, не согретое лсковым женским теплом. Стрший отрок, уже готовившийся к посвящению в кмети и оттого умевший больше других, рзобрл дже, что дышл Рюрик не тк, кк полгется спящему. А в смый темный чс перед рссветом лдожский князь сперв зстонл — глухо, стршно, — потом внятно вскрикнул:

— Остновись, пропдешь!.. Остновись!.. Нечянк!..

И шмякнулось в стену отброшенное одеяло, князь вскочил с постели, и сквозь поддверную щель просочился дрожщий свет зжженной лучины.

Отроки переглянулись впотьмх… Им было очень не по себе: с князем творилось нелдное, но войти к нему прни не смели. И в стршей и в молодшей дружине знли — подобное приключлось кждую осень и кждую весну. Обязтельно нступл ночь, когд бтюшк светлый князь звл ккую-то Нечянку, умолял ее остновиться, вернуться, убивлся по ней… А нутро ходил с змерзшей душой, больной и н себя не похожий. Оттивл к вечеру.

Кто, что з Нечянк — отроки, понятно, не знли. Оттого после кждой ткой вот ночи из уст в уст пролетл новый домысел. Этой зимой поговривли, нпример, будто Нечянк доводилсь князю сестрой и был двным-двно похищен из отцовского дом злыми людьми, спустя годы не сумел узнть родного брт, встреченного н чужбине, и полюбил его. И только тогд увидел н его теле приметную родинку, когд между ними уже совершилось противное првде богов. Увидел и… кзнил себя в ближйшем болоте, блго в стрне вгиров их было ничуть не меньше, чем здесь… Одн бед — мло окзлось ее жертвы для искупления совершенного ими, и оттого-то госудрь Рюрик до сих пор был бездетен. И не жент.

Истину могли бы поведть, нверное, рзве несколько седоусых бояр, с юности сопровождвших вождя. Но отроки их не спршивли. Бояре ничего не рсскжут, зто оплеух отвесят с избытком: не любопытничй!..

А вот что было известно в точности, тк это то, что больня пмять князя, терзвшя его зловещими снми, всякий рз притягивл ккую-нибудь беду. Или ноборот: не притягивл, зрнее чуял и пытлсь предупредить…

Утром н просторном дворе детинц, н хорошо сделнном и оттого всегд чистом деревянном нстиле, рскинули меховой ковер и поствили посередине резной деревянный столец. Князю Рюрику донесли о людях, явившихся искть его спрведливости, и он собирлся вершить суд.

Нынешний Лдожский госудрь, кк всем было известно, нрв имел тяжкий и если уж крл кого, тк нкзнному долго чеслось. Коли вообще оствлось что почесть. Но чтобы безвинного — ткого не припоминли ни вряги, ни приезжие из Северных Стрн, ни местные словене с корелми. Оттого княжьего суд искли чем дльше, тем чще и с большим доверием.

Рюрик сидел н себя обычного непохожий. Седой, серый, цвет глз не рзберешь под нхмуренными бровями…

Первой поклонилсь бтюшке-князю крупня молодя женщин в когд-то крсивой и богтой, ныне зтрепнной и рвной одежде. Он держл н рукх мленькую дочь. Женщину знли в Лдоге: здесь он родилсь и дв лет нзд вышл змуж з купц, торговвшего у чудских охотников дорогие мех. Много жило в стольном городе молодых богтых купчих, но Изволья [5] был особення. Не пожелл смирно сидеть дом, пок муж будет стрнствовть по длеким лесм и потом продвть искристые шкурки н торгх больших городов. Нчл ездить с ним, вошл во все дел, повдилсь советы двть — и дельными, говорят, окзывлись те советы.

Втг мужнин усмехлсь сперв, потом перестл… Но, видно, кому-то не по нутру пришлись удч, деловя сметк и дже рдостное имя круглолицей Извольи. Случившееся с нею и с мужем ее инче кк сглзом объяснить было невозможно. Месяц нзд, когд втг с выгодными покупкми уже возврщлсь домой, н снный поезд нпл вышедшя из лесной чщи многочислення чудскя семья. Это при том, что чудь — с чудью и опытному чужку столковться было непросто, — увжл и любил молодого торговц з честность, з твердое слово!..

Д и нлетел н него опять же не ккя-нибудь простя семья. У этого род было «прозвище», неслучйно дденное соплеменникми: Тин. См чудь Тину не жловл. З что — побить тех, кто поколениями живет нособицу среди всего племени выделяется зверовтой подозрительностью, недобрым сердцем и невеликим умом?.. Что и было явлено в очередной рз. Нпдвших прогнли, только вот хозяин, обоз получил в сердце стрелу. Тин же убрлсь нзд в чщу не прежде, чем похвтв с снок половину тюков. После чего… отпрвил в ту же Лдогу троих здоровенных белобрысых прней — продвть укрденные мех! И гривну с перстнем, дернутые с мертвого тел!..

Кривозубый молодой Тин — низкий лоб и плечи не про всякую дверь — появился н торгу всего через седмицу после возврщения осиротевшей втги. Изволья чудин в лицо не узнл, но при виде мужниных вещей, выложенных для проджи, поднял крик н весь торг. Тин сглупу попытлся зткнуть женщине рот…

Князь Рюрик посмотрел н полнотелую молодую крсвицу и с одобрением подумл: знть, не врут, будто в ночь нпдения, в метельном лесу, он сокрушл рзбойников попвшимся под руку топором и, стоя нд телом убитого муж, сумел воодушевить дрогнувших было втжников. Теперь все они пришли вместе с хозяйкой н княжеский суд. Пришли другие купцы, ездившие з мехми в чудские лес. И Кишеня Пыск, некогд нствлявший ее муж в торговых премудростях. Тяжб кслсь всех. Все поглядывли н троих связнных бртьев, приведенных во двор.

Те, ндобно молвить, тоже были не одиноки. Лдог не обзвелсь целым Чудским Концом, кк Новый Город в верховьях, но десяток дворов все же стоял. Держл свой покон и совет. И стрейшину, ходившего думть думу с другими стрцми город.

Этот стрейшин — крепкий, румяный мужчин с бородой цвет пкли и ткими же волосми — тоже пришел н суд во глве родни и друзей, хотя вствть н сторону Тины и ввязывться в споры с истицей было дже глупее сотворенного бртьями-недоумкми. Толковый стрейшин был здесь потому, что ни одному племени не годится откзывться от своих. Дже и от тких, с кого не то что добро — сплошное посрмление и убыток… Вместе жить, вместе от вргов отбивться, вместе принимть честь и хулу. А инче и нродом незчем нзывться. Тк, сброд перехожий, изгои…

Князь посмтривл н нсупленного стрейшину, н бртьев-ответчиков. По-нстоящему он присмотрелся к лицм финских племен только здесь, в Лдоге. И, долго ловил себя н том, что от кждого финн при первой встрече ждет в лучшем случе тугодумия. Рз з рзом обмнывлся и нконец понял: блгосклонные боги просто создли финнов из дерев другого лес, чем его, Рюрик, нрод, ткже словен или дже дтчн. Ну и велик толк срвнивть между собой их телесную крсоту, пеняя ели з то, что у нее не ткие цепкие корни, кк у белокожей березы, березе — з то, что он не хрнит свою зелень до новой весны, кк темноствольня ель?..

У чудского стрейшины тоже был широкий подбородок, тяжелые скулы и чуть рскосые глз, серые, точно лесные озер. Но срвни с бртьями из род Тины — и стнет ясно, кто впрвду выродок, кто по меркм своего племени очень дже пригож…

— …А и не остлось у него ни строго бтюшки, ни юного сын, ни бртучд для мести… Люди хотели, но лепо ли ткую месть мстить, когд ты, светлый княже, всех лучше умеешь првый суд совершить?

Рюрик ждл, чтобы купчихину жлобу стл излгть Кишеня Пыск или ккой рзумный муж из втжников. К его некоторому удивлению, Изволья говорил см. Князь снчл нхмурился — не ббское дело! Потом стл слушть и убедился, что Изволья говорил твердо и склдно. Д еще этот голос с его женственной глубиной… Князь подумл о том, что могл бы он ндеть порты нрядней и лучше, ведь не только то было у нее дом в сундукх, в чем прибежл из лесу!..

Порзмыслил и понял, что Изволья с умыслом нрядилсь в обтрепнное, линялое плтье, в коем з много лесных верст отсюд постигл ее бед. А ему, злосчстному, не отцу и не мужу, просто хочется узреть купчиху в одеждх, отвечющих ее крсоте.

Князь вдруг предствил себе, кк млело, плвилось это большое, белое, сильное тело в объятиях молодого супруг, под его жгучими и слдкими поцелуями… Недвний ли сон тому был виной, другое ли что… А только суровый лдожский госудрь дже ерзнул н высоком стольце, внезпно ощутив, кк отозвлсь плоть, кк влстно потянулось к Изволье Молчновне все его существо. Двненько уже с ним, зиндевелым в мужском одиночестве, не случлось подобного… С тех смых, пожлуй, пор, кк тридцть лет нзд точно ветром бросило его нвстречу другой… совсем н Извольюшку не похожей…

— Вот вм мой суд! — хрипло выговорил Рюрик, зня, что верня дружин объяснит его хрип скверно прожитой ночью. А до того, что могут скзть или подумть другие, ему не было дел. — Если местьник нет, знчит, мне, князю, з него быть. У этих мужей, от род чудского, именем Тин, ншлись мех и живот моего купц Крупы, сын Бкулин?

Бртья рзинули рты, силясь что-то взять в толк, стрейшин неохотно кивнул:

— Ншлись, княже.

— И отколь к ним попло, укзть не смогли?

— Не смогли, княже…

Ответчики крутили головми, оглядывясь то н князя, то н стрейшину. Стрейшин Белк, сидевший в прослвленном городе, считлся у них в роду великим человеком, горздо стрше ккого-то тм зезжего князя. А н деле что?.. Умы лесных жителей, сыновей ущербного род, откзывлись воспринимть творившееся перед глзми.

— Стло быть, им з смерть Крупы Бкулич и ответ держть, — приговорил князь.

Купеческя втг одобрительно зроптл, недобро зшевелилсь, трогя вдетое в ножны оружие. Изволья крепче прижл к себе дочь, выпрямилсь, и от этого простого движения у князя в сердце опять ожил и горько зпел двно смолкнувшя струн. А ведь сколько рз он видел ее н лдожских улицх — об руку с мужем, нрядную и счстливую… И хоть бы единожды зхотелось вслед посмотреть…

Смый сообрзительный Тин зпоздло смекнул, что стрейшин Белк не сможет его уберечь от княжеского гнев, дже если пожелет того. Он скосился в сторону ворот и увидел голые череп, торчвшие по гребню збрл. Никто не потрудился объяснить недоумку, что это были головы слвных вргов, срженных князем и мужми его в великих и знменитых сржениях. Он и решил, будто здесь упокоились ткие же, кк он см, несчстные и невезучие, преднные смерти из-з убитого чужк. Голову с плеч!.. Что может быть хуже для чудин, верящего в возврщение из-з черной реки!.. Кк дойти туд безголовому, кк потом обртно дорогу сыскть?!..

Тин здерглся в путх и, рзучившись говорить, зскулил, кк обделвшийся щенок.

— Д не вм, белоглзые! — хмуро продолжл князь. — Роду вшему, всей чуди бесчестью! И головы вши мне не нужны, толку с них!.. — И повернулся к стрейшине: — Ты, Белк, муж почтенный и прведный, и против тебя мне бы з великий грех было сердце держть. Но коли от родств не откзывешься, изгоями, извергми не зовешь — уж не гневйся, виру в восемьдесят гривен кун с тебя спрошу для Извольи Молчновны. И мне полувирье з обиду, з то, что посмели людей, под моей рукой сущих, в лесу обижть…

Стрейшин угрюмо кивл. Взгляд его ничего хорошего ответчикм, из-з которых приходилось терпеть ткие убытки, не сулил.

— А с этими никчемными, — довершил князь, — поступй по првде вшего племени которую ты, Белк, лучше меня ведешь. И себе возмещение с Тины вымучивй см, тут уж я тебе не советчик…

В это время снружи детинц, под смым збрлом, нчлись крики и шум, и князь повернул голову. Широкие ворот крепости зкрывлись редко: от кого змыкться, кого пстись? Князя-вряг в городе многие не любили, но никто не мог скзть, будто он зтворялся от лдожн и не рдел об их зботх и нуждх, кк спрвному вождю то положено. И вот сквозь эти-то рспхнутые ворот увидел Рюрик причину переполох. По улице прямо в кремль сккли, кк н пожр не то с пожр, конные отроки. Тот смый отряд, что он нкнуне отпрвил вдоль Мутной вверх, известными тропми, которыми ездили «горой», сиречь посуху, к воеводе Сувору н зству. Князь со дня н день ждл оттуд либо гонц, предвряющего новогородское посольство, либо см корбль с Вдимовыми послнникми. Пок не видть было ни того, ни другого, и отроков собирли в путь со строгим нкзом — доподлинно выяснить, почему.

…И вот возврщлись, и первой н переливчто-сером Шорошке сккл молодя Крпив Суворовн. Князь не случйно поствил ее стршей в отряде. Знл — с бтюшкой девк ныне хотя и в ссоре, все рвно родня есть дня, душ тянется. И Лютомир, друг сердечного, небось охот обнять… То есть кто, кк не он, всех быстрее доскчет и все кк есть выведет?..

Отрок, что следовл з предводительницей, удерживл перед собой н седле штющегося, изрненного, изнемогшего в пути человек. Лдожне, особенно кто проводил кого-то из семьи с Сувором н зству, бежли рядом с конем, ловили стремен, пытлись рсспршивть н ходу…

— Душегубы беззконные!.. — взвился нд улицей женский крик. — Душегубы!..

Ее муж должен был весной возвртиться из дльнего поход н юг — отпрвился в купеческой втге гребцом. Любящее сердце издлек почуяло беду: случится ли теперь дождться супруг?

— Волдырь… — открыто рздвлось кругом. — Доколе князь-то собку волкохищную терпеть собирется? Нелдно, бртие…

У отроков и у смой Крпивы лиц были нпряженные, хмурые. Рюрик срзу понял, что приведенный ими человек дже и спсителям своим ничего рсскзывть не пожелл, потребовл князя. Вот все въехли во двор кремля, стли спешивться… Человек сняли с седл, повели вперед. Он шел н своих ногх, хотя и штлся. Рюрик присмотрелся к лицу и узнл его дже сквозь отросшую, всклокоченную и грязную бороду, повязку и лиловую опухоль во всю щеку. Это был Вдимов гридень — не из первых, но и не из последних, в стяге ходил у любимц новогородского князя; у боярин Змятни Тужирич, звли его…

— Вот, знчит, княже, кк ты теперь гостей привечешь!.. — нрушив нконец свое долгое молчние, почти криком прокричл новогородец. Его точно прорвло; зплывший глз зло мерцл в узенькой щелке, второй открыто пылл скорбью и бешеной яростью: — Или всегд тков был, д только теперь лицо свое истинное окзл?!..

Люди, вбежвшие в крепость следом з отрокми, невольно притихли, перестли выкликть Волдыря, изумились, оствили пересуды, нчли слушть. Кмети, бдившие з спиной лдожского госудря, сочли гнев пришельц опсным и подлись н шг ближе, готовясь без промедления встть з вождя. Рюрик удержл их недовольным взмхом руки. От еле живого обороняться — еще не хвтло!

Во всем широком дворе он один и глядел внешне спокойным. Хотя понял уже все. Или почти все — достло ему для этого короткого вскрик новогородц. А и плохим был бы он князем, если бы не умел многое понимть прежде других. Он спросил ровным голосом:

— Кто же средь моих людей тебя, Лбут, тк изобидел? И что случилось с тобой?

— Мы с побртимми при посольстве новогородском к тебе шли!.. — покчнулся Лбут. — Снряжл нс хоробрый князь Вдим Военежич, стршим ствил боярин Твердислв Рдонежич, рзумом светлого, и при нем дтского княжич н корбле!.. Дры богтые собирл, тебя другом нзвть отныне хотел… А и нету теперь ни дров тех, ни посольств, ни боярин Твердяты Пеньк! Один я и остлся!..

Он н ногх держлся с трудом, но охрипший голос был слышен в кждом углу двор. Лдожне снов зохли: у многих были в Новом Городе если не родичи, то друзья и вполне могли окзться среди сгинувшего посольств. И боярин Пеньк было жль. В обоих городх его знли, в обоих любили…

— А н меня все же в чем твоя обид, Лбут? — прежним ровным голосом спросил князь.

— А в том, что меня со всеми вместе смерти не предл!.. — отчянно крикнул новогородец, и простуженный голос не выдержл, сорвлся. — Здесь убей, что ли!.. Кк вернусь, кк перед Военежичем встну? Искре Твердислвичу кк в глз посмотрю, отц не сберегши?..

Лдожский госудрь обртил суровый взор н Крпиву, зоркие глз блеснули синими льдинкми:

— Его где встретил?

— У ручья, где стеклу кузнец чистый песок берет, княже. Сюд берегом шел, — ответил девушк. — Нс увидел, дрться полез. В седло сесть еле уговорили…

Рюрик кивнул — он змолчл. Ручей, близ которого водился белый песок, протекл верстх в двдцти, д и выехл отряд лишь нкнуне. До грницы, до Суворовой зствы, обернуться всяко не мог.

Князь снов повернулся к Лбуте:

— Где, скзывешь, нпли н вс?

Новогородец штнулся, прни сдвинулись было поддержть ослбевшего, подпереть. Лбут зло оттолкнул их и усмехнулся:

— Что спршивешь? Вестимо, не в лдожских землях, не тм, где см обязлся првду блюсти…

Голос князя остлся ровным по-прежнему только првя рук н подлокотнике стольц собрлсь в кулк:

— Потому спршивю, что пок от тебя ничего, кроме ля пустого, и не слыхть! Дело скзывй или ступй отколе пришел. Без тебя допытемся, кто кому виновт!

Не очень громко скзл, но вдруг стло понятно, кков он мог быть, когд гневлся по-нстоящему. Лбут сглотнул. Тяжело перевел дух.

— Тк с нми было, княже, — проговорил он зтем. — Спршивешь коли, скжу. Перед волоком мы ночь ночевли, перед зствой, что воевод Сувор Несмеянович для тебя держит. Уже и перемолвились с ним, уже нутро ждли его с дружиной — лодью дтскую мимо порогов кткми тщить, добро, с нее сгруженное, охрнять честно… И дождлись, княже, д не тк ведь, кк чяли! Среди ночи изникли люди из лес… Первыми дозорных убили… Потом остльных… Кто спл — без чести спящими резли… Кто оружие схвтил — стрелми рсстреливли! Меня в рукопшной рнили трижды и ошеломили изрядно, упл, еще двое сверху свлились, всего кровью злили… Оттого бросили, з мертвого посчитв! Другим, кого срзу не дострелили, тем горло резли, видоков чтобы не оствлять…

— А ты, знчит, видок? — спросил князь. — Ты в Лдоге жил, моих людей, верно, кждого в лицо и по прозвнию помнишь. Кто из них был тм?

— Они, бтюшк Рюрик, лиц свои личинми спрятли. Кожными, в чем добрые люди зимой коляды колядуют… Д не все скрыли, — Лбут зкшлялся, мучительно, с сиплой ндсдой. — У вожк их… в руке меч был уж очень приметный… С ним Твердислв Рдонежич рубился… И перед смертью крикнул:

«Сувор! Никк ты припожловл?!..»

Вот когд все рзом повернулись туд, где стоял Крпив. И узрели, сколь невозможным ей покзлось услышнное. Мгновение девк стоял столбом, лишь крск н глзх стекл с обветренных щек. Потом…

— Не моги бтюшку бесчестить! Пес смердящий, убью!..

Крпив Суворовн был нрв вспыльчивого и горячего, но чтобы тк люто кричл — до сих пор люди не слыхивли. А он криком не огрничилсь. Рвнул из ножен меч и бросилсь прямо к Лбуте!.. Побртимы-кмети знли, кков он был н мечх. Не то чтобы всех подряд посрмлял, но в дружине считли ее соперницей из опсных. Дже будь новогородец свеж и здоров, и тогд неизвестно, сумел бы или нет себя от нее оборонить. А уж рненым, ослбевшим — подвно. То лишь и спсло его, что стоял он шгх в десяти: ккое ни есть, рсстояние. Время требуется, чтоб одолеть. Мгновение, но мтерому воину и мгновения хвтит, з которое простой человек рт от ужс не успеет рзинуть. Двое могучих прней прыгнули Крпиве нперерез, сгребли в охпку, тм и другие нбежли — отгородили от Лбуты. Блго меч н нзвных бртьев Крпив все же не поднял; покуд вынимли его из руки и вклдывли нзд в ножны, только кричл, голос ндсживя:

— Не верь, княже, пустобреху, сучьему сыну!.. Не вели бтюшку моего бесчестить прилюдно!..

Лбут же, отштнувшийся было, зсунул руку в кошель и извлек переломленную стрелу. Поднял нд головой, дбы кждый мог видеть:

— Из себя вынул… Еще что покзть, чтобы з видок признли?

Стрел был приметня, с яркими полостыми перьями, посженными близко к костяному ушку — для точности боя. Ткими действительно похвлялись Суворовичи, и все это знли. Князь смотрел молч. Люди лдожские возговорили и снов притихли.

— Я стрелу, может, укрл? — Лбут поворчивлся кругом, н лице и в голосе был бешеный вызов. — И себе в тело обмн рди воткнул?

Ндо было решть, и князь проговорил — сурово, отрывисто:

— Н роту с этим пойдешь? Перед Перун очми клятвой поклясться не убоишься? Слов, здесь скзнные, повторишь?

— А повторю! — рздельно и твердо ответил Лбут. — Мне бояться уже нечего, все стрхи видл, Перуновой спрведливости всего менее устршусь. Я сюд с одним полз — люди чтобы узнли…

Тут он опять зштлся и н сей рз н ногх не устоял. Нчл оседть нземь и уже не воспротивился, когд отроки подхвтили.

— Лекря к нему! — прикзл князь. — И охрнять!

Поднялся со стольц, и лдожне, кто еще пришел судиться судом, поняли: им с их мелкими тяжбми придется повременить. Явилсь большя бед, ткя, что с избытком хвтит н всех.

Морские вряжские корбли всю зиму стояли вытщенные н берег и укрытые в нрочно возведенных срях. Кждую весну перед первым выходом в море их тщтельно осмтривли, где ндо — зново коноптили, смолили. Просто тк в речку не столкнешь и врсплох по неотложной ндобности после зимы не отпрвишься. Поэтому князь велел приготовить две млые лодьи, зиму нпролет ходившие по лишенной льд Мутной: ндо же выяснить, првду ли скзл Лбут, и что в смом деле приключилось с новогородским посольством!.. В городе и тк уже много чего говорили и чще должного поминли осеннюю стычку Сувор с Твердислвом. Тем более что т не н ровном месте случилсь — ни дть ни взять увенчл двний рздор. Почем знть, что з думу эти двое всю зиму выншивли и что друг нд другом зтеяли учинить?.. И не получится ли, что от бестолковой ссоры двоих бояр, кк от одной мленькой головни, всему городу очередной рз гореть?..

То есть ничего удивительного, что в этот день кждый чих из детинц был н всю Лдогу слышен, до смых дльних дворов. Когд князь срядил Крпиву н одну из двух передовых лодий, это тоже вмиг стло известно и тоже звло пересуды.

— Отпрвил дочку з бтькой! — ворчли одни. — Козу в огород кпусту стеречь! Уж не см ли Суворовичм стрелы точить повелел.

— А не послл бы, что думть стли бы? — рздвлось в ответ. — Вину бы н боярин Сувор возложили! Скзли бы — дом князь девку оствил, веры ей нет!

Городские стрцы не созывли нрод н вече и своего совет не собирли, но по одному друг у дружки все, кжется, перебывли.

Побртимы увели Крпиву из детинц и глз с нее не спускли, зня из горького опыт: нельзя человеку в тком состоянии быть одному. Кбы не случилось чего. Все они с ее бтюшкой не первый год один хлеб резли, в одном дыму согревлись, н пиру и в сече вместе бывли. Мло кому верилось, чтобы Сувор мог впрвду эткое злодейство свершить. Но дже и те, кто ткую мысль допускл, блгорзумно помлкивли. Рно ли, поздно выплывет првд, до тех пор что толку обелять или винить?..

См Крпив не плкл, дже не руглсь больше, не поносил н чем свет стоит Лбуту, князя Вдим и вкупе весь Новый Город. Пытлсь рзговривть, улыбться… но глз подолгу ни н чем не здерживлись, сердце же колотилось у горл, чсто, кк н бегу. Хотел ккие-никкие пожитки собрть, приготовиться к звтршнему походу… и того не возмогл. Все влилось из рук, ни о чем не удвлось крепко здумться.

Когд купец Кишеня Пыск слово прислл, кк рз поспело у него в новом гостином дворе необыкновенно вкусное пиво, — кмети непритворно возрдовлись и вежливое приглшение отведть приняли с блгодрностью.

— Не пойду! — откзлсь Крпив. — Кишене спсибо, ни в рот куск взять, ни проглотить…

— Пойдешь-пойдешь, — не отстли друзья. См не хочешь — не пей, не приневолим, нм с тобой рдостнее.

Новый гостиный двор Кишени Пыск стоял хотя и н окрине, но всего в полуверсте от детинц: не переломишься, шгвши пешком. Но добротную деревянную вымостку лдожских улиц покрывл тля грязь — дело ли пчкть нрядные споги, к угощению идучи? Последнему холопу не пристло подобное, Рюриковичм — подвно… Стл Крпив седлть своего любимц Шорошку, и жеребец, против всякого обыкновения, не игрл, не отворчивлся от узды, не выпршивл лску и лкомство, которое, кк он отлично знл, было у хозяюшки всегд нготове. Смирно стоял, голову опустив, и только вздыхл, губми трогя знкомые руки…

В любом гостином дворе день-деньской хвтет нроду. Люди зхживют и просто тк, и рди знкомств, и купить-продть, и о делх посоветовться. А к ткому купцу, кк Кишеня, гостю знменитому в весских, ижорских, чудих, мерянских лесных деревнях — ходят еще и почще, нежели к иному кому. Всегд многолюдно у него и в доме, и во дворе. Снуют рботники и стряпухи, придерживют — не слетели бы от многих лдожских чудес! — н голове шпки дв молодых весин, явившиеся звть именитого купц н будущую зиму в свой род з речным жемчугом, коего крше не нходили по лесным рекм ни вблизи, ни вдли.

Мло кто пончлу обртил внимние н чужого человек в короткой меховой шубе ндвинутой шпке и с оружием, увязнным з спиной. Мло ли кто шел и откуд! Вот весины небось тоже с лукми в нлучх и с берестяными тулми, полными стрел. А что длинный меч в ножнх среди прочего являет из-з плеч серебряную рукоять, тк тоже невидль небольшя. Кк сел княжить в Лдоге Рюрик, тк еще похлеще молодцы стли отовсюду стекться к нему — посмотреть н великого предводителя и себя ему покзть. Вдруг д осчстливит, остться велит, допустит себе послужить…

Одним лишь весьм отличлся от прочих этот чужой человек. Из-под низко нтянутой шпки зорко посмтривл по сторонм единственный глз. А половину лиц прятл широкя, изрядно потертя кожня повязк, доходившя до нос и до угл рт. Другя половин лиц, впрочем, был смя обыкновення. Худя, в седеющей бороде, с темной, кк еловя кор, кожей, трченной морозом и ветром…

Приметливые Кишенины домочдцы н него, понятно, косились, однко здоровлись вежливо. Понрвится госудрю, стнет гриднем у князя — пордуешься небось, что когд-то хвтило ум безвестного прилскть!

— И тебе, добрый молодец, поздорову, — ответил ему купеческий втжник из тех, что утром ходили в кремль и стояли с Кишеней н княжеском суде. — Ккое дело пытешь, ккую нужду терпишь? У нс нынче пиво и пироги: сделй милость, отведй…

Первое дело — взошедшего н порог согреть у огня и кк следует нкормить. Дже если н рожу он сущий рзбойник и погодя, очень может быть, именно тковым себя и окжет. Кто от одного хлеб поел, те считй себя з родню, те перед богми оружие друг н друг поднимть не моги!

Чужой человек прошел з втжником мимо привязнных у крылечк глдких дружинных коней, миновл темновтую влзню и окзлся в смом гостином дому.

Дом этот был столь велик и обширен, что куд тм дже просторной дружинной избе. Широкую кровлю поддерживли столбы с могучими рзвилинми нверху. Между ними теплились длинные очги, всю дльнюю чсть хоромины знимли большущие бочки. Умный Кишеня хрнил в этих бочкх все нжитое и все товры, все, чем был богт. В Лдоге строились из соснового лес, редкое лето звершлось без пожр, млого хотя бы. Только ведь для того, с кем приключился этот млый пожр — все рвно что город дотл! Ну и згорись ткой дом, кк у Кишени, — мыслимо ли спсти неподъемные сундуки, вовремя все повытщить из лрей? А бочк, он бочк и есть. Повлил быстренько нбок д поктил себе вон.

Огромный гостиный дом с его дощтыми стенми укрывл хозяйское добро от дождя, но отнюдь не от зимнего холод. Несмотря н очги, внутри было почти тк же стыло, кк и снружи. Првд, кмети, сидевшие з длинным столом, холод уже и не змечли. Доброе пиво и жркие, только что из печи, пироги слвно грели животы, с ними и душу. Купец Кишеня был мудр. Постепенно ожил и Крпив, нчл дже шутки шутить. Зслонившее весь мир известие не то чтобы отступило, выпустило ее. Слов Лбуты о бтюшке, невозможные, не вмещвшиеся в сердце и рзум, звучли перед нею по-прежнему. Но и другое сделлось очевидно. Это кк рн, только что принятя и жестоко сднящя. К утру подсохнет, утром и будем пытться что-нибудь сделть. Пок же — только терпеть…

Стол был обширный. Все Кишенины люди усживлись з него, когд возврщлись домой из удчной поездки или, ноборот, просили у покровителя-Волос прибыльного торг и счстья в дльнем пути. Втжник отвел пришлого человек з дльний конец стол и поствил перед ним угощение, и кмети пончлу не очень зметили чужк, севшего з столбом. А тот не спеш поводил одиноким глзом, оглядывя стропил в бликх очжного плмени, крепкий стол перед собой — чистый, увжительно выскобленный, — мису, ковш с пивом, душистые пироги с зйчтиной и кпустой… Некоторым обрзом чувствовлось: всего этого он не видел уже очень, очень двно.

Втжник сел нпротив, н другую скмью, взял пирожок, нлил себе пив и снов спросил:

— Тк ты, добрый человек, по делу в Лдоге или без дел? Подмоги ккой не ндобно?

Одноглзый нверняк был голоден. Но жевл неторопливо, степенно. Он ответил:

— Подмоги я не ищу, без дел у вс в Лдоге одни Стрибожьи внуки летют…

— Д и тех, того гляди, в прус дуть приствят, то женки портов вымытых порзвесят: суши двй! — улыбнулся втжник. — А ты, вижу, родом вряг?

Он успел оценить выговор незнкомц. Одноглзый посмотрел н него, рздумывя, потом ответил:

— Отец мой был из вгиров…

— Тк ты у нс, не инче, знкомых много нйдешь, — обрдовлся лдожнин. — Из тех, что с князем пришли, д и допрежь тут жили! Проводить тебя к кому, кк поешь, или у нс остновишься?

Чужк помолчл еще, потом проговорил:

— Ты мне объясни лучше, кк боярин Сувор Несмеянович двор сыскть. Или он в дружинной избе у кнез живет?

Вот тут Кишенин человек дже прочь от него отштнулся. Ну ндо же — весь город в сто уст только про Сувор с утр и толкует, днем появляется неведомо кто и кк рз боярин требует!.. Втжник уствился н одноглзого тк, словно впервые увидел… и нконец-то сопоствил кожные личины из рсскз Лбуты с кожной повязкой, скрыввшей половину лиц пришлого человек! Все срзу понял — и взлетел н ноги:

— Д ты… ты… Вор!!!

От этого крик рзом взвились Крпив и кмети. Опрокинулся деревянный ковш, грохнули перевернутые скмьи, гдюкми зшипели мечи, извлекемые из ножен. Где вор, ккой вор?..

Одноглзый остлся сидеть. Не бросил ни ковшик с пивом, ни только что ндкуснного курившегося сдобным зпхом пирожк. Лишь не спеш повернулся спиной к столбу, чтобы не схвтили и не удрили сзди, и подобрл под себя ноги: срзу вскочить, если впрвду змыслят нпсть, и удержться чтоб, если зтеют вышибить скмью из-под сидящего…

— Он… кожня, вишь… и бтюшку твоего спршивет, — сбивчиво объяснял Крпиве втжник.

Боярскя дочь к тому времени свежим пивом полкомилсь от души, но не охмелел. Глотл, словно простую водичку. Ткое чсто бывет, когд тяжко потрясен человек: сколько ни пои — не пьянеет, порежь — боли не ощутит… От слов втжник у нее опять вся крск сбежл со щек. Рысью взъяренной прыгнул к чужку и меч приготовил для рспрвы:

— Ты!.. Что нд бтюшкой моим учинили, тти полнощные?!..

Длинный клинок светился и подргивл, изготовленный для стремительного косого удр. Вертнется Крпив — и полетит с плеч безобрзня одноглзя голов! Вряг, однко, не двинулся. И грозной девки, похоже, не очень-то убоялся. Он ответил:

— Если ты Сувору Несмеяновичу дочерь, то я тебе не друг и не врг…

— А чего рди пытть взялся, где сыскть его?..

Он откусил пирожк, отхлебнул из липового ковшик. И невозмутимо отмолвил:

— Я спросить хочу, сколько н небе звезд.

Крпив — инче не скжешь — взревел медведицей:

— Немедля скзывй! Убью!..

И вовсе нметилсь бить, но бесстршно вмешлся хозяин — богтый Кишеня Пыск. Шгнул между ними и собой зслонил чужк, отводя от него девкин меч:

— Ты, госудрыня моя Крпив свет Суворовн, вольн кзнить его или миловть, но, не прогневйся, не в дому у меня. Этот человек у моего огня согревлся, под моим кровом с Божьей лдони хлебушко брл. Убить хочешь его, поди сперв со двор. Или мою кровь снчл пролей…

Крпив ж зубми зскрипел… Однко опмятовлсь, остыл. Опустил меч, со стуком вдвинул в ножны. И пошл прямо к двери, более не присживясь з стол. Дже не покосилсь н оствшееся угощение. Кмети, переглянувшись между собою, подобрли с деревянного блюд по пирожку, д и потянулись з нею. Они бы посидели у Кишени еще, тк ведь и посестру брость не годится…

Когд дверь з ними зкрылсь, купец остлся недине с одноглзым и с молодым втжником, приведшим беспокойного гостя. Хозяин и рботник, конечно, не рдовлись случившейся ссоре и не блгодрили судьбу, нпрвившую к ним пришлец. Однко Првд для Кишени Пыск был не пустой звук, и он вновь подошел к врягу:

— Ты бы, добрый человек поберегся… Это Рюриковичи, и они уж дождутся, пок ты с моего двор н улицу выйдешь!

Тот молч кивнул — дескть, спсибо. Но кивнул довольно рссеянно, словно к нему весь сыр-бор не больно и относился. Дожевл румяный пирожок и спросил:

— А не скжешь, богтый гость, где мне все-тки воеводу Сувор Щетину сыскть?..

Кишеня присел н скмью:

— Тк ты впрвду что ли не ведешь, о чем весь город толкует? Или ндо мною посмеяться решил?..

Гордя Крпив откзлсь посылть в детинец з помощью.

— Пятеро нс! — устыдил он побртимов. — Нешто не скрутим?.. — И посулил: — Пускй только покжет личико светлое…

Они стояли в рспхнутых воротх, держсь по ту сторону грницы двор, зкрывя выход н улицу. Улицы в Лдоге были широкие, д и дворы не мленькие. Люди привыкли строиться широко — особенно же в последнее время, после вокняжения грозного Рюрик, когд, кроме смого князя, бояться стло вроде и некого. Вот и Кишенин двор был изрядно просторен, но оттуд, где стояли пятеро кметей. виден был почти весь. Оствлись, конечно, ккие-то щели для бегств, но Крпив и прни нутром знли — одноглзый ими не воспользуется. Не стнет удирть по-воровски, через тын.

Не тот человек.

Ждть пришлось долго… Кто-то из Крпивиных сотоврищей нчл вслух рссуждть, кк, нверное, их недруг без совести убирет в брюхо ту снедь, которую они сми из-з него же оствили. Купцовы втжники, домочдцы и челядь, до последних рбичичей, неудержимо лезли во двор. Откуд — неведомо, но про то, что в гостиный дом припожловл один из тех, «кто под кожными личинми послов новогородских с Сувором… ой, Крпив, не бей!..» — уже прознл половин уличн, и взглянуть, кк истребляют рзбойник или тщт его н княжеский суд, пожелл кждый. См мстительня дочь боярскя себя посмешищем чувствовть уже нчл, когд дверь нконец бухнул. Крпивин недруг явил себя во дворе.

Если он что-нибудь еще понимл, он был сведомый воин. Не удивился, что ждут его и что собрлось столько нроду. Посмотрел туд и сюд, покчл из стороны в сторону головой. Не нпршивлся, мол, н дрку, но коль вынуждете…

…И шгнул прямо к коням, чуявшим нпряжение в людях и беспокойно топтвшимся возле крылечк. Подошел — д и, худого слов не говоря, изловил под уздцы серого крсвц Шорошку!..

Крпив успел всячески себя изругть: см дур и остльные не лучше, коней-то не вывели!.. Успел испугться з любимц и тотчс возрдовться. Ибо ее жеребец, Шорошк, о чем вся Лдог знл, был норов лютого и бесстршного. Зимусь оголодлого волк, н хозяйку нпвшего, не збоялся, копытом пришиб. И уж ксться себя позволял только смой Крпиве, д бтюшке ее, д Лютомиру. Всем прочим лучше было вовсе к зверю не подходить: злягю, н чсти порву, живьем проглочу!..

И не подходили — себе-то дороже.

…Потому не у одной Крпивы глз полезли н лоб, когд одноглзый вмиг усмирил рвнувшегося Шорошку, зкинул отвязнный повод н гриву, кусчую оскленную морду встретил крепким шлепком! Жеребец звизжл прижл уши, присел… не тут-то было. Знть, не врли вряги, себя возводя к додревнему племени великих лошдников. Одноглзый уже утвердился в седле, и колени стискивли бок, словно обручи бочку: не отдерешь! И рук охживл по сытому крупу подхвченной с земли хворостиной — вот тебе, вот тебе!.. Шорошк вконец обиделся, зсккл, удрил здом рз, еще рз… А потом кк полетел с мест во весь опор д прямо в ворот!..

Шрхнулись прочь Крпив и кмети, шрхнулся, спсясь из-под копыт, невмерно любопытный нрод. Ошлелый жеребец единым духом пронесся через двор, после по улице. Улиц, првду молвить, возле Кишениного нового гостиного дом был одно нзвние. Тк, дорожк прямехонько в поле. А з полем лес. Ищи-свищи…

— Шорошк!.. — в полный голос зкричл Крпив. — Шорошеньк!..

Только знкомое ржние жлобно долетело в ответ. Д и оно вскоре зтихло.

Конечно, Крпивины побртимы дело тк не оствили. Тут же повсккли в седл, пустились было вдогон, но никого не поймли.

Сосед Кишени, богтый корел-людик из род Гусей, решил помочь горю: вывел двух чутких лек, пустил по следм. Лечки весело пробежли чуть более версты, но потом, у широкого мелкого озер, след нчисто потеряли. И виновто зскулили, прося прощения.

— В детинец поедем, — скзл один из кметей, когд уже к сумеркм несолоно хлебвши возврщлись из лес. — Князю обо всем рсскзть.

— А я с Лбутой перемолвилсь бы, — хмуро кивнул Крпив. — Или воспретят?..

Если по совести, он дже ндеялсь, что воспретят. Он не виделсь с бтюшкой со времени прздник Корочун… ккя првд могл выплыть из-з нсквозь бснословной (вот уж в чем девушк не сомневлсь) Лбутиной повести?.. Что бтюшк не водил своих отроков з волок резть спящее посольство новогородского князя, для нее было истиной непреложной. Но тогд что?.. Стрелы откуд, что Суворовичи н зстве в своих тулх носили?.. Меч приметный, дтчнином подренный, кроме бтюшки в руке кто мог держть?.. И что з смысл был Лбуте тк твердо обещть н роту пойти, если всякий поехть мог н зству и убедиться, что воевод и мля дружин его кк сидели н волоке, тк и сидят?.. Не обидели никого и сми никем не обижены?..

Не-ет, если уж не боялся Лбут гнев Перун, сурово крющего з непрвду, знчит, нмеренной лжи в его словх не было. Знчит, смом деле н посольство кто-то нпл, морды личинми прикрывя, и были у злодея стрелы бтюшкиных удльцов и… меч бтюшкин, либо укрденный, либо вынутый из мертвой руки… (Хотя меч укрсть у него Крпив см себя оборвл, зпретив продолжть тяжкую мысль, и невесело улыбнулсь, припомнив, кк см хвстлсь, будто и верного Шорошку никкому вору у нее не увести..)

А все вместе если собрть, всяко получлось, что с бтюшкой случилсь бед.

Это знние было тк же невозможно и невыносимо, кк и Лбутин поклеп. Хотелось зпрудить время, словно ручей, и переменить его русло, чтобы пробежло оно мимо сегодняшнего злосчстного утр. А того лучше, чтобы вернулсь прошля осень, чтобы не было ее, Крпивы, глупой ссоры с княжичем дтским, после — дурцкого состязния, гнев бтюшкин и обиды, что выгнл ее, своенрвную, из отцовского дом… Был бы ведь с ним теперь, н зстве… Ото всякой беды родителя любимого спсл…

Д толку-то о несбыточном рссуждть, все рвно не воротишь. Есть жизнь, ее и живи.

Дочь боярскя подрстл без мтери; отец-воин ей и передл многое, что не всякому сыну удется в душу вложить. Крпив боялсь встречи с Лбутой, см понимл свой стрх, но не прятлсь, шл н него, кк н опсного зверя: кто кого!..

Рненые кмети и отроки обычно отлеживлись прямо в дружинной избе, тм, где жили всегд, и товрищи з ними ходили. Лбуту понятно, устроили опричь, в клети. Это был большя клеть. Одной стеной он примыкл к теплой избе и от нее грелсь — лежвший н лвке не должен был жловться н холод. Крпив подошл и увидел отрок, поствленного стеречь у двери. Отроку было скучно торчть н одном месте, и он збвлялся с мленькой пушистой собчкой, обитвшей в крепости при поврне. Прислонил копье к рубленой стенке клети и метл вдоль збрл плку. Песик с лем брослся, весело нес плку нзд. Кк рз когд Крпив приблизилсь, кобелишко внезпно нсторожился, оствил игру, вздернул торчком шерсть н згривке… згвкл, прочь отбежл!

«Меня, что ли, уже собки пугются? — невольно опечлилсь девушк. — Тоже злодеевой дочерью величют?..»

— Здрв буди, Суворовн, — поклонился прень. Все же Крпив носил воинский пояс: ткие, кк он, ее слушли и перечить не смели. Он понял, конечно, зчем он объявилсь у двери клети, и не обрдовлся. С кого голову снимут, если вдруг что?..

— Не трясись, не обижу его, — усмехнулсь Крпив. — Отворяй дверь.

Отрок помедлил, высмтривя еще хоть кою-то из стрших, но тк и не высмотрел. Клеть стоял в тихом углу двор, з гридницей и дружинной избой; летом здесь грелись н солнышке черные ббки, присмтривли з детьми юных вольноотпущенниц… Отрок неохотно повиновлся, открыл дверь, и Крпив вошл.

И срзу понял: что-то было не тк! В клети окзлось совершенно темно. Лишь из двери проникл скудный, псмурный, вечерний уже свет, д и то — мимо лвки, мимо лежвшего н ней человек.

И — зпх! Густой зпх горячей, только что пролитой крови!

Лучин в светце кк рз прогорел, обронив в корытце с водою последний переливчтый уголек. В железном рсщепе млиново рдел умиря, мленькя головешк…

— Лбут!.. — шлея от внезпного чувств беды, не своим голосом выкрикнул Крпив.

В ответ рздлось то ли булькнье, то ли хрип, и ногти зскребли по глдким бревнм стены: кте-то хотел приподняться, д уже не мог. Крпив бросилсь, ухвтил светец и тк дунул н почти погсший огрызок лучины, что клеть н мгновение озрилсь. И девушк увидел ткое, что, однжды узрев, нвряд ли скоро збудешь.

Лбут умирл. Он еще смотрел н нее, еще тянул к ней руку и шевелил окроввленными губми, словно пытлся что-то скзть… Это был совсем особенный миг, и Крпив успел понять по глзм новогородц: он хотел вымолвить немыслимо вжное для нее и для всех, нечто ткое, что никк нельзя было в смерть с собой уносить, может, то смое, чего рди он сюд и пришл… Но дже единого слов вымолвить ему уже не было суждено, ибо в горле у него торчл нож, згннный по смую рукоять.

И еще крем глз — сноровк воинскя помогл — вроде бы углядел Крпив, к шелохнулсь овчин, брошення н большой короб в углу… Или это тк метнулся неверный погсющий свет?..

— Лю-у-у-уди… — зкричл он.

Отоок з дверью первым услышл ее голос и зкричл тоже — н весь кремль. Всполошенные кмети подоспели еще прежде, чем Крпив, схвтившя Лбуту под мышки, успел доволочь его до порог. Прочвкли, сгибясь под бегущими ногми, деревянные мостки, и побртимы переняли у нее липкое, скользкое от крови тело, ствшее к тому же, пок тщил, очень длинным и очень тяжелым. Снружи мрели, густея, холодные сумерки, и кровь, перетекшя с голой груди Лбуты н ее суконную свиту, кзлсь совсем черной. Кто-то, явившийся позже, принес огня…

Лбут был мертв. И в горле у него, в смой ямке между ключиц, торчл добрый боевой нож с головкой лошдки, вырезнной н костяной рукояти. Вся дружин знл, чей он. Лютомир был нож, Крпивиного жених.

Ночь выдлсь ткя же черня и сыря, кк предыдущя, и тк же по рзным концм город выли собки. Одн звершл скорбную песнь, другя подхвтывл. Крпив сидел в порубе и дрожл от холод, хотя н берестяном полу лежл добря охпк сен, и ей не откзли ни в теплой одежде, ни в одеяле. Холод гнездился глубоко внутри, и дже не в теле — в душе. Девушк уклдывлсь то тк, то этк и пытлсь уснуть, но не могл. Сердце чсто колотилось кк рз тм, куд Лбуте ножик всдили, и успокивться, сползть н обычное место не желло нипочем. И стоило ресницы смежить, кк перед внутренним оком предствли кртины одн другой тягостнее…

«…В руке меч уж очень приметный… Твердислв Рдонежич рубился… И крикнул перед смертью: „Сувор! Никк ты припожловл?!.“

Вздыбленный Шорошк, испугнный и обозленный, впервые чужой рукой укрощемый.. Хищня ухмылк н одноглзом лице, кожной личиной сокрытом…

И см он, Крпив, идет-шгет в детинец, мечтет зпрудить время и знть, дур, не знет, что глвня-то бед еще впереди…

«Не я это, господине!» — только и скзл он, когд князь появился возле клети в шубе, нспех брошенной н плечи, — осунувшийся, н десять лет постревший з сутки. Кмети и отроки топтлись вокруг… Передвли один другому Лютомиров нож, извлеченный из мертвого тел. Рсспршивли неудчливого сторож, допустившего внутрь детинц скверну убийств. Прень вздыхл и кзнился, предвидя, что после нынешнего ему долго придется посвящения ждть.

«Тк пес прежде всполошился, чем Крпив вошл…»

«Учуял, знть, с чем идет, вот и згвкл!»

«Ты посестру-то не тронь!»

«А не он утром сулилсь новогородц убить?..»

«А ты нож Лютомиров когд видел при ней? Другие люди видели? Ну и неч кять ззря. Он, не тясь, шл и нм скзывл, что поговорить с ним решил…»

Крпив уже поведл им, кк шевелилсь овчин. Кмети зглянули в короб и ншли его достточно вместительным, но он был пуст. Девушк вздргивл при мысли, что истинный убийц Лбуты успел покинуть свое укрытие и был здесь, рядом, среди сбежвшегося нрод ходил подле нее и тоже что-то говорил, может, отстивл, может, винил…

«В поруб», — отрывисто прикзл князь. Утро вечер мудренее — звтр он сядет с думющими боярми, всем учинит подробный рсспрос и решит, кому следует верить, кому нет. Непременно дознется истины и взъерошит ей волосы большой жесткой лдонью: «Ты, дитятко…»

А пок побртимы неловко переминлись кругом нзвной сестры и не ведли, кк исполнить прикз. Поневолить ли дочку боярскую, если добром не пойдет?.. Крпив не стл мучить друзей. См рсстегнул тяжелый, вороной турьей кожи, воинский пояс с мечом и боевым ножом для левой руки, см отдл его: «Поберегите пок…»

И сидел без сн, кутясь в широкое мохнтое одеяло, и до звтршнего рссвет, когд кончится неизвестность и стнет все хорошо, когд вернется Шорошк, по реке приплывет н лодьях живой-невредимый бтюшк и посольство новогородское с собой привезет — до этого рссвет никк невозможно было дожить…

Между тем снружи, з толстыми стенми поруб, творились дел совсем уже непонятные. Высоким и островерхим было бревенчтое лдожское збрло, но в черный предутренний чс, когд бдительной стрже всего больше хочется спть, через это збрло бесшумно скользнул черня тень с измзнным жирной сжей лицом. Он не потревожил отроков ходивших с копьями туд-сюд по стене, и хоронясь з избяными углми от случйного свет, стл пробирться прямо к низкому горбу вкопнного в землю поруб. Почти достигнув его, тень помедлил, выжидя и всмтривясь единственным глзом. При двери поруб, у мленького костр, грустно коротли бессонную ночь дв кметя. Не птенят безусые вроде тех, что, гордясь нстоящим воинским делом, носили копья взд-вперед по збрлу. Это были опытные мужи, и не удстся ни миновть их, ни рзворошить кровлю поруб тк, чтобы они не зметили. Одноглзый вряг прижлся к стене, ств еще одним пятном черноты среди множеств ночных теней. И нчл приближться к двоим воинм — осторожно, медленными шжкми…

Первый кметь дже не понял, что з ткя нпсть свлилсь н него из потемок. Дже боли от удр не ощутил — просто звезды вспыхнули перед глзми, он удивился им, но они срзу погсли — и все! Второй успел кое-что рссмотреть. Он сидел н корточкх и попрвлял плкой в костре, когд по ту сторону плмени, кк срубленное деревце, упл его побртим, к нему — нд огнем, сквозь высокие языки — метнулось нечто, н человек-то не шибко похожее. Воин нчл поднимть руке с плкой, желя хоть кк-то оборониться… Куд тм. Нпвший превосходил его тк же, кк см он — медлительных (по срвнению с ним) прней из ккого-нибудь лесного печищ, куд они ходили в полюдье. От толчк коленом в грудь воин отлетел, зпрокидывясь, и удрился головой в стену сруб. Обмяк, плк вывлилсь из руки…

Крпив, зпертя внутри, удр тот хорошо слышл и дже прздно здумлсь, что могло быть причиной ему. Дров, что ли, поднесли для костр и бросили у стены?.. Когд стукнул деревянный зпор, он вскинул голову, чувствуя ледяной холод, зродившийся в животе. З нею, что ли? Но почему? Рновто вроде бы… Лбутиного убийцу сыскли никк?..

Снружи светил костер, видно было голову и плечо кметя, безжизненно привлившегося к косяку, к ней в поруб спусклся стршный чужой человек!.. Крпив вскочил н ноги и признл его — не по лицу, ккое тм лицо против свет! — по движению тел.

— Со мной пойдешь, — прошипел похититель Шорошки. И руку ей протянул.

Крпив, кк всякий живой человек, глупости иногд совершл. Бывло дже — не мленькие. Но — тут и не любившие ее соглшлись — рзумом никогд не хромл. Кк ни тяжко было ей суд ожидть в порубе, где допрежь того держли бртьев Тину, — смекнул: бежть с одноглзым знчило бесповоротно себя очернить. И, что хуже, бтюшку злодеем признть!

Он отскочил к дльней стене и чуть не упл, увязнув в сене ногою:

— А не пойду никуд!

Он досдливо проворчл что-то сквозь зубы. Стронулся с мест и мигом окзлся подле нее…

Кметь, что удрился головой о косяк, нчл приходить в себя первым. Кк рз притом вовремя, чтобы увидеть, кк чужой человек выволкивл из поруб Крпиву. Именно выволкивл: девк, похоже, своей волей не шл, тк он ее тоже то ли придушил сперв, то ли пристукнул. Висел, болезня, мешком у него н плече… Кметь хотел вступиться з посестру, отбить ее у похитчик. Но стоило двинуться, и звертелось-поплыло перед глзми, желудок подхлынул вверх, грозя вывернуться низннку…

Князю же Рюрику, еще ведть не ведвшему о новом непотребстве в детинце, в тот же черный предутренний чс снов снился дурной, тягостный сон. И вновь, отшвырнув одеяло, вскинулся он в своей сиротской постели с глухим жутким стоном:

— Нечянк!..

И слбые рдужные круги, поплывшие в темноте перед рспхнутыми глзми, подобны были кругм н черной глди трясины, и солеными кплями сбегл по лицу то ли пот, то ли горячие слезы…

— Сыне, — скзл ему седоусый Ждигнев, — верно ли, будто глиняне, у коих ты осенью побывл, сохрняют святыню, принесенную из прежних земель?

Тогд стоял весн, и, кк почти кждый год по весне, вгиры ждли войны. Привычное дело, кое-кто дже рдовлся — горячие прни, не нкопившие ум и жждвшие деяний. Только н сей рз все обещло быть много хуже «обыкновенного». Из Роскильде доползли слухи о множестве боевых корблей, спешно достриввшихся по повелению Ргнр Кожные Штны, конунг селундских дтчн. Зчем воинственному Ргнру новые корбли, если не для новых нбегов?.. И сксы, в кои веки рз змирившиеся с соседями-фрнкми, открыто сулились вот-вот перейти грничную реку…

— То верно, отче, — ответствовл юный княжич отцу. — Хрнят они меч, который почитют священным. И говорил мне стрейшин — пок с ними тот меч, не прекртится их род и не будет племени переводу. Верят они, будто см Перун поднимет его и обороняет их, когд подступют врги.

— Привези его, сыне, — велел кнез Ждигнев. — В ткое лето, кк ныне, Перун блгословит только сильного воин. Лепо ли оствить зветный меч утлому глинскому роду, когд смому стольному городу несчстье грозит?..

…Глиняне не ждли стргрдского княжич рнее будущей осени, но пончлу обрдовлись ему. «Хотел н рукх поднести…» — покрснел Нечянк, гордясь и смущясь пухлым округлившимся чревом. Он еще тот рз, прощясь, ей подрил серебряный знк Сокол, и он носил его, кк оберег, не снимя. Рюрик про себя решил непременно увезти девку. А вслух ооьявил людям волю своего бтюшки-кнез, и люди зплкли.

Ндобно молвить, дотоле он был вполне соглсен с отцом. Что ткое один мленький род, «он» еще чуждого племени, когд н всю вгирскую землю недруги покушются? Но вот посмотрел н слезы глинян, и уверенность его подлсь. Молод еще был, не ороговел душ. И провестилось сомнение, ншептло: то првд, чего рди людям зщитник-кнез, если он у млого род, под его руку притекшего, последнее збрть норовит?.. Рюрик дже осердился н глинян, не зня, кк поступить. И бтюшку ослушться нельзя, и нсилие совершить нд гостеприимной деревней… Вот если бы схвтили оружие, попытлись противиться — тут уж он смекнул бы, что с ними делть!.. Однко стрейшин лишь долго смотрел поверх его головы, в небо, словно вопрошя, кк мог Отец Сврог нсудить племени ткую судьбу. Стрейшин Семовит мог бы, конечно, покликть крепких мужей, но мля дружин княжич рспрвилсь бы с ними, не особо взопрев…

— Идем, — скзл он молодому вгиру. См вошел в Божью хрмину, куд не допусклись чужие, и где смертному человеку не дозволялось дже дышть. См вынес из святилищ тяжелый длинный лрец. Княжич ждно и любопытно обежл его взглядом: лрец был не то что змкнут змком — вовсе нглухо оковн семью железными полосми.

— Людские глз не должны видеть священный клинок, — промолвил Семовит. Сдернул с плеч плщ, прошитый дргоценными нитями — знк своего достоинств, — обернул им лрец и с рук н руки передл княжичу. — Береги.

Руки глинянин дрожли, словно он дочерь любимую вручл постылому жениху. И княжич не совлдл с внезпным порывом:

— Отобьемся, см нзд привезу. Если жив буду. Моя честь в том порукой!

Стрейшин вновь посмотрел куд-то сквозь него и Рюрик подумл о том, что рньше Семовит смотрел ему прямо в глз. Глинянин медленно усмехнулся, кивнул:

— Вернешь…

Княжич в деревне дже не зночевл. Тут зново поседлли только-только принюхвшихся к свежей трвке коней и поехли прочь из молчщего, будто смертной фтой покрытого поселения. Лишь с Нечянкой княжич поступил кк здумывл — повез с собой. Хотя и понимл уже, что все зря. Не будет он солнышком ходить по его дому, не будет рдостно дрить ему лски и сыновей. См сломл нечто еле проклюнувшееся, потерял, чего толком и обрести не успел… До вечер, до смого привл он не проронил ни словечк, не пожловлсь. Лишь горбилсь в седле, кусл губы д обнимл живот. Когд в поздних сумеркх остновили коней — обессиленно прилегл у огня. Но стоило отвернуться, н миг збыть про нее…

«Нечянк!..»

Только смятый плщ влялся н лпнике, уложенном для нее возле костр!

Княжич первым схвтил пылющее полено, со всех ног бросился в лес. Н нежной весенней трвке угдывлись следы, и он мчлся по ним, не змечя хлещущих веток, грозивших выбить глз. А резвые ноги опутывло ниоткуд пришедшее стопудовое знние: не догонит. Следы довели его до кря болот, зкутнного густым вечерним тумном… С зктной стороны еще сочилсь розовя зря, и клубящиеся космы светились, переползли, звивлись неторопливыми вихрями… Непролзными болотми был тот крй стршен и знменит…

— Нечянк!.. — зкричл он тк, что едв не ндорвлось горло.

Словно в ответ, длеко в тумне тяжело, гулко плеснуло. Потом споги княжич тронул всколыхнувшя густую жижу медлення волн…

— Нечянк!..

Князь отшвырнул одеяло и сел с глухо колотящимся сердцем. Спустил ноги н холодный берестяной пол и поник седой головой, укрывя лицо в лдонях — блго здесь, в ложнице, никто его видеть не мог.

Он с великим бережением доствил тогд домой лрец, отнятый у глинян, и Ждигнев доволен был свершением сын. Почтительно перенес зветный меч н свой боевой корбль, и люди зметили: попутный ветер стл дуть в прус стргрдскому кнезу и удч не покидл его, куд бы он ни нпрвился. Вскоре пришли вести, что Ргнр Лодброк повел свои новые лодьи в стрну фрнков и осдил стольный город Приж. А сксы, всю зиму точившие н вгиров свои знменитые ножи в локоть длиной, прознли об этом и тут же послли зпдным соседям взметное слово, кнезу вгиров предложили союз, позвли идти вместе в поход. Ккой скс в своем уме пойдет резть с свирепыми и небогтыми вгирми, когд есть возможность сообщ погрбить у фрнков?..

И крепче прежнего стоял Стргрд, и было все хорошо. «Верни меч, бтюшк», — подступлся Рюрик. «Молод ты. Им же лучше, глинянм твоим, пок меч у меня», — отвечл князь. Он был мудр и помышлял обо всей стрне срзу, но княжич не покидло дурное предчувствие. Нечянк не был ему ни женой, ни невестой… ни дже подругой возлюбленной — вся любовь, три дня знл ее по осени и один день весной! — но все рвно упрямо соблзнилось, будто нечто очень хорошее убежло из его жизни нвсегд. И не вернешь, и хоть знть бы, о чем тоск!..

А потом опять нстл осень, и корбль кнез Ждигнев однжды не вернулся домой. Позже рыбки рсскзли стргрдцм, кк Ждигневов лодья сходилсь с двумя северными корблями. Рыбки, конечно, проворно поствили прус и убрлись подльше, потому не видели, чем кончилось дело. Осиротевшие княжт стли рсспршивть и узнли, что летом у тех берегов промышлял втг Тормод Кудрявя Бород, фэрейского херсир, и он-то вернулся н свои остров живым и с добычей.

В тот год Рюрик не пошел см к глинянм, послл отроков. Верные отроки поехли пмятными тропми, выбрлись н знкомые поляны и… не ншли поселения. Только шуршщие груды черных углей н месте нрядных, добротно, для внуков-првнуков, выстроенных домов. Отроки стли искть следы вржеского погром, но не ншли. Знчит, сми люди ушли. Неведомо куд ушли с обжитого мест. Ни след не оствив, рстворился мленький род глинян в необъятных лесх, вызолоченных близкими холодми…

…И минули годы, и сидел постревший князь, в котором еще можно было узнть тогдшнего веселого княжич, один в городе н другом крю нселенного мир, сидел посреди черной безрдостной ночи, опустив н руки голову, слушл зунывный вой псов и ждл, когд же взойдет солнце еще одного дня.

Нечянк…

Глв шестя

Когд случился великий рзлд и половин былой Лдоги ушл с князем Вдимом иной доли приискивть, нельзя скзть, чтобы в стрых гнездх остлись сидеть только те, кому полюбился Рюрик, Новый Город выстроили единственно те, кто остлся верен Вдиму. Редок живущий см по себе; з кждым — его племя, его род, и чще всего человек смиряет себя, уступя воле семьи. Что делть, если отец был бы рд держться Вдим, знявшего лдожский стол по прву нследовния, сын, ходивший с городской ртью против дтчн и бившийся с ними под стягом Белого Сокол, — об ином, кроме кк еще послужить госудрю-врягу, не помышляет?.. Смое последнее дело усобиц в доме. Многие, пмятуя об этом, сумели уберечь свой род от рздоров. Вот потому в Новом Городе хвтло не слишком тйных приверженцев Рюрик, в Лдоге — тех, кто рд был бы примирить своего князя с Вдимом.

Из тких был и молодой Смеян, сын лдожского кузнец. Его, првд, иня причин в Лдоге удержл.

Смеян был, по мнению стрших, горд умом.

Не желл довольствовться тем, чего с избытком хвтло дедм и прдедм. Все зтевл рзгдть премудрость длеких земель, посылвших в Лдогу переливчтые яркие бусы. Нд ним посмеивлись, прозывли «стеклу кузнецом». Но кк рз летом у него нконец что-то нчло получться, и потому, кк ни рвлось его сердце вослед Вдиму, он не поторопился с ним уходить. Близ Лдоги кое-где родился из-под земли чистый белый песок, сыщется ли ткой у Ильмеря озер — про то ведл один бог Волос, уряжющий земные богтств. Потому Смеян остлся в Лдоге, но см себе слово дл и здесь послужить князю Вдиму, кк только возможет.

Случя долго не предоствлялось, поскольку Смеян не был опытным соглядтем, д и думть привык больше о своем ремесле, чем о досужих рзговорх Рюриковичей, подслушнных н торгу. И не происходило в Лдоге ничего ткого, о чем Вдиму следовло бы узнть немедля. Но когд приполз в город Лбут и люди услышли его стршную повесть, стеклу кузнец понял, что обещние пор исполнять. Один из многих, слушвших в то утро Лбуту, Смеян приздумлся: единственный уцелел из всего посольств новогородского, и куд же потек? Нзд, к своим — помощи попросить, о случившемся рсскзть? Тк нет же, вперед, в Лдогу, куд и шли, чтобы Рюрик в его детинце убийцей подлым прилюдно нзвть… Смеян подивился было ткому выбору Лбуты и здумлся о причине, но скоро оствил. Мло ли что учудит человек, у которого н глзх убили его сорок товрищей. Хорошо, что совсем рссудк не обронил. Но если выживших, кроме него, и впрямь не остлось — Вдиму-то кто вести доствит? Лодьи, что плыть нзвтр отряжены, пойдут от порогов, о гонце в Новый Город пок речи не было…

Тк порзмыслив, стеклу кузнец озботился и пошел искть охотник по прозвнию Черный. Тот был преизрядный неклюд и большой дружбы ни с кем не водил, в том числе со Смеяном. Однко про князя Вдим никогд плохого не говорил, зто про Рюрик — случлось. Дорогу до Нового Город Черный знл кк собственное копье и з белым песком н дльний ручей снряжлся охотно, д и доверял ему Смеян. Неужто не соглсится Вдиму весточку передть?

Но тут нстигл Смеян первя неудч. Черный словно провлился сквозь землю. Троюродный брт, у которого охотник обычно остнвливлся, пришедшего во двор стеклу кузнец ничем утешить не смог. Черный-де утром еще мешочек зплечный собрл и отпрвился в лес. Зимовьюшку, летом поствленную, проведть решил. Выбрл времечко!

Тогд Смеян понял, что ехть придется смому, и сердце зколотилось. Он ни рзу не выбирлся из Лдоги столь длеко. И оробел бы дже в смую мирную и блгоприятную пору, не то что теперь. Хищные звери, оголодвшие по весне, Волдыревы рзбойники… Сгинувшее посольство и одичля Суворов втг небось готовя всякого истребить, кто произнесет првдивое слово о совершенном ею злодействе…

То есть по всему выходило, что до Нового Город Смеяну не добрться. Неслышно просвистит, ужлит в спину стрел, метнутся перед гснущим взором нгие черные ветки, взметнется мокря земля и удрит в лицо… И рстщт белые косточки голодные волки д росомхи…

У Смеян руки тряслись, пок седлл послушного гнедого коньк и увязывл одеяло в дорогу д прокорм коню и себе. Меринок беспокойно обнюхивл хозяин, и это был опять же очень дурной знк. «Пропду!» — окончтельно решил Смеян, выводя коня со двор. Однко стоило збрться в седло, и стрх куд-то пропл. Недосуг бояться, дело делть пор…

Сестре, вышедшей проводить, он объяснил, что отпрвился все з тем же песком.

— А кк же?.. — удивилсь сестр и укзл рукою н врытую в землю кдь, где у него хрнился еще изрядный зпс. Смеян н это девке ответил, что близ Лдоги по всем приметм скоро может случиться большое немирье и будет город не покинуть из-з ртных людей.

Пускясь в дорогу, Смеян пончлу мысли иной не держл, кроме кк дльше длекого обойти Суворову зству, не подъезжть ближе, чем н несколько верст. Когд он покидл Лдогу, сумрчный день уже перевлил полуденную черту: не очень долго ждть, пок стемнеет совсем. Смеян стиснул в лдони солнечный оберег — мленькое бронзовое колесо, чеыре спицы крестом, — и долго ехл в сгущвшейся ночи, до тех пор, пок мог хоть что-то видеть перед собой. Потом пришлось остновиться.

Смеян покормил коня, см же есть не возмог. Кусок в горло не пролезл — все мерещилось, будто смотрят н него из темноты холодные безжлостные глз. Тк он и не решился ни костер рзвести, ни толком уснуть. «Просидел» до первых признков свет, нмотв н луку повод и рдуясь безмятежному дыхнию Гнедк, дремвшего рядом. Ндежд был голько н солнечное Дждьбогово колесико д н то, что мудрый конь кк-нибудь уж учует зверя или недоброго человек. Или бестелесное крдущееся во мрке…

Ночь, однко, прошл совсем спокойно. Когд темнот стл редеть, Смеян злез обртно в седло и поехл дльше. Серя мгл рсползлсь, смытя живым светом рннего утр: незримое з сплошными облкми, из лесов по ту сторону Мутной неспешно выбрлось солнце… Смеян поцеловл оберег и спрятл его нзд под одежду. «А ведь доскчу!» — подумл он смондеянно. Эт мысль незметно рзжл кулк, в котором он себя держл, пок длилсь стршня ночь. Он рд был бы пустить Гнедк в полный скок и лететь к Новому Городу во всю конскую прыть, но по густому лесу длеко ли ускчешь? Только зря лошдь морить… Смеян не двл овлдеть собой нетерпению и ехл шгом. А по большим полянм — рысцой.

З все утро он испуглся только один рз. Покойня поступь Гнедк убюкивл, мнил нверстть сон, которого он зря (кк окзлось) лишил себя ночью. Смеян, см того не змечя, клевл носом в седле. Совсем было зснул — и в ужсе вскинулся, когд Гнедко вдруг вытянул шею и призывно, громко зржл. Кк помстилось Смеяну — н весь лес! Прень мигом слетел нземь и ухвтил коня з губу, одновременно нпрягя слух и пытясь понять, кому подвл голос Гнедко. Но тк ничего и не услышл. Тихо было в лесу…

Некоторое время после этого Смеян опсливо вел коня в поводу. Потом устл идти, д и все кругом, кк чсто бывет после бессонной ночи, стло кзться кким-то ненстоящим. Смеян вновь збрлся в седло и обхвтил коленями теплые крутые бок. Хотя понимл, что не выдержит и скоро опять нчнет зсыпть.

…В этот рз он зснул, похоже, ндолго. Сон был, конечно, некрепким — он чувствовл под собой движение терпеливо шгвшего Гнедк и дже толкл его пяткми, если конь пробовл остновиться. Однко счет времени Смеян полностью потерял.

Он погружлся куд-то и вновь всплывл к бодрствовнию неведомое число рз. Но окончтельно рспхнул глз оттого, что Гнедко внезпно приободрился и дже зрысил по собственной воле — рысь у него, ндобно скзть, был весьм тряскя. Ругнувшись спросонья, Смеян подхвтил повод… и тут у прня рзом сктилсь всякя дрем и н смену ей хлынул ледяной ужс. Потому что Гнедко, ведть не ведя о нмерениях и стрхх хозяин, вынес его прямехонько к Суворовой зстве. Когд Смеян проснулся, меринок уже выбрлся из лесу и, чуя конюшню, резво бежл через просеку по торной дорожке.

Лдожнин дже не срзу сумел его осдить. Обычно послушный, смирный Гнедко хотел под кров и упрямился, не понимя, отчего его не пускют. Потом все же остновился и обиженно опустил голову.

И тогд до Смеян дошло, что н зстве не было ни души.

У рспхнутых ворот не стояли с копьями отроки, никто не копошился н берегу, возле перевернутых лодок, не шел в лес или из лесу… Изнутри мленького городк тоже не доносилось ни голос, и ни единый дымок не поднимлся в небо нд крышми изб, хоронившихся з деревянным збрлом…

У Смеян дже мелькнул было мысль о зсде, но он отбросил ее. Ншли вжную птицу, всей зствой зсду н него воздвигть!.. Нет. Люди просто ушли. Совсем ушли? Или собирлись вернуться?.. Смеяну не понрвились нстежь рскрытые и тк оствленные ворот. Кким бы лютым злодеем ни окзл себя Сувор Щетин, хозяин он всегд был добрый, не придерешься. Никогд вот тк не покинул бы своими рукми выстроенный городок! Уж скорее сжег бы его, решившись от князя уйти и нчть рзбойную жизнь!..

Но крепость, перествшя быть крепостью, «стоял», Сувор в ней не было. В ткой спешке уходили? Д вынужденно? Кто же выкурил их отсюд? И почему все глядело тк, словно Суворов дружин нендолго отлучилсь куд-то и вот-вот нзд припожлует…

Был ли то ответ души н только что испытнный стрх, нет ли — только Смеяну вдруг зхотелось встть в стременх и рзорвть нежилую тишину отчянным «Эге-ге-ге-ей…». Он дже воздуху в грудь побольше нбрл… Когд з збрлом, где-то во дворх городк, звыл собк. Тоскливо и жутко, словно нд покойником. Совсем тк, кк в Лдоге перед приходом Лбуты! Только в Лдоге рядом были родовичи и соседи: по коже мороз, н смом деле не стршно. У стены безлюдной зствы тот же вой прозвучл совершенно инче. Смеян втянул голову в плечи и спешно сорвнной веткой тк нхлестл Гнедк, что тот прижл ухи и порскнул мимо ворот. Кк будто вся нечисть окрестня поднялсь з ними в погоню!

Придержл, пустил шгом взмыленного коня, когд вымершя зств остлсь длеко з спиной…

Хрльд Зноз, сын Ргнр Кожные Штны, конунг селундских дтчн, принял достойную гибель в бою, и Один почтил его, прислв из Вльхллы корбль Скидблднир — отвезти пвшего н небо, в Обитель Богов. Хрльд срзу понял это, когд после смерти прошло должное время и душ, изникшя из тел, стл потихоньку открывть глз и оглядывться вокруг, привыкя к новому своему состоянию.

Когд это произошло в первый рз, он увидел серые облк. И долго не мог решить — то ли это он пролетет выше туч, поглядывя н оствленную землю, то ли облк плывут нд ним лежщим кверху лицом… Он рссеянно поискл глзми прус из пророчеств Гуннхильд, но прус не было. Потом ощутил холод и удивился ему. Он никогд не здумывлся, мерзнут ли бесплотные души по дороге н небес. Окзлось — мерзнут. Д еще кк!.. Нконец Хрльд обнружил между собою и облкми мчту корбля и вершины голых деревьев. Нверное, Скидблднир только-только принял н борт убитых. Хотя, если судить по тому, до чего он змерз, они, верно, уже подплывли к Вльхлле…

Корбль покчивлся н воде. Хрльд привычно вслушлся в движение судн… Вот чего он никк уж не ожидл, тк это того, что великий Скидблднир н мелкой озерной волне будет вести себя в точности кк его собственный, полученный в подрок от отц перед отплытием из Роскильде. А впрочем, скзл он себе, и в этом поистине удивительном сходстве ничего стрнного нет; дивный корбль богов нделен еще многими свойствми; его можно дже свернуть, кк плток, и спрятть в кошель… Не говоря уж о том, что его прус всегд нполняют послушные ветры…

Погодите-к!.. Вот с этим последним определенно что-то было не тк. Почему мчт чудесного Скидблднир нг, словно копье, грозящее небесм? И почему он кчется тк, будто его ведут н кнтх?.. И если это впрямь тк, для чего оствили мчту? Ее тк легко спустить и уложить вдоль плубы…

Тут Хрльду сделлось любопытно, что з нердивые герои плывут с ним вместе в Вльхллу. Он попробовл повернуть голову и посмотреть. Это не срзу ему удлось, потому что волосы к чему-то прилипли — может дже примерзли. Когд нконец он сумел отделить их от плубы и повел зпрокинутой головой, скшивя нпрво глз, его взгляд тотчс уперся в знкомые споги. Споги Эгиля берсерк. Н одном широкой полосой темнел зсохшя кровь. Тк они, знчит, и Эгиля…

Хрльд смутно припомнил, кк Эгиль оседл нземь, утыкнный чуть не десятком вржеских стрел, и, умиря, что-то кричл ему, своему хевдингу, о чем-то просил. Д… И еще чей-то голос, исполненный боли и удивления: «Сувор!.. Никк ты припожловл?..» А его, Хрльд, свлили н землю и втптывли в нее ногми, но потом почему-то оствили, нверное, решили, что мертв. Однко семя Лодброк тк просто не истребишь, и он успел зметить руку, проплывшую перед лицом. И бусы н той руке, н зпястье: желтый янтрь пополм с крсными, точно кровь, горошинми сердолик… Зметил и вспомнил, что вроде бы некогд видел ткие и от кого-то совсем недвно слышл про них…

Рзрозненные мысли возникли и исчезли, словно пятн ряби н тревожимой ветром воде. Хрльд просто не успевл прислушться к ним пристльнее и понять, ккя вжн, ккя не очень. Он повернул голову влево и увидел других мертвецов, свленных н плубе безо всякого толку. Они лежли не тк, кк бывет после проигрнного сржения, после того, что н родине Хрльд нзывлось «очистить корбль». После боя с первого взгляд понятно, кто с кем сржлся и отчего пл. А эти воины определенно погибли не здесь. Их убили в другом месте, причем всех одинково — стрелми, пущенными в упор. Потом принесли сюд и бросили кк попло. И…

Вот тут Хрльд впервые усомнился, что под ним был плуб стремительного Скидблднир. Или Один, Отец Ртей, призывл в свою небесную дружину не только тех, кто ему поклонялся?.. Получется — нходилось з пиршественными столми Вльхллы место и для хрбрых воинов Грдрики?..

Потому что среди мертвых, нсколько он видел, было всего двое дтчн. Он см д Эгиль. Остльные — венды и словене. Ему дже покзлось, будто некоторых из них он смутно узнл…

Столько неожиднного одновременно окзлось слишком для одной души, пусть дже путешествующей в Вльхллу. Хрльд уронил голову н холодные доски и умер во второй рз.

Крпив сидел верхом н знкомой спине Шорошки, почти н крупе коня. Он крепко держлсь з пояс своего одноглзого похитителя, поскольку ничего иного ей не оствлось, и мысли нктывлись одн н другую, кк лодки, колеблемые течением у причл.

Когд он явился збирть ее из кремля, из постылого поруб, он с ним идти не хотел. От княжеского суд бежть, еще не хвтло! Непрвый пусть бегет, ей ни к чему!.. Он дже пытлсь противиться, когд он подступил тщить ее силой. В ртной нуке, с оружием или без оружия, Крпив был длеко не дур. Учил отроков, д и кмети вствли против нее без усмешек. Он и одноглзому думл дть достойный отпор, но про их короткую схвтку дже вспоминть не хотелось. Он вовсе не зметил ее оборону, которя кого другого весьм устршил бы. Не дл ни рзбить пяткой колено, ни всдить острый локоть пониже ремня… Скрутил, точно овцу. И слегк придушил — чтобы повисел смирнехонько н плече, пок он пробежит ночным двором кремля и зново перелезет через збрло…

Этот побег из детинц Крпив помнил плохо. Много ли чего высмотришь, свися вниз головой с жесткого, кк кмень, плеч! Д и то млое, что открывлось глзм, проплывло мимо, не достигя пмяти и не здерживясь в ней. Кк следует Крпив очнулсь только длеко з окриной город, когд одноглзый лиходей сбросил ее, точно куль зерн, н стылую землю, и почти срзу в лицо сунулся теплый шелковый нос. Шорошк, жлеючи, толкл ее мордой, уговривя подняться, и по-собчьи лизл ей щеки и шею, словно прощения з что-то просил.

Нконец он схвтилсь з его густую жесткую гриву и сел, одолевя звон в голове. Одноглзый вряг возился вблизи, деловито зсовывя что-то в мешок. Крпив едв рзличл его в темноте.

— Ты кто?.. — сиплым чужим голосом спросил он.

Он отозвлся не срзу, но потом буркнул:

— Человек прохожий.

Крпив попытлсь сообрзить, покзлось ли ей, или кметь, оствшийся лежть v двери поруб, действительно шевелился. Может, видел все и князю рсскжет — он, мол, не своей волей из зточения вышл?.. То, что от одноглзого ей не сбежть, он уже понял. Крпив не зря среди воинов выросл и чуял нутром: этого человек ей не перехитрить. А осилить — семерых ндо тких, кк он… Он только спросил его:

— От меня тебе чего ндобно? — Хотя см уже знл, чего. Не выкуп и не крсы ее девичьей.

Он и ответил точно тк, кк ждл;

— Хочу, чтоб к отцу меня проводил. К боярину Сувору Щетине.

Крпив уперлсь:

— Злое н уме у тебя! Не поведу к бтюшке!..

Он рвнодушно ответил из темноты:

— А руки-то переломю — поведешь…

У Крпивы в один миг нутро слиплось от стрх, потому понял — именно тк и поступит. Вот умрет он рди бтюшки в промозглом темном лесу, подтопленном вздувшейся Мутной, и никто никогд про то не узнет.

— А ломй! — зло бросил он одноглзому. — Хоть совсем оторви! Скзл, не поведу!..

Он оствил мешок, потянулся рукой з плечо… Шорошк вскинул голову и зплясл, в лицо Крпиве повеяло холодом, и ночной ветер, тянувший между деревьями, был тут ни при чем. Крпив осторожно притронулсь пльцем к длинному лезвию, змершему в двух вершкх от ее нос.

— Этот меч ни рзу меня не подводил — рздлся голос вряг. — Отцу твоему я не друг, но и не врг. И погибели ему не ищу. А лжу если скзл, пусть не зщитит меня мой клинок!

Крпив порзмыслил нд его словми.

— Бтюшки ныне в Лдоге нет, — скзл он зтем. — Он для госудря Рюрик зству держит выше по реке, у порогов. Туд я могу дорогу тебе покзть… — Помолчл и добвил: — Д только тм ли бтюшк мой, про то не ведю…

Одноглзый что-то буркнул сквозь зубы, ей покзлось — досдливо. Ни дть ни взять кял себя з некую глупо упущенную возможность.

— А зчем тебе бтюшк мой, если ты ему не друг и не врг?

Вряг убрл меч в ножны, висевшие з спиной, и хмыкнул:

— Спросить хочу у него, сколько н небе звезд.

Крпив озлилсь, но смолчл. Лютовть было и глупо, и… прибить же мог зпросто, коряг корявя. Он кончил возиться, подошел к жеребцу и отвязл повод, и девушк вновь про себя изумилсь, до чего кротко принял его норовистый Шорошк. Вряг сел в седло и ее зствил влезть позди себя н конскую спину. Крпив поерзл, устривясь охлябь, и спросил:

— Имя-то есть у тебя?

Он едв обернулся:

— Люди Стрхиней прозвли.

Крпив не удержлсь:

— Вот уж првду святую люди рекли…

Стрхиня не ответил.

Тк они и ехли с тех пор, и Крпиве, ндо сознться, уютно и безопсно было з его широкой спиной…

Минул ночь, потом утро и еще почти целый день. Сгущлись сумерки, Стрхиня уже присмтривл местечко для ночлег, когд Шорошк вскинул голову, нсторожил уши и рзрзился зливистым ржнием. А потом — кк был, устлый, некормленный и с двумя немленькими седокми н хребте — собрлся сломя голову сккть н одному ему ведомый зов!.. Крпив срзу подумл о бтюшкиной дружине. О чем подумл Стрхиня, ей остлось неведомо, но удерживть круто повернувшего жеребц он не стл, лишь немного откинулся нзд, смиряя его нетерпение. Шорошк ломился грудью сквозь зросли и ржл то и дело, но спустя время Крпив улучил миг, когд не решли ветки и не чвкл под копытми земля, и услышл то, что горздо рньше уловил Шорошкин звериный слух. Впереди, длеко и лесу, зходилсь отчянным и жлобным криком одинокя лошдь.

«Д это ж Игреня!..» — узнв голос Любомировой любимицы, хнул про себя девушк. Он чуть было не поделилсь этим открытием со Стрхиней, но вовремя прикусил язык. Незчем!

Шорошк тянул повод из рук Стрхини и знй прибвлял шгу, тк что н ту смую проглину они вырвлись чуть не вскчь. Сизые сумерки еще не успели стть вовсе уж тьмой и Крпив все увидел срзу. По широкой строй гри, зросшей мелкими кустикми, действительно бродил Игреня, и Крпиву октило морозом: седло сползло кобыле под брюхо, повод волочился, цепляя трву. Игреня увидел Шорошку и всдников и снов зржл, но нвстречу не бросилсь. Он кружил, не отходя длеко, возле длинного темного тел, тяжело уткнувшегося в землю лицом.

Это лежл Лютомир. Мертвый. Стрелу, торчвшую у него между лопток, дже впотьмх не спутть было с веткми ближних кустов. Крпив не зкричл, не поктилсь нземь с Шорошкиной широкой спины. Ноборот: дже когд Стрхиня соскочил и нклонился нд Лютомиром, он остлсь прздно сидеть. Еще несколько дней нзд несчстье с другом сердечным весь мир для нее зслонило бы. Но случившееся з последние сутки придло душе стршную зоркость, и пророческое чутье, доселе отнюдь не свойственное Крпиве, внятно подскзывло: нынешняя бед был лишь предвестницей грядущего горя. Куд более стршного…

Девушк уже не удивилсь тому, что Игреня, ученя сторожить Лютомир по-собчьи, н Стрхиню не бросилсь. Отошл, стл обнюхивться с Шорошкой, о колено Крпивино рстерянно потерлсь лбом… Боярскя дочь ее потрепл по шее, з ухом почесл… В сердце, коему след бы ндрывться, отзывлсь лишь бессловесня пустот. Нверное, эт пустот будет гореть и свербеть, кк ног хромого кормщик Плотицы, отсечення в двнем бою.

Но пок…

У кждого бывют мгновения, когд хочется зкрыть глз — и открыть их в мире, обновленном и исцеленном силой желния, в мире, из коего чудесным обрзом выброшено то стршное, неспрведливое и невозможное, с чем не может примириться душ. Еще вчер смым большим несчстьем в короткой Крпивиной жизни был ее ссор с отцом, смой жгучей пмятью — пмять об оплеухе, которой он в сердцх ее нгрдил. Еще вчер…

Он все-тки сползл нземь с Шорошкиной теплой спины и пошл к Лютомиру и Стрхине, сидевшему подле мертвого н корточкх, и, словно деревянные, ноги не слушлись, не хотели идти. Он не звизжл, не схвтилсь з голову. Просто смотрел. Н прихвченные вечерним морозцем волосы и кожух Лютомир, н его откинутую в сторону левую руку, змершую лдонью вверх… Широкую, сильную эту лдонь он знл до последней морщинки, до последней мозоли. И оружие в ней бывло, и весло корбельное, и повод коня… и ее, Крпивы, белое тело…

Стрхиня нчл переворчивть зстреленного н бок, и тут-то девушку зтрясло, он отвернулсь. Он сржлсь, дже убивл, он много рз видел мертвых, но Лютомир… увидть его лицо зстывшим, оскленным, с пустыми, кк мутный лед, остновившимися глзми…

— Поди сюд, девк, — скзл Стрхиня. — Глянь-к стрелу, не признешь?

Крпив не ответил и не оглянулсь. Игреня и Шорошк стояли рядом, голов к голове. С неб еще не ушли последние отблески свет и виден был пр, струившийся из ноздрей. Носы у лошдей лсковые и мягкие, нежней, чем губы у человек…

Стрхиня вдруг поднялся и подошел к ней сзди.

— А тебе этот прень не чужой, — скзл он негромко. — Верно, девк?

Крпиве помстилось, будто голос у него был совсем не ткой, кким он обычно с ней рзговривл. Он крепко зжмурилсь, потому что из-под век по щекм все-тки полились слезы, и выговорил чуть слышно:

— Его рди я свое девство потртил… Это Лютомир, кметь бтюшкин… жених мой…

Стрхиня помолчл, обдумывя услышнное. Что могли знчить для него эти слов? Д ничего. Потом…

— Костер рзожги, — услыхл Крпив. Он рзвязл свой мешок и вытряхивл из него мленькую лопту.

Вся хрбрость, которую ощутил было в себе кузнец, нчисто покинул его перед воротми безлюдной зствы. А уж путь оттуд мимо порогов и длее в Новый Город Смеяну и вовсе суждено было помнить до конц его дней. Он бывл н порогх и слышл, кк ревел вод, кувырком сктывясь между торчщих кмней. Тогд он долго стоял, глядя н окутнные рдугми пдуны, и мысли ему приходили смые величественные, не инче кк предвечном промысле Мтери Живы, породившей ткую Вселенную. Теперь торжествующий рев поток сменился едв слышным, медленным бормотнием. Мутня, подпертя высокими водми моря Нево, все больше вспухл, лезл н берег и устремлялсь то вперед, то нзд. Словно зтем, чтобы пожловться ильмерскому Водяному н неприветливость Морского Хозяин, не желющего ее принимть…

От непривычного молчния порогов Смеяну только деллось еще стршней.

Нконец он миновл их, не встретив ни злого, ни доброго человек, и успел уже с облегчением решить: вот он, прямоезжий путь до Нового Город!.. — когд обртил внимние н множество звериных следов, стеквшихся к одной обширной поляне.

Гнедко не хотел идти по следм росомх и волков, прижимл уши, упрямился. Смеяну, если честно, тоже туд не хотелось. Очень дже не хотелось. Однко чутье подскзывло: тм он нйдет нечто вжное. Нечто способное превртить его перескз бснословных обвинений Лбуты в связную повесть нстоящего видок…

Зверье кругом поляны гуляло все хищное, знчит, тм лежл их пищ. Много пищи. Не инче, все сгинувшее посольство и те, кого новогородцы, обороняясь, успели с собою збрть…

Смеяну стло чуть легче, когд он обнружил, что был не первым из сторонних людей, нткнувшихся н стршное место. Он увидел перед собой большую березу: довольно высоко чд землей н белом стволе был чем-то черным и жирным нрисовн перевернутый лебедь. Тк ижор, обитвшя в здешних лесх, изобржл присутствие смерти.

Возле березы Гнедко зхрпел, окончтельно уперся и длее не пошел. Смеян слез с него и пошел вперед пеш, держ нготове и крепко сжимя охотничье копье. Хотя понимл: зверь у побоищ сытый и вряд ли н него нпдет. А если прогневются мертвые… что отбивйся копьишком, что не отбивйся… Однко с копьем было уверенней, и Смеян шел, потея.

Снчл он увидел дозорного и шрхнулся, посчитв его живым и готовым нпсть, но опмятовлся. И подошел, сглтывя горечь, поднявшуюся ко рту. Молодой русобородый воин стоял под крепкой сосной, приколотый к ней двумя сулицми срзу. Похоже, его убили в тот миг, когд он собирлся крикнуть, поднимя тревогу, — д тк, видть, и не успел… Смеян подошел, медленно перествляя отяжелевшие ноги. Мертвого еще и огрбили: сняли оружие, содрли с зпрокинутой шеи хорошую гривну — порвння кож покзывл, кк ее стскивли… Лдожнин стл было рскчивть одну, потом другую сулицу: негоже ведь человеку вот тк стоять после смерти, пускй уж лежит… С силой всженные сулицы не поддвлись, Смеян понял — слишком долго провозится, и огрничился тем, что прикрыл мертвому лицо его же плщом… Смерть изменяет черты, и он не мог с уверенностью скзть, кк звли погибшего прня. А ведь нверняк встречл его еще в Лдоге, н улице клнялся, здоровья-жизни желл… Дже, может, бусы и бисер из первых своих удчных поделок ему продвл — пригожей девушке подрить… Звидовл, когд тот с князем Вдимом прочь из Лдоги уходил…

Постояв перед дозорным, Смеян подобрл свое копье, рздвинул густые кусты у кря поляны…

Мертвецы были повсюду. Между кострищми, словно мерзлые кучи скомкнного тряпья, — и прямо в кострищх, жутко обугленные… Смеян шел к ним, спотыкясь и волоч копье по земле, збыв, для чего оно нужно. Он не был опытным воином, тким, кк дружинные кмети. Но чтобы понять случившееся н поляне, не требовлось великой сноровки. Здесь не было сржения. Здесь убивли. Без чести, удрми в спину убивли зстигнутых посреди веселого пир, не успевших дже обернуться нвстречу убийцм…

Смеян поворчивлся туд и сюд, узнвл и не узнвл уже безошибочно знкомые лиц, ужсясь и шлея от горя. Он дже не обртил внимния, что звери и ждные птицы совсем не тронули человеческой плоти, словно знли об этих мертвых что-то ткое, о чем не догдывлся стоявший нд ними стеклу кузнец. Не о том думл Смеян, нсколько он вообще способен был сейчс думть. Знчит, првду-тки бял Лбут?.. Вот, знчит, для чего уходил из брошенного городк Суворов дружин?.. А выходил он рубить ничего не подозревющее посольство новогородское, збирть богтые дры и н новогородском же корбле сокрывться, Волдыревым ттям подобно, в черной крепи болот…

Неожиднное движение, змеченное уголком глз, зствило Смеян подскочить, взметывя копье. Стоя среди убитых, поневоле нчнешь ждть чего-нибудь змогильного; вот и лдожнину успел привидеться сперв встющий мертвец, потом — зверь, побеспокоенный среди трпезы… Окзлось — ни то, ни другое. Просто гибкя ветк, придвлення рукой неживого, избрл именно это мгновение, чтобы выскользнуть и рспрямиться.

Дождвшись, пок земля перестнет уходить из-под ног, Смеян побрел в ту сторону и остновился нд телом боярин Твердислв Пеньк.

Твердят был одним из немногих, кто не дл зрезть себя, словно сонную курицу. Он рубился, и рубился отчянно. Рядом с ним виднелись в мерзлой трве большие нтеки крови: здесь пли его супротивники, которых те, другие — язык не поворчивлся нзвть их победителями — уходя, збрли с собой. А см Пенек… Кто говорил, будто дни деяний и ртной слвы остлись для него в прошлом? Той смерти, ккую принял думющий боярин, любой муж хоробрствующий только позвидовть мог. Твердят вынес множество рн, прежде чем псть. И, нсколько сумел рзобрться Смеян, вовсе не удр меч в конце концов свлил его нземь, стрел, пробившя горло. Не одолели, стло быть, ни один н один, ни трое н одного. Издли достли, трусливо, стрелой!..

Смеян решил избвить Твердислв хотя бы от этого последнего унижения и нклонился нд мертвым. Взор зстывших глз был потусторонним, невыносимым. Содрогнувшись, Смеян взялся з древко стрелы… и тут зметил кое-что. Рот боярин Пеньк был приоткрыт, и лдожнин увидел всунутые туд сухие стебли трвы. Он присмотрелся… Кто-то зствил срженного недруг подвиться крпивой. Крпивой?..

Объяснение нпршивлось только одно…

Смеян обломил ту смую ветку, что привлекл его взгляд, и вытеребил нружу свидетельство жестокой Суворовой рспрвы с посольством. Потом опять взялся з стрелу. Это был тяжеля боевя стрел с костяным ушком и длинным, грненым, кк гвоздь, бронебойным нконечником. Он крепко зсел в земле, но Смеян рскчл ее и вынул, не обломив.

Ночные убийцы не обобрли Твердяту до черного волос, кк многих других. Оствили и пояс в позолоченных бляхх, и светлую гривну н шее, и дтский литой серебряный обруч… Дже меч не вынули из руки.

— Я его сыну твоему передм… Искре Твердятичу, — нгибясь з мечом, сипло выговорил Смеян. Стрнно прозвучл его голос в тишине, нрушемой лишь кркньем ворон, рссевшихся н мкушкх деревьев…

Когд Хрльд очнулся во второй рз, стоял глубокя ночь. В небе, по-прежнему зтянутом облкми, не было ни звезд, ни луны, однко где-то неподлеку горели костры: Хрльд видел рыжие отсветы, бродившие по мчте и внтм. Корбль нходился у берег, но те, кто н нем теперь хозяйничл, совсем не умели обрщться с тяжелым морским судном. Они звели н сушу всего один кнт и привязли корбль, кк ккую-нибудь обычную лодку. Между тем здесь было довольно знчительное течение — Хрльд чувствовл это по кчке. Течение медленно водило корбль из стороны в сторону, и киль временми глухо скрипел, переползя через зтопленные коряги…

Стрнный хмель от вин — нет, не от вин, от чего-то, подмешнного в бочонок! — постепенно рссеивлся, и он сообржл теперь нмного яснее. Вльхлл, по крйней мере, более ему не мерещилсь. Он срзу осознл, что вполне жив и лежит один н плубе, звленной телми убитых. Он дже вспомнил, кк смотрел н эти тел и удивлялся, почему это с ним в Обитель Богов едут не друзья-дтчне, венды и лдожские словене. Что ж, теперь хоть было понятно, что они были не н Скидблднире, н его, Хрльд, собственном корбле…

А более, кроме этого, понятно не было ровным счетом ничего.

И нпряжение, необходимое для осмысления, было непосильно.

Хрльд полежл еще немного и попробовл пошевелиться. Попытк вышл жлкя. Тело, отрвленное, зверски избитое и простывшее до мозг костей, еле отозвлось. Зто Хрльд почувствовл, что вроде не связн. Кто-то бросил его под скмью, посчитв то ли мертвым, то ли горздо более близким к смерти, чем он н смом деле был.

С той стороны, где горели костры, рздвлись нестройные голос. Люди, зхвтившие корбль, пили, ели и веселились н берегу. Не инче, рдовлись богтой добыче. И тому, что взяли ее почти без боя. Хрльд тотчс предствил себе, кк они сидят вокруг трескучих костров, кк мсляно блестят в прорезях личин их веселые хмельные глз… кк белорукие девы обносят их пивом, от которого до кончиков пльцев рзбегется добрый живой жр… Нверное, они берут из плоских корзин мленькие ячменные лепешки… может быть, режут большие ноздревтые хлебы, к которым он нчл привыкть здесь, в Грдрики… А плмя взвивется и пляшет н ночном ветру, и пышет теплом… теплом…

Постепенно Хрльд снов нчл куд-то сползть, и неизвестно, было ли ему суждено открыть глз еще рз. Беспмятство уже окутывло его, когд он угдл слев движение. Кто-то полз к нему с другого конц корбля, полз медленно и мучительно, с трудом перебирясь через тел. У Хрльд сохрнялось внутри слишком мло жизни, чтобы он смог испугться, обрдовться или хоть удивиться. Он лишь скосил глз и стл рвнодушно ждть, пок ползущий появится.

Однко дже и н это требовлись силы, их у молодого дтчнин совсем не остлось. Нверное, Вльхлл действительно был уже недлеко: ресницы смыклись сми собой, он вдруг увидел свою сестру, вещую пророчицу Гуннхильд. Он отплывл от берег н корбле, совсем тк, кк ему рсскзывли о ее погребении, только не лежл в штре, стоял н корме лодьи и зряче смотрел н него, топтвшегося по берегу, и улыблсь, и мнил рукой, приглшя к себе. И он откуд-то знл, что в смом деле окжется подле нее, если только см себе рзрешит, этого по ккой-то причине — по ккой именно, он не помнил — сделть было нельзя. Потом перед ним предстл Торгейр н мленьком плоту, удлявшемся по черной реке. Тут Хрльд вспомнил о последней строке висы, недоскзнной им перед смертью. И Торгейр ответил, не дожидясь, пок он спросит вслух: «Небо, Хрльд. Тм, где только небо…» В непроглядной воде позди него дрожло отржение лебедя.

Смой птицы не было видно, только опрокинутый силуэт.

А потом и Торгейр исчез, и Хрльд не мог понять, что же было дльше — сон или явь. Нд ним склонилось изможденное стрческое лицо… Стрнно! Хрльд нпряг пмять, но не припомнил этого человек среди тех, кого знл, после похоронил. То есть лицо было определенно знкомо ему, но… но… Узнвние брезжило, не двясь. Эх, княжич, построгли тебя… — тихо проговорил стрик по-словенски, и сын конунг уловил в его голосе тяжелый одышливый присвист. — Нелдно-то кк все получилось…

Хрльд хотел ответить и дже приоткрыл рот, но слов нружу не пошли.

— Ты, млый, только прежде смерти не помирй, — зметив беспомощное движение губ, усмехнулся словенин. — Еще поживешь!..

И нчл спихивть с ног Хрльд тяжелое негнущееся тело Эгиля берсерк, придвившее его к плубным доскм. Он дже зстонл от усилия, рскчивя и перевертывя мертвец, и Хрльд понял, что стрик был еще и рнен, кроме того, что это вовсе был не стрик. Не молодой мужчин, но и не стрый. Две-три ночи нзд это был могучий телом боец, проживший н свете, смое большее, пятьдесят зим. Но потом… проигрнный бой, быть может, ткой же, кк у смого Хрльд с лесными душегубми… жестокие рны и что-то горздо хуже рн, способное неузнвемо переменить и сострить…

Человек между тем совлдл нконец с телом Эгиля — погибший берсерк и мертвым словно бы зщищл своего хевдинг, никому не позволяя прикоснуться к нему, — отвлил его в сторону и, привств н колени, обхвтил Хрльд под мышкми. Зрычл от нтуги. Все-тки стронул его с мест и поволок куд-то, хрипя сквозь зубы и, кжется, отдвя н это последние осттки жизни и сил. Хрльду покзлось неспрведливым, чтобы его тщили, словно мешок. Он почему-то не усомнился, что словенин ему не врг, и попытлся помочь, хотя бы толкясь ногми. Получилось жлкое трепыхние. Тело не слушлось.

— Ты поберегись, млый… — зметив его попытки, прохрипел рненый. — Отлежись сперв… Еще пригодятся силенки…

Крпив снов ехл тк, кк привыкл — верхом н Шорошке, в знкомом седле, в которое, кк он до сих пор привычно гордилсь, никто другой сесть не умел. Стрхиня ехл сзди, н Игрене. Лютомиров кобылиц принял его срзу и беспрекословно, еще охотнее, чем прежде Шорошк. Крпиве бы удивиться, возревновть и спросить, что з ткое лошдиное слово знл одноглзый вряг. Не спросил. Он не испытывл ни ревности, ни удивления. Вообще никких чувств. Душ словно збилсь куд-то и нкрепко зжмурилсь, онемев и отупев от свлившегося несчстья. Пряжк путлищ съехл вниз и больно трет бедро сквозь штнину — ну и что? Попрвлять ее, еще не хвтло. Отскочившя ветк хлещет в лицо, сбивет с головы шпку… А пропди он пропдом, шпк, д и голов с ней!

Ехли н зству, и Крпив покзывл дорогу. См он в бтюшкином городке не бывл ни рзу, обиду глупую все копил, в Лдоге отсиживлсь, когд отроки нвещли боярин и друзей. Однко дорогу со слов тех же отроков предствлял неплохо. Уж всяко выехть без ошибки и спутник вывести могл.

Тк и двиглись.

Подъезды к зстве должны были бы охрнять дозоры, но знкомые голос не окликнули Крпиву ни н дльних подступх, ни н ближних, и девушк исполнилсь смого черного подозрения.

— Дозоров что-то не видно… — подслушл ее мысли ехвший сзди Стрхиня. — Подевлись куд?..

Крпив дже обернулсь в седле, имея в виду с жром ему возрзить: не моги, мол, трогть ни бтюшку, ни отроков его, не тебе о них рссуждть!.. Что они делют, тк и должно тому, чего не делют, знчит, и незчем!.. Но не рзомкнул уст и снов стл смотреть вперед, н тропу между редеющими деревьями.

Нд зствой незримо, но осяземо висел черня туч. После рсскз Лбуты, после того кк вот этими рукми прикрыл мертвому Лютомиру глз — ждть, чтобы в городке у порогов шл совсем обычня жизнь?.. Чтобы поведнное новогородцем просто рссеялось, словно ядовитый дымок, окзвшись сплошным нветом, призвнным боярин Сувор очернить?..

Крпив еще пытлсь себя убедить, будто тк оно н смом деле и есть, но внутреннее чувство, способное угдывть првду, мстило поверить. Крпив ждл беды.

Тем не менее, когд остлся позди лес, и они окзлись перед рспхнутыми воротми, и стло видно, что снежок внутри и вовне их нрушен только следми птиц и одинокого горностя — Крпив потрясение обмякл в седле, откзывясь принять то, что отржлось в зрчкх.

Стрхиня, у которого не было причины оглохнуть, подобно ей, от гул крови в ушх, прислушлся и скзл:

— Ушли. Все сбежли, никого нет, кроме собки.

Крпиву рзом выдернуло из оцепенения, он стремительно обернулсь к нему, собирясь во все горло кричть всякие стршные слов: не клепли н бтюшку, не смей говорить — сбежли, ушли!.. Однко зкричть не довелось. Стрхиня не ошибся нсчет собки. Из-з збрл долетел жлобный и горестный песий вой.

Крпивины пяты вдвились в серые бок гребц: девушк узнл голос Волчк, бтюшкиного любимц. И когд он неистово бросил Шорошку вперед, в этом движении было все. И нвлившяся непопрвимость, и невозможность с нею смириться, и лютя потребность сделть хоть что-нибудь — все рвно что! — прямо сейчс…

Шорошк н всякий случй прижл уши, осклился… и бесом влетел в ворот зствы. Городок был совсем мленький, дже меньше того, что выстроил в верховьях Мутной гордый князь Вдим. (Крпив знл: бтюшк нрочно выпытывл, кков тм этот новый детинец, хотел превзойти, но слишком мло было строителей — не совлдл и весьм опечлился…) Избы внутри глядели покинутыми, утртившими обжитой вид. В снежное время это происходит очень быстро, стоит только дому постоять день-дв-три с рзинутой дверью, нетопленым… Тм, куд досягло солнце, обтивл деревяння вымостк, чернел земля, торчли лохмотья жухлой трвы. Где солнц не было, держлись сугробы. А у одной стены сккл, ндсживлся, рвл цепь всклокоченный голодный кобель. Увидев Крпиву, Волчок зхлебнулся горестным плчем. Боярскя дочь не помнил, кк сктилсь с седл, кк бросилсь к псу, обнял… Могучий бесстршный пес визжл по-щенячьи, облизывл ее лицо, вертясь и мешя рсстегивть тяжелый толстый ошейник. Слезы зстилли Крпиве глз, но нконец он совлдл с тугим здубелым ремнем, зрылсь лицом в густую серую шерсть… Вот бы н этом все кончилось, вот бы не ндо было опять открывть глз, снов мучиться неизвестностью и определенно знть только одно.

Кких бы стрхов ни нплодило вообржение, явь окжется горздо, горздо стршней…

Н некоторое время он збыл и думть про своего спутник. Между тем Стрхиня тоже оствил седло; лошдк потянулсь з ним и прихвтил зубми рукв, кк некогд Лютомиру. Крпив не видел этого — и хорошо, что не видел. Вряг же потрепл Игреню по шее и отпрвился по избм, быстро зглядывя во все углы.

— Тут, что ли, отец твой жил? — услышл Крпив его голос.

Он обернулсь. Одноглзый стоял н пороге большой дружинной избы, глядя вверх по всходу, туд, где в подобных избх устривют чистую горницу. Крпив подошл к нему, и Волчок последовл з нею. Поскуливл, вилял хвостом, прижимлся к бедру. Он рссеянно перебирл пльцми щетину у него н згривке.

В избяной влзне висело н деревянных гвоздях несколько плщей. Крпив узнл между ними отцовский теплый мятель из нрядного привозного сукн и весских бобров. Дом успели покинуть последние крохи тепл, и н шерстинкх опушки поблескивл иней.

— Тут отец твой жил? — повторил Стрхиня.

Он выговорил медленно, словно спросонья:

— Я-то не был… Вон плщ его, может, и жил…

Когд впереди покзлись дымки нд новородскими крышми и зубчтя стен кремля, против серого неб — Смеян зплкл.

Слезы ктились по зпвшим щекм и зстревли в нечесной бороде. Он их не стыдился впервые з годы с тех пор, кк мльчишкой рсшибл себе нос и искл утешения у мтери. Ему не верилось, что он в смом деле добрлся. Одолел этот путь, нверняк породивший в волосх первую седину…

Люди повлили з ним, собирясь в гудящую толпу, срзу, кк только он миновл первые избы. И было отчего! Бедный Гнедко устло отдувлся и хромл едв ли не н все четыре ноги, всдник тк и кчлся в седле; покинув место последнего привл Твердислвов посольств, Смеян очень мло отдых двл и себе, и коню. Тк что вид молодого лдожнин вполне соответствовл привезенным им новостям.

Он скорее почувствовл, чем увидел, кк кто-то взял Гнедк под уздцы, повел. К Смеяну тянулись руки, ловили стремя, он слышл голос, взволновнно вопрошвшие, что же случилось. Многие узнвли его, несмотря н коросты грязи н осунувшемся лице. Он тоже многих узнл бы, будь он в состоянии приглядеться. Но перед глзми все плыло, лиц сливлись в одну рзмытую полосу, по которой не здерживясь скользил его взгляд. Все же он что-то отвечл зплетющимся языком. Ну скверные новости, в отличие от добрых, рспрострняются удивительно быстро; к тому времени, когд Гнедк остновили перед воротми детинц и Смеян сняли с седл, туд успел сбежться чуть ли не весь город.

Здесь, где обычно собирлось вече, тк еще и не успели воздвигнуть помост для держщего речь, но в том ли бед? Всегд нйдутся десятки крепких рук и ндежных плеч, готовых подпереть собой круглый воинский щит и поствить н него вышедшего говорить…

Смеян обежл шльным взглядом скопление обртившихся к нему лиц, и ему покзлось, что их было целое море. Он здохнулся, ищ первое слово. Увидел молодого князя, вышедшего из детинц во глве отроков и бояр… Вече волновлось, роптло.

— Не томи, Смеян!.. — услышл он голос. — С чем присккл, говори!..

Лдожнин огляделся еще — и потряс нд головой пучком стрел, целых и ломных:

— Бртие!.. Люди новогородские и ты, господине бтюшк князь!.. Вот эти стрелы я см вынул из тел мертвых!.. Не поспело к Рюрику посольство богтое, все полегло возле порогов!.. И боярин Твердислв Рдонежич, и мужи его, и княжич дтский с отрокми своими…

Когд он рсскзл все, чему смолично был видоком или знл со слов добрвшегося к князю-врягу Лбуты, — он почти свлился нземь со щит, ибо ноги более его не держли. Люди нседли друг н дружку, лезли к нему. Он хотя и поведл, что от посольств уцелел всего один человек, — кждый, проводивший в Лдогу родич, непременно желл выспросить, видел ли Смеян ткого-то и ткого-то мертвым — или не видел, и, знчит, еще оствлсь ккя-никкя ндежд. У Смеян не было сил отвечть, он см себе кзлся колодцем, досух вычерпнным в жру. Н некоторое время он вовсе перестл что-либо понимть. Потом обнружил, что сидит н земле, рскрыв рот, словно вытщенный крсь, нд ним стоит молоденький прень с худым, словно после болезни лицом и трясет его з плечо, и взволновнные новогородцы почему-то не отпихивют прня прочь, хотя сделть это легко.

— Пойдем! — не с первого рз достигли Смеянов слух речи преньк. — Отдохнуть тебе ндо, в бне поприться и хлеб поесть. Коня кто-нибудь возьмите!

— Твердятич?.. — нконец узнл его Смеян. — Искр?

Стеклу кузнец помнил, кк еще в Лдоге боярский сын однжды зглянул в его мстерскую и долго следил з рботой, прежде чем уйти — купил связочку рзноцветных обручей. Любопытный Смеян потом оборчивлся вслед кждой крсивой девчонке, все высмтривл, у которой блеснет н руке витой ободок. Тк и не высмотрел. А потом збрел н буевище и увидел все семь обручей н могиле боярыни. При жизни у мтери Искры никогд тких не было, но крсвицу, умершую в двдцть лет, они бы, конечно, пордовли…

Смеян не видел Искру более полугод. Звездочет покзлся ему возмужвшим, крсивым и строгим. В другое время лдожнин непременно скзл бы ему об этом, но сейчс было не до того. Он попробовл встть, потерял рвновесие и едв не свлился обртно в тлое месиво. Его подхвтили под руки.

Н щит, подпиремый могучими рукми гридней, уже вознесли князя Вдим, и князь говорил. О том, что сидело в сердце у кждого новогородц, о том, чего рди они пришли с ним сюд и н голом месте построили город, по имени коего их теперь прозывли. О гордости первонсельников этой земли, о том, что ндобно словенм, корелм, кривичм, чуди, мере и веси смим собою влдеть, не звть к себе ттей-зщитников из чужедльних земель.

— Мудрые речи говорил мне боярин Твердислв Рдонежич н святом прзднике Корочун! — рзносился нд вечем его ясный, чистый, длеко слышимый голос, и люди збывли дышть, ловя кждое слово. В Новом Городе любили своего хороброго князя и слушли его с великой охотой. Ибо он не только в сржениях себя не щдил, но и всячески рдел о собрвшихся под его рукой племенх, совет свой умел выскзть крсно и убедительно — любо слушть, любо послушться. А сегодня Вдим и вовсе говорил, кк ему с осени не случлось. Тк выскзывют не просто нболевшее. Тк изливется из сердц двным-двно выношенное, двным-двно облеченное в единственно подходящие слов, и кждое слово много рз взвешено. Поэтому и слушют люди, точно звороженные, и верят своему князю, и готовы идти з ним н жизнь и н смерть — куд позовет!

Молодой Твердятич взял Смеян под локоть и повел его, поддерживя, прочь.

— Ну что, бртие?.. — летел им вослед крылтый голос Вдим. — Поняли, кково с врягми змиряться? Кк чести великого и светлого князя стргрдского доверять?.. Боярин Твердислв прежде нс всех то узнл, и с ним Хрльд, княжич дтский. Сколько рз я н Рдонежич город свой оствлял, в поход уходя!.. И Хрльд бтюшк его, великий князь дтский, не бы про что сюд собирл — з себя быть велел перед всяким нходником из Северных Стрн…

Соплеменники Ргнр Кожные Штны, вышедшие посмотреть грдский тинг и незметно влившиеся в него, сдержнно згудели. Они рзумели словенскую речь и были соглсны.

— Немлые люди жизнь свою положили!.. — продолжл Вдим. — Того рди, чтоб мы, бртие новогородцы, умней были!.. Чтобы в ту же волчью яму не обвлились, где им лютую смерть принять довелось!..

Лдожнин Смеян сидел н лвке в просторной повлуше большого нового дом, недвно достроенного для Твердислв Рдонежич и его чди, и ждно пил горячий, пхнущий медом сбитень из липового ковшик. Искр, хромя, прохживлся туд и сюд. Думл. Смеян косился н него, сообржя, где ж это прень успел поклечиться; и хотелось бы знть, д не спршивть же. Стеклу кузнец и свое узорочье рботть привык, и в чужое вглядывться, рспознвя смысл и крсоту. Поэтому, придя немного в себя, он зметил и понял, в чем еще изменился Искр з полгод. Он стл очень похож н отц. Думющего боярин, первого советчик князю, умницу и упрямц Твердяту Пеньк…

— Сонными порезли, знчит? — неожиднно спросил Искр, остнвливясь возле светц.

— Истинно… — кивнул лдожнин. — Дозорные только и сопротивлялись, д бтюшк твой… ну, двое-трое еще… остльных…

— В штрх, что ли?

— Штры они только нчли ствить, — нхмурился Смеян. — Я зглядывл, никого не ншел. У костров все, иные в огонь и попдли… Рог в рукх, пир пировли…

— Сонных, знчит? — обернувшись, повторил Искр. — С рогми в рукх?

— Ну… — змялся Смеян. Несообрзность, проскользнувшя мимо сознния, зтумненного горем и стрхом, только теперь сделлсь для него очевидн.

— Пир пировли… — Искр снов зходил между печью и Божьим углом. — Тм ведь кмети были один другого пригожей! Это сколько им пив ндо было испить, чтобы до штров не дойти и пльцем не пошевельнуть, когд убивть стли… У них с собой н корбле четверть столько не было! Дже если они тм не пивом — зеленым вином зморским угощлись… и то…

Смеян устыдился отрывочности собственных воспоминний и решил подпрвить рсскз:

— Д их, видть, врсплох, стрелми… Почти в кждом стрелы торчли… — Кивнул н стол, где н чистом полотенце покоилось длинное оперенное древко, и в который рз повтори — Эту вот из Рдонежич мертвого вынул, не одолели его, знть, один н один…

Искр остновился против Смеян. Глз у прня были пристльные.

— Отмывл ты ее?

Смеян дже поперхнулся:

— Что ты, Твердятич… Принес, кк был…

— А видел ты стрелу, живое тело поровшую и вон вынутую? — тихо спросил Искр. — Видел?

Смеян оздченно кивнул.

— Мне тоже доводилось, — продолжл Звездочет. — Зметил небось, н ногу припдю? Из стегн зимой доствли… — Он проковылял к божнице, вынул из-з резных ликов и покзл Смеяну стрелу, послнницу финского лук: — Гляди! Хрльд сберег… Сквозь рудой пропитлсь, отмывй ее, не отмывй… А твоя? — Искр с видимым усилием подвил содрогние, поднял принесенную Смеяном и поскреб ее ногтем у оперения, потом возле жл: — И древко не вощеное… В горле сидел, говоришь?

Смеян молч кивнул. Он тоже знл, сколько крови бывет при тких рнх.

— Ты еще скзывл, изрубили бтюшку сильно… — не щдя себя, проговорил Искр. Его глз сухо блестели в свете лучины. — И стрел глубоко в землю вошл, првильно я тебя понял? В лежчего, знчит… Добивли, может, и в мертвого… верности для… Только кто ж стрелми-то, д еще бронебойными?..

— Других… тоже, — подл голос Смеян. — Многих…

— А ты только и твердишь: зрезли д зрезли, — Искр криво усмехнулся. — Стло себе быть, все верно зпомнил, только см объяснить не сумел… Ты ведь еще стрелы привез? Небось отдл уже людям?

— Д, — кивнул Смеян. И решился предположить: — Те тоже ткие… Кк будто… в мертвых уже…

— И стрелы оствили, — нклонил голову Искр. — Хотя ртным людям не грех бы их и собрть, пригодятся небось. Д еще и… трву эту…

Видение пожухлых крпивных стеблей, чьею-то глумливой рукой всунутых его отцу в мертвые окроввленные уст, тк и стояло у Твердятич перед мысленным взором, и сердце билось глухо и тяжело и не успокивлось ни в ккую. Уст, что тк лсково целовли его, когд он был мленьким и болел… Щекотли его усми и бородой, в которой тогд совсем не было седины…

Искр поборол дурноту и спросил:

— Тк узнл, говоришь, бтюшк боярин Щетину?

— Лбут скзл, — ответил Смеян. Добрый сбитень сделл-тки свое дело: у лдожнин совсем слиплись глз, голов то пдл н грудь, то зпрокидывлсь. Смеян понимл: Искр ощупью доискивется чего-то вжного и вот-вот постигнет сокрытое от менее склонных сопоствлять… Понимть-то он понимл, но помочь был не в силх. Слишком многое отдл, торопясь добрться сюд. Смеян только добвил: — Вроде бы узнл Рдонежич Сувор и по имени окликнул его, и с тем Лбут сулился н роту пойти. См же он душегубов лесных признть не сумел, те свои лиц личинми кожными прикрывли…

Несколько мгновений Искр молч смотрел н него, кчвшегося н лвке. Кждое слово лдожнин уклдывлось в пмять Звездочет зрубкой, зцепкой для восхождения к рзгдке случившегося. Потом он шгнул к двери и резко рспхнул ее, мло не рсшибив лбы двум невмерно любопытным чернвушкм, тившимся с той стороны. Девки, пискнув, шрхнулись, но молодой Твердятич гневться не стл, лишь рспорядился устло:

— Что глядите, дурехи… Идите гостя уклдывйте!

Чернвушки бросились со всех ног. Искр проводил их глзми, испытывя стрнное чувство. Никогд уже не быть ему в этом доме просто сыном, послушно исполняющим отцовскую волю. Теперь он см был здесь всему хозяин и голов. Он и рньше рспоряжлся, пок боярин в отъезде бывл, и дже — когд из Лдоги уходили. И спрвлялся, кк говорили, толково… но бегом исполнять его слово до сих пор не кидлись. А ныне… Ныне кк скжет он, тк и будет. Все — см. И решть, и ответ держть, ни з чью спину не прячсь…

…И смое первое решение Искры, нследник боярского, окзлось тково, что погибший Твердят нверняк рзгневлся н небесх. Густели сизые сумерки, когд Звездочет потихоньку выскользнул со двор, сидя н одном коне и ведя зводным второго. Некому было смотреть, кк он болезненно морщился, привствя и сдясь н рыси: нынешний день был совсем непохож н обычные, люд новогородский чстью нпугнно сидел по домм, гдя, кк же все будет, чстью топтлся в детинце и около, еще переживя только что шумевшее вече. Потому Искр миновл недлинную улицу и покинул город, избегнув ненужного любопытств соседей: что д куд, д ндолго ли, д отчего вдруг один.

Искр знл, что решило вече и с ним кончнские стрцы и князь. Белому Соколу собрлись всем миром покзть из Лдоги путь. Новый Город воздвигл н вероломных врягов великую рть, и рть эт должн был рзметть и смести лдожн, словно вихрь Стрибожий — листья осенние. Тк тому и следовло, нверное, произойти. Только ведомо было Искре, кк собирется великя рть, кк он рскчивется и медлит, словно неторопливый прибой н море Нево, где он чсто рньше бывл… Ужо рскчется — и тогд впрвду держись, но пок этого дождешься, погибель отцову стнет уже не рзгдть.

А в том, что было с этим не тк-то все просто, Искр не сомневлся.

Кому пондобилось добивть рненых стрелми, если рспрвлялись с посольством — Смеян тел видел! — чуть ли не одними ножми? А уж мертвых рзить, после чего стрелы — приметные стрелы Суворовой зствы — несобрнными покинуть, смотрите, мол, все добрые люди? Зчем лиц было личинми покрывть, если ткой знк тут же оствили?.. И… опять эти высохшие стебельки во рту у отц. Смеян не солгл, з ткую ложь души в Исподний Мир отпрвляются. Ну и не в уме ли повредился воевод Щетин? Прятть лицо, чтобы немедля сообщить всякому, кто увидит: Сувор я, Сувор здесь побывл…

Дже если будет бой и побед, и Вдим Военежич опять в Лдоге сядет (кк тому, по нерушимому мнению Искры, быть ндлежло), — првд о гибели посольств не прояснится. Скорее, ноборот, зтеряется. Вот почему он и поехл один, слов никому не скзв кроме строй ммки-рбыни, кормившей его когд-то своим молоком. Один, потому что возьми с собою кого из челяди или из домшнего войск — ущерб, скжут, новогородской рти змыслил… А с него, Искры, толку, д с хромого к тому же…

Молодой Твердятич до того крепко здумлся, что, в упор глядя, не зметил девушку, стоявшую н тропе. Спохвтился, нтянул повод, но нужды в том не было. Умный конь остновился см.

— Поздорову тебе, слвный боярский сын, — низко поклонилсь Кудельк. — Длеко путь держишь?

Вот ведь времечко выбрл, когд н дороге попсться! Рздосдовнному Искре всего более хотелось прогнть ее прочь — не лезь, мол, дур, под ноги! — но Твердятич удержлся. Не сидел бы он здесь, в седле этом, если бы не стря ведьм д не девк-ведунья. Он ответил кк мог вежливо:

— Длеко, крсвиц, и лучше было бы нм с тобою здесь не встречться.

Он нклонил голову к плечику и посмотрел, кк ему покзлось, лукво:

— И я не крсвиц, и встреч нш с тобою, Твердятич, нм обоим к добру, тк что незчем о ней сожлеть. Ибо иду я туд же, куд и ты собрлся. Только пешком меня и лягушк обскчет, ты, смотрю, коня мне привел…

Искр от этких слов внчле онемел, потом собрлся рссвирепеть, но не успел, ибо Кудельк нпомнил:

— Бтюшк твой когд в Лдогу отбывл, кто его против зл, у порогов ждущего, опсл?..

Проводы отц и слов строй колдуньи Искр, конечно, не позбыл. Но и пристльно не рзмышлял о них, потому что это было больно. Сколькими дурными знмениями остерегл Твердяту Мть Лд, предвечня Хозяйк Судеб!.. А вот не рзглядели. Не вслушлись. Тк уж привыкли н рзум житейский только и уповть. См боярин и он, Искр, сын его не домысленный…

Он спросил глухо:

— Зчем бередишь?

Кудельк ответил:

— Зтем, что гордый бтюшк твой мою нствницу не послушл, ты меня, может, послушешь. Если впрвду хочешь по чести мертвого упокоить, живому жизнь сохрнить…

Искр мрчно смотрел н нее с седл. О кком еще живом девк толкует?.. О нем смом, что ли?.. Потом в пмяти выплыл Вдимов суд, теплое нутро меховой шубы и Куделькино невеселое пророчество о судьбе злосчстного Торгейр. Кк горевл по нему Хрльд!.. А вдруг он и Торгейр сумел бы спсти?.. Если б дли ей тогд слово скзть, может, и усомнился бы чистый сердцем дтчнин, не стл возводить н Змятню Тужирич облыжного обвинения, не сошелся бы с ним в поле, с которого спрведливый Перун не пускет непрвого обртно к живым… Если бы он, Искр боярский сын, ей хоть мло помог то слово промолвить…

Он хмуро полез вон из нсиженного седл, ощущя, что н больной ягодице вот-вот откроется рн. Но ведь не смой хромоножке крбкться н зводного коня, ндобно хоть стремя ей подержть…

Медленно, кк струх, со ступеньки н ступеньку поднялсь Крпив по стыло-скрипучему всходу, миновл незкрытую дверь, поднял нд головой мленький мсляный светильничек, нйденный внизу, и понял: вот оно, жилище бтюшкино. Лвк с постелью, хрнящей зпх его, большой лубяной короб возле стены, из дому привезенный… стрый, с детств пмятный короб, что он несмышленой девчушкой когд-то попортил ножичком, бтюшк ее з ухо оттрепл, гневлся… Взгляд Крпивы метлся по бревенчтым стенм, ищ ккого-нибудь знк о судьбе отц. Но не было знк. Он, дур, пончлу возрдовлсь, обнружив, что в мленькой крепости не сржлись, не отстивли ее от неведомого врг. И теперь вот отлегло от сердц, ибо не было в горнице ни рзгром, ни кроввых потеков…

Только лучше бы они, нверное, были. Кк ни жутко это промолвить.

Горниц, кк и прочие хоромины, куд зглядывли они со Стрхиней, не был ни огрблен, ни перерыт, кк всегд случется, когд врги берут н щит поселение. Жилье воеводы глядело оствленным, д не просто оствленным — брошенным в мгновение поспешного бегств. Бегств, когд спсются в чем были, хвтя лишь смое необходимое и дорогое…

Стрхиня поднялся по всходу совсем бесшумно — Крпив вздрогнул всем телом, когд он коснулся плеч:

— Ншл что-нибудь?

— Бтюшк здесь жил… — выдвил Крпив. Он все держл глиняный светильник в рукх и не могл поствить его ни н лвку, ни н короб, не могл зствить себя хоть к чему-нибудь притронуться. Тк невозможно бывет коснуться мертвой плоти, из которой только что вылетел родня душ…

Вряг буркнул сквозь зубы, оглядывясь кругом. Крпив исполнилсь обреченной ярости, ожидя: сейчс скжет — удрл бтьк твой и дружину увел, кк есть к рзбойникм подлся!.. Если скжет, придется ему ее прямо срзу здесь убивть. Поскольку инче он ему последний глз выбьет и горло зубми перегрызет… Но Стрхиня скзл совсем иное:

— Ищи, девк. Ты отц своего хорошо знешь… Того ли здесь не хвтет, что он всяко с собой взял бы, если бы в спешке нсовсем уходил?

Крпив снов зозирлсь, пытясь что-то смекнуть. Ее взгляд скользил, ни з что не цепляясь и примечя немногое. Никк не удвлось сосредоточиться — пок н глз не попл все тот же добротный лубяной короб, много лет нзд исцрпнный с одного боку ножичком. Теперь бтюшк тем црпинм умилялся… Мог же повелеть зкрсить, вот не повелел почему-то…

Крпив вдруг сунул Стрхине в руки светильничек, откинул легкую крышку и стл выкидывть из короб все, что в нем было без особого порядк нвлено. Трудилсь, доколе не покзлось смое донце. Только очень нметнный глз мог зметить, что донце это было чуть толще обыкновенного. А уж чтобы рздвинуть его, вовсе требовлось знние и привычк. Инче только сломть. Тйничок в стром коробе Крпив помнил с смого детств. Поддел и вынул прочную тоненькую дощечку. И увидел кольчугу, опрятно сложенную внутри.

Он подхвтил весомое железное кружево, вскинул его к лицу и уткнулсь, чувствуя, кк потекло по щекм… Вот он, знк! Крпив еще не истолковл его, еще не решил, что именно он глсил — призрк беды ближе склонился к ней, зстя веселый солнечный свет, ликоввший меж облков нд мертвой зствой…

— Отц твоего? — спросил Стрхиня, ощупывя и глдя отделнный медным плетением кольчужный подол.

Крпив зговорил невнятно, всхлипывя, двясь слезми и горем:

— Дтчне селундские приходили… Князь Ргнр с войском своим… Господин Рюрик н лодьях встречь вышел, сеч был стршня… Меня бтюшк дом оствил, я тогд только пояс ндел… Воли его нд собой не стерпел… Лютомир с побртимми укрыли под плубой корбельной… Я чести в бою доисклсь, добычу взял… Всю и отдл ее, броню эту бтюшке спрвил… Он рнен был в той сече, тк чтобы больше не рнили… Простил он меня, броню беречь стл… Не рзлучлся с нею, хрнил он его, говорил… Трижды злтн, трижды от смерти оборонял…

Ее дже змутило, порожний желудок стиснул мерзкя судорог. Более не было приветливого дня з порогом этой остывшей избы — всюду вокруг, во всем мире легл двящя тьм, и уже не будег рссвет. Только мленький светильничек н откинутой крышке короб еще сопротивлялся ползущему мрку, но и он скоро погснет… Крпив вдруг ощутил всей кожей, что вымерший городок более не был жилищем отц. Неизвестно куд, словно Змеем Волосом унесенные, подевлись из него люди, добрые домовые, суседушки, без коих дом преврщется в домовину, то ли умерли, убитые подкрвшимся злом, то ли змерзли, лишенные тепл, то ли рзбежлись, нпугнные, и лишь черня нежить шепчется по углм, подбирясь все ближе и ожидя, когд погснет светильничек…

— Знчит, не см ушел твой отец, — пробился сквозь мрк неожиднно трезвый голос Стрхини. — Или вернуться думл, н не довелось.

Ему-то не зстили рзум чужие стрх и отчяние. Он успел сверху донизу облзить всю зству, принюхивясь по-звериному и подмечя единственным глзом всякую мелочь. И понять то, чему Суворов кольчуг н потйном дне лря явилсь лишь подтверждением. Боярин Щетин отсюд не сбегл яко тть. И не был изгнн вржеской силой. Когд он последний рз выходил в эту дверь, он собирлся вернуться. И ни о ккой рти не помышлял. Это уже потом кому-то пондобилось предствить все тк, будто он поспешно бросил зству. Кому пондобилось?.. Для чего?..

И не учел этот «кто-то», что его згдку будут отгдывть дв человек, готовых н это жизнь свою положить. Суворовн, у которой после гибели Лютомир дел-то других не остлось н свете, кроме кк очистить имя отц. И он, Стрхиня.

Крпиву колотило. Он не отнимл от щек отцову кольчугу и плкл безутешно, стоя посреди горницы и рскчивясь, кк стебелек н ветру. Если бы это прень тк зходился, Стрхиня упрвился бы без особых зтей: взял бы з шиворот д нкрест огрел по щекм, небось срзу сопли-то подобрл бы. С девкой тоже можно было тк поступить — выбрл ж время рзнюниться, в путь пор!.. Он уже и руку знес… Но рук, вместо того чтобы больно стиснуть беззщитное плечо, опустилсь н него тихо. Неумело поглдил…

— Будет реветь-то, — скзл он смому себе незнкомым, стрнно изменившимся голосом. — Жив если бтьк твой, рзыщем его. Пес, глядишь, пособит, выведет…

Крпив н миг поднял глз, опухшие, мокрые. Всхлипнул не то зстонл — и с отчянной доверчивостью посунулсь лицом ему в грудь. До сих пор он был с ней не очень-то добр. Не обижл, верно, но и лски большой он от него не видл. Д что!.. Боялсь его, кк дже грозных дтских викингов не боялсь в смой первой своей нстоящей большой сече.

Этот Стрхиня не то что нд ней, жлкой, — нд кем угодно другим учинить мог все, что хотел. Стршен был. А вот кк придвинулсь тьм кк повеяло со всех сторон смертью — поди ж ты, и окзлся он один в обезлюдевшем мире — живой, теплый, ндежный…

Прижлсь к нему, вцепилсь что было силы, не оторвешь. Услышл, кк стучло у него в груди сердце.

Когд добрые люди возврщются с похорон, они от век первым делом зглядывют в печь и в квшню, ибо Смерть бежит от святого, могучего хлебного дух. А потом — любят друг друг. Любят неистово и нежно, посрмляя скредную Смерть возврщением торжествующей Жизни. Эт-то тяг к жизни, к теплу толкнул Крпиву вперед, вскинул ее руки Стрхине н плечи, зствил ждно искть устми уст. И мысли не было ни о лице его изуродовнном, безобрзном, ни о том, кк боялсь нсилия, идучи с ним по лесм. Тк тянуло ее в этот миг к грозному и непонятному спутнику, кк к Лютомиру-то не тянуло в смые их счстливые ночи…

Вряг вроде зколеблся, прикидывя, ндо ли это ему. А потом легко, без нтуги, подхвтил девушку н руки…

Это черное озеро двным-двно жило смо по себе, питясь лишь впдющими ручьями и утртив всякую пмять о бегучих стремнинх, о вечном истечении к морю. Его берег зросли кмышом, стли топкими и нчли понемногу смыкться, н дне год з годом отклдывлись слои бурого торф. Однко нынешней весной все н свете шло не тк, кк всегд. Госудрыня Мутня, не пожелвшя змерзть дже в низовьях, мешкл в своем течении, рздвлсь вширь. Нстл черед и озеру всколыхнуться до смых глубин, зтопить мкушки рзросшихся кмышей, ощутить незрячие движения новых русл и проток, с рзных сторон протянувшихся к нему и от него н поиск соседей. У зыбкого торфяного дн шевельнулись черные рыбины, почуявшие свежую воду и новую пищу…

Возникшие протоки день ото дня стновились все шире и глубже, и кк-то рз случилось ткое, чего озеро не помнило уже целую тысячу лет. В его водх стройным лебедем зкчлся корбль.

Стрнной и неприветливой выдлсь эт весн, и корбль был ей под стть. Его голя мчт цеплял и облмывл ветки, низко склоненные нд водой, весл покоились увязнные вдоль бортов, н плубе, под скмьями и н скмьях, лежли неподвижные люди.

Живые, сопровождвшие корбль, н его плубу предпочитли не поднимться без последней нужды. Ночью все по-прежнему прихвтывло ледком, но дневное солнце то и дело прорывлось сквозь тучи и грело уже не по-зимнему, тк что с лодьи отчетливо несло зпхом смерти. Живые гребли в нескольких лодкх и тянули корбль з собой. Озеро слышло, кк они рссуждли еще о ккой-то лодочке, которя приндлежл к корблю и следовл з ним н привязи. Теперь этой лодочки не было, и люди решили, что веревк, держвшя ее, перетерлсь в ночи, и лодочк уплыл, увлекемя течением. Озеро знло, куд он в действительности подевлсь, но его не спршивли, и оно промолчло. В мленьком челне, притухя и рзгорясь, трепетл слбя жизнь, и озеро приготовилось взять ее к себе и укрыть, поглотив. Однко лодочк тонуть не спешил. Покчивлсь н волнх, петлял протокми, тыклсь в мягкие бок островов, словно слепой щенок, ищущий теплого мтеринского брюх…

Люди, тянувшие корбль, скоро посоветовлись и решили прекртить поиски. Экя вжность, лодчонк, с привязи сорввшяся! Может, дже и к лучшему, если ее, брошенную, попозже нйдут…

О жизни, зтившейся в утлой скорлупке, они не подозревли. Инче не успокоились бы, пок не рзыскли ее.

Эти люди, включя вожк, были рздржены и озлоблены. Сонное озеро внятно слышло все мысли и нстроения и сохрняло их в своем зеркле, чтобы сообщить тому, кто сможет понять.

Людям, зночеввшим н берегу, пончлу невероятно везло в этом походе. Но потом нчлись всякие несчстья и продолжлись до сих пор. Поистине следовло бы им нсторожиться, когд пятеро воинов пли в схвтке с теми немногими, кто окзлся не подвержен действию зелья в вине или умудрился стряхнуть с себя его липкую влсть… Не нсторожились. А дльше было лишь хуже. Они уже думли, что блгополучно сделли дело, но небольшую втгу нчл преследовть злой «нрок»: двоих истребил вспухшя топь — мгновенно, молч и жутко, тк, что ни вскрикнуть не успели, ни помощи попросить. Только что рядом шел человек, переступл с кочки н кочку… стоило отвернуться — и вдруг исчез, кк проглоченный, и все, и не знешь, в котором месте тыкть шестом, чтобы уже тм, под водой, сумел ухвтиться ищущя рук…

Третьего, угдв, выволокли з волосы и одежду. Это был хрбрый воин, но едв не постигшя учсть окзлсь стршней гибели от вржьей десницы, которой он двно уже не боялся. Когд его вытскивли, он схвтил одного из побртимов з руку возле зпястья и долго потом не мог рзогнуть сведенных судорогой пльцев, кк ни пытлся… К вечеру он уже шутил нд случившимся, не зня, что смерть лишь примеривлсь к нему, не желя вдругорядь ошибиться. Н следующий день он отпрвился рзведывть путь, зодно докзывть смому себе и друзьям, что мужеств в нем после вчершнего не убвилось… И повстречл штун, изгннного из берлоги небывлым рзливом, коего не предугдло дже всеведущее зверье. Когд прень не вернулся, его стли искть. И ншли пропитнные кровью ошметки кожух, в полоски рзодрнного чудовищными когтями…

Еще один воин порнил себе ногу обломнной веткой, пропоровшей прочный спог, — осклизлой веткой, в лохмотьях истлевшей коры… Рн покзлсь ему совсем не опсной, скорее досдной. Но лишь пончлу: ног восплилсь, рспухл, нчл гнить. Днем он шгл топким берегом или греб нрвне со всеми, только обливлся потом и до хруст стискивл зубы, ночью не мог спть от рзъедющей боли. Опытные друзья щупли вздувшуюся ногу и мяли ее, стрясь выпустить гной. Внутри при этом хрустело, кк будто лоплись пузырьки.

И кждую ночь издлек долетл стрнный, тревожщий душу свист. Он рзносился н версты, и кждое соловьиное коленце было исполнено потенного смысл. Все знли — это финны передют от селения к селению ккие-то вести. Вести нверняк были недобрыми и вдобвок определенно имели к мленькому отряду смое прямое кстельство. Одн бед — понять и объяснить язык свист не умел никто. Дже предводитель, сведомый, кжется, во всем.

В этот вечер втжникм нконец-то поплся хороший кменный взлобок, суливший отдых от прилипчивой сырости. Воины ндежно привязли пленный корбль, рсположив его с подветренной стороны, чтобы не достигл скверный дух с плубы. И рстеплили з кмнями несколько неярких костров.

Полночного нпдения можно было не опсться. В болотной глуши не живут люди. И дже охотники из местных ижоров в ткое время год не суются сюд, предпочитя промышлять в менее гиблых местх. Опять же нынешняя ночь обещл стть последней. Нзвтр втгу должны были встретить верные люди.

Воин, мучимый болью в ноге, спл хуже всех, вернее, совсем почти не спл. Крутился н жестком ложе, посреди которого сквозь ветки и толстый плщ выпирли острые кмешки, не знл, кк уложить проклятую ногу, звидовл хрпевшим товрищм. И думл о том, что ногу ему лекрь всего скорее отрежет, и хорошо еще, если не выше колен. Он знвл когд-то Плотицу, одноногого кормщик, крепко ценимого князем Рюриком и лучшими его воеводми. Но Плотиц утртил ногу в бою, не глупо и бесслвно, кк он. От этого стновилось совсем жлко себя; молодой гридень смргивл с ресниц слезы, блго их все рвно никто видеть не мог.

Боль в ступне только-только нчл было успокивться, когд явилсь телесня нужд и отогнл едв сомкнувшийся сон. Воин полежл еще некоторое время, досдуя и не решясь сдвинуть притихшую ногу. Потом обиделся уже вконец, шепотом выруглся и полез нружу из-под теплой овчины.

Длекого пересвист не было слышно. Дозорный подремывл стоя, обхвтив рукми в руквицх лущу копья и привлившись щекой. Время от времени его лдони соскльзывли. Он перехвтывл древко повыше и, не открывя глз, вновь устривл голову н сгибе зпястий. Гридень проковылял, волоч ногу, несколько шгов прочь от тлевшей в костре длинной лесины и облегчил свою нужду у большого одинокого влун в круглых пятнх лишйник. Днем пятн были цветными: желтыми и серебристо-зелеными. Ночь злил их чернотой, уподобив большим гноящимся рнм. Гридень отвернулся и стл оглядывться кругом.

До нступления светлых ночей было еще длеко. Однко зтянувшие небо тучи рвлись чем дльше, тем чще, и болото озрял лун. Неживой свет струился по ветвям елей, несших стржу вдоль берегов когд-то уединенного озер, ствшего проточным впервые з тысячу лет. Столько воды здесь не бывло с тех пор, когд грозное Нево влилось с север н берег, зконотворец Сврог еще не пропхл Невское Устье, двя выход потокм. Ветр не было, темного зеркл ничто не тревожило, и молодой гридень видел, кк плыли через озеро обломки ветвей и целые влежины, увлекемые зродившимся течением. Они плыли и плыли, пересекя широкую сктерть лунной дорожки — с првой руки н левую, из одной протоки в другую. Прень зтянул гшник и невольно повернул голову, следя, кк рстворяются в непроглядной тени елей лунные отсветы н мокрых космх уплывющих выворотней. Кругом влствовли только холод, сырость и тьм… Теплые избы с протопленными печми и лсковыми одеялми, рсстеленными н полтях, кзлись невообрзимо длекими. Гридень вздрогнул, плотнее прижл зсленный ворот кожух… и вдруг сообрзил: чего-то недоствло. Чего-то столь примельквшегося, что берег и озеро без него стли сми н себя не похожи. А чего убыло — еще поди смекни.

Когд молодой воин нконец понял, что к чему, его прошиб ткой пот, что см собою збылсь дже непрестння грызущя боль, горло высохло, кк по летней жре. Возле мыск, н котором они обосновлись с ночлегом, больше не было пленного корбля. Воин в ужсе нпряг зрение, но ничего не смог уловить в той стороне, куд течение оттскивло все плывшее по поверхности.

Только длинный причльный кнт тянулся от берег прочь, с коряги н корягу, змеясь и исчезя в воде…

Глв седьмя

Крпив проспл остток дня и всю ночь, проснувшись, не срзу узнл незнкомую горницу. Он бы, нверное, дже испуглсь спросонья, уж во всяком случе оружие искть бы схвтилсь, ибо не помнил, куд его положил, — но возле широкой лвки горел в светце лучин; Крпив Суворовн перевел дух, все вспомнил и понял, где нходится.

В бтюшкином жилище. И жилище это было пустым, нехорошо пустым, не тк, кк бывет, когд отлучился хозяин и скоро вернется. Эт горниц больше никого не ждл.

Крпив лежл н лвке одн, под одеялми, в добром тепле, от которого з прошедшие дни вовсе отвыкло тело. Лучин негромко потрескивл, и девушк подумл о человеке, который позботился о светце, чтобы он не испуглсь, проснувшись.

Стрхиня.

Крпив вспомнил о том, что случилось между ними вчер, и почувствовл, кк щеки зливет неудержимый румянец. Он пошевелилсь, остро ощутил собственную нготу и свернулсь клчиком, пряч лицо, словно кто-то мог здесь увидеть ее смущение. И улыбку, появившуюся н губх. И только потом он подумл про Лютомир.

Д. Лютомир…

Вчер, когд он, зжмурившись от слез, искл ртом изуродовнные шрмом губы Стрхини, он всего менее здумывлсь, кк он поведет себя с ней. Дже смое скотское и грубое, что он мог учинить, все рвно покзлось бы ей прздником жизни, все рвно отогнло бы черные тени, скопившиеся по углм. Он бросилсь ему н шею, кк в омут, — будь что будет, все рвно пропдть! А он…

Если бы вряг зхотел, он мог взять ее хоть прямо в порубе, хоть в любое время потом, и ничего бы он, воинский пояс носившя, его силе противопоствить не возмогл… Но неволить не стл. И когд он см потянулсь к нему — ни бессердечной поспешностью, ни похотливой жестокостью не оскорбил. Дл ей утверждение в мире живых, которого просил ндломлення душ. И тк дл его, что Крпив, нежсь под меховым одеялом, вновь готов был не дрогнув встречть любые опсности и труды, и глз сияли уверенностью — будет все хорошо.

Когд он оделсь и вышл нружу, Стрхиня сидел н крылечке и глдил Волчк, положившего лохмтую голову ему н колени. Конечно, вряг зметил появление девушки, но не обернулся. Крпив подошл, сел сзди и обнял его, зрывшись ему в волосы носом.

— Куд дле пойдем? — шепотом спросил он.

— Пс можно спросить, — ответил вряг. — Дй что-нибудь, что отцу твоему приндлежло, пусть нюхет.

— Он и без этого, по одному слову моему, бтюшку стнет искть, — с гордостью ответил Крпив. — Это Волчок, пес его. Он с ним и в Днию ездил. Бтюшк его н рукх с корбля нес, вепрем н охоте рспоротого.

— Добро, — скзл Стрхиня и потрепл Волчк по ушм. — Ну что, сыщешь нм боярин?

Свирепый кобель улыблся во всю псть, вилял не только пушистым хвостом, но всем здом, и лстился к нему, кк щенок.

Тут Стрхиня ншел руку Крпивы н своем плече и нкрыл ее лдонью, и девушк понял, что для него вчершнее тоже кое-что знчило. Чувство близости и доверия было удивительно полным, и он спросил, не сомневясь, что он ответит:

— А зчем тебе бтюшк мой? Что з дело пытешь?

Стрхиня легонько сжл ее руку своей. И отпустил. И скзл, поднимясь:

— Умойся пок. Сейчс коней выведу, ехть пор.

И скрылся з дверью конюшни, где кормились и отдыхли Игреня с Шорошкой, Крпив остлсь сидеть н крыльце, чуть не плч от внезпной обиды. И н кой ей пондобилось вчер его обнимть!..

— Д это же Хрльд!.. Побртим мой, Ргнрович, княжич дтский… Неужто впрвду живой?

— Вестимо, живой. Но умрет, если мы ему не поможем.

Голос кзлись знкомыми. Они нстырно бились в сознние, тормошили, не двли окончтельно рствориться в блженном беспмятстве. Тм, куд они звли, его ждли боль, холод и душевня мук. Ему туд не хотелось.

— Шубой кто-то прикрыл… Эй, кто тут с ним, выходи!..

— Он не выйдет, Искр. Тот человек длеко. Я его тоже чувствую, но слбее.

Лодк зкчлсь сильнее и, хлюпя днищем, нползл н пологий скт берег. Хрльд почувствовл прикосновения рук. Опять ему не двли покоя…

— Я под мышки возьму, ты з ноги поднимй… Сдюжишь?

— Смотри, ндсядешься, у смого ног еще не прошл!

— Ты бы о моей ноге поминл, пок сюд добирлись. А то чуть не хворостиной гнл.

— Тк ведь не зря гнл-то…

Они рзговривли, точно стрые друзья. Девичий голос тоже был определенно знкомым, Хрльд попытлся вспомнить имя, но пмять зчем-то подсовывл лишь видение тонкого смуглого тел, рсплствшегося н холодном полу. Еще тм был срезння веревк. И низк крупных бус, крсных с прозрчно-желтыми пополм, то ли н шее чьей-то, то ли н руке…

— В лодку-то его положили, сюд, смотри, он см причливл. Не веревк зпутлсь, узел крепкий звязн!

— Вот и я говорю, оживет твой побртим. Сил в нем есть, ее только подтолкнуть ндо немножко.

Хрльд обхвтили в четыре руки, вынули из лодки и нполовину волоком потщили в сторону. Сломнное ребро немедля нпомнило о себе, вспыхнув пронзительной болью, и диво, боль не отумнил рзум, , ноборот, помогл ему проясниться. Когд ноги соприкоснулись с землей, Хрльд попробовл перествлять их. Ноги покзлись ему длекими и чужими.

— Звездочет… — выговорил он. — Ты?..

— Это хорошо, что ты дождлся нс, побртим! — ответил Искр, волнуясь. — Кудельке спсибо скжи. Теперь не умрешь!

— Помнишь, княжич, Кудельку? — спросил девушк. Он подпирл его слев.

Еще бы он не помнил!.. Чистые глз, нежное лицо мленькой ведуньи… Обид, когд он отпихнул ее в снег.

— Сюд… кк? — выдвил он.

— Нствниц з нукой отпрвил, — невозмутимо ответствовл хромоножк. — Ведовство, это тебе не мечом мхть: нше умение просто тк в рот не свлится, собирть-рстить ндобно.

Хрльд возмущенно подумл: д что б ты, дур, понимл в ртном искусстве!.. Мечом влдеть ей, знчит, и учиться не ндо!.. Он дже глз попробовл приоткрыть, рзрывя невидимые путины.

— И только, знчит, я это из город вышл, — кк ни в чем не бывло продолжл Кудельк, — тут кк рз и молодой Твердятич нвстречу. Возьми, говорит, душ крсня девиц, с собой, уму-рзуму дозволь при тебе поучиться…

Искр, шедший спрв, фыркнул было, потом вздохнул.

— Гонец к нм в Новый Город добрлся, — скзл он. — Про то поведл, кк вс… и бтюшку… Хотел я к порогм идти, он сюд потщил… з сто верст живого учуял…

Присутствие друзей изливло ткое тепло, что Хрльд ощутил внутри биение жизни и всерьез зподозрил — девм влькириям придется-тки еще его подождть. Тем не менее он оценил свои силы и решил, что говорить стоит только о смом глвном.

— Твой отец погиб, сржясь, — вымолвил он почти внятно. — Ярл рубился мечом. Его убил Сувор ярл из Альдейгьюборг, предвший святость посольств. Я видел.

Искр смолчл. Они нконец поднялись н песчную горку, поросшую добрыми соснми, и Хрльду было позволено лечь. Искр зтеплил костер, Кудельк присел подле молодого дтчнин и звернул н нем одежду, Хрльд ощущл ее руки, кк блгословение. Когд он устроил его голову у себя н коленях и стл помвть лдонями нд вискми и лбом, ему покзлось, будто он попл в теплую воду и поплыл в ней, поплыл к чему-то очень хорошему, омывясь и греясь в бюкющей струе. Незримые солнечные токи пронизывли его, обрщя в ничто отрву, еще гулявшую в теле, врчуя следы жестоких побоев. С душевной ндсдой — шрмом стршной ночной резни — слдить окзлось трудней, д и грех это, н пмять человеческую покушться. Но грех и того не сделть, что можно и должно: нпрвить рну души к исцелению, чтобы не поклечил, новые силы обрести помогл.

«Спи», — ншептывл Хрльду неслышимый голос, и он не мог решить, кто же говорил с ним — то ли Гуннхильд, то ли Друмб, то ли см его мть, умершя тк двно.

«Спи, Хрльд, крепким сном. И просыпйся здоровым. Эгиль берсерк, умерший з тебя, уже пирует в Вльхлле; он будет недоволен, если ты приедешь туд, тк и не отомстив. Он ждет, чтобы ты снов встл н резвые ноги, в руки взял меч. И дтчне новогородские кличут… Слышишь, кк они зовут тебя, конунг? Посмотри н Мть Землю, твердо утвержденную и крепко укрепленную Прмтерью Живой! Он чист: нет н ней никоторой болезни, ни крови, ни рны, ни щипоты, ни ломоты, ни опухоли. Тк и тебя, Хрльд, отец с мтерью твои породили, чтобы все твои жилы и жилочки, и кости, и белое тело твердо утвердились и крепко укрепились, чтобы не было у тебя, Хрльд, ни н белом теле, ни н ретивом сердце, ни н костях, ни н жилх ни которой болезни, ни крови, ни рны, ни щипоты, ни ломоты, ни опухоли. А огрждю я тебя тридесятью медными тынми от земли и от дн морского до подошвы небесной, от восход до зкт и от лет до полночи. У тех же тридесяти тынов есть тридесять ворот, н них тридесять змков, у тех тридесяти змков есть тридесять ключей. А зтворяю я те тридесять змков и бросю те тридесять ключей во святой Окен-море. А придет щук золотя и ухвтит те ключи челюстью, и понесет в глубину морскую, в пуповину, под колоду белодубовую, чтобы стояло слово мое сполн твердо и крепко…»

Лдони Кудельки порхли, чуть-чуть ксясь волос. Искр, пришедший с котелком воды, хотел что-то скзть лекрке, но передумл. Повесил котелок нд костром, приготовил сушеное мясо, толченую зелень и корешки. А потом лишь блгоговейно смотрел, кк исчезет с лиц Хрльд восковя прозелень, сменяясь обычной бледностью ослбевшего, но готового жить, кк помлу рсссывются стршные круги под глзми, пересохшие серые губы обретют живой цвет, более не грозя испустить из себя душу…

Искр думл о том, что Хрльд скоро окрепнет, и стнет возможно его рсспросить о бтюшкиной смерти. А глвное, о том, кким обрзом признли в его погубителе Сувор Щетину. Только по мечу синеокому? Или, может, было в его облике еще что-то приметное?..

Когд Искр был мл и бегл в детской рубшке, боярин Твердислв хотел вырстить ненглядного умненьким и для этого придумл ткую игру. Брл хороший берестяной лист и что-нибудь угольком н нем рисовл. Корбль, всдник, крепость. А потом, н стол уложив, резл лист ножиком н мелкие непрвильные кусочки. Перемешивл их меж собою и отдвл сынишке: ну-к, сложи!

«Сложу, бтюшк, — не в первый рз мысленно пообещл Искр. — Последнюю згдку твою — непременно сложу…»

Однко в порвнном рисунке недоствло нескольких очень вжных кусочков. Непонятно без них, что и нрисовно н листке. А вот зтерялись куд-то — и покмест неоткуд добыть…

Ель рсстилет корешки под земным дерном, не ищ пропитния в глубине. Когд ветер влит ее, корни вздымются, рздиря зеленые мхи. Плст земли сжени две в поперечнике стновится дыбом, и изумленный брусничник некоторое время не знет, в ккую сторону рсти. Потом все успокивется. Свежя рн лес постепенно зтягивется: под пятой выворотня зводятся семейки дружных мслят, прореху в лесной кровле, возникшую после пдения дерев, зтягивют молодые ветви соседей. Острые обломки корней умягчются зелеными мхми… постепенно все нчинет гнить, и нконец остется лишь мленький холмик, д и он со временем исчезет. А из семян, что сгинувшее дерево рссеяло н своем долгом веку, уже рзрослись полные сил исполины…

Эт ель стоял здесь двести лет и совсем не собирлсь влиться. Пок не появился с отрокми лдожский воевод Сувор Несмеянович и не нчл обустривть волок.

Люди, собственно, тоже не трогли приметное дерево, крсоввшееся кк рз у поляны в верхнем конце волок, в том, что был ближе к Новому Городу. У кого из живущих по Првде поднимется рук згубить прродительницу всех елок в округе, цепляющую мохнтой вершиной низкие тучи нд Мутной?.. И древняя ель остлсь стоять, но лишилсь ближней дружины, хрнившей ее от нпор зимних ветров. И однжды гнилой оттепелью, когд гудящий шелоник уносил шпки с голов, когд прятлись птицы, непромерзшя земля плыл под ногой, не двя опоры, — ель рухнул. Нвзничь, кк воин, принявший в сердце стрелу, и величвые лпы рскинулись в последнем движении, отдвя Небу и Земле честной прощльный поклон.

Никому из трудивших себя н волоке не понрвилось пдение ели. Место, где до крови порнился человек, или волки здрли животное, или без видимых причин опрокинулся воз… или вот тк внезпно и грозно умерло великое дерево, — есть нечистое, недоброе место. Незчем тм строить себе жилье, незчем вообще что-то тм делть. А ведь ель еще и упл вершиной н север, что опять-тки хорошего отнюдь не сулило…

Сто лет нзд воевод и отроки, пожлуй, приздумлись бы, н месте ли у них волок устроен, — д, нверное, и првильно сделли бы! Ан не те времен пришли. Сильнее древних поконов себя окзли новые помыслы. Не рспознли предупреждения ни Сувор, ни люди его. Поворчли, повспоминли всякие приметы, сбывшиеся и не сбывшиеся у кого-то… И продолжили дело, которое им тк внятно посоветовли оствить. Не только не обошли злосчстной поляны, но и древесному телу не дли чемого покоя. Оно бы, может, весной еще собрло последние соки и бросило нземь уже посмертные семен, — и того не позволили. В десять пил принялись пилить бурую шершвую грудь, д брнились притом тяжкими словми — эк, мол, прибвил елк рботы, ншл же время упсть!..

И чем кончилось? Сгинул неведомо куд вся Суворов зств, н несчстливой поляне влялись неупокоенные мертвецы — новогородские слы, смые первые гости волок. И бродили, отыскивя и подбиря убитых, Рюриковичи с двух лдожских лодий, с тех смых, что отпрвлялись вослед рсскзу Лбуты. Готовились дть мертвым последнюю честь, которой грех лишть дже вргов. Погребльный костер — чтобы легче уносилсь душ, тело облеклось огнем, создвшим когд-то смого первого человек…

Стрхиня тился позди вздыбленного ломтя осклизлой земли, з корнями громдного пня, оствшегося после рсчленения дерев. Следил, неподвижный и незметный, з совершвшимся н поляне.

Вообще-то он уже высмотрел все, что для него имело знчение. Видел, с кким бережением, чуть ли не блгоговейно уклдывли н содвинутые щиты Твердислв, и н молодых лицх воинов было неподдельное горе: любили ведь думющего боярин, в смом деле любили. Чтобы ткие же прни, Суворовичи, Твердяту с его людьми хлднокровно резли и добивли из луков?.. Верилось плохо. Стрхиня знл, впрочем, что в жизни длеко не всегд исполняется смое вероятное. Иной рз люди сотворяют ткое, чего не то что другие от них — они от себя сми не ждут. В бороду плюнули бы, скжи им кто згодя, кк все обернется!

Бывет, нктывет н человек неведомо что, и тогд вершит он поступки, о которых, очнувшись, потом горько плчет всю жизнь. А еще бывет — кнез воину ткое прикзывет, что и ослушться нельзя, и от срм жить потом невозможно… Что все-тки здесь приключилось?

Стрхиня чувствовл: рзгдк рядом и скоро он все поймет. Но покмест не понимл. И не то чтобы его уж тк волновло, виновен ли Сувор. Много рз он проходил мимо тйн, з которые иные не пожлели бы жизни, — и оствлял их нетронутыми. Сувор был ему нужен см по себе, виновный ли, невиновный. А вот что ксется другого человек, ему, Стрхине, небезрзличного…

Вряг хотел уходить с поляны, но подумл и здержлся. Лдожне уже збрли Твердяту и прочих, лежвших посередине, и обходили опушку, рзыскивя трупы дозорных. Двое кметей медленно приближлись к тому месту, где зтился Стрхиня. Они рзговривли, и он решил послушть, о чем.

Крпив лежл з тем же выворотнем, от него в шге. И смотрел з прежними своими товрищми, с которыми судьб ее рзлучил.

С зствы они пустили коней з принюхвшимся к следу Волчком. Пес вел их уверенно, но скоро остновился в ничем не примечтельной низинке, куд уже добрлись воды рзлившейся Мутной. Здесь он стл с беспокойным лем метться по придорожным кустм и рзрывть лпми снег. Умный Волчок определенно что-то искл, но вот что?.. Они ходили з ним, не видя никкого знк и силясь догдться, что именно встревожило пс. Пок не зглянули в крохотный трвянистый ложок, привлекший внимние мохнтого следопыт.

Тм, видно, еще прежде успел скопиться ледок. Потом его припорошило, теперь вот проникл медлення вод и… первым долгом зполнил вмятины в плотном весеннем снегу, сделв их зметными сквозь пухлый свежевыпвший слой.

И темные, нпитнные тлой торфяной водой выбоины сложились в нелепо рзметвшийся силуэт человек.

Смого его здесь двно уже не было, но он успел пролежть в снегу достточно долго, чтобы дже не продвить — протять свое холодное ложе, оствляя о себе, мертвом, весточку для живых.

Ибо не мог бы лежть тк, д еще безвольно рскинувшись, живой человек. Только тело, лишенное жизни и постепенно остывющее н земле…

Крпив кубрем сктилсь вниз, припл н четвереньки и, не обрщя внимния н промоченные в коленях штны, принялсь рыться в подтопленном водицей снегу. Нет, ей не поплось ни клочк одежды, ни пуговки, выпвшей из знкомой петлицы. Но тм, где отпечтлся торс лежвшего человек, рытвин был всего глубже, и посередине чернел мерзля кровь.

«Д тут людей убивли…» — тряско проговорил Крпив. Ей и смой доводилось бывть в бою, но знки отнятия жизни ее никогд еще тк не пугли. Может быть, оттого, что Госудрыня Смерть здесь присутствовл. А человек, ею постигнутый, — нет.

Они вместе обшрили сто шгов волок близ этого мест и ншли еще свидетельств, сродные смому первому, хотя и не ткие отчетливые. Теперь они знли, н что обрщть внимние, и поиск сделлся легче. Здесь в смом деле убивли людей. Убивли жестоко: рсстреливли в упор, с ккой-то полусотни шгов, и те метлись по открытой дороге, пытясь достигнуть врг и погибя н бегу, с вынутыми мечми… Стрхиня очень скоро понял, кто именно кропил эту землю горячей рудой, умиря под роем жлящих стрел. Крпив тоже, видимо, понял, но верить откзывлсь. Он еле увел ее оттуд, когд стло ясно, что они не нйдут не только живых, но дже и мертвых. Они не говорили между собой о тех выводх, которые сделл кждый порознь.

Волчк с ними более не было. Обнюхв очередной куст, он внезпно звыл — и стремглв полетел вдоль промоины, ведомый через лес одному ему внятным позывом. Крпив собрлсь крикнуть пс, но Стрхиня лдонью зкрыл ей рот. Он прислушлсь и тоже услышл голос.

Н волоке объявились молодцы с Рюриковых лодий. Пришлось бежть, покинув привязнных Игреню с Шорошкой. Крпив от горя был см не своя — и с любимцем зново рсстться невмочь, и бедного Лютомир ни з что ни про что причислят к мнимому сговору… А что сделешь?

И вот теперь беглецы лежли з вскинутыми корнями елового пня, внимтельно слушя, о чем беседовли друг с другом, подходя к ним, двое лдожских гридней…

— И неохот думть н воеводу, по всему выходит, что Сувор, — шевеля копьем подозрительную кучу листвы, промолвил один. — Тк-то вот кого добрым воином почитют, он вон…

— Дело черное… — устло отозвлся его товрищ. — Впрвду вспомнишь, кк они с Твердислвом… То в одну девку об влюбились, то детей взялись ревновть…

— Ну, в одну девку влюбляться и детей ревновть — дело святое, — оживился первый. — Состязние помнишь, что осенью учинили? Чуть не побил ведь Крпив княжич дтского… Кремень девк был!

— Д, Крпив… — пробормотл второй. — Бежть зчем ей пондобилось, чист если?

— Вот тк и нчнешь во всем худое искть, — вздохнул второй. — Только все рвно что-то не сходится. Сувор коли згодя умышлял, чего рди дочь в Лдоге оствил?

— Мог и не умышлять. См знешь, кк оно врсплох получется!.. А дочь выкрл, чтобы з него не кзнили.

— См, думешь, выкрл или послл кого? Ребят, ночным ттем побитые, слов толкового скзть не смогли…

— Лютомир небось и послл, — скзл первый. — Зря, что ли, кобыл его рядом с серым привязн. Экя сноровк, однко, у прня!..

— Суворов нук поди, — отмолвил второй. — Мы ж не видли, чему он их всю зиму учил!

Тут Крпив встл н ноги и молч пошл н двоих лдожн. С белым стршным лицом и рукою н рукояти меч, нйденного н бтюшкиной зстве. Этих двоих он когд-то числил побртимми. Нчни кто их в стршном преступлении обвинять, з глотку бы нветник ухвтил, но не дл веры облыжным словм… И до сих пор сомнений не ведл, что з нее встли бы тк же. А з бтюшку — и подвно. Рссуждения кметей, потрясенных увиденным н поляне, ей покзлись предтельством. Ну те, кто тк легко предвл побртимство, зслуживли только меч. Что им жить, что хорошего от них людям и князю?!..

Они шрхнулись от нее, трщ глз. Потом и сми схвтились з ножны, поскольку Крпив явно не шутки шутил — шл убивть. Но к этому времени Стрхиня тоже был н ногх. Схвтк с кметями рди отмщения з дурные слов, знчит, неизбежный шум и погоня его никк не устривли. Он не стл тртить время н уговоры. Крпив улетел обртно з выворотень кувырком, только мелькнули по воздуху ноги в спожкх из рыбьей кожи, не боящихся влги. Стрхиня остлся против двоих, и тот, что шел первым, его дже узнл, блго был среди тех, кто ловил одноглзого у Кишени в гостином дому.

— Смотри-тко… — вырвлось у него, но больше ничего крикнуть он не успел, потому что Стрхиня рвнулся нвстречу, двигясь горздо быстрее, чем ожидл проворный и уверенный кметь, д еще вытворяя вовсе не то, чего ждет воин от воин. Рослый, плечистый, он почему-то не ринулся грудь н грудь, нырнул низом, и прень успел сообрзить что-то нсчет броск в ноги… н снов ошибся. Стрхиня не стл подсекть его под коленки. Кувырнулся нвстречу, когд ноги, звершя движение, устремились вперед — првой пяткой вмзл не успевшему прикрыться Рюриковичу пониже ремня.

У того взорвлись перед глзми бесшумные звезды, из легких мгновенно и нпрочь подевлся весь воздух. Он скрючился в три погибели, зжимя лдонями пх, из глз полились слезы. Он смутно помнил, что ндо выпрямиться и дрться — хотя бы зтем, чтобы не окзться убиту… Но ничего с собой поделть не смог. Боль, рввшя нутро, был вжнее всего. А мгновением позже ему, скрюченному, ткнулось под кдык что-то похожее н ковный гвоздь, и боль сгинул в черноте вместе с остльным миром.

Второй кметь, хоть и был ошршен ткой мгновенной и жестокой рспрвой, мечом змхнуться все же успел. Только Стрхини уже не было тм, где зметил его лдожнин. Свистнувший меч подсек хилую сосенку, едв узревшую свет после гибели зстившей ели… Сбитый удр увлек кметя в сторону, Стрхиня, проскользнувший по-рысьи ему з спину, вновь удрил ногой, н сей рз нзд. Из-под Рюрикович выскочил земля, он зпрокинулся нвзничь… нвстречу жесткой лдони, по широкой дуге прилетевшей ребром ему под зтылок.

Двое остлись лежть, повергнутые нземь много скорее, чем можно про то поведть словми. Тут кк рз из-з выворотня рненой медведицей поднялсь униження и зля Крпив.

— Ты!.. — зрычл он.

Стрхиня сгреб ее з руку и поволок:

— Бежим, дур…

Он-то слышл, что отзвуки короткой схвтки все же достигли ушей отроков, совершвших свой скорбный труд н поляне. Кмети встревожились, нчли окликть двоих зпропвших, не дождвшись ответ — устремились в ту сторону. Крпив не хотел бежть. Еще чего — от своих бегть, виновность мнимую подтверждя! Не бывть тому! Он выйдет нвстречу и кждого спросит: помнишь, кк тебя бтюшк от лютой смерти своим щитом прикрывя? Кк н себе подрненного тщил? Кк, нконец, уму-рзуму нствлял, с оружием учил обрщться? Без кковой премудрости ты бы двно никчемную голову уложил под дтские топоры?.. Тк откуд ж слов-то ткие взялись, о черноте души бтюшкиной рссуждть? Отчего скоро тк любовь сыновняя д бртскя позбылсь?..

Девушк, попытлсь воспротивиться Стрхине, вырвться из его рук, но не тут-то было. Свой воинский пояс он зрботл честно, безо всякого снисхождения н то, что боярскя дочк; бтюшк только тем поддержл, что с порог ее не прогнли, позволили среди отроков послужить и н посвящение выйти… Крпив кое-что могл и оружной, и безоружной рукой. Но супротив Стрхини ее нвыки вовсе не существовли. Добря зтрещин по белому личику ( думл ведь — двно прошли времен, когд ее поспевли достть!) отрезвил и врзумил. Понял: ее-то лдожне, может, послушют, но себя им окзывть и суд првого требовть нынче вовсе не время, если только впрвду охот бтюшку рзыскть. Верней делть это вдвоем со Стрхиней; тм уж поглядим-рзберемся, ккое у него дело к боярину и кому он в смом деле друг или врг…

Крпив опмятовлсь и побежл. Бегл он сноровистее иных прней, выносливо, быстро. Однко врягу того было мло: гнл ее, кк гонит пстушья собк бестолково блеющую овцу. Непрестнные и безжлостные тычки в спину сперв ярили Крпиву — д что ж это он возомнил о себе?.. Нешто думет — остновлюсь, если вдруг ручищи-то уберет?.. Рз или дв он дже нчинл оборчивться, чтобы, зло здыхясь, ему об этом скзть… Но не удвлось — новый тычок бросл ее вперед. Только поспевй подствлять под себя ноги, не то тк и взроешь носом тлый лесной мох пополм с пятнми снег!..

И Крпив бежл, хотя быстро перестл понимть, куд нпрвляет ее одноглзый. Он, может, и см не возмог бы толком того рзъяснить: выбирл свой путь не зннием, не зрением, — нутряным чутьем, словно уходящий от охотников волк. Перепрыгнув третий по счету ручей (или ручей-то был один, прыгли трижды?..), Крпив почувствовл, что ее выносливости нступет предел. Он, конечно, еще не дошл до того состояния, когд нстигющие преследовтели стновятся милее лишней версты бег, но это было уже не з горми. Крпив см понимл, что сдет, но поблжки себе не позволял.

И пощды просить не пришлось. Стрхиня словно почувствовл, что згнл ее, — перестл тыкть кулком в спину, позволил шгом пойти. Уже без прежней спешки они положили еще десяток стрелищ между возможными преследовтелями и собою. Короткий день догорл, нд землей смыклись неуютные сумерки. Было почти темно, когд Стрхиня нконец остновился и принялся готовить ночлег.

К этому времени Крпив умялсь тк, что отступил прочь дже гордость. Стрхиня уложил жерди, без ее помощи нбросл сверху лпник — он могл н это только смотреть. Он не стл рзводить костер, просто сел рядом с нею. Было зябко. Тело, взмыленное после быстрого бег, остывло и остро чувствовло холод. Стрхиня порылся в зплечном мешке (он, окзывется, все это время тщил и свой, и Крпивин), вынул сухую рубшку, прихвченную в Суворовой горнице, и протянул девушке:

— Ндевй, зстынешь.

Крпив молч, не вствя, стщил с себя мокрое.

— Куд теперь пойдем? — сипло спросил он.

Стрхиня извлек из мешк кусок очень жирной рыбы, нстрогл ножом несколько ломтиков. Дл Крпиве и нчл есть см.

— Послов не Сувор сгубил, — проговорил он здумчиво. Девушк ничего не ответил, дже не обрдовлсь его уверенности. И то, — было бы чему рдовться! Вряг порзмыслил и продолжл: — Тех, н волоке, кто мог пострелять?

Куски рыбы провливлись в живот и тм нчинли немедленно греть, ни дть ни взять питя своим жиром внутреннее плмя, сокрытое в человеке.

— Люди рзбойные… — тупо глядя в темноту, предположил Крпив. — Из втги, что з болотом живет. Вожк, слыхл, может, Волдырем кличут…

— Слыхл, — кивнул Стрхиня. Ткое предположение в смом деле нпршивлось, но кое-что мешло поверить, и Стрхиня усмехнулся: — Хорош князь у вс, лихих людей лесных не может угомонить! До того уж дошли, что зсды устривют и кметей его, точно зйцев, из-з дерев бьют…

— Язык попридержл бы, вряг, — посоветовл Крпив. — Глз тебя уже з что-то добрые люди решили…

Стрхиня ощерился:

— А ты скзть хочешь, твой бтьк новогородцев порезл, после н волоке кого-то пострелял и в лес утек?

Крпив уткнулсь носом в коленки и неслышно зплкл.

— Сколько видел рзбойников, те дружинных воевть нчинли, только когд ничего другого не оствлось, — скзл Стрхиня. — Стрння здесь у вс втг гуляет! Если бы еще князь оскудел, тк и того нет; крепко Рюрик сидит, княжит сильно… А что, скжи, не отбегл от него никкой боярин с дружиной? Ткой притом, чтобы сильно Сувор не жловл?

— Нет! — Крпив сделл нд собой усилие, утерлсь. — Не припомню ткого! И ни с кем рздор-то не было, опричь Твердислв… Любили у нс бтюшку моего!

— Видел я зимой молодцов, что з Сокольими Мхми живут… — пробормотл Стрхиня. — Этим только купцов резть, д и то, если кто сдуру вовсе без охрны идет. Не спрвиться бы им с Суворовичми…

— Другой втги здесь нет, — повторил Крпив. — Ижор только неподлеку живет, д чудь еще… Но у тех с Рюриком мир…

Скзв тк, он срзу подумл о дурном роде Тины, нпвшем н купеческий поезд. Д… Бртья Тин, возмечтвшие чего-то достичь против Суворовых удльцов… Впору хоть улыбнуться.

— У волок нм делть больше нечего, — приговорил вряг. — К Сокольим Мхм идти ндо. Нйдем что-нибудь или поймем кого, првду повыспросим… Ты рыбу ешь, девк, чтобы сил был. Дорог звтр неблизкя…

Крпив вдруг предствил себе бтюшкино тело, тк же брошенное неприбрнным, кк те, н поляне. И пдет н него реденький ночной снежок, и не тет, и лесной зверь подходит, обнюхивет несыто… Девушк змотл головой, отгоняя невыносимое, и с прорввшимся отчянием спросил Стрхиню:

— Ты-то кто тков см? Н что тебе мой бтюшк нужен? Зчем ищешь его?..

Могл бы еще дерево вопросить, под которым обосновлись, чего для оно здесь возросло. Стрхиня кк и не услышл.

— Рядом ложись, — скзл он, рзворчивя большой меховой мятель. — Теплей будет.

У Крпивы опять нвернулись н глз жгучие слезы. Почему он увел ее в лес, не дл срзиться с бывшими побртимми и погибнуть в бою?.. Легко спешил бы ныне, по чстым звездм ступя, в светлый ирий, держлсь бы з теплую шерсть помощник-Пс и уже збывл бы обо всех земных горестях, н том берегу бтюшк рдостно встречл бы… и мтушк с ним…

Тк, жлея себя, Крпив уснул: умявшееся молодое тело требовло отдых. Стрхиня не попытлся обнять ее. Просто лег подле, делясь теплом, и тоже уснул. Но не провлился, кк он, в бездонную черноту. Вряг спл вполглз. Который год уже он не ведл нстоящего сн…

Утром они пожевли еще рыбы и отпрвились дльше. Теперь Стрхиня не гнл Крпиву перед собой — см шел впереди, отыскивя тропу среди рзлившихся топей. Он не боялся, что девушк вздумет убежть.

— Отц нйти хочешь? — спросил он ее, когд троглись в путь. — Знчит, вместе будем держться, оно тк-то верней…

— Зчем он тебе? — с бесконечной устлостью опять спросил Крпив. Он ответил, кк отвечл и допрежь:

— Ему я не друг. Но и не врг.

…И кк хочешь с этим, тк и живи. Шли уже полдня, и Крпив не то чтобы притомилсь — сил попросту не было с смого нчл, теперь и подвно не прибвилось. И тело было, можно скзть, почти ни при чем. Изнемогл душ.

Девушк двно уже не думл ни о чем, не гдл ни о бтюшке, ни о собственной горемычной судьбе. Тупо перествлял ноги, глядя одноглзому в широкую спину. Остнвливлсь, когд остнвливлся он, потом неохотно возобновлял движение. Ей стрнен был человек, который еще чего-то хотел, еще куд-то стремился. Про себя он знл, что эт дорог не кончится никогд; он тк и будет идти, чвкя спожкми по нпитнной холодной влгой земле, медлення вод будет прибывть и прибывть, пок не укроет всего белого свет и ее, Крпивы, русую голову в том числе…

Перемен, выдернувшя ее из дурнотного безрзличия, случилсь внезпно. Стрхиня вдруг кк будто что-то почуял; Крпив ничего не успел сообрзить, когд он резко крутнулся к ней. Что-то свистнуло — но чуть рньше тяжеля лдонь снесл ее с ног, опрокинув и отшвырнув. См вряг прянул в сторону по-звериному… И в дерево между ними гулко удрил длиння боевя стрел.

Стрхинин мешок остлся лежть н земле. Опытный воин уже несся вперед, бросясь из стороны в сторону. Еще одн стрел прошл в вершке от его бедр и, взвизгнув, сломлсь о змшелый влун.

Вот тут Крпив словно проснулсь! Онемеля душ мигом воспрянул, бесчувствие сменилось обидой и злобой. Одноглзый, понятно, стоил трех тких, кк он, но и Крпив умел уворчивться от стрел; дже см учил этому молоденьких отроков, с открытыми ртми взирвших н ее ловкость! И не будет этот вряг с нею обрщться, кк с ккой-нибудь нежной городской девкой, лук звязть не способной!.. Упвшя Крпив перевернулсь н четвереньки, вскочил и бросилсь вслед з Стрхиней.

Стрелец ждл его, отступив н поляну, чтобы дть себе побольше простор. Крпив выскочил туд, ненмного отств от своего спутник… и едв не споткнулсь, рзглядев, н кких вргов они с врягом нпоролись. Один был Искр. Сын того смого Твердислв, чье тело у них н глзх уносили по волоку лдожне. А второй — ох, Змеево брюхо, его только тут и не хвтло!.. — был дтский княжич Хрльд Зноз. Тот, что осенью обствил ее в состязнии (это, впрочем, ее двно уже не зботило) и из-з которого бтюшк приголубил ее оплеухой ( вот этого он простить-позбыть ему не могл). Хрльд с мечом нготове стоял под толстой березой, но Крпив нметнным глзом тотчс уловил, что грозного в нем были только хмурые брови д умеля стойк: он к березе-то спиной прижимлся, чтобы не поштнуться. Стрхиня, видть, тоже понял, кков ему был нынче цен, и, не глянув лишнего рзу, полетел мимо него — к Искре с его луком. Хрльд этого ждл и устремился нперерез, вклдывя все силы, сколько было, в бросок и удр. Не достть, тк хоть сбить с этого рвного, мешющего выцелить шг, чтобы Искр последней — больше не успеть выпустить — стрелою сумел его порзить…

Стрхиня от его меч уворчивться не стл. Ноборот, прянул ближе, влился в движение молодого дтчнин, проник под его руку… Меч свистнул между двоими мужчинми, причем Хрльд еле успел спсти от него ноги, потом сын конунг рзвернуло по кругу, выгнуло нзд… тк он и остлся стоять с првым локтем, беспомощно торчщим вверх, Стрхиня вынул из рзжвшихся пльцев черен меч и приствил клинок Хрльду к шее.

— Один рз, — скзл он, — я тебя пощдил…

Крпив между тем презрительно миновл послнную Искрой стрелу (учиться ндо было, Звездочет, премудрости воинской, не ворон в небе считть!..), пок он тянулся к тулу з следующей — взвилсь в прыжке нд большой, густо обомшелой влежиной, отделявшей ее от неудчливого стрелк. Но здесь и ее сму подстерегл неудч! Взлетя, Крпив не видел, куд вынесет ее прыжок… и вместо ндежной земли попл одной ногой в глубокую ямину между подмытыми корнями деревьев. Провлилсь по колено д еще призстрял, не смогл срзу вскочить…

Искре Твердятичу этого мгновения окзлось довольно. Выдернув спог, Крпив вскинул голову — и уперлсь взглядом в отточенный полумесяц стрелы-срезня, нцеленный ей прямо в лицо. З подргивющим нконечником были серые глз новогородц. Искр дже не моргл, зня: лихой Суворовне млого хвтит, чтобы броситься и истребить.

— Дже лучшему воину случется оступиться, — скзл он Крпиве. И, не отводя взгляд, обртился к Стрхине: — Эй, отпусти Ргнрович! Не то девку убью!..

— А убивй! — хрипло зсмеялся одноглзый. — Все меньше обузы!..

Крпив вдруг подумл о том, что допрежь не слыхл, кк он смеется. Н месте Стрхини он бы, нверное, скзл точно ткие же слов, смущя стрелк, вынуждя поколебться… Но после предтельств побртимов, не крснея судивших о бтюшкиной измене, о ее, Крпивы, черной душе… Слов Стрхини, целоввшего ее н зстве, обрушили мир. Девушк зло улыбнулсь и нчл поднимться.

— Слыхл? — скзл он Искре. — Стреляй!.. Что, не можешь? Крови человеческой никогд не видл?..

З ее спиной Стрхиня немного перехвтил отнятый у Хрльд меч, готовясь в случе чего метнуть его в Искру. Брошенный меч, однко, мог послужить только мести: стрел в упор поспеет быстрей…

Но Светлые боги все-тки пожлели нерзумных юнцов. Выстрелил бы Искр или все-тки нет, что сотворил бы Крпив, если бы добрлсь до него, и кк поступил бы с пленным Хрльдом одноглзый вряг — это все остлось вовеки неведомо. Потому что из-з деревьев появилсь Кудельк.

Хромоногя мленькя ведунья вышл н поляну с охпкой более-менее сухих веток, собрнных для костр. Когд он увидел, что происходит, лицо у нее стло огорченное и обиженное.

— Ну вот!.. — скзл он, обрщясь срзу ко всем. — Сошлись, срзу дрться полезли! Хоть бы кто помог огня рзвести!..

Встл кк рз между ними и вывлил нземь собрнный хворост. Опустилсь н колени, подложил в дров клок бересты и, словно збыв о жестоком нпряжении меж двумя прми оружных людей, полезл в поясной кошель з огнивом и креслом…

И молодой Искр Твердятич, не первый день гулявший с нею по лесу, вдруг понял, кк глупо и невозможно было бы зстрелить смелую Крпиву Суворовну, кк вообще по-мльчишески зря нчл он внезпную охоту н одноглзого, мелькнувшего в чще. Искр опустил лук, отводя от Крпивы жло стрелы, и отчянно покрснел. Крпив же подумл, что Искр был ростом примерно с нее и по силе вряд ли превосходил; невелик честь ткого убить. Лучше выслушть нперво, что стнет рсскзывть. Д хромоножке пособить с костерком, не то совсем, бестолковя, погибнет в дыму…

Поглядев н эткие дел, Стрхиня выпустил Хрльд и скзл ему:

— Зимой ты был крепче, Ргнрссон. Но и сейчс ты дерешься неплохо для мертвого, которым тебя многие объявили.

Крпив услышл нсчет мертвых и скзл Искре:

— Если бтюшку ищешь, тк ты знй… Не оствили его диким зверям н потребу. Нши Рюриковичи с честью и бережением взяли, я видел.

По строгому лицу Искры тенью прошл боль, от вид которой у девушки сердце кольнул невидимя игл.

— Спсибо, Суворовн, — скзл Твердятич. И поклонился.

Н Крпиву нпло большое смущение, он рссердилсь и предупредил его:

— Если ты… вину ккую воздвигешь…

Искр снял нконец стрелу с тетивы, убрл в тул:

— К нм в Новый Город человек из Лдоги добежл, слов стршные скзывл… Я его см порсспросил потом, удивился кое-чему…

Другя Искрин стрел торчл в дереве з поляной, пришлось идти доствть.

— И меня в поруб посдили з то, что нвету н бтюшку не поверил, — помогя Твердятичу вырезть зсевший в коре нконечник, скзл Крпив.

Искр осторожно отмолвил:

— Плохо это, когд всякой кривде веру дют.

— Тк ты тоже не веришь, что будто мой бтюшк?.. Твоего?.. — ужсясь и ндеясь, спросил он. Почему-то ей было очень вжно, что он ответит.

Искр крепко здумлся, прежде чем говорить, и Крпив решил про себя, что недооценил его силу. Подумешь, сттью не вышел и воинского пояс не взыскл. Многие ли из тех, кого он знл могучими хрбрецми, смогли бы чуть не нд телом отц своего рссуждть с дочерью предполгемого убийцы, не торопясь к общему приговору присоединяться?.. Уж всяко не те гридни Рюриковы, что ей были готовы руки крутить, потом своего же боярин душегубом признли…

— Я только тому верю, что глз мои видят, — скзл нконец Искр. — А они ткое зметили, после чего не всякому слову веру будешь двть. Ты вот тоже послушешь еще, что Хрльд рсскзывет…

— А нс со Стрхиней чуть стрелми не пострелял, — поднимя с земли зплечный мешок вряг, укорил Крпив.

Искр впервые з много дней улыбнулся. Улыбк был смущення, виновтя. Он скзл ей:

— Тк не пострелял ведь.

Н поляне тем временем уже вовсю теплился костерок. Хрльд и вряг молч сокрушли толстые хворостины (одноглзый — игрючи, с небрежной легкостью привыкшего быть сильнее других, дтчнин — с ревнивой ндсдой зведомо более слбого, но готового лучше умереть, нежели хоть в чем-то отстть). Нломв, уклдывли куски сучьев поверх мленького плмени, чтобы сохли и готовились принимть в себя жр. Кудельк устривл нд огнем котелок и ругтельски ругл обоих своих помощников, обзывя их косорукими и безглзыми. Двое отменно гордых мужчин слушли ее н удивление кротко, не обижясь и не пытясь перечить.

Оствив друг друг в покое, они нчли рзговривть у костр, и окзлось, что кждому есть о чем поведть другим. Первой стл говорить Крпив — нконец-то он могл все рсскзть кому-то, готовому снчл послушть, не обвиняя ее неведомо в чем. Он см чувствовл, что говорит сбивчиво и совсем не крсно, и ей было стыдно этого перед Искрой, умевшим, кк он уже убедилсь, излгть свои мысли умно и связно. Молодой Твердятич ни дть ни взять чувствовл это и помогл ей, здвя вопросы. Крпив был нескзнно блгодрн ему. Вот с кем дело иметь — совсем не то, что со Стрхиней! Искр внимтельно слушл и см не отмлчивлся, добвлял свое.

— Чушь это, — вздохнул он, когд девушк передл слов Лбуты о том, что, мол, Сувор-убивец не одолел Твердислв мечом и стрельцов позвл н подмогу. — Смеян, к нм отбежвший, то же бял, д мне не очень поверилось. Бтюшк сколько рз при мне повторял, что в его-то год князю ндобно служить мудростью, не оружной рукой… У смого у него из десницы меч, понятно, не пдл, но и былой сноровки не стло. Несмеянович все порицл, до седых волос, дескть, все молодым себя мнит…

Хрльд подл голос:

— Я видел Сувор ярл в деле. Это было н острове в Восточном море, пок мы добирлись сюд, в Грдрики. Он бился с другим грдским ярлом н острых мечх, потому что тот хотел збрть себе подрок, поднесенный моим родичем Сувору. Тот ярл был тоже силен, я смотрел н него и думл, что не умею биться, кк он. Но твой отец, белорукя, его победил. Он был великий боец.

— А если попомнить, — продолжл Искр, — что слов новогородских чем-то еще опоили…

— Опоили? — вскинулсь Крпив.

— Один человек из дружины хольмгрдского конунг принес бочонок вин, — объяснил Хрльд. — Мы стли пить и очень опьянели с первого же глотк, хотя вино было некрепким. Люди не могли подняться и зснули прямо тм, где сидели. Поэтому немногие отбивлись, когд нужно было сржться.

— Кудельк тоже говорит, что Хрльд, кк и всех, опоили, — подтвердил Искр. — Ей пришлось бороться с отрвой, когд стл лечить. Тогд я понял, почему Смеян дивился зверям. Он скзывл, у побоищ было много следов, голодно ныне… А мертвые трчены окзлись много меньше, чем он того ожидл. Зверье, оно ведь сметливое…

Крпив скзл, гордясь и рдуясь, что ее нконец-то слушли и верили ее слову:

— Бтюшк мой н опоенного, н неспособного никогд бы не встл! То верно, не жловл он Твердислв, но ткого между ними не было, чтобы совсем о чести збыть!

Исповедв, что знл, Крпив зметно воспрянул духом. Тк всегд, когд облечешь в слов и выскжешь вслух то, что лежло двящим грузом н сердце. Слово нрушет связь между смим человеком и тем деянием или событием, которое его тяготит. Это хорошо знют воины, идущие в битву. Если есть з душой, от чего хотел бы избвиться — рсскжи другу и выслушй в ответ его повесть, и об вздохнете легко и рдостно, вздевя кольчуги… Хрльд взял плку и нчл рзбивть угли в костре.

— Злое дело случилось, — проговорил он зтем. — У нс в Северных Стрнх, когд встретятся двое и один другого убьет, он идет н ближйший жилой двор и рсскзывет, что приключилось. Ибо тот, кто боится отвечть з дел своих рук, не мужчин в сердце своем, и не место ему более среди мужей. Не очень хорошо знл я Сувор ярл, но кжется мне, не его признл твой отец, побртим. Великим воином был ярл и не стл бы трусливо прятться по лесм, спсясь от мести!

«Был…» — тоскливо повторил Крпив. Он до последнего откзывлсь думть тк о боярине. Не верил в его смерть посейчс и никогд не поверит, покуд см не возложит н честной костер его мертвое тело. Покуд не рсстегнет н нем пояс, выпускя в небес душу, кк сделл это для оствшегося в лесу Лютомир…

— Злое дело и ткое, что большим немирьем кончиться может, — продолжл Хрльд. — Конунг Хольмгрд готов уже дрться с Хререком конунгом. Я не зню, кто из них победит, но потом придет мой отец и сокрушит победителя, если узнет, что здесь сотворили со мной и с моими людьми. А узнет он непременно…

— Твой отец, — устло зметил Искр, — сюд уже приходил.

«И по ушм получил», — про себя добвил Крпив. Слов молодого новогородц способны были стть оскорблением (люди з меньшее брослись в смертельную схвтку), но не стли. Искр произнес их безо всякого вызов, просто кк пищу для рзмышлений себе и другим. Крпив подумл: тк, кк он с Хрльдом, говорят лишь с человеком, которому полностью доверяют. И от которого в ответ рвного доверия ждут.

— Это верно, тот рз он не ншел здесь ни добычи, ни слвы, — скзл Хрльд. — Но тогд Вди конунг и Хререк конунг вышли против него вместе. А теперь они врозь.

Искр медленно проговорил:

— Может случиться войн, ккой никогд не было.

— Оттого, небось, и Мутня не течет, — поежилсь Крпив. — См не знет, что будет, куд весь мир повернется!..

Ей вдруг стло зябко от ощущения чего-то громдного, незримо склонившегося нд лесным крем от Нево до Ильмеря. Были это тени богов? И не скорбною ли фтой покрывл Прядущя Судьбы дв город и отдельно кждый мленький дом?.. А посередине горел едв зметный костер. Дети отцов, когд-то нсмерть стоявших друг против друг в бою, держли общий совет, и Тень медлил, не спеш метить землю знком погибели.

Кудельк не принимл учстия в рзговоре. Во-первых, у нее просто не было сил. Все ушли н то, чтобы не дть этим четверым друг дружку поперебить, когд Искр стоял нд Крпивой с нтянутым луком, вряг собирлся истребить Хрльд его же мечом. Незримые токи мироздния были ей внятны более, чем кому-либо из них; привидевшееся Крпиве было лишь слбым отзвуком того, что чувствовл он. Боги, нпрвляющие людские дел, «нсулили» четверке юнцов рспорядиться учстью великого княжения. Тк скзл Кудельке нствниц, когд собирл в дорогу с Искрой Твердятичем. Если, мол, сумеют решить д и поступить потом по решенному…

А еще Кудельк исподтишк поглядывл н Стрхиню, безуспешно пытясь о нем хоть что-то понять. Ничегошеньки не получлось. Обычно он про кждого человек умел постичь, что з норов и что у него н уме. С одними у нее получлось лучше, с другими хуже но чтобы совсем ничего, кк с этим Стрхиней… Душ вряг был покрыт то ли врожденной скорлупой, то ли пнцирем, позже ндетым. И Хрльд он выпустил не потому, что Кудельк его к этому подтолкнул. Его он не могл бы зствить дже и нос почесть.

Не совлдв с душой, юня ведунья вздумл потолковть с его телом — может, оно выйдет сговорчивей! Он видел, кк поблескивл в темноте, отржя огонь, его единственный глз. Н кожную повязку, скрыввшую половину лиц, пдли густые длинные волосы. Под повязкой было безобрзное месиво шрмов, очень двнишних, но посейчс жестоко отзыввшихся болью н холод и ветер. Еще был мутня влг, сочившяся из склдок неровно сросшейся кожи…

И кое-что совсем неожиднное, что немло удивило и обндежило девушку. Он положил себе переговорить с ним, но в это время Искр тоже обртился к Стрхине:

— А ты, вряг?

Одноглзый медленно поднял голову:

— Что — я?

— Ты все рзговоры слыхл, — нхмурился Искр. — И ншу с Куделькой повесть, и что с Хрльдом было, с Крпивой ты см пришел… д все рвно врозь, хотя и вдвоем. Чего рди из поруб ее умыкнул?

Стрхиня усмехнулся здоровым углом рт:

— Не умыкнул бы, здесь сейчс не сидел бы.

— Не про то речь, — скзл Искр. — Кто ты тков? Пришел откуд? В зимовье один жил, не кк добрые люди… Здесь что ищешь?

— Сувор.

— Зчем он тебе?

— Спросить хочу, сколько н небе звезд, — повторил Стрхиня спокойно. До сих пор, мол, не скзл и теперь не нмерен. А грозить стнете, небось живо нпомню, кк вы зимой н меня вдвоем нлетли!

Это тоже было понятно, и боярский сын призмешклся, сообржя, с ккой стороны неуступчивого обходить.

Кудельк вдруг подл голос, спросив:

— Твоя мть тебя тоже Стрхиней звл?

— Нет, — вряг покчл головой. — Мть меня звл по-другому.

Кк ни удивительно, простые слов Кудельки зствили его немного смягчиться, и он проворчл:

— Я Крпиве говорил и вм скжу… Никому из вс я не друг, Сувору в том числе. Но и не врг. Он мне нужен. И вм. Мне сподручней его вместе с вми искть, вм — со мной. Потому быть нм зодно, вот и весь скз мой. А не нрвится — один дльше пойду.

Крпив поймл себя н том, что смотрит н Искру, ожидя его решения. Сообрзив, что помимо воли уже признл его вожком, девушк укрдкой скосилсь н остльных. Хрльд тоже поглядывл н побртим. Крпиве, ясное дело, никто не объяснял, что и кк водилось в их дружбе, но он срзу все понял.

Искр открыл рот говорить… Но тут Стрхиня внезпно нсторожился, уловив нечто никому из них недоступное. А потом, мгновенно и без предупреждения взвившись, исчез в ближних кустх. Тотчс оттуд долетел шум короткой и нервной борьбы, потом придушенный вскрик.

Искр с Крпивой немедля бросились следом, схвтив из костр по пылющей головне. Когд они подбежли, Стрхиня уже поднимлся н ноги.

— Вот оно кк, — скзл он все с той же очень неприятной усмешкой. — Лес-то здешний, окзывется, совсем невелик… З кждым деревом по соглядтю…

В его хвтке беспомощно извивлся молоденький белоголовый прнишк. У него висел н поясе хороший охотничий нож, но воспользовться им он не успел. Он, может, и был лихим полесовником, привыкшим выслеживть опсных зверей. Но против Стрхини его охотничья сноровк никуд не годилсь.

— Тойветту!.. — в один голос узнли ижор Хрльд и Искр, когд вряг выволок свою добычу поближе к костру. — Тойветту Серебряный Лис!..

— Я двно шел з тобой, сын Твердислв, — скзл Тойветту. — Я держл стрелы н тетиве, когд тебе грозил опсность, но не покзывлся, потому что мне было стыдно. Ведь это из-з меня ты зимой едв не погиб.

— Ну и зря не покзывлся, — покчл головой Искр. — Не пришлось бы нм о многом гдть, что теперь мы знем нверняк!

Ижор промолчл. Вин, которую он см н себя возложил, был столь безмерн, что еще одну мленькую провинность не стоило и считть.

— Знчит, корбль был н смом деле… — пробормотл Хрльд. — Корбль мертвых, н котором мы плыли в Вльхллу… Мой корбль… И человек, что положил меня в лодку… Знчит, не померещилось…

— Не узнл ли ты, Тойветту, кого-нибудь н той лодье?.. — с бьющимся сердцем спросил Крпив. — Ну, пок вниз с ветки смотрел?..

Ижор опустил глз и обхвтил рукми колени.

— Мне стыдно, — скзл он. — Я испуглся, кк лягушонок, которого уж хвтют з лпку. Я срзу зжмурился, чтобы они не увидели меня и не взяли с собой. Я только зметил, что все были брошены кк попло, один лежл н носу, и было похоже, что он приполз туд см.

— Это был, нверное, тот стрик, который мне посоветовл прежде смерти не умирть, — предположил Хрльд. — Мло удивлюсь я, если узню, что это он отвязл причльный кнт и освободил мой корбль. Пок я тм был, корбль вели н веревкх!

— Стрик?.. — хрипло выговорил Крпив. Он держл в рукх прут и, см не змечя, ломл его н мелкие чсти. — У бтюшки н зстве не было никких стриков…

— Могли приютить кого, с ними и попл — предположил Искр.

— Это я снчл решил, что стрик, — досдливо мотнул головой Хрльд. — Я ошибся. Стрик не выдержл бы того, что выдержл он. Он см был рнен: я слышл, кк он дышл. Но у него достло сил позботиться обо мне…

— Где теперь этот корбль? — спросил Крпив. Он уже не ломл прут, рвл его сильными пльцми, и было понятно: стоит ей вызнть хотя бы примерное нпрвление, и никкя сил не удержит ее возле костр. Подхвтится и полетит нпрямик, трясин тм — не трясин. Высунься из пучины Болотник, зтей утопить — прилскет пучеглзого тк, что кбы не пересохло болото…

— Где корбль, это теперь Волдыря спршивть… — Ижор съежился еще больше, уткнулся носом в колени: — Я трус. Серебряный Лис не узнет меня, когд мое тело обмотют берестой, дух вернется в небесное логово. Когд корбль прошел мимо, я упл с дерев и погнл лодку не понимя куд. Мне кзлось, Клм-Смерть идет по болоту следом з мной и вот-вот нстигнет… Я потерял достоинство, трясясь з свою ничтожную жизнь. Я опмятовлся, когд уже пересек Сокольи Мхи… тм теперь игрют дочери потоков, все злито, пешком не пройдешь…

— И попл прямо н остров, куд мы тот рз н лыжх подобрлись, — кивнул Искр. — Кк ушел-то от Волдыря?

— Д дело нехитрое… Я ведь с испугу не удержл язык, все выболтл про мертвый корбль, думл, они тоже удирть схвтятся, они искть его собрлись… Про сокровищ ккие-то толковли…

— Дры богтые, что бтюшк мой всю зиму по дворм ходил, собиря!.. — скрипнул зубми Искр. — Змирения рди светлому князю Рюрику хотел поднести!..

— Спор у них ккой-то вышел из-з челнов, — скзл Тойветту. — Вот тут я и сбежл.

— Почему спор? — встрял Хрльд. — Спорили, кому з добычей идти?

— Куд корбль-то вынести обещло? — спросил Крпив. До рзбойников, челнов и сокровищ ей дел не было. Щеки воительницы нехорошо зпли, глз горели огнем. Медлительный ижор, однко, не умел отвечть н торопливые вопросы, путющие рсскз. Этк недолго совсем сбиться и позбыть о чем-нибудь вжном!.. И он проговорил:

— Тогд мне покзлось, они ведли про мертвый корбль еще рньше, чем я у них появился. И ждли, пок его к ним приведут. Только те люди, что лодью вели, от сокровищ им млую толику посулили. А тут, Волдырь молвил, нпоследок все зберем…

— Нпоследок? — немедля перебил Искр.

— Д… Уходить они с Сокольих Мхов думли. Стло им тм почему-то опсно…

— А еще бы!.. — сдвленно зрычл Крпив. — Куд ни шло, богтого купц пощипть! А вот з то, что бтюшку и отроков его погубили, госудрь Рюрик их…

Ее голос сорвлся.

— И моего бтюшку со товрищи… — хмуро добвил Звездочет. — Горд князь нш Вдим и непотребство безнкзнным не оствит!

— Дурчье вы, — скзл Стрхиня. — Щенки.

Крпив и Искр рзом повернулись к нему. Видно было, кк у обоих перед глзми рссеивлось видение двух дружин, совокупно искореняющих Волдыреве гнездо.

— Вы что, — продолжл жестокий вряг, — в смом деле считете, это Волдырь прокзил?

Трое юнцов, считвшие себя воинми, ошеломленно молчли.

— А кому еще?.. — спросил Искр воинственно, но полной уверенности в голосе не было.

— Видел я дозорного, умершего к сосне пригвожденным, — скзл Стрхиня. — Двумя сулицми, и я в этом кое-что смыслю. Многие ли, кроме обученных воинов, сулицы с двух рук умеют метть?.. А н Суворовичей зсду изобрести и стрельцов тк рсствить, чтобы ни один от стрел не ушел?..

У костр сделлось тихо. Десятк дв чьих-то гридней, тйно шстющих по болотм, — это не обычный рзбой. Это знчит, что кто-то ндумл вконец рссорить двоих великих князей. Д еще втрвить в их свру Ргнр Лодброк, ведь селундский конунг нвряд ли оствит смерть сын неотомщенной…

Искр нхохлился и долго молчл, не зня ответ. Что ксется Хрльд, он о чем-либо думть дже и не пытлся: болело под повязкой сломнное ребро, голову стягивл обруч… И только Крпив легко отрешилсь от новой згдки, хрнимой, кк выяснилось, стршными Сокольими Мхми.

— Волдырь, не Волдырь, лодью ждли у них! — упрямо скзл он. — Чем впусте гдть, его и рсспросим!

Стрхиня не стл вслух обзывть ее дурой, но взгляд тому соответствовл. И кк, мол, лихую втгу воевть собрлсь? Двое хромоногих д третий увечный, д мы с тобой. Силищ!

Крпив все понял; к скулм жрко прилил кровь, но упрямя решимость нисколько не поколеблсь. Может, и дур, но вот скзл — и выполню! Одн пойду! Волдыря н узкой тропке подкрулю!..

— Можно и не Волдыря, — скзл вдруг ижор, и все повернулись к нему. До сих пор Тойветту не посягл двть поучения воинм, предпочитя говорить лишь про то, чему судьб довел быть видоком. Однко обстоятельный рзум ижор пребывл не в прздности и нконец родил толковую мысль. — У рзбойного кунингс есть женщин, — продолжл Тойветту. — Он живет не тм, где все его люди. Я зню, кк выйти туд.

Крпив нхмурилсь:

— Глупя бб может ничего не знть о корбле…

— Может и не знть, — кивнул Искр. — Но если у нс будет женщин Волдыря, рзговор с ним смим пойдет по-другому… Ты молодец, Тойветту. Это хорошо, что мы тебя встретили.

Ижор, ободренный похвлой, неожиднно вспомнил нечто достточно вжное. Вот ведь что получется, когд тебя то и дело перебивют и дергют, не двя обо всем рсскзть, кк положено у людей! От нчл и до конц, ничего не упускя из виду! Куд ж ткое годится — эти стрнные люди дже не вызнли у него, кк был устроен его добря лодк и кто сделл ее, не спросили, ккой породы было дерево, н чьей ветке он сидел нд протокой!.. Мудрено ли, что он, бедный прень, чуть не сбился с тропы собственного рсскз, чуть не упустил слово, точно дргоценную рыбку из сети!..

— Тм, н корбле Клмы-Смерти, один человек был живой, — скзл Тойветту. — Тот, что лежл н смом носу. Когд я слезл с дерев, я видел, кк он шевельнулся. Но я, глупый, решил — это мертвые зметили меня и готовят погоню!

Услышв ткие слов, все посмотрели н Крпиву. Пок велись речи о корбле и о рненом то ли стрике, то ли не стрике, спсшем Хрльду жизнь, у кждого мелькл одн и т же мысль, оствшяся, впрочем, невыскзнной: не был ли тот неведомый воин пропвшим боярином Сувором Несмеяновичем, Крпивиным возлюбленным бтюшкой?.. Что, если он был до сих пор жив и помощи чял?..

— Я же срзу скзл, что чувствую з Хрльдом еще человек, — шепнул Искре Кудельк. — Я и теперь его чувствую. Только слбо совсем…

Тут Крпив не выдержл. Вскочил н ноги и вслепую бросилсь в лес. Позже он, хоть убей, не могл вспомнить те полсотни шгов, которые пробежл. Пмять нчинлсь под мтерой осиной: Крпив обнимл ее ствол и прижимлсь лицом, колотясь в судорожном плче и до скрип сжимя зубы, чтобы не звыть н весь лес. Откуд-то возник Искр (и кк поспел, хроменький?..), обнял з плечи, делясь теплом, нчл глдить по голове, уговривя:

— Куд ж ты, миля, впотьмх собрлсь? Этк бтюшку не сыщешь и см пропдешь… Ты ляг, силы нберись, поутру дльше пойдем…

Крпив уцепилсь з его руку и не выпускл ее, пок возврщлись к костру.

Глв восьмя

Вся втг Волдырев знл, конечно, что у вожк был бб, к коей никому другому подход не дозволялось. Живи он среди всех, в островном стновище, дело неминуемо кончилось бы бедой. Рзбойники, несытые до женской крсы, очень скоро возревновли бы и велели своему предводителю выбирть: то ли ббой влдеть, то ли ими. Рздор нчлся бы, погибельный и для втги, и для смого вожк. А тк — хоть и есть у Волдыря рдость, которой все прочие лишены, никому глз не мозолит. Не видят люди, кк он руку женскую жмет, и не обидно им. Мудрый человек Волдырь, что говорить.

…Путь к одинокой избушке покзлся пятерым походникм бесконечным. Дже ижор не всегд мог нйти знкомые тропы. В иных местх мешло нводнение, злившее и переменившее исконные берег, в иных — рбот новых течений смыл векми копившийся торф, обрзовв глубокие ямины тм, где прежде всегд можно было пройти. Приходилось н кждом шгу измерять жижу шестом, отыскивя опору ногм. И зчстую для того лишь, чтобы обнружить — збрлись в тупик, ндобно возврщться.

Отдыхом желнным предствли учстки пути, когд они выбирлись н более-менее обширные островки и пересекли их посуху. И ноги не ндо все время из грязи выдирть и сердце не холодеет: ну оступлюсь, зсосет…

Шли тк: первым — Тойветту, з ним Искр Твердятич, потом Крпив, потом Хрльд, з Хрльдом — Кудельк и нконец одноглзый. Тойветту в болотх чувствовл себя дом, несмотря н потоп. Его-то здешние трясины ни погубить, ни нпугть не могли. И, кжется, дже кк следует утомить. Под вечер первого дня пути ижор кзлся почти тким же свежим, кк утром; по крйней мере, зримой легкости и гибкости в движениях не потерял.

Искр тщился з ним, стиснув зубы. Ему кзлось, рн н стегне вот-вот откроется; внчле он отвергл искушение прижть больное место лдонью, ведь сзди шгл Крпив, и он все время чувствовл спиной ее взгляд. Срмиться перед Суворовной ему совсем не хотелось. Когд миновло полдня, он оствил глупое стеснение и вцепился горстью в штнину, помогя увечной ноге поднимть н себе пуд грязи, деля очередной шг.

Крпив действительно смотрел н него сзди. Ей было тяжело идти, но Искре нверняк приходилось туже. Он рсспросил ижор, кк поклечился новогородец, и ижор рсскзл. В рнх Крпив кое-что понимл: было похоже, рзбойничья стрел подрезл ему сухожилие, ткя хромот если и проходит, то очень нескоро. Крпиве было стыдно, что он, здоровення девк, привыкшя трудить себя нрвне с прнями, совсем почти выдохлсь, молодой Твердятич все идет и идет, не жлуясь и не прося ижор о передышке. Иногд ей хотелось, чтобы он оступился и он подхвтил его, тем смым кк бы выигрывя то двнее состязние, где его змещл Хрльд. А в следующий миг хотелось оступиться смой. И чтобы Искр обернулся и поднял ее н ноги, и утешил ободряющим словом, и…

Ни того, ни другого не происходило. Лишь устлость нкпливлсь и росл, звоевывя тело и душу. Этот путь будет длиться до бесконечности. Они не нйдут ни избушки, ни Волдыря, ни корбля…

Злые слезы жгли Крпиве глз. Под конец дня дже мысль об отце перестл ее подстегивть. Бтюшку он тоже никогд не нйдет, нечего и стрться. Лучше срзу лечь помереть…

Крпив шл и шл. Делл еще шг и еще. Не увидят они ее бессилия. Искр в особенности…

Хрльд тщился следом з нею, и время от времени ему снов нчинло кзться, будто его душ все-тки вылетел из тел. И бредет в Вльхллу пешком, одолевя исполинские реки, текущие между мирми. Я сын конунг, нпоминл он себе. Я Ргнрссон. Мысли были ткими же вязкими, кк топь, вссыввшя ноги. Он пытлся вспомнить рзные тяготы, которые в иное время выпдли ему и тоже кзлись невыносимыми и последними — и все миновли. Однко воспоминния гсли, лишенные крсок. А может, этот путь вел его совсем не в Вльхллу? Может, его душ двно провлилсь в Темный Мир Хель и брел отмелями ядовитой реки, кзнимя з неведомо ккие грехи?.. Все рвно. Я сын конунг. Я Ргнрссон. Я выдержу это. Я выдержу. Я еще им з Эгиля не отомстил…

Т смя сил, что некогд помогл ему одолеть отрву и встть, теперь дожигл ее в теле. Спустя время сознние перестло мерцть, мысли сделлись ясными, и он с изумлением ощутил, что окончтельно утверждется в мире живых. Устлость тяготил его, но теперь это было не постепенное онемение полуживого. Это был зля рбот мышц, обещвшя вновь сделть его воином.

Когд у него з спиной всплеснул рукми и оступилсь Кудельк, Хрльд тотчс обернулся, готовый помочь. Но опоздл. Стрхиня, шедший последним, поспел рньше. Подхвтил мленькую ведунью, вынув из жижи. Зелено-коричневя понев Кудельки был вся в грязи. Вряг не поствил девушку обртно н нендежную тропку; кк следует устроил у себя н рукх и понес, и он блгодрно притихл, уложив голову ему н плечо.

Почему-то это зрелище жестоко рнило Хрльд. Не он окзлся рядом с Куделькой, когд ее оствили силы. Не у его груди он грелсь, зкрыв глз от изнеможения и блженств…

Хрльд встретился со взглядом единственного глз Стрхини, холодно горевшего н почерневшем лице. Врягу приходилось нелегко, кк и всем. Но Кудельку он с рук не ссдит, тк и донесет до привл, когд он его спросит, не тяжело ли, ответит: не тяжело…

Хрльд отвернулся от них и обреченно зшгл дльше.

Когд они выбрлись н сухой островок и Тойветту объявил привл, Крпив срзу сел прямо н землю, откинувшись спиной к корявой сосне. Подумл о том, что более удобного лож у нее никогд еще не было — и с тем провлилсь в сон, вовсе не пмятуя ни о воинском достоинстве, вроде бы повелеввшем ей стржу нести, ни о женской обязнности пищу людям готовить… Обернувшийся Искр увидел, что глз у нее зкрыты, из првой ноздри н губу полоской точится кровь — знк непомерной нтуги.

— Не сидел бы ты тк, Суворовн, — предостерег Искр Твердятич, нклоняясь и трогя з плечо. — Сыро тут. Пошли, я хорошую лежнку устроил.

— М-м-м… — отозвлсь Крпив, но глз не открыл. Искр взял ее под локти, поствил н ноги и повел туд, где были сложены ветки и мох, успевший подсохнуть н солнечной стороне. Тм уже сидел Кудельк и спршивл Стрхиню:

— Позволишь мне потом кк-нибудь посмотреть? Вдруг помогу…

Ее тонкий плец гулял по кожной повязке у него н лице. Стрхиня смотрел молч и кзлся опсным большим зверем, изумленно воспринимющим нечто совсем новое для себя: лску.

— Иные пробовли, д з собственные головы убоялись, — скзл он нконец. Кудельк ответил:

— Я тоже чувствую, что сожгло тебя неспрост. Но это не проклятие и не порч…

— Перунов молния упл в день нречения имени, — тихо, чтобы слышл только он, проговорил вряг, и Кудельк неисповедимым обрзом понял: он ей не рсскжет всего, но и столь млого не доводилось узнть никому, никогд. — Я отмечен. Кое-что должно случиться прежде, чем знк будет снят.

— Но ты свет-то хоть видишь? — с ндеждой спросил он.

— Иногд. Очень слбо, кк крсный тумн. Когд гляжу прямо н солнце…

Крпив спл и чувствовл, кк ее осторожно, бережно глдят по голове. Прикосновение не нрушло сн, ноборот, нполняло его рдужным светом, не двло ему стть черным, пустым и бездонным. Спящя девушк подумл о Лютомире, и Лютомир улыбнулся н прощние, отпускя ее. Крпив улыбнулсь в ответ. Искр, сидевший подле нее, увидел эту улыбку и см ощутил, кк в сердце робко зпел, ззвенел доселе молчвшя струнк…

Хрльд в который рз вытщил из ножен меч и стл его чистить, проверяя, нет ли где ржвчины. Это был не его боевой меч, привезенный с Селунд, — тот подевлся неизвестно куд, отнятый неведомыми вргми. Но человек, спсший Хрльд, положил ему в лодку очень неплохое оружие, приндлежвшее молодому словенскому воину. Ткие мечи н всем Севере делли из прутков желез и стли, скрученных и проковнных вместе, потом еще и протрвленных, чтобы н длинном клинке переливлся крсивый серый узор и меч кзлся плетеным. Хрльд глдил доли лезвия чистой тряпочкой, прикслся рукми. Меч был отменно ухожен, однко о новоприобретенном оружии следует почще зботиться, чтобы оно скорее привыкло к новой руке и не подвело в битве, не откзлось служить…

И пок он сидел тк и возился с мечом (чтобы не смотреть н Кудельку со Стрхиней, шептвшихся в трех шгх от него), из глубин пмяти всплыло видение, от которого едв обсохшую спину молодого дтчнин зново оросил пот.

— Искр!.. — позвл он. И когд новогородец встревоженно повернулся к нему, Хрльд, волнуясь, скзл: — Бусы!

Голос у него при этом был ткой, что Крпив, проснувшись, вскинулсь н локтях.

— Ккие бусы?.. — нхмурился Искр.

— Крсно-желтые, — Хрльд дже зиклся, мешя дтские слов со словенскими. — Н чьей-то руке. Я видел их н поляне, когд нидинги советовлись, не добить ли меня! А где видел их ты?

— Я?..

— Ты только и говорил о них, когд бредил. Ярл, что потом убил Торгейр в поединке, приходил еще, свои похожие хотел тебе дть, чтобы ты в горячке не умер…

— Д вроде что-то… Нет. — Искр пристыженно отвел взгляд. — Не помню…

Кудельк был тут кк тут — опустилсь перед ним н колени, взял его руки в свои:

— Кк это не помнишь? Ну-к, посмотри мне в глз!

Искр нерешительно посмотрел в ясные серые родники… И внезпно, дже не успев испугться, погрузился в них, утонул и поплыл. Снов зкружились белые хвосты летящего снег, понеслись по непрочному болотному льду, рскчивя сухие рогозы. Мгновение шло з мгновением, но теперь пмять Искры не сопротивлялсь, не пытлсь тить все предшествоввшее слепящему удру стрелы. Рн отболел и зжил; теперь можно было просто смотреть…

И Искр увидел. Рзорвлись зыбкие полотн метели, открыли взгляду островное стновище з кольцом черной воды. И плот, медленно двигвшийся по тяжелой зимней воде. А н плоту стоял человек. Рослый человек в короткой волчьей шубе и меховой шпке, ндвинутой низко, не усмотришь лиц. Но н руке у него… свесившись с зпястья н толстую кожную руквицу…

Только Искрины рысьи глз, умевшие рзличить семь звезд небесных тм, где прочие люди видели всего одну, — только его глз могли углядеть крсные зерн сердолик, перемежвшиеся желтыми горошинми янтря.

Стршное предположение зствило Искру взмокнуть не хуже, чем прежде — Хрльд. Его зтрясло. Он обвел взглядом сгрудившихся, смотревших н него походников и очень тихо скзл:

— Неужто, побртим, мы с тобой подумли н одного и того же человек…

Островок, где стоял одинокя избушк Волдыревой то ли жены, то ли не жены, кзлся перенесенным в болотный рзлив из ккого-то другого, горздо более рдостного и светлого мир. Может быть, тк кзлось еще оттого, что нконец-то проглянуло солнце, и островок словно крсовлся, позволяя себя рссмотреть — высокий, поросший крепкими кряжистыми деревьями, вдоль кря воды — большие, сейчс почти скрывшиеся влуны. И выстроен н нем был не землянк, не вросшее в землю низенькое зимовье, — нстоящя, хотя и очень небольшя изб. А нужен ли большой дом всего-то для двоих человек? Для молодой женщины и седовлсого стрик. Внучки и дед.

Зтившиеся походники видели через неширокий пролив, кк стрик вышел нружу и, опирясь н клюку, отпрвился проведть грядки, устроенные н полуденном склоне. Их, конечно, еще рно было копть, но стринушке хотелось пройтись, рзмять скрипучие косточки. Он долго топтлся вдоль грядок туд и сюд, попрвлял что-то когд клюкой, когд и ногой в добротном, не пропускющем воды берестяном лпте. Потом вернулся к избушке, остновился возле искусно сложенной поленницы и стл вынимть из нее поленья для печки. Возле стрик вертелсь большя пушистя лйк, но шестеро приблизились с подветренной стороны, и пес не беспокоился.

Тут снов открылсь дверь, и н пороге появилсь женщин. Избушк был поствлен с толком, солнце светило прямо н крылечко, и женщине не было холодно в одной рубхе и поневе, подоткнутой для удобств «кульком». Он держл в рукх большую деревянную ложку, которую и подл стрику: попробуй, мол, дед, хорош ли получилсь ух.

— Спсибо, Милвушк, — поблгодрил тот.

Женщин не торопилсь нзд в темную избу. Стоял н крылечке, смотрел из-под руки вдль, з рзлив. Словно ожидл кого-то с той стороны. Черноухий пес лстился к ней, привствл н здние лпы: мне ничего вкусненького не припсл?..

— Знет ли Волдырь-то см… — прошептл Кудельк.

Искр срзу спросил:

— О чем?

Куделвк ответил, кк о смом собой рзумеющемся:

— Тк ведь непрздн суложь его.

— А ты откуд знешь?..

— Д зню уж…

Милв выглядел стройной по-девичьи, но после всего, что было з эти дни, Куделькино ведовство никто сомнению не подвергл: скзл — знчит, тк оно н смом деле и есть.

— Бусы… — думя о своем, пробормотл Крпив. — Моего бтюшку по мечу тк вот узнли. Н дв город ттем ослвили…

Искр пообещл:

— Скоро сведем, что к чему. Может, н Змятню тоже кто свою вину возложить хочет, кк н бтюшку твоего…

Стрик вернул женщине ложку и лсково шлепнул внученьку пониже спины. Потом поднял небольшой блестящий топорик и принялся обтесывть длинную деревяшку, мстеря что-то по хозяйству. Было зметно, кк утртили проворство его движения, когд Милв скрылсь внутри и хорохориться стло не перед кем. Немного погодя стрик и вовсе привлился спиной к нгретой стенке избы, положил руки с топориком н колени и блженно зстыл, подствив лицо солнышку. Тк, словно хотел отдохнуть от тягот и трудов всей прожитой жизни.

— Совсем дряхлый, — проворчл Стрхиня. — Его здесь оствим, все рвно идти долго не сможет. Что смотреть, пошли женщину зберем…

— Погоди, — внезпно воспротивился Искр. — Не можно тк…

Вряг удивился:

— Что?

— Не можно, — твердо повторил Искр. — Ты непрздную собрлся через болото тщить?

Две девушки и Хрльд смотрели то н одного, то н другого. Искр успел стть призннным вожком. Стрхиня пожл плечми — что, дескть, с ней стнется? Искр неожиднно побелел:

— Моя мть непрздн был, споткнулсь… Болеть стл… Меня н свет родил, см уж и не поднялсь…

— Ну тк что? — спросил Стрхиня. — Ждть собирешься, пок Волдырь с десятком людей сюд припожлует? Он эти мест вроде покидть собирется, знчит, и з женщиной звернет… Что делть-то будешь?

— А ты что делть собрлся? — спросил Кудельк. — Нож к животу ей приствишь, Волдырь чтобы сговорчивей стл?..

Стрхиня ничего не ответил, лишь тяжело посмотрел единственным глзом. Тойветту вовсе помлкивл, хотя про себя был с ним

(пропуск)

мых глз бородой и ткой же грязный, кк все, шел Змятня Тужирич. Кк все, он тщил большой зплечный мешок и был увешн рзным имуществом, необходимым воину в дльнем пешем походе. А н првом зпястье, свися из кожного рукв, желто-крсными огонькми переливлсь низк крупных кменных бус.

Тех смых бус…

Тучи меж тем вновь зтягивли выглянувшее солнце. Опять стновилось холодно и неприютно, и островок больше не был скзочной нрядной игрушкой — посерел и словно съежился, почуяв беду…

Стрик рзбудило неприязненное ворчние лйки. Открыв глз, он поспешно поднялся н когд-то резвые ноги, оглянулся н избушку (и до чего же беспомощным был его взгляд!..) и зковылял нвстречу нходникм:

— Гой еси, господине… Поздорову ли добрлся?..

— Волдырь где? — не здороввшись рявкнул в ответ Вдимов боярин. — Сгинул куд? Стрик рзвел тряские руки:

— Мы того не ведем, господине… Гостем будь, у Милвы только что ушиц поспел…

Пес, в отличие от хозяин, не стл здбривть зловещих пришельцев. Подбежл к смому крю воды и рзрзился яростным лем. Милв в избе услыхл, встревоженно выглянул нружу… кк рз когд черноухий схвтил з штнину смого первого вступившего н сухое. Молодой гридень рздосдовнно перевернул копье и одним движением пригвоздил лйку к земле.

— Что творите!.. — хнул женщин и бросилсь к ним.

Пес корчился, скреб землю лпми и хрипел, куся прочное древко. Стрик что-то понял и вскинул клюку, згорживя путь выбирвшимся н остров мужчинм. И крикнул неожиднно зычно:

— Беги, Милв!.. Беги!..

Поздно. З этот крик тут же достлось ему в висок кулком в толстой кожной руквице. А много ли ндо ветхому стрцу?.. Зпрокинулся, здрл к небесм белую бороду… свлился нземь и остлся неподвижно лежть. Подлетевшя Милв склонилсь было нд ним:

— Дедушк!..

Ее сцпли сзди з локти, подняли.

— Ничего с ним не сделется… Волдырь где?

— Не ведем мы… Он нм не скзывет…

Змятня подошел и встл против нее:

— Не ведешь, знчит? А из-под руки высмтривл кого?

Молодя женщин облизнул пересохшие губы, не нходясь с ответом.

— По нм тосковл, может?.. — зржл молодой голос.

Милв озирлсь, нтыкясь взглядом то н похотливые рожи кругом, то н рспростертого (дышит? не дышит?..) дед, то н сверлящие глз Змятни. Тот, что проткнул копьем лйку, выдернул нконечник, схвтил з шиворот все никк не умирвшего пс и збросил его подльше в болото. И, громко выругвшись, зтряс рукой, которую лйк ему чуть не последним усилием все-тки прокусил.

Другой гридень скрылся в избе и очень скоро выволок нружу дв узелк с нехитрым скрбом дед и внучки:

— Вон!.. Уходить собирлись!..

Нд головой слбо брхтвшейся лйки сомкнулсь трясин, всплыли и лопнули кроввые пузыри. Последние гридни выбрлись н берег и вынесли сделнные из двух копий носилки. Тм лежл рненый, у которого почернел ног, вспоротя сучком. Ногу отняли по колено, тк что из-под плщ торчл всего один спог. Лицо у рненого было землистое и в поту.

— Волдырь твой добро увел у меня, — скзл Змятня Тужирич. — И скрылся с ним. Я в стновище был, пусто тм! И ты в бег, смотрю, собрлсь! Живо скзывй, дурищ, Волдырь где!.. А не то дед твоего следом з псом…

Милв жлко зплкл.

— З нми… обещлся… — выговорил он сквозь слезы. — Ждл его… А где хоронится, не зню… Я и в стновище-то не был, не ведю, в ккой оно стороне…

Змятня угрюмо смотрел н нее, понимя: толку не будет. Под пыткой или со стрху з дед он бы, нверное, все ему рсскзл. Только нечего было рсскзывть. Он в смом деле не знл.

А знчит, и цен ей был соответствующя. Хоть злобу сорвть.

— Урюп!.. — окликнул боярин воин, лзившего в избу. Тот подбежл, и Змятня Тужирич кивнул ему н плчущую женщину: — Ты, что ли, жловлся — бб двно не видл?..

* * *

Когд Змятнины гридни сдвинулись в гогочущий круг, внутри круг отчянно зкричл Милв, Искр взметнулся было с земли в нерссуждющем порыве, повелеввшем броситься н выручку и умереть, но перед этим опустить меч хоть н одну-две спины; ему в ослеплении почему-то кзлось, будто они тм тк и будут стоять, дожидться удров.

Вскочить не пришлось. Железня рук одноглзого, упвшя н згривок, придвил к земле. Искр опмятовлся, понял едв не совершенную глупость. Зкусил зубми стебли жухлой прошлогодней трвы — и невыносимые слезы поктились из глз. Остльные походники выглядели не лучше, дже Хрльду, ходившему в походы и кое-что видевшему, было не по себе. Лишь у Стрхини вместо ужс и бессилия н лице проступил звериня злоб. Он живо сктился с гребня туд, где под голым ркитовым кустом сидел Кудельк. Вряг крепко встряхнул молоденькую ведунью:

— Помоги ей!..

Снчл Кудельк бессмысленно уствилсь н него.

— Кк нм с Искрой, когд дрться хотели!.. — шепотом рявкнул Стрхиня.

Он понял. И ее лицо с непросохшими дорожкми по щекм постепенно рзглдилось: душ делл усилие, обретя глубокую внутреннюю безмятежность, необходимую для ворожбы. А чуть погодя пришли в движение руки. И не очень-то приятно было смотреть н то, что ткли в воздухе тонкие проворные пльцы.

Они змыкли, отнимли, выссывли. Студили, гсили, рзвеивли. Обрщли в ничто…

Конечно, никкого чуд з протокой не грянуло. Просто, н счстье Милвы, большинство Змятничей обнружили, что слишком умялись, шгвши день з днем по болотм. Первончльный пыл, охвтивший их при виде беззщитного женского тел, отднного им н потребу, в нстоящее остервенелое желние, требующее немедленного утоления, не перерос. Лишь двое последовли з неутомимым Урюпой. Прочие — эк невидль! — оствили их возиться и знялись делми более нсущными. Ббу можно будет потискть и после — куд он денется. А вот костер и котел с пищей нужны были прямо сейчс. В доме, првд, еще дымил печь и из рскрытой двери вкусно пхло ухой, но туд никто из них не пошел. И не пойдет.

Когд трое криво усмехющихся гридней присоединились к товрищм, Змятня Тужирич, нблюдвший з им же смим учиненной потехой с плохо скрывемым недовольством, прошгл через поляну и облепленным болотной грязью спогом пнул сжвшуюся в комочек, плчущую Милву:

— А ну вствй, дурищ!.. Рзлеглсь!.. Вствй, говорю, у меня гридень рнен, повязки ндо менять!..

Милв, видно, дже сквозь все свое отчяние понял: можно дождться еще чего похуже, чем только что вынесенное. Он медленно приподнялсь. Рубшк н груди был рзорвн по пояс, подол и скомкння, збитя тлой землей понев — здрны выше пуп. Боярин плюнул и отвернулся. У него был вид человек, вступившего н некий путь, кждый новый шг по которому кжется отвртительней предыдущего. Но и остновиться нельзя, ибо пройдено уже много и до цели, к которой тк стремился — последнее усилие остлось…

Милв неверными движениями попрвил н себе одежду и поднялсь, цепляясь з дерево. Увидел, что дедушк лежит н земле все тк же недвижно, и седобородя голов его неестественно зпрокинут… Молодя женщин зштлсь и опять схвтилсь з дерево, чтобы не упсть. Но не зкричл, не зшлсь в отчянном плче. Молч, с трудом перествляя ноги, пошл нзд к дому, где у порог клети виднелись носилки.

Воин, утртивший ногу из-з гнилого сучк, лежл неподвижно, со стршно осунувшимся, серым, покойницки зострившимся лицом. Один из тех, кто… и черноухого, и дедушку, и ее…

Он ощутил ее присутствие рядом. Открыл глз и долго смотрел, кк он тряскими рукми рзглживет тряпицы, толчет остывшие угли, потом откидывет одеяло, укрывшее его ноги. И вдруг рзлепил искуснные губы, чтобы тихо скзть:

— Ты не плчь, девк… больнее бывет… молодя ты, жить еще тебе… ты не плчь…

До ночи отряд Змятни никуд не двинулся с островк. А куд двигться? Особо некуд. Только Волдыря дожидться…

В серых сумеркх боярин зствил недовольных гридней выкопть могилу для стрик. Неглубокую, но сойдет и ткя. Зсыпли тело землей, и Милв поплелсь нзд в клеть, где устроили н ночь увечного Свиягу.

Ночь, по совокупной молитве шестерых походников, послн был кромешня. Когд н островке угомонились и лишь дозорные остлись обшривть глзми болотную темноту, Стрхиня отпрвился через протоку. Тм было глубоко; пришлось плыть. Холодня вод обжигл, но вряг, еще не ткими стрхми пугный, достиг берег и выполз н него бесшумно, кк водяня змея. Дозорный с копьем прошел в трех шгх от него. Остновился, зевнул, рспустил гшник и спрвил нужду. Стрхиня, нходившийся у него з спиной, легко мог лишить прня жизни и сделл бы это, прво же, с удовольствием. Но не стл. Незчем им тут смекть, что воин н островке побывл.

Было и еще одно искушение. Когд гридень, тк и не узнвший, сколь близко подобрлсь к нему смерть, удлился, Стрхиня ншел взглядом кожную плтку, где, кк он знл, укрылся Змятня. Соблзн был немлый, но вряг все-тки тряхнул мокрой головой и скользнул, невидимый и неслышимый, к мленькой клети. Очень осторожно, чтобы не скрипнул, н восьмую долю вершк приоткрыл незпертую ( зчем зпирть?) дверь и зглянул внутрь.

Тм неярко горел в светце тоненькя лучин. А в воздухе висел тяжелый дух, присущий гнойным рнм, долго не знвшим уход. Поклеченный Змятнич из-з своей ноги уже много суток не мог толком уснуть. Не спл он и теперь. Милв сидел возле него н полу, они рзговривли. Стрхиня сквозь щель немного послушл их тихую беседу, потом отворил дверь и вошел.

Двое в клети испугнно вздрогнули, когд рядом с ними словно из-под пол вырос неведомый человек. Цепкя рук вряг тотчс простерлсь к Милве, широкя лдонь нкрыл ее рот, хороня готовый вырвться вскрик. А Свияге глянуло в глз длинное жло отточенного боевого нож:

— Все рвно сполох поднять не успеешь. Лучше молчи…

Гридень, однко, и не думл кричть. Он смотрел н Стрхиню с неколебимым спокойствием человек, вплотную подошедшего к смерти и ничего уже не боящегося. Потом он скзл:

— Ты не Волдырь. Кто ты ткой?

— Человек прохожий, — ответил Стрхиня. Он крепко держл Милву, притянув ее к себе, и чувствовл крупную дрожь, сотрясвшую ее тело.

— Девку пусти, — строго велел рненый. Вряг покчл головой:

— Не пущу. З ней и пришел.

— Обидеть хочешь?

Стрхиня огрызнулся:

— У вс тут ее уже довольно обидели…

— Ступй тогд, — рзрешил гридень. Весь их рзговор выглядел бы совершенно бредовым, не будь в глзх Свияги чего-то не вполне посюстороннего, зствившего Стрхиню поверить ему. Он тихо ускользнул з дверь вместе с Милвой, толком не понявшей, что же произошло.

Безногий лежл с открытыми глзми, пок в светце не догорел лучин. И еще долго потом, когд погсли угольки и в клети, стло совсем темно.

В редеющем утреннем сумрке походники нскочили н Волдыря. Вернее, это Волдырь с подручным нскочили н них, когд они удлялись от Милвиного островк по единственной (кк он см уверял) тропе, коей время от времени пользовлся рзбойный глврь. Встреч случилсь н узкой длинной косе, зросшей деревьями и кустми; здесь-то ижор и Искр, шедшие по обыкновению впереди, чуть не лбми столкнулись с двумя чужими людьми. Один был чернявый, по-звериному быстрый в движениях, другой — беловолосый, кудрявый, сженного росту и ткой же в плечх. Все четверо отскочили друг от друг и схвтились з оружие. Тойветту и Твердятич вскинули луки, чернявый нствил копье, светловолосый вытщил меч и тем смым окзл себя человеком не из простых. Плохо, однко, с копьем и мечом против лук, — тут ндобно быть очень опытным воином, нрочно ученым уворчивться от стрел. Д и то — от двух срзу, нцеленных с десятк шгов, и Стрхиня, нверное, не ушел бы.

— Кто тковы, добрые люди? — сквозь зубы, поскольку удерживть лук было тяжело, и уже понимя, что перед ним скорее всего рзбойники, спросил Искр Твердятич.

В это время з их с Тойветту спинми появились остльные походники. Одноглзый вряг вел з руку Милву; при виде незнкомцев молодя женщин хнул и подлсь вперед, и Стрхиня верно истолковл ее неосозннное движение. Вновь, кк тогд в клети, притянул женщину к себе, не двя пошевелиться, и свободня лдонь легл н ее тонкую шею. Ккой тм нож к горлу!.. Милв лишь хнул. Зтрепетл. Испугнно змерл…

У беловолосого прошл по лицу судорог, он срзу опустил меч и хрипло скзл, обрщясь только к Стрхине, словно никого другого здесь не было:

— Не тронь ее… Моя жизнь нужн если, тк збирй… А Милву не тронь…

— Тебя Волдырем нзывют? — спросил Искр.

Рзбойник кивнул, продолжя смотреть н Стрхиню. Тот пльцы с шеи женщины убирть не спешил.

— Тогд клди оружие нземь, — приговорил молодой Твердятич. — Об клдите!

Волдырь повиновлся безмолвно. Можно было не сомневться: учини вряг что-нибудь нд Милвой — и он, своей жизни не щдя, з нее отомстит. Его товрищ, покосившись н вожк, нехотя сложил длинное копье и хороший, в Лдоге ковный нож. Крпив немедля все подобрл. Тогд Искр с ижором опустили луки, но стрелы в тулы убирть не поторопились.

— Суложь твою мы у гридней Змятни Тужирич отобрли, — скзл Волдырю Искр. — Али вы не зодно уже с боярином? О чем не полдили?..

Вопрошния рзбойник попросту не услышл. Одно понял: с его Милвушкой случилось дурное. Он отчянно вгляделся в ее лицо, и он, всхлипнув, отвернулсь, укрывя искуснные губы и синяки н горле, оствленные вовсе не рукою Стрхини. Волдырь шгнул:

— Милвушк…

— Э, э, ты полегче! — об лук снов нцелились ему в грудь. Волдырь остновился в рздумье, и Искр скзл ему:

— Лучше послушй, что говорю. Я твою Милву не обижл и не обижу, и тебя живого с ней отпущу, если в дрку лезть погодишь и дело скзывть будешь!

Волдырь нконец-то посмотрел н него. Глз у рзбойник были светло-голубые, немного рскосые по-мерянски. Кк две льдинки под белесыми бровями н шершвом темном лице.

— О чем скзывть тебе? — спросил он глухо.

Искр опять опустил лук.

— Помнишь, может, зимой вше стновище потревожили? Твои люди погнлись, д сми домой не пришли?..

— Кк не помнить…

— Это я тм был, — скзл Искр. — И видел я, кк вы боярин ншего принимли. Кк гостя смого дорогого! А теперь он суложь твою своим отрокм бросил, тебя в некоей измене виня!.. Знть хочу, что у вс с ним з сговор был. И рссорились отчего!

Волдырь медлил, поглядывя то н него, то н Милву. Стрхиня больше не грозил сломть женщине шею, но от себя не пускл. Он, впрочем, и не рвлсь. Вряг ншел взглядом Кудельку. Т с зкрытыми глзми стоял около Хрльд, и н лице у нее было стрдние. Лекрские труды он совершл легко. А вот неприметня порч, нпущення н Змятничей, дорого ей обходилсь. Стрхиня збрл бы ее боль, если бы умел. Но он не умел.

— Ты, Волдырь, знешь хоть, перед тобой кто? — вдруг спросил Крпив. — Тебе терять, видно, нечего, тк и нм тоже. Змятня Тужирич, верно, уже по ншему следу пустился. Здесь будет, пок ты рздумывешь!..

Прежде чем уходить с островк, боярин Змятня зглянул в клеть к Свияге. «Кто увел?» — спросили увечного н рссвете, когд хвтились Милвы. «Не зню», — ответил Свияг чистую првду, и от него отступились — что взять с полуживого. Тем более что з протокой вскоре ншлись чужие следы и стло понятно, в ккой стороне ловить похитителей. То, что женщину выкрл Волдырь или люди его, ни у кого не вызывло сомнений. Меньше всех в этом сомневлся дозорный, получивший железным боярским кулком в поддыхло и до сих пор блеввший н берегу.

— Здесь полежишь, — скзл рненому Змятня. — Поспешть нм ндобно, не взыщи. Нынче же зтрвим собку волкохищную и вернемся. Если только сми живы остнемся…

— Тебе удчи, боярин, — тихо отозвлся Свияг. — Ждть буду.

Его не бросят, он это знл. Повязк, привитя Милвой, хорошо легл н его рну, утешил. Под утро он сумел дже уснуть и теперь чувствовл облегчение. Сулило оно ему жизнь? Или было предсмертным? Он не думл об этом.

Змятня Тужирич вышел из клети. Синий спфир в рукояти меч при его бедре вбирл тусклый свет последнего дня.

Рсскз Волдыря был коротким и стршным. Окзывется, люди Змятни в смом деле еще с осени протоптли к нему дорожку, после перелом зимы довелось и смого боярин принимть. Тогд-то узнли рзбойники о посольстве новогородском, готовящемся весной. «Ты, Волдырь, хуже некуд обоих князей рздрзнил, — скзл вожку Змятня Тужирич. — Рюрик уже зству н порогх воздвиг и не длее кк летом тебя отсюд повыкурит, дром что ты Сокольими Мхми огородился. Врягм-то в болотх воевть не впервой…»

Волдырь и см понимл, что втге его постепенно приходил кон. Пор было убирться в иные мест. Но глухой зимой по лесм только смерти искть; следовло выждть до лет, однко лето сулило грозу. «Особо же если Рюрик с ншим Военежичем змирятся», — предрек Волдырю Змятня. «Ну д не пугть меня ты к нм припожловл? — спросил тот. — Дело если есть, скзывй…»

И Змятня скзл. Ткое, отчего у рзбойников пончлу волосы поднялись дыбом. Следовло им подстеречь здумнное Вдимом посольство — и все перебить до последнего человек. Д спрятть корбль, н котором те поплывут. З ткой подвиг Змятня пообещл втжникм долю добычи. И невозбрнный путь в любую сторону через новогородские земли.

Кое у кого из Волдыревых ближников, слушвших боярин вместе с ним, тут и рзгорелись глз. Однко см вожк здрвомыслия не потерял. Он не первый год нлетл н купцов, тк что душ, без првды згубленных, н его совести было в досттке. Но княжеских послов истребить?.. Вот з что можно было н свою голову дождться и Перуновых молний. Опять же видел Волдырь, сколь жестокя нужд погнл к нему боярин. У себя в болотх он был еще очень силен, хоть и стновились те болот понемногу для него мышеловкой. Он принялся торговться с Змятней и нконец выторговл: кто тм н кого нпдет и кого вырежет, не его, Волдыря, дело. Он лишь примет корбль и мертвых н нем и хорошенько зпрячет…

— Вот, стло быть, — скзл Искр здумчиво, — что з новую днь боярин всю зиму приискивл для князя Вдим, вот он ккие пути-дорожки рзведывл… Ну, рссорились вы с ним почему?

— Корбль уплыл у него, — усмехнулся рзбойник. — См сохрнить не сумел, я виновт вышел. Вернуть мне велел, чего я не брл, день дл сроку. Я вот не поспел, тк он… пес шелудивый… Милвушку…

— См бы со своими гриднями и искл! — плюнул чернявый. — Еще дольше бы провозился!

— Что?.. — спросил Крпив. — Сыскли никк?!

— Ночью нынешней и сыскли, — просто ответил Волдырь. — Д тм, где никто не думл нйти. Вели, вели его по болотм, он нзд в Мутную чуть протокой не выплыл. Собк взлял, потому только и звернули туд…

— Собк?..

— Ну д. Н смой лодье сидит. А лодья в корягх днищем зстрял. Мои тм плоты сейчс рубят, добрться хотят.

— Плоты? — быстро сопоствил Искр. — Где ж челны вши?

— А н челнх, — скзл Волдырь, — половин втги моей прочь отбежл. Не зхотели молодцы между трех огней окзться…

— Веди, — велел молодой Твердятич. — Спешно веди, чтобы всем нм в этот третий огонь кк рз не попсть!

И когд уже двинулись, см себя спросил о тком, что уст не решлись произнести вслух. Своей волей Змятня Тужирич с Волдырем сговривлся, торговлся и обещл?.. Или?.. Стршно дже помыслить…

Озеро, посреди которого лежл зстрявший корбль, было обширным, но неглубоким. Нд ним переползли клочья тумн, и вместо корбля внчле предстло его перевернутое отржение: ни дть ни взять черный лебедь в черной воде.

— Бтюшк!.. — что было силы зкричл Крпив и ринулсь было вброд, но ее удержли: куд, дур-девк, пропдешь!..

С озер отозвлось жлобное, тоскливое гвкнье. Нд проявившимся из тумн бортом возникл знкомя остроухя голов: Волчок!.. Отыскл-тки хозяин своего…

Болотный рзлив с трех сторон окружли непролзные топи, и лишь по южному берегу тянулсь грив твердой земли. Вдоль нее-то и нчинлсь проток, пдвшя в Мутную пониже порогов.

Н гриве, доделывя плоты, трудилось семь человек.

Рзбойники нстороженно встретили своего вожк, походников и Милву. От былой влсти нд ними Волдыря остлись ткие же крохи, кк и от смой некогд грозной втги.

— Все прочь от плотов! — прикзл он. Его послушлись, но без прежней собчьей готовности. Не ему покорились — силе, з ним шедшей в обличье оружных мужчин и девки-воительницы. Не хотелось зтевть спор с этой силой дже рди сокровищ, якобы сохрнявшихся н корбле. Девк, рввшяся к отцу, и т в одиночку пошл бы против всех семерых. И неведомо, кто победил бы.

— Дтский княжич здесь со мной и дети боярские, — сообщил Волдырь своим бывшим втжникм. — Они лодью в Лдогу поведут, весть о великой измене боярин новогородского князю Рюрику передть чтоб. А з помощь в деле том будет нм слово их зступное перед князем. Мы ведь посольство не трогли, н нс вины нет. Я тк с ними иду. И вс, бртья, зову…

— Был у нс вер тебе, д вся кончилсь! — немедля отозвлся седоусый рзбойник. — Ббу свою хочешь спсти, тк и скзывй! А нс не морочь!

— Выйдет нм княжескя спрведливость: в куль д в воду, — нсмешливо поддкнул другой. — Ты оствйся, если охот, нм ни к чему.

Волдырь выпрямился, рспрвил широченные плечи:

— Вот кбы ведть, что тк-то отплтите мне з три год, пок я вс от погонь уводил…

— Вм свой путь избирть, вольные люди, — вмешлся Искр Твердятич. — Знйте только, что скоро сюд Змятня Тужирич со своими гриднями пожлует. И уж ни нм, ни вм от него пощды не будет.

— А вот з это спсибо тебе, боярский сын, — неожиднно поклонился седоусый. — Пошли, что ли!

И первым двинулся вдоль кменной гривы, нпрвляясь к протоке.

— А ну-к стой! Ты куд? — одновременно окликнули Стрхиня и Волдырь.

— Куд зхотел, туд и иду! — огрызнулся рзбойник. Втжники, оглядывясь, устремились з ним…

Ижор и Стрхиня метнулись берегом нперерез, но всех опередил Крпив. Он уже осмтривл плоты, выбиря смый крепкий — скорее плыть к бтюшке, — и вроде не обрщл внимния н рзговоры мужчин, но змысел Волдыревых втжников постигл мгновенно. И перелетел с облюбовнного плотик н ближний влун одним сумсшедшим прыжком:

— Вот что, знчит, удумли? В устье перехвтить? Обмнуть нс?..

У нее был при поясе меч, взятый н бтюшкиной зстве, и он держл ножны левой рукой. Он стоял неподвижно, згорживя дорогу, и только глз переливлись, кк у кошки, глядящей н свет.

— А ну прочь, рспустех, пок уму-рзуму не нучили… — досдливо зрычл седоусый и шгнул к ней, держ нготове топор — срубить девку, если не нпугется.

Крпив не нпуглсь. Подпустил его вплотную. А потом сотворил то, н что лучше вовсе не посягть, ежели не умеешь. Он был в трех шгх, когд он прянул нвстречу. Ее првя рук вроде бы плвно кчнулсь к обвитому ремешкми черену… Но меч вылетел из ножен с немыслимой быстротой, кк беля вспышк. И выхлестнул вперед без змх, стремительной дугой слев нпрво!..

Круглый, плоский, остро отточенный конец его перечеркнул седоусого н лдонь выше ремня. Рзбойник не успел ни вскрикнуть, ни зстонть, дже дотянуться лдонями к животу. Лишь глз округлились от ужс д нчл рскрывться рот… Меч Крпивы возвртным движением взмыл вверх. И усилием всего тел пл нчвшему сгибться рзбойнику н плечо.

Остльные шрхнулись от бесформенного куск еще не умершей плоти.

— Кому еще? — осклил зубы Крпив. Он стоял н прежнем месте, и ее меч, легко сбросивший немногие кроввые кпли, здержвшиеся н стремительном лезвии, вновь покоился в ножнх. — Ну?.. Кому еще?..

— Срзу скзли: в ту сторону не пропустим, — нпомнил Волдырь своим прежним товрищм. — Через топи пойдете. И н корбль мне чтобы не зрились!

Шестеро уцелевших оттекли от подергивющейся, пульсирующей кроввыми струйкми бесформенной груды и поспешили нзд. Никто из них ничего не скзл. Они привыкли внушть стрх, сми до сих пор и не видели, что может сделть посвященный кметь нд любым тким, кк они. И дже если кметь этот — девк с косой…

Луки Искры и Тойветту поворчивлись им вслед, пок не сделлось ясно — совсем ушли, не вернутся.

Плот грозил рзъехться под ногми по бревнышку, но Крпиве до этого не было дел. Рзвлится — он оседлет любое бревно, до корбля доберется. Он тк рботл шестом, что прочня жердь грозил сломться в рукх. И это не бед! Зтрещит шест — лдонями стнет грести…

Он несколько рз окликл отц, но человеческого голос в ответ тк и не дождлсь. Лишь Волчок взливл то и дело, бегл вдоль борт, выглядывл из-з дтских щитов то в одном месте, то в другом.

— Бтюшк!.. — последний рз зкричл Крпив, когд плотик с рзгону удрился в смоленые корбельные доски. Он вскочил и прыгнул, но плот откчнулся, испортив прыжок. Крпив схвтилсь з один из щитов и повисл, вымочив ноги по бедр. С недевичьей ловкостью подтянулсь и мхнул н плубу через борт.

Стрхиня, взобрвшийся н корбль следом з ней, огляделся и только покчл головой. И лдонью зкрыл глз Милве, переднной ему с плот:

— Мертвые здесь… Незчем тебе н них смотреть.

Кудельк, привыкшя возиться с увечными и больными, был, понятно, покрепче, но и у нее лицо стло зеленое. Мертвецы уже мло нпоминли живых. Беспощдное тление обезобрзило крсивые, сильные молодые тел — отроки с Суворовой зствы лежли рздувшиеся, потемневшие, склизкие. Ждные птицы, не дерзвшие подлетть к Твердятиному отрвленному посольству, двно выклевли им смелые глз, изодрли некогд пригожие лиц…

Хрльд отыскл Эгиля и подошел к нему. Строго берсерк можно было узнть только по седым волосм д еще по одежде. Все остльное имело весьм мло общего с тем Эгилем, который жил в пмяти Хрльд.

— Я подрю тебе этот корбль, чтобы ты мог н нем добрться в Вльхллу, — пообещл мертвому другу сын конунг. — Помнишь, мы отпрвились было туд вместе, но похоже н то, что придется тебе ехть в Обитель Богов одному…

— Не спеши зректься, Ргнрссон, — непрошеным встрял Стрхиня. Они с Волдырем уже вовсю орудовли бгрми, пытясь выдрть из-под корбля вцепившиеся коряги. — Кбы не пришлось и тебе туд вознестись, и всем нм…

Две зтопленные кокоры, обе в венцх воздетых корней, непреклонной хвткой держли корбль. Эх, не ндо было Суворовой дружине доводить до смерти крсвицу ель, княжившую нд волоком!.. Может, и не случилось бы этой ловушки, которую дже двоим очень сильным мужчинм не удвлось ни рздвинуть, ни рскчть…

— Рубить ндо, — скзл Стрхиня и без дльнейших рзговоров полез через борт вниз, в воду. Волдырь немного подумл и поднял из свленного н плубе оружия хороший топорик. Боевой топорик, конечно, был легковт: его делли не для рубки мокрых корней, для того, чтобы не отсохл рук, без устли мхвши в сржении. Ну д ничего, сойдет и ткой…

Хрльд, ижор и чернявый рзбойник схвтили бгры и стли помогть Волдырю со Стрхиней, потом по совету молодого дтчнин нчли перетскивть мертвецов поближе к корме, потому что корбль сидел носом, и нос следовло приподнять. Кудельк и Милв сперв стояли обнявшись, придвленные. Но прздно леденеть от присутствия смерти было просто некогд: совершлся последний труд, суливший спсение, и стршные человеческие тел скоро превртились в обычную тяжесть, которую следовло поднимть, передвть из рук в руки, уклдывть… Одному Искре Твердятичу делть ничего не позволили. Велели взобрться н борт возле внт и стоять тм, высмтривя рысьими глзми — не спешит ли кто ищущий походникм гибели?

И только Крпив Суворовн ничего вокруг не змечл. Ее отец лежл н носу корбля, возле прочной деревянной утицы для нмтывния кнтов. Кк рспутл с нее причльное ужище, освобождя лодью, тк уже и не смог больше сдвинуться с мест, прилег отдохнуть, преклонил сивую голову н холодные доски…

Он узнл Крпиву, когд он нд ним нклонилсь.

— Дитятко, — выдохнули уст. — Доченьк…

— Я броню тебе принесл, бтюшк… — Крпив трясущимися пльцми рзвязывл зплечный мешок. — Счстливую твою… принесл…

Змятня Тужирич с его гриднями появились из лес, когд Волдырь и Стрхиня, стуч зубми в воде, дорубли последние корни. Зметив их вдлеке, Искр нчл было прикидывть, сколько времени они будут одолевть последнюю версту через топь: проводников у них быть не должно, вряд ли они сми тк хорошо знют все безопсные тропы, д и следы свои походники прятли кк умели… Однко погоня двиглсь горздо быстрей, чем должн был бы. Искр присмотрелся и скоро понял, в чем дело. С Змятничми шли четверо из шести рзбойников, утекших с кменной гривы. И не было похоже, чтобы шли они по принуждению. Когд Искр об этом скзл, Волдырь нчл сипло брниться и еще яростней зстучл топором.

Скоро стло совсем ясно, что высвободить корбль и уйти н нем протокой, оствив Змятничей бессильно мхть вслед кулкми, не получится. Преследовтели выберутся н берег рньше, чем удстся вытолкнуть лодью н чистую воду. И тогд-то Змятня сделет то, что с смого нчл хотел сделть семерк рзбойников. Пойдет прямо к протоке и оседлет узкую горловину. Дв десятк воинов по берегм устья н локоть шире смого корбля!.. Будь у Хрльд полный корбль гребцов, он проскочил бы, шутя. Д… Если бы…

Нельзя было пускть Змятничей н прибрежную гриву. Нельзя.

Н волю из озер вел всего один путь. И всего один путь был у тех, кто желл бы эту отдушину зпереть. Против семерых ттей лесных достло одной Крпивы с ее беспощдным мечом. Гридни боярские сми кого угодно могли рсплстть, не здумывясь.

Те из походников, кто хоть мло смыслил в воинском деле, поняли: н гриве ндо ствить зслон.

Всем понятно было и то, что ушедшие в зслон остнутся н верную смерть.

А те, кто попытет счстья н корбле, будут смотреть, кк они погибют один з другим, покупя им время…

Крпив склонилсь, быстро поцеловл отц:

— Прости, бтюшк…

— Нет, — скзл Искр. — Не пойдешь в поле. — И влстно добвил: — А грести кого Хрльд посдит, кроме тебя? Милву с Куделькой?..

Крпив озирлсь, чувствуя его првоту, но не желя ей покориться. Хрльд нхмурился:

— Мне случлось сржться, и не стну хвстть, будто всегд я брл верх. Но не скжут про меня, будто я бегством спслся…

— А кто бегством спсется? — нтягивя н мокрое тело рубху, удивился одноглзый вряг. — Ты к првилу девок поствишь?.. Я последнего глз не пожлею взглянуть, кк они лодью упрвятся выводить…

Хрльд оглянулся н звленный мертвецми корбль, н трех женщин, оствшихся у него под нчлом… И зкусил губы до крови.

Один Волдырь ни с кем не спорил. Стоял н корме и целовл свою Милву, целовл без конц, зня, что другого рз не будет.

— Лютомир ко мне… приходил… — поведл Сувор дочери. Он говорил медленно, деля промежутки между словми, чтобы перевести дух. — Скзывл… убили его… И Твердят приходил, боярин Пенек… Был бы жив, свтов зслл бы ко мне…

Силы кончились, Сувор скзнного не довершил. Только улыбнулся.

Крпив поднялсь с колен, протянул Искре кольчугу:

— Ндень… Ну кк убережет тебя… суженый…

Стрхиня молч спустился н плотик. Он н Кудельку не оглянулся. И ничего ей не скзл. Крпив посмотрел ему в спину и тут только подумл, что ведь вряг-то ншел ее бтюшку, чего он тк боялсь. Ншел. Но не стл спршивть, сколько н небе звезд…

Рзбойники готовили свои плоты основтельно: собрли пловучий лес со всего берег и чсть связли, скрепили, чсть не успели. Труды их не пропли впустую. Пятерым зщитникм гривы кк рз хвтило и времени, и плвник, чтобы устроить звл. Змятничи к нему подошли с немлой опской, и было чего опсться. Из-з поднятых н дыбы плотов их приветили стрелми.

Луки были у всех, стрелы с корбля позимствовли тоже в досттке, целыми тулми, сколько возмогли унести. Одн бед: уязвить мтерого гридня, вздевшего броню и шлем и поднявшего н руку щит, не тк-то легко. Воин не боится посвист стрел, он умеет подствить им щит, д притом повернуть его тк, чтобы нконечник боле скользил, чем порол. Только одного Змятнич, споткнувшегося н тропе и при этом рскрывшегося, сбил меткий ижор. А вот четверым рзбойникм, что ндумли переметнуться к блудному боярину, повезло меньше. Им тоже некуд было деться с узкой тропы, и двое, не успевшие спрятться з чужими щитми, погибли смыми первыми, дергясь и жутко крич под удрми стрел. Гридни через них переступили и понемногу двинулись дльше. Перебежчиков было не жлко. Они свое дело сделли — провели через болото. А в предстоявшей рукопшной от них всяко толку было бы немного…

Хрльд и Крпив остервенело мозжили топорми тугие свилевтые корни, все кк один зло зкрученные противосолонь, и по очереди ныряли под дно корбля, что-то тм делли. Тяжеля лодья уже колеблсь в воде, но высвободить ее не удвлось. Нырнув очередной рз, Крпив дже чуть рздвинул бгром сцепленные стволы, однко бгор соскользнул, и топляки вновь сомкнулись, зщемили вплывшую между ними Крпивину рубху. Нож остлся в ножнх н плубе; девушк рвнул толстую неподдющуюся вотолину и понял — нстл ей конец. Хрльд почуял нелдное, нырнул следом, ншрил в сплошной торфяной мути, откроил зщемленный клок острым лезвием топор. Крпив всплыл, зливясь хлынувшими помимо воли слезми. Отдышлсь, нырнул опять…

Кудельк все зкрывл глз, пытлсь сосредоточиться. Ничего не получлось. Мешл лютя боль, со вчершнего вечер не покидвшя висков. Нствниц когд-то ей объяснял, з что нсылется подобня мук. З нсилие нд волей другого; дже з то, что лечил кого-то, доброго соглсия не испросив. А уж з то, что попортил остервеневших Змятничей, чего похуже можно было дождться. Спсл вот Милву, теперь приходилось плтить: не могл помочь ни Сувору еле живому, ни пятерым мужчинм н кменной гриве. И было это бессилие еще во сто крт хуже боли, ломвшей виски.

Стрел у зщитников берег было много, но они когд-нибудь кончтся, стен щитов, выстроення опытным Змятней, приближлсь. И полезут в рукопшную боярские гридни, может, порненные, но от этого еще более злые. Впятером их удержть?.. Притом что из пятерых нстоящим бесскверным воином был только вряг. Искр тоже кое-что мог, но его любой из боярских людей шутя сдунет с дороги. Ижор и двое рзбойников, слов нет, ловки и крепки… Ну д видели мы, чего ткие ловкие и крепкие стоят против дружинных…

— Эй, боярин!.. — зорл вдруг Стрхиня. — Без выкуп не пропустим!..

Его услышли сквозь ругнь и гуденье тетив. Искр со своими от изумления опустили луки, Змятня ответил из-з щит:

— Поздно ты, одноглзый, о выкупе зговорил.

— Прямо тк уж и поздно? — весело ответил Стрхиня. И бесстршно вылез н опрокинутый плот. С той стороны в него тотчс пустили стрелу. Вряг отмхнулся не глядя, кк от ндоедливой мухи, и стрел улетел в болото. Он повторил: — Прямо тк уж и поздно?..

Змятня тоже рспрямил спину, выглянул из-з щит. Волдырь, чернея от ненвисти, кинул было к жилке стрелу, но Искр схвтил его з руку.

— А что мне с тобой договривться? — спросил новогородский боярин. — Я тебя и всех вс, сколь тм есть, ркм скоро отдм!

— Тк ведь я не много прошу, — пожл плечми Стрхиня. — Всего-то твой меч мне и приглянулся. Отдй — пропущу, куд пожелешь.

Не друг я вм и не врг… — невольно вспомнилось Искре. А меч-то в руке у Змятни был впрвду пригожий. И цвел в золоте рукояти, лучился н утреннем солнышке большой грненый спфир… Что тм н уме у вряг? Неужто предтельство?.. Холодно отчего-то стло в груди. Не друг я вм и не врг…

Змятня Тужирич тем временем смотрел н Стрхиню оценивюще. Потом медленно произнес:

— Этот меч я не под лвкой ншел. Он в бою мне достлся. Не убоишься взять его у меня, кк я см взял, — иди сюд и бери.

Опытен был Змятня и чуял нутром, что одноглзый вряг стоил прочих, укрывшихся з звлом, всех вместе. Сколько гридней положит, прежде чем см упдет? А ведь истребить его, пожлуй, только ему. Змятне Тужиричу, одному и под силу. Грешно откзывться, коли см предлгет. Зто остльных потом — кк блох. Одним шлепком всех четверых…

То, что корбль нконец высвободился, Хрльд почувствовл совсем неожиднно. Он кк рз стоял н плубе, Милв с Куделькой в четыре руки терли его куском сукн, отогревя после очередного погружения в холодную воду.

Вот тут-то и переменился неуловимым обрзом трепет корбля у него под ногми. Деревянные тиски рзошлись, может быть, всего н вершок, но, тем не менее — рзошлись. Хрльд оттолкнул женщин и понял: побртимы н берегу не зря готовились принести себя в жертву. Все же и они с Крпивой совершили то, что должны были совершить.

Ощущение удчи, явившейся, когд уже иссякли силы, и труд выглядел тщетным, вырстило у Хрльд з спиной крылья. Он перегнулся через борт и вытщил полузмерзшую, хвтющую ртом воздух Крпиву. Пльцы у девушки уже не слушлись: сведенные судорогой, нчли прирстть к топорищу. Крпив сглтывл злые слезы отчяния. Он ходил н боевых корблях, но не выросл, кк Хрльд, н плубе и не рзумел того, что было внятно ему.

У нее лязгли зубы, и Хрльд скзл ей:

— Сейчс грести будешь, согреешься.

До нее не срзу дошел смысл его слов. Несколько весел уже лежло в гребных люкх. Они ведь пытлись сдвинуть корбль их дружным усилием, но до сих пор безо всякого толку. Поэтому Змятничи не всполошились, когд Хрльд снов встл у првил и одн пр кормовых весел осторожно приподнялсь нд водой.

Змятня Тужирич оствил щит и стоял в кольчуге и шлеме, держ вынутый из ножен меч. Со шлем свисл, мотясь по широким плечм, волчий хвост,

— Кким богм ты молишься, одноглзый? — спросил он нсмешливо. — Что-то я не припомню, чтобы нм поле кто присуждл!..

Стрхиня стоял перед ним обнженный по пояс, кк н Божьем Суде. Только висел н ремешке некий оберег, упрятнный от стороннего взгляд в мягкий мешочек. Вряг вдруг скзл:

— Ты-то з что здесь бьешься, боярин?

Змятня тких речей не ожидл, но с ответом не здержлся.

— А з то, что не влдели нми Белые Соколы д и не будут!..

— Который князь д в ккое лето в Лдоге сел — через век уж пылью покроется… — усмехнулся Стрхиня. — Или умник-песнотворец нйдется д тк все переврет своему князю в угоду, что мы с тобой н том свете пирогми подвимся… А вот непотребство великое, при прщурх бывшее, люди непременно зпомнят. И что боярин Змятня Тужирич непотребство то учинил… Своей ли, не своей волей…

Рук новогородц, держвшя синеокий меч, вздулсь бугрми мышц, но никкого движения не сделл и вновь успокоилсь.

— Ты, — скзл он врягу, — того понять не способен, что з вольность дедовскую слишком большой цены уплчено не бывет…

Стрхиня пожл плечми. Поперек всей груди у него лежл длинный, неопрятно сросшийся шрм.

— Отчего ж не способен? Если ты честь и жизнь свою выкупом готов положить, это дело твое… Ты, Змятня, только Твердяту спросить позбыл, охот ли ему рди вольности твоей помирть. Д еще н Сувор злочестье возвел. Крепко же н этом вольность вш будет стоять…

Змятня влдел собою отменно.

— А тебе дело ккое? — спросил он. — См ты кто? Я тебя ни у Вдим, ни у Рюрик не видл!

— Я-то человек прохожий, — ответил Стрхиня. — И дел мне, вот уж првд святя, ни до кого из вс нет.

— А здесь что потерял?

— Скзл же, меч хочу збрть у тебя. Не ровня ты ему, Змятня Тужирич. И влдеть им не будешь.

Вдлеке, н середине озер, сдвинулся с мест корбль и здом нперед одолел первую сжень, уходя из ловушки.

Когд Стрхиня вдруг положил нземь свой узорчтый меч, Змятня глянул н него, кк н вредоумного:

— Экие нынче пошли сторонние люди… Хочешь, чтоб ндо мною смеялись?

— Безоружен ты, — ответил-вряг. Змятня не остлся в долгу:

— Ну тк и пеняй н себя!..

И не то чтобы шгнул — подлетел, по воздуху подплыл к одноглзому, не ксясь земли. И пошло, и звертелось!.. Гридни и зслон постепенно утрчивли взимную осторожность, смотрели н поединщиков, силились уследить, что те вытворяли.

— Убьет одноглзого… — тихо скзл Волдырь Искре Твердятичу. — Жль будет!

Искр тоже боялся и про себя ждл ткого исход, но допустить хоть млейшую неуверенность себе позволить не мог. Дже в осозннных мыслях, вслух и подвно. Он ответил:

— Я видел однжды, кк он оружных двоих… Тоже голой рукой…

— Д те двое небось половины Змятни не стоили! — усомнился рзбойник, но Искр уже збыл про него. Смотрел во все глз н сржвшихся, и кзлось ему — слышл, кк они продолжли свой спор.

— А ведь Твердислв доверял тебе. Не прощется ткое, Змятня…

— Мой грех. И отвечу. А Белому Соколу в Лдоге не сидеть!..

— То боги рссудят.

— Богм и пособить можно, коль не торопятся!

— Боги-то рзглядят, кк ты еще и детей боярских убить шел, чтоб првды не выдли…

Локоть Волдыря больно врезлся Искре в бок.

— Ай д Хрльд!.. Корбль-то, смотри!.. — Рзбойник торжествующе вытянул руку. — Уходит ведь, ?!..

…Тут все и случилось. Стрхиня ли сделл ккую ошибку, Змятня ли угдл еще не родившееся движение тем чутьем, что бывет у одного воин из десяти, — остлось неведомо. Летящий конец меч попл врягу в лицо. Прикосновение было невесомым, почти безболезненным. Но кожня повязк, без которой Стрхиню никто и никогд не видл, улетел длеко в сторону. И вместе с нею — лоскут плоти в полтор пльц толщиной, нчисто ссеченный с лиц.

И вряг, не издвший ни звук в тот день, когд меч Хрольв ярл едв не лишил его жизни, зкричл, кк умирющее животное.

Лезвие, нпрвляемое не инче кк свыше, пронеслось в волоске от его левого глз, много лет жившего погребенным под бесформенными потекми шрмов, и глз отворился. И Стрхиня срзу ослеп. Ослеп от выдирющей душу боли и от чудовищного, невероятного свет, хлынувшего срзу отовсюду, со всех сторон.

Стон, отозввшегося из-з коряг, он не услышл. Срботло не сознние, угсвшее в огненном вихре, — срботло тело. Лишенное водительств, оно все сделло смо по себе. Мячиком отктилось нзд, тк что с добивющим удром Змятня смым обидным обрзом промхнулся.

Это, впрочем, легко было испрвить, и боярин шгнул следом, змхивясь. Но в это время гридни з его спиной взволновлись, згомонили, укзывя рукми. Змятня не удержлся, взглянул.

Корбль, однжды уже выскользнувший у него из рук, ускользл вновь. Топляки, еще кзвшие из воды рстопыренные черные пятерни, остлись з кормой. Нос был воинственно здрн, единствення пр весел прилежно взмхивл и опусклсь. Корбль был велик и тяжел; рзгон зрождлся медленно, со стршным трудом. Но все-тки зрождлся. Щиты н бортх не двли увидеть гребцов, только беловолосую голову прня, стоявшего у руля. Дтского княжич, которого воины Змятни бросили умирть среди трупов…

Н миг Змятне почудилось, будто мертвые н корбле нчли просыпться и сейчс выйдут н берег, чтобы совершить нд ним свою спрведливость… Но лишь н миг. Все рвно эт лодья длеко не уйдет. Он выигрл поединок, который его противнику угодно было сделть Божьим судом. Добить его — и двдцть хрбрых гридней без нтуги рскидют жлкий звл. Выволокут зщитников гривы и побросют в болото.

…Добить! Змятня рзвернулся, одновременно нчиня змх…

Меч в его руке внезпно сделлся стопудовым и неодолимо потянул десницу к земле. Змятня увидел ткое, чего не видл никогд и больше уж не увидит. Стрхиня, которому след бы корчиться н мокром истоптнном мху, поя его кровью, стоял н ногх. И не просто стоял. Шел к Змятне, чтобы убить.

Кровь текл врягу н грудь с изувеченного лиц, он шел крепко зжмурившись, ибо не выдерживл потрясения светом, но это не имело знчения. Он знл, где Змятня, по звуку дыхния, по чвкнью земли под ногми, по зпху пот. И боярин вдруг отчетливо понял, что это идет к нему его смерть.

Их единоборство все-тки впрвду оборчивлось Божьим судом. И он, боярин Змятня Тужирич, не одержит победы н этом Суде, потому что Перун, друющий спрведливость мечу, не н его стороне. Синеокий все же устремился вверх и вперед, но очень неохотно и лишь зтем, чтобы рук Стрхини встретилсь с рукой, его зносившей, и вынудил промхнуться…

…Миг, столь многое вместивший в себя, звершился, когд сложенные клинком пльцы вряг пырнули Змятню в нижние ребр. Боярин был в кольчуге, но от ткого удр не зщищет кольчуг. Когд проломленные ребр стновятся кинжлми, рздирющими нутро, и со стороны кжется, будто рук вошл в тело по локоть и вот сейчс выдернет смое сердце…

Мир лопнул перед глзми, рзлетясь во мрке крсными и золотыми огнями, словно нитк порвнных бус…

Потом Стрхиня стоял нд ним, держ об меч. Вздымл их к небу, зпрокидывя облитое кровью лицо, и что-то кричл н никому не ведомом языке. Змятничи молч смотрели н него с полутор десятков шгов. У кждого было по луку в рукх и по отворенному тулу н првом бедре. Любой мог игрючи изрешетить вряг стрелми, если бы зхотел.

Не выстрелил ни один.

Корбль уходил.

Крпив сидел н одном весле, Кудельк с Милвой — н другом, и все три гребли тк, словно всю жизнь только этим и знимлись. И ндо ли говорить, что у всех трех текли по щекм слезы. А Хрльд держл првило, глядя вперед с высокого сиденья кормщик, и тоже чуть не плкл оттого, что не мог дже обернуться и увидеть, кк уходили в Вльхллу его друзья. В торфяной воде впереди корбля угдывлись едв зметные струи, тянувшиеся к протоке. Кк бы ни рвлсь в нем душ, молодой дтчнин не отводил от них взгляд. Если лодья зстрянет опять, вызволить ее не будет уже никкой возможности. И получится, что Искр и все те, кого Хрльд тоже про себя нзывл побртимми, зря остлись н смерть.

Корбль медленно полз, по нитию кормщик обходя зтившиеся топляки. Если он успеет выйти в «игольное ушко» протоки, его будет уже не перехвтить.

Сувор лежл н носу, молч глядя н то, кк неистово отдвли себя три девки и сын дтского князя. Дети. Дети… Его подвиг был звершен, теперь нстло их время.

А посередине покоились н плубе мертвые отроки. Сувору они тоже были детьми. Скорбное скитние по болотм нучило его рзговривть с ними, слушть их голос. Вот и теперь бесплотные тени витли вокруг, беспокоясь и негодуя, и были незримы ни для кого, кроме их воеводы.

Искр и Тойветту рзом выскочили из-з нгроможденных коряг, схвтили кчвшегося Стрхиню и уволокли его з звл. Н вряг стршно было смотреть: кровь неостновимо лилсь, он по-прежнему не мог открыть глз и только скрипел зубми, сжимясь от боли. Тойветту стл откривть полосы от его же рубхи, змтывть Стрхине лицо.

Змятничи тоже подняли своего предводителя и н рукх отнесли его прочь, тщсь последней ндеждой — вдруг в могучем боярине еще теплится хоть слбя жизнь и его не поздно спсти?.. Они рсстегнули и сняли с него шлем с подшлемником, звернули кольчугу… Ндежд очень скоро дотлел. Он не дышл. Кровь лениво изливлсь из тел, уже не подгоняемя биением сердц…

Кудрявый Урюп первым вскочил с колен и с невнятным криком кинулся н звл, выхвтывя меч из ножен и нчисто збыв о щите. Следом хлынули его сотоврищи, жждвшие отмщения з вождя. Одному из них Тойветту хлднокровно пробил стрелой рот, рскрытый в яростном крике. Другого Волдырь вздел н тяжелое, с толстым древком копье, подобрнное н корбле. Могучему рзбойнику оно окзлось кк рз по руке и уж удрило тк удрило. Пропоротый Змятнич остлся лежть у подножия звл, но и смому Волдырю срзу достлось з убитого от Урюпы. Гридень дотянулся мечом и, нверное, снес бы Волдырю голову, не выручи Искр. Боярский сын зпустил в воин кмнем, когд тот уже взбегл н звл по взгроможденному н коряги плоту. Кмень Урюпе причинил рзве что синяк н облитом кольчугой боку, но зствил отштнуться, и н осклизлых бревнх этого хвтило с избытком: взмхнул рукми, упл, сктился под ноги другому Змятничу, лихо нбегвшему следом. Тот высоко перепрыгнул через Урюпу, не желя топтть, и под ним свистнул в воздухе сулиц, пущення чернявым рзбойником. Не попл в прыгнувшего — и остлсь торчть в голени его побртим, изготовившегося вскочить н опрокинутый пень…

Н счстье оборонявшихся, грив между озером и болотом был узкя, больше двух в ряд не пройдешь… Только н то и ндежд!

Змятнич, по которому промхнулся рзбойник, вторым прыжком перелетел через гребень звл и бросился н Искру Твердятич, змхивясь секирой. Тойветту Серебряный Лис выхвтил острый охотничий нож и взлетел ему н спину. Молодой ижор мло что мог противопоствить в ближнем бою дружинному воину, зковнному в железо. Но Искру, Твердислвов сын, по его недосмотру второй рз не поклечт…

Здоровенный гридень, дже не обернувшись, удрил обухом секиры через плечо, смхнув легкого ижор н землю. Однко дргоценное мгновение было куплено: Искр успел встретить противник лицом к лицу. Двое новогородцев столкнулись взглядми и узнли друг друг. З одним столом ведь сидели в дружинной избе у князя Вдим, у одной печи согревлись, от одного хлеб отлмывли…

— Твердятич?.. — тяжело дыш, чужим голосом спросил гридень. Теперь его лицо не прикрывл личин — и лучше б, нверное, если бы прикрывл…

Искр отмолвил:

— Ты моего бтюшку стрелой к земле прибивл? Или другой кто?..

Гридень ощерился и удрил. Искр встретил его секиру мечом и неожиднно для себя обнружил, что рсчетливо и трезво пускет в ход воинскую нуку, преподнную погибшим отцом. И сколько ни жловлся боярин Пенек н неспособность и млое усердие сын, ведь достточно, окзывется, успел ему передть.

Змятнич, учствоввший в убийстве Твердяты, боя со знющим првду сыном убитого не выдержл. Все кончилось быстро: третьим или четвертым удром Искр достл его по голове и довольно крепко ошеломил. Воин не упл, только «поплыли» глз и почти остновились руки с секирой. Искр удрил снов, без промедления и без пощды, по кольчтой брмице, спущенной со шлем н плечи. Скользящий удр он вполне могл отрзить — но не прямой, д еще ннесенный в полную силу. Твердятич услышл, кк хрустнули под клинком позвонки…

Другие Змятничи поняли, что с одного нскок зслон им не смять, и отктились нзд — посоветовться, перевести дух. Бешеня ярость, бросившя их н звл, исчерпл себя, принеся только потери. Дв неподвижных тел остлись перед нгромождением бревен, третье немного погодя перебросили с той стороны. Было очевидно, что рно или поздно нпдющие все-тки возьмут жлкую крепость из плвник и коряг и рспрвятся с ее зщитникми. Но кк скоро это случится? И ккой ценой придется зплтить з победу?..

Искр тоже оглядывл свое небогтое воинство, прикидывя, выдержит ли оно еще хоть один приступ. См он пок не был рнен, но вот остльные?.. Стрхиня сидел под звлом, придерживя сплошь нпитнную кровью повязку, и мучительно щерился, пытясь осторожно приоткрывть првый глз. Рзбойники, тихо ругясь, перевязывли друг друг. Волдырь берег левое плечо, чернявому попли по голове и отсекли ухо. Потом Искр похолодел. Знл, что остются они н смерть, что один з другим будут ее принимть… Знл, толку с того…

Тойветту лежл нелепо рскинувшись и подвернув под себя в пдении првую ногу. Он был мертв: удр обух проломил ему лоб.

Боярин Змятня Тужирич был нстоящим вождем. В млой дружине боялись его, но и любили без пмяти. Н других Вдимовых кметей дже поглядывли свысок. Все-то Змятня водил их н ткие дел, о которых лучше было помлкивть, и все-то удвлось ему. Не зря щедро жловл его князь, не зря его воины серебряными ложкми ели еще тогд, когд Твердислвичи и см Пенек обходились деревянными д костяными…

И н пороги они з своим Тужиричем вышли не прекословя, хоть и сулил этот поход быть из всех смым тйным и смым зловещим. Шутк ли, тех убивть, с кем одному князю святую клятву двли… Оттого взял он с собою не всех, лишь смых доверенных, многое с ним вместе прошедших и не привыкших в нем сомневться.

Они и не сомневлись. Кк бы ни остерегли кждого в отдельности внутренние голос, — Змятне верили больше. Д еще пончлу все склдывлось нстолько удчно, что только и оствлось поверить в тйную милость богов. Они истребили хрбрых Суворовичей, не потеряв при этом ни человек. С Твердислвичми вышло потуже, но и это з невезение смешно было считть… Хоть и кжется людям, будто ясен душою творец молний Перун и склонен крть з непрвду, — кто знет нверняк?.. И что ткое непрвд? Кк осудить з нее, если ею покупется великя првд?..

Они не усомнились дже потом, когд вели корбль по болотм и терпели опсности и труды куд худшие, чем в двух коротких боях. Не пожелли считть все, что творилось, предупреждением. Ибо шел с ними отец их, Змятня Тужирич, и тоже терпел, и трудил себя нрвне с остльными…

Но теперь?

Когд с похищением пленного корбля грозило пойти прхом все, чего рди они погибли сми и убивли других…

Когд см Змятня Тужирич пл в бою с безвестным врягом, и тк похож был их поединок н святой Божий суд, что мороз бежл по спине…

— Кто веревки припс? — озирлся Урюп. — Звл будем рстскивть! А рубить высунутся, тех стрелми рсстреляем!..

Глз у него были нлиты кровью. Он доводился Змятне первым ближником и горел исполнить здумнное боярином — хотя бы и без него. Корбль-то ведь убегл, д не просто убегл — уводили. Еще немного, и поздно будет ловить!..

— Погоди, Урюп, — остновил его воин помоложе. Звли прня Хилок, з необыкновенную силу. Он вытолкнул перед собой одного из уцелевших рзбойников: — Этот вот говорит, тм поодль лежт прорубленные челны… Попортили, кто от Волдыря уходил. Глянуть ндо, может, починим?

— Это сколько провозишься! — рявкнул Урюп. — Веревки где, говорю?..

— Погоди, — повторил Хилок. — Корбля нм уже не поймть. И Змятню Тужирич не вернуть… Твердислв и чдь его без првды мы перебили, то нш боярин нм смертью своей покзл…

— Тк что с того?

— А то, что сделем если, кк говоришь, гнев Божьего нм уже не избегнуть.

Гридни слушли этот спор, и кто-то с сочувствием смотрел н Хилк, кто-то хмурился, отодвигясь ближе к Урюпе. Тех и других было примерно поровну, но с Урюпой стояли стршие воины. Те, кому гнев богов не тк стршен был, кк немилость погибшего вожк. А вокруг Хилк — в основном молодые, меньше ходившие з боярином и еще не рзучившиеся сомневться.

— Скжи лучше: жить зхотел, — зловеще промолвил Урюп. — Через топи уйти н челнх, у другого князя хлеб кусок поискть…

Он очень ндеялся, что прень оскорбленно выхвтит меч, но Хилок только вздохнул:

— Я другого хочу. Со Звездного Мост вниз не свергнуться, когд кон мне придет и в Ирий зшгю…

И понял Урюп: продолжть спорить с ним — знчит вовсе потерять всякую возможность доделть нчтое или хоть отомстить. Он плюнул нземь:

— Лдно. Ступй, спсйся. Но коли еще мне под ноги попдешься…

— Челны рздобуду если, вернусь, — ответил Хилок. — Подумй до тех пор, побртим.

Корбль шел длинной протокой, пдвшей в Мутную. Он то рсширялсь озеркми, где по дну црпли ветви утонувших кустов, тк что сердце обрщлось в лед: снов зстрять?!.. А между рзливми тянулсь узенькя водня тропк. Тм было течение, помогвшее двигться вперед, зто веслм совсем не оствлось прострнств: девки упирлись ими в рскисшую землю, клокми срывя с нее дерн, у себя — кожу с лдоней. Они двно перешли всякие пределы устлости, но продолжли грести, совершя свой подвиг, рвный деянию погибвших в зслоне. Хрльд стоял у првил. Он не сделл ни одной ошибки, выбиря путь судн. Ни рзу не просчитлся, определяя, где следует идти нпролом, где лучше отвернуть в сторону. Или послть Крпиву с бгром н нос корбля, чтобы оттолкнул зтившийся в тине топляк…

Когд проток повернул еще рз и впереди змерцл широкя лент реки, Хрльд понял, что не зря родился н свет. Путь в Лдогу, по существу, только здесь нчинлся и был еще очень неблизок, но всем почему-то кзлось: вот выбрться из болот, тм-то уж…

Нпряжение было тк непомерно, что Хрльд лишь со второго взгляд узрел корбли, шедшие по реке.

Он срзу решил, что ему примерещилось. Хищные, узкие, длинные вендские корбли… Его с млденчеств учили узнвть эти стелющиеся нд водой силуэты, и он узнл их дже сквозь выевший глз пот, узнл белое знмя н кровво-крсных щитх по бортм.

Грдский Хререк конунг шел к Новому Городу…

Хрльд зкричл во все горло. Тут же сорвл голос и порзился тому, кким тонким и слбым получился крик. Кто услышит его?.. Вздрогнувшие девки бросили весл и стли оглядывться, и им, видно, померещилось то же, что и ему, может, они все просто сошли с ум — нчли кричть уже вчетвером.

Помстившиеся корбли почему-то не исчезли. Более того, один дже повернул в сторону протоки, и тогд Хрльд зподозрил, что все это няву.

* * *

— Их триндцть, нс четверо, — скзл Стрхиня. — Ну что ж, хуже бывло…

Он держл в рукх об меч, свой прежний и отобрнный у Змятни. Он превозмог жестокую рну и вновь готовился дрться. Кожную рубху н себя нтянул и сверху кольчугу. Искре дже кзлось, будто Синеокий неведомым обрзом сообщл врягу новые силы; во всяком случе, свободный от повязки Стрхинин глз и спфир в рукояти горели рвным огнем. Синеокий, между прочим, лежл у него в првой лдони. Искр невольно вспомнил о том, что вряг не был левшой, и подумл: тк ли обрщться с чужим, млознкомым мечом, только что отнятым у врг?.. См бы он не решился, ну д не спршивть же…

У себя з звлом они плохо слышли, о чем спорили осиротевшие гридни и почему половин вдруг повернул прочь, уводя с собой двух рзбойников проводникми. Волдырь определил:

— Тот, что млдше, Хилок, уйти вздумл, Урюп, стрший, кет его…

— А нм все лучше, — ответил Стрхиня. — Одного жль, не передрлись!..

Говорить ему нверняк было больно, но зубы весело склились из бороды, збитой спекшейся кровью. Искре вдруг вспомнилось зметенное снегом зимовье и деревянный обрз меч, рсколотый в щепы. Почему у Стрхини был вид человек, совершившего нечто ткое, после чего не жлко и умереть?..

Триндцть Змятничей между тем выстроились клином, нсколько это было вообще возможно н узенькой гриве. Урюп встл первым, кк это и подобет вождю, остльные — з ним по двое. И молч, тяжелым железным шгом двинулись н звл. В их движении больше не было исступленной ярости того первого приступ, порожденного скорбью и жждой отмщения. Теперь они шли, чтобы миновть зслон — или умереть всем, до последнего человек. Искр тоскливо рссудил про себя, что вероятней, конечно, первое. Если б тогд не поддлись неистовству, может, сейчс уже мчлись бы берегом, догоняя корбль… Потом он зново ощутил н плечх Крпивину кольчугу, и ее прикосновение покзлсь ему объятием. Он подумл о том, что тк ни рзу и не поцеловл свою суженую. Узнть бы хоть, кк это — девку пригожую в уст целовть?..

Рсчетливо, точно многоопытный стрый боец, Искр проверил ременную петлю н черене меч — это чтобы не вышибли из руки, когд пойдет резня грудь н грудь. Оценил рсстояние до близившегося клин. Поднял лук, поствил к ноге тул с несколькими оствшимися стрелми. И спокойно, будто н лугу возле кремля в соломенную мишень, прицелился Урюпе в колено…

Он кк рз спускл тетиву, когд Урюп крикнул, и все Змятничи, кк один, сорвлись н бег. Порнил кого вылетевшя стрел или бездельно свистнул среди мчвшихся ног — Искр не узнл никогд. Железня змея, покрытя чешуйчтым пнцирем крепких щитов, подхлынул к звлу и рвнулсь нверх. Искр выстрелил еще рз и схвтился з меч. И рссек-тки колено Урюпе, подскочившему кк рз н него. Тот ощутил рну и с ревом рухнул вперед, сшибив Искру нземь. Они поктились друг через друг, вцепившись, рыч от ненвисти и жжды убийств. Змятнич был сильнее и тяжелей, но в эти последние отмеренные мгновения у Искры проснулось внутри нечто, дотоле дремвшее. Когд они коснулись воды, он сумел окзться сверху и вдвить голову врг в топкую прибрежную жижу. Руки Урюпы в кожных боевых руквицх снчл искли его глз, потом оствили это, слбея, попытлись высвободить горло. Но не возмогли. Искр держл и держл, слыш только безумный гул крови в вискх и смутно ощущя сыпвшиеся удры.

Пок что-то тяжелое и острое не вспороло нконец кольчугу у него н спине и не вдвинулось в тело, хороня весь мир в бгровом омуте боли…

Могучий Волдырь перевернул копье и двумя рукми схвтил его з середину древк, згорживя дорогу Змятничм. Взревел и нлег, и гридни его нтиск не снесли — посыплись с звл нзд, но один, смый ловкий, уже пдя, ткнул его мечом. Волдырь был без брони, потому что среди Суворовых отроков не ншлось никого, кто срвнился бы с ним по мощи телесной. И острый меч сделл свое дело — Волдырь уронил копье, штнулся нзд и тяжело сел н бревн, судорожно икя. Его втжник увидел кровь, выступившую между прижтыми к животу лдонями глвря. Схвтил оброненное копье — и со стршным криком бросился н Змятничей, поднимвшихся н ноги внизу. Волдырь тоже хотел приподняться и удержть его, может, сктиться следом з ним, но боль не пустил. Он скорчился и сполз, оствшись лежть бок о бок с Тойветту Серебряным Лисом. Втжник к тому времени отомстил з него, прыгнув и н лету пригвоздив слишком ловкого гридня. И см свлился под удрми десятк мечей, изрубленный тк, что узнть было нельзя…

Тк и получилось, что Стрхиня один встретил уцелевших Змятничей, когд те опять полезли нверх.

Хилок со своими довольно длеко отошел от мест сржения. Опять пришлось лезть в трясину и ощупью проклдывть путь. Однко дв челн все же ншлись, причем именно тм, где укзывли рзбойники. Челны действительно были прорублены, но отроки не рстерялись. Зря, что ли, спрвный воин слывет мстером н все руки, д еще и тскет с собой все необходимое в дороге! Живо сбили оковки с нименее попорченного щит, сняли вощеную бычью кожу с деревянной основы. Порылись в пудовых мешкх, добыли молоточки и горстку мелких гвоздей, взялись приколчивть…

Н зчиненной тким обрзом лодочке, ясное дело, не стоило плыть куд тм з море — дже и через Мутную. Но вернуться к Урюпе и у него н глзх обойти зслон, чтобы словми поносными, скзнными про ушедших, подвился немедленно, — это д, это еле живое суденышко, пожлуй, и сдюжит. Хилок первым влез внутрь, и сквозь щели срзу нчл обильно сочиться вод, но и это было не стршно. Двоих рзбойников приствили шпкми вычерпывть воду, остльные споро взялись грести обломкми весел, нйденных возле челн, и кускми досок, вырубленных из второй, безндежно испорченной лодки. Суденышко побежло через рзлив сперв неохотно и неуклюже, потом все резвей.

Хилок все подгонял своих отроков: он видел, кк остервенело лезли н звл люди Урюпы, и не хотел опоздть. Из зслон, похоже, в живых оствлся всего один человек; Хилок сперв огорчился, решив — вот сейчс его опрокинут, сметут, и чего рди они с ребятми тогд поспешют?.. Но человек все никк не влился, и миновть его нпдвшие не могли. Он дрлся с редким искусством — дв меч ткли в воздухе серебряную путину, и он оборчивлсь для всякого, кто приближлся, смертью, если не рнми. Хилок зсмотрелся н него, потом поискл глзми Урюпу — куд подевлся, что ж хрбрость свою не покзывешь, других только рд трусми слвить?..

Грести оствлось менее перестрел, когд в рзливе опять появился корбль. Выскочил из протоки, словно яростный вепрь из тростников, и полетел нперерез…

Это был совсем не тот корбль, который Змятничи укрли у сгинувшего посольств, потом упустили, потом тщились перехвтить. Не тот, что тк жлко полз прочь, ковыляя н единственной пре весел. Это был боевя вряжскя лодья, и все ее тридцть дв весл неистово пенили воду. Воины, сидевшие по двое н рукоять, были стршны лицми, потому что совсем недвно зглянули н плубу дтского корбля и увидели н нем своих мертвых товрищей. А н корме бешено летящей лодьи стоял вождь, которого боялось и чтило все обширное Вряжское море. Князь Рюрик. Белый Сокол. Лдожский госудрь.

Хилок и его отроки увидели смерть: он шл к ним через озеро, знося и опускя тридцть дв меч. И было это последнее, что пятеро молодых воинов и дв рзбойник успели в своей жизни увидеть. Вряжскя лодья прошл по ним, не сбвляя ход, и короткого треск дерев и костей не было слышно з гулкими удрми весел и слитным ухньем не щдивших себя гребцов. Боевой корбль смял ничтожную лодочку, не зметив препоны своему бегу, и взял последний могучий рзгон, чтобы одолеть непролзную для пешего прибрежную топь и выскочить носом н гриву…

З его кормой не выплыл никто.

Когд с Искры сняли шлем, потом нчли отлеплять от спины пропоротую броню, он пошевелился и зстонл. Что-то внутри было непрвильно и мешло дышть, не двло рспрвить грудь и кк следует нполнить ее воздухом.

— Добря кольчужк у тебя, прень, — скзл нд ухом голос, покзвшийся полузнкомым. — Не Сувор ею прежде влдел? Уже умер бы, кбы не броня…

А другой человек, чьи руки Искр н себе чувствовл, не говорил ничего, просто был здесь и молчл, перевязывя рны, и вдруг по щеке Искры скользнул пушистя прядь, и девичьи уст нчли целовть его окроввленное лицо: не уходи, не пущу, не покидй меня, не покидй!..

В двух шгх от них Хрльд Ргнрссон тормошил изрненного Стрхиню, с трудом вытянутого из-под груды срженных Змятничей:

— Слышишь, венд!.. Д чтоб тебя тролли сожрли!.. Слышишь ты меня?!.. Очнись нконец!..

Кудельк стоял у него з спиной, стискивя рукми виски и отчянно взывя к своей ведовской силе, пытясь хоть что-нибудь сделть…

Хотя в действительности смое глвное он уже сделл.

Глв девятя

Боевые корбли Рюрик шли вверх по Мутной, потому что княжеские нворопники донесли о великой рти, воздвигнутой н врягов князем Вдимом. Ждть, что ли, пок к стольному городу подойдет?..

— Невесел госудрь-князь… — скзл боярин Сувор Щетин. Стрхиня ответил ему:

— Он не хочет этой войны.

Выжившие походники лежли н смой княжеской лодье, в плубном штре н носу. После скитния по болотм чистя одежд н теле и кожный кров нд головми были з счстье. Не говоря уж о том, что все их мучения остлись нконец позди. И были не зря. Смерть, предтельство и чужя вин, зпятнвшя слвное имя… все это обрело достойный венец. Откупленный кровью.

— А не будет никкой рти, — прошептл Искр. Копье ккого-то Змятнич, попвшее в спину, добрлось до легкого: от сильного вздох н губх возникли лые пузыри, и он отвживлся только шептть. — Змятня погиб… и с ним люди его… кто в Новом Городе остлся, тех н поток з измену… и все…

Стрхиня сидел против него, привлившись спиной к бортовым доскм. Он дже спл в тком положении, поскольку не мог опустить голову из-з рны. В полутьме штр он осмелился приоткрыть свой новообретенный глз. И поглядывл сквозь щелку в повязке, зново привыкя к богми днному зрению. Слов Искры зствили его очень нехорошо усмехнуться.

— Ккя измен?.. — спросил он. — Ты про что?.. Ккя измен?..

— Тк они ж… — с горячностью нчл Крпив, устроившяся между Искрой и отцом. Нчл — и осеклсь. Продолжть было нечего. Все видели мертвое тело Змятни, с которого гридни, пытясь помочь, содрли рубшку, вновь обрядить тк и не успели. Все видели сизый шрм н левом плече у боярин — знк, втертый некогд пеплом в глубокий ожог. С тким-то знменем, коего лишь первые ближники Вдимовы удостивлись, д н чудовищную измену пойти? Н убийство Твердяты, н то, чтобы князя своего и весь Новый Город втянуть с Рюриком в смертельную сшибку?..

Или…

Иное предположение Крпив произнести не решилсь, потому что оно было еще хуже боярской измены. Когд у отц много детей, среди них попдются и дурные. Это можно понять. Но вот чтобы отец собственных детей предвл… дже рди их вольности, рди их счстья, кк он его рзумеет…

Стршно об этом дже подумть.

— А ты, Волдырь? — спросил Суворовн без большой, впрочем, ндежды. — Скзывл тебе Змятня, чьею волей пришел?

Бывший рзбойный вожк лежл н боку, с зшитым и стянутым плотными повязкми животом. Держл руку Милвы в своей.

— Нет, — ответил он медленно. — Не скзывл. Добычи долю сулил…

Говорить ему было тк же больно, кк Искре. Твердятич помлкивл, хмурил чистый лоб. Крпив посмотрел н него и подумл, что он тоже ищет ответ, который лучше бы вовсе не нходился. Мотнул головой, повернулсь к Стрхине и скзл совсем о другом:

— Ты, я вижу, меч бтюшкин добыл у Змятни… Вернул бы!

Вряг ответил спокойно:

— Прежде твоего бтюшки были люди, хрнившие этот меч.

Пок Крпив перевривл его слов, не зня, кк их понимть, — зговорил Хрльд. Он единственный из всех мужчин не был рнен в бою н болоте, и это не веселило его. Девкм было простительно не учствовть в битве, но не ему, Ргнрссону! Он подумл о сржении, которого не хотел конунг Альдейгьюборг. Хрльду тоже не хотелось его, потому что с обеих сторон окжутся люди, которых он успел полюбить. Однко если првдой было то, о чем говорили венд и словене, и хольмгрдский вождь содеял предтельство… Честь требовл отмщения.

— Почему Хререк конунг не желет войны? — спросил молодой викинг. — Ткие, кк он, стновятся миролюбивы, лишь когд не ндеются победить. Но ведь хольмское войско н четверть состоит из нших селундцев. И они перейдут к Хререку, когд увидят меня!

— Ну дльше, — отозвлся Стрхиня, — будет тк, кк ты см обещл, когд мы сидели в лесу. Придет твой отец, и Рюрик уже не встретит его, кк встретил когд-то, потому что битв с Вдимом выкосит войско.

— Но я… — нчл было Хрльд.

— Вряд ли они полдят добром, — безжлостно перебил вряг. — Если ты остнешься жив, твой отец посдит тебя в Лдоге, кк Ивр у нглов, в Эофорвике. А если погибнешь, знчит, княжить стнет кто-нибудь из твоих бртьев. У тебя ведь их много.

Хрльд промолчл. Лишь мучительно, до слез покрснел, кк будто Стрхиня скзл про него что-то невыносимо постыдное.

— Стршные слов ты молвишь, вряг… — прошептл Сувор. Он выглядел зметно приободрившимся, но был еще очень слб. Стрхиня безрзлично пожл плечми:

— Объясни, в чем я ошибся, и я с тобой вместе пордуюсь.

Некоторое время все молчли, только слышен был плеск воды под бортми и гул холодного северного ветр, нполнявшего прус. Потом Хрльд зговорил снов:

— Ведь ты, ярл, будешь рядом с Хререком конунгом, когд мой отец огородит ему поле?..

— Всегд был, — ответил Сувор спокойно. — И тогд буду.

— Ну тк пусть лучше Эгиль брнит меня в Вльхлле з то, что я оствил его смерть неотмщенной. Пусть не будет сржения с хольмгрдцми, если оно повлечет немирье между Хререком и моим отцом. Я сын конунг и рд был бы звоевть себе держву, но против тебя, Сувор ярл, не пойду. Потому что ты спс меня, когд я умирл.

Кудельк, сжвшяся в комочек у него з спиной, вдруг жлобно всхлипнул. Хрльд повернулся к ней:

— Дом у меня был сестр, ее звли Гуннхильд. Норны змкнули ее глз, чтобы он зорче видел сердцем. Торгейр мне рсскзл, что он умерл, и это был большя потеря. Но теперь кжется мне, будто могу я привезти в Роскильде другую провидицу, и не меньше ее дивня сил. Поедешь ли ты со мной, чтобы носить мое кольцо и ждть меня из походов?

Стрхиня отвернулся от них, обмотнное повязкой лицо сделлось совсем деревянным. Он опустил ресницы, двя отдых глзм, и стл ждть ответ ведуньи.

Кудельк прижлсь к плечу Хрльд, зхлебывясь слезми:

— Я не провидиц, любый… Я не умею видеть будущее тк ясно, кк зрит его моя нствниц или твоя сестр Гуннхильд… Я только чувствую, кк оно ндвигется н нс, и мне стршно… Уезжй к отцу, любый, не оствйся с нми н смерть…

— Н ккую смерть? — изумился дтчнин. — Почему н смерть?..

— А ты думешь, что с нми будет, если у них с Вдимом миром дело решится? — медленно проговорил Волдырь. — Выболтем вдруг, что никому не потребно…

— А кмети? — похолодел Крпив. — Кмети-то княжьи… Лодья целя, видел…

— То кмети, — скзл Волдырь. — А то мы.

— Я бы з этой првдой еще рз пошел, — прошептл Искр.

Хрльд обнял плчущую Кудельку и неожиднно увидел перед собой море. Бескрйнее море, величественно вздымющее увенчнные гребнями волны. Облк нд ним, летящие неведомо куд и откуд… Солнце, гснущее в пучине…

Прус из пророчеств Гуннхильд, нконец-то явившийся вдлеке…

Он скзл:

— Не по прву будут меня нзывть сыном конунг, если я не смогу зщитить тех, кто в этом нуждется. Ты примешь мое приглшение, ярл?

Стрый воин посмотрел н него и грустно, лсково улыбнулся. Хрльд успел понять эту улыбку и то, что Сувор ответит откзом: ему ли, столько лет служившему своему князю, теперь от него уходить, словно он был в чем виновт?.. И Крпив, гордя и отчяння, не бросит отц, з ней еще Искр, не только по слову Твердяты принявший узы жениховств… Искр, которого он, Хрльд, нзывл побртимом…

Что же до Стрхини…

В это время снружи рздлись голос, по плубе прошуршли шги, откинулся колеблемый ветром полог, и в штер вошел князь.

Восемь человек смотрели н лдожского госудря, и у кждого в ушх еще звучли слов, только что произносившиеся под этим кожным кровом. Они ожидли, что Рюрик вот сейчс зговорит с ними о том же. О рти с князем Вдимом и о том, кк ее избежть… Однко ошиблись. Князь сел рядом с Сувором и нчл рсскзывть ему, что тел отроков, нйденные н корбле, нконец-то должным обрзом приготовлены к погребению и ждут только костр:

— Дтский княжич дет свою лодью, чтобы твои кмети и его витязь Эгиль приняли рвную честь.

…Когд вошел князь, Стрхиня словно бы отодвинулся еще дльше в тень, и не потому, что его глз, не терпели яркого свет. Ноборот — он преодолевл жестокую резь, но смотрел только н Рюрик и взгляд не отводил. Он никогд не видел его до битвы в болоте. Д и тогд — мельком. А вот теперь глядел и глядел, и пытлся предствить его себе молодым.

Князь вел с его товрищми ничего не знчщий рзговор, спршивл о рнх, о том, не терпят ли ккой нужды. А зоркие глз между тем переползли с лиц н лицо, взвешивя и оценивя. Он что-то решл про себя. Отгонял прочь последние сомнения. Приговривл…

Стрхиня сидел н другом конце штр, откинув голову — поди рзбери, смотрит ли из-под повязки… Он видел, что Хрльд был единственным, кого не коснулся княжеский взгляд. Рюрик просто скзл ему, поднимясь:

— Пойдем, княжич. Дело у меня к тебе есть.

Хрльд с готовностью встл.

— Погоди, кнез, — скзл Стрхиня. Н языке вгиров скзл.

Рюрик остновился. Обернулся и посмотрел н него через плечо, хмурясь и ощущя внезпно нхлынувшую тревогу. Стрхиня, поднявшись с зметным трудом, подошел к нему, и они окзлись одного рост. Усмехясь обезобрженным ртом, молодой вряг не спеш сунул руку з пзуху, нщупл тм что-то. Вытянул плоский кожный мешочек и снял его с ремешк. Протянул князю н лдони:

— Вот, возьми, кнез. Моя мть велел передть это тебе, когд умирл. Он скзл, что я, может быть, тебя рзыщу.

Мешочек был очень стрый и вытертый, много рз промоченный водою и потом, случлось, что и кровью. Князь стрнно медлил несколько очень долгих мгновений, но потом все же взял его и нчл медленно рспутывть звязки. Семеро остльных смотрели недоумевя и силясь что-то понять. И молодой Твердятич, к которому Стрхиня стоял првым боком, первым зметил то, что зметил бы и всякий другой, увидевший этих двоих рядом.

Сходство…

Князь нконец рзвязл тонкие ремешки и вынул из мешочк то, что в нем нходилось.

У него н лдони лежл серебряный знк Сокол. Тот смый, что он подрил когд-то Нечянке.

— Ты?.. — внезпно севшим голосом спросил лдожский госудрь. — Ты?..

Пдл в небытие стольня Лдог. И т держв, которую он мечтл создть здесь и укрепить Новым Городом и иными большими и млыми городми, стоявшими вблизи и вдли. Вспыхнул и исчез его мелкий рздор с князем Вдимом. И то большое немирье, в которое этот рздор чуть было не перерос. И Ргнр Кожные Штны с его грозными корблями, остновившимися, кк донесл ижорскя стрж, уже у Котлин остров. И цен, которой он собирлся купить Лдоге мир…

Ничто больше не имело знчения.

Кроме одного.

Нечянк…

И сын ее. Его, Рюрик, сын. Сын…

— Он меня ненвидел?

— Он говорил, что ты, верно, будешь великим првителем. Кто не жертвует людьми, тот не оствляет после себя держву…

Молчние. Потом:

— Помнишь, что предскзл Семовит? «Вернешь…» Отец или сын, никкой рзницы нет…

— Я призню тебя перед людьми и дружиной. Ты будешь со мной.

— С тобой будет оберег, который хрнил мть…

— Мне нужен ты.

— Я не нужен тебе, отец. Я слишком долго искл зветный меч, чтобы отнести его мертвому роду.

— О чем ты?

— Нечянк двно умерл, отец. Тогд еще жив был стрейшин Семовит и другие из род.

— А теперь?..

— Теперь нет никого.

— Есть ты…

— А ты уверен в этом, отец?

— Я уверен, что немного нйдется князей, способных похвлиться подобным нследником!..

— Я смертельно рнил Хрольв Пять Ножей, ярл Ргнр конунг, когд он попытлся меня зрубить вместо ответ. Я убил Змятню, боярин князя Вдим. Ты хочешь с ними союз. Я плохой нследник, отец.

— Ты мой сын!

— У тебя будут еще сыновья, отец.

Снов молчние.

— Скжи хоть, кк нзывл тебя мть, чтобы я мог дть это имя другому…

— Ингр. Он звл меня Ингром, отец.

А потом было вот что.

Две рти, лдожскя и новогородскя, встретились чуть выше порогов, н той смой поляне, нд которой больше не высилсь двдцтисження крсвиц ель. Когд причлили вряжские корбли, князь Рюрик первым вышел н берег. Он был без брони и оружия. Поднял нд головой щит и обртил его к себе выпуклой стороной.

Ответить боевой стрелой н ткой знк — совсем не иметь чести.

Князь Вдим тоже сложил нземь меч и кольчугу и вышел к нему. Они встретились посреди поля и долго говорили недине. О чем именно — не слышл никто, и многим кзлось, будто они уговривются решить дело поединком. Все знли хрбрость двух князей, все знли, ккие это великие воины.

Но Рюрик и Вдим вернулись кждый к своему войску:

— Сече не быть.

— Кк не быть?.. — окружили своего князя новогородцы. — А з Твердислв Рдонежич рсплтиться? З всех, кого Рюриковичи вот у этих кострищ убивли, потом еще и мертвых незнмо куд уносили, хоронили неведомо кк?..

— Не Рюриковичи их сгубили, — отвечл бтюшк-князь. — Не с ними будем рсплчивться.

— А кто же?..

— Волдыревы вурдлки болотные. Зря мы Сувор в непотребстве винили, чист он. Открылсь истин нконец…

— Скжи слово, княже! Лес пожжем, болот шеломми вычерпем, не жить боле рзбойникм!..

— Послн уже з их головми хрбрый Змятня Тужирич с млой дружиной. Ншел он рзбойное логово в смой крепи болотной и бился долго и тяжко… Корбль отстоял, н котором они Суворовичей мертвых прятли, вину возвести чтоб. Вон он, корбль тот, поодль стоит… Втгу рзбойную Тужирич без осттк всю положил. Дтского княжич оборонил, смого боярин Сувор и детей боярских, вурдлкми взятых: молодого Искру Твердятич и Крпиву Суворовну. Д только см себя и дружину верную не сберег… Князь лдожский Рюрик, сюд уже идя, н место его сечи попл. Одного Волдыря живого среди мертвых ншел, в полон взял…

— Ккой же кзнью рзбойник лютого нм жизни лишить?..

— А возжигть стнут погребльный корбль, ему голову срубят и мертвым под ноги бросят.

Бесед же двух госудрей, которой не слышли и первые ближники, н смом деле был тков:

— О чем, светлый княже, хотел со мной потолковть? — спросил князь Вдим. Ему удлось скрыть влдевшее им нпряжение. Почти совсем.

Князь Рюрик не спеш поднял руку, почесл белый висок.

— Д тк, о безделице, — передернув плечми, ответил он с едв зметной усмешкой. — Скзитель, вишь, в Лдоге у нс объявился. Бсенку знятную бял…

— Ккую же? — спросил Вдим.

— А ткую, что будто бы жили в стродвнее время дв род. К примеру, Кречеты и Лесные Коты. И все время крепко меж собой врждовли, потому что Кречеты в тех местх были пришлыми, и Коты видели в том себе ущемление. Пок один из Котов не уговорил своего вождя послть к Кречетм верных людей — великого змирения рди. Вождь сделл вид, что соглсен, см же отпрвил вслед посольству проверенных гридней с тйным нкзом: нстигнуть и…

— Чего только теперь не рсскжут про двние времен! — сквозь зубы пробормотл князь Вдим. — Я, кжется, тоже слышл что-то подобное…

— Д? — нклонил голову Рюрик. — И кк же рсскзывют эту бснь в Новом Городе? Вот бы знть, ведомо ли скзителям, что вождь Кречетов, н которого должно было псть подозрение, истины докоплся? И еще, что будто бы выжил ккой-то княжич зморский… З которым немлое войско от Котов отбежло бы… См я всего не упомню, но скзители мои здесь со мной, — с твоими поделятся, прикжи только…

Вдиму пондобилсь вся его выдержк, чтобы рвнодушно отмхнуться: не воинское, мол, дело — бснопевцев друг с другом сводить! Однко он был князем. И виду не покзл.

— Что-то тм еще было ткое, — продолжл Рюрик. — Что будто бы встли грудь в грудь Кречеты и Коты, из-з речки н них род Ворон поглядывл, клюв д когти точ…

— Д? — спросил Вдим. Голос его не дрогнул: он был князем. — И чем же кончилось?

— Стрнно кончилось, — ответил вряг. — Сколько слышл скзителей, всяк по-своему бснь эту венчет. Мы-то с тобой чем ее звершим?..

Утро следующего дня удлось прозрчным и синим.

Еще до свет опытные мореходы положили н берег ктки. Нвлились и в последний рз вывели н сушу тяжелый дтский корбль. А потом щедро обклдывли его хворостом, чтобы мокрое рзбухшее дерево легче принимло огонь.

Все исполнялось по змыслу двух князей, по их слову, произнесенному нкнуне. Одному лишь человеку до того слов и змысл уже не было дел. Умер ночью верный Рюриков боярин Сувор Несмеянович. Н рукх у любимой дочери умер, у Крпивы Суворовны. И люди рсскзывли, будто перед смертью он попросил позвть князя. И когд тот пришел, стрый воин скзл ему:

— Долго я служил тебе, господине. А теперь не могу.

И вот что удивительно — кое-кто утверждл, будто скзл боярин вовсе не «не могу», иное и стршное: «не хочу». Но ткие рзговоры скоро утихли, потому что у Сувор Несмеянович язык отсох бы скорей, чем в смом деле повернулся подобное произнести, и все это знли.

Теперь боярин лежл тм, где и было ему по прву смое место: во глве своих отроков, н носу корбля. А Волдыря вели к смертной лодье дв хмурых кметя-вряг.

Он шел см, глядя н рссветное солнце. Шел, держсь прямо и твердо, хоть рн под повязкой горел лютым огнем, стиря темный згр с обветренного лиц. Мимо новогородцев и лдожн, которых, что првду тить, в былое времечко изрядно побили-пощипли его рзгульные молодцы. Мимо тесно прижвшихся друг к дружке Крпивы Суворовны, Искры Твердятич (вот уж зря встл, этк ведь и з бтюшкой недолго следом отпрвиться…) и дтского княжич с его хромоножкой-ведуньей. Большой пес, жмущийся к чьим-то коленям… Четыре белых лиц, четыре пры вопрошющих глз… не поминйте лихом, счстливо вм з морем у княжич погостить… Стрхини среди них не было, и только об этом Волдырь, пожлуй, и сожлел.

…Мимо двух князей, стоявших бок о бок. Тут Волдырь то ли зпнулся, то ли чуть промедлил… и некоторым, смотревшим н него уж слишком внимтельно, покзлось, будто он хотел плюнуть под ноги двум госудрям… Не плюнул. Усмехнулся. Дльше пошел.

А когд он поднялся по короткому всходу и соступил н плубу корбля, он посмотрел н север и долго не отводил глз от чего-то, видимого только ему. З то, что он дст себя оболгть, ему был обещн княжескя нгрд. Милвушку невозбрнно отпустят, куд он см пожелет. Он скзл, что хочет увидеть, кк он уезжет. Ему обещли и это.

Он улыбнулся ей вслед, потом повернулся к двум гридням, держвшим нготове мечи, и улыбк стл горькой и стршной.

Н колени перед ними он тк и не встл.

А когд плмя поглотило мертвые тел и корбль и нд погребльным костром рзвеялся дым, было змечено, что Мутня нчл отступть с зтопленных берегов. Что-то нконец сдвинулось в мире и вновь пошло своим чередом. И уже рокотли вдли, обретя прежнюю мощь голос, окутнные рдугми пороги.

А потом был вечер совсем другого дня. И песчня кос н оконечности лесистого остров в устье реки Нюйи, тм, где он широко рзливется, рскрывя объятия морю. Хрльд шел по влжному песку, оствляя цепочку глубоких следов, и крепко сжимл в своей руке лдошку Кудельки. Гуннхильд не взял с собой стринный костяной гребень, нследие ушедших провидиц. Знл, верно, что долго без дел лежть ему не придется…

— И ты не пошел и не рсскзл людям, что у вс приключилось с моим воспиттелем Хрольвом?..

— Нет. Не пошел.

— Ты был рнен и плохо понимл, что творишь…

— Я был рнен. Но не тк тяжело, чтобы не понимть.

— Тех, кто скрывется от мести, у нс нзывют нидингми и хоронят между сушей и морем, в дрмовой земле…

— Мне нет дел до зконов твоей стрны, Ргнрссон. И до того, кк меня у вс нзовут.

— Из-з тебя умерл моя сестр, венд, и Друмб взошл з ней н костер. Ты помнишь ее, Ингр?

— Лучше, чем тебе кжется, Ргнрссон. Но взмен тех, кто погиб, я вновь дл тебе пророчицу, воительницу и побртим. Тебе этого мло?

Лейл-Смг семенил з Хрльдом, зябко кутясь в широкий меховой плщ. Сын конунг выкупил ее, оствшуюся без хозяин; он ехл с ним домой, ибо дурной сон звершлся.

А позди медленно шл Крпив Суворовн, и меч при бедре плохо вязлся с длинной рубхой и скорбной, белым по белому брной прошвой поневы. Мохнтый Волчок привычно бежл у ноги. Дочь боярскя вел в поводу срзу двух лошдей. Серый жеребец гордился и выступл бережным шгом, неся жестоко изрненного Крпивиного суженого, Искру Твердятич…

Стрхини с ними не было, но не думл и не помнил о нем одн Лейл. Д и то потому, что ни рзу не видл его.

Они уходили все дльше от вряжской боевой лодьи, доствившей их сюд через Нево-море и полноводное Устье. А впереди, н смой оконечности остров, лежли темные корбли Ргнр Лодброк. Селундцы пришли збрть Хрльд и его друзей, спсенных оберегом Стрхини.

А дльше пролег неприветливый горизонт, обложенный штормовыми тучми, грозный, сулящий неведомо что.

Уже шел нвстречу сыну см конунг, когд длеко-длеко в море Хрльду померещился прус… У Ргнрссон было отменное зрение, но все-тки не столь острое, кк у его побртим, и он не мог с уверенностью скзть, был этот прус н смом деле или только привиделся. И если тк, то не его ли ему предстояло весь остток дней высмтривть впереди?..

Холодный ветер летел нд простором Вряжского моря, ктившего с зпд вереницы глухо рокочущих волн. В той стороне, откуд они приходили, громоздились тяжелые тучи, сулившие неистовый шторм. Шторм из тех, кких боялись смые отчянные мореходы. С бешеным дыхнием, рздирющим в клочья всякие прус. С прощльным снегом зимы, жлящим, словно рои отточенных стрел… А позди туч клонилось к зкту большое крсное солнце. Оно рсстилло нд морем косые полотнищ последних лучей, и тм, где лучи кслись воды, гребни вспыхивли недобрым бгрянцем.

Волны тяжело били в скулу мленькой прусной лодки, и пен зхлестывл через борт. Н дне уже собрлось изрядно воды, но сидевший н руле человек ее не вычерпывл. Берег постепенно исчезл з кормой, н востоке росл стен темноты. Кого-то ждло з нею новое утро…

Ингр, прозвнный людьми Стрхиней, нзд не оглядывлся. Он двно отвык оглядывться нзд. И всего меньше смысл было бы в этом теперь. Теперь, когд зветный Перунов меч вместе с ним возврщлся к его мертвому роду…

Он держл руль, привычно нпрвляя бег послушной мленькой лодки, и не сворчивл прус. Шторм ндвиглся, метя широкое море, волны стновились все выше. Брызги текли по лицу, соленые брызги, и были почему-то горячими. Ингр никто не ждл впереди. Ему некуд было идти, некуд возврщться.

Он подумл о девушке, которя могл его полюбить, которя почти полюбил его.

Для нее стл рсплтой погребльный костер. А теперь ему нстло время плтить…

Потом рядом с ним присел его мть, поглдил по голове:

— А может, сынок, все-тки еще поживешь?..

Догорел зря, и все море окутл темнот.

…А н островке, зтерянном среди болот, все было по-прежнему. Водили хоровод обсохшие влуны, и сосны рспевли у дедушкиной могилы, кчясь под солнцем. Милв рзмеренно нлегл н шест, гоня к острову плотик, в укромном местечке дождвшийся ее возврщения.

Когд он ткнулся в кмни, он вышл н берег, крепко привязл веревку и увидел, что возле могилы скоро выглянут первые желтенькие цветы, грядки совсем рсплылись и требуют хозяйской руки.

Ндо было нчинть жить. Копть землю, брость в нее семен…

Милв подошл к клети и рспхнул скрипучую дверь. Солнце хлынуло внутрь и осветило человек н низкой лежнке. Исхудлый Свияг повернул голову, щурясь н свет.

— Это я, — скзл Милв.

Янврь — ноябрь 1997

СЛОВАРЬ

Альдейгьюборг — скндинвское нзвние город Лдоги.

Асгрд — в скндинвской мифологии мир богов, нзывемый тк по имени Асов. Из мир людей — Мидгрд — туд можно попсть, поднявшись по рдуге. Несмотря н то, что Асгрд рзмещен кк бы н небесх, скзния описывют нходящиеся тм горы и лес, ткже крепости от вргов, ибо Асгрд постоянно подвергется ткм злых сил.

Асы — одно из племен скндинвских богов. Другим племенем являются Вны, с которыми Асы некогд воевли, потом обменялись зложникми и зключили мир.

Бльдр — в скндинвской мифологии сын Один, прекрсный и добрый молодой бог, тргически погибший из-з коврств злых сил.

Бл-фор — в Скндинвии времен викингов погребльный костер.

Брмиц — кольчужное полотно, спусквшееся со шлем н шею и плечи. К нижней чсти шлем брмиц крепилсь с помощью метллического прутк, вствленного в особые петельки; специльные приспособления предохрняли кольчужные звенья от преждевременного истирния и обрыв при удре.

Бснословный — фнтстический, невероятный. Словом «бснь» в стрину нзывлось то, что теперь именуется скзкой; отсюд произошл всем известня «бсня». В свою очередь, «скзк» был документльным отчетом о рельных событиях, в позднейшие времен — письменным.

Безлядвый — «без ляжек»; в переносном смысле — непроворный, неповоротливый человек.

Белый Бог — тк скндинвы-язычники нзывли Христ. Следует зметить, что «белый» в скндинвской культуре — синоним добродетели, совершенств и крсоты.

Берсерк — это скндинвское слово можно перевести кк «медвежья рубшк» и кк «не носящий одежды». Тк нзывли неистовых воинов, которые в бою теряли человеческий облик и, одержимые приступом священного боевого безумия, рычли, кусли свой щит, истекли пеной и совершли невероятные подвиги. Их считли неуязвимыми, потому что они не ощущли боли и не обрщли внимния н рны. Иногд пишут, будто для достижения подобного состояния употребляли нркотические грибы, но это неверно. Одно время феномен берсерков пытлись объяснять эпилепсией, однко и это предположение несостоятельно. Н смом деле следует говорить о сложной смеси воинских веровний и смогипноз, который, кк известно современной нуке, способен творить нстоящие чудес. Берсерки всерьез полгли, будто н время боя преврщются в волков и медведей; отсюд «медвежьи рубшки». Известно ткже, что берсерки редко пользовлись зщитным доспехом и в сржении порой срывли с себя одежду; отсюд второе толковние этого слов. Во времен викингов «нстоящие» берсерки были уже редкостью. Горздо больше стло поддельных, которые имитировли внешние признки боевого безумия и зпугивли мирных хозяев, отнимя, по сообщениям сг, «жен и добро».

Бирк — город и крупнейший торговый центр эпохи викингов. Рсполглся н острове в соединявшемся с морем озере Лег (ныне — Мелрен), недлеко от современного Стокгольм.

Боевой щит выпуклой стороной к себе… — в кельтской трдиции это было знком мирных нмерений. Повернуть щит выпуклостью к оппоненту знчило предложить ему бой.

Волдырь — хищное животное, помесь собки и волк.

Бород — в древности вжнейший символ мужской чести. Дернуть з бороду, тем более плюнуть в нее было стршным оскорблением, смывть которое следовло кровью обидчик. Подплить бороду послу сопредельной держвы знчило объявить соседям войну. Говорят, римляне звели обычй нчисто бриться, устрняя тким обрзом немловжный повод для конфликтов в обществе: нет бороды — и дернуть не з что! Не исключено, что той же причиной объясняются и крохотные «эспньолки» темперментных испнских идльго; недром «Песнь о Сиде» постоянно именует Сид Кмпе-дор «бородою слвным», т. е. воином столь грозным, что никому и н ум не приходит оскорбить действием его длинную, пышную бороду. А в других стрнх Европы целые рмии, случлось, терпеливо стояли друг против друг, ожидя, пок все воины должным обрзом подвяжут бороды, уберегя их от бесчестья… После этого уже не кжутся «придурью» нешуточные стрдния и яростные протесты петровских бояр, которых смодержец нсильно зствлял бриться по-европейски.

Боярин — в описывемую эпоху — стрший, увжемый воин в дружине у князя, ближйший совет — ник и телохрнитель вождя, зчстую — глв собственной млой дружины. Слово «боярин» по-рз-. ному трктуется учеными. Чсть исследовтелей сближет его с древнеирлндским «бойре», что знчит «имеющий много скот».

Брный, брня ткнь — выткння особым обрзом, когд уток пропусклся не «через нитку», по особым шблонм, в результте чего возникл рельефный узор, однотонный либо цветной. Иногд «брня» полоск тклсь отдельно и пришивлсь к одежде, но особым шиком считлся нряд, скроен. ный из выткнной точно по мерке мтерии с уже готовым рисунком.

Бртучдо — племянник (др. — слв.). Буевище — клдбище.

Вгиры (вгры) — одно из племен блтийских слвян, обитвшее н территории современной Гермнии, н грнице с дтчнми. Столицей в-гиров был Стргрд (ныне — Ольденбург в ФРГ). Авторы исходят из предположения, что летописный Рюрик был одним из вождей этого племени и возглвил переселение чсти нрод в город Лдогу и его окрестности. Зметим, что это предположение отнюдь не лишено рхеологических подтверждений.

Вдим Хрбрый — летописный предводитель восстния против врягов. Возможно, «Вдим» — дже не личное имя, просто «вожк». Авторы рссмтривют Вдим кк гипотетического князя, который вполне мог «сидеть» в Лдоге до врягов, потом призвть-Рюрик в кчестве военно-морской зщиты от скндинвских викингов, и нконец поссориться с ним и погибнуть в бою. Отчество «Во-енежич» ни в кких источникх не упоминется, это чистый вторский вымысел.

Вллнд — скндинвское нзвние Фрнции (от слов «вльхи», то есть кельты).

Влькирии — букв. «выбирющие убитых», женские божеств в скндинвской мифологии. Соглсно поверьям, влькирии мчлись к полям сржений н волшебных конях, способных носиться «по воздуху и по морю», и дровли героям победу и смерть, достойнейших збирли в Вльхллу. Северное сияние, вспыхиввшее в небесх, считлось отблеском их оружия и доспехов. По крйней мере чсть влькирий были дочерьми смертных людей; выходя змуж, они утрчивли свои сверхъестественные кчеств.

Вльхлл — букв. «Плты погибших в бою», в скндинвской мифологии обитель пвших героев, нходящяся в Асгрде. Тм души воинов предются пирм и всяческим ртным рзвлечениям в ожиднии последней битвы Ргнрек, когд им предстоит снов погибнуть, отстивя ншу Вселенную от сил Зл.

Внты — боковые рстяжки, удерживющие в вертикльном положении корбельную мчту. Н корблях викингов внты были сдвинуты относительно мчты несколько нзд, зменяя тем смым отсутствующую кормовую рстяжку.

Вряг — вторы придерживются гипотезы, соглсно которой летописные вряги были слвянми с южного берег Блтийского моря, вобрвшими немлый элемент кельтской культуры. Термин «вряги», весьм неоднознчно трктуемый исследовтелями, соглсно некоторым рзыскниям имеет кельтское происхождение и в этом случе примерно переводится кк «морские люди».

Вряжское море — Блтийское (др. — рус.).

Венды — скндинвское нзвние блтийских слвян.

Верст — русскя мер длины, 1066, 8 м (500 сженей). До XVIII век существовл еще «межевя» верст, рвня двум обычным. «Верст» родственн слову «вертеть» и первончльно обознчл «один оборот плуг», «рсстояние, которое пропхивется з один рз в одну сторону». «Верст» ознчл ткже «ровесник»; не случйно мы теперь говорим «сверстник».

Вершок — древнерусскя мер длины, рвня 4, 45 см; это слово родственно слову «верхний», поскольку первончльно вершок рвнялся длине верхней флнги укзтельного пльц.

Весь — 1) небольшое селение, ткже чсть древнерусского город, обрзовння влившимся в его соств поселением. Ср. современное выржение «по городм и весям»; 2) финно-угорское племя, предки современных вепсов.

Вече — нродное собрние у древних слвян. Нибольший след в истории оствили, конечно, собрния крупных «дминистртивных единиц»: хрестомтийный пример — вече средневекового Новгород. Однко в большом городе свое вече могло быть и н отдельной улице, и в отдельном конце. «Вече» родственно слову «совет» и ознчет «обсуждение», «совместный рзговор».

Взметное слово (позднее — грмот) — уведомление о рзрыве мирных отношений, объявление войны.

Видок — «тот, кто видел», свидетель в древнерусском суде.

Викинг — в древней Скндинвии члены морской дружины, знимвшейся рзбоем и торговлей. Ученые по-рзному истолковывют это слово. Ниболее приемлемым кжется знчение «живущий не кк все», «ушедший из дому».

Вис — у древних скндинвов короткое стихотворение «к случю». Сочиняли их порой в обстоятельствх с ншей точки зрения невероятных. В сгх можно нйти весьм хрктерные сообщения тип: «…и тогд он выдернул попвшую в сердце стрелу и скзл по этому поводу вису, потом упл и умер…» Или: «…и тогд они услышли, кк в горящем доме, в огне, кто-то скзл вису…» См. ткже Скльд.

Витязь — профессионльный воин, член дружины, прослвивший себя воинскими подвигми.

Влзня — «прихожя» в большой избе.

Водимя — в эпоху многоженств глвня, стршя жен.

Волос (Велес) — в слвянской мифологии божественный противник Перун, чудовищный крылтый змей, сохрнившийся в скзкх под именем Змея Горыныч. Иногд он оборчивлся смерчем, способным высость целое озеро; отсюд его прозвище — Сосун ( ткже Смок или Цмок). Соглсно предниям, некогд Волос похитил молодую жену Перун и укрл с неб Солнце, у людей отнял скот и «злег» земные воды, лишив поля плодородия; тк продолжлось много лет, пок Перун не срзился с ним и не восстновил спрведливость. Однко Волосу приписывются не только отрицтельные кчеств. Он — покровитель песнопевцев, у него можно допроситься досттк и урожя. Ученые полгют, что Волос — это воплощение стихийных, необузднных нчл в природе и животной стороны в смом человеке; недром скзния нзывют Волос «Скотьим богом» (что иногд трктуется кк «Бог скот», но н смом деле знчит «Бог животного црств»). Ничего «злого» в природных стихиях нет, только следует помнить, что без рзумного присмотр они могут нделть беды…

Волхв — слвянский жрец, языческий священник.

Ученые полгют, что первончльно этим словом обознчли только служителей Волос, з их обыкновение одевться в «волохтые» шубы мехом нружу (т. к., соглсно веровниям. Волос чсто предствл смертным в облике медведя). К описывемой эпохе «волхв», вероятно, сделлся общим термином для всего жречеств.

Ворон — см. Один.

Вороп — рзведк (др. — слв.). Нворопник — рзведчик (отпрвить кого-либо «н вороп»).

Восточное море — Блтийское (др. — скнд.).

Восточный путь — у викингов 1) морской путь из Скндинвии н Русь и длее «в рбы» и «в греки»;

2) стрны н этом пути.

Вотол — род плотной, толстой льняной ткни, ткже нзвние плщ, сделнного из нее.

Всеотец — один из чсто употреблявшихся титулов Один. Древние скндинвы действительно считли его родончльником всех богов и людей.

Всход — лестниц (др. — слв.).

Вурдлк — в описывемую эпоху этого слов не существовло. Его ввел в литертуру А.С.Пушкин, не вполне (по мнению ученых) корректно объединивший двух персонжей слвянского фольклор: волкодлк — волк-оборотня, и упыря — «нечистого» мертвец, встющего по ночм, чтобы пить кровь живых. «Нучня неточность» Пушкин, тем не менее, нстолько точн литертурно, что вторы сочли возможным ею воспользовться.

Выпрямить ребр… — способ кзни, который принято считть чуть ли не «визитной крточкой» викингов и свидетельством их невероятной жестокости. Соглсно описниям, осужденному рссекли н спине ребр, рзводили их в стороны нподобие крыльев и вытскивли легкие: ткя кзнь еще нзывлсь «врезть орл». В отношении «особой жестокости» викингов следует зметить, что их исторические противники прктиковли не менее бесчеловечные способы отнятия жизни. Кроме того, по мнению исследовтелей, мтерилы car позволяют трктовть «выпрямление ребер» кк осквернение труп врг, не кк глумление нд живым. Чсть же ученых полгет, что «кроввый орел» вообще имел место лишь в вообржении скзителей, выржя собой нечто полностью «зпредельное», не измеряемое обычными человеческими меркми и могущее соответствовть лишь эпической мощи легендрных времен.

Вязть и решить… — т. е. отнимть или дровть свободу (др. — слв.). «Решить» здесь имеет знчение «освобождть» (ср. «рзрешиться от бремени»).

Глты. — 1) одно из кельтских племен; 2) общее нзвние кельтов. Это слово породило немло геогрфических нзвний, древних и современных: Гллия, Глисия, Глиция…

Грдрики — букв. «Стрн крепостей», «Стрн городов» — скндинвское нзвние Руси. «Грд» ознчет «город», «рики» — «держв», «стрн». Чсто встречющееся нписние «Грдрик» — негрмотно.

Грдский — русский (др. — скнд.). Грд-конунг — — русский князь.

Гшник — у слвян шнурок, поддерживвший штны; от слов «гчи», «гщи», которое в глубочйшей древности ознчло «шкуру с здних ног зверя», в историческую эпоху — штны. Слвяне носили рубхи нвыпуск, поэтому нечто, спрятнное у тел, з упомянутым шнурком, действительно было скрыто лучше некуд. Отсюд современное выржение «спрятть в згшник».

Гевьон — в скндинвской мифологии «вещя дев», которой обязн своим появлением н кртх дтский остров Зелндия (Селунд). Соглсно легенде, Гевьон тк очровл своим пением шведского конунг, что тот пообещл ей столько земли, сколько он сумеет поднять своим плугом. Тогд Гевьон родил от одного великн срзу четверых сыновей, превртил их в быков, зпрягл в плуг и… вывернул им изрядный кусок Скндинвского полуостров. Быки Гевьон остновились длеко в море, и потому-то, кк утверждет скзние, «мысы остров Селунд похожи н зливы озер Лег» (ныне оз. Мелрен в Швеции). В Копенггене, кстти, в честь Гевьон воздвигнут очень крсивя скульптурня групп.

Гинунггп — в скндинвской мифологии Мировя Бездн, существоввшя до нчл времен. Соглсно легендм, с одной стороны ее горело стршное плмя, с другой црил вселенский мороз и лежли вековые снег. История Вселенной отсчитывлсь скндинвми с момент, когд изнчльные холод и жр встретились и снег нчли тять, из кпель воды сми собой родились первые живые существ.

Глиняне — одно из племен блтийских слвян, обитвшее южнее вгиров.

Гой еси… — стринное русское приветствие, букв. «бывй жив», от «гоить» — «жить».

Горниц — от слов «горний», то есть «верхний», смое комфортбельное помещение в древнерусской избе, топившейся по-черному. По мнению исследовтелей, оно рсполглось нд прихожей, т.е. действительно «горе», нверху, и было отгорожено от основной — здымленной — чсти избы непроницемой перегородкой.

Город, городок — в древнерусском языке это слово ознчло не просто крупное поселение, кк теперь, но только «огороженное»: ткое, где имелсь крепость н случй вржеского нпдения. «Городом» нзывли и собственно укрепление. В чстности, «городок» боярин Сувор в ромне — всего лишь мленькя крепость, не успевшя обрсти «гржднскими» выселкми.

Горой — сухим путем, посуху.

Гривн — шейное укршение в виде незмкнутого метллического обруч, ткже мер вес и стоимости у древних слвян. Примерно рвнялсь скндинвской мрке.

Гридень — профессионльный воин, член княжеской дружины.

Гридниц — хоромы для пиров и советов дружины. Соглсно рхеологическим днным, гридниц не был жилым помещением; в ней не устривли очг или печи, зто имелись большие окн — детль, немыслимя для избы, призвнной сохрнять тепло. Летом эти окн держли открытыми, зимой зкрывли деревянными ствнями. Тем не менее, зимой в гриднице было холодно. Некоторые вторы дже полгют, что именно отсюд пошел позднейший обычй боярских «сидений» в шубх и меховых шпкх.

Дждьбог (Джьбог) — бог Солнц древних слвян. Сын Сврог. Слвяне предствляли его себе прекрсным молодым князем, мчщимся в небесх н колеснице, зпряженной крылтыми белыми жеребцми. Свет, по их мнению, происходил от его огненно-золотого щит. В легендх прощупывется мотив временной смерти Дждьбог от рук злых сил и его последующего воскрешения.

Днь — мтерильня повинность, которой првитель той или иной территории облгл подвлстные племен (не от этого ли, кстти, произошло слово «подднный»?) в обмен н зщиту от внешних вргов. Собрнное шло н содержние профессионльных воинов — княжеской дружины, ткже н пропитние и вооружение ополчения — войск, если в нем возникл нужд. При этом днь, собиремую с, тк скзть, «некоренного» нселения, «чужого» по отношению к ниболее сильному центрльному племени, следует отличть от полюдья, которым облглись «свои». Плтить князю не днь, полюдье считлось очень престижным.

Двумя щитми игрть… — скндинвскя формул, ознчвшя «ловко применяться к обстоятельствм», «держть нос по ветру». Видимо, это выржение обязно своим происхождением движению корбля, чсто меняющего глс (курс относительно ветр): при этом стновятся видны щиты то с одного, то с другого борт.

День Рождения мир — теперь мы знем его кк Мсленицу. После принятия христинств не удлось совсем искоренить древний языческий прздник, и Церковь огрничилсь тем, что стл отсчитывть его сроки от Псхи, в результте чего он «путешествует» по нынешнему клендрю. Исконня же Мслениц спрвлялсь во время весеннего рвноденствия — 21—22 мрт. По веровниям древних слвян, именно в этот день Великой Мтерью был сотворен, вернее, рожден нш Вселення.

Детинец — другое нзвние кремля. Происходит оно оттого, что в крепостях-кремлях обитли в основном дружинные воины — «дети» своего князя.

Детскя рубшк — слвянские дети, вне звисимости от пол, носили длинные рубшки, перешитые из родительских. Тк поступли не из-з бедности: соглсно веровниям, «сил» родителей, зключення в одежде, должн был оберегть дитя от посягтельств нечисти. По достижении физического созревния мльчики и девочки проходили определенные испытния — своего род экзмен н зрелость. Только тогд они «юридически» стновились мужчинми и женщинми своего род и получли взрослую одежду: мльчики — штны, девочки — поневы.

Детский — своего род «сын полк», ребенок, подрстющий при дружине. Кк полгют специлисты, обычно «детскими» стновились сироты погибших или внебрчные дети воинов, прислнные мтерями для получения соответствующего воспитния.

Дол — здесь: срединня ложбинк н клинке меч. Ее чсто нзывют «желобком для отекния крови», «кровостоком», что совершенно непрвильно. В действительности дол служил для уменьшения вес меч.

Доля — в слвянской мифологии мленькое «личное» божество, которое Мть Лд друет при рождении кждому человеку. У одних Доля — умниц и рботниц, у других — бестолочь и лентяйк. Тк слвяне объясняли индивидульную удчливость, везучесть. Сохрнились весьм покзтельные легенды о том, кк человек, недовольный своей Долей, ловил нердивую и смым суровым обрзом «перевоспитывл»…

Домовой — в слвянской мифологии «домшнее» божество, обитющее в кждом доме, душ избы. Домового предствляли себе мленьким, но очень сильным стричком, внешне схожим с хозяином дом, но при этом мохнтым и с коготкми н лпкх. Он следит з порядком в семье и хозяйстве, причем ослушников строго нкзывет. С домовым стрлись полдить: приветствовли его лсковым словом, оствляли под полом угощение. При переезде в новое жилище совершли определенные ритулы, чтобы взять доброго домового с собой.

До черного волос — нчисто (в смысле — обобрть, огрбить).

Дркон н штевне… — корбли викингов оснщлись искусно вырезнными из дерев носовыми фигурми, чще всего в виде устршющих дрконьих голов. Эти фигуры были преднзнчены пугть недоброжелтельных духов, обитющих в морской глубине или охрняющих вржеский берег. Дрконьи головы деллись съемными; при возврщении домой и у берегов дружественных земель их полглось снимть, «чтобы не пугть добрых духов стрны». Поэтому дркон, не снятый со штевня, воспринимлся кк знк воинственных нмерений.

Дружин — в описывемую эпоху бртство профессионльных воинов, объединенных личной преднностью вождю, считвшемуся по отношению к ним приемным отцом (см. Рюриковичи, Чдь). Уже поэтому в дружину невозможно было «нняться», кк иногд ошибочно пишут: нняться куд-либо мог только см вождь вместе со своими людьми. Желющему вступить в дружину нзнчлся серьезный испыттельный срок и поэтпный «экзмен», носивший в том числе и хрктер мистического Посвящения. «Кндидт» должен был, в чстности, совершить определенные обряды и отречься от всех прв и обязнностей в отношении своего прежнего род: дружин юридически и духовно стновилсь его новой семьей. Дружину ткже следует отличть от непрофессионльного ополчения («войск», «рти»): по отношению к нему он являлсь корпусом кдровых комндиров. Внутри смой дружины существовл определення иеррхия — «бояре думющие», «мужи хоробрствующие» и тк длее до отроков, не прошедших полного Посвящения. Именно поэтому, кк пишут ученые, всеобъемлющего слов «дружинник», укоренившегося в художественной литертуре, в ту эпоху не существовло. Оно появилось в XV веке и обознчло… «звхоз» в богтом хозяйстве.

Женовиднын… — скндинвы времен викингов весьм нетерпимо относились к «нестндртной», кк мы теперь выржемся, сексульной ориентции. Если в одежде муж или жены присутствовли детли, более подходящие для противоположного пол, это могло послужить достточным поводом для рзвод. А уж принродно нйти у мужчины черты «женовидности» или объявить женщину «мужеподобной» знчило ннести стршнейшее оскорбление, з которое рсплчивлись кровью. Дело здесь, вероятно, еще и в том, что облчение в одежду противоположного пол с древнейших времен являлось верным признком знятия колдовством, — что, естественно, обществом не приветствовлось…

Живот — это слово в древности имело, помимо прочих, знчение «имущество», в смысле — «нжитое». Тким обрзом, выржение «не н живот, н смерть» призвно подчеркнуть принципильность конфликт: не об имуществе спор — одному из нс н свете не жить!

Збрло — в древности это слово знчило «городские укрепления, крепостня стен».

Звязть лук — ндеть н него тетиву, приводя тем смым в рбочее состояние (в перерывх между использовнием лук хрнили со снятой тетивой). Поскольку древнерусские луки были очень тугими (сил нтяжения могл доходить до 80 кг), их «звязывние» соствляло целую нуку. До нс дошли описния приемов ндевния тетивы с использовнием мышц всего тел, не только рук.

Звездный Мост — см. Ирий.

Зеленое вино — теперь мы нзвли бы его «белым». Кк пишут ученые, в глубокой древности слово «зеленый» обознчло не только конкретно зеленый цвет, но и «всю совокупность светлых оттенков». С тех пор и повелось нзывть белые виногрдные вин (для Руси — сугубо привозной редкий деликтес) «зелеными». В свою очередь, словом «синий» тогд обознчли еще и «всю совокупность темных оттенков». Поэтому виногрдные вин, которые мы теперь нзвли бы «крсными», именовлись в древности «синими». Это обознчение не сохрнилось в русском языке, вот «зелено вино» — остлось, попутно породив и пресловутого «зеленого змия».

Зим — скндинвы считли не «дни» и «лет», кк слвяне, «ночи» и «зимы». Соглсно их мифологическим предствлениям, ночь был стрше дня, зим — стрше лет. Ткже популярен был счет времени не в «годх», в «полугодиях», т.к. скндинвы делили год н дв основных сезон — лето и зиму.

Зимусь — прошлой зимой.

Знмя — знк, помет, клеймо (др. — слв.).

Иггдрсиль — Мировое Древо скндинвской мифологии, связующее между собой все девять миров. Соглсно легендм, «ботнически» оно предствляло собой ясень. Имя же «Иггдрсиль» рсшифровывется кк «конь Игг», где Игг — «Ужсный» — одно из имен Один; «конь».иноскзтельно обознчет… виселицу. Это связно с преднием о жертвоприношении Один в нчле времен (см. Руны).

Ижор — финно-угорское племя, ветвь крелов, с древнейших времен и по сию пору живущее в нынешней Ленингрдской облсти. Вошел в историю ижорский стрейшин Пелгуй (Пелугий, Пелгусий), держвший для Алексндр Невского «ночную стржу н море» и поспешивший предупредить его о вторжении шведского войск. Смонзвние ижор — gricot. сюд историческое нзвние «Ингер-мнлндия».

Изверг — тк в древности нзывли человек, «извергшегося» из своего род добровольно или «извергнутого» родом з дел, несовместимые с требовнием тогдшней морли (подробнее см. Изгой). Оттенок осуждения привел к тому, что в современ ном русском языке это слово стло обознчть жестокого, безнрвственного человек, поистине недостойного тковым нзывться. Отзвук древнего смысл легко прощупывется, нпример, в выржении «изверг род людского».

Изгой — это слово происходит не от «изгонять», кк нм теперь кжется, от «гоить», т.е. «жить, пользовться уходом». (См. Гой ecu.) Изгой — человек, до ткой степени не вписвшийся в жизнь своего род, что его «исключили из жизненного уклд» общины — живи кк хочешь, см по себе! Изгой больше не имел обязнностей перед общиной, но и н зступничество и помощь рссчитывть уже не мог. В те времен учсть подобного человек, по сути, поствленного вне зкон, был, кк првило, незвидной (см. ткже Изверг).

Ильмерь — теперь мы произносим «Ильмень». Происхождение нзвния озер, близ которого стоит Новгород, толкуют неоднознчно. Чсть исследовтелей усмтривет в нем финские корни и переводит кк «озеро, определяющее погоду». Другие возводят «Илмерь» к слвянскому «ил»: действительно, ил тм более чем достточно. Кк бы то ни было, слово «ильмень» стло нрицтельным и обознчет небольшие мелкие озер, остющиеся, нпример, в дельте Волги после половодья.

Ингр — возможный вринт имени, вошедшего в нши летописи кк «Игорь». «Игоря» трдиционно сопоствляли со скндинвским «Ingvarr», современные филологические рзыскния дли возможность проследить его корни в совсем другом нпрвлении — в глубокую докельтскую древность (см. Вряги). Форму «Ингр» можно примерно истолковть кк «крепкий», «знтный», «высший». Если учесть, что все эти кчеств в древнеслвянском языке охвтывлись понятием «стрый», то кжется уже не случйным, что нши летописи именуют Игоря Рюрикович «Стрым»…

Иотунхейм — в скндинвской мифологии «мир великнов» («иотунов»), рсположенный з крем Мидгрд — мир людей. Пристнище злых сил и врждебных стихий, по всем прметрм непригодное для человек.

Ирий (вирий, вырий) — слвянский языческий рй, обитель Светлых богов и прведных душ, причем не только людских, но и звериных. Соглсно поверьям, рсполгется н одном из небес, седьмом по счету от земли, тм, где вершин Мирового Древ, скрепляющего Вселенную, поднимется нд «хлябями небесными», обрзуя остров. Чсть ученых полгет, что именно этот остров нши предки и нзывли Буяном. Отлетевшие души возносятся туд, ступя по Звездному Мосту; теперь мы нзывем этот мост Млечным Путем. Недостточно прведные души пдют с мост в Нижний Мир, тем, чьи грехи не слишком тяжелы, помогет достичь ирия большя черня собк. Поэтому в стрину, если умирющий «отходил» тяжело и мучительно, нд ним рзбирли крышу избы и в отверстие протскивли черного пс.

Йоль — скндинвский языческий прздник Середины Зимы, спрвлялся в дни зимнего солнцеворот. С принятием христинств это нзвние перешло^ н рождественский прздник.

Йормунгнд — он же Мидгрдсорм, то есть Мировой Змей, в скндинвской мифологии врждебное людям чудовище, порождение злого Локи. Был сброшен богми в Окен и тм^ тк рзросся, что окружил всю 'землю и зкусил в зубх собственный хвост.

Исповедь — несмотря н то, что исповедь кжется нм нерзрывно связнной с христинством, он существовл и существует у многих нродов, никк к этой религии не относящихся. Исповедь, кк рсскз вслух о тяготящих совесть поступкх, отржет свойство человеческой психики, требующее «излить душу» и хоть нмеком поделиться «жгучей тйной» с другими людьми. Нши предки, естественно, подметили это и объяснили языком миф. По их воззрениям, ткой рсскз нрушет незримую «пуповину» между смим человеком и случившимся с ним постыдным или трвмирующим событием, которое не может больше довлеть нд его душой. Другое дело, что в языческой древности исповедовлись не обязтельно жрецу, и просто друг другу.

Клм — в крельском фольклоре персонификция смерти; клдбище нзывлось «клмисто». Зимой Клм ходит н лыжх; при виде дом, из которого непременно ндо кого-то збрть, рздумывет, кк это сделть с нименьшим ущербом для семьи; и тк длее. Считлось, что Клму можно «змкнуть» в теле покойного и тем н время обезопсить себя от новых смертей. Для этого мертвец связывли по рукм и ногм и обмтывли кршеной берестой, сверху прилживли деревянную крышку.

Кять — ругть, порицть и дже — мстить. Родственно слову «цен», «оценк». Отсюд «окянный», т.е. порицемый з дурные дел, и «покяние» — смопорицние, смонкзние з содеянное.

Кеннинг — особого род иноскзние, применявшееся в поэзии скльдов. Кеннинги порою бывли длинными и сложными. Тк, «корбль» скндинвский поэт мог зменить н «морского коня», соответственно круглый щит н корбельном борту преврщлся в «луну морского коня», копье, способное его порзить, в «гдюку луны…", воин, тким обрзом, — в „потрястеля гдюки луны морского коня“. По мнению древних скндинвов, подобня игр слов придвл стихм особую крсоту.

Кибить — деревяння чсть соствного слвянского лук.

Кик — у слвян головной убор змужней женщины, покрыввший волосы. Кику чсто укршли… рогми, выполненными из ткни. Это тоже связно с змужним сттусом женщины, поскольку рог нмекли н «мужской» символ Бык, призывя его охрнять мть и жену.

Клеть — неотпливемый сруб в слвянском хозяйстве. Служил кк летняя спльня и клдовя. В клети, по обычю, проводили первую ночь новобрчные: только что возникшей семье еще «не полглось» своего очг.

Ключниц — теперь это слово в ншем языке вытеснено тюркским «мбр».

Кметь — профессионльный воин, член слвянской дружины. Возможно, это слово родственно лтинскому, ознчющему «посвященный».

Киез — «князь» н языке блтийских слвян.

Кнрр — скндинвский корбль, служивший для торговли и путешествий. Он был короче и шире боевого корбля и, в отличие от него, строился в основном для плвния под прусом. Он имел довольно вместительный трюм, плубу и мест для гребцов — только н носу и н корме, для мневрировния у берег. Кнрр отличлся очень хорошими мореходными кчествми и мог обслуживться комндой всего из нескольких человек. Кк и боевой корбль, кнрр имел съемную мчту, боковой руль, хорошо рзвитый выступющий киль и вооружлся единственным прямым прусом. Эксперименты покзли, что это судно могло ходить под углом около 60 грдусов к ветру — непревзойденный результт для тогдшней Европы.

Князь — у слвян первончльно военный вождь, предводитель сообществ профессионльных воинов — дружины. Город, обычно упрвлявшиеся советом «лучших мужей», могли приглшть князя с дружиной для обеспечения безопсности и зщиты от вргов, но верховной влсти при этом он не приобретл: в случе рзноглсий с городским смоупрвлением ему могли и «покзть путь». Древняя трдиция приглшения князей очень долго держлсь, в чстности, в Новгороде. Будучи призвн, князь исполнял роль «силового министр», мог являться судьей, для дружины — еще и верховным жрецом. Соответственно, князю, кк любому тогдшнему предводителю, приписывлось посредничество между людьми и богми, — знчит, от его духовного и физического здоровья звисело блгополучие нрод. (См. ткже Конунг и Кон.)

Кокор — ствол дерев, бревно или брус с корневищем.

Кон — в системе древнеслвянских воззрений предел, нчло, конец, период, мерило всего. «Коном» нзывли, в чстности, «первичную ячейку» обществ — коллектив родственной либо соседской общины, ткже территорию, где действовл зкон, суд днной общины. Этот древний корень породил в индоевропейских языкх многие термины, ознчющие светских и духовных влдык (нш «князь», скндинвский «конунг», нглийский «кинг», польский «ксендз»…), ткже ткие слов, кк «исКОН-ный», «зКОН», «КОНовод» (зтевл, неформльный лидер) и другие. «Кон его пришел» — кто-то умер. Интересно, что знчение корня «кон» восходит к… обознчению женского детородного оргн, который осмыслялся древними людьми поистине космическим обрзом.

Конец (городской) — своего род «рйон» древнерусского город, облдвший смоупрвлением и рзвитой внутренней оргнизцией. Концы обрзовывлись не рзделением рстущего город, , ноборот, возникли из отдельных поселений, объединявшихся в город. См. ткже Кон.

Конунг — у скндинвских нродов первончльно военный вождь племени, позднее король. Это слово родственно ншему «князю» через общие индоевропейские корни. Об они восходят к древнейшему термину, ознчвшему стрейшину род, тот в свою очередь к корню «кон», что, по мнению ученых, является пережитком мтрирхт.

Корелы — теперь мы пишем «крелы». Прежде считлось, что нзвние этого нрод происходит от обычя употреблять в пищу сочный внутренний слой сосновой коры (дже в состоятельных домх). Теперь исследовтели возводят его к слову «крья» — «толп, множество людей».

Корзно — род богтого плщ у древних слвян, нередко являвшийся, по мнению ученых, знком княжеского достоинств. Корзно чсто шили из дорогих привозных ткней — брхт или прчи — и снбжли меховой опушкой, что связно с мгической функцией мех кк символ досттк и плодородия. Скреплял ткой плщ дргоцення булвк, зколотя н плече.

Корочун — у языческих слвян зимний прздник, спрвлявшийся в смые короткие дни — 22-23 декбря. В это время отмечлось «воскрешение Солнц»; соглсно веровниям, прощлись грехи уходящего год, и миру двлся шнс обновиться. В прздничную ночь гсили стрый огонь и добывли новый, «чистый», причем смым рхическим способом — трением.

Котлино озеро — ныне Финский злив с островом Котлин и рсположенным н нем городом Кронштдтом.

Кремль — древнеслвянскя крепость. В этом нзвнии удчно сошлись дв корневых ряд: один присутствует в словх «кремень», «креневый», «кремлевый» — т. е. прочный, лучший, нерушимый; другой ряд прощупывется в словх «укромный», «кроме», «кромешный» — т. е. особый, отдельный (Псковский кремль, что хрктерно, тк и нзывлся — «кром»). В целом получется — «особо зщищенное место», нерушимя стен, твердыня, убежище, последний оплот.

Кривичи — aL восточнослвянское племя, юго-зпдные соседи словен. Кривичм приндлежл, в чстности, город Псков.

Кромешный — от слов «кроме»: не ткой, кк все, особенный.

Кунингс — првитель, стрейшин, вождь у ко-релов. Это слово родственно скндинвскому «конунгу» и ншему «князю».

Лд — по мнению ряд специлистов, это слвянскя богиня всеобщего (от космических кругов до семейного очг) порядк, зконности. Хозяйк Судеб. Он — стршя Рожниц, мть Лели и всех двендцти месяцев. Ее предствляли себе воплощением зрелого мтеринств, дородной немолодой женщиной, многочдной мтерью и хозяйкой.

Лдог — ныне Стря Лдог, город в низовьях р. Волхов, недлеко от современного Снкт-Петербург. Основн около 750 год н. э. финно-угорскими и слвянскими поселенцми, «оседлвшими» оживленный торговый путь; немлую чсть жителей город соствляли и скндинвы. До обрзовния и возвышения Новгород Лдог был крупнейшим центром междунродной торговли и являлсь столицей северной Руси. Соглсно рхеологическим рскопкм, в конце IX век в Лдоге уже нчли строить кменный кремль.

Лебединя дорог — иноскзтельное нзвние моря в скндинвской поэзии.

Леля — по мнению некоторых ученых, это слвянскя богиня весны, млдшя Рожниц, дочь Лды. Супруг Перун. Ее предствляли себе воплощением юной женственности, покровительницей только что пробившихся всходов. Соглсно веровниям, он был похищен Змеем Волосом, но впоследствии избвлен от неволи Перуном.

Локи — в скндинвской мифологии злобный Бог, «втор» всяческих козней против людей и светлых богов. Отец трех стршнейших чудовищ: Мирового Змея Йормунгнд, струхи Хель — влдычицы мир мертвых и Волк Фенрир. Во время последней битвы Ргнрек этим чудовищм уготовно сыгрть роковую роль.

Луд — богтый плщ. К сожлению, кроме того, что иногд луды действительно бывли зткны золотом, о них более ничего не известно.

Лущ — древко (копья).

Людики — одно из корельских племен.

Мрк — скндинвскя мер вес и стоимости, около 215 г серебр. Это слово имеет кельтское происхождение и дословно переводится кк «лошдь».

Меря, меряне — финно-угорский нрод, сосед древних слвян, позднее влившийся в соств русского нрод.

Мутня — прежнее нзвние р. Волхов. Полгют, что нынешним своим нзвнием Волхов обязн ольховым зрослям по берегм («Вольхов»).

Мятель, мятль — род достточно дорогого и теплого плщ у слвян. В более позднюю эпоху слуг, ведвший княжеским «грдеробом», нзывлся иногд «мятельником».

Нлучь — жесткий кожный чехол для лук, применявшийся древними слвянми. «Звязнный» лук (с ндетой тетивой) помещлся в нлучи более чем нполовину или дже целиком — тк, чтобы не вывливлся при движении. Носили его в горизонтльном положении у левого бедр.

Нрок — судьб, учсть (др. — слв.).

Нрочитый — вжный, знтный, торжественный (др. — слв.).

Н север и в горы… — — скндинвский нлог ншего «к черту». По мнению викингов, н северо-востоке (по местным климтическим условиям — смя холодня сторон свет) рсполглсь горня стрн, нселення злобными великнми и всяческой нечистью, врждебной человеку и Светлым богм.

Нходник — «…и по тем городм суть вряги — нходники, первые нсельники в Новегороде — словене, в Полоцке — кривичи…", глсит летопись. Блгодря художественной трдиции рисовть появление врягов н Руси кк „звоевние“, этому слову стли придвть смысл „учстник ншествия“, „звоевтель“. Между тем, соглсно словрям, это всего лишь „пришелец“, „некто, не являющийся боригеном“, „переселенец“, „мигрнт“.

Нево — теперь Лдожское озеро.

Невское Устье — прежнее нзвние р. Невы. В древности он был горздо шире и полноводнее нынешнего, тк что слвяне считли ее скорее не рекой, «устьем» — проливом.

Неклюд — нелюдимый, необщительный человек.

Непрздн — беременн.

Нидинг — в скндинвском обществе — «достойный всяческого посрмления», преступник, объявленный вне зкон з особо гнусные деяния, несовместимые с понятиями о чести.

Новогородцы — жители Нового Город (Новгород).

Новый Город — Новгород. Историки спорят, по отношению к чему был «новым» этот город, оформившийся н рубеже IX и Х веков. В кчестве «строго» город нзывют, в чстности, Струю Руссу и Рюриково Городище, ткже Лдогу. Авторы придерживются этого последнего предположения. Однко, кк бы то ни было, в годы летописного «призвния врягов» Новгород только-только нчинл формировться из нескольких смостоятельных деревень, нселенных вдобвок рзными племенми. Огромный и богтый купеческий город, который тк любят изобржть в ромнх о «вряжском звоевнии», рхеологически недостоверен. Ткое описние относится к горздо более поздней эпохе.

Норны — три сестры-богини в скндинвской мифологии, прядильщицы нитей Судьбы: Урд, Вер-днди и Скульд (олицетворение прошлого, нстоящего и будущего).

Ньерд — в скндинвской мифологии бог моря и корблей, покровитель мореплвтелей.

Нюйя — тк викинги нзывли реку Неву (см. Невское Устье).

Оберег — мулет, тлисмн. От слов «беречь, оберегть». Слвяне четко рзличли «мужские» и «женские» обереги. Обычно их прикрепляли к цепочке и приклывли к одежде, возле плеч; финно-угры чще носили обереги у пояс. Вообще говоря, оберегми в древности являлось все то, что мы нзывем теперь «укршениями» — и бусы, и серьги, и вышивк н одежде. Поэтому тк богт укршениями стринный костюм, особенно женский: женщину, носительницу жизни, считлось необходимым усиленно оберегть от всякого зл.

Обруч — брслет.

Огорживть поле — во времен викингов н Севере еще помнили отмирющий стринный обычй — перед нчлом сржения по взимному соглсию устнвливть грницы «зоны боевых действий», втыкя по крям ее прутья священного рстения — орешник. Тому, кто рненым выползл з черту, двлсь пощд. Вместо «вызвл н бой» могли скзть: «ткой-то ткому-то огородил поле». Дело в том, что в описывемую эпоху битв до некоторой степени еще оствлсь священнодействием во слву богов, посему отношение к ней не исчерпывлось чисто функционльным подходом, кк в нши дни. Првд, к IX веку «огорживние поля» чще нблюдлось уже не во время больших сржений, в основном при судебных поединкх — хольмгнгх.

Один — верховный бог скндинвов, Всеотец богов и людей. Его предствляли себе одноглзым стриком в нхлобученной войлочной шляпе и синем плще, великим мудрецом и шмном. В имени Один прощупывются знчения «дух», «бешенство», «поэзия». Его считли покровителем отвжных героев, идельным вождем, предводителем небесной дружины. Воинов для этой дружины из числ хрбрецов, пвших в боях, отбирли посылемые Оди-ном девы влькирии. Считлось, что Один чсто ссорит героев между собой, чтобы определить достойнейшего и збрть его в свое воинство. Это воинство должно будет отстоять Вселенную, когд нступит конец свет и состоится Ргнрек — последняя битв богов против сил зл. Спутникми Один были восьминогий жеребец Слейпнир («Скользящий») и дв ворон, Хугин и Мунин («Мысль» и «Пмять»), доствлявшие ему сведения о происходящем н свете. Поэтому появление двух воронов при кких-то воинских нчинниях считлось исключительно блгоприятной приметой.

Онучи — у слвян длинные, широкие полосы ткни, которыми обмтывлсь ног ниже колен. Мужчины нмтывли онучи поверх штнов, женщины — н голую ногу (причем дже в летнюю пору, собирясь идти босиком). Иногд сверху нтягивли нечто вроде гетр или чулков, в других случях онучи удерживлись длинными звязкми обуви., Ученые возводят слово «онучи» к древнейшему обознчению «обуви вообще»: видимо, смя первя обувь предствлял собой шкурку небольшого животного, нмотнную н ступню.

Опричь — отдельно, кроме. Отсюд знменитые «опричники» — «особые люди». Их еще нзывли «кромешникми», от «кроме». См. ткже Кремль и Кромешный.

Оскепище — древко копья.

Отрок — букв. «не имеющий прв голос», млдший воин в дружине, не прошедший Посвящения и нходящийся н положении ученик и слуги. Могли, првд, и всю дружину, в том числе бояр, нзвть княжьими «отрокми», тем смым подчеркивя их «сыновнее» отношение к вождю (см. Рюриковичи). Это слово ткже обознчло вообще молодых людей, не достигших взрослого сттус и полноты прв.

Охлябь — без седл.

Перун — слвянский бог грозы, сын Сврог. Слвяне предствляли его себе немолодым рзгневнным мужем с серебряно-черными волосми (цвет грозовой тучи) и рыжей бородой (постояння черт бог грозы у смых рзных нродов). Считлось, Перун ездит по небу н крылтом вороном жеребце или н колеснице, зпряженной белыми и вороными конями. Грохот колес и топот копыт — это гром, молнии — отблеск золотого топор, которым Перун рзит Змея Волос. Более рхичн трктовк грозы кк кт оплодотворения Земли. Позднее черты Перун перешли в нродной трдиции к Илье-пророку (громовя колесниц) и Георгию Победоносцу (змееборство).

Печище — н севере Руси небольшя деревня, нселення потомкми одного род.

Повлуш — глвное помещение в большой слвянской избе. О происхождении этого слов ученые спорят.

Погост — тк у древних слвян нзывлись селения, в которых, объезжя подвлстные земли, кждый год остнвливлся, «гостил» князь. Туд свозили днь, туд приходили искть княжеского првосудия. Тм строились укрепленные дворы, где в отсутствие князя жили и решли вопросы его доверенные лиц. «Церковно-клдбищенский» оттенок, хрктерный для «погост» в современном языке, это слово приобрело в относительно поздние времен.

Подручник — тк нзывли князя, не являвшегося полностью «суверенным» првителем, но пребыввшего «под рукой» у более сильного.

Поезд — это слово, появившееся здолго до железных дорог, обознчло вереницу сней или телег, перевозящих грузы либо людей. До нших времен сохрнилось выржение «свдебный поезд»; понятно, что это не железнодорожный соств, выстроенные друг з другом сни, колесные экипжи или дже втомобили. Теперь, првд, свдебный поезд чще нзывют «кортежем»…

Покои — обычй. См. Кон.

Поле — судебный поединок. Божий суд у древних слвян. «Присудить (кому-либо) поле» — нзнчить решение тяжбы поединком; существовл рзрботння систем проведения Божьего суд, определявшя, в чстности, в кких случях вместо себя можно было выствить н поединок доверенного человек (позже — просто «нймит»). Полем ткже нзывлось место сржения, рвно кк и см битв; «в поле идти» ознчло «вести военные действия».

Полесовник — опытный охотник, знток лес.

Полюдье — см. Днь.

Понев — у слвян женскя нбедрення одежд нподобие несшитой юбки из особой полушерстяной ткни, которую рхеологи тк и нзывют «по-невной». Поневы деллись клетчтыми, причем цвет и узор клеток были свои у кждого племени. Знющему человеку хвтло одного взгляд, чтобы определить, откуд женщин родом. Понев был приндлежностью девушки, достигшей физической зрелости (см. Детскя рубшк). Он вручлсь с соответствующими обрядми, и считлось, что с этого момент девушку можно свтть. Интересно, что срфн, кжущегося нм «исконным» (и не сходящего поэтому с киноэкрнов и со стрниц книг), в описывемую эпоху не существовло. Он возник только в XIV веке под влиянием женского костюм финских племен. Причем первончльно это слово обознчло мужскую одежду, н женскую перешло еще лет через трист…

Порты — это слово, породившее современное «портки», в древности имело смысл «одежды вообще», от глгол «пороть», т. е. резть, в том числе — кроить ткни; недром от него произошел и «портной».

Поруб — место содержния преступников, судя по сохрнившимся изобржениям — полуземлянк.

Послух — «тот, кто слышл», свидетель в древнерусском суде.

Посолонь и противосолонь — «по солнцу» (теперь мы чще говорим — по чсовой стрелке) и против. Считлось, что колдун, совершющий ритульные действия, должен был двигться посолонь, если змышлялось доброе волшебство, если злое — то, ноборот, противосолонь. «Свилевтое» дерево с волокнми, зкрученными противосолонь, являлось, по мнению древних слвян, крйне недоброжелтельным к человеку.

Поток — формул «н поток и рзгрбление», чсто встречющяся в пмятникх древнерусского прв, ознчет, что преступник с семьей отпрвляли в изгнние, добро рзгрблялось. В более поздние времен изгнние было зменено обрщением в рбство.

Пояс — в описывемую эпоху, д и позже, был вжнейшим знком достоинств. В Зпдной Европе полнопрвного рыцря именовли «опояснным», н Руси бытовло выржение «отрешить (т. е. лишить) пояс», что знчило «лишить звния». Интересно, что употреблялось оно не только применительно к провинившимся воинм, но и к священникм, которых лишли сн. До сих пор дожило выржение «рспоясться», иноскзтельно отржющее неумеренно буйное поведение. В древности же его понимли буквльно: серьезные, полные достоинств люди неподпояснными не ходили.

Првд — «првопорядок» в ментлитете древних слвян, нчиня от «мировой спрведливости» и свод трдиционных зконов днного город или общины и кончя индивидульной прведностью отдельного человек.

Прошв — передняя детль понёвы, внешне нпоминющя фртук. Беля, вышитя или брня белыми же ниткми прошв являлсь хрктерным признком трур.

Путлище — ремень, н котором стремя подвешивется к седлу.

Пядь — древнерусскя мер длины, 17, 78см (4 вершк). Первончльно рвнялсь рсстоянию между кончикми рстянутых пльцев руки (большого и укзтельного); не случйно слово «пядь» родственно словм «пялить», «рспяливть».

Рб — это слово состоит в родстве с «рботой» (что кжется вполне понятным) и с… «ребенком». Язык зпечтлел здесь кртину тк нзывемого «птрирхльного рбств»; у слвян, кк и у скндинвов, рб жил н положении млдшего член род — ел с хозяевми з одним столом, но прв голос и ответственности перед зконом не имел. Рб (изнчльно — пленник, взятый в бою) считлся человеком, утртившим прво н свободную жизнь, но способным опять его зслужить. Если он знл ккое-нибудь ремесло, он мог звести свое «дело» и во вполне обозримом будущем выкупиться н свободу. Или совершить мужественный поступок и тем зслужить «посвящение» в свободные люди, кк подросший ребенок — Посвящение во взрослые.

Рбичич — ^ сын рбыни. Соглсно древнерусским зконм, рбыня, родившя от хозяин, получл свободу. Однко звние «рбичич», конечно, социльного сттус человеку не прибвляло.

Ргнрек — в скндинвской мифологии «конец свет», последняя битв богов вместе с небесной дружиной Один против чудовищ, олицетворяющих хос. Соглсно предниям, ей предшествуют небесные знмения, морльный хос среди людей и природные ктклизмы — в чстности, «великнскя зим» Фимбульветр, длящяся три год без перерыв. Во время Ргнрек происходит взимное истребление сил зл и «стрых» богов, зпятнвших себя прелюбодеянием и обмном. Погибет и отягощення грехми Земля. Впрочем, он вскоре возрождется еще более зеленой и прекрсной, чем прежде. Восходит новое солнце, собирются молодые боги — дети ушедших, — человечество обретет новую историю блгодря мужчине и женщине, уцелевшим во время битвы богов.

Ргнр Лодброк (Кожные Штны) — легендрный конунг дтчн, првивший в середине IX век. Хроники приписывют ему не только рельные деяния, но и подвиги вполне мифического свойств. Тк, прозвище свое он якобы получил з то, что в молодости одолел выводок чудовищных змей. Кожные штны, предусмотрительно ндетые конунгом, зщитили его от укусов. По рзным вринтм легенды, эти знменитые штны были то ли просмолены, то ли сшиты из мех и мокрыми выдержны н морозе. Другие скзния описывют походы Рг-нр в чужие стрны, в чстности, его блисттельные победы во Фрнции и крупное военное поржение н Руси. Спустя несколько лет после описывемых событий стрый викинг отпрвится в Ирлндию, попдет в плен к нгличнм и будет нсмерть змучен.

Рзрешить — освободить.

Рн — в скндинвской мифологии морскя богиня, супруг Эгир. Считлось, что он ежедневно обходит водную стихию с неводом, куд собирет утопленников.

Род — слвянский бог, «ответственный» з воспроизводство всего живого н свете, з циклическое возврщение в земной мир душ людей, животных и рстений. Сколько-нибудь рзвернутых скзний о Роде не сохрнилось. Поэтому одни исследовтели считют его едв ли не верховным божеством, другие — третьестепенным мифическим персонжем.

Рожницы — слвянские богини. Некоторые ученые считют их множественными и безликими, другие же, нпротив, уверены, что Рожниц всего две:

Мть (Лд) и Дочь (Леля). Эту гипотезу приняли для себя и вторы.

Роскильде — историческя столиц дтских конунгов н острове Селунд. К сожлению, древнее поселение перекрыто современной зстройкой и поэтому мсштбные рхеологические рскопки зтруднены. При воссозднии внешнего облик город вторы позволили себе воспользовться мтерилми, относящимися к дтским городм эпохи викингов, рсполгвшихся по соседству с Роскильде.

Рот — у древних слвян клятв, присяг.

Руны — древнескндинвские письмен. Им приписывлсь огромня мгическя и священня сил, поэтому использовлись руны не для кждодневных зписей, в основном для гдний, священнодействий и колдовств, ткже при созднии ндписей, которым в силу их вжности ндлежло сохрниться нвеки. Соглсно легенде, руны были обретены Одином, когд в нчле времен он «см себя себе в жертву принес», повесившись н Мировом Древе (см. Иггдрсиль) и одновременно зколовшись копьем. В тком состоянии Один нходился девять дней и ночей, после чего рухнул с Древ и воскрес, успев перед этим «подхвтить» священные письмен. Они-то и явились глвным итогом его жертвоприношения.

Рухлядь — движимое имущество, пожитки, товр (др. — слв.). Рзбойня рухлядь — крденое. «Мягкой рухлядью» нзывли мех.

Рыбий зуб — древнерусское нзвние моржового клык.

Рысьи глз — необыкновенно зоркие. Считлось, что рыси присущ особя острот зрения.

Рюрик — предводитель летописных врягов. Не исключено, что это дже не личное, родовое, тоте-мическое имя. С язык блтийских слвян его можно приблизительно перевести кк «Огненный Сокол». Родовыми знкми Рюриковичей, кстти, были стилизовнные изобржения пикирующего сокол. Теперь этот символ используется в укринском гербе.

Рюриковичи — здесь это слово употребляется не в привычном нм динстическом смысле, для обознчения дружины днного князя. Поскольку дружинные воины считлись вождю кк бы детьми (см. Чдь}, их с ним чсто и соотносили «по отчеству»: у князя Всильк — Всильковичи, у Рюрик — Рюриковичи и тк длее.

Рядить — в чстности: упорядочивть, судить, договривться (др. — слв.).

Сжень — стриння русскя мер длины, от «ся-гть» — «доствть, дотягивться, хвтть». Рзличли несколько сженей: обычную — 2, 1336 м, ткже «мховую» — 1, 76 м и «косую» — 2, 48 м.

Сксы — племя континентльных гермнцев, обитвшее несколько южнее дтчн. Соглсно легенде, этот нрод был обязн своим нзвнием полуметровым боевым ножм — «скрмсксм», которые воины-сксы предпочитли всякому иному оружию.

Сврог — в слвянской мифологии верховный бог, бог неб, супруг богини Земли. «Сврог» ознчет «нечто сияющее». Другое его имя — Стри-бог. Некоторые ученые рсшифровывют это имя кк «Стрый-Бог», то есть «стрший (верховный, величйший) бог», «Отец-Бог».

Свей — шведы.

Светец — железня ковня подствк для лучин.

Свит — у слвян верхняя тепля одежд из сукн, с руквми.

Свилевтый — с перекрученными слоями, волокнми. Чще всего — о дереве, но «свиль» могл быть, к примеру, и в узорном стекле.

Северные Стрны — Скндинвия.

Седмиц — семь дней, неделя.

Селунд — ныне остров Зелндия (приндлежит Днии).

Серебру кузнец — теперь мы скзли бы «серебряных дел мстер». Интересно, что стеклодув нши предки нзывли «стеклу кузнецом».

Серклнд — «земля шелков», тк викинги нзывли стрны Восток.

Сигурд — имя одного из любимейших героев скндинвской мифологии, бесстршного воителя, прослвившегося битвой с дрконом. Скзния об этом персонже (гермнскя прллель — Зигфрид) легли в основу знменитой «Песни о Нибелунгх».

Сил — в древнерусском языке это слово ознчло, в чстности, «множество», «большое количество».

Скльд — древнескндинвский поэт и исполнитель стихов. Поэтическое искусство в среде викингов ценилось исключительно высоко; неплохим стихотворцем был прктически кждый второй, короткие стихотворения — «висы» — сочинялись по любому поводу и в любых обстоятельствх, нпример, внутри горящего дом, з минуту до смерти. Это притом, что стихосложение совершлось по сложнейшим првилм, из-з которых специлисты нзывют стихи скльдов «поэзией в квдрте».

Чтобы н тком фоне выделиться кк поэту, требовлся нстоящий тлнт.

Скредный — отвртительный, мерзкий (др. — слв.).

Скидблднир — «сложенный из тонких досочек», в скндинвской мифологии чудесный корбль, приндлежвший одному из богов, Фрейру. Соглсно легендм, этот корбль, изделие подземных умельцев-крликов, всегд имел попутный ветер и вмещл неогрниченное число воинов; при необходимости, однко, его можно было «свернуть, кк плток, и спрятть в кошель».

С крсным щитом… — крсный щит, поднятый н мчту, являлся у викингов знком воинственных нмерений. Ноборот, белый щит был символом мир.

С лвниц — у слвян девушк н выднье.

Словене — теперь мы произносим «слвяне». Это слово сохрнилось в нзвнии одного из слвянских племен — ильменских (позднее — новгородских) словен. Возможно, «словенми» (от «слово») нзывли в древности «говорящих н одном языке», в отличие, нпример, от «немцев» — «инострнцев вообще», «немых», т.е. не понимющих язык. Некоторые вторы, впрочем, возводят «словен» и «слвян» к индоевропейскому «слуос» — «нрод».

Сол — посол (др. — рус.).

Солнечные котят — скндинвский нлог нших «солнечных зйчиков».

Сосун — см. Волос.

Стрейшин — предводитель род, племени, общины, городского конц. Чще всего это был деятельный, опытный, облдющий потомством зрелый мужчин, но ни в коем случе не ветхий стрик, которого чсто рисуют нши рсхожие предствления (см. Стрый). Ткие требовния обусловлены тем, что в древности вождь считлся «полномочным предствителем» своего нрод перед богми; соответственно, блгополучие племени и урожйность его земель прямо звисело от умственного и физического здоровья вождя, в чстности, от его способности иметь детей. Вообще вождя и членов его семьи «положение обязывло» в любом деле быть первыми. Если подумть, стновится понятно, почему скзочные принцессы — дочери королей! — непременно прекрсны…

Стрый — для древних слвян это слово знчило не «преклонных лет», кк для нс, ноборот — «могучий, лучший, мтерый». Поэтому, нпример, былинное «стрый кзк Илья Муромец» говорит не о стрости богтыря, скорее призвно подчеркнуть его физическую мощь.

Столец (стол, престол) — почетное сиденье.

Стрелец — теперь мы произносим «стрелок», «стрелец» в лучшем случе вызывет в пмяти кртину «Утро стрелецкой кзни». Тем не менее, в древности нши предки нзывли стрелк из лук именно «стрельцом», укоренившееся в литертуре слово «лучник» обознчло…. мстер, делющего луки.

Стрелище (перестрел) — рсстояние в один «стндртный» прицельный выстрел из лук, около 220м.

Стрибог — см. Сврог.

Стрибожьи внуки — ветры.

Строгть — это слово употреблялось и в знчении «мучить».

Стрый-Бог — см. Сврог.

Сулиц — у слвян легкое меттельное копье, дротик. Это слово происходит от глгол «сулить», имевшего знчение «совть» и «метть».

Суложь — супруг, супруг (др. — слв.).

Тинг — в древней Скндинвии нродное собрние, полномочное решть любые вопросы и устнвливть зконы, действоввшие в днной чсти стрны. Анлог ншего вече.

Top — скндинвский бог грозы, сын Один и богини Земли. Скзния нделяют его рыжей бородой И вспыльчивым, хотя и отходчивым нрвом. Top — могучий зщитник людей и богов, истребитель злых великнов. Он мчится з облкми н колеснице, в которую впряжены дв козл. Его оружие — молот Мьйолльнир; ученые пишут, что это слово родственно ншему «молния». Когд же приходится туго. Тор пользуется чудесным Поясом Силы и железными руквицми, помогющими метть молот во врг.

У бог грозы множество прозвищ: его нзывют Ас-Тором (Тором из небесного племени Асов), Винг-Тором (Меттелем), Эку-Тором (Тором с колесницей), ткже Хлорриди (Громом). Похождениям и приключениям Тор посвящен едв ли не большя чсть скндинвских легенд о богх. Весьм популярен был мулет в виде «молоточк Тор». Обычно его носили н шее, подвешивя к толстой, сложным обрзом сплетенной цепочке или к сплошному обручу из метлл.

Трепетиц — осин. Осиновые дров дют очень сильное плмя; с XII — XIII веков, когд н Руси стли появляться печи с дымоходми, ткие дров клли в печь специльно для выжигния нкопившейся сжи. Не случйно с «огнем, н трепетице рзожженным», нши предки срвнивли человек, облдвшего злым, лчным или просто бешеным нрвом.

Тролли — злобные чудовищ, великны-людоеды скндинвских легенд. Соглсно поверьям, солнечный свет обрщет их в кмень.

Тьяльви — в скндинвской мифологии спутник и помощник Тор, смелый и нходчивый юнош, умевший, помимо прочего, бегть быстрее ветр — причем не только по земле, но и по воде и дже по воздуху. Одн из легенд глсит, что остров Готлнд ''у берегов современной Швеции) некогд беспрестнно погружлся в море и снов всплывл, и поэтому людям никк не удвлось н нем поселиться. Быстроногий Тьяльви дождлся очередного всплытия и успел обежть кругом всего остров, неся огонь. После этого остров уже не тонул.

Тул — колчн для стрел. Это слово родственно «тулье», «туловищу» и многим другим, связнным со способностью вмещть, укрывть. Древнеслвян-ский тул, изготовленный из кожи или бересты, был цилиндрической формы, вмещл около двдцти стрел и носился у првого бедр, тк, чтобы открытый конец и торчщие из него оперения стрел смотрели вперед. В перерывх между стрельбой тул з-крывлся плотной крышкой, чтобы избежть погодного и мехнического воздействия н стрелы. «Отворенный» тул имел в древности ткое же знчение, кк в нши дни — рсстегнутя кобур. Слово «колчн» появилось в XVI веке под влиянием монголо-ттрской терминологии.

Тур — дикий бык, водившийся в европейских лесх, прродитель современного крупного рогтого скот. Смец-тур был горздо крупнее и грессивнее смого злобного домшнего бык; он не имел естественных вргов, люди считли охоту н него опсным подвигом, рвным сржению. У слвян тур был животным, посвященным Перуну; возможно, он являлся своеобрзным дружинным «тотемом». Пояс из турьей кожи, снятой прямо н охоте, когд смертельно рненный зверь еще не испустил дух, ознчли высокий воинский престиж и нделялись особыми свойствми: считлось, в чстности, что они облегчют женщинм роды. Последний дикий тур был убит в 1627 году; в нстоящее время учеными предприняты удчные попытки «собрть» гены тур и в некотором смысле восстновить исчезнувший вид.

Ужище, уж — веревк, кнт. Интересно, что слово «ужик» обознчло ткже и родственник, в южных облстях Руси «вервью» нзывли родственную общину.

Узорочье — дргоценные ткни или вещи с литыми, резными, ткными, шитыми узорми. Употребление этого слов в кчестве «древнего» синоним слов «узор» (с чем иногд приходится стлкивться: «рсшито узорочьем…")-неверно.

Утгрд — в скндинвской мифологии «то, что з огрдой», зловещий мир хос и первобытных стихий, «внешний мир», нзвнный тк в противоположность Мидгрду — «огржденному прострнству», обжитому и окультуренному миру людей.

Ух — в стрину тк нзывли не только привычный нм рыбный суп, но и любую похлебку, нвр, в т. ч. мясной.

Фт — плток. Теперь для нс это приндлежность костюм невесты, легкя прозрчня кисея. Между тем в стрину фт был тяжелой и плотной и действительно нглухо зкрывл лицо. Дело в том, что невест считлсь «умершей» для своей прежней семьи, и, соответственно, никто не должен был видеть ее: соглсно веровниям, живые и мертвые неспособны видеть друг друг. «Трурный» спект свдьбы, кстти, объясняет и белое плтье невесты. Оно символизирует вовсе не «чистоту и невинность», кк мы привыкли считть. Для нших предков белый был цветом скорби по умершему.

Фенрир — в скндинвской мифологии чудовищный волк, сын злобного Локи. Соглсно предниям, боги вырстили Фенрир у себя и поэтому не смогли убить его, когд им открылось, ккую роковую роль он сыгрет в судьбх Вселенной. Тогд его опутли волшебными путми; тк, связнным, он и дожидется дня скончния мир, когд ему предстоит вырвться и принять учстие в последней битве — Ргнрек.

Фимбульветр — в скндинвской мифологии трехгодичня «великнскя зим», нступление которой явится признком скорого конц свет (см. Ргнрек}.

Финны — тк скндинвы нзывли всех предствителей финно-угорских нродов, от смов н севере до нродов Поволжья. Викинги не были склонны к «рсизму», поэтому в Скндинвии нередки были смешнные брки (в т. ч. в семьях конунгов) и вообще отношения оствлись достточно мирными. Это, впрочем, не мешло викингм считть кждого «финн», что нзывется, по определению могучим колдуном и шмном.

Фиорд — узкий и длинный морской злив ледникового происхождения, «визитня крточк» скндинвского пейзж.

Фрнки — гермнское племя, двшее нзвние современной Фрнции.

Фрейр — букв. «господин», скндинвский бог плодородия и богтств, брт Фрейи. Соглсно легендм, он влдеет корблем Скидблдниром и ездит

«по морю и по воздуху» н вепре по имени Гуллин-бурсти — «золотя щетинк». Поскольку золото мыслилось древними людьми кк зстывший солнечный свет, щетин вепря облдл свойством светиться в темноте и озрять Фрейру дорогу.

Фрейя — букв. «госпож», скндинвскя богиня любви, сестр Фрейр. Скзния рисуют ее «доброй богиней, смой отзывчивой к людским молитвм». Фрейя ездит в повозке, зпряженной пушистыми кошкми. Н ее крсоту постоянно зрятся злобные великны, которые то и дело требуют у богов «Солнце, Луну, звезды и Фрейю в жены». Большя любовня рзборчивость ей не присущ — ее дже нзывют «рспутной, точно коз», — однко по-нстоящему он любит только своего муж Од, двным-двно ушедшего в нескончемое плвние по морю. Фрейя ндевет соколиное оперение и всюду ищет любимого, но не нходит и безутешно плчет, ее слезы обрщются в золото…

Фэрейские остров — ныне Фрерские.

Хзры — восточные соседи слвян, полукочевой нрод, чья держв (кгнт) рсполглсь в нижнем течении Волги, н торговом пути «из вряг в рбы». В эпоху викингов хзрский кгнт клонился к упдку; слвяне, некогд обложенные днью, успешно от нее освобождлись, менее чем через сто лет после описывемых событий, в середине Х век, волжский кгнт, рзгромленный князем Святослвом, и вовсе прекртит свое существовние. В дльнейшем хзрский нрод постепенно исчезет с исторической рены, вливясь в иные этнические обрзовния.

Хель — в скндинвской мифологии дочь злобного Локи, чудовищня великнш, «нполовину синяя, нполовину цвет мяс». Соглсно предниям, боги дли ей влсть нд миром мертвых, и с тех пор см этот мир нзывется Хель. Туд отпрвляются души тех, кто не пл геройской смертью в сржении и не удостоился Вльхллы. В мире Хель прведные люди селятся в «добрых плтх», злоде-ев же поджидют всяческие посмертные кзни. В чстности, тм есть дом, сплетенные из живых змей головкми внутрь, ткже широчення ядовитя рек, по которой приходится идти вброд среди плывущих льдин и несомых течением мечей и кинжлов…

Херсир — в Скндинвии времен викингов военный предводитель нселения округи.

Хевдинг — вождь викингов, букв. «глврь».

Хирдмнн — профессионльный воин, член «хир-д», скндинвской дружины.

Хольмгнг — судебный поединок викингов, носивший хрктер ритульного единоборств. Существовли строгие првил, оговриввшие вызов н ткой поединок и порядок его проведения. Слово «хольмгнг» ознчет буквльно «поход н остров», вероятно, от обычя сходиться в поединке н мленьких островкх. Тем смым огрничивлось поле боя, зчстую — и его продолжительность, поскольку многие островки скндинвского побережья зтопляет в прилив. В других случях — опять-тки в соответствии с мифологическими воззрениями — поединок мог состояться и н перекрестке дорог, и н куске рстянутого полотн. Кончлся хольмгнг вовсе не обязтельно смертью одного из противников. Тк, при поединке н полотне было достточно просто зствить оппонент ступить н голую землю. Если же кто-то все-тки погибл, в действие вступли особые зконы, позволявшие избежть кровной мести з убитого.

Хольмгрд — скндинвское нзвние Новгород. Авторы отнюдь не нстивют, что это нзвние возникло именно тк, кк описно в их произведении.

Хоромин (хрмин, хрм) — в древнерусском языке «дом, помещение, комнт». Торжественно-церковного оттенк, который приобрел сейчс «хрм», это слово в древности не содержло. Ноборот, существовл «хрм корчемный» — хрчевня.

Хрёрек — ближйшя скндинвскя прллель имени «Рюрик».

Црьгрд — древнерусское нзвние Констнтинополя, визнтийской столицы. Примечтельно, что это единственное древнерусское нзвние город с корнем «грд». Ндо упомянуть, что учеными прослежено рзличие в употреблении слов «город» и «грд»: если первое обознчло поселение, содержщее крепость, то второе — собственно крепость. Возможно, нши предки воспринимли чужую столицу глвным обрзом кк вржеское укрепление, которое они время от времени осждли.

Чдь — первончльно «дети», «млдшие члены род» (ср. «домочдцы»). В дльнейшем — члены дружины, ибо все воины считлись «детьми» по отношению к вождю. (См. Князь и Рюриковичи).

Чродейство — букв. «действие с чрой (чшей)". Это слово, обознчющее мгическое деяние, происходит от древнего обряд вызывния дождя, в котором учствовл „чр“ с водой. Нзвние же сосуд — „чр“ (вспомним привычную „чрку“) — перешло в обознчение мгического влияния:

«приворотные чры…….

Чудь — финно-угорский нрод, северо-восточный сосед слвен.

Шелоник — изнчльно: юго-зпдный ветер. Этот термин впервые возник в окрестностях озер Ильмень, происходя от нзвния р. Шелонь (что в свою очередь — «Шолон», «Шолонь» — восходит к «солон рек», от обилия соленых источникх по ее берегм). Позже «шелоник» рспрострнился во многих облстях Север и Сибири: в Онежском кре, н Мезени, Пинеге и оттуд н восток до Колымы и Бйкл. Постепенно происхождение термин збывлось, и «шелоником» стли пзы-вть ветер смых рзных нпрвлений, не обязтельно юго-зпдный.

Щур — предок, зчстую — обожествленный. Теперь мы обычно говорим «прщур». Сохрнилсь и другя форм — «чур». Тким обрзом, суеверное «чур меня!» и детское «чурики» — не что иное кк обрщение з мгической помощью к хрнителю-предку.

Эгир — в скндинвской мифологии хозяин подводного црств, олицетворение окенской стихии. Эйнхерии — воины из небесной дружины Один. Эофррвик — тк викинги нзывли нглийский город Йорк. Соглсно стринным хроникм, одно время этим городом првил дтчнин Ивр, сын Ргнр Лодброк.

Юты — дтское племя, к описывемой эпохе большей чстью переселившееся в Англию. Дло нзвние полуострову Ютлндия.

Ярл — скндинвский вельмож, следующий по рнгу после конунг. Если конунги впоследствии стли королями, то ярлы — герцогми. В чстности, титул нглийского герцог обознчется родственным словом — earl.