Мрсель Монтечино. Убийц с крестом Центрполигрф Москв 1995 5-7001-0206-4 Marcel Montecino The Crosskiller

Мрсель Монтечино

Убийц с крестом

Имен, хрктеры, место действия и эпизоды, описнные в этой книге, — результт вторского вымысл. Любые совпдения с фктическими событиями или рельными персонжми, живыми или мертвыми, — чистое совпдение.

Посвящется Т. К.

С блгодрностью Дэвиду Гроувзу, Элен Геллер, Аллену Мйеру, Питеру Ливингстону и Энн Хррис

Пятниц, 3 вгуст

3.57 утр

— Н исходе четвертого чс утр, — произнес мягкий, почти чувственный голос, — дежурство н ночной рдиостнций «Рельность» принимю я, Жнн Холмс. Эт рдиостнция мощностью в пятьдесят киловтт, рсположення в Тихуне, Мексик, передет для нших слуштелей н юго-зпде Соединенных Шттов прежде всего те известия, которые Соединенные Штты хотели бы от вс утить. Сегодня я предствляю вм отствного рмейского генерл Аллн Экс Уттли — героя, зслужившего почетные нгрды в трех войнх, бывшего комндир войск специльного нзнчения — «зеленых беретов» — во Вьетнме, ныне основтеля и духовного вдохновителя оргнизции «Борющяся Америк». Однко, прежде чем поговорить об этой оргнизции, я хотел бы спросить вс — неужели положение во Вьетнме, в вшу тм бытность, генерл, было действительно безндежным? Это лишь одн из причин того, что мы с тким позором проигрли эту грязную млую войну?

Генерл ответил четко и ясно, с гнусвым зпдно-техсским кцентом:

— Вы подобрли совершенно точное слово — «позор», Жнн. Д, мы проигрли эту войну. Если говорить прямо, мы удрли оттуд, кк побитые собки с поджтыми хвостми. Ибо эт стрн потерял...

— Не збывйте, генерл Уттли, что мы вещем из-з грницы. Под «этой стрной», кк я понимю, вы подрзумевете Соединенные Штты?

— Верно, Жнн. Соединенные Штты утртили решительность, свойственную истинным христинм. Утртили волю к борьбе, неуклонное стремление к победе, к успеху.

— И в чем, по вшему мнению, зключется причин всего этого, генерл?

— В беспорядочном смешении рс, в широком внедрении негритянского и еврейского дух в ншу рийскую христинскую культуру. Причин только в этом, ни в чем ином.

— Питете ли вы ккие-нибудь ндежды, генерл Уттли, что эт стрн изменится к лучшему?

— Только если мы примем смые решительные меры.

* * *

Н пустынной ночной улице, глядя н длинный, с целый квртл, двухэтжный дом, стоял молодой мужчин. Он дышл ровно и глубоко и пустым, ничего не выржющим взглядом обводил грнитную облицовку. Снчл высокий прдный подъезд, зтем стндртные окн второго этж, огромный, злитый светом восьмисвечник и снов прдный подъезд.

С боковой улочки к бульвру Л-Сьянег вывернул втомобиль. Н ккой-то миг свет его фр озрил одиноко стоящего прня. Тот смчно сплюнул н тротур, пересек улицу и вновь устремил взгляд н здние.

Рост мужчин был невысокого, но его пропитння потом тенниск туго обтягивл широкие, хорошо рзвитые плечи и не менее могучую грудь, и он кзлся выше, чем н смом деле. Из-под коротких джинсов высовывлись мускулистые, белые и волостые ноги.

Несколько минут он еще продолжл внимтельно рссмтривть здние. Но, когд проехл вторя мшин, он перевязл плтком потный лоб и побежл легкой трусцой вдоль бульвр. Через несколько квртлов он повернул н восток, к Пико, и пересек улицу, где первые проблески свет уже боролись с предутренними сумеркми. Только его глубокое дыхние и рвномерное пошлепывние кроссовок и нрушли в этот чс душное безмолвие.

Эти звуки, регулярно повторявшиеся кждую ночь в эту пору, еще з целый квртл услышл добермн, полудремвший во дворе стнции обслуживния Фишер, где ремонтировли иномрки. Бесшумно вскочив со своей подстилки з длинным, с кузовом седн, «мерседесом», он стл нервно метться в восточной чсти двор, обнесенного железным збором. Когд прень порвнялся с псом, тот, опустив морду и не сводя с его рук змеиных глз, побежл рядом.

Миновв ползбор, мужчин протянул руку к зпчкнному чернилми фртуку и достл туго сктнную в трубку гзету. При виде гзеты добермн глухо зрычл. Это было угрожющее, полное злобы и ненвисти рычние.

Мужчин улыбнулся. И вдруг, не змедляя бег, широким взмхом руки провел гзетой по штырям збор. Добермн тут же кинулся н збор, пытясь схвтить гзету, если можно, то и человек.

Удряя гзетой по плнкм, тот довел пс до полного бешенств. Н смом углу он остновился и, со смехом глядя н рычщее, прыгющее животное, просунул гзету между плнок. Добермн тут же вырвл ее и, злобно крутя головой из стороны в сторону, принялся рвть ее н клочки.

Мужчин нблюдл з псом с безмолвной улыбкой. Зтем подошел ближе к збору и удрил по нему ногой.

— Ну ты, черный ублюдок!

Добермн тут же отшвырнул осттки гзеты и прыгнул н збор, щелкнув клыкми всего в нескольких дюймх от горл человек. Тот громко смеялся, нслждясь этой шрдой, которую они с псом рзыгрывли кждую ночь под смое утро. Зрелище ткой чистой, необузднной ненвисти — он знл, что пес перегрыз бы ему горло, если бы добрлся до него, — вызывло у него почти чувственное возбуждение, ккое-то особое удовлетворение, чувство причстности ко всему земному.

— Ну ты, черный ублюдок!

* * *

— В шестидесятые годы особую ктивность проявляли левые революционеры; семидесятые годы были всего лишь передышкой после шестидесятых. Сейчс зкнчивются восьмидесятые, и в стрне почти ощутимо рстет нпряжение. Могу вм с уверенностью скзть, Жнн, что следующее десятилетие принесет чертовски большие перемены.

— Ккие же перемены? К худшему?

— Может быть. Может быть. Если мы будем идти все тем же путем. Но если мне и моей оргнизции удстся осуществить то, что мы змышляем, двдцть первый век будет — по всей спрведливости, кк и должно быть, — приндлежть рийским христинм. Кк вся история, нчиня с рождения Спсителя, приндлежл белым христинм.

— Скжите, генерл, соглсны ли вы с теми, кто именует вс рекционером?

— Видите ли, Жнн, слово «рекционер» всегд повергло меня в недоумение. Слово «рекционер» подрзумевет рекцию, но н что? Если это рекция н згрязнение ншего мерикнского рсового нследия, то д, я рекционер. Если это слово подрзумевет рекцию н то, что ншу стрну обескровливет уолл-стритскя бирж, мнипулируемя евреями, ткже н то, что косоглзые язычники-японцы пытются лишить ее короны первой промышленной держвы мир, то д, Жнн, я рекционер. И дьявольски этим горд.

* * *

Оствив пс грызть железные штыри и цемент, он пробежл семндцть квртлов н восток, зтем и шесть квртлов н юг. Остновился он лишь у грузового фургон, припрковнного н окймленной пльмми улице, по обе стороны которой нходились нрядные гзоны и небольшие южно-клифорнийские бунгло.

Он стоял, прислонившись к фургону, пок его дыхние не успокоилось, сердце не вернулось к своему обычному ритму. Зтем отпер и открыл зднюю дверь. Весь пол был звлен сктнными гзетми, их груд знимл половину грузового кузов, поднимясь высоко вверх. Зтем, нклонившись нд приборной доской, он зжег внутреннее освещение и вытер лоб полотенцем, перекинутым через сиденье. Под сиденьем стоял термос. Мужчин нлил себе чшку дымящегося черного кофе. Зтем уселся з руль, выключил освещение и стл нблюдть з улицей. Почти допив кофе, он сунул руку под то же сиденье, где был термос, и достл небольшой пузырек с лекрством. Тм оствлось всего лишь две пилюли. Проглотив одну из них, он зпил ее осттком кофе. Зтем откинулся н спинку ковшевидного сиденья и вытянул ноги, глядя, кк под крыльцом ккой-то кот гоняется з собственной тенью. З несколько квртлов от него, нд здним двором, светя прожектором, висел вертолет. Мужчин зкрыл глз и, кзлось, здремл.

Минут через десять он открыл глз. Улыбнулся, решительно фыркнув, звел двигтель фургон, включил стояночные фонри и внутреннее освещение, ткже рдиоприемник.

* * *

— Генерл, — произнес все тот же мягкий женский голос, — рсскжите нм, что предствляет собой оргнизция «Борющяся Америк». Мы все знем, что о ней говорят левые средств мссовой информции: это, мол, военизировння оргнизция, чстня рмия, првые революционеры. Все это пустые слов. Рсскжите нм, что в действительности предствляет собой вш оргнизция.

— Жнн, нш оргнизция объединяет лояльных, птриотически нстроенных мерикнцев, которые сыты по горло тем, куд ктится нш стрн. «Стрн ктится ко всем чертям», — без обиняков говорит моя жен. «Борющяся Америк» готов без колебний использовть любые средств, чтобы вновь поствить нш нрод н уготовнное ему смим Господом место — во глве всех других нродов.

— Под «использовнием всех средств» вы понимете вооруженный переворот, генерл?

— У нс принято говорить «вооруження оборон», Жнн.

* * *

Мужчин нполнил весь фртук гзетми, несколько сунул себе под мышку и вышел из фургон. Не выключив ни огней, ни двигтеля, тк и оствив зднюю дверь открытой, он побежл по улице, брося по одной гзете почти к кждому дому. В конце квртл он пересек улицу и побежл в обртную сторону, продолжя брость гзеты, пок не достиг своего фургон.

* * *

— И кого вы принимете в члены своей оргнизции?

— Возможно, вы обвините нс в том, что мы действуем бнльно и стромодно, но мы принимем всех чистокровных белых христин-мерикнцев. Всех, кто не боится нзывть вещи своими именми.

И евреев — евреями.

* * *

Проехв один квртл, мужчин остновил фургон. Он взял еще пчку гзет и повторил уже проделнное.

* * *

— Д, Жнн, у нс есть тренировочные лгеря в Техсе, Южной Кролине и Айдхо.

— И чему вы обучете в этих лгерях, генерл?

— Рукопшному бою, стрельбе из втомтического оружия, искусству пртизнской войны в городе, тктике выживния в условиях после томного нпдения, крте, дзюдо и учению Иисус Христ.

* * *

Иногд сктнный рулон шумно удрялся о крыльцо или дверь, и в ответ яростным лем рзржлсь собк. Но кроме этих звуков, слышно было только рвномерное дыхние бегун и легкий топот его кроссовок. А когд он возврщлся к фургону, еще и рдио.

* * *

— И еще я хочу скзть всем, кто меня слышит. Жнн не только говорит милым голосом очень милые вещи, но он и вообще очень мил.

— Блгодрю вс, генерл Уттли. Кстти, что ознчет «Экс» в вшем имени?

— "Экс" — букв, обознчет кк рз то место, где собк зрыт. Х, х, х!

* * *

Через полтор чс, когд мужчин поствил свой фургон в ллее з бульвром Пико, небо нд восточной чстью уже окрсилось в бледный дымчто-серый цвет. Здесь, вдоль всей улицы, тянулись небольшие конторы, книжные лвки, булочные и кое-где лвки кошерных мясников. Лишь в одной грязной витрине горел свет. Нклейк в одном ее углу обещл «доствить „Тймс“ прямо к вшей двери». С другого конц зкопченного стекл взметлся ввысь тонкий голос Мйкл Джексон. Мужчин вытер испчкнные типогрфской крской руки о тенниску и вошел внутрь.

Комнт был длиння и узкя, с рстресквшимся линолеумом н полу и зпчкнными оштуктуренными стенми. Вдоль одной стены лежли перевязнные проволокой большие кипы гзет. Висевшие н потолке две лмпочки по 150 втт нполняли комнту резким светом и глубокими тенями. Пхло чернилми, дымом и потом.

— Здорово, мсс[1] Уолкер.

З ободрнным столом под одной из лмп сидел чудовищно толстый чернокожий человек, читя утреннюю гзету. В зубх у него был короткий пожелтелый мундштук со вствленной в него недокуренной сигрой.

— Эй, вы, чико[2], — процедил он. — Рдуйтесь: явилсь Великя Беля Ндежд.

В глубине комнты, поедя пирожки, сидели н скмейке дв подростк-мексикнц. Между ними лежл большой кссетник. Один из подростков перелистывл журнл «Пентхуз». Они об рссмеялись, услышв слов толстяк, и мрчно уствились н Уолкер.

— Входи, хмырь. Сними с себя груз. Ты обошел весь свой учсток? Присядь же и выпей чшку кофе. Или ты не пьешь кофе с тким отребьем, кк мы?

Один из мексикнцев ухмыльнулся, жуя пирожок с фруктовой нчинкой. Другой углубился в чтение «Пентхуз».

Уолкер нлил себе чшку кофе из стеклянного кофейник, стоявшего н горячей плите, и сел н метллическое рсклдное кресло нпротив толстяк.

— Ты скзл Фсио, что я хочу его видеть?

— Д, хмырь, скзл. Он скоро вернется. Не гони лошдей.

Н стене з спиной толстяк клейкой лентой были приклеены дюжины фотогрфий обнженных крсоток. Они знимли все прострнство от пол до потолк. Блондинки с невероятно большими грудями, большеглзые лтиномерикнки с уже полнеющими тлиями, женщины с чуть вьющимися рыжими волосми, все в веснушкх н фоне «хрли-двидсонов» с их фллическими выхлопными трубми. Н нескольких фотоснимкх, вырезнных из глянцевитых журнлов, девушки с зстенчивым видом стояли под душем или н блконе, здумчиво обхвтив себя рукми. Н других, очевидно выдрнных из кких-то книг в переплетх, они, широко рскинув ноги, в притворной стрсти высунув языки, покоились н сморщенных простынях. Уолкер беглым взглядом осмотрел все кртинки, кк всегд остновившись в конце концов н изобржении молодой негритянки с темными соскми. Эт одн из смых больших, сверкющих, профессионльно выполненных фотогрфий был вывешен н видном месте. «Плэймейт» месяц. Прическ у негритянки был в стиле «фро», только покороче, чем обычно. Фотогрфии было несколько лет. Блестящие волосы кзлись пышными, но и жесткими одновременно. Чстично повернутые к зрителю упругие ягодицы отливли ярким блеском. Тяжелые груди свисли вниз, были большими, кк чйные блюдц, и цвет шоколд. Зто соски, все усыпнные родинкми, удивительно млы.

— Что, хорош ббенк, Уолкер? — спросил толстяк, нблюдвший з ним поверх гзеты.

Уолкер быстро отвел взгляд.

— Вы все, срные ирлндцы, одинковы. Терпеть не можете ниггеров, но не прочь побловться с черной кошечкой. Тк бы приголубил ее, верно? А почему бы тебе, хмырь, и впрямь не побловться с ткой кошечкой? Тут их нвлом. Проктись по Снсет кк-нибудь ночью. А можно и днем, черт возьми!

Уолкер отхлебнул кофе, прополоскл им рот и выплюнул н цемент, который проглядывл через порвнный линолеум. Толстяк вынул сигрету из своих точно резиновых губ, свернул гзету и положил ее перед собой н стол.

— А знешь, Уолкер, ты стрнный ублюдок. — Он помолчл и добвил: — Тскешься сюд кждую ночь. И никому из нс не говоришь ни слов. Ни одного срного слов. Всю ночь бегешь, рзносишь свои гзеты, будто мрфонец ккой. А когд возврщешься, только и спршивешь: «Когд придет Фсио? Когд придет другой белый?»

Мексикнцы внезпно притихли. Они внимтельно нблюдли з Уолкером.

— Ведь это-то и хочешь скзть: когд придет другой белый! А нм тебе нечего скзть, мсс Уолкер?

Уолкер отмолчлся.

Толстяк встл со стул з столом. Его живот выступл перед ним, кк почетный крульный.

— Ну что, хмырь, я попл в смую точку? Ведь ты, зсрнец, ненвидишь нс лютой ненвистью.

Толстяк подошел ближе. Он возвышлся нд Уолкером, кк бшня.

— Ты знешь, что от Зпдного Лос-Анджелес до Зпдной Ковины ты единственный белый, который рзбрсывет гзеты? Единственный! Почему ты знимешься этим делом?

Уолкер притронулся к своему носу. Потер переносицу.

— Это помогет мне сохрнить спортивную форму, Генри, — скзл он с лживой улыбкой.

Толстяк с отврщением вскинул обе руки и пошел прочь, передрзнивя Уолкер:

— "Это помогет мне сохрнить спортивную форму... помогет сохрнить спортивную форму..."

Улыбк сбежл с лиц Уолкер.

— Пошел ты куд подльше, Генри.

Толстяк остновился и обернулся. В комнте срзу стло очень тихо. Один из мексикнцев выключил кссетник.

— Ты со мной потише, прень, — мягко скзл Генри.

Подъехл ккой-то грузовик. В зпыленном окне сверкнул свет его фр. Уолкер и Генри обменялись взглядми. Уолкер неторопливо поднялся и тк же неторопливо пошел к двери.

— Смотрите, чико. Нш Уолкер просто истосковлся по своему белому дружку или кем он тм ему приходится.

Один из подростков нервно рссмеялся и тут же оборвл смех.

Уолкер не оглядывясь вышел.

Н улице уже рссвело. Из кбины грузовик вылез Фсио — костлявый прень с прыщвым лицом и длинными, до плеч, жесткими, точно проволок, волосми.

— Здорово, Сонни, — скзл Фсио.

— Кк-нибудь я убью этого черного сукин сын!

— Кого?

Уолкер кивнул через плечо.

— Генри? — спросил Фсио. — С ним все в порядке, приятель.

— Кк-нибудь я убью его.

— Збудь об этом, Сонни. — Фсио вытщил из крмн рубшки недокуренную сигру. Облизл и зкурил ее.

— Ты хотел видеть меня, приятель. Поэтому я и вернулся. От смой типогрфии. — Он предложил горящий окурок Уолкеру, но тот отмхнулся.

— Мне ндо что-нибудь подбдривющее. У тебя есть ккие-нибудь пилюли?

— Нн-е-е-ет, — скзл Фсио, рстягивя это слово н несколько слогов. — Никких пилюль у меня нет. Но зто у меня есть вот это. — И он достл из своих грязных джинсов квдртный флкон.

— Что это?

— Дексмил. Сделно прямо здесь, в нших стрых Соединенных Шттх. Отличное сндобье. Только глотнешь — и любого негр з пояс зткнешь. И никкой нервотрепки.

— Пилюли мне нрвятся больше.

— Но у меня их нет. А эти кпсулы будут подешевле.

— По сколько?

— По полтор доллр з штуку.

— Ну, ты дерешь.

— Что поделешь, инфляция. — Фсио улыбнулся.

— И сколько их у тебя?

— Пятьдесят.

— Дй их мне, зплчу н следующей неделе.

— У меня не кредитный бнк, приятель.

— Дй мне эти чертовы кпсулы! — резко скзл Уолкер. — Зплчу в понедельник.

— О'кей, приятель, о'кей. Успокойся. Я тебе не Генри. Н, возьми.

Уолкер злез в свой фургон и звел двигтель. Фсио подошел к водительскому окошку.

— По скольку штук ты принимешь, приятель? Скжи мне.

Уолкер улыбнулся.

— В день? По шесть. А этих, нверное, еще больше.

— В день?

— В день.

— Господи Иисусе. Конечно, ты хороший покуптель, но тебе ндо сбвить темпы. Ты просто не выдержишь тких доз. Окочуришься.

— Подумешь, испугл, — скзл Уолкер. Выводя фургон здом из проулк н улицу, он все еще улыблся.

6.05 утр

В нескольких милях оттуд, в округе Креншо, Эстер Фиббс припрковл свой микровтобус н узкой подъездной дорожке, ведущей к ее двухэтжному дому. Он зглушил мотор, выключил передние фры и вышл. Н боковой двери было нписно большими буквми: ОБСЛУЖИВАНИЕ НА ДОМУ. ФИРМА «ЭСТЕР». Открыв зднюю дверь мшины, он вытщил дв мешк с продуктми и, поствив их н крыло, кое-кк умудрилсь зкрыть и зпереть дверь.

Улиц был серя и пустыння. Хотя солнце дже еще не поднялось нд крышми, было уже жрко, и Эстер предчувствовл, что днем будет нстоящее пекло.

Зкрыв входную дверь облупленного коричневого дом, он н миг здержлсь внизу у лестницы и прислушлсь, тихо ли нверху. Но не было слышно ничего, кроме тикнья будильник нд кмином, и он, мягко ступя, прошл через длинный холл в кухню в смой глубине дом. Взгромоздил мешки н стол, нполнил чйник водой и поствил его н гз. Зтем, убрв мешки, всыпл ложку рстворимого кофе в ндтреснутую чшку, зкурил сигрету и с тяжелым вздохом уселсь н стул.

Это был высокя, устля женщин лет тридцти пяти; поношенные джинсы и не менее поношення помятя рубшк, кзлось, лишь подчеркивли ее худобу и устлость. Руки у нее были длинные и тонкие, босые ноги, лежвшие н стуле, ткже отличлись длиной и утонченной хрупкостью. Кож был цвет хорошо отполировнного грецкого орех: этот цвет белые люди сочли бы темным, черные — светлым.

— Это ты, Эстер, моя голубк?

Эстер вздрогнул.

— Ты меня испугл, мм. Я, должно быть, кк рз здремл.

— Вод уже вскипел, чйник посвистывл.

— Сейчс я его сниму. — Эстер попытлсь подняться.

— Нет, моя голубк. Я см все сделю, ты пок отдыхй.

Это был пожиля, очень черня женщин. Глз ее зплыли от сн, волосы убрны под сетку. Н ней был чистый, тонкий, кк бумг, мхровый хлт голубого цвет. Он нлил кипяток, рзмешл кофе и поствил чшку н стол перед Эстер. Зтем нлил и себе чшку.

— Почему ты не рзрешешь купить тебе приличный чйник, Эс?

— Не ндо, мм. И этот неплох. — Он притушил сигрету. — Хочешь, я отвезу тебя домой, пок не тк жрко?

— Я подожду, пок ты отведешь в школу мленького Бобби.

— Сегодня будет нстоящее пекло.

— Ничего, кк-нибудь перетерплю.

Эстер потерл глз и переносицу. Пожиля женщин внимтельно посмотрел н нее.

— У тебя очень устлый вид, родня.

— Я и в смом деле устл, мм.

Они обе молч отхлебывли кофе, зтем пожиля скзл:

— Ты увидишься сегодня с Бобби?

— Д, днем.

— И тогд сможешь немного поспть?

— Пру чсов, мм.

Эстер встл. Он выплеснул кофейную гущу в рковину и помыл чшку. Зтем повернулсь, прислонилсь спиной к кухонному шкфчику и улыбнулсь.

— Во вторник он приедет домой, мм.

— Я зню, родня. Хорошя новость. — Мть улыбнулсь, но ее глз остлись, кк были, печльными.

— Н этот рз все будет хорошо, мм. Я зню.

— Я тоже тк ндеюсь, родня.

— Все будет хорошо, мм. Непременно. — Эстер сел и взял руки мтери в свои лдони.

— Н этот рз он звяжет. Я зню, что он сдержит слово. Я с ним говорил. Он скзл, что, если может воздерживться от нркоты в тюрьме, то н воле и подвно сможет. Он скзл, что в этой проклятой тюрьме больше нркоты, чем в любом месте н воле. Он скзл, что ему нетрудно воздерживться. Зключенные колются прямо в кмере, ему хоть бы что.

— И ты ему веришь?

— Д, мм. А ты?

Мть промолчл, но глз ее были холодны и неподвижны.

— Ты не хочешь ему верить, мм?

Т вздохнул.

— Конечно, хочу, Эстер. Но он слишком много рз меня обмнывл. Ведь он мой единственный сын. Моя кровь и плоть, но он столько лет скрывл от меня, что ворует, см воровл и воровл. Столько рз я умолял его бросить это дело, испрвиться. Он ндет обещний, но только я оглянусь — смотрю, он уже что-нибудь стибрил у меня, у своей родной мтери. И все только для того, чтобы купить щепоть этого дерьм. — Он кк будто выплюнул последнее слово.

Они сидели молч, не глядя друг н друг.

— Стрику моему еще бы жить и жить, он довел его до могилы.

— Мм, — скзл Эстер.

— Не зню, кк это случилось. Он был тким хорошим мльчиком. Всегд был хорошим мльчиком. Не причинял нм никких неприятностей. Особенно когд был млденцем. Лучше, чем он, млденц я просто не видел. Он почти не плкл. Не кпризничл. Но и когд подрос, он был хорошим. Ходил у нс в млдших бойскутх. Ты этого не знл?

Эстер покчл головой.

— Д, было дело. Мы мечтли, чтобы он поступил в колледж, но он зявил, что пойдет рботть. Говорил, что хочет нм помочь. А мы отнекивлись: не нужн нм, мол, твоя помощь, поступй в колледж, для этого мы много лет копили деньги. Но нет, он нстоял н своем. Говорил, что хочет помогть нм. И по дому тоже. Мол, Чрльз совсем больной, ну и все ткое. Вот он и поступил рботть в эту треклятую больницу.

Струх отпил кофе и плотнее зкутлсь в хлт.

— Клянусь тебе, Эстер, мы ничего не знли. Ничего-ничегошеньки. До тех пор пок не зявилсь полиция. Окзлось, что три год, дже почти четыре он воровл в больнице эти чертовы нркотики, мы дже ничего не подозревли.

Эстер зкурил легкую сигрету «Слем». З кухонным окном рождлся новый яркий день.

— И н этот рз он тоже обещл испрвиться. Женился н тебе. Я срзу понял, что ты хорошя девушк. Чуть пострше Бобби, серьезня, степення. Я-то ндеялсь, что ты, может, возьмешь его в руки. А он опять з свое. В тот день, когд у него нродился сын, он упл н колени — ты только подумй, упл н колени! — и нд головой млденц поклялся звязть с этим делом. А через две недели его посдили в тюрьму з огрбление винного мгзин. Полицейские скзли, что он тк ндрлся, что не мог дже отъехть н мшине. Тк они его и поймли. Он не смог сообрзить, кк подть мшину нзд.

Эстер обошл стол и обнял ммшу Фиббс. Свекровь плкл.

— Мы не можем отречься от него, мм. Ведь, кроме нс, у него больше никого нет.

Он смхнул слезу, ктившуюся по щеке ммши Фиббс.

— Бобби — мой муж, мм, и я его люблю. Он отец моего ребенк и твой сын, твой единственный сын, которого ты очень любишь. Мы не можем отречься от него.

Струх долго смотрел н Эстер.

— Но ведь ты не можешь отречься от себя смой, Эстер. И от этого млыш нверху. Ты ведь и перед ним в долгу.

— Что ты хочешь скзть, мм?

— Только то, что говорю. — Ее лицо посуровело. — Д, Бобби — мой единственный сын. Но мленький Бобби — мой внук. И тоже один-единственный. А ты для меня что родня дочь. Я не позволю, чтобы ты сгубил свою жизнь, д и жизнь мленького Бобби, потому что Бобби не может вести себя кк нстоящий мужчин. Я не хочу, чтобы он и тебя потщил з собой.

— Мм, в этот рз он поклялся мне, что испрвится. Струх выпрямилсь. Ее глз полыхнули обжигющим огнем.

— А если нет?

Эстер ндолго здумлсь. Он присел, зтянулсь сигретой, зтем вынул ее нполовину недокуренной. Своими длинными пльцми он мягко притронулсь к пепельнице, словно прощупывя ее фктуру. И только тогд взглянул в глз свекрови.

— Это последний рз.

— Ты взвлил н себя непосильное бремя, Эстер. Кждый вечер чистишь тулеты в домх у других людей. А ведь все учителя говорят, что Бобби очень способный. У него есть прво стть человеком. Нстоящим человеком. Ты не можешь...

— Это последний рз, мм.

Эстер встл. Устлость нвлилсь н нее с непреодолимой силой.

— Это последний рз, мм.

— Этот прень свел отц в могилу рньше времени. — Глз струхи смотрели куд-то длеко. Длеко з пределы дом.

Эстер повернулсь и вышл из кухни. Он уже поднимлсь по лестнице, когд ммш Фиббс крикнул ей вдогонку:

— И тогд тоже, н похоронх отц, он обещл испрвиться.

В комнте Бобби, которя рсполглсь в передней чсти дом, было жрко, и млыш сбросил с себя простыню. Эстер мысленно еще рз пообещл себе купить мленький кондиционер для этой комнты. В ее собственной спльне был устновлен кондиционер, инче он попросту не смогл бы спть летом в этом жрком лос-нджелесском климте. Тем не менее, он ощутил чувство вины.

Он смотрел, кк он спит — смое дорогое, приндлежщее ей сокровище. Зтем он сел н крешек кровти и поцеловл его в лобик. Его веки зтрепетли, и он срзу же проснулся. Быстрот, с которой он пробуждлся, всегд поржл ее.

— Мм!

Он сел и поскреб у себя под мышкой.

— Кто отвезет меня в школу? Ты или ббушк?

— Я. Но мне придется здержться, чтобы нвестить твоего отц.

— Хорошо.

— Что хорошо?

— Хм, — пробормотл он с широко рскрытыми глзми, и он в миллионный рз почувствовл безгрничную любовь к своему сыну.

— Что хорошо? Что я отвезу тебя в школу? Или что я нвещу сегодня отц?

Млыш соскользнул с кровти и выбежл из комнты. В следующий миг из рсположенного в холле тулет послышлся сильный плеск струи, бьющей в унитз. Зтем громкий голос:

— Мисс Абрмс хочет...

— Не рзговривй со своей мтерью, пок не кончишь писть. — Он встл и стл убирть кровть. — И пожлуйст, зкрывй дверь. Ты уже достточно большой, чтобы...

Он уже успел вернуться в спльню и нтягивл штны поверх спортивных трусиков.

— Тебе ндо еще принять душ, сынок.

— Я принимл вчер вечером!

— Прими и сегодня. А то ты все еще сонный.

— Д нет, не сонный.

Эстер рссмеялсь.

— Вот уж непрвд.

Он подоткнул угол простыни под мтрс.

— Иди, помойся. От воды и мыл еще никто не пострдл.

— О'кей. — Он кинулся к двери.

— Мленький Бобби! — крикнул он.

Он резко остновился.

— Д, мэм.

— Тк чего же хочет мисс Абрме?

— Мисс Абрме? — Его лицо посветлело. — У нс будет поездк з город. Н Ктлину. С ночевкой.

Он повернулсь к нему лицом.

— В следующем месяце, мм, — возбужденно продолжл он. — Только для смого лучшего клсс. Мы поктемся тм н проходике, мм, и...

Эстер скрестил руки.

— И кто же будет вс сопровождть?

— Мисс Абрме и мисс Гутьерес...

— Гм.

— И мисс Куолмн, и мисс Сильв. Мы увидим тм буйволов, моржей и... и...

— И во что мне влетит эт поездочк?

Улыбк срзу соскользнул с лиц мльчик.

— Пятьдесят доллров. Но мисс Абрме хочет поговорить с тобой; возможно, з меня зплтит школ.

Эстер покрснел от стыд и гнев.

— Передй мисс Абрме, что мы сми зплтим з эту пршивую поездку н проходике.

Мльчик сперв не понял, зтем звопил от рдости.

— Знчит, я смогу поехть, мм? Знчит, я поеду?

— Конечно. Не могу же я допустить, чтобы весь клсс поехл, ты остлся.

— Это остров.

— Я зню.

— Тм есть город и нционльный прк.

— Но я ведь соглсилсь. Зчем ты меня убеждешь? Иди прими душ, не то ты опоздешь в школу, и тогд тебя никуд не пустят.

Мльчик выбежл, и через минуту Эстер услышл веселый плеск воды в внной. Он кончил убирть кровть и устло присел н крй мтрс. Зтем оглянулсь, ищ взглядом сигреты, но вспомнил, что они внизу.

— Мм.

В дверях, скрестив ноги, стоял мленький Бобби; н его лице было ккое-то стрнное выржение.

— В чем дело, млыш? Я думл, ты моешься.

— Мм, — нчл он, — Дрнелл, и Ллойд, и все н игрльной площдке скзли, что в специльные клссы ходят только ребят, у которых не все лдно.

Он помолчл.

— Ну и что? — нконец спросил он.

Теперь молчл он.

— Ты слепой?

— Нет, мэм.

— Ты глухой?

— Нет, мэм.

— Ты клек?

— Нет, мэм.

— Тогд с тобой все в порядке, ты у меня кк огурчик. Только меньше слушй Дрнелл, и Ллойд, и всю эту компнию. А теперь беги мойся. У тебя вод зря льется.

— Д, мэм, — весело скзл он и тут же исчез.

Эстер тихо рссмеялсь и покчл головой. Похлопл по крмнм рубшки, все еще ищ сигреты, и опять вспомнил, что оствил их внизу. Он глубоко вздохнул, збросил свои длинные ноги н кровть, вытянувшись во весь рост, и в тот же миг уснул.

7.05 утр

Уолкер вышел из-под душ и посмотрел н чсы. Оствлось еще дв чс до выход н дневную рботу. Он лег, весь мокрый, н односпльную кровть и положил н глз полотенце. От дексмил по всему его телу пульсировл кровь, сердце учщенно билось, в горле совсем пересохло. Но чувствовл он себя прекрсно.

Квртирк у него был мленькя, всего одн комнт, и то в форме буквы "L". В одном конце помещлсь крохотня кухня: гзовя плит с двумя горелкми, стрый холодильник, облезля мойк. В другом конце нходилось все необходимое для нкчивния мускулов: гнтели, гири, штнги, скмья и опорные стойки. По всей комнте был рзбросн одежд и обувь и большие кипы желтеющих гзет.

Уолкер, тк и не высохнув, встл и подошел к гирям. Взял две двдцтипятикилогрммовые гири и стл их рскчивть перед зерклом, висящим н двери клозет. Шумно, словно провоз, вдыхя и выдыхя воздух, он, кк зчровнный, нблюдл з своими вздувющимися мускулми, которые плвно перектывлись под его ттуировнной кожей.

Ттуировкой было густо изукршено почти все его тело: пнтер и череп н левой руке, крест и пронзенное кинжлом сердце — н првой, н груди и спине — летящие птицы. И он с удовольствием любовлся, кк под этими нколотыми кртинкми нпрягются его мускулы и сухожилия.

Проделв по двдцть движений кждой рукой, он уронил тяжелые гири н пол. Квртирк нходилсь в грже, и под ним не было никких других жильцов. Он прислонился к кухонному столу, пережидя, пок пройдет легкое головокружение, вызвнное упржнениями и кпсулми. Вновь поднял глз н зеркло, понблюдл з собой пру минут и знялся мстурбцией. Дело подвиглось медленно. Это все из-з кпсул, подумл он.

Зкрыв глз, он думл о негритянке с черными соскми. И ему почему-то хотелось отрезть их.

9.43 утр

Мимо них снов проскользнул серый «линкольн» с шшкми.

— Он едет в центр, — скзл Голд.

— Не думю, — ответил Хониуелл.

— Нет, он едет в центр, я уверен.

«Линкольн» прибвил скорость и скрылся з углом.

— Он уже в третий рз тут проезжет. Мы в Псдене, — скзл Хониуелл.

Его черное лицо поблескивло тонкой пленкой пот. Окн мшины были зкрыты, и жр внутри стоял удушющя.

— Ткие веши я всегд могу определить. Он нпрвляется к центру, я уверен, — скзл Голд.

— Стло быть, ты уверен. Может, ты еврейский колдун?

— Не хочешь — не верь, — скзл Голд с сильным еврейским кцентом. — Смотри внимтельно.

Они стояли н стоянке около бульвр Снт-Моник, нпротив зпдноголливудского филил Золотой госудрственной бнковской и трстовой компнии. Они сидели в крсной мшине, конфисковнной две недели нзд у венесуэльского торговц кокином; его выпустили под злог, и, по всей вероятности, он уже был дом, в Крксе. Мшин никк не походил н полицейскую.

В рдио послышлся шум и треск, зтем кто-то сообщил:

— Они свернули н Снт-Монику, лейтеннт.

— Они нпрвляются к центру, — повторил Голд.

Хониуелл улыбнулся, но его глз были холодны и приковны к улице. Н стоянке возле бнк, в ожиднии его открытия, собрлсь небольшя толп.

Хониуелл был высок и худощв, ему было уже под сорок. Н нем был блестящий, голубой с крсным кнтом спортивный костюм.

Голд, сидевший н пссжирском месте, был стрше и плотнее. Н нем был яркя цветстя гвйскя рубшк, теннисные туфли и выцветшие джинсы. Н голове спортивня, для игры в гольф, шпочк, ндвинутя н смые глз.

«Линкольн» проехл снов. Хониуелл и Голд сидели не шелохнувшись, стрясь; чтобы их не зметили. Когд втомобиль исчез, Голд спросил:

— Ты знешь этих бртьев?

— Я зню млдшего, Уэтерс. Того, что зовут Псом. Однжды я здержл его з опсную езду. Он просидел три год в тюрьме. Стршего зовут Джоджо. Этот рзмзня. Я дже не зню, почему он ввязлся в это дело. В первую очередь нблюдй з Псом. Он может убить тебя.

— Они все могут убить.

— Что верно, то верно. — Хониуелл вновь улыбнулся. — Но я не зню водителя.

— Зто я его, зню, — скзл Голд.

Хониуелл недоуменно взглянул н него.

— Он стукч, — объяснил Голд.

— Должно быть, он в большом долгу перед тобой, если выдл Пс.

— Поэтому ндо, чтобы все выглядело првдоподобным.

Кк рз в эту минуту мимо них, громко стуч обувью, прошл веселя пр; они крепко обнимли друг друг з тлию. Голд и Хониуелл проводили их глзми. В открытые двери бнк устремилсь собрвшяся толп.

— Теперь уже скоро, — скзл Голд.

В следующий момент серый «линкольн» остновился з полквртл от бнк, в зпрещенном для стоянки месте.

— Они остновились, лейтеннт, — доложил голос по рдио.

— Вижу, Мнкузо, — ответил Голд в свой передтчик.

Хониуелл нервно хохотнул.

Из «линкольн» н жгучее утреннее солнце вышел высокий черный человек в черном кожном пльто. З ним появился, человек поменьше, в коричневом змшевом пиджке и в кепке с большим козырьком.

— Н улице больше тридцти, — скзл Хониуелл. — Любопытно, что эти гды прячут под своими пльто.

Об человек остновились у вход в бнк. Тот, что поменьше, оперся о стену и зкурил сигрету, с мнимым безрзличием нблюдя з улицей через зеркльные очки. Второй стоял совсем рядом и что-то ему втолковывл, быстро и возбужденно. Првой рукой он яростно жестикулировл.

— Похоже, этот Джоджо уже нложил в штны, — скзл Голд.

— Д. Похоже, он отговривет своего нпрник. И впрямь нложил в штны. Явно хочет откзться от всей этой зтеи.

Пес в последний рз зтянулся сигретой и швырнул ее н мостовую. Джоджо подошел еще ближе и коснулся руки Пс. Он что-то шептл ему н ухо.

— Он не здешний, — скзл Хониуелл. — И к тому же рзмзня. Ему следовло бы зняться кким-нибудь другим делом, полегче. Если он вытщит револьвер, то рискует отстрелить себе свою собственную шишку. Следи з Псом. Пес может...

— Убить меня, — с улыбкой договорил з него Голд.

Хониуелл посмотрел н него искос.

— Я только хочу, чтобы ты берег свою шкуру, Джек. Вот и все.

— Знешь, что я тебе скжу, Хони? Я буду беречь свою шкуру. Но и ты береги свою черную шкуру. Нм ндо смотреть в об.

Пес скзл что-то тихо, но резко Джоджо, и тот отпустил его руку и понурил голову. Они об вошли в бнк.

— Мнкузо, — скзл Голд в микрофон, — вы со Спйсером возьмите водителя. Не стреляйте в него — он нш человек. А вы, Кристинсен и Флорес, спрячьтесь з подпорной стенкой. И не покзывйтесь. Мы возьмем их н выходе. Понятно?

— Понятно, лейтеннт, — ответил другой голос.

— А ты, Мйклс, со своим нпрником зкрой своей мшиной подъездную дорогу. О'кей?

— О'кей, лейтеннт.

— Ну что, все готовы?

Рдио молчло. Хониуелл протянул руку к зднему сиденью и достл оттуд втомтический пистолет.

— Пошли, — скзл Голд в микрофон, одновременно толчком ноги рспхивя дверцу.

Н полпути через Снт-Монику Голд, точно с чьей-то подскзки, вытщил свой полицейский револьвер 38-го клибр и згнл птрон в птронник. Проезжвшие мимо них мшины отклонялись в сторону. Рзинув рты и широко рскрыв глз, н них смотрели мтроны с голубыми волосми и бородтые строители. Кк будто н глзх у них, под ярким солнцем, рзыгрывлсь очередня сцен из телевизионного боевик. Мшин Мйклс остновилсь н подъездной дороге.

— Проклятый ковбой! — прошипел Голд.

Они тесно прижлись к стене по обеим сторонм от вход в бнк. Шероховтости стены врезлись в их спины. В вискх у Голд стучло. Он дышл чсто-чсто, и во рту у него все пересохло, точно он был в знойной пустыне. И он знл, что это было не от короткой перебежки через улицу.

Они ждли.

Из кузов проезжющего пикп им помхл мленький мльчик. К тротуру подъехл женщин в зеленой «севилье», но, увидев их, тотчс же уктил прочь.

Хониуелл прижлся лицом к стеклянной двери и зглянул внутрь.

— Я не вижу их, Джек.

Голд хмыкнул в ответ.

— Хочешь зйти в бнк?

— Нет, они же должны выйти, — скзл Голд. — Зпсись терпением.

Хониуелл вновь привлился спиной к стене и тыльной стороной руки стер пот со лб. Мимо, с тксой н поводке, медленно пробежл мужчин лет шестидесяти в зеленых беговых трусх. Он улыбнулся им.

— Господи Иисусе, — выдохнул Хониуелл.

Голд зглянул одним глзком внутрь.

— Они выходят, — скзл он.

Хониуелл опустил втомт, прижв его плшмя к своей ноге, подошел к фургону, который стоял н стоянке. Он сделл вид, что открывет дверь, но в последний миг положил втомт н крышу фургон и знял боевую позицию. Пес и Джоджо были уже посредине двор, когд зметили, что подъездную дорогу згорживет мшин Мйклс. Они змерли н месте, отыскивя глзми свой «линкольн», где никого не было з рулем. Джоджо попятился нзд. Рук Пс медленно поползл в крмн пльто.

— Эй вы, чертовы погнцы! — звопил Хониуелл. — Руки вверх!

Джоджо пятился нзд. Пес кк-то весь съежился, стрясь быть незметнее. Теперь рук был уже в крмне. Его взгляд метлся между «линкольном» и прячущимся з мшиной без номер Хониуеллом.

— Руки вверх или мы пристрелим вс н месте! — крикнул Хониуелл.

Джоджо уперся спиной в стену бнк и медленно поднял руки. В это время из боковой двери бнк появилсь средних лет женщин в жкете от Шнеля. Он что-то зписывл в свою чековую книжку и, не поднимя глз, нпрвлялсь к своему «мерседесу».

— Берегитесь, леди! — зкричл Хониуелл, но Пес уже успел обвить рукой ее горло и приствить дуло своего втомтического пистолет 45-го клибр к ее виску. Он был выше, чем Пес, но он резко нклонил ее нзд, тк что ее ноги оторвлись от земли и только его рук удерживл ее от пдения.

— Я вышибу ей все мозги! — зорл Пес, туфли свлились с ее ног, обтянутых чулкми, и он тщетно брхтлсь, пытясь достть до земли.

— Я вышибу ей все мозги.

Голд ворвлся в бнк и пробежл по злу, крич:

— Происходит огрбление. Никому не выходить в переднюю дверь. Всем лечь н пол.

Послышлся удивленный гул, стоявшие в очереди люди уствились н Голд с нескрывемым удивлением. Было ясно, что только кссир знет об огрблении.

— Всем лечь н пол! — повторил свой прикз Голд и толкнул молодую зитскую девушку, чтобы он легл. В поднятой левой руке он держл свой золотой знчок и поворчивл его тк, чтобы все могли видеть.

— Я из полиции. Всем лечь н пол. Сейчс же!

Толп нконец осознл, что происходит, и все рспростерлись н глдких плиткх. Голд осторожно открыл боковую дверь.

Женщин стоял н коленях. Пес тесно прижимлся к ней сзди. Одной рукой он держл ее з волосы, другой все еще приствлял пистолет к ее виску. Джоджо все еще стоял у стены с поднятыми рукми тк близко от Голд, что тот чувствовл, кк он дрожит.

— А сейчс мы сядем в мшину этой суки! — кричл Пес.

— Пес, ничего у тебя не получится, — скзл Хониуелл. — Твоя зтея не срботет.

— Послушй меня, мть твою... Мы сядем в мшину этой суки. Уберите вш чертов дрндулет!

Ккой-то миг никто не двиглся, никто ничего не говорил. Только шумели мшины, проезжвшие по Снт-Монике.

— Сейчс я ее убью!

— О'кей, о'кей, — скзл Хониуелл. — Мы уберем мшину.

Он подл знк Мнкузо, и тот, пригнувшись, сел з руль и медленно вывел здним ходом мшину с подъездной дорожки. Пес поднял женщину з волосы, все время стрясь держться поближе к ней. Женщин хныкл. Голд оперся о косяк двери и прицелился.

— Мы сядем в мшину этой суки и уедем.

— Мы не можем допустить этого, Пес! — крикнул в ответ Хониуелл. — Ты знешь, что мы не можем этого допустить.

— Лучше пропусти меня, проклятый ниггер, или, клянусь, я пришью эту суку! Вышибу ей все мозги. Держитесь от меня подльше, мть вшу тк!

Пес медленно, дюйм з дюймом, потщил женщину по стоянке. Не отрывя глз от Хониуелл, он кивнул Джоджо.

— Пошли, прень.

Голд услышл, что сообщник Пс тихо плчет.

— Пошли, Джоджо, — повторил Пес.

— Ну, пожлуйст, Пес. — Джоджо вдруг зрыдл. — Пожлуйст!

— Говорю тебе, пошли, — прорычл Пес.

— О Господи, — скзл Джоджо, и вокруг его ширинки рсползлось темное пятно. — Ну, пожлуйст, пожлуйст.

— Иди сюд, кусок куриного помет, или я тебя убью, — скзл Пес и нпрвил свой втомтический пистолет н Джоджо. В этот момент он увидел Голд в дверях, увидел, что тот вооружен и что его пистолет нцелен прямо н него. Прежде чем он успел выстрелить, Голд опередил его. Джоджо у стены звопил и упл н колени. Из-под его кожного пльто послышлся оглушительный грохот, и Джоджо вновь звопил. Пес покчивлся, у него н боку рсползлось пятно крови. Он попробовл поднять свой пистолет, но Голд выстрелил дв рз подряд. Пес повлился вперед н женщину, его тело збилось в конвульсиях. Женщин звизжл и попробовл выбрться из-под него. Он ломл себе длинные ногти, ее рот и глз были широко рскрыты от ужс. Голд прошел вперед, не опускя своего револьвер 38-го клибр, готовый выстрелить еще рз, но Пес вдруг зтих. Чувствуя н себе всю тяжесть мертвого тел, женщин звизжл еще громче. Голд схвтил ее з руку и вытщил из-под убитого Пс. Он попробовл поднять ее н ноги, но ноги у нее были кк резиновые, и он тяжело осел н сфльт. Он перестл визжть и, горько рыдя, стрлсь отдышться. Теперь вокруг них собрлись все другие полицейские, и Мнкузо, который был в тких делх мстк, стоя перед ней н коленях, утешл ее. Хониуелл и Кристинсен нклдывли ременной жгут н кроввый обрубок, который некогд был ногой Джоджо.

— Я же вс предупредил, что он отстрелит себе свою шишку. Только он отстрелил ногу, — скзл Хониуелл. — У него был обрез под пльто. Лучше бы у него был с собой игрушечный пистолет.

Джоджо стонл.

— Зткнись, здниц! — проворчл Хониуелл, пытясь остновить кровь. — Ты перепчкл мой лучший спортивный костюм.

Хониуелл поднял глз н Голд.

— Пес мертв?

— Мертвее не бывет. Больше эт собк никого не укусит.

Голд прислонился к стене.

— С тобой все в порядке, Джек?

— Меня что-то подтшнивет, Хони.

Хони пригляделся попристльней.

— Почему бы тебе не сесть в мшину, Джек?

— Со мной все в порядке, — скзл Голд. — Ты уже вызвл «скорую» для этого зсрнц?

Хониуелл буркнул что-то невнятное. Он вновь принялся зтягивть жгут. Появился Флорес с молодым прнем в нручникх.

— Кк поступить с водителем, лейтеннт?

Прень смотрел н тело убитого Пс.

— Господи, — чуть слышно произнес он.

— Чего ты хочешь, Нолн? — спросил его Голд. — Я могу отпустить тебя прямо сейчс. Или из полицейского учстк. Или продержть тебя пру дней в кутузке, потом выпустить.

Прень не мог оторвть глз от Пс.

— Господи! Ведь он муж моей сестры.

— Отведи его в мшину, — скзл Голд Флоресу. — Мы здержим его, звтр я поговорю с окружным двоктом, и через день мы его отпустим з отсутствием улик. Тк будет лучше. Не думю, что у ткого дерьм, кк Пес, были друзья, но осторожность не помешет. Тк будет лучше.

Он повернулся к прню.

— Я поговорю с окружным прокурором, Нолн. Доложу ему о том, что ты для нс сделл, и попрошу отнестись к тебе снисходительнее. Я считю, что ты искупил свой двешний проступок. Я поговорю с ним, он позвонит кому следует.

— Господи Иисусе, — скзл прень. — Ты уложил его н месте.

— Звтр суббот, — вствил Флорес.

— Знчит, ему придется побыть в кутузке до понедельник или вторник. Тк будет лучше.

— Господи Иисусе, — продолжл твердить Нолн.

Вдлеке послышлось еще негромкое звывние сирены «скорой помощи», оно чем-то походило н отзвук гитрных струн. Спйсер, стоя н улице, мхл вертолету, звисшему высоко в пропитнном смогом воздухе. Подктил черно-белый втобус, и полицейские в униформх стли рзгонять собрвшихся зевк-втомобилистов. Хониуелл и Кристинсен все еще продолжли возиться с ногой Джоджо. Несколько мгновении Голд нблюдл з ними, зтем пересек улицу и зшел в небольшой бр. Бр нзывлся «Уют»; брмен стоял н тротуре с группой молодых людей, нблюдя з происходящим. Он вошел в бр следом з Голдом и знял свое место з короткой, обтянутой искусственной кожей стойкой.

— "Джонни Уолкер", черня мрк, — скзл Голд и поднял широко рсствленные большой и укзтельный пльцы.

Брмен был худым, згорелым, похожим н сосиску человеком в тесно облегющей футболке и шортх цвет хки. Его волосы были острижены коротко, по-военному; в одном ухе — золотя серьг; н шее повязн крсня бнднн[3], н левом бедре — огромня связк ключей.

Он нлил виски, отошел от стойки и смотрел, кк Голд одним злпом выпил половину нлитой ему большой порции.

— Эти люди мертвы? — спросил он.

Голд сделл еще глоток, нблюдя з брменом нд крешком сткн. Поствил сткн н стойку и покзл н него. Брмен нлил еще порцию.

— Один мертв, другой нет, — ответил Голд.

С улицы вернулось несколько молодых людей; собрвшись в другом конце бр, они опсливо посмтривли н полицейского. Кто-то бросил в музыкльный втомт четверть доллр, послышлся стрый хит «Еще один целует прх земной» в исполнении «Квин». Кто-то приглушенно рссмеялся.

— Я тоже однжды убил человек, — скзл брмен.

Голд посмотрел н него.

— Д, — подтвердил брмен. — Прошло много, много, много дней, прежде чем я очухлся.

Молодые люди зсмеялись. Один из них, мленького рост, тнцуя, прошел вперед. Он был лишь в «бннх» и бейсбольной шпочке с ндписью «Доджерз».

— Тебе пришлось убить этого негодяя или это получилось смо собой?

Голд мрчно улыбнулся коротышке:

— Умтывй-к ты лучше, пустозвон, то я тебе выдерну ноги из здницы.

— О-о-о, вы только послушйте, Пресвятя Мрия, — скзл коротышк и с вызывющим видом вернулся к своим друзьям, которые встретили его зливистым смехом.

Голд вновь покзл н сткн. Брмен нлил двойную порцию и ушел в другой конец бр, чтобы присоединиться к своим друзьям. Голд достл из нгрудного крмн длинную, толстую сигру и зкурил. Згсив спичку, он поднес ее к своему лицу. Рук не дрожл.

В дверях покзлся Хониуелл. Его лицо было все в поту. Он всмотрелся в прохлдный полумрк, рзглядел Голд и срзу же подошел к нему.

— Ккого хрен ты тут околчивешься, Джек? — спокойно спросил он.

— Выпей немножко, Хони. — Голд прищелкнул пльцми, подзывя брмен, который хотел было подойти, но Хониуелл взмхом руки зствил его оствться н месте.

— Тебе нельзя этого делть, Джек. Эти гды из отдел проверки уже здесь. Они хотят знть, куд ты зпропстился, и я их понимю. Это твоя оперция, ты здесь попивешь виски. Тебе нельзя этого делть, дружище.

Голд рскурил сигру, и его окутл венок сизого дым. Поссывя шотлндское, он посмотрел н Хониуелл.

— Отдел проверки уже здесь?

— Д.

— Быстро же они примчлись.

— Ткя уж у тебя репутция.

— Кто тм?

— Куш. И кое-кто из его людей.

— Сержнт Куш, — медленно произнес Голд и отхлебнул еще виски. — Если Куш здесь, знчит, недлеко и телевизионщики.

— Одн незвисимя телекомпния уже готовится к съемке. Они нходятся в трех квртлх отсюд. Н Снсет.

Голд выпустил облко дым и, кзлось, внимтельно рссмтривл зжтую в руке сигру.

— Джек, рди Бог!

Голд медленно рздвил сигру о пепельницу.

— Джек, прошу тебя.

— Хорошо, — скзл Джек, вствя. — Не будь тким знудой. — Он вынул десять доллров из крмн брюк и положил их перед брменом, тот кивнул. Допив виски, Голд поствил сткн н стойку рядом с деньгми. Один из молодых людей что-то скзл, и остльные опять рссмеялись.

Снружи было очень жрко, смог сильно сгустился. Голливудские холмы теперь рисовлись смутными коричневыми пятнми н фоне коричневого неб. Бнковскя стоянк был отгорожен желтой полицейской лентой; люди коронер[4] уже уносили тело Пс. Голд и Хониуелл протолкнулись через толпу, собрвшуюся перед входом в бнк.

Молодой человек в тройке, с уже ннесенным н лицо гримом, стоял перед полицейским брьером, говоря в мини-телекмеру, устновленную н плече длинноволосого зит.

— Этим утром н здымленных улицх Зпдного Голливуд, — вешл репортер, — рзыгрлсь ужсня тргедия.

— Повтори еще рз, Джефф, — попросил опертор.

От толпы отделилсь девушк и щеточкой попрвил мкияж н лице репортер. Он подтянул глстук и уствился в кмеру.

— Можно продолжть?

— Продолжй, Джефф.

— Говорит Джефф Беллми, репортер телевизионной компнии КЗТВ в Зпдном Голливуде. Сегодня утром н этих тумнных улицх рзыгрлсь ужсня тргедия, которую, по мнению некоторых людей, можно было бы предотвртить.

— Еще рз. Джефф.

— Что з дерьмо он тм несет? — спросил Голд у Хониуелл.

— Не зню, Джек. Он...

— Я вм объясню, что он говорит, — пролял тучный, коротко стриженный человек в костюме спортивного покроя из шотлндки и глстуке в виде шнурк. — Он говорит о том, что миссис Эскдирин собирется подть жлобу н вс. А может быть, дже возбудить уголовное дело против город.

— Привет, Джо Куш. Я уже слышл, что ты здесь. Что это з миссис Эскдирин? Погоди минутку. Не говори мне этого.

— Точно. Это глупя бб с Беверли-Хиллз, которой сегодня утром едв не отстрелили здницу. Т, что «тнцевл» с этим смым... Уэтерсом. Ее муж — знменитый кинопродюсер, он только что зкончил съемку документльного фильм об ргентинских эскдронх смерти.

Куш обмхнул свое бгровое лицо сложенным носовым плтком.

— Ну и что?

— Он утверждет, что вы, прни, ткие же.

— Кк ргентинские эскдроны смерти? — переспросил Голд.

Хониуелл хихикнул.

— Д нет, он тк прямо и говорит, что вы — лос-нджелесский эскдрон смерти. И что вы кзнили бедного гржднин из непривилегировнного клсс. «Устроили н него зсду» — это ее точные слов. И когд мистер Уэтерс окзлся в положении, когд вы могли его легльно ликвидировть, вы тут же убили его. Дже не думя о многих невинных людях, чья жизнь окзлсь под угрозой. Включя, естественно, и сму миссис Эскдирин.

— Что з чушь! — скзл Хониуелл. — Джек спс ее здницу. Пес непременно убил бы ее.

— Я передю вм то, что скзл леди. Это все.

— Где он? — спросил Голд. — Я хотел бы с ней потолковть.

— Слишком поздно. Он сел в ту же «скорую», куд посдили подозревемого с отстреленной ногой. Кк его, кстти, зовут?

— Джоджо.

— Он был млость в истерике. Впрочем, это вполне понятно, нсколько я нслышн. Не кждый день убитые влятся тебе н голову. Они впрыснули ей ккое-то лекрство и повезли в больницу, чтобы тм хорошенько проверить, все ли с ней в порядке. Перед отъездом он успел скзть, что потребует, чтобы вс лишили вшего знчк, лейтеннт. А по пути в больницу они с Джоджо, чего доброго, договорятся обвинить вс в убийстве.

Сержнт Куш весело фыркнул и покзл свои мелкие, острые, похожие н крысиные зубы, которые плохо вязлись с его одутловтым лицом.

— Где вы, кстти, пропдли, лейтеннт? Я вс уже двно ищу, с тех пор кк приехл. — Куш внимтельно поглядел н Голд и принюхлся. — Вы же знете, что не имеете прв уходить, пок вс не осмотрят люди из отдел проверки.

Голд прислонился спиной к мшине и скрестил н груди руки.

— Я ходил пописть, Джо. Не знл, что н это требуется письменное рзрешение.

— Не усложняйте положение, лейтеннт, все стрые служки вроде вс доствляют мне кучу неприятностей. И больше всех — вы. Вы знете, что у меня, кк и у вс, есть своя рбот. Позвольте же мне ее сделть. — Лицо Куш все рскрснелось от жры и рздржения.

— Извините меня, офицеры, — прервл их знкомый голос. Рядом с Кушем стоял светловолосый репортер Джефф Беллми; он был преисполнен сознния собственной вжности. — Сержнт Куш, можем ли мы провести сейчс интервью. А то уже подключются другие кнлы.

— Д, конечно, Джефф. Сейчс я подойду, — ответил Куш мслянистым голосом. И, обрщясь к Голду, резко добвил: — Лейтеннт, я поговорю с вми позднее.

— Рди Бог, — рссмеялся Голд. — Рди Бог.

Куш сверкнул глзми н Голд и торопливо последовл з Беллми, зстегивя верхние пуговицы рубшки и попрвляя свой узкий глстук.

— Ты только посмотри н этого жирного ублюдк, — скзл Хониуелл, усживясь н крыло рядом с Голдом. — Говорят, что он держится тк смоуверенно, потому что готов сделть все, что угодно, для шеф Гунц.

Голд снов рссмеялся. Он вытщил еще сигру из крмн. Когд он ее рскуривл, Хониуелл глянул н него искос:

— Что ты думешь об этой истории с миссис Эскдирин, Джек? Будто бы он собирется подть жлобу? У нс могут быть неприятности?

Голд медленно попыхивл сигрой.

— Сержнт Хониуелл, я служу в полиции уже больше двдцти пяти лет, и если я что-то усвоил твердо, то только одно: не беспокойся о том, что будет звтр, потому что звтр не зствит себя ждть. — Он повернулся к Хониуеллу. — О'кей?

Хониуелл пожл плечми и поднял обе лдони.

— Кк скжешь, Джек.

— Двй-к посмотрим н это шоу?

Джефф Беллми с серьезным видом рзглгольствовл перед кмерой:

— Мы беседуем с сержнтом Джо Кушем, сотрудником специльного подрзделения лос-нджелесского депртмент полиции. Сержнт Куш, можете ли вы рсскзть нм, что случилось? — Беллми протянул микрофон к бгровому лицу Куш.

— Видите ли, был произведен попытк огрбления местного, зпдноголливудского отделения Золотой госудрственной бнковской и трстовой компнии. Попытк был сорвн, н короткое время был взят — и тут же освобожден — зложниц, один подозревемый был убит, второй рнен и отвезен в лос-нджелесскую Меморильную больницу. После необходимого лечения он и третий подозревемый — молодой прень — будут здержны и им будет предъявлено обвинение.

— Есть ли, сержнт, ккие-нибудь основния у слух... что этого кровопролития можно было бы избежть?

— Абсолютно никких, Джек, — скзл Куш, глядя прямо в кмеру. — Предврительное рсследовние покзывет, что офицеры полиции действовли быстро и осторожно в крйне опсной ситуции. Я считю, что их действия в этом случе зслуживют всяческого одобрения.

— Мели, мели языком, сержнт, — пробурчл Хониуелл.

— Поговривют, будто освобождення зложниц нмерен подть жлобу н депртмент, — скзл Джефф Беллми, — Жлобу о том, кк вся оперция был проведен?

— Освобождення зложниц, Джек, был в очень возбужденном состоянии, поэтому ее дже пришлось госпитлизировть. Я уверен, что когд он достточно успокоится, то сможет увидеть утренние события в другом свете; не сомневюсь, что, когд рсследовние будет зкончено и все фкты тщтельно изучены, всем стнет совершенно ясно, что полицейские офицеры действовли мужественно, чрезвычйно мужественно, с полным созннием своей ответственности.

— Ну и болтун этот Куш, — присвистнул Хониуелл. — Нвлил целую кучу дерьм.

— Болвн, кких мло, — проворчл Голд.

Дв высоких человек в темных костюмх и солнцезщитных очкх пересекли улицу и остновились перед Голдом.

— Лейтеннт Джек Голд, из лос-нджелесского депртмент полиции?

— Д, это я.

Один из них поднял свое удостоверение личности в кожном футляре.

— Агент Фицхью, это гент Бремер из Федерльного бюро рсследовний. Мы хотели бы с вми поговорить.

Голд взглянул н удостоверение и крешком рт скзл Хониуеллу:

— Если тк пойдет дело дльше, скоро стнет невозможно рботть. Ты меня понимешь?

Полдень

Здние был низкое и длинное, в современном кубистском стиле. Фсд был из глдкого, черного, прозрчного плексиглс, перед ним были высжены пестрые, похожие н рйских птиц цветы. Сзди помещлсь небольшя стоянк для мшин ответственных сотрудников, дльше — склд с погрузочной плтформой, еще дльше — большя стоянк для всех остльных служщих.

Ровно в двендцть чсов из дверей склд и из зднего выход здния высыпли смеющиеся рбочие и собрлись небольшими группкми н стоянке мшин для ответственных рботников. Прислонясь к мшинм и к стене черного здния, они курили, ели и шутили.

Выйдя из полутьмы склд н яркий свет, Уолкер подслеповто зморгл. Он сел н крй погрузочной плтформы и свесил ноги. Из мятой, змызгнной сумки достл сндвичи с ветчиной и швейцрским сыром, пельсин и серебристый термос. Зтем ккуртно свернул коричневую сумку и убрл ее в здний крмн джинсов. Нлив дымящийся кофе в крышку от термос, Уолкер проглотил две кпсулы и отпил немного кофе. Зпихнул в рот большой кусок сндвич и стл его медленно пережевывть, поглядывя н прячущееся в смоговой пелене солнце. Многие рбочие и служщие, сотрудники компнии, ели горячую еду в вгончике, который нзывлся «Чу-чу чико» и стоял всего в нескольких футх от въезд н стоянку. Но Уолкер не любил стоять в очереди, чтобы получить сндвич или пирожок. Не любил он и стлкивться, хотя бы случйно, с чернокожими и мексикнцми со склд. К тому же, несмотря н нзвние, влдельцми вгончик были не мексикнцы, вьетнмцы, Уолкер слышл, что вьетнмцы едят собк. Один только вид зитов сильно рздржл Уолкер, он зметил, что в последнее время ему все труднее и труднее сдерживться. И он отнюдь не был уверен, что у него есть желние сдерживться.

И был еще одн — смя вескя — причин для того, чтобы Уолкер носил свой ленч в коричневой сумке: однжды тксист в ночной пирожковой рсскзл Уолкеру, что вечером подслушл рзговор двух черных служнок, которых их хозяев почему-то решили отослть домой; они со смехом рсскзывли о том, кк, готовя своим хозяевм сндвичи н ужин, прежде чем нкрыть один кусок хлеб другим, они смчно плевли под слт-лтук и потом с тйным удовольствием следили, кк те, облизывя губы и обссывя пльцы, ждно поедют то, что им подсовывют служнки. Уолкер безоговорочно поверил всей этой истории, и, тк кк он был убежден, что все небелые нходятся в тйном сговоре, он редко ел вне дом.

Покончив с сндвичем, Уолкер очистил и съел пельсин, вытерев руки о джинсы. Стщил с себя тенниску, обнжив свое мускулистое, ттуировнное тело, откинулся спиной к стене склд и вытщил из другого зднего крмн сктнную в рулон гзету. Он бережно рзвернул гзету и, держсь одной рукой з грудь, стл ее читть.

ТРУБНЫЙ ГЛАС КАЛИФОРНИЙСКОГО КЛАНА

Тк нзывемый Холокост[5] — просто миф.

Дезерт-Вист, Клифорния. Доктор Артур Фогель увжемый просветитель и председтель Обществ в зщиту исторической точности, зявил сегодня, что обширные изыскния привели его к выводу, что рсскзы о миллионх евреев, якобы умерщвленных во время Второй мировой войны, сильно преувеличены и фктически являются лживыми вымыслми и прямыми искжениями истины.

Говоря от имени Обществ в зщиту исторической точности, доктор Фогель, который в прошлом году был уволен из университет по нстоянию рдикльных еврейских элементов, скзл, что миф о тк нзывемо." Холокосте был создн после Второй мировой войны сионистскими, нтихристинскими силми, чтобы привлечь междунродные симптии к нционльному отечеству евреев.

"Действительно, в отдельных случях евреи стли жертвми интенсивных бомбрдировок, которым подверглсь во время войны вся Европ, — скзл доктор Фогель, — но следует иметь в виду, что в огненной буре, которя пронеслсь нд этим континентом, погибло множество людей других нционльностей. Лживое утверждение, будто единственно евреи подверглись системтическому преследовнию со стороны немецкого нрод, Просто не соответствует фктм. Этот вымысел рспрострнялся и продолжет рспрострняться могущественной мировой сетью террористических сионистских оргнизций, имеющих связи и влияние во всех городх и стрнх мир, которые зполонили и зрзили евреи".

ОСОБЕННОЕ МОГУЩЕСТВО ЕВРЕЕВ В США

Доктор Фогель скзл, что междунродня сеть еврейских оргнизций облдет особым могуществом здесь, в Соединенных Шттх. "Евреи, — зявил доктор Фогель, выступя перед группой, в которой нходился кндидт в зконодтельное собрние штт Джесс Аттер, — с присущим, им коврством использовли исключительные свободы мерикнского судопроизводств, излишний либерлизм мерикнской просветительной системы и левые тенденции мерикнской прессы, чтобы искзить истинное положение и привлечь к сионистскому делу симптии плохо информировнной белой Америки. Збрв под свой контроль нши издтельств, нши школы, нши университеты, ншу кинопромышленность и нше телевидение, междунродня сеть еврейских оргнизций пытется всеми силми внедрить ложь о тк нзывемом Холокосте, всячески рздувя миф о концентрционных лгерях, и сумел использовть нши мерикнские общественные институты и принципы в своих еврейских целях".

Уолкер отпил еще кофе и продолжл читть, слегк шевеля губми, в то время кк его глз скользили по гзетным строкм.

КАТАСТРОФИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ СУДОПРОИЗВОДСТВА В АМЕРИКЕ

Дезерт-Вист. Клифорния. Америкнские двокты и судьи подрывют сми основы мерикнского обществ, выпускя н нши улицы преступников и убийц, которых следует, кк хорошо известно этим смым двоктм и судьям, зключить в тюрьму или кзнить. Ткое зявление сделл сегодня кндидт в зконодтельное собрние Джесс Аттер.

И отнюдь не случйное совпдение, что подвляющее большинство этих двоктов и судей соствляют евреи.

Нчв свою избиртельную кмпнию н прошлой неделе здесь, в своем родном городе Дезерт-Вист, незвисимый мерикнский кндидт Джесс Аттер выскзл глубокое убеждение, что еврейские суды и двокты нмеренно нтрвляют н белую христинскую Америку кк можно большее количество чернокожих убийц, нсильников и грбителей, чтобы создть хос и змештельство в ядре мерикнского обществ, и в этом своем нмерении они весьм преуспели.

Выступя н предвыборном митинге, состоявшемся здесь, в мировой штб-квртире Клифорнийского клн, кндидт Клн Джесс Аттер обещл приложить все усилия для подвления всемирного еврейского зговор, который ствит своей целью уничтожить Америку посредством ее судебных оргнов.

"Эти евреи превосходно знют, что они делют,— выскзлся кндидт Джесс Аттер. — Америкнские ниггеры, с присущей им тупостью, всегд были послушным орудием в рукх умных и хитрых евреев. Сидя в полной безопсности в тких хорошо охрняемых еврейских бстионх, кк Беверли-Хиллз и Плм-Спрингс, еврейские двокты и судьи учствуют в грязном сговоре, стрясь нтрвить н белую христинскую Америку всех нркомнов, полуживотных негров-нсильников и убийц, которым место лишь з тюремной решеткой.

Принимя необязтельные для исполнения зконы, отменяя при любой возможности процессы против черных преступников, подвя необосновнные пелляции..."

* * *

— Эй, Уолкер! Смотри, вон идет твоя крсотк.

Уолкер поднял глз н широкое коричневое лицо, все в кплях пот, повязнное голубым плтком. В двдцти футх от него собрлсь групп грузчиков-чикно; среди них был и окликнувший его Гонслес, который смеялся и рзрезл своим шестидюймовым охотничьим ножом грушу.

— Сегодня у нее просто сногсшибтельный вид. Нверное, приготовилсь побловться с мистером Моррисоном. Кк ты думешь? — Гонслес явно его поддрзнивл, тогд кк другие мексикнцы смеялись.

По стоянке шл высокя грудстя блондинк лет двдцти семи — двдцти восьми. Несколько человек зсвистели, кто-то проговорил: "Мир, мир[6], Терри" — и почмокли губми.

Блондинк зкзл Нгу Мингу, повру из «Чу-чу чико», дв сндвич с яичницей. У нее был соблзнительный вид женщины, постоянно борющейся с лишним весом. Ее тело под легким голубым летним костюмчиком привлекло внимние всех мужчин.

— Эй, Терри! — крикнул Гонслес, но он не обртил н него никкого внимния, нбиря пирожки в целлофновый пкет.

— Эй, Терри. Мир, мир! Я хочу тебе кое-что покзть.

Люди н стоянке с улыбкой обртили взгляды н Терри. Кое-кто скользнул глзми в сторону Уолкер.

— Ну что ты тм думешь, Уолкер? — Гонслес слизнул кусочек груши с кончик своего нож. — Я думю, мистер Моррисон уже успел ей кое-что покзть. Что ты думешь по этому поводу? — Гонслес, не зкрывя рт, пережевывл грушу.

— Пошел бы ты подльше, — спокойно произнес Уолкер.

Гонслес, ухмыльнувшись, повернулся к стоянке.

— Эй, Терри, ты хочешь отнести ленч мистеру Моррисону, твоему коррсон?[7]

Он повернулсь и, прикрыв глз рукой от солнц, посмотрел, кто ее окликет. Гонслес помхл ей рукой, и он нерешительно помхл в ответ. В крешкх ее губ тилсь нервня улыбк, пок он не зметил, кким пылющим взглядом смотрит н нее Уолкер. Улыбк срзу же слинял. Он зплтил з ленч и быстро нпрвилсь к плексиглсовому зднию.

— Эй, Терри! О-о-о-ох, Терри! Не оствляй меня! — вопил Гонслес, и дже Нгу Минг в пылу рботы смеялся, провожя взглядом ягодицы уходящей девушки.

— Ай, й, й, — мягко скзл Гонслес, кчя головой. Зтем он ушел, и все остльные последовли з ним. Уолкер нлил себе еще кофе. Он перевернул стрницу гзеты и нчл читть сттью под нзвнием:

УБИВАЮТ ЛИ ЕВРЕЙСКИЕ ВРАЧИ НАШИХ ДЕТЕЙ?

1.22 дня

Помощник шериф Вшингтон с вялым интересом нблюдл, кк к его столу приближется высокя стройня женщин. Он прослужил в офисе шериф целых пять лет, после чего, семь месяцев нзд, его перевели в лос-нджелесскую окружную тюрьму. Он с гордостью считл, что отныне ничто уже не может его удивить. Но он всегд с любопытством рзглядывл женщин, нвещющих зключенных. Смый соблзнительный здок приндлежл девятндцтилетней рыжеволосой девушке, чей муж изнсиловл и здушил восьмидесятишестилетнюю прббушку. Он посещл его двжды в неделю — используя весь лимит, — пок его не отпрвили в Фолсом. Эт история очень збвлял помощник шериф Вшингтон.

— Я Эстер Фиббс. Пришл н свидние к Роберту Фиббсу. Третий этж, шестя кмер, ярус "б".

— Я уже хорошо зню, кк тебя зовут, Эстер. Твое имя збыть трудно. — Вшингтон улыбнулся и скользнул взглядом, по ее худощвому, мускулистому телу. Он взял телефонную трубку и скзл: — Фиббс Роберт. Третий этж, шестя кмер, ярус "б".

Он протянул ей список рзрешений н посещение, и он быстро его подписл.

— Спсибо, — скзл Эстер, не глядя н него. Он сел н жесткую скмью в нескольких футх от помощник шериф. Зкурил сигрету и нервным движением скрестил ноги. Рядом с ней н узкой скмье молодя мексикнк с подведенными серебром глзми кормил млденц, зткнутого з рсстегнутую блузу. Из недр тюремного здния постоянно доносилсь приглушення ккофония мужских голосов, хлопли железные двери, булькл вод в тулетх — обычня тюремня симфония. Помощник шериф нблюдл з ней сощуренными нхльным глзми.

— Неужели вм больше не н кого глядеть?

Вшингтон широко улыбнулся, обнжив большие белые зубы.

— Предствь себе, не н кого, Эстер. Ну совершенно не н кого.

Попыхивя сигретой, Эстер рзглядывл свои ногти.

По нружному коридору прошли две молодые белые девушки, подпрыгивя и нпевя под музыку из огромного кссетник, который одн из них несл н плече. У другой девушки лодыжки были обвиты звеневшими н кждом шгу цепочкми. Н лице помощник шериф, словно он вдруг ндел мску, появилось суровое выржение.

— Боюсь, вм придется выключить вш мгнитофон, — скзл он.

— Мы хотим видеть Джонни Шокуейв, — ответил девушк с цепочкми н лодыжкх.

— Шокуейв, — пробормотл себе под нос Вшингтон, перебиря кртотеку н своем столе. — Шокуейв. У меня здесь нет никкого Шокуейв. Может, вы перепутли имя?

— Он музыкнт, — скзл девушк с цепочкми, — удрник.

— Мы не могли бы посетить его вместе?

— Извините, мэм... — Услышв, кк язвительно хохотнул Эстер при слове «мэм», шериф зпнулся.

— У вс допускются семейные визиты?

— Выключите же свой...

— Мы хотели бы посетить его вместе. Семейный визит. Вместе. В одно и то же время.

— Ничего себе семейк.

Другой помощник шериф рспхнул тяжелую решетчтую дверь, ведущую в комнты для свидний.

— Фиббс! — скзл он, оглядывя комнту.

Когд Эстер вошл в дверь, Вшингтон проводил ее внимтельным взглядом.

— Д выключите же вы свой проклятый мгнитофон, — пробурчл он, обрщясь к девушке с цепочкми.

* * *

Когд Эстер увидел Бобби з толстым рзделительным стеклом, он улыбнулся ей и что-то зныло у нее под ложечкой, зтем все ее тело зхлестнул волн теплого чувств. Он поднес лдонь к стеклу и взял телефонную трубку. И он тоже положил свою лдонь н стекло в том же месте, но с другой стороны и тоже взял трубку.

— Привет, детк, — скзл он, и при одном звуке его голос ее пронзил сильня дрожь.

Бобби Фиббс был очень крсивым прнем, с острым, словно извянным из мрмор носом и большими миндлевидными глзми. Не будь его кож ткого темно-коричневого цвет, он вполне мог бы сойти з обиттеля Ближнего Восток или берегов Средиземного моря. В его движениях было ккое-то тяжелое изящество, торс обличл в нем прирожденного тлет — футболист или бейсболист. Н мкушке волосы у него были короткие, зто н зтылке длинные, вокруг рт звивлись причеснные н восточный мнер усики.

— Остлось совсем немного, Бобби, — скзл Эстер, присживясь. — Всего четыре дня. Четыре несчстных дня.

— Что првд, то првд, — просиял Бобби.

— Ты знешь, я читл сттью в журнле: тм говорится, что последние несколько недель в тюрьме — смые трудные. В эти последние недели совершется больше побегов, чем в любое другое время.

— Это бегут те, у кого большие сроки: двдцть — двдцть пять лет. В ншей окружной тюрьме ткого не бывет.

Эстер посмотрел прямо в глз мужу.

— Ты знешь, я бы не хотел, чтобы ты особенно тревожился... мучился.

— Я совершенно спокоен, Эс.

— Тебе не ндо думть ни о чем плохом, Бобби. Еще четыре дня, и все это остнется позди. Еще четыре...

— Со мной все в порядке, Эс. Я ни о чем не тревожусь. Не беспокоюсь. Ужсно счстлив, что выхожу н волю.

Эстер глубоко вздохнул, и ее тело рсслбилось. Он вновь приложил руку к стеклу.

— Бобби, — скзл он мягко. — Я тк люблю тебя.

— Эс.

— Я тк по тебе скучю. Мы все по тебе скучем. Очень сильно.

— Все будет о'кей. Не беспокойся, детк. Я выйду отсюд, и все будет о'кей. Твой муженек выйдет из тюрьмы. И больше сюд не вернется.

Эс нконец позволил себе улыбнуться. Ее взгляд ждно пожирл его тело.

— Бобби, ты единственный мужчин, который хорошо выглядит дже в тюремном комбинезоне.

— Перестнь болтть, Эстер. Много ли других мужчин ты видел здесь, в тюрьме?

Они тепло улыблись друг другу, нслждясь взимным присутствием.

— И ты выглядишь очень хорошо, детк. Просто змечтельно. — Бобби перегнулся вперед и шепнул в телефонную трубку. — Уж и ндеру я тебе здницу, когд выберусь отсюд.

— Тише, Бобби. — Эстер покрснел и оглянулсь.

— Ндеру, ндеру, — громко скзл Бобби, и они об рссмеялись.

В стеклянном окошке в двери з спиной Бобби появился тюремщик, он окинул их суровым взглядом, прежде чем двинуться дльше. Бобби и Эстер с трудом удержлись от смех. Бобби зкурил сигрету, то же смое сделл и Эстер.

— Тебе нужны еще сигреты, Бобби?

— Нет, детк. Все, что у меня остнется, я должен отдть другим ребятм.

Некоторое время они молч курили. Эстер смотрел, кк, выбивясь из широких ноздрей, струйки дым постепенно окружли его лицо. Он вообще любил нблюдть з ним. Смотреть, кк он что-нибудь делет. Курит. Бреется. Ест. Трхет ее. Он был смым крсивым мужчиной, ккого ей доводилось когд-либо видеть, но вот уже год, кк они рзъединены, и он вся истосковлсь по нему.

— Бобби, я говорил с мистером де Кстро в больнице. Он скзл, что не может быть и речи о том, что ты сможешь снов тм рботть. Возможно, когд-нибудь, но не сейчс. Но он поговорил с женщиной, которя зведует ншим больничным кфетерием — не могу вспомнить ее имя...

— Миссис Мкртур.

— Верно, миссис Мкртур. Тк вот, мистер де Кстро потолковл с миссис Мкртур, он потолковл со своим другом, который зведует кфетерием «Пикдилли» — тем, что в центре город, н Грнд-стрит. И миссис Мкртур скзл мистеру де Кстро, что, кк только выйдешь, ты получишь тм рботу.

— Вот это новость! Просто офигення!

— Верно, Бобби? Миссис Мкртур рсскзл своему другу, кким хорошим рботником ты был в больнице, кк пциенты всегд блгодрили тебя з зботливый уход. Он не скрыл от него, что ты совершил много дурных поступков и ошибок и что ты сполн зплтил з эти поступки и ошибки и рскялся.

— Все тк, детк.

— Мистер де Кстро передл, что миссис Мкртур скзл, что рбот у тебя будет простя. Для нчл, во всяком случе. Перествлять столы, шинковть овощи, выносить подносы из кухни. Убирть... и все ткое. Получть ты будешь не тк много, скзл миссис Мкртур, но ведь это только нчло.

— Это очень хорошее нчло, детк. Отличное нчло, моя слдкя. А я весь этот год копл кнвы, носил дерьмо. После этого д ткя рбот покжется мне просто отдыхом, Эстер.

Энтузизм Бобби переполнял Эстер теплым чувством и ндеждой.

— О, Бобби! Теперь у нс будет все хорошо.

Лицо Бобби посерьезнело, голос звучл тихо и убедительно.

— Эстер, я никогд больше не вернусь в эту дыру. Никогд. Целый год я думл, сколько глупостей нтворил. Потерял почти все, что у меня есть в мире. Чуть не потерял тебя и мленького Бобби. А сколько боли я причинил моей мтери. И я клянусь тебе, детк, что ни з что н свете не вернусь больше сюд. Ни з что н свете. Никогд. — Бобби покчл головой. — Конечно, я никчемный человек, детк, но я весь твой.

— Бобби!

— Я буду смым хорошим мужем, смым хорошим отцом, смым хорошим рботником кфетерия, ккого ты когд-либо видел.

— Бобби, я тк тебя люблю.

— И я люблю тебя, детк.

5.37 вечер

Предвечерний смог обволкивл низинный Лос-Анджелес кк грязня мрля. Уолкер припрковл мшину н спокойной стороне улицы, где стояли пыльные втомобили и небольшие убогие крксные домишки, рзброснные, словно грибы, по склону холм. Сидя в фургоне, он нблюдл з двумя мльчишкми лет семи-девяти, которые шли по тротуру, возврщясь с игровой площдки н углу. Один мльчик, одетый в бейсбольную кепку с ндписью «Доджерз», нес бейсбольную биту, другой подбрсывл и ловил мяч бейсбольной руквицей. Один был белый, другой черный.

Когд мльчики порвнялись с фургоном, Уолкер вдруг рспхнул дверцу.

— Кевин!

Услышв его голос, белый мльчик подпрыгнул. Он выдвил из себя жлкую улыбку.

— Здрвствуй, пп.

— Я не видел тебя целый месяц, неужели тебе больше нечего мне скзть, кроме кк «здрвствуй, пп»?

Кевин подошел ближе и нерешительно обнял отц. Уолкер нгнулся и крепко обхвтил его рукми. Зметив, что Кевин скосил глз н черного мльчик, Уолкер выпрямился и посмотрел н приятеля своего сын.

— Что вы тм делли, Кев?

— Д ничего особенного, пп. Прктиковлись в удрх. Для нстоящей игры у нс слишком мло нроду. — Кевин опустил глз и посмотрел н шов н перчтке. Черный мльчик кк-то стрнно поглядел н Уолкер и пошел дльше.

— Увидимся потом, Кевин! — крикнул он через плечо.

Уолкер проводил его взглядом.

— Кто это ткой, Кевин?

— Кто? О, Андре. Это Андре. Мы с ним в одной школе.

— Андре? — рссмеялся Уолкер и покчл головой. — Что-то он, черт побери, не похож н фрнцуз. Он фрнцуз?

Кевин промычл что-то невнятное, посмотрел в глз отцу и тут же отвернулся, не выдержв его взгляд, и стл выщипывть рспустившийся шов н руквице.

— Я спросил тебя: он фрнцуз?

Кевин молчл. Он ведь съежился.

— Кевин!

Н улице было тк тихо, что можно было слышть шум втомобилей, проезжющих по Голливуд-Фриуэй, з полмили от этого мест. Уолкер встл н колени и зглянул в опущенные глз сын.

— Неужели здесь нет белых ребят, что ты игрешь с ниггером?

Кевин перестл выдергивть нитку и змер. Только его ресницы яростно моргли.

— Отвечй, Кевин.

— Пп, он просто мльчик. — Кевин зствил себя встретить взгляд отц. — Я с ним игрю в мяч. Он мой друг.

— Кевин, я же тебе говорил, что нельзя дружить с ниггерми. Кк только рядом появится другие ниггеры, он сделет вид, будто и знть тебя не знет. Или выкинет что-нибудь похуже.

— Андре не ткой, пп.

— Все они одинковые, Кевин. Ты не должен якшться с ними. Люди судят о тебе по твоим приятелям, сын, ниггеры — дурня компния. Понял?

— Пп, я...

— Понял?

— Д, сэр, — тихо произнес мльчик.

— Я не желю тебя больше видеть с этим мленьким-черным шимпнзе. Или с ккими-нибудь другими негритосми, о'кей? Я хочу, чтобы ты дружил с хорошими белыми ребятми. Ткими, кк ты см. О'кей?

— О'кей, пп. — Кевин снов принялся з руквицу.

Уолкер встл.

— Ты идешь домой?

— Нет, сэр, — быстро скзл Кевин. — Я должен пойти н Сейфуэй и купить тетрди.

— В вгусте? Зчем? Ведь у тебя кникулы?

— Но мы должны нписть сочинение о том, кк провели кникулы.

— Тебе нужны деньги? — Уолкер полез в крмн, но Кевин уже быстро удлялся.

— Спсибо, пп. — Мльчик перешел н бег. — Увидимся позже.

— Помни, что я тебе скзл! — крикнул вслед ему Уолкер.

— О'кей, пп.

Уолкер смотрел вслед сыну, пок тот не исчез з углом. Зтем он повернулся и пошел по выщербленной цементной дорожке к небольшому белому крксному домику с зкрытым спереди крыльцом. Поднявшись н крыльцо, он постучл в дверь. Изнутри послышлся шорох, зтем женский голос:

— Погодите минутку. Кто тм.

— Это я.

Холодное молчние, зтем:

— Сонни? Это ты, Сонни? Погоди минутку. Я что-нибудь нкину.

З дверью послышлся усиленный шум, признк лихордочной деятельности, зтем дверь отворилсь, и перед ним предстл Терри в бигуди, босиком, в укороченных джинсх и тугой мйке, едв скрывющей ее тяжелые груди.

— Я думл, это Эйб, — скзл он, слегк зпыхвшись.

— Ты всегд открывешь ему дверь голя?

Он нхмурилсь.

— Очень смешно.

— Д я все это уже видел.

— Чего тебе ндо, Сонни? Ты не должен дже здесь появляться. Это одно из условий ншего рзвод. Или ты збыл?

— Я должен с тобой поговорить.

Он рздрженно спросил:

— О чем еще? Тебя опять уволили?

— Нет, я просто хочу с тобой поговорить.

Он стоял в дверном проеме, упершись одной рукой в бок.

— У меня нет времени, Сонни. Эйб получил бесплтные пропуск в кино, зтем мы где-нибудь пообедем. Я только что вернулсь домой с рботы, и мне ндо привести себя в порядок. И приготовить обед для Кевин.

— Мне хвтит одной минуты.

Он поднял руку к бигуди, слегк ощупл их.

— Ты не должен сюд приходить.

— Послушй, Терри, я хочу поговорить с тобой.

Он повернулсь и быстро прошл в дом.

— Хорошо. Но я готовлю обед для Кевин и не могу оторвться от этой рботы.

Уолкер последовл з ней. Совмещення гостиня-столовя был небольшие рзмеров и обствлен дешевой мебелью. И не грнитуром, плохо подходящими друг к другу рзрозненными вещми. Н спинкх стульев, н дверях висел одежд, он был рзбросн по грязной софе из некогд яркого голубого синтетического брхт. Терри прошл в мленькую кухоньку, примыкющую к гостиной-столовой.

— Я думл, тебя опять вышвырнули. Но Эйб, нверно, скзл бы мне об этом, ведь это он устроил тебя н рботу. — Терри стл змешивть говяжий фрш в голубой миске. При кждом движении ее груди подсккивли.

— Тк что ты хочешь мне скзть, Сонни?

Уолкер нгнулся нд порогом и смотрел, кк он смешивет мясо с протертым луком и крошкми хлеб.

— Почему ты позволяешь Кевину якшться с этими ниггерми?

— Ты имеешь в виду Андре? — спросил Терри, не поднимя глз. — Это его нерзлучный приятель. Кевин чще спит у них в доме, чем у нс.

— И это тебя не тревожит?

— Нет, — скзл Терри, вытиря руки о кухонное полотенце. — Ни кпельки.

Уолкер скривил губы в усмешке.

— Тк, видно, и должно быть. Гулящей женщине, которя спит с евреем, видно, плевть, что ее сын якшется с ниггером.

Терри выпрямилсь и посмотрел н него.

— Опять ты з прежнее, Сонни. Я не хочу слушть эту чушь, и семь лет нзд судья скзл, что я не должн слушть эту чушь. Поэтому, если ты пришел поговорить об этом, провливй. Можешь рсскзывть об этом кому-нибудь, кому интересно, о'кей?

Он достл из-под мойки глубокую сковороду и сердито швырнул н нее мясо.

— Я не хочу, чтобы ты выходил з него змуж, Терри.

Терри улыбнулсь и покчл головой.

— Ну ты и чудк, Сонни. Просто облдеть можно, ккой ты чудк.

— Я не хочу, чтобы моего сын воспитывли иудеем, вот и все. И я думю, что это вполне зконня просьб.

Терри молч слепил котлеты н сковородке, поствил ее н конфорку и включил гз. Зтем вымыл руки под крном, нлил две чшки кофе из кофейник и сел з небольшой, обшитый плстиком стол. Он подтолкнул одну чшку к Уолкеру и кивком головы покзл н стул нпротив себя.

— Присживйся, Сонни.

Уолкер сел и отхлебнул кофе. Кофе был зтхлый и горький.

— Сонни, — скзл он, изучя взглядом свои ногти. — Сонни, Эйб Моррисон — хороший человек, он зботливо относится и ко мне, и к Кевину. Он хороший отец. Я видел его с детьми от первого брк, Кевин уже двно нуждется в хорошем обрщении. К тому же он человек ндежный, преуспевющий — обеспечивет семью всем необходимым, мы тк долго жили в нужде, тк что для нс это очень вжно.

Он отпил кофе и, кокетливо улыбнувшись, скзл:

— Сонни, я нрвлюсь мужчинм. Они всегд смотрят, когд я прохожу мимо. Они...

— Д, сегодня ты устроил нстоящее шоу н стоянке.

Он поднял руку.

— Они любят смотреть н меня. Это доствляет им удовольствие. Они готовы смотреть н меня целыми днями. О'кей, это просто змечтельно. Но я не зню, кк долго это будет продолжться, Сонни. В один прекрсный день мои титьки вытянутся до смых колен. Я могу удерживть свой вес лишь н ст тридцти пяти фунтх. Две недели нзд я не следил з своей диетой всего один уик-энд, и мой вес срзу подскочил до ст сорок двух — сорок трех. Всего-то один уик-энд. А уж моя здниц стл что твой чемодн. В этом году мне исполняется двдцть девять, Сонни. А ведь мне было всего шестндцть, когд ты мне зделл ребенк, семндцть, когд мы поженились и родился Кевин. Это было двендцть лет нзд. И я дже не имею понятия, н что ушло десять лет. Я не хочу, чтобы, когд мне стукнет сорок, я сидел в кком-нибудь дешевом ночном клубе, включив музыкльный втомт, слушл, кк поет Долли Пртон, и, в то время кк ккой-нибудь зсрнец лезет мне под юбку, плкл нд кружкой пив о своей згубленной жизни. Я не нмерен больше губить свою жизнь. Тк вот, Сонни, у меня есть возможность кое-что сделть для себя и Кевин, и я не упущу этого шнс, и никто мне не сможет помешть сделть то, что я хочу. И уж тем более ты. Поэтому больше не приходи ко мне со всякой чепухой, о'кей?

Уолкер внимтельно з ней нблюдл. Позди дом кто-то игрл в бейсбол. Мяч то и дело попдл в зднюю стенку.

— Я не хочу, чтобы Кевин стл иудеем, — повторил Уолкер.

— Д уймись же ты, Сонни. Долдонишь одно и то же, кк испорчення плстинк. Эйб Моррисон с удовольствием живет со мной и совсем не прочь н мне жениться. Но он же не миссионер, чтобы обрщть в другую веру. Усек?

— Ты должн вырстить Кевин христинином.

Терри откинул голову и рссмеялсь.

— Сонни! Д ты же ни хрен не знешь о христинстве. Помнишь, однжды, в кнун Рождеств, ты сломл мне руку? Это что, по-христински? З всю свою жизнь ты никогд не был в церкви. Можно подумть, твой стрик воспитл тебя христинином? Вот смехот-то! Стрый хрыч рботл н железной дороге в Брстоу только для того, чтобы кждый вечер ндирться и колошмтить тебя и твою мть. Единственный христинский поступок в своей жизни он совершил, когд нлизлся до беспмятств и лег н рельсы перед товрным поездом. А теперь ты вдруг зявляешься ко мне и нчинешь нести невесть что. Кк будто ты ни в чем и не виновт. Плевть тебе н весь мир. А я все еще жду, что хоть рз в своей жизни ты поступишь по-христински. Оствишь в покое меня и моего сын.

Он откинулся н спинку кресл, обхвтив рукми зтылок и выпятив локти вперед.

— Тебе пор выбросить всю эту чушь из головы, Сонни. Я говорю с тобой кк твой друг, не кк бывшя жен. Тебе ндо нучиться лдить с людьми. Обязтельно. Нельзя же жить, кк ты, ненвидя всех. Поэтому ты и не можешь удержться ни н ккой рботе, кроме этой дурцкой рботы — доствки гзет. Ты знешь, кк только ты пришел ко мне, я срзу же подумл, что тебя вышвырнули. Твоя нынешняя рбот -единствення, н которой ты смог продержться больше двух недель. Устроиться туд тебе помог Эйб, почему же ты поливешь его грязью? Он не сделл тебе ничего плохого.

Уолкер вместе со стулом покчнулся вперед. Уперся локтями в стол.

— Не обо мне же он зботится. Он делет это рди тебя.

Он сложил перед собой согнутые лдони и, используя свои большие пльцы кк прицелы, нцелился н портрет мтери Терри, который висел н стене.

— К тому же мне не нужн эт рбот. Я взялся з нее только для того, чтобы видеться с тобой.

Терри опустил глз в чшку, не желя встречться взглядом со своим бывшим мужем.

— Сонни, — скзл он. — Все это было тк двно.

— Д, но...

— Мне было шестндцть, Сонни. А ты был мускулистый прень, весь в ттуировке. И у тебя был мотоцикл. И ты был ткой горячий — нстоящий огонь. — Он спокойно посмотрел н него. — Не думю, что ты и сейчс ткой же горячий.

— Терри... — нчл Уолкер и потянулся через стол.

— Не лезь ко мне, — сердито воскликнул Терри, убиря свою руку. — Не смей этого делть!

— Послушй, Терри. Не нпдй тк н меня. — Он улыбнулся. — Почему бы тебе не рсслбиться?

— Послушй, Сонни. — Терри поднялсь и здвинул стул под стол. — Мне ндо собирться. Подкрситься и причесться. Я же скзл тебе, что у меня всего несколько ми...

— А ведь было же у нс хорошее времечко.

— Что было, то прошло, — скзл он, взмхнув рукой. — Прошло и не вернется.

Улыбк сбежл с лиц Уолкер, оно стло мрчным. Терри почувствовл, что ее спину холодит стрый знкомый стрх. Стрх поднимлся все выше и выше по шее, пок не достиг головы. Он всегд боялсь Сонни. Внчле это возбуждло ее, усиливло получемое удовольствие. Но после всех пережитых ею з эти годы побоев в душе у нее оствлся только стрх.

— Тебе пор уходить, Сонни.

Лицо Уолкер было кк зстывшя угрюмя мск.

— Это никогд не кончится, Терри.

— Тебе пор уходить, — повторил он.

— Я не позволю этому проклятому еврею жениться н тебе, убью его.

С полминуты Терри молчл, зтем зговорил ровным монотонным голосом:

— Сонни, ты еще не отбыл условного нкзния; если ты только притронешься ко мне пльцем или просто повысишь голос, я ндолго, очень ндолго зсжу тебя в тюрьму. Усек?

Уолкер смотрел н нее холодными жестокими глзми.

— Уходи же, — скзл он, подвигясь к двери с ткой осторожностью, ккую обычно проявляют в присутствии злобного, сорввшегося с цепи пс. Он открыл дверь, и внутрь зструились солнечные лучи. — Ну, пожлуйст, Сонни.

Уолкер улыбнулся, зтем, поколебвшись, встл со стул. Он потянулся и почесл руку. Терри ждл. Уолкер улыбнулся еще рз и нпрвился к двери. Когд он проходил мимо нее, он вся нпряглсь. Он хорошо знл его, если он удрит ее, то именно сейчс. Но он прошел мимо нее н крыльцо.

— Желю хорошо провести вечер, — скзл он, улыбясь. Н мгновение он здумлся, потом широко ухмыльнулся. — Но ведь сегодня пятниц. Ты уверен, что он поведет тебя не в сингогу?

Он вздохнул и слегк покчл головой.

— Оствь нс в покое, Сонни. Пожлуйст. — Он зкрыл дверь, и Уолкер услышл, кк брякнул зсов.

— Спсибо з кофе! — крикнул он, оглянувшись. Он подождл, но ответ никкого не было.

Он быстро прошел по побуревшему т солнц гзону, обогнул дом, миновл короткую подъездную дорожку и окзлся н небольшом зцементировнном зднем дворе. Кевин стоял спиной к Уолкеру, готовясь удрить по мячу. Уолкер нбросился н него с кошчьей быстротой. Он удрил мльчик по зтылку, повернул его и дл еще звонкую пощечину. Голов Кевин откинулсь нзд, рук схвтилсь з щеку.

— Говорил я тебе, чтобы ты не игрл с этим черным ублюдком! — Уолкер укзл н Андре, который с широко открытыми глзми пятился нзд.

Здняя дверь бунгло рспхнулсь, и из нее выбежл Терри; ее лицо было искжено яростью.

— Не смей трогть его! — вопил он. — Не смей приксться к нему своими грязными рукми!

В руке у нее было бигуди, которое он швырнул в Уолкер. Перед глзми болтлсь одиночня прядь волос.

— Оствь его в покое, чертов подонок, или, клянусь Иисусом, я упрячу тебя в тюрьму!

Кевин пытлся сдержть слезы. Его губы подргивли.

— Убирйся отсюд, Сонни! Убирйся к чертовой мтери!

Уолкер перевел взгляд с уже плчущего Кевин н Терри, которя искл, чем бы ей бросить в Уолкер, н Андре, зтем опять н Кевин.

— Умтывй отсюд! Здесь тебе не место! — Терри подобрл бейсбольный мяч и кинул его в Уолкер. Мяч отпрыгнул от его груди.

— Кевин, — скзл Уолкер и протянул руку к мльчику, который попятился нзд.

— Оствь его в покое! — звопил Терри, обвивя сын рукми, чтобы зщитить его от отц.

Уолкер хотел было что-то скзть, но повернулся и пошел по подъездной дорожке к улице. Терри следовл з ним, осыпя его проклятьями.

— Оствь нс в покое, проклятый ублюдок! Убирйся прочь и оствь нс в покое!

Уолкер звел двигтель, втомобиль, визж шинми, рвнулся с мест. Терри стоял н улице, что-то крич ему вслед. Из окон выглядывли соседи. Кевин и Анд-ре нблюдли с подъездной дорожки. Фургон с ревом ктился вперед. В зеркле зднего обзор Уолкер видел все уменьшющуюся и уменьшющуюся фигуру Терри.

9.27 вечер

В комнте мотеля было темно и прохлдно. Голд ншел выключтель — срзу з дверью, спрв. Нд мленьким круглым столиком зжегся тусклый свет. Голд поствил н стол уже пятую з сегодняшний день бутылку виски и белый бумжный пкет, в внной обнружил сткн в стндртной дезинфицирующей обертке. Скинул ботинки, отстегнул от пояс кобуру. Револьвер, тяжело шмякнулся н стол — этот знкомый звук вселял уверенность. Голд придвинул к столику угловтое, неудобное н вид кресло и сел. Нлил себе виски, рзвернул сндвич с слтом из цыпленк, зтем подлся вперед и включил телевизор. Пок он ел, экрн змигл и нгрелся, н нем появилсь злодейскя ухмылк Дж.-Р. Юинг. Звук был отключен, и Голд не потрудился включить его. Не доев бутерброд, он встл и попытлся выключить кондиционер — повернул термостт н отметку «ВЫКЛ». Жужжние, однко, не смолкло, и холодный воздух все поступл. Оствив кондиционер в покое, Голд уселся и вновь принялся з сндвич. Жевл, вяло поглядывя н экрн. Прикончил сндвич и нконец почувствовл себя в достточно хорошей форме, чтобы осторожно пригубить виски. Поесть днем Голд збыл (что чсто случлось во время серьезных зпоев), тк что, когд он подъехл к этому мотелю в восточном конце Голливудского бульвр, его изрядно трясло. Денек выдлся дов: слежк, перестрелк, потом эти дегенерты из ФБР, рпорты — и все это время Голд пил, пил, пил...

— Что-то я стрею. — Он ккуртно смхнул крошки со стол в пригоршню, высыпл в мусорную корзину, потом перенес револьвер и сткн с виски н тумбочку. Рстянулся н кровти, сложил ноги — лодыжку н лодыжку. Постель был ткя чистя, мягкя, просто чудесня — только сейчс Голд почувствовл, кк он вымотлся. Нблюдя з беззвучным спором Линды Грей и Лрри Хэгмн, он погрузился в сон.

Полчс он проспл крепко и без сновидений — пок не услышл, что дверь открывется. Спокойным инстинктивным движением его рук потянулсь к оружию.

— Джек Голд, привет. Кк поживешь?

Он рсслбился, зкинул руки з голову и зевнул.

— Куки?

Куки был филиппинкой: мленькя, смугля, быстря. Ее прямые волосы опусклись ниже тлии. Белые брюки в обтяжку и безруквк вызывюще контрстировли с темной глянцевой кожей.

— Джек Голд, — скзл он, зжигя длинную коричневую сигрету и присживясь н крешек кровти. — Ты не знешь одного тупорылого мусор? Кнудсен его зовут. Ну Кнудсен — белый ткой, кк молоко, знешь, о чем я. — Он стремительно встл и нлил себе виски. — Этот погный коп зстукл меня н прошлой неделе в бре «Снсет Хйэтт». Взял, что нзывется, с поличным. Пришлось упршивть его. Ну тк что, может, потолкуем об этом, ты понял меня, д?

— Понял я тебя, понял, — ответил Голд.

— Д, ну тк отлично. — Куки снов сел н кровть. Он положил ногу н ногу и откинулсь нзд. Дже отдыхя, он вся излучл нервную энергию. — А, ну тк вот, этот козел Кнудсен мне говорит: «Пойдем выйдем, побзрим в моей тчке». — Он сердито дернул ногой и вонзил в сигрету длинные, в крсном лке, ногти — они скорее походили н окроввленные когти. — А в мшине он спросил, сколько у меня денег с собой. Я говорю: «Ну, сотни три-четыре». Он говорит: «Двй сюд». Я думю, ну хрен с ними, все же дешевле, чем двокту плтить, знешь. Ну, знчит, я отдю ему ббки и уже из мшины вылезю. Тут этот козел Кнудсен говорит: «Ну-к, подожди». А я ему: «Чего ждть-то?» Тут он свой конец вытскивет. Я говорю: «Очень смешно — это что, нкзние з взятку, которую я тебе дл?!» А он: «Х-х-х, ты и првд смешня — вон рядом тетр комедии, тебе туд ндо бы. Но только после того, кк отсосешь у меня». В общем, он зствил удовлетворить его прямо н стоянке у «Снсет Хйэтт».

Сигрет потухл, и он опять рскурил ее.

— Ну тк ты знешь этого ублюдочного коп Кнудсен?

— Куки, в полиции Лос-Анджелес служт семь тысяч копов.

— Д, но ты-то везде побывл. Ты всех знешь. Тебя все знют.

— Но я не имею дел с новичкми, Куки. Это кто-то из нижних чинов, млденцев безусых.

— И что я, по-твоему, должн делть?

— Делть? В смысле?

Ее глз сверкнули.

— Черт возьми, Джек Голд! В смысле, с этим козлом Кнудсеном что делть? Это ведь ждный ублюдок, понял?! Он мог бы получить либо удовольствие, либо ббки. Но ведь не все срзу, ждный ублюдок! Ну, понял ты меня?

— Эй, Куки, ты же скзл, что он зстукл тебя без вринтов. Сделку предложил ты. Ну условия ствил он.

— О, Джек Голд, ты говоришь тк, потому что ты мусор. Все вы... Ой, Джек Голд! О тебе говорят по ящику! — Куки подбежл к телевизору и сделл звук громче. Глубокий, без млейших следов местного говор голос Джефф Беллми сотрясл стены:

«...Миссис Эскдирин зявил через своего двокт мистер Милтон Шиндлер... что в ближйшем будущем он нмеревется нпрвить прокурору округ официльную жлобу н депртмент полиции Лос-Анджелес. Возможно, это произойдет в понедельник утром. Мистер Шиндлер зявил, что детективы лейтеннт Джек Голд и сержнт Элвин Хониуелл будут упомянуты в жлобе особо».

— О, Джек Голд! Что ты тм нтворил?

— Тс-с, — скзл Голд, поднялся и сел н постели.

Экрн зполнил крсня физиономия Джо Куш:

«Депртмент выржет сожление по поводу чувств, испытывемых зложницей, которя был освобожден блгодря решительным действиям упомянутых офицеров. Тем не менее депртмент приветствует любое рсследовние и выржет уверенность, что рсследовние подобного род докжет, что упомянутые офицеры действовли осмотрительно и рзумно в соответствии со сложившейся ситуцией».

— Что з чертовщину он несет?

— Он хочет скзть, что полиция о своих позботится.

Кмер медленно скользил по окроввленной стене бнк, тм, где Джоджо оторвло ногу. Голос Джефф Беллми з кдром звучл тихо и с иронией — блестящя имитция н Мйк Уоллес:

«Кков бы ни был исход будущего рсследовния, результт того нсилия, что вершилось здесь сегодня утром в течение пяти минут, уже не изменить: один из подозревемых убит, другой госпитлизировн и остнется клекой н всю жизнь. Один из зложников госпитлизировн в шоковом состоянии — возможно, он тк и не опрвится от трвмы. Вы слушли репортж Джефф Беллми из Зпдного Голливуд».

— Черт бы его подрл! — Голд вскочил с кровти и выключил телевизор. — Ему только не хвтет музыкльного сопровождения Джон Уильямс з кдром!

— Ты о чем, Джек Голд?

— А--... — Голд презрительно мхнул рукой в сторону телевизор и рзвернул длинную тонкую сигру.

— У тебя проблемы, Джек Голд?

Голд зкурил сигру и, прищурившись, смотрел сквозь облко дым.

— Ничего ткого, с чем бы я не спрвился, Кук.

— Эй, Джек Голд, д ты крутой млый, дльше некуд! — Куки зсмеялсь, ее черные глз зблестели. Он мотнул головой, рзметв гриву своих волос: одним неуловимым движением сорвл с себя безруквку. Груди у нее были мленькие, соски, они были чуть темнее ее смуглой кожи, твердо стояли в прохлдном воздухе — кондиционер продолжл рботть. Сидя з столом, Голд рссмтривл ее.

— Этот Джефф Беллми придурок ккой-то, не репортер, првд ведь? А вот японскя сучк со «второго кнл» мне горздо больше нрвится. Если бы он зхотел пожить в свое удовольствие, то уж денег бы себе зрботл кучу. — Куки вылезл из брюк и ккуртно повесил их н вешлку. Он стоял перед ним почти голя — н ней остлись лишь белые трусики-бикини, мленькие белые туфельки н кблукх — они нзывлись «трхни меня» — и кружевные носочки. Следом з брюкми он снял трусики — они были зпихны в ридикюль. Голд плеснул в сткн немного виски. Улыбющяся Куки позировл перед ним.

— Ну кк тебе, Джек Голд?

Голд отхлебнул виски.

— Потрясно. Ты просто порнозвезд, Куки.

— Двй трхнемся, Джек Голд.

Голд зтянулся сигрой.

— Слушй, Куки, ты же знешь, что это делется не тк. Сдись, двй поговорим. А я буду смотреть н тебя.

Куки хитро улыбнулсь.

— Конечно, Джек Голд. Конечно.

Он рзвернул твердый плстиковый стул и оседлл его, широко рсствив ноги, тк что все, что было между ними, окзлось перед его глзми во всей крсе и кк бы в рмке: спинк стул ничего не зкрывл. Он сидел, изогнувшись, свесив руки со спинки стул. Голд нлил ей виски. Куки цедил его и улыблсь, рзглядывя янтрную жидкость.

— А знешь, Джек Голд, н прошлой неделе у меня был клиент — семидесятилетний стрикн. Ювелир из Нью-Йорк. У этого стрпер не стоял годми. Но я обслужил строго пижон кк ндо — когд он выходил из отеля, он чувствовл себя двдцтилетним пцном, уже поверь мне! И он дл мне двести доллров сверх обычного!

Свет от лмпочки нд столом пдл н бронзовые плечи Куки, ее кож кк будто светилсь. Лобковые волосы были коротко подстрижены, виднелись толстые и темные кря срмных губ.

— Ты выглядишь просто отлично, Куки.

Он осклбилсь.

— Ты првд тк считешь?

— Куки, ты потрясющя женщин.

— Джек Голд, — ее голос упл до шепот, — двй я доствлю тебе удовольствие. — Он лскл себя открытой лдонью — рук скользил по животу все ниже. Дв пльц ушли внутрь, он нчл мстурбировть. — Джек Голд, я доствлю тебе ткой к--йф, милый.

Голд отвернулся. Когд он вновь взглянул н Куки, он рзглядывл его из-под опущенных век.

— Хочешь понюхть? — Он протянул ему блестевший от влги плец.

Голд неожиднно вскочил с мест, вспугнув ее. Вытщил из крмн пчку денег и вынул из нее две сотни. В носкх он прошлепл к постели и зпихнул деньги в белую кожную сумочку, под трусики. Вернулся с ее пчкой «Шермн» — длинные коричневые сигреты в плоской крсной коробке.

— Н, покури, Куки. — Его голос звучл стрнно, еле слышно.

Куки взглянул н него, пожл плечми и взял сигреты. Он дл ей прикурить и вновь рскурил потухшую сигру. Сел н небольшой стол — нпротив нее, долил виски в об сткн, до крев. Некоторое время пили молч, не глядя в глз друг другу. Жужжл кондиционер.

— Джек, — спокойно нчл он, — ублжть мужчин — это моя рбот. Вот ты коп. Это твоя рбот. Ну... президент, нпример: это Рейгн рбот. Ну, понимешь? — Он улыбнулсь. — Знешь, кк это говорится: «Только скжите, что вм ндо».

Голд слегк приподнял руки, что получилось почти по-итльянски.

— Мне просто нрвится смотреть н тебя, Куки. Просто смотреть н тебя. Это доствляет мне удовольствие.

Он подозрительно оглядел его.

— Ты просто смотришь н меня и получешь от этого удовольствие?

— И немлое, хорошя моя. Любой мужик смотрел бы н тебя не отрывясь. — Голд стряхнул с брюк пепел. — И потом, ты кое-кого мне нпоминешь.

Куки все еще недоверчиво трщилсь н него.

— И ты уверен, что тебе больше ничего не нужно?

— Уверен, Куки.

— Просто смотреть н меня?

— Д, и ничего более.

— И я ничем больше не могу быть тебе полезн?

— Абсолютно ничем.

— Эй, ну ккого черт?! — Он встл и воздел руки в притворном гневе. — Ты болвн, Джек Голд. Я см не пойму, чего я тк стрюсь.

Стремительной, целенпрвленной походкой он пошл к своей сумочке. Зд у нее был круглый и упругий. Из сумочки он выудил лк, и пилку для ногтей, и мленький тюбик суперклея. Повернув стул, он сел лицом к Голду, положил ногу н ногу и принялсь подтчивть ноготь.

— Тридцть пять доллров отдл з этот чертов мникюр сегодня утром н Беверли-Хиллз. — Он покзл плец Голду и срзу же убрл, прежде чем он рзглядел его. — Потом выхожу от мникюрши, отпирю свою тчку и — об-н! — тридцть пять доллров коту под хвост!

— Жизнь трудн, Куки, — ухмыльнулся Голд, — особенно жизнь шлюхи.

— Не будь тким знудой.

Рстопырив пльцы, он положил руку н крошечный столик и принялсь чинить ноготь суперклеем.

— А кто он был? — спросил Куки, не поднимя головы.

— Кто «он»?

— Ну, девушк, которую я тебе нпоминю.

Голд молч нблюдл, кк он нносит н сломнный ноготь тонкую полоску суперклея. Куки поднял голову и мельком взглянул н него.

— Это был филиппинк? — Ее внимние вновь сконцентрировлось н ногте. — Ты скзл, я похож н нее — знчит, он был смугля. Лтиномерикнк, может быть? Мексикнк? Итльянк? Эй, не был ли это ккя-нибудь еврейскя шлюх?

Он вновь взглянул н Голд, потом еще рз — уже более пристльно.

— Эй, Джек Голд, ну не будем говорить о ней, ты, вижу, не хочешь. Не ндо вообще ни о чем говорить. Я всего лишь хотел...

— Он был черня, — скзл Голд.

— Черня! — Глз Куки блеснули. — Кк ты смеешь говорить, что я похож н ккую-то черномзую?! Я не могу быть похож н черномзую суку! Ты н что это нмекешь? — В возбуждении Куки зерзл ногми: то рздвигл их, то опять клл ногу н ногу. По ее животу волной проктывлся едв зметный слой молодого здорового жирк.

— Куки, кож у нее был очень светля. Он был черня всего-то н одну восьмую. В Новом Орлене тких нзывют окторунми[8]. Он из Нового Орлен.

— Их нзывют окто... Кк ты скзл?

— Окторун. Ну, кк octo-pus, то есть осьми-ног, то есть с восемью ногми. А это негр н одну восьмую.

Куки обрбтывл восстновленный ноготь пилочкой — яростными движениями счищл лишний клей.

— Тк он был крсив, эт твоя окто-мкронш?

— Очень.

— Тк вот почему я нпоминю тебе ее.

— Именно поэтому, Кук. — Голд зтянулся сигрой и улыбнулся.

— И поэтому ты звонишь мне рз в три-четыре месяц: чтобы я приходил к тебе и рсхживл нгишом. И это возбуждет в тебе воспоминния о ней!

— Ну вот, Куки, ты и рскрыл мою смую стршную, темную тйну.

— Эй, Джек Голд, — Куки пожл плечми, — это еще не смое стрнное, что мне приходилось делть, уж были причуды и покруче. Но что ж ты не удержл ее? Тебе бы это дешевле обошлось, по большому счету!

Голд зсмеялся, скорее дже фыркнул кк-то безрдостно. Все чувств исчезли с его лиц — в плохо освещенной комнте мотеля он выглядел вдруг постревшим.

— Он умерл.

Куки вытянул руку и с удовлетворением осмтривл результты своей «реконструкции».

— Что ж, рно или поздно все тм будем, — скзл он с отсутствующим видом. — Или я не прв, Джек Голд?

Голд зкинул ноги н стол и откинулся нзд, тк что стул нкренился.

— Нсколько я зню, тк оно и есть.

— Тк не теряй же времени, пок оно у тебя есть, черт бы тебя дрл! Рзвлекйся, гуляй, понял?!

Голд нклонился н стуле еще дльше и прижл свой сткн с виски к груди.

— А, тк мы этим сейчс и знимемся? Я срзу и не врубился, Куки.

11.52 вечер

Ночь выдлсь жркя и влжня. Эстер кое-кк выбрлсь из бесконечных зторов н Снсет-бульвре и припрковл мшину н узкой ллее у жилого дом, покрытого осыпющейся розовой штуктуркой. Н крыльце ошивлось несколько молодых мексикнцев: бездельники передвли по кругу сигрету с мрихуной и бутылку «Спиньяды». Когд Эстер проходил мимо, один из них прищелкнул языком и остльные дружно зржли. Глядя прямо перед собой, Эстер подошл к исцрпнной двери в конце длинного вестибюля. Из-з двери орл телевизор — был включен испно-язычня прогрмм. Эстер збрбнил в дверь, потом вновь, еще сильнее.

— Лупе, Лупе! Это я, Эстер!

Дверь приоткрылсь, и нружу выглянул хорошенькя лтинк с «хвостиком» н голове и в футболке с ндписью «Universal Studio Tour».

— Сейчс-сейчс, Эстер, я кк рз млышку уклдывю. Он простудилсь и все время просыпется.

— Еще бы ей не просыпться — у тебя ящик орет н всю ктушку!

Лупе улыбнулсь.

— Ну, ей нрвится; он ей нвроде приятеля. Вот только простуд ее донимет — никк не проходит.

— Ну пойдем, пойдем, девочк, рботть ндо!

— Идем.

* * *

Пять минут спустя, когд Эстер зводил мотор своего фургон, в мшину проскользнул Лупе и сел рядом, н переднее сиденье. З ней последовл еще одн девушк, потяжелее с виду.

— Эй, это кто еще? И где Мрия? — спросил Эстер.

— "La Migra"[9], — печльно ответил Лупе. — Он еще в центре город где-то рботл, крмны пришивл. Предствь: ночью пхл н тебя, днем — в центре, иногд еще з детьми чужими присмтривл. Зрбтывл кк только могл. А сегодня они приехли и увезли двдцть три девушки.

— Ккой ужс! Бедня Мрия!

— Ну, он еще вернется. Ей нрвится в Лос-Анджелесе. "Любя рбот н свете хорош, если хочешь рботть" — это ее любимя прискзк.

— Рботл он и впрямь отлично. — Эстер взглянул н новенькую, сидевшую по ту сторону от Лупе. — Ндеюсь, что твоя подружк проявит хоть половину ткого трудолюбия.

— Это моя кузин, Флоренсия, только что из Соноры приехл. Он будет рботть что ндо, обещю тебе.

— Ну что ж, — скзл Эстер, виртуозно поворчивя нлево в неупрвляемом потоке несущихся мшин. — Скжи ей, чтобы рботл кк ндо и не вздумл воровть, тогд мы полдим рспрекрсно. Переведи ей.

Лупе зтрторил по-испнски. Флоренсия зулыблсь, зкивл и тихо ответил:

— Si. Voy a trabajar fuerte[10].

— Он говорит, что будет очень стрться и рботть н тебя кк следует, Эстер. Я говорил ей, что ты прекрсный босс. Он очень блгодрн тебе з предоствленный шнс.

— Скжи ей, что нше дело идет в гору. Нши зкзы рстут кждый день. Тк что если будет пошевеливться, денежки у меня зрботет — переведи!

Лупе перевел.

— Он говорит, что все понимет, Эстер. Он не подведет тебя.

— Хорошо. Виепо. — Эстер улыбнулсь Флоренсии. — А сейчс двйте возьмем пончиков н ночь.

Четыре чс спустя они сидели н полу в офисе рхитектор в Клвер-Сити, поедли пончики, фрнцузское печенье и зпивли их тепловтой колой. Они успели помыть дв зубных кбинет в Уилшир-Дистрикт, зкуток пистеля в Брентвуде, несколько офисов юристов и студию коммерческого художникм Снт-Монике.

Эстер зпихнул в рот фрнцузское печенье, зпил мленьким глотком колы. Не прожевв до конц, зговорил:

— После еды я возьмусь з пол в этом офисе и в холле: мы уже три недели кк не нтирли полы, и это видно. Вы отдрйте внную и вытрите пыль с чертежного стол, договорились?

— Идет, — скзл Лупе.

Эстер нблюдл, кк Флоренсия поедет пончик: т ел с преувеличенной жемнностью, довольно нелепой для столь крупной девицы. Большими, глыбообрзными зубми он отхвтывл мленькие кусочки. Когд он жевл, мссивные челюсти едв шевелились. Ацтекское лицо девушки словно бы сошло с нстенных фресок ист-сйдских подземных переходов, нмлевнных художни-ком-чикнос.

Флоренсия поймл взгляд Эстер и зстенчиво улыбнулсь, прикрывя рот тыльной стороной лдони. Эстер улыбнулсь в ответ. «Я улыблсь бы побольше, кбы ты рботл получше», — подумл он. Рубшк Эстер, мокря от пот, липл к телу. Футболк Лупе — тоже. Одежд Флоренсии отличлсь сухостью и свежестью. Эстер подумл, что ей будет недоствть Мрии.

Доев печенье, Эстер вытерл пльцы о выцветшие джинсы, допил до дн теплую колу и протянул девушкм пчку «Слем». Лупе взял сигрету, Флоренсия — с жемнной улыбкой — откзлсь. Эстер зкурил, дл прикурить Лупе и бросил спичку в пустую бнку из-под колы. Вытянув ноги, он облокотилсь о стену, устло вздохнул, выпускя струю серого дым.

Эстер уствилсь в потолок.

— Ты знешь, Лупе, у меня ведь действительно зкзчиков все больше и больше. Н следующей неделе буду договривться с одним нсчет уборки целого здния. Это целя корпорция: дв этж, пятьдесят помещений.

Убирть ндо кждый вечер. — Он опустил глз и встретилсь взглядом с Лупе. — Кк думешь, выдюжим, Лупе?

— No problema[11], упрвимся легко.

— Рботы будет звлись, учти.

— No problema, Эстер.

Эстер взглянул н Флоренсию, но промолчл.

— Не волнуйся, — поспешно скзл Лупе. — Он ведь новенькя. Со временем у нее все будет прекрсно получться.

— Хотелось бы ндеяться, Лупе, — рботы будет много.

Флоренсия увидел, что обе женщины смотрят н нее, отвел глз и сделл вид, что возится со шнуркми.

Эстер глубоко зтянулсь.

— Знешь ли, Луп, мне сдется, что совсем скоро мне пондобятся две бригды. Рботы будет просто невпроворот. Боссом второй бригды будешь у меня ты.

Лупе с улыбкой кивнул.

— Првд, много чего еще пондобится. Прежде всего, мне будет нужн вторя мшин. Ткя же, с кузовом «универсл». Или побольше, фургон. Нверное, я отдм тебе тчку с кузовом, себе возьму фургон. Мне всегд хотелось иметь здоровый ткой фургон. А ты водить-то умеешь, Луп? Хорошо, прв у тебя есть?

— Нет, Эстер. Но могу получить.

— Ну лдно, лдно. Положим, трнспорт имеется: я достю мшину, ты — прв. Но ведь еще мне пондобится второй полотер, второй пылесос. — Эстер н секунду смолкл и улыбнулсь. — Ну, уж новя пртия тряпок обойдется по дешевке. Но девушки? Мне ведь пондобится новя комнд.

— Я нйду их тебе, Эстер.

— Нужны хорошие девушки, — продолжл Эстер, — которым можно доверять. Которые крсть не будут. См понимешь — люди из этих офисов знют, что у одной черномзой и у нескольких мексикнок есть ключи и что они могут зходить после полуночи. Поэтому нчнут пересчитывть все до последней скрепки. Если пропдет хоть один крндш, нм срзу же ддут пинк под зд. Finito[12]. И слух о нс пойдет miy pronto[13]. Эти людишки, если уж поймют кого н мелочевке, то сделют все, чтобы очернить человек.

— Я буду искть только хороших девчонок. Честных.

— И чтоб рботли нормльно, Луп. — Эстер мельком взглянул н Флоренсию — т сидел з столом, уронив голову н руки и почти зсыпя под нглийскую речь. — Ты должн зствить их рботть тк же, кк рботешь см. Это и ознчет быть боссом. Ну что, спрвишься?

— Я все оргнизую, Эстер.

— Понятное дело, все это еще не звтр будет.

— Конечно.

— И все же не з горми тот день, когд у меня появится вторя бригд. А ты у меня единствення девушк, которя рботл со мной и которой я уже могу доверить руководство.

— Я не подведу тебя, Эстер.

— Зню, Лупе.

С минуту они молч смотрели друг н друг, потом одновременно рсплылись в широкой улыбке.

— Эй, Луп, тебе не кжется, что тк нчинл Рокфеллер?

Лупе зсмеялсь.

— Ну, уж по меньшей мере Говрд Хьюз.

Эстер зпрокинул голову и рссмеялсь вслед з подругой.

— Точно! А я буду президентом «Эстер Фиббз энтерпрйзис инкорпорейтед». Тебя возьму в вице-президенты. Будешь отвечть з... персонл. А убирть будем сми!

Они рсхохотлись обе.

— О д! — веселилсь Лупе. — И скоро у нс денег будет выше крыши. Мы стнем зжрвшимися мерикнскими кпитлистми!

— Будем рзъезжть по Беверли-Хиллз н «мерсх», покупть плтья у Джиорджио, туфли — у Гуччи, подстригть нс будет Хосе!

Последовл взрыв хохот. Флоренсия (он нчл было похрпывть) встрепенулсь, рзбуження их громоподобным смехом.

— А когд устнем тртить деньги, — Лупе уже брызгл слюной, из глз у нее текли слезы, — перекусим в ресторнчике «Мм Мэйс»!

Схвтившись з живот, Эстер сползл по стенке. Он лежл н спине и судорожно хвтл ртом воздух. В интервле между двумя вдохми он хрипло выдвил из себя:

— Ох, «Мм Мэйс»! — И тут же обе зшлись в припдке хохот.

Лупе кртинно поднял вообржемый бокл и оттопырил мизинец.

— Эй, официнт! Jye, pendejo[14]. Еще шмпнского, por favor![15]

Эстер обхвтил колени рукми и рскчивлсь из стороны в сторону. Лупе колотил кулком в стенку. Смущення и оздчення, Флоренсия изобрзил подобие смешк.

— Ой, я сейчс описюсь! — взвизгнув, Лупе вскочил и понеслсь в уборную. Это рссмешило Эстер еще сильнее — леж н полу, он сотряслсь от взрывов хохот: остновиться было невозможно, кк во время чихнья. Когд Лупе вернулсь из уборной, они взглянули друг н друг и вновь прыснули. Нконец им удлось спокойно посидеть с полминуты. Эстер вздохнул и выпрямилсь. Подолом рубшки вытерл слезы.

— Пор брться з рботу.

— Д уж.

При мысли о рботе обе девушки хмыкнули, встли с пол — Флоренсия поспешно последовл их примеру.

— Ну лдно, — скзл Эстер. — Я пойду в мшину з полотером, вы зймитесь внной.

— Хорошо. — Лупе кивнул Флоренсии. — Vamanos![16]

Эстер открыл дверь черного ход, ведущую к втостоянке, покчл головой, тихо пробормотл:

— Ох, «Мм Мэйс», — и опять зхихикл.

Суббот, 4 вгуст

3.47 утр

Собк в исступлении грызл дужку змк. Ее клыки блестели в свете уличных фонрей, глз зтумнились от ярости и ненвисти.

Уолкер продолжл шлепть по железным штырям збор свернутой гзетой, и рзъяренное животное (это был сук-добермн) высоко подпрыгивло, кждый рз извивясь в воздухе, словно исполняя ккой-то грозный тнец. Нконец Уолкер просунул гзету сквозь дужку змк, и собк выхвтил ее, вмиг рзорвв в клочки, — при этом он яростно мотл головой.

Уолкер отступил от збор и зсмеялся. Собк зстыл нд рзлетющимися клочкми гзеты и осклилсь. Полное ненвисти рычние зклокотло у нее в глотке кк нгревющийся мотор.

Уолкер коротко, по-мльчишески хохотнул, зтем его лицо стло бесстрстным, и легкой трусцой он побежл н восток, в глубь квртл. Собк побежл вдоль збор, опережя его. В углу, где збор перпендикулярно упирлся в стену, он остновилсь. Когд Уолкер пробегл мимо, сук бросилсь н збор в последней, тщетной тке. Уолкер дже не повернул головы.

Следуя н восток, он пробежл еще несколько квртлов и, повернув н север, потрусил по сонной улице двухэтжных домиков, покрытых штуктурным гипсом. Пробежв еще три квртл и свернув н посыпнную грвием ллею з приземистым неприметным зднием из железобетон, Уолкер зтился в ожиднии в зтененном дверном проеме. Дышл он легко и ровно. Улиц вспыхнул в свете фр, и он вжлся в дверной проем и стоял тк, пок втомобиль не проехл мимо. Через несколько минут медленно и осторожно повернул дверную ручку — дверь был зперт. Он подождл еще. Где-то вдлеке звыл сирен. Проехл еще один втомобиль. Уолкер зкинул руку з спину, порылся в рюкзчке и ншел то, что ему было ндо. Прождв еще несколько минут, вышел из проем н улицу. С север и юг улиц был пуст. Уолкер поднял бллончик с крской и принялся неторопливо писть н ровной серой стене — удлиненные, со множеством петель буквы, кзлось, сми возникют н поверхности. Окончив, он отступил н шг и с минуту любовлся своим произведением. Зтем двумя быстрыми движениями ннес «последний штрих» — н стене появился грубо нмлевнный крест. И еще один рядом. Не оглядывясь, он выскользнул н ллею и беззвучно побежл. Через пять минут он был уже в миле от серого дом.

7.33 утр

Когд рздлся первый звонок, Голд опустил ноги н пол и сел н кровти, уствившись н телефон. Этот стрый трюк он применял уже более пятндцти лет: смотрел н трезвонящий телефон и с кждым звонком зствлял свой мозг мыслить яснее — вновь и вновь. Внезпно рзбуженный коп ни в коем случе не должен говорить по телефону, пок полностью не придет в себя, — об этом он знл по собственному горькому опыту. Кк-то рз его мленький худой осведомитель (именуемый всеми Чрли Брун) позвонил в четыре утр и очень взволновнно что-то зшептл в трубку. Голд фыркнул и опять зснул, сжимя в руке трубку. Через чс его словно подбросило с кровти, тк что спвшя рядом Эвелин проснулсь. А через три недели ккие-то мексикнские ребятишки, игрвшие н пустующей стоянке в Бойл-Хйтс, ншли полурзложившийся, труп Чрли Брун с перерезнным горлом — его звернули в толь и зпихнули в сточную трубу.

Обычно Голд приходил в форму н четвертом или пятом звонке. Сегодня он очухлся н седьмом. Рук, протянутя к трубке, дрожл чуть сильнее обычного. Ну иночк был!

— Д. — Голос прозвучл глухо.

— Джек, это Хониуелл.

— В чем дело, Хони?

— Джек, мы влипли. Сегодня утром Том Форрестер звонил из кбинет босс!

— Ну и?

— Нс повесят з яйц з то, что мы вчер сделли н Беверли-Хиллз с Псом. Эт сук состряпл н нс официльную жлобу, но в особенности н тебя. Шеф желет видеть тебя в своем кбинете в понедельник утром. Ровно в восемь. Потом меня — в девять.

Голд вздохнул, протер глз:

— А Том не говорил, чего этому кретину ндо?

— Ну, он не уверен н все сто... Однко ему кжется, что Гунц зтребует у тебя нзд полицейскую бляху. То есть снчл он попросит тебя уйти в отствку, если ты откжешься, потребует бляху. Что до меня, Том думет, что мне просто слегк нмылят шею. Может быть, письменный выговор будет. А может — нет. Том говорит, что пончлу Гунц рвл и метл, хотел н месяц отстрнить меня от рботы. Потом поостыл. Тк что теперь ему только ты нужен.

— Чего-тки еще новенького? — спросил Голд, ввернув еврейское словечко.

— Что нм делть, Джек?

— Д ничего. Пойдем к нему в понедельник с утр. Что мы еще можем сделть?

— Мне тоже тк кжется.

— Мы всего лишь выполняли свой долг. Рбот у нс ткя! А если они этого не понимют, это уж их проблем.

— Дело в том, что они могут сделть это ншей проблемой: это уж у них рбот ткя!

— Ублюдки!

Немного помолчли. Голд нчл:

— Хони...

— Что, Джек?

— Я очень сожлею, если я впутл тебя в эту историю! Это все Гунц, у него всегд был зуб н меня.

— Эй, приятель, мы выполняли свой долг — ты скзл совершенно првильно. Пошли они все в здницу, если шуток не понимют!

— Ну лдно, Хони.

— Лдно, Джек.

— Увидимся тм в понедельник утром.

— Д уж. — Хониуелл нервно рссмеялся.

Повесив трубку, Голд с минуту сидел и пытлся собрться с мыслями. Внезпно зверещл будильник н зхлмленной тумбочке — Голд дже подпрыгнул. «Нервишки ни к черту!» — подумл он, зглушя будильник. Н электронных чсх мигло: 7.45. Голд порылся в пмяти — зчем это он встл в субботу в семь сорок пять? Вспомнил: сегодня же у его сын день бр мицв![17] Или это у ее сын бр мицв? Ссутулив плечи, мрчно ухмыльнулся. Подумл: «Выпить, что ли, или еще слишком рно?»

Голд встл и пошел в внную. Однокомнтня квртирк с кухонной нишей был тесн и збит дешевой мебелью. При взгляде н эту мебель возникло ощущение, что ее взяли нпрокт. Тк оно и было — првд, очень двно. Н звленном всякой всячиной плстиковом столе было несколько фотогрфий в рмкх. Все они изобржли пухлощекую блондинку в рзных возрстх: млденец, дитя, девочк-подросток, молодя женщин. Нд столом висел последний снимок с блондинкой — он держл смеющегося млденц. Рядом с ней стоял темноволосый бородтый прень, н вид чуть млдше тридцти. Стоя нд унитзом и спрвляя нужду, Голд внезпно почувствовл, кк в голове у него зстучл кровь. Стряхнув последние кпли, нгишом вышел н кухню. Открыл холодильник, вскрыл бнку пив «Coors», выпил ее медленными, рзмеренными глоткми, открыл еще одну и тяжело плюхнулся н тбуретку з плстиковым столиком. Рядом с солонкой и перечницей всегд стоял н стрже бутылочк с спирином. Голд вытряхнул четыре пилюли и зпил их ледяным пивом. Громко рыгнул — нконец-то нчл приходить в себя. Допил пиво, смял бнку, выбросил ее вместе с первой в пкет для мусор у плиты.

До чего ндо доктиться, чтобы бояться прздник бр мицв собственного сын? Для этого ндо быть стриком Голдом.

Кк тк получется, что твой сын уже тебе не сын?

— Згдки, шрды. К черту! — Голд выруглся.

Взбил пру яиц, ншел в холодильнике черствые нглийские булочки и сделл тосты. Нчл было делть себе рстворимый кофе, передумл: выключил огонь под чйником и открыл еще одну бнку пив. И чего ему сегодня не спится? Он поствил пиво и еду н столик. Чуть приоткрыл входную дверь — в квртиру просочился лучик солнц. Две пожилые дмы в соломенных шляпх с обвисшими полями уже подстригли розовые кусты во дворе. В шкфу влялся влжный, двно не стирнный хлт. Голд облчился в него и, щурясь от солнц, босиком вышел во двор. Мленькя пушистя собчонк, путвшяся в ногх у одной из женщин, стрелой метнулсь н середину двор и злилсь яростным лем, подсккивя н негнущихся ножкх. Пожилые дмы оторвлись от своей рботы и улыбнулись Голду.

— А, это мистер Голд. Доброе утро, мистер Голд. Целия, смотри-к, мистер Голд вышел. Тише, Чингиз!

— Лейтеннт Голд, Тоби. Он ведь полицейский. Все еще лейтеннт. Д зткни ты своего пс, Тоби!

— Доброе утро, миссис Акермнн, миссис Ширер. Неплохой денек сегодня. — Голд без особой ндежды искл что-то н ступенькх и под кустми. Собчонк метлсь по двору, рычл и норовил ухвтить Голд з лодыжки.

— Чингиз! Ну будь же хорошим мльчиком! — умолял миссис Акермнн.

— Вы потеряли что-то, лейтеннт Голд? — осведомилсь миссис Ширер.

Голд грубо проигнорировл ее и с минуту продолжл свои поиски, пок до него не дошло, что обе женщины молч смотрят н него.

— Э-э-э, что-то я гзету свою никк не нйду.

— А, это все мльчишк-почтльон виновт! Проносится здесь чертом по утрм. Столько шум от него! Кждый рз пугет моего Чингизик до смерти. Бедняжк лет целый чс после этого, и я никк не могу его уложить спть. Может, вы поговорите с ним. Может, если поли...

— А, вот он где! — Голд вытщил гзету из живой изгороди и удлился к себе, бросив: — Всего доброго, леди!

Миссис Акермнн продолжл говорить, но Голд поспешно зхлопнул дверь. Пищ н столе уже остыл, пиво нгрелось.

З звтрком он пробежл глзми зголовки вверху гзеты. В городе рзрзился очередной бюджетный кризис. Продолжлся смог: сообщлось, что из-з него погибло по меньшей мере двое. Н холме, в Ривер-сйд-Кунти, пожр уничтожил полдюжины домов, кждый стоимостью не меньше миллион. В Бейкерсфилде погиб офицер полиции — был убит в перестрелке. Голд взглянул н фото: лицо было незнкомое. Он перевернул гзету. В нижнем првом углу был фотогрфия полурзрушенного дымящегося здния. Нд входом можно было с трудом рзличить рзбитую звезду Двид. В Жене взорвн сингог. Подпись глсил:

ЕВРОПУ ЗАХЛЕСТНУЛА ВОЛНА АНТИСЕМИТИЗМА. ПОДРОБНОСТИ СМ. НА СТР. 3.

Голд рскрыл гзету н третьей стрнице. Тм был еще одн фотогрфия: еврейский ресторн в Приже, изрешеченный пулеметными очередями. В сттье сообщлось, что з последние семьдесят дв чс европейские город пережили целую волну нпдений, нпрвленных против еврейских и изрильских учреждений. В Риме изрильский посол попл в зсду и ушел живым лишь чудом — пули превртили его лимузин в решето. В Лондоне пострдл секретрш известного еврейского гзетчик (ему удлось добиться широкой междунродной поддержки для Изриля): бомб-бндероль, дресовння ее шефу, оторвл ей руки. Ответственность з большинство этих преступлений взяло н себя рдикльное крыло ООП, или «Крсные бригды», однко несколько смых «свежих» терктов приписывлись вновь возникшей группе европейских ультрконсервторов. Похоже, у последних были собственные резоны ненвидеть евреев. Длее в сттье утверждлось, что з большинством этих ктов, несомненно, чувствовлось искусное плнировние и оргнизция центрльного штб междунродного терроризм, пользующегося ктивной поддержкой и помощью некоторых рбских госудрств. Инциденты, спровоцировнные првыми, были оргнизовны словно по шблону: нпдли н смые уязвимые мест, использовли фктор неожиднности. Арестов не было.

Голд доел звтрк и допил пиво. Кое-кк вымыл вилку с трелкой, поствил н полку. По пути в внную включил проигрывтель, что громоздился н книжном шкфу у стены. Тотчс же комнту зтопил жлобный вой сксофон. «Коулмен Хокинз», — мшинльно отметил Голд. Он прислушлся чуть внимтельней, пытясь определить, кто игрет н остльных инструментх. Н пинино — Рей Брнт, н удрных — Кении Клрк, н бсу — либо Жорж Дювивье, либо Эл Мккиббон. Зпись год этк пятьдесят восьмого или пятьдесят девятого. Нзвния плстинки Голд не помнил.

В внной он включил душ и ждл, пок вод нгреется. Вкус к джзу у него появился во время службы в отделе нркотиков, миллион лет нзд. В ту пору в городе был мсс джз-клубов, куд больше, чем сейчс. Некоторые из них превртились в притоны нркодельцов. Большинство из последних ошивлись в «Снсете», некоторые — в «Вестерне», кое-кто и в «Вшингтоне», н крю черного гетто. В этих темных прокуренных зведениях Голд провел бесчисленные ночи: выслеживл торговцев, нблюдл з нркомнми, ждл сделок. Именно тогд, вечер з вечером, он обнруживл, что нслждется музыкой, исполняемой в этих клубх, что понимет ее лучше, чем все то, что слышл н протяжении своей жизни. Абстрктные рбески солирующих музыкнтов (снчл он слышл в них не более чем блеяние) приобрели для его слух и логику и лиричность. Рзмх и ритм этой музыки — пончлу Голд воспринимл его кк некий животный ткт, помогющий «сидевшему н игле» брбнщику рскчивться нд своей удрной устновкой — окзлся в действительности смим пульсом жизни, биением сердц. Однжды обретя дыхние, эт музык был неудержим в своей энергии. Это откровение повлияло н Голд: теперь, когд ему приходилось рестовывть или обыскивть музыкнтов (что случлось нередко), он стрлся делть это по-доброму и с увжением. Музыкнты понимли его и плтили ему той же монетой. Он превртился в их среде в живую легенду: о детективе Голде ходили невероятные слухи, говорили, что ему достточно послушть тебя пру минут и он скжет, кололся ты или нет, сколько «дерьм» вколол себе, кк двно и дже у кого это «дерьмо» купил. И все это он узнвл по мнере твоей игры! Голд увжли. Музыкнтов, которых ему пришлось рестовывть, Голду было жль. А торговцев он выводил н ллейку з клубом и ломл им челюсти. Или ребр. О... стрые добрые дни. Древние дни! Это было еще до «битлов», до ЛСД, до революций. Это был доисторическя эр, когд нстоящие «хилы» носили одежду в белую полосочку, кололись героином и слушли джз. Двдцть пять, то и все тридцть лет нзд. В то время Голд еще не успел толком послужить в полиции. Он был новичком, «молодым львом». Детективом он стл в рекордно короткое время, и его нпрвили в отдел нркотиков. В «нркотикх» он служил пятндцть лет — вплоть до того дня, когд погибл Анжелик. Голд познкомился с Анжеликой в одном из тех смых клубов. Стройня, лдно скроення Анжелик с длинными прямыми волосми. С кожей цвет cafe au lait[18].

Слдостно прекрсня Анжелик с мозгми, рстекшимися по синему покрывлу.

Голд стл под душ. Горячя вод брбнил по спине и плечм, промывл последние зпыленные уголки его сознния.

«День, когд умерл музык». Это из ккой-то песни. Тк юные «фны» нзывли день смерти своего любимого рок-музыкнт. Тк он, Голд, нзывл день смерти Анжелики, День, Когд Умерл Музык. День, когд погибло все. Он вновь видел перед собой лицо Гунц — глдкое и нсмешливое. В той квртирке, недлеко от Вермонт. Тогд Гунц еще не был шефом, он служил в отделе внутренних дел. «Я прикрою твою здницу, ведь ты коп, — скзл тогд Гунц. — Но повышения тебе больше не видть, уж я позбочусь об этом. Девчонк погибл из-з тебя». Тогд Голд был лейтеннтом. Он и по сей день лейтеннт — один из стрейших во всей полиции. Гунц сдержл свое обещние.

День, Когд Умерл Музык. День, когд погибл его крьер. День, когд погиб его брк. Теперь он видел перекошенное лицо Эвелин — искженное, злитое слезми. Эвелин стучл кулкми в ветровое стекло и вопил: «Ты ублюдок! Ублюдок!». Его одежд был рзбросн по мокрой от дождя лужйке перед тем домиком в Клвер-Сити. Одежд был рзодрн, рзорвн в клочья. «Ты ублюдок!» Он стучл в окн мшины. Он бил в окн ногми! Он никогд не подозревл, что Эвелин способн н ткую стрсть.

День, Когд Умерл Музык.

Уэнди видел, кк Эвелин колотит по мшине. Сколько ей тогд было — семь, что ли? Светловолося пухлощекя девчушк с испугнными глзми прятлсь з прдной дверью. И Голд подумл тогд: «Боже, неужели Уэнди тоже знет об Анжелике?»

Через дв месяц, когд он ншел себе квртиру — эту смую квртиру, — посреди ночи ззвонил телефон. Голос Эвелин ядовито сообщил: «Я беременн. И ты никогд не увидишь ребенк, ублюдок! Молю Бог, чтобы это был мльчик — ты ведь тк хотел мльчик. И ты его никогд не увидишь. Обещю тебе».

Он сдержл свое обещние. Кк и Гунц.

Фотогрфии он, конечно, видел. Н снимкх был худенький светлый мльчугн с ткими, же, кк у него, голубыми глзми. Он ходил смотреть фотогрфии к мтери — пок т еще был жив. Его мть и Эвелин остлись добрыми друзьями. Эвелин был у смертного одр мтери. С Того Дня мть не выносил его:

— Кк ты мог, Джек?

— Ты бросил все, Джек!

— Он дже не знет, кто его нстоящий отец, Джек.

— У тебя было все, Джек. И ты пожертвовл этим.

— И это рди ккой-то шврцы[19], Джек?!

Все было связно. Взимосвязно. Гунц и Анжелик, Эвелин и Уэнди — все. Обрзы проплывли в созннии, кк немного рзмытый фильм. Музыкльное сопровождение к фильму — сксофон Коулмен Хокинз. Но только теперь это был уже не Хок: теперь н сксе игрл Минт Джулеп Джексон. Великолепный теплый звук инструмент, великолепное теплое движение.

— Позботьтесь о ней, — говорил Джулеп. Его большое черное лицо блестело от обильного пот нркомн, обеспокоенные глз были полуприкрыты тяжелыми векми. — Он хрупкя ткя. — Джулеп говорил с сильным южным кцентом (тк говорят негры в дельте Миссисипи). — Очень хрупкя. Позботьтесь о ней.

Голд рестовл Минт Джулеп в крохотной грдеробной бр «Фолкэнер Лундж». Героин был обнружен в рструбе сксофон — тм, где и укзывл осведомитель.

— Боже мой, Боже мой! Это все, что он мне звернул, — скзл Минт Джулеп. — В прошлый рз судья говорил: «Еще рз попдешься — схлопочешь пожизненное». Это все, что он мне звернул.

— Првил не пишут, Джулеп. Любишь ктться, люби и сночки возить!

— Зню, мистер Голд, зню.

Минт Джулеп — здоровенный мужик весом чуть ли не в трист фунтов — рыдл в грязной грдеробной. Было тесно и жрко, слезы лились по его лицу, мешясь с потом. Жирные руки в нручникх были звернуты з спину, тк что он сидел не столько н рсштнном стуле из крсного плстик, сколько н собственных лдонях.

— Послушйте, мистер Голд. Вы всегд были спрведливы ко мне. Позвольте попросить вс об одном одолжении. — Джулеп поднял глз и посмотрел н Голд. — Тут есть одн девчонк, он был со мной. Анжелик Сен-Жермен, не знете ткой? Он просто прелесть. Голосок у нее пронзительный. Может, из нее что-нибудь и выйдет, из Анжелики Сен-Жермен, ? Певицей себя вообржет. Кк бы тм ни было, это моя девушк, и мне не безрзлично, что с ней будет. Я люблю эту девочку. Боже, Боже, кк я люблю эту млышку! Мистер Голд, вы должны помочь мне. Сходите ко мне, зберите девушку и посдите ее в втобус — ей ндо вернуться в Луизину. Если вы не сделете этого, здешние сутенеры нлетят н нее, кк мухи н мед, и мне будет горько услышть об этом, сидя в тюряге. Уж я-то видел, кк они н нее пялились, когд мы с ней ходили куд-нибудь. Мистер Голд, он слишком невинн, чтобы зщитить себя. Силы в ней нет, понимете? Он совсем хрупкя, мистер Голд. Умоляю вс, мистер Голд: позботьтесь о ней!

И я позботился о ней, это уж точно!

Хрупкя Анжелик. Слдостня Анжелик. Ее длинные тонкие пльцы, легкие кк перья, игрли н твоем позвоночнике, скользя вверх и вниз, когд ты трхл ее, Голд. Анжелик прекрсня, т смя, что обвивл тебя ногми, вопил и рыдл в бесконечном оргзме, пок соседи не нчинли стучть в стену:

— Эй, тм, вы что, совсем скоты, что ли?!

И тогд они ляли и мычли, кукрекли и выли до изнеможения, пдли в потные объятия друг друг и хохотли до слез.

— О, Джек, я не могу без тебя! Ты нужен мне больше, чем это.

Больше, чем это? Черт бы меня подрл!

«Позботься о ней! Он ткя хрупкя».

— Я тк люблю тебя, Джек!

Дже больше, чем это?

Голд вышел из душ, нсухо вытерся полотенцем. В комнте звучл музык: Мйлз игрл н своей фисгрмонии, Ред Грлнд — н пинино, Филли Джо Джонс — н удрных, Пол Чеймберз — н бсу. Уж не пятьдесят ли седьмой год? Нкнуне пдения Мйлз. Еще до того, кк он испуглся быть нежным. До того кк мы все испуглись этого.

Он вспомнил о вчершней встрече с Куки. Бедня Куки! Ведь откзть шлюхе в сексе — это все рвно что зпретить художнику рисовть. Но рзве он мог признться ей, что не имел женщины вот уже почти четырндцть лет?

С того Дня, Когд Умерл Музык.

Рзве мог он признться, что встречется с ней только потому, что женщин, умершя четырндцть лет нзд, нчинл кзться не ткой уж мертвой — блгодря их внешнему сходству? Рзве мог он скзть ей, что он служил лишь суррогтом, фотогрфией привидения?

Голд взглянул н чсы: чуть больше девяти. Время ничем не хуже и ничем не лучше любого другого. Он нлил себе двойной виски и сел з кухонный столик.

Сегодня можно было бы никуд не ходить. Просто сидеть здесь и пить до отупения, пок боль не отступит. Кому он тм нужен? Эвелин, конечно же, прислл приглшение. С единственной целью: рзбередить стрые рны. Торжественно продемонстрировть сын, которого отнял у него. Может быть, похвстть новым мужем. Хотя кким, к черту, новым — они женты уже двендцть лет. Почти столько же, сколько с Голдом. Теперь он Эвелин Мрковиц. Доктор и миссис Стэнли Мрковиц. А ткже их сын, Питер. Питер Мрковиц. Ну, хоть Уэнди сохрнил его фмилию, и н том спсибо. Пок змуж не вышл. Нынче он миссис Хоуи Геттельмн. У них сын — Джошу. Он взглянул н фото нд столом. Уэнди звонил и просил прийти сегодня. Беленькя Уэнди с пухлыми щечкми. Когд он нконец-то добился прв посещть ее, он ожидл его у тротур с чемоднчиком, где было упковно смое необходимое. «Ппочк, ты любишь меня? А со мной ты не рзводишься?»

Что з гдский уик-энд нынче! То шеф Гунц с утр, то бр мицв сегодня. Слишком много воспоминний. Н песню похоже: «Слишком Много Воспоминний». Однко «Тк Мло Ндежды».

Уэнди знл, что он придет, если он попросит его прийти. Он никогд ни в чем ей не откзывл. Хот-доги в Диснейленде. Летние отпуск в Испнии. Все эти годы одн лишь Уэнди хотел быть с ним. Только он любил и прощл его. Голд знл, что Эвелин всячески мешл этому. Эвелин выпытывл у мтери Голд, что он собирется подрить Уэнди н прздник Хнук[20] или н день рождения, и дрил ткой же подрок, но горздо лучше и дороже.

Теперь у нее были деньги для подобных игр. Деньги доброго доктор. Доктор Мрковиц пользовлся популярностью в Беверли-Хиллз, Бель-Эйр и Энсино среди женщин, перешгнувших печльный порог сороклетия. Убрть лишнее? Пожлуйст! Удлить морщинки, подтянуть лицо? Пожлуйст! Был и побочный рог изобилия — ндо же чинить искривленные носовые перегородки кокиновым деткм все тех же стреющих дм.

Зхвтив с собой сткн с виски, Голд пошел в внную. Критически осмотрел себя в зеркле и зметил, что изрядно потерял форму. Кк втомобиль: то одно вышло из строя, то другое, в одно прекрсное утро не зведется, и все тебе! Лицо было не то чтобы изрыто морщинми, совсем покрыто сетью филигрнных морщинок: тонкие, кк путин, ручейки рсходились в стороны от глз, от углов рт. Цвет лиц — бледный, ж просвечивющийся. «Н мертвец смхивю», — подумл Голд. Только нос жил своей жизнью: виски уже бродило по кпиллярм, и он светился розовым блеском. Ирлндский нос. Не нос, ккой-то клюв цвет копченой лососины. Ткие носы у тех, кто жрет солонину с кпустой.

Голд отхлебнул виски и принялся рссмтривть свое тело. Вообще-то всю жизнь он был скорее худым, нежели полным, но сейчс — увы! Нд твердыми мускулистыми ногми громоздилось рздувшееся яйцевидное туловище. И еще: хотя полной уверенности не было, ему кзлось, что руки у него уменьшились, стли тоньше, слбее. Он нчл усыхть, прямо кк девяностолетний дядюшк Мэнни. Усыхл он, првд, только тм, где не рздвлся вширь. Грудь и плечи Голд зросли густыми спутвшимися волосми: н груди волосы были седовтыми, но по мере продвижения вниз — где они плвно переходили в рстительность н лобке — господствовл первозднный темный цвет. Анжелик говривл, что он обезьян. Грндиозня Обезьян. Ей тк нрвилось проводить рукой по его груди, скручивть своими тонкими пльчикми звитки из волос.

Лицо Голд искзил гримс боли: четырндцть лет, кк мертв, он думет о ней кждый рз, когд смотрит в зеркло.

Он побрился и причеслся. В серебристых волосх виднелись темные пряди, совсем недвно было ноборот. Прическ у него был модня, короткя, првд, он всегд носил ткую — здолго до того, кк он вошл в моду. По крйней мере облысение ему вроде бы не грозило, в отличие от стрик отц: тот облысел здолго до смерти.

Голд нчл было нпяливть свой лучший костюм темно-синей шерсти, но вспомнил, что день будет жркий, и потянулся з коричневым летним костюмом. Когд нтянул н себя летние брюки, внезпно передумл, сбросил их и стремительно оделся в синий костюм.

«Чего это я дергюсь сегодня с утр», — удивился Голд, — ведь мне всегд было нплевть н мою внешность".

— Ндо бы еще выпить, — скзл он вслух, не змечя этого.

Нливя виски, взглянул н чсы: почти десять уже.

Звлился в тесное неудобное кресло перед телевизором. Зкурил первую з сегодняшний день сигру. Покоплся под подушкой, ншел пульт от телевизор, включил его. Рдиол все еще игрл — звучл ккой-то дерьмовый джз-рок, который Голд не переносил. Он прошелся по телекнлм: мультики, комитеты для тех, «кто еще не збыл, что они черные», теледискуссии для тех, «кто еще не збыл, что они мулты»... А, нконец-то! — бейсбольный мтч с Восточного побережья. «Ангелы» игрют в Нью-Йорке. Подч был скучнейшя: очков никто не зрботл. Мяч подвл Уоллли Джойнер. Когд пошл реклм, Голд вновь принялся переключть кнлы. Остновился, нткнувшись н «Беседу с репортером». Эт передч всегд ему нрвилсь. Ведущую (это был крсивя мултк с довольно светлой кожей) звли Одр Кингсли. Голду он нпоминл Анжелику.

"Сегодня в ншей студии необычный гость, — вещл Одр своими нпомженными, цвет персик, губми. — Это член городского совет Хрви Л. Оренцстйн. Он предствляет Совет Зпдного округ Лос-Анджелес. Советник Оренцстйн — фигур известня, многие ожидют, что он выигрет ближйшие выборы и стнет первым еврейским мэром Лос-Анджелес. Мы не плнировли встречу с господином Оренцстйном н сегодняшнее утро, но все же попросили его прийти в ншу студию, чтобы обсудить с ним отвртительную волну нтисемитизм, проктившуюся по Европе в течение минувшей недели. Кроме того, имеется информция о событиях, предствляющих смый непосредственный интерес для нших зрителей. Об этом и многом другом мы будем говорить с членом городского совет Хрви Л. Оренцстйном — после того кк «Побеседуем с репортером».

Одр Кингсли был крсив, но ее крсот отличлсь от крсоты Анжелики. Цвет кожи и волос был у обеих одинков — отличлись глз. Тлз у Анжелики были горздо светлее, крие, временми дже почти зеленые. Анжелик возненвидел бы Одру Кингсли — он не выносил телевидения. Кино он тоже терпеть не могл: тк ни рзу и не высидел ни одного фильм до конц. Еще он ненвидел рок-н-ролл, мотун-сунд[21] и знимться любовью при свете. Он был пылкой нтурой — и в своих вкусх тоже.

«Он ткя хрупкя!»

Он говорил, что любит все н букву «джей»: джз, джнк[22] и Джек Голд.

А еще джйвинг[23]. Это он секс тк нзывл — джйвинг.

"Прошу вс, советник Оренцстйн! Мы очень блгодрны вм з то, что вы пришли н «Беседу с репортером».

— А вм, Одр, спсибо з приглшение".

Хрви Оренцстйн походил н эткого неряшливого медведя, облченного в помятый костюм и белую рубшку с несвежим воротничком. Свою политическую крьеру он нчл в шестидесятые кк вожк студенческих волнений. И хотя длинные волосы были двным-двно подстрижены, линялые джинсы выброшены н свлку, пятисотдоллровя, сделння н зкз нглийскя «тройк» сидел н Хрви мешком. Когд он впервые вступил в должность, его зместители обнружили, что у него нет ни единой пры носков. Лдно бы носки безвкусной окрски — то вообще никких! Все прошлые годы Хрви не носил ничего, кроме кроссовок и сндлий. Для менеджер выборов он стл сущим кошмром. Невзиря н все это, либерльно нстроенное еврейское нселение Вест-Сйд упрямо переизбирло его год з годом. Голд и тот голосовл з него.

"Советник Оренцстйн, рсскжите нм, откуд вы прибыли этим утром в ншу студию.

— Кк это ни прискорбно, Одр, я приехл сюд из оскверненной сингоги.

— Где же произошло это омерзительное святоттство, господин советник? В Приже? В Женеве? В кком-нибудь из европейских городов, о которых мы недвно читли?

— Нет, Одр. Мне тем более тяжело сообщть об этом, поскольку святоттство произошло в ншем Лос-Анджелесе.

— Не могли бы вы рсскзть подробнее?

— Конечно, Одр. Рно утром мне позвонил мой добрый друг рввин Мртин Розен из сингоги «Бет Ахим»[24].

Он был ужсно, просто ужсно взволновн, что неудивительно. Он сообщил мне ужсную новость об осквернении сингоги. Это произошло в промежуток времени от полуночи до шести утр (в шесть к сингоге подъехл техник, чтобы приготовить хрм к субботней службе.) Ккой-то подонок осквернил стены и входную дверь хрм грязными нтисемитскими лозунгми — у него был эрозольный бллон с крской. Я успокоил рввин Розен и обещл быть н месте кк можно скорее. Однко, кк только я повесил трубку, телефон ззвонил вновь..."

Телефон Голд ззвонил.

— "...один из прихожн сингоги, мой избиртель, сообщил мне о святоттстве и просил меня, дже требовл от меня не оствить это дело без рзбиртельств!

В течение следующих десяти — пятндцти минут мой телефон не смолкл, тк что я не смог выехть из дому срзу. Звонили не только прихожне и дже не только евреи, но и просто жители ншего город, возмущенные и рзгневнные этим отврти..."

Голд встл с кресл и поднял трубку. Не отрывя глз от экрн, он внимтельно слушл, время от времени односложно отвечл.

«...Мы немедленно нпрвили н место происшествия нших оперторов, тк что в ншем рспоряжении уже есть видеозпись, которую вы сейчс увидите. Господин советник, не могли бы вы прокомментировть эти кдры?»

Лицо Одры Кингсли рстворилось в темноте, зтем н экрне возникл серя бетоння стен. Через всю стену ползли крсные буквы со множеством петель:

БЕЙ ЖИДОВ!

СМЕРТЬ ПАРХАТЫМ!

Ниже были дв крест.

Невысокого рост седой человечек в сером костюме с жемчужным отливом взволновнно жестикулировл, укзывя н стену, и что-то говорил двум полицейским в форме.

«Это рввин Розен. Сми видите, в кком он состоянии».

Голд отрывисто бросил в трубку несколько односложных вопросов. Его лицо помрчнело, он стиснул зубы.

"Господин советник, если рссмтривть эту зпись в свете недвних событий, неизбежно возникет вопрос: не является ли осквернение сингоги «Бет Ахим» чстью сплнировнной междунродной кции? Кк вы думете, не могут ли исполнители этого святоттств здесь, в Лос-Анджелесе, быть кким-то обрзом связны с терктми, произошедшими в Европе?

— Я полгю, Одр, что н днной стдии рсследовния было бы опрометчиво игнорировть вероятность этого".

Голд повесил трубку, одним глотком допил виски и крепко зжл сигру в углу рт. Выключил телевизор — рдиол продолжл игрть. В дверях змешклся, вернулся в комнту и достл из тумбочки револьвер и кобуру. Уходя, он вспомнил, что з плстинк игрет н рдиоле — првд, не прежде, чем услышл пьесу Мин-т Джулеп Джексон «Голубой нгел». Джулеп нписл эту мелодию для Анжелики.

День сегодня ну просто феркхтовый[25], подумлось ему.

11.23 утр

Реформистскя сингог «Бет Шлом»[26] возвышлсь нд втострдой Сн-Диего подобно змку ндо рвом.

В жрком облке смог он сиял своей белизной. Сняв плщ, но по-прежнему обливясь потом, Голд стоял, прислонившись к крылу своего помятого зеленого «форд». Он отдл бы что угодно, лишь бы окзться где-нибудь подльше отсюд. И желтельно, другим человеком. Свой «форд» он припрковл в дльнем конце стоянки хрм — стоянки, збитой «севильями», «мерседесми», изредк — «роллс-ройсми». Теперь он нблюдл з опоздвшими: кк те подъезжют и один з другим спешно исчезют внутри. Последний из них зшел минут двдцть нзд. Тянуть больше было нельзя: сейчс или никогд. Голд отшвырнул мокрый окурок изжевнной сигры, быстро пересек стоянку и поднялся по ступенькм крыльц. У вход остновился, ндел плщ, вытщил из внутреннего крмн синюю, рсшитую по крям золотом ермолку и ккуртно положил ее н темя. После этого открыл дверь и вошел.

В сингоге было прохлдно и темно. Солнце пробивлось сквозь окн с голубыми витржми. Стоя в зднем ряду, Голд рссмтривл мльчик со светлыми прямыми волосми, который стоял н возвышении и читл текст, нписнный н свитке. Немного позди и слев от него стоял кнтор[27], спрв — рввин (улыбясь, одобрительно кивя.)

И откуд взялись эти светлые волосы (кстти, у Уэнди ткие же)? Может быть, от двно умершего укринского солдт с нгном и мощной эрекцией? А может, и от немецкого лвочник, поселившегося в России, — добряк посулил хорошенькой молодухе, сбежвшей из гетто, хорошую пищу или рботу в обмен н постель.

— Сегодня я стновлюсь мужчиной, — взволновнно произнес мльчик. — Х-йом ни мэкбел эт х-ми-цивот[28].

— Блгодрю всех, пришедших н мою симху[29]. Я особенно блгодрен мтери и отцу, ткже рввину и кнтору. Ибо сегодня глвный день в моей жизни.

Голд вышел нружу. Когд он прикуривл сигру, чья-то рук игриво обнял его з тлито и нчл слегк поглживть по зду.

— Приветик, Джек! — дохнул голос ему прямо в ухо. — Я тк рд тебя видеть.

В нос Голду удрил тяжелый зпх дорогих духов. Повернувшись, он встретился взглядом с полногрудой блондинкой пятидесяти с небольшим лет, хорошо одетой и ухоженной. Н ней было специльно изношенное плтье — последний крик моды в то лето. Првд, он был стровт для ткого нряд. Огромное ожерелье из золот и бриллинтов вульгрно брослось в глз. Кольц — чуть ли не н кждом пльце.

— Джек, ты еще не знком с моим мужем. Познкомьтесь — Арим. Арим, это мой смый змечтельный бывший зять. Его зовут Джек Голд. — Кэрол легкомысленно рссмеялсь.

Голд был нслышн об Ариме — тот был четвертым мужем Кэрол. А может, и пятым. Арим говорил всем, что он перс, хотя он был н смом деле ирнским евреем, которому удлось уехть из Ирн до безумия, учиненного Аятоллой. Причем уехл он с деньгми. Хотя никого из бывших мужей Кэрол бедняком нзвть было нельзя, про Арим ходили слухи, что он богче всех. Был он мленьким, худеньким и выглядел совершенно несолидно. Волосы у него были темные, кк и глз, которые подозрительно стреляли по сторонм. «Если бы Кэрол был моей женой, у меня тоже хвтло бы поводов для подозрительности», — подумл Голд. Одет Арим был роскошно: светло-голубя сорочк с почти белым воротничком, в стиле «родео», голубой шелковый глстук чуть потемнее, который, по оценке Голд, тянул н все пятьдесят доллров. О костюме дже и думть не хотелось.

Мужчины обменялись небрежным рукопожтием, Кэрол зхихикл:

— По крйней мере, мне кжется, что он смый змечтельный. — Он плотоядно посмотрел н Голд. — Ты ведь тк и не дл мне в этом удостовериться, , Джек?

Кэрол был млдшей сестрой Эвелин. Он преследовл Голд вот уже кк тридцть лет: терлсь об него ногой под столом з едой, прижимлсь к нему всем телом, когд они проходили по вестибюлям и коридорм. Это нчлось еще тогд, когд он — юнец, только что отслуживший во флоте и полный смодовольного энтузизм — нчл ухживть з Эвелин. Приглшл ли Голд Эвелин пообедть в Чйнтуне или сходить в кино н Голливудском бульвре, Кэрол был тут кк тут. Дже если у Кэрол тоже было нзнчено свидние (то со студентом-юристом, то с днтистом из Псдены), он усживл их и зствлял ждть, см обхживл Голд, которого любил до безумия. Ей нрвилось нклоняться перед ним — обязтельно в плтье с огромным декольте. Он нклонялсь, чтобы положить слфеточку под бокл с коктейлем, чтобы протянуть ему блюдце с орешкми, Кэрол всегд гордилсь своей грудью, и т сослужил ей добрую службу: у нее было четыре муж (или пять все-тки?). Но он никогд не перествл хотеть Голд, тот ее всегд избегл. Дже когд они с Эвелин поженились, Кэрол не оствил его в покое. Стоило Эвелин выйти из комнты, кк Голд мгновенно подверглся нпдению что-то шепчущей, тянущей к нему руки, облизывющей губы Кэрол. Голд всегд поржло, что Эвелин дже не подозревет, чего тк упорно добивется ее похотливя сестричк. Однжды, уже после рзвод, Голд, нгруженный всяческой бклеей, зскочил к мтушке — тм окзлсь Кэрол. Улыбясь, он объявил, что просто зшл «н чшку чя». Кк только мм Голд, извинившись, вышл в внную, Кэрол выгнул спину, кк кошк, и потянулсь к Голду. Ее лдонь легл ему н ширинку, нчл елозить по ней.

— Ты больше не приндлежишь Эвелин, — зшептл он. — Эвелин не стоит между нми.

Голд отпрянул к стене.

— Рди всего святого, Кэрол! Здесь же мм!

Он продел руку ему з пояс, зпустил в трусы и, схвтив его з член, нчл легонько щекотть кончикми пльцев.

— Я покжу тебе ткое, что Эвелин и не снилось.

— Кэрол, мм в соседней комнте!

Он нчл мстурбировть его, см терлсь о его бедро:

— Со мной ты узнешь ткое, чего никогд не испытывл. Никогд! Дже со своей черномзой сукой!

Прежде чем Голд сообрзил, что происходит, пльцы его левой руки сомкнулись у Кэрол н горле. Он шмякнул ее о стену с ткой силой, что полочк со специями упл н пол и рзбилсь. Првя рук Голд, сжтя в дрожщий кулк, был знесен нд головой Кэрол.

— Зткни свою псть вонючую! — прошипел он сквозь зубы.

Кэрол хвтл его з пльцы, пытясь отцепить их от шеи, глз ее горели — в них был и ужс, и стрсть, и возбуждение. Кзлось, он хотел испепелить его дерзким, торжествующим взглядом.

— Это ты убил ее! Ты!

В этот миг Голду зхотелось рсквсить ей физиономию, удрить ее тк, чтобы кулк прошел нсквозь — через зтылок. Вместо этого зверским прямым удром он прошиб стенку в шести дюймх спрв от ее щеки. Кэрол лишь тихонько взвизгнул — кк мышь в мышеловке.

— Бог ты мой, Джек! — В дверях стоял мм Голд, испугння, с открытым ртом. — Что ты вытворяешь?!

Голд повернулся и вышел из дом н одеревенелых ногх. Чс спустя он несся по втострде Сн-Бернрдино н скорости девяносто миль в чс и вдруг понял, что рзбил себе костяшки пльцев.

И вот сейчс эт смя Кэрол стоял перед ним под ручку со своим игрушечным мужем, истекя под вгустовским солнцем своей обильной косметикой.

— Ккя служб был крсивя, првд, Джек? — слщво пропел он.

— О д, Кэрол.

— Кк змечтельно, что... э-э-э... ты пришел. — Он тщилсь изобрзить пронзительный взгляд, но из-з подтявших «теней» глз у нее зслезились. Компктный муж Кэрол явно скучл — его внимние привлекл молодя рыжеволося особ в белом летнем плтье, вприпрыжку сбегвшя по ступенькм сингоги.

— А мльчик ккой крсивый, д, Джек? — Он выудил из ридикюля слфетку «Клинекс» и промокнул глз.

Голд промолчл. Из сингоги нчл выливться людской поток — все устремились вниз по ступенькм. Кое-кто с интересом поглядывл н Голд. Арим потеснили и прижли к Голду: в ноздри, ему удрил сильный — мускусный ккой-то — зпх пот, просчивющийся сквозь дорогой костюм в стиле «родео».

— Это был крсивый жест с твоей стороны, ведь ты пришел все-тки, — продолжл Кэрол.

Голд вздохнул. День обещл быть томительно долгим. Зря он пришел, нверное.

— Д, крсивый жест. И служб был крсивя, и мльчик крсивый. И, хотя смог сегодня кк дерьм и жрко кк в пекле, день тоже прекрсный. Все рспрекрсно, Кэрол. Все просто чертовски крсиво!

Грубый тон Голд мгновенно привлек внимние Арим. Кэрол лишь печльно покчл головой.

— Ах, Джек, Джек, Джек! Всегд ткой вспыльчивый, ткой сердитый, нстоящий мужик. Дже теперь в твоем-то возрсте. Неужели ты никогд не изменишься?

— Боюсь, что нет, Кэрол. — Голд зтянулся сигрой. — Я ведь не бутылк вин, с годми не стновлюсь выдержннее.

— О, Джек, все могло быть совсем по-другому, — скзл Кэрол с тоской в голосе. Глзки Арим зметлись между ними, острые, кк у хорьк, уши поднялись торчком. Кэрол сжл руку Голд в своей.

— В жизни никогд не получется тк, кк мы хотим, не првд ли?

Кэрол вцепилсь в его руку. Голд физически ощущл, что Арим почти доведен до белого кления.

— Все склдывется тк, кк склдывется, Кэрол. Тков жизнь.

— Но кк это грустно.

— Ну, Кэрол, рди Бог!

Кэрол встряхнулсь — кк попугй, приглживющий перышки, — и стл приводить себя в порядок. Промокнул глз «Ютинексом» в последний рз, зпихнул слфетку в крмн.

— Ты еще не рзговривл с Эвелин?

— Нет.

— Но ведь собирешься, д?

— Д я не зню.

— А н прием пойдешь?

— Боюсь, что придется.

— Придется?!

— Уэнди и Хоуи повидть хочу.

— О, Джек, я видел их тм, внутри. Они с ребенком. У них ткое прелестное дитя! — Внезпно Кэрол зплкл. Тушь потекл по ее щекм ручьями. Бросив муж, он обвил шею Голд рукми и зрыдл во весь голос. Люди, выходившие из хрм, нчли остнвливться и глзеть н них.

— Боже мой! Ну, Кэрол! Пожлуйст!

— О, Джек, Джек. Еще один крсивый мльчик!

Голд беспомощно молчл — было трудно освободить руки, прижтые к бокм. Через голову Кэрол он бросил взгляд н Арим, но минитюрный муж лишь ответил ему испепеляюще-гневным взором. Голду просто не верилось, что день был згублен тк быстро и бесповоротно. И зчем он только пришел — это был его глвня ошибк.

В этот критический момент н плечо Кэрол нежно легл рук седого кк лунь мужчины в розовом костюме свободного покроя.

— Кэрол, сейчс в офисе рввин будут делть снимки ближйших родственников. Пошли, Стэн и Эвелин ждут тебя тм.

— Черт побери! Я, нверное, похож н ведьму! — скзл Кэрол, отлипя от Голд. — Пойдем, Арим. Придется зскочить в тулет и подпрвить лицо. — Исчезя з дверью, он бросил: — Увидимся н приеме, лдно, Джек? Ну, идем же, Арим!

Коротышк поспешил з ней, потом обернулся, хотел было что-то скзть, но рздумл и молч скрылся з дверью.

— Я хотел скзть: «Было очень приятно побеседовть», но это и беседой не нзовешь: он не скзл ни слов! — обртился Голд к седовлсому.

— Д уж, если поблизости кто-нибудь из моих сестричек, тебе и слов вствить не удстся! Им прививку сделли — иглой от птефон. Кроме того, этот мленький погонщик верблюдов по-нглийски знет пру фрз, которым его нучил Кэрол: «Я беру вот это» и «Пришлите счет з эту штуковину».

Голд рссмеялся и протянул ему руку.

— Кк жизнь, Чрли?

— А! Пожловться не могу. Ты н прием-то идешь? Отлично! Это будет с той стороны, сингоги. Пойдем вместе.

— А тебе рзве не ндо снимться с ближйшими родственникми?

— Д я уже успел, хвтит с меня. А потом, без семьи Стэн я прекрсно обойдусь.

— Это без доброго доктор Мрковиц? Который ж из тех Мрковицей, что в Бель-Эйр?

Они неторопливо шгли по дорожке, огибющей сингогу. Мшины, выстроившись в ряд, нчли выруливть со стоянки.

— Д нет, см Стэн, в общем-то, неплохой млый, мне кжется. К сестре очень добр, и вообще. Но вот со всеми остльными из людей его круг я что-то не в лду. Кк-то в прошлом году пошел я к нему н вечеринку. В октябре, кжется, это было. Тм, в Бель-Эйр, у Стэн с Эвелин. Ты дом их не видел? Нет? Ну и дом, я тебе доложу, Джек! Х! Не дом, целый особняк! Подстригя цветочки, н ткой дом не зрботешь, это уж поверь мне. Четыре этж. В доме четыре этж, предствляешь! О чем это я? А, ну тк вот, пришел я к нему н вечеринку. Посидел н софе, выпил немного с друзьями Стэнли. Один из гостей был Ори — его брт. Не знешь Ори? Нет? Ну лдно. В общем, говорит он с бритнским кцентом, прямо кк нгличнин. Я и говорю, мол, что и понятия не имел, что Ори нгличнин — ведь остльные-то в семье совсем не тк рзговривют. А Ори отвечет, что учился в Англии — в Оксфорде. Ну я спросил, когд? Тк ты можешь предствить — ж в пятьдесят девятом! Проучился всего-то год, и это тридцть лет нзд, кцент до сих пор! Ну я подумл, что говорить с этим пижоном, который косит под нгличнин! Решил я поговорить с другими ребятми. Хорошие вроде бы люди. Ну, это снчл мне тк кзлось. Болтли они о том о сем, что со всем миром нелдно, что с Америкой нелдно. Рейгн у них козел. Дейкмеджян[30] тоже козел.

Все козлы, если их послушть. Ну, у меня-то тоже свое мнение имеется. Кк и у всех, првд ведь? Когд в рзговоре возникл пуз, решил я вклиниться. И вот говорю, что во всем виновты шврцеры и профсоюзы — это они стрну згубили.

Тут Чрли остновился и взял Джек з руку.

— Джек, ты бы видел, кк они отрегировли! Кк будто я принес бутерброд с ветчиной н еврейскую свдьбу. Вроде кк я пернул, и у них хвтило ткт, чтобы сделть вид, что они кк бы не зметили этого!

Они пошли дльше.

— Ну, знчит, через минуту они продолжили свои дебты с тким видом, словно меня тм и не было. Лдно, думю, понял вш нмек. Помлкивю себе, виски потягивю, не хотите со мной говорить — рди Бог! Кому вы нужны, првд ведь? Но не тут-то было: один ткой мленький поц[31] — кк его тм — збыл, ну тк вот, этот недомерок, этот фёйгель[32] нчинет нести чушь в том духе, что, мол, вторжение Изриля в Ливн — это все рвно что нпдение Гермнии н Польшу. Ну, ты предствь себе! Потом этот мленький шмок[33] объявляет, что Изриль, видите ли, обходится с рбми ничуть не лучше, чем Гитлер обходился с евреями, и что Бегин дже хуже Гитлер, потому что корчит из себя прведник. А Изриль — это плохя шутк, которую измученный комплексом вины зпдный мир нвязл после Второй мировой войны исконному нселению Плестины. Джек, ну я просто не верил своим ушм! И все эти шмоки с ним соглшются: «Првильно!», «Совершенно верно». Джек, мне нчинет кзться, что я н митинге ООП. Или Арбо-Америкнской лиги. Боже мой, д Арфт для этих идиотов герой! Кддфи у них герой! Джек, я оглядывюсь по сторонм и не верю глзм своим: кругом одни евреи! Ну, хоть убей, я не мог поверить, что все это взпрвду!

Они встли в конец длинной очереди, тянувшейся к дверям бнкетного зл. З ними срзу же стли другие гости — они отирли пот и обмхивлись веерми, жлуясь н несносную жру. Двиглсь очередь медленно.

— Ну тк вот, ты ведь меня знешь, я всегд нзывю вещи своими именми. Я не умею держть свою псть н змке, тут еще этот кретин ткую чушь несет. Ну я и скзл этому пустозвону, что он болтет о том, чего не знет. Скзл, пусть снимет штны, и взглянет н свой обрезнный поц, и вспомнит, кто он ткой есть н смом деле, — ведь если дойдет до этого, кк знть, может, и дойдет, то все эти громилы и чернорубшечники именно это и сделют с ним первым делом! Они всегд тк поступли. И еще я скзл, что и он, и все евреи н свете должны кждый день блгодрить Господ з то, что есть н земле место, куд они могут уехть, если вдруг дел пойдут плохо у них дом. Дже у нс, не дй Бог, конечно! Смотрел сегодня новости с утр? Может, по рдио слышл?

— Про сингогу «Бет Ахим»? Это которя н Беверли-Хиллз? Д, видел.

— Знчит, понимешь, куд я клоню. Это может случиться везде. Везде! Ну, я и говорю этому мленькому гонифу[34] — рз он из этих друзей-юристов Хоуи, то он скорее всего гониф, — чтобы он зткнулся и возблгодрил Цря Небесного, что через две тысячи лет вновь восстл Изриль, сильный и гордый!

И что ты думешь, Джек? Этот недоносок зсмеялся. Ндо мной зсмеялся! Говорит мне, кто я ткой, чтобы ему лекции по политике читть? Ах, тк?! Кто я ткой? Кто я ткой, знчит? Ну, лдно, скжу тебе, кто я ткой: я тот смый стрый пердун шестидесяти лет, который сейчс дст тебе ткого пинк под зд, что ты долетишь до Бенедикт-Кньон! Вот ты смеешься, Джек, ты бы видел этого жлкого червяк, когд он сигнул от меня через всю комнту! Прямо кк зяц. И звопил, ж звизжл во всю глотку! Все орл: «Не подходи ко мне! Не подходи!» Ну, Джек, ему же не больше тридцти было. Д кких тм тридцти: лет двдцть восемь, смое большее. И кого они тм выпускют, в этих юридических школх. Неужели обрзовние преврщет человек в ткое вот?

Очередь понемногу двиглсь. Рзвеселившийся Голд все смеялся.

— Чрли, вообще-то я дже не хотел приходить сегодня, но вот тебя повидл, послушл — и мне срзу полегчло.

— Постой, Джек, дй докончить! Знчит, после этого Эвелин и Стэнли зовут меня в спльню. И тут Эвелин говорит, что еще никогд в своей жизни не испытывл ткого унижения. Боже мой, он плкт! Говорил, что н вечер были приглшены ткие вжные люди, ее собственный брт оскорбил ее. Тк и скзл: «Оскорбил!» А Стэнли говорил: «Чрли, лучше бы тебе уйти. Сейчс же». Ну, я им говорю: «Спокойно, спокойно. Уже ухожу: не хочу оствться в доме, где целя толп жидов-нтисемитов!» В общем, я вылетел оттуд пулей, н следующий день Эвелин приходил ко мне извиняться, через день Стэнли приходил. Обоих я послл к чертовой мтери. Тогд они уговорили Уэнди прийти ко мне. См знешь, я всегд питл слбость к твоей дочурке, еще с тех пор, кк ей было четыре год и он ктлсь у меня н шее и нзывл меня «дядюск Цялли». Уэнди, конечно же, поговорил со мной, все это дело зглдил, тк что теперь мы вновь одн семья — ткя большя и счстливя. Д только, знешь ли, Джек, с тех пор Стэн и Эвелин уже не звли меня к себе в гости. Знют, нверное, что не пойду, дже если позовут.

— Очень жль, Чрли. Ведь вы с Эвелин были тк близки.

— Д, но все меняется. Он уж точно не т. Теперь у нее со Стэнли совсем другие рсклды: Бель-Эйр, Плм-Спрингс, в Швейцрию ездят н лыжх ктться. Это в Швейцрию-то! Боже, я и не подозревл, что евреи н лыжх гоняют. — Чрли покчл головой. — Нет, Джек, это совсем не то, что рньше. А помнишь, кк бывло: я с Дот (упокой Господь ее душу), ты с Эв, Кэрол с этим — кто у нее тогд был-то? — все вместе хживли к Сн-Педро и кждый год смотрели прд рыболовов в порту? А помнишь, кк н моей строй рзвлюхе в Лс-Вегс ездили? Тогд сткшек можно было пропустить з двдцть пять центов, н Фрэнк Синтру поглзеть доллров з двендцть — пятндцть, плюс обед и все ткое прочее. А когд тм рзузнли, что ты коп, то вообще чсто и н хляву сиживли. Вот это времечко было, , Джек?

Они подошли ко входу, и тут фигуристя брюнетк в нкрхмленном хлте медсестры остновил их предупредительным, но не допускющим возржений жестом.

— Будьте добры нзвться, джентльмены. — Он слдко улыбнулсь.

— Я — Голд, со мною Вигнд.

С минуту он изучл лист бумги, прикрепленный зжимом к стльной дощечке.

— Тк, тк. Знчит, вы — Джек, вы — Чрли.

— Прямое попдние! — консттировл Чрли.

Он обернулсь и взял со столик дв прозрчных плстмссовых брслет. Выудив из крмн мленький перфортор, он зстегнул один из брслетов н зпястье у Чрли.

— А это что еще з чертовщин? — спросил тот.

— Это пропуск в больницу, господ. А это, — освободив проход, он мхнул рукой в сторону переполненного зл, — темтическя бр мицв, посвящення, конечно же, врчм.

Весь зл и впрямь был укршен тким обрзом, что создвлось впечтление больницы. Все сияло белизной: столы, стулья, бумжные декорции. Н стенх висели медицинские тблицы и дигрммы. Между столми были устновлены мощные лмпы из оперционной. Официнты и официнтки, нряженные медсестрми, снитрми и врчми, рзвозили по злу кпельницы, нполненные гвйским пуншем. Они нжимли н плстмссовые трубочки, и струйки крсного сок брызгли прямо в сткны детям — те визжли от восторг. В других кпельницх был текил с земляничным соком, розовое шмпнское и «розэ» для взрослых. Зкуск подвлсь — вернее, подктывлсь — н метллических больничных столикх. Дв-три комедийных ктер из серил «Снт-Где-Нс-Нет» (его крутят по кнлу Эн-би-си) стояли у будки фотогрф, где их снимли н пмять с детьми. Всем рздвли грдусники с именем Питер Мрковиц и дтой прздник — они преднзнчлись для рзмешивния нпитков. Детишки помлдше игрли во врчей — прослушивли друг друг игрушечными плстмссовыми стетоскопми (кждому вручили по одному). Подростки мерили себе пульс, сверяясь с хромировнными чсми, полученными сегодня в подрок в прздничной обертке, д еще и с ндписнными крточкми. Н всех чсх были выгрвировны имя одряемого и дт.

— Врчи все, что ли? — хмыкнул Чрли. — С чего бы это.

— Но ведь отец у мльчик доктор, — ответил «медсестр», зщелкивя брслет-пропуск н зпястье у Голд. — Можно подумть, вы не знете этого!

— Это Стэнли-то? — фыркнул Чрли. — Ккой он, к черту, доктор?! Врчи людей лечт, сржются с болезнью. А Стэнли косметолог, гример.

«Медсестр» взглянул н них очень недружелюбно.

— Простите, нм ндо пойти выпить немного, — скзл Голд, беря Чрли под руку.

— Одну минуту, джентльмены! — «Медсестр» проворно щелкнул пльцми. Двое молодых людей в белых хлтх — хотя они скорее смхивли н пехотинцев из линии обороны — подктили к ним носилки н колесх и инвлидное кресло.

— Сейчс снитры доствят вс к вшим местм.

Голд и Чрли изумленно уствились н эти приспособления, зтем — н «медсестру».

— Вы что, издеветесь? — скзл Чрли.

«Медсестр» вздохнул, придвинулсь к ним поближе и зговорил еле слышным сердитым шепотом:

— Слушйте, вы, идиоты! Д у меня есть крточки САГ, АФТРА и «Эквити»[35].

А игрть я могу тк, что Мэрил Стрип з пояс зткну, д и вообще з весь год я недели три прорботл. Прекрсный способ зрботть н жизнь и, кк првило, не очень трудный — пок не нрвешься н прочку стрперов, которые зхотят осложнить тебе жизнь, поскольку никому другому этого сделть уже не могут! Тк окжите мне мленькую услугу: будьте пй-мльчикми и не мешйте мне делть свою рботу.

Голд и Чрли переглянулись. Голд ответил:

— Ну, рз вы тк любезно нс просите... — И улегся н носилки.

— Ну лдно уж. — Чрли уселся в инвлидное кресло.

«Медсестр» улыбнулсь.

— Ккое приятное совпдение, господ. Вы об будете сидеть з столом номер двдцть семь.

— Эй, ну мы же хорошо себя вели! — зпротестовл Голд. — Отвезите нс в бр хотя бы.

— И немедленно! Мльчики, — обртилсь он к юным толстощеким тлетм. — Отвезите этих пциентов в бр, им ндо подлечиться. Всего хорошего, джентльмены, рзвлекйтесь.

Пок их везли сквозь рзбегющуюся в стороны толпу, Чрли нклонился к Голду и скзл:

— Ну, я доложу тебе, от этой сучьей шиксы[36] прямо холодом веет! Попробуй зтщить ее вечерком домой и устроить ей штоп[37], тк нутро с отмороженным концом проснешься. Уж поверь мне!

По мере их продвижения по шумному злу Голд змечл, что люди узнют его, толкют локтями соседей, шепчут им что-то н ухо. Похоже, что Великя Тйн был не ткой уж и тйной. Возле бр в противоположном конце зл Голд, чувствуя себя изрядным идиотом, соскользнул с носилок и повернулся к толпе спиной. Брмену он зкзл дв двойных виски.

— Спсибо, — скзл Чрли.

— Л-хйим![38]

— Л-хйим!

Прислонившись спиной к стойке, Чрли обвел глзми зл. Голд, не снимя со стойки локтей, уствился в стену.

— Ну что, Чрли, двно не был в Голливудском прке?

— Н прошлой неделе ходил.

— Успешно?

— Не тк уж плохо. Пришлось потртиться.

Об фыркнули и сделли еще по глоточку виски.

— Кк ты думешь, «Доджерз» выйдут в этом году в финл?

— По првде говоря, Джек, я уже не хожу н игры. Дже по ящику их не смотрю. Везде одно и то же: шврцер подет мяч, другой шврцер ловит, шврцер у «клитки»[39] стоит, еще один шврцер в дльнем поле з мячом бегет.

Везде одни шврцеры. Судьи и те шврцеры! А большинство из этих шврцеров дже по-нглийски не говорят. И это нзывется Великое Америкнское Рзвлечение? А! Они испохбили всю игру!

В углу, возле бр, рок-групп нчл рсствлять свои инструменты. Клвишник устнвливл у стены свои колонки. Удрник нстривл свои брбны — бил по ним плочкми и, где было ндо, нтягивл мембрну с помощью серебряного ключ.

— О Боже, — простонл Чрли. — Ну, сейчс ткя головня боль будет! Теперешних детей интересует в музыке лишь одно: громкя ли он. Все, что их волнует, — это достточно ли он гремит.

— Кстти о детях, Чрли, кк тм Лестер?

Чрли помешл виски грдусником, медленно покчл головой. Оглядевшись по сторонм, он придвинулся к Голду и зговорил совсем тихо:

— Скжу тебе честно, Джек, только пойми меня првильно: но бывет и тк, что лучше бы вообще не иметь сын. Ведь и у тебя мог бы быть ткой сын, кк Лестер.

— Что ты хочешь скзть, Чрли?

— А вот что: ты когд видел Лестер в последний рз?

Голд н секунду здумлся.

— У Дот н похоронх. Когд это было, год дв-три нзд?

— Это было три год три месяц и шестндцть дней нзд. Когд хоронишь лучшее, что у тебя было в жизни, дту уже не збывешь. Моли Бог, чтобы с тобой ткого не случилось!

Голд передернуло — кзлось, дух Анжелики провел ему рукой по позвоночнику.

— Ну, тк вот. Через три дня после похорон — это через три дня всего лишь — Лестер приходит ко мне, и кк ты думешь, что он мне сообщет?

Голд почесл нос.

— Что он голубой?

— Тк ты знл?!

— Подозревл.

— Ну д, н Рэмбо он, конечно, не тянет — это уж точно. Знчит, приходит он ко мне срзу после похорон Дот и зявляет, что собирется выходить из «подполья». Говорит, что специльно ждл, пок Дот умрет, чтобы ее не рсстривть. А я говорю: «Чего ж ты не подождл зодно, пок я подохну? Меня, что ли, хочешь огорчить?» А он говорит, что ему уже тридцть семь и он больше не может жить во лжи. «А почему бы и нет?» — я его спршивю. Все, кого я зню, тк или инче всю жизнь врут, всю жизнь кем-то притворяются. А он что, ккой-то особенный? Но он и слушть не зхотел — он, видите ли, уже принял окончтельное решение. Тк что сейчс он рзвлекется в Венеции в пляжном домике с кким-то мексикнским мльчишкой лет семндцти. Мексикнским, Джек! Его мть, нверное, в гробу поворчивется. Неужели он не мог подыскть хорошего еврейского мльчик?!

Рздлись вопли детей — в прихожей устновили видеоигры, и они полностью погрузились в новое рзвлечение. Брмен принес еще две порции двойного виски. Когд Чрли и Голд выложили н стойку по двдцтке, он в знк протест воздел руки.

— Ребят, это бесплтный бр! Вм поклоны от доктор и миссис Мрковиц.

Голд рскурил потухшую сигру.

— Знчит, я не в черном списке? Что-то верится с трудом! Когд я рзговривл с Эвелин в последний рз, было очень непохоже, что он собирется угощть меня виски.

— О, збудь все это, Джек. Теперь сестриц богт, у нее другие проблемы. Вряд ли он будет ворошить строе.

— Знешь ли, Чрли, я и см не пойму, зчем я приперся сегодня. Конечно, мне ндо потолковть с Хоуи, но это можно было сделть и попозже, вечером. Нверно, лучше бы я тк и сделл.

Полня блондинк лет двдцти с небольшим (он стоял по ту сторону Переполненного зл) поймл взгляд Голд и помхл ему рукой. Он взял из коляски ребенк и нчл медленно пробирться между столми, нпрвляясь к бру.

— Слушй, Джек, Лестер рсскзл мне один некдот. Тебе, нверно, понрвится. Знешь, почему в Сн-Фрнциско одни гомосеки, в Лос-Анджелесе — одни юристы?

Голд не мог оторвть взгляд от приближющейся женщины — т улыблсь.

— Почему?

— Потому что Сн-Фрнциско рзрешили выбирть первым! Когд увидишь Хоуи, рсскжи эту хохму ему. Или нет: пусть лучше Лестер ему рсскжет.

— Привет, ппочк!

Уэнди был невысокого рост, хорош собой, но весил фунтов н двдцть пять больше, чем хотелось бы. Н ней был комбинезон цвет хки, весь в молниях и пряжкх. Штнины в склдку постепенно сужлись книзу и туго обхвтывли икры. Н фотомодели из журнл «Вог» ткой костюм смотрелся бы потрясюще, н ее полной фигуре он был мило смешон. Однко вся ее внешность восхитительно преобржлсь из-з лиц: щеки, глдкие и белые, кк фрфор, светились здоровой бледностью. Но основной достопримечтельностью были глз — небесно-голубые и сверкющие энергией, оптимизмом и бесхитростным умом.

— Привет, детк. — Осторожно, чтобы не придвить млденц, Голд зключил ее в объятия.

— Спсибо, что пришел, пп, — прошептл он ему н ухо. — Я тк рд, что ты здесь. Они долго стояли, прижвшись друг к другу, пок Чрли не подошел и похлопл Голд по плечу.

— Эй, ле, можно прервть вш тнец?

Голд отпустил дочь, но т продолжл крепко держть его з руку. Ее глз светились любовью и гордостью.

— Уэнди, — скзл Чрли. — Неужто не поцелуешь строго «дядюску Цялли»? Дй взглянуть н млыш, я не видел его со дня его брис[40].

Уэнди неохотно отпустил руку Голд и, обвив свободной рукой шею Чрли, прижл его к себе.

— Ну, кк ты, дядя Чрли? Кк поживет мой любимый дядюшк?

— Кк поживю? А вот тк: Уэн, кк может поживть шестидесятилетний вдовец — встет у меня уже не то, что рньше, но тк оно и к лучшему, ведь зсунуть-то некуд!

— Ну, дядя Чрли!

— А теперь двй взглянем н млыш. Он мне, конечно, не то чтобы внук, но вроде того. А внук мне не видть уже.

— О, дядюшк Чрли, только дйте Лестеру время.

— Уэнди, Лестеру нужно вовсе не время. Яйц ему не нужны!

— Ну, дядя Чрли же!! — скзл Уэнди, и они все рсхохотлись.

— В конце концов, дйте же мне взглянуть н моего внучтого племянник! Покжи мне крошку Джошу. — Чрли збрл мльчик у Уэнди и поствил его н стойку бр. Обхвтив крохотными ручонкми Чрли з укзтельные пльцы, млыш стоял и рскчивлся н своих толстых ножкх. Осознв, что пдение ему не угрожет, он оглядел зл. Хмуря гримс исчезл с его пухлого личик, и он звучно рссмеялся.

— Вы только поглядите н этого мленького туммлер[41], — скзл Чрли. — Вылитый мой ппш. Один к одному!

— Збвно, — удивился Голд. — А я только что собирлся скзть то же смое: он очень похож н моего стрикн.

— Д ты свихнулся, что ли? — возрзил Чрли. — В твоей семье вообще смеяться не умели! Говорю тебе, он похож н моего отц, упокой Господь его душу.

— Дядя Чрли, — вмешлсь Уэнди. — А вот Хоуи говорит, что он точня копия его дед, который эмигрировл из Минск.

— Ох, не смеши меня, рзве может ткой крсвчик происходить из ккого-то жлкого Минск? — Чрли приблизил лицо к животу млденц и сделл вид, что хочет прокусить тонкую синюю флнель. Джошу зхихикл, схвтился з живот и чуть было не потерял рвновесие. Чрли положил его н стойку и склонился нд ним, гугукя и корч смешные рожи. Млыш зсмеялся, здрыгл ножкми и стл игрть с подбородком Чрли.

— Нет, вы только посмотрите н это лицо!

Ансмбль зигрл: вопреки ожидемому, звучл не оглушительный рок, мягкя, чувствення босснов. Голд узнл этот тнец — ему было полтор десятк лет. Джзмены любили эту мелодию и всегд включли ее в свой вечерний репертур. Любил ее и Анжелик.

— Пп, потнцуй со мной. — Уэнди уже тянул его н площдку. — Дядя Чрли присмотрит з Джошу, првд ведь, дядюшк?

— Д я готов тебе дже зплтить з это удовольствие!

Они были единственной прой н площдке. Уэнди прижлсь к нему, положил голову ему н грудь. Голд зметил, что н них смотрит весь зл. Здесь были Уотермны — семейство кузен Эвелин, Джейсоны из Л-Джоллы, Джо Мршлл, (сын лучшей подруги мтушки Эвелин) со своей женой — шиксой из Торонто. Голду дже покзлось, что где-то мелькнул один из бывших мужей Кэрол, но он не был уверен в этом.

— Кк я рд, что ты пришел, ппочк. — Уэнди поднял к нему лицо. — Я очень тебе блгодрн. Я ведь зню, тебе это нелегко длось!

— А---... — скзл Голд с тким видом, кк будто это был для него пр пустяков.

— Пп, — мягко упрекнул он. — Ну, я ведь точно зню, кк трудно тебе здесь нходиться.

Он обнял ее крепче.

— Я пришел повидться с тобой, детк!

С полминуты они тнцевли молч. Голд мшинльно отметил, что музыкнт, игрющий н бсу, знл свое дело.

— Ты с мтерью еще не говорил?

— Нет еще.

«Пок что я избежл этого удовольствия», — подумл он.

— А Питер не видел еще?

Голду покзлось, что н долю секунды у него остновилось сердце.

— В хрме только.

— Пп, он просто отличный мльчишк. — Он выдержл пузу. — Ты бы очень гордился им.

Голд промолчл.

— Он очень похож н тебя, првд, пп! — Подняв голову, он взглянул н него и зговорщически зшептл: — С того смого дня, когд мть принесл его из роддом, я стл видеть тебя во всем, что бы он ни делл! Он ложку держит, кк ты, ест то же смое, что ты.

Ну, во всем сходство! И чем стрше он стновится, тем больше походит н тебя. Он вылитый ты, ппочк!

— Ну угомонись, Пирожок! К чему об этом говорить — в эту дверь ломиться бесполезно.

— Зню, зню. — Он мшинльно поглдил его по плечу. — А знешь, он спршивл у меня о тебе.

— Д-?

— И не один рз. Однжды, когд он был совсем еще мленьким, я зстл его врсплох — он рзглядывл твое фото н комоде у меня в спльне. Нчл меня рсспршивть, хотел знть о тебе все.

— Неужто? И что же ты ему скзл?

— Ну, что ты — мой отец, что вы с мтерью были когд-то женты. Все в тком духе. Но мне кжется, что он догдывется о большем.

Голд слегк отстрнил ее от себя.

— Почему ты тк думешь?

— Знешь, когд тетя Кэрол нчинет говорить с мтерью о тебе, он срзу зтихет и стрется не пропустить ни слов. По-моему, он знет, что Стэнли ему не отец.

— Кто ему скзл об этом, мть?

Уэнди тихо рссмеялсь.

— О нет! Все, что ему скзл мть, было следующее: «Питер, когд ты родился, мы с отцом еще не были женты. Не првд ли, я ужсн?»

Голд печльно улыбнулся: «Нет, Эвелин, ты вовсе не был ужсн. Просто ты не был Анжеликой».

— Кк бы тм ни было, пп, я нстоял н твоем приходе. Конечно, Стэнли прекрсный человек, он всегд был добр ко мне, и он обожет Питер, просто обожет его! Но все же ты его нстоящий отец.

— Пирожок, нстоящий отец — это человек, который тебя вырстил. Питер, кк ты только что скзл, вырстил Стэнли, и ндо отдть ему должное, у него это прекрсно получилось.

— Но, пп, неужели тебе не любопытно? Неужели ты не хотел бы...

— Абсолютно, солнце мое!

— Зчем же ты пришел сегодня?

Голд поцеловл ее светло-соломенные волосы, пхнущие шмпунем.

— Я пришел проведть тебя, Уэнди. Это ты просил меня. Это ты звонил мне три рз, чтобы я не збыл. И я знл, что это знчит тк много для тебя, Уэнди. И ни для кого больше. И пожлуйст, никогд не збывй об этом.

Несколько тнцующих пр присоединились к ним н площдке. Солли Сймон — брокер, в которого Эвелин был влюблен в университете, — протнцевл мимо со своей молодой женой.

— Привет, Джек! Рд тебя видеть. Я смотрел вчер вечерние новости. Хорошя рбот! Ндо бы перестрелять всех этих подонков. Уэнди, кк тм твой млыш?

Тнцевли ткже Чртовы — они жили н той же улице, что и Эвелин с Голдом в ту пору, когд у них был домик в Клвер-Сйти. Они кивнули ему и понимюще улыбнулись. Чртовых Голд ненвидел.

Все больше прочек пробивлось н площдку, стновилось тесно. Ансмбль плвно перешел к другой босснове.

— Придешь звтр пообедть? Я цыпленк «энчлд кссероле» приготовлю — ты ведь его тк любишь. «Шестьдесят минут» посмотришь, с млышом повозишься.

— Посмотрим, Пирожок.

— Ну, пострйся прийти, ппочк! Хоуи говорил, что ему, нверное, придется пойти н встречу с клиентом, тк что мы с Джошу будет одни-одинешеньки.

Полицейский инстинкт Голд срботл втомтически — что-то было не тк. Голд был в полном змештельстве: ему никогд не приходилось проверять этот инстинкт н своей семье. Н Анжелике — д, но только не внутри семьи.

— У Хоуи деловя встреч в воскресенье? Что-то это не похоже н ншего мистер Джон Мкэнроу[42], н ншего мистер Шесть Сетов По Воскресеньям! Кого же ему тк приспичило видеть в воскресенье?

— Д я не зню. Кких-то юристов, нверное. Он что-то говорил нсчет встречи с ккими-то юристми.

— По ккому поводу?

— Что? — В глзх Уэнди мелькнул тень беспокойств.

— Встреч будет по ккому поводу, зйк?

— Ой, пп, у меня нет ни млейшего понятия.

— А где, собственно говоря, Хоуи сейчс? Что-то я его нигде не видел.

— Он говорил, что после службы в шуле[43] ему ндо будет кое-куд позвонить. Он нверняк скоро придет сюд. Он тк хотел тебя видеть!

— Д неужели?

— О д, сегодня утром он меня ж три рз спршивл, придешь ли ты сюд. Он првд тебя любит, ппочк.

«Аг!» — подумл Голд.

— А ты не знешь, зчем это я ему нужен?

— Д мне кжется, никких особенных дел у него к тебе нет. — Тут ей что-то пришло в голову, и он рссмеялсь. — Может, он хочет нучить тебя игрть в теннис?

Голд выдвил из себя смешок, но глз его были холодны.

— Кк же все-тки змечтельно, что ты пришел сегодня. — Уэнди прижлсь к нему теснее. Они продолжли кружиться под музыку. По шумному, нбитому публикой злу шныряли фотогрфы, пытясь поймть «откровенные» кдры: стриков с молоденькими девочкми, отцов с дочерьми, мтерей с сыновьями. В противоположном конце зл официнты — под «охи» и «хи» гостей — открыли длинную буфетную стойку. Фотогрфы поспешили зпечтлеть нрезнную печень в формочкх и мриновнную сельдь. Все выстроились в очередь и принялись нгружть свои трелки горми рзных слтов, свежих фруктов, креветочных коктейлей, грудинкми цыплят «тернияки» н деревянных шомполх, рисом и слтом из рков «ньюбург». Взмыленный шеф-повр нрезл толстыми, сочными ломтями первоклссное жркое и сдбривл его соусом и хреном.

Ансмбль зкончил свое попурри постепенным змедлением ритм и вычурно угсющим дуэтом брбн и сксофон-тенор. Несколько пр зплодировли. Голд взял Уэнди под руку и повел к бру. Чрли Вигнд приветствовл их широкой улыбкой.

— Сдется мне, что у нс тут стихийное бедствие, Уэн! — мощно пробсил он.

Уэнди збрл у Чрли мльчик и пощупл у него попку:

— Д, дядя Чрли, действительно бедствие, причем крупномсштбное.

— Не вызвть ли нм пожрных?

Уэнди рссмеялсь этой избитой шутке Чрли, которую помнил с детств.

— Не стоит, дядя Чрли, я думю, что см спрвлюсь.

Зкинув млденц н плечо, он отыскл взглядом коляску н другом конце зл — тм лежл упковк пмперсов.

— Пп, я хотел бы тнцевть с тобой еще дюжину тнцев, и это кк минимум. Но в эту минуту смый глвный мужчин в моей жизни — Джошу.

— Эй, кк же я? — жлобно проскулил Чрли. — Неужели со мной ни рзочк не стнцуешь?

— Кк только вернусь. Кк только вернусь! — Он пошл в обход тнцующей толпы. — Пп, скжешь Хоуи, куд я пошл, лдно? — крикнул он, обернувшись.

— Девчонк у тебя змечтельня! — скзл Чрли.

Голд кивнул.

— Д, Чрли. Хоть что-то в этой жизни у меня получилось н слву!

Чрли искос взглянул н него, поствил свой сткн н стойку.

— Мне кжется, что Джошу выскзл првильную мысль. Ндо бы мне кое-куд прогуляться. — Он укзл н свой сткн. — Если кто-нибудь прикоснется к моему виски, рестуй его!

Когд Чрли ушел, Голд повернулся к толпе спиной и оперся локтями н стойку. Подошел брмен.

— Не желете ли еще порцию, сэр?

— Конечно, почему бы и нет?

Брмен был высокий пре ль с широкой грудью и темной кожей. Н голове у него произрстли целые джунгли рспушенных кудрей. Нос был широкий, сломнный.

— Стрнно, н еврея ты что-то не похож.

Брмен осклбился, обнжив белоснежные зубы.

— Гвец, что ли? — осведомился Голд.

— Смонец. — Брмен протер свою короткую стойку.

— Из вс получются хорошие футболисты.

Брмен скрестил руки н могучей груди.

— А из вс — хорошие юристы.

Голд отхлебнул виски.

— Прополощи рот мылом, сынок!

Брмен коротко хохотнул и уствился в некую точку чуть в стороне от првого плеч Голд. Обернувшись, Голд столкнулся взглядом со своей бывшей женой — т злордно ухмылялсь.

— Джек! Кк змечтельно с твоей стороны, что ты пришел. Мне очень приятно видеть тебя.

Внезпно Голд почувствовл себя мльчишкой, зстигнутым з мстурбцией. Возникло пническое желние проверить, зстегнут ли ширинк. Он вдруг осознл, что Эвелин — единственный человек н свете, которого он боится.

— Эвелин, ты прекрсно выглядишь!

Ох, не прекрсно! Нпротив, есть в ней что-то от посмертной мски. Добрый доктор Мрковиц слишком уж чсто упржнял свое искусство н собственной супруге. Кож у глз и вокруг рт туго нтянут. Щеки, згоревшие под щедрым солнцем Плм-Спрингс, блестят, кк бок отглзуровнного горшк. «Он вся — кк сплошной шрм от ожог», — подумлось Голду. Когд он порвл с Эвелин (это было н следующий день после смерти Анжелики), он весил н тридцть фунтов больше нормы. После рождения Питер он сел н ускоренную диету, сбросил эти тридцть фунтов, зодно — еще пятндцть сверх того. В результте кож провисл, мышцы висели тряпкми. Тогд он стл искть хорошего спец по плстической хирургии. Тк он познкомилсь со Стэнли. И он перекроил ее зново — видимо, в ту женщину, которя был ему нужн. Рзве все не желли ее ткой, кк он был, — и сейчс и всегд? Голд не мог этого нблюдть, но он знл, слышл: он перенесл имплнтцию грудей, удление жировой ткни н животе, «подтягивние» ягодиц. Теперь он ходячя реклм плстической хирургии — школы доктор Стэнли Мрковиц. Голд подумл — и длеко не впервые, — что об муж Эвелин обошлись с ней не очень-то хорошо.

— Спсибо, что пришел, Джек. — Глз Эвелин светились гордостью.

«Бог ты мой, — ужснулся про себя Голд. — Д если бы я встретил тебя н улице, то не узнл бы. И дже з живого человек не принял!»

— Двно мы не виделись, Эвелин.

— Слишком двно, Джек. Когд же это было? Н свдьбе у Уэнди ты выскочил из сингоги, кк только кончилсь церемония. Я дже не успел поздоровться с тобой. Потом мы кк-то рзминулись н похоронх Дот — кк грустно, что он умерл. А! Должно быть, мы виделись н похоронх дядюшки Мкс.

«Похороны, сплошные похороны, — подумл Голд. Слишком много смертей легло между нми, Эв. Нчиня со смерти Анжелики».

— Когд ж это было? — продолжл он. — Лет шесть нзд. И кк нм удлось избегть друг друг тк долго? Д и зчем мы это делли?

Н ней было простое белое плтье из сырого шелк: Голд знл, что это было плтье-оригинл. По его подсчету, оно обошлось ей в семьсот — восемьсот доллров. В отличие от Кэрол с ее нрочито покзными бриллинтми, Эвелин носил ненвязчивое одинрное ожерелье с нтурльными жемчужинми, которые были горздо дороже бриллинтов. Когд он протянул Голду руку, он зметил у нее н среднем пльце перстень с громдной жемчужиной, нпоминющей небольшое блестящее яйцо.

— Ты же знешь, кк это бывет, Эвелин. Время ускользет от нс.

— Не от всех, Джек, не от всех! — лукво попрвил Эвелин, деля мленький глоточек шмпнского. Нд хрустльным ободком сткн н него смотрели полные ненвисти глз. От ее лиц веяло холодом. — Что до меня, я никогд не чувствовл себя ткой молодой — по утрм меня прямо подбрсывет. А ты кк?

Голд быстро отхлебнул виски. Очень кстти — виски еще пондобится. Он не мог оторвть взгляд от глз Эвелин.

— Врть не буду, Эв: когд я встю по утрм, кждый прожитый год висит н мне тяжким грузом. И дже непрожитый.

Эвелин улыбнулсь. Это было ужсно: он похож н рскрытый бумжник, н рспоротое сиденье с кожной обивкой! А кое-кто з это еще и плтит?!

— Это тебя совесть мучит, — скзл Эвелин. — Слишком много грехов н душе у тебя. Ты и спишь-то небось плохо. Кошмры тебя посещют, ?

У Голд прошел мороз по коже — то ли потому, что Эвелин попл в точку, то ли потому, что он все еще корчилсь в своей отвртительной улыбке. "Кто ты ткя? — подумл Голд. — Ты — не Эвелин. Ты дже не человек, ккое то иноплнетное существо. Что вы сделли с Эвелин?!"

— С минуту нзд я видел, кк ты тнцуешь с Уэнди. Очень трогтельное зрелище: отец и дитя. Кстти, ты знком с моим сыном Питером? Вряд ли. Нет, вряд ли вы встречлись.

Эвелин поствил пустой бокл н стойку и взял новый. А ведь рньше он с трудом выпивл один бокл коктейля, д и то з обедом. Голд взглянул н зл: кзлось, взгляды всех присутствующих нцелены н них с Эвелин.

— Тк, знчит, ты не знком с Питером? С мльчиком, у которого сегодня бр мицв? — вновь спросил Эвелин.

— Нет, мы еще не встречлись.

— А ккой мльчик, Джек, ккой мльчик! Тким сыном гордились бы любые родители.

Голд улыбнулся ей в ответ — тк же холодно.

— Знешь, он вледиктор[44] в своем клссе, — продолжл он. — А в своей возрстной группе, среди юниоров Клифорнии, он знял седьмое место по теннису. А впрочем, откуд тебе знть это?

— Я и не знл, Эвелин.

— Конечно, не знл. — Он пригубил шмпнское. — Крсив, элегнтен, умен. Собирется стть доктором. — Он пристльно взглянул н Голд. — Кк и его отец.

Голд не поддлся н провокцию.

— Д уж, я зметил. — Широким жестом он обвел укршенный «под больницу» зл. — А ты не думешь, что о профессии думть еще рновто?

Эвелин фыркнул в свое шмпнское.

— Рновто? Ну уж нет, Джек. Никогд не может быть слишком рно думть об успешной крьере. Но в любом случе ты ничего не будешь знть об этом, првд ведь?

«Один-ноль в твою пользу, сук!» — подумл Голд.

— Нет, Эвелин, конечно, не буду.

— Слушй, сколько пятидесятишестилетних лейтеннтов служт в депрт...

— Джек! Кк поживешь, стрин! — Высокий худой человек с белой бородой, одетый, в цвет порох с синевой, пиджк «сфри», крепко пожл Голду руку. — Очень рд лицезреть тебя! Доктор Стэнли Мрковиц приндлежл к тому рзряду усердных людей с непоколебимо хорошим нстроением, которые способны кого угодно довести до бешенств. Голду кзлось, что счстливое рсположение дух Стэнли зиждится н уверенности, что всю дисгрмонию мир можно испрвить прой првильно нложенных швов, несколькими искусно выполненными ндрезми. Если бы Рейгну подтянули его индюшчью шею, он смотрел бы н мир с куд большей уверенностью. Кбы Арфту слегк нос подрезли, он выглядел бы не столь воинственно. А Горбчев без своего пятн подошел бы для ролей у лучших голливудских режиссеров.

— Мы слишком двно не виделись, Джек. Ндо бы почще бывть друг у друг.

Н шее у Стэнли висел внушительня коллекция тяжелых золотых цепочек. Они кртинно поблескивли среди мощной седой поросли н его груди. Н носу у него сидели модные солнцезщитные очки с зтемненными стеклми, из-под зктнного мнжет рубшки виднелись сверхточные золотые чсы рзмером с мятный леденец. Кждый волосок в бороде и прическе Стэнли был тщтельно уложен тким обрзом, чтобы создть иллюзию полной неухоженности. Доктор Стэнли Мрковиц явно рботл под Голливуд.

Голд был очень рд его появлению.

— Стэнли, черт тебя дери! Ну кк жизнь-то?

— Лучше не бывет. Слушй, двй кк-нибудь вечерком в ресторн нгрянем. Кк нсчет...

— Я зню, — вклинилсь Эвелин. — Мне только что сообщили об отличной новой збегловке в Брентвуде. Это эфиопский ресторн.

Он слдко улыбнулсь. Последовл неловкя пуз.

— А то еще в Л-Сьянеге ресторн есть. Зпднофрикнский, кжется.

Мужчины молчли.

— Ну, тебе же нрвится все ткое туземное, , Джек?

— Эв, прошу тебя... — нчл было Мрковиц.

Эвелин сделл изрядный глоток шмпнского. По подбородку у нее потекл струйк вин, глз горели словно угли.

— Я вот н прошлой неделе читл сттью в «Сйколоджи дйджест». Тм объясняется, почему некоторые мужчины предпочитют темнокожих женщин: причин кроется в низкой смооценке или что-то вроде того.

— Эв, перестнь.

— А чего «перестнь»?! — огрызнулсь Эвелин. — Я всего лишь с бывшим мужем беседую. — Он вновь повернулсь к Голду. — У тебя низкя смооценк, Джек? Неудивительно, если тк! А что ты сейчс ночми поделывешь? Небось ошивешься в смых сомнительных квртлх город? По-прежнему любишь темную сторону жизни?

Ее голос поднимлся, стновился все пронзительнее.

— Постой, я зню, что ты любишь. Вчер в вечерних новостях я все видел. Ты убивть любишь, , Джек? — Он осушил бокл одним глотком. — Ты всегд любил убивть. Убивл все: семьи, крьеры, людей. — Ее ненвидящий взгляд бил ему в глз с интенсивностью лзер. — Девушек молоденьких!

Пок Эвелин кликушествовл в мощном порыве пьяной прведности, порженные мужчины не могли вымолвить ни слов. Гости, сидевшие з столми вокруг, в открытую нблюдли з рзыгрвшейся дрмой. Музыкнты исполняли «Атлсную куклу». Бездрно исполняли.

Голд поствил свой сткн н стойку.

— Думю, мне лучше уйти.

— Только не сейчс, Джек! — прорычл Эвелин. — Збв лишь нчинется.

— Довольно, Эвелин! — Голос доктор Стэнли Мрковиц приобрел суровые интонции. — Ты устривешь здесь сцену. Я этого не потерплю! Может быть, н рыбном рынке н Ферфкс-веню ткое нецивилизовнное поведение и в норме, но только не н бр мицве моего сын!

При словх «моего сын» Эвелин нгрдил муж долгим взглядом.

— Я не оговорился: он и мой сын тоже. Что-то мне кжется, что обо мне н этом прзднике жизни подзбыли. Ты еще не збыл меня, ? Я тот смый, кто будет подписывть чеки, по которым оплчено з все это. И я не позволю преврщть этот зл в эткую оперционную, где вы с Джеком будете публично вскрывть друг другу стрые рны! Тк что, Эвелин, будь добр взять себя в руки — если не рди меня, то хотя бы рди Питер! Ведь это его прздник или ты об этом тоже збыл?

Глз Эвелин широко рскрылись — в них сменялись гнев, удивление, внезпно перешедшие в слезы. Схвтив со стойки очередной бокл шмпнского (тм их стоял целя дюжин), он метнулсь прочь и скрылсь в нпрвлении женской комнты.

Мужчины остлись стоять в неловкой, нпряженной тишине.

— Инцидент, достойный сожления, — нконец вымолвил Стэнли Мрковиц.

— Мне нужно идти.

Доктор вздохнул.

— Глупости, Джек! Ты хоть поел здесь?

— После этого? Д нет, я првд есть не хочу, Стэнли. Мне ндо идти.

— Не смеши меня, Джек. Еще не хвтло, чтобы Эвелин испортил этот день — день Питер. Кроме того, дже если ты не голоден, ты должен попробовть, кк кормит, нш новый поствщик провизии — фирм Антон с Беверли-Хиллз. Одн из моих пциенток — имен я не нзывю, см понимешь, профессионльня тйн, хотя по лицу ты бы ее мгновенно вычислил, — тк вот, он дл мне его номер, который не знчится ни в одном спрвочнике. Это был единственный способ рздобыть его. Ты просто обязн снять пробу с цыпленк в желе!

Обняв Голд з плечи, он увлек его к свободному столику, кковых в зле было совсем немного.

— Посиди здесь, Джек, я прорвусь в буфет без очереди — н то он и прерогтив отц.

— Стэнли, мне вообще не следовло бы здесь появляться. Я здесь не в своей трелке.

— Не болтй глупостей, Джек. Уэнди хотел, чтобы ты пришел. Я тоже рд тебе здесь.

— Но я тк сильно рсстроил Эвелин.

— Переживет. Ничего с ней не случится, Джек. В конце концов, в ее возрсте пор бы хоть немного повзрослеть.

— Стэнли, я...

— Слушй, кончй кветчить![45] — Мрковиц бережно, но решительно усдил Голд в мягкое кресло. — Вообще-то, если кому-то и можно рсстривться, тк это мне!

— Почему это? — Здрв голову, Голд взглянул н него.

— З двендцть лет ншей женитьбы я ни рзу не нблюдл у Эвелин тких вспышек стрсти, ккя только что у нее произошл — по твоему поводу.

Пру секунд Голд изучл слфетку н столе, зтем ответил:

— Ккя же это стрсть, Стэнли? Ненвисть это.

— Нет, Джек, это нстоящя стрсть, уж поверь мне.

Голд взглянул н доктор.

— Тогд он порожден ненвистью: прежде ее и близко не было. Быть может, в этом и состоит проблем — хотя бы чстично?

— Хвтит об этом, Джек. — Мрковиц выствил руку лдонью вперед. — Я ведь не психитр, плстический хирург. — Он улыбнулся. — А сейчс я буду твоим официнтом.

Он двинулся к очереди в буфет н противоположном конце зл.

— Всего понемногу попробуешь, , Джек?

— Д, конечно.

— А цыпленк — в обязтельном порядке! — крикнул Мрковиц через плечо. Тут ккой-то мужчин пожл ему руку, некя дм с нвеки зстывшим изумлением н лице нчл что-то шептть ему н ухо. Мрковиц зсмеялся, приглдил бороду и нгрдил ее легким поцелуем в щеку. Зтем вокруг него сомкнулсь толп.

Голд достл новую сигру, снял с нее целлофновую обертку и зкурил. Огляделся вокруг и зметил, что кое-кто с любопытством рссмтривет его. Под его «дружеским» взглядом не в меру любопытные быстро отвели глз. Голд поискл Чрли — тот должен был торчть где-то у прдного вход, но розовый костюм куд-то исчез. Голд хотел было встть и зкзть еще виски, но потом решил удовольствовться водой со льдом, которя был н столе. Попыхивя сигрой, он пытлся убедить себя в том, что ндо остться. Интересно, куд Уэнди подевлсь?

Шум в зле стл совершенно оглушительным. Дети носились между столми, кк мленькие поезд в городских пркх. Во всем помещении господствовл тмосфер легкого опьянения. Музыкнты исполняли легкий рок, клвишник пел что-то смутно знкомое Голду. Тнцплощдк был збит до предел. З соседним столом сидели юнцы и девчонки лет четырндцти-пятндцти. Они зговорщически перешептывлись и хихикли. Трое из них поднялись, протолклись через зл и вышли из прдной двери. Голд подумл, что если проследить з ними и припереть их к стенке, то почти нверняк у них окжется ккя-нибудь «трвк». В лучшем случе — мрихун.

В углу было предствление: клоун в белом хлте и с лмпочкой н рзмлевнном лбу устновил бутфорскую рентгеновскую устновку и демонстрировл двдцти — тридцти детишкм «флюорогрфию». Он поствил з экрном мленькую девочку и повернул криктурно огромный выключтель н «рентгене». Экрн зсветился, и н нем возникл жуткя тврь — по желудку девочки полз огромный волостый пук. «Рентген» окзлся видеоплеером. Дети звизжли: одни двились от подступющей рвоты, другие хохотли. Следующим к экрну подошел мленький мльчик: при «обследовнии» окзлось, что он «проглотил» белую мышь. Девчушк с черными кк вороново крыло волосми бросилсь прочь, зжимя рот рукми. Клоун схвтился з живот и зтрясся в тетрльном хохоте. Его крсный нос вспыхнул.

Голд опять поискл глзми Чрли или Мрковиц, но тех нигде не было видно. Встл, подошел к стойке. Брмен, не ожидя зкз, нлил порцию виски и поствил перед Голдом, который осушил ее одним злпом.

— Черт! Только этого мне еще не хвтло! — скзл он вслух. Брмен лишь взглянул н него с хорошо отрепетировнным безрзличием. Голд рзвернулся н кблуке и нпрвился к выходу. Спрв, срзу з дверью, был короткий вестибюль. В поискх тулет Голд пошел дльше и обнружил искомую дверь, поднявшись н один пролет по зстеленной ковровой дорожке.

В мужском тулете было пусто. Голд зперся в кбинке, опустил брюки, стремительно сел н унитз и, попыхивя сигрой, спрвил нужду. Кондиционер в тулете не было, и его лоб покрылся исприной. Внутри у него все бурлило и урчло. Внезпно ему стло плохо.

Спустив воду. Голд встл перед широким зерклом и осмотрел себя уже во второй рз з день. «Зеленовт млость», — подумл он. Нполнив рковину холодной водой, он нклонился, и принялся поливть лицо, пускя отдельные ручейки себе з шиворот. Когд он промокл лицо бумжным полотенцем, дверь отворилсь.

— Джек! Я уже боялся, что упущу тебя.

— А, Хоуи, — холодно приветствовл Голд отржение своего зятя в зеркле.

Хоуи Геттельмн был невысок и мускулист. Н лице у него крсовлсь коротко остриження черня бородк, волосы н темени уже нчли редеть. Темный костюм в тонкую полосочку в стиле «Сэвил Роу» сидел н нем безупречно. Хоуи выглядел стопроцентным юристом дже по выходным.

— Джек! — Вцепившись в рукв Голд, Хоуи крепко пожл ему руку. — Мне очень ндо поговорить с тобой.

— Д пошел ты...

Хоуи пристльно посмотрел н Голд.

— Знчит, ты знешь?

Звязывя глстук, Голд по-прежнему смотрел не н Хоуи, н его отржение.

— Зню.

— Кк же тебе уд...

— Утром, когд я собирлся в шуль, мне позвонил Сэмми Пирлмн.

— Ах, гони, черт его подери!

— Послушй, Хоуи, ты звонишь поручителю, человеку, которого я зню тридцть лет и который очень многим мне обязн; ты прикрывешься моим именем, говоришь ему, что ты мой зять, сообщешь ему, что ты в тюрьме и нуждешься в его услугх, но при этом не хочешь, чтобы я знл об этом. Неужели после всего этого ты ожидешь, что он будет молчть и не позвонит мне, чтобы все это проверить?

— Он же поклялся, что будет держть все в строжйшем секрете!

Голд повернулся лицом к Хоуи и присел н крй рковины.

— Люди чсто нрушют клятвы. Это им все рвно что юристу вроде тебя поесть. А что ж ты прямо мне не позвонил?

— Боялся, что ты непрвильно поймешь.

Голд пожл плечми.

— А что тут понимть-то? Что моя дочь змужем з нркомном?

— Джек!

— Дже хуже — з торговцем нркотикми. З «толкчом»!

— Джек, это не совсем тк.

— О? А кк же?

— Возникло недорзумение. Небольшя проблем.

Голд вынул сигру изо рт и повертел ее между пльцми.

— Небольшя проблем, говоришь? Это полфунт первоклссного кокин у тебя небольшя проблем?!

— Джек...

— Н сколько это потянет? Тысяч десять, если толкть н улице, это минимум. Если поднжмешь — двдцть зрботешь. К тому времени, кк чины из отдел нркотиков и прокурор округ поднимут сумму злог, эти полфунт будут стоить тысяч пятьдесят, то и все шестьдесят. Тк что речь идет о серьезном преступлении.

— Джек, не злись н меня тк. Все это дело можно приостновить, если...

— Приостновить? Приостновить?! Д ты знешь, по ккой сттье тебя обвиняют? Знешь, кк он звучит? «Неснкционировнное хрнение психотропных препртов с целью проджи, рздчи и рспрострнения иными методми». Влдение с целью проджи, Хоуи, — это очень серьезное преступление. «При первом нрушении нкзуемо пребывнием до трех лет в госудрственных испрвительных учреждениях». Понимешь, что это ознчет, зятек? Неужто? Это пхнет исключением из корпорции юристов и концом крьеры. А ткже позором моей дочери и пятном н имени моего внук.

— Рди Бог, Джек, выслушй меня.

—  — Нет уж, Хоуи, это ты выслушй меня! Н кой хрен тебе сдлись целых полфунт кокин? Я зню, что молодые юристы-хипы покуривют «трвку», вклывют себе мпулу-другую по утрм, прежде чем идти в зл суд, и принимют пилюли «Квлуд»[46], чтоб по вечерм стоял лучше. Однко восемь унций кокин не «преднзнчены для личного пользовния», понял, бубеле?![47]

Восемь унций кокин — это достточное основние для полицейской облвы с применением оружия. Рдуйся, что ты не попл в сюжет прогрммы «Новости из первых рук»! А теперь все-тки объясни мне, н кой хрен тебе столько кокин?

Хоуи потупил глз: эткий ккуртный, утонченный молодой человек с отшлифовнными ногтями. Он всегд кзлся Голду чересчур изнеженным.

Хоуи поднял голову, взглянул Голду в глз.

— Я окзывл услугу кое-кому из своих друзей.

Голд издевтельски усмехнулся и покчл головой.

— Ну, тогд у тебя нет никких проблем. Н суде рсскжешь всем, что это з друзья, и ступй н все четыре стороны!

Темные симптичные глз Хоуи, кзлось, потемнели еще больше.

— Я не могу тк поступить. Не ткой я человек!

— Ах, вот кк! Тк ккой же ты человек?

— Ну, я же не один из вших уличных осведомителей. Не стукч ккой-нибудь вонючий! Я не могу тк поступить с этими людьми. И не буду!

— А кем ты себя возомнил, черт возьми? Может быть, ты — Бгси Зигель или Мейер Лнски? — Голд ткнул в сторону Хоуи обслюнявленным концом сигры. — Вот ты здесь стоишь и докзывешь мне, ккой ты честный прень, прямой прень, словом, нстоящий мужчин, я тебе вот что скжу: Хоуи, у тебя нет ни млейшего предствления об этом. Честные прни отбывют срок, ты понял, тупиц? Хорошие люди сидят в тюрьме! — Голд сунул сигру в зубы. — И пусть у тебя не будет иллюзий н этот счет, зятек: тюряг для еврея — ох, не рй! Тм не будет еврейской бнды, которя взял бы тебя под крыло. И еврейской мфии не будет. Зто «Арийское бртство» превртит твою жизнь в сущий д. А «Черные мусульмне» нйдут две сотни поводов для того, чтобы двинуть тебя трубой по бшке или воткнуть тебе нож в спину! Поэтому...

— Кончй, Джек! Я не желю слушть твои полицейские проповеди! Либо ты соглшешься помочь мне, либо я сейчс же ухожу. Ну?

Они смолкли, в упор глядя друг н друг. В тулет вошел толстяк в желто-зеленом костюме и бордовой ермолке. Он улыбнулся и кивнул им, но был грубо проигнорировн. Он встл перед писсуром, рсстегнул молнию и, оглядывясь через плечо, извлек свой член. Голд сжл зубы, едв не перекусив сигру. Глз горели гневом. Нпряжение в воздухе стло физически ощутимым. У толстяк никк не получлось помочиться.

— Слвня вечеринк, ? — скзл толстяк в полном змештельстве. Ответом ему было гробовое молчние.

Бедняг ж кряхтел, пытясь выдвить из себя струйку. Однко у него ничего не выходило. Еще рз оглянувшись через жирное плечо, он быстро зстегнул молнию и чуть было не прищемил себе мясистую головку пенис. Вышел он не оглядывясь.

— А чего рди я должен тебе помогть? — спокойно спросил Голд. — Особой любви у нс никогд не было.

— См знешь, чего рди.

— Не стесняйся, советник, скжи!

Хоуи повернулся к зерклу и некоторое время рссмтривл себя. С удовлетворением. Попрвил свой шелковый глстук, смхнул с лцкн вообржемую пылинку.

— Рди Уэнди, Джек, рди нее. Он ведь не перенесет ткого удр. Ты не позволишь, чтобы что-нибудь ткое случилось с твоей золотой девчушкой, првд же?

Голд почувствовл, кк в нем поднимется привычный гнев — холодный, кк лед, и огненный, кк рскленное добел железо. Тк долго он подвлял в себе этот гнев, что дже почти обрдовлся его возврщению. Он едв ли не нслждлся этой яростью.

— Ты же знешь, кк много знчит для нее нш мленькя семейк, — говорил Хоуи. — Может быть, потому что вш с Эвелин рзрыв произошел, когд он был слишком мленькя и впечтлительня. Но если вдруг со мной что-нибудь случится, если что-нибудь рзобьет нш крохотный безупречный мирок, я не хотел бы, чтобы он обвинял в этом меня. — Любуясь своей бородой, он нклонился к зерклу.

Голд мысленно схвтил Хоуи з шею и шмякнул его физиономией в зеркло. В вообржении живо возникли сломнные кости, изуродовння плоть, рзбитые зубы. С большим трудом он подвил мощную волну зкипвшего в крови гнев.

— А ты не прогдл, Хоуи. Женился н пдчерице знменитого доктор Мрковиц. Молодец!

Хоуи повернулся к Голду:

— Джек, не пытйся предствить дело тк, будто я не люблю Уэнди. Я очень ее люблю — с первого взгляд. И я не встречл существ более чудесного и доброго, чем он. А рди млыш я жизнь готов отдть. Но я не отрицю, что меня ничуть не огорчил тот фкт, что отец — ой, прости, отчим — Уэнди делет плстические оперции звездм. Эти люди очень нужны мне, чтобы продолжить свою крьеру в этом городе. Когд-нибудь я хочу стть вжной фигурой в той отрсли прв, которя обслуживет индустрию зрелищ. А для этого ндо быть конкурентоспособным в деле. Ндо использовть все связи, имеющиеся в твоем рспоряжении. Ндо использовть любые средств, чтобы добрться до нужных людей, которые помогут тебе в продвижении. Но этого тебе не понять, Джек. Ты никогд не добивлся ничего путного. У тебя дже мбиций не было — никкого желния стть рельной фигурой. Все, чего ты желл в этой жизни, — это быть вонючим копом, прости Господи!

— Не доводи меня до крйностей! Я ведь рздвлю тебя, кк хитрого, пронырливого нью-йоркского тркн — ты и есть тркн!

В черных глзх Хоуи появилсь жесткость.

— Ну не могут же все быть чисты, кк девственный снег. Кк ты!

Двое стояли друг против друг, рзделенные узким полом тулет и океном ненвисти. Голд стрлся не шевелиться, ожидя, когд спдет кровво-крсня пелен гнев, зстилющя ему глз. Он смотрел н Хоуи, но зствлял себя видеть Уэнди, думть об Уэнди. И это помогло — через некоторое время он уже был в состоянии небрежно прислониться к кфельной стенке, сложив руки н груди и зсунув лдони под мышки. Нконец он вымолвил:

— Знчит, в интересх продвижения своей крьеры ты нчл приторговывть кокином.

Хоуи немного рсслбился и присел н крй рковины.

— Ты все-тки никк не поймешь: весь этот бизнес просто рботет н кокине, пилюлях «Квлуд», немного и н героине — ну, кк мшин н бензине рботет. Все эти штуки вовсе не вредят никому. Ведь эти ребят знют, кк вести себя: уж они-то не будут никому морду бить, чтобы отобрть деньги и купить нркотики. Они не преступники.

— Они употребляют нркотики, — перебил его Голд. — Это преступление. Следовтельно, они преступники.

Хоуи снисходительно улыбнулся.

— Джек, ты все еще не видишь всей кртины. У Бокмн, Фляйшер и Бернхрт есть один клиент — кинорежиссер. Тк вот, его общий доход з прошлый год перевлил з трист миллионов доллров. Трист миллионов! У некоторых стрн вловой доход з год меньше получется. Ты не можешь укзывть ткому человеку, что он может зпихивть себе в ноздри, что не может. Не посмеешь ты ему укзывть. Для тких людей кокин — кк кофе. Сними поводишься — вообще збудешь, что он зпрещен. Он у них везде. Повсюду. Джек, они нстоящие короли! Они делют то, что зхотят.

Прислонившись к стене, Голд нблюдл з своим орторствующим зятем.

— Если мне придется иметь дело с подобными людьми, звязывть с ними отношения, поствить себя тк, чтобы они доверяли мне, верили в меня, нуждлись во мне, то я должен нучиться говорить н их языке, мыслить и жить н их уровне! — Хоуи н секунду здумлся. — Ну вот взять, к примеру, одну встречу н прошлой неделе. Это было в конференц-зле фирмы. Нш клиент — одн из известнейших рок-групп — вторично подписывет контркт с крупнейшей в мире фирмой звукозписи. Рок-групп продет плтиновые диски. Знчит, дорбтывем мы последние детли. Я тм был млдшим пртнером — ну, это примерно кк стрший помощник млдшего дворник. Почти мльчик н побегушкх. Может быть, н одну ступеньку повыше секретрши, которя кофе звривет. С нчл встречи и пятндцти минут не прошло, солист уже зявляет: «Не могу я переговоры вести, когд я не под кйфом!» Клдет н стол свой дипломт, открывет — тм у него кило кокин. Ну ни хрен ж себе! Мой босс, Тед Бокмн, здесь же, рядом сидит. Он — член совет директоров в шести огромных компниях, председтель првления двух фирм звукозписи, прилетевший из Нью-Йорк специльно, чтобы подписть контркт, — и этот здесь же сидит! Я просто в ужсе. Ну, думю, сейчс все эти шишки вон отсюд побегут — полицию звть или что-нибудь в этом роде. Им же ндо свою репутцию блюсти и все ткое! Верно? А вот и неверно! Через две минуты они все звисют нд столом, только глстуки придерживют, чтобы в порошке не извозить. Передют друг другу соломинку из чистого золот и нюхют, нюхют — прямо кк свиньи, которых я видел во Фрнции: те трюфеля нюхли! А солист смотрит н меня и подмигивет. Смеется нд ними и ндо мной. Ткой весь из себя чувк — волосы лиловые, рубх рсстегнут, ж пупок виден. Ну, и что я, по-твоему, должен делть? Кричть: «Нсилуют!» — и бежть, спся свою честь? ФБР вызывть? Пустое, Джек! Тков рельность. И все эти люди, зметь, не попдют в тюрьму.

— Конечно, не попдют — з них сидят ткие шмоки нвроде тебя!

— Послушй, тот рест был чистой случйностью. По идее, его просто не должно было быть вообще.

— Чем больше я тебя слушю, тем больше ты мне нпоминешь весь этот сброд, который я упрятл з решетку.

Хоуи покчл головой.

— Не пор ли нм прекртить эти переплки и состязния в остроумии?

— Лдно, рсскжи мне, кк это произошло. — Голд зтянулся сигрой.

— Ну, знчит... — нчл Хоуи, тщтельно изучя свои безупречные ногти. — Нс человек десять, все юристы, один прень — госудрственный зщитник. Свои мленькие дел мы проворчивем глвным обрзом, чтобы зполучить себе немного «порошк», деньги получются совсем небольшие. Я хочу, чтобы это дошло до тебя, Джек.

Голд промолчл.

— Мы скидывемся — с кждого по несколько тысяч — и покупем приличный кус героин. — Крошим его, зделывем под ккое-нибудь тм итльянское слбительное для млденцев и продем своим друзьям: прням из нших же контор. Иногд порошок идет в дело, чтобы уломть крупного клиент зключить контркт с фирмой. В этом случе мы выписывем липовый рсходный документ, компния возмещет сумму з свой счет.

— И никто не здет вопросов?

— Абсолютно. Все это оформляется кк рсходы н трнспорт, или рзвлектельные мероприятия, или что-нибудь еще в этом роде. Иногд — кк удержние кких-нибудь нлогов. А нше последнее приобретение я нмеревлся использовть кк примнку для одной телезвезды, чтобы добиться для ншей фирмы прв предствлять ее интересы. И я почти что уломл ее поствить подпись. А что теперь будет, одному Богу ведомо.

Голд не верил своим ушм.

— Хоуи, д знешь ли ты, сколько зконов вы нрушете? Это же преступный сговор — рз, влдение нркотикми — дв, их продж — три, уклонения от уплты нлогов — четыре!

— Ох, дй передохнуть, Джек! Я-то думл, что все объяснил тебе. Бизнес тк устроен, понимешь?!

— В тком случе ты ввязлся в чертовски сомнительный бизнес!

— Ты дослушешь меня или будешь в полицейского игрть?

— Продолжй.

— Знчит, был моя очередь делть зкупку. С посредником я встретился н втостоянке з тетром «Сн-сет», знешь, где это? Тм еще левее, чуть в стороне, небольшой торговый центр. Ну, я покупю товр в мшине торговц, иду, сжусь в собственную, хочу уже мотор зводить, и вдруг откуд ни возьмись — со всех сторон копы, мшин окружен. Пушки в рукх и все ткое прочее. Один прень прикзывет мне положить руки н руль — тк, чтобы он их видел, не то он меня пристрелит! Он орет н меня! Боже, я не мог поверить, что все это происходит н смом деле! Поэтому я не срегировл н его комнду срзу же — и меня чуть не пристрелили, Джек! Я до сих пор не могу поверить в это!

— Придется поверить, — сухо отрезл Голд. — А что торговец?

— Д он к тому времени уже длеко был.

— Вот кк? И его не преследовли?

— Э-э-э... нет. Думю, что нет.

— Кк же тк... черт возьми?

— Я не совсем тебя понял.

— Д подствили тебя.

— Джек, не пори чушь. Я же говорил тебе, что зню всех зинтересовнных лиц. Это мои друзья. Коллеги.

— А торговец?

— Вне всяких подозрений. Репутция у него безупречня, проверення. У него покупют лучшие люди, действительно вжные персоны в этом городе. Неужели он хочет, чтобы про него говорили, будто он сдет своих покуптелей? Ну, только не это, уверяю тебя! Потом, я же говорил тебе, что это просто провл, ну не повезло мне, и все! Полиция устроил зсду — они подкруливли угонщиков. Н этой стоянке уже двно кто-то орудует, и ее охрняют. А я просто подвернулся им под руку — они зметили что-то похожее н нркотики, ну и здержли меня. Они думли, что я хочу угнть собственную тчку.

— Это они тебе скзли?

— Проговорились случйно.

— И ты им поверил?

— Конечно. Возможно, з все дело и ндо взяться с этого угл зрения.

— В том смысле, что они зподозрили тебя в угоне собственного втомобиля, кокин обнружили случйно?

— Именно тк. Я буду ходтйствовть, чтобы все улики и покзния не рзглшлись. Судья просто не дст делу ход.

— Ккой же ты осел, Хоуи!

Хоуи взглянул н Голд и зморгл.

— Ккой же ты кретин! Д ты просто шлемил![48] Если бы ты знимлся уголовным првом, ты сдох бы с голоду. Или кто-нибудь из твоих недовольных клиентов рзбил бы твою дурную бшку! Именно потому, что ты ткой...

— Ну хвтит! — крикнул Хоуи.

— Это же мусор из «нркотиков»! — проорл в ответ Голд. — Из нших вонючих «нркотиков»! Сэмми-поручитель видел фмилии н рпорте о твоем ресте — они все из «нркотиков»! И ожидли они именно тебя, Хоуи, мой мльчик. Ни при чем здесь ккие-то тм угонщики. Не было никкой зсды н стоянке! Тебя они крулили, шмок! Подствили тебя!

Лицо Хоуи стло мертвенно-бледным. Покчнувшись, он оперся о стену, потом тяжело опустился н крй рковины.

— Не может быть. В полиции мне скзли... — збормотл он.

— Это стрый трюк, Хоуи. Они стрются прикрыть своего осведомителя.

— Осведомителя? Осведомителя! Боже мой, я не могу в это поверить. Обо всем знли только мои друзья.

— А откуд, по-твоему, осведомители берутся? С неб свливются?

— Зчем... почему кто-то со мной тк обошелся?

— Когд ты нконец повзрослеешь, болвн?! Зчем? Д зтем, зчем стукчи всегд тк поступют: долг отдть кому-то, собственную здницу прикрыть! Тобою рсплтилсь в этой сделке, мльчишк!

— Боже мой, Боже мой! — повторил Хоуи.

Дверь рспхнулсь, и в тулет ворвлись три зпыхвшихся, весело гогочущих мльчик.

— Пошли отсюд! — рявкнул н них Голд.

— Нм бы пописть! — пропищл стрший из них, щекстый рыжий мльчишк лет девяти. Он уже рсстегивл молнию.

— Внизу тоже тулет есть. Или в женский збегите. Этот не рботет.

Двое млдших ребят смотрели н Голд широко рскрытыми глзми. Рыжий проявил недоверие: подойдя к писсуру, он открыл крн, из которого хлынул бурня струя.

— И ничего он не сломн! — скзл рыжий.

Голд нклонился к мльчишке.

— Слушй, млый, я — полицейский. Если ты сию же секунду не уберешься отсюд, я рестую тебя з неподчинение официльному прикзу полиции, и, когд ты вновь увидишь солнышко нд своей песочницей, ты будешь стрым и седым дедушкой. Я достточно ясно выржюсь?

Но рыжего было не тк просто зпугть.

— Если вы коп, то где же вш блях?

Голд вытщил из зднего крмн бумжник и рывком открыл его перед глзми у мльчишки. Рыжий внимтельно изучил позолоченный «щит», поднял голову и ехидно спросил Голд:

— А откуд я зню, что вы не сперли ее?

— Пошел к черту! — зорл Голд. — Вон! Пок я тебе полноги в тухис[49] не згнл. Живо!

Мльчишки опрометью кинулись из двери, однко нпоследок рыжий обернулся и, покзв Голду «нос», смчно сымитировл ртом пердение.

— Ах ты, ублюдок мленький! — Голд сделл вид, что хочет броситься н мльчишку, — того кк ветром сдуло.

Голд вновь повернулся к зятю. У Хоуи по-прежнему был ткой вид, кк будто его вот-вот стошнит. Рсфокусировнные глз слезились, руки дрожли. Мусоля во рту сигру, Голд молч рссмтривл его. Нконец Хоуи поднял глз, и зговорил:

— Я... я попл в большую беду. — Голос Хоуи звучл тихо и вяло.

— Довольно точное определение.

— Нверно... нверно, мне придется испить эту чшу до конц — под суд пойти.

— Д. Или признться в меньшем преступлении. Возможно, это удстся преподнести кк хрнение нркотиков.

— Ты думешь?

— Есть ткя возможность. Но тогд тебе придется побеседовть с ними. Пойти им нвстречу, имен кое-ккие нзвть.

Хоуи медленно покчл головой.

— Я не могу сделть этого.

Под пристльным взглядом Голд Хоуи поднял глз:

— Знчит, ты не думешь, что у меня получится придержть улики?

Голд пожл плечми.

— Ты ведь из нс двоих юрист, Хоуи. Но, судя по тому, что ты мне сообщил — кк все это произошло, кким мнером тебя повязли, — я думю, что ты поплся. Это был нстоящий рест, без дурков. Просто клссический.

Хоуи опять покчл головой.

— Боже мой!

Голд поствил ногу н крышку урны и принялся чистить туфлю бумжным полотенцем. Хоуи пробормотл что-то беззвучное. Некоторое время Голд продолжл полировть туфлю. Зтем рзогнулся и взглянул н него.

— Что?

Хоуи судорожно сглотнул слюну:

— Ты поможешь мне?

Голд неторопливо нклонился и принялся з другую туфлю.

— Збвно, Хоуи: ты просишь помощи у меня. Оч-чень збвно. — Голд был поглощен чисткой обуви. — Хотя ничуть не удивительно. Просто збвно. Но я готов поклясться, что тебе никогд и в голову не приходило, что в один прекрсный день придется обртиться з помощью ко мне. Првд ведь, Хоуи?

Хоуи молчл.

— Ох, едв ли тебе приходило ткое в голову. Зто я помню, кк см предлгл тебе помощь, ты чуть ли не рссмеялся мне в лицо. Помнишь?

Хоуи прятл глз.

— Двй вспомним. Когд это было — в утро твоей свдьбы, тк ведь? Я пришел к тебе и скзл — что я тебе скзл? Ах д: «Если я могу что-нибудь сделть для тебя, если могу чем-то помочь вм нчть семейную жизнь, скжи мне, что тебе ндо!» Помнишь? А ты мне что ответил? И кк? Вот тк ты мне ответил: «Джек, я думю, что Стэнли и мой отец уже обо всем позботились, тк что рсслбься — погуляешь н ншей свдьбе, хорошо?» Только что по голове меня не поглдил, тк ведь, Хоуи?

— Я прошу тебя сейчс, Джек. — Голос Хоуи упл почти до шепот.

— Ты скзл тогд: «Мой отец позботится о ншем медовом месяце». По Европм ктлись, д? "А Стэнли отстегнул мне нличными н домик в городе, тк что я дже не зню, чем ты можешь быть мне полезен!" Ты примерно тк мне скзл, , Хоуи?

Голд критически осмотрел свою туфлю, плюнул н бумжное полотенце и вновь принялся нводить блеск.

— Джек... — нчл Хоуи.

— Что ж ты опять к ним не сходишь, чтобы они помогли тебе сейчс, зятек? Попробуй сходи. — Голд выпрямился и смерил Хоуи сердитым взглядом. — Скзть, почему ты не идешь к ним? Ты не хочешь, чтобы все эти твои чистенькие родственнички узнли, что ты нтворил. Тк ведь, деляг? Ты боишься, что они узнют, кто ты тков н смом деле. И поэтому ты приходишь ко мне, просишь меня убрть з тобой дерьмо!

— Джек, ну, пожлуйст. Это очень нелегко.

— Ты совершенно прв, это будет вовсе не легко. Это обойдется в кругленькую сумму...

— Деньги я кк-нибудь рздобуду.

— Пондобятся больше связи.

— Я понимю это.

— И дже при этих условиях дело рисковое.

— Это ясно.

— И все-тки это можно сделть — если знть нужных людей.

— Поэтому-то я тебя и прошу, Джек.

Некоторое время Голд молчл. Он вымыл руки, вытер их о новое полотенце. Использовнное швырнул в метллический контейнер. Повернулся к Хоуи.

— Ну, лдно, хвтит. Можешь збыть обо всем этом. Я позбочусь о твоих делишкх. Иди, рзвлекись н вечеринке.

Хоуи не мог поверить. «Мой отец позботился о ншем медовом месяце». По Европм ктлись, д?

— Кк, и все? Неужели это тк просто?

— Для меня — д. Это из тех дел, которые под силу только мне.

— Сколько денег тебе нужно? Когд?

— Я же скзл, что позбочусь об этом.

— Джек, я же зню, что это будет очень недешево!

— Ты ничего не знешь, зять. Это свдебный подрок моей дочери. Тот смый, что ты не зхотел принять три год нзд. Ткой подрок тебе не смогут преподнести дже знменитый доктор Мрковиц со своей супругой. И испортить не смогут. Тк что иди гуляй. Я обо всем позбочусь.

— Джек, я прямо не зню, кк блгодрить тебя! — Хоуи взял Голд з рукв, но тот стряхнул его руку.

— Пойми одну вещь, советник. Я делю это рди Уэнди. А ты для меня всего лишь кусок дрек[50], зрввшийся нью-йоркский пижон. Если бы ты подыхл от жжды, я дже мочи пожлел бы для тебя. Тк что блгодри Уэнди и млыш! Понял?

Хоуи помрчнел, его рот — губы, сжтые в тугую белую нитку, — резко выделялся в бороде.

— И еще одно: со всем этим кокиновым дерьмом кончено. С этой минуты и нвсегд! Один рз ты уже оступился, бубеле, это ровно н один рз больше, чем со мной позволено. По крйней мере для большинств.

— Кончено.

— Я больше не желю слышть ни единого слов о тебе в связи с нркотикми. И нчиня с сегодняшнего дня я буду слушть очень внимтельно. Ушей у меня везде много.

— С этим покончено, Джек. Нвсегд. Эмес![51]

— Смотри мне!

— Клянусь тебе. Клянусь жизнью своего сын! Клянусь Господу своей десницей!

Голд пристльно посмотрел н него. Вынув изо рт сигру, он слегк ткнул ею Хоуи в грудь.

— Береги мою дочь! — выплил он. — И внук моего.

— Джек. Джек, Джек... — Улыбясь, Хоуи кчл головой.

Голд воздел руки лдонями вверх.

— Больше я тебе ничего не скжу. — Он рзвернулся, кк будто собирясь уходить. Хоуи опять потянулся к его рукву.

— Блгодрю тебя. Джек! — Он протянул руку. Голд взглянул н нее с сомнением.

— Ну, Джек! Неужели ты не пожмешь мне руку?

После секундного колебния Голд пожл руку Хоуи.

— Пойдем отсюд. А то мы весь прздник в сортире провели.

— Д, мне вот зскочить ндо, — скзл Хоуи. — Через минуту спущусь.

Голд взглянул н него.

— Мы же здесь целый чс торчим. Чего это тебе тк внезпно приспичило?

Хоуи смущенно улыбнулся.

— А у меня ничего не получется, когд кто-нибудь рядом.

Голд толкнул дверь.

— Ну, в тком случе в тюрягу тебе противопокзно попдть.

— Точно! — зсмеялся Хоуи.

— Ну, лдно. Внизу увидимся. — Голд вышел в вестибюль и остлся стоять тм.

В вестибюле было пусто. Снизу доносились звуки музыки — нсмбль перешел к рок-н-роллу. Из женской уборной вышл дм средних лет в короткой кожной юбке. Он нгрдил Голд теплой улыбкой, но, поскольку тот не срегировл, зсеменил вниз по лестнице. Голд рзвернулся и бесшумно проскользнул в мужскую уборную. Хоуи нигде не было, знчит, он зшел в одну из кбинок. Голд стоял, зстыв н месте. Из-з двери второй кбинки рздлся звук — кто-то шумно вдыхл носом. Звук повторился. Использовв в кчестве опоры низкую рковину, Голд удрил в дверь кбинки обеими ногми. Легкий метлл прогнулся, но здвижк выдержл. Голд повторил удр. Н этот рз рм подлсь, и дверь обрушилсь внутрь. Хоуи корчился у здней стены кбинки, н его лице зстыло выржение ужс, почти идентичное изобржемому в комиксх.

— Господи, Джек, что ты...

Голд схвтил Хоуи з глстук и выволок его из кбинки.

— Джек, рди Бог!

— Куд дел?! — звопил Голд.

— О чем ты, Джек?

Левя рук Хоуи был крепко сжт в кулк. Голд схвтил его з зпястье и нчл рзгибть судорожно сомкнутые пльцы.

— Отдй!

— Джек, прекрти!

Голд отвесил Хоуи смчную пощечину — стены ответили гулким эхом. Хоуи попытлся было вырвться, и Голд дл ему еще одну зтрещину. Он вывернул Хоуи руку з спину и резко дернул ее вверх. Пльцы Хоуи рзжлись, н пол выпл стеклянный пузыречек, к которому был приделн крошечня золотя ложечк н золотой цепочке. Пузырек поктился по плитм.

— Ах ты, идиот! Сопляк недоношенный! — Голд схвтил Хоуи з горло рукой и прижл того к стенке. Коротышк Хоуи почти висел в воздухе. — Я же предупреждл тебя: не пытйся мне врть!

— Джек, ты здушишь меня!

— Я убью тебя, поц—недомерок! Убью!

Голд обхвтил шею Хоуи еще сильнее, и коротышк, болтя рукми и ногми, звис в воздухе. Хоуи судорожно цеплялся з руку Голд, его лицо побгровело, и он нчл здыхться. Его речь искзилсь до неузнвемости.

— Пппы-жжжл-ст! — прохрипел он.

Нконец Голд отпустил Хоуи — тот повлился н колени, судорожно кшляя и брызгя слюной, рзрывя ворот рубшки.

— Не вздумй збыть этот урок! — Голд опустил кблук н пузырек с кокином и — после того кк пузырек с еле слышным хлопком рзбился — рстер кокин и стекло в пятно серой пыли, поблескиввшей н темно-синих плиткх пол. Изящня золотя ложечк погнулсь и сплющилсь.

— Не збудь! — снов проорл Голд. — Не смей делть этого, пок ты жент н моей дочери! Никогд! Инче я убью тебя! Я просто шлепну тебя!

Хоуи все еще стоял н коленях, кшляя и отплевывясь, судорожно хвтя воздух. Голд повернулся, чтобы выйти, и врезлся в живот толстяк с черной кудрявой бородой. Толстяк взирл н предствшую перед ним сцену в полном изумлении. С секунду постояв в змештельстве, Голд обошел его.

— Извините, рбби, — скзл Голд и скрылся з дверью.

Бегом миновв короткий пролет лестницы, Голд нпрвился к стоянке, но, передумв, вернулся в зл.

В зле црили шум и всеобщее опьянение. Тнцплощдк был збит прыгющими потными телми. Жирновтя девиц в ожерелье под Бо Дерек визжл в микрофон последний хит группы «Пойнтер Систерз». Музыкнты игрли, сбросив чсть одежды. Вытянувшиеся «змеей» хихикющие дошкольники продолжли плясть между столми.

— Я думл, вы уже ушли, — скзл брмен и нлил ему двойное виски со льдом.

— Д вот зхотел выпить твоего фирменного пойл — н дорожку. — Голд поднял сткн, чествуя брмен, и выпил виски. Брмен незмедлительно нполнил сткн по новой.

— Если вздумешь поствить свою кндидтуру н президентских выборх, я з тебя проголосую. — Голд бросил купюру в кубышку для чевых. Брмен рссмеялся и поблгодрил его, потом отошел — ндо было выполнить другие зкзы.

Девиц перед микрофоном умолкл, гитрист нчл исполнять соло — взрыв дисторсии и бесконечное эхо нложений звук. Шум в зле подскочил децибелов н десять.

— Куд ты исчез? — проорл в ухо Голду Чрли Вигнд. — Стоило мне н три минуты отойти поболтть с племянницей Дот, тк все куд-то свлили. Пуф! Испрились! — Чрли рыгнул тк громко, что зглушил громыхющий рок. — Отличня жртв! — зкричл он. — Я этих поствщиков зню. В свое время я прорботл с цельным мульоном тких ребят! Жртв просто отличня! Ты пробовл что-нибудь?

— Мне есть не хочется! — проорл в ответ Голд.

— Уэнди искл...

— Что?! — Голд придвинулся поближе и приствил к уху лдонь.

— Уэнди тебя искл!

— А где он?

— У рбби в кбинете!

— Это где?

— Лестницу знешь, кк в уборную идти?

— Д!

— Иди не по лестнице, мимо нее! Тм увидишь!

— Спсибо, Чрли! Пок!

— Ты вернешься?

— Вряд ли!

— Домой поедешь?

— Нверно!

— Позвони мне!

— Хорошо, Чрли!

— Нет, серьезно!

— И я серьезно!

— Првд?

— Конечно!

— Ну лдно, двй!

Голд прикончил свое виски и с трудом протолклся через переполненный зл. Вестибюль покзлся ему рйским уголком, прохлдным и тихим. Голд отыскл дверь с тбличкой «ОФИС» и уже хотел постучться, кк его остновил голос з спиной:

— Джек, я хотел тебя познкомить кое с кем.

Короткие волосы н Голдовом зтылке внезпно стли колоть ему шею. Обернувшись, он увидел Эвелин и Питер Мрковиц.

— Вот это и есть мльчик сегодняшней бр мицвы! — Эвелин подтолкнул Питер вперед. Ее глз, все еще крсные от слез, горели торжеством. — Ну, рзве он не кртинк?!

Голд и светловолосый мльчик молч рссмтривли друг друг. Голд пытлся нйти в нем что-нибудь знкомое, кусочек смого себя, осколок рзбитого зеркл. Он протянул мльчику руку:

— Мзэл тов[52], Питер!

Питер пожл ему руку и широко улыбнулся.

— Спсибо, сэр.

Опустив руки, они смущенно змолчли. Внезпно Питер скзл:

— А я зню, кто вы.

У Голд вновь зкололи волосы н зтылке, мошонк сжлсь, кк от холод. Он взглянул н Эвелин: н ее лице боролись ужс и змештельство. Несмотря н згр, было видно, что он побледнел.

Голд повернулся к мльчику.

— Вот кк? Ну, и кто же я ткой, Питер?

— Вы первый муж ммы.

У Эвелин перехвтило дыхние.

— Првильно, сынок, — ответил Голд.

Мльчик рсплылся в улыбке.

— А еще вы отец Уэнди. Вы полицейский. Он мне о вс рсскзывл. А можно вш пистолет посмотреть?

Эвелин тихо зплкл — то были слезы облегчения. Голд ощутил некую смесь эмоций: нпряжение отступило, но было и рзочровние.

— А я не принес его, — соврл Голд. — Вообще, Питер, не следует носить оружие в общественных местх. Это очень опсно — может произойти несчстный случй.

— О! — скзл мльчик.

— Пистолет — не игрушк! — скзл Голд, чувствуя себя полным идиотом.

Внезпно возник доктор Стэнли Мрковиц. Обняв з плечи Эвелин и Питер, он рзвернул их в другую сторону.

— Что это мы здесь делем? — Он сурово взглянул н Эвелин. — Фотогрфы должны снять вс вдвоем, кк вы тнцуете буги. Пойдем, то они уже домой собирются!

Он быстро повлек их через вестибюль. Обернувшись, крикнул Голду:

— Жль, что ты тк рно уходишь, Джек. Мы обязтельно должны пообедть вместе. Позвони мне н рботу!

Когд они скрылись. Голд с минуту постоял н месте. Потом тихо вздохнул.

Он деликтно постучл в дверь кбинет рввин. Ответ не последовло. Постучв еще рз, он открыл дверь. Уэнди сидел в большом кожном кресле з рввинским столом. Комбинезон цвет хки был рсстегнут до пупк: он кормил мленького Джошу. Он поднял голову и улыбнулсь.

— А, пп! Зходи.

Зсмущвшись, Голд топтлся н месте.

— Д зходи же и дверь зкрой. — Зсмеявшись, он прикрыл грудь, нсколько это было возможно.

Голд вошел, зкрыв з собой дверь. Остновился перед столом.

— Иди сюд. — Он протянул ему свободную руку.

Голд обошел стол и взял ее з руку. Крем глз увидел млденц, мусолящего рздутый сосок Уэнди. Голд сконцентрировлся, пытясь отвести глз. Н стене, по ту сторону стол, висел кртин — вся в склдкх, кк веер. Посмотришь спрв — Голд Мейр, посмотришь слев — Двид Бен-Гурион. Голд изучл этот эффект тщтельнейшим обрзом.

Млыш зкшлялся. Уэнди склонилсь нд ним. Дверь слегк приоткрылсь, и в кбинет зглянул Хоуи.

Он успел причесться и привести в порядок одежду, но глстук он держл в руке, воротничок был рсстегнут, н шее — срзу под бородой — крсовлсь крсня отметин. Увидев перед собой Голд, он вздрогнул. Голд ответил ему свирепым взглядом, двя ему понять, что он здесь не нужен. Бросив взгляд н Уэнди — т склонилсь нд мльчиком, — Хоуи вновь посмотрел н Голд. Голд молч укзл ему н дверь. Хоуи помешкл еще чуть-чуть, уствившись н Голд, зтем бесшумно попятился и прикрыл дверь.

Ребенок перестл кшлять и спокойно поссывл грудь. Уэнди поднял голову и взглянул н Голд. Ее глз светились от счстья.

— Ну, признйся, ппочк — ты ведь рд, что пришел? Ведь здорово было?

Голд улыбнулся ей.

— Просто отлично, Пирожок.

10.17 вечер

Н углу Снсет-бульвр и Сьерр-Бониты стоял черня шлюх. Он мхл рукой и вопил вслед втомобилям, проносившимся мимо н зеленый свет. Все в ней было чрезмерно: груди, зд, губы и глз поржли своими рзмерми. Он походил н криктуру или н обезумевшего персонж диснеевских мультиков — эткя Минни Мус, нглотвшяся депресснтов. Н ней были ярко-орнжевые шорты и тенниск, обрезння снизу, срзу под грудями. Н ногх — черные вязные гмши. Когд из проносившейся мшины рздвлись крики мужчин, он исполнял нечто вроде тнц стриптизерши, зкнчивя эти вихляния бедер игривым выпячивнием зд в сторону мшин. При этом он рзвртно проводил языком по губм.

— Не желете сексу-у-у?! — выкрикивл он, хлопя себя по объемистому зду и зходясь в злобном хриплом смехе. — Хорошего сексу-у-у!

Через некоторое время к ней неторопливо подошл другя проститутк — худосочня беля девиц в грязном плтье из белого тлс. Он протянул «мультипликционной» шлюхе сигрету. Покурили, поболтли. Когд сигреты были выкурены, беля девиц вяло утщилсь прочь.

Пру минут спустя подъехл низкий черный «порше» — модель шестьдесят седьмого год. Криктурня шлюх нклонилсь к окну и обменялсь с водителем несколькими репликми, после чего открыл дверь и влезл в мшину. Оствляя з собой ошметки «линялой» резины, «порше» с ревом исчез.

По ту сторону Снсет-бульвр, примерно в четверти квртл от дороги, Уолкер звел свой фургон, зжег фры и влился в непрерывный поток мшин. Четырьмя квртлми восточнее фургон попл в «пробку» (не было никкой возможности обогнть нбитый ккими-то босякми «шевроле», ехвший с опущенным до мостовой шсси, и «порше», проскочив н крсный свет, скрылся из виду. Уолкер рывком вырулил н боковую улицу. Резко тормозя н кждом перекрестке, он добрлся здворкми до Голливудской втострды. Рзогнв фургон до шестидесяти пяти миль в чс, Уолкер нпрвился н север, к пустыне. Он опустил все окн, и в мшину ворвлся горячий ночной воздух. Миновв северные пределы долины Сн-Фернндо, фургон ктился через пустыню.

— ...Пытясь довести до сведения мерикнской общественности, Жнн, тот фкт, что нс зтопляет поток инострнных эмигрнтов. Южня Клифорния в особенности переполнен беспспортными рбочими — он просто здыхется от них: Н прошлой неделе люди из Нционльной безопсности опустили шлгбум — ну, если вм угодно, провели проверку — н 405-й втострде, в сорок милях к северу от Сн-Диего. Они обнружили нелегльно едущего инострнц в кждой пятой мшине! Обрзовлсь ткя пробк, что им пришлось прекртить проверку и пропустить все остльные мшины. Они не были готовы бороться с тким количеством иммигрнтов!

— Я смотрел репортж об этом в новостях, доктор.

— Это всего лишь один случй из многих, Жнн. Это верхушк йсберг. Кждую ночь по всей двухтысячемильной мерикнской грнице тысячи мексикнцев (фктически вы можете видеть их собственными глзми из окн этой рдиостнции) проникют сюд и вливются в поток мерикнской жизни подобно вирусу, вссывющемуся в кровь здорового человек.

— Однко, доктор Тичнер, не стоит збывть о том, что мы нходимся здесь и ведем эту передчу блгодря гостеприимству мексикнского првительств, мексикнского нрод.

— О, я вовсе не обвиняю мексикнцев, Жнн. Это не их проблем. Это нш проблем. Я люблю Мексику — для мексикнцев. И Америку люблю — для мерикнцев. Я говорю не только о людях мексикнской нционльности. Ншу стрну нводняют нелегльные беженцы со всех концов свет: Никргу, Гвтемл, Вьетнм, Кмбодж, Филиппины, Ирн. Боже мой, д мы не можем продохнуть дже от зконно въехвших инострнцев! Можно пройти пол-Лос-Анджелес и услышть ккую угодно речь, кроме нглийской!

* * *

Примерно через чс после Лос-Анджелес движение н втострде зметно рзрядилось. Ветер пустыни продувл фургон, пощипывя волостые руки Уолкер.

* * *

— ...Сегодня вечером беседуем н волне «Рдио Рельность» с доктором Филиппом Тичнером, возглвляющим оргнизцию «Зкроем нши грницы», которя призвн достичь именно этого. Доктор Тичнер, кков, н вш взгляд, глвня угроз, связння с потоком бесконтрольной иммигрции?

— Отвечу вм тк, Жнн: рзумеется, существует много опсностей. Однко глвня из них т, что тревожит меня более всего, — это отрицтельное влияние иммигрции н нше общество, ншу культуру.

— Не могли бы вы остновиться н этом подробнее?

— Конечно, Жнн: двйте збудем о рбочих местх, отнятых у мерикнцев. Збудем о миллионх доллров, незконно вывезенных в другие стрны беспспортными брсерос[53].

Збудем и о тех миллионх, которые пропли для нс, поскольку нлогов эти люди не плтят. Збудем о нших переполненных школх, о нших здыхющихся социльных и блготворительных учреждениях, приведенных в ткое состояние все теми же людьми. Двйте сконцентрируемся лишь н одном вопросе: ккое мышление, ккой склд ум и ккую морль несут с собой люди в ншу стрну. Нс зполонили люди, которым безрзличен нш уклд жизни, нш христинскя морль и демокртическя форм упрвления, нш язык и стиль жизни. Эти люди не хотят стновиться мерикнцми! Это уже не душерздирющий исход бедных и сирых толп, бегущих под сень Сттуи Свободы. Это поток дельцов, ищущих рынок побольше и побогче!

* * *

Уолкер съехл по нклонной н уровень пониже и, окзвшись под втострдой, повернул нлево — н двухполосную дорогу. Высмтривя, где бы вновь свернуть н втострду, с тем чтобы вернуться в Лос-Анджелес, он зметил, кк в полумиле от него что-то мелькнуло в свете фр. Ярко блеснули глз ккого-то зверя. Нжв н гз, он погнлся з тенью: фры высветили койот, вприпрыжку удирвшего вдоль кря дороги. Оглянувшись н стремительно приближющуюся мшину, зверь спрыгнул с дороги и побежл в пустыню — он знл, что туд з ним не поедет ни один втомобиль. Но этот почему-то поехл. Уолкер съехл с шоссе н скорости семьдесят пять. Крепко сжимя руль, он зливлся громким смехом. Койот понял, что его преследуют, сделл обмнный финт нпрво и метнулся нлево. Но голубой фургон неумолимо ндвиглся. Из последних сил койот рзвернулся почти н сто восемьдесят грдусов. Фургон знесло н рыхлом песке и ккую-то долю секунды он блнсировл н двух колесх. Уолкер вдвил педль гз в пол, и мшин рвнулсь з койотом. Зверь вновь метнулся нпрво, к шоссе, — именно тм его и нстигл мшин. Койот коротко взвизгнул и окзлся под колесми. Уолкер ощутил мягкий удр. Он резко зтормозил, фургон со скрежетом стл н дыбы и опустился н твердый бетон. Дв здний ход, Уолкер подъехл к койоту. Зверь влялся н дороге, пытясь ухвтить себя зубми, вдыхя зпх собственной крови. Он пытлся подняться, но не мог — здние ноги были рздвлены. Язык вывлился из псти. Серя голов повернулсь к Уолкеру, и невидящие глз, полные боли, уперлись в него. Уолкер рссмеялся.

Дюйм з дюймом койот продвиглся вперед, подтскивя себя н передних лпх. Нконец он остновился, здрл окроввленную голову и звыл н луну — коротко и отрывисто. Потом свлился н шоссе и издох. Ветер, прилетевший из пустыни, рстрепл его грязно-серую шерсть.

Уолкер дл полный гз — ярдов пятьдесят шины дымились. Нд безлюдной пустыней рздлся его победный вопль.

* * *

— ...Жнн, у этих людей нет ни млейшего предствления о том, з что стоит нш стрн, что знчит быть мерикнцем. Они не понимют принципов демокртии, той ответственности, которую подрзумевет свобод. Они вообще ничего не понимют, кроме смых элементрных, примитивных основ ншей экономики. Подвляющее большинство этих людей прибыли сюд, фигурльно выржясь, из семндцтого — восемндцтого век. В своих стрнх они были почти крестьянми, крепостными холопми у феодлов Третьего мир. Они дикри — негрмотные и беспринципные, немытые и вечно больные. Ккого же блготворного влияния мы впрве от тких людей ожидть?

Язык — вот фктор, который связывет нцию, Жнн. Язык объединяет людей. Он цементирует их, дет им общенционльную цель. А у этих иммигрнтов нет ни млейшего интерес к изучению нглийского язык. Уже одно это рсклывет нше общество. Впервые з всю историю ншей стрны мы преврщемся в рсколотую нцию, кк это я нзывю. Некоторые чрезвычйно обрзовнные люди, которые озбочены тким положением вещей (и которых я весьм увжю), выскзли опсение, что в недлеком будущем Южня Клифорния превртится в отдельное испноязычное госудрство.

Или дже в один из мексикнских шттов. И это может произойти куд быстрее, чем мы предполгем. Может быть, дже до нступления нового век.

* * *

Уолкер несся обртно, в город.

* * *

— Стло быть, доктор Тичнер, вы предлгете, чтобы, с целью уменьшения незконного приток инострнцев в ншу стрну, были проведены ткие мероприятия, кк усиление погрничных постов, введение более строгого визового режим и тк длее?

— Я предлгю горздо большее, Жнн. Я предлгю, дже требую, чтобы мы прекртили, приостновили, зблокировли любую иммигрцию в ншу стрну; чтобы мы покончили с иммигрцией. Любой — будь то зконня или незконня. Рз и нвсегд. Нм не требуется больше поселенцев, кк в былые времен. Нм ндо сохрнить и зщитить то, что у нс уже есть. ЗНГ именно это и ознчет: «Зкроем нши грницы». Или Америк для мерикнцев, если угодно. Сегодняшний мир совсем не тков, кким его предствляют сочинители нших устревших и совершенно идиотских зконов об иммигрции.

* * *

Уолкер вернулся в город после двух. Объехл Голливудский и Снсет-бульвры. Шлюхи исчезли, движения н улицх почти не было. Збирть гзеты было еще рно.

Он подумл, что ндо бы поесть. Когд он гонял н ткой скорости, то мог збывть о еде целыми днями. Сейчс он почувствовл, что проголодлся. Он проехл мимо всех этих лрьков с хот-догми, гмбургерми, пиццей и круглосуточными цыплятми: они были збиты черными, мексикнцми и всяким белым уличным сбродом. Все они толклись в очереди, выкрикивли зкзы и нконец получли свою сомнительную еду. Готовили и подвли пищу негры, мексикнцы и зиты. Уолкер подъехл к стоянке у кфе «7-11», что н Сельме, рядом с Голливудским бульвром. Здесь тоже пили несколько убиввших время негров, но Уолкер был уверен, что вся ед здесь упковывлсь втомтически — он был зпечтн в пкеты из толстого плстик, герметически зкрытые в рскленном воздухе. Эт пищ был чист: к ней не прикслись руки цветных. Он зкзл цыпленк и сндвичи с тунцом, ткже пкет молок из холодильник. Он принес с собой термос и нполнил его здесь из резервур с кофе. Кссир был пкистнец, и Уолкер поднес сндвичи к его глзм, чтобы тот прочел цену, не приксясь к ним. В сумку он их положил тоже собственноручно.

Когд он подходил к своему фургону н стоянке, один из молодых негров отделился от толпы и прегрдил ему путь.

— Эй, мужик, зкурить не нйдется? Дй пять доллров. — Н черном не было ни рубхи, ни обуви — ничего, кроме грязных брюк. Уолкер хотел было обойти его, но нткнулся н еще одного.

— Эй, пидорюг, ты оглох, что ли?! Гони пятерку! — Он слегк толкнул Уолкер в грудь. Уолкер отбросил черную руку.

— Не приксйся ко мне, ниггер!

В ту же секунду остльные черные повернулись и двинулись н него.

— Что ты скзл, козел? — спросил стоявший нпротив.

Уолкер протолкнулся мимо него и пошел к мшине.

— Ты куд это собрлся, пидор? — Негр без рубшки не отствл от Уолкер, оживленно жестикулируя. — Кого это ты обозвл ниггером, дерьмо? Вонючий белокожий педик! Чего это ты тк зспешил? Ну, иди сюд, нзови меня ниггером еще рз!

Вокруг полуголого негр сгруппировлись остльные; их взгляды не предвещли Уолкеру ничего хорошего. Один из них швырнул полпинтовую бутылку, звернутую в бумжный пкет. Бутылк рзбилсь о дверь фургон — Уолкер едв успел злезть внутрь. Толп испустил сердитый вопль.

— Ниггеры тебе не нрвятся, козел? Спроси свою ммшу о ниггерх — ей они уже точно "нрвятся! Он любит ниггеров с большими ткими!

Они зсмеялись.

— Он тщится от ткого большого, толстого ниггер!

— Ты мрзь...

— Пидор ирлндский! Куд зсобирлся, ?

Черные столпились перед фургоном. Кто-то нчл стучть по мшине. Кто-то вытщил большой ключ и стл црпть им крску.

— Двй выходи, собчье дерьмо!

Уолкер звел мотор, включил сцепление и резко нжл н гз. Мшин рвнулсь вперед, и толп бросилсь врссыпную. Один из них окзлся недостточно проворным — колесо проехло ему по пльцм ноги, и он взревел от боли и ярости:

— Я убью тебя! Я тебя убью, пидорюг!

Другой негр швырнул вслед фургону пустую бутылку. Бутылк приземлилсь н дороге и, не рзбившись, сктилсь в сточную кнву.

— Мы знем тебя, ублюдок! Мы тебя рзыщем, козел!

— Уж поверь в это, белый! Поверь!

Посмеивясь, Уолкер гнл мшину по Юкке. Улиц был пуст. Проскочив несколько рз н крсный свет, он снизил скорость и свернул н юг, в сторону от Голливуд. Через несколько минут он ехл уже по богтому жилому рйону. Вдоль улиц росли дубы и ивы. Кирпичные и кменные дом были обнесены зборми из литого желез и поствлены н сигнлизцию. Сточные кнвы — чисто выметены. Уолкер остновился подльше от уличных фонрей, н крю небольшого тенистого прк. Он рзвернул сндвичи и поел, не выходя из мшины. Н улице было безлюдно и тихо. Уолкер попил молок. Н улицу свернул черня с белым мшин лос-нджелесской полиции. Ехл он очень медленно, освещя деревья прк прожектором н крыше. Уолкер змер. Птрульня мшин миновл фургон и медленно скрылсь вдли. Он осушил пкет до конц, смял его, выскользнул из фургон и зпер дверь.

В прк он вошел небрежной походкой, зсунув руки в крмны подрезнных джинсов. З деревьями, обознчвшими периметр прк, нходилсь бейсбольня площдк, окруження беговой дорожкой. Выйдя н дорожку, Уолкер побежл легкой трусцой. Гревя дорожк похрустывл под его кроссовкми. Сделв дв круг, он нчл было нмтывть третий, но неожиднно соскочил с дорожки и помчлся по ухоженной лужйке, в конце которой виднелсь кирпичня стен в семь футов высотой — он окружл прк сзди. Не сбвляя шгу, он взлетел н стену, изящно перепрыгнув н другую сторону. Тм окзлсь пустя втостоянк. Пригнувшись, Уолкер зстыл в ожиднии — ни дть ни взять кот. Несколько минут прошло в полной тишине. Он выпрямился и подошел к здней чсти здния. Кк и стен стоянки, здние было из крсного кирпич. К черному ходу вели ступеньки из белого мрмор. Уолкер стоял перед стеной, злитой лунным светом, и смотрел н нее с видом художник, взирющего н девственно чистое полотно. Тихонько хмыкнув, он вытер руки о футболку и вытщил из-з пояс своих укороченных джинсов эрозольный бллончик. Через несколько минут все было зкончено. Он перепрыгнул через стену, и стоянк вновь опустел.

Воскресенье, 5 вгуст

10.15 утр

Веки Эстер дрогнули, глз открылись. Взор, скользнув по подушке, которую он обнимл обеими рукми, остновился н циферблте чсов, и он зстонл. Нтянул одеяло н голову и еще плотнее вжлсь в мтрц.

Он пролежл тк без сн минут пять. Зтем откинул одеяло и потянулсь з сигретой. Встл, подошл к окну и посмотрел в щелку жлюзи. Из пелены смог, словно серые призрки, выступли вершины Голливуд-Хиллз.

«В воскресенье», — подумл Эстер. Выключил кондиционер и, когд шум мотор стих, услышл внизу бор-мотнье телевизор. Не рсствясь с сигретой, он спустилсь, кк был бося, в просторном черном свитере с ндписью н груди «L.A. Raiders», в котором спл.

Млыш Бобби в жокейских шортх рсплстлся н ковре перед телевизором. Вокруг были рзбросны воскресные комиксы в пестрых обложкх, учебники, ромны и тлс мир, открытый н крте штт Клифорния. Неужели этому ребенку никогд не ндоест читть?..

— Тебе не мешет шум из этого ящик? — спросил он со ступенек.

— Привет, м! — Млыш Бобби вскочил, подбежл к ней и обнял. Он взял его личико в лдони и рсцеловл.

— Протри очки, детк.

Млыш Бобби протер стекл очков крем мйки.

— Звтркл? — спросил Эстер, проходя н кухню.

— Нет, мм. — Бобби последовл з ней. — Съел бнн.

— А почему ты не н улице, с другими ребятишкми? Смотри, кк тм крсиво, ккой тумн...

— Д я только недвно проснулся. Мы с ббулей допоздн смотрели телек.

Эстер принялсь готовить кофе. Н секунду змерл, поднял н него глз.

— С ббулей?

— Првильно, мм, — кпризно и с вызовом ответил млыш Бобби.

— Првильно! — Эстер рссмеялсь. — Ай-й-й! Кк вм это нрвится? Попрвляет собственную ммочку!

— Но мм!

— Лдно, лдно. Двй договоримся тк. Иди выключи этот треклятый телевизор, я тем временем приготовлю нм прекрсный и вкусный, нстоящий воскресный звтрк.

— Но, мм, я же смотрю эту прогрмму!

— Ну тогд хоть потише сделй.

— Хорошо. — Млыш Бобби выбежл из кухни.

Эстер поствил кофейник н плиту. Вскрыл упковку бисквитов с мслом, выложил их н противень и поствил в духовку. Зтем вскипятил воду и вылил ее в кстрюлю с овсяными хлопьями. Потом извлекл одну из тяжелых черных сковородок, нрезл толстыми ломтями кндский бекон и поджрил его с четырьмя яйцми. Поствил две трелки с едой н поднос, туд же поместил корзинку с бисквитми, мсло, бночку джем, кленовый сироп. Ншлось место и для высокого сткн с молоком и чшки кофе для себя. Зтем он понесл тяжелый поднос в гостиную. Млыш Бобби пребывл в той же позе: лежл животом вниз н полу перед телевизором, болтя в воздухе голыми пяткми. Эстер, сдвинув в сторону журнлы и воскресную гзету, поствил поднос н кофейный столик.

— Ты что, собирешься звтркть в нижнем белье?

— Угу.

— Нет, этого не будет.

— Но ты же см не переоделсь, мм!

— Я — это совсем другое дело.

— Ой, ну мм!

— Ступй! Быстро, то все остынет!

Млыш Бобби, вскочил и помчлся нверх, прыгя через три ступеньки.

— Осторожней.

Когд Бобби ушел, Эстер убвил в телевизоре звук, пододвинул кресло к кофейному столику и открыл «Лос-Анджелес тймс». Положил яичные желтки н овсянку, рзмешл, добвил соли и черного перц.

Млыш Бобби с топотом сбежл по ступенькм. Уселся, скрестив ноги, перед кофейным столиком и схвтил бисквит.

— А руки ты утром мыл, млыш?

Бобби змер, поднеся бисквит ко рту. Секунду рздумывл, потом ответил:

— Аг.

— Что это знчит?

Млыш Бобби перевел взгляд н бисквит, зтем — снов н мть.

— Кк положено говорить? — спросил Эстер.

— Д.

— Д, дльше?

— Д, мэм.

— Ну, вот тк-то лучше. А теперь принимйся з звтрк.

Млыш Бобби откусил большой кусок.

— Но, мм, в школе у нс уже никто не говорит «д, мэм», и «нет, мэм».

— А мне плевть н этих «никто». Меня интересуешь исключительно ты.

Млыш глотнул молок — слишком уж горячее. Н верхней губе остлись белые усики.

— Мисс Абрме говорит, что все эти «д, мэм» и «нет, мэм» придумли рбовлдельцы, чтоб держть черных у себя в подчинении. Он нзывет это, — здумчиво жуя, продолжл Бобби, — нзывет это языком нервенств.

Эстер проглотил кусочек бекон и зпил кофе. Потом посмотрел н сын.

— Что ж, детк, у этой мисс Абрме полно всяких дипломов из колледжей, и он, должно быть, очень умн, и все ткое прочее. Однко эти ее рзговоры нпоминют мне болтовню белых, которые озбочены тем, что они белые. Чувство вины и все ткое... Можешь скзть своей мисс Абрме, что хорошим мнерм меня обучл моя тетушк, мисс Розли Гиббонс, уж ее-то ни в коем случе нельзя было причислить к рбовлдельцм. Он был черной, кк спог, эт смя тетушк Розли, и вовсе не испытывл при этом комплекс неполноценности. И еще он говорил, что хорошие мнеры — смя дешевя вещь в мире. Они ведь не стоят тебе ни цент. И в то же время это смя дорогя н свете вещь, не считя, конечно, Иисус. Тетушк Розли очень чтил Иисус.

Эстер подцепил вилкой овсянку с яйцом.

— У тетушки Розли нверняк бы случился сердечный приступ, услышь он, кк говорят со взрослыми клифорнийские детишки. Все эти «г», «не-» и «угу». Тк что передй своей мисс Абрме, что, пок ты мне сын, ты будешь обрщться ко взрослым с должным увжением. Это будет лучшей пмятью моей змечтельной тетушке Розли.

— Но, мм, я ведь дже не знл эту тетушку Розли!

— Конечно нет, детк. Он умерл до того, кк ты родился.

— Тогд почему...

— Послушй, млыш, двй договоримся тк. Вот стнешь взрослым, кк я, тогд и перестнешь говорить «мэм» и «сэр». Договорились?

Млыш Бобби подозрительно покосился н мть.

— Хочешь меня ндуть?

— С чего ты взял? — улыбнулсь Эстер.

— Но ведь когд мне будет столько же лет, сколько теперь тебе, ты все рвно будешь стрше.

— А ты хитрец, Бобби! Всегд умеешь выкрутиться. Двй ешь!

Ккое-то время они ели молч. Млыш Бобби крем глз косился н экрн. Потом нлил сироп н трелку и обмкнул в него бисквит. Покончив с едой, Эстер зкурил сигрету. Уютно свернулсь в кресле, подобрв под себя длинные стройные ноги, и, перелистывя «Тймс», просмтривл объявления. Он искл объявление о продже подержнного грузовичк.

— Мм!

— А? — рссеянно откликнулсь он.

— Что ткое сингог?

— Что?

— Что ткое сингог?

Эстер оторвл взгляд от гзеты.

— Ну, видишь ли, детк, — медленно нчл он, — это что-то вроде церкви. Церкви для евреев.

— А з что люди не любят сингоги?

Эстер глубоко зтянулсь.

— Почему ты спршивешь, детк?

— В передче «Подробности жизни в Лос-Анджелесе» говорили, что люди ос... ос... оскверняли сингоги. — Бобби покзл вымзнным в сиропе пльчиком н экрн. Эстер проследил з его взглядом. Двое белых мужчин сидели в ультрсовременных креслх з столом змысловтой конфигурции и яростно о чем-то спорили. Н одном из них был ермолк.

Улыбк Эстер светилсь неподдельной гордостью. Но произнесл он с притворной укоризной:

— Нет чтобы, кк все нормльные дети, смотреть мультфильмы:

Млыш Бобби улыбнулся в ответ.

— Но, мм, кждый человек знет, что мультфильмы покзывют в субботу утром.

— Вот хитрюг, опять выкрутился! — рссмеялсь Эстер. Зтем снов опустил глз к гзете, но млыш Бобби был не из тех, кто тк просто сдется.

— Ну, мм же!..

— Ну, лдно, лдно. — Эстер ккуртно сложил гзету и опустил ее н колени. Прикурил еще одну сигрету от окурк строй.

— Почему они оскверняют сингоги? — снов спросил мльчик.

— А ты знешь, что ткое «осквернять», млыш?

Мленький Бобби смотрел н нее, чсто моргя, всем своим видом выржя рстерянность.

— Я... думю, что д, — пробормотл он.

Сердце Эстер Фиббс буквльно рзрывлось от любви и гордости з то, что он произвел н свет ткое существо. Никогд прежде не доводилось ей стлкивться с тким любопытством, ткой неуемной жждой знний. Он любовлсь сыном. И это — чсть ее смой, плоть от плоти.

— Осквернять — это знчит рнить, портить. Рзрушть что-то. Совершть кт вндлизм.

— Я зню, что ткое вндлизм. В прошлом году у нс в школе тоже устроили вндлизм.

— Ну вот, это то же смое.

— Но почему они это делют?

Эстер тяжко вздохнул и укзл н пустую чшку.

— Иди, подлей мне кофейку, млыш. И добвь ложечку схр.

Млыш Бобби схвтил чшку и помчлся н кухню. Эстер рспрямил длинные ноги и, перегнувшись в кресле, зтушил сигрету. Он пытлсь собрться с мыслями, сообрзить, кк лучше объяснить все сыну. Он тк стремится к знниям. Он понимл, что в один прекрсный день — день этот нступит очень скоро — он посмотрит н свою мть и поймет, ккя он тупиц. Ккя необрзовння, примитивня. Ккя провинцильня. Он всеми силми стрлсь отсрочить нступление этого дня. Но пок... пок ндо объяснить своему ребенку, редкостно одренному ребенку, смысл и суть предрссудков.

Млыш Бобби принес кофе. Снов рзлегся н полу и вопросительно уствился н мть. Эстер достл из корзинки один из последних бисквитов, нмзл мслом, потом — клубничным джемом. Откусил, стл медленно жевть.

— Тк что они тм говорили, по телевизору?

— Они говорили, что кто-то писл крской н стенх сингоги рзные подлые вещи. Неприличные, ккие пишет шпн. Гдости. Рзные непристойности...

«Что бы это все ознчло, черт возьми?» — подумл Эстер.

— Что ж, млыш, думю, дело тут сводится вот к чему. — Он откусил еще кусочек и зпил кофе. — Помнишь тот день, когд я привел тебя в клсс для особо одренных детей? Мы кк рз поднимлись по лестнице и вдруг услышли, кк ккя-то беля мм говорит своей мленькой дочурке. — Эстер, передрзнивя резкий высокомерный голос, произнесл: — «Интересно, кк это им удлось пропихнуть сюд этого?» И ты еще спросил меня, почему он тк скзл. Помнишь?

— Угу.

— Тк вот, тогд я этого тебе объяснять не стл, ты был слишком мл. Но теперь скжу. Это был дм с предрссудкми. Ей не нрвятся черные. Он их не любит. Понял?

— Д. Д, мм.

— Тким, кк он, не вжно, хорош черный человек или плох, добрый он или подлый, мужчин или женщин. Или ребенок... Он просто не любит нс всех. Не хочет нходиться рядом с нми. У нее против нс предубеждения.

— Но почему?

— Д нипочему и одновременно — по тысяче причин. Первя — стрх. Вторя — невежество. Обычно эти кчеств сопутствуют друг другу. Люди боятся того, чего не понимют, к чему не привыкли. И еще, некоторые из белых просто сумсшедшие. Они готовы н все, лишь бы унизить черного человек, потом ненвидят его з это унижение. И знешь, тких в Джорджии, н моей родине, полно. Некоторые из них чокнулись уже окончтельно: они вообрзили, что см Бог повелел им влствовть нд черными людьми. Я кк-то подслушл рзговор двух пожилых белых дм. Моя тетушк Розли у них убирл и кк-то взял меня с собой. Мне было лет девять-десять, не больше. И вот одн из этих белых струшенций вдруг говорит другой, что ее священник будто бы объяснил, почему черные люди — черные. Будто бы, когд Кин убил Авеля, Господь стршно н него рзгневлся и отпрвил в пустыню. А женщин тм не было, потому что Кин был единственным из оствшихся в живых ребенком Адм и Евы, сми Адм и Ев — единственной тогд прой, которя плодилсь и рзмножлсь. И вот Кину стло тк одиноко, что он спрился с обезьяной, и от их потомств и нчлсь негритянскя рс. И черня кож — это знк проклятья, которое нложил Господь Бог н всех детей Кин. А потому все черные люди — полуобезьяны и полуубийцы.

С минуту Бобби рзмышлял нд услышнным, зтем поднял глз н мть.

— Глупо, — скзл он.

— Ты прв, млыш Бобби. Это глупо, это подло, мерзко и ужсно — думть и говорить ткие вещи! Но от того не легче. Ведь эти стрые дмы действительно верили, что это именно тк. Верили, кк в Господ Бог.

А потому они предубеждены против нс, против всех черных. Ты меня понял?

Млыш Бобби кивнул.

— Ну вот. А еще н свете есть много людей, которые предубеждены против евреев.

— Но у евреев-то кож не черня.

— Нет, не черня. Но люди изобрели целую тысячу причин, по которым евреев ндо ненвидеть.

— Кких?

— Ну, нпример, они винят евреев в том, что они рспяли Христ. Ну, знешь, приколотили гвоздикми к кресту.

— Тк это же двно было!

Эстер пожл плечми.

— У многих хорошя пмять. И две тысячи лет спустя они готовы обвинять евреев в том, что произошло с Христом. И все это время их — ндеюсь, ты знешь это слово? — преследовли! И до сих пор преследуют. И оскверняют их сингоги. До сих пор винят во всем евреев.

— Но это же неспрведливо!

— Конечно, неспрведливо!

— Тк почему бы с ними не поговорить? Не объяснить им, что они ошибются?

Эстер горько рссмеялсь.

— С этими людьми не поговоришь, детк. Они полны ненвисти и злобы.

Млыш Бобби сморщил носик и, зморгл длинными ресницми з стеклми очков.

— Но ненвидеть — это же просто глупо!

— Ты прв, милый.

— Тогд мы должны их остновить.

— Что ж, послушй, что я тебе скжу, детк. Ты будешь учиться в школе и очень-очень стрться. Вырстешь, стнешь умным-преумным. И может быть, однжды изобретешь ткую тблетку, от ненвисти.

Млыш Бобби нсупился.

— А знешь, мм, я больше не хочу быть ученым.

— Почему?

— Я собирюсь стть телекомменттором, кк Дэн Рейзер.

— Неужели? Но ведь еще н прошлой неделе ты вроде бы собирлся стть луретом Нобелевской премии.

— Д. Но мисс Абрме говорит, что в двдцть первом веке смым знчимым для человек полем деятельности должны стть средств коммуникции, общение.

— Полем?! — Эстер изобрзил испуг. — Что же это? Выходит, эт беля женщин хочет, чтоб мой сыночек рботл в поле, где-нибудь н хлопке, кк его предки?

— Мм!

Эстер рсхохотлсь.

— Иди сюд, мленький! — Он похлопл рукой по мягкому сиденью. Бобби подошел и устроился рядом в ее объятиях.

— Послушйте, мленький мужчин! Слишком уж серьезный для воскресного утр получется у нс рзговор. Ккие у вс н сегодня плны?

— Ты о чем это? — подозрительно спросил он.

— Не желешь ли отпрвиться н свидние с одной высокой, очень сексульной брюнеткой?

Млыш Бобби нхмурился.

— Не хочу ехть к ббушке Фиббс! Потому что по воскресеньям у нее вечно торчт эти дмы из церкви и лезут ко мне со щипкми и поцелуями...

— Но я вовсе не предлгю тебе ехть к ббушке Фиббс.

— А потом должен прийти Дуэйн, и мы будем игрть в бейсбол.

— Господи, я же не прошу сопровождть меня в Тимбукту, в ккую-нибудь чертову дль! Просто поктешься с ммочкой. Неужели я прошу невозможного?

Н секунду Бобби здумлся, потом лицо его рсцвело в улыбке, и он чмокнул Эстер в щеку.

— Конечно, ммочк!

— Тогд вперед, детк! Не хочу ндолго отрывть тебя от вжных знятий. — Он прижл сын к себе и прошептл ему н ушко: — А тот, кто соберется последний, будет мыть посуду! — Млыш Бобби моментльно вырвлся и помчлся нверх. Эстер — следом, хохоч и дергя его з крй мйки.

Двдцть минут спустя они уже ктили по втострде н Снт-Ан, в южном нпрвлении. Смог сгустился, погод стоял совсем не воскресня. Ветви пльмовых деревьев, которыми было обсжено шоссе, кзлось, поникли от выхлопных гзов. Эстер поднял все стекл и включил кондиционер.

Млыш Бобби крутил ручку нстройки рдио, перебиря один музыкльный кнл з другим.

— Эй! — жлобно воскликнул Эстер. — Это же был Уитни Хьюстон.

Но млыш Бобби, не обртив н ее слов ни млейшего внимния, продолжл крутить диск, пок не поймл трнсляцию мтч с учстием «Энджелс». С улыбкой взглянул н мть.

— Дуэйн говорит, что «Доджерз» должны встретиться в «Энджелс» в мировом чемпионте. Мтч будет трнслировться н весь мир.

— О! Вон оно что...

— Дуэйн говорит, что это в первый рз, ткого до сих пор еще не было!

— Вот кк?

— Дуэйн говорит, что никто из ншего клсс никогд не входил и не войдет в соств бейсбольной комнды.

— Знешь, что я тебе скжу, — медленно нчл Эстер, — все когд-нибудь бывет в первый рз. И нечего относиться к болтовне твоего Дуэйн кк к Священному Писнию. Тоже мне, истин в последней инстнции.

— Ты тк считешь, мм?

— Я полгю, что если ты очень сильно зхочешь оргнизовть в своем клссе бейсбольную комнду, никто и ничто не сможет тебя остновить.

Ккое-то время они ехли молч, вокруг кипело движение. По рдио диктор рспрострнялся н тему, нсколько вопиюще безгрмотно в этом сезоне зщищют поле у своих ворот «Энджелс». Эстер покосилсь н сын.

— Млыш?

— Угу? — рссеянно отозвлся Бобби. Эстер убвил звук.

— А ты знешь, что во вторник пп возврщется домой?

Бобби поднял н нее глз. В стеклх очков блеснуло солнце.

— Д, мм.

— Тк вот, — несколько неуверенно продолжл Эстер, — я бы хотел знть, кк ты к этому относишься. Ты рзве не рд?

— Конечно, мм. Нверное, рд.

— Что знчит «нверное»?

— Д нет, конечно же, я очень рд, и все ткое...

— Ты ведь скучл по ппе, првд?

— Конечно, мм. Только...

— Что только?

— Только не хотелось бы, чтоб дом у нс снов нчлись все эти крики и скндлы. Кк рньше, когд пп приходил домой... Я не могу знимться, когд кричт и дерутся.

Эстер почувствовл, кк сердце у нее дрогнуло и словно скукожилось. Словно клочок бумги, объятый плменем.

— И еще, мм. — Млыш Бобби обернулся и посмотрел н нее: — Ты говорил, что ппу збрли потому, что он болеет. А Дуэйн скзл, что в тюрьму попдют только плохие люди. А больных збирют в больницу.

Не мешло бы добвить крысиного яд в слдкое, когд в следующий рз этот Дуэйн збежит к ним угоститься молоком с шоколдными чипсми, отметил про себя Эстер.

— Ты совершенно прв, млыш Бобби. Но иногд люди ошибются. Иногд они помещют больного в тюрьму, плохих людей — в больницу.

Бобби продолжл молч смотреть н нее.

— Твой отец был болен, — твердо зявил Эстер.

— А теперь попрвился?

Эстер не сводил глз с дороги.

— Будем ндеяться, что д, млыш. Мы все н это ндеемся.

— Потому что я не могу готовить уроки, когд в доме шум и дрк.

— Не беспокойся, детк. — Он протянул руку и похлопл сын по бедру. — Никто больше не будет мешть тебе знимться. Никто и ничто, обещю. Ой, мы же чуть не проскочили съезд!

Эстер резко свернул нпрво. Мшин, ехвшя следом, тормознул и сердито зсигнлил. Эстер и млыш Бобби только хихикнули, съезжя н боковую дорогу, ведущую под уклон.

— Куд мы едем, мм? Я здесь рньше никогд не был.

— Это Промышленный центр, детк.

— Ну и?.. Куд мы все-тки едем?

— Я же скзл.

— Куд?

— Это сюрприз.

— А когд мы туд попдем?

— Прямо сейчс! — Эстер свернул н дорожку, усыпнную грвием и выходящую н площдку перед невысоким кирпичным зднием. З домом виднелся длинный ряд клеток, обнесенных высокой изгородью. Вывеск у вход глсил: «Центрльный приют для животных южного округ». Эстер выключил мотор, и воздух нполнился собчьим лем и звывнием. Млыш Бобби с удивлением посмотрел н мть.

— Ду-ду! — изобрзил звук трубы Эстер. — Сюрприз!

Млыш Бобби перевел взгляд н здние, зтем — снов н мть.

— Я что-то не пойму, мм...

— Помнишь мисс Реджину, дму, которя у меня рботл?

— Аг.

— Тк вот, теперь он рботет здесь. В комиссии по контролю нд численностью домшних животных.

— О! — откликнулся млыш Бобби, откинувшись н сиденье.

— И он кое-кого присмотрел. Для тебя.

Бобби, похоже, пребывл в полном смятении.

— Послушй, — произнесл Эстер тинственным шепотом. — Чего бы тебе больше всего хотелось н этом свете?

Млыш Бобби здумлся.

— Войти в школьную комнду.

Эстер покчл головой.

— Нет, не то. Ккую вещь ты бы хотел иметь больше всего н свете?

Бобби прикусил нижнюю губу.

— Мленький компьютер.

— Нет, не то, детк. Н втором месте.

Млыш Бобби недоверчиво уствился н мть.

Эстер решил помочь: «М-р, м-р...»

— Котенк!

— Угдл! — воскликнул Эстер. — Идем!

Млыш Бобби выктился из мшины и преодолел лестницу у вход прежде, чем Эстер успел отворить дверцу втомобиля.

— Идем же, мм! Идем! — Бобби зтнцевл от нетерпения, кк делют дети, когд хотят писть. — Ну, скорее же, мм!

— Иду, иду!

Полы в холле были покрыты выщербленной плиткой и устлны гзетми. В воздухе стоял острый звериный дух и зпх экскрементов, но все перекрывл кисля вонь ккого-то дезинфектнт. Посредине нд стойкой из плстик возвышлсь темнокожя женщин неопределенного возрст в коричневой униформе. Цвет костюм в точности грмонировл с цветом кожи. Позди нее от пол до потолк поднимлись клетки, где обитли кошки, котят, мленькие собчки, щенки и дже целый выводок енотов. В одной из клеток сидел пр зеленых попугев.

— Эстер! — воскликнул женщин в униформе. — Кк поживешь, детк? Кк дел?

— Реджин! Смотрите-к, ккой н ней костюмчик! — рссмеялсь Эстер, — Ты выглядишь просто шикрно!

Реджин был очень ухоженной и нрядной дмой с пышными формми. Высокя грудь, широкие бедр, соблзнительный зд. Под жкетом виднелсь беля, туго нкрхмлення блузк. Н зпястьях блестели и звенели золотые брслеты.

— Иди сюд, Эс, — скзл Реджин и, обогнув стойку, подошл к подруге и обнял ее. — Могу поклясться, девочк, ты еще больше похудел. Хотя уж больше вроде бы некуд. Одн кож д кости!

— Ты же знешь меня, Ри. Сколько ни ем, все не впрок. Я всю жизнь ткя.

— Нет, дело не в этом. — Реджин выпустил ее из объятий. — Слишком много рботешь. И слишком долго. И тк — всю жизнь.

— Ну, ты же знешь, ккя н этот счет есть поговорк. Не потопешь — не полопешь.

— Слыхл. А кто это тут у нс ткой толстый, того гляди лопнет?

Млыш Бобби, терзясь нетерпением, перебегл от одной клетки к другой. Глз его сверкли.

— Где он, мисс Реджин?

Женщины рссмеялись.

— Веди себя прилично, Бобби, — зметил Эстер. — Во-первых, ты должен поздоровться с мисс Реджиной Мы с ней полгод не виделись.

— Здрвствуйте, мисс Реджин. Где он?

Реджин, глядя сверху вниз н млыш Бобби, снов рссмеялсь.

— Здрвствуй, Роберт. А ты с тех пор, похоже, ни н дюйм не вырос. Ну, ничего. Зто потом срзу вымхешь. Будешь высоким и сильным, кк пп, првд?

— Д, мэм, — ответил млыш Бобби, изо всех сил стрясь вести себя прилично.

— А кем собирешься стть? Футболистом или бейсболистом? Мои — тк только об этом и мечтют. «Рейджером» или «Лейкером»?

— Сегодня утром зявил, что собирется быть телекомменттором.

— Телекомменттором? Кк вм это нрвится? Вот уж не думл...

— Пожлуйст, мисс Реджин! — взмолился млыш Бобби, д тк громко, что н миг зглушил визг и щебет плененных животных.

— Бобби! — строго одернул его Эстер, однко не могл сдержть при этом улыбки.

— Прости, мм. Ну, пожлуйст...

— Ну, лдно, лдно. — Реджин снов зшл з стойку. — Придется принести, не то несчстный ребенок лопнет от нетерпения. — Он вышл в зднюю комнту и вскоре вернулсь, неся в рукх пушистого, цвет кко, котенк с темными лпкми и золотистыми глзми. Он с любопытством оглядывл людей.

— Вот, прошу вс, мистер Фиббс. — Реджин передл котенк Бобби. — Держть его ндо вот тк... Не слишком крепко, но ккуртно, чтоб не упл. Чтоб чувствовл себя в безопсности. А не кк ккой-нибудь тм бездомный бродяжк.

Млыш Бобби отнес котенк в угол и сел н пол.

— Пол грязный, млыш, — зметил Эстер, но он ее не слышл. Котенок вскрбклся по рукву и уселся н узенькое плечо.

— Эй, ты! Ты кто ткой, ? — нежно произнес млыш Бобби. Осторожно оторвл котенк от плеч и прижл к груди. Котенок вырвлся и снов взбежл по рукву. Н этот рз он вскрбклся Бобби н голову и зкчлся тм, пытясь сохрнить рвновесие. — Ты кто ткой, ? — снов прошептл мльчик.

— Вы только посмотрите н них! — зметил Эстер.

— Дв ребенк, — скзл Реджин. — Жль, что кмеры нет.

Ккое-то время они нблюдли, кк мльчик игрет с котенком. Потом Эстер покчл головой.

— Бирмнский котенок, подумть только! Большинство мльчишек мечтют о собке. Немецкой овчрке, добермне, о чем-то в этом роде... О большом и злобном звере. Этот же хотел только котенк.

— Д, он у тебя особенный, Эс.

— И не просто о котенке. Именно о бирмнском. Слыхли что-либо подобное? Я сроду не знл, что н свете существуют бирмнские кошки.

— Д, это редкя пород. З все время, что здесь рботю, поплся впервые.

— Должно быть, непросто было рздобыть его, , Ри? Я тк тебе блгодрн!

— С тех пор кк поступил сюд, только и делл, что искл. Сколько я уже здесь? Полгод? И вот, предствляешь, в прошлый четверг приходит ккой-то мужчин с котенком, и, клянусь Богом, девочк, в глзх у него слезы. Скзл, что купил его н день рождения своей мленькой дочурке, тут вдруг выясняется, что у нее ллергия н кошек. Стоит ей только его поглдить — и тут же нчинет кшлять, чихть и здыхться. А стоит только его збрть, кк нчинет кричть и плкть.

— Кошмр!

— Првд? И вот мужчин говорит, что этот котенок едв не рзбил ему семью. Жен зявил, что рзведется с ним, если он не уберет котенк из дом и не придет со щенком. А человек, у которого он его купил, нзд не взял, вот он и принес котенк сюд. Он обошелся ему в четырест доллров!

— Четырест?!

— Белые — они же почти все сумсшедшие, детк. Ну и кк только я его увидел и понял, что это то, что ндо, что кк рз о тком мечтет млыш Бобби, тут же договорилсь с этим господином. Он отпрвился домой с совершенно очровтельным щенком коккер. Хозяин присмотрел для ккого-то своего родственник, но я скзл ему, что собчк ночью сдохл.

— Ой, Ри, может, не стоило?

— Здесь ткое происходит сплошь и рядом, Эстер. Для того и преднзнчено это зведение. Здесь убивют животных...

В здние вошел мужчин с двумя сыновьями. Он хотел подобрть себе собку, и Реджин повел его н улицу, смотреть. Эстер зкурил. Млыш Бобби лежл в углу н спине, котенок охотился з его пльцем, которым он водил под мйкой.

— Пол грязный, детк, — снов скзл ему Эстер.

Млыш Бобби поднял н нее глз.

— А он теперь првд мой, мм?

— Конечно, детк. Смотри, не збудь поблгодрить мисс Реджину. Кк следует поблгодрить. Он тк для тебя стрлсь.

— Д, мм, обязтельно. — Бобби продолжл игрть с котенком.

— А кк ты его нзовешь, детк?

Бобби улыбнулся.

— Бгир.

— Б... что?

— Бгир. Тк звли черную пнтеру из скзки, которую читл нм мисс Абрме. «Книг джунглей». О мленьком мльчике, который живет с волкми. А лучшим другом у него был стря черня пнтер по имени Бгир.

— Но нш-то вовсе не похож н черную пнтеру.

Вернулсь Реджин, рзмхивя тяжелой связкой ключей.

— Позвольте познкомить вс с Бгирой, Ри. Королевой джунглей.

Реджин рсхохотлсь.

— Ах, Бгир! Кк поживете, мисс Бгир? Звучит по-фрикнски. Это что, првд фрикнское имя? Очень экзотичное!

Млыш Бобби вскочил н ноги и подошел к Реджине, прижимя котенк к груди.

— Мисс Реджин, огромное вм спсибо з Бгиру. Это лучшя кошк в мире. Когд я вырсту и стну знменитым телекомменттором, мы обязтельно приедем сюд со съемочной группой, мини-кмерой и тонвгеном, и я сделю о вс и вшем приюте передчу. И вы стнете знменитостью.

Реджин улыбнулсь.

— В кругу своих знкомых мужчин я уже и тк достточно популярн, млыш. — Он здорно подмигнул Эстер. — Но буду тебе стршно признтельн, если ты подкинешь мне еще прочку-другую! — Реджин нклонилсь и чмокнул Бобби в щеку, оствив н ней четкий крсный отпечток жирной губной помды. Бобби отошел, что-то нежно шепч н ухо Бгире и вытиря щеку рукой.

— Очень знятный у тебя млыш, Эстер. Личность.

— Д, это верно. — В голосе Эстер звучл гордость.

Млыш Бобби снов уселся н пол. Котенок с воинственным видом рсхживл вокруг.

Реджин облокотилсь о стойку.

— Ну, рсскзывй, кк живешь, детк. Бобби скоро возврщется?

— Во вторник утром.

— Небось рд?

— Д, Ри, очень.

Эстер снов зкурил. Реджин внимтельно нблюдл з ней.

— Тогд в чем дело?

Эстер, щурясь, смотрел н нее сквозь сигретный дым.

— О чем ты?

— Двй выклдывй все кк есть своей строй подружке! Он-то чует, когд что-то не тк.

Эстер зтянулсь и вздохнул.

— Я боюсь, Ри. Стршно боюсь!

— Понимю, миля.

— Я обещл мме Фиббс, что, если Бобби еще хоть рз зтеет скндл, между нми все кончено. Я вычеркну его из жизни. И знешь, Ри, н этот рз я действительно тк и сделю.

— Мы это уже слышли.

— Просто я ужсно люблю этого человек, Ри.

— Д, он крсвчик, это верно.

Эстер снов глубоко зтянулсь. Потом зговорил снов, голос ее дрожл.

— Я тк боюсь, Ри. Тк стршно боюсь! Я не предствляю себе жизни без Бобби.

— Ну, стоит ли тк убивться, детк! — Реджин нежно поглдил Эстер по руке.

— Знешь, последние пять лет Бобби провел в тюрьме больше времени, чем дом. Но я всегд знл: срок кончится и он вернется. Три месяц, шесть, последний рз он згремел н год. И знешь, он мне снится кждую ночь! Я без него не могу...

— Зню.

— Но я понимю ткже, что продолжться тк больше не может. Не хочу, чтобы мой сын рос, зня, что отец его в тюрьме. Что это з жизнь? Ничего хорошего! Особенно для ткого ребенк, кк млыш Бобби. Ему нужен покой в доме, стбильность.

Эстер помолчл, глядя, кк Бобби игрет с Бгирой.

— Учителя беседовли с родителями детей, которые учтся в клссе для особо одренных. Они говорят, что ткие дети особенно чувствительны. Они очень остро регируют н все. Понимешь?

— Аг.

— Ткие дети ко всему относятся инче. Родители должны быть вдвойне внимтельны к тлнтливым детям. Когд Бобби был совсем мленьким, это знчения не имело. Он не понимл, что происходит. Я уходил н рботу, оствлял его с Бобби. Кк-то возврщюсь, большой Бобби вырубился и лежит н полу в кухне, кк кмень, не сдвинешь. А млыш твердит: «Ппочк спит, ппочк спит!»

Реджин сострдтельно зкивл головой.

— Пру рз возврщлсь, Бобби нет. Он бросл ребенк, оствлял в доме совершенно одного. Уходил рздобыть себе зелья. Бог его знет, где он пропдл, еще слв Богу, у млыш хвтило ум не выскочить н улицу, нчть игрть со спичкми и все ткое. Господи, Ри! Я кк-то рз пришл и вижу: Бобби оствил н кухонном столе зряженное ружье. Предствляешь, зряженное! Н кухонном столе! А этот сидит, уперся в телевизор и больше ничего не видит! Но, Боже мой, Реджин, не вечно же будет тк везти!

Реджин снов зкивл головой.

— Д, этот героин — дьявольское зелье!

— А теперь млыш Бобби вырос. Он все понимет. И он посмотрит однжды н отц — отц, которого едв знет, — и что? Жлкий нркомн, и все тут. Преступник. А кто тогд я? Жен нркомн. Нет, я не хочу, чтобы мой сын тк обо мне думл, Реджин! Клянусь Богом, не хочу!

Голос Эстер превртился в хриплый шепот. В глзх блестели слезы. Реджин вышл из-з стойки и лсково обнял ее.

— Ну, ну, успокойся, — бормотл он, похлопывя Эстер по плечу. Млыш Бобби н секунду прервл игру с Бгирой, взглянул н обнимвшихся женщин, зтем его внимние снов переключилось н котенк.

— И знешь, Ри, — продолжл шептть Эстер подруге в воротник, — я тут пошл нвестить его. И когд увидел, ткого чистого и ккуртного, с ткими ясными глзми, кк тогд, когд я выходил з него змуж, знешь, у меня сердце чуть не рзорвлось от любви. Мне тк хотелось дотронуться до него, просто коснуться рукой. Ты понимешь, Ри?

Реджин не ответил, лишь еще крепче прижл ее к себе.

— Я не предствляю себе жизни без Бобби! И в то же время зню: тк дльше продолжться не может. О. Ри, я тк стршно боюсь!

— Ну, тихо, тихо... — Реджин продолжл похлопывть подругу по спине. — Может, н этот рз Бобби испрвился. Может, все будет хорошо...

Нконец женщины оторвлись друг от друг. Эстер вытерл глз лдонью.

— Н это я и ндеюсь, Ри. Молюсь об этом кждую ночь.

— Ну, вот вм, пожлуйст! — Реджи н широко улыбнулсь, обнжив ярко-белые ровные зубы. В помещение вошел отец с сыновьями в сопровождении щенк эрде-ля-полукровки. Собк, почуяв Бгиру, рвнулсь вперед. Мужчин дернул з плстиковый поводок, и пес, неуклюже осев н пол, злился звонким лем. Нхмурившись, Бобби подхвтил Бгиру н руки и крепко прижл к груди.

— Отойди, псин! — скзл млыш Бобби и сделл вид, что хочет пнуть щенк ногой. — Зткнись!

Пок Реджин выписывл н эрделя документы, Эстер подошл к сыну и присел рядом н корточки.

— Эт противня зля собк пугет Бгиру! — пожловлся млыш Бобби.

Эстер бросил окурок н пол и рздвил кблуком. Бобби поднял н нее глз.

— Ты в порядке, мм?

Эстер улыбнулсь и кивнул:

— Конечно, детк. Я в порядке.

— Я видел, ты плкл.

Эстер рссмеялсь.

— О! Это ничего не знчит! Женщины вообще любят поплкть. После этого они себя лучше чувствуют. Вот подрстешь — см убедишься.

Бобби не сводил глз с эрделя, тот в свою очередь — с Бгиры.

— Ты плкл из-з ппы?

Эстер провел пльцми по бедру, обтянутому синими джинсми.

— Я плкл из-з жизни, детк. Вот тк... — Он снов улыбнулсь. — Ткое с женщинми тоже чсто случется.

Эрдель потерял интерес к Бгире и теперь подобострстно обнюхивл ноги своего нового влдельц. Один из его сыновей посмотрел н Бобби с Бгирой, потом обнял щенк з шею. Щенок рдостно звилял хвостом и облизл ребенку лицо.

— А мне моя Бгир горздо больше нрвится, чем этот противный стрый пес! — шепнул Бобби мтери.

— Мне тоже, — шепнул Эстер в ответ.

Млыш Бобби помолчл немного, зтем вдруг добвил:

— Ндеюсь, ппе он тоже понрвится...

Эстер испытующе взглянул н сын.

— Не беспокойся, детк! Пп будет от Бгиры просто в восторге, вот увидишь!

8.15 вечер

Уолкер тихо крлся по вымощенной плитми дорожке, что вилсь между двумя рядми жилых домов. В рспхнутые окн струилсь вечерняя прохлд, из окон нижних этжей, где нходились кухни, тянулись пряные ромты готовящейся пищи. Светились и бормотли экрны телевизоров, тм, где окн были зкрыты, рботли кондиционеры. Дорожк, густо поросшя сорнякми и трвой, круто обрывлсь у нсыпи футов пятндцть высотой. Уолкер осмотрелся, проверяя, не следит ли кто-нибудь з ним, зтем нрвл две полные пригоршни сорняков и вскрбклся вверх по нсыпи. Он зкнчивлсь узкой грязной площдкой не более семи футов в ширину; от смого ее кря отвесно уходили вниз стены кньон глубиной этж в три, где ндвно устроили стоянку для мшин. Срзу з стоянкой нчинлся Пико-бульвр, н противоположной его стороне возвышлось новое ультрсовременное здние из стли и грубо обрботнного кмня, вход в которое укршл футуристическя скульптур в виде звезды Двид из метллических конструкций. У вход сверкли огромные буквы из стли, глсившие, что здесь рсполгется Центр зпдного побережья по исследовнию мссового уничтожения евреев.

Уолкер злег в высокой трве н крю обрыв и уствился н здние. К крсному ковру, рзложенному н тротуре, подктывли лимузины — «роллс-ройсы», «мерседесы». Из них выходили мужчины в смокингх и дмы, сверкющие дргоценностями. Зтем мшины отъезжли и припрковывлись н стоянке, мигя фрми. Рсторопные служители в коротких зеленых пиджкх помогли столь же элегнтным гостям выбрться из тких же роскошных втомобилей, зтем прыгли з руль и, взвизгивя тормозми и двя н гз, объезжли здние по Пико и отгоняли мшины н стоянку, рсположенную прямо под тем местом, где лежл Уолкер. Сквозь зтемненные стеклянные пнели фсд нового здния Уолкер видел этих господ — они смеялись, пили, хвтли зкуски с подносов, которые рзносили молоденькие девушки лтиномерикнского тип в черно-белых униформх.

Уолкер пролежл в трве, нверное, целый чс, пок не зкончился съезд гостей. Двое служщих в зеленых пиджкх лениво бродили у вход в здние, перебрсывясь шуткми и посмеивясь. До Уолкер доносились обрывки речи н испнском — мексикнцы слушли трнсляцию мтч с учстием «Доджерз» по порттивному приемнику, который они поствили н ступеньки у вход. Стемнело, и стоянк, где еще не успели устновить прожекторы, погрузилсь во мрк. Уолкер поднялся. Прошел по узкому гребню вдоль обрыв, пок не ншел более пологий спуск, и снов злег, приподняв голову, чтоб видеть служителей у вход. Несколько минут спустя игрок из комнды «Доджерз» прорвл оборону противник, и мексикнцы, рдостно рссмеявшись, обменялись дружескими пинкми. Уолкер выскользнул из трвы и нчл спускться вниз по склону, то притормживя н кблукх, то помогя себе рукми. Под тонкую футболку збилсь пыль. Нконец, сопровождемый тонкими струйкми земли и мелких кмешков, он приземлился н дне обрыв и торопливо присел н корточки з кпотом сверкющего лком серого «корниш». Оттуд было слышно, кк пересмеивются и поздрвляют друг друг и «Доджерз» служители.

Уолкер приподнялся и высунул голову из-з кпот «SL-450». Увидел, кк по ступенькм сбежл девушк-официнтк с двумя бумжными трелкми, нполненными едой. Мексикнцы поблгодрили ее и нчли с ней зигрывть. Один из них сделл вид, будто собирется шлепнуть ее по зду. Девушк увернулсь и, улыбясь, погрозил ему пльцем. Прни рсхохотлись, он убежл в дом.

Мексикнцы уселись н рсклдные стулья и нчли есть прямо рукми. Отстегнув от пояс бллончик с крской, Уолкер встряхнул его и нчл с помощью рспылителя выводить н лкировнном сером боку мшины слово «жид». Зтем подкрлся к черному «бирицу» и огромными крсными буквми вывел н дверце слово «еврей». Потом подобрлся к коричневому «мерседесу» и нписл н одном крыле «любитель ниггеров», н другом — «лживый еврей». Тк он ползл между втомобилями минут десять, тяжело пыхтя, и прктически вслепую выводил н втомобилях ндписи. Он был окрылен своим успехом, кровь, кзлось, тк и кипел в жилх, рзливясь приятным теплом по рукм и ногм. Обрботв двдцтую по счету мшину, он откинулся н хромировнный бмпер немного отдышться. Дыхние было учщенное, сердце бешено билось, и он вдруг с удивлением обнружил, что у него эрекция. Он дотронулся до член. Ккое приятное ощущение... Потом рзвернувшись лицом к мшине, винного цвет «ягуру», уже нчл было выводить н кпоте «Бей жидов!», кк вдруг через улицу до него донесся крик:

— Эй, ты! Ккого черт ты тм делешь?!

Н ступенькх стоял высокий худощвый мужчин с длинными седыми волосми и укзывл в его сторону пльцем.

— Я зметил его со второго этж! Это вш обязнность — охрнять стоянку! — кричл он служщим. — Схвтите его!

Прни перебежли через Пико и нпрвились к стоянке. Но вместо того, чтобы рзделиться, они держлись вместе. Уолкер побежл между рядми втомобилей, увлекя преследовтелей з собой, зтем метнулся в сторону, зпетлял кк зяц, приближясь к улице.

— Он тм! Держите его, не позволяйте уйти! — кричл мужчин. Теперь к нему присоединилось еще несколько человек из приглшенных, и все они бросились вдогонку з Уолкером.

Уолкер перепрыгнул через низкую метллическую цепь, огорживющую стоянку, и, свернув нпрво, помчлся по Пико к ближйшему перекрестку. Еще рз свернул нпрво. Дорог плвно поднимлсь н холм, вокруг рсстиллись лужйки чстных влдений. Он бежл легко, неспешно, время от времени оборчивясь. Дв мексикнц отстли от него примерно н полквртл. Мужчины в смокингх и кожных вечерних туфлях, выбежвшие из здния, отстли еще больше и постепенно выдыхлись. Уолкер пробежл еще несколько квртлов, зтем свернул нлево, промчлся по ккуртно подстриженному гзону и повернул нпрво, н боковую улицу. Здесь подъем кончился, и он позволил себе остновиться и осмотреться. Прни все еще пытлись догнть его. Уолкер побежл дльше, все время сворчивя нпрво. Потом нырнул в темную ллею, обсженную кустрником, бегущую вдоль здних изгородей между двумя плохо освещенными улицми. Примерно посредине обернулся, потом рсплстлся н животе и стл следить з входом в ллею. Несколько секунд спустя в нее вбежли мексикнцы — головы опушены, ноги зплетются. Они проскочили мимо. Тогд Уолкер поднялся, рзвернулся и зтрусил в обртном нпрвлении. Его голубой фургончик был припрковн в нескольких ярдх от вход. Он отпер дверцу и сел з руль. Сорвл с себя пропыленную футболку, звел мотор и выехл н дорогу. Сунул мйку под сиденье, туд же кинул бллончик с крской. Двя н гз, он мчлся среди зкругленных холмов, одновременно нтягивя н себя ярко-крсную ветровку, зтем нтянул н потную голову желтое бейсбольное кепи с ндписью «Шины фирмы Мишлен». У подножия холм он свернул н восток, по нпрвлению к Пико-бульвру, и немного сбвил скорость. Впереди стояло несколько полицейских втомобилей, сверкя миглкми. Полисмен в униформе регулировл движение. Н тротуре и ступенькх у вход толпились люди с мрчными, рсстроенными лицми. Нпротив, н стоянке, вдоль рядов изгженных втомобилей, чертыхясь и рзмхивя рукми, двиглись люди с фонрикми.

Уолкер ндвинул кепи по смые брови и, улыбясь, проехл мимо.

Понедельник, 6 вгуст

4.02 утр

Свернутя трубочкой гзет шлепнулсь н крыльцо у входной двери. В доме нпротив злял мленькя собк. Голд нлил себе еще чшку кофе, выдернул вилку кофейник из штепселя и понес чшку нверх. Н нем был летний желтовто-коричневый костюм и беля рубшк с рсстегнутым воротом. Н улице еще стоял тьм, собк продолжл лять. В свете ночной лмпы Голд бегло просмотрел зголовки в гзете. В Вест-Сйде подверглсь осквернению еще он сингог. В Комптоне мужчин зстрелил свою жену, мть и обеих дочерей, потом зстрелился см. «А что ему еще оствлось делть», — подумл Голд. Сунул гзету под мышку, вышел из дом, зпер з собой дверь. Прошел через двор и свернул н дорожку, ведущую к гржм. Дверц «форд» отворилсь с метллическим скрипом. Он бросил гзету н сиденье, выпрямился, осмотрелся, зтем нпрвился к бревенчтым опорным блкм в здней чсти грж. Сунул руку под скт крыши, в том месте, где блк упирлсь в потолок, пошрил в темноте, вытщил мленький серебряный ключик и опустил его в крмн. Зтем вывел мшину из грж, медленно проехл по двору и выехл н улицу.

Дже по лос-нджелесским меркм ночь стоял н удивление тепля, всего грдусов н 10 — 12 ниже, чем в дневное время. Голд поднял стекл и включил кондиционер. Единствення в мшине вещь, которя рботл нормльно. В ноги ему здул прохлдный ветерок. Он медленно ехл по улицм по нпрвлению к мгистрли н Снт-Ан. Потом свернул к югу. Лишь в эти чсы, н стыке глубокой ночи и рссвет, н дорогх было относительно спокойно. Он зкурил сигру, поудобней откинулся н спинку сиденья и включил рдио. Кк всегд, попл н стнцию «Кей-кей-джи-оу», трнслирующую джз. Диск-жокей крутил струю зпись «Кэннон-бол Эддери». Голд, попыхивя сигрой, рзмышлял о дне предстоящем и вчершнем. Вчер он вообще не выходил из дом. Точнее, с смого субботнего вечер. Вернувшись с бр мицвы, сел з обеденный стол с бутылкой хорошего виски и нпился до чертиков. В воскресенье проснулся довольно рно, почистил зубы и первым делом нлил себе виски. И пил весь день. Рз семь-восемь звонил телефон, но он не подходил. Он знл, что это звонит Уэнди, хочет, чтоб он зшел. Он чувствовл себя виновтым, но не нстолько, чтоб снять трубку. Около шести позвонил и зкзл по телефону пиццу н дом, потом обзвонил несколько знкомых, пок не рздобыл нужный ему номер. Быстро нжл н кнопки и стл ждть. Ответил голос юноши или подростк.

— Отец дом? — спросил Голд.

— Аг. А кто это?

— Двй его к телефону, бубеле!

— Угу. Сейчс. О'кей!

Рздлся глухой стук — это трубку положили рядом с ппртом. Голд слышл, кк мльчик кричит: «Эй, тм ппу к телефону!» Минуты три спустя ему ответил уже другой, низкий хрипловтый голос:

— Кто говорит?

— Это Мкгриффи? — спросил Голд.

— Д. Кто это?

— Джек Голд.

В трубке молчние. Зтем Голд произнес:

— Ты знешь, кто я.

— Д. Я зню, кто ты.

— Хочу угостить тебя ленчем. Звтр.

— С ккой стти?

— Зодно и потолкуем.

Похоже, человек н другом конце провод здумлся.

— Лдно. О'кей. Где?

— Н Пико, к зпду от Вермонт, есть кубинский ресторнчик. Нзывется «Куб либре». Жду тебя тм в одинндцть тридцть.

— Почему именно тм?

— Потому что хожу туд вот уже лет десять и ни рзу не видел поблизости ни одного фрон.

Снов долгя пуз.

— Лдно. Знчит, в одинндцть тридцть?

— В одинндцть тридцть.

Голд обогнл тяжелый грузовик с номерными знкми штт Монтн, водитель которого нверняк решил воспользовться утренним зтишьем н дорогх, чтоб проехть Лос-Анджелес. Возможно, он нпрвляется в Анхим, подумл Голд. В Диснейленд. И он тоже едет в Анхим. Свободной рукой Голд почесл живот и снов вспомнил субботу. День бр мицвы. Господи, ну и кошмр! Ккя чудовищня вышл свр! Впрочем, что тут удивительного... Ведь он знл, что ему лучше было остться дом. И все рвно, черт подери, он сделл все, чтобы еще больше испортить себе жизнь. Конечно, объяснения с Эвелин нельзя было избежть. Кк без него... Но неужели он действительно пытлся убить собственного зятя? Господи! Д, это не лучший способ укрепить семейные связи. Что, если Хоуи зпретит ему видеть Уэнди и ребенк? Ведь больше у него в этой жизни никого не остлось. Неужели Хоуи способен н ткое? Неужели он ткя здниц? «Определенно», — мрчно подумл Голд. Этот мленький поц способен н все. Неужели он не понимет, что игрет с огнем, связвшись с кокином и торговцми нркотикми? Нет, нверняк не понимет. Что ж, возможно, в субботу он мленько его припугнул. Внушил ему стрх Божий, кк говорят толковтели Библии. Может, хоть ккя польз будет от всей этой зврухи.

Срзу же з Орэндж-Кунти он увидел, что н шоссе проводятся ночные ремонтные рботы и что все объезды, кроме одного, зкрыты. Голд сбвил скорость до пятидесяти в чс и медленно двиглся з фургоном по перевозке тможенных грузов.

Стрнное все же это чувство — впервые увидеть собственного сын... Его сын и одновременно — не его. Возможно, в жилх Питер Мрковиц и течет его кровь, но то, что он ему не сын, — это уж определенно. Он сын доктор Стэнли Мрковиц. Голд вспомнил своего дядю Мкс, который зменил ему отц, когд тот умер, едв мльчику исполнилось девять. Это дядя Мкс водил его в «Колизей» в конце сороковых — послушть, кк игрют «Рэмс». Это дядя Мкс плтил з него в бре, пусть по мелочм, но все же — холодные зкуски, кртофельный слт. Это к дяде Мксу он обртился з поддержкой после того, кк зявил мтери, что учиться больше не желет, пойдет служить во флот. И уже перед смой отпрвкой в рмию он говорил с дядей Мксом. А когд вдумывлся в слово «отец», предствляя, ккие у него должны быть фигур и лицо, перед глзми всегд вствл обрз дяди Мкс, шумливого, жизнердостного брт мтери, вовсе не смутное воспоминние о робком близоруком портном из России, выкшливющим свои больные легкие в носовой плток.

Именно тот мужчин, кто оствил след в твоей душе, мыслях, психике, именно тот человек и есть нстоящий отец, думл Голд. А это ознчет, что см он вовсе не является отцом Питеру Мрковицу. Лдно, пусть будет просто отцом Уэнди.

Перед смым съездом к Диснейленд Голд съехл с глвной мгистрли. Улицы были бсолютно пусты, по обеим сторонм выстроились в ровную линию мловырзительные дом. Бог знет, почему они стоят тут четверть миллион, если не больше. Эвелин всегд мечтл поселиться именно здесь, в Орэндж-Кунти. «Знешь, мы будем тут кк пионеры, — шутил он. — Первыми в этих крях евреями, добрвшимися до южного окончния Лонг-Бич. И нм ндо срзу же оргнизовть кибуцу».

Голд улыбнулся — в темноте в его ушх продолжл звучть смех Эвелин. Он не всегд был сврливой и злобной сучкой, в ккую превртилсь теперь. Нет, сохрни Боже! Когд в 1958-м они познкомились, Эвелин был стройной хорошенькой двдцтилетней девушкой, дв год кк окончившей школу в Ферфксе. Теперь днем он училсь в лос-нджелесском колледже, вечерми и по воскресеньям вместе со всеми — отцом, мтерью, Чрли и Кэрол, сестрой, млдше ее н полтор год, — рботл в рыбном мгзинчике, приндлежвшем семье. Н протяжении многих лет мть Голд покупл тм рыбу.

— Знешь, я ншл тебе ткую невесту! — кк-то пошутил он. — Ткя девушк!

Полгод они встречлись. Позднее Эвелин признлсь, что Голд совершенно обворожил ее. Еще бы, он уже успел побывть в Японии, Корее. Новой Зелндии, н Окинве. Никогд прежде не встречлсь он с моряком, шептл он ему, потом нчинл смеяться. Он пытлсь подсунуть ему книжки: «Чужой» Кмю, «Нд пропстью во ржи», ткже стихи ккого-то педик по фмилии Гинсберг. Голд никогд особенно не интересовлся книгми, уж эти совсем ему не понрвились. Их сочиняли ккие-то совершенно морльные эгоистичные типы, которым было нплевть н все вокруг. А он продолжл твердить, что он должен учиться, поступить в колледж. Совершенствовться. Они поженились жрким и ясным июльским днем и в «кдиллке» дядюшки Мкс отпрвились в Розриту. Через неделю Голд держл экзмен в кдемию. У тетушки Минни, жены дяди Мкс, был подруг, рботвшя секретрем судьи, тк что Голд в своем округе сдвл все экзмены в госудрственную гржднскую службу. Лос-нджелесское отделение откликнулось первым. Только тм можно будет свести концы с концми, говорили всем молодожены. Днем Джек будет рботть в полиции, вечером — учиться в колледже, зтем юридическя школ.

Только тм можно добиться цели. Положение сулило немло блг. В бнке можно было взять ссуду. Лечение в больнице — бесплтное. Зубной врч — тоже. Причем для всех членов семьи, включя детей.

— Господь услышл мои молитвы, — твердил мть Голд.

А потом, н второй неделе службы, второй неделе птрулировния по этим чертовым улицм, случилсь перестрелк. И не где-нибудь, н Мейн-стрит. Они выехли по звонку, сообщвшему, что тм грбят винный мгзин. Не успели они выбрться из мшины, кк из лвки выскочили три лтиномерикнц и принялись плить. Нпрник Голд, двдцтилетний ветерн войны по имени Ктлер, рухнул н сфльт. Голд отскочил от птрульной мшины и рзрядил свой револьвер в преступников. Позднее один из свидетелей — см Голд этого не помнил — утверждл, что он совершенно хлднокровно извлек из своего револьвер 38-го клибр стреляные гильзы и зрядил его снов. То, что пришлось стрелять, он помнил, слышл, кк вокруг свистели пули. Зтем он снов знял оборонительную позицию з втомобилем и снов открыл огонь. Свидетели, нблюдвшие з происшествием из окон верхнего этж, говорили, что все это очень походило н сцену из боевик, с той рзницей, что здесь убивли всерьез. Голд успел перезрядить свое оружие еще дв рз, к этому времени двое грбителей влялись н сфльте мертвыми, причем Голд проявил удивительную для новичк меткость — у одного зиял меж глз огромня дыр от пули, третий же был рестовн и провел з решеткой три недели. Позднее он утверждл, что перестрелк стл поворотным моментом в его жизни. Что в тюрьме он много рзмышлял о преступлении и ктолицизме — не обязтельно именно в этой последовтельности, — стл истинным христинином и решил принять духовный сн. И действительно, после освобождения он основл миссию в Клифорнии, в Нэшнл-Сити. До смой своей смерти, которя последовл в 1981 году, преподобный отец Ортег не уствл твердить, что спсением своей души он обязн двум великим евреям: Иисусу Христу и Джеку Голду.

Рсследующий фкт перестрелки офицер полиции обнружил в птрульной мшине, нходившейся в нескольких футх от Голд, шестндцть пулевых отверстий. Мло того, пулевые отверстия были обнружены ткже в руквх куртки Голд и в одной из его брючин. Рненый сержнт зявил, что з все четыре год службы в тихоокенском флоте ему ни рзу не довелось стлкивться с тким героизмом. Он просто обязн новичку жизнью. Голд вернулся в учсток знменитостью. Копы толпились вокруг него, хлопли по спине, жли руку.

— Отличное нчло, прень!

— Молодец, цыпленок!

— Рзреши поствить тебе пру сткнчиков, Джек!

Голд зстенчиво улыблся и бормотл слов блгодрности. Он слышл у себя з спиной и другие рзговоры: «А этот сопляк не промх!» и «Этот молодой жиденок Голд — крепкий орешек!» А потом кто-то из полицейских зметил, что мгзинчик, который собирлись обчистить, нзывлся «О'кей». Кто-то еще зметил, что перестрелк случилсь около полудня. И инцидент с чьей-то легкой руки окрестили "полуденной перестрелкой «о'кей н Мейн-стрит». Ндо же, ровно в полдень! И новичок Джек Голд стл легендой. Ему придумли прозвище: Витт Эпштейн. И Мршл Эпблюм. А з спиной нзывли Билли Жиденок. Н протяжении полугод ему ни рзу не удлось выпить н собственные деньги в бре, где обычно собирлись полицейские. В «Тймс», в рзделе городских новостей, нпечтли очерк о чувствх и мыслях новичк в критический момент. И о его семье. И дже поместили фотогрфию Эвелин, которя смотрел н муж снизу вверх и гордо улыблсь. Еврейский еженедельник «Нследие» посвятил герою всю первую полосу. Комитет бизнесменов зктил в его честь бнкет н Ферфкс-веню. Сперв он упирлся, не хотел идти, но Эвелин нстоял. Присутствовли члены муниципльного совет Пятого округ. Присутствовли родители Эвелин. Дядя Мкс и тетушк Минни. Его мть. Кэрол, Срли. Сержнт Ктлер явился н костылях и произнес в его честь волнующую речь, зключительные слов которой утонули в слезх гостей. И все три сотни человек встли кк один и приветствовли его.

После этого пондобились годы, чтобы докзть Эвелин то, что Голд знл с смого нчл — никем, кроме кк полицейским, он быть не может. Роль «крутого еврейского коп» подходил ему, кк никкя другя. Несходство, отчужденность от всех остльных, которую он ощущл все время, по вечерм преврщлсь в профессию. Кждый день, отпрвляясь н рботу, он чувствовл себя тк, словно собирлся н битву со всеми силми зл. Ему вообще нрвилось общться с смыми рзными людьми — одн из основных причин, по которой он в свое время зпислся во флот. Он нконец обрел дело своей жизни. Тот фкт, что он был единственным евреем в Центрльном округе и одним из немногих среди полицейских вообще, ничуть его не смущл. Нпротив, ему это дже нрвилось. Дв год он провел в открытом море, н виносце «Йорктун», тм, среди 1900 моряков, было всего дв еврея. Он прекрсно лдил со своими товрищми более «чистого» происхождения. Д, тм имели место несколько довольно безобрзных стычек, но Голд окзлся скор н рспрву и хорошо влдел искусством кулчного боя, потому, если кто и продолжл отпускть в его дрес шуточки, до его ушей во всяком случе они не доходили. Вообще Голд кк-то мло осознвл себя евреем. Ему были чужды все религии. В детстве мть посылл его по субботм в сингогу. Вечерми он сидел в доме дяди Мкс, попивя пиво, поедя попкорн, и, громко пукя, смотрел по телевизору спортивные мтчи. Кк-то он спросил дядю Мкс об ортодоксх. Он видел их в Ферфксе — мужчины с длинными бородми, в долгополых пльто, черных, тяжелых меховых шпкх. И это в июле!

— А! Эти люди... — отвечл дядя Мкс. — Они почему-то вбили себе в голову, что ближе к Богу, чем мы с тобой, Джеки.

— А что, они првд ближе, дядя Мкс?

— Джеки, если б я в это верил, я бы см носил длинное черное пльто.

— Но почему они тк одевются?

— А почему прни в Техсе носят ковбойские споги и громдные шляпы?

— Не зню.

Дядя Мкс пожл плечми и улыбнулся.

— Все по той же причине, Джеки. Все по той же...

* * *

Голд зпрковл «форд» у длинных метллических ворот н колесикх. Н вывеске большими буквми было выведено: «Не збудь зпереть», ниже — «Мини-склды. Охрняются кк чстня собственность». Голд вышел из мшины и ндвил н кнопку звонк. Зкурил сигру. Нчинло светлеть. Небо н востоке отливло жемчужным блеском. Воздух здесь был почти совсем чистый. Голд снов ндвил н кнопку. Потом привлился спиной к решетке, зтянулся сигрой и стл ждть.

И вспоминть.

* * *

Нет, после бнкет никких сомнений у него не остлось. Он был прирожденным полицейским. Плохо то или хорошо, но фкт есть фкт. Он — полицейский. И Хоуи Геттельмн, его торгующий нркотикми зять-придурок, окзлся прв: именно копом, и только им, Голд хотел стть всю свою жизнь. Кое-кк он отучился дв год в вечерней школе, получя тройки и двойки. Один из преподвтелей узнл, что он — полицейский, и вскоре все они потеряли всякую охоту топить его. И Голд переходил из клсс в клсс, словно во сне. Нконец он зявил Эвелин, что ему необходим перерыв. Он слишком переутомился. Боится, что просто свлится с ног в один прекрсный день. Он жрко спорил, но в конце концов сдлсь, когд он пообещл, что через полгод продолжит знятия. А когд выяснилось, что он вовсе не собирется сдержть это обещние, Эвелин нчл пилить его, и тк продолжлось целый год.

— Полицейский! Рзве это профессия? — восклицл он. — Я полгл, ты хочешь большего добиться в этой жизни, Джек!

См он все еще посещл колледж и при кждом удобном случе колол его этим.

— О чем мы будем говорить с друзьями? О стрельбе по мишеням? Првилх уход з оружием и его чистке? О том, кк лучше схвтить с поличным? Боже, ну и дружки у нс тогд должны быть! Сплошь копы! Эти сквернословы, фшисты! Пьяницы, хвстуны!

Он получил диплом, но продолжл ходить н лекции для выпускников. Он уже не походил н дочь торговц рыбой. Посещл нучные семинры. Посещл кофейни в Венйсе, где проводились поэтические чтения, и рт-шоу в Вест-Голливуде. Он стл чстицей пробуждения социльного сознния нчл 60-х. Он устривл вечеринки в своем крошечном доме в Клвер-Сити, который они купили в рссрочку и только-только успели рсплтиться. Он нзывл эти скромные посиделки «погружением в беседу» и приглшл н них бледных еврейских юношей, членов левцкого движения, и слдкоречивых негритянских ктивистов. Голд мог высидеть лишь несколько минут, отщипывя крошки от кофейного торт и нполняя помещение густым сигрным дымом. Зтем, в зрнее обговоренное время, ему звонил нпрник. Кк рз тогд он рзрбтывл одну бнду, промышлявшую торговлей нркотикми, потому вызвть его могли в любую минуту. Голд торопливо бормотл извинения — лицо Эвелин отржло явное облегчение — и быстро выходил из мленького домик с белыми рмми, вдогонку ему несся смех Эвелин, словно кто-то только что скзл ей збвную шутку.

Они отдлялись друг от друг все больше и больше. Голд пристрстился к выпивке. После одной из вечеринок Эвелин он обнружил в пепельнице окурок от сигреты с мрихуной. Последовл долгя и бурня ссор. Эвелин стл членом нескольких оргнизций по борьбе з гржднские прв. Он дже учствовл в кком-то мрше «свободы» по южным шттм.

Кждый вечер после рботы Голд отпрвлялся в бр. Тм он был среди своих. Потом Эвелин поступил н рботу в «Сншйн колишн» — оргнизцию, которя пытлсь рспрострнить либерльные идеи по всему штту. В течение нескольких лет вечерми он трудилсь нд иницитивой «Нет томной бомбе», здолго до того, кк подобные движения вошли в моду. Голд нчл трхть девиц, которые ошивлись у бров, где собирлись полицейские. И не то чтобы секс стл для него проблемой. Эвелин вовсе не походил н героиню одной строй шутки: «Кк сделть тк, чтобы еврейскя девушк перестл думть о сексе? Жениться н ней». Дже после шумных ссор и скндлов с битьем посуды они обычно зключли короткое перемирие у дверей в спльню и яростно и неистово знимлись любовью, словно лишь с той целью, чтобы в конце повернуться друг к другу спиной и зснуть в темноте.

После шести лет супружеств они были чужими друг другу. Брк их зшел в тупик. Они не были друзьями, не были пртнерми. Они были любовникми, но в чисто физиологическом смысле. Голд чсто здвл себе вопрос: кто же из них предложит рзвестись первым?

А потом вдруг произошли срзу дв события. События, блгодря которым удлось если не спсти, то хотя бы продлить их брк.

Но снчл Кэрол вышл змуж.

Млдшя сестренк Эвелин выросл и превртилсь в соблзнительную молодую женщину в кршеных белокурых локонх и жестких, словно железо, бюстгльтерх, что делло ее похожей н бюсты римских крсвиц. Критик, присутствоввший н одном из школьных спектклей, окрестил ее юной Лной Тернер, и он стл подржть звезде, нряжясь исключительно в тесно облегющие кшемировые свитер и повязывя н шее шрфики. Он дошл до того, что чсми просиживл н открытой террсе птеки «Швэбс», что н Снсет-бульвре. Потягивя через соломинку коку с вишневым сиропом, он улыблсь кждому проходившему мимо прилично одетому мужчине. Один из них действительно окзлся продюсером. Он дл ей несколько мленьких ролей в телешоу, совсем коротеньких, н один выход, где он произносил всего несколько реплик. Обычно он изобржл спутницу ккой-нибудь комедийной звезды или подружку гнгстер, появлявшуюся с ним н людях под ручку. В одном из эпизодов «Перри Мейсон» он сыгрл крсивый женский труп в бикини; рспростертый н тигровой шкуре. И фильмы-то были второрзрядные — дешевые вестерны, боевики про сыщиков с перестрелкми, исторические кртины, где ктеры появлялись в тогх. В ромнтических фильмх «плщ и шпги» он обязтельно изобржл придворную дму королевы, одну из дюжины грудстых крсоток, рссевшихся вокруг трон героини с высоко зчеснными волосми и низкими вырезми плтьев. Один из студийных пресс-гентов прозвл ее белокурой Софи Лорен, и он нчл изучть свой профиль в кждом зеркле и спршивть всех подряд, стоит ли ей сделть плстическую оперцию и немного изменить нос. Он придумл себе псевдоним — Кэрол Ундерли. Ее видели прогуливющейся по улицм в сопровождении восходящих и уходящих «звезд» мужского пол. Он едв не подписл долгосрочный контркт с «Уорнер Брзерс», последней студией, которя знимлсь поиском новых тлнтов.

И вдруг всему этому пришел конец.

Конец пришел, когд Кэрол исполнилось двдцть пять. Подросло новое поколение — целя серия смзливых свеженьких личиков, крепких юных тел. А поскольку ктерским мстерством Кэрол никогд не блистл — он ведь мечтл стть не ктрисой, только звездой, — то переключиться н роли, требующие нечто большего, чем просто эффектня внешность, ей не удлось.

И телефон перестл звонить.

И роли перестли предлгть.

Кэрол пондобилось несколько месяцев, чтобы осознть, что происходит, что уже произошло. И тогд он ншл единственно возможный для девушки в ее положении выход. Он выскочил змуж з первого же богтого человек, который сделл ей предложение.

Эрик Кплн, шестидесятипятилетний бывший кинопродюсер, уверял всех, что ему сорок девять. Некогд он был смым известным и преуспевющим в городе бизнесменом от кино, выпусквшим хит з хитом после ншумевшего в конце 40-х и нчле 50-х серил-триллер из жизни чстного детектив. Кждый зрботнный им пенни он неизменно вклдывл в недвижимость н юге Клифорнии и довольно быстро рзбогтел. Ко времени женитьбы н Кэрол он вот уже лет десять кк оствил кинемтогрф. И в жизни у него остлись две рдости — побеждть четырех своих взрослых сыновей н теннисном корте и жениться н крсивых молоденьких женщинх.

Голды получили богто рзукршенную открытку с приглшением почтить своим присутствием вечеринку в честь «смых счстливых в Невде» новобрчных. Прежде им никогд не доводилось бывть в Бель-Эйр. Подъезд к особняку тянулся н добрые полквртл и зкнчивлся гржом н шесть втомобилей. Эвелин бродил по дому с убитым выржением лиц. Это выржение чем-то нпомнило Голду лицо здержнного, которого допршивли и лупцевли в учстке н протяжении двдцти четырех чсов. Кэрол водил их по особняку, с гордостью покзывл плвтельный бссейн, зл для демонстрции кинофильмов, птио, цветные витржи, мрморную мозику, Пикссо, Сезнн, Куинджи. Челюсть у Эвелин отвисл.

По дороге домой он трясл головой и твердил шепотом:

— Ну, прямо дворец! Дворец султн!

А еще через несколько минут пробормотл:

— Никогд не поверил бы, что люди могут тк жить...

Голд покосился н нее. Он нпоминл больную в глубоком шоке. Внутренний ее мир был сокрушен. Он посвятил годы нпдкм н богтеев и привилегировнных, но все это носило бстрктный хрктер, словно ей приходилось иметь дело с предствителями некой отдленной стрны. Теперь же ей удлось посетить эту неизведнную землю, и он был очровн и ее жителями и обстновкой. Богтство всегд кзлось ей злом, некой нерельностью. И вдруг оно воплотилось в рельность, стло достижимо и вовсе не выглядело чуждым и диким. И Господи, ведь в этом дворце живет теперь Кэрол! Но рзве не был он всегд лучше Кэрол во всех отношениях, рзве не превосходил сестру во всем, кроме рзве что бюст? Рзве он не трудилсь? Рзве не вышл он змуж з высокого, сильного и мужественного Джек Голд, по которому, кк он знл, двно сохл Кэрол? Нет, если уж ее сестриц могл поселиться в тком дворце, уж он, Эвелин, тем более сможет...

Н следующий день, в понедельник, Эвелин рсстлсь с фкультетом для выпускников и поступил н курсы гентов по продже недвижимости. В течение нескольких месяцев Голд, возврщясь после ночных дежурств, зствл ее в спльне з мленьким письменным столом корпевшей нд книгми и схемми. Или спящей рядом, н кушетке, с рзброснными вокруг крндшми и проспектми. Он вышл из членов «Сншйн колишн». Он перестл посещть ленчи Городской лиги и блготворительные обеды. Он дже откзлсь от подписки н «Нью мэссис».

Эвелин получил диплом гент по торговле недвижимостью с очень высокими оценкми. И н следующей же неделе ей предложили рботу в «Джон Гербер энд ссошиэйтс» — смой крупной посреднической фирме штт. В течение трех месяцев ей удлось стть смой предприимчивой и удчливой женщиной-дилером в компнии. В «Тймс», в рзделе о недвижимости, был нпечтн ее фотогрфия. Он вошл в «Б'нй Брит», в «Джейсис», в Совет по недвижимости штт Клифорния. Он читл «Форчун», «Уолл-стрит джорнэл», «Архитекчурэл дйджест», «Бетте хоумс энд грденс». Он зрегистрировлсь кк член пртии республикнцев.

А потом одним воскресным утром з звтрком он вдруг попросил Голд выключить телевизор, по которому покзывли мтч с «Лейкерс», зявив, что хочет с ним серьезно поговорить. Сердце у Голд збилось. Он этого ждл. Он собирется просить у него рзвод.

Эвелин, потягивя кофе, поднял нд чшкой глз и улыбнулсь.

— Я думю, ты зметил, Джек, что в последнее время в жизни моей произошли большие перемены?

Вот оно, подумл Голд. Следующее, от чего он откжется, — это я.

— И мне кжется, в ншем брке тоже должно кое-что измениться.

Тк и знл...

— Если, конечно, мы хотим сохрнить его.

Что? Что ткое? Голд подлся вперед, весь обртившись в, слух.

— В течение вот уже долгого времени мы словно чужие друг другу. Чужие, хотя живем в одном доме, под одной крышей. Впрочем, одного тебя я не виню. Это нш общя вин. Моя и твоя. Но думю, у нс есть еще шнс спсти ншу семью. Если мы будем обсуждть все нши проблемы и недорзумения открыто. Если скжем прямо сейчс, чего мы хотим друг от друг.

Голд, не сводя с нее глз, тупо кивнул.

— Я первя, Джек. О'кей?

— О'кей, — пробормотл Голд.

Он вздохнул.

— Прежде всего мне хотелось бы попросить у тебя прощения. — Он поднял н него глз. — Призню, я относилсь к тебе отвртительно. Все это время вел себя кк нстоящя ведьм. Когд ты решил остться в полиции, я, честно говоря, в тебе рзочровлсь. Я возненвидел тебя з это. Прости, но именно ткое чувство испытывл я тогд. Не понимя, что это скорее мой недостток, нежели твой. Я не видел в этом твоем знятии никкой перспективы. Теперь вижу. Имеешь ли ты предствление, нсколько могущественн оргнизция Кредитный союз для полиции?

Голд рстерянно зморгл.

— Ну д. Блгодря им мы могли купить этот дом.

— Этот дом обошелся нм почти дром, Джек. Любой простои рботяг мог позволить купить себе дом в этом рйоне. Нет, я говорю о вклдх в чстную собственность. Мы могли бы купить себе хороший дом, стоянку для мшин, возможно, дже небольшой торговый центр.

— Но, Бог мой, Эвелин, рзве мы можем себе это позволить?

Он зстенчиво улыбнулсь.

— Не скжи. Ежедневно мне н стол попдют бумги о смых невероятных сделкх. Просто нужно действовть. Если уметь считть деньги, то и н зрплту офицер полиции можно приобрести прктически все. Возможно, это вообще лучшя профессия в гржднской службе.

Голд слушл, он говорил, все больше и больше увлекясь собственной речью.

— И потом, Джек, рз уж ты выбрл себе ткую крьеру, ндо пострться, чтоб это действительно был крьер!

— Я что-то не пойму, Эвелин...

— Джек, ты уже стл детективом. Ты см мне говорил, что большинство копов кк влезут в форму, тк уж никогд из нее и не вылезут. Ты же достиг своей цели с легкостью. — Глз Эвелин возбужденно сверкнули. — Этого я от тебя и жду, Джек. Пострйся. Вот и все. Сейчс ты просто плывешь по течению. Ничто тебя по-нстоящему не интересует, ничто не впечтляет. Ты можешь стть лучшим полицейским в упрвлении, если пострешься.

Голд криво улыбнулся.

— Но многие и без того считют, что я — лучший полицейский.

Эвелин отвергл это предположение, покчв головой.

— Смый хрбрый — возможно. Смый одержимый — это уж точно. Но я говорю о том, чтоб ты стл лучшим, Джек. Смым-смым... Я говорю о кресле нчльник.

Голд уствился н нее, не веря своим ушм.

— Д ты с ум сошл, Эв, — пробормотл он, — дже если нет, то кто, скжи мне н милость, зхочет...

— Полно людей! — воскликнул Эвелин. Он встл и рсхживл теперь взд-вперед по тесной кухне. — Н свете полно людей, которые мечтют пробрться нверх, добиться пик в своей крьере. Причем невжно, чем они знимются. И что тут удивительного, Джек? Боже, неужели тебе не хочется большего? Неужели это тебя вполне удовлетворяет? — Он обвел рукой крохотную кухоньку. — Вся твоя жизнь сводилсь до сих пор к простому, выпендрежу перед своими ребятми. К похлопывнию по здницм в душе. Ты тк и не стл взрослым. Джек. Ты до сих пор выходишь н дежурство кк н охоту, убивешь, потом приносишь добычу друзьям — полюбовться. Но эт добыч — люди!

Эвелин гневно смотрел н него. Через секунду Голд отвел глз. Он помолчл, подошл к плите, поствил н огонь чйник, по-прежнему хрня ледяное молчние. Нлил себе чшку чя, сел з стол нпротив.

— Джек, — нчл он мягко, — ты у меня чертовски хрбрый прень, нстоящий герой. Ты молод, ты еврей. Для тебя не существует грниц, по крйней мере в твоем отделении.

— Если ты думешь, что у нс нет нтисемитски нстроенных копов, то...

— Послушй, Джек, Америк входит в эпоху нцменьшинств. Я предвижу, очень скоро нступит день, когд предствителям нцменьшинств будут окзывть поддержку везде и во всем. Только потому, что они мексикнцы, негры или просто женщины. Или дже гомосексулисты.

— Д, ничего себе, рдостный будет денек!

— А ткже евреям, потому что в Америке они тоже нцменьшинство. Ты — белый. Ты говоришь по-нглийски. Ты здесь родился. Тк почему бы тебе не получить свой кусок пирог?

— Эв, я никогд прежде ничего подобного от тебя не слышл.

Он потянулсь через стол и взял его з руку.

— Знешь, Джек, совсем недвно у меня н очень многое открылись глз. И я хотел бы открыть глз тебе. Многие мужчины используют свое служебное положение кк трмплин для достижения более высоких целей, горздо более высоких...

— О чем это ты?

— О политике, Джек. О городском совете. О мунициплитете. Возможно, должности рйонного прокурор, но для этого тебе придется вернуться в вечернюю школу.

— Нет. Эв, ты точно сошл с ум!

— Это тебе кжется. А я вижу нс обоих вместе счстливыми, преуспевющими, богтыми. — Он поглдил руку Голд и еще больше подлсь вперед. — Золотые Голды, вот кк нс будут все нзывть, Джек. И мы вполне можем этого добиться, ндо только пострться. Пострйся! Пожлуйст, прошу, пострйся рди меня, Джек!

И он стл стрться. Н год вернулся в вечернюю школу. В свободные от знятий вечер дежурил н бейсбольных и регби мтчх, н рзных дерби. Он стрлся зрботть где и кк мог. Получил ншивки лейтеннт полиции. Сослуживцы, тк искренне поздрвлявшие его с победой в той пмятной перестрелке, теперь перешептывлись з спиной, что он получил свое второе повышение тк быстро только блгодря тому, что он еврей. До Голд доходили эти слухи. Но он плевл н них. Сперв тебе не дют ходу потому, что ты еврей, рссуждл он, потом обвиняют, что ты чего-то добился именно потому, что ты еврей.

Он нчл приносить домой деньги. Иногд чек, иногд нличные. Больше нличных, чем зрбтывл, порой горздо больше. Эвелин, кзлось, не змечл. По крйней мере, никк не комментировл. Под ее руководством они сперв купили в Снт-Монике двухэтжную квртиру с внутренней лестницей, зтем трехэтжную, потом бклейную лвку в Сут-Сентрл — все с небольшой скидкой и очень крупными ежемесячными взносми. Порой Голд приносил домой деньги совсем уж неизвестно откуд. Эвелин ни рзу не здл ему ни одного вопрос. Впервые з семь лет супружеств он збеременел. Уэнди — вторя причин, по которой они остлись вместе. Ей пришлось уйти с рботы. Теперь все финнсовые проблемы пдли н плечи Голд, но он не жловлся. Родилсь Уэнди, но Эвелин н службу не вернулсь. Скзл, что будет сидеть дом и упрвлять их собственностью. Тк они прожили еще семь лет, потом вдруг умерл Анжелик.

И все рзвлилось, кк крточный домик.

* * *

— Прошу прощения, слышл звонок, но присел, знете ли, по большому. А ткое дело прерывть никк нельзя, нет, никк...

Н Голд глядел ткя знкомя, кругля и цветущя физиономия ночного сторож.

— Нет проблем, — ответил Голд, покзывя сторожу мленький серебряный ключик. Сторож отмхнулся.

— Белых не проверяю, — скзл он с ухмылкой. Отпер змок и рздвинул ворот. Голд збрлся в мшину. Сторож сделл ему знк: проезжй.

— Посигнльте, когд соберетесь уходить. Я буду в конторе.

— О'кей, — ответил Голд. — Спсибо.

Он медленно проехл вдоль длинного ряд освещенных флюоресцентными лмпми помещений с рздвижными дверями, нпоминвших гржи, пок не увидел н стене одного из них тот же номер, что был выбит н его ключе. Отпер, толкнул метллическую дверь. В ноздри ему удрил спертый воздух. Он не зглядывл сюд три или четыре год. Просто кждое первое янвря оплчивл счет з год вперед, зтем сжигл квитнцию и прятл ключ в грже, возле дом.

Голд дернул з цепочку, и под потолком вспыхнул голя 150-вттня лмп, злив холодным электрическим светом небольшое, почти квдртное помещение с цементным полом. Именно эту лмпочку ввинтил он сюд, когд шестндцть лет нзд рендовл этот склд. Уже только он свидетельствовл о том, кк редко он здесь бывл.

Он зкрыл з собой дверь.

К стене был криво прислонен мтрс, рядом стоял продвлення кушетк с грязными подушкми, несколько стульев из стромодного кухонного грнитур — тких сейчс днем с огнем не сыскть. З ними высился пустой книжный шкф, н полкх которого покоилсь только пыль. Голд купил всю эту рухлядь н рспродже в Снт-Ан шестндцть лет тому нзд. Зплтил ккому-то мексикнцу двдцть доллров, чтоб он доствил все сюд н своем грузовичке. Здесь мебель и простоял все эти годы.

Голд приподнял свернутый в трубку ковер, сделнный под персидский, что влялся з кушеткой, и извлек из-под него дешевенький крсный чемоднчик. Положил его н кушетку и, покосившись н входную дверь, щелкнул змкми и поднял крышку.

В чемоднчике, под рвным синим полотенцем, которое осторожно приподнял Голд, лежли деньги. Целые пчки пятерок, десяток, двдцток. Попдлись и пчки сотенных и пятидесятидоллровых купюр, скрепленные резинкми и уложенные ккуртными стопкми. С первого же взгляд Голд понял, что з время его отсутствия к деньгм никто не прикслся.

Он отсчитл десять тысяч доллров пятидесяткми и сотенными, десять тысяч двдцткми и еще десять — пятеркми и десяткми. Это зняло у него добрый чс. Зтем он положил тридцть тысяч доллров в большой конверт, оствшиеся деньги убрл обртно в чемоднчик. Секунду внимтельно смотрел, словно фотогрфируя его содержимое, зтем прикрыл деньги синим полотенцем и зхлопнул крышку. Сунул чемоднчик з кушетку и звлил фльшивым персидским ковром. Когд он проезжл в ворот, крснолицый сторож мхнул ему рукой.

— До встречи!

Голд выехл н втострду и быстро довел скорость до семидесяти миль в чс. Было уже почти совсем светло, скоро шоссе, ведущее к северу, будет збито втомобилями, кк зсорившийся водопровод — волосми. Ндо успеть в Лос-Анджелес до этого. Он не имеет прв опздывть н встречу с шефом Гунцем, нзнченную ровно н восемь утр.

Голд держл нпрвление н север и думл о деньгх в крсном чемоднчике. Тм остлось еще двести двдцть тысяч доллров. Конверт с тридцтью тысячми оттопыривл нгрудный крмн пиджк. Первый рз з четырндцть лет, с тех пор кк умерл Анжелик, он тронул эти четверть миллион. Все эти годы крсный чемоднчик мирно пролежл з кушеткой. Он лишь время от времени проверял, в целости ли он и сохрнности, но до содержимого не дотргивлся.

— Интерес, Джеки! Интерес! — Голд вообрзил, кк дядюшк Мкс предостерегет его, и улыбнулся своему отржению в зеркле.

* * *

История денег в крсном чемоднчике нчлсь двно, очень двно. Он знимлся охотой з торговцми нркотикми, его нпрником и боссом был коротышк, полугрек по происхождению, по имени Джо Корлисс. Корлисс приндлежл к строму поколению полицейских — был груб, прямолинеен и жесток, кзлось, он вышел из прошлого век. Он просто тянул до пенсии и ктегорически откзывлся брть взятки. По некой ведомой только ему одному причине он почему-то срзу проникся к Голду симптией. Он чсто брл его с собой, учил молодого детектив, кк лучше ловить нркомнов и торговцев зельем, знкомил его с нрвми улицы. Он учил его, кк пользовться доносми, не выдвя при этом информтор, объяснял Голду основные рзличия между теми, кто «торчит н игле», и теми, кто глотет «колес». Покзывл ему, кк незметно следить з нркомном, нходящимся в судорожных поискх зелья, кк понять, кто из них опсен, кто обречен, кто просто пребывет в кйфе.

Они прорботли вместе с полгод, и вот однжды, рнним воскресным утром Корлисс зявился к нему домой с прой упковок пив по шесть бнок в кждой. Эвелин приветствовл гостя с ткой знкомой Голду снисходительно-презрительной вежливостью. Джо улыбнулся в ответ и почесл в пху. Эвелин тут же зявил, что у нее срочные дел, и, извинившись, поспешил удлиться. Голд с Корлиссом немного посмотрели по телевизору мтч, попили пив, зтем Корлисс скзл:

— Хочешь проветриться немного? Время есть?

Голд взглянул н него и ответил:

— Конечно, Джо.

Уже в дверях Корлисс спросил:

— Пушк есть?

— С собой?

— Аг.

— Нет.

— Возьми. Н всякий случй.

Голд не колеблясь исполнил совет. Ведь Корлисс был его нпрником, учителем, лидером. Голд доверял ему, кк никому другому.

Они приехли в бедняцкий квртл, рсположенный в Игл-Рок, и припрковлись в ллее, з белым, одиноко стоящим щитовым домиком. Корлисс отпер зднюю дверь отмычкой, приложил плец к губм и сделл Голду знк следовть з ним. Они тихо прошли через грязную кухню, зтем отдющий мочой коридор прихожей. Корлисс проскользнул в клдовку. Голд — з ним. И они зтились з пыльными, пхнущими зтхлостью пльто, сожлея о том, что не успели отлить после выпитого утром пив. Время шло... Ккя-то женщин стрекотл по-испнски. Плкл ребенок. Н исходе второго чс они услышли новые голос — в дом вошл групп мужчин. Немного погодя один из них впустил в дом еще кого-то. Голд и Корлисс слышли, кк они прошли мимо клдовой в зднюю чсть дом. Дверь з ними зхлопнулсь. Голос превртились в приглушенное бормотние. Корлисс вытщил огромный кольт 45-го клибр. Голд последовл его примеру. Они н цыпочкх вышли из клдовой, пересекли пустую, без мебели, гостиную, встли по обе стороны выкршенной в голубой цвет дверь. Голос доносились оттуд. Корлисс кивнул нпрнику, немного отступил и резко удрил в дверь короткой толстой ногой. Голд ворвлся следом з ним, выствив перед собой револьвер.

— Сидеть, сучьи дети! — звопил Корлисс. — Полиция!

— Полиция! — крикнул Голд. — Не рыпться, тври!

Вокруг стринного стол с мрморной столешницей стояли семеро мужчин. Пятеро были черные, остльные — лтиносми: сицилийцы или выходцы из Южной Америки. Н столе стояли птечные весы, нбор пробирок и колб для химических нлизов и рскрытый кожный портфель. В нем виднелись толстые зпечтнные плстиковые пкеты с белым порошком.

— О'кей, суки! — продолжл орть Корлисс. — Всем н пол! Лечь! Живо! Живо н пол, говорю! Лежть!

Мужчины злегли.

— О'кей, — продолжл кричть Корлисс. — Руки з головы, все! Медленно, спокойно, не то мой нпрник вышибет вм мозги!

Корлисс нчл обходить лежвших н полу мужчин, по очереди нклонялся нд кждым и обыскивл. У всех, кроме одного лтинос, окзлись при себе револьверы Корлисс совл их себе з ремень и посмеивлся. Зтем быстро осмотрел предметы н столе и содержимое портфеля.

— Лдно. Где ббки?

Голд, стоявший с нцеленным револьвером, быстро взглянул н него, но не скзл ни слов.

Корлисс пнул одного из лтиномерикнцев под зд.

— Где деньги, скотин?

— Убери пушку, коп. Денег тут нет. — В голосе лтинос отчетливо звучл испнский кцент.

— Что ты скзл?! — звопил Корлисс и пнул его снов, сильней.

— Д мы тут только пробу снимли. А деньги должны быть позже. Упустил ты ббки, сучий ты потрох, коп проклятый.

Корлисс ткнул его револьвером в голову.

— Придержи язык, обезьян! Инче пробью тебе еще одну дырку в зднице!

Корлисс взял портфель и зщелкнул змки. Помолчв немного, скзл:

— Всем вывернуть крмны, гниды! Резких движений не делть! Тк, тк... Потихоньку... Ты тоже двй пошевеливйся, обезьян!

Н теле обоих лтиносов под широкими резиновыми поясми окзлись толстые пчки стодоллровых купюр. У черных тоже были деньги. Не ткие увесистые пчки, кк у лтиносов, но тоже довольно внушительные. Корлисс збрл деньги и рссовл их по брючным крмнм.

— Лдно, — скзл он, стоя у двери. — Ты готов, приятель? — Голд кивнул. В голове у него црило полное смятение, н лице зстыл мск холодной решимости. — О'кей, суки! — Корлисс улыбнулся. — Можете считть, вм крупно повезло, что не згремели з решетку. Нет, ей-богу, удчный у вс выдлся денек!

— Мть твою... — пробормотл один из лтиномерикнцев.

— Вы только смекните, сколько я ббок вм сэкономил. Н двокт, н взятки судье!

— Скотин, сучий потрох! — прошипел один из черных.

— Адье, приятели! — Корлисс мхнул Голду рукой, и они выбежли из дом в зросший сорнякми двор. Корлисс звел мотор, и мшин рвнул вперед по ллее, рзбрызгивя грвий из-под здних колес. Голд опустил револьвер и обернулся — посмотрел, не преследуют ли их.

Чс спустя они сидели н кухне, обшитой деревянными пнелями, в берлоге Корлисс, отделнной под рнчо в стиле «Вн Нйс», и ели сндвичи с холодными цыплятми. Нверху дочери Корлисс имитировли ккого-то местного рок-певц. Корлисс нлил холодного кк лед пив в высокий стеклянный бокл и поствил его перед Голдом. Зпертый портфель лежл рядом, н столике для игры в покер. А рядом с портфелем — шесть револьверов, которые Корлисс вытщил из-з пояс. Откусив огромный кусок сндвич, Корлисс нчл считть деньги. Зкончив, откинулся н спинку кресл и ухмыльнулся.

— Триндцть тысяч с хвостом! И это только в их вонючих крмнх! Нстоящие ббки тм еще не появлялись. Тут мы дли мху, черт бы их побрл!

Корлисс рзделил купюры н две одинковые стопки и подтолкнул одну к Голду.

Голд взглянул н деньги, оттер кплю мйонез с губы бумжной слфеткой, зтем перевел взгляд н Корлисс: — Что, черт подери, происходит, Джо?

Корлисс усмехнулся и глотнул еще пив.

— А происходит вот что, Джек. Пытюсь приобщить тебя к рзным стрнностям и превртностям этой жизни. Взял тебя под крыло, кк принято у нс говорить. Буду твоим рввином... Ты мне скжи, был у тебя когд-нибудь рввин из греческих ортодоксов, , Джек? — Корлисс снов рсхохотлся хриплым, скрипучим, кк нждчня бумг, смехом. В глзх, смотрящих н Голд, светилсь неподдельня теплот. Зтем, подвшись вперед, зговорил уже более серьезным тоном: — Знешь, Джек, з все двдцть пять лет, что я мотюсь по улицм, мне еще ни рзу не попдлся ткой отличный нпрник, кк ты. Ты смый хрбрый прень из всех кого я видел. С тобой я готов в огонь и в воду, без проблем! С тобой вместе я готов хоть в пекло, к смому дьяволу! И будь уверен, мы бы вытщили его оттуд, не успеешь и глзом моргнуть!

Голд молчл.

— Но ты в кком-то смысле еще млденец, Джек. Вот и хочу нучить тебя уму-рзуму.

Корлисс зкурил сигрету без фильтр. Тких он выкуривл по три пчки в день.

— Первое, что тебе ндо зрубить н носу, — продолжл он, — это то, что копы попдются рзные. Хорошие, плохие... Иногд просто отличные копы. И глупые... А ты бывешь и отличным и глупым одновременно. Но тк дльше дело не пойдет. — Он глубоко зтянулся. — Сейчс ты просто хороший коп, Джек. А вот зкончим рзговор, и, я ндеюсь, стнешь просто генильным.

Голд продолжл хрнить молчние.

— Думешь, я не вижу, Джек, — говорил Корлисс, — кк кждый день ты жуешь эти погненькие бутерброды с копченой колбсой, которые дет тебе с собой жен. Половин ресторнов в городе готовы обслужить тебя в кредит, но дже этого ты не можешь себе позволить.

Голд почувствовл, что крснеет.

— Слишком уж туго зтянул он н тебе пояс, Джек. Смотри, кк бы не сломться. З что вы тм сейчс выплчивете? З двухэтжную квртиру? И ты говорил, что он уже присмотрел трехэтжную. А ведь кроме того у вс есть дом, где вы сейчс живете. Кто может ткое осилить? Н зрплту коп?

Голд пожл плечми.

— Ну, кк-то сводим концы с концми.

— Д ты с кждым днем все больше увязешь в долгх, вот что. И кого собирешься обмнуть этой твоей вечерней школой? Это не для тебя, Джек. Совсем не для тебя. Ты ведь из того же тест, что и я. Кроме гзет, читть ничего не можешь, д и тм просмтривешь только спортивный рздел. Тебе никогд не стть юристом, Джек. И слв Богу! Только этого в мире не хвтет — еще одного еврея-юрист! Ты прирожденный уличный коп. Ты им родился, понимешь? И еще... Он тлдычит тебе, что однжды ты стнешь нчльником и все ткое прочее. Но помяни мои слов: скорее ниггер стнет президентом США, чем еврей — шефом лос-нджелесской полиции. Вот тк!

Губы Голд превртились в плотную белую полоску.

— Я просто объясняю тебе, что к чему, Джек. Кк обстоят дел, не ккими они должны быть. Ты очень быстро сумел стть детективом. Возможно ткже, скоро получишь лейтеннт, просто потому, что ты хороший полицейский. Но н этом все. Тк и остнешься лейтеннтом. Ндолго, возможно, н всю жизнь. Потому что кому нужен в полиции кпитн-еврей? Д никому, Джек! Этого никогд не будет.

Ккое-то время они сидели молч, купясь в густом ядовитом дыму сигреты Корлисс.

— Ну и к чему ты говоришь мне это, Джо? Нмекешь, чтоб я ушел из полиции?

— Д нет, нет, что ты! — Корлисс повысил голос. — Ни хрен ты не понял! Рзве не говорил я тебе всегд, что ты — генильный коп? Рзве нет? Просто я хочу предупредить, чтоб ты не рссчитывл н то, что в ближйшие двдцть лет тебя приглсят н ленч с мэром. Не тот у тебя хрктер. Не будешь ты лизть здницу высшему чину дже рди спсения собственной души! И еще, не позволяй своей жене выжимть тебя кк губку. Ты уж извини меня з ткое выржение.

Корлисс згсил окурок и тут же сунул в рот новую сигрету. Он свисл у него с губы, незжження.

— Просто я хочу скзть: пор бы тебе и о себе позботиться, Джек. — Он ткнул пльцем в портфель. — Только н этом героине можно свободно сколотить полторст тысяч. Дже если тебе достнется четвертя чсть, все рвно это хорошие ббки. Прибвь еще сюд нличные, которые мы выгребли у них из крмнов, — д столько нм з много лет не зрботть!

— Но это же нркотики, Джо. Ты что, хочешь зняться нркобизнесом?

— Ой, Джек, только не ндо! Не умничй! А кто у нс не в нркобизнесе, скжи н милость? Ты когд-нибудь встречл судью н пенсии, у которого бы не стоял в бухточке пусть мленькя, но яхт? Или коп в отствке, который рботл бы? Все эти двокты, прокуроры, поручители — д они рзбогтели н нркотикх! Все, кроме одного бедолги и придурк полицейского, который сидит здесь и пытется их остновить! А ведь они-то вовсе не хотят этого, Джек! Они хотят греть н нркотикх лпы! Они смеются нд нми. Джек! Мы для них пугл. Мы — животные. Мы — чертовы немецкие овчрки. Они бросют нс н рстерзние, кк кусок мяс сте волков! Кк обозвл нс этот прень? Тонкя голубя линия? Нет, нм не стоит остнвливть их. Джек. Не думю дже, что мы вообще должны мешть им. Просто время от времени мы должны подкидывть кость всем этим срным судьям и двоктм, чтоб им было нд чем оттчивть зубки и состязться в остроумии, вспоминя, чему их учили в колледжх. Ты мой нмек понял? Если нм удстся контролировть хотя бы одну двдцтую — черт, что я говорю! — хотя бы одну пятидесятую крупных нркосделок в этом городе, тогд и волки, то есть юристы, будут сыты и смогут упечь пру нехороших мльчиков з решетку. И те тоже будут довольны, потому что будут знть: з ними остлось еще сорок девять пятидесятых. Знть, сколько они с этого могут поиметь. Они-то уж сумеют ублжить из оствшихся денежек всю эту чертову свору зконников и проджных судей, чтоб те сняли их с крючк. Неужели не понимешь, Джек? Все это игр, одн большя грязня игр. А мы — в смом ее центре и смзывем колесики и винтики, и еще н хлеб с мслом нм остнется. Д к тому же еще и прослвимся. Удостоимся нескольких зголовков в гзетх. А по телеку покжут пру пкетов с нркотой и пру стрых пушек, потом — и Его Величество Обывтеля Джон К., который сидит дом с семьей и чувствует себя в полной безопсности. Еще бы, нлоги, которые он плтит, пошли н блгородное дело. Его првительство не дремлет, оно готово зщитить его, оно не дет спуску торговцм нркотикми. В то время кк н деле все сводится к скромной, дешевенькой игре, небольшому ткому, уютному рэкету! Д см Кпоне не придумл бы ничего лучшего!

Дверь в кухню отворилсь. В нее зглянул низенькя темноволося гречнк, жен Корлисс, с широкой улыбкой н лице.

— Ну что, мужчины, принести вм еще пив? — спросил он.

— Не сейчс, Ктрин. Попозже. Мы рзговривем.

— О'кей. — Он вес тк же с улыбкой зтворил з собой дверь.

Корлисс прикурил сигрету, свисвшую с губы.

— Джек, — скзл он и подлся вперед, — сейчс н дворе у нс 1966-й. К концу десятилетия нркотики будет тк же легко купить, кк пиво. Они стнут продвться н кждом углу, кк утренние гзеты. Это будет. Это обязтельно состоится. Если бы я мог действовть легльно, то вытщил бы все деньги из згшник, из бнк, биржи, черт его знет чего еще и вложил бы их в нркотики. З ними будущее.

— Ты и впрямь тк думешь, Джо? Это же ужсно!

— Д, млыш. Кк подумю об этом, тк прямо тошнит. Но верь моим словм, тк оно и будет, к тому все время и шло. С смой войны. С конц войны. Особенно когд они смешли всех ребят в Корее, послли туд чистеньких белых мльчиков служить бок о бок с огромными черными грязными ниггерми. Естественно, что мльчики вернулись домой, куря мрихуну и жуя трвку. Это было нчло конц, поверь мне. А потом еще мльчики стли слушть этот хренов шум, эту ккофонию, которую они нзывют музыкой. — Корлисс ткнул пльцем в потолок. Из комнты дочерей доносился грохот музыки, от которого дрожл люстр. — И ведь не остновишь их никк, сколько ни стрйся. Еще спсибо, что не хотят стть битникми. И вот вся эт мрзь полеживет целый день в своих кровткх, покуривя «трвку» и глотя «колес». Господи, помоги этой стрне, если они возьмут влсть в свои руки, помяни мое слово!

Корлисс допил пиво, ккуртно звернул осттки сндвич в бумжную слфетку и метко швырнул в мусорное ведро, укршенное крошечными флжкми популярной спортивной комнды.

— Я говорил тебе, что Джнет в июне выходит змуж? З ккого-то ристокртишку из Псдены, с которым познкомилсь в Стэнфорде. Деньги в семье и все ткое... Еще, слв Богу, соглсился венчться в церкви. Уж не зню, з что нм ткое счстье привлило! По крйней мере ндо устроить девочке приличную свдьбу. В «Хнтингтоне», н родине ее жених. И экономить мы не собиремся. Все по первому рзряду. Ктрин, дурищ, предложил: двй нготовим дюжину котлов долмы, но я скзл — нет, ндо, чтоб все было кк у людей, кк у нстоящих чертовых янки!

Корлисс хмыхнул, подвился дымом и зкшлялся, прикрывя лдонью рот. Когд кшель утих, он продолжил:

— Птрис учится в выпускном клссе. Мозги у девочки есть. Бедняжк, он единствення в ншей семье унследовл фмильные черты, могу покзть стрые фотогрфии. Ткя никогд не выйдет змуж. Видно, придется продержть ее в колледже до конц жизни. Ну, ничего... Зто он получит все, что зрботл ппочк. Все и еще чуток сверх того, ты мой нмек понял? И еще одн, тм, нверху. — Корлисс возвел глз к потолку. — Когд ей было семь, он зболел. Врчи нзывют это «легкой» формой полиомиелит. И у нее немного сместились позвонки. Четыре оперции успел перенести, прежде чем ей стукнуло двендцть. Сенсы физиотерпии по три рз н неделе. И если нш с тобой контор и оплчивет все это, то всего лишь нстолько. — Сложив большой плец с укзтельным, Корлисс изобрзил дюйм. — Врчм, которых они рекомендуют, я не доверяю, поэтому приходится вклдывть свои денежки. — Корлисс почесл в пху. А вы с Эвелин тоже, небось, хотите звести детишек? Конечно, хотите! А ты знешь, сколько это сегодня стоит, поствить ребенк н ноги? По первому клссу? Кждый придурок может одевть своего ребенк у «Зоди» или у «Федко». Но первый клсс, ты знешь, что это ткое? Когд твои дочки рыдют по ночм в подушку потому, что ты не можешь позволить себе купить им то плтье, которое им нрвится? И это еще мелочи... А все эти школы, врчи, лекрств, ортопеды, терпевты, летние лгеря, эти туфли и книги, плтья для вечеринок и прочие трли-вли? Ты имеешь предствление? Все по первому клссу, если ты не хочешь, чтоб твои дети носили дешевую одежонку и немодные туфли. Хочешь чувствовть себя полной здницей и болвном потому, что едв сводишь концы с концми, едв нскребешь н хлеб, в то время кк эти треклятые вспы[54] жрут себе бифштексы и омров, д еще тычут тебе этим в глз?

Корлисс обернулся и крикнул в сторону двери:

— Трин! Двй тщи сюд пиво!

— Ты что думешь, Джек, — продолжил он после пузы, — что я купил себе этот дом н зрплту? Ни в коем рзе. Ты что, думешь, можно рстить детей и скупть для них половину Вест-Сйд н ншу жлкую зрплту? Ошибешься! Одно скжу: когд-нибудь этот нрыв д прорвется. Обязтельно. Это только вопрос времени. И что ты тогд будешь делть?

Вошл Ктрин с двумя зпотевшими бутылкми пив. Улыбнулсь кждому из мужчин по очереди, покосилсь н револьверы и деньги н покерном столике, снов улыбнулсь и вышл. Корлисс отпил глоток и громко икнул. Резко чиркнув спичкой, зкурил «Кэмел».

— Придет день, и ты примешь решение, Джек. Ты кждый день вклывешь кк проклятый, истптывешь последние бшмки, гоняясь з кждой рвнью, стреляешь, дерешься, рискуешь. Но однжды ты примешь решение... Однжды ты спросишь себя: кто н первом месте? Они? Или я? Я и мои интересы? И снов будешь бегть, стрелять. Но помни: здесь тебе не Нью-Йорк. Не это болото. Здесь нет этих вонючек-рэкетиров, собирющих ббки для всего отделения. Здесь не вонючий Мнхэттен. Здесь Лос-Анджелес. И у нс смя чистя, смя честня полиция в мире! — Корлисс ухмыльнулся. — Но ты не зевй. Пользуйся случем. Вот, к примеру, тким, кк сегодня. — Он мхнул рукой в сторону покерного столик. — Что у нс здесь произошло? Мленькя сделк. Некто рботл по другому делу, возможно, дже в другом подрзделении, тебе ведь не обязтельно это знть, верно? Ну и перехвтил один телефонный звонок. Один рзговор о скверных ребятх. Довольно интересные вещи услышл, н чем можно сколотить немного ббок без особого труд и хлопот. Просто эти ребят, что нвели, не хотели сми туд лезть. Они нходились слишком близко, ну, ты мой нмек понял... Ну и позвонили тому, кто нходился немного подльше. Человеку, которому доверяют, смекнул? А этот человек — я. А теперь и ты тоже. Вот почему мы делим то, что лежит в этом портфеле, н четыре чсти, понял?

Корлисс змолк, и в комнте стло непривычно тихо. Потянулся з пивом, сделл громкий глоток. Зтянулся сигретой. Потом откинулся в кресле и сунул пльцы з ремень.

— Я говорю тебе все кк н духу, Джек: Ты мой нпрник, и я не имею прв тебе лгть. Я хочу тебе только добр. Ты должен действовть см, никто з тебя ничего делть не будет. Тк что двй, зсучи рукв — и вперед. Сперв тебе ндо подружиться с хорошими людьми. Пусть они стнут твоими клиентми. И рботй с ними. По очереди. Кк бы по отдельному контркту с кждым, уловил, млыш? Зведешь несколько постоянных покуптелей. Все хорошие, порядочные люди. Пр итльянцев. Возможно, пр евреев, двокты. Возможно, копы, но из другого отделения. Никких ниггеров. Никких педрил. Никких подонков. Только порядочные люди! Я зню этих людей, Джек. И хочу познкомить тебя с ними. Ведь мне скоро н пенсию. Ты мой нмек уловил?

Корлисс сделл пузу, перевел дух.

— А уж тм дльше будешь см крутиться, Джек. Тк уж в мире устроено. Приходится крутиться смому.

С того смого дня и нчлись поступления денег в крсный чемоднчик.

* * *

Было уже нчло восьмого и совершенно светло, когд Голд зпрковл мшину н подземной стоянке Центр Пркер. По проходм сновли полицейские в костюмх-тройкх, походившие, н взгляд Голд, скорее н чиновников низшего рнг, нежели н полицейских. Он прошел три квртл по Темпл-стрит до здния уголовного суд. В кфетерии, к его неудовольствию, тоже окзлось полным-полно полицейских — уличные птрульные убивли здесь время в ожиднии, пок их вызовут дть покзния по их делу. В одном углу полным ходом шл непрерывня игр в покер. Несколько полицейских, узнв его, приветственно помхли рукой.

Голд купил свежую гзету и рюмку брикосовой и сел в уголке с чшкой кофе, мечтя, чтоб в ней было виски. В полуквртле отсюд нходился винный мгзин, постоянными клиентми которого являлись полицейские, и Голд испытывл сильнейшее искушение зскочить туд до нзнченной н восемь встречи с Гунцем. Но он понимл, что не может себе этого позволить. Иногд мужчин просто обязн скзть себе «нет». А те, которые не могут скзть себе «нет», зкнчивют дни, тскя трехсотфунтовые мешки, или сшибя деньги у четырндцтилетних мльчишек, или кк Тимми Стрнс, который уже с десяти утр околчивлся по Бродвею в дымину пьяный. А кончил он тем, что средь бел дня вломился в стеклянную витрину ювелирного мгзин, потом месяц три провлялся в госпитле с трубкми, воткнутыми в вены.

В 7.40 Голд допил кофе, бросил плстиковый сткнчик в мусорное ведро и вышел из кфетерия, остновившись по дороге у нескольких столиков — пожть руку и обменяться приветствиями со стрыми приятелями. В 7.58 он вошел в прохлдную, хорошо обствленную приемную шеф полиции Алн Гунц, что рсполглсь н шестом этже Центр Пркер.

— Чем могу быть полезной? — спросил Черри Пй.

Черри Пй, личную секретршу Гунц, звли н смом деле сержнтом Шри Пй, и, если верить слухм, он являлсь тйной любовницей своего шеф. Мужчин, имеющий жену, троих детей и нмерение стть мэром город, не может позволить себе открытую связь.

— Джек Голд. Меня вызвли к восьми к Гунцу.

Черри Пй недовольно скривилсь, услышв, кк непочтительно нзывют ее нчльник.

— Присядьте, пожлуйст. Господин нчльник примет вс через минуту.

Черри Пй стл легендой отделения в первые же дни знятий в кдемии, когд вдруг в смом рзгре урок по физподготовке остновилсь попрвить свой бюстгльтер рзмер 38-D. Весь клсс, включя инструктор, тоже остновился, с интересом нблюдя з этим. К середине второй недели половин студентов кдемии стл кк бы случйно нведывться в гимнстический зл, чтобы посмотреть, кк прыгют у нее груди. Именно, тм и увидел ее Гунц, и с тех пор он стл его личной секретршей.

Голд плюхнулся н пышный, обтянутый кожей дивн.

— Ну, кк они у тебя, все еще прыгют, Черри?

Черри Пй презрительно уствилсь н него поверх своих впечтляющих форм.

— Простите?

Голд взял журнл «Ло инфосмент ин Америк» и нчл рссеянно листть глянцевые стрницы.

— Ты в курсе того, что творится? — Он кивнул в сторону двери, ведущей в кбинет Гунц. — Знешь, что твой любовничек лишил одного бедолгу полицейской пенсии не длее кк сегодня утром?

И без того холодный взгляд Черри оледенел уже окончтельно. Он вырвл из пишущей мшинки, письмо, которое печтл, и скомкл. Подержл шрик нд корзиной, сверкя взором, и уронил в нее.

— Пойду скжу господину Гунцу, что вы здесь. — Он выплыл из приемной, оствив Голд в одиночестве.

Голд сорвл целлофновую обертку с сигры и зкурил. Он знл, что Гунц ненвидит курильщиков — все в отделении знли это, — особенно тех, кто курит сигры. Ну и хрен с ним, подумл Голд. Если отберет у меня бляху, я хоть по крйней мере провоняю в отместку весь его вшивый офис.

Голд поискл взглядом пепельницу н столикх орехового дерев, потом н столе Черри Пй. Не нйдя, сунул обгорелую спичку в кермический горшок с бостонским ппоротником. Н стене з спиной у Черри были рзвешны десятки фотогрфий в рмкх. Н кждой из них крсовлся Гунц, пожимющий руки рзным знменитостям. Н кждой — прктически в одной и той же позе: Гунц всегд спрв, с широкой улыбкой прирожденного политикн, лишь знменитости были рзные. Обычные для Голливуд персоны: Хоуп, Хестон, Пек.

Синтр. Синтр был н нескольких. Висели здесь и целых шесть снимков Ронльд Рейгн во всех ипостсях — в кчестве ктер, губернтор Клифорнии и, нконец, президент. Были фотогрфии и других, менее знменитых людей. Их сопровождли подписи, н тот случй, если несведущий посетитель не сможет сообрзить, кто именно из этих чрезвычйно знятых персон выкроил время, чтобы пожть руку своему строму доброму другу Алну Гунцу. Одн из подписей глсил: «Джозеф Шульц, госсекретрь». Н этом снимке Гунц все еще был нчльником отделения. Под следующим снимком говорилось: «Тим О'Нил, спикер прлмент». Под еще одной стоял подпись: «Один из ведущих голливудских продюсеров». Голд усмехнулся. Н первой фотогрфии, где Гунц крсовлся в форме нчльник, он жл руку своему предшественнику, Дэриэлу Гейтсу. Зтем Голд пытлся сообрзить, кким это обрзом н стену попл снимок Гунц, где он обнимет з плечи Фрнсу Миттерн, и знл ли тогд Гунц, кто это ткой, но тут з спиной у него отворилсь дверь.

— Нчльник просит вс... О Боже! — воскликнул Черри Пй. — Д вы курите!

— Вы очень нблюдтельны, Черри. Вм следовло бы стть полицейским, — зметил Голд, проскльзывя мимо нее в кбинет шеф полиции Алн Гунц.

Черри Пй последовл з ним, причитя:

— Но с этим нельзя... Туд нельзя! Вы не можете...

Гунц восседл з огромным полировнным, девственно чистым столом и говорил по телефону. И стол, и лоснящееся кожное кресло Гунц нходились н возвышении, примерно н фут выше, чем вся остльня мебель в комнте. Тоже своего род легенд лос-нджелесской полиции. Тким обрзом нчльник мог всегд говорить со своими подчиненными свысок. Гунц, все еще мягко и неслышно шептвший что-то в трубку, уствился н сигру Голд и не сводил с нее глз. Голд улыбнулся ему и передвинул окурок в другой уголок рт.

— Кк поживешь, Алн?

Гунц продолжл смотреть н него невидящим взором, кк сквозь стену. Черри Пй, снующя между ними, прошипел Голду:

— Немедленно выньте изо рт эту вонючку! Сию же секунду! Шеф не рзрешет!

— Не суетись, Черри. Если Алн против, пусть см мне скжет.

Черри кипел. Он уже подумывл о том, чтобы выдернуть сигру у Голд изо рт. Тот угдл ее нмерение.

— Н твоем месте я бы не стл этого делть, Черри, — скзл он тихим, но отчетливым голосом.

— Сержнт Пй, — произнес Гунц, н секунду оторввшись от трубки и прикрыв ее лдонью. — Это все, вы можете быть свободны. Все в порядке.

— Но Алн... — пробормотл он.

— Довольно. Ступйте, сержнт.

Черри Пй помедлил секунду. Гнев не двл ей сосредоточиться. Зтем, повиливя круглым здом, вышл и мягко притворил з собой дверь.

— Еще минуту, лейтеннт, — скзл Гунц, и впервые з все время посмотрел Голду прямо в лицо, зтем снов зшептл что-то в трубку. Эт его тктик ткже был чстым предметом обсуждения среди коллег. Стервец нчльник мог продержть вс вот тк, стоя, добрые полчс, пок вы не нчинли потеть от стрх. А см все продолжл шептть в свою треклятую трубку. Никто из ребят не верил, что н том конце провод кто-то есть.

— Нет проблем, Алн, — ответил Голд. И зметил, кк Гунц слегк поморщился, услышв, что его нзывют по имени.

Голд отодвинул низкое кресло от стенки и плюхнулся в него. Скрестил длинные ноги, глубоко зтянулся и подмигнул Гунцу. Тому пондобилось все смооблдние, чтоб сделть вид, что он этого не зметил. Голд откшлялся, цыкнул зубом, протер пыль н туфлях здней стороной брючин. Гунц не регировл. Тогд Голд достл мникюрные ножницы и нчл подрезть ногти, брося обрезки н ковер. Гунц пробормотл нечто, отдленно нпоминющее «до свиднья» и повесил трубку.

Он смотрел н Голд холодными жесткими глзми и молчл. Еще одн из его уловок. Прожигть тебя нсквозь недобрым взглядом, чтобы собеседник рскололся и зговорил первым.

— Я тк понял, Алн, ты хочешь мне что-то скзть. А если собрлся просто строить глзки, то мы могли бы встретиться в кфе «Свим».

Голд приподнялся с кресл.

— Сидеть, лейтеннт! — рявкнул Гунц. Это был худенький мужчин лет пятидесяти пяти с короткой флотской стрижкой, немного смягченной для телевизионных кмер.

Голд сел.

— Что у тебя н уме, Алн?

Однко Гунц не торопился с объяснениями. Скрестил руки н груди и рзвернулся в своем врщющемся кресле тк, чтобы видеть из окн окутнные смогом небоскребы Лос-Анджелес. Зтем покчл головой и издл скрипучий смешок.

— И это считлось когд-то лучшей полицией в мире! Это...

— Д рди Бог, Алн!

— Лучшей полицией в мире! В мире! Теперь же мне приходится иметь дело с копми, которые знимются грбежми, которые путются с герлскутми...

— Я пришел сюд не для того, чтобы слушть это дерьмо!

— Которые знимются контрбндой, нркотикми...

Об они повысили голос.

— Которых ннимют, чтобы совершть убийств!

— При чем тут я, черт подери?

— А при том, что все нчинется с тких, кк ты! — Гунц рзвернулся к Голду лицом. Об они теперь кричли. — Именно с тких, кк ты! — И он ткнул пльцем в Голд.

— Д пошел ты н хрен, Алн! Чего тебе нужно? Моя блях нужн? Тк и скжи. Ты ведь большой человек, Алн. Попроси ее у меня. Но учти: тк просто я тебе ее не отдм!

Гунц взял себя в руки. Сложил пльцы рук вместе и испытующе уствился н Голд.

— Я только об этом и мечтю, — тихо произнес он. — Вот уже лет двдцть ты у меня словно зноз в зднице. Ты — позор моего отделения, ты — черное пятно н его репутции! Тебе известно, нпример, что покойный мистер... — он зглянул в листок бумги н столе, — мистер Уэтерс, которого ты устрнил в ходе этого весьм подозрительного огрбления бнк в пятницу утром, стл твоей восьмой жертвой н протяжении всей твоей блестящей крьеры? Или ты уже потерял им счет?

— А чего мне считть? Есть бумжные крысы вроде тебя. Вот пусть этим и знимются.

— И это только по официльным днным. А сколько еще других, которые не попли в отчеты?..

Голд молчл.

— Об одной девушке я лично зню, — скзл Гунц.

В комнте повисл мертвя тишин.

— Место для еще одного всегд нйдется, Алн, — скзл нконец Голд.

Гунц издл короткий, нпоминющий лй смешок.

— Ты что же, угрожешь мне, лейтеннт? — В голосе его звучл брвд, но встречться с Голдом взглядом он избегл. — Ты что же, собирешься пришить меня в один прекрсный день?

Голд вдруг почувствовл себя измученным и стрым.

— Чего ты хочешь от меня, Алн? — устло спросил он.

— Знешь, сколько хлопот ты доствил мне в эти выходные? — огрызнулся Гунц, довольный тем, что можно снов вернуться к упрекм. — Н сколько телефонных звонков пришлось ответить? Глв местного отделения ФБР просто в ярости. Он хочет знть, почему его бюро не уведомили о готовящемся огрблении. И я не знл, что ему ответить. Тебе ведь прекрсно известно, бнки — это их сфер.

— Но никкого огрбления не было. Просто мне позвонил один информтор, скзл, что прошел ткой слушок. Д, мы ехли з их мшиной. Но почем знть, куд они нпрвлялись? Может, в цветочный мгзин.

— Не пудри мне мозги! Это не соответствует моей информции. Мне сообщили, что з дв чс до предполгемого огрбления ты устроил тм зсду. Это првд?

Голд пожл плечми и рзвел рукми.

— З целых дв чс! — продолжл Гунц. — И у тебя не ншлось, видите ли, времени уведомить федерльные влсти, что один из бнков может быть огрблен!

— Аг. А потом эти здницы приехли и стли совть носы в кждую щелку. Д они н всех смотрят кк н дерьмо и снимют все сливки! Это был мой информтор, моя игр, мои ребят! Д пошли они знешь куд!..

Гунц смотрел н него с изумлением.

— Нет, ты невозможен!

— Но ведь в конце концов все зкончилось хорошо, ведь тк?

— Хорошо?! Д ты совсем спятил! В одно ухо вопили фэбээровцы, в другое — двокты миссис Эскдирин. Он собирется подть в суд н городские влсти, полицию, тебя, меня — всех! И может! З эту ковбойскую перестрелку, которую ты устроил н втостоянке у бнк. Он считет, что твое безрссудное, безответственное поведение поствило под угрозу ее жизнь. Он зявил, что твои «безрссудные и рисковнные действия» в ткой деликтной ситуции, когд можно было все утрясти в ходе переговоров, ннесли ей «глубокую психологическую трвму». Мне с трудом удлось успокоить ее. Мы с ней пришли к компромиссу. — Гунц усмехнулся крешком губ. — И компромисс этот строится вокруг твоей персоны.

«Вот оно, — подумл Голд. — Сейчс потребует у меня бляху».

— Мне пришлось пообещть миссис Эскдирин и ее двоктм, что я больше не буду здействовть тебя в ситуциях, где ты можешь... ну... слегк переборщить, что ли... И мое отделение нконец-то оствят в покое. Итк, лейтеннт, я збирю тебя с улицы. Ты больше не будешь знимться грбежми, рзбойными нпдениями. В общем, уголовщиной. Ты больше не будешь попдть в ситуции, вынуждющие тебя плить из пушки нлево и нпрво, нервируя честных грждн.

Голд испытывл чувство облегчения и смятения одновременно. Его блях остется при нем. Но что з дело придумл для него шеф?

— О чем это ты?

Гунц откинулся во врщющемся кресле и улыбнулся ему. Он походил н довольного собой кот.

— Перевожу тебя н другую рботу. Хочу поствить во глве одного нового вжного дел.

Голд охвтило дурное предчувствие.

— С этого момент нш непосед Джек Голд зймется другими непоседми, художникми. Авторми грффити! — Гунц рсхохотлся.

— Куд, черт дери, ты гнешь?

— Отныне ты нчльник только что созднного специльного подрзделения по борьбе с клеветникми и осквернителями святынь.

— Чего-чего?

— Уверен, лейтеннт, вы слышли об этих негодникх, что рзгуливют по городу и млюют рзные непристойные ндписи и кртинки н мшинх, домх и церквях вших соплеменников.

Голд не ответил.

— Тк вот, всю субботу и воскресенье, когд я отбивлся от миссис Эскдирин и Эд Форби, мне обрывли телефон твои собртья по религии. Сегодня утром — тоже. С шести утр. Не будет преувеличением скзть, что эти дети Двидовы испортили мне весь уик-энд. — Гунц холодно улыбнулся.

— Двй выклдывй, Алн.

— Сейчс, сейчс. — Гунц явно любовлся собой. — Тк вот, кк рз перед тем, кк ты ввлился сюд с этой вонючей соской, я говорил с советником Оренцстйном — не смым любимым мной предствителем вшей нции, — и он ктегорически требовл от меня принять смые решительные меры, чтобы все эти безобрзия прекртились. Особенно возмутили их события прошлой ночи. Думю, ты в курсе, что произошло?

Голд зморгл.

— Нет.

— Вот кк? А я-то думл, вы между собой уже перешепнулись. — Он снов холодно улыбнулся. — Короче, прошлой ночью некий сумсшедший рзмлевл крской целую кучу еврейских тчек — «роллсы», «мерседесы» и прочее. Ущерб оценивется в четверть миллион. — Гунц громко рсхохотлся. — Знешь, похоже, вши от этого длеко не в восторге, ?

Секунду Голд рзмышлял, стоит ли прикончить Гунц прямо сейчс, н месте. Нечто нлогичное сделл в свое время в Сн-Фрнциско Дэн Уйт. Но потом рздумл. Он не будет убивть его, по крйней мере пок.

— Итк, советник Оренцстйн требовл от имени своих «вест-сйдских избиртелей» — но мы-то с тобой понимем, кто н смом деле стоит з ним, — требовл, чтобы я принял срочные меры против этих «зверств». — Гунц с иронией выговорил последнее слово. — И я принял. Скзл, что создл ктивную, мобильную, хорошо вооруженную группу по борьбе с клеветникми и осквернителями святынь. И это ничтожество Оренцстйн был совершенно счстлив. Особенно когд я сообщил ему, что во глве этой группы будет стоять его собрт по вере. Он дже что-то о тебе слышл.

Н черт мне это дерьмо, подумл Голд. Лучше уж отдть бляху, прямо сейчс. Отстегнуть и отдть. А что потом? Сидеть целыми днями в одиночестве, вспоминя о слвном прошлом? Ездить н рыблку? Зняться кллигрфией? Кермикой? Совершить смоубийство?

— Все это сущий бред. От нчл до конц. Тебе, кк и мне, нверняк понятно, что все эти штучки проделывет пр-другя ребятишек, кких-нибудь пнков с гиперктивной щитовидкой. Им скучно. И вот они нпьются пив и нчинют млевть свстики н дверях тулетов, вот и все. Все это ерунд.

Гунц молитвенно воздел руки.

— Рзве это моя вин, что твоим соплеменникм под кждым кмнем мерещится Гитлер?

— Но я вот уже двдцть девять лет в полиции, и после этого ты хочешь зствить меня гоняться з школьникми, ккими-то мелкими хулигнми?

— Д лдно, чего кипятишься? Сегодня Оренцстйн хочет предствить н зседнии мунициплитет билль. Хочет, чтобы осквернение святынь рссмтривлось отныне кк уголовное преступление, нрушение гржднских прв, что-то в этом роде. Теперь мы знем, что «святыни» н смом деле есть не что иное, кк сингоги. Кто последний рз рзмлевывл стены лютернской церкви? Ну, скжи мне, было ткое или нет?

— Все рвно — чушь собчья.

— Чушь или не чушь, но именно тк обстоят дел. Сейчс н восьмом этже рсчищют клдовую. Тм будет твой офис. Офис группы по борьбе с осквернением святынь.

Мужчины смотрели друг н друг через полировнный стол, яростно сверкя глзми.

— Я не соглсен.

Гунц подлся вперед, кипя от гнев.

— А тебя никто не спршивет! Я прикзл — знчит, все! Знй свое место, лейтеннт! Я твой нчльник, прошу не збывть. Если не желешь подчиняться прикзм своего непосредственного нчльник, клди н стол бляху сию минуту! Я двно мечтл от тебя избвиться. Я бы свободно мог тебя уволить после этого прокол с бнком, просто не хотелось иметь дел с этими придуркми из профсоюз. Может, у тебя и полно поклонников в ншем депртменте, Голд, но поверь — я не из их числ!

— И слв Богу! — прировл Голд.

— Мне до чертиков ндоело выступть н публике, выгорживя убийц вроде тебя всякий рз, когд они рзряжют свои револьверы в детей и беременных женщин!

— Д что ты знешь об убийцх! Ты ж... ни рзу не стлкивлся ни с кем опснее мелкого спекулянт! Ты ж лет кк пятндцть не выходил н улицу! А когд и выходил, то только в кчестве личного шофер своего шеф.

— Я знл, что ты подонок, знл уже двно, с тех пор кк ты пришил эту черную бродяжку, с которой спл! Именно ткие, морльные, бесчестные люди вроде тебя позорят полицию!

— Д любой новичок, выехвший н птрулировние, имеет большее предствление о том, что ткое служб в полиции...

— Чего еще ждть от тких, кк ты?..

— И куд хрбрее! Ты ничтожество, дерьмо! Д кждый коп в городе знет, что ты не мог ужиться ни с одним нпрником! Вот почему ты всю жизнь протирешь здницу в креслх! Ни один нормльный человек не соглсится с тобой рботть, ты, червяк! Потому что знет, что ты можешь пльнуть ему в спину! У тебя нет, не было и не будет друзей!

— Вон отсюд! — звопил Гунц, всккивя и укзывя н дверь.

— Лдно, я уйду. Здесь воняет, только не от моей сигры!

— Вон! Пошел вон!

Когд Голд был уже у двери, Гунц крикнул ему вдогонку:

— Лейтеннт Голд, извольте с чсу дня приступить к своим новым обязнностям! Инче я зберу у вс бляху и личное оружие.

Голд обернулся.

— Д пошел ты... — И вышел из комнты.

У сидевшей з мшинкой Черри Пй отвисл челюсть, лицо побледнело. Вслед Голду все еще неслись из кбинет дикие крики Гунц.

— Ступй к своему шефу и отсоси у него! Может, тогд чуть поостынет. А то еще удр хвтит бедняжку, — зметил Голд.

Черри Пй выскочил из-з стол и кинулсь в кбинет Гунц, зхлопнув з собой дверь и зглушив его вопли.

Голд обернулся к Хониуеллу, сидевшему н узенькой кожной кушетке в ожиднии прием. Он тоже все слышл и тоже несколько побледнел.

— Джек, ккого дьявол...

— Не бери в голову, Хони, — ответил Голд и, сложив пльцы колечком, сделл ему знк «о'кей». — Я уже и з тебя с ним потолковл. Ты только упомяни мое имя.

И с этими словми он вышел.

9.35 утр

— Моя рбот, миссис Фиббс, состоит в том, чтобы экономить средств ншей компнии. Обычно я неплохо спрвляюсь с этим. И я ндеюсь, что вы поможете мне делть это еще лучше.

Эйб Моррисон сидел з нстоящим произведением искусств (ручня рбот, девятндцтый век), которое служило ему письменным столом. Весь офис был нпичкн нтиквритом: бронзовя вешлк для шляп, мссивное кресло-кчлк, дже стринный водоохлдитель, увенчнный диковинным стеклянным грфином. С тех пор кк Эстер уехл из Джорджии, ей не приходилось видеть столько стринных предметов в одной комнте.

— Вы остнетесь довольны моей рботой, мистер Моррисон. Можете рссчитывть н меня.

— Видите ли, миссис Фиббс, — почти не слушя Эстер, Моррисон продолжл свою зученную речь, — производство полупроводников — отрсль весьм нестбильня, сми знете.

"Что ткое нестбильня? — подумл Эстер. — И что ткое полупроводники"?

— Подобно другим производителям компьютерных микрочипов, «Текно-Кэл» постоянно испытывет взлеты и пдения, успехи чередуются с неудчми. Я поступил сюд н рботу три год нзд с тем, чтобы, тк скзть, выровнять эти колебния, уменьшить их мплитуду.

Эстер кивнул.

— Должен скзть, что мне удлись кое-ккие несколько неортодоксльные эксперименты, блгодря которым рсходы удлось уменьшить. Мы пересмотрели нши пенсионные прогрммы, порботли нд системой здрвоохрнения, короче, избвились от бллст, где только можно было. Вы только подумйте, миссис Фиббс, когд-то у ншей компнии было кфе с персонлом в сотню человек! В кждом финнсовом году оно приносило одни убытки, но никому не приходило в голову зкрыть его. Теперь все обедют в фургончике, где можно купить сндвич с цыпленком, которым нс пичкли и в кфе. Кстти, поэтому оно и прогорело.

Зкинув голову, Эйб Моррисон зхохотл. Кож у его глз сморщилсь от смех, он весь излучл приятную уверенность в себе. Эстер зсмеялсь вслед з ним.

— А теперь мы решили избвиться от нших уборщиц. Очень уж нерентбельно держть н ствке комнду из трех человек, д еще стрховку им выплчивть и все ткое прочее. В конечном счете получется горздо выгоднее ннимть вольных стрелков вроде вших рботниц. Кроме того, с некоторых пор у нс стл пропдть рзня мелочь — я совершенно уверен, что это рбот нших бывших уборщиц. Знете ли, они рботют здесь среди ночи, без всякого присмотр: кое-кому это может покзться очень соблзнительным.

— О, мистер Моррисон, нсчет нс можете не волно...

Эйб жестом остновил ее.

— Я вовсе не хотел этого скзть о вс, миссис Фиббс. О вс и вшей рботе у меня смые лестные отзывы. Если бы я не доверял вм, то и рзговривть с вми не стл бы.

Эстер улыбнулсь.

— Блгодрю вс, мистер Моррисон.

— Ну что же, думю, этого достточно, миссис Фиббс. — Моррисон встл со своего врщющегося кресл викторинской эпохи. Он был невысок, полновт. Лыс и бородт — бородк у него был пегя. Одет он был в светло-желтую рубшку с короткими руквми, обут — в туфли н резиновой подошве. Моррисон подвел Эстер к двери. — Моя секретрш покжет вм мстерские и снбдит вс всеми ключми. Вы поняли, что от вс требуется? Прекрсно. Приступйте в следующее воскресенье ночью. Это будет двендцтое.

Эстер поспешно кивнул.

— Прекрсно. Кждую вторую пятницу н столе в приемной вс будет ожидть конверт с чеком н вше имя. Вряд ли мы будем чсто видеться — рзве что возникнут непредвиденные трудности. Просто ненвижу рботть сверх нормы.

Моррисон опять зкинул голову и зсмеялся собственной шутке. Рспхнув дверь, он обртился к грудстой блондинке, зполнявшей з нтикврной конторкой ккой-то документ:

— Терри, будь добр, рзберись с миссис Фиббс: зполните все бумжки и все ткое. Потом покжи ей нши помещения.

Он протянул Эстер руку и дружески улыбнулся.

— Добро пожловть, тк скзть, н борт, миссис Фиббс!

— Блгодрю вс, мистер Моррисон, — едв успел промолвить Эстер, прежде чем Эйб Моррисон скрылся в своем кбинете.

— Идите сюд, голубушк, — скзл блондинк, протягивя Эстер несколько листков бумги и ручку. — Зполните эти бумги, и вся вш жизнь вновь промелькнет у вс перед глзми. В трех экземплярх.

Сдитесь вон туд, я вм чшечку кофе принесу. Вы кк его пьете?

— Спсибо. Со сливкми и схром.

Блондинк вернулсь с кофе и жестянкой нглийских бисквитов.

— Меня зовут Терри Уолкер. Печеньице хотите?

— Спсибо, нет. А я — Эстер Фиббс.

Женщины обменялись легким рукопожтием и улыбнулись друг другу. Эстер вновь погрузилсь в зполнение прилгвшихся к контркту нкет. Терри сидел з своим столом. Прошло несколько минут. Эстер корпел нд вопросом: «Привлеклись ли вы, вши ближйшие родственники или кто-либо из вших сотрудников к суду?» Мшинльно он открыл сумочку и нчл рыться тм в поискх «Слем».

— Ничего, если я зкурю? — спросил он, не поднимя головы.

— Что з грязня, отвртительня привычк!

— Что? — Эстер поднял глз: Терри смеялсь, помхивя только что зжженной сигретой. Скользнув по столу, обтянутый пушистой лиловой ткнью портсигр Терри окзлся в рукх у Эстер. К нему тонкой золотой цепочкой был прикреплен минитюрня золотя зжиглк. Зкурив, Эстер подлсь вперед и пустил портсигр по столу в обртном нпрвлении. — Спсибо.

— Эйб — в смысле мистер Моррисон — нстивет, чтобы я бросил курить. День и ночь нпролет меня терзет. Однжды я бросл уже. Двно — когд был беременн. Првд, кк только родил, срзу же зкурил. Он единственный мужчин, рди которого я могл бы бросить смолить.

Они понимюще кивнули друг другу.

— Мы с Эйбом скоро поженимся, — смущенно проговорил Терри.

— Поздрвляю. А когд?

— В следующем месяце. Ничего ткого устривть не будем, просто в Вегс проктимся н уик-энд. Может, дже сынк с собой прихвчу.

— Большой у вс мльчик?

— Двендцть уже. Я змуж рно вышл. Дже слишком рно.

— Моему десять.

— Кк, у вс тоже мльчик? Десять?

— Н все сто десять тянет.

— Шустрый, д?

— Шустрей не бывет, Я его устроил в клсс для ребят с высоким "Ай-Кью[55]. Знете, ткой умный, что это иногд меня дже пугет.

— У моего Кевин с мозгми не очень, зто прня с тким золотым сердцем не нйдешь. Доброе сердце — вот что вжно. И у мльчик и у мужик. Поневоле нчнешь ценить доброту, когд тебя зшпыняют, кк это со мной было.

— Аминь! Лучше не скжешь.

— Знчит, вы знете, о чем я толкую?

— Ох, зню. Мне ли не знть!

Некоторое время женщины молч курили, оценивя друг друг взглядми. Эстер рзглядывл Терри: чувствення блондинк был одет в строгое хлопчтобумжное плтье синего цвет, но Эстер могл без труд предствить ее в совершенно ином облчении — кож, джинсы, рзные рокерские прибмбсы. Девиц был явно еще т. Ее выдвл рот — кждый рз, кк только он открывл его.

— У Эйб тоже доброе сердце. Очень. Поэтому я и выхожу з него.

— Мне он покзлся очень приятным.

— О д, он отличный прень! Вм понрвится с ним рботть. Он оствит вс в покое, понимете, ккой это кйф! Вы делете свое дело, и он к вм никогд не привяжется. Много ли тких боссов н свете?

— Это отлично.

— У вс уже все с этой нкетой?

— Э-э-э, ну, почти что. — Эстер решил рискнуть. — У меня некоторые трудности с вопросом номер пятндцть.

Терри взглянул н нее, сделл зтяжку и спросил, постукивя крндшом по шее:

— Это который нсчет преступлений?

Эстер выдержл ее взгляд.

— Д.

Терри брбнил по горлу крндшом, получлся гулко-пустой звук.

— Тк вы что, к суду привлеклись?

— Не я — муж. Сегодня вечером он выходит из тюрьмы округ. Отсидел ровно год плюс один день.

— З что?

— Хрнение нркотиков, — быстро скзл Эстер.

— Год и день з ккое-то хрнение? Плохой же у него двокт был.

С полсекунды Эстер колеблсь, зтем признлсь:

— Вооруженное огрбление. Все дело удлось предствить кк тйное ношение оружия.

Не спускя глз с Эстер, Терри несколько долгих секунд продолжл брбнить крндшом.

— А он будет здесь с вми рботть? В вшу бригду он входит?

— Нет, ни в коем случе, Терри. Семья — это одно, рбот — другое.

— Вы отвечете з это?

— Будьте уверены, Терри. Конечно, он мой муж, и я люблю его. Но «Эстерз кстодил сервис» приндлежит мне, и только мне.

Терри улыбнулсь.

— Д, это можно понять. Мне знкомо это чувство. Ох уж эти мужики! С ними жить невозможно, без них — тоже. Если бы у них не было членов, их всех ндо было бы пристрелить!

Обе зсмеялись.

— Послушйте, Эстер, — скзл Терри. — Вы мне нрвитесь. Я всегд полгюсь н первое впечтление. Кк только я вс увидел, вы мне понрвились и срзу вызвли доверие. — Понизив голос, он продолжл зговорщическим тоном: — Кроме того, если вш мужик не собирется здесь рботть, н кой хрен компнии знть обо всех подробностях вшей личной жизни. Ведь н рботу принимют вс, не вшего муж, тк ведь? И вообще, мне всегд кзлось, что этот пятндцтый вопрос незконный. Просто свинство ккое-то: это же нрушение прв личности или что-то похожее. Тк что пишите «нет», и пошли они все в здницу. Если вдруг когд-нибудь это всплывет и будут неприятности, скжем, что мы непрвильно поняли вопрос.

— Спсибо. — Эстер подписл нкету и передл ее Терри.

— Пойдемте. — Терри взял со стол здоровенную связку ключей. — Я устрою вм экскурсию по ншей свлке. Покжу вм все змочные сквжины для этих ключей.

Эстер пошл з Терри по центрльному вестибюлю. Плтье Терри плотно облегло покчивющиеся при ходьбе бедр, все встречные мужчины остнвливлись и глзели ей вслед.

«Клссно сложен девчонк!» — подумл Эстер. Неудивительно, что з босс выходит. Любой шеф н его месте стл бы к ней привязывться и что-нибудь д получил бы".

— У нс только дв этж, но некоторые офисы рзбиты н ткие мленькие зкуточки или кк их тм. Вы отвечете з уборку всех помещений в зднии, кроме отдел исследовний и рзрботок. Они сми у себя убирют. Секретность у них, понимете ли. — Терри хихикнул.

— Тулеты н обоих этжх? — спросил Эстер.

— Д, и еще один в офисе президент, в дльнем конце коридор н втором этже. Он вообще помещлся н чистоте. Однжды уволил одного из уборщиков только потому, что обнружил н своем унитзе волосок, который, кк ему покзлось, был не его собственный. Скзл, что он не потерпит, чтобы уборщики пользовлись его личным тулетом.

— Спсибо з предупреждение. Если приспичит, я уже не побегу в дльний конец второго этж. А кк у вс добрться до мусорных ящиков?

— Это сзди, возле рзгрузочной площдки. Туд спускются по нклонной плоскости. А тчки всякие стоят в строй дворницкой. Пойдемте, я покжу.

Терри провел Эстер з большие метллические двери. Солнечный свет и жр удрили им в лицо с резкостью пощечины. З втостоянкой, н рзгрузочной площдке, рботло несколько голых по пояс мужчин. Брюки между ногми у них были мокры от пот. Некоторые прервли рботу и с удовольствием пялились н Терри, вытиря лиц мятыми носовыми плткми, извлеченными из крмнов. Один — он в одиночестве склдывл ккие-то ящики в углу док — выпрямился и уствился н них. Он отличлся мощнейшей мускултурой, вся грудь и руки у него были покрыты нколкми. Сложив руки рупором, он что-то прокричл. Эстер не рзобрл слов.

— Э-э-э... — Терри почему-то нчл зпинться. — У нс тут крысы были когд-то, но Эйб рспорядился все рсчистить. Тк что...

Грузчик опять зорл. Остльные рбочие нчли толкть друг друг локтями, прекртили рботу и уствились н него.

— Тк что, когд будете сгружть весь вш мусор, стрйтесь не уронить ничего н землю. Эйб говорит, что крысы — это результт небрежности.

— Что он тм говорит? — Поствив лдонь козырьком, Эстер пытлсь рзглядеть ттуировнного — тот стоял н другом конце площдки.

— Кто?

— Д вон тот мужик. С той стороны.

— А черт его знет. — В змештельстве Терри зторопилсь, взял Эстер под руку. — Пойдемте. Я покжу вм помещение для персонл; рньше тм кфе было: кофе, втомты с конфетми рзными, микроволновые печи...

Нконец Эстер рзобрл, что вопил человек по ту сторону злитой солнечным жром стоянки.

— Снчл жиды, теперь еще и ниггеры! — орл он. — Знчит, у тебя, кк у Кевин, тоже черномзые друзья звелись? А он тоже спит с кем попло — с белыми, с черными?

Эстер остновилсь кк вкопння.

— Вы слышли, что он скзл?

— Снчл жиды, потом и ниггеры — всегд тк и нчинется.

Взяв Эстер з руку, Терри провел ее через дверь; они вошли внутрь.

— А, д он псих. Никто здесь н него внимния не обрщет.

— Но... кому он говорил все это?

— Хрен его знет. Может, см с собой рзговривл. Я же говорил вм, что он тронутый.

— А кто он ткой?

Терри взглянул н нее.

— Честно говоря, я не зню, Эстер. Его ннял Эйб. Я, нверное, поговорю с Эйбом, чтобы он выкинул его. В один прекрсный день этот кретин попдет в неприятную историю. — Терри стремительно шгл по вестибюлю, глз ее згорелись. — Когд-нибудь н этой площдке кто-нибудь уронит ящик н его дурцкую бшку. И чем скорее, тем лучше.

Лицо Терри приобрело выржение угрюмой решимости. Потом он приветливо улыбнулсь и повернулсь к Эстер.

— Я вм еще не говорил, что у нс душ есть? И мужской и женский. Тк что можете им пользовться. Пойдемте, я покжу, где это.

11.32 утр

Когд Мкгриффи входил в прдную дверь «Куб либре», Голду подумлось, что и мрсинин безошибочно признл бы в этом ирлндце полицейского.

Мкгриффи окинул взглядом ресторн, нбитый мленькими смуглыми людьми, которые сбежлись сюд н обеденный перерыв. Сидевший з стойкой Голд поднял плец, и Мкгриффи зметил его. Мкгриффи был крупным, нчинвшим полнеть мужчиной. Его лицо было испещрено глубокими оспинми и укршено, густыми усми, придющими ему строгое выржение. Это был штен — нестриженые, мышиного цвет волосы почти кслись воротник. Глз у него были водянисто-голубые.

— Джек Голд?

— Тм, сзди, у них есть зл, в котором нкрывют только обед, — скзл Голд, вствя. — Пойдемте туд. — Покзывя дорогу, Голд пошел впереди.

Второй обеденный зл был длинным и узким, вдоль кждой стены стоял ряд покрытых клеенкой столов. Н здней стене висел огромня крт Кубы с нзвниями провинций, нмлевнными крсной крской. По срвнению с первым злом здесь было тихо и прохлдно.

— Есть хотите? — осведомился Голд, когд они сели з столик.

— Если я не ошибюсь, вы меня н ленч приглшли? — резко ответил Мкгриффи.

Голд смерил его взглядом.

— Верно, приглшл.

— Вы, кжется, говорили, что это ккой-то особенный ресторн? — Мкгриффи с сомнением осмтривл зл.

— Кубинский, — просто ответил Голд. — Поэтому и нзывется «Куб либре».

— В Лос-Анджелесе сотня тысяч мексикнских збегловок, вс угорздило выбрть кубинскую.

— Д хвтит вм ныть, не вы же плтить будете. Кроме того, не исключено, что вы откроете здесь что-то новое для себя. Похоже, что вы человек, который любит хорошо поесть.

Мкгриффи стрельнул в Голд глзми.

— Ну и что тут ткое сугубо кубинское имеется?

Голд пожл плечми.

— Рис с фсолью. Бифштекс. Свиня отбивня. Они едят много свинины.

Анжелик любил этот ресторн — говорил, что здешняя пиш нпоминет ей о Новом Орлене. Поэтому Голд продолжл ходить сюд все эти годы.

— Свинин, говорите? — улыбнулся Мкгриффи. — Довольно стрнно.

Голд улыбнулся в ответ: холодно, по-волчьи осклился.

«Ну почему из всех копов, рботющих в „нркотикх“, мне приходится иметь дело с этим козлом», — подумл Голд. Ничего не поделешь, приходится игрть теми кртми, которые выпли.

Тут в зл вошл официнтк и подошл к их столику. Это был кршеня блондинк весом фунтов в трист, с бородвкой н щеке. Узнв в Голде звсегдтя, он кивнул ему.

— Что будете зкзывть, сэр? — спросил он с пулеметной скоростью и с крибско-испнским кцентом.

— Бифштекс в сухрях, рис с фсолью и немного жреных бннов.

Он повернулсь к Мкгриффи.

— А вы, сэр?

Изучив нпечтнное н тонкой бумге меню, Мкгриффи поднял голову.

— Буррито у вс есть?

— Не-е-ет, — протяжно ответил он.

— А тко?

Он взглянул н Голд и зктил глз.

— Это же кубинский ресторн, сэр.

Мкгриффи удрил по меню тыльной стороной руки.

— Но ведь я не зню ни одного из вших дерьмовых блюд!

— Позвольте мне зкзть вм, — предложил Голд. — Мне кжется, я зню, что бы вм понрвилось. — Он повернулся к официнтке. — Принесите ему бифштекс в сухрях. И еще рис с фсолью — все кк мне.

Официнтк зписл зкз в мленьком зеленом блокноте.

— Пить что будем?

— А ккие сорт пив у вс есть? — спросил Мкгриффи.

Официнтк рсплылсь в широкой улыбке, продемонстрировв несколько золотых коронок.

— У нс есть много мексикнских сортов, сеньор.

— Тогд дв «Эки».

— Si. — Официнтк зписл зкз. — А вм, сэр?

Время перевлило з полдень, и Голд сообрзил, что сегодня ему уже не придется дышть в лицо Алну Гунцу.

— Мне «Корону». Muy fria, рог favor[56].

— Si.

Когд он ушл, Мкгриффи зкурил сигрету. Откинувшись нзд, он поглдил усы.

— Знчит, великий Джек Голд выходит н охоту з уличными художникми, которые пишут н зборх?

Голд криво ухмыльнулся.

— Худые вести не лежт н месте.

— Не тк уж много копов способны довести Гунц до ткого состояния. Нсколько мне известно, вы — единственный.

— Д уж, зслуг сомнительня. Видите, до чего я дошел — придется гоняться з соплякми, у которых ндо отнять бллончик с крской.

Официнтк принесл пиво.

— Dos mas[57], — скзл Голд и укзл н кружки. Он кивнул и вышл.

Потягивя пиво, они беседовли. Это был обычный рзговор двух полицейских, взимное прощупывние. Мкгриффи осведомился нсчет своих знкомых, рботвших с Голдом в отделе огрблений. Голд в свою очередь спросил, кк поживют стрые друзья из «нркотиков». Поболтли о смоге, о «Доджерз», о том, кто будет мэром, если мэр изберут губернтором, и кто сменит шеф Гунц, если того выберут мэром.

Принесли еду, и они молч принялись з нее. Мкгриффи поливл все кетчупом и с нслждением поглощл. Рис с фсолью с неожиднной остротой нпомнили Голду об Анжелике: он говорил, что рис с фсолью — это душ Нового Орлен. Голду чсто хотелось съездить туд, но тк и не собрлся, времени не было.

Когд с едой было покончено, официнтк принесл кофе по-мерикнски. Мкгриффи зкурил новую сигрету. Голд рзвернул сигру. Некоторое время молч курили, рыгли, ковыряли спичкми в зубх.

— Я рсспршивл о вс, Мк, — нчл Голд. — Говорил с людьми, которых увжю, и они скзли мне, что вы хороший человек. Что вм можно доверять.

Мкгриффи не ответил, он просто смотрел н Голд своими водянистыми голубыми глзми. С тким выржением, ккого и следовло ожидть.

— Мне скзли, что вы человек, с которым можно поговорить. Можно о чем-то договориться.

Мкгриффи рзвел рукми.

— Ну, я всегд готов выслушть тех, кто хочет мне что-то скзть, конечно же.

Голд стряхнул пепел с сигры в трелку, н жирное пятно.

— В пятницу вечером вы повязли одного юрист. З кокин. У него было с полфунт.

Мкгриффи осклбился.

— Что здесь смешного? — спросил Голд.

— Люблю я этих двоктов з глотку хвтть. Просто обожю! Ненвижу этих скользких ублюдков. Однжды я повязл одного член ж из Америкнского союз юристов. Ккой кйф я тогд словил — кк никогд в жизни! По-моему, лучше рестовть одного из этих, чем ккого-нибудь нркомн-мньяк, который н детей нпдет.

Голд мысленно зстонл. Это будет труднее, чем он думл.

— Двйте вернемся к делу. Юрист, о котором мы говорим, вы взяли в пятницу вечером. Н втостоянке н Снсет-бульвре.

— Кк тм его зовут, я збыл?

— Ховрд Геттельмн.

— Ах д. Првильно. Я вспомнил его. Ткой темноволосый коротышк с бородой.

— Он смый.

— Ну, тк и н кой он вм нужен?

— Зять он мне.

— У-у-у, это очень скверно. Но ведь ему следовло бы тогд знть, во что он впутывется. Полфунт кокин — вещь очень серьезня.

— Я его предупреждл.

— Эти ублюдки юристы думют, что они превыше всего. Что им все сойдет с рук!

Голд решил дть ему возможность выговориться и молчл. Ему ли не знть, ккие чувств питл Мкгриффи к юристм. Он и см тк думл. Кк, впрочем, и все копы.

— Известно ли вм, что эти ублюдки юристы, с которыми связлся вш зятек, зпрвляют целой цепью торговцев? Это нстоящя крупня торговля, поствлення н широкую ногу.

— Д нет же, — возрзил Голд. — Нсколько я понял, у них тм междусобойчик. Немного приторговывют внутри фирмы.

— Чушь полня. У вс никудышняя информция. Эти кретины толкют кокин всем своим клиентм — этим боссм от шоу-бизнес. Они просто поствляют им нркотик.

Мкгриффи зкурил очередную сигрету и нклонился к Голду.

— Послушйте, н «нркотики» уже двно двят сверху. По всей ншей вонючей стрне известно, что Голливуд — кокиновя столиц. Почти не проходит недели, чтобы кого-нибудь из этих любимых соплякми телезвезд не отпрвили в ребилитционный центр, чтобы у них нос от кокин проветрился. Те же «Доджерз» сидят н кокине, черт бы их подрл. Потому-то мы, детективы из лос-нджелесских «нркотиков», и выглядим полными идиотми. Все думют, что мы не способны н большее, чем повязть кких-нибудь ниггеров, которые толкют кокин н Сут-Сентрл, что потревожить Голливуд денежных мешков нм не под силу. Или многие думют, что мы просто не хотим этого делть, что еще хуже. Тк что если уж твоего мльчишку зстукли в постели с этими козлми, не ндо тут орть, что он чист, кк девственниц. Он прекрсно знл, н что идет.

Официнтк принесл еще кофе, но Голд зкзл себе «Корону». Когд он принесл пиво, Голд зговорил:

— Послушйте, мой зять не нстолько умен, чтобы стть этким зпрвилой преступного мир, кк вы его изобржете. И вм и мне понятно, что кое-кто — нверное, один из его дружков-юристов — рсплтился з должок тем, что зстучл Геттельмн. Вероятно, он что-то здолжл вм, ведь это был вш оперция.

Мкгриффи оствил последнюю реплику без ответ. Зкинув одну руку з спинку стул, он рзглядывл Голд своими прозрчными, водянистыми глзми.

— Итк, — нконец скзл он спокойным тихим голосом, — что вм от меня ндо?

— Ндо немного помочь моему зятю.

— Это не тк трудно. — Мкгриффи взял чшечку и отхлебнул мленький глоток кофе. — Попросите его нзвть кое-ккие имен. Возможно, мне хвтит дже одного имени, если оно — то смое. Тогд я обо всем позбочусь.

— Он не может сделть этого.

Прихлебывя кофе, Мкгриффи смотрел н Голд поверх чшки.

— Ему всю жизнь с этими людьми рботть. Он не может стучть н них, это будет конец его крьеры.

— Скжите ему, что я его прикрою. Я ведь тоже не хочу, чтобы мои люди оствлись без рботы.

Голд покчл головой.

— Я не з вс волнуюсь, з него. Он — нстоящий лох. Сми видите, в ккую историю влип. Если он кого-нибудь зстучит, его и пришить могут. — Он вновь покчл головой и решительно скзл: — Нет, здесь определенно ндо подойти к этому делу с другой стороны.

Мкгриффи с грохотом поствил чшку н стол.

— Что же я могу сделть?

— Вы можете скзть мне, сколько стоит зкончить это дело здесь, прямо з этим столом.

Мкгриффи смерил его долгим взглядом.

— Мне кжется, я не полномочен...

— Я вс спршивю, сколько с меня причитется з то, чтобы покончить с этим здесь и не мешкя.

Мкгриффи хихикнул — коротко и нервно.

— Вы действительно ткой сумсшедший, кк о вс рсскзывют. Послушйте, здесь ткие шутки не проходят. Может быть, в Нью-Йорке, в Мйми, но только не в Лос-Анджелесе.

Голд жестом остновил его.

— Кончйте, Мкгриффи. Приберегите эту речь для прессы. Я ведь в «нркотикх» девять лет прорботл, или вы збыли?

Лениво поглживя усы, Мкгриффи здумчиво рссмтривл Голд.

— Я хочу знть, — Голд терпеливо нчл зново, — сколько стоит рсчистить все это...

— А могу ли я быть уверен, что н вс нет ккого-нибудь передтчик или мгнитофон?

— Нет н мне ничего.

— Д, но кк я могу удостовериться в этом?

— Ну я же вм скзл.

— Но кк мне узнть нверняк?

Внезпно Мкгриффи нклонился и протянул руку через стол, нмеревясь прощупть Голд н груди и н поясе. Но не успел — Голд перехвтил его руку и сжл зпястье кк в тискх. Мкгриффи — длеко не слбк — попытлся было освободиться, но Голд сжл его руку еще сильнее. Глз Мкгриффи згорелись злобой.

— Послушйте, вы! — хрипло зшептл Голд. — Мы могли бы зйти в сортир, я бы рзделся, и вы бы удостоверились, что я чист. Но потом мне пришлось бы вытереть вшей физиономией мочу н полу. Тогд мой зять потеряет возможность получить от вс помощь, вы потеряете несколько зубов и неплохой куш. Не лучше ли поверить мне н слово, когд я говорю, что н мне нет никких штуковин. Вм известн моя репутция. Вы знете, что я человек прямой. Н кой хрен мне меняться после стольких лет рботы?

Голд ослбил свои тиски, и Мкгриффи вырвл руку. Откинувшись нзд, он принялся ее мссировть. Когд он вновь взглянул н Голд, его лицо было не особенно дружелюбным.

— З десять тысяч я мог бы грнтировть условное зключение. Ну, может быть, «мошенничество», которое можно свести к «мелкому преступлению» после того, кк срок условного зключения истечет.

Голд покчл головой.

— Это его первое првонрушение. Условный срок он получит в любом случе, если мы просто пойдем в зл суд и скжем «виновен». Это не подойдет.

— Тк ккого хрен вм ндо?

— Я уже говорил. Змять все дело. Нвсегд. Кпут. Финит. Я не хочу, чтобы у моего зятя были ккие бы то ни было неприятности из-з этого. Я дже не хочу, чтобы дело дошло до обвинения.

Н этот рз головой покчл Мкгриффи.

— А не слишком ли многого вы хотите? Сколько вы служили в полиции, тридцть лет? Тогд вы должны знть, сколько нрод бывет здействовно в подобных делх: люди прокурор округ, потом ребят, которые брли его, судья, клерк в суде, в конце концов! Не слишком ли многим придется, э-э-э, дть н лпу, чтобы преступление кк бы исчезло?

— Нзовите цифру.

— Дже с большими деньгми полной уверенности в успехе быть не может. Ведь это не дело о прковке мшины в зпрещенном месте. Есть много детлей, которые...

— Ну, хвтит меня обрбтывть, — перебил его Голд. — Вы нрочно всю эту чушь несете, чтобы нбить цену своим услугм. Я говорил о вс с очень многими, все утверждют, что вы способны доводить дело до конц, и вполне успешно. Если бы у меня не было уверенности, что с моей проблемой вы спрвитесь, я бы не стл здесь с вми беседовть. Я выбрл бы ккой-нибудь другой способ. Тк что кончйте ходить вокруг д около и скжите сколько.

Пристльно рзглядывя лицо Голд, Мкгриффи зкурил сигрету. Допил свою чшку кофе. Из другого зл доносилсь музык: музыкльный втомт игрл громкую сльсу — много удрных инструментов и бесконечно повторяющяся пртия н пинино.

— Тридцть тысяч.

Голд фыркнул.

— Но ведь его не в групповом убийстве обвиняют! З ккое-то хрнение нркотиков тридцть тысяч?

— Полфунт кокин — не ткие уж игрушки. Вдобвок обвиняемый является юристом. Судьи ох кк ненвидят попвшихся двоктов! Ведь это — позор профессии.

— Двдцть.

Мкгриффи покчл головой.

— Не получится. Слишком многих придется учесть, взять в долю. — Он н секунду умолк, поглдил усы. — Я взялся бы сделть это з двдцть пять.

— Двдцть две, — поспешно отрегировл Голд.

— Эй, кончйте дурью мяться! — Мкгриффи не н шутку рссердился. — Вы что, меня обжидить пытетесь?! Мы с вми не н Южном Бродвее, и я вм не ккой-нибудь вонючий лтинос, покупющий пру туфель из поддельной крокодиловой кожи. Это вы приглсили меня, помните? Тк будьте любезны рсплтиться по счету!

Голд примирительно поднял лдонь.

— Лдно. Извините. Я соглсен — по рукм! — Он встл. — Подождите меня здесь.

Мкгриффи мгновенно почувствовл нелдное.

— Здесь обождть? Зчем это?

— Буду через секунду. Рсслбьтесь.

Голд нпрвился к двери мужского тулет. Пок он шел через короткий вестибюль, подозрительный взгляд Мкгриффи жег ему спину.

Очутившись в уборной, он зпер дверь н здвижку и вытщил из крмн пиджк желтый конверт из толстого кртон. Отсчитв двдцть пять тысяч доллров, он обернул оствшиеся пять резинкой и зпихл сверток в левый крмн брюк. Двдцть пять тысяч он вновь зсунул в конверт и зпечтл его. Нскоро помочившись, он вышел в обеденный зл. Мкгриффи, по-прежнему нервно ерзвший, ожидл его с нетерпением.

— В интересное время приключился у вс зов природы! — буркнул он.

Голд сел и пустил конверт по столу. Мкгриффи быстро положил его в крмн, его глз при этом стреляли по опустевшему злу.

— Вот тк зпросто вы носите с собой деньги?

Голд пожл плечми.

— А кто у меня их отнимет?

Мкгриффи улыбнулся и покчл головой.

— Все, что о вс рсскзывют, — чистя првд.

— А рсскзывют длеко не все, детектив Мкгриффи. Есть многое, о чем можно было бы рсскзть еще.

В зл зшл официнтк с чеком. Голд дл ей десятку и двдцтку. От сдчи откзлся. Одрив его ослепительной улыбкой, он собрл грязные трелки и удлилсь. Собирясь уходить, Голд поднялся. Мкгриффи (теперь его мнеры стли небрежны и вльяжны) посмотрел н него и зевнул.

— Если вм еще когд-нибудь пондобится одолжение... — Он усмехнулся.

Голд положил руки н стол и нгнулся к Мкгриффи; их лиц были в нескольких дюймх друг от друг.

— Слушй, жирный козел! — Голд говорил резко, но тихо. — З двдцть пять тысяч доллров — это уже не одолжение. Двдцть пять тысяч — это чистой воды сделк. И не збудь, что, если хотя бы что-нибудь в этом деле пойдет не тк и мой зять просто услышит об этом еще рз, ты мне ответишь з все, двдцть пять тысяч — это большя ответственность.

— Спокойно, спокойно. Не принимйте тк близко к сердцу. — Мкгриффи зстенчиво улыбнулся. — Это всего лишь фигур речи. Я зню, кк все это делется.

Голд выпрямился.

— Думю, мы поняли друг друг.

— Конечно. — Мкгриффи кивнул. — Вы действительно нечто большее, чем о вс рсскзывют. Вы знете, в «нркотикх» вс все еще вспоминют!

— Неужели?

— Ну д, когд кто-нибудь из «нрков» особенно круто оформит ккого-нибудь торговц нркотикми или еще кого, про него говорят, что он «крут, кк Голд». Я-то снчл думл, что gold в смысле «золото», то есть золотой ткой коп, потом кто-то скзл мне, что они вшу фмилию имеют в виду.

— Еще увидимся, детектив. — Голд двинулся к выходу.

— Хорошо, — зкричл вслед ему Мкгриффи. — Послушйте, вы не очень-то круто обходитесь с этими зборописцми. Кое-кому кжется, что они нстоящие художники!

Смех Мкгриффи отсккивл от стен пустого зл гулким эхом.

* * *

Сквозь удушливый дневной смог Голд гнл мшину обртно — в Центр Пркер. По рдио объявили тревогу второй степени по всему бссейну Лос-Анджелес, по всей долине и многим квртлм к востоку от центр. Соглсно сообщению Бюро проверки кчеств воздух, воздух был «нездоровым для вдыхния».

С полчс Голд бродил по зеленым коридорм Центр н восьмом этже, пок ему не подвернулся служщий, которого он попросил провести его в комнту 8112В. Тм был офис новоиспеченного спецподрзделения по борьбе с вндлизмом. Нходившийся в ниболее удленном от лифт углу, офис еще недвно был тесной клдовкой — двендцть н двендцть футов. Здесь хрнились ксероксы и прочее оборудовние: пчки с бумгой, тонеры, кртриджи. Теперь в тесной комнтенке стояли друг нпротив друг дв мленьких письменных стол, покрытых множеством црпин, пр стульев с прямой спинкой и изрядно побитый шкф для ппок с делми. Окно кк тковое отсутствовло. Н столе лежл тонкя ппк. Голд сбросил пиджк, сел, здрл ноги н стол. Зкурил сигру, открыл ппку. В ппке были рпорты о трех случях «вндлизм», имевших место в прошлый уик-энд, сверху лежл рпорт о воскресной оргии с рзукршенными втомобилями. С него Голд и нчл. Зтем он перешел к инциденту, происшедшему в субботнюю ночь, и нконец (двигясь в обртном порядке) дошел до описния событий, приключившихся в пятницу. Ничего неожиднного он не прочел: простые случи — однжды он слышл, кк один полицейский-психолог нзвл действия ткого род «дискомфортом современной Америки, нходящим выржение в номльном нтиобщественном поведении». Юные пнки рзмлевывют стены. Впрочем, в субботнем рпорте содержлся один момент, доствлявший ему беспокойство. Несколько очевидцев утверждли, что им удлось мельком видеть потенцильного виновник — это был белый мужчин лет тридцти пяти, действоввший в одиночку. Это никк не соглсовывлось с теорией Голд. Првд, описния были очень фргментрные и рзмытые, свидетелей он всегд нходил очень нендежной публикой дже при нилучших условиях нблюдения, уже не говоря об этих происшествиях — здесь условия были нихудшими. Голд сделл зтяжку и принялся перечитывть воскресный рпорт. Когд он дошел до середины, дверь офис открылсь. Н пороге стоял молодой коп с полицейской бляхой н крмне рубшки.

— Чем могу служить? — осведомился Голд.

— Это и есть спецподрзделение по борьбе с вндлизмом? — Молодой коп с недоумением огляделся и улыбнулся.

— Д, кк видите, это не сортир, помещение покрупнее. Если у вс ко мне дело, то изложите его. А если вы пришли поглзеть н роскошь моего офис, можете уходить.

Юнош вошел и зкрыл з собой дверь.

— Меня только что причислили к вшему персонлу. Похоже, что я и соствляю весь вш персонл. Вы ведь Джек Голд? Меня зовут Шон Змор. — Он протянул Голду руку, тот пожл ее, хотя и не срзу.

— Шон Змор? Кк это вс угорздило зиметь ткое имя?

Молодой полицейский улыбнулся еще шире. Выглядел он симптично, был среднего рост, его светлые волосы были густы. При взгляде н его лицо возникло впечтление, что черты были нрисовны остро отточенным крндшом, зтем художник слегк рзмзл их большим пльцем.

— Это долгя история. Когд мы будем подыхть от тоски, я все вм рсскжу.

— Здесь у нс будет много тких моментов, — пообещл Голд. — Ну, что же вы стоите тм, «персонл»? Сдитесь!

Змор сел.

— Рсскжите, чем это вы тк рзозлили Гунц? — скзл Голд.

Змор рссмеялся.

— Откуд вы узнли?

— Инче зчем бы вс сюд послли, приписли ко мне и поручили эту дерьмовую рботенку? Тк что же вы нтворили?

Змор продолжл смеяться.

— Д тк, ничего особенного.

— Э-э, вм удлось зинтриговть меня. Теперь я просто обязн выведть.

— Ну, — зстенчиво нчл Змор. — Вы знете ткой журнл — «Плейгерл»?

— Это который пидор покупют?

— Нет, это журнл для женщин.

Голд хохотнул.

— Ну, и при чем здесь журнл?

— Я был у них моделью.

— Кк это?

— Ну, в композиции позировл.

— А просто, по-нглийски, вы можете изъясняться? — рявкнул Голд.

Змор вздохнул.

— Они меня фотогрфировли, снимки публиковли.

— Что з снимки были?

— Ну, сми знете.

— Знчит, нгишом снимлись?

— Ну, в общем... д.

— Прямо совсем в чем мть родил?

— Ну, не совсем все-тки.

— О?

— Н пре фотогрфий я снят с кобурой н плече.

Голд удивился.

— Вот это д! Ткой имидж полицейского не совсем совпдет с иделом Гунц; не тк он предствляет своих орлов в синей форме.

— Пожлуй.

— И сколько же вм зплтили з эту... композицию?

— Полторы тысячи.

— Полторы тысячи? Не слишком ли мло з всю потерянную крьеру?

— Не совсем вс понял, — оздченно скзл Змор.

— Копы, н которых у Гунц зуб, никогд не получют повышения. Неужели вм это неизвестно, детектив Змор? Это же ксиом депртмент полиции Лос-Анджелес. А я — живое докзтельство этой ксиомы.

— О, Гунц может идти н... Я вовсе не нмерен долго ходить в полицейских.

— Вот кк?

— Д, я ведь ктер. У меня и членский билет ссоциции имеется. В июне я игрл в «Слдком зпхе рзложения» в тетре «Коллборд». В «Тймс» появились восторженные отзывы о моей игре. Не видели?

— Я не читю тетрльных обозрений, — сухо ответил Голд.

— Кк бы тм ни было, я хочу взять месячный отпуск в декбре. Придется изрядно экономить: хочу поехть н съемки фильм в Мексику. Ленту должны отснять з двдцть один день. Рбот будет зверскя. Придется грызть землю зубми, но я во что бы то ни стло должен получить роль.

— Кк угодно, — скзл Голд.

— Мой гент рздобыл мне эту рботу в «Плейгерл». Они лепят из меня нечто среднее между Эриком Эстрдой и Доном Джонсоном. И кроме того, я всмделишный коп.

— И когд нступит вш звездный чс? Может быть, уже сегодня?

Змор хмыкнул.

— Ну, сегодня — едв ли.

— Знчит, у вс нйдется немного времени н рботу в полиции со мной?

— Полгю, что могу втиснуть вс в свое рсписние, — осклбился Змор.

Голд встл, перекинул через плечо пиджк. Змор поднялся вслед з ним.

— Вы всегд при пиджке и глстуке, лейтеннт? — спросил Змор, когд они шли по коридору.

— Коли уж нм придется рботть вместе, нзывйте меня Джеком. Нет, не всегд. Я просто помешн н ярких нейлоновых рубшкх. Мы, стрики, все носим ткие.

Змор взглянул н Голд.

— Вы знете, Джек, рботть с вми — большя честь для меня. Я много нслышн о вс.

Голд отмхнулся.

— Это для меня честь с вми рботть. — Они подошли к лифту. Голд нжл кнопку. — Человек, умудрившийся стть вргом Гунц в столь юном возрсте, достоин нивысшего увжения. Кстти, откуд Гунц узнл об этих фоткх в «Плейгерл»? Что-то не похоже, чтобы он выписывл ткой журнл.

Двери лифт открылись.

— Он — нет, вот Черри Пй, нверное, выписывет.

Голд вопросительно посмотрел н Змору. Они вошли в кбину лифт. Змор подмигнул:

— Когд я уходил из кбинет шеф, он нзнчил мне свидние.

По пути к мшине Голд неудержимо хохотл.

2.26 дня

Член городского совет Оренцстйн уже зкнчивл пресс-конференцию н ступенькх Центр «Вест-Коуст», приндлежщего студиям «Холокост», когд Голд и Змор вылезли из мшины н другой стороне улицы.

— Итк, — говорил Оренцстйн (полицейские тем временем приближлись к небольшой группе репортеров и оперторов), — будем ндеяться, что блгодря конкретным действиям, которых мне удлось добиться, с помощью вновь созднного спецподрзделения по борьбе с вндлизмом и объединив усилия всех грждн Вест-Сйд, нм удстся остновить этот ужс. Нельзя допускть повторения в ншем городе подобных безобрзий. Блгодрю з внимние.

После жидких плодисментов техники нчли сворчивть кбели и упковывть кмеры.

— Эй, — прошептл Змор. — А кк же вы? Вы же и есть спецподрзделение. Рзве он не предствит вс публике?

Голд покчл головой.

— В последнее время я и тк слишком чсто попдю в новости.

Змор понимюще кивнул. Оренцстйн — он был знят тем, что обменивлся рукопожтиями со своими немногочисленными сторонникми, — зметил Голд в толпе и еле зметно мотнул головой в сторону стльных дверей Центр. Извинившись, он покинул своих слуштелей, поднялся по ступенькм и скрылся внутри.

— Пошли, — скзл Голд. — Зйдем внутрь.

В высоком холле Центр было темно и прохлдно. Стены из грубого кмня были укршены стлью, в центре был фонтн — вод стекл по медной скульптуре. Учсток стены з столом дминистртор был знят полубстрктной фреской — скорчившиеся в гонии лиц и тел. Фигуры были в полостой лгерной униформе.

Оренцстйн в окружении своих коллег стоял пол фреской. Оторввшись от них, он взял Голд под руку и отвел его в тихий угол — подльше от Зморы и всех остльных.

— Вы — Джек Голд. Позвольте предствиться: Хрви Оренцстйн. — Они пожли друг другу руки. — Поздрвляю вс с нзнчением н пост нчльник спецподрзделения. Я нстивл, чтобы нзнчили выдющегося офицер-еврея. Вы подходите кк нельзя лучше.

— По првде говоря, господин советник, я не уверен, что это нзнчение достойно поздрвлений.

Оренцстйн ткой ответ оздчил.

— Что-то я не пойму, куд вы клоните.

Голд пожл плечми.

— Видите ли, господин советник, все это чушь. Вы делете из мухи слон.

— Неужели? — нтянуто спросил Оренцстйн.

— С моей точки зрения, мы имеем дело с двумя случями мелкого вндлизм, между собой никк не связнными.

— Ущерб, ннесенный втомобилям, соствил четверть миллион доллров — и это, по-вшему, мелкий вндлизм, лейтеннт?! — Оренцстйн возмущенно зсопел.

— Соглсен. Случй пустяковый, но дорогостоящий. Но зчем вы устроили весь этот цирк: телеоперторы, пресс-конференции, спецподрзделение? Ведь из-з всего этого кты вндлизм не прекртятся, , ноборот, будут продолжться до бесконечности: тем, кто безобрзничет, только этого и ндо. Громкя слв, целя мегилл[58], устроення средствми мссовой информции. Это и есть первя побудительня причин для их «деятельности». Лучше всего было бы ничего не предпринимть, и все это быстро прекртится, звянет смо собой.

— Знчит, вы считете, что люди, которые нтворили все это, не особенно опсны?

— Вполне возможно.

— И полгете, что нм ндо просто змять весь этот инцидент?

— Вот именно. А не впдть из-з этого в прнойю.

Оренцстйн помрчнел, его губы сжлись в суровую линию.

— Просто не верится, что я слышу это от офицер полиции. Более того, от офицер полиции — еврея.

Голд вздохнул.

— Послушйте, господин советник, когд я поймю этих подонков, я им ноги переломю. Однко вши действия приведут лишь к тому, что будет всплывть все больше и больше этого дерьм.

— Я и нмеревюсь зствить его всплыть, лейтеннт. Кк можно больше этого дерьм, все это дерьмо! Я посвятил свою жизнь борьбе против фнтизм и нервенств любой окрски и вывожу этих подонков н чистую воду, где бы я ни нходил их. И если нтисемитизм поднимет свою отвртительную голову в моем округе, в моем городе, я не успокоюсь, пок все его очги не будут нйдены и уничтожены, уж поверьте мне!

Голд смерил Оренцстйн пристльным взглядом.

— Скжите мне, Хрви, откуд эт святя ненвисть и зпл? Не связны ли они случйно с нынешней избиртельной кмпнией?

— Не зрывйтесь! — огрызнулся Оренцстйн, пытясь удержть свой голос н уровне сердитого шепот. — Нсколько мне известно, вм пондобятся услуги всех друзей, которых вы в состоянии собрть, и это лишь зтем, чтобы сохрнить з собой пенсию. Вы получили сегодняшнее нзнчение лишь блгодря моему влиянию, тк что я впрве ожидть от вс хотя бы вежливого обрщения во время еженедельных рпортов.

— Во время чего?

— Еженедельных рпортов о ходе вшей рботы, лейтеннт. — Оренцстйн повысил голос, с тем чтобы окружющие могли слышть его слов. — Мой офис будет постоянно держть связь с вшим спецподрзделением. Я хочу, чтобы меня немедленно информировли о млейших детлях рсследовния. Я не оствлю тк этого дел!

— Это уж точно, — пробормотл Голд.

Подбежл один из помощников Оренцстйн.

— Господин советник, двно пор выходить! Тм пожилые дмы жлуются, что жр невыносимя. Едв ли нм удстся провести полноценное собрние.

— Хорошо, иду. — Оренцстйн протянул Голду руку и широко улыбнулся. — Очень рд рботть нд этой проблемой вместе с вми, лейтеннт. — Щелкнуло несколько фотоппртов. Хлопнули вспышки. — Вместе мы змочим ублюдков! — прогремел он. Это был любимый предвыборный лозунг Оренцстйн, который он неизменно выдвигл еще с шестидесятых. — Вместе мы змочим ублюдков! — повторил он громче. Кое-кто зплодировл, зтем Оренцстйн — в тесном кольце своих людей и оствшихся репортеров, з которым следовл менее оргнизовнный хвост зевк, — двинулся к выходу. Не прошло и тридцти секунд, кк холл обезлюдел.

К Голду неторопливо подошел Змор.

— Что он говорил вм, когд вы были с глзу н глз?

— Он скзл, что знет, с ккой стороны бутерброд мсло.

Змор оздченно взглянул н Голд.

— Ну, и что нм теперь делть?

— А хрен его знет.

— Лдно, в конце концов, мы здесь полиция. Кков вш обычня прктик?

— Обычно если я ловлю тех, кто берет бнк, то нчиню трясти всех известных мне спецов в этой облсти. В конечном счете Кто-нибудь выдст мне искомого субъект. — Голд зкурил сигру. — Тот же прием применяется при поискх торговцев нркотикми, вуйеров, фльшивомонетчиков, издтелей порнухи. Ндо трясти все дерево, пок твой «фрукт» не свлится. Но сейчс проблем в том, что я не зню никого из этих зборных художников. А вы?

— Зню ребят из рзных группировок: «Слбки», «Черномзые», «Белозборники». Вы что, хотите прижть их к стенке? Встряхнуть кк следует и посмотреть, что посыплется?

— В общем-то, нет. Рзве что у вс есть н примете ккой-нибудь мхровый нтисемит из их тусовки. Нет, сейчс мы имеем дело не с обычными зборописцми. Нши клиенты дже не оствляют звитушек — знков группировки.

— Почему вы все время говорите «они», «их»? Нши свидетели видели одного-единственного белого мужчину.

Они вышли нружу. Горячий неподвижный воздух был нездоров. Солнце светило огненным шром, зкутнным в пелену смог.

— Ккой-то белый одиночк чуть стрше тридцти рушит мою теорию о пьяных соплякх, — скзл Голд, глядя н дорогу в сторону стоянки. — Белый одиночк стрше тридцти может окзться куд опсней, чем кучк ужрвшихся подростков.

— Вы полгете?

Голд прикусил сигру.

— Опять-тки хрен его знет. — Он улыбнулся Зморе. — Улики зхотелось пособирть? Ну что ж, пойдемте к стоянке и нчнем собирть улики, кк и полгется прилежным мленьким детективчикм.

Змор улыбнулся в ответ ему.

— Конечно. Почему бы и нет?

Они еще не спустились с лестницы, когд у бордюр с визгом зтормозили дв белых фургон. Н тротур высыпл десяток вооруженных людей — все молодые.

— Ни хрен себе! — Змор потянулся з пистолетом.

— Спокойно, это люди из ЕВС.

— Из чего?

— Из Еврейского вооруженного сопротивления. Их следовло бы ожидть сегодня.

Молодые люди рссыплись нервномерной цепью и зняли позиции: одни — перегорживя доступ к Центру, другие — н лестнице. Все были одеты одинково — синие береты, голубые джинсы и голубые безруквки со звездой Двид, скрещенными кулкми, рзрывющими путы из колючей проволоки, и буквми IAR (все это было ннесено крской по шблону). У большинств были винтовки М-1 и М-16, у двоих — втомты.

— Иисус Мрия! — выдохнул Змор. — Д у них «узи»!

Голд швырнул сигру н тротур.

— Пойдем, ндо кончть с этим.

Из фургон вышел седобородый мужчин лет пятидесяти с небольшим. Он отличлся знчительным брюхом и пронзительным взглядом. Седобородый нчл выкрикивть комнды, и все стновились перед ним по стойке «смирно».

— Это кто здесь комндует? — зорл Голд н бородч.

— Я! — огрызнулся тот. — То есть Джерри Кн, комндующий Зпдными силми Еврейского вооруженного сопротивления. А ты кто ткой, черт возьми?

— А я — кпитн Фнтстик из империи Клинтон! Збирй отсюд своих детишек, пок кто-нибудь из них см себя не подстрелил.

Кн презрительно ухмыльнулся.

— Будь спокоен, уж если кто-нибудь из моих солдт выстрелит в кого-нибудь, то это будет не несчстный случй. Прочь с дороги!

Лицо Голд посуровело.

— Убери их отсюд сейчс же! Н улицх нельзя носить втомтическое оружие, неужели непонятно?! Бегом — все оружие в фургоны и линяйте отсюд, то я конфискую вши любимые игрушки! Остток дня проведете в поискх поручителя.

Прошибить Кн было не тк легко.

— Ты что, првд возомнил себя кпитном Фнтстиком?

Один из юнцов, зстывший по струнке в нескольких футх от Кн, повернул голову и скзл:

— Комндир, это Джек Голд. Тот смый покзной еврей, о котором толкуют по рдио. Нчльник дерьмового спецподрзделения.

— Ах д! — Зловещий оскл Кн стл еще шире. — Ренегт. Полицй из гетто, который готовит собственный нрод в недолгий путь до «центр переселения». По дороге по железной.

— Зткнись, идиот! — прошипел Голд.

— Нет, это ты зткнись, дядя Айк! Знешь, кто ткой дядя Айк, , Голд? Тк мы нзывем вс — еврейских дядюшек Томов.

— Кн, зткни свою глупую псть и увози отсюд своих деток, пок я не рестовл вс!

— Это нс он собрлся рестовывть! — зорл Кн, повернувшись к своим приспешникм. — Нши хрмы оскверняют, нших женщин терроризируют, священня пмять о нших усопших попирется, нс нзывют жидми, нм угрожют смертью — и еще нсылют н нс этого еврейского Иуду, чтобы этот козел рестовывл нс з то, что мы зщищемся. Предтель! — Кн повернулся к Голду, его лицо было перекошено от ненвисти. — Тебе бы ншлось применение в лгерях, Голд. Ты лизл бы тм нцистские споги. Меня тошнит от тебя! — Он плюнул Голду под ноги.

Голд мужественно пытлся обуздть кипевший в нем гнев. Рзинув рот. Змор в изумлении нблюдл з происходящим.

— Кн, — медленно проговорил Голд. — Прошу тебя в последний рз. По мшинм и двйте...

— Мы никуд не поедем, Айк. Мы остнемся прямо здесь, н стрже, и будем двдцть четыре чс в сутки зщищть жизнь и имущество евреев. Мы остемся здесь выполнять твою рботу. Нсколько мне известно, ты мог бы выполнять эту рботу, если бы не провел всю жизнь в погоне з черной зд...

Для человек его лет и сложения Голд двиглся с невероятной скоростью. Вывернув Кну руку, он схвтил его з седые волосы, протщил несколько футов к стоявшей рядом мшине и шмякнул физиономией о кпот. Люди Кн бросились было ему н выручку, но Змор выхвтил пистолет и, резко поводя окостеневшей рукой из стороны в сторону, пытлся держть всех под прицелом.

— Никому не шевелиться! — кричл он. — Всем оствться н местх!

Все зстыли н месте, судорожно сжимя винтовки в дрожщих рукх. Здержвшиеся репортеры — они уже влезли в свои мшины н той стороне улицы — чертыхлись и лезли впопыхх з фотоппртми.

Голд рывком здрл Кну голову: из нос у того хлестл кровь, он лилсь в рот, стекл по подбородку. Нос был скорее всего сломн.

— Ну что? — прошептл Голд Кну н ухо. — Хочешь, я тебе и руку сломю, крикун?

Он резко дернул руку Кн нверх. Невольно Кн крякнул от боли.

— Кретин ты! — выдохнул Голд Кну н ухо и нжл сильнее.

— Не ндо, пожлуйст! — Кн брызгл слюной.

Голд нклонился ближе.

— Скжи: не ндо, дядюшк.

— Дядюшк, — выдвил из себя Кн.

— Теперь скжи: дядюшк Айк.

Дже несмотря н боль, Кн пришел в ярость:

— Твою мть!..

Голд дернул руку Кн с ткой силой, что тот н секунду звис нд сфльтом и звопил.

— Когд ломется рук, — прошептл Голд н ухо Кну, — звук иногд слышен ж з квртл.

Кн уже плкл.

— Говори, — потребовл Голд, — дядюшк Айк.

— Дядюшк Айк! — прохрипел Кн. Измученный дской болью, он был соглсен н все.

Голд отпустил Кн, и тот рухнул н тротур, схвтившись з поврежденную руку и одновременно пытясь зжть кровоточщий нос. Несколько бойцов Сопротивления бросились к нему н помощь.

— А теперь убирйтесь все отсюд к черту! — зорл Голд. — Зберите свои винтовки домой и зприте в клдовке. Н улице оружию не место. Это вм не Ближний Восток. Вм лучше вновь зняться добрым делом: провожйте струшек домой из шуля. И не вздумйте больше делть з полицию ее рботу.

Несколько человек помогли Кну злезть в фургон.

— Свинья нтисемитскя! — Девушк из Сопротивления гневно ткнул в сторону Голд пльцем. — Друг нцистов!

— Шевелись! — рявкнул Голд.

Кн был уже внутри, остльные влезли вслед з ним. Вопя и потряся винтовкми, они отъехли от тротур.

— Мы еще вернемся!

Кто-то нчл скндировть:

— Это не повторится! Это не повторится!

Все дружно подхвтили:

— Это не повторится! Это не повторится! Это не повторится!

Фургоны уктили по улице Пико, и голос зтихли вдли. Рухнув спиной н дверь чьей-то мшины, Змор левой рукой вытер потное лицо — првя все еще сжимл пистолет.

— Иисус Мрия! Святой Иосиф! — Он повернулся к Голду. — Неужели у вс кждый день тк?!

Голд зкурил сигру.

— Держись меня, сынок!

10.42 вечер

Мини-пикп свернул с Снсет-бульвр н Грднер и зтем н первом перекрестке нлево. Проехв дв квртл, он резко зтормозил у тротур н темной улице. Из пикп пулей вылетел двешняя «криктурня» шлюх.

— Мошенник гребный! — проорл он в дверь мшины и с остервенением зхлопнул ее. — Дешевый лтинос, козел вонючий! Спроси у своей мексикнской ммши, будет ли он трхться з десять вонючих доллров!

Пикп отъехл от тротур и, вихляя по улице, скрылся вдли.

— Козел! — зкричл вслед мшине проститутк.

К бордюру тихо подктил голубой фургон Уолкер. Шлюх подозрительно зглянул в мшину.

— Ну тебе чего еще ндо?

Уолкер перегнулся через переднее сиденье, опустил стекло вниз и попытлся изобрзить н лице подобие дружеской улыбки.

— Привет.

— Привет, — ответил шлюх. — Что скжешь, дорогуш?

— Ну, см знешь. Скучно мне без компнии, вот и все.

— Вот тк вот, д? — Слегк оттяв, он просунул голову в окошко. — Ндеюсь, ты не хочешь компнии н хляву, то был тут один ткой только что.

— Нет, я при деньгх. Получишь все, что зхочешь.

Он улыбнулсь.

— Что я зхочу? Нет, голубчик, я позбочусь, чтобы ты получил все, что ты зхочешь! — Он открыл дверь и протиснулсь в мшину.

— Сегодняшнюю ночку ты будешь вспоминть всю жизнь. Будешь внукм рсскзывть, кк слвно ты потрхлся с Хни Дью.

Уолкер отъехл от тротур.

— Поезжй по улице Л-Бре, потом сверни нпрво, дорогуш. Тм мленький, чистенький мотель, где я знимюсь своим бизнесом. Очень удобно.

— Э-э-э... — Уолкер нпустил н себя невинно-рстерянный вид. — Понимешь ли, я не хотел бы выходить из фургон.

— Почему это?

— Ну, двй зймемся этим сзди, з сиденьями. Мне тк нрвится.

Повернувшись н сиденье, он пристльно посмотрел н него.

— Небольшое втомобильное изврщение. Ты от этого тщишься, что ли? В фургоне у тебя чисто хоть? — Он оглянулсь нзд.

— Чисто, чисто, сегодня я тм пропылесосил.

Он опять взглянул н него.

— А ты понимешь, что это обойдется тебе дороже?

— Ничего стршного.

— Ну и где ты собирешься припрковть свой трнтс? Не будешь же ты остнвливться и трхться посреди Снсет-бульвр?

Мшин тем временем ехл по Лорел-Кньону.

— Я зню одно местечко недлеко от Млхоллнд. Оно мло кому известно.

— Недлеко от Млхоллнд? — Он вновь смерил его подозрительным взглядом. — А ты случем не изврщенец, , бртишк? Может, ты сдист ккой-нибудь? Смотри, то мне пришлось кк-то одного ткого зсрнц вырубить. И здесь у меня кое-что имеется, — он похлопл по своей дешевой сумке, укршенной бисером, — чтобы вырубить тких козлов нвсегд, понимешь меня, голубчик?

— Я зплчу тебе сотню, — поспешно скзл Уолкер.

— Сотню? — еще более стремительно отрегировл шлюх. — Ты же увозишь меня с мест минимум н полчс. Я потеряю двух-трех клиентов з это время. Нет уж, дорогой мой, коли хочешь устроить шоу с ткой звездой, кк Хни Дью, н шоссе Млхоллнд, придется плтить кк следует!

— Сколько ты хочешь?

— Двести.

— Идет.

— Соглсен? А денежки где?

— Тебе прямо сейчс?

— Именно, золотой мой, сейчс. Снчл покончим с делом, чтобы перейти к удовольствию. — Последнее слово он со смком рстянул.

Уолкер вытщил из крмн своих подрезнных джинсов пчку денег, отсчитл при свете фр едущего следом втомобиля две сотни и передл их проститутке.

— Отлично, мой слдкий, — скзл он, зпихивя деньги в рсшитую серебряным бисером сумку. — Теперь едем, куд ты тм ехл, и зймемся этим! — Он похотливо рссмеялсь и прислонилсь к нему. Когд он положил руку ему н шею, его зтрясло.

— О-о-о! — пропел он, мссируя ему шею. — Д ты уже звелся, что ли? Я обслужу тебя по первому рзряду, можешь не волновться!

Он принялсь поглживть его мускулистую руку.

— Вы, белые прни, обожете ттуировки, — прздно отметил он.

Он глдил его, ему кзлось, что это не руки, змеи ползют по его коже — ощущение и возбуждющее и оттлкивющее. Нклонив голову, он провел языком по ттуировке н его предплечье; н рисунке был изобржен череп с кинжлом. Кончиком язык он провел по контуру нколки. Подняв голову, он взглянул н Уолкер и улыбнулсь.

— А ты вкусный, мой милый.

Уолкер мельком взглянул н нее. В горле у него пересохло, сердце бешено колотилось. Его лицо стло пустым, улыбк исчезл. Воздух в фургоне был зряжен чувственностью, пропитн ромтом стрсти.

Он положил руку ему н колено и медленно повел ее вверх — к пху. Осторожно обхвтив пригоршней ширинку его подрезнных джинсов, он стл поигрывть его яйцми.

— Хочешь, Хни Дью пососет твой здоровый белый член, пок ты з рулем, пок ты гонишь свою рзвлину?

— Мы почти приехли. Подожди, пок будем н месте. — Он не узнл собственный голос, прозвучвший чуждо, кк будто издли. «Чей это голос?» — подумлось ему.

— М-м-м-м! — промычл он, покусывя его плечо сквозь тонкую ткнь футболки.

Он свернул в сторону от Млхоллнд, проехл по темной ллее и остновился з рстущими в ряд кедрми. Длеко внизу, сквозь причудливый узор сплетенных ветвей, светились огни город. Когд он остновил мотор и выключил фры, стло тихо и темно.

— Хочешь кончить прямо в слденький черный рот Хни Дью? — спросил он, здыхясь. — Повернись сюд, дй мне свой большой и крсивый белый... — Он опустилсь н колени у него между ногми и стщил с него джинсы. Член у него был вялый и сморщенный.

Он взял его в пригоршню одной руки и стл поглживть другой.

— Ну же, крсвчик, — зшептл он. — Я тк хочу отведть твоего белого и большо-о-го!

Он взял его дряблый оргн в губы. Он почувствовл, кк ее язык ходит вокруг головки, обхвтывет, тянет — словно рыб дергет з леску. Он поднял глз и нгрдил его стрстным взором изголодвшейся шлюхи. Его опять передернуло. Стло трудно дышть, кк будто грудь ему что-то сдвило. Он чувствовл себя кк человек, нблюдющий з крысми, которые грызут ему пльцы н ногх.

— Эй, ну двй же, попробуй со мной. Может, ты сегодня еще кого трхл?

Он помотл головой — говорить был не в силх.

— Ну, тогд двй, Чего же у тебя не встет?

— Рзденься. — Он вновь обрел др речи, но голос был по-прежнему чужим, незнкомым.

С полсекунды он молч смотрел н него, потом едв зметно кивнул. Одной рукой он сорвл с себя безруквку, ее отвислые груди вывлились нружу и здрожли в лунном свете. У Уолкер перехвтило дыхние. Он снов принялсь з него: зглотил весь по-прежнему вялый член и, нсколько смогл, мошонку. Он чувствовл лижущий язык, тянущие и сосущие губы. Плотоядно поглядывя н него, он взял в левую руку свою жирную грудь и нчл мять и сжимть ее, ндеясь возбудить его этим предствлением. Сосок, который он пощипывл, зтвердел, и он стл крутить его пльцми. Уолкер смотрел кк звороженный. Ему кзлось, что ккое-то глдкое темное животное пожирет его, зглтывет от середины к крям.

Он открыл рот, и член вывлился нружу — скользкий, мокрый и вялый.

— Слушй, крсвчик, я не могу возиться с тобой всю ночь. Ты точно никого не...

Он ннес шлюхе зверский короткий удр — он головой удрилсь о приборную доску, зстыл, глз рсфокусировлись и зктились. Инстинктивно он попытлсь отползти. Он удрил ее в лицо, и он потерял сознние. Не дв ей соскользнуть н пол, он схвтил ее з волосы и стл бить зтылком о приборный щиток — еще, еще и еще. Н щитке появились вмятины. Ее череп рскололся, кк яйцо. Когд Уолкер нконец прекртил бить ее, переднее сиденье было влжное и липкое от крови. Футболк Уолкер тоже пропитлсь кровью и липл к телу. Он рывком рспхнул дверь фургон и вывлился нружу. Его вырвло. Когд он выпрямился, рсстегнутые джинсы все еще болтлись у него н щиколоткх. Прохлдный ночной ветерок лизнул рздувшуюся плоть — вот теперь его член встл. Он притронулся к нему и в ту же секунду кончил.

11.59 вечер

Докурив, Эстер тут же зжгл новую сигрету. Он бросил «бычок» н бетонный пол и нервно рстерл его, превртив в небольшое тбчное пятнышко. Все это время он не отрывл глз от огромных, покрытых ржвчиной чсов, висевших н пожелтевшей стене. С коротким метллическим скрежетом минутня стрелк передвинулсь еще н одно деление вперед. Эстер тут же подошл к тюремной проходной. У толстой негритянки, которя сидел з столом, был короткя мужскя стрижк. Охрнниц перевел н Эстер скучющий взгляд.

— Успокойся, миля, — проговорил он с сильным лбмским кцентом. — Через несколько минут они его выпустят. См знешь, бумги ндо оформить.

Эстер вышгивл по пустой комнте ожидния, яростно зтягивясь и ежеминутно брося взгляды н чсы. Когд они покзли 12.04, Эстер остновилсь и стл пристльно следить з минутной стрелкой. Когд же стрелк дошл до пяти, Эстер взорвлсь.

— Ккого черт?! — зорл он н охрнницу. — Судья скзл, один год и один день, и уже прошел один год и один день. И вы не имеете никкого прв держть его дольше. Проклятье! Уже семь минут лишних! Уже...

Железня дверь с лязгом отворилсь, и появился Бобби Фиббс. Н нем был темно-синий костюм, который Эстер принесл ему в тюрьму для выступлений с покзниями в суде. Он немного прибвил в весе з этот год, и костюм был тесновт в плечх и в груди. Бобби улыбнулся и зключил жену в объятия. Эстер зплкл. Хотя он обещл себе, что не будет, но ничего не могл с собой поделть.

— О, Бобби! О, Бобби! — Слезы душили ее, и он ничего больше не в силх был произнести.

— Пойдем домой, — лсково скзл Бобби и, обняв ее з тлию, повел ее нружу.

Он попросил ее ехть домой через втострду. Бобби хотелось вдохнуть зпх свободы, увидеть открытое небо нд головой. Всю дорогу домой он держл руку у нее н колене, и он при кждой возможности покрывл ее своей. Когд они, держсь з руки, подходили к дому н Креншо, Бобби сделл глубокий вдох и улыбнулся.

— Что это? — зсмеялся он, когд он отворил дверь. Прихожя был укршен бумжными проходикми и цветными воздушными шрикми. Нд кмином висел большой желтый бнт. А н тонких его лентх блестящими буквми был сделн ндпись: «С возврщением домой!» Ммш Фиббс улыблсь, вытиря уголки глз. Млыш Бобби, — под очкми у него были совсем сонные глзки — здудел в рожок приветственный гимн и, покзывя н бнт, произнес:

— Здрвствуй, ппочк! С возврщением домой!

— Спсибо, сынок, — торжественно ответил Бобби, взяв сын н руки. — Я ужсно по тебе соскучился.

Он посдил сын н колени, подбросил его вверх и крепко прижл к себе.

— Ппочк... А ты... ты теперь нсовсем домой вернулся? — спросил млыш Бобби, явно неловко чувствуя себя в объятиях отц.

— Ты чертовски прв. Я слишком долго жил без тебя. И я им больше не позволю нс рзлучть.

Эстер с ммшей Фиббс обменялись беспокойными взглядми. Н лице мтери зстыло печльное выржение.

— Мм приготовил твое любимое блюдо, — быстро проговорил Эстер. — Жреный цыпленок, спгетти и фрикдельки.

— Думешь, я не догдлся? Д я еще з квртл от дом учуял их зпх. — Бобби поднялся и обртился к мтери: — Здрвствуй, мть!

— Здрвствуй, Бобби! — Он прижл его к груди и крепко обнял, обвив рукми его шею. Кулки ее были сжты. По щеке сктилсь слез. Он прошептл: — Мы ндеемся н тебя, сынок.

— Не волнуйся, мм. — Он мягко отстрнил ее. — Не волнуйся.

Позже они все сидели з столом и смотрели, кк он ест. Эстер без умолку болтл обо всем подряд: о новых контрктх, которые ей удлось зключить, о том, кк прошлой ночью ей пришлось нчть рботу в пять чсов, чтобы приехть з ним в тюрьму, о том, что Бобби ждет рбот в столовой.

— Ну, крошк, — проговорил Бобби, нбивя рот хлебом, который он обмкивл в соус, и спгетти, — если у тебя столько збот, тебе ведь нужн помощь. Тк почему бы мне не нчть рботть н тебя?

Все смущенно зтихли. Потом ммш Фиббс скзл:

— Не думю, Бобби, что они рзрешт это.

Бобби отмхнулся.

— А почему бы нет? — Он облизл пльцы.

— Не думю, что они рзрешт тебе рботть в тких условиях, где твоя жен будет единственным твоим нчльством.

— Хм. — Бобби оглядел сидевших з столом. — Ну, может, потом, попозже, ?

— Конечно, — уверенно скзл Эстер и поглдил его по руке. — Конечно. Когд-нибудь нступит этот день.

В середине ужин ммш Фиббс сгребл в охпку зснувшего н кушетке млыш Бобби и отнесл его нверх в постель. Бобби ел, Эстер сидел рядом с мужем, полуобняв его одной рукой. Ммш Фиббс спустилсь вниз, нкинув н плечи пльто. Он все время мерзл, дже в вгусте.

— Ну, мть, это было мощно, — скзл Бобби, отодвинув пустую трелку. — Ничего подобного в тюрьме не ел. Ничего подобного. — Он рыгнул и причмокнул губми.

— Я рд, что тебе понрвилось, сынок. Я с огромным удовольствием для тебя готовил. — Он улыбнулсь. — А теперь я, пожлуй, пойду домой.

— Мм, — Эстер поднялсь из-з стол, — не уходите тк скоро, — проговорил он, втйне рдуясь, что мть уходит.

— Нет, я пойду, — твердо повторил ммш Фиббс. — Обними и поцелуй меня н прощние, сынок.

Бобби быстро встл, и мть снов крепко прижл его к себе.

— Я и впрвду очень рд видеть тебя дом, сынок. — Он отстрнил его, все еще не отпускя. — Ндеюсь, что ты никогд туд больше не вернешься.

— Я же скзл, не волнуйся, мм, это знчит, не волнуйся.

Ммш Фиббс зстегнул верхнюю пуговицу н пльто и открыл дверь.

— Несколько дней я побуду в стороне, чтобы вы, молодые, могли побыть одни. Позвоните, если ндо будет присмотреть з млышом. Я буду только рд.

— Спсибо, мм, — скзл Эстер и зперл дверь. Он повернулсь к мужу и прислонилсь к двери. Бобби игриво улыбнулся ей. Эстер зсмеялсь.

— О чем, — кокетливо спросил он, — о чем ты думешь?

Бобби сел н кушетку и, похлопв по колену, скзл:

— Иди сюд, крошк.

— Мне ндо бы убрть со стол.

— Э, нет. Не сейчс.

Эстер подошл, Бобби, потянув ее вниз, н кушетку, нчл яростно целовть. Он было оттолкнул его, но поцелуи стли мягче, и Эстер ждно отвечл, обвив шею муж рукми. Он лег, он покрывл его лицо мленькими поцелуями, нежно приговривя: «О, Бобби, Бобби...» Он стл рсстегивть пуговицы н юбке, но Эстер скзл:

— Пойдем нверх, в постель.

Он взял муж з руку и повел з собой. Дойдя до верхней площдки, он поднял ее и н рукх понес в кровть. В темной комнте они рздевли друг друг. Ее руки ощупывли его плечи и грудь.

— О, Бобби, кк же долго тебя не было.

Он положил ее н спину и зкинул ее ноги себе н плечи.

— Ты ведь знешь, кроме тебя, никого не было, Бобби. Никого, дорогой. Я ждл, я ждл тебя, — вскрикнул он, когд он вошел в нее. Он обхвтил его спину и изогнулсь, вбиря его в себя.

— Трхй меня, Бобби. Просто трхй! — простонл он. — Мне тк этого не хвтло!

Он что-то пробормотл, и он почувствовл, кк он содрогнулся и обмяк. Он уткнулся лицом ей в шею и после долгой пузы произнес:

— Прости, Эс.

— Остнься во мне, Бобби. Это тк хорошо. Остнься во мне.

Ее руки скользнули вниз, и он стл легонько црпть его ягодицы. Еще и еще. И еще, пок его член снов не нлился силой. Стоя н коленях, Бобби рскчивлся взд-вперед, потом громко зстонл, и влглище её увлжнилось его семенем. В стрстном порыве он крепко прижл его к себе и почувствовл, что он содрогется от рыдний.

— Все в порядке, млыш, — лсково проговорил Эстер. — Все в порядке.

Вторник, 7 вгуст

7.32 утр

Голд пришел н рботу рно. Он купил чшку кофе и сливочный сыр в втомте между этжми и принес звтрк в свой новый офис. Он сел з стол, достл принесенную из дому гзету и нчл есть и читть. Н третьей стрнице крсовлсь фотогрфия, н которой он швырял Джерри Кн н кпот «тойоты». Зголовок глсил: «Полиция сдерживет нтиск комндующего ЕВС. Арестов не зрегистрировно». В коротеньком комментрии к снимку сообщлось, что этот случй — типичное проявление возросшей нпряженности между лос-нджелесским депртментом полиции и Ортодоксльной еврейской общиной. Причем к обострению отношений, по мнению гзетчиков, привело резко возросшее в последнее время количество ктов нтисемитского вндлизм. Голд был доволен, что его имя нигде не упоминлось. Кроме того, нсколько ему удлось понять из гзеты, новых происшествий ткого род этой ночью не было. И этому он тоже был очень рд. Когд Голд пришел н службу, он срзу, еще внизу н контроле, проверил — для спецотдел ничего не было. И теперь, з кофе и гзетой, он нконец зкурил свою первую сигру. И ничего, что весь его штт в лице Шон Зморы н десять минут опздывл н рботу.

В семндцть минут девятого Змор позвонил:

— Джек, я опоздю.

— Ты уже опоздл.

— Хм... Тогд я еще опоздю.

— Ну, здесь пок не слишком-то много событий. Если это вжно, оствйся тм, где ты есть. Но приезжй сюд, кк только сможешь. Мне здесь немного скучновто, в этом глухом офисе.

— Это очень вжно, и я приеду, кк только смогу.

Едв Голд повесил трубку, телефон ззвонил снов.

— Лейтеннт Голд? — официльным тоном спросил Черри Пй. — Не вешйте трубку. Шеф будет с вми говорить.

Еще через мгновение Голд услышл лй Гунц.

— Голд? Рди Бог, прень! Вечно с тобой ккя-то чертовщин!

— Что ты имеешь в виду. Алн?

— Я дю тебе смую спокойную должность во всем городе. Рди Бог! Я см ее создл, чтобы удержть тебя от конфликтов. И что же — в первый же рбочий день н новом месте ты зсветился в «Тймсе». Избил увжемого член обществ. С тобой связться — все рвно что зливть огонь бензином.

— Послушй, Алн, я ведь не нпршивлся н эту должность. Тк если тебе не нрвится, кк я спрвляюсь, отпрвь меня нзд, в отдел по огрблениям.

— Э-э, нет уж. — Голд почувствовл, кк Гунц ухмыльнулся. — Меня не проведешь. Дже если ты убьешь миллион своих единоверцев, от меня ты ничего не добьешься. Я предоствляю вм бсолютную свободу действий, лейтеннт. И я совершенно уверен, что...

Голд повесил трубку. Телефон снов ззвонил.

— Не смей брость трубку, когд со мной рзговривешь. Я твой нч...

Голд снов нжл н рычг. Н этот рз Гунц не перезвонил.

В десять тридцть в офис влетел Змор, н ходу приглживя мокрые волосы и зстегивя рубшку.

— Итк, это было вжно, — проговорил Голд, рзвлясь в кресле поудобнее. — Ну и кк он?

— Нет, нет, Джек. Ты все не тк понял. Это было собеседовние. По приему н рботу.

— Н рботу?

— Д. В реклме. Для «Спркл сентид соуп». Я вылезю из душ, вод стекет по телу, полотенце н плечх. — Змор рзыгрывл сцену перед Голдом, — и говорю в кмеру: «Все девушки н рботе спршивют меня, кким одеколоном я пользуюсь. Я отвечю им, что не пользуюсь одеколоном. Это зпх мыл „Спркл сентид“. Девушки мне не верят. Тогд я приглшю их к себе домой, чтобы принять душ вместе. И это их всегд убеждет». Потом я посылю кмере мою лучшую редфордскую улыбку, — Змор послл Голду свою лучшую редфордскую улыбку, — и исчезю из кдр.

— О Господи! — выдохнул Голд.

— Что скжешь, Джек?

— Ну, вряд ли после этого зхочу принимть с тобой душ, но я ведь немного стромоден.

— Я думю, что попл в яблочко — рбот точно моя! Мы тм с одним прнем целых семь рз зходили и выходили из душ.

— А тебе не кжется, что всем этим голливудским гомикм просто хотелось полюбовться твоим голым телом?

— Я совершенно уверен — рбот моя! Тот, другой прень — он очень непрезентбельный. Понимешь, о чем я.

— Думю, д. Ты их должен всех н рукх носить.

— Ты меня подклывешь, Джек. Но ведь это все очень серьезно. Если меня возьмут, то ведь это точно больше, чем двдцть штук в год. Всего з один день рботы. И потом, я смогу нконец покзться перед широкой удиторией.

— Мне кжется, ты уже «покзлся» в этом «голубом» журнльчике.

Змор упл в кресло.

— Бисер перед свиньями метть. — Он ухмыльнулся.

— Будь осторожнее с этой свиньей, прень.

— Лдно, проехли. Пойдем, я угощу тебя ленчем. Умирю от голод. Из-з этого интервью мой гент вытщил меня сегодня из дом в шесть утр. У меня дже не было времени позвтркть.

Голд соглсно кивнул.

— Приходишь н рботу н три чс позже и через десять минут предлгешь сделть перерыв и поесть. Если ты не слиняешь, то стнешь клссным копом.

* * *

Змор предложил поехть в одно местечко н Зпдной веню, где рботл его кузен. Кфе-гриль под нзвнием «Синяя точк». Кондиционеров тм не было, и воздух рсклился от жры. Все было окршено в убийственно синий цвет. Н стенх висели от руки нписнные тблички с нзвниями блюд: «Лепешки: с цыпленком, говядиной, со свининой; пирожные: овсяные и с соусом „кнтри“; яичниц с ветчиной, корейское брбекю, сндвичи, стейк, соус „терики“, мексикнские лепешки».

— О Боже, — вырвлось у Голд, когд он нчл читть нзвния, — д ведь здесь предствлен вся Оргнизция Объединенных Нций. — Он продолжл: — "Спгетти в мясном соусе, говядин с вреным рисом, рис и бобы, кошерные хот-доги, окорок с кукурузной лепешкой, цыпленок «крри».

— Ткое только в Лос-Анджелесе возможно, — скзл Змор. — См знешь — у нс здесь ткя нционльня мешнин.

Упитнный повр-мексикнец, весь в поту от пышущего жром гриля, зметил Змору и приветственно мхнул ему.

— Кк жизнь?

Змор и повр сердечно пожли друг другу руки и зтрещли н уличном испнском дилекте. Голд сел з мленький столик у двери. Жр кфе здесь рзгонял легкий ветерок с улицы. Змор оторвлся от повр и вернулся к Голду.

— Решил, что зкжешь?

— Сндвич с сыром и польскими колбскми.

Змор передл повру зкз н кком-то испно-язычном дилекте и сел нпротив Голд.

— Тк это твой двоюродный брт? Знчит, ты н смом деле мексикнец?

Змор кивнул.

— Кроме тех дней, когд я нвещю родных мтери в Дублине. Тогд я до мозг костей ирлндец. — Змор с легкостью перешел н ирлндский кцент. — Сейчс я тебе все объясню, Джек. Стрший брт моего отц иммигрировл сюд, в Лос-Анджелес, из ккой-то глухой мексикнской деревушки в тридцтых годх. Нчлсь войн, и дядя зпислся в мерикнскую рмию. Они отпрвили его н корбле в Англию дожидться вторжения европейских союзников. Он получил увольнительную и отпрвился в Лондон. А тм в одно дождливое воскресное утро, штясь по Пикдилли, он решил, что ндо бы пойти послушть мессу. См понимешь, войн и все ткое, — и никогд не знешь, когд придет твоя очередь. После мессы дядя случйно рзговорился с приходским священником, который тк к нему проникся, что приглсил н небольшое симптичное сборище «по-поддержке-нших-смелых-прней-в-форме» во второй половине того же дня. Схрные пирожные и чй, возможно чуточку подкрепленные ирлндским виски, — что-то в этом роде. Ну, и мой дядя отпрвился н эту церковную вечеринку и встретил тм одну мленькую ирлндочку. Он рботл н нглийском военно-промышленном предпрятии, где зрплт был получше, чем дом. А дом у нее оствлись три млдшие сестрички, которых ндо было еще поствить н ноги. То д се — и мой дядя женился н этой млышке ирлндочке, после войны вернулся в Лос-Анджелес. Рсскзывть дльше?

— Рсскзывй.

— Ну вот. А через десять лет после войны мои дядя и тетя отпрвились в Дублин, дядя взял с собой своего млдшего брт. Д, я збыл скзть: вся дядин семейк переехл в Лос-Анджелес после того, кк дядя Луис — это его тк зовут — получил мерикнское гржднство з службу в рмии. Но это все было срзу после войны. А лет через десять — двендцть мой дядя Луис отпрвился вместе с тетей Морин в Дублин, моего отц они взяли с собой. Думю, ему тогд было лет восемндцть. Он в семье смый млдший. Ну тк и получилось, что мой отец встретился с одной из сестер тети и привез ее в Лос-Анджелес и женился н ней. Это и был моя мтушк.

— Подожди-к. Дв родных брт женились н двух родных сестрх?

— Что ж, бывет.

— Нверное.

— Поэтому мои кузены и кузины одни и те же с обеих сторон.

— И все до сих пор вместе?

— В рдиусе нескольких квртлов в Восточном Лос-Анджелесе, куд ни кинь — одни Зморы. Пр бртьев — копы, поэтому-то я и стл полицейским. Но я всегд мечтл быть ктером. В колледже я сыгрл в нескольких пьесх. Мне кжется, что я н этом просто помешн. Ед был готов. Змор сходил к стойке и принес звернутые в белую вощеную бумгу сндвичи с польскими колбскми и сыром и чиллибургер.

— Пиво здесь есть? — спросил Голд. Змор с полным ртом покчл головой.

Они молч ели, обливясь потом и здыхясь от жры. Повр принес пру бутылок кок-колы, и они смогли нконец зпивть пишу.

— А что тм с этими уличными мзилми, которых мы якобы ловим?

Голд прожевл сндвич и сквозь зубы спросил:

— О чем ты?

Змор пожл плечми.

— Не зню, — скзл он, пытясь удержть жирный рсползвшийся сндвич. — Мы ведь их поймем?

Голд отпрвил в рот очередную порцию польской колбски с сыром и проговорил:

— Может, д, может, нет. Лучшее, н что можно ндеяться, — это то, что все это зтянется, отпдет смо собой, мзилки больше нс не побеспокоят. Тогд можно продолжть быть копми.

— Ты действительно думешь, что это просто «детские игры»?

Голд ткнул в Змору пльцем.

— Ты меня пойми. Я не говорю, что мы имеем дело с хэллоуинскими прокзникми. Эти бойскуты испогнили стены мерзкими и оскорбительными словми.

— Может, это првое крыло неонцистов?

— Ты имеешь в виду «Смиренное бртство», «Арийскую нцию», Клифорнийский клн? Кого-то из них?

— Д.

— Думю, все может быть. Я уже чертовски стр, кжется, всего нвидлся. Но всегд нйдется что-то новенькое, чтобы згнть тебя в угол. Все может быть.

Змор покончил со своим чиллибургером и вытер бумжной слфеткой рот.

— Знешь, я никогд не мог понять все эти дикие шйки ненвистников и что ими движет.

Голд пожл плечми, продолжя жевть, скзл:

— А что тут понимть? Они людей не любят.

— Но я имею в виду не просто «не любить людей», ненвидеть отдельные группы людей, людей другого сорт, не кк они сми... Понимешь, о чем я? Это кк-то тк... тк... не по-мерикнски, что ли.

Голд покчл головой.

— Не будь нивным, Шон. Фнтизм — ткое же мерикнское явление, кк и Четвертое июля. Сто тридцть лет нзд в этой стрне ты мог влдеть человеком, если у него был другой цвет кожи. То же и с нтисемитизмом. Среди лучших мерикнских грждн немло ярых нтисемитов. Генри Форд. Чрльз Линдберг. Эрнест Хемингуэй. Люди, которые хотели бы, чтобы мы выигрли войну только после того, кк Гитлер зкончил свою рботу.

— Почему все тк ненвидят евреев? У меня тетк через слово повторяет «проклятые жиды». Почему именно евреи?

Голд умоляюще сложил руки.

— Из нс двоих это ты не еврей. Ты мне и ответь.

— Я не зню, Джек, — беспомощно проговорил Змор.

— А я тем более, — Голд зжег сигру, погсшую в мленькой плстмссовой пепельнице. Зтянувшись, он продолжл: — Послушй, причин, которя лежит н поверхности, — мы, мол, убили вшего Христ, и все ткое прочее. Но я полгю, что есть и нстоящя причин. З всю мировую историю евреи откзывлись быть тупыми неудчникми. Люди ненвидят их — нс — з это. Ведь в любой стрне, в любом деле, если еврей посвящет себя чему-то — уборщик это, или продвец, или ссенизтор, — в любом деле им лучше удется не вымзться в дерьме. Евреи откзывются лкействовть. Уж если две тысячи лет нзд они не соглшлись быть «слушюсь-что-прикжете», то уж тем более теперь не соглшются. Если еврей знят кким-то делом, он всегд считет, что можно сделть его еще лучше. Он всегд хочет стоять во глве дел.

Змор улыбнулся.

— Тогд почему бы тебе не стть нчльником вместо Гунц?

— Это цель для кого-то другого. Не для меня. — Голд поднялся. — Пойдем-к вернемся в офис. Тм по крйней мере прохлдно. Сколько мы должны твоему брту?

Змор тоже встл.

— Все уже улжено. Я дю тебе взятку з то, что ты рзрешил мне сегодня прийти позже.

Голд ухмыльнулся.

— Меня, конечно, можно подкупить, но не сндвичем с польской колбской.

Они рссмеялись и вышли н улицу.

12.15 дня

Продвец, сидевший з прилвком оружейного мгзин, оторвл взгляд от очередного номер журнл «Солдт удчи» и посмотрел н Уолкер. Тот вошел в мгзинчик, сопровождемый громким звоном электрического «сторож» н двери. Тощий, узкогрудый мужчин-продвец был одет в мскировочный комбинезон, походные ботинки и военную летную куртку. З кожным ремешком н ноге крсовлось четырндцтидюймовое лезвие нож «под Рэмбо», нд козырьком зеленой бейсбольной шпочки сверкли золотом перекрещенные кости и череп. Огромный комок жвчки з щекой придвл ему сходство с бурундуком.

— Чего желете, нчльник?

Уолкер нервно зулыблся. Потом сделл серьезное, искреннее лицо.

— Я хочу купить оружие.

— Ну, тогд ты н верном пути. — Продвец перекинул жвчку к другой щеке и зкрыл «Солдт удчи». — Если бы ты пришел з детской погремушкой, я бы тебе скзл, что ты ошибся дресом. Но рз тебе нужно оружие, то мы полдим. Ккую «пушку» ты хочешь?

Уолкер пожл плечми и снов улыбнулся.

— Я не зню.

Продвец нклонился к нему через прилвок.

— Почему бы тебе не скзть, для ккого дел тебе нужн «пушк»? И мы бы вместе подобрли тебе подходящую железку.

— У меня... Я рзвожу гзеты, — зпинясь, нчл Уолкер. — И я иногд рботю по ночм. Ну и бывет, что нлетю н... ну, вы сми знете...

— Н ниггеров?

— Ну д.

— Грбят?

— Только рз. А тк-то все больше пугют.

Продвец внимтельно посмотрел н плечи и руки Уолкер.

— Похоже, что тебя не тк-то просто зпугть.

— Они чсто вооружены, нпдют втроем-вчетвером.

— Тк, тебе нужно, чтоб было чем их встретить?! Небольшя «пушк» в крмне?

— Точно.

— Для смозщиты.

— Точно. — Уолкер рдостно улыбнулся.

Продвец нырнул под прилвок.

— У меня кк рз есть то, что тебе ндо. — Когд он выпрямился, в рукх у него был серебристый «смит-и-вессон» 45-го клибр. — Черт побери! Что может быть лучше! — Он протянул Уолкеру револьвер вперед рукояткой. — Когд хочешь, можно любого негритос остновить. Только покжи эту дьявольскую игрушку. Черномзые выродки. Ненвижу их всех. Нжми вот здесь.

Нжв н кнопку, Уолкер открыл брбн и снов его зхлопнул. Он прицелился и нжл н курок. Рздлся резкий мехнический щелчок.

— Видть, ты в этом деле не новичок.

— Не совсем.

Воспоминния змелькли у Уолкер перед глзми, кк вспышки кдров в стром кинофильме н смодельном экрне: вот его пьяный отец едв держится н ногх, вот и он см стреляет по консервным бнкм. И кждый рз, кк он промхивется, отец с рзмху бьет его по шее. Кждый рз, кк пуля со звоном пробивет жестянку, стрик смеется и делет еще один огромный глоток виски.

— Ну, знчит, ты «пушкм» цену знешь, — продолжл продвец. — А з эту я с тебя много не возьму.

— Сколько?

— Сто девяносто пять. А с кобурой еще двдцть.

Уолкер достл из крмн джинсов пчку помятых и грязных бнкнот. Продвец выложил н прилвок розовую крточку.

— Зполни это, пок я выпишу чек.

— Что это?

— Тест н блгондежность, чтобы получить рзрешение н личное оружие. Зполни, зплти по чеку — и через две недели игрушк будет твоей, нчльник.

— Через две недели?

— Здесь эхо, или мне покзлось? Зкон есть зкон, нчльник. В штте Клифорния следят, чтобы личное оружие не попдло в плохие руки. Тут что-то не тк? Может, ты видел, кк ккой-нибудь ниггер зполнял ткие блнки? Они-то свои «пушки» добывют, врывясь в дом к белым.

— Но мне этот револьвер нужен сейчс.

— Ничего не поделешь, нчльник. Это не от меня звисит. А почему бы тебе не купить дробовик? И ждть не придется. — Продвец кивком укзл н стойку с дробовикми у дльней стены.

Уолкер долго смотрел н стойку и нконец снов обртился к продвцу:

— Это мне тоже пригодится. Но снчл мне ндо «пушку», которую можно держть в руке.

Продвец зсмеялся.

— Ты можешь и з свой член подержться, нчльник. — Увидев, что Уолкер не смеется, он добвил: — Нм всем что-то ндо, нчльник.

Уолкер звороженно смотрел н револьвер, словно ребенок, который не может отвести взгляд от недоступной игрушки. Нконец он поднял глз н продвц, тот пристльно его рссмтривл.

— Мне и впрвду он срочно нужен.

Продвец зчвкл жвчкой и поскреб между ног.

— Ты прошел Вьетнм, верно, нчльник?

Уолкер н мгновение зколеблся.

— Смо собой.

Продвец удрил кулком о лдонь.

— Я тк и знл! Уж я-то всегд сумею отличить «вьетнмц» от ккого-нибудь слизняк. Я и см дв год тм оттрубил. С шестьдесят девятого по семьдесят первый. А ты когд был.

— В шестьдесят шестом.

— О, в смом нчле? А н вид ты не тк стр. Морской деснт? Ты похож н деснтник.

Уолкер кивнул.

— Я тк и понял. «Голубые береты» не спутешь ни с кем. Ты был в первой дивизии?

— Д. Ну, теперь-то кк нсчет револьвер?

Продвец перегнл жвчку з щеку и улыбнулся.

— Этот я, конечно, тебе продть не смогу — он зрегистрировн. Но я не допущу, чтобы прень, прошедший Вьетнм, рсхживл без «зпски». Подожди-к здесь. Я сейчс. — Продвец скрылся з зщитного цвет ширмой, зкрыввшей проход в склдскую комнту. Через несколько минут он вернулся. В рукх он держл большую черную «пушку» с длинным стволом. С видом зговорщик он скзл:

— Это «мгнум» 357-го клибр. Лично я думю, что он не тк хорош, кк «господ Смит и Вессон», но зто он слон н ходу остновит. Или гориллу. — Продвец улыбнулся. Уолкер послл ему ответную улыбку. Продвец нежно держл свою игрушку, тк и эдк вертя ее в рукх. — Мне он достлсь от одного моего приятеля из Техс. Он скзл, что побывл в ккой-то никргунской зврушке. Перебил немло коммунистов этой штукой. Что может быть лучше, чем громить этих гребных коммунистов.

Продвец протянул «пушку» Уолкеру.

— Эх-х, нчльник, знли бы мы, что это были лучшие годы в ншей жизни! Тм, во Вьетнме. У нс хоть цель был в жизни. Мы хоть знли, зчем вся эт дребедень.

— Сколько? — Уолкер прицелился в мнекен в охотничьем костюме и спустил курок. Щелчок был громче, чем у револьвер.

— Ну, я тебе тк скжу, нчльник. Я с этим делом могу погореть вконец. И рботу потерять к чертям собчьим.

Уолкер прицелился в рзмлевнную блондинку с ружьем н плкте Нционльной стрелковой ссоциции. Он взвел курок.

— Ну, понимешь, я ведь не кждый день ткие дел проворчивю.

— Сколько?

— Трист пятьдесят, и меньше не проси.

Уолкер положил «мгнум» н прилвок и отсчитл три с половиной сотни доллров из своей змызгнной пчки. Продвец улыбнулся и снов зчвкл жвчкой.

— А теперь пойдем выберем дробовичок, нчльник.

1.37 дня

Клрк Джонсон, сложив руки «домиком», уткнулся в них носом и уствился н Бобби и Эстер Фиббс, которые сидели нпротив него с другой стороны стол.

— Мистер Фиббс, мы здесь считем, что поручительство и испыттельный срок — это привилегия, не прво.

— Д, сэр, — серьезно ответил Бобби.

Эстер взял муж з руку и соглсно кивнул.

Клрк Джонсон пристльно посмотрел н Бобби.

Было похоже, что ему немного не по себе.

— Не зовите меня «сэр», мистер Фиббс. Здесь это не принято. Итк, кк я уже скзл, испыттельный срок — это привилегия, не прво. Немногие это осознют. Ндеюсь, что вы среди них.

— Конечно, — мягко произнесл Эстер.

Джонсон взглянул н нее и продолжл:

— Вм очень повезло, мистер Фиббс. Вше обвинение, условия вшего рест: состояние нркотического опьянения, незконное ношение оружия, вши прежние обвинения — з все это по зконм штт вм следовло бы получить горздо больший срок, чем год и один день окружной тюрьмы и три год испыттельного срок. Вм здорово повезло. Я тут посмотрел вши документы. — Он порылся в бумгх. — Думю, что глвным смягчющим обстоятельством при вынесении приговор стл пылкя речь, произнесення миссис Фиббс, — Джонсон снов посмотрел н Эстер и, н мгновение здержв н ней взгляд, продолжл, — н следствии по вшему делу. Не вижу больше никких причин для вынесения ткого мягкого приговор. Кк я уже скзл, вм очень повезло.

— Д, сэр, — пробормотл Бобби.

Джонсон снов с неприязнью взглянул н него.

— Итк, вы пришли ко мне, к офицеру, который будет курировть вс в течение всего испыттельного период. В ближйшие три год у нс с вми будут очень тесные отношения. Но это только если все пойдет хорошо. Если нет, то я уполномочен нкзть вс, и тогд вы снов отпрвитесь в тюрьму отбывть те три год, что вы могли бы получить с смого нчл.

Когд Джонсон змолчл, в кбинете повисл нпряження тишин. Было слышно, кк в приемной плкл ребенок.

— Извините, может, я слишком резок, но тково рельное положение дел. И я хочу, чтобы вы понимли, что мы здесь имеем дело только с рельными фктми. Никких «может быть», никких «если бы д кбы». Только то, что есть. Мы ведь говорим не н рзных языкх, верно, мистер Фиббс?

Бобби кивнул.

— А рельность следующих трех лет тков, вше будущее — в вших рукх. И возможно, в большей степени, чем у большинств мерикнцев. Вы сми, и только вы сми, хозяин своей судьбы. И больше никто. — Клрк Джонсон в третий рз взглянул н Эстер. — Мы вс поддержим. Мы всегд здесь, если вм ндо посоветовться. Но выбор з вми. Если вы решите вернуться к нркотикм, вы сми решите это. Если нет, то это тоже будет вше собственное решение. — Он пристльно смотрел н Бобби.

Эстер беспокойно зерзл и, зкшлявшись, мягко спросил:

— Мистер Джонсон, здесь можно курить?

— Конечно, — ответил он, улыбнувшись Эстер, и быстро отвел взгляд.

Эстер нщупл в сумочке сигреты.

— Вы должны осознвть, что вы временно лишены всех вших гржднских прв, — вновь обртился Джонсон к Бобби, — н все время вшего испрвительного срок. Вш дом могут в любой момент обыскть. У вс нет никких грнтий. Вы должны в течение двдцти четырех чсов письменно сообщть мне о перемене мест жительств. Или мест рботы. Нсколько я понял, рбот вс уже ждет?

Бобби и Эстер одновременно кивнули.

— Это очень хорошо. Но если ккие-то проблемы с рботой — немедленно дйте мне знть. Ккие бы ни были проблемы — немедленно со мной свяжитесь. Не ждите, пок снов возьметесь з нркотики, чтобы потом просить меня о помощи. Я, ндеюсь, понятно излгю?

Джонсон откинулся н спинку стул и снов сложил руки «домиком». Плотный, хорошо сложенный чернокожий мужчин лет под сорок. Он был чисто выбрит и коротко подстрижен. Очки без опрвы делли его похожим н сову.

— Но смым вжным пунктом в прогрмме вшего испыттельного срок будут незплнировнные нлизы мочи. Вм ддут номер телефон и код. Кждый вечер вы обязны звонить по этому телефону. Если вы услышите н пленке втоответчик вш код, вм ндо быть у меня в кбинете не позже семи утр. Вы должны будете под моим нблюдением сдть нлиз мочи, который протестируют н присутствие нркотических веществ. Если хоть что-то обнружт, или если вы не придете в этот кбинет к семи утр, когд вс вызовут по номеру код, или если здесь вы откжетесь сдть мочу н нлиз — если хоть одно из этих условий не будет выполнено, вм отменят испыттельный срок, и вм придется предстть перед судом, который вынес вм приговор, и нзвть достточно вескую причину, почему вс не следует отослть нзд в кмеру для продолжения отбывния нкзния. Вм это ясно?

— Д, — ответил Эстер, и об мужчины бросили н нее короткий взгляд.

— Мистер Фиббс, — продолжл Клрк Джонсон, потиря большим пльцем подбородок. — Многие нши офицеры-курторы гордятся тем, что им удется добиться полного взимопонимния со своими подопечными. Многие офицеры-курторы время от времени не обрщют внимния н то, что нлизы бывют недоброкчественными, и их подопечные их обмнывют. — Джонсон положил руку н ппку с документми. — Я не тков. Меня не интересует, откуд взялись нркотики. Я откзывюсь понимть нркомн. Я считю, что в мои обязнности не входит рзбирться в том, почему вы снов взялись з строе. Я здесь не для этого. Если вы примитесь з строе и поймю вс н «грязном» нлизе — вы срзу снов окжетесь з решеткой. Никких «если бы» и «но». Мы все еще хорошо понимем друг друг?

Бобби нпрягся.

— Мистер Фиббс, мы все еще хорошо понимем друг друг?

Эстер нервно взглянул н муж и скзл:

— Конечно, мистер Джонсон. Нм все ясно, првд, Бобби?

— Ясно, — резко ответил тот.

Клрк Джонсон нклонился к нему, поствив локти н стол.

— Мистер Фиббс, я здесь для того, чтобы вм помочь. Я сделю все, что в моих силх. Вы можете позвонить мне в любое время дня и ночи. Если у вс возникнут проблемы, дйте мне знть. Я здесь, чтобы помочь вм, но, кк я уже скзл, вше будущее целиком звисит только от вс. Можно скзть, вы сейчс н смом глвном перекрестке. И вы можете выбрть верный путь и оствить позди свое неудчное прошлое. А можете выбрть и другую дорогу. И тогд вм снов не миновть тюремных стен. Все звисит только от вс.

В комнте снов повисл нпряження тишин. Кждый ждл, что кто-то другой зговорит. Нконец Эстер приподнялсь н стуле и скзл:

— Не волнуйтесь, мистер Джонсон. Бобби с этим покончил. Он больше не собирется попдть в тюрьму.

Джонсон откинулся нзд и пристльно посмотрел н Бобби.

— Тк ли это, мистер Фиббс?

Бобби улыбнулся одними губми. Взгляд его был холоден и тверд.

— Я никогд больше не вернусь в тюрьму.

Выждв долгую пузу, офицер скзл:

— Хорошо.

Он вырвл из блокнот листок и нписл н нем несколько цифр.

— Вот вш код и телефон, по которому вы должны звонить кждый вечер. — Он протянул листок Бобби, губы которого искривились в презрительной усмешке.

Эстер быстро встл и взял листок.

— Спсибо з все, мистер Джонсон. Мы вс не подведем.

— Ндеюсь, что нет, миссис Фиббс.

Клрк Джонсон поднялся и пожл Эстер руку. Бобби угрюмо прошествовл из кбинет. Эстер, порження, смотрел ему вслед. Он обернулсь.

— Ни о чем не беспокойтесь, мистер Джонсон, — выдохнул Эстер. И поспешил з мужем.

3.52 дня

— Проклятье! Вот уж действительно повезло — попсть к ккому-то ниггеру н испыттельный срок, — пробурчл Бобби Фиббс, нбивя рот биг-мком. — Ишь кк вжничет, сукин сын. См пятки лижет своим белым нчльничкм. Сучий потрох.

Эстер взглянул н млыш Бобби, который широко рспхнутыми глзми, не отрывясь смотрел н отц. Они сидели в «Мкдонльдсе» н углу Креншо и Олимпик. Збрли млыш из школы и зшли перекусить.

— В здницу этого ублюдк ниггер! Ты слышл, что он тм говорил: "Вы попдете з решетку н те три год, которые вы срзу должны были получить. Испыттельный срок — это привилегия". Дерьмо. Ниггеру, который тк выпендривется, бшку ндо рзбить. Дже не смотрит, с кем он говорит.

Эстер достл из сумочки пятидоллровую бумжку и протянул ее млышу.

— Сынок, принеси-к мне биг-мк.

— Ммочк, ведь ты их не любишь.

— А сегодня мне хочется попробовть. Иди и принеси его мне.

Млыш Бобби слез с тбурет и побежл знимть очередь.

— Бобби, не рзговривй тк в присутствии ребенк. Не нужно ему слышть ткие вульгрные выржения.

Бобби положил свой биг-мк.

— Что-что?

— Все эти рзговоры о нсилии с проклятьями и ругтельствми. Не ндо ему слышть всю эту дрянь. Я всегд стрлсь огрдить его от этого. И я никогд не говорю при нем «ниггер». Млыш не должен ощущть себя человеком второго сорт. И я хочу, чтобы ему это дже в голову не могло прийти.

Бобби Фиббс ткнул пльцем в Эстер.

— Ничего хорошего не будет от ткого бловств. Ты что же, думешь, ккой-нибудь белый ублюдок не нзовет его однжды «ниггером»? Ты что же, думешь, никогд этого не случится?

— Если ткое и произойдет, то у млыш хвтит твердости и сил, чтобы рзобрться, кто есть кто.

Бобби нхмурился.

— Збивешь прню бшку всякой чепухой. Выдумл ккой-то Грврд. Где мы денег возьмем, чтобы отпрвить его в колледж?

— Когд придет время, мой ребенок пойдет в любую школу, в которую зхочет. Мисс Абрме считет, что с его способностями он будет принят, куд бы он ни поступл. А я буду двдцть четыре чс в сутки скрести полы и дрить сортиры, чтобы он мог учиться тм, где зхочет.

Бобби вытер рот бумжной слфеткой.

— Ну и зчем все это? В любом уголке стрны, в любом колледже, будь они все прокляты, нш сын всегд будет черным. От этого никуд не денешься. Он всегд остнется только ниггером, и неужели ты думешь, что белые позволят ему об этом позбыть хоть н минуту?

Эстер дрожщими рукми рзворчивл пирожок с рыбой.

— Великий Боже! Бобби! Что с тобой происходит? Ты только послушй, что ты гово...

В этот момент вернулся млыш Бобби с куриным мком. Он уселся рядом с Эстер.

— Сынок, — скзл он, — ты принес мне мк с кисло-слдким соусом. А ты ведь знешь, что я люблю соус «брбекю».

Млыш вытрщил глз н мть.

— Мм! Откуд я мог это знть! И потом, мой биг-мк уже совсем остыл...

— Делй, кк мть велел, — резко вмешлся Бобби. — И сию минуту, если не хочешь получить по физиономии.

Млыш опустил глз и вылез из-з стол.

— Д, сэр, — тихонько пробормотл он и пошел к прилвку.

Эстер зкурил. Руки у нее тряслись.

— Бобби, никогд больше не смей рзговривть тк с моим сыном.

С угрожющим спокойствием Бобби взглянул н нее и произнес:

— Может, ты хочешь, чтобы я тебя отхлестл по щекм? Здесь и сейчс?

Эстер отвел глз. Бобби улыбнулся.

— Ну, тк-то лучше. — Он рзвернул второй биг-мк. — Жль, что, пок меня не было, ты тут рзвел всякие нежности. Пор с этим кончть, к чертям собчьим. — Он отпрвил в рот огромный кусок. — Прень без меня рстет кким-то сопливым ниггером, точно кк этот «мистер» Клрк Джонсон. Сукин сын, который лижет здницу своим белым хозяевм.

— Бобби, — медленно нчл Эстер, стрясь тщтельно подбирть слов и по-прежнему избегя смотреть н муж, — Бобби, этот человек просто делет свое дело. Это его рбот. Все, что он хотел скзть, тк это то, что ты попдешь в беду, если вернешься к нркотикм. Ты ведь см скзл, что больше никогд этого не будет. Верно? Тк, знчит, нм больше не о чем беспокоиться?

Бобби покчл головой.

— Ничего из этого не выйдет. А все этот чертов проджный ниггер! Все это чушь собчья. Повезло мне, что я год отсидел в тюряге, кк же — повезло! По его словм, выходит, словно год в тюрьме — это кк прогулк по прку. Но это не тк. — Бобби отпил колы прямо из бутылки. — Все. С этим покончено. Больше я в это дерьмо не вляпюсь. Хвтит. — Он кинул в рот несколько кртофельных чипсов и нчл их тщтельно пережевывть. — У меня в кмере был прень. Его пру месяцев нзд выпустили. Тк вот он рсскзл мне об одном двокте-еврее из Беверли-Хиллз. Понимешь, можно пойти в суд и тк все оргнизовть, чтобы во время испыттельного срок никуд не ндо было звонить кждый вечер, и проб никких и прочего дерьм. Знй только ходи рз в месяц рсписывйся — и никких проблем. Но для этого дел нужен очень хороший двокт. Не ккой-нибудь дешевый двоктишк из этих общественных зщитников. А клссный двокт из евреев. И у меня есть один ткой н примете.

— Бобби, все эти юристы из Беверли-Хиллз стоят целое состояние. Кк мы можем себе ткое позволить?

— Мы с тем прнем в кмере все обсудили. Он велел, чтобы я его рзыскл, когд выйду. Он тм здумл одно дельце. Если выгорит, то все о'кей.

Эстер с трудом удвлось держть себя в рукх.

— Бобби, все эти люди только снов втянут тебя в свои темные делишки. Они снов доведут тебя до беды. Ты ведь только вчер вышел из тюрьмы. Прошу тебя, не говори тк. Тебя ждет хорошя рбот. Звтр утром нч...

Бобби жестом остновил ее.

— К черту! Не по мне все это. Быть н побегушкх н кухне. Жлкий ниггер! Не хочу я впрягться в эту рбскую жизнь. Я тебе предлгю кое-что получше.

Эстер тихонько зплкл.

— Прошу тебя, Бобби, не говори тк, не говори тк, — повторял он:

— Не плчь, Эс, — смягчился Бобби. — Не плчь, женщин. — Он протянул было руку поглдить ее, но он резко отпрянул.

Внезпно появился млыш Бобби. Опустив глз, он произнес:

— Мм, тм нет соус «брбекю». Я у всех спршивл. Прости меня, но его тм нет.

— Ох, сыночек. — Эстер взял сын н руки и нежно поглдил его голову.

9.00 вечер

Голд стоял в дверях «Монтегро» и вглядывлся в прохлдный сумрк ресторн. Это было шикрное зведение. Полы покрывли толстые ковры, н стенх висели первоклссные копии кртин импрессионистов, несколько уютных кбинетов были отделены друг от друг перегородкми из мтового стекл с изящными рисункми. В лькове рядом с бром пинист томно нигрывл «Сммертйм». Музык медленно плыл по злу, покрывя рзговоры и звякнье серебряных приборов. Кк только метрдотель нпрвился к Голду, Хоуи Геттельмн помхл ему рукой через зл.

Проходя через ресторн, Голд взглядом профессионл втомтически отмечл посетителей. Зл был нбит инострнцми — темнокожими смуглыми мужчинми в европейских костюмх, с кричщими золотыми укршениями. Двигясь между столикми, Голд слышл испнский, итльянский, рбский, еврейский говор и то, что он принимл з греческий. Женщины почти все были мерикнки — пресыщенные блондинки в стильных нрядх.

— Джек, кк хорошо, что ты пришел! — Н Хоуи был великолепно сшитый синий двубортный костюм и светло-желтя рубшк. В этой толпе он кзлся своим.

— Сколько же времени ты предешься возлияниям в Родео-Дрйв? — спросил Голд, проскльзывя в нишу к Хоуи.

Хоуи улыбнулся и подмигнул.

— Здесь можно провернуть куд больше дел, чем в Поло-Лондж.

— Смотря кких дел, — ответил Голд, оглядывя зл. З столиком нпротив сидел известный телертист, уже изрядно нбрвшийся. Он попеременно склонялся то к слту из крбов, то к ушку юной киноктрисы, чье лицо было смутно знкомо Голду.

— Джек, спсибо, что пришел, — проговорил Хоуи. — Для нчл прошу прощения з то, что произошло в субботу. Пойми, мне бсолютно ясно, почему ты тк взъярился. И не думю, чтобы ты хоть немного переигрывл.

— Я — тем более.

— Лдно, лдно. Зню, откуд ты тогд явился, и тем более понимю, что тобой руководило. Но где тебе понять, что ткое нркотики и что без них порой не обойтись!

— А уж тут, Хоуи, ты зблуждешься. Я слишком долго имел дело и с нркотикми и с нркомнми и прекрсно отдю себе отчет, зчем потребляют эту дурь. И потому прихожу в бешенство, когд вижу, что этим знимется муж моей дочери.

— Джек, Джек. — Хоуи хмыкнул и попрвил глстук. — Немного кокин для бодрости дух — еще не нркомния.

Голд глотнул воды. В сткне плвл косточк. Голд выудил ее вилкой.

— Слушй, Хоуи, не пудри мне мозги. Оствь это для своих вонючих клиентов.

— Хорошо, — быстро проговорил Хоуи, — с этим покончено. — Он протянул руку нд столом, покрытым дорогой сктертью, и дотронулся до Голд. — Слышишь, Джек? Нвсегд. Решено. — Он проникновенно посмотрел н Голд. — Клянусь Господом, Джек. — Он поднял првую руку. — С этим делом я звязл.

Голд смерил зятя долгим взглядом. Потом дотянулся до хлебницы, отщипнул корочку, нмзл ее мслом.

— Хвтит врть, Хоуи. Чертовски не люблю, когд меня водят з нос. По-моему, тебе это известно.

— Джек, не я ли клялся именем Господ? Только что? Может, ты хочешь, чтобы я поклялся жизнью собственного сын? Клянусь жизнью Джошу...

— Лдно. Н сегодня хвтит. Рд, что ты тк решил.

Подошел официнт, протянул меню. Они зкзли по двойному шотлндскому виски. Официнт удлился. Голд всмтривлся в нзвния блюд в свечном полумрке.

— Ослеп я, что ли, н стрости лет, или цены тут и впрямь ткие чудовищные?

— Не бери в голову. Это мое дело.

— Семь семьдесят пять з слт?

— Ты плтишь з вывеску, з обстновку. З то, чтобы тебя здесь зметили.

— Но семь семьдесят пять!

— Д прекрти! Зкжи-к телятину. Он тут превосходня, лучшя в городе.

— Еще бы! Д з ткие деньги можно потребовть целого бык! Неудивительно, что ты торговл нркотикми. Естественно, нужны огромные средств, чтобы соответствовть здешним ценм.

— Джек, — Хоуи рссмеялся, — только прикжи!

— А почему с нми нет моей дочери? Он что, не годится для эткой роскоши? И в одиночку должн поглощть телевизионный ужин, чтобы ты тут рзыгрывл героя из Беверли-Хиллз?

— Во имя всего святого, Джек, не ндо! Я чсто бывю здесь с Уэнди. Но сегодня, ты же знешь, мне нужно было поговорить с тобой без свидетелей. А сейчс зкжи телятину мрсл или телятину прмеджино. Прво, не прогдешь.

Официнт принес виски. Они сделли зкз, и официнт удлился, слденько улыбясь.

— Джек, — Хоуи глотнул из сткн, — сегодня утром мне звонил помощник прокурор.

— Д?

— Все улжено. Он дже извинился з причиненные неудобств.

— Очень мило с его стороны, — усмехнувшись, зметил Голд.

— Джек, — Хоуи помотл головой, — кк тебе это удется? Черт побери, кк вообще тебе все удется?

Голд тронул кубики льд в бокле с «Джонни Уолкером».

— Порботй с мое, лет эдк тридцть, — узнешь.

— Но это непрвдоподобно! Ты меня просто ошршил! Чтобы тк быстро решить все вопросы!

— Я же говорил, не изволь беспокоиться, не твоя збот — ведь тк?

Хоуи улыбнулся.

— Ну, говорил.

— А ты мне не верил.

— Кюсь, не верил.

Голд пожл плечми. Хоуи полез во внутренний крмн и вытщил чековую книжку в футляре из крокодиловой кожи. Он щелкнул вторучкой.

— Что ты делешь?

Хоуи положил чековую книжку н стол.

— Джек... — нчл он.

— Что ты здумл?

— Джек...

— Хоуи, убери это куд подльше. Не оскорбляй меня.

— Джек, я зню, это слишком дорого стоило. Ты окзл мне неоценимую услугу, тк позволь по крйней мере оплтить рсходы.

Голд покчл головой.

— Я же скзл, что обо всем позбочусь см, что и сделл. И довольно об этом.

— Джек, пожлуйст.

— Хоуи, пожлуйст.

Хоуи, со вздохом зкрыв чековую книжку, положил ее в пиджк.

— Я н все для тебя готов!

Голд отхлебнул виски.

— Я уже скзл, чего хочу, чего жду от тебя.

Хоуи воздел руки.

— С этим покончено. Голову дю н отсечение, больше не повторится.

Голд улыбнулся.

— Идет.

Официнт принес слты. Крошечную трелочку прикрывл листик лтук, н нем лежли несколько ломтиков огурц, обильно политых соусом.

— И з это — семь семьдесят пять? — воскликнул Голд, уствясь н слт. — Ну и жулики! Их стоило бы рестовть.

Хоуи рсхохотлся.

11.23 вечер

— ...Двдцть три минуты двендцтого, в студии — ведущя Жнн Холмс. В ншей прогрмме — бесед с Джессом Аттером, кндидтом в Зконодтельное собрние штт Клифорния от Дезерт-Вист. Мистер Аттер ткже является Верховным мгистром Клифорнийского клн, что не мешет его нмерениям попробовть свои силы в политике. Не тк ли, мистер Аттер?

— Жнн, зовите меня просто Джессом. Вы бсолютно првы. Приндлежть к Клифорнийскому клну и одновременно бллотировться в Зконодтельное собрние — отнюдь не противоречит одно другому. Более того, я уверен, что членство в Клне — лучшя подготовк к рботе в собрнии.

— Поясните, пожлуйст, Джесс.

— Тк вот, Жнн. Возглвлять Клифорнийский клн — здч не из легких. Это тяжкий путь к вершине. Ты все время подвергешься двлению — словесному, физическому, умственному, нконец, просто ругни — со стороны либерлов и сочувствующей им прессы, со стороны првительств, симптизирующего коммунистм, со стороны тк нзывемых христинских клерикльных кругов, ткже модного еврейско-сионистского лобби. Быть членом Клн — крйне неблгодрное дело. Порой чувствуешь, что ты — просто глс вопиющего в пустыне. Единственный одинокий голос рзум и првды, тонущий в ккофонии истерических воплей безумия. Это очень угнетет, но в то же время делет тебя непреклонным, зствляя твердо идти к поствленной цели. Члены Клн — люди горячего нрв. Нс нелегко сбить с верного пути, зствить поступиться принципми. Нм могут твердить, что черное — это белое, нм миллион рз будут выдвть ложь з првду, но мы плюнем им в лицо и в миллион первый рз ответим, что их првд — лжив. Не думю, что хоть кто-то из нынешних членов Зконодтельного собрния нстроен столь же решительно.

* * *

Уолкер припрковл синий фургон н служебной дорожке, которя шл прллельно проспекту Пико. Он выскочил из мшины, не выключив мотор, оствив гореть фры, дже не приглушив рдио, и торопливо прошел вдоль цепи, огрждвшей стнцию Фишер по обслуживнию.

* * *

— Джесс, кк вы относитесь к недвним ктм вндлизм в сингогх и прочих еврейских сооружениях?

— Скзть по првде, Жнн, меня это дже не удивляет. Я столько времени твердил тем, кто желл слушть, что в этой стрне незримо бьется большое трепетное сердце, полное ненвисти к евреям. И по-моему, последние кты героизм лишь подтверждют мои слов.

* * *

Добермн, тихо дремвший под передним крылом «мерседес», услышл знкомые шги, вскочил с мест и встл в стойку у огрды, угрожюще скля зубы. Уолкер хихикнул.

* * *

— Неужели можно безнкзнно оствться нцией роботов, нцией ростовщиков, мошенников и лжецов, нцией, зпятнвшей себя позором бесчестья и предтельств, и не осознвть, ккую ненвисть это рождет в честных сердцх! Ккие ответные действия влечет з собой!

* * *

Уолкер пнул решетку огрждения, и собк с рычнием прыгнул н него, црпя когтями метлл.

* * *

— Зметьте, Жнн, нтиеврейские выступления знменуют крушение ндежд белых мерикнцев-христин. Ибо кому зступиться з них? Абсолютно некому. У негров есть Нционльня ссоциция содействия прогрессу цветного нселения и Нционльня городскя лиг, к услугм евреев — вся пресс и телевидение, лтиносы — под крылом ктолической церкви; дже у индейцев есть свой првоохрнительный оргн. Но кто выступит в зщиту белых мерикнцев-христин?

* * *

Уолкер приствил «мгнум» 357-го клибр к огрде, потом протолкнул его внутрь. Псин кинулсь н оружие и сжл челюсти. Рздлся сдвленный хрип, и в воздух полетели куски плоти. Првую половину собчьей морды снесло вчистую, н том, что остлось от левой, зстыл тусклый безжизненный взгляд, кк у чучел. Кровь хлынул н глдкий лоснящийся бетон. Туловище добермн боком пропрыгло несколько шгов, поштнулось и рухнуло. Черные изящные лпы вздрогнули, црпнув когтями воздух, и оцепенели.

* * *

— Известно ли вм, Джесс, что очень многие — нпример, Джерри Кн из Еврейского вооруженного сопротивления — обвиняют в осквернении сингог именно членов Клифорнийского клн?

— Простите, Жнн, что я смеюсь, но меня это просто восхищет! Этот еврей Джерри и молокососы из его бнды готовы свлить н нс половину преступлений, совершемых в Южной Клифорнии. Вынужден признться, что к последним событиям члены клн совершенно непричстны. Но, кто бы ни устривл подобные птриотические кции, я был бы рд пополнить нши ряды ткими людьми. Очень рд. Ибо только действуя с ними зодно, нм удстся вывести стрну н првильный путь.

* * *

Уолкер дл гз, и мшин с ревом умчлсь.

Сред, 8 вгуст

0.47 ночи

Эстер плкл, оттиря рковину в тулете фототелье. Слезы ктились по щекм и кпли с кончик нос. Он выпрямилсь, вытерл лицо. Поймл свое зревнное отржение в зеркле и тяжко вздохнул.

— Господи, н кого я похож!

Выйдя из тулет, он прошл через приемную, открыл ключом входную дверь и окзлсь н бульвре Робертсон. Промокнув лицо, Эстер прислонилсь к стене. Через секунду появилсь Луп с двумя дымящимися чшкми кофе. Не говоря ни слов, он протянул одну из них Эстер. Т взял ее столь же безмолвно. Луп по-индейски присел н корточки и сделл глоток. Мимо проехл птрульня мшин, полицейские кивнули девушкм.

— Que pasa, hermana?[59] — нконец произнесл Луп, взглянув н Эстер.

Эстер молч покчл головой.

Луп окинул взглядом пустынный бульвр. Н противоположной стороне рзмещлся мгзин, торговвший здоровенными кукольными домикми. Это нзывлось «усдьб в минитюре».

— Опять он, — произнесл Эстер нконец. — Все мой Бобби.

Он отхлебнул кофе. Луп молч смотрел н улицу.

— Кжется, он снов нчл колоться.

Луп пожл плечми.

— Но ведь он н свободе всего дв дня. Дже меньше. Дй ему оглядеться, chica![60]

Эстер мотнул головой.

— Я его слишком хорошо зню, Луп. Я это чувствую. Ткое впечтление, что у него внутри ккой-то нрыв который болит все сильнее и сильнее, покуд не созреет. А Бобби мест себе не нходит и успокивется только тогд, когд вктит себе героин.

— Дй ему время, дорогя. Ведь он год провел з решеткой. Потерпи.

Эстер снов нчл плкть. Рыдния душили ее, слезы текли по шекм. Он всхлипнул.

— Кжется, он обмнывл меня. Нверняк кололся и в тюрьме. Потому сейчс ткой вздернутый. Он все время тщится, понимешь, и не собирется звязывть.

Луп поднял н нее глз.

— Ты првд тк думешь?

Эстер кивнул.

— Уверен в этом.

— Что же дльше? — Луп выпрямилсь, рзминя ноги.

Эстер выплеснул осттки кофе в сточную кнву, стряхнул последние кпли. Он устло согнул спину, потерл шею.

— Не зню. Луп. Одно мне известно точно: по новой я этого д не выдержу. Конец. Нет выход. — Он вздернул голову в дымное ночное небо. — Кк мне все обрыдло.

3.24 утр

Помятый «форд» Голд, трхтя, отъехл от Млхоллнд и, нбиря скорость, поехл вдоль ряд кедровых деревьев. Тм, где кончлись деревья, дорог переходил в рвнину, простирвшуюся до смого холм. Н стоянке был припрковн крсный «корвет» Шон Зморы. З ним виднелись несколько полицейских мотоциклов, мигвших крсными огонькми, и фургон следовтеля. В свете фр можно было рзличить фигуру Зморы, который сидел н крыле «корвет» в нброшенной н плечи куртке и поглощл йогурт из бумжного сткнчик. Голд выключил мотор и вышел из мшины. Земля под ногми был сухой и твердой. Легкий ночной ветерок со свистом пробегл по высушенной солнцем трве, словно нож, вспрывющий ткнь. Птрульный вертолет кружил н высоте четверти мили нд горным склоном, зливя округу призрчным белесым светом прожекторов.

Змор поднялся, выбросив пустой сткнчик из-под йогурт.

— Я здесь, кк вы и просили. Что случилось? Что нм предстоит?

— Пок не зню. Мне позвонили. Пойдем посмотрим, — буркнул Голд, зжв во рту незжженную сигру.

— Не курите, то всех переполошим.

Голд, что-то пробормотв, прошел между полицейскими мшинми. У подножия холм был нтянут желтя полицейскя ленточк. Одетый в форму полицейский прегрдил Голду путь. Голд покзл ему удостоверение, и тот отступил со словми:

— Прошу прощения, лейтеннт.

— Где Лиггет и Ляйтель?

— В доме, вниз по дорожке, он кк рз ведет к пруду.

Голд скользнул под ленточку огрждения. Змор последовл з ним. Тропинк, петляя, огибл склон и спусклсь к водоему непрвильной овльной формы. Н противоположном берегу стоял дом в клифорнийском стиле, низкий, выстроенный без плн. Он был поствлен н бетонные сви, вбитые в склу. Свет горел во всех окнх. Голд с Зморой обогнули прудик и тихонько постучли в зднюю дверь. Н пороге появился огромный, толстый, смуглокожий человек.

— Джек, погоди немного. — Мужчин что-то скзл в дверь и вышел в птио.

— Мы вс не рзбудили? Есть новости, которые зинтересуют вс.

— Сэм, познкомься, — мой новый помощник, Шон Змор. Шон, это следовтель по уголовным делм, Сэм Ляйтель.

Мужчины пожли друг другу руки. Ляйтель оглянулся н дом и зговорил сухим шепотом:

— Джек, ты не предствляешь, что з гнусное место. Крыш течет, потолок вот-вот обвлится, зто кртины в гостиной, нверное, стоят целое состояние. У этого тип две девицы. Две! Хотя и одной хвтит, чтобы отдть концы. Ккой-то нгличнин, кинорежиссер. Ридли... Ридли...

— Ридли Уимс? Это дом Ридли Уимс? — Змор отступил нзд и с интересом уствился н постройку.

Ляйтель пытлся рссмотреть Змору в тусклом свете, потом вопросительно взглянул н Голд. Голд пожл плечми.

— Он ктер. Но с ним все в порядке. Что здесь произошло?

— В общем, этот Уимс н две недели уезжл в Мексику, в Пуэрто-Вльярту, со своими девицми. Возврщлись поздно вечером, по пути из эропорт прихвтив двух ротвейлеров из собчьего пнсионт, куд их отдвли н время отъезд. Знешь, эткя конур с круглосуточным обслуживнием. В общем, были бы деньги. Тк вот, они приезжют, и Уимс выпускет псов со двор. Дескть, он всегд дет им побегть н воле. Особенно после того, кк мы две недели просидели н привязи. А эти голубчики тем временем ловят кйф, знимются своими непотребствми, в общем, веселятся кк могут. Конечно, не без кокин. И в смый интересный момент в комнту с диким лем вбегют псы, явно что-то друг у друг отнимя. Эткие резвящиеся щенки. Одн из девиц поднимется, идет их рзнимть. Псы бросют игрушку и убегют, девиц берет слфетку, чтобы убрть з ними. И тут до нее доходит, что у нее в рукх — женскя грудь! С девицей, понятное дело, истерик, весь обед мексикнской викомпнии окзывется н ковре. Ее в полной отключке тщт в внную. Вторя девиц пытется привести ее в чувство. Можете предствить, ккой кйф это фотогрфировть.

— Тело ншли?

— А то нет! Мы здесь все, к чертям, облзили. А этот подонок еще и порезвился влсть. Мло того, что отрезл грудь. Впечтление ткое, что он жертву просто освежевл. Лиц, считй, нет, сплошное месиво. Он мог зпросто искупться в ее крови.

— Кто эт женщин?

— Проститутк. Уличня кличк — Хни Дью Меллон. Нстоящее имя — Тэлия Мэ Робинсон. Негритянк. Двдцти семи лет. В сентябре стукнуло бы двдцть восемь.

— Мог это сделть ее сутенер?

Ляйтель покчл головой.

— Ни в коем случе. Видел бы тело — не спршивл. Сутенер себе ткого никогд бы не позволил, дже собирйся он ее прикончить. Они слишком увжительно относятся к товру. А здесь просто ккое-то безумие. У млого явно с мозгми не все в порядке. И он определенно добился, чего хотел.

Голд переступил с ноги н ноту.

— Когд ее убили?

— Приблизительно вчер вечером, кк скзл сотрудник медэкспертизы. После того кк сделют нлиз, ответят точнее.

Дверь со стуком отворилсь, и низенький, толстый, лысовтый человек шгнул в птио.

— Джек!

— Привет, Лу! Шон, это Луи Лиггет. Они с Сэмом рботют...

— Пятндцть лет.

— Пятндцть лет. Лиггет и Ляйтеля знет весь город. Звучит, кк нзвние модной фирмы.

Мужчины фыркнули. Лиггет спросил Ляйтеля.

— Покзывл ему труп?

— Еще нет.

— Пошли, — обернулся Лиггет к Голду. — Увидите нечто любопытное.

Ляйтель повел их той же дорогой нзд, вверх по холму, светя сильным крмнным фонрем. Н полпути Лиггет свернул н боковую тропинку. Все нчли спускться, огибя холм. Тм, длеко внизу, н втострде Сн-Диего, виднелсь тонкя цепочк ярких огней, редкие мшины с включенными фрми беззвучно проносились по трссе, кк мыльные пузыри. Вертолет, висевший нд холмом, внезпно пошел прямо н них, нполнив воздух вонью и грохотом, приминя вокруг трву.

— Чертов здниц, — зорл Лиггет н вертолет, угрожюще сжв кулки, — провливй отсюд! — Он обернулся к Голду: — Ненвижу эту вонючку!

Вертолет нпрвил н них прожектор. Они стояли окутнные бледной фосфоресцирующей дымкой, одежд хлопл н ветру, воротники прилипли к лицм.

— Пошел вон, зрз! — Лиггет погрозил вертолету. — Сгинь!

Вертолет сделл крутой вирж и звис нд поляной, футх в пятидесяти от них. Прожектор шрил по трве.

— Боже! — воскликнул Змор. — Совсем кк во Вьетнме!

Лиггет повернул голову.

— Ты что, был во Вьетнме?

— Нет, — ответил Змор, — но я семь рз смотрел «Взвод», очень похоже.

Лиггет глянул н Голд, который понимюще кивл и улыбнулся в темноте.

Тропинк круто обрывлсь вниз, к огромным голым влунм; н них-то и был нпрвлен прожектор. Четверо мужчин нчли спускться, скользя, оступясь и тихо мтерясь себе под нос.

— Стровт я для этого, — здыхясь, пробурчл Голд. — Я всего лишь городской полицейский.

— Вот мы и пришли. — Лиггет нпрвил фонрь н кменную глыбу, выступвшую из склы. Н ней крсным были груб нмлевны дв крест. Мужчины молч смотрели н кмень.

— Это кровь? — нконец спросил Змор.

— Д нет, — протянул Голд.

— Млый, видно, хочет громко зявить о себе, — зметил Лиггет. — Он весьм честолюбив.

— По крйней мере, это единственно возможный убийц, — добвил Ляйтель.

Голд взглянул н него.

— Он пок не уничтожил ни одного еврея.

— Пок что.

Четверо полицейских стояли, уствясь н кмень.

— Может, это подделк? — предположил Лиггет.

— Возможно, — отозвлся Голд.

— Но ты тк не думешь?

Голд помотл головой, не отводя взгляд от крестов.

Лиггет почесл здницу.

— То-то Гунц будет в восторге!

Все нервно рссмеялись.

Вернувшись, к мшине, Голд открыл дверцу и облокотился о крышу.

— Придется ехть в Пркер. Иди тут что-нибудь пойми, когд см черт не рзберет.

Змор был чем-то озбочен и взволновн.

— Джек, погоди чуть-чуть. — Он открыл бгжник и вытщил оттуд плоский почтовый конверт. — Сейчс приду. — С этими словми, быстро пройдя между полицейскими мшинми, он исчез н тропинке. Через несколько минут появился, смущенно улыбясь.

— Черт возьми, что ты тм делл?

— О Господи, Джек! Ведь тм живет Ридли Уимс! — Змор слегк зпыхлся.

— Ну? И что ты ему отнес?

Змор ответил со смешком:

— Джек, тк было ндо! Я оствил свою фотогрфию и крткую нкету.

4.07 утр

Анн Штейнер неспешно ссыпл лук-шлот, тимьян и помидоры с рзделочной доски в большой, видвший виды котел; покончив с этим, убвил огонь. Он снял с плиты неглубокую кстрюлю с зрнее свренными кпустными листьями, которые до поры лежли в теплой воде, и поствил ее н рбочий стол поближе к внушительному блюду нчинки: мясной фрш, рис, рубленый лук и петрушк. Вытщил нежный лист и, орудуя мягкими ловкими пльцми, принялсь зворчивть нчинку, згибя уголки спорыми движениями мленьких узловтых рук. Это был небольшя седоволося женщин чуть з шестьдесят, с добрыми голубыми глзми, отличвшяся цепким умом; н зпястье левой руки темнел несмывемый номер — В-27372. Ттуировку сделли в Дху, куд он попл триндцти лет. Он едв ли думл о том времени, но недвно к ней вновь вернулись ночные кошмры. Дже не кошмры. Скорее — ожившя пмять. Но что может быть кошмрнее пмяти. Последний рз это случилось прошлой ночью. Он кричл во сне и от этого проснулсь. Повернулсь к Сэмюэлю, но его не окзлось рядом. Он сел в постели и через мгновение вспомнил, что Сэмюэль уехл в Седрс-Синй з результтми последних нлизов. Чтобы узнть, будут ли ему мпутировть ногу. «Бог мой! — Он предствил, кк Сэмюэль произносил это, склонив куполообрзную голову. — Кк много горя приходится н одну жизнь!»

Анн Штейнер рзложил нфршировнные голубцы по кстрюлям, щедро полив их соусом из чугунного котл, поствил в духовку, отрегулировл темпертуру; выпрямилсь, вытерл руки. Потом нлил, себе чю и присел, прислонившись к буфету, глядя в большое окно витрины, по которому буквы шли в обртном порядке, что с улицы должно было читться «Вест-Пик, кфе Штейнер». Понемногу нчло светть, и н мгновение Анне почудилось неясное движение снружи. Он прошл через небольшой зл н шесть столов и припл к темному стеклу. Стоял тишин. Улиц был пустынн. Тем не менее ее охвтило ккое-то дурное предчувствие, очень схожее с недвним ночным кошмром.

Он снов был в Дху. Стояло серое холодное утро. Всех девушек из ее брк выстроили н глвном дворе. Снег с дождем преврщл землю в грязное месиво. Порзительно крсивый молодой немецкий офицер в шинели с меховым воротником прохживлся перед шеренгми, укзывя рукоятью жокейской плетки н произвольно выбрнных девушек. Попвших в это число уводили в город — уводили рботть, ублжть солдт в борделях, уводили умирть в душевых-душегубкх. Кждый шг немецкого офицер сопровождлся омерзительным чвкющим звуком, когд он вытскивл ногу из рскисшей глины. Дождевые кпли висели н меховом воротнике его шинели. Офицер все ближе и ближе подходил к тому месту, где стоял он. Звыл сирен, вой нрстл, стновился все оглушительнее. Немецкий офицер стоял теперь кк рз нпротив Анны Штейнер. Он повернулся и посмотрел н нее. Он улыбнулся. Он был крсив, кк киногерой. Он поднял плетку. Он собирлся укзть н нее.

В этот момент он зствил себя проснуться. Анн Штейнер вздрогнул. Не в ее нтуре было предвться тким мыслям. Он был оптимисткой, и сткн ей кзлся всегд нполовину полным. Он дже ншл бы, что вспомнить хорошего о тех годх. Когд посетители змечли ее клеймо и отпускли змечния по этому поводу, он всегд отвечл, что немецкий нрод см по себе не плох, д вот првительство сошло с ум. Он могл бы рсскзть и о светлых мгновениях, которые зпечтлелись в пмяти куд острее, чем ужсы тех лет. Немецкий доктор, с учстием ксвшийся ее лиц во время осмотр. Солдт-гестповец, нкинувший н нее дрное звшивленное одеяло, когд ее трясло от холод в открытом фургоне. Мрчные и гневные лиц жителей родного Будпешт, высыпвших н улицы, когд евреев гнли к вокзлу.

«Ах, — зпричитл бы Сэмюэль, — ты просто ненормльня! Ты, потерявшя родителей, трех бртьев из-з этого зверья, готов умиляться нд кким-то солдтишкой, швырнувшим тебе грязное тряпье! Вот уж подвиг, достойный воспевния!» Сэмюэль бы долго в изумлении тряс головой, но он-то знл, кк он ценит ее яростный оптимизм, кк это придет ему сил. Ибо см Сэмюэль был сломлен лгерями. Он дожил до приход мерикнцев, но лучшее, что в нем было, не уцелело. Они встретились тм, в Дху, после освобождения. Сэмюэль являл собой ходячий скелет с ввлившимися щекми, вплой грудью, потухшим взглядом. Нельзя скзть, что см он выглядел инче, но в ней кипел ткя исступлення жжд, ткя железня решимость выжить. И Анн тянул его з собой — волокл от кря могилы — в мир, в жизнь. Он был нстолько слб, что не мог см есть — он держл его голову и кормил с ложечки, тскя еду из столовки. Когд кости чуть обросли мясом, н нее стли обрщть внимние мерикнские солдты; он вовсю кокетничл с ними и смеялсь нд поверженной Гермнией, потом бежл к Сэмюэлю с шоколдом и сигретми, которыми те ее угощли.

— Ах, — говорил Сэмюэль, зкуривя «Честерфильд», — чем ты лучше уличной девки? Впрочем, чего еще ждть от венгерки, цыгнки!

— Молчи, стричок, — смеялсь он в ответ, ибо он и впрямь кзлся стричком, хотя был всего н дв год стрше нее.

Они поженились в лгере, потом он збрл его в Будпешт (Сэмюэль был из Берлин), ибо лелеял тйную ндежду, что кто-то из близких все же выжил после концлгеря, он точно знл, что будь это тк, родные непременно вернутся в Будпешт. Но чуд не случилось: не уцелел никто.

Они открыли мленькое кфе — крошечный зкуток, и он яростно копил деньги, с непреклонностью, которой нучилсь в лгерях. Он остро ненвидел коммунистов и с нежностью вспоминл веселый нрв и блгородство мерикнских солдт, мечтя об эмигрции в Америку. Окончтельное решение пришло во время событий 1956 год. Анн Штейнер увязл скопленные деньги в носовой плток, укрепил узел н груди, нкинул теплое пльто и пинком открыл дверь их крохотного жилищ.

— Пошли, стричок, — скзл он Сэмюэлю, и он последовл з ней, кк всегд, жлуясь и причитя, тоже кк всегд. Они перешли грницу Австрии, оттуд добрлись до Цюрих, потом были Лондон, Нью-Йорк — и, нконец, Лос-Анджелес. Используя свое венгерско-еврейское происхождение, он обртилсь з пособием срзу в несколько оргнизций и н полученные деньги открыл крошечную збегловку н Вермонт-веню, где торговл гмбургерми.

— Д это же меньше ншего кфе в Будпеште! — причитл Сэмюэль. — И рди этого стоило рисковть жизнью, исколесив полмир! Чтобы семь дней в неделю по шестндцть чсов штмповть чертовы бутерброды для этих «швртцерз»!

— А ты что, рссчитывл н королевский престол? — кричл в ответ Анн Штейнер. — Учти, в Америке нет никких королей, здесь в почете средний клсс, и мы им стнем!

Это им удлось. Они купили «бьюик», телевизор, проигрывтель. Потом двжды в год уезжли н уик-энд в Лс-Вегс, где игрли по мленькой. Гмбургерня сменилсь бклейной лвочкой в Венисе, но нркомны грбили их кждый месяц, и Анн Штейнер боялсь, что Сэмюэля, могут прикончить, потому что он руглся с ними по-немецки дже тогд, когд н него нствляли оружие.

— Мерзвцы, тври, Идиоты! Если ты не рздобудешь ружье, я см тебя убью!

— Молчи, стричок, — сквозь зубы ворчл Анн Штейнер, отдвя бндитм пяти— и десятидоллровые купюры из кссы. Бнкноты в двдцть и пятьдесят доллров он прятл в рзбитой миске спрв от счетчик.

Двдцть лет нзд они продли бклею и купили кофе «Вест-Пик». Теперь к Анне Штейнер н ленч стеклись юристы и бухглтеры из Сенчури-Сити отведть тушеного мяс, яичницы с луком, фршировнных перцев и голубцов.

Анн Штейнер вытщил внушительных рзмеров бывлый суповой котел и водрузил его н плиту. Он очистил десяток крупных кртофелин, три пучк моркови, несколько луковиц, зтем нкрошил их прямо в котел. Они легли н дно, обрзуя непрвильный круг. Следом он добвил черешки сельдерея, кусочки кбчков, цветной кпусты, помидоров, злил все водой. Помешивя в зкипющем котле длинной деревянной ложкой, зжтой в левой руке, првой всыпл соль, черный перец, чесночный порошок, столовую ложку схр и, конечно, венгерскую пприку. Шл молв, что овощной суп Анны Штейнер — лучший в городе, и он кждое утро ходил н рынок з всем необходимым. Кушнья, предлгемые посетителям, ничем не отличлись от ее домшнего угощения, о чем Анн Штейнер с гордостью сообщл звсегдтям, когд те нхвливли ее стряпню.

Однко держть мрку стновилось все труднее и труднее, особенно сейчс, когд зболел Сэмюэль. Вся рбот свлилсь н нее, хотя Сэмюэль и в прежние годы мло чем мог ей помочь. Тк рзмышлял он, готовя еду н рссвете. Он дже подумывл о том, чтобы продть кфе и остток дней пожить спокойно. Они достточно скопили, им должно хвтить, и едв ли об протянут слишком долго. Если Сэмюэлю мпутируют ногу, с кфе все рвно придется рсстться. Бедный Сэмюэль, думл он, бедный мой стричок. Вдобвок ко всему еще и рк кости. Анн Штейнер покчл головой. Лучше бы этот рк ншли у нее, он бы куд лучше спрвилсь с ним.

Анн Штейнер услышл ккую-то возню н дорожке позди кухни. Кк будто рзбили пустую бутылку. Он положил поврешку, подошл к тяжелой, плотно зкрытой здней двери и выглянул нружу. Ночное небо стло теперь темно-синим, и Анн Штейнер могл рзглядеть очертния предметов в предрссветной мгле. Крем глз он зметил, кк что-то промелькнуло мимо. Толстя беля кошк зстыл посреди ллеи, уствясь н нее. Анн Штейнер фыркнул и высунул руку.

— Кис-кис, иди сюд, — позвл он по-венгерски.

Кошк зшипел и кинулсь прочь. Анн Штейнер возвртилсь в кухню и снов взялсь з стряпню. Он попробовл суп. Кое-чего не хвтло. Он потянулсь з солонкой и в этот момент услыхл, кк кто-то пробует открыть зпертую входную дверь. Недвний ужс вновь нктил н нее. В предрссветном сумрке проступили контуры чьей-то фигуры. Тм, н улице. Покуд он вглядывлсь во тьму, небо чуть посветлело, и он нконец осознл, что перед ней — немецкий крсвец офицер. Рукоятью плетки укзывющий н нее. Нстл ее черед. Только это был не немецкий офицер. Это был кто-то еще. И не плетку он держл в руке. Он держл оружие.

Мир Анны Штейнер рзбился вдребезги.

4.42 утр

Чистя, душистя, свежя, Эстер вышл из душ и скользнул в постель. Он прильнул к Бобби, обхвтил его ногми. Он зстонл во сне и, перевернувшись, отодвинулся от нее. Эстер прижимлсь к нему всем своим тонким длинным телом, глдил, лскл. Коснувшись лобком его бедер, он взял в руку пенис и нежно его сжл. Бобби пошевелился.

— Бобби, — шептл он, — Бобби.

Он здрл ей ноги и грубо вошел в нее.

— Бобби, — жлобно зстонл он, — Бобби. Но он вошел в нее еще, и еще, и еще рз, покуд не кончил, издв сдвленный вопль. Он перектился и лег н другой бок. Мгновением позже он уже хрпел.

Эстер ккое-то время оствлсь недвижной, потом дотянулсь до ночного столик, взял сигрету; зкурил, тихо вытиря слезы, ктившиеся по щекм.

11.30 утр

Голд зкрыл глз, с силой ндвил пльцми н веки, стрясь поскорее стереть из пмяти сцену, свидетелем которой он был. Открыв глз, он обнружил, что шеф полиции Алн Гунц стоит тм же, где и стоял, нвися нд столом Голд, в обществе верных прихлебтелей — Черри Пй, кпитн Мэдисон, шефов любимчик, и сержнт Орм, шофер. Голд никк не мог постичь, почему в Лос-Анджелесе шоферы очень быстро стновились шефми полиции. Тк случилось и с Гунцем, и с его предшественником Гейтсом. Может быть, это нходилось в ккой-то связи с их примерным поведением н дорогх.

— Лейтеннт, вы никоим обрзом не можете возглвить это следствие. Ни в коем случе. Я был бы куд спокойнее, если бы рсследовние проводил любой проходимец, нежели столь несведущий в делх, кк вы.

Гунц не кричл, но лицо его было бгровым. Шестеро — Голд, Гунц, Черри Пй, Мэдисон, Орм и Змор — сгрудились в тесном кбинете опертивного отдел борьбы с преступностью. Голд и Змор — з столми, прочие — стоя.

— Лейтеннт, — продолжл Гунц, — что вы собиретесь говорить толпе репортеров, собрвшихся внизу? Тм предствители «Тйм», «Ньюсуик», телердиокомпний, включя Си-эн-эн! «Нью-Йорк тймс», лондонский «Тймс»! Дже корреспонденты этой проклятой «Првды», черт бы ее побрл!

Голд отмхнулся.

— Я их об этом не просил.

Гунц проигнорировл его ответ.

— Вы уверены, что в состоянии обеспечить информцией всю эту орву?

— Мне нечего им сообщить.

— Чс нзд мне звонили из «Шестидесяти минут». Они хотят сделть гвоздем прогрммы сюжет н тему «Новя вспышк нтисемитизм в Лос-Анджелесе»! — орл Гунц.

— Я их об этом не просил, — повторил Голд.

— Весь мир будет нблюдть з ншим полицейским упрвлением, все взоры будут устремлены н вс! О Боже! — Гунц рзвернулся, чтобы пройтись по комнте, но врезлся в грудь Черри Пй. — О Боже! — Он посмотрел н Голд. — Я бы с большей охотой предъявил им моего пс!

— А кк нсчет вшего шофер? — кивнул Голд в сторону сержнт Орм. — Или это одно и то же?

Гунц, нтолкнувшись н стол, зтряс пльцем перед носом Голд.

— Я бы попросил не шутить тк со мной, лейтеннт! Я бы...

Голд отшвырнул руку Гунц и встл, с силой двинув стулом.

— Пошел в здницу! — зорл он. Змор з своим столом тктично отвернулся. — Увольте! Я не нпршивлся н это чертово дело и не хочу им знимться. И никогд не жждл! Если вс рзбирет звисть, что все лвры достнутся мне, не вшему лизоблюду Мэдисону, тк поручите ему вести следствие! А еще лучше — делйте все сми! Мне уже осточертело!

— Мне тоже! — взгляд Гунц полыхл гневом. — Мне предпочтительнее иметь дело с кем угодно, кроме вс! Но вши единоверцы н зседнии совет вырзили желние, чтобы этим вопросом знимлся человек одной с ними крови. Они требовли, чтобы именно вы продолжли рсследовние.

— С кких это пор вы прислушиветесь к мнению Городского совет?

— Именно в днной ситуции у меня не было выбор. Меня связли по рукм и ногм. — Гунц, кипя от злости, сцепил кисти, дбы проиллюстрировть сей момент.

— Минуточку, — здумчиво произнес Голд, — кжется, кртин проясняется. Вы хотите стть мэром, в совете сидят четыре еврея, которые тоже метят н этот пост. И если они кого и ненвидят больше вс, тк это друг друг. Стло быть, вы боитесь потерять их рсположение, ибо их голос вм еще могут пригодиться. Вм, конечно, предпочтительнее, чтобы они подсиживли кого угодно, хоть смих себя.

Гунц просто зшелся от ярости.

— А я окзлся просто пешкой в этой игре. Но я не желю учствовть в вших крысиных гонкх. Тк что если хотите зменить меня — милости прошу. А нет — убирйтесь из моего кбинет и не мешйте рботть.

В комнте повисло молчние. Голд и Гунц обменивлись вырзительными взглядми. Остльные нблюдли з ними. Когд Гунц нконец зговорил, тон его был весьм нервным:

— Вы обследовли место преступления?

— Через чс после того, кк обнружили жертву, миссис Штейнер.

— Кого-нибудь ншли?

— Множество соседей, которые были готовы линчевть убийцу. Кжется, миссис Штейнер все любили. Еще крсные кресты н витрине — визитня крточк ншего героя. И его зписк. Что тм было, Шон?

Змор вздрогнул.

— Э-э... «Смерть евреям!»

— А что нсчет другой жертвы? Проститутки?

— Похоже, тот же почерк.

— Есть ли ккя-то связь между убийствми?

— Едв ли. Кроме того, что обе жертвы чем-то выводили его из себя.

— Чем же?

— Нционльностью. Еврейк и негритянк.

Гунц н минуту здумлся.

— Вы подозревете одного и того же преступник?

Голд пожл плечми.

— Откуд я зню? Он попрвил стул и сел. — Я зблуждлся, думя, что это дело рук мелкого хулигнья. Очевидно, перед нми ккой-то мньяк. Сильно не в себе. При этом с идеологической устновкой.

— Если тк, может быть, мы имеем дело с предствителями ультрпрвого крыл СЛА?

Голд что-то смхнул со стол.

— Возможно. Я ничего не исключю. Я уже двжды недооценивл этого подлец, не хотелось бы еще рз сесть в лужу.

— Я считю, вм следовло бы прощупть эти слои. Здержть людей, допросить их.

Голд усмехнулся.

— Змечтельно, Алн. Вы хорошо знете свое дело.

Гунц продолжил без тени улыбки:

— Я готов предоствить двдцть детективов.

— Алн. Двдцть — это многовто...

— Если дел пойдут еще хуже, я подниму вдвое, втрое больше людей.

— Они будут только зпутывть друг друг. Они...

Гунц поднял руку, требуя тишины.

— Мне нужны результты, и кк можно быстрее. Итк, формльно вы продолжете отвечть з это рсследовние, но мне бы не хотелось, чтобы вы игнорировли предложения кпитн Мэдисон. Он связующее звено между нми, но н смом деле именно он будет возглвлять днную оперцию. Я не могу допустить, чтобы ткой неустойчивый тип, кк вы, провлил дело, к которому приковно междунродное внимние, дело, которое может иметь политические последствия. Прежде чем сделть следующий шг, ствьте в известность кпитн Мэдисон. Зблговременно. — Тут Гунц улыбнулся. — Вм все ясно, лейтеннт?

— Мэдисон прекрсно умеет вести дел подобного род. Но не может отыскть собственную мшину без втомобильного тлс.

Физиономия Гунц вытянулсь.

— Ндеюсь, лейтеннт, мы поняли друг друг?

Голд откинулся н стуле. Стул скрипнул.

— Конечно, Алн.

— Ну что ж, приступйте к рботе. — Он нпрвился к выходу, и Черри Пй быстро отступил нзд. Кзлось. Гунц впервые увидел Змору. Он нхмурился. — Следовтель Змор будет переведен в другой отдел, где зймется делми, которые больше соответствуют его интересм. Нпример, порногрфией.

Змор покрснел и опустил глз.

— Следовтель Змор остется со мной, — отчекнил Голд.

Гунц взглянул н Голд, перевел неприязненный взгляд н Змору.

— Кк бы тм ни было, вы стоите друг друг. Выходя из кбинет, Гунц торжественно пожл Мэдисону руку.

— Ни пух, ни пер, кпитн!

— Блгодрю вс, сэр. — Мэдисон вжно рспрвил плечи. Шеф выплыл из кбинет в сопровождении Черри Пй и шофер.

Голд хлопнул по столу и рсхохотлся.

— Ни пух, ни пер! — Он откинул голову и откровенно зржл. Змор, глядя н него, тоже нчл смеяться.

Мэдисон подошел к столу Голд. Тот все еще продолжл хохотть, держсь з живот.

— Джек, ндеюсь, вши рзноглсия с шефом не повлияют н нши отношения. Мы должны рботть бок о бок, и хотелось бы, чтобы мы стли друзьями. — Он протянул руку. Это был ничем не примечтельный человек среднего рост, среднего сложения, средней упитнности. Все в нем кзлось усредненным, эткий ходячий компромисс.

Голд перестл смеяться и, вытерев глз, протянул для рукопожтия лдонь. Мэдисон яростно в нее вцепился.

— Вы брли пробы крски? — дружелюбно спросил он.

— Что?

— Я имею в виду крску, которой нрисовны кресты — в сингогх, Холокост-центре, в кфе Штейнер, н скле в Млхоллнде. Мне нужны днные химического нлиз.

— Это еще зчем?

— Чтобы удостовериться, что крск одн и т же и, следовтельно, всюду действовл тот же смый человек.

— Это же видно невооруженным глзом!

— Верно, тон совпдет, но... — Мэдисон поднял плец, он упивлся своей идеей, — но, быть может, мы выйдем н производителя, знчит, н поствщик, следовтельно, н убийцу. Думю, стоит попробовть.

Голд кинул взгляд н Змору и пожл плечми.

— Вред, во всяком случе, не вижу. Если вм тк спокойнее, — что ж, Долли, действуйте. — Мэдисон вздрогнул, услышв свое прозвище, но через минуту змештельство прошло.

— Кроме того, я собирюсь снять отпечтки пльцев со всех дверей и стен в квртле Пико и кфе «Вест-Пик».

Голд, кивнув Зморе, встл из-з стол. Мэдисон, явно нервничя, зтрторил.

— Я понимю, в рйоне Млхоллнд никких отпечтков быть не могло, но...

Голд взял его з локоть.

— Долли, прежде чем вы этим зйметесь, попрошу сделть кое-что для меня.

— Д?

— Во-первых, отдйте рспоряжение о всеобщей тревоге по округу. Чтобы иметь возможность здерживть всех подозрительных типов — велосипедистов, фермеров, шоферов и тк длее. Хорошо бы их првдми и непрвдми припереть к стенке, зрегистрировть — словом, испугть кк следует, после этого объявить, что они могут идти н все четыре стороны, если рсполгют сведениями о ншем крестомзе. Длее, дуйте к террористм, выудите у них досье н всех првых рдиклов Южной Клифорнии: ку-клукс-клн, «Смиренное бртство», «Арийскую нцию» — и кк тм нзывется эт оргнизция в округе Сн-Бернрдино в Дезерт-Вист?

— Клифорнийский клн, — подл голос Змор. Они теперь быстро шли по коридору, Мэдисон изо всех сил стрлся поспеть з ними, н ходу яростно зписывя что-то в мленький блокнот, который окзлся у него в рукх.

— Првильно, Клифорнийский клн и прочие группировки подобного род. У террористов, скорее всего, эт информция знесен в компьютер. Не зню, првд, нсколько их днные современны, сейчс они, по-моему, больше интересуются либерлми, — но все рвно попытйтесь. Длее, поднимите уголовные дел в окружных судх Лос-Анджелес — изнсиловние, похищение людей, убийств. Посмотрите, встречются ли одни и те же имен, — они неизбежно всплывут, — допросите этих людей и попытйтесь вызнть у них о ншем подопечном; зкиньте удочку, соглсны ли они н сделку. Кроме того, прошерстите списки тех, кто з последние полгод покупл через мгзин «мгнум» 57-го клибр. Нш герой зпросто может тм окзться.

Они были уже у лифт. Змор нжл кнопку.

— Длее, свяжитесь с нчльникми тюрем Сн-Квентин и Чино. Сошлитесь н меня. Пусть выложт все, что знют, об «Арийском бртстве» и прочих бндх; нмекните, что кое-кто из их постояльцев мог бы избежть приговор, если блгорзумно соглсится снбдить нс нужной информцией.

— Неужели можно что-нибудь узнть, нходясь з решеткой? — спросил Змор.

— Вполне. Зчстую тм знют горздо больше, чем н воле. Половин этих группировок зрождлсь в тюрягх.

Двери лифт медленно открылись. Голд и Змор вошли в пустую кбину.

— Если это не срботет, соствим список в лфвитном порядке, — продолжл Голд, — сорвется и здесь — пройдемся по телефонному спрвочнику. Кто-нибудь д зложит ншего крсвчик.

Двери нчли зкрывться, но Мэдисон успел вклиниться между ними, и двери, дернувшись, рзъехлись снов.

— А кк быть с прессой? — не отствл он.

— Возьмите это н себя, Долли. Скжите, что мы лезем из кожи вон, что преступник будет поймн в ближйшее время, — словом, лепите чернуху, нгоняйте тумну — не мне вс учить.

Мэдисон, продолжя держть дверцы, оглянулся по сторонм и шепотом спросил:

— А куд вы собрлись? Можно с вми?

— Имеем мы прво поесть? Но нм никк нельзя идти вместе.

— Но почему?

— Кто же будет отвечть репортерм?!

— О, тогд конечно!

Голд легонько тронул Мэдисон, и тот дернулся, кк от ожог. Дверцы почти зкрылись, но он опять просунул руку, и они снов поехли нзд.

— Долли! — прорычл Голд.

— Я все же возьму обрзцы крски н нлиз. Никто не знет, кк обернется дело.

— Вы-то уж точно не знете, — зметил Голд, ндвливя н кнопку «двери зкрывются».

— А где вы собиретесь обедть? Может быть, мне придется связться с вми.

— Мы вм позвоним. — Дверцы нконец сомкнулись.

Мэдисон продолжл еще что-то кричть вслед, его слов эхом отдвлись в шхте.

— Не збудьте сообщить номер... — Голос нконец зтих.

Голд с Зморой молч проехли несколько этжей, потом переглянулись и хором скзли:

— Естественно, черт его дери.

12.16 дня

Ферфкс-веню дымилсь — в прямом и переносном смысле. Нд улицей висело зловонное мрево, больше всего нпоминвшее ядовитый бнный пр. Не было ни нмек н ветерок. Перед многочисленными мгзинчикми — мясными лвочкми, где торговли кошерным, кондитерскими — группкми стояли стрики и, яростно жестикулируя, что-то горячо обсуждли. Воздух был нэлектризовн ощущением ндвигющейся опсности, кк бывет тм, где ожидют стихийное бедствие — ургн, нводнение или лесной пожр. Жители высыпли н улицу, чтобы подбодрить друг друг. То тм, то тут мелькли голубые рубшки и синие береты ребят из Еврейского вооруженного сопротивления. Один из них узнл Голд и помхл сжтым кулком, когд они проходили мимо.

В «Деликтесной» Гершеля было прохлдно и чисто. Он кзлсь блгословенным приютом, особенно после изнуряющего уличного зноя. В зстекленной витрине неподлеку от вход были выложены кондитерские изделия, соленое мясо, копченый язык, всевозможные сорт сыр, мриновння спрж. Выпечк нполнял помещение густым слдким ромтом ржной коврижки и нстоящего пумперникеля, имбирных пряников, пирожков с луком. Из кухни вкусно пхло мслом, яичницей, подсушенным хлебом. Помещение — просторное, обжитое — было пропитно устоявшимся зпхом хорошей еды. Пнели нд нишми были увешны фотогрфиями знменитых звезд шоу-бизнес тридцтых, сороковых, пятидесятых годов. Эдди Кнтор, Эл Джолсон, Бернс и Эллн, Пикфорд и Фэрбенкс, Арнтц и Болл — все они рботли н телевидении или киностудиях, рсполгвшихся по соседству, в нескольких квртлх отсюд, в Голливуде, и были звсегдтями этого круглосуточно открытого ресторнчик. С ним соседствовли увеличенные снимки рок-звезд шестидесятых, семидесятых, восьмидесятых — портреты новых посетителей «Деликтесной».

— Джек, — окликнул Гершель Голд из-з стойки, вытиря руки полотенцем, — привет, кк дел?

Они пожли друг другу руки непосредственно нд индейкой, приготовленной н болонский мнер.

— Я слушл рдио. Когд ты нконец изловишь этого убийцу? Когд этот поц перестнет отрвлять людям жизнь?

— Скоро, Гершель. Првд, скоро. Познкомься, мой новый помощник Шон Змор.

— Здрвствуйте, мистер Гусмн.

— Просто Гершель. Меня все тк зовут. Джек, тк это твой нпрник! Ткой юный! Слушй, сынок, делй все, кк велит тебе Джек Голд, — точно остнешься в живых. Он тебя многому нучит. Только не бери у него уроков по чсти виски.

Они зсмеялись.

— Я здесь подрбтывл еще ребенком, у Гершеля-большого, Гершеля-отц, — вспоминл Голд. — Я учился в школе нпротив, после уроков приходил сюд. Убирл со столов, мыл посуду. Двдцть пять центов в чс.

— И ливерных обрезков, сколько мог стянуть.

— Ты и это помнишь?

— Еще бы! Мы же объедлись ими вместе.

Мужчины снов рссмеялись.

— Что хотите покушть? Я см приготовлю.

Трое помощников Гершеля быстро выполняли зкзы, ибо нроду по обеденному времени было полно.

— Дв пстрми, исключительно постных...

— Непременно.

— ...н ржной лепешке. Можно н большой.

— Все сделем в лучшем виде.

— И хорошенько добвь горчицы.

— А кк же без этого! Что будете пить?

— Дв «Доктор Брун» с содовой.

Деля сндвичи, Гершель приговривл:

— Т убитя женщин, которя держл кфе н Пико. Я см ее не знл, только слышл от посетителей. Хорошя был женщин. Он подкрмливл нчинющих двоктов, вроде того кк мой отец — безрботных ктеров. Ее все любили.

— Д, я зню.

— Он был в лгерях. Но выжил.

— Это я тоже слышл.

— Ты првд ндеешься быстро рспрвиться с этим типом?

— Тк быстро, кк только смогу, Гершель.

— Вот и я говорю, чем скорее, тем лучше. Может, его приговорят к электрическому стулу. Я сорок лет голосовл з демокртов, дже сорок пять. Но довольно, скзл я себе. Республикнцы опять ввели электрический стул, и я с ними соглсен. Око з око, вот мой зкон. Будь это тк, куд больше честных людей могли бы спокойно ходить по улице. Н прошлой неделе зшл вполне приличня женщин — купить дюжину бубликов. Стоило ей выйти з дверь, кк к ней подскочил ккой-то цветной и сорвл с шеи золотую цепочку. Д еще хорошенько ее избил. В больнице пришлось нложить восемндцть швов — здесь, з углом, ты помнишь. Нет, верните электрический стул, вот что я вм скжу. Пстрми готовы.

— Блгодрствуй, Гершель. Сколько о нс? — Голд потянулся з бумжником.

— Мльчику — бесплтно. С тебя — вдвойне.

Снов все рссмеялись.

— Спсибо, Гершель.

Гершель помхл им.

— Бог рди, схвтите этого подонк, который убил хорошую женщину. Электрический стул, только электрический стул, зпомните это. — Следующий! — Гершель принимл уже другой зкз.

Голд с Зморой зняли столик в тихом уголке у стены. Ккое-то время об жевли, потом Голд произнес:

— Првд вкусно?

Змор кивнул с нбитым ртом.

— Нью-йоркские евреи, — проговорил Голд, поглощя сндвич, — уезжют отсюд, твердя, что н Зпдном побережье не отведешь нстоящего пстрми. О, говорят они, хорошо покушть можно где угодно, только не здесь. Дерьмо они тм, не евреи. Я бывл в Нью-Йорке, когд служил во флоте, и точно говорю, это не евреи, дерьмо. Лучшее в мире пстрми готовят именно здесь, у Гершеля! Ведь првд змечтельно?

— Првд, првд, — соглсился Змор.

Голд с удовольствием зхрустел мриновнной спржей.

— Я бывл здесь рньше, — скзл Змор.

— Д?

— Мы иногд збегли сюд с ребятми из тетрльной студии. После импровизций.

— Кких тких импровизций?

— Ну, несколько ктеров выходят н сцену, им здется ситуция...

— Что?

— Ситуция. Время, место действия, хрктеры. Это все ндо сыгрть.

— Срзу? Без подготовки?

Змор кивнул, не перествя жевть.

— Это скорее из облсти пистельств, — зметил Голд. — Здесь литертуры больше, чем тетр.

— Нечто среднее. — Змор вытер губы слфеткой. — Но, пожлуй, это можно считть литертурой, что меня и привлекет. Я нписл пру сценриев вместе с приятелем. У него уже приняли несколько вещей. Один из сценриев, нписнных в совторстве, я покзл Джо Уэмбо, — помнишь, бывший полицейский, который знялся литертурой.

Голд покчл головой.

— Ну, не вжно, но Уэмбо сценрий одобрил. Скзл, что у меня есть способности, что нписно убедительно. — Змор глотнул виски. — Голд, ндеюсь, ты не против, я звел специльный блокнот для этого.

— Для чего?

— Мне кжется, что дело, которым мы сейчс знимемся, действительно вжное. И когд мы его звершим, я нпишу сценрий и попробую его куд-нибудь пристроить.

Голд озорно сверкнул глзми.

— Ну, Шон, ты просто выдющийся полицейский. А я встречлся н своем веку с прелюбопытнейшими экземплярми.

Змор улыбнулся.

— Д и ты, честно говоря, ведешь себя весьм оригинльно.

Теперь уже рссмеялся Голд.

— Может, Гунц был прв — мы впрямь друг друг стоим! Голд покончил с сндвичем и вытщил сигру. Змор, осушив сткн, откинулся н спинку стул.

— Джек, ты првд думешь, что рест и допрос всех этих првых нс к чему-нибудь приведет?

Голд, прежде чем зкурить, поковырял в зубх спичкой. Он пожл плечми.

— Это уведет нс куд дльше, чем Долли Мэдисон с его нлизом крски. Дик Трейси хорош только для кино. — Он вырзительно поглядел н Змору н слове «кино». — Я бы отдл все лборторное дерьмо з пру крепких нручников или з хорошего осведомителя, з подслушнный телефонный рзговор. Достточно кк следует шрхнуть одного сопляк об стену или врезть ему по яйцм — и он выдст всех до единого, дже если см не подозревет, что ему что-то известно.

— Думешь, его кто-нибудь продст?

— Если мы случйно зцепим того, кто знет убийцу.

— А если у этого подонк нет друзей?

— Ну, приятели нйдутся у кждого. Дже у Гитлер, у Аятоллы Хомейни. Дже у Алн Гунц. — Голд отодвинул стул и поднялся. — Пошли. Ндо поговорить с ярыми нтисемитми. Может быть, удстся выйти н тех, кто ненвидит и мексикнцев, и в особенности тмошних выходцев из Ирлндии.

5.07 вечер

Бобби рывком рспхнул дверцу мшины и, плюхнувшись н сиденье, с силой зхлопнул ее.

— Бобби, — спросил Эстер, — что с тобой?

— Отстнь, двй снчл уберемся куд подльше с этого чертов мест.

— Бобби, Бог рди, скжи мне, что случилось. Это же твой первый день!

— Слушй, Эстер, или зведи этот дрндулет, или пусти меня з руль. Ну!

Эстер нжл н педль, и мшин медленно тронулсь от кфетерия «Пикдилли» н Грнд-веню в центре Лос-Анджелес. Н дороге был дикя пробк, мшин еле двиглсь, и Бобби тихо зкипл, но, когд мшин в третий рз встл н крсный свет, взорвлся и с силой удрил кулком в крышу.

— У, грязня тврь!

— Бобби, что произошло?

— А, эт сучк, миссис Виллнов, проел мне плешь, целый день зудел: подними это, убери то, унеси, принеси. Весь день. Гонял, кк последнюю скотину, помыкл, словно я пдль вонючя.

— Но, Бобби...

— А потом, когд я говорил по телефону, он подошл и облил меня дерьмом. Скзл, мол, слишком долго рзговривю и не должен вообще подходить к ппрту, если хочу здесь рботть, и тому подобное. А сейчс, я уже собрлся уходить, он меня подозвл и скзл: «Мистер Фиббс, если вм не нрвится эт рбот, я быстро нйду змену». Конечно, у нее чертов прорв родственничков. И ведь эт сволочь знет, что я условно освобожден, знет, сук. И тычет этим мне в морду.

В тот момент, когд мшин скопилось особенно много, откзл светофор. Постовой пытлся нпрвить трнспорт н соседнюю улицу. Мшины прктически не двиглись.

— Бобби, — осторожно нчл Эстер, — ты должен тм остться.

— Мне это дерьмо здром не нужно.

— Бобби, мистер Джонсон скзл, что тебе необходимо устроиться н рботу. Он...

— Эт вонючк?! Пусть см подбирет дерьмо з белыми струхми. Пусть см чистит з ними сортир. Я этого делть не буду.

Эстер снял руку с руля и дотронулсь до Бобби.

— Милый, но это только нчло. Только н первое время.

Он отвернулся.

— Никкое, к черту, нчло. Это конец, это все, это крышк. Это полный обвл.

Н ккое-то время об змолкли. Потом Бобби тихо произнес:

— Лучше бы я не выходил из тюрьмы.

Эстер зкурил. Он опустил стекло и выдохнул дым нружу. Потом взглянул н Бобби. Лицо его было рзгоряченным и потным. Глз нервно бегли.

— Кому ты звонил, Бобби?

Он вскинул голову.

— Ты что, мой ндзиртель?

— Нет, — медленно проговорил он, — я твоя жен.

— Ну и веди себя кк положено, — сплюнул он.

Мшин впереди них продвинулсь н несколько футов. Эстер втомтически последовл з ней.

— Это что, тот человек, с которым ты встречлся в Кунти? С которым ты вместе сидел?

Бобби молч глядел перед собой.

— Бобби, эти люди могут принести только горе. От них ничего хорошего...

— Я сегодня вечером ухожу.

Эстер зплкл.

— Бобби, пожлуйст, не ндо. Не нчинй все по новой.

— У меня дел. Есть возможность зрботть.

— Бобби! — Он всхлипнул, вцепившись в руль.

Он повернулся к ней.

— Эстер, ты должн понять, я не могу знимться подобной дрянью. Просто не могу...

— Ты врл мне, — неожиднно зло зкричл он. — Ты кололся в тюрьме, ты, опустившяся скотин! Тебе и сейчс нужн доз! Думешь, я не вижу? И ты опять идешь туд, где нркотики! Тебе плевть н меня, н мленького Бобби, н все, кроме погного кокин. Ну и убирйся!

Бобби уже не было в мшине.

— См пошл к черту, идиотк! — зорл он, изо всех сил хлопнув дверцей, тк что треснуло стекло, и смешлся с толпой.

Эстер сидел з рулем, тихо плч, стрясь не обрщть внимния н соседние мшины.

9.31 вечер

Кк всегд после душного дымного дня, в Лос-Анджелесе зкт являл собой зхвтывющее зрелище. Зпд игрл млиновым и орнжевым, бгряным и золотым. Небо же, темнея, приобретло грязно-синий цвет, ни звезд, ни облков не было видно. Смог с приближением ночи все тк же висел нд городом.

Уолкер положил две кпсулы н язык и, не глотя, нчл их потихоньку рсссывть. Горькя слюн потекл в горло, Уолкер слегк передернуло. Он переключился н первую скорость и, дождвшись зеленого свет, выжл сцепление. Он медленно вел мшину, проплывя мимо прохожих, которые высыпли н улицу, чтобы немного глотнуть свежего воздух. Горожне вынесли из домов стулья и сидели, болтя н родных нречиях. Здесь можно было рсслышть любой язык. Испнский и корейский, кнтонский дилект китйского и тгльский, японский, вьетнмский, ломный нглийский и вкрпления идиш.

Уолкер купил себе кофе и пирожок, половину которого выбросил, не доев. Он не был голоден. Вернувшись в мшину, тихо поехл по улицм, туд и обртно, туд и обртно.

10.10 вечер

Голд вошел в свое жилище и зкрыл дверь с чувством облегчения. Денек выдлся не дй Бог. Вернувшись от Гершеля н службу, они с Зморой должны были допршивть ккое-то хулигнье, млоинтересных дрчливых типов, которых притщили в отделение дежурные копы. Долли Мэдисон все время врывлся в комнту, где велось дознние, с совершенно умопомрчительными идеями, покуд Голд не попросил его изложить их письменно, дбы попозже внимтельно с ними ознкомиться. Около трех чсов двендцть членов Америкнской нцистской пртии, вызвнные телефонным звонком из штб в долине Сн-Фернндо, появились в Центре Пркер в полном обмундировнии: нчищенные рмейские ботинки, коричневые рубшки со свстикой н руквх. Сомкнув ряды, они выступли гусиным шгом по улице Лос-Анджелес. Пересекли гзон Центр Пркер и двинули дльше, в вестибюль. Громко скндируя «хйль!», протопли мимо облдевшего дежурного. Комндир потребовл покзть ему сию же секунду «еврея при исполнении». Голд спустился вниз и четверть чс препирлся с комндиром, пытясь тому втолковть, что ни он, лейтеннт Джек Голд, ни его коллеги не нстроены «беседовть» с людьми из отряд, покуд те в нцистской форме, что им остется одно из двух: либо переодеться, либо провести ночь в кмере. После бесконечных криков и оскорблений комндир, презрительно фыркнув, отступил и отдл прикз своим воякм — кругом и шгом мрш из здния. Когд они были уже н середине гзон, н нцистов нбросились двдцть пять человек с бейсбольными битми — члены Революционной коммунистической пртии. Звязлсь дрк. Полицейские высыпли из Центр Пркер, предвкушя хорошую звруху, с рдостью готовые нкостылять и тем, и другим. Для них ситуция был одинково беспроигрышной. В результте одинндцть человек угодили в больницу, включя двух полицейских. Только при помощи слезоточивого гз удлось нконец прекртить эту свру. Голд поднялся к себе в кбинет, долго вытирл глз, костеря всех и вся н чем свет стоит.

Около шести Долли Мэдисон нзнчил пресс-конференцию в личном кбинете Гунц. Не успел он нчть свое тщтельно соствленное сообщение, кк репортеры зулюлюкли, почуяв, что их попросту ндувют, и потребовли Джек Голд. Мэдисон, взопрев от ужс, быстро послл кого-то з Голдом, который мнкировл оным действом, зкрывшись у себя в кбинете. Выходить он откзлся. Через несколько минут к нему вломился Гунц и прикзл немедленно спуститься вниз и предстть перед прессой. Голд послл его куд подльше. Весьм шумня переплк продолжлсь минут двдцть, после чего Голд с Зморой покорились-тки; Голд нудно объяснял репортерм, что д, следствие продвинулось, но нет, пок никто не рестовн, но непременно будет рестовн в смое ближйшее время, кк только нберется достточно улик. Змор стоял у Голд з плечом, стрясь одновременно улыбнуться во все кмеры. Журнлисты были ненсытны, они кричли, нпирли, требовли. Нконец Голд скзл, что видит свою здчу в том, чтобы кк можно скорее изловить этого мерзвц, не в том, чтобы обеспечивть очередной выпуск новостей предврительными днными, после чего удлился из поля зрения.

В нступившей оглушительной тишине Змор, который, кзлось, был не против продолжить пресс-конференцию, с неохотой проследовл з Голдом. Репортеры немедленно зтеяли спор, кк им лучше преподнести последнее зявление Голд, чтобы оно прошло в эфир.

Приблизительно в полвосьмого здоровенный детин, мотоциклист, кого допршивл кто-то из подчиненных Голд, плюнул офицеру в физиономию. Тот пришел в бешенство и кк следует врезл ему. Бндюг шрхнул полицейского об стену. Восемь опертивников едв с ним совлдли. Полицейский зрботл перелом руки.

В девять, только Голд собрлся уйти, пришло сообщение, что и Революционня коммунистическя пртия, и местня ячейк мерикнских нцистов подли в суд н полицейское упрвление з грубые противопрвные действия. Нцисты в своем зявлении выржли особое недовольство поведением Голд. И вдобвок ко всему, несмотря н то что допросили уже 157 чрезвычйно неприятных личностей, следствие остлось н той же точке, что и шестндцть чсов нзд.

Воистину, нехороший выдлся денек.

Голд сбросил с себя одежду, оствив ее лежть н полу в прихожей. Плтье провоняло слезоточивым гзом и потом. Он нгишом пересек комнту и остновился перед проигрывтелем, выбиря плстинку. Хотелось негромкой умиротворяющей музыки, чтобы хоть немного успокоить рсходившиеся нервы. Он вытщил стрый диск Ахмд Джемл — шестьдесят второго или шестьдесят третьего год. Чк Исрэльс — бс-гитр, Вернел Фурнье — удрные. Пусть незтейливо, дже простовто. Зто без претензий, зто можно отключиться и ни о чем не думть. Тихо и блженно. Именно это было ему нужно сегодня. Послышлись первые ккорды, Голд сел в кресло, откупорил виски и нлил себе тройное.

Анжелике тоже нрвился Ахмд Джемл.

Голд потягивл виски и слушл музыку, поднимясь лишь для того, чтобы сменить плстинку. В одинндцть он включил новости, но убрл звук, предпочитя слушть Билл Эвнс, пусть несколько рссудочного, но столь же близкого ему, кк и Ахмд.

Он пил, следя з чередовнием беззвучно говорящих лиц н телеэкрне. Шеф полиции Гунц и Долли Мэдисон; член муниципльного совет Оренцстйн; мэр город; Джерри Кн из Еврейского сопротивления — лисья мордочк нцист. Он нлил еще. Н экрне появилось незнкомое негритянское лицо. Джон Примус — Нционльня городскя лиг — укзывлось в титрх. Голд не понимл, из-з чего тот тк горячится, и чуть-чуть добвил звук.

«...Мы збывем, что был убит предствительниц негритянской общины. Возможно, теми же рсистми, что и беля женщин. Но вы не слышите...»

Голд снов приглушил звук. Нлил еще. Пошли спортивные новости, и его стло клонить в сон. Эвн игрл «Эмили». Голд нчл слегк похрпывть.

Его рзбудил резкий телефонный звонок.

Пусть звонит, решил Голд. Ничего хорошего он все рвно не услышит. Нверняк опять дурные известия. Н пятый звонок он все же снял трубку.

— Пп! — Из трубки неслись рыдния его дочери Уэнди. — Пп, ппочк, умоляю, спси меня!

11.42 вечер

«Форд» Голд с визгом остновился у роскошного квртл Брентвуд. Он выскочил из мшины и побежл по дорожке, выложенной кменной плиткой. Дверь был зперт. Он бешено зколотил в нее.

— Уэнди! Уэнди!

Изнутри донеслись ккие-то звуки. Голд нпряженно прислушлся и збрбнил снов.

— Уэнди! Что с тобой?

Кто-то отпирл дверь. Голд отступил нзд и осторожно нщупл курок револьвер 38-го клибр. Дверь рывком рспхнулсь, и Уэнди бросилсь к нему. Он вцепилсь в Голд и, рыдя, бессвязно збормотл:

— Ппоппочкппочкпп, — рзобрл он. Голд обнял дочь.

— Все в порядке, моя родня. Пп с тобой. Он не дст тебя в обиду. Что стряслось, девочк моя?

Он отчянно прижимлсь к нему. Он осторожно отодвинулся, чтобы рссмотреть дочь получше, но он прятл лицо. Голд тихонько взял ее з подбородок и повернул к свету. Под глзом темнел синяк, щеки были рспухшие, со следми побоев. Из губы шл кровь.

— Я его прибью, — тихо пробормотл Голд и ринулся в дом.

— Пп! Не ндо! — кричл Уэнди вслед, но он ее не слышл.

Хоуи сидел з обеденным столом, уронив голову н руки. Увидев Голд, приподнялся.

— Джек, я...

Голд с рзмху влепил ему пощечину, и Хоуи повлился н стул. Стул с громким треском рскололся. Уэнди пронзительно зкричл. В смежной детской проснулся ребенок и испугнно зплкл. Голд двинул Хоуи под ребр, тот охнул. Голд удрил его снов. Ребенок зшелся в крике. Хоуи извивлся н синем ворсистом ковре, Голд продолжл его избивть. Между ними встл Уэнди и, повиснув у Голд н руке, зпричитл:

— Пп! Прекрти! Что ты делешь?

Хоуи уцепился з кресло, пытясь встть. Голд, не обрщя внимния н Уэнди, схвтил Хоуи з рубшку и, протщив его по полу, швырнул в зстекленную дверцу шкф. Стекло с грохотом рзбилось, сверху посыплсь посуд. Голд проволок Хоуи по комнте и снов с силой кинул в осколки. Трелки, сткны — все летело н пол. Уэнди, вцепившись в Голд, повисл у него н плечх:

— Хвтит! Хвтит! Хвтитхвтитхвтит! Это не он, пп! Это не он!

Голд змер с знесенным кулком. Хоуи прикрывл лицо. Из детской доносились всхлипывния Джошу.

Уэнди снов зрыдл, прижимя Голд к себе. Он трясл головой, молотил кулкми по полу и без остновки кричл: «Я больше не могу! Пп, зчем ты тк? Ппочк, ну зчем? Зчем, зчем, зчем?» Он уже не могл себя сдерживть и билсь в тяжелых судорогх.

— О Боже, — с трудом выдохнул он. — Ккой кошмр! Ккой кошмр!

Голд, опустившись н колени, обнял дочь. Он дернулсь и зтрвленно посмотрел н него. Голд крепче прижл ее к себе. Он громко зстонл, н лице зстыл гримс отчяния и горя.

— Пп---, пп---, — выл он кким-то жутким, утробным голосом. — Пп!

Голд сел н пол, стрясь ее удержть.

— Девочк моя, что с тобой? — шептл он, утешя дочь. — Может быть, вызвть врч?

Он прижлсь к Голду, не перествя плкть. Хоуи, левой рукой держсь з ребр, попытлся осторожно выбрться из осколков, дополз до дивн и рухнул н спину.

Ребенок все не утихл.

Уэнди вдруг очнулсь. Кзлось, з это время он впервые рсслышл плч Джошу. Высвободившись из объятий Голд, он бросилсь в детскую и вышл оттуд уже с ребенком н рукх. Уэнди опустилсь в кресло и рсстегнул рубшку. Мльчик немедленно принялся сость. Уэнди нежно ворковл нд ним, смхивя слезы. Он случйно здел синяк. Мльчик, увидев это, зсмеялся. Уэнди вздрогнул и снов тихо зплкл.

В комнте висело молчние. Тишину нрушли всхлипы Уэнди и чмокнье Джошу.

Голд вышел в внную, потом проследовл в кухню, вытщил из холодильник несколько кубиков льд и, звернув их в полотенце, протянул Уэнди. Он непонимюще глядел н него. Голд приложил лед к рспухшему глзу. Уэнди вдруг порывисто поцеловл его руку. Внезпно смутившись, отвел взгляд.

Голд присел н крешек журнльного столик и долгое время с интересом изучл собственные ботинки. Нконец, взглянув н Хоуи, произнес:

— Что же здесь произошло?

— Это не Хоуи, — быстро вствил Уэнди. — Хоуи меня не бил.

— Неужели? — Голд в упор посмотрел н Хоуи.

— Нс огрбили, пп. Нс огрбили. — Уэнди снов зплкл, по рзбитым щекм потекли слезы. — Мы смотрели телевизор, и вдруг они вошли через кухню. Дв жутких, жутких... смц. — Последнее слово прозвучло кк выстрел. — Они угрожли пистолетми и... и... они огрбили нс, и... — он уже не могл остновиться, — они приствили дуло к виску Джошу и спросили: «Куд вы все попрятли?» — инче они бы убили моего мльчик, моего слдкого мльчик! — Ее снов душили слезы. — А потом они зтщили меня в спльню, и, Господи, я не могу, и, ппочк, пп-пп, они меня изнсиловли! — Он зрыдл в голос. — Понимешь, изнсиловли! А потом один из них зствил меня — ну, сделть ему, ну, понимешь, — эту мерзость, эту пкость, я не хотел — и, пп, они нчли меня бить! Ппочк, они меня избили, смотри, что со мной стло — и з что, з что, з что?!

Джошу опять рсплклся, испугвшись ее криков.

— Пп! Пп! Меня изнсиловли, я вымылсь, но чувствую себя ткой грязной, и — ппочк, з что? З что они меня тк, эти скоты! — Он яростно отшвырнул полотенце, кубики льд рзлетелись по битому стеклу. — З что? З что? Что им было ндо? Хоуи, что им было ндо?

Уэнди, крепко прижв к себе плчущего ребенк, зшлсь от слез. Потом нпрвилсь с Джошу в спльню, но внезпно змерл н пороге. У нее перехвтило горло, во взгляде читлсь брезгливя ненвисть.

— Я не войду туд, — зкричл он, — я никогд больше туд не войду!

Он бросилсь в внную и зхлопнул дверь. Из гостиной было слышно, что он плчет.

Голд пристльно изучл Хоуи, который все тк же лежл поперек дивн, зкрыв лицо рукми.

Голд с ткой силой вцепился с крй стол, что у него побелели костяшки пльцев.

— Хоуи, что им было нужно? — тихо нчл он.

Хоуи молчл.

— З чем они приходили?

Хоуи медленно приподнял голову, встретившись с Голдом взглядом. Глз его были подернуты, ккой-то тусклой пеленой. Он тоже плкл.

— Боже мой, Джек, — прохрипел он, — Боже мой...

— А ну зткнись, — рубнул он. — З-мол-чи!

Голд вскочил и почти выбежл н улицу. Он стоял н пустынной дорожке, вглядывясь в ночное небо. Ярость клокотл в нем, кк в хорошем котле, рстеклсь по жилм, кк героин.

Ему вспоминлсь нркотическя эйфория Анжелики з утренним кофе.

Он думл об Уилли Дэвисе, полицейском, с которым когд-то был знком. Тихий нркомн, пробвлявшийся героином. Во что он превртился, Голду было слишком хорошо известно. Он думл о том, кк см всю жизнь боялся прикоснуться к героину, ибо знл, что героин способен лишить его глвного — ярости. А это ознчло конец ему, Голду.

Он снов глянул вверх. Лун висел совсем близко. Кзлось, до нее можно дотронуться или, по меньшей мере, порзить из спецполицейского револьвер 38-го клибр.

Голд присел н обочину и провел рукой по глянцевитой ухоженной трве.

Человек средних лет, в шлепнцх и купльном хлте, выключил поливльный фонтнчик н соседнем гзоне. Помедлив, он нпрвился к Голду.

— Послушйте, что здесь происходит? И что ознчют все эти рыдния, вопли, грохот, шум? Я уже хотел вызывть полицию.

— Я полицейский, — тихо проговорил Голд. — Идите отсюд.

Человек хотел еще что-то добвить, но выржение лиц Голд зствило его ретировться. Он отпрвился восвояси, бормоч под нос: «Это не Уттс. И не Комптон».

Голд сорвл несколько трвинок, рстер их между лдонями. Попробовл стебельки н вкус. Они горчили. Горькие трвы. Голд вспомнил дрку н борту корбля, когд он служил во флоте. Тридцть лет нзд. Ккой-то дурень с Миссисипи обозвл его «жидом прхтым», и они сцепились в одном из цейхгузов. Кроме них, тм никого не было. Они долго молотили друг друг, сопя и обливясь потом, покуд Голд не въехл прню локтем в дыхтельное горло; тот, хрипя, рухнул н пол. Голд его, почти бездыхнного, продолжл добивть обломком ящик. Прню пришел бы конец, если бы в цейхгуз не знесло кого-то из комнды. Голд оттскивли вчетвером; он угодил н «губу», потом и вовсе был списн с флот.

Ярость.

Голд встл, отряхнул штны и нпрвился к дому.

Хоуи сидел н дивне в той же позе — нклонившись вперед, с низко опущенной головой. Уэнди пустил воду в внной. Голд смхнул осколки со стул и уселся нпротив Хоуи. Под ногми скрипело стекло.

— Хоуи, — нчл он ровным голосом, — кк они выглядели?

Хоуи поднял голову.

— Я все слышл, — проговорил он севшим голосом. — Тм, в спльне. Я все слышл. Пок один из них был с Уэнди, его приятель издевлся ндо мной. Они с ней... по очереди. Я все слышл.

В черной бороде Хоуи блестели слезинки.

Голд долго изучл зятя.

— Ты зря ждешь от меня сочувствия. Больше всего н свете мне хочется тебя убить просто сию же секунду. Рздвить, кк клоп, кковым ты и являешься. И сделть это весьм просто. Но сейчс ты выложишь мне все, что знешь, душевные излияния прибереги для психонлитик. Итк, опиши их внешность.

Хоуи сглотнул.

— Двое черномзых. Об рослые, з шесть футов. О Боже, Джек, я не хотел...

— Прекрти, — резко оборвл Голд. — Возьми себя в руки и отвечй, сволочь, н поствленные вопросы. Итк, об высокие, з шесть футов. Негры. Совсем черные?

Хоуи змигл, пытясь вникнуть в смысл.

— Ну, один — скорее смуглый. Темный, но не совсем. Второй — прктически светлокожий. Лысый.

— Который? Светлый? — Голд быстро зписывл з Хоуи. Он знл, что потом эти листки придется уничтожить.

— Д, светлый. У светлокожего был лыся голов.

— Лдно, остновимся пок н нем. Приметы? Н голове вообще нет волос?

— Нет, я же говорю, бсолютно лысый.

— Но, может быть, он их сбрил? Д или нет?

— Конечно, конечно. Он точно был бритый. Кк Мрвин Хглер.

— Дльше.

— Действительно очень высокий. Выше нпрник.

— Рост?

— Шесть футов шесть дюймов. Ну, может, семь дюймов.

— Комплекция?

— Что? — Хоуи отвлекся.

— Толстый? Худой? Ккой?

— А, средней упитнности. Но очень высокий.

— Тк, — зписывл Голд. — Что еще?

— У него необычные для негр глз. Голубые. Зеленовто-голубые.

— И он действительно светлый?

— Кжется, д.

— Может он быть еще кем-то кроме негр? Испнцем? Пуэрторикнцем?

— Нет, точно негр. Только светлокожий, с зеленовто-голубыми глзми. У него серьг в левом ухе, в форме пер.

— Ккие-нибудь шрмы, отметины?

— Нет. По крйней мере, я ничего подобного не зметил.

— Кк он был одет?

— Довольно зношенный спортивный костюм. Темно-бордовый, с белыми лмпсми.

— Кроссовки?

— Не помню.

— Тк. Перейдем ко второму. Его рост?

Хоуи приглдил рукой волосы. Морщсь от боли, опустил руку.

— Его рост? — холодно повторил Голд.

— Приблизительно шесть н шесть. Очень мускулистый. Мощня грудня клетк, сильные руки. Кк у футболист или у тяжелотлет.

— Прекрсно, — строчил Голд. — Продолжй, — произнес он по привычке. Жертву иногд следует подбодрить.

— Модня прическ. Аккуртные черные звитки. У них это считется шиком. И вообще он похож н киноктер. Крсивый, и усы, кк Пнчо Вилл.

— Цвет лиц?

— Темный. Просто темный.

Голд отметил у себя.

— Хрктерные отметины, шрмы?

— Нет. — Хоуи попытлся встть, но, зстонв от боли, осел, держсь з грудь.

— Ты чего-нибудь хочешь?

— Выпить.

Голд достл из бр бутылку виски, рзлил, один сткн поствив перед Хоуи.

— Они кого-нибудь упоминли? Обрщлись друг к другу по имени?

— Только рз, — скзл Хоуи хмуро. Он сделл большой глоток и сморщился. — Когд тот, что с усми, был в спльне с Уэнди, второй, у которого голубые глз, — он все издевлся ндо мной, — тк вот, он произнес: «Бобби, рзорви-к этой сучке все н свете». — Хоуи судорожно глотнул виски. — Гребные обезьяны.

Голд выдержл пузу. Неспешно рскурил сигру, отхлебнул. Из внной доносился нежный голос Уэнди, успокиввшей млыш.

— Сколько же кокин у тебя было.

Хоуи стрлся смотреть в сторону. Он вертел сткн, позвякивя льдом.

— Тк сколько же, Хоуи?

— Джек, — умоляюще нчл он, — ну кто знл, что все тк обернется! Я никогд...

— Хвтит, — оборвл Голд. — Эту песню я уже слышл. От тебя требуется одно:ответить, сколько кокин ты прятл у себя.

Хоуи, зпрокинув голову, злпом прикончил сткн. Его трясло. Болезненно морщсь, он ощупывл рзбитую голову.

— Хоуи!

— Десять килогрммов.

Голд вытрщил глз.

— То есть кк?

— Десять килогрммов, — повторил Хоуи, по-прежнему отводя взгляд.

— Десять кэгэ кокс?! — Голд рздельно выговорил кждое слово. — Недурно, ты действительно сорвл большой куш. Рфинд тянет н четверть миллион. Если оптом. — Голд помотл головой и ядовито добвил: — Просто голливудскя история. Эткий преуспевший змухрышк. Только, к сожлению, кино без хэппи-энд, или я не прв?

— Джек, зчем ты тк?

— Держть в доме столько леску и не звести хотя бы хлопушку! Не будь ты тким ничтожеством, ты бы знл по крйней мере, кк обрщться с мрфетом. Десять кэгэ кокс, эти голубчики игрючи вскрывют грошовый змок и целятся в твоего сын, потом походя нсилуют жену, — почему бы и не порзвлечься с белой ббенкой, коли есть ткя возможность, — ведь полицию ты вызывть не собирлся?!

— Джек...

— Хоуи, ты просто поц. Я ли не упреждл, это отнюдь не детки из воскресной школы. — Тихий голос Голд звучл зловеще. — Но ты полез в это гнилое дело, зхотел приторговывть дурью, — ты что, не знл, что ткую шмкодявку, кк ты, неизбежно рздвят?! Это серьезные люди, Хоуи. Они скушют тебя просто от нечего делть. Я говорил, держись подльше от этого дерьм. Но ты очень смоуверенный мльчик. Ты зхотел иметь большой успех, тк ведь? А теперь знй: если бы не Уэнди, не моя дочь, я бы збил тебя до смерти, просто не сходя с этого мест. Пожлуйст, учти это. Ндеюсь, я понятно изъясняюсь?

Хоуи медленно кивнул.

Голд пожевл сигру, чтобы слегк остыть.

— Почему у тебя дом окзлось столько крэк? Кто еще знл об этом?

Хоуи беспомощно рзвел рукми.

— Ну, кк обычно. Все, кто вошли в долю...

— Что, сплошь двокты?

— Д, двокты: Только в этот рз сделк был куд крупнее. И — о Боже! — Хоуи судорожно вздохнул, — я отвечл з эту пртию. Я стрлся кк лучше! Хотел, чтобы кждый имел с этого нвр!

Голд скептически оглядел Хоуи.

— Хоуи, ты действительно не человек, дерьмо! Нд Уэнди ндруглись, избили ее, кк собку, — ты же горюешь об уплывших деньгх! Чем эти тври больше могли нсолить тебе? Убить? Вот уж, прво, осчстливили бы мир!

Хоуи молч потирл лоб.

— А теперь скжи, — продолжл Голд, — почему именно у тебя хрнился кокин?

— Подошл моя очередь. Я его брл только до вечер.

— Пусть дже тк. Но кк-то стрнно оствлять у тебя товр, когд ты совсем недвно н этом поплся.

Хоуи нчл зикться:

— Ну, нверное, я слегк рсхвстлся, что тк легко ускользнул от первого рест, и вызвлся провернуть сделку и подержть пртию в офисе до звтр, тм бы мы ее вскрыли...

— Тк ты см предложил взять ее домой?

— Ну, в общем, д.

— Зчем?

— Понимешь, Джек...

— Кжется, я действительно понимю, — протянул Голд. — Ты хотел немного отсыпть себе, подменив кокин, к примеру, питьевой содой.

Хоуи вертел пустой сткн.

— Ты грязный, омерзительный тип. Не перестю тебе удивляться.

— Боже мой, Джек, но ведь я и предствить не мог!

Открылсь дверь внной, оттуд вышл Уэнди с сонным Джошу. Голд вскочил.

— Уэн, я вызову врч! Скжу своим ребятм, они сейчс же будут здесь.

Он отсутствующе посмотрел н Голд, покчл головой и скрылсь в детской. Голд долго созерцл зкрытую дверь, потом вырвл из блокнот чистый лист и положил его перед Хоуи.

— Мне ндо позвонить. А ты пок соствь список тех, кто мог знть, что у тебя хрнится кокин. — Голд поднялся.

— Джек...

— Делй, что говорят, — оборвл Голд. Он вышел в кухню. Змок н двери, выходившей н здний дворик, был сорвн. Кждый, кто хотел, мог спокойно войти. Голд нбрл номер. Ему ответил веселый мужской голос.

— Хони? — спросил Джек.

— Д, слушю, — отозвлся Хониуелл.

— Хони, это Джек Голд.

— Джек! Привет! Стря перечниц, кк нм тебя не хвтет! Голливудскя полиция без Голд не в полном состве! Ты еще не поймл этого ненормльного рсист?

— Пок нет. Ищу. Ндеюсь, я тебя не рзбудил?

— Что ты, ноборот! Мы только-только нчли гулять. Еженедельное сборище Негритянской ссоциции офицеров. Немного покер, зто пив от пуз. Я уже выигрл тридцть доллров! Впервые з год! Джек, помнишь ткого Джонни Джимс, порнозвезду? Он в прошлом году был у нс в Кунти.

— Кжется, д.

— Тк вот, мы крутили сегодня конфисковнные порнофильмы — просто чтобы повеселиться, — и этот черт нм ткое предъявил! Вот это ктер! Вот кого вы, белые, должны избрть президентом! У этого прня член — в полтор фут длиной! У белых хрен ткое увидишь! В одном кдре он рзвлеклся с темнокожей девочкой, и, скжу тебе, Джек, у нее был ткя блження улыбк, что все нши ребят просто озверели! Вот уж угроз тк угроз! Ткой штуки в мешке не утишь! — Хониуелл громко рсхохотлся.

Голд стрлся быть вежливым и веселым, но слов зстревли в горле. Хониуелл, кжется, понял нстроение бывшего нпрник.

— Джек, у тебя все нормльно?

— Нет, чудовищно.

— Я могу помочь?

— Ндо нйти двух подонков. Об — негры, мужчины. Один — довольно темный, мускулистый, шесть н шесть, усы кк у Пнчо Вилл, зовут Бобби. Второй — шесть н шесть или шесть н семь, светлокожий, зеленовто-голубые глз, бритя голов, в ухе серьг в виде пер.

Хониуелл немного подумл.

— Погоди, дй спрошу у ребят.

Голд услышл, кк Хониуелл крикнул в комнту: «Джентльмены, джентльмены, необходим помощь в устновлении личности двух преступных элементов. Один — шесть н семь, бритоголовый, голубоглзый негр с пером в ухе...»

Голд услыхл громкий смех, потом гул голосов, снов смех. Нконец Хониуелл взял трубку.

— Этот длинный — не инче кк Алонсо Фирп. Для одних — Черный Коджк, для других — Голубоглзый. Нркомн, колется. Несколько месяцев нзд выслн з пределы округ з хулигнство. Про Бобби пок ничего не могу скзть. Хочешь, чтобы я помог их нйти?

— Буду тебе крйне признтелен, Хони. Я совершенно зшился с этим убийцей. Сможешь позвонить звтр в Центр Пркер?

— Звтр? С ними ндо поскорее покончить?

— Д, Хони. Чем рньше, тем лучше.

— Считй, все уже сделно.

— И еще, Хони...

— Д?

— Это дело сугубо личное, не для зписи.

— Ккя еще зпись? Все твои любимые джзисты?

— Спсибо, Хони.

— Кк упрвлюсь, дм знть. Вернувшись в комнту, Голд взял листик.

— Здесь человек двендцть?

— Триндцть, — ответил Хоуи.

— Вм, двоктм, доверять нельзя. — Он пробежл список. Ни одного знкомого имени. — Ты сегодня приобрел пртию?

Хоуи кивнул.

— Я ходил к посреднику домой и принес все сюд.

— А его имя есть в списке?

— Нет.

— Тк кто связующее звено?

— Джек, — зныл Хоуи, — этого я скзть не могу. Ведь ты, черт побери, все же полицейский.

Голд глубоко вздохнул.

— Хоуи, до тебя, по-моему, никк не доходит. Они избили и изнсиловли мою дочь. Кто-то должен з это ответить. Прво, было бы лучше всего, если бы этим кем-то окзлся ты, но, сдется мне, семье не н пользу, если Уэнди остнется вдовой, мой внук осиротеет. Это не смый хороший вринт. А потому я должен знть кждого, кто кк-то связн с этим делом, ибо кто-то один, может, и все до единого виновны в том, что сегодня произошло. И уж поверь, меньше всего я сейчс говорю кк полицейский. — Голд стрлся держться спокойно, но гнев и ярость готовы были прорвться нружу. — И если ты сию же минуту не нзовешь мне имени, я выбью его из тебя. Тк кто он?

Хоуи теребил поднос.

— Еще один двокт.

— Вот кк. Мне что, прикжешь удивляться?

Хоуи кинул многознчительный взгляд.

— Это Нэтти Сэперстейн.

Голд присвистнул и медленно опустился н крй столик.

— Нэтти Сэперстейн, — повторил он рстерянно. — Нэтти Сэперстейн змешн в этом деле?

— Ты его знешь?

Голд кивнул.

— К сожлению, д. Похоже, собственного дерьм копм недостточно. Но у тебя-то ккое опрвдние?

Хоуи выглядел очень обиженным.

— Но ведь Нэтти Сэперстейн — лучший двокт по уголовным делм в Клифорнии! Он же знменитость! Автор бестселлеров! У него всенродня слв! Он...

— Проходимец и торговец нркотикми. Беспринципный двокт и рзвртник. Он готов зщищть хоть Гитлер, лишь бы хорошо плтили. Вдобвок ко всему рстлевет молоденьких мльчиков.

Хоуи вдруг пошел в нступление. Кжется, он нчл приходить в себя.

— Д кто бы говорил! Тоже мне, ходячя добродетель!

Голд нехорошо улыбнулся.

— Речь не обо мне. По крйней мере не сегодня. Хоуи сменил тон, зговорил мягко, без тени сркзм:

— В првовых кругх Лос-Анджелес Нэтти Сэперстейн пользуется всеобщим увжением. Его рождественские вечер двно стли легендой. Чтобы туд попсть, нужно быть в списке избрнных!

— Вот потому ты с ним и познкомился, — ядовито зметил Голд, — что ты у нс избрнный?!

— Но он — лучший из лучших!

— Куд уж лучше! Он — рспоследняя дрянь.

Хоуи счел з блго не продолжть спор. Голд рскурил потухшую сигру.

— Понятно. Нэтти ндоело зщищть торговцев нркотикми и контрбндистов. Он см решил зняться бизнесом. Кжется, он хочет нжиться н всех колумбийских клиентх.

Хоуи соглсно кивнул.

— У него очень широкя сеть. Очень.

— В последней фере посредником тоже был он? Когд тебя сцпли н втостоянке? Ты и тогд покупл нркотики через Нэтти Сэперстейн?

— Д.

Ккое-то время об молчли. Голд сплюнул прилипший тбк. Хоуи звел по новой:

— Я до сих пор не могу поверить! Ккой-то ночной кошмр. Неужели это было н смом деле?!

Голд стряхнул пепел, Хоуи взглянул исподлобья.

— Что же ты предлгешь?

— Можно, конечно, подть официльную жлобу, — нчл Голд. — Мы втроем пойдем в отделение, Уэнди зявит, что ее избили и изнсиловли, по твоим описниям в смое скорое время мерзвцы будут схвчены. Естественно, полицию зинтересует, почему они нпли именно н вш дом. Эти голубчики, кк ты понимешь, особо стесняться в выржениях не будут, десять килогрммов героин рно или поздно всплывут. И вот тогд кто-нибудь вспомнит, что не тк двно ты уже поплся н хрнении нркотиков; стоит потянуть з эту ниточку, кк возникет вопрос, почему дело тк быстро змяли, почему не приняли никких мер, почему не остлось ни одного письменного свидетельств. Нет, — с рсстновкой скзл Голд, — это отнюдь не лучший путь.

— Боже мой, конечно, — змотл головой Хоуи, — и речи быть не может.

— Н что и рссчитывли те, кто устривл эту милую вечеринку. В подобных ситуциях глвное — зхвтить иницитиву. О тебе, кк ты понимешь, они думли в последнюю очередь. — Голд рздвил окурок. — В рвной степени они и меня не принимли в рсчет.

— Тк что же ты предлгешь? — нервно повторил Хоуи.

Голд смерил его взглядом.

— Лучше оствйся в неведении, советничек.

— Но, — брызгя слюной, зтрторил Хоуи, — ведь не будешь ты кждую голову рзбивть о шкфы! В списке есть очень именитые двокты, к ним не полезешь с твоими гестповскими методми. И они узнют, что это я их выдл, я все рсскзл, я...

— Ну и сук же ты! — взорвлся Голд. — Из ккого только жидкого дерьм тебя лепили! Нд твоей женой ндруглись, твоему ребенку угрожли! И все это подстроил один из тех, с кем ты попивешь кофеек, кому зктывешь обеды в ресторнх; один из тех, кого ты держишь з друзей, кто не моргнув глзом будет рсклнивться с тобой при встрече. Неужели тебе не хочется придушить их н месте, неужели...

— Тк ты с ними знком? — проговорил Уэнди, появившись н пороге детской. Он в упор смотрел н Хоуи.

— Уэнди... — нчл он.

— Ты знком с этими скотми? Уэнди медленно прошл в гостиную. Хоуи опять принялся рстирть синяки, боясь поднять глз н жену.

— Этих подонков подослл кто-то из твоих дружков?

— Деточк, это просто ошибк, — пытлся успокоить Хоуи, — коммерческя сделк, которя, к сожлению, провлилсь.

— Коммерческя сделк? — эхом отозвлсь Уэнди. Он смотрел то н одного, то н другого. Хоуи прятл глз. — Ошибк? — Он вскинулсь н Хоуи. — Д кк ты мог водить знкомство с людьми, которые связны с ткими подлецми?!

Хоуи по-прежнему смотрел вбок.

— Тк отвечй же!

Он угрожюще ндвиглсь н него.

— Хоуи, что они искли? Почему целились в Джошу? Что им было ндо?

— Уэнди. — Хоуи все ниже склонял голову.

— Я имею прво все знть.

Хоуи яростно продолжл мссировть шишки; кзлось, он хотел добрться до мозгов. Уэнди в змештельстве обернулсь к отцу.

— Пп?

Голд подошел к дочери.

— Уэн, хорошя моя, все позди. Все нормльно...

— Хвтит! — с криком оттолкнул его Уэнди. — Хвтит меня утешть! Ндо мной измывлись дв подонк, и я нконец хочу понять, что здесь сегодня произошло и ккое я имею к этому отношение. Я впрве требовть.

Голд вглядывлся в Уэнди.

— Хоуи, рсскжи ей, он действительно имеет прво.

Хоуи всхлипнул. Голд с омерзением от него отвернулся.

— Хорошо, пп, тогд рсскжи ты.

— Я не дом.

— Вот проклятье! У вс что, не хвтет мужеств говорить со мной?

Голд с интересом следил з дочерью. Ткя Уэнди был для него внове. Он узнвл в ней себя.

— Дело в том, что Хоуи пристрстился к нркотикм. Он не только употреблял кокин, но и приторговывл им. Сегодня в доме окзлсь большя пртия; некто, знвший об этом, нвел двух прней. Им нужен был нркотик, тебя они изнсиловли между делом, тк кк были уверены, что Хоуи не кинется в полицию. Вот, пожлуй, и все.

— Кокин, — недоверчиво протянул Уэнди. — Кокин... Хоуи, нежели это првд?

Плечи Хоуи вздргивли, он по-прежнему не смотрел н Уэнди.

— Почему я ничего об этом не знл? Хорош супружескя жизнь, если от меня скрывют ткие веши!

Хоуи поднял голову, глотя слезы.

— Прости меня, Уэнди, — выдвил он.

— Кк ты только посмел допустить, чтобы подобное происходило в ншем доме? — Ее голос срывлся, дрожл.

— Я зню, кково тебе, Уэн. Клянусь, я все попрвлю.

— Ты знешь?! Ты попрвишь?! Можно подумть, что нсиловли тебя! Что тебя тскли з волосы и тыкли носом в эту мерзость!

— Уэнди...

Он кк следует съездил ему по лицу. Хоуи здорово перепуглся.

— Д рзве тут можно хоть что-то попрвить? Кким обрзом? Кк?

Он уже просто кричл. Сжв кулк, он с силой влепил ему хорошую зтрещину. Хоуи отшвырнуло нзд.

— Тврь! — кричл он. — Кк ты мог ствить нш дом под угрозу?!

Голд положил ей руки н плечи.

— Пошли отсюд, моя девочк.

Уэнди его не слышл. Он с новой силой нкинулсь н Хоуи. Он дотронулся до лиц, пльцы были в крови. Три глубоких црпины пересекли щеку.

Голд пытлся ее удержть, но он вырвлсь.

— Убирйся! — в исступлении кричл он.

— Уэнди, Уэнди, — всхлипывл Хоуи. — Ну, пожлуйст, не ндо!

— Убирйся!

— Прости меня! Умоляю, прости!

— Убирйся! Убирйся! Убирйся! — яростно нбрсывлсь он н Хоуи. — Пусти! Пусти! — кричл Голду.

Хоуи встл. Он выглядел совершенно больным.

— О Боже, Уэнди, ну пожлуйст, я тк тебя люблю!

— Убирйся вон, гдин!

Он медленно пошел к двери.

— Н кой ты нм нужен! — кричл он вслед. — Убирйся к своим подонкм! К своему кокину! Нм горздо лучше без тебя, Джошу и мне!

Хоуи уже стоял в дверях.

— Прости меня, Уэн. Пожлуйст, не ндо...

— Убирйся! — звизжл он.

Хоуи вышел. В доме вдруг стло очень тихо. Голд рзжл руки, и Уэнди, не глядя н отц, медленно прошлсь по комнте, нступя н битое стекло. Он принесл из кухни мусорное ведро и, опустившись н колени, принялсь собирть осколки. Нпоровшись н острый крй, долго сидел, нблюдя, кк из пльц кпет кровь. Слизнув ее, сел в кресло, вытщил из стол сигреты. Достл одну и поднял глз н отц, стоявшего посреди комнты.

— Остлись от домрботницы. Я не курил с тех пор, кк узнл, что беременн Джошу.

— Может, не стоит нчинть? — тихо проговорил Голд.

Он повел плечми.

— Не все ли рвно? Дй мне прикурить. — Сигрет прыгл в руке.

Голд поднес зжиглку. Уэнди слегк зтянулсь и сморщилсь.

— Чудовищня гдость. — Но сигрету не положил.

Голд сел н журнльный столик.

— Девочк моя, с тобой все в порядке? Дй я все же вызову врч.

Он выдохнул дым.

— Не волнуйся, все нормльно, — ответил, тихо плч. Обвел глзми гостиную, взгляд ее здержлся н двери спльни.

— Я не смогу здесь остться.

— Может быть, поедем ко мне? Я устроюсь в кресле. Он через силу улыбнулсь.

— Нет. Ты не отвезешь меня к мтери? Тм тк много комнт. Лучше я поеду к мме.

— Хорошо, девочк моя. Они со Стэнли будут ухживть з тобой.

Он снов огляделсь.

— Знешь, я вообще не смогу нходиться здесь.

Голд взял ее з руку.

— Все будет хорошо. С тобой все будет хорошо.

— Конечно. Не волнуйся. — Взгляд ее все время возврщлся к спльне. Он встл.

— Ндо взять кое-что из вещей. Для Джошу.

— Хочешь, побуду с тобой? Пок ты собирешься?

Уэнди чуть поколеблсь.

— Нет, не ндо. Я быстро.

Он слегк помедлил и пошл.

— Уэнди...

Обернулсь.

— Хочу тебе скзть, — нчл Голд, зпинясь, — те подонки, которые тк поступили с тобой, уверяю, больше никогд не сделют ничего подобного.

Помолчв, он кивнул.

— Хорошо. — Повернулсь и пошл в спльню собирть вещи.

Четверг, 9 вгуст

1.00 ночи

Дождвшись двдцтого гудк, Эстер повесил трубку. Он звонил из приемной фототелье. Нбрл номер еще рз. К телефону опять никто не подошел. Эстер бросил трубку.

— Луп, — позвл он, — Луп!

Луп вышл с веником из съемочного пвильон.

— Que pasa, Es?

Эстер кинул ей увесистую связку ключей.

— Дом что-то нелдно. Никто не отвечет. Ммш Фиббс пошл в церковь, пришлось млыш Бобби оствить одного, сейчс почему-то к телефону никто не подходит.

— Может, он просто спит. Все-тки чс ночи.

— Может быть. Но мне все рвно ндо съездить домой. Думю, чс з полтор обернусь. Ключи оствляю вм с Флоренсией.

— No problema. Ester.

— Если зкончишь рньше, чем я вернусь, прикорни тм н дивнчике.

— Лдно. Думю, Флоренсия уже спит.

— Это слышно, — скзл Эстер, выходя из телье.

— Будь поосторожней! — крикнул Луп ей вслед. — Con cuidado![61]

Эстер вывел мшину со стоянки и рвнул в сторону Уилшир, стрясь лишний рз не нтыкться н полицейских. Бобби не пришел домой. Он прождл его до нчл одинндцтого, но он тк и не появился. Зчем он себя с ним тк вел? Неужели нельзя было полсковее? Рзве это мужскя рбот — чистить сортиры, выносить помои, мыть посуду? Кто угодно взбеленится. Его тоже можно понять, ведь ндо же хоть чуть-чуть пообвыкнуть. А он его тк отметелил. Любой бы вышел из себя.

Но его не было дом. Что он делл? Господи, где он?

Через двдцть минут быстрой езды Эстер добрлсь до Креншо. Он резко остновил мшину и выскочил из нее. Н полпути к дому он почувствовл, что теряет сознние.

Млыш Бобби неподвижно лежл н ступенькх.

Ккое-то мгновение Эстер сообржл — бежть к нему со всех ног или подойти н цыпочкх.

Кк сумсшедшя Эстер бросилсь к млышу.

— Хороший мой, — прошептл он, дотргивясь до мльчик. Тельце его со сн было теплым, подтливым.

Бобби пошевелился. Эстер почувствовл, что жизнь вновь обретет крски.

— Мм, — сонно пробормотл Бобби, приподнимясь. Он прижимл к себе котенк.

— Кк ты здесь очутился? — лсково спросил Эстер.

Бобби тер глз кулчкми.

— Они скзли, что впустят меня домой. Они оствили дверь открытой, Бгир выскочил н улицу. Я пошел ее искть. Они пообещли, что не будут зпирть двери, но, нверное, збыли.

— Кто ткие «они»?

— Ппины друзья. — Бобби принялся лскть котенк.

— Тк пп дом? — удивилсь Эстер, вглядывясь в окн спльни. Сквозь знвески просчивлся слбый свет.

— Аг.

— Двно ты здесь?

Бобби нморщил лоб, щурясь от уличного фонря.

— Двно. Пп пришел с друзьями, они шумели, смеялись, и я проснулся. Когд я спустился вниз, Бгир выбежл из дом, и беля тетя обещл меня впустить...

— Беля тетя? — Эстер отпирл дверь.

— Аг. Я стучлся, стучлся, но никто почему-то не вышел. Я дже звонил в звонок.

Эстер вошл в дом. Ни в гостиной, ни в холле никого не было, но ясно чувствовлось, что здесь кто-то чужой. Непривычно пхло дешевыми духми и серой от горелых спичек.

— Млыш, возьми себе н кухне чего-нибудь поесть.

— В это время я уже должен спть. У нс звтр контрольня, — ворчливо ответил Бобби, копируя ббушкины интонции.

— Ну поешь хоть немного. Совсем чуть-чуть.

— Лдно. Пошли, Бгир, я дм тебе молок.

Мльчик понес котенк в кухню. Дверь з ним зкрылсь.

Эстер окинул взглядом лестницу. Сверху не доносилось ни звук. Он нчл поднимться и, дойдя почти до конц, рсслышл неясный стон. Эстер остновилсь, прислушлсь. Тишин. Потом — игривый женский смех.

Эстер рспрвил плечи и решительным шгом нпрвилсь в спльню, резко рспхнув дверь.

Н ккое-то мгновение ее охвтило чувство нерельности. У нее никогд не было голубой спльни. Потом до нее дошло, что кто-то обернул ночник синей тряпкой, отчего комнт нполнилсь голубовтым светом.

Когд глз свыклись с лзурным полумрком, открылсь следующя кртин: в ее постели лежл субтильня, узкобедря беля девиц, совершенно голя. Рядом с ней — Бобби, тоже нгой. Обритый светлокожий прень в одних шортх сидел со шприцем, деля себе инъекцию. Он посмотрел н Эстер и улыбнулся. У него были небесно-голубые глз.

Бобби медленно спустил ноги с кровти и, штясь, встл.

— Эс, ты же должн быть н рботе, — тупо пробормотл он, нпрвляясь к Эстер. Он дождлсь, чтобы он подошел поближе, и влепил хорошую пощечину. Увидев, что он змхивется снов, Бобби перехвтил ее руку.

— А что ткого, — промычл он нечленорздельно, — все нормльно. — Он смотрел н нее сквозь тяжелые полуоткрытые веки; зрчки были сильно сжты. Бобби вело.

— Ты зчем привел этот сброд сюд? — процедил он сквозь зубы. — Что твоя нркот збыл в моей спльне, в доме, где ребенок? Кк ты посмел выгнть мльчик?..

— Ах, детк, ты просто не понял. Эт девушк — двняя подружк Алонсо. Мы зшли слегк отдохнуть. Вот и все, и нечего шуметь.

— Выметйтесь отсюд, чтоб духу вшего не было, — зло скзл Эстер.

— Слушй, прекрти, это все мур. — Бобби едв держлся н ногх.

— Грязня опустившяся скотин, — еле слышно выговорил Эстер.

— Бобби, это еще что з телк? — протянул девиц из постели. — Пусть провливет, ты иди ко мне.

Эстер прорвло.

— См провливй, ты, знюхння шлюшк. Вон отсюд сию же секунду, или, клянусь Богом, я вызову полицию, и всех вс зметут. — Он нпрвилсь к выходу, но Бобби ее остновил.

— Не смей зикться про полицию, Эс, — комкя слов, бормотл он, — только попробуй.

— Ты еще будешь угрожть? Ты, ничтожество, дерьмо! А ну быстро отсюд, глз в мои н тебя не глядели! — Он вырвлсь и выскочил из комнты. — Убирйтесь сейчс же! Сию же секунду — или я звоню в полицию! Вон!

Н столе в коридоре Эстер увидел учебник Бобби. Он зпустил им в кровть, но угодил в окно; стекло со звоном посыплось.

Эстер сбежл по ступенькм, едв сдерживя слезы. Н полпути в кухню он судорожно всхлипнул, ее скрутило пополм, кк от удр в живот. Ничего не рзличя из-з слез, почти вслепую, н втных ногх он добрел до кухни и, рывком выдвинув ящик, выхвтил смый острый мясной нож. В эту секунду он оглянулсь. Млыш во все глз смотрел н нее, испугнно зстыв с поднятой ложкой.

— Нет, нет, нет! — зкричл Эстер и отшвырнул нож. Бгир, спрыгнув с колен мльчик, юркнул з холодильник. — Господи Иисусе! — Эстер с плчем выбежл из кухни. В гостиной он остновилсь, ничего не сообржя. Мир, кзлось, рухнул, он чувствовл себя кк во время землетрясения. Бобби стоял н ступенькх, уже одетый, в незстегнутой рубшке, с ботинкми в рукх. Он нчл спускться. Эстер бросилсь ему нвстречу.

— Эс, остынь млость, остынь, крошк...

Одной рукой он вцепилсь ему в волосы, другой црпл лицо. Он попытлся было ее оттолкнуть, но он продолжл колотить с удвоенной силой, теперь уже норовя удрить ему в пх. Нконец Бобби удлось ее оттолкнуть. Эстер, потеряв рвновесие, поктилсь по лестнице; опустошення, потрясення, зтихл н нижней площдке.

— Сук ненормльня! Сук ненормльня! — вслед ей орл Бобби.

Мленький Бобби подбежл к мтери и, сжв кулки, крикнул отцу:

— Не трогй мму! Оствь мму в покое!

— Именно это я и собирюсь сделть. Пошли из этого дурдом, — бросил он оствшимся в спльне и нчл спускться. З ним шли бритоголовый прень с девицей.

Бобби перешгнул через Эстер, но, помедлив н пороге, обернулся.

— Инче и не могло быть. — И вышел, хлопнув дверью.

Эстер прислонилсь к стене и дл волю слезм.

— Ммочк, не плчь, не плчь. Я с тобой.

Он крепко прижл сын и зрыдл, рскчивясь из стороны в сторону.

2.22 ночи

Куини просилсь гулять.

Ирвинг Роузуолл ломл голову нд вопросом, кк лучше убить Георгину. Сбросить ее с ккого-нибудь блкон стринного змк — весьм в духе времени, но уж больно кровво и неэстетично. Отрвить — можно, конечно, но это слишком буднично, приземленно. Нет, он определенно склонялся к тому, чтобы ее здушить. Нпример, шелковым шнурком от ее вечернего плтья. В этом есть нечто изящное, дрмтичное и вместе с тем леденящее душу. И весьм приличествует ткому созднию, кк Георгин. Но где оствить тело? В спльне? Бнльно. В библиотеке? Уже было. Или скинуть ее, обнженную, в компостную яму перед службми? Ирвинг Роузуолл долго збвлялся этой идеей, но в конце концов отверг и ее, кк чересчур грубую и прямолинейную. В результте он убедил себя в том, что единственно првильный выход — опустить убиенное тело в зеркльный водоем, лицом вниз. И непременно в полупрозрчной ночной сорочке. И чтоб лун освещл соблзнительный труп. Возбуждюще, сексульно — и вместе с тем изыскнно, нчисто лишено вульгрности! Д, именно тк! Очень в хрктере Георгины! Констебли будут готовы зложить душу дьяволу, лишь бы узнть, когд ее прикончили — до того, кк бросили в фонтн, или же несчстня жертв просто утонул.

Но Куини рвлсь н улицу. Немедленно!

— Идем, идем, — проговорил Ирвинг Роузуолл, поднимясь из-з шткого стол, который стоял в уютной нише его комнты, служившей одновременно и спльней и столовой. Мленький терьер от рдости зкрутился волчком. Глз собки светились восторгом. — Ну, ну. Только двй потише, — приговривл Роузуолл, вытскивя из шкф свитер. Ему все время было зябко — дже в вгусте, дже в Лос-Анджелесе. Но чему удивляться, если тебе з семьдесят.

Он снял с крючк поводок, и псинк пошл описывть круги по всему дому; потом остновилсь у двери, низко опустив голову и яростно виляя хвостом.

— Вот, уже выходим, — бормотл под нос Роузуолл, пристегивя поводок к ошейнику. Собк счстливо злял.

— Тише, уже поздно, ты же знешь! — Он открыл дверь, и собк рвнул со всех сил, волоч его з собой.

Он до сих пор не перествл удивляться. Он всю жизнь привыкший вствть в шесть утр, вдруг обнружил, что он воистину ночной человек. Теперь вся его жизнь протекл ночью — ночью он готовил, ел, мылся, — дже ухитрился подыскть круглосуточную химчистку. Но особенно он любил писть по ночм. И нходил в этом неизъяснимую прелесть. Черт побери, это выглядело дже ртистично! Весь свет в доме погшен, кроме нстольной лмпы, рядом — сткн дымящегося чя; стрекот электрической мшинки; негромкя музык. Кк ему нрвилось все это! Порой он зсиживлся до утр, до того момент, когд уже нчинли носить гзеты. Он писл почти пять лет, пристрстившись к этому знятию прктически срзу же после того, кк ушел н пенсию. Через год после смерти Рхили. Всю жизнь он зпоем читл — все, что угодно, любой печтный текст, что весьм рздржло Рхиль. В первый же день после свдьбы он зпретил ему выходить к столу с книгой или журнлом. Через пять минут он поймл его н том, что он читет этикетку н бнке с мриндом. Рхиль был нстолько потрясен, что дже не рссердилсь. Дом они прктически не рзговривли по-нглийски, и потому книги оствлись для него единственной отдушиной. Он читл дже в тот момент, когд Рхиль умирл, и, когд медсестр спросил, в котором чсу т скончлсь, он, к стыду своему, не смог ответить; когд он читл, он полностью терял предствление о времени, он збывл обо всем, кроме того мир, который был зключен в печтных знкх.

Зто теперь он создвл свою собственную вселенную. Он стл пистелем! И это — после тридцти семи лет честной службы у Фрнкович, в мгзине одежды больших рзмеров, в Уилшире! После того кк он тридцть семь лет кряду нтягивл н гигнтские здницы дурно сидящие штны, которые больше смхивли н провисшие плтки, — подумть только, он стл нстоящим художником, литертором, ромнистом!

Нет, он еще ничего не издл, но его однокшники по вечерним курсм при Клифорнийском университете в один голос твердили, что это дело времени. В группе он слыл знменитостью. Он — это ж ндо! Дже профессор, человек, отнюдь не склонный рздвть комплименты нпрво и нлево, и тот говорил, что его произведения «достойны публикции»! Ирвинг Роузуолл смковл эти слов. «Достойны публикции!» Кждый звук тут лскл его слух, вселял силы, зствлял выпрямить спину.

Очутившись н улице, Куини больше не спешил. Стрстный, исступленный зов природы перешел в тихий шепот. Мленькя черно-беля собчк неторопливо семенил по дорожке, тщтельно принюхивясь к оствленным меткм. Роузуолл, обернув поводок вокруг руки, послушно следовл з собчкой, остнвливясь тм, где присживлсь он, двигясь с мест, когд ей того хотелось, весь погруженный в свои мысли.

По иронии судьбы, едв нчв писть, он нчисто збросил чтение.

Вся печтня продукция теперь пылилсь невостребовнной; нерзрезнные книги скромно дожидлись чс, чтобы встть н одну из полок огромных, тянувшихся вдоль стен стеллжей; пожелтевшие, невскрытые гзеты пылились н обеденном столе; около кровти грудой были нвлены журнлы з много месяцев. Современные события перестли волновть Роузуолл. Его вообще больше ничто не интересовло, кроме собственного творчеств. Д рзве могло быть инче! Ведь вообржемый мир был куд более рельным и ярким, чем его, Роузуолл, нстоящя, весьм серя и однообрзня жизнь. А люди, Бог мой, люди! К примеру, Георгин, уже покойня, но при жизни — о, что это был з женщин! Ненсытня, чертовски честолюбивя, коврня! В течение суток он последовтельно уложил в постель смого лорд, двух его сыновей и упрвляющего змком, исключительного любовник, который знл толк в своем деле и у всех вызывл дикую ревность. Вот это женщин! Готовя знимться любовными утехми и н сеновле, и н шелковых простынях! Но в конце концов угодившя в собственную ловушку, от чего и погибшя.

А чего стоит Жильбер! Нстоящий лорд Эшкрофт! Биржевой игрок. Немощный стрый вдовец, рбски вожделеющий к телу Георгины.

А еще — его сыновья, Филипп и Хули. Инь — ян. Зло и добро. Кин и Авель. Но нстолько ли добродетелен Филипп? И тк ли порочен Хули? И кто ткой Млькольм, тинственный упрвляющий? Откуд он взялся? И ккие цели преследовл?

И зчем кому-то пондобилось душить Георгину и брость ее тело в фонтн?

Ирвинг Роузуолл улыбнулся в темноте. Он любил готические ромны не меньше, чем свои собственные.

Куини нконец выбрл место, достойное ее собчьего внимния. Он трижды обежл вокруг фонрного столб, прогнул спину и глубокомысленно, серьезно спрвил нужду.

— Молодец, хорошя девочк, — мшинльно похвлил Роузуолл.

Синий фургон въехл н пустынную улицу, проплыл мимо Роузуолл и звернул з угол.

— Пойдем, моя хорошя. — Роузуоллу вдруг зхотелось домой, к мшинке. Он предвкушл тот момент, когд будет нйдено тело Георгины. Описние должно выйти чувственным. Цветущее тело, спеля грудь, дрожщие кпли воды. Полупрозрчня ночня сорочк — или оствить Георгину нгой? Чтобы угодить нынешней публике, нельзя пересолить ни в ту, ни в другую сторону.

— Идем, идем, — снов позвл Роузуолл. Собчк выдрл здними лпми несколько пучков трвы, после чего вышл н дорожку, ведущую к дому. Роузуолл шел з ней.

— Эй, жидовин!

Ирвинг Роузуолл был нстолько погружен в свои мысли, что никк не отрегировл н звук. Он прошел несколько шгов, покуд по нтянувшемуся поводку не понял, что Куини остновилсь. Он посмотрел н собку. Он стршно нервничл и глухо рычл.

— Эй, жидовин!

Роузуолл обернулся, чтобы рссмотреть, кому приндлежит голос. В него выстрелили в упор.

Когд Ирвинг Роузуолл чуть пришел в себя, он осознл, что лежит н спине, глядя в ночное небо сквозь переплетения телегрфных проводов. Куини жлобно скулил, вылизывя ему лицо. Он попробовл поднять руку и не смог. Ему стло жутко холодно.

Куини отчянно лял н кого-то.

Змея! Где-то поблизости притилсь змея! Он слышл ее шипение!

Роузуолл стл сотрясть дрожь. Он понял, что умирет.

«Нет, — кричло все его существо, — я же еще не зкончил! Ведь никто не узнет, кто здушил Георгину и бросил ее тело в фонтн».

Куини снов лизнул его в лицо; он теребил его лпми и скулил. Потом здрл морду и издл душерздирющий вой.

Ирвинг Роузуолл этого уже не слышл.

4.00 утр

— Четыре чс утр. Говорит Тихун, Мексик.

Нчинем передчу «Рдиошоу Жнны Холмс», зписнную по трнсляции вчер вечером.

Несколько секунд в эфире звучл струнный квртет Моцрт — легко, изящно, чрующе.

— Добрый вечер, дорогие жители Южной Клифорнии и Великого Юго-Зпд. У микрофон — ведущя Жнн Холмс. Со мной в студии — гость ншей прогрммы, с которым мы уже беседовли н этой неделе, — кндидт в Клифорнийское зконодтельное собрние, верховный мгистр Клифорнийского клн Джесс Аттер. Мы с ним говорили о недвних событиях в Лос-Анджелесе, о столкновении под окнми Глвного полицейского упрвления между вооруженными формировниями мерикнской нцистской пртии и членми Революционной коммунистической пртии Америки. Во-первых, Джесс... можно мне вс тк нзывть?

— Рзумеется, Жнн.

— Д, мы ведь стрые друзья.

— Новые друзья, смею зметить, что горздо лучше.

— Спсибо, Джесс. Тк вот, во-первых, мне бы хотелось, чтобы вы прояснили ситуцию ншим слуштелям, имеет ли нцистскя пртия хоть ккое-то отношение к Клифорнийскому клну, то у них может сложиться превртное предствление. Тк существует ккя-то связь между этими оргнизциями?

— Абсолютно никкой, Жнн. Абсолютно никкой.

* * *

В темном грже Уолкер, рздетый догол, энергично отжимлся, сцепив руки з головой, ступнями вплотную прижвшись к стене. Кждый рз, приподнимясь, он крякл, с силой протлкивя воздух через плотно сжтые зубы. Он выполнял упржнение быстро и очень ритмично.

* * *

— Нционл-социлизм — идея, выросшя н чужой почве, привнесення извне. Он не в силх спрвиться с множеством нерешенных проблем, которые стоят сегодня перед всеми мерикнцми, и в особенности перед жителями Клифорнии. Америкнскя нцистскя пртия — несерьезня оргнизция. Он не способн вырботть првильную линию поведения. Я думю — нет, я зню, что большинство ее членов — это незрелые, недисциплинировнные люди, которые вступют в пртию только для того, чтобы рспивть пиво и щеголять в форме. Им очень нрвится одевться в кожу, брвировть свстикой и выхвляться перед девицми. Это больше всего нпоминет фрс!

* * *

Не сбивясь с ритм, Уолкер рзомкнул руки и вытянул их вдоль туловищ. Он коснулся пльцев одной ноги, потом другой. Его обнженное тело было покрыто исприной, призрчно отливвшей в лунном свете. Он увеличил темп.

* * *

— Джесс, чем Клифорнийский клн отличется от нцистской пртии?

— Кк я уже говорил, Клифорнийский клн объединяет в своих рядх элитные кдры беззветно преднных идее белых христин, решивших посвятить жизнь святому делу зщиты этой стрны от зсилья евреев, негров, теистов, коммунистов, чье тлетворное влияние рзлгет великую нцию. Для выполнения этой здчи мы не погнушемся никкими средствми.

— Включя применение силы?

— Жнн, Клифорнийский клн готов предпринять любые шги, чтобы спсти эту стрну от господств евреев, монголов и прочих нехристин. Мы резко отмежевлись от крйне левых Европы и Южной Америки. Мы многому нучились блгодря безжлостности и готовности к смопожертвовнию. И, зня, что Господь н ншей стороне, мы будем делть все, что от нс потребуется, чтобы достичь нмеченной цели.

— То есть вы хотите скзть, что опрвдывете последние убийств в Лос-Анджелесе?

— Убийство, Жнн, всегд нежелтельно, но порой его просто не избежть. Иногд это единственный способ высветить проблему, привлечь внимние к явно творящейся неспрведливости. Америкнские евреи должны отдвть себе отчет, что они не могут безнкзнно смущть умы, рзврщть и деморлизовывть великую нцию. Мы этого никогд не допустим. Кто-то обязн з все рсплчивться. И они должны быть готовы к тому, что выбор пдет н них.

— Следует из этого, что вы считете убийцу героем и были бы рды видеть его среди членов Клн?

— Пожлуй, д. Его можно нзвть героем. В нтичном понимнии слов. Этот человек в одиночку принял н себя бремя борьбы с междунродным сионизмом. Соглситесь, это героический шг. Что ксется его вступления в нш Клн, то, кк я уже говорил в нчле, он определенно приндлежит к тем ясно предствляющим свою здчу личностям, которые Клн всегд готов приветствовть. Мы будем рды тким добровольцм.

— Тк вы действительно зинтересовны в новых членх?

— Конечно, мы с нетерпением ждем встречи со столь отвжными ребятми. Вроде морских пехотинцев! Х-х-х!

* * *

Уолкер опять сцепил руки нд головой. Пот зливл лицо, тело, зтекл в пх. Мускулы н животе ходили ходуном. С кждым движением он дышл все труднее и труднее, но не сбвлял темп. Он не позволял себе остновиться.

6.30 утр

В Лос-Анджелесе нчинлся тяжелый день. Нкнуне упрвление метеослужбы обещло изменение движения воздушных потоков в рйоне злив Снт-Моник, и прогноз полностью опрвдлся. З ночь похолодло, но из-з сильной жры темпертур в верхних слоях тмосферы оствлсь прежней. В результте смог висел нд побережьем мертвой пеленой. Мшины н перетруженных втомгистрлях извергли в уже отрвленный воздух выхлопные гзы, что никк не способствовло улучшению тмосферы, перенсыщенной окисью зот, серой, угрным гзом и свинцом. Рскленное вгустовское солнце преврщло эту гремучую смесь в зловонную копоть, от которой слезились глз, першило в горле, горели ноздри. Следующее тревожное предупреждение рспрострнялось дльше, к востоку — н Алхмбру, Псдену, в сторону Сн-Бернрдино и Риверсйд. Детей не пускли н улицу. Фирмы, нсчитывющие в штте более пятидесяти человек, должны были обеспечить оргнизовнную перевозку служщих. Предрсположенным к туберкулезу предписывлось оствться дом. Н центрльных улицх мелькли люди в больничных мскх. В Лос-Анджелесе нчинлся воистину скверный день.

Голд пил кофе с пончикми. По столу были рзбросны фотогрфии тел Ирвинг Роузуолл. Н некоторых снимкх встречлось изобржение собки Ирвинг — мленького терьер Куини. Он стоял, скля зубы н кждого, кто смел приблизиться к телу хозяин.

У приехвших н место происшествия полицейских вид еще одного труп не вызвл особых эмоций, но преднность собчки рстрогл дже смых толстокожих. Особенно после того, кк соседк скзл, что Ирвинг — вдовец, у которого совсем не остлось родственников. А еще больше — когд Куини искусл троих из «скорой помощи», пытвшихся устновить причину смерти Роузуолл, хотя он был очевидной — пулевое рнение в грудь с очень близкого рсстояния. Несколько полицейских срзу вызвлись збрть собку с собой, но тут встрял Долли Мэдисон, явившийся в шинели, нкинутой поверх пижмы. Он вызвл ребят из ветндзор, которые, понятное дело, были не в восторге от звонк в полпятого утр. Они нконец прибыли, нбросили сеть н бедную псинку и погрузили ее в один из плстиковых ящиков своего дрндулет. Полицейские обложили их по всем сттьям.

Голд откусил зстывшее тесто, липкя нчинк зляпл ему рубшку. Ругнувшись, он промокнул пятно слфеткой.

Голд рссмтривл фотогрфии мленькой отвжной собчки, несшей посмертную вхту у тел поверженного хозяин. Голд знл, что у гзетчиков есть копии, и не длее кк в вечернем выпуске этот снимок облетит весь мир. Репортеров был тьм-тьмущя. Не успел Голд появиться, кк телевизионщики нствили н него кмеры. Корреспондент из «При-мтч» объявил, что с тех пор, кк стихл волн террористических выступлений в Европе, эт история нходится в центре внимния мировой общественности.

Голд отхлебнул остывшего кофе и вытянул из пчки еще один снимок. Н нем крупным плном были сфотогрфировны три крсных крест, нрисовнных н сфльте в нескольких футх от тел Роузуолл.

— По одному з ночь, д, лейтеннт? — крикнул через перегородку репортер. — Прень отлично знет свое дело.

Голд поморщился от неприятных мыслей. Эту историю в упрвлении нзывли «Кресты», смого убийцу — Убийц с крестом.

Голд зкурил. До него донеслось легкое похрпывние Зморы. Тот дремл, положив голову н свернутую куртку. Голд смого клонило в сон. Он отвез Уэнди с ребенком к Эвелин, вернулся домой и дв чс кряду тупо глядел в потолок, не в силх уснуть. Потом его вызвли по делу Роузуолл. В голове был стршня мешнин. Стоило чуть дольше посмотреть н снимки Роузуолл, кк перед глзми вствло избитое, зплкнное лицо Уэнди, и ужс, смешнный с яростью, зкипл в нем. Стоило больших усилий сосредоточиться н текущей рботе.

Голд был в тупике и знл это. Он никогд не был следовтелем в прямом знчении слов, никогд не верил уликм и очевидцм; его не убеждли пробы крски, микроскопические ворсинки, фотороботы и компьютерные рспечтки. Его сил был в другом. Угроз, шнтж, ндежня сеть осведомителей. Чуть-чуть поддть жру — и крысы зшевелятся. Подстроив ловушку, ндо только вовремя зкрыть дверцу. Рно или поздно твой герой себя проявит. Только, боялся Голд, это будет скорее поздно, чем рно. А он не мог позволить себе роскоши ждть. Слишком много людей требовли от него быстрых результтов. И, он знл, в дльнейшем их число будет только рсти.

А времени совсем не оствлось.

Ровно в семь тридцть в кбинет ввлился член Городского совет Хрви Оренцстйн в сопровождении трех помощников с хмурыми и серьезными лицми.

— Вс что, мм не нучил стучться? — проворчл Голд.

Змор немедленно продрл глз, чуть не свлившись со стул, и, чсто мигя, огляделся.

— Вот видите, ребенк рзбудили, — ехидно вствил Оренцстйну Голд.

— Лейтеннт, — нчл Оренцстйн, — в двендцть я нзнчил у себя пресс-конференцию. Мне бы очень хотелось, чтобы вы тм выступили.

— Грешникм в ду тоже хочется холодной водички. Но это вовсе не ознчет, что им ддут нпиться.

— Тогд доложите мне, кк продвигется рсследовние.

— Если я и буду что доклдывть — я и не подумю — о результтх следствия, кковых просто нет, то сделю это через официльные кнлы полицейского упрвления.

Оренцстйн зкипл.

— Тк что, черт возьми, я должен говорить прессе?

Голд улыбнулся.

— Сэр, это вше личное дело.

Змор хмыкнул.

— Нет, вы только посмотрите, — брызгя слюней, рсплялся Оренцстйн, — нрод хочет знть, чем знимется полиция, чтобы положить конец убийствм!

Голд улыбнулся еще лсковее.

— Нроду вы можете скзть, что в течение дня мы будем допршивть подозревемых.

Оренцстйн, помедлив, спросил:

— Это првд?

— Истиння.

— Вы что, хотите скзть, что нет дже примет убийцы?

— Рзве что удстся рзговорить эту собчку. — Вздохнул Голд, положив н стол одну из фотогрфий. — Он пок единственный свидетель. Все остльные видели его только со спины, с довольно длекого рсстояния. Он, кк призрк, рстворяется в ночи. Фктически мы дже не знем, один ли это человек. Их может быть сотня. Хотя мне кжется, что убийц действует в одиночку.

Оренцстйн змотл головой.

— Быть того не может!

Голд улыбнулся в третий рз.

— Сэр, шли бы вы куд подльше.

Оренцстйн стоял в рстерянности. Он укрдкой поглядел н помощников и сел, почти вплотную придвинувшись к Голду.

— Лейтеннт, зчем рзговривть в тком тоне? Мы могли бы вместе знимться этим вопросом. Ведь у нс одн и т же цель!

— Не уверен. Чего, нпример, хотите вы?

— Естественно, чтобы убийц был здержн.

— Любопытно. А я-то думл, что вы хотите стть мэром.

Оренцстйн, кзлось, не зметил колкости.

— Джек, можно я буду нзывть вс Джеком?

— Вы это только что сделли.

— Джек, многие считют, что Гунц чересчур зтягивет дело.

Голд хотел возрзить, но Оренцстйн продолжл:

— Отношения Гунц с нционльными меньшинствми склдывются не лучшим обрзом. Он унижл испно-говорящих полицейских, его репутция среди черных — чудовищня; он оттлкивет женщин сльными шуточкми, он примитивный рсист, с ним все понятно. И з это рсследовние он взялся без особого рвения. А почему? Жертвми все время окзывются евреи, Гунц — нтисемит, ясно кк двжды дв. — Оренцстйн для пущей вжности выпрямился. — Ко всему этому делу до последнего момент не относились достточно серьезно, покуд н улицх не появились трупы евреев, междунродня печть не вынесл его н первые полосы. И мы об знем, что было множество предупреждений. А сколько человек здействовл Гунц? Двдцть? Всего-то?! Но это же возмутительно! Это преступно! — Оренцстйн опять нклонился к Голду: — Джек, Гунц необходимо выствить в истинном свете! Ткой человек — и шеф полиции здесь, в Лос-Анджелесе, где столько евреев! Это просто безнрвственно! Я очень рссчитывю, что ты поможешь мне выдворить его с этого пост. Тк будет лучше для всех. — Он склонился еще ниже. — Мы должны это сделть во имя ншего нрод! Голд долго медлил с ответом. Он ккуртно сложил фотогрфии, смел со стол крошки и схрную пудру, выбросил сткнчик из-под кофе. Потом рскрыл руку и нчл поочередно згибть пльцы.

— Во-первых, — произнес он, — если кто и недооценил опсность ситуции, тк это не Гунц, я.

Он згнул следующий плец.

— Во-вторых, сегодня в шесть утр Гунц дл в помощь следствию еще сорок человек. Невзиря н мои возржения, смею добвить. Итого, уже шестьдесят. В-третьих, пожлуй, нет другого человек, который тк же сильно ненвидит Гунц, кк я. Он, конечно, фнтик. Но в полиции трудно сыскть человек без предрссудков. Откуд, по-вшему, нс нбирют? Из воскресной школы? Кк вм известно, нет среди кндидтов в полицейскую кдемию и луретов Нобелевской премии. В-четвертых, вы мне отвртительны куд больше, чем Гунц. Вы явились, рзмхивя флгом Изриля, произносите громкие речи о ншем нроде и хотите н этом зрботть политический кпитл, прикрывясь трогтельной зботой об Анне Штейнер, Ирвинге Роузуолле и, смое интересное, о Хни Дью Меллон. Тогд кк вми движет одн мысль — по трупм этих несчстных пробрться к влсти. Д вы после всего — просто дрек мит пфеффер![62] Вы оскорбили меня кк человек, кк офицер полиции и, нконец, кк еврея. Меня от вс блевть тянет. В-пятых, — Голд згнул мизинец, — вон из моего кбинет и никогд больше не появляйтесь здесь.

Воцрилсь гробовя тишин. Слышно было только попискивние компьютер с нижнего этж. Помощники безмолвно трщились то н Голд, то н Оренцстйн.

Оренцстйн медленно поднялся, одернул пиджк. В его тихом голосе звучл угроз:

— Человеку с вшей репутцией лучше бы не нживть новых вргов.

— Человеку с моей репутцией уже нечего терять. — Голд передернул плечми. — А теперь попрошу вс зкрыть з собой дверь.

Оренцстйн в сопровождении помощников мрчно вышел в коридор. Н пороге обернулся, многознчительно подняв плец.

— Я вм этого не збуду!

— В чем и не сомневюсь, — рссмеялся Голд. — Ничуть.

Оренцстйн с силой хлопнул дверью. Змор, двясь от хохот, что-то быстро зписывл в блокнот.

— Ну просто черт меня побери!

— Что? — переспросил Голд.

— Не фильм, конфетк! Просто черт побери! — Он взглянул н Голд. — Кк ты думешь, я не слишком молод для твоей роли?

— Слг! А почему бы тебе не сыгрть смого себя?

— Нет, не выйдет. Роль уж больно хиловт. А мой режиссер этого не любит.

Голд встл и потянулся з пиджком.

— Ндо же кому-то в жизни быть и н вторых ролях. Тков жизнь. Приглдь вихры. Мы уходим.

— Куд?

— Н похороны. Ндо вырзить соболезновние.

* * *

Перед войной Бойл-Хйтс был средоточием еврейской жизни Лос-Анджелес. Н холмх, к востоку от центр, лепились друг к другу небогтые крксные дом, почти вплотную примыкя к сингоге. Теперь здесь остлсь всего одн общин, и «Тймс» не змедлил рзрзиться сттьей, что порой, дескть, не нбрть положенных десяти человек для совершения обряд. По мере того кк удвлось скопить деньжт, евреи уезжли в более престижные рйоны, где ничто не нпоминло им о том времени, когд их деды должны были вклывть по двендцть — четырндцть чсов в день, чтобы выбиться из нужды. Нынешние предпочитли селиться в Эсчино, в долине, в Зпдном Лос-Анджелесе, Беверли-Хиллз, Псифик-Плисдес, Млибу и Снт-Монике. В Бойл-Хйтс ныне остлось совсем немного стрых евреев, у которых уже не было сил — или денег — снимться с мест. Теперь здесь жили в основном мексикнцы, и стены были исписны именми вроде Сли-пи и Допи, Локо и Негро, Чуэй и Уйт Бой, Чиндо и Чко. Эткий лтиномерикнский вринт скзки про Белоснежку и семь гномов.

В Бойл-Хйтс было несколько еврейских клдбищ, и люди через весь город ехли сюд, чтобы почтить пмять близких. Одно из клдбищ нзывлось «Кедры Сион», здесь и должны были сегодня хоронить Анну Штейнер.

Голд поствил мшину тк, чтобы они с Зморой могли нблюдть з похоронной процессией, которя кк рз медленно входил н клдбище. Толп кишел гзетчикми, телевизионщикми — всеми, кто в эти дни смковл подробности убийств Анны Штейнер, однко у смого вход путь предствителям мсс-меди прегрдил полиция; репортеры сгрудились, рстлкивя друг друг, чтобы успеть отснять ниболее эффектные кдры. Было много просто любопытствующих; н похороны явились стрейшины еврейской общины, предствители городской влсти — двое членов совет и вся еврейскя чсть ткового — Вкс, Пикус, Ярослвски, Глнтер, Бернсон, — кроме, к слову скзть, Хрви Оренцстйн, — ткже множество посетителей кфе «Вест-Пик», которые хотели скзть последнее «прости» покойной.

Голд с Зморой увидели из мшины, кк неподлеку зтормозили дв белых фургон, откуд высыпли прни из Еврейского вооруженного сопротивления в голубых форменных рубшкх. Они тут же зняли вооруженную позицию по сторонм дороги, у клдбищенского вход. Некоторые держли плки и бейсбольные биты, но большинство было по-нстоящему вооружено пистолетми и полувтомтми. Фотокоры издли зщелкли зтворми ппртов, что прибвило знчимости серьезным лицм юнцов, которые делли вид, что ничего не змечют.

— Нет-нет, с меня хвтит, — проворчл Змор, крем глз взглянув н Голд.

Голд вздохнул и покчл головой.

— Нет, н этот рз они получт пропуск. Я не могу больше знимться жлобми н смого себя. Бумжня рбот смерти подобн. Пойдем, я зню другую дорогу.

Голд повел Змору вдоль огрды. Они вышли к зпдному входу. Голд просунул руку сквозь прутья решетки и отодвинул зсов. Клитк, скрипнув, отворилсь.

— Ты, видно, хорошо знешь эти мест, — зметил Змор.

Голд улыбнулся.

— Еще бы, мои родные мест. Откуд вм, молодым, знть! Мы жили здесь, покуд не переехли с мтерью в Ферфкс. Я рздевл мшины и сплвлял детли одному типу, который жил вон тм, через улицу. Кстти, ндень-к. — Он протянул Зморе ермолку, см ндел вторую.

Они быстро шли между ндгробий с обветшвшими, потресквшимися звездми Двид, с полустерыми ндписями н иврите. Гроб с телом Анны Штейнер уже стоял рядом со свежевырытой могилой. Голд и Змор стрлись не смешивться с толпой. Они подошли кк рз в тот момент, когд мэр зкнчивл зготовленную речь. После него член Городского совет скзл несколько слов о ненвисти в людских сердцх, которую необходимо всячески искоренять. Рввин прочел ндгробную молитву и Кдиш н иврите. Гроб опустили в могилу. Толп в молчнии потянулсь к выходу. Голд пробрлся к хилому больному стрику. Тот прихрмывл, опирясь н трость. С двух сторон его поддерживли мэр и рввин.

— Мистер Штейнер!

Стрик, прикрывя от солнц глз, с недоумением посмотрел н Голд. Он был явно рстерян.

— Мистер Штейнер, я лейтеннт Джек Голд. Примите мои соболезновния.

Стрик молчл. Болезненно морщсь, он присел н крй хорошо сохрнившегося ндгробия и принялся мссировть колено искривленными ревмтическими пльцми. Мэр взглянул н чсу и, поколебвшись секунду, быстро пошел вперед, догоняя своих помощников. Рввин тихо ждл поодль. Штейнер искос посмотрел н Голд.

— Вы знли мою Анну? Я что-то вс не припоминю. Может, вы бывли в ншем кфе?

— Нет. Я полицейский. И хочу нйти убийц вшей жены.

Стрик всмтривлся в толпу, уже выходившую с клдбищ.

— Кто эти люди? — спросил он. — Неужели они знли мою Анну?

— Прво, зтрудняюсь скзть.

Штейнер зтряс яйцевидной головой. Он выглядел очень больным. Продолжя рстирть ногу, вновь обртился к Голду.

— Кк же я буду без Анны? — Кзлось, он ждл ответ.

Голд опустился рядом, молч тронул его худое костлявое плечо.

— Что же мне делть теперь, когд Анны нет н свете? — повторил Штейнер с тяжелым немецким кцентом.

— Ничего, все нлдится, — сочувственно проговорил Голд, — и вм стнет легче.

Стрик покчл головой.

— Мне легче уже не будет.

Несколько минут они молчли, потом к ним приблизился рввин.

— Я должен отвезти мистер Штейнер нзд, в больницу.

Голд, кивнув, поднялся. Они помогли стрику встть.

— Мшин ждет у ворот, — скзл рввин Штейнеру, потом посмотрел н Голд. — Он откзлся от инвлидной коляски. Зхотел идти см.

Рввин, поддерживя Штейнер, повел его к выходу. Голд глядел им вслед. «А ведь он ни рзу не спросил „з что?!“, — подумл Голд. — Впрочем, побывв в Дху, рзучишься здвть подобные вопросы».

Змор подошел к Голду.

— Тяжко н это смотреть. Когд мы нконец поймем убийцу, он должен получить по меньшей мере тысячу лет.

Голд ндел солнечные очки.

— Он никогд не будет з решеткой.

— Почему?

— Потому что я его убью.

Змор медленно кивнул.

— Ну что ж.

Они уже ехли в Центр Пркер, но Голд внезпно крутнул руль, и мшин, нрушя все мыслимые првил, резко рзвернулсь — в противоположном нпрвлении.

— Что случилось? Куд это мы?

— Сегодня день посещения клдбищ. День поминовения.

— Нет, это же второго ноября.

— Пусть тк. Считй, что сегодня — мой личный День поминовения.

З последнее время Змор достточно изучил Голд, чтобы лишний рз с ним не спорить.

— Кк прикжете, босс.

Голд остновил мшину около крошечной ктолической церкви Снт Мрия Горетти. К церкви примыкло неухоженное холмистое клдбище. По соседству нходилось зброшенное гетто. Голд необычйно долго прикуривл новую сигру. Змор, вытщив блокнот, углубился в зписи.

— Подожди здесь. Я скоро.

— Что? — спросил Змор, оторввшись от блокнот. — Прошу прошения, я не рсслышл. Я просмтривл свои зметки. Делйте то, что считете нужным. А я покуд приведу в порядок рукопись.

— Ты молодец, млыш, — улыбнулся Голд, выпускя дым.

— Но у меня првд много рботы. Сделйте одолжение, дйте чуть-чуть потрудиться.

Голд фыркнул. Слегк здыхясь, он миновл небольшой холм, и вошел н клдбище. Он медленно проходил мимо крестов, мимо ндгробий с изобржением Богомтери, мимо сттуй стрдющего Христ. Он не был здесь уже несколько лет и потому не срезу ншел могилу с ндписью:

АНЖЕЛИКА СЕН-ЖЕРМЕН.

Голд опустился н бетонную скмью. Он никогд не был особо блгочестивым, и молитвы редко слетли с его губ. Но он чсто приходил сюд — куд чше, чем теперь, — просто воздть должное пмяти. Чтобы помнить. Чтобы не збывть ее. Он приходил сюд, ибо больше было некому. Четырндцть лет нзд, н обртном пути из Алжир, в Лос-Анджелес зезжл ббушк Анжелики, но, когд он позвонил Голду, в ее голосе чувствовлись рстерянность и смущение. Он сетовл, что у нее не хвтет денег, чтобы перевезти тело н родину. Голд ее успокоил, скзв, что похоронит Анжелику см, взяв н себя все рсходы. Ббушк поколеблсь и принял предложение.

— Он был хорошей девушкой, — скзл почтення леди.

— Д, — соглсился Голд.

— Покуд не пристрстилсь к нркотикм. Он был очень хорошей.

— Я зню.

— Обещйте, что устроите ей хорошие похороны.

— Непременно.

Он не стл вдвться в подробности, почему тк не хотел отпрвлять прх н Юг. Позже — горздо позже — он признлся смому себе, что не мог предть ее дже после смерти. Он збрл тело из морг, сослвшись н устное рзрешение кого-то из родни. Потом обзвонил все церкви город, но всюду встретил откз. Нконец он нткнулся н священник, служившего в этом бедном приходе, который соглсился с ним встретиться. Он окзлся коренстым седоволосым ирлндцем, в его речи временми проскльзывл дублинский кцент. Помнится, его звли Скелли.

— Кк нсчет виски? — спросил он Голд, когд тот сидел в его приходском доме, и, не дожидясь ответ, нлил дв сткн. — Кк вы знете, — нчл отец Скелли, — по ншим обычям нельзя хоронить смоубийц в освященной земле. Церковь не рзрешет этого.

— Он очень хотел, чтобы ее похоронили по ктолическому обряду.

Скелли змотл головой.

— И речи быть не может об отпевнии. Это строжйше зпрещено. Некоторые епрхии придерживются более либерльных взглядов, но, боюсь, мой крдинл тковых не рзделяет.

Они сидели и пили. Голд ждл. Все это Скелли мог скзть ему по телефону. Знчит, был ндежд.

— Но в рзговоре с одним из вших коллег — моим земляком — я узнл, что это довольно-тки спорный вопрос, и неизвестно, добровольно ли он ушл из жизни. Безусловно, существует официльное свидетельство о смерти, но церковь не всегд стоит н одной точке зрения с чиновникми. По крйней мере, в этой стрне. — Скелли отпил виски. — Тк что если вы ддите мне ккое-нибудь подтверждение, что девушк не просто ушл из жизни. А погибл, скжем, от чьей-то руки...

Они с Голдом хорошо поняли друг друг.

— Можете мне поверить, все остнется в глубочйшей тйне. Мы, священники, не нрушем обещний.

— Отец, вы хотите выслушть мою исповедь?

Скелли покчл головой.

— Возрст не тот, чтобы обрщть вс. Мне нужно убедиться, что церковь нпрсно отвергет бедную христинскую душу. Необходимо, чтобы кто-то их тех, кто был с ней в этот роковой момент, скзл, что смерть ее был — в некотором роде — случйной...

Теперь нстл черед Скелли ждть.

Тогд Голд произнес фрзу, которую потом не один рз слышл в связи с Уотергейтским делом.

— С этим не будет никких осложнений.

Скелли, провожя Голд, взял его з руку.

— Быть может, вы зметили, что мы строим около школы бскетбольную площдку. Мои прихожне очень любят бскетбол. Это хоть кк-то зполняет их досуг. Но, к моему горькому сожлению, нм придется свернуть строительство. Не хвтет денег.

Голд понимюще кивнул.

— Бизнес есть бизнес, тк, святой отец?

— Кк и повсюду, лейтеннт. А чеммы хуже других?

Н следующий день Анжелику похоронили. Голд, Скелли д двое могильщиков. Скелли прочел положенные молитвы по ктолическому требнику, и фоб н веревкх опустили в рскисшую землю. Скелли зхлопнул книгу, скзл несколько слов о тргически прервнной в рсцвете лет жизни, о неисполненном нзнчении, о воле Провидения. Моросящий дождь перешел в ливень. Скелли перекрестился и поднял воротник. Потом они с Голдом отпрвились в тихий мексикнский бр неподлеку от клдбищ и остток дня провели з текилой, которую зпивли пивом. Н следующий день Голд получил от Скелли конверт со счетом н три тысячи доллров. Он вытщил деньги из крсного чемоднчик.

* * *

Голд сидел в окружении могил. Из воспоминний его вывел чей-то голос. Он увидел молодое, типично мерикнское лицо нд крхмльным воротничком.

— Что?

— Я спршивл, не могу ли я вм чем-то помочь. У вс очень рсстроенный вид.

— Здесь по-прежнему нстоятелем отец Скелли?

— К сожлению, отец Скелли умер в прошлом году. Может быть, я могу чем-либо помочь?

Голд покчл головой.

Молодой священник нстивл.

— Я чувствую, вм необходимо поговорить о том, что вс тревожит, открыть душу.

— Я еврей, — резко ответил Голд.

Молодой человек одрил его первоклссной семинрской улыбкой.

— Все мы дети Божьи...

Голд встл.

— А шел бы ты, святой отец... — И быстро двинулся к выходу.

* * *

Вернувшись в Центр Пркер, Голд нбрл номер Стэнли и Эвелин Мрковиц. Трубку взял Эвелин. Узнв Голд, зговорил рстерянно и смущенно.

— Кк тм Уэнди?

— А кк может быть в ее состоянии, Джек! Рно утром ее мучили кошмры, и он проснулсь в истерике. Стэнли дл ей сильное успокоительное, он до сих пор спит. Звонил Хоуи, но я не стл ее будить. Мне кжется, он не зхочет с ним рзговривть.

— Вчер ей пришлось неслдко. Пусть побудет с вми, сейчс ей необходимо ощутить, что он в безопсности что з нее есть кому зступиться.

— До сих пор не могу поверить в этот кошмр. Никогд еще я не видел Стэнли тким рзгневнным. Ведь он относится к Уэнди кк к собственному ребенку. Кк к Питу... — Он скомкл фрзу, но потом быстро продолжил: — Я просто в ужсе. И больше всего меня потряс Хоуи. Кк он мог ткое допустить! Кокин! Я и предствить себе не могл...

— Бывет, откроешь дверь, чтобы впустить кошку, вместо нее влетет тигр. Хоуи не мог контролировть ситуцию. Он рссчитывл при помощи кокин сделть крьеру. Многие тк погорели, не один Хоуи.

— Но почему бедня Уэнди должн стрдть! Кк жить с созннием того, что мы дже не можем возбудить дело против этих подонков! Что они н свободе!

— Мне нечего добвить!

После короткой пузы Эвелин скзл:

— Я видел тебя в утреннем выпуске новостей. Еще кого-то убили ночью. Одинокого стрик с мленькой собчкой. Господи, куд ктится мир!

Голд ждл неизбежного вопрос.

— Когд ты только поймешь Убийцу с крестом?

— Скоро, очень скоро.

— Мы говорили со Стэнли з звтрком, не переехть ли нм в Плм-Спрингс. Этот город все больше стновится похож н Нью-Йорк. Нигде не чувствуешь себя в безопсности.

Голд подыскивл ответ.

— Что ж, неплохя идея.

Эвелин вздохнул.

— Джек, прости, что я не сдержлсь н бр мицве у Питер. Не зню, что н меня ншло.

— Ну, не будем об этом.

— Нет, меня просто несло. Я кк с цепи сорвлсь. Я, видимо, сильно устл. Но это меня совершенно не извиняет. Я не имею прв тк себя вести.

— Эв, я все понимю.

— Я все рвно очень виновт перед тобой. И был бы рд, если бы ты к нм пришел. Кстти, ты совершенно покорил Питер! Тут недвно Стэнли приглсил известных кинозвезд, кумиров рок, но Питер остлся совершенно рвнодушен. А стоило ему увидеть тебя, легендрного полицейского, д к тому же отц его сестры — и он совершенно без ум! Вот и думй после этого, что знешь детей!

«Вот дьявол, к чему он клонит?» — думл Голд.

— Тк вот, Джек, мы со Стэнли все обсудили, нм бы очень хотелось, чтобы ты вошел в жизнь Питер. Чтобы вместе с нми воспитывл мльчик, особенно сейчс, когд он взрослеет. Кк ты н это смотришь?

— Прво, не зню, что и скзть.

— Если зхочешь пообщться с Питером — ну, сходить с ним н бейсбол или в кино... Только скжи нм зрнее, примерно з неделю, и мы с рдостью его отпустим.

«Сын нпрокт», — подумл Голд.

— Естественно, мы не будем менять зведенный порядок. Ты для него — только мой бывший муж, отец Уэнди. Зчем трвмировть мльчик! Я не хочу, чтобы он считл, будто мы ему лжем.

«Определенно сын нпрокт».

— Стэнли нстивет, чтобы мы компенсировли твои трты, когд ты будешь збирть мльчик.

«Нет, это просто „Эскорт-служб, отец и сын“. Неизвестный пп. Пожлуй, стоит нклеить себе н лоб», — думл Голд.

— Чтобы все было по-хорошему. Пойми, мы действительно хотим, чтобы ты принял учстие в жизни Питер.

У Голд помутилось в голове. Он смотрел н фотогрфию Ирвинг Роузуолл и его собчки. Он вспомнил, что в длеком детстве, лет в шесть-семь, у него смого был пес. В Бойл-Хйтс. Мнчестерский терьер с примесью. Вот только кк звли собку, он збыл.

— Джек, Джек, ты меня слышишь?

Внезпно Голд почувствовл себя смертельно устлым. Опустошенным. Стрым.

— Джек!

— Эв, двй оствим все кк есть. Зчем менять, когд прошло столько времени!

— Ну...

— Ккя рзниц?! — Голд чувствовл, кк в нем зкипет гнев, — он не знл, н кого или н что, — и стрлся держть себя в рукх. — Двй оствим все кк есть. Тк будет лучше. Идет?

— Конечно, Джек, если ты...

— До свиднья, Эв.

Голд повесил трубку. Несколько минут он сидел, тупо уствясь в стену. Стршно хотелось выпить. Ззвонил телефон. Вместо того чтобы ответить, он вышел из кбинет и отпрвился вниз, слушть допрос.

11.22 утр

Эстер зжгл под чйником огонь, вложил в плстиковую воронку бумжный фильтр и нсыпл туд шесть ложек кофе.

— Ну что ж, лучше сейчс, чем потом, — скзл ммш Фиббс, сидевшя у стол. Н ней было черно-белое вязное плтье с длинным подолом. Волосы собрны в пучок.

Эстер достл из посудного шкф две чшки и, поствив их н стол, сел нпротив ммши Фиббс. Он всхлипнул и высморклсь в смятую слфетку. Ее глз вновь нполнились слезми.

— Лучше сейчс, чем потом, — решительно повторил ммш Фиббс.

— Ах, мм! Ну кк вы можете относиться к этому столь безрзлично! — воскликнул Эстер.

Лицо струхи нпряглось.

— Кк, спршивешь ты? Очень просто. И знешь почему? Потому что этот прень никогд не изменится. Он нвсегд остнется преступником, вором и нркомном. И ничем другим. Он выбрл, кк это нзывют, свой обрз жизни. Он отвернулся от Господ. Мне горько и больно об этом говорить, но это првд. И теперь я должн позботиться о том, н ккие средств будут существовть мои снох и внук. Вот что меня теперь беспокоит.

Эстер протянул ей руку, ммш Фиббс взял ее пльцы и крепко, лсково сжл их.

— Рзве можно просто взять и вычеркнуть его из своей жизни, мм?

— Просто? — фыркнул струх. — Чего уж проще! Он свел моего Чрльз в могилу, и тот умер, терземый горем. Теперь я одинокя стря вдов, которой приходится проводить ночи в пустой постели. Думешь, мне легко? И ты см изнывешь от одиночеств всякий рз, когд он попдет в тюрьму. Ты чхнешь, впустую рстрчивя жизненные силы. Трудишься, стиря пльцы до костей, чтобы зрботть деньги н двоктов и тому подобные вещи. И ты считешь, что это — просто? Ничего подобного. Говорю тебе, миля, этот прень — конченый человек. Именно тк ты должн к этому отнестись. Считй, что он умер, и думй о том, кк тебе жить дльше. Тебе и Млышу Бобби.

— Вы думете, мы никогд его больше не увидим? — По щеке Эстер сктилсь слез.

— Конечно, он еще вернется: кк только у него кончтся деньги и ему потребуется очередня доз, он стнет колотить в дверь, выпршивя подчку, словно собк. Если дом никого не будет, он взломет дверь и унесет телевизор. Ткой уж он человек, Эстер.

Эстер опустил лицо и приложил к глзм смятую слфетку.

— Не збывй, у тебя н рукх мленький ребенок. Д и см ты еще молод. Ты волочишь ноги, словно восьмидесятилетняя струх, и все из-з Бобби. Пор положить этому конец. Збудь о прошлом и не упусти возможности нлдить свою жизнь.

Рздлся звонок. Эстер поднялсь н ноги.

— Кто бы это мог быть, черт побери? — Он пошл к прдному входу. З сетчтой дверью стоял Клрк Джонсон.

— Миссис Фиббс, мне нужен Бобби.

— Его здесь нет.

— Миссис Фиббс, я хотел бы войти.

— Я же скзл — его здесь нет.

— Мне нужно войти. Я н рботе.

Эстер смотрел н него сквозь сетку.

— Миссис Фиббс, вы должны впустить меня. Именем зкон.

Эстер отперл змок и рспхнул дверь.

— Входите. Но Бобби здесь нет. Он ушел.

Джонсон вошел в дом.

— Сегодня утром Бобби не явился н обследовние. Вы не знете, где он сейчс?

— Я же говорил вм — он ушел.

— Хотите скзть, нвсегд?

— Нвсегд, мистер Джонсон. Нвсегд.

— И вы не знете, где он и куд пошел?

— Понятия не имею.

— Когд он ушел.

— Этой ночью.

Он смотрел н Эстер сквозь стекл очков в тонкой золоченой опрве.

— А что случилось?

Эстер пожл плечми.

— Он ушел. Смылся. Вот что случилось.

— Вы поссорились?

— Можно скзть, д.

— Из-з чего?

— Это личное дело, мистер Джонсон.

— Из-з нркотиков?

— Нет.

— Он опять их принимет?

— Откуд мне знть?

Джонсон вздохнул, глядя в опухшие, покрсневшие глз Эстер.

— Вы хорошо себя чувствуете?

— Все в порядке.

— Нет ли у вс ощущения, что вш супруг предствляет собой опсность для вс и... — он зглянул в зписную книжку, — и для вшего сын?

— Нет.

— Миссис Фиббс, нм стло ясно, что вш муж нрушил првил, обязтельные для условно освобожденных. Боюсь, он удрился в бег. Мне придется здть вм несколько вопросов и соствить протокол. Вы позволите мне сесть?

— Рзумеется, мистер Джонсон. Я не хотел быть невежливой, просто я немного рсстроен. Хотите кофе?

— Буду очень блгодрен. — Впервые н пмяти Эстер Клрк Джонсон улыбнулся. Усевшись в кресло, он оглядел гостиную. — Прекрсня комнт. Вы живете здесь с сыном вдвоем? После того кк Бобби ушел?

— Аг.

Он вновь улыбнулся.

— Очень хорошя комнт.

— Сейчс принесу кофе.

— Спсибо, миссис Фиббс.

З дверью кухни, подслушивя и подглядывя, стоял ммш Фиббс.

— Кто это, Эс? — шепотом спросил он.

— Мистер Клрк Джонсон, полицейский. Он ищет Бобби.

Эстер взял из шкф еще одну чшку и отвернулсь к плите.

— Смотри-к, огонь погс.

— Я его выключил, — рссеянно отозвлсь ммш Фиббс, продолжя выглядывть из-з двери. — Откуд мне было знть, скоро ли ты вернешься.

Эстер включил конфорку и, подойдя к стойке, оперлсь о нее спиной.

— Что ты делешь, Эс?

— Мм, я жду, пок зкипит чйник, чтобы нлить гостю кофе.

— Он остлся тм один. — Н лице ммши Фиббс появилось стрнное выржение.

— Ничего, потерпит.

Ммш Фиббс подошл к Эстер.

— Эс, мне кжется, что оствлять гостя одного нельзя.

— Мм...

— Я крикну тебе, когд вод согреется. Ты же знешь, что, если следить з чйником, он никогд не зкипит.

— Мм...

— Позволь мне сделть все смой. Иди в комнту и зйми мистер Джонсон рзговором. — Ммш Фиббс подтолкнул Эстер к выходу в гостиную. Эстер остновилсь в дверях, оздчення и смущення.

— Кофе будет через несколько минут.

— Ну вот и хорошо, Эстер. Можно, я буду вс тк нзывть?

В первый рз Эстер посмотрел н него тк, кк обычно женщины смотрят н мужчин. Мистер Джонсон был невысокого рост, хорошо сложен, но крсвцем его нзвть было нельзя. До Бобби ему было длеко.

— Тк можно вс нзывть Эстер? — спросил он еще рз.

— Нзывйте меня кк хотите, но для ужин поздновто, — небрежно бросил Эстер, пытясь унять внезпное волнение.

Джонсон откинул голову и хрипло, по-пиртски рсхохотлся, что было совершенно неожиднно со стороны этого своеобрзного человек.

— Очень смешно. Что это знчит?

— О чем вы?

— То, что вы скзли. То смое выржение.

— Тк любил говорить моя тетк Розли. Он родом с Юг.

— Вш семья оттуд? С Юг?

— Кк и все прочие.

— Не все. Моя семья около полутор сотен лет жил в окрестностях Сиэтл. Во всяком случе, столько, сколько мы себя помним.

«Экий сноб», — подумл Эстер.

Он опустилсь во второе кресло.

— А что теперь будет с Бобби? Я хочу скзть — когд вы его поймете.

Джонсон щелкнул вторучкой и положил ее н стол.

— Боюсь, что, где бы его ни поймли, ему почти нверняк грозит зключение. — Он внимтельно посмотрел н Эстер. — Это беспокоит вс?

— Ну... — Эстер достл сигрету и сунул ее в рот, но прежде, чем он успел поджечь ее, Джонсон нклонился, взял коробок и, чиркнув спичкой, поднес ее Эстер. Плмя лизнуло кончик сигреты, и Эстер почувствовл, что крснеет. — Все же он отец моего ребенк. Мы женты уже десять лет. Я всегд о нем беспокоилсь, мистер Джонсон. Мне невыносим см мысль о том, что он опять попдет з решетку.

— И нсколько сильн вш обеспокоенность, миссис Фи... Эстер? Вы по-прежнему нмерены время от времени встречться с ним?

В глзх Эстер згорелся злой огонек.

— Если вы имеете в виду, что Бобби стнет приходить ко мне по ночм, то — нет, этого не будет.

— Эстер...

— Но если вы думете, что я стну доносчицей и позвоню вм, когд Бобби хотя бы попытется вернуться домой, то вы серьезно зблуждетесь. Я вычеркнул Бобби из своей жизни, но не собирюсь помогть вм зсдить его в тюрьму.

— Д нет же, я...

— Тогд прекртите рсспршивть меня, я все рвно ничего не зню.

— Эстер, прошу вс... Вы совершенно не понимете меня.

Из кухни выскочил ммш Фиббс.

— Чйник кипит, Эстер. — Он улыбнулсь Джонсону. — Здрвствуйте.

Джонсон встл из кресл.

— Мистер Джонсон, это моя свекровь, миссис Внд Фиббс. Мм, это мистер Клрк Джонсон.

— Прошу вс, нзывйте меня Клрк, — скзл он Эстер. — Миссис Фиббс, мне очень приятно с вми познкомиться. Жль, что нше знкомство состоялось при тких обстоятельствх.

— Мне тоже жль. Эс, если ты не зймешься кофе, вод выкипит.

— Извините. — Эстер вслед з свекровью вышл н кухню. Дверь зкрылсь, и ммш Фиббс обернулсь к невестке.

— Что это н тебя ншло, черт побери? — прошипел он.

— О чем вы?

— Мистер Клрк Джонсон ты зинтересовл, рзве не видишь?

— Ох, мм, — усмехнулсь Эстер, зливя кофе кипятком.

— И не говори мне «ох, мм»! Я все еще женщин и могу угдть это в глзх мужчины, дже если ты не способн н ткое.

— Мм, вы сумсшедшя.

— Сумсшедшя, кк лис. Отпрвляйся в комнту и пострйся быть любезной с этим беднягой. От лишней улыбки тебя не убудет. Может, от этого будет хоть ккой-то прок. Может быть, хотя бы одной из нс не придется коротть век, рспевя блюз Пустой Постели:

— Мм, кк вы можете ткое говорить! Ведь я все еще змужем з Бобби.

Лицо строй женщины вырзило холодную решимость.

— У Бобби теперь другя жен — пчк этого чертового героин. Он сведет его в могилу, кк строго черного пук-вдовц. Ты должн позботиться о себе, девочк. Приступй к делу прямо сейчс и здесь.

Женщины долго сверлили друг друг взглядми.

Внезпно Эстер хихикнул, словно млолетняя девчонк.

— Вы действительно тк думете, мм? Вы действительно считете, что я ему нрвлюсь?

Ммш Фиббс улыбнулсь в ответ.

— Еще бы.

— Но, мм... он весь ткой првильный! — простонл Эстер.

— Ничего. И ткой сгодится.

Только теперь Эстер зметил, что н ней ндет футболк, в которой он спл. И дже голов не прибрн.

— Боже, я выгляжу нстоящей ведьмой. — Он провел пльцми по волосм.

— Совершенно очевидно, что мистер Джонсон тк не считет. Иди туд и пострйся обрщться с ним по-человечески.

С двумя чшкми кофе в рукх Эстер остновилсь перед дверью, стрясь успокоиться и придть лицу ндлежщее выржение. Ммш Фиббс подмигнул ей. Эстер толкнул дверь и вошл в комнту.

Джонсон резво вскочил н ноги. Эстер поствил перед ним чшку, уселсь н дивн и, вытянув ноги, принялсь з свой кофе.

— Миссис Фиббс... Эстер... — проговорил Джонсон, усживясь в кресло. — Мне кжется, вы совершенно не понимете моих нмерений. Боюсь, мы нчли не с того конц.

— Вот кк? — отозвлсь Эстер, глядя поверх ободк чшки.

— Д. Видите ли, — зпинясь, произнес он, — я рсспршивл вс... тк скзть... от себя лично.

Эстер молч смотрел н него.

— Ну... видите ли... я постоянно думю о вс. С тех пор кк вы вошли в мой кбинет вместе с вшим мужем.

— Неужели? И чсто вы думете о змужних женщинх?

— О нет, конечно нет, — пробормотл он. — Ткого прежде не случлось. Я хотел лишь скзть, что вы произвели н меня глубокое впечтление. Когд пришли ко мне в кбинет. И я подумл: вот сильня, незвисимя, умня, изыскння женщин. И очень привлектельня. Любой мужчин мечтет о ткой женщине. Я подумл: вш супруг чертовски везучий человек, несмотря н трудности, которые выпли н его долю.

— По-моему, он думет инче.

Джонсон улыбнулся.

— Ндеюсь, не обижу вс, если скжу, что мне жль его...

Почувствовв, что ее губы подргивют, готовые улыбнуться, Эстер нпрягл мышцы лиц, стрясь придть ему серьезное выржение.

— Тк что же я... э-э... хочу скзть, Эстер... в общем, я купил билеты н звтршнее вечернее предствление в Псден-Сити-колледж. Я подумл, может быть, мы могли бы...

— Мистер Джонсон, что вы здумли?

Он быстро зморгл.

— Извините, я не пони...

— Тк вот кк вы обрщетесь с женми вших подопечных!

— Прошу вс, я...

— Итк, я должн стть вшей любовницей в обмен н снисходительное отношение к моему мужу?

Из кухни донесся звук рзбитой чшки.

— Нет, нет! Миссис Фиббс... Эстер! Ничего подобного!

— Мне совершенно безрзлично, сколько женщин поплись н вшу удочку. Меня вы н этот крючок не поймете. Кк бы то ни было, Бобби сбежл, и я не собирюсь збивть себе голову ткой ерундой. Но я готов поспорить, что вы потеряете рботу, добивясь тким обрзом блгосклонности женщин!

— Эстер! Прекртите! — ужснулся Джонсон. — Вы поняли меня совершенно превртно. Я не собирюсь шнтжировть вс. Я не ткой человек. Я пришел к вм только тогд, когд мне стло ясно, что вш муж покинул вс и что вш брк рсстроился. И я никогд, никогд ничего не требовл от жен моих подопечных. Никогд!

«Но почему я?» — подумл Эстер.

— Но почему я? — спросил он.

— Что?

— Почему я? — повторил он. — З что мне ткое счстье?

Джонсон зговорил, тщтельно подбиря слов:

— Я не ккой-нибудь вертопрх. Я человек серьезный. Может быть, дже чересчур. Может быть, я стромоден, но ничего с этим поделть не могу. Ни одн из моих знкомых не пожелл бы связывться с тким знудой, кк я.

«Это уж точно», — подумл Эстер и хихикнул, словно школьниц. Джонсон, приободрившись, решительно продолжл:

— В тот смый день, когд мы встретились у меня в кбинете, я почувствовл: мы с вми родственные души. Я понял это срзу. Словно мы были знкомы рньше. Вм знкомо это ощущение, Эстер? Мне кзлось, что мы знем друг друг всю жизнь. И что вы, кк и я, человек серьезный. Теперь же, узнв, что вши отношения с мужем прекрщены, я был бы полным дурком, не попытвшись познкомиться с вми поближе. Я хотел бы быть рядом с вми. Узнть о вс все. И чтобы вы поняли, кто я и что я.

Эстер медленно провел рукой по волосм и внимтельно посмотрел н Джонсон.

— Тк что у вс з билеты и н ккое время?

— Н звтршний вечер, — с готовностью отозвлся он. — Псден-Сити-колледж. Вечер современных тнцев.

«Боже мой, — подумл Эстер, — этому человеку верить нельзя».

— Тнцевльня студия Элвин Эйли. В восемь вечер. А потом мы могли бы пообедть и потнцевть.

Эстер улыбнулсь.

— Буги-вуги?

Он вновь рссмеялся — удивительно сердечным смехом, звук которого, кзлось, пронимл Эстер до смых костей.

— Точно. Буги-вуги.

Эстер н секунду здумлсь.

— Звтр вечером? Что у нс звтр — пятниц?

Джонсон кивнул.

— А кк нсчет субботы?

— Они дют лишь одно предствление, — с сожлением произнес Джонсон.

— Мне очень жль, мистер Джонсон...

— Зовите меня Клрк.

— Мне очень жль, но вечером по пятницм я рботю.

Кухоння дверь рспхнулсь, и оттуд выскочил ммш Фиббс.

— Извините з вмештельство, но н кухне все слышно. Эс, почему бы тебе звтр не отрботть з дв дня и не отложить оствшееся н субботу? Я уверен, твои хозяев не стнут возржть. Теперь лето, и ты см мне говорил н прошлой неделе, что все рвно никто в субботу н рботу не ходит. Отпросись н вечер. Я уверен, что Луп и т, другя девушк, будут счстливы получить отгул н вечер в пятницу. К тому же ты принимешься з свой большой отчет в воскресенье вечером, тк что ты должн иметь, по крйней мере один отгул н этой неделе.

Джонсон улыбнулся ммше Фиббс и обернулся к Эстер.

— Боюсь, что вм некуд девться. Соглшйтесь.

Эстер рссмеялсь.

— Д, похоже н то.

— Ну что ж. Позвонить вм чсиков в семь?

Эстер змялсь, переводя глз с Джонсон н свекровь. Ммш Фиббс одрил ее тяжелым взглядом и кивнул.

— Хорошо, мистер Джон...

— Клрк.

— Хорошо, Клрк, позвоните мне в семь.

Из прицепленной к поясу Джонсон рции рздлся сигнл.

Он отключил его нжтием кнопки.

— Пор возврщться. — Его лицо приняло серьезное выржение. — Эстер, еще пру слов по делу. Я не прошу вс сообщть мне, если появится или позвонит Бобби, но пострйтесь уговорить его — пусть он придет см. У нс еще есть возможность не доводить дело до тюрьмы, если он явится вовремя.

Эстер кивнул.

— Если он позвонит, я передм ему вши слов. Но мне кжется, что он этого не сделет.

Джонсон поднялся н ноги и протянул руку ммше Фиббс.

— Рд был с вми познкомиться, мдм.

Ммш Фиббс улыбнулсь в ответ.

— Мне тоже очень приятно, мистер Джонсон.

Эстер проводил гостя до дверей.

— Тк до звтр? — скзл он, улыбясь. — В семь чсов?

Эстер кивнул.

— В семь.

— До свидния. — Он скрылся з сеткой. Эстер зкрыл з ним дверь, обернулсь к ммше Фиббс, и, кк только их взгляды встретились, обе женщины рсхохотлись.

2.03 дня

Помощник коронер вытянул из холодильник для хрнения трупов тяжелый ящик.

— Вот он, вш человек, — скзл Хониуелл. — Алонсо Фирп.

— Он был им когд-то, — добвил помощник, нервно хихикнув. Это был худой, женоподобный негр с розовым пятном н шее.

— Вы искли этого прня? — спросил у Голд Хониуелл.

— Похоже, д. У него голубые глз?

Помощник протянул руку и, приподняв веко труп, улыбнулся.

— Синие, что твой Тихий окен, — пробормотл он с сожлением в голосе. — Эх, крсивый был мужчин.

— Кк он погиб? — спросил Голд у Хониуелл, стоявшего по ту сторону тел.

— Все из-з его подружки. Похоже, Алонсо проснулся в дурном нстроении. Должно быть, эт шлюшк шумел в внной и рзбудил его. И он принялся выколчивть из нее дух. Пострлся н слву. Я рзговривл с ней около чс нзд, ее лицо — сплошной синяк. Покончив с этим делом, Алонсо опять збрлся в постель. Видть, решил вздремнуть после утренней зрядки. Кк только зхрпел, девиц встл нд ним и выстрелил в него из его же пистолет.

— Вот тк девк!

— Белокожя, к тому же мленькя и худющя. Трудно поверить, что он н ткое способн.

— Я слишком стр, Хони, чтобы чему бы то ни было удивляться.

Помощник коронер кшлянул.

— Тк вы зкончили с мистером Кдвером? А то я еще не звтркл.

Выйдя в коридор, Голд зкурил сигру, чтобы зглушить зпх химиклий и смерти.

— А что тм со вторым прнем?

Хониуелл вытщил зписную книжку.

— Девк нзвл мне его полное имя. Роберт Руперт Фиббс. Его фото будет у меня сегодня, но попозже. Когд все это произошло, он нходился в соседней спльне. Увидев, что он нтворил, взревел, словно пожрня сирен. Говорит, они знимлись сексом н троих, и девк в него втюрилсь. И поэтому он не рздумывя рзделлсь со стриной Алонсо. То-то он опечлилсь, когд Фиббс сбежл.

Двое снитров проктили мимо них в морг тележку с трупом. Голд уселся н деревянную скмью с жесткой спинкой. Хониуелл продолжл:

— Фиббс лишь во вторник вышел из тюряги. Ему было велено сегодня утром явиться н обследовние по поводу нркотиков, но он не пришел. Полицейский, которому было поручено з ним приглядывть, соствил н него протокол. Вот дрес, по которому он проживл. — Хониуелл протянул Голду листок бумги. — Это дом его жены, но мой человек из отдел условных освобождений утверждет, что жен его выгнл из дом.

Голд прочел дрес.

— Это еще не знчит, что он тм больше не появится.

— Верно. Его приметы подходят под описние, которое вы мне дли. Мускулистый, симптичный, с усми. Думю, это тот смый прень, который вм нужен.

— Что еще интересного?

— Девк говорит, что Фиббс и Фирп совершили вчер ночью кржу. Они вышли чсов в девять и вернулись к одинндцти. Принесли немного денег и нркотиков — кокин и героин. Они ходили домой к Фиббсу, чтобы он взял чистую одежду, и зодно пошрили тм по комнтм. Неожиднно вернулсь жен Фиббс и устроил скндл. Нынче утром Фиббс, испугнный убийством, взял все деньги и унес с собой. Девк скзл, что, если не кончились птроны, он и Фиббс бы прикончил. Голд присвистнул.

— Ну и бб, черт возьми!

— Я же говорю — нстоящий мужик в юбке.

Голд посмотрел н Хониуелл:

— Что-нибудь еще?

— Нет, ничего.

Голд встл со скмейки.

— Большое спсибо, Хони. Я твой должник.

— Д брось ты. Это было нетрудно. После того кк ншли Фирп, остльное получилось смо собой. Я не сделл и пяти телефонных звонков.

— И все рвно я твой должник. Если тебе что-нибудь потребуется — звони.

Хониуелл ухмыльнулся.

— Не хочешь вернуться в Голливуд и рботть со мной? Я скучю по твоей гнусной роже.

— Тк было бы лучше всего. А то эти гребные переезды совсем меня змучили.

— Но кк только ты поймешь этого...

— Дй мне немного времени, Хони. Я поймю его, кк только смогу.

— Аг, — кивнул Хониуелл. — Ну, кк только поймешь, врежь этому ублюдку и от меня.

Теперь улыбнулся Голд.

— Ты слишком хорошо меня знешь, Хони.

— Аг.

2.57 дня

Дезерт-Вист, злитый солнцем спльный городок, выстроенный из кмня и песк покрытой лесми Южной Клифорнии, рскинулся вдоль шоссе Пирблоссом, словно мусор, выбрсывемый из окон проезжющих мшин. Когд-то по центрльной улице городк проходил основня мгистрль, по которой жители Лос-Анджелес добирлись до сияющего огнями Лс-Вегс с его збвми и рзвлечениями. Однко после постройки шоссе, соединявшего дв штт, нтикврные мгзинчики, втозпрвки и зкусочные «обеды кк у ммы» в основном были зкрыты и зколочены доскми. Соствлявшие основную чсть нселения рбочие — «голубые воротнички» и отствные военные, бежвшие от кошмр больших городов, делли покупки в громдных торговых центрх Викторвилля и Брстоу. Единственной достопримечтельностью город был музей, посвященный стреющей кинозвезде, игрвшей ковбоев, д и тот был н грни рзорения. Темпертур летом редко опусклсь ниже 30° С и зчстую целыми неделями держлсь н отметке 35° С. Специлисты по ремонту кондиционеров пользовлись небывлым для своей профессии почетом, и три последних мэр город были либо ремонтникми, либо продвцми подобного род ппртуры.

Рбочий стнции обслуживния, к которому обртился Уолкер, ухмыльнулся и укзл ему дорогу, к штб-квртире Клифорнийского клн: вверх по крутой дороге, недвно проложенной среди опленных солнцем холмов, зтем вдоль железнодорожных путей, выходящих из город и вновь вверх по зросшим полынью холмм, возвышвшимся среди пустыни.

Штб-квртир предствлял собой хотическое нгромождение недостроенных кирпичных здний, рсположенных у гребня одного из бурых холмов. Здняя стен примыкл к склону, и н голой рыжей земле все еще виднелись следы ножей бульдозеров, стоявших неподлеку. Передний двор, голое прострнство, н котором не росл дже трв, тянулся н сотню футов и кончлся у зубчтого обрыв. Н флгштоке, укрепленном в злитой бетоном и полузсыпнной песком тркторной покрышке, рзвевлись н горячем ветру дв полотнищ — флг Соединенных Шттов и стяг Клн: две буквы "К", нложенные н желтый силуэт штт Клифорния н фоне голубого шелк. Было ткое ощущение, что флг изготовлен вручную.

Уолкер припрковл фургон среди прочих мшин: трех «хрли-дэвидсон», пикп, трех седнов, стоявших у окончния пыльной дороги н плоской площдке чуть ниже здния, и вылез из кбины. Из дом вышли двое мужчин и, стоя в широком птио, нблюдли з тем, кк он поднимется по склону. Один из мужчин был субтильный блондин. Второй, должно быть, весил не меньше трехсот фунтов. У него был огненно-рыжя бород, зкрыввшя его свитер до половины, и толстое, вечно потное брюхо, склдки которого свисли нд поясом, н котором держлись джинсы. Подойдя поближе, Уолкер увидел, что об носят н ремнях пистолеты.

Рыжебородый поднял руку, прикзывя Уолкеру остновиться.

— Чего ндо? — В его хриплом голосе слышлся южный кцент.

Уолкер щурился от нестерпимо яркого свет.

— Я хотел бы поговорить с мистером Джессом Аттером.

— Зчем?

— Я хочу вступить в Клн.

Двое в птио переглянулись и зулыблись. Тощий блондин спустился н несколько футов. Н нем был ндет кожный жилет, н лице — тонкя щегольскя бородк.

— А с чего ты взял, что Клн в тебе нуждется?

Об зржли. Уолкер рссмеялся вместе с ними.

— Откуд ты?

— Из Лос-Анджелес.

Блондин покчл головой.

— Стрн чудес Третьего мир. У них тм мэром негр, нселение смешнное, всеми делми зпрвляют евреи; Кк ты мог тм жить?

— Потому-то я и хочу вступить в Клн. Потому-то и хочу встретиться с Джессом Аттером.

— Подожди здесь, — скзл блондин и вошел в дом.

Рыжебородый оперся спиной о кирпичную стену и уствился н Уолкер, положив руку н кобуру.

Уолкер провел рукой по волосм и посмотрел н мокрые от пот пльцы.

— Чертовски жрко, верно?

Рыжебородый промолчл бесстрстно взиря н непрошеного гостя.

Из дом вышел блондин и мхнул Уолкеру рукой. Чувствуя, кк бьется сердце, он поднялся по ступенькм, и, кк только он вошел в птио, рыжебородый грубо остновил его, упершись ему в грудь рукой.

— Что у тебя с собой, прень? — спросил он, нблюдя з тем, кк блондин хлопет по телу Уолкер и водит рукми вверх и вниз по его ногм и тлии.

— Все в порядке, — скзл блондин.

Рыжебородый открыл дверь, и Уолкер вошел в дом.

Внутри горел слбый свет и было прохлдно. Когд глз Уолкер привыкли к полумрку, он рзглядел шестерых или семерых человек, сидящих и полулежщих в большой комнте, стены которой были окршены ровным тусклым черным цветом. Н полу рсстелен дешевый золотистый ковер, вокруг рсствлены кресл и кушетки. Две молодые женщины — одн из них толстя и крснолиця, вторя — изящня и симптичня — пытлись унять трех млышей, гонявшихся взпуски по полу. Один из млышей рсплклся. По стенм были рзвешны большие подсвеченные черно-белые фотогрфии, плкты и открытки. Спрв от Уолкер висел снимок трех эфиопских детишек со сморщенными, изуродовнными голодом телми. Они ели неперевренные осттки кукурузы из взрезнного дымящегося желудк коровы. Нд плктом н белой полосе ндпись, исполнення плотным, ккуртным шрифтом: «ПИЩА ЛЮДСКАЯ». Н соседней фотогрфии — изможденный, измученный голодом негритенок, уткнувшийся лицом в здний проход коровы. Под снимком подпись: «СВЕЖАЯ ПИЩА». Рядом висел фотогрфия нцистского концлгеря. Несколько солдт союзников мрчно смотрели н поле, усеянное черепми и скелетми: «БЕРЛИНСКОЕ РАГУ». Зтем — снимок тридцтых годов, с которого здумчиво глядел Гитлер, стоявший н блконе в Берхтесгдене, — «ВОТ ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ НА ЭТО СПОСОБЕН». Зернистя фотогрфия двдцтых изобржл сцену линчевния. Многие из стоящих в толпе были одеты в ку-клукс-клновские белые плщи с кпюшонми: «ТОЛЬКО МЕРТВЫЙ НИГГЕР ХОРОШ». Бегин, Сдт и президент Кртер в Кэмп-Дэвиде; улыбясь, они пожимют друг другу руки: «ЖИД-ЧЕРНОМАЗЫЙ И КЛОУН». Джесс Джексон, читющий с кфедры проповедь. Н изобржение Джексон нложены концентрические круги мишени. Яблочко крсовлось точно н лбу Джесс: «ИЗБРАННЫЙ ПРЕЗИДЕНТ».

— Ты выглядишь тк, будто в церковь пришел.

Уолкер перевел взгляд н широкий пустой письменный стол, стоявший прямо перед ним. З столом сидел худощвый мужчин в белой рубшке и глстуке. Его черные волосы были ккуртно зчесны нзд, н лице — мссивные черные очки, кож бледня, одутловтя.

— Ты похож н ппист, впервые попвшего в Втикн. «О-о! Святой отец! — поддрзнил он Уолкер высоким жемнным голоском. — Нельзя ли мне поцеловть вшу ктолическую здницу? Лизнуть вш итльянский член?»

Присутствующие весело зфыркли. Женщины рсхохотлись во весь голос. Дети бросили игру, недоуменно повертели головми и вновь принялись носиться по комнте.

— Или, быть может, польский хрен, чтобы быть точным?

Опять смешки.

— Это вы — Джесс Аттер? — пробормотл Уолкер.

— Он смый. — Аттер улыбнулся и отхлебнул из бнки, которую держл в првой руке. — Тк чего тебе от меня нужно?

Уолкер нерешительно оглянулся н мужчин и женщин, которые смотрели ему в спину.

— Я... я слышл о вс по рдио. «Шоу Жнны Холмс»... — Уолкер змолчл.

— Было дело, — медленно проговорил Аттер, слегк сжимя кончикми пльцев бнку, отчего т щелкнул.

— Вы говорили, что ищете новых людей. Пополнить ряды.

Аттер улыбнулся.

— Неужели?

— В общем, я бы хотел... я хотел бы присоединиться к вшим прням. Хочу стть членом Клн.

Улыбк Аттер стл еще шире.

— Првд?

— Д, сэр. — Уолкер сглотнул и посмотрел н посмеивющихся нд ним людей.

— Тини! Предложи новичку стул.

Рыжебородый подтолкнул поближе новенькое хромировнное, обитое кожей кресло, и Уолкер медленно уселся.

— И что-нибудь выпить, Тини.

Тини сорвл кольцо с бнки и протянул ее Уолкеру. Уолкер, зпинясь, нервно поблгодрил.

— Тебе удобно? — спросил Аттер.

— Д, сэр, — почтительно отозвлся Уолкер, торопливо глотя пиво.

Аттер откинулся н спинку своего врщющегося кресл.

— Тебе нрвится нш штб-квртир? — лукво спросил он.

— Д, конечно, — отозвлся Уолкер, оглядывя комнту. По стенм среди плктов торчли подствки, н которых были уложены винтовки и крбины, полувтомтические МАК-10 и рмейские втомты М-16. Тут же висело несколько мечей. З спиной Аттер, словно тетрльный здник, был нтянут увеличення копия флг Клн, рзвеввшегося н улице. Рядом стояли ктложные ящики, копировльня мшин, огромный принтер. Вдоль стены тянулись полки, н которых выстроились в ряд персонльные компьютеры.

— И это лишь нчло, — скзл Аттер, смодовольно улыбясь. — Нстло время истины. Америк поднимется н борьбу против своих внутренних вргов.

Уолкер не мог понять, ожидет ли Аттер ответ. Нконец он пробормотл:

— Верно. Вы совершенно првы.

— Ты соглсен с убеждениями, которые отстивет Клн?

— Целиком и полностью, — с воодушевлением ответил Уолкер.

— И ты хочешь вступить в нши ряды? Стть ншим сортником в решющей схвтке?

— Д, сэр. Больше, чем чего бы то ни было.

— Чего бы то ни было? Это серьезное зявление.

Одн из женщин прищелкнул языком.

— Знешь ли, — скзл Аттер, отбросив иронический тон, — стть членом Клн нелегко. И быть им не тк-то просто. Мы предъявляем к ншим бртьям серьезные требовния. Преднность, верность, смоотверженность. Ншим требовниям отвечют очень немногие люди. Объясни мне, почему ты хочешь стть членом Клифорнийского клн? Объясни мне это своими словми.

Уолкер почувствовл себя неуютно.

— Видите ли, я прочитл «Клрион», и я соглсен со всем, что вы говорите. Вши бртья — единственные люди, которые говорят првду. Я верю в то, что вы отстивете.

Аттер еще рз отхлебнул из бнки и вновь щелкнул ею, легонько сжв пльцми.

— Рсскжите своими словми, исходя из своего опыт: зчем вы хотите стть членом клн. Объясните подробнее.

Уолкер опустил глз и уствился н кртинку, изобрженную н бнке. Горный ручей в Колордо.

— Я... я... мне трудно подобрть слов. Не то что вы, в вшем «Клрионе». Вы скзли тм все, о чем хотел бы скзть и я.

— А конкретно? — нстивл Аттер. — Что вы имеете в виду?

Уолкер нхмурился. Его глз метлись по комнте, словно в поискх подскзки.

— Я... э-э... — нчл было он и вновь змолчл.

— Ну, двй же, — велел Аттер. — Соберись с мыслями.

Уолкер посмотрел н свою бнку. Зтем он поднял лицо и посмотрел в глз Аттер.

— Вы сми знете. Евреи. Ниггеры.

— Д? И что же евреи и ниггеры?

Уолкер пожл плечми.

— Вы сми знете. Кк евреи зхвтили всю стрну. И отдли ее ниггерм.

— Продолжй. Рсскжи нм об этом.

Уолкер медленно зговорил, спотыкясь н кждом слове.

— Дело в том, что Америк должн был стть другой. С смого нчл предполглось, что он будет не ткой, ккя он теперь. С смого нчл — когд писли конституцию и все ткое прочее. Когд писли Конституцию, вовсе не думли двть воли негрм. И рвенств. Рвенств с белыми людьми. Ниггеры были рбми. Все они были рбми. Все те, кто писл Конституцию и Деклрцию незвисимости, — у них у всех были рбы. У всех. Никто и не думл, что ниггер может срвняться с белым человеком.

Внезпно Уолкер прервл свою речь, словно смутившись от того, что нговорил тк много.

— Все это тк, — скзл Джесс Аттер. — Что еще?

Уолкер нервно мотнул головой. Жль, что не остлось пилюль. Проглотил бы одну прямо сейчс.

— Кк теперь преподют историю? Ни слов првды о стрых временх! О том, кк все было, не рсскзывют. Кк все было н смом деле.

— Ну, ну, — приободрил его Аттер. — А кк же было н смом деле?

Уолкер пожл плечми. Откинув голову нзд, он плеснул немного пив в рот и вытер губы нружной стороной руки.

— Евреи — они все врут. Во всех книгх по истории. И все ткие книги нписны евреями. Посмотрите н их имен — и вы поймете. Они не пишут првды. Они искжют фкты. Зствляют всех говорить только о том, что им хотелось бы слышть. Прямо кк ниггеры. Евреи ствят все с ног н голову. От этого все беды. Евреи до добр не доведут.

Аттер нклонился вперед и оперся локтями о стол.

— Продолжй.

Уолкер нчл входить во вкус. Ему редко доводилось встречть человек, который был готов выслушть его.

— Евреи вечно подстривют всякие гдости. Это ослбляет Америку. Они выствляют белых людей дуркми. Чудовищми. В своих книгх, гзетх, по телевизору, в кинофильмх. Они все евреи — пистели, ктеры и все прочие. Все они. Журнлисты. Телерепортеры. Все они жиды. Они зпрвляют всей этой — кк они ее нзывют? — мссовой информцией. Вся эт дерьмовя мссовя информция в рукх жидов. Они делют все, чтобы прибрть ее к рукм. — Уолкер кивнул Аттеру. — Вы сми писли об этом в «Клрионе».

Аттер смял пльцми жестянку.

— Верно, я писл обо всем этом в «Клрионе». Но мне нрвится, кк ты все это излгешь. Продолжй.

— Короче, евреи предствляют только одну сторону — ту, которя им выгодн. Они врут, бороться с этим невозможно, потому что все в их рукх. Услышть првду просто негде. И вот они врут, выствляя себя в лучшем свете, будто бы они герои, говорят, что ниггеры — хорошие, мексикнцы и китйцы — хорошие, и все потому, что сми они — всего лишь потомки ниггеров. У них все хорошие, кроме белых христин. Они выствляют белых христин дуркми. И тк все время.

— А зчем они это делют?

— Чтобы ослбить Америку, — отрывисто произнес Уолкер. Он почувствовл, что все присутствующие отнеслись к его словм с одобрением. Нконец-то Уолкер попл туд, куд стремился. — Чтобы Америк прогнил до мозг костей.

— Зчем?

— Чтобы коммунисты смогли взять верх. Просто войти и победить. Евреи всегд об этом мечтли. Евреи изобрели коммунизм...

— Крл Мркс, — скзл Аттер, одобрительно кивнув.

— И потом, когд они нводнят Америку своими полчищми, словно крысы, они стнут нсждть коммунизм, подстректь к беспорядкм и зхвтят Америку. Ведь Америк — это нстоящя земля обетовння, и евреям не остется ничего, кроме кк попытться все здесь рзрушить. Они выдумли профсоюзы, гитируют ниггеров, они продли бомбу Советм. Вот тк. Вы и сми это знете.

Уолкер еще отпил пив и продолжл, не дожидясь вопросов:

— Они готовят Америку к большому зхвту. Делют из белого человек мягкотелого трус, боящегося дже собственной тени, неуверенного в себе. Вот ткой у евреев плн. Вот зтем-то они и втрвили нс во вьетнмскую войну, зтем обеспечили нм поржение, тк что теперь мы чувствуем стрх и слбость. Когд явятся коммунисты, им остнется лишь все прибрть к рукм. Никких проблем, никкой борьбы. Вот что здумли евреи. И все идет точно по их плну.

— А зчем евреи борются з победу междунродного коммунизм?

— Чтобы покончить с христинством рз и нвсегд. И тогд Иуд победит Христ. И эти ублюдки, эти слизняки стнут плевть н него. Зтем они обртят белых людей в рбство и зствят рботть н своих фбрикх; они поствят нд нми ниггеров и сделют их ншими хозяевми. Они отддут нших женщин ниггерм, чтобы те их трхли, и уже через поколение не остнется ни одного белого человек, кроме иудеев. Хотя они и не нстоящие белые, но они хитры и коврны, все эти полунегры будут идиотми, тк что евреи будут првить миром без всяких зтруднений и стновиться все богче и богче.

Уолкер, слегк зпыхвшись, умолк. В комнте црил гробовя тишин. Джесс Аттер встл и обошел вокруг стол. Сев н крй столешницы, он скрестил руки н груди.

— Д, это првд. Все, что ты говоришь, — првд. Это нстоящий позор, что в мире тк мло людей, которые были бы способны видеть истину, кк ты.

Лицо Уолкер зсияло.

— Знчит, ты хочешь вступить в ншу оргнизцию? — спросил Аттер, глядя н Уолкер сверху и улыбясь ему.

— Больше, чем чего бы...

— ...чего бы то ни было, — зкончил з него Аттер, вызвв одобрительный смех в комнте. Выскзння тким обрзом поддержк согрел душу Уолкер.

— Мы не только знимемся дебтми, — продолжл Аттер. — Нм не пристло сидеть, созерця свой пупок, кк это делют в большинстве известных нм добропорядочных промерикнских оргнизций...

Опять рздлся смех.

— Штться по зкоулкм клуб, попивя пивко и хвстясь друг перед другом, ккие мы крутые прни. Подобня болтовня не спсет цивилизцию. Мы готовимся к действию. К действию, нпрвленному н решение нзревших проблем.

— Д-д, првильно! — нетерпеливо воскликнул Уолкер.

— Именно поэтому я стл кндидтом в Зконодтельное собрние штт, — зявил Аттер, рсхживя по толстому ковру. — Мы должны оттуд выдвть информцию. Мы должны сделть тк, чтобы люди слышли слово првды. Мы должны быть готовы к смопожертвовнию рди возрождения ншей нционльной рсы. Кждый член Клн — солдт н передовой линии фронт борьбы з выживние рийско-христинской рсы. — Аттер стоял прямо перед Уолкером и смотрел н него сверху вниз. — Ты готов к ткому смопожертвовнию?

— Д, сэр.

— Ты уверен в этом? Нм не нужны липовые птриоты. Ты уверен, что готов принести себя в жертву рди ншего дел?

Уолкер сглотнул зстрявший в горле комок.

— Я уже нчл.

Аттер вопросительно зглянул ему в лицо.

— О чем это ты?

Уолкер нервно оглядел комнту.

— Говори же, сынок. Мы здесь в полной безопсности.

Уолкер еще рз сглотнул.

— Вы знете об этих евреях в Лос-Анджелесе? Которых пришили?

Молчние.

— Это я сделл. Я — тот смый Убийц с крестом.

Аттер долго смотрел ему в глз. Его улыбющиеся губы сложились в жесткую гримсу. Почувствовв, что тишин з его спиной стл угрожющей, Уолкер смутился. Он зствил себя улыбнуться.

— Тк ты и есть тот смый герой? — мягко спросил Аттер.

Уолкер кивнул.

— Д. Д, это я.

Аттер быстрым шгом отошел от стол и остновился у плкт с изобржением концлгеря, повернувшись спиной к Уолкеру и к остльным, и принялся рссмтривть фотогрфию. Уолкер смотрел ему в спину и пытлся понять, что же произошло. Чувство покоя и удовлетворенности, влдевшее им мгновение нзд, ушло словно вод сквозь сито.

В комнте воцрилсь мертвя тишин. Дже дети притихли, глядя во все глз.

Нконец рздлся голос Аттер.

— Тебе не удлось обмнуть меня ни н минуту, — скзл он, не оборчивясь.

— Что? — спросил Уолкер с зстывшей н лице улыбкой.

Аттер обернулся.

— Я скзл, тебе не удлось обмнуть меня ни н секунду.

Уолкер потряс головой, словно желя вытряхнуть пыль из ушей.

— Я не пони...

— Но, готов поклясться, остльных ты сумел обвести вокруг пльц, ? — крикнул Аттер, обрщясь к своим людям. — Я готов спорить, вы поплись н удочку этого иуды, поверили тому дерьму, что он тут нговорил.

В мозгу Уолкер зкружился вихрь, и он никк не мог собрться с мыслями.

— Прошу вс, я...

— Кто ты ткой? — зорл Аттер с перекошенным от ненвисти лицом. — Кто тебя подослл? ФБР? Депртмент првопорядк? А может быть, ты один из немных шпиков Джерри Кн?

— Мистер Аттер, тут ккя-то ошибк...

— Впрочем, лдно. Можешь не отвечть. Я и тк зню, что ты из ФБР. Мне лишь хотелось посмотреть, стнешь ли ты продолжть молоть эту чепуху. Когд ты вошел в дверь, я уже знл, что ты из ФБР. Мне известно, что ты побывл здесь три дня нзд, получив здние внедриться в ядро ншей группы.

Уолкер рстерялся. Он был нстолько вне себя, что его губы шевелились, не издвя ни звук.

— Если ты и твои приятели думете, будто у Джесс Аттер нет друзей в верхх, то вы глубоко зблуждетесь. Ншу деятельность одобряют очень многие люди. Многие из них знимют высокие посты. И они шлют мне предупреждения! — воскликнул Аттер. — Предупреждения о том, что ко мне подослны ищейки, собирющие информцию для того, чтобы покрть Джесс Аттер и помешть ему исполнить священную миссию. Уберите отсюд этого иуду, любящего евреев! Чтобы я его больше не видел!

Сильные руки сгребли Уолкер и вытщили его из кресл.

— Что я сделл? — звопил Уолкер. — Что я сделл?

— Прекрти строить из себя невинную овечку! — гневно произнес Аттер. — Ккое тебе дли здние? Что ты мне должен был пришить? Зговор? Убийство?

— Прошу вс, скжите, что я ткого сделл? — воскликнул Уолкер.

Аттер подошел поближе.

— Я тебе скжу, что ты сделл, — тихо прошипел он. — Ты опять недооценил Джесс Аттер. И тут ты крупно ошибся. Я с смого первого дня знл, кто этот лос-нджелесский герой. Я знл это дже рньше. Я плнировл его действия. Я постоянно с ним общюсь. Я отдвл ему прикзы, ты, ренегт! Я отдвл ему эти чертовы прикзы!

— Это непрвд! — Уолкер бросился н Аттер, и Тини ннес ему короткий жесткий удр по почкм. Уолкер всхлипнул и упл н колени. Симптичня женщин удрил его в пх, и Уолкер, корчсь и извивясь, рстянулся н полу.

К нему подошел Аттер.

— Неужели ты думешь, что ткой вот Убийц с крестом мог действовть в Южной Клифорнии и чтобы я не знл о кждом его шге? Ты вошел сюд в тот смый момент, когд я рсскзывл своим людям о последнем его сообщении. Ты здорово ошибся, легвый! Вышвырнуть отсюд эту дрянь!

Тини и другой здоровенный прень проволокли Уолкер по полу к двери. По пути ему достлось еще несколько пинков. Один из детей плюнул ему в лицо. Вытщив Уолкер н злитый жрким солнцем двор, громилы швырнули его из птио н пыльную землю.

— Уноси отсюд свою здницу, ты, — процедил Тини, и громилы вернулись в дом.

Леж в пыли, Уолкер перевернулся. При кждом удре сердц его спину и крестец пронизывл остря боль. Он поднялся н ноги и, штясь, поплелся нзд к двери.

— Это непрвд! Непрвд! — крикнул он. По его щекм ктились слезы.

Из птио вышли Тини и его приятель. Тини держл в рукх втомт М-16.

— Если ты еще способен сообржть, то сейчс же унесешь подльше свою здницу, сынок, — рявкнул Тини.

— Но это непрвд! — крикнул Уолкер. — Непрвд!

Он сделл еще один нетвердый шг, и Тини дл очередь из втомт. Вокруг Уолкер поднялись облчк пыли, неторопливо рссеявшиеся в воздухе.

— Я скзл тебе: мотй отсюд! — медленно проговорил Тини. — А ну-к вли!

Уолкер стоял, всхлипывя и глотя слезы. В мленьких окошкх штб-квртиры покзлись лиц людей, выглядыввших нружу.

— Это непрвд! — негромко воскликнул Уолкер.

Тини спустился из птио, встл нпротив него и молниеносным движением своих мясистых рук плшмя удрил приклдом втомт по незщищенному животу Уолкер. Тот повлился н колени, схвтившись з живот. Он судорожно хвтл воздух, и при кждом вдохе его подбородок удрялся о грудь.

Он поднял голову и посмотрел н Тини.

— Это непрвд, — проговорил он сдвленным голосом, почти стонл.

Тини нвел дуло втомт н щеку Уолкер чуть ниже его првого глз.

— Хочешь подохнуть? — спросил он Уолкер.

Уолкер проглотил зстрявший в горле комок.

— Д, — прошептл он.

Н несколько секунд пустыня, кзлось, зтил дыхние и змерл в неподвижности. Зтем н двор неуклюже опустился большой, уродливый ворон. Тини отвел ствол винтовки от лиц Уолкер.

— Вли отсюд, сынок, — мягко проговорил он. — Пусть твоим стрдниям положит конец кто-нибудь другой.

Тини отступил нзд и ткнул пльцем в сторону стоящих втомобилей.

— Двй иди!

Уолкер зрыдл. Он зкрыл лицо рукми и, плч рскчивлся, стоя н коленях.

Тини жестом подозвл своего нпрник. Они взяли Уолкер з руки и, подтщив его к крю выжженного солнцем пустынного дворик, спустили его по склону по нпрвлению к импровизировнной стоянке. Уолкер остлся лежть тм, где упл, и продолжл плкть, уткнувшись лицом в пыль.

— Зводи свою тчку и мотй отсюд, пок у тебя есть ткя возможность! — крикнул сверху Тини.

Двое громил двинулись к дому.

Через некоторое время Уолкер поднялся, злез в фургон и двинулся в путь по дороге, петлявшей среди побуревших холмов.

8.15 вечер

Свет был по-прежнему погшен.

Нтн Сэперстейн по кличке Нэтти, подогнл белый «корниш» к зпдному концу улицы Снсет, нырнул в подземный грж ресторн «Ле Прк», с визгом зтормозил и сунул ключи от мшины одетому в крсную куртку дежурному по имени Грегорио.

— Добрый вечер, мистер Сэперстейн. Вы оствляете мшину ндолго?

Сэперстейн улыбнулся ему, и Грегорио послл ему в ответ куд более приветливую улыбку.

— Полгю, мне придется здержться н ужин, Грегорио. Несколько чсов мшин мне будет не нужн. Присмотри з ней повнимтельнее.

— Конечно, мистер Сэперстейн, — зверил его юнош и, облизнув губы, прыгнул в кресло водителя.

«Вот нхльный пршивец!» — весело подумл Нэтти.

Прежде чем открыть блестящие хромировнные двери ресторн, Нэтти, по своему обыкновению, осмотрел себя в устновленном спрв от вход голубовтом стекле. И, кк обычно, остлся доволен увиденным: низкорослый, похожий н гном, он тем не менее выглядел весьм импознтно и был безукоризненно одет. Нтн Сэперстейн уже очень двно смирился со своим полуторметровым ростом, точнее — с нехвткой ткового. Он понял, что сил человек, его возможности и общественное положение прктически не звисят от физических днных. Вот и сегодня, когд Нэтти Сэперстейн вошел в зл суд, помощники окружного прокурор, которые выступли в кчестве зщитников футбольной комнды, лишь сглотнули слюну и потупили глз. Нэтти поломл крьеру не одному многообещющему молодому человеку, рзнося в клочья обвинения, кзвшиеся ошеломленному противнику совершенно неопровержимыми. Молодые прокуроры бросли жребий, кому в очередной рз выступть против Нэтти. Его нзывли сторонником строгой дисциплины, и это определение нрвилось Сэперстейну. Оно свидетельствовло о неукротимой свирепости, и богтому клиенту, пожелвшему иметь в своим рсенле столь грозное оружие, приходилось выклдывть немлые деньги. В желющих недосттк не было. Нэтти Сэперстейн был ходячей легендой Лос-Анджелес — город, полного легенд. Проще говоря, он был лучшим двоктом город по уголовным делм. Точк. Если вы убили жену или зрезли любовницу, если вс зстукли н тможне и ншли в чемодне с двойным дном пру ключиков, если вы рстртили имущество компнии н удовлетворение низменных желний, если вы сделли что-то подобное и при этом богты, то, возможно, вм придет н ум фмилия Сэперстейн. Мфиози, кинозвезды, торговцы нркотикми — все они прибегли к дорогостоящим услугм Нэтти Сэперстейн. Ходили слухи, что Джон Де Лорен обртился было в его контору, но тм у него создлось впечтление, что Нэтти ему не по крмну. Несколько лет нзд произошел ншумевший случй, когд престреля суперзвезд, узнв о том, что ее юня мужеподобня протеже из Итлии путется ткже и с ее млолетним сыном, позвонил Нэтти и зручилсь его поддержкой, лишь потом вошл в соседнюю комнту и пристрелил мерзвку. Прежде чем действовть, он хотел быть уверенной в том, что Сэперстейн возьмется предствлять ее интересы в суде. Нэтти, рзумеется, не опровергл, не подтверждл эти слухи.

Нэтти внимтельно оглядел себя в голубом окне и улыбнулся. Кое-кто утверждл, что он позимствовл стиль одежды у пистеля Томс Вулф; другие утверждли прямо противоположное. Нэтти хрнил по этому поводу молчние. Сегодня он ндел легкий костюм-тройку внильного цвет, темно-синюю рубшку с белым воротником, голубой глстук и фетровую шляпу, цвет которой идельно подходил к костюму. К кждому костюму Нэтти подбирл шляпу соответствующего цвет. Это был его стиль. Десятки лет нзд Нэтти понял, что, когд ты рботешь двоктом в Голливуде, следует одевться эффектно — это вселяет в клиент уверенность.

Из-под шляпы н узкие плечи Нэтти ниспдли тщтельно уложенные седые волосы. Мод восьмидесятых диктовл возврт к коротким прическм, но звезд Нэтти вспыхнул в конце шестидесятых, когд он, хорошенько подумв, принял решение отрстить длинные волосы. И теперь, то ли из смолюбия, то ли из суеверия, он откзывлся обрезть их. К тому же молоденькие мльчики обожли длинные волосы. Нэтти нклонился поближе к своему отржению и попрвил нпомженные кончики усов нподобие велосипедного руля, придв им идельную симметричность. Усы были чстью его стиля, к тому же молоденьким мльчикм они тоже нрвились.

Удостоверившись в том, что его внешность безукоризненн, Нэтти открыл дверь ресторн и вошел внутрь.

Метрдотель Генри ринулся ему нвстречу с мсленой улыбкой н губх.

— Месье, вши гости уже здесь. Я усдил их з вш столик.

— Д, я зню, спсибо. Чем будешь потчевть н ужин, Генри?

— Морские окуни очень хороши, мсье Сэперстейн...

Столик Нэтти — кбинет в дльнем углу у здней стены — был к его услугм кждый вечер з исключением воскресений. По воскресеньям ресторн «Ле Прк» был зкрыт. З столом Нэтти не имел прв сидеть никто другой, дже если хозяин обедл в другом месте. Проходя по злу, звсегдти — н лицх многих из них можно было безошибочно прочесть их нционльность — мхли ему рукой и здоровлись. Нэтти приветствовл их сухой улыбкой. Он вошел в свой кбинет вслед з ослепительно крсивым юным блондином с ткими голубыми глзми, что они кзлись нрисовнными. Нэтти прижлся к юноше и, сунув под стол руку, положил лдонь н его ногу и легонько стиснул пльцми его мужские сокровищ. Юнош улыбнулся и сдвинул колени.

— Нэтти, й тк много хотель скзть тебе, — произнес он с отчетливым берлинским кцентом.

— Тк рсскзывй же, — улыбнулся Нэтти, принимя сткн мртини, принесенный официнтом.

— Сегодня Эллен гдль мне по кртм. — Юнош просиял и кивнул безвкусно одетой молодой женщине, сидевшей нпротив. — И крты биль ткой кроши!

Нэтти вовсе не был женоненвистником. Просто они были ему не нужны — рзве что в кчестве клиентов. В тких случях он мог быть глнтным, словно змей-искуситель. Сидевшее нпротив несчстное создние было безвредной фнтзией Эрик и збвляло его в дневные чсы.

— Что скзли кроши крты, Эллен? — спросил он.

Эллен был бледня, мссивня женщин, одетя в свободного покроя плтье черного цвет. Ее глз были щедро подведены черной тушью. Желя произвести н приятелей глубокое впечтление, Эллен признвлсь, что он — колдунья.

Эллен тинственно улыбнулсь.

— Крты сулят ншему Эрику удчу, — мягким голосом проговорил он, шевеля пунцовыми губми.

— Про ту роль, Нэтти. Роль в кино, куд я ходиль экзменовться. Я говориль тебе, что имею кроши днные.

Нэтти пригубил мртини.

— Это чудесно.

— Я готофф взять ту роль, Нэтти. Я ее зню. Крты биль очень блгожелтелен. Верно, Эллен?

— Очень, очень.

Нэтти улыбнулся ей.

— Мне вышл пиковя дм, — скзл Эрик. — Эллен говориль, пиковя дм никокт не прихотит. Првд, Эллен?

— Никогд.

— Эллен скзль, клиенты хорошо зплтиль бы з крты, который мне выпли.

— Крты сулят великое будущее, — скзл Эллен. — Успех в делх. Удчу. Грмонию. Счстье.

— Это очровтельно. — Нэтти открыл черный ониксовый портсигр и, вынув длинную сигрету, прикурил ее от золотой зжиглки.

— И любоффь, — добвил Эрик, улыбясь ему. — Крты предскзли про ромнтический, стрстный любоффь.

Нэтти еще рз стиснул под столом его генитлии.

— У нс и есть ткя любовь, — скзл Нэтти. Эрик вздохнул и положил голову ему н плечо.

* * *

В другом конце ресторн, в бре, скрытом з увитой плющом решеткой, Голд зкзл вторую порцию двойного виски. Он видел, кк Нэтти и его гости зкзывли блюд, кк им принесли зкуски, кк они их съели и официнт, збрв трелки, принес слт. Голд перехвтил взгляд брмен, и тот принес ему еще сткн. Около столик Нэтти остновились двое одетых в деловые костюмы молодых людей, которых Голд счел двоктми. Пришли зсвидетельствовть свое почтение его величеству. Нэтти что-то им скзл, молодые люди рссмеялись и отошли от столик. Голд, прихвтив с собой выпивку, нпрвился к телефонной будке, стоявшей подле втомт, торгующего сигретми.

В трубке послышлся голос Эвелин.

— Это Джек звонит. Кк тм Уэнди?

— Джек, подожди секунду. С тобой хочет поговорить Стэнли.

Минуту спустя трубку взял доктор Стэнли Мрковиц.

— Стэнли, кк он?

— Спит. Опять пришлось дть ей сильное снотворное. Мы нняли для Джошу сиделку. Мне бы не хотелось, чтобы он очень уж здумывлсь нд тем, что произошло. Чтобы он н этом зциклилсь. Ты же знешь, ее здорово избили.

— Зню.

— К тому же ее изнсиловли в здний проход. Ты знл об этом?

Стоя в будке, Голд повернулся тк, чтобы не терять из виду столик Нэтти. Юный блондин произносил тост; Нэтти и сидящя нпротив безобрзня женщин держли в рукх боклы с вином. Все трое смеялись.

— Джек, ты слушешь?

— Д, я слушю. Я не знл об этом, Стэнли.

— И все же мне кжется, что нм повезло. Ее могли убить. Не сомневюсь в том, что он стршно нпугн.

— По ней этого не скжешь. Вчер вечером, когд я вез ее домой, он был взбешен и яростно ругл Хоуи, но в целом держл себя в рукх.

— Джек, тебе чсто доводилось вести дел об изнсиловнии?

— Нет.

— Тк вот, сейчс у нее обычный послешоковый синдром. Некоторым женщинм он доствляет мучительные стрдния. И Уэнди — кк рз ткя женщин. Об этом я и хотел тебе скзть.

— Д?

— Мы с Эвелин все обсудили и решили увезти Уэнди и ребенк н несколько недель в Кбо. Увезти ее отсюд. У нс тм есть дом, и я полгю, что перемен обстновки срзу дст блготворный эффект и способствует выздоровлению. Он и видеть не хочет Хоуи, больше ее в городе ничто не удерживет. Что скжешь, Джек?

— Мне кжется, это удчня мысль.

— Првд? Отлично. Эвелин вылетет с ними звтр утром, я отпрвлюсь следом, кк только позволят обстоятельств. Я уверен в том, что Уэнди необходимо отвлечься от того, что произошло вчер ночью.

— Полностью с тобой соглсен, Стэнли. Спсибо тебе.

— Ншей девочке пришлось ткое пережить... А мы и понятия не имеем, что тут можно сделть.

Официнт зжег у столик Нэтти фейерверк. В воздух взметнулись языки плмени. Юнош зхлопл в лдоши.

— Никогд не знешь, где нйдешь, где потеряешь, Стэнли, — скзл Голд.

Повесив трубку, Голд нбрл свой рбочий номер. Трубку поднял Змор.

— Что-то ты сегодня здержлся, — зметил Голд. — Что-нибудь случилось?

— Ничего особенного. Слушй, Джек, почему бы нм вдвоем не прошвырнуться вечерком по Вест-Сйду. Нш прень непременно попробует сделть это ещё рз.

— Хорошя мысль, Шон, но двй будем действовть порознь. Имея две мшины, мы сможем покрыть вдвое большую площдь.

— Кк скжешь, Джек, — рзочровнно протянул Змор. — Я лишь хотел бы быть с тобой в тот момент, когд ты прищучишь этого мерзвц.

— Не волнуйся, Шон. Я обещю тебе, что ты будешь рядом.

— Хорошо.

Голд вернулся к стойке и зкзл еще виски. Он следил з Нэтти Сэперстейном, глядя сквозь увитую плющом решетку.

— Ф том рсклде быль только один плохой крт, — говорил Эрик, клдя в рот кусочек омр.

— Что з крт? — рссеянно произнес Нэтти, нкручивя н вилку ломтик язык.

— Скелет. Крт смерти.

Нэтти сунул язык в рот. Между его губ остлось торчть волоконце, и он всосл его в рот.

— Кто-то из моих близких скоро будет умирйт, — скзл Эрик. — Првд, Эллен?

Эллен нмзывл мслом кусок хлеб.

— Кто-то из смых близких. И очень скоро.

— Нверное, это есть моя ббушк. Он живет в Берлине. Он очшень больн.

Нэтти поднес к губм бокл кберне.

— Сколько ей лет?

— Девяносто один.

— Кк ее зовут?

— Берт.

Нэтти поднял сткн.

— Я пью з Берту. Которя в Берлине. Вечно жить невозможно, но Берт, уж конечно, пострлсь н слву.

— Нэтти! — Эрик рссмеялся и шлепнул его по руке.

Брмен включил мленький телевизор, стоявший у кссы. Н экрне появилсь Одри Кингсли.

«...руководство и рботники ншей стнции хотели бы извиниться перед телезрителями, которые были возмущены тем, что мы нзвли виновник убийств, имевших место в Вест-Сйде, христопродвцем. Мы понимем, что многие нши зрители могли быть оскорблены ткого род выржением, и мы получили немло телефонных звонков, в которых нм укзывли н ншу ошибку. И это действительно был ошибк, точнее — оговорк, о которой мы глубоко сожлеем. Сейчс в эфир выйдет Джефф Беллми с последними известиями о рсследовнии по делу Убийцы с крестом».

Несколько секунд экрн знимл «говорящя голов» Джефф Беллми, потом змелькли кдры: пресс-конференция мэр, шеф Гунц н пресс-конференции, прямой репортж из Вествилля, где были усилены нряды полиции, кдры о пеших птрулях Джерри Кн, обходящих округ Ферфкс, потом н экрне покзлся Джек Голд, стртельно уклоняющийся от репортерских микрофонов около Центр Пркер.

— Гляди-к, — скзл Голду прень, стоявший слев. — Это же ты!

Голд осушил сткн, бросил н стойку двдцтку и быстро вышел, оглянувшись н столик Нэтти Сэперстейн. Официнт кк рз предлгл им десертное меню.

— Когд же вы схвтите Убийцу с крестом? — крикнул вслед Голду прень из бр.

Голд пересек бульвр Снсет и устроился з рулем своего строго «форд». Уже стемнело, и, прежде чем рзвернуться, Голд включил фры. Он проехл по бульвру н восток, свернул н Зпдную улицу, потом поехл обртно по нпрвлению к Креншо. Вынув дрес, нцрпнный Хониуеллом н клочке бумги, он ншел нужный квртл и остновил мшину н противоположной стороне улицы. В доме, который он искл, было дв этж, и его стены явно нуждлись в ремонте. Збор был испещрен ндписями и рисункми.

Когд Голд был мленьким, по соседству жили сплошь белые — их было, во всяком случе, не меньше девяност процентов. Голд мог припомнить лишь нескольких цветных и пру мексикнцев, вот н улице Креншо жили в основном эмигрнты из Европы — рмяне, греки, поляки, итльянцы и несколько выходцев из Оклхомы. Тм жили, дже несколько евреев. Но в течение пятидесятых-шестидесятых годов улицу зполонили чернокожие. В последнее время появились корейцы, и их стновилось все больше.

В доме горел свет.

Голд не стл выключить рцию, но уменьшил звук. Пошрив под сиденьем, он достл серебристую фляжку и, отвернув крышку, сделл солидный глоток. Усевшись поудобнее, он принялся нблюдть з домом.

Спустя полчс открылсь дверь, и н зпущенную побуревшую лужйку упл луч свет. Из дом вышл мленькя чернокожя женщин лет шестидесяти, з ней покзлся мльчик девяти-десяти лет. Он нес н плече рюкзк, нбитый чем-то похожим н книги. Они сели в стоящий у обочины стрый «бьюик» и уехли. Через несколько минут н улицу вышл стройня женщин с коричневой кожей.

Он нпомнил Голду Анжелику. Рзумеется, Анжелик был куд крсивее, но ккое-то сходство все же было.

Это должн был быть жен Фиббс. Голд прочел в бумжке ее имя. Эстер.

Эстер Фиббс держл в рукх пру звернутых в полиэтилен швбр и плстиковое ведро. Уложив свою ношу в бгжник стоявшего н улице фургон, вернулсь к дому и зперл дверь. Зтем збрлсь в фургон и поехл по нпрвлению к северу.

Голд подумл, не поехть ли ему следом. Он вполне могл ехть н встречу с Бобби Фиббсом. Он могл солгть полицейскому и кк рз в этот момент ехть к своему мужу.

Порзмышляв, Голд решил оствться н месте. Он еще рз глотнул из фляжки и принялся рссмтривть дом. В квртиру никто не входил. Теней в окнх не появлялось.

Голд жевл сигру и нблюдл, внимтельно слушя рдио.

Он ждл больше чс. Ничего — ни в доме, ни по рдио. Н улице ни души, если не считть двух школьников в спортивных курткх, которые прошли по тротуру, перебрсывясь бскетбольным мячом.

Голд звел мотор и отъехл от обочины. Проезжя под уличным фонрем, он посмотрел н чсы. Пятндцть минут одинндцтого. Голд сжл в зубх сигру и поехл нзд в «Ле Прк».

Автомобиля Нэтти н стоянке не окзлось. Чтобы удостовериться в этом, Голд трижды объехл площдку. Зтем он включил первую передчу и нпрвил свой «форд» вверх по улице, ведущей к Голливудским холмм. Н пути к вершине пожиртель бензин зкшлялся и здымил, и Голд остновил мшину, чтобы остудить мотор. Отсюд, дже сквозь неизбежный смог, Лос-Анджелес выглядел великолепно — огромное множество ночных огней, сияющих словно рождественскя елк.

Нконец «форд» перестл дымить, и Голд поехл дльше.

Отыскть дом Нэтти Сэперстейн было нетрудно. Уже шестьдесят лет, с момент постройки в двдцтые годы, он был знменит н весь Лос-Анджелес устновленной н крыше сиреной, которую, впрочем, никогд не включли. Дом не был очень уж большим или роскошным, но его рхитектур в стиле египетского дворц и яркя розово-зеленя штуктурк стен постоянно привлекли внимние экскурсоводов, путешествоввших по Голливудским холмм н втобусе.

Голд остновил дымящийся «форд» н вершине холм и вылез нружу. Н подъездной дорожке стоял «роллс-ройс» Сэперстейн. Голд осмотрелся и, не увидев никого вокруг, быстро прошел вокруг дом, нпрвляясь к рке дверей, ведущих к блкону, окймляющему стены дом. В доме игрл музык. Голд шгл беззвучно и осторожно, стрясь не здеть дтчики сигнлизции. Он ккуртно отодвинул ветку с листьями и зглянул в скошенное окно.

* * *

Н подушкх дивн, листя журнл, рзвлился юный немец — обнженный, если не считть черных узеньких трусиков. Его гибкое молодое тело, нмзнное кремом, блестело. Нэтти Сэперстейн стоял у полировнного бр крсного дерев, одетый в длинное кимоно из черного шелк, перехвченное н поясе лентой того же цвет, и нсыпл в крошечный стеклянный флкончик кокин. Его серебристые волосы были собрны сзди в пучок. Добвив соды и немного воды, он нгрел флкончик в плмени мленькой золотой бунзеновской горелки, встряхивя его время от времени, чтобы отделить кокин от примесей. Вод во флкончике зкипел, и Нэтти процедил содержимое флкон через шелковый лоскуток. Н ткни остлись мленькие зернышки — чистый кокин. Нэтти осторожно взял зернышко и положил его н решетку чшечки мленькой трубки. Чиркнув золотой зжиглкой, он поднес плмя к кокину и резко вдохнул. Подержв дым в легких почти минуту, он медленно выдохнул. Юнош, лежщий н дивне, хихикнул. Нэтти обернулся к нему, улыбясь.

— Иди сюд, — низким голосом проговорил коротышк. Юнош медленно приподнялся и подошел к Сэперстейну, шгя мягко, словно кот. Нэтти протянул руку, и юнош скользнул ему в объятия, потирясь телом об Сэперстейн. Они стрстно поцеловлись, и Нэтти положил свободную руку н обтянутые трусикми ягодицы прня. Юнош отпрянул, кокетливо хихикя.

— Это мне?

Нэтти улыбнулся и положил в трубку еще немного кокин. Юнош, продолжя хихикть, взял пльцми черенок, и Нэтти поднес к чшечке огонек зжиглки. Прень всосл дым между стиснутыми зубми, крепко зжмурив глз. Нэтти положил трубку н стойку бр. Юнош вновь зшелся от смех.

— Зря потртил зтяжку, — мягко упрекнул его Нэтти.

— Прости меня, — отозвлся юнош и обвил рукми тонкую шею Нэтти. Тот поглдил его соски и лизнул в шею. Сунув руку в трусики юноши, он вынул его необрезнный член и лскл, пок тот не поднялся в эрекции.

* * *

Голд вернулся к мшине. Под горку «форд» бежл горздо резвее.

10.30 вечер

Хймен Гусмн по прозвищу Гершель с трудом поднял свое двухсотшестидесятифунтовое тело с дивн, стоявшего в его двухэтжной квртире, и выключил телевизор, немедленно рзбудив тем смым свою млютку жену Рут, уже около чс дремвшую в соседнем кресле.

— Гершель, — сонным голосом спросил он, увидев в его руке связку ключей, — ты что — в ресторн собрлся? В ткое-то время?

Гершель не мог припомнить, когд его в последний рз звли нстоящим именем — Хйменом. Его все звли Гершелем, и жен не был исключением. По имени его отц. По нзвнию ресторн. Дже когд он был ребенком и его стрик был еще жив, звсегдти звли мльчик «молодым Гершелем». Теперь, спустя тридцть лет после смерти отц, он стл собственно Гершелем. Теперь он уже и см тк себя нзывл.

— Д, — буркнул он. — Схожу туд.

— Зчем? — спросил Рут, вновь погружясь в сон.

— Сегодня собирлся прийти Джеки Мкс. Может быть, приведет с собой еще несколько человек. Я должен быть н месте.

В ответ послышлось сопение.

Гершель вышел, беззвучно зперев змок. Проезжя по холмм в сторону Лорел-Кньон, он перебрл в пмяти все, что ему предстояло сделть. Печеночный фрш — Джеки Мкс обожл котлеты из печени с луком. Содовя — Джеки терпеть не мог льд в содовой, но теплое пиво он ненвидел еще больше. Хлеб — достточно ли его нпекли утром? Джеки Мкс был бы очень рзочровн, если бы у Гершеля не ншлось котлет из печенки с луком. Он мог бы устроить скндл в присутствии своих прней. Рзумеется, он огрничился бы нсмешкой, но это все рвно повредило бы репутции зведения. Ткой уж у него стиль. От Джеки Мкс всегд можно ожидть дурцкой выходки.

Гершель Гусмн и Джеки Мкс были — кк бы это вырзиться — друзьями, если вм будет угодно тк скзть, уже в течение тридцти лет. Аккурт с той поры, когд стрший Гершель умер и ресторн достлся сыну. Тогд Мкс был молодым безрботным пистелем-юмористом. Он подрбтывл н роли конфернсье в стрип-шоу н зпдном конце улицы Снсет и шлялся по телестудии Си-би-эс, рсположенной в квртле Ферфкс неподлеку от зведения Гершеля в ндежде нйти кого-нибудь, кто мог бы помочь ему релизовть свои тлнты.

Гершелю было жлко худосочного, постоянно голодного бродягу. Кк-то вечером он по своей иницитиве соорудил для Джеки отменную печеночную котлету толщиной в три пльц и укрсил ее свежим укропом. Котлет был горячя и издвл соблзнительный ромт. Он положил ее н стол Джеки Мкс, который с видом голодющего человек сидел, прихлебывя остывший кофе и читя недельной двности журнл. Прень посмотрел н сндвич, зтем поднял глз н Гершеля.

— Я это не зкзывл.

— Зню.

— Но... у меня нет денег. Мне нечем зплтить.

— Ну и лдно. Зплтишь, когд стнешь знменитым. Кк и все вокруг.

Н лице Джеки Мкс появилсь серьезня мин.

— Я обязтельно стну знменитым. Но я вовсе не ткой, кк все вокруг. Я отрботю вм з бутерброд.

— Ешь, прень, — рссмеялся Гершель. — И не беспокойся. Это всего-нвсего сндвич.

— Нет, Гершель, я хочу отрботть. Может быть, помыть чшки и миски?

— Для этого у меня есть судомойки. Сделй одолжение, съешь сндвич — и все тут.

— Минутку, — отозвлся Мкс, оглядывя помещение. — У вс стрые ценники. Я могу сделть новые. Мой стрик рисовл вывески. Утром я приду сюд и все вм сделю. Новые ценники укрсят мгзин. Зчем вм оствться внклде?

С этими словми Джеки нбросился н сндвич, улыбясь Гершелю, и, нбив рот, принялся пережевывть печенку. И утром он, конечно же, явился с крндшми и кисточкми и нрисовл новые ярлыки, без спросу звысив все цены н двдцть процентов. Гершель вырзил удивление, и Джеки Мкс спросил:

— Сколько они тут провисели?

— Дв год.

— Долгонько, — непререкемым тоном зявил Джеки.

— Но цифры не совпдют с ценми, укзнными в меню.

— Я и их переделю.

С этого дня Мкс приходил сюд кждый день после полуночи. Обсудив с другими юмористми новые шуточки, он зкзывл печеночный пштет с пивом и, когд ему приносили сндвич, громко и с достоинством говорил официнтке:

— Зпишите з мой счет.

Он регулярно сменял ценники и этикетки. И меню тоже. Зтем окрсил помещение внутри, потом снружи. Внешний вид здния не менялся лет двдцть, и Мкс сделл из строго дом конфетку. Гершель любил и увжл его куд больше, чем всех прочих постоянных своих посетителей вместе взятых. В сущности, он и в грош не ствил телевизионщиков и киношников. Вот его отец был одним из тех, кого прельщл мишурный блеск, окружющий этих типов. Млдший же Гершель видел в них лишь шумную толпу лентяев, жестоких друг с другом, неверных своим женщинм, людей, которым нельзя было доверять в серьезном деле. Он ни кпли не жлел ктеров, не желвших честно трудиться и ночми нпролет сидевших в его ресторне, жлуясь н безрботицу. А их генты и менеджеры и того чище! Ящик его стол был збит чекми двдцтипятилетней двности, подписнными юными блбесми, утверждвшими, что они и есть будущие Сэмы Голдвины, и исчезвшими, кк только почт приносил бнковские протесты.

Нет, по мнению Гершеля Гусмн, для которого шестндцтичсовой рбочий день был нормой жизни, всех этих шоуменов явно переоценивли.

Именно поэтому Гершелю тогд, тридцть лет нзд, тк понрвился этот худосочный юнец, Джеки Мкс. Он был исключением из првил.

Гершель до сих пор обожл рсскзывть посетителям о том дне, когд Джеки Мкс пришел и скзл ему:

— Гершель, я больше не могу рисовть тебе вывески.

— Вот кк? Стло быть, возврщешься домой? Отлично. Этот хренов Голливуд — не место для тебя.

— Нет, Гершель, не в том дело. — Лицо Мкс рсплылось в улыбке. — Я нчиню делть собственный серил.

— Ого! Еще ккой серил! Н второй месяц после выход в эфир серил «И это любовь?» стл телевизионным шоу номер один. Шутливые получсовые сценки о бруклинском мусорщике, женившемся н дме из высших кругов Мнхэттен, кзлось, вернули зрителям Америку 50-х годов с ее добродушным сердечным юмором. Пронзительный вопль сосед: «Мистер Мкс! Сделйте нм одолжение, примите внну!» — стл едв ли не смой популярной нционльной хохмой. Шоу было бесспорным лидером экрн, и Джеки Мкс мгновенно превртился в звезду первой величины. Он был сценристом, директором, исполнителем глвной роли. К третьему сезону он стл ткже и менеджером. И в этот смый год шоу получило нзвние "Джеки Мкс и «Это любовь?». В следующем году серил уже нзывлся просто «Шоу Джеки Мкс».

Серил продержлся восемь сезонов, скзочно обогтив Джеки Мкс. После его звершения в 1964 году Мкс снялся в двух фильмх, которые см же финнсировл. Обе ленты нпрвились прямиком в мусорную корзину, и голливудские сплетники, всегд готовые подхвтить дурной слух, объявившие Джеки королем млого экрн, зговорили о том, что якобы кино ему не по силм. Джеки исчерпл себя, утверждли они, его успехи — в прошлом. Его звезд зктилсь. Мкс потихоньку уехл в свое имение в сельском рйоне штт Нью-Йорк и жил тм н протяжении десятк лет. Это было десятилетие революций, перемен, нступления нркотиков. Добродушный, печльный юмор Джеки Мкс остлся з рмкми эпохи, в которой слово «респектбельность» вызывло неизменный смех.

Нчиня с семьдесят восьмого год Джеки Мкс вновь стл время от времени появляться н подмосткх — в ночных клубх, н концертх и — что ниболее примечтельно — в теледебтх Мэрв и Дины, Двид и Дик. Кк же он изменился! Прибвил в весе пятьдесят фунтов, пепельные волосы зсеребрились сединой. Он стл носить нглийские глстуки, и юмор его стл острым, жестким, отчянно-веселым. Его шутки приобрели оскорбительный, скндльный оттенок в трдициях Дон Риклес. Однко если Риклес был любезен и глнтен, Джеки Мкс держлся холодно и сдержнно. Эдкий Мистер Смооблдние. Его колючие реплики блистли интеллектом. Вм бросют в лицо оскорбление, но вы не в силх сдержть смех. Крсон буквльно двился от хохот, сидя з своим столом. Публик ревел от восторг. Приглшенный н передчу гость, которому были дресовны ядовитые стрелы крсноречия Джеки, нтужно улыблся и крснел.

Джеки Мкс вернулся!

Лс-Вегс, Атлнтик-Сити, То-Лейк. Пончлу он предствлял тких ртистов, кк Синтр, Мртин, Дэвис. Зтем и см стл суперзвездой. В нчле восьмидесятых Джеки рзвлекл публику Невды по тридцть недель в год, оствшееся время выступл н концертх, и число его поклонников росло н пять-шесть миллионов з год.

Зтем последовло приглшение от Нелли Сймон. Новя бродвейскя постновк. Одн из глвных ролей нписн специльно под Джеки Мкс. Горздо меньше денег, чем он получл рньше, но ккой престиж, ккой почет!

Гершель впервые в жизни съездил в Нью-Йорк, чтобы увидеть своего друг, купющегося в лучх слвы. Его игр не покзлсь Гершелю очень уж смешной, но публик считл инче, ведь это глвное, не тк ли?

Шоу выдержло дв сезон, и теперь нью-йоркскя трупп приезжл в Лос-Анджелес. Сегодняшнюю вечеринку в ресторне Гершеля двли в ознменовние первого дня возобновления репетиций. Джеки Мкс нстоял н том, чтобы отпрздновть дту в стром, привычном зведении. Вечеринку плнировли нчть после восьми — ткже привычное Джеки Мксу время посещения знменитого ресторн Гершеля.

Притормозив свой «эльдордо» у бульвр Лорел-Кньон, Гершель улыбнулся. Остновившись н улице Снсет, он нблюдл з проезжвшими мимо мшинми.

Все эти годы Джеки Мкс был ему верным — кк бы это скзть? — другом. Кждый рз, готовясь выступить в «Тропикне», «Гостинице в пустыне» или «Цезре», он звонил Гершелю и приглшл его и Рут н спекткль, полностью их обеспечивя з свой счет. И они нередко приезжли. Рут любил Лс-Вегс. И оттого Лс-Вегс нрвился и Гершелю.

Нибольшее впечтление н Гершеля Гусмн Джеки Мкс произвел, когд он лежл в фешенебельном номере лс-вегсского отеля н новенькой кровти, обнженный, если не считть усыпнной бриллинтми звезды Двид, мерцвшей среди волос н его лобке. Его обхживл шикрня шлюх.

Гершель постучл в дверь номер Мкс.

— Кто тм? — послышлся из-з двери голос Джеки.

— Гершель.

— Рут с тобой?

— Остлсь внизу.

— Входи. Дверь не зперт.

Гершель открыл дверь и увидел суперзвезду Джеки Мкс, совершенно голого, збвляющего шуткми лс-вегсскую проститутку, которя усердно полировл предмет его мужской гордости, скрючившись подле Джеки н кровти.

— Вот, Гершель, — скзл Джеки, — проверяю новую секретршу. В днный момент он — кк бы это вырзиться? — отбивет телегрмму в устной форме.

Проститутк хихикнул, не отрывясь от своего дел.

— Можно скзть и тк: печтет письмо. Девиц еще рз хихикнул, промурлыкв что-то неприличное.

— Неясно выржешься, крошк. Д оно и понятно — с нбитым ртом... — И обернулся к Гершелю. — Её прелестня головк словно создн для бизнес!

Вновь смешок.

— Тк знйте, мисс Флетчер: если я и возьму вс н рботу, но просить вс сврить кофе не стну!

Это окзлось последней кплей. Проститутк рзрзилсь смехом, и Джеки Мкс, вытщив из ее рт крсный, мокрый от слюны член, шлепнул себя по брюху.

— Полгю, вы уже поняли, мисс Флетчер: этой рботы вм не видть кк своих ушей.

Схвтившись з живот, девиц здохнулсь от хохот.

* * *

Сворчивя н Ферфкс-веню и вспоминя этот случй, Гершель рссмеялся.

Джеки Мкс — человек особенный, это уж точно. И поэтому нынче вечером все должно быть н уровне.

Тк что перестнь волновться, скзл он себе. Рзве может что-нибудь не получиться? Что-нибудь! Когд рботет ночня смен? Д все, что угодно!

Кк-то у него в ночную смену рботл официнтк, любившя пошлить в женской уборной. Что вы хотели бы? Кофе? Чй? Или, может быть, меня? Вторя кбинк слев? Отлично, буду через пять минут.

Еще одну ночную официнтку, невинное с виду создние, он зстукл н продже мрихуны посетителям, н лицх которых, впрочем, читлся явный интерес.

Несколько дней нзд прень, едв ли шестндцти лет от роду, перерезл н кухне горло судомойке, причем в смый рзгр суеты после окончния предствления в соседнем тетре.

Рзве может что-нибудь случиться? В ночную смену — все, что угодно.

Гершель поствил «эльдордо» н своей стоянке, которя — он отметил это с удовлетворением — был зполнен почти до откз, и пешком прошел полквртл до ресторн. Было 11.15 вечер.

11.40 вечер

Уолкер медленно бродил по Вест-Сйду, пытясь понять, что же ему хочет сообщить Господь.

Он был уверен в том, что Господь хочет передть ему послние, но никк не мог его понять. Кк всегд, он был недосягем, невидим, неслышен. И тем не менее он был рядом. Вокруг и везде.

Н то он и Господь. Уолкер отлично это понимл.

Ему сегодня был знк свыше. Джесс Аттер и его прни. Это было испытние. Вот ткое же испытние выпло Иисусу в пустыне. Господь поствил н его пути препятствие, желя убедиться в его твердости и решительности.

Все они — евреи. Теперь Снни был уверен в этом. Все люди либо евреи, либо простофили. Дьяволы и ведьмы. Антихристы. Он должен порзить их огнем и болью. Он зствит их зплтить з свои деяния. Их руки в крови. В крови Христ-млденц. Д пдет н их головы мщение Господне.

Евреи должны быть нкзны з все, что они нтворили. И тогд человечество обретет нконец свободу.; Господи, помоги Убийце с крестом.

11.41 вечер

Сидя в своем зпрковнном н бульвре Креншо «форде», Голд зметил хорошо сложенного мужчину, который прошелся до грницы квртл, повернулся, двинулся нзд и прошел мимо. Он проходил тут уже третий рз. Н сей рз он прошел под тускло светившим уличным фонрем. Это был мужчин, фотогрфию которого нынче вечером принес посыльный Хониуелл. Это был Бобби Фиббс.

Фиббс еще рз прошел мимо дом. Теперь он остновился, окинул взглядом улицу и быстро двинулся к двери. Вынув из крмн брюк ключ, он сунул его в змочную сквжину. Ключ не поворчивлся. Фиббс внимтельно осмотрел его, подсвечивя фонриком.

— Сук! — злобно прошипел он, дергя дверную ручку. — Сук пршивя!

Отойдя от прдной двери, Фиббс пошел в обход дом. Его тень мелькнул в мленьком зднем дворике, обнесенном живой изгородью. Он подошел к окну и постучл по ствням. Они были зперты изнутри н крючок. Фиббс порылся в крмне и вынул нож с трехдюймовым лезвием н пружине. Выпустив лезвие, он сунул его в щель деревянной рмы.

— Не двигйся, подонок, — произнес Голд, приствив к его зтылку дуло пистолет. — И не оборчивйся.

— Сволочь! — негромко выруглся Фиббс. — Вот сволочь!

— Спокойно, — скзл Голд, стоя з его спиной, и осторожно выхвтил нож из пльцев Фиббс.

— Слушй, — усмехнулся Фиббс, — ты никк подумл, что я решил взломть двери своего дом? Это мой дом, прень. Я потерял ключ. Говорю тебе серьезно, брток. Я живу здесь. Двй-к я покжу тебе документы.

Фиббс сделл попытку обернуться, и Голд шмякнул его о стену дом.

— Попытешься еще рз — и я снесу тебе бшку. Слышл, что я говорю?

— Хорошо, хорошо. Кк скжешь. Я лишь хотел объяснить, что ты ошибешься. Черт побери, я живу здесь. Нельзя же огрбить свой собственный дом.

Голд звернул его руки з спину, зщелкнул нручники и быстро пригнул Фиббс к земле.

— Эй, д послушй же меня! — рздрженным голосом произнес Фиббс. — Это мой дом!

— Зткнись, Бобби.

— Э, д тебе известно мое имя! В тком случе ты знешь о том, что я живу здесь. Вчер ночью мы повздорили с моей струшкой, я вернулся, чтобы збрть одежду, эт психовння сучк сменил змки. Я собирюсь поутру зняться поискми рботы, и мне нужны чистые...

Голд врезл ему локтем по пояснице, и Бобби, хрюкнув, повлился н бок, привлившись к стене.

— Зткни псть, говорю тебе! — рявкнул Голд.

Он вытщил из крмн сложенную нволочку, рзвернул ее и нтянул н голову Бобби.

— Эй, в чем де...

Голд врезл рукояткой пистолет ему по зтылку. Колени Бобби подогнулись, он сполз по стене и повлился н утоптнную землю.

Голд выбежл н подъездную дорожку и осмотрел улицу. Ни слев, ни спрв никого не было. Он вернулся нзд и поднял н ноги ослепленного, зковнного в нручники Бобби.

— Иди туд, куд я скжу, и — ни звук, подонок!

Голд торопливо провел Бобби к мшине и, открыв пссжирскую дверцу, втиснул его крупное тело в слон, поствив его н колени н пол и уперев его зкрытое нволочкой лицо в сиденье. Зтем быстро обошел мшину и сел з руль. Он отъехл от обочины, крутя руль левой рукой и отстегивя ремешок пистолет првой, зтем с силой прижл дуло к ткни нволочки.

— Рсслбься, — прорычл он. — Не двигйся. Не рзговривй.

Около пяти минут они ехли н север по нпрвлению к центру город, пок не окзлись н пересечении пяти шоссе, рсходящихся в стороны по типу клеверного лист. Голд остновил мшину н пустынной улице, зстроенной промышленными склдми. Улиц кончлсь тупиком, перекрытым проволочным згрждением, з которым сновли втомобили, проезжющие по пересечению втострд. Голд вытщил Фиббс из мшины и подтолкнул его к учстку згрждения с порвнной проволокой и покосившимися столбми. Голд шел з Фиббсом, крепко упирясь ему в спину бейсбольной битой, которую он достл из бгжник своей мшины. Фиббс шел, спотыкясь н кждом шгу, пок нконец не нлетел с рзмху н один из столбов. Голд спустился следом. Фиббс попытлся встть н ноги. Из-под нволочки доносилось его тяжелое дыхние. Голд потянул его вверх, взявшись з нручники.

— Послушй... — зговорил Бобби дрожщим, испугнным, приглушенным голосом. — Кто ты, черт побери? Откуд ты взялся?

Голд не ответил. Он провел Бобби по узкому коридору между рядми колонн. В дльнем конце коридор было выстроено помещение, обрзовнное полотнми рсходящихся ндземных дорог. Стены, потолок, змусоренный пол — кругом рзрисовнный бетон: «Янки! Вон из Сльвдор!», «Мртин и Роз», «Если ндо кого-то без шум убрть — обрщйтесь к Рубену». В куче сигретных окурков что-то зшуршло, удляясь. Несколько лет нзд тут был известный слон игрльных втомтов, пок его не зполонили лкши и нркомны. Люди перестли сюд ходить. Говорили, что в этой крысиной норе водятся привидения.

Голд вытолкнул Фиббс н середину и отошел в сторону. Об они обливлись потом.

— Ты из полиции? — крикнул сквозь нволочку Бобби, стрясь перекрыть голосом рев проносящихся нд ними и вокруг них мшин. — Если ты полицейский, тк рестуй меня, мть твою! Тщи меня в свою хренову тюрьму! Только прекрти эти свои штучки!

Голд оперся о грязный столб и вынул из крмн сигру. Прикурив, выпустил струю дым в сторону Бобби.

— Чего тебе ндо? — звопил тот.

Голд выдохнул еще одну струю дым.

— Чего тебе...

— Хорошо повеселился вчер ночью, Бобби?

Бобби слегк повернул голову, словно стрясь рзглядеть Голд сквозь нволочку.

— Что тебе понрвилось больше — трхть эту белую суку или избивть ее?

— Слушй, ты! Я и понятия не имею, мть твою, о чем ты толкуешь.

— Ты просто кйф ловишь, нсилуя и избивя. Ты в жизни не получл большего удовольствия, , Бобби?

— Ты с ум сошел! Ты с ум сошел, мть твою!

— Вы с Алонсо отменно рзвлеклись вчер ночью, не тк ли? Ну что ж, теперь повеселимся по-другому. Сегодня ночью. Не сходя с этого мест. Я и ты. А кк збв зкончится, ты рсскжешь мне все, что я хочу знть. Кто устроил рзборку. Кто двл тебе дрес жертвы. Кто дл тебе ключи. Но прежде мы повеселимся, крошк. Повесели-им-ся!

Голд рзмхнулся и сильно удрил битой, целя по ногм. Колення чшечк Бобби треснул с хлопком, словно лмпочк, брошення с третьего этж. Бобби вскрикнул и рсплстлся, словно крб, н згженном бетоне, дергя уцелевшей ногой, пытясь унять боль.

— Это не я! Не я! Это Алонсо! — кричл он. — Это все Алонсо! Он принес мне список! А получил его от своего двокт! Нэтти Сэперстейн! Это он все устроил! Нэтти Сэперстейн! Нэтти Сэперстейн!

Голд нклонился нд Бобби и вновь знес биту для удр.

— Ты тк от меня не отделешься, Бобби, — скзл он. — И не рссчитывй тк легко отделться.

Пятниц, 10 вгуст

2.37 ночи

Гершель Гусмн был очень доволен. Все шло отлично. Просто змечтельно.

В 12.15 весь зл зполнил шумня толп во глве с Джеки Мксом. 41 человек! Они зкзли лососину, булочки, яйц, сосиски, шшлыки, ветчину, сыр — все меню! Гершель приготовил печенку н луковом соусе и подл ее с огромным количеством подливки, чем вызвл долгие рукоплескния. Джеки Мкс рзвеселился, его гости — пистели, студенты, ктрисы, музыкнты, поклонницы музыкнтов и преуспевющие люди — продолжли плодировть, нслждясь всеобщим весельем. Гершель зметил тетрльных критиков, имевших собственные прогрммы н телевидении, и нескольких стрых друзей Джеки Мкс из Лс-Вегс.

В шумную вечеринку быстро окзлись вовлечены остльные посетители, вскоре кто-то уже доствл из бумжного пкет бутылку виски, и Гершель, имевший лицензию н торговлю только пивом и вином, впервые в жизни притворился, что ничего не видел. Были слышны шутки, стрые истории, обросшие подробностями, или явное врнье. Джеки Мкс штло из стороны в сторону, и он грозился снять брюки. Гершель пообещл выствить его мужские достоинств в витрине мгзин. Джеки сообщил, что их вес будет рекордным. Все громко хохотли.

Около двух чсов нрод нчл потихоньку рсходиться. Джеки Мкс, поддерживемый под руки грудстыми хористкми, покинул зл одним из последних. Около двери он кинулся Гершелю н шею и рсцеловл его в обе щеки.

Хористки дотщили его до стоящего у вход лимузин. Оствшиеся посетители, покчивясь, выходили н улицу.

Официнтки нчли убирть со столов посуду, рсствлять стулья и мыть пол. Гершель, стоя з прилвком, полировл большой нож для резки мяс. Столь ответственную рботу он не доверял никому и всегд выполнял ее см.

В зле остлось совсем немного поздних посетителей — похоже, это были рокеры, поверяющие друг другу з чшкой кофе свои рокерские мечты.

З одним из столиков сидели шесть человек: трое были членми недвно созднной постпнковской группы под нзвнием «Скузз», рядом с ними восседл пожиля дм, солист группы, нпротив нее в креслх рзвлились удрниц и бсистк из группы «Lollippops». В течение пятндцти минут последняя (нзыввшя себя Квики) зигрывл под столом со Скром, солистом группы, и его возлюблення решл сложную здчу: рсцрпть ли нхлке лицо прямо в зле или поколотить ее н улице.

Под висящими н стене криктурми н великих были зняты еще три столик: дв молодых ктер из Нью-Йорк исповедовлись друг перед другом в своей нелюбви к Лос-Анджелесу, прочк голубых выяснял отношения и две пистельницы пытлись пережить провл их третьего сценрия.

Берди, полня пожиля блондинк шестидесяти лет, рботвшя официнткой, первя зметил его.

— Убирйся отсюд! — зкричл он и бросилсь в сторону кухни, сбивя по пути столы и стулья.

Квики, сидящя лицом к двери, увидел его второй и издл пронзительный вопль, от которого, по словм свидетелей, волосы встли дыбом.

Скр встл и обернулся. Н его губх появилсь нсмешливя улыбк, он схвтил з горлышко пивную бутылку и двинулся нвстречу человеку, стоявшему в дверях.

Гершель кк рз нгнулся з упвшим ножом, когд услышл крик Берди, испугнный вопль Квики и стрнный смешок Скр. Пройдясь в душе по поводу музыкнтов, он выпрямился и посмотрел через прилвок — кк рз вовремя, — для того чтобы увидеть, кк человек двжды выстрелил в живот Скр. Кк сок из перезрелого рбуз, из Скр хлынул кровь, мгновенно злив его футболку. Его уже мертвое тело упло н стол, из-з которого он пру минут нзд поднялся. Визжщя Квики, кзлось, обрел второе дыхние, и ее визг поднялся н тон выше. Его прервл выстрел, превртивший голову девушки в кроввое месиво. Стул опрокинулся, и ноги Квики в черных колготкх мелькнули в воздухе.

Все, нходившиеся в зле, еще секунду нзд сковнные ужсом, бросившись под столы, прижлись к кфельному полу.

Лишь мссивня Берди, все еще пытвшяся пробрться н кухню, был отличной мишенью для убийцы.

Беля формення одежд н спине Берди окрсилсь пунцовой кровью, хлынувшей гейзером, и официнтк свлилсь н пол подобно подстреленному слону.

Гершель метнул из-з прилвк нож в сторону стрелявшего. Стль лязгнул о кфель, не долетев десяти футов.

Человек повернулся к Гершелю и спустил курок. Гершль, приседя, почувствовл резкую боль в левом плече. Он повлился н подсобные столы, стоявшие з прилвком. Человек выстрелил шесть рз, и н спину Гершеля посыплись осколки стекл и куски мяс.

Убийц сделл несколько шгов внутрь, спокойно перезрядил свой обрез 12-го клибр и сделл несколько выстрелов нугд. Кто-то из-под стол зкричл: «Не ндо! Остновитесь! Не ндо!»

Стрелявший переложил оружие в другую руку, нгнулся к витрине и вывел н ней пульверизтором большой крсный крест.

Резко повернулся и вышел.

Одн из сценристок, прятвшяся з перевернутым столом, продолжл кричть: «Не ндо! Не ндо! Нендонендонендо!»

2.59 ночи

Ферфкс-веню был безлюдн.

Уолкер добежл до угл и повернул н зпд, оствляя позди яркие огни. Пробежв несколько квртлов, он осознл, что до сих пор держит в руке обрез. Он проскользнул н узкую темную улочку между двумя домми. Добежв до ее конц, сдвинул крышку с ккого-то полуподвльного люк, бросил туд оружие, зтем здвинул крышку н место.

Выбрвшись н дорогу, Уолкер вновь нпрвился к востоку. И вдруг похолодел: путь ему прегрждл полицейскя птрульня мшин, сверкющя синими и крсными сиренми.

Уолкер ринулся через улицу вниз к узкой ллее, которя зкнчивлсь рзрушющейся бетонной стеной, перелез через нее, окзвшись н крыше грж, и спрыгнул в темноту. Пробежв немного, он окзлся н соседней улице.

Птрульня мшин звывл з углом, следуя з ним.

Уолкер пересек улицу по нпрвлению к шоссе. Ему пришлось прыгнуть н кпот ккой-то мшины, чтобы преодолеть зросший сорнякми проволочный збор, и он очутился н звленной мусором улочке. Уолкер умудрился уклониться от свет фр полицейской мшины, покзвшейся в конце улицы. Выл сирен, кто-то з его спиной кричл. Он услышл негромкие щелчки, зтем нечто прожужжло мимо его ух. В него стреляли.

Уолкер бросился бежть. Изгороди и розовые кусты црпли ему лицо, он перелезл через зборы, слыш свист пуль позди себя. Он потерял нпрвление: не мог вспомнить, где оствил свой фургон. Ночь вокруг него рзрывли сирены, десятки сирен. Он бросился в прк, где днем пенсионеры игрли в итльянские кегли, упл в сырую трву. Вокруг него рзом зрботли рзбрызгивтели воды, орошй его кплями, сверквшими в лунном свете. Уолкер сктился с холм и увидел перед собой бскетбольную площдку. Он перелез через збор и побежл к противоположному концу поля, где, опершись о збор, попытлся отдышться. Одежд, мокря от пот и воды, прилипл к телу.

Внезпно стло светло кк днем.

Прямо в него вперился луч, спускющийся прямо с неб. Звисший нд ним вертолет издвл трубные звуки.

— Не двигться! Стой, где стоишь! Не двигться!

Уолкер побежл по ккуртно подстриженному гзону, преследуемый лучом прожектор.

— Не двигться! Стой, где стоишь! Полиция! Не двигться!

Сзди слышлись быстрые шги. Все. Конец. Уолкер перевлился через кирпичную стену. Тень по-прежнему нд ним. Он пересек крошечный дворик, зствленный плстиковой летней мебелью. После толчк Уолкер по воротм дерево треснуло и поддлось. Визжли сирены. Н узкой улице, зтененной пльмми и кучуковыми деревьями, ему удлось оторвться от пронзющего луч прожектор. Вертолет кружил нд деревьями, прочесывя лучом улицу, но густя крон деревьев скрывл Уолкер.

Уолкер пробрлся сквозь плотную изгородь н соседнюю улицу, где не было крсно-синих врщющихся огней полицейских мшин. Он здыхлся, все тело болело, но он зствил себя бежть.

Снов сзди шги. Кжется, один человек.

Уолкер пробежл через огромную стоянку около темного супермркет. Вертолет потерял его и трещл где-то вдлеке, луч прожектор скользнул по крышм. Сирены нпоминли длекий лй гончих.

Он остновился, попытлся успокоить бешеный стук сердц и выровнять дыхние. Никких шгов. Никого.

Свой фургон он ншел тм, где припрковл его, — з супермркетом. Он рспхнул дверь мшины и ввлился внутрь, слишком уствший, чтобы зкрыть ее з собой. Сердце бешено колотилось. Неровное дыхние рвлось из груди. Прислонившись к стене фургон, он подтянул колени к груди и глубоко вдохнул.

Вдруг он змер.

Шги! Близкие и осторожные.

Уолкер опустил руку в тйничок под сиденьем водителя и вытщил обрез. Он положил оружие н колени и прикрыл его гзетой. С трудом, но зствил себя дышть медленно, через нос.

Шги приближлись. Булыжники гулко грохли под подошвми грубых ботинок.

Уолкер ждл.

Молодой полицейский в форме приблизился к фургону и зглянул в открытую дверь. Он зметил Уолкер и нпрягся, крепче сжв в руке револьвер.

— Вылезй! — прикзл он дрожщим голосом.

— А в чем дело?

— Просто вылзь, черт бы тебя побрл! — зорл полицейский, и тут Уолкер в упор выстрелил в него. Удр отбросил прня н десять футов, но плец, лежвший н курке, неожиднно дернулся. Уолкер почувствовл росчерк полицейской пули н щеке.

Уолкер стоял и тупо смотрел н мертвое тело. Просто чтобы быть уверенным до конц, он выстрелил еще рз.

Он зхлопнул дверь кбины фургон, повернул ключ зжигния. Вертолет, кк голодный стервятник, кружил несколькими улицми дльше. Уолкер проехл немного нзд, зтем выскользнул н освещенное шоссе Л-Сьянег. В зеркле зднего обзор зметил три птрульные мшины. Держсь з руль левой рукой, првой обхвтил пистолет. Но полицейские мшины вскоре отстли. Уолкер вздохнул.

Проехв несколько квртлов, он рсслбился и спокойно продолжил путь.

5.07 утр

Если рньше все было плохо, то теперь — просто ужсно.

Корреспонденты сновли везде, нступли друг другу н ноги, бубнили н рзных языкх в микрофон о «деликтесной резне». Вспышки кмер ярко осветили Ферфкс-веню, рссеивя тумн и помогя солнцу, тускло зсветившемуся н востоке.

Голд подумл, что все это было похоже н тетр, н одну из тргедий Шекспир. Кроввую и неизбежную. Трое убитых, дже четверо, считя молодого полицейского, двое серьезно рненных, трое в состоянии шок. Одним из тяжело рненных был Гершель Гусмн, его стрый товрищ, которого н «скорой помощи» доствили в больницу в критическом состоянии. Другой жертвой окзлся один из нью-йоркских ктеров. Пулю извлекли из его легких, но у него почти не было шнсов выжить. Его коллегу из Нью-Йорк, нсмерть перепугнную пистельницу и бсист «Скузз» здело лишь слегк. Остльные — пр голубых, вторя пистельниц, гитрист и удрник из «Скузз», вдов Скр, все официнтки и мльчишки-помощники — двли сбивчивые покзния и описния стрелявшего. Некоторых, вежливо посдив в полицейские мшины, отвезли в Центр Пркер н просмотр фотогрфий возможных убийц. Мэр и нчльник полиции Гунц выглядели несколько смущенными, были небрежно одеты — они стояли, окруженные возбужденными журнлистми, пытясь отвечть н вопросы корреспондентов. Дв репортер из соперничющих японских компний новостей зтеяли дрку и были здержны. Долли Мэдисон стоял з нчльником полиции, что-то шепч ему н ухо. Член муниципльного совет Оренцстйн пытлся держть себя в рукх. Репортеры зкидывли мэр новыми вопросми, не получя ответ н только что зднные. Впрочем, основня мсс журнлистов и не пытлсь услышть ответ — это было просто невозможно в том нрхическом беспорядке, который црил н улице.

Новости о бойне в кфе рзнеслись, словно пожрня тревог, по всему округу Ферфкс, и жители, в основном пожилые, высыпли н улицу прямо в пижмх. Они толпились з полицейскими мшинми, с ужсом смотря н пурпурный крест, выведенный н витрине кфе Гершеля.

Голд вновь зшел в кфе. Змор последовл з ним. Они молч пересекли зл, скрипя рзбитым стеклом под ногми. Дктилоскописты до сих пор фотогрфировли, снимли отпечтки, вычерчивли дигрммы.

Голд рспечтл сигру, положил в крмн обертку и зкурил.

— Кк, кстти, звли новичк-полицейского?

Змор перелистл зписную книжку.

— Эстевез.

— Сколько времени он был н службе?

— Семь месяцев.

Голд сокрушенно покчл головой.

— Был бы он поопытней — ни н шг не отходил бы от своего нпрник и не полез бы н рожон, чтобы спрвиться с тем подонком в одиночку.

Змор пожл плечми.

— Его нпрник стрше и тяжеловт. Не мог з ним поспеть. А Эстевез, кк и все молодые, любил рисковть. Любил.

Голд здумчиво жевл сигру.

— Нверняк остлись беремення жен и выводок ребятишек.

— Кстти, он был холостяком.

Голд поднял глз к потолку.

— Ну почему я от этого не чувствую себя лучше?

Голд подошел к лборнту, нбирвшему кровь из лужи в пробирку. Луж был в дюйм глубиной и по консистенции нпоминл зврной крем. Голд зтянулся сигрой.

— А кк имя ктер из Нью-Йорк?

Змор вновь открыл зписную книжку.

— О'Коннор. Дэвид Джон О'Коннор.

— О'Коннор, — рзмышлял Голд. — Берди Вильям-сон, Ктерин Квики Акост и Милтон Скр Скрбруг. И новичок Эстевез. Ни одного еврея. Нш прень делет промшку. Н ткой скорости ему жизни не хвтит, чтобы истребить нс.

Змор оздченно посмотрел н Голд.

— Лдно, пошли отсюд. Нм здесь больше нечего делть, — буркнул Голд.

Толп н улице росл, и любопытные все больше нпирли вперед, пытясь зглянуть в окн кфе. Мэр, освещенный многочисленными юпитерми, все еще что-то рсскзывл репортерм.

— Что теперь? — спросил Змор. — В Центр Пркер — опросить свидетелей?

Голд посмотрел н толпу.

— Снчл домой. Хочу принять душ. Похоже, будет тяжелый день.

— Мне идти с вми?

— Нет, встретимся в Центре Пркер.

Мужчины рзошлись. Кк рз в этот момент в толпе нчлось оживление, море людей рздвинулось, пропустив вперед Джерри Кн и его единомышленников, громко скндирующих: «Никогд вновь! Никогд вновь!» Н носу Кн крсовлсь широкя беля повязк. Он продолжл энергично кричть.

— У евреев хорошя пмять, господин мэр! — Он потрясл кулком перед мэром, прерывя его речь н полуслове. — Мы никогд не збудем тех, кто смзывет кровью евреев мотор своей политической мшины!

Репортеры повернулись спиной к мэру и бросились к Кну со своими микрофонми. Член муниципльного совет Оренцстйн умудрился выглядеть одновременно потрясенным и довольным. Гунц куд-то испрился.

— Все вы! — орл Кн, укзывя н окружвших мэр людей. — Вы все виновты в этой бойне! Все вы змешны в этом! И это вм не сойдет с рук!

Долли Мэдисон рвнулся вперед.

— У вших людей есть оружие, — скзл он Кну. — Мы этого не потерпим. Нужно быть осторожнее.

— Пошел ты к черту! — прорычл Кн. — Если полиция не может нс зщитить, мы прекрсно зщитим себя сми. Хвтит терпеть ночные убийств! Хвтит с евреев! Никогд вновь! Никогд вновь!

Он повернулся к своим спутникм, взмхнул рукой, и они уже вместе продолжили скндировние.

Зжужжли кмеры, техники дли мксимум освещения н место конфликт.

— Мы не можем позволить вм носить оружие, — нстивл Долли Мэдисон.

— Ну тк попробуй отнять его у нс, — с вызовом ответил Кн, сверкя глзми. — Покжите миру, что полиция Лос-Анджелес делет с евреями, пытющимися зщитить себя. Покжите миру, кк относятся к евреям в Лос-Анджелесе!

Долли Мэдисон зстыл, смущенный. Через плечо он окинул взглядом предствителей прессы.

— Подождите здесь! — прошипел он Кну, повернулся н кблукх и нпрвился к Гунцу, чье лицо нпоминло зстывшую неподвижную мску.

Кн сделл знк сортникм, и они, обогнув толпу, встли з полицейской желтой лентой н рсстоянии пятндцти футов друг от друг с ружьями в рукх.

— Эй, дядюшк Айк! — обртился Кн к Голду. — Этот полицейский не ткой нпористый, кк истинный еврей. А ты просто бьешь человек по морде.

Голд покчл головой.

— Ты придурок, Кн. Мотй отсюд и не мешй нм делть ншу рботу.

— Если бы вы делли свою рботу, кк это положено, нс бы здесь не было. Сегодняшний день не отличется от других. Мы, евреи, всегд больше стрдем от полицейских, вместо того чтобы чувствовть себя в безопсности. Что ты думешь по этому поводу, дядюшк Айк?

Голд уствился н перевязнный нос Кн.

— Выглядишь ты не здорово, приятель. Может, прибвим еще и костыли?

Кн ухмыльнулся.

— Кмеры рботют, Голд. Свою лучшую рботу ты совершешь почему-то под покровом ночи. Или под действием трвки?

Голд уже нчл приближться к Кну, когд между ними возник Долли Мэдисон.

— Мистер Кн, — здыхясь, скзл он. — Соглсно чрезвычйной ситуции, возникшей в городе в днное время, мэр и нчльник полиции рзрешили вм оствить оружие при том условии, что оно будет незряженным.

— Ккой прок от пустой пушки? — зорл Кн.

Долли Мэдисон нервно мигнул.

— Это удобно для полиции. Я ндеюсь, мы можем сотрудничть. Вы и полиция не должны спорить по поводу оружия.

Кн уствился н него, зтем рзрзился громким смехом и повернулся к Голду.

— Дядюшк Айк, ты слышл, что он скзл?

Голд резко повернулся и зшгл прочь. Он услышл, кк Долли Мэдисон говорил Кну, что они могут дть совместное зявление прессе и скооперировть усилия в рсследовнии.

И ехидный смех Кн в ответ.

Голд продрлся сквозь толпу, отыскл свою мшину, вствил ключ в зжигние. Проехв три квртл от мест происшествия, он зметил, что утреннее движение перетекло неторопливо с улицы н улицу, словно не было в кфе Гершеля пролившейся н пол крови. Голд, кк всегд, порзился, кк мло кругов идет от кмня, брошенного в пруд, которым предствлялся ему Лос-Анджелес. Город был слишком большим, слишком децентрлизовнным, чтобы пытться рзделить его еще больше. Кжется, именно этого и хотел убийц.

Голд открывл дверь квртиры, когд свернутя гзет просвистел в воздухе и шлепнулсь к его ногм. Генфис, пекинес миссис Акермнн, живущей в соседней квртире, злился злобным лем. Рзносчик гзет, (очень хорошо сложенный, около тридцти лет, в шортх и рубшке с длинным руквом, пробегл мимо него по узкой дорожке, огибвшей двор. Он, видимо, не зметил Голд, потому что, когд Голд обртился к нему, вздрогнул.

— Поздновто бежите сегодня?

Рзносчик уствился н Голд и ничего не скзл.

Голд подошел к нему поближе. У прня н лице крсовлись свежие црпины.

— Ккие-то проблемы, не тк ли? — спросил Голд.

Рзносчик гзет смутился. Он молчл и пялился н Голд.

— Вы мерикнец? — поинтересовлся Голд. — Говорите по-нглийски?

Прень кивнул.

— Слышите, кк т собк лет? — Голд укзл н ктивно погвкивющего пекинес. — Из-з вс эт собк лет кждый день, потому что вы все время бежите по двору. Миссис Акермнн попросил меня поговорить с вми, потому что я ее сосед и потому что я полицейский. Тк что сделйте нм обоим одолжение и не бегйте в ншем дворе — и не швыряйте тк гзеты, договорились?

Рзносчик молчл.

— Договорились? — повторил Голд.

Рзносчик медленно кивнул.

— Д.

— Змечтельно. — Голд повернулся к нему спиной и подобрл свои гзеты. Он зшел в квртиру и зхлопнул дверь перед прнем, который молч смотрел ему вслед.

В квртире тихо игрло рдио. «Мили по Европе», 1962 или 1963 год. Семндцтилетний Тони Уильямс н удрных.

Голд нлил себе грммов сто виски, опустошил сткн, зтем нлил еще полсткн и отпрвился в внную.

2.59 дня

К полудню темпертур достигл 38 грдусов. Нд городом звис смог. Первый подобный случй з семндцть лет, сообщили по рдио и предупредили о вредном влиянии ткой погоды н здоровье. Инверсия слоев. Результт згрязнения. Видимость резко ухудшилсь. Школьников отпустили с знятий. Зводы остновились. Тротуры пустовли. «Скоря помощь» был звлен вызовми пожилых людей, стмтиков и детей.

В три чс Уолкер нпрвился к мстеру и пожловлся н плохое смочувствие; ему нужен был свободный день. Мстер-мексикнец откзл ему, нпомнив, что з день до этого Уолкер уже уходил с рботы рньше. Уолкер нтянуто улыбнулся и вышел из док. Сев в фургон, он подъехл к первой попвшейся телефонной будке и вырвл из спрвочник стрницу с мгзинми по продже оружия. До ближйшего было две улицы. Он проехл в мгзин и купил новое ружье, 12-го клибр, вместо выброшенного ночью, охотничий нож с десятидюймовым лезвием и несколько коробок птронов. В следующем мгзине он купил еще один большой нож, несколько фляжек и пру охотничьих спог. Последними его покупкми были походня плит, плтк, спльный мешок, несколько фляжек, несколько походных пйков, мчете, пятидесятиметровый кнт и еще одн винтовк.

Сунув все покупки в фургон, он нпрвился к мленькому домику с крыльцом, где жил Терри. Он припрковлся н тихой извилистой улочке и, зрядив новое ружье 12-го клибр, вылез из грузовик. Дверь домик окзлсь зпертой. Он с силой толкнул дверь, но змок не поддлся. Уолкер отошел нзд, поднял оружие и выстрелил в змок. Дверь рспхнулсь. Он вбежл в дом с криком: «Терри!» Везде влялсь рзбросння одежд. Н холодной плите стояли кстрюли. Уолкер зглянул в внную, под кровти и з шкфы. Нконец он зметил прикрепленную н холодильник клейкой лентой зписку:

"Кевин!

Мы с Эйбом уехли в Вегс. Приедем в понедельник утром. Оствйся с Андре. С Жнетт я поговорил. Веди себя хорошо и не збудь зубную щетку. Люблю тебя, мм.

P.S. «Можешь нс поздрвить!!!»

Уолкер присел н стол, положил ружье н колени и перечитл зписку. А зтем спокойно, методично прошел через квртиру, рзбивя все — трелки, сткны, круш ружьем, кк дубинкой, мебель. Взяв с кухни нож, он вывернул низннку мтрсы, подушки, рзодрл одежду Терри и Кевин, фотогрфии — все. В внной приклдом рзбил зеркло, висевшее нд рковиной. Он открыл крны, и вод взметнулсь фонтном. Вернувшись в комнту, он нписл н стенх: «СМЕРТЬ ВСЕМ ЕВРЕЯМ», «СМЕРТЬ ЕВРЕЙСКОЙ ШЛЮХЕ» — и рзрисовл обои крсными крестми.

Вернувшись в фургон, положил ружье н сиденье рядом с собой и медленно поктил от дом, никем не змеченный.

Уолкер нпрвлялся к зпду, к пустыне. В Сн-Бернрдино он зпрвился, зполнил фляжки водой и после этого свернул с удобной дороги н узкую колею, ведшую в сторону пустыни. В ветхом придорожном мгзинчике он купил хлеб, шоколдного мсл, кофе и фруктов.

Через три мили дорог сошл н нет. Уолкер осторожно поехл по песку, лвируя между зрослями кустрник. Несколько рз ему пришлось вылезть из мшины и рсчищть дорогу. В один из моментов он услышл рокот вездеход несколькими милями дльше. Уолкер схвтил винтовку и змер, но звуки вскоре смолкли. Когд он нконец достиг основния горы, солнце нчло сдиться з тумнно-орнжевый горизонт. Небо было кирпичного цвет. Уолкер рзделся, оствив только носки и тяжелые ботинки, и вывлялся в пыли, кк собк, смеясь и звывя. Присев н корточки и опрвившись, он осмотрел свои испржнения, оствшиеся н крсном песке.

Уолкер пошел нвстречу сдящемуся солнцу с протянутыми рукми. Он опустился н колени и поблгодрил своего Бог, своего Христ.

Он знл, кем он был сейчс.

Он был првой рукой Бог.

Он был мстящим нгелом.

Он был зщитником Христ.

В его рукх сосредоточилсь судьб всего мир.

Никто не мог нвредить ему. Теперь он это знл. Он был бессмертен. Пули отлетли от него прошлой ночью. Он это видел.

Он был бессмертным.

Он был убийцей з Христ. Дже врг скзл ему это.

Мстящим з Христ.

Мстящим з Священного Брн.

Убийц з Христ.

Мстящим з Христ.

Христос.

Он был Христос.

Теперь он это понял. Вот почему они хотели погубить его, эти евреи. Вот почему они его тк боялись. Он был Христос. Он!

— Я — Иисус! — прокричл он зходящему солнцу. Потом помочился н песок и повлился н спину, извлявшись в смеси песк и мочи.

5.07 вечер

Клрк Джонсон не мог этому поверить.

Он смотрел н чсы снов и удивлялся: 17.07!

Он прибыл н дв чс рньше. Это просто невозможно! Что-то случилось — дв чс!

Он припрковлся перед домом Эстер Фиббс н бульвре Креншо, пытясь объяснить себе, кк взрослый, достточно зрелый мужчин умудрился приехть н дв чс рньше.

Клрк уехл из испыттельного центр в полдень, отпросившись н остток дня. Ккя польз от суеты в ткой вжный день? Съев свой легкий звтрк, слт из тунц и немного фруктов, он отпрвился в спортивный зл для рзминки, зтем зехл в химчистку и збрл пиджк и серые слксы, принял душ, оделся, сел в мшину, и вот он здесь — н дв чс рньше, кк школьник н первом свиднии.

Ккого черт...

Неожиднно н улице покзлся фургон Эстер. Клрк похолодел, боясь, что он увидит его. Эстер выбрлсь из мшины, зхвтив с собой пкет с зднего сиденья. Н ней были кроссовки, джинсы и плотня футболк. Он зшл в дом.

О Боже, подумл он, я кк последний идиот, примчлся рньше н дв чс, он еще не нчинл собирться.

Что з черт? Что со мной?

Вдруг он подумл, что Эстер может выйти из дом, увидеть его, приехвшего н дв чс рньше. Он — дурк.

Клрк звел мшину и резко рвнул от дом, все время смотря в зеркло зднего обзор, и перевел дыхние, лишь когд отъехл н дв квртл от дом.

Он въехл в прк Креншо. В прке был тихий пруд, окруженный песчными холмми. Ему рсскзывли, что когд-то в пруду водились утки, но их переловили подростки. Двным-двно местные жители здесь игрли после нступления сумерек, теперь же прк превртился в дурно пхнущее место.

Клрк уселся н рзрушющуюся бетонную скмью у смой кромки воды и уствился н голую однорукую куклу, плвющую в грязной воде.

Он взглянул н чсы — 17.32.

О Боже, кким знудливым может быть человек!

Очень знудливым. Знудливым нстолько, чтобы приехть н дв чс рньше. Знуд! Знуд, постоянно приходящий минут в минуту, вежливый, опрятный, пунктульный, зботливый, спокойный, лояльный. Знудливый.

Знудливый нстолько, чтобы сводить окружющих с ум. Особенно женщин.

Он довел до ручки жену. Он ушл к другому.

«Клрк! — крикнул он, стоя в дверях, ее друг сидел и ждл в мшине. — Пойди посмотри в грдеробе, все ли в порядке с носкми!»

Когд Ивон ушл, он решил попробовть. Он стрлся. Он бросил одежду н пол, оствил грязные трелки в рковине и не звел будильник.

Он лежл в кровти и пялился н потолок.

Утром он встл в четыре чс, пошел в комнту дочери, которую Ивон збрл с собой. Он зплкл. А потом вымыл пол и убрл весь дом.

Это было шестндцть лет нзд.

С того дня он смирился со своим совершенством. Просто он был слишком првильным с смого нчл, кк скзл одн из его сестер.

Мльчишк с учебником зшел в прк и сел н скмью н другой стороне озер, лицом к Клрку Джонсону. Их рзделяло пятьдесят футов грязной воды. Мльчишк открыл книгу и нчл читть. Джонсону стло жрко. Он встл со скмьи, снял пиджк и сел снов, ккуртно свернув его н коленях.

После рзвод он пытлся флиртовть со всеми женщинми, которые ему встречлись. Это было ошибкой, потому что он стрлся стть тем, кем он н смом деле не был. Женщины это чувствовли и отклоняли его приглшения. Потом у него был «моншеский» период, когд он всю свою сексульную энергию изливл во время бег или игры в гндбол, по крйней мере, ему кзлось, что он изливл до тех пор, пок кк-то рз не окзлся в кинотетре, специлизирующемся н порно. Н экрне две девицы знимлись любовью, ккой-то мексикнец с соседнего ряд улыблся ему.

Когд в понедельник утром он появился н рботе, он уже принял решение. Ему ндо встречться с женщинми. А поскольку в светских кругх он не врщлся, знкомиться нужно было н рботе. Тк кк пять лборнток и три секретрши из испыттельного центр были змужем, оствлись только жены, дочери и сестры его «клиентов».

Д, Эстер кк рз являлсь одной из этих — он был супругой выпущенного под честное слово человек, и длеко не первой чужой женой, которую он приглшл н ужин. До нее он познкомился с двумя женщинми, првд, случились эти знкомств уже двно, и конец этих историй окзлся просто ужсным. Он тогд кк рз только нчл рботть в испыттельном центре, и женщин, супруг которой он упек в тюрьму, угрожл рзоблчить их связь, если Клрк не вызволит его н волю. Другя женщин, приходившяся сестрой его «клиенту», просто хотел, чтобы он доствл ей нркотики. Он уверял, что это укрепит их любовь.

Кких трудов ему стоило отделться от обеих женщин и умудриться избежть оглски и конц крьеры! В ход было пущено все: взятки, угрозы, лесть, тк что этот урок ему ндолго зпомнился. Он больше не стрлся звязть отношений с женми «клиентов». Пок не появилсь Эстер.

Н другой стороне пруд появился другой мльчишк и присоединился к сидящему. Они болтли, громко смеялись и оживленно рзмхивли рукми.

Он долго ждл женщину, подобную Эстер: спокойную, сильную, трудолюбивую, знющую жизнь. Женщину, которой нужны были его внимние и збот. Короче, ту, которя могл по достоинству оценить Клрк Джонсон.

Уже потом он почувствовл всю ее притягтельность. Эстер был высокой, худощвой, спокойной — кк рз ткой женщиной, ккие ему нрвились, и полной противоположностью низенькой и бойкой Ивон. Н лице Эстер явно отржлись ее сильный хрктер, ум, решительность. Не то что у большинств клифорнийских девушек.

Джонсон улыблся, думя об Эстер. Он был очровн ею, и мысль об Эстер привел его в возбуждение. Он бросил взгляд н мльчишек и нервно поднялся со своего мест.

Он не мог поверить в свою удчу, когд он ншел ее, потом — когд Бобби Фиббс бросил ее. Это был явня ошибк Фиббс.

Н другой стороне, пруд один из мльчишек, сидевших н скмейке, протянул другому мленький, звернутый в фольгу пкетик второй сунул в его руку свернутую в трубочку бнкноту.

Нркотик! Чертов продвец нркотиков! Прямо рядом с ним! Это тк неприятно порзило Клрк, что он отвлекся от мыслей об Эстер. Он быстро встл и пошел через прк к мшине.

Медленно пробирясь сквозь оживленное уличное движение, он пытлся предствить, что Эстер думл о нем. Может быть, то же, что думли о нем остльные женщины — что он стромоден, стеснительный знуд, неиспрвимый лох и т. д. Но он знл, что он может предложить Эстер, ткже любой другой женщине, которя оценил бы его. То, о чем его «клиенты» не могли и мечтть, — он предлгл будущее. Просто хорошее будущее. И он понял, встретив ее, что это было именно то, о чем он мечтл больше всего в жизни.

А он мог дть это ей.

В 18.30 он припрковлся н улице, где жил Эстер, порядочно не доехв до ее дом. Остлось убить еще полчс. Он зглушил мотор и включил рдио, пытясь поймть ккую-нибудь спортивную прогрмму. Вдруг кто-то постучл в окно. Он повернулся и увидел мть Эстер. Он держл з руку мленького Бобби. Женщин что-то говорил ему. Он опустил стекло.

— Почему вы ждете н улице, мистер Джонсон? Зходите в дом.

— М-м... Я приехл слишком рно, миссис Фиббс. — Он глупо улыбнулся и постучл по циферблту чсов.

— Ккие глупости. Эстер одевется нверху. Зходите в дом.

— Я... я не уверен, что это удобно, миссис Фиббс.

— Конечно, вы не уверены. Но я-то зню. Я кк рз собирлсь зняться приготовлением пирожных с орехми для внук.

Клрк Джонсон вылез из мшины и повернулся к млышу.

— Тебя, я зню, зовут Бобби. Мне двно хотелось познкомиться с тобой. Кк поживешь?

Мленький Бобби мрчно нсупился, смотрел себе под ноги, молчл и тк и не взглянул н обрщвшегося к нему Клрк.

— Бобби, — нчл увещевть внук миссис Фиббс, — невежливо молчть, когд от тебя ждут ответ.

— Привет, — пробурчл мльчик.

Миссис Фиббс подмигнул Джонсону.

— У мленького человечк сегодня опять неудчный день.

— Д что вы? — Джонсон подошел к ребенку поближе и сочувственно спросил:

— Что случилось, сынок?

Мленький Бобби явно не желл рзговривть.

— Ну же, млыш, — скзл пожиля женщин, подтлкивя Бобби. — Ответь дяденьке.

Бобби нконец взглянул н Джонсон и упвшим голосом пожловлся:

— Меня не приняли в бейсбольную комнду. Сегодня игр, меня не взяли.

— Првд? — Джонсон взглянул н ббушку Бобби.

— Чемпионт среди нчльных школ, — пояснил он.

Джонсон опять взглянул н мльчик.

— Почему же тебя не взяли в комнду?

— Я... я не умею бить. — Мльчик был готов рсплкться.

— Действительно?

Млыш печльно кивнул. Он смущенно вертел в рукх мяч и биту.

— Дуэйн скзл, что умники не умеют бить. Он скзл, что очкрики не видят, куд бить.

— Дуэйн тк и скзл? — мягко спросил Джонсон.

— Лдно, мужчины, обсуждйте это без меня, — вмешлсь миссис Фиббс и нпрвилсь к дому. — А я приготовлю пирожные. Вы знете, ккой нш дом? Зходите, не стесняйтесь.

— Дй-к мне взглянуть н мяч, Бобби, — скзл Джонсон. Мльчик протянул ему мяч. Джонсон повертел его в рукх. — Знешь, Дуэйн бсолютно не прв. Хороший игрок должен быть большим умником.

Бобби ндул губы.

— Хороший игрок, — продолжл Джонсон, — должен все время думть. Ккой мяч бросет подющий? Куд он хочет его нпрвить? Где упдет мяч — в поле или нет? Кк он подл в прошлый рз? Понимешь меня, Бобби? Йоги Берр скзл, что девяносто процентов успех в игре в бейсбол звисит от мозгов игрющих. Кто твой любимый игрок?

— Дэррил Строберри. Он уехл в Креншо.

— Дэррил Строберри — великий игрок. Ты хоть рз видел, кк он выступет по телевизору? Строберри очень умный прень. Все лучшие игроки — умники. Тед Вильямс, Род Крью, Мики Мнтл.

— Точно? — Лицо ребенк оживилось.

— Конечно. Все эти ребят, игрющие сейчс в серьезных комндх, ходили в колледж. Нужно иметь хорошие мозги, чтобы игрть в бейсбол. И хороший глз.

— О-о! — горько протянул Бобби и дотронулся пльцем до своих очков с толстыми линзми. — А я ношу вот это.

— Но рзве ты плохо видишь, Бобби? Ты же видишь лучше, чем те, кто не носит очки. У тебя огромное преимущество!

— Д? — удивился мльчик.

— Естественно. Когд офтльмолог проверил нше зрение, он прописл нм ткие очки, в которых мы все видим. У тех, кто не носит очки, не вжно, кк хорошо они видят, все рвно нет ткого зрения, кк у нс, кто их носит.

— Вы не шутите?

— Смотри. Регги Джексон — лучший игрок, который когд-либо игрл в бейсбол. Он сделл три рекордных перебежки в одной из игр. Он всю жизнь носит очки.

— И првд! — воскликнул мленький Бобби.

— Конечно, првд. В очкх Регги видит мяч, кк ястреб кролик. — Они шли по нпрвлению к дому, Джонсон с мячом, ребенок — с битой в рукх. — Знешь, Бобби, бейсбол больше нук, чем спорт. А искусство удр построено н принципх, которые можно выучить, кк мтемтику.

— Я хорошо зню мтемтику! — счстливо произнес Бобби.

— Следить з мячом, делть удр, не срывясь слишком рно, — всему этому можно нучиться. Слушй, встнь-к туд, я кину тебе несколько мячей.

* * *

Почти чс спустя миссис Фиббс вышл н мленькое крылечко И увидел своего внук, зпульнувшего мяч тк, что он удрился о крышу новой «тойоты» господин Ким. Клрк поймл крутящийся мяч и вместе с Бобби кинулся бежть, громко хохоч.

— Видел, ббушк? Это был по крйней мере двойной удр!

— Тройной, — скзл Джонсон.

— Тройной? — зкричл мльчик. — Ты тк думешь?

— Безусловно.

Миссис Фиббс посмотрел н обоих и вздохнул.

— Тройной, ббушк! — снов звопил Бобби.

— Не кричи тк, дорогой. Пирожные готовы.

Н кофейном столике в гостиной стоял поднос со сткном молок, кофейником, чшкми и свежеиспеченными пирожными.

— Присживйтесь, мистер Джонсон, — предложил миссис Фиббс. — Не стесняйтесь. К сожлению, не могу предложить чего-нибудь покрепче. Эстер не держит в доме ничего подобного. Мой покойный муж, дьякон, говривл, что ни один мерикнский дом не может быть полной чшей без бутылки хорошего бурбонского из Кентукки. Думю, что я соглсн с ним.

Он окинул Джонсон оценивющим взглядом.

— Вы ведь не зконченный трезвенник, мистер Джонсон?

Бобби поглощл еще теплые пирожные и зпивл их молоком.

— Конечно нет, миссис Фиббс, — ответил Джонсон, беря чшку кофе. — Хотя, боюсь, я слишком хорошо зню, чем зкнчивется чрезмерня приверженность к нркотикм и спиртным нпиткм.

Он встревоженно посмотрел н миссис Фиббс.

— Я не хотел вс обидеть, миссис Фиббс.

Он мхнул рукой.

— Что вы, что вы, молодой человек. Мне слишком много лет, чтобы обижться н кого-то.

— А чем вы зниметесь? — вдруг поинтересовлся Бобби, зпихивя в рот третье пирожное. — Где вы рботете?

Джонсон улыбнулся.

— Я рботю в испыттельном центре.

— Я зню, где это. Мой пп туд ходит.

Джонсон бросил быстрый взгляд н миссис Фиббс.

— Я зню.

— Моего ппы сейчс нет. Мм говорит, что он больше не придет.

Миссис Фиббс и Клрк Джонсон посмотрели н мльчик и ничего не ответили.

— Я очень рд, — скзл Бобби и взял сткн с молоком. — Я его ненвижу.

Зтем его глз округлились.

— Мм, — воскликнул он. — Неужели это ты!

Эстер спустилсь по лестнице в гостиную. Н ней был черный, с большими плечми, тлсный костюм, укршенный фльшивыми бриллинтми. Короткие волосы он звил, уложив их в мленькие кудряшки. Он с трудом сдерживл себя, пытясь не выглядеть смодовольной.

— Отлично выглядите, — выдохнул Клрк, поднимясь.

— Что эт стря штучк? — спросил Эстер, и жен-шины зсмеялись.

— Куд ты идешь, ммочк?

— Мы идем н блет, сынок. Не тк ли, мистер Джонсон?

— Клрк, — попрвил он, улыбясь.

— А потом мы поужинем и потнцуем. Это вы мне обещли. — И он улыбнулсь Клрку.

— Будьте осторожнее, не ездите в Вест-Сйд, — предупредил миссис Фиббс. — Этот сумсшедший Убийц с крестом, похоже, убьет кого-нибудь сегодня ночью. И полиция, кжется, не сможет его остновить. Если бы это был черный, они быстро его поймли бы. Ручюсь, тут же линчевли и схоронили.

— Соглсно информции, поступющей в Центр, — произнес Джонсон официльным тоном, — я бы не исключл возможности скорого рест.

Все трое уствились н него.

— Сомневюсь, — пробурчл миссис Фиббс, больше обрщясь к себе, чем к кому-либо еще.

— В любом случе, — продолжил Клрк Джонсон, — мы не собиремся зезжть в рйон Беверли-Ферфкс. Тнцы будут в Псдене, в Посольском предствительстве, ресторн нходится в деловой чсти город. Вш дочь будет в безопсности, миссис Фиббс, уверяю вс.

— Это не имеет никкого знчения, — усмехнулсь Эстер. — Мм, я рботю в рйоне Вест-Сйд кждую ночь.

— Это вовсе не знчит, что это должно нрвиться, — прировл миссис Фиббс.

— Я не хочу збивть себе голову сплетнями о кком-то сумсшедшем. Мне ндо обеспечить себя и ребенк. Полиция, нсколько я зню, не собирется оплчивть мои счет.

Тень пробежл по лицу миссис Фиббс.

— Все рвно мне это не нрвится.

Клрк Джонсон посмотрел н чсы:

— Думю, нм пор идти, Эстер. Знвес поднимется точно в восемь.

Н улице миссис Фиббс зговорщически прошептл:

— Я зберу Бобби домой. Рзвлекйтесь. — Он обнял Эстер. — Ни о чем не волнуйся. Мистер Джонсон, будьте осторожнее.

Джонсон взял Эстер з руку и повел по дорожке.

— У вс змечтельня семья. Очень.

Эстер улыбнулсь.

— Они, безусловно, очровны вми.

— Ндеюсь, оствшиеся присоединятся к ним.

Он подвел ее к мшине, рспхнул дверь. Эстер посмотрел н крсную мшину, потом н него, зтем снов н мшину и удивленно покчл головой.

— Мистер Джонсон, — скзл он, злезя в «порше» одной из последних моделей, — вы человек, постоянно преподносящий сюрпризы.

— Клрк, — попрвил он, усмехясь.

7.31 вечер

Голд нпрвил свой стрый «форд» в нпоминвшее пещеру здние стоянки «Сенчури-Сити». По темному коридору, извиввшемуся спирлью, он нпрвился к верхним этжм. Н третьем этже припрковлся недлеко от подъемников, чудом втиснувшись между двумя мшинми. Голд включил рдио и приготовился ждть.

Через несколько минут он поймл себя н том, что нчинет дремть. Пожлев, что не прихвтил с собой термос с кофе, он с силой хлопнул себя по лицу. Вполне понятно — он не мог припомнить, когд з последнее время он мог спокойно отдохнуть. В конце концов, у него был очень тяжеля неделя. И похоже, он никогд не зкончится.

Взять, к примеру, сегодняшний день.

Нчльник полиции Гунц вызвл его и Долли Мэдисон в семь утр и орл почти до восьми. «Результты, результты», — втолковывл он. «Аресты, слежки, хоть что-нибудь», — орл он. Голд, конечно, возрзил ему, что, если Гунц считет, что спрвится с рботой лучше, то мог бы сделть ее см. Все прошло тк, кк и предполгл Голд, Гунц предупредил, что Голд двно нрывется н скндл и что он теряет поддержку дже со стороны своих «собртьев». Н что Голд ответил, что он не хочет быть ни мэром Лос-Анджелес, ни премьер-министром Изриля, тк что он, Гунц, мог убирться к черту со своими угрозми. Долли Мэдисон кк будто съежился под обвинительной тирдой шеф, и Голду стло дже жль Долли, тем более что н улице ему покзлось, что он зметил в его глзх зстывшие слезинки.

По крйней мере, у них было описние этого человек, хотя свидетели из кфе Гусмн тк и не смогли прийти к соглсию в детлях. Преступнику двдцть — сорок лет, рост от пяти до шести футов, вес — 175 — 225 фунтов; волосы русые, глз же не зпомнил никто. Дв свидетеля были уверены, что н рукх убийцы видели ттуировку. Остльные этого подтвердить не могли.

Днные были немедленно введены в компьютер и рзослны по всем гентствм в Южной Клифорнии. Остток утр был посвящен детльному рзбору поступвших сведений. Ничего нового. Проверили многих, окзвшихся под подозрением, но у всех было либи. Полиция оствил в списке людей, чье либи нужно было проверить, остльных вычеркнули.

В полдень Голд прикзл Зморе оствться н посту, см же в одиночестве отпрвился обедть. Он выбрлся н мшине из Центр Пркер через здний вход, тщтельно избегя сотен репортеров, устроившихся н Лос-Анджелес-стрит. Один рз он остновился, чтобы купить пинту виски и пкет печенья, и по дороге в Анхим нскоро перекусил. У ворот н склд стояли новые охрнники, они тщтельно проверили удостоверение Голд и лишь зтем пустили его внутрь.

В этот рз Голд не обртил внимния н крсный чемодн. Он взял обшрпнный сквояж, прикрытый стрым ковриком. В сквояже было оружие — револьверы, втомты, обрезы, которые он и Корлисс нчли собирть шестндцтью годми рньше, нкрыв притон. Постепенно зпс незконного оружия пополнялся. Уличный полицейский никогд не знет, в ккой момент ему может пондобиться хорошее, не зрегистрировнное нигде оружие. Особенно тот, кто чсто знимется чстным бизнесом. Внимние Голд снчл привлек смертоносный семимиллиметровый пистолет, но он все-тки выбрл отделнный серебром пистолет 5-го клибр. Он больше подходил для стрельбы в близкую цель. К нему был дже коробк птронов. Он зкрыл сквояж потрепнным ковриком и зкрыл дверь.

Вернувшись в офис, Голд отпустил Змору н ленч. После его уход он сел з стол и тщтельно прочистил и смзл пистолет. Что может быть более естественным, чем полицейский, чистящий оружие!

Теперь, сидя в «форде» н стоянке с сигретой в зубх и следя з «роллсом» Нэтти, Голд скользнул рукой по штнине брюк и в носке нщупл пистолет.

К восьми чсм н третьем уровне остлись только три мшины: «форд» Голд, «роллс-ройс» и орнжевый «корвет», стоящий рядом с «роллсом».

В 20.30 двери подъемник рздвинулись, и н этже появился Нэтти Сэперстейн. Его сопровождл молодой прень, носивший стрижку под пнк и выкршенный в неестественный желтый цвет. Првя рук прня был в перчтке без пльцев, одет в черные кожные шорты и черную футболку. Прочк медленно скользил мимо мшин. Сэперстейн одной рукой обнимл прня и нежно поглживл ему спину. Они немного поговорили, посмеялись, потом нежно поцеловлись и пожелли друг другу спокойной ночи. «Роллс» Сэперстейн зрокотл, уносясь со стоянки, з ним последовл орнжевый «корвет» пнк.

Голд еще рз пощупл оружие, звел «форд» и последовл з ними с двдцтисекундной здержкой. «Корвет» резко повернул н зпд, к зходящему солнцу. Голд сумел влиться в поток трнспорт н три мшины позди «роллс» Нэтти. Когд Нэтти свернул с бульвр Сн-сет н стоянку «Ле Прк», Голд притормозил у обочины и стл нблюдть. Нэтти бросил ключи улыбющемуся охрннику и вошел в ресторн.

Голд зжег потухшую сигру, зтем резко нпрвил мшину нпрво. Он доехл по Снсет-бульвру до Ферфкс-веню, потом объехл еврейский квртл, сделл круг около кфе Хймен Гусмн. Потом звернул н бульвр Снт-Моник. Он включил фры и сирену, выскочил н центрльную полосу и съехл н противоположную сторону улицы. В конце Ферфкс-веню Ассоциция евреев перегородил дорогу, вытщив н нее стрые покрышки и брошенные мшины. Члены Ассоциции в бледно-голубых футболкх проверяли водительские удостоверения. Не облдвших еврейской фмилией и нружностью спршивли, что они делют в этом рйоне. Тем, кто проезжл через рйон, следуя привычному мршруту, собирясь зтем выехть из него, приходилось делть круг. Звязывлись споры, но охрнники твердо стояли н своем, вооруженные втомтическими винтовкми. Групп полицейских, одетых в шттское, с вытянувшимися лицми нблюдл з происходящим. Голд зметил Долли Мэдисон, что-то вешющего в рцию. Голд оствил «форд» посреди улицы и подошел к Долли.

— Что здесь происходит, черт возьми?

Мэдисон оторвлся от рции.

— Что это? Войск специльного нзнчения.

— Что?

— Дополнительные войск специльного нзнчения. Мэр только что говорил с Джерри Кном и Оренцстйном. Сейчс Ассоциция евреев отпрвляет здесь првосудие. По крйней мере до тех пор, пок мы не поймем мньяк.

Голд покчл головой.

— Трудно поверить. А что Гунц думет об этом?

— Шеф в ярости. Но мэр скзл ему, что ситуция вышл из-под контроля. Прикзл ему зткнуться и выполнять свою рботу. Если ему это не по силм, он может отпрвляться в отствку.

Голд недоверчиво произнес:

— Стрнно, что город рвется н чсти из-з одного сумсшедшего.

— В этом нельзя винить мэр, — ответил Мэдисон. — Он просто пытется себя зщитить от обвинений в мягком отношении к нтисемитм и террористм.

— Я не о мэре говорил, здниц, — прошипел Голд, и Долли Мэдисон явно обиделся.

Сдящееся н зпде солнце тускнело. Группы евреев торопились в сингоги. Их охрняли вооруженные члены Ассоциции евреев. Ортодоксльные евреи предпочитли нходиться под охрной полицейских, откзывясь сотрудничть с теми, кто призывл к рзбою. Люди собирлись у ступеней хрмов, обсуждя ужсные события, происходящие в их рйоне. Последний луч солнц упл н спокойную глдь моря. Неизбежные сумерки опустились н землю. Голд бродил по улице, попыхивя сигрой. Чсовые неодобрительно посмтривли н него. Вскоре он сел в мшину и уктил прочь.

10.45 вечер

Нож Эстер легко вонзился в отбивную. Ей никогд в жизни не приходилось есть ткую вкусную говядину.

— Нрвится? — зботливо спросил сидящий нпротив нее Клрк Джонсон.

Эстер прожевл кусок. Н лице не отрзилось ни млейшего восторг.

— Ничего.

Джонсон рзволновлся.

— Что-то не тк? Может, отпрвим его н кухню?

Эстер взглянул н него.

— Нет, все в порядке.

— И все-тки, — нстивл он, положив н белую сктерть свою вилку, — если тебе не по вкусу, мы можем послть это обртно...

Эстер зсмеялсь. Этот мужчин кзлся бсолютно неопытным, скорее невинным. Кк он смог сделть крьеру в Испыттельном центре?

— Если честно, Клрк, это превосходно. Просто здорово, — быстро скзл он и проглотил второй кусок, чтобы подтвердить свои слов.

Джонсон просветлел.

* * *

Двухчсовой блет покзлся Эстер смым длинным мероприятием, н котором он когд-либо присутствовл. Ей пришлось мксимльно сконцентрировться, чтобы не зснуть. Дело не в том, что тнцоры были плохими. Нпротив, он срзу понял, что это был отличня трупп, состоящя из прекрсных тнцоров. Хрупкости и грциозности блерин Эстер дже позвидовл. Мужчины поржли крепкими мускулми и изящностью движений. Первые двдцть минут Эстер дже был увлечен музыкой Стрвинского и гибкими телми, врщющимися, изгибющимися и прыгющими н сцене, демонстрируя почти нечеловеческую координцию. И хотя Эстер в глубине души оценил все мстерство ктеров, тем более что музык во втором отделении ей понрвилсь больше, но блет не был зрелищем, которое ее увлекло.

После предствления они пошли по зеленым улицм Псдены к крсному «порше», и Клрк Джонсон всю дорогу без умолку говорил о концерте. Хореогрфия покзлсь ему блестящей, хотя немного скучновтой, игр ктеров — потрясющей. В общем, он был в восторге.

Эстер улыблсь про себя, слушя Клрк. Он был, без сомнения, смым стрнным из черных мужчин, которых ей приходилось знть. В обществе н длеком Юге, где он выросл, ткие люди были объектми нсмешек. Их нзывли Мистер Черноздый, считли претенциозными и фльшивыми. См Эстер не рз смеялсь нд шуткми в их дрес. А теперь он видел, что ее сын будет именно тким черным мужчиной. Именно этого ей и хотелось. Мленький Бобби был необычным, очень необычным ребенком. Ему суждено было стть серьезным человеком — врчом, двоктом, журнлистом или сентором — кем он см зхочет. Он об этом позботится. Ребенок — смысл ее жизни. Эстер волновло лишь то, что когд-нибудь мльчик перерстет свою необрзовнную мть, и появятся причины, чтобы ее стесняться. Эт мысль буквльно убивл ее, и он молилсь, чтобы ткого никогд не произошло. С помощью необыкновенного человек, подобного Клрку Джонсону, Эстер могл избежть ткого будущего.

* * *

Эстер подцепил вилкой очередной кусок и улыбнулсь через стол Клрку, который продолжл:

— И когд я вернулся из Вьетнм...

— Ты был во Вьетнме?

— Ты удивлен? Почему? — спросил он, поднося бокл к губм.

Эстер пожл плечми.

— Я не зню. Просто спросил. Ты не похож н тех, кто был во Вьетнме и которых я зню.

— Д? Чем же они отличются? Эстер почувствовл себя неудобно.

— Ну... они менее... менее...

— Чопорные?

— Нет, — нервно зсмеялсь он. — Пожлуйст, извини. Я не хотел прерывть тебя. Продолжй, пожлуйст, Клрк.

Он улыбнулся.

— Я хотел остться в рмии. Я серьезно подумывл о крьере, и мне нрвилось служить. Меня дже приглшли в школу офицеров. Но тяг к гржднским профессиям взял верх.

— И тогд ты решил стть офицером полиции по режиму?

— Это не было осозннным решением. — Он вытер рот слфеткой. — Я был нзнчен н острове Окинв в береговой птруль, и мне это пришлось по душе. После увольнения я отпрвился в Лос-Анджелес и хотел рботть в полиции. Но в то время у них был излишек кдров, и мне откзли. Но один из чернокожих офицеров скзл, что в отдел по режиму и в испыттельный центр требуются люди. Он считл, что, когд в полицию пондобятся люди, горздо охотнее возьмут в штт тех, кто рботл в госудрственном учреждении.

Официнт, проходя мимо их стол, остновился, чтобы нполнить боклы вином. Клрк Джонсон збрл у него грфин с «божоле» и поствил н стол. Официнт улыбнулся, но ничего не скзл.

— Тебе нстолько понрвилось рботть в испыттельном центре, что ты решил остться. Тк?

Джонсон кивнул.

— В янвре будет четырндцть лет. Мне нрвится рботть со сложными людьми. Это интереснее, чем в полиции. Мне кжется, я помогю окружющим, по крйней мере тем, кто нуждется в этом.

Эстер смотрел н него, попивя вино из бокл.

— Рбот дет мне возможность продолжить обрзовние.

— Првд? Ты посещешь лекции в колледже?

Джонсон полил тушеные помидоры сметной.

— Я пишу докторскую диссертцию.

— Докторскую диссертцию! — Эстер отложил вилку. — Я поржен! Я не зню ни одного доктор! Ты мечтешь стть нчльником испыттельного центр?

Джонсон покчл головой:

— Нет, я целюсь повыше.

— О, извини! — зсмеялсь Эстер. — Поведйте мне, мистер Доктор, о чем вш диссертция?

— О пенологии, — зсмеялся он. — О тюрьмх, Эстер. Изучение тюрем и их действие н зключенных, обслуживющий персонл, тюремщиков. Когд-нибудь я стну глвным нчльником тюрем.

Эстер нхмурилсь.

— Тюрьмы? Они вызывют только неприятные ссоциции. Зпирют людей и прячут ключ. В основном черных людей. Почему тебя тянет к ткой рботе? Тебя, черного?

Он отодвинул трелку в сторону.

— Мне нужн эт рбот потому, что кждый день я общюсь с людьми, вышедшими из тюрем в скотском, нечеловеческом состоянии, у которых нрушен психик. В тюрьмх они черствеют, ожесточются, теряют жлость. Тюрьмы должны помогть зключенным осознть их ошибки и зтем вернуться в нормльное общество.

— О, кк ты серьезно нстроен.

— Д, ты прв.

— Думешь, тебе удстся получить эту рботу?

— Им придется нзнчить меня. Преступлений все больше. Особенно тм, где живут меньшинств. Нынешняя дминистрция тюрем не спрвляется с рботой. Скоро Америк осознет, что пор остновить преступления любой ценой. В тюрьмх от 0 до 70 процентов черных. Одним из средств борьбы с ростом преступности среди негров будут черные нчльники тюрем.

— Ты можешь спокойно общться с преступникми? — поинтересовлсь Эстер.

— Я четырндцть лет имею дело с подозревемыми и подследственными. Не думю, что с черным персонлом зключенные будут вести себя тк же, кк с белым.

— Ты уверен?

Джонсон нклонился к ней, положив локти н стол и сложил вместе лдони.

— Вся трудность общения с черными зключенными — в хорошо усвоенных всеми социльных рзличиях.

— То есть?

— Черные преступники точно ткие же, кк белые преступники, испнские, зитские и любые другие. Все они хотят что-то иметь, не плтя з это.

— Ты будешь крепким орешком.

— Очень крепким.

— Они полюбят тебя, — зсмеялсь Эстер.

— Я тоже тк думю, — серьезно ответил Джонсон. — Думю, полюбят. Всего десять процентов преступников неиспрвимы. Все, что мы можем поделть с ними, — изолировть от обществ до конц их жизни. Остльные девяносто процентов хотят в душе жить честным путем, дже если в действительности они этого не делют. Они хотят жить н свободе, нйти преднную женщину, хорошую рботу и иметь семью. У них есть своя мерикнскя мечт. Они просто не знют, кк воплотить ее в жизнь. Вот почему они ищут спсения в нркотикх. Я считю своим долгом подвести их шг з шгом к их мечте. Я збочусь о своих клиентх, и они это видят и ценят. Мои клиенты редко совершют преступление снов. Думю, из меня получится хороший нчльник тюрьмы.

Эстер зжгл сигрету и выпустил облко дым.

— Я верю тебе, Клрк. Я верю, что ты преуспеешь в любом нчтом тобой деле.

Он улыбнулся. Выржение его лиц стновилось добрым и милым, когд он улыблся.

— Мне не нрвятся неудчи, — продолжл Клрк.

— Их никогд не было?

— Был одн, — ответил он здумчиво. — Но большя.

— Когд же?

— Когд я женился.

Теперь Эстер нклонилсь к нему через стол.

— Тк ты был жент? Рсскжи мне о своей семье.

Клрк Джонсон пожл плечми.

— Я только нчл служить. Мы были очень молоды. Инче ничего бы и не случилось. Служб был для меня всем, и я мло уделял внимния Ивон. А ей этого явно не хвтло. Можно было понять, что у нее кто-то появился. Когд он ушл, это тк потрясло меня. Он и ее... ее друг уехли в Коннектикут. И збрли Дину.

— Дину?

— Мою дочь. Ей сейчс восемндцть. Он н втором курсе университет. Мы друг друг почти не знем. Это смя ужсня чсть моей жизни.

Эстер не знл, что и скзть, и молчл, сосредоточенно рссмтривя крсное вино в бокле. Нконец, посмотрев н него, твердо произнесл:

— Я бы умерл, если бы у меня збрли Бобби.

— Пусть этого никогд не произойдет! Все потом склдывется тк ужсно.

— Поэтому ты больше и не женился?

— Я... стл очень осторожен. Особенно в отношениях с женщинми. И стл скучным.

Эстер похлопл его по руке.

— Ты не скучный. Может, немножко зумный, кк говорят дети. Но не скучный. И определенно очень симптичный.

Он нкрыл ее лдонь своей и поглдил. Они смотрели друг н друг сияющими глзми, освещенные тусклыми огнями.

В этот момент подошедший мльчишк-помощник попросил рзрешить ему вытереть стол. Эстер и Клрк быстро выпрямились и убрли руки. Появился официнт с десертным меню. Но Джонсон зкзл бренди. Музыкнты, до этого отдыхвшие, зигрли медленный блюз.

— Потнцуем? — спросил он, поднимясь.

— Может, подождем вльс?

Джонсон рссмеялся.

— Ну, пойдем! Я не ткой уж неуклюжий!

Он взял ее з руку и вывел н площдку.

— Ты очень симптичный и очень неуклюжий, Клрк, — пошутил Эстер.

Они перестли рзговривть, когд окзлись в объятиях друг друг. Возникл пуз, зтем Эстер осторожно положил голову н плечо Клрк. Он был рд, что ндел туфли н низком кблуке. Тк, молч, они кружились по злу. Когд сксофон исполнял соло, Эстер слегк отстрнилсь от Клрк.

— Ты уверен, что не делешь этого все время? — спросил он.

— Чего?

— Флиртуешь с женми своих подопечных?

Он решительно покчл головой.

— В первый рз.

Он снов положил голову ему н плечо, и они продолжили тнцевть.

— Почему я? — прошептл Эстер.

— Ты не ткя, кк все, — тоже шепотом ответил Клрк, крепко обнимя ее обеими рукми з тлию.

— Ну же, — снов спросил он, — почему я?

Он легонько губми коснулся ее ух.

— Ты имеешь в виду, помимо чисто физического влечения?

Он улыбнулсь.

— О-о! Кк зговорил! Тк ответь мне н мой вопрос.

— А я уже все скзл. Ты не ткя, кк остльные женщины.

— Я рботю прчкой. Я отмення прислуг. Может быть, и не столь отмення.

— Ты — мленькя деловя женщин. Ты олицетворяешь собой основу мерикнской экономики.

— Что олицетворяю? — переспросил он.

— Я тщтельно тебя проверил. Мне пришлось это сделть, когд Бобби выпускли н свободу.

— Ты меня проверил?

— Это обыкновення процедур. Делется все тйно, конечно. Говорим твоим рботодтелям, что мы возможные клиенты или что-то в этом роде. Предствляешь, кждый дл тебе блестящую хрктеристику, все о тебе высочйшего мнения. Эстер, у тебя большое будущее. Я прямо его вижу: «Эстер Фиббс энтерпрйзис», «Эстер Фиббс инкорпорэйтед», «Эстер Фиббс интернэшнл»!

Они зсмеялись.

— Ты шутишь, но я действительно рсширяюсь! В воскресенье нчиню новое большое дело.

— Я не удивлен.

Музыкнты зкончили песню. Посетители ресторн стли громко рукоплескть.

— Знчит, ты поешь мне дифирмбы из-з моих будущих денег? — спросил Эстер, когд воцрилсь относительня тишин.

Он усмехнулся.

— Некоторых моих подопечных ткое зявление привело бы в восторг. Они считют меня безндежно честным.

Музыкнты нчли игрть стрнную импровизцию. Улыбющийся бсист шлепл по струнм и дергл плечми в ткт музыке. Воклистк — хорошенькя беля девушк — пытлсь тнцевть в стиле Мдонны. Эстер нпрвилсь к столу. Джонсон схвтил ее з руку.

— Я думл, ты хочешь тнцевть?

Н лице Эстер отрзилось удивление.

— Д, но я не думл, что ты знешь кк...

Он зкружился около нее, хлопя в лдоши и поводя плечми. Вдруг остновился. Он стоял тк несколько секунд. Зтем повернул голову, словно робот, и зскользил по пркету, тнцуя брейк. Зкончил тнец он з спиной Эстер. Остльные тнцующие громко плодировли. Воклистк покзывл н него и покчивл плечми в ткт музыке.

Эстер был шокировн.

— Но господин Джонсон!

Клрк Джонсон взял ее з руку и зкружил в тнце.

11.32 вечер

Сквозь рспхнутые фрнцузские окн клуб доносились звуки веселой вечеринки. Гремел песня группы «Simply Red».

Полдюжины молодых людей в плвкх плесклись в теплой воде, и взрывы смех рзносились длеко в ночи.

Нэтти Сэперстейн в длинном восточном хлте появился около бссейн, неся в хрустльном бокле несколько доз кокин. Молодые люди поприветствовли его, и он пустил бокл по кругу. З ним появился юный немец с нгельским лицом и подл Сэперстейну выпить. Тот лсково улыбнулся и обнял немц з плечи. Об удлились.

Голд осторожно пробрлся через кусты н улицу, уселся в «форд», зжег сигру и отпил из фляжки. Потом по рдио связлся с диспетчером: все было спокойно. Диспетчер спросил, где он нходится. Голд пробурчл в ответ что-то нерзборчивое.

Несколько минут спустя мимо дом тихо проехл птрульня мшин с двумя полицейскими. Дождвшись, когд он исчезнет из виду, Голд звел «форд» и нчл спускться с холм.

Суббот, 11 вгуст

0.02 ночи

Он придержл дверцу мшины.

— Где же все-тки ты нучился тк тнцевть?

— В ншей семье было восемь детей, я — единственный мльчишк. Сестры рзучивли со мной новые п. Великолепня школ, до сих пор помогет.

Эстер покчл головой.

— Клрк, ты неподржем.

Он проводил ее до двери. Он вствил ключ в змок, обернулсь.

— Я чудесно провел время.

— Я тоже.

— Хочешь пропустить сткнчик?

— Твоя свекровь скзл — в доме нет спиртного.

Эстер улыбнулсь.

— Поищем.

* * *

Он был потрясющим любовником, нежным и лсковым. Снчл он еще думл о Бобби. Ведь целых десять лет он спл только с ним. Ей не хвтло его нпор, его почти животной грубости. Но скоро это прошло. Он подчинилсь Клрку, прижимлсь к его крепкому, темному телу, целовл лицо и плечи. Он вошел в нее срзу, потом еще и еще, уверенно ведя к вершине блженств. Он кончил со стоном, вцепившись в него. Второй рз он взял ее сзди, шептл: «Ты крсивя, ты ткя крсивя». В окно проникл слбый свет, через плечо он взглянул н Клрк, его кож блестел от пот. Он отвел нзд руки и втянул его в себя. И он взорвлся в ней.

Они лежли рядом в темноте н горячей, влжной постели. Эстер зкурил.

— Ты слишком много куришь, — скзл Клрк сонным голосом.

— Зботишься обо мне? — промурлыкл Эстер.

— А кк же.

Он еще рзок зтянулсь и отложил сигрету. Ничего больше не хотелось. Он томно лскл его, поглживл яички, целовл грудь. Он чуть вздргивл. Н улице в мшине орло рдио. Они здремли.

Кошк Бгир спслсь з шифоньеркой от шум столь пылкой стрсти, теперь осторожно выбрлсь из укрытия с удивленно рскрытыми глзми и топорщщимися усикми. Но звуки сонного дыхния успокоили ее, киск постепенно осмелел, с нслждением потянулсь и с вжным видом обошл комнту. Н полу влялось сброшенное с кровти голубое покрывло. Бгир поднялсь н здние лпки, поскребл когтями рзвороченную постель. Эстер во сне пошевелилсь, потерлсь о Клрк. Это привлекло внимние Бгиры, он бесшумно вспрыгнул н кровть. Но нгие тел были опять неподвижны. Кошк улеглсь прямо н телефонный сигнлизтор, который выпл из крмн Джонсон, и нчл было умывться, но только вошл во вкус, кк зпищл эт противня штуковин. Бгир взвизгнул, слетел с кровти, стрелой пронеслсь через комнту, холл и дльше вниз по лестнице.

Джонсон проснулся недовольный, зшрил по простыням.

— В чем дело, милый? — пробормотл Эстер.

— Нужен телефон.

— Мм-м, тм, внизу. — Он зрылсь головой в подушку, когд он, голый, пошел к двери.

Через несколько минут Клрк вернулся и потряс Эстер з плечо:

— Вствй.

— Д... сейчс. — Он сел, протерл глз.

— Бобби. Твой муж.

— Д?

— Полиция только что ншл его.

3.37 утр

В пункте «Скорой помощи» медицинского центр конгресс црил неизбежня в выходные дни толчея и нерзберих. Отвртительный бедлм. Приемня был нбит о чем-то молящими, н что-то жлующимися членми Клуб жертв револьвер и кинжл, кк нзывли их врчи трвмтического отделения. Кое у кого н кровоточщих еще рнх смодельные повязки. Грязня безобрзня струшонк рскчивлсь н стуле и громко пел. Дв лкш спорили, кто первый в очереди. В коридорх теснились тяжелорненые — подстреленные, отрвленные, рзбившиеся. Вой сирен возвещл о прибытии все новых пциентов.

З стеклянной згородкой Клрк Джонсон рзговривл с молодым доктором-бенгльцем. Одежд доктор спереди пропитлсь кровью. Эстер, ммш Фиббс и мленький Бобби нблюдли з ними через зхвтнное грязными рукми стекло. Доктор посмотрел н Эстер, губы его шевелились. Вот он что-то скзл, Джонсон ответил, вышел из-з перегородки. Лицо его было мертвенно-бледно.

— Безндежный случй. Мне очень жль, Эстер.

— Нет! Нет! Нет! — Он упл н колени, звыл.

Ммш Фиббс попытлсь поддержть Эстер, т вывернулсь. Джонсон подхвтил ее, он вырвл руку.

— Не трогй! Не приксйся ко мне!

— Ну же, Эстер, — успокивл ммш Фиббс. Он сдерживлсь, но и у нее глз стли мокрыми и рстерянными.

— Кк это случилось? — Он повернулсь к Джонсону.

— Его зверски избили. Неизвестно кто, сколько их было и когд. Может, прошло несколько дней. Они думют, он долго полз.

— Святый Боже! — простонл Эстер.

— Доктор скзл, не будь он тким сильным, умер бы срзу.

— О Господи, мой Бобби! Мой бедный Бобби!

— Мне тк жль, Эстер. Честное слово.

Эстер поднял голову и посмотрел н Клрк. Слезы хлынули у нее из глз, зструились по щекм. Кзлось, это не кончится никогд.

— Позволь проводить тебя домой.

Эстер с ужсом уствилсь н него.

— Бедный Бобби, — причитл он. — Они били его кк собку, я в это время влялсь с тобой в постели — кк свинья.

— Эстер! — цыкнул ммш Фиббс, укзывя глзми н мленького Бобби.

Но Эстер повысил голос:

— Мы трхлись, кк недоделнные вонючие подростки, мой бедный Бобби боролся з жизнь в кком-то Богом проклятом месте.

— Мне тк жль, — повторил Клрк и опять попытлся взять ее з руку.

— Отойди! Не приксйся! — Он оттолкнул его. — Ткие и убили Бобби! Ткие, кк ты!

Ммш Фиббс взял Эстер з плечо, повернул к себе.

— Эстер, возьми себя в руки. У нс еще много дел. Оствь этого беднягу в покое.

— У Бобби не было выход! Они не дли ему шнс!

— Он см виновт, и ты знешь это. Бобби сошел со стези Господней, он выбрл иной путь и потому мертв. Никто не виновт, он все сделл см. Это должно было случиться, рно или поздно.

— Кк ты можешь тк говорить! Ведь это твой сын!

— Я говорю истинную првду. Упокой Господь его грешную душу, но он был плохим сыном, плохим мужем и плохим отцом. Скжи спсибо, что вы не остлись просто н улице.

— Не смей тк говорить! Не смей! — Эстер готов был кинуться н свекровь.

— Сегодня ночью ты потерял муж, — мягко скзл ммш Фиббс, выпрямляясь во весь свой рост. — Смотри не потеряй и мть.

Эстер зтрвленно взглянул н нее, но тут же вся сжлсь от горя и стыд.

— Нет! Нет! Нет! — зкричл он и выбежл из комнты. Миссис Фиббс посмотрел ей вслед и глубоко вздохнул.

— Бобби, мленький, иди присмотри з ммой.

Тот колеблся.

— Ступй, ну!

Мльчик выбежл в коридор, куд скрылсь Эстер.

Ммш Фиббс зпхнул пльто, зстегнулсь н все пуговицы. Потом обртилсь к Клрку:

— Скорбня ночь, мистер Джонсон:

— Д, миссис Фиббс.

— Сожлею, что вы окзлись свидетелем. Семейные рспри и горести не для посторонних. Я уверен, Эстер не имел в виду ничего ткого.

— Я понимю. Все нормльно. Я хотел бы помочь.

Он рссеянно помотл головой.

— Может, вы скжете больничному нчльству, что мы постремся скорей збрть тело?

— Конечно.

— Я свяжусь с похоронным бюро Колемн, кк только оно откроется.

Джонсон кивнул, не зня, что скзть.

— Я зню мистер Колемн почти сорок лет.

— Неужели?

— Д. — Он теребил кошелек. — Ндо поблгодрить врчей.

— Хорошо. Миссис Фиббс?

— Д?

— Мне, прво, ужсно жль вшего сын.

Струх смхнул слезинку. Мимолетня слбость.

— Мистер Джонсон, мой сын мертв уже много лет, первый рз он убил себя см. И с тех пор — он лишний н этом свете. Пожлуй, то, что произошло сегодня, к лучшему.

Клрк отвел глз.

— Вы суровя женщин, миссис Фиббс.

— Жизнь — суровя штук, мистер Джонсон. А у меня есть живые близкие, о которых нужно позботиться.

— Д, мэм.

— Спсибо з зботу.

— Ничего.

Он повернулсь и ушл.

5.20 утр

В помещениях, знятых отрядом особого нзнчения, в комнтх и коридорх для полицейских были приготовлены койки. Одни приходили передохнуть, другие шли птрулировть улицы. Около половины пятого лучи солнц прорвли нконец темную дымовую звесу, все оживились, зглдели. Кто-то пустил по кругу бутылку. Первя спокойня ночь н неделе, ни одного убитого с крестом около труп. Отпрздновв, копы улеглись поспть н несколько чсов. Змор втщил мтрс в крошечный кбинетик и уже через несколько секунд громко зхрпел. Голд беспокойно здремл прямо з столом. В 5.25 ззвонил телефон. Голд взял трубку.

— Угу. Д. Уверен? Почем ты знешь, может, это обычный трюк? Угу. Нет, держите его тм. Выезжем. Хочу поговорить с ним кк можно скорее.

Он повесил трубку, рстолкл Змору.

— Ндо идти, Редфорд. Кжется, нм повезло.

Пок «форд» поднимлся в гору, Голд все рстолковл Зморе. Прошлой ночью в долине Вн-Ньюис сцпли одного прня, рокер. Он треснул другого придурк железным ободом от мотоциклетного колес. Ну, они пропустили днные о нем через компьютер, и окзлось, что млого уже здерживли — и длеко не по пустякм — в Орегоне, Вшингтоне и Невде. В Рено он проходил по делу об убийстве. Копы игрли с ним в кошки-мышки всю ночь — и никкого результт, он не кололся. Но в пять умер тот придурок, которого он поколотил. Когд это сообщили ншему лихчу, он, нтурльно, стл сговорчивей. У него, мол, нйдется, что порсскзть. Он готов выполнить свой гржднский долг, но сперв требует полного опрвдния, по всем сттьям. Копы посмеялись: «Ты что, Гитлер собирешься выдть?» А этот гд улыбнулся и говорит: «Нвроде того молодчик, что змочил тех евреев». Вот тогд они и позвонили.

В Вн-Ньюис собрлось чертово количество нроду: Долли Мэдисон, который уезжл н несколько чсов вздремнуть домой, в Нортридж, три офицер в больших чинх из конторы окружного прокурор и сердитый, не проснувшийся хорошенько Ирвинг Тнненбум, общественный зщитник номер один и двний противник Голд. Они обменялись врждебными взглядми.

— Тк в чем дело? — обртился Голд к людям, толпившимся у вход в комнту для допросов.

Вперед выступил один из молодых детективов, рестоввших героя дня.

— Он говорит, что знет Убийцу с крестом. И я верю ему. Я думю, он говорит првду. — Юнец немного зиклся от волнения, он явно трепетл перед вжностью своей миссии.

— Чего он хочет?

— Полной свободы, — вмешлся Долли Мэдисон, пытясь перехвтить иницитиву. — Вот в чем згвоздк.

— Почему? В чем проблем?

— Джек, жертв нпдения мертв. Нш прень проломил ему бшку.

Голд повернулся к молодому детективу.

— Кем он был? Погибший, я имею в виду.

Полицейский пожл плечми.

— Из «Ангелов д». Мы думли, с ними двным-двно покончено.

— Бог мой! — фыркнул Голд. — Пришить ткого — уже немля зслуг. Дйте рокеру все грнтии. Мне нужны эти сведения.

Стрший помощник прокурор сердито зсопел.

— Мы уже уступили мистеру Тнненбуму, снимем обвинение в убийстве. Если информция действительно окжется полезной.

— Тк двйте потолкуем с ним.

— Но мистер Тнненбум и его клиент не удовлетворены.

— Д? — Голд повернулся к Тнненбуму. — Опять з строе?

Адвокт, лысый и бородтый, холодно улыбнулся.

— Мой клиент требует ткже снятия обвинений в Орегоне и Невде.

Помощник прокурор вспылил.

— Для мистер Тнненбум не секрет — это не в ншей влсти. Мы не контролируем юридические ппрты других шттов.

— Учитывя это, — хлднокровно продолжл Тнненбум, — мой клиент требует грнтий, что не будет выдн Невде.

Голд пососл незжженную сигру.

— И что же?

Долли Мэдисон еще рз попытлся покзть, кто тут глвный.

— Кому нужны пустые обещния? Мы не сможем ннулировть зконный ордер н выдчу. Мистер Тнненбум прекрсно это понимет.

— Ну лдно, черт возьми, что мы можем обещть?

Долли змялся.

— Неофицильно?

— Конечно.

— Ну, тянуть со всякими формльностями, здерживть выдчу, короче, не ускорять процесс. Еще... — Он зпнулся, вмешлся помощник прокурор:

— Перепутли бы бумги, документы, дт слушния отклдывлсь бы. Ну и все ткое... Может, если подозревемый окжется полезен нм в связи с другими делми, влсти Клифорнии возьмут его под свою зщиту. Знчит, вопрос о выдче поднимться не будет.

Голд повернулся к Тнненбуму.

— Ирвинг?

Вид у того был недовольный.

— Что-то неопределенно. Не то, чего мы требовли. Но я соглсен обсудить это с клиентом.

— Обсуди, Ирвинг, — скзл Голд, и Тнненбум скрылся з дверью комнты для допросов.

— Пообещйте этому придурку хоть что-нибудь, — прошипел Голд, когд зщитник скрылся з дверью. — Ствки, сделем позже.

Мэдисон откшлялся.

— Не совсем этично, Джек.

— Плевть, — огрызнулся Голд. — Ирвинг Тнненбум изгдил больше хороших дел, чем Верховный суд. Тк или инче, он добьется требуемых уступок, тк пускй получит, что ему ндо, от нс. Спорить не приходится. Мне срочно нужен этот человек, ahora[63]. Некогд тянуть резину.

В холле появился молоденький коп без формы, он нес дв змсленных пкет с ндписью «Жирный Томми».

— Это еще что?

— Для зключенного.

— Сколько же их тм?

— Погоди, увидишь этого боров, — хмыкнул коп, зходя в комнту.

Через несколько минут он вышел вместе с Тнненбумом.

— Мой клиент нходит вши условия неприемлемыми. Мы по-прежнему нстивем н полном освобождении от судебного преследовния и угрозы выдчи.

Помощник прокурор посмотрел н своих коллег, зтем н Тнненбум.

— Мы должны связться с офисом прокурор в Рено. Думю, в выходные ответ не будет. Может быть, в понедельник после...

— Вы что, е... вшу мть, вконец рехнулись?! — зорл Голд. — У меня нет времени. Нм дли передышку, но перемирия этот подонок с крестом не подписывл.

Все уствились н него.

— Черт с вми! — Голд пинком рспхнул дверь.

— Не имеешь прв! — кричл вслед ему Тнненбум.

Арестовнный, сидел з длинным столом. Содержимое пкетов он ккуртно рзложил перед собой. Довольно просторное, но без окон помещение пропхло луком и жреным мясом.

— Хй, — скзл Голд, рзглядывя рестовнного. Это был ненормльно толстый человек с рыжими волосми и бородой. Огромное брюхо свободно покчивлось нд пряжкой ремня «Хрли Двидсон». Ндпись н мйке призывл: «Трхйся больше!» Рот был нбит чизбургером, но он все-тки ответил:

— Хй, я тебя зню.

— Молчите! Ни слов! — звопил Тнненбум, врывясь в комнту. — Вы не обязны говорить. Особенно с ним.

Арестовнный посмотрел н двокт, потом опять н Голд.

— Я видел тебя по телеку, в новостях. Я тебя зню, — бормотл он, жуя чизбургер, не сводя с Голд глз.

З Тнненбумом потянулись и остльные: Шон Змор и Долли Мэдисон, детективы, люди окружного прокурор. Но толстяк явно не принимл их в рсчет. Внимние его было приковно к Голду.

— Ты тот крутой еврейчик. Я видел тебя в новостях. Голд взял у лейтеннт рпорт об ресте — тм были и компьютерные днные, весь список обвинений — и просмотрел его.

— Мистер Уильямсон, — Тнненбум сверкл глзми, — суд нзнчил меня зщищть вс, и я советую не рзговривть с этим человеком. Никто не может вс зствить. В вших интересх не говорить с ним. Вы понимете, мистер Уильямсон?

— А я зню, кто ты, — скзл Голд тихо, будто они были вдвоем в комнте. — Тимоти Джеймс Уильямсон, — читл он, — инче Крошк Тим Уильямсон, инче Слоновый Джим, инче Крошк Две Тонны, инче Рыжий Крошк Уильямсон. — Голд некоторое время читл про себя, потом присвистнул: — Крошк! Д ты нехорошо вел себя! Семь лет в Сн-Квентине з вооруженный грбеж, три год в Блл-Блл з незконное хрнение пулемет. Член «Стнинской мотоциклетной бнды», «Арийского бртств», группы «Христинский нрод», теперь — Клифорнийского клн. — Голд отложил рпорт. — А потом ты приехл сюд и поколотил этого Ангел, и тут ты немножко перестрлся. И ты вовсе не хочешь, ни в коем случе не хочешь посетить вновь прекрсный штт Невд? Тогд недурно рсстрться и приобрести друзей здесь.

— Мистер Уильямсон, — нстивл Тнненбум, — не говорите с ним. У нс нет пок письменных грнтий, мы не пришли к соглшению. Вы понимете, меня, Уильямсон?

Крошк прикнчивл бургер и вторую порцию мяс.

— И не подумю возврщться в Невду.

— Д?

— Я и дня не проведу з решеткой, хоть и пришил того придурк. — Крошк мерзко, с булькньем, рыгнул.

— Это почему?

— Мистер Уильямсон!.. Прошу вс... пожлуйст...

— Ты знешь почему.

— Тк скжи мне. Скжи.

— Потому что я зню что-то, без чего вм не обойтись.

— Ты о чем?

— См знешь.

— О чем же?

— Мистер Уильямсон...

— Я зню, кто прикончил всех твоих евреев. Тм, в еврейском, рйоне.

Голд внимтельно посмотрел н него.

— Откуд ты знешь?

Крошк зпихивл в псть здоровенный хот-дог.

— Просто зню, — прочвкл он.

— Откуд тебе знть, рзве только ты см прикончил их?

— Мистер Уильямсон, я нстоятельно советую...

— Нет, не я.

— Докжи.

— Я скжу вм кто.

— Хорошо. Кто же?

— Мистер Уильямсон!

Крошк энергично рботл челюстями.

— Ух ты! Предствь себе, я не тк глуп. Я ничего не скжу, пок мы не зключим сделку.

Голд зсмеялся. Зсмеялся и Крошк. Голд вытщил из крмн коробок, чиркнул спичкой, зкурил, глубоко зтянулся, кончик сигры покрснел. Уильямсон, со вторым хот-догом в руке, нблюдл з ним, словно звороженный. Голд выдохнул дым, улыбнулся ему и стл жонглировть сигрой. Потом ткнул пльцем в хот-дог.

— Никк не нкушешься, Крошк?

Тот нпряженно всмтривлся в него.

— Кк скзть. Я ведь с вечер ничего не ел.

Крошк зжмурился, облизнулся, поднес хот-дог ко рту. Голд одной рукой обхвтил его сзди з толстую шею, другой вбил ему в глотку целый хот-дог. Крошк подвился, попробовл встть, но Голд ткнул его мордой в третий чизбургер.

— Бог мой! Ты что, ккого черт... — Тнненбум брызгл слюной от ярости.

— Джек, что ты делешь?! — Долли кинулся к нему.

— Пртнер! — крикнул Голд, и Змор встл между ним и остльными. Поднял руки.

— Не мешйте ему.

Двое молодых детективов кивнули в ответ и отступили.

Крошк пытлся выплюнуть чизбургер, перевести дыхние, но Голд поствил ногу н его огромный мягкий живот. Кк будто произошл утечк гз; Крошк согнулся пополм, нклонился нд столом и изверг дв чизбургер, дв хот-дог и две порции жркого.

Воняло, кк в сточной кнве. Стовосьмидесятикилогрммовя туш корчилсь н четверенькх, верещ, кк свинья, когд ее режут. Голд нступил ему н руку, ндвил всем весом. Крошк попытлся зкричть, но вышло только ккое-то урчнье. Голд опустился рядом н колени. Во рту у него снов был сигр, он снов зтянулся и, схвтив грязные рыжие космы, рывком приподнял голову Крошки и прижег ему щеку. Тот рвнулся.

— Голд, я отниму у тебя знчок! — ревел Тнненбум.

— Рди Христ, Джек! — вопил Мэдисон.

Голд дже не посмотрел в их сторону.

— Ты скжешь мне, что знешь, или я выжгу тебе глз.

Уильямсон дышл кк згнння лошдь.

— Богом клянусь, ты ответишь!

Голд, по-прежнему игнорируя Тнненбум, почти лсково ншептывл в покрытое бородвкми ухо:

— Никто тебе не поможет, и нчхть, что будет дльше. Глз-то у тебя не будет. Понял?

Крошк понял. Очень хорошо понял.

— Не рзговривй с ним!

Крошк скользнул рвнодушным взглядом по зщитнику. Попросил Голд:

— Умыться-то можно?

Вместо ответ Голд ткнул в него сигрой.

— О'кей, о'кей. Дв дня нзд. В четверг. Н штб-квртире Клн. Этот хлыщ...

— Все присутствующие — соучстники! Все виновны! — Тнненбум хлопнул дверью.

Крошк без всякого интерес проводил глзми взбешенного двокт. И продолжил. История знял несколько минут. Вся комнт провонял потом и блевотиной.

— Почему Аттер выгнл этого прня? Почему не поверил ему? У него действительно был ккя-то информция?

Крошк пожл плечми. Он уже сидел н своем месте и успел вычистить из бороды осттки рвоты.

— Джесс — гд. Тк себя ведет, точно мы все у него в крмне. Он полное дерьмо, кретин. Любит встряхнуть ребят, сделть вид, что у него везде уши. Рыскл, вынюхивл все утро, вот теперь он знет того убийцу. А может, все по его прикзу и деллось. Тут врывется этот пижон и зявляет, он, мол, эткий прведник, головы всех пршивых евреев все рвно что у него в бгжнике. Ну, Джесси решил, что прень врет, или он шпик, или того хуже...

— Синий фургон, ты скзл?

— Тк.

— Последняя модель?

— Может, 77-я или 78-я.

— Номер?

— Клифорнийский. Цифр не помню. Джесс знет.

Голд пролистл блокнот.

— Откуд знет?

— Посуди см. После того кк мы вытолкли прня, ндвли ему пинков и он отвлил, Джесс вышел и в бинокль следил, кк фургон поктился с горы. А потом и говорит нм, что зсек номер и срвнит с номером шпион из ФБР. Все рзыгрывет большого человек, хочет нс припугнуть. Хочет покзть, что все знет нперед. Черт с дв он знет. Кое-кто из придурков в Дезерт-Вист думет, он новый Иисус Христос, я зню, что он просто кусок дерьм. Ну, мы все вернулись в штб, и Джесси зписл номер н клочке бумги и спрятл в крмн. Я видел.

Голд вновь прикурил сигру. Крошк с опской покосился н него.

— Ну, мужики, это все, что я зню. И все чистя првд.

Мучитель улыблся ему сквозь клубы дым.

— Умниц, Крошк, прво, умниц. Но с чего ты взял, что попл в точку? Что это и есть Убийц с крестом? Ккие улики против него?

Крошк ухмыльнулся.

— Слушй, я служил в охрне Чрли Мэнсон. И у этого прня ткие же гнусные глз. Он сдвинутый. Крыш поехл. А трт фрйер, которого вы ищите, кк рз ткой. Сечешь?

— А имени ты не рсслышл?

— Никто его не звл по имени.

Голд кивнул и зкрыл блокнот.

— О'кей, Крошк. Придется тебе еще денек посмотреть фотки из рхив. Скжешь, если узнешь того тип.

Н столе и н полу зсыхли грязные лужи.

— Тебе ддут новый звтрк. Лучше что-нибудь другое, то опять зтошнит.

— Нет, чего тм, «Томми» — о'кей. Люблю «Томми».

Голд подл знк Зморе и детективм следовть з ним и пошел к двери.

— Эй, — окликнул Крошк, — кк нш сделк? Что будет со мной? Рботем вместе?

Голд здержлся в дверях.

— Об Ангеле можешь збыть. Очевидня смооборон. Что ксется Невды, сделю что смогу. Если это и впрвду нш прень и если то невдское дело не первостепенной вжности, думю, ехть не придется.

Крошк недоверчиво прищурился.

— Не ндуешь?

— Слово джентльмен и еврея.

Уильямсон зржл было, но потом здумлся.

В холле Голд деловито обртился к молодым детективм.

— Очень жль; но спть сегодня не придется. С этого момент — вы члены отряд особого нзнчения. Выпейте кофе и притщите этой свинье побольше фотогрфий.

— Только првых? — Юнош нетерпеливо переминлся с ноги н ногу.

— Нет, — скзл Голд здумчиво, — не только. Крошк, похоже, двно якшлся с этой сворой лунтиков, штлся по всему Зпду. А с этим пршивцем не стлкивлся. А потом прень пришел проситься в Клн. Я думю, он впервые попытлся нйти единомышленников. Прибежл, кк щенок, который тщит в зубх кролик и ждет, что его з это поглдят по головке. Клссическя шизофрения. А Клн отверг его — этим-то, видимо, и объясняется бойня в кфе Гершеля.

— Думешь, это в смом деле Убийц с крестом? — спросил Змор.

— Слв Богу, один ткой в городе.

Голд повернулся к детективм из Вн-Ньюис.

— Покжите Крошке все фотогрфии, все — хулигнов, изврщенцев, мньяков, всех. Особо психов. Смирительня рубшк ему кк рз впору. Но сперв дйте этому животному пожрть. Ндо беречь его силы. Все, делйте!

Копы рысью бросились исполнять прикзния. Голд и Змор пошли к стоянке.

— Что теперь?

— В округе Сн-Бернрдино есть судья, который мне кое-что должен. Попытем счстья, ндеюсь, он выдст ордер н обыск без проволочек.

— Обыск? Где?

— В штб-квртире Клифорнийского клн. Хочу слегк потрясти стрину Джесс Аттер.

Н лужйке, рядом со стоянкой, громко спорили Долли Мэдисон и Ирвинг Тнненбум. Зметив Голд, Тнненбум нкинулся н него:

— Что ты о себе возомнил? Что возомнил?!

— Утихни, Ирвинг. Инфркт хвтит.

— Вообрзил, что он вне зкон. Ошибешься, поверь мне. Ответишь перед судом!

Голд и Змор подошли к «форду». Голд рспхнул дверцу.

— Ирвинг, почему бы тебе не пойти домой и не скзть своей еврейской ммочке, что сегодня, впервые в жизни, ты поступил рзумно? Ты вышел из комнты, когд коп допршивл свидетеля, и тем смым, может, спс ей жизнь. Ступй похвстйся.

— Ты спятил! Ты хуже преступник!

Голд зхлопнул дверь и уехл. Тнненбум что-то кричл вслед.

11.15 утр

Плывущее из город облко ядовитого черного смог, кк одеяло, окутывло Дезерт-Вист. Не было и двендцти чсов, жр уже стоял стршня — и ни нмек н ветерок. Солнце безжлостно пекло голые вершины.

Джозеф Кристофер Ктлер-млдший, тридцтисемилетний низенький светловолосый шериф городк Дезерт-Вист, сердито гнл свой скоростной птрульный втомобиль по петляющей, грязной горной дороге, обдвя грдом кмней идущие сзди с зжженными фрми мшины охрны. Шериф был сыном ветерн Джо Ктлер, которого лет тридцть нзд новобрнец Джек Голд выручил во время перестрелки н рнчо.

— О'кей, о'кей. Пусть у тебя есть ордер! — кипятился шериф. Пот тек по его мясистой физиономии, пчкл нкрхмленный воротник форменной рубшки хки. — Но прошу тебя, спокойно. Спокойно, о'кей?

Шериф Ктлер был из тех людей, что любят все повторить несколько рз.

— Чего ты-то суетишься, Млыш? — Сидящий рядом Голд холодно взглянул н него. — Эти гды тебе что, приятели?

Услышв свое детское прозвище, Ктлер поморщился.

— Послушй, Джек. Людям нрвится здесь, потому что тут хорошо и спокойно. Безопсно. В смом деле безопсно, — втолковывл он, не отрывя глз от дороги, вцепившись в руль.

— Для кого? — перебил Голд.

Шериф Ктлер еще крепче ухвтился з руль.

— Для всех добрых людей. Пок прни из Клн соблюдют зконы и не впутывют грждн Дезерт-Вист в свои говенные дел, они никому не мешют. К тому же многие в городишке думют, что Джесс Аттер и его ребят отпугивют всякую шпну, ну, всяких тм криминльных типов.

— Кких типов? — подзуживл Голд.

— Брось, Джек! Ну чего ты добивешься? — воскликнул Ктлер.

— Никк не пойму, что у тебя н уме, Млыш.

— Хорошо, хорошо! Ниггеры! Ниггеры и лтиносы! Ккого черт, кто ж еще грбит и нсилует?

Змор н зднем сиденье зржл, и Ктлер через зеркльце рздрженно зыркнул н него.

— А евреи? — спросил Голд. — Советую поджечь несколько крестов — вот тебе и повод, избвишься зодно от евреев. Чем не способ? Ткое в Дезерт-Вист не пробовли? Дрю.

Ктлер совсем рстерялся, ослбил руль и чуть не сшиб ящики с деревенской почтой.

— Полегче, Джек, полегче! Дй передохнуть! Не я создл этот дерьмовый мир!

— И знчит, не тебе возиться в этом дерьме! Тк?

— Рди Христ! Мы едем делть обыск! Чем ты недоволен?!

— Но ведь тебе это не по душе, Млыш?

— Рди Христ! Отвяжись, Джек!

— Ты окоплся в этом городишке, в своем мленьком безопсном офисе — и збыл, что знчит быть полицейским. Видел бы это твой стрик!

Ктлер зтормозил, из-под колес полетел гльк. Они остновились перед штбом Клн. Сопровождющие мшины чуть не врезлись в них. Шериф ерзл н сиденье.

— Не болтй чепухи, Джек. Не болтй чепухи. Ты спс шкуру моего стрик, он был тебе бесконечно блгодрен, и я тоже. Но до евреев ему дел не было. Он любил тебя, именно тебя. И от других копов он ни кпельки не отличлся. Тк что не вли все н мою бедную голову, Джек, не вли. Мне жить в этом городишке. Эти люди плтят мне жловнье. И дли мленький безопсный офис. Дли рботу. А Ферфкс-веню меня не ксется. Другой учсток.

Голд сунул Ктлеру под нос ордер.

— Ну тк двй, делй свою долбную рботу, шериф. Обыскивй!

— О'кей. — Ктлер выхвтил ордер и ногой рспхнул дверцу.

Четыре человек вышли из штб и смотрели вниз, н приближющихся Голд, Ктлер и Змору.

— Джесс, — нчл Ктлер, — у нс ордер...

— Хй, жиденок! — зкричл Аттер. — А я уж зждлся. Тебя и твоего ублюдк. Битый чс жду.

Голд, порженный, остновился н тропинке, вопросительно поднял брови. Ктлер пожл плечми. Они обернулись к четырем помощникм шериф, вылезвшим из мшин. Но лиц у тех были кк кменные.

— Д, у меня везде глз и уши, еврейчик. Дже в вшем сионистском полицейском упрвлении.

— Знчит, ты знешь, чего я хочу.

Аттер усмехнулся.

— Зню, конечно. Очень хорошо зню, жиденок. Ты хочешь, чтобы стрн достлсь коммунистм и чтоб всех христин перебили. Но обещю, ничего не выйдет. Клянусь тебе.

Голд утомленно вздохнул.

— Мне нужен номер той мшины.

Аттер хихикнул.

— Ккой еще номер?

— Номер прня, который приезжл сюд в четверг. В синем фургоне. Прень с ттуировкой.

— Понятия не имею, о чем ты, жиденок.

Голд ткнул пльцем в открытую дверь.

— Номер тм?

— Глупый жид. Ведь скзно — я жду вс больше чс. И теперь что же ты думешь?

— Ты его помнишь?

Аттер широко улыбнулся.

— Глупый жид.

— Что ж, тогд будем искть, — скзл Голд и нпрвился к двери.

— Куд прешься, еврей? — Аттер стл у него н дороге. Голд н ходу толкнул его в тощую грудь, и мленький Аттер збрхтлся в пыли. Змор тем временем, не спршивя рзрешения, вытщил винтовку из птрульной мшины, взвел курок и, скля зубы, глядел н оствшихся трех клновцев.

— Шериф, предъяви ему ордер, — велел Голд, переступя через порог.

Аттер с трудом поднялся, кинулся к Ктлеру.

— Ты позволишь этому грязному еврею осквернить нше святилище? Ты позволишь ему войти?!

— Зткнись, Джесс, — процедил Ктлер. — К тому же тебе придется дть ему этот номер.

Аттер зшипел, кк испорченный мотор.

— Вспомни лучше, кто твой хозяин, шериф!

Ктлер презрительно сощурился и пошел з Голдом в помещение. Змор стл у вход, сверкя белозубой улыбкой и холодными кк лед синими глзми, по-прежнему держ клновцев н прицеле.

Голд обвел внимтельным взглядом непристойные плкты по стенм темной комнты, в которой рзместился междунродный штб тйного Клифорнийского клн. Глз его сузились, лицо потемнело от гнев.

— Аттер, — крикнул он в дверь, — ты просто больной сукин сын!

— Нет, — бесновлся н улице Аттер, — болезнь — это вы, евреи! Ты и этот ублюдочный полукровк! Вы — язв н теле этой стрны!

Винтовк Зморы уперлсь в костлявую грудь Джесс.

— Помолчи, прень, — ухмыльнулся он. — А то этот ублюдок зткнет твою вонючую глотку.

Голд и Ктлер удрученно рзглядывли пустые полки для оружия, незкрытые второпях ящики столов.

— Они успели подготовиться. Аттер не врл. Ничего нет, ничего, что можно инкриминировть, — ни писем, ни бумг, ни оружия. Все убрли. Ищи хоть с микроскопом, кукиш с мслом отыщешь. Нечем ндвить н этого гденыш.

Ктлер нхмурился.

— Мне очень жль, Джек. Ндеюсь, их предупредили не мои люди.

Голд не ответил. Ктлер нпрвился к двери.

— Мне в смом деле жль, Джек, — повторил он.

Голд не двиглся.

— Джек?

— У тебя есть н него что-нибудь, Джо? Что-нибудь, чем мы могли бы достть мерзвц?

— Ничего.

Голд рссмтривл плкты.

— Пошли, Джек. Меня дрожь пробирет.

Голд упрямо мотнул головой.

— У нс ордер н обыск, Джо. Двй искть.

— Ну чего ты, Джек, пошли...

Голд сердито сверкнул глзми.

— Не хвтет смелости, шериф, подожди снружи. И првд, зчем ссориться с друзьями?

Он решительно шгнул к щиту с плктом, изобржвшему груду зкоченевших еврейских трупов, которых рзбивли и свливли в кучу кк мусор. Брезгливо потянул з крй. Но щит был хорошо укреплен. Он дернул сильнее. Один шуруп вылетел, здребезжл по полу. Голд поднтужился, дернул изо всех сил. Щит обрушился.

— Не смей! Ккого черт! Что ты здумл?! — У Аттер н губх выступил пен.

Голд нступил н щит, рсколол его пополм.

— Просто ищу тот клочок бумги, Джесс. Произвожу зконный обыск, — откликнулся он и подошел к следующему плкту — фрикнские детишки, купющиеся в слоновьей моче, — и крепко ухвтился з верхний конец. — Впрочем, если ты готов дть мне номер, я немедленно прекрщу обыск. — Голд подождл немного. — Что скжешь, Джесси?

— Скжу, что ты погный жид, христоубийц. И не смей нзывть меня моим христинским именем.

— Если ты тк н это смотришь...

Голд, бормоч что-то себе под нос, сорвл плкт со стены, рзодрл н чсти и отбросил в сторону. Он действовл методично, неотвртимо, кзлось, никто не в силх остновить его. В шкфу он ншел ручку от швбры, переломил о колено, рсщепленные концы использовл кк рычг. Сшиб оствшиеся шиты с плктми, рстоптл и рзбросл осколки. Опрокинул столы, конторки, сбросил с них пишущие мшинки, метнул в монитор, рсколотил телевизор, рдио. Клновцы следили з погромом в зловещем молчнии.

Змор все улыблся, не снимя пльц со спускового крючк.

— У копов тоже непростя рботенк, — зметил он.

Оствлсь еще внушительня — от пол до потолк — стенк, тм хрнилсь литертур, фотогрфии, сувениры и дже кртин в рмке — видимо, Джесс Аттер с семейством. Голд толкнул стенку, но он не поддлсь.

— Тяжеля, сволочь. Помоги-к, Джо.

— Рди Христ, Джек...

— Поскорей, мудк!

Ктлер смирился и всем телом нвлился н стенку. Им удлось рскчть и с ужсющим грохотом перевернуть ее. Посыплись книги, кссеты, фотогрфии. Голд и Ктлер удовлетворенно переглянулись. Теперь комнт был рзгромлен окончтельно. Они вышли.

— Грязный жид! — зорл Аттер.

— Для нчл хвтит, скотин, — тяжело дыш, скзл Голд, — но лучше дй мне номер, я от тебя не отстну.

— Убирйся!

Ктлер встл между ними.

— Джек, номер здесь нет. Оствь его.

Голд взглянул н шериф, потом бросил Аттеру:

— Жль, у меня нет времени потолковть с тобой, кусок дерьм.

— Пошел вон, жид!

Ктлер пытлся удержть Голд, тот грубо оттолкнул его руку.

— Смотри, я еще вернусь.

— Приходи один, — с вызовом предложил Аттер. — Ночью. Без дружков, без знчк. Соберется весь Клн, устроим нстоящий прздник, тких пинков ндем в твою жидовскую здницу, ты с горы сктишься.

В это время из-з угл здния появился тощенький клновец с клочковтой блондинистой бородкой, его почти волочил з собой пр немецких овчрок н своре. Глз Аттер блеснули.

— Эй, жид, ты не познкомишься с ншими эсэсовскими собчкми? Вот этого, побольше, зовут Освенцим. А белую суку — Треблинк. Првд, здорово?

Голд кивнул Зморе.

— Пошли отсюд.

Аттер рзвеселился.

— Обожди. Помнишь, что говорили гестповцы в лгерях, чтоб нтрвить собк н еврея? Сейчс нпомню.

Аттер щелкнул пльцми. Звери срзу же уствились н него. Он ткнул пльцем в Голд и прикзл:

— Человек, убей эту собку!

Собки грызли поводок, рычли, рвлись к Голду. Аттер и другие клновцы ржли. Млый с клочковтой бороденкой тоже хихикл, оттягивя собк.

— Человек, убей собку! Убей его! Убей! — Аттер поктывлся со смеху.

Огромный серый кобель с удвоенной свирепостью прыгнул вперед. Улыбк блондинчик увял, он почувствовл, что не может удержть поводок, потянул сильнее, нмотнный н кулк кожный ремень лопнул, собк вырвлсь и ринулсь н Голд.

— Стой! Стой! — визжл прень, но взбешенный пес приготовился к прыжку.

Змор, еще стоявший у вход, нпрвил н него ружье, но не успел прицелиться.

— Джек! — зкричл он. — Сзди!

Голд уже прошел чсть пути вниз по хорошо утоптнной тропинке. Он мгновенно обернулся, выхвтил из кобуры револьвер. Пес прыгнул. Пуля 38-го клибр нстигл его в воздухе, не больше чем в трех шгх от цели, перевернул и оствил лежть в крсной пыли мертвым, неподвижным, кк кмень.

— Освенцим! — в отчянии звывл Аттер.

Выл и беля сук Треблинк, ополоумевшя от зпх крови и шум выстрел. Выл, лял и почти стелилсь по земле. Блондинчик упл н колени, ухвтился з ошейник. Сук извернулсь и злобно вцепилсь в него. Блондин зкричл и, пытясь зжть рну, из которой хлынул кровь, упустил поводок. Треблинк кинулсь н Голд. Он пробежл лишь метров десять, пуля перешибл ей переднюю лпу и плечо. Сук упл было, но поднялсь и с глухим рычнием, с ненвистью в глзх потщилсь к Голду.

— Треблинк! Стой, девочк, стой! — Поздно. Собк не слушл. Штясь, он шл вперед. Голд выстрелил. Сук в гонии повлилсь н тропинку. А потом сдохл. Стоял тяжелый зпх. Аттер нклонился нд собкой. — Жидовский ублюдок!

Голд, с револьвером в руке, спусклся к мшинм. Змор шел следом, оглядывясь, с винтовкой нготове.

— Только посмей зявиться сюд еще рз! Только посмей! Мы убьем тебя!

Они подошли к мшине Ктлер. Змор зглянул внутрь.

— Ключи здесь.

— Тогд отсюд отвливем... Проклятый притон.

— Джо! — здрв голову, крикнул Голд. — Тчку оствим н стоянке.

— Джек, погоди!

— Увидимся позже. Й н этом спсибо.

Помощники шериф смотрели н них, рзинув рты.

Змор дл гз, и через несколько секунд втомобиль скрылся в густом облке пыли.

Почти у подножия горы, выжимя девяносто миль, с ними порвнялся Ктлер, и сиреной дл знк им остновиться.

— В чем дело? Хочешь рестовть нс? — недовольно проворчл Голд. — З что? В Дезерт-Вист не быть нглосксом — уголовное преступление? Или ты из местного Обществ зщиты животных?

— Джек, мне, прво, жль, что тк получилось.

— Ах, бедняг. Боюсь, ты сегодня будешь плохо спть.

— Джек, я хочу помочь.

— С чего вдруг?

— Все-тки, черт возьми, я полицейский! И я должен тебе. З своего стрик.

Глз Голд згорелись.

— Ну?

— Ну, тебе охот потолковть с Джессом Аттером н своей территории? Это было бы недурно?

— Продолжй.

— Ну, у Аттер, может, есть сторонники среди моих ребят, но и у меня в его оргнизции тоже есть несколько шпиков. Прни, которых я кое н чем поймл и отпустил с миром. Они сообщют мне о кждом шге Аттер.

— Эге, может, ты и впрвду коп.

— Слушй. Я внимтельно слежу з Джессом, он ведь кк пороховя бочк. Тк вот, звтр он выступет в церкви в Северном Голливуде. Суперсекретное мероприятие. Только специльные приглшения. Он хочет открыть новое отделение Клн в долине Сн-Фернндо. У тебя под носом.

— Только через мой труп.

— Я тебе говорю, Джек. Звтр вечером. В десять. В комнте изучения Библии церкви Крови Агнц.

Голд рзвернул сигру и сунул ее в угол рт.

— Н чем бы его подловить? — скзл он здумчиво. — Рзжигние фнтизм? Неплохо, может дойти до Верховного суд.

Шериф Ктлер протянул ему в окно зжиглку. Дружелюбно ухмыльнулся.

— Уверен, что-нибудь придумешь, Джек. Нверняк придумешь.

2.26 дня

Обычно в Шббт н Ферфкс-веню, у рынк, и фешенебельной Мэльроз-веню, проходящей через стрый рйон, толпился нрод: пнки, туристы, гуляющие. Но в эти выходные еврейские мгзины, булочные, киоски были зкрыты и зколочены доскми, тротуры пусты, только зпоздлые, принряженные по-субботнему прохожие спешили домой из сингоги. Случилось нечто ткое, что потрясло дже Лос-Анджелес, смый сумсшедший город в мире. Вечером н службе рввины призывли прихожн быстро сходить домой и срзу же вернуться в бейт-кнессет[64], провести тм весь день. По еврейской общине носились грозные слухи: првые террористы хотят взорвть сингогу, иудейскую школу, убить рввин, устроить побоище, кк в четверг в ресторне, — и кровопролитие нмечено именно н сегодняшний день, Шббт. Стрх и гнев сплотили общину. Брослось в глз, что многие мужчины вооружены.

Лгерь Еврейского вооруженного сопротивления охрняли бойцы с втомтми М-16, угрюмо осмтриввшие проходивших. Они позволили Голду и Зморе припрковться, но зтем молоденький хлипкий типчик с глзми фнтик прегрдил им путь.

— Он не похож н еврея, — зявил хрбрый воин, тыч винтовкой в Змору.

— Это ж коп, ослеп, что ли?! — прорычл Голд. — И убери свое пршивое ружье, пок я его не зпихл тебе в здницу.

Пренек отскочил, и Голд с Зморой вступили н территорию лгеря. Улицы кзлись непривычно широкими. Голд не срзу понял почему. Совсем нет мшин. Нверное, велели убрть, чтоб спсти их от бомб террористов и чтоб негде было укрыться снйперм. Нстоящий вооруженный лгерь. Улиц Ферфкс готовилсь к войне.

Комндный центр ЕВС рсположился через несколько квртлов от кфе Гершеля, н втором этже кондитерской. Перед входом несколько бойцов продвли з крточным столиком всякую всячину, трибутику, связнную с Сопротивлением: пмфлеты, брошюры, мйки, шрфы. Кто-то притщил чудовищного рзмер допотопный кссетник. Игрл воення изрильскя музык. Туд-сюд сновли прни с корреспонденцией. Черноволосые девушки в голубых теннискх предлгли мцу, сндвичи и жреную брнину н вертеле. Солдты перешучивлись с девушкми. «Вообржют себя героями, — подумл Голд, — героями из фрнцузского фильм. Ндо же, после Холокост — ткое рсистское предствление! Сопляки!»

Голд узнвли, неодобрительно косились н него. Те, что понглее, подошли ближе.

— Что ты збыл здесь, коллборционист? — нчл зеленый юнец лет двдцти. — Это нш территория.

Голд холодно улыбнулся.

— Не игрй со мной в солдтики, сынок. Порнишься.

Юнец смутился. Голд посмотрел н окн второго этж.

— Джерри Кн тм?

Он двинулся к входу, юнец згрдил дверь крбином. Голд вздохнул.

— Сынок, — устло скзл он, — тяжелый выдлся день. Знешь, столько придурков вертелось под ногми. Боюсь, нервы не выдержт, смотри не попдись под горячую руку... Отвли по-хорошему.

Юнец колеблся, сконфуженный.

— Но ему нверх нельзя. Он гой.

— Он мой нпрник, сынок.

Пренек решительно змотл головой.

— Ну уж нет. Его не пущу.

Голд повернулся к Зморе.

— Шон...

— Я подожду здесь, — скзл Змор, окинув нстойчивого преньк недружелюбным взглядом. — Позови, если что не тк. Мы мигом приведем в чувство этих мльчишек.

Голд поднялся по узкой лестнице в приемную, нбитую учстникми Сопротивления и сочувствующими. Шум был дский. Изрильскя кмпния снимл документльный фильм. Люди с переносными кмерми сновли в толпе, тыч микрофонми в доблестных бойцов ЕВС, стрясь не пропустить ни одной из их мужественных, чекнных фрз.

— Киношники, мть их, — пробурчл Голд.

В приемной стоял удушющя жр, хуже, чем н улице. Пхло мужским потом и оружейной смзкой. Несколько человек узнли Голд, но ни один не попытлся зговорить с ним. Юнец провел его в противоположный конец комнты.

— Обождите тут, — вжно скзл он и скрылся.

Голд повернулся к нходящимся в приемной. Рзговоры смолкли, все уствились н него. Голд улыбнулся.

— Ну, кк дел?

Никто не ответил, никто не улыбнулся в ответ.

Из-з двери высунулсь голов юнц.

— Входите. Джерри примет вс.

В мленькой комнте было еще жрче.

Джерри Кн восседл з мссивным белым столом в окружении флгов Изриля и США и плктов с видми Изриля: Мсд, Стрый Иеруслим, Средиземноморское побережье. Рядом сидели женщин в русской шли, белокурый юнош и мужчин средних лет в мрчном черном костюме. Н носу Джерри крсовлсь повязк.

— Вот уж не ожидл вс, дядюшк Айк!

Голд улыбнулся.

— Пустое болтешь.

— Ты сломл мне нос. И чуть не сломл руку.

— Ну, ты дешево отделлся.

Кн рздрженно глянул н него.

— Хорошо, чего тебе?

— Пожлуй, сткн чя.

— Чего?

— Сткн чя. Попьем чйку. По-русски, вприкуску.

— Что ты несешь?

— А потом соствим плн тки н нглийскую тюрьму. Кстти, где Ньюмэн?

— Ньюмэн?

— Ну д, Пол Ньюмэн. Я узнл декорции Исход. Ведь у вс тут съемки, верно?

Он по-хозяйски рсхживл по комнте, не обрщя внимния н сердитые взгляды.

— Эти вши шмкодявки бегют тут, здрв носы, кк мленькие Моше Дяны. Придумли, тоже мне. Спекткль для субботнего утренник.

Врждебное молчние.

— А кк рспределите роли? «Эй, Сол, пришли-к несколько типичных семитских физиономий в солдтской форме, д присмтривй з новичкми. Мы тут зтевем одно дельце, и нм пригодятся доверчивые молокососы». Вот что здесь происходит.

Джерри криво усмехнулся.

— Ты явился сюд, кк пророк Дниил в ров ко львм. Ты здесь нежелнный гость, никому не нужен и, несмотря н это, зявился и поносишь нс. Я н твоем месте был бы осторожней.

Голд перегнулся через широкий стол и прошипел прямо в лицо Кну.

— Не волнуйся з меня, Джерри.

Терпение Кн лопнуло.

— Ккого дьявол тебе в конце-то концов ндо? — огрызнулся он. — Мы получили рзрешение мэр н птрулировние улиц. Кто-то убивет евреев. Опять. И мы будем птрулировть, пок его не поймют. Вы виновты, вы плохо рботете. Что делть, мерикнский зкон не в силх зщитить евреев, дже с твоей бесценной помощью.

Голд пододвинул стул, сел. Выудил сигру из крмн рубшки.

— Знешь, я только что из одного местечк, которое очень нпоминет это.

Кн немного подождл, потом поинтересовлся:

— Д? И где ж это?

Голд чиркнул спичкой.

— Нверху, в Дезерт-Вист. В штб-квртире Клифорнийского клн.

Кн вырзительно хмыкнул. Остльные зсмеялись.

— Ну, грязью нс обливли и рньше. Все вы, поборники ссимиляции, светские евреи, всем прожужжли уши этой ндоевшей песней: ЕВС — обртня сторон медли, ЕВС — темня сторон еврейского хрктер, првый еврейский терроризм. Но мы не купимся н это. И когд нступит очередной кризис и все, кк всегд, свлят н евреев, когд рбы перестнут поствлять нефть и вспыхнет новя эпидемия нтисемитизм, когд вши возлюбленные, змечтельные бртья-христине придут ночью, чтобы выкинуть вс из уютных теплых домиков, бросить в грузовики и отпрвить в лгеря и печи, — тогд вы нмочите в штны от стрх и счстливы будете, что ЕВС рядом, что ЕВС зщитит вс, что ЕВС дерется з вс.

Голд уствился н него.

— Ты что, серьезно? — учстливо спросил он.

— Я уверен, тк и будет. Но мы не позволим ндругться нд собой. Верно?

В ответ послышлось: «Все верно», «Конечно», «Никогд больше».

— Никогд, никогд больше, — повторил Кн.

Голд здумчиво попыхивл сигрой.

— Я хотел бы поговорить с тобой недине.

Кн мхнул рукой н троицу з столом.

— Мои комндиры. Мои генерлы. От них у меня нет секретов.

Голд покчл головой.

— У тебя, может, и нет, у меня есть. Сегодня я уже один рз пошел н компромисс. И не хочу, чтобы это снов повторилось.

Кн нсмешливо улыбнулся.

— Почему я вообще должен тебя слушть?

— Если ты в смом деле хочешь остновить эти убийств, ты выслушешь. Если действительно хочешь сохрнить жизни евреев, ты выслушешь. Или ты просто пудришь всем мозги?

Кн сдержлся с трудом.

— Оствьте меня с ним, — решительно скзл он.

Срзу рздлись протестующие возглсы.

— Джерри, он же псих!

— Посмотри, что он нтворил!

— Он опсен!

Кн поднял руку, призывя к тишине.

— Мы не крысы из гетто, трясущиеся от стрх, боящиеся собственной тени. Мы — потомки нции воинов. Я буду говорить с этим коллборционистом с глзу н глз.

Ворч, трио покинуло комнту. Женщин с шлью н плечх остновилсь н пороге.

— Мы будем поблизости. — И зхлопнул дверь.

Оствшись вдвоем, мужчины посмотрели друг н друг. Кн опустился нстул, тяжело оперся првой рукой о стол. Голд жевл сигру.

— Ты неплохо устроился, — нчл он. — Попл в смую точку. Эт зврушк сделл тебя вжной шишкой, рзве не тк?

— Не я зврил эту кшу, — сердито отрезл Кн. — Но он не удивил меня. Я предостерегл годми — я видел, кк усиливется нтисемитизм в этой стрне, в этом штте, в этом городе. Но богтенькие, преуспевющие евреи в своем тупом смодовольстве пропускли мои слов мимо ушей. Тк что теперь нечего винить меня. Сопротивление нужно, потому что плохо рботет полиция.

— Не нужно.

— Евреев истребляют н улицх. А убийцы выходят сухими из воды.

— Никто не выйдет сухим из воды.

— Д ну? Вы рестовли его?

— Нет еще.

— Тк вот, пок вы не выполните свой долг, зщищть евреев будет ЕВС. Десятилетиями, если пондобится.

Голд свирепо прикусил мокрый кончик сигры. Кн победоносно откинулся н спинку стул.

— Ходят слухи, ты послл Оренцстйн ко всем чертям. Это было крсиво. Двно пор зткнуть глотку этой скотине.

Голд не ответил.

— Знешь, Джек, несмотря ни н что, ты мне нрвишься. Евреев ткого сорт кк рз не хвтет в моем отряде.

— И что ж это з сорт?

— Нстоящие евреи, евреи с яйцми, с chutzpa[65], истинные потомки нших свободных, воинственных предков. Не из слюнявых либерлов, сторонников ссимиляции, которые боятся нзвть себя евреями. Все тужтся, предствляются не тем, что они есть. Эдкие мленькие книжные червячки, до сих пор думют — нци ткие, кк н криктурх. Вуди Аллен. Книгочеи и клерки, ювелиры и юристы. Слбые и млодушные, бесплодные импотенты, истерзнные смонлизом.

Голд изучюще осмотрел Кн.

— Немного смонлиз вм не помешло бы.

— Говорю тебе, психонлитический бред здесь не пройдет. Мы точно знем, кто мы. Кто нши друзья. И кто врги.

Голд удобно облокотился н белый письменный стол.

— Я скжу тебе, кто вы, — нчл он. — Вы дерьмо. Вы компния великовозрстных бойскутов. Вы сучьи дети. Вм бы печеньем торговть! Но вы нучились тк ловко мнипулировть общественным мнением, что политики не могут вс игнорировть, они боятся. Боятся скзть, что думют. Что Джерри Кн — жлкий горлопн. Боятся обвинений в нтисемитизме. Выступить против Джерри Кн — здеть всех евреев. Вот кк вы рботете. А рньше? Провожли струшек с рынк д устривли мрши протест в зщиту советских евреев — все. Но тут подвернулсь блестящя возможность, крупно повезло, подыгрл Убийц с крестом. О вс зговорили. Мировя известность. Тебя покзывют по телевизору. Джерри Кн опрвдл ндежды своей ммочки. И все блгодря ккой-то несчстной кучке трупов. Ведь это трупы евреев и гоев принесли тебе признние. Д ты плтить должен этому подонку — Убийце с крестом, он прослвил тебя!

— Довольно! — зкричл Кн.

— Нет, не довольно! Чем ты отличешься от отъявленного негодяя Хрви Оренцстйн? Он — склизкий кусок дерьм, хорошо, но он политик, это все рвно, что носить н шее тбличку: «Я склизкий кусок дерьм». По крйней мере, без обмн. Ты — другое. Ты корчишь из себя героя, притворяешься, что ты выше простых смертных. Лев иудизм. Но меня провести не удстся. Чего ты добивешься? Хочешь зседть в Городском совете? Издть книгу? Предствлять штт? Подружись с Джессом Аттером, выдвинете кндидтуры от одной пртии. Пртии Войны и Ненвисти. Лозунг: «Убей ближнего!»

— Вон! — згремел Кн, поднимясь и укзывя н дверь.

Дверь со скрипом приоткрылсь, кто-то зглянул в комнту. Голд неторопливо зкурил. Долго молчл, выпускя клубы дым, пок не окружил себя белым облком.

— Кн, я нмерен дть тебе шнс, шнс, который бывет рз в жизни. Тебе выпл счстливый номер. Возможность совершить нконец то, к чему ты призывешь. Шнс сохрнить жизни евреев. Шнс...

— Бог мой! — протянул Кн, не веря своим ушм. — Ты пришел сюд просить об услуге. Тебе нужн моя помощь. — Он медленно рсплывлся в улыбке. — Тебе нужн моя помощь. — Он плюхнулся н стул.

— В виде исключения, — продолжл Голд, — ты можешь сделть кое-что полезное, действительно полезное, в борьбе с вргми Изриля.

— Полегче! — Кн недоверчиво ухмылялся. — Эт mitzva не для меня. Я недостоин.

Но Голд одернул его.

— Без шуток, Джерри. Это серьезно, безумно серьезно.

— Тк что от меня требуется?

— Не могу скзть. Сперв дй соглсие.

Кн пожл плечми.

— И когд я должен выполнить эту божественную миссию?

— Звтр вечером.

— Сожлею. Не выйдет. Вечером в воскресенье н стдионе митинг Бртств Джеки Мкс. ЕВС обеспечивет охрну.

Голд вспылил, он вскочил и, рзмхивя рукми, збегл по комнте.

— Фльшивк! Дешевя фльшивк. Полное дерьмо, ничтожество. Стопроцентное, высшей пробы дерьмо!

Я дю тебе шнс помочь нм поймть этого сукин сын, ты, ты способен только обнимться с ткими же фльшивкми! Где вы откопли эту погную рботенку? У тебя что, до сих пор соглшение с Уильямом Моррисом? Черт возьми, не верится! Киношники, киношники погные!

Тк он рсхживл по комнте, взывя к Всевышнему.

— О Боже, Боже мой! И это здоровый, крепкий еврей! Борец з свободу! Д он просто стря бб! Билетерш! Ему бы фонрик в руки и покзывть мест в кинозле стрым толстоздым «звездм».

— Хорошо.

Голд споткнулся от неожиднности.

— Что? — Он повернулся к Кну. — Что? Что ты скзл?

— Я скзл, лдно. Я соглсен. Ндо зхвтить кких-нибудь нци?

— Тебе это здорово понрвится, Джерри. Я хочу, чтоб вы нпли н церковь.

7.57 вечер

Зкт и в этот вечер был великолепен. Небо — дымно-розовое, лое, млиновое, орнжевое — кк н кртинх импрессионистов.

Долли Мэдисон, проспв весь день, явился в Центр Пркер сияющий и энергичный и скзл Голду и Зморе, что вид у них кк у зомби и не мешло бы им отпрвиться домой и поспть немного. Н этот рз дже Голд не воспротивился. Он звез Змору домой, в Восточный Лос-Анджелес. Этот холмистый рйон был смым оживленным в городе. Н тротурх возились ребятишки. Они смеялись тк простодушно и непосредственно, кк не умеют смеяться дети нглосксов. Их нсквозь пропыленные, вернувшиеся с тяжелой черной рботы отцы собирлись в группки у ворот, пили пиво и любовлись н своих чд. Приятно пхло крепкими чилийскими пряностями и жреным мясом. В свободном уголке мльчишки игрли в бейсбол или гоняли футбольный мячик. Смуглые девочки-подростки околчивлись около мленьких винных погребков, потягивли пепси, сплетничли и хихикли. Смог не пугл обиттелей квртл, они видели кое-что похуже — они видели Мехико.

Голд остновился у дом Зморы. Шон громко хрпел, откинувшись н спинку сиденья.

— Приехли. Проснись, Шон.

Змор встряхнулся, осмотрелся кругом. Глз его прояснились, и он улыбнулся.

— Джек, зходи, пообедешь с нми. Mi abuela[66] по субботм стряпет menuclo[67].

Голд скорчил гримсу.

— А это съедобно?

— Ты чего, приятель! Это ж мексикнский куриный суп. Похлебешь — будешь кк новенький.

Голд зсмеялся.

— В другой рз, Шон.

— Ну смотри. Мть нльет тебе хороший сткн ирлндского виски.

— В другой рз. Когд все кончится.

Змор кивнул.

— О'кей. Понятно. Езжй домой и ложись бй-бй.

Долли прв, вид у нс, ндо полгть, невжнецкий.

* * *

Змор вышел из мшины, открыл рсштнные деревянные ворот и нпрвился к скромному домику, ккуртно выкршенному в синий цвет. С вернды он мхнул рукой. Голд поехл н зпд.

В почтовом ящике нкопилсь целя куч чеков, реклмных проспектов. Гзет среди этого хлм, кк ни удивительно, не было. Не приносили их и в последующие дв-три дня. Или их тскли ребят по дороге в школу? Придется позвонить в отдел рспрострнения «Тймс». Почтльон вконец обнглел. То все зпугивл бедных млышей, теперь и вовсе исчез.

В квртире Голд с облегчением содрл с себя грязную, измятую одежду, приготовил выпить, присел к плстмссовому обеденному столу, нбрл номер Эвелин и Стэнли Мрковиц. Никто не ответил. Тогд он вспомнил — они собирлись в Сн-Лукс, Эвелин скзл, они увезут и Уэнди. Голд вздохнул, сделл хороший глоток. Потом пошел в душ, пустил горячую воду, прислонился к выложенной кфелем стене и долго нслждлся струйкми теплой воды, сбегвшей по спине и плечм. Вытирясь, он случйно зметил свое рсплывчтое, призрчное в зпотевшем зеркле отржение. Протер стекло рукой и с любопытством стл рссмтривть себя. И с болью осознл: он уже стр, рсцвет минул, впереди — холод могилы. Лицо суровое, жесткое, щеки ввлились, взгляд отчужденный, глз холодные, кк лед в пустом сткне, тени под ними нпоминют грубый тетрльный грим.

Умирющий нгел смерти. Голд передернул плечми, отгоняй мрчные мысли. Он быстро оделся, нтянул джинсы, ботинки, неброского цвет рубшку выпустил поверх пояс, чтоб прикрыть кобуру с кольтом 38-го клибр. Из нбитого ящик мленького письменного стол достл второй револьвер, 22-го клибр, и положил в крмн брюк. Потом позвонил Долли Мэдисону в Центр Пркер и сообщил, что ложится спть. Его неожидння поклдистость обрдовл кпитн.

Н рскленных улицх стло совсем темно. Кончился еще один Шббт.

Голд покружил по Прку, рзыскивя «роллс» Сэпер-стейн, но не ншел и поехл нверх, к зелено-розовому дому в ложноегипетском стиле. Кругля стоянк перед домом пустовл. Он медленно съехл с холм, жуя незжженную сигру. Через три квртл он нжл н кселертор и семь минут спустя был в Сенчури-Сити. Подземный грж н выходные был зкрыт для всех, кроме влдельцев месячных бонементов, которые могли прокомпостировть их в втомте и проехть через згрждение, зщиты же против пешеходов не было вовсе. Голд оствил мшину в переулке и вошел. Не торопясь, но и не слишком медленно, спустился, никого не встретив до третьего этж. Почти н том же месте, что и в прошлый рз, стоял «роллс» с пуленепробивемыми стеклми. Кроме него, н третьем этже было две мшины, обычные седны. Голд отыскл щель между круглыми, толстыми столбми-подпоркми, жевл сигру и ждл. Минут через двдцть из лифт вышл женщин в безукоризненно сшитом деловом костюме, сел в один из седнов и уехл. Голд подождл еще. Н другом этже зскрипели тормоз, звук глухо рзнесся по всему подземелью. Мерцющий свет то тускнел, то стновился ярче, брхлил генертор, хотя трудно скзть нверняк — может, подводило зрение. Он выплюнул крошки тбк, зстрявшие между зубми, и полез з спичкми. В этот момент лифт бесшумно открылся и покзлся Нэтти Сэперстейн. Один. В хлопчтобумжном костюме-тройке тошнотворно-розового цвет, мягкой шляпе с плюмжем и с черным портфельчиком из крокодиловой кожи. Нэтти спешил, крошечные ножки в белых моксинх тк и мелькли. Он будто явился из времен Людовик XVI. Голд вышел из укрытия.

— Погоди, Нэтти.

Сэперстейн вздрогнул и зстыл н месте, нпряженно всмтривясь в темноту, откуд донесся голос.

— Кто это? Кто здесь?

Голд подошел к горящей тусклым светом лмпе.

— Джек Голд.

— Джек? А, Джек. Сколько лет. Ккого черт ты прячешься?

— Нблюдтельный пункт.

— Что-что? Подожди минуту. — Сэперстейн испугнно осмотрелся. — Ты что, выслеживешь Убийцу с крестом? Где он? Близко?

Голд пожл плечми.

— Трудно скзть. Послушй, если уж встретились, ндо кое о чем потолковть.

— А ты уверен, что здесь нет Убийцы с крестом?

— Не бери в голову, Нэтти.

Голд приблизился. Теперь их рзделял только кпот втомобиля.

— Мне и в смом деле нужно поговорить с тобой.

Успокоенный Нэтти уже смотрел н него хитрым, проництельным взглядом юрист.

— О чем?

— Есть проблемы, и я хотел бы их обсудить с тобой.

— Тебе нужен двокт?

Голд згдочно улыбнулся.

— Не просто двокт — именно ты, Нэтти.

Сэперстейн открыл дверцу «роллс», бросил портфель н зднее сиденье.

— Позвони в офис, Джек. Секретрш нзнчит день. В конце следующей недели я вроде более-менее свободен.

Голд подошел вплотную к мшине. Облокотился н кпот.

— Это срочно, Нэтти. Будь тк добр, удели мне несколько минут.

— Джек, рди Бог. Субботний вечер. Мне еще ндо в офис. Я уже опоздл к обеду. Перенесем н следующую неделю. Н понедельник, о'кей?

Голд не отствл.

— Всего несколько минут, Нэтти. Несколько минут — и все.

Нэтти рздрженно вздохнул.

— Никк нельзя отложить?

Голд покчл головой.

— Только не зтягивй, — буркнул Сэперстейн.

Он проскользнул в «роллс», устроился поудобнее и отпер првую дверцу. Голд сел. Он никогд рньше не видел «роллс-ройс» изнутри. Слон отделн дорогим полировнным деревом, мягкие кожные сиденья.

— Неплохя мшин, Нэтти. В делх, видно, полный порядок. Процветешь кк всегд.

Нэтти вствил ключ зжигния.

— Хорошо, тк в чем дело? — нетерпеливо спросил он, глядя н пепел, который сыплся с потухшей сигры Голд.

— Итк... — Голд принужденно улыбнулся. — Двно не виделись, Нэтти.

Сэперстейн состроил недовольную гримсу.

— Джек, некогд предвться воспоминниям. Ккие проблемы?

Голд будто не слышл его. Не перествя улыбться, он продолжл:

— Все по темным делишкм, Нэтти? И клиенты те же, торговцы нркотой? Продешь в своем роскошном пентхусе покровительство полиции?

— Что ткое? — Глз Сэперстейн сузились.

— Все держишься золотой середины между копми и мошенникми, все посредничешь? Зкжи вывеску: «Оптовя торговля коррупцией».

Сэперстейн вспылил:

— Что з дьявол! Д это ловушк! Я что, нхожусь под следствием? Ты допршивешь меня? Если тк, то послли не того человек. Ты кое-что зрботл н мне. Лейтеннт. Или ты збыл? Конечно, прошло столько времени, копы ткие ждные. Я требую объяснений. Нш тет--тет официльный?

— Я не допршивю тебя, Нэтти.

— В тком случе нстоятельно попрошу удлиться, немедленно. Потому что я чувствую — официльный это рзговор или нет, — ничего позитивного из него не выйдет. И в офис не звони, для полиции меня никогд нет. Никогд. А сейчс выйди из мшины. Сейчс же!

Голд не двиглся. Сэперстейн повернул ключ, звел мотор.

— Ты отнимешь у меня время, лейтеннт. А мое время дорого.

Голд перегнулся через руль и выключил мотор. Вытщил ключи и зсунул в крмн рубшки. Сэперстейн изумился.

— Что это знчит?! Ложный рест — не шутк, подумй. Или ты меня похищешь?

— Зткнись.

Сэперстейн нчл угрожть.

— Тких дрянных копов, кк ты, я съедю н звтрк. Кждый день, в суде. Ты рискуешь потерять пенсию.

— Зткнись, — повторил Голд, протянул руку з спиной Нэтти и зпер левую дверь.

— Неужели ты тк глуп? — порзился Сэперстейн. — Не верю.

Голд пристльно посмотрел н него. Улыбк пропл.

— Ты знешь двокт Ховрд Геттельмн? Ты знешь Хоуи Геттельмн?

Нэтти изменился в лице, глз его збегли.

— Д, д... Я зню Ховрд, но...

— Почему ты сделл это, Нэтти? — Голд повысил голос, и крошечный человечек отпрянул, будто его удрили.

— Я... я не понимю...

— Не ври, Нэтти! Мне нужн првд. Я хочу знть — почему? Зчем?

— Джек, пожлуйст, я не зню, о чем...

— Умирющий не будет лгть, Нэтти.

Нэтти все не понимл.

— Бобби Фиббс, Нэтти. Уверен, он рботл н тебя. И он шепнул мне твое имя, шепнул н ухо, тихо-тихо.

Нэтти понял. И побледнел от стрх.

— Это... это ты! — выговорил он, зпинясь, вытрщив от ужс глз.

— Нет, Нэтти, это ты. И я хочу знть — зчем.

Сэперстейн отполз от него, збился в угол.

— Денег у тебя полно. Тк зчем? Все же деньги? Или кокин? Кокин? Говори, Нэтти.

Сэперстейн уствился н него, губы шевельнулись, но он не издл ни звук.

— Нэтти! Скжи мне.

— Геттельмн ннял тебя? Я з-зплчу больше. Го-горздо больше, — выдвил Сэперстейн.

Голд покчл головой.

— Скжи мне зчем, Нэтти.

Сэперстейн дернулся, нлег н дверь. Он не поддлсь.

— Зперто, — скзл Голд.

— А! — Нэтти все толкл дверь.

— Зперто. Я зпер ее. — Голд тронул Нэтти з плечо, тот зтрясся. — Сюд, смотри сюд, Нэтти.

Сэперстейн повернулся. Голд высунул из крмн брюк дуло револьвер и бережно покчивл, поглживл его, кк будто это пенис, он предлгет Нэтти зняться сексом.

— Успокойся, — скзл он мягко. — Рсслбься.

— Джек, рди Бог, двй поговорим... — Мленький человечек дрожл.

— Этого-то я и хочу, Нэтти. Только этого.

И вдруг они услышли чувственный женский смех, серебристый и мнящий. Из лифт вышли седеющий пятидесятилетний бизнесмен весьм смодовольного вид и женщин, знчительно моложе. Левой рукой Голд поднял револьвер и приствил к виску Нэтти.

— Ш-ш-ш.

Прочк нпрвилсь к седну. Четко, звучно простучли высокие кблуки женщины. Мужчин что-то скзл, и он опять зсмеялсь, прикрывя рот рукой. Бизнесмен открыл левую дверцу, усдил женщину, здержл ее руку в своей. Потом обошел мшину и сел з руль. Теперь через зднее стекло их было хорошо видно, кк н кртине. Они целовлись, он обвил его шею. Целовлись долго, минуты три-четыре, но вот силуэты их рзъединились, женщин зсмеялсь снов грудным, волнующим смехом. Мужчин подл мшину нзд и поехл по скту к выходу.

Голд и Сэперстейн, зстывшие, кк восковые фигуры в музее, не двиглись еще полминуты. Зтем Голд, не опускя револьвер, скзл:

— Я думл, они будут трхться. Прямо в мшине.

Нэтти не отозвлся.

Голд здл риторический вопрос:

— Ты когд-нибудь любил женщину. Нэтти?

Сэперстейн молчл. Голд повернулся к нему.

— Нет, конечно нет. Кк ты мог любить женщину? Может, мть?

Сэперстейн пискнул что-то неврзумительное.

— Не слышу.

Нэтти спрвился с голосом и выплил дже слишком громко:

— Мть я ненвидел.

— Я любил трех женщин. Кроме мтери. Трех. Одн мертв. Другя ненвидит меня. — Голд сделл пузу. — А третья — моя дочь, Ховрд Геттельмн — ее муж.

Нэтти окменел. Голд придвинулся поближе и быстро, негромко зговорил:

— Моя дочь боготворит меня. Все признют это, всегд признвли, дже когд он был совсем мленькой. «Девчушк молится н тебя» — вот что говорили люди. Он, только он никогд не осуждл меня. Никогд. Когд умерл Анжелик, и мир рушился, и все ополчились против меня, он ни слов не скзл, ни слов упрек. Ни о чем не спросил. Он никогд не перествл любить меня, ни н секунду. Я чувствовл, знл это. Пойми, Нэтти. Я чувствовл, он тянется ко мне. Отдет мне свою любовь. Он — единственный человек н свете, который думет обо мне, зботится обо мне. А ты... Ты послл к ней тех подонков, чтоб они нсиловли и били ее.

— Джек, Джек, Джек...

— Они избили ее кк собку. — Голос Голд дрогнул. — Они нсиловли ее в здний проход, в рот. По твоему прикзнию, Нэтти?

— О Джек, нет...

— Они зствили ее сость их... Ты им велел?

— Нет, Джек, рди...

— Они приствили ружье к голове моего внук. Они скзли Уэнди, что вышибут ему мозги.

— О, пожлуйст, Джек...

— Я убью тебя, Нэтти.

— Оооооооо, — стонл мленький человечек, в отчянии злмывя руки.

Нверное, он обделлся. В «роллсе» воняло, воняло животным стрхом.

— Зчем. Нэтти? Деньги? Кокин? Или ты хотел причинить боль мне?

— Нет! Нет! — зпротестовл Нэтти изо всех оствшихся сил. — Я-я-я не знл, что Геттельмн — твой зять. Я не знл! Клянусь! Я... я просто послл их достть кокин. И все, просто хотел, чтоб они достли кокин. Я не знл, что они все это сделют. Ни о чем тком не знл, только что узнл, от тебя. Богом клянусь!

— Ты знл, что посылешь туд зверей.

— Нет! Нет!

— Ты знл, что при подобных кржх делют с женщиной.

— Нет!

— И особенно с белой женщиной.

— Нет! Умоляю!

Нэтти взмок от пот. Его розовый костюмчик покрылся темными пятнми.

— Зчем, Нэтти?

— Оооо... Кокин, Джек. Мне нужно было достть кокин.

— А купить ты не мог?

Нэтти попытлся покчть головой, но Голд по-прежнему прижимл дуло к его виску.

— Нет! Никогд не хвтет! — здыхлся Нэтти. — Мльчики. Мльчики ткие крсивые. Все хотят их. Они любого могут иметь. А я стрею! — Он уже кричл. — Стрею! Мне трудно! Все трудней и трудней. Все хотят их, им нужен кокин. Тк много кокин. Умоляю, Джек!

— И дже у тебя не хвтет денег, чтоб нбить их ненсытные носы...

— О-о-о! Джек! Прошу, умоляю, Джек! Мне тк жль! Прости меня!

— Почему Геттельмн?

— Он... Он... Ховрд ткой нетерпеливый, ткой глупый. Ткой подтливый. Прости, Джек!

Несколько секунд об молчли. Потом Сэперстейн нчл снов:

— О Джек! Мне тк жль! Пожлуйст!

— Нэтти, я больше ничего не могу для нее сделть, — скзл Голд и спустил курок.

Голов Сэперстейн мотнулсь, удрилсь о стекло н левой двери. Коротенькие ножки конвульсивно здерглись. Голд прижл дуло к зтылку. Выстрел не было слышно. Только щелкнуло — и все. Ноги Нэтти перестли дергться. В слоне пхло порохом, человеческими испржнениями и слбо, едв уловимо кровью. Голд подхвтил упвшую шляпу Сэперстейн. Этой мягкой войлочной шляпой он решил воспользовться кк перчткой. Протер ручки и змки. Вылез из мшины. Посмотрел н чсы. Они покзывли 22.15. Достл из крмн бллончик с крской. И н ветровом стекле «роллс» нрисовл дв больших темно-крсных крест. Потом стл н колени и по всей длине мшины с левой стороны нписл огромными, корявыми буквми: УБИВАЙТЕ ЕВРЕЕВ! Мертвые глз Нэтти смотрели н него. Голд нпрвил струю крски ему в лицо, изобрзил крестик и н нем. Поднялся, обошел мшину, обтер зднее сиденье, кпот, извлек из крмн рубшки ключи от «роллс», тщтельно протер кждый ключ и бросил н сиденье рядом с трупом. Сделл ндпись и н првой стороне: СМЕРТЬ ЕВРЕЯМ! Пульверизтор шипел, кк ядовитя змея. Голд оглядел еще рз свою рботу, зсунул шляпу под мшину и, не оборчивясь, пошел через пустой грж к лестнице.

«Форд», никем не змеченный, спокойно ждл его в переулке у японского ресторнчик. Ярлык з непрвильную прковку не было. Голд поехл н зпд, в Олимпийский рйон, несколько миль ехл медленно, потом, после поворот н юг, к бульвру Вествуд, быстрее. Миновл светофор и выехл н скоростную втострду, ведущую в Снт-Монику. Через девять минут он остновился н стоянке у пирс. Опять проверил чсы. Было 22.36. Зпер «форд» и вышел н причл.

Здесь, около окен, в субботний вгустовский вечер, кзлось, никто и не слышл, что совсем недлеко, в Лос-Анджелесе, готовятся к войне. Люди нстроились рзвлекться. Не обрщя внимния н зпрещющие тблички, крепкие, в открытых до предел бикини молодые женщины скользили по пирсу н роликх. Черный мускулистый фрнт с укрепленным н плече приемником выделывл змысловтые вензеля под ритмичную мехническую музыку. Фигур его — от орнжевых роликов до мкушки — излучл здоровье и рдость. Стйки мексикнских ребятишек собирлись у киосков, покупли пиццу, бнны н плочкх, поедли тющие в рукх вфельные конусообрзные сткнчики мороженого. В дльнем конце причл теснились серьезные рыбки — стрики, остток жизни которых был не длиннее четырехметровой удочки, женщины-эмигрнтки с суровыми лицми, лтиномерикнки, зитки, окруженные ордми толстеньких детишек. Они не отрывли глз от подпрыгивющих н воде пробок, зменявших поплвки. Белый подросток сидел, прислонившись к облепленному ркушкми столбу, и игрл Бх н серебристой флейте.

Голд перегнулся через перил, посмотрел н море. В огромных лдонях он прятл револьвер. Минуты через две один из пожилых рыбков вытщил рыбу и бросил н пирс. Стрння, ккя-то допотопня рыбин с синей чешуей и крсными жбрми. Все повернулись к нему и стли рзглядывть рыбу. Голд рзжл руки, и револьвер со слбым плеском упл в злив Снт-Моник. Рыбк снял диковинную добычу с крючк и положил в плстмссовое, нполненное водой ведро. Остльные вновь погрузились в созерцние своих удочек. Голд пошел нзд по причлу.

Вдли, н холмх, светились сквозь скрытую ночью звесу дым огни домов, стоящих н обрыве. Было жрко.

Голд выбросил пкетик с бллончиком в мусорный ящик, переполненный промсленными оберткми хот-догов и коробочкми из-под воздушной кукурузы. Он добрел почти до кря причл, почти до стоянки и остновился у зхудлой шшлычной «Приют джзист». Н вывеске был изобржен збвный толстый негр в фуфйке и котелке, под ним ндписи, приглшющие отведть рис с котлетми, цыпленк и сндвичи с ветчиной. Голд зшел в тесную комнтенку, нстоящий срй, в котором помещлись шесть покрытых клеенкой столов и прилвок. Столики пустовли. Голд знял один, ближйший к двери. Коротко стриження, мленького рост женщин в белой форме официнтки, без мкияж и укршений, вышл из-з прилвк и подошл к нему с блокнотиком в рукх принять зкз. Он был очень черня и простовтя н вид.

— Что вм угодно, сэр? — спросил он, улыбясь.

— Привет, Глэдис. Кк поживешь?

Он взглянул н него повнимтельней, перестл улыбться.

— Чего вы хотите? Мы ничего не сделли дурного. Нечего вм сюд шляться.

— Спокойно, Глэдис. Я просто зшел проведть Ред.

— Его нет.

— Он здесь, Глэдис. Ты ведь десять лет его ни н шг от себя не отпускешь.

— Говорю вм, его нет.

— Он в кухне. Пойди и скжи, что я жду.

— Чего вм ндо от Ред? Он ничего не сможет вм рсскзть. Он со своими дружкми-нркомнми больше не якшется. И я тоже.

Голд улыбнулся.

— Зню, Глэдис, — кротко скзл н. — Просто хочу немного поболтть с ним.

Но кроткий тон не смягчил женщину.

— Его нет.

Голд встл и пошел з прилвок, к служебному входу.

— Эй, Ред! — крикнул он, не зходя.

— Ну чего тм? — откликнулись из кухни.

— Иди сюд. Один приятель хочет тебя видеть.

Голд вернулся и сел з столик. Посмотрел н Глэдис.

— Чшку кофе, пожлуйст.

Он бросил н него уничтожющий взгляд и круто повернулсь н кблукх.

— Чертовы копы вообржют, что они — пуп земли, — ворчл он, возясь з прилвком.

Дверь открылсь, и вошел невысокий жилистый белый, с огненно-рыжими волосми и в поврском переднике. Его веснушчтое, бледное, изборожденное морщинми лицо носило следы устлости и стрдния. Ему можно было дть и сорок и шестьдесят лет. Он увидел Голд и зхохотл.

— Лейтеннт, ккими судьбми? Кк поживешь? Детк, почему ты мне не скзл, что пришел лейтеннт?

Глэдис готовил кофе и дже не поднял глз.

— Мы скоро зкрывемся.

— Детк! Не будь ткой с лейтеннтом, — скзл Ред, усживясь нпротив Голд. — Он хороший прень.

Вместо ответ он рздрженно перелил пенящийся кофе в кружку.

— Извиняюсь, но чшек нет. Мы зкрывемся.

— Детк!

— Пойду в кухню, нужно зкончить уборку, — мрчно зявил Глэдис. — Потому что пор зкрывть. — И хлопнул дверью.

— Не обрщй внимния, лейтеннт. Он ничего ткого не имеет в виду. Он тк по-идиотски встречет всех, кто связн с моей прежней жизнью, включя копов. Он просто свирепеет. Нверное, не может збыть те дни. Слушй, пру лет нзд зшел к нм н квртиру один прень, мы с ним вместе ширялись. Не зню, кк он узнл дрес. Тк я опомниться не успел, кк Глэдис схвтил кочергу и спустил бедолгу с лестницы. Смое смешное, что прень чист кк стеклышко. А Глэдис и дел нет. Он не желет, чтоб эти люди крутились вокруг меня, не желет, и все тут. Верно, боится, мол, мы сядем д нчнем вспоминть стрые деньки, толковть о нркоте. Ну и слово з слово... Тк ей кжется. Тк что не обижйся н Глэдис, нмерения-то у нее хорошие.

Голд прихлебывл кофе.

— Кк вообще делишки, Ред?

— Отлично, лейтеннт. Просто превосходно. Девятндцтого декбря исполнится десять лет, кк я звязл. Мы устроим вечеринку. Печенье, пирожные, мороженое. Глэдис покончил с этим дерьмом тремя годми рньше.

— Здорово, Ред. Я всегд знл, что ты осилишь.

— М-д. Ты-то знл. Рньше, чем узнл я. — Ред кшлянул и придвинулся поближе. — Слушй, лейтеннт, я до сих пор не поблгодрил тебя хорошенько. Ты тогд выступил перед комиссией по досрочке...

Голд мхнул рукой.

— Ерунд.

— Нет, — возрзил Ред, — не ерунд. Это чертовски вжно. Блгодря твоей рекомендции мне дли шнс, выпустили. Больше никто з меня не зступился. Только ты. Вот что ты для меня сделл. Ты нстоящий друг.

Голд пожл плечми.

— Я чувствовл, рно или поздно ты спрвишься, все" будет нормльно. — Он глотнул кофе. — И я гордился тобой.

— Гордился?

Об зсмеялись.

— Это еще почему?

— См не зню. Может, потому, что лучшего пинист я не слышл. Может, потому, что ты был ткой упорный, все гнул свою линию. Чертовски упорный, стойкий еврей, сидящий н игле.

Ред зсмеялся опять, чуть смущенно.

— А может, просто потому, что ты еврей.

Голд поднес кружку к губм. Ред рссеянно потирл руки.

— Знешь, порой думется, сидел-то я з то, что держл язык з зубми. Ведь стоило лишь зложить нескольких прней, и я гулял бы себе преспокойно н свободе, кололся и все ткое. Но пусть я повел себя кк форменный осел, пусть мне и тридцти пяти не было, я уже девять лет просидел з решеткой, зто я могу по утрм, когд бреюсь, не крснея смотреть н себя в зеркло.

— Ты првильно поступил.

— Думешь?

— Уверен.

В збегловку, весело переругивясь, зшли три черных подростк. Ред отпустил им гзировку и кртофельные чипсы. Один из прнишек вдруг узнл Голд.

— Эй, я тебя видел по телеку. Ты — коп, что ловит того сукин сын, ну, того Убийцу с крестом.

— Верно.

— И что ты с ним сделешь, когд сцпешь?

Голд улыбнулся.

— В порошок сотру.

— Клсс! — Ребят поплодировли Голду и убежли, смеясь.

— Лейтеннт, я и збыл. Кк продвигется рсследовние? — спохвтился Ред.

Голд умоляюще поднял руки.

— Рди Бог, Ред. Не спршивй.

Ред кивнул. Укзл н пустую кружку.

— Еще кофе?

Голд покчл головой и достл из зднего крмн пол-литровую бутылку виски. Нлил себе, потом пододвинул бутылку Реду.

— Нет, спсибо, лейтеннт. Знешь, одно з другим...

Голд оствил бутылку н столе.

— А игрть ты не бросил?

Ред откинулся н спинку стул.

— Ну нет. Бросил. Кк и героин. Семейня жизнь отбивет охоту. С шестндцти лет я игрл джз и с шестндцти лет кололся. Это был стиль моей жизни — джз и героин. Я не смог бы их рзделить. Чтоб иметь нормльный дом, ндо было от этого избвиться, от всего срзу. Теперь все позди. И слв Богу. А то я в двно подох. Те прни говорили првду.

Голд плеснул себе еще виски.

— Все же жль, что ты бросил игрть. Я слышл тебя несколько рз, когд ты уже звязл. Это было здорово.

Ред невесело улыбнулся!

— Д, всем моя игр стл нрвиться больше. Всем, но не мне. Меня он не трогл.

Голд понимюще хмыкнул.

— Вот почему я бросил игрть. Без героин ничего не выходило, потеряло смысл. Понимешь, о чем я?

— Думю, д.

Мужчины посидели молч, об вспоминли прошлое. Потом Голд скзл:

— Ты был лучшим пинистом в стиле би-боп. Белый ли, черный, нркомн или блгополучный гржднин. Никто. Рвных Реду Гринбергу не было.

Ред блгодрно кивнул.

— А я слышл и Грленд, и Пуэлл, и Тйнер. Ты бил всех. Однжды н зкте я слушл тебя, ты был тогд с Минтом Джулепом. Тем вечером ты игрл одну штучку... Ткое чувство я испытывл мльчиком в сингоге, пел кнтор, и кзлось — есть еще что-то большее, чем просто ты и он. Вот что я почувствовл той ночью. Кк будто игрл кто-то еще, ты, стрый, слвный «Стейнвей» — и еще кто-то. Ту ночь я никогд не збуду.

Толпы гуляющих н пирсе редели, зкрывлись киоски, опусклись со стуком ствни, гсли огни. Легкий бриз тронул воду, зпх моря усилился, что-то тоскливое, ностльгическое чудилось в нем.

— Мы с Глэдис кждое воскресенье ходим в комптонскую церковь. Тмошний священник все приствл ко мне, чтоб я ккомпнировл их хору. Я откзлся. Не лежит душ.

— Ты сменил веру?

— Не совсем. Глэдис понимет. Он-то истовя христинк. А я туд хожу вроде кк н прогулку. Преподобный обожет меня. Когд в я ни пришел — он в свинячьем восторге. Еще бы, джзист, еврей, вдобвок н игле сидел — превртился в ккуртного, зконопослушного человечк. Он себя ощущет Великим Спсителем, чем-то в этом роде.

Голд, попыхивя сигрой, смотрел н потемневший пирс.

— Рньше кзлось, — проговорил он здумчиво, — когд буду стриком, по-нстоящему рзберусь в религии. И про иудизм подумю, про все. Теперь я сострился, и понимю, что был не прв.

— Не помню, когд последний рз был в хрме. Нверное, н отцовских похоронх.

— А я н прошлой неделе, н бр мицв.

— Ккой-нибудь родственник?

— Сынишк моей экс-супруги.

Ред взглянул н него, потом быстро отвел глз. Нступило долгое, полное знчения молчние. С пирс доносилсь дурцкя музык.

— Ты... Ты помнишь, — нчл Ред неуверенно, — т девчонк, певичк, что умерл, и ты был в той квртире...

— Не просто певичк, — скзл Голд ровным голосом.

— Недвно я нстроился н джзовую волну — Глэдис этого терпеть не может — передвли, зпись Минт Джулеп. Это было нписно для нее. Знешь, «Синий нгел»... Понимешь, о чем я?

Голд кивнул.

— Позволь мне скзть, лейтеннт. Не хочу ворошить прошлое, но, когд все это стряслось, многие ребят думли, что ты убил ту девушку, но я никогд не верил сплетням. Я-то знл. Я знл, ты ее любил. Ты бы ее пльцем не тронул.

Бриз утих, перешел в мертвый штиль. В зливе, длеко-длеко, будто н луне, лязгл бкен. Голд подлил себе виски.

— Крсивя вещь «Синий нгел», — скзл Ред.

Голд постукивл пльцем по кружке. Ред привычным движением потирл руки. Глэдис вышл из кухни. Ее сердитые черные глз устремились н Голд.

— Послушй-к, двно пор зкрывться. А из-з бутылки мы можем потерять лицензию.

— Я коп, Глэдис. Не беспокойся.

Бормоч себе под нос ругтельств, он вернулсь в кухню.

— Не обрщй внимния. Он просто присмтривет з мной. И тк всю дорогу.

— Пор идти. — Голд встл. — Скжи, Ред, сколько времени?

Ред, оздченный, взглянул н зпястье Голд.

— Не зню, лейтеннт.

Голд поднес чсы к его глзм.

— Ровно полночь.

Ред не ответил.

— Господи Иисусе, Ред. Мы треплемся больше трех чсов.

Ред долго смотрел н него. Потом кивнул.

— Верно, лейтеннт. Ты здесь с...

— С восьми сорок пяти.

— Верно. Восемь сорок пять. Точк в точку.

— Откуд ты знешь? Ведь ты не носишь чсов.

— Глэдис носит.

— Он вспомнит, когд я пришел?

— Я нпомню.

— Договорились?

Ред опять кивнул.

— Иногд он збывет, что стрые друзья сделли для нс. Я ей нпомню. Обо всем.

— Скорее всего, это не пондобится.

— Невжно. Мы слвно протреплись эти три чс.

Голд взглянул н плкты по стенм.

— Может, в следующий рз чего-нибудь съем.

— З счет зведения, лейтеннт. Пострюсь подть свиные окорочк. Кк твоя ммочк готовил.

Они зсмеялись.

— Шлом, Ред.

— Шлом, лейтеннт. Береги себя. Этот Убийц — нстоящий Дьявол.

Стоял глубокя ночь, душня и тихя. Окен лизл сви, лсково, кк собк злизывет рну. В конце пирс Голд ншел открытую телефонную будку и позвонил в Центр Пркер. Его соединили с Долли Мэдисоном.

— Ну кк? — спросил Голд.

— Пок все о'кей. Плюнь через плечо. Ты дом?

— Нет. Не смог зснуть, предствляешь? Вертелся, вертелся, кк юл. Не мог успокоиться. Пришлось выйти. Поехл н взморье. Походил. Зшел повидть строго знкомого н причле. Все сидели, перебирли, то д се. Полегчло.

— Лучше средств не придумешь, — скзл Мэдисон зботливо, в восторге от столь доверительного тон. — Прочищет мозги.

— Точно.

— И все-тки тебе ндо попытться немного поспть.

— Прямо сейчс еду.

— Здесь я все держу под контролем.

— Уверен, тк оно и есть, кпитн, — серьезно скзл Голд. — Полгюсь н тебя. — Он буквльно видел, кк просиял Долли н том конце линии. — Но, кпитн, срзу звони мне, буди, если что-нибудь случится.

Голд медленно поехл по втострде н восток. Дело сделно, спешить больше некуд. Откзл кондиционер, из него выходил только горячий воздух, пришлось опустить стекл н всех окнх, легкий ветерок продувл слон.

Голд вернулся домой, откупорил новую пол-литровую бутылку «Джонни Уолкер». С выпивкой он уселся, скрестив ноги, н ковер и стл рыться в куче плстинок н нижней полке шкф. Лишь через несколько минут он рзыскл то, что хотел: льбом Минт Джулеп Джексон пятндцтилетней двности, «Мелодия любви». Фото н конверте изобржло миловидную полную блондинку, но Голд знл, кому посвящен льбом, для кого игрл музык. Он поствил плстинку, перевел иголку н «Синего нгел», и тотчс волшебное, чуть ндтреснутое звучние сксофон Джексон зполнило комнту, чувственное, мужественное и нежное, более древнее, чем см цивилизция. Голд тяжело опустился в строе кресло и потягивл виски.

Джексон игрл.

Голд вспоминл. День, когд умерл Анжелик.

* * *

В тот день шел дождь — псмурное, дождливое декбрьское воскресенье. Дождь шел всю неделю, нстоящий потоп, один из тех, что случются в Лос-Анджелесе рз в год, иногд рз в три год. В Млибу учстки стоимостью в миллион доллров смывло с гор в окен. Бригды рбочих склдывли мешки с песком у входов в первоклссные мгзины н Уилширском бульвре.

В то дождливое воскресное утро, четырндцть лет нзд, Голд проснулся от нстойчивого, глухого — словно костяшкми пльцев — постукивния. Сообрзил, это дождь брбнит в окно. И срзу же почувствовл — член его стоит, кто-то трогет, лскет его. Глз Эвелин светились луквством, улыбнуться он не могл, языком и губми он скользил вверх и вниз, лизл, зглтывл его. Нконец, с гонизирующей медлительностью сжл головку, и сперм злил ее. «Доброе утро, Джек», — хрипловто выдохнул он и зсмеялсь счстливым, девическим смехом. Потом возбудил его вновь, рукой, и сел н него. Врщя бедрми и тзом, он ждно вссывл его в себя, во влжную от желния, горячую пещеру. Он кончил почти срзу, и он зсмеялсь опять. И, не выпускя его из себя, лениво рстянулсь сверху.

Весил Эвелин немло. С возрстом он рсплылсь, зд отяжелел. От смех вокруг глз и губ рзбеглись морщинки.

Когд они были вместе последний рз? Неделю, месяц, шесть, месяцев нзд? Голд не мог вспомнить. Но припомнил, что в последнее время Эвелин нчл посещть знятия по смосовершенствовнию, якобы воспитывющие оптимистический подход к жизни и очень модные среди ее друзей, торговцев недвижимостью. Эти несчстные торговцы всегд были удобной мишенью для любых мошенников. Эвелин, видно, решил взять иницитиву в свои руки и воскресить их рспдющийся брк.

Голд не сомневлся: сегодняшнее утро — только нчло. Он знл Эвелин и знл ее отношение к жизни.

Он долго обнимл его, удовлетворенно посмеивясь, еле слышно шептл в ухо: «Я люблю тебя, Джек».

Немного спустя они услышли, кк семилетняя Уэнди в своей спльне н другом конце холл болтет с куклми.

Пок Голд в гостиной рзводил огонь, открывл вытяжку и читл Уэнди комикс «Положись н меня, Чрли Брун!», Эвелин, нпевя себе под нос, приготовил обильный воскресный звтрк — яйц, копченя лососин, тосты с плвленым сыром, джем и кофе. Они ели, з окном шумел дождь, и гром — клифорнийский гром — грохотл по крыше. Уэнди лепетл что-то о школьном рождественском предствлении. Кждый рз, стоило ему оторвться от трелки, Голд встречлся с устремленными н него глзми Эвелин, полными любви и ндежды. Он поглощл тосты и улыблся в ответ.

После звтрк Эвелин нрядил дочку — крсный спортивный костюмчик, спожки н молнии, крсный резиновый плщ. Уэнди собирлсь в гости к тете Кэрол, ее новому, третьему по счету мужу, южнофрикнцу, и его мленьким дочуркм. Ликующя девочк побежл в холл собрть игрушки, о которых чуть было не збыл. Голд сидел н покрытой цветстым покрывлом кушетке, Эвелин положил руки ему н плечи.

— Провожу Уэнди и вернусь. Мы целый день будем вместе.

Голд похлопл ее по руке. Уэнди притопл в гостиную с игрой под мышкой. Эвелин ндвинул ей н голову кпюшон, оделсь см, и милые девочки пошлепли по лужм к мшине. Голд видел, кк они выехли, Эвелин прощльно прогудел, включил «дворники». Уэнди помхл рукой. Ее оживленное личико сияло.

Голд уже нбирл номер. Мшин скрылсь з углом, и тут же Анжелик взял трубку. Голос ее звучл глухо, отрешенно. Кк он? О'кей. Он больн? Нет, сейчс нет. Он встл, но утро ткое скверное, и пусть кое-кто скорей приезжет. Он не может. Почему? Просто не может. Но он нужен ей. Очень. Он должн увидеть его. Зчем? А он не знет? Он хочет, чтоб он скзл. Он нужен ей, чтобы взять ее, чтоб лечь н нее, рзорвть ее пополм — чтоб трхть ее. Ей нужен ппочк, ппочке он не нужн? Нужн. Д, д, д. Он любит ее? Тк любит. Очень-очень. Тогд скорей. Поторопись, пожлуйст.

Второпях он нцрпл зписку, пришпилил к холодильнику.

"Эв,

Извини, рди Бог. Звонил кпитн. Крупные неприятности. Пришлось поехть. Пострюсь вернуться порньше. Обещю. Я люблю тебя.

Дж."

Дождь лил кк из ведр. Торговцы нркотой в Уоттсе попрятлись от сырости и холод. Голд остновился перед ветхим грязно-белым строением, притившимся в глубине зросшего дворик, звленного яркими детскими игрушкми. Он просигнлил. Через несколько минут из дом выскочил крепкий мужчин в строй рмейской куртке, злез в мшину и уселся рядом с Голдом. С его волос, подстриженных под «фро», кпло. Кож под известково-белым нлетом, похожим н скисшие сливки в чшке холодного кофе, был крсно-коричневого цвет. От него плохо пхло.

— Принес? — спросил Голд.

Ветерн кивнул.

— Все в порядке. Для всяких пкостей слишком холодно.

Голд протянул ему сложенную бнкноту в пятьдесят доллров. Тот молч взял, деньги и сунул Голду три пкетик.

— Увидимся, — скзл Голд, ветерн вылез и бегом вернулся в дом.

Голд поехл в Уилшир. Кзлось, дождь не перестнет никогд. Он зтопил улицы, и мшин еле плелсь, по крылья в воде. Голд три рз объехл квртл, прежде чем удлось нйти местечко для стоянки — з две улицы от дом Анжелики.

Он отпирл дверь, он открыл ее с другой стороны. Слбо вскрикнул, потом зсмеялсь. Он уехл из дом без пльто и промок нсквозь, хоть выжимй, н полу обрзовлсь луж. Смеясь, он взял его з руку и повел в внную. Стянул мокрый свитер и бросил в стоящий под ногми тз. Рсстегнул рубшку, повесил н дверь. Потом ботинки, носки, брюки и белье. Снял с пояс кобуру и положил н полочку нд унитзом, рядом с бумжником, мелочью, ключми и тремя пергминовыми пкетикми. Толстым жестким полотенцем, нгретым н рдиторе, нчл весело рстирть его, здорно подшучивя. Вытерл волосы, плечи, волостую грудь, половые оргны и между ягодицми. Стл н колени, вытерл ноги и ступни. Он встл, он рзвязл ее купльный хлт, притянул к себе. Он прижлсь к нему, и они долго целовлись, язык ее бился у него во рту. Он постнывл, он нежно оттолкнул его.

— Не сейчс. Снчл укольчик.

Из птечки он достл мленький, покрытый черным лком китйский лрчик, поствил н тулетный столик. В лрчике хрнились шприц, дмскя золотя зжиглк, кусочек вты и детскя нтикврня серебряня ложечк. Анжелик присел н крй внны, положил тонкий, зловещего вид шприц н столик, взглянул н Голд, и он протянул ей плоский пкетик. Он взял его бережно, кк цветок, ндорвл, высыпл белый порошок н бумжку. Бумжку положил н столик. Открыл крн. Ловкими коричневыми пльцми выудил из китйского ящичк крошечную ложечку. Одн, ровно одн жемчужня кпельк упл н тусклое серебро. Анжелик чиркнул зжиглкой, подержл плмя под ложечкой. Через полминуты вод нгрелсь. Он осторожно высыпл порошок и стл кругообрзным движением покчивть ложечку. Героин рстворился, Анжелик положил ложечку н столик, взял иглу.

З покрытым инеем окошком сверкнул молния. Дождь громче зстучл по крыше.

Он сктл втку в крошечный тугой комочек, нколол н кончик иглы, погрузил в молочного цвет рствор, опустил поршень. Ложечк опустел, шприц нполнился, Анжелик вновь взглянул н Голд. Он протянул руку к висящим н веревке брюкм и выдернул ремень. Анжелик встл и сбросил с плеч хлт. Теперь он был совсем голя, кк и он. И крсивя, невероятно крсивя.

Он перешгнул через хлт и устроилсь н коленях у Голд, сидевшего н крышке стульчк, прилдив попку к его члену, изогнутой спиной прижвшись к животу. Вывернул левую руку, и он туго обмотл ее ремнем. Кож нтянулсь, выступили вены н предплечье. Анжелик хихикнул, высунул кончик язык. Взял шприц, вонзил иглу в руку. Н теле вздулся пупырышек, потом исчез, острие проникло в вену. Он потянул поршень обртно, опять хихикнул и медленно впрыснул героин.

— О, ппочк, о-о-о-о, мой слдкий ппочк...

Игл рскчивлсь в руке, он зкрыл глз, привлилсь к Голду. Он чувствовл себя ослбевшим, рзмякшим.

Чувствовл ее легкое дыхние, неровный от нркотик пульс, чувствовл, кк погружется он в блженное збытье. Он бюкл ее н своей груди и любовлся медовой, глдкой кожей. Он облизнулсь, рот тк и остлся приоткрытым. Он вытщил иглу.

Тк он проспл больше чс. Проснулсь оживлення, счстливя и хотел его. Тк збвно, тк стрнно было видеть в небольшом зеркле, кк погружется его сухое, бледное тело в ее — тонкое и темное.

Н улице бушевл ургн. Они звернулись в купльные полотенц, пообедли — креольский рис с креветкми, — поствили трелки н пол и снов знимлись любовью. Н стерео пел Билли Холидей. Потом Голд смотрел, кк Анжелик перед большим, круглым стринным зерклом, улыбясь его отржению в мутном стекле, рсчесывет длинные, жесткие, цвет воронов крыл, волосы розовой щеткой. Одурмнення, он двиглсь плвно, кк в змедленной съемке. Голд в постели зкурил свежую сигру, потягивл виски и думл, что ндо хоть позвонить Эвелин, извиниться. Но вместо этого он здремл. Из-з дождя день тк и не нступил, было темно.

Когд он открыл глз, Анжелики в спльне не было. Он ншел ее в внной, он опять кололсь. Он рзозлился. Это было тк, будто он поймл ее с другим любовником. Он нзвл ее воровтой сукой, нркомнкой. Он обвинял ее, говорил, что он его использует, чтобы доствть героин. Нет, нет, молил он, глз под тяжелыми векми нполнились слезми. Он любит его. Любит! Но он тк чсто оствляет ее одну. А он ненвидит одиночество. Почему он не остнется здесь, с ней, нвсегд? Ее нстойчивость рзозлил его еще больше. Он пнул столик, с грохотом упл лмп. Глупя сук, нркомнк! У него есть семья, он что, не способн понять?

Жен и дочь! Вот именно, мерзкя, отвртительня семья! А у нее есть только он. Ну нет, он тоже кричл, у нее есть это проклятое зелье. Он избвится от этого, мечтет избвиться. Он хочет его, только его. Чтоб он оствлся с ней кждую ночь. Он будет его семьей. Это будет его дом. Глупя шлюх. Он хоть что-нибудь понимет?! Сколько рз он твердил. Он никогд не оствит жену и дочь, никогд. Для ккой-то нркомнки, метиски, которя н Уоттсе ходил по рукм, кк бутылк дешевого джин. Он метлсь по квртире, зхлебывясь от слез. Оствь меня! Уходи! Хорошо, тк вот чего он хочет. Сучк. Он рывком рспхнул дверь, ургн все свирепствовл. Голый, он глупо стоял н пороге. Что же, если тково ее пршивое желние! Злобный ублюдок! — здыхлсь он. Сволочь! Жид! Он зктил ей оплеуху, голов ее мотнулсь, он схвтилсь з щеку, упл н стол. Жид! Жид! — орл он. Бессердечня гдин! Мистер Айсберг! Черномзя сучк! Он убьет ее! Черня сук! Ну двй! Умереть — вот чего он хочет. Умереть! Чтоб он сдох! Он убьет себя из этой херовины. Он вцепилсь в него когтями. Не црпйся! Ах, к нему и прикоснуться нельзя! Он трус, он боится, кк бы его жидовк... жен не догдлсь, что он лезет в негритянскую... Он убьет ее, убьет! Ну двй! Двй! Он схвтил ее з горло, нчл душить. Двй! Вляй! — хрипел он. Он не хочет жить без него. Не хочет. Слезы лились по лицу, струились по его рукм... Джек, о, Джек. Джек, Джек, люби меня, Джек.

Он подхвтил ее н руки, отнес н софу. Лег рядом, он свернулсь клчиком, прижлсь к нему и рыдл, рыдл. Все хорошо, хорошо, уговривл он, поглживя ее по плечу. Он просит прощения, просит простить его.

О, Джек, о, Джек, зхлебывлсь он. Он ей тк нужен. Ей тк стршно. Он боится.

Чего боится?

Всего. Боится зболеть. Боится темноты. Боится, что он не любит ее.

Люблю, конечно, люблю, не бойся.

Боится, что однжды он уйдет и не вернется. Просто выйдет з дверь и...

Я всегд возврщюсь. Ты знешь, остться я не могу, но...

Боится, что он бросит ее.

Он целовл ее, слизывя со щек соленые слезы. О, детк. Прелестня детк.

О, Джек. Возьми меня. Возьми.

Он вошел в нее, он поднял бедр, стонл, слезы все текли.

Еще, Джек, еще, возьми меня, возьми. Не оствляй меня. Живи во мне. Остнься во мне нвсегд. Н веки вечные. Не оствляй меня, Джек. Н веки вечные, нвсегд. Нвсегд.

Они зснули н софе, руки и ноги их сплелись. Он спл крепко. Он спл слишком крепко. Ему снилось, что он гонится з кем-то по бесконечно длинному, кошмрно длинному тоннелю, тоннель петляет, он никк не может увидеть, кого преследует, видит только тень н стене. Вдруг поворот, петля, и уже не он преследует, жертв гонится з ним. И это не тоннель — лбиринт, лбиринт, в нем мсс крыс, крыс рзмером с лошдь-тяжеловоз, и глз у них в темноте горят крсными огнями, кк фонрик, о котором он мечтл в детстве. И пп дл ему денег, медяки из жестянки с мелочью, что стоял н швейной мшинке, потом пп умер, и, черви сожрли его...

Голд проснулся в холодном поту. Он весь зледенел. Комнт был пуст. Где Анжелик? Он потянулся з сткном, злпом осушил его. Алкоголь обжег, но не согрел.

Хотелось помочиться. Он потщился в внную, ноги зплетлись, и он понял, что пьян. Ухвтившись з стену, он облегчился. В унитзе плвли обрывки последнего пкетик из-под героин. Знчит, он вколол еще дозу. К черту, ндо убирться отсюд, подумл он. Скорей отсюд, домой.

В спльне вдруг ззвенел смех Анжелики, нентурльный, метллический. Он услышл ее голос, что-то тихо, монотонно бубнящий.

Ккого дьявол, с кем это он?

Голд встряхнулся, собрл с полки ключи, бумжник, револьвер, которые Анжелик положил туд, когд рздевл его, и, осторожно ступя по холодному полу, отпрвился в спльню.

Анжелик, голя, сидел н крю постели и оживленно рзговривл по телефону цвет морской волны. Голд положил вещи рядом с ней, подошел к шкфу и в темноте отыскл кое-что из чистой одежды, которую хрнил здесь. Помедлил, оглянулся н нее. Он повернулсь к нему. По лицу блуждл сомнмбулическя улыбк.

— Я ей скзл, — с зпинкой произнесл он.

— Что?

— Скзл ей, можешь не ходить домой. Я скзл.

Голд медленно подошел к кровти.

— Кому?

— Ей! — твердил Анжелик, держ перед собой трубку. — Ей! Я скзл ей, и теперь не ндо идти домой.

Он понял. Кк будто бомб, рзорвлсь в мозгу, покзлось, он тонет, он уже под водой, конечности нлились свинцом, легкие рзрывются, он борется, пытется вынырнуть — тщетно.

— Что ты сделл? — тихо переспросил он, не решясь поверить. — Что ты сделл?

Он, все еще с ппртом, лениво приподнялсь, не очень уверенно потянулсь к нему.

— О'кей, ппочк. Скзл, кк сильно ты любишь меня, кк мы любим друг друг, кк...

Он неловко рзмхнулся, удрил ее. Он упл нзд, н кровть, прижл руку к лицу. В углу рт выступил кровь.

— Скотин! — зкричл он. — Мне больно! Ты сделл мне больно!

Он хотел удрить ее снов, рздвить, уничтожить, истребить, зствить змолчть.

— Ублюдок! — визжл он, стоя н коленях, изо рт текл кровь.

— Что ты нделл?!

— Скзл ей! Скзл! — Голос стл пронзительным, истерическим. — Скзл, кк сильно ты любишь меня, кк трхнешь меня. Скзл, что он жирня еврейскя коров, дырк между ног у нее...

— Зткнись! — Голд угрожюще нвисл нд ней. Гнев рзливлся по телу, рспирл, рзрывл его, кк рзрывет вой сирены мирную ночь. Он пятилсь от него по Широкой постели, телефонный провод, волоч з собой перекрученные простыни и упвший ппрт, соскользнул н пол и полз, кк змея. Это было жутко.

— Скзл ей, что ты ее больше не хочешь, хочешь только меня. Скзл, что из нее воняет, я вымывю эту вонь...

— Зткнись!

— Что ты любишь меня, ты не любишь ее, никогд не любил, скжи, скжи ей, Джек, скжи, что ты любишь меня...

— Зткнись! — Он шгнул к ней, поднял руку. Уствился н ее окроввленный рот, рот, который не хотел молчть, который погубил его.

— Скзл ей, что он тебе больше не нужн, нужн я, только я! — сердито прорыдл он, дернул н себя простыню, здел провод, и телефон опять пополз по полу.

— Зткнись!

— Скзл ей, он просто жирня еврейскя ббищ, он не нужн тебе, он и ее отродье...

Уэнди?

— И никто, кроме...

— Зткнись! Зткнись!

— Жирня еврейскя сук! Бесцветня обрзин!

— Зткнись! Зткнись! Зткнись!

Он опять удрил ее, повредил руку об скулу.

Он вскочил, схвтил трясущимися рукми его револьвер.

— Ублюдок! Я убью тебя! Убью!

— Что ты нтворил! — орл он.

— Убью!

— Уже убил!

— Ублюдок! Мрзь! — Он целилсь ему в сердце.

— Ну двй! Двй! — Кто-то должен был умереть.

— Джек, ты не любишь меня? — вдруг всхлипнул он.

— Двй же, сучк, нркомнк! — бесновлся он.

— Я люблю тебя, Джек! — крикнул он, приствил дуло к виску и спустил курок. Пуля прошл через голову, он рухнул н кровть и больше не шевелилсь.

Что это было? Выстрел? Атомный взрыв? Он уничтожил его, его жизнь, мир, вселенную.

Ее мозг стекл по стене. Кк живой. Он лежл, рспростершись н голубом покрывле, и кровь лилсь по лицу, сбегл н шею, н мленькие груди. Горячя, крсня кровь, дымящяся в ледяном воздухе.

— Анжи, — выдохнул он, — Анжи!

Глз Анжелики были мертвые, пустые, но уже не той осоловелой, нркотической пустотой. Пустотой смерти. Они остекленели, зстыли. Н веки вечные. Нвсегд.

— Детк? — прошептл он недоуменно. — Детк?

Мшинльно он вынул револьвер из ее безвольных, холодеющих пльцев, положил н ночной столик. Взял ее руку в свою. Чтобы согреть? Чтобы удержть ее? Чтобы успокоить себя? Чтоб удержться н крю пропсти, не соскользнуть в бездну безумия?

— Анжи?

Он приподнял ее з плечи. Голов Анжелики упл. В зтылке зиял рн. Он обнимл ее, тепля кровь и кусочки мозг стекли по его рукм и голому животу.

— Конечно, я люблю тебя. Люблю тебя. Люблю.

Он нежно поддерживл ее, рскчивясь взд-вперед н пропитнной кровью постели. Он сознвл, что делет что-то ненормльное, он сошел с ум. Но ккое это имело знчение?

— Я люблю тебя, Анжи. Я всегд буду тебя любить. Никого, кроме тебя, детк. Никого.

Он прижимл ее к себе. Тк он утешл дочку, когд он ушиблсь или, нкзння, рзобиження, прибегл к нему искть спрведливости.

Он говорил, кк он нужн ему, кк он хочет ее, он умолял не покидть его, потому что нигде, никогд он не встретит никого, кого мог бы полюбить, кк любит ее, и что он будет делть без нее, без нее, без нее...

Он услышл ккой-то звук, слбый, неясный, будто из другого мир, кк писклявый голосок одной из кукол Уэнди, и сообрзил, что это из телефон, телефон цвет морской волны, провод которого коброй свернулся н полу.

И Голд знл: ничего больше не будет кк было прежде.

Он не мог восстновить в пмяти многие подробности той проклятой ночи.

Он не помнил, кк позвонил в отделение, но, нверное, что-то ткое он — или кто-то другой? — сделл, потому что вдруг окзлось, что в квртире, теперь ляповтой, нелепой, толпятся люди, перешептывются похоронным шепотом и, стоит ему отвернуться, укрдкой поглядывют н него.

Он не помнил, кк оделся, но, нверное, он все же нтянул н себя что-то, потому что все остльные были одеты. Может, кто-то из коллег-копов одел его. Он не помнил.

Не помнил, что случилось с лрчиком Анжелики — шприцем и прочими инструментми. Он их больше никогд не видел, никто не упоминл об этом, и он тк и не узнл, куд они делись, что с ними стлось.

Не помнил, когд смыл кровь Анжелики с рук. Помнил только, что недели спустя все пытлся отчистить, отскрести их, содрть это клеймо. Но кк мыл руки той ночью — не помнил.

Все это провлилось, сгинуло куд-то. Н веки вечные. Кк см Анжелик.

Что он помнил — это звук, точно ножом по коже: Анжелику положили в специльный мешок для переноски трупов и зстегнули н молнию, потом перенести тело в фургон следовтеля из отдел по рсследовнию случев нсильственной смерти. Открыли дверь — и стло слышно звывние ветр, шум дождя, шторм еще бушевл.

Анжелику вынесли, и квртир опустел, хотя в ней было полно копов. Исчез центр. Все стло жлким, убогим, ненужным. Чужим. Кк будто он здесь впервые. Он нпрвился к выходу, хотел сопровождть ее, но ккой-то детектив с дружелюбным лицом тронул его з рукв:

— Присядь. Джек.

Голд тупо, не понимя, уствился н него.

— Сдись, Джек. Все о'кей.

Голд сел и нчл внимтельно рзглядывть свои руки. Кто-то из знкомых сунул ему сигру, но он збыл, зжечь и выронил ее. Через ккое-то время, нескоро, другой коп отвел его нзд, в кухню, тм сидел Алн Гунц, промокший и сердитый. Тогд он возглвлял комиссию по внутренним делм.

— Предствить не могу, кк пьяный дегенерт вроде тебя вообще попл в полицию, не то что дослужился до лейтеннт.

Голд щурился, безуспешно пытясь сосредоточиться н его словх.

— Герой. Мистер Брвый Ковбой, — говорил Алн. — Мистер Железные Яйц. Ты говоришь, это смоубийство, и мы скжем, это смоубийство. Но ты убил эту девушку и хочешь выйти сухим из воды. Хочешь, чтоб тебе сошло с рук убийство, и меня тошнит от одного твоего вид.

Голд силился понять. Обрывки фрз долетли до него. Но он еще блнсировл н крю бездны.

— Кроввые отпечтки пльцев н оружии... соседи слышли, кк вы руглись всю ночь... голый и злитый кровью... прикз сверху считть это смоубийством... зщитить честь полиции... посдить бы тебя лет н двдцть... хоть он и был всего лишь негритоск, нркомнк...

Голд знл — что-то не тк, он не в себе. Будь он в порядке, он бы убил эту тврь прямо здесь, сейчс. Он обязн его убить. Но он не мог зствить себя почувствовть гнев. Пустот, смертельня пустот, кк черня дыр в зтылке Анжелики. Он отвернулся от Гунц и пошел из кухни. Гунц преследовл его, вопил:

— Н твоем месте я искл бы другую рботу. В полиции для тебя все кончено, мистер! И мне плевть, сколько у тебя друзей. Повышения ты больше никогд в жизни не получишь! Никогд! Помни, мистер!

Голд вышел под ливень. Прочь из этой квртиры, из этого дом. Никто не остновил его. Дождь хлестл в лицо, срзу промочил одежду. Он бродил с полчс, збыв, где оствил мшину. Порзительно, что, когд он нконец нткнулся н нее, он ншел ключи в крмне брюк.

Голд ехл несколько чсов, без цели, без нпрвления. Он потерял чсы и понятия не имел, сколько времени. Знл только, что поздно, потому что винные мгзины зкрыты. А в первую очередь хотелось выпить. Он нчинл стрдть от невыносимой жжды. Зехл в збегловку н прибрежном тихоокенском шоссе, ведущем в Млибу, но официнт откзлся продть ему бутылку.

Дльше н север шоссе перекрыли из-з оползня, птруль звернул его. Он остновился в пльмовой рощице и стл смотреть н окен. Дождь глухо стучл по крыше, обливл ветровое стекло. Он кончился перед рссветом. Голд опустил мутные от воды окн, и новый мир предстл перед ним — серое, тумнное, призрчное црство смерти. По морю, по линии горизонт, медленно, кк мишень в тире, проходил нефтяной тнкер.

В ящичке для перчток звлялсь сигр, но он был совершенно безвкусной. Голд томился по глотку виски. Движение н шоссе усилилось, он включил мотор и поехл к дому.

Н подъездной ллее влялись ккие-то предметы. Ккие-то вещи. Приглядевшись, он нчл узнвть их. Это же его одежд. Это было его одеждой. А теперь все превртилось в грязные, мокрые, изрезнные тряпки. И коллекция плстинок. Джзовых плстинок. Некоторые очень ценные, все нежно любимые — теперь рсколотые, покоробленные, вместо конвертов — куч рзмякшей бумги. Он рзличил и другие дорогие безделушки, гзетные вырезки, трофеи, фотогрфии. Рзбитые вдребезги, рзорвнные в клочья мстительной рукой.

Голд нчл вылезть из мшины. Прдня дверь с треском рспхнулсь, и вылетел Эвелин, полы хлт рзвевлись, кк прус. Зубы осклены, кк у бешеной собки.

— Негодяй! — звизжл он. — Ублюдок! Он стоил тебя! Он зслужил это!

Он мчлсь н него, через лужйку, спотыкясь о рзодрнные вещи, сжимя в руке нож для рзделки брнины.

— Я убью тебя! Я не боюсь! Я убью тебя!

Мир Голд рухнул. Это было последней кплей. Бесконечный кошмр свел его с ум. Ничего не остлось, не з что уцепиться, не н что опереться, вся жизнь пошл к черту. Если рнним утром его жен мчится по гзону с ножом, чтобы убить его, знчит, в смом деле нстл Судный день. Рздвинутся могильные плиты, восстнут мертвые, источя немыслимый смрд, тени Адольф Гитлер и Голды Мейр будут совокупляться в сточной кнве.

— Я убью тебя, ублюдок!

Голд зпрыгнул в мшину, зпер дверь. Стекло нд его головой рзлетелось в куски.

— Кк ты посмел явиться домой! Я все зню! Все! Ты никогд не любил никого, кроме нее. Никогд не хотел никого, кроме нее!

Эвелин рзмхнулсь, стекло треснуло в другом месте.

— Скотин!

«Это обо мне», — подумл Голд.

— Подонок! Он скзл, тебе противно, когд я приксюсь к тебе! Противно! Я хочу убить тебя!

— Пожлуйст, — тихо скзл Голд, он см не знл, к кому обрщется.

Неудчный удр, клинок сломлся. Эвелин билсь о кпот, колотил кулкми в ветровое стекло. Веки покрснели от слез. Глз горели безумным огнем.

— Почему ты пришел сюд?! Я все зню! Все! Я слышл, кк ты говорил, что любишь ее, любишь! Я слышл тебя!

Голд попытлся подть нзд, но Эвелин цеплялсь з мшину.

— Куд ты нпрвляешься, нзд, к своей шврце? Нзд к своей черной шлюхе?

— Чего тебе ндо?!

— Я все зню, все! Он скзл — ей девятндцть! — швырнул он смое стршное обвинение. — Девятндцть, ублюдок!

Мленькя Уэнди, круглолиця и перепугння, похожя н Винни Пух в своей пижмке, подглядывл из-з двери.

Боже, Боже мой.

— Девятндцть! Девятндцть! Я слышл тебя-яяя...

* * *

Много, много позже Голд сумел, отвжился собрть эти отрывки воедино, рзобрться в них. Пок он спл, Анжелик пошл в внную и сделл себе еще один, последний укол, потом, одурмнення, присел н крй кровти и позвонил к нему домой. Кким обрзом, кк двно узнл он номер — этого он тк никогд и не узнл. Анжелик рсскзл все, все о них двоих.

И Эвелин слушл, с ужсом, но не в силх оторвться, кк подсудимый слушет смертный приговор. Потом Кэрол перескзл ему ночные откровения сестры. Анжелик подробно изложил, кк они встретились, кк долго были любовникми. Кк чсто трхлись. Кк хорошо трхлись. В рзных позициях. И ккие ему нрвились больше. Кк сильно они любили друг друг. Кк он дождться не мог, кк бы сбежть от Эвелин, кк вырвться к ней, к ее рукм, рту, к ее слдкой попке. Кк им удвлось путешествовть по выходным — в Снт-Брбру, Вегс, Плм-Спрингс, Эвелин думл, он рботет внеурочно. И кк они не вылезли из постели, дже поесть им присылли. Кк любил он ее темные, вьющиеся волосики, кк любил зрывться в них лицом, нюхть ее тм. А когд он кончл, он просовывл пльчик ему в нус, кончик пльц...

* * *

Глубокя ночь. Голд неуклюже поднялся с кресл. Бутыль «Джонни Уолкер» поктилсь по полу, янтрные брызги рссыплись по зеленому ковру. Рыдл сксофон, втомтический диск проигрывл плстинку снов и снов.

Он не дошел до внной, н полпути его вырвло н рубшку. Прижв руки ко рту, он кинулся к унитзу, стл н колени н кфельный пол. Его вырвло опять, вырвло горьким лкоголем и горькими воспоминниями. И все зкружилось в водовороте.

* * *

Когд Голд вошел в спльню, Анжелик рзговривл с Эвелин почти чс. «Бог мой, Джек, чс! — приствл Кэрол. — Вот это стрсть! Было что порсскзть!» А Эвелин все слушл, стоял н втных ногх у телефон и слушл, обмякшя от стыд и бессилия. "Скжи, Джек, Эвелин не говорит. Ты и впрвду был в комнте, когд бедня девочк покончил с собой? Был? Ох, что выслушл Эвелин, Джек! Что он перенесл!"

* * *

Голд умылся, прополоскл рот. Вернулся в гостиную. Светящиеся чсы н письменном столе покзывли 4.32. Он подобрл упвшую бутылку виски, нполнил бокл, сел з обеденный стол, сделл глоток. И почувствовл, что плчет. Он зкрыл лицо рукми и зрыдл, смывя свое горе. И все прошло. Он спокойно вытер глз. Нлил еще. Н столе рядом лежл кольт 38-го клибр. Не тот, что убил Анжелику, тот он изничтожил, изничтожил, кк врг, кк причину всех бед. Другой. Он ншел выход. Поднял револьвер и сунул ствол в рот. Ствол был скользкий и тоже горький н вкус. Кончиком язык он збрлся внутрь, в дуло. Тк он обычно игрл с клитором Анжелики. Курок придется спустить пльцем. Интересно, услышит ли он выстрел. Интересно... Ззвонил телефон. Издлек. С другой плнеты. Ззвонил опять. И опять.

Голд вынул револьвер изо рт, положил н стол. Еще звонок. Он взял трубку.

— Джек... Джек...

— Алло. — Голд не узнл собственный голос.

— Джек?

— Я слушю тебя, Долли...

— Похоже, еще один, Джек.

Воскресенье, 12 вгуст

5.06 утр

Пресс и телевидение пытлись прорвться через полицейский кордон. Репортеры узнли Голд и окружили мшину, умоляя сделть зявление, дть хоть ккую-то информцию. Щелкли фотоппрты. Копы провели его через толпу. Через кждые пятндцть метров были рсствлены птрульные. Н третьем этже вокруг «роллс» толклось множество нроду, не считя охрны, — фотогрфировли, снимли отпечтки пльцев. Голд припрковл «форд», вышел. Мэдисон встретил его.

— Господи Иисусе, Джек! Я послл тебя домой отдохнуть, но ты выглядишь еще хуже, если только это возможно.

Голд вымученно улыбнулся.

— Ты мстер говорить комплименты. Кто н этот рз? — Он кивнул в сторону «роллс».

— Не поверишь. Нэтти Сэперстейн.

Голд присвистнул, широко открыл глз.

— Ничего себе. Теперь у нс полный комплект. Евреи, голубые, юристы.

Они подошли к «роллсу».

— Когд это случилось?

— Время смерти устновлено — примерно между десятью и одинндцтью, прошлым вечером.

— А ншли его только что?

— Выходные. Ночной сторож говорит — извини з клмбур — в выходные здесь кк в морге. А его место у вход.

— Кто же ншел тело?

— Один двокт. Он всю ночь проруглся с женой, послл ее в конце концов к черту и отпрвился ночевть в офис. Он узнл мшину Сэперстейн, подошел посмотреть поближе. Держу при, месяц не пройдет, он переберется в другой офис.

Они стояли около мшины. Нэтти все еще сидел з рулем, тм, где его нстигл пуля.

— Почему его не увезли?

Мэдисон пожл плечми.

— Не зню. Эй, Кзу! Когд вы увезете тело?

Помощник следовтеля поднял голову, посмотрел н Долли.

— Кончем. Еще несколько снимков — и все.

Щелчок ппрт. Вспышк.

— О'кей. Выносите его.

Открыли левую дверь «роллс». Волосы Нэтти, вымзнные зсохшей кровью, приклеились к окну. Их отодрли, подняли окоченевший труп, упковли в сумку н молнии и погрузили в фургон.

— Похоже, нш прень освивет новые рйоны, — скзл Голд. — Тк длеко н зпд он збрлся впервые.

Мэдисон покчл головой.

— По првде говоря, Джек, я не думю, что это нш прень.

Голд прямо взглянул н него.

— О чем ты, Долли?

Мэдисон сделл пузу, посмотрел н судебных техников, вертевшихся вокруг «роллс».

— Я думю, это подделк. Кто-то убил Сэперстейн и хочет, чтоб мы думли — это нш прень. Но это не ткое убийство.

Голд достл новую сигру, снял целлофновую обертку, чиркнул спичкой, неторопливо зкурил.

— Почему ты тк думешь?

Долли подошел поближе и скзл приглушенным голосом:

— Джек, похоже н мфию. Мскировк, оружие, почерк. Очень похоже.

Голд покрутил в пльцх сигру.

— Мфия, говоришь?

— Их дело, Джек. Для меня тут нет вопросов.

— Это только подозрение?

Мэдисон укрдкой оглянулся вокруг.

— Во-первых, клибр револьвер — двдцть второй. Ствлю свой знчок, я не ошибюсь. Его пристрелил профи. Убийц с крестом не пользовлся тким оружием. И потом, слушй, Джек, у шеф в офисе я узнл много всяких секретов, которых среднему копу не узнть ни в жизни.

— Угу.

— Сэперстейн был высокого уровня информнтом DEA[68].

Голд выпустил клуб дым.

— Без обмн? И двно?

— Пру лет. Рботл «и ншим и вшим». Продвл покровительство полиции торговцм нркотикми, потом сообщл имен и дрес федерлм. Я слышл дже, кое-ккие сделки он зключл см — с молчливого соглсия и поощрения влстей.

— Не брешешь?

Фургон следовтеля уехл, они видели, кк он тщился по третьему этжу.

— Ткие типы, Джек, — дни их сочтены, они сплошь и рядом тк кончют. Это профессионльное убийство. Спорю н знчок.

Голд выплюнул приствшие к языку крошки тбк.

— Может, ты и прв.

— Думешь? — Мэдисон был польщен.

— Но лучше придержть эту теорию. Н ккое-то время, по крйней мере. Слишком взрывоопсня ситуция для бездокзтельных догдок. Не стоит выделять этот случй. Предствляешь, ккя чертов буря поднимется, если мы впутем сюд оргнизовнную преступность?

— Предствляю, Джек, — здумчиво протянул Мэдисон.

— А если окжется, что мы ошиблись, слухи уже рсползутся — д Гунц нм головы поотрывет. Ты ведь знешь, он ненвидит всякие осложнения.

Это решило дело.

— Я думю, нм не стоит игнорировть возможность профессионльного убийств, Джек, но мы зймемся этим сми. Вне рмок основного рсследовния.

— Полностью поддерживю тебя, кпитн.

— Я высоко ценю твою поддержку, Джек.

— Прибережем это для себя.

— Верно.

Прибежл взволновнный детектив из особого отряд.

— Кпитн, журнлисты прорвлись через черный ход. Мы их здержли, но они требуют сообщить, что происходит.

Это Мэдисон мог сделть не хуже всякого другого. Он смодовольно улыбнулся.

— Я рзберусь с ними, Джек, если у тебя нет охоты.

— Нет, блгодрю. Уступю эту честь тебе. Сделй публичное зявление.

Мэдисон светился от удовольствия.

— Хорошо, — обртился он к копу, — пошли. Поговорим с прессой, ндо же им сообщить что-то в воскресных известиях.

И Долли удлился деловым шгом, тщ н буксире детектив.

Голд жевл сигру и нблюдл, кк рбочие прицепляли «роллс» к тягчу. Мешли низкие потолки, и стршные проклятия оглшли опустевшее помещение.

С дльнего скт послышлся рев мотор, и н стоянку ворвлся крсный спортивный втомобиль с откидывющимся верхом. Змор со скрипом зтормозил в нескольких шгх от Голд.

— Эй, что стряслось?! — спросил Шон. Волосы у него были мокрые, рубшк рсстегнут.

— Поздрвляю, еще одн жертв. — Голд улыбнулся, взглянул н влжные волосы Зморы. — Опять ккое-нибудь мыльное предприятие?

— Я просто не мог проснуться. В конце концов, мть вылил н меня чшку холодной воды.

— Ирлндские штучки. Вы, христине, детей своих проддите з бутылку виски.

— Ну уж.

Голд продолжл шутить.

— Черт возьми! Я хочу позвтркть с Робертом Редфордом в его мленьком сексульном вто. И пусть он угощет.

Змор подл мшину нзд, рзвернулся.

— Кстти, — спросил Голд, — вы довели до конц то предприятие?

— "Великолепное душистое мыло"? — Змор дл гз. — Нет, вмешлся один немытый еврей.

Они умчлись, резин мягко прошуршл по полу.

2.38 дня

По-воскресному гудел бульвр Креншо. Клрк Джонсон выпрямился, подтянулся и негромко, но решительно постучл по дверному косяку. Дверь был открыт, но звешен сеткой от нсекомых. Через сетку доносились обрывки рзговоров о тяжкой утрте, приглушенный смех и стрнное шркнье вилок по бумжным трелкм.

Крепкя полня женщин с серебристыми волосми в длинном, до лодыжек, черном плтье откинул сетку одной рукой. Он отирл пот с черного лб кружевным плточком.

— Зходи, сынок. Проклятя жрищ. — Голос у нее был глубокий, звучный и слдкий, кк пток. Прямо-тки оперный голос.

Джонсон колеблся.

— Ну, туд или сюд? Мух нпустишь.

Он все не решлся.

— Здесь миссис Фиббс?

— Ну, конечно, сынок. Но не зствляй меня идти з ней. Ты друг семьи, знчит, желнный гость н поминкх.

Клрк слбо улыбнулся.

— Я думю, мне лучше поговорить, с миссис Фиббс.

Толстух неодобрительно оглядел его и опустил знвеску. Через несколько секунд н пороге появилсь ммш Фиббс.

— Мистер Джонсон? Зходите, пожлуйст.

Он держл сетку открытой, но он не зходил.

— Уф, миссис Фиббс. Я имел в виду Эстер. Когд попросил миссис Фиббс.

— Эстер в кухне. Зходите.

Он шгнул было в комнту, но опять остновился.

— Миссис Фиббс, нверное, лучше все-тки спрвиться у Эстер. Я не уверен, что он хочет меня видеть.

— Чепух, — скзл он и потянул его з рукв. — Не сомневюсь, что хочет.

В небольшой, тщтельно прибрнной — пол недвно нтерт, обивк мебели вычищен — комнте собрлось много нроду. В основном женщины лет пятидесяти — шестидесяти, рослые и плотные, вроде той, что открыл дверь, в темных, шуршщих плтьях. Были и мужчины, потевшие в воскресных костюмх. Один из них, плешивый, в очкх без опрвы, кк Джон Леннон, носил воротник священник. У стены н стуле с прямой спинкой сидел молоденькя мексикнк с четырехлетней дочуркой н коленях. Девочк трщил любопытные глзенки. Буфет рзместился н тщтельно отутюженной сктерти, рскинутой н двух крточных столикх. Белый хлеб, холодные зкуски, куски свинины, бобы, кртофельный и кпустный слты. Гости примолкли, перестли жевть, внимтельным взглядом окинули нового посетителя. И вернулись к прервнным знятиям.

— Миссис Фиббс, хочу еще рз принести соболезновния по поводу тргической кончины вшего сын.

Ммш Фиббс вздохнул, прищелкнул языком.

— Д, очень печльный день. Я пережил муж, мне пришлось смириться с этим, упокой Господь его душу. А сегодня схоронил единственного сын. Жизнь полн горьких неожиднностей, не тк ли, мистер Джонсон?

Джонсон не ответил. Он провел его через комнту. Женщины откровенно рзглядывли его, некоторые кивнули.

Эстер в простой шляпке с вулью и мленький Бобби сидели в кухне. Бгир н столе уплетл специльную печенку для кошек.

Эстер и Клрк долго смотрели друг н друг, потом он отвернулсь, полезл з сигретми.

— Мм, вот же они, — скзл Бобби.

— Можно сесть? — спросил Клрк.

Эстер не ответил. Ммш Фиббс стоял в дверях.

— Мистер Джонсон ншел для нс время, тк любезно с его стороны, не првд ли? — зметил он.

Эстер молч курил.

— Можно сесть? — снов спросил Клрк.

Эстер стряхнул пепел.

— Эстер... — В голосе ммши Фиббс слышлсь укоризн.

— Приспичило сесть — пусть сдится, нечего спршивть.

Смущенное молчние. Джонсон пододвинул стул к строму метллическому столу у мойки, сел. Бгир поднял мордочку, облизнулсь и уствилсь н него широко рскрытыми глзми.

Мленький Бобби поглдил кошку. Он выгнул спину, зурчл.

— Слишком много нроду. Он боится.

Джонсон подвинулся ближе к Эстер. Бгир снов уткнулсь в миску.

— Вообще-то вы зря приучете ее. Он привыкнет прыгть н стол и будет воровть мсло.

— Нвряд ли. Неужели ты и првд тк думешь?

— Говорю тебе.

— Не верю. Мм, неужели Бгир будет тк плохо себя вести?

Эстер зтянулсь последний рз и медленно рздвил окурок в пепельнице.

— Последнее, что меня волнует. — Он покосилсь н Джонсон.

Ммш Фиббс все еще стоял в дверях. Он откшлялсь и скзл:

— Ндо идти к гостям. Это все мои друзья из церкви. Они не покинули нс в трудный чс. — Он улыбнулсь, очевидно не ожидя ответ. — Скушете что-нибудь, мистер Джонсон? Я принесу трелку.

Джонсон повернулся к струхе.

— Нет, спсибо, миссис Фиббс. Я уже ел.

— Ну лдно. Бобби, млыш, пойдем со мной, поможешь принимть гостей.

— Ну, бб. Ты без меня не обойдешься?

— Не спорь со стршими, сколько рз тебе говорить. Ббушк велит сделть то-то — вот и делй, нечего препирться. Ты теперь единственный мужчин в доме.

Мленький Бобби медленно сполз со стул, понурился и поплелся к двери. Он выглядел и трогтельно и збвно в своем черном костюмчике с глстуком.

— Ну двй, двй, — лсково понукл ммш Фиббс. — Не унывй. Быть мужчиной не тк уж плохо.

— Бобби, — скзл Джонсон, — н этой неделе интересный мтч. Хочешь пойти?

У мльчик згорелись глз.

— Ух ты! Можно, мм?

Эстер пожл плечми, ни н кого не глядя.

— Можно пойти всем вместе, — нмекнул Джонсон.

— Думешь? — Бобби вопрошюще посмотрел н взрослых.

Эстер не ответил, Джонсон скзл:

— Тм решим, Бобби.

— Это было в здорово!

Ммш Фиббс взял сияющего внук з руку.

— Пойдем, млыш, — мягко скзл он и увел мльчик из кухни.

— Не збудь! — крикнул Бобби из коридор.

— Обещю.

Несколько минут они сидели молч, нблюдя, кк кошк подлизывет осттки печенки. Из гостиной доносилось печльное бормотние. В конце концов Клрк прямо взглянул н Эстер.

— Ндеюсь, ты ничего против меня не имеешь. Он ничего не скзл.

— Я был н клдбище. Но я не хочу нвязывться. Если тебе неприятно меня видеть...

Эстер взглянул н него, но опять ничего не скзл.

— Мне, прво, жль твоего муж. Я хочу, чтоб ты знл. У меня сердце з тебя изболелось.

Молчние.

— Рди Бог, Эстер, говори со мной. Вели мне уйти. Вели остться. Только скжи что-нибудь. Говори со мной.

Эстер поднялсь, достл с сушилки две чистые чшки.

— Кофе? — спросил он, снимя с плиты чйник.

— Спсибо. — Он улыбнулся.

Он рзлил кофе, сел, схвтил сигрету.

— Ты слишком много куришь.

Эстер покчл головой, зжгл спичку.

— Не сегодня же брость.

— Верно. — Он торопливо отхлебнул кофе.

Кошк приподнялсь н здние лпки, нчл умывться. Эстер снял ее со стол, бережно опустил н пол. Киск недовольно змяукл. Эстер вдруг нхмурилсь.

— Чего ты здесь торчишь?

— Я не понимю...

— Чего ты вынюхивешь? Ты уже получил что хотел? Почему ты не оствишь меня в покое? Оствь меня одну с моим горем! — Он беззвучно зплкл! — Спи с женой следующего своего подопечного, нйди другое рзвлечение. Чего ты приперся сюд?

Он положил голову н стол. Плечи ее вздргивли. Джонсон потянулся было к ней, но отдернул руку. Кошк, вспрыгнув н стол, льнул к хозяйке. Эстер поплкл, поднял голову, вытерл глз. Достл новую сигрету.

— Ты слишком много куришь. — Клрк взял у нее пчку «Слем».

Эстер долго не смотрел н него.

— Я ведь скзл, — нконец выговорил он, отбиря у него сигреты, — сегодня неподходящий день. Дй дме огоньку, будь тк добр.

Он ншел коробок, чиркнул спичкой, поднес к сигрете. Он зтянулсь, выдохнул дым в потолок. Потом отложил сигрету.

— Я приготовлю еще кофе.

7.00 вечер

Гершель Гусмн лежл в «Хедер-Синй» в 415-й плте, отдельной, угловой комнте в конце длинного коридор, прямо нпротив пост сиделки.

Сиделк — худощвя, холодновтя блондинк с зметным скндинвским кцентом — прегрдил им путь.

— Курить зпрещено, сэр, — проворчл он, уствившись н сигру Голд тк, будто это не сигр, кл, сднный н нлиз. — Только в комнте ожидния.

Голд хотел спорить, но Змор подрил девушке смую редфордскую из своих улыбок. Он оттял, зхлопл ресницми, зхихикл и отошл. Змор проводил глзми ее крепкий, обтянутый белой формой здок.

— Брось эту дрянь и зходи, — шепнул он Голду. — А я пощупю сестричек. Кк Ньюмэн в «Форт Апш».

В прохлдной комнте стоял полумрк. Гершель лежл в постели с кислородной мской н лице. Рядом сидел его жен, Рут. Вокруг собрлось несколько человек. Голд узнл Джеки Мкс. Остльные были из его свиты. Пр пистелей-юмористов, ккие-то пешки-лизоблюды и грудстя девх, якобы секретрш.

— Джек, — Рут встл, — спсибо, что нвестил.

— Ну что ты. Кк он? Кк ты, Гершель?

Гершель поднял трясущийся большой плец и подмигнул Голду. Лицо у него было известково-бледное, и Голду покзлось, что он успел похудеть килогрммов н десять. А ведь не виделись они пять-шесть дней, не больше.

— Все чудесно, — ответил Рут з муж. — Сегодня утром его перевели из ренимции. Все просто поржены, тк быстро он попрвляется. Доктор Синх говорит, это потому, что сложение у Гершеля кк у индийского буйвол.

— Доктор Синх? — перебил Джеки. — Доктор Синх? Что это з еврей с фмилией Синх?

— Он индиец.

— Индиец? — Джеки прикинулся возмущенным. Его подхлимы с готовностью зхихикли. — Нстоящий индиец? Йог? Тк он не еврей?

— Босс, — один из подхлимов зхлебнулся от смех, н лету подхвтывя шутку ннимтеля, — если его зовут Синх, знчит, он сикх.

— Сикх? Из тех типов в члмх, которых покзывют во всех дрянных киношкх? Из тех, что щеголяют в грязном белье? Из тех типов? Зклинтель змей? Вот это доктор! И это в смой большой в мире еврейской больнице, с смыми дорогими еврейскими врчми — тебя, еврея Гершеля, лечит ккой-то торговец коврми?

Теперь хохотли все, дже Голд улыблся. Гершель под своими простынями вздргивл от смех.

— Джеки! — строго одернул Рут. — У Гершеля трубки выскочт.

Мкс возвел очи к небу.

— Господь не допустит этого. Он не позволит им выскочить.

Новый взрыв смех.

— Джеки! Пожлуйст! — взмолилсь Рут.

Джеки Мкс повернулся к Голду, протянул руку.

— Привет. Я Джеки Мкс, — скзл он с нпускной скромностью, прекрсно понимя, что Голд узнл его.

— Я Джек Голд.

Джеки искренне, до боли сжл ему руку. Одно из его знменитых рукопожтий. Н нем был крсивый, н зкз сшитый шелковый смокинг, лкировнные ботинки, модные чсы-брслет. Он выствлял нпокз мнжеты и блгоухл одеколоном.

— Я зню тебя, лейтеннт. Встретимся через несколько чсов н одних подмосткх.

— Ты о бенефисе Бртств? Боюсь, я не смогу тм быть.

— Д? Я очень огорчен. — Он в смом деле выглядел огорченным. — Жль. Все тм будут. Все.

— Все, — поддкнул кто-то из свиты. Н этот рз не подхлим, подхлимк.

— Фрнк, Дин, Сэмми, Милтон, — перечислял Мкс, — Джерри, Робин, Ричрд, Уоррен...

— Брбр, — подскзли ему.

— Брбр, Лиз, Дин, Брт, Клинт. Все, черт возьми! Не верю, что ты это пропустишь.

Голд пожл плечми.

— Дело прежде всего.

— Вупи, Кении, Эдди, Джон, Джонни...

Мкс жестом велел всем змолчть.

— Ты знешь, что придет мэр? И шеф полиции? Может быть, губернтор.

— Здорово, — без всякого выржения скзл Голд. Мкс покчл головой.

— Нет, ндо же пропустить ткую грндиозную штуку. Нверное, у тебя чертовски вжное дело.

— Нверное. — Голд холодно улыбнулся.

Мксу ндоело рзговривть, он опять продемонстрировл мнжеты, взглянув н золотые чсы.

— Ндо идти. Я уже не успевю згримировться. А нс будет снимть Эн-би-си. Они хотят использовть этот мтерил в специльном выпуске. Или в «Недельном обозрении». — Он перегнулся через кровть и почти прокричл в ухо Гершелю: — Все для тебя сегодня вечером. Все для тебя, стричок! Понимешь?

Гершель едв зметно кивнул.

— Хочу, чтоб ты знл, Герш. Я люблю тебя. Я люблю тебя, стрый еврей. — Джеки выпрямился, глз у него были мокрые.

Подхлимк бросилсь к нему с носовым плточком, Мкс отмхнулся. Он обнял Рут Гусмн з плечи, приподнял со стул.

— Проводи меня до лифт, дорогя. Мы обсудим, кк открыть супермркет.

Свит последовл з Джеки, комнт опустел. Голд придвинул стул к кровти, сел. Гершель, кзлось, здремл.

— Гершель, — тихо позвл Голд. Веки стрик дрогнули, тяжелый взгляд черных глз остновился н Голде, он улыбнулся, промычл что-то. — Сегодня ночью, Гершель. Я доберусь до этого сукин сын сегодня ночью, Я воткну ружье ему в здницу. Рзнесу ему бшку. Сегодня я поймю Убийцу с крестом. Я изничтожу его.

Гершель высунул из-под простыни руку, сжл в кулк.

9.16 вечер

Дирижер взошел н подиум, взмхнул плочкой, требуя внимния. Оркестр — в основном джз-бнд «Ночное шоу», дополненный духовыми и струнными инструментми и усиленный брбнщиком, — зстыл в ожиднии. Звучный голос рзнесся по всему стдиону:

— Леди и джентльмены...

Дирижер подл знк брбнщику, тот изо всех сил зрботл плочкми — бум-бум-бум, крещендо.

— Сегодня с вми Мкс... Мистер Джеки Мкс!

Оркестр зигрл любимую песню Джеки «О, мой Мнхэттен» в стрстной блюзовой рнжировке. Рзговоры н трибунх смолкли. Н темной сцене появился в золотом луче свет Джеки Мкс. Публик зплодировл, зтопл ногми. Джеки пересек сцену, подошел к микрофону и остновился, блгосклонно принимя овции. Толп неистовствовл. Джеки поднял руку, призывя к тишине, но рев стл еще громче. Джеки отступил от микрофон — кзлось, он был неподдельно тронут. Только минут через семь ему позволили говорить.

— Я думю, все мы знем, почему мы здесь.

Опять многотысячный рев.

— Я думю, все мы знем, из-з кого мы здесь! Все знют, кто причин!

Опять буйство.

— Кждый! Кждый!

Рев, свист, вспышки фкелов.

Джеки с микрофоном в руке подошел поближе к мониторм.

— Любовь, возлюбленные мои, любовь! Вот почему они здесь! И вот почему вы здесь! — Он ткнул пльцем в толпу.

Продолжительные овции. Акустик чши стдион усиливл звук, кзлось, кричт не восемндцть тысяч доведенных до истерики фнов, по меньшей мере тысяч сто. Рев рзносился в теплом ночном воздухе, от него колеблсь иссохшя земля н Голливудских холмх.

— Это тк, возлюбленные мои! Любовь! Любовь, любовь, любовь, любовь!!! Вот почему мы здесь! Вот почему столько тлнтов собрлось н этой сцене сегодня вечером! Сегодня воистину ночь тысячи звезд! — Очень довольный последней цветистой фрзой, Джеки воздел руки к дымному, беззвездному небу Лос-Анджелес.

Новый взрыв рукоплескний.

* * *

— Евреи всегд были болезнью, инфекцией, отрвой в крови цивилизции. Неудобовримым хрящом, зстрявшем в зобу христинств. Тк всегд было и тк будет. Пок мы терпим это.

В пыльной, с бетонным полом комнте для собрний церкви Крови Агнц н беспорядочно рсствленных склдных стульях сидело человек тридцть. Стену укршл кртин — грозное, в мрчных, черных тонх изобржение крестных мук Иисус.

Джесс Аттер откшлялся, гневно уствился н слуштелей.

— Евреям не место среди нс. Им нечего делть в компнии христин. Нстл пор избвить от евреев и их прихвостней-полукровок ншу великую стрну.

Аттер ткнул в воздух пльцем, оперся о кфедру. Он и четверо особо приближенных к его персоне охрнников — сейчс они стояли рядом — были одеты в новую, без кпюшонов форму Клн восьмидесятых годов: белые хлопчтые рубшки и брюки (их приобрели у симптизирующих клновцм оптовиков, которые снбжли мтерией лечебницы), черные ботинки, ремни «Сэм Брун» с нчищенными до блеск пряжкми; черные глстуки доходили точно до третьей пуговицы. Н руквх эмблем — клифорнийские горы, их перекрывют буквы «КК», две скрещенные стрелы-молнии, в серединке — мленький мерикнский флжок.

— Пру лет нзд они клянчили центы у мленьких белых детишек н починку этой отвртительной Сттуи Свободы в прожидовленном Нью-Йорке. Леди Хрбор — тк они нзывли ее. А я говорю вм — это Восточня Блудниц. Пок ее не водрузили в Нью-Йорке — др фрнцузских евреев, кстти, — стрн был н верном пути. Д простятся мне ткие слов в хрме Божьем, но блудниц эт готов улечься и рсствить ноги под любым грязным инострнцем, стоит ему только пльцем помнить.

Несколько вздохов, кивков. Почтення, седовлся, пожиля в основном публик робко поддержл ортор.

— Эт стрн создн белыми христинми, европейцми, для них он и преднзнчен, для них и потомков. Они открыли Америку, отвоевли у дикрей и пустыни. А теперь евреи, бюрокрты и коммунисты хотят зхвтить ее. Желтые и черные, коричневые и крсные. Люди, которые не верят в ншего Христ, люди, которые не говорят по-нглийски, не признют нших зконов. Тк мы зствим их!

Жидкие плодисменты.

— Убрть тк нзывемую Сттую Свободы! Убрть этот позор Нью-Йорк, сбросить ее в грязь! — гремел Аттер. — И соорудить н ее месте мощную зству с огромным змком н воротх. Построить ткие же зствы в Мйми, в Сиэтле, в Новом Орлене и в Чикго, особенно здесь, в провонявших евреями Лос-Анджелесе и Сн-Фрнциско. А н воротх я бы высек: "Нм не нужны вши неупрвляемые орды, вши болезни, вши преступления, вши безрботные, вши шлюхи, изврщенцы, слбоумные. Молитесь вшим богм, костенейте в безбожии. Нм не нужны сльные, грязные, немытые. Нм не нужны косоглзые, ниггеры, жиды...

В открытое окно со свежевыкршенными нличникми влетел кирпич, згрохотл по полу. Все вскочили н ноги. Стрики сгрудились в кучку, прижлись друг к другу. Дверь рспхнулсь, с криком: «ЕВС! Нпли с лужйки! Их больше тридцти!..» — ворвлся клновец в белой форме и тут же охнул и скорчился от боли, держсь з бок: кто-то зехл ему бейсбольной битой по ребрм.

Джерри Кн с битой в рукх стоял нд ним в окружении нескольких бойцов Сопротивления, одетых в неизменные синие мйки.

— Убирйся из Дом Иисусов, еврей! — звопил Аттер.

— Сточные воды, которые хлещут из тебя, не имеют ничего общего с Иисусом.

— Убирйся или мы убьем тебя!

Пдли стулья, бились стекл. Клновец и боец Сопротивления вцепились в втомт и тянули кждый н себя.

— Чего ж ты не пришел, не выдворил нс из стрны, нци! — Кн взобрлся н кфедру.

— Убейте, убейте его! — звизжл Аттер, и четверо телохрнителей ринулись н Джерри. Одного из них он смзл битой по физиономии, изо рт у прня хлынул кровь. Но другие нбросились н Кн, ему пришлось отступить. Вмешлись бойцы Сопротивления, нчлсь свлк. Н улице кто-то открыл огонь.

Аттер кинулся к зпсной двери, столкнулся с пытвшейся улепетнуть струшкой, отпихнул ее, сбил с ног, прорвлся к выходу.

Мощеня дорожк между церковью и библейской школой вел к крошечной стоянке позди здния. Аттер уже сидел з рулем пикп, но тут чья-то сильня рук ухвтил его з узкий черный глстучек и выволокл из кбины.

— Не торопись, приятель, — ухмыльнулся Змор. — Кк дел, Джесс?

— Пусти меня! Пусти! — протестовл Аттер.

Шон собрл в горсть его жидкие черные волосенки, отволок к дряхлому зеленому «форду» и швырнул лицом вниз н кпот.

— Ты рестовн, — пробурчт Голд.

— Н кком основнии? — Аттеру приходилось рзговривть со спиной Голд, тот дже не повернулся в его сторону.

Из церковных строений доносился шум дрки.

— Возбуждение беспорядков. Слышишь, что делется?

— Не мои люди это зтеяли, — сердито возрзил Аттер.

— Тйное собрние с целью возбуждения беспорядков, нрушение спокойствия...

Опять выстрел.

— ...Бегство с мест преступления, порч чужого имуществ, и вообще ты звяз крепко.

— Проклятый еврей! — Аттер склил зубы, плевлся от злости.

Голд улыбнулся, вынул из крмн н груди прямоугольный отпечтнный листочек бумги.

— Те еврейчики-коммунисты из ACLU[69] велят зчитывть это рестовнным. Итк, здесь нписно: «Вы имеете прво молчть...»

Не отрывя глз от бумжки, Голд ннес Аттеру короткий прямой удр првой, выбил ему дв передних зуб и снов швырнул лицом вниз н кпот.

— "...Если вы откзыветесь от этого прв..."

Голд пнул Аттер коленом в пх, и Джесси медленно опустился н колени.

— "...Все, что вы скжете, может быть использовно против вс..."

Голд зсунул бумгу в крмн, подошел еще ближе, уперся в крыло «форд» и уверенным, отрботнным движением кртист удрил третий рз, ногой. Аттер повлился н бетон.

— "...Вы имеете прво приглсить двокт... — деклмировл Голд по пмяти, зпихивя Аттер н зднее сиденье, — и не отвечть н вопросы до его приход..."

Змор сел з руль.

— "...Если вы не в состоянии приглсить двокт... — Голд осмотрел суствы пльцев, ободрнные о скулы Аттер, — вм должны предоствить его".

* * *

Через десять минут Голд и Змор подъехли к вн-ньюскому отделению полиции, вытщили Аттер из мшины и почти пронесли по коридору к посту дежурного. Беля форм Джесс был вся зляпн кровью. Кровь лилсь из нос, изо рт, из ушей.

Дежурил молоденькя зитк.

— Бог мой! — охнул он. — Кто это его тк?

Чтоб снять отпечтки пльцев, Аттер пришлось прислонить к стойке.

— Я хочу подть жлобу. — Он едв шевелил рзбитыми губми.

— Зткнись, недоносок! — прикрикнул девушк. Он узнл форму Клн. И мелодичным голосом обртилсь к Голду: — Кошмр, что творится в той церкви. Вызвли специльное подрзделение, восемндцть солдт, три рз стреляли, рестовно больше тридцти человек. Через пятндцть минут сюд этих придурков нбьется кк сельдей в бочку.

— Смертельные случи есть?

— Я хочу подть жлобу! — С подбородк у Аттер кпл кровь.

— Нет, но много проломленных голов. И еще один прень укусил другого з ухо. — Он повернулсь к Зморе: — Скжи, мы не встречлись рньше?

Шон зулыблся, подошел ближе.

— Я ктер. Вы могли видеть меня по телевизору. Последняя моя роль — в «Симон и Симон».

— Пошли, гд, — скзл Голд.

— Я хочу позвонить своему двокту! — Аттер снов здерглся, обрызгл всех кровью.

— По телевизору! — Глз девушки зсверкли.

— Првд, пок в эпизодх. Но осенью я буду игрть глвную роль в одном очень збвном фильме. Но снимться придется в Мехико.

— Я имею прво вызвть двокт!

— Телефон неиспрвен.

— Непрвд!

Голд подошел к висящему н стене телефону, снял трубку, дернул обеими рукми, оборвл и выбросил в корзину для мусор.

— Вот и все.

— Еврейскя свинья!

— Пошли, — прикзл Голд, толкнул Аттер в спину и повел по коридору к кмерм.

— Подожди! Вспомнил, где я тебя видел. В том журнле, кк его...

Змор зстенчиво улыбнулся.

— "Плейгерл".

— Верно! «Плейгерл»! Все девчонки в отделении от тебя без ум. «Обнженный слуг зкон». Ты ткой сексульный!

Змор рсплылся в улыбке и подошел совсем близко.

— Спсибо, сержнт.

— Ким. Зови меня Ким. — У нее были ровные, ослепительно белые зубы. — Слушй, я хочу тебя кое о чем спросить.

— Уже догдлся, о чем.

— Кк у тебя держится знчок, н чем, понимешь? Одежды-то никкой нет.

— Змор! — окликнул Голд. — Подй-к дубинку! Проломлю ему бшку.

Аттер уцепился з проволочную сетку н стльной двери и откзывлся идти дльше. Голд нпрсно пытлся отодрть его.

Змор покинул хорошенького сержнт, подошел к борющимся.

— Вот приклеился. Кк смым лучшим тетрльным клеем. Ничего, спрвимся. — И Змор боднул Аттер в поясницу. Клновец выпустил дверь и зстонл от пронзившей его нсквозь боли.

— О, бить по почкм — жестоко! — посочувствовл дежурня.

— Ничего подобного. — Шон повернулся к ней. — Это немножко взбодрит его. Просто немного спирт — чтоб рстворить клей.

Девушк зхихикл.

— Пошли, сукин сын. — Голд ухвтил Аттер з ремень и потщил по коридору. Змор шел следом и пинл Джесс в зд.

До кмер оствлось немного. Аттер хвтлся з дверные ручки, и Голду все время приходилось быть нчеку. Коридор кончился, они звернули нпрво, и Голд швырнул мленького человек н пол перед зрешеченной, ничем не отличющейся от прочих дверью.

— Пришли, Джесс. Обезьяний питомник. Аттер приподнялся, взглянул н него.

— Что?

Голд зсмеялся:

— Буги-вуги, Джесс. Зверушки из джунглей. Черномзые. Видишь?

В длинной, темной кмере шесть или семь негров рсположились в ленивых позх н бетонном выступе, зменявшем скмью. Некоторые по пояс голые, другие в пестрых, рвных мйкх и свитерх. Голд знл, что это всего лишь внеочередня воскресня встреч Союз черных офицеров в костюмх для рыбной ловли. Но Аттер видел воплощение своих ночных кошмров — ужсных преступников из гетто.

— Эй! Ниггеры! — Голд потряс решетку. — Вм подрочек, мкки! Знете, что это з прень? Это великий мг и кудесник из Клифорнийского клн, и сейчс он с вми рзберется, ндет пинков в вши черные здницы. Не верите? Ей-богу, это знменитый клновец!

Семеро негров уствились н них. Угрюмые, грубые лиц невозмутимы, в темноте сверкют белки глз.

— Ты не посдишь меня к ним, — прошептл Аттер.

— Посжу, будь уверен.

— Пожлуйст, не сжй меня к ним.

— Ты хочешь позвонить? О'кей. Это и есть згон для придурков, которые хотят позвонить. — Он опять тряхнул решетку. — Ниггеры, вы все ждете, когд освободится телефон? Првд ведь?

— Зткни свою вонючую псть, полицейскя собк!

— Видишь, — ухмылялся Голд. — Просто компшк негров-нсильников ждет очереди, чтобы позвонить двоктм-евреям.

Один из черных, глядя прямо в глз Аттеру, сделл неуловимое движение рукой, в лдони блеснуло короткое, зловещее лезвие. Он послл Джессу воздушный поцелуй.

— У него нож! — зверещл Аттер. — Я видел, видел лезвие нож!

— Что? Жен? Ты хочешь позвонить жене? Лдно. Я бы н твоем месте позвонил двокту, но монетк твоя, тебе выбирть. Сержнт! — позвл Голд. — Вторую кмеру.

В глубине тюрьмы что-то лязгнуло, клетк открылсь.

— Нет! Нет! — Аттер вопил и ктлся по полу. — Пустите меня!

— Зходи, великий мг.

Голд и Змор ловили Аттер з ноги, з руки, он вырывлся, брыклся.

— Нет! Нет! Подождите! — Аттер в отчянии цеплялся з своих плчей. — Я дм вм номер, который вы хотели.

Голд покчл головой.

— Поздно, мйн фюрер. Я к тебе приходил по-хорошему, ты меня осрмил, теперь пеняй н себя. — Он кивнул Зморе, они подхвтили Аттер и бросили в кмеру, в лужу мочи. — Сержнт! — Решетк с лязгом опустилсь.

Аттер просовывл руки сквозь прутья.

— Рди Бог, не оствляйте меня здесь! Не оствляйте меня здесь!

Негры поднялись с цементной скмьи, обступили его. Избитый, перепугнный человечек ползл по холодному полу, плкл и пресмыклся у них в ногх.

— Нет, нет, нет, — все молил он.

Голд подошел вплотную к решетке, зкурил, присел н корточки и выдохнул дым в лицо рыдющему Аттеру.

— Теперь можешь скзть мне номер, Джесси.

11.42 вечер

Эстер вствил ключ в змок, повернул. Ногой открыл дверь, втщил большой круглый полотер. Дверь оствил приоткрытой. Луп шл з ней с веникми и швбрми, Флоренсия плелсь сзди с деревянным ящиком, нполненным очистителями, тряпкми, щеткми. Н плечо он ремнем прикрепил порттивный приемник.

— Не фиг себе! — Луп оглядел огромный центрльный холл. — Однко! Мест здесь предостточно!

— Д уж. Придется погнуть спины.

Эстер присел прямо н полотер, зжгл сигрету. Луп внимтельно посмотрел н нее. Глз крсные, опухшие. Тело обмякло.

— Эс, подруг, шл бы ты домой. Мы с Флоренсией кк-нибудь спрвимся.

Эстер коротко, иронически зсмеялсь.

— Если в вс было в смом деле двое — я бы еще подумл. Но... — Он кивнул н Флоренсию. Девушк возилсь с длинной нтенной, нстривя приемник н испно-язычную волну.

— Не лдно это. Ты сегодня похоронил муж. До рботы ли тут.

У Эстер потекли слезы, он быстро отвернулсь, пытясь спрвиться с собой. Потом встл, вздохнул и потянулсь.

— Луп, если я оствлю вс вдвоем убирть это здние, звтр я схороню вс. Слушй, попроси ее отыскть что-нибудь повеселей — диско, рок. Что-нибудь, подо что можно рботть. А то от этой дряни мы все зснем.

Из приемник неслсь зунывня мексикнскя мелодия. Луп скзл своей неуклюжей подруге что-то по-испнски, Флоренсия недовольно передернул плечми, но все-тки перевел н другую волну. Теперь игрл ритмичня, мехническя тнцевльня музык.

— Он хорошя девушк, — зметил Луп. — Просто немножко медлительня.

— Вижу. Что ж, снчл первый этж. Вынести мусор. Потом пол, вытирем пыль и... Что это?

— Д?

— Что это? Ты слышл?

— Что?

— Не зню. Пусть вырубит этот дрндулет! — Змолчи! — прошипел Луп.

Флоренсия выключил рдио. Во внезпно нступившей тишине все услышли шги, кто-то ходил по одному из темных холлов, звук отржлся от стен. Тяжелые, мужские шги.

— Кто здесь может быть? — спросил Луп испугнным шепотом.

— Не зню.

— Вроде никто не может.

— Не зню.

Луп схвтил веник и держл его перед собой, кк копье. Эстер поднял нд головой метллический стул из приемной. Шги приближлись. Эстер и Луп переглянулись, нпряглись, ожидя нпдения. Из темного угл вышел крепкий черный мужчин в выцветшей форме, н поясе у него висел револьвер. При виде столь воинственно нстроенных женщин он оторопел.

— Тпру, дмочки! Спокойненько. Я н вшей стороне.

— Вы ночной сторож, — гневно консттировл Эстер.

— Я бы скзл — охрн.

— Меня не предупредили, что здние охрняется. — Эстер ккуртно опустил стул.

— Это уж их оплошность. И нечего н меня бочку ктить, дорогуш. — Мужчин добродушно улыбнулся, покзв единственный золотой зуб. Н вид ему было лет пятьдесят, но Эстер подумл, что, нверное, он стрше. — Хй, я Уолтер Чппел, но все зпросто зовут меня Чппи. И только очень близкие подружки — Уолтером.

Эстер, не обрщя внимния н его зигрывния, принялсь нтирть пол. Луп и Флоренсия уже обходили комнты, опорожняли пепельницы и корзины для бумг в зеленые плстиковые пкеты.

— Кстти, Чппи, нельзя ли включить поярче свет в этом стром сре? К восьми утр все должно быть кк новенькое.

— К семи, — попрвил Чппи. — «Текно-Кэл» — рнние птшки, дорогуш. А нсчет лмпочек... — Он пошрил по стене, холл вдруг весь злило светом. — Мистер Моррисон строг нсчет электричеств. Кждый счет с лупой проверяет. Чуть что не тк — нкинется кк ястреб. Тк что кончишь с полом, дорогуш, — погси. Ясно?

— Зметно. Вы двно в компнии, Чппи?

— Двдцть три год. Кк ее основли, с той поры. Они тогд выпускли трнзисторы и все ткое.

— А с мистером Моррисоном лдите?

— Пок стрый Эйб не ввел всякие строгости д экономии, тут было три человек охрны, все рботли полный день. Остлся только я, д через ночь, когд я выходной, приходит еще один, он здесь н договоре, подрбтывет.

— Мне покзлось, он слвный. — Эстер нклонилсь, чтобы включить мшину.

— Ничего себе. — Чппи взглядом знток рссмтривл ее обтянутый синими джинсми зд. — Слушй, дорогуш, я уютно устроился в клдовке. Есть тостер, кофейничек, телевизор. — В глзх у него зжегся огонек. — Ну и, конечно, койк и стря добря бутылочк. Ты должн нвестить стрину Чппи.

Эстер нхмурилсь.

— У меня много рботы.

— Я просто говорю: вот у меня есть то-то и то-то.

Эстер откинул прядь волос со лб.

— А у меня есть рбот.

Понедельник, 13 вгуст

2.01 ночи

Голд толкнул низкую дверь. Он торопился, но н крошечной лестничной площдке негде было рзвернуться. Нконец удлось выломть змок, дверь с треском рспхнулсь. Согнувшись и держ в вытянутой руке револьвер, Голд проскользнул в темную комнтенку. Шгов з четырндцть, прямо перед собой, он увидел человек точно в ткой же позе. Человек целился в него. Голд выстрелил. Незнкомец выстрелил тоже. Голд выстрелил второй рз, незнкомец открыл ответный огонь.

— Черт! — воскликнул Голд.

— Черт! — ответило отржение.

— Зеркло! Пршивое зеркло! — зкричл Змор.

Голд медленно поднялся, все еще сжимя кольт. Шон нщупл выключтель н стене. Голд зжмурил глз. Свет окзлся неожиднно ярким. Это зсверкли осколки рзбитого вдребезги зеркл. Змор пнул носком ботинк гнтели, они поктились по стеклу.

— Он тренировлся перед зерклом.

От шум выстрелов зляли собки по всему квртлу. А теперь собрлись и соседи в хлтх, сгрудились под лестницей, ведущей в клетушку нд гржом, здвли встревоженные, недоуменные вопросы. Змор покзл им знчок.

— Все нормльно. Мы просто хотим поговорить с мистером Уолкером. Кто-нибудь в курсе — где он может быть?

Никто не знл.

— А что-нибудь о нем знете? С кем он дружит? У него есть семья? Подружк? Что-нибудь в этом роде.

Люди только головми кчли. В конце концов одн струшонк в очкх, явно из тех, что любят совться в чужие дел, отвжилсь и выступил вперед. Свою выкршенную в голубой цвет шевелюру он нкрутил н розовые бигуди.

— Никто ничего о нем не знет. Он ни словом ни с кем не перемолвился. Д и бывет здесь нечсто. Я слышу иногд, он приходит, уходит. Приходит иногд н рссвете.

— У него собственный фургон? Синий?

— Верно. Пркует его прямо у дороги. Он н ктфлк похож.

Змор поднялся обртно в квртиру. Огляделся.

— Уф! Д прень нстоящя свинья!

Воздух в комнте был тяжелый, спертый. Рковин полн грязной посуды. Из дырявых пкетов под ней вывливлся мусор. Повсюду рзбросны пожелтевшие обрывки гзет и журнлов.

— Не просто свинья, Шон. — Голд перевел дух. — Ты посмотри, что у него н стенх.

Змор взглянул н стену. К ней были прикноплены первые стрницы местной гзеты с сообщениями о недвних серийных убийствх.

— Ну, может, он просто коллекционер, чудк, любитель почитть о всяких злодействх, — предположил Змор.

Голд обыскивл стенной шкф.

— Может, только я уже откопл кучу клновских воззвний, литертуру мерикнской нцистской пртии, нтисемитские пмфлеты.

Змор пожл плечми.

— Подумешь. Многие недолюбливют евреев. Голд выглянул из шкф, холодно взглянул н него.

— Чего ты зстыл, кк пень? Двй помогй.

— Что мы ищем?

— Что-нибудь. — Голд стщил с кровти потрепнный мтрс, встряхнул его. — Плтежные ведомости, зписные книжки, письм... — Он перевернул койку. — Пули.

Змор подошел, стл рядом. В ящике для белья под койкой, в пыли, лежли дв блестящих серебристых цилиндрик.

— Трист пятьдесят седьмые, — определил Змор.

— Попл.

— Он зряжл пушку, не зметил эти птроны и оствил их вляться здесь.

— Молодчин, Шерлок. Будешь со временем шефом. Смотри сюд. Ндо рзобрть свлку, не спеши, не упусти ничего. Мы должны нйти что-то, что поможет изловить эту скотину. Я чувствую, ндвигется нечто ужсное. Мы должны остновить его, Шон.

Хвтило пятндцти минут, чтоб обыскть однокомнтную квртиру с внной вдоль и поперек. Потом еще и еще. Голд в отчянии опустился н спортивную скмейку, взъерошил волосы.

— Этот сукин сын — просто призрк. Нормльный человек побреется — и то больше следов оствит. А этот будто и не жил. Нет, ты посмотри н этот свинрник. Он просто бестелесный дух, дух, обитющий в помойке.

Змор прислонился к холодильнику и молчл, предоствив рзоряться боссу.

— Уильям Чрлз Уолкер. Судимостей нет. Под рестом не был. В рмии не служил, телефон нет, кредитной крточки нет. Это привидение не голосует, ничего не покупет в кредит, не плтит нлоги, фургон у него не зстрховн. Крепкий орешек. Я чувствую, Шон, это нш прень. Говорю тебе.

Голд достл сигру, сунул было в рот, но потом положил обртно в крмн, встл и подошел к стене с вырезкми.

— А знешь, интересно — свежих гзет он не получл уже три дня, с пятницы. Ни субботних, ни воскресных.

— Я бы скзл — может, он струсил и сбежл. Если он действительно тот смый преступник, — предположил Змор. — Но ведь прошлой ночью он прикончил беднягу Нэтти.

Голд быстро взглянул н Змору и срзу отвел глз. Уствился н вырезки. Внимние его привлек лист с зголовком «БОЙНЯ В СУПЕРМАРКЕТЕ. ПОГИБ ОФИЦЕР». Голд ощупл бумгу. Что-то спрятно под ней. Он выковырял верхнюю кнопку, осторожно отогнул лист. К грязной желтой стене клейкой лентой был прикреплен пчк снимков — выцветших любительских фотогрфий молодых мужчины и женщины с мленьким мльчиком. Ткие костюмы и прически двно вышли из моды. Похоже, фотогрфиям несколько лет. Девушк — грудстя блондинк, видимо, снимли ее н пляже, в один день, он упоенно позирует перед кмерой, выствляя нпокз свои обтянутые бикини прелести. Мльчику лет пять-шесть, у него копн песочного цвет волос и нервня улыбк. Мужчин мссивный, мускулистый, хмурый. Н рукх ттуировк.

— Я зню этого сукин сын.

— Что? — недоверчиво переспросил Змор. Придвинулся поближе.

Голд ногтем отодрл высохшую ленту, взял одну фотогрфию, поднес к свету. Мужчин свирепо смотрел н него. Голд протянул снимок Зморе.

— Кто это, Джек? Ты его знешь? Кто это?

Голд ткнул пльцем в оствшиеся вырезки.

— Ни з пятницу, ни з субботу, ни з воскресенье. Прень три дня не получет гзеты. И, подумй только, я тоже. Знешь почему? Потому что это мой мерзвец почтльон.

— Вот это д! — выдохнул Шон. Поднес фото к глзм. — Однко. Ты думешь, он смылся из город? Но кк же Сэперстейн? Он что, смылся, потом вернулся и убил Сэперстейн? Нет, ндо это хорошенько обмозговть. Может, Долли...

Змор услышл, кк зстучли шги вниз по лестнице, оторвлся от хмурой физиономии Уолкер и обнружил, что остлся в одиночестве.

— Джек, подожди! Подожди!

3.02 утр

Эстер выключил полотер, мотор постепенно стих. Он вытщил громоздкую мшину в коридор, остновилсь, вздохнул и прислонилсь к стене. Эстер был вымотн до предел. Ноги не держли. Он медленно съехл по стене и уселсь прямо н нтертый пол, обнял колени тонкими рукми, положил н них голову и сидел тк, рскчивясь из стороны в сторону. Где-то н втором этже Флоренсия поствил кссету с мексикнскими песенкми. Эстер прислушлсь к печльной, бесконечно повторяющейся мелодии. Не поднимя головы, злезл в крмн рбочей рубхи, извлекл сигретную пчку. Пусто. Он тихо выруглсь, смял пчку и собрлсь было бросить комочек бумги н пол, но сообрзил — ведь тут же придется подбирть его.

Это был длиння, мокря от слез ночь. Слв Богу, здние ткое большое, можно побыть одной. Эстер рботл и плкл. А теперь не могл и плкть. Вымотн, вымотн духовно и физически. Глз сухие, кк ветер Снт-Аны. А в голове роятся беспокойные, зпутнные мысли, стучт, кк плочки брбнщик. Сегодня хоронили Бобби. Он был ее мужем двендцть лет, отцом ее ребенк, он мечтл состриться вместе с ним. Првд, он обмнул и бросил ее меньше чем неделю нзд, но все рвно, последние двендцть лет он был центром ее жизни. Дже когд он исчезл ндолго, он ощущл его присутствие, его бытие. И вот он исчез нвсегд, бесповоротно. Его смерть опустошил ее. Но все же сквозь эту пустоту, это горе брезжил луч ндежды, ндежды н новое звтр, н счстье.

Тот мужчин. Клрк Джонсон. Сов в мужском обличье. Бюрокрт в костюме-тройке и очкх с золотой опрвой, ткой првильный, тк решительно отличющийся от всех, кого он знл. Кк он мог вызвть волнение в ее крови и эти слдостные поклывния во всем теле? Он подумл о том, что вчер вечером после поминок этот мужчин игрл в слочки с мленьким Бобби. Он вспомнил, кк носились они по площдке для игр. И это воспоминние согрело ее. Он вспомнил, кк порзительно он тнцует, и улыбнулсь про себя. Зкрыл глз и предствил ночь, когд он трхл ее. Он вошел в нее и шептл: «Ты крсивя, ты ткя крсивя». Крск злил ее щеки. Кк смеет он думть об этом, ведь бедный Бобби еще не остыл в могиле. Но мысли все возврщлись к Клрку. Чего он ншел в ней? Почему не оствлял в покое? Не то чтоб он считл себя недостойной. У нее никогд не было проблем с мужчинми, многие домоглись ее. Но ткой — впервые, ткой обрзовнный, с тким првильным выговором, ткой воспитнный. Дже будь он белым — это не смущло бы и не возбуждло ее тк сильно. Кто-то тронул ее з руку, он очнулсь от дремоты и обнружил, что по-прежнему сидит, скорчившись, рядом с полотером.

— Эй, дорогуш. Не пужйся. Это я. — Блеснул золотой зуб Чппи.

— Черт подери! — Эстер поднялсь н ноги. — Что з мнер подкрдывться и пугть людей?

— Не обижйся, дорогуш. Я просто делю обход. Ты знешь, несколько рз з ночь я должен обойти нш срй. Скжи-к, кк ты теперь нсчет хорошего сткнчик? Я гляжу, ты совсем зснул.

— Не пью н рботе.

— Ну, после рботы?

Он не ответил. Чппи склонил голову нбок и проництельно посмотрел н нее.

— А мужчин у тебя есть?

Вопрос поднял целую бурю чувств в душе Эстер. Злость н Чппи — кк он смеет спршивть; новый прилив тоски — рскленное от жры клдбище, дым нд ним, и холодня, холодня земля, в которую только что опустили Бобби; и слдкие, виновтые воспоминния о нежных рукх Клрк. Может, у нее есть мужчин?

— Не вше дело, — скзл он ровным голосом.

— Х! — фыркнул Чппи. — Знчит, нет.

— Может, есть, может, нет, — прировл Эстер. — А у вс есть женщин?

Чппи зулыблся.

— Несколько, дорогуш. Я, что нзывется, живу полной и рзнообрзной жизнью.

Эстер покчл головой и улыбнулсь пожилому мужчине.

— Мистер Чппи, вы ткой нехоро-о-ший.

Они посмеялись вместе.

— И то првд. Ничего не могу с собой поделть.

Эстер взялсь з полотер.

— Может, выпьешь все-тки? — окликнул ее Чппи.

— Мне ндо нйти девчонок и кончить рботу. Скоро рссветет, я с ног влюсь от устлости.

— О'кей. Коли ндумешь — я буду поблизости. Ндо проверить все помещения. Короче, я в зднии или н дворе, решйся.

— До свидния, мистер Чппи, — небрежно бросил Эстер. Он с трудом протолкнул полотер через двустворчтые двери, оствил у вход и отпрвилсь искть девушек.

Он ншл их н втором этже в тулете. Они мыли унитзы. У обеих потные футболки прилипли к телу, но все было отчищено до блеск.

— Здорово! — восхитилсь Эстер.

Луп посмотрел н нее с гордой, сияющей улыбкой.

— Неплохо, , Эстер? Я поговорил с Флоренсией. Я ей рстолковл, что ты вовсе не обязн горбтиться по ночм, если уж рботешь — тк мы в лепешку должны рсшибиться, но помочь тебе с новым контрктом.

— Я ценю это, Луп, в смом деле ценю.

— Но, Эс, — Луп отбросил спутнные пряди черных волос с потного лб, — втроем здесь вклывть — околеешь. Эткий огромдный срище. Нм бы побольше muchachas[70].

— Смо собой. — Эстер присел н крышку унитз.

— В этот рз уж зкончим. Я н будущее.

— Позвоним сегодня, попробуем нйти еще кого-нибудь.

Эстер потянулсь з сигретми, но вспомнил, что они кончились.

— Луп, двй-к выбирться отсюд. Уже светет. Я вижу, у вс все почти готово?

— Еще чуть-чуть.

— О'кей. — Эстер встл.

— Мусор.

— Я оттщу пкеты вниз, в помойку. Зкнчивйте здесь и рсходитесь по домм. — Эстер остновилсь в дверях.

— Si?

— Слушйте, сегодня воскресенье. Я зплчу вм вдвое.

— Не ндо, Эс.

— Ну нет. Вы обе горбтились всю ночь, и я хочу, чтоб вы знли — я ценю это.

Луп кивнул.

— Gracias, Эс.

— Пок.

Эстер спустилсь вниз и ншл черный ход, который покзл ей Терри, секретрш Эйб Моррисон. Он толкнул мссивную дверь. Не зперто. Ночь был тихя, тепля. Эстер потянулсь всем своим длинным телом, поднялсь н цыпочки, зевнул. И вдруг услышл сзди ккой-то непонятный звук. Он быстро обернулсь. Никого нет, но свет погс. В холле было бсолютно темно.

— Чппи?

Никто не ответил. Он пожл плечми и пошл к стоянке. Контейнер стоял у помойки, под ярким фонрем. Он крепко ухвтилсь з железный крй, вытщил тележку и поктил нзд, в дом. Прошл по темному коридору, нщупл выключтель и зжгл свет. Эстер оствил тележку у лестницы и поднялсь нверх. Луп и Флоренсия вынесли пкеты, нбитые всяким хлмом, из офисов второго этж н лестничную площдку. Игрло рдио. Опять что-то мелнхоличное. Унылые звуки рзносились по пустому зднию. Эстер сбросил шесть пкетов в пролет, потом спустилсь, погрузил их н тележку и проехлсь по первому этжу, подбиря мешки, которые девушки звязли и выствили у дверей офисов. Тележк стновилсь все тяжелей и тяжелей, Эстер с трудом волочил ее. Где-то хлопнул дверь. Эстер остновилсь, умял груз ногми и позвл:

— Чппи!

Тишин.

— Чппи, не пугй меня.

Тишин.

«Черт-те что». — Эстер нлегл н тележку. Поехл дльше. Нконец-то все пкеты собрны. Теперь к черному ходу.

Снов потух свет.

Он вцепилсь в кузов, пытясь зтормозить, но перегруження тележк, прежде чем удлось остновиться, протщил ее еще несколько шгов. Эстер вгляделсь в темноту. Дверь открыт снружи, н полу прямоугольник голубовтого свет. В холл ворвлсь струя ночного воздух.

— Чппи, что з дурцкие шутки!

Тишин.

Эстер пошрил по стене, отыскл выключтель и попробовл зжечь свет. Стрнно, не включется. Он подергл движок вверх-вниз, вверх-вниз несколько рз. Нет, он не ошиблсь. Выключтель не рботет. Черт. Эстер вытерл руки о штнины, решительно ухвтилсь з ручку и медленно поктил тележку по темному длинному коридору.

— Чппи, — громко скзл он, — если ты выскочишь из-з угл, мы подеремся, ей-богу подеремся.

Никто не ответил. Поскрипывли колес. Эстер проехл уже половину пути, и тут ей покзлось, что сзди кто-то есть. Он ощущл чье-то присутствие, но коридор был по-прежнему пуст. Впереди желтый квдртик, кк свет в конце туннеля. Эстер нлегл н ручку всем весом, пятьдесят пять килогрммов, торопилсь изо всех сил.

Тележк подпрыгнул н пороге, згрохотл по цементному скту. Выбрлсь! Эстер с нслждением вдохнул свежий воздух. Он чувствовл себя необъяснимо счстливой и просветленной. Тележк ктилсь все быстрей, он уже не могл удержть ее и только услышл ужсющее «бум!» — метллический кузов стукнулся о большой синий бк для мусор.

Он нервно зхихикл и см удивилсь — чему он смеется?

Н стоянке не было ни одной мшины, улицы з проволочным згрждением тоже сверхъестественно безлюдны. Повезло, что никто не видел, ккого дурк он свлял с этой проклятой тележкой. Чего он перепуглсь? Потух свет, ну и что? Сколько рз з все эти годы он рботл по ночм и никогд ничего не боялсь. Скорей отсюд, домой, в постель. Отоспться з неделю. И покурить. В смом деле, двно пор домой. Спин нестерпимо ноет, ноги подлмывются, голов гудит, глз болят от слез. Стрстно хотелось увидеть сын. И любовник? Он нгнулсь и нчл збрсывть мешки с мусором в открытый бк. Збросил штук двдцть, больше не помешлось, мешки стли вывливться. Он збрлсь н крышку, зпихнул пкеты поглубже в зплесневелый бк, утрмбовл. Теперь мест хвтит. Эстер потянулсь з следующим пкетом. И тут почувствовл н рукх что-то мокрое. Мокрое и липкое. Что еще з дьявол? Он повернулсь к фонрю. Кровь. Проклятие, он, верно, порезлсь обо что-то в этой строй посудине. Придется зехть в больницу и сделть противостолбнячный укол. Он обтерл руку о джинсы, внимтельно осмотрел. Рнки кк будто нет. Но порезлсь он обо что-то ржвое, и обязтельно нужно сделть противостолбнячный укол. А потом ехть домой и хорошенько выспться.

Эстер спрыгнул с крышки, отпихнул ногой вывлившийся из бк мешок. В нем был окроввлення голов Чппи. Глз выпучены, рот рзинут в беззвучном вопле. И блестит золотой зуб.

Эстер громко охнул. Ледяной ужс сковл тело, словно гигнтские холодные руки, руки нсильник, ждно облпили ее, грубые пльцы впивются в плоть, лезут в нус, грязные когти црпют лицо. Желчь подступет к горлу. Волосы встют дыбом.

Он выпустил бк, упл. Сердце билось громко, кк колокол. Он обдирл лдони о шершвый бетон. Кзлось, кто-то хочет рздвить ее, кто-то нступил ей н грудь. Не хвтло воздух, он здыхлсь, хрипел. Бежть! Прочь отсюд! Прочь!

Ей удлось встть снчл н колени, потом н ноги. Ноги кк втные. Он стоял, покчивясь.

Прочь отсюд!

Он кк будто смотрел в перевернутый бинокль. Бк где-то длеко-длеко, в сотнях метров, хотя он знл: он здесь, совсем рядом, со своим стршным грузом.

Прочь отсюд!

«Девочки!» — вдруг подумл он. Он должн увести их.

Эстер робко повернулсь к черному ходу. Дверь рспхнут, кк голодня, рзверстя псть. Он видел весь длинный черный коридор. Прямоугольник свет в конце. Тоннель, ведущий в д. Спотыкясь, он поднялсь по скту, поколеблсь у двери, всмтривясь в черную воронку. Пульс стучл кк молоток. Дыхние прерывлось. Он хотел позвть Луп, но шепот змер н губх. Он побежл, помчлсь — к прямоугольнику свет в конце коридор. Он должн увести девочек! Он должн спсти их! Он почти добежл, свет был уже близко, но тут кто-то или что-то, в темноте похожее н мужское тело, стло н ее пути, згородило свет. Он попытлсь сбвить скорость, избежть столкновения, но споткнулсь и упл н колени. В нос удрил зпх мочи, пот, зтхлости — знкомый зпх двно не мывшегося мужчины. Тк пхли черные рбочие в Атлнте. Он помнил, когд они, возврщясь вечером с рботы, входили в втобус, белые пссжиры переглядывлись и кчли головми. Но сейчс он чувствовл и другой зпх, едкий, резкий зпх свежей крови.

— Луп! — зкричл Эстер. Что-то обрушилось н нее, и коридор, и без того темный, погрузился во мрк.

4.30 утр

— Сынок Уолкер! — Поссывя мундштук, жирный Генри горько усмехнулся. Его ярко-крсные губы кзлись резиновыми. — Он псих. И я вм скжу, если вы нйдете этого сумсшедшего ублюдк, этого сукин сын — приведите его ко мне.

Голд и Змор сидели в пыльном офисе отдел рспрострнения «Тймс» н бульвре Пико. Двое мексикнских прнишек со своих одинковых тбуреток с любопытством глзели н них. Жирный Генри стоял у потресквшегося письменного стол и обмхивлся бумжным веером. Его тонкя мйк приподнимлсь от ветр, обнжя огромное гиппопотмье пузо.

— Пропл, сукин сын! Не позвонил, не предупредил — ничего. Двдцть три год держу эту контору, и никогд ничего подобного не случлось. Это же Вест-Сйд, мужики. Мклеры, юристы, бизнесмены, продюсеры, «звезды» — все они желют, проснувшись, нходить гзету у двери. А теперь, конечно, они имеют полное прво скндлить. Этот дерьмец Уолкер не покзывется с утр пятницы. Не позвонил, ничего. Дже не соблговолил прислть свою книжку с зписью клиентов. Я до сих пор не зню, кто получил гзету, кто нет.

— Я не получл три дня.

— Черт! — Генри сел, взялся з крндш. — Где вы живете, лейтеннт?

— Не вжно. Где нйти Уолкер? Что вы знете о нем? Он с кем-нибудь дружит? Он где-нибудь еще рботет?

С минуту Генри внимтельно изучл Голд, потом спросил:

— Это нсчет пилюль?

— Пилюль?

— Нркот.

— Уолкер нркомн?

Жирный Генри поднял руки.

— Не хочется никого беспокоить, но если вм в смом деле нужен этот кретин, вы обртились не по дресу. Вм ндо рсспросить одного белого.

— Белого?

— Фсио. Томми Фсио.

4.52 утр

Эстер с трудом открыл глз. Болел зтылок, он ощупл шишку и сморщилсь от боли. Но боль прояснил сознние, он вспомнил все, вспомнил голову Чппи с рзинутым ртом в мусорном бке.

Прочь отсюд!

Девочки! Он должн нйти Луп и Флоренсию.

Он зствил себя подняться н ноги, прислониться к стене, постоял, борясь с дурнотой. В коридоре теперь было не тк темно. И спрв и слев пробивлся свет. Он удивилсь, но потом сообрзил, что голубовтый свет спрв — с улицы, нступило утро. Держсь з стену, он побрел влево, в глубь здния.

Приемня был пуст, стул перевернут, н стене кровво-крсня ндпись:

УБИВАЙТЕ ЕВРЕЕВ! УБИВАЙТЕ ЕВРЕЕВ! УБИВАЙТЕ ЕВРЕЕВ!

Эстер прочл, у нее перехвтило дыхние. Почти рсплствшись по стене, он крлсь по коридору. Совсем близко, в нескольких метрх, из приоткрытой двери слышлись всхлипывния. Он зглянул в щель и узнл обствленный стринной мебелью кбинет Эйб Моррисон, в котором был н собеседовнии. Только это другя дверь. Тогд он прошл через комнту Терри, эт выходит прямо в коридор. Он приоткрыл дверь еще немного и увидел Луп и Флоренсию. Они сидели, связнные спин к спине нейлоновыми веревкми — кк в телевизионных вестернх, — н двух стульях с прямыми, в рннемерикнском стиле, спинкми. Зпястья и лодыжки скручены проводми. И обе стршно избиты, зплывшие глз, окроввленные лиц, н голых грудях следы окроввленных пльцев, синяки, укусы. Луп сидел лицом к Эстер, рот у нее был зткнут, Флоренсия рыдл и твердил в отчянии:

— Oh, mi Dios, mi Dios, mi Dios...

Эстер проскользнул в комнту, кинулсь к Луп. Опухшие глз девушки ошеломленно уствились н нее.

— Не бойся! — Эстер яростно теребил узлы. — Я выручу вс! Я уведу вс отсюд!

— Ммммм... — Луп пытлсь что-то скзть.

— Шшшш! — Проклятые узлы не поддвлись. — Луп! Успокойся! — умолял Эстер.

— Угммм!

— Ну, что ткое? — Эстер сердито выдернул кляп.

— Он сзди! — зкричл Луп.

Эстер отскочил. Слишком поздно. В глзх вспыхнул молния. Кто-то удрил ее кулком в лицо, швырнул н высокий письменный стол Моррисон. В обычном состоянии он потерял бы сознние, но сейчс был тк возбужден, что немедленно вскочил н ноги и зшрил по столу в поискх ккого-нибудь оружия. Кжется, он сломл ей челюсть. Под руку поплся дырокол, он схвтил его — вместо нож — и повернулсь к противнику.

Кровь зстыл у нее в жилх. Он увидел призрк, зомби из фильм ужсов. Уолкер был одет только в джинсы и тяжелые споги и зковн в пнцирь из бурой зсохшей крови и песк. Сквозь пнцирь просвечивл ттуировк, нпоминвшя тйные письмен, послния из других миров. Но стршнее всего были глз. Сверкющие, совершенно безумные.

— Отойди от меня! — зкричл Эстер. — Отойди!

Уолкер вытщил из-з пояс револьвер, нпрвил н нее. Подошел ближе.

— Оствь меня!

Уолкер приближлся.

— Не трогй меня!

Эстер попятилсь к шкфу. Уолкер подошел, приствил ей к уху дуло револьвер.

— Пожлуйст, не убивй меня, — прошептл Эстер. Дырокол выскользнул из ослбевших пльцев. — Не убивй меня.

Уолкер удрил ее кулком по голове. Оглушення, Эстер упл н колени, из нос полилсь кровь. Уолкер зпустил пльцы ей в волосы, приподнял нд полом, рсстегнул джинсы.

— Нет, нет, нет! — стонл он, цепляясь з руки убийцы. Он удрил ее в висок, бросил н ковер, быстрым, злобным движением сорвл джинсы и оценивюще осмотрел темные ягодицы. Рсстегнул молнию н грязных джинсх, нступил н них. Стл н колени сзди Эстер, опять рвнул з волосы, он зстонл, и он взял ее.

Будто нож вонзился в тело, холодное лезвие рызрывло внутренности. Эстер инстинктивно сжлсь, вытлкивя его из себя. Но Уолкер удрил ее револьвером по голове, прорычл:

— Я убью тебя, черномзя обезьян.

Он попытлсь рсслбиться, все, что угодно, только бы это скорей кончилось.

— Тебе нрвится это, мкк. У тебя никогд не было белого мужчины.

«Святой Иисус, — молилсь Эстер, — святой млденец Иисус, сделй тк, чтоб это было все, все, что он хочет».

Но он помнил голову Чппи в мусорном бке и знл, что это не все.

Он здвиглся в ней быстрее, яростнее. Теперь он был вся мокря. От крови? Он не знл. При кждом толчке он рычл.

Эстер встретилсь глзми с Луп. Девушк плкл. Они смотрели друг н друг тупо, безучстно, без жлости. Кк жертвы всегд и везде. Кк рбы н глерх. Кк евреи в гзовых кмерх.

«О Святой Иисус, спси меня, спси».

— Я кончу — ух! — и вышибу мозги из твоей — ух! — черной бшки — ух!..

— Нет, нет, нет! — Эстер вырывлсь, он крепче ухвтил ее з волосы, ткнул лицом в пол.

— Вышибу — ух! — мозги — ух!..

— Нет-нет-нет!!!

Он скребл ногтями по ворсистому ковру. Его пенис был кк плотоядный мленький грызун, он впивлся в нее, рвл, кусл.

— Кончю! — зкричл он и приствил дул к зтылку Эстер.

— Нет! Нет! Нет! — Ее руки беспомощно ерзли по ковру. — Нет! Нет!

Эстер почувствовл, что он взводит курок. Время остновилось.

Щелк. Щелк. Щелк.

Мгзин был пуст.

Его член еще вздргивл, извергясь.

Щелк. Щелк.

Он стрелял из незряженного револьвер. Уолкер был рзъярен. Он бил ее рукояткой револьвер и вопил:

— Чертов ниггер! Не способен дже зрядить пистолет!

Он пинл ее ногми в зд, в бок, в голову. Колошмтил тяжелыми спогми.

Свет померк в ее глзх, он потерял сознние.

5.32 утр

Серое хмурое утро было в смом рзгре. Движение н хрборской втострде, совсем неподлеку, было уже довольно оживленным, но в этом квртле стоял тишин, кк н клдбище.

Змор осторожно полз по крыше коттедж к стеклянному люку. Дополз, ухвтился з крй и зглянул внутрь. Под ним, н ндувном мтрсе, спли тощя девушк и прыщвый прень. Об совершенно голые. Змор зметил рядом с собой збытый н крыше, видимо, со времен кких-то двних ремонтных рбот, ком вр, взвесил его в руке и стл спокойно ждть. Все вокруг кзлось серым, тусклым.

Секунд через тридцть в дверь збрбнили, Шон услышл голос Голд:

— Открывйте! Полиция! Открывйте!

Прочк срегировл мгновенно. Они вскочили и кинулись подбирть рскиднные по комнте шмотки. Змор рзмхнулся и удрил куском вр в люк, брызнули осколки. Шон мягко сплнировл снчл н резиновый мтрс, с него н пол, н лету выхвтив пистолет.

— Фсио! Фсио! — позвл он, озирясь в поискх внной.

— Не убивйте его! Не убивйте! — визжл голя, встрепння девиц.

— Открой-к. — Змор укзл н дверь. Голд вылмывл ее с другой стороны.

Шон услышл шум воды в тулете, бросился туд, ногой рспхнул дверь и увидел взъерошенного Фсио, который пытлся спустить в зсоренный уже унитз пригоршню рзноцветных кпсул. Змор толкнул его, и Фсио шлепнулся н пол.

— Не убивйте его! — верещл девиц.

Голд вошел в внную, схвтил Фсио з шиворот, поствил н ноги.

— Некогд с тобой влндться. Мне ндо кое-что спросить. Срочно.

— У вс есть ордер? — потребовл Фсио.

Без лишних слов Голд с Зморой подхвтили его с двух сторон, приподняли, перевернули и сунули головой в унитз.

— Не убивйте его! Не убивйте!

— Все о'кей, — Змор улыбнулся, — унитзы — это его слбость.

Они вытщили Фсио, дли ему отдышться и повторили процедуру. Н третий рз он взмолился:

— Лдно! Лдно! Я соглсен.

Они опустили Томми н пол, он был весь мокрый, фыркл, отплевывлся от нбившихся в рот кпсул. Длинные космы зкрывли лицо.

— Сынок Уолкер, — скзл Голд.

— Что... Что о нем?

— Все, что знешь.

Молчние.

— Быстро!

Фсио поднял глз.

— Слушйте, я не понимю...

Больше он ничего не успел скзть — снов очутился в унитзе.

— Я не зню... Я зню, мужики, ну, он рботет в одном месте, нзывется «Текно-Кэл», я ему кк-то посылл туд пилюли, это в Уилшире. Он вроде н погрузке рботет. Н Библии поклянусь, больше ничего не зню.

6.34 утр

Уолкер был счстлив. Он знл, зчем живет. Многие ли могут скзть это о себе?

Он сидел з столом Эйб Моррисон. Перед ним, выстроенные в дв ккуртных, ровных ряд, лежло около сорок птронов. Похожих н мленьких солдт, готовых вступить в священную войну. В лицо Уолкеру с фотогрфии в позолоченной рмочке улыблись Терри и Моррисон. Они сидели з столиком ночного клуб, где-то в Мехико, может, в Акпулько или Пуэрто-Вльярт.

Он не сердился н Терри. Он не виновт. Ее обмнул, зморочил ей голову этот еврейский трюкч. Евреи обмнули весь мир.

В ушх Терри были серьги с поддельными бриллинтми, он улыблсь, рспрвив плечи, подчеркивя свой великолепный бюст. Он всегд делл тк, когд фотогрфировлсь. Прочл об этом в «Инквйере».

Уолкер изучл лицо Моррисон. Типично еврейское лицо. Большой нос, крысиные глзки, слбый подбородок. Он обмнул Терри. Его Терри. Одурмнил ее. Он пожлеет об этом. Он ответит. Бог не любит безобрзия. Мм чсто повторял это. А евреи безобрзны. Вот почему бедствия сыплись н них испокон веков. Гитлер и тк длее. Бог не любит евреев. Не любит, потому что они рспяли Его Сын. Вот почему Он нкзывет их. Они рспяли Сын. И Гитлер. Бог послл Гитлер, чтобы покрть евреев. Евреи знли это. Все рвно кк если вы смотрите н ккого-нибудь ззнвшегося ниггер, просто смотрите, не отрывясь, и все, смотрите н черномзого ублюдк — и очень скоро он просто встнет и уйдет, уберется к черту, потому что он понимет: его рзоблчили, он проигрл. Тк и евреи. Они понимют, з что им был послн Гитлер. Гитлер был чстью вечной кры, обещнной им в Священном Писнии. Потому что они откзлись служить Сыну. И теперь он, сынок Уолкер. Он тоже чсть воздяния. Это цель его жизни. Он здесь, чтобы служить Сыну. Чтобы зщитить Тело и Кровь Господня.

Уолкер мельком глянул н неподвижное тело черномзой девки. Он збил ее до смерти. Это его долг христинин. Ниггеры отвртительны Господу, потому не могут служить Сыну. Они произошли от спривния евреев с обезьянми. Эти получеловеки отвртительны Богу, и потому мы должны убивть их, где бы ни встретили, когд бы они ни поплись нм н дороге, должны двить их, кк тркнов и клопов. Ниггер опсен. От своего отц-еврея он унследовл пронырливость и подлость, от вскормившей его смки — ее животную силу и чувственность. Они не тк опсны, кк евреи — первопричин всех зол, но все же опсны, по-другому. Опсны своей звериной силой. Вот почему он трхл этих мкк. Тк римские имперторы трхли тигриц. Чтобы вобрть в себя эту силу. И вот почему ндо их немедленно убивть после этого. Получеловеки не должны существовть, они прокляты перед лицом Господ.

Уолкер повернулся н стринном врщющемся стуле. Флоренсия Снтьяго, уже дв чс не перестввшя молиться, зговорил громче, без конц повторяя:

— Ave Maria, Ave Maria, Ave Maria...

Уолкер брезгливо изучл ее и вторую особь, ослбевшую, бессильно обмякшую в своих путх. Очень просто. Или ты белый, или нет. Если ты не белый, ты ниггер. Все небелые люди н земле — ниггеры, все отвртительны Богу и не могут служить Сыну. Все мексикнцы, япошки, китезы, рбы со своим погным ятоллой, индусы, все туземцы. Все они прокляты...

Кто-то стучл в прдную дверь.

Уолкер встл, собрл своих солдтиков в крсную коробочку, зкрыл крышку. Потом взял со стол «мгнум» 357-го клибр. Его-то пистолет был зряжен, не то что у этого глупого ниггер-охрнник, который лежл сейчс, обезглвленный, в соседнем офисе. Уолкер с удивлением обнружил, что збыл одеться. Он зсунул «мгнум» в высокий спог, зхвтил еще двендцтизрядное ружье, переступил через тело Эстер и вышел в холл. Дверь в кбинет Эйб зкрывть не стл. Он осторожно подкрлся к прдному входу, через полупрозрчное стекло рзличил ккие-то смутные тени. З дверью стояли люди и, зслоняя стекло рукми, пытлись зглянуть в темное здние, трясли дверь, нетерпеливо стучли ключми от мшин по стеклу. Рздвлись приглушенные голос.

— Ккого черт, куд зпропстился Чппи?

— Пьян, что ли...

— Чппи! Чппи! Проснись!

— Об зклд бьюсь, черномзый опять нпился...

— Умолкни, Эрни идет...

— Эй, Эрни, твой дружок...

— Верн, у тебя есть ключ, отопри эту проклятую дверь, рбочий день нчлся.

— Он дже свет для нс не включил...

Уолкер слышл, кк поворчивется ключ, с лязгом открывется зсов. Он усмехнулся про себя и поглдил ствол. Он был доволен собой. Он служил Сыну.

У двери столпилось человек пятндцть — двдцть служщих фирмы. Верн, дминистртор, седя пятидесятилетняя женщин, открыл дверь, и они срзу же зспешили к своим столм.

Но через несколько шгов остновились. Они увидели перевернутый стул, кроввые отпечтки пльцев, ужсющую ндпись:

УБИВАЙТЕ ЕВРЕЕВ!

— Боже мой! — выдохнул Верн.

— Что тм?! — Те, что здержлись у вход, еще ничего не знли. Они протлкивлись вперед.

Уолкер выступил из угл; обнженный, покрытый кровью и грязью, с ружьем в рукх.

— Терри! — зкричл он. — Все хорошо, девочк, все хорошо!

С воплями ужс, отпихивя друг друг, люди кинулись нзд, к дверям. Некоторые тк и не поняли, что случилось.

— Все в порядке, Терри! Терри!!

Уолкер открыл огонь. Он посылл в толпу пулю з пулей, згоняя в мгзин все новые птроны. Молоденькой секретрше удлось выползти н улицу, Уолкер погнлся з ней, ступя по корчившимся, истеквшим кровью телм, и выстрелом сбил ее с ног. У него з спиной двое мужчин в окроввленных деловых костюмх попытлись пробрться к черному ходу по длинному центрльному коридору, но Уолкер нстиг и зстрелил обоих. Пожиля женщин бросилсь по лестнице н второй этж, Уолкер побежл з ней. В коридоре ее не окзлось. Он обыскивл комнту з комнтой и в одном кбинете услышл ее рыдния. Он зшел, но не увидел ее. Он спрятлсь в стенном шкфу. Уолкер сорвл дверь с петель. Женщин збилсь в угол и кричл, кричл. Он выстрелил в упор, снес ей полголовы.

В приемной влялись в одной куче мертвые и умирющие. Рненые, погребенные под трупми, стонли и молили о помощи. Уолкер добивл их из «мгнум» — один выстрел в зтылок, и все. Он видел по телевизору в сериле «Холокост» — немцы делли тк. Это гумнно, по-христински. Он перезрядил оружие и уселся н пол, рядом с жертвми. Ему было удобно, хорошо рядом с ними. Он один из них. Он избвил их от опсности, им больше ничто не грозит. Он служит Сыну. Это цель его жизни.

Он ползл среди тел, не выпускя из рук ружья и поглядывя н открытую прдную дверь. Он не зкрывлсь, мешл чей-то труп. Н улице бегли, кричли люди, с визгом тормозили птрульные мшины, из них высккивли полицейские. Вход держли под прицелом, но близко никто не подходил. Уолкер смотрел н них, кк смотрят н экрн телевизор с выключенной громкостью, отрешенно, кк сквозь сон. Он поднялся и пошел обртно, в кбинет Эйб Моррисон. Положил оружие н стол и открыл внутреннюю дверь, ведущую в соседний офис, в комнту Терри. Здесь зпх свежей крови был почти невыносим. Н полу глубокие лужи крови, стены збрызгны. Здесь он отрубил голову Уолтеру Чппелу. Топор еще торчл в теле. Уолкер нступил Чппи н грудь, выдернул лезвие. Вернулся в кбинет, взял оружие и вышел в коридор.

Он не зметил, что тело Эстер исчезло.

Вернувшись в приемную, Уолкер прислонил ружье к стене, «мгнум» снов зсунул в спог. Он выбрл ближйший труп — молодя беля женщин — и ловко, одним удром отделил ее голову от туловищ. Голов отктилсь н несколько шгов. Уолтер отбросил топор в сторону, лезвие звякнуло об пол. Подобрл и несколько рз встряхнул голову. Он был нужн ему, кк бнк с крской. Он окунул дв пльц в рну и нписл н чистой стене:

УБИВАЙТЕ ЕВРЕЕВ! УБИВАЙТЕ ЕВРЕЕВ!

УБИВАЙТЕ ЕВРЕЕВ! УБИВАЙТЕ ЕВРЕЕВ!

Прошло ккое-то время, в голове у него немного прояснилось, он услышл, кк рыдет и молится Флоренсия:

— Santa Maria! Madre de Dios...

Уолкер отбросил ненужную уже голову, взял ружье и пошел в кбинет Моррисон. Остновился н пороге. Мексикнк все плкл и взывл к Господу. Глз ее были зжмурены, тяжелые груди вздргивли при кждом всхлипе. Он посмотрел н нее, потом вниз, н свою покрытую кровью првую руку. Член его был нпряжен. Он нчл мстурбировть. Уолкер был счстлив.

6.33 утр

Эстер очнулсь, когд в приемной нчлсь стрельб и истерически зрыдл Флоренсия. Он зствил себя очнуться, выйти из полусонного, полубессознтельного состояния. Ей было почти хорошо, тело не болело, и Бобби был опять с ней, живой, счстливый, и нркотики были ему не нужны, мленький Бобби вырос, сделл крьеру и ходил кждый день н рботу в костюме-тройке, кк у Клрк Джонсон. Горздо лучше, горздо легче было оствться в спсительной темноте. Но он зствил себя выплыть н поверхность. Непреодолимое, всепоглощющее стремление — остновить его! — влдело ею.

Он еще не открыл глз, но срзу же вернулсь боль, прошл через тело, кк электрический рзряд. Потом он осознл — это не просто синяки, он повредил ей что-то очень вжное, он тяжело рнен. В ней проснулся древний животный инстинкт — уползти в свое логово и злизть рны.

Он все еще не могл открыть глз, но услышл, кк Флоренсия твердит по-испнски:

— Matale el diablo! Matale-el diablo![71]

В холле гремели выстрелы, дикие крики неслись оттуд, тм происходило что-то чудовищное, жуткое.

Эстер хотел встть. Прочь отсюд. Он должн встть. Но тело не слушлось. Он попробовл ползти и понял, что вся левя половин прлизовн, онемел, ничего не чувствует. Он не испуглсь, просто вытянул првую руку и поползл, цепляясь з мебель, оттлкивясь првой ногой. Было больно дышть, нверное, ребр тоже переломны. Морщсь от боли, медленно ползл он по ковру.

Эстер дотщилсь до комнты Терри. Вдохнул слдковтый, дурмнящий зпх смерти и поползл через лужу густой, зсыхющей крови. Обезглвленный труп был в нескольких шгх от нее, он почти плвл в крови. Он отметил все эти летли, отметил сквозь тумн боли, но не испуглсь, не ужснулсь. Будто это просто мусор, необычный, омерзительный, склизкий, но всего лишь мусор. Ею двигл только инстинкт смосохрнения и желние остновить мньяк. Он проползл еще несколько шгов — и нткнулсь н что-то твердое. Что-то твердое, что-то, чем можно убить. Револьвер Чппи 44-го клибр. Сердце подпрыгнуло в груди, кк у юной девушки, впервые обнявшей любовник. Он крепко прижл к себе револьвер и по-волчьи осклил зубы. Он должн остновить его! Но... Что-то не в порядке с этим револьвером. Что-то не тк. Что0 Он пытлсь поймть ускользвшую мысль, пытлсь вспомнить. Он не зряжен. Возбуждение ее угсло. Он приствил дуло к ее зтылку, спустил курок и — щелк! — шесть рз. Не зряжен. Вот что его взбесило. Ну конечно, револьвер-то Чппи. Конечно, он не зряжен. Извивясь, кк червяк в грязи, Эстер подползл к трупу. Из шеи свисли клочья мяс. В рне торчл топор. Где? Где у него пули? В ящике? В крмне? В... Он увидел ряд птронов в смодельном кожном птронтше н поясе мертвец. Он попытлсь отстегнуть птронтш, но пряжк был ккя-то хитря — специльно для военных? — он не могл спрвиться с ней одной рукой.

В приемной снов гремели выстрелы. Но теперь не сплошной огонь, отдельные злпы, кк слют н Четвертое июля.

Он тщтельно теребил пряжку, ощупывл пльцми птроны. Кк бусы н плтье у богтой женщины. Ей удлось вытщить один, но птрон выскользнул, упл в крсное болото. Второй он поймл. И еще один. И еще. И вдруг услышл быстрые шги в соседней комнте. Он увидит ее! Святый Боже, он увидит ее! Он перелезл через труп и зползл под стол Терри. Он лежл тихо-тихо, превозмогя боль, сдерживя дыхние. Он видел подковнные тяжелые споги, видел, кк они нступили в лужу крови, н грудь Чппи, слышл хлюпющий звук — он выдернул топор — и ушел.

Торопливо — он должн остновить его! — Эстер положил револьвер н колено, осмотрел его. Кк, черт возьми, зряжют эту штуковину? Кк-то рз Бобби оствил револьвер н столе, тк он ткой скндл зктил — еще бы, мльчик рядом. О, Святой Иисус, увидит ли он когд-нибудь сын? О, Святой Иисус, кк зряжть револьвер? Что-то дернуть? Куд-то зтолкть птрон? З что? Или это предохрнитель? Что ткое предохрнитель? Он нжл н ккой-то рычжок. Может быть, сюд? Положил револьвер н неподвижную левую руку. Руки, револьвер, птроны — все было покрыто тонкой пленкой крови. Первый птрон он уронил, он поктился по полу. Со вторым был осторожней, ей удлось згнть его внутрь. И еще один. Щелкнул зтвором.

Он выбрлсь из-под стол и медленно, кк улитк, проползл в кбинет Моррисон. Луп скользнул по ней полубезумным, отрешенным взглядом. Флоренсия по-прежнему бормотл молитвы. Эстер извивлсь между зполнившей кбинет стринной мебелью. Еще этот квриум н метллических ножкх. Ндо встть, он должн встть, чтобы остновить его. Он вложил револьвер в мертвые, негнущиеся пльцы левой руки. Прижлсь спиной к стене, уперлсь здоровой ногой и, кк могл выше, поднял првую руку, ухвтилсь з орехового дерев тумбочку с кртотекой, подтянулсь изо всех сил, скрежещ зубми от боли, и поднялсь. И вновь боль пронзил исклеченное тело. Он зжмурил глз, нморщил лоб. Комнт поплыл в крсном тумне. Прошло несколько секунд, прежде чем ей удлось остновить головокружение, перебороть смертельную дурноту, подктившую к горлу.

Где он? Куд он делся?

Эстер перехвтил револьвер в првую руку, втиснулсь в щель между квриумом и кртотекой. Положил руку н тумбочку, нпрвил ствол н дверь, что вел в коридор. Он придет отсюд или из комнты Терри? Последний рз, з топором, он приходил отсюд. Но вернется ли он тем же путем? Он должен вернуться тем же путем, потому что, если он войдет из комнты Терри, он увидит ее прежде, чем он успеет прицелиться.

А кк целятся? Кк это делли во всех тех вестернх, которые он смотрел в детстве по телеку? Кк это делл Рой Роджерс? Плдин? Мршл Диллон? Просто взвести курок. Не дергть, просто нжть н него. Просто хорошенько прицелиться и спустить...

Он идет! Он услышл шги в коридоре, Где он? Шги зтихли. Он взглянул н дверь Терри — нет, тм его нет, опять повернулсь к выходу в коридор и увидел ствол ружья. О Господи, он ищет меня! Он ищет меня! Потом он зметил еще что-то светлое, толстое, окроввленное. Это его пенис. Он хочет сделть с девочкми то, что уже сделл с ней. Он кончит и убьет ее девочек. Он должн остновить его!

Хорошо прицелиться не удстся — что знчит хорошо прицелиться? — потому что он не видит его. Если только он войдет в комнту. Но тогд он увидит ее! Только несколько шгов. Один шг. Чуть-чуть поближе. Чтоб он могл видеть хоть что-то, руку, ногу, голову — что-то. Попробовть выстрелить? Боже! Он входит в кбинет? Входит! Сделть это прямо сейчс, сейчс же, сейчс же!

Щелк.

Что случилось, что он сделл не тк, он же зрядил револьвер. Щелк. Нет, он не зряжен, и сейчс дьявол войдет и прикончит ее, войдет и прикончит!

Уолкер стонл, он чувствовл, что приближется оргзм, взрыв, восторг, кк поднимется он из глубин его существ. Его член — это втомт, и голые еврейки выстроены н крю открытой шхты — кк в фильме «Холокост». Он открывет огонь из своего член-втомт, косит их, рзрывет в куски бледную плоть. Но у одной еврейки большие черные груди, у другой — рскосые зитские глз, у третьей — курчвые фрикнские волосы... оооооо!!!

Щелк.

Уолкер услышл, он понял, что это револьвер дл осечку, но кк могло быть ткое, ведь ружье он держит в левой руке, член-втомт — в првой...

Щелк.

Он зметил, кк что-то зшевелилось в углу, шгнул в комнту, шгнул — и рскленный кусочек метлл удрил его в грудь. Револьвер Чппи все-тки срботл. Уолкер отбросило нзд. Он выстрелил в ответ, и выстрел рзнес бутыль стринного водоохлдителя, стоявшую рядом с Эстер. Эстер упл, черня боль нкрыл ее, кк одеяло, снчл он еще слышл оглушительные вопли Флоренсии, но тише... тише, тишин, пустот, ничто.

* * *

Он приехл погостить к тетушке Ровене в мленький зеленый домик позди овощного мгзинчик у пологих холмов Южной Джорджии. Тетушк Ровен был хорошей женщиной, может быть, немного слишком щедрой к своим покуптелям. Но, кк говорил тетушк, «ккое это имеет знчение, рз я все рвно никогд не беременею». Тк или инче, тетушк Ровен знл, что нужно восьмилетней девочке. И в один воскресный жркий вгустовский день он рзрезл свое строе плтье, пришил к нему хорошенькие кружевные руквчики, подол обшил бледно-лиловой лентой. Млышк Эстер не могл оторвться от большого, вделнного в дверцу шкф зеркл. Он улыблсь своему отржению, встряхивя косичкми, которые зплел ей тетушк. А потом они отпрвились н церковный пикник. Тетушк Ровен несл корзинку с отбивными котлетми, пшеничным хлебом, горохом, рисом и флягой холодного чя. Они шли через поле к строй, двно не кршенной церквушке, и тетушк болтл без умолку. Было жрко, влжно, в трве и в воздухе гудели, щелкли, попискивли нсекомые. Они подошли к церкви, и тетушк покинул ее, отпрвилсь здоровться с подругми, мленькя Эстер остлсь н грязном дворе. Мльчики не обрщли н нее внимния, девочки рссмтривли и пересмеивлись, все они были ткие недоступные, чужие. Одн росля, смугля девочк с рсчеснными н пробор волосми подошл к ней.

— Тебя кк зовут?

— Эстер.

Все зхихикли.

— Ты откуд ткя?

— Из Лнты.

— А тут в деревне чего делешь?

— Меня прислли погостить к тете Ровене.

Опять хихикют.

— Он шлюх, — скзл девочк, и все зсмеялись, Эстер пожл плечми, он не знл, что ткое шлюх. — А ты тоже шлюшк?

Эстер не отвечл. Он почувствовл, что что-то не тк. Ее обступили.

— Отвечй же, сучк! Мое имя — Тнья, — с гордостью зявил девочк-зводил. — Крсивое имя, првд? А твое кк, повтори.

— Эс... Эстер.

— Эстер? Это ведьм тк зовут. Я знл одну ведьму, ее звли Эстер. Может, это ты и есть? Ведьм Эстер.

Девочки зхохотли, зкричли:

— Эстер-ведьм! Эстер-ведьм!

Потом все сидели и ели з длинным столом, поствленным н лужйке у церкви. Эстер молч смотрел себе под ноги. У нее пропл ппетит.

— Ты чего притихл, млышк? — спросил тетушк Ровен. Рот у нее был нбит котлетой.

После еды дети и взрослые опять собрлись вместе, Эстер тихонько отошл в сторону. Он спустилсь к ручейку, который вился под деревьями вдоль пыльной дороги. Тм было темно и прохлдно. Эстер предствил, что он олененок, Бэмби, но вспомнил, что у мленького Бэмби тоже не было ммы, и стл вообржть себя Робином Гудом в Шервудском лесу.

Он поигрл н берегу, ндеясь нйти жук или рк, ничего не ншл, снял туфли и решил немножко походить по воде. Ккой-то треск привлек ее внимние, он поднял голову и увидел н другой стороне ручья, шгх в двдцти, мленького мльчик в полном ковбойском снряжении — в жилете, шляпе, с кобурой н поясе и большими мнжетми.

Он бегл между деревьями, прятлся з стволми и все время стрелял: пиф-пф, пиф-пф.

Эстер покзлось, что он очень крсивый и очень стрнный. Волосы и брови у него были почти белые, глз — небесно-голубые, кож, кк молоко.

Эстер сложил руки рупором и позвл...

— Эй, ковбой!

Белый мльчугн подошел и со своего берег уствился н нее.

— Тебя кк зовут?

Он не отвечл.

— Ты чего, язык проглотил?

Мльчик вертел в рукх шестизрядный игрушечный пистолет.

— Орем.

Эстер обрдовлсь.

— Ккое крсивое имя. Хочешь игрть со мной?

Он покчл головой.

— Почему?

— Ты ниггер, пп не рзрешет мне игрть с ниггерми.

— Почему?

— Не рзрешет, и все. — Мльчик укрдкой рзглядывл ее.

— Я перейду, — Эстер вошл в ручей, — и мы поигрем в ковбоев или в индейцев. Я буду индейской принцессой.

— Не ходи сюд! — звизжл мльчик. — Пп говорит, ниггеры не смеют совться в нши влдения.

Эстер шл к нему.

Он поднял свой пистолетик с длинным серебристым стволом, зряженный розовыми бумжными пистонми, и плил в нее: пиф-пф, пиф-пф, пиф-пф!!

— Ниггер! Ниггер! Ниггер!!!

И птицы перестли петь, в воздухе зпхло грью и...

* * *

... И Флоренсия все кричл, но это был не человеческий голос, вой сирены, где-то н улице выл сирен, и вновь боль прояснил сознние. Он почувствовл, что вся мокря, и подумл: если это кровь, знчит, он умирет, и вспомнил взрыв, фонтн воды, осколки стекл...

Он остновил его?

Эстер испугнно рскрыл глз, рук судорожно шрил в воздухе, нткнулсь нконец н револьвер, схвтил его, нпрвил н дверь.

Он ушел.

Где он?

— Ты попл, попл! — кричл Луп. Безумные глз мексикнки сверкли. — Matale! Убей его, Эстер! Убей дьявол!

Где он?

Он снов выпрямилсь, и снов боль пронзил ее, новя боль, крошечные осколки впивлись в обнженные ягодицы, ноги. Он ухвтилсь з стену и двинулсь вперед, волоч прлизовнную ногу.

— Matale! Matale!

Он толкнул дверь револьвером и неуклюже вывлилсь из комнты.

Море крови, потоки крови, коридор звлен трупми, только узенькя сухя тропинк идет в другую сторону, к черному ходу.

— Matale, Эстер! Убей его! Убей!

Эстер тщилсь по коридору, по кроввым следм, они вели в конференц-зл — большую комнту с полупрозрчными, кк прдный вход, стенми. Держ револьвер нготове, он толкнул дверь. Железные пльцы вцепились в плечо, швырнули ее в комнту, н ряд метллических стульев. Кзлось, избитое, изрненное тело не выдержит, рзорвется от боли, но он тут же нщупл выпвший из рук револьер, быстро повернулсь. Он знес нд ней окроввленный топор. Он спустил курок.

Щелк. Щелк.

Револьвер выстрелил, гейзер крови збил из брюх Уолкер, он отлетел нзд, удрился спиной о доску.

Эстер дышл, кк зтрвленное животное, бок вздымлись, рздувлись ноздри, он не отрывясь смотрел н него.

Он шел к ней, плелся, опирясь н ручку топор, кк н костыль, кровь хлестл из груди и живот, стекл по обмякшему теперь пенису и яйцм. Тусклые глз срзу ншли ее.

— Нет!

Он поднял топор нд головой, он шел н нее.

Он знл, что мгзин пуст, но все-тки жл, жл н курок.

Щелк. Щелк. Щелк.

Нет! Нет! Нет!

6.42 утр

Автомобиль Голд резко зтормозил, врезлся в цветочную клумбу, лязгнул буфер. Квртл зпрудили черно-белые птрульные мшины. Секретрш с простреленными ногми лежл н земле, кто-то нкрыл ее свитером.

Голд и Змор выскочили из «форд».

— Мы опоздли! Проклятие, мы опоздли! — воскликнул Шон.

— Ккого черт, что вы делете! — нбросился н них стоявший рядом полицейский. — А, это вы, лейтеннт. Лучше держитесь подльше. Прень совершенно непредскзуем.

— Что тм происходит? — спокойно обртился Голд к птрульному.

— Не знем, сэр. Скорей всего, стреляет один человек. А может, и дюжин. Видите, трупы у смого вход. Мшины «скорой помощи» уже выехли, будут здесь с минуты н минуту. Мы ждем их, перекрыли все выходы. Может быть, кто-то из зложников еще жив. Мы не...

В зднии прогремел выстрел. Копы пригнулись ниже з своими мшинми.

— Он не в нс целится, — скзл Голд. — Он только что убил кого-то из них.

— Тм, в зднии!! Сложите оружие и сейчс же выходите! Сейчс же! — кричли в рупор.

— Есть еще один выход?

— Сзди. Мы перекрыли об.

— Пошли, — кивнул Голд Зморе.

— Лейтеннт! Едет специльня групп!

Они, не оборчивясь, пригнувшись, бежли мимо птрульных мшин к зднию. Свернули з угол и нткнулись н двух полицейских, охрнявших черный ход. Голд велел им идти следом и стоять у смой двери, чтобы в крйнем случе окзться под рукой.

Дверь был взломн, Голд и Змор, по-прежнему согнувшись, проскользнули внутрь. Коридор петлял, они двиглись медленно, осторожно, проверяя кждый угол. С последнего выстрел прошло пять минут.

Они звернули в последний рз, и стршня кртин открылсь перед ним. Груд утопющих в крови трупов. Змор прислонился к стене, сглотнул, его вырвло.

Они услышли женский крик: «Нет! Нет!» Второй выстрел — и снов пронзительный крик: «Нет! Нет!» Побежли н голос, спотыкясь о трупы, скользя в крови, и через полупрозрчное стекло увидели две тени — женщину и мужчину, знесшего нд ней топор.

Они открыли огонь, стекло рзлетелось, Уолкер медленно сползл по стене, глз его стекленели, он опустился н пол, он был мертв. Голд и Змор вбежли в зл.

— Убейте его! — кричл Эстер. Они уствились н нее. Нполовину голя, избитя, вымзння кровью. — Убейте его!

Голд опустился н колени рядом с ней.

— Он мертв, — скзл он мягко.

— Нет! Нет! — Эстер колотил кулкми по полу. — Убейте его! Убейте!

Голд взял ее з руку, он вырвлсь.

— Убейте, убейте его! — Он подползл к трупу Уолкер, схвтил его топор.

— Хорошо, — скзл Голд. Он подошел, рзрядил револьвер в неподвижное тело. Кивнул Зморе.

— Убейте его!

Змор стрелял в труп. Примчлись копы, которых Голд оствил у вход. Взглянули н него, н Эстер, друг н друг. Ничего не скзли.

— Он мертв, — обртился Голд к женщине.

Эстер посмотрел н труп, поднял глз н Голд, зплкл.

— Он в смом деле мертв? — Он боялсь поверить, слезы ктились по лицу, оствляя светлые борозды н грязных щекх, рот жлобно кривился. — О-о-о-о-о, — стонл он.

Голд снял рубшку, прикрыл ее, обнял. Он прижлсь к его груди.

— Вызовите снитров. Проверьте другие комнты.

Змор присел н метллический стул, взъерошил волосы.

— Все хорошо, все хорошо, — шептл Голд н ухо Эстер.

Понедельник, кнун Рождеств

2.57 дня

Шел дождь. Всю неделю шел дождь. Кк в ту неделю, когд умерл Анжелик. Прибрежное шоссе перекрыли. Дом съезжли в кньон Лорел. Небо было низким, серым, и кк только дождь прекртился, стновилось необычйно чистым. Снег н вершинх был виден с бульвр Снсет.

В этом году Рождество и Хнук совпли. Н прзднично сверкющих улицх в Беверли-Хиллз полно покуптелей. Витрины одних мгзинов укрсились крсным и зеленым, других — синим и белым.

Голд отыскл ресторн, в котором он должен был встретиться с Уэнди. Он приглсил его н ленч. Претенциозное зведение, ппоротники, грфик по стенм. Волосы у официнт были кк шхмтня доск — прядь черня, прядь орнжевя. Голд зкзл виски, но тот скзл, что здесь подют вино и пиво. Голд попросил кружку пив, и официнт зктил глз, словно говоря: «Естественно», — и удлился прочь.

— Просто пиво? — Официнт презрительно усмехнулся, мол, тк я и знл.

Голд снял целлофн с новой сигры, зкурил. Он потягивл пиво и смотрел н потоки воды, сбегвшие по оконному стеклу.

Он увидел, кк подъехл Уэнди в своем «вольво», кк искл место для прковки, кк перешл улицу. Он выглядел похудевшей, повзрослевшей.

Уэнди зметил его, тепло улыбнулсь. Сердце Голд рстяло.

— Привет, ппочк, — поздоровлсь он, снимя пльто. — Я видел твою фотогрфию в гзете. Н свдьбе той девушки. Девушки, н которую нпл сдист-нци.

Он проскользнул к нему з столик, уселсь нпротив. Нет, выглядел он змечтельно. Но по-другому, совсем по-другому.

— Кк ты? — спросил Голд.

Он только рукой мхнул.

— Очень мило со стороны той девушки приглсить тебя н свдьбу. З кого он вышл, з полицейского?

— З офицер из отдел по условным освобождениям. — Голд рссмтривл дочь, кк будто видел ее впервые. Он тк изменилсь.

— Н фотогрфии он хорошенькя. Он совсем опрвилсь? От того... того избиения? — Уэнди зпнулсь н слове «избиение» и несколько секунд избегл взгляд Голд. Потом прямо, спокойно посмотрел н него.

— Я думю, он еще лечится. Но у нее все прекрсно, просто превосходно.

— С ее стороны было очень мило приглсить тебя.

— Очень мило.

— Хотя естественно. Ты спс ей жизнь. — В голосе Уэнди слышлсь гордость з отц.

Голд пожл плечми.

— Я опоздл. Я должен был спсти остльных.

— Ты сделл все, что мог. Больше. Ты спс ей жизнь. Не будь тк строг к себе, ппочк. Ты всегд слишком строг к себе, — зпротестовл Уэнди.

Они помолчли. Дождь усилился, нгруженные сверткми люди рзбеглись в рзные стороны, спешили укрыться где-нибудь.

— И еще один полицейский был н свдьбе. Крсивый мексикнец.

— Нполовину мексикнец, нполовину ирлндец. Но он ушел из полиции.

— Д?

— Он стл ктером. Срзу после кникул нчнет снимться в одном фильме в Мехико.

— Я не знл.

— После этой истории у него было много предложений. С тех пор он все время снимется.

Вернулся официнт с шхмтными волосми. Уэнди зкзл шпинт и шбли. Голд долго изучл меню: Ккие-то диковинные пиццы, слты для гурмнов, торты с пикнтными нполнителями, горячие сдобные булочки с ломтикми ннс. Официнт нетерпеливо переминлся с ноги н ногу.

— Гмбургер, — нконец скзл Голд.

Официнт покровительственно улыбнулся.

— С вокдо, сэр?

Голд улыбнулся в ответ.

— С луком. И побольше мйонез.

Официнт ушел. Голд чиркнул спичкой, зжег потухшую сигру.

— И мне, ппочк. — Уэнди порылсь в сумочке, вытщил сигрету.

— Ты-то когд нчл? — Голд дл ей прикурить.

Уэнди зтянулсь.

— Збыл? Той ночью.

Они долго молчли. Потом Голд увещевющим тоном скзл:

— Все же это нехорошо.

Уэнди улыбнулсь, поглдил его по руке.

— Ппочк, я подл н рзвод.

Голд кивнул.

— Думю, ты прв. — Глз его сверкнули. — Подожди-к. Ты потому приглсил меня? Хоуи беспокоит тебя? У него хвтет нглости предъявлять прв н Джошу?

— Нет, нет. Ничего подобного.

— Если он н что-то ткое осмелится, скжи мне. Я с ним рзберусь по-своему.

— Ппочк, — у Уэнди тоже згорелись глз, — это кк рз то, чего я тебя прошу не делть. Оствь Хоуи в покое. Он тебя до смерти боится, и я прошу тебя не трогть его после того, кк рзвод будет звершен. Что случилось, то случилось. Ничего изменить нельзя. Но я зню, ккой ты злопмятный. Обещй мне, что оствишь Хоуи в покое.

Голд жевл сигру.

— Кроме того, он достточно нстрдлся. — Голд ухмыльнулся, но он продолжл: — Он потерял жену. Он потерял сын. И я слышл, что его выгоняют из фирмы.

— См виновт.

— Это убивет его, ппочк. Я понимю, он жлкий человечек. Нркомн к тому же. Но, ккой бы он ни был, он отец Джошу. Пусть он не муж мне, но всегд будет отцом твоего внук. Обещй мне не обижть его. Обещй не мстить ему. Обещй.

— Уэнди, уж не думешь ли ты, что твой стрый...

— Ппочк, я слишком хорошо тебя зню. Обещй мне.

Голд взглянул н нее поверх сигры.

— Тебе двоктом бы быть.

— Обещй!

Голд мхнул рукой.

— Хорошо. Я никогд близко не подойду к этой мленькой вонючке. Обещю.

— Честное слово?

— Богом клянусь. Жизнью моего внук. Официнт принес Уэнди белое вино. Он попробовл, потом опять обртилсь к отцу:

— Это одн причин, почему я хотел встретиться с тобой. Но есть и другя.

Голд сделл большой глоток пив, негромко рыгнул.

— Пли, Пирожок. — Он лукво улыбнулся ей, кк улыблся, когд он был мленькой. — В полиции тк говорят. Пли.

— Я еду в Изриль.

Голд вылил осттки пив в свою кружку.

— Здорово, детк. См всегд хотел съездить. Когд едешь?

— Сегодня ночью. Мы летим до Нью-Йорк, потом из Нью-Йорк до Тель-Авив.

— Кто «мы»? Кто едет с тобой?

— Джошу и я.

— Долгий полет для ткого млыш. Ты уверен, что с ним все будет в порядке?

— Ну, он молодец. Я з него не волнуюсь.

Голд пожл плечми, поднес к губм кружку с остткми пив.

— Ты мть, тебе видней. А когд вернешься?

Уэнди перевел дыхние.

— Мы не вернемся, ппочк.

Голд опустил кружку.

— Не понял, Уэнди.

— Я уезжю в Изриль. Эмигрирую. Я воспользуюсь првом, днным мне от рождения. Я еврейк. Я приму изрильское гржднство. И Джошу тоже. Мы едем домой.

Порженный, выбитый из колеи, Голд не нходил слов. — Ты... ты не сделешь этого.

— Почему?

— Потому что... потому что ты мерикнк.

— Голд Мейр тоже был мерикнкой.

— Это не то.

— Почему не то?

— По рождению он инострнк. Голд Мейр родилсь в России.

— Ппочк, все евреи, родившиеся не в Изриле, инострнцы.

— Что скзл твоя мть? Что думет об этом Эвелин?

Уэнди зкурил новую сигрету. Упрямо сжв губы, посмотрел н отц.

— Он против, изо всех сил против. Чтобы ты мне сейчс ни скзл — я все уже слышл от ммы и Стэнли. И не изменил своего решения.

Голд зиклся от злости. Он не помнил, чтоб когд-нибудь тк сердился н дочь.

— Уэнди, это безумие. Ккого черт ты будешь делть в Изриле? Одинокя женщин с ребенком. Не обижйся, но ты дитя Беверли-Хиллз. Мы все очень любим тебя, окружли зботой, бловли. Что ты собирешься делть в Изриле? Вступишь в киббуц? Стнешь фермершей? Поля будешь обрбтывть? Ты обломешь ногти, от солнц появятся морщины. А кк ты будешь воспитывть Джошу? Кк коммунисты?

Он зсмеялсь, лсково покчл головой.

— Ппочк, ппочк. Я не вступлю в киббуц. Ты помнишь Лори Фрэнкель? Мы вместе учились. Тк вот, у нее мгзин подрков в Иеруслиме. Обслуживет в основном христин-пломников. Он открывет новый филил, недлеко от Вифлеем, я буду тм вести дел. Если повезет, выкуплю мгзин, стну компньоном.

— Я помню Лори Фрэнкель, — скзл Голд. — Он стря дев?

— Ппочк! Он змужем з изрильским летчиком. У них двое детей. Кк видишь, Джошу будет с кем поигрть.

Голд откусил мокрый кончик сигры, уствился н нее.

— Ты все это зтеял из-з того, что стряслось с тобой?

Уэнди стрлсь не смотреть н него. Он погсил вновь зкуренную сигрету, пригубил вино.

— Нверное, и поэтому...

— Эт скотин Хоуи! — воскликнул Голд. Люди з соседними столикми уже оборчивлись н них. — Уэн, не позволяй этой гдюке рзрушить твою жизнь.

— Дй же мне кончить, ппочк. То, что случилось той ночью, конечно, ужсно. Это порзило меня. Испепелило ту золотую клетку, в которой меня держли всю жизнь. Ты говоришь, вы бловли меня, нянчились, ццклись со мной. Увы, ты прв, но не гордись этим, я думю, ты, мм и Стэнли окзли мне плохую услугу. Роковую. Я и предствить себе не могл, что н свете существуют ткие подонки, тем более не могл предствить, что муж приведет их в мой дом, что они будут бить и нсиловть меня, угрожть жизни моего ребенк. Я думл, что «Девятичсовые новости» ткя же выдумк, кк сблезубые тигры из «Стрны Оз». Теперь я поумнел. Я столкнулсь с рельностью. Я рд, что живу теперь не в стрне чудес. Но приходится плтить большой ценой. Я больше не чувствую себя в безопсности. Нигде.

— Те гды никогд....

— Не желю слушть, ппочк! Я не позволю втянуть меня в это. Я уезжю отсюд. Из город. Из стрны. Я хочу понять, что действительно ценно в этом мире. Я вижу, что мм поплсь в сети, рсствленные мерикнскими богчми. Чтобы жить, он должн приобретть вещи. У нее есть золотя крточк «Америкен экспресс» — знчит, он существует, он кто-то. А кого я выбрл в мужья? Дльше идти некуд. Человечишко, не способный зщитить семью от себя смого, не то что от других. — Он постукивл ногтем по боклу, кк молоточком по метллофону. — А я? Что-то не лдно со мной, если я выбрл ткое ничтожество.

Голд молчл, не смел взглянуть н нее.

— И мой отец. Более нежного мужчины я не зню, — прошептл он. — Но он тк любил кого-то, он умерл н его рукх. И теперь он не способен вырзить свою любовь инче, кк убивя других людей.

Голд зплкл. Зкрыл лицо рукми, чтобы скрыть крску стыд н щекх.

— Мне жль, ппочк, но я должн покинуть это место. Это Ввилон. Это место не для меня. И не только из-з того, что случилось со мной. А с тобой, что случилось с тобой? История Убийцы с крестом потрясл меня. Ненвисть пропитл эту стрну. Это неизлечимо. Нция больн, больн горячкой, и эпидемия может вспыхнуть в любом месте, в любую минуту. — Он вздохнул, рссеянно попрвил серебряную цепочку н шее. — Может, некоторые люди просто не годятся для этого общемерикнского слт, не могут вриться в общем котле, или ккое тм нзвние придумли социологи н этой неделе. Может, некоторые просто не могут ссимилировться, стть чстью толпы.

В окно стучл дождь.

— А может, дело во мне, ппочк. Я больше не зню, кто я. Я еду в Изриль искть себя.

Официнт принес шпинт и гмбургер. Взглянул н Голд и срзу же отвел глз, отошел. Уэнди взял вилку, нерешительно поковырял слт.

— Последняя некошерня ед. Дже в смолет подют кошерное. — Он откусил кусочек шпинт, здумчиво пожевл. — Честное слово, не думю, что соскучусь по ней.

Голд отнял руки от лиц. Он выглядел ошеломленным, постревшим. Уэнди перегнулсь через стол, коснулсь его руки.

— Поедем со мной. Тебя ничто здесь не держит. Ничто. Ты можешь подть в отствку и поехть со мной в Изриль. Ты мог бы открыть сыскное гентство или что-то в этом роде. Эксперты ткого клсс нужны всюду. Поедем со мной, с Джошу. Нчнем новую жизнь вместе.

Голд долго думл, потом покчл головой.

— Я не могу, Уэнди. Я лос-нджелесский коп. Это я зню точно. Я уезжю в соседний штт, к реке, и мне не сидится тм, не терпится вернуться, потому что это слишком длеко от дом. Я брожу кк потерянный.

— Ппочк, ты не можешь вечно птрулировть эти улицы.

Голд слбо улыбнулся.

— Я должен, детк, я должен.

Они попрощлись у выход из ресторн, под нвесом, он крепко обнял его, прошептл: «Пожелй мне удчи» — и ушл, зторопилсь скорей спрятться от проливного дождя. Он смотрел ей вслед, пок он не скрылсь з углом. Потом поднял воротник, чтобы зщитить лицо от южно-клифорнийского зимнего ветр, и прошел с полквртл пешком, до винного мгзин. Купил две литровые бутылки «Джонни Уолтер». Срзу у вход в мгзин был плтный телефон. Он бросил монетку, нбрл номер.

— Линия любви, — ответил женский голос с придыхнием, рстягивя слов.

Голд удивился, помедлил секунду.

— Я хотел бы поговорить с девушкой, которую нзывют Пышк.

— У нс три Пышки, — голос источл слдость, — Пышк Джонсон, Пышк с Кремом и Пышк Снтос.

— Снтос.

— Боюсь, сейчс он знят. Оствьте, пожлуйст, свой номер. Он скоро вм перезвонит. А может, вс интересуют другие Пышки?

— Что з чертовщин! Это что, телефон, по которому шлюх вызывют?

Короткя пуз, и невозмутимо, уклончиво и все же с потугми н сексульность.

— Это линия любви, сэр. Может, оствите свой номер?

Голд повесил трубку. Вышел из будки. Дождь припустил с новой силой. Он неторопливо прошел дв квртл до своего строго «форд». Одежд промокл, в ботинкх хлюпло. Он положил бутылки н сиденье, вытер лицо лдонями. И поехл под дождем домой.