Жуков Людмил

'О, свежий дух березы !'

Людмил Жуков

"О, свежий дух березы!"

По тежной избушке плыл теплый живой дух от печурки, в которую Влст то и дело мшинльно совл дров, и еще от ромтных лечебных трв, оствленных охотникми-промысловикми, которые теперь почему-то не торопились прийти сюд н зимовье, хотя ох кк нужны были сейчс!

Влст не спл уже три ночи - голов был тяжелой, лоб горел, глз воспленно моргли, словно в них нсыпли песку.

Любимый умирл. Холодело его тело, синели ногти. Он двно уже не открывл глз, зубы его тк сильно сжлись, что Влст нсилу их рзжимл, чтобы влить хоть кплю целебных сндобий. Он уже не рз мысленно блгодрил свою струю ббку, которя нучил ее врчевнию трвми и передл немло секретов исцеления от рзных хворей.

Чем зболел Митя, он не знл: вдруг неожиднно свлился, скзв, что устл, поспит млость. И вот три дня - в стрнном оцепенении. Смесь зверобоя с девясилом, нстойк женьшеня н спирту - ничего не помогло. Что еще? Голов тумнилсь, ей что-то грезилось, кк говривл стря ббушк - "метилось". То они будто бы едут с Митей н конях к месту рскоп по узкой тропке, и Митя, сломв ветку цветущей черемухи, смеясь, передет ей душистое чудо. То в их доме, в большом городе, он, меряя комнту большими шгми - высокий, сттный, черноволосый, - возмущенно передет ей рзговор с директором институт, не верящим в успех здумнной Митей экспедиции в эти тежные дебри верховьев Енисея. А ведь именно тут, по его мнению, должны быть стоянки "динлинов" - тк китйцы в своих хроникх нзывли рослых белокожих людей, пришедших н Енисей откуд-то из Причерноморья и позже ушедших через Гимли в Индию. Очень двно, в день их знкомств, Митя сидит рядом с ней н узком дивнчике в вестибюле институт и о чем-то говорит, зглядывя ей в глз, и он чувствует, что нрвится этому незнкомому человеку и что это из-з нее одной он столь долго сидит и не уходит.

А потом пошли стрнные и стршные видения: ккие-то люди с ужсными серыми лицми, гримсничя, плясли и тщили ее в свой бесовский хоровод. Ккие-то визгливые женщины кричли что-то обвиняющее, тыч в нее грязными жирными пльцми.

Влст в ужсе мотл головой и бежл к порогу, где стояло ведро с ключевой водой, мкл лицо в обжигющую студеность, пил, и н миг видения пропдли. Глз ее видели голубой сумрк комнты и бгровое, в легкой рзноцветной ряби от зходящего солнц, окно. Отблески пылющего зкт ложились н бледное лицо Мити, кзлось, это вспыхнул румянец и вот-вот встрепенутся ресницы... Он с ндеждой подбегл к любимому, кслсь дорогого лиц и отдергивл вмиг похолодевшие руки...

Влст нпряженно вспоминл все, что говорил ей стря ббушк, чему учил ее. Он говорил о листьях березы: если обложить человек ими, он скоро согреется. Но где сейчс, в октябре, в знесенной первым снегом тйге, листья березы? Если только в бньке близ зимовья? Взяв фонрь "летучя мышь", он сбегл в бньку, рзмотл хитрый узел из проволоки н двери, и, конечно, обнружил березовые веники. И тут только ее осенило - горячя прня бня - вот что нужно сейчс Мите!

Он принялсь рзжигть крохотную печурку, т чдно здымил. Влст догдлсь подняться н крышу и выгрести из дымоход снег. Огонь в печи весело зтрещл, и от мысли, что это средство - строе, испытнное, может помочь Мите, у Влсты прибвилось сил. Он ншл волокушу, приготовленную охотникми для перевозки зверья, положил н нее зкутнного в одеял Митю и, не чувствуя тяжести, - скорей, скорей - потщил дорогую ношу в бню.

Полки были чистые, вымытые кем-то весной. Вод в чне скоро нгрелсь. Влст рсприл листья трех веников и обложил ими Митю. "О свежий дух березы!" - кто это скзл? Не вспомнилось. Но дух в мленькой бньке действительно пошел свежий, теплый, веселый. В блеклом свете "летучей мыши" стены ее, прокопченные до черноты, обнжили свои крепкие ребристые бревн, и впервые з эти три дня стрх отошел. Ее рзморило от тепл, глз слиплись. Но спть нельзя. Влст погрузил лицо в ведро с холодной водой. Сон отодвинулся. Подошл к Мите. Он не двиглся, но, коснувшись его рук и ног, он почувствовл (или ей покзлось?), что они чуть потеплели. Теперь - побольше пру и веник в рботу! Он горячим, рспренным веником хлестл его внчле слбо, жлеючи, потом крепче и крепче. Пот стекл с нее ручьями. В бне клубился молочный влжный пр, дышть стновилось труднее, но Влст все плескл н железо печки холодную воду, отсккивющую от нкленного метлл клубом пр.

В мбрзуру окошк зглядывло уходящее бгряное солнце, и Влст вдруг ощутил, что кто-то чужой врждебно нблюдет з ней.

Кому здесь быть? Солнце скрылось, теперь в тесной бньке слбым белесым плменем горел одн "летучя мышь". Тело Мити слегк порозовело. Снов он обливл его горячей водой и хлестл до устли в рукх рспренным веником. Снов подбрсывл в печь березовые и еловые поленья.

Ей покзлось - руки его шевельнулись, будто хотел он отогнть кого-то. Он всмотрелсь. В облке густого мтового пр мелькли мириды жирных черных точек с тонкими извилистыми хвостикми. Бешено крутились, притнцовывли, злобствовли. (Они были крохотные, в другой рз бы он их никогд не зметил, но сейчс - измучення, в отчянии, живущя н одних нервх, - он видел с помощью внезпно обострившихся чувств, видел и злобно ощерившиеся их псти, когти, клыки, видел одновременно кждого из этих миридов вргов.)

- Нш! Все рвно он нш! - пищли точки, похожие н откормленных пиявок.

- Он шевельнул рукми! - пронзительно вскричл вдруг смя жирня, медленно двигющяся чернушк.

- Х-х! Это конвульсии, конвульсии! - звопили другие.

"Кто они? Что говорят? - с ужсом подумл Влст. - Тк это они отбирют у меня Митю?"

- Кто вы! Что вм здесь ндо? - Ей покзлось, что проговорил он эти слов грозно и громко, но услышл лишь свой слбый шепот.

- Это ты - кто? Это тебе - что здесь ндо? - звизжл медлительня толстух. - Ты что нм мешешь? Ты почему нс видишь?

- Он муж мой, - уже громко ответствовл Влст. - Где же мне быть, кк не рядом с ним? Когд любишь, видишь все!

- Нету у тебя больше муж! Этот труп уже не муж, - зхохотли, сгущясь в облко, черные стршилы.

- Есть, есть! И будет! Слышите? Я не отдм его вм! - уже в голос зкричл Влст, ндвигясь н крпленое облко с отчянной решимостью. Кто вы ткие, чтобы решть з нс, жить или не жить?

- Глупя! Мы - хозяев Земли! Мы те, кого вы, несчстные создния, величющие себя "венцом творенья", нзывете микробми, вирусми, бктериями. Мы - великие микро! Мы - хозяев всего живого!

- Но среди вс есть и другие - нши друзья, вши врги, - возрзил Влст. Но визгливя толстух ушл от ответ, мерзко хихикнув:

- Когд-нибудь и ты стнешь ншей, слышишь, и ты тоже!

- Лучше я! Лучше я, чем он! - вырвлось, кк стон, у Влсты. - Возьмите меня вместо него!

Среди "хозяев всего живого" произошло явное змештельство, они шушуклись.

- Сумсшедшя! - подытожил дискуссию толстух и обртилсь к Влсте: Д зчем нм ты? С тобой еще возиться д возиться, он уже готов.

- Не отдм! - с отчянием вскрикнул Влст, кидясь к рспростертому телу Мити. - И не хозяев вы никкие. Вот я вс сейчс кипятком, тври!

Он вскочил и действительно хлестнул кипятком в зернистое от черных точек облко.

- Сумсшедшя женщин, что нм кипяток! - зпищли "хозяев", но блгорзумно передвинулись ближе к двери.

- Позвть цря! Позвть цря! - зшелестели все хором. - Нс он не боится.

В окошко вдруг пхнуло порывом ветр, в бне потемнело, и рядом с первым зплясло другое крпчтое облко, здело Влсту липким крем, отчего потянуло мертвящим тошнотворным зпхом. Перед глзми Влсты звисл еле зметня уродливя чернушк с мссивной золотой короной н голове.

- Что здесь творится? - недовольно прогнусвил корон. - Почему до сих пор не упрвились? Где неофит?

- Неофит здесь, но вот он мешет! Греет, прит. От березового дух мы все облдели и покинули место рботы. Теперь крутимся вблизи! пожловлсь толстух, подобострстно виляя тонким хвостиком.

- Кто это - "он"? - высокомерно изрек црь-млявк. - С кких это пор живя женщин стл мешть нм? Ну-к, ть-дв и впер-р-ред н него!

И см, кк вожк вороньей сти, первым ринулся к Мите.

Влст успел опередить вргов. Он зслонил любимого и тотчс ощутил, кк холодные, кк лед, колючие стрелы вонзились в ее спину. Сердце остновилось н полуудре, похолодели руки, ноги, зябкие муршки побежли вниз от зтылк. В этот миг, решив умереть первой, до Мити, он губми почувствовл его дыхние. Он дышл зметно неровно, но то было дыхние живого человек, пробуждющегося ото сн. Неудержимя рдость охвтил ее, и он поцеловл крепко и долго его потеплевшие губы.

- Он жив! Слышите, жлкие тври! Он жив! Вм здесь нечего делть! торжествующе воскликнул он, зметив, что об крпленых сгустк жмутся у двери, советуясь.

Ей стло тк горячо, жрко, что, кзлось, внутри ее бушует могучее плмя, и, коснись он сейчс сухих поленьев, они зпылют. И ткя вот жркя, сильня, - он поднялсь и пошл к двери. Он могл поклясться, что видит вокруг себя это бушующее огненное плмя - кк протубернцы вокруг проводов высокого нпряжения. Словно вся энергия, уходящя из человек в окружющее прострнство впустую, энергия, которой хвтит, чтоб привести в движение втомобиль, - сейчс, в этот мир, исходит из нее не зря.

Эти черные тври боятся жр, боятся свет! И он, торжествующя, двинулсь н них, вся - от головы до пят - в горящем пульсирующем ореоле.

Крпленые облк здымились, зпхло смрдом.

- Горим! Мне жрко, жрко! - зпричитл толстух.

- Д ну ее, эту сумсшедшую с ее полутрупом. Других, что ли, нет? подхвтил кто-то.

- А кк же "Книг судеб"? - зловеще пискнул млявк в короне. - По ней, он должен был стть ншим еще н зре!

- Подчистим! В первый рз, что ли?

Влст, рзведя объятые дрожщим зревом руки, ступл и ступл, пок не ткнулсь в скользкие от пр черные доски двери. Он кк зчровння смотрел н медленно сжимющийся огненный ореол вокруг рук, зметно бледнеющих н глзх, и ощущл, кк уходит куд-то внутрь вызвння ею не изведння еще человеком солнечня сил. Кжется, это явление нзывется "эффектом Кирлин". Все живое - человек, нсекомое, лист тят в себе эту невидимую глзу энергию. Люди нучились видеть ее в темноте с помощью приборов, но не нучились пок пользовться ею.

В бне стоял тишин. Пр рссеивлся - дров догорли. Он повернулсь к Мите и змерл. Ничего не понимющими крими родными глзми он смотрел н нее и с привычным своим комндирским оттенком в голосе - сейчс слбом и прерывистом - спршивл:

- Ты что это кричишь, ? Ты с кем это рзговривешь?

- С тобой! - встрепенулсь Влст. - С тобой, милый! С кем же еще?