Оппортьюнити
Лиза Павлова
УТРО
Комната наглоталась утренней сырости и посерела. Мясоедов открыл глаза. Нащупал на полу у кровати мобильный телефон. Посмотрел на дисплей. 5:55 – через 5 минут прозвенит будильник. Мысль о том, что еще пять минут можно лежать расслабленно была приятна, и эти пять минут казались невероятным сокровищем, подарком судьбы. Однако пролетели они быстро, а тело, как назло, удобно чувствовало себя в любой позе, будто каждая косточка прижималась к мягкой перине с нежностью котенка. Почему, когда нужно было засыпать накануне, мешали руки и ноги и было никак не улечься?! Неужели даже тело борется с обязаловкой?!!
Мясоедов жил один в коммунальной квартире обезличивающего мегаполиса. Ему было 32, хотя важно ли это вообще. Каждое утро начиналось примерно одинаково. Он просыпался, отлеживал свои законные пять минут, затем плелся на кухню ставить чайник, пока чайник кипел, он принимал душ, бодрящий из-за того, что вода еще не успевала нагреться в трубах, а пропускать ее, пока не польется теплая, не было времени. На это можно было бы потратить те самые пять минут, но было жалко отдавать такую роскошь за какую-то там бытовуху. Дальше чай с наспех слепленным бутербродом, который иногда под настроение, ставился в микроволновку, чтобы стать горячим. Потом Мясоедов стучал в комнату соседа, которого он по давней договоренности и потому что редко когда и кому мог отказать при прямой просьбе, подвозил до магазина «Бельевой Рай», где тот работал охранником. Сосед, видимо, как спал, так и являлся в дверях, в мятой одежде и с четко уловимым запахом перегара. Он будет досыпать на работе, поэтому просыпаться не трудился и шел на автопилоте за Мясоедовым, погружался в его машину и ехал молча, полуприкрыв глаза. Так было каждое буднее утро…Но сегодня сосед на стук не появился….
Постояв немного у дверей, и пожав плечами (первые признаки разговоров с самим собой – жестикуляция, когда никто не видит), Мясоедов поплелся в прихожую и вздрогнул – входная дверь была приоткрыта, Мясоедов не мог забыть закрыть дверь, это мог быть только пьющий сосед. «Чертов алкоголик!» - подумал Мясоедов, решив, что сосед ушел куда-то и забыл с перепою закрыть за собой дверь. Несмотря на столь простое объяснение открытой двери, на душе у Мясоедова было неспокойно, почему-то казалось, что в квартире кто-то есть. «Кирилл!!!» позвал он еще раз перед тем, как закрыть входную дверь. Но ответа не было…
Как ни странно, сегодня Мясоедова даже огорчило отсутствие соседа, так как было какое-то тревожное состояние и хотелось общения, хоть какого-нибудь, хоть даже молчаливого присутствия и шершавого рукопожатия в знак благодарности за то, что подвез.
Машина бесшумно плыла в потоке, Мясоедов курил. Для всех он был одним из миллионов, но ни для кого не был ОДНИМ. Иногда, думая об этом, он жалел себя. В такие моменты Мясоедов обычно звонил родителям, чтобы родные голоса заполнили теплом холодную пустоту тоски. Но сейчас было слишком рано, и его звонок бы встревожил родителей. Подумал было о старшем брате, но не решился беспокоить и его.
ЛЕРА
На службу Мясоедов прибыл с немецкой точностью. Ровно в 8:00 прошел проходную. Он возглавлял проектную группу, и был вполне доволен службой. Компания была с престижным определением «мультинациональная», и поэтому русская лень и пофигизм прятались здесь за красивыми лозунгами из политик и процедур, прописанных кем-то когда-то, но явно не для российской действительности. И чаще всего любой рабочий запрос красиво и с особым смаком отфутболивался, а запрашивающий чувствовал себя попрошайкой, который обращался к коллеге не с вопросом по решению задач проекта, а просил одолжить пятьсот рублей до зарплаты. Ответственность же перекладывалась с одних плеч на другие, и это больше напоминало детскую игру в сифу. Но Мясоедов закрывал на это глаза – слишком радужными были его перспективы в этой компании. Сейчас его кандидатура рассматривалась на позицию директора по производству, и у него были все шансы занять эту позицию.
Мясоедов отправился в офисную кухню, чтобы взбодриться чаем, хотя и не чай был его конечной целью. Кухня была местом, где случайно можно было встретить Леру. Лера, или, как значилось в ее визитке – Валерия Одинцова – возглавляла отдел персонала компании. Ей было 39 лет, но Мясоедов не замечал 7-летней разницы в возрасте. Лера была для него воплощением вселенской женственности, он любил эту женщину уже 5 лет, и каждую знакомую сравнивал с ней, как с идеалом, который ни в ком так и не мог отыскать. Лера была замужем за вполне успешным бизнесменом, детей у нее не было. Все это Мясоедов слышал от коллег, но не знал, так ли это на самом деле. Лера никогда не говорила о своей семье. Но в любом случае, Мясоедову очень хотелось верить, что когда-нибудь Лера, разочаровавшись в муже, обратит внимание на него, Мясоедова, который робел как мальчишка под действием ее взгляда.
Леры в кухне не оказалось. И утренняя тоска Мясоедова стала еще ощутимее. Вчера здесь, в кухне, они говорили с ней о кандидате на должность в его отдел, с которым Лера сама проводила собеседование. Речь зашла о его опыте и, чтобы посмотреть детали, Лера открыла его резюме через свой ай-фон. Мясоедов подошел ближе, и оба склонились над дисплеем. Мясоедов не видел букв и уж тем более не мог сложить их в слова. У него кружилась голова от еле уловимого, но доводящего до экстаза аромата Лериных духов, он вдыхал этот аромат и чувствовал тепло ее тела, ее волосы слегка щекотали его щеку. Если бы это была не кухня офиса, а какое-то более уединенное помещение, Мясоедов бы за себя не ручался. Лера была несколько удивлена рассеянностью Мясоедова. Она всегда считала его талантливым инженером, и не могла понять, почему он по нескольку раз переспрашивает простые, казалось бы, термины из резюме.
Пока Мясоедов прокручивал в голове вчерашний разговор с Лерой, дверь в кухню постоянно хлопала – входили и выходили сотрудники. Утренний чай в офисе – это священный ритуал, который никто никогда не позволит себе пропустить. С кем-то приходилось здороваться, у кого-то спрашивать, как дела, с кем-то обсуждать рабочие вопросы. А тоска в сердце росла. Леры не было.
Он увидел ее только перед обедом. Она бежала по коридору в сторону своего отдела. На ней был яркий красный приталенный плащ, так хорошо гармонирующий с изысканным блондом ее длинных ухоженных волос. Пробегая мимо него, она поздоровалась, он кивнул, уже у дверей своего кабинета в конце коридора, Лера обернулась:
- Андрей, ты помнишь, что у тебя сегодня кандидат в 15:00?
- Помню – ответил Мясоедов, хотя он не то что не помнил, но даже не знал об этом, вероятно, пропустив эту информацию мимо ушей вчера.
О том, что прибыл кандидат на собеседование, Мясоедову сообщили с ресепшн. Молодой человек оказался мямлей и ничего толкового сказать не мог, взбесив Мясоедова своей бестолковостью. Когда этот тюфяк вышел из комнаты для собеседований, Мясоедов набрал номер отдела персонала. Ответила Яна – помощница Леры. Мясоедов сказал, что кандидат собеседование не прошел и на должность инженера не подходит.
Дальше весь день были текущие рабочие вопросы, которые Мясоедов решал, зевая и постоянно выходя на перекур. Ему не работалось, он был раздражителен.
День казался бесконечным и поэтому, когда стрелки показали 17:00, Мясоедов чуть ли не бегом кинулся из офиса. Он вышел на улицу, щурясь от вечернего солнца, закурил. Какое-то время постоял на крыльце, ожидая Леру, но, не дождавшись, направился на стоянку к машине. Солнце приятно грело спину сквозь идеально сидящий на нем пиджак…Вдруг он почувствовал на себе не только лучи солнца, но и чей-то взгляд. Он обернулся даже раньше, чем услышал ее окрик:
- Андрюш, не подкинешь до метро?
Лера торопливо шла за ним. Его сердце стучало так же быстро, как ее каблучки по асфальтированной стоянке.
- Конечно, поехали. А что с твоей машиной? – Мясоедов старался сохранять внешнее спокойствие.
- ДТП, прямо с утра пораньше.
- Машину сильно повредила?
- По КАСКО все отремонтируют. Беспокоиться не о чем.
Они сели в машину. Мясоедов завел мотор.
- Куда ехать?
- К метро, я же сказала – Лера улыбнулась. От улыбки выступили морщинки вокруг глаз, которые неожиданно придали ей какой-то особый шарм.
- Нет, Лера, так не пойдет. Я отвезу тебя к дому. Такой женщине, как ты не идет метро.
Лера рассмеялась. Мясоедов любовался ее морщинками, которые исчезли вместе с улыбкой. Полные губы ее дрогнули еще раз в полуулыбке, и она снова стала серьезной.
- Так куда же?
- Цветочная улица, дом 75. Напротив кинотеатра Дюны.
Некоторое время ехали молча, потом Лера вдруг спросила:
-Почему ты не женат?
Мясоедов несколько смутился, потом ответил:
- Ну, видимо, не встретил еще ту девушку.
- А какую девушку?
Очевидно, вопрос не предполагал ответа, потому что Лера тут же продолжила:
- Вот что у нас за поколение?! Всё время кого-то или чего-то ищем, никак не можем успокоиться. Все мои подруги вышли замуж только после 30 лет, некоторые до сих пор еще в поисках. Я сама решилась на этот шаг только в 32. Я уже молчу про рождение детей. А профессиональные поиски? Почему мы никак не можем определиться? Почему мы скитаемся по жизни как неприкаянные?! Почему мы до 40 лет остаемся детьми?! В голове не укладывается.
- Ты боишься сорока? – вдруг, неожиданно для самого себя спросил Мясоедов.
- Я боялась, когда мне было двадцать. Вот тогда цифра сорок звучала для меня как приговор. Теперь нет. Теперь другие приоритеты, наверное. Я не жалею о юности.
- Тебе она не нужна! – Мясоедов продолжал удивлять сам себя – ты очень красивая женщина.
- Это был комплемент?! – Лера засмеялась.
- Это было лишь мое мнение.
- Ну, тогда благодарить не стану, - Лера все еще улыбалась. И роднее ее улыбки сейчас для Мясоедова ничего не было.
До этого разговора Мясоедов никогда не думал о возрасте. Не думал даже тогда, когда принято подводить какие-то итоги и прогнозировать дальнейшие шаги – когда исполнилось 30. И теперь в первый раз у него вдруг в каком-то робком страхе перед вечностью сжалось сердце. Он вдруг открыл для себя очевидное – жизнь коротка, и высшая ее несправедливость заключается в том, что время не развивает, не совершенствует, время отнимает силы, время разрушает.
Лера прервала его мысли:
- Ах, Андрей, как жаль, что у нас в офисе запрещены служебные романы, - сказала она кокетливо, - ты такой очаровательный мужчина.
Мясоедов вздрогнул. Впервые в жизни Лера намекнула ему, что он ей симпатичен. Зачем она сделала это? Хотела намекнуть на возможность отношений или просто пошутила?
- Почему запрещены? Я слышал, вроде, что даже поощряется, чтобы не то, что в любленные, но вообще семейные пары работали у нас вместе.
- Это для производственного персонала. Ты же знаешь, как тяжело сейчас на рынке с производственными сотрудниками, а любовь наоборот привлекает к работе, так что мы поощряем подобные служебные романы, но для офисных сотрудников, хоть и негласно, они запрещены. Особенно для руководителей. Ну, ты сам понимаешь, почему.
- Как вы продуманы – засмеялся Мясоедов – всё просчитали.
- А как же – тем же шутливым тоном парировала Лера, потом вдруг перешла на серьезный -Андрюш, останови здесь. Это мой дом.
Мясоедов перестроился вправо и прижался к обочине. Мотор заглох. Некоторое время Мясоедов и Лера молча смотрели друг на друга. Оба как будто пытались что-то прочитать в глазах друг у друга. Что-то дающее надежду или отнимающее последний шанс.
- Андрей, я не люблю драм. Не признаю глупых эмоций. Жизнь – это быт. И больше ничего. Мы живем и работаем, чтобы сделать этот быт комфортным. Больше ничего. Так что не грусти, и не заводи служебных романов. А теперь – пока-пока!
Мясоедов ничего не успел ответить. Он смотрел Лере вслед и думал, всегда ли она была такой, и такая ли она, какой сейчас хотела казаться. Но какой бы Лера ни была, желание Мясоедова завладеть этой женщиной отличалось от желания, которое он испытывал к другим женщинам. Это был не природный инстинкт и даже не желание испытать физическое наслаждение, это было желание быть максимально близким с Лерой, стать частью того целого, которое они составляли бы вдвоем. По крайней мере, так ему казалось.
Он вспомнил, как пять лет назад он впервые увидел ее, на собеседовании, которое он проходил, чтобы получить должность в компании. Лера вошла в переговорную в светлом летнем платьице, красиво подчеркивающем ее фигуру и оттеняющем ее загар. Она показалась ему совсем юной. Она действительно выглядела моложе своих лет, и на вид ей было не больше 25, как ему показалось. Лера улыбнулась и протянула ему свою изящную руку:
- Валерия Одинцова – специалист по подбору персонала.
- Очень приятно. Андрей Мясоедов – соискатель, - Мясоедов сжал ее руку в своей. И с этого прикосновения зародилось его чувство. Шло время, росли их должности, росло и его чувство к ней. И это был такой же необратимый процесс, как процесс движения к смерти, который запускается с самого рождения.
САМБУРОВ
Домой Мясоедову ехать не хотелось. Что-то сегодня творилось с ним такое, что одному оставаться было нельзя, иначе был риск захлебнуться в собственной тоске.
В момент поиска решения, куда же направиться, надрывно запищал мобильный. На дисплее высветилась физиономия мясоедовского друга, с которым они были неразлей-вода еще со школы.
- Здарова, Андрюх – прохрипел динамик телефона в ухо Мясоедову не совсем трезвым голосом его приятеля.
- Ну привет, алкоглоик! – Мясоедов уже знал, чем закончится сегодняшний вечер...Он будет много пить и будет жаловаться на жизнь, а потом уснет и утром будет очень жалеть, что опять пошел на поводу у бесшабашного гуляки.
- Почему сразу алкоголик, ну выпил чуть-чуть. И вообще, хватит занудствовать. Давай-ка дуй ко мне. Я захватил бутылку отменного вискаря с корпоратива. Одному мне этого врага не одолеть.
- А что так рано с корпоратива ушел? – поинтересовался Мясоедов.
- Да там занудство такое! Организатор – один из моих клиентов, почему-то решил, что мне будет интересно на их раздутой вечеринке. А там ходят все павлинами! Не с кем выпить даже по-нормальному! Давай дуй ко мне и без разговоров!
Димка Самбуров жил на окраине города в типичном спальном районе. Мясоедов любил бывать у него. Во-первых, потому что спальные районы ему всегда нравились больше центральных, и здесь ему дышалось свободнее и на душе становилось легче, а во-вторых, потому что Самбуров был для него кем-то вроде проповедника, которому можно было рассказать обо всех запарках и услышать в ответ утешительное, хотя зачастую и немного циничное мнение человека, который не запаривался никогда и ничем. Самбуров был успешным бизнесменом, и бизнес у него был весьма своеобразным – он возглавлял компанию, которая организовывала тренинги по бизнес процессам. Когда-то он начинал простым теоретиком в одной из подобных организаций. Когда же выяснилось, что его лекции были невероятно успешны и востребованы, и за него стали бороться сразу несколько компаний по организации тренингов, Самбуров не отдал предпочтение ни одной из них, он открыл свою компанию, которая очень быстро набрала обороты и стала приносить ему хороший доход благодаря оригинальности, которую Самбуров проявлял при создании тренингов.
В отличие от Мясоедова Самбуров был женат. Жена его Ксения – тихая и всегда задумчивая девушка редко участвовала в их встречах, обычно она накрывала на стол со спокойствием, которое убаюкивало душу, а потом молча удалялась в другую комнату или к подруге-соседке, которая жила этажом выше.
Кроме спертой с корпоратива бутылки в баре Самбурова оказалось еще много чего достойного внимания, но начать решили все-таки с виски. Движения нежных рук как по волшебству собрали солидный стол с хорошей закуской. Глядя вслед удаляющейся жене Самбурова, Мясоедов спросил:
- Как ей это удается?
- Что?
- Ну, так ненавязчиво накрывать стол, и никогда не мешать разговорам.
- В юности она была официанткой. Можешь считать, что это профессиональное.
- Повезло тебе, Самбуров! Встретил девушку, женился, я вот, как перст один, и некому душу излить.
Самбуров внимательно посмотрел на Мясоедова. Отпил из стакана, погремел льдинками и только после этого ответил:
- Смотря в чем повезло. Я обеспечил себе спокойную старость хорошей женщиной. Она заботится обо мне, и будет заботиться так до конца дней. С ней не страшно стареть, не страшно болеть или попадать в беду. В этом, и правда, повезло. А вот насчет души…Тут ты неправ. Чем ближе человек, тем больше от него секретов. Ты никогда не задумывался об этом? Гораздо проще открывать душу и рассказывать все без утайки какому-нибудь случайному попутчику. Ты видишь его раз в жизни. И нет смысла что-то скрывать от него. Я за это люблю поезда. Всегда есть шанс поглядеть на себя настоящего абсолютно беспристрастными глазами, услышать чье-то мнение и получить дельный совет. Близкому так не откроешься. Ты уже знаешь, за что он осудит, и что ему может не понравиться, и ты не станешь ему об этом говорить, потому что боишься разочаровать, вызвать на конфликт, испугать или вообще потерять человека. Я вот не знаю, чего боится моя жена. И она никогда не расскажет мне об этом. Я могу только догадываться, что она боится бесплодия, боится стареть, боится моих возможных измен, боится, что я могу уйти от нее к другой. Вообрази только, сколько страхов замкнуто в одной маленькой женской головке, и она борется с ними в одиночку и никогда не сможет мне о них рассказать. Зато какой-нибудь маникюрщице в случайном салоне, она выложит всё без утайки, и почувствует себя чуть-чуть лучше после того, как выпустит из себя этих демонов и услышит от другого человека, что они не такие уж страшные.
Самбуров разлил по стаканам остатки виски и подытожил:
- Мы по-любому одиноки. Неважно, есть у нас близкие или нет. Просто когда есть семья, это отвлекает от одиночества. Появляется куча разных дел и обязанностей. И родное тепло любимого человека, помогает засыпать спокойнее и радостнее. А душа никогда не будет спокойна.
Кухня тонула в сигаретном дыме или у Мясоедова уже туман стоял перед глазами от выпитого.
- Как там твоя мадам? - спросил изрядно уже окосевший Самбуров.
- Я сегодня подвозил ее домой!
- Огоооо! Вот это да, чувак! Еще немного и она пригласит тебя на чай. – при слове «чай» Самбуров заговорщески подмигнул и расхохотался.
- У нее муж есть! – отрезал Мясоедов.
- И что?
Мясоедов пропустил этот вопрос мимо ушей, упираясь локтями в стол, он пытался сконцентрировать взгляд на стоящем перед ним стакане.
- Нет, ну ты представь себе – я подвозил ее домой. И радуюсь, как мальчишка. Что со мной, а?! Ты мне друг, ты скажи?! Что со сной?!! Я же нормальный мужик!!! Нормаааальный!!!! – все это Мясоедов произносил, с трудом ворочая языком и изрядно разбавляя свою речь матом. Люди, которые не привыкли материться в нормальной жизни, начинают с особым смаком делать это под градусом, так же как те, кто не курит, с особым удовольствием тянутся к открытой пачке сигарет и закуривают. Люди любят быть пьяными, потому что хмель ломает все границы и делает их абсолютно свободными, и с остервенением изголодавшегося пса, они делают, то, что долгое время себе запрещали.
- Позвони ей сейчас! И скажи всё, что ты об этом думаешь – пьяное лицо Самбурова выплыло из тумана и нависло над Мясоедовым.
- Я не могу!!! Меня у-во-лят!!! Ясно тебе!!! – говоря это, Мясоедов все же вытащил из кармана свой айфон.
- Тебя вон повысить должны, а ты говоришь – уволят.
- А ты откуда знаешь насчет повышения?
- Так ты вроде сам говорил, разве нет? И вообще хватит мямлить! Давай-ка я сам ей позвоню, - с этими словами Самбуров вырвал айфон у Мясоедова, но каким-то образом додумался выбрать функцию скрытый номер.
Мясоедов махал руками, пытался выхватить у Самбурова телефон, но тот оказался ловчее. В динамике отчетливо прозвучал Лерин голос:
- Алло!
Самбуров молчал и слушал.
- Алло! Слушаю Вас! Говорите!– в Лериной интонации появились нотки нетерпения.
- Лера? – наконец заговорил Самбуров.
- Да.
- Лерочка, милая! Мой друг страдает. Мой друг вас очень…
В это мгновение Мясоедову все-таки удалось выбить трубку у Самбурова.
Некоторое время была потасовка, айфон лежал на полу и оттуда доносился Лерин голос:
- Кто говорит?! Да что там у вас происходит?!
НЕПРИЯТНОСТИ НАЧИНАЮТСЯ
Мясоедов очнулся от телефонного звонка. Он не зразу понял, что лежит на неудобном диване в Самбуровской гостиной. Телефон разрывался где-то на полу. Несколько предпринятых попыток нащупать его рукой, не вставая с дивана, успехом не увенчались. Пришлось сползать с дивана и на карачках ползти к орущему гаджету. Звонили коллеги с работы, интересовались, куда пропал.
- Я взял отпуск – отрезал Мясоедов. Буду в понедельник.
В этот момент в комнату ввалился Самбуров, взъерошенный и с припухшим лицом.
- О, так ты до понедельника косишь, - сказал он обрадовано, - тогда поедешь со мной на дачу.
- Ты с ума сошел? Как мы поедем?! С таким шмоном! До первого поста! – возразил Мясоедов.
- Протест отклоняется. За рулем поедет моя жена.
Дача Самбуровых находилась в очень живописном месте. Двухэтажный деревянный дом с видом на озеро. Мясоедов любил бывать там, потому что это был действительно настоящий отдых и отвлечение от всех забот. Вот и в этот раз всё было, как полагается – купание в озере, смывшее остатки хмеля, шашлыки и натопленная баня. Единственное, чего недоставало, так это присутствия любимого человека рядом. Почему-то когда люди отдыхают на природе, когда они любуются каким-нибудь красивым пейзажем или видят что-то особенное, они всегда особенно сильно ощущают нехватку любимого человека.
Домой Мясоедов вернулся поздно вечером в воскресенье, отдохнувший и довольный. Самбуровы довезли его до их дома, где он оставил машину, и оттуда он отправился восвояси. Было уже темно, когда он приехал к дому. Сосед Кирилл уже в который раз забыл закрыть входную дверь. «Да что за черт!», - ворчал Мясоедов, проходя по темному коридору до дверей своей комнаты, он принял твердое решение завтра же пожестче поговорить с соседом об этой его дурацкой привычке не запирать двери. Было как-то темно и жутко в квартире. В царящей вокруг тишине было что-то такое, от чего хотелось выть, как волк на луну.
На следующее утро Мясоедов проснулся по своей обычной схеме. 5:55 открыл глаза, 5 минут неги, душ, чай с бутербродом. На ходу надевая пиджак, Мясоедов занес было руку, чтобы постучать в дверь соседа, но вдруг застыл на месте. Дверь в соседскую комнату была опечатана.
Мясоедов понимал, что с его соседом случилось что-то ужасное. Волнение в душе росло. С неприятным чувством прибыл Мясоедов на работу. Минуя проходную, он обратил внимание на испуганный взгляд секретаря ресепшн. Она смотрела на него во все глаза с ужасом и одновременно с любопытством, но как только он взглянул на нее, тотчас же отвернулась.
Растерянный Мясоедов хотел было спросить, в чем собственно дело, но вдруг услышал оклик Леры:
- Андрей, тебя ожидает следователь уголовного розыска. Он сидит в переговорной «Киев».
- А что случилось?
Лера ответила, едва скрывая тревогу:
- Не знаю, он расследует какое-то убийство. Пришел задать тебе несколько вопросов.
За столом в переговорной сидел человек, уткнувшись в раскрытую папку с бумагами, его засаленные, давно не стриженые волосы падали сосульками на лоб, клетчатая рубашка с грязными манжетами была явно тесновата для его бычьей шеи, в комнате стоял едкий запах чеснока. Когда Мясоедов вошел, мужчина уставился на него какими-то мутными непроницаемыми глазами и заговорил немного писклявым пристанывающим голосом:
- Здравствуйте, Андрей Витальевич. Вот позаимствовал у работодателя Ваше «дельце» - он ткнул пальцем с грязным ногтем в лежащие перед ним листы. - Здесь у Вас весьма положительный портрет. Такие, как вы, если и бывают алкоголиками, то только тихими.
- А в чем собственно дело? – Мясоедова взбесило, что следователь не представился, а сам тон его голоса и вовсе вывел из себя.
- Меня зовут Игорь Михайлович Стасюк. Я следователь из следственного отдела центрального РОВД. Не застал Вас дома и вынужден был прибыть на место Вашей службы, чтобы задать несколько вопросов. Можете считать, что мой визит носит пока полуофициальный характер. Очень скоро Вам придет повестка на допрос.
- Что случилось? – Мясоедов чувствовал, как дрожь проходит по всему его телу.
- Убит ваш сосед Кирилл Зенкевич.
- Как убит? Когда? Я видел, что его комната опечатана, но до последнего надеялся, что это все-таки не убийство!
- Андрей Витальевич, ну всему свое время. Я вам обязательно расскажу детали. А пока позвольте мне задавать здесь вопросы. – последнюю фразу Стасюк произнес с ударением и довольно жестко, давая понять, что препираться здесь бесполезно.
- Не возражаю, - промямлил Мясоедов.
Стасюк хмыкнул, выдержал паузу и начал свой неофициальный допрос:
- Андрей Витальевич, где вы были в ночь с 14-го на 15-е мая? И может ли кто-то подтвердить ваше метонахождение в оное время?
- Я спал дома. Один.
- Ага! – как будто чему-то обрадовался Стасюк, - значит, утверждаете, что спали.
- Слышали ли какие-то посторонние звуки, может, кого-то видели постороннего в квартире.
- Ничего не слышал и не видел. Всё было как всегда. Единственное, что меня удивило, это то, что утром сосед не вышел на стук в дверь. И еще, что, когда я вечером пришел, я запер за собой входную дверь, а когда выходил утром, дверь была открыта.
- А зачем вы стучали к соседу?
- Я каждое утро на буднях отвозил Кирилла до магазина, в котором он работал. Мне было по пути, а он однажды попросил. Вот с тех пор и возил его.
- А когда и при каких обстоятельствах он об этом попросил? - Стасюк аккуратно записывал все в свой блокнот.
- Мы праздновали вместе 23-го февраля, сидели за столом, общались, и он попросил.
- Вы выпивали с ним тогда?
- Ну мы же праздновали мужской день. Ну, выпивали, конечно!
- Ага! Очень хорошо! - снова как будто обрадовался Стасюк – и часто вы с ним выпивали?
- Ой, ну что вы имеете в виду! – поморщился Мясоедов – нет, конечно. Я почти не общался с ним. Просто тогда мне неудобно было отказать ему в праздник, он накрыл стол и жаловался на то, что не с кем не то, что отметить, а даже поговорить.
- Не кажется ли вам, что он чего-то боялся, раз попросил вас подвозить его утром?
- Не знаю, мне кажется, просто хотел воспользоваться возможностью бесплатного проезда до работы.
- Замечали вы за ним что-нибудь странное в последнее время?
- Нет. Он всегда был одинаковый. С похмелья и полусонный. Другим я его никогда не видел, пожалуй.
- Знали ли вы его друзей?
- Знать не знал, но бывало, к нему захаживали армейские приятели. Я их не видел, обычно в дни их сборищ я уезжал, потому что не переношу пьяный шум. А он предупреждал меня заранее о своих планах. Видел лицом к лицу я только одного его друга – Влада, фамилии не знаю. Он был не из армейских, а какой-то бывший коллега. Кирилл раньше работал сторожем на кладбище. Вот, по-моему, этот Влад из тех его коллег. Я столкнулся с ним в дверях недели две назад. Я тогда уезжал в гости к родителям. Честно говоря, я даже отшатнулся от этого Влада. Лицо страшное у него. Шрам на щеке. Цвет кожи какой-то серый. До этого я пару раз его видел мельком, но хорошо разглядел только в тот день.
- Был ли ваш сосед с кем-то в контрах?
- Этого я не знаю. Иногда я слышал, как он с кем-то ругается по телефону. Я не слышал, о чем.
- Вы это слышали в последнее время? – Стасюк прищурился, будто в голове складывал некий паззл.
- Да. Пару раз я слышал, как он ругается на прошлой неделе.
- Попытайтесь вспомнить события 14 мая. Опишите ваш день с утра.
- Я проснулся в 6 утра, позавтракал, позвал Кирилла. Он вышел как всегда заспанный и погрузился в мою машину. Ехал всю дорогу молча. Под конец почему-то высказал предположение, что, наверное, компания, в которой я работаю, очень богатая. На мой вопрос, почему он так решил, он не ответил. Просто пожал мне руку, поблагодарил и вышел. Затем я отправился в офис. Работал здесь над проектом. Немного задержался. В 19:30, я приехал домой.
- Когда вы приехали, общая дверь была закрыта на замок?
- Да. Была закрыта.
- А вы точно помните, что запирали ее, когда заходили?
- Да, абсолютно точно.
- И вы утверждаете, что, когда на следующее утро вы уходили на работу, дверь была открыта?
- Да. Утверждаю.
- Хорошо. Продолжайте.
- Да собственно нечего продолжать. Я в тот день очень устал. Принял душ и часов в девять уже лег. Поставил таймер на телевизор, и сам не заметил, как уснул.
- И никаких посторонних звуков? Ничего странного?
- Нет. Было очень тихо.
- А вы не знаете, где ваш сосед хранил свои ключи?
- Не знаю. У него в комнате всегда был бардак, и очень сложно было понять, где что лежит.
- А откуда вы знаете, как было у него в комнате? Часто бывали там? Приходилось что-то там искать?
- Я заходил иногда к нему за инструментами.
- А можете ли уточнить за какими?
- Ну, например, за плоскогубцами. За лебедкой. Раз брал дрель.
- А молоток не брали?
- Кажется, брал. А что?
- Вспомните, пожалуйста, когда и зачем вы брали у Зенкевича молоток.
- Да не помню я. По-моему, в апреле, хотел прибить гвоздь, чтобы повесить карту России в комнате.
- Ну и как? Повесили?
- Нет. Я передумал. Она так и лежит у меня свернутая в шкафу.
- А молоток вернули?
- Вернул на следующий вечер . Да в чем, собственно дело?! – Мясоедов начинал нервничать все больше и больше. Он чувствовал, что целью этого неприятного ему и крайне неряшливого человека было сбить его с толку, уличить в чем-то. Это бесило Мясоедова.
- А в том, что ваш сосед был убит тем самым молотком.
Повисла пауза. Мясоедова передернуло от ужаса.
- Еще один вопрос к вам, Андрей Витальевич – знали ли вы о том, что ваш сосед пару месяцев назад написал дарственную на ваше имя, в дарственной говорится о том, что, после его смерти, право собственности на его комнату переходит к вам?
- Что?!! – Мясоедов вытаращил глаза от удивления, - да что за бред вы несете?! Какая дарственная?!
- То есть вы утверждаете, что о существовании дарственной вы ничего не знали?
- Я никогда не слышал ни о какой дарственной!!!
- У меня больше нет к вам вопросов, Андрей Витальевич – неожиданно произнес Стасюк – чуть позже приглашу вас к себе в отделение на допрос. Никуда не уезжайте из города. – Он снова хмыкнул.
Затем сложил бумаги в портфель и направился к выходу.
ОЦЕПЕНЕНИЕ
Мясоедов так и сидел неподвижно и даже не заметил, как подошла Лера. Она положила ему руку на плечо. От прикосновения он вздрогнул.
- Андрюш, что стряслось? Что хотел этот человек?
- Соседа моего убили. Мне задавали вопросы. Стандартные, наверное. Только не по себе как-то от этих вопросов.
- Ты хорошо его знал?
- Кого? Соседа?
- Ну да.
- Мы жили бок о бок. Конечно, знал. Пьянчушка. Никчемный был человечишко. Но не злой. Жалко его.
- Еще бы! Ну, ты держись, Андрюш.
- Спасибо, Лера – имя «Лера» скользнуло по его языку и вырвалось с нёба приятной вибрацией. Он любил произносить ее имя.
Весь рабочий день Мясоедов боролся со шмелиным роем летающих в голове мыслей. Мысли двигались хаотично, рождая всё новые и новые вопросы. Был ли убит сосед, ночью с 14 на 15 мая, когда Мясоедов мирно спал в своей комнате.. Как обнаружили, что сосед убит. За что и как он убит. Все эти вопросы он планировал задать следователю.
Когда Мясоедов собирался выходить из офиса вечером, его вдруг схватил за локоть стажер отдела персонала Снегирёв. Снегирёв оправдывал свою фамилию. У него щеки были такие же красные как грудка у одноименной птички. Мясоедов считал его несколько глуповатым, или простоватым. Сейчас Снегирёв был очень взволнован. Он приблизился вплотную к Мясоедову и сбивчивым шепотом произнес:
- Андрей, я слышал, как следователь у ресепшн разговаривал с кем-то по телефону. Из его разговора я понял, что на орудии убийства нашли ваши отпечатки пальцев, следователь распорядился выпустить ордер на арест и планировал собрать группу для высылки на ваш адрес.
У Мясоедова потемнело в глазах. Он почувствовал ватность ног. Тело будто пустая оболочка стояло посреди коридора. Но мозг был удивительно ясен. В голове строилась простая цепочка: домой возвращаться ни в коем случае нельзя, к родственникам – тем более, к Самбурову лучше тоже не ехать, и тут его осенило – в квартиру к Сабурову лучше не являться, а вот на дачу – вряд ли кто-то станет там его искать. Тем более он знал, как туда зайти без ключей. Они как-то приезжали, когда Самбуров забыл связку ключей в гараже. Войти можно было через окно на веранде.
АПАТИЯ. ПРИНЯТИЕ. ПОИСК ВАРИАНТОВ
Когда попадаешь в беду, страшнее всего оставаться в пустоте своего одиночества. В такие минуты всегда нужен Кто-то! И, кажется, что вот если бы рядом был тот самый близкий человек, то было бы не так страшно, не было бы отчаяния, не было бы даже тревоги. Мясоедов смотрел сквозь забрызганное дождем стекло на свисающие ветки березы и был один на один со своим отчаянием, как ребенок, запертый в бане с огромным пауком на стене. Хаос мыслей жужжал в голове. Мертвый Кирилл Зенкевич, следователь в офисе, Снегирёв, отпечатки пальцев…
На дачу к Самбурову Мясоедов ехал на электричке. Несколько раз он встретил на вокзале полицейский патруль и вспомнил распространенный мотив в детективных экшенах, когда герой с перекошенным от волнения лицом и испариной на лбу старательно избегает встречи с людьми в форме. Всю дорогу у Мясоедова было ощущение слежки, он озирался, вглядывался в лица людей, которые казались ему подозрительными. Ловил на себе каждый внимательный взгляд.
Спокойно вздохнул Мясоедов только когда очутился в доме…хотя спокойствием, конечно, это назвать было нельзя.
Начинало темнеть, дождь стучал по стеклу, где-то вдалеке лаяли собаки. Мясоедов начинал уже впадать в то странное состояние, когда нависшая проблема вдруг отходит на второй план, и сознание начинает погружаться в состояние отрешения, очень похожее на сон, но какой-то очень тяжелый сон. Вдруг окна дома резко засветились. Было очевидно, к дому подъехала машина. Мясоедов вскочил с кушетки, подбежал к окну, береза и забор закрывали обзор, трудно было понять, что за машина стоит у забора. В тот момент, когда Мясоедов старательно высматривал машину, в дверь забарабанили.
- Откройте, полиция! – послышалось снаружи.
Мясоедов замер.
Еще через пару мгновений в комнате, обступив Мясоедова, стояли три рослых полицейских.
- Майор Еремеев, - представился старший из них, - у нас есть основания полагать, что вы проникли в дом с преступными целями.
«Ну вот и всё!» - пронеслось в голове Мясоедова.
- Вам придется проехать с нами в отдел. Документы удостоверяющие личность при себе у вас? – продолжал майор, не обращая внимание на оторопелый вид Мясоедова.
Комната закружилась перед глазами Мясоедова. Теряя сознание он успел еще услышать настойчиво-нетерпеливое «Предъеявите документы!» майора, и откуда-то совсем издалека голос Самбурова: «Товарищ майор, это не грабитель, это мой гость!»
Когда Мясоедов очнулся, полицейских уже не было, над ним нависал Самбуров с ватой намоченной в нашатыре.
- Как ты здесь очутился?! – спросил Мясоедов, вместо слов из горла вырывался какой-то невнятный хрип, но Самбуров понял вопрос.
- Как Я здесь очутился?!!! Это, так между прочим, моя дача и я приезжаю сюда, когда хочу отдохнуть с семьей и друзьями или наоборот побыть один! А вот что делаешь здесь ты?! Только не говори, что это сюрприз!!!
Мясоедов, окончательно пришедший в себя, взволнованно, но очень последовательно изложил Самбурову свои злоключения.
Самбуров как будто ничему не удивился, ничего не пересправшивал. По окончании рассказа он выдержал паузу, потер большим и указательным пальцами щетину на подбородке, потом сказал:
- Да уж, попал ты, друг, в большую черную жопень!
- Ой, спасибо! Я сам-то как-то об этом не подумал!!!! – выпалил разъяренный Мясоедов.
- Послушай, успокойся! Эмоциями ничего не решить! Лучше сядь и подумай. Всё хорошенько взвесь.
- А что тут думать, - уже примирияющим голосом парировал Мясоедов, - тут думать нечего. Я попал, как ты выразился, в большую черную жопень.
- Ну, это заключение тебе ничего не даст, чтобы выпутаться. Подумай хорошенько, в чем твоя проблема.
- А что тут думать-то!!! – начинал опять свирепеть Мясоедов – Разве непонятно, в чем моя проблема?
- Ну, раз тебе понятно, тогда озвучь!
- Моя проблема в том, что меня разыскивает полиция, что ко мне в офис приходил следователь, что мои отпечатки на этом чертовом молотке!!!!
- Ты действительно думаешь, что в этом суть проблемы? – удивленно спросил Самбуров.
- Не беси меня! – рыкнул Мясоедов – В чем еще может быть проблема?
- А я скажу тебе, что убитый сосед, следователь в офисе, отпечатки – это всё не является проблемой, ты не можешь повлиять ни на следователя, потому что он делает то, что считает нужным, ни на отпечатки, потому что они уже есть, ни на убитого соседа, потому что его уже не воскресить. Все эти явления не могут быть проблемой сами по себе, они лишь то, что может вызвать проблему. Суть же твоей реальной проблемы – это наличие угрозы потерять свободу, попасть за решетку на неопределенный срок.
- Хм! А ведь ты прав! И что же теперь?
- А теперь разберем проблему по кусочкам,и это поможет нам ее решить.
Самбуров взял с журнального стола блокнот выдрал оттуда клетчатый листок, и стал что-то писать.
- Что ты там рисуешь? – заинтересовался Мясоедов.
- Я подготавливаю материал для анализа, вот смотри, что получается.
Мячоедов с интересом посмотрел в листок. Там кривым еле разборчивым почерком было выведено: «ХОЧУ – сохранить свободу!, ИМЕЮ – угрозу потерять свободу!, ПРОБЛЕМА=ИМЕЮ-ХОЧУ.
- В данном случае, - пояснил Мясоедов, - уместно было бы выразить проблему в цифрах, ну например, хочу 100 лет свободы имею 90 лет свободы (с учетом грозящего срока за убийство), получится дельта, равная минус десять. То есть тебе надо сократить эту дельту, а в идеале свести ее на нет.
- Ну допустим! И что дальше?
- Не торопись! Дальше, чтобы найти варианты решений, нам нужно понять причины, почему ты оказался в этой ситуации. А причины мы будем искать простыми вопросами «Почему».
Дальше Самбуров стал чертить деревообразную схему, Мясоедов смотрел через его плечо, нахмурив брови. Схема на бумаге выглядела так:
I. Твой сосед убит
Он был для кого-то проблемой
1.Кому-то задолжал
2. Кого-то шантажировал
3. Был свидетелем чего-то
II. Угроза лишения свободы