Кинли МакГрегор

Летний Рыцарь

Midsummer’s Knight 

серия: "Братство Меча"

Пролог

Турнир в Руане

– Саймон! На помощь!

Саймон из Рэйвенсвуда, сидевший за столом в полосатой бело-синей палатке, поднял голову.

Сквозь входное отверстие палатки он увидел Кристофера из Блэкмура, бегущего к нему со всех ног. Обычно тот двигался медленно, не желая напрягаться, и никогда не повышал голоса. Кто-то мог назвать его ленивым, но только не Саймон.

Кристофер был целеустремленным человеком, хотя и любителем развлечений.

Туника Кристофера была разорвана, лицо побледнело.

Увидев отражение паники в зеленых глазах Кристофера, Саймон немедленно вскочил из-за стола, позабыв о письме.

Юноша влетел прямо к нему в палатку.

– Что случилось, Кит?

Кристофер схватил Саймона за руку и потащил к выходу:

– Пошли быстрее. Страйдеру нужна помощь. Его скоро на части разорвут!

Саймон не колебался ни секунды. Вывернувшись из хватки Кита, он схватил меч, лежавший на походной кровати, и, пристегнув его на пояс, побежал к арене, где тренировался Страйдер.

Старший брат Кристофера Страйдер, четвертый граф Блэкмур, был одним из ближайших друзей Саймона и обладал несметным количеством врагов. Это был не первый известный Саймону случай, когда соперники атаковали человека в рамках турнира или тренировки, но горе тем, кто нападет на Страйдера так трусливо.

Никто не посмеет безнаказанно нападать на его друзей. Саймон с подлецов головы снимет!

Так ему казалось.

Он резко остановился, приблизившись к арене, где Страйдер стоял посреди толпы из четырех десятков женщин.

Если быть точным, истомившихся по мужчине женщин, желавших заполучить графа, который был в расцвете лет и боевой удали.

Они окружили Страйдера, как стая акул, изголодавшихся по кусочку плоти.

Среди прочих вещей.

Высокая, худая блондинка закричала:

– Страйдер! Прими знак моего внимания.

– Я люблю тебя, лорд Страйдер!

– Подвинься ты, жирная корова, – заорала другая женщина, – мне его не видно.

– Лорд Страйдер дотронулся до меня!

Вопли женщин были оглушительными, они пихались локтями и толкали друг друга, пытаясь поближе подобраться к бедняге в центре. Страйдер отчаянно пытался выбраться, но чем больше он старался убежать, тем плотнее леди смыкались вокруг него.

Саймон расхохотался, увидев одного из самых могущественных мужчин в христианском мире пойманным и сдавленным обычными женщинами. Нечасто на лице Страйдера из Блэкмура можно было увидеть выражение неуверенности.

А Саймон был вынужден признать, что ему понравилось хоть раз в жизни видеть своего друга потерянным. Мысль о том, что Страйдер на самом деле был человеком, а не бездушным демоном из легенды о Блэкмуре, придавала сил.

– Страйдер? – позвал его Саймон, повысив голос, чтобы быть уверенным, что за гомоном женщин его будет слышно. – Лекарь дал мне мазь, которую ты просил. Он сказал, что твоя сыпь скоро пройдет, однако, пока этого не произошло, она очень заразна.

Почти сразу же толпа умолкла.

– Что он сказал? – спросила одна из женщин.

– Сыпь, – повторила другая.

– Я не хочу, чтобы у меня опять появилась сыпь, – вступила в разговор третья, пятясь назад.

– А насколько заразна? – спросил Страйдер, в его синих глазах заплясали веселые чертики, когда он включился в игру.

Лицо Саймона оставалось серьезным, а тон был мрачным.

– Крайне заразна. Лекарь говорит, что ты должен быть изолирован, прежде чем разнесешь инфекцию по всему замку и все заболеют. Он сказал, что если ты не будешь осторожен, то можешь ослепнуть.

Одна из женщин вскрикнула и отскочила назад, но сама толпа отодвинулась от Страйдера лишь на чуть-чуть. Некоторые из более образованных женщин скептически смотрели на Саймона.

– Что это за сыпь такая? – спросила невысокая, темноволосая женщина. – Я никогда о такой не слышала, и у лорда Страйдера я не вижу никакой сыпи.

Саймон скосил взгляд на область ниже пояса мужчины.

– Потому что она находится в самом интимном месте. – Он поцокал языком, глядя на друга. – В следующий раз, когда я посоветую тебе держаться подальше от домов с плохой репутацией, будешь слушать?

С различными звуками, выражающими их расстройство, женщины разбежались кто куда.

Страйдер разглядывал его со смесью радости и жажды убийства на лице.

– Не знаю, должен ли я поблагодарить тебя за это представление или побить.

Саймон ответил ему кривой ухмылкой:

– Ты бы предпочел быть оставленным им на растерзание?

Страйдер потер затылок и нахмурился, увидев кровь на руке, где его поцарапала одна из женщин.

– Нет, думаю, нет, но я бы хотел, чтобы ты придумал сказку получше.

– Хорошо, тогда в следующий раз скажу им, что ты помолвлен.

Страйдер рассмеялся.

– А вот этого никогда не произойдет. Земля, которую мы знаем, прекратит свое существование задолго до того, как граф Блэкмур выберет жену.

– Не зарекайся, мой друг, – предупредил его Саймон. – И более упрямые мужи, чем ты, говорили так же, но пали сраженные стрелой Амура.

– Может быть, но я не похож на остальных.

Это же относилось и к самому Саймону, но у них обоих было иное предназначение – оно занимало все их время, не позволяя задумываться о браке.

Нет, ни он, ни Страйдер никогда не женятся. От них зависело слишком большое количество людей. Слишком многим требовалась их защита.

Жена никогда бы не поняла их обязательств.

Страйдер присоединился к нему, и они направились обратно к палаткам.

– Пообещай мне одну вещь, Саймон.

– Что именно?

– Что в тот день, когда я дам слово женщине, ты меня проткнешь мечом.

Услышав это, Саймон рассмеялся.

– Ты предпочитаешь смерть женитьбе?

Лицо Страйдера стало очень серьезным.

– Да, уж лучше смерть.

Саймон понимающе кивнул. Мать Страйдера, как и его собственная, была жестоко убита, когда он был еще ребенком. Это стало одним из обстоятельств, много лет назад сковавших их дружбу, разделенная трагедия, которая позволила им понять друг друга.

С годами еще большие беды связали их крепче, чем родных братьев.

– Ладно. Но я все равно считаю, что помолвка – это то, что нужно, чтобы справиться с легионом твоих поклонниц. Жена усмирит их и позволит тебе какое-то время заниматься своими делами без того, чтобы леди бросались на тебя.

В глазах Страйдера вновь появился юмор:

– Гм, леди-жена. Найди мне уравновешенную девушку, которая меня бы прельстила, Саймон, и я могу последовать твоему совету.

* * *

Франкфурт, Германия

Три месяца спустя

Рев толпы был оглушающим, но так было всегда, когда Страйдер из Блэкмура выходил на арену.

Рыцари были в полном турнирном облачении, когда герольды представляли их возбужденной толпе, собравшейся поглазеть на сегодняшнюю забаву.

Саймон оставался позади, как всегда прикрывая спину Страйдера. Это у него лучше всего получалось. Его брат Дрейвен частенько обращался к нему за помощью. В то время как другие искали славы и известности, Саймон хотел лишь защитить тех, кто ему дорог.

Он давно понял, что слава и богатства ничего не значат, когда ты стоишь над могилой любимого человека. Ни то, ни другое не приносило успокоения или тепла.

Настоящего счастья.

Только дружба и братство давали все это.

И, конечно, любовь.

Саймону не нужно было, чтобы трубадуры слагали о нем песни. Он не желал, чтобы женщины падали без чувств к его ногам.

Кроме одной.

Той, чье имя он не смел произнести, потому что она была единственным, что ему никогда не получить.

Давным-давно, в бесплодной земле, когда он был всего лишь умирающим с голода мальчиком, стремящимся домой, он поклялся, что пока он жив, то потратит свою жизнь, помогая другим вернуться домой, к любящим их семьям.

Дом. Это было единственное, чего ему не хватало, пока он рос. Да, Дрейвен любил его, но в детстве у них не было настоящего дома. Рэйвенсвуд был неприятным и пугающим местом.

Нормандия была бесконечной и неприветливой, и даже сейчас он совсем не желал думать об Утремере.

Саймон мог положиться только на трех мужчин, которых он считал своей семьей: Дрейвена из Рэйвенсвуда, Сина Макаллистера и Страйдера из Блэкмура.

Дрейвен и Син помогли ему пережить ужасы его детства в Рэйвенсвуде, а Страйдер был одним из тех, кто не дал ему сойти с ума в аду сарацинской тюрьмы.

Ради них он сделал бы все, что угодно.

– Сай?

Саймон посмотрел на Страйдера, который справа от него садился на лошадь.

Взобравшись на коня, Страйдер послал ему издевательскую ухмылку.

– Ты опять мечтаешь посреди бела дня? Подними свой меч и приготовься.

Саймон насмешливо взглянул на него:

– Мечтаю? Ха! Просто планирую, на что я потрачу полученную сегодня награду за то, что вышибу тебя из седла.

Страйдер громко рассмеялся. Он кивнул в сторону красной ленты повязанной на предплечье Саймона:

– Кто эта счастливица?

– Это не твоя забота.

Страйдер понимающе улыбнулся:

– Может быть, тогда я пожалею тебя и позволю сделать несколько ударов, прежде чем нанесу тебе поражение. Если повезет, она может захотеть излечить твои раны своими поцелуями.

Если бы только Саймону могло выпасть такое счастье.

Но увы, его леди была далеко от него.

И так будет всегда. Камню никогда не коснуться звезды. А она была звездой. Яркой, сверкающей. Всегда так высоко над ним, что он не осмеливался даже смотреть на нее, потому что, в конечном счете, он никогда не сможет назвать ее своей.

Он взглянул на ленту и ощутил боль в сердце.

Герольды вызвали их на арену. День обещал быть длинным.

Как же Саймон устал от бесконечной вереницы турниров. В отличие от Страйдера, он не видел в них пользы. Но оставался верен другу: для защиты Страйдеру требовался кто-то, кого нельзя было подкупить.

А учитывая цену за голову Страйдера, такие люди были очень редки.

Когда день наконец сменился вечером, Саймон обнаружил, что идет вместе с Кристофером и Страйдером по направлению к своим палаткам, в то время как женщины пытались схватить Страйдера и предложить себя ему.

– Печальное зрелище, верно? – устало спросил Кристофер. – Я думаю, надо попросить оружейника сделать завтра шлем побольше, чтобы он налез на самомнение Страйдера.

Саймон рассмеялся.

– Я боюсь, что нам может не хватить стали, чтобы было удобно его уродливой головенке.

Страйдер насмешливо оглядел их.

– Вы оба просто завидуете. У меня есть выбор девиц на ночь, в то время как вы спите поодиночке.

Саймон понимающе взглянул на Кристофера.

– Сдается мне, Кит, что в его постели есть место только для него и его эгоизма. Интересно, как он умудряется втиснуть туда еще и женщину?

Кристофер засмеялся.

– Чума на вас, – сказал Страйдер.

Саймон улыбнулся:

– И на твое самомнение.

Страйдер застонал и, опустив голову, на ходу стал возиться с запутавшимися завязками своей кирасы.

Когда они обошли палатку, глаз Саймона уловил движение какой-то тени. У него почти не было времени среагировать, когда мужчина кинулся на Страйдера с кинжалом.

Прежде чем убийца смог добраться до его друга, Саймону удалось схватить его и после короткой борьбы бросить мужчину на землю. Саймон быстро разоружил его и удерживал на земле, наступив на горло.

Страйдер презрительно скривил губы.

– Эти покушения на мою жизнь становятся довольно однообразными.

Саймон с юмором взглянул на него.

– Молись, чтобы они не увенчались успехом.

Страйдер кивнул, поднимая наемника.

– Спасибо, Саймон. Мы с Кристофером отведем его к стражникам. Присоединишься к нам в зале?

Саймон потянулся к ленточке на руке и вдруг понял, что ее сорвали в пылу битвы.

У него скрутило живот.

– Нет, я должен еще кое-что сделать.

– Только не очередное письмо! – застонал Кристофер. – Клянусь, Саймон, ты уже дошел до того, что пишешь больше, чем я, а я как никак менестрель.

Саймон ничего не сказал, когда они ушли. Вместо этого он обыскивал турнирную арену, пока не нашел обрывки своей ленты.

Сразу же почувствовав облегчение, он сжал их в кулаке и достал из-за пазухи, где оно было надежно прижато к его телу, письмо.

Его доставили только этим утром, когда он надевал турнирные доспехи.

Он сломал шотландскую печать и, открыв письмо, обнаружил там локон коричневых волос.

Ее волос.

Он крепко сжал локон в ладони, не желая потерять. Подняв его к лицу, он ощутил ее еле уловимый запах.

Саймон улыбнулся.

Затем он с удовольствием начал читать ее женственный почерк.

«Мой дорогой воин!

Я надеюсь, это письмо нашло тебя живым и здоровым. Боюсь, последний гонец, которого ты посылал, ни за какие богатства больше не станет доставлять мне твои письма. Кажется, я слегка покалечила его в своем искреннем желании освободить от письменной ноши.

Я искренне надеюсь, что его лодыжка скоро заживет.

Твои слова глубоко меня тронули, и мне очень жаль, что ты скучаешь по дому. Я хотела послать тебе немного земли, но подумала, что нагружать тебя этим довольно глупо. Не говоря уже о том, что грязь ведь везде одинакова, верно? И если ты ее уронишь, то никогда больше не сможешь найти.

Поэтому я подумала, что, возможно, локон моих волос принесет тебе немного покоя. Я надеюсь, ты не заметишь, что на концах они немного опалены. Боюсь, позавчера мне пришлось усвоить ценный урок.

Задумавшись о тебе и твоем последнем письме посреди бела дня, я отвлеклась на кухне и не обратила внимания, куда поставила свечу.

Но я выяснила нечто более важное. Кладовые очень быстро схватываются огнем. А обожженный песчаник невозможно отмыть. Кухарка навечно отлучила меня от кухни и поначалу запретила мне когда-либо еще помогать ей.

Немного успокоившись, она все-таки дала мне право есть, но только если я поклянусь, что никогда впредь не пересеку границы ее владений.

Я скучаю по тебе, мой дорогой. Знай, что где бы ты ни был сегодня, мои мысли и сердце с тобой.

Пожалуйста, побереги себя, и пусть Господь дарует тебе мир в душе и здоровье, пока ты не вернешься опять домой к тем, кто любит тебя.

Навеки твоя, К.»

Саймон прижал ее письмо к сердцу. Как он мечтал об этой женщине. Нуждался в ней.

Если бы только он был Страйдером. Тогда он бы ухаживал за ней. Сделал бы ей предложение.

Но, будучи Саймоном из Рэйвенсвуда, он мог только томиться по своей звезде, зная, что день, когда они будут вместе, никогда не настанет.

Он нашел ее, только чтобы вскоре потерять.

Судьба всегда была безжалостна.

Вздохнув, он взял письмо и направился к своей палатке. По крайней мере, там, хотя бы ненадолго, он мог притвориться кем-то другим.

Кем-то, кто мог дать клятву своей возлюбленной леди.

Глава 1

Англия

Одиннадцать месяцев спустя

– Мои поздравления, лорд Страйдер. Я никогда не думал, что доживу до дня, когда ты женишься.

Страйдер поднял голову, а слова пожилого дворянина все звенели в его ушах. Он только что присел, не более пяти минут назад, чтобы позавтракать после утра, проведенного в тренировках на ристалище.

Он был разгоряченным и потным и не был до конца уверен, что правильно расслышал мужчину.

– Женюсь? – переспросил Страйдер с сомнением в голосе.

Мудрое лицо старого человека просветлело, а его выцветшие карие глаза сияли от искренних пожеланий счастья.

– И не меньше, чем на шотландской наследнице. Ты сделал отличный выбор, мой мальчик. Просто великолепный. – Он похлопал Страйдера по спине и легкой походкой пошел прочь.

Ничего не понимая, Страйдер нахмурился и вернулся к своей трапезе. Без сомнения, у старика от возраста все в голове перепуталось.

Так он думал.

Эта была первая из подобных бесед, и по мере того, как шло утро, а сам он вернулся к своим обязанностям, Страйдеру пришел в голову только один человек, который стал бы распространять о нем такие необоснованные слухи.

Саймон из Рэйвенсвуда.

Страйдер сам себе улыбнулся. Саймон обещал ему покой, пока они находятся в Англии на ежегодном показательном турнире в Стантингтоне. По случаю этого события съехались все благородные люди Англии, включая самого короля.

С мужчинами приехали их бесчисленные незамужние дочери, которые активно искали себе мужей с толстыми кошельками.

Иными словами, всем им был нужен он.

Обычно он был загнанной жертвой охочих до богатства женщин, которые стремились заполучить его земли, его удаль в постели и его тело.

Именно в таком порядке.

Саймон пообещал ему, что если они вернутся домой на это мероприятие, то он будет удерживать женщин и их расчетливых мамаш на расстоянии от Страйдера.

Страйдер до сих пор не знал, почему его возвращение в Англию было так важно для Саймона. В конце концов, тот ничем не был ему обязан и мог уйти в любой момент.

И все же, Саймон хотел, чтобы они вернулись, и Страйдер исполнил его желание, несмотря на то, что он ненавидел Англию, где его на каждом шагу преследовали воспоминания.

«Всего две недели в Англии, мой друг. Это все, о чем я тебя прошу. Не бойся, я не дам горячим девицам добраться до тебя».

Он должен был знать, что Саймон всегда держит слово.

Свадьба.

Страйдер вновь рассмеялся при этой мысли. Только Саймон мог состряпать такую небылицу. Он должен другу бутыль эля за изобретательность.

– Страйдер?

Он остановился посреди двора, услышав неуверенный оклик незнакомого женского голоса. На глаза ему попалась неприметная женщина, на вид ровесница Саймона.

Что-то в ней показалось ему смутно знакомым, словно они однажды встречались, но вспомнить ее он не мог.

В ее светло-коричневую косу была вплетена темно-красная лента. Формы ее тела были округлыми, а большие, красивые карие глаза были похожи на оленьи.

На нее было довольно приятно посмотреть, но ей было далеко до высоких, стройных девиц, которые будоражили его кровь.

Она улыбнулась ему приветливой улыбкой, которая вдруг вызвала у него желание убежать.

Прежде чем он смог двинуться с места, она пересекла расстояние между ними и бросилась в его объятья.

– О, Страйдер! – воскликнула она, в ее голосе явственно слышался шотландский акцент. – Ты сделал меня счастливейшей женщиной на Земле!

Он стоял как истукан, пока она обнимала его.

– Прошу прощения, леди, а кто вы?

Она рассмеялась и отстранилась:

– Кто я? О, Страйдер, ты определенно шутник.

Она повернулась к мужчине и женщине, которые ее сопровождали. Они остановились прямо за ее спиной.

Страйдер был знаком с мужчиной, но не видел его уже несколько лет.

Выше него самого на пару дюймов, с телом, которое могло уничтожить любого глупца, посмевшего встать на его пути, Син Макаллистер был известен благодаря своей репутации. Его угольного цвета волосы были чуть короче, чем у Страйдера, а черные глаза с любопытством наблюдали за Страйдером и неизвестной леди.

– Лорд Син, – кивнув графу, поприветствовал его Страйдер. – Давненько мы не виделись.

Так и было. В определенном смысле прошла целая вечность. Страйдер тогда только получил свои шпоры. Во время празднества Син дал ему совет, который не один раз спасал ему жизнь.

«Не поворачивайся ни к кому спиной».

Син пожал ему руку.

– Да, давно. Должен тебе сказать, что я был очень удивлен, когда моя кузина сказала, что выходит за тебя замуж. Это не похоже на всем известного Страйдера из Блэкмура.

Страйдера охватил ужас.

Он не знал точно, какая часть этого утверждения больше его поразила. Он взглянул на пухленькую женщину.

– Прошу прощения? – переспросил он. – Кузина?

Женщина просияла.

– Помнишь? Я говорила тебе в своем письме, что моя кузина Каледония, – она указала на красивую рыжеволосую леди рядом с Сином, – вышла замуж за лорда Сина. Ты мне в своем письме ответил, что вы с Сином знакомы.

– В вашем письме? – сдавленным шепотом переспросил он.

– Ну да, – ответила она, нахмурив брови. – Ты, что, не помнишь его? – Она подошла поближе к нему. – Страйдер? С тобой все в порядке? Ты выглядишь больным.

Он и был болен. Если точнее, его затошнило.

– Извините, пожалуйста, я покину вас ненадолго?

Страйдер не стал дожидаться разрешения. Он рванул к зданию со стремительностью, которой он пользовался только в битве, преследуя кого-нибудь, кого он хотел убить…

– Как странно, – сказала Кенна, наблюдая, как ее нареченный устремился прочь. – Как вы думаете, что это на него нашло?

Син весело взглянул на Каледонию.

– Несомненно, здравый смысл.

Каледония легонько ткнула его в живот.

– Постыдись, Син. Кенна может подумать, что ты серьезно так думаешь.

– Думаю, – он сделал шаг в сторону, чтобы избежать ее очередного шутливого удара. – Дело не в том, что Страйдер должен избегать именно Кенну. Скорее, он должен бежать прочь от любой женщины с матримониальными планами.

Каледония ахнула в притворном возмущении.

– Ну, спасибо большое. Я никогда не думала, что стала для тебя такой непосильной ношей.

Кенна не обращала внимания на игривую перепалку кузины с мужем. Со дня встречи с лордом Сином она знала, что они с Каледонией были глубоко влюблены. Они обожали друг друга дразнить.

Но не это занимало ее.

– Вы считаете, Страйдер передумал?

Каледония усмехнулась этой мысли.

– Нет, милая. Без сомнения, у него есть очень важные дела. Я уверена, что он вернется к тебе, как только освободится.

Она тоже на это надеялась. Альтернатива была не слишком приятной. Она так долго ехала, только чтобы увидеть его, и его холодный прием глубоко ранил.

Она сделала что-то не так?

Может быть, она неправильно поняла его письма?

Не уверенная в себе и напуганная реакцией Страйдера, Кенна извинилась и пошла в замок.

Она вошла в огромную главную башню и направилась к витой каменной лестнице, которая вела в ее покои этажом выше.

Конечно, она не ошиблась в намерениях лорда Страйдера. Она уверена. Нервничая, она сразу же подошла к столу у окна, на котором лежала ее сумка. Она всегда хранила свои самые ценные вещи в темно-коричневой коже.

Его письма.

Она вытащила одно письмо с самого верха стопки – то, которое она специально перевязала красной лентой, такой же, какую она всегда носила в своих волосах. Такой же, какую она послала Страйдеру, когда он был в Германии. Трясущимися от волнения руками она открыла письмо и стала искать подтверждение.

Читая строки, написанные элегантным, ровным почерком, она ощутила знакомую радость, которая согревала каждую клеточку ее тела.

«Моя дражайшая Кенна,

Солнце уже зашло, и я выехал за пределы города Франкфурта. Сегодняшний турнир прошел хорошо, но я уже довольно устал от череды событий, толпы, а особенно – от рыцарей, похваляющихся своими деяниями.

В последнее время они наводят на меня тоску.

Я очень скучаю по Англии, но по  Шотландии еще больше. Странно, не так ли? Я был в горной Шотландии лишь однажды и очень недолго.

И все же, когда я читаю твои письма, я ощущаю дыхание шотландских ветров на своей коже, вспоминаю сладкий запах воздуха. Слышу твой голос, говорящий со мной.

Я ценю твою историю о полученном на кухне опыте. Так же, как и ты, я понятия не имел, как легко можно спалить кладовую или как тяжело отмывается от сажи песчаник. Я только благодарен Богу, что никто, а в особенности ты сама, не пострадал, и мне жаль, что тебя навечно отлучили от кухни.

Однако я рад, что кухарка решила снова позволить тебе есть.

Как всегда, ты напоминаешь мне о нежности и доброте. Мысли о тебе всегда вызывают у меня улыбку.

Я был в нетерпении сегодня утром, когда гонец принес мне твое письмо. Оно хранит на себе сладкий запах твоих рук. Я понял, что все больше и больше ищу их. Ищу мою связь с тобой.

Твои слова сопровождают меня днем и особенно длинными ночами, когда я нахожусь вдали от дома и знакомых удобств. Я знаю, мы встречались лишь один раз, но все равно я чувствую, что знаю тебя так, как никого прежде.

Я скучаю по тебе, Кенна. Каждый миг моих дней наполнен мыслями о том, как у тебя дела и улыбнулась ли ты чему-нибудь в мое отсутствие.

Я получил локон, что ты послала мне. Я ношу его в медальоне, который находится у самого моего сердца, чтобы помнить о твоих нежных словах и доброте. Это мое самое ценное сокровище, это и твои письма.

По правде   говоря, я не могу представить себе жизнь в мире, где бы не было тебя. Если бы я мог, я бы с радостью провел остаток своих дней рядом с тобой, делая тебя счастливой.

Приезжай ко мне в Англию, когда я вернусь, моя леди, и я исполню свои самые заветные желания: поцелуй твоих нежных губ и клятва моего сердца в верности твоему.

А до тех пор пусть тебе снятся сладкие сны.

Навеки твой рыцарь, С.»

Кенна закрыла глаза и прижала письмо к сердцу. Страйдер любил ее. Она знала это. Определенно, ни один мужчина не мог написать таких нежных слов, если не подразумевал их.

Но, может быть, она неверно их поняла.

Они звучали как предложение руки и сердца, когда она читала их первые три дюжины раз, но сейчас, когда она вновь увидела Страйдера, то уже не была так уверенна. Он вел себя так, словно понятия не имел, кто она такая, а они переписывались уже почти год.

– Кенна? – Она обернулась и увидела в дверях Каледонию. – Ты в порядке?

Кенна кивнула, складывая письмо и убирая его обратно в сумку. Слова Страйдера предназначались только для ее глаз, и она не хотела делиться их драгоценными чувствами с кем-то еще.

– Я просто пытаюсь понять реакцию Страйдера.

Исходя из его слов в письме, она ожидала, что он подхватит ее на руки и обрадуется ее приезду. Вместо этого он извинился и сбежал, словно за ним гнался сам дьявол.

Мог ли он лгать ей все это время?

Но зачем ему это делать?

Их письма сначала были вполне невинными, просто заметки о погоде и о том, чем каждый из них занимается. Это он перевел их переписку в более серьезное русло.

Возможно, он перепутал ее с какой-нибудь другой леди. Возможно, она представлялась ему красивой и элегантной, как ее кузина Калли, а теперь, вновь ее увидев, он был разочарован и жалел о написанных словах.

Она поежилась от этой мысли.

Нет, конечно, нет. Он слишком многим с ней поделился. Рассказал о смерти своей матери, о своем жестоком прошлом.

Он рассказал ей то, чем, она была уверена, ни с кем больше не делился.

– Мужчины могут быть странными существами, – тихо произнесла Каледония, закрывая за собой дверь и подходя ближе. – Ты и понятия не имеешь, как тяжело мне пришлось с Сином, когда мы только повстречались. Он был колючим и жестким, всегда старался отдалиться от меня.

Кенна немного успокоилась, услышав слова кузины:

– По-моему, в это трудно поверить.

– И, тем не менее, это правда. Я думаю, ты просто застала Страйдера врасплох. Дай ему время придти в себя, и, я уверена, он сдержит свое слово.

Кенна кивнула, хотя часть ее все еще хотела кричать от того, что ее мечты разбились.

Сначала все должно было быть очень просто. После смерти своего брата она отправилась во Францию, послушная его последнему желанию – вернуть Страйдеру его геральдическую эмблему. Она также хотела поблагодарить этого человека за то, что он спас жизнь ее брата и вернул его домой.

Однажды во Франции она была заворожена боевым мастерством этого человека на арене, силой ударов его меча во время тренировки.

А когда Страйдер снял свой шлем и она увидела безупречные вылепленные черты его лица, она была околдована. Не было на свете мужчины, равного ему по красоте.

Страйдер очень спешил покинуть ристалище, и у нее почти не было времени пообщаться с ним.

У нее так заплетался язык, что она так и не смогла объяснить ему цель своего приезда или позвать его назад.

У нее так тряслись руки, что она и не заметила, как уронила эмблему Страйдера, пока другой рыцарь не поднял ее с земли и не вложил ей в холодные руки.

– Простите его за спешку, моя госпожа, – сказал рыцарь. – Страйдер всегда поспешен в своих попытках покинуть арену и добраться до своей палатки, прежде чем его окружит толпа.

Она взглянула в лицо еще одного красивого мужчины. Его длинные, темно-рыжие волосы очень напомнили ей людей, живущих в ее родной горной Шотландии. Его глубокие синие глаза были теплыми и полными участия.

– Я просто хотела вернуть ему это, – сказала она, удивляясь, почему рядом с этим мужчиной у нее не было проблем с речью. Она всегда неловко себя чувствовала, общаясь с противоположным полом. Но по какой-то причине этот незнакомец, несмотря на свою красоту, не заставлял ее нервничать.

Рыцарь посмотрел вниз на ее руку и нахмурился, увидев значок, изображающий меч и щит.

– Откуда это у вас?

– Это принадлежало моему брату. Он вернулся с ним из Утремера.

Его теплая рука накрыла ее ладонь, и она вздрогнула от прикосновения его мозолистой руки и звука его низкого, вкрадчивого голоса:

– Как имя вашего брата, госпожа?

– Эдвард Макрайан.

Его синие глаза вспыхнули, словно он вспомнил прошлое. Он нежно улыбнулся ей:

– Вы Кенна.

От того, как он произнес ее имя, у нее по спине прошла горячая волна.

– Вы знаете меня?

– Да, госпожа, ваш брат часто говорил о вас.

– Вы были с ними в Утремере?

Его улыбка угасла, когда он кивнул. Его глаза выдавали ту же самую боль, которая мучила ее брата, когда он вспоминал о годах сарацинского заточения.

И тогда она поняла, кто этот человек. Эдвард рассказывал ей о правой руке Страйдера. Человеке, который всегда оставался в тени в то время, как Страйдер получал славу и признание. Он тот, кто никогда не позволял остальным узнать его имя, но в равной степени помогал им и защищал их.

– Вы – Призрак.

Он почувствовал себя неуютно от ее слов.

– Откуда вы знаете это имя?

– Мой брат никогда никому, кроме меня, не рассказывал о вашем Братстве, – поспешила она уверить его. – У нас с ним не было секретов друг от друга. И я никогда ни единой душе не говорила об этом. Я клянусь вам. Перед смертью он только хотел, чтобы я узнала о вас, чтобы я могла сдержать данную им тогда клятву.

Незнакомец вздрогнул, услышав ее слова, словно кто-то ударил его. То, что он наравне с ней разделял ее боль от потери такого благородного человека, заставило ее ощутить к нему еще большую нежность.

– Эдвард умер? От чего?

– От болезни. Прошлой весной он подхватил сифилис.

– Я сожалею о вашей потере, моя госпожа. Эдвард был хорошим человеком. – Он сжал эмблему в руке и пошел прочь от нее. – Я отдам это Страйдеру и расскажу ему печальные новости.

– Подождите.

Он остановился и обернулся:

– Я не знаю вашего имени.

Лицо его стало бесстрастным, и он на ее глазах превратился в того самого человека из легенды.

– Я Призрак, госпожа. У меня нет настоящего имени.

– Вы можете свести меня с лордом Страйдером, чтобы я могла поблагодарить его за заботу о моем брате, когда вы были в заточении?

Он отвел глаза:

– Страйдер не любит личных благодарностей.

– Могу я тогда хотя бы написать ему?

Призрак кивнул:

– Да, я прослежу, чтобы он получил письмо.

Он так быстро ее покинул, что она даже не успела поблагодарить таинственного рыцаря.

Но именно поэтому они и называли его Призраком. Ее брат рассказал ей много историй о Братстве Меча – людях, которые сплотились, чтобы бежать из сарацинской тюрьмы, куда всех их поместили.

Лорда Страйдера называли Создателем вдов за силу его рук и за то, что он был готов убить любого, кто угрожал тем, кто оказался под его защитой.

Призрак собирал для них информацию и отвлекал стражников. Его наказывали бессчетное количество раз, пока остальные рыли лаз для побега.

Даже сейчас, переписываясь целый год со Страйдером, Кенна не знала имени того таинственного рыцаря. Только однажды она спросила о нем Страйдера, и его ответ был очень коротким и странным:

«Он не имеет значения, моя госпожа. Просто пустой, являющийся дух, которого лучше оставить в воспоминаниях о прошлом. Давайте не будем о нем говорить».

Она больше никогда не спрашивала. Ее мысли заполнили мечты о бесстрашном рыцаре, который писал ей. О человеке, который так много рассказал о своем сердце, что она была бессильна перед захватившей ее любовью.

Возможно, Каледония была права.

Страйдер так много рассказал ей о себе, что, может быть, ее появление поразило его. Может быть, он был смущен сейчас своей собственной откровенностью и ему требовалось немного времени, чтобы привыкнуть к ее физическому присутствию.

Да, точно.

Ему просто нужно время, чтобы примириться с той доверительностью их отношений, которую они разделили.

Глава 2

– Саймон, ты был мне как брат все эти годы. Чертовски грустно, что теперь я должен убить тебя. – Сердитый голос Страйдера был смертельно тихим. Но все равно он эхом отразился от стен пустого зала, где сидел Саймон, вкушая легкую трапезу, чтобы заморить червячка перед ужином.

Саймон поперхнулся хлебом от неожиданных слов Страйдера, в которых звучала сердечная искренность.

Глаза Страйдера были холодными и бесчувственными, лишенными того дружелюбия, которое Саймон привык видеть в глазах друга.

– Правильно! – сказал Страйдер, сузив глаза от ярости. – Давай, задохнись. Я даже и не подумаю тебя спасать, но прежде, чем ты умрешь от удушья, можешь мне сказать, на ком это я должен жениться?

Саймон подавился еще больше.

Страйдер точно собирался его убить за это.

Саймон потянулся за своей чашей с медом, чтобы прочистить горло, а Страйдер тем временем продолжал свою сердитую проповедь.

– Как выяснилось, Саймон, я переписывался со своей будущей женой. Чтобы ты понял, я повторю. Я писал свой будущей жене.

Его свирепый взгляд стал более пристальным, пока его жар не сравнился с дьявольским.

– Ты не думаешь, что это было бы для меня довольно проблематично, поскольку я никому не пишу, а? Но тогда, раз сам я не пишу, кто же отвечает на мои личные письма? Ах, да, я знаю… Это ты, Саймон. Ты.

Саймон сделал большой глоток меда, а его разум судорожно метался. Он знал, что все к этому идет, но надеялся, что у него будет немного больше времени, чтобы придумать выход для них всех из этого безумия.

– Ты сам сказал мне отвечать на твои письма, как я посчитаю нужным. И не беспокоить тебя их содержанием.

– Ответы на мои письма не предполагают помолвки. Расскажи мне об этой женщине. Она хотя бы богата?

– Она очень хорошая.

– Саймон!

Страйдер бросил на него такой зловещий взгляд, что Саймон почти поверил в истории о том, что Страйдер продал свою душу Люциферу.

Будь он другим человеком, то, наверное, вздрогнул бы, но Саймон не дрожал перед гневом ни единого человека, и особенно Страйдера.

Они слишком давно знали друг друга и прошли вместе через слишком многое, чтобы Саймон его боялся.

Но, когда речь шла о его гневе, это была совсем другая история.

– Что ты говоришь? – переспросил Страйдер, его голос стал еще более сердитым. – Это что, шутка? Кто эта женщина, которая заявляет, что я сделал ей предложение?

Саймон, не дрогнув, встретил взгляд Страйдера и подумал, каким образом он в это влип.

К несчастью, он знал.

В этом, как и во всех бедах человечества, была виновата женщина.

И не простая женщина.

Как Ева Адама, она втянула его в неприятности против его воли и доводов здравого смысла. Когда он должен был бежать со всех ног, он остался, и теперь заплатит за это непомерно высокую цену.

Имя его погибели было лишь одно.

Кенна.

Кенна со светло-коричневыми волосами и яркими золотисто-карими глазами. Она не была худенькой и просто выглядела, но в ней заключалась внутренняя красота, которая покорила его с того самого момента, когда он прочел ее первое письмо.

К несчастью, это письмо было адресовано не ему.

Она написала его Страйдеру, графу Блэкмуру, грубому и дурно воспитанному самозванцу, гнев которого, общеизвестно, по силе был равен Армагеддону. Когда Страйдер входил в комнату, прославленных воинов бросало в холодный пот от страха, что он обратит на них внимание.

Страйдеру, который был воплощением фантазий любой женщины.

Страйдеру, который был проклятием жизни Саймона. По крайней мере, в этот самый момент, потому что женщина, которую любил Саймон, была влюблена в Страйдера, чье сердце никогда не покорит ни одна женщина.

По крайней мере, не больше, чем на одну или две ночи.

В любом случае, будь проклят Страйдер за то, что втянул его в это. Но, с другой стороны, если бы не он и его удаль, Саймон никогда бы не повстречался с Кенной.

Он бы на все пошел ради своей дамы.

– Ты говорил, что если я смогу найти тебе уравновешенную женщину, то ты женишься на ней.

Страйдер сплюнул и посмотрел на него, словно у него выросло три головы.

– Ты с ума сошел?

Да, вообще-то так и было. Он сходил с ума по женщине, которая излила ему в письмах свое сердце, так как думала, что ему предназначено судьбой стать ее мужем.

– Если ты встретишься с ней, ты поймешь. Она станет тебе хорошей женой.

Страйдер выругался:

– Саймон, о чем ты думал? Ты сделал предложение от моего имени? Как ты мог так поступить?

Саймон вздрогнул от этих слов. Он так давно переписывался с Кенной и подписывал свои письма словами «Навеки твой рыцарь, С.», что позабыл о том незначительном факте, что по ее разумению «С.» означало «Страйдер», а не «Саймон».

Он не подозревал об ошибке, пока не пришло ее очередное письмо. Вместо слов «мой дорогой воин» она написала «мой дорогой Страйдер».

Эти слова поразили его в самое сердце, напомнив ему, что он натворил. И кем она его считала.

Каким же дураком он был.

– Просто так случилось.

Страйдер сузил глаза.

– Нет, Саймон. Плохая погода просто случается. Бедствия просто случаются. – Он со значением посмотрел на него. – Смерть просто случается. Но люди не могут случайно обручиться. Ты вытащишь меня из этой ситуации или, извини, конечно, я оторву тебе голову и яйца.

Саймон только смотрел на него.

– Это самая пустая угроза из тех, что мне доводилось слышать. Успокойся, Страйдер. Поговори с ней. Она не похожа на других женщин. Увидишь. – Саймон подошел ближе и понизил голос. – Кроме того, она знает про нас.

– Про нас все знают, Сай, мы вроде как очень известны или печально известны, в зависимости от ситуации.

– Нет, – остановил его Саймон косым взглядом. – Она знает правду о нас. – Он заговорил еще тише, четко и медленно выговаривая каждое слово. – Ее братом был Эдвард Макрайан. Ты его помнишь?

Взгляд Страйдера помрачнел, когда у него в голове вновь возникла тщательно подавляемая картина их плена в Святой Земле.

– Это тот, кого я спас от крокодилов.

– Верно. А она та самая сестра, о которой он так часто говорил, и даже после его смерти она исполняет данную нам Эдвардом клятву. Это его восхищение тобой побудило ее написать тебе в первый раз, когда мы были в Нормандии. Заветным желанием ее брата было, чтобы вы встретились.

– Зачем?

– Потому что вы были двумя людьми, которых он больше всего ценил в жизни. Она хотела поблагодарить тебя за спасение его жизни и за то, что ты вернул его опять домой.

– Это не требует заключения помолвки.

Саймон глубоко вдохнул, борясь с непрошенными эмоциями, которые требовали, чтобы он побил Страйдера и забрал себе Кенну, наплевав на последствия.

Да, помолвки для этого не требовалось.

Ему было так приятно общаться с Кенной, что он позволил здравому смыслу покинуть себя и ослабил свою защиту. Он рассказал ей о вещах, про которые не говорил никому. В течение последнего года он обнажил перед ней все свои чувства и мысли.

И она ответила ему тем же.

Саймон вздохнул:

– Не бойся, как только она приедет сюда, я все исправлю.

– Тогда тебе лучше заняться этим прямо сейчас, потому что я повстречался с ней как раз перед тем, как придти к тебе.

Сердце Саймона бешено заколотилось от счастья при этих словах.

– Кенна здесь?

Страйдер кивнул.

Забыв про еду, Саймон рванулся к двери.

– Где она?

– В последний раз я видел ее рядом с Сином Макаллистером.

Саймон запнулся, услышав имя друга своего детства.

– Ее сюда привез Син?

– Я так полагаю.

Саймон сжал зубы. Ситуация еще больше усложнилась. Хотя особого значения это не имело.

Кенна была здесь.

Она была для него самым дорогим, и вот теперь он сможет вновь ее увидеть. Коснуться ее. Услышать ее голос…

После всех этих ночей, когда он старался вспомнить ее милое лицо и красивую улыбку, он сможет вновь ее увидеть. Почувствовать тепло ее прикосновения. Ощутить легкий запах лаванды, которой пахла ее кожа.

Это будет раем.

Он оставил Страйдера в зале и отправился искать женщину, чья забавные истории и удивительная способность к пониманию покорили его сердце.

Ему не потребовалось много времени, чтобы выяснить ее местонахождение. Он расспросил королевского управляющего, который сообщил ему, что она приехала в замок прошлой ночью, когда он уже ушел отдыхать в свою палатку.

Лорд Дрекстон выделил ей, Сину и Каледонии комнаты в замке.

Саймон сломя голову кинулся в замок. Он взбежал по винтовой лестнице, отчаянно стремясь увидеть любимую женщину. Не обращая внимания на охнувшую служанку, которая поспешно отступила с его пути, он побежал по коридору по направлению к последней двери.

К комнате, где была она…

Не колеблясь ни секунды, он постучал в дверь.

– Войдите.

Саймон закрыл глаза, наслаждаясь легким акцентом, с которым она произнесла это единственное слово. Она была здесь! Слава все святым, она приехала по его просьбе.

Когда он потянулся к ручке, его смелость пропала.

Кенна же совсем его не знает.

Все это время она полагала, что писала Страйдеру. И, хотя он хотел рассказать ей правду о себе, у него не хватало духа.

Сначала это казалось довольно безобидным. Просто заметки о том, о сем. До прошлых святок, когда в момент слабости он рассказал ей о смерти своей матери.

Она ответила ему такими нежными словами утешения, что после этого он так и не набрался смелости рассказать ей правду.

Если она узнает правду…

«Она подумает, что я предал ее».

При этой мысли его охватил ужас. Он бы никогда этого не сделал, но она все равно так подумает. И, скорее всего, никогда его не простит.

Она всегда будет его за это ненавидеть.

Нет, этого он не вынесет.

Что же ему теперь делать?

Он услышал, как она подходит к двери.

Его сердце бешено заколотилось, и Саймон сделал то, чего не делал никогда.

Он сбежал.

Спеша прочь от комнаты, он нашел затененный альков, чтобы спрятаться. Он едва успел в него втиснуться, и тут дверь отворилась.

Ее мягкий голос вызвал в его теле волну удовольствия.

– Эй? Есть тут кто-нибудь?

Из тени алькова он смотрел на нее. Она была даже красивее, чем он помнил. На ее щеках горел румянец, глаза ярко сверкали. На ней было надето длинное платье алого цвета, заставлявшее сиять ее бледную кожу.

Увидев ее, он сразу почувствовал напряжение в паху. Как он хотел подойти ней, обнять и почувствовать вкус ее полных, влажных губ. Ощутить ценный дар ее мягких изгибов и белой кожи.

Ничего в жизни он не желал так, как получить ее.

Ему пришлось собрать в кулак все силу воли, чтобы не покинуть нишу и не коснуться ее. Не поддаться мучительной боли, сжигающей его чресла, которая требовала, чтобы он заявил на нее права.

Но он не смел.

У него не было прав на эту женщину, которая излила ему душу, думая, что он другой человек.

По всему выходило, что он – кто знал все о ней – не должен был знать ничего.

Будь он проклят за свою идиотскую глупость.

Она оглядела коридор, затем вошла обратно в комнату и закрыла дверь.

Саймон по-прежнему не двигался.

Он разрывался между желанием подойти к этой двери, распахнуть ее ногой и взять то, что он хотел, и желанием бежать без оглядки, пока Кенна не узнала о его обмане.

Но было ли это обманом, если он этого не хотел? Ведь он никогда намеренно не лгал ей. Просто не поправил ее, когда она неверно истолковала его слова.

Каждое слово, написанное им, было правдой. Каждое чувство было честным и настоящим.

– Саймон?

Он вздрогнул от знакомого голоса, раздавшегося из противоположного конца коридора.

Выйдя из тени, он увидел госпожу Макнили. Она сейчас была даже еще более красивой, чем тогда, когда он уехал из Шотландии. Ее длинные, рыжие волосы были уложены на голове в косу, и на ней было ярко-синее платье, подчеркивающее совершенство ее тела.

– Калли, – поприветствовал он ее.

На ее губах появилась теплая улыбка, и она крепко, по-сестрински обняла его.

– Что это ты тут делаешь, да еще прячась в темных углах?

Саймон сделал шаг назад:

– Как и другие, я приехал на показательный турнир.

Она кивнула:

– А твой брат, Дрейвен, с тобой?

– Нет. Он не хотел ехать без Эмили и мальчишек и посчитал, что для младших слишком рано ехать.

Каледония взяла его за руку и повела в сторону комнаты Кенны.

С каждым шагом к гибели его сердце начинало биться все сильнее.

На лбу выступили бисеринки пота.

Не зная о его панике, Калли продолжала:

– Тогда я должна буду остановиться в Рэйвенсвуде на пути домой, чтобы повидаться с ними и с Дермотом. Кстати о моем заблудшем брате, ты давно видел его в последний раз?

Саймон покачал головой.

– Я не видел его с того момента, как передал под опеку Дрейвена, но Эмили мне писала, что с ним все хорошо.

– Отлично.

Саймон сглотнул, когда она потянулась к дверной ручке.

«Беги!»

Команда была такой сильной, что он не знал, почему не обратил на нее внимания.

Но, прежде чем вернулся его здравый смысл, Каледония открыла дверь.

Саймон сразу же встретился взглядом с Кенной. Она сидела в кресле на другом конце комнаты, прямо рядом с открытым окном, с небольшим псалтырем в руках. Солнечный свет, струившийся из окна на ее волосы, создавал вокруг ее лица ангельский нимб.

Она была прекрасна.

Он почувствовал внезапный приступ желания. Он едва мог дышать. Его тело одновременно горело от холода и жара.

Он обнаружил, что не в силах двинуться с места. Не в силах разорвать зрительный контакт с женщиной, образ которой преследовал его весь прошедший год.

За эту женщину он готов был отдать жизнь.

Кенна застыла, увидев мужчину за спиной кузины. Его темно-рыжие волосы был немного длиннее, чем позволяла английская мода, но его короткая эспаньолка была аккуратно пострижена.

Он был выше, чем большинство мужчин, и его стройное, мускулистое тело выдавало его мощь и силу. Смертельную грацию. Его ярко-синие глаза приковывали взгляд.

Говоря по правде, он был очень красивым мужчиной.

И только через минуту он вспомнила, кто это.

Призрак.

Они встречались только однажды, но она так и не смогла забыть его привлекательного лица. И того, как его синие глаза могли обжигать ее огнем страсти.

Сейчас он смотрел на нее как голодный хищник, нашедший очередную жертву. Его пристальный взгляд заставлял ее нервничать, а кожу – гореть. И, что совсем странно, возбуждал ее.

Его окружала аура опасной силы, собственническая аура.

Она не могла понять почему, но это ощущение не пропадало.

– Кенна, ты знакома с Саймоном? Он друг Сина, который приехал вместе с ним в Шотландию после нашей свадьбы. Сейчас Дермот живет у его старшего брата.

Кенна была поражена этими известиями.

– Вы Саймон? – сказала она, широко улыбнувшись. Она едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться над некоторыми историями об этом рыцаре, услышанными от Калли и Сина.

Ей было трудно представить, что этот опасный хищник, стоящий перед ней, и есть тот самый сердечный и добродушный человек, о котором они говорили.

Он был для этого слишком сильным. Слишком сильным, чтобы когда-либо следовать чьим бы то ни было приказам.

Она представляла себе Саймона из Рэйвенсвуда невысоким, мягким человеком, а не таким, что возвышался над ее кузиной с таким непреклонным и опасным видом.

Он кивнул ей:

– Приятно вновь вас видеть, госпожа.

Каледония удивленно переводила взгляд с одного на другую.

– Вы знакомы?

– Мы встречались во Франции, когда я приезжала, чтобы увидеться с лордом Страйдером. – Кенна поднялась и положила псалтырь на сиденье кресла.

Когда она приблизилась к Саймону, ей пришлось задрать голову, чтобы посмотреть на него. Что же было в этом мужчине, что заставляло ее колени подгибаться? Гореть от желания подойти и коснуться его? Убрать непокорный локон с его лба и поцеловать обнажившуюся кожу?

Его взгляд был настороженным и холодным.

– Вы тогда отказались назвать мне свое имя, – сказала она. – Почему?

Кенну заворожил вид его мускулов, перекатывающихся под его верхней туникой, когда он пожал плечами.

– Вам тогда больше интересен был Страйдер, а не я.

У нее было впечатление, что те слова каким-то образом его задели.

– Ты слышал хорошую новость, Саймон? – воскликнула Калли. – Кенна выходит замуж за Страйдера.

Черты его лица еле уловимо напряглись, словно он испытал боль.

– Поздравляю, госпожа. Надеюсь, он сделает вас счастливой.

Калли нахмурилась:

– С тобой все хорошо, Саймон? Ты какой-то сдержанный.

Он прочистил горло и улыбнулся ей, хотя улыбка не коснулась его глаз.

– Прости, Калли. Я плохо спал прошлой ночью.

– Вы все еще путешествуете со Страйдером? – спросила Кенна. – Или нанялись в рыцари к другому лорду?

В его глазах разгорелся пожар. Мерцающий. Обжигающий. Она почувствовала, что обидела его своим вопросом.

– Я всегда служу только себе, миледи. Я путешествую с друзьями и братьями, пока не почувствую необходимость покинуть их и пойти собственным путем.

– Братьями? – переспросила Калли. – Я думала, Дрейвен – твой единственный брат.

– Нет. Я же бастард. И боюсь, мой отец не страдал самоограничением, поэтому у меня большая семья, когда я хочу о ней позаботиться.

Кенна рассмеялась:

– Вы говорите, как Страйдер. Он однажды сказал мне то же самое.

Она безошибочно распознала панику на его лице.

– Мне лучше уйти. Приятно было увидеть вас обеих.

Он покинул комнату прежде, чем Кенна успела сказать что-либо в ответ.

– Это определенно странно, – уперев руки в бока, произнесла Калли, удивленная его поспешным уходом. – Никогда не видела Саймона таким напряженным и настороженным. Он обычно намного дружелюбнее. Не понимаю, что на него нашло.

Кенна почти не слушала ее. Что-то здесь было не так. Происходило что-то очень странное.

Страйдер вел себя так, словно не знает ее, а Саймон почти слово в слово цитировал его письма…

Страйдер…

Саймон…

У нее появилось странное ощущение.

Нет, конечно же, нет.

Со сжавшимся от дурных предчувствий сердцем, она схватила свои письма, попрощалась с Калли и отправилась вниз, чтобы найти хотя бы одного из двух мужчин, которые сбили ее с толку.

Первым она увидела Страйдера. Он в одиночестве чистил свою лошадь в конюшне.

– Милорд?

Он прервался и повернулся к ней. У нее было ощущение, что он едва сдерживается, чтобы не выругаться.

И вновь она была поражена красотой его черт и тем, как привлекательно локоны черных волос обрамляют его лицо и падают на плечи.

Страйдер из Блэкмура вызывал у любой женщины дрожь в коленях. Но он не горячил ее кровь, как Саймон.

– Миледи? – поприветствовал он ее холодно. Бесстрастно.

И тогда она осознала правду.

Это был не тот человек, что писал ей. Тот мужчина излил ей свою душу и сердце. Он был открытым и забавным. Теплым и очаровательным.

Стоящий перед ней мужчина был слишком настороженным и сдержанным. Она поняла, что ее обманули.

Теперь ей требовалось подтверждение, прежде чем она обрушит на них свой гнев.

Она протянула Страйдеру письма.

– Вы тот человек, что написал их мне?

Он перевернул их и увидел печать Блэкмура.

– На них мой знак.

– Это правда.

Нахмурившись, он вернул их ей.

– Значит, они от меня.

– Но вы их не писали.

Он пошел прочь.

– Пожалуйста, – взмолилась Кенна, хватая его за руку, чтобы остановить. – Я должна знать.

– Зачем?

– Потому что в них нежные слова, – ответила она, показывая ему письма. – Красивые слова. Кто бы посмел мне их написать, подписав вашим именем? Это была какая-то жестокая игра?

Его глаза потемнели от обвинения, которое очень его задело.

– Нет, леди. Я бы никогда и ни с кем не стал так шутить. У меня, возможно, много грехов в этой жизни, но издевательство над людьми никогда в них не входило.

Она вытащила самое верхнее письмо и сняла с него красную ленту.

– Прочтите это и скажите, что вы увидите.

У него на скуле задергалась жилка.

– Я не могу это прочесть.

– Почему?

– Потому что я не могу читать. Я никогда не учился.

У нее из легких словно выкачали весь воздух. Пораженная, она застыла, молча уставившись на него.

Она хотела правды, теперь она ее знает. Страйдер был неграмотным.

– Тогда кто же написал их мне?

– Я.

Глава 3

Кенна повернулась, и обнаружила, что Саймон стоит прямо за ее спиной. Его синие глаза потемнели и выдавали бурю чувств.

– Вы писали мне от лица Страйдера? – спросила она.

Он взглянул на Страйдера, а потом посмотрел ей в глаза.

– Да.

Боль и неверие накатили на нее. О, какой же дурой она была! Как она вообще могла подумать, что такой красивый и известный мужчина, как Страйдер, остановит свой выбор на такой простушке, как она?

И все же Саймон заставил ее в это поверить. Он забил ее разум кучей обманчивых фраз и лжи.

Как он мог?

– Понимаю.

Со сжавшимся горлом, она вновь перевязала лентой письмо и протянула стопку Саймону.

– Я надеюсь, вы оба хорошо посмеялись над этим. Извините за беспокойство.

Он схватил ее за руку.

– Кенна, пожалуйста. Я…

Она ждала, когда он закончит.

Вместо этого, он просто смотрел на нее, сжав челюсти и моргая, словно спорил сам с собой.

– Вы что? – спросила она.

Его взгляд потеплел.

– Я не хотел тебя обидеть.

– Тогда чего вы хотели, посылая мне эти письма и зная, что я думала, будто они от Страйдера?

Страйдер торопливо извинился и направился к дверям конюшни.

Оставшись наедине с Саймоном, Кенна посмотрела в его глаза. В них была глубокая мука.

– Я бы никогда не причинил тебе боль, – прошептал он.

Она почувствовала, что он говорит искренне, хотя это не имело значения. То, что он сделал, было неправильно. Непростительно.

И ради чего?

Ради развлечения?

Ради жестокости?

– Но ты причинил мне боль, Саймон. Ты смутил меня и заставил почувствовать…

Он остановил поток ее слов горячим, требовательным поцелуем.

Кенна была поражена его действиями.

Ни один мужчина на такое не отваживался. Ни один. Ее отец вырвал бы сердце у любого мужчины, который посмел бы так с ней обращаться, но в то же время она нашла дерзкое поведение Саймона захватывающим и чудесно возбуждающим.

Закрыв глаза, она вдохнула его теплый, пряный запах и застонала от ощущения его вкуса, его горячих, властных губ на своих губах, его языка, нежно исследующего ее рот.

Ночами она лежала без сна, воображая, каково было бы целоваться с автором ее писем.

Только тогда она думала о Страйдере.

Но писал ей Саймон. Это он коснулся ее сердца и заставил ее почувствовать себя красивой и нужной.

Она отпрянула и посмотрела на него.

– Я не стану извиняться за то, что писал тебе, – прошептал он. – Но мне жаль, что я ввел тебя в заблуждение.

Ее гнев сразу исчез.

– Почему ты не сказал мне, что ты не Страйдер?

– А ты бы стала мне писать, если бы я сказал, кто я?

– Конечно, – ответила она с вызовом.

Она увидела неприкрытое сомнение в его глазах, ее сердце сочувственно сжалось. Как он мог сомневаться в ней, особенно после того, что он сделал?

– Честно? – спросил он. – Скажи мне, разве половина моей привлекательности не заключалась в том, что ты думала, что я граф, а не простой безземельный рыцарь? Я не дурак, Кенна. Я давным-давно понял, что, если я нахожусь рядом со Страйдером, Сином или Дрейвеном, женщины не замечают меня. Поскольку у меня нет титулов или земли, я практически невидим. Моим единственным предназначением было помочь женщинам заарканить титулованных мужей, поскольку на меня смотрели только как на их друга.

Он пристально посмотрел на нее, изучая, словно видел нужный ему ответ в ее глазах.

– Если бы ты знала, что пишешь простому и бедному Саймону, стала бы ты продолжать это делать, или написала бы мне письмо, говорящее, что мы с тобой хорошие друзья, и переключилась бы на другого?

Кенна хотела ответить, но задумалась.

Она не хотела думать, что настолько мелочна. Она никогда не была человеком, оценивающим людей только по обстоятельствам их рождения.

Была ли доля правды в его словах?

Ее взгляд упал на тонкую золотую цепочку на его шее. Она проследила ее до небольшого золотого кружка, скрытого завязками его туники.

Прежде чем она смогла остановить себя, Кенна протянула руку и вытащила его. Маленький, ничем не украшенный кусочек золота был теплым от жара его тела.

Она открыла медальон и обнаружила там локон своих волос, как он и обещал.

– Ты сохранил его?

– Я же говорил тебе, что да. Я знаю, ты мне не веришь, но я клянусь, что никогда не лгал тебе. Я просто решил не говорить тебе, что означает «С», потому что не хотел тебя потерять. Единственный раз в жизни я захотел что-то для себя.

У нее дрожали руки, когда она закрывала медальон. Тысячи эмоций затопили ее. Она все еще злилась на него за ложь, но это не затмевало тех чувств, что она испытывала к нему.

Он хранил ее у самого сердца, как и писал. И когда она подумала об этом, то вспомнила обо всех нежных чувствах, которыми они делились. Обо всех секретах и прошлых разочарованиях. Об их надеждах на будущее.

Об улыбках и смехе, которые ей приносили его письма…

– Я не великий и благородный победитель, Кенна. Я человек, которому нечего предложить такой благородной леди, как ты. На какое-то время твои письма заставили меня позабыть, кто я есть на самом деле. Прости меня за причиненную тебе боль.

Он отстранился от нее и отвернулся.

Ее глаза наполнились слезами.

Она знала этого мужчину. Знала ближе, чем друга или любовника. Это было выше понимания и разумных доводов.

И уж, конечно, выше какого-то там неверного имени.

– Я живу в страданиях…

Он застыл от ее слов и закончил предложение:

– …мое сердце жаждет света, который приносят только твои письма. – Он выдавил смешок. – Довольно глупо, да? Кристофер из Блэкмура всегда говорил мне, что я должен держать свой меч и не трогать его перья. Он говорит, что я наношу больший вред чернилами, чем когда-либо мог бы нанести на поле боя.

Она улыбнулась сквозь душившие ее слезы.

– Нет, твои слова прекрасны. Я дорожу каждым.

Это было правдой. Каждую секунду каждого дня она ждала очередного гонца с весточкой от ее рыцаря. Она бросала все дела, чтобы забрать письмо и прочесть его в одиночестве.

В них для нее заключался весь мир.

И в нем.

Саймон глубоко вздохнул:

– Если хочешь, я помогу тебе выйти замуж за Страйдера, моя леди. Я знаю, как обойти его защитные барьеры.

– Ты бы сделал это для меня?

Искренность на его красивом лице заставила ее поежиться.

– Я сделаю все, о чем ты меня попросишь, Кенна.

По ее щеке скатилась слеза. В этого мужчину она влюбилась.

Не в Страйдера и его известность. И не в какого-то там непобедимого воина.

Она влюбилась в человека. Того, кто заставлял ее чувствовать себя красивой, даже хотя она не обладала достоинствами соей кузины Каледонии. Того, кто заставлял ее смеяться и наполнил ее сердце теплой, нежной радостью.

Она взяла Саймона за руку и прижала ее к своему сердцу:

– А если я люблю не Страйдера?

Саймон не мог дышать, ее вопрос звенел в его ушах.

Неужели она хотела сказать…

– Скажи мне, моя леди, что я могу сделать, чтобы все исправить, и я сделаю это.

– Я исполню свои самые заветные желания: поцелуй твоих нежных губ и клятва моего сердца в верности твоему.

Он сглотнул, когда она повторила строки из его последнего письма.

– Ты любишь меня, Саймон.

– Да.

И тогда она сделала самую неожиданную для него вещь. Она отпустила его руку, подошла к нему ближе и поцеловала.

Легкое как перышко прикосновение ее губ потрясло его. Как она могла желать его?

Это было уму непостижимо.

Эта женщина, чей теплый юмор казался ему нежной лаской, дающей полное утешение. Его все еще удивляло, что он стал так зависеть от ее писем. Зависеть от нее.

– Мне нечего предложить тебе, Кенна.

– Мне нужно только твое сердце, Саймон. Я не прошу о большем.

Он улыбнулся ей, не веря в реальность этого мгновения. Это было намного больше, чем то, о чем он осмеливался мечтать.

– Его я с радостью отдам тебе, моя леди. – Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал.

Он хотел остаться с ней навечно, но знал правду.

Ее семья никогда не позволит ему жениться на ней. Даже его дружба с Сином Макаллистером и Страйдером или кровные узы с Дрейвеном их не убедят.

Она была наследницей огромного состояния, ее родственниками были шотландские короли. Ее опекун скорее обратит свое внимание на более богатого и престижного мужа для нее, чем на безземельного бастарда.

Вопрос их расставания был всего лишь делом времени.

Но, несмотря на то, что судьба решила по-другому, он хотел провести с ней какое-то время. Притвориться, что нет ни правил, ни чужих ожиданий, влияющих на их жизни.

– Ты проведешь со мной этот день, моя леди? – спросил он.

– Где?

Он пожал плечами:

– Я не знаком с этой местностью. Как насчет поездки за пределы города?

Она с улыбкой кивнула.

– Я согласна.

Саймон оставил ее, только чтобы оседлать коня, и подвел его к Кенне.

Кенна была удивлена, что лошадь только одна. Он, что, собирался ее оставить?

Прежде чем она смогла что-либо сказать, он поднял ее и посадил на свою лошадь. Ощущение его рук на своем теле заставило ее сердце забиться сильнее. Она в жизни не испытывала ничего приятнее его прикосновений.

– Куда мы поедем?

– Куда глаза глядят. – Он бросил на нее обжигающий взгляд и сел на лошадь позади нее.

Седло угрожающе скрипнуло, пока он усаживался поудобнее. Все его тело было прижато к ней. Это было интимным и напряженным моментом. Возбуждающим.

Кенна трепетала от его движений, особенно когда он, обхватив ее руками с обеих сторон, взялся за поводья. Ни один мужчина не делал с ней такого. Все они держались на почтительной дистанции.

Но не Саймон.

Он посмел сделать то, на что не отважились другие.

И она стала размышлять, что еще он посмеет с ней сделать до конца этого дня. Она должна была бы бояться ехать в одиночку с ним, но страха не было.

Она хотел этого человека. Хотела принадлежать только ему.

Он был ее рыцарем.

Саймон сжал ногами бока лошади и вывел ее через барбакан со двора замка в луга, окружавшие замок.

Они поскакали через поля. Лошадиная мощь вызывала восхищение, но не такое, как сила человека, державшего ее. Она чувствовала спиной биение его сердца. Каждый шаг лошади отбрасывал ее назад на него в игривом ритме.

Она чувствовала его дыхание на своей шее, сталь его рук, обнимающих ее.

Она никогда не думала, что так бывает.

Казалось, время остановилось, а они все скакали подальше от мира. Подальше от других людей.

Саймон увез ее глубоко в лес, где не было никого кроме них двоих.

Он остановился на краю сверкающего озера, которое мягко огибало покрытый мхом берег. Он помог ей спуститься и быстро обтер лошадь, прежде чем отпустить ее пастись.

Она терпеливо ждала, восхищаясь тем, как его мускулы сжимались и бугрились, пока он работал. Она в первый раз в жизни обратила внимание на то, как напрягается мужское тело во время физических нагрузок. Она была захвачена видом его потемневших щек и тем, как нежно его большие руки обращаются с животным.

Саймон был могучим. Сильным и одновременно любящим и нежным. Она улыбнулась этому знанию.

Закончив, он присоединился к ней. Взяв ее за руку, он повел ее туда, где несколько валунов образовывали причудливый стол и стулья.

– Что мы тут будем делать? – спросила она, обходя небольшую россыпь камней.

– Ничего. Я просто хотел посидеть и посмотреть на тебя, чтобы никто нам не мешал.

Кенна нахмурилась от его слов.

– А зачем тебе это?

– Потому что каждую ночь в течение года я видел во сне твое лицо. Когда я в следующий раз уеду, я хочу быть уверенным, что не забуду ни одной детали.

Он сел и усадил ее рядом с собой на мох.

Кенна молчала, наблюдая за ним. Он откинулся назад, прислонившись спиной к валуну и не отрывая от нее глаз.

Пристальность его ледяного синего взгляда нервировала ее. Она не знала, что ему сказать.

Как странно. У нее всегда находились слова для писем ему. Но письма были безопасны.

Ничего безопасного в сидевшем рядом с ней мужчине не было.

Он действительно был опасен. Она чувствовала это. Этот человек один на один сражался с врагами. Ради других подвергал свою угрозе свою жизнь бессчетное количество раз.

– Эдвард всегда рассказывал мне истории о том, как ты помогал…

– Тсс, – сказал он, прижимая кончик пальца к ее губам. – Я не хочу вспоминать прошлое. Время, проведенное в Утремере, лучше забыть как кошмарный сон.

Она кивнула. Ужасы их тюремного заключения преследовали ее брата до самой смерти. Вернувшись домой, он не мог находиться в темноте. Они платили слугам, чтобы те бодрствовали всю ночь, поддерживая до рассвета горящий огонь и свечи. Эдвард лично приобрел десятки кошек, чтобы быть уверенным, что в их доме нет ни одного грызуна.

В первый год после возвращения Эдвард был словно помешанным. Перепуганным и нервным. Он кричал без видимых причин, сидел часами, обхватив колени и бесконечно раскачиваясь.

Все боялись за рассудок Эдварда, пока не приехал незнакомец. И поныне она не знала его имени. Он оставался с Эдвардом в течение нескольких месяцев, пока тот не стал вновь вести себя как человек, а не как животное, ожидающее побоев.

Когда тот человек уехал, он передал Эдварду тот значок, что она вернула Страйдеру в Нормандии, – символ Братства Меча, группы людей, чьи узы были крепче кровных. Это было братство скорби и горя. Невообразимой муки и боли.

И вот перед ней Саймон. Побывавший в самом пекле событий и все же, как ей казалось, каким-то образом переживший их целым и невредимым.

Она восхищалась его силой.

– Что ты станешь делать после турнира? – спросила она.

– Страйдер хочет на какое-то время вернуться в Нормандию.

Ее желудок сжался при мысли, что он опять будет так далеко от нее.

– Ты поедешь с ним?

– Я еще не решил. А ты?

Она вздохнула, обдумывая вопрос.

– Я вернусь домой. Ангел прислала весточку, что есть еще один шотландец, которому требуется на время место для отдыха перед возвращением к своей семье. Я должна быть там, чтобы принять его должным образом.

Саймон кивнул.

Ангел была единственной женщиной, попавшей в их компанию в Утремере. Только Саймон и остальные четыре члена Квинфортис знали, что Ангел – женщина. Все пятеро тщательно оберегали ее от врагов.

Он был благодарен Кенне за то, что она продолжила исполнять клятву своего брата, давая приют и защиту тем, кто пережил ужасы сарацинской тюрьмы.

Кенна была хорошей женщиной, и всю оставшуюся жизнь он будет стремиться к ней.

Как же он хотел, чтобы все было по-другому.

Саймон молча сидел и смотрел, как ветер играл с завитками ее коричневых волос, как ее длинные, изящные пальцы играли с отделкой платья.

Его заворожили эти руки. Ладони, которые он хотел почувствовать на своей коже. Пальцы, которые он хотел ощутить на вкус и ласкать…

В первый раз в жизни он не знал, как вести себя с женщиной. Он был так неуверен в себе. Так боялся сказать что-нибудь не то, от чего она попросит его уйти.

Он увидел, как она сорвала травинку и, зажав ее в ладонях, тихонько свистнула.

– Что ты делаешь, моя леди?

Она улыбнулась и снова дунула.

– Я вызываю лесной народец.

– Зачем?

– Чтобы они вернули тебе твой серебряный язык, который так искусно меня покорил. Ты какой-то застывший сейчас, а я не хочу, чтобы ты был напряженным.

Он поперхнулся от выбранных ею слов. Она и не подозревала, насколько он напряжен.

Она бросила травинку.

– Что мне сделать, чтобы ты расслабился?

«Ляг со мной и позволь мне коснуться губами каждого дюйма твоего тела...»

Он прочистил горло при этой распутной мысли.

– Так что? – поторопила она.

Он хотел солгать ей, но не смог. Он никогда намеренно ей не лгал. Они всегда были честны друг с другом в чувствах, и он не желал это менять.

– Я не смею сказать.

– Почему?

С участившимся дыханием он взглянул в ее янтарные глаза:

– То, что я хочу от тебя, моя леди, абсолютно неприлично и непристойно, и выскажи я эти мысли вслух, боюсь, ты сбежишь от меня.

Она слегка нахмурилась:

– А почему эти мысли неприличные?

Приготовившись к ее неприятию, Саймон сказал ей правду.

– Я хочу попробовать тебя, Кенна, и не только твои губы. Я хочу познать каждый дюйм твоего тела. Не было ни одной ночи за прошедший год, когда я не хотел бы ощутить твое прикосновение. Твое тело.

Кенна поежилась от его дерзких слов. Может, она и была девственницей, но хорошо понимала, о чем именно он ее просит. Что еще более важно, она представляла себе явные и скрытые последствия желания.

Ее мать однажды рассказала ей, как ценна женская девственность.

Если ее потеряешь, то уже не восстановишь.

Мужчины по всему миру утверждали, что это право принадлежит только мужу, но ее мать была другого мнения на этот счет.

«Береги ее для мужчины, которого полюбишь всем сердцем. Если Господь пожелает, он станет твоим мужем. Но, в конечном счете, все женщины должны познать любовь, когда впервые впускают мужчину в свое тело. Это самый ценный дар, который женщина может дать мужчине».

Кенна слишком хорошо знала свое положение. Она была кузиной короля, что давало ей прямую связь с троном Шотландии. Любви в ее браке не было места. Политика и выгода – это все, что имело значение. Поэтому Страйдер стал бы идеальным кандидатом.

Но Саймон…

Ее кузен никогда не одобрит такой брак. Она знала это. Но другой мужчина не был нужен ей.

Она хотела своего поэтичного рыцаря. Если уж она вынуждена вступить в брак по договору, то пусть у нее будет один день любви. Единственный момент, который она проведет с мужчиной, заставившим ее ощутить себя женщиной.

В этот единственный раз в своей жизни она не желала быть леди, скованной обязательствами. Она хотела чего-нибудь для себя.

Этим чем-то был мужчина перед ней.

– Займись со мной любовью, Саймон.

Сердце Саймона остановилось, когда он услышал ее шепот. Он не мог поверить в то, что услышал, но выражение ее лица не оставляло сомнений.

– Ты поняла, что ты сказала?

Она кивнула.

Саймон сглотнул. Он должен встать и уйти. У него нет прав на то, что она ему предлагала, и он отлично это знал. Женщины, происходящие от королей, не связываются с беспутными рыцарями, не имеющими никаких перспектив в жизни.

Он был сам себе противен за то, что не вскочил и не вернул ее в замок.

Но уйти он не мог. Его тело отказывалось повиноваться, а сердце…

Его сердце нуждалось в ней.

И когда она наклонилась, чтобы поцеловать его, его покинули остатки здравого смысла. Теперь он и подумать не мог о том, чтобы уйти. Не сейчас, когда все в нем требовало остаться.

Он взял ее лицо в ладони, наслаждаясь мягкостью ее кожи. Углубляя поцелуй, он опустил ее на теплую траву, позволив ее нежной коже унести его от сложностей их положения.

Он закрыл глаза и позволил ей наполнить все его чувства. Ее рот был слаще меда, а прикосновения возвышенными. Он застонал, еще больше нуждаясь в ее ласках, отчаянно желая лежать, соприкасаясь с ней обнаженной кожей.

Прежде чем закончится этот день, они оба будут полностью удовлетворены.

Кенна задрожала от незнакомого ощущения, когда Саймон лег на нее сверху. Его тяжесть казалась ей приятной, а губы просто потрясающими.

Она почувствовала, как его рука развязывает завязки на ее платье, в то время как он требовательным поцелуем пил ее дыхание.

Ее чувства кружились в вихре эмоций и ощущений, накатывающих на нее. Мир вокруг нее пошатнулся. Казалось, ее тело охватил огонь, и с каждым прикосновением его рук к ее коже языки пламени поднимались все выше.

Его пальцы поиграли с завязками, прежде чем он распахнул ее сорочку под своим горячим взглядом, обнажив ее шею и верхнюю часть округлых грудей.

Кенна смотрела в зачарованном благоговении, как он склонил голову, чтобы коснуться ее кожи своим обжигающим ртом. Желание охватило ее, сконцентрировавшись в потайной точке посреди ее тела.

Саймон едва мог дышать, пробуя на вкус ее теплую, сладкую кожу. Запах лаванды кружил ему голову, заставляя его сгорать от болезненного желания.

Он не помнил, когда еще был так напряжен, так стремился попробовать женщину.

Она была его богиней. Сгорая от внутреннего голода, он раскрыл ворот ее платья еще больше, пока не смог высвободить ее правую грудь.

Ее кожу покрывал легкий румянец.

– Не смущайся, моя леди, – прошептал он, легонько проведя бородой по ее напрягшемуся соску, прежде чем взять его в рот.

В ответ она застонала.

Выгнув спину, она запустила пальцы в его волосы, притягивая его голову ближе к своему телу и мурлыкая от удовольствия, когда он лизал и ласкал ее напряженный сосок.

Он развел полы ее платья еще больше, пока наконец обе ее груди не открылись его голодному взору. Саймон какое-то время занимался только ими, пробуя на вкус, переходя от одной груди к другой, в то время как ее руки гладили его тело.

Он бы все отдал, чтобы сделать ее своей. Чтобы стать ее законным мужем.

Ему было больно от осознания, что однажды она будет так же лежать с другим мужчиной. И будет вынуждена терпеть прикосновения другого к своему телу.

Эта мысль заставила его горько выругаться.

Она застыла.

– Я рассердила тебя?

– Нет, любовь моя, – сказал он, прокладывая языком дорожку до ее губ. – Ты никогда не сможешь рассердить меня.

– Тогда почему…

Он поцелуем заставил ее умолкнуть, не желая разрушить этот момент тем, что испортило ему настроение.

Но только на мгновение. Вкус ее теплого, радушного рта был всем, чего он желал.

Кенна довольно вздохнула, когда Саймон нежно дразнил ее губы. Кто бы знал, что целоваться так приятно?

Это возбудило ее аппетит для чего-то большего, и она захотела увидеть его обнаженным. Со смелостью, которая поразила ее саму, она стала дергать его плащ и тунику.

Он рассмеялся ее нетерпению и оторвался от нее, чтобы освободиться от одежды.

Кенна сглотнула при виде его обнаженной загорелой кожи, блестевшей на солнце. Он был великолепен. Каждая его часть. Прикусив губу, она протянула руку, чтобы провести от напряженных мускулов плеча к мощным бицепсам, а потом к его груди.

Он зашипел от ее прикосновения, но застыл, не двигаясь, чтобы она могла исследовать его. Чем она и занялась. Она пробежала ищущими руками от его груди к стальным мышцам живота, где был четко виден каждый мускул. Вниз, к небольшой дорожке волос, идущей от пупка к поясу его штанов.

Кенна заколебалась, идти ли дальше. Она отчаянно желала увидеть его целиком, но ей было немного страшно. Она никогда не видела голого мужчину.

Как он будет выглядеть?

– Не останавливайся там, – сказал он, дергая завязки на своем поясе.

С пересохшим ртом, Кенна покорилась любознательной части самой себя и, почерпнув храбрости в горячем желании, написанном на его лице, осторожно запустила руку в его штаны.

Она сразу же почувствовала его. Он был набухшим, влажным и твердым. Дрожащей рукой она обхватила пальцами его копье. Он застонал.

Он удерживал себя над ней на одной руке, а другой накрыл ее руку. Кенна задрожала, когда он показывал ей, как ласкать его.

– Тебе это нравится? – спросила она, двигая ладонь к основанию его копья.

– Да, нравится.

Желая доставить ему еще большее удовольствие, она обхватила его ладонью, в то время как Саймон дразнил плоть на ее шее своим ртом. От его горячего дыхания ее охватил трепет.

Она не могла поверить в то, чем она занималась с этим мужчиной, и что они собирались разделить один из самых интимных моментов жизни – с другой стороны, почему бы и нет?

Это было нечто, что она не хотела делить больше ни с кем. Только Саймон заставлял ее чувствовать себя женственной. Желанной.

О, как ей нравились его руки на ее теле. Нравилось чувствовать его в своих собственных руках. Он был таким мягким и твердым одновременно.

Саймон отстранился и снял сапоги и штаны.

Кенна облизала губы при виде его обнаженной, мужественной фигуры. Он весь состоял из мускулов, покрытых золотистой кожей. Будь ее воля, она бы провела остаток своей жизни, глядя на это роскошное, чудесное тело.

Ее желание возросло втрое, оставив ее задыхающейся и ослабевшей.

Он вернулся к ней и освободил ее от остатков одежды. Кенна поежилась, почувствовав себе очень уязвимой.

Она знала, что не была красавицей. Знала, что никогда не сводила с ума мужчин.

Но теперь, с Саймоном, ей очень этого хотелось.

– Я разочаровала тебя?

Саймон был ошеломлен ее вопросом.

– Как ты можешь об этом спрашивать? – Он никогда не желал ни одну женщину так, как сейчас Кенну.

Она улыбнулась ему:

– Я не хотела, чтобы ты жалел об этом.

– Я никогда не пожалею о тебе.

Он привлек ее к себе и прижал. Ощущения ее тела рядом с его собственным было достаточно, чтобы довести его до безумия. Он медленно чертил на ее коже дорожку из поцелуев. От ее шеи до груди, затем ниже и еще ниже.

Не было ни единой ее частички, которую он не хотел бы попробовать на вкус. Ни единой ее частички, которой он не хотел бы коснуться.

Глаза Кенны расширились, когда она почувствовала, что его рука касается ее между ног. Все ее тело горело, когда он скользил пальцами внутрь и вокруг ее сокровенного местечка, искушая ее наслаждением.

Он убрал свою руку и затем накрыл ее полностью своим телом. Вновь завладев ее губами, он широко развел ее ноги и глубоко скользнул в нее.

Она со свистом втянула в себя воздух, когда ее пронзила боль.

– Ш-ш, – выдохнул Саймон в ее ухо. – Это сейчас пройдет, обещаю.

Она закусила губу и ждала, а он застыл не двигаясь. Ощущать себя наполненной им было странно. Она пыталась себе вообразить, каково было бы почувствовать в себе мужчину, но ничто не могло подготовить ее к действительности.

Было очень интимно ощущать его там, в то время как он смотрел на нее.

Он нежно ей улыбнулся:

– Ты прекрасна, Кенна. Настоящее сокровище.

Она подняла руку и коснулась ладонью его щеки, вглядываясь в обжигающие синие глаза.

– Я люблю тебя, Саймон.

Он склонил голову и поцеловал ее, затем медленно начал двигаться.

Кенна застонала от ощущения того, как его тело врывается в нее. Она позволила своей любви и желанию к нему охватить ее.

Он вернулся к ее губам, похитив ее дыхание, в то время как они целовались и ласкали друг друга руками и телами.

Саймон едва мог дышать, потерявшись в ее мягкости. Он редко знавал комфорт в своей жизни. Редко сталкивался с нежностью.

Его жизнь прошла среди тех, кто мало или совсем не заботился о нем. Он всегда должен был доказывать, что чего-то стоит. Но не с ней. Она любила его таким, какой он есть. Не за умение обращаться с мечом, не за способность быстро думать.

Она любила его за его душу.

С ней он не должен был притворяться кем-то, кем он не был. Он мог быть с ней мягким. Нежным.

Было так несправедливо, что он не может остаться с ней.

Она пробежала руками по его спине, оставляя своим прикосновением огненный след в его душе. Она воплощала в себе все, что он хотел видеть в женщине.

И все, чего он не мог иметь.

Но в этот момент она принадлежала ему.

Довольный этим фактом, он растворился в ней.

Кенна застонала, когда вся боль исчезла, сменившись удовольствием от ощущения Саймона в ее теле. Его твердая сила наполняла ее до краев. Она никогда не испытывала ничего более грандиозного, чем его скольжение в нее и из нее, раз за разом, пока она не задохнулась и не ослабела.

– О, Саймон, – удивленно выдохнула она.

Ее тело сжималось и разжималось с каждым его движением. Ее экстаз возрастал, пока она не решила, что умрет от наслаждения. И когда она уже была уверена, что больше не вынесет, ее тело разлетелось на мелкие осколки.

Закричав, Кенна крепко ухватилась за него.

Саймон застонал, почувствовав ее разрядку. Не в силах вынести удовольствия от того, как ее тело сжималось вокруг его, он присоединился к ней в оргазме.

Он ласкал ее шею губами, в то время как волна за волной на него накатывало удовольствие. Ее запах наполнял его, вызывая у него головокружение.

Несколько минут он не шевелился, оставаясь в ее объятиях и позволяя ее нежности успокоить его.

Испугавшись, что причиняет ей боль своим весом, он отстранился.

– Спасибо, моя леди.

Кенна улыбнулась ему. Это было так странно – все еще ощущать его в себе во время разговора.

Он был таким красивым, его лицо покрывал румянец, волосы были мокрыми от физических усилий.

Протянув руку, она убрала влажную челку с его лба, затем провела по линии подбородка.

Как бы она хотела, чтобы они могли так и остаться, но это было невозможно.

Она увидела в его глазах нежелание, когда он все-таки вышел из нее. Он поднял ее на руки и понес к воде.

– Что ты делаешь?

– Я планирую искупать тебя, моя леди. Каждый твой кусочек.

От его слов ее охватила дрожь возбуждения, и она прикусила губу.

Он отнес ее к озеру, опустил по талию в воду и с блеском выполнил свое обещание. Он гладил руками ее разгоряченную кожу, омывая ее с нежностью, которая казалась странной для такого достойного рыцаря.

Он опустил голову под воду.

Кенна наблюдала, как вода играет вокруг мышц на его спине, когда он вынырнул и привлек ее к себе. Ощущение его мокрого тела, прижатого к ней, возбуждало.

– Я так рад, что ты поехала со мной сегодня.

Она улыбнулась ему, коснувшись медальона на его груди:

– Я тоже.

После купания они обнаженные лежали на траве, ожидая, пока их тела высушит солнце.

Саймон так хорошо смотрелся, растянувшись под ней. Ей особенно нравилось, как темно-рыжие волосы припорошили его ноги и грудь. Как его мужское копье удобно устроилось в жестких волосах ниже талии.

По правде говоря, равных ему не было.

Кенна лежала на животе, в основном из соображений скромности. Она распласталась на груди Саймона, который играл с ее волосами и рассказывал ей истории о своих путешествиях со Страйдером.

– Он не храпит, – возразила она со смехом на его последнее заявление о недостатках Страйдера. Если бы она не знала его, то могла бы поклясться, что он перечисляет недостатки друга из ревности.

– Как медведь. Клянусь. Бывает, что он и сам просыпается от звука свое храпа. Он хватается за кинжал и размахивает им вокруг, желая знать, кто его разбудил.

Она вновь рассмеялась:

– Он убьет тебя, если узнает, что ты об этом рассказываешь.

Улыбка Саймона зажгла свет в ее сердце.

– Он слышал это довольно часто. Я не говорю ему притворных любезностей.

– Это просто чудо, что он тебя терпит, – сказала она, проводя рукой по груди Саймона. Она чертила круги на его коже все время, что они лежали на травке.

По какой-то причине она не могла перестать касаться его обнаженной кожи.

– Терпит меня? Это чудо, что я его терплю. Правда, этот человек – чудовище.

– Он не может быть настолько плох, если видит хорошее в тебе.

Саймон приподнял голову, чтобы завладеть ее губами в легком поцелуе.

Кенна удовлетворенно вздохнула. Каким чудесным и наполненным чувствами обернулся этот день….

Этим утром она полагала, что проведет день со Страйдером. И никак не могла подумать, что этот день завершится подобным образом.

Что человеком из ее грез был Саймон из Рэйвенсвуда.

Саймон отстранился и с тоской вздохнул, когда у нее заурчало в животе.

– Похоже, я должен вернуть тебя в замок, прежде чем обнаружат твое исчезновение и Син вышлет поисковую партию, чтобы найти тебя.

– Жаль, что мы должны возвращаться. А мы не можем вместе сбежать?

Он погладил пальцами ее щеку:

– Хотелось бы. Но у меня есть собственные обязательства перед Братством. Я единственный, кому Страйдер доверяет оберегать свою спину. У него много врагов, которые пойдут на все, чтобы увидеть его мертвым.

– Я знаю. Но мне бы хотелось…

Она не смогла закончить мысль. Но это было и не нужно. Саймон знал ее желания так же хорошо, как она сама.

Он заправил локон ей за ухо.

– Ведь есть еще твой кузен, который никогда не успокоится, если подумает, что я увез тебя из дома. Малкольм никогда не оставит нас в покое.

Он снова был прав.

– Обещай, что не бросишь меня просто так, Саймон. Поклянись, что всегда будешь мне писать.

– Обещаю.

С разбившимся сердцем, она отодвинулась от него и встала. Они в тишине оделись и сели на лошадь.

Кенне была невыносима мысль о том, что должно произойти. Это раздирало ее на части подобно тупому лезвию, рвало ее душу.

Как она хотела в этот момент быть рожденной в другой семье. Быть какой-нибудь менее известной дамой, чье социальное положение было бы под стать Саймону. Тогда, возможно, у них было бы будущее.

Путь в замок занял слишком мало времени.

Саймон завез их в конюшню, и первое, что она там увидела, заставило ее похолодеть.

– Что с тобой? – спросил Саймон, спешившись.

Кенна не могла ответить. Ее взгляд был прикован к чалому жеребцу в ближайшем стойле. Эту лошадь она очень хорошо знала.

Она принадлежала ее младшему кузену Малкольму, королю Шотландии.

Она поежилась при мысли о том, по какой причине ее кузен мог сюда приехать.

Но ей недолго пришлось гадать. Как только они вошли в замок, она была окружена английской и шотландской знатью.

В толпе прозвучал призыв к тишине.

Кенна, сглотнув, вышла вперед.

Малкольм сидел на возвышении в главном зале, рядом с королем Англии Генрихом II.

Выпрямив спину, она заставила себя подойти ближе и встать перед кузеном. Саймон оставался рядом с ней, его присутствие придавало ей сил, когда она присела в реверансе.

Малкольм явно чувствовал себя неуютно.

– Кузина Кенна, мы искали вас весь день. Где вы были?

Она заставила себя не смотреть на Саймона, чтобы не выдать ни себя, ни его.

– Простите меня, Ваше величество, – пророкотал глубокий голос Саймона. – Боюсь, это я задержал ее.

Брошенный на него взгляд Малкольма был жестким.

– А вы…?

– Саймон из Рейвенсвуда, – ответил король Генрих. – Он брат графа Рэйвенсвуда.

– И мой хороший друг.

Кенна благодарно взглянула на Сина Макаллистера, отозвавшегося из небольшой толпы, собравшейся слева от нее. Син был другом и советчиком короля Генриха и стал доверенным лицом самого Малкольма. Оба короля благоволили ему.

Малкольм расслабился:

– Значит, ему можно доверять?

– Я бы доверил ему собственную жизнь, – без колебаний ответил Син.

– Отлично, – сказал Малкольм. – Мне бы не хотелось, чтобы что-нибудь встало между моей кузиной и ее браком.

Ее охватил леденящий душу ужас.

– Браком? – переспросила она.

И тогда она увидела Страйдера из Блэкмура, идущего сквозь плотную толпу. Выражение его лица было полно дьявольского гнева.

Он послал Саймону убийственный взгляд и натужно улыбнулся ей.

– Милая, – совсем не теплым голосом произнес он, – похоже, утром мы поженимся.

Глава 4

– Прошу прощения? – переспросила Кенна, не в силах понять, что сказал Страйдер.

Если ей повезет, то она просто оглохла сегодня вечером и неправильно его расслышала.

К несчастью, она была не настолько удачливой.

Малкольм улыбнулся:

– Мы очень гордимся тобой, кузина. Английский рыцарь-победитель станет отличным союзником для нашей семьи. Ты очень мудро выбрала себе мужа.

Кенна отчаянно пыталась сохранить самообладание. Она позволила себе быстро взглянуть на Саймона, застывшего как истукан. Ничто не выдавало его настроения, кроме сильно бившейся жилки на скуле и боли в глазах.

– Ваша Величество, – сказала она, сама удивившись спокойствию в своем голосе, учитывая, что все, чего ей хотелось, – это выбежать с криком из комнаты. – Могу я поговорить с вами наедине?

Малкольм колебался.

– Прямо сейчас, прошу вас! – настаивала она.

К ее облегчению, он согласился. Их провели в маленькую переднюю рядом с главным залом, где они могли поговорить без того, чтобы быть услышанными.

Но к ее сильнейшему разочарованию, король Генрих пошел вместе с ними.

Когда Страйдер хотел к ним присоединиться, она преградила ему путь и выгнала из комнаты.

Если бы только она могла так же поступить с Генрихом…

Хотя большого значения это не имело. Она не хотела выходить за Страйдера. Сейчас, когда она знала правду, это было бы несправедливо по отношению к каждому из них.

– Что случилось? – спросил Малкольм, как только они остались втроем.

Кенна набрала в грудь побольше воздуха и выпалила свое желание:

– Я не хочу выходить за Страйдера из Блэкмура.

Короли обменялись потрясенными взглядами.

– Каледония заверила нас, что ты любишь графа, – сказал Малкольм. – Что ты в последние месяцы говорила только о нем.

Она неловко ощетинилась:

– Я ошибалась.

Она еще сильнее сжалась, когда ее слова прозвучали больше вопросительно, чем как утверждение факта.

– Ошибалась? – переспросил Генрих. – Леди, вы сошли с ума?

Малкольм выгнул королевскую бровь при грубых словах старшего монарха:

– Наша кузина вполне здраво мыслит. Возможно, это у вашего рыцаря есть недостаток?

Генрих издевательски усмехнулся:

– Наш рыцарь непобедим. Проверьте его меч сами, и вы убедитесь, что ему нет равных в доблести. Уверяю вас, дело не в Страйдере.

– Пожалуйста, ваши величества, – сказала Кенна, прежде чем они смогли начать войну по этому поводу. – Я прошу вас не спорить. С лордом Страйдером или со мной все нормально, просто…

– Вы любите кого-то другого. – Это были слова Генриха.

Кенна отвела взгляд.

– Это правда? – потребовал ответа Малкольм.

Она кивнула.

Ее кузен вздохнул, обдумывая ситуацию.

– И кто этот мужчина?

Она замялась с ответом, опасаясь, что, произнеся его имя, может навредить ему.

Но ей и не пришлось ничего говорить. Это сказал Генрих.

– Саймон из Рэйвенсвуда. Вот почему вы были вместе.

Звенящая тишина в комнате показалась вечностью.

Кенна не знала, что сказать. Она боялась сделать что-нибудь, что навлечет на Саймона неприятности за ее действия.

– Кенна? – Голос Малкольма был серьезным и спокойным.

Она прямо встретила его взгляд.

– Что ты скажешь об этом мужчине?

– Я действительно люблю Саймона, ваше величество.

Взгляд Малкольма стал суровым. Задумчивым.

– И мы еще раз спрашиваем вас, кто этот Саймон из Рэйвенсвуда? Он имеет высокое положение или привилегии?

Генрих покачал головой:

– Он странствующий рыцарь, путешествующий вместе с нашими английскими победителями. У него нет ни титула, ни перспектив получить таковой.

Взгляд Малкольма помрачнел, когда он кивнул Генриху в благодарность за его честность.

Когда он вновь посмотрел на Кенну, ее сердце упало при виде грусти и сожаления на его лице.

Он не даст ей никакой надежды.

– Кенна, ты знаешь, какое у тебя богатое приданое. Ты последняя из детей своего отца. Ты хочешь, чтобы мы выдали тебя за безземельного рыцаря?

– Если вы спрашиваете ответа у моего сердца, ваше величество, тогда ответ «да». Если вы спрашиваете у моего разума, то я знаю правду. Пожалуйста, не мучайте меня этим. Как всегда, я поступлю согласно вашему повелению.

Взгляд ее кузена несколько смягчился.

– Мы приехали сюда, чтобы присутствовать на твоем бракосочетании с английским победителем. – Он посмотрел на Генриха. – Вы должны были проводить завтра показательный турнир, верно?

– Да.

– Тогда победителю достанется рука моей кузины.

Кенна была поражена неожиданными словами Малкольма.

– Что вы сказали?

Знакомый решительный огонек вернулся в глаза Малкольма.

– У твоего Саймона есть только один шанс получить тебя, Кенна. Молись сегодня, чтобы он был так же искусен со своим мечом, как был искусен со словами, завоевывая твое сердце.

Без меры обрадованная его словами, Кенна бросилась в его объятья и крепко его обняла. Это было нарушением этикета, но она знала, что ее кузен не будет возражать.

– Спасибо! – Она поцеловала его в щеку.

Малкольм похлопал ее по спине и отпустил.

Сделав реверанс обоим королям, Кенна удалилась и поспешила отыскать Саймона, который стоял в углу с Сином и Страйдером.

Ни один из них не выглядел особенно счастливым.

Все еще возбужденная от радости, она еле сдержалась, чтобы не обнять Саймона.

– Ничего еще не потеряно! – объявила она суровой группе.

– Как это? – спросил Саймон.

– Малкольм дал нам отсрочку, – ответила она. – Если завтра ты выиграешь турнир, он позволит нам пожениться.

Саймон недоверчиво выгнул бровь:

– Если я выиграю?

– Да.

Ее энтузиазм ослабел, когда она увидела озадаченный взгляд Саймона.

Страйдер и Син разразились смехом.

– Что такого смешного? – потребовала она ответа.

– Ты никогда не видела, как дерется Страйдер, правда? – спросил Син.

Кенна нахмурилась:

– Почему, видела.

– Тогда разве ты не заметила того факта, что никто не может меня побить? – спросил Страйдер. – И особенно Саймон.

– Прошу прощения, – прорычал Саймон. – Я слабее только тебя, Сина и Дрейвена.

– Это ставит тебя на четвертую позицию, верно? – осведомился Син.

Саймон бросил на него убийственный взгляд.

– Я должен был позволить клану Макнили отравить тебя.

– Не важно, кто лучше, – перебила их Кенна. – Саймон победит завтра.

Страйдер издевательски усмехнулся:

– Я очень в этом сомневаюсь.

Кенна вздернула подбородок и серьезно посмотрела на графа.

– А я нет. Потому что если вы выиграете, милорд, и меня заставят за вас выйти, то уверяю вас, вы будете жалеть об этой победе всю свою оставшуюся жизнь.

Страйдер замер при ее словах.

– Не угрожайте мне, миледи. Я это плохо переношу. И я не проиграю ни Саймону, ни какому-либо другому мужчине. Я ни разу в жизни не терпел поражения, и этот титул я буду защищать даже ценой своей жизни. Никто меня не побьет.

Прежде чем она смогла ему возразить, Страйдер сердито развернулся и покинул их.

– Как он смеет! – завелась Кенна, но Саймон ее остановил.

– Не обращай на него внимания, любимая. У Страйдера есть основания так говорить.

– Возможно, и так, но я не позволю ему завтра победить. – Она встретилась взглядом с черными глазами Сина. – Ты не можешь помочь Саймону потренироваться?

Син покачал головой.

– У нас только одна ночь.

– Да, конечно, но…

– Этого не будет, Кенна, – сказал Саймон. – Я буду изо всех сил биться за тебя, не сомневайся в этом. Но я не сравнюсь в бою со Страйдером. У меня нет иллюзий на этот счет.

Возможно, но она сердцем чувствовала, что это сработает. Должно сработать.

– Я думаю, ты будешь удивлен тем, что можешь сделать.

Кенна и Саймон мало говорили до конца вечера. После ужина Каледония увела Кенну в комнату, а Саймон пошел искать Страйдера, который не присутствовал за столом.

Он нашел старинного друга сидящим на парапете с бутылью эля в руках, которую он прижимал к себе, как ребенка.

Саймон с отвращением взглянул на него:

– Почему вы с Сином так любите это делать?

Страйдер не ответил, приканчивая бутыль.

– Зачем ты здесь, Саймон?

– Я хотел поговорить с тобой о завтрашнем дне.

Страйдер не взглянул на него. Вместо этого он продолжал смотреть куда-то далеко вниз на внутренний двор замка.

– Я не собираюсь поддаваться тебе в битве.

– Я знаю. – Саймон никогда бы не попросил об этом человека, который всю жизнь убегал от своего прошлого. Убегал от того маленького мальчика, которым был когда-то. Не в характере Страйдера было проигрывать, и он никогда бы не попросил друга о такой жертве. – Я не хочу, чтобы ты поддавался.

– Тогда зачем ты пришел?

– Я хотел убедиться, что мы все еще друзья.

– Друзья… – Страйдер рассмеялся, и тут Саймон понял, что он пьян.

Сильно пьян, если судить по тому, как Страйдер покачнулся, отшвыривая прочь бутыль и поднимая вторую, которая стояла рядом с его ногой.

Страйдер выпрямился и вернулся к созерцанию двора.

– Ты заставил меня обручиться с женщиной, которую я не знаю, а теперь мне сказали, что я должен еще и драться за то, чтобы жениться на ней завтра, хотя я не хочу жениться, особенно на женщине, которая влюблена в другого. Если бы мы не были друзьями, ты бы уже был мертв, Саймон.

– Я не хотел, чтобы так случилось.

Страйдер при этих словах поднял голову, в его глазах была тоска.

– Так же, как я не хотел, чтобы вы с Эдвардом попали в тюрьму.

Саймона пронзила боль при этом воспоминании. Страйдер только получил свои шпоры, когда они последовали за отцом Саймона в Утремер. Саймон, все еще оруженосец, считал это большим приключением, пока они не повстречались с небольшой группой крестоносцев.

Отец Саймона посмеялся над глупцами, но Страйдер был молод и полон желания доказать, что тоже чего-то стоит.

Страйдер захотел последовать за крестоносцами, чтобы он мог завоевать славу и известность.

Саймон выбрал дружбу и поехал вместе со Страйдером, не зная, во что выльется его решение. Этому судьбоносному дню были принесены в жертву три года их жизни. Три года, прожитые в мерзости и грязи. Борьбе с крысами и змеями за каждую кроху еды.

На теле Саймона до сих пор остались шрамы того времени, но в отличие от Страйдера, он решил похоронить внутренние шрамы. Постараться забыть все пережитые унижения и ужасы.

– Я никогда не винил тебя.

– А я никогда не понимал, почему.

– Мы же братья, Страйдер. – Так же, как он был братом Сину и Дрейвену. Он был вынужден действовать с ними заодно, чтобы выжить. Их сплотили пережитые беды.

Страйдер глубоко вздохнул:

– Ты любишь ее?

– Да.

– Тогда как ты можешь так непринужденно стоять здесь, зная, что завтра она будет принадлежать мне?

– Потому что она никогда на самом деле мне не принадлежала. – Правда глубоко его ранила, но она была известна и ему, и Страйдеру. – Я действительно Призрак. – Он горько рассмеялся иронии в этих словах. – Она не видела меня, пока не стало слишком поздно, чтобы что-то изменить. – С болью в сердце он заставил себя добавить: – Я знаю, что ты будешь чтить ее.

– А если она умрет от проклятия моей семьи?

Саймон закатил глаза от этого безумного вопроса.

– Ты не проклят, Страйдер.

– Да, я проклят. Почему еще я вынужден жениться на возлюбленной моего лучшего друга? – Страйдер потер рукой голову. – В любом случае, почему ты здесь со мной? Ты должен быть с ней этой ночью. Господь свидетель, вы, возможно, никогда больше не будете вместе.

Саймон нахмурился:

– Ты относишься к этому с поразительным пониманием.

– Я чертовски пьян, Саймон. Я планирую выпить столько, чтобы эта ночь превратилась для меня в смутное воспоминание. Когда наступит завтрашний день, мы с тобой будем вынуждены биться. – Страйдер взглянул на него. – Я не хочу сражаться с тобой, Саймон, ты один из немногих людей, кого я считаю своей семьей, а я мало знал семейного тепла. Теперь уходи. Я хочу остаться один в своем горе.

Саймон кивнул. Он хорошо понимал его переживания, хотя сегодня, в первый раз в жизни, у него не было желания оставаться в одиночестве.

Он хотел Кенну.

Но все же не смел отправиться на ее поиски.

Если он найдет ее, то проведет с ней ночь, а он не мог так поступить со Страйдером.

Он ценил уверенность Кенны в его способностях, но знал границы своей силы. Он никогда не сможет побить Страйдера.

Проклятье Судьбам за это.

Сжав зубы, он оставил Страйдера с его элем и отправился на поиски хоть какого-нибудь успокоения в свою палатку.

Была спокойная, тихая ночь. Большинство рыцарей все еще были в замке, хвастаясь своими планами на завтрашний день.

Всего неделю назад Саймон отправился бы в свою палатку, чтобы написать Кенне, рассказать ей все о сегодняшнем дне и поразмышлять, что может принести следующий день.

Но теперь он не мог искать в этом успокоения. Дни их переписки закончились. Ему казалось немыслимым продолжать писать графине Блэкмур, пока он путешествует бок о бок с ее мужем.

Боль от этой мысли почти подкосила его.

С ноющим сердцем Саймон вошел в свою палатку и стал раздеваться. Он разделся до туники и штанов, когда услышал тихий шорох за занавесью, отделяющей его угол с одеждой от кровати.

Заподозрив нарушителя, он потянулся к своему мечу.

Держа его наготове, он отдернул занавесь и застыл.

Там, в его кровати, находилась единственная женщина, за обладание которой он был готов продать душу.

Кенна.

Ее густые, волнистые волосы были распущены. На ней была тонкая белая рубашка, которая была настолько прозрачной, что он мог с легкостью различить ярко-розовые вершинки ее грудей.

Он никогда не видел ничего прекрасней, чем она, ждущая его в постели.

– Ты не должна находиться здесь, – сказал он, опуская меч.

– Это единственное подходящее для меня место. Я не хочу быть без тебя, Саймон.

Он был покорен ее словами и тем обстоятельством, что она стольким рисковала, чтобы быть с ним этой ночью, когда он так отчаянно в ней нуждался.

Он должен был отослать ее к себе. Это было бы благородным поступком.

Но, живя все время чужой жизнью, он сегодня решил побыть эгоистичным.

Хоть раз в жизни он желал чего-то для себя.

Он желал ее.

Уронив меч, он направился к постели, где она ждала его. Как он хотел, чтобы она осталась с ним навсегда.

Кенна задержала дыхание, частично ожидая, что Саймон все-таки отошлет ее прочь. Выражение его лица говорило ей, что его терзают сомнения.

Но у нее не было колебаний. Она была сосредоточена на нем и только на нем.

Она поежилась, когда он приблизился к ней и отдернул покрывало с постели.

– Я не знаю, что привело тебя сюда сегодня, моя леди. Но я очень рад, что ты пришла.

Кенна улыбнулась ему:

– Я всегда буду приходить к тебе, мой рыцарь. Куда бы ты ни отправился.

Он снял тунику и привлек Кенну к себе. Она вздохнула, ощутив его кожу под своими ладонями. Он был таким твердым и теплым. Ей нравилось, как его мускулы перекатываются под ее руками. Как он смотрел на нее, словно она была лакомым кусочком, который он очень хотел проглотить.

Его медальон опустился между ее грудей. Ее поглотил огонь, когда она радушно приняла его в свои объятия.

– Не покидай меня, Саймон, – прошептала она. – Пожалуйста, победи завтра ради меня.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы завоевать тебя.

Он раздвинул коленом ее ноги. Кенна застонала, почувствовав, как его твердое тело накрывает ее. Она ощущала его всем своим телом, от губ до кончиков пальцев на ногах.

Затем он поцеловал ее, горячо и страстно. Она пробежала руками по его спине, ощутив выпуклость его плоти. Ее тело трепетало от желания вновь ощутить его в себе.

Он распахнул ворот ее рубашки и скользнул руками к ее грудям, которые напряглись и болели в ожидании его прикосновения.

Застонав, он оторвался от ее губ и склонил голову, чтобы взять в рот ее набухший сосок. Она шумно выдохнула, почувствовав его прикосновение и сильнее прижала его к себе.

Она не могла представить себе ничего приятнее, чем прикосновения Саймона к ее телу.

Он не торопясь начал дразнить ее, пробуя на вкус, прежде чем начал медленно прокладывать дорожку поцелуев вниз.

Кенна понятия не имела, что он задумал. Он поднял подол ее рубашки, обнажив ее нижнюю часть перед своим голодным взглядом.

Она задрожала, увидев, что он смотрит на ее самое сокровенное место. Он еще шире развел ее ноги и погладил пальцем ее влажную расщелину.

Когда она подумала, что большего удовольствия и быть не может, он склонил голову и коснулся ее губами.

Кенна закричала в экстазе, смешанном с удивлением. Она никогда не думала, что мужчина может вытворять с ней такое! Пробуя ее, он был неутомим.

И когда пришло ее время, она разлетелась на осколки. В этот момент она ждала, что он войдет в нее.

Но она ошиблась.

Вместо этого, он отстранился и опустил подол ее рубашки, чтобы прикрыть ее. Он подвинулся, чтобы лечь рядом с ней, и прижал ее так, чтобы ее голова покоилась на его обнаженной груди.

– Ты не получил удовольствия.

– Нет, любимая, получил. Твое удовольствие этой ночью стало моим.

– Я не понимаю.

– Я не могу снова взять тебя, Кенна, зная, что завтра, хочешь ты того или нет, ты будешь принадлежать кому-то другому. Я не могу отдать тебя Страйдеру со своим ребенком во чреве. Это будет несправедливо по отношению к каждому из нас.

– А если я уже ношу твоего ребенка?

– Я не могу этого изменить. Могу только быть уверенным с этого самого момента, что не сделаю его рогоносцем.

Кенна проглотила готовые пролиться слезы. Это было так несправедливо. Она получала то, что хотела, – выходила замуж за Страйдера. Только он уже не был нужен ей.

Ей был нужен Саймон.

Она тихо лежала, слушая стук его сердца у себя под щекой.

Она вздохнула:

– Ты помнишь, что ты написал мне на прошлые святки, когда ты был во Фландрии?

– Что я ненавижу утку?

– Да, это ты тоже писал. Но я думала о твоем рассказе, что ты бы хотел справлять семейный праздники так же, как герцог Бургундский. Ты написал, как вокруг него собрались его дети, а также его братья и сестры. Теперь ты вспомнил?

– Да. Людям свойственно стремиться к тому, что им никогда не получить.

– Может, придет день…

– Нет, – перебил он ее. – Даже если я получу землю, другой у меня не будет, Кенна. Ты единственная женщина, которую я когда-либо хотел назвать своей.

– Если тебе даруют землю, Саймон, ты изменишь свое мнение.

– Ничего не изменится. Я знал многих женщин в своей жизни, из разных социальных слоев, и я знаю свое сердце. Во всех моих странствиях мне не встречалась женщина, которая вызвала бы у меня такие же чувства, как ты. Ты мой друг и наперсница. Я доверился тебе так, как не доверялся никому в жизни. Мне не свойственно откровенничать с людьми, а тебе я поведал все свои мысли и мечты.

Его слова согрели ее.

Он взял ее волосы в руку и поднял к своему лицу. Закрыв глаза, он вдыхал ее запах.

Она затрепетала от его действий.

– Я не смогу потерять тебя, Саймон.

Он сжал зубы:

– Мы делаем то, что должны.

– Но…

– Нет, Кенна. Не важно, чего мы хотим, рассвет настанет, и завтра мы разлучимся.

– Но если мы…

– Нет никаких условий. Я не хочу, чтобы ты сбежала от любящей тебя семьи и заставляла их переживать. Страйдер – хороший человек. Он позаботится о тебе.

– А он будет меня любить?

Его прозрачные синие глаза выдавали тоску и муку.

– Нет. Он никогда не позволит себе полюбить женщину.

– А я никогда не полюблю его. Так скажи мне, найдем ли мы со Страйдером счастье в таком браке?

– Вы найдете его. Как-нибудь.

Кенна нахмурилась. Как же она хотела придушить упрямца! Что такое происходит с мужчинами, что они вечно слепы?

Он поцеловал ее в бровь и обхватил лицо руками.

– Спи, Кенна. Мне нужно отдохнуть перед битвой.

Она кивнула, хотя больше всего ей хотелось и дальше спорить с ним. Она давно поняла, что если мужчина что-то решил, то его уже не переубедить.

Но лежа в его объятиях, она молилась о чуде. Таком, чтобы она вышла замуж за победителя своего сердца, а не всей Англии.

Глава 5

Рассвет разбудил Саймона, который сразу же ощутил прижимающуюся к его боку Кенну. Ее теплое, гладкое тело манило его, а ее милый сердцу сладкий запах окутывал его, кружа голову.

Он тихо лежал, прислушиваясь к ее дыханию, наслаждаясь прикосновением ее кожи к своей.

Странно, но еще несколько месяцев назад он мечтал только о том, чтобы своей жизнью послужить Братству. Он довольствовался своим положением второго по рождению, безземельного рыцаря. Ничто не владело им, и он не владел ничем.

Тогда его жизнь казалась хорошей. Даже желанной.

Кенна все изменила.

Теперь он хотел только быть с ней. Впервые в жизни он захотел стать мужем и отцом.

Он хотел быть для нее всем. Видеть, как она округляется, нося его ребенка, и держать на руках собственного сына или дочь.

Он хотел состариться вместе с ней.

А на деле ему даже не позволят принимать участие в ее жизни. После сегодняшнего дня он будет вынужден вручить ее Страйдеру и удалиться.

Это будет самым тяжким испытанием в его жизни.

С тяжелым сердцем он заставил себя покинуть ее и одеться. Нужно было многое сделать в преддверии предстоящих сегодня событий.

Готовый к выходу, он вернулся к кровати и коснулся легким поцелуем губ Кенны.

Она не пошевелилась.

Обведя пальцем контур ее губ, он грустно улыбнулся.

– Спи, любовь моя. Я надеюсь, ты найдешь во сне покой. – В его собственном сердце покоя не будет уже никогда. По крайней мере, пока они будут вынуждены жить в разлуке.

С этой мыслью он вышел из палатки и направился в сторону арены, где уже начали собираться рыцари.

Страйдер тоже был там вместе со своим оруженосцем Рэйвеном. Юноша прилаживал кирасу Страйдера, чтобы тот мог свободнее двигаться во время грядущих поединков.

– Как дела? – спросил Саймон.

Под покрасневшими глазами Страйдера лежали тени. Он прорычал в ответ приветствие:

– Не разговаривай так громко.

Саймон покачал головой:

– Учитывая твое нынешнее состояние, возможно, у меня есть шанс.

Но он знал правду. Он видел, как Страйдер оправлялся и после худших попоек и все равно дрался, как лев среди мышей.

Страйдер застонал в ответ.

Саймон провел это утро, тренируясь и отдыхая в преддверии того, что произойдет вечером. Но ему было трудно сконцентрироваться на поединке, потому что его мысли все время обращались к женщине, которую он оставил в своей палатке.

– Боже, – прошептал он, посмотрев на чистое голубое небо над своей головой, – дай мне сил победить или достойно принять это и оставить их в покое.

* * *

Кенна пробудилась в тишине пустой палатки. Нигде не было видно следов пребывания Саймона. Только теплый, мужской запах на ее коже.

Пока ее взгляд не упал на соседнюю подушку, где он оставил записку.

Она села и прижала письмо к себе. Ее волосы рассыпались по спине. Она сломала печать и увидела ровный мужской почерк, в котором для нее сосредоточился весь мир.

«Будь мужественной, любовь моя. Мне нужно, чтобы в тебе горел тот огонь, что привел тебя из Шотландии в Нормандию в день самой первой нашей встречи. Что бы ни принес нам сегодняшний день, знай: я всегда буду любить тебя. Сердце мое, ты владеешь моей душой и всем моим существом. Будь сильной ради меня, Кенна.

Навеки твой рыцарь, С.

P.S. «С» означает не «Страйдер».

Она рассмеялась его записке, хотя ее глаза были полны слез.

Смахнув их, она быстро оделась и пошла в замок, пока там не обнаружили ее отсутствие.

Но она недолго оставалась в замке, в итоге направившись к арене, где тренировались мужчины.

Как обычно, никто из них не обратил на нее никакого внимания. Мужчины поворачивали головы ей вслед, только когда узнавали о ее титуле и положении в обществе.

Все, кроме Саймона.

Его интересовала она сама, а не ее права по рождению.

Она нашла Саймона рядом с его лошадью, где он проверял подковы и упряжь.

Он выпрямился, как только на него упала ее тень. Его глаза удивленно расширились.

– Кенна? Я не ожидал тебя увидеть.

– Знаю. – Она вручила ему маленький сверток. – Но я хотела принести тебе это.

Он развернул сверток и обнаружил красную ленту, которую она всегда носила в волосах. Ту самую, которую ей подарил ее отец за несколько дней до своей смерти.

Сегодня, впервые за много лет, она была без нее.

– Поскольку ты потерял предыдущую ленту, я хочу, чтобы ты надел знак моего расположения.

Он улыбнулся ей:

– Я буду ее носить постоянно.

Он легко поцеловал ее в губы и протянул руку, чтобы она могла завязать свой подарок вокруг его закрытого кольчугой предплечья. Ее сердце слабело и наполнялось болью при мысли, что сегодня она может потерять его.

Она молча помолилась, чтобы Бог дал ему сегодня сил и был снисходительным к нему.

Повязав ленту, она сделала шажок назад.

– Удачи, милорд.

Он открыл рот, чтобы ответить, но герольды позвали рыцарей для построения перед началом турнира.

Саймон поцеловал ей руку, затем отвернулся и взобрался на коня. Он пристально посмотрел на нее сверху.

Легкий ветерок играл его темно-рыжими волосами, а в глазах горело пламя страсти и обещание.

Она никогда не видела более потрясающего мужчины.

– Пусть Бог придаст тебе сил, – сказала она.

Саймон кивнул, повернул коня и присоединился к остальным.

Кенна не могла пошевелиться, когда смотрела, как он уезжает. Это было похоже на забытый ночной кошмар.

– Кенна?

Она повернулась и увидела за своей спиной Каледонию.

– Не волнуйся, маленькая кузина, – взяв ее за руку, сказала Калли. – Саймон не позволит другому мужчине заполучить тебя.

– Я молюсь, чтобы ты оказалась права.

Калли потащила ее к местам для зрителей. Малкольм и Генрих уже сидели на возвышении, где полосатый навес укрывал их от солнца.

Калли подвела ее к скамье позади королей, где их уже ждал Син, одетый во все черное.

– Ты не участвуешь? – спросила его Кенна.

Он покачал головой.

– Я никогда не играю в войну, и у меня нет желания ставить Страйдера в неловкое положение, отняв у него победу.

Кенна обдумала его хвастливое замечание.

– Если ты уверен, что сможешь выиграть, тогда я прошу тебя выйти на арену.

– Зачем?

– Если ты выиграешь, мне не придется выходить замуж за Страйдера.

Малкольм рассмеялся:

– Тебе так просто не выпутаться, Кенна.

Огорченная тем фактом, что ее кузен был серьезен, Кенна сидела тихо и ждала начала турнира.

День медленно тянулся по мере того, как один за другим рыцари сходились на поле и побеждали друг друга.

Саймон сражался так, словно от победы зависела его жизнь. Вообще-то так и было.

Если он проиграет сегодня, Кенна сама его убьет.

Солнце уже клонилось к закату, когда настало время последнего поединка.

Страйдер против Саймона.

Кенна затаила дыхание в ожидании, когда два рыцаря встали напротив друг друга.

Саймон был вымотан. Все его тело ныло от игрищ в течение дня. Последним, с кем он хотел бы биться, был Страйдер. Годами будучи его партнером в тренировках, он знал, каким искусным рыцарем был Страйдер.

Он знал слабости Страйдера, а тот, в свою очередь, знал его собственные.

Ни разу за все эти годы они не сражались друг с другом всерьез.

Теперь это должно было измениться.

Сейчас они воевали. Страйдер – за свою честь и репутацию, а Саймон – за свою даму.

Саймон сжал поводья коня и посмотрел на Страйдера. Он не проиграет сегодня. Он никоим образом не собирался уступать эту победу Страйдеру. Он победит во что бы то ни стало.

Граф Блэкмур скоро почувствует вкус своего первого поражения.

Герольд опустил флаг.

Саймон пришпорил коня и послал его вперед.

Он приближался к Страйдеру с готовым копьем наперевес. Топот копыт гудел в его ушах вместе с быстрым биением сердца. По затылку тонкой струйкой тек пот.

Страйдер приближался.

Саймон напрягся, готовый к удару.

Один…

Два…

Он столкнулся со Страйдером в тот самый момент, когда копье Страйдера врезалось в центр его груди. Саймон громко застонал от боли.

Сила удара заставила его задохнуться, но Саймон удержался в седле.

Во имя всех небесных ангелов, он не будет сшиблен с коня. Не сегодня и не Страйдером.

Пытаясь сделать вдох, Саймон бросил сломанное копье своему оруженосцу и получил новое. Он развернул коня и вновь направился к ристалищу.

Страйдер кивнул ему в уважительном приветствии. Саймон ответил ему тем же, пока они ждали сигнала к очередной атаке.

Он посмотрел на трибуны, где сидела Кенна. Он ничего не мог видеть, кроме цвета ее платья, но чувствовал на себе ее взгляд. Слышал ее голос, настаивающий на его победе.

Он не разочарует ее.

Взметнулся флаг.

«За тебя, моя любовь, за тебя…»

– Пошел! – Саймон послал коня вперед.

И сразу же почувствовал, как слегка ослабло седло. Сначала это было едва ощутимо, но с каждым ударом копыт седло все сильнее разбалтывалось.

Саймон чертыхнулся, когда понял, что у него нет времени уклониться от предстоящего удара Страйдера.

Сжав зубы, он принял на себя всю его силу, но ослабнувшее седло не выдержало, и копье Страйдера опрокинуло Саймона назад.

Подпруга лопнула, и Саймон свалился на землю.

В этот момент Саймон почувствовал всю горечь своего поражения.

Будь все проклято!

Он рухнул на землю с такой силой, что у него клацнули зубы и затрещали кости.

Целую минуту он не мог дышать, а вокруг бесновалась толпа, радуясь победе Страйдера.

Саймон лежал не двигаясь, его разбитое сердце оглушительно стучало. Седло валялось в стороне как подтверждение его неудачи.

Нет! Ну как он мог проиграть переменчивой судьбе?

Он хотел завопить от несправедливости происшедшего.

– Саймон?

Сквозь звон в ушах он едва узнал голос Страйдера.

– Саймон, ты в порядке?

Он огрызнулся, когда почувствовал, что Страйдер пытается помочь ему подняться.

– Оставь меня. – Он сорвал с головы шлем и уставился на друга.

Саймон до боли жаждал опротестовать происшедшее, но решил не вести себя так по-детски, не лишать себя достоинства. Такое случается.

Он был повержен.

Глаза Страйдера были полны раскаяния:

– Мне жаль, Саймон.

Он сердцем понимал, что Страйдер искренен, но это ничего не меняло.

Кенна была теперь для него потеряна. Навсегда.

– Будь ты проклят, Страйдер. Иди к черту.

Глаза Страйдера вспыхнули от гнева. На щеке забилась жилка.

Саймон ожидал, что Страйдер ударит его.

Но тот не стал.

Вместо этого Страйдер развернулся и направился обратно к своей лошади.

Обозленный и испытывающий физическую, умственную и душевную боль, Саймон развязал шнурки своей шапочки и наклонился, чтобы поднять брошенный им ранее на землю шлем. Но когда он потянулся к нему, что-то отвлекло его внимание.

Если бы он не был уверен, что это невозможно, то мог бы поклясться, что это заходящее солнце отразилось от спрятанного на парапетном ограждении арбалета.

Он достаточно долго участвовал и в войнах, и в турнирах, чтобы хорошо знать такую тактику. А когда он взглянул на Страйдера, его озарила ужасная догадка.

Лук был направлен на Страйдера.

«Если он умрет, Кенна твоя».

Эта мысль пришла ему в голову раньше, чем он смог остановить ее. Но это не имело значения.

Он никогда не сможет быть счастлив с Кенной, зная, что позволил другу умереть.

Действуя инстинктивно, он устремился к Страйдеру.

Страйдер чертыхнулся, когда заметил, что Саймон бежит за ним.

– Саймон, клянусь…

Поток слов прервался, когда Саймон упал на него. Вес мужчины заставил Страйдера покачнуться.

Сначала он подумал, что Саймон нападает на него, затем он осознал, что люди вокруг них кричат.

Саймон истекал кровью.

Страйдер в изумлении открыл рот, когда увидел, что из спины Саймона торчат три арбалетных стрелы.

– Нет! – заревел он, бережно уложив Саймона на бок на землю. – Саймон?

Саймона трясло от боли в ранах. На лбу выступил пот.

Вдруг прибежала Кенна, ее лицо было бледным, а по щекам текли слезы.

– Саймон? – всхлипывала она, положив его голову к себе на колени.

Саймон сглотнул, затем закашлял кровью. Он схватил Кенну за руку, не желая отпускать. Несмотря на раздиравшую его боль, он пытался дышать.

Страйдер заревел, что требуется лекарь.

Но было слишком поздно. Саймон чувствовал это. Он знал, что для него не будет спасения еще тогда, когда увидел убийцу на зубчатой стене.

– Не смей умирать, Саймон, – сказала Кенна, встряхивая его. – Не смей…

Он не стал с ней спорить. Над такими вещами люди не властны.

Вместо этого он поцеловал ее руку и вдохнул ее теплый женственный запах.

– Проклятье, Саймон, – сердито проворчал Страйдер. – Ты не должен был делать этого снова. Ты же поклялся мне, что больше никогда ради меня не подвергнешь опасности свою жизнь.

Саймон схватил Страйдера за руку и вложил в нее ладонь Кенны.

– Позаботься о ней ради меня, Страйдер.

Он загнал поглубже боль и позволил темноте поглотить его.

Глава 6

Кенна ходила туда-сюда за дверью комнаты, где лечили Саймона. Коридор был серым и пустым – точное отражение ее настроения. Страйдер, Син и Каледония вместе с Малкольмом и Генрихом ожидали тут же.

Она хотела остаться в комнате, пока королевские врачи ухаживали за ним, но Малкольм отказал ей в позволении.

– Он совершил удивительный поступок, – словно размышляя вслух, произнес Малкольм.

– Он замечательный человек, ваше величество, – сказал Син. – Он всегда защищает тех, кого любит, и очень предан им.

Кенна слушала, как Син и Страйдер рассказывали о доблести Саймона королям. Син поведал о том, как Саймон, с огромной опасностью для своей жизни, отправился в Шотландию, чтобы Сину не пришлось в одиночестве встретиться с врагами.

Страйдер рассказал о смелости Саймона в Святой Земле и о его преданности своему брату Дрейвену. О том, как Саймон доставил жену Дрейвена, Эмили, в безопасное место, когда они подверглись нападению неизвестных.

Но Кенне не нужно было слышать доказательства его смелости или деяний. Она очень хорошо знала, каким благородным и достойным человеком был Саймон. За это она его и любила.

Дверь открылась.

Кенна с надеждой подняла глаза и поспешила к ней.

Вытирая руки бледно-голубой тканью, вышел самый старший из трех лекарей.

– Как он? – спросила Кенна.

– Не слишком хорошо, миледи. Мы прижгли раны, но они глубоки. Мы не уверены, задеты ли жизненно важные органы. Если он доживет до утра, тогда, возможно, еще может выздороветь и встать на ноги. В противном случае…

Ее желудок сжался.

– Могу я увидеть его?

Он кивнул.

Кенна не стала дожидаться остальных. Она поспешила в комнату и увидела Саймона, без сознания лежащего на кровати. Двое оставшихся лекарей уклыдывали свои инструменты и принадлежности.

Саймон лежал на животе, накрытый простыней. Его лицо было бледным, как у призрака, а тело покрывал пот.

С ноющим сердцем, она присела рядом с ним и отвела со лба мокрые волосы.

– Саймон, – прошептала она. – Пожалуйста, вернись ко мне.

* * *

   Четыре дня, наполненные страхом и неуверенностью, Кенна ждала, что Саймон очнется, но он даже не пошевелился.

На пятый день Малкольм потерял терпение.

– Шотландии нужен король на троне, Кенна. Мы не можем дольше ждать, когда он проснется.

Кенне захотелось протестующе закричать.

Но она была связана своим обещанием поступить так, как попросит ее кузен, потому что его просьбы были не просьбами.

Они были королевскими приказами.

Брат Саймона, Дрейвен, прехавший, чтобы находиться рядом с Саймоном, стоял по другую сторону от темно-красной кровати. Его красивое лицо посерьезнело, когда он перевел взгляд с короля на нее.

– Я присмотрю за ним, Кенна. Поверьте мне.

– Пойдем, Кенна, – сказал Малкольм. – Давай поскорее покончим с этим венчанием, чтобы мы могли отправиться домой.

С тяжелым сердцем она кивнула.

* * *

Саймон проснулся с жуткой головной болью. Он услышал, как кто-то рядом заговорил шепотом, затем закрылась дверь.

Внезапно ему стало очень жарко. Покрывала на нем казались ему невыносимо удушающими.

Он попытался сбросить их, но они были слишком тяжелыми, а его тело – слишком немощным. Почему он так себя чувствует?

Он был слабее новорожденного котенка, а все его тело болело, словно его разрезали на куски.

Он вспомнил, что произошло, только когда сосредоточил взгляд на своем брате.

– А Страйдер? – спросил Саймон, надеясь, что его друга не подстрелили, как его самого.

Дрейвен подошел к нему и прижал к постели.

– Ш-ш, лежи спокойно.

Саймон послушался, хотя ему очень хотелось знать, что произошло после того, как он отключился. Он встретился глазами с братом и заметил, что в прежде эбеново-черных волосах Дрейвена появилось несколько седых прядей.

– Где Страйдер? – вновь спросил он.

– Он уехал почти неделю назад.

От этих слов голова Саймона разболелась еще больше.

– Уехал? – повторил он шепотом.

Дрейвен кивнул.

Саймон закрыл глаза от охватившего все его существо отчаяния. Ведь это означало, что Кенна тоже уехала.

По крайней мере, Страйдер жив...

Ну да, его друг жив благодаря ему и женат на женщине, которую он любил. Опять же, благодаря ему.

В этот момент он сам себя ненавидел.

– Ты разве не хочешь узнать, сколько времени ты пробыл в постели?

Саймон помотал головой. Ему было абсолютно все равно.

Единственное, что имело значение для него, – это тот факт, что теперь Кенны рядом с ним не было.

– Хочешь, я расскажу тебе о свадьбе Кенны?

Саймон зарычал на него:

– Только попробуй, и клянусь, брат ты мне или нет, ранен я или нет, я зарежу тебя.

Дрейвен удивленно приподнял брови от непрязни в голосе Саймона.

– Ну ладно, извини за попытку.

Дрейвен отошел от кровати и вернулся с чашей.

Саймон отказался пить.

– Ты должен выпить хоть что-нибудь. Ты был…

– Мне это не нужно.

Что ему действительно было необходимо, так это увидеть жену Страйдера.

Жена Страйдера.

Эти слова причиняли ему боль.

Саймон отвернулся к стене и позволил боли от потери Кенны просочиться в его сердце.

Почему он не мог просто умереть? Определенно, ни один человек не смог бы жить с болью в сердце подобной той, что ощущал он.

Он услышал, как за его спиной Дрейвен поставил кубок на стол у кровати и пересек комнату.

Открылась дверь, но Саймон не стал смотреть, кто это. Скорее всего, Дрейвен вышел из комнаты.

Отлично. Он хотел побыть в одиночестве.

– Он проснулся, – услышал он слова Дрейвена, обращенные к кому-то в коридоре. – Но мой вам совет, миледи. Ваш муж в плохом настроении.

Саймон нахмурился при этих словах.

Он повернулся и увидел…

Нет, этого просто не могло быть!

Он заморгал, увидев, как к постели приближается Кенна.

Дрейвен пристально посмотрел на него.

– Будь с ней милым, братец.

Саймон все еще не мог дышать. Он не мог отвести взгляд от видения, которым оказалась Кенна.

Ее бледное лицо светилось радостью и счастьем. Карие глаза блестели. На ней было ярко-красное платье в тон той ленте для волос, что она дала ему.

– Ты очнулся, – выдохнула она, ее голос прерывался от радости.

Она бросилась в его объятия, обхватив его лицо руками и сжав его.

– Слава Богу и всем его святым за их милосердие!

Саймон был ошеломлен. Он взглянул на Дрейвена в поисках объяснения, но брат просто стоял в сторонке со скрещенными на груди руками и смотрел на них.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Саймон у Кенны.

– А где же мне еще быть? – ответила она, отстраняясь, чтобы взглянуть на него.

– Со своим мужем.

Она рассмеялась.

– Я и так со своим мужем.

Он был еще сильнее сбит с толку.

– Дрейвен сказал мне, что Страйдер уехал.

– Ну да, он уехал.

– Тогда почему ты все еще здесь?

На этот раз рассмеялся Дрейвен.

– Пожалейте беднягу, Кенна, и расскажите ему о своей свадьбе. Он не захотел выслушать подробности от меня.

Все это было так странно…

Кенна села на кровати и взяла его ладонь в свои руки.

– Малкольм поженил нас с тобой по доверенности.

Саймон заморгал.

Неужели он правильно ее расслышал?

– Прошу прощения, что?

Манящие глаза Кенны потеплели.

– После того, как тебя принесли сюда, мы ждали почти неделю, но Малкольму надо было возвращаться. Его присутствие было необходимо, чтобы подписать бумаги на заключение нашего брака. Но поскольку ты не собирался просыпаться, он позволил Страйдеру как твоему доверенному лицу заменить тебя перед алтарем.

Отмена королевского решения не имела смысла.

– Но почему? Я не понимаю, что заставило его изменить свое решение. Я же проиграл турнир.

– Да, но несправедливо. Даже Страйдер указал на то, что он выиграл из-за того, что тебя подвело седло. Хотя, в конечном счете, это не имело значения. Малкольм передумал, потому что решил, что человек настолько верный своим друзьям, пожертвовавший своим собственным счастьем ради спасения Страйдера, достоин стать моим мужем. Тем более, Малкольм понял, что ты никогда не попытаешься свергнуть его с трона.

– Но у меня не титула.

Дрейвен хмыкнул:

– Теперь есть, лорд Саймон из Энвика. Король Генрих припас для тебя небольшое баронство, за которое тебе еще нужно присягнуть на верность Генриху. Кажется, ему очень нравится мысль, что его барон женат на шотландской принцессе.

Саймон переводил взгляд с Кенны на Дрейвена, и обратно, все еще не будучи уверенным, что он не потерял рассудок при падении.

– Ты смеешься надо мной?

Дрейвен покачал головой.

– Нет, любимый, – сказала Кенна с лучезарной улыбкой. Затем она посерьезнела: – Конечно, ты всегда можешь со мной развестись…

– Ну уж нет, – выразительно сказал он. – Ни за что.

Она вновь улыбнулась:

– Я почему-то знала, что ты не станешь возражать.

Эпилог

Саймон остановился снаружи небольшой главной башни в Энвике, чтобы полюбоваться, как его жена командует слугами, помогающими сажать розовые кусты в ее личном садике.

К его досаде, ее распущенные волосы скрывала легкая голубая вуаль.. Как же он любил запускать пальцы в эти длинные, волнистые пряди по ночам. Зарываться лицом в их аромат каждый раз, когда они занимались любовью.

С каждым днем она становилась все прекраснее и дороже для него.

Она подняла голову и увидела, что он наблюдает за ней.

Улыбка на ее лице заставила сильнее забиться его сердце.

– Приветствую, милорд, – сказала она. – Не желаете нам помочь?

– Нет, – ответил он, сокращая расстояние между ними, чтобы заключить ее в свои объятия. – Мне больше нравится смотреть на тебя. – Он чуть наклонился и шепнул ей на ухо: – Особенно когда ты наклоняешься.

Она шутливо запротестовала:

– Ты сегодня в особенном настроении.

– Миледи, я в этом настроении всегда, когда смотрю на вас.

Она рассмеялась и подарила ему быстрый, целомудренный поцелуй.

– Уходи, искуситель. У меня куча дел.

Саймон повернул голову, чтобы посмотреть на самого младшего из работающих. Юноша был еще мальчиком, когда попал в заточение.

Страйдер прислал его, чтобы они присмотрели за ним и помогли приспособиться к вновь обретенной свободе. Благодаря заботе и доброте Кенны парень сильно изменился буквально за несколько недель.

– Ты отлично справляешься, моя леди, – серьезно произнес он. Однако веселый чертик в нем все-таки взял верх.

Он подхватил Кенну на руки.

Она протестующе вскрикнула:

– Что ты делаешь?

– Мне кажется, у тебя есть одно невыполненное обещание.

– Какое еще обещание?

– Что ты подаришь мне ребенка к следующему лету.

Он вновь ее поцеловал и понес прочь от остальных. В замок, принадлежавший человеку, у которого когда-то не было в жизни никаких перспектив.

А сейчас они у него были, и он собирался всю свою жизнь доказывать Кенне, насколько он ей благодарен.

Саймон быстро взбежал к их комнате наверху. Он закрыл дверь и нахмурился, увидев письмо на кровати.

Поставив жену на пол, он направился к нему.

Кенна подошла ближе и встала за его спиной, когда он увидел свою собственную баронскую печать.

– Что это? – спросил он. Они не писали друг другу с того самого момента перед свадьбой.

Она пожала плечами:

– Прочти и увидишь.

Он сломал печать и развернул письмо.

«Мой дорогой победитель,

Поскольку все хорошие новости у нас приходят  в письменной форме, я подумала, что ты должен знать: я исполнила свое обещание.

Навеки твоя леди, К.

P.S.: «К» означает «Кенна» на тот случай, если ты перепутаешь меня с кем-нибудь еще.»

Рука Саймона дрожала, пока он осмысливал ее слова.

Она носила его ребенка.

Ему захотелось закричать в ликовании. Он повернулся к ней.

– Ты уверена?

Она кивнула.

Громко рассмеявшись, он сгреб ее в свои объятия и закружил по комнате.

– Спасибо! – произнес он, опуская ее на пол и завладевая ее губами.

Все его мечты исполнились, и все благодаря одной-единственной женщине…

Его Кенне.

КОНЕЦ