Хохочущие привидения

Глава I

Хохочущая девушка

Словарь гласит: «Хохот — смех с короткими задержками дыхания и голоса; смех в неестественной либо глупой манере или пытаясь сдержаться».

Вот что говорится в словаре о хохоте.

Сам по себе хохот не является чем-то необычным.

Большинство людей хоть когда-нибудь да хохотало. Психологи утверждают, что хохот как разновидность смеха полезен для здоровья.

Совсем другое дело, когда хохочут привидения.

Известно, что хохот призраков никому не приносил добра.

Как это часто бывает, когда назревают неприятные события, впервые о существовании хохочущих привидений стало известно из слухов. Однако чего-то достоверного не знал никто.

Однажды вечером заплаканный маленький мальчик прибежал домой и рассказал матери, что слышал хохот привидения в зарослях кустарника. Но поскольку чаще всего привидения видят именно маленькие дети, то над этим рассказом просто весело посмеялись. Никто не стал задумываться над этой историей. И, естественно, она не попала в газеты.

Следующим увидел привидение политик из Нью Джерси (казалось, хохочущие привидения появляются только в Нью-Джерси). Но его избиратели уже давным-давно перестали верить всему, что говорил политик, и потому отнеслись к этой истории с недоверием.

Прогуливаясь вечером в парке Джерси-Сити, он услышал хохот привидения и даже мельком его увидел.

Небольшая заметка об этом появилась в газетах, и многие люди с иронией замечали, что неплохо бы и Кеннет Робсон привидениям с воспитательной целью навещать политиков почаще.

Рассказывали еще две или три истории о хохочущих привидениях, и в результате произошла серьезная ошибка: многие люди сочли эти истории выдуманными. На дворе было двадцатое столетие, век реализма и в мыслях, и в делах. Места для привидений не оставалось.

И уж, конечно, даже речи не могло быть о хохочущих привидениях и о том, что их смех заразен.

А именно такое открытие сделала некая девушка.

Девушку звали Майами Дэвис. Она стояла, просунув голову в разбитое окно старого склада, расположенного на противоположной от Нью-Йорка стороне реки Гудзон.

Она услышала хохочущее привидение и попыталась увидеть его.

Девушка всматривалась в сумрак около трех минут, а затем вдруг разразилась хохотом.

Обычно хохот девушек достаточно приятен для слуха.

Девушки будут хохотать, если пощекотать им шейку и отпустить пару комплиментов относительно их внешности.

Хохот Майами Дэвис слушать было неприятно. Более чем неприятно. Ее хохот был ужасен.

Она издавала звуки с короткими задержками дыхания; она изо всех сил пыталась сдержать себя; ей не хотелось шуметь. Она смеялась буквально в соответствии с определением хохота из словаря.

Девушка зажала рот правой рукой, а нос — левой и попыталась остановить рвущиеся наружу дикие звуки.

Ей это не удалось. Затем она попробовала заткнуть рот воротником пальто. Увы, результат тот же.

В конце концов она побежала прочь от склада.

Склад выглядел так, что Бюро Общественной Безопасности следовало бы приказать снести его еще около десяти лет назад. Он был забит бульдозерами, самосвалами, экскаваторами и всевозможным строительным оборудованием.

С одной стороны склада протекала река Гудзон, с другой — располагалась обыкновенная набережная: разбитая, грязная, полная дурных запахов.

В поздних сумерках небо было похоже на мрачный купол, затянутый тучами. Собирался дождь. Лишь около часа назад уже прошел ливень, поэтому следы его были все еще заметны на тротуаре.

Девушка выскочила на середину улицы и побежала.

Бежала она так, будто что-то ужасное гналось за ней.

Пробежав квартал, Майами наткнулась на новехонький двухместный автомобильчик с откидным верхом и вскочила в него.

Девушка была напугана. Она всматривалась в зеркало заднего обзора и поворачивала его до тех пор, пока не увидела в нем себя — дерзкую, заводную девчонку небольшого роста с копной медных волос, большими голубыми глазами, манящими губами и очаровательным личиком.

Неожиданно она захохотала. Судорожно. Безудержно.

На ее лице появилось выражение ужаса.

Майами Дэвис завела машину и умчалась прочь.

Через пятнадцать минут несколько полицейских слушали девушку и снисходительно улыбались, поскольку ее рассказ звучал весьма нелепо.

— Как получилось, что вы оказались у склада? — скептически спросил полицейский.

— Я пошла туда за привидением, — сказала девушка.

— О, вы пошли за ним. Ну, ну!

— Я работала допоздна. Уходя из офиса — это на фабрике недалеко от этого склада — я увидела нечеткую фигуру. Она была похожа на привидение.

Девушка посмотрела на полицейских, истерически захохотала, потом дико завизжала: — Вы слышите? На привидение! Я пошла за ним. Оно хохотало! Вот почему я пошла за ним. Я уже слышала истории о хохочущих привидениях.

— Это было привидение мужчины или женщины? — осведомился полицейский.

Девушка снова злобно расхохоталась.

— Вы мне не верите! — проговорила она в промежутке между приступами хохота.

— Здесь ходили какие-то сплетни о блуждающих в округе хохочущих привидениях, — признал один из полицейских.

Затем вошел капитан полиции и выслушал рассказ Майами Дэвис. Он не поверил ни единому ее слову.

— Идите домой, ложитесь в постель и вызовите врача, — посоветовал он.

Девушка яростно затопала ногами, гневно захохотала в ответ и бросилась прочь.

Полицейский пошел следом и остановил ее, когда она была уже возле машины.

— Послушайте, — сказал полицейский, — почему бы вам не пойти к Доку Сэвиджу?

Девушке, очевидно, это имя ничего не говорило.

— Док — кто? — спросила она.

— Док Сэвидж.

Майами нахмурилась, пытаясь вспомнить, а потом сказала:

— Недавно в газетах была какая-то история о человеке по имени Док Сэвидж, который открыл что-то новое об атомах, молекулах или что-то в этом роде. Но почему я должна?.. Или вы имеете в виду, что он лечит сумасшедших? Но я не сумасшедшая!

Полицейский подождал, пока она перестанет хохотать.

— Вы неправильно меня поняли, — терпеливо пояснил офицер. — Этот парень — ученый, но это не основное его занятие. Большую часть своего времени он помогает разным людям, попавшим в беду. И чем необычнее их злоключения, тем больше они ему нравятся.

— Не понимаю, — вздохнула девушка.

— Это его хобби или что-то вроде того — помогать людям. Я знаю: это звучит ненормально, но именно Док Сэвидж лучше всех смог бы разобраться с хохочущими привидениями.

Обдумав предложение, девушка захохотала.

— Думаю, будет не очень трудно, — сказала она, — найти этого Дока Сэвиджа.

— Вы правы, — согласился полицейский, — нисколько не трудно.

Но они ошибались.

Проехав по мосту Джорджа Вашингтона в Нью-Йорк; девушка направила машину в деловой район города и припарковалась возле высотного здания.

Лифтер спросил ее: — Итак, вы хотите видеть Дока Сэвиджа?

Девушка кивнула, и ее провели к скоростному лифту.

Какой-то мужчина зашел вместе с ней в лифт.

Он был высокий, стройный, на нем была дорогая серая шляпа с жесткими полями, ворсистые серые спортивные полуботинки, серые элегантные перчатки и желтый непромокаемый плащ.

Майами Дэвис — сейчас она уже так много не хохотала — заметила только, как мужчина одет. Лица разглядеть ей не удалось.

Лифт поднимался вверх по шахте.

Внезапно человек в плаще завопил: — Лифтер! Девушка собирается вас ударить!

После чего сам оглушил парня сзади ударом дубинки.

Лифтер не видел того, кто его ударил. Но поскольку он слышал крик мужчины, то мог подумать, что его ударила девушка.

Мужчина в плаще злобно ухмыльнулся, показав прокуренные зубы.

— Он решит, что это ты ударила его, — сказал он девушке. — Тебе придется туго.

Нагнувшись, он достал из-под брючины закрепленный под коленом небольшой двуствольный крупнокалиберный пистолет и направил его на девушку.

— Тут тебе нечего делать, — угрюмо заявил он.

Глава II

Перемена мнений

Девушка удивленно уставилась на оружие.

Пистолет был не длиннее среднего пальца державшего его человека, а при взгляде в дула стволов, расположенных одно над другим, казалось, будто смотришь на жирное черное двоеточие. Ей даже почудилось, что она видит пули, похожие на гладкие цветные свинцовые шарики.

— Эта штука, — махнул пистолетом мужчина, — может сделать такую же дыру, как и любое другое оружие.

Девушка задрожала и забилась в угол лифта.

Мужчина предупредил:

— Когда мы спустимся в вестибюль, то скажем, что лифтер потерял сознание, поняла? Затем ты прогуляешься со мной. Только пикни, сестричка, и тебе крышка!

От страха у девушки перехватило дыхание.

Мужчина шагнул к щитку управления лифтом. После удара, падая, лифтер сдвинул рычаг управления на середину, поэтому кабина остановилась.

Мужчина перевел рычаг в положение «Вниз». Он выглядел очень уверенным в себе. Прислонившись к стенке кабины и от нечего делать беззаботно насвистывая, незнакомец пристально наблюдал за девушкой. Внезапно его уверенность как ветром сдуло.

— Что за черт? — воскликнул он.

Лифт двигался не вниз. Он двигался вверх. Вверх! Мужчина растерялся, вытаращив глаза на контрольный щиток. Рычаг находился в положении «Вниз». Но кабина, тем не менее, двигалась вверх.

Думая, что надписи на щитке управления переставлены местами, он дернул рычаг вверх, но кабина продолжала двигаться в прежнем направлении.

И тут мужчине пришло в голову, что он попал в какую-то хитроумную ловушку. Он зарычал, даже выстрелил из пистолета в щиток управления лифтом, но добился лишь того, что оглушил себя и девушку.

В поисках выхода его взгляд наткнулся на аварийный люк в потолке кабины. Он прыгал до тех пор, пока не открыл его. Ругаясь, пыхтя и ворча, ему удалось протиснуться сквозь люк в потолке медленно поднимающейся кабины.

Девушка не стала ему препятствовать.

На потолке кабины было трудно удержаться на ногах, и мужчина согнулся. Стараясь сохранить равновесие, он ухватился за движущийся трос и тут же отдернул руку.

Это был скоростной лифт, и хотя обычно такие лифты двигались с большой скоростью, этот поднимался очень медленно. Очевидно, в действие пришел какой-то аварийный механизм.

В небоскребе работало несколько лифтов, расположенных рядом друг с другом. Все лифты имели общую шахту, но каждый ходил по своей стальной колее.

Мужчина посмотрел вверх и заметил другую кабину, спускающуюся вниз. Молниеносно он принял решение рискнуть и прыгнул на крышу проходящего мимо лифта.

Лифт, в котором Майами Дэвис осталась наедине с бесчувственным лифтером, продолжал медленно подниматься вверх.

Девушка прислонилась к стенке кабины и замерла.

Когда лифт остановился, девушка закусила нижнюю губу и хохотнула.

На мгновенье воцарилась тишина.

Затем снаружи послышался голос. Удивительный голос. Он был спокойный, но в нем чувствовалась скрытая мощь.

— Дверь сейчас откроется, — сообщил необычный голос. — Лучшее, что вы можете сделать, это спокойно выйти.

Мгновение спустя дверь лифта действительно открылась, и Майами Дэвис увидела гиганта с бронзовой кожей. Девушка инстинктивно поняла, что именно его голос она слышала мгновение назад. Бронзовый гигант выглядел удивительно. Он был пропорционально сложен, поэтому его рост можно было оценить только вблизи.

На расстоянии он казался человеком обычного роста.

Черты его лица были правильными, кожа — необычного бронзового оттенка, а глаза — цвета расплавленного золота.

Этот человек стоял не более чем в шаге от двери лифта, где, как вдруг пришло в голову Майами Дэвис, его мог застрелить любой вооруженный человек, находящийся в лифте.

Этот человек стоял достаточно близко, чтобы заметить, что в лифте никого нет, кроме Майами Дэвис и бесчувственного лифтера.

— Вы ударили лифтера? — задал вопрос гигант.

Майами Дэвис покачала головой и расхохоталась.

— Нет, не я.

— Раньше здесь уже случались неприятности с лифтами, — сказал Бронзовый человек. — Мы установили механическое устройство, медленно передвигающее кабину лифта на этот этаж в том случае, если лифтер не держит рычаг управления в определенном положении. Кроме того, раздается сигнал тревоги. Итак, что же произошло?

Майами Дэвис услышала непрерывно звенящий где-то электрический звонок. Вероятно, это и был тот сигнал тревоги, который, как сказал Бронзовый человек, звучит, когда что-то случается в лифтах.

— Здесь был мужчина, — она указала на крышу кабины. — Но он выбрался наверх. Мне кажется, он перепрыгнул на кабину проходящего мимо лифта.

Внизу послышались два выстрела, затем последовала пауза, достаточно длительная, чтобы можно было перезарядить крупнокалиберный пистолет, после чего грянули еще два выстрела.

Потом кто-то вскрикнул. Крик, заглушенный большим расстоянием, прозвучал зловеще.

— Слышите! — задыхаясь выкрикнула девушка. — Он внизу! Это он стреляет!

Майами Дэвис вышла из лифта, все еще с трудом переводя дыхание, и наткнулась на какую-то незримую преграду, Девушка протянула руки и решила, что это пуленепробиваемое стекло.

Ощупав его, Майами поняла, что преграда напоминает панель перед дверью лифта. Не удивительно, что Бронзовый человек чувствовал себя в такой безопасности!

Бронзовый гигант вошел во второй лифт и поехал вниз. Служебный лифт спускался на первый этаж с такой скоростью, что Бронзовый человек вынужден был ухватиться за поручни.

В вестибюле суетились люди, а владелец табачного ларька для пущей безопасности залез под прилавок, На улице неистово свистел полицейский.

— Никто не ранен? — спросил Бронзовый человек.

— Только что произошло нечто странное, мистер Сэвидж. Какой-то человек спустился вниз на крыше одной из кабин. Мы хотели задержать его, но он убежал.

— Он застрелил кого-нибудь?

— Нет, мистер Сэвидж. У него был небольшой пистолет, а из такой штуки трудно стрелять прицельно.

Бронзовый человек вышел на улицу.

Полицейский доложил:

— Он уехал, мистер Сэвидж. Парень в машине подобрал его.

Когда Док Сэвидж вернулся на восемьдесят шестой этаж, Майами Дэвис уже прекратила всякие попытки преодолеть невидимую преграду перед дверью лифта.

Она обнаружила, что панель не полностью достает до потолка, и это позволило ей разговаривать с Бронзовым человеком. Но у нее не было никакого желания перелезать через верх панели.

Док Сэвидж подошел к панели управления, расположенной на стене в коридоре, открыл ее — и там обнаружился тайник с маленькими рычагами. Он передвинул один из рычагов, и электрический мотор опустил панель перед лифтом. Майами Дэвис внимательно посмотрела на Бронзового человека.

— Должно быть, все то, что я читала о вас в газетах, было обычной ерундой, — сказала она.

— Что вы имеете в виду?

— Я читала, что вы — замечательный парень, у которого припасена куча хитроумных научных приспособлений, — О…

— И мне говорили, что ваше хобби — помогать людям выпутываться из неприятностей. Это правда?

— Близко к истине, — признал Бронзовый человек.

— У меня неприятности. Вот почему я здесь, — мрачно произнесла Майами Дэвис. — Вы даже представить себе не можете, что это за неприятности!

Док Сэвидж провел ее в приемную, обстановка которой состояла из огромного сейфа, изысканно инкрустированного стола, темного ковра и удобных стульев.

Из окна открывался поразительный вид на небоскребы Манхеттена, а через приоткрытую дверь была видна большая комната, в которой все свободное пространство занимали книжные шкафы.

— Садитесь, пожалуйста.

Девушка устало опустилась на стул.

— Расскажите о ваших неприятностях, — попросил Док Сэвидж.

— Этот человек из лифта пытался остановить меня.

— Давайте начнем с самого начала.

— Ну… — Майами Дэвис на мгновение задумалась, собираясь с мыслями. Это началось сегодня днем, когда я увидела крадущееся к складу возле набережной привидение и решила пойти за ним.

— Привидение?

— Да. Думаю, это было привидение.

Девушка беспомощно улыбнулась.

— Вы были настолько любопытны, что пошли за привидением на склад, сказал Док Сэвидж. — Довольно смелый поступок. Но продолжайте дальше.

— Затем я начала хохотать, — пролепетала девушка и вздрогнула.

— Что вы стали делать?

— Хохотать.

— Понятно.

Майами Дэвис судорожно сжала кулаки.

— Это звучит довольно глупо, не так ли?

— По крайней мере — необычно, — заметил Бронзовый человек.

— Это было ужасно. Словно кто-то вселился в меня. Казалось, меня разрывало на мелкие кусочки. Это напугало меня. Поэтому я побежала прочь от склада.

— И что же случилось после того, как вы убежали?

Майами Дэвис не смотрела на Дока Сэвиджа.

— О вас мне рассказал полицейский. Ему показалось, что вы сможете мне помочь. Поэтому я и пришла сюда.

По непроницаемому лицу Дока Сэвиджа нельзя было догадаться, что он думает об этом.

— Надеюсь, — неожиданно сказал он, — что вы рассказали все.

— О, ну конечно же.

Глава III

Владелец склада

Без лишних слов Бронзовый человек подхватил молодую девушку под локоток и провел в огромную комнату, заставленную большим количеством лабораторного оборудования. Там он усадил ее в современное металлическое кресло и проделал следующее: во-первых, он заставил ее несколько раз вдохнуть и выдохнуть воздух через трубку, подсоединенную к какому-то сложному прибору, затем обследовал девушку, уделив особое внимание ее глазам. Когда он закончил, то выглядел слегка озадаченным.

— Признаков интоксикации нет, — констатировал он.

— Я рада этому! — сдержанно проговорила девушка.

— Судя по вашим глазам, вы не имеете склонности к наркотикам и кажетесь серьезной, хотя и возбуждены.

— Возможно, я сошла с ума, — сухо предположила Майами Дэвис.

— Мы можем осмотреть, — предложил Док Сэвидж, — склад, где вы следили за хохочущим привидением.

— Согласна, — серьезно сказала девушка. — Давайте так и сделаем.

— Одну минутку.

Док Сэвидж зашел в библиотеку, поднял телефонную трубку и несколько минут с кем-то разговаривал. Телефон был смонтирован в похожем на ящик устройстве, которое позволяло вести разговор так, чтобы в комнате Дока никто не мог подслушать; таким образом, девушка ничего не поняла из того, что говорил Бронзовый человек. Док положил трубку.

— Все в порядке, — сказал он. — Мы можем идти.

Когда Док Сэвидж, сидя за рулем одной из своих машин, выехал на улицу, с пасмурного неба полил дождь. Капли дождя были похожи на туман. Такой дождь может моросить бесконечно. Из-за дождя стало сумрачно, видимость уменьшилась, и большинство машин ехало с включенными фарами.

У Дока Сэвиджа был длинный, тяжелый двухместный автомобиль дорогостоящей марки, но окрашенный в неброский цвет, чтобы не привлекать внимания. Снаружи не было заметно, что это бронированный автомобиль с пуленепробиваемыми стеклами.

Док отдал предпочтение этой машине, а не машине девушки, которую он поставил в гараж, расположенный под небоскребом.

— Похоже, это он, — наконец сказал Бронзовый человек и притормозил перед старым кирпичным складом с жестяной крышей.

— Вы все еще думаете, что я обманщица? — поинтересовалась Майами Дэвис.

— Я все еще думаю, что не совсем обычно для женщины преследовать привидение.

Девушка захохотала, несмотря на все попытки сдержаться.

Док спросил:

— Как оно выглядело, это привидение?

— Это была просто прозрачная фигура.

— Издавало ли оно шум при ходьбе?

— Я не слышала никакого шума.

— Если бы вы только рассказали всю правду.

Девушка негодующе вскинула подбородок.

— Я рассказала вам абсолютно все, что произошло!

Не отвечая, Бронзовый человек подкатил машину к боковой двери склада и достал из багажника машины небольшой прибор.

Это устройство состояло из трех основных частей.

Первую часть он прикрепил с помощью присосок к дверям склада, от нее шли изолированные провода к электрическому усилителю, а усилитель был соединен проводами с наушниками, которые надел Бронзовый человек. Он включил прибор и стал слушать.

Устройство представляло собой звуковой усилитель высокой мощности, улавливающий едва слышные звуки и усиливающий их в несколько сотен тысяч раз.

Где-то на складе пробежала и пискнула крыса, а в наушниках усилителя это звучало, как будто слон промчался галопом по деревянному мосту и протрубил.

Девушка подошла поближе и тоже прислушалась.

Ждать им пришлось недолго, так как вскоре послышался хохот.

Хохот доносился изнутри склада. Одновременно смеялось трое или четверо. Кроме хохота, на складе не раздавалось ни единого звука.

— Ну, — сказала девушка, — что я вам говорила?

— Вы думаете, там ваше хохочущее привидение?

— Судя по звуку, их там несколько.

Док Сэвидж снял подслушивающее устройство и отнес его в багажник. Затем он вернулся к складу, неся небольшой металлический контейнер цилиндрической формы, содержащий сжатый анестезирующий газ. Контейнер был снабжен форсункой и клапаном. Он вставил форсунку в щель под дверью и открыл клапан.

С шипением газ вырвался из контейнера и проник на склад. Док полагал, что стук дождя по жестяной, крыше склада не позволит «привидениям», находящимся внутри, услышать шипение газа. Очевидно, по этой же причине они не услышали и шума подъезжающей машины.

Девушка уставилась на цилиндр.

— Что это такое?

— Газ. Снотворный. Практически без цвета и запаха. На складе есть люди, и газ усыпит их без всяких вредных для них последствий.

— Понятно.

Через некоторое время Бронзовый человек попытался открыть дверь. Она была не заперта и открылась от толчка. Внутри склад напоминал мрачную пещеру, наполненную машинами, похожими на странных пресмыкающихся.

Док Сэвидж подождал, пока газ выдохнется — он вступал в химическую реакцию с кислородом и обычно терял свои снотворные свойства примерно через минуту — а затем вошел на склад. Электрический фонарик отбрасывал луч, похожий на длинный белый палец.

На складе лежало четыре бесчувственных человека.

Один из них был очень длинным, его тело напоминало тюбик, наполненный шарами. Кадык походил на мяч для гольфа, а живот — на большую дыню.

Его нос, рот и уши тоже были большими. На лице застыло добродушное выражение.

Трое других оказались полицейскими в синих униформах.

Полицейские заснули в кабине парового бульдозера.

Длинный обрюзгший человек лежал возле гусеницы, разбросав руки.

Док Сэвидж вышел наружу и привел девушку, чтобы она посмотрела на этих людей.

— Вы узнаете кого-нибудь из них? — спросил он.

Взглянув на полицейских, Майами Дэвис покачала головой. Но, подойдя к обрюзгшему мужчине, она нахмурилась. Что-то в нем показалось ей знакомым.

— А вот насчет этого, — она указала на длинного, — я не могу сказать точно.

— Вы его знаете?

— На мгновение мне показалось, что я его уже где-то видела. Но, кажется, я ошиблась.

Док Сэвидж был человеком науки. С детства он подвергал себя специальным тренировкам, подготовившим его к той необычной работе, которой он сейчас занимался.

Его первым занятием и специальностью была хирургия; но благодаря своей настойчивости он смог усвоить поразительный объем знаний, относящихся к геологии, химии, электротехнике и другим наукам.

Анестезирующий газ представлял собой результат исследований Бронзового человека в области химии.

Док хранил состав вещества в секрете. Жертв газа можно было привести в чувство стимулятором, сделанным в форме больших темно-синих таблеток.

Через пятнадцать минут после того, как Док Сэвидж дал стимулирующие пилюли лежащим без сознания мужчинам, они зашевелились.

Полицейские очнулись первыми, открыв глаза, повели вокруг удивленным взглядом, затем одновременно сели.

Лица у них были как у людей после крепкого сна.

Док Сэвидж и девушка скрывались за бульдозером.

Док хотел послушать, о чем они будут говорить.

Полицейские некоторое время недоуменно смотрели друг на друга. В конце концов один из них засмеялся и спросил:

— Черт побери, что здесь произошло?

Троица почесала головы, потерла челюсти и захохотала.

— Кажется, — сказал один из них, — сначала мы стали ржать, а потом заснули.

— Это какое-то безумие!

Другой показал на обрюзгшего человека, продолжавшего тихо похрапывать.

— Бирмингем Лоун, похоже, спит, не так ли? — задал он риторический вопрос.

Первый полицейский подошел к длинному.

— Я надеюсь, с ним все в порядке, — сказал он. — Лоун отличный парень. Хотя и со странностями. К примеру, всегда свистит.

— Свистит?

— Конечно. Все время свистит.

— Ты уверен, что он не хохочущее привидение?

— Привидение? Что за чушь! Неужели ты веришь этой чепухе? Я знаю Бирмингема Лоуна много лет. Я приобрел небольшой домик через его фирму по продаже недвижимости. — Офицер подошел к длинному и потряс его. Просыпайтесь, Лоун! Просыпайтесь, черт побери!

Бирмингем Лоун открыл один глаз и снова закрыл его. Он облизал толстые губы, а затем открыл оба глаза и удивленно оглянулся. Затем сел, ощупал себя и вдруг начал хохотать.

По-видимому, стараясь прекратить хохот, он стал насвистывать популярную песенку.

— Мистер Лоун, вы хорошо себя чувствуете? — спросил полицейский.

— Не так, чтобы очень, — сказал Бирмингем Лоун, — наверное, из-за хохота. Я все еще не могу перестать хохотать.

Док Сэвидж вышел из-за парового бульдозера и спросил: — Джентльмены, вы тоже пришли сюда, преследуя хохочущее привидение?

Полицейские уставились на Бронзового человека, затем быстро отдали ему честь. Они узнали его и вспомнили, что он занимает высокие почетные должности в полиции штатов Нью-Йорк и Нью-Джерси.

Бирмингем Лоун тоже уставился на Дока Сэвиджа, и выражение удивления на его лице сменилось изумлением, а затем восхищением.

— Посмотрите! — воскликнул он. — Ведь вы Док Сэвидж?

Док кивнул, и Бирмингем Лоун пришел в такое же возбуждение, как любитель кино, встретивший звезду экрана. Он подпрыгнул, потер руки и засиял от радости.

— Великолепно! — закричал Лоун. — Я восхищен! Я много слышал и читал о вас. И конечно, я хотел встретиться с вами. Это, — сказал он серьезно, важное событие в моей жизни.

Док Сэвидж выглядел смущенным. Ему было не по себе, когда он становился объектом восхищения, и это было одной из причин, по которой он старался держаться подальше от публики.

Спокойным голосом Док стал рассказывать полицейским и Бирмингему Лоуну, что произошло.

— Судя по хохоту, который я подслушал, думаю, — объяснил Док, — что э-э-э — привидение, за которым следила девушка, все еще здесь.

— Все полностью совпадает! — воскликнул Лоун.

— Совпадает с чем? — спросил Док;

— Я являюсь владельцем этого склада, — сказал Лоун. — Здесь хранится мое строительное оборудование; Я услышал, что девушка заразилась хохотом, когда последовала на склад за привидением, поэтому взял с собой этих полицейских, чтобы все выяснить. Мы находились здесь всего несколько минут, как вдруг, ну, мы тоже стали хохотать.

Док Сэвидж спросил полицейских:

— Вы все здесь обыскали?

Полицейские ответили, что да и что они ничего не нашли. А еще они добавили, что не верят в привидения — ни в хохочущие, ни в рыдающие.

— Не возражаете, если я проведу осмотр? — осведомился Док.

Они не возражали.

Бронзовый человек походил по помещению, освещая фонарем то один, то другой предмет. Через некоторое время он пошел к своей машине и вернулся с принадлежностями для снятия отпечатков пальцев. Бирмингем Лоун повсюду следовал за Доком, наблюдая за каждым шагом Бронзового человека, и лицо его выражало крайнюю степень восхищения. Судя по выражению лица, Лоун ожидал увидеть, как у него на глазах совершится чудо.

Док был занят поисками отпечатков пальцев.

В конце концов Лоун разочаровался, так как ничего, сенсационного не произошло.

Бесцельно блуждая, он шарил глазами вокруг себя.

Проходя мимо девушки, Лоун вдруг резко наклонился и пробормотал:

— Я что-то нашел!

Майами Дэвис подошла ближе и посмотрела.

— Это я уронила! — воскликнула она.

— Но…

— Это мое! — девушка выхватила из рук Лоуна какой-то предмет.

Лоун озадаченно пожал плечами, вернулся назад и вновь принялся наблюдать за Доком Сэвиджем.

Девушка была бледна; лицо ее выражало отчаяние.

— Прошу прощения, — сказала она, — но я наврала вам.

Док посмотрел на нее.

— Что вы сделали? — переспросил он.

— Я наврала вам, — всхлипнула Майами. — Я никогда не была на этом складе. Я никогда не заражалась хохотом. Все это ложь. Сплошная ложь.

Глава IV

Война вокруг часов

Мужчины подошли к девушке и изумленно уставились на нее. Полицейские нахмурились. Бирмингем Лоун выглядел удивленным. Непроницаемое лицо Дока Сэвиджа осталось спокойным.

— Вы что, не понимаете? — задыхаясь воскликнула Майами. — Все, что я вам сказала, — ложь!

Один из полицейских укоризненно покачал головой.

— Зачем же вы тогда со своей глупой выдумкой пришли к Доку Сэвиджу? — спросил он.

Девушка засмеялась, хотя это, похоже, удалось ей с трудом.

— Могла я захотеть увидеть Дока Сэвиджа? — задала она вопрос. — Он знаменитость. Я читала о нем. Я просто… ну, я хотела увидеть его. Вот и все.

Полицейский начал было говорить: — Но послушайте…

Однако Майами резко повернулась, бросилась к двери склада и, выскочив под моросящий дождь, побежала без оглядки.

Убегая, девушка сжимала в правой руке предмет, который выхватила у Бирмингема Лоуна.

Полицейский собрался было броситься ей вдогонку.

— Не надо за ней бежать! — остановил его Док Сэвидж.

— Но…

— Не надо за ней бежать, — повторил Бронзовый человек.

Полицейские недоуменно уставились на Дока, но тот не счел нужным что-нибудь объяснять. Он повернулся к Бирмингему Лоуну и спросил:

— Вы что-то дали девушке?

— Вы заметили? — Лоун был удивлен.

— Да.

— Это была маленькая вещица, которую я нашел здесь на полу, — объяснил Лоун.

— Конкретнее можно?

— Дамские наручные часы.

— Дамские часы?

Лоун кивнул.

— Я нашел их вон там в углу.

— И это они так взволновали молодую девушку? — спросил Док.

— Похоже, что да, — признал Лоун. — Что вы думаете по этому поводу? — поинтересовался Док Сэвидж.

— Я? Почему я должен что-либо думать об этом?

Бронзовый человек снова не стал ничего объяснять, чем привел в замешательство Бирмингема Лоуна.

Полицейский сердито уперся сжатыми кулаками в бока.

— Эта девушка солгала! — сказал он. — Бесстыдно солгала, что не была здесь.

— Не спорю, — кивнул Док.

— Помните, кто-то пытался остановить ее, когда она шла к вам? Она совсем забыла об этом, когда отказалась от своих слов!

Док Сэвидж вышел из склада, подошел к машине, сел в нее и включил радио. Это было не обычное радио, а коротковолновая рация.

— Монах! — сказал он в микрофон.

Ему ответил тонкий, пискливый голос:

— Да, Док?

— Вы следите за девушкой, которая только что выбежала со склада?

— Ну, конечно, — пискнуло в ответ. — И Хэм, и я.

— Продолжайте наблюдение, — приказал Док Сэвидж. — Сообщайте мне, куда она идет.

— Что случилось, Док? — спросил пискливый голос.

— Еще не все ясно, Монах, — объяснил Док. — Но происходит что-то странное. Девушка так испугалась, когда на складе были найдены дамские наручные часы, что убежала.

На этом разговор по рации закончился.

Подполковник Эндрю Блоджет Мейфейер по прозвищу Монах и бригадный генерал Теодор Марли Брукс по прозвищу Хэм были настолько примечательными джентльменами, что часто на улицах за ними увязывались люди, чтобы поглазеть на них.

Этих двух человек объединяло только одно: оба они были коллегами Дока Сэвиджа, помощниками Бронзового человека. Во всем остальном они очень отличались.

Мейфейер в ширину был почти такой же, как и в высоту. Длинные руки его доставали до колен. Тело заросло огромным количеством рыжих волос; с виду он напоминал человекообразную обезьяну. Несмотря на свою внешность, Монах был одним из ведущих химиков мира. Но люди следовали за ним на улице вовсе не из-за восхищения его эрудицией; они шли за ним, потому что их забавлял его внешний вид.

Зато тощий Хэм Брукс был настоящий щеголь, и люди глазели на него, потому что он имел репутацию одного из наиболее модно одевающихся людей в мире.

Хэм, который переодевался по крайней мере три раза в день и всегда носил с собой тонкую черную трость с вкладной шпагой, считался одним из самых ловких юристов, которых когда-либо выпускал Гарвард.

Монах и Хэм ехали в большом лимузине, за рулем которого сидел Монах. Они следовали за такси, которое поймала Майами Дэвис.

Следя за девушкой, Монах и Хэм обменивались «шпильками». Они могли препираться по любому поводу.

Сейчас они пререкались по поводу женитьбы, так как недавно едва выскользнули из уз Гименея.

Монах откинулся на спинку сидения, сморщил свое некрасивое лицо в широкой ухмылке и произнес:

— Единственная причина, по которой я никогда не женюсь, — мое неверие в супружескую совместимость. Однако, если я встречу девушку, абсолютно не похожую на меня, то сейчас же женюсь на ней.

Хэм сказал:

— И ты думаешь, что так легко найти честную, красивую девушку да еще и с хорошим характером?

— Нет, я не… — начал говорить Монах, но тут до него дошла скрытая насмешка, и он свирепо посмотрел на Хэма.

— Ну, это — оскорбление! — пропищал он.

— Нет, волосатый олух, это просто констатация факта! — отрезал Хэм.

— Ты… ты — ничтожество! — разбушевался Монах. — Я мог бы съесть тебя живьем, ты, расфуфыренный коротышка, да боюсь — стошнит.

Хэм фыркнул.

— В таком случае, в этом клаксоне мозгов больше, чем в твоей голове!

Наблюдая за машиной девушки, помощники Дока продолжали ругаться громко и ожесточенно. Казалось, что противники сейчас выйдут из машины и попытаются убить друг друга, хотя в действительности они были лучшими друзьями и не раз рисковали жизнью, спасая друг друга.

На заднем сиденье машины неожиданно вспыхнула драка между уменьшенными копиями Монаха и Хэма, их любимыми зверушками. Животных звали Хабеас Корпус и Химия. Хабеас Корпус был удивительным поросенком. Длинноногий, лопоухий, с рыльцем, которое словно было создано для того, чтобы совать его во все дыры. Обезьянка Химия строением своего тела очень напоминала Монаха.

Поросенок Хабеас Корпус принадлежал Монаху.

Обезьянка Химия принадлежала Хэму, Машина ехала почти бесшумно. Слышно было, как шуршали по лобовому стеклу дворники. Изредка они проезжали по лужам, и вода веером брызгала из-под колес. Начинало смеркаться.

Прекратив пререкаться, Монах заметил:

— Девушка, кажется, знает, куда едет.

— Она направляется к заливу Шипшэд, — предположил Хэм.

— Как это ни противно, но надо признать, что ты прав, — проворчал Монах.

Через некоторое время такси свернуло к обочине и остановилось.

Чтобы не попасться на глаза, Монах резко притормозил у бровки. Они были в квартале от девушки.

Их машина остановилась возле ветхого здания под вывеской:

СВЕЖАЯ НАЖИВКА

Монах искоса взглянул на вывеску.

— Надеюсь, это не о нас, — пробормотал он.

Внезапно Хэм указал пальцем куда-то в сторону, — Эй! Кто это там?

Монах искоса взглянул туда, куда показывал Хэм, но ничего не разглядел в сгущающихся сумерках, кроме нескольких старых, мокнущих под дождем домов.

— Что ты увидел? — спросил он.

Хэм объяснил: — Мне показалось, я увидел человека, пристально смотревшего на нас. Он скрылся, как только заметил, что я обратил на него внимание.

— Пойдем и проверим, — предложил Монах.

Он обожал нестандартные ситуации.

Человек, которого заметил Хэм, вышел из уныло выглядевшего сооружения, сбитого из досок. И исчез он там же. В этом сарае не было окон; с одного конца он был полностью открыт. В нем когда-то строились небольшие лодки. Из оборудования тут остались только рельсы, идущие под уклоном к воде залива.

Таинственный мужчина был тем человеком, который напал на Майами Дэвис в штаб-квартире Дока.

Человек увидел Монаха и Хэма через щель в досках. На нем были желтый непромокаемый плащ, серая шляпа, серые перчатки, серый костюм и серые спортивные туфли.

Поняв, что Монах и Хэм направляются к сараю — животные были оставлены в машине — он негодующе проворчал что-то и выхватил из кармана шелковый носовой платок, держа его наготове, чтобы закрыть лицо в случае надобности.

Незнакомец бросился к открытому концу сарая и быстро осмотрел рельсы. Стало ясно, что он сможет сползти по заброшенному железнодорожному полотну и добраться до края воды. Так он и сделал.

Вдоль берега тянулась защитная стена из свай и балок, а за ней вереница верфей.

Человек сноровисто спустился к доку, где было пришвартовано несколько рыбачьих лодок. Он выполз из-под дока и забрался в лодку, карабкаясь по веревкам.

Эта рыбачья лодка немного отличалась от остальных.

Такую прогулочную лодку можно нанять за полтора доллара, на ней желающих вывозили в море на несколько миль и снабжали крючком и леской, чтобы можно было ловить рыбу прямо с борта.

По трапу человек спустился в освещенную каюту.

Узнав его, трое мужчин, сидящие там, успокоились, но заметив угрюмое выражение лица пришедшего, снова встревожились.

— Что-нибудь случилось, Батавия? — спросил один из них.

Батавия кивнул.

— Появилась девушка, похоже, она будет нас искать, — сказал он. Вероятно, сейчас она на лодке Харта.

— Тогда все в порядке.

— Это большая неприятность! — прорычал Батавия.

— Почему?

— Сразу за девушкой притащились два парня — Монах и Хэм, — сказал Батавия.

— Кто они такие? — почесав затылок, поинтересовался второй из сидящих в каюте.

Батавия возмутился.

— Это люди Дока Сэвиджа, вот кто они такие! — рявкнул он.

— Все равно нет повода для беспокойства, — пожал плечами третий. — Мне кажется, что и ты, и босс, и все остальные, слишком сильно волнуетесь из-за этого Дока Сэвиджа.

Батавия уперся руками в бока. Он выглядел крайне возмущенным.

— Вот такие слова проложили последний путь многим олухам, — процедил сквозь зубы он. — Этот Док Сэвидж поражает быстрее молнии.

Все умолкли.

Батавия продолжил: — Мы должны заполучить эту девчонку!

— А что делать с Монахом и Хэмом?

— Камень на шею и в залив! — приказал Батавия.

Пока негодяи вооружались пистолетами и доставали электрические фонарики, Батавия подтянул брючину на левой ноге и осмотрел кожу на голени. Он содрал ее, перепрыгивая с лифта на лифт в небоскребе, где располагалась штаб-квартира Дока Сэвиджа.

Монах и Хэм обшарили весь ветхий лодочный сарай, но ничего там не нашли.

После этого они на протяжении нескольких минут ругались друг с другом.

— А чтоб тебя с твоим больным воображением! — возмущенно пропищал Монах. — Говоришь, человека увидел, да?

— Ты, безмозглая обезьяна, — проворчал Хэм. — Я в самом деле видел подозрительного типа.

Они вернулись к машине и выглянули из-за угла здания с вывеской «ЖИВАЯ НАЖИВКА».

Такси девушки уезжало.

Майами Дэвис спустилась к обветшалому доку и остановилась возле маленькой шхуны. Она подняла весло и стукнула по палубе.

— Эй, на борту! — позвала она.

Двухмачтовая шхуна имела изящные обводы. Длина ее составляла около пятидесяти футов. Она была оснащена гарпунной пушкой. Это старое судно неплохо сохранилось. Для защиты от дождя свернутые паруса накрыли брезентовыми чехлами.

Девушка стукнула еще раз.

— Харт! — закричала она. — Вы на борту?

Майами Дэвис взобралась на шхуну. Было очевидно, что она и раньше имела дело с лодками, так как ступала осторожно, заботясь, чтобы ее высокие каблуки не поцарапали палубу. Девушка подошла к люку каюты, открыла его и спустилась вниз. Каюта шхуны была хорошо убрана, а ее обстановка говорила о том, что хозяин шхуны не часто живет на суше.

Девушка обыскала всю лодку. Она побывала в кают-компании, расположенной на корме, на камбузе, заглянула на вышку впередсмотрящего; затем вернулась в каюту и тяжело опустилась на транец.

На борту лодки никого не было.

Тем временем Монах и Хэм, следуя за девушкой, пришли к лодке. Увидев, как зажигается и гаснет свет в различных помещениях, они поняли, что девушка кого-то ищет.

С дока им было видно, как она взволновано опустилась на транец. Напарники, решив посовещаться, отошли к берегу.

— Что за дурацкая работа! — пожаловался Монах.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Хэм.

— Всю эту сплошную бессмыслицу. Хохочущие привидения. Разве это возможно?

— Идиот, мы еще не разобрались в этом как следует!

— Кому-то из нас надо бы отчитаться перед Доком, — сказал Монах. — Он ведь говорил, что хочет знать о каждом шаге девушки.

— Вперед, тупица! — скомандовал Хэм. — Будет распрекрасно, если ты не будешь мозолить мне глаза.

Монах удалился. Уходя, он усмехался; ему всегда были по душе таинственные приключения. Но сейчас он не знал, что же конкретно происходит, и это его тревожило.

Дойдя до машины, Монах включил рацию.

— Док! — произнес он в микрофон.

— Да, Монах? — почти тот час же отозвался Док.

Монах сообщил приблизительные координаты места, куда они попали, следя за девушкой.

— Послушайте, Док, — не выдержал он, — что все это значит?

— Сейчас мне еще трудно все объяснить, — ответил Бронзовый человек.

Такой ответ не удовлетворил Монаха. Он потер челюсть, почесал голову и пригладил растрепанные волосы.

— Какая наша задача теперь? — спросил он.

— Не сводите глаз с девушки. И подслушивайте.

— Подслушивать?

— Попытайтесь узнать, почему она так быстро сбежала, найдя наручные дамские часы. Если же вы ничего не добьетесь подслушиванием, то можете схватить девушку.

Монах ухмыльнулся.

— Наверняка, будет приятно схватить такую девушку! — хихикнул он. Она ведь просто красавица.

На этом их переговоры по рации закончились.

Глава V

Западня

Монах закрыл дверцы машины и вернулся к доку, где была пришвартована шхуна. Он уверенно поднялся на причал, скрылся в темноте за сваей, там, где оставил Хэма, и остановился.

— Хэм, — сказал он, — Док говорит, что…

Тень, которую химик принял за Хэма, выпрямилась.

Внезапно Монах почувствовал, что ему в живот ткнули чем-то твердым. Это был ствол пистолета, издавший скрежещущий звук, зацепив пряжку ремня.

— Заткнись! — прикрикнул незнакомый голос.

Монах всматривался во тьму, пытаясь разглядеть говорившего, и вдруг получил пощечину.

— Где Хэм? — выдохнул он.

Если принять во внимание то, что за последний час Монах по крайней мере дюжину раз намеревался разорвать Хэма на кусочки, его беспокойство вряд ли говорило о его последовательности.

— Умолкни! — прошипел человек с пистолетом.

На шхуне появились люди, которые до этого прятались за рубкой и яликом, и вскарабкались на док.

— Обыщи этого ублюдка! — приказал человек, схвативший Монаха.

— Конечно, Батавия, — сказал какой-то мужчина.

Во время обыска Монах едва сдерживался от негодования, но ничего не мог поделать.

— Сейчас, — приказал ему Батавия, — ты спустишься в лодку.

Монах повиновался.

— Хэм! — воскликнул он, войдя в каюту, Хэм неподвижно лежал на койке. Монах подскочил к нему, схватил щегольски одетого адвоката за запястье и, обнаружив пульс, успокоился, Хэм был жив! Более того, он постепенно приходил в сознание. Вот он пошевелился, открыл глаза, моргнул и уставился на Монаха. Вскоре, окончательно придя в себя, Хэм нахмурился.

— Что за дурацкая идея, — проворчал он, — подкрасться сзади и ударить меня по голове.

— Послушай, Хэм, — воскликнул Монах, — это не я ударил тебя.

Вошел Батавия, ткнул Монаха дулом пистолета и рявкнул: — Сядь и заткнись!

Монах присел на транец рядом с девушкой.

У Майами Дэвис были связаны руки и ноги. Она дрожала, но не издавала ни звука, поскольку ее губы были заклеены клейкой лентой.

Шелестя макинтошем, Батавия направился к трапу.

— Попробую связаться с шефом, — сказал он своим друзам. — Пусть даст указание, что с ними делать дальше.

Батавия вышел.

Монах задумчиво молвил:

— Что бы я хотел узнать сейчас, так это об их привидениях…

Подошел какой-то угрюмый тип и пригрозил Монаху своим пистолетом.

— Слушай, обезьяна, ты у меня на мушке! Закрой пасть!

Монах замолк.

Дождь, стекая с крыши каюты, заливал палубу; ветер хлопал фалами на мачте. Небольшие волны плескались о борт корабля.

Вскоре вернулся Батавия. Он хмурился.

— Мы прикончим их позже, — проворчал он. — Я не смог связаться с шефом.

Монах неодобрительно посмотрел на Майами Дэвис.

— Когда вы разговаривали с Доком, — заметил он, — вы пытались навешать ему лапши на уши.

Девушка кивнула. Клейкая лента не позволяла ей разговаривать.

— Вы наломали дров, — не унимался Монах. — А теперь мы в западне.

Батавия взял с полки свайку — металлический прут длиной около фута, диаметром в пол-дюйма с одного конца и заостряющийся к другому, который применялся для разделения волокон канатов.

Батавия помахал свайкой перед носом Монаха.

— Еще одно слово, и я проколю твой язык это штукой!

— Почему бы вам не отпустить нас? — с надеждой проговорил Монах.

— Приятель, — зловеще ухмыльнулся Батавия, — тебе не повезло. Ты вляпался в скверную историю.

— И насколько она скверная?

Батавия ткнул острым концом свайки в грудь Монаха.

— Ты словно таракан, — сказал он, — на пути парового катка.

Затем Батавия отдал несколько распоряжений.

— Первым делом мы должны избавиться от их машины, — промолвил он.

Один из его подручных пробормотал: — Не спохватился бы Док Сэвидж!

— Для Дока Сэвиджа мы кое-что приготовим! — пообещал Батавия.

Его смуглая кожа и черты морщинистого лица выдавали латиноамериканское происхождение. Кроме привязанности к серым цветам, у него была еще одна отличительная черта, касающаяся сигар. Сигары Батавия курил тонкие, почти в два раза тоньше и на пару дюймов длиннее, чем обычные.

Батавия вынул одну из сигар из целлофановой обертки, сунул в рот и попытался закурить, используя современную зажигалку, сконструированную специально для раскуривания сигар. Но зажигалка не сразу сработала.

— Черт бы побрал эту штуковину! — выругался Батавия.

В конце концов ему удалось раскурить сигару.

Затем из одного из карманов макинтоша он вынул катушку дюймовой клейкой ленты. Полосками этой ленты он заклеил рты Монаху и Хэму.

— Аденоиды! — дико вскрикнул Монах, перед тем как пластырь залепил ему губы.

С кляпом во рту и больными аденоидами можно умереть от удушья.

Монах сделал вид, будто не может дышать носом.

Он притворился, что задыхается, стал метаться, отчаянно свистеть носом, надувать щеки, словом, делал все, чтобы показать, что задыхается.

Батавия зашел Монаху за спину и стукнул его тяжелым концом свайки. Бедный химик растянулся на полу и тут же стал нормально дышать.

— Эта уродливая обезьяна, — выругался Батавия, — большой выдумщик. Ты что, думал всех перехитрить и избавиться от ленты?

Пленников вытолкали через люк, вывели на док и погнали по улице.

— Надо побыстрее избавиться от их машины, — напомнил Батавия.

Батавия пошел к лимузину, на котором приехали Монах и Хэм. Двое направились за ним. Он открыл дверь и, как только заглянул внутрь, был встречен воинственным хрюканьем и сердитым бормотанием. Батавия посветил фонариком на заднее сиденье.

Поросенок Хабеас и обезьянка Химия щурились от ослепляющего света фонарика.

— Настоящий зоопарк! — проворчал Батавия и сел в машину. Когда зверюшки попытались убежать, он захлопнул дверцу, заперев их в автомобиле.

Выехав на док, Батавия направил машину к краю пристани и выпрыгнул из нее, захлопнув дверцу. Машина доехала до края дока, перевалилась и с всплеском упала в воду.

— Ты оставил там поросенка и обезьяну! — пробормотал один из его «соратников».

Батавия стоял на краю дока и слушал, как на поверхности воды лопались большие пузыри. Он быстро осветил фонариком воду. Вода была покрыта пленкой нефти, и пузыри, выскакивавшие из воды, были похожи на испуганных белых зверюшек.

— Ты оставил поросенка и обезьяну в машине! — повторил тот же человек.

— Мне не понравилось, как эти чертовы твари пялились на меня, — сказал Батавия, бросил сигару с пробковым мундштуком в воду и вынул новую.

Затем они отвели пленников к двум машинам, припаркованным на соседних улицах. Пленники и часть людей Батавии уселись в одну из машин.

— Ребята, отвезете пленников к боссу.

— А ты что будешь делать? — поинтересовался мужчина.

Батавия вынул изо рта сигару и мрачно засмеялся.

— Приготовлю подарок для Дока Сэвиджа!

Машина с пленниками уехала. Батавия исчез в темноте, направившись к маленькой шхуне. Часть его людей двинулась за ним.

Глава VI

Охота за часами

Док Сэвидж завершил полный осмотр старого мрачного склада с жестяной крышей. Но, несмотря на все старания, поиск не дал результатов.

Бирмингем Лоун выглядел разочарованным. Он насвистывал какой-то мотив, а оставшуюся часть времени посмеивался или просто наблюдал.

— Я надеялся, — заметил он, — что вы разгадаете эту тайну.

Док Сэвидж не ответил.

Полицейские уже устали от тайн, к тому же, они подозревали, что если все это станет известно газетчикам, то их выставят на всеобщее посмешище.

— Как только газеты об этом узнают, — пробормотал полицейский, публика подумает, что в полиции Нью-Джерси полно ослов.

— Так зачем же уведомлять газеты? — спросил Док. Бронзовый человек не любил газетной шумихи.

Полицейские решили, что это отличная идея.

Один из полицейских сказал: — Айв самом деле, здесь ничего не было.

Девушка призналась, что соврала. Она сделала это только для того, чтобы познакомиться с Доком Сэвиджем.

Док Сэвидж не стал напоминать полицейским, что кто-то силой попытался помешать девушке повидаться с ним.

В конце концов полицейские ушли.

Док Сэвидж стал складывать оборудование для снятия отпечатков пальцев в машину. Бирмингем Лоун кругами ходил вокруг Бронзового человека.

— Похоже, все входит в свою колею, — констатировал Док Сэвидж и протянул руку. — Рад был познакомиться с вами, мистер Лоун, и будем надеяться, что вашу собственность больше не потревожат.

Бирмингем Лоун широко ухмыльнулся.

— Могу я задать вопрос? — спросил он.

— Разумеется.

— Я подозреваю, что вы серьезно встревожены всей этой чертовщиной. Его похожий на дыню живот затрясся, когда он захихикал. — Но мне бы очень хотелось сопровождать вас, если у вас появится намерение продолжить расследование этой… э-э-э… тайны.

— Почему вы хотите принять в этом участие?

— Ну, я очень много читал о вас, — смущенно промолвил Лоун. — Должен признаться, что я ваш большой поклонник. Я бы многое отдал, чтобы посмотреть, как вы работаете. У вас нет поклонника преданней. Я полностью отдаю себе отчет в том, что вы, вероятно, считаете меня глупым приставалой.

Док Сэвидж предупредил:

— Это может быть опасно.

— Не скрою, — сказал Лоун, — что дам деру при первых же признаках опасности.

Док Сэвидж сел в машину.

— Мои помощники, Монах и Хэм, следят за этой девушкой, — обронил он.

Считая, что разрешение сопровождать получено, Бирмингем Лоун впихнул свое долговязое тело на сиденье машины и прислонился к спинке. Лицо его выражало нетерпение и вместе с тем испуг.

Док Сэвидж занялся рацией.

— Монах! Хэм! — позвал он в микрофон.

Он повторил вызов несколько раз, а затем заметил:

— Наверное, они сейчас слишком далеко от приемника.

Док Сэвидж отъехал от склада, свернул направо и отправился к тому месту, откуда последний раз выходили на связь Монах и Хэм.

Непрерывно шел дождь, капли сверкали в ярком свете автомобильных фар. Несколько раз Бирмингем Лоун открывал рот, пытаясь хоть что-нибудь сказать, но беседа не клеилась.

— Вы даже представить себе не можете, — в конце концов произнес он, как вы знамениты. — И принялся насвистывать куплеты из популярной песенки.

Когда Док Сэвидж остановился возле ветхого лодочного сарая, машины Монаха и Хэма нигде не было видно. Док Сэвидж прослушал эфир. Передатчик в другой машине был включен; радию всегда держали наготове, чтобы вести срочные переговоры, когда Док и его люди занимались расследованием.

Судя по отчетливому звучанию несущей волны другого передатчика, машина находилась совсем близко.

Но ее нигде не было видно.

Док Сэвидж выскочил из машины и принялся разыскивать следы пропавшего автомобиля. Было уже довольно темно, и ему пришлось воспользоваться фонариком. В грязи он нашел отпечатки шин с характерным рисунком протекторов машины Монаха и Хэма.

Было ясно, что их машина вернулась на ту улицу, где стояла раньше, но здесь дождь смыл все следы, которые можно было бы увидеть невооруженным глазом.

Док Сэвидж вернулся к своей машине. Из объемистого багажника он достал приспособление, больше всего походившее на старомодный волшебный фонарь.

У этого прибора линза была черного как смоль цвета.

— Что это? — поинтересовался Бирмингем Лоун.

— Автономный ультрафиолетовый прожектор, — объяснил Бронзовый человек.

— Ультрафиолетовый?

Док Сэвидж направил линзу фонаря на следы, оставленные машиной Монаха и Хэма, включил прибор и, хотя он излучал невидимый глазу свет, на тротуаре, там где проехали шины автомобиля Монаха и Хэма, вспыхнули зеленоватые крошечные точки.

Как оказалось, Бирмингем Лоун обладал достаточным количеством научных знаний. Он попытался объяснить этот феномен:

— Есть химические вещества, которые светятся или фосфоресцируют, подвергаясь воздействию ультрафиолетовых лучей. Такие вещества, должно быть, входят в состав шин на автомобиле, на котором ехали ваши помощники. Не так ли?

— Да. Совершенно верно.

Бронзовый человек поехал по следу машины Монаха и Хэма вниз по улице, а затем до края дока; изломанные бампером машины доски рассказали ему о том, что произошло.

Бронзовый человек сбросил пальто и нырнул в воду с края дока. Вода была холодной и очень темной.

Затопленная машина лежала на боку с закрытыми дверцами, ее толстые пуленепробиваемые окна были целы. Обычно с закрытыми окнами машина становилась воздухонепроницаемой, это свойство было заложено в ее конструкцию для защиты от газа. Подобно большинству машин, используемых Доком Сэвиджем и его людьми, она представляла собой крепость на колесах.

Взломав дверцу, Док открыл машину. Воздушный пузырь около ярда диаметром вырвался изнутри, и вода засосала его в автомобиль.

Через некоторое время, выплыв на поверхность, Док вытащил с собой двух зверушек, Хабеаса Корпуса и Химию. Передав зверей из рук в руки Бирмингему Лоуну, Док вскарабкался на док.

— Ничего не понимаю! — задыхаясь от волнения, сказал Лоун.

Взяв Лоуна за локоть, Док Сэвидж повел его от дока к машине. Всю дорогу Лоун, заикаясь, требовал, чтобы ему объяснили, что все это значит. Док посадил Лоуна на заднее сиденье машины, поместив Хабеаса Корпуса и Химию рядом с ним.

Затем Бронзовый человек захлопнул за ним дверцу и, определенным образом повернув ручку, заблокировал все остальные двери. Лоун подергал за ручки, затем стукнул по одному из пуленепробиваемых стекол.

— Эй! — недовольно крикнул он. — Вы меня заперли.

— Здесь вы будете в безопасности, — попытался успокоить его Док Сэвидж.

— Ну все, с меня довольно, — заныл Лоун. — Мне это не нравится. Я хочу домой. Выпустите меня отсюда!

Док Сэвидж ушел без лишних слов.

Бронзовый человек продолжил поиски, используя ультрафиолетовый прожектор. Действуя в одиночку, его помощники должны были, согласно инструкции, как можно чаще помечать свой путь, используя специальный мел.

Этот мел напоминал септические карандаши, используемые для заживления мелких порезов, и был сделан из химического состава, оставляющего следы, невидимые невооруженным глазом, но флюоресцировавшие под воздействием ультрафиолетовых лучей. Док нашел такие пометки на швартовом фале дока. Хэм написал: «Девушка на этой шхуне».

Стрелка указывала в сторону шхуны.

Бронзовый человек подошел к лодке. В каюте горел свет. Док вытянул шею, чтобы получше все разглядеть, и, никого не заметив, тихо спрыгнул на борт шхуны и приник ухом к люку каюты.

Ни один звук не говорил о том, что на борту кто-то есть, и он двинулся прямиком в кают-компанию.

Ослепительно яркий луч фонарика прыгнул на него.

— Ну-ка, оставайся на месте, приятель! — холодно посоветовал голос, принадлежавший мужчине, стоящему в ялике под доком. В свете фонаря блеснул крупнокалиберный шестизарядный револьвер. Из него можно было уложить даже слона.

— Ложись на палубу! — скомандовал мужчина.

Док выполнил приказ.

Мужчина подтянул ялик к перилам и перепрыгнул на борт шхуны. Это был крупный молодой человек, который, казалось, состоял из одних плечей. У него были черные кудрявые волосы. Его черные широкие брюки и рубашка «поло» промокли, мокрая рубашка облепила торс, демонстрируя необычайно развитые мускулы.

Этот крепко сбитый парень ткнул Дока револьвером и сказал:

— Спускайся вниз, в каюту!

Они вошли в каюту.

Молодой человек проворчал:

— Мне кое-что известно о вас.

Док Сэвидж переспросил без улыбки:

— В самом деле?

— Я еще не понял, что происходит, но собираюсь в этом разобраться, молодой человек направил на него оружие. — Я обнаружил, что мое судно обыскивали. А потом увидел, как вы шляетесь здесь. Ну а теперь, рассказывайте! В чем дело?

— Где девушка? — спросил Док.

— О чем это вы?

— О девушке, которая была на борту шхуны.

— Я живу на этом судне один. Здесь нет никакой девушки. Я люблю лодки. И не люблю женщин.

Док Сэвидж задал еще один вопрос:

— Знаете ли вы что-нибудь о двух мужчинах, которых зовут Монах и Хэм?

— Нет. Никогда даже не слышал о них, — молодой человек задумался. Мне кажется, что я где-то видел вас раньше.

— Как вас зовут?

— Вильям Генри Харт, — проворчал молодой человек. — И я не стыжусь этого.

— А кто вы по профессии?

— Это вас не касается! Впрочем, могу и сказать: я — изобретатель.

— Вот как!

— Мы не будем обсуждать это. Кроме того, я занимаюсь производством. Я живу на этом судне, так как не могу позволить себе фешенебельную квартиру на крыше небоскреба, — снова проворчал Харт и с вызовом добавил: — А женщин я не люблю.

Док Сэвидж попытался объяснить:

— Я ищу двух моих друзей, которые попали сюда, когда следили за одной девушкой. Она заявила, что заразилась хохотом от привидения.

— Что за чушь! — Молодой человек воинственно выпятил челюсть. Придумайте что-нибудь более правдоподобное!

Он шагнул вперед и размахнулся, чтобы ударить Дока Сэвиджа револьвером по голове.

Затем случилось невероятное. Молодой человек промахнулся, потому что Дока уже не было на прежнем месте. Бронзовый человек железной хваткой сдавил его запястье. Самоуверенность быстро покинула сердитого молодого человека, попытавшегося бороться с Доком Сэвиджем.

Оружие было вырвано из его рук, а сам он очутился на полу.

Молодой человек ошеломленно уставился на Бронзового гиганта, который в мгновенье ока обыскал его, — Теперь я знаю, кто вы, — пробормотал он. — Вы Док Сэвидж!

Док Сэвидж не отвечал. Он изучал интересный предмет, добытый из карманов молодого человека: дамские наручные часы.

Глава VII

Дорога к смерти

Часом ранее на складе Док Сэвидж уже слышал про наручные часы, которые Бирмингем Лоун отдал Майами Дэвис. Лоун подробно описал их: маленький пурпурный камень на головке часов, два маленьких бриллианта, по одному на противоположных сторонах циферблата.

Это несомненно те часы, которые отобрала у Лоуна девушка, внезапно обратившаяся в бегство.

А сейчас они были в кармане Вильяма Генри Харта.

Док Сэвидж выбросил револьвер за борт. Затем он взял с полки судовой журнал и посмотрел на обложку с надписью:

Собственность Вильяма Генри Харта

— Вы знаете девушку по имени Майами Дэвис? — спросил Док.

Эти слова оказали большое впечатление на мускулистого Харта.

— Кого? — взорвался он.

— Ее имя, — повторил Док Сэвидж, — Майами Дэвис. Если я не ошибаюсь, это ее часы?

Молодой человек вскочил и уселся на транец.

— Она — мой секретарь, — сказал он с вызовом.

Док Сэвидж указал на часы.

— Как эти часы попали в ваш карман?

— Когда я вернулся, то обнаружил их на штурманском столе, — сообщил Харт.

— Это все, что вы можете сказать?

— Я подарил эти часы мисс Дэвис как премию на Рождество, — сказал Харт. — Пару дней назад она сказала, что они перестали идти. Я пообещал, что отдам их в ремонт. Она дала их мне, а я, очевидно, положил их на штурманский стол и совсем забыл о них. — Он нахмурился. — Ну и что из этого?

— Только одно, — быстро проговорил Док, — кто-то, наверное, взял часы, чтобы она подумала, будто вы потеряли их на том складе.

— На каком складе? — молодой человек с широкими плечами выглядел озадаченным.

— Повторяю: вы, наверное, потеряли их на складе, — сказал Док.

Парень удивленно посмотрел на него.

— О каком складе идет речь?

— Она вас любит? — спросил Док.

— О ком вы это?

— О Майами Дэвис.

— Откуда, черт побери, я знаю? — выкрикнул Харт.

Док Сэвидж открыл камбузный шкаф, вынул жестяную банку с кофе, высыпал его на стол в камбузе и потянулся за солью.

— Что вы делаете? — завопил Харт.

— Собираюсь тщательно обыскать вашу лодку, — объяснил Док.

— Только через мой труп! — взревел молодой человек.

Обыск, тем не менее, продолжался. Харта пришлось связать.

Записка была втиснута в щель латунного ящика для штурманских карт.

Из записки явствовало, что помощников Дока Сэвиджа и девушку увезли на Бич-Роуд.

Док Сэвидж держал записку перед глазами Харта.

— Что вы скажете на это? — задал вопрос Бронзовый человек.

— Меня подставили! — закричал Харт.

— В это трудно поверить, — усмехнулся Док.

Когда Док Сэвидж вернулся к машине, Бирмингем Лоун колотил по стеклам, пытаясь разбить их. Док открыл дверцы.

— Так нельзя обращаться с невиновным свидетелем, — возмущенно выкрикнул Лоун. — Запереть меня в машине! Кто этот парень?

— Видели его раньше? — спросил Док.

— Нет, никогда.

Док Сэвидж пояснил: — Монаха, Хэма и Майами Дэвис схватили и куда-то увезли. Я намереваюсь отыскать их.

— Отвезите меня домой, — угрюмо попросил Лоун. — С меня уже хватит всей этой кутерьмы!

Терпение Дока Сэвиджа было на пределе, но это почти не отражалось на его манере говорить.

— Сейчас нет времени везти вас домой, — возразил он. — Или вы идете пешком, или едете со мной.

Бирмингем Лоун насмотрелся на моросящую темноту, и у него не было ни малейшего желания идти пешком под дождем. Он облизнулся, заложил ногу за ногу и начал насвистывать мелодию.

— Если в вашу машину так же трудно забраться, как и выбраться из нее, — пробормотал он, — то мне нечего опасаться.

Он сел на заднее сиденье возле Харта, лодыжки и запястья которого связал Док.

Док завел машину.

— Куда мы едем? — поинтересовался Лоун.

— В записке сказано, что пленников увезли по Бич-Роуд, — объяснил Док.

Бич-Роуд называли ухабистую, извилистую оживленную дорогу вдоль побережья Нью-Джерси. Побережье было болотистой местностью с большим числом мелководных заливов и небольших бухт. Дорога пролегала через дюны, и ветер нес грязный песок по изъезженной мостовой. Часто встречались мосты.

Машина Дока мчалась быстро, подскакивая на ухабах, и пробуксовывала, когда попадала в песок. Непрерывно лил дождь, и пелена тумана уменьшила видимость до минимума.

Они проехали уже добрую дюжину миль по побережью Нью-Джерси, как вдруг Бирмингем Лоун пронзительно закричал.

Вопль Лоуна был страшным. Одновременно с этим задняя дверца машины распахнулась — на этот раз Док не запер дверцы — и тело Харта вылетело из несущейся на большой скорости машины.

Док жал на тормоза; машину занесло, выровняло, развернуло в другую сторону, затем она остановилась.

На заднем сиденье Лоун подвывал от страха. — Вы не ранены? — отрывисто спросил Док.

— Он лягнул меня ногой! — стонал Лоун, держась за живот.

Его вопли, наверное, были слышны на милю вокруг.

Тяжело раненный человек не мог бы так кричать, и поэтому Док не слишком обеспокоился.

Держа в руке фонарик, он побежал к тому месту, где Харт выпрыгнул. Дождь хлестал по лицу, под ногами хлюпала вода. Там, где Харт выпал, его уже не было.

Разыскивая его, Док поводил лучом фонарика по сторонам. Он заметил мокрый примятый песок на том месте, где упал Харт, но не было видно никаких следов, ведущих в дюны, однообразно расстилавшиеся по обе стороны дороги; можно было сделать вывод, что сбежавший пленник пошел по дороге.

Док осветил дорогу, но и там ничего не заметил.

Бронзовый человек побежал по дороге, непрерывно подсвечивая фонариком.

Он все еще искал следы, когда раздался выстрел из винтовки. Пуля просвистела у самой головы Дока; звук был такой, как будто лопнула скрипичная струна.

Пуля не попала в Бронзового человека только потому, что он держал электрический фонарик в вытянутой в сторону руке, чтобы создать ложное впечатление о том, где находится его тело. Док погасил свет, бросился на землю и перекатился на бок.

Снова раздались выстрелы — теперь уже из автоматического оружия, выпускавшего добрую дюжину пуль за секунду. Затем кто-то кого-то выругал за слишком поспешную стрельбу. Очевидно, там было двое мужчин.

Док бросился за убежавшими стрелками. Он не догнал бандитов, так как в дюнах у них был спрятан мотоцикл. Взревел мотор, белым светом вспыхнула фара, и мотоцикл, пробуксовывая, поехал по песку.

Двое стрелков, упираясь ногами в землю, удерживали его в вертикальном положении. Мотоцикл доехал до дороги и умчался, подобно стартовавшей ракете.

Док Сэвидж добрался туда, где раньше стоял мотоцикл, и нашел промасленный брезентовый чехол, укрывавший машину от дождя. Док исследовал чехол и песок вокруг засады. Чехол оказался просто грязным куском брезента, а песок был слишком мокрым, чтобы сохранить следы.

Но он нашел на песке два влажных окурка сигар с пробковыми мундштуками.

Бронзовый человек постоял, прислушиваясь. Дождь забирался холодными пальцами под его одежду. Затем Док — вдруг резко обернулся и бросился назад к машине.

— Держитесь крепче! — приказал он.

Ответом ему было полное молчание. Док взглянул на заднее сидение. Бирмингем Лоун исчез. Владелец склада, должно быть, испугался — он ведь сам признавался, что робок по натуре, — поэтому логично было предположить, что он вышел из машины и, напуганный стрельбой, бросился в песчаные дюны.

Док перевел яркий луч электрического фонарика на песок возле дороги. Да, там виднелись мужские следы, ведущие в дюны.

Догонять Лоуна не было времени.

Док завел мотор, развернулся и отправился вдогонку за стрелками, уехавшими на мотоцикле. Наибольшей скоростью, с которой он мог себе позволить вести машину по этой извилистой, разбитой, занесенной песком и иссеченной дождем дороге, было пятьдесят миль в час.

Проехав четыре мили, Док понял, что мотоцикл где-то свернул и что стрелки получили хороший шанс сбежать.

Двое людей на мотоцикле действительно свернули с дороги около двух миль назад и подъехали к заброшенному летнему бунгало. Краска на стенах бунгало облезла, а сквозь дырявую крышу в комнаты текла вода.

Одним из них был Батавия. Он стоял, отряхивая брюки, испачканные передним колесом мотоцикла, и кричал в микрофон:

— Черт побери, алло!

В конце концов ему ответили.

— Послушай, — сказал Батавия, — ты спрятал Монаха, Хэма и девушку?

— А ты разделался с Доком Сэвиджем? — в свою очередь поинтересовался его собеседник.

— Я тебя спрашиваю! — заорал Батавия. — Спрятал ли ты пленников?

— Да, успокойся! Так ты покончил с Доком Сэвиджем?

— Еще нет, — ответил Батавия. — Сэвидж еще не переехал через мост. Харт бежал из его машины как раз перед мостом. Лоун так вопил, что мы сразу об этом догадались. Потом Док Сэвидж побежал догонять Харта, а мы стали стрелять, чтобы дать возможность Харту удрать.

— Харту удалось сбежать?

— Еще не знаю.

— Ты, кажется, взволнован, — заметил голос.

— Очень мягко сказано! — рявкнул Батавия. — Если бы ты ехал на этом чертовом мотоцикле, а Док Сэвидж преследовал тебя, ты бы тоже был взволнован!

— Как ты узнаешь, что Харт ушел от преследования?

— Несколько моих ребят с быстроходным катером ждут его у моста, объяснил Батавия. — Они и подберут Харта.

— А Сэвидж?

— Он, вероятно, поедет через тот мост, — сказал Батавия. — Тут мы с ним и покончим.

На этом разговор завершился. Батавия, стоя под дождем, прислушивался, не появится ли Док Сэвидж.

Он подогнал мотоцикл к небольшому причалу за домом и сбросил в воду.

— Ни к чему оставлять улики, — пробормотал он.

Человек, приехавший с Батавией, был приземистым парнем, одетым в клеенчатое полупальто. Он переступал с ноги на ногу и ворчал, пытаясь вынуть песчинку, попавшую в глаз.

Внезапно раздался шум мотора, и над водой показался свет. Бунгало стояло около одного из ручьев, которыми было изрезано побережье Нью-Джерси и которые заполнялись морской водой во время приливов.

Катер причалил к доку, с которого Батавия столкнул мотоцикл.

— Это ты, Батавия? — спросил чей-то голос.

— Вы нашли Харта? — осведомился Батавия.

— Да, — высокий парень ткнул пальцем в Харта, свирепо глядевшего из катера.

— Мы должны поторопиться, — сказал Батавия и спрыгнул в катер. Компаньон Батавии по поездке на мотоцикле последовал за ним.

Батавия громко вскрикнул, указывая на незнакомца в катере.

— Кто это? — рявкнул он.

Бирмингем Лоун, которому ружье упиралось в спину, раздраженно пробормотал: — Я Бирмингем Лоун, невинный свидетель во всем этом неприятном деле.

— Этот болван — хозяин того склада, — прокомментировал человек в судне.

— Я абсолютно безвреден, — настаивал Лоун.

Батавия уселся на сиденье быстроходного катера.

— Заводи! — приказал он.

Парень завел мотор, перевел рычаг газа вниз, и быстроходный катер помчался прочь на большой скорости.

Спустя несколько минут Батавия велел остановить судно, приказав погасить носовой прожектор. Под моросящим дождем катер тихо плыл по черной воде.

Время от времени высокий парень вычерпывал воду консервной банкой.

Отсюда они могли наблюдать и за бунгало, и за мостом, построенным через ручей. Было так темно, что на расстоянии вытянутой руки нельзя было сосчитать пальцы. Бунгало располагалось чуть дальше, а мост был совсем рядом.

Внезапно возле бунгало появился свет. Несколько раз он исчезал, и появлялся снова, то скрываясь в доме, то выходя наружу.

— Это, должно быть, Док Сэвидж, — пробормотал Батавия. — Он осматривается.

Далекий фонарь Дока исчез, и машина Бронзового человека направилась в сторону дороги.

Батавия нервно хохотнул.

— В следующие десять минут все может получиться или рухнуть! — угрюмо сказал он. — Если Сэвидж проедет по этому мосту, то…

Быстроходный катер развернулся бортом к волнам.

Качка усилилась, и Батавия, ворча, приказал стоявшему на носу опустить малый якорь. По воде шла равномерная рябь от падающих дождевых капель.

Вильям Генри Харт сидел неподвижно, нахмурившись и не произнося ни слова.

Бирмингем Лоун попытался снова сказать, что он невинный свидетель, но кто-то схватил его за ухо и сильно дернул. Лоун испуганно замолчал.

— Эй! — зашипел Батавия. — Подготовиться к сигналу!

Машина медленно въехала на ветхий деревянный мост с дощатыми перилами.

— Осветить мост! — рявкнул Батавия.

Луч прожектора быстроходного катера слепящей белой полосой прыгнул по мосту и остановился на машине.

Батавия пристально всматривался.

— Это машина Дока Сэвиджа! — закричал он и, выхватив оружие, дважды выстрелил в воду — это и был сигнал.

Прямо под машиной полыхнуло, раздался грохот взрыва. Куски моста взлетели вверх.

Бронированная машина раскрылась, как консервная банка. В воде под мостом образовалась большая воронка.

Взрыв встряхнул деревья на берегу далеко вокруг.

Ослепительный свет взрыва погас, и наступила темнота, но несколько мгновений еще были слышны звуки падающих тяжелых предметов, всплески и треск.

— Вот так-так! — пробормотал высокий парень в катере. — Был мост — и нету!

— Подберите человека, который взорвал заряд, — приказал Батавия.

Катер свернул к берегу речушки. Какой-то тучный мужчина хлопал себя ладонями по ушам, пытаясь избавиться от последствия взрыва. У ног его лежало устройство, использованное для дистанционного взрыва.

Мужчина вскочил в катер.

— Это, — сказал он, — я называю так: избавиться от проблемы раз и навсегда.

Глава VIII

Создатели землетрясений

Вероятно, спокойнее всего в Нью-Йорке с трех часов утра до восхода солнца. До трех часов утра город не затихает даже в дождливые ночи.

Было около четырех часов утра, когда Батавия подкатил на большом седане к одному из внушительных каменных зданий. Надпись на нем гласила:

Университет Метрополитен

Батавия вышел из машины, за ним последовало трое. Все они были одеты в темные костюмы, темно-синие рубашки, черные шляпы и темные перчатки.

— Не теряйте зря времени! — сказал Батавия.

Они направились прямо к одному из больших зданий и остановились на ступеньках, ведущих к парадной двери. Один из них улегся на аллее. Второй расположился рядом.

Батавия поднялся по ступеням, взялся за ручку двери и принялся трясти ее и кричать.

— Помогите! Помогите!

Четвертый член группы осторожно отступил назад в темноту, где его не было заметно.

Батавия продолжал трясти дверь и кричать до тех пор, пока не вышел на улицу ночной сторож. Он осветил лицо Батавии. Батавия старался как можно натуральнее изобразить испуг.

— У него плохо с сердцем! — воскликнул Батавия, указав на человека, лежащего у лестницы.

Ночной сторож сбежал по ступенькам и посмотрел на распростертого мужчину.

— Я вызову доктора! — воскликнул он.

— Я и есть доктор, — сказал мужчина, стоящий на коленях возле лежащего.

— Чего же вы от меня хотите? — взбешенно спросил ночной сторож.

— Минуточку! — отозвался мужчина, назвавший себя доктором. — Надо еще посмотреть, сможем ли мы унести этого беднягу отсюда.

Во время этой суеты четвертый член группы покинул свое укрытие и незаметно проник в здание.

Человек, вошедший в здание, знал, куда ему идти и что делать. Он мчался через огромные залы — его обувь на резиновых подошвах почти не издавала шума — пока не прибежал в комнату, в которой находилось научное оборудование.

Это был научный зал университета.

Остановившись перед сейсмографом, высокочувствительным прибором, который, записывая микроскопические колебания земной коры, регистрировал возникновение землетрясений, бандит положил электрический фонарик на записывающую аппаратуру. Быстро и ловко он снял крышку, что свидетельствовало о его умении обращаться с этим сложнейшим прибором, и начал изучать покрытую записями пленку.

Для него не составило особого труда подтасовать сведения, которые выдавал сейсмограф. Теперь аппарат показывал землетрясение, которого на самом деле не было.

Затем бандит, довольный собой, поставил крышку на место и вернулся к двери.

Ночной сторож уставился на человека, лежащего у подножия лестницы. Он не видел, как злоумышленник выскочил из здания. Через несколько минут лежащий на тротуаре мужчина поднялся и слабым голосом сказал, что чувствует себя лучше. Сочувствующие разошлись.

Ночной сторож вернулся к своим обязанностям, даже не подозревая, что кто-то за это время успел проникнуть в здание.

Батавия и его люди сели в машину. Батавия вел машину с мрачным видом.

— Эта чертова поездка задержала нас, — ворчал он. — Что за дела ночью?!

Он был очень недоволен.

После длительной паузы Батавия обратился к мужчине, который побывал в научном зале.

— Ты уверен, что все получилось с сейсмографом?

— Я знаю свою работу, — сказал мужчина, вскрывший сейсмограф.

— Эта штука показывает, где произошло землетрясение, не так ли?

— Не твое дело, — раздраженно сказал собеседник Батавии. — Я знаю о сейсмографах и землетрясениях гораздо больше, чем ты думаешь. Мне известно о них практически все. Ты делай свою часть работы так же хорошо, как я делаю мою, и у нас больше не будет никаких заминок!

— Из-за кого эти заминки, как ты думаешь? — прорычал Батавия.

— Из-за тебя! — выкрикнул специалист по сейсмографам. — Сперва ты пытался остановить девчонку, когда она шла к Доку Сэвиджу. А теперь совсем обезумел от страха!

— Я нейтрализовал этого ублюдка!

Батавия увеличил скорость автомобиля, повернул налево, проехал несколько кварталов, повернул направо и затормозил возле зданий Централ-Парка, где располагался Американский музей естественной истории.

— Это будет трудно, но… — сказал Батавия.

— Если мы уговорили один сейсмограф, то должны справиться и с остальными, — сказал эксперт по сейсмографам.

— Заткнись! — процедил сквозь зубы Батавия.

На этот раз они действовали не мудрствуя лукаво.

Человек, который открыл дверь музея, был одним из людей Батавии. Он спрятался в музее перед закрытием, убедившись, что в этой части музея нет ночного сторожа.

— Вы что, ребята, загуляли? — заверещал он. — Я жду вас три часа.

— Ша!. - приказал Батавия. — Мы были заняты!

Они вошли в комнату, где находился сейсмограф, и, пока эксперт занимался прибором, остальные заняли наблюдательные позиции. Записав на университетский сейсмограф фальшивое землетрясение, эксперт засек время с точностью до долей секунды.

Затем эксперт зарегистрировал фальшивое землетрясение на сейсмографе музея естественной истории, сделав так, чтобы он показывал точно то же время, что и сейсмограф университета.

— Вот все и улажено, — сказал он в конце концов.

Они покинули музей тем же путем, которым вошли.

Мужчина, который прятался в музее, ушел вместе с ними. Когда они сели в машину, Батавия посмотрел на часы.

— Кажется, ничего не забыли, — констатировал он.

Они приехали в ближайший отель и направились к телефонной кабине. Батавия хмуро посмотрел на эксперта по сейсмографам и приказал ему.

— Позвони в Вашингтон!

Эксперт пробыл в кабине несколько минут. Звон двадцатипятицентовиков сопровождал его разговор с Вашингтоном.

— Боб мне сюда позвонит, — сообщил он.

— Когда? — спросил Батавия.

— Где-то через час.

— Мы подождем.

Они устроились в креслах, стоящих в вестибюле отеля. Было темно и тихо. Изредка слышался грохот проезжающих по улице машин и автобусов.

Батавия сердито спросил:

— Ты уверен, что этот тип из Вашингтона знает свое дело.

— Он не какой-нибудь тип. Он мой брат. — Эксперт по сейсмографам нахмурился.

Батавия умолк. Медленно тянувшийся час закончился, но из Вашингтона все еще не было ответа.

Внезапно снаружи раздался оглушающий удар грома, и снова начался дождь. Наконец зазвонил телефон; это был Вашингтон.

Человек, который знал все о сейсмографах, поговорил со своим братом в Вашингтоне и во время разговора несколько раз смеялся. Из телефонной кабины он вышел с сияющим лицом и довольно воскликнул:

— Великолепно!

— У него были затруднения, когда он добирался до сейсмографа в Вашингтоне? — спросил Батавия.

— Никаких. У него были ключи от хранилища.

Эксперт снова рассмеялся. — Он сделал так, что сейсмограф в Вашингтоне показывает землетрясение в том же месте и в то же время, которое мы установили здесь на двух приборах. Вы знаете, мне начинает нравиться все это.

— Ты уверен, — спросил Батавия, — что кроме этих сейсмографов, в Соединенных Штатах больше нет других?

— Действуют только эти, — отрезал эксперт.

— Тогда нам удалось устроить землетрясение, — объявил Батавия.

Глава IX

Хохочущие люди

Еще одно хохочущее привидение привлекло всеобщее внимание около пяти часов вечера на следующий день.

Газеты не сообщили об этом хохочущем привидении в тот же вечер; это произошло позже.

Действительно, в это время хохочущее привидение еще не появлялось.

Человек просто заразился хохотом.

Он не был очень счастливым человеком, поэтому его хохот вызывал недоумение. Впоследствии — выяснилось, что счастье или несчастье не имеют отношения к хохоту.

Первой жертвой стал бакалейщик; он торговал в лавке, работавшей допоздна. Лавка располагалась рядом с его домом, так что он мог ходить обедать домой.

Чтобы еще больше сократить путь, он пересекал заброшенный пустырь, густо заросший сорняками.

Этим вечером бакалейщик, как обычно, шел напрямик. Он был помешан на здоровье и поэтому всегда ходил, выпятив грудь, запрокинув голову и глубоко дыша.

Он не видел привидения.

Он начал похохатывать после того, как пересек заросший сорняками участок. Все началось со слабого хихиканья. Придя домой, он сел на веранде и захихикал.

Хихиканье перешло в хохот. Наконец он захохотал, держась за бока, но, как это ни странно, на его лице не было никакого веселья. Скорее это было выражение растущего ужаса.

Жена бакалейщика вышла на веранду. Она была женщиной строгой, и пустые смешки ей были не по нраву. Рассвирепев, она пнула его в бок.

Муж свалился вниз головой, но продолжал трястись от хохота.

— Ха-ха, позови доктора! — сквозь хохот с трудом промолвил он.

Но его жена не доверяла докторам.

Она втащила его в дом и попыталась вылечить сама старыми добрыми средствами, такими как касторка, ледяные компрессы, нюхательные соли и горячие ножные ванны. К полуночи бакалейщику стало так худо, что жена не на шутку перепугалась и вызвала машину скорой помощи.

Служащие скорой помощи были изумлены, когда выносили дрожащего и хохочущего бакалейщика из дома к белому автомобилю. Завывая сиреной, скорая помощь промчалась по улицам к больнице.

Все доктора в больнице были озадачены.

Хохочущего торговца отправили в диагностический кабинет, где ему сделали рентген, проверили рефлексы, изучили его обмен веществ. Врачи собрались на консилиум.

Они стояли вокруг и недоуменно покачивали головами. Хохочущий торговец поставил их в тупик.

Когда на следующий день еще пятеро хохочущих попало в больницу, это стало еще большей загадкой.

Об этом узнал газеты.

Хохочущие привидения стали потрясающей сенсацией.

Это был бедный на новости день; международная ситуация ничем не угрожала, рынок акций был стабильным, и не произошло никаких интересных убийств.

Впрочем, если быть точным, то две ночи назад произошел таинственный взрыв моста на отдаленной дороге в Нью-Джерси. Жители мало заселенного района слышали этот взрыв, но не нашлось ни одного свидетеля. Эта тайна разрушенного моста была разрекламирована в выпусках утренних газет, но потеряла свою значительность после анонимной записки, которую получил шериф графства Нью-Джерси. В записке утверждалось, что несколько скверных мальчишек экспериментировали с самодельной бомбой.

Эта записка заставила власти начать поиски малолетних вредителей и отказаться от мысли обследовать дно реки под мостом и возле него, как кое-кто планировал сделать; итак, записка сделала свое дело — а ее послал Батавия. Он хотел помешать найти машину Дока Сэвиджа.

В газетах также появилась небольшая заметка, сообщавшая, что Вильям Харпер Литтлджон по прозвищу Джонни, знаменитый археолог и геолог, заявляет об исчезновении Дока Сэвиджа.

Джонни Литтлджон был одним из пяти ассистентов Дока Сэвиджа. Он заявил, что нет никаких надежд, потому что Бронзовый человек столкнулся с бесчестной игрой.

Джонни сделал это сдержанное заявление, потому что знал, как Док Сэвидж не любит огласки.

Взрыв моста и исчезновение Дока Сэвиджа были полностью вытеснены с первых страниц всех газет хохочущими людьми.

К шести часам еще пять хохотунов оказались в больницах.

Некоторые из них настаивали на том, что заразились хохотом от хохочущего привидения или привидений.

Автомобили, набитые врачами, переезжали от одной больницы к другой, пытаясь установить причину эпидемии. Как и можно было предположить, между специалистами возникли разногласия, некоторые утверждали одно, а некоторые — совершенно другое.

Тем не менее, все они согласились с тем, что причиной хохота были спазмы мышц дыхательной системы. Несомненно, это было результатом каких-то существенных нарушений дыхательных нервных центров.

Этим вечером к десяти часам более двадцати хохочущих находились в больницах Джерси. Хохочущие были только из Джерси; ни единого человека не поступило ни из Манхеттена, ни из Бронкса, ни из Стейтон-Айленд.

Каждой жертве хохочущей болезни неуклонно становилось хуже. Конечно же, полиция занялась расследованием. В полиции сразу же заметили, что все хохочущие были обнаружены в Джерси, а если быть точным, то в конкретном районе Джерси: на участке вдоль реки, неподалеку от транспортного тоннеля, который был недавно проложен под рекой Гудзон.

Это был криминогенный район дешевых домов. На следующее утро уже было абсолютно ясно, что каждая хохочущая жертва была из этого района. Так стала обрастать конкретными фактами история о хохочущих привидениях.

В то же утро было также установлено, что все хохочущие имели нечто общее: все они ходили пешком в тот день или в тот вечер в прибрежном районе.

На следующее утро в девять часов появился А. Кинг Кристоф.

А. Кинг Кристоф был очень толстым человеком с круглыми глазами, небольшим носом, одутловатым лицом и черными волосами. Когда А. Кинг Кристоф недовольно надувал щеки, то выглядел очень свирепо. Он был известным геологом.

Геолог А. Кинг Кристоф в тот день приобрел широкую известность в газетах, так как именно он раскрыл причину хохочущей болезни.

А. Кинг Кристоф прибыл в такси. Он вышел из машины, неся большой сильно потрепанный чемодан.

Он тут же поссорился с водителем из-за оплаты, надул щеки и посмотрел так свирепо, что напугал таксиста.

Когда открыли потрепанный чемодан А. Кинга Кристофа, то оказалось, что в нем находится лакмусовая бумага и другие научные приспособления для анализа состава почвы и воздуха. Два часа подряд он рыскал по району, используя приборы. Затем геолог отправился в полицию.

— Послушайте! — сказал он. — У меня есть идея.

— Идите отсюда, — отвечали полицейские. — Сегодня каждому кажется, что он что-то знает обо всем этом. Привидения, хохот которых заразен! Смешно!

А. Кинг Кристоф надул щеки, свирепо уставился на них и, устрашив этим офицера, заставил его слушать.

— Это о газе, который служит причиной хохота! — заявил Кристоф. — Газ поступает из почвы!

— Какой еще газ? — наконец заинтересовался полицейский.

— Дайте мне время, дайте мне время! — возмущенно запыхтел Кристоф.

Этот полицейский позвал других полицейских, а они вызвали экспертов-химиков, и А. Кинг Кристоф к удовольствию окружающих продемонстрировал, что на некоторых участках Джерсийского газового района почва насыщена таинственными испарениями.

Газеты взорвались заголовками самым крупным шрифтом: ТАИНСТВЕННЫЙ ПОЧВЕННЫЙ ГАЗ, А НЕ ПРИВИДЕНИЯ, СЛУЖИТ ПРИЧИНОЙ ХОХОЧУЩИХ СМЕРТЕЙ!

Две хохочущие жертвы к тому времени уже умерли.

Первым был бедный бакалейный торговец, а другой жертвой — водитель грузовика.

А. Кинга Кристофа поздравляли как героя; он ничего не довел до конца, но все же его поздравляли.

Ведь он определил, что это газ.

Но какой это был газ? Вот в чем вопрос.

— Пусть химики проведут анализы, — предложил А. Кинг Кристоф. — Они могут выяснить это. Почему газ начал поступать из почвы?

Это был еще один вопрос. А. Кинг Кристоф долго размышлял над ним.

— У меня есть идея, — надул он щеки. — Предположим, что этот газ долгое время находился глубоко под землей. Предположим также, что он не мог просочиться наружу, так как был закрыт, как крышкой, скальными породами. Предположим, что землетрясение раскололо эту каменную крышу.

— Землетрясение?

— Я сказал: предположим.

Увы, выяснилось, что в последнее время никто не ощущал никаких землетрясений в районе Нью-Джерси.

— Большинство землетрясений никто не замечает! — сердито заметил А. Кинг Кристоф. — Чтобы обнаружить землетрясение, надо пользоваться прибором для их регистрации, который называется сейсмографом.

Тогда обратились к сейсмологам в университете, в музее и в Вашингтоне, и оказалось, что недавно произошло землетрясение недалеко от Джерси.

Затем неожиданно обнаружилось два десятка людей, утверждавших, что чувствовали землетрясение именно в то время, когда сейсмографы зарегистрировали, что оно произошло. Эти люди даже описывали, как картины танцевали на стенах и стаканы прыгали на столах.

Теперь все пришли к общему заключению, что таинственный газ был столетиями заключен в земной коре, а в результате землетрясения поверхностные отложения треснули и газ вытек. Это и стало причиной того, что люди хохотали до смерти.

Привидения — пустяки! Привидения — выдумки!

Затем появился Вильям Харпер Литтлджон, и дело стало усложняться.

Репутация Вильяма Харпера Литтлджона по прозвищу Джонни как геолога значительно превосходила репутацию А. Кинга Кристофа. Джонни был одним из первых в геологической науке.

Джонни Литтлджон также был, вероятно, самым высоким и худым человеком, когда-либо жившим в этой части Нью-Джерси; Джонни в изображении газетчиков был в два раза выше и тоньше, чем обычный человек, и он почти что соответствовал этому описанию.

Одежда Джонни никогда не подходила ему, так как ни одному портному не удавалось полностью справиться с таким худым, как палка, клиентом.

Джонни появился в районе газового бедствия, чтобы провести свое собственное расследование. Его научное оборудование было гораздо более сложным, чем то, которое использовал А. Кинг Кристоф.

Поскольку Джонни имел репутацию выдающегося геолога, множество газетчиков последовали за ним, ожидая сенсационных заключений.

Когда Джонни впервые рассказал о результатах своих исследований, никто его не понял.

— Я в этом сверхубежден! — воскликнул Джонни.

У него была привычка никогда не использовать короткие слова, если он мог придумать одно длинное.

— Ультраискуссное надувательство! — добавил он.

Репортеры старательно записывали длинные слова Джонни, ведь замысловатые выражения всегда придают особую изюминку свежей истории.

— Итак, что же вы имеете в виду? — спросили репортеры.

С неохотой Джонни вернулся к коротким словам.

— Газ, — сказал он, — несомненно, служит причиной хохота, поскольку похоже, что по своей природе он дифорундирует через легкие.

— Погодите! — прервал его репортер. — Покороче, если вам не трудно.

Джонни изложил покороче: — Это вещество воздействует на легкие. В данном случае, оно вызывает спазм артериол и разрушение ряда центров нервной системы.

— Вот оно как! — хрюкнул репортер. — Что же вы хотите этим сказать?.

— То, — объяснил Джонни, — что была допущена огромная ошибка.

— В чем же она состоит? Вы имеете в виду, что привидений не было?

— Землетрясения тоже.

— Подробнее, пожалуйста.

— Здесь не было никакого землетрясения, — отрезал Джонни.

Слова этого сенсационного заявления дошли и до А. Кинга Кристофа, который, презрительно усмехнувшись несколько раз, надул щеки.

— Кто этот Вильям Харпер Литтлджон? — язвительно спросил он.

— Он более известен, чем вы, — ответили ему не совсем вежливо.

А. Кинг Кристоф с шумом выдохнул.

— У него репутация прихлебателя Дока Сэвиджа. Я не считаю его авторитетом.

Репортеры, настороженные драматическими событиями, навели справки.

— Не хотели бы вы высказать это Джонни Литтлджону лично? — поинтересовались они.

— Разумеется, — сказал А. Кинг Кристоф.

Два геолога встретились и обозрели друг друга, подобно двум бойцовским петухам. Операторам пришлось как следует потрудиться, снимая их, поскольку внешне они выглядели очень забавно.

— Я суперубежден! — угрюмо сказал Джонни.

А. Кинг Кристоф недоуменно переспросил:

— Что?

Вильям Харпер Литтлджон сообщил коллеге:

— В штаб-квартире Дока Сэвиджа есть сейсмограф.

— Но…

— И этот сейсмограф не зарегистрировал землетрясения, — закончил Джонни.

— Однако три других сейсмографа зарегистрировали его! — воскликнул А. Кинг Кристоф.

— Меня не интересует, кто там что зарегистрировал! — крикнул Джонни. Не было никакого землетрясения! Я подтверждаю свое мнение прибором Дока!

А. Кинг Кристоф потопал прочь, на ходу делая язвительные замечания по поводу длинных и тощих ходячих энциклопедий.

Глава X

Фальшивое землетрясение

Харпер Литтлджон не питал любви к репортерам из-за дешевых острот, которые позволяли себе писаки, издеваясь над его чрезмерной худобой.

Вскоре после того, как Джонни сообщил прессе свое заключение о том, что не было никакого землетрясения, он удалился в небоскреб в центре Манхеттена, где Док Сэвидж обосновал свою штаб-квартиру.

Джонни беспокоился о Доке, ведь Бронзовый человек отсутствовал почти два дня. Джонни уже было известно о происшествии в этом здании два дня назад, когда кто-то пытался помешать молодой женщине посетить Дока Сэвиджа. Деталей, правда, ему не сообщили, он только знал, что случилась какая-то неприятность, расследуя которую, Док исчез.

Джонни как раз находился в штаб-квартире, когда раздался стук в дверь. Сухопарый геолог торопливо бросился к двери и открыл ее, надеясь, что это Док.

— О! — только и сказал он.

За дверью стоял широкоплечий молодой человек со впечатляюще развитой мускулатурой. Посетитель сердито посмотрел на Джонни.

— Меня зовут Вильям Генри Харт, изобретатель и предприниматель, — отчеканил он.

Джонни хмуро посмотрел ка Харта, которого раньше никогда не видел.

— Всепокорнейше прошу объяснить мне многотерпеливо, что из этого следует?

— Чего? — не понял Харт.

Джонни растолковал: — Что из того, что вы Харт?

— Хотите сказать, что вас не волнует приход человека по имени Вильям Генри Харт?

— Сформулировано совершенно верно, — сказал Джонни.

Вильям Генри Харт, казалось, пришел в замешательство. Он выпятил челюсть.

— Послушайте, — проворчал он, — употребляйте слова более короткие и более понятные.

— Что вам нужно?

— У меня для вас неважные новости, — заявил Харт. — Док Сэвидж пропал, не так ли?

— Да, его уже давненько нет, — согласился Джонни.

— Он мертв, — отчеканил Харт.

Джонни качнуло назад, и он опустился в кресло.

Лицо его побледнело, пальцы сжали ручку кресла, челюсть отвисла.

Поскольку Док Сэвидж вел жизнь, полную опасностей, Джонни всегда боялся, что с Бронзовым человеком случится несчастье. В сущности, все люди Дока постоянно рисковали жизнью, что заставляло их беспокоиться о безопасности друг друга.

Прошло несколько секунд, прежде чем Джонни смог заговорить.

— Кто… что… — он все еще не мог связно говорить.

Харт положил длинную ногу на угол стола.

— Я мог бы сообщить это и помягче, — произнес он, — но я считаю, что плохие новости это плохие новости, как их не излагай.

У Джонни тряслись руки. Это был огромный удар.

Он никак не мог поверить услышанному.

— Как это случилось? Почему?

Вильям Генри Харт убрал ногу с письменного стола, сцепил пальцы за спиной и тяжелыми шагами принялся мерить офис.

— Не люблю я женщин! — воскликнул он.

Джонни поднял глаза.

— Что?

— Ведь причиной всего этого была девушка. Девушка по имени Майами Дэвис. Именно она впутала меня и Дока Сэвиджа в эту историю.

Джонни попросил:

— Расскажите, пожалуйста, все по порядку.

— О'кей, — согласился Харт. — Вот, пожалуйста, все по порядку. Майами Дэвис пошла к складу за хохочущим привидением, по крайней мере, так она сказала. На складе она заразилась хохотом. Затем она пришла к Доку Сэвиджу. Кто-то пытался остановить ее, но это ему не удалось. Девушка привела Дока на этот склад. Потом она нашла там свои наручные часы; она раньше отдала их мне в починку. Часы почему-то оказались на складе. Затем девушка примчалась к шхуне, где я живу. Не знаю, почему. Какие-то люди схватили ее там. В то же самое время эти же люди схватили следивших за девушкой Монаха и Хэма.

Харт объяснил, как Док Сэвидж приехал к судну и нашел записку, в которой говорилось, что Монах, Хэм и Майами Дэвис увезены по Бич-Роуд.

Потом Харт описал происшествие на дороге.

— Этот Бирмингем Лоун, — сказал он, — присматривал, чтобы узлы на веревках были затянуты. Он, должно быть, хотел затянуть веревки потуже, а получилось наоборот. Я освободился и выпрыгнул из машины.

— Как-то странно вы поступили, — мрачно сказал Джонни.

Харт выпятил челюсть и свирепо взглянул на него.

— Послушайте! — огрызнулся он. — По-вашему, я должен смирно лежать, если меня связывают? И меня не волнует, что это делает Док Сэвидж.

— Итак, вы выпрыгнули из машины, — напомнил Джонни. — Что было дальше?

— Я помчался через песчаные дюны, — продолжил Харт. — Когда я оказался на берегу, внезапно появилась компания мордоворотов. Угрожая оружием, они сунули меня в быстроходный катер.

Затем Харт, не вдаваясь в подробности, описал взрыв моста, когда на нем появилась машина Дока.

— Вот так они убили Дока Сэвиджа, — закончил он.

Джонни сидел и с отрешенным видом рассматривал ногти. Он оцепенел, его глаза не мигали, дыхание было слабым, и только пульсация жилки на лбу показывала, что он еще жив.

— Зачем вы пришли ко мне? — глухо спросил он.

— Черт возьми, а куда же еще мог я направиться? — возмущенно воскликнул Харт.

— Они освободили вас?

— Да.

— Подозреваете ли вы кого-нибудь?

— Хотите знать, что я думаю об этих дурацких хохочущих привидениях?

— Что-то вроде этого.

— Я никого не подозреваю, — произнес Харт. — Они завязали мне глаза в лодке сразу после взрыва. А развязали только по дороге в Нью-Джерси.

Джонни проворчал: — Вы сказали, что Бирмингем Лоун был также схвачен ими?

Харт нахмурился.

— Да, — сказал он. — Опасаюсь я за этого парня.

— Что вы имеете в виду?

— Лоун показался мне слишком уж наивным! — задумчиво проронил Харт.

Вильям Харпер Литтлджон встал и поплелся к окну. Казалось, он стал по-старчески неуклюжим. Гнетущая пелена тумана лежала на темных, задымленных башнях Манхеттена.

— Когда Майами Дэвис заразилась хохотом? — спросил Джонни.

Харт сказал.

— Девушка пострадала до землетрясения! Это важно!

Харт был в замешательстве: — Перед землетрясением?..

— Это доказывает, что землетрясение не имело ничего общего с газом! Джонни отвернулся от окна.

Его лицо было чернее тучи. — Что известно о Монахе и Хэме?

— Я думаю, что они собираются убить их, — сказал Харт.

Джонни поморщился. Его губы беззвучно шевелились.

Харт встал, расправил пальто на широких плечах и сунул кулачищи в карманы.

— Я обязан был рассказать вам это, — сказал он. — Их парни пообещали убить меня, если я проболтаюсь, но, — он выпятил челюсть, — пусть не надеются! И если они причинят вред той девушке, — его голос поднялся до разгневанного крика, — я поотрываю им головы всем до одного!

Шагнув, Харт сжал руку Джонни.

— Послушайте, — продолжил он. — Я беспокоюсь за эту девушку! Ничтожества! Если они только осмелятся прикоснуться к ней…

— Вы влюблены в Майами Дэвис? — напрямую спросил Джонни.

— Не знаю, — проворчал Харт. — Но я чертовски беспокоюсь о ней.

Джонни сказал:

— Я позвоню, если потребуется ваша помощь.

— Пожалуйста, — мрачно ответствовал Харт. — Я собирался проследить за кой-какими делами, но если понадобится, я к вашим услугам.

Затем Харт затопал к выходу, воинственно выпятив челюсть.

Джонни бросился к телефону.

— Длинный Том! — проговорил он.

— Да!

— Из офиса выходит человек, — Джонни описал Харта, — и я хочу, чтобы ты проследил за ним.

— Хорошо! — сказал Длинный Том. — Кто он?

— Его зовут Харт. Он сказал, что Док мертв. Мне кажется подозрительным, что он пришел с этой историей ко мне, вместо того, чтобы сообщить в полицию.

Его собеседник простонал:

— Док… Это невозможно…

— Следи за Хартом, Длинный Том.

— Будь спокоен. Ренни сейчас со мной. Мы вместе будем следить за Хартом.

Человеком, которого назвали Длинный Том, был майор Томас Дж. Роберте электрик по специальности и еще один помощник Дока Сэвиджа.

Ренни — полковник Джон Ренвик, отличный инженер, а также большой мастер доказывать, что своими огромными кулаками может выбивать любую дверь. Он тоже был помощником Дока Сэвиджа.

Джонни, Длинный Том и Ренни вместе с пропавшими Монахом и Хэмом составляли команду Дока Сэвиджа.

Глава XI

Устранение любопытных

К тому времени в больницах уже было около пятидесяти хохочущих жертв. Каждая из них поступила из одного маленького участка в Джерси. Только этот район и был поражен. Полиция перегородила канатами улицы, ведущие туда, и отгоняла любопытных. Некоторые из них были настолько глупы, что прорывались в зараженную зону, чтобы лично убедиться в присутствии хохочущих привидений.

Из опасного района спешно проводили эвакуацию.

Огромные автофургоны, за рулем которых сидели полицейские в противогазах, въезжали и выезжали, перевозя домашнюю утварь.

Эвакуация была жалким зрелищем. Район состоял из маленьких домиков. Дома были скромные, обветшавшие, но владельцы любили их и выселяться не собирались.

Эти люди были упрямы. Они не видели газ, поэтому подозревали, что это просто предлог согнать их с насиженных мест.

То, что газ не охватил район полностью, сделало подготовку массового отъезда еще более трудной. Газ поражал как бы выборочно; кварталы не были поражены целиком.

На место происшествия для помощи прислали роту национальных гвардейцев.

Тем временем геологи и ученые, надев противогазы, ходили вокруг, пытаясь найти какой-нибудь способ борьбы с бедствием. Было предложено много вариантов. Одни предлагали бурить глубокие колодцы, из которых газ по трубам будет отведен в море. Прибыли армейские инженеры, чтобы исследовать возможности сжатия газа и хранения его на складах в контейнерах для использования в военных целях.

Ночью в этом же районе состоялась бандитская сходка. Она была проведена в очень большом и очень старом доме, одиноко стоявшем в центре громадного участка, окруженного зарослями кустарника. Дом построили из бетонных блоков, у него было четыре входа, по одному с каждой стороны.

Батавия, первым прибыв в дом, суетился, отпирая двери и подготавливаясь к сходке. Как всегда, он был одет во все серое и жевал сигару с пробковым мундштуком.

Лицо его не светилось весельем.

Люди крадучись подбирались к дому. Они входили через разные двери, воротники пальто были подняты, шляпы надвинуты на глаза, носовые платки закрывали лица. Лишь двое или трое, очевидно, самых бесшабашных, не пытались скрыть свои лица. Одним из последних прибыл человек, который поджег заряд под мостом, когда по нему проезжала машина Дока Сэвиджа.

В доме не горел свет. Каждому приходилось сообщать пароль. Здесь говорили мало; чувствовалось скрытое напряжение.

Тем не менее, несколько раз раздавались взрывы хохота.

Когда собралось уже более десятка человек, Батавия, громко откашлявшись, призвал всех к порядку.

Затем он направил электрический фонарик на свое лицо, чтобы дать возможность присутствующим рассмотреть его.

— Я — Батавия, — объявил он. — Некоторые из вас уже знают меня.

Аудитория молчала, за исключением одного мужчины, который не мог сдержать хохота.

— Я — человек, нанявший всех вас, — сказал Батавия. — Это я отдаю вам приказы.

Он сделал паузу, чтобы дать всем возможность осмыслить его слова.

— Но надо мной есть еще кое-кто, — продолжил он. — Я не настоящий хозяин.

Раздалось несколько удивленных возгласов. Все тревожно зашевелились, так как таинственная атмосфера в старом доме натянула их нервы до предела.

Как бы желая их успокоить, Батавия сказал: — Дела продвигаются удовлетворительно. Общественность одурачена верой в то, что газ из-под земли вызывает хохот. Никто теперь не верит, что были какие-либо хохочущие привидения.

Батавия бросил сигару на пол и сунул в рот новую.

— Очень хорошо для нас, что мы вовремя пресекли слухи о привидениях, бодро промолвил он и добавил: — Док Сэвидж устранен. Это была хорошая работа.

Из публики раздались довольные смешки. Батавия подождал, пока наступит тишина, и заговорил снова: — Но возникли и некоторые затруднения. Один из помощников Дока Сэвиджа по имени Джонни Литтлджон вызывает беспокойство. Этот тип везде ходит и утверждает, что не было никакого землетрясения. Надо заставить его замолчать.

Затем Батавия назвал четыре номера — очевидно, люди в организации имели номера, а не клички.

— Я хочу, чтобы вы вчетвером, — сказал Батавия, — сопровождали меня сегодня вечером. Мы собираемся избавиться от этого Джонни Литтлджона так же споро, как и от Дока Сэвиджа!

Человек, сидевший сзади, пробормотал: — А как быть с парнем по имени Бирмингем Лоун?

Батавия рассмеялся: — Не беспокойтесь о Лоуне!

— А геолог, А. Кинг Кристоф?

— Кристоф безвреден, — отрезал Батавия. — Забудьте о нем.

Он погасил электрический фонарик, освещавший его лицо, и поднял руку, требуя внимания.

— Джентльмены, — торжественно начал негодяй. — У меня есть для вас сюрприз. Я только что говорил вам, что настоящим руководителем всего этого является другой человек. Этот человек сейчас здесь. Он хочет, чтобы вы увидели его. Когда он отдаст приказ, вы должны знать, кто он.

Батавия направил электрический фонарь на открытую дверь.

Свет выхватил из темноты лицо стоящего в дверном проеме человека.

Кто-то из группы узнал его, потому что раздалось восклицание:

— Вильям Генри Харт! Изобретатель!

Батавия засмеялся.

— Да, — согласился он. — Вильям Генри Харт и есть наш хозяин.

Машина, которой обычно ездил Вильям Харпер Литтлджон, была похожа на старого домового и выглядела такой же неторопливой, как и ее хозяин, но ее внешний вид был точно так же обманчив.

Джонни был известен своей способностью мчаться во весь опор часы и дни без сна и пищи, и его машина обладала подобными же свойствами, за исключением того, что потребляла огромное количество бензина.

Была полночь — час спустя после собрания в старом доме из бетонных блоков — когда Джонни, ведя свою древнюю колесницу, затормозил у обочины около порта.

Из темноты вышел человек и сел в машину.

Появившийся мужчина был крупным, а кроме того, отличался еще двумя особенностями: его вытянутое лицо выражало скорбь, а кулаки у него были размером с ведро. Этим человеком был полковник Джон Ренвик по прозвищу Ренни, инженер, кулаком вышибающий дверные панели, один из помощников Дока Сэвиджа.

— Поразительно! — сказал Ренни, усаживаясь поудобнее на сиденье. Следить за Хартом проще простого.

Голос его напоминал рычание льва.

— Есть что-то подозрительное? — спросил Джонни.

— Черт возьми — нет! Он просто скачет повсюду, как ирландская блоха. Я никогда еще не видел парня, который мотался бы больше.

— Он был постоянно под контролем?

— Мы глаз с него не спускали, — воскликнул Ренни.

— Где сейчас Харт?

— На заводе компании по производству дымоулавливающих фильтров. Это сразу за углом. Туда можно дойти и пешком.

Джонни выбрался из драндулета. Рядом с Ренни Джонни выглядел невероятно худым. Они прошли около двух кварталов и оказались напротив нового кирпичного здания фабрики, не очень большого, но достаточно современного. Вывеска на фасаде гласила:

КОМПАНИЯ ХАРТА ПО ПРОИЗВОДСТВУ ДЫМОУЛАВЛИВАЮЩИХ ФИЛЬТРОВ

— Что такое дымоулавливающие фильтры? — спросил Джонни.

— Это новоизобретенное хитроумное приспособление, которое они ставят на дымовые трубы, — объяснил Ренни. — Оно очищает дым от сажи и копоти. Патентованный дымоулавливающий фильтр Харта — это что-то особенное. Он очищает воздух. Говорят, что если он будет использоваться повсеместно, то это станет благом для городов.

— Как дымоулавливающий фильтр очищает воздух?

— Я не химик! — буркнул Ренни. — Но он поглощает примеси из воздуха и восстанавливает кислород или что-то там еще. Работает на химикатах.

— Работает на химикатах? Это существенно.

— Мы тоже так подумали, — мрачно сказал Ренни.

— Если Харт изобрел химический очиститель, то он химик.

— Совершенно верно, Харт — химик.

— Но ведь химик необходим и для того, чтобы разработать газ, под воздействием которого люди хохочут до смерти.

— Да, — вздохнул Ренни, — похоже, дело о привидениях куда важнее, чем мы себе представляли вначале.

Размышляя, друзья подошли к пустырю, расположенному возле фабрики. Пустырь был окружен высоким дощатым забором.

Длинный Том расположился возле дырки в заборе, глядя в бинокль.

Было известно, что владельцы похоронных бюро всегда преисполнялись радостных надежд, когда видели Томаса Дж. Робертса, так как у него был вид кандидата на погребение. Длинный Том был болезненным ребенком и хилым подростком, и даже в зрелом возрасте он выглядел так, будто его место в больнице для дистрофиков. Однако такая внешность была обманчива: Длинный Том мог на любой улице побить девятерых из десяти людей среднего сложения.

— Харт все еще работает! — воскликнул Длинный Том и ткнул пальцем в сторону фабрики.

Джонни посмотрел в дырку.

Харт сидел за письменным столом и, выпятив челюсть, что-то писал карандашом. Он был отчетливо виден, так как вся передняя стена комнаты представляла собой сплошное окно.

— Это все, чем он до сих пор занимался? — спросил Джонни.

— Да, — сказал Длинный Том.

— Ты уверен?

— Послушай! — воинственно воскликнул Длинный Том. — Мы не сводили с него глаз с тех пор, как он вышел из штаб-квартиры Дока Сэвиджа!

— Я в суперзамешательстве! — сник Джонни. — Я надеялся, что он приведет нас к Монаху и Хэму.

Они уныло стояли, размышляя о Доке Сэвидже и Монахе с Хэмом и о постигшей их судьбе.

— Но Харт не сделал ничего преступного, — в конце концов сказал Длинный Том.

Джонни вздохнул.

— Мы можем взять его с собой. Он говорил, что хотел бы помочь. До тех пор, пока он с нами, мы можем присматривать за ним.

— Куда взять его с нами? — спросил Ренни.

— Мы собираемся, — сообщил Джонни, — побеседовать с человеком по имени Бирмингем Лоун.

Когда Джонни, Длинный Том и Ренни вошли, Вильям Генри Харт торопливо положил одну руку на платок, лежащий на письменном столе, и сердито посмотрел на них.

— Кто это? — указал он на Ренни и Длинного Тома.

Джонни объяснил, что Ренни и Длинный Том также являются партнерами Дока Сэвиджа.

Харт убрал руку с носового платка и выхватил из-под него большой автоматический пистолет.

— Я не верю в случайности, — объяснил он. — Наша встреча явно не случайна.

Джонни осторожно заметил: — Мы надеялись, что вы присоединитесь к нам.

— У меня и без того дел полно, — сказал Харт.

— Мы собираемся, помимо всего прочего, поискать Майами Дэвис. Мы думали, что вы… — пробормотал Джонни.

Это немедленно подействовало на Харта. Он отбросил карандаш, резко отодвинул стул, взял оружие и засунул его за пояс брюк.

— Пойдем поохотимся на медведя, — хохотнул он.

И они уехали с завода по производству дымоулавливающих фильтров.

— Начнем охоту, — предложил Джонни, — с Бирмингема Лоуна.

— Это один из наших медведей, — неуклюже пошутил Харт.

Они уселись в старую машину Джонни.

Когда мотор заработал, то все это древнее средство передвижения затряслось как в лихорадке, а когда автомобиль пришел в движение, то возникло подозрение, что одно или несколько колес квадратные.

Вильям Генри Харт вынул из-за пояса пистолет и начал разряжать его.

— Что это вы задумали? — удивился Джонни.

— Я боюсь, что из-за этой тряски он выстрелит сам по себе, — зло объяснил Харт.

Глава XII

Спасенные

Дом Лоуна, наверное, не был самым большим в стране, но казалось маловероятным, что существуют где-то другие дома с таким чувством собственного достоинства. Дом Лоуна был так же величав, как художественная галерея; сложенный из светлого камня, он имел форму большого куба, никаких богатых украшений или отделки, все очень просто и сдержанно.

Дом стоял в одиночестве на поросшем травой холме в окружении нескольких деревьев. Белая, вымощенная гравием дорога вела от дома к воротам в стене из светлого камня. Все это выглядело немного похожим на Маунт Верной, дом Вашингтона, за исключением того, что дом был более простым.

У ворот была сторожка с привратником.

Джонни затормозил перед сторожкой, остановив свою колымагу хитроумным приемом, которым только он мастерски владел.

— Средоточие позиционализма, — заметил Джонни.

Харт взглянул на Джонни.

— Чего?

— Он говорит, что похоже на выставочный зал, — перевел Длинный Том.

— Так бы и сказал, — пробормотал Харт.

Из сторожки вышел привратник, неодобрительно нахмурившийся при виде старой машины.

— Мы хотим видеть Бирмингема Лоуна, — потребовал Джонни.

Привратник возвратился в сторожку и, судя по звукам, позвонил, чтобы навести справки, следует ли ему пустить посетителей, потому что через минуту высунул голову из-за двери, чтобы выяснить их имена.

— Мистер Лоун будет рад видеть вас, — наконец известил он.

Джонни поехал по извивающейся, вымощенной гравием аллее.

Джонни посмотрел на Харта.

— Мне показалось, вы говорили, что банда захватила Лоуна в плен.

— Они, должно быть, освободили его, — рассудительно заметил Харт.

— Очень странно…

Харт заворчал и приблизил свое лицо к лицу Джонни.

— Вы не должны, — проскрипел он, — делать идиотские намеки!

— Вы утверждали, что Лоун в плену, — однако — вот он!

Харт завопил: — Я спущу шкуру с каждого, кто назовет меня лжецом!

Ренни сжал огромные кулаки и сунул их Харту под нос.

— Вы видите это?

Харт поглядел на кулаки.

— Похожи на ведра для воды! — пробормотал он.

— Эти ведра прольют воду на вашу вспыльчивость! — сказал Ренни.

Словесных перепалок больше не устраивали. Машина подъехала ко входу в дом и, трясясь, стояла до тех пор, пока Джонни не заглушил мотор. Дворецкий в великолепной униформе сказал им, что Бирмингем Лоун примет их в библиотеке.

Казалось, Лоун не был в большом восторге от этого визита. Он с невозмутимым лицом стоял за большим библиотечным столом в слабо освещенном кабинете с большим количеством книжных шкафов.

— Добрый вечер, джентльмены, — сухо приветствовал он их.

Харт обошел вокруг стола и оглядел Лоуна с головы до ног.

— В последний раз мы виделись, — глубокомысленно заметил Харт, — когда вы были связаны.

Лоун смутился и принялся насвистывать мелодию популярной песни.

— Они освободили меня, — туманно объяснил он.

— Вы видели, как убили Дока Сэвиджа? — спросил Джонни, с усилием выдавливая из себя слова.

Лоун опустил глаза.

— Я… да, я видел, как это случилось.

— Почему вы не сообщили полиции? — проскрипел Джонни.

Лоун побледнел и опустился в кресло.

— Я… Это… Ну, как его…

Джонни подошел и настойчиво повторил: — Почему вы не сделали этого?

Лоун сжался.

— Я… я был испуган. Они сказали, что убьют меня!

Харт презрительно фыркнул.

— И мне они говорили то же самое.

— Я не храбрый человек, — жалобно отозвался Лоун.

Джонни внушительно произнес:

— Лоун, нам нужна каждая крупица информации, которой вы обладаете.

Лоун сел и, закусив губу, хмуро уставился на крышку стола. Он немного посвистел, затем отрезал:

— Я ничего не знаю!

А потом пол ушел у них из-под ног.

Часть потолка обрушилась. На полу появились большие трещины. Пыль туманом окутала комнату.

Когда суматоха утихла, стало ясно, что главный удар взрывной волны приняла на себя одна из стен, которая оказалась разрушенной.

— Бомба! — воскликнул Длинный Том.

— Никто не ранен? — забеспокоился Ренни.

Никто из них не получил серьезных повреждений.

Бомба взорвалась на улице.

В комнате было окно, закрытое снаружи огромными, украшенными орнаментом стальными решетками. Решетки, расшатанные взрывом, едва держались в гнездах.

Ренни ухватился за решетку и начал ее дергать.

Решетка медленно поддалась.

— Послушайте! — выкрикнул Длинный Том.

Снаружи раздавались глухие удары, сердитое, прерывистое дыхание и звуки борьбы в кустарнике.

— Там дерутся! — воскликнул Ренни.

Он выдернул решетку. Затем Ренни и Джонни выскочили на улицу и, посветив фонариками, только и смогли рассмотреть, как вздрагивают заросли кустарника.

Внезапно Длинный Том резко отскочил от окна.

Он заметил, что Лоун открывает ящик письменного стола, подскочил к нему и захлопнул выдвижной ящик.

— Пистолет находится там. Можете им воспользоваться, — сказал Лоун.

Длинный Том ответил:

— Мы не пользуемся оружием.

Вильям Генри Харт что-то проворчал и направился к окну.

— Стойте здесь! — приказал Длинный Том.

Харт проигнорировал приказ, поэтому тщедушный гений электротехники кинулся вперед и подставил Харту подножку. Тот рухнул, но тут же вскочил и, сердито рыча, попытался достать Длинного Тома боковым справа.

Длинный Том ловко перехватил его руку, провел молниеносный прием — и Харт взлетел в воздух, перевернулся и ударился спиной о пол комнаты, подняв в воздух облако пыли. У него не хватило сил, чтобы сразу подняться.

На улице Ренни и Джонни копошились в кустах, где происходила таинственная драка. Их электрические фонарики высветили три фигуры.

В воздухе пахло сгоревшим бездымным порохом.

По-видимому, в момент взрыва бомба лежала на земле, так как вокруг валялся вырванный с корнем кустарник.

Два тела лежали на земле, вероятно, оглушенные.

Третий человек стоял рядом.

— Ничего себе! — заорал Ренни.

Он попытался сказать что-то еще, но от волнения горло его перехватил спазм.

Джонни остолбенел.

Длинный Том высунул голову в разбитое окно и завопил: — Что там у вас происходит?

Затем он увидел мужчину.

— Док! — радостно воскликнул Длинный Том.

Док Сэвидж указал на лежащих у его ног оглушенных мужчин.

— Эти двое, — сказал он, — бросили в меня эту бомбу, когда заметили, что я за ними слежу.

Глава XIII

Несчастный случай

Док Сэвидж вносил двух бесчувственных бомбометателей в дом Лоуна, а Ренни, Джонни и Длинный Том дали выход своему ликованию, радостно переговариваясь.

Затем вся команда полностью собралась в другой комнате дома Лоуна.

Вильям Генри Харт стоял молча и свирепо поглядывал на присутствующих. Пленники — двое крепко сбитых мужчин — сидели на стульях. На них были темные костюмы, перчатки, на лицах обоих застыло мрачное выражение. Рты им заткнули кляпами.

— Они пришли сюда, следя за нами? — спросил Ренни.

— Нет, — возразил Док. — Они появились тут позже. Следил за вами я.

— Вы следили за нами?

— Именно так.

— Но почему?

— Логично было предположить, что кто-то предпримет попытку избавиться от вас.

— О, тогда эти ребята с бомбой были…

— Посланы, чтобы убить вас.

В этот момент Вильям Генри Харт недоумевающе ткнул пальцем в Дока Сэвиджа.

— Ничего не понимаю, — сказал он. — Я видел, как они взорвали вас и как ваша машина взлетела в воздух вместе с вашим зоопарком на колесах.

Стальные черты лица Дока Сэвиджа остались непроницаемыми. После взрыва Бронзовый человек последовал за своими помощниками в двухместном автомобиле, который взял из своего гаража. Но он не стал распространяться об этом.

— Вы видели только то, что взорвалась машина, — сказал он Харту.

— Вас в ней не было?

— Я выскочил как раз перед тем, как машина въехала на мост.

— Что вам подсказало об опасности?

— Мосты — самое опасное место. В моей практике не раз уже случалось подобное. Поэтому я остановился ниже по дороге, вышел из машины и исследовал мост. Было нетрудно обнаружить взрывчатку.

— Но темнота!..

Длинный Том, гений электротехники, сказал:

— У Дока есть инфракрасный прибор ночного видения.

Поставленные в тупик, Бирмингем Лоун и Вильям Генри Харт молча пялились на Дока Сэвиджа.

— Зачем вы имитировали собственную гибель? — пробормотал Лоун. — Не вижу в этом никакого смысла!

Док сказал: — До тех пор, пока люди думают, что я мертв, они не будут пытаться мешать мне.

Док Сэвидж вынул из кармана пальто три маленьких металлических диска. Они казались сделанными из нержавеющей стали и были размером с английский пенни — приблизительно раза в два больше, чем американские одно-центовые монеты. На каждом диске был выгравирован адрес.

Док Сэвидж указал на эти медальоны.

— Это, — сказал он, — ключи.

Он дал один из металлических дисков Вильяму Генри Харту, а другой Бирмингему Лоуну.

Третий диск Док положил в карман.

Озадаченные Лоун и Харт посмотрели на диски.

— Ключи? — недоуменно пробормотал Харт.

— На каждом диске, — продолжил Док Сэвидж, — выгравирован адрес.

Харт взглянул на свой диск.

— Название улицы, номер дома и номер квартиры.

— Точно, — подтвердил Док Сэвидж. — Приходите туда, если захотите повидаться со мной.

— Как пользоваться этим ключом?

— На двери есть небольшое черное пятно, — сказал Док. — Прижмите ваш диск к этому пятну, и дверь откроется. Там магнитный замок. Эти диски намагничены.

— То есть, это адрес того места, где вы прячетесь? — переспросил Харт.

Док Сэвидж кивнул.

Затем Бронзовый гигант легко, поднял двух пленных и собрался уходить.

— Подождите, Док! — задыхаясь, попросил Джонни. — У меня есть вопросы! Куча вопросов! Что все это значит?

— А как вы сами думаете? — в свою очередь спросил Док.

— Ну, — сказал Джонни, — я… не знаю.

— Это привело нас в суперзамешательство, — изрек Длинный Том.

— Это может привести в суперзамешательство кого угодно, — ответил Док.

Бронзовый человек вышел, унося пленных.

— Я свяжусь с вами, — сказал он напоследок.

Док Сэвидж под прикрытием забора повел пленников к дороге, затем немного вниз по дороге к месту, где была припаркована не привлекающая внимания двухместная машина. Он положил пленных в багажник и запер крышку, затем сел за руль и уехал.

Доехав до ближайшего проспекта, Бронзовый человек повернул к центру. Вскоре он ехал по новому автомобильному туннелю под Гудзоном, двухместная машина мчалась бесшумно, и мерцающие белые стены туннеля быстро уносились назад. Несмотря на длину этого нового туннеля, воздух был свежим и незагрязненным. Этот туннель закончили совсем недавно. Вход в него находился в Нью-Джерси, возле участка, зараженного газом.

Док Сэвидж проехал мимо небоскреба, в котором размещался его штаб, и повел машину к порту на Гудзоне. Остановился он перед огромным зданием из темного кирпича, на котором висела истерзанная непогодой вывеска, гласившая:

ТОРГОВАЯ КОМПАНИЯ «ГИДАЛЬГО»

Это был портовый гараж и лодочный сарай Дока Сэвиджа. Двери открылись автоматически при приближении двухместной машины. Док въехал в большой темный подвал, находившийся в товарном складе, и вытащил пленников из багажника. Они свирепо смотрели на него, что-то мыча сквозь кляпы; руки и ноги у них были связаны.

Гараж в товарном складе длительное время был секретной базой, но сейчас Бронзовый человек подозревал, что кто-то разнюхал его секреты.

Док Сэвидж посмотрел на пленников.

— Я спрячу вас здесь, — сказал он. — Хотя и не исключено, что ваши дружки знают об этом месте.

Они злобно таращились на него.

Док Сэвидж потащил преступников в другой конец здания. Здесь, среди огромного количества самых разных принадлежностей, стоял водолазный колокол — приспособление, используемое для погружения на большие глубины.

Колокол был из толстой стали; на верхушке находилось кольцо для троса, а также люк для входа и выхода.

— Вы можете избежать неприятностей, — посоветовал им Док, — если расскажете все, что знаете. Начните со слухов о «хохочущих привидениях».

Он вытащил у них кляпы.

— Черт бы тебя побрал! — заорал один из них.

Другой дал подробную инструкцию, куда Бронзовый человек может отправиться.

Два или три раза Док пытался расспросить их, но безуспешно.

— К несчастью, — сказал Док, — сейчас нет времени препираться.

Он сунул упрямцев в водолазный колокол. Даже связанные, они сопротивлялись, как только могли. Док закрыл за ними крышку водолазного колокола.

Чтобы нельзя было открыть крышку изнутри, Док установил патентованные задрайки. Преступники внутри колокола отчаянно стучали в стенки и вопили. Затем по резким толчкам пленники почувствовали, что колокол оторвался от пола.

Они с ужасом посмотрели друг на друга, почувствовав, что колокол медленно раскачивается. Когда гидравлический подъемник опускал их, раздался лязг цепей. Было слышно бульканье воды вокруг колокола.

С глухим звуком колокол опустился на дно.

Бандиты ухитрились подползти друг к другу и развязать узлы.

Один из них сердито стукнул по внутренней стенке водолазного колокола.

— Это же надо, утопить нас! — схватился за голову он.

Другой предложил: — Может, попробуем выбраться наружу?

Они пытались открыть люк, пока в кровь не стерли пальцы.

Потерпев неудачу, преступники беспокойно посмотрели друг на друга.

— Невозможно, — проворчал один из них, — выбраться наружу.

Они уселись, ругаясь что было сил. Через некоторое время до слуха их донеслось слабое шипение, которое издает вода, просачиваясь сквозь маленькое отверстие.

— Течь! — завопили в ужасе преступники.

Они вскочили и начали искать отверстие. Течь была под решеткой на полу. Попытка оторвать ее не увенчалась успехом.

Один из них опустился на колени, просунул как можно глубже пальцы сквозь решетку и тут же отдернул их так, как будто по ним ударили.

— Вода! — задыхаясь проговорил он. — Я чувствую воду!

Было очень темно, и злодеи начали рыться в своей одежде в поисках спичек. В конце концов удалось найти одну. При слабом колеблющемся свете они увидели, как втекает, пузырясь и булькая, тонкая, не толще иглы, струя.

От ужаса преступники сначала лишились дара речи, а затем начали пронзительно кричать:

— Спасите! Мы тонем! — и так до тех пор, пока не выбились из сил.

После этого они упали на решетку и лежали безмолвно, и тяжело дыша, но так и не дождались ответа.

Глава XIV

Никаких землетрясений

Док Сэвидж стоял в дальнем конце товарного склада.

Звуки из водолазного колокола там не были слышны.

Док гримировался. Он натянул на голову парик, втер отбеливающий состав в бронзовую кожу, вставил в глаза специальные линзы, чтобы изменить их цвет.

Затем он стал жевать химическое вещество, которое окрасит его зубы и придаст им неухоженный вид. В завершение он надел чрезвычайно-безвкусный костюм и взял трость.

Сев в двухместный автомобиль, Док Сэвидж выехал со склада и повел машину к находившейся по соседству аптеке. Из телефонной будки в этом магазине он связался с газетой, в которой, как он знал, работал репортер по имени Билл Сайке. Дока соединили с заведующим отделом городских новостей.

— Это Билл Сайке, — сказал он, имитируя интонации Билла Сайкса. Какой адрес у геолога по имени А. Кинг Кристоф?

— Отель «Двадцатое Авеню», — сообщил заведующий. — Секундочку, кто говорит? Билл Сайке сидит тут за письменным столом!

Док повесил трубку и поехал к отелю «Двадцатое Авеню», расположенному в начале Бродвея возле театрального района. Это было здание внушительных размеров.

Швейцару не мешало бы почистить обувь и латунные пуговицы. Пол в вестибюле давно не подметался. Портье за стойкой валял дурака, дымя дешевой сигарой. Словом, гостиница была та еще.

Док Сэвидж спросил: — Где проживает Кинг Кристоф?

— Его сейчас нет, — ответил служащий отеля. — Он сейчас в Джерси, возится с хохочущими привидениями.

— Где именно?

Служащий дал адрес.

Док Сэвидж вышел из отеля и направился в Джерси по указанному адресу. Он надел противогаз, взятый в автомобиле.

А. Кинг Кристоф суетился на пустыре, работая с какими-то приборами. Он натянул на себя противогаз, позволявший переговариваться с окружающими.

— Я очень занят, — выкрикнул он раздраженно. — Убирайтесь!

Док Сэвидж узнал в новоизобретенном хитроумном приспособлении акустическое устройство для исследования подземных пластов земли. Геологи используют подобные приборы для поисков месторождений нефти.

Бронзовый человек низко нагнулся над прибором Кристофа.

— Сохраните полученные данные в секрете, — прошептал он. — Я Док Сэвидж.

А. Кинга Кристофа словно пчела укусила. Он вскочил на ноги и выкрикнул:

— Где?! Кто Док Сэвидж?! Вы?

Геолог не узнал загримированного Дока. Он свирепо надул щеки и сказал:

— Вы не похожи на Дока Сэвиджа!

— Маскировка, — коротко объяснил Док.

— Но почему?

— Противники уверены, что я умер. Не выдавайте меня!

— От меня-то что вы хотите? — спросил Кристоф.

— Возникли разногласия по поводу землетрясения, — напомнил ему Док, между вами и моим коллегой, Вильямом Харпером Литтдджоном.

А. Кинг Кристоф фыркнул.

— Этот тощий обманщик доказывает, что землетрясения не было. Ха! Все сейсмографы зарегистрировали его. А он по-прежнему утверждает, что ничего подобного не было. Ха-ха!

Док Сэвидж указал на акустический прибор.

— Что вы исследуете?

— Пытаюсь обнаружить разлом, через который проходит газ.

— Понятно, — кивнул Док. — Не будете ли вы так любезны сообщить мне те сведения, которые вы получите?

А. Кинг Кристоф зарделся от удовольствия.

— Непременно!

Док Сэвидж вынул третий диск из металла, похожего на нержавеющую сталь, и протянул его А. Кингу Кристофу.

— Буду очень благодарен, если вы придете со сведениями по адресу, указанному на этом диске. По этому адресу я вынужден скрываться.

Он объяснил, каким образом похожая на монету штука действует как ключ.

— Согласен. Я сообщу вам все, что узнаю. Вот увидите, я опровергну Литтлджона!

— Вы обнаружили хоть какие-нибудь следы хохочущих привидений? — спросил Док.

— Привидения? Что за ерунда?!

Док Сэвидж пошел назад к машине, поглядывая на часы. Очевидно, он решил, что у него много времени, потому что неторопливо поехал по району, зараженному газом.

Ради безопасности он поднял стекла машины. Этот двухместный автомобиль, подобно другим его машинам, мог герметически закрываться.

Бронзовый человек неторопливо осматривал район, облюбованный хохочущими привидениями. Он хотел иметь собственное представление обо всем.

Увиденная им картина оказалась мрачной и напоминала эвакуацию во время войны. Большинство домов были уже пусты, но несколько фургонов громыхали по улице. Район выглядел вымершим. Тротуары были замусорены, покрыты клочками газет.

Последствия действия ужасного газа, вызывающего хохот, были налицо. Несколько мертвых птиц валялось на улицах. В одном месте лежала погибшая от газа лошадь разносчика, которую Департамент санитарии еще не убрал.

Док Сэвидж надел противогаз, затем опустил стекла машины и открыл картонную коробку, в которой находились пустые бутылки с герметичными резиновыми пробками.

Бронзовый человек собрал в эти бутылки пробы воздуха на различных участках загазованной зоны.

Затем Док Сэвидж поехал к своему гаражу в товарном складе в речном порту на Гудзоне. Большие двери гаража открылись автоматически при приближении его машины, и он въехал в темноту подвала.

Док не проявил явного интереса к колоколу и двум пленникам внутри него; он даже не предпринял никаких попыток посмотреть на них.

В гараже товарного склада хранилось большое количество оборудования: одни механические устройства, Бронзовый человек использовал ранее, другие приготовил для будущих непредвиденных случаев. Здесь находилось наиболее часто используемое оборудование. Именно отсюда Док и его помощники начинали экспедиции на самолете или лодке.

Одним из приборов была портативная химическая лаборатория Монаха… Монах всегда брал ее в экспедиции.

В лаборатории хранилось, кроме прочих вещей, устройство для спектроскопического анализа, с помощью которого можно определить химический состав любого вещества по спектру газов, образующихся при его сжигании.

Док Сэвидж использовал анализатор для исследования проб воздуха из загазованного района. Это были не первые пробы газа, анализ которых он делал; и ранее он брал пробы со склада.

Теперь все было ясно. Док постоял, задумчиво нахмурившись. Наконец-то он знал состав газа. Знал его совершенно точно. Но не только Сэвидж изучал состав газа. Полицейские химики тоже пытались выяснить его основные свойства.

Вещество поражало дыхательные центры человека, и смерть наступала от остановки дыхания.

Где находился смертоносный источник? Вот это и пытался выяснить Док. Он пронумеровал бутылки с пробами и отметил, где каждая проба была взята.

Теперь он знал, где наибольшая концентрация газа.

Бронзовый человек некоторое время обдумывал результаты эксперимента.

Затем в огромном товарном складе возник тонкий, вибрирующий странный звук. Он был таким же фантастическим, как крик какой-нибудь редкой птицы из джунглей или посвист холодного ветра в арктической пустыне.

Звук неизменно был предзнаменованием интереснейших событий и сопутствовал состоянию интенсивной умственной активности Бронзового человека.

Док Сэвидж вернулся туда, где опустил в воду водолазный колокол с пленниками.

Время для людей, заключенных в водолазном колоколе, тянулось нестерпимо долго. Они так долго пребывали в состоянии страха, что силы покинули их.

А вода все прибывала. Странно, что она все еще не заполнила колокол.

Временами надежда возвращалась к ним, но ненадолго. Вода медленно прибывала, просачиваясь через ненадежные швы или непрочные заклепки.

Теперь пленники стояли по шею в воде.

— Мы поги…

— Да, мы погибаем!

Ранее преступники грязно ругались. Они неистовствовали, колотили руками и ногами по стенкам водолазного колокола. Но сейчас их пыл угас, и они стояли, безвольно опустив головы.

— Может быть, мы… — начал говорить один из них.

— Ты имеешь в виду, если мы заговорим? — перебил его другой.

— Да, мы можем рассказать ему, что Монах и Хэм живы. И девушка тоже.

— Мы должны сделать это! Мы должны сказать ему, что пленники в квартире Харта!

— Как бы не так! А потом Харт разделается с нами!

Пленники были людьми недалекими, поэтому их разговор не носил отвлеченный характер. Это был разговор о мелочах. Но даже этим они не могли укрепить свою храбрость, хотя и пытались держаться бодро.

Внезапно один из преступников начал пронзительно кричать. В его безумном мозгу почему-то возникла мысль, что именно его партнер виноват в том, что они попали в такое бедственное положение. Он набросился на него, царапаясь и толкаясь. Вода поднялась еще выше.

Они чуть не захлебнулись, поэтому пришлось прекратить драку. Пленники выплыли наверх, задыхаясь и тяжело дыша.

И тут водолазный колокол начал подниматься. Затем открылся люк. Дыра, сквозь которую можно вернуться к жизни.

Преступники дрались за право первым втиснуться в люк. Выбравшись наружу, они прыгали и вопили, их радость достигала уровня исступления.

Но радость их моментально улетучилась, как только они натолкнулись на Дока Сэвиджа, который тут же снова связал им руки и ноги.

Злодеи свирепо смотрели на него.

— Вы могли утопить нас! — прорычал один из них.

— Едва ли, — спокойно сказал Док. — Вам не показалось странным, что вы все время могли дышать? В обычном колоколе кислород вскоре был бы израсходован и вы бы задохнулись.

— Но…

Док усмехнулся. Кислород подавался в колокол автоматически. Так же автоматически поддерживался уровень воды не выше подбородка.

Озадаченные преступники изумленно глядели на него.

— Но почему?

— Вот почему, — сказал Док и подошел к ящичку, в котором находился магнитофон.

— Микрофон этого записывающего устройства был на потолке водолазного колокола, — пояснил Бронзовый человек и включил воспроизведение. Несколько мгновений раздавались стук, тяжелые удары, ворчание и ругательства: Каждое слово, каждое ругательство, каждый шепот в водолазном колоколе были записаны.

Пленники с ненавистью уставились на Бронзового человека.

— Итак, Монаха, Хэма и девушку держат в квартире, владельцем которой является Харт, — подытожил Док.

Док Сэвидж мрачно рассматривал пленников.

— А как насчет хохочущих привидений?

К ним возвратилась храбрость, и они с вызовом посмотрели на него.

— Черт тебя побери! — прошипел один.

— Ты слишком далеко зашел! — прохрипел другой.

Лицо Дока еще более омрачилось. Он схватил наглецов и вновь засунул их в водолазный колокол.

— На этот раз кислорода не будет! — сообщил он. — И никакого контроля за уровнем воды.

Пленники закричали. На их лицах был написан ужас.

Выждав немного, Док Сэвидж вытащил их наружу, и они пообещали рассказать все, что знают.

Увы, пленники знали мало. Только то, что человек по имени Батавия нанял их. Это по его приказу они помогали устроить западню на мосту.

Вечером Батавия приказал им следить за Длинным Томом и за Ренни и по возможности убить их. Но о хохочущих привидениях они почти ничего не знали.

Почти ничего не было им известно и о газе или его источнике.

Док вынул шприц для подкожных инъекций и ввел каждому пленнику препарат, под действием которого они на некоторое время потеряли сознание. Затем Док отправил пленников в свое частное учреждение по исправлению преступников — в «колледж».

Таинственное место этот «колледж». О существовании его не было известно миру. В «колледже» преступники подвергались тонким операциям на мозговых структурах, в результате чего стиралась память о прошлом. После этого они получали профессиональное образование, позволявшее им стать честными гражданами и внести свой вклад в общество.

Глава XV

Большое волнение

Когда Док Сэвидж вошел в штаб-квартиру в небоскребе, Вильям Харпер Литтлджон хмуро разглядывал чернильные зигзаги сейсмографа. Запись, взятая из сейсмографа Дока, была за ту ночь, когда предположительно состоялось землетрясение.

Джонни взглянул на Дока Сэвиджа и нахмурился.

Он не узнал Бронзового человека, так как тот все еще был загримирован.

— Я в суперзамешательстве! — недовольно молвил Джонни. — Каждый может запросто войти сюда.

— Что-нибудь обнаружили в этой записи? — спросил Док.

— О! — Джонни узнал голос Дока.

— Не было никакого землетрясения! — сказал он, показав запись сейсмографа.

— Вы сравнивали эту запись с записями сейсмографов в университете, музее и в Вашингтоне? — спросил Док.

Джонни кивнул.

— Да. Это даже забавно. Наш сейсмограф не показывает землетрясение, а те, другие, показывают!

— Монах и Хэм все еще живы. Попытаемся найти их, — сообщил Док Сэвидж.

Джонни спрыгнул со стола. Его лицо сияло такой радостью, будто он выиграл миллион в лотерее.

— Ренни! — взревел он. — Длинный Том! Идите сюда! Док нашел ниточку к Монаху и Хэму!

— Где они? — заорал Ренни.

Док рассказал, как он получил нужные сведения.

— Эти красавцы не знают, кто стоит за этим чертовым газом? — задал вопрос Ренни.

— Увы, не знают, — вздохнул Док. — Даже о привидениях они слышали краем уха.

— Таких чудных дел у нас еще не было, — проворчал Ренни.

Док Сэвидж справился по телефонному справочнику и отыскал квартиру, записанную на Вильяма Генри Харта. Она находилась на Риверсайд Драйв.

— Потрясающе! Можно было сразу догадаться, что Харт не живет в своей лодке все время, — стукнул себя кулаком по лбу Ренни.

Выехали они в двух автомобилях.

Когда Бронзовый человек припарковался на боковой улице возле Риверсайд Драйв, другая машина остановилась чуть сзади. Ренни, Длинный Том и Джонни подошли к двухместному автомобилю Дока.

— Какие будут инструкции? — поинтересовался Длинный Том.

— Ждите здесь, — велел Док.

Зайдя за угол, он нашел нужный дом. Это было высокое кирпичное здание, одно из наиболее впечатляющих на Драйв, где стояло довольно много внушительных домов. На вывеске было написано:

Квартиры внаем

Док Сэвидж вошел в здание и направился к агенту по найму. Он не боялся, что его узнают, так как еще не снял грим.

— Фешенебельные квартиры на верхних этажах? — пробормотал агент.

— Да. Я интересуюсь такими, — подтвердил Док.

— Мне очень жаль. Есть только одна. Но и она снята.

— Может быть, есть надежда, что она скоро освободится? — спросил Док, — Не могу сказать.

— Покажите мне план этажа, где находится квартира, — попросил Док Может быть я сниму ее в будущем.

В любом отеле любят, когда он сдан на все сто процентов. Предложение понравилось агенту по найму.

— У меня есть план этажа! — быстро среагировал он.

— Кто теперешний съемщик? — как бы между прочим поинтересовался Док.

— Человек по имени Вильям Генри Харт, молодой изобретатель и предприниматель, — сообщил агент. — Вот план.

Док Сэвидж взял план фешенебельной квартиры и вернулся к своим. Они сели в большую машину, чтобы посоветоваться и рассмотреть план как следует.

— Это нам поможет, — проворчал Длинный Том.

Они увидели, что квартира, состоящая почти из дюжины комнат, находится на крыше отеля и имеет террасу, занимающую остальную часть крыши.

— Как поле сражения, — прогрохотал Ренни. — Да здесь есть где разгуляться!

— Не пойму только, как им удалось тайно провести туда Монаха, Хэма и девушку? — задумчиво промолвил Длинный Том.

Док Сэвидж заметил: — Обратите внимание на частный лифт. Он открывается не в вестибюле отеля, а в частную прихожую с боковой дверью на цокольном этаже.

— Тут, должно быть, все входы-выходы охраняются! — прогремел Ренни.

— Посмотрим.

Док направился к боковой двери в прихожую. Он шел беззаботно, затем вдруг остановился и со смущенным видом спросил: — Э… разве эта дверь ведет не в отель?

— Не-а! — промычал охранник. — Не ведет.

Охранник был словно создан для сторожевой службы.

Стоило только взглянуть на его большие кулаки, толстые руки, покатые плечи и постоянно хмурое лицо, как вы понимали: перед вами — охранник.

С потолка к правой руке стража спускался гибкий провод; очевидно, он держал палец на кнопке звонка.

— Эта дверь не для общего пользования, — угрюмо промолвил он.

— Извините, — сказал Док и вернулся к своим друзьям.

— У них есть охрана, — сообщил он.

Длинный Том проворчал:

— Я надену униформу посыльного и принесу телеграмму. Он протянет руку, и тут я его…

— Этот план не проходит, — покачал головой Док.

— Почему?

— В тот момент, когда охранник уберет руку, раздастся звонок. Он не должен выпускать шнур из рук.

— Ничего себе! — возмутился Ренни. — Значит, мы не можем усыпить парня газом или захватить его?

— Подождите меня здесь, — ничего не ответив, сказал Док Сэвидж.

— Но…

— Фейерверк начнется приблизительно через двадцать минут. Вот тогда уж, ребята, соображайте сами.

Док Сэвидж сел в двухместную машину, помчался по южному скоростному шоссе. Перед своим портовым гаражом в товарном складе он остановился.

В той части здания, где находился ангар, помещалось несколько самолетов. Тут стояли, выстроившись в ряд, и скоростной трехмоторный самолет, способный пролететь половину расстояния вокруг земли на одной заправке, и маленький самолет с вертикальным взлетом.

Док выбрал автожир. Он заправил его и включил мотор. Самолет был оборудован как понтонами, так и убирающимися шасси, поэтому на нем можно было взлетать и с земли, и с воды.

Бронзовый человек погрузил необходимое для осуществления его плана оборудование, вывел самолет на реку и взлетел.

Миновал полдень. Внизу тянулись тротуары Манхеттена, толпы спешили с работы. Внизу, в заливе, один за другим по направлению к Атлантическому океану, отправлялись два лайнера. Серо-голубое морс простиралось вдаль, теряясь в легкой дымке. Облака были ярко-белыми.

Док летел на север; нос автожира задрался вверх — машина набирала высоту. Пролетая высоко над дальним концом Риверсайд Драйв, он заглушил мотор и начал приземляться над крышей высокого многоквартирного отеля.

Шум самолетного двигателя был едва слышен. Док наблюдал за домом из кабины самолета. Он в деталях изучил фешенебельную квартиру. Ситуация не слишком радовала.

В здании отеля, в отличие от многих строений на Манхеттене, не было на крыше водонапорной башни.

Крыша была плоская и без ограждения, за исключением нескольких проводов. Частично крышу покрывали трава и кустарники.

Несомненно, самолет мог там приземлиться. Вызывало сомнения, сможет ли он благополучно взлететь.

С высоты двести футов Док бросил за борт две большие гранаты, содержащие снотворный газ. Имеющие обтекаемую форму гранаты падали намного быстрее, чем опускался самолет. Док надел облегченный противогаз. Сначала автожир ударился о радиоантенну, и она с грохотом рухнула. Щелкнули шасси, самолет накренился, две лопасти пропеллера врезались в кустарник и погнулись.

В то же мгновение Дока уже не было в самолете; он выпрыгнул из него и бросился под прикрытие кустов. Кустарник рос во врытых в землю ящиках.

Док замаскировался и начал прислушиваться.

Хлопнули раздвижные двери, и из квартиры выскочили люди, чтобы посмотреть, что произошло.

— На крышу упал самолет!

— Проклятье!

Послышался звук падающего тела. По крайней мере, один человек вдохнул газ.

— Эй! Что случилось с Джо?

— Это газ!

Люди вбежали внутрь, раздвижные двери снова хлопнули. Затем в квартире раздались возгласы, топот ног, возбужденные выкрики приказов.

Кто-то принялся через окно всаживать пули в самолет, опустошая обойму за обоймой.

Кто-то громким голосом выкрикивал, что им придется уйти, что этот шум привлечет полицию.

— Ведите пленников в лифт! — приказал этот же голос.

Док Сэвидж прополз через кустарник к окну и подергал раму. Она поддалась. Он толкнул ее вверх и прыгнул в комнату на кафельный пол. В комнате находилась мебель в испанском стиле, на стене висела яркая попона.

Док бросился через комнату к двери, но чуть-чуть не успел. В комнату вошел вооруженный человек. Он тут же вскинул пистолет и выстрелил.

Док Сэвидж резко наклонился. Пуля просвистела у него над головой. На полу лежал коврик, и Док дернул за него. Его противник, падая, успел выстрелить снова, и пуля пробила потолок.

Док схватил руку с оружием, дернул ее, и человек пронзительно закричал от боли.

Теперь крики раздавались по всей квартире. Люди спешили посмотреть, что же случилось. Док швырнул в соседнее помещение дымовую бомбу. Это была небольшая бомба, но дыма образовалось много. Дым был черным, как тушь. Нападающие, потеряв ориентировку, ругались и стреляли куда попало.

Док Сэвидж покинул комнату через то же окно, в которое вошел. В поисках другого способа попасть внутрь, Док подошел к окну, закрытому железными ставнями.

Ставни содрогались, так как кто-то колотил по ним изнутри и при этом вопил пискливым голосом, который невозможно было не узнать.

Монах! Это был Монах! Снаружи ставни были закрыты на засов. Док выдернул засов и открыл ставни.

Монах всматривался в Дока.

— Кто ты, черт побери!

— Разве это не Док Сэвидж? — спросила Майами Дэвис.

— Не похож! — отрезал Хэм.

В пожилом человеке, стоявшем перед ним, не всякий узнал бы Дока Сэвиджа.

— Вылезайте! — приказал Док.

Через окно выбралась девушка, затем Хэм. Последним протиснулся Монах.

Хэм пригляделся внимательнее.

— Все в порядке, это Док, — наконец сказал он. — Но… они сказали, что взорвали тебя!

— Как отсюда выбраться? — спросил Док.

Хэм раздумывал недолго.

— Только с помощью лифта.

В комнате, откуда пленники только что сбежали, раздались крики. Побег был обнаружен.

— Поторопитесь! — негромко скомандовал Док.

Они пробрались сквозь кустарник, повернули направо и очутились в каком-то цветнике. Цветы, к счастью, были высокими, а над головой переплеталась виноградная лоза. Хорошее укрытие.

Во всей фешенебельной квартире царила паника.

Похоже, люди Батавии подумали, что крыша заполнена ядовитым газом. Вероятно, у них не было противогазов, поскольку никто не осмелился выйти наружу.

Не колеблясь, они стреляли через окна по каждому предмету, где мог скрываться нападавший. С оружием такого крупного калибра шутки плохи.

Док Сэвидж подполз к краю крыши. Здесь была мертвая зона единственное место, которое не простреливалось ни из одного окна квартиры. Он вынул из кармана длинный тонкий шелковый шнур, к одному концу которого был прикреплен легкий крюк. Этот шнур был чуть толще бечевки.

— Позвольте мне обвязать его вокруг вашей талии, — сказал Док девушке.

Она изумленно уставилась на тонкий шнур.

— Вы имеете в виду, что…

— Мы спустим вас к окну, — принялся объяснять Док. — Вы разобьете окно и влезете внутрь.

Девушка ужаснулась.

— На этой нитке?! — ткнула она пальцем в шнур. — Мы же на двадцатом этаже!

Вдруг девушка закрыла глаза и упала на крышу.

Хэм как-то вяло выдавил:

— Она в обмороке, — и свалился тоже.

— Черт побери! — изумился Монах. — Хэм тоже упал в обморок!

А потом грохнулся на пол и Монах.

Газ, содержавшийся в гранатах, не был полностью нейтрализован кислородом воздуха.

Майами Дэвис по-настоящему испугалась бы, если бы могла увидеть, что произошло потом. Сэвидж собрал всех троих вместе — Монаха, Хэма и ее — и привязал гроздью к концу шелкового шнура. Затем он спустил их через край крыши.

Конечно же, шнура не хватало, чтобы опустить их с двадцатого этажа до первого. Док опустил «живой» груз к первому окну, а затем привязал веревку к решетке, поддерживающей виноградную лозу.

На шелковом шнуре были завязаны узлы, и Бронзовый человек спустился вниз за пленниками, беспомощно висящими в пустоте.

Он разбил окно и оказался внутри помещения.

Еще немного усилий — и надышавшиеся снотворного газа очутились там же.

Теперь они находились в квартире, современно обставленной, с ярко окрашенными стенами и цветастыми коврами. Вся мебель была расставлена симметрично.

Судя по всему, дома никого не было.

Док вышел в коридор и попытался отключить электрический ток от лифта, обслуживающего фешенебельную квартиру. Без электричества лифт не сможет двигаться, и бегство из квартиры станет невозможным.

Но он опоздал. Лифт уже использовали для побега.

На улице послышался треск выстрелов, словно дробь рассыпали по жестяной крыше. Док спустился вниз на обычном пассажирском лифте.

Он успел как раз вовремя, чтобы увидеть вбегавших в здание двух полицейских. Один из них пошатывался, зажимая руку, из которой текла кровь. Оба полицейских были отравлены слезоточивым газом.

Док Сэвидж двинулся к двери, но вынужден был остановиться. От паров слезоточивого газа резало глаза.

Он отступил, снова надел противогаз и вышел на улицу.

Улица была заполнена слезоточивым газом. Раздался взрыв настолько мощный, что вздрогнула земля. Большой бронированный лимузин Дока, перевернувшись, рухнул вверх колесами. Мощный заряд взорвался под ним.

В дальнем конце улицы виднелись две быстро уезжавшие машины. Они свернули за угол и исчезли из виду.

— Ренни! — позвал Док.

Ответа не последовало.

— Длинный Том! Джонни! — закричал Док.

Голос Бронзового человека прозвучал громко и тревожно.

Не было видно и следа помощников Дока.

Док Сэвидж стремглав побежал назад к отелю.

Здесь стояла полицейская машина с работающим мотором.

Док бросился к ней.

— За угол! — крикнул он. — В погоню! Быстро!

Водитель удивленно посмотрел на него.

— Кто вы, черт побери?

— Док Сэвидж, — объяснил Док.

Полицейский фыркнул.

— Послушайте, я знаю как выглядит Док Сэвидж, и вы не обманете меня!

Док только время зря терял, объясняя, что существует такая вещь, как маскировка. К тому времени, когда они отправились преследовать автомобили, их и след простыл.

Частный лифт фешенебельной квартиры стоял внизу и был пуст. Охрана исчезла. Док поднялся в квартиру в сопровождении полицейских. Здесь тоже никого не было.

«Они похитили Ренни, Длинного Тома и Джонни», — мрачно решил Док.

Глава XVI

Хороший человек

Стычка в квартире на Риверсайд Драйв была широко освещена в газетах.

Доку Сэвиджу, тем не менее, удалось сохранить в тайне свою связь с делом, и в результате большинство газет приписали скандал сведению счетов в преступном мире. Это была хлесткая история, особенно если учесть, что в разборке был задействован самолет.

Однако хохочущие привидения по-прежнему занимали первое место на страницах газет.

Хохочущая тайна получила новый стимул. На ситуацию возникла свежая точка зрения. Свежей точкой зрения стало ОПЖГ.

ОПЖГ было аббревиатурой, используемой в газетах.

Буквы означали: «Общество помощи жертвам газа».

После несчастья, как грибы после дождя, всегда возникали агентства по оказанию помощи и поддержке.

Большинство из них действовало из самых лучших побуждений. Эти однодневки редко привлекали большое внимание, поскольку сильно зависели от таких старых организаций, как Красный Крест.

ОПЖГ было не таким. Информация о нем, попав в газеты, имела большой успех. И не без основания.

ОПЖГ намеревалось принести много пользы; оно собиралось выкупить дома жертв хохота и проследить, чтобы никто не был доведен до бедности из-за несчастья.

Таковы были их намерения. Ходили слухи, что за ОПЖГ стоит группа состоятельных филантропов, не желающих разглашать свои имена.

ОПЖГ начало покупать дома, оплачивая, как было пояснено, все, что было возможно оплатить. Плата в огромном большинстве случаев была совсем не та, которую думали получить владельцы. Но ОПЖГ сказало, что оно не может тратить деньги понапрасну, что все предприятие филантропическое и что сейчас невозможно платить по ценам, существовавшим до бедствия. Никого, добавило общество, не заставляют продавать свое имущество.

Газовая паника еще больше усилилась, когда акустические приборы для исследования подземных слоев земли указали на наличие разломов. Это подтвердило теорию, что газ выходит из какого-то кармана в земле, где он находился сотни, а может, и тысячи лет.

Очевидно, никому не приходило на ум, что разломы в земной коре могли и не иметь какого бы то ни было отношения к газу.

Тем не менее, ходили слухи, что хохочущие привидения появляются из трещин. Конечно же, этой бессмыслице никто не верил.

Возникло предположение, что люди никогда больше не смогут жить в этом районе. Естественно, что деятельность ОПЖГ, выкупающей у людей недвижимость, казалась всем весьма благородной.

Как сказал подполковник Эндрю Блоджет Мейфейер по прозвищу «Монах», человеческая натура действительно великая вещь. Благородная и великая.

— Что же в ней великого? — переспросил Хэм.

— Ты, разодетый стряпчий, обрати внимание хотя бы на ОПЖГ. Посмотрите, как бескорыстно они помогают бедным жертвам газа. Это просто замечательно!

Монах и Хэм уже пришли в себя после воздействия усыпляющего газа. И Майами Дэвис тоже. Все трое сейчас находились в штаб-квартире Дока Сэвиджа, в большой библиотеке. Сам Док Сэвидж был в приемной, разговаривая с какими-то полицейскими.

Когда полицейские ушли, Док Сэвидж присоединился к ним и с удовлетворением заметил: — Полиция согласна скрыть от газетчиков, что мы имеем отношение к перестрелке на крыше небоскреба.

Невзрачный Монах нахмурился: — Как я понимаю, Док, все по-прежнему должны думать, что вы мертвы. Не так ли?

— Да, — согласился Док. — Я хочу использовать принцип бизона.

— Что это за принцип?

— Никто больше не охотится на бизонов. А почему?

— Почему?

— Потому что каждый знает: бизонов уже нет.

— О! Я понимаю!

— Впервые после дела в квартире на крыше небоскреба у нас есть время, чтобы поговорить. Что вы узнали, когда были в плену?

— Что мы могли разузнать? Мы просто лежали связанные, — фыркнул Монах.

Хэм кивнул.

— И ничего не подслушали?

— Сколько они продержали нас? — в свою очередь спросил Монах.

— Около трех дней.

— М-да, — покачал головой Монах. — Никогда у меня не было более скудного информационного пайка.

— Что вы думаете по поводу этой странной истории?

— Я в полнейшей растерянности, — развел руками химик.

— Не люблю соглашаться с волосатыми обезьянами, — Хэм ткнул пальцем в Монаха, — но он прав. Мы не выяснили причину.

— Вы даже не знаете, кто их главарь?

Монах почесал в затылке.

— Кажется, парень по имени Вильям Генри Харт. Да ты и сам должен знать это. Ты нашел нас в его фешенебельной квартире на крыше небоскреба.

— Харт — изобретатель, — проинформировал Хэм. — У него есть фабрика, выпускающая дымоулавливающие фильтры.

— Как вы это узнали? — спросил Док.

— Мы слышали разговор тех типов, что захватили нас в плен, — объяснил Монах. — Я предполагаю, они были уверены, что мы никому уже не сможем рассказать о том, что услышали.

— Не понимаю, — хмыкнул Хэм, — почему они оставили нас в живых?

Монах взглянул на Бронзового человека.

— Док, ты можешь объяснить, почему они нас не укокошили?

Док чуть помедлил с ответом.

— Возможно, потому, что хотели, чтобы кто-нибудь подслушал, что они будут говорить.

— Не понял.

— Что ты имеешь в виду, Док? — рявкнул Хэм.

— Давайте оставим эту тему до поры до времени.

Док поднялся, пошел в лабораторию и вернулся с двумя зверюшками поросенком Хабеасом и пользующейся плохой репутацией обезьянкой Химией. Монах и Хэм с восторгом приветствовали своих любимцев.

— Мисс Дэвис, — обратился к девушке Док, — если не ошибаюсь, вы говорили, что, вероятно, сможете помочь нам?

Майами Дэвис молчала. Она сидела в большом кресле — быстрая, энергичная девушка, с копной волос медного цвета. Во взгляде ее было что-то загнанное, дыхание прерывистым. Казалось, что она вот-вот захохочет. Так давали себя знать остаточные последствия слабого отравления, которое она получила на товарном складе.

Док Сэвидж подошел к ней, — Как вы себя чувствуете?

— Не очень хорошо, — призналась девушка.

— Что вы имели в виду, заявив, что, возможно, сможете помочь нам? — повторил свой вопрос Док, Девушка закусила губу.

— Я не хочу ничего говорить, — наконец с трудом выдавила из себя Майами Дэвис, — потому что я… я люблю его.

— Так вот почему вы сбежали с товарного склада той ночью!

Она кивнула, — Вы решили, что он был на складе, да?

— Да, — Майами Дэвис кивнула снова. — Он тоже был там. Это были мои часы. Я отдала их ему в починку, а он потерял их там, на товарном складе.

— Как я понимаю, вы говорите о Харте? — уточнил Монах.

Девушка поморщилась, закусила губы и опустила глаза.

— Да, — прошептала она.

— Харт стоит за всеми этими событиями, — безапелляционно заявил Монах.

Док Сэвидж не высказал своего мнения по этому поводу. Майами Дэвис долго молчала; затем согнулась в кресле и, зарыдав, уткнулась лицом в ладони.

— Вам известны какие-нибудь детали этого таинственного дела? — спросил ее Док.

Девушка несколько раз всхлипнула, прежде чем ответила: — Нет. Я не знаю ничего ни о каких привидениях.

Док Сэвидж Не проявил никакого желания расспрашивать ее далее. Он встал, вышел в приемную и начал набирать комбинацию цифр на огромном сейфе, оставив Монаха и Хэма с девушкой в библиотеке.

Монах и Хэм попытались начать разговор с Майами Дэвис. Они хотели узнать ее мнение о Вильяме Генри Харте. В ответ она только всхлипывала. В конце концов Монах и Хэм в растерянности сбежали в приемную, куда ушел Док.

Бронзовый человек стоял перед огромным сейфом, перебирая государственные облигации и ценные бумаги.

— Хэм, — обратился он к помощнику, положив бумаги на инкрустированный стол. — Взгляни-ка сюда.

Хэм, который снова был щегольски одет, подошел и посмотрел бумаги.

На адвокате был безукоризненный вечерний костюм, при нем была одна из его черных тростей с вкладной шпагой.

— Ты станешь нашим юридическим мечом и щитом, — сказал ему Док.

— То есть?

— Мы вступаем в соревнование с ОПЖГ.

— С кем?

— ОПЖГ. Обществом помощи жертвам газа.

— К чему нам это?! Я считал, что это общество делает полезное дело, недовольно промолвил Хэм.

— Ты обращал внимание на цены, которые они платят за собственность пострадавших людей?

— Нет.

— Поинтересуйся, и тогда твое мнение о лже-филантропах резко изменится.

Хэм нахмурился, задумчиво потер подбородок. Внезапно лицо у него прояснилось.

— Кажется, я начинаю понимать…

— Нам лучше не делать поспешных выводов, — сказал Док Сэвидж. — Мы отправимся в район с привидениями и будем платить полную цену за любую собственность, которую, захочет продать пострадавший. Не переплачивайте, но и недоплачивать не надо.

— Хорошо, — кивнул Хэм.

— А также, — добавил Док Сэвидж, — сообщайте каждому, кто продает вам собственность, что можно выкупить ее за ту же самую цену в любое время.

— Думаю, они возражать не будут.

Хэм сразу же приступил к разработке плана. Он уселся с карандашом и бумагой, составляя рекламные листки и газетные объявления и рассылая их; затем, несмотря на то, что уже была поздняя ночь, он отыскал владельца дома, сдаваемого внаем возле пораженного газом района, и нанял комнаты для офиса.

После этого Хэм пригласил художников, которые создали электрическую вывеску для фасада здания. На ней было написано:

АГЕНТСТВО ПОМОЩИ ДОКА СЭВИДЖА

Так называлась новая организация. Обычно Док Сэвидж не позволял использовать свое имя, когда речь шла о публичной благотворительности, но тут он сделал исключение. Надеялись, что имя Дока создаст атмосферу доверия.

Хэм содержал собственную юридическую фирму, которая была укомплектована такими квалифицированными кадрами, что могла месяцами работать самостоятельно, пока сам глава фирмы был занят борьбой с преступностью.

Хэм снабдил новую организацию служащими из своей юридической фирмы, и к десяти часам следующего утра рекламные листки были разосланы. В газетах появились объявления на пол полосы, сообщавшие, что «Агентство помощи Дока Сэвиджа заплатит полную цену за всю собственность в зоне с привидениями».

Рискованное предприятие Хэма в сфере недвижимости начало осуществляться.

Хэм занимался сделками в конторе по покупке земельной собственности в течение всего этого дня и большую часть ночи. Его люди ходили, надев противогазы, и оценивали стоимость собственности, предложенной для продажи.

Из-за репутации Дока Сэвиджа — странного парня, пытающегося исправить любую несправедливость — последовало несколько попыток получить в шесть раз большую цену за собственность. Действительно, Бронзовый человек так много делал для справедливости, что оценщикам часто разрешалось устанавливать довольно высокие цены.

Всем продавцам было обещано, что они смогут выкупить назад собственность в любое время, когда пожелают, за ту же самую цену.

Была середина второго дня после учреждения Агентства помощи Дока Сэвиджа, когда в офис Хэма вошел Бирмингем Лоун. Круглая дыня его живота при ходьбе прыгала вверх-вниз. Он что-то бодро насвистывал.

— Здравствуйте, мистер Лоун, — приветствовал его Хэм.

— Вы знаете меня? — воскликнул Лоун.

— Мне вас описали, — ответил Хэм. — Чем обязаны?

Казалось, у Бирмингема Лоуна было что-то очень приятное на уме. Он уселся в кресло, скрестил руки на животе и сменил мотив на еще более веселый.

— Послушайте, — сказал он. — У меня есть замечательная идея!

— Да? — Хэм был заинтересован.

— Газеты заполнены сообщениями о той большой работе, которую вы сейчас делаете, скупая собственность.

Хэм ничего не сказал в ответ на это, хотя газеты на своих полосах действительно уделяли агентству большое внимание.

Лоун продолжал:

— Меня очень заинтересовал этот план, и я хочу помочь, — он повторил с ударением: — Я хочу помочь!

— Как?

— Вложу собственные деньги в ваш план. Думаю, вы знаете, что я достаточно состоятелен.

— Вы имеете в виду, что хотите помочь нам проследить, чтобы жертвы газа ничего не потеряли?

— Совершенно верно.

Хэм был поражен. Он привык к жестам благородной филантропии Дока Сэвиджа, но это было достаточно редко со стороны других лиц.

Бирмингем Лоун сразу перешел к делу.

— Я предоставлю в ваше распоряжение неограниченную сумму денег, сказал он, — а также выделю часть штата моего собственного офиса по недвижимому имуществу, чтобы помочь вам. Вы согласны?

Хэм позвонил по телефону Доку Сэвиджу и попросил совета.

— Примите предложение, — сказал Док.

Таким образом Бирмингем Лоун присоединился к Агентству помощи Дока Сэвиджа.

Некоторые газетенки пытались исподтишка укусить Бронзового человека. Бульварная газета, которая никогда не была особенно дружески расположена к Доку Сэвиджу, первой начала травлю.

Искусно составленными фразами она пыталась посеять недоверие к Бронзовому человеку.

Статья достояла из нескольких вопросов: Где находится Док Сэвидж?

Что может рассказать Док Сэвидж о таинственном Хохочущем привидении в Нью-Джерси?

Почему Док Сэвидж скупает собственность в загазованном районе?

Говорят, что Док Сэвидж является благодетелем людей, но почему он окружил себя тайной?

Эти не слишком тонко завуалированные инсинуации вызвали много шума и толков. У некоторых людей статья посеяла сомнения.

Монах пришел в крайнее раздражение. Некрасивый химик позвонил в газету и подробно изложил, что он думает об этом печатном издании. Однако это не произвело на них особого впечатления.

— Мы почуяли что-то неладное в этой покупке собственности.

— Вы почуяли собственный запах! — сердито прорычал Монах.

Док Сэвидж часть времени разыскивал следы Ренни, Длинного Тома и Джонни, а часть — посвятил жертвам газа.

Мастерство Бронзового человека в хирургии и медицине было, вероятно, самой значительной способностью, которой он обладал; это было главной и наиболее плодотворной областью его деятельности, хотя он был блестящим специалистом во многих областях науки и техники.

На досуге Док Сэвидж предпринимал тайные экспедиции, во время которых совершал некоторые поступки, казавшиеся совершенно бессмысленными. Причем единственной целью секретных вылазок было, казалось, карабканье на крыши зданий фабрик и многоквартирных домов, чтобы посмотреть на дымовые трубы. Он не просто смотрел на дымовые трубы, а, занимаясь этим, надевал противогаз и иногда по целому часу проводил там химические анализы.

Похоже, из всех дымовых труб его интересовали только те, которые расположены в загазованном районе.

Док никому не рассказывал об этих вылазках, но результаты, должно быть, удовлетворяли его, потому что в некоторых случаях он издавал странный вибрирующий звук, который был характерен для него в моменты сильного волнения и предельной концентрации умственных усилий.

Монах отыскал Дока в госпитале Джерси, где Бронзовый человек работал в качестве хирурга-добровольца.

Каким-то образом Доку удалось сохранить свое имя в тайне.

Побагровев от гнева, Монах рассказал об инсинуациях в бульварной газете.

— Я видел эти статейки, — пренебрежительно махнул рукой Док Сэвидж. Не обращайте на них внимания.

— Но они обливают грязью наше агентство помощи! — воскликнул Монах.

— Пусть это тебя не беспокоит.

Монах возмущенно крякнул. Он не любил отступать, когда ему наступали на мозоль.

— О'кей, — проворчал он и сменил тему. — Удается помочь жертвам газа?

— Главное, что больше нет смертельных исходов. Кроме того, мы настойчиво работаем над созданием действенного препарата.

Монах поднялся и, топая, словно слон, несколько раз прошелся по комнате. — Что касается Ренни, Длинного Тома и Джонни, — проворчал он, — мы ничего не сделали, чтобы им помочь. И с Хартом до конца не разобрались.

— Харт невиновен, — веско заметил Док.

— Что?!

— Считаю, — сказал Бронзовый человек, — что нам лучше всего спрятать этого парня на некоторое время для его же собственной безопасности.

Док и Монах подъехали к шхуне Вильяма Генри Харта, привязанной к причалу в заливе Шипшэд.

На борту его не было.

— Вероятно, он на своей фабрике, — предположил Монах.

Они поехали на фабрику. Свернув к зданию фабрики, они увидели у ее стен толпу. Тут же находилось несколько десятков полицейских, стояли две белые крытые машины скорой помощи, а на носилках лежали люди.

Док Сэвидж свернул к обочине и вместе с Монахом выскочил из машины.

— Похищение, — мрачно объяснил полицейский.

— Как это произошло?

— Несколько минут назад захватили Вильяма Генри Харта, — сказал полицейский. — Мы не знаем, кто это был. Банда состояла из настоящих мордоворотов. Была стрельба. Заводской мастер пытался остановить их, но получил пулю. Стреляли в рабочего, когда уводили Харта.

Док Сэвидж спросил: — Есть какие-нибудь особые приметы у налетчиков?

Увы, лишь одна примета заслуживала внимания: среди похитителей был высокий мужчина, одетый во все серое. Позже Док обнаружил брошенный на месте преступления окурок сигары с пробковым мундштуком.

— Батавия! — воскликнул Монах.

— Да, — согласился Док. — Без сомнения, Батавия похитил Харта.

Глава XVII

Вина

Расследование убедило Дока Сэвиджа, что преследовать похитителей Вильяма Генри Харта бесполезно.

Вместе с Монахом Бронзовый человек сел в машину и уехал.

— Не верю я в это похищение, — сказал Монах.

Химик ожидал, что Док Сэвидж вернется в штаб-квартиру в небоскребе, но Бронзовый человек поступил по-другому. Вместо этого он направился к Ист-Сайду и остановился в районе домов из бурого камня со второсортными меблированными комнатами.

— Что это? — спросил Монах.

Док Сэвидж ответил: — Помнишь те металлические медальоны?

— Какие медальоны?

— Три металлических диска размером с английский пенни, — напомнил Док Сэвидж. — На каждом был адрес.

— Теперь припоминаю, — сказал Монах. — Ты мне рассказывал об этом. Один диск у Вильяма Генри Харта, один — у Бирмингема Лоуна и еще один — у А. Кинга Кристофа. Но зачем ты это сделал?

— На то была веская причина, — неопределенно промолвил Док.

Бронзовый человек вышел из машины, поднялся по ступенькам ко входу в бурый каменный дом и обследовал дверь. В верхней части панели находился напоминавший паутину знак, нанесенный Доком Сэвиджем, чтобы сразу можно было узнать, открывал кто-нибудь дверь или нет.

Из кармана Док Сэвидж вынул маленький прибор, похожий на миниатюрный фотоаппарат, но с необычным темно-синим объективом. В действительности это был крошечный прожектор ультрафиолетового света.

Сделав затемнение с помощью полы собственного пальто, Док Сэвидж включил прибор, сфокусировав лучи на знаке. Знак засветился синим.

— В первом пусто, — сказал Док.

Они снова сели в машину, и Док Сэвидж поехал по другому адресу, на этот раз на Вест-Сайд. Это был старый многоквартирный дом без лифта. Они вошли, поднялись по ступенькам, Бронзовый человек снова обследовал дверь и обнаружил, что знак не поврежден и светится синим светом под ультрафиолетовым излучением.

— Второй тоже пуст, — констатировал он.

— Док, объясни все эти проверки! — проворчал Монах.

— У нас есть несколько подозреваемых, которые могут быть причастны к делу о хохочущих привидениях.

— Что касается меня, то я подозреваю только Харта.

— На каждом из медальонов были различные адреса, — объяснил Док. — А что будет дальше — увидишь сам.

Вместо того, чтобы вдаваться в дальнейшие объяснения, Док Сэвидж поехал по третьему адресу. Скоро они оказались у частного дома, за рекой, в Нью-Джерси.

Дом стоял одиноко, окна были закрыты на засовы, а задняя дверь наглухо забита досками. Единственным пригодным входом была передняя дверь, которую и обследовал Док.

Внешне знак казался неповрежденным. Но когда Док Сэвидж направил на него ультрафиолетовые лучи, то он отчетливо засветился желтым, а не синим цветом.

— Сюда входили, — сказал Бронзовый человек.

— Как ты об этом узнал? — недоуменно спросил Монах.

— Неужели ты не заметил разницы? — в свою очередь удивился Док. — Мой знак светится синим цветом.

— О! Тогда действительно здесь кто-то был! — возбужденно воскликнул Монах. — У кого был ключ с этим адресом?

Док Сэвидж сделал вид, что не услышал вопроса.

— Войдем? — спросил химик.

— Да, но только не через дверь, — сказал Док.

Обойдя дом, Док нашел у задней стены ветхий угольный сарай. Он взобрался на него, а оттуда — на крышу дома, где сорвал небольшой кусок кровельной дранки и проделал дыру, достаточно большую, чтобы прошел его торс. Предусмотрительность Дока спасла им жизнь.

Дом был заминирован. В фундамент заложили почти пятьсот фунтов бризантной взрывчатки. Тротил был подсоединен проводами к окнам и дверям так, что взрыв произошел бы, если бы кто-то попытался войти обычным путем.

Док Сэвидж обезвредил гигантскую бомбу.

Затем он вышел, позвал Монаха и показал ему, что было в доме.

— Черт побери! — только и сказал Монах.

— Человек, у которого был диск с этим адресом, — заметил Док, — и устроил эту смертельную западню.

Монах вздрогнул.

— Кто же это был?

— Бирмингем Лоун, — сказал Док.

По дороге домой Док Сэвидж был мрачен, так мрачен, как никогда ранее, хотя он редко проявлял свои эмоции.

Машина остановилась перед офисом Агентства помощи Дока Сэвиджа. Хэм сидел за большим письменным столом (у него была слабость к большим письменным столам) и созерцал скудную обстановку. В помещении почти не было клиентов.

— Здесь так всегда после полудня, — пожаловался Хэм. — Послушай, ты читал эту историю в бульварной газете? Куча измышлений и слабо завуалированных намеков на то, что мы жулики, крадущие эту землю.

— Где Бирмингем Лоун? — спросил Док Сэвидж, не обращая внимания на его слова.

Настроение Хэма заметно улучшилось, как только он услышал о Лоуне.

— Ну, это отличный парень. Позволить ему помочь нам было хорошей мыслью. Он привел с собой настоящих специалистов по недвижимости, которые знают все тонкости своего дела.

— Где он? — повторил Док.

Хэм указал пальцем.

— В задней комнате.

Монах сердито посмотрел на Хэма.

— Твой отличный парень именно тот дьявол, который стоит за этим хохочущим делом!

— Что?! — у Хэма отвисла челюсть.

— Может ты оглох?! — проскрежетал Монах.

— Но…

— Медальон Лоуна, — объяснил Док Сэвидж, — был использован, чтобы открыть бунгало и устроить для меня смертельную ловушку. К счастью, мы ее обнаружили.

Хэм выглядел окончательно сбитым с толку.

— Но Лоун помогал нам; он вложил свои собственные деньги в покупку собственности, — Хэм задумался. — Ага, я понял. Парень собирался фальсифицировать наши документы! Он собирался изменить все факты так, чтобы ему удалось вступить во владение собственностью, которую мы покупаем!

— После того как избавится от нас! — прорычал разъяренный Монах.

— Убери с лица людоедское выражение, — приказал ему Док.

— Почему бы просто не набить ему морду? — рявкнул Монах.

Док остановил ретивого помощника.

— У нас только косвенное доказательство.

Монах успокоился с трудом, так как темперамент имел неудержимый. Когда химик наконец поутих, они с Доком прошли в дальние комнаты.

Бирмингем Лоун поприветствовал их. Док сердечно ответил на рукопожатие. Монах тоже пожал Лоуну руку, но при этом его волосатая лапа напоминала дохлую кошку.

Лицо Бирмингема Лоуна выражало обеспокоенность.

Он жестами показал, что хочет остаться с ними наедине.

Они отошли в угол. Лоун долго стоял, безмолвно уставившись на них, и рассеянно насвистывал какую-то мелодию, весьма напоминавшую похоронный марш.

— Со мной произошла странная вещь! — наконец глухо промолвил он.

Монах едва сдержался, чтобы не сказать, что с Лоуном вскоре много чего произойдет, но не так странного, как неприятного.

— Что вы имеете в виду, Лоун? — спросил Док.

— Это касается металлической монеты, которую вы мне дали, — объяснил Лоун.

— Что же произошло с вашим диском? — заинтересовался Док.

— Ко мне пришел человек, — сказал Лоун, — и предложил пять тысяч долларов, чтобы поменяться со мной монетами.

— Пять тысяч! — взорвался Монах. — Предложил вам!

Лоун судорожно сглотнул, при этом его адамово яблоко, похожее на мяч для гольфа, перекатилось по шее.

— Это случилось прошлым вечером, — сказал он. — Я не знал, что делать. Колебался. Пять тысяч долларов — это куча денег. Единственным условием было то, чтобы я никогда не говорил вам об обмене.

— И вы обменялись? — спросил Док.

— Да, — признался Лоун. — Я обменялся. Человек дал мне пять тысяч долларов и свой медальон, а я отдал ему мой медальон.

Монах выглядел озадаченным.

Лоун продолжил:

— Этим утром я сдал пять тысяч долларов в качестве добровольного дара, чтобы помочь возместить бедным жителям загазованного района их убытки. Вы можете проследить продвижение этих пяти тысяч по нашим книгам. Между тем, я попытался связаться с вами, чтобы рассказать про обмен.

— Ну зачем, — спросил Монах, — вы обменяли?

— Я же сказал, пять тысяч долларов могут сделать много хорошего в этом бедном мире.

— Тогда почему вы нарушили свое слово? — не унимался Монах. — Вы же пообещали не говорить нам об обмене.

— Можно не держать слово, которое дал жулику.

Док и Монах отошли в сторону.

— Док, — прошептал Монах, — это выглядит так, будто кто-то взял диск Лоуна, чтобы бросить на него подозрение!

Док Сэвидж изучающе посмотрел на невзрачного химика.

— Но еще минуту назад…

— Я знаю; я думал, что этот Лоун — негодяй из негодяев!

Монах нахмурился.

— Впрочем, иногда я слишком поспешно делаю выводы.

— Кто же, по-твоему, установил ловушку со взрывчаткой?

— Тот, кто обменялся с Лоуном медальонами, — быстро ответил Монах.

Когда они вернулись к Лоуну, Док Сэвидж задал вопрос:

— Кто поменялся с вами дисками, Лоун?

— Человек по имени А. Кинг Кристоф.

Монах, Хэм и Бирмингем Лоун принялись названивать по телефонам, пытаясь обнаружить местонахождение Кристофа. Чтобы не возбудить подозрения у надувающего щеки лупоглазого геолога, они сообщали по телефону, что они газетные репортеры, которые хотят взять интервью у этого человека.

У Кристофа в последнее время очень часто брали интервью, поскольку у него была репутация человека, первым обнаружившего газ, поступавший из подземных трещин, поэтому его вряд ли могло насторожить, что пресса ищет новой встречи.

В это время к Доку Сэвиджу подошла Майами Дэвис. Она помогала Хэму наладить работу Агентства помощи Дока Сэвиджа.

Девушка выглядела обеспокоенной, лицо у нее было заплаканное.

— Хэм рассказал мне о Вильяме Генри… о Харте, — произнесла она тихим голосом.

— О его исчезновении?

— Да.

— Об этом не стоит беспокоиться, — веско промолвил Док.

Майами Дэвис закусила губы и выпалила: — Но они могут убить его!

— Уверен, что он сейчас жив, — сказал Бронзовый человек.

Девушка сжалась. В последних словах Дока ей почудились интонации, ужаснувшие ее. Она задрожала и внезапно схватила Бронзового человека за руку.

— Вы думаете, что он главарь всего этого! Вы ошибаетесь! — пронзительно закричала Майами.

Она побледнела и, казалось, вот-вот упадет в обморок.

— Перестаньте! — сказал Док Сэвидж. — В голосе его чувствовалась такая сила и власть, что это успокоило девушку. Сам Док был немного удивлен тем, что у него получилось: он никогда не умел разговаривать с женщинами.

Монах, Хэм и Бирмингем Лоун внезапно ворвались в комнату, с выражением торжества на лицах.

— Мы обнаружили, где находится А. Кинг Кристоф! — завопил Монах.

— У него есть штаб-квартира! — выкрикнул Хэм. — Дом на краю загазованной зоны! Мы узнали адрес!

Они бросились на улицу к машине. Лоун поспешил за ними. Выяснилось, что он хочет ехать в своей собственной машине. Монах вызвался ехать с Лоуном.

Док и Хэм сели в другую машину. К ним подбежала Майами Дэвис. Она была взволнована и полна решимости.

— Я еду с вами! — закричала она.

— Но, — начал было Бронзовый человек.

— Никаких «но»! Я еду! Вы меня не остановите! Может быть, я смогу помочь найти следы Харта.

Столкнувшись с женской логикой, Док Сэвидж уступил и предложил девушке ехать вместе с ним и Хэмом. Их автомобиль был бронированной машиной, и она в ней была в безопасности.

Поездка к месту, где они надеялись найти А. Кинга Кристофа, заняла немного времени.

Был поздний вечер.

Очень большой и старый дом стоял одиноко, подобно серому наросту, в центре огромного участка. Дом был сложен из бетонных блоков, в каждой из четырех стен имел дверь, а окружавший его участок зарос кустарником.

Приглядевшись к старому зданию, Лоун вздрогнул от удивления.

— Ну и ну! — воскликнул он. — Я сдал эту уродину в аренду!

Все безмолвно уставились на него.

— Вы знаете, что я владею недвижимостью, — сказал Лоун. — Моя фирма сдает в аренду здания под офисы, квартиры и резиденции.

— Кому вы сдали этот дом? — спросил Монах. — А. Кингу Кристофу?

— Нет.

— Кому же?

— Вильяму Генри Харту, — сказал Лоун.

Эти слова произвели на Майами Дэвис ошеломляющий эффект. Она вздрогнула так резко, что Хэм, сидевший рядом с ней, даже подпрыгнул. Девушка зажала рукой рот.

— Харт… нанял… — слова застревали у нее в горле.

— Совершенно верно, Харт снял это место, — мрачно ответствовал Лоун.

— В таком случае, — пробормотал Монах, — он где-то здесь. Я хочу увидеть этого парня.

Девушка пронзительно закричала: — Но его похитили!

Хэм сжал ее руку и предостерегающе сказал: — Не так громко, мисс!

Подумав несколько минут, щегольски одетый адвокат добавил: — Харт мог инсценировать похищение. Мы шли по его следу, и мнимое похищение вполне могло устраивать его.

Девушка потеряла самообладание. Она ринулась вперед и ударила Хэма, выкрикивая что-то бессвязное.

Хэм уклонился. Монах схватил девушку и удержал ее.

— У вас нет никаких оснований обвинять Харта! — билась в его руках девушка. — Он… он… я люблю его! — Она зарыдала.

— Вы можете любить его, но это не делает его непорочным как выпавший снег, — угрюмо изрек Монах — Ты бы лучше прекратил это, уродец, — сказал ему Хэм, — иначе она выцарапает твои маленькие любопытные глазки.

Монах умолк. Они подождали, пока девушка возьмет себя в руки. Через несколько минут она сказала отрывисто: — Со мной… все в порядке.

В стене вокруг старого дома было четверо ворот и четыре дорожки, которые вели через кустарник к четырем дверям мрачного строения из бетонных блоков.

Компания Дока прошла через одни из ворот и сразу же свернула с дорожки в кустарник.

Уже было очень темно. Ночное небо затянули облака. Они остановили машины там, где их нельзя было увидеть из дома. Маловероятно, что их приезд был замечен.

— Я надеюсь, что нас не ждут! — пробормотал Монах.

— Мы проберемся поближе к дому. Затем вы подождете, а мы с Лоуном осмотримся, — сказал Док Сэвидж.

Так они и сделали. Бронзовый человек шел впереди, тихо прокладывая путь через заросли низкорослого кустарника. Вскоре они оказались в двадцати ярдах от дома на крошечной полянке, со всех сторон окруженной кустарником.

— Лоун, мы с вами осмотрим дом, — тихо промолвил Док.

Голос Лоуна дрогнул:

— Но почему со мной?

— Ваша фирма по недвижимости сдавала в аренду это здание, — объяснил Док. — Вы бывали внутри. Может быть, это нам понадобится. Вы знаете расположение комнат.

— Хорошо, — неохотно согласился Лоун. — Но помните, что я не храбрец.

Док и Лоун ушли. Тихо передвигаясь, они напоминали призраков.

Остальные ждали — минуту… две… пять — ничего не говоря и ничего не делая, сдерживая дыхание.

А затем случилось неожиданное. Майами Дэвис стояла до этого неподвижно, а Хэм держал ее за руку. Внезапно она вырвалась из рук адвоката.

Одновременно она выхватила у него электрический фонарь, который он держал, не включая. Девушка отпрыгнула и тут же зажгла фонарь, наведя на всех ослепительно-белый луч.

— Руки вверх! — угрожающе сказала она.

Свет фонаря на мгновение высветил в ее руке плоский автоматический пистолет, небольшой, но довольно опасный.

— Я вынуждена сделать это! — процедила сквозь зубы Майами Дэвис.

Ну а потом произошло самое неожиданное событие, которое могло только случиться.

Появились хохочущие привидения.

Привидений было несколько. С самого начала вставал вопрос о количестве привидений. Никто не знал, одно ли оно, или их больше. Но сейчас Монах и Хэм узнали истину. Их было несколько.

Также с самого начала возникали серьезные сомнения, существуют ли вообще хохочущие привидения.

Они были скорее слухом, чем действительностью, ведь их никогда не видели отчетливо. Никто не наблюдал за ними с близкого расстояния.

Но тут вблизи оказалось сразу несколько привидений.

Монах и Хэм услышали хохот. Он был низкий, приглушенный. Но звучал очень близко. Так близко, что они завертелись, пытаясь определить, кто же издает его?

Девушка стала задыхаться. Должно быть, ее пальцы соскользнули с кнопки электрического фонаря, потому что луч погас.

Монах и Хэм еще долго не могли забыть того, что случилось потом.

Они пытались бороться. Хэм стал делать выпады своей шпагой, вложенной в трость, в надежде, что ее острие, покрытое химикалиями, может усыпить одно или несколько привидений. Как это ни странно, казалось, что его шпага проходит сквозь воздух. Внезапно что-то выхватило у него шпагу, и Хэм был вынужден применить кулаки. Монах рычал и тоже месил кулаками в воздух.

Впоследствии Монах и Хэм утверждали, что действовали тогда наилучшим образом. Но не было времени, и все это было так сверхъестественно, так невероятно, — ну, это же было дело с привидениями — что они ничего не смогли поделать.

Помощники Дока после сильных ударов по голове потеряли сознание. Казалось, содержимое их черепов взорвалось. Удар, треск, искры в глазах…

Затем появились фигуры: темные, призрачные фигуры, выплывшие из кустарника. Впоследствии Монах и Хэм рассказывали, что взрывы произошли за мгновение до этого. Потом наступило безмолвие и темнота.

Глава XVIII

Мезозойская эра

Психологи утверждают, что один из самых сильных инстинктов человека инстинкт самосохранения.

Есть несколько гипотез, объясняющих, почему самосохранение является самым сильным побудительным мотивом в деятельности человека. В отношении животных существуют доказательства, что стремление к самосохранению может подавляться чувством ярости.

Маленькие собаки, например, нападают на значительно более крупных даже тогда, когда победить противника невозможно. Но люди все же чаще руководствуются желанием сохранить жизнь.

Монах очнулся именно с этим желанием. Он пришел в себя первым. Некрасивый химик лежал спокойно, моргая своими маленькими глазками и проводя языком по пересохшим губам. Так как Монах не видел никакого смысла в афишировании того, что он пришел в сознание, то не издавал ни звука. Воспоминания о хохочущих привидениях заставили его вздрогнуть.

Где он находится? Как долго был без сознания?

Сначала он подумал, что у него завязаны глаза, затем решил, что лежит в сплошной темноте и что над головой должна быть крыша, так как не было видно звезд. Монах прислушался. Что они сделали с Хэмом?

Здесь ли он?

Хэм был совсем рядом и должен был вот-вот прийти в себя. Как только рука Монаха дотронулась до него, Хэм резко подскочил.

— Тс-с-с! — быстро предостерег Монах. — Тише!

Хэм проговорил:

— Ух!

Он попытался произнести еще что-то, но Монах зажал ему рот.

— Удушение не лучший способ разбудить человека, — промычал Хэм.

— Умолкни! — сказал Монах. — Тебя можно привести в чувство только таким образом.

— Где мы? — поинтересовался Хэм. — Где привидения?

Монах еще раз огляделся.

Не придумав ничего лучшего, он решил дать Хэму возможность сделать свои собственные выводы, а сам поднялся и, вытянув перед собой руки, сделал два или три шага. Резкий рывок за лодыжку повалил его лицом вниз.

— Что случилось? — сварливо вопросил Хэм.

— Ш-ш-ш! — прошипел Монах и добавил несколько слов, которые выучил не в воскресной школе. — Вокруг моей лодыжки цепь, — объяснил он.

— У меня тоже, — сказал Хэм.

Монах и Хэм обследовали цепи и выяснили, что размерами они напоминали лаговые цепи. Висячие замки крепили их к лодыжкам. Другой конец цепей был прикреплен к толстым железным прутьям.

— Так недолго и самим превратиться в привидение, — проворчал Монах.

Друзья заинтересовались прутьями. Они исследовали их и обнаружили, что прутья имеют в длину около шести дюймов и более дюйма в толщину.

— Клетка! — воскликнул Хэм и пошарил в кармане в поисках спичек. Ничего не обнаружив, он выругался.

— У тебя есть спички, Монах? Я свои потерял.

Монах ощупывал одежду до тех пор, пока не нашел спичку. Затем приятели поспорили, стоит ли ее зажигать. Монах прислушался; не услышав ни единого звука, он резко провел спичкой по металлической планке и прикрыл огонек ладонями.

— Фу! — с облегчением выдохнул Хэм. — Мы выглядим слишком плотными, чтобы оказаться привидениями. Поэтому займемся прутьями.

— Это действительно клетка, — сказал Монах.

В мерцающем колеблющемся свете спички помощники Дока увидели, что в клетке был бетонный пол, имеющий около двенадцати футов в ширину. Они вглядывались во тьму, пытаясь определить длину пола, и вскоре поняли, что пол — это дно длинного туннеля из металлических планок.

— Пол покрыт стальными плитками! — пробормотал Монах. — Это странно.

Везде вокруг того места, где они стояли, были джунгли! И какие джунгли!

Монах уставился, вытаращив свои маленькие глазки, на лист позади него. Лист был такой большой, что он едва мог обхватить его своими длинными руками.

Эти папоротникообразные растения казались похожими на обычные папоротники в горшках, за исключением того, что эти, вероятно, были более тридцати футов в высоту.

Но не все растения имели гигантские размеры.

Некоторые из листьев были совсем крошечными. Здесь была виноградная лоза такой же толщины, как бочкообразная грудь Монаха, но рядом можно было заметить и вьющиеся растения, не толще шелковой нити.

Спичка обожгла палец Монаха, он взвыл и выронил ее. Их охватила темнота, такая же черная, как смородиновый сок.

— Ну и местечко! — пожаловался Монах.

— Зажги другую спичку, — попросил Хэм.

Монах пошарил в карманах.

— У меня больше нет.

Друзья стояли молча, тщетно пытаясь догадаться, где же они оказались.

— Черт побери! — глухо сказал Монах. — Черт побери!

— Что ты думаешь об этом? — спросил Хэм.

— Никогда раньше не видал ничего подобного, — невзрачный химик сел на пол и ощупал висячий замок, закреплявший цепь на ноге.

— Самый обыкновенный замок, — заключил он.

— Они не забрали нашу одежду, — многозначительно произнес Хэм.

— О'кей. Давай-ка снимем эти замки, — решительно промолвил Монах.

Монах был кудесником в химии. Работая с Доком Сэвиджем, Монах синтезировал многочисленные химикаты, применяемые в необычном виде деятельности, которым занималась их маленькая группа.

Монах разработал очень оригинальные способы переноса химикатов. В мужские костюмы, например, вкладывалась жесткая ткань вокруг плеч и воротников.

Монах пропитал эту ткань настоящим термитным составом, который мог расплавить любой металл.

Помощники Дока приступили к работе. Они оторвали ткань от воротников, обернули ее вокруг замков и подожгли, потерев об нее жилетную пуговицу. Пуговица была зажигающим веществом для термита.

Раздалось слабое шипение, вспыхнул яркий слепящий свет. Цепи спали.

После того, как термит сгорел, прошло еще несколько мгновений, прежде чем они смогли что-то увидеть.

— Что будем делать дальше? — спросил Хэм.

— Дай подумать, — проворчал Монах. — В любом случае мы должны определить, где находимся.

Они поползли прочь от того места, где были прикованы, ощупывая дорогу в сплошной темноте. Растительность джунглей была удивительно грубой. Тяжелые листья обдирали им кожу, их кололи шипы, похожие на цыганские иглы.

Монах запутался в виноградной лозе, тонкой и прочной, как проволока. Он с трудом выбрался из этого сплетения.

— Черт побери! — то и дело бормотал химик.

Они подошли к чему-то, на ощупь напоминающему каменную скалу, но никак не могли определить ее высоту. Скала оказалась слишком гладкой, чтобы вскарабкаться на нее.

— Давай пойдем вдоль подножия этой штуки, — сказал Хэм.

Внезапно у Монаха перехватило дыхание; ему пришла в голову мысль, которой он захотел поделиться.

— Хэм, — сказал Монах. — Вот что я думаю. Эта девушка с самого начала работала с хохочущими привидениями.

— Почему же ты так долго не говорил Это? — ехидно поинтересовался Хэм.

— Она обманула меня!

— Кто бы мог подумать? А почему ты тоже не упоминал об этом раньше? — задал в свою очередь вопрос Монах.

— Она обманула меня тоже, — признался Хэм.

— Я чувствую себя сосунком.

— Я тоже, — сказал Хэм.

Это был тот редкий случай, когда эти двое пришли к единому мнению.

— Интересно, где сейчас Док? — пробормотал Монах.

— И Харт, и Лоун, и Кристоф, — добавил Хэм. — Не говоря уже о Ренни, Длинном Томе и Джонни.

Они беспокоились о других, позабыв о своем собственном затруднительном положении.

— Не схватили ли Дока привидения, когда поймали нас? — спросил Монах.

— Не думаю.

— Может быть, они схватили его позже?

Их волновала судьба Дока.

Они чувствовали неловкость из-за того, что девушка смогла их одурачить. Всегда, когда Хэм смущался, сам того не сознавая, он делал один характерный жест: засовывал большие пальцы в карманы жилета. Так он сделал и сейчас. И сразу же почувствовал, что большой палец прикоснулся к какому-то твердому предмету в кармане.

— Спички! — воскликнул он.

— Спички… — пробормотал Монах. — Я-то думал, что ты знаешь о содержимом своих карманов.

— Я всегда ношу спички в одном и том же кармане. Когда их там не оказалось, я подумал, что у меня их нет вообще.

— Ты, медный лоб! — проскрежетал Монах.

Найдя спички, они на время забыли о судьбе Дока и предательстве девушки. Пытаясь выбраться, друзья поползли вдоль каменной преграды.

— Ох! — вырвалось у Монаха, и он остановился.

Хэм перевел дыхание.

— Что случилось?

— Ш-ш-ш! — сказал Монах. — Иди сюда! Потрогай это!

Хэм двинулся в сторону Монаха и прикоснулся к предмету, вызвавшему у того испуганное удивление.

— Как ты думаешь, что это? — поинтересовался Монах.

— Не могу понять, — признался Хэм.

— Я зажгу еще одну спичку.

Огонек осветил предмет, который имел около пятнадцати футов в высоту, тридцать или сорок футов в длину и был обтянут слоновьей морщинистой кожей с огромными бородавками. Сидящий перед ними монстр имел четыре ноги. Две передние ноги были короче, с огромными когтями, по длине превосходящими человеческую ступню. Чудовище смотрело вниз между своих лап на них.

В пасти монстра было четыре ряда острых зубов, размером и формой напоминающих свечи, и в ней без труда мог поместиться взрослый человек.

— О-о-й-й-й! — завопил Монах и, сломя голову, бросился бежать.

Он налетел на Хэма, и оба упали. Поднялись.

Побежали снова…

Ничего не видя в темноте, они свалились в расщелину. На одно ужасное мгновение им почудилось, что пришла их смерть, но расщелина оказалась не слишком глубокой.

Монах завопил так, что волосы встали дыбом.

Почти тотчас же таинственное зеленоватое свечение залило расщелину, в которой они лежали. Свет становился ярче, и они начали различать окружающие их предметы.

Хэм изумленно уставился вверх. Его глаза округлились от ужаса.

— Монах! — хрипло крикнул он. — Это похоже на…

Чудовище смотрело вниз, в расщелину. И было очевидно, что оно может легко дотянуться к ним.

Глава XIX

Ответный удар

Есть у людей одна характерная особенность — желание показать себя, граничащее с эксгибиционизмом.

На протяжении всей истории люди стремились обратить на себя внимание. Римляне проводили триумфальные шествия, королей всегда окружало великолепие и пышность. Цели «показать себя», служат и всемирные выставки.

Последняя Нью-Йоркская всемирная выставка была разрекламирована как фантастическая экспозиция, по сравнению с которой недавнее международное шоу в Париже или «Век прогресса» в Чикаго выглядели более чем заурядными.

Более двух лет длились работы на территории выставки по подготовке зданий и экспонатов. До открытия выставки оставалось еще несколько месяцев, но многие экспонаты уже были готовы.

Док Сэвидж повел свою машину к территории выставки. Он свернул к обочине, остановил машину и занялся портативным радиопеленгатором.

Лицо Бронзового человека было мрачным. Возле бетонного блочного дома его люди были похищены, прежде чем он успел что-либо предпринять, чтобы помешать этому. Док с Лоуном в то время находились внутри старого дома. Внутри врагов не было. Все они находились снаружи, похищая Монаха, Хэма и Майами Дэвис.

Док не смог сразу же начать преследование людей, захвативших Монаха и Хэма. Причина была проста: машину Дока угнали. То же самое случилось и с машиной Лоуна. Батавия и его люди украли обе машины.

Док начал преследование только через час, так как — был вынужден пойти в гараж небоскреба, где была расположена его штаб-квартира, и взять другую машину.

Лоун удивленно смотрел на Дока. Он не мог понять, как с помощью радиопеленгатора тот собирается найти товарищей.

— Чье местоположение он определяет? Где находится передатчик? — спросил Лоун, указав на радиопеленгатор.

— В моей машине, — пояснил Док.

— Вы имеете в виду ту машину, которую они взяли, когда схватили Монаха и Хэма?

— Совершенно верно.

— Понятно. Но почему они не заметили его?

— Он спрятан в корпусе машины. Если они не знают, что он там, то никогда не найдут его.

Машина снова двинулась вперед. Они пропустили огромный грузовик, нагруженный целыми деревьями, небольшим аэропланом, венецианской гондолой, метеоритом размером с комнату. Строительство на территории выставки продолжалось круглые сутки. Везде сверкали огни и перекрикивались водители грузовиков, громыхали двигатели подъемников у лебедок, а над всей этой неразберихой вспыхивал ослепительный свет сварочных аппаратов. Недостроенные здания имели причудливые очертания.

Док Сэвидж остановился возле огромного здания, которое напоминало половину гигантской мускусной дыни.

Бирмингем Лоун взглянул на огромный купол.

— Боже мой! Какая громадная штуковина!

— Это павильон динозавров. Пленники, вероятно, здесь, — сказал Док.

Бронзовый человек, похоже, не спешил выйти из машины. Наоборот, он откинулся на спинку и задумчиво промолвил;

— Я думаю, мы очень близки к разгадке этой истории.

— Да что вы говорите! — Лоун не мог скрыть удивления.

— Ради ясности, — сказал Док, — нам следует собрать все факты вместе и расположить их по порядку. Здесь произошла какая-то путаница. Надо в этом разобраться.

— Да, да, — закивал Лоун. — Исправить путаницу. Да, действительно.

— Несколько месяцев назад, — начал выстраивать логическую цепочку Док Сэвидж, — был закончен новый транспортный туннель под Гудзоном от Манхеттена и до той части Нью-Джерси, которая расположена прямо напротив густонаселенного Нью-Йорка. Таким образом впервые за многие годы эта часть Джерси стала легкодоступной и оказалась прямо перед дверью Манхеттена.

— Что же из этого следует? — спросил Лоун.

— Эта часть Джерси, возле туннеля, стала удобной для жилых квартир. Если бы кто-нибудь смог получить в этом районе большой кусок территории, это могло бы обернуться прибыльным строительством новых квартир.

— Это действительно так, — согласился Лоун.

— Но было трудно купить землю в этом районе. Люди не хотели дешево продавать свои дома. Вот кто-то и придумал отвратительный план, как заставить продавать землю и скупать ее почти-то за бесценок.

Лоун озадаченно уставился на Дока.

— Слух о хохочущих привидениях возник случайно. Его никто специально не распускал, — сказал Док.

— Привидения — случайны? — переспросил Лоун.

— Хохочущие привидения, — продолжал Док, — были людьми, которые готовили мистификацию с газом. Некоторые из них, работая с газом, отравились этой гадостью. Не серьезно. Но достаточно, чтобы хохотать время от времени. Мы знаем, что воздействие газа проявляется в различной степени. Этих людей, совершивших мистификацию с газом, видели, когда Они передвигались почти что тайком, а их хохот был слышен, отсюда и истории о хохочущих привидениях.

— Мистификация? — с туповатым выражением на лице проговорил Лоун. Этот ужас с хохотом был мистификацией? А хохочущие привидения были людьми, которые немного надышались газа, когда готовили его?

— Все это — мистификация, — кивнул Док Сэвидж. — Записи сейсмографа были сфальсифицированы, чтобы создать видимость открывшихся трещин, через которые, мол, поступает газ. Затем газ был распространен с помощью дымоочистителей воздуха, которые выпускал Вильям Генри Харт.

Лоун пришел в сильное возбуждение.

— Харт! Значит, газ поступал из дымоулавливающих фильтров Харта. Так это Вильям Генри Харт во всем виноват?..

— Харт — козел отпущения, — заверил его Док. — Все это время его подставляли. Многим из нанятых головорезов сообщали, что их хозяин — Харт. Харта сделали козлом отпущения, повторяю я вам. Вероятно, они собирались в нужный момент открыть, что в действительности газ поступает из дымоулавливающих фильтров, — Бронзовый человек сделал паузу. — Конечно же, в одно прекрасное время выяснилось бы, что газ поступает не из почвы, и земля снова бы стала дорогостоящей.

— Невероятно!

— А. Кинг Кристоф, геолог, — это просто плут, нанятый другими мошенниками, чтобы изображать настоящего Кристофа, который сейчас уехал в далекое путешествие в связи с состоянием здоровья, — продолжал Док. — Они, вероятно, убрали фальшивого Кристофа, потому что мы выследили его. Харта они похитили, потому что мы догадались, что этот парень невиновен. Ну а моих людей они схватили, конечно же, потому, что мы боролись с ними.

Горло Лоуна перехватил спазм.

— А что вы скажете насчет ОПЖГ — Общества помощи жертвам газа?

— Это, — сказал Док Сэвидж, — посредник, с помощью которого можно было бы дешево купить землю в Джерси.

Лоун недоумевал.

— Ну а девушка?..

— Девушка просто свидетель. Она влюблена в Харта. Вот и все. Майами видела несколько странно себя ведущих людей, которые наблюдали за Хартом, и последовала за ними. Это были Батавия и его банда. Они зашли на склад, когда заметили, что девушка следит за ними, и попытались отравить ее газом, перед тем, как выпустить его в районе Джерси. Она испугалась и решила прийти ко мне.

— Вы знаете, кто стоит за этим? — пробормотал Лоун едва слышно.

— Да, — сказал Док Сэвидж. — Мы догадываемся, кто.

— И вы знаете главаря?

— Его личность будет установлена через несколько минут.

— Она будет установлена раньше! — вдруг громко сказал Лоун и, вынув из кармана пальто пистолет, ткнул дулом в грудь Бронзового человека. — Теперь вы знаете, кто дергал за ниточки.

Док Сэвидж сидел очень спокойно и смотрел, как Лоун медленно отодвигается, пока не оказался на дальнем конце сиденья.

— Сделайте хоть одно движение, — крикнул Лоун, — и я убью вас!

Лицо Бронзового человека осталось непроницаемым.

— Подъезжайте к главному входу павильона динозавров. Посигнальте. Дайте три длинных и два коротких гудка! — приказал Лоун.

Док Сэвидж так и сделал. Он старался не делать резких движений, так как пистолет в руке Лоуна нервно дрожал. Им пришлось подождать, пока в павильоне прореагируют на их сигнал.

— Было не трудно понять, почему пленников привезут именно сюда. Это только на первый взгляд кажется странным. Причина в том, что химики, которых вы наняли, чтобы изготовить газ, вызывающий хохот, работают в этом павильоне, — сказал Док.

— Заткнись! — рявкнул Лоун.

Док, вероятно, не расслышав, завершил логическую конструкцию: Предполагалось, что павильон динозавров будет с научной точки зрения точным воспроизведением мира, каким он был миллионы лет назад. Странные испарения и вулканические газы выходят из трещин в земле, как будто в действительности. Химики, нанятые, чтобы создать испарения, скорее всего изготовили и ваш газ.

— Вы это правильно угадали! — подтвердил Лоун.

— Мы…

— Заткнись! — угрожающе повторил Лоун.

Дверь павильона динозавров приоткрылась. Несколько мгновений ее не открывали шире — очевидно, люди внутри убеждались, что это безопасно. Затем большие панели разъехались в стороны.

— Въезжай внутрь! — приказал Лоун Доку.

Док повиновался. Машина покатилась по бетонному полу и остановилась на краю доисторических джунглей, какими их представляли современные ученые.

Лоун велел Доку Сэвиджу выйти, и Бронзовый человек выбрался из машины. Лоун последовал за ним, держа оружие наготове. Вокруг собрались люди, чем-то явно растревоженные.

— Что-то не в порядке? — заволновался Лоун.

— Проклятые Монах и Хэм, — объяснил Батавия, — открыли замок отмычкой и сбежали. После этого они стали блуждать по павильону.

— Где они сейчас? — зарычал Лоун.

— Мы загнали их в угол. Я думаю, что ребята уже схватили их.

Это оказалось правдой, потому что вскоре подошла группа мужчин, подталкивая упавших духом Монаха и Хэма. Приятели обменивались нелестными замечаниями, обвиняя друг друга в глупости и трусости.

Увидев Дока Сэвиджа, они приуныли и замолчали.

Один из бандитов согнулся от хохота.

— Хо-хо! — заливался он. — Ох, не могу! Хо-хо-хо!

Монах свирепо смотрел на него.

— Самое смешное, что я когда-либо видел! — едва мог произнести бандит. — Двое этих дураков думали, что то было настоящее чудовище.

Монах и Хэм ничего не сказали. Но про себя они подумали, что должно пройти немало времени, чтобы этот позор был забыт.

— Их всех поймали? — спросил Лоун.

— Девушка и Харт здесь наверху, — сказал бандит. — Джонни, Длинный Том и Ренни — тоже с ними.

— Тогда мы покончим с этим прямо сейчас! — решил Лоун.

Некоторые из людей, очевидно, никогда прежде не видели Лоуна и удивились, отчего это он отдает приказы.

— Кто это открывает пасть? — ткнул пальцем в Лоуна какой-то верзила.

— Заткнись! — вызверился Батавия. — Это — Лоун, наш шеф!

— Но я думал, что босс — этот тот парень по имени Харт.

— Харт — это козел отпущения, ты, дурак! — отрезал Батавия. — Харт один из пленников, которых мы здесь держим!

— Но разве это не тот Харт, которого вы показывали нам той ночью в старом бетонном доме?

— Это просто был парень, притворявшийся Хартом, — сказал Батавия.

— Приведите всех пленников, — приказал Лоун. — Мы оглушим их, потом бросим в один из вулканических конусов и закатаем в тот цемент, из которого вы собираетесь сделать искусственную лаву.

Прибыл А. Кинг Кристоф, выпячивавший челюсть, что придавало ему напыщенный вид. Он беззаботно поздоровался с Лоуном.

— Как насчет земли в Нью-Джерси, шеф? — спросил он.

— Мое ОПЖГ скупило ее предостаточно. К тому же у меня есть свои люди в офисе Агентства помощи Дока Сэвиджа. Мы отберем и ту землю, которую купил Сэвидж.

Несколько бандитов ушли и вскоре вернулись, волоча Длинного Тома, Ренни, Джонни, Майами Дэвис и Вильяма Генри Харта.

Девушка, увидев Монаха и Хэма, закусила губу.

— Простите меня… я… простите… я целилась в вас… — отрывисто сказала она. — Я думала… я боялась, что вы собираетесь схватить Харта.

Монах дружелюбно обратился к ней:

— Вы не знали, что вокруг старого дома из бетонных блоков были люди Лоуна?

— Нет, — покачала головой девушка.

— Кончайте комедию! — крикнул Батавия.

— Отведите их к конусу вулкана, — скомандовал Лоун.

— Одну минутку, — сказал Док Сэвидж.

Бронзовый человек стоял неподвижно, так как дуло пистолета Лоуна не отодвигалось ни на мгновение от его груди, и только губы Дока шевелились, будто он что-то считал.

Все удивленно посмотрели на Дока Сэвиджа.

— Черт вас побери! — прорычал Лоун. — Если вы передергиваете…

— Уже передернуто, — заверил Док.

— Чего?

Бронзовый человек кивнул в сторону машины.

— Под корпусом машины прикреплено проволокой взрывное устройство с часовым механизмом, который включается, когда повернут небольшой выключатель под приборной доской. Я повернул выключатель.

Лоун крикнул Батавии:

— Пойди посмотри!..

Но Батавия не успел выполнить приказ, поскольку в следующую секунду раздался взрыв и из-под машины с шумом вырвался черный дым.

Док Сэвидж вошел в дым, закрыв глаза и задержав дыхание. Контейнеры под машиной были загружены химическими дымовыми бомбами, наполненными слезоточивым газом.

Добравшись до машины, Док вскочил внутрь, достал карманный нож из-под сиденья. Там также были герметичные защитные очки и дыхательный фильтр, которые он и надел.

Вокруг были слышны вопли и стрельба. Бандиты сталкивались друг с другом. Монах, Хэм и все остальные друзья Бронзового человека были связаны веревками, и Док разыскивал их, держа нож наготове, чтобы эти веревки разрезать.

Перед ним показался силуэт мужчины. Док схватил парня и попытался определить, не является ли он одним из пленников, проверяя наощупь, связаны ли у него руки. Пока Док проделывал это, сзади на него натолкнулся другой мужчина. Ни один из них не был помощником Дока. Они покатились по полу, и Док выронил нож. Затем он обхватил руками шеи бандитов и столкнул их головами. Удар был не слишком сильным, но вполне достаточным, чтобы они свалились. Док опустился на четвереньки и начал разыскивать нож.

В это время кто-то свалился на него и сказал: — Ничего себе!

— Ренни, это ты! — Док перерезал веревку, освободив инженера с большими кулаками.

— Кто-то подстрелил меня! — вдруг пронзительно завизжал Лоун.

— Вы, дураки, не стреляйте! А не то поубиваем друг друга! — заорал Батавия.

После этого стрельба прекратилась.

— Садитесь в машину! — крикнул Док.

Он произносил слова на практически неизвестном языке древних майя, на котором он и его люди разговаривали свободно и использовали его, когда не хотели, чтобы их поняли посторонние.

— Возьмите Харта! — кричал Док. — И девушку тоже!

Призраком в черном дыму Бронзовый человек метался в поисках других пленников; он нашел Монаха и Хэма, перерезал веревки и на майя приказал химику нести Хэма к машине.

Ренни сообщил, что уже нашел Вильяма Генри Харта и ведет его к машине.

Док обнаружил Джонни. Они с Длинным Томом трудились над веревками друг друга, пытаясь освободиться. Док, разрезав веревки, освободил Джонни, и тот поволок Длинного Тома к машине.

— Мисс Дэвис! — рявкнул Док по-английски.

— Я здесь! — прокричала девушка.

Док ринулся к ней, схватил и увлек за собой.

Он бесцеремонно затолкал ее на заднее сиденье, на котором уже находилось несколько человек. Затем Док забрался на переднее сиденье.

— Все здесь?

— Кажется, да, — закашлявшись, сообщил Монах.

Док завел мотор, включил передачу и вслепую дал задний ход.

Тяжелый, весом в тонну, автомобиль врезался в закрытую дверь. Удар потряс здание, раздался оглушительный треск, и дверь вылетела наружу.

Док продолжал ехать задним ходом. Под действием ветра, влетавшего в открытую дверцу, черный дым исчез.

Бронзовый человек проехал немного вниз по улице и остановил машину.

К ним бежала полиция.

На заднем сиденье внезапно завопил Монах:

— Этот чертов Лоун каким-то образом пробрался сюда!

— Держи его! — прогромыхал Ренни. — Сейчас я его ка-ак тресну!

Ненадолго воцарилась тишина, затем Монах пробормотал:

— Бить уже некого. Лоун умер.

Вердикт суда присяжных гласил, что смерть Бирмингема Лоуна наступила в результате несчастного случая от выстрела из огнестрельного оружия, сделанного преступником, которого нанял покойный.

— Какой красноречивый символ, — задумчиво проговорил Монах, — что он погиб от пули, которых не жалела их же банда.

Шеф полиции дал интервью:

— Господа журналисты, мы довольны, что с помощью Дока Сэвиджа все преступники, замешанные в этом деле, взяты нами под стражу.

— Он имеет в виду, что вся банда Лоуна находится в каталажке, конкретизировал Монах.

В бульварной газете напечатали:

«Док Сэвидж разоблачил хохочущие привидения как широкомасштабную мистификацию»

— А это значит, — размышлял вслух Монах, — что нам придется прятаться от парней из газеты, которые захотят узнать подробности и вовлечь нас в скандальную шумиху.

Однако на этот счет Монах ошибался. На этот раз Док Сэвидж не бегал от блеска газетной известности.

Он не искал ее, но и не скрывался. Док мирился с ней как с неизбежным злом и работал в госпиталях.

Каждый день Бронзовый человек объезжал госпитали, где содержались жертвы газа, помогал в лечении, изучал течение болезни. Bo многом благодаря уникальным медицинским познаниям Дока Сэвиджа жертвы в конце концов выздоравливали, Семьи умерших отсудили недвижимое имущество Бирмингема Лоуна и получили огромные денежные компенсации. Хэм как адвокат проследил за этим.

Хэм и Док Сэвидж также проконтролировали, чтобы земля, скупленная ОПЖГ, была возвращена бывшим владельцам. Земля, купленная Агентством помощи Дока Сэвиджа, также была возвращена. Кроме того, наследников Бирмингема Лоуна убедили передать недвижимое имущество Лоуна в качестве компенсации жертвам газа.

Многие предполагали, что Хэм принимал в этом активнейшее участие.

— Начинает казаться, — прокомментировал Монах, — что все идет не так уж плохо.

Впрочем, и самому Монаху также не было на что жаловаться.

— Надо на время оставить эту катавасию с хохочущими привидениями, ворчал он, — и сходить на свадьбу.

Он имел в виду свадьбу Вильяма Генри Харта и Майами Дэвис.

Когда воскресла мумия

Глава I

В ожидании чуда

Так уж получилось, что генерал Ино оказался первым, кто заметил грузовик с полицейскими, остановившийся перед нью-йоркским небоскребом, в котором находилось центральное бюро Дока Сэвиджа. Генерал, как и все остальные, несомненно, прочитал бы об этом немного позже в газетах. Но, увидев прибытие грузовика с полицейскими, он, так сказать, воспользовался этим своим преимуществом.

Генерал стал наблюдать, Ему было интересно, что находилось в полицейском грузовике. Грузом оказались тяжелые деревянные стойки, колючая проволока и ящик скоб.

Генерал проявлял к полицейским профессиональный интерес хотя бы потому, что не один час ломал голову над тем, как бы не попасть в их когти.

Полицейские приступили к разгрузке привезенных стоек, крепежных материалов и колючей проволоки.

Ответственный офицер, энергично жестикулируя, отдавал распоряжения. У генерала Ино от удивления отвисла челюсть: фараоны собирались перегородить одну из самых оживленных улиц Нью-Йорка!

Генерал тут же присоединился к толпе зевак. Не напрасно по ночам он лишал себя сна, поэтому по нью-йоркским улицам мог расхаживать в открытую и, в сущности, не испытывая страха перед фараонами.

В конце квартала возникло некоторое оживление, и еще один грузовик с полицейскими и материалами для заграждения из колючей проволоки остановился возле гигантских небоскребов.

До сих пор деятельность генерала Ино проходила в Египте, Италии, Японии и других странах. В местах, далеких от Нью-Йорка, но там, где можно встретить богатых людей. К особенно богатым относились свежеиспеченные торговые магнаты Японии. Один из таких уплатил четверть миллиона иен выкупа за сына — своего единственного наследника…

Подъехали еще грузовики. Было похоже на то, что собирались огородить весь квартал. Фактически речь шла об одном здании, которое было длиннее самого крупного в мире океанского лайнера.

Генерал Ино убил тогда сына японского торгового магната, который ничего не знал об этом, пока не уплатил выкуп. Да и до сих пор не знает. Через пару лет после похищения генерал решил, что может воспользоваться каким-нибудь подставным лицом. У него сохранилась одежда мальчика и кое-что из драгоценностей, находившихся при нем.

Тем временем на улице стало очень шумно, поскольку полицейские останавливали транспорт и начинали сооружать заграждения из колючей проволоки поперек наиболее оживленных улиц города, знаменитого своими заторами.

Генерал Ино до этого играл на скачках. На это требовались деньги. Он содержал для себя практически целый гарем, на что тоже уходила уйма денег. Вдобавок он обеспечивал безопасность своей организации закоренелых злодеев и убийц. Вот на это требовалось денег больше всего. В этой организации, по его мнению, он объединил несколько самых хладнокровных и отъявленных проходимцев на свете.

Как-то генерал подытожил все вознаграждения, которые объявлялись за головы его «питомцев». Сумма ошеломила его. Но это было богатство, обратить которое в свою пользу он пока не придумал способа.

Сейчас генерал Ино был на грани разорения. Назревало время для одной из крупных, искусно спланированных и ловко осуществленных грабительских операций, которыми он только и занимался.

Генерал Ино подошел к ближайшему полицейскому.

— Месье жандарм, — обратился он, — вы не можете мне сказать, почему все-е э-это здесь происходит?

Генерал мог подделать чуть ли не любой акцент.

Это его забавляло.

Подошел молодцеватый, широко улыбающийся полицейский.

— Мне тоже хотелось бы знать об этом, французишка, — сказал офицер, подняв палец. — Просто власти решили перекрыть прилегающие улицы, вот мы их и перекрываем.

— Но, месье, какое-то объяснение вы давали э-этим людям, почему вы не пропускали их, не так ли?

— Вот единственное объяснение, которое мы можем дать, — ответил полицейский, постучав по своему значку.

— Осень-то странно, — монотонно пропел Ино. — Осень-то странно.

Полицейский посмотрел вслед уходящему генералу и почесал затылок.

— Черт побери, — проворчал он. — Сначала он прикидывается французишкой, а потом ведет себя, как китайчонок!

Генерал тем временем уже вынашивал зловещие, и далеко идущие, планы. Он немедленно отправился в бюро Праудмена Шастера.

Праудмен Шастер равнодушно улыбнулся посетителю, подал ему свою тонкую руку, вернулся за огромный стол и сел. В итоге его почти не стало видно. За громоздким письменным столом виднелась лишь выпуклая голова-тыковка.

Однако именно голова Праудмена Шастера была единственной вещью, с которой нужно было считаться.

В ней вынашивались самые гнусные идеи.

— Воистину чудесный день, — сказал он. — Воистину чудесный.

Праудмен Шастер был известным адвокатом, у которого все обычно было «воистину прекрасным». Была у него такая своеобразная привычка выражаться.

— Си, си, сеньор, — произнес генерал, подражая испанцам. — Послушай, у меня есть одна идея. Хотелось бы поразмыслить над ней.

Праудмен Шастер не произнес ни слова, будто это его не касалось.

— Нужно, чтобы все мои люди немедленно собрались в Нью-Йорке, — сказал генерал Ино. — Все понятно?

— Можно сделать, — утвердительно ответил Праудмен Шастер, закуривая сигарету.

Это ему ничего не стоило сделать. Он был рупором Ино, его глазами, его ушами и даже, когда это требовалось, его мозгами. Он, например, достал кислоту, с помощью которой удалось избавиться от останков сына японского торгового магната.

— Можно только гордиться таким достойным служащим, — пробормотал генерал Ино, сложив на китайский манер руки.

Праудмен Шастер взглянул на свои ногти, обнаружил под одним из них грязь и принялся чистить его с помощью небольшой острой пилочки.

— Кого надо обчистить на этот раз? — спросил он.

— Дока Сэвиджа, — сказал генерал Ино.

Праудмен Шастер вскочил и закрыл глаза. Похоже, у него перехватило дыхание. Сигарета выпала из руки.

Генерала весьма позабавила такая реакция его помощника. Ино ухмыльнулся, поднял окурок и потушил его в бронзовой пепельнице.

— Да не волнуйся ты так! Впрочем, я знал, что для тебя это будет полной неожиданностью, — сказал он.

Лицо Праудмена Шастера судорожно передернулось.

— Воды! — слабо произнес он, ловя воздух. — И одну из таблеток в коробочке на холодильнике!

Генерал Ино чуть не расхохотался, полагая, что его ловко разыграли, но затем внимательно взглянул на адвоката, ринулся к холодильнику, схватил таблетку и, набрав воды, подал то и другое Праудмену Шастеру.

— Разве вам не известно, что у меня слабое сердце? — было первое, что произнес адвокат.

— Никогда бы не подумал, что упоминание лишь одного имени может так ошеломить тебя, — ответил Ино.

Шастер неуверенно поднялся, налил еще воды, принял вторую таблетку и в завершение сделал глоток из коричневой бутылки с черной этикеткой. Он пристально посмотрел на своего шефа и сказал мрачно:

— Послушайте, разве вы ничего не знаете об этом Доке Сэвидже?

— У страха глаза велики, — пренебрежительно произнес генерал Ино.

— Думаю, вы его все же недооцениваете, — покачал головой Праудмен Шастер. — Док Сэвидж, если вмешаться в его дела, один из самых опасных людей на свете.

— Репутация, — пробормотал генерал Ино, — это все равно что снежный ком.

— Док Сэвидж — человек, которого с самого рождения родители усиленно готовили для преследования преступников и искоренения зла, — пояснил Шастер.

— Снежный ком, — продолжал Ино, — начинается с маленького шарика, но увеличивается до чертовски больших размеров.

— Док Сэвидж — научный гений, великий мыслитель, к тому же он сильный, как буйвол, — огрызнулся Шастер.

— Снежный ком увеличивается, потому что он катится с горы, — напомнил Ино.

— Док Сэвидж — не простой смертный, о нем все знают. Его миссия искоренение зла, помощь униженным и разрушение замыслов разных проходимцев.

— Природа воздвигает гору, — упорно вел свое генерал Ино.

— Любой злодей, живущий на этом свете, при упоминании имени Дока Сэвиджа крестится и лелеет надежду, что Бронзовый человек — так иногда называют Сэвиджа — никогда не встретится на его пути.

— Чтобы сдвинуть снежный ком с места, достаточно небольшого толчка. После этого он увеличивается сам по себе.

— Хватило бы одного только Сэвиджа, — простонал Праудмен Шастер. — Но у него, кроме того, есть пять помощников. Одного из них я лично видел в действии.

Это адвокат, бригадный генерал Теодор Марли Брукс, а те, кто не испытывают перед ним страха, называют его Хэм. Тех, кто называет его Хэмом, немного.

— Как я сказал, — закончил генерал Ино, — чтобы образовался большой снежный ком, требуется немногое.

— Хэм однажды чуть было не лишил меня звания адвоката, — простонал Шастер. — Он самый талантливый адвокат, с которым мне только приходилось встречаться. Другие помощники Дока Сэвиджа не менее даровиты. Говорят, один из них — великолепный инженер, второй — прекрасный химик, третий известнейший археолог, а четвертый — маг электричества.

— Репутации подобны снежным комам, — твердил свое Ино.

— Хотя в это трудно поверить, но говорят, что сам Док Сэвидж может потягаться с любым из своих помощников по их специальностям.

— Солидная репутация может зародиться из пустяка, — напомнил Ино.

— Уж лучше сразу порешить себя, чем иметь дело с Доком Сэвиджем! — ощетинился Шастер.

Генерал Ино спокойно вытащил револьвер из кармана своего пальто и положил его на стол.

— Тогда тебе лучше застрелиться, — сказал он.

Затем нажал на небольшую защелку на одной из запонок, которая тотчас же раскрылась и на стол высыпался беловатый порошок. — Или лизни вот этого. Это цианистый калий, усовершенствованный и быстродействующий.

— Но я не понимаю, зачем вам связываться именно с ним, — произнес Праудмен Шастер, проглотив подкатившийся к горлу комок.

— Так вот, мы будем иметь дело с Доком Сэвиджем, — сообщил генерал Ино, — потому, что он — человек в моем вкусе. Это птица высокого полета.

— Но летает и низко, насколько мне известна, — заметил Шастер. Говорят, что он помогает множеству людей в их мелких делах, но на страницы газет попадают только те его подвиги…

— Вот и подождем один из них, — грубо прервал адвоката генерал Ино.

— Пока до меня не доходит, к чему вы клоните, — раздраженно среагировал на это Шастер.

— Тебе никогда не приходилось наблюдать за чайкой в то время, когда пеликан ныряет в воду, чтобы поймать рыбину? Когда пеликан задыхаясь выныривает, чайка набрасывается на него и вырывает его добычу…

— Мое знакомство с чайками довольно ограничено.

— Так вот, мы сыграем роль чайки.

— Как пить дать, угодим мы все за решетку, — сказал Праудмен Шастер.

Генерал Ино хихикнул и заговорил на ирландский манер.

— Хочешь знать, что именно натолкнуло меня на эту мысль? — спросил он. — Дом Дока Сэвиджа ограждают колючей проволокой, вот так!

В дневных газетах появились снимки ограждения из колючей проволоки. А скорее ограждений, поскольку их было четыре, по одному на каждом углу улицы.

Перекрыты были все въезды и выезды из гигантского небоскреба, прорваться к которому можно было разве что на танке.

Один заголовок гласил:

ТАИНСТВЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК ПРЕДПРИНИМАЕТ ТАИНСТВЕННЫЙ ШАГ!

А в другом говорилось:

ПОЛИЦИЯ ГОТОВИТСЯ К ПОТРЯСАЮЩЕМУ СОБЫТИЮ!

И еще:

ОЧЕРЕДНОЕ ЧУДО ДОКА СЭВИДЖА!

Содержание статей было приблизительно одинаковым.

Полиция ни о чем не сообщала. Лицам, работающим в огражденном небоскребе, выписывались пропуска. Журналистам и фоторепортерам пропуска не выдавались.

За вечерними коктейлями об этом было много разговоров. Многие подходили поближе, чтобы поглазеть на баррикаду, а полицейские пытались ликвидировать пробки.

На следующее утро все газеты напечатали на всю полосу платное объявление. Поскольку оно ничем особенным не отличалось от других объявлений, поначалу многие читатели попросту не обратили на него внимания, и лишь потом поняли, что должно произойти нечто сенсационное и что нужно держать ухо востро.

А речь шла о следующем:

ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЕ ОБЪЯВЛЕНИЕ

Нам хотелось бы сообщить публике некоторые факты о Доке Сэвидже, хотя, возможно, они уже всем известны.

Док Сэвидж — это Кларк Сэвидж-младший, чье становление проходило по-научному, точно так, как если бы какая-нибудь крупная лаборатория создавала некий продукт. Такое научное развитие продолжалось много лет, и достигнутые результаты поразительны.

Из собственного опыта нам известно, что Док Сэвидж обладает уникальными умственными способностями. Он — настоящий волшебник.

Завтра Док Сэвидж опубликует объявление, которое потрясет весь мир.

Мы убеждены, что это изменит весь ход развития цивилизации.

Подписи:

Подполковник Эндрю Блоджет Мейфейер

Бригадный генерал Теодор Марли Брукс

Майор Томас Дж. Робертс

Вильям Харпер Литтлджон

Полковник Джон Ренвик

Почти всем были известны эти пять человек, подписавших объявление.

— Это пять помощников Дока Сэвиджа, — сообщали тем, кто не был в курсе дела.

Разумеется, сейчас всякому стало ясно: что-то замышлялось, и именно поэтому вокруг небоскреба Дока Сэвиджа воздвигалась баррикада из колючей проволоки.

У полицейских, регулировавших движение вокруг баррикады, добавилось хлопот.

Глава II

Чудо было настоящим!

Генерал Ино жадно просматривал утренние газеты, смакуя при этом кофе с коньяком. Затем он спустился в кабинет Праудмена Шастера.

Праудмен Шастер как раз подписывал какую-то бумагу для суетливого молодого человека, самоуверенно рассматривавшего генерала Ино, пока тот его не выставил.

— Чем вы занимались? — полюбопытствовал генерал Ино.

— Заключали еще один страховой договор, — сказал Праудмен Шастер. Страхование — замечательная штука. Воистину замечательная.

— На этом свете существует множество воистину замечательных вещей, сказал генерал Ино. — Дядя Сэм создает их уйму и называет долларами. Кстати, как поживают почтенные джентльмены, которых я величаю своими коллегами?

Праудмен Шастер вздохнул и отложил в сторону свой новый страховой полис.

— Я связался с ними.

— Со всеми?

— Да. И они уже собираются. В четыре часа пополудни они будут ждать вас в трех различных гостиницах.

Генерал Ино давно перестал собирать свою шайку в одном месте, в котором в случае провала полиция могла бы накрыть всех сразу. Очень трудно подыскать замену для столь надежных, искусных и не щепетильных людей, поэтому никак нельзя легкомысленно их терять.

— Хорошо, — согласился генерал Ино. — Я сообщу им, что мы займемся этим Доком Сэвиджем. По-моему, для этого я выбрал подходящее время. Ты уже видел последние газеты?

— Да, — раздраженно ответил Шастер.

— Док Сэвидж готовится сообщить нечто необычное.

— Ничего подобного он раньше никогда не делал, — угрюмо сказал Шастер. — Он всегда избегал гласности. Каждый, кто нуждался в его помощи, обращался к нему непосредственно. А сейчас он почему-то решил выйти на публику.

— Уверен, что он затевает нечто необычное, — сказал генерал Ино и ухмыльнулся. — А нам и нужно нечто необычное и крупное, чтобы набить мошну.

— Готов биться об заклад, что это нечто такое крупное, что как бы нам не подавиться, — простонал Шастер.

Генерал Ино пристально посмотрел на него.

— Слабо, а? Наверное, я предоставлю своим людям право выбора действовать вместе со мной или не действовать против этого Дока Сэвиджа. Таким способом я подберу людей, не испытывающих страха.

— Таким способом вы не подберете людей вообще, — мрачно предсказал Праудмен Шастер.

Генерал Ино подумал немного.

— При зрелом размышлении, я не дам им права на выбор, — решил он.

— Интересно, что же замышляет этот Док Сэвидж? — пробормотал адвокат.

Многие, как и Праудмен Шастер, тоже задавали себе этот вопрос. Но никто не имел ни малейшего представления о том, что должно было произойти.

Дневные газеты, опубликовав второе платное объявление, не внесли никакой ясности:

ВТОРОЕ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЕ ОБЪЯВЛЕНИЕ

Мы, верящие в научный гений Дока Сэвиджа и знающие его, как никто другой, хотим предварительно дать некоторые дополнительные разъяснения к тому, что должно произойти.

На протяжении нескольких лет Док Сэвидж проводил опыты в определенном научном направлении.

Док Сэвидж в сущности стремился совершить нечто такое, что с незапамятных времен чародеи, факиры и шарлатаны пытались внушить людям, будто они могут делать это.

Это нечто может быть совершено! Когда-нибудь кто-нибудь осуществит это. Такой день наступил.

Док Сэвидж уже может осуществить это!

Но он может сделать это только один раз!

Один единственный раз! И он хочет, чтобы этот единственный раз принес человечеству как можно больше пользы, поэтому собирается обратиться за помощью к общественности Соединенных Штатов.

Что касается подробностей, то мы предоставим разъяснить их самому Доку Сэвиджу.

ДОК СЭВИДЖ ВЫСТУПИТ СЕГОДНЯ ПО РАДИО В 7 ЧАСОВ ВЕЧЕРА!

В конце стояли подписи тех же пяти человек, которые подписали предыдущее объявление.

В этот день поспешно было отремонтировано порядочное количество неисправных радиоприемников.

Любители статистики подсчитали, что на рекламу у Дока Сэвиджа ушло добрых четверть миллиона долларов. Все газеты страны ежедневно публиковали его объявления. В связи с обращением по радио изыскивалась возможность создания общенациональной радиосети. Все до одной радиовещательные станции Соединенных Штатов были временно переключены на одну программу. А те, кто разбирается в радио, знают, что для осуществления этого требуется уйма денег.

Но каждому было известно, что у Дока Сэвиджа был, и это на протяжении многих лет, какой-то тайный источник несметного богатства.

Док Сэвидж начал свое обращение по радио без какого-либо предварительного объявления.

Ни у кого это не вызвало замешательства. Ни у кого ни на секунду не возникло сомнения, что это говорил именно Док Сэвидж. И это несмотря на то, что Бронзовый человек никогда до этого не выступал по общенациональному радио.

В его голосе было что-то особое. Это был сдержанный и низкий голос, который каким-то образом создавал впечатление, что его обладатель способен на удивительные поступки.

Во всяком случае первое предложение, произнесенное Доком Сэвиджем, заставило его слушателей затаить дыхание.

— Мне под силу воскресить мертвеца, — сказал он.

Затем Док выдержал паузу, чтобы сказанное дошло до сознания слушателей.

— Вернуть к жизни можно только одного человека, — продолжил он. — Это связано с тем, что здесь необходимо применение нового элемента, на получение которого требуется по меньшей мере десять лет. Вам известно, как яблочный сок путем брожения превращается в уксус. То же самое происходит с соединением элементов и в данном случае, за исключением того, что процесс длится несколько лет…

Еще одна пауза для усвоения информации.

— Не имеет значения, сколько времени пролежал покойник, — говорил Док Сэвидж своим замечательным голосом. — Главное, что тело или мумия должны быть неповрежденными…

Снова пауза.

— Вот вкратце о том, что может быть сделано. За внешней стороной этого дела кроется его истинный смысл. Поэтому мы проявили столько усилий, чтобы привлечь внимание всего населения. Нам нужна помощь. Нам нужны советы. Одним словом, нам нужно знать, кого народ Соединенных Штатов хотел бы вернуть к жизни.

В эфире по всей стране наступила необыкновенная тишина. Как ни странно, но случилось так, что практически не было атмосферных помех и почти у всех слушателей радиоприемники работали превосходно.

— Мы должны определить, кто именно воскреснув принесет миру больше всего добра. Мы дадим вам имена людей, входящих в комитет, который должен принять окончательное решение. Они будут ожидать ваших указаний. Посылайте письма и телеграммы или звоните членам комитета.

Последовал перечень имен и адресов, который передавался неспешно и довольно необычно, с каким-то оттенком сверхъестественности, так что даже слушатели с плохой памятью без труда запомнили по одному или два имени.

На следующий день газеты всячески комментировали это событие, но ни одна из них не попала в цель — Док Сэвидж разработал методику подачи информации таким образом, что она не забывалась. Она заключалась просто в особой манере произношения слов, в каком-то необычном смысловом ударении.

В завершение голос диктора объявил:

«Перед вами выступал Док Сэвидж»

Диктор изрядно перепугал своих слушателей. Раньше он всегда славился своим приятным, великолепным голосом; но сейчас, после удивительного голоса, который только что звучал, его голос напоминал предсмертное карканье вороны.

Разумеется, выступление Дока всех взбудоражило и вызвало множество разговоров. Мало кто не мечтал когда-нибудь о том, как было бы здорово вернуть к жизни умершего человека; так что недавнее событие оживило фантазию людей.

На следующий день было воскресенье — нерабочий день — поэтому можно было вдоволь наговориться, делясь впечатлениями. По этому поводу было произнесено множество наспех состряпанных проповедей. Примечательно, что они отличались своей благосклонностью. Пусть Док Сэвидж действует, если может, — таким было единодушное заключение. Почти не было разговоров о том, что простой смертный не вправе посягать на небесное устройство всего сущего.

Тем временем у телефонистов, телеграфистов и почтальонов работы было по самую завязку. Хлынул поток предложений. У экспертов был целый штат секретарей, которые сортировали и нумеровали предложения.

А в понедельник газеты напечатали все, что им удалось разузнать о Доке Сэвидже. Впервые в жизни Бронзовый человек позволил обнародовать кое-какие сведения о себе. Большей частью они касались его научных исследований, и много приведенных фактов могли убедить даже самых больших скептиков в том, что Док Сэвидж — настоящий чародей-изобретатель.

Он сделал, казалось, неисчислимое количество научных и медицинских открытий, и никто не подозревал, кто их автор. Скептики, а их было достаточно, выискивали доказательства, что все это соответствовало истине.

От населения продолжали сыпаться самые разнообразные предложения, начиная с Наполеона, продолжая Линкольном и кончая покойной дочерью чьей-то опечаленной соседки.

Очень многие родители хотели воскресить своих усопших детей, а дети родителей. Такие просьбы, особенно последние, были искренними, трогательными, нередко со следами слез на бумаге. Сортировщики корреспонденции часто не могли сдержать слез после ознакомления с такими волнующими обращениями.

Один автор письма, не назвавший своего имени, предлагал воскресить Лукрецию Борджиа, чтобы та подмешивала яд политикам нынешнего поколения.

Поток информации увеличивался с каждым днем, но для Дока Сэвиджа не все шло как по маслу.

Наверное, нет ничего на свете, в истолковании чего печать Соединенных Штатов достигла бы согласия, и данный случай не был исключением.

В то время как одна газета пела Доку Сэвиджу дифирамбы, другая требовала учинить над ним кровавую расправу, четвертовать и повесить для всеобщего обозрения, чтобы каждый мог посмотреть на человека, который привел в возбуждение всю страну, а осуществить задуманное вряд ли смог бы. Это — факир, вот кто он. Наглый обманщик, незаслуженно добившийся расположения публики.

Как бы там ни было, но известность Дока Сэвиджа стремительно росла. Его фотографии не сходили со страниц всех газет, ему уделяли внимание в своих дискуссиях радиокомментаторы, некоторые говорили о нем с почтением, другие рубили сплеча мечом своего нелепого недоверия. Комедийные актеры начали отпускать на сцене свои пошлые шутки, а по радио — и того похлеще.

Как и следовало ожидать, все это длилось несколько дней. Ограждения из колючей проволоки вокруг небоскреба Дока Сэвиджа оказались своевременной мерой предосторожности, поскольку большинство жителей и гостей Нью-Йорка устроили сюда целое паломничество.

Приходилось отгонять корреспондентов, писателей, фотографов, самых разных чудаков, шарлатанов и мудрецов.

Док Сэвидж находился в уединении на восемьдесят шестом этаже небоскреба.

Связь с общественностью поддерживалась через двух помощников Дока Сэвиджа — Монаха и Хэма.

В ширину Монах был практически таким, как и в высоту; у него почти не выделялся лоб, покрытая щетинистыми рыжими волосами физиономия очень напоминала обезьянью. Его полное имя — подполковник Эндрю Блоджет Мейфейер, и у него был любимый поросенок Хабеас Корпус, который среди животных был настолько же забавен, как и Монах среди людей.

Монах помимо всего прочего был мировым светилом в области химии.

Хэм — это не кто иной, как бригадный генерал Теодор Марли Брукс, которого в Гарварде провозгласили самым замечательным выпускником юридического факультета, и остальной мир, похоже, с этим согласился.

Те, кто знал толк в моде, соглашались, что Хэм — наиболее изысканно одетый человек в Нью-Йорке, если даже не в Соединенных Штатах.

Хэм не только не был чуждым оригинальности. Он стремился к ней и готов был пустить в ход против любого из своих противников безобидную на вид черную трость — фактически шпагу с отравленным наконечником, укол которым вызывал мгновенную потерю сознания.

У Хэма тоже было любимое животное — Химия.

Кличка соответствовала профессии Монаха. Таким способом решили подтрунить над ним. Химия очень раздражала Монаха, потому что была из какого-то низкорослого вида обезьян и ее прозвали «точной копией Монаха».

Отношения между этими четырьмя — Монахом, Хэмом, Хабеасом Корпусом и Химией, как могло показаться посторонним наблюдателям, — были чрезвычайно напряжены. Когда они изничтожат друг друга, казалось, было только вопросом времени.

Корреспондент какой-то газеты задавал через колючую проволоку вопросы.

— Кто-нибудь из вас двоих, скажите мне только одно: Док Сэвидж всегда избегал гласности, а сейчас она прямо бьет ключом. Почему это так?

— Дело вот в чем. Док может воскресить какого-нибудь парня и… начал было Монах.

— Парня? — сухо переспросил репортер. — Хорошенький подарок для наших женщин! А почему бы не воскресить женщину?

— Док никогда не питал особых симпатий к женскому полу, — ухмыльнулся Монах. — Это по моей линии.

— Кого выберет комитет, тому и будет подарена жизнь, — решительно вмешался Хэм. — Необходимо, чтобы страна поверила в Дока Сэвиджа и его мастерство, а то многие думают, что все это плутовство. Мы надеемся, что человек, который обретет жизнь, принесет человечеству множество благ. Он должен будет пользоваться доверием народа. Народ должен поверить, что эта личность является реальным, неподдельным, подлинным субъектом, вернувшимся к жизни; в противном случае будет невозможно совершить то, на что мы возлагаем надежды. Другими словами, мы собираемся вернуть в этот беспокойный мир великую личность, которая бы помогла человечеству.

— Около половины поступающих предложений сводятся к воскрешению Иисуса из Назарета, — снова вмешался в разговор Монах. — Если бы мы попытались убедить людей, что собираемся воскресить Христа, то они сразу сообразили бы, что мы мошенники, потому что в данном случае вряд ли бы понадобилась помощь даже Дока Сэвиджа. Мы клянемся, что речь в самом деле идет о покойнике, и воскресить можно одного и только одного человека. Это может быть и женщина. Эксперты сообщат об этом. Мы пытаемся доказать американцам, что Док Сэвидж может это сделать, каким бы невероятным это нам ни казалось.

— Док Сэвидж посвятил не один год совершенствованию своего метода, сказал Хэм.

— Эксперты, — повторил Монах, — выберут субъект воскрешения с помощью современной науки.

Глава III

Темные махинации

Сенатор Гастолл Моуб Фанстон был одним из экспертов. Эксперты встретились в Вашингтоне, в здании Сената, воспользовавшись кабинетом сенатора Фанстона.

Это было ночное заседание. Предполагалось, что оно будет секретным, но коридор кишел журналистами. На следующее утро уборщицам пришлось мешками выносить после них различные фотоотходы.

Дверь отворилась около двух часов ночи, шеренгой из кабинета вышли эксперты.

— Мне жаль, джентльмены, — сообщил сенатор Фанстон осаждающим его репортерам, — кандидат на воскрешение будет объявлен через неделю.

— А почему не сейчас?

— Именно через такой срок решено сделать объявление.

— Но почему?

Сенатор Фанстон промолчал, потому что у него не было надлежащего ответа. Они приняли такое решение просто потому, что нужно было определить дату объявления.

— Этот кандидат на воскрешение — изобретатель?

— К сожалению, я не могу ответить.

— Говорят, что выбрали Томаса А. Эдисона.

Сенатор Фанстон молчал.

— Это не женщина?

— Извините, джентльмены.

— Это не Джордж Вашингтон?

Молчание.

— Авраам Линкольн?

Опять молчание.

— Рудольф Валентине?

Глубокое молчание.

— А может быть, это сфинкс? — холодно спросил корреспондент одной из газет.

Сенатор Фанстон одарил всех широкой, дружеской улыбкой, выработанной в общении со своим окружением, сфотографировался в своем огромном цилиндре и без него, затем извинился и ушел домой.

Сенатор из Вайоминга Фанстон жил один, но не в гостинице, а снимал квартиру в юго-западной части города на Делавэр-авеню. К нему наведывалась одна негритянка, стряпала и вечером возвращалась домой, как правило, около девяти. Звали ее Орхидеей Джонс, и к работе она приступила не так давно.

Сенатор Фанстон вошел к себе, вытянул ключ из замка, положил его в карман и с удивлением взглянул на темный силуэт в кресле возле окна.

— Это ты, Орхидея? — спросил он. — Почему ты до сих пор не ушла домой?

— Это не Орхидея, — ответил силуэт. — А скорее всего лилия, если будешь достаточно послушным.

Этот голос звучал, как рычание завладевшего костью бульдога, к которому подступает другой бульдог. Поэтому сенатор Фанстон застыл на месте, схватившись руками за края своего огромного цилиндра.

— На сей раз вам повезло, мой ночной гость, — сказал он с тяжелым чувством. — У меня привычка всегда таскать с собой кучу денег. Они находятся у меня на поясе в замшевой сумочке.

— Сколько? — спросила тень.

— Тысяча двести долларов, — Курам на смех, — сказал незнакомец. Можешь оставить себе.

Сенатор Фанстон попытался облизнуть губы, но язык был очень сухим от волнения, так как ничего хорошего его наверняка не ожидало. Он заметил в руках своего мрачного посетителя оружие, вид которого был довольно неприятным. По всей вероятности, какой-то тип жидкостного пистолета.

— Жидкость в этой штуке, — сказал посетитель, слегка повернув свой пистолет, — прикончит тебя в один миг. Дуло залеплено кусочком воска, но когда я спущу курок…

Он не закончил.

— Что вам надо?

— Ответ на один вопрос, — ответил тот.

Сенатор Фанстон, будучи человеком наблюдательным, успел заметить, что непрошеный гость был в синем костюме, мало чем отличавшемся от тысяч других, которые сейчас носят в Вашингтоне. Лицо его полностью закрывала черная как смоль маска, а на руках были черные перчатки.

— Гм-м! — кашлянул сенатор Фанстон. — Что ж, валяйте!

— Назови имя человека, которого Док Сэвидж собирается вернуть к жизни.

— Ничего не выйдет!

— Я не шучу!

— Я тоже!

— Тогда мы зря теряем время на болтовню.

Человек в маске поднялся и спокойно вытянул перед собой жидкостный пистолет. Не было никакого сомнения, что он тотчас же выстрелит.

— Погодите! — проворчал сенатор Фанстон. — Глупо с моей стороны сопротивляться!

— Разумеется!

— У меня в кармане находится лоскуток бумаги, на котором написано имя.

Человек в маске подошел за лоскутком. Ни ростом, ни телосложением он не превосходил сенатора Фанстона.

На близком расстоянии от него исходил запах, напоминающий цветочный магазин.

— Черт побери! — выругался незнакомец, бросив взгляд на бумажку. — А теперь повернись, я свяжу тебе руки за спиной.

Сенатор Фанстон подчинился. И тут незнакомец нанес ему дубинкой удар по голове, переступил через бесчувственное тело и направился на кухню. С кляпом во рту и связанная, здесь находилась негритянка Орхидея. Не останавливаясь, человек в маске направился к выходу.

На ближайшей улице его поджидал адвокат Шастер.

Вместе они сели в лимузин. До этого незнакомец успел снять маску.

Это был генерал Ино.

— Хорошие новости? — спросил его Праудмен Шастер.

— Мы во всеоружии, — ответил Ино.

— Теперь вы не проиграете ни единого пари? — спросил адвокат-интриган.

— Ни единого.

— Какое же это имя?

Генерал Ино достал цидулку, которую отнял у сенатора Фанстона, и дал Праудмену Шастеру прочитать написанное на ней имя.

— Томас Джефферсон, великий демократ! — воскликнул Праудмен Шастер.

Сенатор Фанстон пришел в себя, несколько раз тяжело вздохнул, встал и шатаясь направился к своему чемодану. Вытащив оттуда большой шестизарядный револьвер, он отправился на поиски своего посетителя.

Рыская со своим оружием взад и вперед по Делавэр-авеню, он обратил на себя внимание полицейского и чуть было не угодил в тюрьму, после чего тяжелой поступью вернулся к себе домой и, зайдя на кухню чего-нибудь выпить, натолкнулся на бедную служанку Орхидею.

Освободившись от своих пут, Орхидея начала рассказывать, что с ней произошло, в результате чего сенатор Фанстон убедился, что эта темнолицая женщина умеет ругаться как сапожник.

Сенатор Фанстон подошел к телефону и по междугородке связался в Нью-Йорке с Доком Сэвиджем.

Когда послышался замечательный голос Бронзового человека, сенатор сообщил, что произошло.

— Но мне удалось перехитрить их, — сказал сенатор. Затем повернул голову и приказал: — Прекрати материться, Орхидея!

Орхидея сидела на кушетке возле телефона, извергая вполголоса ругательства. Негритянка сразу умолкла под леденящим взглядом сенатора.

Сенатор сообщил Доку Сэвиджу: — У меня в кармане находилась бумажка с именем человека, которого я как истинный и верный демократ считаю самым великим из всех смертных, когда-либо живших на земле. Это, разумеется, был Томас Джефферсон — основатель демократической партии.

— Стало быть, — сказал Док Сэвидж, — избранником является не он?

— Совершенно верно. Имя избранника станет известным только в назначенный день. Воскреснуть должен будет не Томас Джефферсон. Его забаллотировали.

— Спасибо за эту информацию, — спокойно сказал Док Сэвидж.

— Не за что, — ответил сенатор Фанстон. — Думаю, вы знаете лучше меня, что это могло значить и как действовать дальше.

На этом разговор закончился.

Когда сенатор Фанстон положил трубку, Орхидея Джонс поднялась с кушетки, вытащила из своей пазухи револьвер и начала целиться в мудрого сенатора. Но только начала. Так как сенатор Фанстон все еще не отошел от гнева, он, увидев оружие, в то же мгновение сделал яростный прыжок, и тут же вспыхнула драка.

Фанстон хотел нанести сильный удар, но промахнулся. Взамен он получил удар в глаз. Следующим ударом ему расквасили нос и выбили зубы. Сенатор выплюнул кровь, зубы, изрыгнул сногсшибательное проклятие и схватил Орхидею. Ткань на ее одежде лопнула, платье сорвалось и осталось в руках сенатора; там оказалось много набивки.

— Черт побери! — проревел Фанстон. — Так вы не женщина!

Опрокинулись стулья. Слышались глухие удары кулаков. Стонали, шипели, ругались мужчины. Фанстон опять дернул одежду своего противника.

— Белый мужчина! — простонал сенатор. — Тысяча чертей! Меня одурачили!

Ему предстояло потерпеть еще одно поражение. С этим противником, оказавшимся белым мужчиной, ему не суждено было справиться. Тот был более молод, ловок и силен. Пожилой сенатор, который в своей жизни то и делал, что курил, пил пиво и держал речи, наконец рухнул.

Оружие Орхидеи было нацелено ему в глаз.

— Кого комитет избрал для воскрешения? — прозвучал противный голос Орхидеи.

Сенатор Фанстон достаточно хорошо изучил человеческую натуру, чтобы осознать: над ним нависла угроза смерти.

Он назвал имя — имя из одного слова.

«Орхидею» это, похоже, удивило.

— Кто предложил это имя? — последовал вопрос.

— Ну ладно, оно было предложено знаменитым археологом и геологом Вильямом Харпером Литтлджоном — помощником Дока Сэвиджа.

— Да-а? — вырвалось у «Орхидеи». — Странно.

Какое-то мгновение мне казалось, что Док Сэвидж разнюхал о нашем плане.

— Лучше бы я, — сказал сенатор Фанстон, — никогда ничего не знал об этом.

— Лучше было держаться подальше от этого, — согласился его противник.

Затем шестью выстрелами из своего револьвера он размозжил сенатору Фанстону голову, содержимое которой полностью выплеснулось на ковер.

Глава IV

Карсон Александр

Олмен Орхидея Джонс, он же Орчид Джонс, прекрасно знал, за что не одному преступнику пришлось поплатиться жизнью. А он очень дорожил своей шкурой, поэтому тут же занялся тем, что попытался замести все следы, обходя квартиру и вытирая отпечатки пальцев, используя при этом полотенце и спиртовую очистительную жидкость, взятые в сенаторской ванной.

Отпечатков пальцев было немного, поскольку Орчид, моя посуду и стряпая, надевал резиновые перчатки, а вытирая пыль и застилая кровать, пользовался матерчатыми перчатками — обстоятельство, которому сенатор Фанстон не придал достаточного значения.

Орчид прислушивался время от времени, но не было слышно ни звука. Он, правда, и не очень беспокоился, что его могут обнаружить. У него был помощник, который стоял снаружи на стреме.

Убийца, удовлетворившись тем, что удалены последние следы, оставил квартиру, присоединился к своему сообщнику на улице, и они уехали.

И только сейчас Орчид Джонс посмотрел на свои руки, но он не отдавал себе отчета, что смотрит на то, что для многих преступников оказалось равносильным смертному приговору. Он просто заметил, что спирт, которым он пользовался для удаления отпечатков пальцев, слегка растворил черную краску, с помощью которой он подделался под негра.

Спустя двадцать минут Орчид Джонс вошел в номер гостиницы, в котором находился генерал Ино, делившийся с Праудменом Шастером перлами восточной философии, которые он экспромтом сам же и состряпал.

— Успех человека, тщательно строящего планы, может показаться постороннему наблюдателю подобным успеху любого глупца… — Ино остановился и пристально посмотрел на Орчида Джонса. — Ну, черный цветок, что случилось?

— Мне пришлось прикончить этого сенатора, — сказал Орчид.

— Зная тебя, я мог бы биться об заклад, что так и должно было случиться, — сказал с ухмылкой генерал Ино. — Но при каких обстоятельствах?

— Этот пустомеля надул нас.

— Да что такое ты говоришь! Слыхано ли, чтобы сенатор занимался надувательством!

— Они собираются воскресить не Томаса Джефферсона, — прорычал Орчид Джонс.

— Да? — это единственное слово прозвучало в устах генерала Ино, как вызов. Внезапно он стал серьезным.

— Я полагал, что это будет Томас А.Эдисон, — сказал Орчид. — Видите ли, я ставил на Эдисона. Но я ошибся.

— Это не исключалось, — нахмурился генерал Ино. — Но избавь нас от подробностей этой драмы. Меня интересует лишь одно. Я жду.

И тогда Орчид прошептал имя, которое он выжал у несчастного сенатора Фанстона.

Имя это явно потрясло генерала Ино. Какое-то время он не проронил ни звука.

— Как известно, — с тревогой заметил Праудмен Шастер, — этот Сэвидж редко проигрывает пари.

Хэм, другой юрист и помощник Дока Сэвиджа, придерживался такого же мнения: Док Сэвидж, как правило, не упускает возможности выиграть.

Большой самолет, следующий из Нью-Йорка, загромыхал над Вашингтоном, издавая звуки, похожие на залпы. Хэм сидел в удобном кресле самолета и старательно наполнял наконечник своей трости новой порцией липкого химического вещества, которое при попадании в открытую рану тотчас приводило к потере сознания, не причиняя при этом особого вреда.

— Послушай, бедный ты мой глупец, — сказал Хэм. — Мы так спешно прибыли в Вашингтон, потому что попытка узнать имя через сенатора Фанстона говорит о том, что здесь что-то замышляется, и Док хочет разузнать об этом.

— Зато ты у нас такой умный и проницательный, что дальше своего носа не видишь! — выразил недовольство Монах своим слабым детским голосом. Думаешь, я не знаю, зачем мы сюда прилетели?

Напротив Монаха сидел майор Томас Дж. Роберте, более известный как Длинный Том. Это был такой тощий и бледный мужчина, что, несомненно, мог привлечь внимание владельцев похоронного бюро. Невзирая на его болезненный внешний вид, никто не мог припомнить, чтобы он когда-либо болел. Он был волшебником электричества и одним из помощников Дока Сэвиджа. Кличку свою он получил уже давно, после того как затеял лихорадочные эксперименты с одной из старинных пушек, называемых «длинным Томом».

— Вы погубите друг друга взаимной желчностью, — сказал Длинный Том Монаху и Хэму.

Самолетом управлял Док Сэвидж. Над аэропортом, показавшимся по ту сторону Потомака, он пошел на спуск.

Двое служащих медленно вышли из здания аэропорта, один из них доедал сандвич, другой ковырялся в зубах.

Они смотрели, кто выйдет из самолета, и тот, который был с сандвичем, чуть не подавился его остатками.

— Док Сэвидж!

— Да-а, — согласился другой. — Я его узнал бы где угодно!

Бронзового человека узнал также водитель такси.

То же самое можно сказать о двух полицейских, один из которых стоял на перекрестке чуть ниже здания Конгресса, которое необходимо проехать, прежде чем повернуть на Делавэр-авеню.

Они подошли к квартире сенатора Фанстона, но никто не ответил на их звонок. На дверной замок у Дока Сэвиджа ушло около полминуты, время довольно долгое для него. Наконец все вошли и увидели труп сенатора.

Не успели они как следует разглядеть тело, как послышался какой-то странный и причудливый звук — некая трель, не поддающаяся описанию. Временами такая слабая, что казалась скорее галлюцинацией, чем действительностью. Она то нарастала, то затихала, имея, несомненно, музыкальный характер, но без надлежащей гармонии.

В ней было нечто экзотическое. Ее можно было сравнить с едва слышимым завыванием ветра среди обнаженных, обледенелых деревьев.

Причудливый звук непроизвольно издавал бронзовый гигант.

Физическое развитие этого человека приводило всех в изумление. Не только потому, что у него были геркулесовские мускулы, но и потому, что все отличалось такой соразмерностью, что его настоящие размеры бросались в глаза только тогда, когда он находился рядом с другими людьми и можно было сделать сопоставление.

Его нежная на вид кожа отличалась бронзовым оттенком, причиной чему, наверное, было обилие тропического солнца. Черты лица он имел правильные, в то же время их нельзя было назвать изящно точеными, и это в конечном итоге придавало ему поразительную привлекательность.

Но больше всего поражали глаза бронзового гиганта.

Они переливались цветом золота и таили в себе что-то почти сверхъестественное. Казалось, они обладали могуществом повелевать и творить чудеса.

Этим бронзовым гигантом со множеством необычных качеств был Док Сэвидж.

— Ну вот, у меня прекрасный шанс испытать новое средство для снятия отпечатков пальцев, — сказал химик Монах.

Он вытащил небольшую коробочку, в которой находилось нечто, напоминающее плоский пульверизатор для одеколона. Он привел в действие баллончик, направляя почти невидимую струю на телефон, спинки деревянных стульев, стол и другие вещи, к которым могли прикасаться руками. Где бы ни оседала распыленная жидкость, там мгновенно проступали отпечатки пальцев.

Отпечатки пальцев были настолько отчетливыми, как будто бы кто-то специально постарался наследить.

— Вот так так! — воскликнул Монах. — Хорошо, Док, что ты вмешался, когда я готовил эту штуку! Благодаря твоим рекомендациям мне удалось значительно усовершенствовать ее!

Они стали рассматривать отпечатки. Док Сэвидж воспользовался при этом небольшой карманной лупой.

— Похоже, что домой к сенатору Фанстону вообще никто не приходил, наконец произнес тихим голосом Бронзовый человек. — Везде только отпечатки пальцев сенатора.

Но вот бронзовый гигант поднял полотенце и бутылку со спиртовой очистительной жидкостью — то, чем Орчид Джонс вытер отпечатки своих пальцев.

— Здесь кто-то был, когда сенатор разговаривал со мной по телефону, сказал Док. — Он обращался к кому-то вот с такими словами: «Прекрати материться, Орхидея!» Хэм, найди домовладельца и разузнай об Орхидее.

Энергичному адвокату не понадобилось много времени, чтобы доложить: «Орхидея — это Орхидея Джонс, кухарка».

Своими глазами цвета золота Док Сэвидж, казалось, довольно пристально рассматривал полотенце, находящееся у него в руках.

— Негритянка?

— Черная, как мысли Монаха, — согласился Хэм.

Док взглянул на Монаха, и простодушный химик сразу отреагировал: — Хэм выдумывает, как всегда. Мои мысли светлы, как… как…

— Твоя портативная лаборатория при тебе? — прервал его Док.

— Основные химикаты, — ответил Монах. — Они всегда при мне. Из них можно получить много основных реактивов и соединений, а также…

— Дай мне их на минутку.

Монах исполнил эту просьбу.

Док сделал несколько элементарных химических анализов на потемневших местах полотенца. Вряд ли это были обычные пятна. Особенно там, где потемнела ткань.

— Великолепно, — сказал он. — А сейчас уходим.

— А убийца? — спросил Хэм. — Нет никаких следов, а мы не можем оставить это убийство просто так!

— Наоборот, — поправил Док. — Мы напали на очень четкий след. Он и приведет нас прямо к Орхидее Джонс.

Орчид Джонс не испытывал страха. Он откинулся на спинку стула и курил, перекатывая языком сигарету.

Курение доставляло ему огромное наслаждение, а играя роль Орхидеи Джонс, ему пришлось воздержаться от сигарет. Он со злостью швырнул тряпку, которой пытался смыть краску на лице и руках. От тряпки исходил запах спирта.

— Ни черта не выходит! — негодовал он. — Я думал, что спирт снимет это дерьмо, но оно снимается чуть-чуть только вначале; а потом ничего не получается.

Генерал Ино посмотрел с рассеянным любопытством.

— А кто тебе говорил, что спирт поможет?

— Но, когда я вытирал отпечатки пальцев в квартире сенатора, на полотенце перешло немного краски, — объяснил Орчид.

— Понятно. А где полотенце?

— Я его оставил. Оно не так запятнано, чтобы кто-нибудь что-то заметил.

— Понятно.

Генерал Ино поднялся и направился в следующую комнату. Когда он вернулся обратно, то держал в руках небольшой пакет и листик бумаги.

— Послушай, — сказал он. — Я тебе уже говорил: единственное, что может удалить краску, — это особое соединение из трех довольно необычных химических препаратов. Можешь купить их в магазине химтоваров. Думаю, что такой найдется в Вашингтоне.

Генерал передал Орчиду листик бумаги.

— Здесь написаны названия химических препаратов, — сказал он.

Орчид Джонс посмотрел на названия, нахмурил брови и начал шевелить губами, тщетно пытаясь произнести химические термины; затем сказал:

— Итак, необходимо размешать равные доли каждого вещества и добавить столько воды, чтобы получилась пастообразная масса, не так ли?

— Верно, — сказал генерал Ино, наклонившись вперед. — А сейчас мне необходимо сообщить тебе кое-что еще.

Орчид отложил в сторону бумажку с названиями химикатов.

— Что ж, выкладывайте.

Генерал Ино развернул упаковку.

— Видишь вот это?

Он показал крохотную баночку, содержимое которой напоминало мазь. На баночке не было никакой этикетки.

— Что это? — спросил Орчид.

— Возьмешь это себе и заложишь немного под ногти, — сказал генерал, уклоняясь от прямого ответа. — Когда тебя поймают, если им удастся, ты сделаешь нечто, что будет казаться вполне естественным. Ты будешь грызть ногти.

Орчид облизал губы, и было похоже, что ему не очень понравилась эта идея.

— Что, я буду грызть ногти?

— Эта мазь вызовет приблизительно на неделю потерю сознания, объяснил Ино. — Они не смогут тебя допросить, а к тому времени мы что-нибудь придумаем.

— Понятно, — с тревогой в голосе произнес Орчид.

Генерал Ино выпрямился.

— Все нормально, дружище, — сказал он, подражая жителям Скандинавии. Спи спокойно. А я ухожу домой.

Остаток ночи Орчид Джонс спал хорошо. Он был одним из людей генерала Ино уже несколько лет и знал его ловкость как в житейских, так и в уголовных делах.

Пробило девять часов, и Орчид Джонс прибыл в Центральную аптеку города, чтобы приобрести химические препараты, указанные на листике. Произошла задержка минут, может быть, на десять, пока выполнялся заказ, потому что эти препараты, как объяснили, довольно редкие, и необходимо было обратиться на склад.

Орчид Джонс внешне ничем не отличался от негра.

Ему принесли химические препараты, он уплатил за них, вышел из аптеки, и тут двое мужчин подошли вплотную к нему и схватили за локти.

Орчид взглянул на мужчин и чуть было не получил инфаркт. Один из них был приземистым и волосатым, другой — стройным и очень щегольски одетым. Орчид узнал их, это были помощники Дока Сэвиджа — Монах и Хэм.

Он попытался вытащить оружие. Его ударили по голове и, пока он ничего не соображал, отняли оружие.

Орчида усадили в машину с занавешенными окнами.

— Недурно, — сказал Монах. — Орчид Джонс изменил свою внешность, но это ему никак не помогло.

Немного очухавшись, Орчид несколько раз проглотил подступавший к горлу комок. В последний раз он испытывал такой страх еще в детстве, когда был пойман на том, что пытался стащить револьвер.

— К-как вы меня выследили? — спросил он, задыхаясь.

— Док сделал анализ вещества на полотенце и определил, что краску на твоей коже можно удалить с помощью смеси определенных химических препаратов, — проинформировал его Монах. — Единственное, что нам оставалось сделать, — это установить, кто купит в местных аптеках набор этих препаратов. Никто не покупал. Поэтому мы ждали, пока не появится покупатель. Все фармацевтические учреждения должны были известить нас об этом. Когда нам позвонили, мы действовали быстрее молнии.

Орчид Джонс молчал и смотрел на свои руки.

Мазь под ногтями внешне ничем не отличалась от обычной грязи.

— Что вы собираетесь со мной сделать? — спросил он.

— Ничего, — ответил Монах, — только выяснить несколько вопросов. Я хотел сказать, что, возможно, мы ничего с тобой не сделаем, если ты ответишь на наши вопросы.

Орчид Джонс украдкой посмотрел на тех чьим пленником он был, и понял, что с ними шутки плохи, и дело его — труба. Он опять взглянул на свои ногти и начал грызть их.

Не успел он проделать ото с несколькими ногтями, как его начало трясти, на губах выступила отвратительного цвета пена. Его трясло все сильнее. Глаза вылезали из орбит. Из горла слышался булькающий звук.

В глазах появился ужас, который говорил о том, что Орчид Джонс понял, что с ним происходит.

— Арг-ав-р-гр! — произнес он, и больше ничего нельзя было разобрать, кроме этого.

— Что за чертовщина? — негодовал Монах.

Орчид Джонс продолжал хрипеть, полагая, что произносит нужные слова, но среди этого хрипа удалось различить только одно имя.

— Карсон Александр Олмен.

Через какое-то время Орчид Джонс перестал трястись.

Монах осмотрел его.

Когда химик оторвался от своего осмотра, его лицо выражало испуг и отвращение.

— Орчид Джонс мертв, — мрачно констатировал он и уточнил: — Мертвее не бывает.

Глава V

Великий интриган

Доку Сэвиджу понадобилось меньше двух минут, чтобы установить причину смерти Орчида Джонса — яд под ногтями.

— Нет никакого шанса реанимировать его, — вздохнул Бронзовый человек.

— Не думаю, что этот парень осознанно принял яд, — пробормотал Монах.

— Я тоже в этом уверен, — ухватился за это предположение энергичный Хэм. — Умирая, он бормотал, пытаясь что-то сообщить.

— Были какие-то вразумительные слова?

Хэм доложил, что было произнесено три слова.

— Карсон Александр Олмен, — тихо повторил Док Сэвидж. — Хорошо, наше лучшее пари…

— Это будет суперамальгамация! — вмешался в разговор новый собеседник — очень высокий и настолько тощий человек, что на него было больно смотреть. У него был высокий лоб, умное лицо мыслителя. Говорят, что как только он научился ходить, то уже тогда носил на ленточке монокль с сильной линзой.

— Это будет суперамальгамация, — произнес новый собеседник. — Мои знакомые составляют подобие номенклатуры.

Сказал эти слова Вильям Харпер Литтлджон, более известный как Джонни всемирно известный археолог и геолог, человек, который никогда не прибегал к коротким словам, когда можно было воспользоваться длинными. Джонни также был помощником Дока.

— Может быть, кто-нибудь переведет мне это? — попросил оторопевший Монах.

— Джонни хочет сказать, — пришел на помощь Док, — что единственным Карсоном Александром Олменом, которого он знает, является довольно известный археолог, носящий такое имя.

— Суперзнаменитый…

— Цыц! — произнес Монах. — Хватит с меня таких слов по самую завязку. Старайся подбирать что-нибудь попроще, пожалуйста!

— Карсон Александр Олмен хорошо известен в своей области, — неохотно согласился Джонни.

В это время заговорил бледный, хилый на вид Длинный Том, державшийся до этого в тени и почти не принимавший участия в разговоре.

— Мне хотелось бы знать, к чему все это беспокойство? — пробормотал он. — Разве мы не можем попробовать воскресить человека, который бы действительно творил добро в этом несовершенном мире, и чтобы при этом на нашу голову не свалились всяческие неприятности?

— Да ты бы зачах, если бы не было этих неприятностей! — фыркнул Монах.

— Куда уж дальше чахнуть? — заметил Хэм, созерцая бледного и хилого Длинного Тома.

— Ну что, будем искать этого Карсона Александра Олмена? — проворчал недовольно Длинный Том.

— Будем, — сказал Док Сэвидж. — Сейчас позвоним ему по междугородной. Если же ничего не прояснится, то мы подключим Рении, члена нашей команды, который еще находится в Нью-Йорке и займется этим делом.

Док Сэвидж подошел к телефону и попросил связать его с Нью-Йорком, с квартирой археолога Карсона Александра Олмена.

Дома у Карсона Александра Олмена долгое время надрывался телефон, звоня через одинаковые интервалы, но никто не поднимал трубку, хотя в доме был человек, который мог бы сделать это.

Этот человек находился у шкафа для хранения документов, в котором была также вся личная корреспонденция археолога. Комнату окутывал мрак, человек был в плаще с поднятым воротником, а поля его шляпы были опущены вниз по всей окружности. Да и большие очки в роговой оправе не позволяли как следует рассмотреть очертания его лица.

Карсон Александр Олмен унаследовал громадное богатство от своего отца — старого промышленного воротилы. Он всегда отличался педантичностью, и именно благодаря этой черте вышел в лидеры в своей области, владел одним из самых крупных частных музеев в мире. Археолог применял свою систему и в личной жизни. Например, абсолютно всю свою корреспонденцию за прошлые годы он тщательно хранил в шкафу, стоявшем возле письменного стола.

Таинственный незнакомец внимательно просматривал эту корреспонденцию, сосредоточив свое внимание на подшивке с пометкой «ЗАРУБЕЖНЫЕ». Время от времени он вырывал по листику и прятал их во внутреннем кармане плаща.

За окном не прекращался дождь. Вода стояла в аллеях, струилась с крыш и яростно грохотала в водосточных желобах.

По эту же сторону окна не замолкал телефон.

Карсон Александр Олмен не поднимал трубку, потому что его тело лежало на полу возле письменного стола; его голова была чуть дальше, возле горячей батареи.

От нее остался темно-красный след, когда она катилась по ковру, а меч, которым она была отделена от туловища, лежал рядом с телом. Это был огромный двуручный английский меч шестнадцатого столетия.

Незнакомец, рывшийся в бумагах, похоже, преуспел в своих поисках. Он еще раз быстро просмотрел подшивку, чтобы убедиться, что не произошло никакой ошибки. Затем подошел к двери, еще выше поднял воротник и вышел.

Под дождем он намочил брюки по самые колени, пока добирался до машины, стоявшей недалеко на стоянке. На заднем сиденье его ожидал генерал Ино.

Машина уехала, шлепая по лужам, как быстро плывущая собака.

— Ну как, дружище? — спросил генерал Ино, подражая своим произношением жителям Ист-Сайда.

Вор опустил воротник плаща, открыв лицо — очен бледное лицо адвоката Праудмена Шастера.

— Я нашел все, — сказал он, содрогаясь. — Это было ужасно! Его голова… у батареи… у меня не хватило сил отодвинуть ее… запах…

Он трясся, будто находился под холодным дождем.

— Почему бы тебе не успокоиться? — посоветовал генерал Ино.

Праудмен Шастер задрожал еще сильнее, чуть ли не задыхаясь при этом.

— Какой из меня к черту проходимец, если я так всполошился, что ничего не могу поделать с собой!

— Проходимцы не пугаются, когда их поймают, — заверил Ино. — Давай посмотрим, что там у тебя.

Праудмен Шастер отдал бумаги, а генерал Ино, прочитав их, казалось, остался доволен.

— Это все?

— Все. Я в этом уверен. От этого в подшивках корреспонденции Карсона Александра Олмена не осталось и следа.

— И никто, обыскивая пожитки покойного, не узнает, что некий джентльмен по имени сэр Родни Дилсворт собирается продать определенный товар Олмену? — размышлял генерал.

— Именно так.

— Отшень, отшень карашо, — пробормотал генерал Ино. — Через один час, не менее, вы оказаться с некоторыми другими джентльмене на много вода.

«Много вода» — это был Атлантический океан, а «другими джентльменами» оказалась группа из шести парней, отобранных из множества других головорезов, состоящих в организации генерала Ино.

Праудмен Шастер, до некоторой степени все же джентльмен, хотя и отрубил этой ночью мечом человеческую голову, испытывал некоторую неловкость относительно социального статуса этих шестерых, которые должны были помогать ему и которых он никогда не видел до сих пор.

Когда они представились ему, а это произошло на лайнере лишь через два дня плавания, он сразу сообразил, что эти шестеро были, образно выражаясь, волками в овечьей шкуре. Да, это были джентльмены — внешне.

Во вторник лайнер вошел в док в Саутгемптоне.

В среду на величественных Британских островах, произошло убийство. Дворецкий сэра Родни Дилсворта, проходя мимо кабинета своего хозяина, заметил кота, который лизал что-то красное, сочившееся из-под двери. Сэр Родни находился в своем кабинете с отрубленной головой.

Орудием убийства послужил старинный боевой топор. Сэр Родни до определенной степени был археологом, и большую часть его дома занимал музей с неисчислимым количеством реликвий, включая и боевой топор. Были вызваны полицейские из Скотланд-ярда, событие наделало много шума.

Праудмен Шастер как ни в чем не бывало сидел в лондонской гостинице и успокаивал своих сообщников.

— Это не первое дело, которое мы проворачиваем в Англии, поэтому не робейте. Все распланировано генералом Ино, и мы четко действуем по этому плану. Провал нам не угрожает.

Вся компания, собравшаяся вместе, имела раздраженный и встревоженный вид, и не только потому, что здешняя тяжелая пища нарушила пищеварение.

Праудмен Шастер перебирал кучу бумаг. Это были квитанции, счета бумаги, которые могли принадлежать человеку, приобревшему что-то в одной из стран, переправившему это нечто домой, а затем продавшему это человеку по имени Карсон Александр Олмен, живущему в Соединенных Штатах, в Нью-Йорке.

— Сэр Родни уже успел отправить свой проклятый груз Олмену, проворчал Праудмен Шастер. — Нам предстоит сесть на тот же пароход и завладеть грузом. Единственным утешением является то, что никто не знает, была ли у сэра Родни эта вещь и кому он се продал.

— Эти два убийства вряд ли были необходимы, чтобы замести следы, высказался один из шайки.

— Генерал Ино всегда избегает риска, — сообщил Шастер. — Следующим нашим шагом будет захват груза, прежде чем его доставят в Нью-Йорк.

— Вы уверены, что это то, что надо?

— Не может быть никаких сомнений, — ответил Праудмен Шастер, похлопывая по бумагам. — Вот здесь указано. Пей-дей-э-ген.

— Пей-дей-э-ген?

— Именно так.

Собеседник вздрогнул.

— А что там должно быть?

— Окованный железом ящик, — ответил Праудмен Шастер.

Окованный железом ящик был высотой фута четыре, столько же в ширину, длина была в два раза больше. Он был отправлен из Англии на грузовом судне «Бойстероуз» и, по-видимому, где-то на полпути до Нью-Йорка исчез.

Но никто не заметил пропажи. Наименование исчезло из реестра грузов так же бесследно, как и ящик со своего места. В документах не значилось ничего, что свидетельствовало бы о его нахождении на борту.

Впрочем, все находящиеся на борту были взволнованы другим событием. Третий помощник капитана — он отвечал за трюмы с грузами — был найден мертвым.

Он был крутым парнем, имел много недоброжелателей, поэтому его смерть никого не удивила; чего нельзя сказать о способе убийства. Третий помощник был найден с отрубленной головой, а рядом валялся пожарный топор.

— Это ужасно! — обратился Праудмен Шастер к генералу Ино. — Думаю, что я на грани нервного расстройства!

— В чем дело? — пробормотал генерал по-испански. — С отрубленной головой уже никто не проговорится. А ведь помощник видел, как ты передвигал Пей-дей-э-гена, не так ли?

— Так трудно научиться сохранять самообладание! — ответил Праудмен Шастер, заламывая себе руки. — Когда я попадаю в какой-нибудь переплет, то, кажется, только о том и думаю, как бы отсечь кому-нибудь голову!

Они находились на небольшом складе в тихом уголке Джерси. Генерал Ино подошел к большому, окованному железом ящику, который только что сгрузили с его машины. Если точнее, то грузовик был взят на прокат, а водителем был один из его людей.

— Как вам удалось увести ящик с судна? — спросил генерал.

— Мы спустили его на рассвете в стоявший борт о борт катер, — пояснил Праудмен Шастер. — Мы заговаривали зубы вахтенному, один человек вел наблюдение с мостика, а ящик тем временем переправили за борт.

— Вы случайно, не уронили его в воду? — спросил с тревогой генерал.

— О, нет! Мы были крайне осторожны!

— Мы будем осторожны и в дальнейшем, — сказал генерал, с восторженным вздохом посмотрев на большой ящик, в котором находился Пей-дей-э-ген. Всем нам суждено нагреть руки на одной из самых крупных затей в истории человечества — на воскрешении покойника, задуманном Доком Сэвиджем.

Глава VI

Мудрость

Была ли это самая крупная затея в истории человечества или нет, но ею были увлечены в Соединенных Штатах самым серьезным образом. С приближением дня оглашения окончательного решения почти не осталось скептиков, что, наверное, не в последнюю очередь было обусловлено умелой рекламой, осуществляемой Доком Сэвиджем и его помощниками.

Бронзовый человек объяснил людям: для того чтобы личность, которую они собираются вернуть к жизни, творила настоящие блага, люди должны поверить в ее подлинность, а это означало поверить в фактические возможности Дока Сэвиджа воскрешать покойников. Бели выбор падет на Джорджа Вашингтона, то никто не должен сомневаться, что это именно Джордж. Люди вряд ли стали бы повиноваться человеку, которого они считают ненастоящим Вашингтоном. Вероятнее всего, они посадили бы его за решетку.

За день до сообщения о принятом решении в газетах появилось объявление:

ДОК СЭВИДЖ СДЕЛАЕТ ОБЪЯВЛЕНИЕ ПО РАДИО В 7 ЧАСОВ!

В семь часов на улицах остановился транспорт, чтобы люди могли выйти и услышать сообщение по радио.

Нынче уже все узнали замечательный, великолепно поставленный голос Дока Сэвиджа.

Док сообщил:

«Многие будут разочарованы, а еще более удивлены именем, на которое пал выбор комитета. Вот некоторые соображения, почему были отклонены те или иные кандидатуры. Предложенный многими Наполеон Бонапарт отклонен потому, что он прежде всего был воителем, а таких в этом несчастном мире сейчас предостаточно.

Вильям Шекспир не прошел потому, что еще недостаточно быть поэтом и драматургом, чтобы постоянно делать благо в этом мире. Тщательно были рассмотрены кандидатуры Джорджа Вашингтона, Авраама Линкольна и Томаса А.Эдисона. Из этих троих чаша весов склонилась в сторону Эдисона — великого изобретателя, истинную значимость которого человечество вряд ли сможет по достоинству оценить даже через сотню лет».

Наступила довольно долгая пауза, и многие радиослушатели засуетились, прислушиваясь к шуму в приемниках, полагая, что те барахлят.

«С именем Эдисона ассоциируется множество изобретений. Он был приверженцем технического прогресса, внедрения новых машин».

Опять пауза.

«Но дальнейший научный прогресс вряд ли поможет человечеству, продолжал Док Сэвидж. — Кто нам нужен, так это величайший мыслитель. Не тот, кто выдвигает глубокие математические гипотезы, подобно Эйнштейну, а человек, который, поддерживая на нужном уровне свои умственные способности, сможет продумывать до конца верные и неверные пути решения проблем».

Паузы длились ровно столько, сколько слушателям требовалось для осознания сказанного.

«Чтобы найти такого человека, экспертам пришлось заглянуть в глубину веков, — сообщил Док Сэвидж. — Тот, на ком они окончательно остановили свой выбор, является одним из древних, прах которого был недавно найден и с достоверностью опознан. Нет ни малейшего сомнения, что это прах, или мумия, именно этой личности. Таким образом, вот этого человека мы и вернем к жизни».

Еще одна пауза.

«Человечество не нуждается в изобретениях».

Короткое молчание.

«Оно нуждается в мудрости».

Последняя пауза, и наконец:

«Соломон — вот кто должен воскреснуть!»

Наконец сказал Док Сэвидж, завершив тем самым свое выступление.

Около часа народ, охваченный сомнениями, обменивался мыслями. Соломон! Почти никто не представлял себе, как можно было отыскать прах Соломона. Если даже можно, то он должен быть неповрежденным, а спустя много веков… Нет, это никак не укладывалось в голове.

Но специальные выпуски газет просвещали своих читателей. Мумия Соломона якобы была найдена пару недель назад!

Находка была сделана группой выдающихся археологов, среди которых находился помощник Дока Сэвиджа Вильям Харпер Литтлджон. По поводу открытия в печати никто не трубил в фанфары и никого не приглашали для киносъемок. Люди, нашедшие мумию Соломона, не нуждались ни в деньгах, ни в популярности; из-за этого данное событие не получило огласки.

Итак, мумия Соломона сохранилась. В этом не было ни малейшего сомнения. Археологи с уверенностью подтвердили ее подлинность, а они были слишком знамениты, чтобы можно было сомневаться в их словах.

Сообщалось, что мумия Соломона была выставлена для осмотра в частном музее Вильяма Харпера Литтлджона.

Прочитав это, генерал Ино лукаво улыбнулся.

— Теперь мы можем действовать дальше, — сказал он, — Завтра, в десять часов утра, мумию Соломона должны доставить в лабораторию Дока Сэвиджа. Мы должны быть начеку.

— У вас великолепная смекалка, в своем роде, — нервничая сказал Праудмен Шастер. — Воистину великолепная. Но меня поражает, почему вы так долго медлили. Нам же было известно уже несколько дней, где все это время находилась мумия Соломона. Почему мы бездействовали раньше?

— Тише едешь — дальше будешь! Не торопись, когда ешь рыбу, иначе подавишься костью, — прощебетал генерал Ино, как китаец.

— Да, — согласился Праудмен Шастер. — Кстати, о рыбках. У тех, которые играют с наживкой и берут ее не торопясь, крючок цепляется за самый желудок.

— Оцень карасо, — не стал возражать Ино. — Вот за это ты мне нравишься, дружище. Ты всегда думаешь о самом худшем варианте. Очень хорошая черта характера.

— Итак, мы разыгрываем следующую комедию в частном музее Вильяма Харпера Литтлджона? — спросил взволнованный Шастер и вздохнул.

— Си, си, — сказал генерал Ино. — Именно так.

Частный музей Вильяма Харпера Литтлджона, собственно говоря, не был известным, но уже ранним утром перед ним скопилось по меньшей мере десять тысяч человек. Полиция оценила обстановку и приняла решение, что для катафалка, который прибудет за прахом Соломона, понадобится полицейская охрана.

Группе мотоциклистов была дана команда быть наготове и ожидать катафалка.

В восемь часов к ожидавшим мотоциклистам подкатил катафалк.

— Ну вот, мы готовы забрать его, — сказал водитель.

— Интересно, а не будет ли Соломон скучать по тысяче своих жен? — громко произнес один полицейский.

— На его месте я бы скучал, — хихикнул водитель катафалка.

Заревели мотоциклы, и полицейские, окружив катафалк, сопровождали его через толпу к зданию, в котором находился музей Джонни. Своей архитектурой здание было под стать Вильяму Харперу Литтлджону.

Было просто невероятно, что оно, будучи значительно меньше по периметру и выше любого другого здания, до сих пор еще не опрокинулось. Водитель катафалка и его помощник — оба приятные на вид мужчины — вошли в здание, пошатываясь под грузом огромной плетеной корзины.

Еще шесть приятных на вид мужчин направились к кабине лифта и поднялись наверх. Все они вышли на этаже, где был музей, и подошли к одной из дверей.

Высокий и тощий Джонни приоткрыл на их стук дверь ровно настолько, чтобы можно было протиснуться в образовавшуюся щель.

— Мы пришли за Соломоном, — сказал один из мужчин.

— Это будет суперамальгамация! — воскликнул Джонни.

Он было потянулся за моноклем, но затем передумал, поскольку моноклем не пользовался уже несколько лет, а его нынче заменил мощный окуляр.

— Но вы не те люди, которые должны были прийти, — проворчал он, забывшись и употребляя короткие слова. — Должны были прийти Монах и Хэм! Вы — кучка мошенников!

— Зато вот эта штука настоящая! — рявкнул один из шестерки, продемонстрировав Джонни такой огромный шестизарядный револьвер, какого тот до сих пор никогда даже не видел. — Давай открывай, каланча!

Джонни попытался захлопнуть дверь перед носом у предводителя группы. Человек с револьвером сделал выпад вперед. Джонни, который не отличался большим весом, покатился через всю комнату. Дверь распахнулась.

Подобно смерчу, бандиты ринулись внутрь.

В комнате находился еще один человек. Это был настоящий гигант, отличавшийся своим продолговатым мрачным лицом и ошеломляющего размера кулаками.

Огромные кулачища пришли в движение, и он набросился на вторгшихся мужчин, полностью игнорируя револьвер, находившийся у предводителя.

Это был Ренни, он же полковник Джон Ренвик.

У него были громадные руки, под стать телу, весившему почти двести пятьдесят фунтов. У него были что ни на есть пуританские черты лица, которые создавали впечатление, будто мозгов у него в голове всего чуть-чуть, хотя это было совсем не так, поскольку Ренни прославился во всем мире своими техническими изобретениями.

— Это Ренвик! — заорал человек с револьвером. — Держитесь! С ним будет туго!

В том, что с Ренни будет туго, все вскоре убедились сами. Он передвигался с быстротой молнии. Своими кулачищами, которые со свистом рассекали воздух, гигант так колотил по головам бандитов, что эхо раздавалось по всей комнате.

Одним из мощных ударов Ренни угодил кому-то ниже подбородка. Этот человек взлетел в воздух, извиваясь, как рыбина, выдернутая на крючке из воды и пытающаяся сорваться обратно. Шлепнувшись, он, казалось, прикипел к полу. Через секунду Ренни своим исполинским кулаком отправил туда же другого бандита.

— Мне придется убить его! — завопил предводитель штурмовой группы.

Он прицелился в сердце Ренни, и револьвер громыхнул, извергая пламя.

Ренни громко произнес «Уф!», схватил стрелка за глотку и оторвал его от пола. Это было неимоверное проявление силы. Казалось, что Ренни вот-вот скрутит бандиту шею.

Костлявый Джонни, пританцовывая вокруг, поднял над головой стул и ударил им одного из головорезов, сломав ему плечо, затем нанес еще более мощный удар. Его противник пронзительно закричал, свалился на пол, завопил еще громче и опять вскочил на ноги.

Бедолага запрыгал, как марионетка на нитке, ровным счетом ничего не соображая — такая жгучая боль пронизывала плечо. Джонни, который с интересом смотрел на него, как на какую-то диковинную игрушку, на мгновение потерял бдительность и тут же получил удар в затылок тяжелым телефонным аппаратом. Он рухнул, как свая.

Тот, кто швырнул телефон, подбежал, ударил его еще раз и повернулся к Ренни. Его рука дернулась вперед. Ренни, заметив это движение, нырнул вниз, уклонившись от удара. Но только от первого.

Удар пришелся Ренни по голове. Гигант покачнулся.

На него налетело сразу трое. Под ударами кулаков, ног и сломанного стула Ренни наконец упал.

Тяжело дыша и ругаясь, налетчики набросились на Джонни и Ренни и связали их.

— Вам, ребята, здорово повезло, что среди вас оказался такой отличный бейсболист, как я, — сказал запыхавшийся бандит, который бросал телефон.

Тот, кто стрелял в Ренни, разорвал ему жилет и присмотрелся.

— Пуленепробиваемая рубашка! — взвизгнул он. — Надо было целиться тебе в глаз, непобедимый ты наш!

В дверь громко постучали.

Налетчики оттянули своих пленников подальше; главарь шайки подошел к двери, Это был лифтер.

— Что здесь происходит? — спросил он. — У вас такой грохот, что здание может разлететься к чертовой матери!

— Вильяму Харперу Литтлджону и его другу, — ответил главарь и глазом не моргнув, — пришлось вышвырнуть нескольких нахальных журналистов и фоторепортеров. Они норовили сфотографировать Соломона до того, как его воскресят.

— А куда делись корреспонденты?

— Наверное, спустились по лестнице, если вы их не встретили.

— Мне послышался выстрел, — не унимался лифтер.

— Это лопнула лампочка от фотовспышки, — проворчали за дверью. Скажите там, что здесь все в порядке.

— Да, сэр, — сказал уходя лифтер.

Главарь вернулся к своим и велел им закругляться.

Они внесли плетеную корзину, открыли крышку и осторожно выложили что-то, по длине напоминающее человека и завернутое в простыню. Действовали они с крайней осторожностью.

— Где Соломон? — спросили головорезы.

— О мадонна! — простонал Ренни. — Что все это значит?

В дверь снова постучали.

Главарь подошел к двери, держа руку в кармане на курке пистолета, и выглянул.

— Проклятие! — произнес он. — Нашел время, когда появиться!

Перед ним стоял и весело улыбался адвокат Праудмен Шастер.

— Внизу я следил за тем, как вы входили, — искренне признался он. Если бы вам не удалось овладеть объектом, то я просто не поднялся бы наверх. Не стоит попадаться всем сразу.

— К черту твои рассуждения! — сердито проворчал главарь.

— Как один из ваших руководителей я имею на это право, — сказал Праудмен Шастер. — Я вижу, что все в полном порядке. Это чудесно, воистину чудесно.

Он вынул большой платок пурпурного цвета, повязал им лицо и вошел в комнату, нарочно прихрамывая на одну ногу.

— Они должны сообщить нам, где здесь Соломон, — сказал бандит. — Вон сколько тут мумий.

— Соломон? Да, конечно, — пробормотал Праудмен Шастер.

Шастер огляделся вокруг и увидел в одном из стеллажей два скрещенных меча, боевой топор и щит.

Подойдя поближе, он снял боевой топор и затем остановился над Ренни. Топор зловеще блестел у него в руках.

— Итак, — спросил он, — который из них Соломон?

С Праудменом Шастером произошла разительная перемена. Глаза у него ярко засверкали, а дыхание начало резко учащаться. Он пристально и кровожадно смотрел на мускулистую шею Ренни.

Внезапно, не проронив ни слова, он размахнулся топором. Это была огромная штуковина. Некогда ею снесли, наверное, не одну голову. Во всяком случае, предназначение у нее было именно такое.

Не надо быть психологом, чтобы заметить, что руководимый какой-то странной и ужасной причудой, Праудмен Шастер с большим мечом или топором в руке, попадая в напряженную ситуацию, превращался в безумца. У него была мания отсекать головы.

Сейчас, без особой суеты, он явно намеревался отрубить еще одну.

— Стой! — пронзительно закричал Ренни. — Вот этот Соломон!

Он показал на одну из мумий.

Ренни всему знал цену. Зачем лгать, чтобы ему отрубили голову просто потому, что он не захотел сообщить этому маньяку с пурпурным платком на лице, какая из мумий была когда-то телом мудреца.

Увы, это ему не помогло! Праудмен Шастер напряг мышцы, и топор со свистом обрушился вниз, чтобы отсечь голову Ренни.

Тот был так крепко связан, что не мог увернуться.

Он закрыл глаза.

Хрясь!

— Черт бы тебя побрал! — завопил Праудмен Шастер. — Зачем ты это сделал?

— Но парень тебе сказал все, что ты хотел, не так ли? — огрызнулся предводитель шайки.

Ренни открыл глаза и увидел рядом со своей шеей торчащий в полу топор. Он сделал вывод, что в последний миг предводитель шайки отвел удар потенциального убийцы. А сейчас оба свирепо смотрели друг на друга и были готовы наброситься друг на друга.

Наконец Праудмен Шастер пожал плечами. Поскольку топора уже не было в его руках, к нему вернулся здравый ум.

— Ну ладно, — сказал он отрывисто. — Отнесите пленников в соседнюю комнату. Все оставайтесь там и сторожите их.

— Что ты собираешься делать? — спросил предводитель.

— Поменять мумии, — ответил Праудмен Шастер. — Я хочу… обменять мумию, которую мы принесли сюда, на мумию Соломона.

Головорезы, внешне походившие на джентльменов, затащили Ренни и Джонни в другую комнату и с оружием в руках взяли их под стражу.

Прошло добрых пятнадцать минут. Они тянулись так долго, что джентльмены стали проявлять нетерпение.

— Что ты там застрял? — окликнул один из них.

— Заткнись, — приказал Праудмен Шастер из соседней комнаты. — Я меняю одеяние мумий. Снимаю одежду с Соломона и надеваю на нашу мумию.

— Зачем?

— Док Сэвидж должен считать, что наша мумия, которую мы оставим здесь, это мумия Соломона. Вот ее-то он и должен воскресить.

Ренни и Джонни обменялись изумленными взглядами.

— О мадонна! — произнес Ренни. — Эти верзилы замышляют вернуть к жизни какого-то своего парня!

У Ренни был замечательный голос. Он прозвучал, как рев очень крупного разъяренного зверя, загнанного в большую пещеру.

Появился Праудмен Шастер, который тащил за собой плетеную корзину.

— Вот возьмите, — распорядился он. — Здесь Соломон.

— Что нам со всем этим делать? — поинтересовался предводитель.

— Отвезите к реке, привяжите какой-нибудь груз и сбросьте в воду, сказал Шастер.

— А как быть с фараонами — эскортом мотоциклистов?

— Очень просто. Скажите им, что вы подставная группа по перевозке праха Соломона. Вас якобы послали для того, чтобы толпа увидела вас и подумала, что Соломона забрали. После этого смывайтесь. Это в стиле Дока Сэвиджа. Он не любит толпу.

Бандиты подхватили плетеную корзину. Казалось, они собирались уйти все вместе.

— Минуточку! — рявкнул Праудмен Шастер. — Вы забываетесь! Уйдут только те двое, которые прибыли с катафалком. Они могут забрать Соломона. Остальным придется остаться здесь.

— И чем мы будем заниматься?

— Будете держать на мушке Ренни и Джонни, когда Док Сэвидж пришлет за мумией Соломона, — сказал Шастер. — Ренни и Джонни проследят за тем, чтобы Док забрал мумию и ничего не заподозрил.

— Пристрелите их, если они не справятся со своей ролью.

— О'кей, — неохотно согласился главарь шайки.

Праудмен Шастер улыбнулся, а двое, которые прибыли с катафалком, с трудом начали выносить плетеную корзину.

— Все идет воистину прекрасно, — заверил всех Шастер. — Просто пусть каждый занимается своим делом и не беспокоится. Не забывайте, что у вас есть средство, к которому можно прибегнуть в крайнем случае.

Он вышел.

Глава VII

Мумии и махинаторы

Дверь закрылась за спиной уходящего Праудмена Шастера, издав металлический щелчок. Главарь подошел к двери, убедился, что она заперта, и приказал своим помощникам:

— Уберите тех, кто ранен, подальше. Спрячьте их в туалет или куда-нибудь еще. Если у кого-то из вас есть наркотики, дайте им немного, чтобы хоть как-то облегчить их боль.

Все засуетились.

Этот частный музей, в отличие от подобных ему учреждений, не был каким-то мрачным местом и, имея множество окон, отличался современным видом. Тем не менее, здесь преобладала одноцветная внутренняя отделка. Тут преследовалась та же цель, что и в некоторых мрачных музеях. Экспонаты производили большее впечатление, лучше выделялись благодаря контрасту.

— Позаботьтесь, чтобы здесь все было убрано, — распорядился главарь. Затем он подошел к Джонни и Ренни, — А вас, поганцев, я развяжу, но только после того как сниму с вас ваши пуленепробиваемые одеяния. Имейте в виду: при малейшей самодеятельности вас осыплет свинцовый град.

— Что все это значит? — спросил Ренни.

— Это наше личное дело, — услышал он в ответ. — Мы хотим, чтобы вместо Соломона воскресили одного человека. Чтобы заполучить его, нам пришлось преодолеть уйму препятствий, и мы готовы преодолеть их еще больше, лишь бы завладеть тем, чем он…

— Нельзя ли придержать язык за зубами? — сухо упрекнул главаря один из его шайки.

— Ладно, — буркнул тот и замолк.

С Джонни и Ренни сняли их необычно легкие легированные рубашки, затем развязали, и они поднялись на ноги.

— Вы здесь как дома, — обратился главарь к Джонни. — Где тут у вас ванная? У тебя на физиономии кровь, надо бы ее смыть.

— Я проведу тебя, головорез! — проворчал Джонни и направился к ничем особенным не отличающейся двери.

— Ну уж нет, лучше сначала пройду я, — возразил главарь шайки, толкнул спиной дверь и попятился внутрь, держа на мушке своих пленников.

Этот шаг оказался опрометчивым. Его жизнь теперь целиком зависела от двух бронзовых рук, которые схватили его за горло. Сухожилия на тыльной стороне этих рук чем-то смахивали на канаты. Пальцы, словно стальные, глубоко впились в мякоть шеи, и главарь повис в воздухе.

Он замахал руками. Одна из бронзовых рук, отпустив горло, перехватила их. Вторая же рука, отпустив горло и сжавшись в кулак, нанесла в это время молниеносный удар в челюсть.

Ренни и Джонни не смели даже шелохнуться. Они знали, чьи это были руки — Дока Сэвиджа! Но ни один из них даже вида не показал, что узнал Бронзового человека.

Док, оттянув свою жертву в сторону, опрокинул ее в ванну и выпрямился. Жилы на шее Бронзового человека напряглись, и он как-то странно скривил рот.

А с его уст прозвучал безупречно сымитированный голос главаря шайки, пригласивший пару человек заглянуть на минутку в ванную.

Один из налетчиков вырубился еще в первой потасовке с Джонни и Ренни. Док только что расправился со вторым. А с самого начала их было шестеро, не считая Шастера и двух, удалившихся с плетеной корзиной.

Четверо бандитов, находившихся в комнате за спиной у Джонни и Ренни, пока ничего не подозревали. Двое из них вошли в ванную. Они увидели Дока почти в тот миг, когда он схватил их.

— Что за… — успел произнести один из них, ловя воздух.

— Нам нужно передвинуть эту вещь, — громко произнес Док Сэвидж. Придется потрудиться!

Он удерживал обоих в таком положении, что те не могли закричать. Они лишь неистово размахивали ногами и руками. Иногда их удары кулаками достигали цели, но, казалось, что Док даже не замечает их.

— Ударь еще раз, — попросил Док голосом главаря шайки.

Те двое, которых он удерживал, умудрились пустить в ход ноги. Тогда Док сделал так, чтобы они столкнулись лбами.

— Сейчас управимся, — сказал Док. — Еще разок! Удар!

Бряк! Стукнувшись лбами, бандиты прекратили сопротивление. Наступила тишина.

Свои распоряжения Док отдавал громким, ободряющим голосом. Два оставшихся в комнате бандита полагали, что их напарники просто выполняли какую-то тяжелую работу.

Док воспользовался тишиной, которая должна была означать передышку.

— Нам понадобится еще помощь, — окликнул Док. — Давайте сюда своих пленников, пусть они помогут нам.

Все остальное происходило довольно просто. Ничего не подозревая, два оставшиеся члена шайки переступили порог, а Док, спрятавшись за дверью, нанес им один за другим по резкому удару, в результате которых бандиты рухнули на пол.

Убедившись, что все побежденные без сознания, Док Сэвидж посмотрел своими золотистыми глазами на Джонни.

— Было бы неплохо, — сказал он тихо, — если бы твое жилище и музей находились немножко ближе к нашему центральному бюро. На дорогу у меня ушло почти двадцать минут после получения сигнала тревоги. Конечно, пришлось пробиваться через ужасную пробку, но и без нее все равно было бы не скоро. Нас всегда подстерегают опасности. Мы должны быть в состоянии оперативно оказывать друг другу помощь.

— Сигнал тревоги! — прогудел Ренни. — Что за сигнал тревоги привел тебя сюда, Док?

— Когда-то я установил у себя сигнализацию, — ответил на этот вопрос Джонни. — В определенных местах под ковром, где обычно стоят столы или стулья, находятся контакты. При перемещении стульев или столов и нажатии на контакты в бюро у Дока раздается звонок. И я позаботился о нажатии.

— Уж так получилось, что пожарная лестница проходит как раз возле окна в ванную, — тихо добавил Док Сэвидж. — Ну, так что у вас здесь произошло?

Полиция, когда Док Сэвидж связался с нею по телефону, не очень обрадовалась тому, что ее одурачили с поддельным катафалком. Через пять минут ошибка была исправлена. Пять минут, и не больше — столько времени понадобилось, чтобы поймать поддельный катафалк.

Проезжавший как раз возле реки катафалк был прижат двумя радиофицированными патрульными машинами к обочине. Водитель и его напарник вытащили оружие, но еще раз окинули взглядом полицейских, и им перехотелось его применять.

Сержант проинформировал Дока Сэвиджа по телефону о захвате.

— Доставьте их к Вильяму Харперу Литтлджону, — попросил Док. — Мы их допросим вместе с их приятелями, которые уже здесь.

— Да, сэр.

Сержант отнесся к этой просьбе как к приказу, поскольку Док Сэвидж получил от нью-йоркской полиции высокое почетное звание. Оно было присвоено ему в знак признания прошлых заслуг.

Док выглянул из окна и увидел, что толпа все еще загромождала улицу. Люди не расходились, потому что, несомненно, проведали о нахождении здесь самого Бронзового человека.

— Ренни, присмотри за пленниками, — попросил Док.

— С удовольствием, — громко сказал Ренни, слегка сжав кулаки.

Док вместе с Джонни отправились в помещение, где лежала мумия.

— Они подменили нам мумию? — спросил Док.

— Да, — ответил Джонни, настолько озадаченный, что стал употреблять короткие слова. — Ничего не могу понять!

— Давай посмотрим мумию, которую они оставили нам для воскрешения, предложил Док.

Мумия находилась в обыкновенном, еще новом, черном ящике.

При виде этого трупа у простого человека, наверное, побежали бы мурашки по телу. Трудно себе представить, что некогда это было живое существо. Его рост был выше среднего, а плечи огромной ширины. Этот мужчина, как можно было судить по мумии, был выдающимся в физическом отношении даже в том возрасте, когда он умер.

Мумии, обычно, можно увидеть завернутыми в старинную материю, но эта была нагой, за исключением обыкновенной белой накидки, которая выдается больному перед операцией. Сзади у нее был такой же, как и там, разрез.

Изумленный Джонни почесал затылок.

— Настоящая суперамальгамация! — пробормотал он. — Эта мумия почти точь-в-точь из того же исторического периода, что и мумия Соломона! Могу заверить, что разница в возрасте не составляет и ста лет!

Археолог прикоснулся к своему окуляру, чудом уцелевшему после недавней потасовки.

— Физическое телосложение Соломона и этого человека практически идентично. Мошенники могли преуспеть, — глубоко вздохнув, сказал он. Надеюсь, эти негодяи не повредили Соломона. Они собирались выбросить его в реку.

В дверь постучал полицейский.

— Катафалк с Соломоном внизу, — сообщил он.

— А два пленника? — спросил Док.

— Мертвы, — ответил полицейский, покачав головой.

— Что?

— Клянусь Богом, никогда не видел ничего более странного, пробормотал офицер. — Эти два парня сидели в нашей полицейской машине, кусая себе ногти; внезапно с обоими произошел припадок и они скончались.

Док Сэвидж, казалось, о чем-то вспомнил. Он ринулся в комнату, где Ренни сторожил пленников.

Это была спальня.

— Я уложил их на кровать, — сказал Ренни, помахивая огромным кулаком. — Они ведут себя смирно.

Док подбежал к пленникам, осмотрел их, затем взглянул на Ренни.

— Кто-нибудь из них грыз ногти? — спросил он.

— Думаю, что да, — предположил Ренни. — Они сильно волновались. Почему бы и нет?

— А сейчас они мертвы, — тихо ответил Док Сэвидж.

Новость об этом событии со смертельным исходом проникла на страницы газет. Да и не могло быть иначе.

В небольшой гостинице, где в данный момент находился штаб генерала Ино, адвокат Праудмен Шастер показал газету с этой новостью своему патрону.

— Ну и что? — пробормотал генерал Ино. — Разве тебе не известен восточный обычай, которого придерживаются шпионы, совершая самоубийство?

— Но эти джентльмены не совершали самоубийства!

— С технической точки зрения — нет, — констатировал Ино. — Они полагали, что этот яд — лишь наркотик, который вызовет только потерю сознания и поможет избежать допроса.

— Это вы им сказали такое?

— Кто-то должен был сказать, — ухмыльнулся генерал Ино. Внезапно он подался вперед. — Не будь простофилей, дружище! Эти джентльмены разболтали бы все, что знали! Док Сэвидж вынудил бы их это сделать! В целом свете не найти более ловкого человека, чем этот Сэвидж! Можешь в этом не сомневаться. Уже много лет мне удается обводить людей вокруг пальца. Таково мое хобби. Сейчас, пускаясь на различные хитрости, я пытаюсь одержать верх над Доком Сэвиджем. И если я в этом преуспею, поверь мне, я уйду в отставку, потому что это будет венцом моей карьеры. Просто больше некого будет побеждать.

— То есть, в этот раз вы получите столько, что сможете позволить себе уйти в отставку, — уточнил Праудмен Шастер.

— Можно считать и так, — согласился генерал.

В номере находился небольшой портативный приемник. Генерал Ино покрутил ручки настройки. По радио передавали новости. Диктор как раз сообщал, что Док Сэвидж и его помощники направляются с мумией Соломона, которую чуть было не украли, в лабораторию Бронзового человека.

Слушая все это, генерал Ино начал хихикать. Это хихиканье было каким-то странным. Оно напоминало кудахтанье курицы.

— Оцень карасо, — сказал он, подавляя смех.

— Вы вполне удовлетворены тем, как развиваются события? — поинтересовался Праудмен Шастер.

— Абсолютно! — воскликнул генерал Ино. — Все идет именно так, как я задумал. Как ты любишь говорить, дорогой Шастер, все воистину великолепно.

Вокруг небоскреба Дока Сэвиджа было такое столпотворение, что катафалку нельзя было приблизиться.

Поэтому с мумией пришлось пересесть в метро, выйти на остановке возле дома Дока Сэвиджа и войти в здание через подземный проход, которым Док пользовался, уходя из дома и возвращаясь обратно, когда не хотел, чтобы его видели на улице.

В лаборатории мумию положили на белый помост.

— Публика, наверное, полагает, что воскрешение — дело скорое, включил машину и опля — Соломон жив! — как будто бы между прочим обратился Док к Монаху. — Надо бы объявить, что это не так.

— О'кей, — сказал Монах. — А сколько это продлится, Док?

— Может быть, несколько часов, а может, и несколько дней.

Монах вышел сделать объявление.

Лучше этой лаборатории Дока Сэвиджа была укомплектована разве только еще одна подобная, о существовании которой ничего не было известно широкой публике. Даже пять помощников Дока не знали о ее местонахождении ничего, за исключением того, что Это было какое-то уединенное место земного шара, которое Бронзовый человек прозвал своей «крепостью уединения», где он временами уединялся на несколько недель, а иногда и месяцев, и, полностью отключаясь от внешнего мира, изучал и разрабатывал научные эксперименты.

Именно в этой «крепости уединения». Док усовершенствовал свой метод воскрешения. Именно здесь ему удалось добыть редчайшие химические препараты, настолько редкие, что даже сейчас их хватало на оживление только одного пациента.

Вернулся Монах и доложил: — Я сообщил им. Мне, конечно, не поверили.

Монах, будучи блестящим химиком и достаточно хорошо разобравшись в методе Дока, мог выступить в роли его непосредственного ассистента. Остальные же люди из команды Бронзового человека могли лишь наблюдать за процессом со стороны. Но им очень хотелось чем-то помочь.

— Чем мы можем быть полезны? — спросил Длинный Том.

— В воздухе носится что-то зловещее, — подумав, сказал Док Сэвидж. Не мешало бы вам провести расследование.

— Но нам не за что зацепиться, — проворчал мертвенно-бледный волшебник электричества.

— Это как сказать, — задумчиво произнес Док. — Рении, если не ошибаюсь, ты говорил, что одному из сегодняшних налетчиков ужасно хотелось отрубить тебе голову.

— О мадонна, еще как хотелось! — громко произнес Ренни. — Совершенно верно!

— Как только мы начали подготовку к воскрешению, уже произошло три убийства, завершившихся отсечением головы, — сообщил Док. — Одной из жертв был Карсон Александр Олмен из Нью-Йорка, а после него — сэр Родни Дилсворт из Англии, третьим погиб помощник капитана грузового судна. Займитесь этим. Установите, какова связь между этими тремя убийствами и имеют ли они какое-нибудь отношение к нам.

Ренни, Хэм, Джонни и Длинный Том тотчас же отправились к телефонам и приступили к работе.

На междугородные телефонные переговоры они промотали столько денег, как будто бы их у них, как воды в океане.

Док Сэвидж и Монах тем временем наполняли большой стеклянный резервуар химической смесью. По размеру и форме резервуар был приблизительно таким, как ванна, а химическая смесь имела красноватый оттенок.

— Это первый шаг к размягчению и пробуждению мумифицированной ткани, сказал Док. — Электрические токи, пропущенные через раствор, ускорят процесс.

Монах критически взглянул на мумию.

— Похоже, что ему придется пробуждаться еще очень долго. Если бы этим занимался кто-нибудь другой, а не ты, Док, то я заработал бы кучу денег, заключив пари на пятьдесят к одному, что из этого ничего не выйдет.

— А что, если будут отсутствовать некоторые жизненно важные органы? — отозвался из библиотеки Ренни. — Разве в древности при бальзамировании мумий из них не вынимали внутренностей?

— При таком методе — нет, — ответил ему Док. — Бальзамирование осуществлялось путем погружения в ванну, состав раствора которой сейчас неизвестен.

— А если предположить, что ванна наполнялась ядом? — спросил Монах.

— Это возможно, — согласился Док, — Тогда нам придется нейтрализовать яд. На это может уйти определенное время.

Монах отступил назад и почесал свою голову.

— Легко было рассуждать о воскрешении человека, — сказал он писклявым голосом. — Но вдруг оказывается, что с этим делом столько мороки.

В библиотеке — громадном помещении с огромным количеством научных томов — за тремя телефонами усердствовали Ренни, Длинный Том и Джонни. В приемной еще за одним телефоном сидел Хэм. Случалось, что Доку Сэвиджу срочно требовалось одновременно несколько телефонов, и у него для этой цели было достаточное количество номеров.

Бронзовому человеку также часто нужна была срочная информация. Его пять помощников были специалистами в ее добывании. Они занимались этим не только лично, но и располагали разветвленной сетью агентов, которые по первому сигналу принимались за дело.

Поскольку сыскные агентства были орудием в борьбе с преступниками, Док Сэвидж постоянно оказывал им денежную помощь и, по возможности, принимал участие в подготовке сыщиков. Так как Бронзовый человек покрывал часть расходов, эти частные сыскные агентства могли за небольшую плату помогать простым гражданам выбраться из каких-то личных затруднений.

В сущности через эти частные агентства Док Сэвидж помогал множеству людей, которые звонили ему. Незначительными проблемами, где не требовалось высокое мастерство Бронзового человека, занимались именно агентства, которые учредил Док.

В пределах двух часов разведывательной службой Дока Сэвиджа был выявлен ряд интересных фактов.

— Между тремя убийствами с отсечением головы существует связь, докладывал Ренни. — Англичанин сэр Родни продал нечто американцу Карсону Александру Олмену. Предмет продажи был погружен на судно, где третьей жертвой стал помощник капитана.

Док извлек мумию из ванны. Теперь она уже не так была похожа на мумию. Бронзовый человек подступил к ней с рентгеновским аппаратом.

— Как вам удалось раздобыть эту информацию? — спросил он.

— Через нью-йоркское управление пароходных линий, которому принадлежало грузовое судно, — пояснил Ренни. — На судне принимали такой багаж вместе с накладной, или как это у них называется, но по прибытии его не обнаружили. Он где-то исчез в процессе перевозки.

— Похоже на то, что багаж украли, а тех, кто мог что-либо знать о нем, убили. — сказал Монах.

— Есть ли какие-нибудь сведения о характере багажа? — спросил Док.

— Никаких, — ответил Ренни. — За исключением — того, что в накладной он был помечен как Пей-дей-э-ген.

Док погрузился на некоторое время в молчание, а затем в его золотистых глазах появилось какое-то загадочное оживление.

— А ну-ка повтори еще раз!

— Пей-дей-э-ген, — повторил Ренни.

Док снова замолчал.

— Пей-дей-э-ген, то есть день нового платежа, — проворчал Ренни. Наверное, так ты собираешься истолковать эти слова. Оно тебе говорит о чем-нибудь, Док?

Было очевидно, что говорило, потому что тотчас послышалась тихая, причудливая трель, которую Док Сэвидж, как правило, издавал в моменты сильного душевного возбуждения. Звук был негромким, но все, кто находились в этом огромном бюро, слышали его.

В трели явственно звучало что-то тревожное.

— Свяжитесь с Парижским национальным музеем и, выясните, не покупал ли недавно у них мумии англичанин сэр Родни, которому отрубили голову, распорядился Бронзовый человек.

Так как трансатлантическая телефонная связь была отменной, Ренни вернулся уже через пятнадцать минут.

— Да, — сообщил он. — Четыре месяца назад Парижский национальный музей продал сэру Родни мумию по имени Пей-дей-э-ген.

— Этим все и объясняется, — тихо произнес Док.

— Что объясняется?

— Потом, — сказал Док. — А сейчас меня начинает интриговать это воскрешение.

Глава VIII

Воскрешение!

Затея с воскрешением человека привлекла внимание всего мира.

Почти везде этот день сделали праздничным. Вряд ли что-нибудь еще приковывало когда-либо такое всеобщее внимание. Даже тот факт, что этим утром при загадочных обстоятельствах погибло несколько человек, не охладил возбужденную публику. Обстоятельства гибели были настолько странными, что они только способствовали всеобщему лихорадочному возбуждению.

Множество уличных торговцев уже продавали воздушные шарики и погремушки, а также носовые платки с изображением Соломона.

— Мороженое «Соломон»! — выкрикивали они. — Такое же холодное, как тысячная жена Соломона! Пять центов!

Один предприимчивый сочинитель шуточных рекламных объявлений сообщил, что вся его труппа очаровательных девушек метит выйти замуж за Соломона.

— Правда, их не наберется целая тысяча, — скромно заявлял он, — но они так милы, что восполнят этот недостаток!

В книжных магазинах витрины были заполнены книгами о Соломоне.

Живые рекламы на улицах призывали:

Будьте мудрыми, как Соломон, и откушайте бифштексов в заведении Джобовского!

Наряду с такими незамысловатыми фортелями проводились также серьезные дискуссии и печатались взвешенные редакционные статьи.

Некий честолюбец снискал себе славу тем, что первым учредил клуб под девизом «Соломона в президенты!» Он добился поправки к конституции, сущность которой состояла в том, что в некоторых случаях президентом вовсе не обязательно должен быть коренной американец.

Толпа вокруг небоскреба Дока Сэвиджа все уплотнялась. В близлежащих кварталах яблоку негде было упасть.

Нельзя сказать, что здесь было что-нибудь достопримечательное, за исключением разве что ярко освещенного верхнего этажа в громадном здании, где находилась неприступная обитель Дока. Два дирижабля и множество аэропланов летали на бреющем полете над зданием, вынуждая три полицейских самолета постоянно отгонять их прочь.

В процессе воскрешения мумии Док Сэвидж преодолел уже шесть сложных стадий. Сейчас он приступил к седьмой, которая заключалась в обработке тела — теперь это уже было все-таки тело — ультрафиолетовыми и другими лучами.

Это было необходимо, как пояснил он, чтобы восполнить необходимые витамины, разрушенные на протяжении веков. Восстановить все витамины ни в коем случае нельзя только с помощью облучения. Этому способствовали также предыдущие процессы.

Бронзовый гигант был полностью облачен в белую микробонепроницаемую одежду. И Монах тоже.

Остальные томились ожиданием в библиотеке. Через стеклянную дверь они могли наблюдать за лабораторией.

Прижавшись носами к стеклу, они так провели всю ночь.

— Это же настоящее чудо! — заявил Джонни, следя за тем, как мумия все больше и больше приобретает жизненные признаки.

— Никогда мне еще не приходилось так долго ожидать чуда, — пожаловался бледный Длинный Том. — Если бы Док придумал более короткий путь!

Археолог Джонни переживал за мумию, как наседка за своих будущих цыплят. Он полагал, что, вернувшись к жизни, Соломон сможет разрешить множество крупных археологических загадок. Джонни, который в общении с, ним первым поднимет этот вопрос — он собирался написать об этом также книгу, мечтал, что его имя войдет в историю. Вполне вероятно, что оно все-таки войдет в историю, но он был слишком скромным, чтобы поверить в это.

— Как можно быть таким нетерпеливым! — резко прервал он Длинного Тома. — Это же величайшее событие всех времен!

— Фу! — фыркнул Длинный Том. — Мне надоело!

— Ты сам смахиваешь на мумию, — едко заметил Джонни, — было бы неплохо, если бы Док и тебя возвратил к жизни!

— Послушай, скелет! — засопел Длинный Том. — С каким удовольствием я бы тебя вывесил на ветер и послушал, как будут тарахтеть твои кости.

— Ну, не уподобляйтесь Монаху и Хэму! — вмешался Ренни.

— Мы устали, — сухо сказал Хэм. — Но посмотрите на Дока. Он до сих пор трудится, как ни в чем не бывало.

— Как и бедняга Монах, — заметил Ренни. — Монах! — презрительно фыркнул Хэм. — Соломону достаточно будет взглянуть на эту уродину, чтобы подумать: человеческий род после его кончины начал развиваться вспять!

К двери подошел Монах.

— Док считает, что вам, друзья, не помешает вздремнуть, — сказал он. Это может затянуться надолго.

Монах поднял их в четыре часа утра.

— Внизу толпа подняла шум, — сообщил он. — Они думают, что воскрешение завершилось неудачей или же их просто водят за нос. Короче, что-то в этом роде. Они швыряют булыжниками в полицейских. Вот странные люди!

— Во всяком случае, не больше чем ты! — отрезал Хэм, испепеляя взглядом обезьяноподобного Монаха. — Зачем было будить нас?

За последние сутки Хэм просыпался через каждые три минуты. Нервы у него были напряжены до предела.

— Возвращение к жизни Соломона вступило в последнюю стадию, — сообщил Монах. — Поторопитесь, если хотите посмотреть.

Все зашли в лабораторию и, натянув на себя белую микробонепроницаемую одежду, подошли поближе.

То, что они увидели, было настолько ошеломляющим, что у них захватило дух.

Существует множество фильмов, как правило, фильмов ужасов, в которых к жизни возвращали людей или монстров, и помощники Дока тоже смотрели их.

Даже эрудированный Джонни, который публично заявлял, что смотреть подобные фильмы ниже его достоинства, иногда тайком ходил на них.

В кино воскрешение заключалось обычно в том, чтобы присоединить к трупу целый ряд больших электродов, ярких стеклянных электронных ламп, после чего какой-нибудь бородатый ученый поворачивал выключатель, и тотчас происходил ослепительный и оглушительный искровой разряд. Таким образом, для мистификации достаточно было своеобразного удара молнии.

Применялось столько электричества, что, казалось, им можно было казнить целую тюрьму каторжников.

На последнем этапе Док вообще не прибегал к электричеству. Не было ни электронных ламп, ни ламп накаливания, ни специальных устройств. Единственным приспособлением, которым он пользовался, был шприц для подкожных инъекций, который он ввел в сердце бывшей мумии и впрыснул всю жидкость.

После этого Бронзовый человек перегнул своего воскресающего пациента через колено и сильно ударил его ладонью по ягодицам.

— Вот так так! — взорвался Монах. — Шлепать Соломона!

— Замолчи, пугало! С новорожденными имение так и поступают. Так у них вызывают дыхание, боль приводит их в чувство, или что-то вроде этого. С тобой, наверное, забыли это проделать, — сказал Хэм, злобно посмотрев на Монаха.

Так как Монах и Хэм имели привычку затевать свои перебранки в самые критические моменты, никто не удивился их спору даже во время воскрешения Соломона.

— Он дышит! — вдруг подпрыгнул Джонни, задыхаясь от волнения и показывая на Соломона. — Он дышит!

Вне всякого сомнения, тот, кто еще совсем недавно был мумией, начал дышать. Затем пациент пошевелился.

Шевеление перешло в движение. И наконец он поднялся. Плотно закрытые до этого глаза открылись.

Он огляделся вокруг.

Первым живым существом, которое попало в поле его зрения, оказался невзрачный Монах.

Человек-мумия пристально посмотрел на Монаха.

Глаза у него закрылись. Он опять прилег.

— Ну, что я говорил! — сказал Хэм Монаху. — Он увидел тебя и подумал, что эволюция неожиданно повернула вспять! Для него это было уж слишком, и он решил, что лучше снова умереть.

Хэм шутил, потому что человек-мумия, как все могли убедиться, все еще дышал. Бедолага прилег только передохнуть.

— Я добавлю ему немного энергии с помощью химических препаратов, которые тотчас усвоятся его организмом, — сказал Док.

Он впрыснул их с помощью шприца. Затем промассажировал различные участки тела пациента. С этой целью он использовал небольшие терапевтические электроприспособления.

— Это стимулирует кровообращение, — пояснил Док.

Человек-мумия, лежавший на столе, открыл глаза и внимательно наблюдал за окружающими, не делая при этом каких-то заметных движений и не произнося ни слова.

Это был довольно привлекательный мужчина — высокий, крепкий, с орлиным носом, густой копной торчащих во все стороны седых волос и впечатляющей седой бородой. Процесс оживления, разработанный Доком, успешно распространился даже на волосяной покров, восстанавливая его натуральность и блеск.

— Вскоре он должен заговорить, — сказал наконец Док.

— Но на каком языке он будет разговаривать? — спросил Длинный Том.

— Конечно, на языке своей страны в то время, — нерешительно вмешался в разговор костлявый Джонни. — Мне вообще-то известно, что Док достаточно хорошо владеет-этим древним языком, для того чтобы поговорить соответствующим образом, но то же самое, наверное, смогу сделать и я.

Сами того не осознавая, все разговаривали очень тихо, находясь под воздействием этого исторического момента.

Док Сэвидж отошел назад, подозвал к себе Джонни и сказал всем: — Чести первым обратиться к пациенту удостаивается Вильям Харпер Литтлджон.

Джонни расчувствовался. Для него это было неожиданностью. Ни один археолог не мог даже мечтать о более величественном событии.

Джонни шагнул вперед. Он шевелил губами, раскрывал рот, но никто не услышал ни слова. Еще одна попытка — и опять ни звука.

— О мадонна! — изумленно воскликнул Ренни. — Наш велеречивый Джонни потерял дар речи!

Окончательно убедившись, что он упустил такую уникальную возможность, Джонни с убитым видом отступил назад.

К человеку-мумии обратился Док Сэвидж. Ободряющий голос Бронзового человека внушал доверие, а слова произносились хотя и медленно, но отчетливо.

Джонни лучше других знал, что это были правильно произнесенные слова из языка времен Соломона.

Человек-мумия понял их. Это было очевидно, потому что он был сильно поражен.

Но воскресший не отвечал.

Док предпринимал одну попытку за другой. Но в течение пятнадцати минут он не добился никакого ответа.

— У нас получился немой Соломон, — пожаловался Монах. — Подумать только!

— Прекрати свои шутки! — сердито оборвал его Джонни, ужасно огорченный тем, что лишился на некоторое время дара речи. — Это очень серьезно!

Док Сэвидж по всей вероятности, над чем-то задумался.

— Может быть, ассоциация со знакомыми предметами подтолкнет его к разговору, — сказал он. — Впрочем, это должна быть обыкновенная окружающая обстановка.

— И что же нам с ним делать? — спросил Монах.

— Сводим его в столичный музей, — предложил Док. — Пусть посмотрит на древние экспонаты.

Они повели своего гостя, который еще недавно был мумией, в музей, и по дороге произошло несколько забавных событий. Это, прежде всего, то, что их спутник в ужасе взвизгнул, когда лифт двинулся вниз.

Малодушный страх в этом вопле вынудил Монаха пробормотать в сторону Хэма:

— Не такой уж бравый парень этот Соломон.

— Если бы с тобой произошло то, что с ним, то и у тебя тряслись бы поджилки!

Из небоскреба они вышли через подземный тоннель.

Когда добрались до дороги, возникла целая проблема, чтобы усадить человека-мумию в такси. Доку пришлось завязать ему глаза.

— Чтобы избавить его от множества неожиданностей и лишних потрясений, — пояснил Бронзовый человек.

Как только они вошли в музей, человек-мумия обвел все вокруг отсутствующим взглядом. Хотя музей и был открыт только для посетителей, сегодня здесь никого не было, вероятно, в связи с последними событиями в городе.

Док направился к экспонатам библейских времен и Древнего Египта. Их гость из прошлого тотчас оживился. Док остановился у экспоната с очевидными древними надписями и начал наблюдать за человеком, которого он недавно воскресил.

Тот пришел в сильное возбуждение. Шаркая ногами, он передвигался вперед, задумчиво дотрагиваясь до многих экспонатов. Его особое внимание привлекла одна древняя картина, выполненная такими великолепными красками, которые не были подвластны столетиям, в глубине склепа, на каменных стенах которого она была нарисована.

— Несомненно, он жил в те времена, — отметил археолог Джонни.

— А? — вопросительно взглянул на него Монах.

— Он как раз рассматривает изображение самого себя, — пояснил Джонни. — Иероглифами сообщается, что это царь Соломон.

Человек-мумия перевел взгляд с картины на Дока Сэвиджа. Казалось, он пытался что-то определить по чертам лица Бронзового человека, но они ему ни о чем не говорили. Похоже, что это его беспокоило.

Наконец он произнес что-то гортанное на довольно странном языке.

Джонни как будто сразило ударом молнии.

Док Сэвидж также был ошеломлен. Впервые на лице Бронзового человека появилось удивление. Послышалась его знаменитая трель, довольно слабая, почти нереальная — какой-то сверхъестественный звук.

— Что за чертовщина? — произнес Монах, недоуменно мигая глазами.

Словно скелет, Джонни взмахнул своими длинными руками. Он издал какой-то булькающий звук, пытаясь выдавить из себя какие-то слова, но безуспешно.

— Пей-дей-э-ген! — проклекотал он. — Это… это… подлог! Это не Соломон! Это Пей-дей-э-ген!

Глава IX

Странный человек-мумия

Монах сжал кулаки и со свирепым лицом ринулся вперед.

— Негодяй! Я ему сейчас врежу так, что он снова превратится в мумию!

— Погоди! В этом нет его вины, — сказал Док, преграждая Монаху путь.

— Тогда чья здесь вина? — завопил Монах.

— Нам осталось только одно утешение, — немного помолчав, произнес Бронзовый человек. — Нас не так уж часто надувают.

— Ты хочешь сказать, что нас околпачили?

— Вне всякого сомнения, — подтвердил Док.

Словно фейерверк вспыхнул одновременно в голове у Джонни и Ренни, и они сообразили, что к чему.

— О мадонна! — схватился за голову Ренни. — Все произошло в музее Джонни! Этот обмен мумий! Это был трюк! Никакого обмена не было!

— Те налетчики на самом деле утащили эту… эту подделку! Они заставили Ренни и меня подумать, что это Соломон! Мы и тебе, Док, сообщили, что Соломон у них! — простонал Джонни.

— Это наша вина, — угрюмо сказал Ренни.

— Чертовски неприятная ситуация, — вздохнул Длинный Том.

— Американская публика! — завопил Хэм. — Да она просто растерзает нас!

— Ну, ладно, — пробормотал Ренни. — За такую оплошность пусть разорвут в клочья меня и Джонни. Это будет справедливо.

Док Сэвидж обладал одним свойством, которое очень высоко ценилось его помощниками. Он никогда никого не донимал за допущенную ошибку. Они старались, как могли. А он им доверял и не подвергал критике.

— Как ни странно это может прозвучать, — спокойно произнес Док, — но этот Пей-дей-э-ген может оказаться более интересным, чем Соломон, и не менее полезным.

Монах был поражен. Он тыкнул пальцем в человека-мумию.

— Ты считаешь, что этот… этот Пей-дей-э-ген, или как там его зовут, может нам быть чем-то полезен?

— Этим, очевидно, и объясняется то, почему его подсунули вместо Соломона.

— Пей Дей, день платежа… — произнес Ренни, сердито поглядывая на человека-мумию, — что за чертовщина кроется в этом? Джонни спроси его об этом на его чудном языке.

Джонни спросил.

То же самое попробовал и Док. Но он тоже не получил ответа, хотя, похоже, совсем не удивился этому.

— Ничего я не добьюсь! — откровенно признался Джонни.

— Вернемся в бюро, — решил Док. — В библиотеке есть несколько неопубликованных заметок одного малоизвестного археолога, который большую часть своей жизни посвятил изучению Египта и Святой земли. Этот археолог заслуживает особого внимания, но не; удостоился его потому, что не сделал крупных открытий!. Точнее, никаких сенсационных открытий.

Им удалось уйти из музея, не привлекая особого внимания публики. Водитель первого такси — а именно первого, поскольку им пришлось взять две машины, — казалось, был чем-то озабочен и не обращал на них особого внимания, пока Док не назвал ему адрес своего бюро.

— Гм-м! Едете посмотреть этого парня Соломона…

Водитель повернул голову и, увидев Дока, человека-мумию, Монаха и Хэма, выпучил глаза. Он тыкнул большим пальцем в сторону человека-мумии и заикаясь спросил: — Боже мой! Эт-то т-такой Соломон?

— Это человек, которого мы недавно воскресили, — ответил Монах, пытаясь не лгать, но и не говоря всей правды.

— Стало быть, это и есть тот парень, у которого была тысяча жен! — вздохнул таксист. — Вот это мужчина!

Док попросил остановить такси не у самого небоскреба, а рядом, у реки Гудзон. Здесь находился огромный, на вид заброшенный склад, согласно вывеске принадлежавший компании «Гидальго», хотя на самом деле это был ангар и сарай для лодок, где Бронзовый человек содержал целую армаду транспортных средств.

Не многим было известно истинное предназначение этого большущего, но невзрачного здания, во всяком случае не водителю такси, поскольку он, высадив своих пассажиров, недоуменно покачал головой и с любопытством посмотрел на другое такси, на котором следом подкатили Ренни, Джонни и Длинный Том. Выйдя из машины, они ринулись вперед.

По этой же улице, фыркая, подъехал грузовик, остановился почти напротив склада и начал громко сигналить.

На бортах грузовика были изображены какие-то странные знаки — будто рисунки, но все же не рисунки.

Неожиданно раздался громкий голос Дока.

— Скорее в укрытие! — воскликнул он. — Живо!

На улице загремели ружейные выстрелы.

Похоже, что репутация Дока Сэвиджа послужила причиной критического положения, в которое попали оба водителя такси. Тот, что находился сзади, резко дал газ и понесся задним ходом со скоростью, наверное, миль тридцать в час.

Это была сумасшедшая скорость. Его занесло на обочину, вдребезги разбилось стекло. В следующее мгновение машина с водителем исчезла в заброшенном складе.

Монах и остальные помощники Дока нырнули в укрытие.

Сбитый с толку человек-мумия стоял как вкопанный.

Таксист Дока выскочил из своей машины и пытался забраться под нее. Но поскольку он был очень тучным мужчиной, а такси слишком низким, то, естественно, он застрял.

— А-а-а! — пронзительно кричал толстяк. — Они убьют меня!

Монах и другие уже были на лестничной площадке.

Док выдернул неуклюжего таксиста из-под машины и силой увлек его на лестничную площадку.

По дороге Бронзовый человек один раз споткнулся и чуть было не упал. Казалось, кто-то невидимый сильно толкнул его на бегу. Когда Док добрался до лестничной площадки, все увидели на его спине клок разорванной одежды. Это был след от пули. И только пуленепробиваемая рубашка, которую Док всегда надевал, когда намечалась какая-нибудь акция, спасла его от смерти.

С тыльной стороны вход был закрыт воротами, вертикальные железные прутья которых были не тоньше трости Хэма. Поскольку один прут отсутствовал, то образовалась дыра, через которую мог протиснуться человек.

Человек-мумия все еще стоял на улице. Он явно не имел ни малейшего понятия о пулях.

— Беги! — закричал ему Монах. — А то тебя убьют. Пей Дей!

— Пусть нас и надули, но он все-таки человеческое существо! — заорал Ренни и ринулся на улицу. Смелости ему было не занимать. Он хотел схватить человека-мумию, Пей Дея, как его назвал Монах, и затащить в укрытие.

— Тебя пристрелят. Остановись! — приказал Док.

— Пей Дея тоже!

И тогда Бронзовый человек громко обратился к Пей Дею на древнем языке, который для человека-мумии был родным.

Эти слова подействовали на Пей-дей-э-гена, как удар кнутом. Он пригнул голову и побежал по улице что есть мочи.

Водитель такси тщетно пытался пролезть через дыру в металлических воротах. Он просунул голову, а туловище протиснул лишь по третью пуговицу пиджака.

Так он и застрял.

— Монах! — закричал Док. — Твой суперавтомат!

Невзрачный химик выхватил один из автоматов.

Все они были разработаны Доком и из них можно было вести огонь быстрее, чем из военного пулемета.

— Есть усыпляющие пули? — спросил Док.

— Да!

Усыпляющие пули вызывали только потерю сознания.

Док и его помощники считали, что нельзя отнимать у человека жизнь, если есть возможность избежать этого.

— Но у меня есть и фугасные патроны! — добавил Монах.

— Не будь таким кровожадным, — буркнул Док. — Один такой фугас может снести приличного размера дом.

Застрявший в дыре таксист издавал сдавленные звуки.

Пулеметные очереди превратились в сплошной оглушительный рев. Стреляли из окон, из большого грузовика на улице, казалось, отовсюду.

Переведя суперавтомат на стрельбу одиночными выстрелами, Док точно прицелился в ноги бегущего человека-мумии. Раздался отчетливый звук выстрела.

Пей-дей-э-ген подпрыгнул, словно наступил на колючку. Он пробежал еще несколько метров. Затем остановился, развел руками, как человек, который очень устал и хочет спать, и тихонько улегся на дороге.

— Аи! О Боже! — вопил водитель такси.

— Эти дикари наступают на нас! — закричал Ренни.

Похоже, что так оно и было. Пули свистели над головами небольшой, компактной группки людей. Несколько человек забрались в нишу, где нашли безопасное убежище.

Водитель такси по-прежнему вопил, дрыгал ногами и дергался. Где-то недалеко раздался небольшой взрыв, дым от которого хлынул на улицу. Это взорвался топливный бак такси, которое задним ходом заехало на склад.

За этим взрывом последовал другой, теперь уже совсем рядом, так как взрывной волной со всех сбросило головные уборы, а на головы посыпались обломки кирпича.

— Граната! — пронзительно закричал Длинный Том. — Нам необходимо убираться отсюда. Следующая может…

«Ба-а-а-бах!» От взрыва следующей гранаты вверх взлетел кусок мостовой. Пожарный кран сорвало, и с ревом из трубы хлынула вода.

— О Боже! — стонал застрявший таксист. — Разве я для того читал детективы, чтобы и в жизни попадать в подобные переплеты!

— Надо что-то делать, а то ты там застрянешь навечно! — закричал Монах, вцепился в горе-водителя и выдернул его из металлической ловушки, как пробку из бутылки.

— Ой-ой! — вопил бедняга.

Звуки выстрелов, — свист пуль и крики вокруг заглушали его голос.

Не выпуская из рук тучного таксиста, Монах нацелился им в щель между металлическими прутьями и подтолкнул его.

— Не-ет! — завизжал водитель. — Это слишком маленькая дырка! Я снова застряну.

К счастью, он ошибся. Но, наверное, пройдет не один день, прежде чем он снова отважится сесть за руль.

Быстро, друг за другом, через дырку пролезли Ренни, Длинный Том, Хэм и Джонни. Монаху казалось, что Доку не удастся преодолеть это препятствие.

— Ой! — причитал тучный таксист.

— Я бы лучше посоветовал тебе переключиться на самую высокую скорость! — обратился к нему Монах.

— Не могу!

Но таксист опять ошибся. Он припустился так, что ему позавидовали бы многие спринтеры.

Перед ними была лестница. Док и его люди начали подниматься по ней.

В это время от еще более мощного взрыва рухнула большая часть фасада.

От грохота заложило уши, поэтому им приходилось кричать.

— Новая битва на Марне! — завопил Ренни.

Вид у него был, как у собаки, у которой сдохли щенки. А это означало, что он очень счастлив. Бой был его родной стихией. А внешность… Друзья Ренни отлично знали: чем мрачнее и унылее он, тем лучше себя чувствует.

— Окна! — воскликнул Док Сэвидж. — Ваши автоматы!

Отдавая приказания, Бронзовый человек не расточал много слов. Да в этом и не было необходимости, так как его понимали с полуслова.

В некоторых окнах еще сохранились стекла, их пришлось выбить. Противник мгновенно перевел огонь на бьющиеся окна.

Монах попал в помещение с двумя окнами — одним со стеклом, другим без стекла. Он специально выбил то, которое было со стеклом, чтобы обратить на себя внимание. Естественно, тут же в комнате засвистели пули. Монах ответил яростным огнем из суперавтомата.

— Ура! — пронзительно закричал он. — Я уложил двоих из них!

— Вот безумец! — сказал Хэм тучному водителю такси. — Он всегда становится таким, когда в него стреляют!

— Я н-не в-иню его! — запинаясь произнес таксист.

Внизу на улице появились люди в металлических касках. Они устремились к разрушенному проходу между зданиями. Возле пояса у них висели сумки для гранат, а на плече — сумки для противогазов. В руках были пулеметы.

— Девять… одиннадцать… тринадцать, — подсчитал Ренни. — И один еще далеко позади, поэтому я не беру его во внимание.

Загрохотал суперавтомат Ренни — такое оружие было у всех людей Дока. Атакующих удалось сразить не сразу. Но вскоре все были истреблены. Некоторые сделали на пару шагов больше, чем другие.

В это время суперавтомат у Длинного Тома взял Док Сэвидж. Он занял удобную позицию, стреляя одиночными выстрелами, чтобы грохотом очередей не привлекать к себе излишнего внимания.

Каждый из его выстрелов достигал цели.

— Быстро! — внезапно закричал Бронзовый человек. — Фугасные патроны!

Все, кроме водителя такси, устремились к нему, чтобы посмотреть, что там происходит.

— О мадонна! — воскликнул Ренни.

По улице двигалась машина. Двигатель работал очень тихо, или его просто не было слышно из-за большого шума. Машина была черного цвета.

Она направилась к распростертому на земле Пей-дей-э-гену.

— Они задавят его! — выкрикнул Монах.

Но машина не задавила человека-мумию. Она остановилась рядом, почти вплотную, оказавшись между человеком-мумией и Доком с его людьми. Дверца машины открылась, и из нее выскочили люди, собиравшиеся захватить Пей-дей-э-гена.

— Фугасные! — снова закричал Док.

Монах из кожи вон лез в поисках фугасов.

— Я их потерял! — наконец проворчал он.

— Вот… у меня есть! — Ренни вытащил небольшой дисковый магазин и передал Доку. Бронзовый человек вставил его в суперавтомат и высунулся из окна, чтобы приготовиться к методическому огню по участку дороги сзади машины.

В это время машина дала задний ход. Человек-мумия был уже внутри.

Док сделал один выстрел. Раздался грохот. С карнизов посыпались обломки кирпичей и разлетелись окна, которые до этого выдержали сотрясения от взрывов гранат. На дороге за машиной образовалась воронка и поднялось облако пыли, огня и дыма.

Куски бетонной мостовой разлетелись по сторонам.

Машину отбросило в сторону, но она не опрокинулась, а уперлась в бордюр. Вокруг нее бурлила вода, бегущая из разбитого трубопровода.

— Вот здорово, мы их остановили! — завопил Монах.

За этим последовало еще много разнообразных возгласов и воплей. Время от времени обезьяноподобный химик замолкал, и вместо него говорил его суперавтомат.

Но машина осталась невредимой и быстро двинулась вперед. Док Сэвидж прицелился из суперавтомата, чтобы запустить другой фугасный снаряд впереди машины и остановить ее.

Но выстрела не последовало.

Док Сэвидж отпрянул от окна и упал на пол.

Машина умчалась вместе с Пей-дей-э-геном.

Глава X

Фараон-пират

— Док! В тебя попали! — взвизгнул Монах и метнулся к Бронзовому человеку.

Но когда снаружи запустили гранату, очевидно, Док заметил ее и поэтому нырнул вниз и вовремя откатился от окна. А может быть, причиной тому послужила просвистевшая пуля.

От разрыва гранаты деформировалась стена. Она как бы вогнулась вовнутрь.

— Ой, ой! — стонал водитель такси. — Пришлепнут меня здесь, как пить дать!

Хэм начал стрелять из окна, зажав трость-рапиру подмышкой.

Док выбежал из комнаты и устремился вверх по лестнице на крышу. Соседняя крыша была двумя этажами выше. Док забрался наверх с помощью шелковой веревки и складного захвата, которые он вытащил из-под одежды.

Сжав в руках сумку с гранатами, к окну подкрадывался какой-то человек. Он не видел и не слышал Дока до тех пор, пока тот не взобрался на крышу. И здесь он допустил оплошность, решив снова вытащить из сумки гранату.

Попытка завершилась неудачей, так как Док стремительно ринулся вперед и набросился на него.

Незнакомец ничем особенным не выделялся — с ним легко мог бы справиться любой мало-мальски крепкий человек. Док оглушил его и отнял гранаты.

Бронзовый человек снова поднялся на крышу в надежде проследить, куда скрылась машина с Пей-дей-э-геном. Ему не повезло. Если она и была еще где-то близко, то увидеть ее мешали здания.

Еще раз воспользовавшись шелковой веревкой и захватом, Док незаметно спустился на пожарную лестницу и выпустил вниз две усыпляющие пули. Оба раза он свалил наземь тех, кто намеревался выстрелить в него. Затем Док позвонил в полицию, описал машину, в которой увезли Пей-дей-э-гена, и вернулся на поле сражения.

Однако бой уже закончился. Вдоль улицы расхаживал Монах, представляя собой таким образом большую, лохматую мишень, и громко звал кого-то выйти и продолжить сражение. Но никто не откликнулся на его зов.

— Они удрали, — сообщил Ренни Доку.

— Но не все, — вставил Длинный Том. — По моим подсчетам, мы уложили по меньшей мере пятнадцать человек.

Тучный водитель осмелился выйти на улицу лишь тогда, когда они начали стаскивать и сваливать в кучу своих противников — усыпляющие пули не убили ни одного из них. Таксист боязливо оглядывался вокруг, словно кролик, по ошибке попавший в собачью конуру.

— Я очень вам благодарен, — пробормотал он.

— За что? — поинтересовался Монах.

— Ну как же, я ведь остался жив, — задыхаясь сказал водитель.

— Не уходи, пока еще не все кончилось.

— Именно этого я и боюсь! — воскликнул толстяк. — Прощайте!

Он быстро убежал, ни разу не оглянувшись.

Док Сэвидж объяснился с полицией. Полицейские помогли перенести усыпленных пленников в большое здание компании «Гидальго», где их уложили в машину сферической формы и через подземный тоннель отправили в небоскреб, в котором находилось бюро Дока Сэвиджа.

Бронзовый человек соорудил тоннель для быстрого сообщения между двумя зданиями.

В коридоре бюро они обнаружили несколько рядов странных знаков полукартинок, полусимволов.

— Сейчас прочитаем. — заявил костлявый Джонни. — К сожалению, я не успел перевести другую надпись, на борту грузовика, который остановился на улице перед началом сражения.

— Обе надписи идентичны, — сказал Док Сэвидж..

— Гм! — подключился Монах. — О чем же они?

— Это иероглифическое предупреждение, — пояснил Док. — Оно предназначалось для Пей-дей-э-гена, которому сообщалось, что мы его враги и что при первой возможности он должен сбежать от нас.

— Значит, Пей Дей бежал из-за этого?! — возмутился Монах.

— Да.

— Они, наверное, повсюду понаписывали такие предупреждения, чтобы Пей Дей увидел хотя бы одно из них, — фыркнул Монах.

Он оказался прав. Позже, сделав небольшую проверку, друзья обнаружили идентичные иероглифические предупреждения на дверях своих собственных жилищ.

Проведя расследование, они установили, что засада возле склада была лишь одной из многих ловушек, которые им расставили. Им вряд ли удалось бы избежать столкновения с противником.

— Этот тип, который нас надул, наверняка не упустил возможности заключить выгодные пари, — громко сказал Ренни. — Но все же мы захватили несколько пленников и, стало быть, сможем разузнать у них кое о чем.

— Если они еще не грызли ногти, — зловеще сказал Монах.

— Мы примем меры, — заявил Док.

Они раздевали каждого пленника и погружали его в химическую ванну, которая должна была обезвредить яд под ногтями.

— А сейчас, — сказал Док Сэвидж, — пока они будут приходить в себя, мы выясним, какие имеются сведения о прошлом Пей-дей-э-гена.

Док провел некоторое время в большой библиотеке.

Было видно, что он просматривал внимательно не книги, а большей частью брошюры с научными выступлениями и статьями, предназначенными для археологических обществ.

Наконец он отложил эти статьи и издал непродолжительную тихую трель.

— Здесь не может быть другого объяснения.

— Как будто бы у нас вообще есть какие-то объяснения, — тяжело вздохнул Монах. — Я ничего не понимаю.

— Пей-дей-э-ген был фараоном Египта приблизительно в период царствования Соломона, — пояснил Док Сэвидж.

— Правителем Египта, да?

— Он известен как «фараон-пират», — продолжал Док, — и получил это прозвище за неутолимую жажду разорять города и грабить их богатства.

Слушая это, Джонни рассеянно вертел в руках свои очки. Вдруг он уронил их.

— Я вспомнил! — воскликнул он. — Фараон Пей-дей-э-ген был настолько жадным, что после каждой победы обязательно присваивал всю добычу. Вскоре он соорудил гробницу, которую наполнил драгоценностями. После этого он призвал проклятия на эту гробницу, которая находилась где-то далеко в пустыне — предположительно в Нубийской. До сих пор никому не удалось найти ее.

— Кое-что начинает проясняться, — сказал Монах.

— В этой истории не все вяжется! — заметил Хэм, который имел обыкновение выискивать противоречия в любом новом сообщении — привычка, сохранившаяся благодаря его юридической практике.

— Что ты имеешь в виду? — рассердился Монах.

— Если никому не удалось найти гробницу Пей-дей-э-гена, то как же обнаружили его мумию?

Джонни сразу приступил к объяснениям:

— Пей-дей-э-ген напал на царя Соломона и погиб во время этой кампании. Жрецы царя Соломона забальзамировали тело фараона и похоронили его вдали от родины. Этим объясняется сходство в методе бальзамирования, которое и ввело нас в заблуждение.

Тяжело ступая, Монах два или три раза обошел кабинет, с волнением остановился и свирепо посмотрел на Хэма:

— Теперь все ясно! Нас обманом заставили оживить Пей Дея! Этот таинственный хитрец, ведущий с нами сражение, похитил Пей Дея и собирается выведать у него, где находится гробница!

— Не смотри на меня такими злыми глазами, макака! — огрызнулся Хэм.

— Эх, узнать нам хотя бы, кто ведет такую игру, — тяжело вздохнул Джонни.

Об этом они узнали от пленников. Доку очень легко удалось развязать им языки. Бронзовый человек просто рассказал им об уловке с ядом под ногтями.

Дальше Док сообщил, что у этих пленников был такой же яд не только под ногтями, айв волосах.

Такие сведения дал Монах, быстро сделав химический анализ нейтрализационного раствора.

Пленники поняли, что их шеф с целью сохранения тайны готов был пожертвовать их жизнями. Гневно и громко они наперебой начали сообщать, что знали.

Их шеф похитил мумию Пей-дей-э-гена, убивая на своем пути всякого, кто имел к этой краже хоть малейшее отношение. Затем он пустился на хитрость, чтобы оживить человека-мумию и заставить его указать местоположение гробницы с сокровищами.

Именно так и предполагал Док.

— Организатором всего этого был генерал Ино — проходимец международного масштаба.

Помогал ему адвокат по имени Праудмен Шастер.

— Генерал Ино, — произнес Док Сэвидж тихим голосом, в котором чувствовались мрачные нотки, — это почти легендарная личность и настолько ловкий человек, что ему почти всегда удавалось не засвечиваться. Несколько раз я пытался напасть на его след, зная, что рано или поздно наши пути пересекутся.

— Я бы сказал, что генерал Ино — это самый скользкий тип, с которым нам когда-либо приходилось иметь дело, — сказал Монах, почесав в затылке.

— Интересно, где он сейчас? — задумчиво спросил Ренни.

— Вне всякого сомнения, на пути в Египет, — ответил Док. — Мы наведем кое-какие справки.

Приблизительно в это же время генерал Ино важно разглагольствовал: Все дела, они идет просто феноменаль! Мы должны быть более осторожны, мсье.

Он разговаривал, как француз, первый год изучающий английский язык.

— Мне кажется, что все идет, как по маслу, — пробормотал Праудмен Шастер.

Пей-дей-э-ген произнес какое-то слово, которое в переводе вряд ли можно было отнести к разряду цензурных. Он сердито смотрел на сверкающие стальные наручники на своих запястьях.

Люди генерала Ино хранили молчание.

Двигатели дирижабля ужасно шумели. Вообще это был вполне современный воздушный корабль, оснащенный глушителями звука. Но шум все же был чересчур громким.

Под ними был Атлантический океан, но так далека внизу, что казался, гладким, как стекло.

— Док Сэвидж, конечно, разузнает, что мы летим на этом дирижабле в Германию, — сказал генерал Ино, перейдя на правильный английский. — К нашему прибытию он поднимет на ноги всю немецкую полицию.

Праудмен Шастер пришел в крайнее изумление.

Теперь он не считал, что все идет как по маслу.

— Но, — пробормотал генерал Ино, — мы примем меры.

И они приняли меры. Силой оружия эти негодяи захватили дирижабль в свои руки. Затем они заставили радиста передать по радио, что их воздушный корабль загорелся и падает в пучину Атлантического океана, после чего радиоустановка замолчала.

Пассажиров же, — а таковых было немного, поскольку большинство мест и закрытых кабин было закуплено генералом Ино для своих помощников, построили и расстреляли, а трупы выбросили в океан с трехмильной высоты. Жизнью поплатились также некоторые члены экипажа, которые оказали сопротивление.

Остальные же члены экипажа были расстреляны, как только дирижабль приземлился в Нубийской пустыне.

После этого дирижабль без единой души на борту был поднят в воздух, а его автопилоту, которым был оснащен самолет, было задано юго-восточное направление.

— Бьено! — воскликнул генерал Ино, когда большой летательный аппарат, напоминающий сигару, поднялся в воздух. — Пусть он упадет в Красное море, чтобы никто его больше не увидел.

— Думаю, что нам следовало бы сжечь его здесь, — проворчал Праудмен Шастер, выглядевший в своем пробковом шлеме, как следопыт.

— Наин! — покачал головой генерал Ино. — Этот парень Док Сэвидж будет узнал, что случается, и начинает преследовать. Когда он увидел, что дирижабль сгорел здесь, это отшень наведет его на след.

Самоуправляемый дирижабль взял курс на юго-восток, как будто бы внутри находился экипаж.

Возглавляемая же генералом Ино кавалькада отправилась в дальнейший путь через пески пустыни.

Их целью была горная цепь — почти черного цвета и причудливых форм находившаяся в западном направлении.

Глава XI

Авиакатастрофы

Крупный трансатлантический дирижабль шел на спуск со скоростью двести миль в час и вскоре врезался носом в песок недалеко от Джидды, находящейся в Саудовской Аравии, сразу за Красным морем. Передняя часть машины была смята, но взрыва не произошло благодаря некоторым изобретениям, которые люди внедрили, создавая крупные летательные аппараты. Внедрили, пожертвовав при этом не одной жизнью.

На место катастрофы прибыл человек, которого условно можно было бы назвать шефом полиции Джидды.

Он, посмотрев на дирижабль, вытащил пистолет и приказал сделать то же самое своим людям, чтобы не подпускать к обломкам зевак и воров.

Двенадцатью часами позже прибыл Док Сэвидж с пятью помощниками, поросенком Хабеасом Корпусом, такой себе обезьянкой Химией и с большим количеством оборудования в металлических ящиках. Их большой самолет был покрыт тусклым налетом, а неутомимые помощники Дока, да и сам Док, выглядели очень уставшими, что, впрочем, и не удивительно, ведь они только что перелетели через Атлантический океан.

В кабине управления дирижабля Док отыскал сохранившийся неповрежденным автопилот и посмотрел, на какой курс он был установлен.

Док запустил в воздух несколько небольших обычных аэростатов наблюдения и следил за ними в сильный бинокль. С помощью специальных методов он определил химический состав воздушных потоков над Красным морем и Нубийской пустыней.

— Мы попытаемся восстановить маршрут дирижабля, — сказал он.

Попытка оказалась удачной. Возможно, она и не увенчалась бы успехом, если бы Док с помощью очень сильного бинокля не обнаружил на скалах множество темных точек.

— Там они — а точнее Док — посадили большой самолет на такой горячий песок, что попадающая на него жидкость моментально испарялась, и пошли посмотреть, что же так привлекло стервятников.

Это был экипаж дирижабля. Именно там злодей спрятали их трупы.

Здесь много было такого, что приводило в ужас Монаха. И он, возвращаясь к самолету, был мрачным, молчаливым и даже не вспыхнул гневом, когда эта гадкая Химия прыгнула на его любимца Хабеаса и вопреки воле поросенка принялась искать на нем блох. Такие действия Монах обычно расценивал как личное оскорбление.

— Отныне, — пробормотал он, — слово «дьявол» должно произноситься «генерал Ино».

Док Сэвидж даже не прикоснулся к пульту управления самолета, чтобы подняться в воздух, как все ожидали. Вместо этого он достал небольшую рацию.

Затем взял концентрированные таблетки, изобретенные им для усиленного питания пациентов в больницах, но которые можно также принимать вместо пищи во время изнурительных путешествий. К этому Док добавил флягу, в которой была химически чистая вода, без каких-либо лишних примесей. Потом он отобрал некоторые из своих приспособлений и необычных химических препаратов, которые могли понадобиться для необычных методов борьбы.

— Послушай! — запротестовал Ренни. — Не собираешься ли ты оставить нас здесь, а самому отправиться на поиски этих проходимцев?

— Не отходите от самолета, — распорядился Док. — И поддерживайте со мной радиосвязь.

Бронзовый человек ушел, двигаясь сначала по спирали, а затем, очевидно, напав на след, повернул на запад. Вскоре он исчез из поля зрения.

Из-за жары воздух был каким-то нереальным и колыхался, словно страшное море, отделяющее их от цепи зловещих темных гор на западе.

Пять помощников Бронзового человека забрались в самолет и включили кондиционер, который тотчас охладил воздух. Внешний же термометр показывал на приборной доске температуру более пятидесяти пяти градусов, в чем, наверное, не последнюю роль играл раскаленный песок.

По радио они узнали, что Док напал на след.

— Но оставайтесь на месте, — велел Бронзовый человек. — Появление самолета в воздухе насторожит противника, где бы он ни находился.

Атмосферные помехи немного мешали радиоприему.

Они наблюдали за стервятниками, — и в это время Джонни, бывший немного психологом, высказал по поводу поведения этих птиц предположение, от которого ни у кого отнюдь не поднялся дух.

— Подлые убийцы! — проскрежетал зубами Хэм, принявшись наполнять наконечник своей трости-рапиры новой порцией сильнодействующего вещества.

— Кстати, один из них адвокат и занимает солидное положение, подпустил шпильку Монах.

— Значит, не ты один так недалеко ушел от обезьяны! — свирепо прорычал Хэм.

— Это гнусное оскорбление, скелет ты несчастный! — завопил Монах.

Хэм пристально посмотрел на некрасивое гневное лицо Монаха.

— Если бы у меня была такая рожа, — сказал он, — я бы непременно обратился к хорошему врачу-дефектологу.

— Из-за вас двоих мне кажется, что я торчу здесь уже несколько часов! — тяжело вздохнул Длинный Том.

Так оно и было. А если быть точным, то пять часов. К этому времени Монах находился уже на жаре за пределами самолета, куда его выгнал Хэм, угрожая своей опасной тростью-рапирой. То, что Менах сказал о предках Хэма, будто они все до единого питались свининой, так взбесило энергичного адвоката, что ему пришлось приложить к вискам куски льда, взятые из холодильника самолета.

Вдруг Монах замолчал и показал куда-то пальцем.

— Посмотрите, — закричал он. — Сколько всадников в белой одежде!

Это были арабы, человек двадцать пять. Они представляли собой воистину живописное зрелище. Эти всадники, во всю прыть мчавшие на лошадях.

Ренни сел за рычаги управления и подготовил самолет к взлету. Длинный Том и Джонни держали наготове свои суперавтоматы. Только Хэм продолжал стоять у входа со своей тростью-рапирой, не пуская Монаха в самолет.

За первой появилась вторая группа арабов. Но здесь вместо лошадей были верблюды, часть из которых тащила на себе поклажу.

Арабы на лошадях остановились на расстоянии трехсот метров. Один из всадников выехал вперед и демонстративно воткнул свое ружье в песок.

— Думаю, что у него мирные намерения, — облегченно сказал Монах, все еще находящийся вне самолета.

Араб подъехал к ним и спросил на ужасном английском языке, не желают ли они купить свежих фиников, великолепных фиников, очень приятных на вид и превосходных на вкус.

— Нам не нужна никакая пища от… — начал было Хэм.

— Мы немного купим! — вмешался Монах, обращаясь к арабу. — Пусть кто-то один из вас подвезет их сюда.

Сделка была заключена. Арабы стояли на расстоянии и смотрели на самолет. Затем они растянулись на всю песчаную дюну.

— Финики! — глумился Хэм над Монахом. — Что нам теперь необходимо, так это обменять тебя на одного из членов этой ватаги! На такого, у которого есть хотя бы на один грамм сообразительности!

Монах сделал вид, что не слышит, и достал свой набор для химического анализа.

Приспособление Монаха, основывающееся на спектроскопическом принципе, предназначалось для анализа и было замечательной штукой. Около двух минут химик занимался финиками.

— Я так и думал! — гневно воскликнул он.

— Неужели у тебя есть чем думать? — тут же поинтересовался Хэм.

— Эти чудо-фрукты отравлены, — заявил Монах. — Такой же яд, каким наш приятель Ино пользовался в Нью-Йорке, чтобы убирать своих людей, заставляя их таким образом замолчать.

— Эти арабы… — закричал Хэм, задыхаясь.

— Т-с-с! — предостерег его Монах. — Там, на песчаной дюне, они наверняка дожидаются нашей смерти!

Они стали совещаться, что делать дальше.

— Было бы нехорошо с нашей стороны разочаровывать этих парней, заявил Монах. — Я догадывался, что они проходимцы, и купил фиников, чтобы убедиться в этом.

— Может быть, ты продолжишь свои умозаключения и скажешь, как нам действовать дальше? — спросил Хэм.

— Прикинуться мертвыми, — сразу же ответил Монах. — Тогда они приблизятся к нам, а мы уж встретим их, как подобает!

— Неплохая идея, — согласился Ренни, сжимая огромные кулаки. — Нам все равно придется с ними сразиться, поэтому надо хорошенько им всыпать, когда они этого не будут ожидать.

Они вышли под крыло самолета, где было очень жарко, демонстрируя, что пробуют финики, воспользовавшись однако теми, которые захватили из своих запасов.

Фиников набралось две большие корзины. Все остались на месте, как будто бы продолжая разговор.

Вдруг Монах скорчился, схватился за живот и довольно правдоподобно разыграл сцену своей кончины.

Всем приходилось в Нью-Йорке наблюдать действие яда, поэтому их розыгрыш был очень удачным. Через каких-то пять минут все они «умерли». Лежа, друзья держали под собой суперавтоматы.

Через горячий песок можно было услышать топот копыт.

— Атака заманиваемого в ловушку противника! — зловеще хихикнул Монах. — То есть, они пока не в ловушке, но будут в ней!

Раздался сильный взрыв. Песком им заслепило глаза — песком и еще чем-то, имеющим резкий запах и проникающим не только в глаза, но и в легкие.

— Взорвалась корзина с финиками! — пронзительно закричал Ренни.

— У нее было двойное дно, — проворчал изумленный Монах. — Это… какой-то… газ…

Через несколько секунд все они были полностью ослеплены.

Они попали в собственную ловушку, и единственной надеждой оставался самолет. Они могли бы взлететь без особых проблем.

Длинный Том первым нащупал дверь самолета. Он ничего не видел, и пробирался ощупью.

— Сюда! — выкрикнул он несколько раз.

Остальные устремились к нему. Через дверь они пробрались в самолет. Монах был последним. Вдруг он услышал сзади себя пронзительный визг.

— Хабеас! — взвыл он. — Хабеас! Мы должны подождать его!

— Нет! — рявкнул Хэм. — К тому же, Хабеас — арабский поросенок, не так ли?

Это было так. Монах приобрел его когда-то в Аравии, Но у него и в мыслях не было оставить Хабеаса здесь. К тому же, это была Африка. Монах высунулся из двери, продолжая звать поросенка.

Ренни запустил двигатель и дал полный газ.

Увы, им не суждено было улететь.

Один из атакующих оказался на своем верблюде впереди самолета, потом быстро спрыгнул вниз, так что самолетом задело только верблюда, но не всадника.

Часть искромсанного пропеллером животного отбросило на крыло. Прежде чем сделать сальто, самолет прошел еще какое-то расстояние.

Поросенок Хабеас Корпус посмотрел на арабов. Сообразив что к чему, он развернулся и дал такого деру, что разве только пуля могла догнать его, и вскоре скрылся из виду.

Люди в самолете были без сознания. Газ сделал свое дело. Но это продолжалось недолго. Через каких-то полчаса они уже видели, слышали и ощущали боль.

Вокруг них находились арабы, среди которых один белый человек Праудмен Шастер.

— Воистину прекрасно, — пробормотал Праудмен Шастер. — Подумать только, все пять рыбешек мы загнали в одну сеть!

Монах сердито посмотрел на него, а затем на круживших вверху стервятников. Не отрывая глаз от этих хищных птиц, он сказал Шастеру:

— Уверен, что наказания тебе все равно не избежать.

— А где большая рыбина, Док Сэвидж? — спросил, не обратив никакого внимания на слова Монаха, Шастер.

— Зря теряешь время на вопросы, — проворчал химик.

— Я тоже так думаю, — согласился Шастер. — Поэтому я не буду задавать вопросов. Я просто заберу вас с собой и приступлю к осуществлению наших планов.

— Да? — встревоженно спросил Монах, облизывая сухие губы.

— Разумеется, — хихикнул Шастер. — Чтобы поймать самую крупную рыбину, пользуются живой наживкой. А живая наживка срабатывает воистину великолепно.

Было похоже, что арабы были бандой каких-то разбойников, нанятых генералом Ино и Шастером. Эта пустыня кишела шайками, которые не признавали никаких законов.

Арабы не стали поджигать самолет.

— Дым может быть замечен Доком Сэвиджем, — сказал Шастер.

Вместо этого они разбили вдребезги основные узлы машины.

Как только все тронулись в путь, один араб вскинул ружье и не спеша прицелился в поросенка Хабеаса Корпуса, который стоял вдалеке на песчаной дюне.

Раздался выстрел, Хабеас подпрыгнул вверх и, перевернувшись в воздухе, шлепнулся вниз головой в сыпучий песок, после чего скрылся из виду.

Монаха ударили по голове в тот момент, когда он своими волосатыми руками вцепился в горло стрелка.

Глава XII

Черные горы

Поросенок Хабеас отыскал Дока Сэвиджа приблизительно в полночь.

Вообще ночи в пустыне ясные. Этой же ночью небо заволокли тучи и было так темно, что даже летучие мыши не летали. Бытует мнение, что ночи в пустыне прохладны, но эта была почти такой же жаркой, как и день. На востоке вспыхивали молнии, раздавались удары грома. Непрерывное громыхание напоминало Ниагарский водопад.

Док остановился. Он мог продолжить преследование со своим карманным фонарем даже в такой темноте, но опасался, что свет могли заметить.

Поросенок запыхался. Хабеас не мог преодолевать такие большие расстояния, хотя ноги у него были длинными, как у собаки.

Док Сэвидж не произнес ни слова. Не прозвучала а его неповторимая трель. Он просто подхватил Хабеаса под мышку и устремился в ту сторону, откуда пришел поросенок.

Вспышки молний и удары грома приближались, напоминая битву звездных титанов. Грохот нарастал и нарастал… Как будто бы в небесном пространстве палили одновременно из множества орудий и изо всех сил били в большие жестяные коробки. Все это происходило над головой, а внизу неистовствовал ветер.

Это был не ветер, а что-то страшное. Он поднимал в воздух целые дюны, превращая их в песчаные облака.

Док продолжал свой путь. Он натянул пиджак на лицо, закрыв уши, глаза, нос и рот. Хабеаса он спрятал под рубашку.

Когда разразился дождь, Доку показалось, что они попали в океан. Это был теплый дождь, смешанный с песком. Он прекратился так же быстро, как и начался, проносясь по пустыне с шумом, чмоканьем и чавканьем. Словно сатана, удаляющийся с шабаша вместе со своим окружением.

Когда Док вернулся к самолету, тот выглядел так, как будто бы провалялся на этом месте уже несколько лет.

Его наполовину занесло песком, который через открытые двери проник и внутрь. Хватало в нем и воды.

Прежде чем приблизиться, Док Сэвидж обошел самолет по большой окружности. Не заметив ничего подозрительного, Бронзовый человек подошел к самолету.

Поросенок Хабеас, фыркая и визжа, бежал рядом с ним.

В самолете Дока заинтересовал только один предмет.

Бутылка. Она была привязана к штурвалу. Внутри была записка:

СЭВИДЖ!

Я ЗНАЮ, ЧТО У ТЕБЯ НА БОРТУ ИМЕЮТСЯ ДЫМОВЫЕ РАКЕТЫ. ЗАПУСТИ ОДНУ ИЗ НИХ ЗАВТРА ДО 4 ЧАСОВ ПОПОЛУДНИ, ПОДТВЕРДИВ ТАКИМ ОБРАЗОМ СВОЕ СОГЛАСИЕ НА ПЕРЕГОВОРЫ.

ЕСЛИ РАКЕТА НЕ ПОЯВИТСЯ, ТО ПЯТИ ПАРНЯМ, ТВОИМ ДРУЗЬЯМ, БУДУТ ВЫКОЛОТЫ ГЛАЗА.

Подписи не было, но и так было ясно, кто автор записки.

Из оснащения было взято немного. Оно было аккуратно сложено, очевидно, для того, чтобы потом его можно было забрать.

Док Сэвидж немедленно взял одну из дымовых ракет.

Кроме того, он запасся будильником, проводом, веревкой и взрывным механизмом из ручной гранаты. Из гранаты он отсыпал также немного взрывчатого вещества.

Он на скорую руку создал хитроумное приспособление, которое должно будет запустить дымовую ракету в три часа сорок пять минут пополудни.

Затем, оставив ракету и самолет, Бронзовый человек отправился в сопровождении Хабеаса вглубь пустыни.

С собой он захватил довольно много оснащения.

Черные горы выглядели так, как будто бы они выступали непосредственно из песчаной пустыни. При ярком лунном свете песок вокруг них был почти белым и на нем без труда можно было заметить любой темный движущийся объект.

На Доке было белое, похожее на простыню одеяние обитателя пустыни, которое он взял в самолете. У них в запасе была и такая одежда. Хабеас, обмотанный белой тканью, проявлял достаточно выдержки, чтобы не срывать ее, хотя она и была пропитана горьким химическим раствором, который ему не нравился.

Они вошли в каньон, похожий на глубокий разрез, сделанный большим ножом. Кругом царила тишина.

Звуков, которые доносились до них в пустыне, здесь не было слышно.

Еще в пустыне Док определил местонахождение ближайшего высокого пика. К восходу солнца он был на самом его верху.

Перед рассветом здесь всегда холодно. А на этой вершине было еще холоднее. Но восходящее солнце, казалось, излучало столько же тепла, сколько и света.

Через полчаса после того как ослепительное, палящее солнце показалось над горизонтом, Хабеас начал задыхаться.

У Дока Сэвиджа была подзорная труба почти такой длины, как некогда у капитанов кораблей, и такой мощности, как у некоторых телескопов: Даже своими крепкими руками он не мог держать ее в достаточно устойчивом положении. Труба устанавливалась на штатив, поворачиваясь с помощью шарнирного соединения.

Док приставил глаз к подзорной трубе и внимательно начал рассматривать все горы, находящиеся в пределах видимости. Он прервал это занятие только тогда, когда проснуться должны были уже все, в том числе даже отпетые лентяи.

Большинство снаряжения Док упаковал в простой металлический ящик, оказавшийся набитым до отказа. Он вытащил небольшой шар, — такой, каким он пользовался, чтобы по направлению ветра определить место катастрофы дирижабля, — и катушку, на которой было намотано около двух тысяч метров тонкой шелковой нитки.

К шару он прикрепил крошечный фотоаппарат, который был сконструирован специально для таких целей и делал снимки через каждую минуту или другой предварительно заданный интервал. Он был рассчитан на более чем сто крошечных снимков.

Док решил немного усовершенствовать свой шар.

Он покрасил чернилами несколько полосок от своей шелковой рубашки и прикрепил их с двух сторон, одну — с тыльной части шара.

Когда шар поднялся в воздух, он немного напоминал стервятника. Одного из многих стервятников, парящих над черными зловещими горами.

Проявленные снимки свидетельствовали о том, что здесь были такие каньоны, которые нельзя сфотографировать, если не находиться непосредственно над ними.

Они напоминали Большой Каньон в Соединенных Штатах, только скалы были черными.

Док еще раз запустил шар, оснащенный фотоаппаратом, и вернулся к подзорной трубе.

Далеко в пустыне вверх медленно поднималась змейка черного дыма. На самолете с помощью часового механизма была запущена дымовая ракета.

В подзорную трубу Док увидел группу скачущих галопом всадников в белой одежде, появившихся из-за гор на своих быстроногих лошадях. Они мчались в западном направлении. Появилось еще три группы. Они вынырнули из-за песчаных дюн, находящихся далеко в пустыне. Все неслись во всю прыть к самолету.

Док опустил фотоаппарат, проявил в крошечном бачке пленку и посмотрел на нее через луну.

На нескольких кадрах была видна группа людей, находящихся на выходе из каньона недалеко от пустыни.

Тронувшись в путь, Док взял курс на это место, хотя сейчас он двигался почти в противоположном направлении.

До сих пор Бронзовый человек оставлял после себя заметный след, и его могли выследить в пустыне, начиная от самолета.

Преследователи, наверное, поймут, что их надули.

И почти не было сомнений, что они пойдут по следу Бронзового человека.

Док рассчитывал на это и преднамеренно оставлял заметные следы.

Он шел почти по прямой линии, будто бы имея перед собой определенную цель. Его маршрут пролегал но возвышенным местам и над крутыми обрывами. И вскоре он нашел то, что искал.

Это был утес высотой метров триста, очень крутой от основания до вершины, за исключением зубчатого выступа, находящегося приблизительно посредине.

Док воспользовался своей шелковой веревкой и захватом — они всегда были при нем — и спустился на выступ утеса, пустив в ход всю свою невероятную силу и ловкость.

На выступе он сделал чучело. Это была не только его одежда, набитая песком и жесткими сухими ветками.

В ноги, туловище, голову он засунул бутылки с красной жидкостью и уложил чучело таким образом, что его частично можно было увидеть с вершины утеса. После этого Док снова поднялся наверх и отвалил небольшой кусок скалы на краю утеса, чтобы создать видимость, что он сорвался вниз.

По его замыслу, преследователи должны выйти по следу сюда, увидеть внизу чучело и приняв его за Дока, открыть по нему огонь. Почти не было сомнения, что бандиты поступят именно так. А появление красной жидкости должно убедить их в том, что они прикончили раненого человека.

Рискнуть же спуститься вниз на уступ утеса было бы для преследователей равносильно верной смерти.

— Побудь здесь, — сказал Док Хабеасу.

Хабеас остался. Будет более правдоподобно, когда увидят, что поросенок не ушел с места гибели Бронзового человека.

Хабеас мог позаботиться о себе сам.

Док уже не застал группу людей, находившихся, как это было видно с аэрофотоснимков, в каньоне, соседствующем с пустыней. Но остался их след, ведущий в горы.

Док шел по следу. Точнее, он шел параллельно ему то справа, то слева, иногда пересекая его, чтобы удостовериться, что след не затерялся. Эта мера предосторожности понадобилась на случай, если бы были оставлены посты наблюдения. Сам же Док не оставлял заметного следа.

А вот и наблюдатель. Белый человек в пробковом шлеме и шортах. Он сидел на выступе в дальнем углу узкой и высокой каменной расселины. Из четырех палок и какой-то ткани, похожей на одеяло, он соорудил себе своеобразный зонтик. Перед ним на треноге был установлен военный пулемет. По всей вероятности, этот пулемет попал в руки арабов как трофей, так как был английского производства.

Позиция, занятая пулеметчиком, почти сразу бросалась в глаза.

Док Сэвидж внимательно рассмотрел соседний камень.

По твердости он не уступал агату. В нем было несколько трещин, проходивших довольно прямолинейно. Казалось, что по этим трещинам камень вот-вот расколется.

Док не стал приближаться к пулеметчику. Вместо этого он отошел, поменял курс, с необычайной трудностью взобрался на стену каньона и обошел вооруженного противника.

Здесь следы терялись. Не помогли даже способности Дока, развиваемые им на протяжении многих лет.

Бандиты или обернули обувь, или шли босиком, хотя последнее было маловероятным ввиду высокой температуры скал.

Люди генерала Ино оставили до человека с пулеметом заметный след. Очевидно, для этого существовала какая-то причина. Человек с пулеметом не мог быть этой причиной. Он был слишком заметен.

Оставив свое укрытие, Док вернулся и с помощью подзорной трубы начал рассматривать дорогу, по которой, следуя логике, должен был бы пойти человек, наткнувшись на засаду. У него был бы только один возможный путь.

Если следовать этим маршрутом, то самого пристального внимания заслуживало одно место, находящееся под огромным нависающим камнем, особенно, если смотреть на него через подзорную трубу.

Док огляделся, поднял валяющийся камень и начал обманный маневр. Его чревовещательный голос зазвучал как бы издалека. Затем он стал подражать завыванию гиены.

Человек с пулеметом не обратил на это почти никакого внимания. Для этих гор в пустыне это был самый обыкновенный звук.

«Гиена» завыла чуть поближе.

Человек с пулеметом нахмурился, нервно пожал плечами и принялся искать сигарету.

Док подождал немного — и вот завывание «гиены» послышалось среди скал, но бандит не мог определить, откуда точно. Он прикурил сигарету, пытаясь не обращать внимания на вой. На какое-то мгновение он закрыл лицо руками. И тут Док запустил свой камень в подозрительный предмет, который он заметил через подзорную трубу.

Бронзовый человек не удивился, когда раздался взрыв, и весь край каньона обвалился. Бандит вздрогнул и схватил пулемет. В сторону падающей скалы засвистели пули.

Док имитировал голос перепуганной и убегающей во всю прыть гиены.

Очухавшись немного, бандит поднялся и начал на чем свет стоит проклинать всех гиен на свете. Это был настоящий приступ гнева. Ударом ноги он опрокинул свой пулемет.

Через четверть часа он сложил свое оружие и ушел прочь, пошатываясь под его тяжестью и проклиная англичан за то, что они выпускают такие тяжелые пулеметы.

Глава XIII

Дьявол пустыни

— Люди, особенно такие, как мы, — чрезвычайно спокойно сказал генерал Ино, — страдают порой болезнью, которая часто оказывается роковой. Название этой болезни — ошибки.

— Но это была гиена! — запротестовал мокрый от пота пулеметчик. Проклятое животное, наверное, задело спусковой механизм ловушки, которую мы устроили для Дока Сэвиджа. До того как произошел взрыв, эта тварь все время бродила вокруг и завывала. А потом было слышно, как она уносила ноги.

— Ты видел эту гиену? — спросил Ино.

Пулеметчик подумал какое-то мгновение и решил, что ему лучше сказать, что видел.

— Разумеется, — солгал он. — Я швырнул в нее камнем. — Но кто бы мог подумать, что черт понесет ее на меня, а не в обратную сторону? Она прыгнула в моем направлении и задела спусковой, механизм!

— Си, си, — пробормотал генерал Ино. — Все понятно.

Пулеметчику не понравился этот тон, уязвивший его самолюбие.

Место, где они находились, поражало воображение.

Их окружали скалы, достигавшие размеров домов и даже небоскребов. Некоторые, были такой длины, как небольшие океанские лайнеры. Поэтому люди, — а это был вооруженный до зубов отряд подчиненных генералу Ино двух десятков головорезов, среди которых каждый третий был араб, — на фоне этих громадин казались мелкими букашками.

— Мы услышали, что сработала ловушка, и сразу выехали, — сказал генерал Ино. — Давайте осмотрим ловушку.

— Я хорошо осмотрел все вокруг, — еще раз приврал пулеметчик. — Там ничего не осталось. Говорю вам, это была гиена.

Но они все же вернулись и внимательно осмотрели скалы, разгребая песок и обломки.

— Вероятно, это была все-таки гиена, — наконец, согласился генерал Ино.

Пулеметчик, почувствовав облегчение, вытер пот.

Генерал Ино расхаживал еще некоторое время по песку. Казалось, что он был чем-то озабочен. В составе отряда не было его заместителя — Праудмена Шастера.

— Нам не остается ничего другого, как ждать! — рявкнул наконец генерал Ино. — Мы можем также повернуть назад и присоединиться к остальным.

На обратном пути было заметно, что белые люди держались отдельной кучкой и были крайне настороженными. На первый взгляд казалось, что это черная стена гигантских скал внушает им чувство неполноценности, ощущение своей ничтожности в этом огромном мире — гнетущее состояние, в котором часто оказываются посетители Большого Каньона. Но нет, это было не так. Если они кого и побаивались, так это арабов — своих помощников.

Люди генерала Ино следили за арабами и совсем не смотрели по сторонам и назад.

Впрочем, если бы они это и делали, то вряд ли смогли бы обнаружить Дока Сэвиджа, преследующего их по пятам.

Праудмен Шастер с двумя пистолетами в кобурах на поясе встретил отряд генерала у подножья горы.

Вверх вела крутая тропинка, несомненно, проделанная человеком, причем довольно давно.

Вместе с Шастером был Пей-дей-э-ген. Пей Дей, как его назвал Монах, был в наручниках — не только на запястьях, но и на лодыжках. Вид у него был разнесчастный.

Возле Шастера находилось шестеро белых, но ни единого араба.

— Я бы не назвал, наше положение воистину прекрасным, — сказал он, приветствуя генерала Ино.

— О небо! — взвыл генерал. — Не хватало мне еще и твоих неприятностей!

— Эти арабы коварны и ненадежны, — сказал Шастер, убедившись, что арабы находились на достаточно большом расстоянии. — Нанять их, чтобы они нам помогали, было неплохой идеей, пока все шло хорошо.

Но этот Пей-дей-э-ген уж очень распустил язык. Я лишь недавно заметил, что он владеет каким-то древним языком, похожим на арабский.

Генерал Ино пристально посмотрел на Шастера.

— Не хочешь ли ты сказать, что эти арабы в курсе наших дел?

— Б-боюсь, что это именно так.

Генерал Ино отпустил в адрес арабов несколько фраз, которые вряд ли одобрил бы Мухаммед.

— Но это еще не все, что им известно, — с горечью в голосе добавил Праудмен Шастер. — У их главаря есть портативный приемник, и он любит настраиваться на Каир и Иерусалим. В новостях было сообщение о том, как мы обменяли мумии Пей-дей-э-гена и Соломона.

— Черт бы побрал этих современных арабов! — выразил свое недовольство Ино.

— Я все время держу Пей-дей-э-гена при себе, чтобы он не доставлял больше неприятностей, — пояснил Шастер. — Кстати, я застал его во время разговора с Вильямом Харпером Литтлджоном.

Генерал Ино с укоризной взглянул на человека-мумию.

— Если ты не вспомнишь, где находилась твоя собственная гробница, то я тебя обратно превращу в мумию, — сказал он почти ласково и снова обратился к Шастеру: — Идем! Надо допросить Литтлджона, что ему сообщил этот парень с того света.

— Литтлджон ничего не скажет.

— Тогда мы его расстреляем, — заявил генерал Ино. — Хотя, наверное, мы его расстреляем в любом случае. А что, неплохая идея?!

Пей-дей-э-ген не пошел с ними, когда ему приказали сделать это. Когда же к нему подошли и вцепились в него, он начал лягаться и швырять песком в лицо, устроив таким образом настоящую драку.

Но когда генерал Ино спокойно пригрозил в случае неповиновения перерезать ему горло, Пей-дей-э-ген покорился. На полпути к палатке Джонни группа Ино остановилась.

Генерал Ино нахмурился, когда взглянул на лица нескольких арабов, следивших за каждым их движением.

— Кажется, — сказал генерал Ино тихим голосом, — нас ожидают какие-то неприятности.

Арабы выходили из каньона и, сбившись в кучу, о чем-то тихо разговаривали. О чем именно, трудно было судить. Но они украдкой все время посматривали на генерала Ино, Шастера и других белых.

Вдруг раздался резкий возглас на арабском языке:

— Убейте белых людей!

Затем в ход были пущены гранаты. От мощного взрыва между генералом Ино и арабами поднялось облако песка и дыма.

— Схватите Пей-дей-э-гена, и пусть он скажет нам, где находится гробница! — пронзительным голосом продолжал кто-то на арабском языке.

В воздухе прожужжал дымовой снаряд. Плотной дымовой завесой генерал Ино и арабы были полностью отделены друг от друга.

— Атакуйте их! — громко призывал голос на арабском языке.

Генерал Ино выхватил автомат и через дымовую завесу открыл огонь в направлении своих союзников в бурнусах. В ответ на это — новые дымовые снаряды.

А от взрыва фугаса содрогнулись близлежащие скалы.

Каньон наполнился черным дымом, и завязался ожесточенный бой.

Генерал Ино никогда лично не прибегал к насилию, если мог обойтись без этого; но когда до этого доходило, он знал, как поступать в таких случаях. Он выпустил весь магазин, спрятался под какой-то скалой, чтобы перезарядить автомат, и расстрелял еще один магазин.

Праудмен Шастер гневно закричал, выхватил из-под одежды мачете большущий нож, которым путешественники по джунглям прорубают себе дорогу, и с диким воплем и пеной у рта бросился в гущу арабов.

Его опять охватило безумие головореза.

Он наткнулся на что-то и упал. В черном дыме ничего нельзя было разглядеть. Но он знал, что натолкнулся на человека, и яростно размахнулся своим мачете.

— Остановись, дурак! — рявкнул совсем рядом генерал Ино.

Генерал определил, где находится голова Шастера, и стукнул по ней автоматом. Только оказавшись на земле, протрезвевший адвокат понял, что чуть было не снес голову своем шефу.

— Ты очень быстро заводишься! — сделал ему замечание генерал Ино. А когда Шастер в достаточной Мере пришел в себя, спросил: — Где Пей-дей-э-ген?

— Черт возьми! — воскликнул Шастер. — Я считал, что вы его держите!

Арабы по-прежнему вопили и, судя по разрозненным выстрелам, метались в поисках белых.

— Они действуют, как индейцы! — пробормотал Шастер, в глазах которого снова появился дикий блеск, а руки крепко сжали рукоятку мачете.

— Иди покажи им! — сказал генерал Ино, слегка подтолкнув Шастера в сторону арабов.

И Праудмен Шастер пошел — с безумным огнем в глазах, держа мачете наготове, чтобы снести кому-нибудь голову.

Генерал Ино тяжело вздохнул, впадая в безумство, Шастер иногда не различал, где друзья и где враги.

— Он когда-нибудь прикончит и меня, — пробормотал генерал и, прислушавшись к звукам боя, добавил: — Но и многих арабов тоже.

Внезапно стрельба прекратилась.

— Нас обманули! — закричал главарь отряда обитателей пустыни.

— Ты хочешь сказать, что вам всыпали немного больше, чем следовало бы? — с осторожностью обратился к нему генерал Ино.

Араб начал проклинать все и вся, в том числе и собственного отца за то, что вырастил такого глупого сына.

— Никто из нас не затевал этого боя! — клялся он. — Это был кто-то другой!

— Оцень заль, никто этому не поверит! — фыркнул Ино.

— Мы не бросали гранаты, — заявил араб. — У нас вообще нет гранат!

Генерал Ино, как пугливая птица, наконец выпорхнул из-за своей скалы.

— Нас надули! — заорал он.

Наверху каньона гулял сильный ветер, поэтому не прошло и нескольких минут, как дымовые облака рассеялись. Тем временем генералу Ино и всем остальным не оставалось ничего другого, как изрыгать ругательства.

Когда дым рассеялся, на песке все увидели двух обезглавленных арабов.

Генерал Ино подошел вплотную к Праудмену Шастеру.

— Кто-нибудь из наших друзей, — спросил он, — знает о твоей секире, которую ты таскаешь под одеждой?

— Нет, — ответил Шастер. Его безумство улеглось.

— Лучше им об этом не говорить, — посоветовал генерал.

— Вы думаете…

Но Шастеру не дали договорить, так как в это время генералу доложили, что нет еще троих арабов и у близлежащих скал не обнаружено их трупов.

— Предатели! — взревел Ино.

Оказалось, что и Пей-дей-э-ген тоже исчез.

— Воры! — пронзительно закричал генерал Ино. — Трое из вас похитили Пей-дей-э-гена!

Какое-то мгновение казалось, что бой вот-вот вспыхнет снова. Но смуглые злодеи в бурнусах продолжали качать головами, клясться бородами и даже Аллахом, что им ничего не известно о каком-либо заговоре.

Затем они энергично приступили к поискам Пей-дей-э-гена и трех пропавших бедуинов и вскоре обнаружили следы. Рассмотрев их внимательнее, все пришли к выводу, что эти трое детей пустыни удрали вместе с человеком-мумией. Было решено пойти по этим следам.

Они одолели около ста метров, но, сбитые с толку, уселись на песок, еле удерживаясь от проклятий.

Генерал Ино, схватившись за голову, пробормотал: — Никогда в жизни ни одна схватка не заканчивалась для меня более загадочно, чем сейчас.

Шастер держался особняком и, казалось, погрузился в глубокое раздумье. По мнению генерала, Шастер думал о том, что с ним будет, если арабы узнают, что это он отрубил головы двум их сотоварищам.

Эти двое были единственными жертвами схватки. Поскольку бой оказался лишь недоразумением, бедуины не могли считать такой исход нормальным.

Но вот Шастер подошел поближе.

— У меня возникло пренеприятнейшее подозрение, — прошептав он. — А не проделки ли это Дока Сэвиджа?

Генерал Ино еле удержался на ногах. В горле что-то забулькало.

— Ты думаешь…

— Только предполагаю. Эти дымовые снаряды. Гранаты…

Генерал Ино был настолько шокирован, что не мог произнести ни слова.

В глубине каньона раздался стук копыт, и послышалась многоголосая песня. Один куплет исполнялся на английском языке, а другой на арабском: Бронзи в Аравию прибыл, Ах, ой-ой-ой!

Бронзи в Аравию прибыл, О бедняга наш Бронзи!

Песню подхватили арабы, которые пропели почти то же самое на своем языке. Затем опять белые: А в Аравии сильный обвал, Ах, ой-ой-ой! Бронзи с утеса упал, О бедняга наш Бронзи!

Генерал Ино уже совершенно не владел собой.

— Хорошенькое нашли время для сочинения скверных песенок! — гневно закричал он.

Тогда ему сообщили, что Док Сэвидж мертв. Тело Бронзового человека видели там, где он сорвался со скалы. На него обрушили град пуль и видели, как потекла красная кровь.

Генерал Ино приободрился. Праудмен Шастер заявил, что это воистину прекрасно.

— Ну, теперь-то мы поймаем ваших трех приятелей и Пей-дей-э-гена, сказал генерал Ино бедуинам.

Немедля и отправились на поиски. Но сначала арабы сошли с лошадей, уткнулись лбами в песок и молили Аллаха, чтобы он не оставлял их хотя бы сейчас. Генералу Ино показалось, что их просьба была искренней.

Глава XIV

Перехитрил Док

Трое пропавших арабов лежали бок о бок в тени под уступом скалы. Никто из них не мог пошевелить ни ногами, ни левой рукой. Правые же руки двигались у них почти как обычно. Они молчали, так как голосовые связки не повиновались им.

Док Сэвидж осторожно убрал тонкий шприц, которым он сделал инъекции, парализовав определенные органы пленников. Он применил концентрированный раствор анестезирующего средства, который действовал минимум сутки.

Было бы проще полностью лишить их сознания и оставить здесь, потому что лучшего потайного места и не придумаешь. Но вокруг бродили шакалы и другие звери, которые могли бы загрызть беспомощных людей.

Каждому пленнику Док оставил по ножу, чтобы они могли защитить себя.

Выпучив глаза, трое бедуинов наблюдали за бронзовым гигантом. Они еще не очнулись с тех пор, как этот человек захватил их и утащил вместе с Пей-дей-э-геном в ходе сражения, которое, как они с изумлением узнали, развязал Док.

Временами этот необычный человек, как будто бы созданный из металла, тащил одновременно их троих и человека-мумию, не прилагая при этом каких-либо особых усилий.

Док Сэвидж заговорил на древнем языке Пей-дей-э-гена.

— Нам лучше всего уйти отсюда, — сказал он.

Он недостаточно хорошо владел этим мертвым языком, но значительно лучше, чем Пей-дей-э-гену когда-либо приходилось слышать.

Пей Дей, как окрестил его Монах, даже слегка улыбнулся, обнажив свои желтые зубы. Этот негодяй не был лишен обаяния.

— Скажи мне, — спросил он внезапно, — ты смертный?

Док замешкался на мгновение, прежде чем до него дошел смысл этих слов.

— Да, — утвердительно ответил он.

Пей Дей произнес что-то настолько быстро, что нельзя было разобрать, но, несомненно, это было нечто о чудесах, которые он видел и которые вызывают у него сомнения относительно земной природы Бронзового человека.

— Скажи мне, — спросил Пей Дей более медленно, — почему ты взял меня в плен?

— Чтобы узнать о местонахождении сокровища, — ответил Док.

В свое время Пей Дей был лихим фараоном-пиратом.

В этом он знал толк.

— Но это мое сокровище, — резонно заметил он.

— А ты мой пленник, — парировал Док. — Ты не можешь сбежать, а мы можем доставить тебе очень много неприятностей.

Пей Дей бросил внимательный взгляд на удивительные мускулы Дока.

— Возможно, — неохотно согласился он. — Но правда и то, что я не доверял людям, у которых ты меня похитил.

— Дети не доверяют незнакомцам, — сказал Док.

Пей Дей снова улыбнулся, уже менее принужденно.

— Ты хочешь стать моим компаньоном?

— С каких это пор охотники за пчелами должны делиться с пчелами медом? — возмутился Док.

Пей Дею была знакома такая манера вести разговор.

— Волк своей парой глаз может наблюдать за другим волком, но не за сорока волками, — сказал он.

— Совершенно верно. А два человека могут наблюдать друг за другом.

Пей Дей хотел было изречь что-то еще мудрое, но потом вдруг изменил тон.

— Те люди, которые пленили меня, ужасно боятся тебя. Они говорят, что ты сущий дьявол.

— Это спорный вопрос.

— Мы могли бы поделиться поровну, — предложил Пей Дей. — Там хватит на всех, а уж тем более для двоих.

— Пойдем, — сказал Док, пожав плечами.

Пей Дей ухмыльнулся. Очевидно, он воспринял утверждение генерала Ино о том, что Док сущий дьявол, буквально и поэтому решил относиться к нему как к своему компаньону.

Док Сэвидж и Пей Дей передвигались осторожно, чтобы их никто не заметил.

— Они захватили пять твоих человек, которые могут лишиться жизни, сказал Пей Дей.

— Разве помогает муха другим мухам, которые попали в паутину? — пренебрежительно махнул рукой Док.

Пей Дей одобрил это. Он издал странный гогочущий звук, выразив таким образом свою радость и продемонстрировав тем самым, что пару тысяч лет назад смеялись несколько иначе.

— Они меня пытали, — сказал через некоторое время Пей Дей. — Надо быть глупцом, чтобы отдать на отсечение правую руку, когда в левой находится крупный куш. В общих чертах я рассказал им, где находится гробница.

Док Сэвидж остановился. Пей Дей заметил, что его лицо приняло критическое и несколько презрительное выражение.

— В капкане шакалы всегда громко воют! — сказал фараон резко.

Док, очевидно, почувствовал, что ему следовало возмутиться. Это выразилось в его свирепом взгляде.

Некоторое время они были похожи на ощетинившихся друг на друга собак.

— Да, хитрее тот шакал, который воет, как будто умирая, чем тот, который кусается, имея еще шанс, — уступил наконец Бронзовый человек.

По Пей Дею было видно, что это восстановило его чувство собственного достоинства.

— Мудрый всегда поймет мудрого, — изрек он.

— Надо остановить этих людей, — сказал Док.

— Их много.

— Но много людей, — многозначительно кивнул головой Док, — могут выпить недоброкачественной воды, полагая, что она обычная.

— Яд? — спросил Пей Дей без обиняков.

— Средство презренных людей, которым они потчуют других, — сказал Док.

— У тебя есть яд?

— Только глупец отправляется в путь неподготовленным как следует.

Пей Дей снова загоготал, — Я покажу, где расположились лагерем наши противники, — сказал он.

Это было именно то, на что рассчитывал Док. Он хотел, если это возможно, спасти своих пятерых помощников. Если бы он стал действовать в открытую, то — Пей Дей наверняка не упустил бы случая заметить, что «семь поваров за жарким не уследят», или что-то в этом роде из своего древнего лексикона, и заартачился бы. Но в ходе разговора Доку удалось с помощью хитрости склонить его на свою сторону.

В тоже время Док не говорил неправды.

Они быстро продвигались по горам.

— Вот так помогли Доку, — вздохнул Монах, лежавший на спине.

Он был связан, как и остальные четверо. И как нельзя крепче.

— Послушай, волосатик, — сердито проворчал Хэм. — Это же ты купил корзину фиников.

— Не напоминай мне о финиках! — завопил Монах.

— Финики! — сказал Хэм. — Финики! Финики! Финики! Финики!..

В палатку зашел какой-то тип в пробковом шлеме. У него была такая мерзкая физиономия, которая, наверное, перепугала бы до смерти даже его родную мать.

— Пули! — прорычал он. — Пули! Пули! Получите много пуль, если не прекратите болтать все время!

— Их воспитывали болтуны, — угрюмо высказался Ренни.

— И для тебя найдутся пули! — пригрозил тип и удалился.

— Что за парень? — шепотом поинтересовался Монах.

— Белый негодяй, связавшийся с арабами, — сообщил Длинный Том. — Из разговоров мне стало известно, что именно он заключил сделку о присоединении арабов к генералу Ино.

— Зовут Сэнди, — добавил костлявый Джонни.

Поскольку они подозревали, что Сэнди вовсе не шутил насчет пуль, то тут же замолчали. Было очень жарко. Их похитители даже не подумали набросить на палатку откидное полотнище, которое защитило бы хоть немного от жары.

Шли часы. Соленый пот катился в глаза, а когда они переворачивались, то задыхались от горячего песка.

Кроме всего прочего, из-под песка появились какие-то крошечные насекомые, которые, сделав пробные укусы, вернулись, прихватив с собой тьму-тьмущую собратьев.

— Еще мгновение, — простонал Монах, — и я раскричусь. Пусть этот парень Сэнди лучше прикончит меня!

— Могу ли я чем-то помочь, — сказал раздраженно Хэм, — чтобы приблизить это мгновение?

Тем временем раздались громкие крики людей и топот приближающихся лошадей и верблюдов. Слышалась арабская речь.

— Похоже, вернулись генерал Ино и остальная братия, — предположил Джонни. — Может быть, мы выпросим какие-нибудь поблажки.

Уже давно Джонни не прибегал к длинным словам.

Но на поблажки они вряд ли могли рассчитывать.

Палатку распахнул генерал Ино.

— Вынесите их, — распорядился он. — И разденьте. Снимите всю одежду.

— Эй! — завопил Монах. — Что это вам взбрело в голову?

— Так вы будете быстрее передвигаться, — сообщил ему генерал Ино.

— В таком случае сами бы лучше сбросили свои лохмотья! — сердито произнес Монах.

— Бахвальство — это лучшее утешение трусов, а не храбрецов, улыбнулся генерал Ино.

— Ну, что я тебе все время говорил? — обратился Хэм к Монаху.

В палатку вошли бедуины и раздели пленников довольно простым и эффективным способом, разрезая одежду ножами. Не очень церемонясь, они наносили небольшие порезы.

У палаток выстроились смуглые люди на верблюдах и лошадях. Ружья у них были за спиной, пистолеты в кобурах, но помимо этого, у каждого имелся при себе нож или меч.

Ренни осмотрелся вокруг и не испытал никакого восторга от увиденного.

— О, мадонна, — произнес он глухо. — Что здесь замышляется?

— Вас отпустят, — сказал генерал Ино.

— Отпустят?

— И дадут шанс убежать от лошадей, — пробормотал генерал. — Вам никогда не приходилось слышать об арабском варианте игры в «кошки-мышки»?

Продолговатое лицо Ренни застыло от изумления.

— Вы хотите сказать, что будете гоняться за нами верхом с этими ножами и мечами? — спросил он.

— Вы очень догадливы.

— Этот номер не пройдет! — возмутился Ренни.

— Поступайте, как знаете. Думаю, вы передумаете и побежите уже после первого удара мечом. Обычно бегут, как мне объяснили мои приятели, в простынях.

Пленников оттащили на небольшое расстояние от лагеря. У них все еще были связаны руки и ноги, но затем веревку на руках разрезали. Пока выстраивались всадники на лошадях и верблюдах, ноги оставались связанными. Наверное, так было принято.

— Разве это люди! — пробормотал Длинный Том, лицо которого было бледнее обычного.

— Один только облик, — сухо заметил Монах.

— Чего не скажешь о тебе, — добавил Хэм.

Этот сарказм и взаимные оскорбления между двумя помощниками Дока были почти невыносимыми. Но это уже превратилось в привычку, и те, кто их хорошо знал, часто заверяли, что каждый из двоих поднимется из гроба, прежде чем его успеют похоронить, чтобы сказать последнюю гадость в адрес другого.

Подбежал один из арабов, притащив с собой любимицу Хэма Химию.

— Животному дадим шанс наравне с вами, — сообщил генерал Ино. — Оно кусало всех подряд, кто бы к нему ни приближался.

— Вами будут гордиться, ребята! — ехидно заметил Хэм.

Все приготовления, как будто, были завершены.

Генерал Ино вытащил пистолет.

— Чтобы все было по справедливости, я дам стартовый выстрел! — пояснил он.

Он поднял оружие.

Со скалистой вершины, метрах в двухстах от них, раздался пронзительный крик. Кричал высокий мужчина со смуглым лицом, который даже на большом расстоянии настолько выделялся своей внешностью, что его трудно было перепутать с кем-то другим.

Это был Пей-дей-э-ген.

Выстрел из пистолета генерала Ино так и не прозвучал. Вместо него раздался вопль из глотки генерала:

— Схватите его! Живо!

В возбуждении он воспользовался английским языком, который был понятен немногим бедуинам. Но в этом сейчас вряд ли была необходимость, поскольку они, как обезумевшие, мчались в сторону экзотического человека-мумии, стоявшего на остроконечной верхушке.

Похоже на то, что такая яростная атака напугала Пей-дей-э-гена, Он засуетился и исчез.

— Живее! — орал генерал Ино. — Вы должны выследить его!

В преследовании были заняты все лошади и все верблюды. Те, кто в данный момент оказались пешими, также бросились в погоню.

— Сюда! — призвал генерал Ино по-арабски. — Помогите мне!

Ему подчинились и связали пленников. И снова все бросились за человеком-мумией. Через три минуты у палаток уже не было ни души. Пей-дей-э-ген был желанной добычей, ключом к сокровищам фараона-грабителя. Он был им нужен.

В лагере появился Док Сэвидж. Казалось, что он вырос из-под земли. Очевидно, он подкрался сюда еще раньше. В руке он держал наготове нож, чтобы разрезать веревки, связывающие пленников.

— Бегите! — распорядился Док, освобождая своих друзей из пут.

— Но наша одежда! — воскликнул Монах. — Потом эти подлецы могли оставить оружие…

— Бегите! — повторил Док.

Они побежали, пригнув головы. Песок был настолько горяч, что им казалось будто они бегут по раскаленным углям. Тем не менее им удалось выбраться из лагеря и добежать до каньона с черными скалами, причем не раздалось ни единого выстрела или возгласа, которые свидетельствовали бы о том, что их побег обнаружили.

— Отныне я верю в чудеса! — громко сказал Ренни.

— Чудо настанет тогда, когда этот песок не будет поджаривать мне ноги! — пожаловался Хэм.

Похоже на то, что Док Сэвидж заранее определил маршрут их отступления. Вскоре они вышли на скальный грунт, на котором не оставалось следов.

Бронзовый человек оторвал от одежды несколько лоскутов и дал их своим помощникам, чтобы те могли вытереть пот.

Все, кроме Дока, были сильно удивлены, когда перед ними внезапно показался Пей-дей-э-ген.

— Старина Пей Дей! — громко ликовал Монах. — Если бы не ты, нам бы была хана!

Но Пей Дей вовсе не был похож на человека, который только что совершил благородный поступок.

Вид у него был обезумевший. Размахивая руками, он что-то прокудахтал Доку Сэвиджу.

Док скороговоркой ответил ему. Пей Дей прервал его. Они начали орать друг на друга.

— Это настоящая суперамальгамация! — сказал Джонни, который был не только археологом, но и в достаточной степени лингвистом, чтобы понять многое из этого древнего языка. — Пей-дей-э-гена взбесило то, что Док спас нас!

— Вот как! — замигал глазами Монах.

— По словам Пей-дей-э-гена, Док договаривался с ним выманить из лагеря людей, чтобы отравить их питьевую воду, — продолжал Джонни. — Но вместо этого Док спас нас. Пей Дей — я хотел сказать Пей-дей-э-ген — утверждает, что Док надул его!

Монах закрыл один глаз и озлобленно сверкнул другим на Пей Дея.

— Ты хочешь сказать, что это саркофагоничтожество желает нашей смерти?

— Саркофагоничтожество? Отличное определение, — сказал Джонни, снова почувствовавший вкус к длинным словам.

— Да я ему сейчас ребра пересчитаю! — не на шутку разошелся Монах.

Монах, однако, отложил свое намерение насчет ребер и наблюдал за жарким спором между Доком и Пей Деем. Перепалка была ожесточенной.

— Впервые вижу, чтобы Док так долго бранился с кем-либо, — проворчал Длинный Том.

— Этому Пей-дей-э-гену несколько тысяч лет, — напомнил Джонни. Поэтому его нужно удостоить соответствующим вниманием.

— Вот какого внимания он заслуживает, — сказал Монах, сделав выразительное движение ногой.

Наконец спор закончился тем, что Пей Дей примирительно пожал плечами.

— Он уже ничего не имеет против, — сказал Док Сэвидж, — если только вы не будете претендовать на его долю сокровищ из гробницы. Но отныне он не будет спускать с вас глаз. Похоже на то, что он такой же мошенник, как и генерал Ино со своей бандой.

Они отправились в путь, сохраняя как можно большую дистанцию между собой и противниками.

— Как это Пей Дею так ловко удалось уйти от арабов и Ино? — спросил Ренни Дока Сэвиджа по дороге.

— Мы договорились об этом заранее, — пояснил Док. — Прежде чем им показаться, Пей Дей оставил на песке заметные следы. Как только головорезы Ино заметили его, он по камням пустился наутек, после чего присоединился к нам. Генерал Ино со своей бандой пошел, конечно, по ложному следу, приняв его за свежий.

— Не сомневаюсь, что они исправят свою оплошность, — вздохнул Ренни.

— Скоро стемнеет, — подчеркнул Док.

Глава XV

Западня в гробнице

Наступила такая же тьма, как и в предыдущую ночь, небо было покрыто такими же облаками, слышались раскаты грома, сверкали молнии.

— В этих местах дождь редко идет две ночи подряд, — поведал костлявый Джонни, который как геолог немного разбирался и в географических вопросах. — Сейчас, однако, сезон дождей.

— Вот именно! — фыркнул Монах. — Сезон дождей!

Взять хотя бы последнюю ночь, когда мы находились на возвышенности, как раз на вершине, а нас заливало по самую шею, прежде чем вода успевала сбежать вниз.

Пей-дей-э-ген испытывал затруднения в ориентации.

О компасе он не имел ни малейшего понятия. Не помогли здесь никакие пояснения. Ничего для него не значили также снимки, сделанные Доком с воздуха.

Джонни с огромным интересом просмотрел эти снимки. Похоже, он остался разочарованным.

— Насколько я могу судить, здесь, вне всякого сомнения, нет ничего, что свидетельствовало бы… — начал было он.

— Послушайте! — простонал Монах. — Кого здесь я не могу понять, так это Пей Дея. Почему бы не предоставить ему свободу действий?

— То, о чем я начал говорить, — сказал огорченный Джонни, — вас заинтересует: на этих снимках нет никаких признаков гробницы.

Услышав это, все заметно приуныли.

В конце концов Пей-дей-э-ген начал испытывать раздражение из-за того, что не может найти правильный путь. Кончилось тем, что он швырнул свою шляпу наземь и начал топтать ее, заводясь еще больше.

— Капризный ребенок ломает свои игрушки, — сухо заметил Док на языке человека-мумии.

— В озере, не имеющем стока, вода превращается в стоячую, — парировал бывший фараон.

В свое время он, наверное, слыл острословом.

Пятью минутами позже Пей-дей-э-ген начал внимательно вглядываться в высокий, причудливой формы гребень горы, показывая туда пальцем и удовлетворенно издавая кудахтающие звуки.

— Словно яйца несет, — прокомментировал Монах. — Что это его так возбудило?

— Он утверждает, что это Хребет Скачущих Львов, — перевел Док. Ориентир, который он опознал.

Монах покосился на контуры хребта.

— Да, у него довольно своеобразная форма, — сказал он. — Но что касается скачущих львов, то с таким же успехом можно было бы выбрать кого угодно, кто бегает, шагает или…

— …ездит на велосипеде, — дополнил Хэм. — Ты слишком много разговариваешь.

Пей-дей-э-ген устремился в сторону хребта, и, чтобы поспевать за ним, пришлось бежать. Человек-мумия обнаружил узкий каньон и ринулся вниз. Сразу стало заметно темнее, и быстрое продвижение было небезопасным.

— Ой! — воскликнул Ренни, наткнувшись на скалу.

— Рискнем время от времени включать фонарь, — решил Док.

Пучки света на короткое время выхватывали из темноты стены каньона, напоминающего коридор. Они были не черного цвета, а красноватого. Повсюду виднелись отверстия правильной прямоугольной формы высотой в человеческий рост…

Ренни остановился.

— О мадонна! — громко произнес он. — На какое-то мгновение мне показалось, что мы находимся на улице, а эти отверстия — окна в стенах домов!

Док подошел к одному из отверстий и направил туда луч света. В каменной нише они увидели пещеру размером с железнодорожный вагон. Вдоль стен находились уступы длиной более двух метров.

Три следующие пещеры, в которые они заглянули, выглядели точно так же.

— Стены каньона нависают и служат защитой от дождя и солнца, — сказал Джонни, посмотрев вверх. — Поэтому здесь все так хорошо сохранилось, к тому же скала не очень тяжелая.

— А если покороче, — проворчал Монах, — то что это мы здесь увидели?

— Жилища, — ответил Джонни. — Созданные, несомненно, для рабов, которые сооружали гробницу.

— Если позаботились об этом, то строительство гробницы продолжалось, наверное, долго. Может быть, целый год, — сказал Монах, почесав макушку головы.

Джонни обратился к Пей-дей-э-гену на его древнем языке. Тот ответил.

— У рабов в количестве тринадцати тысяч на строительство гробницы ушло около девяти лет, — пояснил Джонни, переводя сказанное.

— Что такое анг?

— Около десяти тысяч.

— Вот так так! Тринадцать тысяч рабов и девять лет!

Пей-дей-э-гену не терпелось продолжить путь, и он ушел вперед. Пришлось его догонять.

По дороге он время от времени поглядывал в их сторону. Было похоже на то, что человек-мумия что-то замышлял.

— Десять, то есть тринадцать, тысяч рабов на протяжении девяти лет, размышлял Монах, плетясь в хвосте. — Послушайте, с кем поспорить, что сокровищница Пей Дея пуста?

— Я требую, — сказал Джонни язвительно, — чтобы ты прекратил называть этого человека Пей Деем. Он был фараоном — великим правителем в свое время, человеком, достойным уважения. Называй его Пей-дей-э-геном.

— Ладно, — согласился Монах. — Так не желаешь поспорить?

— Ну? Так почему ты думаешь, что богатство исчезло?

— Да это при тринадцати-то тысячах рабов?! Кроме того, наверное, была охрана, и все знали, где находится это место. Держу пари, что со временем кто-нибудь вернулся сюда и обчистил гробницу.

Джонни задумался над этим и забеспокоился. Его, как и большинство истинных ученых, редко волновали деньги или сокровища. Но на сей раз это было нечто гораздо большее, чем сокровище. Это могло стать одной из археологических находок века.

— Думаю, что надо спросить об этом у Пей-дей-э-гена, — сказал он и направился к фараону.

Вернувшись обратно, он выглядел так, как будто нащупал в кармане тарантула.

Он продолжал идти, не обмолвившись и словом о том, что узнал.

— Ну? — напомнил ему Монах. — Язык что ли проглотил?

— Пей-дей-э-ген сообщил, что все рабы после завершения работ были казнены, чтобы сохранить в тайне местоположение гробницы, — неохотно ответил Джонни.

— Тысяча чертей! — воскликнул Монах. — Мы завязали дружбу с одним из самых чудовищных убийц, которых только знала история!

Пей-дей-э-ген резко остановился.

Он дошел до входа в гробницу.

Человек-мумия остановился у каменной глыбы шириной около пятнадцати метров и почти такой же высоты, насколько это можно было определить при свете фонаря. Монах прошелся вдоль глыбы и задумчиво постучал по ней. Затем нащупал внизу небольшой камень и ударил им по глыбе. Камень оказался твердым как сталь.

— Звучит, как переутомленная башка Монаха, — язвительно заметил Хэм.

— Что это за камень? — спросил Монах, не обращая ни малейшего внимания на колкость адвоката.

— Такие камни часто использовались при строительстве древних гробниц, — сказал Джонни. — Их доставляли издалека. Некоторые археологи полагают, что этот необыкновенный материал имел религиозный смысл, в то время как другие утверждают, что он использовался из-за его прочности.

Очевидно, в поисках каких-то признаков двери Док метр за метром освещал фонарем каменную глыбу.

Свет скользнул по Монаху, который, как и другие, стоял, в чем мать родила.

— Ты настоящее привидение, Монах, — рассмеялся Хэм.

Прежде чем Монах нашелся, что ответить, заговорил Пей-дей-э-ген. Голос человека-мумии звучал решительно.

Док внимательно слушал.

— Он говорит, что гробница осталась нетронутой, — перевел Док Сэвидж для остальных. — И он хочет знать, как будем делить сокровище.

— Ну как? Все, конечно, будет продано в музеи, — сказал Джонни. Вырученная сумма, как и раньше, пойдет на благотворительность.

— Его вряд ли удовлетворит это сообщение, — спокойно сказал Док.

— Надо бы ему врезать разок, — предложил Монах. — Это должно подействовать на него!

Снова заговорил Пей-дей-э-ген. По тону можно было понять, что у него есть предложение.

— Он говорит, — перевел Док, — что половина принадлежит ему и половина мне, а если кто-то из вас получит хоть крупицу, то из моей доли.

— Давайте ублажим его, — предложил Хэм. — А когда завладеем богатством, то выделим ему самый минимум.

— Вот вам яркий пример адвокатской честности! — съязвил Монах.

Пей-дей-э-ген наконец уступил, разрешив таким образом дилемму. Жестикулируя и пожимая плечами, он повернулся и отошел к большой каменной глыбе.

— Потайная дверь! — воскликнул Монах.

Все обступили человека-мумию. Когда он подозвал их, чтобы они помогли ему подтолкнуть глыбу, друзья подчинились. Однако ничего, насколько можно было заметить, не произошло. Не было никакой потайной двери.

Но Пей-дей-э-ген, казалось, был удовлетворен.

— Ничего не понимаю, — пожаловался Монах.

Человек-мумия преодолел добрых сто метров, поднялся по ступеням и вошел в одно из каменных жилищ. Здесь он принялся топать ногами.

Большая каменная плита сдвинулась на несколько сантиметров. Они подхватили плиту, подняли ее до конца и обнаружили подземный ход, настолько крутой, что нужно было соблюдать осторожность, чтобы не скользить.

Пользуясь фонарем, Док сам находился в тени.

Пей-дей-э-ген ухмыльнулся и шагнул в подземелье. Док и все остальные последовали за ним, растянувшись цепочкой. Ширина прохода составляла чуть более метра, высота — в два раза больше. Крутой склон не позволял им продвигаться быстро.

Человек-мумия остановился и сильно толкнул клиновидный камень. Каменная плита позади них с грохотом закрылась.

— Это меня очень беспокоило, — сказал Монах. — Если бы объявился генерал Ино и обнаружил вход открытым, он немедленно вошел бы туда.

Тоннель бесконечно долго вел вниз под одним и тем же углом. Здесь не было никаких ответвлений, и однообразие начало утомлять. Когда наконец появился крутой поворот, все почувствовали облегчение.

В тоннеле путешественники заметили первый из настенных рисунков высотой не более тридцати сантиметров. На нем был изображен мальчик и какое-то животное, похожее на овцу.

Следующий рисунок был крупнее. Мальчик выглядел постарше, и овец было больше.

Художественное исполнение вызывало восхищение.

На следующем рисунке место мальчика занял юноша, вокруг которого находились ослы и овцы.

— Дайте мне фонарь! — нетерпеливо воскликнул костлявый Джонни. Хочется посмотреть немного на это. Просто замечательные рисунки.

Док отдал ему фонарь. В проходе стало темно, хоть глаз выколи.

Рисунки становились крупнее и уже можно было их рассмотреть. На одних молодой человек изображался с оружием. На других он был в сопровождении одного или двух воинов. Дальше количество воинов увеличивалось, пока не превратилось в целый легион.

У прежнего мальчика, нынешнего мужчины, больше не было овец. Он владел городами, пирамидами, гробницами, кораблями, воинами и женщинами.

Джонни спросил о чем-то у Пей-дей-э-гена, получил ответ и перевел его.

— На этих рисунках показан жизненный путь Пей-дей-э-гена — сына пастуха, — пояснил он.

Скульптурное сходство Пей-дей-э-гена все возрастало.

Его большие мускулистые руки, казалось, уже закрывали весь проход. Затем его каменное изваяние увеличилось настолько, что в одном помещении была изображена лишь его голова.

И наконец коридор, упершись в одно лишь лицо, прошел через огромный рот. Это было впечатляющее изображение человека, который знал, как завоевать мир.

— Человеческая сущность не очень изменилась, — пробормотал Монах.

Чтобы проникнуть через рот дальше, всем приходилось наклоняться.

Джонни, несший фонарь и шедший по стопам Пей-дей-э-гена, дрожал от возбуждения и был похож на охотничью собаку, взявшую след.

В самом конце огромного помещения они увидели сотни статуй коленопреклоненных мужчин и женщин, обращенных в сторону двери. Фигуры были выполнены в натуральную величину и представляли собой жуткое зрелище.

Пей-дей-э-ген что-то сказал.

— Он говорит, что это аристократы его империи, молящиеся за его загробную жизнь, — перевел Джонни. — Они молятся, чтобы он, став Царем Небес, не был слишком строгим с богами.

— Однако губа не дура! — фыркнул Монах.

Пей-дей-э-ген пересек помещение. Джонни следовал за ним по пятам, освещая путь фонарем.

Человек-мумия был уже почти у двери, но внезапно повернулся и показал пальцем на противоположную стену помещения. Джонни посмотрел в том направлении.

Пей-дей-э-ген ударил его ногой в живот.

Глава XVI

Коварный человек-мумия

Пей-дей-э-ген, изловчившись, прыгнул в дверь. Как только он всем своим весом опустился на пол, со скрежетом сползла и рухнула вниз каменная глыба. Человек-мумия пронзительно загоготал. Это был ужасный звук.

Тщательно все ощупав, он убедился, что дверь перекрыта огромной каменной плитой.

Человек-мумия хорошо ориентировался в гробнице и мог обходиться без света. Он повернул налево, втиснулся в узкий подземный ход, в котором были вырублены опоры для ног, и стал продвигаться дальше.

В нише верхней части подземного хода находилось большое количество оружия. Он хватал оружие и проверял его. От времени копья пришли в негодность.

Когда он брал их в руки, острие отпадало от древка.

Но большой бронзовый меч удовлетворил его.

Он захватил его с собой и пошел дальше по проходу, пока не обнаружил на полу камень, имеющий выемки для рук и закрепленный искусно сделанными клиньями. Он расшатал клинья и поднял камень.

Человек-мумия обратился к Доку Сэвиджу:

— Мне пришлось оттолкнуть одного из ваших спутников от плиты, чтобы он случайно не опрокинул ее, — соврал фараон. — Если вы подойдете под это отверстие, я опущу руку, а вы, подпрыгнув, сможете ухватиться за нее.

После этих слов Пей-дей-э-ген приготовил бронзовый меч к бою.

Затем раздался голос Дока Сэвиджа — негромкий и с чревовещательным оттенком, в результате чего невозможно было определить местонахождение Бронзового человека.

— Держитесь подальше от отверстия, — сказал Док. — Возможно, это очередная уловка.

— Док! — закричал Монах. — Путь, по которому мы попали сюда, отрезан!

Ответа от Дока не последовало.

Пей-дей-э-ген держал наготове меч, пока его терпение не иссякло. Тогда он подвинул плиту на место, убедился, что клинья закреплены хорошо, и пополз дальше, чтобы осмотреть следующую дверь.

Столетия ничего не нарушили в этой части сооружения, которое открывалось только с этой стороны.

Человек-мумия присел отдохнуть и подумать. Он был уже не тем, что раньше, к тому же ночь проходила напряженно.

В конце концов он поднялся и вышел из подземных тоннелей.

Снаружи шел дождь. Из-за грома и молний черные горы напоминали поле боя.

Несмотря на льющий как из ведра дождь, на дне каньона было совсем мало воды. Человек-мумия вошел в воду, которая едва доходила до щиколоток.

Он хихикнул про себя, как-то странно посмотрел вверх, на горы, возвышающиеся над гробницей и пошел дальше. Дождь смоет следы, по которым можно было бы увидеть, что человек-мумия привел сюда Дока Сэвиджа и его помощников.

Бывший фараон отправился в лагерь генерала Ино.

Адвокат Праудмен Шастер знал генерала Ино уже долгое время и поэтому хорошо усвоил, что нужно держать ухо востро, если генерал в критической ситуации, вместо того чтобы рвать на себе волосы, хранит спокойствие. Казалось, генерал вел себя вопреки логике. Он был наиболее безумным, когда выглядел наиболее спокойным, а сейчас он был очень спокоен.

Арабы плохо знали своего нового повелителя. Сонные, они подошли к генералу, доложили, что следов людей Дока Сэвиджа или Пей-дей-э-гена не обнаружено, и так как генерал не вспыхнул гневом, улыбаясь удалились.

— Послушай, — сказал генерал Ино, посмотрев на Праудмена Шастера, — я настолько обезумел, что готов отправить на тот свет кого угодно, в том числе и самого себя.

Шастер, скрестивший пальцы тощих рук, имел довольно жалкий вид. По нему нельзя было сказать, что все будет опять «воистину прекрасно».

Вдалеке громыхала и неистовствовала гроза. Все промокли до нитки и озябли.

Генерал Ино, казалось, был счастлив. Он напевал песенку о счастливой девушке среди тюльпанов и повторял ее на многих языках. Наконец он исполнил ее на древнем языке Пей-дей-э-гена.

Генерал Ино прилагал все усилия, чтобы изучить этот язык, и хотя он овладел им недостаточно хорошо, человек-мумия понимал генерала, который, в свою очередь, понимал бывшего фараона.

Когда Пей-дей-э-ген вынырнул из пустынной ночи, то человек в бурнусе, — а это был белый человек по имени Сэнди — завопил и чуть было не пристрелил человека-мумию.

Фараон одарил всех широкой, счастливой улыбкой и сообщил, что тогда на вершине стоял и кричал не он, а переодевшийся Док Сэвидж. Он также сказал, что против своей воли был похищен Доком Сэвиджем.

Генерал Ино был в состоянии шока, узнав что Док Сэвидж жив.

В завершение человек-мумия поведал, что он сбежал и вернулся к ним, а если они защитят его от Дока Сэвиджа, то он покажет им гробницу.

После этого все в очень хорошем настроении отправились к гробнице.

Добравшись до каньона с пещерами-жилищами, Пей-дей-э-ген подошел к большой каменной глыбе точно так, как и в случае с Доком Сэвиджем. Уже почти начинало светать. Человек-мумия нажал на потайной механизм, после чего все направились в пещеру и гуськом спустились в наклонный каменный проход.

У них не было фонарей, поэтому было очень темно.

— Дайте мне маленькие палочки, которые после трения становятся горячими и горят, — попросил Пей-дей-э-ген.

Генерал И но с готовностью передал ему коробок спичек. Человек-мумия проверил их.

— Пойдем, — сказал он на своем языке.

Он завел их в помещение с коленопреклоненными каменными статуями. Пей Дей вырвался на некоторое расстояние вперед и дойдя до середины помещения, остановил всех остальных.

— Здесь находится западня для воров, — сказал он. — Я пройду вперед и застопорю ее. А вы останетесь на некоторое время здесь.

Фараон уже почти достиг другого конца помещения, когда генерал Ино принял решение:

— Я пойду вместе с тобой! — крикнул он.

Но генерал опоздал. Пей-дей-э-ген сделал прыжок, оказавшись у узкой двери, которую никто не заметил до этого, и, прошмыгнув через нее, выбил каменные клинья, в результате чего каменная плита с шумом закрыла отверстие.

Затем человек-мумия, пробежав по коридору, закрыл также каменный вход.

Через несколько минут он был у входа в помещение, в котором находились пленники. Генерал Ино и остальные завопили так, что человеку-мумии пришлось заорать несколько раз во все горло, прежде чем они замолчали и дали ему возможность говорить.

Затем кто-то выстрелил в том направлении, откуда доносился голос Пей-дей-э-гена. Пуля пролетела мимо.

Человек-мумия не обратил на выстрел никакого внимания.

— Послушайте меня, — обратился он к пленникам.

— Мы слушаем, — ответил генерал Ино, с трудом подыскивая древние слова.

— Глупая та лиса, которая думает, что только она хитрая, — изрек Пей-дей-э-ген.

— Ты будешь злорадствовать или собираешься что-то сказать? — сердито проворчал генерал Ино.

— Собираюсь что-то сказать, — ответил фараон-пират и приступил к своему рассказу.

Он сообщил, что Док Сэвидж и его помощники пленены и находятся в соседнем помещении и что он собирается привести в действие приспособление, с помощью которого откроется дверь между двумя помещениями.

И они смогут довести схватку до конца.

Генерал Ино с бешенством отдавал приказания.

Его люди все еще были при оружии. В темноте все взвели курки.

Когда послышался скрежет открывающейся каменной плиты, бандиты ринулись вперед. Через узкое отверстие одновременно могло пройти только четверо. Предусмотрительные генерал Ино и Шастер не оказались в этой четверке.

Четверо стрелков дали первый залп, в результате которого чуть было не оглушили друг друга. Но не последовало никакого ответа, никакого звука, который свидетельствовал бы о том, что они в кого-то попали или что кто-нибудь собирается их атаковать. Они начали рыскать в поисках противника, пытаясь делать это как можно тише.

Пей-дей-э-ген прислушался к тишине и сообразил, что здесь что-то не так. Он поспешил к отверстию в потолке помещения, в котором захлопнул команду Дока Сэвиджа. Было слишком темно, чтобы что-то увидеть, да и слышно было ужасно плохо.

Фараон вытянул спички, оторвал рукав от своего бурнуса и поджег его. Когда материя загорелась ярким пламенем, он бросил ее через отверстие и осторожно посмотрел вниз.

Дока Сэвиджа и его помощников в западне не было.

Прямо в затылок Пей-дей-э-гену ликующе ударил похожий на детский голос Монаха: — Братцы, как я мечтал об этой минуте!

После этого Монах вцепился в горло человека-мумии.

Пей-дей-э-ген жил во времена, когда схватка была в самом деле схваткой и противники не находились на расстоянии и не стреляли друг в друга. Он выпрямился, ухватился за уши Монаха и дернул изо всех сил.

Монах взвыл и ударил человека-мумию в поясницу.

Пей-дей-э-ген укусил левую руку Монаха. Они стали так быстро тузить друг друга, что кулаки так и мелькали.

Хэм, Джонни и Ренни схватили Монаха и оттащили его в сторону, а Док Сэвидж удержал человека-мумию.

— Монаху нужно было только схватить его! — сердито воскликнул Хэм.

— Мне же нужно было защищаться! — огрызнулся Монах.

Пей-дей-э-ген несколько раз попытался применить запрещенные приемы, чтобы вырваться от Дока, но безуспешно. Фараон сдался. Он тяжело дышал, пока наконец не успокоился.

Компания генерала Ино услышала шум от потасовки и разговор. Все завыли, как волки, и начали палить через отверстие в потолке. Генерал Ино ругался на нескольких языках.

— Вот так музыка, — громко произнес Ренни, прислушиваясь к озлобленной ругани.

— Вы, наверное, настоящие волшебники, — проворчал Пей-дей-э-ген, если можете проходить сквозь каменные стены.

— Может быть, расскажем ему, — спросил у остальных Джонни, — что Док заподозрил его, как только мы вошли сюда, и, отдав мне фонарь, отступил назад и даже не был в этом помещении, когда нас захлопнули?

— Конечно, расскажи! — поддержал эту идею Длинный Том. — Пусть это немного умерит его самонадеянность! Расскажи ему, как Док, воспользовавшись чревовещанием, создал впечатление, что он в помещении, фактически находясь совсем рядом с Пей Деем. Скажи ему, что Док помог нам выбраться и что мы следили за каждым его шагом, когда он ходил за шайкой генерала Ино и завел ее, как и нас, в западню.

— А по-моему, если он считает нас волшебниками, то пусть думает так и дальше, — спокойно сказал Док.

Монах посмотрел укушенную руку.

— Надеюсь, что бывшая мумия не ядовита! — проворчал он.

— Он запустил в тебя зубы? — озабоченно спросил Хэм.

— Думаю, что это не смертельно, — успокоил Монах.

— Меня волнует, не пострадал ли Пей Дей! — воскликнул Хэм.

Генерал Ино и его люди прекратили ругаться и стрелять. Генерал зашептал о чем-то, но ничего нельзя было разобрать.

— Они что-то замышляют, — предположил Ренни.

Пей-дей-э-ген попытался увильнуть. Но Док не ослабил своей хватки.

— Посмотрим, насколько хитер этот человек, — сказал Док.

Бронзовый человек перенес свою хватку на горло фараона и усилил давление до такой степени, чтобы дать противнику почувствовать: смерть очень и очень близка.

— Мы больше в тебе не нуждаемся, — сказал он Пей-дей-э-гену. — Мудрому человеку не нужна зола от дров, которые уже сгорели.

Задыхаясь, человек-мумия начал жадно глотать воздух. Меряя всех на свой аршин, он снова принял слова Дока за чистую монету.

— Погодите! — воскликнул он на своем древнем языке. — В гробницу очень трудно попасть. У вас уйдет на это много времени. Я помогу вам в обмен на жизнь.

Док некоторое время молчал, чтобы создать впечатление, будто он обдумывает это предложение.

— Прекрасно, — согласился он.

Во время дальнейшего продвижения человек-мумия был окружен плотным кольцом. Ренни нес фонарь Дока.

Та часть гробницы, которую они уже видели, не производила особого впечатления, поэтому они с самого начала предположили, что это был наружный коридор с несколькими ловушками для варваров.

Человек-мумия подошел к сводчатому углублению, проделанному в прочном камне. Вокруг проема были высечены иероглифы.

— Вот так так! — произнес Джонни, изрядно поломав голову над причудливыми значками.

— Что там написано? — поинтересовался Длинный Том.

— Проклятие всем тем, кто попытается войти сюда, — пояснил Джонни. Всех, кто нарушит запрет, ожидает страшная смерть. Но не стоит беспокоиться.

Такие проклятия, как правило, можно обнаружить на всех подобных гробницах.

— Да, — задумчиво пробормотал Монах, — но у меня из головы не выходит гробница Тутанхамона, которую открыли несколько лет назад. Разве при таинственных обстоятельствах не принял Смерть каждый, кто имел к ней какое-то отношение?!

— Чистая случайность, — заверил его Джонни.

Спокойствию Монаха не способствовал и Пей-дей-э-ген, который остановился и с благоговением уставился на иероглифы, а затем опустился на колени и прикоснулся лбом к скале.

В конце небольшого коридора за проходом находилась стена из каменных глыб, скрепленных известковым раствором.

— Нам необходимо будет убрать эти камни, — сказал Доку Сэвиджу человек-мумия.

Док принялся за швы. Клинок его ножа был необычайной твердости и легко разрыхлял известковый материал. Через пятнадцать минут была выдолблена первая глыба, а справиться с остальными было уже куда легче.

Пей-дей-э-ген сообщил о чем-то озабоченно.

— Он обеспокоен тем, что уж очень легко разбираются эти камни, перевел Док.

— Этот ублюдок полагает, что здесь уже кто-то приложил руку? — воскликнул Монах.

— Что-то в этом роде.

Никого не удивил беспорядок, который они увидели.

Большие кувшины валялись разбитыми на каменном полу. Витрины с мумиями были распахнуты, украшения, — очевидно, золото и драгоценные камни похищены. Мумии лежали развернутыми и разорванными на части. Со стен исчезла инкрустация из благородных металлов.

Все это было сделано тысячи лет назад.

— Ну вот, взломали и разграбили еще одну гробницу, — тяжело вздохнул Джонни.

И тут всех ошеломил сильный грохот.

Глава XVII

Схватка в гробнице

Вначале раздался как бы удар грома, а затем послышалось глухое эхо.

— Осточертел уже мне этот дождь, — загробным голосом произнес Монах.

— Живо! — выкрикнул Док. — Бегом назад, откуда мы пришли!

— Но что… — начал было Монах.

— Это была взрывчатка, а не гром! — быстро сказал Док. — Наверняка генерал Ино и его головорезы прокладывают себе путь!

Они помчались на грохот. Разочарованные тем, что после стольких приключений они обнаружили гробницу пустой, спутники Дока Сэвиджа не пали духом, а пришли в ярость и горели желанием вступить в схватку.

Монах задержался, чтобы захватить с собой Пей-дей-э-гена.

— Ты пойдешь вместе с нами, — проскрежетал он зубами. — А если считаешь иначе, то будешь иметь дело со мной!

Человек-мумия стал смирным и послушным.

Раздался очередной взрыв. Он прозвучал еще громче, потому что расстояние сократилось. Через некоторое время они почувствовали запах сгоревшего пороха.

Док, находившийся впереди, увидел что-то, остановился и оттеснил всех назад за угол. В следующее мгновение раздались выстрелы и свинец защелкал по камням.

— Подходящая у нас боевая форма, — вздохнул Ренни.

Все они, кроме Дока, все еще были голыми и без оружия.

Док оттеснил своих помощников еще дальше, пока они не оказались за каменной дверью, обнаружить которую можно было только хорошо присмотревшись.

— Подождите здесь, — распорядился он.

Бронзовый человек вытянул из кармана жилета, который находился у него под одеждой, несколько стеклянных шариков в металлической коробке и передал их Длинному Тому.

— Наркотические снаряды, — пояснил он. — Шесть штук. Все, что у нас осталось. Воспользуешься ими только в случае крайней необходимости.

— Но ты… — воскликнул Длинный Том.

Док ничего не стал объяснять. Он выскользнул через дверь и закрыл ее за собой.

Помощники Бронзового человека стали прислушиваться. Через несколько секунд раздались выстрелы и пронзительные вопли.

— Я не собираюсь отсиживаться здесь, в то время как Док подвергается риску! — сердито проворчал Монах.

Он устремился к двери, но Ренни и Длинный Том преградили ему путь. Ренни выключил фонарь.

— Не валяй дурака, — твердо сказал Ренни. — Док знает, что делает!

— Да, — подключился Хэм. — Попробуй хоть раз проявить немного благоразумия!

Ренни не стал больше включать фонарь, который нужно было постоянно прокручивать, поскольку вместо батарейки источником света служил крошечный генератор.

Вдруг Длинный Том раздраженно заворчал в темноте. Послышался хруст.

— Не дышите! — завопил Длинный Том. — Пей Дей… разбил наркотические снаряды…

Но его предупреждение оказалось запоздалым, поскольку газ без запаха и цвета уже подействовал на них.

Их охватило приятное чувство непреодолимой сонливости, которое подавило всякое желание к борьбе, всякий интерес к тому, что происходит. Не прошло и минуты, как все до одного, включая Пей-дей-э-гена, отключились.

По другую сторону каменной двери послышался громкий голос генерала Ино:

— Они здесь. Я слышал, как они кричали! Помогите мне открыть дверь.

Дверь открывалась несложно, а наркотический газ уже не был опасен. Смешавшись с воздухом, он меньше чем через минуту терял свою активность.

— Опасайтесь Дока Сэвиджа! — предупредил генерал Ино, повторив свое предостережение на арабском языке.

Док Сэвидж столкнулся с трудностями, но не в лабиринтах гробницы. Он выбрался из нее. Для тех, кто мало знает пустыню, небо могло показаться неестественно ясным, а звезды были подобны миллионам очень ярких искр. Грозовые тучи в западной части неба напоминали притаившееся чудовище, громыхающее и извергающее пламя.

Бронзовый человек пытался вскарабкаться наверх по стенам каньона. Он до конца размотал свою шелковую веревку и начал забрасывать складной захват.

И всякий раз тот не мог зацепиться, а со звоном падал вниз.

Двигаясь вдоль каменной стены, он перешел на другое место и попытался еще. Опять неудачно. Док отступил назад. Стена была слишком крутой. Она выглядела так, словно все выступы на ней кто-то убрал специально. Было трудно поверить, что природа могла до такой степени отшлифовать скалу.

После осмотра Док выбрал новое место. С третьей попытки захват удержался, но сорвался после того как Док поднялся метров на семь. Он приземлился с кошачьей легкостью, хотя любой другой человек на его месте остался бы калекой.

Он предпринял еще две попытки; когда захват закрепился, Док начал карабкаться вверх.

Наконец Бронзовый человек очутился на вершине плоскогорья. Это была сплошная скала. Со всех сторон она имела наклон к центру, образуя чашу.

Бронзовый человек знал, что делал. Он побежал вниз по склону, следя за тем, чтобы не поскользнуться, пока не достиг черного участка скалы около трех метров в диаметре.

Это была яма. Свет звезд не мог проникнуть внутрь из-за большой глубины.

Поскольку нигде поблизости не валялось камней, Док отыскал монету в пятьдесят центов, переждал, пока на западе не стихнет гром, и бросил ее.

Звук, который донесся из ямы, напоминал хлопок.

Док, казалось, был удовлетворен, как будто бы провел успешно очень важный опыт. Он вернулся к лицевой стороне утеса и с помощью захвата спустился на дно каньона. Затем отправился ко входу в гробницу.

Бронзовый человек всегда проявлял осторожность.

Это было одной из причин, почему ему каждый раз удавалось оставаться в живых. Сейчас он делал то, что на первый взгляд могло показаться совершенно ненужным. Он остановился у пещеры, из которой начинался вход в гробницу.

— Вы не видели его? — воскликнул он резким голосом по-арабски.

— Ва-аллах! — отозвались изнутри по-арабски. — Разве он проходил?

На входе стояли охранники. Док сымитировал голос одного из них и ввел всех в заблуждение.

Он смело вошел в пещеру.

Здесь находились два охранника. Было довольно темно, чтобы они могли сразу узнать его. Док ударил одного из них в челюсть, в результате чего тот отлетел к стене, удержался на какое-то мгновение на ногах, а затем рухнул лицом вниз.

Второй охранник хотел спустить курок. Док перехватил его руки, нанес локтем удар под ухо и замахнулся в висок. Но бедуин оказался ловким.

Он уклонился от второго удара и выхватил нож.

С ножом он почувствовал себя уверенней, и прыгнул на Бронзового человека.

Клинок его ножа был воронен, поэтому не сверкал при лунном свете, который проникал сюда. Этот парень не размахивал своим ножом. Он просто держал его наготове для внезапного броска или удара, который труднее всего предугадать и от которого нелегко уклониться.

От удара под ухо у парня были парализованы мышцы горла. Пытаясь закричать, он издавал только каркающие звуки.

Док упал на лопатки, одновременно выбросив ноги вперед. Ногами он ударил по лодыжкам противника, и тот потерял равновесие. Док схватил его за ноги, а потом мгновенно отпустил, так что удар, который наносил его противник, не достиг цели.

Словно подброшенный пружиной, Бронзовый человек вскочил на ноги и кулаком нанес еще один сокрушительный удар в челюсть.

Обезвредив араба, Док попытался облачиться в его бурнус, но это был не его размер. Тогда он воспользовался белым одеянием другого бедуина, а заодно захватил и их оружие. Каменная дверь западни оказалась открытой.

В коридорах и помещениях было очень тихо.

Голосов не было слышно, пока он не дошел до ограбленной гробницы.

— …они уже были в наших руках, и мы не сделали этого, — как раз в это время говорил генерал Ино. — Второй раз мы уж не совершим этой ошибки. Уль, месье?

— Еще бы! — резким голосом произнес Шастер.

Голос Праудмена Шастера звучал так, как будто бы его опять охватило лихорадочное желание сносить головы.

— Ты можешь отрубить голову этой штукой? — тихо спросил генерал.

— Можно провести это воистину прекрасное испытание!

Когда Док заглянул в помещение, Праудмен Шастер как раз наклонился над Хэмом, держа в руках мечете — то самое оружие, которым он обезглавил двух арабов во время последней схватки.

Док выстрелил из только что захваченного ружья как раз в тот миг, когда, оскалив зубы и выпучив глаза, Шастер приготовился нанести удар.

Пламя из дула ружья, казалось, почти коснулось руки Шастера, в которой находилось мачете. Выстрел прогремел и затих, только Шастер продолжал визжать как недорезанный.

Двое бедуинов, освещая помещение, коптели факелами, которые они сделали из своих широких одеяний.

Застигнутые врасплох, они заметались по помещению, осыпая его искрами.

Зажав простреленную руку, Шастер опустился на пол. Он ревел, как раненое животное.

Белый проходимец Сэнди быстрее сориентировался в обстановке, чем другие. Он выхватил из кобуры пистолет и полоснул вокруг себя свинцом.

Док не стал стрелять в него. Он принялся за людей с факелами, стреляя по их рукам. Один за другим факелы погасли.

Тем временем стрелять начало уже несколько человек.

Док быстро передвигался и пронзительно кричал, чтобы никто не сомневался, кто он такой. Затем он бросил ружье и стремительно побежал к отверстию, своей формой напоминающему огромный человеческий рот. Вопли, стрельба, его враги были в каких-то десяти метрах позади него.

Док прыгнул, ухватился за искусно высеченный головной убор и подтянулся. У него было достаточно места, чтобы удержаться там — как раз над входом.

Входящим через это отверстие стоило только поднять руку, чтобы дотянуться до него.

Первые арабы прорвались через вход. Их было трое.

Еще раньше Док выбросил ружье, но у него остался револьвер, захваченный у одного из бедуинов, охранявших дверь. Это было неважное оружие. Он взвел курок и швырнул револьвер вдоль коридора, как раз в том направлении, которое он выбрал бы для продолжения схватки.

Оружие ударилось о пол и выстрелило. Пулей двум арабам пробило ноги.

Они завопили и ответили на огонь, полагая, что он исходил от их противника. Эти парни не были трусами и отчаянно бросились в атаку.

Внизу, под Доком, с невероятной скоростью проносились люди. Генерал Ино и Праудмен Шастер были последними.

Док пропустил их, спрыгнул вниз и побежал к своим пяти помощникам и Пей-дей-э-гену.

Глава XVIII

Водная стихия

Наркотический газ, обычно, перестает действовать уже через каких-то полчаса, а прошло только минут двадцать.

Но Док имел при себе небольшой шприц с несколькими дозами лекарства, предназначенного для нейтрализации одурманивающего действия наркотика.

Он немедленно воспользовался им.

Первым, кто зашевелился и встал на ноги, был человек, очень похожий на гориллу. Увидев рядом с собой Хэма, он обрушил на адвоката целый град ударов. Монах пребывал в состоянии так называемого наркотического опьянения.

После того как Док схватил ere и потряс, Монах очнулся окончательно.

— Однако! Мне так хотелось поколотить Хэма, — пробормотал он.

Последним пришел в себя Пей-дей-э-ген. Он непрочно держался на ногах и имел смущенный вид.

— Держу пари, что современный мир — это как раз то, что ему нужно, сухо произнес Длинный Том. — Интересно, как он относится ко всему этому?

Из коридоров послышались приближающиеся шаги.

Топот многих людей, который перешел в глухой рокот.

— Обнаружили, что их обманули, — сказал Док. — Нам лучше уйти!

— Да, здесь недостаточно места для хорошей потасовки, — поддержал его Монах.

Док подобрал ружье, которое он бросил раньше, и схватил еще одно, лежащее рядом. Рении досталось мачете Праудмена Шастера. Один из арабов, который был с факелом, также уронил свое оружие, которое и присвоил Джонни.

Они бросились врассыпную в поисках выхода.

— О мадонна! — громко произнес Ренни. — Здесь нет никакого выхода!

Но выход был. Его показал им Пей-дей-э-ген.

Он толкнул стену, и каменная плита упала в проход с противоположной стороны. Она грохнулась с оглушительным шумом и разлетелась на несколько кусков, так что они не смогли поставить ее на место.

Беглецы карабкались по этим обломкам вверх.

Раздалось несколько выстрелов, и пули чуть было не задели Хэма, который пробирался последним.

— Они… наверное… зацепили меня… — с трудом дыша, произнес Хэм. У меня все болит.

Услыхав это, Монах бросился назад и принялся помогать Хэму. Это было так неожиданно, что Хэм прямо-таки остолбенел.

Хэм не мог знать, что химиком руководило чувство раскаяния. Так как, когда Хэм был без чувств, его тузил одурманенный наркотиком Монах, который теперь полагал, что именно это вывело Хэма из строя.

В то время как они замешкались, Пей-дей-э-ген внезапно пустился наутек и побежал обратно к людям генерала Ино.

— Дурак! — заорал Ренни. — Тебя же прикончат!

Человек-мумия что-то вопил на своем языке, а когда Ренни попытался догнать его, Док остановил своего помощника.

— Слушайте фараона! — выкрикнул Док.

— Он говорит, чтобы мы продолжали путь, — перевел Джонни. — А он уведет их по другому маршруту и затем бросит.

Ватага генерала Ино прекратила стрельбу, но продвигалась дальше.

Пей-дей-э-ген прокричал что-то еще.

— Он говорит, чтобы мы забрались в нишу чуть дальше по этому коридору! — воскликнул Джонни.

— Тихо! — предупредил Док.

Нужно было, чтобы их не услышали люди генерала Ино. Они были недалеко. Слышалось их шумное дыхание.

Затем Пей-дей-э-ген закричал пронзительно и сердито. Было ясно, что он привлекал внимание людей генерала Ино. Это ему удалось, и те повернули в его направлении.

Док и его люди остались одни.

— Я ругался с этим этим парнем-мумией и хотел — свернуть ему голову, но отныне я готов поделиться с ним всем, чем угодно! — растроганно произнес Монах. — Чтобы спасти нас, он рискует своей жизнью!

— Это мы еще посмотрим. Нам лучше идти дальше, — сказал Док.

— А?

— Быстрее. Объяснения потом.

Они тихо карабкались вперед, к выходу, остерегаясь противников. Но было похоже на то, что те держались вместе и пустились в погоню за человеком-мумией, даже Праудмен Шастер и факельщики с раздробленными руками.

По дороге к каждому из своих помощников подходил бронзовый гигант. Он вкладывал им в руку нечто круглое и твердое размером с горошину.

— Возьмите это в рот, — говорил он каждому из них. — Будьте готовы раздавить его зубами.

— Ничего не понимаю, — пожаловался Монах. — Пей Дей сказал, чтобы мы оставались в этой нише; но ты, Док…

— Своим любопытством и разговорами ты нас в могилу сведешь, — прервал его Хэм. — Замри!

Они находились в помещении с коленопреклоненными каменными статуями, когда до их слуха донеслось громкое бульканье.

— Бегите! — выкрикнул Док.

Они побежали, но не успели пересечь помещение, как навстречу им хлынула вода. Казалось, она лилась и через дверь, и через все отверстия в потолке.

Образовались настоящие водопады до метра шириной.

— Раздавите эти шарики! — воскликнул Док. — Держите их во рту и не дышите!

Словно Ниагарский водопад обрушился на них. Потоки воды сбивали их с ног, хлестали со всех сторон и с силой ударяли о статуи. Вода ревела и бурлила, а людям лишь время от времени удавалось оказаться на поверхности, пока не исчезла сама поверхность, поскольку вода совершенно заполнила помещение.

Все время они держали рты закрытыми и не дышали. Теперь им было известно, почему Док рекомендовал сделать это. В пилюлях находился сложный химический препарат. Но не кислород. Это была химическая смесь, которая в течение нескольких минут оказывала на человеческий организм такое же воздействие, как и кислород.

Через некоторое время они увидели, как Бронзовый человек разыскивал их и собирал по одному у двери, а когда все были в сборе, поплыл впереди, пока все не добрались до входа в пещеру-жилище для рабов.

Выбраться наружу было нетрудно. Потоком их выбросило на дно каньона, израненных и задыхающихся, поскольку химические пилюли перестали действовать.

Док оттащил всех от воды, и они какое-то время отлеживались, приходя в себя.

— На вершине утеса есть углубление для сбора дождевой воды, — пояснил наконец Док. — Вода, по всей вероятности, сбегает в водоем под скалой, и если ее спустить, то можно затопить гробницу.

Это, наверное, была одна из ловушек Пей-дей-э-гена, устроенная им для грабителей гробницы, а точнее говоря, сокровищницы.

— Значит, Пей-дей-э-ген утонул, чтобы спасти нас? — снова расчувствовался Монах.

— Тебе уже пора было бы раскусить Пей-дей-э-гена, — холодно сказал Док.

— Ты хочешь сказать, что он смылся?

— Не исключено.

Не было никаких признаков того, что Пей-дей-э-гену удалось уйти. Они организовали поиски. Но на этих черных скалах не оставалось никаких следов.

Повсюду были камни, настолько твердые, что не сохранился бы отпечаток даже от подбитой гвоздями обуви, не говоря уже о босых человеческих ногах.

Зато они обнаружили своих скитающихся любимцев — Хабеаса и Химию.

После этого друзья попытались проникнуть в гробницу. Вода полностью затопила ее, а химические пилюли Дока действовали недостаточно долго, чтобы успеть провести исследование.

— Если бы Док не разгадал, что замышляет Пей Дей, и не помог нам выбраться, мы бы сами никогда этого не сделали, — сказал Длинный Том после нескольких попыток.

— Мы проделаем скважину и выпустим воду из гробницы, — заявил на следующее утро Док.

— Я уж как-нибудь воздержусь и не буду еще раз совать туда нос, пробурчал никогда не отступавший до этого Монах.

— Мы осушим ее, — сказал Док.

Они осушили гробницу, на что ушло три недели.

В качестве инструментов были использованы металлические детали двигателей самолета. В арабском лагере осталось множество продуктов, так что они не испытывали недостатка в пище. Скважина была проделана со дна каньона, и вода выбегала почти три часа.

С факелами они вошли внутрь.

Генерал Ино, Праудмен Шастер, Сэнди да и все остальные погибли. Были найдены их трупы.

Трупа Пей-дей-э-гена нигде не было. Но они обнаружили нечто такое, за что фараон, насколько они его уже раскусили, наверное, не пожалел бы и жизни, лишь бы не допустить этого. Док определил местонахождение искомого клада после шестичасового выстукивания молотком по стене. Это была не дверь, а каменная плита, от которой исходил глухой звук.

На то, чтобы пробить ее, у них ушло два часа.

Находясь у отверстия, Док подозвал археолога Джонни.

— Не желаешь быть первым?

— Думаешь, это тайник? — нерешительно спросил Джонни.

— Наверняка, это заслуживает внимания, — сказал Док.

Джонни сделал шаг внутрь и включил один из фонарей, которые они захватили с самолета. Он простоял так неожиданно долго. Когда он вернулся, лицо его заметно побледнело, а глаза сверкали ярче, чем кому-нибудь из присутствующих приходилось видеть раньше.

— Да, это действительно заслуживает внимания, — сказал он сипло.

Все зашли внутрь.

Выйдя наружу, они вынуждены были посидеть некоторое время под стеной каньона, прежде чем смогли начать разговор о своей находке. Затем начали говорить о ней шепотом, сами не зная почему — а ведь они были людьми, которым до этого приходилось видеть многие сказочные богатства.

— Сокровище Пей-дей-э-гена, — сказал Джонни медленно и не прибегая к длинным словам, — наверное, один из самых крупных в истории припрятанных и затерявшихся кладов.

— И нисколько не преувеличенных, — сказал Ренни негромко.

— Я хочу прикинуть, — пробормотал Монах, подчас интересовавшийся драгоценными камнями, — сколько стоит украшение на той первой вазе или чаше, что сразу возле входа. Послушайте, я насчитал сто одиннадцать бриллиантов, а в каждом из них не меньше пяти каратов, с ума сойти можно! — выдохнул он. — Просто невероятно! Да я и в самом деле схожу с ума!

— Это с тобой случилось уже давно, — недружелюбно Отметил Хэм.

— Интересно, — вслух размышлял Длинный Том, — сколько похитили воры из наружной части гробницы, там, где мы увидели следы вандализма?

— Возможно, вообще ничего, — сказал Док.

— А?

— Скорее всего, здесь никогда не было вандалов.

— Что-то я тебя не понимаю! — воскликнул Длинный Том.

— Пей-дей-э-ген, — пояснил Док, — был ловким малым. Сдается мне, что он специально соорудил эту наружную гробницу, придав ей разграбленный вид, после чего тщательно замаскировал вход к сокровищам внутренней гробницы.

— Всякий, кто обнаружил бы наружную гробницу, подумал, что все ценности уже похищены. Это была уловка.

— Когда мы найдем его, то спросим об этом, — сказал Длинный Том.

Следующую весть о Пей-дей-э-гене они получили странным образом. Это произошло в Каире, когда они грузили сокровища гробницы на корабль, чтобы затем превратить это богатство в фонды для больниц и большой благотворительной организации, которую возглавлял Док.

Речь шла именно о Пей-дей-э-гене. Им рассказывали о высоком смуглом странном человеке с седыми бородой и волосами, который появился из пустыни и не мог сказать ни слова ни на одном из известных лучшим переводчикам языке.

Фотография странного человека была также помещена в газетах, и Док раздобыл несколько экземпляров для для себя.

Это был Пей-дей-э-ген.

Фотография странного человека была опубликована в газетах в связи с необычными обстоятельствами его смерти. Идя по улице, он услышал возле радиомагазина громкоговоритель. Тотчас он бросился прочь на проезжую часть улицы, как будто бы убегая от громкоговорителя, и тут же попал под машину, которая убила его насмерть.

В то время по радио выступал известный американец, Док Сэвидж, который возвещал о том, что в Нубийской пустыне, найдена гробница с сокровищами.

Смертельный мираж

Глава I

Снег среди лета

Патрик Бреннан, патрульный полицейский, был первым, кто увидел изображение прекрасной женщины на стекле. К несчастью, он прожил после этого недостаточно долго, чтобы отрапортовать о таком невероятном явлении.

Полицейский героически погиб при исполнении служебных обязанностей.

Валил снег. Он пошел за час до того, как очаровательная живая женщина превратилась в ужасный туманный силуэт на зеркальном стекле витрины.

Патрульный Бреннан мог бы рассказать о том, что случилось, если б выжил. Но вышло так, что полицейский остался лежать на улице. Его служебный револьвер успел дважды выстрелить. Двойную дань он взял с атаковавших, но этого оказалось недостаточно, чтобы спасти его хозяина.

Снег не является чем-то необычным в Манхеттене.

Снежные метели, подобные этой, редко, но все же случаются — в соответствующее время года. Этот же снегопад был явлением удивительным. Он был занесен в анналы метеослужбы Соединенных Штатов как никогда прежде не отмечавшаяся причуда природы.

Близилась полночь, когда первые жгучие крупинки хлестнули по лицам людей, толпившихся на Бродвее.

Раздались удивленные голоса: — Можете себе представить?! Снежная буря!

— Ну и дела!

Такими восклицаниями была встречена пурга.

В офисе метеослужбы штата удивлялись больше, чем где бы то ни было. Седовласый, умудренный опытом синоптик разрывался между окном и своими приборами, то и дело сверяясь со всякими графиками.

— Вы только взгляните на ночную карту, — проворчал он. — Мы находимся в самой середине области высокого давления, простирающегося на сотни миль над Атлантикой. Так что этого не может быть!

— Да, карта говорит именно так, — пророкотал глубокий низкий голос. Но вещество на окне вовсе не сахарные леденцы, сэр. Я потрогал его, я его исследовал. Это снег. Вам придется составить новую карту.

Говоривший это имел право переделывать карты.

Его имя числилось среди первой десятки или дюжины наиболее известных технических специалистов мира. Кулаки этого человека были размером с голову взрослого мужчины.

Это был полковник Джон Ренвик, которого работники метеослужбы и тысячи других людей называли просто Ренни. Но для него слава отличного специалиста значила меньше, чем тот факт, что он числился среди соратников Кларка Сэвиджа-младшего, более известного как Человек из бронзы — Док Сэвидж.

— Вы правы, — ответил невысокий человек, худое лицо которого покрывала нездоровая бледность. — Это, несомненно, снег. Более того, в самом скором времени будет сильнейшая гроза.

— Да вы с ума сошли! — воскликнул седовласый синоптик. — Какая гроза? Смотрите! Ближайшая область низкого давления расположена на юге Каролины! Грозы здесь никак быть не может.

Невысокий худой человек покачал головой.

— А как может быть снежная буря среди лета?

Это был майор Томас Дж. Робертс, известный как Длинный Том. Его имя также значилось в списке соратников Дока Сэвиджа как мага электричества.

Время для снежной бури было действительно неподходящим. Стояла середина лета, а если точно — полночь, четвертое июля. Через несколько минут должно было наступить пятое июля. Так что, как утверждал синоптик, «снегопада также быть не может».

Старейший обитатель Манхеттена, он никогда не наблюдал прежде подобного явления. С тех пор, как существовало бюро погоды, не случалось такого странного феномена.

— Взгляните на это, — указал седовласый синоптик. — Весь Средний Запад охвачен самой сильной волной жары за все лето. Бостон и все районы Портленда, Мэйна сообщают о высокой температуре. Прочтите вот — в Вашингтоне и Филадельфии столбик термометра поднялся от восьмидесяти до девяноста градусов![1]

Пока в бюро погоды штата регистрировали самое невероятное и фантастическое явление за всю историю метеорологии, деловая часть города быстро опустела.

Вскоре после полуночи лишь в торговых кварталах можно было заметить небольшое уличное движение.

Снег, конечно, был не настолько глубок, чтобы воспрепятствовать движению транспорта, но одетые по-летнему горожане предпочли все же убраться с улиц.

Бледные лучи фар маленького автомобиля освещали пустынный квартал поблизости от метро. Это был желтый двухместный автомобильчик, из тех, что сдаются напрокат. Когда он свернул на другую улицу, раздалось громкое «хлоп!». Несколько секунд слышалось шипение воздуха.

— Ох! — выдохнул раздраженный голос. — Я боялась, что что-нибудь такое непременно случится!

Лопнула передняя шина.

Уличные фонари высветили лицо водителя. Лицо было узкое, с тонкими чертами. Огромные глаза блестели в отраженном свете. Тонкие белые руки, сжимавшие баранку, явно не были приспособлены для того, чтобы менять спущенные колеса.

Маленькая машина уткнулась в бровку. Один бок ее осел на наметенный ветром снежный сугроб.

— Мы должны выбираться отсюда и быстро идти дальше, — сказала вторая девушка, которая сидела рядом с водителем. — Я знаю, за нами следили, когда мы покинули аэропорт. Мы должны оторваться от них.

Страх, прозвучавший в голосе девушки, был небезосновательным, так как еще два автомобиля свернули в тот же квартал. Это были черные закрытые седаны, окна которых были плотные шторы.

Стройная девушка за рулем осторожно переменила позу и с усилием открыла дверцу, преодолевая напор метели.

— Мы сделаем иначе! — воскликнула она, задыхаясь от ветра. Постараюсь успеть на метро. А ты попробуй взять такси!

Две закрытые черные машины двигались к желтому автомобильчику. Говорившая девушка нырнула в маленькую машину и схватила с сиденья небольшую сумочку-ридикюль, сплетенную из металлических колец наподобие кольчуги. Она, выскользнув наружу, споткнулась было, но выбралась на пешеходную дорожку и пустилась бежать.

— Беги в другую сторону! — крикнула она своей подруге. — И торопись! Я доставлю сообщение мистеру Сэвиджу! Я буду ждать, если ты не доберешься туда первой!

Один из двух седанов свернул к желтому автомобильчику, его невидимый водитель направил машину так, чтобы преградить путь первой девушке на пешеходной дорожке. Она подобрала свою и без того короткую юбку, и ее хорошенькие ножки засверкали шелком на бегу. Мокрый снег был так глубок, что она проваливалась в него по щиколотки.

Четверо мужчин выскочили из седана на заснеженную улицу. Держались они неестественно прямо, двигались скованно, неуклюже. Ступни их ног шаркали по земле, как будто ноги и тела отягощал чрезмерный вес.

Эти люди находились на углу между девушкой и лестницей, ведущей к метро. Выскочив из седана, они заняли позицию недалеко от середины улицы.

Рот девушки судорожно раскрылся. Ее сверкающие глаза расширились от ужаса, когда она смогла рассмотреть лица четырех людей, стоявших поперек улицы.

— О, это они! — задыхаясь произнесла она, убегая. — Я знала, что они придут!

Лица четырех мужчин были цвета тусклого свинца.

Никто, увидев их, не сумел бы передать впечатление, какое производили движения этих неуклюжих тел. В них было что-то зловещее, что-то пугающее.

Четверо шли за девушкой шаг в шаг на расстоянии нескольких ярдов. Цвет их лиц был странным потому, что на них были маски, плотно облегающие носы и подбородки. Маски покрывали щеки и, казалось, были прикреплены к плотной материи их грубой верхней одежды.

Они не демонстрировали открыто никакого оружия, лишь двое из них несли необычно выглядевшие приспособления, которые походили бы на щипцы мороженщика, если бы не длинные, в несколько футов, рукоятки.

Преследовавшие девушку люди несли эти странные приспособления на плечах, как ружья.

Девушка была уже недалеко от лестничного марша, ведущего к линии метро.

Она прошептала, как бы подбадривая себя: — Я доставлю это мистеру Сэвиджу!..

Черный седан, из которого выскочили четверо, внезапно вырвался вперед. Четверка двинулась за ним.

Машина вклинилась между ними и бегущей девушкой, которая была теперь прямо перед зеркальным стеклом витрины магазина. В нем торговали музыкальными инструментами, и двойная витрина была заполнена отблесками полированного серебра и латуни. Зеркальное стекло доходило до уровня тротуара. Тень девушки отразилась в нем, подобно призраку.

Дверца седана, двигавшегося вдоль пешеходной дорожки, с треском распахнулась. Наружу выкатился шар размером вдвое больше футбольного мяча. Шар ударился о панель пешеходной дорожки, на несколько дюймов покрытой снегом…

Снег не помешал движению сферического предмета вперед. Там, где шар касался снега, тот мгновенно таял и исчезал.

Фасады зданий, скелетообразные конструкции опоры линии электропередач метро, желтый автомобильчик и остальные машины вдруг залил фантастический зеленоватый свет. Свет был такого накала, такой интенсивности, что, казалось, превратился в нечто материальное. Создавалось впечатление, будто воздух наполнился невидимыми мельчайшими частицами.

Второй седан медленно тащился на некотором удалении по противоположной стороне улицы. Два человека выскочили из машины и побежали так, как будто в конце улицы их ждал приз. На этих людях масок не было. Их лица выглядели перекошенными и отвратительными под козырьками кепок, надвинутых на самые глаза.

Эти двое размахивали автоматическими пистолетами крупного калибра, и, похоже, стремились догнать четверых людей в свинцовых масках. Но они не стреляли.

Воздух наполнился низким-низким тихим шипением.

Катящийся шар терял скорость, заданную ему первоначальным толчком, но все же приближался к девушке.

Девушка, которая стояла теперь прямо перед зеркальным стеклом одной из витрин, закричала. Это был вопль, такой, какой издает животное, когда ему причиняют сильную боль. Только смерть могла вырвать подобный звук из человеческого горла.

Затем раздался другой, более слабый крик, показавшийся печальным эхом предсмертного вопля. Он донесся из желтого автомобильчика, который покинула первая девушка. Стройная фигурка, плотно закутанная в плащ, выскользнула из маленькой машины. Это была другая девушка.

Сияние странного шара на пешеходной дорожке было столь ярким, что ослепляло. Два человека, вооруженные автоматами, скользили и спотыкались на снегу.

Они сыпали отчаянными проклятиями и протирали рукавами одежды слезящиеся глаза.

Стройная фигурка, выскользнувшая из машины, пересекла переходную дорожку. Она добралась до фасада здания и побежала вдоль дома. Достигнув узкого переулка, пересекавшего улицу, она метнулась в него.

Спустя несколько секунд вся улица наполнилась низким медленным шипением; казалось, невидимые частички наполнили воздух тихим потрескиванием. Светящийся зеленоватый шар придавал снегу какой-то неземной, нездешний оттенок.

С душераздирающим криком первая девушка, пытавшаяся достичь метро, исчезла у зеркального стекла высокой витрины. Пространство между витриной и опорой электролинии метро было ярко освещено. Однако девушка не достигла ступенек, ведущих к электролинии.

В течение нескольких секунд казалось, что обильно падавшие хлопья снега погребли ее. Но снег вокруг таял так быстро, как будто к нему прикоснулась расплавленная лава, и когда тротуар перед витриной стал совершенно чистым и гладким, девушки там уже не было.

Четверо мужчин в масках свинцового цвета двигались, словно автоматы. Двое, несшие клещи с длинными рукоятками, добрались до бровки тротуара. Клещами они поймали и зажали шар, выкатившийся из седана.

Теми же клещами они забросили его в распахнувшуюся дверцу машины.

Все завершилось быстро. Со скрежетом седан рванулся прочь. Водитель явно не был большим мастером своего дела, но он очень спешил покинуть место происшествия. Машину занесло на углу, следующем за линиями электро-опор метро.

Патрик Бреннан, патрульный, как раз звонил по телефону из будки на углу следующей авеню, когда закричала какая-то женщина. Зубы полицейского стучали, как кастаньеты. Его легкая летняя форма совершенно не защищала его от метели. Покинув будку служебного телефона, Бреннан бросился на угол.

Свечение ослепило глаза полицейского, как вспышка фотографической лампы-молнии. Одной рукой он нащупал угол дома.

Сперва патрульный Бреннан увидел очертания желтого автомобильчика. Он чуть не споткнулся о него.

Нога его ударилась о бровку тротуара. Каблуком Бреннан постучал по машине. Его взгляд упал на витрину музыкального магазина. На мгновение он ошеломленно уставился на нее, его нижняя челюсть отвисла.

Два человека из второго седана, стоявшие по другую сторону автомобильчика, бросились бежать. В руках у них были пистолеты-автоматы. Оба спотыкались на бегу так, как будто ничего не видели.

— Остановитесь, эй, вы, двое! — рявкнул патрульный Бреннан. — Что все это значит? Стойте, говорю!

Со стороны полицейского это было ошибкой. Его голос указал двум полуослепшим белолицым мужчинам, где находится цель. Их руки взметнулись вверх, и автоматы выпустили по скупой очереди.

Патрульный Бреннан согнулся и закашлялся. Все пули автоматной очереди попали в цель. Но хотя его большое тело медленно оседало, рука патрульного Бреннана была тверда.

Загромыхал его служебный револьвер, и оба бегущих покатились на снег. Один остался лежать. Тело второго судорожно дергалось. Патрульный Бреннан стоял теперь на коленях. Он был не в состоянии подняться во весь рост и поэтому пополз. Царапая землю, то и дело останавливаясь, он полз по улице ко второму седану.

Водитель этой машины даже не подумал подобрать валяющиеся на улице тела. Седан, как бы насмехаясь, удалялся. Патрульный Бреннан поднял свой револьвер.

Его палец лег на спусковой крючок. Но силы покидали раненого.

Багровая струйка стекала с губ полицейского. Она окрасила снег, образовав круглую лужицу вокруг его головы.

Желтый автомобильчик стоял одинокий и пустой.

Только три тела остались лежать темными бугорками на улице. Продолжавшийся снег постепенно окрашивал их в белый цвет.

В том месте, где перед зеркальным стеклом витрины музыкального магазина была настигнута взрывом женщина, чернело пятно. Тротуар выглядел так, как будто по нему провели раскаленным железом.

Тела ее нигде не было видно.

На пешеходной дорожке перед музыкальным магазином, прямо перед витриной из зеркального стекла, валялась сумочка, сплетенная из металлических колечек.

Сумочка была раскрыта. Из нее выскользнул маленький автоматический пистолет. Такие малокалиберные пистолеты носят для самозащиты женщины.

Сверкающей кучкой лежала дюжина блестящих пуговичек. От них исходило зеленоватое свечение.

Колечко с бриллиантом подкатилось к самому краю бровки. Дорогие наручные часы и пара сережек с изумрудами лежали у витрины музыкального магазина.

От очаровательной молодой женщины, которую украшали все эти ювелирные изделия, не осталось ни малейшего следа.

Глава II

«Корпус деликти» на стекле

Жилистые руки цвета бронзы проворно двигались среди разнообразных блестящих инструментов и приборов, прикрепленных к панели из черного мрамора. Слабый свет расположенных на панели лампочек отражался в золотистых, имеющих какое-то необычное выражение глазах. Искорки света играли в зрачках Бронзового человека, как будто затеяли там хоровод.

Загорелая кожа мускулистой шеи Дока Сэвиджа почти сливалась с волосами такого же цвета. Он настолько сосредоточился, что замер неподвижно, и его голова напоминала голову высеченной из камня статуи.

— Вне всякого сомнения, снежная буря локализовалась на территории Нью-Йорка, — констатировал Бронзовый человек. — Но, возможно, подобные явления можно наблюдать и в других, удаленных друг от друга точках. Она говорила, что могут быть внезапные изменения погоды.

Слова Бронзового человека, сказанные скорее задумчивым, чем утвердительным тоном, были обращены к трем его товарищам, находившимся рядом с ним. В течение примерно получаса Док изучал причудливую июльскую пургу. При помощи радио и других средств связи он проконтролировал множество далеко отстоящих друг от друга районов мира.

Научное оборудование на восемьдесят шестом этаже, где расположилась резиденция знаменитого искателя приключений, было выполнено по его проекту. Одним прикосновением пальца Док Сэвидж мог связаться почти с любой географической точкой планеты.

Джонни, никогда не произносивший коротких слов там, где можно было использовать длинные, был занят возней с радио.

— Этот барометрический феномен, несомненно, имеет своей причиной солнечные пертурбации, выходящие за рамки обычно наблюдаемых, — заметил этот эрудированный геолог и археолог группы Дока Сэвиджа.

— Что означает солнечные пятна, Монах, если пользоваться простыми словами, опустившись на уровень понимания мартышки, — ухмыльнулся Хэм, сбивая щелчком легкую пылинку с рукава костюма, сшитого по последнему слову моды.

Широкое тело Монаха почти заполняло весь проем одного из открытых окон. Его фигура была примерно одинаковых размеров что в ширину, что в длину. Он обернулся, и его маленькие глазки сверкнули под выступающими надбровными дугами. Волосы цвета ржавчины топорщились подобно подстриженной проволоке вокруг его ушей и на шее, покрывали руки. Они напоминали взъерошенный мех.

От негодования Монах затрясся всем телом. Волосатыми руками он соскребал снег с оконной рамы.

— Не пройдет и минуты, как один помешанный стряпчий помчится покупать в магазине новый пижонский костюмчик! — фыркнул он.

Хэм, бригадный генерал Теодор Марли Брукс, один из самых ловких юристов, когда-либо кончавших Гарвард, и Монах, подполковник Эндрю Блоджет Мейфейер, знаменитый химик, считали день потерянным, если им не удавалось обменяться ядовитыми репликами.

Джонни продолжал свои наблюдения за погодой.

Высокообразованный геолог был высок и тощ, как человек на грани полного истощения. Под своим настоящим именем Вильям Харпер Литтлджон он был избран руководителем одной из самых престижных кафедр знаменитого университета. Он выражался односложными словами только тогда, когда бывал чем-то взволнован или глубоко оскорблен.

— Она говорила, что будут внезапные погодные изменения, — повторил Док Сэвидж, взглянув на барометр, висевший на черной мраморной доске.

Хотя повторенное замечание было весьма загадочным, никто из трех собеседников не спросил, что оно значит.

Бронзовый человек все объяснит в свое время.

В это время снежный буран как раз достиг своего апогея. Снег со свистом проносился мимо стоящего у открытого окна Монаха. Величественный небоскреб с его устремленными в небо башнями, казалось, колебался и раскачивался под порывами ветра.

Зазвонил телефон. Док Сэвидж оторвался от приборов. Джонни мгновенно подключил отводную трубку.

Это было одно из изобретений доктора Сэвиджа, позволяющее моментально определить номер телефона, с которого звонили.

Но на этот раз это был всего лишь Ренни, звонивший из метеобюро штата. Бронзовый человек послал его вместе с Длинным Томом провести дополнительные наблюдения за удивительным явлением. Док Сэвидж обычно не уделял особого внимания таким вещам, как погода, но еще до начала снежного бурана у него возникли основания не пропустить ни одной мелочи, которая могла оказаться ценной.

— Тут скоро начнутся бурные электрические разряды атмосферы, произнес Док, заканчивая беседу с Ренни. — Таков прогноз Длинного Тома. Бюро погоды выражает сомнение, но вывод Длинного Тома совпадает с моими собственными наблюдениями.

Док взял две желтые ленточки со стола. Это было телеграфное сообщение. Он так внимательно изучал его, как будто читал что-то между строк.

Одна телеграмма была из Лос-Анджелеса. Она гласила:

СМЕРТЬ УГРОЖАЕТ МНОГИМ ЛЮДЯМ ТЧК БЕДСТВИЕ МОЖЕТ ГРОЗИТЬ ВСЕМУ МИРУ ТЧК МОЖЕТЕ ЛИ ВЫ НАМ ПОМОЧЬ ТЧК ПО ПУТИ Я УВИЖУ ВАС СЭТИРА ФАЗЭРАН

Второе послание было отправлено из Чикаго всего на десять часов позже первого. В нем значилось:

УЗНАЛА ВЫ В СМЕРТЕЛЬНОЙ ОПАСНОСТИ ТЧК БЕРЕГИТЕСЬ ЛЮДЕЙ С ТЕМНОЙ КОЖЕЙ ТЧК ДОЛЖНА ОТПРАВИТЬСЯ В СИРИЙСКУЮ ПУСТЫНЮ ТЧК БУДЬТЕ ВСЕ ВРЕМЯ НАЧЕКУ ПОКА Я НЕ ДОБЕРУСЬ К ВАМ ТЧК ВНИМАТЕЛЬНО СЛЕДИТЕ ЗА ИЗМЕНЕНИЯМИ ПОГОДЫ СЭТИРА ФАЗЭРАН

— Сэтира Фазэран, — произнес Док вслух. — Это, должно быть, сестра Дэнтона Картериса.

Джонни внимательно разглядывал телеграммы. Огонек интереса блеснул в его проницательных глазах.

— Леди Фазэран? — переспросил он. — Ну конечно же, это она, фамилия очень редкая. Она сестра первооткрывателя бренных останков суперцивилизации хеттов. — Затем он добавил: — Как я завидовал этому малому, Дэнтону Картерису! Но возникали ли какие-нибудь вопросы в связи с его смертью, Док? Действительно ли он умер?

— Дэнтон Картерис исчез во время следующей экспедиции после того, как он открыл древнюю столицу хеттов, — ответил Док. — Но информация, полученная его друзьями, свидетельствовала: он был уверен, что они отправляются на верную гибель, поэтому сделал все необходимые распоряжения на случай своей кончины.

За открытым окном, словно гигантский стремительный меч, внезапно сверкнула молния. Сразу же вслед за ней грянул гром, точно взрыв, потрясший башню небоскреба.

— И она написала, чтобы мы следили за изменениями погоды, — задумчиво произнес Док. — Последние сводки говорят о беспрецедентной буре в северной Сирии, Евфрат поднялся на двадцать три фута выше рекордной отметки уровня воды.

— Проклятие! — взорвался Монах. — Как это возможно? Неужели вы верите, что эта дама, находясь в полдень в Чикаго, точно знала, какая погода наступит тут сегодняшним вечером?

— Похоже, что так оно и есть, — ответил Док. — Но с минуты на минуту мы сможем услышать об этом из уст самой леди Фазэран.

Бронзовый человек, говоря так, не пытался продемонстрировать свою сверхъестественную проницательность.

Он просто прикинул время полета из Чикаго в Нью-Йорк.

Снова раздался телефонный звонок. Джонни поднял отводную трубку. Слегка искаженный на линии возбужденный женский голос поздоровался с Доком Сэвиджем.

— Мистер Сэвидж? Я пыталась добраться до вас…

Женщина говорила сбивчиво, как будто подыскивала слова.

— Меня преследуют… Не могу сказать вам больше… Я…

— Где вы? — спросил Док Сэвидж.

— Тридцать третья улица, недалеко от…

Голос захлебнулся в сдавленном стоне. В трубке послышались два резких щелчка, похожих на звук переламываемой сухой палки. Теперь в ушах Бронзового человека раздавался только тихий гудок отсоединенного телефона. Трубка на другом конце линии не была положена на рычаг. Док понял, что шнур был внезапно оборван.

— Ты установил номер? — быстро спросил он.

— Телефон-автомат, — ответил Джонни, протягивая адреса нескольких расположенных поблизости друг от друга кабин.

— Оставайся, Джонни, пока здесь, — распорядился Док. — Будь готов принять посетителей. Остерегайся любого, кто похож на азиата. Монах и Хэм пойдут со мной.

Док не задержался, чтобы вооружиться, так как никогда не носил пистолет. Его люди были снабжены супероружием, изобретенным им самим и представлявшим собой удобные портативные пистолеты-пулеметы, заряженные усыпляющими пулями.

Специальный лифт Дока с огромной скоростью прошил все восемьдесят шесть этажей.

Из лифта все трое быстро прошли в подземный гараж, расположенный в подвальных этажах. Автомобиль с кузовом типа родстер внешне выглядел, как обычная машина.

Но пули могли только выбивать барабанную дробь по его бронированному кузову или скользить по пуленепроницаемому стеклу.

Когда Монах сел за руль, Док проинструктировал его: — Не давай им ни единого шанса. Возможно, мы столкнемся с чем-то более серьезным, нежели можно предполагать.

Монах был искусным водителем. Машина с ее мощным супердвигателем прошла впритирку со стальной колонной, поддерживавшей эстакаду метро. Казалось, Монах был в состоянии оценить место, где могла пройти машина, с точностью до дюйма. Стальная колонна на мгновение коснулась одежды Бронзового человека, стоявшего на подножке.

Монах свернул на улицу, вдоль которой шла линия метро. Он мчался по кварталу, стремясь поскорее добраться до кабины телефона-автомата, которую засек Джонни. Улица была почти пуста. Лишь маленький желтый автомобиль прижался к одной из бровок тротуара.

Его передняя часть осела, как будто машина попала в аварию.

Очевидно, женщина позвонила уже после того, как патрульный Бреннан умер на снегу. Тела остались незамеченными ею.

Монах резко затормозил.

— Святые угодники! — пронзительно завопил он. — Да тут горы снега и трупов!

Док Сэвидж был на подножке автомобиля еще прежде, чем тот остановился. Его рука быстро стряхнула снег с мундира патрульного Бреннана. Полисмен лежал в такой позе, как будто продолжал ползти к тем, кто стрелял в него.

Бронзовый человек видел, в каком положении лежат два других трупа. Он обратил внимание, что они все еще сжимают в руках автоматы.

— Храбрый коп, — пробормотал Док. — И… парочка крыс Вайти Джейно.

Монах и Хэм вышли вслед за ним.

— Эти двое — Крипер Хоган и Слим Декарро, — произнес Док. — Оба они профессиональные убийцы. Я не знал, что Вайти Джейно использует для заурядных дел гангстеров с автоматами.

— Этот коп их достал. Шел прямо на них, — сказал Монах.

— Да, — ответил Бронзовый человек, — а потом они застрелили его.

Он не объяснил, откуда он это узнал, так как уже шел к желтому автомобильчику. В течение двух секунд Док стоял, глядя на него.

Непонятно откуда донесся тихий свистящий звук. Он напоминал то гудение ветра в проводах, то пение какой-то экзотической тропической птицы. И хотя губи Дока оставались неподвижными, звук этот исходил именно от него. Это был признак того, что Бронзовый человек чрезвычайно сосредоточен.

Монах и Хэм стояли рядом с ним. Док медленно двинулся вдоль пешеходной дорожки по направлению к лестнице, ведущей к эстакаде метро.

— Этот снег, — сказал он, ковыряя носком тонкую пленку, — лежит здесь всего несколько минут. Первый снег сошел, а новый не успел еще даже покрыть дорожку от основания до края тротуара.

Широкое пространство перед фасадом музыкального магазина почернело. Высохшая часть улицы была явно покрыта снегом, выпавшим позже.

В этот момент грянул гром. На верхушках небоскребов огненными вспышками заиграли молнии. В промежутках между ними фасады зданий светились Зеленоватым сиянием.

— Док задержался перед одной из витрин музыкального магазина. Отбросив в сторону свеженаметенный снег, он поднял женскую сумочку, сплетенную из блестящих колечек. Его пальцы коснулись холодного металла маленького автоматического пистолета.

Он взял в руки пистолет и сумочку.

— Здесь инициалы: «С.Ф.», — заметил он, ощупывая серебряные буквы, вытисненные на боку сумочки. Затем Дек извлек одну из нескольких карточек, находившихся внутри сумочки.

— Леди Сэтира Фазэран, — прочел он вслух.

— Проклятье! — завопил Монах со стоном. — сдается, эти трущобные подонки утащили леди. Посмотри-ка, Док!

Док Сэвидж уже увидел то, что вырвало из груди Монаха протяжный стон. Монах уставился на пару сережек и дорогие наручные часы.

— Должно быть, сорвали с женщины ее драгоценные украшения, а потом уронили их, когда коп начал сажать в них пули, — заметил Хэм. — Вот одно из ее колец.

Он обнаружил бриллиантовое кольцо, сверкавшее в снегу недалеко от бровки.

— Думаю, что нет, — сказал Бронзовый человек. — Обратите внимание на это своеобразное свечение. Это не из-за снега.

Флюоресцирующее свечение все еще держалось над улицей. Казалось, какое-то светящееся вещество вроде соединений сульфида или цинка разлилось по улице, рассыпалось повсюду.

Снова дрожащая трель наполнила окружающее пространство. Только в минуты величайшего напряжения Док издавал такой звук. Бронзовый человек застыл в неподвижности. Его глаза проследовали к точке, где сфокусировалась наибольшая яркость странного свечения.

— Святые угодники! — воскликнул Монах. — Будь я проклят, если поверю своим глазам! Хэм, ты видишь это? Там, на витрине?

— Вы действительно видите это, — подтвердил Док. — Точнее, вы видите ее.

Поезд метро остановился с грохотом и лязгом. По лестнице спустилось несколько человек. С двух сторон завывали полицейские сирены. Патрульная машина с ревом ворвалась в квартал, и ее водитель заметил группу Дока, стоящую у фасада музыкального магазина.

Инспектор Кэрнахан был краснорожим холериком.

Сопровождаемый четырьмя полицейскими, он спрыгнул на снег. Минутой позже он орал, отдавая приказы:

— Окружить квартал! Это Слим Декарро и Крипер Хоган из чертовой банды Джейно! Они подстрелили одного из ребят! Здесь, вероятно, была целая шайка бандитов! Ага, и вы здесь, Сэвидж! Что вас сюда привело, неужели только из-за этой пустяковой стычки бандитов вы сюда притащились?

Краснолицый инспектор враждовал с Бронзовым человеком.

— Ну конечно, — невозмутимо сказал Док.

— Тогда что вы об этом скажете? — требовательно спросил Кэрнахан. Кто пришил киллеров Джейно? И как случилось, что они оставили своих крыс валяться на улице?

— Здесь не было потасовки между бандитскими шайками, инспектор, сказал спокойно Бронзовый человек. — Здесь убили женщину.

— Женщина! Какая женщина? — пролаял Кэрнахан. — Где она?

— Прямо перед вами, — указал Док. — На стекле витрины.

— На стекле… Убитая женщина… Рассказывайте сказки! Вы тут, должно быть, ерундой занимаетесь все время! — взревел инспектор, и кровь бросилась ему в лицо, от чего оно стало свекольного цвета. — Что вы выдумываете… Господи, святой Петр-заступник! О'Мэлли, Коннорс, сюда!

Детективы О'Мэлли и Коннорс приблизились, вытаращив глаза и издавая какие-то сухие, кашляющие звуки.

— Во имя всех святых! — прошептал один из них. — Ничего нет, только какой-то снимок!

Это в самом деле был только снимок. Но если так, то сделан он был самым необычным рентгеновским аппаратом. На толстом зеркальном стекле была запечатлена какая-то бегущая женщина. Больше всего это изображение напоминало силуэт, выполненный в черном цвете. Ему недоставало световых нюансов, плавных переходов от черного к белому, свойственных обычной фотографии.

Но отпечаток был натурального размера, как если бы тело женщины стало плоским и впечаталось в стекло, слилось с ним. Одна ее тонкая рука была протянута вперед так, будто отражала удар или пыталась защититься от какой-то смертельной опасности.

Инспектор Кэрнахан недоверчиво потер рукой стекло.

Поверхность его была гладкой, неповрежденной.

— Надо открыть эту дверь! — отрывисто бросил он. — Взломайте замок или разбейте окно, но войдите внутрь! Посмотрим, что это за чертовщина! Сэвидж, будьте поблизости! Я хочу поговорить с вами!

Кэрнахан, по всей видимости, был единственным из полицейских инспекторов Нью-Йорка, не питавшим должного уважения к репутации Дока Сэвиджа. Так уж случилось, что это была первая встреча холерика мистера Кэрнахана и Человека из бронзы.

Когда замок был сломан и Кэрнахан самолично влез в витрину, инспектор обнаружил, что ничуть не продвинулся в своих поисках. Изнутри зеркальное стекло было таким же гладким, как и снаружи.

— Но этой бабы, что здесь, раньше никогда не было на этой витрине, заявил детектив О'Мэлли. — Я в этом магазине был вчера пополудни, покупал моему парню губную гармошку. И стекло было чисто, как слеза!

Инспектор Кэрнахан был далек от того, чтобы успокоиться. Он снова накинулся на Дока Сэвиджа.

— Эта чертова картинка в витрине еще ничего не значит, Сэвидж. И почему вы думаете, будто убили какую-то женщину? Где эта женщина? Где вещественные доказательства, «корпус деликти»?

— Вам вовсе не нужно искать еще какие-то доказательства, кроме этой витрины, инспектор, — серьезно заявил Док. — Прямо перед вашими глазами, на этом стекле находится ваш «корпус деликти».

Глава III

Люди с темными лицами

Кожа на лице инспектора Кэрнахана стала напоминать готовый вот-вот лопнуть воздушный шарик.

— О'Мэлли! Коннорс! — пролаял он. — Охраняйте эту чертову витрину, пока у меня не будет больше людей! Я устрою хорошенький переполох Вайти Джейно! Думаю, этот болван дошел до вооруженного грабежа и поставил себя на ступеньку ниже!

Инспектор Кэрнахан предполагал, что тут был замешан его старый знакомый, Вайти Джейно, Белобрысый Джейно, ставший мошенником высокого ранга. Его досье гласило, что он имел две судимости, что перешел от вооруженного вымогательства, которым с удовольствием прежде занимался, к хитроумному игорному бизнесу.

И перебрался Вайти Джейно из малины в трущобах Ист-Сайда в роскошный особняк на крыше небоскреба по соседству с Централ-Парком.

Пока инспектор Кэрнахан ломал себе голову над загадкой появления в витрине отпечатка убитой, Док Сэвидж незаметно проскользнул в маленький желтый автомобильчик. Он был очень осторожен, стараясь не сдвинуть подушки единственного широкого сиденья.

Из маленького флакона, который он достал из внутреннего кармана, Бронзовый человек рассыпал какой-то сероватый порошок, покрывший сидение от одного края до другого. Почти сразу же плюш подушек начал светиться странным желтым сиянием. Было видно, как примятый ворс плотного плюша медленно возвращается в свое первоначальное состояние.

По отпечаткам на ворсе Док установил, что в маленьком автомобильчике находилось три человека. Небольшая табличка внутри салона сказала ему, что автомобильчик был взят напрокат. Записав имя владельца прокатной конторы, он вылез наружу.

Перейдя улицу, Док прошел вдоль бровки тротуара до угла, за которым проходило метро, потом медленно вернулся по тротуару к фасаду музыкального магазина.

Теперь он знал, что здесь, кроме желтого автомобильчика, были еще две машины, когда разыгралась драма убийства женщины.

Монах и Хэм все еще были заняты рассматриванием изображения на витрине. Док быстро подошел к ним.

— Оставайтесь здесь, — распорядился он. — Не допустите, чтобы со стеклом что-нибудь случилось. Полиция, скорее всего, не обнаружит ничего, кроме этих тел на улице. Будьте здесь до тех пор, пока группа медэкспертов не решит, что делать с этим отпечатком.

Инспектор Кэрнахан не заметил, что Док отдалился от небольшой группы людей, собравшихся у витрины.

Бронзовый человек проскользнул в ближайший переулок.

На углу стояла телефонная будка, из которой прозвучал отчаянный голос женщины. Док знал, что звонок по времени должен был почти совпасть с выстрелами и убийством.

За мгновение до того, как он должен был выбраться на примыкающую улицу, Док вдруг резко остановился в темноте переулка. Какие-то белесые тени вдруг пересекли это мрачное пространство.

Фигур было несколько. Двигались они бесшумно, подобно призракам. Казалось, они одеты в белые саваны.

Краем глаза Док заметил красный стоп-сигнал автомобиля, стоявшего в глубине переулка.

От стоящего невдалеке в переулке автомобиля донесся звон бьющегося стекла. Полдюжины одетых в напоминающие саваны одежды людей окружали машину. Из нее вытащили какую-то стройную женщину и отшвырнули к стене дома в переулке.

— Ты, черный дьявол! — выкрикнул низкий голос. — Я пристрелю тебя!..

Огромный нож вдруг сверкнул дугой, рассекая воздух.

Грубый крик завершился диким воплем боли. Потом кто-то заорал: Хватай черного дьявола! Хватай его, Курт! Он отрубил мне руку!

Док преодолел расстояние, отделявшее его от переулка, с быстротой и бесшумностью рыси. Четверо людей убегали врассыпную от машины, из которой вытащили и отбросили к стене женщину. Света было достаточно, чтобы заметить блеск их пистолетов.

Кричавший человек вскочил на подножку автомобиля.

У его ног брякнулся о землю автомат. Правая рука его была начисто срезана чуть выше кисти. Вероятно, он пытался воспользоваться этим автоматом.

Прежде чем Док сумел решить, где и кому больше всего нужна его помощь, другой человек, стоявший у машины, вдруг странно захрипел и опрокинулся.

Длинный кинжал рассек живот этого человека. Лезвие погрузилось глубоко и распороло его насквозь. Размахивающий огромным кинжалом человек нацелился в шею парня, который в отчаянья пытался заставить работать заевший автомат.

Док налетел, как бесшумный ураган. Его мускулистая бронзовая рука взметнулась со скоростью света. Высокая фигура, размахивавшая ножом, перекувыркнулась, сделав полное сальто, через плечо Дока. Оружие звякнуло о брусчатку.

Вдруг Бронзовый человек получил прямой удар в голову. Нечто так сокрушительно обрушилось ему на основание черепа, что на какое-то время Док потерял сознание. Только собрав всю свою волю, он сумел остаться на ногах.

Двое белых, по всем признакам, гангстеров, затаскивали тело убитого назад в машину. Человек с отрубленной рукой завернул свою культю в полу собственной рубахи. Темнокожие «призраки» немного отступили.

Высокий человек, которого Док только что перебросил через плечо, подобрал свой огромный смертоносный клинок.

Человек этот был, вероятно, предводителем. Он закричал на каком-то странном гортанном наречии:

— Зишахам бисм эр Расуль!

Это был язык арабов-бедуинов, живущих в пустыне.

От племени к племени на обширных выжженных пространствах Аравии арабский язык понемногу изменяется.

Обладая всеобъемлющими знаниями и феноменальной памятью, Док Сэвидж, зная почти все живые языки, сразу же понял смысл сказанного.

Высокий человек кричал: «Убивайте, во имя Пророка!»

Вдруг другой голос произнес нечто более миролюбивым тоном. Он говорил по-арабски, но Док уяснил, что это значит:

— Ну, хватит!

Спокойный голос прозвучал властно.

Док оставался неподвижным. Все, что он увидел и услышал, произошло за какие-нибудь тридцать или сорок секунд. Но Бронзовый человек приучил себя замечать и различать мельчайшие подробности.

Высокий предводитель темнокожих людей не был чистокровным бедуином. Все нападавшие на белых гангстеров носили традиционные одеяния пустыни. Их ниспадающие свободными складками аббы напоминали длинные плащи из верблюжьей шерсти, скрывающие их до самых пят.

Их головные накидки снежно-белого цвета, под названием «кейфих», опускались на плечи.

Но абба их высокого предводителя была богато расшита золотом. Док знал: в Сирии такое украшение значит, что носящий его человек является любимым невольником шейх-ин-шейха, вождя племенного союза.

По рангу такие рабы стоят гораздо выше обыкновенных невольников. Некогда они пользовались репутацией неустрашимых воинов. Огромный нож, отсекший руку белому гангстеру, был сверкающим кривым ятаганом.

Его серебряные ножны висели на поясе предводителя.

Рукоятка ятагана была украшена ярко блестевшими самоцветами.

В ходе этой короткой схватки один человек был убит, а второй серьезно искалечен. От момента, когда Док появился в переулке, до того времени, когда автомобиль с гангстерами умчался прочь, прошло, вероятно, меньше двух минут.

Теперь Док Сэвидж пытался найти причину этого столкновения. Было ясно, что белые в автомобиле — это прожженные бандиты. Но тем не менее схватка оставалась загадочной.

Женщина все еще была здесь. Оставшийся неподвижным Док видел белевшее во мраке переулка лицо, похожее на матовый цветок. Рядом с ней стоял еще кто-то. Предводитель бедуинов выкрикнул какую-то гортанную команду. Бедуины двигались быстро и бесшумно.

Их длинные аббы делали их похожими на скользящих по переулку призраков, которые постепенно таяли, не издавая ни звука во мраке.

Человек из бронзы позволил им уйти. Он мог бы сейчас с успехом выдержать схватку даже с вооруженными кинжалами арабами. Но сейчас возникла другая безотлагательная проблема. Женщина, которая наверняка была рядом с той, что превратилась в тень на стекле.

Док подошел к ней.

— Вы — та самая женщина, которая звонила мне, — утвердительным тоном произнес он. — Потом вас схватили и притащили сюда. В этом есть что-то загадочное. Насколько я понимаю, бедуины, которым я позволил уйти, являются вашими друзьями.

Карманный фонарик-динамка жужжал в руке Дока, испуская луч света. Женщина, появившаяся в ярком белом пятне его, была прекрасна, несмотря на свой небольшой рост.

Она держалась с достоинством, хотя в ее лице не было ни кровинки и оно было бледным до прозрачности.

Кожа ее напоминала чудесный бархат. Глаза темно-золотистого оттенка, не похожего, однако, на цвет глаз Дока Сэвиджа, расширились при взгляде на него.

— Вы — мистер Сэвидж, тот самый Док Сэвидж! — сказала она утвердительно, без малейшей вопросительной интонации. — Невозможно ошибиться, увидев вас. Да, это я — вам звонила. Вы прибыли вовремя.

— Вы сказали, что вас схватили, когда вы звонили по телефону, произнес Бронзовый человек. — Итак, эти бедуины — ваши друзья, — повторил он.

— Я этого не говорила, — удивленно сказала женщина. — Я увидела арабов только здесь. О том, что здесь произошло, я знаю не больше вашего. Меня похитили люди, сидевшие в автомобиле, который только что уехал.

Рядом с женщиной стоял какой-то человек. До сих пор он не произнес ни слова. У него было удлиненное, невероятно худое лицо. Казалось, он нездоров.

«Этот человек перенес тропическую лихорадку, — сразу же сделал вывод Док. — Он жил в джунглях или в пустыне».

— А вы?.. — Док адресовал свои слова мужчине.

— Я? — переспросил человек с нездоровым цветом лица. — Просто случайно проходил мимо. Я бывал в Сирии, но странно было увидеть в центре Нью-Йорка этих людей, одетых в их национальные одежды. Кроме того, среди них я заметил знакомые лица.

— Но, — продолжал спрашивать Док, — не назовете ли вы себя?

— О, простите, — немедленно вмешалась женщина с золотистыми глазами. Я думала, что вы знаете. Я — Сэтира Фазэран. Вы, конечно, получили мою телеграмму?

Какую-то секунду Док Сэвидж стоял, не отвечая женщине. Его странноватые золотые глаза поймали взор серый очей изможденного человека. Это заставило того ответить на невысказанный вопрос.

— А меня зовут Карсон Дэрналл, — сухо сообщил он хрипловатым голосом. — Это замечательное стечение обстоятельств, что я оказался здесь. Я был одним из помощников Дэнтона Картериса в Сирии до того, как он умер. Только дважды мне приходилось встречаться с леди Фазэран. В первый раз я принес ей весть о смерти ее брата. Следуя сейчас за бедуинами, я и мысли не допускал, что это приведет к такой удивительной встрече.

— Действительно замечательное стечение обстоятельств, — невозмутимо произнес Док Сэвидж. — Как только я поговорил с леди Фазэран, я немедленно отправился сюда, но не сразу нашел улицу, откуда она звонила. Это привело к небольшой задержке.

Бронзовый человек развернул веером несколько маленьких белых карточек, которые он держал в руке.

На них было четко отпечатано какое-то имя. Он осветил их лучом карманного фонарика.

— Тогда это, я полагаю, принадлежит вам, леди Фазэран? — спросил Док.

Ее золотистые глаза расширились. Изящными, тщательно ухоженными пальцами она коснулась визитных карточек.

— Да, о да! — выдохнула она. — Это мои! Ах, так вы, значит, нашли Мэриан? Она по ошибке схватила мою сумочку. Мы пытались добраться до вашей резиденции, мистер Сэвидж. Но обнаружили, что за нами следят.

— Вы разделились, когда покинули желтый автомобиль?

— Да, да! Так и было. Мы решили добираться к вам разными путями. Мэриан — это моя секретарша. Она побежала к метро. Она добралась потом до вашей конторы? Где она?

— Что случилось, когда вы оставили автомобиль? — уклонился от ответа Док.

— Почему вы… Хорошо, я скажу… какой-то странный ослепительный свет. В течение короткого времени я ничего не могла видеть. О, мистер Сэвидж, я так много должна вам рассказать относительно… Я кое-что узнала о…

— Позже, леди Фазэран, — прервал ее Док. — Что еще случилось с вашей машиной?

— Это все, что я могу вспомнить. Там еще были недалеко две другие машины, и шли какие-то люди, перед тем, как появился этот свет. Я видела там четверых. У них были безжизненные серые лица. Как будто они были сделаны из свинца…

— Они схватили вашу секретаршу?

— Нет-нет! Я ничего не могла видеть, потому что меня ослепил этот внезапно вспыхнувший свет! Думаю, Мэриан поднялась по лестнице, ведущей к метро, но я не уверена в этом. Потому что я убежала и воспользовалась первым же телефоном, который сумела найти!

— Мы отправимся в мою резиденцию, — заявил Док. — Лучше всего нам пройти на другую улицу и взять такси.

— Так Мэриан там?

— Нам лучше уйти отсюда, — угрюма сказал Док. — Боюсь, что ваша секретарша не придет.

— О! Вы полагаете, что ее похитили? Ее забрали отсюда?

— Да, ее взяли отсюда, — это было все, что счел нужным сказать Док.

Карсон Дэрналл прикоснулся к плечу Дока, когда они вышли на прилегающую улицу.

— Уверен, что кое-что я знаю об этом и, вероятно, могу вам оказаться полезным, — заметил он, понизив голос.

Часом позже полиция заполучила в свое распоряжение отрубленную человеческую руку. Прежде она принадлежала Ранту Дэйвису. Рука была найдена в том самом переулке.

Рант Дэйвис был известен как главный подручный Вайти Джейно до того, как Джейно прекратил заниматься вооруженным грабежом и превратился в почтенного, состоятельного человека.

Глава IV

Покушение на витрину

Невзирая на необычайный снег и ранний час, в квартале собралась толпа зевак. Усиленный наряд полиции удерживал слишком любопытных, не давая им зайти на тротуар. Шесть дюжих полисменов несли дежурство перед «снимком убитой» особо тщательно.

Среди зевак сновал тонконогий юноша. На его узком лице были хищные глаза-бусинки, он передвигался какой-то крадущейся походкой, останавливаясь то тут, то там и вытирая тыльной стороной ладони, довольно-таки грязной, кривящийся в гримасе рот.

Гроза начала бушевать с еще большей яростью.

Молнии озаряли фасады небоскребов. Снег сменился дождем. Температура воздуха поднималась.

Узколицый юноша носил низко надвинутую на крысиное лицо кепку. Одна рука его все время находилась за отворотом куртки, которую трепал ветер. Он протиснулся сквозь толпу зевак к самой витрине со «снимком убитой».

Аронсон, владелец музыкального магазина, наседал на инспектора Кэрнахана.

— Вы не имеете права держать этих копов перед моим магазином, когда наступило время торговли, — жаловался толстый музыкант.

— Я могу держать копов по делам службы до тех пор, пока луна не станет такой же зеленой, как этот чертов свет, который разлит тут повсюду, отвечал инспектор Кэрнахан.

Следуя инструкциям Дока, Монах и Хэм оставались на своем посту. Им было велено охранять витрину.

Начал барабанить дождь. Его струйки стали проникать сквозь элегантный летний шедевр портновского искусства, бывший на Хэме. Юрист перешел под узкий навес.

Злорадная улыбка появилась на грубо вытесанном лице Монаха.

— Если бы вы, адвокат, имели обыкновение носить одежду, похожую на ту, что носят мужчины, а не пижоны с Пятой авеню, вы бы не боялись легкой сырости, — сказал Монах.

— А если бы у меня был костюм из обезьяньего меха и твоя физиономия впридачу, я вернулся бы в джунгли и вообще не носил никакой одежды, возразил Хэм нарочито оскорбительным тоном. — Кроме того, я думаю…

Вежливая реплика Хэма навсегда осталась неоконченной.

— Проклятие! — завизжал Монах. — Гляньте-ка!

Обезьяноподобный химик метнулся вперед и в сторону. Тяжелый снаряд летел по воздуху. Это был молот с тупой цилиндрической головкой. Он был с силой брошен прямо в изображение убитой женщины на зеркальном стекле.

Монах попытался поймать молот, но его усилия были тщетны. Увесистый «снаряд» пронесся вперед. Толстое стекло разлетелось вдребезги, и острые, как бритва, осколки посыпались на тротуар.

— Черт! Док захочет кое о чем поговорить с этим парнем! Мы поймаем его! — закричал Монах и бросился вдогонку за узколицым юношей с крысиным лицом.

Посмертный отпечаток женщины на стекле избежал разрушения. Хотя Монах и потерпел неудачу в своей попытке поймать брошенный молот, его рука изменила направление его полета. Увесистое железо раздробило зеркальное стекло следующей витрины, расположенной рядом.

Метнувший молот юноша увеличил скорость. Мчась по переулку, он пересек три улицы и вбежал в проход четвертого, считая от музыкального магазина, квартала.

Вплотную к стене из гладкого кирпича, расположенной у входа в переулок на Четвертой улице, стоял черный закрытый седан. Несомненно, это была та самая цель, к которой стремился метатель молота. Он бежал прямо к стоящей машине.

Хэм и Монах повернули вслед за ним и побежали к автомобилю.

— Зишахам бисм эр Расуль! — проскрежетал чей-то голос.

Подобно самому Доку, его подчиненные знали многие языки мира. Хэм мгновенно обернулся и, приняв защитную позу, прижался спиной к стене.

— Боевой клич бедуинов во время набега, — пробормотал он, обращаясь к Монаху. — Убивайте, во имя Пророка.

Перед ними, словно из-под земли, вырос огромный человек с носом, напоминающим клюв ястреба. Гигантские очертания его тела скрывались под расшитой золотом аббой. Кривой ятаган с отточенным, как бритва, лезвием описал круг над головой этого человека. Под кейфихом, который спадал складками, лицо нападавшего казалось отполированным, как кусок эбенового дерева.

Монаху и Хэму некогда было разглядывать детали.

За предводителем-нубийцем шло полдюжины людей, одетых в аббы и кейфихи. Но их лица были цвета тусклого свинца.

Монах отпрянул к стене. Из потайного кармана он достал две маленькие стеклянные капсулы. Вклинившись в самую гущу черных фигур, он раздавил своими огромными ступнями тонкое стекло капсул.

Хэм увидел, что он собирается сделать, и задержал дыхание, так как знал, какое действие оказывают эти капсулы.

Они содержали сильнодействующий усыпляющий газ, эффект которого проявлялся мгновенно. Через минуту газ улетучится, но в течение минуты те, кто вдохнут его, погрузятся в сон.

Предводитель внезапно взмахнул своим ятаганом, и его украшенная драгоценными камнями рукоятка засверкала. Потом массивное оружие выпало из его рук.

Черное лицо приняло какое-то отрешенное выражение.

Глаза его закрылись, и он упал в грязный снег.

Расшитая золотом абба тут же намокла.

Однако ни одна из замаскированных фигур не прореагировала на действие газа. Монах яростно взревел и занес свой кулак над ближайшим врагом. Хэм встал рядом с ним.

Но странных противников было слишком много, и они взяли верх.

Надежно связанные и запеленутые в куски ткани, наподобие тюков, Монах и Хэм еще успели почувствовать, что их переносят в седан. Единственным слабым утешением для Монаха было то, что гигантского нубийца также втащили в машину. Он был единственным, кого усыпил газ.

Глава V

Древнее предостережение

Ренни и Длинный Том взлетели наверх в скоростном лифте. Они поднялись на восемьдесят шестой этаж резиденции Дока Сэвиджа, как в ракете.

Только на последних ярдах их стремительный полет замедлился до скорости автомобиля.

С сухим треском молния прочеркнула окна в конце коридора небоскреба. Грянул гром и потряс огромную массу металла и бетона.

Длинный Том удовлетворенно улыбнулся. Он оставался в метеобюро достаточно долго, чтобы увидеть, как исполнилось его предсказание.

Когда Ренни подошел к двери апартаментов Дока Сэвиджа, яркая молния вспорола небо. Сразу же раздавшийся удар грома свидетельствовал о том, что небесная стрела вонзилась совсем рядом. Свет в здании погас. Ренни и Длинный Том очутились в темноте.

— Силы небесные! — вскричал Ренни. — Отмените вашу грозу! Вы все сделали как следует, но не переборщили ли?

Длинный Том хмыкнул.

— Не рассчитывай только, что можно вот так сразу ее прекратить, заметил он сухо. — А если говорить серьезно, я дорого бы дал за то, чтобы узнать причину всего этого.

Он шел немного сзади Ренни. Большая рука инженера вдруг сжала его плечо. Длинный Том поморщился от боли. Ренни, кажется, никогда по-настоящему не предоставлялось возможности реализовать силу, заключенную в его костлявых руках. Вот почему, вероятно, любимым его развлечением было высаживать двери ударом кулака.

— Сдай назад! — прогремел Ренни. — Смотри! Что ты об этом думаешь?

Адская темнота вдруг озарилась светом. Это была какая-то странная люминесценция. Свечение имело яркий голубой цвет. Казалось, оно состоит из мельчайших невидимых частичек.

Ренни и Длинный Том остановились, уставившись на источник этого жутковатого свечения — яркую точку, находящуюся прямо против двери Дока Сэвиджа. Ренни двинулся вперед.

— Обожди минутку, я не советовал бы тебе трогать это, — сказал Длинный Том. — Не исключено, что это — какое-нибудь хитрое приспособление одного из тех, кто хотел бы рассчитаться с Доком.

Электрик небоскреба нашел, очевидно, предохранитель, сгоревший от удара молнии. Коридор, где находились Ренни и Длинный Том, вдруг залил яркий свет. Странное голубое свечение сохранилось, но несколько потускнело.

— Гм-м, это всего-навсего какой-то чудной камень, — проворчал Ренни. Выглядит так, будто его покрыли краской.

— Будь осторожен — предупредил Длинный Том. — Это может быть взрывчатка или какое-нибудь ядовитое химическое вещество.

Но Ренни редко проявлял осторожность. Гигант-инженер часто из-за этого попадал в неприятные ситуации, хотя обычно его выручали из беды огромные кулаки.

Он поднял странный плоский камень. Ничего не произошло, только голубое свечение разлилось по его ладоням и рукам.

Ренни перевернул камень. Он был потерт, покрыт царапинами и щербинками, как если бы долгое время подвергался воздействию атмосферных осадков. Очевидно, века и тысячелетия прошли с тех пор, как этот камень приобрел настоящую форму.

— Выглядит, словно какая-то древность, — сказал Ренни. — Посмотри, как он весь изъеден, покрыт царапинами. Должно быть, там, где он лежал, почва была песчаной.

Они постучали в двери Дока. В дверном проеме, ведущем в библиотеку и лабораторию, появился скелет, носящий имя Джонни, который заметил возвращающихся Ренни и Длинного Тома еще прежде, чем погас свет. Его удивило, что они задержались перед тем, как войти.

— Вот задачка для такого эрудита, как ты, — сказал Ренни. — Может быть, ты сумеешь кое в чем разобраться. Здесь вот что-то вырезано на этой штуке, но рисунок выглядит, как первый детский урок по геометрии.

Он положил камень на лабораторный стол. Высокообразованный Джонни взял его в руки и поднес к левому окуляру очков с толстой линзой. Сильные увеличительные стекла были настоящей страстью Джонни.

Камень покрывала строчка неровных, корявых иероглифов. Похоже, их вырезали каким-то острым инструментом, но резьба стерлась пролетевшими с тех пор веками.

Археологию Джонни знал не хуже, чем самые лучшие ученые этой отрасли науки. Разве что сам Человек из бронзы изучил этот предмет более глубоко.

Джонни извлек из своего обширного словарного запаса полдюжины длинных слов.

— Люминесценция эманирует поляризованное свечение неограниченно долгое время в непрозрачном неоднородном веществе, — произнес он задумчиво. Иероглифы представляют собой древне-арабские символы. Несомненно, они подвергались длительному воздействию различных атмосферных пертурбаций.

— Конечно, — прогремел Ренни. — И я так думаю. Но если в нескольких коротких словах — что они значат?

Джонни внимательно исследовал начертанные на камне символы.

— Хм-м! — издал он короткое восклицание. — Если я только не ошибся в расшифровке, это прямо-таки какое-то странное предостережение.

Когда Джонни снисходил до простых выражений, это значило, что он или очень взволнован, или что-то произвело на него сильное впечатление.

— Иероглифы достаточно разборчивы и высечены они на этом камне не менее, чем пять или шесть тысячелетий назад, — добавил он. — Этот камень, несомненно, происходит из пустыни, расположенной вблизи реки Евфрат. Древне-арабское послание, несомненно.

— Но что же они означают? — допытывался Ренни. — Как могут эти чертовы закорючки, высеченные тысячи лет назад, быть каким-то предупреждением?

Джонни прищурился, внимательно вглядываясь сквозь свой окуляр.

— Насколько я смог разобрать, — заявил он, — эти строчки гласят следующее: «ЗАБОТЬСЯ О СОБСТВЕННЫХ ДЕЛАХ ТВОИХ, ЕСЛИ ЖЕЛАЕШЬ, ЧТОБЫ ПРОДЛИЛАСЬ ЖИЗНЬ ТВОЯ». Я мог ошибиться в одном или двух словах, но в целом это звучит именно так.

— Святые угодники! — взревел Ренни. — На простом английском это значит: не суй свой нос в чужие дела, а не то сыграешь в ящик?

— Примитивное, но стопроцентно точное истолкование, — кивнул Джонни. Это подлинный камень из Сирийской пустыни. Его можно истолковать как предупреждение Доку, и я беру на себя смелость предположить, что оно имеет какую-то связь с теми телеграммами.

— Я ожидал чего-нибудь в этом роде, — донесся тихий, но отчетливо различимый голос Дока Сэвиджа от входной двери. — Друзья, это леди Сэтира Фазэран, сестра Дэнтона Картериса, и Карсон Дэрналл, до недавнего времени бывший его помощником в Сирии. Только что все они приехали в резиденцию Дока из переулка, в котором Док нашел леди Сэтиру и Дэрналла.

В ярком свете, заливавшем лабораторию, лицо леди Фазэран выглядело еще более прекрасным. Ее золотистые глаза, казалось, излучали сияние.

Худая физиономия Карсона Дэрналла выглядела еще более желтой и нездоровой. Его серые глаза, однако, смотрели холодно и настороженно. Очутившись в лаборатории Бронзового человека, среди множества научных приборов, он воскликнул: — Я считал, что рассказы о ваших изобретениях сильно преувеличены, мистер Сэвидж, но теперь должен просить прощения за то, что так думал. Никогда прежде не выпадало мне счастья видеть такой набор… Но что это?

Карсон Дэрналл резко прервал свой панегирик неожиданным вопросом. Его холодные серые глаза остановились на плоском камне, который Джонни положил на стол.

— Арабская древность, мистер Дэрналл, — сказал Джонни. — Из Сирийской пустыни, с вашего разрешения.

Не прикасаясь к камню, Карсон Дэрналл наклонился к нему ниже.

— Вы понимаете эти символы? — спросил Док Сэвидж.

— Да, конечно, — признался Карсон Дэрналл. — Я так бы передал их значение: «Держитесь подальше от наших дел, если хотите жить».

Острые глаза Джонни блеснули.

— Приблизительно так, мы согласны, — сказал он. — Начертанное здесь можно выразить по-английски по-разному, но смысл тот же.

Дэрналл коснулся камня кончиками своих длинных пальцев. Пальцы эти казались необыкновенно длинными.

Когда они двигались, создавалось впечатление, будто они извиваются.

— Это очень странно, мистер Сэвидж. Как этот камень попал сюда?

— Какие-то парни, которым не хотелось слоняться без дела, оставили его как некую визитную карточку у двери, — объяснил Ренни.

Худое лицо Карсона Дэрналла превратилось в мрачную маску.

— Оставили у двери? Мистер Сэвидж, зная кое-что о пустыне, я боюсь, что этот камень означает для вас большую опасность! Несомненно, его принесли с самого края света с определенной целью.

Искры заплясали маленьким вихрем в золотистых, с загадочным выражением, глазах Бронзового человека.

Хотя Док не подал и виду, но он тоже прочел и немедленно по-своему истолковал символы древне-арабского камня.

— Вы говорили, что успели узнать кое-кого из бедуинов, с которыми столкнулись на улице? — спросил Человек из бронзы.

По всей видимости, он не обращал особого внимания на плоский камень, который по-прежнему как бы светился изнутри, наполненный скрытым в нем огнем.

— Да-да! — ответил Карсон Дэрналл. — Естественно, когда я увидел нескольких бедуинов, одетых в аббы, это привлекло мое внимание. Несколько необычный наряд для улиц Нью-Йорка. Мне удалось приблизиться к ним, когда они садились в машину. Потом я следовал за ними в такси.

— Арабы вышли из машины и побежали в переулок, в котором меня задержали какие-то другие люди, — сказала леди Фазэран. — Мистер Дэрналл следил за ними.

— Да-да! — подтвердил Дэрналл. — Среди этих бедуинов был один человек, которого я знал в Сирии как раба. Его звали Хадисом. Я припоминаю, что в Сирии, где мы вели раскопки, когда…

Дэрналл запнулся. Золотистые глаза леди Фазэран вдруг наполнились скрытой болью.

— Этот Хадис, как вы могли заметить по его расшитой аббе, был главным среди невольников шейха. Он стал им из-за своей репутации воина. В гхразу набегах бедуинов на соседние племена и грабежах — он был беспощадным предводителем. Говорили, что он куда-то исчез.

— Я разглядел, что предводитель с ятаганом был рабом-нубийцем, заметил Док Сэвидж.

— Да-да! — быстро сказал Дэрналл. — И этот Хадис слыл у бедуинов человеком, обладающим некой огромной злой силой. Об этом нам рассказывали легенду еще в Алеппо, до того, как мы очутились в южной части Сирии. Высохший старик-курд клялся Аллахом, что это истинная правда.

— И что это за легенда? — спросил Бронзовый человек.

— Просто одна из фантастических историй сирийских гор, так я полагаю, — ответил Дэрналл. — Старый курд заявлял, что предки Хадиса, нубийцы, принадлежали к одной из тайных мистических сект, и утверждал, что они обладали даром превращать своих врагов в неподвижные тени на песке пустыни.

Док Сэвидж осторожно взял со стола сияющий голубой камень и начал внимательно вглядываться в него, как будто поглощенный мыслями, совсем не связанными с похожим на сказку рассказом Дэрналла.

— Дэнтон, да и я сам, смотрели на все это как на одну из многочисленных фантастических легенд горцев-бедуинов, — продолжал Дэрналл. — Но в одной части легенды говорилось, что превращение людей и коней в тени сопровождалось бурными изменениями погоды. Все это невероятно! Но этот снег и буря сегодня ночью, совпавшие по времени с появлением бедуинов, заставляют очень серьезно задуматься. Конечно, побасенки об этих, тенях не более чем миф, однако…

Раскаты грома сотрясали комнаты резиденции Дока Сэвиджа. Высокий небоскреб резонировал и содрогался под ударами электрических разрядов. Было такое впечатление, будто буря устроила канонаду в насмешку над недоверием Карсона Дэрналла к легендам пустыни.

Тихий голос Джонни был тверд.

— Конечно, такая история может быть только сказкой, — прокомментировал он рассказ Дэрналла.

Спокойный, с красивыми модуляциями голос леди Фазэран произнес:

— Нет, это не сказка, все это правда.

Заявление это было весьма неожиданным. В полной тишине леди Фазэран продолжала:

— Погода только часть всего, что происходит. Эти тени в пустыне — тени людей… Вот почему я здесь, мистер Сэвидж. Мой брат, Рэйнон, считает, что только вы в состоянии разгадать и эту загадку, и эту ужасную тайну.

— Рэйнон, если не ошибаюсь, ваш младший брат, — сказал Док Сэвидж. Я знал, что он был в пустыне, и заинтересовался открытиями, которые он, вероятно, сделал там. Если леди Фазэран и была поражена осведомленностью Бронзового человека, то никак этого не проявила.

— Да, — сказала она. — Рэйнон следовал указаниям, оставленным в завещании Дэнтона. Это странное завещание, мистер Сэвидж. Оно было написано на пергаменте. В нем было распоряжение моему младшему брату снарядить караван в Вейх. Брат набирал людей только из племен харба и джухейн, считая, что лишь им можно доверять.

— У вас есть доказательства смерти вашего брата Дэнтона? — спросил Док Сэвидж.

— Только его завещание, которое мы получили, — ответила леди Фазэран. — Его доставил из пустыни отряд туземцев. Они шли в Вейх. Потом Рэйнону было дано указание отправляться на поиски неведомых доселе рудников в древнем городе у подножья гор вблизи Евфрата. Это место, известное под названием долины Тасус, было отмечено на карте. Район, где вел поиски Рэйнон, был выделен особо.

— В завещании вашего брата, вероятно, указано место, где можно найти сокровище? — спросил Док Сэвидж.

— Нет, и это самое странное в нем. Кроме того, что Дэнтон оставляет мне и Рэйнону небольшое состояние, там говорится: «Вы должны найти это место ради блага всего человечества».

— Действительно, странное завещание, — заметил Человек из бронзы.

Леди Фазэран продолжала: — А еще Рэйнону была дана инструкция советоваться только с одним человеком по имени Махал, древним патриархом Бедави, о том, куда идти и как продолжать поиски.

Леди Фазэран запнулась, в ее больших золотистых глазах появилось выражение нерешительности.

— В пустыне какие-то странные тени, — сказала она, повторяя свое прежнее утверждение, что это не сказка. — Я ужасно боюсь за своего брата. Возможно, я уже опоздала. У меня нет никаких сомнений, что смертельная опасность угрожает каждому, кто заинтересуется этим местом в долине Тасус. Я тоже получила предостережение.

— Силы небесные! — прошептал Ренни.

Глаза Джонни и Длинного Тома были готовы выскочить из орбит от изумления.

Леди Фазэран запустила руку глубоко в свое декольте. На ее ладони лежал камень. Это была плоская пластинка, горящая голубым фосфоресцирующим пламенем.

— Я получила это как раз перед тем, как послала вам свою первую телеграмму из Лос-Анджелеса, — произнесла леди Фазэран. — Я не могу, конечно, расшифровать древние письмена, но думаю, что этот камень должен быть очень похожим на тот, что у вас.

Джонни внимательно вгляделся в каменную пластинку сквозь свой мощный окуляр.

— Да, я в супер-сверх-восхищении! — воскликнул он. — Это предостережение, несомненно, идентично первому!

— Потом я получила вот это письмо от своего брата Рэйнона, — сказала леди Фазэран, извлекая из своей сумочки листок бумаги. — В нем говорится об ужасной буре с дождем, совершенно невероятной в пустыне. Буря сопровождалась страшным громом и вспышками молний. Потом над шатрами их лагеря появился какой-то огненный шар и исчез со страшным взрывом. Шатры сгорели. На следующий день рядом с лагерем, на скале, он обнаружил отпечатки силуэтов вооруженных всадников. У песчаного подножья скалы валялись разбросанные в беспорядке ружья, кинжалы, седла и лошадиная сбруя.

Леди Фазэран развернула письмо и прочла вслух его заключительную часть:

Я продолжаю двигаться дальше к месту, известному как долина Тасус, в сопровождении рекомендованного мне старика-бедуина. Махала. Ты должна разыскать Дока Сэвиджа, Я узнал, что тебе угрожает опасность. Несчастью могут предшествовать внезапные изменения погоды. У меня странное предчувствие, что Дэнтон жив. Возможно, я ошибаюсь. Это, может быть, только результат моего возбужденного воображения. Хадис, бывший раб-нубиец, кажется, поехал в Америку.

Прекрасная рука леди Фаззран задрожала, прижавшись к лицу. Ее золотые глаза вопрошающе смотрели на Бронзового человека.

— Теперь, когда вы это услышали, — сказала она ровным тоном, — будете ли вы все еще утверждать, что мою секретаршу, Мэриан, куда-то увели?

— Больше ей ничто не угрожает, — ответил Док Сэвидж. — Сейчас вы должны думать об опасности, которая угрожает вам. У вас тоже есть такое чувство, будто ваш старший брат не умер?

— Я никогда не верила в его смерть, — тихо произнесла женщина. — Я надеялась, что Рэйнон найдет его. Но я очень обеспокоена. Рэйнон никогда не повернет назад. Пока не разгадана загадка этого смертельного миража, он будет двигаться к собственной гибели.

Док Сэвидж ничего не ответил. Стальные сухожилия на его запястьях и мощной шее напряглись. Бронзовая рука подняла голубой камень с предостережением на древне-арабском языке. Сияющий его цвет, казалось, чем-то привлекал гиганта — искателя приключений.

— Все это слишком невероятно, чтобы поверить! — прозвучал хриплый голос Карсона Дэрналла. — Здесь должно быть какое-то логическое объяснение.

— Если оно есть, оно будет найдено, — заявил Док Сэвидж.

Глава VI

Исследование камня

Из рук Дока Сэвиджа сияющий голубым светом древне-арабский камень с предостерегающей надписью скользнул в плоскую, с невысокими бортиками кювету.

Как только бронзовый великан засучил рукава, он удостоился восхищенного взгляда золотистых глаз леди Фазэран.

Руки Дока были невероятно мускулистыми. Сухожилия пролегали подобно пучкам туго натянутых тросов под гладкой кожей. Когда он работал, под ней было отчетливо видно, как играют и перекатываются его мышцы.

Док использовал различные химикалии, доставая их из разнообразных склянок. Одним из них был порошок сульфита кальция. К нему Док добавил две какие-то минеральные соли.

Голубое сияние древне-арабского камня медленно перешло в пурпурное. Затем камень стал ярко-красным.

Это был цвет текущей крови. В глубине камня отражались лабораторные светильники.

Леди Фазэран и Карсон Дэрналл привстали со своих кресел. Док Сэвидж пристально смотрел на пламенеющий красный камень. Лицо его превратилось в бронзовую маску. Твердые губы были плотно сжаты.

Леди Фазэран и Карсон Дэрналл были поражены внезапно прозвучавшей музыкальной трелью. Это еще не было мелодией. Такой звук мог вырваться из переполненного любовным томлением горла какой-нибудь экзотической птицы, спрятавшейся в глубине кустарника.

Его можно было бы положить на ноты, но только без всякой гармонии.

Три соратника Дока понимали, что их шеф сделал какое-то важное открытие. Вероятно, оно явилось результатом анализа химического состава древнего камня.

А может быть, он приблизился к разгадке тайны смертельного миража.

Помощники Дока не рассчитывали сразу же услышать от него что-то конкретное. Человек из бронзы испустил свою птичью трель почти бессознательно. Он ничего не скажет до тех пор, пока его догадка не будет полностью подтверждена. Если его теория ошибочна, они, скорее всего, никогда о ней не услышат.

Не говоря ни слова, Док выскочил из лаборатории.

В отдаленной комнате он снял трубку телефона. Когда его соединили с нужным номером, быстро спросил:

— Витрина магазина с изображением убитой женщины охраняется достаточно тщательно?

Его собеседником был комиссар полиции.

— Это вы, Сэвидж? — раздался в трубке голос комиссара. — О, да. Я только что удвоил там охрану. Что вы думаете обо всем этом? Мне говорили, что вы прибыли на место раньше моих людей.

— Я знаю немного, — ответил Док. — Но хотел бы посоветовать вашим людям хватать любого, кто выглядит похожим на араба. Большего пока я вам сказать не могу. Двое моих помощников сторожат витрину с отпечатком убитой и…

— Это вы так думаете, — перебил его комиссар. — Они сторожили витрину до тех пор, пока не была совершена попытка разбить ее. Сейчас эти парни, которых вы, кажется, называете Хэмом и Монахом, исчезли.

Голос Дока не выдал его удивления.

— Что же произошло, комиссар?

— Они погнались за каким-то молодым парнем, который пытался разбить витрину, завернули за ним в переулок, а там на них напала какая-то банда. Их увезли в седане.

— Вы уже кого-нибудь арестовали? — осведомился Док.

— Нет еще, но мы на верном пути. Это люди Вайти Джейно, мы давно следим за его парнями. Двоих из них пришили, когда в первый раз появилось это дьявольское зеленое свечение. Потом мы нашли руку Райта Дэйвиса, который был первым помощником Джейно.

— Откуда она взялась? — спросил Док, хотя он хорошо знал, где ее нашли.

— Райт, кажется, неосторожно обращался с соломорезкой в переулке и забыл вытащить из нее свою руку, — ответил комиссар. — Как только мы выйдем на след Вайти Джейно, мы расколем это дело. Джейно, вероятно, удрал из своего особняка на крыше небоскреба. Но уже сегодня он будет у нас в руках.

— Благодарю за информацию, — сказал Док. — Помните об арабах, комиссар. Они могут быть в своих национальных одеждах или в чем-то другом. Если вы случайно поймаете одного из них, я был бы очень вам признателен за возможность с ним побеседовать.

— Араб, вы говорите? — проворчал комиссар. — В этом что-то есть. Мы нашли мертвого иностранца с перерезанным горлом в особняке Вайти Джейно. Инспектор Кэрнахан докладывал, что он считает, будто убитый — турок или армянин. Я разберусь с этим.

Док положил трубку. Некоторое время он стоял, глубоко задумавшись.

Мертвый человек в особняке Вайти Джейно прибавлял достоверности версии о смертельной вражде между гангстерами и арабами. Вероятно, компания Джейно была замешана во всех этих преступлениях. Трудно было поверить, что Джейно взял вдруг на себя роль защитника общества.

Однако убийство гангстера из шайки Джейно не укладывалось в версию о бедуинах, незнакомых с Нью-Йорком.

Док Сэвидж набрал другой номер. На этот раз он говорил в трубку так тихо, что его нельзя было бы услышать, даже находясь на расстоянии пяти футов в той же комнате: Он звонил в одну роскошную квартиру на Парк-авеню.

Молодая женщина потянулась и зевнула. Прекрасная рука высунулась из-под ажурного шелкового пеньюара.

— Да-а-а? — протянула она сонным голосом.

Слова, которые прозвучали в ее ушах, стерли всю ее сонливость. Она мгновенно села, опустив на пол маленькие ноги. Молодая женщина была высокого роста, стройная, с царственной осанкой. Самой впечатляющей чертой ее внешности были роскошные бронзовые волосы.

— Да, да и да! — воскликнула она. — Я слыхала, что вы были в Малайзии или, кажется, в Юкатане… Какое оружие мне взять с собой?

Док Сэвидж сказал в трубку:

— Это задание совсем иного рода, Пат. Подобного сорта дела под силу только женщине. Тебе посчастливилось стать этой женщиной.

— Все так начинают, — возразила Пат. — Но я на всякий случай приготовлюсь к тому, что меня будут расстреливать, сжигать заживо у столба, похищать или топить в глубокой темной реке. В чем суть вашего дела? Практически я уже одета.

Эта молодая женщина была Пат Сэвидж, кузина Бронзового человека. Она всегда хотела присоединиться к отряду искателей приключений, возглавляемому Доком.

Волнения и опасности были ее величайшей и единственной страстью.

Док изредка звонил ей в тех случаях, когда помощником должна была быть женщина, но не хотел считать ее постоянным членом своей группы — это было слишком опасно. Пат содержала косметический салон, совмещенный с гимнастическим залом, на Парк-авеню, и весьма в этом преуспевала.

Пока Док быстро говорил по телефону, красавица Пат проделывала замечательные трюки руками. Зажав трубку между подбородком и плечом, она надевала чулки и туфли. Прежде чем Док закончил свою речь, слово стало делом — она была практически одета.

Затем Пат произнесла скучающим тоном:

— Но компаньонкой — фи, Док! Что за детское занятие. Как бы там ни было, я хорошо вооружусь!

Док сказал в трубку:

— Нет никакого сомнения, что леди Фазэран станет настаивать на поездке в Сирию. Я позволю ей сопровождать нас только потому, что уверен — так будет безопаснее для нее самой. Ну а теперь поговорим о других вещах, очень важных. Хорошенько запомни, что я тебе скажу.

Пат не пропустила ни слова. Потом она сказала:

— Полет через океан? Это мне нравится, Док! Но в качестве компаньонки — какая скука!

Пат положила трубку. Эта замечательная девушка была человеком дела через пять минут она была полностью одета и в плаще. Маленький, но весьма эффективный автоматический пистолет покоился в ее сумочке.

— В качестве компаньонки… — пробормотала она — Хотела бы я знать, с кем мне предстоит вступить в схватку?

Док Сэвидж возвратился в лабораторию.

— У меня есть несколько новостей, которые заслуживают нашего внимания, — сказал он. — Я предлагаю вам, леди Фазэран, и вам, мистер Дэрналл, возвратиться пока что в ваши отели. Обычно вы останавливаетесь в отеле Фортескью, леди Фазэран. Джонни проследит, чтобы вы добрались туда в безопасности.

— Могу ли я чем-нибудь помочь? — спросил Карсон Дэрналл. — Я хотел бы остаться с вами, мистер Сэвидж, до тех пор, пока не прояснятся некоторые из этих загадок.

Бронзовый человек ни слова не сказал об исчезновении Монаха и Хэма. В глазах леди Фазэран выразилось удивление: откуда Док знает, в каком отеле она собиралась остановиться?

Док проверил, зарезервирован ли номер, прежде чем леди Фазэран отправилась туда. Карсон Дэрналл назвал другой отель, более удаленный от деловой части города, в который он, по его словам, сможет добраться сам.

— Я чувствую себя обязанным присоединиться к вам и помочь в разгадке тайны сегодняшних ночных событий и этого смертельного миража в пустыне, заявил Дэрналл. — Полагаю, что с моим знанием бедуинов я могу быть вам полезен.

— Уверен, что ваш опыт будет для нас весьма ценен, — согласился Док. Я вас извещу.

Глава VII

Ослепшая шайка

Восемь дюжих полисменов несли охрану витрины музыкального магазина, на которой запечатлелась тень убитой женщины.

Силуэт высокой фигуры, поднявшей тонкую руку, как бы защищаясь от смерти, выглядел слишком реалистично, чтобы быть просто игрой случая. После попытки разбить витрину все восемь полицейских были начеку.

Один охранник внутри и один снаружи были вооружены уродливыми короткими полицейскими дробовиками, применяемыми для подавления массовых беспорядков. Они были готовы с радостью открыть огонь при первом же появлении каких-нибудь подозрительных личностей.

Блестящие медные трубы и другие музыкальные инструменты серебряного цвета отражали свет фонарей, проникавший сквозь зеркальное стекло уцелевшей витрины. Игра бликов на них создавала такое впечатление, будто тень убитой женщины движется.

— Силы небесные! — проворчал краснолицый полицейский. — Эта картина выглядит так, будто дамочка все еще жива и пытается убежать от чего-то! Я мог бы поклясться, что эта штука движется.

Низенький и толстый владелец магазина находился в своем маленьком кабинете, расположенном за демонстрационным залом.

— Я хочу, чтобы они убрали эту чертову штуку с витрины! — все время повторял он. — Вы это видели? Пока отпечаток будет оставаться тут, никто ничего не купит и на ломаный грош!

Помощник медицинского эксперта настоял на том, чтобы тень убитой сохранялась в полной неприкосновенности. В кабинете следователя совещалась представительная комиссия. Не было еще прецедента, чтобы исследование трупа выполнялось при помощи отпечатка на зеркальном стекле.

При нормальной погоде сейчас был бы ранний рассвет. Но весь Манхеттен был окутан густым туманом.

Голубая дымка нависла над всей территорией огромного города. Солнце еще не поднялось достаточно высоко, чтобы рассеять мрак.

На улицах начали появляться рабочие самых различных профессий. Хотя было утро пятого июля, многие из них были в пальто и плащах. Метель в разгаре лета оставила после себя в воздухе холод.

Прохожие, двигавшиеся по улице, на которой стоял музыкальный магазин, несли различные инструменты и коробки с завтраками. Полицейские не сразу заметили, как у витрины с отпечатком убитой женщины собралось десятка два каких-то людей, с виду обычных рабочих.

Люди эти подходили поодиночке. Каждый был одет в пальто, скрывавшее фигуру почти до пят.

Хлебный фургон с нарисованными на его бортах огромными булками остановился перед магазином на углу следующего квартала. Из него выгружали ящики с хлебом. Водитель фургона, очевидно, отлучился на минуту, чтобы съесть пару бутербродов и выпить чашку кофе в соседней закусочной.

Хлебный фургон оставался стоять перед магазином после того, как выгрузили хлеб. Полдюжины рабочих подошли к витрине с отпечатком убитой женщины.

Каждый шел как бы сам по себе, независимо от других. Трое приблизились к четырем полисменам, стоявшим перед музыкальным магазином. Трое других бесшумно, но быстро и ловко проникли в магазин.

— Эй вы, мерзкие хари! — загремел чей-то голос. — Мы не хотим открывать огонь, однако…

Тупорылые автоматы блеснули в руках «рабочих».

Прямо к животам полисменов, вооруженных дробовиками для разгона толпы, оказались приставленными пистолеты.

— Ах ты, грязная крыса! — выругался один из полицейских с дробовиком.

— Что-что?! — рявкнул гангстер. Его тупорылый автомат обрушился на голову полисмена с такой силой, что тот уронил ружье.

— А ну-ка, пошел в кабинет! — раздался приказ. — Все идите туда!

Выскочил владелец музыкального магазина. Он размахивал своими толстыми руками.

— Эй, что вы делаете! Как вы смеете, я буду…

Раздался негромкий треск, как будто переломили палку. Тупорылый автомат с глушителем на стволе выплюнул язычок пламени. Хозяин музыкального магазина схватился руками за свой толстый живот. Какое-то время он стоял и кашлял. Багровые струйки появились в уголках его ставшего круглым рта. Потом он осел и откинулся, как будто очень устал.

— Возвращайтесь в лавчонку! — прогремела резкая команда. — У нас есть дело, и мы должны поторапливаться!

По меньшей мере дюжина лже-рабочих присоединилась к первым шести. Восемь полицейских были обезоружены. Десятка два людей с жестокими грубыми физиономиями затолкали их в маленькое служебное помещение музыкального магазина.

Двое бандитов размахивали пистолетами-пулеметами.

Они заняли позицию в дверном проеме подсобки. Несколько гангстеров патрулировали снаружи. Три человека быстро проникли в витрину с отпечатком убитой. В их руках появились инструменты для резки стекла.

Из-за угла показался хлебный фургон с нарисованными на его бортах булками. Вероятно, его водитель имел какое-то отношение к событиям, происходящим в музыкальном магазине. Он припарковал фургон прямо напротив, на другой стороне улицы.

Стеклорез заскрипел по толстой стеклянной пластине.

Гангстер, работавший им, начал описывать окружность вокруг головы и поднятой руки женщины, превращенной в призрачный силуэт смертоносным излучением.

— Делай это побыстрее! — рявкнул голос какого-то человека, появившегося за спинами трех бандитов. — Вот скребок!

Удары, которые могли быть нанесены разве что кузнечным молотом, потрясли большую заднюю дверь.

Толстая панель ее разлетелась вдребезги, и в зияющем отверстии появился чей-то кулак. Это был кулак необыкновенных размеров. Казалось, он состоит из трех или четырех сложенных вместе кулаков.

Замок вылетел. Дверь обрушилась внутрь.

Показались две огромные фигуры. На каждой из них была защитная маска-противогаз и очки, не позволявшие различить их лица. Эти люди были выше обычного роста, поэтому вынуждены были проникать в магазин сквозь пролом поодиночке. Однако они ворвались с такой невероятной внезапностью, что бандиты не сумели вовремя открыть огонь. Десяток из них или больше были заняты разглядыванием витрины с изображением убитой женщины.

Двое огромных людей имели какое-то странное снаряжение. Их руки скользнули под одежду. Одна пара этих рук двигалась со скоростью света. Вторая пара была чуть медленнее и неуклюжее. Но в каждой из них появилось нечто такое, что по ошибке можно было принять за миниатюрный огнетушитель.

Эти приборы были сделаны из матового металла.

Каждый был снабжен редуктором с колесиком на конце.

Неизвестные повернули колесики.

Раздался такой звук, какой могла бы испустить дюжина вырвавшихся из клетки змей. Это было яростное свистящее шипение. Один из стоявших в витрине бандитов завопил: — Стреляйте в них! Это легавые! Газ!

Но хотя автоматы затряслись в их руках, гангстеры обнаружили, что их объемистые цели исчезли из виду.

Посыпались дикие ругательства. Бандиты перестали стрелять. Они шарили вокруг себя руками. Не причинив ни малейшей боли или жжения в глазах, газ совсем ослепил их.

Ослепляющий газ этот был неким новым химическим составом. Он состоял из различных сернистых соединений, смешанных с селеном. Впервые селен был переведен в жидкое состояние.

Один из рослых незнакомцев повел вокруг своим шипящим баллоном, испускающим газ.

— В витрину, — приказал он второму. — Я подгоню машину.

Хотя в магазине гремели проклятия и выстрелы, команда была произнесена обычным голосом, спокойным тоном. Один из незнакомцев прошел в дверь, ведущую наружу. Второй вскочил в витрину, на стекле которой находился отпечаток убитой.

Продолжая держать баллон с газом в одной руке, человек этот взревел громовым голосом. Кулак его свободной руки нанес сокрушительный удар. Гангстеры со стеклорезами свалились с ног. Один из них вылетел сквозь разбитое зеркальное стекло на ступеньки у входа в магазин.

В плотном тумане завыла полицейская сирена. Патрульный автомобиль, заскрипев тормозами, вылетел из-за угла. Не успел он еще остановиться, как вновь прибывшие полицейские посыпались из его дверей.

Когда эти полицейские достигли тротуара, в их руках уже были пистолеты. Но они не открыли огонь.

Полицейские остановились, как будто какая-то невидимая рука схватила их за горло. Они очутились в облаке плотного, не пропускающего света ослепляющего газа.

Газ обволакивал их тонким слоем, не смешиваясь с тяжелым голубым туманом.

Холерик-инспектор Кэрнахан выкатился из машины.

— Что за чертовщина?.. — прошептал он в изумлении, протирая глаза. Инспектор мог видеть происходящее вокруг только одно короткое мгновение, после чего черный туман застлал ему глаза. Тогда он заорал:

— Теперь я понимаю, в чем дело! Это один из дурацких фокусов Дока Сэвиджа! Держитесь подальше от этой витрины!

Оба незнакомца теперь находились в витрине. Один из них выхватил из внутреннего кармана маленькую бутылочку. Сквозь очки он внимательно вгляделся в стекло витрины. Из бутылочки через тонкую резиновую трубку потекла желтая — резко пахнущая жидкость. Она очертила струйкой жуткий силуэт тени убитой женщины на стекле. Громадная рука толкнула в центр фигуры, и целый кусок толстого зеркального стекла вывалился, выдавленный наружу.

Вес стекла был так велик, что только два обычных человека едва могли его поднять. Однако человек в противогазе легко вытащил его один. Потом он выбрался из витрины и быстро проложил себе путь, разметав стонущих бандитов. Плотный туман поглотил его.

— Святой Иосафат! — взревел инспектор Кэрнахан. — Они ушли и похитили «корпус деликти»! Женщина исчезла!

Ослепленный инспектор осторожно ощупывал гладкие, острые, как бритва, края витринного стекла, из которого под самым его носом была похищена тень убитой женщины.

За магазином тронулся с места автомобиль. Двигатель этой машины работал без обычного громкого треска в цилиндрах. Мотор лишь тихо свистел, развивая большую мощность.

Зрение медленно возвращалось к изрыгающим проклятия гангстерам. Один из них выбежал наружу и засвистел. Остальные последовали за ним. Тихий свист снова пронесся над улицей. «Рабочие», пытавшиеся похитить отпечаток убитой женщины из витрины, врассыпную кинулись в ближайшую оживленную улицу.

Задняя дверь хлебного фургона распахнулась. Люди забрались внутрь, и, шурша шинами, фургон умчался прочь.

Глава VIII

Бедуин Фуссейн

Их носы были загнуты крючком и остры, как рапиры. Глубоко сидящие черные глаза поблескивали.

Кожа их цветом напоминала старую медь.

Когда лифт поднялся на восемьдесят шестой этаж величественного небоскреба, один из них выступил вперед. Второй двинулся за ним. Рука первого скользнула под одежду и извлекла отточенный кинжал.

Острое лезвие коснулось горла вышедшего первым лифтера. Юноша побледнел и поднял руки, шепча: — Нет… не делайте этого… Чего вы хотите?

Темнокожий человек с кинжалом сказал на отличном английском языке: Ты проведешь нас к помещению, которое занимает Док Сэвидж. Не кричи, и тебе не причинят никакого вреда. Ты уверен, что в квартире никого нет?

— Т-т-там нет никого, — заикаясь, произнес перепуганный лифтер. — Но я не решусь туда войти.

— Ты пойдешь с нами, или жизнь твоя будет коротка, — сказал темнокожий человек. — Такова воля Аллаха.

Юноша беспрекословно повиновался. Он ничего не знал о каком-то там «Аллахе», зато кинжал был очень убедителен.

Оба темнокожих человека были одеты в строгие американские вечерние костюмы. Опрятность и элегантность их одежды послужила причиной того, что они легко прошли в нижний коридор здания.

Однако пронзительные черные глаза и крючковатый нос идущего первым явно изобличали в нем характерные черты арабского шейха-ин-шейха, предводителя союза нескольких племен. Люди эти дожидались в сумерках дождливого утра до тех пор, пока не убедились собственными глазами, что товарищи Дока Сэвиджа покинули здание.

Два бедуина готовы были преодолеть любые препятствия. Они не задумываясь пошли бы на убийство.

Препровожденные дрожащим лифтером, они остановились перед дверью, на которой поблескивала сделанная маленькими бронзовыми буквами надпись:

КЛАРК СЭВИДЖ-МЛАДШИЙ

Шедший впереди запустил руки в карманы и извлек оттуда разнообразные отмычки. Инструменты эти одобрило бы большинство американских взломщиков. Похожий на шейха тип пробовал одну отмычку за другой. Но замок был такого сорта, что не поддавался обычным приемам взлома.

Будь здесь Док Сэвидж, он просто поднял бы руку, и дверь отворилась бы. Но бедуины ничего не знали о светочувствительных селеновых датчиках и электромагнитных невидимых лучах. В своих черных шатрах в пустыне они никогда не видали замков такого рода.

Бедуины начали переговариваться тихими голосами.

Для лифтера их речь была лишь каким-то гортанным кудахтаньем. Но звучали слова зловеще. Коленки лифтера стучали друг о дружку.

Взломщик по-арабски проклинал неподатливую дверь.

Наконец, он попробовал использовать тонкую изогнутую отмычку. Замок вдруг поддался. Дверь распахнулась настежь.

Зрачки бедуина обшаривали дальнюю комнату апартаментов. В черных глазах застыла подозрительность, настороженность. Распахнувшаяся дверь озадачила его.

Он хорошо был знаком с инструментами, которыми пользовался. Ладно, вероятно, отмычка из проволоки просто случайно подошла. Бедуин пожал своими тощими плечами.

Оба визитера восхищенно разглядывали обстановку офиса Дока. Они уставились на приставку к телефону.

Сложные приборы ее отличались от всех телефонов, какие им прежде случалось видеть. Они не знали, что телефоны бородатого человека были снабжены устройствами, позволяющими записывать все разговоры.

Один из бедуинов по-прежнему держал острие своего кинжала прижатым к шее лифтера. Лифтер обливался потом, который стекал по его спине холодными струйками. Юноша твердо решил, что если он выберется из этой передряги живым, то подаст в отставку. Вот уже второй раз он подвергался нападению со стороны странных посетителей Дока.

Третий раз, решил он, будет и последним.

Главный бедуин пересек комнату и подошел к большой двери из хромистой стали, ведущей в библиотеку. Он попытался нажать на нее. Дверь отворилась с такой легкостью, что он издал хриплый возглас и отскочил в сторону. Рука его выхватила из-под одежды кинжал.

Но большое помещение библиотеки было совершенно пустым. Бедуин пробормотал что-то своему напарнику.

Смысл этих слов означал: «Всеведущий должен знать».

Лукавая улыбка скользнула по лицам обоих бедуинов.

Не было сомнений: они испытывали огромное доверие к этому «Всеведущему».

Один из них сказал: — Конечно, это он проторил нам путь.

Он произнес истинную правду. Путь действительно был проторен, но не так, как они себе представляли.

Бедуины что-то бормотали. Они говорили о Бронзовом человеке и о великой мудрости. Если Док Сэвидж знает хотя бы десятую часть того, что содержится во всех этих томах, он должен быть бесконечно мудрым — таково было их мнение.

После того как они осмотрели библиотеку, бедуины направились к ведущей внутрь двери. Это была дверь в лабораторию Бронзового человека.

Дверь открылась от одного прикосновения. Идущий впереди бедуин снова схватился за рукоятку кинжала, спрятанного под его одеждой. Лифтера снова вытолкнули вперед. Острие кинжала действовало успешнее любого приказа.

При всем своем испуге лифтер разинул рот от изумления и почти забыл о своих неприятностях. Никогда прежде он не видел такого множества сверкающих приборов и различных инструментов от пола почти до самого потолка.

Металлические и мраморные панели на стенах были покрыты бесчисленным количеством циферблатов и лампочек.

Бедуин-предводитель шевелил губами, как будто читал молитвы. Да он почти так и делал. Во всех этих вещах он видел нечто сверхъестественное и чудесное, имеющее, на его взгляд, мистический смысл. Аллах, Пророк были всесильны в его пустыне. Но бедуин не был уверен, что сам Аллах обладает достаточным знанием, чтобы разобраться во всем этом.

Настоящий лес механизмов, химических и физических научных приборов явно внушал благоговейный трепет бедуинам. Как бы то ни было, они все же были простыми арабами из пустыни.

Бедуин-предводитель провел кончиком языка по своим тонким губам и двинулся вперед с чрезвычайной осторожностью, стараясь не прикоснуться к какому-нибудь из многочисленных приборов. Он был знаком со всеми трудностями и ловушками, подстерегающими в рахле — передвижении по безводному пространству, знал опасности гхразу — набегов на враждебные племена с целью грабежа и приобретения добычи.

Этих предметов он не понимал. Он не знал, как с ними обращаться.

Велев своему напарнику ожидать у двери, бедуин-предводитель осторожно шел по длинному проходу посредине лаборатории. Он вел себя так, как будто находился в лесу, заблудившись среди грозящих со всех сторон ужасов.

Справа от него стоял квадратный стол. Бедуин замер, превратившись в неподвижную статую. Его язык пытался подобрать какое-нибудь подходящее выражение.

Второй бедуин вытянул вперед шею, уставившись на что-то.

Оба бедуина увидали древний истертый камень с древне-арабской надписью. Посыпались гортанные слова, показывающие, что они знакомы с этим камнем. Но сейчас он был совсем не таким, каким они видели его в последний раз.

Бедуинов поразило и привело в возбуждение то, что, когда они видели этот камень, он сиял ярким голубым огнем. Сейчас камень был красным. Он пламенел ярким багрянцем крови, текущей из свежей раны.

Костлявая темная рука боязливо вытянулась вперед.

Кончиком пальца бедуин коснулся древне-арабского камня.

Пронзительный крик вырвался из горла бедуина.

Его рука была отброшена какой-то неведомой силой.

Странная дрожь пробежала по его длинному телу.

Казалось, ноги его стали ватными. Они подогнулись, и он свалился ничком в проход.

Никто не заметил, отчего бедуин потерял сознание.

Красный камень с древне-арабской надписью был опутан тонкой медной проволокой. Она была тоньше волоса.

Почти невидимые провода шли по полу и исчезали в одной из металлических коробок на щите с рубильниками.

Собственным телом бедуин замкнул контакт. Это и привело к легкому электрошоку.

Придя в себя и обнаружив, вероятно, к большому своему удивлению, что он все еще жив, лежавший на полу бедуин в полном замешательстве поднялся на ноги, что удалось ему не без труда. Он уставился на свои длинные жилистые пальцы. На них остались слабые отметины, как будто он прикоснулся к огню.

Его черные блестящие глаза уставились на дьявольское пурпурное свечение. В темных зрачках затаился ужас, но бедуин пришел сюда с определенной целью и попытался выполнить то, что должен был сделать.

Помимо всего, он был арабом и поклялся своей жизнью человеку, которого знал как Всеведущего.

Его рука устремилась к красному древне-арабскому камню. Он преодолел дрожь от легкого удара током и, схватив камень, засунул его под одежду. Тонкие медные проволочки разорвались.

— Скорее уходим отсюда! — воскликнул он по-арабски и повернулся к двери. Второй бедуин тоже обернулся. Оба застыли, как пригвожденные к полу.

Лифтер задрожал и вытаращил глаза.

Фантастическое голубое пламя, тонкое, как кисея, взметнулось поперек дверного проема, ведущего назад в библиотеку. Острые голубые языки с шипением и свистом метались вверх и вниз поперек единственного пути к отступлению. Пламя образовало барьер толщиной свыше дюйма.

Бедуин с древне-арабским камнем бросился к стене.

Он пытался найти какое-нибудь окно. Но ни одного окна там не было.

Осторожно, ничего больше не касаясь, бедуин ходил по комнате. Освещение погасло, как будто задули свечи.

Но голубое пламя насмешливо играло поперек двери.

Потом снова зажегся свет.

Второму бедуину быстро пришла в голову идея.

— Ты разбираешься во всем этом, — сказал он ошеломленному лифтеру. Ты должен освободить нас, иначе ты умрешь!

— Нет! Нет! Что я могу знать о технических изобретениях Дока Сэвиджа?! — завопил лифтер.

Бедуин уколол острием кинжала шею лифтера. Юноша взвизгнул, увидев собственную кровь, которая окрасила красным цветом отполированное лезвие.

— Ну, все, этого вполне достаточно, — прозвучал спокойный голос. Немедленно уберите кинжал. Он ничем не может вам помочь.

Бедуин замер. В конце длинного прохода стоял кто-то, показавшийся им великаном. Он весил, вероятно, вдвое больше каждого из них. Кожа его отливала бронзой. Гладко зачесанные волосы золотистого цвета почти сливались с цветом его мускулистой шеи.

Ренни, Джонни и Длинный Том стояли рядом с Доком. Огромная рука Ренни сжимала скорострельный пистолет-пулемет.

— Вот этим, — загремел его голос, — я могу и хочу изрешетить вас обеих, если вы немедленно не бросите ваши кинжалы.

Бедуины были знакомы с огнестрельным оружием.

Правда, они никогда прежде не видали ничего, похожего на это, но хорошо понимали, что оно должно быть смертоносным. Выпущенные из рук кинжалы брякнулись на пол. Лифтер, с воротничком, окрашенным алыми струйками крови, шатаясь, отступил в сторону, а потом сел на пол.

Ренни обошел бедуинов и встал между ними и дверным проемом, в котором продолжало бушевать голубое пламя. Длинный Том приблизился к стене и нажал какую-то кнопку. Потрескивающий барьер исчез.

Док Сэвидж достал что-то из кармана, потом он помог лифтеру подняться и встать на ноги.

— Мне жаль, что так получилось. Однако у вас оказались крепкие нервы, и вы проявили выдержку, — сказал он юноше. — Можете теперь идти.

Лифтер обнаружил, что в руке у него очутился какой-то листок бумаги. Он вышел, потирая небольшую царапину на шее. Его лицо все еще было бледным, как мел, но он нашел в себе мужество улыбнуться.

Бумажка в его руке оказалась стодолларовым банкнотом.

— Усадите их в кресла, — попросил Бронзовый человек. — Мы немного побеседуем.

Ренни и Джонни швырнули бедуинов в кресла, повернув их лицом к распахнутой двери библиотеки.

Кресла находились в нескольких дюймах от дверного проема. По сигналу Дока бедуина, который взял древне-арабский камень, обмотали проводом. Ренни встал на страже рядом со вторым бедуином.

Черные глаза человека, взявшего камень, стали почти непроницаемыми. В золотистых глазах Бронзового человека заплясали насмешливые искорки, и он заговорил.

— Вы скажете мне, кто послал вас сюда, — произнес Док.

Бедуин вздрогнул. Его черные глаза вспыхнули огнем.

Док Сэвидж произнес эти слова на чистейшем арабском языке. Бедуин с вызовом посмотрел на Дока, но не мог скрыть своего изумления.

Арабский — один из самых трудных языков. Никогда прежде бедуин не слыхал, чтобы кто-нибудь из ференги, иностранцев, говорил на нем так свободно. В кулаке бедуин все еще сжимал спрятанный под одеждой древне-арабский камень. Провод, удерживающий его в кресле, обвивал его руки и ноги.

— Ты не тот, кого я ожидал, — произнес Док. — Но ты мне расскажешь о нем. — Он по-прежнему говорил по-арабски.

Человек из бронзы пристально смотрел в глаза бедуина. Он использовал всю мощь своей гипнотической силы, чтобы заставить его дать ответ. Но черные глаза не уступали. На губах бедуина промелькнула быстрая, насмешливая улыбка. Он не дал сломить свою волю.

— В этой стране убийц карают электрическим стулом, — сообщил Док. Он немного замешкался, подбирая подходящие арабские слова, которые могли бы выразить понятие «электрический стул», но, как ему казалось, все же справился с передачей этого термина. — Ты — убийца. Ты скажешь все.

В ответ бедуин произнес только одну фразу:

— Я в руках Аллаха.

Длинный Том нажал кнопку на стене. Голубое пламя зашипело и затрещало, озаряя медную кожу араба. Малейшее движение могло заставить его прикоснуться к смертоносному барьеру, выросшему в дверном проеме. Острые, как копья, языки извивались совсем близко от его колен. Казалось, они подбираются к нему.

Губы араба шевельнулись, но он ничего не произнес вслух.

— Силы небесные! — загремел Ренни. — Вы действительно собираетесь поджарить его?

Док Сэвидж покачал головой и улыбнулся.

— Люди его племени настоящие фанатики. Он решил, что скорее умрет, чем заговорит.

Руки Бронзового человека были очень заняты. Он наполнял небольшой шприц для подкожных инъекций.

Поршень его можно было нажимать одним большим пальцем.

Сверкающая масса электрического пламени была совсем близко от лица бедуина. Он закрыл глаза, но в остальном оставался совершенно невозмутимым. Пылающая стена, созданная с помощью высокочастотного тока, находилась ужасно близко. Бедуин, знавший только законы пустыни, не сомневался, что скоро умрет.

Однако он упрямо не склонял головы и, как подобает истинному сыну ислама, не выдавал своих чувств. Его товарищ тоже хранил молчание, но внимательно следил за происходящим.

— Кто послал вас сюда? — требовательно спросил Док. — Почему вы оказались в этой стране?

Слова были сказаны по-арабски, но ответа на них не последовало.

Бедуин начал что-то бормотать. Это были слова: «Бисмилля аль Рахман аль Рахим», молитва правоверного мусульманина в минуту крайней опасности. Они означали: «Во имя Аллаха, Милосердного, Сострадательного!» Док знал, что бедуин никогда не заговорит из страха. Пришел его конец, наверняка думал араб. Он не выполнил того, что ему было приказано сделать.

Но, несмотря на то, что его окружает банда убийц, он будет верен Всеведущему.

Руки Дока действовали быстро. Он лишь коснулся плеча бедуина. Но игла шприца проникла сквозь кожу.

Шприц содержал специальную «сыворотку правды», изобретенную Человеком из бронзы.

Необыкновенные золотистые глаза Дока излучали непоколебимую твердость. Наконец они сломили сопротивление черных глаз. Бедуин был в его власти.

Араб теперь подчинялся гипнотическому влиянию Дока. «Сыворотка правды» преодолела пассивное упорство.

Основной ее эффект состоял в том, что она парализовала сопротивление жертвы. Сила воли была сломлена.

Бедуин начал что-то бормотать по-арабски. Док не сводил с него своего взгляда.

Джонни подошел ближе. Его костлявая фигура наклонилась над бедуином.

— Он говорит, что его зовут Фуссейн, — переводил Джонни. — По его словам, они приплыли на черном судне. Что-то говорит о человеке, которого он называет «Всеведущим». Послушай-ка, Док! Монах и Хэм! Он говорит, что обезьяна-человек и человек-закон находятся на черном судне! Сейчас он бормочет что-то насчет Аллаха… Берегись, Док!

— Бисмилля аль Рахман аль Рахим! — внезапно вскричал бедуин.

Никто не заметил, как рука бедуина нырнула под одежду. Древний арабский камень со стуком упал на пол. Крик человека в кресле был его предсмертным воплем.

Незаметно бедуин вытащил из рукава кинжал. Он молниеносно повернул его острием к себе и вонзил в свое тело. Раздался какой-то чмокающий звук и хруст.

Яркая кровь из сердца потоком хлынула на крахмальную рубаху бедуина, потекла багровыми струйками по его руке, сжимающей кинжал, так как он всадил клинок прямо себе в грудь.

Окрашенный в ярко-красный цвет клинок упал, и его рукоятка с металлическим лязгом ударилась о пол.

Бедуин свалился вперед лицом. Он был мертв.

— Один из немногих, кто победил Дока, — пробормотал гигант Ренни.

Инженер, охранявший второго бедуина, на какое-то мгновение забыл о своем пленнике. Вместе с Джонни и Длинным Томом, Ренни подошел к осевшему телу мертвого араба. Кровь все еще капала на пол.

Второй бедуин не был скручен проводами. Глаза его были холодны, как кусочки черного льда. Они напоминали глаза готовой ужалить змеи. Он поджал под себя ноги так, что кончики пальцев коснулись пола. Из этой позиции он прыгнул.

— Я глубоко сожалею об этой оплошности, — произнес Док, почти все свое внимание сосредоточивший на скорчившемся в кресле трупе.

Бедуин обрушился на него. Прямой кинжал-кортик выскользнул из его рукава. Арабы были хорошо снабжены запасным потайным оружием. Широкая мускулистая спина Человека из бронзы представляла собой настолько обширную цель, что промахнуться было трудно.

Шипящее арабское проклятие вырвалось из уст бедуина. Острый, как игла, кончик его оружия под прямым углом направлялся в спину Дока. Араб вложил в удар всю свою силу. Желтоватое, нездорового цвета лицо Длинного Тома приобрело цвет мела.

— Берегись, Док! — воскликнул он. — Ренни, хватай его!

Голова Дока качнулась вперед и вниз. Казалось, Бронзовый человек сделал только легкое движение. Его могучие ноги согнулись в коленях, как будто он присел к полу, собираясь сделать сальто-мортале. Рука бедуина дернулась от силы нанесенного кинжалом удара.

Правая рука Дока взметнулась над его плечом.

Могучие и упругие, как рояльные струны, сухожилия заиграли под кожей его запястья. Пальцы сжали шею бедуина как раз у основания черепа.

Бедуин завопил. Его вопль летел по воздуху, в то время как сам араб кувыркался наподобие бейсбольной биты. Тело его совершило два полных сальто, пока он летел сквозь дверной проем библиотеки.

Когда первый бедуин ударил себя кинжалом в сердце, Длинный Том отключил ток, создававший сверкающий голубым пламенем барьер.

— Здорово! Я в сверхсупервосхищении! — закричал хрипло Джонни. — Док, ты цел?

Рука Дока стряхнула на пол кинжал бедуина.

Иглообразное острие погнулось, как будто наткнулось на гранит. Человек из бронзы пожал своими широкими плечами. Вероятно, в том месте, куда ударил кинжал, останется небольшой кровоподтек.

— Силы небесные! — загремел Ренни. — Я только на секунду забыл о своих обязанностях, и вот…

На Доке была нижняя рубашка из тонкой металлической пряжи. Ее не могли пробить даже пули, а уж удар кинжалом был для нее сущим пустяком.

Бедуин покачивался на ногах, стоя в дверях библиотеки. Его темное лицо выражало крайнее изумление.

Он недоверчиво уставился на Дока Сэвиджа. Но задержался араб не более, чем на две секунды. С проклятием на устах он крутанулся на пятках и метнулся к двери, ведущей в коридор.

Громоздкое тело Ренни ринулось в дверь библиотеки.

Но тут же инженер резко остановился, как будто наткнулся на жесткий стальной брус. Это была рука Бронзового человека.

— Позволь ему уйти, — мягко произнес Док. — Это согласуется с моими планами.

Метнув быстрый взгляд в сторону лифта, бедуин выскочил на лестницу, расположенную в конце коридора.

У него не было желания встречаться с каким бы то ни было лифтером. История, приключившаяся с ним на восемьдесят шестом этаже, могла повториться еще раз. Он скользнул вниз по лестнице.

— Будьте уверены, ребята, свое вы получите, — уверил Док. — Мы дадим ему минуту форы. Путь вниз по лестнице долог.

Человек из бронзы поднял кинжал, при помощи которого Фуссейн сдержал клятву, данную своему убийце-вождю, Всеведущему.

— Этому клинку не меньше ста лет, — заметил Док Сэвидж. — Он, вероятно, собрал на своем веку обильную жатву.

Кинжал представлял собой прочное прямое лезвие длиной в восемь дюймов, вделанное в массивную металлическую рукоять. На одной стороне клинка был грубо выгравирован полумесяц и дата изготовления:

МЕДИНА, 1234 ГОД ХИДЖРЫ

По христианскому календарю это соответствовало 1825 году. На другой стороне едва виднелась скрытая слоем крови, смешавшейся со смазкой, какая-то надпись.

Это был древний боевой клич джихада — войны за веру:

ЗИШАХАМ БИСМ ЭР РАСУЛЬ

Этот клич слышал в переулке Док, он же прозвучал во время похищения Монаха и Хэма.

— Убивайте, во имя Пророка!

Док скользящей походкой направился к лифту. Три его соратника последовали за ним. Они спустились вниз, когда бедуин вскочил в закрытый автомобиль, припаркованный за углом. Док, Джонни и Длинный Том стояли в плотном тумане.

Второй седан, выглядевший совсем заурядно, подъехал к обочине тротуара, у которой они стояли. За рулем сидел Ренни, вывевший машину из подземного гаража.

Док вскочил на подножку, заняв свое привычное место.

Глава IX

Погоня сквозь туман

Густой утренний смог парализовал движение транспорта. Несколько безрассудных водителей вели в этот ранний час свои автомобили, двигаясь с малой скоростью.

В районе южного порта непрерывно гудели сигналы паромов и буксиров, двигавшихся с предельной осторожностью. Суда, не совершающие рейсов по расписанию, отстаивались в безопасности на якорях у своих причалов.

На Северном бульваре, магистрали, являющейся главной транспортной артерией, проходящей вдоль северного побережья Лонг-Айленда, какой-то водитель, казалось, пренебрегал всеми правилами безопасности движения.

Те, кто замечали стремительно пронесшуюся тень автомобиля в плотном тумане, застывали в изумлении.

Гонщик дважды был взят на заметку. Один раз полицейским на мотоцикле. После того как полисмен едва избежал столкновения с капотом чудовищного грузовика, он прекратил погоню за нарушителем. Второй раз это была оборудованная рацией патрульная машина.

Ее водитель яростно выругался, когда мимо него со сверхъестественным мастерством и ловкостью промчался автомобиль с выключенными фарами.

— Бьюсь об заклад, что эти копы приняли нас за привидения, усмехнулся сидевший за рулем автомобиля-призрака Ренни. — Ну и ругались они, наверное, из-за того, что не разглядели нас!

— В рапорте будет кое-что покрепче ругани, — предположил Длинный Том. — Они не могли не заметить Дока, стоящего снаружи.

Человек из бронзы, выпрямившись во весь свой рост, стоял на подножке мчавшегося седана. Сырая пелена тумана хлестала его по лицу. Капли влаги стекали по гладко зачесанным бронзовым волосам, но, похоже, совсем не смачивали их.

Док и его друзья были в странной формы очках с большими выпуклыми стеклами. Выглядели эти штуки весьма неуклюже. Они были снабжены маленькими рычажками-переключателями. Из-под очков доносилось какое-то жужжание, как будто в них работал крошечный генератор.

Хотя фары автомобиля и были выключены, они освещали дорогу. Но это был свет, не видимый никому, за исключением тех, на ком были надеты специальные очки, изобретенные Бронзовым человеком. Автострада была освещена для них каким-то необычным образом.

Даже зелень деревьев не имела цвета. Все виделось в черно-белых тонах.

Эти невидимые лучи исходили из инфракрасного прожектора на седане. Глядя сквозь специальные очки, водитель мог свободно двигаться по дороге.

Еще больше похожим на призрак делал автомобиль бесшумный двигатель. Сверхмощная турбина издавала лишь тихий свистящий звук. Это и было причиной того, что появление седана Дока Сэвиджа прошло незамеченным для водителей двух других машин.

Седан пересек городскую черту, выехав за территорию Нью-Йорка. Не сбавляя скорости, он летел мимо невысоких холмов пригорода Нассау. Если бы не плотный туман, можно было бы разглядеть голубые воды пролива Лонг-Айленд, мелькающие в просветах холмов.

Две машины, двигавшиеся впереди, попали в луч инфракрасного прожектора вскоре после того, как седан пересек исторический квартал колониального поселения Рэслин.

У автомобилей, мчавшихся впереди, фары были включены. Но их водители вынуждены были придерживаться скорости, вдвое меньшей той, с которой двигался седан. Автомобиль Дока, бесшумно двигающийся, бронированный, оборудованный пуленепробиваемыми стеклами, не могли ни видеть, ни слышать люди в передних машинах.

В одной из них находился бедуин, ускользнувший из резиденции Дока в Манхеттене. Думая, что его бегство прошло чисто и гладко, араб делал именно то, что и предполагал Бронзовый человек.

Он направлялся прямо к уединенной бухточке пролива Лонг-Айленд, в которой, скорее всего, по логическим предположениям Дока, могло ожидать его стоящее на якоре «черное судно». И только из-за надежды найти пропавших Хэма и Монаха, Человек из бронзы позволил бедуину убежать.

— Похоже на фокус, ты не находишь, Док? — раздался голос Длинного Тома. — Откуда здесь взялись два автомобиля? Был только один, когда мы засекли того бедуина.

Человек из бронзы ничего не ответил. Его гигантское тело было неподвижным, как будто он сам стал частью автомобиля. Золотистые глаза с каким-то странным выражением смотрели на машину, мчащуюся впереди. Оба автомобиля выехали из Манхеттена. Нет никаких сомнений, они оба стремятся к одной и той же цели.

— Остался совсем короткий отрезок дороги, — отметил Док. — Следи за поворотом, чтобы мы не проскочили мимо.

— Я уверен, что…

Ренни не закончил фразу. Седан двигался так бесшумно, что можно было расслышать даже негромкий звук. От того места, где они сейчас находились, до ближайшего дома, расположенного на вершине стоявшего справа холма, было примерно полмили.

Женский вопль донесся сквозь густой туман. Это был пронзительный, сверлящий звук. Однако в нем не было ни испуга, ни отчаяния. Скорее крик этот выглядел так, будто женщина издала его специально для того, чтобы быть услышанной.

В заднем стекле ближайшего автомобиля, двигавшегося впереди, появились очертания двух голов, вырисовавшихся в инфракрасном луче как четкие черно-белые негативы.

— Именно этого я и ожидал, — спокойно сказал Док. — Теперь вперед, Ренни. Обойди эти машины.

— Силы небесные! — вырвалось у Ренни. — Они везут в последней машине какую-то женщину! Бьюсь об заклад, они похитили леди Фазэран!

Док ничего не сказал. Он лишь слегка наклонил голову, так как седан рванулся вперед. Его мотор позволял развивать скорость свыше ста миль в час.

Ветер, смешанный с туманом, трепал одежду Бронзового человека.

Это была трудная задача — обогнать один за другим два автомобиля на узком шоссе. Ренни направил седан на придорожную полосу.

Два изумленных водителя увидали нечто, что, должно быть, показалось им молнией, беззвучно вылетевшей из ночи. Не было ни звукового сигнала, ни огней фар. Седан пронесся со сверхъестественной скоростью, чиркнув крылом по кузовам обеих машин.

В заднем автомобиле сидели четыре человека. Пятый, связанный, с кляпом во рту, лежал на полу. Между двумя мужчинами на заднем сидении сидела женщина.

Темнокожий бедуин в вечернем американском костюме зажимал ей рот рукой.

— Вы будете сидеть тихо, леди Фазэран, — проскрежетал он, — или нам придется силой заткнуть вам рот!

Женщина на заднем сидении гордо выпрямилась.

Она не делала никаких усилий, чтобы освободиться от мешающей ей свободно дышать руки.

Водитель машины испустил проклятие. Это был белый человек. Лицо его перекосила злая гримаса.

— Никто из живущих на Земле не смог бы вести машину без фар в таком тумане! А тот здоровенный парень, что торчал сбоку, видели вы его? Он, похоже, вообще не человек!

В свете фар второго автомобиля увеличенная туманом фигура Дока Сэвиджа выглядела неестественно огромной.

— А он и не человек, этот тип, — ответил мужчина, сидевший рядом с водителем. — Лопни мои глаза, если это не Док Сэвидж! Лучше бы нам остановиться здесь и отделаться от этой дамочки!

Говоривший вытащил автомат, который был зажат у него между колен. Передняя машина, шедшая теперь между вторым автомобилем и седаном Дока, немного отклонилась в сторону.

— Пусть только этот черномазый язычник свернет с дороги, раздраженным тоном заявил автоматчик. — Я тогда быстро выясню, человек ли Сэвидж или нет!

Нижняя часть ветрового стекла была поднята. Он просунул свой «томпсон» сквозь щель, держа его наготове.

— Ты только зря потратишь патроны, — спокойно заявил смуглокожий человек на заднем сидении. — Большие шины автомобиля Дока Сэвиджа наполнены губчатой резиной, ты не сможешь их пробить. Автомобиль бронирован.

— Хо-хо! — фыркнул автоматчик. — Ладно, пусть только этот олух свернет, и я нашпигую горячим свинцом и самого чертовою Сэвиджа, и его шины!

Женщина на заднем сидении оставалась неподвижной.

Темнокожий человек (он был известен под именем мистер Кассан), продемонстрировавший столь удивительную осведомленность о Доке Сэвидже, убрал свою давящую руку. Золотистые глаза женщины закатились.

После своего истерического вопля она, очевидно, находилась в полубессознательном состоянии.

Но тем временем она тайком терла каблуком о каблук…

Вдруг женщина прижала руку к своим глазам.

Автомобиль наполнился каким-то потусторонним ослепительным светом.

Водитель дико выругался. Заскрипели тормоза. Машина съехала с шоссе и уткнулась капотом в придорожный кювет.

Глава X

Черная магия

Одновременно со вспышкой света, сбросившей машину в кювет, произошла еще одна удивительная вещь. Взметнулась маленькая ножка женщины на заднем сидении…

— Ну, леди Фазэран, вы этого добивались! — проскрежетал мистер Кассан.

Его сжатый кулак обрушился на заднее сиденье.

Если бы женщина находилась на прежнем месте, ее прекрасное лицо приняло бы на себя всю силу удара.

Но она наклонилась вперед, ее руки вцепились в спинку переднего сиденья.

А затем автомобиль клюнул носом и с дребезжащим грохотом опрокинулся набок. Дверца распахнулась от удара. Стройная женская фигурка выскользнула в щель с плавной легкостью призрака.

Вывалившиеся в ту же щель люди стонали и протирали глаза, ослепленные вспышкой. Свои глаза золотистого цвета женщина все еще прикрывала ладонью.

Она пробежала несколько ярдов по шоссе и перепрыгнула придорожную канаву. С легкостью лани она исчезла в лесу, что рос вдоль дороги.

Проклятия и стоны носились вокруг разбитого автомобиля. Но четверо людей, бывших в нем, не получили, очевидно, серьезных повреждений. Все четверо выкарабкались на шоссе, поднялись на ноги и стояли, пошатываясь, ничего не видя вокруг. Вспышка специального химического порошка, спрятанного в женской туфельке, сделала их совершенно беспомощными. Они должны были оставаться в таком состоянии еще в течение нескольких минут.

Мистер Кассан был более сообразителен и сохранил больше хладнокровия, чем остальные.

— Мы временно потеряли зрение, — сказал он успокаивающе. Преследовать леди Фазэран мы не можем. Самое умное для нас — это убраться отсюда куда-нибудь, пока не вернулся Док Сэвидж. Положите руки друг другу на плечи. Теперь следуйте за мной. Недалеко отсюда спрятано маленькое судно.

Четверо гуськом пересекли дорогу и скрылись в кустарнике, росшем у дороги и тянувшемся до маленькой бухты. Держась вытянутыми руками друг за друга, они напоминали заключенных на прогулке.

Док Сэвидж увидал яркую вспышку от взрыва специального химического состава, а затем услышал сзади на дороге дребезжащий грохот.

Второй автомобиль находился всего в нескольких ярдах позади бронированного седана Дока. Его ветровое стекло разлетелось. Почти сразу же вслед за этим застрекотал свою смертоносную песенку автомат. Бронзовый человек почувствовал два удара от пуль, попавших в его пуленепробиваемую рубаху. Он нырнул внутрь автомобиля, к Джонни, сидевшему на заднем сидении.

Пули дождем сыпались на бронированный корпус.

Некоторые расплющивались о заднее стекло, оставляя на нем веерообразные паутинки трещин, а иные впивались в задние шины. Но они не оказывали никакого действия. Как и предполагал мистер Кассан, шины были наполнены губчатой резиной. Выстрелы не могли спустить их.

— Мы должны вернуться, — решил Док. — Давай, Ренни.

Ренни потянулся к приборному щитку и повернул какую-то рукоятку. Потом он потянул ее на себя.

Передние фары преследующего их автомобиля сразу же исчезли, как будто их заволокло внезапно расплывшееся облако.

Завеса из искусственного химического тумана была одним из многочисленных изобретений Дока Сэвиджа.

Ее эффективность усиливалась тем, что туман состоял из мельчайших липких частичек, которые залепливали стекла фар. В течение нескольких секунд те оказались полностью покрытыми ими.

Автомат все еще палил. Пули с визгом и скрежетом чертили шоссе, в их вое было что-то дикое. Скрипнули тормоза, и Док понял, что водитель машины прилагает все усилия, чтобы остановиться.

— Развернись в первом же подходящем месте, и поедем назад, — сказал Человек из бронзы и в тот же миг выскользнул наружу и легко спрыгнул на шоссе.

Док погрузился в непроницаемый туман собственного изготовления. Здесь он сорвал с глаз неуклюжие инфралучевые очки. Его зрение в несколько раз превосходило остротой зрение обыкновенного человека, но в этой светонепроницаемой завесе он ничего не смог увидеть.

Невзирая на это, Док бежал с удивительной быстротой. Он стремился как можно быстрее настичь потерпевший аварию автомобиль, поскольку именно в нем скорее всего мог ехать бедуин, которому он позволил бежать и который мог навести его на след. Но тут он чуть не натолкнулся на первый автомобиль, стоявший неподвижно на самой середине шоссе. Хотя минуту назад из него градом сыпались пули, никого, казалось, не было в закрытом черном авто. Док внимательно прислушался, потом двинулся вперед.

Он добрался до второго автомобиля, лежащего на боку в кювете. Всхлипывания и стоны доносились из его нутра. Человек из бронзы замер, его мускулистое тело напряглось, а необыкновенный слух впитывал все окружающие звуки и классифицировал их. Только один человек был в машине. Если бы там находились и другие, Док смог бы услыхать их дыхание.

Человек в автомобиле издавал булькающие звуки, напоминающие кашель. Он старался встать на ноги, подняться с пола машины.

— Помогите! Помогите! — бессвязно восклицал он.

Это звучало как: «О-о-и-те! О-о-и-те!» сквозь липкую ленту на его губах. Человек, видимо, пытался на ощупь найти выход из машины. Для этого он пользовался своим подбородком, так как его запястья были скручены за спиной. Пластырь мешал ему видеть.

Док вытащил его из машины за ноги. Он развязал шнур на его запястьях и помог сорвать с глаз и рта липкую ленту. Человек из бронзы поднял кусок ленты, упавшей на пол автомобиля, и потер ее в пальцах.

— Док Сэвидж! — воскликнул человек, как только освободился один его глаз. — Только на вас я и надеялся, когда перевернулась машина. Куда делись эти нападавшие бедуины?

— Я не видел, как они уходили, — сказал Док. — Вероятно, они очень торопились. Что произошло?

Человек, постанывавший от боли, причиняемой срываемым пластырем, был Карсон Дэрналл. Его бледное лицо было бледнее обычного.

— В своем отеле я получил телефонное сообщение о том, что леди Фазэран попала в беду, — сказал Дэрналл. — Я отправился в ее отель. Но как только я вышел на улицу, два человека приставили пистолеты к моей спине. Они втолкнули меня в какую-то машину.

Потом один из них ударил меня по голове. Вот и все, что я вспомнил, когда пришел в себя на полу машины во время поездки.

— Несколько минут назад я слышал, как ругался водитель, — продолжал он, — Это было, должно быть, перед самым вашим приходом, когда вы обогнали нас, Потом началась стрельба. Вдруг машина потерпела аварию. Все, кто в ней находился, вывалились наружу и, наверное, убежали.

Док Сэвидж кивнул и ничего не сказал в ответ.

Он вернулся назад на шоссе. Дэрналл следовал за ним вплотную, озираясь украдкой, как бы побаиваясь, что его похитители вернутся. Ренни уже нашел более широкое место на шоссе и, развернувшись, возвращался.

Внезапно с того места, где стоял Док, донесся странный свистящий звук, какая-то экзотическая трель.

На редкость немузыкальная мелодия раздалась в темном тумане, разлетелась далеко вокруг. Сразу же вслед за этим в придорожном кустарнике послышались треск и шуршание. Луч карманного фонарика Дока выхватил чье-то лицо, выглядевшее привлекательным даже несмотря на то, что сейчас оно было исцарапано и сильно испачкано грязью.

Какая-то женщина, прихрамывая, вышла из кустарника на дорогу. Только одна нога ее была обута в целую туфельку. Куски второй лохмотьями свисали с застегнутого на лодыжке ремешка.

— Послушайте, Док, — невозмутимо произнесла женщина, — в следующий раз вы, вероятно, заложите в мой каблук целую мину. Из ваших слов я поняла, что если я прикрою глаза, никто не пострадает, кроме тех парней.

Спокойная улыбка смягчила крупные черты лица Дока.

— Я не советовал тебе взрывать этот химикалий прямо в каблуке туфли, заметил он.

— Конечно, но у меня не было никакой возможности достать его оттуда, поэтому я использовала его и получила шанс убежать, — сказала Патриция Сэвидж, присела на подножку потерпевшего аварию автомобиля и принялась бережно баюкать свою обожженную ногу.

Ее бронзовые волосы из гладкой прически, делавшей ее так похожей на леди Фазэран, превратились в какой-то золотистый водопад, в беспорядке спадающий ей на глаза. Она улыбнулась Доку.

— Так в какую игру мы сейчас играем? — дерзко спросила Пат. — Ничего, если я сниму и вторую туфлю?

— Я отправлю тебя домой с первым же попавшимся автомобилем, — сказал Док. — Мы столкнулись с серьезной ситуацией. Нам нужно найти «черное судно» прежде, чем до него смогут добраться люди, бывшие в этих машинах, иначе пострадают Хэм и Монах.

— Я не поеду домой ни с первым, ни со вторым, ни с каким-нибудь другим автомобилем, — заявила Пат. — Я замотаю свою ногу и пойду с вами!

— О, я в суперсверхвосхищении! — фыркнул Джонни. — В этой ночной сорочке?

Пат вызывающе вздернула подбородок. На ней была кружевная сорочка, в которой ее увезли из отеля леди Фазэран. Док ожидал заранее, что на леди Фазэран будет совершено нападение, и поэтому велел Пат принять вид титулованной англичанки и поселиться в ее отеле вместо нее.

Глава XI

Когда пылает гавань

Найти Джейно имел раздражающую других привычку ловко зашвыривать в рот зернышки воздушной кукурузы и хрустеть ими. Это заставляло Ранта Дэйвиса яростно расхаживать из угла в угол, бормоча проклятия.

— Становится похожим на то, что со мной играют в какие-то паршивые кошки-мышки! — стонал Рант Дэйвис, покачивая головой. — Глянь-ка, что со мной сделали! А теперь ты заявляешь, что не знаешь, стоит ли впутываться в это дело! Кто мне заплатит за мою клешню? Вот что хотел бы я знать!

Рант размахивал забинтованной культей, в которую превратилась его правая рука. Круглая, как шар, голова его подергивалась вверх и вниз на длинной шее.

Вайти Джейно отвечал приторно-елейным тоном: — Не сказано ли: «Око за око и зуб за зуб»?

Никто не может ожидать, что отрежет другому уши и не заплатит за это сполна. Хадис необыкновенно ловкий парень.

Рант прямо-таки подпрыгнул, стоя перед Вайти.

Тот подбросил себе в рот очередную порцию воздушной кукурузы. Белые волосы сверкали, как снег. У него было круглое, жирное лицо с темной кожей. Глубоко сидящие черные глаза казались наполненными постоянной печалью. Он мог бы сойти за буддийского монаха или жреца какого-то древнего храма.

Вайти глядел на взволнованного Ранта с отеческим видом. Рант был взбешен.

— А я говорю тебе, что вся эта неразбериха вышла из-за тебя! — взревел он. — Ребята ничего не сделали! Мы шли за красоткой, а потом заявились эти черномазые нехристи и начали работать на тебя! А может, ты работаешь на них? Дважды они нас разгромили полностью! Нам было велено схватить эту дамочку, Фазэран, а потом появляется Хадис!

— Он только следовал инструкциям, — мягко сказал Вайти. — Мы изменили наши первоначальные намерения. Нам стало известно, что она уже добралась до Дока Сэвиджа. И мы пошли самым мудрым путем, отпустив ее на время. Док Сэвидж попал в самую точку. Это все, что мы могли сделать.

— И, как я понимаю, велели этому черномазому Хадису начать резню? — огрызнулся Рант. — И именно из-за этого был прикончен Толари? Все, что я прошу, это один раз как следует врезать этому нехристю-язычнику. И на этот раз он не обойдется одними ушами!

Вайти громко хрустел кукурузой в течение минуты.

— Ты принимаешь Хадиса за шпиона и, ничего не спрашивая, отрезаешь ему уши, а он был там по нашему приказу, — терпеливо сказал Вайти. — Вероятно, ты находишь это очень смешным. А кое-кто из твоих мальчиков-шалунов всаживает нож в другого человека. Вас не беспокоит то, что, вернувшись в таком виде в пустыню, Хадис потеряет свое лицо.

— У него вообще не будет никакого лица, и он никогда туда не вернется! — прохрипел Рант. Его шея резко втянулась в плечи, отчего он до смешного стал похож на черепаху, ловящую ртом мух. — Сперва ты называешь нас самыми ловкими парнями, каких только видывал свет, а потом, прямо в середине дела, звонишь этой шайке погонщиков верблюдов. Они всех нас этой тенью испарившейся женщины отправили на электрический стул!

Вайти подбросил в воздух горсточку белоснежных зерен воздушной кукурузы, ловко поймал ее ртом и захрустел, перемалывая зубами.

— Ты удивительно проницателен, Рант, мой мальчик. Всех вас посадят на электрический стул, если поймают. Вот почему вы будете всем этим заниматься, даже вместе с Хадисом, и все ему простите. Вы поедете вместе, и с удовольствием. Останьтесь только в большом городе, и они спустят с вас штаны, прежде чем вы успеете это почувствовать.

— Не стану я мириться ни с кем из этих черномазых нехристей! — взорвался Рант. — Как только он попадется мне на глаза, я сверну ему шею!

— Тогда обернись назад, Рант, мой мальчик, — предложил Вайти, похрустывая кукурузой. — И если ты будешь достаточно мудр, то сохранишь оставшуюся Руку.

Высокая фигура Хадиса, чья физиономия напоминала о его нубийских предках, появилась за спиной Ранта.

Эбеновое лицо казалось черной каменной маской. Глаза бывшего невольника шейха были воспалены и горели смертельной ненавистью.

Тяжелый кривой ятаган с украшенной драгоценными камнями рукоятью с лязгом выдвинулся и задвинулся в ножны. Но не вид Хадиса вырвал крик ужаса из сдавленного спазмом горла Ранта.

Рядом с Хадисом выстроились шесть других фигур.

Их лица были свинцового цвета, как у трупов. Двое держали какие-то инструменты, напоминающие щипцы мороженщика с длинными рукоятками. Двое других раскачивали в руках нечто, напоминающее резную деревянную колыбель, держа ее между собой. Внутри «колыбели» от одного ее конца к другому, ударяясь о стенки, перекатывался какой-то шарообразный предмет.

Хадис по-арабски задал недвусмысленный вопрос.

Он состоял только из трех слов, которые означали: «Сделать ли это?» Нет! Нет! Только не так, шеф! Все, что угодно, только не это!

Вайти Джейно небрежно забросил в свой разинутый рот порцию кукурузных зерен и не спеша захрустел ими. Потом он заговорил. Маленькие глазки Ранта выпучились так, что готовы были вылезти из орбит.

Джейно говорил по-арабски! Рант не знал, что его шеф владеет этим языком. Прозвучало несколько отрывистых слов. Черный Хадис почтительно преклонил колено. Рант в ужасном замешательстве наблюдал эти изъявления покорности. Хадис сделал знак замаскированным людям, и они исчезли из продолговатой комнаты.

— Рант, мой мальчик, — произнес Вайти Джейно тошнотворно благожелательным тоном. — Ты и твои Друзья очень нужны полиции. По какой-то ошибке членов твоей банды подозревают в том, что они замешаны в оставляющих теневые отпечатки убийствах.

— Возможно, это и ошибка, — пробормотал Рант, — ко они как-то очень уж смешно ошибаются.

Челюсти Джейно медленно, с хрустом продолжали жевать.

— Будем это называть ошибкой, — сказал он вкрадчиво. — Итак, ты и остальные будете столь любезны, что отправитесь с нами. В наших делах наступил внезапный кризис. Мы отправляемся, возможно, уже в течение ближайшего часа. Вы будете иметь свою долю, справедливую долю, в далекой стране, куда мы отправляемся. Я присмотрю за этим.

Рант Дэйвис упал в кресло, осторожно баюкая свою окровавленную руку.

— Будем надеяться, так оно и будет, шеф, — сказал он. — Меня не проведешь. Стало слишком горячо, чтобы оставаться здесь. Больше не будет никаких ошибок.

Продолговатая комната ритмически покачивалась. Вода вздыхала и плескалась, ударяясь убегающими вдаль волнами о скалы за стеной. Эта комната была роскошно отделанной каютой яхты, которая, судя по ее виду, должна была иметь большую скорость. Яхта была выкрашена в черный цвет.

Вайти Джейно подбросил вверх очередную порцию кукурузы. Его челюсти захрустели в такт с легким плеском волн, набегающих на отмель.

— Звук такой, как будто обезьяна щелкает земляные орехи, — донесся язвительный голос из маленькой кают-компании, расположенной в конце продолговатой комнаты.

— Проклятье! Сейчас не время шутить! Ты, между прочим, лопаешь точно так же! Можно подумать, что это свинья грызет кукурузный початок!

Любой человек, знакомый с искателями приключений, входящими в группу Дока Сэвиджа, сразу же узнал бы голоса Монаха и Хэма. Даже перед лицом величайшей опасности эта парочка продолжала свою словесную дуэль.

Впрочем, от подобных взаимных уколов их моральное состояние только улучшалось. Хэм не ответил Монаху.

Но обезьяноподобный химик вдруг завизжал своим похожим на детский голоском:

— Ох! Проклятый стряпчий! Ты опять сделал это! Я вот пихну тебя ногой в то место, куда ты складываешь жратву!

Хэм усмехнулся. На его изможденном лице этот оскал производил жуткое впечатление. Тем более, что лукавая физиономия адвоката была покрыта коркой из засохшей пыли и грязи того переулка, в котором схватили его и Монаха. Лишь накануне вечером его костюм, шедевр портновского искусства, ослеплял своим великолепием весь Бродвей. Теперь этот последний крик летней моды выглядел так, что мог привлечь разве что взор старьевщика.

Хэм вызвал этот вопль Монаха тем, что дернул его за большой палец. Движение это причинило Хэму не меньшую боль, чем Монаху, но он-то ее ожидал.

— Будь оно все проклято! — простонал Монах. — Как ты считаешь, долго они еще будут держать нас здесь?

Прежде, чем Хэм смог ответить, снова раздался благодушный голос Вайти Джейно.

— Как только получим приказ, мы избавимся от этих двоих, — сказал он. — Нам не следует оставлять никаких следов, на которые мог бы напасть Док Сэвидж. На воде мы не оставим никаких отпечатков.

Монах невольно поежился. Его длинные руки конвульсивно дернулись, как будто он намеревался немедленно броситься в бой. На этот раз застонал от боли Хэм.

— Ты, отпрыск гориллы! Не делай этого! Держи свои волосатые пальцы в покое!

Монах удовлетворенно проворчал что-то в ответ, хотя мучения Хэма не доставили ему большого удовольствия.

Куцые большие пальцы Монаха, покрытые густыми волосами, напоминающими мех, были присоединены к большим пальцам Хэма при помощи орудия пытки, известного полиции как «наручники для пальцев». Полицейские иногда применяют их вместо обычных наручников для сковывания особо опасных преступников.

«Наручники для пальцев» сделаны на манер обычных.

Но они меньше и сковывают вместе два больших пальца. Внутри каждого их захвата находятся острые пилообразные зубчики. Каждый рывок соединяющей захваты цепи заставляет эти зубчики сжиматься еще сильнее, затягивает их. Они впиваются в тело. Пытаясь освободиться, заключенный сдирает все мясо с костей.

Потом, очевидно, ему придется крошить и кости…

Ноги Монаха и Хэма были свободны. Но это еще не давало им возможности свободно расхаживать туда-сюда. Их похитители обрели уверенность в том, что пленники будут оставаться на одном месте весьма простым способом: они посадили их лицом друг к другу.

А между их рук от пола до потолка кают-компании протянулась металлическая колонна-пиллерс. Если бы гигантские руки Монаха были свободны, обладающий огромной силой обезьяноподобный химик мог бы вырвать стальной пиллерс из его гнезда. Но с большими пальцами, прикованными к большим пальцам Хэма, он был беспомощен, как дитя.

— Монах, — спросил Хэм, — ты понял, что сказал этот жирный дьявол?

— Проклятье! Меня не беспокоит, что он там болтает! Подожди только, пока я освобожусь от этих чертовых штук! Я устрою под этим парнем такой костер, что вытопится весь его жир!

— Он сказал, что на воде они не оставят никаких следов, никаких отпечатков, — задумчиво произнес Хэм. — И я подумал о той тени на витрине.

— Ты, пустоголовый адвокатишка! — завизжал Монах. — Почему бы тебе не плюнуть на все это и не брать себе в голову ничего дурного! Я буду сильно удивлен, если Док не нашел уже ниточку ко всем этим дьявольским штучкам!

— Сейчас, должно быть, уже три или четыре часа, — сказал Хэм. — Обычно Док действует быстро. Может быть, они схватили и его.

— Пр-роклятие! Ты так думаешь?

Тут они услышали еще кое-что. В продолговатую каюту вошел подручный Вайти Джейно и тонким голоском жалобно произнес:

— Но, Вайти, ты же не заставишь нас забираться на этих бешеных верблюдов? Я однажды пытался прокатиться верхом на верблюде в цирке, когда еще был ребенком. И с тех пор я предпочитаю не иметь с ними никакого дела.

Между двумя движениями челюстей Вайти Джейно произнес успокоительно:

— Вы будете ездить на верблюдах, и вам это придется по душе, Бирджлес. Даю вам слово, что такой огромный куш может достаться вашей шайке только раз в жизни. На долю каждого придутся миллионы, и если вы не хотите вернуться назад, где вас ожидает электрический стул, то можете стать богачами, вы все.

— Да-а-а? — насмешливо протянул тот, кого назвали Бирджлесом. — Но самым богатым станешь ты, когда какой-нибудь ловкач из этих черных дьяволов засадит тебе под ребра кинжал. Мне это не нравится.

— Как я понимаю, — сказал Хэм Монаху, — мальчики Вайти собираются совершить прогулку по морю, чтобы поправить здоровье. И я бьюсь об заклад, что они не захотят возвращаться. Меня поражает, как это Вайти так поднаторел в арабском языке, лучше, чем можно было бы ожидать от самого большого из известных здесь пройдох.

— Какая разница? — простонал Монах. — Они, может быть, и направляются в путешествие для поправки Своего здоровья, но от них мы получили билеты на рейс совсем другого сорта.

В каюте вдруг началось какое-то волнение. Появился новый человек. Он быстро заговорил по-арабски. Хэм уловил несколько слов и связал их с услышанным ранее. Подобно другим членам команды Дока Сэвиджа, юрист мог говорить почти на любом из известных языков. Более того, все они пользовались языком древних майя, для того, чтобы общаться между собой в присутствии врагов.

— Что-то случилось, — пояснил Хэм Монаху. — И Док навал на след, ведущий к нам. Парень, который только что вошел, передал приказ от кого-то, кого он называет Всеведущим. Нас возьмут в это морское путешествие. Он сказал, что Всеведущий может на время использовать химика. Монах, тебя на время используют.

— Святые угодники! Что проку для меня в морском путешествии, если я лишусь больших пальцев!

Изощренный мозг Хэма сделал еще одно сопоставление.

— Думаю, Монах, что я кое в чем разобрался.

Вайти Джейно каким-то образом посеял вражду между бедуинами и гангстерами, которые работали на него.

Он сделал так, что полиция прижала гангстеров, и они вынуждены убраться из Нью-Йорка. Однако, когда они сделают свое дело, то станут ему не нужны, и им придется довольно туго — Кто же тогда этот Всеведущий? — спросил Монах.

— Полагаю, что это предводитель бедуинов, — ответил Хэм. — И, как бы там ни было, именно они ответственны за убийство, оставившее отпечаток на витрине. Я надеюсь только на то, что Док доберется сюда… Слушай, Монах! Ты слышишь?

Звук, заставивший Хэма прервать свою речь, не имел отношения к Доку Сэвиджу. Отчетливо слышимый пронзительный вой полицейской сирены раздался над заливом. Он доносился со стороны Лонг-Айлендского пролива.

— Это полицейский катер! — воскликнул Хэм. — Может быть, это и означает наш конец, но копы нашли ниточку, ведущую к Вайти Джейно!

Так же считали и в каюте яхты. Вайти Джейно перестал хрустеть кукурузой и прислушался. Тишину нарушил писклявый голос Ранта Дэйвиса.

— Так что, нам предстоит порка, а? Очень жаль, шеф, но, похоже, вы сделали еще одну ошибку… И на этот раз серьезную ошибку!

Мимо дверного проема каюты проплыло лицо Хадиса цвета эбенового дерева. Ветер трепал его кейфих. Один из порывов ветра отбросил в сторону край головного платка, обнаружив страшную правду. Оба уха нубийца были начисто срезаны. На их месте находились отвратительные незажившие раны.

Хадис вошел и остановился в ожидании с безучастным видом. Сирена полицейского катера выла все громче, не было сомнений, что портовая охрана направлялась прямо к этой уединенной бухте.

Монах и Хэм с трудом встали на ноги. Стоя, они могли смотреть сквозь иллюминаторы кают-компании.

Вокруг яхты лежал плотный слой густого тумана.

— Взгляни-ка, Монах, — кивнул Хэм, указывая на один из иллюминаторов. — Снова эти дьяволы в масках!

В свете палубных огней неуклюже двигалось несколько высоких фигур. Их лица тусклого свинцового цвета создавали впечатление, будто это ходят ожившие мертвецы.

Луч прожектора ножом прорезал туман над проливом.

Морская полиция нацелила его на черную яхту. По мере того как полицейский катер приближался, покачиваясь на невысоких волнах, луч прожектора то поднимался, то опускался, подобно призрачному указующему персту.

— Святые угодники! — закричал Монах. — Они включили ходовые огни яхты, чтобы привлечь копов! Это ловушка!

— Ты прав, — ответил Хэм. — Они задумали заманить в ловушку этот катер и убить его экипаж. Мы должны предупредить их.

Полицейский катер подплывал все ближе и ближе.

Его мотор сбавил обороты и теперь работал с тихим свистящим звуком.

— Ну, а сейчас, — сказал Хэм. — пусти в ход свою обезьянью глотку и выдай самый громкий вопль, на который ты только способен.

Монах не стал тратить времени на ответ. Он вложил всю силу своих легких в пронзительный, напоминающий детский дискант крик. Хэм присоединился к нему своим хриплым скрипучим голосом.

— Держись подальше! Не подходи! — завопили Монах и Хэм. — Это ловушка! Держись подальше!

Дверь в кают-компанию распахнулась. Монах и Хэм все еще орали отчаянным дуэтом, пытаясь предупредить полицейских, но они были беспомощны. Истерзанные большие пальцы удерживали их у стальной подпорки. Ворвавшиеся бандиты Вайти Джейно изрыгали отвратительные проклятия.

Вскинутые автоматы с сокрушительной силой обрушились на головы беззащитных пленников. Монах и Хэм свалились на пол. Дьявольские зубцы «наручников для пальцев» впились в них. Алые струйки потекли по их рукам. Но пленники не видели этого, не чувствовали усилившейся боли.

Они были без сознания. Дверь каюты захлопнулась за ругающимися бандитами. Заскрежетали задвижки замка.

Четыре портовых полицейских в катере услыхали предупреждавший их крик. К сожалению, они истолковали его неверно.

— Они пытаются сыграть с нами шутку и удрать, — проворчал сержант, командующий катером. — Поверните-ка на них пулемет и стреляйте, если что-нибудь произойдет!

Он удерживал катер на прежнем курсе, уверенно направляясь к борту яхты. Четверо полицейских береговой охраны не видели шар, который опускался на поверхность воды и был размером в два футбольных мяча. Покачивающийся на конце тонкого шнура шар находился между полицейским катером и бортом черной яхты.

Без какого-либо звука фантастический зеленоватый свет разлился по бухте. Воздух, казалось, наполнили невидимые материальные частички. Все, находившиеся на борту яхты, за исключением людей в масках, забились в каюту.

Мотор полицейского катера неожиданно взревел. Пулемет его выпустил одну короткую очередь и захлебнулся.

Патрульный катер не остановился, а, набрав скорость, пронесся мимо носа черной яхты.

Один из противотуманных фонарей на мгновение осветил его корпус, смешавшись с разлившимся повсюду зеленоватым сиянием. Свет озарил его от форштевня до кормы, но высветил лишь пустой и безлюдный мощный полицейский катер, мчавшийся прямо на прибрежные скалы, находившиеся менее чем в ста ярдах.

Патрульный катер разбился вдребезги о первый же торчащий риф, который распорол все его днище. Катер перевернулся, затрещал и лег на борт посреди расположенных у берега скал.

Испускавший жуткое зеленоватое свечение шар покачивался на конце тонкого канатика. Он впускался.

Канат соскользнул, и смертоносная сфера погрузилась в воду. Шипения не было, только легкий всплеск.

Почти в тот же момент вся бухта, казалось, взорвалась от захлестнувших ее волн, которые, казалось, превратились в пламя. Фосфоресцирующее свечение катилось длинными волнами, каждый всплеск превратился в бегущий язычок огня зеленоватого цвета. Но жара не было. Пламя было холодным.

Волны набегали и с огненной яростью разбивались о берег. Черная яхта, казалось, превратилась в светящийся корабль-призрак. Поднялся якорь и застучал мотор. Яхта быстро заскользила по сверкающей бухте и сквозь густой туман направилась к выходу из Лонг-Айлендского пролива.

Позади осталась укромная бухта, продолжая сверкать великолепным ослепительным сиянием.

Через несколько минут после того, как черная яхта скрылась из виду, появился бронированный седан Дока Сэвиджа, который, подпрыгивая на ухабах, несся по неровной дороге с огромной скоростью, направляясь к укромной гавани. Свечение смертоносного шара позволяло приблизительно определить местонахождение черной яхты.

Бухта все еще производила впечатление озера из жидкого пламени. Седан остановился, Человек из бронзы вскочил на подножку. Казалось, он едва коснулся земли, как тут же бросился к скалам.

Поднявшись на утесы, он увидел разбитый полицейский катер. По всей видимости, на катере находились четыре человека. Пистолеты, другие мелкие металлические предметы и пуговицы от униформы указывали на это.

На борту потерпевшего крушение катера остались странные отметины. Это были теневые изображения ног.

Ног полисменов, уже готовых открыть огонь по людям, которых они считали безжалостными и кровожадными убийцами.

Глава XII

Черная яхта тонет

Док Сэвидж закончил говорить по телефону из своего офиса. С минуту он сидел, задумчиво уставившись на дверь из хромистой стали, за которой находилась его библиотека. В библиотеке расположились Длинный Том, Ренни, Джонни, Патриция Сэвидж и Карсон Дэрналл.

Человек из бронзы анализировал создавшуюся ситуацию. Хотя Док и находился в полном одиночестве, он издавал странный вибрирующий свист. Губы его выглядели неприспособленными для звуков подобного рода. Казалось, что его изощренный аналитический мозг был наделен способностью звучать самостоятельно.

Это свидетельствовало о том, что Док Сэвидж глубоко взволнован. Может быть, он пришел к какому-нибудь потрясающему открытию. Почти полчаса он разговаривал по телефону дальней связи с разными людьми. Некоторые из них находились даже по ту сторону Атлантики.

Бронзовый человек открыл дверь в библиотеку и провозгласил: — Друзья, мы отправляемся сейчас же!

Патриция Сэвидж подошла к своему кузену. Одна из немногих, она решалась подвергать сомнению решения Дока. Чаще всего это делали женщины. Док сам признавался, что не понимает женщин. Более того, он и не заботился о том, чтобы их понять.

— Придется подождать, Док, — сказала Пат. — Я должна упаковать кое-какую одежду.

Нахмуренные брови — делали ее лицо еще более привлекательным.

— Мы отправляемся немедленно, — спокойно повторил Док. — Все, что тебе потребуется, ты найдешь на борту дирижабля. Я приготовился к любым неожиданностям.

— Ты подумал обо всем, не так ли, Док? — сказала Пат с дерзкой улыбкой. — Думаю, ты рассчитываешь в один прекрасный момент вытащить меня из постели, чтобы забросить еще и в Арктику.

Док улыбнулся, но ничего не ответил. Действительно, его очаровательная кузина в этот момент выглядела не подготовленной к тому, чтобы совершить перелет через Атлантический океан. Ночная сорочка, в которую она была одета, пострадала в кустарнике. Лицо ее было исцарапано колючками и кое-где все еще было покрыто грязью.

Пат облачилась в одно из принадлежащих Джонни пальто. Джонни был худ, как скелет, и высок. Одеяние спадало до маленьких стоп Пат. На ней была только одна туфля.

— Мы готовы и не должны терять времени, — сказал Док. — Я узнал, что черная яхта вышла из гавани, держа курс на юг.

Бледный Карсон Дэрналл, казалось, оправился от потрясения после передряги, в которую он попал.

— Вы возьмете меня с собой, мистер Сэвидж?

Человек из бронзы изучающе взглянул на бледное, изможденное лихорадкой лицо. Карсон, несомненно, искренне желал принять участие в экспедиции.

— Вероятно, мы столкнемся с большими опасностями, — предположил Док.

— В этом я не сомневаюсь, — согласился Карсон Дэрналл. — Но я знаком с этим районом Сирийской пустыни. Возможно, мои знания окажутся полезными. Однако дело не только в этом. Дэнтон Картерис был моим близким другом.

Док только кивнул головой в знак согласия.

— Пошли, — сказал он. — Туман рассеялся. Я надеюсь догнать черную яхту. Полагаю, что Монах и Хэм еще живы.

Пат пожала плечами под длинным пальто Джонни.

— На этот раз ты все-таки кое о чем забыл, Док, — улыбнулась она. — Я выполняю обязанности компаньонки, не так ли? Ты еще ничего не сказал о леди Фазэран.

— Леди Фазэран сейчас находится на пути в ангар дирижабля, — сообщил Док. — Она будет ждать нас там.

— Что ставит кузину Пат на должное место, — капризно сказала Пат. — Я не должна была забывать об этом.

Никто не смог бы заподозрить, какое замечательное содержимое находится в низком, старом пакгаузе на берегу Гудзона. Угрюмое здание несло на себе только одну вывеску. Она гласила:

ТОРГОВАЯ КОМПАНИЯ «ГИДАЛЬГО»

Перед самым полуднем из пакгауза показался серебристый воздушный корабль. У него были обтекаемые формы дирижабля. С кабиной, помещенной в оболочку, воздушный корабль издали казался остроконечной гигантской стрелой.

Дирижабль проследовал прямо на юг, к проливу, и поднялся в воздух над морем. Сидя за пультом радиостанции, включающей самый современный телевизионный приемник, Джонни ловил одну за другой радиограммы находящихся в море судов. Док находился у штурвала управления.

Спустя два часа после того, как порт Нью-Йорка остался позади, Джонни воскликнул: — Я обнаружил их, Док! Один из каботажных пароходов докладывает, что черная яхта прошла в опасной близости от берега, особенно если учитывать волнение после вчерашнего ночного шторма!

Серебристая сигара слегка изменила направление.

В этот момент дирижабль проходил сквозь гряду облаков.

Док Сэвидж вел его на небольшой высоте, чтобы обследовать поверхность океана.

Пат Сэвидж сидела рядом с леди Фазэран. Трудно было найти двух других таких красивых женщин. Золотистые глаза Пат, чем-то напоминающие глаза ее знаменитого кузена, были почти точным повторением невозмутимых глаз ее спутницы. Их отличала только одна особенность: в глазах Пат виднелось напряженное ожидание, глаза же леди Фазэран поражали полным отсутствием эмоций, холодностью.

— Я надеюсь, что мы спасем этих двух людей, которые пропали, — сказала леди Фазэран. — Все это так ужасно, и я чувствую себя отчасти виновной в том, что случилось.

— Док и его люди никогда не винят никого, кроме самих себя, в тех опасностях, с которыми им приходится сталкиваться, — заверила Пат. — Это их жизнь, и это им нравится. Они выбрали судьбу искателей приключений, хотя каждый из них мог бы стать первым в своей профессии. Я твердо уверена: все они думают, что только смерть положит конец их союзу.

— Как и мои братья, — вздохнула леди Фазэран. — Но сейчас один мертв, а Рэйнон…

— Я не хочу и думать об этом, — быстро утешила ее Пат. — Смотрите! Они обнаружили черную яхту!

Пат бросилась к иллюминатору. Леди Фазэран последовала ее примеру. Внизу под ними длинное, узкое судно, выглядевшее игрушечной лодочкой, боролось с седым от пены морем. Как и передавал судовой радист, яхта опасно прижималась к берегу.

— Бьюсь об заклад, они думают, что могут уйти от любого преследования таким путем, — заметила Пат.

— Но как может мистер Сэвидж рассчитывать добраться до них отсюда? — спросила леди Фазэран. — Тут негде приземлиться дирижаблю.

— Предоставьте заботы об этом Доку, — уверенно сказала Пат. — Ох, я думаю, что яхта скоро наскочит-таки на скалы!

— Ого, я сверхпотрясен! — воскликнул Джонни. — Кто бы ни управлял этой яхтой, он безумец! Док, они идут прямиком к своей гибели!

Недостаток длинных слов в речи Джонни свидетельствовал о его возбуждении. Все выглядело так, как если бы яхта неслась прямо на невысокий риф одного из двух маленьких островков, расположенных вблизи побережья. Тяжелые валы разбивали свои пенистые гребни почти перед самым носом черной яхты.

— Рулевой не безумен, Джонни, — спокойно сказал Док. — Там нет рулевого. Если вы посмотрите внимательно, то заметите, что яхта осела на нос. Они сбежали, а мы появились слишком поздно, если только Монаха и Хэма оставили на борту.

Всех поразила острая наблюдательность Дока. Теперь они тоже могли видеть: черная яхта медленно погружается. Подобно некоему призраку, опустевшее судно проскользнуло мимо рифа и вышло на глубокую воду рядом с одним из островков.

Мускулистые руки Дока манипулировали рычагами управления дирижабля, направляя его обтекаемый нос под острым углом вниз. Он повернулся к Ренни.

— Возьми на себя управление кораблем, — сказал он. — Подойди к яхте, так близко, как только не побоишься. Я попробую высадиться на борт.

Но еще прежде, чем Док смог осуществить свой замысел, тонущая яхта была подхвачена большой волной и с треском ударилась о пилообразные зубья рифа.

Следующая волна стащила ее с него, и, клюнув носом, яхта пошла ко дну.

Док ничего не сказал. Он только надеялся, так же, как и его соратники, что Хэма и Монаха не было на борту яхты.

Глава XIII

По небу плывет смерть

— Южная трасса в это время года должна быть свободной от штормов, произнес Ренни. — На Бермудах мы сможем что-нибудь узнать. У меня есть предчувствие, что они направятся на Бермуды.

— Я тоже пришел к такому выводу, — сказал Док Сэвидж. — Мы можем услышать там какие-нибудь новости относительно самолетов. Ты говоришь, Ренни, что южная трасса должна быть свободной от штормов. Однако есть признаки того, что впереди бушует сильная гроза.

Ренни быстро взглянул на приборы. Показания барометра не изменились. Дирижабль сейчас проплывал над облаком цвета синевато-серого сланца. Оно волновалось, подобно морю. Масса водяных паров как-то странно клубилась. Но выше ее не было никаких признаков шторма.

Джонни с глубокомысленным видом кивнул. Из своего неисчерпаемого словаря он извлек несколько длинных слов:

— Несомненно, последствия мало-ожидаемой атмосферной пертурбации, произошедшей прошлой ночью, должны иметь широкомасштабные последствия, выдал он. — Обратите внимание на искривление циркуляционных стратифицированных пластов…

— Если ты имеешь в виду то, как странно клубятся вокруг облака, то, похоже, мы действительно находимся в чем-то таком, — ответил Ренни. — Силы небесные! Минуту назад сияло солнце, а сейчас? Что это?

Он имел в виду внезапное потемнение неба, бывшего до сих пор вокруг них безоблачным. Они находились на такой высоте, где нельзя было ожидать никакого шторма. Дожди и яростные ветры обычно зарождаются в более низких слоях облаков.

Леди Фазэран тихо сказала Патриции Сэвидж:

— Я боялась, что это может случиться. Мой брат, Рэйнон, был прав, предупреждая нас о странном снежном буране, бушевавшем прошлой ночью. Я убеждена, что это Хадис обладает способностью вызывать изменения погоды.

— О, вы действительно так думаете? — с готовностью подхватила Пат. Глаза ее возбужденно горели. — Я всегда хотела оказаться в дирижабле Дока во время шторма.

По-своему Пат была так же неустрашима, как и ее хладнокровный кузен. Только перед лицом настоящей опасности она ощущала всю полноту жизни. Радостное предвкушение озарило ее красивое лицо.

Хотя темнота сгущалась, Док направлял дирижабль вперед и поднялся немного выше.

— Эти бандиты летят на пяти самолетах, — сказал он. — Они тяжело нагружены и не могут двигаться с такой же скоростью, как и мы.

Прошло несколько минут, прежде чем спутники Дока тоже смогли разглядеть пять отдаленных точек в быстро темнеющем небе. На курсе, ведущем к Бермудам, дирижабль быстро догонял бедуинов и американских уголовников.

Однако видимость ухудшалась так быстро, что пять летящих пятнышек были вскоре потеряны. Сначала погрузилось в красный туман солнце, вокруг него образовалось широкое кольцо — гало. Больше всего туман походил на кровь, разлившуюся по небу.

Внезапно солнечный свет померк. Пропали облака внизу, как будто их опрыскали черной красной. Утренний туман в Нью-Йорке не шел ни в какое сравнение с этой пеленой, окутавшей, как саваном, серебристую сигару.

Порыв ветра встряхнул дирижабль с такой силой, как будто он натолкнулся на что-то твердое.

Дирижабль сильно отклонился от курса, и машина провалилась в огромную воздушную яму.

Бледное лицо Карсона Дэрналла приобрело зеленоватый оттенок. Жизненные силы путешественника были подорваны малярией, перенесенной в прошлом. Вероятно, он сильно страдал от качки.

Леди Фазэран лишь слегка побледнела. Она внимательно следила за Доком Сэвиджем.

Пат Сэвидж по-прежнему слегка улыбалась. Но и ее жизнерадостность временно пошла на убыль. Первый нырок дирижабля был похож на спуск в скоростном лифте Дока. Пат как-то попробовала это. Подобные вещи всегда оставляли у нее ощущение слабости в коленях.

Но этот нырок был гораздо более продолжительным, чем спуск в лифте. Корабль очутился в воздушной яме, простиравшейся вниз более чем на милю.

Стрелки приборов бешено плясали. Компас, указатель скорости, барометр и радиокомпас вышли из строя.

Джонни, сидевший за пультом радиостанции, вдруг схватился руками за уши. Ему показалось, что что-то вроде шаровой молнии взорвалось у него в голове.

— Надеюсь, стабилизаторы не сломались, когда мы налетели на стену! — пробормотал Ренни. — Вот это был прыжок!

Карсон Дэрналл приблизился к нему. Встреча в пустыне с определенной опасностью, где он мог коснуться врага рукой, была ему чем-то понятным. Но болтаться в воздухе наподобие хвоста воздушного змея, который ныряет то и дело вниз и который вы не можете ухватить рукой, оказалось ему не по силам.

— Как вы думаете, мы разобьемся? — спросил он осипшим голосом.

— Это всегда возможно, — бросил Док Сэвидж. — Однако если пилоты летящих впереди самолетов могут бороться с непогодой, то и мы, я уверен, уцелеем.

Внезапно дирижабль начал резко терять скорость.

Было такое впечатление, будто нос его таранил стену.

Ренни манипулировал рулями и подачей газа в двигатели.

Он управлял воздушным кораблем с такой же уверенностью, с какой выводил из сугроба автомобиль. Обычный дирижабль развалился бы на части. Но этот был одним из творений Дока Сэвиджа. Он был оборудован усовершенствованными Доком моторами из легкого сплава.

При помощи потерянного сейчас Монаха, одного из ведущих специалистов-химиков мира, Бронзовый человек изобрел синтетический негорючий газ, полностью невоспламеняемый и обладающий большей подъемной силой, чем даже гелий или водород.

Однако теперь его замечательное творение и его мощь подвергались жестокому испытанию. Приборы не показывали ничего определенного. Все вокруг было каким-то необычным. Но Док прикинул, что корабль сейчас движется вперед, борясь со стихией, примерно со скоростью что-то около двадцати миль в час. Большей скорости при ураганной силе встречного ветра достичь было невозможно.

Каюта гондолы, полностью утопленная в фюзеляж, давала ее обитателям некоторые преимущества. Перед Ренни лежали атласы и карты средней части Атлантического океана и южного побережья Африки. Но они сейчас были бесполезны. Компасы врали. Путешественники летели вслепую в направлении, которое могло вести в любую из четырех сторон света.

Длинный Том привел в чувство Джонни, сидевшего у рации. Поймать радиограммы кораблей сквозь помехи, создаваемые бушующим ураганом, временами оказывалось совершенно невозможно. Проходили лишь отдельные сигналы. Вероятно, они были посланы судами, находившимися в сравнительно спокойном районе моря. Но сигналы были искажены и бессвязны.

— Я не верю, чтобы самолеты могли пробиться сквозь эту кашу? — крикнул Ренни во весь голос, чтобы услыхать самого себя. Почти звуконепроницаемая кабина не могла, однако, заглушить шум шторма. Невероятный для полудня мрак начали прорезать молнии.

— Напротив, — заявил Док. — Я уверен, что самолеты вышли из зоны бури. Пилоты бедуинов пойдут на крайний риск ради собственной безопасности.

— Как ты полагаешь, Док, этот шторм — нечто, вызванное искусственно? — с некоторым сомнением в голосе спросил Ренни. — Может ли быть, что все это вызвано лишь с целью помешать нам?

— Я пришел именно к такому выводу, — ответил Док.

Ренни вдруг рванул рычаг управления. Хмурое выражение его лица как будто не изменилось, но он быстро произнес необычным для него тихим голосом несколько фраз. Он хотел, чтобы его слова донеслись до женщин и Дэрналла.

— Один из рулей высоты вывернут, — сказал он. — Корабль летит вперед, не поддаваясь управлению.

В течение следующего получаса черный ураган не утихал. Гондола дирижабля резко раскачивалась. Корабль двигался вперед. Леди Фазэран и Пат начали сильно страдать от воздушной болезни. Тот же неприятный недуг сразил и Карсона Дэрналла.

— Как вы думаете, мы выберемся? — хрипло спросил он Дока.

— Наш корабль все еще цел, — ответил Человек из бронзы. — Он в состоянии выдерживать большие нагрузки. Однако хорошо бы держать наготове наши парашюты.

Последние слова были совершенно необычными для Дока. Он редко делился с посторонними своими мыслями в минуты серьезной опасности.

— Если дела так плохи, — сказал Карсон Дэрналл, — то нельзя ли мне послать радиограмму, чтобы ее передали в Нью-Йорк? Эта поездка была неожиданной. Мне нужно уладить кое-какие дела.

— Пожалуйста, можете попробовать, — ответил Док. — Вероятно, наши передачи могут быть приняты, хотя пробиться к нам невозможно.

Карсон Дэрналл, преодолевая слабость, уселся на место радиста. Его костлявые руки дрожали. Тошнота и страх явно держали его в своих тисках. У него были глаза человека, который уверен, что каждая следующая минута может оказаться для него последней.

В течение некоторого времени он настраивал рацию, демонстрируя близкое знакомство с различной аппаратурой. Одной из его обязанностей в пустыне была работа с рацией.

Вдруг Дэрналл сообщил громким голосом, что ему удалось связаться с каким-то судном. Остальные присутствовавшие могли уловить только искаженные помехами слова, раздававшиеся в громкоговорителе.

— Говорит Карсон Дэрналл, нахожусь на борту дирижабля Дока Сэвиджа, ураган несет нас в море! — громко и быстро заговорил он. — Со мной леди Сэтира Фазэран! Если возможно, передайте сообщение в Нью-Йорк.

В течение трех или четырех минут Дэрналл говорил, отчетливо и резко. Он указал, как распорядиться его имуществом в том случае, если ему не удастся спастись.

Пат Сэвидж охватила легкая дрожь. Ее привлекательное лицо выглядело напряженным.

— Он говорит, как человек, который уже умирает и диктует свою последнюю волю, — пробормотала она.

Не было уверенности, что странное послание Карсона Дэрналла оказалось принятым. Обрывки неразборчивых фраз хрипели в громкоговорителе. Возможно, какое-нибудь судно действительно поймало запоздалые распоряжения путешественника, приводящие в порядок его личные дела. Если так, то это могло вызвать много разговоров и заметок в бульварной прессе Манхеттена.

Серебристая сигара продолжала свою дикую пляску.

Ренни прилагал все усилия, но не мог компенсировать поломку руля высоты. Остальное выглядело неповрежденным.

Вдруг впереди дирижабля появился какой-то свет.

Он расширялся, напоминая восход солнца. Возникший феномен быстро объяснился. Это действительно показалось солнце. Небо вверху прояснилось. Дирижабль поднимался со всевозрастающей скоростью. Одно время было такое впечатление, что быстро мчащаяся машина в своем диком рывке может пронизать всю атмосферу Земли и устремиться прямиком к огромному дневному светилу.

Ренни пытался овладеть управлением. Черный ураган прекратился так же быстро, как и возник. Показания приборов возвратились к норме. Корабль значительно отклонился от курса, ведущего к Бермудам. Определить верное направление было просто, но машина продолжала свой стремительный неуправляемый подъем.

— Я понял, в чем дело, Док! — воскликнул Ренни. — Если нам как-нибудь удастся переложить этот руль и закрепить его по-другому, мы сможем…

Инженер умолк. Дока Сэвиджа больше не было рядом с ним. Человек из бронзы вышел из кабины, не произнеся ни единого слова. Его гигантская фигура исчезла в двери, ведущей во внутренний проход корабля.

— Здорово, я буду в суперсверхвосхищении! — воскликнул Джонни.

Док Сэвидж сжимал мускулистыми ногами распорку внутреннего каркаса дирижабля, сделанного из легкосплавного металла. Это была решетчатая ферма, к которой крепились стабилизаторы, управляющие высотой воздушного корабля. Ветер, создаваемый ужасной скоростью корабля, набросился на него, словно невидимое чудовище.

Бронзовый человек висел вниз головой, его фигура четко вырисовывалась на фоне неба. Дирижабль сейчас находился на высоте примерно четырех миль над низкими облаками, скрывавшими поверхность Атлантического океана. Три человека внутри гондолы дышали с трудом.

Джонни облегчил их страдания, пустив в ход специальные кислородные приборы.

На такой высоте воздух был сильно разрежен.

Многие быстро привыкают к этому, когда им приходится преодолевать горные вершины. Легкие Дока расширились, и он дышал легко. Его тело, висящее вниз головой, раскачивалось на ветру, подобно маятнику. Жилистые руки, под гладкой кожей которых играли мускулы и натянутые, как струны, сухожилия, удерживали стабилизатор, болтавшийся на уцелевшем креплении.

Док напрягал всю свою могучую силу, преодолевая давление ветра и сопротивление металла. Его судорожные движения дали Ренни понять, что что-то случилось.

Ренни повторил поворот рычага управления стабилизатором. Медленно, напрягая свои мышцы, чтобы удержаться в устойчивом положении, Человек из бронзы вернул стабилизатор в нужное положение.

Нос дирижабля опустился. Док не имел возможности закрепить стабилизатор вручную в новом его положении.

Ноги его окаменели. Голова повернулась навстречу ревущему ветру. Бронзовое тело застыло в неподвижности, как некая металлическая часть корабля. В таком положении, одной только силой своих рук, Док удерживал дирижабль на нужном курсе, направляя его вниз.

Ни один человек не смог бы продержаться в такой позе дольше минуты. Вне всякого сомнения, только четверо сильных мужчин смогли бы переложить руль под свирепыми порывами ураганного ветра.

Док Сэвидж продолжал удерживать стабилизатор высоты в нужном положении все время, пока дирижабль замедлял ход, поворачивал и снижался, опускаясь на один из Бермудских островов.

Леди Фазэран с каким-то загадочным выражением на лице не отрываясь смотрела на Бронзового человека все время, пока не произошло приземление. Она смотрела на живого человека, который голыми руками буквально стащил свой собственный дирижабль, летевший с большой скоростью, из-под небес.

— Это совершенно невероятно, — пробормотал Карсон Дэрналл.

Лицо путешественника утратило свою неестественную бледность.

Ренни спустился по трапу в толпу изумленных туристов, бывших очевидцами замечательного подвига Дока Сэвиджа. Инженер не обращал внимания на цепляющиеся за него руки и поток вопросов. Через несколько минут он вернулся в кабину.

— Пять тяжело нагруженных самолетов дозаправлялись здесь более часа назад, — поделился он новостью. — Они везли бедуинов и нескольких людей Вайти Джейно. Полиция Бермуд отказалась дать им разрешение войти в город. Им не понравился вид этих людей.

— Вероятно, мы их теперь уже не настигнем, — сказал Док. — Мы возьмем курс на северное побережье Африки. В городе Амман есть один почтенный человек, с которым я хочу повидаться.

— Вы направляетесь в Амман? — спросил Карсон Дэрналл. — Да, это то самое место, где можно получить нужную информацию. К тому же там можно достать вьючных животных и провиант для снаряжения каравана в Сирийскую пустыню.

— Силы небесные! — вмешался Ренни. — Вы подразумеваете, что нам придется ехать верхом на верблюдах? Я лучше поеду на чем-нибудь другом. Мне не нравится странная манера, с которой движутся эти «корабли пустыни». Она вызывает у меня тошноту, меня укачивает.

— О, как я хотела бы проехаться на верблюде! — заявила Пат. — Я раньше никогда на них не ездила.

— Это довольно сомнительное удовольствие, Пат, в котором, боюсь, на этот раз тебе придется отказать, — ответил Док Сэвидж. — Мы отправляемся туда на дирижабле.

— Приземление может оказаться очень трудным, — сказал Карсон Дэрналл.

— Мы что-нибудь придумаем, — ответил Человек из бронзы. — Если Монах и Хэм случайно остались в живых, я хочу побыстрее найти их.

Глава XIV

Косоглазый нищий

Сириец Хафид представлял собой нечто вроде скелета, обтянутого кожей. Кончик его носа настолько усох, что делал его похожим на ожившую мумию.

Глубоко сидящие глаза напоминали две черные лужицы, в которых не отражалось никаких эмоций. Скрестив ноги, он сидел на коврике в своей глинобитной лачуге.

Хафид говорил на чистейшем английском языке, хотя в этом и не было необходимости. Лицом к лицу с ним сидели Док Сэвидж и Джонни. Из уважения к местному обычаю и ввиду отсутствия стульев, знаменитые искатели приключений тоже опустились на корточки.

— Хоть это мне и неприятно, но я должен сказать вам: вы можете попасть в ловушку такого сильного демона, что даже ваши прославленные способности окажутся бессильными против него, — заявил Хафид. — Через Амман проходили мудрые и отважные люди.

Некоторые из них отправились в сторону долины Тасус, чтобы разыскать таинственный затерянный город Тасунан.

Дэнтон Картерис был последним, кто посетил Амман.

Он не вернулся назад.

— Ты говоришь мудро, — тихо произнес Док Сэвидж, который был хорошо знаком со всеми восточными церемониями, придерживаться которых следовало при обмене новостями и выуживании информации из почтенного сирийца. — Мы учтем это и будем осторожны. Все же у нас есть дело огромной важности.

К тому же, если двое из моих людей не погибли в море, они, вероятно, будут находиться в долине Тасус.

Хафид склонил голову на своей покрытой складками кожи шее.

— Почтенный в прошлом оказал великую услугу моему народу. Я поделюсь с вами всем, что знаю о долине Тасус. Судьбы всех людей в руках Аллаха. Слухи об этих холмах люди передают друг другу шепотом. О нубийце, известном под именем Хадис, невольнике шейх-ин-шейха, говорят, будто он вызывал тени умерших и заставлял их снова бродить по пустыне.

Док Сэвидж ничего не ответил. Он внимательно слушал. Сириец Хафид предпочитал вести рассказ в форме тщательно и искусно сочиненной легенды. Только так, в своеобразной манере, он выложит информацию, которая может оказаться ценной для спасательной экспедиции на дирижабле. Человек из бронзы умел уважать обычаи всех народов и приспосабливаться к ним. В Сирии он превратился в сирийца по одежде и поведению.

Хафид, то и дело призывая благословения Аллаха и поминая Пророка, вел свою фантастическую легенду-сказку о затерянном в пустыне городе Тасунан. Он говорил при этом о свежих слухах об огромных, несметных сокровищах, обнаруженных в древних гробницах долины Тасус.

— Была даже создана в Алеппо компания из состоятельных людей, которые пожелали финансировать экспедицию и вступить в сотрудничество с известными и почтенными исследователями этих сокровищ, — заявил Хафид. — Однако эти богатые люди так до сих пор и не смогли выяснить, к кому следует обратиться за тем, чтобы заключить сделку о дальнейшем развитии поисков. Я повторяю вам, это великая тайна, и тень дьявола витает над холмами долины Тасус. Те, кто вступают в нее, не возвращаются.

Джонни имел меньше терпения, чем Док. Знаменитому археологу не терпелось поскорее приступить к подготовке в Аммане экспедиции и просто побродить по городу, пока дирижабль заправляют и снабжают всем необходимым под присмотром Ренни и Длинного Тома.

Помимо своих древних достопримечательностей, Амман был одним из райских уголков Сирийской пустыни.

В нем росли зеленые деревья, текли ручьи и били фонтаны для отдыха и восстановления сил караванов после долгих странствий по жаре. Пророчеству о том, что «Амман превратится в груду развалин, покинутые руины, и никто о нем даже и не вспомнит», не суждено было, к счастью, никогда осуществиться.

Амман, деловая столица Трансиордании, находился под английской опекой. Над современной архитектуры Восточным Дворцом, расположенным на самом высоком холме Аммана, развевался зеленый стяг ислама.

Джонни оставил Дока Сэвиджа с Хафидом и отправился, куда глаза глядят. Костлявый ученый привлекал к себе почти такое же внимание, как и сверхсовременный дирижабль Человека из бронзы. Сверкающий обтекаемый воздушный корабль являл собой резкий контраст с покрытыми пылью тысячелетий верблюдами — «кораблями пустыни».

Тем временем Патриция Сэвидж с удовольствием сопровождала леди Фазэран и Карсона Дэрналла в прогулке по прекрасному древнему городу. Любительница таинственных приключений жизнерадостная красавица Пат, помимо всего, была женщиной, а экзотические лавки были наполнены очаровательными шелками и разнообразными восточными диковинками. Пат не могла упустить случай вернуться с кое-какими из них в свое хорошенькое заведение на Парк-авеню.

— Если бы не такая трагедия, я могла бы получить настоящее наслаждение от всего этого, — заметила леди Фазэран, когда они проходили по узкой улочке, где четкие очертания мечетей и минаретов вырисовывались на фоне солнечного неба. — Это действительно прекрасно.

— Но здесь для жителей Запада это опасная красота, — вставил Карсон Дэрналл, которого явно привел в уныние план Дока проникнуть в эту южную пустыню на дирижабле. — Я бы посоветовал вам ни на минуту не бросать друг друга и не уходить далеко от центральных торговых улиц.

Патриция рассмеялась в ответ. Потом ее лицо на мгновение омрачилось.

— Если бы только знать наверняка, что Монах и Хэм все еще живы… сказала она. — Ох, простите меня, леди Фазэран, — и что ваш брат находится в безопасности! Если с ним все в порядке, то не беспокойтесь, Док найдет его.

— Я пришел к убеждению, что мистер Сэвидж может совершить все! — провозгласил Карсон Дэрналл. — Но помните мой совет: не отходите друг от друга. У меня есть кое-какие дела, требующие моего присутствия. Я снова увижусь с вами в дирижабле. Уже поздно. Держитесь вместе, темнота здесь наступает быстро.

Солнце быстро садилось. В чистом, прозрачном воздухе пустыни минареты Аммана превратились в застывшие указующие персты. Близилась ночная прохлада.

Знойный жар дня быстро сменился почти морозным дыханием ночи.

Пат на мгновение замешкалась перед открытой лавочкой, где были выставлены восточные ковры. Она вздохнула. Док, вероятно, будет против, если она вернется с тележкой, нагруженной покупками. Кроме того, не было времени. Док объявил, что они отправятся, как только он закончит беседу со своим уважаемым другом Хафидом.

Оглядевшись вокруг, Пат заметила леди Фазэран, которая, прогуливаясь, медленно шла впереди. Она завернула за угол глинобитного строения, расположенного несколькими ярдами дальше. Пат двинулась следом за ней.

Сидевший на углу нищий был самым отвратительным представителем рода человеческого, какого только видывала Пат. Его изборожденное морщинами и складками кожи тело опиралось на руки, почти лишенные плоти.

Ввалившиеся глаза слепо уставились на нее. Он вызывал у Пат отвращение и одновременно чем-то привлекал ее. Она остановилась, какое-то мгновение с глубоким отвращением рассматривая нищего, как будто не в силах двинуться дальше.

Нищий что-то бормотал по-арабски. Рука Пат пошарила в сумочке. Она бросила несколько мелких серебряных монет в протянутую руку, покрытую обожженной солнцем кожей, и поспешила дальше. Нищий торопливо кричал что-то, вероятно, благодарил за проявленную щедрость.

Слова были произнесены на одном из наречий горных бедуинов. К сожалению, Пат не поняла ни одного слова, за исключением постоянного поминания Аллаха.

Пат слегка вздрогнула от близости мерзкого существа и поторопилась за угол, чтобы догнать леди Фазэран.

Если бы она оглянулась, то увидела бы, как ужасный нищий поднялся с удивительным для его внешности проворством и поднял тонкую, как палка, руку.

Три бедуина, одетых в самые простые аббы и кейфихи, появились словно по волшебству, из стены узкой улочки и скользнули за угол, за которым скрылась Пат Сэвидж.

Завернув за угол, Пат резко остановилась.

— В чем дело, за такое короткое время она не могла уйти далеко, пробормотала она, и страх сжал ее горло.

Леди Фазэран исчезла. Это выглядело почти невероятным. Узкий переулок впереди не пересекался другими улицами по меньшей мере на протяжении ста ярдов.

Здесь не было лавок, а стены с дверями без ниш на вид были непроницаемы. Леди Фазэран, конечно, не могла пройти всю эту длинную узкую улочку за то короткое время, что прошло с того момента, когда они разделились.

Пат поспешила вперед. Она слишком была похожа на Дока Сэвиджа, чтобы выдать свое волнение. Но она была достаточно женщиной для того, чтобы испытать неприятный холодок в предчувствии какой-то тайны.

Что-то сзади привлекло ее внимание и заставило оглянуться. Три бедуина, похожие на тени, скользили за ней.

Пат ускорила шаг. Бедуины, казалось, продолжали оставаться на прежнем расстоянии. Вдруг раздался слабый крик. Без сомнения, то был голос леди Фазэран.

Пат остановилась, пытаясь определить направление.

Крик, похоже, донесся из-за одной из запертых таинственных дверей.

Затем Пат увидала, что одна дверь приоткрыта на несколько дюймов, и подошла к ней. Пока она направлялась к двери, одна рука ее скользнула в сумочку.

Пат почувствовала себя немного увереннее, коснувшись маленького, но эффективного автоматического пистолета.

— Леди Фазэран! — позвала она. — Где вы?

Пат внимательно следила за приоткрытой дверью, готовая немедленно отразить нападение. Поэтому она не заметила, как сразу же за ее спиной открылась другая глухая дверь. Она только тогда поняла это, когда сильная рука зажала ей рот, лишив возможности издать хоть какой-нибудь крик.

Жесткие пальцы скрутили кисть руки, сжимавшую автоматический пистолет. Острая боль пронзила все ее тело. Пистолет выпал из онемевших пальцев. Безжалостные руки вытащили ее из переулка, с силой швырнули в дверь, и та захлопнулась за ней.

Как только Пат смогла пошевелить языком, она требовательно спросила:

— Чего вы от меня хотите? Это что, ограбление?

Вокруг бормотали гортанные голоса полудюжины мужчин. Два бедуина скрутили руки Пат за спиной.

Еще один с глубоким интересом изучал ее маленький автоматический пистолет. Закончив осмотр, он заткнул его за пояс. Никто не ответил на ее вопрос.

— Если это грабеж, берите все, что у меня есть, и дайте мне уйти, сказала Пат. — Иначе вы будете иметь массу неприятностей.

— Ну, так уж и массу, — донесся прекрасно модулированный голос из какой-то внутренней двери. — Мне очень приятно вновь встретиться с вами.

Хотя в данный момент на нем и не было орденской ленты и одет он был в национальный костюм сына пустыни, но произнесший эту фразу человек отвесил изысканный поклон.

— И на этот раз Кассан не сделает ошибки, — продолжал он.

На мгновение Пат потеряла дар речи. Мистер Кассан, похитивший ее из манхеттенского отеля, был последним человеком, кого Пат могла ожидать встретить здесь, в Аммане. В самом деле, Док ничего не слыхал о каких бы то ни было самолетах, приземлившихся здесь, и был уверен, что бедуины Хадиса и гангстеры Вайти Джейно полетели прямиком к цели своего путешествия в пустыне.

Так отчасти оно и было, но мистер Кассан прибыл в Амман своим собственным путем.

— Вы пожалеете об этом, — резко сказала Пат, как только оправилась от изумления.

Потом, пренебрегая своим собственным положением, она быстро спросила: — Вы знаете о двух помощниках Дока, которые были пленниками? Мы опасаемся, что они пошли ко дну в утонувшей яхте.

— Ваши опасения имеют основания, — сказал мистер Кассан поддразнивающим тоном. — Было слишком мало времени, чтобы заниматься такими пустяками и перегружать наши самолеты. Возможно, о них просто забыли.

— Придет мой черед шутить, мистер Кассан, — пообещала Пат с недобрым огнем в глазах, — и когда наступит это время, вы пожалеете обо всем, что сказали и сделали!

— Я приложу все усилия, чтобы это время никогда не наступило, вежливо поклонился мистер Кассан. — А пока что мы приготовимся к маленькому путешествию.

В соседней комнате зажегся свет. Он осветил дверной проем мягким сиянием заправленной маслом лампы. В полосу света вошла какая-то фигура.

— Вы? — прошептала Пат. — Почему…

Чья-то рука зажала ей рот. Сладковатый запах хлороформа проник ей в ноздри. И сжимающие ее лицо пальцы, и мягкий свет лампы — все медленно исчезло из затуманившегося сознания Пат.

— Всего через двадцать минут я вернулся по той же улице, по которой ушел, надеясь, что встречу там леди Фазэран и мисс Сэвидж, — печально произнес Карсон Дэрналл. — Не найдя их там, я решил, что они вернулись к дирижаблю. Но тут я увидал нищего и узнал его. Этот тип был с тем черным дьяволом Хадисом там, невдалеке от долины Тасус.

— Мы разделимся и будем искать повсюду, — объявил Док Сэвидж. Первый, кто узнает что-нибудь важное, вернется сюда и подаст сигнал тревоги.

Док и его товарищи, а также Карсон Дэрналл стояли рядом с дирижаблем. Воздухоплавательный аппарат был оборудован издававшей сильный, но мягкий звук сиреной, действовавшей на сжатом воздухе. Это было придумано Доком для того, чтобы созывать остальных в случае опасности или оповещать о прибытии дирижабля.

Костлявые руки Карсона Дэрналла дрожали.

— Я чувствую свою вину, — сказал он. — Если бы я не оставил их там на короткое время… Но я не верил, что кто-нибудь из людей Хадиса может быть в Аммане. Я пойду вместе с вами, мистер Сэвидж. Я знаю многих из здешних жителей.

Дэрналл изо всех сил старался шагать быстро, почти бежал, чтобы не отставать от Человека из бронзы. Редко Док Сэвидж бывал так взволнован. Он упрекал себя за то, что взял Пат помогать им.

Непроглядная темнота узкой улочки поглотила их.

Дэрналл провел Дока к тому месту; где он видел нищего.

— Этот отвратительный субъект был здесь, на этом углу, — сказал путешественник. — И обе женщины шли по этой улочке, когда я их оставил.

Нищий исчез. Длинные дувалы-стены с их глухими плотно запертыми дверями были безмолвны. Док включил свой карманный фонарик-динамку. Луч его лег на маленький блестящий предмет. Он сверкнул, подобно бриллианту, на который упала капля крови.

Бронзовый человек поднял этот предмет. Он оказался рубином, пылающим, как огонь. К его оправе было прикреплено маленькое золотое колечко. Док узнал камешек — он был из серьги Пат. Док был уверен, что Пат нарочно вырвала камень из сережки и уронила его. Она это уже проделывала.

Док метнулся к ближайшей двери. Слух Дэрналла был недостаточно тонок, чтобы услышать неясный шорох, издаваемый какими-то тенями недалеко от них. Да и глаза его были недостаточно остры, чтобы различить сами эти тени.

Споткнувшись, путешественник пошатнулся и вскрикнул.

— Соблюдайте тишину, — прошептал Док. — Так будет лучше для вас.

Край плоской кровли глинобитного строения находился почти в пятнадцати футах над ними. Дэрналл почувствовал, что его поднимают в воздух. Его подбросили, как какую-то невесомую деревянную щепочку. С легким стуком он приземлился на четвереньки на крыше.

Но Док Сэвидж не последовал за ним. Он топтался на противоположной стороне переулка. Шелестящие тени метнулись к тому месту, откуда с крыши донесся звук.

Человек из бронзы лишь чуть-чуть согнул колени. Его тело взлетело вверх без единого звука. Руки сжали край кровли здания, стоявшего напротив того, на которое приземлился Дэрналл.

Хриплый шепот произнесенных по-арабски слов достиг его слуха.

Док достал из одного из своих карманов маленький стеклянный шарик. Узкая улочка со своими близко расположенными друг к другу стенами была идеальным местом для применения химического оружия — газа, вызывающего бессознательное состояние. Док бросил шарик вниз и услышал, как тот тихо звякнул, разбившись.

Затем он отступил от края крыши.

Дюжина рук внезапно материализовалась из тьмы позади Бронзового человека. Сосредоточившись на том, что происходило в переулке, Док не заметил присутствия на крыше припавших к ней арабов, обутых в мягкую обувь. Они ожидали, пока он не повернулся лицом к переулку.

Одна мускулистая бронзовая рука швырнула двух человек в воздух. С хриплым кряканьем они свалились на землю в переулок. Но руки других вцепились в тело Дока. Удары градом посыпались на его голову.

Док понимал, что противник численно превосходит его. Он ожидал удара ножом в шею. Со свистящим дыханием Бронзовый человек свалился ничком и остался лежать плашмя.

— Хватит, — рявкнул по-арабски чей-то голос. — Он будет лежать без сознания достаточно долгое время!

Множество рук, стискивавших Дока, ослабили свою хватку. В темноте переулка внизу лежало несколько закутанных в накидки фигур, как будто решивших расположиться здесь поспать. Они должны были находиться в бессознательном состоянии в течение часа или более. Было слышно, как арабы торопливо покидали кровлю, потом все стихло.

Док Сэвидж приподнялся и сел на корточки. Его голова серьезно не пострадала. Если бы нападавшие были более внимательны, они, орудуя своими дубинками, заметили бы нечто странное.

Затем произошла удивительная вещь — Док снял свои волосы. Одной рукой он потер ушибленное место на голове и снова водрузил на место нечто, выглядевшее как плотно прилегающий парик из волос бронзового оттенка.

Приспособление это предохраняло голову Дока и было изобретено им после того, как он был ранен пулей. Оно представляло собой плотно прилегающую шапочку, вроде ермолки или тюбетейки, из прочнейшего металлического сплава. Пули могли только скользить по ней. Удары, которые он получил, вызвали лишь легкое сотрясение, но они не в состоянии были оглушить его.

Док понял слова, сказанные бедуинами. Они говорили, что он будет находиться без сознания достаточно долгое время. Можно было предположить только одно: Патрицию Сэвидж и леди Фазэран куда-то увели.

Арабы лишь стремились предотвратить немедленное преследование.

По каким-то своим загадочным соображениям они не пустили в ход кинжалы. Док догадывался, почему они так поступили. Местная полиция по своей собственной инициативе установила охрану дирижабля Бронзового человека. Арабы были в восхищении от сверкающего небесного корабля.

Док знал, что на борту дирижабля находится один предмет, который таинственный шеф, стоящий за Хадисом и Вайти Джейно, очень хотел бы заполучить в свою собственность.

Присев, Док внимательно прислушивался в течение нескольких секунд. Ничто не шевельнулось внизу в переулке. Отсюда Бронзовый человек мог видеть край кровли того здания, на которое он с такой легкостью забросил Дэрналла. Там тоже ничего не двигалось.

Сквозь мрак донесся мягкий вибрирующий свист.

Док выбрал в качестве тревожного сигнала ту самую мелодию, которая исходила от него самого в моменты глубокой задумчивости и сосредоточенности или исключительной опасности. Сирена дирижабля, однако, была гораздо громче.

Кое-кто из членов группы получил новые сведения о леди Фазэран и Пат.

Док прыгнул… До противоположной кровли было, вероятно, футов двадцать. Док приземлился на нее легко и беззвучно.

Карсон Дэрналл лежал, как скомканная кучка тряпья, у самого края крыши здания. Вероятно, он заглянул вниз в улочку, когда разбилась капсула с газом. Док мог бы применить лекарственный препарат, который привел бы путешественника в чувство, но вместо этого использовал другой, более быстрый способ.

Он поднял костлявое тело, легко перебросил Дэрналла через плечо и скользящими шагами быстро побежал по крышам, направляясь к дирижаблю. Док нигде не спускался вниз, в узкие улочки. Бесчувственное тело Карсона Дэрналла совершенно не мешало ему двигаться.

Расстояния между крышами примерно в двадцать футов он преодолевал прыжком.

Ренни был слишком озабочен своими собственными подсчетами, чтобы спрашивать о причине такого странного состояния Дэрналла, когда Док доставил его на дирижабль.

— Пришел этот старый хрыч, Хафид, — сказал Ренни. — Он знает все, что происходит в целом городе, я думаю. Так вот, он сказал, что на закате солнца караван увез двух белых женщин. Сказал, что там были две шайки этих черных дьяволов и что они похитили Пат и леди Фазэран.

— Ты предполагаешь, что их увезли не вместе? — спросил Док. — Это сделает нашу задачу более трудной. Один караван можно легко обнаружить даже ночью при помощи инфракрасного луча.

— Да, это так, — подтвердил Ренни. — Старик Хафид сказал, что было два каравана верблюдов. Один, думает он, пошел на юг, а другой — на восток.

— Это может быть только уловка, — сказал Док. — Они петляют, нам сообщают об этом, а позже караваны соединяются. Я считаю, что нам следует сохранять прежний курс — на долину Тасус.

Через пять минут серебристый корабль взлетел и исчез в ночи. За исключением лампочек на доске приборов, на дирижабле не было огней, он не был освещен. Когда белые мечети Аммана постепенно растаяли вдали, Док выключил освещение приборов.

— Наденьте инфракрасные очки, — приказал он. — Мы должны видеть все, что движется. Поблизости находится множество караванов. Нам нужно как-то обнаружить тот, что везет Пат и леди Фазэран прежде, чем мы спустимся, иначе мы потеряем слишком много времени.

Человек из бронзы вел дирижабль на небольшой высоте, медленно крейсируя всего лишь в двухстах ярдах от поверхности пустыни. В лунном свете — была пора, когда луна вставала около полуночи, — воздушный корабль должен быть невидим с земли.

Карсон Дэрналл пришел в себя и застонал. Он поднялся и сел, взирая моргающими глазами на фигуру Дока Сэвиджа, четко вырисовывающуюся на фоне иллюминаторов рулевого отсека.

— Как мы очутились здесь? — спросил он. — Что случилось?

— Давайте займемся этим позже, — сказал Док. — Мы прочесываем пустыню в поисках каравана, в котором, возможно, везут леди Фазэран.

Док заставил дирижабль описать полный круг над Амманом. Затем он двинулся вперед, на юг. Скорость увеличилась. Сквозь очки пустыня выглядела наполненной резкими тенями барханов и базальтовых скал. Вопреки общепринятому представлению, только часть пустыни покрыта песком.

— Смотри Док! — воскликнул Ренни. — Это они! Вижу дюжину лошадей, и бьюсь о заклад, что женщины привязаны к верблюдам!

Восклицание было излишним. Док уже направил дирижабль к поверхности пустыни.

— Смотрите! — вырвалось у Джонни. — Что-то случилось! С холма спускается большая группа всадников!

В рядах нового отряда четко вырисовывались ружья.

Быстро скачущие бедуины выстраивались для атаки на караван.

Глава XV

Исчезнувшие всадники

— Приготовьте скорострельные автоматы, — распорядился Док. — Вероятно, нам придется вмешаться.

Пат и леди Фазэран окажутся в опасности. Я посажу корабль рядом с ними. Нас не будет видно.

Но бедуины внизу услыхали звук работающих моторов, так как Док перевел их на более низкие обороты. Внезапно скакавшие во весь опор бедуины остановили своих коней. Оба отряда теперь разделяли лишь несколько низких песчаных барханов.

Один из верблюдов в отряде бедуинов, который вез женщин, выглядел тяжело нагруженным. Что-то, на первый взгляд казавшееся деревянными коробочками или ящиками, висело на его боках на манер корзин, употребляемых для перевозки грузов вьючными животными.

Вдруг верблюд, несший Пат и леди Фазэран, побежал через пески пустыни большими неуклюжими шагами.

Другие верблюды тоже ринулись в разные стороны.

Бедуины на конях, двигавшиеся в составе этого каравана, также бросились врассыпную.

Но два вооруженных всадника, ехавшие рядом с тяжело груженным верблюдом, остались возле него.

Ренни и Джонни высунулись сквозь люки, специально проделанные для стрельбы. Каждый из них сжимал в руках скорострельный автомат, заряженный усыпляющими пулями.

— Погодите открывать огонь, — отрывисто произнес Док. — Внизу что-то случилось.

Дирижабль выровнялся. Теперь он плыл всего на высоте ста ярдов над начинавшей разыгрываться внизу драмой. Два всадника-бедуина погнали верблюда с его грузом прямо по направлению к отряду расположившихся на вершине бархана наездников.

Тяжело нагруженное животное бежало какими-то странными, неуклюжими прыжками. Это был верблюд-самец. В бешенстве от того, что его принуждают бежать, он яростно ревел, продолжая, однако, двигаться все быстрее.

— Взгляните туда, — проворчал Ренни. — Эти два парня поворачивают и собираются удрать.

Он был прав. Два бедуина, погонявшие верблюда, похоже, вдруг решили оставить свое занятие. Они пришпорили коней и помчались вслед за своими удаляющимися товарищами.

Ревущий верблюд с подскакивающими на его боках вьючными корзинами бросился к стоящим всадникам.

— Вероятно, караван вез какие-то сокровища, и караванщики решили, что лучше будет отдать их без боя, — предположил Длинный Том.

Док Сэвидж ничего не ответил. Он не упускал ни одной подробности разворачивающейся под ними сцены. Удивленные всадники-бедуины из атакующего отряда, стоявшие на вершине бархана, повернули назад своих коней. Но было уже слишком поздно. Нагруженный верблюд был среди них.

Рев разъяренного животного оборвался. Верблюд, казалось, испарился. Только что он был здесь, бежал — и вдруг внезапно исчез, превратился в ничто.

Вспышка света озарила пустыню. Жуткое зеленоватое свечение достигло тысячи одиноких барханов и скал.

Самая яркая точка, фокус свечения, располагалась в том месте, где остановились нападавшие наездники и где исчез груженный верблюд.

Длинный Том, сидевший рядом с рацией, испустил болезненный крик и опрокинулся на пол кабины.

Карсон Дэрналл облился слезами под металлическими очками для инфракрасных лучей и воздел руки к небу. Его костлявое тело содрогалось, как будто он был привязан к электрическому стулу. Очки разбились, упав на пол, а сам он сидел с ошеломленным видом.

Ренни выругался, а Джонни отшатнулся назад и уронил скорострельный автомат.

Только Док казался невозмутимым.

— Всего лишь легкий удар электрическим током, — объяснил он. Недостаточно сильный, чтобы быть опасным.

Металлические части дирижабля оказались заряженными электричеством. Не подчиняясь усилиям Дока, корабль рванулся вперед. Он полностью вышел из-под контроля и потерял управление.

— Выглядит так, будто что-то сделало воздух более плотным, — заметил Док. — Газ приобрел утроенную подъемную силу.

Длинная серебристая сигара устремилась в небо, как стрела. Зеленоватое свечение лежало на пустыне, подобно газовой вуали. Оно распространилось на поверхности площадью в две квадратные мили. Свет этот обладал жутким свойством казаться материальным. Невидимые мельчайшие частички наполнили атмосферу.

— Силы небесные! — рявкнул Ренни. — Арабы и их кони так и стоят, как были! Они не могут сдвинуться с места!

Карсон Дэрналл с трудом преодолел путь до иллюминатора и взглянул вниз.

— Тени, — прошептал он хрипло. — Боюсь, что вы уже ничем не сможете помочь мисс Сэвидж и леди Фазэран, слишком поздно.

Кони бедуинов-наездников выглядели как призраки животных. Они вдруг превратились во что-то вроде каких-то иллюзорных теней. Дирижабль продолжал свой подъем. Моторы захлебывались. Док не мог обеспечить достаточную мощность, чтобы преодолеть возросшую подъемную силу газа.

— Можете ли вы позволить себе потерять некоторое количество газа, чтобы это дало нам возможность сесть? — спросил Карсон Дэрналл.

— Могу, — ответил Док. — Но есть и другие способы приземлиться. Длинный Том, бери управление на себя. Ренни и Джонни, мы попытаемся спуститься на парашютах. Это необходимо для того, чтобы немедленно приступить к исследованиям. Хотите составить нам компанию, мистер Дэрналл?

Путешественник отрицательно покачал головой. Его тощее лицо содрогнулось.

— Должен признаться, что мои нервы изменяют мне, когда я думаю о прыжке с парашютом, — сказал он. — Скажу в свое оправдание, что несколько боюсь за сердце, оно тревожит меня после перенесенной лихорадки. Удар при приземлении, вероятно, чреват для меня потерей сознания. Я останусь с Длинным Томом и настоятельно советую вам не прыгать вниз, мистер Сэвидж.

Док уже надел свой парашют. Ренни и Джонни, как и он, были готовы. Серьезная физиономия Ренни приобрела похоронное выражение. Наконец-то он получил возможность принять участие в живом деле. Меланхолический вид был его манерой выражать состояние крайнего удовольствия.

— Док, мы поднялись больше, чем на милю, и продолжаем подниматься. Мы можем потерять эту точку, если поднимемся еще выше, — заметил Джонни.

Длинный Том, сидя за рычагами управления, держал курс на сияние, распространявшееся по пустыне.

— Я буду удерживать корабль настолько близко к месту, как только смогу, — сказал он. — Я понемногу увеличиваю мощность.

— Как только представится такая возможность, поймайте нас лучом поискового прожектора, — попросил Док. — К тому времени мы, возможно, будем готовы вернуться на борт. Но есть некоторые вещи, которые мы должны выяснить, прежде чем отправимся дальше.

Бронзовый человек первым бросился в бездну, простиравшуюся под ним более чем на милю. Он настолько владел своим телом, что это позволило ему падать более трех тысяч футов ногами вперед. Ренни и Джонни кувыркались в воздухе.

Шелковые купола раскрылись на последней тысяче футов. Они опустились на поверхность пустыни далеко от края зеленоватого свечения. Док повел их вперед, через базальтовые утесы и барханы. Друзья достигли места исчезновения бедуинов с опозданием в несколько минут, так как более мили двигались по бездорожью.

— Гром и молния! — прорычал Ренни. — Хотя, я и побывал в разных местах и повидал много странных вещей, но это производит на меня такое впечатление, будто за шиворот мне плеснули холодной воды! Мне это нравится!

— Я в суперсверхвосхищении! — воскликнул Джонни. — Твое сенсорное восприятие некоторого холода в области позвоночного столба выглядит весьма натуралистически!

— Так оно и есть в действительности, — сказал Док. — Идет снег.

— Силы небесные! — проскрежетал Ренни, потирая огромной рукой затылок. — Так вот оно что! А я-то на минуту подумал, что поддался панике и трясусь, как этот парень, Дэрналл, когда ты предложил ему прыгать вместе с нами.

Большие холодные хлопья снега плавно опускались сверху. Они таяли на затылке Ренни. Снег быстро усиливался, становился все гуще. Каждая из миллионов снежинок, падая, сверкала в зеленоватом свечении, как искра огня. Снежный буран в пустыне, где даже дождь почти неизвестен, превратился в море пляшущего пламени.

— Мы добрались до места, — объявил Док.

Ренни ногами нащупал груду металла. Стремена, уздечки, шпоры и другая сбруя издали страшный звон.

Док и его помощники стояли в самой середине гротескных теней, на которые саваном ложился снег.

Здесь и там лежали маленькими кучками ружья, кинжалы и другие металлические предметы, принадлежавшие наездникам-бедуинам. Нескладная тень верблюда с вытянутой шеей находилась в самой их середине.

Снег покалывал кожу. Свечение медленно угасало.

Буран усиливался. Высоко в небе Длинный Том включил поисковый прожектор. Это свидетельствовало о том, что дирижабль постепенно снижается.

Док нажал на рычажок на конце короткого цилиндра, и из него вырвалась струя оранжевого пламени. Яркий свет должен был указать Длинному Тому место, где они находились.

Вслед за этим небо вдруг прорезала другая огромная вспышка.

Глава XVI

Дирижабль разрушается

Хотя тепло, сохранившееся от знойного дневного солнца в почве, заставляло снег быстро таять, хлопья лежали таким плотным слоем, что Док и его товарищи погружались в него на несколько дюймов. Этот снежный буран был еще более странным, чем тот, что заставил Манхеттен испытать зимнюю пургу в июле.

Но Док Сэвидж, Ренни и Джонни больше не интересовались этим удивительным феноменом. Их взоры были прикованы к катастрофе, происходившей высоко в небе. Самый современный в мире дирижабль полыхал в пламени!

— Этого не может быть! — воскликнул Ренни с изумлением в голосе. Гром и молния, Док! Этот газ не может горсть!

Док стоял неподвижно, как одна из призрачных теней бедуинов.

— Горит не газ, Ренни, — сказал он. — Огонь начался из-за взрыва внутри. Предсказание Хафида было верным. Друзья, мы вступаем в противоборство с силами, с которыми прежде никто и никогда не сталкивался.

Джонни подавил фонтан длинных слов, рвавшихся из него наружу. Его умное лицо эрудита вдруг стало печально-суровым.

— Длинный Том… Он не мог… Док, у него не было времени выбраться оттуда!

— Мы должны удостовериться, что это так, — произнес Док.

Дирижабль превратился в падающую массу огня.

Его снижение показывало, что специальная оболочка, снабженная внутренним каркасом и наполненная невоспламеняющимся газом, прорвана во многих местах.

Точка, куда должен был упасть дирижабль, находилась на расстоянии более двух миль от того места, где находились Док и его спутники.

Человек из бронзы повел остальных в этом направлении. Но Ренни и Джонни были не в состоянии выдержать такую скорость и вскоре потеряли Дока из виду. Они пробивались сквозь снег, песок и обломки базальтовых скал, ориентируясь на свечение, исходившее от падающего воздушного корабля.

Длинный Том перед катастрофой пытался направить поисковый прожектор на Дока и его спутников. Моторы начали усердно работать. Специальные пропеллеры имели теперь достаточно мощности, чтобы преодолеть подъемную силу газа.

Длинный Том держал курс к поверхности пустыни.

Инфракрасный луч стал бесполезным. Густо падающий снег через специальные очки выглядел какой-то ослепляющей массой. Длинный Том стащил с себя неуклюжие очки и использовал поисковый прожектор.

Внезапно Длинного Тома подбросило ударной волной.

Взрыв произошел внутри самой кабины. Тома отбросило от пульта управления. Ошеломленно уставившись на языки пламени, которые, извиваясь как змеи, лизали его, он бросился к парашюту, крича на ходу:

— Дэрналл! Хватайте парашют! Это единственный шанс для нас!

Он не получил ответа. Внутренность корабля быстро превращалась в ад. Ослепительно сверкало пламя. Потом раздался другой взрыв, вырвавший целый кусок несущего каркаса оболочки. Дирижабль стремительно полетел вниз.

Он падал вперед носом. Длинный Том чувствовал, что он как будто проваливается вниз, в глубокую черную дыру. Потом он нащупал люк.

Карсон Дэрналл не давал о себе знать. Путешественник находился недалеко от середины кабины, когда раздался взрыв.

Док Сэвидж видел, как его считавшийся несгораемым дирижабль испарился, исчез. Металлические его части градом посыпались вниз и их разметало на большой площади. Только молниеносная реакция спасла Человека из бронзы от обломков, которые едва не раздавили его.

Предмет, со свистом пролетевший мимо Дока по воздуху, чуть не впечатал его в базальтовую скалу.

Это был один из тяжелых моторов, сделанный из специального алюминиевого сплава. Сила удара была такова, что он глубоко вошел в нетвердый камень.

Док Сэвидж остановился. Откуда-то из глубины его груди вырвался странный, похожий на трель экзотической птицы, звук. Бронзовый человек распластался, слившись с поверхностью пустыни. Он увидал тени всадников, быстро уносящихся вдаль по гребню ближайшего песчаного бархана.

Когда подошли Ренни и Джонни, Док держал в руках один из скорострельных пистолетов. Корпус пистолета покоробился от сильного жара, снаряженные усыпляющим газом патроны взорвались.

— Силы небесные! — воскликнул испуганно Ренни. — Вы полагаете, что им пользовался Длинный Том? Против кого он мог сражаться?

— Боюсь, что пистолет деформирован огнем, — ответил Док. — Будем продолжать поиски.

Ренни и Джонни присоединились к поискам с опечаленными сердцами. Изуродованный пистолет был именно тем, который Длинный Том всегда носил под рукой.

Они несколько раз покричали, бродя по участку, на котором были разбросаны различные части разрушенного дирижабля.

Ответа они не получили. Через несколько минут трое искателей приключений собрались в одном месте.

— Ты обнаружил хоть какой-нибудь след, Док? — спросил Ренни.

— Здесь ничего нет, — печально произнес Человек из бронзы. — Жар был так велик, что почти все расплавилось. Я не нашел никаких следов ни Длинного Тома, ни Карсона Дэрналла.

Док Сэвидж поспешил отвлечься от грустных размышлений. Он подошел к странному контейнеру из тусклого металла. Хотя этот контейнер, имевший форму плоского упаковочного ящика приблизительно шести футов длиной, и носил на себе следы сильного огня, уничтожившего дирижабль, он все же остался неповрежденным.

Док выпрямился и посмотрел на невысокие холмы.

Снегопад внезапно прекратился. Красноватый шар вставал на востоке. Поздняя луна имела красный лик, как будто вышла из купели багрового пламени.

Бронзовый человек снова испустил свой необычный свист. Это была успокоительная мелодия падающей воды, что-то бормочущей в глубокой пещере.

То тут, то там виднелись наносы дрейфующего песка. Док руками вырыл яму в несколько футов глубиной, положил в нее плоский контейнер из легкого сплава и снова тщательно засыпал яму. Несколькими обломками базальта он отметил это место.

Лежащие поблизости невысокие холмы были белыми от покрывающего их плотного влажного снега. Они лежали под встающей луной подобно экранам, на которых демонстрируют кинофильмы. Но фигуры, которые двигались по ним, были реальными.

Это был строй всадников. Они ехали, слегка покачиваясь в седлах, как это свойственно только наездникам-бедуинам из пустыни.

— Каждый из нас должен хорошенько запомнить это место, — посоветовал Док. — Что бы ни случилось, здесь закопана самая важная улика, которой мы располагаем.

Ренни и Джонни находились под впечатлением очевидного вещественного доказательства, спрятанного в закопанном металлическом контейнере. Эта рассеянность была немедленно использована, чтобы поймать их в сети. Находившиеся совсем рядом вооруженные всадники с трех сторон набросились на них.

Эти бедуины атаковали молча, что весьма необычно для арабов, поскольку они, как правило, старались производить, нападая, как можно больше шума, крика, стрельбы. На этот раз нападавшие даже не вытащили своих ружей. Они оставались в седельных кобурах.

Скачущие кони обрушились прямо на Дока и его помощников. Ренни был сбит с ног. Он с криком упал на песок, но тут же поднялся, держа в руках скорострельный пистолет, из дула которого тут же вылетела сплошная струя огня. Раздались звуки, напоминающие протяжный звон перебираемых на арфе струн.

Два всадника испустили проклятия и свалились со своих скачущих во весь опор коней. Их тела покатились по песку, как мешки. Высокая фигура Джонни пролетела между всадниками. Его скорострельный пистолет строчил, не умолкая ни на секунду. Усыпляющие пули били в людей и лошадей. На какое-то мгновение среди атакующих всадников возникло замешательство. Но численное превосходство бедуинов было слишком велико.

Голос Дока донесся до Ренни и Джонни. Человек из бронзы говорил на языке древних майя, понятном только Доку и его друзьям. Они изучили этот язык в Потерянной долине Центральной Америки, откуда произошло неисчерпаемое богатство Дока Сэвиджа.

— Прекратите огонь, чтобы сохранить себе жизнь, — таков был странный приказ Дока. — Иначе вы можете превратиться в тени, как многие другие.

Ренни и Джонни с недоумением подчинились приказу. Бедуины быстро окружили их. Закутанные в плащи всадники сгрудились вокруг них и опутали их веревками из верблюжьей шерсти. Мелькнули скользящие петли арканов, и они обнаружили, что в совершенно беспомощном состоянии их поднимают и усаживают на спины лошадей.

Глаза их разыскивали Дока Сэвиджа. Произнеся свой приказ, Человек из бронзы таинственным образом растворился среди переступающих с ноги на ногу лошадей.

Бедуины отчаянно ругались по-арабски. Ренни и Джонни в изумлении открыли рты, когда полдюжины всадников внезапно отделились от остальных. Эти шесть всадников ехали как-то неуклюже, скованно, как будто были одеты в металлические доспехи. Однако металлического звяканья и лязга доспехов слышно не было.

Шестерка эта вела рядом с собой коня без всадника.

Красный шар луны высвечивал четко выступающие на фоне неба низкие холмы. Шесть бедуинов медленно ехали один за другим. Ренни и Джонни мельком увидели Дока. С невероятной скоростью он двигался к холму, а затем исчез, словно провалившись сквозь землю.

Толпа бедуинов, окружавшая Ренни и Джонни, нахлестывая коней, помчалась прочь. Казалось, они хотят как можно скорее покинуть это место.

Перевалив через невысокий холм, шесть всадников, двигавшихся так неуклюже, спрыгнули со своих коней.

Потом они сделали нечто странное. На бока животных обрушился град ударов кнутом. Они начали гнать освободившихся лошадей прочь. Не имевшая седока лошадь осталась рядом с ними.

Из сетки, напоминавшей баскетбольную корзину и висевшей на боку лошади, выкатился шар размером в два футбольных мяча. Ренни с горечью выругался.

— Они добрались-таки до Дока! — простонал он. — Это нечто такое, с чем он не может бороться, разве что применит гранаты.

Ренни имел в виду мощные заряды взрывчатки, которые носил с собой Док для использования только в случае крайней опасности. Инженер и Джонни, затаив дыхание, ожидали с надеждой, что сильный взрыв вот-вот разметает спешившихся шестерых бедуинов.

Но взрыва не последовало. Лошади, которых кнутами отогнали прочь, остановились и в нерешительности топтались на одном месте.

Яростный сверкающий зеленый свет вспыхнул над холмами. Похитители Ренни и Джонни больше не мешкали. Когда вспыхнуло зеленоватое свечение, они были, вероятно, уже на расстоянии полумили от места вспышки. Красноватая луна приобрела какой-то болезненный бледный оттенок. Наполнившие воздух мельчайшие невидимые частички покалывали тело, словно статические заряды, возникающие во время грозы.

По мере того как разгоралось свечение, шестеро спешившихся всадников приближались к испускавшему его шару. Превращающая все живое в мертвые тени сфера перестала катиться. Она лежала неподвижно, подобно глазу какого-то инопланетного чудовища.

В ее свете лица шести человек имели цвет тусклого свинца. Они были похожи на шагающих мертвецов.

Двое из них держали в руках длинные деревянные вилы, еще один нес что-то, похожее на колыбель. При помощи этих вил сияющий шар закатили в нее.

Фосфоресцирующий свет все еще стоял над пустыней.

Переговариваясь между собой, шестеро бедуинов в масках двигались расширяющимся кругом, удаляясь от точки, где только что лежал смертоносный шар.

— Что вы на это скажете? — удивленно воскликнул один из них. Говорят, этот Док Сэвидж носит при себе множество странных приспособлений. Но мы не нашли еще ни одного из них. Здесь не осталось ничего металлического.

Они прочесали еще более тщательно все пространство.

Наградой им были лишь песок и обломки базальта.

Не осталось даже ни одной металлической пуговицы, которая указывала бы, что здесь был Док.

Бедуины, ясное дело, были весьма озадачены. С какой-то испуганной торопливостью вскочили они на коней и умчались прочь.

Здесь они остановились, тихо бормоча проклятия.

Теперь только пять лошадей были в их маленьком отряде. Шестое животное, вероятно, продолжало свою дикую скачку по пустыне.

Глава XVII

Долина Тасус

Никогда прежде в течение своей карьеры в качестве помощников Дока Сэвиджа не испытывали Ренни и Джонни такой тревоги. Собственное их бедственное положение пленников бедуинов беспокоило их гораздо меньше, чем серия несчастий, обрушившихся на Человека из бронзы и остальных участников экспедиции.

Их вера в непобедимость Бронзового человека была слишком тверда, чтобы оказаться поколебленной. Однако смерть, превращающая все живое в тени, лишала их обычного присутствия духа. Разрушение дирижабля само по себе уже было очень таинственным.

Действительно, дирижабль был сконструирован так, что мог противостоять любому виду огня, любому пожару.

И вот воздушный корабль вспыхнул и превратился в воздухе в ничто за какие-нибудь несколько минут.

Когда наступил рассвет, пленники и сопровождавший их большой отряд бедуинов двигались по разоренной, разрушенной стране. По пустыне здесь и там были разбросаны обломки базальтовых скал. Не было ни одного оазиса за все то время, пока всадники двигались вперед, направляясь к какой-то определенной цели.

Руки у Ренни и Джонни были связаны, но ноги их в стременах были свободны. Рядом с ними скакали вооруженные бедуины. Они даже не делали попыток пресечь возникающий временами разговор своих пленников.

— Это всадники, везущие «теневую смерть». Один из них только что заявил, что Всеведущий разберется во всем этом, — сообщил своему другу Джонни, который владел языком бедуинов в совершенстве и говорил на нем не хуже любого араба.

Когда солнце бросило свои первые лучи на выжженную тропическим зноем пустыню, пленники увидали, что число их похитителей превышает сотню. Некоторые всадники ехали так далеко позади, что их лиц нельзя было различить.

Во главе отряда находился высокий нубиец с лицом эбенового цвета. Ренни и Джонни в первый раз видели бывшего невольника — Хадиса, но догадывались, кто он такой. Шесть всадников в масках свинцового цвета скакали за ним.

Хадис размахивал руками так выразительно, что было ясно: он недоволен своими людьми и отчаянно их ругает.

— Смотри, похоже, землетрясение превратило этот край в площадку для гольфа, — заметил Ренни немного погодя.

Они ехали по разрушенной тропинке. Большие груды базальтовых скал выглядели так, как будто какой-то великан выдернул их из земли и разбросал где попало.

Насколько хватало глаз, в хаосе разрушений не было ни одного караванного пути.

— Ты абсолютно прав, — согласился Джонни. — Сублиторальные плиты соседствующей территории, несомненно, находятся в периоде транспозиции. Я не припоминаю ни одного региона здешней пустыни с подобным характером антисинклиналии.

После двух или более часов петляния среди разрушенных и разбросанных землетрясением холмов бедуины вступили в узкий проход. Хадис, ехавший на белой как снег арабской лошади, вдруг остановился и издал пронзительный крик.

— Смотрите! — воскликнул Ренни. — Впереди такое же зеленое свечение!

— Верно, — сказал Джонни. — И оно начинает угасать!

Узость прохода вынуждала всадников двигаться гуськом, вытянувшись в один ряд. В просвете холмов показалось яркое фосфоресцирующее свечение. Солнце поднялось еще недостаточно высоко, чтобы его лучи могли проникнуть внутрь прохода.

По сигналу Хадиса свечение начало затухать. Хадис на несколько минут остановил своих бедуинов, а потом отдал приказ продолжать движение.

— Силы небесные! — пророкотал Ренни. — Если это единственный проход и мы на пути к долине Тасус, легко догадаться, почему отсюда никто не возвращается!

Это был проход в толще базальтовых скал. На них стояла дюжина людей в масках цвета свинца.

Было совершенно очевидно, что проход тщательно охраняется. Узость превращала его в настоящую смертельную западню.

Ренни и Джонни не были готовы к удивительному зрелищу, которое внезапно открылось их взорам. Это выглядело так, как если бы они, пройдя каким-то чудом через выжженную солнцем пустыню, встретились лицом к лицу с одной из воспетых в Библии стран, «текущих молоком и медом».

На участке земли протяженностью примерно в милю, за которым снова простиралась пустыня, росли высокие, колышущиеся финиковые пальмы. Они появились, как зеленые стражи, охраняющие обширную площадь садов.

Деревья выстраивались по их краям, образуя ряды причудливой конфигурации.

Вокруг этого обширного участка орошаемой и обрабатываемой земли, вероятно, обильно снабжаемой водой, пальмы вытягивались в один ряд; кольцо их тянулось на несколько миль вдоль окружающих холмов. По другую сторону этого зеленого строя поверхность холмов состояла из песка и обломков базальта и выглядела сухой, выжженной пустыней в лучах восходящего солнца.

— Вот она, великая тайна скрытого города, который Хафид называл Тасунаном, — произнес Джонни. — Его границы отмечают русло какой-то подземной реки. А по характеру холмов и расщелин я узнаю местоположение древних гробниц-захоронений, открытых Дэнтоном Картерисом.

— Силы небесные! — воскликнул Ренни. — Да это действительно целый город!

На расстоянии двух миль от них смутно вырисовывалась высокая толстая стена. Длинные тонкие иглы минаретов сверкали за ней в лучах восходящего солнца.

И вся стена эта была усыпана стражей. В чистом разреженном воздухе пустыни они выглядели, как маленькие черные муравьи.

Бедуины плотно окружили помощников Дока, которые уже поняли, что ведут их, собственно говоря, совсем в другое место, а не в город.

— Глянь-ка, похоже, мы прибыли в месторасположение целой армии, заметил Джонни.

Более двухсот палаток-шатров занимали ровную песчаную площадку за барьером холмов. Это напоминало стоянку, предназначенную для какого-нибудь шейх-ин-шейха. Однако быстро выяснилось, что всем тут заправляет Хадис, могучий чернокожий, бывший невольник-нубиец.

Гортанным голосом Хадис отдал команду, как только бедуины въехали в лагерь.

Нубиец был черным, как эбеновое дерево. Цвет его кожи странно контрастировал с прекрасным белым арабским скакуном. Плечи его аббы были расшиты золотой тесьмой-галуном, на поясе висел огромный ятаган в кривых серебряных ножнах, рукоятка которого была украшена сверкающими самоцветами.

Ничего от рабского смирения не сохранилось в Хадисе. Он въехал в лагерь с широкой самоуверенной улыбкой, гордый, как распустивший перья павлин. Он был воин из воинов.

— Баллах! — вскричал он. — Иностранцы!

Несмотря на критическую ситуацию, в которой они находились, и тяготы ночного путешествия, Ренни и Джонни были голодны. Пряный, отдающий жиром аромат вкусной пищи ударил им в ноздри. Был час, когда под черными шатрами бедуины вкушают раннюю трапезу.

Стройные бронзовокожие женщины с незакрытыми лицами, облаченные в пыльные, волочащиеся по песку одежды, подошли к пленникам. Совершенно голые ребятишки играли перед шатрами меньших размеров. По сравнению с женщинами, которых можно видеть в мусульманских районах Аммана, эти выглядели весьма раскованными, что совсем не характерно для женщин-мусульманок.

Бедуины развязали пленникам руки. Подошел Хадис.

Он заговорил по-английски: — Вы будете мудры и примете благословение Аллаха. А пока вы будете «дакхилл» в черных шатрах. Не пытайтесь убежать отсюда нет пути.

Ренни и Джонни знали: слово «дакхилл» означает, что они будут пользоваться неприкосновенностью.

Один из бедуинов отвел их к большому длинному шатру.

Это был девяносто-футовый павильон, повернутый фасадом в сторону, противоположную остальным шатрам; вход его был обращен к восходящему солнцу. Этот шатер принадлежал Хадису. Один конец его был отгорожен занавеской; там располагался гарем.

— Гром и молния! — проворчал Ренни. — Мне казалось, что я могу съесть целую корову, но сейчас у меня пропал аппетит!

Джонни скорчил гримасу. Он был, вероятно, еще более брезглив, чем Ренни.

— Возможно, мы и научимся принимать участие в этих первобытных эпикурейских развлечениях, — вздохнул он. — Другими словами, братец, придется нам смириться и полюбить это!

Дюжина бедуинов столпилась вокруг плоской латунной посудины. В ней было добрых пять футов в поперечнике. Арабы с жадностью поглощали пищу, пользуясь естественными столовыми приборами человека — своими руками.

Посредине латунного блюда скалила жуткие обнаженные зубы голова овцы. Ее уши были оттянуты назад и болтались. Жирное месиво покрывало груду пищи. Ноги и ребра плавали в мясном бульоне с рисом. Бедуины черпали пищу горстями.

Все столпившиеся вокруг блюда были облачены в обычные одеяния пустыни.

Ренни и Джонни двинулись туда с некоторой нерешительностью.

— Раз уж я должен это есть таким способом, то я и буду так делать, произнес Ренни с отвращением. — Как бы там ни было, необходимо подкрепиться.

Из шатра донесся тонкий саркастический голос:

— Прекрати облизывать свои пальцы, ты, пропавшее звено! Неужели так трудно забросить в ротовое отверстие комок риса без того, чтобы не вымазать мясным бульоном всего себя с головы до ног!

— Проклятие! — пропищал другой голос. — Для тебя, конечно, естественно есть подобно свинье! Если я сожру еще хоть кусочек этой падали, я начну блеять, как ягненок!

— Тараторить, как мартышка, хочешь ты сказать?

— Силы небесные! — прогудел Ренни. — Джонни, ты слышал? Это же Монах и Хэм! Значит, они все-таки не утонули вместе с яхтой! Погляди-ка на Монаха в этом смешном одеянии! Оно так его маскирует, что он выглядит почти как человек!

Джонни изучающе осмотрел выряженных в одеяния пустыни Монаха и Хэма.

— Несомненно, — изрек он. — Но у меня возникло неприятное ощущение, что мы просто столкнулись с подтверждением теории перевоплощения душ. Это всего лишь астральные тела в новой материальной оболочке. Ну как мог Хэм появиться здесь в таком виде?

Обезьянья фигура Монаха поднялась на ноги. Его кейфих и абба свободно болтались на нем. Одна из его огромных ступней плюхнулась прямо в завтрак бедуинов. Рис и мясной бульон выплеснулись на аскетичную физиономию брезгливого Хэма.

— Ты, неуклюжее животное! — завопил Хэм, вытирая подливу со своего худощавого лица.

По распоряжению Хадиса бедуины соорудили для Ренни и Джонни отдельное помещение. Обезьяноподобная фигура Монаха продолжала исполнять танец восхищения.

Хэм вытер свое лицо и спросил:

— Где Док? Как этот черный дьявол сумел заманить вас в ловушку?

Прежде чем успел прозвучать ответ, из одного маленького, стоящего неподалеку шатра, донесся пронзительный женский крик:

— Ренни! Джонни!

Они увидали странную фигуру, бегущую к ним от шатра. Женщина была одета в волочащееся по песку одеяние пустыни. Голова ее была плотно закутана.

— Это Пат! — взвыл Ренни. — Силы небесные! Но я рад, что с ней все в порядке.

Огромный инженер, отшвырнув в сторону бедуинов, побежал к кузине Дока. Два человека в кейфихах и аббах тоже бросились к девушке.

— Нет, не делай этого, сестричка, — прохрипел один из бедуинов. Женщины не могут встречаться с мужчинами здесь, в этом месте. Таков приказ босса!

По речи и лицам этих двоих было видно, что они — гангстеры Вайти Джейно. То, что они были одеты в кейфихи и аббы, только усиливало отвратительное впечатление, которое производила их дьявольская наружность.

Один из них ударил своей вымазанной жиром рукой по прекрасному личику Пат Сэвидж. Тяжелый удар свалил ее на песок. Когда она попыталась встать, ноги ее запутались в волочащейся одежде.

Бандит схватил ее за руки и рывком поднял на ноги. Из гигантской груди Ренни вырвалось рычание, напоминающее рык взбешенной гориллы. Бедуин, находившийся между ним и бандитами, натолкнулся на его кулак размером с собственную голову, и перекувыркнувшись, приземлился на макушку.

Монах был почти так же быстр, как и Ренни.

— Я вырву вам глотки, вы, двое! — визжал он. — Я сорву ваши головы с плеч!

Два бандита тут же оставили Пат, грубо швырнув ее на землю. Одному из них удалось выхватить из-под полы автоматический пистолет, выбросивший язычок пламени чуть ли не в самое лицо Ренни.

Но у бандита не было времени как следует прицелиться. Пули пропороли полотно шатра Хадиса. Два «бедуина» со стонами упали ничком. Удар кулака Ренни был куда эффективнее, чем выстрел из огнестрельного оружия.

Когда один из бандитов грохнулся на землю, голова его как-то странно подвернулась, как будто он был тряпичной куклой. Редко Ренни бил человека, вкладывая в удар всю свою огромную силу. И не позвоночнику бандита было устоять против такого удара. Гангстер дернулся и остался лежать неподвижно.

Длинная рука Монаха обвила одного из бандитов, напавших на Пат. Какая-то кость хрустнула, как будто переломили сухую палку. Бандит упал на песок, пуская изо рта кровавые пузыри. Похожий на детский голос Монаха издал яростный клич обитателя джунглей.

Огромный химик выбрал себе двух ближайших бедуинов. Хотя арабы и были ошеломлены, они молниеносно выхватили длинные кинжалы. Оба бедуина напали одновременно, но они не учли обезьяньей ловкости Монаха.

Один из кинжалов рассек его волосатую щеку, но через секунду головы бедуинов с треском столкнулись под руками обезьяноподобного химика, а их кинжалы упали на землю. Монах схватил кинжалы и вихрем помчался к большому шатру.

Ренни поддерживал Пат Сэвидж своей мощной рукой.

— Зишахам бисм эр Расуль! — раздалась отрывистая команда Хадиса.

— Баллах! Баллах! — отозвалось полсотни голосов.

Темные лица окружили четверку соратников Дока.

Бедуины держались теперь на почтительном расстоянии, но дюжина или больше вытащили ружья, наставив их на друзей Дока.

Хадис прыгнул к Ренни и Пат Сэвидж.

Тяжелый кривой ятаган заиграл смертоносным блеском над головой нубийца. Лицо его озарилось жаждой крови.

Ренни прижал к себе Пат. Даже его огромные кулаки были бессильны против свистящего клинка.

Хэм и Джонни стояли теперь под дулами ружей, прижатых к их телам. По малейшему знаку нубийца эти люди убьют их. Ренни вдруг нырнул вниз на манер футболиста. Ятаган со свистом рассек воздух.

Но тут прозвучал низкий властный голос. Это был Вайти Джейно. Он говорил по-арабски.

— Хватит, Хадис! — раздалась команда. — Всеведущий приказал оставить этих людей в живых! Никто из противящихся его воле не может избежать его гнева!

Хадис опустил ятаган и торопливо попятился назад.

Но Ренни и Монах остались придавленными к земле массой обрушившихся на них людей. Вайти Джейно спас им только жизнь.

Глава XVIII

Рубеж обороны в гробницах

Монах стонал и извивался, пытаясь избавиться от ремней, которыми были скручены за спиной его руки.

— Черт побери! — жаловался он. — Чем больше я стараюсь освободиться от них, тем туже они затягиваются!

— Гром и молния! — рычал Ренни. — Как вы думаете, долго еще эти черные дьяволы собираются оставлять нас в этих штуках? У меня онемело все тело, начиная с шеи!

— Боюсь, что дракой с ними мы ничего не добьемся, — рассудительно заметил Хэм.

Он и Джонни были привязаны друг к другу. Не удовлетворив свое желание пролить их кровь на песок пустыни, Хадис использовал приспособление, быстро утолившее его кровожадную душу.

Все четверо были крепко-накрепко привязаны спинами к столбам, глубоко вбитым в песок. Южное солнце палило их жарким зноем. Лица напоминали цветом вареных раков. Даже густые, как мех, волосы Монаха не могли защитить его уродливую физиономию от прямых солнечных лучей.

Добавляя последний легкий штрих к пытке, Хадис приказал туго обмотать им руки ремнями из верблюжьей кожи. Кожу только что содрали, и она была еще сырой. Солнце высушивало ремни, и они, высыхая, становились короче, стягивая руки пленников все туже и туже.

Благодушно настроенный Вайти Джейно даже не думал мешать Хадису приятно проводить время. Казалось, главарь шайки из Нью-Йорка был заинтересован лишь в том, чтобы в соответствии с повелением таинственного Всеведущего сохранить жизнь искателям приключений.

Вайти сидел, скрестив ноги, в тени черного шатра и занимался своим любимым времяпрепровождением, за которым туземцы-бедуины следили с некоторым суеверным страхом. Вероятно, он привез с собой кое-какие запасы, так как все время подбрасывал в воздух зерна воздушной кукурузы, ловил их ртом и с хрустом перемалывал своими белыми зубами.

Облеченный в одеяние пустыни, со своими снежно-белыми волосами, видневшимися из-под кейфиха, и угольно-черными глазами на смуглом лице, Вайти Джейно действительно мог сойти за шейх-ин-шейха.

— Будь он проклят! — прорычал Ренни. — Я думаю, что он спас нас только затем, чтобы немного повеселиться!

— Нет, таков был приказ Всеведущего, как они его называют, — поделился своими соображениями Хэм. — Они уже собирались пристрелить Монаха и меня, но что-то случилось. Я пришел к выводу, что эти подонки рассчитывают вскоре силой заставить нас помогать им. Слушайте, что это?

Со стороны первого входа в гробницы донесся треск выстрелов. Они так часто следовали один за другим, что не оставалось сомнений: это строчит пулемет.

— Если я правильно понимаю, — сказал Хэм, — это Рэйнон Картерис встал между бедуинами и главными воротами города Тасунана. По каким-то соображениям они не могут или не хотят использовать смертоносное вещество, превращающее все живое в тени, у самых гробниц. Картерис, похоже, хорошо вооружен, да и боеприпасов у него предостаточно. Кроме того, он перерезал пути, по которым доставлялась вода и пища из садов, расположенных в оазисе.

— У Картериса не может быть много людей, к тому же все они арабы, задумчиво произнес Джонни. — Если я не ошибаюсь, бедуины собираются захватить город Тасунан?

— Это и есть ответ на все происходящее, — подтвердил Хэм. — Я слышал, как Вайти Джейно говорил, что Всеведущий намеревается захватить город и поработить его жителей. Кажется, они — миролюбивый народ, у которого мало оружия, но который будет сражаться, если его к тому принудят.

— А Рэйнон Картерис встал между этими бандитами и бедуинами Хадиса с одной стороны и городом с другой, — сказал Джонни. — Теперь я понимаю, в чем дело. Вот почему они похитили леди Фазэран и Пат Сэвидж. Они надеются повлиять на Картериса при помощи его сестры, используя Пат как заложницу.

Ружья все еще продолжали трещать у гробниц.

Яростно строчил пулемет, и выстрелы из ружей смолкли.

Глухой удар потряс землю. Бедуины пронзительно завопили.

— Молодец! — воскликнул Ренни. — Этот малый, Картерис, пустил в ход гранаты-лимонки! Только так и можно заставить этих черных дьяволов отступить, это для них хороший урок!

Было далеко за полдень, когда четверку привязали к столбам. Солнце пустыни коснулось края холмов.

Это несколько уменьшило муки, причиняемые высыхающими ремнями. Со стороны прохода, ведущего в оазис, вдруг раздались выстрелы.

Хадис и отряд охраны куда-то ускакали. Когда они вернулись, их сопровождал чудовищно толстый человек.

Это был типичный сириец. Его лицо покрывали мясистые складки. Крючковатый нос как-то нелепо торчал на этой жирной физиономии. Близко посаженные глаза были таковы, что с трудом можно было различить зрачки. Кожа его, казалось, источала жир или была намазана оливковым маслом. Голова частично облысела и блестела.

Он ехал верхом на норовистой черной лошади, украшенной наборной уздечкой и инкрустированным седлом. За ним следовали два верблюда с поклажей.

На одном из верблюдов сидел высушенный образчик эфиопской расы. Маленький черный человечек был «слугой-за-все» сирийца: лакеем, сторожем лагеря, погонщиком верблюда и главным пастухом. Иными словами он был рабом. Его жестикуляция и тупое выражение лица свидетельствовали о том, что он был немым.

— Я — Дюжун Кадо, — сказал сириец Хадису, размахивая своими толстыми руками. Пальцы его были украшены перстнями с драгоценными камнями. — Вы должны провести меня к вашему хозяину, во имя Аллаха.

Пронзительные глаза Хадиса блеснули, но он был рассудителен и провел бесцеремонно вторгшегося незнакомца к шатру Вайти Джейно. Тихим голосом, по-арабски, Хадис сообщил свои собственные соображения.

Вайти Джейно кивнул головой. Он был исключительно благожелателен.

— Я хочу узнать о его миссии, прежде чем он увидит Всеведущего, сказал Вайти. — Если он приехал из Алеппо, это важно.

Сириец уловил тихие слова.

— Я приехал из Алеппо, — представился он. — Я скромный служащий Синдиката Семи Компаний. Мы готовы инвестировать поиски сокровищ Тасуса в размерах одной трети их общей стоимости, как, по слухам в Аммане, предлагает Всеведущий.

Вайти Джейно подбросил в воздух хлопья воздушной кукурузы, поймал их ртом и захрустел. Его улыбка была исполнена благожелательности.

— Синдикат Семи Компаний? Всеведущий слыхал о вашей организации. Итак, вы вносите одну треть депозита и не спрашиваете, что за товар будет отсюда доставлен, таков договор?

— Об этом мы осведомлены, — сообщил сириец и склонил голову. Его шея была так толста, что движение это далось ему с трудом. — Мы также информированы о том, что требуемая сумма огромна и достигает в конечном итоге сотни миллионов золотом.

— Эта сумма — сущий пустяк, — заявил Джейно. — Только сюда включается и невмешательство. Никто из людей Синдиката Семи Компаний не войдет в долину Тасис. Воля Всеведущего должна оставаться верховной властью за этими холмами.

— Мы это принимаем и согласны, — подтвердил Дюжун Кадо. — Мне поручено только удостовериться что то, о чем идет речь, существует. Если вы представите это, мы готовы. Я пришел с пачкой платежных обязательств, с целыми связками их.

Пухлая рука сделала жест в сторону тюков, которыми были нагружены верблюды. Животные, отдыхая, лежали. Немой чернокожий раб прикорнул в тени одного из них.

— Хотел бы я услышать, что там происходит, — произнес Ренни, весь превратившийся в слух.

— Мною овладевают предчувствия, что ужасные несчастья прогрессируют в соответствии с климатическими условиями, — сообщил велеречивый Джонни.

— Проклятье! — пропищал Монах. — Если вы имеете в виду, что что-то должно лопнуть, то я желаю, чтобы это лопнуло! Я уже не чувствую своих рук!

— У мартышек нет рук, а есть только передние конечности, — криво усмехнулся Хэм.

Юрист страдал так же сильно, как и все остальные, но не мог удержаться от этой колкости.

Вайти Джейно знаком пригласил толстого сирийца следовать за ним. Они вошли в шатер и оказались вне пределов слышимости для остальных.

Сражение вблизи гробниц затихало вместе с внезапно наступившими, как всегда бывает в пустыне, сумерками.

Ночная прохлада смягчила страдания, причиняемые ремнями из верблюжьей кожи, которые немного растянулись.

В темноте безлунного раннего вечера помощники Дока, четверка искателей приключений, не могли видеть друг друга достаточно отчетливо.

В шатре Вайти Джейно появились мерцающие светильники. Дюжун Кадо знал, когда по правилам восточной дипломатии говорить не следует. Он лишь вежливо попросил, чтобы Всеведущий, если на то будет его воля, заключил сделку непосредственно с ним.

— Об этом мы еще договоримся, — ответил Вайти Джейно.

Американский «вор на доверии» и предводитель гангстеров все более и более превращался в настоящего араба по речам и поступкам, если не считать того, что он продолжал безостановочно хрустеть кукурузными хлопьями.

Новая фигура проскользнула в шатер. Черты темного лица этого человека дышали аристократичностью. Он с достоинством выпрямился.

— Я — Кассан, личный помощник Всеведущего, — важно представился он. Вы прибыли от Синдиката Семи Компаний?

Дюжун Кадо повторил то, что он уже говорил Вайти Джейно. Кассан не подал вида, что на него произвела впечатление предлагаемая сумма в сто миллионов.

— Завтра с восходом солнца вы будете иметь честь осмотреть древний город Тасунан, — сказал Кассан. — Разумеется, не должно быть никакого вмешательства в дела Всеведущего ни теперь, ни позже — из уважения к обычаям города и этой долины.

— Скромный представитель Синдиката Семи Компаний будет сдержан и благоразумен, — склонил голову Дюжун Кадо. — Пожелания истинных сынов Ислама будут учтены.

Тонкие губы Кассана растянулись в улыбке.

— Тогда все будет хорошо. Вы отдохнете в шатре Хадиса, а охрана будет поставлена только ради вашей безопасности.

Бездонные черные глаза Дюжуна Кадо засверкали, но он не выказал никаких эмоций. Но, конечно, сириец понял, что его будут тщательно сторожить.

Черный раб навалил на себя груду попон и прижался всем телом к отдыхающему верблюду, чтобы согреться.

Привязанные к столбам товарищи Дока могли видеть тени животных. Из шатра Хадиса доносились аппетитные ароматы готовящейся еды.

— Силы небесные! — тяжело вздохнул Ренни. — Собираются они кормить нас или нет? Святой телец!

— Здесь нет святого тельца, и вообще нет ни кусочка говядины, пропищал Монах. — Снова баранина. Они едят только баранину.

Недалеко от привязанных к столбам пленников по земле двигалась какая-то тень. Оттуда доносилось странное шарканье, тихий шорох. К пленникам подкрадывался неизвестный человек. Он делал это почти бесшумно, самым простым способом — перекатываясь.

Совсем рядом с прислушивающимися пленниками раздался хриплый гнусавый шепот:

— Держите рот на замке и не вякайте. Навострите уши и слушайте, что я скажу.

Никто из четверых не произнес ни слова. Фигура худого человека предстала перед ними. Зашипев от боли, он привстал, маленькая шарообразная голова дергалась вверх и вниз, как у черепахи.

— Я — Рант Дэйвис, — объявил он. — Я здесь потому, что ни у одного из нас нет никаких шансов смыться отсюда, такое уж наше цыганское счастье. Они взяли вас на мушку, парни. Вайти Джейно сыграл с вами плохую шутку. Вас собираются сжечь этим дьявольским огнем, оставляющим картинки. Так вот, я кое с кем тут переговорил…

Рант Дэйвис обливался потом, хотя ночь была прохладной. Он поднял было правую руку, чтобы вытереть лицо, но тут же с горечью выругался. По-прежнему он забывал, что у него уже нет правой руки. Забинтованный обрубок воспалился и страшно распух.

— Мы не вступаем в сделки с крысами, — произнес Хэм. — Увы, ты застал нас там, где мы не можем избавиться от удовольствия слушать тебя, поэтому, валяй дальше, рассказывай о своих бедах.

— Сейчас не время заниматься пустяками, — хрипло прокаркал Рант Дэйвис. — Вы были с этим парнем, Сэвиджем, и о вас идет молва, будто никто не может превзойти вас в таких делах. Вайти говорит, что они пришили этого здоровенного Бронзового человека. Они собираются кое-что предложить вам, ребята.

— Они только зря потратят время, — сказал Хэм.

— Да? Ладно, может, и так. Но все они хотят, чтобы этот парень, которого зовут Монах, согласился им помочь. Их босс, которого они зовут Всеведущим, приказал им захватить этот город, что за большой стеной. Вайти бросит нас вперед с автоматами, чтобы мы помогли захватить город. И есть у него миленькая маленькая задумка — когда дело будет сделано, превратить нас всех в картинки, так что и пожаловаться будет некому. Я один из тех, на ком он поставил метку.

— Святые угодники! — простонал Монах. — Чего эти черные дьяволы хотят от меня?

— Много чего, — хмыкнул Рант Дэйвис. — В город ведет только одна дорога, которая пролегает через эти старые гробницы, а потом идет под землей, вдоль какой-то странной реки. Они выковырнут парня, что засел там. У него и его людей целая куча этих одежек, что защищают от огня, делающего картинки из всего живого…

— Вот и ответ, почему Картерис все еще держится там со своим отрядом, — прокомментировал Ренни.

— Ага. Но даже когда они пройдут, нужно будет произвести много взрывов, чтобы попасть в город, — продолжал Рант Дэйвис. — Вот зачем этот парень, Монах, должен пойти туда с ними. У них есть много всяких химикатов, чтобы делать взрывчатку, но парень, который должен был заниматься этим, поссорился — с Хадисом, и тот его зарубил.

— Я никому ничего такого не буду делать! — завопил Монах, несколько погрешив в построении фразы.

— Чем так громко орать, лучше бы тебе заткнуться, — хрипло посоветовал Рант Дэйвис. — Если меня тут застукают, будет, только хуже. И слушайте…

— Мы слушаем, но другого ответа не будет, это все, что мы можем сказать, — заявил Хэм.

Рант Дэйвис быстро заговорил:

— Я освобожу вас, если вы поможете мне и другим ребятам спастись. Может быть, мы сможем пробиться, а может и нет, но только это наш единственный шанс.

— Ты говоришь, что Вайти Джейно утверждает, будто они добрались до Дока Сэвиджа? — спросил Джонни.

— Ага, это было прошлой ночью, насколько я понял. Они прикончили большого Бронзового человека, когда брали вас.

Четверо пленников погрузились в печальные размышления.

— Я не верю в это, — заявил Хэм. — Но, однако, мы должны…

Внезапно темноту прорезал свет. Это был факел из дерева, пропитанного маслом. Кто-то швырнул его почти точно в Ранта Дэйвиса. Однорукий гангстер вскочил с песка на ноги с диким душераздирающим криком.

— Я всегда очень огорчаюсь, когда сталкиваюсь с такой неблагодарностью, — произнес мягкий голос отеческим тоном. — Возьмите его!

Два подскочивших бедуина уже совершили этот простой подвиг. Рант Дэйвис изрыгал сдавленным голосом проклятия и отбивался распухшим обрубком своей руки, но бедуины крепко держали его.

— Я надеюсь, что люди Дока Сэвиджа достаточно умны, чтобы не поверить всем сказкам, которые тут наплел этот заблуждающийся несчастный мальчик, пытаясь их обмануть, — сказал Вайти Джейно.

Он стоял, освещенный пламенем факела, перемалывая челюстями воздушную кукурузу, и на лице его было выражение глубочайшей печали.

— Рант, мой мальчик, — сказал он. — Ты был исключительно глуп. Это правда, ты стал смертельным врагом Хадиса, поэтому-то и пытался спастись, впутав в это дело других. Очень, очень плохо, мой мальчик.

— Нет, Вайти, не говори так! — завизжал Рант Дэйвис. Я знаю, что ты задумал… Не делай этого! Не верьте ему, ребята! Он только…

Вайти Джейно развел руками. Ладонь одного из бедуинов зажала слюнявый рот Ранта.

— Вы видите, он не желает быть благоразумным, — с сожалением в голосе сказал Вайти Джейно. — И поэтому так оставить этого нельзя.

Вайти Джейно поднял одну руку, как бы благословляя своего искалеченного помощника. Бедуины отпустили Ранта Дэйвиса, но тут же силой принудили его отступить в темноту.

Там выросла какая-то высокая тень. Тусклое пламя факела отразилось в просвистевшем в воздухе клинке.

Затем в пятне света появилась эбеновая физиономия Хадиса. Вайти Джейно проронил несколько слов по-арабски, но Хадис ничего ему не ответил.

— Нет! Нет! — завизжал Рант Дэйвис. — Вайти, я не хотел этого! Я не это думал! Я…

Вайти подбросил кусочек воздушной кукурузы и поймал его ртом. Потом раздался двойной хруст. Один исходил из челюстей Вайти, другой сопровождался зловещим свистом украшенного самоцветами ятагана Хадиса.

Обезглавленное тело Ранта Дэйвиса сделало полных шесть шагов, прежде чем упасть. Маленькая шарообразная голова покатилась на песок. Тусклое пламя факела блеснуло в ее глазах.

— Волю Всеведущего иногда трудно понять, — с притворным огорчением произнес Вайти Джейно. — Я глубоко сожалею о том, что случилось в это утро. Вас сейчас же освободят, а потом мы побеседуем.

— Никакой беседы не будет! — провизжал Монах своим похожим на детский голоском, который дрожал от ярости.

— Я очень опечален, — сказал Вайти Джейно. — Произошло несчастье, но мы не должны позволить ему омрачить наши будущие дружеские отношения.

И Джейно удалился, продолжая работать челюстями, пережевывающими воздушную кукурузу. По его приказу останки Ранта Дэйвиса были убраны. Хадис вложил в ножны свой ятаган, тщательно вытерев его о песок, обошел вокруг столбов, к которым были привязаны пленники, и проверил ремни. Потом он удалился.

В течение нескольких минут четверо пленников оставались безмолвными. Они переживали только что происшедшее ужасное событие. Чудовищная казнь Ранта Дэйвиса потрясла их.

Наконец Ренни произнес:

— Не думаете ли вы, что эта жалкая маленькая крыса сказала о Доке правду?

Ответы остальных свидетельствовали, что сообщение о судьбе Дока произвело на них глубокое впечатление.

— Я все еще не верю в это, — настаивал Джонни. — Что-то забарахлило в этой испускающей смертоносные лучи штуковине.

— А не кажется ли вам, что Док нашел бы какой-нибудь способ добраться сюда, если бы он все еще был жив? — не унимался Хэм. — Он бы… Тише! Что это такое?

В течение секунды они слышали шорох в песке за собой. Кто-то приближался к ним тем же простым способом, что и Дэйвис: перекатываясь по песку. Тело его было маленьким и легким.

Пленники не могли видеть этого человека, так как он оставался сзади. Ренни был первым, кто осознал тот факт, что чей-то нож скользнул по ремням из верблюжьей кожи. Его совершенно онемевшие огромные руки тяжело опустились. Большое тело инженера казалось частично парализованным.

Ренни увидел, что остальных тоже освобождают, разрезав ремни.

— Пока не двигайтесь и ничего не говорите, — раздался хриплый шепот, который услышали все пленники.

Голос явно принадлежал американцу. Это, должно быть, был один из приятелей Ранта Дэйвиса. Вероятно, он освободил их из чувства мести. Все поверили, что Рант рассказал правду.

Четверо друзей несколько минут сидели неподвижно, подавляя стоны, рвавшиеся наружу из-за боли в онемевших руках.

— Бегите от этих холмов к гробницам, — снова донесся до них шепот. Сделайте большой круг и обойдите этих черных дьяволов, которые сторожат отряд Картериса.

Зашуршал песок. Их освободитель ушел.

Глава XIX

Женщина у столба

— Если бы только они оставили мне одну из гранат, больше мне ничего не надо, — пожаловался Монах.

— Они ограбили нас до нитки, — сказал Ренни. — Кто-то все перевернул и привел в полный беспорядок. Забрали даже то, что было у меня в прическе.

Ренни имел в виду химикалий, пори помощи которого помощники Дока Сэвиджа делали на стекле невидимые надписи. Это был особый химический состав, флуоресцирующий в инфракрасных лучах.

Четверка беглецов карабкалась на беспорядочно нагроможденные скалы, возвышающиеся над гробницами.

Вблизи черных шатров раздавались гортанные крики бедуинов, доносившиеся сюда, несмотря на разделявшее их расстояние. Маленький отряд всадников промчался сквозь тьму с пылающими факелами.

Крики свидетельствовали о том, что бедуины не надеялись найти убежавших пленников. Тысячи людей могли скрываться в течение многих дней в разбросанных землетрясением базальтовых обломках.

Искатели приключений из отряда Дока были свободны, но у них не было оружия.

— Однако мы не можем дольше оставаться без пищи и воды, — заметил Хэм.

— О, я в суперсверхвосхищении! — воскликнул Джонни. — И это после того, как вы с Монахом уминали сегодня утром бараньи отбивные! Ренни и я не имели во рту ни крошки со вчерашнего дня.

— Как бы там ни было, у нас только один шанс, — сказал Хэм. — Мы должны до рассвета соединиться с Рэйноном Картерисом.

Эта идея получила немедленное одобрение. Но только после получасового ползанья по скалам над гробницами друзья оказались у широкой расселины.

Отряд бедуинов с одним-единственным факелом промчался вблизи. Из расселины вдруг раздалась пулеметная очередь. От боли заржала раненая лошадь. Два всадника с пронзительными криками упали на землю. Факел отлетел в сторону. Остальные бедуины в беспорядке бежали, оставив тела убитых.

— Обождите здесь, — распорядился проворный, как белка, Хэм. — Я попробую добраться до Картериса.

Хэм незаметно подполз к самому краю утеса, нависшего над расселиной, оказавшейся входом в гробницы.

Вскоре он услышал внизу под собой тихие голоса.

Хэм тихо окликнул их. Голоса смолкли.

— Мы четверо американцев, друзья Дока Сэвиджа, — уже громче произнес Хэм.

— Берегитесь! — воскликнул по-арабски голос внизу. — Это ловушка! Боюсь, что бедуины забрались сюда!

— Постойте! — скомандовал другой голос. — Может быть, письмо, которое я послал моей сестре, дошло до нее, и это его результат?!

Хэм среагировал мгновенно.

— Да, письмо! — прокричал он. — В нем говорилось о смертоносном мираже и о том, как вы потеряли ваших людей в пустыне. Леди Фазэран принесла его Доку. Ваша сестра здесь, Картерис. Ее похитил Хадис со своими людьми, а вместе с ней и Пат Сэвидж, кузину Дока.

— Все верно, — прозвучал голос внизу. Вдруг он наполнился глубокой печалью:

— Так вы говорите, что моя сестра здесь, в этой дьявольской дыре?

— Она здесь, — ответил Хэм. — Мы сейчас спустимся вниз.

Четверо искателей приключений вскрикнули от изумления, оказавшись внутри прохода, ведущего к гробницам.

Рэйнон Картерис был худым молодым человеком с лицом, изнуренным усталостью и тяготами, которые он перенес.

И у путешественника, который собирался найти удивительные сокровища, обнаруженные его братом, было с собой только шесть человек. Одним из них был высохший, как мумия, древний старец Махал, упомянутый в письме, который, естественно, не мог оказать помощь в бою.

— Силы небесные! — вырвалось у Ренни. — Как же вы могли сдерживать этих дьяволов?

Небольшой отряд уцелевших караванщиков укрывался за низкой насыпью из базальтовых обломков. Пулеметы и запасные диски с патронами располагались в нишах насыпи. Это было все, чем они могли защищаться.

Пулеметы вряд ли могли быть эффективными против катящихся шаров, превращающих все живое в мертвые отпечатки. Отвечая на вопрос Ренни, Картерис достал защитный шлем, сделанный из какого-то каучукообразного материала цвета тусклого свинца, и надел его на голову. Маска плотно прилегала к его лицу. Глаза закрывали пластины из прозрачного вещества, напоминающего слюду.

— Мы недолго продержались бы, если бы не обнаружили здесь изобилие таких вот штук, — сказал Картерис. — И как вы думаете, где мы их нашли?

— Они, должно быть, находились в гробах мумий доселе неизвестной очень древней и исчезнувшей расы, — последовал неожиданный ответ Джонни. — Их положили туда вместе с одеяниями, предохраняющими тело от смертоносного излучения. Вероятно, представители этой древней расы верили, что их умершие могут столкнуться с подобной опасностью в каком-то ином мире.

Рэйнон Картерис в изумлении издал тихий протяжный свист.

— Вы не нуждаетесь в рекламе, Вильям Харпер Литтлджон, — сказал он. Я слыхал о ваших замечательных достижениях от моего брата. Но ваша дедукция попахивает черной магией!

— Вовсе нет, — отклонил такое предположение Джонни. — Все достаточно просто. Это смертоносное излучение испускает некий неизвестный сегодня химический элемент. Его секрет утерян. Одежда из металлизированной ткани и маски из какого-то сплава — вот что защищает от него. Я предполагаю, что вы, конечно, обнаружили, откуда берутся эти смертоносные шары?

— Нет, — огорченно произнес Картерис, — мы были слишком заняты спасением собственной шкуры, чтобы проникнуть дальше в подземелья. Вероятно, землетрясение уничтожило целый город, какую-то развитую цивилизацию. В гигантских пещерах находится множество развалин. Но мы застряли здесь и остановили бедуинов. Пока у нас не кончатся боеприпасы, нас отсюда не выбить.

Однако последовавшие события приняли такой оборот, что уверенность Картериса была поколеблена.

Стоял полный мрак, предшествующий восходу луны.

Появилось полдюжины пеших бедуинов под предводительством Хадиса.

На расстоянии сотни ярдов от входа в гробницы они оставались невидимыми. Двое из бедуинов крепко держали за руки стройную женщину, рот которой был плотно заткнут матерчатым кляпом. Ее подтащили ко входу в гробницы и грубо швырнули на землю.

В перегороженной защитной стеной расселине, где находились четверо товарищей Дока вместе с маленьким отрядом Рэйнона Картериса, услышали вдруг глухие удары. Они доносились с неразличимого во мраке песчаного пустыря, расположенного прямо перед входом.

— Наши черные друзья что-то затеяли, — сказал Картерис. — Не люблю стрелять наугад в темноту, но, может, небольшая порция свинца из одного из пулеметов помешает их затее, в чем бы она ни заключалась.

Трах-тах-тах-тах!

Удары умолкли, но очень скоро возобновились. Рэйнон Картерис слегка опустил ствол пулемета. Хотя ничего не было видно, направление легко было определить по звукам ударов.

Державшие женщину бедуины вколачивали глубоко в песок столбы. Когда был вбит первый столб, к нему ремнем прикрутили тонкое запястье женщины. Другой столб был расположен у ее ног.

Картерис был отличным стрелком. У него был хороший слух. Сжимая пальцы, он направлял подрагивающий от выстрелов пулемет, целясь на звук. После первой короткой очереди он разжал руки и прислушался.

Кусочки свинца пропахали песок, швырнув гравий в глаза бедуинов. С ними, был белый гангстер, рот которого искривила болезненная гримаса. Одна из пуль попала ему в лодыжку. Ударяясь в песок, пули били с перелетом и недолетом всего в нескольких дюймах от женщины.

— Эй ты, болван! — завопил белый гангстер. — Кончай эту пальбу, а не то ты пришьешь свою сестру!

Рэйнон Картерис выругался. Его руки бессильно выпустили пулемет.

— Моя сестра! Мы не предполагали, что эти изверги попытаются сделать что-нибудь подобное!

— Судя по тому, что я видел и знаю о них, — сухо заметил Хэм, — они способны выдавить глаза младенцу. Леди Фазэран была похищена вместе с Пат Сэвидж. На этот раз черные дьяволы вытащили из рукава козырного туза. Бьюсь об заклад, именно поэтому они затратили столько труда, чтобы доставить ее сюда живой.

Мучительная испарина выступила на истощенном лице Рэйнона Картериса.

— Я выйду наружу и отниму ее у них! — в отчаянья воскликнул он. — Ради всех богов! Они, может быть, схватят меня, но я уложу нескольких из них!

Престарелый Махал что-то бормотал, молясь Аллаху.

— Настало время проявить величайшую рассудительность. Все мы в руках Аллаха, — говорил он. — Наши враги надеются заставить нас сдаться. Жди.

Рэйнон Картерис выкрикнул в том направлении, откуда доносился звук забиваемых столбов:

— Будьте вы все прокляты! Мы придем с пулеметами! Мы всех вас уложим, грязные подонки!

— Сиди, где сидишь, братец, — донесся насмешливый голос бандита. — При первом же твоем движении парни с одним из шаров, что превращают все в тени, готовы пустить его в ход! Хороша идейка? Уловил мою мысль? Все, что от вас требуется, — это сохранять спокойствие и держаться за штаны, пока не наступит рассвет. А тогда вам скажут, что вы должны делать!

— Святые угодники! — завизжал Монах.

Картерис затрясся, как в припадке тропической лихорадки.

— Сэтира! Сэтира! — взывал он. — Они притащили тебя сюда?

Кляп, должно быть, на несколько секунд выпал.

— Нет! Нет! — долетел страшный крик женщины. — Не выходите! Они хотят…

Крик внезапно оборвался. Рыдающие нотки в голосе женщины не позволили Картерису определить, его ли сестра кричала.

— Что будем делать? — спросил он своих спутников.

— На этот вопрос следует ответить так: не следует принимать поспешных решений, — прозвучал голос мудрого Махала. — Я, однако, очень боюсь, нет ли у них какого-нибудь козыря в рукаве.

Трах-тах-тах-тах!

Последний столб был забит. Руки женщины были скручены ремнями, обвивавшими ее запястья. Ее стройные ноги несколько раз конвульсивно вздрогнули, и она замерла в неподвижности.

Картерис и помощники Дока увидели огонь двух факелов. Яркий свет озарил женщину, лежавшую на земле. На ней была одежда американки — желтое платье с серебристой отделкой.

— Это моя сестра, — простонал Картерис, пряча лицо в ладони. — И зачем только я впутался в эту безумную авантюру? Сперва Дэнтон, теперь Сэтира… Я хочу выйти.

— Мы должны дождаться рассвета, — сказал практически мыслящий Джонни. — Может быть, тогда мы сможем придумать что-нибудь.

— Проклятье! Смотреть — вот все, что мы можем сейчас сделать! — воскликнул Монах.

Ярко пылающие факелы были зажжены не только для того, чтобы осветить женщину, но и для другой цели. Подъехали и спешились четыре бедуина. Двое из них поставили на землю деревянную колыбель, расположив ее вплотную к женщине. На них были маски цвета тусклого свинца.

— Шар смерти! — воскликнул Ренни. — Я догадываюсь, чем они собираются заняться! Точно!

Лошадей увели. Четверо одетых в маски людей остались и вскоре потушили факелы.

— Святые угодники! — пропищал Монах. — Как насчет того, чтобы всем нам взяться за ружья, когда придет рассвет? Мы сможем как следует прицелиться, всех их взять на мушку и дружно дать залп!

Картерис покачал головой:

— Кроме того, что эти костюмы предохраняют от смертоносного излучения, они абсолютно непроницаемы для пуль. В нас попали несколько раз, не причинив никакого вреда.

— Я припоминаю, что сломал один из своих мечей об этот материал, сказал Хэм. — Я думаю, что это какая-то разновидность кольчуги.

Белые люди и арабы, находившиеся рядом с ними, погрузились в печальное молчание. Казалось, они ничего не могли поделать.

Джонни очень хотелось узнать что-нибудь о подземном городе этой древнейшей цивилизации. Но он воздержался от расспросов. Рэйнон Картерис был погружен в горестные размышления о судьбе своей сестры.

Незадолго до рассвета в шатре Хадиса проснулся Дюжун Кадо. Ночью толстый сириец был свидетелем казни Ранта Дэйвиса. Его маслянистое лицо осталось невозмутимым.

Несколько позже туда, где он спал, пришел Вайти Джейно в сопровождении Кассана.

Дюжун Кадо заговорил в обычной восточной манере.

— Мои глаза ничего не видели, — произнес он серьезно.

Он говорил по-арабски.

— Ана бвайх элб беду, — сказал толстяк, кое о чем напоминая своим хозяевам. — Перед лицом всех бедуинов я — «дхайф» под черными шатрами. — Я — «дакхилл» для вас и всех бедуинов.

Дюжун Кадо имел в виду, что он находится под защитой закона гостеприимства и что он неприкосновенен для всех. Будучи посланцем Синдиката Семи Компаний, он становился гостем бедуинов. Даже самый дикий разбойник с гор побоялся бы нарушить закон «дхайф».

На Кассана это, похоже, произвело впечатление.

— Это насилие было вынужденным, Дюжун Кадо, — сказал он. — Прежде чем наступит зной, мы хотели бы, чтобы ты отправился с нами в город Тасунан. Часа темноты нам хватит на сборы.

Кассан самолично, в сопровождении охраны, вывел сирийца из черного шатра за час до того, как солнце залило своим светом долину Тасус.

Глава XX

Выход из гробниц

Лица пяти белых были исполнены суровой решимости.

Их подбородки казались высеченными из мрамора. А костлявые физиономии шести арабов с таким же правом можно было сравнить с отлитыми из бронзы масками.

Их руки сжимали заряженные винтовки. Первые лучи солнца застали их в полной готовности. Но руки, державшие оружие, были так же беспомощны, как; если бы их скрутили ремнями.

Стройное тело женщины лежало, вытянувшись на усыпанном гравием песке, менее чем в ста ярдах от них. Рядом с нею сидели четыре фигуры, неподвижные, как скалы. Их лица напоминали своим цветом лица мертвецов.

Вплотную к голове женщины был придвинут похожий на колыбель ящик.

Вот и все. Четверо бедуинов и женщина. Нет, трое бедуинов и один бандит Вайти Джейно, как вскоре обнаружили осажденные.

Один из людей в масках поднялся и, медленно ступая, двинулся вперед. Он не поднял руки в знак мирных намерений. Это было излишним. Вероятно, под маской его кривой рот растянулся в насмешливой улыбке.

Бандит знал, что пули ему не страшны. Доспехи, предохраняющие от смертоносного излучения, защищали его и от них. Тело привязанной к столбам и лежащей на песке женщины было добавочной гарантией его безопасности.

Картерис застонал.

— Как бы там ни было, моя сестра еще жива. Я вижу, как она шевелится.

Женщина слегка извивалась, вероятно, пытаясь восстановить кровообращение в своем онемевшем теле.

Встающее солнце немедленно превратилось в яростно сверкающий диск. От плотно забитого кляпа женщина задыхалась.

— О'кей, простофили, — прорычал бандит в маске, когда между ним и укреплением в проходе к гробницам осталось лишь несколько ярдов. Вылезайте и выходите наружу с поднятыми руками! Будьте паиньками, и ничего не случится, лады? Только попробуйте что-нибудь выкинуть такое, и та дамочка станет одной из картинок! Вам дается пять минут на размышления.

У Рэйнона Картериса побледнели губы. Его худое лицо посерело.

— Послушайте, — сказал он остальным. — Я выйду! Остальные пусть остаются здесь. Это моя сестра. Я не хочу, чтобы…

— А, ерунда! — прорычал Ренни. — Она могла быть моей сестрой или еще чьей-нибудь, какая разница!?

— Всякие аргументы здесь бессмысленны, — сказал Джонни. — То, что один из нас пойдет, это еще не все. Эти черные дьяволы не станут колебаться и мгновенно уничтожат леди Фазэран.

— Полагаю, все ошибаются, — раздался спокойный голос Махала, — Если мы откажемся выйти, они не уничтожат женщину, так как она является для них средством оказывать на нас давление.

— Эти действительно мудрое замечание, но я не хотел бы рисковать, поступив так, — сказал Джонни. — Кстати, Картерис, почему они не ворвались сюда раньше, имея эти маскарадные костюмы?

Картерис указал на два ящика. В них находилась примерно сотня гранат, начиненных сильной взрывчаткой.

— Вчера они один раз попробовали, — ответил он. — Костюмы из этого сплава не могут защитить от такой взрывчатки. Но сейчас мы не можем ее применить.

— Эй! — завопил гангстер. — Я жду! У вас остается две минуты!

Ренни взревел, как бык. Огромный инженер находился на верхушке скалы и держал бинокль, принадлежавший Картерису.

— Гром и молния! — проревел он. — Это не леди Фазэран! Это Пат Сэвидж. Они убьют ее, а потом притащат еще и леди Фазэран! Выходим! Я сокрушу этих дьяволов, в броне они иди не в броне!

Ренни двинулся вперед еще до того, как кончил вопить. Монах карабкался следом за ним.

— Эй, выходите все! — орал гангстер в маске. — Не пытайтесь выкинуть какой-нибудь фокус! Ведите себя, как положено, и Всеведущий дает слово, что никому не причинит вреда!

— Это несколько меняет доводы, кому следует идти, — сказал Джонни, отправляясь следом за Ренни и Монахом. — Перед нами кузина Дока. Ваша сестра, вероятно, в безопасности под шатрами.

— Это ничего не меняет, — возразил Картерис. — Махал, мы все выходим.

— Ты изрек истину, — согласился престарелый бедуин. — На все воля Аллаха!

Картерис и его люди последовали за товарищами Дока. Ренни и Монах проигнорировали бандита в маске и побежали к женщине на песке, привязанной к столбам.

Все вышедшие из расселины, ведущей в гробницы, были без оружия. Картерис и его арабы, выходя, держали руки поднятыми вверх.

Трое бедуинов в масках, сидевшие рядом с женщиной, поднялись. Один из них держал похожий на колыбель ящик так, как будто приготовился вывалить смертоносный шар рядом с головой Пат Сэвидж.

Картерис шел впереди своих арабов. Туземцы отстали из-за слабости престарелого Махала. Внезапно со скал окружающих холмов донесся звонкий крик. Появилась высокая фигура Хадиса. Его украшенный самоцветами ятаган сверкнул в лучах утреннего солнца.

— Зишахам бисм эр Расуль! — прокатился по холмам его клич.

Другой крик раздался на арабском языке. Он означал: «Убивайте собак-неверных!»

Дюжина ружей среди скал изрыгнула пламя и дым.

Престарелый верный Махал свалился первым. В своем последнем крике он воззвал к Аллаху. Остальные как бы запнулись на бегу.

Упал один, затем второй. Их белые одеяния окрасились кровью.

Ни одна пуля не коснулась белых людей.

Рэйнон Картерис повернулся, бессильно сжимая кулаки над головой.

— Будьте вы все прокляты! — завопил он в припадке временного помешательства. — Убейте меня тоже! Слышите? Стреляйте! Ну, почему же вы не стреляете?!

Монах завизжал от ярости. Ренни осыпал проклятиями кровожадных бедуинов, которыми командовал Хадис. Какую-то минуту все ожидали, что вот-вот будут расстреляны.

— Вот и все! — прорычал гангстер в маске. — Я знал, что эти парни придут! Мистер Всезнайка не нуждается в черных, их тут и так полным-полно. Теперь все пойдет, как надо!

Ренни и Монах поспешили вперед. Каждый из них обладал огромной физической силой, поэтому они легко вывернули из песка столбы, к которым была прикручена Пат Сэвидж. Бедуины Хадиса сбежали с холма. Хадис выкрикивал команды.

Ренни вырвал кляп изо рта Пат. Ее отчаянно дерзкие золотистые глаза, похожие на глаза Дока Сэвиджа, попытались улыбнуться ему. Но губы Пат дрожали. Не в первый раз она была на краю гибели.

Но остаться на песке пустыни вечной тенью — такая возможность болезненно подействовала и на ее нервы.

Арабы Хадиса окружили белых людей, направив на них стволы ружей. Когда Пат, поддерживаемая Ренни и обезьяноподобным Монахом, поднялась на ноги, никто не оказывал никакого сопротивления. Ремнями из верблюжьей кожи им скрутили за спинами руки.

Хадис отрывисто отдал какой-то приказ. Маленькая процессия двинулась назад к гробницам. Пат Сэвидж повели вместе со всеми.

Бедуины задержались, чтобы собрать ружья и пулеметы, после чего передали их другим, которые только что подошли. Затем пленников повели вниз по длинной, круто спускающейся каменной лестнице.

Среди каменистых холмов стоял холодный леденящий запах смерти.

Пока они шли, Джонни в последний раз быстро огляделся, пытаясь определить, где они находятся. Геолог отметил, что они спускались вниз по линии, идущей вдоль ряда специально высаженных финиковых пальм.

Хадис о чем-то оживленно переговаривался со своими людьми. Они ликовали. Подземный проход был очищен для штурма Тасунана.

Немой черный невольник Дюжуна Кадо, как тень, повсюду сопровождал своего господина. Его острые, непроницаемо черные глаза не пропускали, казалось, ничего.

Именно он остановил всех после того, как они прошли под землей милю или больше.

В спуске под землю их сопровождали Вайти Джейно и Кассан с охраной из дюжины бедуинов. После того как он увидел своими собственными глазами город Тасунан, сириец, представитель Синдиката Семи Компаний, должен был осмотреть сокровище. То самое сокровище, за которое, как он заявил, Синдикат Семи Компаний готов был при определенных условиях заплатить сто миллионов, чтобы иметь долю в одну его треть.

По своему обыкновению, Дюжун Кадо говорил рассудительно, тщательно взвешивая слова:

— Мы провели испытание маленького образца этого неизвестного пока науке химического элемента, который нам удалось получить. Хотя его там было не более двух граммов, мощность его была достаточной, чтобы активность радия показалась ничтожной. А в вашем сообщении говорится, что в настоящее время в наличии имеется более пятисот фунтов.

— Возможно, его там больше, а может, и немного меньше, — ответил Кассан. — Эти древние тасунанцы, как мы их называем, растратили некоторую его часть. Вероятно, многие из этой расы остались в живых после того, как их город был погребен землетрясением и частично превратился в подземную цивилизацию. Они тогда использовали это вещество для защиты от врагов.

— И каким образом это могло делаться? — спросил сириец, потирая от удовольствия руки.

— Стены этого прохода, например, способны излучать «теневую смерть», как только этого пожелает кто-нибудь, кто знает, как привести эту силу в действие, — сказал Кассан. — Вот и сейчас, мы можем перестать существовать, если в центральном зале, куда мы направляемся, определенный рычаг будет установлен в нужное положение.

— Это действительно очень интересно, — протянул сириец. — А в центральном зале сейчас кто-нибудь есть?

Благодушная самодовольная улыбка появилась на губах круглолицего Вайти Джейно. Как обычно, его челюсти похрустывали воздушной кукурузой. В промежутке между двумя движениями челюстей он произносил слова.

— Даже сейчас рычаги «теневой смерти» находятся в полной готовности, медленно сказал он. — Но наш достойный гость может ничего не опасаться. Такое происходит только в древнем зале смерти тасунанцев. Это место, где они казнили. Целые поколения теней покрывают его стены. И мы тоже вынуждены иногда расправляться со своими врагами.

Толстый сириец снова удовлетворенно потер руки.

Видимо, у него была кровожадная душа настоящего азиата. Но тут же он заговорил о других вещах.

— Здесь есть множество проходов на разных уровнях, — сказал он. — Для чего они, если это не секрет?

— Нет, черт побери! — улыбнулся Вайти Джейно, на минуту перейдя на откровенно американский язык.

Потом он стал объяснять более подробно по-арабски: — Мы находимся в проходе «теневой смерти», а в конце его расположены зал казней, хранилище и место, откуда управляют «теневой смертью», защищающей стены. Туннель, мимо которого мы прошли, ведет вниз.

В ста футах под нами есть еще один, который проходит под садами. Он выходит на центральную площадь города Тасунан. Есть еще много других проходов. Некоторые из них достигают сохранившихся строений древнего города.

Факелы бедуинов освещали им путь. Мерцающим желтым светом они озаряли стены из покрытых резьбой камней. То тут, то там появлялись деревянные двери.

Вайти Джейно толкнул одну из них.

Аромат ладана и мирры распространился в воздухе.

Внутрь просунули факел. Длинные ряды резных гробов, предназначенных для укладывания в них мумий, занимали полки, вытянувшиеся вдоль стен. Кедровой древесине, из которой они были сделаны, насчитывалось, вероятно, несколько тысяч лет.

Немой раб Дюжуна Кадо попятился. Его очевидная немота не мешала ему быть суеверным. Он вдруг прижался к боку своего хозяина. Странное кудахтанье вырвалось из его искривленных губ.

— Эти погребальные ящики гораздо древнее и более замысловато украшены, чем самые ранние из древнеегипетских, — прокомментировал увиденное Дюжун Кадо. — Давайте не будем терять время и осмотрим зал, где находится сокровище. Мы уже немного узнали об этом древнем элементе, но этого мало.

— Синдикат Семи Компаний весьма мудр, — согласился Кассан. — Если не ошибаюсь, вы проводили испытания.

— Да, — признался Дюжун Кадо. — В результате нам стало известно, что крошечные частички самого мощного радиоактивного вещества оставляют теневые отпечатки на фоточувствительных пластинках. Подобное явление было когда-то обнаружено при помощи радия. Ваш элемент, который мы можем назвать тасунитом, в сравнении с ним более активен.

Кассан кивнул в знак согласия.

— Своими скромными силами мы провели опыты, — заявил Дюжун Кадр. Этот тасунит имеет гораздо меньше примесей, чем радий, получаемый из урановой смолки или уранита. Несомненно, он мгновенно разрушает ткани растительного и животного происхождения и оставляет на чувствительной к его лучам поверхности земли или близлежащих объектах отпечатки разрушенных предметов. Эти поверхности играют роль фотографических пластинок. Ходит много слухов об этой сказочной силе. Синдикат Семи Компаний определил стоимость тасунита гораздо выше стоимости радия, которого во всем мире меньше, чем шесть фунтов.

Проницательные черные глаза Кассана изучали толстого сирийца. Вайти Джейно хрустел своей воздушной кукурузой. Кое-что из сказанного было, вероятно, выше его примитивного понимания.

Они стояли у поворота древнего туннеля. Толстый сириец осматривал кладку каменных стен. Его пухлые руки поглаживали какую-то трещину, уходящую вдаль и покрытую сочащейся сквозь нее влагой. Дюжун Кадо исподтишка изучал ее. Вероятно, они сейчас находились прямо под туннелем, ведущим под землей к осажденному городу Тасунану.

Глава XXI

Погребенное сияние смерти

Дюжун Кадо остановился перед низенькой деревянной дверью, на которую указал Вайти Джейно. Она была проделана в одной из стен туннеля. Вайти подбросил в воздух зернышко воздушной кукурузы. Свет факела мигнул, и он промахнулся, пытаясь поймать его. Забросив следующее прямо в рот, он захрустел им.

— Мы пройдем к помещению, где хранится тасунит, — сказал Вайти. — Если представитель Синдиката Семи Компаний будет удовлетворен, после этого он удостоится аудиенции у Всеведущего.

Толстый сириец сделал вид, что не услышал Вайти.

Казалось, он решил на минутку отдохнуть. Бедуины со своими факелами сбились в тесную группку невдалеке.

Одним ухом Дюжун Кадо прижался к деревянной двери. Никто из остальных не мог слышать ничего, крое благодушного голоса Вайти Джейно и тихого бормотания разговаривающих между собой бедуинов.

Совершенно непонятно откуда донеслась странная, напоминающая вибрирующий свист трель, отдавшаяся эхом по затхлому подземелью. Эхо дрожало затухающими звуками, создавая гармоничную, но еще не музыкальную мелодию. Она могла быть вызвана просачиванием воздуха из какого-нибудь погребального склепа. Среди бедуинов немедленно возникло замешательство. Эти арабы были суеверной серой массой. Жуткий звук был необъясним.

Смертоносное свечение они теперь знали, оно было для них понятным. Но это… Бедуины начали перешептываться. Пламя факелов померкло. Тени сгустились.

Впервые безмятежная физиономия Вайти Джейно потеряла свое благодушное выражение. Его челюсти перестали хрустеть воздушной кукурузой: — Док Сэвидж! Баллах! Баллах!

Вайти и Кассан вдвоем быстро обернулись и двинулись к толстому сирийцу. Его жирная, вызывающая омерзение физиономия осталась невозмутимой.

Широкий рукав сирийца взметнулся. Огромный кулак взлетел вверх с быстротой жалящей змеи. Ближе всех находился Кассан. Его легкое тело поднялось в воздух и шмякнулось о стену, перелетев через весь проход.

Вайти Джейно на какое-то мгновение растерялся.

Он повернулся со всей скоростью, на какую только был способен.

— Вы… — вот и все, что успел он произнести.

Огромный кулак Дюжуна Кадо ударил снова. Скорость удара была подобна вспышке молнии. Костяшки кулака погрузились в живот Вайти Джейно. Из его раскрывшегося рта изверглась вместе с воздухом не пережеванная кукуруза. Он рухнул рядом с Кассаном.

— Баллах! Баллах! — прокатился по древнему подземелью крик бедуинов.

Они мало что поняли в происшедшем. Одно только они видели ясно: толстый сириец не был больше «дакхилл». Будучи неприкосновенным гостем, он напал на своих хозяев. Факелы разгорелись, бедуины ринулись на Дюжуна Кадо.

— Открой дверь, Длинный Том, — прозвучал спокойный голос толстого сирийца.

— О'кей, Док, — ответил чернокожий невольник, выхватывая из рукава своего гумбаза остроконечный инструмент, оказавшийся газовым резаком, снабженным коробочкой газогенератора.

Док Сэвидж сбросил аббу, которую он носил, будучи одет; как сириец. Одежда стесняла его движения. Фигура Человека из бронзы была гигантской. Казалось, она заполнила собой весь проход. Бедуины колебались всего лишь несколько секунд.

— Бисмилля аль Рахман! — завопили они.

Это воззвание к имени Аллаха наполнило их души отвагой. Затрещали ружья. Звуки выстрелов, отраженные стенами туннеля, били по барабанным перепонкам. Стрелки были уверены, что не могут промахнуться, не попасть в Дока Сэвиджа.

Но вместо того чтобы свалиться на пол, он двигался вперед, на бедуинов. Они в недоумении прекратили стрельбу. Сверкнули длинные кинжалы. Один из них со свистом пролетел перед самыми глазами Дока. Не отклони он с невероятной быстротой голову, лезвие чиркнуло бы его по лбу.

Руки Дока сделали резкое движение.

— Не дыши, Длинный Том, — посоветовал он. — Задержи дыхание дольше обычного, здесь мало воздуха.

Передние бедуины споткнулись на бегу. Их кинжалы звякнули о каменный пол. Все, кроме одного огромного араба, свалились на колени, оказавшись в позах, смахивающих на молитвенную. Но они теперь не взывали к благословенному Аллаху. Они погрузились в сон.

Лишь один из бедуинов продолжал двигаться. Он понимал по-английски и задержал дыхание. Маленькие стеклянные капсулы со звоном разбились на полу, сделанном из каменных плит. Туннель был наполнен усыпляющим газом, созданным Монахом по заданию Дока.

Док не двигался до тех пор, пока бедуин не прыгнул и не нанес удар своим кинжалом. Бронзовый; человек позволил клинку коснуться его груди.

— Ай-й-й-я! — завопил бедуин.

Его оружие чуть не сломалось. Это было похоже на то, как если бы он пытался вонзить сталь в камень. Пулезащитная рубашка остановила кинжал, заставив его вылететь из руки.

Закричав, бедуин невольно сделал вдох. Он потерял сознание, не успев закончить азиатское проклятие.

Док резко повернулся. Пламенем газовой горелки Длинный Том вырезал засов на двери «зала смерти».

Мускулистые руки Дока потянули за один его конец.

Засов развалился на две части, дверь распахнулась.

Длинный Том повел лучом своего фонарика-динамки.

С пола доносились стоны и кряхтение. Это были те самые стоны, которые Док услыхал сквозь деревянную дверь, когда отряд остановился по другую ее сторону, проходя по туннелю. Хотя это и были совсем слабые звуки, невероятно острый слух Дока уловил их.

Док протянул Длинному Тому отточенный кинжал.

Сквозь стену донесся звук дерева, скребущего по камню.

— Быстрее, Длинный Том! — воскликнул Док.

Их ножи рассекли ремни из верблюжьей кожи.

Пат Сэвидж первая поднялась на ноги и вырвала кляп из своего рта.

— Я знала все это время, что ничего плохого не может случиться, выдохнула она.

— Случится, если мы не выберемся наружу, — заметил Док, разрезая ремни на руках Ренни. — Выходите отсюда и бегите вдоль туннеля.

Скрип дерева по камню продолжался, сопровождаемый отрывистым шумом, как если бы смертоносный механизм, так долго бездействовавший, заедало. Они находились в качестве пленников в комнате, где можно было казнить «теневой смертью».

— Уй-и-и! — завизжал Монах. — Дайте только мне добраться до этих черных дьяволов, которые заставили меня дрожать за свою шкуру!

— Не разговаривайте, — посоветовал Док. — Бегите!

Монах выскочил в дверь. Не прошло и десяти секунд, как все выбежали в проход. Док приник к двери «зала смерти». Он догадался, что сразу же за нею было помещение, откуда управляли «теневой смертью» — свечением, превращавшим все живое в неподвижные отпечатки.

На одной из стен уже сверкала тонкая, как паутинка, полоска зеленоватого света. Между большим и указательным пальцами. Док держал катышек, не больше тех мраморных или стеклянных шариков, которыми играют дети. Ногтем большого пальца он нажал рычажок на шарике и забросил катышек в глубину «зала смерти», прямо к противоположной стене. Катышек содержал сильное взрывчатое вещество, мощность которого была доведена Доком до ужасающих размеров.

Захлопнув дверь, бронзовый великан бросился прочь, за своими товарищами. Все удалились уже на много ярдов, когда подземный ход потряс ужасный взрыв.

Позади них дверь «зала смерти» сорвалась с петель и ударилась о противоположную стену.

Скалы дробились и с грохотом рушились. Повсюду разлилось зеленоватое свечение, но оно, казалось, распадалось на исчезающие малые точки света. Воздух был насыщен электричеством.

— Бегите, держась правой стороны туннеля! — крикнул своим друзьям Док.

Еще прежде, чем рассыпающиеся стены перестали падать, Человек из бронзы вернулся назад, к двери «зала смерти». Он увидел бедуинов, спящих на полу.

Вайти Джейно и Кассан чудом спаслись из-под рушащихся стен. Пещера «зала смерти» была завалена обломками обвалившихся скал. Приспособления, при помощи которых управляли смертоносным свечением, были полностью погребены под ними.

Проход, ведущий к складу запасов тасунита, тоже отрезало беспорядочно обрушившейся массой камней.

— Мы на время лишили Хадиса и человека, которого они называют Всеведущим, их величайшей силы, — сказал Док Сэвидж, присоединяясь к своим товарищам, которые добрались до поворота подземного прохода.

— Что нам теперь делать, Док? — спросила Пат, пытаясь стереть грязь со своего лица.

— Пр-р-р-оклятие! — пропищал Монах. — Что-то должно измениться! Еще с тех пор, как они выставили в витрине тот женский портрет, произошло много такого, что и в голове не укладывается!

После того как Рэйнону Картерису удалось спастись, настроение его несколько улучшилось. Убийство верного старого Махала и уничтожение остатков его экспедиционного отряда лишили было его всякого интереса к жизни.

— Я хотел бы думать… Да, я надеюсь, что Дэнтону, возможно, удалось каким-то образом спастись и остаться в живых, — грустно сказал он. — Но если он был еще жив, то оказался в зоне действия этого взрыва.

Перед ними неясно вырисовывался черный вход в боковой туннель. Луч фонарика Длинного Тома осветил этот покатый спуск куда-то вниз.

— Вероятно, это коридор, ведущий под город Тасунан! — воскликнул Джонни.

— Похоже на то, — согласился Док. — И это, очевидно, единственная наша возможность спастись от бедуинов Хадиса.

В темноте туннеля глухо отдавались шага. Длинный Том выключил свой фонарик. Док открыл какую-то дверь. В ноздри им ударил острый запах тления.

Какая-то похожая на мертвеца фигура вошла в нижний проход. Человек этот был один. Он в нерешительности остановился.

Док стоял в дверях. Из его руки вырвался тонкий, как карандаш, луч света. Он упал на лицо, покрытое спутанной бородой и ужасно истощенное.

— Дэнтон! Дэнтон! — хрипло завопил Рэйнон Картерис.

Младший брат сжал в объятиях этот истощенный скелет в остатках омерзительных лохмотьев. Видение что-то бормотало. Зубы его стучали, пальцы впились в плечи брата.

Слезы пробороздили грязь на щеках Дэнтона Картериса.

— Месяцы провел я здесь… Месяцы, вы слышите? Запечатан… Запечатан в гробнице… Землетрясение только что разрушило ее стены… Вы пришли… Все, все в порядке… Тени… Это тени!

Бормотание перешло в крик. Проведший долгое время в заточении путешественник потерял сознание.

Казалось, он освободился из своей гробницы лишь для того, чтобы умереть на руках брата.

Но большой врачебный опыт Дока Сэвиджа спас его. Бронзовый гигант был, вероятно, величайшим в мире хирургом и врачом. Он быстро вытащил из-под своей одежды ампулы первой помощи.

Комбинированный стимулятор, более сильный, чем тот, что применяют в больницах, влился в вены путешественника. Быстрая судорога пробежала по его истощенному телу. Потом Дэнтон Картерис начал дышать более ритмично и спокойно. Вскоре он оказался в состоянии подняться на ноги.

В склеп, где находились огромные погребальные ящики мумий, вело множество проходов. Монах стащил крышку, закрывавшую похожий на ладью древний гроб, и тут же быстро положил ее на место.

— Взгляд на этого парня заставил меня почувствовать себя так, будто я сам умер давным-давно и меня забыли похоронить, — сказал Монах с благоговейным ужасом в голосе.

— Ага, — протянул Хэм. — И это было, конечно, ошибкой.

— Будьте вы прокляты! — провизжал Монах. — Через минуту вас уложат в полдюжины таких вот гробов, ибо вы будете разорваны на куски!

Док Сэвидж замер, превратившись в статую у двери, ведущей в проход. Его необычайно развитый слух позволял ему отчетливо различать то, что другим казалось только шепотом. Он предостерегающе поднял руку. Все замерли в напряжении. Потом и они услышали это. Шаги звучали так, как будто маршировала босоногая армия. Донесся голос нубийца Хадиса. Товарищи Дока и Дэнтон Картерис прекрасно все понимали по-арабски.

— Ты нас предал, Джейно! — прозвучало обвинение Хадиса. — Где этот Дюжун Кадо? Ты засыпал сокровище, чтобы скрыть его от нас. Зал управления разрушен!

Вайти Джейно сохранял спокойствие. Явственно доносился хруст воздушной кукурузы, перемалываемой его челюстями. Голос его был благожелателен и невозмутим.

— Не делай больше ошибок, Хадис, — мягко сказал он. — Вы промахнулись, пытаясь уничтожить этого Дока Сэвиджа, теперь он…

Приглушенный голос прервал его. Узнать говорившего по голосу не смог никто из находившихся в склепе пленников, за исключением Дока Сэвиджа. Чуть заметная улыбка промелькнула в уголках губ Бронзового человека.

Это выглядело до нелепого смешно, поскольку на нем все еще была маска, изображавшая лицо толстого, с маслянистой кожей, сирийца.

Приглушенный голос произнес: — Вы не сможете уйти с этим, Джейно. Я все время знал, что вы собираетесь захватить сокровище. Наш договор расторгнут. Теперь я оставляю вас Хадису. Я разрешаю тебе сделать это, Хадис!

Впервые голос Вайти Джейно потерял свои благодушные интонации.

— Нет! Вы не понимаете, что говорите! Я расскажу вам, какой трюк мы должны сделать! Хотите меня выслушать?

— Нам не о чем больше говорить, — снова прозвучал приглушенный голос. — Всеведущий теперь видит и понимает. Всеведущий уже сказал свое слово! Это решено!

— Нет! Нет! Всеведущий не будет… не может… Нет! Хадис! Аллах милосердный! Нет!

Витай поблизости душа Ранта Дэйвиса, ее мучения были бы удовлетворены этим сдавленным воплем. Отрубленная голова гангстера должна была бы хохотать в дьявольском ликовании.

Вайти Джейно больше не говорил. До ушей Дока донеслось свистящее «вж-ж-ж-ик» украшенного самоцветами ятагана Хадиса. Прозвучали два глухих удара.

Более слабый издала, вероятно, ударившаяся о пол туннеля голова. Тело Вайти Джейно свалилось вслед за его головой.

— Все сделано так, — произнес приглушенный голос, — как пожелал Всеведущий. Сейчас вы отправитесь на поиски Дока Сэвиджа и тех, кто с ним. Временно мы не можем пользоваться смертоносным свечением, но этот Бронзовый человек и остальные должны быть уничтожены как можно скорее.

— Будет так, как пожелал Всеведущий, — донесся голос Хадиса.

Босоногая армия удалилась, шумно шаркая ногами.

Никто не приблизился к двери, ведущей в склеп мумий. Это обстоятельство вызвало у Дока предчувствие чего-то плохого. Почему они не попытались войти в эту дверь?

Человек из бронзы скрыл свое суеверное предчувствие.

— Вайти Джейно убрали, — сказал он. — Я полагаю, что так было задумано с самого начала, еще до того, как он покинул Нью-Йорк. Хадис-нубиец будет следующим, когда этот Всеведущий решит, что с ним пора кончать.

— Гром и молния! — прорычал Ренни. — Двоимая ловушка! Джейно подстраивает уничтожение собственных гангстеров. А этот Всеведущий планирует уничтожение его самого и этого дьявола-нубийца!

— Он из тех, кто никогда не может насытиться властью и кровью, заметил Бронзовый человек.

Док быстро обошел склеп по кругу скользящими шагами. Он насчитал дюжину проходов, заполненных вместительными погребальными ящиками мумий. Откуда-то доносилось шуршание обутых в мягкое ног. Оно вызывало сбивавшее с направления многочисленное эхо.

Остальные вообще ничего не слышали.

— Все спрячьтесь! — приказал Док. — В пустые погребальные ящики для мумий. Да побыстрее!

— Святые угодники! — жалобно воскликнул Монах. — Неужели мне нужно будет лезть в один из этих гробов?

— А что здесь страшного? — прошипел Хэм. — Гробу без разницы! Все там будем!

Обостренный слух Дока и ощущение острой опасности говорили ему, что они окружены. Остальные производили ужасный грохот, стаскивая крышки с погребальных ящиков мумий. Док отдал быстрый приказ, и Длинный Том выключил свой фонарик. Все до одного двигались в темноте на ощупь.

— Ох! — шепнула Пат Сэвидж.

Джонни по-своему понял восклицание Пат и тихим голосом так объяснил его причину:

— Пустяки, Пат! Не бери дурного в голову. Высохшие останки доисторической цивилизации, пробудившие у тебя чувство отвращения, безнадежно безжизненны, беспробудно мертвы.

Джонни был явно не в своей тарелке, иначе он никогда бы не употребил в одной фразе такие слова, как «пробудившие» и «беспробудно».

Ответа от Пат Сэвидж не последовало. Она вскрикнула вовсе не потому, что, как предположил Джонни, прикоснулась к давным-давно мертвому лицу. Худая рука появилась из мрака, окружавшего Пат, и зажала ей рот. Большой палец нашел нервный узел у основания ее черепа.

Прекрасная кузина Дока была поднята в один из проходов склепа. На какое-то время она оказалась парализована.

Пат снова похитили. Казалось, это становилось для нее привычным.

Остальные не сразу заметили это. Док, отпрыгнув в сторону, притаился за погребальным ящиком мумии.

Его маневр был вызван ощущением того, что кто-то скрытно подкрадывается со всех сторон к их маленькому отряду.

Пространство склепа, в котором хранились мумии, озарилось светом. Он был вызван дюжиной пропитанных маслом факелов, кольцом окруживших их.

В то же мгновение раздался приглушенный голос, который Док уже слыхал во внешнем туннеле.

— Не двигайтесь, не то вы все сразу же умрете? На этот раз вам не убежать!

Док узнал этот голос. Только он один. Остальным он показался незнакомым. Но Док задолго до этого знал, что обладатель приглушенного сейчас голоса возьмет на себя командование, хотя бы частично. Никому не посчастливилось спрятаться в пустые погребальные ящики мумий. Ошеломленный Ренни разразился потоком брани.

Огромный инженер был схвачен в тот момент, когда вынимал высохшую мумию из древнего гроба. Он собирался попытаться втиснуть свое гигантское тело в освободившееся пространство.

Док оставался незамеченным только в течение нескольких секунд. Пламя факела сверкнуло на стволе ружья. Изо всех проходов высунулись дула ружей. В погребальный склеп вело несколько дверей, кроме той, в которую вошли Док и его приятели.

— Да я сейчас вобью эти ружья в их черные глотки! — завопил Монах. Я…

— Делай, что приказано, — раздался спокойный голос Дока. — Всеведущий в данном случае говорит правду.

— В данном случае! Уничтожив доступ к смертоносному свечению, вы тем самым выбрали свою казнь — вас утопят в реке!

Пренебречь ружьями Док не мог. Он сам, вступив в схватку, еще имел бы кое-какие шансы на успех, но ни у кого из его товарищей не было ни оружия, ни пулезащитной рубашки.

Пальцы Человека из бронзы коснулись одной из гранат, наполненных взрывчатым веществом огромной разрушительной силы. Он не пустил их в ход. Мощный взрыв мог бы только обрушить на них скалы. Вздохнув, Док покинул укрытие. Использовать усыпляющие капсулы было невозможно, так как бедуины широко рассредоточились. Десятки их виднелись в проходах и повсюду.

Ренни протестующе ревел. Монах сыпал дикими ругательствами, его длинные руки подергивались. Но все они были быстро окружены. Высокий Хадис, сверкая ятаганом, отдавал приказы.

У Дока и Длинного Тома тут же отняли все оружие и приспособления. С головы Дока стащили парик, при помощи которого он был замаскирован под наполовину облысевшего сирийца. В свете факелов его гладкие волосы бронзового оттенка блестели, освободившись от парика. Выпали и линзы, изменившие цвет глаз Дока.

Всем связали руки ремнями из верблюжьей кожи.

Черная физиономия Хадиса исказилась оскалом торжествующей ненависти. Теперь уж Док Сэвидж не сможет больше убежать от воли Аллаха, так полагал гигант-нубиец.

Пленников втолкнули в идущий наружу туннель.

Монах и Хэм замыкали шествие. Хэм заговорил на языке древних майя, обращаясь к Доку.

— Пат нет с нами, — таково было сообщение Хэма. — Может быть, она спряталась в одном из погребальных ящиков мумий?

— Ей не удалось скрыться, — прозвучал неожиданный ответ Дока. — Ее увели.

Разукрашенный ятаган Хадиса угрожающе просвистел над головой Хэма. Хотя юрист и был потрясен словами Дока, он счел более благоразумным не отвечать ему.

Стрелки-бедуины теснились в коридоре, толпой двигаясь за своими пленниками. Странная процессия направилась в новый туннель. Он поднимался наклонно вверх. На них повеяло сыростью, как если бы легкий ветерок дул над водой.

За восьмеркой пленных — Доком, его помощниками и братьями Картерисами — шли бедуины, несшие странную ношу. Она не была тяжела, но неудобной формы.

Кедр — самая легкая порода дерева. Погребальные ящики мумий были сделаны из древесины кедра.

Арабы несли восемь объемистых погребальных ящиков для мумий. Туннель изогнулся еще более круто вверх и наконец перешел в высеченную в скале каменную лестницу. Донесся плеск текущей воды.

Приглушенный голос позади бедуинов произнес: — Положите всех их в древние гробы!

Множество рук схватило Дока и остальных пленников.

Глава XXII

«Флотилия» смерти

Док Сэвидж трудился над ремнями из верблюжьей кожи, которыми были скручены за спиной его руки.

Маскировка под толстого сирийца способствовала ему.

Пласты какого-то вещества, похожего на человеческое тело, сползали с его рук и запястий. Ременные петли ослабли.

— Проклятье! — послышался где-то рядом голос Монаха. — Они запихнули нас в гробы прежде, чем мы умерли, и даже не потрудились закопать нас!

Для Хэма представилась прекрасная возможность сказать какую-нибудь колкость, но юрист проигнорировал ее. Его собственные мысли были далеко не радостными.

Окружающий мрак оставался настолько непроницаемым, что, казалось, душил его.

— Док, — донесся удрученный голос Ренни, — у тебя есть хоть малейшее представление, куда мы направляемся?

Кисти рук Бронзового человека были свободны.

— Поживем — увидим, — ответил он. — Мы быстро проплыли уже гораздо больше мили. И будем плыть до тех пор, пока подземная река остается заключенной в нечто вроде акведука. Потом она, должно быть, теряется в песках.

— Будь она проклята, я знал это! — простонал Монах. — Что будет с нами, когда она уйдет в песок?

Никто из остальных семерых ничего не ответил. Док сгибая и разгибал занемевшие руки. Хотя он и мог перегнать лучшего пловца, было совершенно очевидно, что никто не в состоянии преодолеть путь длиной в милю против стремительного течения подземной реки.

И даже если бы он и попытался сделать это, семеро остальных могли бы только продолжать свое страшное путешествие к смерти, ожидая неизбежного конца. Док начал анализировать ситуацию, в которой они находились.

«Флотилия» погребальных ящиков для мумий плыла, покачиваясь, на стремительно несущейся воде. Каждый ящик нес одного человека. Кедровая древесина древних гробов была легкой. Они будут плыть до тех пор, пока не окончится водное пространство.

Но как далеко оно простирается? Каждое мгновение экипаж «флотилии» ожидал, что их «ладьи смерти» ударятся о какое-нибудь препятствие, оказавшееся у них на пути. Все, включая Дока, были уверены, что река засосет древние гробы в какой-нибудь туннель, лишенный воздуха.

У Человека из бронзы тоже отняли его пуленепроницаемую рубашку. Но он не терял надежды. Если бы он был один, то мог бы попытаться с боем пробиться назад. Но сейчас он не в состоянии был предоставить остальных их судьбе. Осторожно маневрируя, Док поочередно добрался до каждого гроба и освободил от уз своих товарищей.

Внезапно их обдало прохладой. Погребальные ящики по-прежнему плыли тесной группой. Все они почти одновременно коснулись низкой кровли подземного акведука. Каменный ход круто уходил вниз. Снова погребальные ящики ударились о кровлю. Рука Хэма поднялась и коснулась поверхности, отшлифованной потоком воды.

— Монах, — позвал он. — Я понимаю, что ты не можешь, вероятно, ничем исправить свою внешность. Я не держу на тебя зла за все те глупости, что ты мне наговорил.

— Пустяки, — проворчал Монах. — Я тоже догадываюсь, что ты не в состоянии противиться желанию все время наряжаться, как на пасхальной прогулке по Парк-авеню. Думаю, что имей я твою фигуру, я тоже носил бы такие костюмы.

Эти небольшие взаимные реверансы двух «кровных врагов по словесной дуэли» показывали, что они не питают оптимистических надежд на будущее. Невзирая на оскорбления, которыми они обменивались во время своих словесных поединков, каждый из них был о другом самого высокого мнения.

Док Сэвидж ничего не говорил. Кончиком пальца он касался кровли акведука. Она становилась все ниже и ниже. Углы погребальных ящиков то и дело касались ее. Вскоре их засосет еще дальше, и они постепенно вынуждены будут погружаться все глубже и глубже.

Вода просочится сквозь щели и зальет людей.

— Я должен кое-что сказать вам, прежде чем будет слишком поздно, донесся слабый голос Дэнтона Картериса. — Все это время я знал, что Всеведущий — это…

Он не договорил. Рот путешественника залила проникшая внутрь гроба вода. Ренни задыхался, его огромное тело дергалось так, что казалось, он вот-вот разнесет «ладью смерти» на куски.

Ящик, в котором находился Док Сэвидж, плыл впереди остальных.

Человек из бронзы внезапно заметил, что скорость течения начала уменьшаться. Его руки сжимали края деревянного ящика. Скала обдирала ему пальцы. Он прикинул: они проплыли, должно быть, уже по меньшей мере две мили по подземному туннелю. Назад пути не было, даже если бы и представился благоприятный случай.

Подземный поток приближался к своему конечному пункту. Это могло быть какое-нибудь достаточно обширное водное пространство, затерянное среди скал и песка пустыни. Или…

— Святые угодники! — завизжал Монах. — Мы выплываем отсюда!

Восемь погребальных ящиков для мумий все еще были на плаву. Пленникам показалось, что они выплыли в широкий подземный пруд. Погребальные ящики двигались медленно, как бы подхваченные огромным водоворотом.

Вода вытекала сквозь небольшое отверстие среди скал. Человек из бронзы поспешно направил свой погребальный ящик вперед. Он подплыл к другому отверстию шириной всего в несколько дюймов.

— Кажется, мы приплыли! — сказал Док, и его голос мрачно повторило эхо.

— Силы небесные! — заревел Ренни. — Вы считаете, что мы не утонем? А если мы попали в западню?

Док описал полный круг по месту их заключения.

Подземный пруд имел, вероятно, ярдов двести в поперечнике.

— Проклятье! — выругался Монах. — Лучше бы мы утонули!

— Вечные жалобы, — проворчал Хэм. — Ничем не угодишь этому обезьяньему отродью.

Дуэль началась снова, так как временно они избежали гибели.

Вдруг каменный свод как-то странно задрожал. По поверхности медленно кружащегося водоворота, ставшего для них смертельной западней, пробежала легкая рябь.

— А теперь еще вдобавок землетрясение, — простонал Ренни.

— Нет, — сказал Док. — Начался штурм Тасунана. Это был подземный взрыв. Он прозвучал почти прямо под нами.

Какую-то секунду приглушенный удар отдавался эхом по подземному своду.

— Док, как ты думаешь, это — искусственный акведук? — спросил Джонни.

Он не получил ответа. Пустой погребальный ящик ударился о его собственный. Это был ящик, в котором только что находился Док.

Док Сэвидж плыл под водой. В полной темноте он сохранил почти сверхъестественную способность чувствовать направление, в котором двигалась их «флотилия», вплывая в широкий пруд. Руки Бронзового человека ощупывали шероховатые камни на его дне.

Через две минуты Док появился на поверхности.

Быстро подплыв к остальным и, освободив их руки от ремней, он торопливо заговорил:

— Вылезайте из ящиков и плывите. Толкайте ящики перед собой и следуйте за мной по голосу. Следите, чтобы Дэнтон Картерис плыл с вами. Он не в состоянии справиться в одиночку.

— Что все это значит? — спросил Ренни.

Док ничего не ответил. Он что-то искал в своей отливающей бронзой шевелюре, которую, казалось, не могла намочить вода.

Еще один приглушенный взрыв потряс скалы. Его звук свидетельствовал о том, что взрыв произошел глубоко под землей.

Пустые погребальные ящики сбились в одном месте.

Док глубоко нырнул. Его руки скользнули по дну.

Увлекаемый медленным водоворотом, он добрался до той стороны, где наиболее сильно неслась вода впадающего в пруд потока.

Набрав полные легкие воздуха, Док снова ушел под воду. Теперь он делал нечто странное. Одно ухо его прижалось к камням на дне. В такой позе Бронзовый человек оставался в течение нескольких секунд.

Когда он вынырнул на поверхность, то спросил:

— Все тут со своими ящиками?

— Да, мы все здесь, — раздался голос Хэма. — Мы все встали на ноги. Здесь всего несколько футов глубины.

— Это хорошо, — ответил Док. — Пусть никто не опускает голову под воду. Стойте, как стоите.

Док держался на поверхности воды. Его руки потянулись к голове. Казалось, он снял с себя свой бронзовый скальп. Это был пуленепробиваемый шлем, который он часто носил.

Из четырех углублений внутри шлема Док вынул плоские металлические предметы, каждый из которых был снабжен маленьким рычажком. Док снова надел свой металлический шлем и еще раз глубоко нырнул.

Плывя против течения, Человек из бронзы углубился в поток, вливающийся в пруд. Он продвинулся вперед на несколько ярдов, а потом осторожно передвинул рычажок на одном из плоских металлических предметов и прикрепил его к выступающему из воды камню.

Течение отнесло Дока обратно в пруд.

Очутившись почти на самой середине пруда, Док быстро передвинул рычажки на оставшихся трех плоских предметах и с силой швырнул их, в сторону впадающей реки. Потом нырнул и стремительно поплыл прочь.

Начался настоящий бедлам. Синхронные взрывы угрожали разорвать барабанные перепонки. Дока и остальных пленников подхватила огромная волна. Их отбросило к скалистой стене. Потолок подземного свода, казалось, вот-вот рухнет на противоположной от них стороне пещеры.

Следующая настигшая их волна была меньше.

Внезапно вода начала быстро убывать. Глухой рокот доносился из подземного туннеля. Через несколько минут пруд был осушен.

Док повел остальных пленников по скользким утесам, направляясь к зияющему в дне отверстию. На некотором расстоянии от него вода с шумом устремлялась вниз.

Дно древнего акведука было взорвано. На той стороне, где стоял Док со своими товарищами, дно было сухим.

Подземная река Тасунана низвергалась сквозь пробитое взрывом дно. Тонны воды обрушивались вниз, в расположенный ниже туннель.

Издалека вдруг донеслись крики множества людей, взывающих к Аллаху. Один человек кричал громче других, но не по-арабски. Туннель заполнил стремительно мчавшийся поток.

Воды подземной реки хлынули в проход, ведущий под землей к городу Тасунану. Далекие голоса смолкли.

Весь проходивший внизу туннель был заполнен водой до самого потолка. Потом часть воды отхлынула назад, в пруд. В ней плавали тела нескольких бедуинов.

— Идем! — приказал Док. — По этому пути.

Пораженные происшедшим, его товарищи следовали за ним. Дэнтон Картерис шел медленно, поддерживаемый своим братом. Взрывы мощных гранат Дока пробили брешь в одной из стен огромного свода, покрывавшего пруд.

Они оказались в проходе, на другом конце которого находился разрушенный «зал смерти». Проходя по нему в прошлый раз, Док определил месторасположение подземного акведука. Он почувствовал сырость и заметил влагу, просачивающуюся сквозь древнюю каменную кладку стены. Поразительное чувство ориентации и тонкий слух позволили ему обнаружить, что туннель к Тасунану был проложен под рекой. Вероятно, самим жителям Тасунана первым пришла в голову мысль о таком затоплении прохода для защиты от врагов.

В то время, как Док вел своих товарищей к появившемуся выходу, несколько бедуинов, оставшихся снаружи, мчались по тропе, ведущей к холмам.

Человек из бронзы шел впереди, направляясь к одному из маленьких шатров.

— Подождите здесь! — велел он остальным.

Глава XXIII

Всеведущий

Док Сэвидж лишь несколько секунд пристально вглядывался в лежавшее внутри черного шатра тело.

Он вошел и прикрыл лежавшую фигуру великолепной цветастой шалью. Голова была почти отделена от туловища.

— Проклятье! — визжал Монах. — Я возвращаюсь! Пат все еще где-то в гробницах! Может быть, они не вывели ее оттуда!

— И я с тобой, — поддержал его Ренни. — Мы должны найти ее!

Скачущие бедуины исчезли в проходе, ведущем к оазису.

— Найти Пат будет нетрудно, — улыбнулся Док Сэвидж. — Ей всегда удается выйти из положения. Кажется, и на этот раз исключения не будет.

Человек из бронзы стоял лицом к беспорядочному нагромождению скал у входа в гробницу. Среди утесов появились две фигуры. Одна из них, белокожая, отличалась стройностью.

Лицо второго человека имело темную кожу. Он был облачен в традиционный арабский наряд. Белые зубы сияли в улыбке. Грудь его пересекала многоцветная лента, свидетельство какой-то почетной награды.

— Ба, да ведь это Кассан! — воскликнул Дэнтон Картерис. — Мой дорогой друг, Кассан Тасунанский!

Монах бросился вперед. Он не расслышал слов путешественника.

— Наконец-то я добрался до него! — завопил разъяренный обезьяноподобный химик. — Я сейчас разорву тебя на мелкие куски и брошу на поживу воронью!

— Постойте, Монах! — воскликнула Пат Сэвидж. — Вы меня удивляете! Мистер Кассан в отношении меня только пошутил. Он похищал меня трижды. Не многие девушки удостаивались такой чести.

Одежда, которой снабдили Пат в пустыне, была ужасно перепачкана. Ее лицо было очень, очень грязным.

— Взгляни-ка, Док, — весело сказала она, — кого я привела с собой. Познакомьтесь, это мистер Кассам, единственный, насколько я знаю, агент ФБР, или «джимен»- так, кажется, их называют, — работающий в Тасунане.

— О, я был проинформирован об этом в свое время, — улыбнулся Док. Должен извиниться за маленькое беспокойство, причиненное вам в гробницах, мистер Кассан. Но это было необходимо сделать, чтобы произвести впечатление на Вайти Джейно и бедуинов. Им показалось бы странным, если бы я не ударил вас.

— Все это доставило мне массу удовольствия, уверяю вас, — сказал мистер Кассан на чистейшем английском. — Кстати, у вас, как это говорится, отлично поставлен удар.

— В последний раз мистер Кассан похитил меня, чтобы вырвать из рук Хадиса, — сказала Пат Сэвидж. — Но в первый раз, в Манхеттене, он вел себя как настоящий грубиян. И я рада, что ты разок стукнул его, Док.

Мистер Кассан отвесил низкий поклон.

— Похоже, что каждый раз, как у меня появляется настроение совершить похищение, очаровательная кузина Дока Сэвиджа оказывается где-то поблизости, — улыбнулся он. Затем его лицо стало суровым. — А Хадис и его белый помощник погибли в подземном туннеле, — добавил он. — Мы были совсем рядом, но выбрались через другой вход, о котором я знал.

— Здорово, я в суперсверхвосхищении! — воскликнул Джонни. — И, рассуждая логически, я предвидел, что вы должны быть не кем иным, как самим Всеведущим! Сперва я предполагал, что это Карсон Дэрналл, но он погиб вместе с дирижаблем Дока.

— Карсон Дэрналл не погиб вместе с дирижаблем, — растягивая слова, произнес Длинный Том. — Так же, как и я, он выскочил из охваченной пламенем машины на парашюте. После того как я спасся от бедуинов, Док разыскал меня. Тогда же он и задумал план, согласно которому мы с ним превратились в хозяина-сирийца и его невольника. Дэрналл приземлился недалеко от того места, где опустился и я, но Док позволил ему уйти специально. Дэрналл спасся, чтобы довести до конца свой изначальный замысел — поймать в двойную ловушку Вайти Джейно, а также Хадиса. Он намеревался единолично захватить тасунит и город Тасунан, — продолжал Длинный Том.

Именно тасунитом Дэрналл уничтожил дирижабль.

Он спрятал небольшое количество его на корабле. И так велика была мощность этого элемента, подобного радию, но во много раз более сильного, что, когда его пустили в ход, он сжег и уничтожил воздушный корабль, несмотря на то, что в обычных условиях дирижабль считался невоспламеняемым.

— Дэрналл задумал взойти на трон в качестве императора скрытого в пустыне города, — закончил свою речь Длинный Том.

— Все это отчасти верно, — заметил Док. — Но только не Карсон Дэрналл был настоящим Всеведущим.

— Это совпадает с моими собственными выводами, — сказал мистер Кассан. — Но он умер вместе с остальными в затопленном туннеле. Мы, тасунанцы, в большом долгу перед вами. Вы получите столько этого вещества, которое вы называете тасунитом, сколько пожелаете. Оно принесет вам много миллионов.

Док улыбнулся и покачал головой.

— Это очень мощное и опасное вещество, мистер Кассан. Лишь совсем небольшое количество можно безопасно вывезти отсюда. Я посоветовал бы вам добывать его из засыпанного туннеля только маленькими порциями. Лично для себя я не возьму ничего, но я был бы признателен вам, если бы ваши люди послали немного тасунита в различные медицинские учреждения и больницы, которые я вам назову. Оно там пригодится, так же, как и радий. Хотел бы также заметить, что Рэйнон и Дэнтон Картерисы заслуживают большого вознаграждения.

Мистер Кассан был в отличном расположении духа.

— Они получат все, что только пожелают, — великодушно бросил он. — Но мы забыли кое о чем очень важном. Как же насчет Всеведущего? Кто он?

— Прошу вас, пройдемте со мной, мистер Кассан, — сказал Док.

Войдя в черный шатер, Док приподнял цветастую шаль.

— Да будет милостив Аллах и да сжалится он над ее душой, — пробормотал мистер Кассан.

Оставшаяся снаружи Пат вдруг спросила:

— А что же случилось с леди Фазэран?

Рэйнон Картерис стоял с мрачным видом. Выразительное лицо Дэнтона Картериса свидетельствовало о том, что он опасается самого худшего.

Док Сэвидж вышел из черного шатра вместе с мистером Кассаном и остановился рядом с братьями Картерисами.

— Если вы пойдете со мной, — сказал Человек из бронзы, — мы сможем подтвердить одну мою догадку. Пат, ты останешься здесь, пока мы не вернемся.

Пат Сэвидж была такой же, как и все женщины.

Как только небольшая компания удалилась, она проскользнула во входное отверстие черного шатра. Ее взгляд упал на пару маленьких ног, торчавших из-под великолепной шали.

Пат вздохнула и прижала руки к губам.

— Так вот в чем дело, — произнесла она, и слезы показались у нее на глазах. — Вот почему Дек был так таинственен.

Док Сэвидж вытащил из вьюка, составляющего часть привезенной Дюжуном Кадо поклажи, плоский квадратный металлический ящик. Этот ящик был одним из упавших обломков дирижабля, и Док спрятал его в песках. Он, не открывая его, привез ящик с собой, когда вместе с Длинным Томом появился в лагере бедуинов под видом приехавшего из Алеппо сирийца.

И вот теперь Док достал из ящика несколько кусков толстого стекла. Они были разрезаны так, что напоминали части картинки-головоломки.

Док сложил их. Возникло изображение очаровательной стройной женщины с поднятой вверх рукой. Четко можно было различить силуэт лица: прямой носик, решительный подбородок… Изгиб шеи был каким-то странным, необычным. Док объяснил его обстоятельствами, при которых появилось это изображение на витрине музыкального магазина.

Два брата Картериса только одно мгновение всматривались в силуэт. Рэйнон положил руку на плечо старшего брата.

— Нет никаких сомнений, это Сэтира, — медленно произнес он. — Она искала вашей помощи, Док, а нашла свою смерть. Но кто… Кто же эта женщина, которая лежит мертвая в шатре?

— Под именем Мэриан Легорд она была известна как секретарь вашей сестры и жена Карсона Дэрналла, — ответил Док Сэвидж. — Ваша сестра не знала, кем на самом деле была эта женщина. Дэрналл был под каблуком у своей жены. Но женщина не могла пользоваться авторитетом у бедуинов, поэтому она позволила ему занять ее место в качестве Всеведущего.

— Моя сестра… — пробормотал Дэнтон Картерис, падая на свои худые колени. Его рука благоговейно коснулась стеклянной пластины. — Она умерла, пытаясь помочь нам.

— Это стекло будет похоронено со всеми почестями, принятыми в Тасунане, — сказал мистер Кассан. — А Всеведущий лежит мертвый в черном шатре. Вероятно, бедуины сочли именно ее ответственной за разыгравшуюся под землей катастрофу.

Чуть позже мистер Кассан предложил Доку Сэвиджу и его друзьям: Хотите быть гостями Тасунана, пока вы находитесь здесь?

— О, возможно, меня снова похитят! — с надеждой воскликнула Пат Сэвидж.