Лиз Филдинг

Свадьба Сильви

Глава первая

Который час? Встреча была назначена на два. Экран ноутбука Сильви Смит показывал два сорок пять. Все было ясно. Ей дали понять, что она враг, и оставили сидеть в роскошной приемной Тома Макфарлейна, не предложив даже чашки кофе. Что касается последнего, то это к лучшему. И без кофеина нервы у нее на пределе. Тем не менее Сильви не могла позволить себе сидеть без дела и занялась доработкой деталей свадебной церемонии в индийском стиле, которую она устраивала для одной известной модели. В ожидании мистера Макфарлейна она успела даже разыскать и заказать к торжеству настоящего слона. Еще ей удалось успокоить одну стареющую поп-диву, которая надеялась вернуть себе былую славу, устроив крутую вечеринку по поводу выхода своего нового альбома. Все это помогало Сильви отвлечься от мыслей о предстоящей встрече. Если она, конечно, состоится.

Она вновь скользнула взглядом в правый нижний угол экрана. Без пяти три. Достаточно! Ее терпение может быть беспредельным, но ее время — нет! Она закрыла ноутбук, сунула его в чехол и направилась к стойке администратора.

— Больше я ждать не могу, — сказала Сильви. — Пожалуйста, передайте мистеру Макфарлейну, что я буду завтра у себя в кабинете после десяти утра.

— Но… — дама за конторкой явно пришла в замешательство.

— Мне необходимо быть в другом месте, — уверенно продолжала Сильви. Конечно, она могла бы еще подождать. Ее сотрудники легко справились бы с любым осложнением, если бы даже оно и возникло при запуске альбома поп-дивы, но иногда следует указать на то, что и твое время чего-то стоит.

Администраторша не ответила, но по выражению ее глаз Сильви поняла, что они больше не одни. Повернувшись, она уперлась взглядом в широкую грудь, упакованную в белую льняную сорочку, ворот которой был расстегнут, а рукава закатаны по локоть, открывая сильные загорелые руки ее обладателя.

Несмотря на то что Сильви уже полгода занималась организацией свадьбы мистера Макфарлейна, лицом к лицу они встретились всего лишь второй раз. Том Макфарлейн не любил публичности, но еще ни одному богатому холостяку не удалось избежать внимания желтой прессы, тем более в преддверии женитьбы на дочери английского аристократа.

На подбородке у Тома была глубокая ямочка. Но она его нисколько не портила, наоборот, придавала лицу мужественность. И о чем только эта Кэнди думала? Глупые мысли. Но с того самого момента, когда Кэнди вплыла в ее кабинет с требованием, чтобы «Эс-Ди-Эс Ивентс» организовала ее свадьбу с миллиардером Томом Макфарлейном, Сильви не переставала об этом размышлять.

Сильви, впрочем, догадывалась, о чем могла думать Кэнди. Подобное замужество было воплощением ее жизненного плана. Еще в школе она заявила, что выйдет замуж только за миллионера. За того, у кого есть дом в Белгравии, загородное поместье и титул. Однако титул, как оказалось, не обязательное условие. Главное — размер банковского счета. Пару раз она была близка к своей цели. Но, видимо, угроза инфляции заставила ее повысить ставки до миллиардера.

Лучше было бы спросить, о чем думал Том Макфарлейн.

Но этот вопрос, пожалуй, еще глупее.

Всем было известно, что чувственные губки Кэнди Харкорт могли свести с ума любого мужчину. Кэнди была роскошной, царственной и одновременно забавной и даже немного вздорной женщиной. Найдется ли хотя бы один мужчина, способный противостоять столь необычному набору качеств? Том Макфарлейн не был исключением.

Сильви не глупая блондинка. Она успешная бизнес-леди и умеет справляться со своим волнением в сложных и даже неловких ситуациях. Это было частью ее профессии. Сейчас, несомненно, возникла именно такая ситуация, и ей понадобилось усилие, чтобы сохранить спокойное выражение лица.

— Вы торопитесь? — спросил Макфарлейн.

— У меня будут проблемы… — пробормотала Сильви, но не договорила, потому что проблемы уже начались. Напомнив себе о том, что хмуриться в таких случаях не самый лучший выход, Сильви растянула рот в профессиональной улыбке и протянула руку: — Здравствуйте, мистер Макфарлейн. Я пыталась объяснить вашему администратору, что…

— Я слышал, — прервал ее Том, не обращая внимания на протянутую руку. — Звоните тому, с кем у вас назначена встреча, и скажите, что ему придется подождать. Вы нужны мне.

Что?! Это неслыханно! Но по искре, мелькнувшей в глубине его глаз, Сильви поняла: это провокация. Он хотел, чтобы она вышла из себя. Он добивался этого.

«Только не в этой жизни!» — подумала Сильви.

— Меня ждет Долорес Кастелло, — уточнила она, скромно упомянув имя поп-дивы. — Как видите, ваша просьба невыполнима.

Она хотела поставить его на место и сделала это без промедления. Когда мужчина начинает швыряться приказами направо и налево, словно ему принадлежит весь мир, долг женщины — отстоять свою территорию и доказать ему, что это не совсем так. Даже если твои колени другого мнения.

— У меня есть окно в расписании… — начала она, открывая сумку.

— Невыполнимо другое, мисс Смит. Едва ли мы с вами сможем когда-либо еще встретиться. Так что у вас не будет больше шанса показать мне ваш неправдоподобный счет.

Сильви прикусила губу, чтобы с ее языка не слетело что-нибудь такое, о чем она могла бы пожалеть. Мужчина был рассержен. Она понимала это. Но ее счет не был неправдоподобным. Напротив, она тщательно проработала каждую цифру, заставляя сотрудников укладываться в минимальные суммы. И она непременно сказала бы ему об этом, если бы ее бедная губа не была больно зажата зубами.

— Звоните, мисс Смит, звоните, — повторил Макфарлейн, уверенный в том, что добился своего. — Но если вы сейчас уйдете, обещаю: вам придется дойти до самой палаты лордов, чтобы выколотить из меня ваши денежки.

Однако эта угроза не охладила Сильви. Если она и была сейчас похожа на гору, покрытую снегом, то в недрах этой горы забурлила раскалённая лава.

Том Макфарлейн был из тех мужчин, которые столетия назад бороздили океаны в поисках славы и богатства. Он был современным воплощением тех самых героев, был конкистадором двадцать первого столетия, для которого финансовые рынки заменили пиратские моря. Еще мальчишкой он начал работать на этих самых рынках, успел повидать многое, а после окончания школы уже совершал сделки с шестизначными суммами. К двадцати годам он заработал свой первый миллион. И к нему, как ни к кому другому, подходили слова: «человек, который сделал себя сам».

И то, что выбор такого человека пал на Кэнди, было достаточно странным. Да, он был сказочно богат, но в нем не было даже намека на изящество, лоск и все такое. Он так и остался простым парнем. У него не было ни загородного поместья, ни особняка в престижном районе Лондона, был лишь просторный и не слишком изысканный дом, который к тому же, по мнению раздраженной Кэнди, находился не на той стороне реки. Когда Кэнди сказала об этом Тому, он лишь рассмеялся. Он не понимал стремления людей платить целые состояния за престижный адрес. Как раз такое место и было на противоположном берегу, и Том любил подшучивать над своими соседями по поводу того, что они выложили свои денежки за честь наблюдать из своих окон за его обиталищем.

Сильви едва смогла сдержать улыбку, когда раздосадованная Кэнди поведала ей об этом. Она подумала про себя, что бывают, видимо, на свете миллиардеры, с которыми можно иметь дело.

Том Макфарлейн, не дожидаясь ответа Сильви, повернулся и пошел к широко распахнутой двери своего кабинета, оставляя за ней право выбора — следовать за ним или нет. Сильви пришлось выбирать. И она выбрала. Однако выбор этот ничуть не поднял ее в собственных глазах. Напротив.

Впрочем, Сильви умела найти компромисс в любой ситуации и никогда не рубила сплеча, даже если жизнь ставила ее в весьма жесткие обстоятельства. Сейчас речь шла не столько о деньгах, сколько о деловых отношениях. Ее счет был соткан из расходов множества маленьких компаний, которые честно сделали свою работу. Эти люди доверяли ей, и Сильви помнила об этом. Она позвонила своей ассистентке и объяснила, что задерживается. Звонок не занял и двадцати секунд, но за это время Том Макфарлейн уже успел усесться за свой письменный стол.

У него действительно были все основания для обиды и злости. Быть отвергнутым за несколько дней до свадьбы — унизительно. Об этом Сильви знала не понаслышке. Это у них с Томом было общее, хотя во всем остальном они едва ли были в чем-то схожи. Вообще-то Сильви надеялась получить чек по почте. Но Том позвонил и потребовал, чтобы на следующий день она явилась к нему к двум часам дня. Говорил он коротко и резко, не оставив ей шанса втолковать ему, что ее завтрашний день уже расписан по минутам. Выдвинув свое требование, он просто повесил трубку. Глубоко вздохнув, Сильви перепланировала все свои договоренности на следующий день. А после этого еще и просидела битый час у Макфарлейна в приемной.

Войдя к нему в кабинет, Сильви не стала садиться. Том поднял глаза и посмотрел на нее. Сильви ощутила странный толчок, будто заряд электричества прошел по ней. Где-то в глубине его гранитно-серых глаз вспыхнули серебристые искорки. Сильви почувствовала опасность. То же самое чувство было у нее при их первой встрече. Серебристые молнии его глаз прожгли ее насквозь, заставив покраснеть. Ни разу в жизни она не испытывала ничего подобного. Ни один мужчина не вызывал в ней такой сильной ответной реакции. Даже Джереми.

Что, черт подери, с ней происходит? — Она никогда ничего не делает с первого взгляда. Особенно в любви. С Джереми она знакома с пеленок. Хотя, возможно, это и не самое лучшее обстоятельство. Но, как бы там ни было, Сильви определенно не имела намерения менять свой устоявшийся образ жизни из-за сиюминутной слабости. Тем более если этой слабостью была похоть. Совмещать бизнес и удовольствие в любом случае неправильно. Она твердо знала, что это ошибка, и не собиралась наступать на эти грабли;

— Я бы посоветовал вам присесть, мисс Смит, — сказал Том. — Дело потребует несколько большего времени, нежели вы думаете.

Как правило, Сильви была сторонницей неформального стиля общения со своими клиентами, и обычно они называли друг друга по именам. Но с Томом Макфарлейном вышло не так. Они почему-то жестко придерживались протокола еще с той самой первой встречи, поэтому Сильви решила не отвечать, как обычно, «называйте меня Сильви, пожалуйста», тем паче что сейчас для этого был не самый подходящий момент.

Ее колени немедленно отреагировали на его команду, и тело само опустилось на стул. Сильви понадобились некоторые усилия, дабы убедиться в том, что ее задница благополучно приземлилась на сиденье. Забавно, но одновременно с этим достаточно трудоемким процессом она просто не в состоянии была говорить.

Макфарлейн внимательно проследил за тем, как она осторожно устроилась в самом центре креслица для посетителей, и продолжал наблюдать за ней еще несколько невыносимо долгих секунд. Ей стало жарко, и она машинально расстегнула жакет. И только когда она немного успокоилась, а Макфарлейн получил уверенность, что все ее внимание принадлежит ему, его глаза встретились с ее глазами, и он заговорил:

— Вы уволили его? Этого достопочтенного Квентина Тернера Лайэла?

Сильви чуть не поперхнулась от такого требовательного тона. Она не знала, что сказать, поэтому решила сказать правду:

— Я полагаю, вы в курсе того, что любовь еще не повод для увольнения. Любой суд признает мое решение неправомерным, и тогда я сама рискую потерять работу.

— Любовь? — Том произнес это слово так, будто оно было ругательством.

— Еще что-нибудь? — поинтересовалась Сильви, а сама задумалась о том, что же все-таки заставило Кэнди бежать от этого парня без оглядки накануне собственной свадьбы. Даже при беглом взгляде на Тома Макфарлейна нетрудно предположить, что проблем с удовлетворением похоти у нее не должно было быть.

— А что вы скажете по поводу ваших обязательств по отношению к клиенту, мисс Смит? — Том не позволил Сильви так просто перейти к следующему вопросу. — В своем письме ко мне вы особо подчеркиваете это обстоятельство. — Он не сводил с нее тяжелого взгляда. — Мне думается, мистер Лайэл отсутствовал без уважительной причины?

— На самом деле он… — Сильви запнулась. — Короче, не совсем так. Он просил меня о небольшом отпуске.

Макфарлейн откинулся на спинку кресла. Его аргументы, по-видимому, иссякли. И все же после долгой паузы он спросил:

— Вы хотите сказать мне, что дали ему отпуск, чтобы он смог сбежать с женщиной, свадьбу которой, вы организуете?

Сейчас был не лучший момент для оправданий в духе «он уехал на похороны своей бабушки», и Сильви понимала это.

Когда Кэнди одолжила у нее Квентина в качестве носильщика сумок для одной из многочисленных шопинг-экспедиций, Сильви и в голову не могло прийти, чем это обернется. Могла ли она предположить, что Кэнди поставит на карту свадьбу с миллиардером ради легкомысленной интрижки с двадцатипятилетним ассистентом ее фирмы? Даже с тем, кто рано или поздно мог бы сделать ее графиней? Предки Квентина были долгожителями, поэтому его шансы унаследовать графский титул деда до пятидесяти, а вероятнее, до шестидесяти были невелики.

Сильви была страшно зла как на Кэнди, так и на Тома. Квентин, однако, вызывал у нее искреннюю симпатию. Если Том Макфарлейн польстился на силиконовые прелести Кэнди, то Квентин был еще сама невинность.

Когда Кэнди насытилась Квентином и он наконец-то вернулся, Сильви должна была бы объяснить ему, что при сложившихся обстоятельствах он не сможет больше у нее работать. Но у Сильви возникло такое чувство, будто она собирается вышвырнуть на улицу щенка. К тому же Квентин был хорошим работником, и его увольнение стало бы потерей для компании. Что ни говори, Квентин Лайэл был настоящей находкой. У него был редкий дар успокаивать нервных женщин. К тому же он был исключительно порядочным человеком и ни за что не пошел бы в суд оспаривать незаконное увольнение.

Выпустив свой последний залп по противнику, Том Макфарлейн вернулся к документам. Теперь он просматривал внушительную кипу счетов, останавливаясь время от времени на каком-нибудь из них. Выражение его лица оставалось непроницаемым.

Сильви молчала. Она просто ждала. Ждала, затаив дыхание. И наблюдала за тем, как его длинные пальцы перелистывают страницы. Сейчас она не могла видеть его глаз, только часть лица: край щеки, подбородок с глубокой ямкой и уголок жестко сомкнутого рта.

В оглушительной тишине кабинета слышался только шорох перелистываемых страниц. Том Макфарлейн сидел у разбитого корыта, на руинах своей мечты жениться на женщине из семьи, фамильное древо которой ведется от самого Вильгельма Завоевателя.

Итак, были слышны только шорох перелистываемых страниц и прерывистое дыхание женщины, сидевшей напротив. Она нервничала, и у нее были на это все основания. Том Макфарлейн никогда еще не был так зол.

Женитьба на аристократке Кандиде Харкорт должна была стать кульминацией его честолюбивых планов. С такой женой он наконец-то мог окончательно отбросить остатки того мира, из которого с таким трудом вытащил самого себя.

Том не был настолько глуп, чтобы безоглядно верить, будто Кэнди влюблена в него. Любовь не приносит ничего, кроме боли и страданий. Он убедился в этом на своем собственном опыте. Но Кандида казалась ему идеальной парой. У нее было все, кроме денег. У него их было предостаточно. Во всяком случае, достаточно для того, чтобы реализовать самые дикие ее фантазии.

Это произошло как раз тогда, когда Том отсутствовал, занимаясь приумножением своего, а в будущем их общего состояния. Не исключено, однако, что он испытывал угрызения совести, поскольку накануне собственной свадьбы никак не мог выбросить из головы мысли о менеджере, который занимался организацией его свадьбы, то есть о Сильви. Представьте себе, именно в этот момент Кандида и сделала ноги с этим желторотым юнцом, аристократом, унизившимся до должности мелкого клерка, дабы сохранить крышу над головой. Какая ирония!

Том с головой погрузился в бумаги, лежавшие перед ним. Сильви пошире распахнула льняной жакет, под которым была легкая коричневая блузка, облегающая грудь, не требующую силикона, и нервно откинула назад выбившуюся прядь золотистых волос, которые, без сомнения, были таковыми от природы.

Сильви Смит… Полгода Том пытался выбросить ее из головы. И целый час заставлял себя отослать ее обратно, отказав во встрече.

Она закинула ногу на ногу, чтобы было на что опереть папку, и в этот момент он понял, что не может оторвать взгляд от изящной лодыжки и узкой ступни, затянутой в темно-коричневую замшевую туфлю со слегка открытым носком, декорированным элегантным бантом.

Так что жарко было не только Сильви.

Ему следовало выписать чек и выставить ее из своего кабинета. Но вместо этого он уткнулся в какую-то квитанцию и рявкнул:

— Что это еще за пушка для конфетти?

— П-пушка для к-конфетти? — дрожащим голосом переспросила Сильви, невольно думая о том, что это, вероятно, худший день в ее жизни.

— Да. Пушка для конфетти, — повторил Том.

— Там все н-написано на упаковке, — снова залепетала Сильви. — Она стреляет к-кон-фет-ти… — Боже! Она никогда в жизни не заикалась и не собирается это делать только потому, что у Тома Макфарлейна сегодня плохой день. Спокойнее, спокойнее, — …всех цветов и размеров, — осторожно закончила она.

Том ничего не сказал.

— С ц-цвет-тным проектором, — добавила Сильви, встревоженная его молчанием. — Это д-действительно впечатляет.

Том посмотрел на нее как на сумасшедшую. Дрожа всем телом, Сильви подумала о том, что он, возможно, не так далек от истины. Какой нормальный человек будет искать в Интернете слона, который нужен всего на один день?

— А это еще что такое — «поле света»?

— Пучки лучей волоконной оптики. Их тысячи! Они дрожат при легком ветерке и меняют цвет.

— А если ветерка не будет? — процедил сквозь зубы Том.

— Тогда используют вентиляторы, — спокойно ответила Сильви.

— Шутите?

Н-да… Объяснять подобные вещи женщине, сгорающей от желания превратить свою свадьбу в захватывающее зрелище, — это одно. А вот объяснять то же самое мужчине, который платит за все это, — совсем другое. Ему все это действительно кажется дурной шуткой.

— Разве вы не обсуждали это с Кэнди? — удивилась Сильви.

Том сморщил лоб. Еще один глупый вопрос. Разве можно стать миллионером, тратя время на такую чушь, как пушка для конфетти! Том Макфарлейн просто подписал чистый бланк и доверил своей невесте организацию свадьбы ее мечты, а сам тем временем сосредоточился на добывании денег, чтобы заплатить за все.

Без сомнения, с точки зрения Кэнди, это было идеальное разделение труда. Она с энтузиазмом принялась за дело и перепробовала все возможные эффекты. И только нехватка времени и, возможно, воображения остановила ее. Как-то ей пришла в голову мысль о слоне, и она тут же начала требовать, чтобы его раздобыли и доставили к ней на свадьбу. Собственно, она просила, чтобы ей привезли целый цирк. Господи, помоги! Так или иначе, но теперь все это превратилось из красивой мечты в ее и прежде всего его, Тома Макфарлейна, ночной кошмар.

Восстановив на недолгое время душевное равновесие, Сильви вновь испытала беспокойство, ощутив на себе взгляд Тома, и почему-то подумала о том, что сидеть с ним до утра будет не так уж трудно.

Она опустила голову и стала рыться в папке, словно ей нужно было проверить какую-то квитанцию, одновременно другой рукой поправляя волосы и стараясь прогнать, как ей казалось, совершенно неуместную мысль. В кабинете стояла странная тишина. И только сердце Сильви стучало так сильно, что она не могла не слышать его. Но вот снова донесся шелест бумаги. Это Том Макфарлейн вернулся к просмотру счетов.

— Хор?

— Да, — тихо сказала Сильви.

— Они не пели, — запротестовал он. — Им даже не нужно было приезжать.

— Они расписывают заказы на месяцы вперед, — объяснила Сильви. — Я была вынуждена сделать несколько запросов, чтобы заполучить их для Кэнди, но отмена пришла слишком поздно, и они не успели заменить ее другим заказом.

Сильви замолчала. Том знал, как это бывает, поэтому ей не стоило столь уж детально объяснять. Будто прочитав ее мысль, Том поставил галочку напротив этой графы, согласившись с оплатой. Звонари…

На секунду Сильви показалось, что Том будет продолжать свои возражения. Она затаила дыхание. Он посмотрел на нее, словно ожидал, когда она выдохнет, и, когда у нее уже слегка закружилась от недостатка кислорода голова, поставил еще одну галочку.

По мере продвижения его пера по списку Сильви начала понемногу расслабляться. Она уже не сомневалась в том, что Том выпишет ей чек. Стал бы он тратить столько времени, если не собирается его выписывать!

«Роллс-ройс» 1936 года выпуска — отвезти невесту в церковь. Галочка.

Экипаж и пара лошадей, чтобы отвезти новобрачных на прием. Галочка.

Поющие официанты…

Все, достаточно. Том отложил ручку и провел пальцами по волосам. Но прежде чем выписать чек и поставить точку во всей этой печальной истории, он поднял голову и посмотрел на Сильви Смит. Она сидела перед ним, раскрасневшись и пытаясь обмахнуть себя одной из злополучных квитанций.

— Вам жарко, мисс Смит? — спросил он.

— О нет, все в порядке, — поспешила заверить его Сильви. Она немедленно спрятала квитанцию в папку, что лежала у нее на колене, и поправила узкую юбку. Она старалась не смотреть на Тома и ждала, когда же он все-таки закончит со всем этим.

«Не сейчас», — подумал Том и встал, чтобы налить ей стакан воды.

— Вот, — Том протянул ей стакан. — Может быть, это вам поможет.

— Спасибо, — сказала Сильви.

Она старалась взять стакан так, чтобы не коснуться его руки. Нет, не получилось! Его пальцы были твердыми, как камень. Да, он был настоящий кремень.

Ее же рука дрожала, несколько капель воды упали на юбку. Сильви представила, как они превращаются в пар, когда Том наклонился к ней и обхватил ее руки, чтобы она могла успокоиться.

Он должен был догадаться, что это не поможет, но было уже поздно.

— Да я держу, держу его, — бормотала Сильви, судорожно сжимая стакан.

Это, кажется, не убедило Тома. Сильви вынуждена была поднять глаза и встретиться с ним взглядом.

— Все в порядке, — заверила его Сильви окрепшим голосом и тут же пожалела о сказанном.

Том Макфарлейн оставил ее руки и направился к своему письменному столу. Гибкий и грациозный, как леопард. И очень опасный.

Глава вторая

— Мы можем продолжать? — спросил Том, вернувшись на свое место. Сильви кивнула.

И зачем он только все это делает? Зачем он мучает себя? Зачем он мучает ее?

Деньги здесь ни при чем. Несмотря на то что сумма счета за организацию свадьбы, мягко говоря, весьма солидная, для человека с таким состоянием, как у Тома Макфарлейна, это капля в море. Наверное, сейчас, ставя галочки напротив каждого пункта, Том Макфарлейн думал о том, какой суровый урок преподнесла ему жизнь, о том, что никогда не следует доверять людям только потому, что они говорят, что любят тебя. Предположительно, Кэнди говорила ему, что любит. Или, может быть, как и Кэнди, Том относился к браку как к деловому соглашению, как к взаимовыгодному партнерству. Ведь любовь всего лишь сентиментальная чепуха!

И наверное, сейчас на куски было разорвано не его сердце, а его гордость. Ведь именно она, наша гордость, столь сильно страдает в подобных ситуациях.

— Поющие официанты? — повторил Том, убедившись в том, что Сильви смотрит в то же место на той же странице.

— Я с вами, — сказала Сильви, ставя стакан с водой на маленький столик.

Наступила длинная пауза. Сильви посмотрела на Тома, ожидая саркастического комментария по поводу неожиданно двусмысленной фразы. Но он только тряхнул головой и поставил галочку напротив этого пункта.

Сильви вздохнула с облегчением. Но не рано ли?

— Голуби! И они тоже пользуются таким спросом? — хмыкнул Том. Видно было, что ему скучно заниматься всем этим, но он старался быть вежливым.

— Боюсь, что так, — вынуждена была огорчить его Сильви. — И корм для них не дешев, — добавила она, заслужив еще один долгий взгляд. Ей необходимо было противостоять его едким замечаниям, тем более что следующим пунктом были подарки для подружек невесты.

Кэнди выбрала для каждой браслеты от известного лондонского ювелира.

Рука Тома на секунду зависла над этим пунктом, затем он сказал:

— Отошлите их обратно.

— Что? Нет, постойте. — Сильви пришлось выдержать еще один пронзительный взгляд Тома. — Я не могу этого сделать.

— Можете.

— Нет.

— Почему?

— Потому что на них выгравированы ваши имена и дата свадьбы, — объяснила Сильви, пораженная тем, что он не в курсе. — Предполагалось, что они будут подарком на память.

— Что вы говорите! Где же они, эти подарки на память?

Могло ли быть что-нибудь хуже?

— Кэнди взяла их, — пробормотала Сильви. — Она взяла их прямо в упаковке, с тем чтобы вы могли преподнести их подружкам невесты на предсвадебном обеде.

Том нахмурился.

— Вы не знали о предсвадебном обеде?

— У меня это записано в дневнике, — буркнул Том себе под нос.

Сильви стало жаль его. Она едва удержалась от порыва встать, сочувственно сжать его руку и сказать: «Успокойся, все будет хорошо».

Будто почувствовав это, Том слегка отодвинулся от нее.

Сильви хотела продолжить, но обнаружила, что не может говорить. В горле стоял комок, и ей пришлось откашляться.

— Там еще запонки для швейцаров, — сказала она, решив, что лучше сразу покончить со всеми ювелирными делами. — Ну, и для вас.

— На них тоже выгравированы имена? — усмехнулся Том.

— Нет, только дата свадьбы, — Сильви поджала губы.

— Полезно на тот случай, если я ее забуду, — Том как-то странно улыбнулся.

Его улыбка произвела на Сильви столь сильное впечатление, что ей пришлось отхлебнуть еще один глоток воды. Если Том Макфарлейн вызывает у нее такую реакцию, даже не помышляя об этом, что же он сможет с ней сделать, поставив перед собой такую цель!

Но сейчас Сильви не хотела об этом думать. Это было бы просто невыносимо.

— Я уверена, что она вернет их, — попыталась Сильви подбодрить Тома.

Раз уж Кэнди вышла из тени и не собиралась скрывать своих отношений с Квентином, для нее сейчас главным делом было как можно скорее продать слезливую историю о расстроившейся свадьбе и своем новом увлечении какому-нибудь желтому изданию, пока новость еще не остыла. Лишившись миллиардера, она должна была хоть как-то компенсировать утрату.

— Вы в этом действительно уверены? — спросил Том, испытующе взглянув на Сильви. — Хорошо, допустим, вернет. Что я буду с ними делать? Продам на блошином рынке?

Сильви открыла рот, чтобы сказать что-то, но Том опередил ее:

— Ладно, забудьте об этом.

Поставив галочку напротив этой строки, он перешел к следующему пункту. И только когда речь зашла о свадебном торте, самообладание Тома начало давать трещины.

К удивлению Сильви, Кэнди не была поклонницей современных кондитерских изделий, сплошь и рядом состоявших из белого шоколада, или маленьких индивидуальных тортиков, которые как раз вошли в моду. Она предпочла традиционный трехслойный фруктовый торт с мастерски выполненными из сахарной глазури фамильным гербом Харкордов и логотипом компании Тома Макфарлейна.

— И где же этот монстр кондитерского искусства? — поинтересовался Том.

— Вы имеете в виду торт? — уточнила Сильви.

— Ну да. Где этот чертов торт? — сорвался Том, и она поняла, что он тоже сделан не из одного только кремня. — Кэнди что, и его взяла себе? Или его использовали для того, чтобы одурачить какого-нибудь другого наивного парня?

— Это совершенно невозможно, мистер Макфарлейн, — запротестовала Сильви. — Люди, с которыми я имею дело, никогда не позволяют себе ничего подобного. — Сильви следовало бы остановиться, но она продолжила: — К тому же едва ли кто захочет получить свадебный торт секонд-хэнд, в смысле, испеченный для других. Все же это не пальто и не шляпа.

— Не захочет? Какая жалость, что это правило не распространяется на невест.

В какой-то момент Сильви подумала, что Том собирается согласиться и с этим пунктом, но она поспешила.

— Итак? — требовательным тоном спросил Том, пристально глядя на свою собеседницу. — Кто же его съест?

Сильви была в отчаянии. Она уже готова была спросить Тома, а какое, собственно, сейчас все это имеет значение? Она открыла рот, посмотрела на Тома и осеклась. Перед ней сидел человек, поднявшийся от рыночного прилавка до верхнего этажа самого престижного офисного здания в Лондоне. Такой человек всегда будет помнить о том, как тяжело даются деньги. И сказать ему об этом в лицо было бы просто невежливо. Для людей вроде Тома Макфарлейна такие вещи всегда имеют значение.

— Вам решать, — ответила Сильви.

— Тогда позвоните кондитеру. Пусть доставит его сегодня вечером в мои апартаменты.

Теперь была ее очередь предполагать, что он сошел с ума. Имел ли он хотя бы малейшее представление о том, насколько огромен этот торт? Сильви колебалась. Тогда Том, откинувшись на спинку своего кожаного кресла, жестом дал ей понять, что настаивает на этом.

— Звоните ему, мисс Смит, — сказал он, решив, что жеста недостаточно.

Сильви захотелось спросить, что он будет делать с десятью фунтами фруктового торта, не говоря уже о миндальной пасте и глазури, но она передумала. В конце концов, может, он любит фруктовые торты. А когда насытится сам, остатки всегда сможет скормить уткам, плавающим в реке перед его домом.

В конце тоннеля появился свет. Со всеми счетами было покончено. Остался только один — на оплату ее собственных услуг. Сильви сократила свой гонорар на двадцать процентов, несмотря на то что отмена свадьбы потребовала от нее целого дня работы.

— Кое-что из этого списка я бы с удовольствием вернул, — сказал Том. — Но вы не гарантируете возврат денег.

— Компании, которые нас обслуживают, в ряде случаев гарантируют, — осторожно заметила Сильви.

— Но не тогда, когда речь идет о замене некоторых компонентов, включая невесту? Или ее тоже можно вернуть на склад?

Это было очень похоже на шутку, но Сильви было не до смеха.

— Боюсь, что нет, мистер Макфарлейн. Невеста находится полностью в сфере вашей ответственности.

— Воистину, — подтвердил Том, немало удивив Сильви. — Но, может быть, вы упускаете новые возможности? — продолжил он, подписывая чек. — Было бы значительно проще, если бы можно было разместить заказ на идеальную жену, а потом выбрать из предоставленного списка.

— Как стиральную машину? Или автомобиль? — попыталась конкретизировать Сильви, чтобы выяснить, какое место в жизни Тома Макфарлейна будет принадлежать будущей жене. С ее стороны это был почти сарказм, но Том относился к своим словам серьезно.

— Да, да. Именно так, — он вырвал чек из книжки. — И забудьте об экономии. На красивых женщинах и спортивных машинах не экономят. Содержание и тех и других довольно дорого обходится. К тому же вы получаете прибыль при встречной продаже. — Он не передал чек Сильви, а продолжал рассматривать его. — Хороший бизнес для вас, однако.

— Я не до такой степени цинична, мистер Макфарлейн, — сухо сказала Сильви.

Чтобы не сидеть и не дожидаться, когда он сам встанет и соблаговолит отдать ей чек, она собрала бумаги в папку и засунула ее в портфель, показывая этим, что ей пора уходить.

— Чепуха, это не препятствие. — Том перегнул чек пополам, положил его в боковой карман своей сорочки, потом встал и, сняв пиджак со спинки стула, направился к двери. — Пойдемте, мисс Смит, — он открыл дверь.

— Пойдемте? — Сильви медленно встала со стула. — Куда?

— Забрать все это барахло, которое я собираюсь оплатить.

О, нет! В этом нет никакого смысла. К тому же у нее сейчас нет на это времени. Возможно, ее сотрудники и не нуждаются в том, чтобы она держала их за ручку, однако же…

— Я готова распорядиться об этом для вас, — быстро произнесла Сильви. — Могу организовать доставку.

— Если вам это удобно, — сказал Том. — Надеюсь, вы не хотите взять с меня плату за хранение?

— Э-э-э, нет…

— Сегодня вечером я покидаю страну. Отменил все дела. Отпуск на вилле в Мустике оплачен. Этот чек будет у меня до тех пор, пока я не вернусь. Где-то в следующем месяце. Тогда мы с этим и закончим. Я позвоню вам по возвращении.

У каждого свой предел терпения. У него это был свадебный торт. Теперь настал предел ее терпению.

— Вы, должно быть, шутите? Я перепланировала ради вас весь свой день. Я ждала вас целый час. У меня сегодня вечеринка!

— Это ваши проблемы.

— Вот как? Это мой бизнес, — жестко произнесла Сильви. — И мой фургон, в отличие от меня, не сможет делать двух дел сразу.

— Нет проблем, — Том блеснул глазами. — За разумную плату я сдам вашей компании один из моих фургонов.

Спустившись на частном лифте в парковку, они прошли мимо черного «астон-мартина». Без сомнения, это был автомобиль Тома. Элегантный и быстрый, с роскошной обивкой из кремовой кожи. Этот классный автомобиль был ярким свидетельством его любви к дорогим машинам… и женщинам.

Они подошли к фургону. Том открыл его и протянул Сильви ключи.

Она уставилась на них непонимающим взором.

— Я бы поехал и помог вам, но я должен забрать торт, — лукаво блеснув глазами, сказал Том. Он выдержал небольшую паузу и спросил: — Вам понадобится помощь?

Он хочет, чтобы она повела фургон сама! Что ж, Сильви была сыта по горло этим самодовольным толстосумом, и единственное, чего она сейчас хотела, так это послать его куда подальше. Однако…

Однако она должна думать не только о себе, но и о тех людях.

— Нет, спасибо, — резко ответила Сильви. Она взяла ключи и швырнула сумку на пассажирское сиденье. — У меня точно такой же фургон, и я часто вожу его сама.

— Неужели? В такой же юбке и на таких каблуках? — голос Тома прозвучал иронично, даже язвительно.

Сильви едва сдержала гнев. Однако было поздно что-либо менять. К тому же Макфарлейн не оставил ей для этого ни единого шанса. Напротив, он слегка пожал плечами, будто хотел сказать: «Ну, ты и сама знаешь, как это делается», после чего отступил на несколько шагов, предоставив ей возможность справиться со всем этим самой.

К сожалению, «справиться со всем этим самой» означало приподнять свою узкую юбку. Иначе попасть в кабину было невозможно. Поднять юбку пришлось достаточно высоко. Достаточно для того, чтобы Том Макфарлейн смог насладиться видом ее кружевного белья.

«Ну и пусть, — со злостью подумала Сильви. — Пусть теперь и он немного поволнуется для разнообразия».

Однако Том и не собирался волноваться. Словно услышав ее мысли, он сказал без какой-либо дрожи в голосе:

— Впрочем, в этой юбке тоже неплохо.

Сильви не удостоила ответом это замечание. Она спокойно поправила юбку и включила зажигание.

* * *

— Почему так поздно?

Сильви должна была позвонить Макфарлейну, чтобы ее пустили в гараж на первом этаже высотного здания, где он жил. Но звонить она не стала. Впрочем, когда она подъехала к площадке перед частным лифтом, который должен был поднять ее прямо в апартаменты Тома, он был уже там, поджидая ее.

Его нетерпеливое ожидание тронуло ее. Несмотря на свой праведный гнев, Сильви не смогла побороть в себе желание снова увидеть Тома и сама все это время находилась в состоянии нетерпеливого ожидания. Она стремилась не к важному клиенту из Челси, а к мужчине, желая еще раз испытать те пылкие чувства, которые переполняли ее с первой минуты их встречи.

Сильви была зла на Тома, но впервые за многие годы чувствовала себя женщиной, и это было заразительно.

— Я сама, — сказала Сильви, когда Том распахнул дверцу фургона и протянул ей руку. Неадекватная реакция современной женщины. И когда только случилась эта перемена?

Однако Том не обратил на слова Сильви никакого внимания.

— Однажды вы уже сделали это сами. Позвольте теперь сделать это мне. Ваше нижнее белье я уже видел.

— Джентльмен не стал бы смотреть на такое, — резко ответила Сильви. Она была смущена, но, возможно, не столько его словами, сколько тем, что он откровенно намекал: ее ноги недостойны еще одного его взгляда.

— Факт есть факт. Я не джентльмен. — Глаза Тома блеснули в полутьме гаража. — Неужто ваша школьная подружка не рассказывала вам о том, что именно это ей нравилось во мне больше всего? После денег, конечно. — Том приблизился к Сильви настолько, что она могла чувствовать его дыхание.

Сработало. Губы Сильви пересохли.

— К тому же, — продолжал Том, — и вы не леди, мисс Смит. В противном случае вы приняли бы мою помощь. Итак, начнем снова. Позвольте предложить вам руку.

— Спасибо, не стоит. Ваша рука очень пригодилась бы при разгрузке коробок, — пылая от гнева, сказала Сильви.

Она знала, что ей не придется поднимать юбку, чтобы выбраться из фургона. Для этого достаточно лишь перекинуть ноги и спрыгнуть на пол гаража. Впрочем, Том Макфарлейн все равно не оставит ее в покое и будет продолжать донимать. Так стоит ли облегчать ему жизнь?

Вообще-то Сильви не хотела браться за эту свадьбу, особенно после того, как повстречалась с женихом подруги, но Кэнди умоляла ее, а когда Кэнди чего-нибудь хочет, никто не в силах отказать ей.

Сам же Том Макфарлейн недоумевал, почему он странно себя ведет. Он и так уже наделал немало глупостей. Отменил все дела на месяц вперед, и все, что ему оставалось сейчас сделать, — это сесть в самолет. Но вместо этого он потребовал, чтобы Сильви Смит пришла к нему в офис отчитаться по счетам. Но и этого ему показалось мало. Он свалял дурака и потребовал от нее, чтобы она привезла ему домой целую кучу абсолютно бесполезных вещей.

Он и так уже подверг себя жестокой пытке, глядя на ее длинные ноги, обутые в сексуальные туфли на высоких каблуках. Такие ноги, как у этой Сильви, порождают в мозгу мужчины множество фантазий.

Перекинув ноги, Сильви задержалась и не стала сразу выпрыгивать из фургона. Она прижала ладони к бедрам и намеренно провокационным движением немного подняла юбку. Наказывать так наказывать. Но прежде, чем она успела спрыгнуть, Том обнял ее за талию и опустил вниз. От неожиданности у Сильви перехватило дыхание, и ей не оставалось ничего другого, как обхватить его широкие плечи и прильнуть к нему. На секунду они оба замерли, держась друг за друга. Напряжение между ними зашкаливало, и оба они сейчас думали об одном и том же. И конечно же, это не было связано с расходами на несостоявшуюся свадьбу.

Прядь золотистых волос Сильви упала на щеку Тома, и так же естественно его рука скользнула под шоколадный шелк ее блузки. Протеста не последовало. Напротив, губы Сильви слегка приоткрылись, дыхание стало прерывистым, глаза приглашали его. Трудно сказать, что это было — дрожь, пробежавшая по ее телу, или язык, которым она облизнула распухшую нижнюю губу, или тихий стон, — но именно за этим стремительно последовало то, что и произошло потом.

А может быть, он думал об этом с того самого момента, когда увидел ее полгода назад. Он вошел к ней в офис, и ему сразу же захотелось оказаться с ней где-нибудь на необитаемом острове.

Вот зачем ему нужна была сегодняшняя встреча с ней.

Когда его губы прикоснулись к ее губам, будто кислород соприкоснулся с огнем. Минуту не происходило ничего. Затем вспыхнуло дикое пламя, которое уже невозможно было погасить.

— Все будет в порядке.

Это были последние слова, которые прошептала Сильви, прежде чем посмотреть на свой тест на беременность.

Она очень надеялась на то, что Том позвонит ей из Мустики, но он не позвонил. На следующий день после их безумной встречи в гараже его дома Сильви зашла в аптеку, чтобы купить препарат, предотвращающий нежелательную беременность после незащищенного секса, но… вышла на улицу с новой зубной щеткой. Как пятнадцатилетняя девчонка, пришедшая за своей первой упаковкой презервативов.

Но нет, она сделала это не потому, что была смущена, а потому, что передумала. Ей почти тридцать, и новость о беременности, пусть даже незапланированной, вряд ли бы расстроила ее.

Проблема заключалась в том, что Том Макфарлейн, по глубокому убеждению Сильви, имел полное право хотя бы узнать о том, что он станет отцом.

Сильви решила написать письмо. Так будет проще справиться со своими эмоциями. Она достала из личной папки лист бумаги со своими инициалами, сняла колпачок с ручки. Но час спустя все еще сидела перед чистым листом бумаги.

Как рассказать мужчине, с которым у тебя приключился секс прежде, чем вы успели перейти на «ты», как сообщить ему о том, что ты собираешься сделать его отцом? Особенно если его бывшая невеста успела поведать тебе, что по условиям их с Макфарлейном брачного договора она не должна была рожать ему наследника. Кэнди была так рада, ведь ей не пришлось бы портить фигуру!

Как рассказать мужчине, который не хочет иметь детей, о том, как ты счастлива? О том, что жизнь твоя снова приобрела смысл.

Сильви знала, что Том не любитель сантиментов, и не хотела сердить его, поэтому решила написать письмо по-деловому.

Дорогой Том…

Нет! Она вспомнила, как шептала его имя, когда ее тело оживало под его прикосновениями, и зачеркнула «Том».

Дорогой мистер Макфарлейн…

Именно так! Уж раз решила по-деловому.

Я пишу, чтобы сообщить Вам, что в результате…

Перо у Сильви вновь зависло. Можно ли выразить словами то, что между ними произошло? Ее неожиданную нежность, ее радость, которая слезами вырвалась наружу.

Он спросил, почему она плачет, а она все твердила: «Все нормально». Быть может, она бы и объяснила ему тогда, что почувствовала, но внезапно позвонила Джози. Она была в панике. Поп-дива Долорес накачалась наркотиками и напрочь сошла с катушек за полчаса до начала своей вечеринки. К тому же вот-вот должен был появиться кондитер с трехэтажным тортом. И Сильви просто сказала: «Мне пора».

Ну, давай же, Сильви, соберись! Не осложняй.

…в результате нашей недавней встречи в июле этого года я ожидаю ребенка.

Я приняла решение рожать одна и ни в коей мере не собираюсь возлагать на Вас ответственность за то, что между нами произошло. Я в состоянии содержать как себя, так и моего будущего ребенка. Я пишу Вам не потому, что хочу от Вас чего-то потребовать, а потому, что считаю, что вы имеете право знать о том, что у меня родится Ваш ребенок. Если у Вас возникнет желание в той или иной мере принимать участие в его жизни, я не стану препятствовать этому.

Спешу заверить Вас в том, что сама я не стану искать с Вами встречи и никогда не упомяну об этом, если наши дороги случайно где-либо пересекутся. Если Вы не ответите мне, я буду считать, что Вы не желаете быть никоим образом вовлеченным.

Ваша Сильви Смит.

Сильви хотела отправить письмо почтой, но потом сообразила, что будет надежнее, если она сама отнесет его и опустит в почтовый ящик Тома. Получив от Тома чек на свой гонорар, Сильви обнаружила, что он выплатил ей не восемьдесят, как они договаривались, а все сто процентов, и решила вернуть разницу, которая в сложившейся ситуации несколько смущала ее. Сначала она хотела сделать это через секретаря, но та монотонно отвечала, что Тома нет в стране. Тогда Сильви просто отправила к нему в офис счет, равный этим злополучным двадцати процентам, вместе с сопроводительным письмом.

Том сумел купить последний билет на самолет в Лондон. Четыре месяца… Четыре месяца он путешествовал, не останавливаясь. Словно спасался бегством, сжигая в своей памяти воспоминания о Сильви Смит, о слезах, что лились по ее щекам в тот день.

Когда его семя в оглушительной тишине низверглось в ее лоно, он почувствовал себя охотником, вернувшимся домой с самой дорогой добычей в мире. Затем он увидел ее слезы и понял, что натворил. Она твердила: «Все нормально» и «Мне пора», а ему так хотелось прижать ее к себе и не отпускать. Не такой уж он чурбан, он сразу догадался: она ушла вовсе не потому, что спешила на работу. Вовсе нет. Она была потрясена. Шокирована. Быть может, оскорблена, обижена. Вот почему он решил сейчас, хотя и прошло немало дней, недель, месяцев, встретиться с ней, посмотреть ей в глаза и попросить прощения. Он будет умолять ее простить его за то, что он сделал.

Перед тем как пройти паспортный контроль, Том остановился у газетного киоска — должен же он чем-то занять себя во время двенадцатичасового перелета — и увидел перед собой лицо той женщины, которая не покидала его мечты ни днем, ни ночью. Она улыбалась ему с обложки последнего номера журнала «Звездная жизнь». В следующую секунду Том разглядел броский заголовок: Сильви на пороге счастливых перемен.

Том взял в руки журнал, раскрыл его. Фотография на обложке была неполной. Внутри журнала на той же самой фотографии Сильви позировала с высоким светловолосым мужчиной. Сопроводительный текст гласил:

Наша любимая Сильви Смит, которая только что сообщила о том, что летом этого года ожидает ребенка, запечатлена на этой фотографии с другом своего детства, недавно разведенным графом Мелчестерским. Нам приятно видеть их снова вместе такими счастливыми. Надеемся, что звон свадебных колоколов не заставит себя ждать.

Том прочитал текст дважды, затем швырнул журнал в ближайшую мусорную корзину и стремительно вернулся к кассе, чтобы обменять свой билет.

— Куда вы хотите лететь, мистер Макфарлейн?

— На край света.

Глава третья

Джози Фоулер растянулась на роскошном кожаном диване офиса «Эс-Ди-Эс Ивентс». Закинув ноги на валик и прикрыв ладонью глаза, она протяжно застонала.

— Не выспалась? — спросила Сильви.

— Не выспалась и еще кое-что, — ответила Джози и добавила. — Но я должна сказать тебе, Сильви, что ты самый лучший организатор свадеб в мире.

— Организатор торжеств, — поправила ее Сильви. — Впрочем, это такая же работа, как и все остальные, Джо. Так значит, вчера все прошло по плану?

Джози театрально прижала руки к груди и, несмотря на свой малиновый ирокез и прикид в лучших панк-традициях, продекламировала, словно актриса, играющая королеву:

— О, помилуйте! Да как же может «Эс-Ди-Эс Ивентс» от плана отклониться?

— Как любил говаривать мой дедушка, — улыбнулась Сильви, — план — это первая потеря любой битвы.

— Это, должно быть, тот самый дедушка, что был полковником?

— Уж конечно, не тот дедуля-плейбой, что прожигал свою жизнь на вечеринках, — смеясь, ответила Сильви. — У того дедушки представления о плане сводились к тому, чтобы заказать для вечера столько шампанского, чтобы в нем могла плавать целая боевая флотилия, а обо всем остальном, включая счет на оплату, должен был позаботиться кто-нибудь другой.

Сильви отметила что-то в плане, висевшем на стенах офиса. Это был план одной из серебряных свадеб. Затем положила руку на поясницу и осторожно выпрямилась.

— С тобой все в порядке? — спросила Джози. — Присядь. Я сама все сделаю.

— Все уже сделано. — Сильви махнула рукой, давая понять, что с ней все в порядке. — Не суетись. Расскажи лучше, как прошла вчерашняя свадьба.

— Все было великолепно. А ты, похоже, никак не можешь забыть про ту невесту, которая сбежала с Квентином?

— Нет! — легендарное спокойствие Сильви изменило ей. — Нет! Единственное, за что я не могу отвечать, так это за невесту, которая решила сбежать с собственной свадьбы. Даже если она убежала с одним из моих подчиненных.

— Боже мой, это было полгода назад. Жених и тот уже забыл об этом, — предположила Джози.

— Я бы не сказала. — Сильви знала только то, что он не ответил на ее письмо. — Давай сосредоточимся на вчерашней свадьбе, — попросила Сильви, спасаясь от воспоминаний о том долгом дне, который она провела вместе с Томом Макфарлейном.

— Все прошло просто великолепно, — Джози сбросила ноги с валика на пол и подошла к висевшему на стене плану. — С того самого момента, когда невеста появилась в своем волшебном экипаже, и до последнего фейерверка, потухшего в полуночном небе. Просто идеально!

— Идеально не бывает, — покачала головой Сильви.

— Хористы пели как ангелы. — Джози загнула один палец. — Еда была изумительная. — Девушка загнула еще один палец и продолжала перечислять достоинства прошедшей свадьбы, чтобы успокоить свою начальницу. — Струнный квартет не фальшивил. Даже солнце сияло. Ну что там могло случиться?

Сильви улыбнулась, положила руку на живот, чтобы почувствовать ребенка, которого она в себе носила, и вдруг подумала о том, как будет неистовствовать желтая пресса, если узнает, от кого она собралась рожать. Они уже сделали одно предположение. Разумеется, все подумали на Джереми. Но его это не обрадовало, и он потребовал от Сильви опровержения.

Однако она отказалась. Возможно, это было жестоко с ее стороны, и если бы Джереми не вел себя как напыщенный индюк, она бы сделала это. Но Джереми, увы, совсем не изменился. Изменилась она, потратив на это целых десять лет.

Была еще одна версия: одинокая тридцатилетняя женщина вполне может забеременеть от донора. Здесь нет ничего необычного. Даже ближайшие друзья Сильви восприняли бы это как должное. Биологическое время поджимает, а надежного партнера рядом нет.

Зазвонил телефон. Сильви взглянула на определитель номеров и сняла трубку.

— Привет, Лора. Как дела?

— Замечательно, Сильви. Спасибо. Но я, как всегда, к тебе за одолжением.

— Что ж, говори. — Сильви потянулась за своим блокнотом.

— Ты не поверишь, но мне только что позвонили из «Звездной жизни». Они хотят сделать сенсационный материал о каком-нибудь благотворительном событии. Твоя мать была известна своей благотворительной деятельностью. Какие замечательные вечера она устраивала…

— Да… И что?

— Твоя мать основала благотворительный фонд…

— Да…

— И ты наш почетный президент.

Медлительность Лоры заставила Сильви напрячься.

— И?

— Честное слово, они предложили нам замечательную идею. Они хотят сделать материал о вымышленной свадьбе с использованием наших моделей.

— Неплохая мысль. Ты хочешь, чтобы я подсказала тебе что-нибудь?

— Нет, Сильви, я хочу немного больше. — Казалось, Лора преодолевает смущение. — Они хотят, чтобы ты использовала наши модели и организовала свою собственную вымышленную свадьбу!

— Мою свадьбу? Но я не собираюсь замуж.

— Нет, нет… Неужели ты не понимаешь? Ты организовала столько первоклассных свадеб, что люди просто сгорают от нетерпения узнать, что ты устроишь на собственной свадьбе.

— Невеста, жених, два свидетеля, местное бюро регистрации браков, и ничего больше. Подойдет? — с надеждой на избавление спросила Сильви.

В ответ Лора громко рассмеялась:

— Думаю, «Звездная жизнь» захочет немного больше. Откровенно говоря, чего-то более впечатляющего. Только представь себе, какое это может быть роскошное шоу. Элегантные туалеты, изысканная еда, все эти маленькие сюрпризы, на которые ты всегда так изобретательна и щедра. У нашего агентства есть по-настоящему…

— Лора, — прервала ее Сильви, чтобы остановить это, как ей казалось, безумие, — сожалею, но я не смогу принять в этом участие.

Секунду на другом конце провода ничего не было слышно, потом Лора заговорила, и на этот раз энергично и жестко:

— Я понимаю, Сильви, что там не будет никаких лондонских знаменитостей, но, поверь мне, тебе не стоит быть такой несговорчивой.

— Нет, — сказала Сильви, но было уже поздно.

— Если бы твоя мать была с нами… — начала Лора свою атаку. Сильви беспомощно уронила голову. Она знала, что не сможет это остановить. — Леди Анника была бы весьма расстроена тем, что ты отказываешь нам.

Нет! Нет! Нет! — Сильви прикусила сжатый кулак, чтобы не закричать.

Джози посмотрела на нее испуганно и спросила:

— Проблемы?

Сильви только замотала головой.

Это была не проблема. Это был старый женский прием. Если ничто другое не действовало, нужно вызвать чувство вины.

— Сейчас ты важная бизнес-леди, понятное Дело, но люди помнят твою семью. Ты здесь родилась и должна с гордостью нести знамя нашего города. Твоя мать занималась благотворительностью, и люди имеют право рассчитывать на твою поддержку.

Теперь Лора потребовала от Сильви вспомнить еще и о долге аристократа.

Вина и долг — двойной удар. Сильви знала, что сейчас Лора не способна услышать ни одно из ее возражений, и все же она приготовилась отразить нападение.

— Дело не в этом, Лора, совсем не в этом. Ты, наверное, в курсе, что я на седьмом месяце беременности.

— Как? Ты беременна? Я не знала. Прости. А когда была свадьба?

— Свадьбы не было. Я и не собираюсь…

— О, так это еще лучше. Ты можешь…

— Нет, — быстро оборвала ее Сильви, догадываясь, что за этим может последовать. — Я просто хочу ребенка.

Но Лора, похоже, была готова и к этому аргументу.

— Тебе совсем не обязательно самой появляться в этом материале, — быстро возразила она. — Они смогут найти модель, похожую на тебя.

— Вот как? — Сильви вдруг подумала о Томе. Она ожидала, что он позвонит ей. Она дала ему возможность уйти в сторону, и он воспользовался этой возможностью. — А сколько они предлагают? — спросила она, не обращая внимания на боль, сжавшую ей сердце.

Лора назвала цифру.

— Этого недостаточно, — сказала Сильви. — Для такого сенсационного материала… Сильви Смит дает вам мастер-класс. Они должны заплатить вдвое больше.

— Ну уж! — возмутилась Лора. — Это и так очень щедро.

— Я соглашусь только на этих условиях. Можешь не сомневаться.

— А я и не сомневаюсь, — сказала Лора, неожиданно осознав, что она поймала рыбку.

— Где все это будет происходить? — уже по-деловому спросила Сильви.

— Наше агентство предлагает устроить это в Лонгборн-Корте.

Сильви собралась было с энтузиазмом приветствовать это предложение, но обнаружила, что ее язык присох к нёбу.

— Отлично, — наконец-то смогла произнести она.

— Несколько месяцев назад его купил один миллиардер, — сообщила Лора. — Все думали, что он станет там жить, но он попросил архитектора переделать особняк в конференц-центр.

— Что ж, надеюсь, это не повредит ему. Лонгборн-Корт так долго пустовал.

Когда-то это поместье было фамильным гнездом предков Сильви по материнской линии. Но потом его пришлось продать, чтобы расплатиться с долгами ее дедушки. Имение продали одной стареющей рок-звезде, которая иногда появлялась там по выходным. Но, поскольку звезда однажды упала с балкона нью-йоркского пентхауса, оставив свои дела в полном беспорядке, несколько лет никто не знал, что будет с поместьем.

Том Макфарлейн подъехал к высоким кованым воротам Лонгборн-Корта.

Две вещи смутили его.

Во-первых, ворота были настежь раскрыты.

Во-вторых, они были украшены невероятным количеством розовых лент.

Он достал свой мобильный телефон.

— Том? — удивленно спросила Пэм Бакстер. Она была его генеральным директором. — Разве там, где ты сейчас находишься, не полночь?

— Нет, не полночь. Я у ворот Лонгборн-Корта, Пэм. Смотрю на розовые ленты. Пожалуйста, скажи мне, что у меня галлюцинации.

— Ты вернулся в Британию? — спросила Пэм, проигнорировав вопрос шефа.

— Прошу прощения, если вернулся не вовремя и испортил тебе вечеринку, — с ядовитым сарказмом произнес Том, — но у меня перед носом розовые ленточки, а за спиной грузовик с разъяренным водителем. Просто объясни мне, что за чертовщина здесь творится?

Она снова пропустила его вопрос мимо ушей и попыталась отшутиться.

— Я не в настроении, — предупредил ее Том.

— Неужели? Что ж, сегодня чудесный денек, и, может быть, к тому времени, когда доберешься домой, ты вспомнишь, где оставил хорошие манеры, — раздраженно ответила Пэм. — А когда это произойдет, ты сможешь найти меня в библиотеке особняка, где я занимаюсь делами нашей компании.

— Ты здесь? Занятно! — Однако же розовые ленты и грузовик не появились бы сами собой. Кто-то должен был все это организовать.

Водитель грузовика просигналил еще раз. Том бросил мобильный телефон на соседнее сиденье и въехал в ворота особняка.

Глава четвертая

Том припарковал свой «астон» в гараже рядом с «BMW» Пэм. Ему не терпелось узнать, что здесь происходит, а женщина, которую он оставил руководить компанией в свое отсутствие, сделала все возможное, чтобы отдалить его от дел.

Он нашел ее в библиотеке, она сидела за антикварным столом и взирала на окружающее взглядом хозяйки поместья.

— Что, черт возьми, здесь происходит, Пэм? — Том с трудом сдерживал раздражение.

Пэм посмотрела на него поверх очков.

— У тебя приятный загар, Том, а вот манеры оставляют желать лучшего.

— К чему здесь все эти розовые ленточки? — настойчиво спросил Том, уклонившись от перемены темы.

— Может быть, чашечка кофе поможет тебе, — гнула свою линию Пэм. — Или чай? Думаю, лучше ромашковый.

Том положил руки на стол, за которым она сидела, наклонился почти вплотную к ее лицу и прошипел, глядя ей в глаза:

— Скажи мне, зачем здесь все эти ленты?

— Ты должен на коленях передо мной стоять, негодник, — не моргнув глазом, ответила Пэм. — тебя не было целых полгода! Я вынуждена была отменить свою поездку в Южную Африку и упустила возможность покататься на горных лыжах.

— А ты не боишься упустить что-то более важное? — Несомненно, это была угроза.

Но Пэм только улыбнулась.

— Ты никому не сказал, куда ты улетел. Просто исчез на полгода.

— Мне очень этого хотелось, но куда денешься от твоих электронных сообщений?

Пэм пожала плечами.

— Я свела их к минимуму.

— Меня ты не обманешь, Пэм. В мое отсутствие компания была полностью в твоей власти, и ты наслаждалась этим.

— Ты даже представить себе не можешь, как я волновалась! — сказала Пэм и тут же добавила: — А о розовых лентах на воротах я ничего не знаю. Впрочем, можно предположить, что их развесил «Клуб розовых лент».

Сработало. Том заглотил наживку.

— Зачем они их развесили?

Пэм взяла какую-то брошюру из стопки, что лежала на столе, и протянула ее Тому.

— Я разрешила им пустить сюда модельное агентство «Свадебные колокола». Вот почему здесь так много народу, и вот почему здесь я. Поставщики, с которыми они имеют дело, — настоящие профессионалы, но никто не сможет поручиться за сохранность дома в такой ситуации.

— Но зачем все это? — не сдавался Том.

— Зачем я разрешила «Клубу розовых лент» пустить сюда «Свадебные колокола»? Этот «Клуб» — местная благотворительная организация, которую основала леди Анника Дачем Смит.

Том посмотрел на свадебный колокол и подкову на обложке брошюры и швырнул ее на стоявшее рядом старинное кожаное кресло.

— Семья Дачем владела этим домом на протяжении многих поколений. Это их фамильный герб изображен на воротах, — напомнила Пэм.

— Вот как? Что ж, с семейством Дачем все понятно. А что же тогда Смиты? Откуда они? — спросил Том, вспомнив одну из них, такую аристократически сдержанную, такую изысканную и уравновешенную.

Пэм пожала плечами.

— Возможно, леди Анника вышла замуж за некоего мистера Смита, — предположила она.

— Понятно, не из-за его имени, а из-за его денег, — грустно произнес Том.

Слово «благотворительность» вызывало у Тома недоверие. Потомственные аристократы обладали всем тем, к чему он питал отвращение. Привилегиями, унаследованным состоянием и верой в свое превосходство. Для этих людей благотворительность была лишь поводом собраться на очередном светском рауте, и ничем больше.

— Леди Аннику снова пустили в Лонгборн-Корт. За этим стоит нечто большее, чем просто знак уважения к королеве благотворительности, — заметил Том. — Если ты считаешь, что «Клуб» хорошо делает свое дело, перечисли на его счет деньги, но избавься от него как можно скорее. От него и этих «Свадебных колоколов», — с отвращением добавил он.

— К сожалению, слишком поздно, — сказала Пэм. — Мы не можем отозвать разрешение. Мероприятие освещается журналом «Звездная жизнь». Они будут делать здесь фотографии, и твой конференц-центр моментально станет известным. А это дорогого стоит.

— С чего ты взяла, что я планирую устроить здесь конференц-центр?

— О, пожалуйста, Том! Не собираешься же ты здесь жить? Один! К тому же Марк Хиллард, твой любимый архитектор, прислал мне целую кипу документов из департамента проектирования.

— О да, времени он зря не теряет! — усмехнулся Том. Заметив, что Пэм смотрит на него как-то странно, он добавил: — И это замечательно. Когда мы с ним виделись в последний раз, я действительно обратил его внимание на эту возможность.

— Ты нашел время потолковать со своим архитектором? — Пэм была очень удивлена.

— Это важный вопрос. Чем раньше мы начнем, тем лучше, — сказал Том.

— В таком случае публичность нам не помешает, — заметила Пэм.

— Ты так думаешь? — Том хмыкнул. — Возможно, это удивит тебя, Пэм, но люди, то есть женщины, которые читают желтые журналы и пользуются услугами таких агентств, как «Свадебные колокола», не проводят конференций.

— Я провожу конференции, — твердо сказала Пэм.

— О, ты — это совсем другое, — в голосе Тома прозвучала ирония.

— Нет, совсем не другое, — с не меньшей иронией парировала Пэм. — Могу тебя заверить, я не пропускаю ни одного номера «Звездной жизни».

— Шутишь? — не унимался Том.

— Шучу? — Пэм не сочла нужным утруждать себя дальнейшими заверениями. — Ты просто закоренелый женоненавистник, Том, не так ли? Однако это уже не модно.

— Ты всегда говоришь мне комплименты, — съязвил Том.

— И немного сноб, — продолжала свое наступление Пэм.

— Это я сноб?

Том был человеком, который поднялся с самого низа. Возможно, поэтому его бывшая невеста не без участия своей школьной подруги мисс Смит решила, что он недостаточно хорош для нее. Конечно, она успела потратить немало его денежек… Ну а туман ее похотливых желаний со временем рассеялся. Похоже, больше ей от него ничего не было нужно.

— Гомосексуалист! — на всякий случай добавила Пэм, как будто это утверждение было чем-то лучше предыдущего.

— Я реалист, Пэм, — сказал Том.

— О, нужно было быть большим реалистом, чтобы оставить меня на полгода одну во главе огромной компании.

— Это как раз опровергает твое утверждение о том, что я женоненавистник. Если бы я ненавидел женщин, то не оставил бы тебя за главного в свое отсутствие. И вообще, зачем тогда я назначил тебя генеральным директором?

— Элементарно. Я незаменима на своем месте, — мгновенно отреагировала Пэм.

— К тому же я все время был на связи, — вставил Том.

— К твоему сведению, случайные электронные послания, извещающие о том, какую недвижимость ты обживаешь и на каком континенте находишься, вовсе не означают быть на связи.

— Отлично помню, что посылал тебе открытку из Рио, — сказал Том.

— «Жаль, что тебя здесь нет». Это послание ты имеешь в виду? Какая прелесть! Что ж, я бы с удовольствием там побывала. Кстати, позволь узнать, как ты себя чувствуешь? Ты похудел.

— Я прекрасно себя чувствую, — заверил ее Том. Пэм, судя по всему, не очень ему поверила, поэтому он добавил: — Нет, правда. При всем при этом я решил: раз уж я в отпуске, то мог бы заодно расширить свою империю.

— Это называется «перемещение активов», — заметила Пэм, пронзив его взглядом. — Если бы ты был женщиной, ты бы покупал туфли.

— Что только доказывает правильность моего суждения о женщинах, — поспешил вставить Том. — Недвижимость — более выгодное вложение денег, нежели туфли.

— Возвращаясь к теме о том, почему ты назначил меня генеральным директором, могу сказать только, что ты вообще не думаешь обо мне как о женщине, — проговорила Пэм, не обращая внимания на его иронию.

— О, это-то как раз и есть лучший комплимент, на который ты можешь рассчитывать, — съязвил Том.

— И ты еще удивляешься тому, что Кэнди Харкорт от тебя сбежала?

Том не посчитал нужным отвечать на этот вопрос. Вместо этого он задумчиво произнес:

— Ага, так, значит, ты пустила сюда этот сброд, чтобы отомстить мне за то, что я оставил тебя в одиночестве выполнять твои же собственные обязанности?

— Если бы я только знала, что ты собираешься приехать! Определенно, это стало бы для меня подарком. Я реалист, мой друг. Не в меньшей степени, нежели ты. Это бизнес. Я делаю свою работу. Забочусь о твоих интересах в твое отсутствие. — Пэм пристально смотрела на Тома. — И последнее, что я хочу сказать: ты должен быть благодарен Кандиде Харкорт, а вернее, досточтимой миссис Квентин Тернер Лайэл, за то, что она позволила тебе соскользнуть с ее крючка.

— Вот как? Она вышла за этого парня?

— Если верить тому, что написала «Звездная жизнь», это настоящая любовь.

При упоминании журнала Том поморщился.

— Будь благодарен, — сказала Пэм, неправильно истолковав его реакцию. — Развод обошелся бы тебе намного дороже.

— Спасибо за совет, — угрюмо произнес Том, откидывая со лба волосы, давно нуждающиеся в стрижке.

А Пэм продолжала:

— Обедневшая аристократия — это всегда риск. Брак по расчету обычно сопровождается потерей территории. В былые времена у них не было выбора и они вынуждены были сохранять брак до самого конца. Теперь же развод для них куда выгоднее.

Том сразу же подумал о Сильви Смит. Неудивительно, что она плакала. Он потерял Кандиду, а Сильви ее неосмотрительность могла бы стоить титула и гарантированного места на следующей коронации.

Пэм сделала Тому знак, который мог означать, что пора сменить тему, и в следующую же секунду он услышал голоса, доносившиеся из холла.

— Я полагаю, мне не остается ничего другого, как согласиться с тем, что дело уже сделано, — подытожил Том. — Как долго все это будет продолжаться?

— До понедельника.

— Что? По-твоему, я должен смириться с тем, что целую неделю на моих воротах будут болтаться эти розовые ленточки?

— Тебе остается только радоваться, что мы живем не в Италии. В противном случае все поздравляли бы тебя с рождением дочери, — засмеялась Пэм.

— Не смешно, — хмуро заметил Том.

— Том, ради бога, приди в себя! — неожиданно взволнованно воскликнула Пэм, но быстро взяла себя в руки и уже спокойнее добавила: — Если бы ты хоть намекнул мне, что возвращаешься домой, я бы поставила тебя в известность. Почему бы тебе не вернуться в Лондон? Лонгборн-Корт никуда не денется.

— Хорошая мысль, но я назначил здесь встречу Марку Хилларду.

— Я могу перенести ее, — предложила Пэм.

— Нет, — сказал Том, вставая со стула и направляясь к двери. — Я хочу начать работу.

Если честно, то он хотел подчинить этот дом своей воле. Сделать его своим, и только своим.

— Дай мне двадцать минут, чтобы принять душ, и ты сможешь ввести меня в курс дел. Здесь есть горячая вода?

— Сколько угодно. Я скажу миссис Кеннеди, чтобы она постелила тебе в хозяйских апартаментах.

— Спасибо. И кофе тоже не помешает.

— Я распоряжусь, — проговорила Пэм, когда Том был уже в дверях. — Ах, да! Том, подожди, — спохватилась она. — Я должна предостеречь тебя…

— Через двадцать минут, — повторил он, закрывая за собой дверь. Его не было полгода. Нет такой вещи, которая не могла бы подождать его еще двадцать минут.

Выйдя из библиотеки, он едва увернулся от огромного деревянного щита, который двое рабочих несли из холла в бальный зал.

Возвратившись в гараж, Том достал из машины дорожную сумку и направился обратно в дом. Он поднимался по лестнице, когда женский голос, доносившийся из гостиной, заставил его остановиться.

— Я хотела бы начать с обсуждения цветовой гаммы, Люси.

Том бросил сумку, подошел ближе и услышал, как другой женский голос ответил:

— Это будет весенняя свадьба, так что… Примулы, нарциссы? Много желтого?

— Нет, — достаточно резко возразила первая женщина. Затем, уже мягче, добавила: — Сейчас апрель. Время нарциссов прошло. Я ехала на машине через лес и видела там много фиалок. Почему бы тебе не взять с собой несколько девиц-манекенщиц из агентства и не прогуляться по лесу? Принесите мне все, что сможете собрать, — от насыщенного фиолетового до нежно-лилового.

— Что-нибудь еще?

— Ленты, бижутерия, аксессуары. Спросите флориста, что у него есть, и не забудьте поинтересоваться происхождением всех этих вещей.

Женщина стояла спиной к Тому, но задолго до того, как она обернулась, он уже точно знал, кто она.

Все это время вдали от Англии он думал не о Кандиде Харкорт и ее бегстве. Отнюдь не это мешало ему заснуть по ночам, вовсе нет. Он ворочался в постели, вспоминая румянец на щеках Сильви Смит, ее длинные ноги, ее восхитительное кружевное белье, выглянувшее на секунду из-под юбки, когда она взбиралась в фургон, ее горячее тело, таявшее под его прикосновениями, ее слезы. Эти слезы задели его за живое, растеребили чувство вины. Однако сейчас он понял, что плакала Сильви совсем не от того, что он с ней сделал, но потому лишь, что в мимолетном порыве страсти она рисковала потерять все, что имела. Не случайно она так спешила уйти.

Дав указания Люси, Сильви вернулась в гостиную. Она хотела побыть там одна. Несмотря на то что прошло десять лет, в Лонгборн-Корте мало что изменилось. Картины, которые когда-то были неотъемлемой частью ее жизни, по-прежнему висели на своих местах. Бархатные гардины в глубоких складках по большей части сохранили свой насыщенный синий цвет, и лишь там, где их касался солнечный свет, они стали серебристо-серыми. Вид из окна нисколько не изменился.

Рядом с камином стояла корзина с дровами. Возможно, она стоит здесь с того самого дня, когда десять лет назад сюда пришли кредиторы и забрали все, чтобы покрыть долги, в которые влез ее дед в своем стремлении восстановить былое богатство семьи.

Сегодня на рассвете она подъехала к дому со стороны леса и вошла в него через кухню. Миссис Кеннеди, их горничная, стояла у раковины. Увидев Сильви, она вскрикнула от радости. Они обнялись и обе всплакнули. И этих десяти лет как будто не бывало. Сильви показалось: вот сейчас, как обычно, мама выйдет из дома прогуляться в лесу. Собаки, весело виляя хвостами, будут кружиться возле ее ног.

Сильви заставила себя вернуться к реальности. Теперь это не ее дом. Она здесь всего лишь на работе.

— Я буду в утреннем салоне, — крикнула она Люси, которая что-то оживленно обсуждала с манекенщицами.

Сильви повернулась, чтобы выйти из гостиной, и обнаружила, что путь ей преградил широкоплечий мужчина.

— Скажите мне, мисс Смит, что вы делаете в моем доме?

Она не могла ошибиться. Это был голос Тома Макфарлейна.

— Это ваш дом? — удивилась Сильви. — Мне говорили, что он куплен, но никто не удосужился упомянуть ваше имя. Впрочем, я и не спрашивала. Вы позволите, мистер Макфарлейн?

Но Том даже не пошевелился. Он продолжал сверлить ее своими цвета закаленной стали глазами.

— У меня сегодня много дел, — продолжала настаивать Сильви, не в состоянии вынести еще одну минуту рядом с ним. Всем своим видом она показывала, что ей нужно уходить.

— Что вы здесь делаете? — повторил Том, даже не шелохнувшись.

О, Сильви давно уже не та наивная девчонка, которая покидала этот дом десять лет назад. Она всего добилась в этой жизни сама. Самостоятельно построила свой бизнес. Она ни за что не добилась бы этого, если бы уклонялась от трудных ситуаций. Она понимала, что Том воспримет ее отступление как сигнал слабости, поэтому, как бы трудно ей ни было, она должна стоять на своем.

— Я работаю, — с легким недоумением произнесла Сильви. — Меня наняла «Звездная жизнь». Они освещают это событие.

— Это я уже слышал. Так что за событие лучший в Лондоне координатор свадеб организует для желтого журнала?

— Я координирую не только свадьбы, — пояснила Сильви. — Моя компания организует все виды торжеств. Юбилеи, выездные выходные для сотрудников компаний, конференции…

— Понятно. И что на этот раз устраивает «Звездная жизнь»?

Сильви слегка повела плечами, стараясь подыскать такой ответ, который не заставил бы его реветь от ярости.

Спасение пришло в виде Пэм Бакстер, стремительно приближавшейся к ним со стороны кухни.

— Том? Ты все еще здесь? Я попросила миссис Кеннеди приготовить тебе завтрак.

В этот момент она увидела, с кем разговаривает Том.

— О, привет, Сильви. Ты знакома с…

— Не утруждай себя, — остановил ее Том. — Мы знакомы. Встречались по делам.

— Вот как? — Пэм явно не знала, что сказать. Никто не пригласил ее продолжить. Казалось, прошла целая вечность, пока Пэм не решилась нарушить молчание: — Ты уже вселилась, Сильви? Надеюсь, у тебя есть все, что необходимо?

— Вселилась? — удивленно спросил Том, не сводя с Сильви глаз.

— Свадьба Сильви будет освещаться журналом «Звездная жизнь», — сообщила Пэм.

— Чья свадьба? — В глазах Тома сверкнули молнии. Он был взбешен. Как посмела она сделать это в его доме!

— Они жертвуют благотворительному фонду Сильви внушительную сумму денег за право освещать это событие, — продолжала Пэм, не замечая приближающейся грозы. — Она собирается остановиться в Мелчестере, но было бы разумнее разместить ее здесь. Мне кажется, мы не испытываем недостатка в свободных комнатах.

— Ее фонду? У Сильви есть фонд? — Том был явно озадачен.

— Мать Сильви леди Анника Дачем Смит основала благотворительный фонд «Клуб розовых лент».

— Твой отец тот самый мистер Смит? — спросил Том.

— Да, тот самый, — коротко ответила Сильви. — Я унаследовала от матери место почетного президента, поэтому помогаю со сбором средств, как в данном случае, например.

— Постой, значит, когда-то ты здесь жила? — Том был искренне удивлен.

Сильви ошибалась, когда думала, что он знал об этом. Он не знал, но теперь знает.

— Да, — снова коротко ответила Сильви, изо всех сил пытаясь изобразить беспечность. Как будто ей было все равно. И добавила со светской заинтересованностью: — Если я правильно поняла, этот дом решено превратить в конференц-центр.

— И где же ты слышала об этом? — спросил Том.

— Мне сказал об этом один местный житель, который сотрудничает с организацией «Культурное наследие Англии». — Сильви пожала плечами. — В нашей стране трудно хранить секреты.

— Неужели? — В этом слове, произнесенном Томом, было что-то угрожающее. Оно было очень похоже на предупреждение.

Однако, проигнорировав грозный тон Тома, будто это ее совсем не волновало, Сильви сказала:

— Уж не хочешь ли ты сообщить мне, что это неправда?

— О нет, это правда, — с довольной ухмылкой подтвердил Том. — У тебя в связи с этим какие-то проблемы?

— Вовсе нет, но на…

— Редкий момент согласия…

— …на самом деле я собираюсь предложить тебе свой опыт конференц-услуг. Я попрошу своего сотрудника прислать тебе брошюру.

Том вспыхнул, и гнев его готов был выплеснуться наружу, но Пэм и на этот раз невольно спасла ситуацию:

— Я, пожалуй, пойду распорядиться, чтобы твой завтрак отложили еще минут на двадцать. Сильви, тебе приготовить что-нибудь?

— Спасибо, Пэм, я достаточно хорошо здесь ориентируюсь, — ответила Сильви. Скорее всего, неправильно так говорить, однако Сильви сомневалась в том, что в этой ситуации она вообще могла сказать что-то правильное.

— Мне совсем не трудно, — подводя итог беседе, произнесла Пэм. — Может быть, отвар ромашки? — И, прежде чем сказать что-то еще, что могло бы рассердить ее босса, бросила нейтральное: — Вам достаточно комфортно в утреннем салоне?

— Спасибо, все отлично, — заверила ее Сильви.

Пэм медлила. Она явно желала увести Сильви от греха подальше. Но Том, встав на манер скалы, не позволял Сильви выйти из дверного проема. Пэм ничего не оставалось, как бросить на ходу:

— Крикни, если тебе что-нибудь будет нужно, — и удалиться, оставив их наедине друг с другом.

— Итак, мисс Дачем Смит…

— Просто Смит. А еще проще — Сильви. Да, занятно. Но я и понятия не имела о том, что это именно ваша компания купила Лонгборн-Корт. Готова присягнуть в этом, мистер Макфарлейн. — Сильви сказала это подчеркнуто официально, чтобы Том не подумал, что она пришла сюда выпрашивать что-то для ребенка или для нее самой. — Если бы я знала, то, разумеется…

Том не стал дожидаться, пока она начнет рассказывать, что не приняла бы приглашение Пэм остаться тут и всякое прочее в этом духе. Он просто подошел к ней ближе и проговорил нежнейшим голосом:

— Что ж, зато теперь вы знаете, поэтому вам не будет достаточно комфортно ни в утреннем салоне, ни в спальне, ни где бы то ни было еще в этом доме. Я уже хорошо знаком с женщинами вашего типа.

Сильви не стала спрашивать, женщиной какого типа, по его мнению, она была. Те самые двадцать процентов, которые он вернул ей после их знаменательной встречи, как бы она этому ни сопротивлялась, красноречиво говорили сами за себя. Когда одной рукой он обнимал ее обнаженную спину, а другая скользила вверх по кружеву ее чулок, ничто в ее реакции не говорило ему о том, что она против. Наоборот, она была счастлива.

— Смею вас заверить, что сейчас меньше всего думаю об удобстве, — довольно резко ответила Сильви. — Она подняла руку, давая ему понять, что хочет пройти. — Если вы позволите… чем скорее я начну, тем быстрее уеду отсюда.

Судя по всему, на этот раз Сильви удалось сказать что-то правильное, потому что Том отступил на шаг и позволил ей пройти.

Глава пятая

Забудь Тома Макфарлейна. Забудь о том, как вздрагивала от каждого звонка и летела к трубке в надежде услышать его голос. Забудь, как сама заявилась к нему домой, но квартира была пуста. Выходит, после той страстной встречи он все-таки отправился в свой медовый месяц для одного.

Холоден. Он был холоден к ней. Для нее та встреча стала единственной и неповторимой, а для него это было всего лишь короткое приключение. Первобытная необходимость доказать свою мужскую природу.

«Я уже хорошо знаком с женщинами вашего типа». Сильви вспомнила эти слова Тома. Но правда заключается как раз в другом. Он не захотел ее узнать.

Она посмотрела в окно на знакомый с детства пейзаж. Старая деревня приютилась в долине у берега реки. А вон виднеется квадратная нормандская башенка церкви. Ребенком она была здесь счастлива, и воспоминания о тех временах согревали ей душу.

Но нужно работать. Сильви перевела взгляд на фотографии, которые ей передала художница по костюмам, решившая во что бы то ни стало обеспечить ее свадебным платьем ее мечты. Однако здесь была одна проблема. Дело в том, что Сильви давно простилась с мечтами.

Она научилась удовлетворяться реальностью. Ее вполне устраивало то, что она имела. Она немало достигла с той поры, как взяла в свои руки управление своей судьбой. А может быть, ей просто нравилось так думать?

Сильви положила руку на живот, почувствовав, что ее малышка шевелится, будто хочет напомнить ей, что судьба жестоко наказывает тех, кто думает, что может оседлать ее.

Перед глазами Сильви стояло лицо Тома. Он загорел и похудел. Взгляд стал суровым.

Сильви закрыла глаза, пытаясь отогнать образ Тома, сконцентрироваться на платье. Стиль… Стиль — вот что самое главное. Она не уставала повторять это своим клиенткам. Свадебное платье должно быть выражением твоей сущности. Свадьба не время для экспериментов. Особенно если твоя фотография в полный рост будет украшать обложку журнала «Звездная жизнь».

Джина Вагнер, дизайнер «Свадебных колоколов», была на редкость талантливым художником. Все ее платья были великолепны.

Сильви потянулась к небольшому букетику фиалок, которые Люси собрала для нее в лесу. Ароматные цветы с бархатистыми лепестками и листьями в форме сердечка были связаны узкой пурпурной лентой. Сильви вдохнула их аромат и улыбнулась. Ее букет невесты будет простым букетиком фиалок. Свадьба в стиле минимализма. Что ж, минимализм — это всегда стильно.

Свадебные платья с открытым верхом и пышной юбкой хорошо смотрятся в роскошных интерьерах столичной церемонии, но не в деревенской церкви. Ей это не подойдет. И все же зрелище должно быть запоминающимся. Ей нужна тема, нечто такое, что свяжет все воедино.

Сильви вздохнула и продолжила изучение коллекции образцов, которые приготовила для нее Люси. Она взяла в руки длинную аметистовую серьгу и приложила ее к мочке уха. Потом рассмотрела клочок розовато-лилового шифона, ленты, высушенные лепестки цветов, пригласительные открытки в конвертах с сиреневой подкладкой. Все просто великолепно.

Сильви подцепила пальцем украшенную вышивкой и бисером шелковую туфлю и принялась разглядывать ее. Она была пурпурного цвета.

— Что-нибудь выбрала? — В дверном проеме появилась Джина Вагнер.

— Вот эти туфли, — ответила Сильви.

— А с платьем как?

— На девственницу я в любом случае не похожа. — Сильви провела рукой по своим округлившимся формам и отложила в сторону одну из фотографий с образцами платьев. — Все платья хороши, но я в затруднении. И дело здесь не в моем животе. Я заметила, что большинство моих клиенток, когда выбирают свадебное платье, думают о женихе. И если им удается найти платье своей мечты, они обычно говорят что-то вроде: «Он просто растает, когда увидит меня в этом».

— Слушай, а это то, что нужно, — Джина забрала у Сильви пурпурную туфлю и окинула ее взглядом. — Превосходно! Примерь-ка башмачок.

Сильви надела туфлю и поставила ногу так, чтобы Джине было удобно смотреть. Пурпурный шелк переливался. Среди великолепной вышивки угнездилось несколько маленьких бусинок. Они сияли на свету. Обе женщины ахнули.

— Торжественный момент превращения Золушки в принцессу, — улыбнулась Джина. — Примерь другую, походи, — предложила она Сильви и через минуту спросила: — Что ощущаешь?

— Всепоглощающее желание ходить в них всю оставшуюся жизнь, — смеясь заметила Сильви. — Однако меня смущает цвет.

— Цвет! Он, знаешь ли, играет огромную роль в свадебных нарядах наших дней, — глубокомысленно заметила Джина. — Этот цвет очень даже может подойти. Его можно использовать в вышивке, в аппликации. Я знаю женщину, которая делает это просто великолепно. — На секунду Джина задумалась. — А вот кое-чего нам действительно не хватает. Нам нужен мужчина, и тогда твое настроение сразу повысится.

— Извини, но в этом я тебе не могу помочь, — быстро сказала Сильви.

— Да? А как же?..

— Поверь мне, Джина, — резко оборвала ее Сильви, — ребенок зачат от донора.

Не было похоже, чтобы Джина поверила Сильви, отчасти поэтому она продолжала подыскивать веселые или даже игривые варианты.

— А ну-ка взгляни в окно. Смотри, сколько там забавных типов растягивают шатер, — она показала на большой газон перед домом. — Хочешь, позову кого-нибудь из них?

Сильви не успела ответить. Кто-то музыкально прочистил горло за их спиной. Девушки обернулись.

— О, Марк! Здравствуй, — приветствовала Джина незнакомого мужчину. — Что ты здесь делаешь? Вы знакомы? — Она обернулась к Сильви. — Это главный архитектор нашего округа Марк Хиллард. Марк, это Сильви Смит.

— Мне очень жаль, Сильви, — улыбнулся Марк, — но вас неправильно информировали. Я живу в Верхнем Хофтоне с женой и тремя детьми. Вот почему я умываю руки, что бы там Джина ни имела в виду.

— Речь шла только о моем настроении, — пояснила Сильви.

Но Марк не закончил:

— Вот именно. И я о том же. Как раз для этой цели вам очень пригодится некто Том Макфарлейн, новый владелец Лонгборн-Корта.

В эту минуту в дверях появился мистер Макфарлейн собственной персоной. Заметив его, Марк едва заметно улыбнулся, раскланялся и направился в утренний салон.

— Том? А я Джина Вагнер. — Художница протянула ему руку, после мгновенного рукопожатия отошла на пару шагов и окинула его взглядом. — О, да. Вы идеальны.

— Я?

— Само совершенство! Вы не женаты?

— Почему бы вам не спросить об этом мисс Смит? — ответил Том.

Сильви тем временем пыталась различными способами остановить Джину от дальнейших глупостей. Но Джина поняла ситуацию совсем иначе.

— Ах, вы знакомы! Отлично. Видите ли, благородный незнакомец, столь вовремя оказавшийся знакомым. Дело в том, что нашей красавице Сильви нужен партнер, если и не равный ей, то по крайней мере не сильно уступающий. Найти такого не просто, но, похоже, само небо послало нам вас. А нужен подобный партнер для вдохновения, чтобы Сильви могла включить свою недюжинную фантазию. Короче, не хотите ли вы ей подыграть?

— Н-н-н… — только и смогла выдавить Сильви. Ее язык присох к нёбу.

— Все зависит от условий игры, — ответил Том скучающе-независимым тоном, предполагавшим его активное участие во многих играх, причем непременно на правах основного игрока.

— Условия просты. Все, что от вас требуется, — это стоять здесь и источать влюбленность и сексуальность. Мне кажется, у вас есть все данные, чтобы справиться с этой задачей. — Джина ободряюще улыбнулась и, прежде чем он успел пошевелиться, добавила: — Вот так. Отлично!

— Но я еще ничего не сделал, — запротестовал Том.

— Вам ничего и не нужно делать, — Джина улыбалась ослепительно. — Правда же, Сильви, включай свое воображение.

— Джина, я думаю…

— Тебе сейчас не нужно думать. Тут нужно чувствовать. — Джина взяла Сильви за плечи и развернула так, чтобы она могла посмотреть Тому в глаза. — Забудь про этот свитер, про эти брюки, хотя они превосходны. Представь, что на нем утренний туалет… — Джина скосила глаза на пурпурные туфли, — серый утренний костюм с пурпурным жилетом и фиалками в петлице.

Услышав эти слова, Том издал звук, который должен был выразить его решительный протест. «Никогда в жизни», — мог бы сказать он, если бы не был джентльменом.

— Он стоит у алтаря, — продолжала Джина.

— Что? У какого еще алтаря? — возмутился Том, окончательно очнувшись от своих собственных фантазий, в которых все координаторы свадеб в мире едят огромный свадебный торт с твердой, как камень, глазурью до тех пор, пока у них не выпадут все зубы.

— Хороший вопрос, Том, — не прекращала верещать Джина. — Вопрос по делу. Алтарь в сельской церкви, не так ли, Сильви?

— Где же еще? — отозвалась Сильви. — Но к тебе, Том, это не имеет никакого отношения.

— Не имеет? — Тому это явно не понравилось, но Джина уже разошлась, и ничто на свете не могло остановить ее.

— Абсолютно не имеет. Мы сделаем всю работу здесь. — Джина взяла букетик фиалок и вложила его в руку Сильви. — Ты идешь по центральному проходу к алтарю. Иди, иди. — Джина подтолкнула Сильви к Тому. — Все смотрят на тебя, но ты не видишь никого. — (Сильви неохотно пошла.) — Ты в платье твоей мечты, все в церкви сконцентрировано только на тебе. И на нем.

Сильви встретилась взглядом с Томом. Почему он все еще здесь? Почему не ушел?

— Что ты чувствуешь, Сильви? — спросила Джина шепотом, будто они действительно находились в церкви. — Чувствуешь кожей эту прохладу? Слышишь шорох своего платья? Скажи мне, Сильви, что видит он? Что заставляет его млеть от восторга?

Взгляд Тома упал на выпуклый живот Сильви, и, резко обернувшись, он громко спросил:

— Марк, у тебя есть все, что нужно?

Том не стал дожидаться ответа и быстро ушел. Находиться в одной комнате с Сильви у него больше не было сил.

Глава шестая

Несмотря на все усилия Джины, выбор свадебного платья для Сильви так ничем и не закончился. А ведь у нее уже было свадебное платье. Оно лежало в старинном комоде в мансарде дома в Лонгборн-Корте вместе с одеждой ее прабабушки. Сильви сама положила его туда, перед тем как покинуть этот дом.

Ей будет больно увидеть это платье снова, больно вспоминать о несостоявшейся свадьбе, о том периоде ее жизни, который вместе с платьем был тщательно упакован и спрятан подальше от посторонних глаз.

Сильви надеялась, что вещи ее семьи, которые им пришлось оставить в этом доме по требованию судебных приставов, по-прежнему были на своих местах. Хотя прошло столько времени… Всякое могло случиться. Впрочем, есть только один способ выяснить это — пойти и проверить.

Сильви откинулась на спинку стула, вздохнула, усилием воли поднялась и отправилась на поиски Пэм Бакстер, чтобы попросить у нее разрешения осмотреть вещи в мансарде. Дом ведь давно уже ей не принадлежал.

Дверь в библиотеку была открыта. Сильви постучалась, вошла и обнаружила, что комната пуста. Она огляделась, подошла к полкам, на которых стояли знакомые тома. Все было как и прежде, даже фамильная Библия была на своем месте. Сильви взяла ее в руки, открыла на той странице, с которой начиналась запись истории их семейства. Рождение, брак и смерть каждого члена семьи. Под ее именем пустое место там, где должна была быть запись о ее свадьбе и детях. Последняя запись — о смерти матери Сильви — была сделана ее собственной рукой. После всего того, через что пришлось пройти ее матери, смерть казалась облегчением. Как же все-таки жестока и несправедлива жизнь!

Сильви посмотрела на фотографию в рамке, которая стояла на книжной полке рядом с Библией. На ней была запечатлена группа молодых людей, отдыхавших на газоне перед чайным столиком в один из солнечных дней много лет назад.

Сильви не могла сказать, как долго она стояла одна, вслушиваясь в отдаленное эхо голосов своего детства, когда неуловимое ощущение подсказало ей, что она больше не одна.

— Следите за мной, мистер Макфарлейн? — спросила Сильви, не оборачиваясь. — Хотите убедиться в том, что мне недостаточно комфортно в этом доме?

— Кто эти люди? — спросил Том, приблизившись и глядя через ее плечо на фотографию.

Сильви помедлила с ответом, ожидая услышать от Макфарлейна очередную порцию колкостей, но он молчал. Тогда она повернулась и посмотрела ему в глаза. В них было искреннее участие и интерес.

— Наша семья, — ответила Сильви. Она показала на одну из фигур: — Это мой двоюродный прадедушка Генри. Ему едва исполнился двадцать один год, когда его забрали на фронт в Первую мировую войну. Прямо из Оксфорда. А это, — Сильви указала на другую фигуру, — мой двоюродный прадедушка Джордж. Ему было девятнадцать. Двоюродному прадедушке Артуру было пятнадцать. — Сильви подошла ближе к фотографии и не заметила, как ее плечо прикоснулось к его руке. — Это кузены Берти и Дэвид. Им столько же, сколько Артуру. А это Макс. Он только что обручился с моей двоюродной прабабушкой Мэри. Она и сделала эту фотографию.

— А этот парнишка на переднем плане, что корчит рожу? — Том слегка раздвинул губы в улыбке.

— Это мой прадедушка Джеймс Дачем. На этой фотографии ему нет еще и двенадцати. Ему едва исполнилось семнадцать, когда закончилась эта мясорубка, которую почему-то называют великой войной. Он единственный из всех, кому удалось выжить, жениться и вырастить детей.

— Так было во всех семьях, — каким-то суровым тоном сказал Том.

— Я знаю, мистер Макфарлейн, — тихо ответила Сильви. — Миллионы людей умирали тогда в траншеях. Все вместе, богатые и бедные.

Том хотел сказать что-то нейтрально-светское, чтобы поддержать беседу, но вместо этого неожиданно предложил:

— Раз уж нам предстоит прожить под одной крышей всю неделю, не проще ли будет называть меня Томом? Мы ведь не то чтобы совсем незнакомые люди.

— Я полагаю, что мы как раз и есть совсем незнакомые люди, — холодно и грустно, как тот самый печально известный огурец из знаменитого анекдота, ответила Сильви.

Тому оставалось только кивнуть головой, признавая, что это правда… и одновременно ложь.

— И тем не менее, — продолжал настаивать Том.

Сильви подняла глаза, и он увидел, что для нее это тоже ложь. Ее глаза просили о чем-то.

— Просто для того, чтобы сэкономить время. Ведь обращение «Том» короче. Или я не прав?

— Хорошо. Том так Том. Давайте будем экономить время. Но тогда вам придется называть меня Сильви.

— Сильви. — Ее имя соскользнуло с его губ, словно шелк, и ему захотелось произнести его еще раз.

Сильви.

Но вместо этого он спросил:

— Почему все это здесь?

Сильви взяла фотографию из рук Тома и прикоснулась пальцами к холодному стеклу.

— Когда в дом вошли кредиторы, — сказала она минуту спустя, — мне было разрешено забрать только одежду и личные вещи. Я взяла с собой жемчужное ожерелье, которое мне подарила бабушка на восемнадцатилетние, и автомобиль. Мне разрешили уехать на нем только после того, как проверили все документы и убедились, что он принадлежит лично мне.

Для Сильви началась тогда новая жизнь. Она вынуждена была снимать квартиру вместе с еще двумя девушками, и ей негде было даже переодеться, а уж хранить фамильные ценности…

Сильви поставила фотографию обратно на полку рядом с другими портретами членов ее семьи. Здесь была вся ее жизнь. Лонгборн-Корт — очаровательное место. Но важнее, что это — семейное гнездо. С того самого момента, когда Том перешагнул порог этого дома, он понял, что здесь жили многие поколения одной семьи. Их жизнь протекала здесь от колыбели до могилы на местном погосте. И каждый из членов этой семьи оставил здесь свой след.

Это были не только портреты на стенах и не только деревья, посаженные в парке. Их жизнь отпечаталась на потертых полах, по которым они ходили, на полированных перилах, по которым скользили их руки. На дверях внизу остались царапины от собачьих лап, от тех собак, что с радостным лаем носились по старинным дубовым полам.

— А у меня не было семьи, — вдруг тихо признался Том.

— Не было семьи? Как это грустно. Просто ужасно! Сочувствую вам, Том. — Сильви сказала это просто и искренне, с теплотой.

Но Том уже не в первый раз сегодня пожалел о том, что брякнул, не подумав.

— Мне не нужна ваша жалость, — неожиданно резко ответил он.

Сильви, прекрасно владевшая искусством уходить от конфликтов, быстро сменила тему:

— Я хотела найти Пэм. Вы не знаете, где она?

— Может быть, я могу вам помочь? — поинтересовался Том.

Сильви колебалась, и Том, поняв это по-своему, добавил:

— На самом деле я искал вас, чтобы извиниться.

— О, не стоит, — поторопилась остановить его Сильви. — Вы ни в чем не виноваты. Джину просто занесло. С творческими людьми это бывает.

— Речь не об этом, — сказал Том. — Обычно я не настолько неуклюж в общении, но надеюсь, вы понимаете, что вас я ожидал здесь увидеть меньше всего.

— Это у нас взаимно, — заметила Сильви. — Я тоже не ожидала вас здесь увидеть. — Она помолчала немного и неожиданно даже для себя самой спросила: — Вы получили мое письмо?

Том молча кивнул и отвернулся. Ему следовало бы извиниться, объяснить ей, что она заслужила каждое пенни из возвращенных им двадцати процентов ее личного гонорара. Но какой в этом теперь был смысл?

Полгода он думал о том, что произошло между ними. Он думал об этом всегда и прекрасно осознавал, что несет ответственность за все, что случилось.

Он понимал, что делает, когда приглашал ее к себе в офис. Тот идиотский счет был совсем ни при чем. На самом деле, чем скорее приближалась его свадьба с Кэнди, тем больше он отдалялся от нее и тем чаще вспоминал момент, когда впервые перешагнул порог офиса Сильви Смит. Она подняла голову, и улыбка слетела с его губ…

Затем, всего лишь на один момент, они были захвачены общей страстью, и все вокруг сразу же обрело смысл.

Но какое сейчас это имеет значение? В ее жизни теперь все определено. Рассказывать ей о своих чувствах — только причинять ей боль. Пусть лучше она презирает его, чем жалеет.

— Я сожалею, — сказал он. — Обо всем.

Сильви отвернулась, пряча румянец стыда, заливший ей щеки. Она подумала сейчас о том моменте в их жизни, когда желанием горели не только их тела. Их чувство было глубже. Это была безумная страсть двоих, настолько отдавшихся своему порыву, что уже ничто на свете не могло их остановить.

Том, как и Сильви, думал сейчас примерно о том же. Впрочем, ему, возможно, просто хотелось так думать. На самом же деле это было, скорее всего, болезненное чувство вины.

Однако факт оставался фактом. Всего через полгода уже ничто не могло скрыть от глаз ее беременность от другого мужчины, поэтому ему не оставалось ничего другого, как просто забыть о своей любви.

— Зачем вам нужна Пэм? — спросил Том.

Минуту Сильви смотрела на него непонимающими глазами, затем сделала странный жест рукой, будто хотела прогнать от себя что-то невидимое чужому взору.

— Я собиралась спросить ее, можно ли мне подняться в мансарду, чтобы поискать кое-что, принадлежавшее когда-то моей прабабушке. Я хотела бы взять это в пользование ненадолго.

— Это та самая прабабушка, что вышла замуж за молодого человека на фотографии? — спросил Том.

— Да, за Джеймса. А Смиты, родственники по линии отца, были военными. Они всегда были в разъездах.

По тону, каким Сильви сказала это, Том понял: она не очень любила Смитов. Ведь где-то он слышал, что она не хотела, чтобы ее отец присутствовал на той ее несостоявшейся свадьбе. По крайней мере, она не хотела, чтобы он тогда вел ее к алтарю. Странно!

— Не хотите ли вы подняться в мансарду сейчас? — предложил Том.

Сильви колебалась. Ей было бы значительно спокойнее подняться наверх вместе с Пэм, но Том не отступал:

— Пойдемте.

— Вам не стоит беспокоиться, — сказала Сильви. — Дорогу я знаю.

— Я в этом не сомневаюсь, но меня это нисколько не затруднит, — заверил ее Том. — На днях я собираюсь расчистить мансарду, так что мне будет полезно узнать, где что лежит, прежде чем выбросить все это на помойку. — Том произнес это с явным желанием спровоцировать Сильви на откровенность.

— Вы не сделаете этого! — вырвалось у Сильви. Глаза ее вспыхнули гневом.

— Скорее всего, именно это и произойдет, — осторожно произнес Том. — Семейные сокровища для постороннего человека всего лишь хлам.

— Да, разумеется. Смешно с этим спорить, — сказала Сильви, с трудом обуздав свой гнев. — Это ваш хлам. Делайте с ним все, что хотите.

— Можете в этом не сомневаться. — Том и не думал отступать. — Но должен предупредить вас, что наверху очень пыльно. Вы наверняка захотите переобуться. Будет очень жаль, если вы испачкаете такие красивые туфли.

— Что? — Сильви непроизвольно посмотрела на свои ноги и тихо ахнула.

— У вас проблемы? — поинтересовался Том.

— О да! — воскликнула Сильви, затем неожиданно улыбнулась и добавила: — И нет. Я куплю эти туфли, раз уж проходила в них все утро.

— Проблема в этом? — хмыкнул Том, вспомнив комментарий Пэм Бакстер по этому поводу. — Теперь понимаю, что покупка туфель для женщин — лекарство от всех болезней.

— Я пришла сюда не за покупками, — резко ответила Сильви.

— Да неужто? — не поверил ей Том. — А я-то думал, что свадьбы как раз для этого и устраивают.

— Для этой свадьбы придется значительно больше занимать, нежели покупать, но раз уж ты поносила туфли, значит, они твои.

— Полагаю, вы не пожалеете об этом, — сказал Том, подумав, что смотреть на ее ноги ему значительно проще, чем смотреть ей в глаза.

— Пожалею. Если не переобую их сейчас, — усмехнулась Сильви. — Почему бы вам не пойти вперед? — предложила она. — Я догоню вас. — Сильви повернулась и пошла прочь, не дожидаясь лишних вопросов.

Тем не менее Том растерянно промямлил ей вслед:

— Я не спешу.

Уже во второй раз за сегодняшнее утро он наблюдал ее стремительное отступление. Она удалялась так быстро, как только позволяли каблуки ее красивых пурпурных туфель.

— Я ведь могу и потеряться.

Слишком поздно! С ним это, кажется, уже произошло.

Глава седьмая

Сильви ополоснула лицо холодной водой. Ей понадобилось несколько минут, чтобы восстановить душевное равновесие.

Она не должна была его спрашивать об этом, но ей хотелось быть уверенной в том, что он получил ее письмо. Ей не хотелось верить в то, что Том не испытывает никаких чувств ни к ней, ни к ребенку.

Сильви поправила прическу и, глядя на себя в зеркало, произнесла:

— Поделом тебе. — Она обхватила руками располневший живот. — Будь благодарна за то, что имеешь.

Она быстро переобулась в подходящие туфли и присоединилась к Тому, который ждал ее у подножия лестницы, ведущей в мансарду. Они оба не проронили ни слова, но Сильви отчетливо ощущала присутствие Тома. Сначала он шел сбоку, потом на шаг приотстал.

И зачем только он ее дожидался? Не похоже, чтобы он не знал, как пройти в мансарду.

Сильви потянулась к выключателю, чтобы зажечь свет, но Том оказался на секунду быстрее. Их руки на мгновение соприкоснулись.

— Я включил, — сказал Том, и Сильви, словно ужаленная, отдернула руку.

Напряжение между ними было таким сильным, что лампа, казалось, вот-вот разлетится на мелкие части.

— Боже мой! — оглядевшись, воскликнула Сильви. — Какой здесь беспорядок!

— Мне всегда казалось, что беспорядок — общее правило для всех мансард и чердаков. Разве они не созданы для того, чтобы в них все сваливали?

— Да, — согласилась Сильви. — И все же будет значительно легче, если разложить все предметы по порядку.

Сейчас ей больше всего на свете хотелось поскорее подбежать к старинному комоду, достать оттуда бабушкино платье и убежать. Не важно, что говорил Том и что она ему обещала. Сильви знала: находиться здесь вместе с Томом и вспоминать историю своей семьи — это фактически все отчетливее и болезненнее осознавать то обстоятельство, что он не желает стать частью этой семьи.

Меньше всего на свете Сильви хотела, чтобы у ее маленькой дочери был отец, который не заботился бы о ней. Пусть лучше думает, что ее мать забеременела от донора. В этом случае она по крайней мере будет абсолютно уверена в том, что ее мать очень сильно желала ее появления на свет. Тем более, что так оно и есть.

— Сундуки прежде стояли вдоль стен. К ним было легко подойти, — объяснила, Сильви, изо всех сил стараясь придерживаться делового тона. — Здесь все было аккуратно.

— Похоже, за последние годы эти сундуки много раз таскали с места на место, — рассудительно заметил Том. — Потенциальные покупатели хотели проверить, из чего сделана крыша.

Но это предположение не обрадовало Сильви.

— Насколько я могу судить, последним покупателем были вы, — резко заметила она. — Ваши люди должны были потрудиться и поставить все на место.

— Скорее всего, они так и стояли, — возразил ей Том.

— Что ж… вероятно, — согласилась Сильви.

— Но ваша критика вполне оправданна.

Она подняла крышку ближайшего сундука и тут же отпрянула от него.

— Боже мой! Что это за запах? — сморщившись, спросил Том.

— Камфара, — ответила Сильви, размахивая ладонью, чтобы разогнать резкий удушающий запах. — От моли. — Она закашлялась, глотая воздух.

— Подобный запах способен отпугнуть не только моль, — пошутил Том. — С вами все в порядке? Это не повредит… — Он запнулся, но так и не смог произнести это слово.

— Ребенку, вы хотите сказать? — пришла ему на помощь Сильви. Она все еще боролась с кашлем. — Это не бранное слово.

— О да, разумеется. Я сожалею.

— Вы сожалеете, а я нет. Так что все в порядке, — сказала она.

— Я рад за вас, — Том захлопнул крышку и подошел к следующему сундуку.

Там оказались детские игрушки. Плюшевый мишка, наряженный клоуном, принадлежал, возможно, кому-то из тех молодых людей с фотографии и стоил сейчас немалое количество денег. Том протянул мишку Сильви.

— Мне кажется, вам лучше забрать это с собой, — сказал он.

— Это теперь для меня всего лишь прошлое, — ответила Сильви, разглядывая игрушку. — Тут работа известного мастера, и цвета хорошо сохранились. Ну да, он был в сундуке. Я бы советовала вам повнимательнее все здесь разглядеть, прежде чем отправлять на свалку. Кто знает, может, на каком-нибудь аукционе вы сможете получить за эти вещи сумму, которая окупит ваши расходы на несостоявшуюся свадьбу.

Том стиснул зубы так сильно, что она услышала их скрежет. Она искоса взглянула на него, но он отвернулся от нее.

— Вы именно это искали? — спросил Том, открыв еще один сундук. В нем лежала одежда, переложенная слоями мягкой бумаги. — О, и даже камфарой не пахнет! — Том с любопытством посмотрел на Сильви. — Ужели моль не нападает на женскую одежду?

— Это сундук из сандалового дерева, — сказала Сильви. — Натуральное средство от моли.

Сильви протиснулась между двумя огромными сундуками, чтобы подойти к Тому, и на секунду потеряла равновесие. Том подхватил ее, и их глаза снова встретились. В его глазах она увидела страдание, но не поверила в это. Она не поверила скорее себе, чем ему. А вдруг это только ее воображение? А может, просто пыль в глаза попала? Сильви заставила себя отвернуться и заглянула в сундук.

— О да. Оно! — воскликнула Сильви.

— Что это? — спросил Том.

— Ммм… Просто платье.

Сильви закрыла платье бумагой и снова положила в сундук, в котором лежала одежда ее прабабушки. Одежда для особых случаев. Длинные вечерние платья от известных дизайнеров — Баленсиага, Уорт, Шанель. Шелк и бархат. Аксессуары периода ар деко. Сумки, пряжки, туфли и даже нижнее белье.

— Моя прабабушка была очень элегантной женщиной, — сказала Сильви с напускной бойкостью. На самом деле она боялась заплакать. — Судебным приставам следовало бы отдать все эти вещи в местный музей. Моя мама, кстати, хотела добиться этого. — Сильви захлопала ресницами, пытаясь прогнать нахлынувшие слезы. — Нам всегда кажется, что на все хватит времени. — Она повернулась к Тому. — Что случилось с вашей семьей?

— У меня нет семьи, — произнес он. — Мне так спокойнее. — И чтобы закрыть этот вопрос, Том показал на платье, упакованное в белую бумагу: — Что в нем особенного?

Сильви стряхнула, как могла, пыль с рук, осторожно отвернула бумагу и показала ему кружевную фату.

— Это для вашей свадьбы? — снова спросил Том.

— О, пожалуйста! Я далеко не девушка, чтобы облачаться в такую роскошь, — ответила Сильви. — Просто Джина хотела на него посмотреть, чтобы вдохновиться и придумать новое платье для меня беременной.

— Почему бы вам не подождать, пока родится ребенок? — поинтересовался Том.

— «Звездная жизнь» уже напечатала дату свадьбы. Она состоится или в конце этой недели, или никогда.

— Мне кажется, я попал в какую-то ловушку, — неожиданно для самого себя признался Том. — Слово «свадьба» начинает преследовать меня.

— Думаете, вы один такой? — попыталась успокоить его Сильви. — Поверьте мне, вы легко переживете это.

— Вы можете мне это гарантировать? — пошутил Том. — Ах, пардон, я забыл. Вам же тоже пришлось через это пройти! Я читал об этом в «Звездной жизни».

— В моем случае это произошло за три недели до свадьбы. В вашем — за три дня. Но кто считает?

— Тогда скажите мне, Сильви, сколько времени вам понадобилось для того, чтобы забыть это?

— Намного больше, чем вам, Том. — Она вскинула голову и дерзко посмотрела ему в глаза. — Вы забыли об этом в ту самую секунду, когда ваша рука оказалась у меня под юбкой.

Как только эти слова слетели с ее языка, Сильви пожалела о них. Но было поздно.

— Вот как? — тихо произнес Том, приближаясь к Сильви. Он обнял ее за плечи и заставил посмотреть ему в глаза. Его губы были в сантиметре от ее губ. — Может быть, нам стоит попробовать это еще раз?

«Ни за что на свете», — хотела сказать Сильви. Но не успела. Его губы прикоснулись к ее губам, и удовольствие разлилось по всему ее телу. Это было неизбежно. Неизбежно с того самого момента, когда он вошел к ней в офис. Она поняла это. И он понял. Железо тянет к магниту. Так зачем же они тратят так много сил, чтобы избегать друг друга?

Ее ноги стали ватными. Еще мгновение, и она оказалась бы на одном из этих сундуков, чтобы вновь пережить те мгновения, когда желание полностью затмило здравый смысл, заставило ее забыть все, что она знала о жизни.

Но нет! Сильви достала платье, завернутое в бумагу, и, обхватив его руками, будто щитом загородилась от Тома. Ей удалось улыбнуться.

— Прошу меня извинить, — сказала Сильви. — Но мне нужно срочно показать это Джине.

— Свадьба прежде всего, — с иронией заметил Том.

Сильви разделяла его иронию.

Глава восьмая

Джина и ее помощники с восторгом рассматривали платье прабабушки.

— Восхитительное изделие, Сильви! — воскликнула Джина, рассматривая кружева и придирчиво изучая работу портных. — Французское «от кутюр», не так ли?

— Можешь не сомневаться, — ответила Сильви. — Прабабушка Клементина всегда была изысканно-элегантной. Однако это наряд для очень молодой невесты. Клементине едва исполнилось девятнадцать, когда она вышла замуж.

Сильви слегка пожала плечами, будто сама не могла поверить в то, что такое случается.

— Согласна, — отозвалась Джина. — Я придумала для тебя кое-что попроще, но в элегантности не уступит. Летящее. Свободное. Все это так тебе идет. Фаты не будет. Думаю, сейчас тебе необходим свободный жакет с широкими рукавами и завернутыми вверх большими обшлагами.

Джина показала свои, наброски. Сильви от восторга потеряла дар речи.

— Это просто великолепно, Джина, — смогла наконец вымолвить Сильви. — Практически идеально. А что это у меня в волосах?

— Маленькая диадема, — пояснила Джина. — Сверху ничего не будет. Элегантность требует ограничений.

— Тебе виднее, — лукаво улыбнулась Сильви. — Кстати, совсем забыла сказать, что покупаю те пурпурные туфли, раз уж я их носила.

— Ну, если ты так считаешь, моя дорогая, — Джина весело блеснула глазами, — кто я такая, чтобы тебе противоречить! В таком случае сделаю заказ на пурпурный мужской жилет. Я правильно тебя поняла?

— Разве я смогу тебя остановить, раз уж ты решила? — все в том же лукавом тоне продолжила Сильви.

— А ты попробуй! — не унималась озорница Джина.

В ответ Сильви лишь замотала головой, но, вспомнив о том, что сегодня ей нужно сделать еще много дел, сказала:

— С тобой всегда так интересно, Джина, но боюсь, что сейчас я должна тебя покинуть. У меня встреча с поставщиками еды, флористами и кондитерами.

— Вот так всегда. — Джина разочарованно посмотрела на Сильви. — Каждый раз ты удаляешься на самом интересном месте, когда речь заходит о мужчинах.

— Ничего не поделаешь, бизнес превыше всего, — уже из дверей зала ответила ей Сильви. — Увидимся позже.

Вечером того же дня, возвращаясь в Лонгборн-Корт, Сильви еще с порога почувствовала приятный запах еды, доносившийся из кухни. Она узнала знакомый с детства аромат мясной запеканки, которую так любила готовить миссис Кеннеди. Однако, войдя на кухню, Сильви не застала там свою старую экономку. Вместо нее у плиты стоял Том Макфарлейн собственной персоной.

— Вкусно пахнет, — сказала Сильви, швырнув на стол папку с меню и фотографиями цветов и тортов. — Миссис Кеннеди приготовила мясную запеканку?

— Я отвечаю только за овощи, — смеясь, ответил Том, показывая Сильви сковороду с картофельным пюре. — Здесь вполне хватит на двоих. Угощайтесь.

Сильви окунула в пюре палец и, слизнув с него картофельное пюре, простонала от удовольствия.

— Вот это еда! Вот это я понимаю… Здесь и масло, и чеснок. Просто наслаждение! Однако должна предупредить вас, что я голодна как волк, поэтому вы рискуете, предлагая мне разделить с вами трапезу.

— Впервые вижу женщину с таким аппетитом, — с улыбкой произнес Том. — Впрочем, вам приходится есть за двоих.

— Я никогда не была поклонницей скудной пищи, — ответила Сильви. Она была слишком голодна, чтобы обижаться, а поэтому просто подошла к шкафу, достала оттуда две тарелки и поставила их на стол. — Кстати, а где миссис Кеннеди?

— Она отдыхает, — ответил Том. — Бедняга совсем измучилась. Весь день на ногах. Попробуй накорми эту ораву. Подай им то чай с лепешками, то бутерброды. Они нас с вами просто из дома выживают!

Нас с вами? Что это? Оговорка? Но почему ей так приятно это слышать?

— А где Пэм? Она не голодна? — очнувшись от легкого забытья, спросила Сильви.

— Она воспользовалась моим возвращением и вернулась в Лондон. Так что сегодня вечером здесь только вы, я и привидения.

Сильви внимательно посмотрела на Тома, подняла стакан с минеральной водой и произнесла тост:

— За привидения! — Сильви отпила немного воды из стакана и добавила: — Однако должна вас предупредить, что все они члены нашей семьи. Так что я нахожусь под их защитой и буду спать как младенец, а вот вам придется туго, раз уж вы решили переделать особняк.

— Что ж, тогда мне повезло, что вы здесь, — лукаво блеснув глазами, заметил Том. — Если они будут приставать ко мне, я найду убежище у вас в комнате.

Услышав такую наглость, Сильви поперхнулась куском сочной говядины. Но, откашлявшись, не смогла удержаться от смеха.

— А зачем же мне вас спасать?

— Да потому что это вы во всем виноваты, — все так же шутливо сказал Том. — Если бы вы держали своих сотрудников в узде, Кэнди не сбежала бы с этим аристократишкой и получила бы свое загородное поместье. Тогда Лонгборн-Корт оставался бы в целости и сохранности еще как минимум лет пятьдесят.

Сильви неприятно было услышать о том, что их фамильное поместье было куплено Томом для Кэнди, и сейчас она была рада тому, что их свадьба не состоялась.

— Вы все никак не можете забыть о своей несостоявшейся свадьбе, — сказала она, — а я понятия не имею, что делать со своей. Когда ты организуешь это для других, все намного проще. Невесты сами подбрасывают тебе идеи. Порою даже слишком много идей.

— Так в чем же проблема? — Том, кажется, понял, что сболтнул лишнее, и с удовольствием переключился на обсуждение готовящегося торжества.

— Проблема в том, что я не могу найти связующую нить, то, что объединит все в одно целое. Проще говоря, мне нужна тема. — Сильви помолчала минуту, потом произнесла: — Я столько раз уже делала это, продумывая каждую деталь.

— Иногда люди готовы многое отдать за то, чтобы получить шанс исправить свои ошибки, — заметил Том.

— В этом-то и дело. В первый раз все кажется идеальным, а потом… — с грустью сказала Сильви. — Я постоянно требую от Джози искать недостатки, в нашей работе. Она сходит от этого с ума, а мне все кажется, что я что-то упустила.

— Арабы специально допускают небольшие погрешности в рисунке своих ковров, подчеркивая этим, что только Богу дано быть идеальным. — Тому хотелось подбодрить Сильви, и у нее в глазах действительно вспыхнул огонек озарения и надежды.

— Да. Это именно так. — Сильви посмотрела на Тома. — Когда Джереми было пять лет, а я была еще в колыбели, наши родители уже спланировали династический брак, а мы, как послушные дети, сделали то, что от нас требовалось, — влюбились друг в друга.

— Как удобно, — съязвил Том.

Но Сильви и не думала обижаться на него, а только спросила серьезно:

— Вы считаете, что нас убедили в этом? В том, что мы влюблены друг в друга?

— Быть может, я так и думаю, но с моей стороны было бы большой ошибкой сказать об этом вслух, — поспешил заверить ее Том.

— Возможно, вы и правы, — грустно размышляла Сильви. — Но на самом деле все было близко к идеалу. Лучше не могло быть. Но тут умер мой дедушка, в наш дом въехали кредиторы, и свадьба была отложена.

Потом ее мать тоже умерла, а сама Сильви вела себя как маленький ребенок, потому что ее бросил любимый человек. Его семья тоже отвернулась от нее. Несчастье пугает всех.

— А что же Джереми? — спросил Том. — Что с ним произошло?

— Его компания предложила ему работу за границей.

— Очень удобно, — с шокирующей прямотой заметил Том. — Спрятали мальчика от греха подальше, так что ваша любовь скончалась от естественных причин.

— Это цинично, — попыталась возразить ему Сильви.

— Но это правда, — настаивал Том.

Деньги и земля женятся на деньгах и земле. Том понимал, что невинной в этой истории оставалась одна только Сильви. Она была еще слишком молода, чтобы справиться с такой болью. Инстинктивно его рука потянулась к ней, и пальцы сами обвились вокруг ее пальцев.

Сильви испуганно посмотрела на Тома, и через секунду из глаз у нее полились слезы.

— Прости меня, Сильви, — сказал Том, и пальцы, сжимавшие только что ее ладонь, судорожно схватились за бокал с вином, стоявший перед ним на столе, хотя пить из него он не стал.

— Ты ни в чем не виноват, — тихо произнесла Сильви. — Просто мы были слишком молоды.

— Что ж, все хорошо, что хорошо кончается, — попытался исправить положение Том, имея в виду, что Джереми Хилайер, обретя недавно титул графа, вернулся все-таки к своей первой любви. Однако он не стал распространяться по этому поводу, а только спросил: — Я могу тебе чем-нибудь помочь?

Сильви посмотрела на него непонимающими глазами. Тогда Том пояснил:

— Со свадьбой.

— Ты шутишь? — И снова ей не оставалось ничего лучшего, как только рассмеяться.

— Можешь на меня положиться, — сказал Том, хотя, конечно, меньше всего он сейчас думал о ее предстоящей свадьбе с каким-то там аристократишкой. Это было так здорово — просто сидеть с ней за одним столом, вместе ужинать, болтать о том о сем. Он с удовольствием повторял бы это каждый день до конца своей жизни.

Однако этому не суждено случиться. Что ж, у него был сегодняшний вечер, у него есть еще целая неделя, и, несмотря ни на что, Том обнаружил, что тоже безудержно хохочет.

— Итак, свадебное платье шьется, — начал анализировать ситуацию Том. — Что еще?

Сильви была смущена и выглядела неуверенной.

Тогда Том сказал:

— Противостоять тому, чего ты больше всего боишься, — прекрасный способ победить страхи.

— Ах… да… — рассеянно отреагировала Сильви. Возможно, это было разочарование. Не то, чего она ждала, на что надеялась. — Посмотри образцы свадебного меню, — предложила ему Сильви. — Каким, по-твоему, должен быть идеальный завтрак молодоженов?

Сильви передала Тому образцы меню. Он взял их, но, не в силах оторвать от нее взгляд, продолжал смотреть на нее. Сильви была очаровательной женщиной, и ее очарование выгодно отличалось от того, которым обладала Кэнди. В Сильви было что-то такое, что задевало глубинные струны его души. Какая-то странная смесь силы и уязвимости. Она была такой женщиной, которую хочется защитить.

— Здесь нет того, что бы мне подошло, — сказал Том, пробежав глазами брошюры со свадебным меню. — Вот эти тощие ломтики рыбки, по-твоему, и есть свадебное угощение?

— Важно, чтобы еда на тарелке красиво смотрелась, — с улыбкой парировала Сильви.

— Это все еда для гламурных девиц, — сказал Том. — Я предпочел бы жареную картошку с рыбой или сосиски с картофельным пюре.

Сильви рассмеялась.

— Я ненавижу семгу, но свадьба не завтрак в кругу семьи. — Она встала из-за стола и начала собирать тарелки. — Давай уберем здесь и сходим в мансарду, посмотрим, что там еще есть.

— Забудь про мансарду. Присядь. Я принесу тебе кофе. — В голосе Тома было столько чувства, что Сильви оторопела.

— Извини, я не поняла, — растерянно пролепетала она, убирая за ухо выбившуюся прядь светлых волос.

— Ты на ногах сегодня весь день, — спокойно пояснил ей Том. — Пойди приляг, отдохни.

— Спасибо, Том. Ты заставляешь меня чувствовать себя такой же привлекательной, как…

— Ты прекрасно выглядишь, — не дал ей договорить Том. — Тебя можно снимать для обложки журнала для беременных женщин.

— Я толстая.

— Цветущая.

— Это одно и то же, — не унималась Сильви. — Толстая, усталая и голодная баба. К тому же ты забыл сказать про мои опухшие лодыжки.

— Совсем и не опухшие. — Том неожиданно поймал себя на том, что говорит с ней, как очень близкий человек, и, решив, что переступил черту, добавил: — Не беспокойся! Хороший фотограф все сделает как надо.

— Фотограф, — со стоном в голосе произнесла Сильви. — Я забыла позвонить фотографу. Мои мозги расплавились, как швейцарский сыр.

— Это еще одна причина, по которой ты должна пойти отдохнуть.

— Спасибо, я так и поступлю, — ответила Сильви, а сама подумала о том, что давненько никто не говорил ей таких вещей. С минуту она не знала, что сказать дальше, но тут смысл слов «я принесу тебе кофе» дошел до ее сознания, и она попросила: — Не кофе. Чай. Ромашка с медом. Чайные пакетики…

Том подошел и чмокнул ее в щеку, и она совсем забыла, где лежат чайные пакетики. Это был невинный поцелуй, за которым, однако, могло последовать большее. И это было бы правильно и неправильно одновременно.

— …они там где-то, — пролепетала Сильви, подхватила свой компьютер, папки с фотографиями и вышла из кухни.

Но это не помогло ей. Воспоминание о поцелуе Тома продолжало преследовать ее.

Глава девятая

Минуту Том не мог пошевелиться. Он обхватил голову руками, закрыл глаза и жадно втянул ноздрями воздух. Он так долго жил без любви, что уже не помнил, как это бывает. В памяти остались только неудачи и боль. Любовь для него была чем-то непостижимым. Он наблюдал за нею со стороны, делая для себя какие-то выводы, пока его друзья и знакомые сходились и расходились. В отношениях с женщинами он старался держать дистанцию, до тех пор пока не организовал для себя что-то вроде идеального брака с женщиной, которая тоже не хотела любить.

Но как только он увидел Сильви Дачем Смит, его идеальный брак начал разваливаться, как ветхая лачужка во время грозы. Но, так же как и Сильви, он уже дал свое слово и не привык от него отказываться.

Однако, даже получив свободу, он продолжал сопротивляться чувству, которого не понимал. Он был просто не в состоянии найти правильные слова, для того чтобы выразить то, что чувствовал. И вот уже дважды довел женщину до слез.

Что ж, теперь ему оставалось только наблюдать за тем, как она готовится к своей свадьбе, которая, судя по всему, не очень-то радует ее. Значит, это его наказание.

Том напомнил себе, что Сильви беременна и интересы ребенка всегда остаются на первом месте. Том наклонился над раковиной, включил воду и, вместо того чтобы наполнить чайник, набрал полные ладони холодной воды и опустил в них лицо, чтобы потушить огонь своих губ, которые все еще помнили вкус ее кожи. А когда и это не помогло, подставил голову под струю ледяной воды.

Сильви вошла в библиотеку, положила на старинный столик свою ношу и уютно устроилась в одном из кожаных кресел напротив камина. Она закрыла глаза, но больше от безысходности, чем от удовольствия.

Ее по-прежнему тянуло к Тому, даже сильнее, чем раньше. И это притяжение было взаимным. Она чувствовала это так же, как и то, что между ними стояла, какая-то невидимая преграда.

А может быть, преграда была как раз весьма заметной. Одной из причин, по которым Кэнди согласилась выйти замуж за Тома, было его нежелание иметь детей. Кэнди это устраивало, потому что она не хотела портить фигуру, за которую заплатила немалые деньги пластическим хирургам.

Однако покупка этого поместья ясно говорит о том, что Том надеялся пусть не сразу, но все-таки обрести наследника. А может быть, и двух. Он хотел иметь семью, которой был лишен в детстве. Так в чем же его проблема?

Если предположить, что его брак был всего лишь деловым соглашением, то она, Сильви, вполне могла бы заменить Кэнди. Она также происходила из древнего рода, имела обширные связи в обществе и ни в чем не уступала Кэнди. Напротив, она была еще и материально обеспеченной. И наследница уже на подходе.

Может быть, ей не хватало силикона и контактных линз, которые делали глаза Кэнди такими пронзительно-голубыми. Подумав об этом, Сильви зевнула, не в силах противостоять навалившейся на нее усталости.

— Но если это то, чего он хочет, то извините. Тогда, малышка, нам лучше остаться вдвоем, — прошептала Сильви, поглаживая живот и проваливаясь в блаженное забытье дремоты.

Том распахнул дверь библиотеки и остановился на пороге, увидев Сильви, задремавшую в кресле напротив камина. Несмотря на страстное желание, которое он испытывал по отношению к этой женщине, то чувство, которое сейчас овладело им, было совсем другого свойства. Скорее это была забота, желание защитить, и это было так не похоже на то, что он чувствовал раньше. Неужели это любовь? Но как это проверить?

Как можно тише, чтобы не потревожить Сильви, Том поставил на стол поднос с чашкой ромашкового чая и сел в кресло напротив. Он был счастлив уже только оттого, что смотрел на нее, слышал ее дыхание. Он был готов вот так сидеть и смотреть на нее вечно.

Но нет ничего вечного, и скоро веки Сильви дрогнули. Он видел, как, просыпаясь, она смутилась, потом улыбнулась, пытаясь сообразить, где находится. Улыбка Сильви померкла, как только она увидела Тома. Ей было неприятно, что ее застали спящей.

— О господи, скажи мне, что я не бредила. — Сильви выпрямилась.

— Вовсе нет, — успокоил ее Том. — И похрапывала совсем негромко.

Он поставил перед ней чашку с чаем.

— Вот как? А дома соседи жалуются.

— Возможно, я слишком добр к тебе… — Том протянул ей тарелку с домашним, печеньем. Поддразнивать ее и слышать, как она смеется, было таким удовольствием. — Попробуй, оно очень вкусное.

— Миссис Кеннеди испекла? Кто же сможет устоять!

— Только не я, — ответил Том, взял с тарелки одно печенье и немедленно отправил его в рот. — Может, ей стоит наладить продажу этого печенья? — сказал Том, после того как лакомый кусочек растаял во рту. — Я, кажется, знаю, как оно будет называться. «Лонгборн-Корт». Просто и со вкусом.

— И с изображением особняка на обертке, — поддержала его Сильви. — Идеальный товар для рынка воспоминаний. Впрочем, вполне возможно, что оно будет называться «Лонгборн Конференц-центр», не так ли? Однако это будет уже другой продукт.

Том не поддержал этой темы. Заговорил он совсем о другом:

— Когда я сказал тебе, что купил этот особняк для Кэнди, у тебя, наверное, создалось неправильное впечатление о моих намерениях. — Том не собирался обсуждать с Сильви этот вопрос. Просто это как-то само собой вырвалось, потому что он был искренен с ней.

— Ты сразу же решил превратить его в конференц-центр?

— Нет! — Том энергично замотал головой. — Вовсе нет. Я купил его для нее как свадебный подарок. Но, когда вошел сюда, то понял, что нашел дом своей мечты. Я увидел, что это настоящее семейное гнездо. Старые потертые куртки в прихожей, резиновые сапоги стоят так, как будто кто-то только что вернулся с прогулки по лесу и сбросил их тут. Каждый половик хранит в себе историю чьей-то жизни и выглядит так, как будто здесь только что спала собака.

— Другими словами, все выглядит потрепанным и изношенным, — попыталась отшутиться Сильви.

— Обжитым и домашним. Уютным, — поправил ее Том.

— Ну, пожалуй, — согласилась Сильви.

— Кэнди наверняка захотела бы все изменить. Она пригласила бы сюда какого-нибудь модного дизайнера из Лондона и стерла бы Лонгборн-Корт с лица земли.

— Не исключено. Но какое все это теперь имеет значение?

Том промолчал. Сильви снова расслабилась в кресле, наслаждаясь печеньем.

— Это просто блаженство, — сказала она, после того как очередной кусочек растаял у нее во рту. — В моем детстве миссис Кеннеди, всегда пекла это печенье по воскресеньям. — Сильви взглянула на Тома. — Разве идет дождь?

— Дождь? — Том не сразу понял, о чем она говорит.

— У тебя волосы мокрые.

— Ах, это… Пустяки. Наливал воду в чайник и случайно обрызгался.

— Вода попала только на волосы? — Бровь Сильви взлетела вверх. — Тебе повезло. Подвинься поближе к огню, а то простудишься, — предложила Сильви.

Тому не понадобилось еще одного приглашения. Он уютно устроился на ковре возле камина, прижавшись спиной к одному из кресел, и с удовольствием отправил себе в рот еще одно печенье.

— Расскажи мне о том, чем ты в детстве занималась зимой по воскресеньям.

— Я бы с удовольствием послушала тебя, — возразила она.

— Мне не хочется вспоминать о своем детстве, — грустно произнес Том. — Давай выкладывай все, от черного хлеба с маслом до трех пирожных на выбор.

— У нас никогда не было трех пирожных на выбор! — возмутилась Сильви. — Моя мама считала, что только испорченные дети могут съесть сразу три разных пирожных.

— Могу поспорить, что вы поджаривали гренки. Или это были оладьи? — с озорной улыбкой в глазах спросил Том.

— Сдоба. Мы всегда ели сдобу, — призналась Сильви. — А теперь расскажи мне свою историю.

— Она тебя разочарует, — сказал Том, но что-то во взгляде Сильви обнадежило его. Она готова была разделить с ним любое переживание, любую боль. Том понимал: если он поделится с ней своей болью, то привяжется к ней навсегда. А ведь она, и это очевидный факт, принадлежит уже другому мужчине. — Вы поджаривали сдобные булочки на огне камина при помощи специальных длинных вилок? — спросил он.

Сильви внимательно посмотрела на него и рассмеялась. А что, собственно, ей еще оставалось делать?

— Ах да, Том Макфарлейн, я помню тебя. — Сильви продолжала поддразнивать Тома. — Ты тот самый чумазый пострел, что стоял, прижавшись лицом к нашему оконному стеклу.

Сильви заразительно расхохоталась.

— Я не хочу тебя огорчать, но я рос дикарем, собирая мусор в доках в то время, когда ты ходила в школу. Но если бы я стоял у окна, ты пригласила бы меня внутрь, не правда ли? — Том тоже рассмеялся. — Пяти или шестилетняя девочка с красивой светлой головкой. Маленький ангел. Ты дала бы мне хлеба и меда, подарила своих игрушечных солдатиков и даже не пожалела бы большой кусок вишневого торта.

Тому вдруг стало так тоскливо, что он не мог больше притворяться веселым. Ему нужна была минута-другая, чтобы восстановить самообладание. Тогда он взял полено и, помешав им догорающие дрова, бросил его в огонь. Потом взял еще одно полено и тоже бросил в огонь.

— Ты не позволила бы своему отцу прогнать меня, даже если бы он угрожал мне своим пистолетом.

Придумывая эту историю о семье, которая собралась за столом выпить чаю, Том хотел всего лишь немного подразнить Сильви, но улыбка вдруг исчезла с ее лица. Глаза стали грустными.

— Не бойся, Том, — угрюмо произнесла она. — Моего отца никогда не было дома по воскресеньям. Мы с мамой всегда пили чай вдвоем.

Маленькая девочка должна иметь возможность положиться на своего отца, смотреть на него восхищенными глазами. Значит, у Сильви не было такой возможности. Том почувствовал боль в ее голосе. Вот почему она так не хотела, чтобы отец вел ее под венец! А прежде Том думал, что это была только шутка.

— У него была другая женщина? — тихо спросил он.

— Мама, должно быть, знала. Она все поняла вскоре после свадьбы. Но она хотела защитить меня. Она хотела защитить его. — Сильви посмотрела на огонь, куда-то в самую середину. — Она любила его.

Через секунду Том все понял.

— Твой отец был геем?

— Он и сейчас гей, — ответила Сильви. — Я узнала об этом только после смерти дедушки, его отца. Именно тогда он перестал притворяться примерным мужем и отцом и уехал со своим любовником на один из греческих островов, несмотря на то что маме уже диагностировали рак груди. Отца больше не интересовало, что скажут другие. У него в жизни был только один авторитет. Его собственный отец.

— Если твоя мама любила его, Сильви, я думаю, она была рада тому, что он наконец-то обрел себя самого.

— Она тоже так говорила. Но ей не хватало его. Это было жестоко с его стороны — покинуть ее в такой момент.

— Ты не думаешь, что для нее это тоже стало облегчением? Когда ты болен, вся твоя энергия должна быть направлена только на выздоровление.

Сильви лишь покачала головой в ответ.

— Ты видела его с тех пор?

Молчание было ответом на этот вопрос.

— А он хотел с тобой увидеться?

Сильви пожала плечами.

— Он посылал нам через семейного адвоката открытки на дни рождения и на Рождество. Я возвращала их нераспечатанными.

— Нет…

Это слово само соскользнуло с его языка. Сильви посмотрела на Тома. Ее красивый лоб немного нахмурился. Она ждала, что он скажет что-то еще, но он справился с нахлынувшими нежданно воспоминаниями. Ведь это вовсе не его история.

— Твой отец даже не знает, что скоро станет дедушкой? — спросил Том. — Ты надеешься на то, что он узнает об этом, прочитав объявление в «Таймс»? Как там они пишут: «У Сильви Дачем Смит и… — Том не в состоянии был произнести имя Джереми Хилайера, — скоро родится сын».

Том вспомнил, как сам впервые узнал о свадьбе и беременности Сильви из журнала. Он помнил, какой шок тогда испытал, какую боль…

— Дочь, — тихо поправила его Сильви.

— Дочь, — повторил Том.

Маленькая девочка со светлыми кудряшками и голубыми глазками, от одной только улыбки которой папино сердце способно разорваться на куски.

— Представляю, что он почувствует, когда узнает об этом, — сказал Том.

Сам Том уже знал, что никогда не сможет стать частью той жизни, к которой так стремился.

— Почему ты об этом беспокоишься? — раздраженно спросила Сильви. Она совсем не ожидала услышать такое от Тома.

— Сильви, он твой отец. Его сердце будет разбито, — сказал Том, потому что не мог не сказать, и Сильви это почувствовала.

Но так сложно сразу изменить свое мнение, особенно когда речь идет о ране, полученной в детстве.

— Как ты смеешь! — с возмущением воскликнула она, подавшись вперед.

— Сильви, прости меня… — Том протянул руки, чтобы остановить ее, успокоить, но понял, что извиняться уже поздно. Все произошло так неожиданно. Он хотел только, чтобы она вспомнила о своем счастливом детстве, и вовсе не собирался ворошить былое, а тем более теребить старые раны. Да он и не задумывался даже о том, что они у нее могут быть.

— Прости? — Сильви оттолкнула от себя Тома и встала с кресла. — Ты наступил мне на старую мозоль, — гневно сказала она и быстро направилась к выходу из библиотеки, оставив Тома размышлять, что же такого ужасного он совершил. Что ж, видно, глупые фантазии о счастливом детстве всего лишь его собственная иллюзия.

— Сильви, пожалуйста… — Она была уже в дверях, когда он догнал ее и заслонил собой выход.

Она не хотела смотреть на него, не хотела говорить с ним. Просто ждала, когда он даст ей пройти. Но он не мог сделать этого, пока не скажет ей тех слов, что сидели у него как ком в горле.

Том уже извинялся перед ней сегодня утром, но тогда он понимал, что был не прав. Сейчас же нет. Если бы только она осталась, объяснила ему, почему…

— Прости меня, Сильви. Это не мое дело…

Она посмотрела в потолок, всем своим видом давая понять, что не хочет продолжать разговор. Но глаза ее были подозрительно яркими, и Тому захотелось обнять ее, утешить, защитить от того поступка, который, по его мнению, мог бы стать самой большой ошибкой в ее жизни.

Ей не стоит выходить замуж за Джереми Хилайера. Он предал ее однажды, он сделает это и еще раз. Она не должна выходить за него замуж только потому, что носит его ребенка.

Неужели она так отчаянно хочет дать своему ребенку то, чего сама, по ее мнению, была лишена в детстве? Если так, то она ошибается. Возможно, ее отец не идеален. Ее детство, быть может, не было картинкой из детской книжки, как он ранее предполагал. Но у нее есть отец, а Том знает, что это такое — получать письма с пометкой «Вернуть отправителю».

— Ты потеряла маму, Сильви. Ты не сможешь вернуть ее назад. Но у тебя есть отец. Не позволяй гневу и гордости разлучать вас.

— Что! — Она смотрела на него. Глаза сверкали гневом.

Этот гнев был осязаемым, как удар в челюсть. Том отступил. На секунду ему показалось: сейчас она скажет что-то еще. Но она только покачала головой.

— Я не то сказал? — спросил он.

— Не надо. Просто не трогай меня. — У нее в глазах блестели слезы. Том надеялся, что сможет вернуть ее к камину, утешит, даст возможность выплакаться, но она только отступила назад и сказала: — Как можно быть таким лицемером!

Сильви не стала дожидаться ответа, открыла дверь, вышла из библиотеки и побежала вверх по лестнице, оставив его в раздумьях о том, что же такого он сказал. Что могло ее так разозлить?

Лицемер? С чего она взяла? Он хотел только помирить ее с отцом. Рождение ребенка — хорошее время для новых дел, хорошее время для того, чтобы забыть о старых ссорах. Возможно, она не хотела слышать то, что он сказал ей, но это никак не означает, что он лицемер.

Сильви вбежала в спальню. Слезы жгли ей глаза, застилая и без того тусклый свет комнаты.

Как мог человек с таким огнем в глазах, чей один только поцелуй способен был пробрать ее до костей, высушить до самого основания, — как мог он быть таким холодным?

Как посмел он осуждать то обстоятельство, что она вычеркнула из своей жизни отца, когда сам он отказывается признавать своего ребенка? Ни одним словом, ни одним жестом он не дал ей понять, что заинтересован в его появлении на свет! Возможно, она не заслужила его благосклонности, но чем провинилось невинное дитя?

Она полностью осознавала тот факт, что решение о появлении на свет этого ребенка принадлежит только ей. Она могла бы принять противозачаточное средство на следующее утро, после того как они занимались сексом. Она не стала с ним советоваться, а взяла на себя всю ответственность за этот поступок. Она сама дала ему возможность устраниться, забыть о том, что между ними что-то было.

Ей не в чем его устыдить, не в чем упрекнуть. И только сейчас она поняла, как ей хочется, чтобы все было совсем иначе.

Но глупо было надеяться на это! Если бы она обратилась к юристам, потребовала бы от него материальной поддержки, тогда он обязан был бы принимать участие в жизни своей дочери, по крайней мере материально. Тогда бы он не стал делать вид, что ничего не знает.

Миллиардер, который самостоятельно проверяет каждый пункт договора, знает цену деньгам.

— Черт бы его побрал, — зло выговорила Сильви, смахнув с глаз слезы. Затем нежно обняла живот и прошептала: — Извини, солнышко, я немного разволновалась.

Семейные неурядицы. Но мать Сильви не испугалась, когда фортуна отвернулась от нее. Она выдержала все испытания с достоинством, с мужеством, с чувством юмора.

Потеря мужа, рак. Мама потеряла все, но сохранила в душе любовь и понимание. Мама всегда жила с любовью. Особенно по отношению к несчастному человеку, в которого влюбилась и за которого вышла замуж. Этот человек так сильно любил своего отца, что предпочел ложь правде. Он не смог противостоять своему лицемерному окружению. Но он тоже любил маму. Том прав. И почему только он прав, когда дело касается других, и так не прав, когда дело касается его самого?

— Что мне делать, мама? — прошептала Сильви. — Что бы ты сделала на моем месте?

Работа всегда была для него решением всех проблем, поэтому Том принялся за то, чем занимался всегда, когда все остальное уже не имело смысла. Он вернулся в библиотеку, но не к уютному камину, а к огромному старинному письменному столу, который был завален папками с документами. Пэм привезла их сюда из Лондона, чтобы он мог поработать с текущими делами. Он занялся тем, что получалось у него лучше всего, — добыванием денег. Это был центр его мира, движущая сила, которая всегда держала его на плаву. Но для чего ему теперь все это? В чем смысл этой работы?

Сильви не стала слишком долго нежиться в ванне, иначе она рисковала там просто уснуть. Она полежала в приятной теплой воде ровно столько, сколько было нужно, для того чтобы лавандовое масло сделало свою работу, расслабило и успокоило ее. Затем она поднялась и смазала маслом живот и бедра, чтобы избежать неприятных растяжек, которые появляются во время беременности, накинула махровый халат и распахнула дверь ванной комнаты, чтобы отправиться спать.

Но расслабляющий эффект лавандового масла немедленно испарился, как только она увидела Тома Макфарлейна, сидящего у нее на постели.

— Только не говори мне, что призраки нашего дома пришли за твоей кровью, — ледяным тоном произнесла Сильви.

— Нет. Ничего такого я не заметил, — невинно хлопая ресницами, сказал Том. — Вообще-то я постучал.

— Неужели я сказала, что можно войти? — жестким тоном спросила Сильви. — Я могла быть не одета!

— В апреле? В английском загородном доме? — Тому очень натурально удалось изобразить удивление.

— Что ты хочешь, Том?

— Ничего. Просто мне в голову пришла одна идея. — Том похлопал по кровати, приглашая ее сесть рядом.

— Это не могло подождать до утра? — запротестовала Сильви, но все-таки села на кровать. — Ну, что еще за идея?

Том протянул ей номер журнала «Звездная жизнь», который валялся вместе с другой почтой у него на столе в библиотеке.

— Ты имеешь в виду рекламное объявление музея паровых механизмов? — Сильви немного расслабилась в надежде на то, что они быстро исчерпают тему и она сможет лечь. — Он находится в Нижнем Лонгборне. Здесь недалеко, через парк. Большой местный аттракцион. И что с того?

— Устраивайся поудобнее, — сказал Том, подкладывая ей под спину подушки.

Сильви не была уверена в том, что ей было бы спокойно с ним на одной кровати, поэтому она колебалась. Но ей было ясно, что Том не скажет ни слова, прежде чем она не устроится удобно, поэтому, запахнув потуже махровый халат, она с чопорным выражением лица откинулась на подушки.

— Ладно, — сказала она. — Музей паровых механизмов — в доме Хилайеров. Дедушка Джереми был помешан на них и собирал их повсюду, как только они становились негодными. Он сам восстанавливал их, потом выставлял на обозрение. Мне больше всего нравились карусели. — Сильви всплеснула руками, как если бы ей в голову пришла отличная идея. Качели. Карусели… Ярмарка. Она рассмеялась. — О, мой Бог! Это же замечательно! Ты просто гений!

— Я знаю, — отозвался Том, — но, может быть, тебе стоит сначала поговорить с Джереми.

— Джереми? Нет. В этом нет никакой необходимости. Джереми, в отличие от деда, никогда не интересовался паровыми механизмами. Кстати, это прекрасно согласуется с идеей поддержки местного бизнеса.

— Что ж, тогда все в порядке, — сказал Том. Сильви пристально смотрела на него.

— Что именно?

Том помотал головой.

— Ничего. Если ты говоришь, что все прекрасно…

— В музее есть все, что нам нужно. Масса аттракционов. «Проверь свою силу», «Миска для поросенка». Поросята керамические, но такие милые! И все они местного производства. Там даже есть повозки с сеном и кучерами, чтобы катать посетителей.

Сильви была в восторге от этой идеи, но Том посмотрел на нее с лукавым прищуром и произнес философским тоном:

— Я полагаю, остается только один вопрос: сможет ли это превзойти появление на свадьбе слона?

— Однозначно превзойдет! — Сильви подтянула колени к подбородку и обхватила ноги руками. — Фотограф также сможет использовать одно из тех полотен, где люди просовывают голову в отверстие.

— Это должны быть жених и невеста, — предложил Том.

— Можно сфотографировать всех гостей. — Сильви не могла остановиться. Она наслаждалась собственными идеями. — Мы украсим шатер лентами и. цветными фонарями. Поставим длинные столы для угощения. — Сильви снова посмотрела на Тома. — Отбивные и картофельное пюре?

Том широко улыбнулся.

— Рыба и жареная картошка. Хот-доги.

— Сахарная вата! Маленькие индивидуальные тортики. — Сначала Сильви намеревалась придумать для свадебного стола что-нибудь очень вкусное, но теперь все ее фантазии были связаны исключительно с весельем. Это должно быть настоящее развлечение. Развлечение с большой буквы. — В первую очередь я должна поговорить с кондитером. Я хочу, чтобы все кондитерские изделия были украшены ярмарочными мотивами.

Сильви захлопала в ладоши, будто маленькая девочка в преддверии сказочного праздника.

— Итак, идея тебе понравилась? — спросил Том.

— Понравилась?! — Она повернулась к нему и, забыв о гневе, обвила руки вокруг его шеи. Восторгу не было конца. — Ты гений! Жаль, что тебе не нужна работа, а то бы я тебя с удовольствием взяла к себе. — Сильви посмотрела на Тома и, прежде чем он успел ответить, сказала: — Ах, прости, прости… Гений-миллиардер. Зачем тебе работать на меня? А жаль, жаль…

— Надеюсь, мы успеем сделать все в срок? — спросил Том.

— Несомненно, — заверила его Сильви. Однако Тома это, судя по всему, не очень убедило, и Сильви добавила: — Честно. Даже не сомневайся.

Так оно и было. Музей паровых механизмов был основан лордом Хилайером. Сильви нужно было только попросить, и он будет в ее распоряжении тогда, когда ей это необходимо.

— Сейчас я уже точно знаю, чего хочу, поэтому все, что мне нужно, — это добраться до места. Хотя я могла бы обсудить с Джози некоторые детали. Например, по шатру. Это будет серьезная работа.

— Можешь на меня рассчитывать, — сказал Том.

Они сидели у нее на постели. Ее руки по-прежнему были у него на плечах. Они разговаривали, как старые знакомые. Но он мог бы сказать ей о том, что было у него на душе, о своих чувствах, о том, что только она имеет над ним полную власть. И это вовсе не связано с сексом. Это называется словом, которое ему не довелось еще понять, потому что он был лишен этого. Но всем своим существом Том чувствовал, что это было оно. Настоящее чувство. Отдавать, даже не надеясь получить обратно. Мама Сильви поняла бы его. Она испытала то, что он чувствовал сейчас.

— Ты хочешь мне помочь? — спросила она, слегка поведя бровью.

Том пожал плечами.

— Конечно. Чем скорее ты выйдешь замуж, тем скорее уедешь отсюда.

— Так вот в чем дело? — Сильви отодвинулась от Тома. Его ответ потряс ее. Она ожидала совсем другого.

Но чего?

— Я хочу вернуть себе свой дом, и для того, чтобы сделать это, я готов передать в твое распоряжение все мои ресурсы, — сказал Том как можно осторожнее. — У меня есть только одно условие. — Том увидел, как щеки Сильви вспыхнули огнем. — Я хочу, чтобы ты написала своему отцу.

— Нет… — прошептала Сильви.

— Да! Попроси его разделить эту радость с тобой. Разреши ему войти в жизнь твоей маленькой девочки.

— Почему? — гневно произнесла Сильви. — Почему ты так беспокоишься об этом?

Том видел, что Сильви с трудом сдерживает свои эмоции.

— Потому что… Потому что я знаю, что это такое — получать нераспечатанные письма. — Том замолчал, грустно опустил голову. Ему было трудно говорить о том, что столько лет он старательно прятал от других людей. — Потому что однажды, когда мне было четыре года, к нам домой пришли какие-то люди и увели маму. Это был единственный раз, когда я видел, как она плачет. Я схватился за нее, а она сказала: «Со мной все будет в порядке. Я должна уйти. Эти люди будут ухаживать за тобой, пока я не вернусь». И ушла, оставив меня на социальных работников. — Том помолчал, а потом беспомощно добавил: — Ну, вот… Ты так хотела услышать рассказ о моем детстве.

— Где был твой отец, Том?

— Папа?.. Она убила его. Он избивал ее. Она долго терпела, а потом вдруг схватила первую попавшуюся вещь и ударила его. Эта вещь оказалась кухонным ножом. — Том сделал паузу, потом добавил поспешно, так как очень хотел, чтобы Сильви поняла его: — Они увели ее, меня взяли под опеку. Я не понимал, что происходит. Я писал ей, умолял ее прийти и забрать меня. И так продолжалось долго. Неделя за неделей… И неделю за неделей я получал свои письма нераспечатанными.

Сильви ничего не сказала. Она только обняла его за плечи, чтобы утешить. Ей удалось вытянуть из него эту историю. Она заставила его рассказать о прошлом и понять: в том, что его мать умерла, нет его вины.

— Она решила, что для меня будет лучше, если я забуду ее, перееду, обрету новую семью. Я уверен в этом.

— Но ты не обрел новой семьи.

— Она была моей матерью, Сильви. Возможно, не самой лучшей мамой на земле, но для меня она была одной-единственной.

Сильви представила себе маленького мальчика, который писал письма своей маме и просил ее вернуться, а эти письма возвращались к нему нераспечатанными. Сердце ее едва не разрывалось от боли. Теперь она поняла, почему Том так сочувствовал ее отцу.

— Что с ней случилось, Том? — тихо спросила Сильви.

— Она не смогла вынести этого испытания. К тому времени, когда разбирательство по ее делу наконец-то завершилось, она была уже неподсудна и обитала где-то в потемках своей души. Ее следовало поместить в больницу, а не в тюрьму. Может быть, там ей и помогли бы. Но она лишила себя жизни.

Сильви протянула руку и почти прикоснулась к щеке Тома, затем сказала тихо:

— Ты уверен, что призраки нашего дома не навещали тебя?

Том понятия не имел о том, как Сильви отреагирует на тот факт, что он сын отца, который избивал его мать, и матери, которая убила его отца. Но подумать, что может общаться с ее предками, он не мог даже в самом смелом сне.

— Почему ты спрашиваешь? — Том удивленно посмотрел на Сильви.

— Потому что я спрашивала свою маму, что бы она сделала на моем месте. Теперь я знаю ее ответ. Возможно, настало время поставить себя на место кого-нибудь другого.

Наконец-то ее рука дотронулась до щеки Тома. И ей показалось, что мама где-то рядом. И также, как в тот самый вечер, слезы полились у нее из глаз. Но на этот раз никто не торопил их, и она не оттолкнула его, позволила обнять и притянуть к себе ближе.

— Не плачь, Сильви, — повторял Том, хотя его тоже душили слезы. Они текли по щекам и капали ей на волосы. — Пожалуйста, не плачь.

Сильви первой пришла в себя, успокоилась и вытерла слезы со щек Тома.

— Все будет хорошо, — сказала она, держа в ладонях его лицо, целуя его в щеки. — Я обещаю тебе, все будет хорошо.

— Ты напишешь ему?

— Это может подождать до утра?

— А что бы сказала твоя мама?

Сильви шмыгнула носом, рассмеялась и быстро встала с кровати.

— Ладно, ладно. Я напишу, но мне нужно сходить за своим портфелем. Я оставила его внизу.

Сильви направилась к двери. У самого выхода она остановилась и обернулась.

— Том! — (Он ждал.) — Не повторяй ошибку своей матери.

Сильви положила руку на живот. Этим жестом она хотела защитить жизнь, которая в ней зарождалась. Защита своего потомства — самый мощный инстинкт на земле. Мать Тома сделала это. Она защитила его от его собственного отца, затем от себя самой.

— Ты больше чем твои гены, — продолжала Сильви, потому что Том не отвечал. — Ты выковал свой собственный характер. Ты сильный человек, настоящий мужчина. Любая девочка хотела бы, чтобы ты стал ее отцом.

В голосе Сильви чувствовалось отчаяние. Она хотела спросить, почему ее девочка будет лишена этого счастья?

Но не стала спрашивать. Не смогла. Если бы все было в его власти, он остановил бы землю и повернул бы время вспять, чтобы дать им обоим шанс сделать все правильно. Но разве это в его силах?

Глава десятая

Постепенно Сильви начинала понимать, почему Тому было так трудно доверять другим людям.

Она понимала, почему он так зол на Кэнди, почему ее дезертирство заставляет его так страдать. Возможно, он и не любил ее, но дело здесь не в этом. Просто она не смогла понять его, недооценила его прошлое.

И все же Сильви чувствовала, что он достаточно доверяет ей, заботится о ней, не хочет, чтобы она причиняла боль своим близким. Том любил ее, и это был огромный шаг вперед.

Сильви понимала, что Том не сможет сразу избавиться от тех травм, которые получил в прошлом. Никто не может. Но любое, даже самое долгое путешествие начинается с первого шага. Сегодня они сделали его вместе. И не важно, что им пришлось потратить на это всю ночь.

Когда Сильви вернулась в спальню, Том сидел на кровати и разговаривал с кем-то по телефону. Он обсуждал, где можно сделать ярмарочные будки. Сильви села за маленькое старинное бюро, чтобы написать письмо, возможно, самое трудное в ее жизни после того, которое она написала Тому. Она специально сделала так, чтобы Том увидел плотную кремовую бумагу. Именно на этой бумаге она написала ему письмо. Открутив колпачок ручки, Сильви провела рукой по волосам, останавливаясь ненадолго в тех местах, куда упали его слезы. Затем начала писать.

— Вот видишь, совсем нетрудно, — сказал Том, глядя, как Сильви складывает вчетверо лист бумаги, на котором она только что написала письмо.

— Не трудно, — согласилась Сильви. — Порой нам что-то кажется сложным, потому что мы просто боимся или очень не хотим делать это.

Том подошел к столу.

— Я пригласила папу и его партнера приехать на праздник в воскресенье. Это оказалось очень-просто.

— Ты думаешь, письмо придет вовремя? — заволновался Том.

— Я отнесу его на почту сегодня же и отправлю срочным, — успокоила его Сильви.

— У тебя и так много дел, — сказал Том. — Оставь это мне.

— Спасибо. — Сильви улыбнулась и отдала ему конверт, а сама подумала о том, помнит ли он, что уже открывал такой же.

Однако Том вел себя как ни в чем не бывало.

— Я договорился с плотником, — деловым тоном сообщил он Сильви. — Он завтра же займется столбами для шатра.

— Оперативно. — Сильви посмотрела на часы. Не было и девяти. Еще рано было звонить даже тем людям, которые заверяли ее, что она может звонить им в любое время.

— А как там с музеем паровых механизмов? — поинтересовался Том. — Ты хотела заняться этим сама.

— Я уже звоню им, — сказала Сильви и взяла мобильный телефон.

— Тогда я оставляю тебя ненадолго, — Том направился к двери.

Он не стал ждать, когда Сильви ответит, просто взял со стола письмо и вышел. Это было немного резковато, но, в конце концов, накануне у него был эмоционально насыщенный вечер. Может быть, свежий воздух пойдет ему на пользу.

Сильви не стала долго об этом думать. Она позвонила Лоре, которая знала всех, и поручила ей организовать фотосессию в музее паровых механизмов. Музей открывается только по воскресеньям в два часа дня. Церковь была заказана на двенадцать тридцать. Следовательно, праздник можно будет закончить уже ранним вечером.

Том закрыл дверь в спальню Сильви и на секунду остановился, чтобы перевести дыхание. Он слышал, как она звонила Джереми и с энтузиазмом рассказывала об идее с ярмаркой паровых механизмов, просила его позвонить доверительным собственникам и попросить их одолжить несколько игрушек его дедушки для свадьбы.

Том взглянул на письмо, которое держал в руках. По крайней мере он сумел спасти одного человека от сердечного приступа.

Его собственное сердце может подождать. Он дал ей обещание и сдержит его. Уйдет тогда, когда все будет так, как она хочет. Он не собирается наблюдать за тем, как Джереми Хилайер придет требовать свою невесту.

— Оно просто великолепно, Джина. Простое, в форме трапеции, платье было сшито из роскошного кремового шелка. Оно было украшено фиолетовой, пурпурной и зеленой аппликацией, которая доходила до колена. Вместо фаты Джина создала невероятно красивый, свободного покроя жакет длиной до бедер, на котором рисунок аппликации повторялся по краю широкого, завернутого вверх обшлага. Вышивка и маленькие бусинки переливались на свету. Такие же бусинки были и в маленькой диадеме, выполненной в русском стиле. Она очень подходила к платью.

— Мне жаль, что эта свадьба не настоящая, — сказала Джина. — Мне бы очень хотелось, чтобы этот твой мистер Горячий-и-Сексуальный примерил пурпурный жилет.

— Мне бы тоже этого хотелось, — отозвалась Сильви, впервые за все это время сбросив маску и показав свои истинные чувства. — Я имею в виду, что хорошо бы все это было по-настоящему.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, Сильви. Это написано у тебя на лице. — Джина сделала паузу. — Он ведь отец твоего ребенка, не так ли?

Сильви попыталась отрицать это, но у нее не получилось. В конце концов она беспомощно всплеснула руками, и этим жестом было сказано все.

— Я так и знала. Мужчины так глупы, — подытожила Джина.

— Мы все иногда не очень умны, — возразила ей Сильви, сбрасывая с плеч шелковый жакет.

Эта неделя была прямо-таки русскими горками. У нее постоянно кружилась голова. Возможно, от нервного истощения.

Том стал для нее настоящей каменной стеной, на которую можно было надежно опереться. Он организовал плотников, те делали столы для гостей и столбы для шатра, сам распаковывал каждый набор разноцветных фонарей, проследив за тем, чтобы их развесили внутри шатра так, чтобы все было похоже на веселую ярмарку. Еще он разыскал где-то старые ярмарочные машины и приспособил их под сиденья. Вечерами он всегда был рядом с ней, готовый в любую минуту прийти на помощь и предложить новые идеи.

У Тома был на редкость проницательный ум. Он видел все насквозь, все понимал. И только один вопрос оставался неясным. Но так больше не могло продолжаться.

Том работал за кухонным столом, когда вошла Сильви с большой коробкой в руках.

— Это бабушкино платье?

Том встал со стула и взял у нее из рук коробку.

— Да. Я возьму его с собой. Просто так, на всякий случай, — сказала Сильви.

— На какой случай?

— На тот, если у Джины что-нибудь случится с машиной или сгорит ее мастерская. — Сильви села. — Поверь мне, я давно в этом бизнесе и знаю…

— Кстати, Сильви, я немного беспокоюсь по поводу тяговых механизмов, — озабоченно произнес Том. — Я знаю, ты сказала Лоре, что все они в рабочем состоянии, но…

— Ты не должен беспокоиться о них, — перебила его Сильви. — У нас еще уйма времени. Целое утро. Я только отнесу это наверх и вернусь. Мне нужно поговорить с тобою, Том.

— Оставь это, пожалуйста, на минуту, — попросил Том, положив коробку с платьем на кухонный стол. — Я хочу, чтобы ты пошла и посмотрела шатер.

— Я думала, там все закончено.

Том загадочно улыбнулся.

— У меня есть сюрприз для тебя.

Сильви протянула Тому руку. На секунду они оба замерли. Затем, будто очнувшись от забытья, вышли на улицу и сквозь предрассветные сумерки вместе направились к шатру.

— Подожди, — сказал Том, когда они подошли к входу. — Я хочу, чтобы ты получила полное впечатление. — Он крепко сжал ее руку и включил генератор.

Внутреннее пространство шатра осветилось огнями, которые шли по каждому сгибу, по бокам, по крыше, каскадами спускаясь сверху вниз.

В центре шатра светильники были меньше. Они создавали зеркальный эффект, отражая свет тех фонарей, что были развешаны по периметру. Столбы, на которых держался шатер, в верхней части были украшены огромными бантами из разноцветных лент. Такие же ленты обвивали их до самой земли. По углам располагались ярко раскрашенные ларьки с едой. Рядом стояли ярмарочные скамьи.

Последние штрихи были добавлены вчера днем. Прибыла машина, делающая сахарную вату. Огромные связки разноцветных воздушных шаров были привязаны к столбам и, натянув веревки, стремились вверх.

Когда Сильви огляделась, она увидела то, что Том называл сюрпризом.

Ярмарочный орган. Том подошел к нему, опустил рубильник, и, как по волшебству, музыка заполнила собой все пространство.

— Том! Это великолепно! Восхитительный завершающий штрих.

Сильви говорила, а кожа ее от восторга покрывалась пупырышками.

— Позвольте пригласить вас на танец, мисс Смит, — неожиданно сказал Том и, прежде чем она успела запротестовать, уже закружил ее в вальсе. И это тоже было волшебство. Но слишком короткое. Музыка замолкла. Еще минуту Том не отпускал Сильви. — Ну вот и все, — произнес он наконец и, прежде чем она смогла что-то сказать, отвернулся. — Иди в дом, Сильви. Мне нужно немного времени, чтобы все здесь отключить. Не сомневайся в том, что все это абсолютно безопасно. Я выключу свет в последнюю очередь, чтобы ты смогла спокойно дойти до дома. — Том на секунду замолчал, а потом добавил: — Береги себя.

— Хорошо, — спокойно ответила ничего не подозревающая Сильви.

Еще какое-то время они стояли не двигаясь, потом, решив, что чем скорее она уйдет, тем скорее он присоединится к ней в доме и они откровенно поговорят об их будущем, Сильви повернулась и ушла.

Она вошла в холл, украшенный розовыми лентами. Дверь в бальную залу была распахнута настежь. Помосты, столы, позолоченные стулья… Все в беспорядке, хаотично расставлено в ожидании завтрашнего шоу.

Наряд для матери невесты, наряд для девичника, одежда для свадебного путешествия, одежда для мужчин, включая килты, одежда для подружек невесты и их пажей. И, наконец, платье невесты.

Флорист работал целый день, доделывая по указаниям Сильви самые мелкие детали.

В гостиной были составлены тесной грудой все ярмарочные будки, и она стала похожа на пещеру Аладдина. Все сияло и блестело, радуя глаз новизной и яркостью.

Лора была права. Затея стоила того. Даже прогноз погоды благоприятствовал. Обещали теплый солнечный день.

Но почему же ей так холодно?

Сильви быстро открыла дверь в библиотеку, желая поскорее оказаться возле камина. Она увидела мужчину, который сидел в кресле Тома. Мужчина встал. Сильви замерла от неожиданности. Это был ее отец.

Он немного постарел. Волосы поредели, талия округлилась, но глубокий ровный загар делал его неотразимо привлекательным. Впрочем, таким он был всегда.

Сильви растерялась и минуту не знала, что ей делать. Затем шагнула навстречу отцу. Он тоже сделал шаг навстречу.

— Ты скоро станешь дедушкой, папа, — сказала она.

— Я читал об этом в журналах, — ответил отец. — Ты снова вернулась к этому… — он осекся, — Джереми Хилайеру.

— Ребенок не от него. — Сильви положила свою ладонь на руку отца. — Это ребенок Тома, — сказала она тихо, помолчала немного, затем добавила: — Он знал, что ты здесь, не так ли? Вот почему он послал меня вперед.

— Он сказал, что нам нужно побыть наедине. — Отец замолчал ненадолго. — Я уже перестал надеяться, — наконец вымолвил он. — Когда я прочитал о ребенке, ты все еще не хотела со мной общаться. Я решил, что мы уже никогда не увидимся.

— Я сожалею, — тихо произнесла Сильви. — Я очень сожалею об этом. — Казалось, она на грани нервного срыва. Глаза наполнились слезами.

— Тише, тише, моя маленькая девочка. — Отец нежно погладил ее по плечу. — Ты не должна извиняться и сожалеть. — Он обнял ее.

Они оба немного поплакали, вспомнили маму, а чуть позже обнаружили и то, что им есть над чем вместе посмеяться.

— Ты приехал вместе с Майклом? — спросила Сильви.

— Мы остановились в Мелчестере, — ответил он. — Майкл приедет завтра. Спасибо, что вспомнила о нем.

— Теперь я не могу не любить его, — сказала Сильви. — Теперь он часть нашей общей жизни.

— А Том? — спросил отец.

— Я… — Сильви была в замешательстве. Она не знала, что ей ответить. — Я не знаю. На какое-то мгновение мне показалось, что все идет как нужно, но потом я поняла, что это не так. — И Сильви снова задрожала, слезы градом полились по ее щекам.

— Пойди к нему и поговори с ним, Сильви, — мягко произнес отец. — Мы с тобой еще успеем наговориться.

Сильви проводила отца. Она видела, как его автомобиль исчез за поворотом, потом пошла искать Тома.

Миссис Кеннеди была на кухне. Она готовила сэндвичи.

— Том попросил меня проследить за тем, чтобы ты не была голодна, — миссис Кеннеди расцвела доброй домашней улыбкой.

— Я ела суп, — попыталась отказаться Сильви.

— Когда это было… — Миссис Кеннеди протянула Сильви тарелку с сэндвичами. — Ты принимала посетителя? — поинтересовалась она.

— Это был мой отец. — Сильви взяла из рук миссис Кеннеди тарелку и поставила ее на стол. — Завтра он приедет на праздник. Он очень надеется встретиться с тобой.

— Буду очень рада, — вновь мягко улыбнувшись, ответила миссис Кеннеди. — Я счастлива узнать, что вы помирились.

— Я тоже счастлива, — сказала Сильви и сразу же спросила: — Где Том?

— О, этого я не могу тебе сказать. — Миссис Кеннеди вытерла руки о полотенце. — Он позвонил нам в коттедж по дороге в Лондон и попросил меня проследить за тем, чтобы ты вовремя поела. Он просил передать также, что оставил что-то для тебя наверху.

— Том уехал? Когда? — Сильви не могла поверить тому, что слышала.

— Недавно. Он выключил огни в шатре и уехал, — ответила миссис Кеннеди.

Сильви посмотрела на часы. С тех пор прошло целых два часа. Она думала, что Том просто хотел дать им с отцом время побыть наедине. Сильви вспомнила, как Том произнес: «Ну, вот и все». Он оставил что-то для нее наверху. Видимо, не хотел, чтобы она обнаружила это до того, как он уедет.

Сильви взбежала вверх по лестнице, распахнула дверь в спальню и увидела на кровати плюшевого мишку-клоуна. Он сидел, прислонившись к подушкам, как раз на том месте, где два дня назад лежал Том. Возле подушек Сильви заметила конверт. Она открыла его, осторожно достала сложенный вчетверо лист бумаги и медленно развернула.

Моя дорогая Сильви!

Завтра самый главный день в твоей жизни. Теперь твой отец с тобой. Он будет поддерживать тебя, и я с уверенностью передаю тебя в его надежные руки.

Я ненадолго уезжаю — на сей раз это вовсе не побег. Мне нужно подумать о том, как изменить свою жизнь. Я должен найти что-то большее, чем я уже имею. Что-то настоящее. Сообщаю тебе о своем решении не переделывать ваш дом в конференц-центр. Это настоящее семейное гнездо, и я надеюсь, оно таковым и останется. Что бы ни случилось, тебе не стоит беспокоиться о мистере и миссис Кеннеди. Я сделал так, что они никогда и ни при каких обстоятельствах не потеряют свой коттедж.

Я также попросил миссис Кеннеди проследить за тем, чтобы все вещи из мансарды были переданы в музей Мелчестера. Все, что представляет собой хоть какую-то ценность, должно быть передано благотворительному фонду «Клуб розовых лент». Мишка-клоун, однако, останется твоим. А также все, что принадлежит твоей семье и что ты сможешь передать своей дочурке.

В завершение письма спешу заверить тебя в том, что ты можешь полностью положиться на мое благоразумие. То, что произошло между нами, навсегда останется для меня особым и очень личным воспоминанием.

Надеюсь, что завтра солнце будет ярко светить тебе и Джереми, а сам я желаю вам долгой и счастливой совместной жизни.

Твой Том.

Сильви прочитала письмо. Возможно, она устала; возможно, была взволнованна, но ни одно слово в этом письме не имело смысла.

Она видела его всего пару часов назад. И что, черт возьми, он имел в виду, когда желал ей долгой и счастливой жизни с Джереми?

Сильви снова прочитала письмо, потом быстро спустилась вниз и вернулась в кухню.

— Миссис Кеннеди, что это значит? Что Том имел в виду, когда говорил, что вы никогда не оставите свой коттедж?

Миссис Кеннеди улыбнулась.

— Благослови его Господь! Он подарил его нам. Он сказал, что леди Анника поступила бы так же, если бы была жива. По крайней мере наш коттедж всегда будет находиться на территории поместья, даже в том случае, если оно будет продано.

Сильви села на стул возле кухонного стола. Том запланировал все это. Но почему он ничего не сказал ей? Сильви еще раз прочитала последние строки письма:

…Надеюсь, что завтра солнце будет ярко светить тебе и Джереми, а сам я желаю вам долгой и счастливой совместной жизни.

Джереми?

Он все время говорит о Джереми. Он упомянул даже о том, что видел их вместе на фотографии в «Звездной жизни». Боже мой, да весь мир видел их вместе в этом проклятом журнале! Даже отец сказал…

О боже! Нет! Неужели он подумал, что эта свадьба всерьез? Как такое могло прийти ему в голову? Как мог он подумать, что она выходит замуж за Джереми, когда носит его ребенка?

…ты можешь рассчитывать на мое благоразумие…

Неужели он думал, что именно об этом она хочет с ним поговорить?

— О нет, Том Макфарлейн, ты не должен был так поступать.

Сильви быстро набрала номер мобильного телефона Тома, но он был отключен. Незнакомый голос в трубке предложил оставить сообщение.

— Том! — взмолилась Сильви. — Ты не посмеешь скрыться от меня на этот раз! Ты должен поговорить со мной! Позвони мне, слышишь? Позвони мне сейчас же!

Но что, если он не слышит ее? Что, если он отправился прямо в аэропорт?

Сильви похолодела. А могло быть так, что он только сейчас возвращается домой? Что он не получил еще ее письма?

Нет, это просто невозможно! Она же спросила его об этом. Она никогда не забудет, как он кивнул, как долго молчал, а потом сказал: «Я сожалею…»

Боже, какая чепуха! Она должна поговорить с ним. Сильви набрала номер справочного бюро, чтобы узнать телефон лондонских апартаментов Тома, но, разумеется, его не нашлось в списках. Звонить к нему в офис в субботу вечером не было смысла. Но она все-таки позвонила.

Никто не поднял трубку.

Что же ей оставалось? Ехать в Лондон и поговорить с ним с глазу на глаз. Схватив с тарелки один из сэндвичей, Сильви бросилась к машине.

Том медленно входил в свои лондонские апартаменты. Все выглядело безукоризненно чистым, каждая вещь на своем месте. Но в этих комнатах было пусто и безжизненно. Все кругом казалось каким-то безличным.

Том швырнул ключи на стол, растер руками бледное холодное лицо в надежде хоть как-то вернуть себе жизнь, которая покидала его.

Он сел за письменный стол и подвинул к себе одну из стопок почты, которую его домработница сортировала для него.

Несмотря на то что Тома очень долго не было дома, почты было немного. Большинство деловой и финансовой корреспонденции приходило к нему в офис.

Том не спеша перебирал конверты, но через какое-то время потерял интерес к этому занятию и швырнул всю пачку обратно на стол. Легко соскользнув с полированной поверхности стола, конверты рассыпались по идеально чистому дубовому паркету.

Взгляд Тома случайно упал на знакомый кремовый конверт квадратной формы. Том встал из-за стола, чтобы поднять его. Наверное, это было совпадением, но точно такой же конверт он отнес несколько дней назад на почту для Сильви. Том узнал ее почерк. О чем она могла писать ему? На конверте не было ни марки, ни почтовой отметки.

Она спрашивала его, получил ли он ее письмо, и он решил, что речь идет о том письме, в котором она возвращала ему деньги. Однако сейчас Том понял, что Сильви говорила ему о другом письме. Тома охватил ужас. Он молниеносно вскрыл конверт, достал оттуда сложенный вдвое лист и прочитал то, что там было написано.

— Нет! — Это было похоже на крик раненого зверя.

Не дочитав даже до конца, Том схватил мобильный телефон и немедленно набрал номер дома в Лонгборн-Корте. Звонки, казалось, длились целую вечность, но трубку никто не поднимал. Наконец-то заговорил автоответчик.

— Никакой свадьбы завтра не будет, Сильви, — заорал в трубку Том. — Ты слышишь меня, Сильви? Будь проклята эта свадьба!

Том набрал номер мобильного телефона Сильви, но отвечала только голосовая почта. Том повторил свое сообщение и добавил:

— Я возвращаюсь…

Затем в отчаянии позвонил в коттедж мистера и миссис Кеннеди.

Автомобиль Сильви отказывался заводиться. Ее любимая маленькая машинка, которая ни разу в жизни ее не подводила, судя по всему, именно сейчас решила умереть.

— Не волнуйся, Сильви, — сказала миссис Кеннеди. — Сядь. Я сделаю тебе чаю. Мистер Кеннеди на матче по дартсу, но, как только придет, починит твою машину.

— Я не могу ждать. Я вызову такси, — взволнованно сказала Сильви.

— Я сама сделаю это, — остановила ее миссис Кеннеди. — Тебе нужно успокоиться.

Ждать придется не меньше получаса, и пока миссис Кеннеди заваривала чай, Сильви решила еще раз позвонить Тому, но ее телефон, весь день работавший безотказно, присоединился к автомобилю и испустил дух.

— Глупая, бесполезная вещица! — Сильви бросила его в сумку. Она была слишком зла, чтобы плакать.

Прошел почти час, когда Сильви наконец услышала шум подъезжающего к дому такси. Она не стала дожидаться, когда таксист постучит в дверь, подхватила свою сумку, чмокнула миссис Кеннеди в щеку и помчалась по узкой тропинке к воротам.

Добежав до ворот, она остановилась как вкопанная.

Прислонившись к роскошному «астону», сложив руки на груди, стоял не кто-нибудь, а сам Том Макфарлейн. И, судя по всему, он был отнюдь не счастлив.

Сильви открыла рот, собираясь сказать что-то, но, увидев, что было у Тома в руках, снова закрыла его.

Том был явно удовлетворен этим. Он выпрямился, открыл дверцу машины и сказал:

— Залезай.

Голос у него тоже был не самым счастливым. Всего час назад Сильви сгорала от нетерпения, желая увидеть его, поговорить с ним. Теперь же эта мысль уже не казалась ей такой удачной. Напротив, она показалась ей даже опасной.

— Ты все неправильно понял, Том, — слабым голоском пролепетала Сильви. Ее ноги словно вросли в землю.

— Ты, Сильви, все поняла еще более неправильно, — ответил ей Том.

— Я даже не думала, что такое может случиться, — начиная всхлипывать, пробормотала Сильви.

Он был зол? Она тоже не плясала от восторга. Сильви пошла по дорожке, но вместо того, чтобы сесть к нему в машину, направилась дальше, к лесу. Ей, кажется, нужно было прогуляться.

— Сильви! — Это было скорее требование, чем просьба. Но вдруг с его голосом что-то случилось. — Сильви, не делай этого, — срывающимся голосом крикнул ей вслед Том. — Я умоляю тебя. Пожалуйста…

Она остановилась, и когда он заговорил снова, то был уже у нее за спиной.

— Пожалуйста, не выходи замуж за Джереми Хилайера.

Значит, это была правда. Он действительно думал, что она выходит замуж за Джереми.

— Но ты помогал мне всю неделю. Сегодня днем ты пожелал мне счастья. Что изменилось?

— Все. Думал, что ребенок — его. Я приехал домой два месяца назад. Приехал, чтобы увидеть тебя. Хотел поговорить с тобой, хотя у меня было мало шансов. Я был в аэропорту, когда увидел, как ты улыбаешься с обложки «Звездной жизни» и прочитал о том, что ты вернулась к другу своего детства.

— Но я написала тебе, Том. Написала тебе о ребенке. Спросила тебя, получил ли ты мое письмо.

— Я думал, что ты имела в виду то письмо о деньгах. О твоем гонораре. Моя секретарша передала мне по электронной почте, что ты вернула мне те двадцать процентов. Она спрашивала меня, что с этим делать. И я понял, о чем ты подумала. О, я совсем не это имел в виду. Я сразу намеревался заплатить тебе полностью! Чек, который я выписал, лежал у меня в кармане. Там была полностью указана сумма твоего гонорара.

— Ох, — только и сумела вымолвить Сильви.

— Я сказал своей секретарше, чтобы она отдала эти деньги на благотворительность, если тебя это сможет как-то утешить. — Том замолчал, но через некоторое время снова заговорил: — Я прочитал твое письмо только сегодня вечером, Сильви. Я ничего не знал о нашей маленькой девочке…

Сильви оторопело захлопала ресницами.

— Это невозможно. Я сама положила его в твой почтовый ящик. Две недели спустя… — она жестом показала на округлившийся живот.

— Все было бы просто идеально, если бы я был дома, но я был за границей почти полгода. Сильви, я задержался только для того, чтобы взять свой паспорт, сел на первый попавшийся самолет и улетел как можно дальше от тебя.

— Ммм… Я думала, ты в Мустике. У тебя там был заказан отель.

— Как я мог уехать туда после того, что с нами… — Том, кажется, растерял слова. — Я причинил тебе боль, Сильви, заставил тебя плакать. Это произошло со мной всего дважды в жизни.

— В первый раз ты заставил плакать свою мать… — Сильви помолчала, потом тихо начала говорить: — Я плакала, потому что ты дал мне нечто незабываемое, Том. Я просто остолбенела от восторга. Столько всего сразу случилось! Сначала я потеряла все, испытала предательство… — Сильви посмотрела Тому в глаза, чтобы убедиться в том, что он верит ей. — Затем всю свою жизнь я устраивала идеальные свадьбы для других людей, в то время как сама не способна была даже поцеловаться с кем-нибудь…

— Сильви…

— Я вернулась к тебе, как только освободилась, но тебя уже не было.

— Я был в отчаянии, думал, что ты не могла дождаться, чтобы уйти от меня, что ты никогда мне даже в глаза больше не посмотришь. И кто смог бы тебя осудить?

Сильви прислонила палец к его губам.

— Ты мое солнце, Том, — сказала она. — Когда ты смотришь на меня, я таю. Когда прикасаешься ко мне, растворяюсь в твоем тепле.

— Но…

— Те слезы были от счастья, Том. А ребенок… — Она взяла Тома за руку и приложила ее к своему животу. — Наш ребенок тоже счастье.

— Она моя… — его лицо, бледное в свете восходящей луны, излучало благоговение, — моя маленькая девочка.

Сильви заплакала, но сквозь слезы сказала:

— Теперь у тебя есть семья, Том.

Какое-то время они стояли вместе, молча глядя в глаза друг другу.

— Этого недостаточно, — проговорил Том, осознав слова Сильви. — Мне нужна и ты. Я пытался забыть тебя, но ничего хорошего из этого не получилось. Я… — Том снова замолчал.

— Том! — Сильви обхватила ладонями его лицо. — Скажи мне то, что хочешь сказать.

— Я… я тебя люблю. — Снова возникла неловкая пауза, потом уже увереннее Том повторил: — Я люблю тебя, Сильви, но я совершенно запутался. Слишком поздно…

— Ты имеешь в виду завтрашнюю свадьбу? Это единственное, что стоит между нами сейчас?

— Сильви… — Он произнес ее имя так, будто оно вырвалось из самой глубины его души.

— Эта свадьба не настоящая, Том. Это просто фантазии Сильви Смит о том, какой могла бы быть ее свадьба.

Сильви наблюдала за тем, как Том переваривает услышанное.

— Но Джереми…

— …совсем не тот мужчина. Мы встретились снова на почве благотворительности. Мы были вежливы друг с другом, улыбались друг другу. Все остальное придумала «Звездная жизнь». Я полагаю, они хотели спровоцировать меня, хотели, чтобы я назвала им имя настоящего отца своего ребенка.

— Но ты заказывала торты, еду, цветы. Ты заказала свадебное платье у модного дизайнера.

— Это платье ничто по сравнению с тем, в котором выходила замуж моя прабабушка, — уверенно произнесла Сильви. — В последние дни меня посещали совсем другие фантазии. — Сильви внимательно посмотрела на Тома. — Неужели ты действительно поверил в то, что я продам свое платье?

— У меня создалось впечатление, что ради благотворительного фонда твоей матери ты способна на все.

— Есть вещи, которые нельзя продавать, Том.

Сильви заметила, как в окне коттеджа четы Кеннеди кто-то отдернул занавеску.

— Они знали, что ты вернешься, не правда ли, Том? Они знали, что ты едешь сюда?

— Если бы ты не отключила свой мобильный телефон, ты бы тоже знала об этом, — ответил Том.

— У меня просто села батарейка, — рассеянно произнесла Сильви. — Так что ты сказал?

— Никакой свадьбы не будет…

— Никакой?

Том нежно прикоснулся к щеке Сильви.

— Скоро, я надеюсь, очень скоро будет наша настоящая свадьба. А «Звездная жизнь» пусть устраивает свою свадьбу завтра. Реальная же жизнь останется только для нас двоих. И не на один день, а навсегда.

Неожиданно Том почувствовал, что он что-то упустил. Подумав немного, он встал на одно колено и под ярким пологом звездного неба сказал:

— Будь моей женой, Сильви. Обещаю всю жизнь не снимать пурпурного жилета в тон твоим туфлям.

И они весело рассмеялись.

Через месяц Сильви и Том поженились по-настоящему. Сильви приехала в церковь на расписном медном паровозике из музея паровых механизмов. Джина сделала для нее еще одно платье, к которому Сильви надела те самые пурпурные туфли.

Джози добавила немного зеленого блеска в свои малиновые волосы. Ее нарядили в сиреневое платье с аппликацией и крошечный жакет в тон платью. Вместо ботинок, которые она бессменно носила, ей пришлось надеть бледно-зеленые атласные туфли с вышивкой.

Крестницы Сильви были прелестны в воздушных платьицах цвета лаванды и фиолетовых туфельках. Паж, шедший за невестой со шлейфом ее роскошного платья в руках, был хмур. Но так уж было задумано. Даже пятилетний ребенок знал, что пурпурные бархатные бриджи были возмутительным нарушением правил!

Когда отец Сильви вел ее к алтарю, солнечные лучи отражались в бриллиантах ее диадемы и переливались всеми цветами радуги.

Праздновали с размахом. Еда, по рассказам гостей, была безупречной. Дети объелись сахарной ватой. Что ж, ничего идеального в мире нет.

А Джози, теперь равноправный партнер Сильви Смит, отвечающий за организацию свадебных торжеств, получила уйму заявок на проведение такой же свадьбы, как у Сильви.

Но, как Том уже сказал, эта свадьба была только для них двоих.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.