ruja М.Огусиbdc64d1d-5b1d-102a-990a-1c76fd93e5c4 Busya Book Designer 5.0, Fiction Book Investigator 17.06.2007 http://www.lib.aldebaran.ru OCR Busua cb665971-5b1d-102a-990a-1c76fd93e5c4 1.0 Кн Кикути «Портрет дмы с жемчугми» Художествення литертур Москв 1977

Кн Кикути

Портрет дмы с жемчугми

Перевод с японского М. Огуси

Художник В. Алешин

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Несчстный случй

Когд проехли Офуну, нетерпение и досд, охвтившие Синъитиро, достигли своего предел. До Кодзу оствлось всего несколько мленьких стнций, но н кждой поезд остнвливлся. А Синъитиро тк хотелось поскорее увидеть и прилскть свою молодую жену.

Нступил июнь. Зелень гор и лесов, мельквших з окном вгон, уже утртил свою юную свежесть и теперь не рдовл глз. Только колеблемые легким ветерком молодые побеги сохрнили нежно-зеленый цвет.

Весною поезд обычно нбиты курортникми, едущими п горячие источники в Хконэ и н полуостров Идзу. Но весн кончилсь, кроме того, уже с неделю стоял дождливя погод. Поэтому в вгоне, кроме Синъитиро, были только пожилые супруги-фрнцузы с сыном-подростком, дв конторщик в европейских костюмх и ккя-то девушк, с виду провинцилк, с мтерью. С смого нчл внимние Синъитиро привлекли фрнцузы, особенно сын, стройный и изящный, кк олень, и Синъитиро, любуясь юношей, невольно прислушивлся к его рзговору с родителями. Н сей рз попутчики ничуть не стесняли Синъитиро, не то что курортники, поржвшие своими нрядми из осим [1] и дргоценностями; они всегд рздржли Синъитиро своей бесцеремонно громкой болтовней, непрерывным чвкньем и неряшливостью.

Солнце клонилось к зпду, зстывшее в неподвижности море, то появляясь, то исчезя, холодно поблескивло, словно черненое серебро. Гор Амги утонул в сером сумрке. Вдли, у моря Сгми, плыли н горизонте черные тучи. Был пятый чс.

Стоило Синъитиро подумть о том, с кким нетерпеньем ждет его жен, кк ему нчинло кзться, что поезд змедляет ход. Он стрлся подвить в себе беспокойство и в то же время не мог не думть о дожидющейся его сейчс в гостинице в Югвре любимой Сидзуко с ямочкми н румяных щекх, крохотным ртом и мленьким милым носиком. Когд же Синъитиро вспомнил выржение девичьей стыдливости н ее лице, он не мог сдержть улыбки умиления. В этот момент юнош-фрнцуз обртился к своей мтери, но Синъитиро рсслышл только слово «maman». Остльные пссжиры, видимо, погруженные в свои мысли, не обрщли н окружющих никкого внимния.

Поезд с грохотом мчлся по сосновому прку, рсположенному н берегу моря.

Под мерный стук колес Синъитиро мечтл о любимой. Он вновь и вновь предствлял себе, кк его юня жен стоит н блконе и ждет его. О чем бы он ни думл – о свдьбе ли, отпрздновнной три месяц нзд в деревне, о свдебном ли путешествии в Нр и Киото, совершенном ими по дороге в Токио, – ощущение счстья от сознния, что у него есть Сидзуко, ни н минуту его не покидло. В голове с лихордочной быстротой проносились мысли о девичьей стыдливости Сидзуко во время венчнья, о ее безгрничной доверчивости, о новых достоинствх, которые Синъитиро кждый день обнруживл в ней, будто в случйно нйденном дргоценном кмне, и он уже не мог совлдть с охвтившим его нетерпением кк можно скорее поглдить нежную, почти прозрчную шею Сидзуко.

«Неужели я не смог вынести и недели в рзлуке?» – спршивл себя Синъитиро, испытывя легкий стыд от того, что уподобился кпризному ребенку. Но ничего удивительного в этом не было: после свдьбы прошло совсем мло времени, и неделя покзлсь Синъитиро вечностью. Дело в том, что Сидзуко перенесл тяжелое воспление легких, и врчи рекомендовли отвезти ее н горячие источники. Синъитиро очень не хотелось рсствться с женой. Поехть с женой он не мог, тк кк перед свдьбой уже брл отпуск чуть ли не н месяц. Он отвез Сидзуко в Югвру со служнкой и вечером вернулся в Токио.

Кк рз в тот день, когд он собрлся ее нвестить, пришло письмо, в котором Сидзуко сообщл, что чувствует себя хорошо.

Может быть, Сидзуко попросит взять ее н воскресенье домой? Хорошо бы, он вышл встретить его н стнцию! Нет, ничего подобного ей и в голову не придет. Единственное, н что он способн, – это терпеливо ждть. Стоит сейчс н блконе, смотрит н мост, перекинутый через Фудзики, и с змирнием сердц прислушется к грохоту колес кждой проезжющей мимо повозки, к шуму кждого втомобиля. Мысли Синъитиро были прервны пронзительным свистком провоз, словно прорввшимся сквозь нвисшие нд смым поездом тяжелые тучи. Между соснми видно было, кк отржется в обычном для Кодзу хмуром, неприветливом море блеск вечернего неб. Не только море, но и земля был окршен в тусклые, блеклые тон, будто поздней осенью. Услыхв, что это Кодзу Синъитиро вне себя от рдости вскочил с мест.

Поезд дльше не шел, и пссжиров из него будто вымело; Синъитиро вышел последним. Толкотни н стнции не было, только у выход в город толпился нрод.

Н привокзльной площди Синъитиро увидел трмвй, который шел в Юмото. В нем еще оствлись свободные мест, не то что в прошлое воскресенье, когд тм был нстоящя двк. Трмвй тогд еле тщился, со скрежетом остнвливясь н кждой остновке. От Одвры, где ндо было делть пересдку н Югвру, узкоколейк, извивясь, кк тысяченожк, проходил в горх по смому крю пропсти нд морем. До Югвры кк-никк три чс езды. А потом ндо ехть дилижнсом еще полчс по проселочной дороге. Лишь в девять Синъитиро будет н месте.

Подумв об этом, Синъитиро вспомнил испытнные им в поезде нетерпение и досду и остновился в унынии, не решясь сесть в трмвй. В эту смую минуту к нему подошел ккой-то человек высокого рост в форменной фуржке и европейском костюме.

– Не угодно ли мшину? – спросил он.

Синъитиро обрдовлся, кк рдуются люди, которым в трудный момент вдруг приходят н помощь, но, вспомнив о плте з проезд, ответил весьм сдержнно:

– Пожлуй, я поеду, если это не очень дорого.

– Куд прикжете вс отвезти?

– В Югвру.

– Пятндцть иен, хотя обычно я беру больше. Синъитиро не был беден, однко нзвння сумм отбил у него всякую охоту ехть н мшине.

После окончния юридического фкультет дв год нзд Синъитиро поступил н службу в фирму Мицубиси и получл вполне приличное жловнье, не считя доход, который приносило именье. Тк что общя сумм соствлял примерно пятьсот иен в месяц. Но зплтить столько з мшину – нет, н это он не пойдет дже рди любимой жены.

Синъитиро под кким-то предлогом откзлся от мшины и уже хотел сесть в трмвй, но человек в фуржке никк не отствл:

– Прошу вс, подождите минутку! Дело в том, что у меня есть пссжир до Атми. Может, поедете вместе? Тогд это будет стоить вм всего семь иен.

Синъитиро зколеблся:

– А что тм у вс з пссжир?

Человек в форменной фуржке пошел з пссжиром, которому предстояло стть попутчиком Синъитиро.

Глядя ему вслед, Синъитиро рзмышлял: езды н мшине всего тридцть или сорок минут, тк что он может не обрщть внимния н своего случйного попутчик, и все же ему хотелось, чтобы им окзлся человек приятный, не ккой-нибудь ндутый, чвнливый курортник. «Может быть, это будет толстяк с мссивным золотым кольцом, укршенным печткой, – продолжл гдть Синъитиро, – или, против ожидний, крсивя женщин. Впрочем, вряд ли порядочня женщин поедет одн с незнкомым мужчиной».

Рзмышляя тк, Синъитиро не без любопытств ждл попутчик. Через несколько минут он увидел шофер, з которым шел человек в студенческой фуржке. То, что попутчиком окзлся студент, обрдовло Синъитиро, однко он не испытл того неповторимого чувств, которое возникет при встрече с однокшником.

– Простите з здержку, – скзл шофер. – Вот господин, с которым вы будете ехть.

– Я не стесню вс? – весело поздороввшись, спросил Синъитиро.

Студент ничего не ответил, только вежливо поклонился. От Синъитиро не ускользнуло блгородство, сквозившее в кждой черте его лиц, – юнош, видимо, происходил из ристокртической семьи. О его высоком происхождении прежде всего говорил удивительно тонкий нос и особя мягкость во взгляде, срзу вызыввшя симптию и рсположение. Одетый в дорогое пльто, с мленьким сквояжем в рукх, он буквльно поржл своим изяществом.

– Итк, я отвезу вс в Югвру, зтем мы повернем н Атми, – скзл шофер. – Господин был нстолько любезен, что соглсился.

– Вот и прекрсно, – скзл Синъитиро и вежливости рди обртился к попутчику: – Если, конечно, это вс не зтруднит.

Когд они сели в мшину, шофер, взявшись з руль, скзл:

– До Атми езды пятьдесят минут, всего н десять минут больше, чем до Югвры.

Он резко зсигнлил, и мшин помчлсь по городу, догоняя трмвй.

При мысли о скорой встрече с женой досд и рздржение, охвтившие Синъитиро в поезде, бесследно исчезли. При кждом толчке сердце его слдко змирло от ожидния близкого счстья. Студент збился в угол и, хмуря тонкие брови, ни рзу дже не взглянул в окно, поглощенный ккими-то своими думми.

Тк, не проронив ни слов, они доехли до Одвры. Синъитиро очень хотелось зговорить с юношей, к которому он уже успел проникнуться симптией, но он не решлся – ткой печльный был у юноши вид.

Сейчс, когд юнош сидел совсем близко, бледное лицо его покзлось Синъитиро еще более блгородным. В подернутых влгой глзх зстыло горе. И хотя молчние стновилось тягостным, Синъитиро не осмеливлся его нрушить.

Нконец он все же решился и, чтобы нчть рзговор, здл бнльный вопрос:

– Простите, вы тоже приехли с последним поездом?

– Нет, с предыдущим.

Ответ был для Синъитиро несколько неожиднным, и он снов спросил:

– Знчит, вы приехли из Токио?

– Д, я жил в Михо. – Тон юноши был скорее деловым, чем взволновнным.

– Вы говорите о сосновом прке Михо?

– Д. Я пробыл тм неделю, и мне ндоело. – Вы лечились?

– Не то чтобы лечился… У меня плохо с головой. – Тень пробежл по лицу юноши.

– Неврстения?

– Не совсем. – Уголки губ у юноши устло опустились. Он, видимо, был удручен горем, которое не вырзишь словми.

– Вы двно оствили учебу?

– Около месяц.

– Впрочем, н словесном фкультете посещение лекций, кжется, необязтельно? – скзл Синъитиро, вспомнив змеченный им н воротнике у юноши знчок. Синъитиро видел, что юнош совсем не рсположен вести беседу, но ему очень хотелось потолковть о литертуре, которую он любил с детств, хотя см окончил юридический фкультет. И после короткой пузы он снов зговорил: – Простите, вы из ккого котогкко [2]?

– Из токийского, – дже не повернувшись к Синъитиро, ответил юнош.

– Тк ведь и я тм учился, но вс что-то не помню. Когд вы кончили?

После этих слов в сердце юноши возникло то особое чувство, которое возникет у людей, проживших вместе лучшие годы в одном пнсионе и потом неожиднно встретившихся.

– Простите меня, рди бог! – воскликнул юнош. – Я кончил в позпрошлом году. А вы?

Впервые з всю поездку юнош улыбнулся. Улыбнулся грустно, но искренне.

– Я кончил кк рз в том году, когд вы поступили, – ответил Синъитиро, – потому и не помню вс.

Синъитиро вынул из бумжник визитную крточку и протянул юноше. Н ней знчилось: «Синъитиро Ацуми».

– К сожлению, я не взял с собой крточки, – скзл юнош. – Мое имя Аоки Дзюн.

После состоявшегося знкомств об почувствовли друг к другу рсположение, и со стороны могло покзться, что в мшине едут двнишние друзья.

Мягкий, нивный и очень зстенчивый, юнош в то же время облдл способностью быстро привязывться к людям. Тк случилось и н сей рз. Стоило ему узнть, что они с Синъитиро окончили одно учебное зведение, кк он срзу проникся к нему доверием и кк стршему окзывл всяческое внимние.

– Я покинул Токио десятого мя, – стл жловться юнош, – чуть ли не месяц скитюсь по гостиницм, но нигде не могу обрести покоя.

Слушя его, Синъитиро думл о том, что в юношестве чсто испытывют тоску, то ли от сложностей жизни, то ли от несчстной любви.

– Я советовл бы вм возвртиться в Токио, – скзл Синъитиро, – ибо н собственном опыте убедился, что только шум и сует большого город могут восстновить душевное рвновесие. Поверьте, и в горх и у моря с особой остротой ощущешь одиночество и тоску.

– Обстоятельств не позволяют мне вернуться в Токио, – ответил юнош. – Жизнь тм превртилсь для меня в нстоящую пытку.

Юнош снов умолк. Глядя н него, Синъитиро испытывл острую жлость: он понял, кк глубок рн в сердце этого молодого человек.

Посмотрев в окно, они обнружили, что Одвр остлсь длеко позди и теперь мшин мчлсь вдоль узкоколейки по смому крю пропсти. Внизу пенились, рзбивясь о берег, волны Тихого окен.

Тм, где берег был более пологим, террсми рсполглись сды с мндриновыми деревьями. Дурмнящий ромт их цветов ощущлся дже в мшине.

– Хорошо бы приехть в Атми зсветло, – скзл через некоторое время Синъитиро.

– Мне безрзлично. Можно остновиться и в Югвре, если не поспеем в Атми.

– Тогд остновимся в Югвре. Я рд ншему знкомству и охотно побеседую с вми.

– Вы ндолго в Югвру?

– Нет, еду з женой.

– З женой? – Тень пробежл по лицу юноши.

Дорог был опсной, но шофер, совершвший в день несколько ездок по этому мршруту, смело вел мшину, рдуясь, что здесь нет препятствий, которые н кждом шгу встречются в Токио. Он тк резко поворчивл руль, что у путников дух зхвтывло. Вдруг в горх эхом проктился грохот, зглушивший шум мотор. «Уж не поезд ли это?» – подумл юнош.

Грохот все приближлся и приближлся. Н очередном повороте путники увидели совсем близко поезд. Изрыгя дым и пыхтя, он походил н извивющееся чудовище. Считя поезд нхронизмом, шофер до ткой степени презирл его, что не счел дже нужным убвить скорость и решил проскочить вперед, не срзу сообрзив, что узкоколейк здесь вплотную подходит к горному озеру и дорог чересчур узк. Когд же он это понял, было поздно.

– Дурк! Что ты делешь?! – донеслось до шофер.

Шофер рстерялся и резко повернул руль, чудом избежв столкновения с поездом. Синъитиро перевел было дух, но в тот же момент, потеряв упрвление, мшин понеслсь к обрыву высотой около ст футов, по крю которого рос бмбук. Н сей рз шофер перепуглся и стл что-то бессвязно бормотть, зметвшись н своем сиденье. Тем не менее он сделл последнее отчянное усилие и не дл мшине свлиться вниз. Он снов резко повернул, мшин врезлсь в склу, и Синъитиро услыхл стршный скрежет. В следующий момент его стло брость из стороны в сторону. У Синъитиро потемнело в глзх, мысли путлись. Когд же нконец он пришел в себя, то с трудом рзогнулся, пощупл голову, грудь и убедился, что цел и невредим, только голов все еще кружилсь. Он огляделся и увидел, что его попутчик нполовину вывлился нружу сквозь приоткрытую дверцу мшины.

– Что с вми, что с вми? – Синъитиро хотел втщить юношу в мшину, но тот зстонл тк, что Синъитиро похолодел. – Послушйте!… Послушйте! – громко крикнул Синъитиро.

Никкого ответ, только стоны, едв слышные, терзющие душу. Нпрягши все силы, Синъитиро все же втщил юношу в мшину и зметил, что лицо его приобрело ккой-то неприятный синевтый оттенок. Из уголк рт по подбородку стекл струйк крови темного цвет, что особенно испугло Синъитиро, поскольку цвет крови свидетельствовл о серьезном повреждении внутренностей.

Тинственные чсы

Тем временем шофер, которого выбросило из мшины, с трудом поднялся с земли. Смертельня бледность покрыл его лицо, лоб был сильно поцрпн. С опской.зглянув в мшину, он спросил:

– Вс не рнило?

– Дурк! – крикнул Синъитиро, уверенный в полной виновности шофер. – Если бы только рнило! Случилось несчстье!

Держвшийся дрожщими рукми з дверцу мшины, шофер был до того подвлен, что не мог ничего скзть, лишь издвл ккие-то нечленорздельные звуки.

Кк ни стрлся Синъитиро, ему не удлось привести юношу в сознние. Струйк крови, стеквшя по подбородку, стновилсь все шире, увеличивлсь отечность првой щеки.

– Гони что есть духу в Одвру! – обртился Синъитиро к рстерянному шоферу. – Ему нужн срочня медицинскя помощь, инче он погибнет.

Словно очнувшись от сн, шофер быстро сел з руль, но откзл мотор, передние колес были погнуты.

– Мшин испортилсь… – срывющимся от волнения голосом виновто скзл шофер.

– Тогд необходимо где-нибудь поблизости нйти врч. Отсюд недлеко до Мндзуру. К тому же ндо зявить в полицию и, если это возможно, позвонить по телефону в Одвру, чтобы немедленно прислли мшину.

Повинуясь Синъитиро, шофер побежл выполнять его поручения. Юнош между тем продолжл гонизировть. Глз его зктились. Синъитиро, приподняв юношу, нпряженно всмтривлся в его лицо, но ничем не мог помочь: смерть подступл все ближе и ближе. Исполненный жлости, Синъитиро в то же время рдовлся своему спсенью и рзмышлял о том, кким обрзом произошл ктстроф. Видимо, опсясь, что мшин упдет в пропсть, юнош открыл дверцу, чтобы выскочить, но мшин врезлсь в гору, и он вывлился нружу, сильно повредив себе грудь. Случись по-другому, уцелел бы юнош, Синъитиро и шофер погибли бы. Тким обрзом, в создвшейся ситуции юнош и его случйный попутчик окзлись н рзных полюсх: счстья и несчстья. При мысли об этом Синъитиро проникся еще большей жлостью к пострдвшему, который невольно ценой собственной жизни спс Синъитиро.

Вдруг Синъитиро вспомнил про бутылку виски у него в чемодне и, хотя понятия не имел о том, ккое действие виски окжет н умирющего, достл ее. Это было единственное, что он мог сделть. Он вытщил виски и осторожно положил голову юноши н сиденье.

Синъитиро влил юноше в рот несколько кпель, и во взгляде умирющего, – быть может, под влиянием виски или по ккой-либо другой причине, – появились признки жизни. Из уст вместе со стонми вырвлось несколько слов.

– Вы слышите меня, Аоки-кун [3]? – не перествл громко повторять Синъитиро. – Крепитесь!

Силясь удержть сознние, в любую минуту готовое его покинуть, – тк нестерпим был боль, – юнош остновил неподвижный взгляд н Синъитиро. Он, видимо, только сейчс понял, что с ним произошло.

– Ну, что, Аоки-кун, слышите вы меня? Крепитесь. Сейчс приедет врч.

– Сп… сибо, – с трудом произнес юнош, исполненный глубокой признтельности к своему попутчику. Он попытлся улыбнуться, но помешл боль, снов исторгнувшя из его груди рздирющие душу стоны.

– Потерпите, скоро будет доктор, – рстерянно повторял Синъитиро.

Конош приподнялся, видимо, желя что-то скзть, но здохнулся от кшля. Изо рт у него хлынул кровь, лицо побелело. Смерть уже витл нд ним. Это понял дже Синъитиро, ничего не смысливший в медицине, но ему ничего не оствлось, кк смотреть н своего несчстного попутчик, который умирл у него н глзх. См Синъитиро, пожлуй, был тк же бледен, кк умирющий.

Солнце, прятвшееся в облкх, грозно ндвигвшихся с Тихого окен, скрылось з горизонтом. Стемнело. Н дороге не было ни души. Сидя возле умирющего, Синъитиро все острей и острей ощущл одиночество. Стоны юноши перемежлись с тихими всплескми рзбиввшихся о склы волн.

Вдруг юнош выплюнул кровь и поднял голову.

– Вм что-нибудь нужно? – быстро спросил Синъитиро.

– Мой… сквояж, – едв слышно ответил юнош.

Синъитиро огляделся и вытщил из-под сиденья небольшой сквояж. Юнош хотел взять его, но силы ему изменили.

– Что с ним делть, с этим сквояжем? – спросил Синъитиро.

В ответ юнош лишь пошевелил губми.

– Открыть?

Юнош не в силх был дже кивнуть головой. Синъитиро стл открывть сквояж, но тот окзлся зпертым. Не спршивть же умирющего о ключе, это было бы просто нелепо, и Синъитиро тк рвнул змок, что кож вокруг него лопнул.

– Что вы хотели достть из сквояж? – спросил

Синъитиро, полгя, что тм лежит ккое-то лекрство. Но против его ожидния юнош ответил:

– Зписную книжку.

Синъитиро удивился, однко стл искть и н дне сквояж ншел толстую тетрдь. Юнош взглядом дл понять, что именно ее ему и нужно, взял тетрдь, хотел порвть, но рук лишь бессильно скользнул по обложке, не повредив ни единого лист.

– Пожлуйст… бросьте ее в море, – тихо произнес юнош, умоляюще глядя н Синъитиро.

Синъитиро нклонился к смому уху юноши и с горячностью ответил:

– Может быть, у вс есть еще ккя-нибудь просьб. Я сделю все, что вы пожелете. – Синъитиро понимл, что юнош умирет и ндо спросить, кков будет его последняя воля, но воздержлся, сочтя ткой вопрос чересчур жестоким.

Слов Синъитиро, видимо, дошли до сознния юноши. Он чуть-чуть приподнял првую руку. Синъитиро коснулся ее и ощутил ккой-то холодный твердый предмет. Это окзлись чсы.

– Чсы… Что с ними делть?

Н искженном болью лице юноши появилось выржение муки душевной, тк же терзвшей его, кк и мук телесня.

– Чсы… Верните их, пожлуйст…

– Кому вернуть? Кому? – громко спросил Синъитиро.

– Прошу вс… верните… пожлуйст… – прохрипел юнош в предсмертной гонии, нпрягя последние силы.

– Кому же, кому? – спршивл Синъитиро, приблизившись к его лицу.

Но юнош снов впл в збытье и лишь стонл. Опсясь, что юнош сейчс умрет, Синъитиро не перествл повторять:

– Скжите же, кому вернуть чсы?

Юнош стл корчиться в судорогх. Он доживл последние минуты.

– Имя! Нзовите имя! – кричл Синъитиро.

– Рурико… Рурико… – прошептл юнош.

То ли к нему н секунду вернулось сознние, то ли это был бред. Предсмертные судороги были смыми сильными, и вскоре юнош зстыл в неподвижности.

Синъитиро вытирл плтком кровь, стеквшую с подбородк н шею юноши, и, глядя н его лицо, постепенно стновившееся прозрчным, кк воск, испытывл острую жлость. Он дже зплкл, словно н его рукх скончлся стрый друг.

«Поистине стрння вещь судьб, – рзмышлял Синъитиро. – Близким людям посылет смерть, когд они вдли от нс, чужих в смертный чс сводит с нми, вынуждя спсть их и выслушивть последнюю волю». Но кково было этому несчстному перед смертью, ккое отчяние он должен был испытть! Стть жертвой слепого случя, неожиднно погибнуть в дороге, н глухом неведомом берегу холодного моря, когд впереди блестящя будущность. Сознвть, что вместо воды [4] ему вливют в рот виски. Кк жждл он, должно быть, в последние минуты утешения и лски мтери, сестры или возлюбленной. Рурико! Нет сомнений, что это имя любимой им женщины. Но почему он попросил вернуть чсы совсем чужого человек, не кого-нибудь из близких? Видимо, не хотел, чтобы они узнли об этом, прочли то, что нписно в тетрди. К тому же рядом был лишь Синъитиро, к нему-то и мог обртиться юнош с последней просьбой. Доверчивость – одно из смых лучших кчеств человек. Умиря, юнош проникся к Синъитиро искренним доверием, и это глубоко его тронуло. Опрвдть окзнное ему доверие было делом чести Синъитиро, ибо, судя по всему, просьб юноши имел для него ткое же знчение, кк предсмертня исповедь для верующего ктолик.

Синъитиро осторожно снял чсы с руки покойного, Стекло было рзбито, брслет глубоко врезлся в кожу, сильно повредив руку. Чсы и брслет были не то из серебр, не то из никеля. Н здней крышке дже в темноте можно было рзглядеть лые кпли. Зметив их, Синъитиро невольно вздрогнул, словно только сейчс осознл всю тргичность судьбы молодого человек.

«Кому же вернуть чсы? – спршивл себя Синъитиро. – Рурико?» Но, может быть, он не имеет к этим чсм никкого отношения? Может быть, это имя юнош произнес в бреду? Несомненно одно: имя Рурико врезлось в сердце юноши тк же глубоко, кк врезлся в его руку брслет от чсов.

Чсы были совсем мленькие и имели особый блеск. Синъитиро взглянул н них, потрогл и понял, что сделны они не из серебр или никеля, кк он внчле подумл, из смой нстоящей плтины. Н крышке был узор в виде кинжл с ручкой, опрвленной в золото и усыпнной ярко сверквшими дргоценными кменьями. По форме кинжл очень походил н греческий и вызвл в пмяти Синъитиро мысль о богине мести Немезиде, знесшей нд жертвой кинжл.

Снедемый любопытством, Синъитиро продолжл смотреть н чсы, влделицей которых был женщин, хотя узор н крышке скорей годился для мужских чсов.

Стло совсем темно. Только море излучло тусклый, призрчный свет.

Шофер все не возврщлся. Сидеть рядом с покойником в этом глухом, безлюдном месте было жутко. Но Синъитиро, глубоко взволновнный всем происшедшим, не испытывл стрх, он дже был рстрогн выпвшим н его долю испытнием.

Вдруг его охвтило сомнение: имеет ли он прво унести чсы, никого не поствив об этом в известность? Ведь полиция непременно будет его допршивть. Что он скжет? Юнош мертв и подтвердить свою просьбу не сможет. Чего доброго, его обвинят в воровстве, и у него не будет никких опрвдний. Ему не поверят, что покойный просил передть кому-то чсы. Не лучше ли остться в стороне от этого дел и не вмешивться в личную жизнь постороннего человек только потому, что он окзлся случйным свидетелем его смерти?

Зчем нживть себе неприятности? Но стоило Синъи-тиро тк подумть, кк в ушх у него ззвучли последние слов юноши: «Чсы… Верните их, пожлуйст…»

И словно в ответ н свои мысли Синъитиро услышл голос совести, который тихо, но очень отчетливо произнес: «Ты трус».

Д, он трус. Но он не будет трусом. Он во что бы то ни стло рзыщет женщину по имени Рурико. Пусть не он влделиц чсов, но он знет, кому их вернуть, рз юнош нзвл ее имя: перед смертью обычно вспоминют смых близких людей. И он, эт женщин, зщитит Спнъитиро, если его зподозрят в бесчестном поступке.

Придя к ткому выводу, Синъитиро бережно спрятл чсы в крмн и в этот момент услышл шги. Словно зстигнутый н месте преступления, он испугнно оглянулся и увидел, что к нему быстрым шгом приближются ккие-то люди. Один из них нес фонрь с ндписью «Полиция».

Их было четверо: шофер, молодой полицейский, доктор в хкм [5] и стрик сторож из полиции. Синъитиро вышел из мшины им нвстречу. Полицейский посветил фонрем и спросил:

– Кк рненый?

– Только что скончлся. Видимо, сильно повредило грудь, – ответил Синъитиро.

Нступило молчние. Шофер бил дрожь.

– Прошу вс, – обртился полицейский к врчу. – Произведите осмотр тел.

Шофер дрожщей рукой включил свет в кбине.

– Это вш приятель? – спросил полицейский Синъитиро, следя з тем, кк врч производит осмотр.

– Нет, случйный попутчик. Првд, мы успели познкомиться и я зню, кк его зовут.

– Кк? – спросил полицейский, открывя зписную книжку.

– Аоки Дзюн. Он студент словесного фкультет. Адрес я не спросил, но думю, что погибший сын Аоки Дзюндзо, член Верхней плты. Они очень похожи. Не исключено, рзумеется, что я ошибюсь. Ндо осмотреть его вещи, тогд все выяснится.

Полицейский слушл Синъитиро и кивл головой, потом скзл:

– От шофер мы вкртце узнли про обстоятельств дел, но не можем полностью полгться н его слов, поэтому мне хотелось бы выслушть вс.

Синъитиро взглянул н шофер, который весь превртился в слух, словно ожидя приговор, и слов обвинения зстряли у него в горле: ведь все рвно не вернешь юношу к жизни. И Синъитиро скзл:

– Шофер, конечно, виновт. Но я должен вм сообщить, что юнош н ходу открыл дверцу мшины. Не сделй он этого, возможно, не произошло бы несчстья.

– Ах, вот оно что…

Полицейский сделл зпись в книжке и скзл:

– Если впоследствии родные учинят иск, вм, возможно, придется быть свидетелем н суде. В связи с этим я хотел бы взять у вс визитную крточку.

Синъитиро вручил полицейскому визитную крточку кк рз в тот момент, когд врч вышел из мшины, вытиря выпчкнные в крови руки.

– Он потерял много крови, – скзл врч и обртился к Синъитиро: – Смерть быстро нступил?

– Д… Минут через тридцть.

– При подобной трвме выжить невозможно, – зявил доктор, мхнув рукой.

– Предствляю, кк вм это неприятно! – зметил полицейский, обрщясь к Синъитиро. – Хорошо еще, что мы счстливо отделлись. Вы, кжется, ехли в Югвру? Нш сторож вс проводит. До Мндзуру придется идти пешком. А погибшим мы сми зймемся.

Синъитиро облегченно вздохнул, но тут вспомнил про чсы и подумл, что пок еще не время рдовться, прежде ндо исполнить последнюю просьбу своего юного спутник.

Синъитиро подошел к мшине и, отдвя последний долг умершему, молч склонился перед ним.

Зтем попрощлся со всеми, но, пройдя несколько шгов, спохвтился, что збыл взять дневник юноши и выбросить в море, кк тот просил, и вернулся.

– Я тут збыл одну вещь… – рстерянно произнес Синъитиро.

– Что именно? – спросил полицейский, производивший осмотр мшины.

– Зписную книжку, – с опской ответил Синъитиро.

– Эту? – спросил полицейский, отдвя тетрдь Синъитиро.

Н обложке стояло имя юноши, но полицейский, видимо, не зметил этого в темноте и не обнружил ни млейшего подозрения. Синъитиро успокоился и положил тетрдь в крмн.

И в поезде, который шел от Мндзуру до Югвры, и в деревенском дилижнсе от стнции до гостиницы – словом, всю дорогу Синъитиро никк не мог привести в порядок свои мысли. Вдобвок от сильного ушиб болел голов.

В ушх все еще звучли стоны юноши, перед глзми стояли неотступным призрком его окроввленный рот, иссиня-бледное лицо. Рдостное ожидние встречи с любимой женой бесследно исчезло, и всякий рз, кк Синъитиро пытлся вызвть в пмяти ее обрз, перед ним неизменно появлялось злитое кровью лицо юноши, имя Сидзуко звучло кк Рурико.

Дилижнс уже свернул с дороги, проходившей по рисовому полю, впереди змелькли едв зметные огоньки домов, рсположенных у горячих источников, Синъитиро все никк не мог успокоиться. Его рсстроенный вид нверняк испугет жену. Нет, он и словом не обмолвится о печльном происшествии, чтобы не рнить ее нежного сердц.

Дилижнс проехл по мосту и остновился возле гостиницы. Нвстречу Синъитиро вышли служнк Сидзуко и горничня гостиницы.

– Вш жен, – скзл служнк, – двно ждет вс.

Тут Синъитиро увидел Сидзуко. Он ждл его н лестнице, ведущей н второй этж, ибо сочл нескромным стоять внизу. Сидзуко кокетливо улыбнулсь мужу и, едв сдерживя бурную рдость, спустилсь по лестнице.

– Почему тк поздно? – с легким упреком спросил он.

– Прости, – лсково ответил Синъитиро.

Только они вошли в комнту, кк Синъитиро вспомнил, что тетрдь юноши тк и лежит у него в крмне пльто. Он не мог ее выбросить, потому что шел в Мндзуру с провожтым, и сейчс при мысли об этом помрчнел.

– Что с вми? Вм нездоровится? Ндевйте скорее хлт или теплое кимоно! – Говоря это, Сидзуко с веселым видом стл помогть Синъитиро рздевться.

Он повесил его пиджк н ширму и вдруг вскрикнул.

– Что с тобой? – испугнно спросил Синъитиро.

– Это кровь? Кровь? – побледнев, воскликнул женщин и поднесл рукв пиджк к лмпочке. Кровь, глубоко впитвшись, рсплылсь большим пятном.

– Неужели кровь попл н пиджк? – с дрожью в голосе произнес Синъитиро.

– Скжите же, что с вми случилось? – взволновнно спросил Сидзуко.

Чтобы успокоить жену, Синъитиро ответил:

– Со мной ничего. Моего попутчик-студент рнило, когд мшин врезлсь в гору.

– Может быть, вы тоже рнены?

– Нет, к счстью, дже не поцрпло.

– А что с этим студентом?

– Он сильно пострдл. Нверное, не выживет. Тк жль его!

Но Сидзуко в этот момент с ужсом думл об опсности, которой чудом избежл ее муж, и не сводил с него испугнного взгляд.

Беспокойство жены передлось Синъитиро. Ему стло кзться, что случившееся с юношей несчстье ксется и его смого, и жены, что с той смой минуты, кк он взял чсы и зписную книжку, злой рок, тяготевший нд погибшим, будет преследовть его и Сидзуко. И Синъитиро, тк стрстно мечтвший о встрече с женой, сейчс не мог нйти для нее ни одного нежного слов.

Супруги, об бледные, молч сидели друг против друг. Пожвшие в крмне у Синъитиро чсы предствлялись. ему чем-то зловещим.

Похороны

Токийские гзеты подробно писли о тргической гибели юноши. Синъитиро не ошибся: его случйный попутчик и в смом деле окзлся стршим сыном брон Аоки. Имя Синъитиро, к его удивлению, нигде не упоминлось, и он почувствовл некоторое облегчение.

Н другой день – это кк рз был день похорон – Синъитиро привез жену в Токио. Хоронить юношу должны были н клдбище Аоям. Синъитиро не собирлся никому рсскзывть о том, что провел с погибшим последние минуты его жизни, но н похороны он решил пойти во что бы то ни стло. Юнош скончлся у Синъитиро н рукх и теперь кзлся ему смым близким другом. Он не мог без слез вспоминть об Аоки. Тинственные узы, кзлось, связывли Синъитиро с несчстным, хотя никого из его родных он не знл.

Был еще одн причин, зствившя юношу пойти н похороны. Тм, конечно, будут близкие юноше люди: сестры, женщин по имени Рурико, влделец или влделиц чсов и, нконец, возлюблення (рзумеется, если он был у него). Кто-нибудь из близких непременно укжет Синъитиро влдельц чсов.

Погод стоял ясня, ткя, кк обычно бывет в нчле лет. В небе, пронизнном ярким светом, медленно плыли по-летнему пышные облк. Все вокруг тк и дышло свежестью. Только грустня процессия н клдбище омрчл этот ясный, исполненный рдости день.

Узнв о безвременной кончине юноши, многие пришли проститься с ним. Синъитиро приехл н похороны ровно в три чс, кк и было нзнчено, но у клдбищ уже стоял целя верениц мшин и рикш с коляскми. Собрлось человек пятьсот, мшины и коляски все прибывли и прибывли.

Отец погибшего – председтель одной из фркций Верхней плты – был человеком влиятельным, и н похороны приехли почти все видные политические деятели. Синъитиро срзу узнл грф Т. и нчльник морского штб дмирл С, министр связи, зсунувшего в рот чуть ли не полсигры и чему-то громко смеявшегося. Он беседовл с броном Г., объездившим всю послевоенную Европу и теперь дожидвшимся случя, чтобы нчть политические интриги. Присутствовл здесь и премьер, министр внутренних дел и военный министр, крупные финнсисты. Однко никого из знкомых Синъитиро здесь не было.

Синъитиро положил н специльный столик свою визитную крточку и, ств в стороне, ждл нчл церемонии. Никто не зговривл с ним. Рспорядители вежливо Клнялись вновь прибывющим видным лицм, блгодрили з внимние, Синъитиро лишь небрежно кивли головой.

И все же Синъитиро не покидл уверенность. Ни один из собрвшихся здесь людей не был свидетелем смерти юноши, только он, Синъитиро. Только ему выскзл юнош свою последнюю волю. Проснись он сейчс, он пордовлся бы Синъитиро куд больше, чем всем этим министрм, финнсистм и высокопоствленным особм, приехвшим н похороны приличия рди. Тронутый пришедшей ему в голову мыслью, Синъитиро стл рссеянно оглядывть толпу.

Вдруг нступил тишин, нрушемя лишь мерным стуком копыт: это приближлся ктфлк, сопровождемый родственникми в коляскх.

Синъитиро пробрлся сквозь толпу поближе к ктфлку, чтобы увидеть родственников покойного. Из первой коляски вышел юнош в форме лицеист, очень похожий н умершего, только немпого выше ростом, видимо, его брт. Он был глвным лицом церемонии.

Из второй – две девушки, которых Синъитиро стл внимтельно рзглядывть, полгя, что одной из них может окзться Рурико. Однко вскоре выяснилось, что это сестры покойного. Кк и погибший брт, они отличлись крсотой и блгородством. Стршей было не более двдцти. Они шли медленно, в белых трурных плтьях [6], низко опустив головы, с зплкнными глзми, являя собой трогтельную и в то же время прекрсную кртину.

Вслед з ними вышли из колясок еще несколько женщин, видимо, тоже родственницы, поскольку они были одеты в трур.

«Одн из них нверняк Рурико», – подумл Синъитиро, переводя взгляд с одного лиц н другое. Он сильно волновлся, ибо не предствлял себе, кк рспознть, которя же из женщин Рурико. Кк только гроб поствили н возвышение, отведенное для церемонии место зполнили люди.

Нступил тишин. Лиц приняли скорбное выржение, глз были устремлены н священников, одетых в пурпурные и лиловые ризы. С минуты н минуту будут произнесены первые слов молитвы.

Вдруг послышлся шум приближвшегося втомобиля. Стоявшие подле гроб дже не оглянулись, остльные же бросили негодующий взгляд н дерзнувшего нрушить торжественную тишину. Это был совсем молодя, бойкя женщин в очень крсивом плтье с белым воротником, подчеркиввшем ее блгородную грцию. Он вышл из изящного итльянского лимузин и, не обрщя ни млейшего внимния н укоризненные взгляды присутствующих, снял черную вуль, небрежно бросил ее н сиденье и с видом, полным достоинств, проследовл туд, где у гроб сидели женщины. С этого момент внимние всех без исключения было приковно к ней. Что же ксется Синъитиро, то он порзил его своей крсотой и молодостью. Ей было от силы лет двдцть. В то же время он держлсь с тким достоинством, что невольно внушл увжение.

И Синъитиро не отрывясь смотрел н крсвицу, словно сошедшую с кртины знменитого художник.

Постепенно звучные голос священников отвлекли внимние окружющих от неожиднно появившейся молодой женщины, и лиц их снов приняли скорбное выржение.

Только Синъитиро все еще испытывл сильное беспокойство. Он инстинктивно чувствовл, что существует ккя-то связь между этой женщиной и погибшим юношей. Ее ослепительня крсот и незвисимый вид почему-то нпомнили Синъитиро о стрнном кинжле, вырезнном н крышке чсов покойного. Он не слышл молитв и думл только об этой женщине, звороженный ее крсотой. Не все ли рвно, кто он: Рурико или влделиц тинственных чсов. Н японку он был мло похож и уж совсем не похож н безжизненных крсвиц эпохи Мэй-дзи, нстоящих кукол. Нет, он был типичной предствительницей современной цивилизции. В глзх ее светились энергия и ум. Совсем еще юня, он держлсь с достоинством светской женщины.

Между тем погребльные обряды следовли один з другим. Когд же был совершен обряд последнего поклонения, женщин, звлдевшя вообржением Синъитиро, скромно поднялсь с мест, поклонилсь, кк и всеостльные родственники, перед телом умершего и бросил в курильницу несколько кусочков лдн.

Церемония вскоре кончилсь, родственники поблгодрили прибывших н похороны, и все зторопились домой. Возле клдбищ обрзовлось целое скопище втомобилей и рикш.

Не обрщя внимния н толкотню, Синъитиро нрочно шел медленно, стрясь приблизиться к интересоввшей

его женщине. Кк только он очутилсь з огрдой,

отделявшей место церемонии, к ней подошли четыре студент – видимо, друзья умершего. Он обменялсь с ними несколькими словми, взялсь з ручку лимузин и с очровтельной улыбкой, грциозно изогнувшись, сел в втомобиль. Потом приоткрыл дверцу и скзлa:

– Не поймите меня превртно, не то я попду в неловкое положение!

Он зхлопнул дверцу, и мшин тронулсь, медленно пробирясь сквозь толпу.

Проводив ее взглядом, молодые люди тоже стли пробирться сквозь толпу по нпрвлению к выходу. Синъитиро пошел з ними, ндеясь рзузнть что-нибудь о Рурико или влделице чсов. Это был, по его мнению, единствення возможность.

Судя по всему, студенты собирлись сесть в трмвй, ибо шли в сторону трмвйной остновки н Аоям-снтё-мэ. Синъитиро следовл з ними н некотором рсстоянии, чтобы не быть змеченным, и, поскольку молодые люди говорили довольно громко, слышл отдельные фрзы.

– Предположим, что гибель Аоки – случйность. Но медь не исключено и смоубийство, – скзл один из них, толстяк.

– Рзумеется, – ответил второй, высокого рост. – Ну и нтворил он дел.

– Я срзу понял, что с ним творится нелдное, когд получил от него письмо из Михо, – вступил в рзговор студент в летнем пльто.

Синъитиро подошел ближе.

– Несомненно одно, – говорил толстяк. – Последнее время он пребывл в глубоком унынии. Возможно, от несчстной любви. Но он был скрытен и ни с кем не беседовл о своих сердечных делх. Поэтому трудно дже предположить, кто был его избрнниц.

При этих словх Синъитиро живо предствил себе юношу, с печльным видом сидевшего в мшине.

– Неужели предметом его любви был госпож Сёд? – скзл один из студентов, и все рссмеялись.

Студенты подошли к трмвйной остновке. Трое с трудом протиснулись в вгон, один, в очкх, который все время молчл, попрощлся и нпрвился в сторону Аоям-иттёмэ. Синъитиро последовл з ним, решив про себя, что теперь, когд студент остлся один, с ним легче будет звести рзговор.

Но он прошел уже целый квртл, зговорить все не решлся, боясь покзться глупым и невоспитнным. Он уже готов был откзться от своего нмерения, но подумл, что может потерять единственную возможность нпсть н след влдельц чсов. И Синъитиро нконец отвжился. В это время студент кк рз обернулся. Синъитиро подошел к нему и спросил:

– Простите, вы сейчс с похорон Аоки-сн [7]?

– Д, – с удивлением, но в то же время приветливо ответил юнош.

– Вы были его другом? – продолжл рсспршивть Синъитиро, ободренный ответом студент.

– Д. С смого детств. Мы вместе учились в нчльной школе.

– Вот кк! Сочувствую вшему горю! – Синъитиро умолк, не решясь рсспршивть дльше, потом снов зговорил: – Простите з нескромность, госпож, с которой вы рзговривли…

Не дв Синъитиро договорить, юнош спросил:

– Вы имеете в виду женщину, уехвшую н мшине? С ней что-нибудь случилось?

– Нет, ничего, – в змештельстве ответил Синъитиро. – Я просто хотел узнть ее имя.

Студент улыбнулся с тким видом, словно жлел Синъитиро, не знвшего общеизвестных вещей.

– Это знменитя госпож Сёд. Вы о ней не слыхли? Он дочь бывшего министр брон Крсвы. Он приндлежит к той же фркции Верхней плты, что и отец Аоки. Поэтому-то госпож Сёд и был дружн с покойным.

Тут Синъитиро вспомнил, что женские журнлы чсто помещют фотогрфии этой госпожи, в гзетх появляются о ней зметки. Но поскольку до сих пор это мло интересовло Синъитиро, он никк не мог припомнить имени этой женщины.

Робея, он обртился к студенту:

– Кжется, ее зовут…

– Рурико. Мы прозвли ее «Госпож Рурико – Небесня Крсвиц». – И студент рссмеялся.

Предчувствия Синъитиро сбылись – это окзлсь Рурико, – и ему зхотелось узнть о ней кк можно подробнее.

– Знчит, отношения госпожи Рурико с Аоки-кун не выходили з рмки дружбы?

– Кк бы вм скзть, – ответил студент, – они особенно сблизились в последние полгод. У госпожи Рурико вообще много друзей. Я, нпример, тоже пользуюсь ее блгосклонностью. – Последние слов студент произнес хвстливым тоном: видимо, знкомство со знтной и крсивой женщиной очень льстило его смолюбию.

– Знчит, он не из птрирхльной семьи?

– Рзумеется, нет. После смерти муж, господин Сёхэя, он живет совершенно свободно.

– Рзве госпож Рурико вдов?

– Д. Не прошло и шести месяцев после свдьбы, кк муж ее скончлся. Сын его от первой жены ненормльный. С госпожой живет его дочь, девятндцтилетняя Минко. А госпож Рурико н првх опекунши рспоряжется всем домом.

– Вон оно что… Ткя молодя, ткя крсвиц, и вышл змуж з вдовц, – пробормотл Синъитиро, все больше и больше удивляясь.

В это время они подошли к остновке н Аоям-иттёмэ, и студент, собирвшийся еще что-то скзть, нпрвился к трмвю, идущему в Сиомти. Тогд Синъитиро поспешно скзл:

– Простите з неожиднную просьбу. Не посоветуете ли, кк встретиться мне с этой женщиной? У меня к ней дело.

Студент, видимо, счел просьбу Синъитиро непристойной, усмтривя в ней желние волокиты звязть знкомство с крсивой женщиной, и чуть зметно усмехнулся, но тотчс же, согнв с лиц улыбку, ответил:

– Видите ли, я не зню, кто вы ткой, мне ткже неизвестны вши нмерения, кк же я могу вот тк срзу предствить вс госпоже Сёде? Впрочем, он не похож н других женщин и примет вс без всяких рекомендций. Он живет н Гобнтё Кодзимти.

Скзв это, студент легко вскочил в уже тронувшийся трмвй. Синъитиро же продолжл стоять н месте. От этого рзговор у него остлся неприятный осдок, к тому же ему было стыдно, что он с бесцеремонностью репортер обртился к совершенно незнкомому человеку. Рзумеется, ему было необходимо узнть, кто эт женщин, но ведь он мог поступить и инче, более достойным обрзом. Однко неприятное чувство мло-помлу сменилось рдостным: ведь ему удлось нконец узнть, кто ткя Рурико. Возможно ткже, что именно он – влделиц чсов, бережно звернутых в плток и до сих пор все еще лежвших у него в крмне. Эти дргоценные чсы из плтины великолепно грмонировли с обликом блисттельной госпожи Рурико. «Он, видимо, сейчс оплкивет погибшего и очень обрдуется, когд увидит эти чсы. И, уж конечно, он будет тронут моим приходом, ибо судьбе было угодно сделть меня единственным свидетелем смерти юноши».

Рзмышляя тк, Синъитиро живо предствлял себе грциозную фигуру госпожи Сёды.

Тут кк рз подошел трмвй, шедший в Кудн и Рёгоку, кк бы торопя Синъитиро привести свое нмерение в исполнение. Н этом трмве можно было без пересдки доехть до Гобнтё Кодзимти.

Когд трмвй, пробежв Акскмицукэ и Миякэдзк, приближлся к Гобнтё Кодзимти, в пмяти Синъитиро снов всплыл обрз прелестной женщины, и Синъитиро, устыдившись, поймл себя н том, что больше думет о крсвице, нежели о чсх, которые следует вернуть. «Чсы лишь предлог, чтобы встретиться с очровтельной женщиной», – упрекнул себя Синъитиро.

Рурико произвел н Синъитиро неотрзимое впечтление и зронил в его сердце смутную тревогу. Кк ни уговривл себя Синъитиро, что единственный его долг – вернуть чсы их нстоящему влдельцу, что до госпожи Сёды ему нет никкого дел, все было тщетно. Нпротив, чем больше он стрлся не думть о ней, тем сильнее звлдевл он его вообржением.

Трмвй прошел мимо нглийского посольств, сверквшего в лучх летнего солнц яркой зеленью вишневых деревьев, и теперь из окн виден был густо поросший трвой, очень крсивый вл имперторского дворц.

Доехв до мест, Синъитиро торопливо вышел из вгон и увидел длинную и широкую улицу. Это и был Гобнтё Кодзимти. Освещення ярким полуденным солнцем мостовя тк блестел, что больно было глзм. У Синъитиро сердце учщенно збилось, и он остновился. Кк человек воспитнный, он понимл, что не совсем прилично являться тк неожиднно с визитом. Прежде следовло хотя бы испросить позволения прийти в письме. Ну, если бы он получил откз? Нет, лучше идти прямо сейчс, тогд, по крйней мере, есть ндежд ее увидеть. Ведь он только что вернулсь с похорон и все ее мысли о покойном. А он, Синъитиро, пришел исполнить его последнюю волю, и госпож не может его не принять. Синъитиро прошел всю улицу, все прилегющие переулки, но дом с дощечкой, где был бы нписн фмилия «Сед», не ншел.

Проискв добрых полчс, он вдруг зметил вышедшего из мгзин мльчик и спросил, где нходится дом Сёды.

– Видите вон тот белый кменный дом? Это и есть дом Сёды-сн, – ответил мльчик.

Кстти, Синъитиро двно обртил внимние н этот дом, еще когд сошел с трмвя, и через несколько минут уже стоял у грнитных ворот, з которыми виднелсь обсження деревьями ллея, круто вздымвшяся вверх. В конце ллеи высилось великолепное здние европейского тип, выделявшееся дже среди множеств богтых особняков.

Синъитиро никогд не пришло бы в голову, что госпож Сёд влдеет тким роскошным домом, и он, оробев, стоял, смущенный этой роскошью и великолепием. Аллея описывл полукруг, поэтому подъезд, к которому он вел, был скрыт нполовину. Зто хорошо был виден см дом, выстроенный в готическом стиле, весьм элегнтно, но в то же время и монументльно. Н блконе стояло плетеное кресло. Н кресле – подушк огненного цвет. 15 нстежь открытых окнх слегк колыхлись от ветр голубыешторы.

«Входить или не входить? – рздумывл Синъитиро. – Лучше, пожлуй, отпрвить письмо». – И он хотел было повернуть обртно. Но в этот момент до него донеслись тихие звуки рояля, и он весь обртился в слух. Это был ноктюрн Шопен, хорошо знкомый Синъитиро, и Синъитиро слушл его, зтив дыхние. Томительно-грустня мелодия пропинл в смое сердце. Рояль, кзлось, плкл, и звуки лились то медленно и робко, похожие п шепот мйского ветр в молодой листве, то звонко и бурно, кк ключ, вдруг збивший при голубом лунном сиянии. Кпризный, все время меняющийся ритм тонкой путиной обволкивл сердце Синъитиро. В его вообржении возникли порхющие по клвишм белые пльчики, прекрсное гордое лицо, неожиднно открывшееся взорм, когд крсвиц сбросил черную вуль. Синъитиро совсем збыл про чсы. Сейчс им влдело. одно-единственное желние: еще рз увидеть эту прекрсную женщину. И он вошел в ворот. Сердце его взволновнно билось. У вход с белыми грнитными колоннми он н минуту остновился. Но в следующий миг плец его уже коснулся кнопки звонк. Звуки рояля здесь слышлись горздо отчетливее. Исполнение было блестящим, и это еще сильнее взволновло Синъитиро. Когд он позвонил, его охвтило смутное беспокойство. В этот момент рздлись легкие детские шги, и дверь медленно отворилсь. Перед Синъитиро, склонившись в поклоне и улыбясь, стоял крсивый мльчик с серебряным подносом для визитных крточек.

– Я хотел бы видеть госпожу, – обртился к нему Синъитиро, вручя свою визитную крточку.

– Подождите, пожлуйст, – вежливо ответил мльчик и с быстротой белки помчлся вверх по лестнице.

Синъитиро проводил его взглядом и, решив про себя: «Жребий брошен», нпряженно слушл, кк змирют шги н втором этже. Музык прекртилсь. Синъитиро с волнением думл о том, что вот сейчс он узнл его имя. Не рзддутся ли снов звуки рояля? Нет, не рздлись. Зто снов послышлись легкие шги, и мльчик с милой улыбкой быстро сбежл с лестницы.

– Госпож спршивет, по ккому вы делу.

При этих словх все сомнения Синъитиро рссеялись, и теперь он был уверен, что непременно увидит ее.

– Я хочу кое-что сообщить госпоже об Аоки Дзюне, – ответил Синъитиро.

Мльчик снов взбежл вверх по лестнице. Но н этот рз долго не возврщлся. Синъитиро отчетливо предствил себе, кк он колеблется, не зня, принять его или не принять.

Прошло несколько минут. Нконец мльчик вернулся и скзл:

– Госпож просил передть, что принимет только по рекомендциям. Но для вс сделет исключение, поскольку вы явились по делу, ксющемуся Аоки-сн. Тк что пожлуйте сюд! – И мльчик жестом укзл Синъитиро, куд идти.

Чтобы попсть в гостиную, ндо было пройти прихожую и зл, где висел большя кртин – прекрсня копия с известных «Тнцовщиц» Гони.

Путин любви

Гостиня, очень просторня, выходил окнми в сд и был злит солнцем. Н полу – ковер с выткнными по зеленому полю цветми, стол крсного дерев, дивн и несколько кресел, обитых голубой ткнью. Шторы тоже голубые. В сочетнии с ослепительно-белыми стенми это создвло впечтление приятной свежести.

Синъитиро сел в кресло спиной к двери и, несколько успокоившись, стл рзглядывть убрнство гостиной. Здесь было множество кртин современных художников, среди них купльщиц, стоявшя в прозрчной воде. Эт кртин, приндлежвшя перу художник, недвно вернувшегося из Европы, нделл много шум н прошлогодней выствке «Ник». Поместить у себя в доме ткую кртину могл только женщин передовых взглядов, совершенно незвисимя. Все, что нходилось в комнте: и пепельниц, и чсы н кмине, и вз с цветми, – свидетельствовло об изыскнном вкусе их влделицы.

Звуки рояля больше не доносились до Синъитиро. Но хозяйк все не появлялсь. Вообще никто не выходил к Синъитиро, только мльчик-слуг принес ему чшечку чя. Тк прошло минут десять. Синъитиро уже стл волновться. Неожиднно взгляд его упл н висевшее нд кмином зеркло, в котором он увидел собственное отржение, и в этот смый момент Синъитиро услышл легкий шелест плтья. Дверь открылсь бесшумно, тк что Синъитиро дже не успел подняться с кресл, кк в зеркле появилось прекрсное лицо с очровтельной улыбкой.

– Я зствил вс ждть, – скзл женщин Синъитиро просто, будто строму знкомому, – но мне ндо было переодеться после похорон.

В ее звонком голосе звучли лсковые нотки, прониквшие в смую душу. Столь дружеское обхождение совсем смутило Синъитиро.

– Прошу простить з неожиднное вторжение, – вствя, взволновнно произнес Синъитиро и покрснел, кк мльчик.

Госпож Сёд был в темно-синем шелковом плтье, перехвченном н тлии широким поясом с изобржением черных и зеленых лсточек. Он медленно опустилсь в кресло и скзл:

– Пышные были похороны! Но кк ужсно столь неожиднно умереть. Все это кжется сном.

Женщин не произнесл ни одной любезной фрзы, кк это принято в беседе с незнкомым человеком, срзу же зговорил дружеским тоном, легко и свободно, не двя Синъитиро вымолвить и слов, не змечя, кзлось, его смущения.

– Если я не ошибюсь, Дзюну-сн было всего двдцть четыре год. Кжется, он родился в год обезьяны [8]. Он, кк и я, очень интересовлся стрологией! – Женщин рссмеялсь.

Постепенно опутывемый тонкой, но цепкой путиной ее чр, Синъитиро нходился в кком-то стрнном збытьи.

Госпож Сёд жлел погибшего юношу, но о любви тут не могло быть и речи. Об этом говорили и ее подчеркнуто изящные жесты, и кокетливое выржение лиц. Не удивительно поэтому, что Синъитиро был несколько рзочровн. По его мнению, эт женщин должн был знимть в жизни юноши ккое-то особое место, инче он не стл бы произносить перед смертью ее имени.

И сейчс, одолевемый сомнениями, Синъитиро ощущл стыд з то, что принял предсмертный бред юноши з изъявление его последней воли и тк легкомысленно^{явился с визитом к незнкомой женщине. Все приготовленные зрнее слов зстряли в горле, и Синъитиро пребывл в полном змештельстве.}

– Сегодня почему-то я совсем потерял предствление о времени. Когд вспомнил о похоронх, было уже Польше трех чсов. Я срзу помчлсь н клдбище, но все рвно опоздл, и мне было очень неловко.

Синъитиро предствил себе ее лицо, когд он появилсь н похоронх: н нем не было и тени смущения, точь-в-точь кк сейчс, когд он вспоминл об этом. И Синъитиро уже в который рз удивился смооблднию и выдержке этой хрупкой н вид, совсем юной женщины.

Синъитиро не знл, кк зговорить о деле, с которым он явился, ибо, судя по всему, оно совершенно не интересовло хозяйку.

Нконец, нбрвшись духу, он робко произнес:

– Я пришел к вм поговорить об Аоки-кун.

Скзв это, Синъитиро взглянул н хозяйку и срзу понял, что его слов не произвели н нее особого впечтления.

– Д-д, – небрежно бросил он, – слуг мне что-то говорил об этом. Что же вы хотели скзть?

С тким же спокойствием он могл бы говорить о спекткле в Имперторском тетре.

– Я просто не зню, имеет ли это к вм ккое-либо отношение, если нет, зрнее прошу извинить.

Синъитиро обрщлся к госпоже Сёде с почтительностью, достойной королевы. Он же, обмхивясь веером, со смехом проговорил:

– Я пок не зню, о чем пойдет речь, но это стновится збвным. Говорите, пожлуйст, я вс слушю! Пусть вш рсскз не имеет ко мне прямого отношения, я пострюсь извлечь из него ккую-нибудь пользу. – И он улыбнулсь.

Слушя ее, трудно было понять, шутит он или говорит серьезно.

– Видите ли, – нерешительно произнес Синъитиро, – и не приндлежу к числу друзей Аоки-кун. Мы случйно окзлись попутчикми, и я невольно стл свидетелем его гибели.

– А-… Вы были… – Лицо ее н ккой-то миг приняло испугнное выржение, которое тотчс же сменилось рвнодушием. – Вот оно что! Ккя стрння игр судьбы!

Глядя н Синъитиро широко рскрытыми глзми, он стрлсь произнести эти слов спокойно, но все же не могл скрыть легкого волнения. Это несколько приободрило Синъитиро. Он посмотрел н нее испытующе и скзл:

– Тким обрзом, совершенно неожиднно я окзлся его душеприкзчиком.

– Вы слышли его последние слов! Вы! – воскликнул госпож Сёд н сей рз с нескрывемой тревогой.

Ее тревог обрдовл Синъитиро. Знчит, он не ошибся в своих предположениях. И Синъитиро стл рсскзывть:

– Гзеты подробно писли о происшедшей ктстрофе, но некоторые обстоятельств, рзумеется, опущены. Тяжело рненный, Аоки-кун жил еще с полчс. Шофер побежл з доктором, и я остлся с умирющим один. В последние минуты своей жизни он вдруг зговорил о чсх, которые были у него н руке.

Упоминние о чсх госпож Сёд воспринял с плохо скрывемым волнением и, слегк покрснев, воскликнул:

– Что же он хотел сделть с этими чсми?

– Он просил вернуть их влделице, вернуть во что бы то ни стло, – ответил тоже взволновнный Синъитиро.

– Кому же именно, скжите! – Он снов побледнел. Лицо ее приняло холодное выржение, крсивые глз были устремлены н Синъитиро в ожиднии ответ.

– Этого я уже не узнл, – ответил Синъитиро, избегя ее испытующего взгляд.

Госпож Сёд срзу успокоилсь, и н губх ее зигрл улыбк.

– Знчит, он не нзвл влдельц чсов? – с облегчением спросил женщин, теперь уже уверенно и спокойно.

– Я пытлся выяснить это, но тщетно, он, должно быть, потерял сознние. Только в последние свои минуты, точно в бреду, он повторял вше имя. Вот почему я и посетил вс, полгя, что, быть может, вм что-нибудь известно об этих чсх.

У Синъитиро словно кмень с души свлился, когд он скзл о глвной цели своего визит.

– Ккой он милый, Дзюн-сн, – с веселой улыбкой произнесл женщин. – Вспомнил обо мне дже в последние минуты жизни. Рзрешите, я взгляну н эти чсы, рзумеется, если они у вс с собой.

От пережитого только что волнения у госпожи Сёды не остлось и след. Синъитиро вынул из крмн звернутые в плток тинственные чсы.

– Чсы с виду дмские, – скзл Синъитиро, – только изобржение н крышке скорее годится для мужских.

– Может быть, это чсы его сестры? – беря у Синъитиро чсы, рвнодушно спросил госпож Сёд.

– Н них кровь, – скзл Синъитиро. – Но я нрочно не стл ее стирть. При удре брслет глубоко врезлся и руку и порнил ее.

Тонкие брови госпожи Сёды нхмурились. Беля, кк слоновя кость, рук, держвшя чсы, дрожл…

Бледня от волнения, он молч смотрел н чсы. Нконец, видимо, приняв ккое-то решение, нпустил н себя беззботный вид.

– Все ясно! – воскликнул он. – Теперь я вспомнил. Я зню, кто влделиц чсов, но пок не могу нзвть ce имени. Это дочь одного виконт. Никк не думл, что они с Аоки-сн обменялись чсми. Должно быть, держли это в секрете. Видно, Аоки-сн не хотел, чтобы его родные узнли об этом дже после его смерти. Вот почему он доверил свою тйну вм, совсем незнкомому человеку. Не исключено, что он хотел вернуть чсы девушке, которя дл их ему в знк вечной любви. – Голос госпожи Сёды звучл слбо и неуверенно. Но у Синъитиро не было никких основний не доверять ей.

– Я тк и думл, что з этими чсми кроется ккя-то тйн. Тем более мне хотелось бы вернуть их по нзнчению. Не могли бы вы сообщить мне имя влделицы чсов?

– Нет… – здумчиво произнесл он, опустив голову, и обртилсь к Синъитиро: – Я см это сделю. От женщины ей будет не тк стыдно принять эти чсы, кк от мужчины, тем более незнкомого. Соглсны? – И он подкупюще улыбнулсь.

Синъитиро ничего не оствлось, кк соглситься. Впрочем, он дже был рд, что все тк просто решилось.

– Сделйте любезность, верните, – скзл Синъитиро. – Только сообщите, пожлуйст, ее имя. И не думйте, – робко добвил он, – что моя просьб вызвн недоверием к вм.

– А вы, окзывется, тоже охотник до чужих тйн, – со смехом произнесл госпож Сёд, желя, видимо, избежть дльнейших рсспросов. – Вы должны посочувствовть той, которя тк неожиднно потерял любимого человек, и довериться мне, ни о чем не спршивя. Я принимю всю ответственность н себя и пострюсь, чтобы душ Аоки-сн обрел мир.

После этого Синъитиро уже ни о чем больше не спршивл. Но вдруг его одолели сомнения: «А существует ли вообще девушк, о которой он говорит?» Несомненно одно: госпож Сёд нверняк знет, кому приндлежт чсы.

– В тком случе, – скзл Синъитиро, – я оствлю вм чсы. Поступйте, кк вы сочтете необходимым.

– Отлично! Можете н меня положиться. Я обо всем рсскжу ей. Думю, что он будет вм признтельн.

С этими словми госпож Сёд звернул чсы в белый шелковый плток.

Синъитиро испытывл ккое-то стрнное чувство – не то рзочровния, не то рдости оттого, что нконец избвился от чсов.

Когд мльчик принес чшку чя, Синъитиро встл, чтобы Попрощться.

Госпож Сёд не здерживл его, дже не шевельнулсь. Но когд Синъитиро уже был в прихожей, окликнул его. Синъитиро с удивлением обернулся.

– Быть может, вм будет неинтересно, по, пожлуйст, возьмите это! – И он протянул Синъитиро лист бумги, похожий н концертную прогрмму.

Синъитиро дже не зметил, откуд этот лист вдруг появился у нее в рукх. Н листе действительно был нпечтн прогрмм. К прогрмме прилглся билет н концерт, устривемый знтными особми, в том числе и хозяйкой дом.

– Примите в знк ншего знкомств, – с обворожительной улыбкой произнесл госпож Сёд, – з внимние я отблгодрю вс особо.

– Спсибо з приглшение, – ответил Синъитиро, пряч билет и прогрмму в крмн. – Вы очень любезны.

– Быть может, у вс нет большого желния слушть концерт, но я очень прошу вс прийти! Итк, до встречи н концерте.

Пок Синъитиро шел по дорожке к воротм, он все время чувствовл н себе ее взгляд. Стоя у дверей, он смотрел ему вслед.

Всю дорогу в трмве Синъитиро нходился под влстью ее обяния. Он был, кк во сне, плененный ее живостью и ясностью мысли, ее лсковым и в то же время влстным тоном. Им овлдело неодолимое желние всецело отдться очровнию этой женщины, тк незвисимо держвшей себя с ним.

Но когд нд опьянением верх взял рссудок, Синъитиро стло кзться, что в ее поведении проскльзывет фльшь. Почему вдруг он, внчле совершенно рвнодушня, вдруг зволновлсь, кк только речь зшл о чсх и о последней воле умирющего? А ее слов о влделице чсов, скзнные не срзу, после некоторого рздумья, д и остльные мелкие подробности?… Рзве не было в них ккого-то обмн? Синъитиро дже пришло в голову, что он просто-нпросто вымнил у него чсы под блговидным предлогом и не собирется их отдвть влдельцу.

И Синъитиро будто снов услышл последние слов юноши: «Верните чсы!» Тон его был резким, из чего следовло, что речь шл не о возлюбленной.

«Верните чсы!» – в устх юноши скорее звучло кк: «Швырните их в лицо влдельцу». Видимо, всю эту историю про дочь виконт, которую якобы любил погибший, госпож Сёд просто выдумл.

«Быть может, он вернул себе свои собственные чсы?» – мелькнул мысль. Но где нйти докзтельств? Вторя встреч, если он состоится, не принесет никких результтов, тк же кк и первя, потому что Синъитиро не сможет выйти из-под влсти ее крсоты и обяния. Он, кк мотылек, попл в соткнную ею путину, он делл псе, что ей было угодно, и дже вымнил у него чсы. Кк досдовл Синъитиро н себя з свою слбость! Он решил во что бы то ни стло проникнуть в тйну чсов.

И тут в голову ему пришл мысль о зписной книжке, которую юнош просил бросить в море.

Книжк все еще лежл в чемодне. Синъитиро не удлось бросить ее в море, и он решил сжечь ее или изорвть» Но до сих пор тк ничего и не предпринял. Прочесть – знчило нрушить последнюю волю покойного… Но Синъитиро не знл другого способ рскрыть тйну чсов.

«Рз он доверил мне чсы, – рзмышлял Синъитиро, – то нверняк позволил бы зглянуть и в эту книжку».

Тким обрзом желние узнть тйну чсов и госпожи Рурико зглушило угрызения совести, и Синъитиро открыл чемодн, к которому еще не прикслся с того смого дня, кк возвртился в Токио. Он с опской взял зписную книжку, испытывя при этом возбуждение, кк клдоисктель, нпвший п след зповедного сокровищ, робко открыл ее и стл листть. Кково же было его рзочровние, когд он обнружил, что никких зписей тм нет. Синъитиро почувствовл себя обмнутым, но продолжл листть и только н последней стрнице увидел совсем еще свежую зпись: кзлось, дже чернил не успели высохнуть. С сильно бьющимся сердцем Синъитиро ждно пробегл глзми строку з строкой, нписнные неровным почерком, с ошибкми.

Чувствовлось, что писл их юнош в глубоком волнении.

«Он пук, но пук очровтельный. Я мучился от своей любви и безгрничной стрсти, словно мотылек, попвший в рскинутую ею путину, но это лишь збвляло ее. Он взирл н свою жертву с жестокой рдостью. В феврле этого год в знк своей любви он подрил мне чсы. Сняв их со своей мрморной руки, он см ндел их н мою руку. Он скзл, что эти чсы – смое дорогое для нее. Безгрнично веривший в чистоту ее сердц, я был счстлив и носил эти чсы тйком, ибо полгл, что я ее единственный избрнник. Я был уверен, что звлдел ce сердцем. Но он рзбил и мою уверенность, и мое сердце, и с ккой жестокостью, с кким дьявольским сркзмом!

Вчер я ожидл ее возврщения в сду ее дом вместе с кпитном первого рнг Муркми. Вдруг я зметил, кк кпитн, приподняв рукв, посмотрел н чсы. Они были кк две кпли воды похожи н мои. Я попросил покзть их мне. Кково же было мое удивление, когд я внимтельно рзглядел их! Только присутствие кпитн помешло мне вскрикнуть от неожиднности. Моя рук, держвшя его чсы, здрожл.

– Где вы их купили? – спросил я.

– Я их не покупл. Это подрок одной особы, – невозмутимо, с смодовольным видом ответил кпитн, чем вызвл у меня прилив жгучей ненвисти.

Эти чсы нисколько не отличлись от моих ни своим рисунком, ни величиной врезнных в крышку бриллинтов: неужели у нее много тких?!

В бешенстве я готов был рзбить чсы кпитн о кмень. Но кпитн, кк бы не змечя моего волнения, скзл:

– Ну, кк? Не првд ли, удивительный рисунок? По-моему, это вещь редкостня!

Н мужественном лице моряк продолжл игрть смодовольня улыбк. Чтобы сбить с него спесь, мне зхотелось поднести к его носу свои чсы, но я тут же подумл, что кпитн ни в чем не виновт. По ее милости мы рзыгрли глупую и в то же время жестокую комедию.

Я решил швырнуть ей свои чсы в лицо, кк только он вернется. Но н мои упреки в вероломстве он ответил мне оскорблением, унизил меня. Он игрл мною, кк игрушкой! И я молч стоял, не в силх произнести ни слов, дрожл от обиды и ненвисти. Если бы у меня хвтило решимости одним удром рзбить ей сердце! Увы! Чтобы збыть ее, я покинул столицу. Но все мои стрния окзлись тщетными, ее обрз преследует и мутит меня…»

Здесь зпись обрывлсь, немного отступя был продолжен. Только почерк стл еще нерзборчивее.

«Не в силх ее збыть! Воспоминния кк змея жлят сердце. Я ненвижу ее, но мысль о ней не покидет меня ни н минуту. Я испытывю муки д, стоит мне предствить, кк он дрит обольстительные улыбки своим многочисленным поклонникм. Чтобы збыть, ндо уничтожить ее или себя».

Немного дльше шл еще одн зпись:

«Д! Я покончу собой и покжу, кк опсно игрть с любовью! Собственной кровью я окршу ее лицемерный подрок! Пусть проснется в ней совесть, если он еще не потерял ее!»

Все это Синъитиро прочел с глубоким волнением. Юнош кк будто бы погиб случйно, и в то же время его гибель можно было считть нстоящим смоубийством. Из город в город метлся он в поискх смерти и своей тргической гибелью отомстил легкомысленной крсвице.

Но пробудит ли в ней совесть его кровь? «Верните чсы!» следовло понимть, кк «Швырните их ей в лицо!». Но кто эт тинствення «он»? Мдм Рурико или другя женщин? Юнош хотел, чтобы ей не просто возвртили чсы, , возврщя их, отомстили з него, чтобы швырнули эти чсы ей в лицо.

Но кто же все-тки он?

Случй н прзднике

– Ах, осторожнее! – то и дело восклицли одетые служнкми гейши в крсных передникх, окружвшие Сёду Сёхэя. От выпитого шмпнского Сёд нетвердо держлся н ногх. Компния поднимлсь н холм в середине громдного сд. Н холме пышно цвели мхровые вишни, нпоминя о близком конце весны.

С холм можно было окинуть взором злитый горячим солнцем сд с горкми и лужйкми, небольшим прудом с чистой, прозрчной водой и множеством изящных беседок. Публик здесь был смя изыскння: мужчины в элегнтных визиткх и фркх, женщины в нрядных кимоно. По ллеям рзносились звуки флейт и японских бубнов. Под молодыми соснми рсположился юношеский оркестр Мицукоси, игрвший веселые и бодрые мотивы. Хёсиги [9] возвестили нчло блетного номер, который должны были исполнить юные ртисты из труппы Итимур, и женщины живописными группми нпрвились к устроенной в сду открытой сцене.

При виде этого великолепного зрелищ н губх Сёхэя зигрл смодовольня улыбк.

«Н мое приглшение откликнулось избрнное столичное общество, все видные предствители финнсового мир и ристокртии – бнкиры, грфы и князья, почти все именитые люди столицы. И все это блгодря моему общественному положению и имени».

Сед мысленно оглянулся н три прошедших год, принесшие ему ткое богтство, ккое может только присниться.

Перед Великой войной Сёхэй был скромным экспортером в Кобэ. Нчло его коммерческим успехм положило приобретение проход. С большим риском и беря в долг, где только можно, Сёд покупл один проход з другим. И эти проходы, словно скзочные лебеди, которые несут золотые яйц, стли приносить ему огромные прибыли. З три год Сёхэй превртился в богч с десятимиллионным состоянием. Это позволило ему рсширить круг знкомств и связи. Те, кто прежде не змечл Сёду, теперь зискивли перед ним. Госудрственные деятели, финнсисты ii крупные промышленники, некогд кзвшиеся ему неприступными, сейчс сидели с ним з одним столом. Н кждом шгу он чувствовл могущество денег. Дже в обществе гейш, з чшкой скэ, Сёд видел, кк велик влсть золот.

Имея деньги, можно получить все, чего ни пожелешь. Этот роскошный сд, один из крсивейших в столице, куплен им з пятьсот тысяч иен. По случю переезд в новый особняк и был устроен сегодняшний прздник. Н его устройство Сёд зтртил огромную сумму из рсчет сто с лишним иен н кждого приглшенного. В звукх флейт и бубнов, в веселом смехе гостей, рспивющих пиво, – словом, во всем Сёхэй чувствовл преклонение перед собственным богтством. Д, все это сделли деньги! Их могущество безгрнично.

– Ккое великолепие! – произнес подошедший к нему гость, слегк поштывясь и высоко держ бокл с пивом. Это был Свд, его земляк, депутт Нижней плты. Все его рсходы по выборм, кк и рсходы некоторых других депуттов, оплчивл Сёхэй.

– Спсибо! – ндменно ответил Сёхэй, про себя подумл: «Вот еще один, которого можно купить з деньги».

– Кк много гостей! И все люди в высшей степени интересные. Дже стрый мркиз Мцуд здесь! Позвчер я был н приеме в нглийском посольстве, но их рут не идет ни в ккое срвнение с вшим прздником. Один сд чего стоит! – Свд льстил без всякого стеснения.

– И день, слв богу, выдлся прекрсный! – Сёхэй ответил небрежно, но в кждой нотке его голос звучл рдость.

– Этот сд порзителен! Стрые кедры н берегу пруд придют ему величественный и дже несколько тинственный вид. Другого ткого сд в Токио нет. Тк что пятьсот тысяч иен з него совсем недорого. – Скзв это, Свд допил пиво, и его полное белое лицо покрснело до смых ушей. Он подошел к Сёхэю и взял его з локоть. – Пойдемте же к гостям! Хозяин не должен прятться! Кстти, вс искл лидер ншей пртии, хотел зсвидетельствовть вм свое почтение.

Свд попытлся было увлечь з собой Сёхэя, но тот откзлся:

– Нет, погодите. Я н ногх с чсу дня, все время встречю гостей и очень устл. Д к тому же еще выпил шмпнского… Чуть-чуть отдохну и приду.

С этими словми Сёхэй быстро высвободил руку. От неожиднности депутт покчнулся и сделл несколько неверных шгов.

– В тком случе мы еще увидимся! – скзл он и стл спускться вниз, поштывясь и рзмхивя рукой с пустым боклом.

У подножья холм стоял киоск с зкускми и прохлдительными нпиткми для гостей. К нему-то и нпрвился Свд.

Все гости устремились к местм увеселений, и н холме, где стоял Сёхэй, остлось всего несколько человек. Гейши тоже ушли, едв услышв звуки хёсиги.

Оствшись один, Сёхэй почувствовл облегчение и, сидя н белой фрфоровой тумбочке, нслждлся отдыхом. Сердце его было преисполнено смодовольств и гордости. Он бездумно смотрел сквозь ветви рсцветших вишен н голубое прозрчное небо, когд вдруг до него донесся молодой голос:

– Здесь нет никого. Идите скорее!

Оглянувшись, Сёхэй зметил стройного юношу в студенческой форме, который, глядя вниз, делл кому-то знки рукой. Видимо, это был сын одного из гостей. Сёхэй видел его впервые. Юнош, конечно, не предполгл, что хозяин дом мог окзться в тком уединенном месте. Он вынул носовой плток и стл смхивть пыль с одной из фрфоровых тумбочек.

– Ах, кк мне ндоел эт толкотня! – послышлся снизу девичий голос.

– Н тких прздникх инче не бывет. А кк вм првится эт двк у киосков? Смотреть противно! – отозвлся юнош.

В это время кто-то стл поднимться по холму.

Сёхэй, обиженный словми юноши, сердито взглянул н него. Но тут он зметил головку с ровным пробором, потом овльное, белое кк мрмор личико и, нконец, стройную фигурку.

Девушке было н вид лет восемндцть – девятндцть. Ее тонкую, изыскнную крсоту оттеняли цветущие вишни, под которыми он стоял.

Кимоно сиреневого цвет было вышито рзноцветными полосми, яркими н груди и постепенно бледневшими книзу. Ближе к крю кимоно было искусно зткно цветми буковицы. Н шелковом поясе с тиснеными пвлинми блестел зстежк из крупного жемчуг.

– Вы устли? Сдитесь! – предложил юнош, укзывя н фрфоровую тумбочку, с которой он только что смхнул пыль.

Девушк сел и, поглядывя снизу вверх н продолжвшего стоять юношу, скзл:

– Нечего было сюд приходить! Но отец тк просил…

– Я тоже пришел рди сестры. Эт толкотня действует мне н нервы. К тому же в сду, который считется одним из крсивейших в столице, я не нхожу ничего особенного или оригинльного. Все тк безвкусно! Взгляните, к примеру, н эту беседку! С ккой претензией он сделн!

Молодым людям и в голову не могло прийти, что устроитель сегодняшнего прздник и хозяин этого сд нходится совсем рядом. Поэтому они кк ни в чем не бывло продолжли нчтый рзговор.

– Он думет, что глвное – истртить побольше денег, и тогд все будет прекрсно, – говорил девушк с едкой иронией, тк не вязвшейся с ее нежной крсотой.

– Вот именно! Тк нзывемые нувориши лишены ккого бы то ни было вкус. Для них глвное – деньги. Чем дороже вещь, тем он лучше, думют они. Говорят, что хозяин зтртил н кждого приглшенного не то пятьдесят, не то сто иен. Но посмотрите, сколько во всем вульгрности! – с презрением продолжл юнош.

Сёхэй тк и кипел от злости. Первым его побуждением было выгнть вон дерзкого мльчишку, и Сёхэй невольно пощупл мускулы н рукх, ствшие крепкими еще в те времен, когд он молодым приехл в Токио и знялся тяжелой физической рботой. Лишь мысль о том, кк высоко вознесся он п общественной лестнице, доствившя ему сегодня столько приятных минут, удержл его от этого нмерения. С трудом подвляя в себе рздржение, Сёхэй продолжл слушть.

– Гзеты с восхищением описывют роскошную жизнь нуворишей. Но кк скучн эт жизнь, которя зиждется только н деньгх. Они рзвлекются с женщинми, приобретют втомобили, особняки, строят дом, собирют редкостные коллекции, в которых ровно ничего не смыслят, – вот и все! Редко случется, чтобы кто-нибудь из них пожертвовл толику своего богтств в блготворительных целях. Одни мтерильные блг не могут принести счстья. Кк только им не ндоели эти проджные гейши!

Юнош с тким жром ругл нуворишей, словно это были его личные врги.

– Вряд ли им когд-нибудь ндоедят гейши. Для этого они должны были бы чувствовть тк же тонко, кк вы. Они же слишком тупы и, пожлуй, не очень-то нуждются в рзнообрзии рзвлечений, – скзл он, презрительно улыбнувшись.

– Вши слов более метко попдют в цель, чем мои! – И об они, переглянувшись, рссмеялись.

Лицо молч слушвшего их Сёхэя потемнело от гнев.

Молодые люди же, не подозревя о том, ккое сильное впечтление произвел их рзговор н Сёхэя, продолжли непринужденно беседовть.

– И все же не очень-то блгородно с ншей стороны пользовться его гостеприимством и его же осуждть, – мягко зметил девушк, игря мленьким веером из слоновой кости и поглядывя н юношу.

– То, что мы говорили, сущий пустяк, о них можно скзть куд больше, – нхмурив брови, ответил юнош со смуглым мужественным лицом. – Д и нши ристокрты хороши! То кичтся древностью своего род, то своим титулом, что, в сущности, не прибвляет им ни н йоту достоинств. Они необычйно высокомерны. В любом человеке не своего круг видят либо торговц, либо простолюдин. В то же время зискивют перед всякими рзбогтевшими выскочкми. Взять, к примеру, моего отц. Я и не зметил, когд он успел подружиться с некоторыми из этих типов. Н днях отцу предложили вступить в ккое-то их общество, и предложение покзлось ему столь лестным, что он пришел в восторг. Я же, рзумеется, нговорил ему дерзостей.

– Ну вот, вы уже добрлись до собственного отц.

– Вш отец в этом отношении безупречен, – скзл юнош. – Он может служить примером для остльных – честен и не стыдится бедности.

– У него это превртилось просто в болезнь, – с легкой грустью отвечл девушк, потупившись. – Лет ему много, но он ни рзу не изменил своим привычкм.

– Рзве это привычки, – кк бы утешя девушку, скзл юнош, – целых тридцть лет отстивть свои убеждения в Верхней плте и зщищть стрну от крйностей узкопртийных првительств?

Сейчс в голосе юноши уже не было той горячности, с которой он говорил о нуворишх. Рзговор незметно перешел н философские темы, потом об они умолкли. Юнош пододвинул тумбочку и сел рядом с девушкой.

Нлетел теплый ветерок, и с мхровых вишен дождем посыплись нежно-розовые лепестки.

Сёхэй хотел незметно уйти, но счел это для себя унизительным и, подвляя негодовние, слушл резкие слов юноши. Еще несколько минут нзд он думл, что все гости преклоняются перед его богтством, может быть, звидуют и, уж во всяком случе, трепещут перед могуществом его золот. Ведь все эти сновники и ристокрты, во глве с мркизом М., дмирлы, генерлы, см премьер-министр и бнкиры, предствители рзличных фирм, ученые, священники, боксеры, ртисты – все они явились сюд только потому, что признют силу его денег. А эти зеленые юнцы, до которых ему нет, в сущности, никкого дел, пусть дже они отпрыски высокопоствленных родителей, не зня его лично, в его же сду осмеливются не только критиковть его жизнь, но еще и презирть его деньги, которые он, не видя перед собой иной цели, с тким трудом скопил. Но им, видно, мло осуждть его обрз жизни, они еще посягют и н его достоинство.

В этот момент Сёхэй походил н рненого зверя. С перекошенным от злобы лицом он смотрел н молодых людей, потом процедил сквозь зубы:

– Еще одно слово, и я вм покжу.

Но юнош и девушк перешли н шепот, опсясь, кк бы кто-нибудь их не услышл.

Тут Сёхэй, который совсем уже было собрлся подойти к ним, несколько поостыл, но уйти ему по-прежнему мешл гордость, и он стоял, не двигясь с мест и гневно нблюдя з ними.

Прислушивясь к рзговору молодых людей, Сёхэй не рзглядел кк следует их лиц и сейчс стл внимтельно к ним присмтривться. И чем больше он смотрел, тем сильнее поржлся. В лице юноши сквозили энергия и ум; девушк был см женственность и блгородство. Ткой целомудренной крсоты Сёхэй дже во сне не видел.

Ни одн из гейш, чью любовь он покупл з деньги, не шл с этой девушкой ни в ккое срвнение, кк искусственный цветок с живым, кк поддельный жемчуг с нстоящим. Но все искусственное способно прельстить только рз, потом приедется. Эт же девушк был свеж и чист, словно полевой цветок, сверкющий серебристой росой, словно редкостня жемчужин, создння смой природой и добытя из морских глубин, от которой невозможно оторвть глз.

И возможно, именно поэтому ее слов покзлись Сёхэю особенно обидными, тем более что улыбки и взгляды, которыми обменивлись молодые люди, полны были неизбывной нежности и любви.

И теперь к гневу Сёхэя прибвилось чувство острой ревности.

Его уверенность в могуществе денег поколеблсь.

Рзве мог он с их помощью обрести счстье, выпвшее н долю этим двоим? Купить улыбку, нежную и чистую, вот кк у этой девушки, не кокетливую и фльшивую.

Не удивительно, что юнош тк поносил Сёхэя и его богтство. Ведь он счстливее Сёхэя, и свое счстье он обрел, не приобрел з деньги. Д, в словх юноши Сёхэю открылсь горькя првд, и от этого он рзъярился еще сильнее, словно доведенный до исступления бык н рене. Збыв о своем высоком положении, он потерял нд собой контроль и, сжимя огромные кулки, готов был

броситься н юношу.

– Возьмите что-нибудь в киоске! Вы ведь в гостях!

– Принимя угощение от людей подобного сорт, можно зпятнть свою совесть.

Это был шутк, но для рзъяренного Сёхэя он явилсь искрой, попвшей в бочку с порохом, и он в бешенстве поднялся со своего мест.

Кк рз в этот момент молодые люди собирлись спуститься с холм, когд вдруг услыхли, что кто-то их окликнул:

– Погодите! – Голос у Сёхэя дрожл.

Юнош оглянулся и, увидев незнкомого ему человек, рвнодушно спросил:

– Что вм угодно?

Девушк тоже оглянулсь и слегк нхмурил тонкие брови, кк бы упрекя Сёхэя з то, что он нрушил их уединение.

– Простите, – прерывющимся от возбуждения голосом ответил Сохэй, переводя дух, – я нросто хотел поздоровться с вми.

Молодые люди смотрели н него с нескрывемым удивлением.

– Я уже всех поприветствовл, вс не успел, вы, очевидно, пожловли позже. Блгодрю вс з честь, которую вы окзли мне своим посещением. Рзрешите предствиться: я хозяин этого дом Сёд Сёхэй. – И, скзв это, Сёхэй вежливо поклонился, хоть руки у него сильно дрожли.

Юнош и девушк побледнели, но нисколько не рстерялись.

– Ах, вот оно что! – скзл юнош. – Я должен поблгодрить вс з любезное приглшение и тоже предствиться. Я сын хорошо вм известного Сугино Тдси, эт девушк – дочь брон Крсвы.

Юнош хоть и был бледен, но говорил очень спокойно, с холодной вежливостью. Девушк тоже без тени смущения, скромно поклонилсь Сёхэго.

– Мне посчстливилось случйно услышть вш рзговор, – скзл Сёхэй. – О, нм, людям состоятельным, он мог бы пойти н пользу. – Сёхэй хотел рсхохотться, чтобы покзть свое превосходство, но из горл у него вылетели ккие-то хриплые звуки.

Узнв, что Сёхэй все слышл, юнош сильно смутился, но тут же взял себя в руки и спокойно ответил:

– Простите мне мою невольную невежливость. Я имел неосторожность выскзть здесь свои взгляды, о чем весьм сожлею и приношу вм свои извинения, хотя убеждений своих менять не собирюсь.

Юнош холодно усмехнулся.

Сёхэй полгл, что, увидев его, юнош рстеряется и стнет кяться, но ошибся в своих предположениях. Нпротив, он см спсовл, почувствовл в юноше превосходство и от этого пришел в еще большую ярость.

– В молодости, – скзл Сёхэй, – я тоже презирл деньги, кк и многие. Только потом вы поймете, ккую огромную роль игрют они в ншей жизни.

Слов эти Сёхэй произнес нрочито высокомерным тоном, однко н юношу они не произвели ни млейшего впечтления.

– Я думю совсем инче, – скзл он. – Не потому ли стремятся люди к нживе, что неспособны к интеллектульному труду? Увлеченного своей деятельностью человек еще можно понять, но ккой смысл копить деньги рди смих денег и после кичиться ими?

И юнош, и Сёд Сёхэй, позбыв о првилх хорошего тон, вступили в нстоящий словесный поединок и об побледнели от волнения.

– Вы можете думть, кк вм угодно, – говорил Сёхэй, – но теории обычно длеки от жизни и от тех предствлений, которые создли себе о ней многие молодые люди. Нступит время, и вы поймете, кк грозн сил денег, непременно поймете!

Сёхэй умолк, плотно сжв свои толстые губы, зло блестя глзми. Но когд он перевел взгляд н девушку, неподвижно стоявшую рядом с юношей, сердце у него неприятно зныло, ткое он прочел н ее прекрсном лице отврщение.

Не дв своему спутнику продолжть рзговор, девушк скзл:

– Хвтит спорить. Мы нпрсно пришли сюд. У нс свои взгляды, у этого господин – свои. Кждый судит о жизни н основнии собственного опыт. Поэтому нм лучше уйти, хотя, может быть, это и не очень вежливо.

Решительный тон, которым все это было скзно, еще сильнее оскорбил Сёхэя. Видимо, девушк вообще не считл нужным объясняться с людьми подобного род.

Юнош же, устыдившись, что ведет себя, кк ребенок, обртился к Сёхэю:

– Прошу извинения з излишнюю резкость! – и, дже не простившись, стл вместе с девушкой торопливо спускться с холм.

Оствшись неотомщенным, Сёхэй испытывл сильную досду и, глядя вслед молодым людям, думл о том, с ккой легкостью юнош одержл нд ним победу. Д, Сёхэйбыл очень недоволен собой, ибо потерпел полное поржение и чувствовл себя опозоренным.

И тут все покзлось ему нелепостью: и нынешнее торжество, н которое ушло свыше пятидесяти тысяч иен, и восторг, вызвнный обилием высокопоствленных гостей. Ккие-то желторотые птенцы вконец испортили ему нстроение! В сердце Сёхэя кипел бессильня злоб и росло стремление отомстить з поругнную честь.

«Я проучу этого нглец, пусть н собственной шкуре испытет силу презиремых им денег. Д и девчонк, дер-знувшя вступиться з него, будет меня помнить».

Приняв ткое решение, Сёхэй ощутил прилив сил. Отец юноши, виконт Сугино Тдси, и отец девушки, брон Крсв, приндлежли к обедневшим ристокртическим фмилиям и не могли бы тягться с ним, Сёдой Сёхэем, поэтому унизить их не предствляло никкого груд. Но кк отомстить этим юнцм, в сущности, еще школьникм? В этот момент он живо предствил себе нежно беседоввших влюбленных, робко улыбвшихся друг другу, и в голове его молнией мелькнул дьявольскя мысль, постепенно овлдевшя всем его существом.

Солнце еще высоко стояло в небе. Гости рзбрелись по сду, нслждясь прекрсной погодой и рзнообрзными увеселениями. Лишь см хозяин пребывл в мрчном состоянии дух. Он обдумывл свой коврный плн, когд вдруг послышлись веселые женские голос:

– Ах, вы все еще здесь? А мы везде вс искли. – Это вернулись гейши. – Ну, пойдемте к гостям! Они двно ждут вс! – И гейши увлекли Сёхэя з собой.

– Лдно, пошли выпьем!

И Сёхэй послушно последовл з гейшми к своим вжным гостям, сейчс уже утртившим для него всякий интерес.

Отцы и дети

«Опять отец с бртом поспорили», – подумл Рурико, зкрывя нглийский перевод «Отцов и детей» Тургенев и прислушивясь к повышенному голосу отц.

Извечный спор между отцми и детьми, иными словми, борьб нового со стрым, словно проклятье, тяготел не только нд Россией и Зпдной Европой второй поло-вины XIX век, но, кк чум, незметно проникл и в Японию, поржя и низшие и высшие сословия.

Между человеком з пятьдесят и двдцтилетним юношей лежит целя пропсть. Одного тянет н север, другого – п юг. Один говорит «д», другой «нет». Тем не менее отцы, пользуясь своей влстью и возрстом, обычно стрются подчинить себе молодых. Н этой почве и рзыгрывются семейные дрмы.

Рурико не осуждл ни отц, ни брт.

Брт легко сошелся бы с отцом во взглядх и перенял бы его обрз мыслей, если бы родился и воспитывлся в одно время с пим. Но брт родился в другое время, поэтому и взгляды у него другие, созвучные эпохе, кк и у остльных его сверстников.

И отец и брт првы кждый по-своему, поэтому спорм их не будет конц. Их рссуждения и доводы идут по прллельным, никогд не пересекющимся линиям.

После смерти мтери в прошлом году члены семьи, кзлось бы, должны стть дружнее, чтобы легче переносить тяжелую утрту. Но все получилось кк рз ноборот. Мть, когд был жив, всегд мирил отц с бртом, теперь же мирить их было некому, и они ссорились все чще и чще…

– Что з вздор ты несешь! – хриплым и резким голосом кричл отец, швыряя в рздржении все, что попдлось под руку.

В подобных случях сердце Рурико сжимлось от боли. Тк было и п этот рз. «Нверное, отец опять ншел у брт крски, – думл девушк, – и в сердцх рзбрсывет их по комнте».

Тут, словно в подтверждение ее мысли, до нее донесся звук рзрывемого полотн. Рурико не выдержл и, дрож, зкрыл рукми лицо.

Ей было больно, что отец тк пренебрежительно относится к искусству, не деля никкого рзличия между художником и ремесленником, рисующим вывески, и презиря живопись, кк знятие низкое. Он строго-нстрого зпретил сыну дже приксться к крскм, угрожя в случе непослушния выгнть его из дому. Но сын тйно посещл курсы живописи и ходил в окрестности рисовть с нтуры, считя искусство единственно достойным знятием. Было поистине тргично, что отец с сыном, смые близкие, кзлось бы, люди, совершенно не понимли друг друг.

Между тем в кбинете брт, где происходил спор, вдруг стло тихо. Рурико зволновлсь: не случился ли с отцом удр, и пошл взглянуть.

Неслышно ступя, с сильно бьющимся сердцем Рурико подошл к дверям кбинет и, зтив дыхние, зглянул в окно, выходившее в коридор. Тут глзм ее предствилсь уже знкомя кртин: высокий, худощвый отец, откинув нзд голову, гневно смотрит п брт. Продолговтое лицо его бледно. Руки, которыми он уперся в бок, дрожт. Брт стоит нпротив отц. От возмущения он бледнее обычного.

Не только по своим взглядм, по и по темперменту отец с сыном были совершенно рзными и только собственные убеждения отстивли с одинковым упорством, отчего споры их стновились еще бесплоднее.

По всей комнте были рзбросны тюбики с крскми. У ног отц лежл большой подрмник. Полотно было рзрезно ножом, тк что нрисовння н нем женскя головк выглядел изуродовнной.

От этого зрелищ у Рурико н глз нвернулись слезы, и он стл горячо молиться о том, чтобы отец с бртом помирились.

Но увы! Их молчние было кк зтишье перед еще более грозной бурей. Брт, художник по призвнию, здетый з живое деспотичностью отц, не собирлся упрямо молчть, кк это он делл обычно, поскольку отец довел его до крйности.

– Подумй, болвн, что из тебя получится, если ты вечно будешь возиться со своими крскми, – с горечью произнес отец, слегк изменив позу.

– Нечего мне об этом думть, – прировл сын. – Живопись – знятие, вполне достойное порядочного человек.

– Что з вздор! – с яростью воскликнул отец. – Посвятить свою жизнь дурцкой мзне? Скуки рди этим еще можно зняться, и то от нечего делть. Не будь ты нследником дом Крсвы, поступл бы, кк тебе вздумется. Но ты мой нследник и не впрве рспоряжться своей судьбой. Не к лицу Крсве быть кким-то тм рисовльщиком.

Отец снов перешел н крик и изо всех сил стукнул кулком по столу.

Рурико невольно вспомнил, кк жестикулировл отец, произнося свои обличительные речи в Верхней плте, и ей стло жль его, ибо эту свою речь ему пришлось дресовть собственному сыну.

– Подумй о том, что целых тридцть лет твой отец боролся в прлменте з свои идеи! И тебе следовло бы считть для себя честью продолжть дело всей моей жизни. Или, может быть, ты збыл прошлое ншей семьи и оскорбление, ннесенное твоему деду?

Все это отец обычно говорил в минуты сильного гнев. Говорил горячо и убежденно. Но сын оствлся рвнодушен к его словм.

Предки брон Крсвы были мелкими феодлми с доходом в тридцть тысяч коку [10].

Однко род их был известен еще во времен всесильного феодл Асикги. Их дед, живший в эпоху реформ Мэйдзи, приндлежл к числу сторонников Микдо, но был оклеветн людьми из Сцумы и Тёсю, зклеймен позором кк изменник и, не снеся позор, вскоре умер. Перед смертью он звещл сыну отомстить з него. Брон Крсв свято чтил последнюю волю отц и в течение тридцти лет неустнно боролся с првительством, обрзовнным из бывших смурев Сцумы и Тёсю, видя в этом цель всей своей жизни.

Сын же брон нимло этим не интересовлся. Куд больше его трогл девствення прелесть полевого цветк или причудливый изгиб морского берег. Менялось время, менялись люди. И теперь предствителей рзных поколений связывли только кровные узы.

– Что же ты молчишь? – нстойчиво обртился к сыну брон, этот возродившийся в Японии эпохи Тйсё король Лир.

– Что бы вы ни говорили, отец, – брт медленно поднял голову, – политикой я интересовться не стну. Тем более что презирю современный прлментский строй. Поэтому кончть юридический фкультет, кк вы мне это постоянно советуете, у меня пет ни млейшего желния. – Брт говорил спокойным и решительным тоном. – Со временем вы поймете, что живопись знятие вполне достойное, уверен, что докжу вм это. А сейчс прошу об одном: нберитесь терпения и подождите немного.

– Перестнь! – с досдой произнес отец. – Я слушть тебя не желю! Рзве можно считть живопись… – От гнев он не мог подобрть нужного слов и умолк.

– Вы никк не хотите меня понять, отец! – тоже с досдой ответил брт.

– Д тебя просто невозможно понять! – Руки отц еще сильнее здрожли.

Две-три минуты прошли в молчнии, когд об они, подобно вргм, стояли друг против друг, после чего отец снов обртился к сыну:

– Коити!

– В чем дело?

– Ндеюсь, ты не збыл ншего рзговор в день Нового год?

– Я очень хорошо его помню.

– Почему же в тком случе ты до сих пор не покинул моего дом?

Брт вспыхнул, и тотчс же мертвення бледность покрыл его лицо.

– Вм угодно, чтобы я ушел? Юношу бил дрожь.

– Я ведь ясно скзл, что не позволю тебе оствться в моем доме, если ты еще хоть рз прикоснешься к крскм. Рз ты не хочешь, чтобы я вмешивлся в твои дел, тебе остется лишь уйти отсюд.

По тону, кким были скзны эти слов, чувствовлось, что отец не изменит своего решения.

Сердце Рурико рзрывлось от боли. Он понимл, что о примирении не могло быть и речи. Случилось то, чего Рурико больше всего боялсь.

– Хорошо, – скзл брт. – Будет тк, кк вы хотите, я покину вш дом. – И он стл лихордочно подбирть рзброснные по комнте крски. Зтем, порывшись в ящикх своего письменного стол, взял зписные книжки, молч поклонился отцу и бросился к двери.

Но в эту минуту, вне себя от ужс, в комнту вбежл Рурико и, прежде чем отец успел опомниться, схвтил брт з руку, стрясь удержть его:

– Ний-сн [11]! Подождите!

– Пусти, Рурико! – брт вырвлся и сбежл с лестницы тк быстро, что ступеньки под ногми у него зскрипели.

– Ний-сн! Подождите!

Рурико побежл з бртом, чтобы вернуть его, но успел лишь зметить, кк он, с непокрытой головой, скрылся з воротми.

Рурико не выдержл и зрыдл. Слезы грдом ктились по щекм.

После смерти мтери их остлось трое: отец, брт и Рурико. Семья быстро беднел, и число слуг сокрщлось. Теперь в доме жил всего одн стря предння служнк со своим мужем. А тут еще брт ушел!

С отцом он не лдил, кк не лдят огонь с водой, зто с Рурико они были друзьями. Смерть мтери сблизил их еще больше, потому что Рурико был единственной, кто понимл Коити. Сестр тоже у него одного могл нйти сочувствие и поддержку.

Рурико было жль и отц и брт. Но о брте он беспокоилсь больше: ведь он покинул дом, не взяв с собой ни единой вещи. Рурико тешил себя мыслью, что он рссудителен и вряд ли с ним может случиться что-то ужсное, но зрботть себе н жизнь брт не мог. Он вырос хоть и в обедневшей, но строй ристокртической семье и не сумел бы дня просуществовть смостоятельно.

«Он вернется, – продолжл успокивть себя Рурико, утиря слезы. – Поостынет и вернется. А сейчс он, должно быть, у тетки в Адзбу».

Тут Рурико вспомнил об отце и с тревогой поспешил к нему.

Отец все еще оствлся в комнте брт. Он устло опустился н стул и сидел с жлким видом, понурив голову. Глядя н него, Рурико не могл сдержть слез. Он вдруг зметил, кк сильно поседел з последнее время отец, кк глубоко ввлились у него щеки, и сердце ее сжлось от боли. Ему трудно было теперь говорить из-з недостющих зубов, и он чсто жловлся н это. И, конечно, для него было нстоящей тргедией, что родной сын рвнодушен к том иделм, которым он посвятил всю свою жизнь. Не в силх произнести хоть слово, Рурико, словно подкошення, упл н пол и, зкрыв рукми лицо, зрыдл.

Это, видимо, подействовло н стрик, и со щеки его сктилсь скупя слез.

– Рурико! – едв слышно позвл он ее.

– Что, отец? – сквозь слезы откликнулсь Рурико.

– Он… ушел? – В голосе отц звучл глубокя любовь к сыну.

– Д, отец, – ответил Рурико.

– Ну и пусть! Не хочет считться со мной – не ндо. Отныне он мне больше не сын. Он чужой мне, кк любой прохожий н улице, хотя в пс течет одн кровь. Вот ты, Рурико, понял бы отц, не изменил бы моим иделм, не рзбил бы моих ндежд. Жль, что не ты родилсь сыном. – Отец стрлся говорить спокойно, но ему трудно было скрыть горечь и волнение.

Рурико ничего не ответил.

Отец не нпрсно жлел, что Рурико не родилсь мужчиной, ибо волей и темперментом он не уступл ни брту, ни отцу. К тому же от всего ее облик веяло тким блгородством, что кждый невольно прониклся к ней увжением.

Отец собирлся еще что-то скзть, но ему помешл шум втомобиля, который, посигнлив, въехл в ворот их дом.

Тягостное молчние было внезпно нрушено. Рурико очень хотелось поговорить с отцом, узнть о его нмерениях, чтобы решить, кк ей смой действовть дльше. Поэтому он досдовл н непрошеного гостя, который, не подозревя о происшедшей здесь дрме, шумно ворвлся к ним в дом.

Струшк-служнк почему-то долго не шл открывть, и Рурико см нпрвилсь к двери.

– Если не по вжному делу, скжи, что я сегодня не принимю.

Лицо отц было по-прежнему бледно и слегк подергивлось. Открыв дверь, Рурико н ккой-то миг зстыл от удивления. Перед ней стоял виконт Сугино, отец ее возлюбленного.

– Ах… Милости просим! – приветствовл он виконт, не зня, кк поступить.

Виконт Сугино, отец дорогого ей человек, был не в очень-то хороших отношениях с ее отцом. Об они приндлежли к одной политической пртии, но отец Рурико презирл виконт з то, что тот в погоне з нживой водил знкомство со всякого род внтюристми и проходимцми. Рурико дже слышл, что рз или дв между ними происходили стычки. Поэтому сейчс он и стоял в нерешительности. Зметив это, виконт с недоумением спросил:

– Рзве брон нет дом?

Рурико не решилсь солгть и ответил:

– Он дом.

– Я Сугино. Прошу вс доложить обо мне.

Тут уж Рурико ничего не оствлось, кк исполнить его просьбу. Но когд он поднимлсь по лестнице, ею вдруг овлдело волнение от внезпно мелькнувшей мысли. «Не может этого быть…» – говорил себе Рурико, стрясь отогнть от себя непрошеную мысль, но чем больше он стрлсь, тем учщеннее билось сердце,

Ноя, стрший сын виконт Сугино, в отличие от своего отц, был юношей во всех отношениях безупречным. Рурико случйно познкомилсь с ним в концерте и, подружившись, не зметил, кк увлеклсь им. Все в юноше нрвилось Рурико: и мужественное умное лицо, и пылкость.

Они полюбили друг друг чистой и плменной любовью и поклялись никогд не рзлучться.

– Когд я зкончу обрзовние, буду просить вшей руки, – чсто повторял юнош.

Этой весной он окончил лицей.

«Если «зкончить обрзовние» ознчло «окончить лицей»… – При этой мысли Рурико почувствовл в душе необычйную легкость. – Виконт никогд рньше не бывл у нс, – думл он, и сердце змирло и билось, кк птиц в клетке. – Но почему же в тком случе он ничего не скзл, когд мы были у Сёды, – продолжл лихордочно рзмышлять девушк. – Хочет, нверное, сделть сюрприз…»

Тут он взглянул н отц, сидевшего с удрученным видом, и рдость ее мгновенно улетучилсь. Если предположения ее опрвдются, соглсится ли н это змужество отец? Выдст ли он горячо любимую дочь з сын презиремого им человек? Хотя личня неприязнь отц, кзлось бы, не должн отржться н счстье дочери. И не ткой человек отец, чтобы не понять этого… Но хвтит ли у него сил теперь, когд он тк бесконечно одинок, рсстться нвсегд с дочерью? Это сообржение подрезло крылья ее рзыгрвшейся фнтзии. А вдруг соглсится?…

– Отец, к вм пожловл виконт Сугино! – здыхясь от волнения, скзл Рурико.

Отец не знл сердц дочери, и Рурико прочл н его лице сильное рздржение, когд он услыхл об этом неожиднном визите.

– Сугино! Хм…

Отец и не подумл пойти нвстречу гостю. Рурико был в отчянии. Ссор с сыном, д и без того нтянутые отношения отц с виконтом не сулили девушке ничего хорошего, и мечтм ее, пожлуй, не суждено было осуществиться.

– Ничего не поделешь! – скзл отец. – Проси его в гостиную.

И отец спустился вниз ндеть хори [12].

В смятении Рурико вернулсь в переднюю.

– Простите, что зствил вс ждть! Пожлуйст, входите!

– Нпротив, это я должен извиниться перед вми з столь неожиднное вторжение, – любезно ответил виконт и прошел в гостиную.

Построенный по-европейски еще в век Мэйдзи, дом Крсвы был стромоден и по стилю, и по рзмещению комнт. И всякий рз, вводя гостей в эту комнту, Рурико ощущл неловкость из-з чересчур скромного ее убрнств и стоявших здесь стринных потертых кресел.

Отец не зствил себя долго ждть и, хотя недолюбливл виконт, приветливо с ним поздоровлся, кк того требовло гостеприимство.

Рурико стл хлопотть по хозяйству. Принесл чй, слдости и незметно для себя все время прислушивлсь к рзговору отц с виконтом. Они нчли с погоды, зтем перешли н политику. Но о том глвном, что волновло Рурико, речь не зходил, и, удлившись к себе в комнту, девушк испытывл томительное беспокойство. Обрз любимого неотступно стоял у нее перед глзми. Он перебирл в пмяти встречу з встречей, испытывя при этом светлое, невырзимое счстье, не омрченное дже рзличием в хрктерх их и взглядх. К этим очень незнчительным рзличиям об они относились с глубоким увжением. Рурико вспомнилсь осенняя ночь: после концерт в прке Уэно они проходили по едв освещенной бледным светом гзовых фонрей ллее, восторженно беседуя о «Лунной сонте» Бетховен, которую только что слушли. Потом н пмять пришло одно из воскресений рннего лет, когд они, сидя в лесу Тоямгхр, среди источвшей ромт молодой зелени, обменивлись впечтлениями о ромне Толстого «Воскресение». Молодой Сугино был для Рурико не только любимым и единственным другом, он был для нее нствником и учителем, человеком поистине достойным, которым Рурико постоянно гордилсь и восхищлсь.

Может быть, виконт и в смом деле хочет, чтобы Рурико вышл змуж з его сын, и поэтому пришел?… Нет, все это детские мечты. Но кк ни гнл от себя Рурико эту мысль, бледные кк жемчуг щеки слегк порозовели, хотя никто не мог ее сейчс увидеть.

Гость пробыл недолго. Рурико слышл, кк дверь гостиной с шумом отворилсь, неожиднно нрушив слдкие грезы девушки. Когд же он выбежл в переднюю проводить виконт, то зметил, что отец сильно возбужден и лицо его бледнее прежнего. Сугино, мрчный, без тени улыбки, дже не попрощвшись кк следует, словно его выгнли вон, поспешно вышел из дом, сел в втомобиль и, торопя шофер, быстро уехл.

Отец проводил его взглядом, полным злобы и презрения. I

– Что случилось, отец? – робко спросил Рурико.

– Этот болвн позорит нше общество! \ Услыхв это, Рурико смутилсь, будто отец дресов

свои слов ей. Итк, ее зветня мечт грубо рстоптн. Рурико почувствовл, кк почв уходит из-под ног. Рзлд между отцми и прежде проплывл нд влюбленными легким облком, но сегодня это облко превртилось в мрчную грозовую тучу.

– Что же все-тки случилось? Чем вы рсстроены? – снов обртилсь к отцу Рурико. Но отец молчл, видимо, не желя вспоминть о неприятном для него рзговоре. Потом нконец скзл:

– Не спршивй об этом негодяе! Он оскорбил не только меня, по и тебя.

Отец скрипнул зубми, едв сдерживя гнев.

Узнв, что рзговор коснулся и ее, Рурико еще сильнее збеспокоилсь. Что, собственно, мог скзть о ней виконт? Неужели он оскорбил ее? Отцу не хотелось продолжть этот рзговор, однко, терземя тревогой, Рурико не могл удержться от вопрос:

– Скжите же, о чем вы говорили, что скзл обо мне виконт?

– Не спршивй! Лучше тебе этого не знть! Только нпрсно рсстроишься. Стоит ли обрщть внимние н болтовню ккого-то мерзвц!

Видимо, стрясь утешить Рурико, отец скзл это более мягко и стл поднимться по лестнице.

Отец, рзумеется, мог не обрщть внимния н виконт, вообще мог не вспоминть о нем, другое дело Рурико: ей вжно было знть, что скзл о ней виконт, пусть дже он поступил низко, потому что виконт был отцом ее возлюбленного. И Рурико, идя вслед з отцом, кпризно спросил:

– Что он скзл обо мне, я непременно должн это знть!

Отец не умел противиться просьбм дочери, не знвшей мтеринской лски, и никогд ей ни в чем не откзывл. Он, пожлуй, открыл бы Рурико дже вжную тйну, попроси он его об этом.

– Ничего плохого виконт про тебя не скзл, – ответил отец, и, хотя голос его был лсков, в глзх горели недобрые огоньки.

– Кким же обрзом он мог оскорбить меня? Ведь я не сделл ничего дурного!

– В том-то и дело! – ответил отец, сжимя кулки, словно снов увидел виконт. – Он хотел тебя оскорбить без всякого повод с твоей стороны.

– Отец, – все больше и больше волнуясь, молил Рурико, – скжите, что случилось, по ккому делу приходил виконт?

– Этот тип приходил, кк он говорит, свтть тебя. Слов отц будто громом порзили Рурико.

– Свтть, – повторил он, не в силх больше произнести ни слов и неподвижно зстыв у дверей отцовского кбинет.

Отцу же и в голову не приходило, что испытл при его сообщении Рурико, и он устло опустился н дивн.

Купля

Детское вообржение не обмнуло Рурико. Виконт и в смом деле приходил свтть ее, но чем-то не угодил своенрвному отцу: не то опрометчивым словом, не то чрезмерной ндменностью. Из-з упрямств отц, из-з его вспыльчивости он может потерять свое счстье. И Рурико с досдой спросил отц:

– Чем же он меня оскорбил? Если речь действительно шл о предложении, вы спросили бы снчл у меня. Ведь откзть никогд не поздно.

Рурико умел нстоять н своем. Он смело выскзывл свои взгляды и отцу, и брту, и дже своему возлюбленному.

Но сейчс протест Рурико почему-то вызвл у отц горькую улыбку.

– Предложение?… Х-х. Д если б это было предложение, конечно, я снчл посоветовлся бы с Рури-сн. Но то, о чем говорил этот субъект, не предложение, купля. Он пришел купить тебя з деньги и дже нзвл цену. Ккя низость!

Глз отц гневно сверкнули, и Рурико змолчл. Ей нечего было больше скзть.

«З кого же он хотел меня посвтть?» – недоумевл про себя Рурико.

Отец между тем продолжл:

– Он спросил, не выдм ли я тебя змуж. Я вообще его недолюбливю, но подумл, что было бы невежливо не ответить н вопрос виконт, тем более что он мой гость. И я ответил, что отчего же, мол, не выдть, если нйдется подходящий жених. Тогд он скзл, что есть достойный жених, и стл н все лды его рсхвливть. Но что з бесстыдство! Он сообщил, что жениху сорок пять лет и что у него двое детей от первой жены. Тут я не выдержл и грубо оборвл его. Oн струхнул, но тем не менее скзл еще одну пкость, что жених щедр и выделил н свдебные рсходы и подрки трист тысяч иен! Когд он это скзл, я схвтил его з шиворот и вытолкл из гостиной. Я дожил до Сёдых волос, – голос отц дрожл от негодовния, – но подобное оскорбление получил впервые. Я беден, это првд. Тридцтилетняя политическя борьб отнял все: и дом и землю. Но дочери своей я не продм пи з ккие миллирды!

Н отц жль было смотреть, кзлось, он не переживет ткого позор.

Глз Рурико нполнились слезми, но он не могл нйти слов утешения.

Внезпно гнев охвтил девушку: кк смел виконт оскорбить отц?

Но стоило ей вспомнить, что это сделл отец ее возлюбленного, кк гнев сменился отчянием.

– Стрсть к нживе довел его до ткой низости! – опять зговорил брон. – Он водит дружбу со всякими проходимцми, и деньги зслонили от него весь мир. Прими я нынче его предложение, он зрботл бы н этом кругленькую сумму. – И брон презрительно рсхохотлся. – Тебя хочет взять в жены тот смый Сёд, у которого ты недвно был н прзднике, – продолжл отец, не подозревя, ккое впечтление произвели эти слов н дочь.

При имени Сёды Рурико вспомнил злобный, горящий, кк у зверя, взгляд оскорбленного хозяин дом, и ее покинули сил воли и обычное хлднокровие, по телу пробежл холодок, словно от прикосновения ядовитой змеи.

После того злополучного случя в сду обрз Сёды, вдруг появившегося словно в стршном сне, преследовл Рурико и днем и ночью. Его исполненное смодовольств лицо с густыми, мохнтыми бровями, с сильно вдвленным у переносицы носом и толстыми губми было оттлкивющим. Вызвть его злобу – все рвно что рздрзнить змею, и Рурико с того дня не нходил себе покоя. И вдруг этот Сёд просит ее руки. По спине Рурико снов побежли муршки.

Рурико с трудом верил случившемуся и терялсь в догдкх, зчем пондобилось этому человеку делть ей предложение.

– Неужели это првд, отец? Неужели Сугино приезжл по просьбе Сёды?!

– Прямо он об этом не скзл, – отвечл отец, – но, судя по словм виконт, его прислл именно Сёд. Прежде чем скзть о цели своего визит, Сугино кк бы вскользь похвлил Сёду. А этот Сёд, рзбогтев, вообрзил, что может позволить себе все что угодно, дже взять в жены девушку из высшего обществ. Ккя нглость! Он просто рехнулся.

Однко, негодуя, отец и не подозревл, кков истиння подоплек этого предложения.

Зто Рурико догдывлсь, в чем тут дело. Предложение ей он сделл неспрост, не под влиянием минутного порыв, не из тщеслвного стремления жениться н девушке из высшего обществ. Что же до виконт Сугино, то он являлся лишь послушной мрионеткой в рукх грозного мстителя. Рурико снов вспомнил злобный взгляд Сёды, устремленный н нее и ее возлюбленного, когд они стояли под цветущей скурой. Это он зствил Сугино явиться к ним в дом и сделть ей оскорбительное предложение. Рненя змея выпустил жло, чтобы отомстить! И Рурико приготовилсь к зщите.

«Пусть только попробует приблизиться ко мне», – думл Рурико.

– Этот Сугино тк струсил, что теперь будет обходить меня стороной, – спокойно произнес отец тким тоном, словно решил рз и нвсегд покончить с этим вопросом.

Но Рурико боялсь, что Сёд тк легко не откжется от своих притязний, и это ущемляло ее гордость.

– Возмутительно! – воскликнул Рурико, рзрзившись слезми. – Мло того, что этот господин осмелился сделть мне предложение, тк он еще выбрл посредником Сугино-сн!

– Поэтому я и не хотел тебе говорить, – скзл отец. – Д, Сугино нстоящий негодяй! С его стороны было подлостью явиться ко мне с тким предложением. Но не стоит обрщть н него внимния. Я пок не собирюсь выдвть тебя змуж. Мне вообще не хотелось бы рзлучться с Рури-сн, особенно сейчс, когд Коити нс покинул. Дже угроз снять мне голову с плеч не зствил бы меня рсстться с тобой, что же говорить о кких-то миллионх! – И отец весело рссмеялся, кк бы утешя Рурико.

Сердце Рурико переполнилось любовью к отцу, и он решил нвсегд остться с ним, окружить его зботой и лской.

– Д я и см не хочу покидть вс, – скзл Рурико, рдостно улыбнувшись.

Буря прошл стороной, и об – отец и дочь – почувствовли себя умиротворенными.

Однко после всех этих печльных событий жизнь в доме Крсвы стл еще однообрзное и скучнее. От брт но было никких вестей. Отец тревожился, но не хотел ничего узнвть о нем шли зявлять в полицию. Он считл для себя оскорбительным дже пльцем пошевелить рди сын, который дерзнул покинуть отчий дом.

Рурико мест себе не нходил от беспокойств и тйком от отц рзыскивл брт. Он побывл в телье в Коисигв, где обычно укрывлся брт от отцовских глз, спрвлялсь о Коити у художник Н., игрвшего видную роль в художественном обществе «Ник»: брт был почиттелем его тлнт. Но никто ничего не знл. Друзья брт, которым Рурико нписл, ответили, что двно его не видели. И Рурико в душе упрекл брт. Пусть он поссорился с отцом, но ведь ей-то мог прислть весточку.

Было у Рурико еще одно горе. Отец порвл всякие отношения с виконтом Сугино. Д оно и понятно. После того пмятного рзговор рзрыв их был неизбежен.

Тким обрзом, мечтм Рурико не суждено было осуществиться. Пытться же добиться своего – знчило, подобно брту, изменить отцу. От всех этих мыслей Рурико впл в глубокое отчяние.

Между тем откз н сделнное Сёдой предложение кк будто не повлек з собой никких последствий. Прошло десять дней, прошло двдцть. Кзлось, отец совсем збыл об этом событии. Но Рурико никк не могл успокоиться. Случившееся мучило ее, кк кошмр, от которого он вдруг пробудилсь. Но поскольку никких событий больше не произошло, Рурико мло-помлу стло кзться, что все ее стрхи – просто игр вообржения.

Прошел мй, нступил июнь, с ним и прлментские кникулы. Отец никуд не ходил и целыми днями сидел в своем кбинете. Рурико тк хотелось утешить отц, скзть ему что-нибудь лсковое, но стоило ей зглянуть в его печльные глз, увидеть вплые щеки, кк слов зстревли в горле, сердце сжимлось от боли.

Брт вносил ккое-то оживление в их скучную жизнь, несмотря н его чстые споры с отцом. Теперь же, после его уход, в доме стло совсем пусто и уныло, кк в монстыре.

Но вот в один из ясных июньских дней Рурико, которя уже успел немного опрвиться после перенесенного ею горя, совершив утренний тулет, стл рзбирть почту и увидел зкзное Письмо п имя отц от ростовщик Квкми Мнкити.

«Опять нпоминние о долгх…» – подумл Рурико. Всякий рз, глядя п письм ткого род, он все острее и острее ощущл одолеввшую их бедность. Однко это, последнее, письмо отличлось от всех предыдущих, ибо нписно было строго официльно. Рурико удивилсь и стл быстро читть. Уже смо нчло не предвещло ничего хорошего: «Уведомление о передче деловых обязтельств».

Брону Крсве Мицунори.

15 июня 6-го год Тйсё

Уведомление о передче долговых обязтельств.

Нстоящим имею честь уведомить Вс, что я, нижеподписвшийся Квкми Мнкити, передю господину Сёде Сёхзю прв н вши долговые обязтельств н сумму в двдцть пять тысяч иен, кковую вы обязлись мне уплтить.

С совершенным почтением

Квкми Мнкити.

Сед Сёхэй! У Рурико потемнело в глзх. Руки, держвшие лист бумги, похолодели.

Змея снов выпустил жло, и Рурико понял, что рно обрдовлсь. Предложение Сёды Сёхэя не было случйностью. А Рурико еще думл, что в нем сохрнились осттки порядочности. Но откуд возьмется порядочность у человек с ткими стршными глзми?

Ккя все-тки нелепость! Чего, интересно, он добивется, скупя обязтельств отц и стновясь его кредитором? Неужели он хочет опозорить отц, прибегнуть к подобной низости? О, кк ненвидел Рурико это чудовище!

Отец нделл много долгов. Кк только нчинлсь нтипрвительствення кмпния, он из своих скудных средств щедрой рукой рздвл деньги всем, кто причислял себя к его сторонникм, с готовностью подписывл векселя, никому не откзывл в помощи, выступл поручителем, стоило лишь попросить его об этом, или просто двл взймы, зня нперед, что долг не будет возврщен. Не удивительно поэтому, что вскоре он рзорился. Однко продолжл быть щедрым, поскольку денег у него не остлось, брл снчл взймы у родственников, когд родственники откзли, стл прибегть к услугм ростовщиков. Рурико знл, что их обветшвший дом и учсток земли двно зложены и перезложены. Тк что Сёде, продвшему душу дьяволу, легко будет поствить отц в безвыходное положение, потребовв немедленной уплты долгов.

Рурико готов был возненвидеть и проклясть весь этот мир, в котором любой богтый негодяй мог делть все, что ему зблгорссудится.

Девушк предствлял себе, кк огорчится и рзгневется отец, узнв об этой новой низости Сёды, и ей очень не хотелось покзывть ему письмо. Однко скрыть от отц столь вжное известие он не решилсь и с тяжелым сердцем зглянул в отцовскую спльню. Отец еще не проснулся. Глядя, кк ровно он дышит, словно нслждясь последними минутми покоя и отдых, Рурико не стл его будить, тихонько положил проклятое письмо в кссу, стоявшую н столике у изголовья, горячо молясь в душе, чтобы оно никогд не поплось отцу н глз.

Ни з звтркм, ни з обедом, ни з ужином отец и словом не обмолвился о полученном известии. Чсов около восьми вечер он отнесл ему чй. Отец рзбирл по книге пртию игры в японские шшки, рсствляя их н доске. Он обменялся с Рурико несколькими словми, но о письме опять ничего не скзл.

«Хоть бы отец никогд не увидел этого письм, – все время думл Рурико. – Если ему суждено его увидеть, пусть это случится позднее, не рньше».

Проснувшись н другой день, девушк вспомнил о неприятном письме, перевел взгляд н стол, н котором уже лежл утренняя почт, и невольно вскрикнул, увидев одно зкзное письмо, потом второе, потом третье.

Он взял их дрожщими рукми, но не собирлсь прятть, побежл прямо к отцу, кк бы ищ у него зщиты.

Отец проснулся, по еще лежл в постели.

– Отец, зкзные письм! Рурико здыхлсь от волнения.

– Ткие же, нверно, кк вчершнее, – спокойно ответил отец, судя по его словм, уже успевший прочесть то злополучное письмо. – Не бойся, Рурико, – продолжл он. – Все будет хорошо.

Впервые Рурико почувствовл в отце ндежную опору.

И н другой и н третий день рвнодушный почтльон приносил зкзные письм. Они обрушивлись н дом Крсвы, словно неотвртимое проклятье.

Рурико с отцом кк будто стли привыкть к ним, но с кждым днем их все сильнее и сильнее одолевло глухое беспокойство.

– Ничего, – говорил отец. – Это дже лучше, что все мои обязтельств попдут в одни руки. Мне будет проще плтить по ним, ему – посылть нпоминния!

Отец стрлся сохрнять спокойствие, но это плохо ему удвлось. Он никк не мог понять, отчего с ткой нстойчивостью Сёд преследует его.

Зто Рурико все понимл и с ужсом думл о том, чем все это кончится. Кждое новое письмо удвивло ее ненвисть к нему. Пусть бы он мстил ей и ее возлюбленному, но почему должен стрдть ее несчстный, ни в чем не повинный отец?

Итк, многочисленные обязтельств, по которым отец должен был уплтить около двухсот тысяч иен, сосредоточились в одних безжлостных и жестоких рукх.

Однжды утром Рурико, кк обычно, рзбирл почту. Прежде это было ее любимым знятием, потому что среди ворох писем он первым делом стрлсь отыскть письм от возлюбленного, от близких друзей. Теперь же Рурико тяготилсь этой своей обязнностью.

Рурико с опской подошл к столу, просмотрел всю корреспонденцию и взял последнее, еще не вскрытое письмо в конверте из дорогой бумги.

Н обртной стороне, где знчилсь фмилия отпрвителя, Рурико с ужсом прочл: «Сед Сёхэй». Ей покзлось, будто он держит в рукх послние бндит с требовнием денег и гнусными угрозми.

Осторожно, словно гдюку, Рурико взял конверт и понесл отцу.

Узнв, кто отпрвитель, отец презрительно вскинул брови и не торопился вскрывть письмо.

– Что он тм пишет? – с нетерпением спросил Рурико.

Отец сердито вскрыл конверт.

– Сейчс посмотрим… – В голосе отц слышлсь тревог. – «По делу о скупленных мною Вших долговых рспискх, ткже для выяснения печльного недорзумения, происшедшего по вине виконт Сугино, который приходил к Вм по моему поручению, я хотел бы иметь честь н днях лично переговорить с вми…» Ккой нглец! Нстоящя толстокожя скотин! Пусть только явится, я укжу ему его место. – С этими словми отец рзорвл письмо н мелкие кусочки.

Рурико с глубокой жлостью смотрел, кк дрожт от гнев худые руки отц.

В ожиднии Сёды Сёхэя отец и дочь мысленно готовились к предстоящей борьбе.

Н следующее утро Рурико чсов в десять вышл н вернду и стл рссеянно смотреть н поднимвшуюся в гору дорогу. Сквозь зелень плтнов, росших по обеим ее сторонм, Рурико зметил ослепительно сверкющий н солнце, большой светло-голубой втомобиль, мчвшийся прямо к их дому. Змедлив ход и протяжно згудев, точно простонв, втомобиль остновился у порот.

Рурико, хотя и готовилсь к этой встрече, не могл побороть охвтившего ее волнения.

Из открывшейся дверцы втомобиля высунулсь большя голов Сёды Сёхэя. Он вытер плтком лицо и, неприятно улыбясь, с смодовольным видом нпрвился к подъезду.

Рурико не знл, кк ей быть: идти ему нвстречу или оствться н вернде. При одной лишь мысли, что он будет смотреть н нее и ей придется с ним рзговривть, Рурико испытывл неодолимое отврщение. Обычно он см встречл гостей, если успевл зметить их рньше служнки. Не выйти нвстречу Сёде знчило обнружить свой стрх перед ним, гордость не позволял Рурико сделть это.

«Нет, – думл девушк. – Я не должн бояться этого низкого человек. Пусть он стыдится и трепещет перед порядочными людьми».

К Рурико вернулсь ее обычня решительность. Ослепительно крсивя и стройня, он предстл перед Сёдой, который учтиво поклонился ей.

– А, мдемузель Крсв! Приношу свои глубокие извинения з мою резкость во время ншей встречи. Могу ли я вс просить… скжите, пожлуйст, вш отец дом*?

«До кких же пределов может дойти бесстыдство?» – подумл Рурико, поржясь его вежливости и смоуверенности, будто между ними никогд не было никких недорзумений.

– Д, отец дом, – холодно отвечл Рурико. – Но я должн прежде спросить, сможет ли он принять вс. – И Рурико, исполнення гордости, нпрвилсь в комнту отц.

– А, он здесь? Отлично! Проведи его в нижнюю гостиную, – коротко прикзл отец.

Когд Рурико провожл Сёхэя в гостиную, он пытлся зговорить с ней несколько фмильярно, но вполне вежливо. Рурико отвечл холодно, дже резко.

– О! – коротко воскликнул отец, входя в гостиную и выржя тким обрзом не то удивление, не то приветствие, кк будто они не в первый рз встречлись друг с другом. Отец тк презирл Сёду, что дже не собирлся зговорить с ним.

Рурико знл, что подслушивть неприлично. Но от предстоящего рзговор отц с Сёдой звисел судьб всей их семьи. Поэтому, стрясь быть незмеченной, он тихонько сел н стул, стоявший в коридоре возле гостиной, и вся обртилсь в слух.

– Я двно собирлся нвестить вс, но всегд что-нибудь д мешло. Мой поступок может вм покзться не совсем попятным и, пожлуй, не очень достойным… Я имею в виду покупку долговых обязтельств. Поэтому я и пришел, во-первых, принести извинения, во-вторых, объяснить мотивы и цель своего поступк, – медленно и подчеркнуто вежливо, словно опрвдывясь, произнес Сёд. Однко его лсковый голос не предвещл ничего хорошего, кк теплый ветер перед нчлом бури.

– Гм… мотивы… Рзве, чтобы скупть долговые обязтельств, нужны ккие-то особые мотивы, требующие объяснения? – презрительно отвечл отец.

– Рзумеется, – смиренно, но твердо возрзил Сёд. – У меня, по крйней мере, эти мотивы есть. Нчну издлек. Должен признться, что являюсь искренним поклонником вшего превосходительств и всегд с глубоким увжением относился к вшему поистине блгородному обрзу действий.

Сед вежливо умолк.

Отц порзили лицемерие и цинизм Сёды, пытвшегося с хитростью лисы усыпить его подозрения. Сёд же, сознвя собственное превосходство, держлся с отцом подчеркнуто вежливо.

– Чем ближе я знкомлюсь с тк нзывемыми политическими деятелями, тем сильнее в них рзочровывюсь, – снов зговорил Сёд. – Крсивые и громкие слов, которыми они тк любят щеголять, не имеют ничего общего с их поступкми. Ведь любого из них можно соблзнить деньгми. Они дже рсчетливее нс, торговцев. Простите з откровенность, но это печльный фкт.

Отец слушл молч, ничего не отвечя. Но молчние его было словно зтишье перед бурей.

Однко Сёд, кк ни в чем не бывло, продолжл рзглгольствовть:

– Впервые я увидел вс в клубе «Ниппон» и срзу обртил внимние н вш блгородный облик, и увжение мое к вм возросло. Полгю, что именно вс, вше превосходительство, бескорыстно посвятившего столько лет жизни госудрственной деятельности, можно смело нзвть обрзцовым госудрственным деятелем и политиком.

Рурико, отчетливо слышвшя кждое слово Сёды, предствлял себе, кк должен был в душе негодовть отец, слушя столь грубую и беззстенчивую лесть.

– Кк вм известно, никкими особыми тлнтми я не отличюсь, но блгодря счстливому случю нжил довольно солидный кпитл и в нстоящее время рсполгю пятью миллионми иен, которыми могу рспоряжться по собственному усмотрению. Я не нмерен вклдывть их в ккие-либо предприятия или рсходовть в блготворительных целях, кк это мне советуют. У меня есть своя идея. Я хотел бы отдть их ткому госудрственному деятелю, кк вы, вше превосходительство, чтобы он, не будучи стеснен в средствх, мог всецело посвятить себя служению госудрству. Ткое помещение кпитл было бы, пожлуй, ниболее достойным. Но чтобы осуществить свою идею, мне необходимо зручиться соглсием вшего превосходительств, потом уже обсудить с вми все детли. Ознкомить вс с моим предложением я попросил виконт Сугино, что он и сделл.

Сед перевел дух и продолжл с видом человек, сознющего свою вину перед броном:

– Но по недорзумению или скорое в силу своего глубокого зблуждения Сугино-сн превртно истолковл мои слов, полгя, будто я прошу руки вшей дочери. Это было бы уже чересчур, х-х-х! Не удивительно поэтому, что мое предложение вызвло спрведливый гнев ншего превосходительств. Мне, в мои пятьдесят, жениться н молоденькой девушке просто смешно. Но я просил руки вшей дочери не для себя, для своего сын, которому недвно исполнилось двдцть пять.

Тут Сёд понизил голос и доверительно продолжл:

– Мой сын, конечно, не достоин вшей дочери, хоть и подходит ей по возрсту, он человек без всяких способностей. Но если бы вы, вше превосходительство, все же соглсились выдть з него свою дочь, я почел бы это для себя величйшей честью и с готовностью отдл половину моего состояния. Впрочем, дело это терпит отлгтельств, и то, что я вм сейчс скжу, никк с пим не связно. Позвольте мне, вше превосходительство, уплтить по всем вшим векселям, которые вот уже больше месяц я тк стртельно скупю…

Рурико почему-то покзлось, что Сёд положил н стол пкет с долговыми рспискми.

Речи Сёды были не совсем деликтны, дже бесцеремонны, но одн лишь Рурико знл истинную их подоплеку. Этот низкий человек внчле см хотел н ней жениться, только бы рзлучить ее с возлюбленным и продемонстрировть силу своих денег. Но, встретив решительный отпор со стороны отц и опсясь общественного осуждения з нервный брк, решил пойти н хитрость и купить Рурико для сын. Об предложения были в рвной степени оскорбительны для девушки.

Отец же, поверив в искренность нмерений Сёды, мог попсться п его удочку.

«Неужели отец соглсится? – с беспокойством думл Рурико. – Ведь, оплтив векселя, Сёд уже не выпустит его из рук».

Но Рурико нпрсно беспокоилсь. Выслушв Сёду, отец помолчл немного, потом скзл:

– Весьм признтелен з внимние, но по некоторым сообржениям но могу воспользовться вшей любезностью и оплчу векселя см точно в укзнные сроки. Второго предложения я тоже не могу принять, з что приношу извинения; ни вм, ни вшему сыну я в жены дочь не отдм.

Отец говорил спокойно, не торопясь, безупречно сдержнным тоном.

Слушя его, Рурико пришл в восхищение. Он готов был молиться п отц. «Ккие бы муки ни сулило ей будущее, величйшее счстье быть дочерью ткого человек», – думл девушк, и горячие слезы ктились по ее щекм.

Между тем Сёд, воспринявший откз брон кк пощечину, видимо, опешил и не срзу мог собрться с мыслями. Но спустя некоторое время снов рздлся его глуховтый, ствший вдруг сиплым голос:

– Гм… Вы, я вижу, не поняли меня! Следовло бы оценить мою доброту и сердечность.

Сейчс голос Сёды был подобен злобному рыку рненого леопрд, пятящегося от врг.

– Х-х-х!… Доброт, сердечность! Неужели вы всерьез об этом говорите? Плюнуть человеку в лицо и нзвть это добротой! – Отец презрительно рсхохотлся.

– Тк-тк… У вс, вше превосходительство, от нужды, кжется, испортился хрктер, и вы неспособны попять великодушия.

Леопрд выпустил когти.

– Великодушие!… Х-х-х!… С торговцем, который покупет девушек з деньги, не приходится говорить о чистой совести. Переродитесь снчл, потом приходите.

– Хорошо, я приду. Но зпомните, вше превосходительство: Сёд может быть не только великодушным, но и злым! Я последую вшему совету, я приду! – С этими словми Сёд грубо толкнул дверь и вышел в переднюю.

Когд Рурико вбежл в приемную, ей покзлось, что волосы отц шевелятся от гнев.

– Отец! – Рурико спрятл у него н груди мокрое от слез лицо.

– А, это ты, Рурико! Ты все слышл? Только смотри не пдй духом! Будь сильной! Нужно бороться до конц! – И отец лсково похлопл дочь по плечу.

Ловушк

После того кк отец сорвл с Сёды овечью шкуру, под которой скрывлось волчье обличье, он стл думть, кк избежть его острых когтей. Ведь н стороне Сёды зкон, зщищющий вопреки спрведливости только богтых.

Чсть векселей подлежл уплте в конце июня, дней через десять. Обычно по истечении срок брон переписывл векселя, продлевя срок и том смым увеличивя сумму долг. Это доствляло отцу мссу хлопот, но, по крйней мере, все обходилось блгополучно. Теперь же, когд векселя в грязных рукх Сёды превртились в орудие мести, об отсрочке не могло быть и речи.

И отец целые дни бегл в поискх денег. Но не тк-то легко было рздобыть тридцть тысяч иен, тем более что долгов и без того хвтло. Отец еще больше побледнел и осунулся. Из дом он уходил с смого утр, и Рурико, провожя его, всякий рз говорил:

– Побыстрей возврщйтесь, отец!

Провожть его было не тк тяжело, кк встречть, потому что оствлсь хоть ккя-то ндежд. Когд же вечером он приходил рзбитый и уничтоженный бесплодными поискми, сердце Рурико сжимлось от боли. Они почти не рзговривли, но и без слов хорошо понимли ДРУГ друг.

До сих пор стойко встречвший все удры судьбы, отец теперь, случлось, не мог удержться от жлоб и однжды, когд после ужин они сидели в столовой, скзл, кк бы опрвдывясь:

– Во всем виновт я один. Уйдя с головой в политику, я збыл о собственных детях, збросил свой дом и принес тебе столько горя!

До чего же мучительно было Рурико видеть, кк сильный и непреклонный отец пл духом, плмя его иделов, ярко горевшее в нем целых три десятк лет, погсло от бедности.

Добрые друзья и знкомые, не рз выручвшие отц, н сей рз ему откзли под рзными блговидными предлогми, и гордый стрик решил больше не 'обрщться к ним и вообще порвть с ними всякие отношения.

Нступило двдцть пятое, потом двдцть Сёдьмое июня.

Отчявшись, отец п все мхнул рукой, перестл выходить из дому и решил спокойно ждть своей учсти.

Рурико, только этой весной окончившя гимнзию, ничем пе могл помочь отцу и, сознвя собственное бессилие, молч жестоко стрдл. Единственным человеком, которому он могл бы излить душу, был ее возлюбленный Ноя. Но ей не хотелось огорчть юношу рзличными неприятными для него обстоятельствми. Ведь узнй он, что Сёд мстит Рурико з подслушнный им в тот день рзговор и что посредником он избрл не кого другого, кк отц Нои, явившегося к ним в дом с постыдным предложением, юнош почувствовл бы себя виновным и жлобы Рурико мог воспринять кк упреки. Рурико, хорошо знвшя блгородство Нои, отчетливо предствлял себе, кк горько будет ему услышть о недостойном поведении своего отц. Кроме того, вспыльчивый по нтуре, он мог бы совершить ккой-нибудь безрссудный поступок. И Рурико решил стрдть одн, зтив в своем сердце горе.

А время, рвнодушное и к человеческим рдостям, и к человеческим бедм, летело вперед.

Июнь подходил к концу.

Двдцть девятого утром, з день до истечения срок векселей, к брону Крсве явился некто, нзввшийся поверенным Сёды Сёхэя, мужчин лет сорок, с орлиным носом, одетый по-европейски. Из крмн темного пиджк вниз спусклсь толстя золотя цепочк – признк грубого вкус ее влдельц.

Рурико сообщил посетителю, что брон не может его принять.

– Мне не нужно видеть лично брон, – отвечл посетитель с улыбкой, не предвещвшей ничего доброго. – Прошу вс только передть, что звтр истекет срок уплты по некоторым его векселям, попвшим в силу обстоятельств к моему господину. Существуют особые при-чины, из-з которых отсрочк невозможн, и в случе неуплты мы вынуждены будем поступить в соответствии с зконом. Покорнейше просим вс принять все это во внимние, дбы избежть возможных недорзумений.

И вдруг голос поверенного смягчился. Дже этот сухой, рвнодушный человек почувствовл жлость к несчстной Рурико.

– Мне очень тяжело говорить вм ткие неприятные пещи, – скзл он, – тем более что я лично не питю никкой неприязни к вшей семье. Но войдите в мое положение, мдемузель, тков прикз ншего господин, и я обязн повиновться. Итк, звтр я снов буду у вс.

Рурико слушл молч, зстыв, словно мрморня. Н ее лице не дрогнул ни единый мускул. Поверенный ощутил неловкость и поспешил отклняться.

«Стоит ли передвть отцу слов этого господин? – думл Рурико. – Ведь все рвно з эти сутки он не рздобудет свыше десяти тысяч иен. Этот господин скзл, что они поступят в соответствии с зконом. Что бы это могло знчить?»

Рурико не знл, кк быть. В конце концов беспокойство ее достигло предел, и он пошл к отцу.

– Гм… Поступят в соответствии с зконом… – повторил отец, скрестив н груди руки. Н лице его появилсь тревог. – Знчит, они хотят прислть судебных исполнителей, собирются рспродвть нше имущество с торгов. Это не тк уж плохо. По крйней мере, избвимся от этого дрянного дом. Тогд нм будет горздо спокойнее. Отец хотел рссмеяться, но лишь улыбнулся кк-то жлко и рстерянно. Пожлуй, ему было сейчс не до смех, он готов был скорее зплкть.

– Нельзя ли что-нибудь предпринять? – взволновнно спросил Рурико. Ей стло стршно при мысли, что дом их пойдет с торгов, и он впервые позволил себе вмешться в дел отц.

– Д, если бы Хонд был здесь, он помог бы нм. Но он пишет, что приедет лишь в вгусте. Хоть бы кк-нибудь протянуть еще месяц, другой… – Брон умолк, уронив голову н грудь.

«Ах, если бы брон Хонд был здесь!» – с болью подумл Рурико.

Хонд был стрым другом ее отц. Он служил при дворе, уехл в Европу зкупть придное для одной из дочерей импертор и должен был вернуться лишь в конце вгуст.

Рурико предствил себе, кк в их дом ворвутся судебные исполнители, стнут описывть и опечтывть имущество, и ой покзлось, что жизнь утртил всякий смысл. Прошло полчс, прошел чс, Рурико с отцом тк и сидели молч, охвченные отчянием.

В этот момент в дом Крсвы явился гость, неизвестно кем послнный – богом или дьяволом.

Это был Киносит – стрый знкомый отц, точнее дже, но знкомый, ученик п политическом поприще. Когд в Японии был обрзовн первый чисто пртийный кбинет, отец получил в нем портфель министр юстиции, првд, всего н полтор месяц, и сделл Киноситу своим секретрем. После этого отец долго еще покровительствовл Киносите, считя его своей првой рукой. Но по мере того, кк отец беднел и вскоре утртил возможность мтерильно поддерживть своих сторонников, Киносит постепенно отдлился от пего.

И вот сегодня отец обрдовлся строму знкомому, кк рдуется утопющий соломинке.

Киносит был одет с иголочки и нисколько не походил н того скромного, с виду нуждющегося человек, который приходил к отцу в ме нынешнего год.

– Ну, что новенького? Кк жизнь? – спросил Отец, почувствовв облегчение, и с улыбкой вошел в гостиную.

– Блгодрю вс, вшими молитвми… З последнее время я приобрел некоторую смостоятельность и, вот увидите, вше превосходительство, годик через дв сумею отблгодрить вс з окзнную мне в свое время поддержку. Рзумеется, блгодрность моя будет рвн десятитысячной доле того, что вы для меня сделли! – И Киносит, очень довольный, рссмеялся.

Отцу, вообще не терпевшему лести, сегодня ткие слов были дже приятны.

– Вот кк! – воскликнул он. – Дел вши, я смотрю, идут отлично! А я по-прежнему беден и этим причинил немло горя собственной дочери. – Тут отец бросил виновтый взгляд н Рурико, которя кк рз принесл гостю чй.

– Не беспокойтесь, вше превосходительство! Фортун и к вм непременно повернется лицом! Только немного терпения! В гзетх чсто появляются зметки о том, что в новом кбинете большинство мест получт члены Верхней плты фркции N. Тким обрзом, вы, вше превосходительство, бесспорный кндидт н министерский портфель. Было бы вопиющей неспрведливостью не оценить должным обрзом вшу многолетнюю безупречную деятельность. Должен признться, что стоит мне увидеть вс в бедственном положении, кк я нчиню роптть н судьбу, которя тк к вм немилостив. Сегодня же я пришел к вм с мленькой просьбой… – С этими словми Киносит встл и нпрвился к двери, чтобы взять звернутый в плток футляр, поствленный им прямо н пол. Нетрудно было догдться, что это стринное японское пнно.

– Дело в том, что я хотел просить вс, вше превосходительство, от имени моего друг оценить это пнно. Н добросовестность нтиквр трудно положиться, поэтому я и пришел к вм.

Брон был истинным ценителем стринной живописи, не просто любителем, особенно китйских живописцев Северной и Южной школ. Но сейчс ему было не до живописи, и он рвнодушно спросил:

– Что это з вещь?

– Это пейзж Ся Гуя [13].

– Вздор! – пренебрежительно произнес брон. – Кк могл подобня вещь попсть к вм в руки! Д и по рзмеру он чересчур велик… Унесли бы вы ее лучше срзу. Предствляю, что это з кртин. – И отец рсхохотлся.

Почесывя зтылок, гость смущенно скзл:

– Не смею возржть вм, вше превосходительство, но очень прошу вс для успокоения моей совести взглянуть н кртину. Я тоже сомневюсь в ее подлинности. Но ведь если человек считет вещь ценной, ему нелегко убедиться в том, что он зблуждется.

Отцу неудобно было откзть, и он скзл:

– Хорошо, я посмотрю, только не сегодня, зходите в другой рз.

– Д, конечно! Я вовсе не собирюсь докучть вм. Могу оствить кртину у вс н месяц или дже н дв. Н досуге, когд у вс будет желние, посмотрите ее. -

– Но если это и в смом деле пейзж Ся Гуя и с ним что-нибудь случится, я буду отвечть. Впрочем, не думю, чтобы в вши руки попл ткя цення кртин! – И отец рссмеялся.

– Я совершенно спокоен. Оствить кртину в доме вшего превосходительств – все рвно что сдть ее н хрнение в бнк «Нихон». Если влделец кртины услышит из уст вшего превосходительств, что это подделк, то у него не остнется н этот счет ни млейших сомнений.

Киносит, видимо, убедил отц, и, хотя тот никк не вырзил своего соглсия, кртин остлсь в доме.

После этого Киносит звел рзговор о политике, и отец рвнодушно ему поддкивл. Нконец гость поднялся и стл прощться. Отец вышел в переднюю проводить его и спросил:

– Когд вы нмерены прийти з кртиной? Этот вопрос, видимо, все же беспокоил отц.

– Кк только посмотрите ее, но откжите в любезности сообщить мне письмом. Только это не к спеху!

После уход Киноситы отец позвл Рурико и скзл:

– Унеси это в мою комнту и положи в шкф.

Но когд Рурико ужо взял футляр в руки, остновил ее:

– Пожлуй, ндо посмотреть, хотя нперед зню, что это подделк!

Отец взял у Рурико футляр и осторожно вынул из него кртину шириной больше метр.

– Повесь ее п стену, Рури-сн. Можно вон н то пнно!

Рурико повесил кртину п пожелтевшее пнно с втогрфом глубоко чтимого отцом птриот эпохи реформ Мэйдзи – Кумои Тцуо – и стл осторожно ее рзвертывть.

Снчл появились высокие горы, з ними неясные очертния редкого лес и одинокя тропинк, которя, причудливо извивясь, убегл вдль. Тропинку пересекл мленький ручеек с переброшенным через него мостиком. По мостику верхом н молодом бычке ехл пстушок с рожком. Близился вечер: легкий тумн постепенно окутывл горы и лес. От кртины веяло безмятежной тишиной, нрушемой, кзлось, лишь унылыми звукми пстушеского рожк.

Отец в немом восхищении смотрел н рзвертывющееся перед ним полотно, не в силх оторвть от него взор, потом скзл проникновенно:

– Порзительно! Это горздо лучше кртины Ся Гуя «Ли Бо [14] любуется водопдом», которую недвно продли н укционе в доме мркиз Дтэ з бснословную сумму – девяносто пять тысяч иен. – Глз у отц лихордочно блестели. – Стрнно, откуд взял Киносит эту великолепную кртину?

Его восхищение передлось Рурико.

– Неужели это ткя ценность? – спросил он.

– Еще бы! Импертор Хуэй-цзун [15], Лян Кй [16], М Юнь [17], Му Ци [18] и этот Ся Гуй – все они являются величйшими мстерми Северной школы. Дже совсем мленькие полотн, приндлежвшие их кисти, стоят от пяти до десяти тысяч иен. Но ничего прекрснее этой кртины я до сих под не видел! Северня школ отличется от Южной более мягкими тонми полотен, – с увлечением говорил брон, совершенно збыв о ндвигвшейся беде. – Ндо немедленно сообщить об этом Киносите. Подделку я мог бы держть у себя, подлинник лучше поскорее отдть.

Отец то приближлся к кртине, то отступл нзд и никк не мог нлюбовться ею. Нконец он скзл:

– Отнеси кртину нверх, Рури-сн, и положи в мой шкф.

Поднимясь по лестнице, девушк думл:

«Вот я несу знменитую кртину, которя стоит примерно сто тысяч иен. Будь он ншей, мы без труд избе-, жли бы нвисшей нд нми угрозы. Кк бы ни был прекрсн кртин, это всего лишь кусок полотн. Но есть люди, которые без труд могут зплтить з нее пятьдесят и дже сто тысяч иен. Мы же и нм подобные вынуждены терпеть оскорбления, потому что не имеем тких денег».

Рурико кзлось, что кртин нсмехется нд ней, ибо является живым свидетельством неспрведливости и резких жизненных контрстов. И девушк вдруг почувствовл острую ненвисть к этой кртине.

После полудня отец зперся у себя в кбинете и стл ходить взд-вперед, будто зверь в клетке. Рурико был в это время в своей комнте, которя нходилсь кк рз под кбинетом отц, и с тревогой прислушивлсь к его гулким шгм. Обычно он ступл почти неслышно, и Рурико понял, что отец чем-то сильно взволновн. Н короткое время шги стихли, потом снов стли слышны, еще громче зскрипели половицы. Рурико вдруг вспомнил, кк рсскзывл покойня мть об одной отцовской привычке, которя у него был в молодости: стоило ему рссердиться, кк он тотчс обнжл свою стринную шпгу и нчинл ею рзмхивть, словно видел перед собой противник.

«Если отец сейчс в тком состоянии, – думл Рурико, – что же будет с ним звтр, когд явится поверенный Сёды и неосторожно обронит ккое-нибудь оскорбительное слово?»

Тут Рурико невольно подумл, кк было бы хорошо, если бы с ними был брт, покинувший их в ткое трудное время.

В пять чсов отец позвл Рурико и скзл, чтобы нняли рикшу. Рурико больше не верил в возможность рздобыть деньги, и то, что отец куд-то собрлся, встревожило ее.

– Куд вы едете, отец? Ведь скоро ужин!

– Я хочу отвезти кртину Киносите. Он нверняк не знет, ккя это ценность, и потому оствил ее у нс.

– Не лучше ли в тком случе послть ему письмо и попросить збрть ее? Вм смому, я думю, не следует идти.

– Нет, я поеду. Тем более что дом нш зложен, могут прийти описывть имущество, если опишут чужую вещь, произойдут большие неприятности.

Отец говорил очень тихо и почему-то виновтым тоном.

Когд отец уехл, беспокойство Рурико достигло предел.

Нступило роковое тридцтое июня. Утро выдлось ясное, ткие редко бывют в дождливом сезоне. В зрослях сд, злитого яркими солнечными лучми, с смого утр звонко пели цикды. Но н сердце у Рурико, поднявшейся в этот день рньше обычного, было тревожно и мрчно. Отец нкнуне вернулся лишь к полуночи, и от него сильно пхло скэ. Это повергло Рурико в отчяние. С того дня, кк отцу исполнилось шестьдесят, прошло немного лет, но он не выпил ни чшечки.

«Неужели отец, человек твердой воли, нстолько пл духом, что решил уступить этому негодяю Сёде», – с ужсом думл Рурико.

С минуты н минуту он ждл появления того смого человек с орлиным носом и буквльно мест себе не нходил от волнения, предствляя, кк все это будет. Поверенный Сёды потребует оплтить векселя, отец грубо откжет ему. Поверенный нчнет оскорблять отц, отец придет в ярость; нчнется дрк, отец возьмет свою шпгу Сдмунэ [19]… Все эти стршные кртины одн з другой проносились в голове Рурико и жгли мозг.

Утро прошло спокойно. Только рз послышлся чей-то голос в прихожей, но это окзлся бродячий торговец лекрственными сндобьями. Прошел и полдень. А поверенный Сёды все не появлялся. Вздргивя от кждого шорох, Рурико с ужсом ждл стршного гостя.

З звтрком отец не проронил Ни слов, но глз его лихордочно блестели, лицо приняло синевтый оттенок. Рурико тоже молчл, низко склонившись нд своим прибором, и стрлсь не смотреть н отц, жлкого и рзбитого. З обедом они продолжли хрнить молчние, будто не нступил роковой для них день, но число «тридцть», точно рскленным железом, было выжжено в их сердцх.

Длинный летний день стл нконец клониться к вечеру. Предзктное солнце окрсило в пурпурный цвет длекие уступы Снно. И Рурико с облегчением подумл, что этот день, из-з которого они столько стрдли, пройдет без особых событий.

Но тщетно было ндеяться н милость Сёды. Подобно кошке, которя бросется н свою жертву, лишь когд т выбьется из сил, поверенный Сёды, продержв весь день отц с дочерью в тревожном ожиднии, неслышно подктил к их дому в коляске н рессорх.

– Простите, что тк поздно, – подчеркнуто вежливо скзл он Рурико со злой усмешкой. – Но я полгл, что чем позже я приеду, тем будет лучше. Позвольте вс спросить, дом ли отец?

Отврщение и ненвисть охвтили Рурико, стоило ей лишь увидеть этого субъект с орлиным носом.

– Отец, пришел человек от Сёды.

Кк ни стрлсь Рурико совлдть с собой, голос ее слегк дрожл.

– Проведи его в гостиную, – ответил отец, спокойно открывя переносную кссу. И хотя в кбинете был полумрк, девушк ясно увидел несколько пчек светло-синих сотенных ссигнций н едв не вскрикнул, только не от рдости, скорее от тревоги. С безотчетным стрхом он молч следил з отцом, вынимвшим из кссы эти пчки.

Кк только отец появился в гостиной, поверенный Сёды стл отвешивть ему поклон з поклоном, словно перед ним был см импертор.

– Считю величйшей для себя честью лицезреть господин брон. Я служщий Сёды. Фмилия моя Яно. Мой господин, совершенно не щдя моих чувств, послл меня к вм с весьм неприятным поручением. Дело в том, что в нстоящее время он испытывет некоторую нужду в нличных деньгх и, кк это ему ни прискорбно, никких отсрочек сделть не может. Нм очень неловко, очень неловко перед господином броном,

Отец не обртил ни млейшего внимния н его слов и резко скзл:

– Дйте векселя!

– Слушю-с, слушю-с, – рстерялся Яно и достл из портфеля три векселя.

Внимтельно просмотрев их, отец протянул поверенному пчки кредиток. Робея от грубого обхождения, поверенный стл тщтельно пересчитывть ссигнции.

– Передйте вшему господину все, что я сейчс скжу вм, поняли? Хорошенько зпомните кждое мое слово. Брон Крсв беден, его дом и земля зложены, но он еще не опустился до того, чтобы угодничть перед кем бы то ни было рди денег. Пусть восстнет против меня золото всей Японии. Я все рвно буду отстивть свои принципы. Слышите? И скжите вшему хозяину, что долг в пятьдесят или сто тысяч иен я всегд смогу оплтить в срок. – Отец говорил это тким тоном, словно брнил ншкодившую кошку.

Поверенный не возржл и, весьм довольный тем, что спрвился с тким неприятным поручением, стл еще любезнее.

– Слушю-с, слушю-с. Непременно передм вши слов хозяину, хотя, пожлуй, и не следовло бы этого делть. Я совершенно с вми соглсен, вше превосходительство. У всех этих выскочек много денег, но увжения они, кк првило, не зслуживют. Взять, к примеру, моего хозяин. Он способен н ткие недостойные поступки, что дже нм, служщим, бывет стыдно з него. Д-д. Гнев господин брон вполне спрведлив. Я непременно дм понять хозяину, что обрз его действий зслуживет всяческого порицния. Примите мои извинения з доствленное беспокойство. До свидния, вше превосходительство.

Подобно осьминогу, который извергет жидкость, спсясь от опсного врг, поверенный произнес всю эту бессвязную тирду лишь для того, чтобы выйти из зтруднительного положения. Итк, отец с честью выдержл первый нтиск врг. Срок остльных векселей истекл только через полгод. К тому времени должен был вернуться из Европы брон Хонд, стрый друг Крсвы. Но Рурико не только не успокоилсь, но стл мучиться еще сильнее, чем прежде.

– Рури-сн, прости меня, что я причинил тебе столько горя. Теперь все позди, и ты можешь не волновться, – скзл отец, положив руку н плечо дочери.

Но Рурико не испытывл рдости. Он чуть было не спросил отц, откуд он взял столько денег.

Юдифь

Стоял середин июля. Н клумбх рспустились любимые Рурико розы. Желтые, кк топз, белые, пурпурные, они были единственным укршением зпущенного сд. Обрз Сёды, неизменно вызыввший в Рурико отврщение, все реже возникл перед ней. А о его поверенном с орлиным носом девушк вообще збыл. Еще немного, и мучительные воспоминния изглдятся из пмяти, кк кошмрный сон.

Но этой ее ндежде не суждено было исполниться. Сёд выпустил последнюю ядовитую стрелу.

Случилось это в конце июля. Совершенно неожиднно префект полиции вызвл отц по ккому-то срочному делу. Отец рз дв встречлся с префектом в учреждениях, но знком с ним не был, влсти вообще посмтривли н отц косо.

«Что з дело у него ко мне?» – недоумевл отец. Уже одно слово «полиция» встревожило Рурико. Но отец был совершенно спокоен, с легким сердцем вышел из дому, и скоро коляск рикши, н которой он ехл, скрылсь из виду. Рурико же долго не могл успокоиться.

Не прошло и чс, кк отец вернулся. Рурико с веселым видом выбежл ему нвстречу, но, взглянув н него, зстыл н месте. Он понял, что случилось непопрвимое. Лицо отц покрывл смертельня бледность, глз, кк обычно, сверкли, но взгляд был неподвижный и стршный, кк у безумного.

– Вы вернулись, отец… – через силу произнесл Рурико кким-то чужим, хриплым голосом.

Избегя смотреть дочери в глз, брон, рзгневнный и в то же время ккой-то уничтоженный, стл поднимться к себе в кбинет. Желя узнть, что случилось, в утешить отц, Рурико робко последовл з ним. Но, войдя в кбинет, стрик с мольбой обртился к дочери:

– Оствь меня, Рури-сн. Я хочу побыть один, – и из глз у него поктились слезы.

З свои восемндцть лет жизни Рурико всего рз видел отц плчущим. Это было, когд он прощлся с мтерью перед ее кончиной.

Рурико вернулсь к себе, охвчення тоской и треногой.

Ужинть отец откзлся, скзв, что не голоден. Целых шесть чсов, с четырех до десяти, из его кбинет не доносилось ни звук. В десять отец обычно ложился спть, и Рурико, робко приоткрыв дверь, скзл:

– Вм пор ложиться, отец.

Но отец, сидевший неподвижно, скрестив н груди руки, дже не обернулся н слов Рурико, только скзл:

– Я посижу еще немного, ты не жди меня.

Рурико спустилсь до середины лестницы, но тут сердце ее тревожно збилось, ноги, кзлось, приросли к месту. Девушк тихонько вернулсь к отцовскому кбинету, прислонилсь к стене и решил дождться здесь, в темном коридоре, пок отец ляжет спть.

Прошло с полчс, но отец, видимо, не собирлся идти в 'спльню. В кбинете было по-прежнему тихо. Зтив дыхние, Рурико продолжл стоять в коридоре среди обступившего ее мрк. Он простоял тк больше чс, но не чувствовл ни млейшей устлости. Нервы ее были нпряжены до предел. Тишину нрушли лишь легкие шорохи нсекомых в сду. Чсы пробили полночь, отец все не выходил. Тогд Рурико решил любой ценой увести отц в спльню, если дже ей придется поссориться с ним, и взялсь з дверную ручку, но ручк не подлсь – дверь был зперт.

Рурико бросило в дрожь.

– Отец! – зкричл он тк, словно, умиря, звл н помощь. И в этот момент отец встл и принялся что-то делть. – Отец! Откройте, прошу вс, отец!

Отец не отвечл. Рурико в отчянии стл колотить в дверь, рзбив до крови руки и исступленно крич:

– Отец! Отец! Откройте! Зчем вы зперлись, что вы хотите делть? – Отец по-прежнему не подвл признков жизни.

Тут Рурико вспомнил, что в кбинет можно проникнуть через окно, и опрометью кинулсь н вернду. Однко об окн были плотно зкрыты ствнями. Он вернулсь к двери, ндвил н нее своими хрупкими девичьими плечикми, пытясь открыть, кричл до хрипоты:

– Отец! Что вы хотите сделть с собой? Неужели вы оствите свою Рури одну? Тогд Рури тоже не ндо жить, ведь, кроме вс, у нее в целом свете никого нет! Я вечно буду упректь вс з то, что вы сделли! Откройте же, отец! Откройте! Пожлуйст! Прошу вс…

Он бил и црпл дверь, потом прижлсь к ней в изнеможении лицом, оглшя рыдниями ночную тишину, в которую был погружен дом брон Крсвы.

Через некоторое время Рурико вдруг выпрямилсь. «Ндо взять себя в руки!» – подумл он и, собрв последние силы, снов зколотил рукми в дверь, после чего нлегл н нее всем телом. Свершилось чудо. Дверь тихо отворилсь, и Рурико чуть не упл. Но ее вовремя подхвтили сильные руки отц.

– Отец! – одними губми беззвучно произнесл девушк и, теряя сознние, упл брону н грудь.

Придя в себя, Рурико увидел, что лицо отц мокро от слез, н письменном столе лежит стопк писем, которые, кк покзлось Рурико, носили хрктер звещния.

– Пожлей отц, Рури-сн. Я не смог лишить себя жизни, струсил, когд услыхл, что ты вечно будешь меня упректь!

– Ах, отец, что вы говорите! Кк могли вы подумть о смерти!

– Прошу тебя, ни о чем меня не спршивй. Мне стыдно смотреть тебе в глз! Этот негодяй без всякого труд змнил меня в ловушку. Я презирю себя!

Терзния отц невозможно было описть. Он буквльно не нходил себе мест, руки его, сжтые в кулки, дрожли.

– Вы говорите о Сёде? Ккую же еще подлость он совершил? – воскликнул Рурико.

– Сёду я нсквозь вижу. Но кто мог подумть, что и Киносит, мой ученик, предст меня, – дрогнувшим голосом скзл отец.

– Неужели и Киносит?! – Рурико ушм своим не верил.

– Деньги коверкют душу. Перед ними не устоял, дже тот, кому я неизменно покровительствовл десять с лишним лет. Рди денег он отдл н поругние вргу своего блгодетеля. Ккя низость! Мое сердце обливется кровью!

– Скжите, отец, что же сделл Киносит? – зрдевшись от гнев, нетерпеливо спросил Рурико.

– Помнишь кртину, которую принес нм этот субъект? Он окзлсь ловушкой, поствленной мне Сёдой, и я тк глупо в нее поплся. Киносит скзл, что кртин приндлежит его другу. Кк ты думешь, кто окзлся этим другом? Сёд! И Киносит до того обнглел, что осмелился явиться ко мне в дом с этой кртиной!

– Для чего это им пондобилось? – недоумевл Рурико. – И потом, в тот же вечер вы отвезли кртину обртно!

При этих словх отец покрснел и в изнеможении опустился в кресло.

– Рури-сн! Прости меня! Подло змнивть человек в ловушку, но еще подлее попдться в нее.

Отец опустил глз, стыдясь смотреть н дочь. Воцрилось нпряженное молчние. Первым зговорил отец.

– Рури-сн! – скзл он, не поднимя глз. – Я все тебе рсскжу! По легкомыслию я совершил непростительный поступок, и теперь уже ничего не испрвишь. Просто язык не поворчивется говорить тебе о том, кким подлецом окзлся Киносит. Тк вот, попутл меня черт с этой кртиной. Поскольку Киносит оствил ее у меня н продолжительное время, я подумл, что кртину можно зложить з тридцть – тридцть пять тысяч иен и избежть тким обрзом ожидвшего нс позор. Тк оно в действительности и окзлось. Этот негодяй Сёд перевернул мне душу, подкупил моего ученик и с его помощью змнил меня в ловушку. Но теперь ты видишь, что твой отец не нмного лучше Сёды. Я см втоптл свое честное имя в грязь!

И отец в отчянии зметлся в кресле. Рурико вся горел от возмущения.

– И… и… чем же все это кончилось? – дрож всем телом, спросил он.

– Сёд возбудил против меня дело з присвоение чужой вещи, – ответил отец с нескрывемым отврщением. Его бледное лицо подергивлось.

– Рзве это преступление? – чуть не плч, спросил Рурико.

– Преступление, – ответил отец. – Зкон н стороне Сёды, и дльнейшя борьб бессмысленн. Строжйше зпрещено продвть или зклдывть отднные н хрнение вещи.

– Но ведь тк чсто делют!

– Чсто. Соглсен. Именно н это и рссчитывл Сёд. Он сделл все, чтобы я споткнулся, и терпеливо ждл, когд я упду, чтобы тотчс н меня нброситься.

– Чудовище! Нстоящее чудовище! – крикнул Рурико. – До кких же пор он будет нс преследовть?! Это

невыносимо!

– Д, Рурико, твое возмущение спрведливо. Будь я помоложе, не оствил бы этого тк…

– Ах, отец! Отчего я родилсь слбой девушкой, отчего не мужчиной!

Тут из глз Рурико хлынули слезы, и он уронил

голову н стол.

Где-то чсы пробили чс. Шум н улицх столицы стих, смолкли рыдния Рурико, и глубокя ночня тишин стл ощущться еще явственнее.

– Кк же решится возбужденное против нс дело? Вряд ли его стнут рссмтривть в суде, – подняв зплкнное лицо, с ндеждой и тревогой спросил Рурико.

– В связи с этим префект и приглсил меня к себе. Он скзл, что дело пустяковое, но, если его рздуть, мне грозит политическя смерть. Кк ни упршивл префект Сёду взять свою жлобу обртно, тот упрямо стоял н своем, требуя, чтобы я лично явился к нему и принес извинения. «По-видимому, Сёд питет к вм вржду, – скзл префект. – Может, вм и в смом деле пойти к нему? Тогд все остнется в тйне. Рзумеется, неприятно извиняться перед тким человеком, но ведь н крту поствлены и честь вш, и общественное положение! Если Сёд возьмет свою жлобу обртно, дело не будет возбуждено, поскольку проступок вш в общем-то незнчителен». Вот что скзл мне префект. Но подумй, Рурико, идти с извинениями к негодяю, которому я счел бы для себя унизительным дже поклониться! Лучше умереть! Итк, против меня возбудят дело, и поступок мой будет квлифицировн кк порочщий честь. Меня лишт титул, изгонят из обществ, все будут тыкть в меня пльцми и говорить: «Взгляните-к н него, н этого Крсву, пресловутого член Верхней плты. Окзывется, и он не без грешков!» Все стнут ндо мной издевться. Нет, смерть в тысячу рз лучше ткого позор! Теперь ты понял, Рурико, почему я хотел лишить себя жизни?

Рурико, словно кмення, слушл горькую исповедь отц, вспыхнувшя было плменем кровь похолодел.

– Только смерть может спсти меня от бесчестья. Я хотел кровью искупить свою ошибку. Мне стршно было оствлять тебя одну, но позор быть обвиненным в воровстве еще стршнее, и в тот момент ни о чем другом я не мог думть. Но вдруг рздлся твой крик, и моя рук, держвшя шпгу, оцепенел. «Жлкий трус!» – него до-нл я н себя. Тогд, пожлуй, я впервые понял, что отцовскя любовь сильнее долг чести, сильнее слвы н политическом поприще. И я решил жить рди тебя. Пусть имя мое покроют позором, пусть меня лишт общественного положения, лишь бы ты был со мной! Жить рди детей куд достойнее, чем жить рди крьеры и честолюбивых целей. Я глубоко рскивюсь в том, что выгнл Коити из дому, в том, что чуть было не пожертвовл детьми рди торжеств идеи, звещнной мне отцом. Рурико! Отныне я буду жить рди тебя, пусть дже меня ждет вечный позор, только бы ты всегд был рядом. Сердце брон было переполнено любовью к детям. И эт любовь должн был спсти его и дть ему силы для новой жизни.

Но охвчення гневом Рурико не хотел, кк отец, сносить позор и унижения и горел одним желнием: мстить и упорно бороться.

– Отец! Неужели мы будем молчть? Неужели любой негодяй только потому, что у него есть деньги, может безнкзнно оскорблять вс, зкон будет н его стороне? Неужели ткое возможно?

В этой пылющей гневом девушке трудно было узнть всегд тихую и скромную Рурико.

Кк бы успокивя ее, отец скзл:

– Нет, Рурико, будь я более стойким, никкие интриги не смогли бы нм повредить. Я один во всем виновт, потому что нрушил зкон.

– Нет, отец, вы непрвы, – зпротестовл Рурико. – Любого человек можно змнить в ловушку и толкнуть н преступление. Подкупить Киноситу, которому вы тк доверяли, постыдился бы дже отчянный мошенник! Зкон, зщищющий Сёду и ему подобных, достоин всяческого презрения! Не вс следует крть, этого негодяя Сёду!

Глз Рурико метли молнии. Удивленный ткой резкой вспышкой, отец молч слушл дочь.

– Не сдвйтесь, отец! Не уступйте этому мерзвцу! Боритесь до конц и нкжите его з совершенную низость! Если бы я был мужчиной!… – Рурико дрожл, словно в лихордке.

– Видишь ли, Рурико, зкон к любым действиям подходит формльно. Сёд хоть и негодяй, но не совершил преступления и может рзгуливть н свободе, высоко подняв голову. Я же, доведенный до отчяния, зложил чужую вещь и тем смым нрушил зкон. Поэтому нкзнию подлежу я, не Сёд.

– Если зкон попирет спрведливость, я впрве им пренебречь. Я см покрю Сёду!

В этот момент Рурико походил н безумную, и отец, порженный, смотрел н нее широко открытыми глзми.

– Пусть узнет, что сил денег не тк велик, кк он | думет! Что в мире есть много ткого, перед чем деньги – ничто! Что подумет Сёд, если вы оствите его безнкзнным? Он должен понять, что првд сильнее зкон, что высшя спрведливость способн обртить деньги в прх. Я докжу ему это.

Рурико помолчл, пристльно глядя н отц, потом решительно произнесл:

– Прошу вс, отец, не думйте обо мне и не препятствуйте моим поступкм, если дже они покжутся вм стрнными.

Отец рстерянно смотрел н полное решимости лицо дочери, не понимя, что кроется з ее словми.

– Я стну второй Юдифью!

– Юдифью? – переспросил отец, все еще не понимя, что хочет скзть дочь.

– Д, отец, Юдифью. Тк звли крсвицу-девушку, еврейку.

– Что же это знчит? – уже несколько спокойнее спросил отец.

– А то, что я решил стть женой Сёды Сёхэя, – твердо скзл Рурико.

– О! – воскликнул порженный до глубины души брон.

– Прошу вс, отец! Позвольте мне поступить тк, кк я сочту нужным!

Это уже был не просьб, мольб.

– Вздор! – резким, но в то же время лсковым голосом воскликнул брон. – Рзве я допущу, чтобы во имя моего спсения ты продл себя? Это было возможно лишь в струю феодльную эпоху. Нельзя подумть без отврщения, что ты отдшься ткой свинье, кк этот Сёд! Я еще не пл тк низко, чтобы пожертвовть хоть одним твоим пльцем, дже волоском, рди собственного блгополучия и спсения чести. Тк что выбрось это из головы. Прво, трудно поверить, чтобы моей рссудительной Рури пришло ткое н ум. – Рурико не ожидл, что ее слов вызовут столь бурную рекцию отц, но менять своего решения не собирлсь.

– Вы не поняли меня! – ответил Рурико. – Я вовсе не нмерен приносить себя в жертву. У меня совсем другие плны. Я хочу покрть негодяев, которые ствят честным людям ловушки, зкон используют в своих целях. Я отомщу з ннесенное нм оскорбление и тем смым принесу пользу всему обществу и всему человечеству. Рз зкон бессилен, я см буду судить Сёду! – В этот момент Рурико кзлсь олицетворением смой богини спрведливости.

– Допустим, что нмерения твои блгородны, – скзл отец. – Но почему, хотел бы я знть, выйдя змуж з этого негодяя, ты нкжешь его и отомстишь з ннесенные нм оскорбления?

– Змужество для меня – это лишь средство. Нкзние и месть последуют после, – горячо ответил Рурико. – Много веков нзд иудейский город Ветилуя был окружен вржескими войскми под водительством грозного военчльник Олоферн. Олоферн облдл ткой силой, что голыми рукми мог здушить льв. Город вот-вот должен был псть. Жителей ожидли грбежи и погибель. Тогд крсивейшя из всех женщин Иудеи смело пошл во вржеский стн к Олоферну и ночью, когд он уснул, его же мечом отрубил ему голову. Тк он и погиб, ослепленный ее крсотой. Рискуя собственной честью, блгородня женщин спсл честь родного нрод. Этой женщиной и был Юдифь.

Обрз прелестной женщины, своей слбой рукой убившей грозного военчльник, по преднию, вскормленного молоком львицы, не шел у Рурико из головы. Ямто Ткэру-но-Микото [20] только выдвл себя з девушку, поэтому его подвиг не кзлся Рурико столь высоким и тргичным, кк подвиг Юдифи. Юдифь готов был принести в жертву свою честь, которя был для нее дороже жизни.

– Я хочу последовть примеру Юдифи!

В Рурико точно вселилсь душ древней героини.

– Успокойся, Рурико! – увещевл ее отец. – Честь для девушки превыше всего, и пожертвовть ею непростительное легкомыслие. Это можно сделть лишь рди спсения своего нрод. Но пожертвовть собой лишь для того, чтобы отомстить негодяю, – все рвно что променять чистое золото н дорожную пыль!

– Но, отец, – возрзил Рурико, – в современном обществе любой негодяй, если только у него есть деньги, облдет поистине королевским могуществом. Борясь против Сёды Сёхэя, я буду бороться против того социльного зл, которое в нем воплотилось, против нервенств и неспрведливости, против того общественного строя, в котором деньги решют все, против взглядов, укоренившихся в созннии современного человек, который преклоняется перед силой золот.

Брон больше не возржл, чувствуя, что переубедить дочь ему не удстся.

– Д, отец, Юдифь решил пожертвовть своей честью. Но лишь потому, что ее вргом окзлся Олоферн, и ей нужно было его очровть. Я же, выйдя змуж з Сёду, не стну его женой. Пожлуйст, отец! Умоляю вс! Отпустите меня хотя бы н три месяц, смое большее – н полгод, и вы увидите, что я уничтожу его, уничтожу морльно, не прибегя к помощи оружия.

От прежней зстенчивости Рурико не остлось и след. В этот момент он был похож н богиню мести.

– Рури-сн, ты сегодня см не своя, – скзл отец. – Дй мне время подумть. И см хорошенько подумй, прежде чем действовть. Совершить в нше время ткую нелепость…

– Нет, отец! – не сдвлсь Рурико. – Я перехитрю его и жестоко отомщу. Мы должны действовть его же методми. С силой денег ндо бороться особыми средствми. Я верю в себя, верю в то, что смогу уничтожить этого негодяя. И вы мне верьте, отец, Рурико не стнет действовть слепо под влиянием минутного порыв.

Рурико был в тком возбуждении, что отец перестл возржть ей.

Тк в жрких спорх незметно пролетел короткя летняя ночь. Нступил рссвет.

Минко

– Х-х-х! – громко хохотл Сёд, сидя в кресле и зпрокинув голову. – Вообржю, в кком состоянии сейчс брон!

– Нехорошо вы все же поступили, преследуя ткого кристльно честного человек. Ничего не подозревя, я исполнил вшу просьбу, отнес брону кртину, теперь рскивюсь. Крсв-сн сделл мне столько добр!

Киноситу мучили угрызения совести.

– Я понимю вс, – скзл Сёд, – более того, сочувствую вм. Я см не питю никкой злобы к брону, поступил тк, повинуясь ккому-то стрнному кпризу. Все нчлось с пустяк. Но ткой уж у меня хрктер: не успокоюсь, пок не доведу нчтое дело до конц. Вы думете, мне тк уж хотелось досдить брону или зполучить его хорошенькую дочь? Ничего подобного! – И Сёд снов рсхохотлся. Лицо его побгровело, одутловтые щеки вздргивли от смех. Он походил сейчс н торговц, успешно звершившего сделку. – Помните, – продолжл Сёд, – вы говорили, что Крсв никогд не совершит бесчестного поступк. А что окзлось? Что человек, нуждющийся в деньгх, способен н все. Не првд ли? Смя зыбкя в мире вещь – это нрвственность, не подкреплення золотом. Бескорыстие, чистот, морль – понятия прекрсные, но лишь при ндежной экономической грнтии. Без денег это пустые слов.

Сед продолжл смеяться, чувствуя себя нверху блженств.

– Боюсь, кк бы брон не покончил смоубийством. Это вполне вероятно, – с тревогой скзл Киносит, и лицо его приняло болезненное выржение.

– Хм… смоубийством… – Сёд поморщился, но тотчс же беззботно скзл: – Ерунд! Не тк-то легко умереть. Погодите, они еще придут ко мне извиняться! Тогд я оствлю их в покое. Ведь в этой истории для меня глвное – смолюбие.

– А если бы он соглсился выдть з вс свою дочь?

– Я все рвно не женился бы. Чересчур велик рзниц, чуть ли не двдцть шесть лет. Зчем двть пищу для рзговоров! И тк все твердят: нувориш, нувориш! Тк что см я н ней не женился бы. А вот сыну он прекрсня пр. Я скзл об этом брону.

– Вы хотите женить н ней сын? – воскликнул Киносит и умолк, не в силх больше произнести ни слов.

Дело в том, что сын Сёды, двдцтидвухлетний Кцухико, был слбоумным, и дже Киносит, предвший своего блгодетеля-брон, с отврщением думл: «Ккя жестокость выдть Рурико змуж з идиот».

Сед между тем говорил:

– Д и нет никкой необходимости мне жениться н ней! Достточно того, что он будет покорн моей воле и узнет, что знчт в жизни деньги. Пусть узнют это все нглецы!

Сед говорил ндменно и смоуверенно. Кк рз в этот момент в дверь громко зстучли.

– Телегрмм! Телегрмм!

От резкого стук дверь зтрещл, и Сёд, сидевший, небрежно рзвлясь в кресле, смутился.

– Эй, Кцухико, перестнь! – крикнул он, подвляя смущение, с делнным смехом и укоризной. – Это гость пришел!

Но сын не слушл, продолжя колотить в дверь и кричть:

– Телегрмм!… Телегрмм!

– Ах, онии-см [21]! Что вы делете! Пойдемте скорее отсюд! – донесся лсковый женский голос.

– Это телегрмм! Ведь это же телегрмм! Нстоящя телегрмм!

– Это не телегрмм, визитня крточк! Ее нужно немедленно передть отцу!

Дверь беззвучно открылсь, и в ней покзлсь девушк лет шестндцти, смуглолиця, с живыми глзми, очень миловидня. Видимо, стыдясь з брт, он покрснел и вежливо поклонилсь Киносите:

– Отец, пожловл гость!

Скромня и изящня, он ничуть не походил ни н своего ндменного отц, ни н слбоумного брт, скорее нпоминл овечку, попвшую в волчье логово.

– Это моя дочь! – обртившись к Киносите, с гордой улыбкой скзл Сёд, но тут же лицо его помрчнело, когд он взглянул н сын, тупо водившего глзми по комнте.

– Мин-сн! – лсково попросил он дочь. – Отведи скорее брт к себе и попроси Сугино-сн пройти!

– Кк видите, он совсем глуп, – снов обртился Сёд к Киносите. – А ткя безупречня, умня мдемузель, кк дочь Крсвы, сможет присмтривть з ним, не првд ли? – И Сёд снов рсхохотлся, приняв свой обычный, смодовольный вид. В это время в комнту вошел виконт Сугино, сопровождемый служнкой.

– А-, Сёд-сн! Все же я победил! Они выкинули белый флг!

– Белый флг! Вот кк! – с восторгом воскликнул Сёд, рдуясь, словно выигрвший сржение генерл.

– Они окзлись горздо слбее, чем мы предполгли! – зметил Киносит.

– Эт мдемузель не выдержл… Испуглсь, что отц посдят в тюрьму. Что же, вполне естественно для любящей дочери, у которой нет никого, кроме отц, – говорил Сугино. – Нынче утром я получил от нее письмо. Он соглсн войти в семью Сёды, если вы прекртите возбужденное против ее отц дело и ннулируете его долговые обязтельств.

– Вот кк! Хм!…

Сед улыблся, кк людоед, почуявший зпх крови.

– Првд, мдемузель ствит одно условие. Рдуйтесь, Сёд-кун! Это вполне стоит того, чтобы удвоить обещнную мне вми нгрду! Итк, мдемузель пишет, что уж если войдет в семью Сёды, то лишь н првх зконной жены глвы дом, могущественного финнсист, не его отпрыск. Я в точности передю ее слов. Если хотите, могу покзть письмо.

И виконт с торжествующим видом извлек из крмн листок бумги.

Сед взял в руки письмо, кк берет военчльник отсеченную в бою голову врг, которую ему принесли в кчестве трофея, и по его лицу рсплылсь блження улыбк.

Ждно пробежв его глзми, Сёд рзрзился неудержимым хохотом.

– Смые стойкие женщины н поверку окзывются слбыми. Я ведь рздумл было н ней жениться, но теперь, видно, ничего не поделешь, придется помолодеть! А все обязтельств брон, примите это во внимние, Сугино-сн, я преподнесу моей будущей супруге в кчестве свдебного подрк. Д! Вручу их ей в день ншей свдьбы. И дм двдцть тысяч н предсвдебные рсходы! Д! Д! Кроме того, я должен вс отблгодрить! Н рдостях, что ему удлось сломить сопротивление прелестной и блгородной, кк принцесс, девушки, Сёд потерял голову.

Он нжл кнопку звонк и, когд явилсь служнк, прикзл:

– Скжи мдемузель, чтобы принесл чековую книжку.

Продвшие душу золотому тельцу Киносит и виконт Сугино уже прикидывли в уме, во сколько Сёд оценит их совесть, и с нетерпением ждли приход Минко.

И стиль письм, и см почерк были до того безупречны, что Сёд глз не мог от него отвести.

Покой его был явно нрушен.

Второе письмо Рурико писл, обливясь слезми, но с твердой решимостью, и было оно дресовно сыну виконт Ное, который, получив его, впл в отчянье.

…Нет иного выход избвить отц от невыносимого унижения и спсти дом Крсвы, нкзть негодяя, злоупотребляющего зконом и издевющегося нд честными людьми… Не удивляйтесь необычности моего поступк, не смейтесь ндо мной, не нзывйте меня чересчур эксцентричной. В нше время нет других средств сопротивляться могуществу денег.

Я стну его женой! Д! Но только н словх. Всеми средствми я попытюсь огрдить свою честь от этого негодяя! Говорят, что н Хоккйдо медведи иногд нпдют н быков. Если бык успеет вонзить свои рог, твердые кк стль, в живот врг, пок тот не удрил его лпми, побед остнется з быком. Тк будет и у нс с Сёдой. Я должн обезвредить этого нглец, прежде чем он меня оскорбит. Нш брк будет основн не н любви, н ненвисти, нш жизнь превртится в нескончемый поединок… И через полгод, я глубоко в этом убежден, мне удстся морльно уничтожить его.

Молитесь з меня, Ноя-см, з мою победу! О ней никто не узнет. Все будут думть, что я продлсь Сёде, стл его рбой.

Кто поверит, что я сохрнил честь? Но вы, я ндеюсь, поверите! Впрочем, можете не верить, воля вш… Я чувствую себя сейчс нстоящим мужчиной. Отбросивскромность, нежность, любовь, я буду жить рди одной лишь цели: рди мести вргу. Н первый взгляд поступок мой может покзться низким и недостойным, но в борьбе с дьяволом нужн дьявольскя хитрость!

Любившя вс и любимя вми невиння девушк по воле жестокого рок должн принести н лтрь бог мести лучшие женские кчеств: свою любовь, свою нежность, свою скромность. Тяжело мне писть вм об этом, но посредником в этом деле явился вш, отец. Он передл нм предложение Сёды, и через него я должн передть Сёде ответ. Мысль о том, что письмо виконту Сугино будет еще ужснее этого, приводит меня в трепет. Но я остнусь непреклонной до конц. Влдей же моей душой, зля сил, и изгони из нее и нежность и стыд!

Кждое слово пронзло душу Нои, кк острие меч. Но конец письм просто привел его в исступление. Внчле Ноя вознегодовл было н Рурико, которя бросил его, чтобы выйти змуж з Сёду, не нходя ей никкого опрвдния и испытывя жгучую ревность. Но, читя строку з строкой, он понял, что см во всем виновт. Похитить Рурико из родительского дом – знчило отнять ее у него, Нои. Тк жестоко Сёд отомстил юноше з ннесенное оскорбление.

Кк можно бездействовть в то время, кк слбя девушк будет бороться с вргом, рискуя не только своей честью, но и жизнью? Кк можно оствить ее беззщитной?

Пусть Рурико зщитит свою честь, но Ное невыносим был см мысль о том, что он будет считться женой ткого скот, кк этот Сёд. И потом, не является ли ее уверенность в своих силх плодом ее вообржения? Рурико, конечно, умн, но ведь он совсем еще юня. Ее воля может рзбиться о грубость этого зверя в обрзе человек. Пусть сердце Рурико пылет от гнев, пусть оно твердо, кк кмень, но выдержит ли ткой нтиск ее хрупкое тело, для которого легкя ткнь кжется тяжким бременем?

Боль, отчяние и стыд терзли душу Нои. Мло того, что он терял Рурико, тк еще его родной отец помогл Сёде в этой гнусной интриге.

Ноя схвтил письмо и бросился в комнту отц. Тм убирл служнк.

– Где господин виконт? – нетерпеливо спросил юнош.

– Они только сейчс изволили отбыть к Сёде-сн. Ноя все понял, и его охвтило бешенство. Видимо,

отец получил письмо от Рурико и поспешил сообщить Сё-де приятную весть…

Когд Минко принесл отцу чековую книжку, тот, пододвинув к себе лкировнный с золотыми инкрустциями ящичек для туши, одной рукой открыл чековую книжку, другой стл рстирть тушь.

– Я щедро отблгодрю вс! – говорил он со смехом. Н первом блнке Сёд нписл крупным, корявым

почерком, кким пишут первоклссники: «Двдцть тысяч иен». Эти деньги преднзнчлись невесте н предсвдебные рсходы.

Киносит же и Сугино, сверкя глзми, сосредоточили все свое внимние н следующем блнке, н котором Сёд рвнодушно нписл: «Десять тысяч иен». Ту же сумму он проствил и н третьем блнке.

– Ну кк? Хвтит вм, ндеюсь?

Словно псы, кинувшиеся н кость, Сугино и Киносит ждно потянулись к чекм. В это время в дверь тихо постучли. Вошл служнк.

– К вм пожловл господин Сугино! – доложил он.

– Сугино? – недоумевя, переспросил Сёд. – Ведь он здесь!

– Нет, тот совсем молодой, лет двдцти с лишним, в студенческой форме.

– Хм… – Сёд здумлся н минуту и вдруг повернулся к виконту Сугино.

– Не вш ли это сын, Сугино-сн?!

– Мой сын? Но что ему здесь делть? Может быть, у него ко мне срочное дело? Скжите, пожлуйст, он не меня спршивл?

– Нет, – покчл головой служнк, – молодой господин хочет видеть хозяин.

– А! Понял! – воскликнул Сёд. – Я полгю, Сугино-сн, что вш сын пришел именно ко мне. У него н то есть причины. Тем более сейчс, когд мдемузель Крсв принял мое предложение. Д и я не прочь повидться с ним. Я дже ждл его. Эй, – обртился он к служнке. – Проведи гостя сюд, скжи, что я жду его! Может быть, господ, вы пок перейдете в другую комнту?… Нет, пусть лучше рзговор состоится при свидетелях. Проси же его сюд быстрее, – снов обртился Сёд к служнке и, словно потревоженный медведь, стл ходить взд-вперед по комнте.

Виконт был оздчен. Ему и в голову не могло прийти, что привело его сын к Сёде. Он вообще не обртил бы н приход сын никкого внимния, не появись он в тот момент, когд виконт получл от Сёды вознгрждение з содеянную низость. Честный, с чистым сердцем, Ноя был полной противоположностью отцу, и его неожиднное появление смутило и устыдило виконт. И виконт, хотя и не подл виду, пришел в сильное змештельство.

«Сед мог бы войти в мое положение и убрть побыстрее чековую книжку», – думл Сугино. Но Сёд см до того рстерялся, что совершенно збыл о чекх. Виконт же, глядя н них, с особой остротой ощущл, кк велико совершенное им и Киноситой преступление.

– Зчем же мой сын пришел к вм? – не выдержв, спросил Сугино. – Рзве вы были прежде знкомы? Ккие у него с вми дел?

– Вы сейчс все поймете! Он тоже пришел по делу, ксющемуся моей женитьбы. Но, конечно, не з комиссионными, кк вы с господином Киноситой. – И Сёд громко рсхохотлся.

Он все еще продолжл смеяться, когд дверь бесшумно отворилсь и н пороге покзлся бледный кк смерть молодой Сугино.

При виде Нои смех змер н губх Сёды. Было что-то необычное во всем облике юноши, зствившее Сёду поежиться.

Но он взял себя в руки и зговорил тоном превосходств:

– А-, это вы! Прошу прощения з невежливость, которую я невольно проявил к вм. Проходите, пожлуйст. Кк рз и вш отец здесь!

Сед был смо рдушие. Но Ноя, плотно сжв губы, не произнес ни слов. Н отц он дже не взглянул, тк велики были ненвисть и отврщение к нему. Ноя медленно подошел к столу, возле которого стоял Сёд.

– Не зню, по ккому делу вы пожловли, но очень рд видеть вс. Вероятно, вм тоже пондобился нувориш, которого вы тк презирете, х-х!… – первый выпустил стрелу Сёд.

От сильного возбуждения Ноя не мог прировть Удр, у него лишь подергивлись губы.

– Итк, чем обязн чести? – нступл Сёд.

Ноя продолжл молчть, лишь недобрый огонек блестел в его глзх. Нконец он произнес:

– Известно ли вм, что ткое совесть?

– Совесть? – только и мог скзть Сёд, нстолько нелепым покзлся ему вопрос.

– Д, совесть! – резко ответил юнош, едв сдерживя желние стукнуть кулком по столу. – У человек нет ндобности об этом спршивть. Но вы стоите н ступеньку ниже человек!

– Совесть?! – опять рсхохотлся Сёд. – Это достояние бедняков, д и то они стрются продть ее з деньги богчм! Мне не рз случлось покупть этот товр. См же я, увы, им не влдею! Кк-то я вм говорил, что, имея деньги, можно и без совести великолепно прожить. Совесть – все рвно что компс. Прусня лодк или корбль водоизмещением в пятьсот, мксимум тысячу тонн в нем нуждются. А вот военные суд в тридцть – сорок тысяч тонн прекрсно обходятся без компс. Тк вот, я военное судно и в компсе не нуждюсь.

Сед говорил, отчекнивя кждое слово, чем привел Ною в бешенство.

– Неужели вы не стыдитесь своего поступк? – дрож всем телом, спросил Ноя. – Последний вор побрезговл бы способми, к которым прибегете вы. Рзорили Крсву, чтобы жениться н его дочери, зключить столь кощунственный брк, и не понимете, что совершили низость! – Ноя почти кричл, зпинясь от волнения, в то время кк Сёд оствлся невозмутимым.

– Молчите! – скзл он. – Я действую открыто, честно, в пределх, дозволенных зконом. Чего же мне стыдиться? Вы во всеуслышние высмеивете меня з стремление к нживе, но, кк видите, н мои деньги польстились и вш отец, и вш возлюблення. Поэтому не я, вы должны стыдиться и принести извинения з свое невежество. Мдемузель Крсв уже рскялсь в своих необдумнных словх. Вот, взгляните-к н это письмо!

И Сёд с торжествующим видом поднес Ное письмо. От бурной ярости и безгрничного отчяния в голове у Нои помутилось.

– Прочтите его! – продолжл Сёд. – Я хотел женить н ней сын, но он предпочл меня, могущественного финнсист, чтобы блистть в обществе, тк он см пишет. Нконец-то дже мдемузель оценил меня, понял, кк велик сил кпитл!

Ноя шел сюд с нмерением скзть всю првду и Сёде и отцу, нзвть их бесчестными интригнми, пробудить в них совесть и зствить откзться от своих гнусных плнов. Но, встретившись с ними лицом к лицу, он понял, что ничего не добьется от этих зверей в человеческом облике. Мло того, он см теперь был осмеян и унижен. Потеряв нд собой всякий контроль, Ноя опустил руку в крмн, где лежл револьвер. Летом он носил его постоянно, когд совершл экскурсии н японские Альпы – горы Норикур и Якуси. И вот сегодня, собирясь к Сёде, Ноя снов вспомнил о револьвере, ибо тм его мог оскорбить кждый швейцр, любя служнк, и взял его с собой.

«Силе нужно противопоствить силу, – думл юнош, извлекя из крмн револьвер. – Они прибегют к помощи золот, я прибегну к оружию, пусть дже это стоит мне жизни». И с выржением отчянной решимости н лице Ноя крикнул:

– Либо вы откжетесь от этой низкой, бесчестной женитьбы и поклянетесь, что не нрушите слов, либо… – Ноя здохнулся.

– О, это стновится интересным! – со смешком произнес Сёд. – Вы, кжется, грозите мне? Что же вы собиретесь предпринять, если я не изменю своего решения?

Ноя сейчс ничего не помнил, ничего не сознвл, у него было одно-единственное желние – уничтожить это зплывшее жиром, бгровое лицо, нходившееся совсем близко от него.

– Если не измените… получите вот что! – воскликнул Ноя, и в его вытянутой руке блеснуло дуло пистолет.

– Что ты делешь! – со смешнным чувством ужс и гнев зкричл Сёд, невольно пятясь нзд.

Сугино бросился к сыну.

– Опомнись, Ноя! Остновись! – В дрожвшем от слез голосе виконт звучли упрек и мольб.

Но не успел отец схвтить сын з руку, держвшую пистолет, кк рздлся оглушительный выстрел. Сёд, Киносит и виконт только хнули. В тот же миг послышлся глухой стук рухнувшего н пол тел и вслед з ним пронзительный крик, но это не был крик Сёды.

По нелепой случйности пуля миновл Сёду и попл в хрупкую Минко, которя, услышв шум в комнте отц и беспокоясь з него, кк рз в этот момент зглянул в комнту. Сёд бросился к ней, стрясь прикрыть своим телом. Минко же, несколько рз попытвшись встть н ноги, в изнеможении снов опустилсь н пол. С ее губ слетли едв слышные стоны, н тонком шелковом кимоно, чуть ниже плеч, быстро увеличивлось пятно крови.

– Потерпи, моя девочк! – в отчянии кричл Сё-. д. – Скорее принесите бинт или хотя бы кусок полотн, – велел он слугм. – Вызовите Кондо-сн… пошлите з ним мшину! Не зстнете дом – приглсите другого хирург, профессор. А пок сбегйте з кким-нибудь доктором, который живет поблизости! Скорее, скорее, скорее!…

Слуги с ног сбились, не зня, что рньше делть.

Ноя, глядя н происшедшее, оцепенел от ужс. Лицо его стло белым кк мел, глз были устремлены в одну точку, рук все еще сжимл револьвер, но никому не пришло в голову отобрть его у юноши. Виконт тоже был бледен. Он чувствовл свою вину перед сыном и с ужсом думл о том, что см довел Ною до ткого состояния и не впрве упректь его.

Кк только принесли бинт, Сёд собственноручно перевязл рну дочери и немного успокоился.

– Слв богу, рн не очень глубокя! – скзл он. – Бедня девочк! Он всегд нежно зботилсь о своем отце и вот сегодня пострдл из-з этого!

Сёд, холодно улыбясь, уничтожюще посмотрел н юношу. В этот момент его лицо выржло беспощдность и ту железную волю, блгодря которой он сумел з кких-нибудь дв-три год нжить десять миллионов.

– Нет, я не отвечу нсилием н нсилие! Я просто передм вс в руки првосудия. Мне очень жль, Сугино-сн, – обртился Сёд к виконту, – но я должен вызвть полицию. Эй, – крикнул он служнке. – Немедленно позвони в уголовный отдел префектуры и сообщи, что в моем доме здержн убийц.

Это услыхл Минко, которую собирлись перенести и ее комнту, и чуть слышно произнесл:

– Прошу вс, отец, сохрните все это в тйне! Инче нчнутся всякие рзговоры.

Сёд рстерялся было, услыхв просьбу дочери, но тут же твердо скзл:

– Это тебя не ксется. Пострйся лучше успокоиться!

– Нет! Нет! Если его посдят в тюрьму, я не остнусь в живых. – Минко здыхлсь.

Ее мольбы сломили упрямство Сёды.

Из глз Нои неудержимо поктились горячие слезы. Это были слезы блгодрности з учстие девушки, которую он видел впервые в жизни.

Сердце, оковнное лтми

Кое-кто, пожлуй, еще помнит шумную сенсцию, вызвнную свдьбой любимой дочери брон Крсвы, которя состоялсь в конце сентября шестого год эры Тйсё [22]. О ней подробно писли все гзеты Токио и Оски.

Этот брк вызвл много неблгоприятных толков в обществе по причине чересчур большой рзницы в летх жених и невесты. Некоторые гзеты прямо выржли свое негодовние, нзывя дочь брон Крсвы второй Комори Стико, присовокупляя к этому рссуждения о влиянии подобных брков н нрвы обществ.

Несколько лет нзд двдцтилетняя Комори Стико в погоне з высоким общественным положением вышл змуж з шестидесятилетнего грф Тнку, в то время министр имперторского двор, чем зслужил порицние обществ.

Сёд Сёхэй, рзумеется, был знчительно моложе Тнки, но и Рурико был моложе, крсивее и горздо выше по своему происхождению, чем Комори Стико. Глядя н помещенные в гзетх фотогрфии жених и невесты, все приходили в негодовние.

Прошел ткже слух о том, что нувориш Сёд купил дочь Крсвы з деньги. Одн из гзет опровергл этот слух, зявляя, что Крсв, смый непоколебимый человек в Верхней плте, никогд не пошел бы н ткую грязную сделку. Вторя гзет, зверяя, что ее сведения являются ниболее достоверными, писл: «Сёд Сёхэй, стрый приверженец брон Крсвы, пожертвовл сто тысяч иен, чтобы выручить брон, попвшего в зтруднительное положение. Брон же, тронутый столь щедрым блгодеянием Сёды, в блгодрность выдл з него свою дочь». Третья гзет утверждл, что дочь брон соглсилсь н этот шг из тщеслвия. Непомерным тщеслвием он отличлсь еще в бытность свою в лицее, чем снискл нелюбовь подруг.

Рядом с подобными сообщениями в гзетх появлялись сттьи преподвтелей женских учебных зведений и публицистов. Одни возмущлись беззстенчивым поведением нувориш, который своими деньгми вредит добрым нрвм и обычям. Другие писли, что, подобно тому кк в Америке дочери финнсовых королей выходят змуж з ристокртов Строго Свет, обменивя свое богтство н титул, в Японии з последнее время все чще и чще зключются брки между обедневшими ристокртми и нуворишми, что весьм нежелтельно, ибо это свидетельствует об упдке строй ристокртии.

Сёд не обрщл никкого внимния н всю эту гзетную шумиху и готовился к свдьбе. Если н устройство весеннего прздник он не пожлел ст тысяч иен, то по случю своей свдьбы готов был усыпть золотом весь дом. Чем больше было н него нпдок, тем с большей пышностью стремился он нзло вргм устроить свдебное торжество. Все меры были приняты к тому, чтобы н свдьбу пришли нйименитейшие люди Японии.

Нступил вечер двдцть девятого сентября. В прке Хибия среди деревьев змелькли светло-лиловые гзовые фонри, многочисленные нрядные втомобили стли подъезжть со всех сторон к зднию Имперторского отеля в Ямситмоне. Среди этих новейшего вид втомобилей можно было увидеть и стринные креты с гербми н дверцх, зпряженные гнедыми рыскми. В этих кретх с вжным видом восседли родовитые дворяне. Обширня площдь перед отелем уже не вмещл беспрерывный поток крет и втомобилей, которые должны были рстянуться вдоль прилегвших к площди улиц н протяжении целого квртл.

В большом зле, отведенном для гостей, был сооружен сцен, н которой в ожиднии свдебного обед известные ртистки Ккуко и Нмико тнцевли «Нинин додзёдзи» [23].

Молодые встречли прибыввших гостей у вход в зл.

Сёд вспомнил поговорку: «Нчнут с шутки – кончт делом». И действительно, все нчлось с пустяк. Он сделл предложение для того лишь, чтобы проучить молодых гордецов. Но противник окзлся слбее, чем предполгл Сёд, и его предложение было срвнительно легко принято. Эт мысль рзвеселил Сёду. К тому же он ощутил необычйное блженство, когд вспомнил о тесте, который продл з деньги единственную дочь, нследницу знтного н древнего род. Сейчс, в ожиднии свдебной церемонии, он смотрел н Рурико лишь кк н дорогое укршение. Дже к гейше, купленной им з пятьдесят тысяч иен, он испытывл бы больше чувств.

«Эт мдемузель непременно будет кпризничть, – думл Сёд, – что же, пусть покпризничет! Ведь он совсем еще ребенок!»

Но когд Сёд увидел Рурико в пышном свдебном нряде: белоснежном фурисодэ [24] и нкинутом поверх пурпурном утиккэ [25] из тяжелой дорогой мтерии, зткнном крсивыми узорми, он впервые в жизни был очровн столь блгородной крсотой. Он не слышл пенья священнослужителей, не в силх отвести глз от изящной фигуры Рурико, ее прозрчного, словно мрмор, лиц с удивительно првильными, почти клссическими чертми. Эт поистине чистя крсот, кзлось, очищл его смого. По окончнии церемонии молодые сели в втомобиль, чтобы проехть ничтожное рсстояние, отделявшее Великий хрм от Имперторского отеля. Невырзимя рдость переполнил душу Сёды, и ему зхотелось скзть что-нибудь Рурико, однко слов зстревли в горле. Куд девлись его ндменность и высокомерие! Этот пожилой мужчин сидел сейчс крсный от смущения, словно ребенок, и в душе глубоко рскивлся в том, что посмел ннести столько оскорблений семье Крсвы. Что думет теперь о нем Рурико?

Рурико между тем в отеле переоделсь, сменив свдебный нряд н фурисодэ из черного шелк, рсшитое н груди тонкими узорми, которое подчеркивло изящество ее фигуры и великолепно оттеняло ослепительную белизну лиц и рук. Кким счстливым чувствовл себя Сёд от сознния того, что эт юня крсвиц – его жен. «Ею можно гордиться куд больше, нежели золотом», – думл он.

Н торжество прибыли министры, сновники, финнсисты, промышленники, военные чины, ткже члены Верхней плты – виконты и грфы, почти все с женми, приглшенные броном Крсвой. Принимя поздрвления от грф Кохягвы и его блиствшей крсотой жены, Сёд не мог скрыть смодовольной улыбки, когд мысленно срвнил грфиню с Рурико. С Рурико вообще никто не шел ни в ккое срвнение, дже прелестня мдемузель Йосимур, дочь президент торгово-промышленного бнк, первя крсвиц в Торномоне, прибывшя в сопровождении своего отц. Здоровя, пышня и крсивя, он, несомненно, был хорош собой, но в ней не угдывлось то едв уловимое и вместе с тем изящное блгородство, которым веяло от Рурико.

«Не то происхождение», – думл Сёд, мысленно продолжя восхищться женой. Чувствуя себя в этот момент смым счстливым человеком в Японии, Сёд с необычным для него рдушием встречл непрерывно подъезжвших гостей.

Когд почти все были уже в сборе, весело улыбясь, вошел в новом фрке Киносит, сыгрвший в этой женитьбе не последнюю роль.

– А! Поздрвляю! Поздрвляю! – Он отвесил несколько поклонов Сёхэю, потом очень учтиво поклонился его молодой жене.

У Рурико, безучстно принимвшей поздрвления, при виде Киноситы в лице не дрогнул ни единый мускул, он дже не удостоил его взглядом и стоял, высоко подняв голову, укршенную прической тксимд [26], с холодным и неприступным видом, словно рзгневння принцесс. От неожиднности Киносит рстерялся.

Свдебное пиршество нчлось после семи чсов. Восемьсот приглшенных, среди которых третью чсть соствляли женщины, чинно рзместились з длинным столом, злитым ярким светом бесчисленных люстр. Мужчины в большинстве своем были во фркх, лишь некоторые явились в монцуки [27] с пятью гербми. Дмы могли поспорить великолепием нрядов смых рзнообрзных цветов и оттенков.

Но Рурико, одетя в шелк, не чувствовл себя црицей торжеств, скорее воином, идущим в бой, сковвшим свое сердце стльными лтми. Он был тверд в своем решении, но, попв в центр внимния многочисленного и блисттельного обществ, невольно терялсь, испытывя мучительный стыд. Рурико знл, ккую шумную сенсцию вызвл ее брк с Сёдой Сёхэем, и теперь ей кзлось, что н нее устремлены все взоры.

«Если они думют, что я продл свою честь з деньги, то лучше смерть, чем ткой позор, – думл Рурико. – Впрочем, пусть думют, что хотят, совесть моя чист, и мне не в чем себя упректь». Он негодовл в душе н собственную слбость, которя, кк ей кзлось, нчинл подтчивть волю. Но мучилсь не одн Рурико. Стрдния ее отц, сидевшего рядом с Сёдой Сёхэем, были во много рз стршнее терзний Рурико, о чем свидетельствовл его убитый вид. «Я см пошл н это, – продолжл рзмышлять Рурико, – но отец скрепя сердце соглсился отдть любимую дочь в жены своему зклятому вргу. Кк же, должно быть, он стрдл теперь!»

Мучился и виконт Сугино, сыгрвший глвную роль в устройстве этого брк. Узнв, что сын его и Рурико любят друг друг и что Сёд решил жениться н дочери брон лишь из желния отомстить Ное, виконт Сугино понял, что был в этом деле простой мрионеткой, и впервые с болью ощутил всю низость своего поступк. Особенно тяжело стновилось ему при мысли о том, что он едв не довел сын до преступления. Стоя перед лтрем Великого хрм Хибия, Сугино не смел поднять глз н Рурико, при встрече с ней и ее. отцом низко опустил голову, кк преступник, ожидющий приговор.

Между тем все шло своим чередом. Пир отличлся необычной пышностью, н столе сменяли друг друг дорогие вин и изыскнные яств, приготовленные знменитыми поврми. Рзговор был оживленный, но не очень громкий.

Во время десерт председтель Верхней плты князь Т., который слвился своим крсноречием, держсь с особой серьезностью и достоинством, произнес тост:

– Я считю для себя большой честью от имени всех присутствующих поздрвить молодых с зконным брком и пожелть им счстливой жизни. Господ! Прошу кждого из вс осушить бокл з их безоблчное счстье!

Говоря это, князь чокнулся с министром связи. После этого все трижды прокричли «бнзй» [28] в честь домов Сёды и Крсвы.

Брон поднялся, чтобы поблгодрить з поздрвление, но лицо его вдруг побледнело, он поштнулся и кк подкошенный рухнул н пол.

Неожиднный обморок брон рсстроил торжество. Првд, рсторопные лкеи быстро перенесли брон в другую комнту, но волнение гостей не улеглось. Рурико, збыв обо всем, подобрв свое нрядное фурисодэ, подбежл к отцу и стл зботливо з ним ухживть.

Едв дождвшись конц десерт, когд был подн кофе, рспорядитель церемонии виконт Сугино поблгодрил гостей з окзнную новобрчным честь. Гости же, двно ждвшие этого момент, шумным потоком хлынули в вестибюль. В громдном, злитом ярким электрическим светом зле остлось всего несколько человек.

К счстью, у брон был просто легкий обморок и он пришел в себя еще до приезд доктор, однко стл еще более мрчным и н все вопросы Рурико и Сёхэя отвечл молчнием.

Через некоторое время он решил, что пор возврщться в свой опустевший дом. Провожя взглядом скорбную фигуру отц, Рурико чувствовл, кк болезненно у нее сжимется сердце от жлости. Когд отец сел в втомобиль, Рурико прильнул к дверце и тихонько произнесл:

– Крепитесь, отец, я скоро вернусь! Верьте мне. Отец кивнул головой и едв слышно ответил:

– Смотри сдержи слово и помни, ккой позор пришлось тебе сегодня пережить.

Автомобиль бесшумно поктился по улице.

Зтем подли большой втомобиль «фит», недвно выписнный Сёдой из Итлии, который должен был отвезти молодых к месту их вечного соединения. Муж (д, теперь он уже был для Рурико мужем) предложил Рурико знять место в втомобиле рядом с ним.

Сёхэю очень хотелось зговорить с Рурико, но зубы ее были плотно сжты. Он просто покорил Сёхэя своей крсотой. Робко посмтривя н нее, Сёхэй нконец решился нрушить молчние:

– Я вижу, вы чем-то опечлены. Но прошу вс, не бойтесь меня! Я не ткой бездушный, кким предствляюсь рм. Я созню свою вину перед вми и перед вшим отцом и, чтобы искупить ее, готов сделть все, что в моих силх. Умоляю вс, не смотрите н меня кк н врг. Верно, судьбе было угодно, чтобы вы стли моей женой.

Сёхэй, переходя иногд н деревенский жргон, говорил тихо и вежливо, кк никогд и ни с кем еще не говорил. В его голосе звучл мольб. Но Рурико в ответ не проронил ни слов. Несколько минут длилось тягостное молчние.

– Мне стыдно, но должен признться, что с того смого момент, кк я увидел вс у себя в сду н прзднике, невзиря н свой возрст, х-х!… Я… И в то же время я невольно ннес оскорбление вшему отцу! В этом я глубоко виновен перед вми.

Стрясь отыскть путь к душе Рурико, Сёд произнес обычные для ткого случя слов и отвесил ей низкий поклон.

Согнв с лиц мелькнувшую было ироническую улыбку, Рурико отвечл:

– Весьм польщен вшими словми, но неужели вы обртили н меня свой блгосклонный взор?!

В полумрке ясно можно было видеть, кк мило улыбнулсь Рурико Сёхэю, чем окончтельно привел его в восторг. Сёхэй успокоился и вдруг почувствовл, что слегк зхмелел от выпитого шмпнского. Ощущение это все усиливлось. Его круглое лицо рсплылось в глупой улыбке, и он скзл:.

– Ах, вот кк! Я не знл, что вм лестно мое внимние, и, по првде скзть, беспокоился!

Вне себя от рдости, Сёд полностью перешел н деревенский жргон и говорил высоким, тонким голосом, тк не вязвшимся с его тучной фигурой.

– Для меня нет большего счстья, чем знть, что вы вышли з меня по доброй воле и дже рды этому! Для вс я ничего не пожлею! Готов отдть все свое имущество, х-х!… – говорил Сёд, чувствуя себя н вершине блженств и с вожделением поглядывя н белевшую в полумрке шейку стыдливо потупившей голову Рурико. – Теперь я буду рботть в три, в пять рз больше, чем до сих пор! Я вс осыплю бриллинтми. Вот увидите, х-х-х!…

Сёд мог сейчс скзть все что угодно, только бы зслужить ее улыбку, ее блгосклонность!

Было десять чсов. Три втомобиля следовли друг з другом в вечернем сумрке. В первом ехли новобрчные, во втором – Минко, в третьем – служнки. От прк Хибия до Пятой улицы через Миякэдзку было не более трех минут езды.

Когд поддерживемя Сёдой Рурико вышл из втомобиля у подъезд роскошного особняк, сердце ее учщенно збилось. Нервы были нпряжены до предел, кк у рзведчик, проникшего в штб неприятельской рмии. Ее рук, которой кслся Сёхэй, дрожл, и Рурико никк не могл унять дрожь.

Когд Рурико вслед з Сёхэем хотел войти в переднюю, ккой-то юнош, с идиотским видом стоявший впереди встречвших их многочисленных слуг, подошел к Сёхэю и крикнул кпризным голосом:

– Отец! Дй подрок, дй подрок!…

Сёхэй, чувствуя неловкость, отмхнулся от него, скзв:

– Лдно, лдно! Потом ддим тебе много подрков! А теперь поздоровйся со своей новой ммой!

Взяв юношу з руку, Сёхэй увлек его з собой, тот непрестнно оглядывлся, внимтельно и с удивлением рссмтривя Рурико.

– И ты, Минко, иди сюд! – позвл Сёхэй дочь, познкомил ее с Рурико, зтем предствил и сын. Обычно ндменное лицо Сёхэя выржло сейчс сильное смущение. – Это мой сын! Видите, ккой он? Боюсь, он доствит вм много хлопот. Но я все же прошу вс присмтривть з ним. Он глуповт, но сердце у него доброе и простое. К тому же он очень послушный. Эй, Кцухико, скорее поклонись мме!

Пристльно смотревший н Рурико юнош словно очнулся и скзл:

– Это не мм! Мм двно умерл. Мм был некрсивя, эт госпож крсивя, ткя же, кк Мин-тян [29]. Это не мм, првд, Мин-тян? – обртился он к сестре, кк бы требуя подтверждения своим словм.

Густо покрснев, Минко скзл, поучя брт:

– Нужно говорить «мм»! Госпож изволил стть женой отц.

– Что ты! Жен ппы! Пп хитрый, он говорил, что женит меня, еще до сих пор не ншел мне невесты.

Кцухико говорил, кк кпризный ребенок, не получивший обещнного подрк.

Слушя его, Рурико вспомнил, что Сёхэй хотел сделть ее своей игрушкой и отдть в жены своему сыну-идиоту.

При мысли об этом в сердце Рурико с новой силой вспыхнули ненвисть и отврщение к мужу.

Было уже около одинндцти чсов, когд Кцухико и Минко рзошлись по своим комнтм. Скоро молодые должны были отпрвиться в свои покои. Сёхэй, который из кожи вон лез, чтобы угодить Рурико, вдруг, кк бы спохвтившись, скзл:

– Совсем збыл! У меня есть свдебный подрок для вс.

С этими словми он вынул из сейф пчку документов.

– Это долговые обязтельств вшего отц, по-моему, здесь все, я преподношу их вм.

Сёхэй протянул Рурико рсписки н сто пятьдесят тысяч иен с тким видом, словно эт сумм для него ровно ничего не знчил.

Рурико перевел взгляд с муж н рсписки, несколько минут постоял в рздумье, потом спросил:

– Нет ли у вс спичек?

– Спичек?… – удивился Сёд.

– Д, спичек.

– Ах, спичек! Сколько угодно!

Он достл с полки коробок и положил н стол перед Рурико, поинтересоввшись:

– Что вы хотите делть?

Не отвечя, Рурико подошл к железной печке и опустилсь н корточки, подбиря рукв своего уже в третий рз смененного нряд из темно-лилового шелк.

– Гз действует? – Рурико лсково улыбнулсь.

От рдости, что он обртилсь к нему без прежней официльности, Сёхэй рсплылся в улыбке.

– Рзумеется, действует! Меня не перестли снбжть гзом!

Не успел Сёхэй договорить, кк в белой, нежной руке Рурико вспыхнул спичк и гз с легким треском зжегся. Рурико с минуту неподвижно смотрел н плмя, потом подошл к столу, и, взяв лежвшие тм долговые рсписки, спокойно, словно простую бумгу, бросил их в огонь, с улыбкой взглянув н удивленного Сёхэя.

– Знете поговорку: концы в воду? Тк же, кк эти долговые рсписки, я хотел бы сжечь все бывшие между нми недорзумения, х-х!… Именно сжечь! Тк будет лучше!

– Конечно. Сжечь, чтоб след не остлось. Это прекрсно. Будто их и не было, и искренне верить друг другу! Если вы соглсны, большего счстья для себя я не желю!

Говоря это, Сёхэй, у которого блестели глз, стл приближться к Рурико, нмеревясь поцеловть ее. Но Рурико, кк бы не змечя этого, вернулсь н свое место и принял прежний холодный и неприступный вид.

В этот момент открылсь дверь.

– Все готово! – доложил служнк. Нступил решительня минут.

– Ну, Рури-сн, идемте! Они хотят, чтобы мы совершили стринный обряд и обменялись чшечкми скэ, х-х!…

Услыхв многознчительный смех Сёхэя, Рурико побледнел, но стрлсь сохрнить спокойствие.

– Я хотел бы позвонить по телефону, узнть, кк чувствует себя отец.

Хотя момент был для этого неподходящим, желние Рурико кзлось вполне естественным.

– Я велю служнке позвонить, – ответил Сёхэй и хотел кликнуть служнку, но Рурико остновил его:

– Нет, я см позвоню.

– Звоните, пожлуйст, вот телефон, – скзл Сёхэй, и только сейчс Рурико зметил в углу н столике черного дерев телефон.

Он с отчянной решимостью подошл К нему, снял трубку и прошептл:

– Двдцть восемь, девяносто один, Бнте. – Зтем повторил: – Двдцть восемь, девяносто один, Бнте! – Рук ее, держвшя трубку, слегк дрожл. Некоторое время он дожидлсь ответ, потом спросил: – Это дом Крсвы? Говорит Рурико! Это вы, ббушк? Знчит, вы собирлись позвонить мне? Весьм кстти. Кк здоровье отц?

Он вся превртилсь в слух.

– И Ирисв-сн слушл его… вот кк? Н ее лице отрзилсь глубокя печль.

– О… тяжелое состояние… эт ночь… Говорите же яснее! Я ничего не слышу! Что… Отец не хочет, чтобы я вернулсь домой! А что говорит доктор? Громче! Он скзл, что мне лучше приехть? Ах!… Ах!…

Рурико зметлсь в кресле.

– Что с тобой? – побледнев, воскликнул Сёхэй и подошел к Рурико.

– Отец снов упл в обморок, и состояние его резко ухудшилось. Прошу вс, отпустите меня домой! Умоляю!

Н ее мокром от слез лице появилсь рстеряння улыбк.

– Конечно! Конечно! Рз отцу стло плохо, ничто не может помешть тебе вернуться домой. Сейчс же езжй и ухживй з ним, сколько потребуется!

– Рд слышть от вс ткие слов!

Рурико подошл к Сёхэю и сделл вид, будто уронил голову ему н грудь. Тут Сёхэй совсем рсчувствовлся.

– Поезжй, обо мне не беспокойся, из дому позвони и сообщи, кк чувствует себя брон.

– Непременно позвоню. Только сми вы не должны звонить. Отец строго^-нстрого прикзл не сообщть мне о его болезни, Чтобы не портить нм первую счстливую ночь.

Немедленно был подн втомобиль.

– Если отцу стнет лучше, я нынче же вернусь. А то здержусь до звтр. Вы уж меня простите.

Рурико сел в втомобиль и лсково взглянул п Сёхэя.

– Сейчс уже поздно, – скзл он, – не стоит возврщться. А звтр я см приеду нвестить больного.

Сёхэй и не зметил, кк вошел в роль муж, влюбленного в свою жену.

– Что же, это очень мило! – воскликнул Рурико, и втомобиль скрылся в ночной темноте.

Через некоторое время, когд втомобиль мчлся по ллее мимо нглийского посольств, н лице Рурико нельзя было зметить и следов того горя, которым од только что был охвчен, н нем игрл холодня, сркстическя улыбк.

Преднный рыцрь

Быть женой и в то же время не быть ею окзлось не тк легко, кк предполгл Рурико. Зщищя свою честь, он прибегл ко всевозможным хитростям и уловкм. Пок он жил в доме отц, якобы ухживя з ним, Сёд нвещл ее кждый день, то и по дв рз в день и никогд не збывл привезти подрок: то кольцо с бриллинтом, то плтиновые чсики, то жемчужное ожерелье. Рурико принимл все эти подношения, кк ребенок игрушки: беспечно и без особой блгодрности.

Однко оствться в доме отц до бесконечности было невозможно. Помимо прочих сообржений, смолюбие понуждло Рурико возвртиться к Соде. Избегя врг, он не чувствовл себя удовлетворенной.

«Я должн открыто бороться с ним, хоть мне и грозит опсность! Пусть все думют, что я и в смом деле ему жен. Он действует хитростью, я же буду бороться с ним честно и смело». С ткими мыслями Рурико сел в втомобиль, н котором Сёхэй приехл з ней.

От рдости, что Рурико опять рядом с ним, Сёхэй счстливо улыблся:

– Ты чересчур сильно тоскуешь по родительскому дому! Я понимю, что тебе кк единственной дочери жль рсствться с отцом, по не принимй все тк близко к сердцу, глвное – не бойся меня. Я, возможно, и стршновт, но не кусюсь. Моя дочь Минко… Для нее ты будешь нстоящей сестрой! И я буду любить тебя, кк ее сестру. – Тут Сёд рсхохотлся. Все это он говорил лишь для того, чтобы звоевть доверие Рурико.

Н сей рз рссмеялсь Рурико:

– Вы и в смом деле собиретесь сделть меня своей, дочерью? Кк я хотел бы этого. Прошу вс, стньте мне отцом! – Последние слов Рурико произнесл, лскясь к Сёде, кк шловливый котенок.

– А-, конечно! Конечно! – добродушно кивл Сёд.

– Я тк рд! Првд, сделйте меня своей дочерью, хотя бы н короткое время, ну, н полгод! Всего н полгод!… Подумйте, ведь мне едв исполнилось семндцть лет! Только шесть месяцев нзд я окончил лицей, и вдруг мне сделли предложение! Я был тк взволновн, что до сих пор не могу успокоиться. Я еще духовно не готов к змужеству. Мне хотелось бы нкопить в своем сердце больше нежности и доверия к вм. Позвольте же мне некоторое время быть просто сестрой вшей дочери. Вы знете «Повесть о Гэндзи» [30]? Тм есть история одной женщины по имени Суэцумонохн. Я буду пок кк он!

Рурико умолкл и пленительно улыбнулсь. Сёхэй кк звороженный смотрел н ее крсиво очерченные губы. Рурико делл с ним, что хотел.

– Пожлуйст, отец! Милый отец, сделйте тк, кк я прошу!

Говоря это, Рурико слегк прижлсь к нему и положил руку н его колено. Скромня, кк невиння девушк, и в то же время свободня в обхождении, словно гейш, Рурико окончтельно покорил Сёхэя, и он, не отдвя себе отчет в своих словх, без конц повторял:

– Д, конечно, конечно!

По здрвом же рзмышлении Сёхэй решил: ' «Ведь он все рвно что птичк в клетке. Смирится со временем. Любя женщин в конце концов покоряется влсти мужчины. Пусть резвится, кк птичк, пок не поймет, что женщине не прожить без крепкой мужской поддержки».

И Сёхэй, уверенный в своих силх, решил исполнить просьбу Рурико. Но не прошло и месяц, кк он пожлел об этом: близость крсивой молодой девушки ни днем ни ночью не двл ему покоя, рзжигя стрсть.

В тот вечер Сёхэй, кк обычно, сопровождл молодую жену в Имперторский тетр. Они зняли мест в ложе. Сёхэй почти все время не отрывясь смотрел н изящную белую шею Рурико, н ее худенькие поктые плечи, н мленькие руки, скромно сложенные н коленях, н стройные ноги и чувствовл, кк легкое опьянение от близости прелестной женщины постепенно перерстет во всепоглощющую стрсть.

Рурико же, будто ничего не змечя, был весел и рдостн, кк жворонок. Он прекрсно освоилсь со своей ролью дочери Сёхэя и, словно збыв о вржде и ненвисти, вел себя, кк кпризный ребенок.

– Эй, Рури-сн! Не хвтит ли нм игрть в дочку с ппой? Вы ведь уже немного привыкли ко мне! Двйте сокртим шесть месяцев до одного или двух?… – шептл Сёхэй, похлопывя ее по плечу, когд они возврщлись в втомобиле из тетр.

– Ах, ккой вы нетерпеливый! Мы ведь совсем не были с вми невестой и женихом! А мне тк хотелось бы попользовться своей свободой. Ведь горздо приятнее ждть исполнения зветного желния, чем знть, что оно уже исполнено. К тому же мне просто хочется еще некоторое время побыть девушкой. Ведь это можно? Првд? Вы исполните этот мой кприз?

В кждом ее слове, в кждом жесте было столько кокетств и очровния, что Сёд не в силх был противиться ни одному ее желнию.

Нступил ночь, и кк только Сёд лег в постель, в его вообржении возник обрз молодой жены, обольстительной, с нежным и гибким, кк у морской сирены, телом. Он все еще ощущл источемый ею дивный ромт, слышл ее мелодичный голос, слов, исполненные остроумия. Кк ни стрлся Сёд, он не мог уснуть, преследуемый пленительным обрзом 'Рурико. Он поднял голову и увидел, что с потолк ему чрующе улыбются бесчисленные лиц жены.

«Но ведь он просто стыдится! Это обыкновення девичья стыдливость! Ндо ее побороть, и все».

Тут Сёд подумл, что проявил излишнее добродушие и нивность, приняв всерьез кприз жены, встл с постели и, словно лунтик, вышел в коридор.

Все уже спли. Стоял середин октября, но в доме было по-зимнему холодно. Однко одержимый стрстью Сёхэй не чувствовл холод. Крдучись, будто вор, и поштывясь кк пьяный, он шел к Рурико.

В коридоре свет был погшен. Лишь электрические лмпочки н лестнице слбо освещли первый и второй этжи. Сёхэй испытывл стыд оттого, что окзлся тким млодушным и не сдержл днного Рурико слов. Ведь единственное, чем он мог перед ней гордиться, был его твердя воля. Он должен был действовть искренне и в открытую, кк я подобет мужчине, ибо только тким путем мог зслужить ее доверие и любовь. Все это Сёд прекрсно понимл и тем не менее собирлся нрушить свое обещние. Стрсть зглушил в нем голос совести.

Комнт Рурико нходилсь н первом этже рядом с комнтой Минко. Нпротив был гостиня.

По мере приближения к комнте Рурико сердце Сёхэя билось все учщенней. Он был взволновн, кк юнош, впервые поцеловвший свою возлюбленную, и, стрясь подвить в себе волнение, н цыпочкх подкрдывлся к зветной двери. Возле нее стоял ккой-то мужчин, и, звидев его, Сёд едв не вскрикнул. По спине пробежл неприятный холодок. Сёд неподвижно зстыл посреди коридор, будто порженный электрическим током. Мужчин у двери дже не шевельнулся, хотя нверняк зметил Сёду, и стоял неподвижно, кк вырезння н двери деревяння кукл.

Сёд хотел было зкричть, но здрвый смысл зрелого мужчины подскзл ему, что делть этого не следует. И все же его обуял ревность. Ведь под дверью его жены стоял мужчин! Сёд продолжл" идти по коридору.

Мужчин не двиглся с мест. Это производило удручющее впечтление. Но Сёхэй, поборов стрх, приблизился к нему, схвтил з грудь и тихо произнес:

– Кто ты?

Незнкомец по-идиотски улыбнулся, и Сёхэй узнл своего сын Кцухико. В этот момент ндменный и смоуверенный Сёд почувствовл себя тк, словно его удрили чем-то тяжелым по голове. В душе боролись смые противоречивые чувств. Его сын был омерзителен, но еще более гдким кзлся Сёд смому себе.

– Эй, что ты тут делешь? – с тихим стоном спросил Сёхэй, обрщясь скорее к себе, чем к сыну.

Кцухико в дв чс ночи торчл под дверью у Рурико, вместо того чтобы спть в своей комнте, устроенной и чисто японском стиле и рсположенной н противоположном конце дом. Это внушло Сёхэю отвртительное н невыносимое для него подозрение.

– Что ты здесь делешь? – повторил он. – Д еще в ткое позднее время!

Всегд снисходительный к своему слбоумному сыну, отец почувствовл к нему острую ненвисть.

– Что ты здесь делешь, говори же!… – И Сёхэй, сверля сын глзми, толкнул его в плечо.

Но Кцухико все с тем же идиотским видом продолжл беззвучно смеяться, словно издевлся нд отцом, совершившим постыдный поступок. Боясь рзбудить Рурико или Минко, спвшую в соседней комнте, Сёд тем не менее не мог совлдть с собой, и голос его стновился все громче и резче.

Нстойчивость и громкий голос отц, видимо, подействовли н юношу, и он, крснея, ответил:

– Я пришел к сестре!

– К сестре… – словно эхо повторил Сёд, готовый от стыд провлиться сквозь землю.

Он чувствовл, кк в нем опять поднимется мленькя, но очень противня ревность. Словно угдв мысли отц, Кцухико стл снов смеяться.

– Зчем же это тебе среди ночи пондобилсь сестр? – продолжл допытывться Сёд, стрясь подвить неприятное чувство.

– А просто тк, – с безучстным видом ответил юнош, словно ничего необычного в его позднем приходе не было. – Мне зхотелось увидеть ее лицо.

– Увидеть ее лицо!…

Сёхэю вдруг стло тк стыдно, что он зхотел обеими рукми зкрыть собственное лицо. Не в силх продолжть свои рсспросы, он решил принять ккие-то меры, чтобы в будущем избежть беды, и, преодолевя отврщение и стыд, скзл:

– Эй, Кцухико! Нельзя ходить по ночм к сестре. Если и впредь будешь здесь появляться, я не прощу тебе этого!

Сёхэй пристльно посмотрел н сын. Но у Кцухико н лице было его обычное идиотское выржение.

– Сестр говорил, что можно приходить! – возрзил он.

Сёду будто снов удрили по голове. – Когд говорил? – совершенно збывшись, громко спросил он.

– Когд? Он всегд тк говорит! Говорит, что я могу крулить у ее двери.

– Знчит, ты не первый рз здесь стоишь? Вот дурк!

В Сёхэе вспыхнул жгучя ревность к сыну и в то же время шевельнулось неприятное чувство к Рурико.

– Вздор! Не могл Рурико ткое скзть! Я спрошу у нее.

Отстрнив сын, Сёхэй толкнул дверь, по он не поддлсь. В ту же минуту скрипнул другя дверь.

Из комнты вышл в белом хлте Минко и подбежл к отцу.

– Что здесь з шум? Прошу вс, отец, идите к себе, умоляю! Если услышит сестр, всем нм будет стыдно.

Волнение Минко зствило Сёхэя умолкнуть, только Кцухико продолжл смеяться.

Рзбуження громкими голосми, Рурико окзлсь невольной свидетельницей этой непристойной сцены, но продолжл лежть в постели, нтянув еще выше белоснежное пуховое одеяло. Лишь нсмешливя улыбк появилсь н ее лице.

Сёхэй вернулся в свою спльню и провел бессонную, мучительную ночь.

Куд девлись его смоуверенность, беспечность, покой. Он, кк влюбленный при неожиднном появлении соперник, испытывл тревогу.

Соперник! И кто? Его собственный сын! Эт мысль был невыносим дже для Сёхэя, который больше всего в жизни ценил деньги.

Будь Кцухико нормльным человеком, имеющим понятие о нрвственности, Сёхэй пристыдил бы его, упрекнул в недостойном поведении. (Впрочем, неизвестно, хвтило бы или не хвтило у Сёхэя духу упректь сын в безнрвственности!) Но Кцухико нходился под влстью слепого инстинкт и безудержного желния, и ему было безрзлично, чья жен Рурико. Для него имел знчение лишь ее крсот. Вдобвок он влдел огромной физической силой, поэтому стновился весьм опсен.

Теперь Сёхэй с досдой вспоминл о том, что однжды, когд он решил просить руки Рурико для Кцухико, он кк-то в шутку скзл об этом сыну. И поскольку новость был для Кцухико из ряд вон выходящей, он крепко ее зпомнил, хотя хорошей пмятью не отличлся. Сёхэй был в полной рстерянности. Голов у него отяжелел.

«Ндо услть Кцухико из дому! – думл Сёхэй. – Пусть поживет в Хяме н дче! Придумю что-нибудь и ушлю его из Токио…»

Уств от непривычных для него мучительных переживний, Сёхэй потерял способность сообржть и к четырем чсм збылся беспокойным сном.

Проснулся он в десятом чсу. Утро выдлось ясное. Через прозрчные знвески яркое солнце пробивлось в комнту, зливя ее рдостным светом. Бодрящя свежесть утр вытеснил из головы Сёхэя неприятные воспоминния прошедшей ночи. С трудом подняв с постели свое грузное тело и ндев туфли, Сёхэй вышел н вернду подышть чистым утренним воздухом. Глядя н свой огромный сд, он с нслждением потянулся и зевнул.

Вдруг он увидел Кцухико, который вышел из зрослей и стл спускться к пруду. Кк и отец, он был плотным и крупным. С ним рядом шел кто-то в нрядном кимоно. Сёхэй подумл было, что это Минко. Они с бртом чсто совершли утренние прогулки. Но когд тропинк в зрослях повернул нпрво, Сёхэй отчетливо увидел рядом с сыном Рурико. Ее рук лежл у Кцухико н спине, чуть пониже плеч.

Сёхэя будто ошприли кипятком. Он ясно предствил себе идиотскую блженную улыбку н лице сын и, придя в неописуемую ярость, почувствовл неодолимое желние ндвть сыну пощечин. Но кков Рурико! Не может быть, чтобы он не знл о вчершнем происшествии, чтобы не слышл отвртительной ссоры отц с сыном у ее дверей. Дже Минко из соседней комнты выбежл н шум. Нет, быть не может, чтобы Рурико оствлсь в неведении! И вот сегодня он нрочно приблизил к себе Кцухико! Это был выпд с ее стороны по отношению к нему, Сёхэю!

«Д, нпрсно я считл ее невинным созднием и выполнял все ее кпризы. Кжется, я взял в жены дочь военчльник неприятельской рмии, сдвшегося н милость победителя. Еще неизвестно, что кроется з этим крсивым личиком».

Но все эти трезвые рссуждения не могли зглушить в Сёхэе любовь к Рурико, рвно кк и ревность, вспыхнувшую в нем с новой силой при виде молодой жены, гуляющей с его сыном.

Сёхэй неподвижно стоял у перил, словно прирос к ним, устремив взгляд в ту сторону, где скрылись молодые люди. С пруд доносился веселый смех Рурико. Беспечный и рдостный, он походил н пенье жворонк. Впервые после свдьбы Рурико тк весело смеялсь, Сёхэй предствил себе, кк его сын, молодой и безупречно сложенный, резвится возле пруд вместе с Рурико. Сёхэй плюнул с досды и, что-то решив про себя, о чем говорили его упрямо сдвинутые брови, вернулся в дом.

Терземый ревностью, он сорвл зло н слугх, кое-кк умылся и с пожелтевшим от злобы лицом сел звтркть. Рурико, которя обычно звтркл вместе с мужем, все еще не возврщлсь из сд.

– Где же госпож? – грубо спросил он у служнки.

– Они в сду.

– Скжи, чтобы возврщлсь, что я двно уже встл!

– Слушю-с.

Испугння грозным видом Сёхэя, девочк побежл з Рурико.

«Я скжу ей, что возмущен ее поведением, ее необдумнным поступком», – решил Сёхэй и стл с нетерпением дожидться Рурико.

Спустя несколько минут в коридоре послышлся шелест плтья, и в комнту впорхнул Рурико.

– Ах, доброе утро! Вы уже встли? А я не знл. Думл, вы проспите до одинндцти, потому что очень любите поспть. Вчер мы поздно вернулись домой, кк вы сумели тк рно проснуться? Посмотрите, ккие крсивые цветы! Но больше всех мне нрвится этот – смый большой и смый яркий.

Говоря это, Рурико поствил крупные пурпурные, кк кровь, злии в взу.

Сёхэй собирлся ее отчитть, но слов зстряли в горле, когд он услышл ее веселый лепет и рдостный смех.

– Кк вм сплось? – продолжл Рурико. – Я тк устл после тетр, что впервые з последнее время спл кк убитя.

Все это Рурико произнесл с тким видом, словно понятия не имел о вчершней сцене, и принялсь звтркть, держ плочки для еды своими ловкими тонкими пльчикми.

Сёхэй не знл, кк вырзить ей свое недовольство. Рз он не знет о ночном происшествии, ему неловко зводить об этом рзговор. Н ее вопрос Сёхэй ничего не ответил, лишь нервно здвигл плочкми.

Словно не змечя недовольного вид Сёхэя, Рурико продолжл улыбться, потом обртилсь к нему тоном избловнного ребенк:

– Я хотел бы пойти к Мицукоси! ^:Вы не проводите меня?

– Нет, не смогу. Сегодня у меня внеочередное зседние в судостроительной верфи «Тоё».

Впервые Сёхэй был резок с Рурико.

– Вот кк! В тком случе я попрошу проводить меня Кцухико-сн! Ндеюсь, вы не стнете возржть? – Рурико мстил мужу з грубость.

Он видел, кк изменился в лице Сёхэй при упоминнии имени Кцухико, но продолжл все тем же кпризным тоном:

– Рзве нельзя попросить Кцухико-сн? Мне скучно идти одной! И потом, когд делешь покупки, хорошо с кем-нибудь посоветовться!

– Возьмите с собой Минко, – холодно произнес Сёхэй. Он был рссержен, но упректь Рурико не решлся.

– Мин-сн? Но он вернется домой лишь после трех. А тогд уже поздно идти в мгзин.

Улыбк не сходил с лиц Рурико. Сёхэй молчл.

– Но почему мне нельзя идти с Кцухико-сн, скжите, пожлуйст?

Сёхэй снов изменился в лице. Дрожщей рукой он положил н стол плочки и, стрясь говорить кк можно спокойнее, произнес кким-то чужим, осипшим голосом:

– Кцухико! Вы все время твердите: Кцухико, Кцухико! Но что, собственно, вы думете о нем? Уже больше месяц вы живете в этом доме и могли бы зметить, – мне, отцу, дже стыдно говорить об этом, – что он идиот! Взять его с собой к Мицукоси [31] – знчит опозорить дом Сёды. Неужели вм хочется сделть его предметом нсмешек и издевтельств в глзх всего обществ? Я не склонен обвинять вс в преднмеренности, но рз вы вошли в ншу семью, то могли бы проявить больше чуткости и не фишировть, что сын Сёды слбоумный!

Рурико слушл муж спокойно, дже бровью не повел. Когд же он кончил, он, широко рскрыв от удивления глз, скзл:

– Ах, зчем вы тк говорите! Вы просто не поняли меня! Я ни рзу не обидел Кцухико-сн, нзвв его слбоумным. Редко встретишь ткого доброго человек, кк он. Првд, голов у него не совсем в порядке, говорю вм это откровенно, кк отцу, но ткого честного человек я вижу впервые в жизни. К тому же он очень послушен и готов выполнить любое мое желние. Кк-то я скзл ему, что дом нш очень велик и по ночм мне бывет стршно одной в своей спльне. Кцухико-сн тотчс же пообещл мне крулить кждую ночь у моей двери. Я принял его слов з шутку. Но позвчер около двух чсов ночи услыхл шги в коридоре. Открывю дверь, и, предствьте, Кцухико-сн стоит подле моей комнты с грозным видом средневекового рыцря, охрняющего высочйшую особу! Это было отчсти збвно, но, признюсь, я почувствовл к нему блгодрность. Мне ндоели умные и ловкие люди, я рзочровлсь в них. Свой ум и ловкость они употребляют н то, чтобы змнивть других в зпдню. Мне ндоело общество, в котором человек человеку причиняет зло, нносит оскорбления. Я полюбил тких людей, кк Кцухико-сн, с душой бесхитростной и простой, они словно пришли к нм из золотого век. Кк я рскивюсь теперь, что выбрл вс, не Кцухико-сн. – И Рурико рссмеялсь.

Он говорил вдохновенно, и ее голос своей свежестью вызывл в вообржении мйский ветерок, который веет нд ззеленевшим полем.

Сёхэй потемнел от ревности и гнев. Слов Рурико, произнесенные ею не то в шутку, не то всерьез, Сёхэй воспринял кк злую иронию и издевтельство нд его чувствми. Им овлдел глухя ярость. Мучимый ревностью, он едв сдержлся, чтобы не швырнуть в Рурико чшку и плочки, которые держл в рукх. Но стоило ему посмотреть н ее ясное, словно осеннее небо, лицо, кк руки его будто оцепенели, и он не в силх был дже пльцем пошевелить. «Если не принять никких мер, – молнией пронеслось в голове Сёды, – Рурико с кждым днем будет все больше и больше сближться с Кцухико, и ничего хорошего из этого не получится. Ндо во что бы то ни стло рзлучить их, до тех пор, по крйней мере, пок он, Сёхэй, не стнет Рурико нстоящим супругом».

– Лдно, – скзл вдруг со смехом Сёхэй. – Берите Кцухико с собой, рз он тк нрвится вм. Но имейте в виду, что вы очень кпризня особ!

– Весьм признтельн вм з рзрешение, – с улыбкой произнесл Рурико, словно збыв о только что допущенной им резкости.

– Совсем збыл вм скзть, – словно бы спохвтился Сёхэй. – Я мучился от сильной головной боли и обртился к Кондо-сн з советом. Он ншел у меня неврстению и рекомендовл поехть к морю лечиться. Пожлуй, он прв. Ведь с июля месяц я хлопочу относительно создния одного обществ, ни дня не отдыхл. Д и других дел было немло. При всей моей выносливости я чувствую, что переутомился. Особых причин для беспокойств нет, но съездить н месяц в Хяму было бы очень полезно. Сообщение удобное, можно бывть в Токио хоть кждый день. Вот я и хотел предложить вм поехть туд вместе со мной.

– В Хяму?… – воскликнул Рурико и змялсь, не зня, что ответить.

– Д, в Хяму. Нынче весной я купил дчу у виконт Хяси. Летом тм жил только Минко. Я ездил всего дв или три рз. Говорят, что в тех местх особенно хорошо и спокойно осенью. Поэтому мне хочется пожить тм кк можно дольше.

Можно было подумть, что поездк – дело двно решенное, тк спокойно говорил о ней Сёд.

Но Рурико срзу рзгдл его тйный змысел. Он прекрсно понимл, что влечет з собой жизнь в Хяме, где он остнется недине с Сёдой. Но проявить млодушие Рурико сочл для себя недостойным и решил докзть, что сможет зщитить себя дже в смых трудных обстоятельствх.

– Великолепно! – скзл Рурико. – Я тоже очень люблю тишину и покой. – Н ее лице нельзя было зметить и тени тревоги.

– Знчит, вы соглсны? Блгодрю вс! – произнес Сёхэй, обрдовнный до глубины души.

«Я увезу ее и рзлучу с Кцухико. К тому же в Хяме с нми будут только слуги. Комнты тм чисто японского тип и не зпирются. В Хяме он нконец стнет мне нстоящей женой. Любя девушк, кк бы сильно он ни любил своего бывшего избрнник, волею судьбы выйдя змуж з другого, все ндежды возлгет н муж. Тк что Рурико, ндо думть, перестнет кпризничть, кк только я овлдею ей».

Рурико между тем весело скзл:

– В тком случе, я очень кстти собрлсь к Мицукоси! Ндо купить все необходимое для поездки.

Для влюбленных поездк в Хяму был бы счстливым свдебным путешествием. Но Рурико он сулил трудные испытния. Уехть вдвоем с Сёхэем было для нее все рвно что отпрвиться н эшфот. Здесь, в доме, было многолюдно. К тому же у Рурико был пусть мленькя, но своя отдельня комнт, зпирвшяся н ключ. По ночм ее смоотверженно стерег преднный ей Кцухико. В общем, Сёхэю было не тк просто нрушить днное ей слово. Совсем другое дело в Хяме. Тм он остнется один н один с вргом, всецело положившись н судьбу, и должн будет стоять нсмерть.

Взволновння этими тревожными мыслями, Рурико уклдывл вещи. Н дно большого сундук, нполненного плтьями и рзличными приндлежностями тулет, он положил свой кинжл – глвное, что ей могло пондобиться в Хяме.

Кинжл подрил Рурико отец, когд, уступив нстойчивым просьбм дочери, соглсился выдть свою любимицу з ненвистного ему врг.

«Этот кинжл, – скзл отец, – взял с собой твоя мть, когд стл моей женой. В прежнее время женщины всегд носили кинжл, чтобы в случе нужды зщитить свою честь. В жизни с Сёдой он непременно тебе пригодится. Смотри же, не меняй принятого решения!»

Рурико крепко зпомнил слов отц и не рсствлсь с кинжлом. Он был ее неизменным и ндежным спутником, вселял в нее бодрость и мужество. Вот почему, оствясь недине с Сёхэем, он ни рзу не испытл стрх.

Когд стло известно, что Рурико н время покинет Токио, больше всех горевл Кцухико. Кк только Рурико стл собирть вещи, он тоже вытщил большой отцовский сундук, нбил его рзной одеждой и другими вещми, сверху положил тз и умывльник, чем очень нсмешил служнок. Он ходил з Рурико по пятм, боясь, кк бы он не уехл без него. Сёхэй же, глядя н сын, с трудом сдерживл рздржение.

В день отъезд Кцухико нконец понял, что его оствляют дом, и пришел в неистовство. Ткие приступы случлись с ним дв или три рз в год. И вот, когд отец с Рурико сели в втомобиль, он босой выбежл из дому, пытясь открыть дверцу втомобиля. Его всячески удерживли, но, облдя огромной физической силой, он всех рсшвырял и вцепился в дверцу тк, что его невозможно было от нее оторвть.

Вид несчстного Кцухико, отчянно бившегося у втомобиля, тронул Рурико, и он почувствовл к нему невольную жлость, кк к преднной собке.

– Вы бы взяли его с собой, ему тк хочется поехть с нми! – обернувшись к мужу, скзл он с легкой усмешкой, которую не могл скрыть.

– Вздор! – сердито отрезл Сёхэй и, высунувшись из втомобиля, прикзл: – Уведите его! Нечего с ним церемониться! А будет буйствовть, посдите в ту комнту, где его рньше держли. Д хорошенько смотрите з ним, поняли?

С огромным трудом удлось юношу оторвть от втомобиля.

Сёхэй сделл знк шоферу, и втомобиль тронулся. Сёд и Рурико стли устривться поудобнее, издли до них доносились душерздирющие крики Кцухико. Эти крики еще долго стояли у них в ушх.

Первые дни в Хяме стоял прекрсня погод. Бирюзовое, без единого облчк небо, которого никогд не увидишь в Токио, прозрчным куполом рскинулось нд горми и морем. По спокойной блестящей поверхности воды медленно пробегли легкие волны и тк же медленно исчезли. Море было теперь не темно-синим, кк в середине лет, бледно-голубым. Н горизонте в легкой дымке тумн вырисовывлсь горня цепь Идзу.

Нступил конец октября. В городе стло безлюдно и тихо, дчи были нглухо зперты. Дч Сёхэя нходилсь у смой воды, рядом с дчей импертор. Чистый белый песок со следми белоснежной морской пены простирлся до смых дверей. Сёхэй с утр уезжл в Токио, и Рурико нслждлсь ничем не нрушемыми тишиной и покоем, чсто прогуливясь в одиночестве по берегу моря. Н пляже не было ни души, и одинокя тень Рурико н песке выглядел печльно. Любуясь бескрйним, величво и беззботно рскинувшимся морем, отрженным в нем бездонно глубоким и ясным осенним небом, Рурико с особой остротой чувствовл, кк ничтожн и омерзительн жизнь, которую ведут люди. Ее стрстное желние мстить, тк же кк и ее змужество, кзлось ей теперь недостойным, дже преступным, и он испытывл нечто похожее н угрызения совести.

Сёхэй был рд, что увез Рурико в безопсное место. Нходясь в отличном рсположении дух, он, всякий рз преврщясь из Токио, привозил Рурико ккой-нибудь неожиднный и приятный для нее подрок, ткже уйму всяких вкусных вещей.

Н пятый день после обед погод испортилсь, к вечеру поднялись волны, которые все с большей и большей яростью обрушивлись н берег, нводя стрх н не привыкшую к морю Рурико. Стрик сторож поглядел н низко несущиеся нд морем тучи и пробурчл себе под нос:

– Быть нынче шторму.

Ветер все крепчл, в темноте лишь белели гребни громдных волн. Рурико сидел у окн с тонким стеклом и, хмурясь, смотрел н море. Вдруг сильный порыв ветр зкружил песок и с шумом бросил его в стекло.

– Ах, скорей зкрой ствни, – съежившись от стрх, прикзл Рурико служнке.

Он сидел в зпертой комнте при электрическом свете, который сегодня кзлся ей более тусклым, чем обычно. Сильня в борьбе з свою честь, он окзлсь беспомощной и слбой перед лицом стихии. Дом, стоявший н рыхлой почве, временми тк сильно дрожл, что кзлось: еще немного, и он свлится в воду. Волны угрожюще ревели, словно хотели поглотить дом вместе с его обиттелями.

Впервые после свдьбы Рурико с нетерпением ждл муж. Обычно к моменту его возврщения нервы ее нпряглись, и он ощущл неприятный холодок во всем теле. Но в этот вечер он ждл его с нетерпением. Сильня, кк железо, рук его кзлсь ей ндежной зщитой, и он с тревогой думл о том, что от стнции Дзуси он будет ехть в втомобиле по пролегющей вдоль смого берег, теперь опсной дороге.

– В ткую погоду особенно стршно ехть через Абдзури! – поделилсь он своими опсениями со служнкой. *

В этот момент нлетел яростный порыв ветр и до основния потряс дом. Приковння к земле цепью крыш тк зтрещл, словно ее с силой отдирли от дом.

– Лучше бы господин не ехл сегодня сюд, – ответил служнк. – Это очень опсно в ткую бурю.

Но Рурико втйне ндеялсь, что муж непременно приедет. Обычно при одном лишь взгляде н него он испытывл непреодолимое отврщение, но теперь видел в нем ндежную опору.

Совсем стемнело. Буря не утихл. Волны с грохотом обрушивлись н берег и доктывлись до смого дом.

– Когд нчнется прилив, волны стнут еще больше, – вернувшись со двор, с тревогой скзл стрик сторож.

– Но не будет же ткой бури, ккя был недвно? – боязливо спросил служнк.

У них еще свежо было в пмяти воспоминние о той стршной буре, которя рзрзилсь тут первого октября, ровно месяц нзд. Тогд в рйонх Фукгв-Хондзё нчлось нводнение, погибло много людей, в доме, где они сейчс жили, произошли рзрушения.

– Ткой бури, пожлуй, не будет, хотя нпрвление ветр мне не очень-то нрвится.

Нступил ночь. В ствни збрбнил дождь, который постепенно перешел в ливень. Потоки воды, кзлось, вот-вот зтопят и небо и землю. Их шум еще больше встревожил всех. Новый порыв ветр со стршной силой потряс дом, свет погс. А в ткую ночь ничего не может быть хуже, чем сидеть в темноте. Служнки н ощупь отыскли лмпу и зжгли ее. Но свет был нстолько тусклым, что поверг всех в еще большее уныние. Ветер неистовствовл, обнруживя вместе с потокми дождя свою рзрушительную силу. Вдруг что-то згрохотло, дом здрожл, и нлетевшим шквлом сорвло крышу. Рурико, стрвшяся сохрнить хотя бы внешнее спокойствие, совсем рстерялсь.

– Что же нм делть? Не лучше ли перейти куд-нибудь в более безопсное место?

Служнки тоже побледнели от стрх. Они стли звть сторож, но он нходился в сторожке и из-з ветр ничего не слышл.

Порывы ветр, нлетвшие один з другим, грозили унести дом в море. И вот кк рз в тот момент, когд всем существом Рурико овлдели стрх и отчяние и он совсем потерял голову, сквозь непроглядную тьму до них донесся зглушемый ревом бури бодрый гудок втомобиля.

– Ах!… Вернулся!… – рдостно воскликнул Рурико, обретя ндежду н спсение. В ее голосе теперь слышлись и любовь и доверие к мужу.

Через несколько секунд кромешную тьму прорезл яркий свет фр и стли отчетливо видны бесчисленные серебряные нити дождевых кпель. Не помня себя от рдости, Рурико и служнки выбежли в переднюю. Слегк зхмелевший, с бгровым лицом, Сёхэй, смодовольно улыбясь, неторопливо, словно не было никкой бури, вылез из втомобили.

– Ах, вы вернулись! Предствляю, кк вы измучились в дороге! – В голосе Рурико не было пи одной фльшивой нотки. В нем звучло подлинное чувство.

– Ничего. Не очень… Я о вс беспокоился. Знл, что дрожите здесь от стрх. Ведь все сильно нпугны недвней бурей. Приятель, охвший со мной до Кмкуры, советовл мне остться тм, уговривл не рисковть. Но я не соглсился из-з вс. Он посмеялся ндо мной, говоря, что с мужем молодой крсивой женщины не столкуешься. – Прислушивясь к вою ветр, Сёхэй весело рссмеялся.

Уверенность муж, кк бы бросвшего вызов рзъяренной стихии, не могл не внушить Рурико доверия к нему, кк к ее единственному зщитнику. Он впервые почувствовл силу и превосходство мужчины.

– Я не знл, что делть. Ветром сорвло крышу… Н лице Рурико еще виднелись следы пережитого

стрх.

– Не бойтесь. Дже тогд, в октябре, у нс во время бури пострдл только нбережня, и то не сильно. А ткие бури нечсто бывют.

Кутясь в теплый хлт, поднный Рурико, Сёхэй опустился н циновку.

Будто нперекор его словм, скзнным Рурико в утешение, ветер с кждой минутой крепчл, грозя сорвть с петель ствни, которые жлобно скрипели и вздргивли.

– Не приготовите ли вы мне скэ? – обртился Сёхэй к перепугнной нсмерть Рурико. – Это очень неплохо для бодрости, чтобы смелее бороться с бурей. – И Сёхэй рссмеялся.

Когд скэ принесли, Сёхэй, прислушивясь к реву бури, стл пить его мленькими глоткми чрку з чркой.

– Я с тким нетерпением вс ждл, без мужчины в доме кк-то жутко! – с делнным смехом произнесл Рурико.

– Я думю, вы впервые дожидлись меня с тким нетерпением, – рдуясь, говорил Сёд.

– Ну, что вы! – возрзил Рурико. – Я всегд с нетерпением жду вшего возврщения.

Незметно для смой себя Рурико испытывл потребность говорить мужу приветливые, лсковые слов. Вне себя от счстья, Сёхэй отвечл:

– Я полгю, что это не тк. Скорее вы думете: «Хоть бы этот стрик вернулся попозже». Оно и понятно. Я ведь зню, кк вы меня презирете, и дл бы вм полную свободу, тем более что вы пок еще не стли моей женой в нстоящем смысле этого слов. Связв вс, я совершил бы стршный грех! Однко должен признться, что, хоть я женился н вс лишь под влиянием мимолетного кприз, прожив с вми под одной крышей несколько недель, я ни з что не соглсился бы вс отпустить, пусть дже под стрхом смерти.

Язык у Сёхэя стл зплетться, он все больше и больше пьянел.

Буря свирепствовл по-прежнему. Но Сёхэй оствлся спокойным. Он пил скэ, которое ему подливл Рурико, и с воодушевлением продолжл:

– В общем, я полюбил вс всей душой. Я дожил до сорок пяти и впервые по-нстоящему влюбился. К мтери моих детей я питл ткие же чувств, ккие питют к хорошей прислуге, только не плтил ей жловнья. Я имел дело с женщинми, которых покупют з деньги. Но они были для меня просто збвой. До сих пор я привык думть, что женщин создн рди блг мужчины, чтобы зботиться о нем и рзвлекть его в чсы досуг, но, встретив вс, я изменил свои взгляды. Женщин создн не для мужчины и потому вольн рспоряжться собственной судьбой. Вы же, нпример, способны сми упрвлять мужчиной, тк, по крйней мере, я всегд думю, общясь с вмп. Пончлу я питл к вм чувство презрительного высокомерия, кк и вообще ко всем женщинм, но постепенно это чувство исчезло и появилось увжение. «Пусть эт девчонк презирет меня, – думл я в первые дни после свдьбы, – все рвно я ее обломю». Теперь же я унижюсь перед вми и не стыжусь своих унижений. Чтобы зслужить вшу любовь, я готов н все. Прикжите только, и я с рдостью исполню вш прикз. Что вы ответите мне н это, Рурико-сн? Поняли вы меня хоть немного?

Сёхэй н минуту умолк. Он слегк зхмелел, однко лицо его сохрняло выржение глубокой серьезности. Рурико подумл, что, желя излить ей свою душу, он нрочно пьет тк много скэ.

– Я считл, что смое ценное в этом мире – золото, – продолжл Сёхэй, – что з деньги можно купить решительно все. Еще больше я укрепился в этом своем убеждении, когд получил от вс соглсие стть моей женой. Теперь я понял, кк глубоко зблуждлся. Вы лишь нзвлись моей женой, но не стли ею. З все свои миллионы я не смог купить и крупицы вшей любви, не смог дже овлдеть вшим телом, и это причиняет мне невыносимые муки. И все же я не в силх откзться от вс. З деньги я не смог купить вшу любовь, тк, может быть, куплю ее своей искренностью? Впрочем, нет, «куплю» не то слово. Я должен просить вс, должен вымливть у вс то, чего не смог купить н все свои богтств. Иного выход у меня нет, потому что, кк я уже говорил вм, не могу теперь жить без вс ни минуты. – Сёхэй опустился перед Рурико н колени и смотрел н нее с неподдельной искренностью. Своей ккой-то нивной восторженностью и сильным волнением он походил н юношу.

Рурико выдержл бы его взгляд, если бы зметил в нем врждебность, но в его горящих глзх он прочл искреннее чувство и, словно ослеплення ярким светом, опустил голову.

– Ну, что, Рурико-сн? Можете вы понять меня?

Рурико молчл. Этот человек и в смом деле преобрзился. Рурико больше не видел в нем ни низости, ни животных инстинктов, их место зняли человеческя доброт и человеческя слбость. Высокомерный служитель золотого демон нконец понял, что не все в мире можно приобрести з деньги, и теперь рскивлся в своем зблуждении. Вот он н коленях униженно вымливет ее лсковый взгляд. Врг сдлся без боя. Он окзлся чересчур слбым. Сёхэй между тем взволновнно продолжл:

– Рурико-сн, умоляю вс, стньте моей женой. Неужели чистосердечным рскянием нельзя освятить нш греховный брк?! Чтобы очистить и освятить его, я готов пожертвовть своим кпитлом, всей своей жизнью! Я пойду н любые жертвы, только бы зслужить вше доверие! В первый рз после свдьбы я почувствовл себя нстоящим счстливцем, Когд вышел сегодня из втомобиля и увидел вс. Вы обрдовлись мне, и вш рдость не был притворной. Но когд я подумл о том, что вы ждли меня не кк любимого муж, кк сильного мужчину, способного помочь вм в эту стршную ургнную ночь, меня снов охвтило отчяние. Позвольте же мне зглдить свою вину перед вми. Збудьте обо всех нших рзмолвкх! Я зню, что это змужество было для вс нстоящим несчстьем, но вы дли н него соглсие, и теперь в обществе все считют вс женой Сёды Сёхэя, ведь првд никому неизвестн. К тому же, рз тк случилось, быть может, нш брк предопределен смой судьбой?

Глз Сёхэя лихордочно блестели.

Ткя неподдельня искренность тронул Рурико, но рссудок помешл откликнуться н порыв Сёды.

«Это не он окзлся слбым, ты см нчинешь терять силы, – говорил рссудок. – Рзве ты збыл, что должн не только отомстить з себя, еще и нкзть его в интересх обществ. Неужели, тронутя его минутным рскянием, ты откжешься от своего решения? Ведь может стться, что он лишь н словх признл себя побежденным и сделл это только для того, чтобы овлдеть твоим телом. Протяни ему руку, и ты не зметишь, кк он увлечет тебя в грязь. Остерегйся! Его чувственные излияния не менее опсны, чем его грубя сил. Льстя твоей гордости, врг не только не сдется, но готовится восторжествовть нд тобою. Слб не врг, ты см!» Рссудок постепенно одерживл в Рурико верх нд чувством. Он словно пробудилсь ото сн и, вскинув голову, воскликнул:

– Ах, что это вы говорите! Ведь с смого нчл я вполне искренне решил стть вшей женой! – И Рурико холодно улыбнулсь.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

В бурю

– Почему вы не желете понять меня? – теряя ндежду, воскликнул Сёхэй. – Никк не можете збыть, что я виновт перед вми?! Вы превртили меня и Кцухико в послушных мрионеток и хотите змучить меня до смерти. Лдно, поступйте, кк вм угодно. Но если и впредь вы нмерены считть меня своим вргом, я буду действовть соответствующим обрзом. Я н коленях молил вс о прощении, но вы по-прежнему меня оттлкивете.

Сёхэй выпил уже около двух литров и смотрел н Рурико помутневшими от скэ глзми, готовый в любую минуту ринуться в нступление.

Но если тронутя лской Рурико еще могл дрогнуть, то перед грубым вызовом противник он не отступил бы ни н шг. Теперь он ни минуты не сомневлсь, что рскяние Сёхэя было ничем иным, кк ловушкой.

– Отчего же, – ответил Рурико, – я вполне понимю вс. – И он мило улыбнулсь, без труд обезоружив противник.

– А-! – воскликнул Сёхэй. – Опять эт улыбк, чрующя и в то же время оскорбительня. Внчле он приносил мне рдость, но потом я понял, что з этой улыбкой кроются ненвисть и презрение ко мне. Я не могу больше ее выносить, он рнит мне сердце! Эт улыбк окончтельно сведет меня с ум! И не только меня, и моего глупого Кцухико.

Сёхэй все больше и больше пьянел, глз его стрнно блестели, жесты стли ккими-то беспорядочными, он словно безумный не отрывясь смотрел н Рурико.

Точно обрушив все свои силы н мленькую деревушку, ветер и дождь свирепствовли с прежней яростью. Но Рурико и Сёхэй в своем поединке, кзлось, совершенно збыли о буре.

– Вы знете поговорку: черт во мрке рождет сомнение? Он вполне применим к вм. Вы мне не верите, поэтому дже моя улыбк кжется вм улыбкой вмпир!

Рурико продолжл улыбться, Сёхэй, глядя н нее, дерглся всем телом.

– Вш улыбк грничит с нглостью. Это вы мне не верите, вы попирете мое достоинство, збыв о том, что и у меня есть душ! Хорошо! Рз я, по-вшему, не человек, зверь, то и поступлю с вми соответствующим обрзом!

В глзх Сёхэя сверкнул зловещий огонек.

– Д, у меня единственный выход – овлдеть вми силой!

С этими словми Сёхэй встл со своего мест и, словно медведь, приготовился к схвтке. В тот же миг встл и Рурико. Сёхэй покчнулся, едв не упл и, не сводя с Рурико тяжелого взгляд, нчл медленно приближться к ней. Хрупкя Рурико побелел. Ее бил дрожь. Но он нисколько не рстерялсь, лишь решительно сдвинул свои крсивые брови.

В это время ветер пригнл еще тучи, и дождь превртился в ливень.

Близилсь полночь. Служнки, видимо, здремли: из кухни не доносилось ни единого звук. Сёхэй и Рурико молч стояли, злобно глядя друг н друг, готовые вступить в схвтку, словно ветер с дождем. Единственным оружием Рурико, сдерживвшим врг, были ее врожденное блгородство и чувство собственного достоинств, которые сквозили в кждом ее жесте. Но этого оружия хвтило нендолго. Взгляд Сёхэя, кк и весь его облик, стновился все ужснее, все стршнее. Он снов нпрвился к Рурико. Рурико отступил. Нервы ее были нтянуты кк струн.

«Я не ошиблсь, – думл Рурико. – Его рскяние не что иное, кк ловушк. Видя, что мольбы его не возымели действия, он прибег к грубому нсилию». Возникшее было у Рурико рсположение к Сёхэю улетучилось, кк дым, оствив лишь горький осдок. «Пусть только посмеет коснуться меня!»

Непоколебимя решимость зщищться до конц сделл нежное сердце Рурико твердым, кк железо. Но одного ее мужеств было недостточно, чтобы спрвиться с физически сильным Сёхэем. Все время пятясь, Рурико не зметил, кк окзлсь згннной в угол. Рядом был стекляння дверь н улицу – единствення возможность ускользнуть от Сёхэя. Тут они и остновились друг против друг, один – готовясь к нпдению, другя – к зщите.

Буря продолжл свирепствовть. Волны с грохотом обрушивлись н берег.

– Что вы делете! – крикнул Рурико, когд Сёхэй потянулся к ней своей сильной рукой.

– Что хочу, то и делю! Муж впрве рспоряжться женой! Он влстен не только нд ее телом, но и нд ее жизнью!

С этими словми Сёхэй попытлся схвтить Рурико з плечо. Но Рурико ловко отскочил в сторону, и Сёхэй, основтельно зхмелевший, едв удержлся н ногх.

– Стыдитесь! – воскликнул Рурико. – Жен не рбыня! Ккя низость прибегть к нсилию! – Голос ее дрожл.

– Ккой же тут стыд! Вы сми довели меня до этого! Тут Рурико вспомнил о кинжле. Увы! Он лежл н смом дне сундук. В отчянии Рурико позвл служнку, но ее голос зглушил рев бури.

Видя, что у Рурико нет спсения, Сёхэй еще больше озверел. Лицо его стло бгровым. Глз хищно сверкли.

– А-! – Н этот рз Рурико не удлось увернуться, и цепкие пльцы Сёхэя впились ей в плечо.

– Пустите меня!

Рурико изо всех сил стрлсь высвободиться.

– Что… что вы делете!

Нконец ей все же удлось оттолкнуть от себя Сёхэя, однко он снов нбросился н нее с удвоенным бешенством.

В этот момент ургнный ветер с треском сорвл с петель ствни и двери и ворвлся в комнту. Лмп погсл. В тот же момент в комнту скользнул ккя-то черня тень, которя яростно вцепилсь в Сёхэя.

Со стен все попдло н пол. Упли и шестистворчтые позолоченные ширмы. Не нходя себе выход, ветер вихрем зкружился по комнте. В этой кромешной тьме, под вой бури и свист ветр Сёхэй вступил в смертельную схвтку с згдочной тенью.

– Кто ты? Кто? – в стрхе кричл Сёхэй.

Но тень не отвечл. Эт молчливя схвтк нводил н Рурико ткой же ужс, кк бушеввшя вокруг буря. Вдруг послышлся грохот рухнувшего н пол тел, кзлось, потрясший до основния весь дом.

– Бндит! Бндит! Скорей позови сторож! Рурико! Рурико!

Это был голос Сёхэя. Видимо, он терял в схвтке силы.

От неожиднности Рурико оцепенел и продолжл неподвижно стоять в темноте. Он рдовлсь, что опсность, грозившя ей, миновл, и в то же время боялсь этой, возникшей вдруг, новой опсности, не зня, что сулит он ей. Слыш крики Сёхэя, Рурико торжествовл, хотя мысль о том, что ндо помочь ему, нет-нет д и мелькл у нее в голове.

«Только что он кк дикий зверь охотился з мною, теперь повержен кем-то неизвестным, который, см того не ведя, спс меня».

Рурико испытывл удовлетворение, и в душе ее с неудержимой силой росло чувство злой иронии.

Борьб между тем продолжлсь. Противники ктлись по полу, производя стршный шум.

– Рурико! Рурико! Скорее! Скорее!

Голос Сёхэя стновился все тише, все глуше. Он здыхлся.

В Рурико боролись дв противоречивых чувств.

«Пусть помучется. Ндо воспользовться случем и нкзть его кк следует!» – шептл ей голос ненвисти. Другой голос нстойчиво твердил, что следует помочь ему, преодолев отврщение.

– Больно! Больно!… Убийц! Убийц! – Это был последний крик Сёхэя.

В сердце Рурико проснулсь жлость. Он бросилсь н кухню и стл пронзительно кричть:

– Дедушк! Дедушк! Скорее сюд! Вор!

И вдруг он вспомнил своего возлюбленного Ною. После того, кк он стрелял в Сёхэя, промхнулся и попл в Минко, Сехэй хотел возбудить против пего судебное дело. Виконт Сугино, отец Нои, умолил Сёхэя сжлиться нд его сыном, и тким обрзом Ноя был спсен. Считя вржескую милость смертельным позором для себя, молодой Сугино бросил учение и теперь собирлся уехть н остров Борнео н кучуковую плнтцию, приндлежвшую его дльнему родственнику. Слухи об этом дошли до Рурико. Но, может быть, ее пылкий возлюбленный откзлся от своего плн и, решив уничтожить соперник, явился сюд в эту темную, бурную ночь. А может быть, хотел тйком проститься с ней, но случйно стл свидетелем ее поединк с Сёхэем и, збыв обо всем н свете, ворвлся в дом. Бндит… Вор… Но бндиты и воры не совершют тких нпдений! Если это действительно Ноя и он уничтожит Сёхэя, то нвсегд будет изгнн из обществ, хотя и тк уже общество нполовину похоронило его.

При этой мысли язык Рурико прилип к гортни. Зстыв н месте, он не могл нйти в себе силы предпринять что-то. Но встревоженные криком Рурико служнки подняли невообрзимый шум.

Прибежл испугнный сторож. Услышв, что в доме вор, он побежл обртно в сторожку з стрым охотничьим ружьем, и, прихвтив с собой фонрь, хрбро нпрвился в комнту, где шел поединок с тким же неистовством, с кким н дворе бушевл буря. Несмотря н свои шестьдесят с лишним лет, сторож, бывший рыбк, был сильным и смелым.

«Неужели это и в смом деле Ноя?» – с мучительной тревогой думл Рурико, и сердце ее змирло при мысли о том, что стрик нпрвит сейчс н него дуло ружья. По кк он может его зщитить, если не уверен в том, что это Ноя, не вор? Оствив дрожщих от стрх служнок н кухне, Рурико, подвив волнение, последовл з стриком.

В комнте црил полный хос. Тм рзгуливл ветер, хлестл дождь. Н полу негде было ступить от сорвнных со своих мест рзличных вещей. В мокрых от дождя циновкх отржлся свет фонря. Жлобно скрипел потолок.

Еще н бегу сторож крикнул:

– Господин! Господин! Китро пришел! Китро здесь!

Ответ не последовло. Из темноты доносились лишь тихие стоны.

– Господин! Господин! Крепитесь! – крикнул сторож, вбегя.

Тусклый свет фонря упл н лежвшего посреди комнты Сёхэя.

– Где же вор? – крикнул сторож, склонившись к смому уху своего господин.

Но Сёхэй в ответ только тихо стонл, тяжело дыш.

– Вы рнены, господин? Куд? Покжите!

Рстерявшись, стрик стл ощупывть Сёхэя своими сильными рукми. Но рны не обнружил. Вдруг он зметил, что глз у Сёхэя зктились.

– Ему плохо! Госпож, ему очень плохо!

С этими словми стрик поднял Сёхэя. В теле его не было прежней упругости, оно обмякло и стло кким-то тяжелым.

Рурико в стрхе зкричл:

– Ант [32]! Вы слышите меня, нт?

Но жизнь в Сёхэе, кзлось, угсл с кждой секундой.

Оглянувшись н вошедших в комнту, перепугнных нсмерть служнок, Рурико ясным и твердым голосом прикзл:

– Принесите поскорее бутылку бренди, зтем позвоните Ёсикве-см и попросите его немедленно приехть. Скжите, что хозяин в тяжелом состоянии.

Когд принесли бренди, Рурико быстро нполнил сткн и влил в рот Сёхэю. Щеки его слегк порозовели, в угсших глзх появился блеск.

– Господин! Господин! Где же вор? Куд он девлся? – спршивл сторож, собирясь броситься з вором вдогонку. Громкий голос Китро, видимо, дошел до слбеющего сознния Сёхэя, и его губы едв зметно шевельнулись.

– Что вы хотите? Что я должн сделть? – крикнул Рурико, взывя к Сёхэю.

В это смое время из темного угл комнты донесся дьявольский смех.

Тут дже бесстршному Китро стло не по себе. Потянувшяся з ружьем рук дв рз неуверенно скользнул по приклду. По спине Рурико пробежл неприятный холодок.

– Кто тм? Кто?… – хриплым голосом крикнул Китро.

Неизвестный молчл.

– Кто ты? Не ответишь – пристрелю! Ободренный нерешительностью незнкомц, Китро

поднял ружье и нпрвил дуло в темный угол, зтем посветил фонрем. При его тусклом свете неясно вырисовывлсь фигур человек, сидевшего н корточкх.

– Ну-к, выходи! Не то выпущу в тебя пулю! – кричл сторож, но стрелять не решлся.

Незнкомец же спокойно оствлся н месте и не делл никких попыток ни к бегству, ни к смозщите, кк поступил бы в подобной ситуции вор или бндит. В ушх у Рурико до сих пор звучл его смех, зствивший ее содрогнуться от ужс, и он со стрхом всмтривлсь в темноту, в то же время опсясь, кк бы это не окзлся ее возлюбленный Ноя.

В этом момент Сёхэй, видимо, придя в себя от громкого крик Китро, со стоном произнес:

– Не ндо стрелять…

После этого Сёхэй совсем обессилел.

Слов хозяин нвели Китро н ккую-то мысль. Отбросив ружье, он весь нпрягся и стл приближться к незнкомцу. По мере того кк он приближлся, незнкомец медленно, шг з шгом отступл и, дойдя до противоположной стены, вдруг выпрямился. Рурико с ужсом ждл новой схвтки. Но опсения ее окзлись нпрсными.

– Тк ведь это молодой господин! – не то с испугом, не то с удивлением воскликнул Китро.

Рурико вздрогнул.

– Окусм! Это молодой господин! Молодой господин! – в змештельстве повторял Китро.

Рурико отошл от умирющего Сёхэя и приблизилсь к тому месту, где друг против друг стояли две темные фигуры. Д, это был Кцухико! Его кимоно из осим, которое он обычно носил, нсквозь промокло от дождя. Черные волосы тоже нмокли. Он походил н зтрвленного зверя. Когд же увидел Рурико, покрснел и улыбнулся своей идиотской улыбкой.

Рурико молчл, не в силх вымолвить ни слов. Теперь он все понял. Кцухико, которого оствили в Токио и посдили под змок, зтосковл по Рурико, кким-то обрзом вырвлся из зточения и в эту стршную бурю поспешил в Хяму.

– Это вы довели отц до ткого состояния? – строго спросил Рурико.

Кцухико кивнул головой.

– Вы один добирлись до Хямы? Кцухико опять кивнул.

– Ехли поездом?

Кцухико снов ответил кивком головы.

– Зчем вы это сделли? Почему тк жестоко обошлись со своим отцом?

Тут Кцухико покрснел и змялся. Будь у него ясный рзум, он ответил бы ей, кк рыцрь, избвивший от опсности высокую особу: «Чтобы спсти вс!»

Однко Кцухико ничего не говорил, только продолжл по-идиотски улыбться.

Сторож нконец пришел в себя и скзл с упреком:

– Ох, молодой господин! Что вы нделли! В ткую ночь уехли из Токио! Д еще исклечили отц! Окусм! – обртился он к Рурико. – Вы лучше присмотрели бы з господином!

Китро подошел к Сёхэю, который по-прежнему не подвл никких признков жизни.

Рурико, хоть и скзл Кцухико несколько укоризненных слов, в душе испытывл чувство горячей признтельности к своему смелому рыцрю, явившемуся к ней н помощь в тяжелую минуту.

Сёхэй вдруг громко зстонл. Рурико бросилсь к нему. Лицо его судорожно подергивлось, грузное тело билось в конвульсиях.

– Воды! Воды!

Служнк тотчс же принесл воду, но влить ее в рот умирющему было уже невозможно – губы его свело судорогой, и вод струйкми потекл с шеи н грудь. Тогд Рурико нбрл в рот немного воды и из уст в уст дл Сёхэю нпиться, чтобы хоть тк проявить свою супружескую зботу о нем.

– Больно! Душно! Душно! – тихо, но внятно произнес Сёхэй и стл црпть себе грудь ногтями.

– Скоро доктор придет! Потерпите, пожлуйст! – робко скзл Рурико.

Умирющий, видимо, услышл ее слов, потому что устремил в се сторону угсющий взор.

– Рурико-сн… Я виновт… Я во всем виновт… Умоляю вс… простите меня!

Теперь Рурико больше не сомневлсь в искренности слов Сёхэя, ибо он произнес их перед смертью, и слов эти словно иглой пронзили ее змкнутое, остввшееся до сих пор холодным сердце.

– Ох, кк больно… Не могу больше…

Сёхэй схвтился обеими рукми з грудь и стл ктться по циновке.

– Минко! Где Минко?

Преодолевя мучительную боль, он вдруг приподнялся и стл озирться, но в следующее мгновенье снов рухнул н пол.

– Минко-сн тоже скоро приедет. Сейчс позвоним ей по телефону! – скзл Рурико, склоняясь к его уху.

– Ой! Больно! Умирю! Прошу вс, Рурико-сн… позботьтесь о Минко и Кцухико! Вы презирете меня, но не стнете презирть моих детей!… Мне не к кому обртиться, кроме вс! Простите мой тяжкий грех и позботьтесь о детях… Умоляю вс!… Кцухико!… Кцухико!…

Сёхэй, видимо, хотел проститься с сыном, но тот дже не двинулся с мест, тупо глядя н происходящее.

Смерть уже витл нд Сёхэем. Вдруг он взмхнул рукми, будто ловя что-то в воздухе, и Рурико впервые протянул мужу руки. Сёхэй собрл последние силы, чтобы пожть их, и понял, что он простил его.

Доктор пришел слишком поздно. Он вымок до нитки, с плщ ручьями стекл вод.

– Я ннял рикшу, но коляску едв не опрокинуло бурей, тк что пришлось идти пешком. Сейчс нпрвление ветр переменилось, и вы можете не волновться. По крйней мере, ткой бури, кк был недвно, не предвидится. – Все это доктор произнес с нрочитым спокойствием, желя похвстть своей профессионльной выдержкой. – Я тк и не понял по телефону, что здесь стряслось, – обртился он к Рурико. – Н вс, кжется, нпли бндиты, не првд ли? – С этими словми доктор приблизился к пострдвшему.

– Нет, н нс никто не нпдл, – стрясь сохрнить спокойствие, ответил Рурико. – Это, нверно, служнк что-то нпутл. Но, к ншему стыду, у него с сыном…

Рурико осеклсь, у нее не было сил рсскзывть дльше. Доктор же, сделв вид, что он обо всем догдлся, приступил к осмотру Сёхэя.

– Рн я не вижу.

– Д, кжется, он не рнен…

– Успокойтесь! – скзл доктор. – Просто он потерял сознние от сильного удр. – И он положил свою холеную руку н руку Сёхэя, стрясь нщупть пульс.

Тк прошло несколько секунд. Зтем доктор скользнул взглядом по лицу пострдвшего, которое постепенно покрывлось мертвенной бледностью. Выдержк изменил доктору, и он воскликнул:

– Ему и в смом дело очень плохо!

Он быстро вынул из портфеля стетоскоп, послушл сердце и упвшим голосом скзл:

– Он совсем плох!

– Неужели все кончено? – с глубокой грустью спросил Рурико.

– Д. По-видимому, прлич сердц. Не рз говорил ему, что ндо беречься. Ведь у него ожирение сердц, это влечет з собой прлич. Всякие волнения были ему противопокзны, не говоря уже о ссорх или потсовкх. – Доктор, видимо, сильно досдовл, что пциент пренебрег его советми. Он спрятл стетоскоп и продолжл: – Ожирение сильно ослбляет деятельность сердц. Дже если случется пожр, нельзя бежть. А он мло того, что вступил в дрку, тк перед этим еще изрядно выпил. Конечно, сердце не выдержло. Но почему вы не воспрепятствовли дрке? – спросил доктор у Рурико.

И Рурико почувствовл сильные угрызения совести.

– Я думю, что все кончено. Но для собственного успокоения попробую впрыснуть ему кмфру…

Доктор быстро приготовил все необходимое, зтем ловко и искусно ввел в тело умирющего лекрственную жидкость, чтобы вернуть ему сознние. Но это, кк и искусственное дыхние, не дло никких результтов. Тело Сёхэя с кждой минутой стновилось все холодней. Н лице лежл печть смерти.

– Увы! Я не в силх помочь ему, – с грустью скзл доктор, всем своим видом желя покзть, что человек бессилен перед лицом смерти.

Итк, поединок зкончился. Неожиднно для Рурико врг пл и теперь лежл недвижим, кк кмення глыб. Рурико вышл победительницей, в этом не оствлось больше никких сомнений. Ндменный врг, презирвший нрвственность и рзврщвший людей золотом, больше не существовл. Побед был полной!

Но Рурико, устремившя взор н мертвого Сёхэя, не испытывл никкой рдости. Нпротив, ею почему-то овлдел грусть. Побед очевидн, но был ли повергнут его душ тк же, кк и его тело? Одержл ли Рурико морльную победу? Нет, не одержл – отвечл Рурико голос ее совести. Сёхэй был перед смертью нстолько чист душевно, что этим мог искупить все свои прежние грехи. Он просил у нее прощения и поручил ей зботу о своих любимых детях. Не видя от Рурико ничего, кроме врждебности, Сёхэй все же ей верил. Но больше всего тронул Рурико его безгрничня любовь и нежность к детям. Зня, что Кцухико виновник его смерти, он в мучительной гонии тревожился з его будущее! Рурико близко не подпускл муж к себе, считя его вргом и тем смым причиняя ему невыносимые душевные терзния. Обретя безгрничную влсть нд Кцухико, пусть см того не желя, Рурико зствил Сёхэя испытть муки ревности, довел его до того, что он превртился в нстоящего зверя. Д, совести Рурико был ннесен тяжелый удр. Он считл Сёхэя злым демоном, он окзлся человеком с блгородной душой. Уж не см ли Рурико превртилсь в демон, когд, здвшись целью мстить, прибегл к любым, смым низким средствм? Тот, кого он нконец уничтожил, пожертвовв рди этого всем своим будущим, вовсе не зслуживл смерти. Порвв со своим возлюбленным, презрев девичью гордость, бросив вызов обществу, он все силы отдл борьбе. Но побед в этой борьбе, стоившей стольких жертв, не принесл Рурико слвы. Побежденный Сёхэй обрел спсение н смертном одре, он же, выйдя победительницей, испытывл душевный ндлом.

Ничто тк не рстлевет душу, кк окзвшееся пустой иллюзией дело, если человек посвятил ему всю свою жизнь.

Смерть Сёхэя преобрзил Рурико. Он стл совсем другой. Вернуться к своей прежней, чистой девичьей жизни он не могл, хоть и оствлсь девушкой. Он хотел отрвить ядом лицемерия и лжи своего врг и, не змечя того, см отрвилсь. Этот яд оствлся у нее в сердце. Но хуже всего было то, что он почувствовл вкус к роскоши, которой ее окружил Сёхэй. С отрвленным сердцем и юной свежестью, обворожительня молодя вдов, получившя возможность холить и лелеять свою крсоту, незметно превртилсь в великосветскую львицу, облдвшую неогрниченной влстью нд своими бесчисленными обожтелями.

Ужсные Горгоны, со змеями вместо волос, кк рсскзывет греческий миф, преврщли в кмень кждого, кто дерзл взглянуть н них.

Но Рурико со своими черными кк смоль волосми, ослепительно-белыми зубми, чистя, кк жемчуг, очровтельня, кк сирен, умня, с обольстительными мнерми, – во что преврщл он всех тех, кто осмеливлся приблизиться к ней?

Чры любви

Синъитиро прочел до конц дневник тргически погибшего юноши, но очровтельня мдм Рурико все еще оствлсь для него згдкой. Ясно было одно: тинствення незнкомк жестоко нсмеялсь нд чувством юноши. По сути дел, он толкнул его н путь гибели. См Рурико утверждл, что не имеет никкого отношения к чсм покойного, о которых он с ткой горечью вспоминл. Синъитиро кзлось, что Рурико своими нежными белыми рукми нкинул н него непроницемую пелену. Он чувствовл, что между смертью юноши и очровтельной мдм Рурико существует ккя-то тинствення связь, тоже прикрытя непроницемой пеленой. Сквозь эту пелену то проглядывло мертвое, посиневшее лицо юноши, то лицо прекрсной Рурико с кокетливой улыбкой. Рурико ловко вымнил у Синъитиро чсы, которые юнош просил вернуть по нзнчению, точнее, не вернуть, швырнуть. И Синъитиро считл своим святым долгом исполнить последнюю волю юноши. Однко единственный ключ к рзгдке тйны – чсы – был теперь в белых рукх мдм Рурико, взмен в крмне лежл подренный ею билет н блготворительный концерт. Этот билет и скзнные ею слов: «Примите в знк ншего знкомств…» были единственным и млондежным средством рзгдть тйну, тонкой путинкой связывющую Синъитиро с Рурико. Впрочем, смя тонкя путинк может окзться крепкой.

Концерт был нзнчен н последнее воскресенье июня, и все время до этого дня Синъитиро испытывл ккое-то стрнное душевное беспокойство.

«Тебе кжется, что ты исполняешь волю покойного, но не увлекся ли ты с первой же встречи крсотой мдм Рурико?» – предостерегл его внутренний голос. Прежде он ни з что не пошел бы в концерт без своей молодой жены. Теперь же он не допускл и мысли об этом. Жен только помешл бы ему ближе познкомиться с мдм Рурико. Он тянул время, не решясь скзть жене, что собирется н концерт, но ему ндо было переодеться. Он мог скзть, что пойдет прогуляться, но для этого не ндо было менять костюм. Скзть же, что он пойдет н концерт, и попросить костюм у него не поворчивлся язык. Тким невнимнием он мог обидеть Сидзуко, этого с ним еще не случлось.

«Мы поедем вечером н концерт! Приготовься!» – вот что привыкл слышть от него Сидзуко. И скжи он ей првду, Сидзуко сочл бы его поступок жестоким.

Синъитиро то остнвливлся с здумчивым видом н вернде, то, словно вспомнив что-то, поднимлся н второй этн;. З обедом нервничл. Нконец он решился объявить жене о своем нмерении и спустился вниз, где жен сидел з шитьем. Но стоило ему увидеть счстливую улыбку, озрившую ее лицо при его появлении, кк решимость покинул Синъитиро и слов, которые он готовился произнести с беспечным видом, змерли н губх.

– Ах, что это у вс сегодня ткой рстерянный вид? Этот вопрос здел Синъитиро з живое, но тут его

вдруг осенило.

– Д, чуть было не збыл… Сегодня рспорядитель ншей фирмы уезжет в Америку, и я должен его проводить.

Рспорядитель действительно уезжл з грницу, и Синъитиро вспомнил об этом в последний момент.

– С кким поездом? Вы успеете? – збеспокоилсь Сидзуко.

– Может быть, еще успею. Кжется, он отходит от Симбси ровно в дв. – Синъитиро взглянул н чсы. Было нчло второго.

– В тком случе собирйтесь скорее! – скзл Сидзуко, быстро отодвинув шитье и вств с мест.

Чтобы не обидеть жену, Синъитиро впервые солгл ей.

Концерт двли молодые пинисты, брт и сестр. Когд Синъитиро подъехл к подъезду помещения, где должен был состояться концерт, в небольшом зле собрлось человек трист. Билеты по семи иен были по крмну лишь избрнным.

Чинными рядми сидели нрядные дмы и брышни. Среди них черными пятнми выделялись молодые люди в элегнтных смокингх, с нотми в рукх, любители музыки. Оглядев публику, Синъитиро почувствовл, себя здесь чужим и одиноким.

Только он знял свое место, кк н сцену, встречення бурей плодисментов, вышл пинистк. Ответив н плодисменты приветливой улыбкой и подобрв свое зеленовтого цвет плтье, он сел з рояль и нчл игрть. Он игрл бллду Бородин. Ее прозрчные, кк воск, пльчики с изумительной легкостью бегли по клвишм. Прислушивясь к нивной и свежей мелодии, Синъитиро не сводил глз с передних рядов, ищ взглядом среди множеств молодых женщин ту, которя его сейчс интересовл. Но отыскть Рурико было нелегко – Синъитиро видел ее всего дв рз.

Когд пинистк кончил игрть, ее буквльно зсыпли цветми. Он по-детски рдовлсь крсивым букетм и склдывл их н рояль, где вскоре не остлось свободного мест. Тогд рспорядитель стл поспешно снимть их с рояля и клсть н пол. Миля нивность девушки вызвл в публике взрыв веселого смех. Поддвшись общему веселью, Синъитиро тоже рссмеялся. И в этот миг кто-то коснулся его плеч. Синъитиро удивленно оглянулся. Перед ним, улыбясь, стоял очровтельня госпож Рурико.

– Кк хорошо, что вы пришли! Я двно уже ищу вс!

Именно с этими словми должен был Синъитиро обртиться к Рурико, но тем не менее произнесл их Рурико и знял место рядом.

– Долго же вс не было! – продолжл Рурико. – Я думл, вы совсем не придете! – Он мило болтл, не двя Синъитиро вымолвить и слов, с ткой непринужденностью, словно они были стринными друзьями.

– Простите з беспокойство, которое я причинил вм недвно, – воспользоввшись пузой, робко произнес Синъитиро.

– Нет, это я должн просить у вс прощения!

Ее лицо было спокойно, кк зеркльня поверхность горного озер.

В это время н сцену вышел пинист. Но Рурико не собирлсь вствть.

– Пожлуй, посижу с вми еще немного… – скзл он шепотом.

В этот момент в зл полились звуки прелюдии Шопен. В зле воцрилсь тишин. Пинист слушли, зтив дыхние. Рурико, одетя в сиреневое шелковое кимоно с зеленым узором, близко нклонилсь к Синъитиро, и он ощущл тяжесть и теплоту ее гибкого тел. Синъитиро дже кзлось, что он слышит, кк пульсирует кровь в ее жилх, и весь нпрягся.

– Он игрет прелюд «Кпли дождя», – кк бы обрщясь к смой себе, шепотом произнесл Рурико, и ее тонкие белые пльцы, словно удряя по клвишм, збегли по колену в том месте, где н кимоно был узор, изобржвший летющих мотыльков. Ее прекрсное лицо выржло искреннее восхищение, которое могут испытывть только нстоящие ценители музыки. Ткя внутренняя духовня крсот присущ лишь высокорзвитым и интеллектульно одренным нтурм. И Синъитиро укрдкой бросл восторженные взгляды н ее строгий профиль, н мрморную шею.

Кк только пинист кончил игрть, Рурико первя громко зплодировл и взглянул н Синъитиро.

– У сестры техник лучше, – скзл он, – но брт, по-моему, и смелее и тлнтливее.

– Вполне с вми соглсен, – ответил Синъитиро.

– Вы любите слушть музыку? Впрочем, – со смехом скзл госпож Рурико, – для этого вы и приехли сюд! – Рурико держлсь очень свободно, хотя видел Синъитиро только во второй рз.

– Д, я люблю музыку. Во время учебы в котогкко я был членом музыкльного кружк.

– Вы игрете н рояле?

– Нетрудные бллды и мрши могу рзбирть по нотм. – Синъитиро рссмеялся.

– А у вс есть рояль?

– К сожлению, нот.

– Зходите тогд ко мне поигрть! У меня вс никто не смутит.

Фмильярность Рурико стновилсь неприятной.

Н сцену снов вышл пинистк.

– Он будет игрть очень трудную вещь – «Ислмею» Блкирев.

С этими словми Рурико встл.

– Простите, мне ндо идти. Все уже ищут меня. Не хотите ли после концерт спуститься вниз и выпить со мною чю? Обещйте же мне, что придете!

– С большим удовольствием! – ответил Синъитиро, хотя воспринял слов Рурико кк прикз.

– В тком случе до скорой встречи. – И он слегк поклонилсь.

В зле воцрилсь тишин, но Рурико без стеснения нпрвилсь по узкому проходу к своему месту, которое нходилось в нескольких рядх от Синъитиро. Синъитиро проводил ее восторженным взглядом. Когд Рурико знял свое место, все сидевшие неподлеку от нее женщины и мужчины приветствовли ее почтительными поклонми, кк нстоящую королеву.

И Синъитиро, глядя н нее, почувствовл неизъяснимое волнение.

Синъитиро весь был во влсти чрующей музыки и пленительной госпожи Рурико. Он пришел в себя, лишь когд кончился концерт и публик шумно зплодировл. Он обещл госпоже Рурико встретиться с ней после концерт, однко рзыскивть ее не осмеливлся. И тем не менее у него не хвтило сил срзу уехть – тк сильно он был увлечен ее крсотой. Он стл медленно спускться вниз, потом в ожиднии остновился. Мимо него одн з другой проходили элегнтно одетые женщины, однко Рурико среди них не было. Вскоре публик почти вся рзошлсь. Очередь возле грдероб зметно поредел. Синъитиро решил, что Рурико просто из вежливости предложил ему выпить с ней чю, поствив его в глупое положение. «Он нверняк вышл с другого подъезд, чтобы избежть толкотни, и теперь двно уже дом, я принял ее слов всерьез и дожидлся н лестнице», – думл он.

Рзочровнный Синъитиро собрлся ехть домой, кк вдруг сверху донеслись легкий стук шгов, шуршние плтья и оживлення фрнцузскя речь. Синъитиро с удивлением поднял голову. С лестницы медленно спусклись госпож Рурико и цриц вечер – пинистк. Обе они были тк хороши, что Синъитиро невольно почувствовл трепет. Европейскя крсот пинистки, словно высеченной из мрмор, лишь подчеркивл прелесть Рурико, которя блгодря своей изящной фигуре нисколько не проигрывл рядом с европейской девушкой, кк это обычно бывет при срвнении низкорослых японок с высокими, стройными европейскими женщинми.

Збыв обо всем н свете, Синъитиро не мог оторвть глз от Рурико, любуясь ею, словно кртиной знменитого художник. Ее обяние усиливло безупречное фрнцузское произношение, которое он срзу же оценил, потому что прошел курс фрнцузского прв.

Дже не удостоив Синъитиро взглядом, Рурико проводил пинистку в вестибюль. Вскоре туд вышел и ее брт, и Рурико вместе с остльными женщинми, устроительницми концерт, проводил пинистов к втомобилю, все время ведя с ними оживленный рзговор. Лишь когд втомобиль скрылся, он вернулсь в вестибюль и, словно только сейчс зметив Синъитиро, приветливо обртилсь к нему:

– Простите, что зствил вс ждть; но кк член женского кружк, я обязн был их проводить.

С этими словми он посмотрел н мленькие чсики, которые вынул из-з пояс.

«Тоже плтиновые», – молнией пронеслось в голове Синъитиро.

– Ах, уже шесть чсов! Я опздывю. Может быть, мы перенесем нше чепитие н другой рз? Соглсны?

– О д, конечно, – ответил Синъитиро с готовностью верного слуги.

– Можно ли узнть, где вы живете?

– Н улице Синно.

– Знчит, вы проезжете по сёсэн [33]?

– Я могу ехть либо по сёсэн, либо городским трмвем.

– Тогд поезжйте по сёсэн. Я подвезу вс н мшине до Мнсэйбси. – Рурико говорил уверенным тоном, кк о чем-то смо собой рзумеющемся.

Это удивило Синъитиро, поскольку они были совсем мло знкомы, д и то блгодря стрнному стечению обстоятельств. Он ничего не знл о Синъитиро, ей не были известны ни его профессия, ни общественное положение, не удивительно поэтому, что Синъитиро откзлся.

– Нет, – скзл он, – я не смею воспользовться вшей любезностью.

– Прошу вс, не церемоньтесь, – нстивл Рурико, – не ствьте меня в неловкое положение. Очень досдно, что сегодня мне не удлось побеседовть с вми, но мы можем это сделть по дороге. Кстти, речь пойдет о покойном Аоки-сн.

– Может быть, вм это неловко? – спросил Синъитиро', хотя ему смому очень хотелось поговорить о погибшем юноше.

– Хвтит вм церемониться, прво! Но, может быть, это вы не хотите вести рзговор об Аоки-сн?

Рненный ее словми, Синъитиро нтянуто рссмеялся. Рурико подл знк мльчику-груму, и тот вызвл мшину. Сверкя зжженными фрми, мшин прорезл темноту и подктил к подъезду, – т смя большя зеленя мшин, которую Синъитиро видел н похоронх юноши. У подъезд уже не было ни мшин, ни рикш, потому что публик двно рзошлсь.

– Сдитесь, пожлуйст, – скзл Рурико с видом, не терпящим возржений.

В этот момент Синъитиро испытывл беспокойство и в то же время чувство ни с чем не срвнимого счстья. Ему очень хотелось поехть вместе с госпожой Рурико, но что-то удерживло его от этого рокового шг.

– Ах, ккой вы церемонный! – воскликнул Рурико. – Простите, тогд я сяду первя. – И он, поствив н подножку втомобиля свою изящную ножку в лиловом дзори [34], легко впорхнул в втомобиль. – Ну сдитесь же! – обртилсь он с улыбкой к Синъитиро.

Рурико рспоряжлсь им тк, кк ей было угодно. Нконец Синъитиро влез в мшину. Он хотел было сесть против Рурико н откидное сиденье, но он зпротестовл:

– Ну что вы з мужчин! Боитесь сесть рядом с женщиной! Нельзя быть тким зстенчивым!

В голосе Рурико звучли влстные нотки. Синъитиро покорно сел рядом с Рурико и коснулся ее плеч, от чего слдко змерло сердце.

Мшин стл спускться вниз по улице, в нпрвлении темневшего вдли прк, мльчики-грумы и кпельдинеры вслед ей почтительно клнялись и что-то говорили.

Но Синъитиро не слышл их слов – он был кк во сне.

Сознние того, что он едет вместе с очровтельной знтной женщиной, почти незнкомой, доствляло Синъитиро невырзимую рдость. Он чувствовл себя героем ромн. Несколько минут, проведенных с нею в мшине, покзлись ему смыми прекрсными в его жизни, он под– длся их очровнию и гнл прочь одолеввшие его сомнения.

Вынырнув из голубовтого мрк, црившего под деревьями прк, мшин влетел в сверкющее море электрического свет, лившегося от бесчисленных фонрей и рзноцветных реклм, которыми был окружен со всех сторон рсположенный н возвышении прк Уэно. Время летело, словно н крыльях, но эти несколько минут пронеслись для Синъитиро с ккой-то головокружительной быстротой, он дже не успел опомниться.

Чем меньше отводится времени н экзменционную рботу, тем с большим спокойствием следует ее писть, но н деле получется кк рз ноборот. То же смое происходило сейчс и с Синъитиро. От волнения он дже не знл, куд девть руки.

Рурико держлсь очень спокойно, с достоинством. В полумрке мшины можно было без труд рзглядеть улыбку н ее лице. Он не спешил нчинть рзговор и вел себя тк, словно рядом сидел ее муж или, по крйней мере, близкий друг.

Когд мшин мчлсь мимо универсльного мгзин Мцудзкя, Синъитиро нконец ншел повод для рзговор.

– Я только что слышл, кк вы говорили по-фрнцузски, у вс великолепное произношение.

– Вы просто льстите мне. Я не в лдх с глголми и произношу только отдельные слов, без всякой связи.

– Д все у вс хорошо! – воскликнул Синъитиро. – Я в восторге от вшей фрнцузской речи!

– Мне очень лестно это слышть, но я всего дв год

училсь и пок стесняюсь говорить по-фрнцузски, вы, окзывется, прошли курс фрнцузского прв!

– Д, я нчл учиться фрнцузскому еще в котогкко, несколько лет тому нзд, но рзговорной речью влдею плохо. Ншу фирму иногд посещют фрнцузы, и меня, кк единственного знющего фрнцузский, зствляют их принимть. Вы не предствляете, ккие в этих случях я испытывю муки! А вы можете стть женой дипломт и свободно врщться в высшем прижском обществе!

– Женой дипломт! – рссмеялсь Рурико. – Рзве я…

Рурико вдруг помрчнел. Женой дипломт! Рзве не мечтл он стть женой будущего дипломт Нои и достойной предствительницей японских женщин в высшем обществе ккого-нибудь инострнного госудрств! В ожиднии этого счстливого времени он изучл фрнцузский язык. Но ее мечты рзвеялись кк дым, и воспоминния о прошлом согнли с лиц чрующую улыбку. Н ккую-то минуту воцрилось молчние. Мшин мчлсь по шоссе Онри, спрв от трмвйной линии. До Мнсэйбси оствлось немногим более трехсот метров. Синъитиро зхотелось побеседовть о вещх, близких его сердцу, и он спросил, зглядывя Рурико в глз:

– Вы любите фрнцузскую литертуру?

– Люблю, – отвечл Рурико, – и для большей убедительности повторил: – Я очень люблю фрнцузскую литертуру.

После этого Синъитиро почувствовл, что они ншли общий язык. Ничто тк не сближет людей, кк беседы об искусстве и литертуре, дже людей мло знкомых. Рдуясь, что ншлсь нконец интересующя обоих тем рзговор, Синъитиро оживленно продолжл:

– А современные пистели, ткие кк Мопссн и Флобер, вм тоже нрвятся?

– Пожлуй… Но я зтрудняюсь скзть, ккие вещи мне нрвятся больше: клссические или современные, потому что мло читл. Впрочем, я могу точно скзть, что Мопссн мне не нрвится. В японских литертурных кругх чсто говорят и о фрнцузской и о русской литертуре, но мне кжется,"что большинство читет только тех второв, которые выходят в дешевых и популярных издниях.

Синъитиро понимюще улыбнулся и скзл:

– Я вполне рзделяю вшу нелюбовь к Мопссну. Но скжите, кких пистелей вы предпочитете?

– Мой смый любимый пистель – Мериме, после него идут Антоль Фрнс и Октв Мирбо.

– Ккие же произведения Мериме вм особенно нрвятся?

– Мне все они нрвятся. «Крмен», нпример, известн всей Японии. Не нходите ли вы, что он прекрсн?

– А вы что думете об этой героине?

– О, мне он, рзумеется, очень нрвится, – не здумывясь, ответил Рурико и продолжл с милой улыбкой: – Я думю, что убийство возлюбленной, пусть дже вероломной, не что иное, кк нсилие, произвол. Мужчин считет вполне естественным для себя любить то одну женщину, то другую, но если женщин себе ткое позволит, ее срзу же осудят и нчнут упректь. Поэтому Хозе, убивший Крмен, вызывет во мне глубокое возмущение. – Рурико слегк покрснел от возбуждения и стл еще прекрснее.

Синъитиро впервые в жизни встретил женщину, с которой мог беседовть, кк с рвной, и невольно вспомнил свою жену. Он, несомненно, был мил, скромн, верн и послушн. Но во вкусх и мыслях между ними лежл глубокя пропсть. Он был прекрсной собеседницей, когд речь шл о погоде, нрядх, еде, но стоило Синъитиро зговорить с ней н более отвлеченную тему, кк он тотчс же испытывл неудовлетворенность, словно перед ним был школьниц. Если при восхождении н гору кто-нибудь отстнет н одно или дв тё [35], ему можно крикнуть, подть знк рукой, если же н двдцть или тридцть те – сделть ничего нельзя. Тк и Синъитиро ничего не мог сделть с Сидзуко, ибо чересчур велик был между ними рзниц и в духовном и в умственном отношении. Но Синъитиро стрлся нс думть об этом. Чего он мог требовть от жены, если все японские женщины нходились в общем н одинковом уровне рзвития. Это было одним из недосттков японского обществ, японской культуры. Ио сегодня Синъитиро понял, что есть в Японии женщины, нисколько не уступющие мужчинм в интеллектульном рзвитии. Короткий рзговор с госпожой Рурико принес ему огромное удовлетворение. Он не зметил, кк пролетели эти дргоценные минуты, – мшин, змедлив скорость, уже ехл по мосту Мнсэйбси.

– Я глубоко признтелен вм з внимние! – скзл Синъитиро, готовясь выйти из мшины.

Но Рурико, будто вдруг вспомнив о чем-то, спросил:

– Скжите, пожлуйст, вы свободны сегодня вечером?

Поднявшийся было с мест Синъитиро снов сел.

– Кк следует понимть вш вопрос?

– Я хотел узнть, не зняты ли вы сегодня чем-нибудь дом?

– Нет… не знят, – ответил Синъитиро, с любопытством ожидя, что он скжет дльше.

– Я хотел… – Он сделл пузу и продолжл: – Я приглсил пинистов, брт и сестру, в Имперторский тетр, после тетр поужинть. Я купил зрнее ложу. Но они откзлись, сослвшись н ккие-то неотложные дел. И вот мне приходится ехть в тетр одной. Но я буду скучть тм в одиночестве. Не соствите ли мне компнию? Я был бы вм очень блгодрн з это!

Рурико говорил тким тоном, что откзть ей было трудно, и сердце Синъитиро учщенно збилось от столь неожиднного предложения. Время, проведенное в ее обществе, нполнило его невырзимым блженством. Ее мелодичный голос, пленительня улыбк, блестящий ум вызвли у Синъитиро неподдельное восхищение, обогтили его духовно. Провести с нею вечер кзлось Синъитиро несбыточным счстьем. Он уже хотел ответить соглсием, но вспомнил о жене. Ведь он скзл ей, что едет провожть рспорядителя фирмы, это могло знять смое большее дв чс. Он очень огорчит ее, если здержится допоздн. Его рзмышления прервл Рурико:

– Долго же вы думете! Могли бы и побыстрее ответить. – В ее голосе было столько высокомерия, что кждое слово больно рнило сердце Синъитиро.

Рурико пристльно смотрел н Синъитиро, и ее тонкя, зворживющя крсот вытеснил обрз милой и скромной Сидзуко.

«У меня впереди целя верениц вечеров, которые я проведу с Сидзуко. Но, предствится ли мне еще случй провести вечер с ткой очровтельной женщиной? Если я упущу его…»

Сердце Синъитиро збилось, кк у вырввшейся из клетки птицы, и он нконец решился:

– Если только это не поствит вс в неловкое положение, то я охотно соствлю вм компнию.

– А-! Знчит, вы соглсны? Тогд едемте сейчс же в Мруноути.

Последние слов Рурико произнесл громко, чтобы их слышл шофер. Зглохший было мотор снов згудел, мшин повернул и помчлсь по Судтё, ловко пробирясь через толпу. Видимо, мостовя возле трмвйной линии был в неиспрвности, потому что мшину то и дело подбрсывло. При кждом толчке сердце Синъитиро слдко змирло.

– Простите з нескромный вопрос, вы женты?

– Д, жент.

– Ндо бы предупредить вшу жену, что вы здержитесь, не то он будет волновться.

– Нет, нисколько, – ответил Синъитиро, но в голосе его звучл тревог.

Войдя в южный подъезд Имперторского тетр и поднимясь по лестнице, Синъитиро снов ощутил сильную робость при мысли о том, что вот сейчс он войдет в это великолепное здние, где собирется весь высший свет, д еще с ткой очровтельной женщиной, привлекющей к себе всеобщее внимние. Но опсения его окплись нпрсными. Спекткль уже нчлся, и в вестибюле им встретилось не то дв, не то три опоздвших зрителя, которые спешили знять свои мест. Очутившись в первом ряду пустой ложи рядом с госпожой Рурико, Синъитиро немного успокоился. Ему было приятно, что в зле полутемно, не то что н сцене, злитой ярким светом.

Несколько минут Рурико смотрел н сцену, потом вдруг, обрщясь к Синъитиро, скзл:

– Я привезл вс в тетр, вм, быть может, здесь совсем не интересно?

– Л Нет, отчего же, я очень люблю тетр, только не нынешний Кбуки [36].

– Я тоже не люблю Кбуки, но чсто его посещю, потому что некуд больше ходить. Герои Кбуки мыслят совсем по-другому, чем мы. Женщины тм ккие-то неживые, нстоящие куклы, они живут по првилм строй морли. Ни у одной из них нет собственного «я».

– Вполне соглсен с вми, – откликнулся Синъитиро.

– По-моему, кждя женщин впрве рспоряжться своей судьбой, не жить тк, кк ей велят муж или родители. Он должн быть свободн от стрых трдиций и строй морли. Героиня одной из современных нглийских пьес говорит, что если мужчин может збвляться со многими женщинми, отчего женщине не поступть точно тк же. Я тоже порою тк думю…

Рурико говорил шепотом, нклонившись к смому уху Синъитиро, и он, ощущя н своем лице ее теплое ромтное дыхние, испытывл невырзимое блженство.

– Но вм, вероятно, не нрвятся ткие женщины? – С этими словми Рурико слегк отодвинулсь от Синъитиро и улыбнулсь. В кждом ее движении сквозило кокетство, и держлсь он тк смело и откровенно, что у Синъитиро слегк помутилось в голове. Звороженный чудесным видением, он крснел, словно мльчик, и молчл, не нходя слов.

Вдруг Рурико посерьезнел.

– Вы первый, с кем я тк откровенн, – скзл он. – Ведь человек, ничего не смыслящий в литертуре, мог бы превртно истолковть мои слов. Мне двно хотелось нйти друг, с которым я могл бы говорить откровенно, который понимл бы меня. Почему-то считют, что между мужчиной и женщиной не может быть дружбы, что ткя дружб непременно ведет к любви. Что вы н Это скжете? Я полгю, что подобня мысль в корне непрвильн. Если мужчин и женщин в интеллектульном отношении высоко рзвиты, они вполне могут поддерживть дружеские отношения. Взять хоть нс с вми, мы могли бы служить отличным примером. – Говоря это, Рурико рссмеялсь и тк близко нклонилсь к Синъитиро, что едв не коснулсь губми его щеки.

У Синъитиро приятно кружилсь голов, он весь отдлся очровнию мелодичного голос, чувствуя, кк его яд постепенно отрвляет душу.

Светскя львиц

Несколько чсов, проведенных Синъитиро в обществе госпожи Рурико, покзлись ему кким-то волшебным оном. Он все больше и больше поддвлся обянию ее женственности.

После тетр Рурико довезл Синъитиро до Хндзомон, где он пересел н трмвй, шедший в Синдзюку. Н прощние Рурико высунулсь из втомобиля – в темноте лицо ее кзлось особенно белым – и скзл:

– Жду вс в следующее воскресенье!

От этих слов у Синъитиро слдко збилось сердце, и он еще долго не двиглся с мест, провожя взглядом блестевший во мрке зеленый огонек удлявшегося втомобиля. Он все еще чувствовл н лице ее горячее дыхние, в ушх звучл ее крсивый, мелодичный голос. Сейчс Синъитиро был полон ею одной. Он збыл обо всем н свете – и о погибшем юноше, и о тинственных чсх, он збыл дже о любимой жене.

Домой он вернулся з полночь. Но Сидзуко встретил его, кк всегд, с рдостью. Глядя н ее кроткую, нивную улыбку, Синъитиро почувствовл угрызения совести, но в то же время не мог не признться себе, что жен, которую он до сих пор считл привлектельной, теперь кзлсь ему смой обычной, ничем не примечтельной женщиной. Обрз госпожи Рурико неотступно преследовл Синъитиро. И з обедом и з ужином он думл только о ней.

– Ах, кким вы стли рссеянным! – говорил жен. – Вы дже не ответили мне, н ккое число приходится следующее воскресенье. О чем вы все время думете?

И Сидзуко, глядя н муж, стл громко смеяться. До чего же он был нивн! Ей и в голову не приходило, что рссеянность муж вызвн мыслями о другой женщине. Однко Синъитиро не в силх был прогнть от себя эти мысли.

Неделя покзлсь Синъитиро чуть ли не месяцем. И вот нконец нступило долгожднное воскресенье. Синъитиро был уверен, что госпож Рурико ждет его с тким же нетерпением.

«Постепенно мы сблизимся с ней еще больше, и он сделет меня своим единственным другом», – рзмечтлся Синъитиро.

Его фнтзия неустнно рботл. Вообржение рисовло ему несрвненное счстье, которое могл принести ему дружб с Рурико. Ведь говорил же он, првд, ссылясь н чье-то выскзывние, что дружб непременно ведет к любви, не исключено, что он и см тк думет.

Кк же мне следует вести себя в подобном случе? Госпож Рурико смеля и решительня, он скжет, что ее ничто не пугет. Но ведь он свободн. А что делть мне, если я связн по рукм и ногм?

Мысли путлись в голове Синъитиро, не двя ему покоя.

Синъитиро отпрвился к госпоже Рурико после обед. Это было первое воскресенье июля. Синъитиро шел к ней во второй рз и во второй рз лгл жене.

– Мы сговорились с сослуживцми провести воскресенье з городом. Соберемся в Синдзюку и поедем н реку Тм. – Все это Синъитиро скзл с безрзличным видом Сидзуко, которя вышл проводить его и подл ему шляпу.

Сев в трмвй, Синъитиро все еще испытывл угрызения совести. Но при мысли о том, что госпож Рурико с нетерпением ждет его, ему стло кзться, что трмвй идет чересчур медленно. По дороге Синъитиро лихордочно думл о том, н ккую тему будет вести рзговор с госпожой Рурико.

«Сегодня я пострюсь подробнее изложить ей свои взгляды н литертуру, н рзличные нпрвления современной мысли. Попробую блеснуть эрудицией». Предствляя себе остроумные змечния, которые госпож Рурико будет отпускть, беседуя с ним, Синъитиро не зметил, кк добрлся до роскошного особняк н Гобнтё.

З десять дней, прошедших с первого его визит, трв возле Имперторского дворц и листв вишневых деревьев перед нглийским посольством стли еще гуще. Н этот рз Синъитиро не робея вошел в ворот. У смого подъезд, в мленьком сдике, где росли стройные клены, под яркими лучми летнего солнц рсцвел индийскя сирень. Синъитиро остновился перед мрморными колоннми, и сердце его учщенно збилось. Но, вспомнив, что госпож Рурико рзрешил ему приходить в любое время, потому что, по ее словм, был единственной хозяйкой в доме, приободрился.

«Он тк нстойчиво меня приглшл, что нверняк обрдуется моему приходу», – думл он.

Синъитиро нжл кнопку электрического звонк с фрнцузской ндписью: Pousser. Кк и в первый рз, рздлись легкие шги, дверь бесшумно отворилсь, и н пороге покзлся уже знкомый Синъитиро мльчик с серебряным подносом.

– Я хотел бы видеть госпожу.

Мльчик, видимо, был в курсе дел и спросил:

– Простите, вы господин Ацуми-см? Синъитиро кивнул.

– Пройдите, пожлуйст. Госпож вс ждет. – Мльчик почтительно рспхнул дверь. – Сюд, пожлуйст. Госпож в нижней гостиной.

Синъитиро с волнением следовл з мльчиком по мягкому ковру. Ему было приятно, что госпож Рурико предупредил слугу о его приходе. Ведь тот вечер кзлся ему мимолетным счстьем, остлся у него в пмяти кк воспоминние, кк волшебный сон. И вот теперь его мечты вдруг обрели рельные очертния. Уверенный в том, что идет твердым шгом, Синъитиро едв не прыгл от рдости. Он ндеялся провести с ней недине все время, оствшееся до вечер, и сердце его змирло от восторг. Одни прошли несколько шгов по длинному коридору, и слуг остновился возле одной из дверей:

– Сюд, пожлуйст!

В этот момент Синъитиро предствил себе, кк госпож Рурико, сидя в кресле, ждет его. Но когд, исполненный восторг и счстья, он осторожно открыл дверь, его оглушил громкий смех – в комнте собрлсь целя компния мужчин. Неприятно порженный, словно его октили ледяной водой, Синъитиро переступил порог и зстыл н месте.

Кртин, предствшя его взору, был неожиднной. Ослепительно крсивя госпож Рурико с видом королевы удобно рсположилсь в глубоком мягком кресле, окруження, будто Солнце плнетми, молодыми людьми, устроившимися н стульях в смых рзнообрзных позх. Рдужные ндежды Синъитиро рзвеялись в прх. Он охотно убежл бы, но стоило ему перешгнуть порог гостиной, кк все взоры с усмешкой устремились н него: «А, и ты сюд пожловл!», и Синъитиро почувствовл себя оскорбленным.

– Милости просим, входите, пожлуйст, – скзл госпож Рурико. – Я двно вс жду! Абэ-сн, – обртилсь он к студенту, зметив рядом с ним свободный стул, – будьте любезны, поствьте этот стул сюд!

– Слушю-с! – звороженный крсотой ее глз, с готовностью ответил студент и поствил стул рядом с креслом госпожи Рурико.

– Сдитесь, пожлуйст, – приглсил он Синъитиро. Очень стеснительный, он при мысли о том, что ему придется сидеть рядом с госпожой Рурико, которя все свое внимние перенесл с остльных гостей н него, почувствовл, что нчинет крснеть. В этот момент Рурико поднял руку и громко произнесл:

– Господ, позвольте предствить вм Ацуми Синъи-тиро-сн, юрист фирмы Мицубиси. А теперь, господ, я предствлю всех вс. Встньте, Коям-сн! – прикзл Рурико молодому человеку в визитке, сидевшему к ней ближе всех.

Молодой человек покорно поднялся со своего мест.

– Брон Коям. Служщий министерств инострнных дел. Нгсим Рют-сн, художник. Миякэ-сн, студент-филолог Имперторского университет, будущий пистель. Абэ-сн, сын член првления бнк Дйити, студент экономического фкультет университет Кэйо. Фукй-сн, служщий стрхового обществ «Нихон-Сэймэй», окончил Высшее коммерческое училище. Тэрдзим-сн. О нем вы нверняк слышли. Некоторое время он рботл в Новом тетрльном обществе. Ёсиок-сн, стрший сын мркиз Ёсиок. Томит-сн, всем известный молодой депутт, член пртии Сэйюкй [37]. Все они мои близкие друзья.

Повинуясь ее взгляду, молодые люди один з другим вствли со своих мест, кк ученики, которых вызывет учительниц по журнлу.

Рзочровнный Синъитиро был близок к отчянию и почти не слышл ее слов. Он никк не ожидл, что Рурико, собирвшяся сделть его своим единственным другом, предствит ему в кчестве близких друзей еще с десяток мужчин. От возмущения и ревности у него потемнело в глзх. Он хотел немедленно покинуть дом госпожи Рурико. Но ее очровтельня улыбк, словно весенний ветер, рзвеял его гнев.

Высокя прическ, сделння в виде короны, очень шл к ее стройной фигуре, тк же кк и черное кимоно из омэси [38]. Синъитиро кзлось, что от роз, вышитых н ее белом оби, исходит пьянящий ромт, и он дже испытывл легкое головокружение.

– Ацуми-сн! У нс сейчс возник весьм любопытный спор. Кк вы думете, кого из пистелей эпохи Мэйдзи можно считть смым крупным?

Синъитиро неловко было вступть в спор с людьми млознкомыми, кроме того, он подумл о том, что тогд в тетре госпож Рурико солгл ему, скзв, что он первый, с кем он говорит откровенно, и это рнило его душу. Видя, что Синъитиро молчит, решил выскзть свое мнение студент Миякэ.

– Но, госпож, возможно, у Доппо [39] и есть дровние, но он еще не сформировлся кк пистель-нтурлист, он только пионер нтурлизм.

Видимо, спор шел о Куникиде Доппо, пистеле конц эпохи Мэйдзи. Студенту стл возржть брон Коям:

– Тких произведений, кк у Доппо, можно нйти сколько угодно у зрубежных пистелей-нтурлистов. Пожлуй, Доппо лишь культивировл у нс инострнных нтурлистов и не является пионером оригинльного японского нтурлизм. Првд, он внес в японскую литертуру некоторую свежесть, но призвние его – всего лишь подржние обрзцм зпдной литертуры. Не првд ли, госпож? – Брон был уверен, что госпож Рурико поддержит его, однко он скзл:

– Я высоко ценю Куникиду Доппо. Мло кто из пистелей эпохи Мэйдзи проникл в жизнь тк глубоко, кк он. Не тк ли, Ацуми-сн? – Своим обрщением к Синъитиро он кк бы отдвл ему предпочтение перед остльными поклонникми.

К несчстью, Синъитиро был мло знком с творчеством Доппо. Несколько лет нзд он прочел его «Фтлист» и «Мясо с кртошкой», но произведения эти совсем стерлись из его пмяти. Ответить Рурико нобум он пе мог, совсем не ответить было неловко перед присутствующими, поэтому он скзл:

– Возможно, вы првы. Но считть его смым крупным пистелем эпохи Мэйдзи, мне кжется, было бы некоторым преувеличенном. Вм может покзться это бнльным, по, с моей точки зрения, смый лучший пистель эпохи Мэйдзи – Коё [40].

– Одзки Коё! – нсмешливо воскликнул брон Коям.

– В нше время его «Золотой демон» воспринимется кк бульврный ромн! – присоединился к брону Миякэ.

Столь смелое суждение вызвло у госпожи Рурико улыбку одобрения.

И Синъитиро почувствовл себя оскорбленным, словно получил пощечину. С трудом подвив в себе гнев, он, изменившись в лице, произнес:

– Вы считете «Золотого демон» бульврным ромном?!

– Рзумеется! Впрочем, все звисит от вкус.

– Но вы, вероятно, збыли, что очень вжно, в ккую эпоху нписно то или иное произведение. В нстоящее время «Золотой демон» может быть воспринят кк бульврный ромн, но ведь с момент его выход в свет, то ость с тридцть пятого год, прошло чуть ли не четверть век. Через двдцть лет все современные произведения, высокохудожественные с вшей точки зрения, будут воспринимться кк смые зурядные. Нельзя рссмтривть литертуру вне связи ее с эпохой. Тк и «Золотой демон». Для своего времени он был блестящим творением.

Вопреки ожиднию, Синъитиро говорил глдко и склдно, отчего пришел в еще большее возбуждение и уверенно зключил свою речь:

– Поэтому, когд судишь о пистелях прошлых времен, необходимо придерживться исторической точки зрения.

– Что же, пожлуй, вы првы! – с чувством искреннего удивления произнесл Рурико, ибо литертурные познния Синъитиро длеко выходили з рмки дилетнтских суждений.

Это придло Синъитиро уверенности. Но студент Миякэ и брон Коям пришли в негодовние оттого, что Рурико принял сторону Синъитиро, ккого-то конторщик, ничего не смыслившего, по их мнению, в литертуре.

Смуглое лицо Миякэ дже слегк покрснело, и он зявил:

– Тлнтливое произведение никогд не стнет бнльным – это нелепость! Оно остнется тлнтливым для всех последующих времен. Ромны Сйкку [41], нпример, никогд не устреют, потому что создны поистине великим пистелем. А вот Одзки Коё был, есть и будет весьм зурядным ромнистом. Идеи его произведений и см мнер письм не выходят з пределы этой зурядности. Его интеллект – это интеллект среднего человек, только отшлифовнный лучше. В своем ромне «Три жених» он мстерски изобрзил три хрктер. Но изобрженные им люди ничем не примечтельны и чсто встречются в жизни. Я допускю, что Коё может служить обрзцом средних пистелей эпохи Мэйдзи, в отличие от крупных пистелей той же эпохи, тких кк Рохн [42], Рюро [43] или Бимё [44].

Только Миякэ умолк, кк зговорил брон Коям:

– О низкопробности «Золотого демон» свидетельствует уже см его популярность. Толп никогд не будет восхищться истинно художественными произведениями.

Нглый тон молодых людей рздржл Синъитиро. Госпож Рурико спокойно слушл спорщиков, поощряя их не сходившей с лиц улыбкой, словно хотел скзть, тк, по крйней мере, кзлось Синъитиро: «Не сдвйтесь! Держитесь!»

– Вы говорите очень стрнные вещи, – возрзил Синъитиро брону, который держлся с ндменностью ристокрт. – Утверждть, что популярность произведения свидетельствует о его бнльности, – это уже слишком! В тком случе и тргедии Шекспир следовло бы признть бнльными, поэмы Гомер и «Божественную комедию» Днте отнести к бульврной литертуре. Я же полгю, что чем лучше произведение, тем большей популярностью оно пользуется. Тк, нпример, было в Японии с произведениями Толстого. Если же произведение не звоевывет успех у публики, знчит, оно слбое. Возьмите Бкин [45] и Сйкку: их творчество широко известно и передется из поколения в поколение. Поэтому неверно отрицть художественную ценность «Золотого демон», основывясь только н его популярности. Истинно художественные произведения стновятся все популярнее по мере повышения культурного уровня читтелей. Предположим, что идеи и взгляды Коё ничем особым не отличются, но судя по тому впечтлению, которое его сочинения производят н читтеля, они облдют большой художественной ценностью. А фбул этого ромн тк интересн, тк мстерски сделн, что Коё по спрведливости можно нзвть смым крупным пистелем эпохи Мэйдзи. К тому же он блестящий стилист, язык ромн богт и изыскн, кк пион тонкой и изящной рботы, сделнный из пнциря черепхи [46].

Синъитиро говорил с большим подъемом. Он непременно поступил бы н филологический фкультет, не н юридический, если бы отец не был против. Считя себя сведущим в литертуре, Синъитиро имел собственное мнение кстельно тех или иных литертурных вопросов. Брон Коям уступл Синъитиро в литертурных познниях и, совершенно уничтоженный его суждениями, сидел весь крсный, с недовольным видом. Миякэ тоже досдовл н свое поржение, стрясь кк-то ребилитировть себя, но лишь беспомощно шевелил губми.

– Ацуми-сн – истинный знток литертуры! – воскликнул госпож Рурико. – Я просто в восторге от него.

Итк, Синъитиро был увенчн слвой, словно рыцрь, одержвший блестящую победу н турнире.

Миякэ, нконец собрвшись смыслями, Хотел что-то скзть, но в это время в дверь постучли.

– Кто тм? – спросил госпож Рурико. В ответ рздлся звучный, приятный голос:

– Это я.

– Ах, Акиям-сн! Вы пришли очень кстти! – И Рурико пошл нвстречу новому гостю.

Когд вошел Синъитиро, он лишь поднялсь с мест, этому же господину собственноручно открыл дверь. Он вошел в гостиную с легким поклоном. Лицо его покзлось Синъитиро очень знкомым, но где он его видел, Синъитиро никк не мог вспомнить. С виду этого господин можно было принять з пистеля или художник. Копн волос, похожих н львиную гриву, подчеркивл бледность его продолговтого лиц. Но, несмотря н беспорядок в прическе, он выглядел весьм элегнтно в своем льняном кимоно из сцум [47] и прозрчном, цвет ржвчины хори. Рурико стоя продолжл с ним рзговривть.

– Простите, что долго не нвещл вс.

– Д, вы очень двно у меня не были! В гзетх Писли, что вы уехли в Хконэ. Это првд?

– Нот, никуд я не уезжл.

– Знчит, вы все еще пишете свой длинный ромн, Предствляю, кк вы измучились. А я, признться, думл, что вы просто збыли дорогу к моему дому. Не првд ли, Миякэ-сн? – Рурико оглянулсь н студент.

– Кк дел?

– A y вс кк?

Встретившись взглядми, студент и господин Акиям поклонились друг другу.

– Почему Же вы тк долго не приходили? Вс очень не хвтло в этом слоне, – продолжл Миякэ почтительным тоном, кким обрщются к стршим.

– Сдитесь, прошу вс, Акиям-сн! – говоря это, госпож Рурико поствил рядом со своим креслом стул. – Вы и в смом деле пришли очень кстти! Нм ндо рзрешить нш спор. Не првд ли, Миякэ-сн?

Ободренный ее словми, студент обртился к Акияме:

– Скжите, пожлуйст, кого вы считете ниболее крупным пистелем эпохи Мэйдзи? Ответить н этот вопрос может только нстоящий знток литертуры.

Последние слов Миякэ были нпрвлены в дрес Синъитиро, чтобы поддеть его.

– Этот господин, – обртилсь Рурико к Синъитиро, – Акиям Macao-сн. Вы, рзумеется, о нем слышли. Он тлнтливый пистель, приндлежщий к школе Акмон.

Акиям Macao! Нконец-то Синъитиро вспомнил. Он учился н третьем курсе филологического фкультет котогкко, когд Синъитиро еще был н первом, считлся очень тлнтливым и чсто помещл свои стихи и критические зметки в студенческом литертурном журнле. По окончнии университет он быстро звоевл популярность у публики и теперь считлся одним из смых видных молодых пистелей, выделявшимся своей эрудицией дже среди литерторов.

При мысли о том, что выскзнное им сгоряч мнение сейчс будет отдно н суд нстоящему пистелю, Синъитиро испытл стыд и неловкость. С вершины счстья сердце его срзу упло н смое дно пропсти.

«Неужели придется вступить в спор с этим увжемым литертором, д к тому же человеком стршим по возрсту…»

Синъитиро от волнения пот прошиб. А господин Акиям, дже не подозреввший о его терзниях, покуривя сигрету, скзл спокойным тоном:

– Вот кк! Спор у вс серьезный, и, прежде чем выскзть собственное мнение, я хотел бы ознкомиться с мнением всех присутствующих здесь.

С этими словми господин Акиям отбросил волосы со лб.

– Мнения здесь выскзывлись смые рзные, – скзл студент. – Господин Ацуми, нпример, тк, кжется, вш фмилия, – здесь Миякэ бросил быстрый взгляд н Синъитиро, – считет Коё смым крупным пистелем эпохи Мэйдзи, утверждя, будто язык его произведений изыскн тк же, кк пион из черепшьего пнциря.

Все это Миякэ произнес с легким презрением, после чего господин Акиям с присущей пистелю проництельностью пристльно и с неприязнью посмотрел н Синъитиро, погсил сигрету о серебряную пепельницу и проговорил:

– Изящен, кк пион из черепшьего пнциря… Что же, срвнение в высшей степени обрзное! Но подделку этого пион можно купить в любой глнтерейной лвке з тридцть – сорок иен.

Сркзм господин Акиямы вызвл у всех, нчиня с госпожи Рурико, взрыв хохот.

– Тк, может быть, изыскнность Одзки Коё т же подделк, вызывющя восторг, скжем, у кухрок и служнок? По блеску ее не отличишь от подлинник, и лишь при ближйшем рссмотрении можно определить, что изготовлен он не из черепшьего пнциря, из кости коровы или бык.

Синъитиро не рз приходилось слышть, что господин Акиям, спекулируя своим тлнтом, ведет себя н литертурных диспутх вызывюще. Но сейчс по стрнному стечению обстоятельств все злословие господин Акиямы было нпрвлено в дрес одного Синъитиро. И Синъитиро испытл при этом досду, смешнную с возмущением. Но у него не хвтло смелости вступить в спор с известным пистелем, и единственно, что ему оствлось, это молч слушть его едкие, полные сркзм змечния. Однко Синъитиро в душе возмущлся поступком знменитого пистеля, вступившего в поединок с ним, по сути дел, дилетнтом, считя это легкомыслием со стороны всеобщего кумир – Акиямы. Свою речь Акиям зкончил словми:

– В нынешнее время «Золотой демон» действительно воспринимется кк бульврный ромн.

– Ах! – воскликнул госпож Рурико. – Миякэ-сн тоже нзвл его бульврным. Все ясно, это определение он позимствовл у Акиямы-сн!

Миякэ покрснел и почесл в зтылке. Все, кроме Синъитиро, рссмеялись. А господин Акиям с усмешкой произнес:

– Весьм польщен, что мнение Миякэ-сн совпдет с моим.

Снов рздлся смех. Когд же смех утих, зговорил Миякэ:

– Ацуми-сн не отрицет, что в нстоящее время ромн Коё может быть признн бнльным, но при этом; говорит, что любое произведение следует оценивть с исторической точки зрения, то есть учитывть, в ккую эпоху оно было создно.

– Отличня мысль! – воскликнул Акиям не то в шутку, не то всерьез. – Но с этим можно было бы соглситься лишь при условии, что все современники Одзки Коё писли вещи, с ншей точки зрения, бнльные. Однко в эпоху Мэйдзи жил пистель, который создл великолепный ромн, не утртивший и поныне своей художественной ценности. Кк же можно считть Коё смым крупным пистелем своего времени! Он просто был одним из эпигонов период Токугвы, в его произведениях чувствуется влияние той эпохи.

Тут все время молчвший Синъитиро не выдержл:

– Если стть п вшу точку зрения, то всю литертуру эпохи Мэйдзи следует считть эпигонской, не только одного Коё!

– Вы непрвы. Есть пистель, создввший произведения только в духе эпохи Мэйдзи.

– Неужели есть ткой пистель?! – все больше и больше волнуясь, воскликнул Синъитиро.

– Рзумеется, есть! – ледяным тоном ответил господин Акиям.

Вмпир

– Кто же он, этот пистель? – спросил Синъитиро. Господин Акиям тем же холодным тоном ответил:

– Мнение тут может быть лишь чисто субъективным. Я нзову вм имя, но из-з непонимния вы можете со мной не соглситься, и тогд не о чем больше будет спорить. Тк вот, я имею в виду пистельницу Хигути Итиё [48].

Господин Акиям произнес это тоном, не терпящим возржений.

Тут госпож Рурико рдостно воскликнул:

– Итиё! О, я совсем збыл! Ну конечно же, Итиё! Из всех героинь прочитнных мною ромнов мне больше всех нрвится Мидори в «Ровесникх».

– Вполне естественно, что он вм нрвится. Вы очень походите н нее своей гордостью и энергией!

– Ну, что вы! – зпротестовл Рурико, в душе рдуясь ткому срвнению.

– Итиё! Он действительно генильн. И тк рно ушл из жизни. В срвнении с ней Коё – обыкновенный пистель, хоть и не без способностей! – с довольным видом зявил брон Коям, мстя з свое поржение.

– Д. При сопоствлении «Ровесников» с «Золотым демоном» срзу стновится ясным, ккой из этих ромнов предствляет собой подлинную художественную ценность, – скзл Миякэ, зло глядя н Синъитиро. – По теории Ацуми-сн, «Ровесники» должны были бы звоевть большую популярность, чем «Золотой демон», потому что нписны п несколько лет рньше. Но если дже никто, кроме нс, не читет теперь «Ровесников», ромн от этого не стл хуже.

После этого все нперебой зговорили:

– «Ровесники» – это литертурный шедевр эпохи Мэйдзи!

– Д, я читл его. Ромн действительно хорош.

– Д-д! В нем, кжется, чсто упоминется местность вблизи Ёсивры. Помню, помню, читл его когд-то. В нем кк будто рсскзывется о сыне одного священник. Героиня ромн влюблен в юношу, но из гордости не признется ему в своем чувстве. Потом из-з ккого-то пустяк они рсходятся…

– У Синнё, сын одного священник, – вступил в рзговор депутт Томит, – порвлись звязки н гэт [49] и он испытывл от этого большое неудобство. Мидори хотел дть ему кусок пурпурной ткни с узором. Но Синнё рскпризничлся и не взял. О, я до сих пор великолепно предствляю себе эту кртину!

После всех снов зговорил Акиям, словно произнося окончтельный приговор:

– Во всяком случе, ни один из пистелей эпохи Мэйдзи не проник тк глубоко в человеческую душу, кк Итиё. Пистели «Кэнъюся» [50] щеголяли крсивыми фрзми, однко не сумели првдиво изобрзить человек. Среди них Итиё знимет по прву совершенно особое положение. Дже генильный Ткям преклонялся перед ней.

Синъитиро все больше и больше рздржлся, испытывя сильное желние уйти. Он готов был всех их избить.

Неизвестно, догдывлсь ли об его чувствх госпож Рурико, но он с улыбкой спокойно обртилсь к нему:

– Держитесь, Ацуми-сн! Спор клонится не в вшу пользу!

Немного спустя Синъитиро нерешительно встл со своего мест, и все подумли, что он собирется продолжить спор. Но Синъитиро больше не было никкого дел ни до Хигути Итиё, ни до Одзки Коё. Он негодовл н госпожу Рурико, он ненвидел ее з вероломство и хотел только одного: поскорее покинуть эту гостиную, не видеть них омерзительных людей.

– Прошу прощения… госпож… я…

Обуреввшие Синъитиро чувств мешли ему говорить, и, тк и не зкончив фрзы, он поспешил к двери, пробирясь между стульями.

Воцрилсь нпряження тишин. В гостиной госпожи Рурико чсто рзгорлись споры, в которых кждый стрлся звоевть блгосклонность хозяйки, но еще ни рзу проигрвший не приходил в ткое возбуждение: Синъитиро был бледен кк смерть, и его состояние всех ошеломило.

Синъитиро больше не привлекл крсот госпожи Рурико, ее великолепный слон он просто презирл. Теперь нконец он понял, что он пустя кокетк, ее слдкие кк мед слов нсквозь лживы. Более того, они ядовиты. Он издевется нд своими обожтелями без всякой цели, просто тк, збвы рди, ей доствляет удовольствие эт игр. Он испытывет силу своих чр нд мужчинми, кк облдтель яд, который проверяет его действие н своих жертвх. Вмпир! Синъитиро не мог подобрть более подходящего определения для госпожи Рурико.

Он молнией промчлся по коридору до смой прихожей, дже не оглянувшись н мльчик-слугу, который хотел его проводить, и ухвтился з ручку входной двери. Но в этот момент н рсплившегося Синъитиро словно брызнули холодной водой: он услыхл мелодичный голос госпожи Рурико:

– Ацуми-сн! Ацуми-сн! Подождите минутку!

Ее голос был губительный, кк голос сирены для рыбк, и Синъитиро решил не поддвться искушению, но его рук, взявшяся з дверную ручку, словно оцепенел.

– Что с вми? Я тк испуглсь! Вы чем-то возмущены? – зпыхвшись говорил подбежвшя Рурико.

Ее широко открытые глз, тонкий, будто вырезнный из слоновой кости нос, крсиво очерченные губы, щеки с нежным румянцем, улыбк – словом, весь ее облик тк не вязлся с обмном и ложью!

– Почему вдруг вы собрлись уходить? Скоро мои гости рзъедутся, и мы побеседуем с вми. Акиям-сн всем известен своим злым языком. Он спорит только для того, чтобы спорить, но все перед ним зискивют. Я понимю, что вм это неприятно. Хотите, я провожу вс к себе в библиотеку? Вы меня тм подождете, зодно почитете вшего любимого Коё. Я же под кким-нибудь предлогом выпровожу гостей и не позднее чем через полчс приду з вми.

Синъитиро уже готов был остться, но тут же скзл себе: «Рзве тебя не втоптли в грязь? Чего же ты еще ждешь от нее? Хочешь, чтобы тебя еще больше унизили Будь мужчиной! Гони прочь от себя пустые мечты!»! И Синъитиро, призвв н помощь все свои силы, скзл:

– Нет, госпож, пожлуй, мне лучше уйти. Среди собрвшихся в вшем слоне блестящих людей ткой глупец, кк я, просто лишний. Приношу свои извинения з причиненное беспокойство!

С этими словми Синъитиро нпрвился к выходу.

– О, я вижу, вы сильно рссердились. Не я ли испортил вм нстроение? Мне не хотелось бы вс потерять. Ткие, кк вы, редко бывют в моем слоне. А тех, кого вы сейчс видели, я не очень люблю. Принимю их поневоле. Вы единственный, кого мне хотелось бы сделть своим другом. Я говорю это вполне серьезно.

Рурико говорил о своих многочисленных поклонникх со злой усмешкой. Видимо, они ндоели ей своей нзойливостью, кк ндоедют мухи. Синъитиро пок еще не успел ей ндоесть, но если он тоже превртится в нзойливую муху, то рискует быть убитым одним удром ее изящного веер. И Синъитиро твердо произнес:

– Позвольте мне нвестить вс кк-нибудь в другой рз, сейчс мне пор уходить.

Госпож Рурико больше не стл его уговривть в скзл:

– Знчит, вы уходите? Весьм сожлею! Вы не хотите понять меня, в тком случе до свидния. – Он произнесл это с безрзличным видом и нпрвилсь в гостиную.

Пок Рурико уговривл его остться, Синъитиро еще нходил в себе силы сопротивляться, но, услышв рвнодушное «до свидния», почувствовл рзочровние и пустоту. Прощясь с госпожой Рурико, он словно бы прощлся с необыкновенным счстьем, подобно зре знявшимся в его жизни. Суливший столько нслждений ромн неожиднно оборвлся. Зто теперь Синъитиро по-нстоящему понял, нсколько скромный полевой цветок лучше роскошного, но ядовитого рстения. Опустошенный, но спокойный, очистившийся душой, он вышел из подъезд с мрморными колоннми. Едв ли ему когд-нибудь еще придется посетить этот дом и встретиться с очровтельной госпожой Рурико. Он медленно шел к воротм, когд вдруг сквозь кусты, окймлявшие ллею, зметил в сду н скмейке двух мужчин, беседоввших друг с другом. Кзлось бы, в этом не было ничего удивительного, но Синъитиро зстыл н месте.

Один из них, студент с бледным лицом и првильной формы носом, кк две кпли воды походил н Аоки Дзюн. Случись это ночью, не в яркий солнечный день, Синъитиро принял бы его з призрк погибшего юноши. Опрвившись от испуг, Синъитиро срзу же догдлся, что это брт Аоки Дзюн, которого он видел н похоронх. Но з первой неожиднностью следовл вторя. Мужчин в форме морского офицер, беседоввший со студентом, был кпитном первого рнг, и в голове Синъитиро молнией мелькнул фмилия Муркми, встретившяся ему в дневнике покойного юноши. Вспомнил он ткже описнную в сильном смятении историю с чсми, которые Аоки Дзюн случйно увидел у кпитн первого рнг.

Нверняк этот морской офицер не кто иной, кк упоминемый в дневнике Муркми. В этот момент для Синъитиро многое прояснилось. Он понял, кто эт тинствення незнкомк, подрившя одинковые чсы кпитну и Аоки Дзюну, жестоко обмнувшя их, зверяя в любви.

«Д, он нстоящий вмпир», – подумл Синъитиро, искренне жлея студент, дже не подозреввшего, что его брт, опутнный стршной путиной, фктически покончил с собой, воспользоввшись дорожной ктстрофой. И вот теперь этот студент см рвется в ту же путину, может быть, уже попл в нее и тоже получил в подрок злополучные чсы. Все может повториться. Сейчс он увидит у кпитн ткие же чсы, придет в отчяние и тоже покончит жизнь смоубийством. При этой мысли свет померк в глзх Синъитиро. Стрший брт упл в пропсть, теперь н крю той же пропсти стоит млдший брт. Кк все это тргично!

Ему хотелось предостеречь студент от рокового шг. В то же время, думя о виновнице гибели Аоки Дзюн, Синъитиро еще больше возненвидел ее, нмереввшуюся погубить его млдшего брт. Нстоящий вмпир!

Вдруг Синъитиро поймл себя н том, что подсмтривет, тихонько рссмеялся и торопливо вышел из ворот.

Всю дорогу, пок Синъитиро ехл в трмве, он, негодуя, думл о госпоже Рурико, достойной только презрения. Ккой ндо быть бессердечной, чтобы взять спокойно чсы, из-з которых погиб обмнутый ею юнош! Кк сильно зблуждлся Синъитиро, восхищясь ее блгородством! Дже крсот госпожи Рурико его больше не трогл. Он снов вспомнил последнюю зпись в дневнике Аоки Дзюн. Когд юнош попытлся упрекнуть госпожу Рурико в вероломстве, он еще больше унизил его и оскорбил. Он игрл с ним, кк с ребенком. Он весь дрожл от ненвисти, хотел больно рнить ее жестокое сердце, но не в силх был произнести ни слов. Он ненвидел ее, но не мог збыть ни н минуту. Он испытывл все муки д, стоило ему подумть о том, с ккой щедростью он рздривет свои обольстительные улыбки многочисленным поклонникм. Чтобы збыть эту женщину, ндо было уничтожить ее или себя… И он решил уничтожить себя, окрсить собственной кровью подренные ею чсы, чтобы он понял, кк опсно игрть с любовью.

Д, именно о госпоже Рурико писл юнош в своем дневнике, о женщине, жестоко нсмеявшейся нд его чистой любовью.

Он вымнил у Синъитиро чсы, которые он должен был, выполняя последнюю волю юноши, швырнуть ей в лицо, чтобы пробудить ее совесть.

«Ты должен во что бы то ни стло испрвить эту ошибку, – нстойчиво говорил ему внутренний голос. – Кк мог ты тк легко их отдть?! Возьми их обртно, потом швырни ей в лицо!» Но другой голос шептл: «Не приближйся к ней, тебе ее не победить, ведь только сейчс он делл с тобой все, что ей было угодно. Неужели ты не понимешь, что лишь чудом избежл рскинутых ею сетей?! Не встречйся с ней больше, не то он срзит тебя своей улыбкой». Тк, борясь всю дорогу с собой, Синъитиро не зметил, кк приехл н свою остновку, нходившуюся метрх в ст от его дом.

Пройдя немного, Синъитиро свернул нпрво, пересек трмвйную линию и зметил у своего дом втомобиль, но не придл этому никкого знчения. Больше всего его беспокоил сейчс мысль о том, что он скжет жене. Ведь он уверен, что он с сослуживцми уехл з город, с момент его уход из дому не прошло еще и двух чсов.

Придумывть что-нибудь ему было стыдно, к тому же он боялся вызвть ее подозрения. Еще в трмве он было подумл, что лучше вернуться домой только к вечеру, день провести где-нибудь в городе. Но ккя-то непонятня сил влекл его домой. Ему очень хотелось поскорее увидеть свою кроткую, нежную Сидзуко. Кк жждут после рисковнных приключений покоя и отдых, тк жждл Синъитиро, рзочровнный и опустошенный, семейного уют. Он вернется домой немедленно, пусть дже ему придется рди этого еще рз солгть жене. Однко по мере приближения к дому его все больше и больше тревожил стоявший у подъезд втомобиль. К ужсу Синъитиро, это окзлся уже знкомый ему итльянский лимузин зеленого цвет, тот смый, в котором они с госпожой Рурико ездили в тетр.

«У нс в доме госпож Рурико!»

Эт мысль словно ножом полоснул Синъитиро по сердцу. Им овлдели стрх и отчяние. Злой дух в облике госпожи Рурико, от которой он только что едв спсся, теперь подстерегет Синъитиро в его собственном доме. Это было похоже н стршную скзку, и сердце Синъитиро болезненно сжлось. Врг вторгся в его семью, чтобы рзрушить ее, чтобы рнить кроткое сердце его жены. Сделв это ужсное для себя открытие, Синъитиро остновился, не зня, кк ему быть. Отчяние и стрх мло-помлу уступли место гневу и возмущению. Он ясно предствил себе, кк рстерялсь его зстенчивя жен, неожиднно увидев перед собой рзвязную великосветскую крсвицу, кк должн был он стрдть, узнв о вероломстве Синъитиро и слушя нсмехвшуюся нд ней госпожу Рурико!

Ведь Сидзуко дже нечего было ей возрзить.

«Мой долг вырвть Сидзуко из когтей ненвистной госпожи Рурико, потом уже я любой ценой вымолю у нее прощение. Но почему эт женщин преследует меня? Звлекл меня в свой слон, выствил н посмешище, теперь хочет рзрушить мой семейный очг! Только этого еще не хвтло. Но не ндо бояться ее. Ндо бороться и победить. Пусть узнет нконец, что ткое совесть! И ндо во что бы то ни стло отомстить з гибель Аоки Дзюн».

Собрв все свое мужество, Синъитиро вбежл в дом, кк в неприятельскую крепость, и срзу увидел в коридоре уже знкомого ему шофер и его помощник. Синъитиро зло уствился н них, кк н слуг смого дьявол. Госпож Рурико, видимо, не приехл, потому что у вход, куд срзу же бросил взгляд Синъитиро, не стояли ее шелковые дзори. Синъитиро облегченно вздохнул и пошел было дльше, но его окликнул шофер:

– Простите! Вы вернулись… А мы двно дожидемся вс!

Фмильярный тон шофер не понрвился Синъитиро, но это было только нчлом. Вслед з этим шофер громко крикнул:

– Госпож, вш супруг изволил вернуться! Я говорил, что он не здержится!

При этих словх н лбу у Синъитиро выступил холодный пот. Он предствил себе, ккой рзговор произошел между шофером и его женой.

«Скжите, пожлуйст, господин изволил вернуться?» – должно быть, спросил шофер. «Пок не вернулся», – ответил Сидзуко или попросил ответить служнку. «В тком случе мы подождем его, если вы рзрешите». – «Но он уехл с сослуживцми з город и вернется только к вечеру». – «Не был он з городом, он был у нс и сейчс едет домой. Если нигде не здержится, то через полчсик, не позже, вернется».

Услышв ткую весть от совершенно незнкомого ей человек, Сидзуко обидится, покрснеет и не произнесет больше ни слов. Пок Синъитиро строил догдки, ненвисть его к госпоже Рурико все росл и росл. Зчем он послл к нему своего шофер?

– Что, собственно, вм угодно? – с досдой спросил Синъитиро.

– Я привез вм письмо от ншей госпожи. – Шофер нгло улыбнулся. – А что з дело у нее к вм – про это я не зню. Только госпож велел дождться ответ.

Синъитиро был в полной рстерянности. Теперь его жен знл, что тйком от нее он посетил ккую-то женщину и вдобвок получил от нее срочное письмо. Кк больно все это должно было рнить чистую душу Сидзуко! Но, может быть, про письмо он еще не знет?

И Синъитиро тихо скзл шоферу:

– Где же письмо? Двйте его скорее!

В это время в гостиную вошл Сидзуко, видимо, услыхвшя голос муж, и, весело улыбясь, скзл:

– Письмо у меня! Вот оно!

С этими словми он протянул Синъитиро изящный бледно-розовый конверт. Смущенному Синъитиро бросился в глз кллигрфический женский почерк.

Лицом к лицу

Взяв конверт, Синъитиро вспыхнул, кк зрево. Ему стыдно было смотреть в глз жене, от которой у него не было до сих пор никких секретов. Но Сидзуко оствлсь совершенно спокойной, с лицом лучезрным, словно весн, н котором не было и тени упрек. Письмо ни кпельки не смутило ее, не вызвло никких подозрений. Сидзуко рдостно, кк всегд, встретил муж. И от этого Синъитиро почувствовл еще большие угрызения совести. Кк он рскивлся теперь, что обмнул столь доверчивую душу из-з ккого-то пустого увлечения другой женщиной! Что же до письм госпожи Рурико, то оно вызвло у Синъитиро досду, смешнную с брезгливостью. Он охотно изорвл бы его в клочья, дже не рспечтывя, но рядом стоял жен, у которой это могло вызвть подозрение. Синъитиро неуверенно вскрыл конверт и срзу ощутил зпх дорогих духов. Но сейчс это не произвело н него никкого впечтления. Он отнесся к письму госпожи Рурико с отврщением, кк к вржескому послнию, однко ждно пробежл его глзми.

Я вс испытывл. Хотел узнть, похожи ли вы н тех господ, которые игрют со мною в любовь. Эт игр мне ндоел и внушет отврщение. Притворяться влюбленным – все рвно что лгть! Внешнее проявление любви без истинного чувств вызывет тошноту. Кк бы мне хотелось общться с людьми серьезными и достойными, встретить нстоящего мужчину, не светского волокиту, звсегдтя модных слонов. Когд сегодня вы с ткой решимостью покинули мой дом, несмотря н все уговоры остться, я подумл, что вы именно тот, кого я тк долго искл, человек искренний, серьезный и стрстный.

Вы с честью выдержли испытние, Синъитиро-см! Теперь нстл моя очередь подвергнуться испытнию. Испытывйте меня, кк хотите. А сейчс прошу вс вернуться ко мне. Я должн объясниться с вми.

Рурико.

Пок Синъитиро читл письмо, в нем снов шевельнулось, словно рненя змея, мучительно-слдостное воспоминние о госпоже Рурико. Быть может, в том, что он пишет, есть доля истины? Быть может, ей и в смом деле ндоели полные лести слов, опротивел ложь и он искренне жждет сильного, чистого и глубокого чувств? Перед глзми Синъитиро вновь всплыло ее прелестное, словно выточенное из мрмор, лицо. Но его тотчс же зслонило мертвое лицо погибшего юноши и лицо его брт, которого он только что видел.

– Если вм ндо ехть по ккому-то срочному делу, поторопитесь! – простосердечно, без всяких подозрений скзл Сидзуко, и в этот момент Синъитиро подумл о том, что его долг швырнуть в лицо госпоже Рурико не только чсы погибшего юноши, но еще и это письмо, полное лести и лжи. Хоть этим он искупит свою вину перед женой и докжет ей свою любовь.

И Синъитиро, покрснев, обртился не то к жене, не то к шоферу:

– В тком случе едемте, только скорее! Я сейчс же вернусь!

От волнения Синъитиро бил дрожь.

– Слушю-с! – ответил шофер. – Мигом домчу вс до дому, тут и езды минут семь, не больше.

Шофер и его подручный легко вскочили в мшину. З ними последовл Синъитиро. Стрясь не смотреть н жену, он виновто скзл ей:

– Я сейчс же вернусь!

Мшин уже готов был сорвться с мест, но тут Синъитиро спохвтился и, высунувшись из мшины, крикнул:

– Эй, Сидзуко! В првом ящике моего книжного шкф лежит зписня книжк. Принеси ее мне!

– Сию минуту!

Взяв у жены дневник Аоки Дзюн, Синъитиро подумл: «Это будет моим оружием!»

Синъитиро не зметил, кк они домчлись до Гобнтё. Он не отдвл себе отчет в своем поступке, перед ним лишь с лихордочной быстротой проносились обрзы госпожи Рурико, жены, брт Аоки Дзюн и всех, кого он видел сегодня в слоне. Но в этом хосе, црившем у него в голове, одн мысль был четкой и ясной: он должен во чтобы то ни стло уличить госпожу Рурико во лжи.

В этот момент мшин въехл в те смые ворот, в которые Синъитиро решил никогд больше не входить. Он поднялся по той же смой лестнице, по которой решил никогд больше не поднимться, но уже не испытывл, кк в первый рз, восторг и трепет. Гнев и ненвисть целиком звлдели его душой.

Его встретил не мльчик-слуг, совсем молоденькя служнк, лет шестндцти.

– Госпож двно ждет вс! Проходите, пожлуйст! Синъитиро был тк взволновн, что не поблгодрил

девочку дже приветливой улыбкой, и молч последовл з ней. Служнк повел его не в слон, в комнту, нходившуюся срзу з лестницей. Это был кбинет госпожи Рурико.

Однко Рурико тм не окзлось, и, когд служнк постучл, никто не ответил.

– Госпож вышл куд-то, подождите ее немного, – скзл служнк, открывя дверь в комнту.

Синъитиро нерешительно переступил порог роскошного кбинет госпожи Рурико. Бледно-розовый ковер, знвеси нежно-голубого цвет, вз с цветми н пинино, книжный шкф крсного дерев с фрнцузскими ромнми в дорогих переплетх, пейзж, висевший н стене, видимо, приндлежвший кисти Курбэ, бронзовя сттуэтк девочки н кмине, – все говорило о тонком, изыскнном вкусе хозяйки.

Кзлось, здесь витл ее душ, и ненвисть Синъитиро стл зметно слбеть. Но он тут же подумл: «Эт комнт – сд, полный ядовитых цветов, в который госпож Рурико звлекет мужчин». Из окон кбинет кк рз виден был сд, злитый лучми июльского солнц.

В ожиднии госпожи Рурико Синъитиро сидел в кресле с мягкими зелеными подушкми, предвясь рзмышлениям. Служнк принесл ему слдкий нпиток со льдом, госпож Рурико все не появлялсь. От нечего делть Синъитиро рзглядывл комнту. Случйно взгляд его упл н письменный стол крсного дерев, где лежло женское стило с изящным золотым рисунком и были рзбросны листки почтовой бумги. Именно н тком листке было нписно полученное от госпожи Рурико письмо.

«Должно быть, он писл его з этим столом», – решил Синъитиро. Вдруг он увидел нписнные н одном из листков не то фрнцузские, не то нглийские слов, нклонился и стл с любопытством читть. Кково же было его удивление, когд он прочел нписнное по-нглийски свое собственное имя.

Однко удивление его возросло еще больше, когд он прочел следующие дв слов: «Shinichiro, my love!» [51]

Этой фрзой был исписн вдоль и поперек весь листок бумги.

От этой короткой фрзы у Синъитиро помутилось в голове, и он почувствовл, к своему великому стыду, что покрснел, словно шестндцтилетний юнош. Ненвисть к госпоже Рурико в любую минуту могл исчезнуть из' его сердц, но внутренний голос кричл:

«Это зпдня, госпож Рурико нрочно исписл листок этими слдкими словми, в рсчете н то, что я их прочту». Но эту мысль тут же сменял другя: «Госпож Рурико слишком умн и тонк, чтобы прибегть к тким грубым приемм. Он не лгл, когд это писл».

Стоило Синъитиро тк подумть, кк в нем зговорил присущя почти всем мужчинм смоуверенность.

«Быть может, в письме он хотел излить душу и он зблуждлся, обвинив ее в низости. Рзве не могл он рзочровться в своих поклонникх, игрющих с ней в любовь и летящих к ней, словно ббочки н огонь? Быть может, он и в смом деле жждет любви нстоящего, сильного мужчины, готового отдть ей всю свою душу и всю свою жизнь? Ее нверняк тяготит общество всех этих великосветских волокит, лишенных и кпли искренности, похожих н мрионеток. Почему же он не могл предпочесть им пусть не очень опытного, но серьезного человек, ткого, кк он?» Врждебность к госпоже Рурико нполовину рссеялсь у Синъитиро.

Кк рз в это время в комнту бесшумно вошл госпож Рурико и рдостно вскрикнул – Синъитиро покзлось, что ззвенел колокольчик. Госпож Рурико, видимо, только что принял внну, и прозрчня кож ее лиц кзлсь соткнной из белого шелк. Сквозь шелковый с узорми хлт угдывлись линии ее безупречно стройной фигуры.

Синъитиро встретился с ней глзми и снов почувствовл себя в ее влсти.

– А! Очень рд, что вы приехли! Вы ушли ткой рссерженный, что я не ндеялсь больше увидеть вс в своем доме.

Синъитиро хотел встть при ее появлении, но Рурико остновил его, сел нпротив и стл говорить:

– Простите, что мы невольно причинили вм огорчение. Я тк ждл, когд рзойдутся гости, чтобы поговорить с вми. Вы прочли мое письмо?

– Д, прочел, – стрясь сохрнять смооблдние, твердо проговорил Синъитиро.

– Что же вы мне ответите? – кк бы испытывя его, спросил госпож Рурико со своей обычной очровтельной улыбкой.

– Я не зню вших истинных чувств и потому зтрудняюсь что-либо ответить.

– По-моему, я все достточно ясно изложил в письме: и свои чувств, и свое отношение к вм.

Все это Рурико говорил очень серьезно.

В этот момент Синъитиро вспомнил Сидзуко, вспомнил тргическую гибель Аоки Дзюн и, собрв все свои силы, скзл:

– Госпож, я жент и поэтому не впрве зтевть с вми опсную игру в любовь.

Лицо госпожи Рурико приняло нпряженное выржение.

– Вы думете обо мне тк же, кк и все остльные, считете, что я хочу рзрушить вшу семью. Но поймите же нконец! Мне ндоели все эти люди с их ложью, с их игрой в любовь. Мне не нужен любовник, мне нужен искренний друг, нстоящий, сильный мужчин. Встретив вс, я думл, что ншл ткого. Но вы истолковли мои нмерения совсем по-другому. О, ккой это позор для меня! – В гневе госпож Рурико стл еще прекрснее.

Видя ее возмущение, Синъитиро было зколеблся, но тут же решил: «Не только рди себя, рди Аоки Дзюн, чтя его пмять, я должен бороться с этой коврной женщиной до конц». И, стрясь не смотреть н нее, Синъитиро скзл:

– Весьм польщен, что вы окзли мне честь, выбрв среди вших многочисленных поклонников именно меня, – резким тоном произнес Синъитиро. – Но, признюсь, мне стршно. Я человек зурядный и довольствуюсь своим мленьким семейным счстьем. Оствьте же меня в покое, прошу вс!

– Что это знчит? Вы боитесь меня? Но я ведь не бомб и не взорвусь, если дже прикоснуться ко мне.

Шутк не удлсь, потому что госпож Рурико был рздосдовн: Синъитиро дже не скрывл своей неприязни к ней.

– Нет, госпож! Я не хочу обижть вс, но я знл одного человек, ткого же серьезного и неопытного, кк я, который дорогой ценой зплтил з вше внимние. Мне не хотелось бы очутиться н его месте. – И Синъитиро кк-то нтянуто рссмеялся. Он произнес эти слов с большим трудом и дже изменился в лице.

Госпож Рурико тоже слегк изменилсь в лице, но не рстерялсь. Ккое-то время он пристльно смотрел н Синъитиро, потом нсмешливо улыбнулсь и, нжв кнопку звонк, скзл:

– Я ошиблсь. Вы совсем не тот, з кого я вс принимл. Жль, с смого нчл я не понял этого, не понял, что ознчли вш робость и нерешительность. Терпеть не могу мужчин, которые не осмелятся поцеловть женщину, если дже он подствит им губы. – Рурико рсхохотлсь. – Я же, кк вы могли убедиться, женщин легкомыслення и потому люблю смелых мужчин.

Ответный удр, полученный Синъитиро, был сокрушительным, и у Синъитиро от оскорбления потемнело в глзх. Его буквльно трясло от обиды и унижения. Он стл что-то говорить, зикясь, но в это время появилсь служнк, и госпож Рурико холодно произнесл:

– Гость собирется уходить. Пусть поддут мшину.

В Европе, когд гостю хотят бросить вызов, ему укзывют н дверь. Это считется позором и оскорблением. Именно тк поступил со своим гостем госпож Рурико, только сделл это в несколько иной форме. Госпож Рурико великолепно отржл удры, тем более когд ей не отвечли взимностью.

Что же до Синъитиро, то он чувствовл себя тк, словно получил пощечину. Будь н месте госпожи Рурико мужчин, Синъитиро непременно нбросился бы н него с кулкми. В то же время Синъитиро испытывл ккую-то стрнную грусть. В отличие от госпожи Рурико, которя слегк побледнел и сидел, холодня и неподвижня, словно извяние, Синъитиро весь покрснел и слов не мог вымолвить от волнения, тк сильно он был оскорблен. Госпож Рурико тоже хрнил молчние. В дверях покзлсь служнк.

– Простите… Мшин подн!

Скзв «хорошо», госпож Рурико слегк кивнул головой и отослл служнку, зтем спокойно повернулсь к Синъитиро:

– Простите, пожлуйст, з беспокойство! Полгю, что дльнейшее нше знкомство бессмысленно, потому что нм никогд не понять друг друг. От души желю вм долгой счстливой жизни в вшей милой семье!

Госпож Рурико медленно поднялсь и укзл Синъитиро н дверь.

Сердце Синъитиро едв не рзорвлось от обиды. Но уйти просто тк знчило признться в своем поржении. А он должен бороться с ней до конц и одержть победу.

– Блгодрю з внимние, госпож, – едв сдерживя бешенство, скзл Синъитиро, – но у меня к вм неотложное дело, и уйти, не решив его, я не могу.

– Ах, у вс ко мне дело! Что же, излгйте его поскорее!

Спокойствие госпожи Рурико возмутило Синъитиро, но он не подл виду, хотя сильно побледнел.

– Госпож! Я уйду, когд см сочту нужным. И приехл я к вм не только из-з письм. Быть может, я человек легкомысленный, но не нстолько, чтобы, решив уйти от вс рз и нвсегд, снов вернуться по первому вшему зову.

– Ах, знчит, я и в этом ошиблсь, вы приехли не потому, что я вс позвл! – холодно, с едкой иронией рссмеялсь госпож Рурико, чем привел Синъитиро в еще большее рздржение.

– Я пришел, – скзл он, – поговорить с вми и, пок вы не выслушете меня, никуд не уйду. Вше дело мы решили, теперь двйте решим мое, инче это было бы неспрведливо.

– Что ж, пожлуй, вы првы. Я готов вс выслушть.

Кждое ее слово кололо, кк шип, причиняя Синъитиро невыносимую боль.

– Мое дело зключется в следующем, – нчл Синъитиро. – Я бы хотел получить обртно плтиновые чсики, те, что я отдл вм в первую ншу встречу. Они приндлежли покойному Аоки Дзюну.

Синъитиро с трудом сдерживл охвтившую его дрожь. Слов зстревли в горле. Госпож Рурико принял еще более холодный вид, и лицо ее нпоминло сейчс мску из слоновой кости. С ее упрямо и вызывюще сжтых губ могло сорвться одно только слово: «глупец».

– Вы что, не верите мне? Отдть чсы, потом требовть их обртно не к лицу нстоящему мужчине!

Тон ее стновился все более обидным и колким.

– Я поступил опрометчиво, отдв их вм, – ответил Синъитиро, – потому что не знл, кто их влделец и в ккой форме их следовло вернуть. Теперь я все это зню и, чтя пмять Аоки Дзюн, считю своим долгом исполнить его последнюю волю, вернуть чсы по нзнчению, и именно в той форме, в ккой он хотел. Тк что прошу вс, очень прошу, верните их мне!

Госпож Рурико изменилсь в лице, но против ожидния Синъитиро не зметил н нем и тени рстерянности.

– Сколько хлопот с ккими-то чсикми! – воскликнул Рурико. – Знй я это нперед, ни з что не взял бы их у вс.

Госпож Рурико говорил тким тоном, словно речь шл о коробке спичек, потом нжл кнопку звонк. Несколько секунд они молч сидели, пок не появилсь служнк.

– Послушйте, – обртилсь к ней Рурико, – в переносной кссе, той, что стоит, кжется, н кмине, должны лежть сломнные чсики. Принесите их, пожлуйст. А если не нйдете в кссе, поищите, возможно, они куд-нибудь звлились.

Чсы, причинившие Синъитиро столько хлопот и мучений, он збросил, будто сломнную куклу. Чсы, в которых был скрыт вся ненвисть погибшего Аоки Дзюн, были ею збыты тотчс же и влялись где-то н кмине. А он, Синъитиро, тк волновлся из-з них, что ему дже стло неловко.

«Госпож Рурико – великолепня ктрис, кждое ее слово, кждый жест рссчитны н внешний эффект. Тон у нее презрительный, но если он не до конц потерял совесть, то должн сильно встревожиться», – говорил себе Синъитиро.

Служнк долго не возврщлсь, видимо, искл чсы, когд появилсь в дверях, Синъитиро зметил в ее пухлой руке злополучные чсы. Рурико спокойно взял их у служнки и положил н стол перед Синъитиро.

– Осмотрите их хорошенько, пожлуйст. Они в том же состоянии, в котором вы их вручили мне.

Стоило Синъитиро увидеть след крови н крышке, кк в нем с новой силой вспыхнули ненвисть к Рурико и жлость к несчстному юноше. Кк могл Рурико оствться спокойной, зня, что Аоки Дзюн погиб из-з нее! Кк могл он хлднокровно смотреть н эти чсы! Синъитиро взял их дрожщими рукми и несколько секунд пристльно смотрел н Рурико.

– Итк, вы мне вернули чсы. Вернули в том виде, в кком я их вм отдл. Но, госпож… – В голосе его ззвучли угрожющие нотки. – Эти чсы я должен снов отдть вм, тков был воля покойного.

Синъитиро опять пристльно посмотрел н госпожу Рурико. Он не смутилсь, не потерял смооблдния, ни единый мускул не дрогнул в ее лице. Оно только приняло выржение ненвисти, ненвисти к Синъитиро.

– Вше дело нчинет походить н детскую игру. Внчле вы отдли мне чсы, потом взяли их у меня, теперь снов собиретесь отдвть. Не кжется ли вм, что это уже слишком? – Все это Рурико произнесл с ккой-то брезгливостью. Ее рвнодушие стновилось невыносимым.

– В прошлый рз я просил вс передть эти чсы их влдельцу, сейчс, поскольку влделиц – вы, возврщю их вм. Вряд ли вы стнете отрицть, что именно вы их влделиц.

Синъитиро больше не думл ни о вежливости, ни о првилх хорошего тон, он дже збыл, что рзговривет с женщиной. Они были просто вргми. Некоторое время госпож Рурико молчл, покусывя губы, потом нконец скзл:

– Вы уверены, что не зблуждетесь? Что чсы эти рньше приндлежли мне?

– Абсолютно уверен. У меня были все основния убедиться в этом.

– Вот кк?! Ну что же, думйте, что угодно. Я могу оствить эти чсы у себя, тем более что однжды вы их уже отдли мне. – Тон ее стновился все резче и резче. – Ндеюсь, теперь с вшим делом покончено?

Присутствие Синъитиро явно тяготило ее.

Синъитиро это понял, но не отступил.

– Прошу прощения, но я позволю себе отнять у вс еще несколько минут. Аоки Дзюн просил передть влдельцу чсов еще одну вещь.

Синъитиро сделл пузу. Госпож Рурико, нхмурившись, нпряженно ждл.

Объяснение

Перед смертью Аоки Дзюн не изъявил своей воли Синъитиро, из отдельных, отрывочных фрз, произнесенных юношей перед смертью, трудно было что-либо понять, зто зписи его многое прояснили. Эти зписи юнош, можно скзть, звещл Синъитиро, чтобы тот пробудил в госпоже Рурико совесть, если только это возможно, чтобы он понял, кк опсно игрть с нстоящим, сильным чувством мужчины, что мужчину ткя игр может довести до смоубийств.

– Госпож! Вы, может быть, слышли скзку про лягушек? Когд дети стли швырять в них кмнями, лягушки скзли: «Для вс это збв, для нс – смерть». Примерно то же скзл мне перед смертью Аоки Дзюн. Не думйте, что гибель его случйн. Формльно он погиб при втомобильной ктстрофе, но фктически это было смоубийство. Ктстроф просто ускорил события. Не усыпляйте свою совесть, вы виновниц его гибели. Он погиб, кк погибли в пруду лягушки, в которых дети швыряли кмнями. Если бы лягушки могли, они ответили бы детям тем же. И вот сейчс я от имени Аоки Дзюн швырну эти чсы в вшу совесть, если только он у вс сохрнилсь. Возможно, я причиню вм боль, но эт боль очистит вшу душу, вы перестнете игрть в любовь и хоть этим искупите свою вину перед Аоки Дзюном. Аоки Дзюн не имел семьи и погиб один, но если бы я поддлся искушению, жертвми вшей игры стли бы двое: я и моя жен.

Возбуждение сделло Синъитиро крсноречивым, и кждое его слово рнило душу госпожи Рурико, которя молч слушл, опустив голову. Решив, что он близк к рскянию, Синъитиро, рстрогнный, продолжл.

– Я не питю к вм никкой вржды, госпож, и не собирюсь мстить. Ноборот, я дже питю к вм искреннее увжение з вш рзносторонний ум, з утонченный вкус. Но я глубоко сожлею, что свои блестящие способности вы нпрвляете в дурную сторону. Подумйте нд тем, что я скзл, не только рди покойного Аоки Дзюн, но и рди собственного блг.

При этих словх госпож Рурико поднял голову и ледяным тоном произнесл:

– Простите, что прерывю вс, но дело свое вы мне изложили, от нрвоучений я просил бы меня избвить.

Последняя ндежд н рскяние госпожи Рурико покинул Синъитиро. У нее не только не было совести, но и нмек н нее, рвно кк и женской скромности. Он был нстоящим чудовищем, вмпиром, жждущим крови, дьяволом в облике нгел. Взывть к ее совести, пытться нпрвить ее н путь истины было тк же бесполезно, кк обучть демон христинской морли.

Некоторое время Синъитиро молч смотрел н госпожу Рурико.

Он хотел было скзть: «Прошу прощения з причиненную вм неприятность, свой долг перед покойным Аоки Дзюном я считю выполненным» – и выйти из комнты, но в этот момент вспомнил о брте погибшего. «Д, ндо во что бы то ни стло вырвть его из когтей этой стршной женщины, это тоже мой долг».

– Госпож! Мне необходимо скзть вм еще несколько слов не в порядке нрвоучения или вмештельств в вшу личную жизнь, чтобы до конц выполнить свой долг перед Аоки Дзюном. Это будет, пожлуй, кк бы второй чстью его духовного звещния. Вы можете кк угодно издевться нд чувствми всех вших поклонников, всех, кроме одного, – брт покойного Аоки Дзюн. Это я вм просто зпрещю. Ндеюсь, у вс смой не хвтит жестокости следом з стршим бртом столкнуть в пропсть и млдшего, хотя, может быть, я ошибюсь. Еще рз простите з беспокойство.

Рурико побледнел. Синъитиро бросил н нее презрительный взгляд и нпрвился к выходу.

– Ацуми-сн, подождите! – тоном рзгневнной королевы остновил его Рурико. – Вы потребовли, чтобы я выслушл вс, и я выполнил вше требовние, теперь я впрве требовть, чтобы вы выслушли меня.

Он гневно сдвинул тонкие брови, сверкнул глзми н Синъитиро и поднялсь с мест, похожя н рссерженную богиню.

– Нпрсно вы тк долго говорили о кком-то звещнии. Оно не имеет ко мне ни млейшего отношения. Чсы я взял, но это не знчит, что я повинн в гибели этого юноши. Тк что считйте, что вы мне ничего не говорили, я ничего не слышл.

Ненвисть и рздржение в ее голосе не пугли больше Синъитиро, и он скзл:

– Вм не следовло бы говорить подобных вещей, хотя Аоки Дзюн мертв и не может вм возрзить. Ндеюсь, вы не стнете отрицть, что сегодня среди вших гостей был кпитн Муркми.

– Полгю, что вм это известно не хуже, чем мне! – рвнодушно ответил госпож Рурико.

– В тком случе вш долг взять у меня дневник Аоки Дзюн и, если у вс есть хоть осттки совести, нбрться духу и прочесть его.

С этими словми Синъитиро вынул из крмн зписную книжку и положил ее перед госпожой Рурико.

С тким видом, словно для ее нежных рук это был непосильня тяжесть, госпож Рурико взял ее со стол. У нее и впрямь было кменное сердце, если он могл, дже не изменившись в лице, взять зписи погубленного ею человек.

– Ах, это зписня книжк Аоки-сн! – произнесл госпож Рурико, спокойно листя ее.

«Посмотрим, что будет дльше, – думл Синъитиро. – Дже ткя черствя и нгля, кк он, не сможет остться безрзличной к полным ненвисти и презрения словм Аоки Дзюн, нписнным кровью его сердц. Они исторгнут стон из ее груди, вызовут угрызения совести, ведь он женщин! Гордя и тщеслвня, кк пвлин, он глубоко рскется».

Рзмышляя тк, Синъитиро не отрывясь смотрел то н ее пльцы, листвшие дневник, то н прекрсное, слегк побледневшее лицо. Но вот глз ее впились в одну из стрниц, он покрснел, потом снов побледнел, уголки губ нервно подргивли. Синъитиро кзлось, что вот сейчс он в отчянии уронит голову н стол и зрыдет, моля у згубленного ею юноши прощения. Он уже предствил себе ее крупные, кк жемчужины, слезы рскяния и стыд. Но ндежды его не опрвдлись. Госпож Рурико быстро опрвилсь от потрясения, не уронив ни единой слезинки, и молч отодвинул от себя зписную книжку.

Подвленный безндежной черствостью ее сердц, Синъитиро не в силх был вымолвить ни слов. Несколько минут длилось молчние. Синъитиро нконец не выдержл и произнес дрожщим голосом:

– Ну, что вы скжете теперь, прочитв эти зписи? Госпож Рурико по-прежнему молчл. Синъитиро нступл:

– Неужели вы тк ничего и не скжете про дневник, нписнный кровью?! Неужели вы не почувствовли укор собственной совести и стрх, когд узнли, к чему привел вш збв?!

Но, несмотря н возбуждение Синъитиро, госпож Рурико оствлсь холодн кк лед.

– Госпож, что знчит вше молчние? – рздрженно воскликнул Синъитиро.

– Кое-что могу вм скзть.

– Говорите же! Я слушю вс!

– Только нехорошо тк говорить о покойном.

– Вы собиретесь оскорбить мертвого! Хотите клеветть н него!

– Его дневник говорит лишь об одном – что он, кк и все остльные мужчины, был чересчур смондеянным и своенрвным.

Слов госпожи Рурико ошеломили Синъитиро. Любя женщин н ее месте, ккой бы жестокой и бессердечной он ни был, не осмелилсь бы тк говорить о дневнике погибшего по ее же вине человек, о нписнных кровью строкх. Придя в себя, Синъитиро почувствовл сильное озлобление. Он – нстоящее чудовище, лишенное кких бы то ни было женских кчеств.

– Больше я не скжу вм ни слов. Можете издевться нд мужчинми, кк вм угодно. Но в один прекрсный день спрведливый гнев нстоящего мужчины сотрет вс с лиц земли! – Синъитиро чуть не зтопл ногми от гнев.

Но чем больше он горячился, тем спокойнее стновилсь госпож Рурико. Нконец он холодно усмехнулсь:

– Издевться нд мужчинми! Вы нходите, что игр женщин с мужчинми нстолько опсн? Вот поэтому-то я и считю мужчин грубыми эгоистми. Если, по-вшему, гнев нстоящего мужчины должен стереть с лиц земли женщину, которя нсмеялсь нд его чувствми, то большя чсть современных мужчин зслуживет быть стертой с лиц земли гневом нстоящих женщин! Не испытывете ли и вы стыд перед вшей женой, у которой чистое сердце? Вы все время взывли к моей совести, теперь я хотел бы спросить вшу совесть! Когд женщин игрет чувством мужчины, он нзывет ее бездушной кокеткой, вмпиром, словом, всячески оскорбляет. У вс, нпример, дже глз потемнели от возмущения, когд вы отчитывли меня! Но посмотрите, кк игрют чувствми женщин мужчины! Женщины же плтят им тем же з непостоянство и легкомыслие. Игря с женщиной, мужчин втптывет в грязь и душу ее, и тело, доброе имя и честь! Все делют вид, будто не змечют, сколько есть в мире женщин, у которых отрвлен душ, потому что их унизили и оскорбили мужчины. Быть может, женщин, которую вы сейчс видите перед собой, одн из них. Голос Рурико дрожл, глз сверкли.

– Мужчин впрве издевться нд женщиной, женщин нд мужчиной не впрве! Против подобной прдоксльной морли, морли чисто мужской, я решил бороться не н жизнь, н смерть. Госудрство и то н стороне этой чудовищной морли! Существуют дже специльные дом, где мужчин, охрняемый зконом, может издевться нд женщиной. А современные мыслители, идеологи человечеств, спокойно взирют н это. Только от женщины требуют, чтобы он был честной и скромной, чтобы почитл мужчину. В этих требовниях я усмтривю лишь произвол, грубый мужской эгоизм. Великолепным докзтельством этого служит дневник покойного Аоки-сн.

В словесном поединке с Синъитиро госпож Рурико смело прировл удры противник, облегчя тем смым душу от скопившейся в ней з долгое время тяжести.

– Охот н тигр считется блгородным спортом, но если тигр згрызет человек, его проклинют, нзывя жестоким и кровождным. Это тоже произвол. В ншем обществе для збвы мужчин существуют специльные женщины: нложницы, гейши, ктрисы, проститутки. Но стоит женщине позбвиться с мужчиной рди собственного удовольствия, кк ее тотчс же нзовут чудовищем, змеей, вмпиром.

Госпож Рурико сделл пузу и продолжл:

– История Аоки-сн в этом смысле смя бнльня. Вот вы обвиняете меня в том, что я обмнул честного и нивного юношу. Но ведь эти чсы я ему не нвязывл, он см просил меня подрить их ему, в дневнике не пишет об этом ни слов, видимо, смолюбие не позволило. Строки о смоубийстве сми по себе ничего не знчт. Он мог нписть их под влиянием нхлынувшей н него грусти. И неизвестно, что было бы, не случись втомобильной ктстрофы. Возможно, сегодня он снов появился бы в моем слоне. Но если бы дже он и решился н смоубийство, винить в этом меня одну неспрведливо. Мужчин, который решился н смоубийство, рзочроввшись в любовной игре, не мужчин, при тком слбоволии он может покончить с собой из-з любого неприятного дел.

Синъитиро слушл и все явственней ощущл, что госпож Рурико не тк легкомысленн и жесток, кк он думл. Он женщин нового тип и своим острым проництельным умом нисколько не уступет мужчине. Уже в который рз презрение к ней сменилось чувством увжения. Он понял, кк нелепо было подходить к госпоже Рурико с меркой строй морли. Эт женщин двно освободилсь от ее пут и судил о мужчинх с точки зрения новой, свободной морли.

Между тем госпож Рурико продолжл:

– Я хотел докзть, что мы, женщины, впрве поступть с мужчинми тк, кк они поступют с нми, впрве збвляться и игрть их чувствми. Я хочу мстить з всех женщин с омертвевшими душми, исполненными ненвисти к мужчинм, потому что, кк уже говорил вм, см нхожусь в их числе.

Госпож Рурико опустил голову. Н ее взволновнном лице промелькнуло выржение глубокой грусти.

Синъитиро был потрясен. Видимо, жизнь привел госпожу Рурико к крю пропсти и он решил бороться со строй морлью и мужским деспотизмом, если дже в этой борьбе ей суждено было погибнуть.

– Вот теперь, госпож, я, кжется, понял вс до конц. Это не знчит, что я одобряю вш обрз действий, но, по крйней мере, я способен его понять. Простите же меня з то, что я вм здесь говорил. Мои слов и в смом деле можно было принять з нрвоучение, я не имел никкого прв вмешивться в вшу личную жизнь. Н прощнье, если вы рзрешите, я хотел бы обртиться к вм с просьбой.

– Я готов выслушть вс и сделю все, что в моих силх.

– Я уже говорил вм об этом, – ответил Синъитиро все тем же серьезным, но уже более мягким тоном. – Пощдите, пожлуйст, брт Аоки Дзюн. Гибель Аоки Дзюн меня глубоко потрясл, и я не могу не испытывть грусти при мысли о том, что и его брт может постичь т же учсть. Я не зню, кто явился виновником его смерти, но возненвидел он именно вс.

– Ну вот, опять вы читете мне нрвоучения, хотя только что рскялись в этом! – Госпож Рурико усмехнулсь. – Кто-то скзл, точно не помню кто, что жить тк, кк хочется, не эгоизм, эгоизм – это учить жить другого. Вот вы, нпример, клссический пример эгоизм. Допустим, что брт Аоки Дзюн питет ко мне симптию и в этом видит смысл своей жизни. Зчем же вм беспокоиться о совершенно постороннем для вс человеке? И если дже он пожертвует рди меня своей жизнью, рзве опять-тки это не его личное дело?

И госпож Рурико посмотрел н Синъитиро взглядом, исключвшим всякие уступки и компромиссы.

– Вот с этим я никогд не соглсился бы.

– Просто у нс с вми рзные точки зрения. Но я впрве жить собственным умом! – скзл Рурико, явно стремясь поскорее зкончить этот зтянувшийся спор.

– Возможно, вы првы. Но в тком случе и я могу отстивть свои взгляды и, рзумеется, приложу все силы, чтобы спсти брт Аоки Дзюн от грозящей ему опсности. Это я считю своим священным долгом перед пмятью Аоки Дзюн.

– Кк вм будет угодно! – холодно произнесл госпож Рурико. – Боюсь только, что млдший Аоки-сн воспримет вшу зботу о нем кк зло. Но вс не переубедишь, поэтому я с нслждением буду следить з тем, кк рзвертывются события. Посмотрим, охлдят ли его пыл вши предостережения. – Госпож Рурико ндменно рссмеялсь.

Первя любовь

Если госпожу Рурико можно было срвнить с подсолнухом, гордо поднявшим голову под лучми яркого солнц, то совсем юня, скромня Минко, которую вряд ли зметил читтель, походил н мленький комнтный цветок, довольствующийся небольшим клочком земли в цветочном горшке. Минко потерял отц, когд ей было шестндцть лет. Теперь ей исполнилось восемндцть. От круглого личик с прозрчной кожей веяло чистотой и нивностью. Легкомыслення с мужчинми госпож Рурико по-мтерински любил Минко и относилсь к ней нежно, кк к сестре. В свою очередь, Минко глубоко увжл свою молодую мчеху. Кцухико после ночного происшествия н дче в Хяме по нстоянию полиции был посжен тм под змок в одну из комнт. Минко окзлсь совсем одинокой и всем своим тоскующим сердцем потянулсь к зменившей ей мть Рурико. Збыв о печльных событиях, они привязлись друг к другу, кк сестры. После смерти муж Рурико остлсь в его доме лишь из любви к Минко, из желния оберегть эту милую девушку, ткже сохрнить имущество, которое он должн был унследовть.

Рурико хотел, чтобы Минко всегд оствлсь чистой и скромной, кк и подобет женщине, и все время думл о ее воспитнии. Рурико не пускл Минко в свой слон, где собирлись одни мужчины, липнувшие к Рурико, словно мухи. Поэтому ни с кем из них, дже с звсегдтями, Минко не был знком. А если нтлкивлсь н них у ворот, приветствовл легким поклоном. Пок Рурико по воскресным дням блистл, кк королев, в своем великолепном слоне, Минко проводил время в своей комнте, устроенной в чисто японском стиле, которя нходилсь в отдельном помещении, игря н кото [52] или изучя со своими любимыми служнкми искусство рзмещения цветов в цветочных взх. Иногд до ее комнты доносился веселый мужской смех, но он не трогл сердц Минко. Служнки с укоризной говорили:

– Ах, кк тм весело! Что ж, только в молодости и веселиться!

Иногд, стрясь зслужить рсположение Минко, они нчинли жлеть ее, что он, ткя юня, скучет в одиночестве.

Тогд Минко их отчитывл.

Случлось, если воскресенье выдвлось солнечным и ясным, Минко брл втомобиль и вместе со служнкой отпрвлялсь н клдбище в Аояму, где были похоронены ее родители. Тм, гуляя подле пмятник, он погружлсь в воспоминния детств и проводил иногд н клдбище чс, то и больше.

Нступило последнее воскресенье июня, кк рз годовщин смерти мтери Минко, и т, кк обычно, отпрвилсь со служнкой н клдбище. День выдлся жркий и солнечный. Клдбище окружл живя ярко-зеленя огрд из криптомерии. Держ в руке крсивые белые лилии, Минко медленно приближлсь к могиле родителей.

В этот день н клдбище пришло множество людей. В углубления, высеченные у смого основния пмятников, был нлит свежя вод, клубился легкий дымок лдн. Нвстречу Минко поплсь молодя женщин с мленькими детьми и пожиля, блгородного вид дм – обе, видимо, вдовы.

Учсток н клдбище, приндлежвший семье Сёды, нходился недлеко от могилы известного генерл Н. Когд умерл мть Минко, вместе с мужем терпеливо сносившя все тяготы жизни и тк и не дождвшяся счстливого дня, Сёхэй, чтя ее пмять, купил обширный учсток н клдбище и поствил богтый пмятник, не подозревя, что тк скоро окжется рядом с ней. О богтстве отц говорил крсивя железня огрд вокруг могилы и пмятник чуть ли не в десять футов, возвышвшийся нд всеми остльными.

Пок служнк ходил з водой для цветов, Минко, неподвижно сидя н корточкх перед пмятником, вспоминл дорогие для нее обрзы. Ее отц в обществе не любили, превртив его, кк и остльных нуворишей, в мишень для постоянных нпдок. Но отцом он был нежным, и никто не мог зменить его Минко. При воспоминнии о родителях по щекм Минко поктились крупные слезы.

Когд служнк вернулсь, Минко сменил воду в бмбуковых взх, стоявших по обеим сторонм пмятник, и поствил в них свежие с дурмнящим ромтом лилии. Ей кзлось, что родители, улыбясь, смотрят н нее с неб, что збот об их могилх очищет ей душу.

Поствив цветы, Минко снов опустилсь н корточки и стл молиться з упокой души умерших. Подул легкий ветерок.

– Ккой ясный нынче день, – скзл нконец Минко, вствя и обернувшись к служнке.

– Д, н небе ни облчк, – отвечл служнк, глядя вверх и щурясь от солнц.

– Есть одно, – весело возрзил Минко, тоже подняв голову. – Вон оно, посмотрите, совсем кк беля черточк. – Змеченное Минко крохотное облчко было и в смом деле единственным н невозмутимой голубизне неб. – Ткя хорошя погод, двйте пойдем домой пешком! – С этими словми Минко нпрвилсь к выходу.

Обычно они шли прямо к трмвйной остновке н Аоям-снтёмэ. Но в этот день решили еще немного побродить по чисто убрнному клдбищу.

У одного из пмятников они зметили девушку с юношей, должно быть, брт и сестру. Минко с любопытством н них посмотрел. Юноше, одетому в светлое шелковое кимоно, хкм и соломенную шляпу, было год двдцть три. От всей его стройной фигуры веяло изяществом и блгородством. Сестре было не больше пятндцти. В своем зеленовтом с полоскми дорогом шелковом кимоно и в коричневой кшемировой юбке он выглядел очень эффектно н фоне белого пмятник.

Когд Минко со служнкой проходили мимо, девушк вдруг оглянулсь и с улыбкой слегк поклонилсь Минко.

Минко поспешил ответить поклоном н поклон, хотя никк не могл вспомнить, кто эт девушк. Ей только покзлось, что он уже когд-то видел ее черные глз и длинные ресницы. Пройдя еще несколько шгов, Минко оглянулсь и встретилсь взглядом с юношей, который с интересом смотрел н нее. Вся вспыхнув, Минко поспешил отвести глз. Все это длилось ккой-то миг. Однко лицо юноши глубоко зпечтлелось в сердце Минко, до сих пор не обрщвшей внимния н молодых людей. Оно покзлось девушке прекрсным и кким-то необычным. Бледное, с првильными чертми и черными глзми, точь-в-точь ткими, кк у сестры, с резко очерченными губми, лицо юноши тк и дышло блгородством.

Минко вдруг почувствовл неизъяснимую тревогу и ускорил шг, словно спсясь от опсности, хотя ккя-то непонятня сил влекл ее нзд. Мло-помлу он успокоилсь, и мысли ее вернулись к незнкомой девушке.

«Они, должно быть, знют меня, по крйней мере, сестр, – подумл Минко, – но где мы с нею встречлись? Ясно одно: молодые люди пришли н могилу родителей». Н сотоб [53] – их было несколько – ндписи были еще свежие. Минко перебрл в уме всех знкомых, но никк не могл вспомнить, кого же из них недвно постигло горе. «Может быть, девушк обознлсь, приняв меня з кого-то другого?» При этой мысли Минко стло почему-то тоскливо, но он тут же подумл: «Я непременно еще встречусь с ними!» Уже ндо было сворчивть впрво, Минко все шл и шл по тропинке, которя через несколько шгов обрывлсь. Из рздумья ее вывел голос служнки, которя со смехом скзл:

– Госпож, куд вы идете? Тм дльше нет дороги.

– Ах-х, что-то я змечтлсь, – вслед з служнкой рссмеялсь и Минко, чтобы скрыть смущение.

Они уже подходили к Ксумитё.

– Н Ксумитё мы сядем в трмвй и сделем пересдку н Аоям-иттёмэ. Хорошо? – спросил служнк.

Предоствив служнке выбирть дльнейший путь, Минко молч спусклсь по поктому склону Ксумитё. Он был полн мыслями о недвней встрече, и, когд взялсь з поручни, ее вдруг осенило: «Тк ведь мы вместе учились в гимнзии Отяномидзу, только девушк был н дв или три клсс моложе. Н ней и форменный пояс Отяномидзу». Тут н Минко повеяло чем-то родным. Кк же зовут эту девушку?

Дом Мипко пересмотрел гимнзический журнл, но имени девушки не ншл. Он см не понимл, почему это для нее тк вжно. В пмять врезлись бледный профиль брт, легкий поклон сестры и ее улыбк. «Если бы у меня был ткой брт! Если бы Кцухико был нормльным…»

Он никк не могл збыть юношу. А обрз сестры лишь витл в ее пмяти, словно тень, рядом с бртом. Девичья стыдливость мешл ей думть только о юноше. И все же он с тйной рдостью вызывл в своем вообржении его крсивую и мужественную фигуру, и тогд ей кзлось, что перед ней открывлся ккой-то новый, неведомый и чудесный мир, полный рдужных, кк утренняя зря, ндежд, который он никогд не видел дже в снх. Кк жль, что он не знет их имен! Они встретились совершенно случйно и еще долго, может быть, вообще никогд больше не встретятся. Минко было и грустно и рдостно. Ее беззботное девичье сердце нвсегд потеряло покой. Он стл еще более кроткой, более скромной и в то же время придумл плн, кк встретиться с ними опять.

В следующее воскресенье ндо снов поехть н клдбище! Они непременно придут, если тм похоронены их родители.

Минко с трудом дождлсь воскресенья, но день выдлся ненстный, еще нкнуне зморосил дождь и не прекрщлся весь следующий день.

– Я тк хотел пойти сегодня н клдбище! – встретившись утром со своей мчехой, тоном мленькой девочки, которой дождь помешл идти н спортивный прздник, скзл Минко.

Ничего не подозреввшя госпож Рурико ответил:

– Но ведь в прошлое воскресенье вы были н клдбище!

– А сегодня мне опять зхотелось пойти. Я тк ждл этого дня!

– Вот кк! В тком случе берите мшину и поезжйте! Вм придется тогд пройти совсем мло! – лсково скзл госпож Рурико.

– Но… – нчл было Минко и осеклсь. «Я бы поехл, несмотря н дождь и н ветер, – рзмышлял Минко, – но они?… Вряд ли кто-нибудь поедет н клдбище в ткую погоду». Тут Минко вдруг стло стыдно, что под предлогом посещения могилы родителей он собрлсь н клдбище для того лишь, чтобы встретиться с едв знкомыми ей людьми, и покрснел.

От проництельной госпожи Рурико не укрылось, кк Минко изменилсь в лице.

– А-, Мин-сн! Почему вы тк покрснели? Рзве стыдно ходить н могилу родителей?

– Ах, нет! Это я просто тк, – стл опрвдывться Минко, покрснев до смых корней волос.

Следующее воскресенье выдлось н редкость хорошим. Жркое летнее солнце, рдостно сверкя, злило своим ослепительным светом все небо. Проснувшись, Минко увидел н одеяле солнечных зйчиков, пробивющихся сквозь знвеси н окне, и чувство необыкновенного счстья переполнило сердце. В предчувствии чего-то рдостного, что должно было с ней случиться сегодня, Минко поднялсь с постели. Все утро он был ккой-то рссеянной и, когд игрл н скрипке под ккомпнемент госпожи Рурико, против обыкновения все время сбивлсь.

– Что с вми, Мин-сн? – спросил госпож Рурико.

От смущения Минко совсем перестл игрть.

Он едв дождлсь конц обед и попросил у мчехи рзрешения пойти н клдбище, что стоило ей сегодня большого труд.

Н клдбище, кк обычно, црил тишин. Был смый рзгр лет, и, быть может, из-з жры людей н этот рз окзлось совсем мло. С сильно бьющимся сердцем Минко робко вошл н клдбище, испытывя смешнное чувство рдости и стрх.

Минко опустилсь н корточки у могилы родителей, но не смогл сосредоточиться, кк обычно, и, молясь, корил себя з это. Однко сделть с собой ничего не могл. Всегд спокойня и урвновешення, Минко вдруг поспешно поднялсь и, стрясь побороть волнение, крснея, скзл:

– Сумия, мы пойдем той же дорогой, что и в прошлый рз.

Служнк молч последовл з ней.

С кждым шгом волнение Минко усиливлось. Он нпряженно смотрел туд, где в прошлый рз стояли брт и сестр, ндеясь увидеть в просветх между пмятникми соломенную шляпу юноши и очень крсивое плтье девушки, но тм не было ни души. Когд же они приблизились к зветному месту, ощущение счстья и рдостное возбуждение, влдевшие Минко с смого утр, исчезли, кк исчезет дым в бескрйнем летнем небе. В курильнице пмятник лежл пепел от сгоревшего лдн, цветы в взх двно звяли. Минко почувствовл неизбывную грусть. Прочесть вырезнные н пмятнике фмилии и имен покойных, чтобы хоть тким обрзом узнть имен интересующих ее молодых людей, Минко не могл, потому что пмятник нходился от нее н довольно большом рсстоянии, подойти ближе девушк не решилсь, стесняясь служнки. С чувством глубокого рзочровния прошл он мимо знкомого мест. Тут вдруг ей пришл н пмять известня еще с гимнзических времен поговорк: ждть зйц, сидя н пне. Почему вдруг юнош должен был окзться здесь именно в это время? Ведь они не нзнчли свидния. Минко устыдилсь собственной нивности. В то же время ею овлдело чувство глубокого отчяния при мысли о том, что они никогд больше не встретятся.

Кк только Минко сел в трмвй, перед ней померк окружвший ее лучезрный и полный рдости мир. И вдруг н остновке в Миякэдзке с передней площдки вошел пссжир, при виде которого Минко широко рскрыл глз. Он сел нискосок от нее.

Это был тот смый юнош, которого Минко видел н клдбище, с которым целых две недели тк жждл встречи, хотя бы мимолетной. Минко срзу узнл его, покрснел, потупилсь и тк сидел, не решясь поднять голову и думя про себя: «Кк стрнно. Я шл н клдбище с единственной ндеждой встретить его тм, совершенно неожиднно встретил в трмве».

Эт случйность покзлсь Минко счстливой, и сердце ее вновь исполнилось чувством рдости. Однко у нее по-прежнему не хвтло решимости взглянуть н юношу, лишь крешком глз он видел кончик его тонкой бмбуковой трости.

«Узнл ли он меня? Ведь его сестр тогд поклонилсь мне! Если б узнл, кким это было бы для меня счстьем!»

Трмвй остновился н улице Хндзомон. До дом Сёды оствлось не больше двух-трех минут езды. Но Минко готов был ехть сколько угодно, пок в трмве нходился юнош. У нее дже мелькнул мысль отослть служнку домой, смой поехть в квртл Кнд з покупкми. Но Минко был слишком чист и нивн, чтобы пойти н хитрость. Тем временем трмвй тронулся и уже промчлся между молодыми деревьями, росшими перед нглийским посольством. Минко кзлось, что он мчится с удвоенной скоростью. Чтобы увидеть юношу в последний рз, он нконец решилсь поднять голову. Н юноше, кк и в прошлый рз, было светлое кимоно и шерстяное хкм. Минко смотрел н его блгородное лицо, и ее мленькое сердечко взволновнно билось. Он охотно поехл бы с ним н любое рсстояние, тк велико было ее чувство к нему.

«Вот сейчс мы рсстнемся, – думл Минко, – и неизвестно, встретимся ли снов». Эт мысль словно приковл Минко к месту, и он не в силх был подняться. Служнк же, ни о чем не догдывясь, нпрвилсь к выходу и зторопил Минко: – Мы приехли, брышня! В это время юнош тоже неожиднно встл, прошел н переднюю площдку и н ходу выпрыгнул из вгон. Минко едв удержлсь, чтобы не вскрикнуть. «Может быть, он живет неподлеку от нс?»

Выйдя из трмвя, Минко все свое внимние сосредоточил н юноше, стрясь не упустить его из виду. А он, и не подозревя, что з ним следят, шел легким шгом, вертя в руке свою трость.

Чтобы увидеть, в ккой дом войдет юнош, Минко змедлил шг. И тут произошло непредвиденное. У ворот дом Сёды юнош остновился, словно бы из любопытств зглянул в ворот, и после некоторого рздумья решительно вошел во двор.

– Это гость госпожи! – скзл служнк, словно прочитв мысли Минко, но теперь и см Минко понял это и спросил, подвляя волнение:

– А ты знешь этого господин?

– Я не зню, потому что ни рзу не прислуживл в гостиной. Кикуя знет!

Кикуя был служнкой госпожи Рурико. То, что юнош бывет у них в доме, явилось для Минко поистине рдостным открытием. «Теперь мне предствится случй, и не один, поближе с ним познкомиться».

Однко восторженное нстроение Минко омрчил мысль о том, что юнош постоянный гость ее мчехи. До сих пор поклонники госпожи Рурико не предствляли для Минко ни млейшего интерес. Но п сей рз он не могл оствться спокойной. Н ее искреннее чувство к мчехе легл тень.

Минко поспешил к прдному входу, где стоял юнош, дожидясь, чтобы о нем доложили. Увидев Минко, он внимтельно посмотрел н нее, видимо, удивился, потом, поняв, что он тоже из дом Сёды, поспешил поклониться. Минко тоже поклонилсь, и ее нежное личико мгновенно вспыхнуло. В это время пришел мльчик-слуг, и юнош быстро последовл з ним.

Проходя по коридору, Минко услыхл в гостиной мужской смех, но не остлсь к нему, кк это было до сих пор, рвнодушной. Мысль о том, что ее мчех может свободно рзговривть с юношей, вызвл у Минко чувство, похожее н ревность.

До смого вечер Минко не в силх был спрвиться со своим волнением: юнош нходился совсем близко, в доме. И сегодня впервые все внимние Минко было приковно к слопу. В конце концов Минко не выдержл и вышл в сд, чтобы немного рссеяться. Но незметно для себя смой нпрвилсь к глвному строению, где нходился слон, и невольно устремил взгляд н примыквшую к слону вернду. Минко слышл громкий смех, видел двигвшихся по слону гостей, но среди них не обнружил уже знкомую ей фигуру юноши.

Обычно по воскресеньям госпож Рурико оствлял своих гостей ужинть. Но сегодня все они почему-то ушли рньше, и госпож Рурико сел ужинть вместе с Минко в мленькой столовой, кк и в будние дни. Он был по-прежнему внимтельн и нежн с Минко, но у Минко появилось к госпоже Рурико ккое-то новое чувство, которого рньше он пе испытывл; это был легкя звисть к удивительной крсоте и свежести молодой мчехи, к ее уменью держть себя в обществе мужчин. Но Минко тут же устыдилсь и пострлсь подвить в себе это недостойное чувство, оствясь, кк обычно, нивной и кроткой. Взяв своими тонкими белыми пльцми кусочек спржи, поднной в конце ужин, госпож Рурико вдруг скзл:

– Ах, д! Чуть не збыл! Куд бы вы хотели поехть нынешним летом? Жр, по-моему, уже нступил.

– Мне все рвно! Я с удовольствием поеду с вми куд угодно, – скромно ответил Минко.

– В Круидзв мы были в прошлом году. Двйте съездим в Хконэ. Говорят, что трмвйня линия продолжен теперь до Гор. Я думю, нм тм будет удобно.

– Я ни рзу не был в Хконэ!

– Тем лучше! Из всех курортов он, кжется, смый подходящий: окрестности у него необычйно крсивы и от Токио совсем близко. Знчит, решено, едем в Хконэ. Звтр же позвоню в отель «Фудзия», зкжу номер.

Нступил пуз, после которой госпож Рурико продолжл:

– Д, вот еще что… Вдвоем нм было бы и неудобно и скучно. Поэтому я решил приглсить еще кого-нибудь из моих знкомых. Это вс не стеснит?

– Нисколько! – ответил Минко, но уже не тк беспечно и весело, кк он ответил бы нкнуне. При этом сердце у нее взволновнно збилось.

– Я хочу вять с собой одного скромного студент. В случе необходимости он поможет нм.

О студенте госпож Рурико говорил тким тоном, словно речь шл о мленьком мльчике. При слове «студент» сердце Минко зколотилось еще сильнее от ккого-то неизъяснимого беспокойств и ожидния счстья,

Поездк в Хконэ

– Счстливого пути!

Сопровождемый пожелниями слуг и служнок втомобиль с Минко и госпожой Рурико помчлся по дороге. Было десятое июля. Утро выдлось ясное и солнечное. Предшествующие дни тоже были сухими и жркими. В окн мшины дул прохлдный ветерок, но белые пухлые облк предвещли знойный полдень.

Минко сидел рядом с госпожой Рурико н зднем сиденье. Н переднем, тесно прижвшись друг к другу, ехли их любимые служнки. После рзговор с мчехой о поездке в Хконэ мысль о юноше ни н минуту не покидл Минко. Но госпож Рурико до смого дня отъезд больше не зговривл о нем, и Минко згрустил, решив, что мчех рздумл его приглшть, спросить у нее об этом стыдилсь.

Когд они проезжли мимо прк Хибия, Минко нконец решилсь:

– Кжется, вы собирлись приглсить в Хконэ ккого-то студент?

– Д-д… Нужно было познкомить вс с ним… Вы ведь еще незнкомы?

– Нет, незнком.

– Он лицеист. Иногд в гости являлся в форме. Может быть, вы видели его?

– Нет, не видел.

– Его фмилия Аоки, – очень спокойно произнесл госпож Рурико.

– Аоки-сн! – удивленно повторил Минко. – Но рзве это не он умер недвно?

Дже Минко знл по слухм о тргической гибели ккого-то Аоки, одного из поклонников ее мчехи.

– Нет, – ответил госпож Рурико, – умер его стрший брт, он учился н филологическом отделении Имперторского университет.

Нконец-то Минко узнл, кто этот юнош, лишивший ее покоя, и сердце ее тревожно збилось при мысли о том, что, по крйней море, целый месяц ей предстоит провести с ним под одной крышей. Это и рдовло и пугло Минко.

Ничего не подозреввшя госпож Рурико посмотрел н чсы. «Ровно девять, Аоки-сн, нверное, уже тм!»

Юнош должен был встретить их н вокзле. Через кких-то две-три минуты Минко увидит его. Девушк призвл н помощь всю свою решимость, чтобы окончтельно не смешться. Но не успел он собрться с сил» ми, кк мшин, которой не было никкого дел до ее переживний, подктил к громдному зднию вокзл.

Несколько молодых людей срзу отделились от толпы й окружили госпожу Рурико.

– Мы пришли проводить вс! – хором зговорили они.

– Ах! Кк вы узнли? – с легким удивлением воскликнул госпож Рурико.

– От нс ничего нельзя скрыть, – со смехом отвечли молодые люди. – Ншему информционному бюро все известно зрнее, кждый вш шг, – пошутил господин в визитке, похожий н дипломт.

– Просто порзительно, Коям-сн! Нверняк у вс есть тйный осведомитель, – со смехом ответил госпож Рурико.

– Еще бы! Вм следует остерегться дже собственных служнок!

– В тком случе вм должно быть известно, куд мы едем?

– Рзумеется! Вы едете в Хконэ, не првд ли? Мы дже знем, в ккой гостинице вы остновитесь! – добвил длинноволосый молодой человек в черном пиджке из льпг, с пышным, повязнным в виде бнт глстуком, с виду художник.

– Кто ж это ствит вс обо всем в известность? – оздченно воскликнул госпож Рурико, хотя по лицу ее не было зметно, что он сильно огорчен. Сегодня госпож Рурико был особенно привлектельн в своем зеленовто-голубом плтье европейского покроя, подчеркиввшем ее стройную фигуру. Из-под шляпы, укршенной перьями, виднелись черные кк смоль волосы. С белой шеи спусклось н грудь ожерелье из крупного жемчуг, словно символ смой госпожи Рурико [54]. Дже Минко, успевшей привыкнуть к своей мчехе, госпож Рурико кзлсь сегодня крсивой, кк никогд. Ни один пссжир не прошел мимо, чтобы не здержть н ней взгляд, хотя все спешили купить билет и сдть вещи в бгж. Минко скромно стоял в сторонке. Аоки среди молодых людей не было, и Минко испытывл не то рзочровние, не то облегчение. Менду тем число провожющих увеличивлось, но Аоки по-прежнему не покзывлся. Н Минко никто не обрщл внимния, если не считть тех двух-трех человек, которые слегк поклонились ей.

– Нм еще кое-что известно! – робко произнес спустя некоторое время молодой человек в черном костюме.

– Что же именно? Говорите, пожлуйст! – скорее прикзл, чем попросил госпож Рурико, очровтельно улыбясь.

– Вы рзрешете?

– Рзумеется!

Улыбк не сходил с ее лиц.

– Хорошо, я скжу! Говорят, что с вми едет Аоки-кун.

– Ну, что, госпож, поплись?

Все улыблись в шутили, однко чувствовлось, что они слегк ревнуют.

– Нехорошо тк, госпож! Вы же сми говорили о рвных возможностях, бртьям Аоки всегд выкзывли особое рсположение, – тоже будто в шутку зпротестовл дипломт Коям.

– Это непрвд! Ведь у Аоки-сн еще не кончился трур по стршему брту.

Минко был поржен: кк может ее мчех, ткя лсковя и добря, отрицть то, о чем недвно см говорил, с легкостью обмнывть всех этих людей!

– Трур – понятие стромодное и вм не к лицу, – иронически зметил молодой человек, похожий н художник. – Д и потом, трур нисколько не помешет Аоки-сн, нпротив. Душ его покойного брт возрдуется н небесх, узнв, что Аоки поехл с вми. Ведь чувство Аоки Дзюн к вм было сродни помештельству.

По лицу госпожи Рурико пробежл тень, но оно тотчс же вновь зсияло улыбкой.

– А-, говорите, что вм угодно! Но Аоки-сн не поедет с нми! Вот вм прекрсное докзтельство: его до сих пор еще нет.

– Это не может служить докзтельством, госпож! Не исключено, что он появится перед смым отходом поезд, и, прежде чем мы опомнимся от удивления, поезд тронется. Вы любите подобные шутки! – подл голос господин в пльто, лет тридцти с лишним, смый стрший из всех.

– Зчем вы тк говорите, Томит-сн! Я могл бы, если бы хотел, приглсить Аоки-сн открыто, не то что вы, которые берете с собой н курорт девиц из Акски [55].

Скзнные весьм кстти слов госпожи Рурико вызвли дружный хохот.

– Оствим Локи-сн в покое, – с кким-то грустным смехом произнес господин Томит. – Я тоже собирюсь в Хконэ. Вы рзрешите нвестить вс тм?

Все с той же пленительной улыбкой госпож Рурико ответил тоном, не терпящим возржений:

– Нет, нынешнее лето я решил провести в одиночестве. Есть у кого-то ткие стихи: «Я отрекся от всяких любовных утех. Прелесть белого цветк зключется в его белизне». Вот и я хочу немного отдохнуть от светской жизни.

– Кстти, госпож, не окжется ли этим белым цветком брт Аоки? – спросил дипломт Коям.

– Ах, до чего вы нзойливы! Двйте договоримся, если Аоки-сн сейчс появится здесь, я всех вс приглшу в Хконэ. Но видите, уже пускют н перрон, его что-то не видно!

Госпож Рурико стл торопить Минко и служнок, и все вместе они нпрвились к турникету. Молодые люди последовли з ней, словно мурвьи, липнущие к меду. Госпож Рурико сел в поезд, Аоки все не покзывлся, и молодые люди уже склонны были поверить ее словм.

Перед смым отходом поезд Коям, смеясь, скзл:

– Хвтит спорить о том, приглсили вы его или нет. По крйней мере, в нстоящий момент он не едет с вми.

– Потерпев поржение, вы все еще пытетесь нступть! – обворожительно улыбнулсь госпож Рурико.

Минко совершенно был сбит с толку. По словм мчехи, Аоки должен был встретить их н вокзле, но теперь мчех это решительно отрицл. И действительно, юнош тк и не появился.

– Вот видите! Вши подозрения окзлись безосновтельными! – высунувшись из окн, крикнул госпож Рурико молодым людям, желвшим ей счстливого пути. – До чего же ндоедливые! Явились н вокзл, словно мы бог весть куд уезжем!

Госпож Рурико, кзлось, опрвдывется перед Минко. Он зметил, что девушк чем-то рсстроен, но, ни о чем не догдывясь и желя рзвеселить ее, спросил:

– Что думет Мин-сн об этих мужчинх, тк нзывемых исктелях приключений, которые постоянно охотятся з женщинми?

Минко молчл. Он не презирл обожтелей своей мчехи, но они ей не очень-то нрвились.

– Вы, ндеюсь, ни з одного из них не вышли бы змуж. Мужчин должен быть мужчиной и Не звисеть от женщины! Только ткой мужчин может быть в жизни ндежной опорой. Не првд ли?

Минко хотел было соглситься с мнением мчехи, но, подумв о том, что Аоки тоже является одним из тких исктелей приключений, промолчл.

– Из всех моих поклонников можно терпеть только смых искренних, готовых рди меня н все, Те же, которые збвляются тким обрзом, подобны волкм, преследующим свою жертву. Они только и ждут, чтобы жертв их оступилсь, тогд н нее можно будет нброситься.

Минко вдруг стло смешно. Он никк не могл понять, почему ее мчех, презирвшя своих поклонников, словно вргов, в то же время стрется их звлечь в свои сети.

– Вы, кжется, говорили, что с нми поедет господин Аоки? – робко спросил Минко, н что госпож Рурико ответил с згдочной улыбкой:

– Он едет.

– Он приедет с ночным поездом?

– Нет, – покчл головой мчех.

– Знчит, он уже н месте?

– Нет! – снов покчл головой мчех,

– Тк где же он?

В ответ госпож Рурико лишь улыбнулсь.

В это время поезд остновился н стнции Сингв. Последним из пяти пссжиров, вошедших в вгон, окзлся юнош высокого рост, очень крсивый, но бледнолицый, одетый в летний пиджк, с небольшим сквояжем в руке. Он с милой улыбкой подошел к госпоже Рурико.

– А! Прошу вс, сдитесь! – проговорил госпож Рурико и убрл свой мленький сквояжик, освобождя место рядом с собой.

Минко укрдкой взглянул н молодого человек. Это был тот смый юнош, которого он видел н клдбище, с которым ехл вместе в трмве и з которым шл потом до смого их дом. Здохнувшись от волнения, Минко потупилсь. Объясняя волнение Минко присущей девушкм стыдливостью, госпож Рурико спокойно произнесл:

– Это Аоки-сн, я вм о нем говорил.

Юнош повернулся к Минко и вежливо ей поклонился.

– Ах, это вы, одзё-см. Мы, кжется, где-то встречлись с вми!

Минко не в силх был вымолвить ни слов, лишь кивнул головой. Зто кк он рдовлсь, что он ее узнл!

– Знете, – нчл госпож Рурико, когд юнош сел рядом с ней, – сейчс н токийском вокзле было збвное происшествие. Все узнли, что я сегодня уезжю и что вы едете вместе со мной. Я решительно отрицл это, скзв для вящей убедительности, что, если вы появитесь н вокзле, я их всех приглшу в Хконэ. Впрочем, к тому, что вы едете, они отнеслись вполне дружелюбно. Но потом они, кжется, поверили мне. Вот почему я и говорил, что лучше всего вм ехть либо со стнции Сингв, либо из Симбси! И все время я очень боялсь, что вы не послушете меня и придете н вокзл!

Тон ее был несколько фмильярен, словно он рзговривл с бртом. Юнош тоже вел себя тк, будто рядом сидел родня сестр, и, слушя госпожу Рурико, улыблся и слегк кивл головой.

Никогд еще у Минко н сердце не было тк тяжело и тревожно, кк сейчс. Нельзя скзть, чтобы он питл неприязнь к мчехе или к юноше, но от их интимного тон в сердце у Минко оствлся горький осдок. Особенно сильно Минко удручло то обстоятельство, что юнош ехл со стнции Сингв один, прячсь от посторонних глз. Минко кзлось, что между ее мчехой и этим юношей существует ккя-то тйн.

– Я ни слов никому не скзл о ншей поездке, – говорил между тем юнош. – Откуд же им стло известно?

– Ничего стршного! Пусть знют, может быть, это дже к лучшему! Ведь это я еду с вми, – не без кокетств отвечл госпож Рурико.

– Это огромня честь для меня! – польщенный, произнес юнош.

Между ним и мчехой звязлся оживленный рзговор. Минко стрлсь не слушть его. Но стук колес не зглушл голос госпожи Рурико, дже когд он говорил совсем тихо, и ее слов, рвно кк и слов юноши, рнили нежное сердце девушки, тем более что госпож Рурико то и дело к ней обрщлсь, пытясь вовлечь в рзговор. Но в ответ н кждую ткую попытку Минко лишь нтянуто улыблсь. Пок юноши не было с ними, Минко жил в предвкушении безгрничного счстья, которое ей сулил эт поездк. Теперь же он ничего не испытывл, кроме мучительной боли, и стоило ей подумть о предстоящих мукх этого месяц, кк сердце ее погружлось в пучину отчяния.

Унося с собой Минко, впервые познвшую всю слдость и горечь любви, поезд быстро отдлялся от Токио. Госпож Рурико и юнош продолжли тихо беседовть. Точно встретившись после долгой рзлуки с любимым бртом, он говорил то лсково, то с легким упреком, что-то шептл ему н ухо. Юнош обрщлся, в свою очередь, к ней кк к сестре, слушя ее, соглсно кивл и был рд, что нходится в ее влсти.

Устыдившись, что с тким интересом слушет их, Минко решил отвлечься, но не смогл. Ее неотступно преследовли их голос и озренное счстливой улыбкой лицо юноши, исполненного восторг и упоения.

«Он, нверно, совсем збыл о моем существовнии…»

Тоск терзл душу несчстной Минко. Ее сердце рзрывлось от боли. Мчехе, никого до сих пор не любившей, кроме Минко, был сейчс ближе всех этот юнош.

Когд поезд прошел Охуну, Минко, не в силх дольше выносить эту пытку, пересел н освободившееся нпротив место якобы для того, чтобы полюбовться проносившимися з окнми пейзжми. Теперь он больше не слышл рзговор мчехи с юношей, но никк не могл успокоиться.

«А впереди целый месяц тких мучений, – думл Минко. – Нет, этого я не вынесу. Побуду в Хконэ дня дв-три и под кким-нибудь предлогом уеду». Кк рз в этот момент он услышл голос мчехи:

– Мин-сн, идите-к н минутку сюд!

С трудом подвляя боль в сердце, Минко зствил себя весело улыбнуться и вернулсь н прежнее место.

– Окзывется, вы встретили Аоки-сн н клдбище? – обртилсь к ней мчех, мельком взглянув н юношу, который все еще счстливо улыблся.

Минко вся вспыхнул, будто мчех рзгдл ее тйну.

– Вы рзве не узнли его?

– Узнл… – Минко еще больше смутилсь, но ей стло легче при мысли о том, что юнош зпомнил ее.

– Окзывется, сестр Аоки-сн хорошо знет вс! Првд, Аоки-сн? – повернулсь к юноше госпож Рурико.

– Д, сестр знет вс, – скзл юнош. – Кжется, он был млдше вс н три или четыре клсс, но очень хорошо вс помнит. Тогд н клдбище он мне скзл: «Это мдемузель Сёд».

Впервые юнош тк дружески говорил с Минко.

– Д… лицо ее мне знкомо, – едв слышно прошептл Минко.

Приветливый тон юноши подействовл н ее тоскующее сердце, кк целительный бльзм. И предстоящий месяц в Хконэ, рисоввшийся ей в смых мрчных тонх, стл постепенно обретть для нее прежнюю привлектельность.

Пок они ехли до Кодзу, гонош несколько рз зговривл с Минко. Видимо, он много времени проводил в обществе своей сестры и поэтому испытывл дружеское рсположение к женщинм, особенно к молодым девушкм. Кждое его слово действовло н огорченную и взволновнную Минко, кк весенний, живительный ветерок, и все ее неприятные ощущения бесследно исчезли. Он дже слегк упрекнул себя в душе з нескромность, з то, что позволил себе приревновть мчеху к юноше. Когд поезд прибыл в Кодзу, Минко совсем успокоилсь, что было зметно и по ее лицу, и по рсположению дух.

Когд они вышли н перрон, госпож Рурико позвл носильщик и рспорядилсь:

– Пожлуйст, возьмите мшину! Впрочем, одной будет мло, ндо две, мы едем до Мияноситы.

Кк только носильщик убежл, юнош удивленно посмотрел н госпожу Рурико и очень серьезно спросил:

– Госпож, вы зкзли мшину?

– Д, зкзл! А что?

– Но я ведь просил вс…

Лицо юноши омрчилось. Его явно что-то смущло. Госпож Рурико рссмеялсь.

– Стоит ли тревожиться из-з тких пустяков! Я думл, вы тогд пошутили! Бояться мшины лишь потому, что в ктстрофе погиб вш брт! Вы чересчур суеверны! Это недостойно мужчины. Автомобильные ктстрофы случются не чще чем рз в год. Кк же можно быть тким боязливым! – Госпож Рурико отчитывл юношу, словно ребенк.

– Но, госпож! Брт тоже ннял мшину в Кодзу! С того дня не прошло еще и месяц. Я с трудом уговорил родителей отпустить меня в Хконэ, и то лишь при условии, что не поеду мшиной.

– Тревог вших родителей вполне объясним. Но это не знчит, что он должн был передться и вм. Слово «примет» следует изъять из обиход современного человек!

– Госпож! Нежелние ехть н мшине, когд не прошло еще и месяц со дня гибели брт в втомобильной ктстрофе, причем ехть из того же смого мест, – это не просто суеверие. Вы н моем месте испытывли бы то же смое чувство.

– Не думю. К тому же вш брт был мне тоже достточно близок! – Госпож Рурико кк-то нтянуто рссмеялсь. – Но я нисколько не боюсь! Тем более что рядом будете вы. Ну тк что, может быть, передумете? -Он зглянул юноше в глз и улыбнулсь с достоинством и в то же время кокетством куртизнки.

Плотно сжв губы и сдвинув брови, юнош в нерешительности стоял перед госпожой Рурико. С виду совсем уже взрослый, он еще был нстоящим ребенком, кк и многие молодые люди из знтных семей.

Своеобрзный треугольник

Тк рзговривя, они вышли н привокзльную площдь, где их уже ждли две мшины. Юнош смирился с мыслью, что они поедут н мшине, но решил еще рз обртиться к госпоже Рурико:

– Прошу вс, госпож, двйте поедем трмвем. Во мне еще тк свежо воспоминние о тргической гибели брт! Я чувствую, что и ндо мной тяготеет тот же злой рок. У меня дурное предчувствие.

Но госпож Рурико был неумолим. Влствовть нд слбовольными людьми было для нее истинным нслждением.

– Ах, не будьте тким сентиментльным. «Рок», «судьб», «предчувствие»… Я не люблю этих слов. Я убеждення мтерилистк. Взгляните, ккя толкотня в трмве! Поедемте же. Ничего не случится! А если дже мшин свлится в пропсть, мы вместе погибнем! Рзве вм не хотелось бы умереть вместе со мной?! – Госпож Рурико рссмеялсь и, не дожидясь ответ юноши, сел в мшину.

Сейчс юнош кзлся жлким дже Минко, которя хорошо понимл, что госпож Рурико полностью подчинил юношу своей влсти. С покорностью животного, которое отпрвляют н бойню, юнош нпрвился к мшине.

– Не трусьте, инче не возьму вс с собой! – скзл госпож Рурико.

Юнош молч сел в мшину. Бледное лицо его выржло тревогу. Он не трусил, но после гибели брт испытывл ккой-то суеверный стрх перед мшинми, особенно теми, которые курсировли между горми и долинми Хконэ.

Минко от души сочувствовл юноше и втйне осуждл мчеху з жестокость. Когд они выехли из Одвры, Минко, стрясь сохрнить спокойствие, скзл:

– Мм, не проктиться ли нм по горной железной дороге от Юмото? Недвно я прочл в гзете, что эт дорог – первя горня дорог в Японии и что ехть по ней тк же приятно, кк по горным железным дорогм Швейцрии.

– Великолепня идея! – воскликнул госпож Рурико. – Но не помешет ли нм нш бгж?

– Бгж пусть едет в втомобиле. Мы можем взять отдельное купе, и тогд поездк будет куд приятнее, чем в мшине.

– Ну что же, можно попробовть! Вы, рзумеется, не против, Аоки-сн?

И госпож Рурико иронически зсмеялсь. Юнош ничего не ответил, лишь грустно улыбнулся и блгодрно взглянул н Минко.

Их курортня жизнь нчлсь в одном из роскошных номеров отеля «Фудзия». «Хорошо бы пожить хотя бы три летних месяц в Киге или Сококуре», – тк говорили нши предки, мечтя о летнем отдыхе в Хконэ. Теперь зствы тм были упрзднены, стрые горные дороги поросли трвой, зто целебные источники не иссякли. Ветер, дующий с гор, был по-прежнему прохлден, кк студеня вод.

Госпож Рурико и Минко зняли комнты, рсположенные в првом крыле здния. Из нстежь открытых окон видны были горы Мёдзин. Они остлись з рекой Хей, но кзлось, что они стоят совсем рядом. С првой стороны, между горными хребтми, убегл вдль долин реки Хи. В конце ее видно было в ясную погоду море Сгми, блестевшее словно черненое серебро и сливвшееся н горизонте с плывущими по небу облкми.

В блгоустроенном отеле в служнкх не было необходимости, и госпож Рурико отослл их в Токио. После этого отношения между госпожой Рурико, Минко и юношей стли еще более дружескими. Внчле Минко робел и совсем не могл рзговривть с юношей, лишь изредк перебрсывлсь с ним несколькими короткими фрзми, и то когд в рзговоре учствовл мчех. Если же мчех зводил рзговор с юношей, Минко уходил н вернду и подолгу сидел тм. Оствясь с юношей недине, Минко неизменно ощущл мучительную неловкость и стрлсь побыстрей уйти. Пожлуй, смым приятным для нее были вечерние прогулки по дороге у смого обрыв реки Хи. Они чсто доходили до Киги, иногд дже до Миягино, любуясь брызгми и пенистыми водоворотми стремительно текущей Хи.

И вот в один из тких вечеров, через несколько дней после приезд в Хконэ, они поужинли и уже совсем было собрлись выйти из столовой, чтобы совершить обычную прогулку, кк вдруг в дверях столкнулись со служщей фрнцузского посольств, знкомой госпожи Рурико, только что приехвшей сюд из Токио. Поклонниц всего японского, мдемузель быстро сдружилсь с госпожой Рурико и теперь, чрезвычйно обрдовння этой неожиднной встречей, приглсил госпожу Рурико к себе в номер.

Минко и Аоки вернулись в номер, знимемый госпожой Рурико, и молч стли смотреть в окно н темнеющее небо. Об с нетерпением ждли госпожу Рурико. Но прошло двдцть минут, полчс, т все не возврщлсь. По-видимому, юноше очень не хотелось откзывться от прогулки, и он хвтлся то з свою трость, то з фуржку, с явным нетерпением ожидя госпожу Рурико. Нконец ему, видимо, нскучило ждть, и он стл взд-вперед ходить по комнте, где уже зжгли электричество. Потом вдруг скзл:

– Кк долго вш мть не возврщется!

– Д, – еле слышно ответил Минко, которя, прислонившись к окну, грустно смотрел н первую зблестевшую в небе звезду.

Юнош собрлся было выйти, но ему покзлось неудобным оствить Минко в одиночестве, и он смущенно скзл:

– Минко-сн! Не пойдете ли прогуляться со мной! Нм, очевидно, не дождться госпожи Рурико.

– Прогуляться с вми! – широко рскрыв глз, воскликнул Минко, не веря собственным ушм.

Приглшение юноши произвело н нее сильное впечтление. По сути дел, з эти несколько дней они впервые остлись недине друг с другом и дже не успели поговорить. И вдруг он приглшет ее н прогулку! Минко смотрел н юношу широко рскрытыми глзми, приложив руки к груди и не в силх ответить ни слов. Юнош, видимо, не догдыввшийся об истинной причине ее смущения, вдруг устыдился, что тк бесцеремонно приглсил ее, и скзл виновтым тоном:

– Если вм не хочется, я пойду один. Не люблю сидеть вечером дом!

Минко упустил время для ответ и теперь с змирнием сердц ждл вторичного приглшения юноши. Кким было бы для нее счстьем отпрвиться с ним вдвоем н прогулку. Только одно короткое приглшение – и он пойдет з ним, не рздумывя.

Но юнош истолковл ее молчние кк девичью стыдливость и робость, в душе жлея, что приглсил ее. В конце концов он вышел из комнты.

Глядя ему вслед, Минко чувствовл, что совершил непопрвимую ошибку, упустил случй, который никогд больше не предствится. Он вообще ничего не ответил юноше н его приглшение, и он впрве был обидеться н нее.

Поколебвшись минуту-другую, Минко спустилсь в вестибюль, торопливо ндел дзори и выбежл н улицу, погруженную в мягкий вечерний полумрк.

Дойдя до фонтн н площди перед зднием отеля, Минко огляделсь, но юноши нигде не было. Тогд он выбежл н улицу. Он хорошо знл, по ккой дороге он должен пойти. И с сильно бьющимся сердцем быстро нпрвилсь в сторону Сококуры.

В этот чс н улицх Хконэ было людно и оживленно. Зметив ккого-нибудь человек, с виду похожего н Аоку, Минко стрлсь его догнть, но вскоре стновилось ясным, что он обознлсь. Пройдя Мияноситу, Минко стл приближться к пустынному месту у срез горы и н противоположной стороне улицы увидел знкомый профиль. Юнош стоял под нвесом прикмхерской, следя з тем, кк игрют в японские шхмты ккие-то молодые люди. Не в силх унять душевного волнения, Минко все же нбрлсь духу и подошл к юноше.

– Вы здесь!… Я тоже вышл прогуляться. Мм, должно быть, еще не скоро вернется, – скзл он тихим, прерывистым голосом.

Услыхв голос Минко, юнош очень удивился, кк удивляются звуку длеко брошенного кмешк, в то время кк о смом кмешке уже успели збыть. То что его приглшение окзлось принятым, было для юноши полной неожиднностью, не лишенной приятности.

– В тком случе позвольте соствить вм компнию, – произнес юнош и зшгл вперед. Минко следовл з ним н некотором рсстоянии, чувствуя себя необыкновенно счстливой, словно во сне.

Внчле они не рзговривли. Минко впервые шл с юношей, в которого тйно был влюблен, и не испытывл той легкости и беспечности, кк это бывло с ней, когд они все вместе отпрвлялись н прогулку. Сердце Минко учщенно билось, ей трудно было дышть. Они шли чересчур быстро, словно спешили по делу.

Внизу у обрыв, вдоль которого проходил дорог, в вечеряем сумрке смутно виднелись рзбиввшиеся о прибрежные кмни волны реки Хи. Оттуд тянуло прохлдой. Минко, одетя в легкое летнее кимоно, стл зябнуть. Вдобвок ее тревожило молчние юноши. «Быть может, он осуждет меня з нескромность? – мучилсь девушк. – Пожлуй, он прв. Я с ткой легкостью принял его приглшение!» Но когд они дошли до мост, перекинутого через речку Дзякоцу, юнош остновился, поглядел н небо и нконец зговорил:

– Посмотрите, вон лун восходит!

Минко поднял голову. Высоко вздымвшиеся з рекой Хей горы теперь отчетливо выделялись н посветлевшем небе. Еще немного, и лунный свет, игрвший н длеком море Сгми, озрит своим сиянием горы.

– Ккя прелесть! – проговорил Минко.

– По строму лунному клендрю сегодня шестндцтое, день полнолуния. В Токио вы никогд не увидите ткого изумрудного неб. Тм оно ккое-то мутное!

– Д, – с чувством ответил Минко. – Небо здесь удивительное.

Они вдруг зговорили, словно с них сняли обет молчния.

– А воздух здесь ккой чистый, ни пыли, ни дым, не то что в Токио.

– Кжется, будто в небе отржется зелень гор.

– Д, в смом деле! В небе отржется зелень гор! – повторил юнош, кк бы стрясь прочувствовть крсоту слов Минко.

Снов воцрилось молчние. Но чувство неловкости у обоих исчезло. Природ кк бы сблизил их, сломв вствшую между ними ледяную прегрду.

Минко понял, что может быть с ним еще более откровенной. Ей кзлось, что юнош проникся к ней симптией. Они сми не зметили, что шли теперь рядом. Минко тк много нужно было скзть юноше, но он не нходил слов. Волновлсь, кк немя, которя силится что-то скзть.

– Я двно хотел поговорить с вми, но до сих пор кк-то не получлось.

Аоки был очень серьезен, словно собирлся сообщить Минко что-то вжное. Сердце у Минко взволновнно збилось, и он вся обртилсь в слух. С минуту юнош мялся, потом нконец проговорил:

– Я хотел вырзить вм блгодрность з поддержку, но все не предствлялось случя. Большое вм спсибо!

Дже в сумеркх видно было, кк вспыхнул юнош. Минко тоже почувствовл, что крснеет, но не могл вспомнить ничего ткого, з что юноше следовло ее блгодрить.

– Ах, з что же вы… я… – Минко взглянул н юношу и осеклсь.

– Вы збыли? Ну тогд я должен вдвойне блгодрить вс. Вспомните, кк мне не хотелось ехть н мшине от Кодзу, – юнош рссмеялся. – Теперь мне и смому кжется, что я выглядел тогд трусом и вш мм впрве был посмеяться ндо мной. А мне и в смом деле было стршно. Я нходился в кком-то стрнном состоянии. Вш мм говорил после, что я чуть не зплкл. В то время мне действительно было не до смех. Но госпож Сёд тк рскпризничлсь, что не желл войти в мое положение и, видя мой стрх, мучил меня. И вот, когд вы скзли о горной железной дороге, мне покзлось, что я слышу слов смого бог, обрщенные к грешнику, попвшему в д. – Юнош опять рссмеялся. – И все же я проявил тогд непростительную трусость!

Тон у юноши был шутливый, но в голосе отчетливо звучли нотки блгодрности.

– Стоит ли говорить о тких пустякх! Мне действительно зхотелось поехть по горной железной дороге! – Минко еще больше покрснел, ощущя, кк неудержимо поднимется в сердце рдость.

– Нет, вы тогд вызвли во мне искреннее восхищение! Вступись вы з меня открыто, я устыдился бы, госпож Сёд стл бы еще больше упорствовть. Но вши слов прозвучли с ткой непосредственностью, что госпож Сёд срзу же сдлсь. До сих пор я считл смой умной из всех женщин, которых когд-либо знл, госпожу Сёду, встретившись с вми, понял, что есть женщины, которые тк же умны, но при этом сохрнили женственность и душевную чистоту.

– Не ндо тк говорить, – скзл Минко, – вы зствляете меня крснеть. – И он зкрыл лицо руквом кимоно.

В своей милой нивной стыдливости Минко был поистине прелестн. От похвл юноши, которого он успел полюбить, Минко чувствовл себя нверху блженств.

Выплывшя из-з гор лун злил все вокруг ярким светом. И теперь Минко видел лицо юноши, кзвшееся в лунном свете прозрчным. Иногд он укрдкой поглядывл н девушку. Прошел всего чс, но их сердц с неудержимой силой стремились друг к другу. От прежней неловкости не остлось и след.

Лун уже поднялсь высоко в небе, озряя горы, реку и лес. Нслждясь этой прекрсной летней ночью, молодые люди долго стояли н мосту. В сердце Минко все росли и росли любовь к юноше, нежность, доверие, которых он до сих пор не испытывл ни к одному мужчине.

Кк-то см собой рзговор коснулся Минко, и девушк откровенно рсскзл ему о своей жизни, дже о своем несчстном больном брте.

– Вот кк… Кое-что я слышл об этом. Знчит, у вс не остлось никого из родных, брт тут не в счет, рз он в тком состоянии.

От его учстия и лскового голос девушк еще острее почувствовл свое одиночество, и слезы нвернулись ей н глз. Молодые люди умолкли, но теперь они хорошо понимли друг друг.

– Если вы позволите, мы продолжим прогулку, – скзл юнош, когд они прошли Кигу и приблизились к Миягино.

– Хорошо, – скромно ответил Минко, подумв про себя: «Я готов идти сколько угодно».

Всю дорогу от Киги до Миягино они оживленно рзговривли и успели подружиться. Девичья нивность и скромность Минко, блгородство, чистот ее сердц, внимние и лск к нему глубоко тронули юношу.

У мост Миягино, где берег стновился все более пологим, стоял водяня мельниц, с шумом врщя свои колес, которые рзбивли серебристые от лунного свет струи реки.

– Мчех зботится обо мне, кк мть или стршя сестр. И все же мне очень хотелось бы иметь брт или сестру!

Впервые в жизни Минко говорил с ткой откровенностью.

– Я вс хорошо понимю, – тихо ответил юнош. – Лишь после смерти брт я ощутил, ккя это огромня для меня потеря, кк вжно иметь родных. Но вы…

Тут гонош почему-то змялся, потом нконец скзл:

– Когд вы выйдете змуж, у вс исчезнет тоск.

– Ах, что вы! – зстыдилсь Минко. – Пок я еще не думл о змужестве.

– Не думли? – нстойчиво переспросил юнош.

– Кк-то не приходилось, – совсем рстерявшись, отвечл Минко.

У нее перехвтило дух, лицо пылло, словно в огне. Он терялсь в догдкх: отчего это юношу тк интересует ее змужество, но от внезпно пришедшей мысли зкружилсь голов.

– Вы говорите о змужестве… Но кто возьмет в жены ткую, кк я, без всяких достоинств?

Голос Минко прерывлся от стыд. Он вся дрожл. Но юнош оствлся спокойным.

– Зчем же тк скромничть? Если у вс нет достоинств, тк у кого они есть? Ткя девушк, кк вы… – Юнош умолк.

Минко вся горел от нетерпения, ожидя, что будет дльше, В ее вообржении с лихордочной быстротой проносились любовные сцены. Но юнош молчл, не опрвдв ожидний Минко. При свете луны ей виден был его профиль, но волнение у него н лице не шло ни в ккое срвнение с тем, которое переживл Минко. И девушк, слегк рзочровння, молчл. Тк прошло минут пять.

– Может быть, повернем обртно? Что-то холодно стло, кк осенью. Сырость пробирет до мозг костей.

Скзв это, юнош с безрзличным видом отошел от перил. Он был вежлив, но холоден.

Будто пробудившись от сн, Минко пошл вслед з юношей. «Не зметил ли он, что со мной происходит», – думл Минко, готовя от стыд провлиться сквозь землю.

Некоторое время они шли молч, потом юнош вдруг спросил:

– А госпож Сёд не собирется змуж? Или он решил нвсегд остться вдовой?

Вопрос был столь неожиднным и неуместным, что Минко не знл, кк ей ответить.

– Говорят, что госпож Сёд не успел стть нстоящей женой своему покойному мужу и в будущем нмерен выйти змуж вторично. Мой покойный брт говорил, что слышл об этом от смой госпожи Сёды. Но в обществе ходит множество вздорных слухов, поэтому я и решил спросить об этом у вс.

– Нет, – только и могл ответить Минко. – Я ничего не зню.

– Некоторые говорят, что госпож Сёд взял н себя зботу о вс и выйдет змуж лишь после того, кк отпрзднует вшу свдьбу.

Юнош и подумть не мог, что испытывл в эти минуты Минко. Ей кзлось, что кто-то столкнул ее в пропсть, мимо которой они проходили. Теперь он понял, почему юнош тк интересовлся ее змужеством. Просто ему любопытно было узнть, кковы нмерения ее мчехи. Минко не могл без стыд вспомнить свое волнение. Ее девичьи грезы были беспощдно рзрушены. Дже лун, кзлось, померкл в небе. Чудесный сон превртился в стршный кошмр. Превозмогя стыд и боль в сердце, он с обидой в голосе едв слышно повторил:

– Нет, я ничего не зню.

Ночной рзговор

После того пмятного вечер жизнь в Хконэ превртилсь для Минко в нстоящую пытку. Он сникл, кк готовый рскрыться бутон, порженный морозом, ее хрупкое девичье сердце было глубоко рнено. Тем не менее он не собирлсь возврщться в Токио рньше времени, ткя мысль ей дже в голову не приходил. Он решил остться в Хконэ и молч терпеть свое горе. Теперь он всячески избегл юношу и почти все время проводил в одиночестве. А когд юнош с мчехой нчинли беседовть, стрлсь незметно выскользнуть из комнты, чтобы не мешть чужой любви, рз см не был любим. Тяжело было у девушки н сердце. Он видел, ккие взгляды бросет Аоки-сн н мчеху, кк светятся рдостью его глз. Улыбк мчехи вызывл в его сердце то неудержимый восторг, то глубокую печль. Видя все это, Минко еще больше мучилсь и тосковл. Мужчин и две женщины, женщин и двое мужчин – сколько тргедий рзыгрлось н этой почве нчиня с глубокой древности. В треугольнике, о котором идет речь, больше всех стрдл кроткя Минко.

– Мин-сн! Что с вми? – с тревогой и нежностью спршивл мчех, глядя н Минко, подолгу стоявшую в здумчивости н блконе. Но Минко с вымученной улыбкой отвечл:

– Нет, ничего!

Дже проництельня госпож Рурико не догдывлсь о невыносимой боли, терзвшей бедное сердце Минко. Юнош, в свою очередь, никк не мог понять, отчего чуждется его Минко, с которой они тк дружески беседовли н прогулке. Теперь Минко отпрвлялсь вечером гулять без всякой рдости, потому что был уверен, что юнош если и не тяготится, то уж, во всяком случе, не испытывет ни млейшего удовольствия от этих прогулок втроем. Но мчех никогд не оствлял девушку одну и, если Минко откзывлсь идти, говорил:

– В тком случе и мы не пойдем.

И Минко приходилось скрепя сердце соглшться. Весело скзв:

– Ну тогд и я пойду, – он с тяжелым сердцем послушно шл гулять.

Но однжды вечером, это было недели через две после их приезд в Хконэ, Минко зтосковл сильнее, чем обычно, и, несмотря н все уговоры мчехи, нотрез откзлсь идти н прогулку, тем более что юнош, обычно присоединявшийся из вежливости к приглшению мчехи, н этот рз не произнес ни слов.

– Я собрлсь сегодня нписть письм подругм. – Минко нконец придумл предлог, чтобы остться дом.

– А-, письм… Вы можете их утром нписть. Идемте же! Без вс нм скучно, не првд ля, Аоки-сн? – обртилсь он к юноше.

Тот нехотя соглсился. Зметив это, Минко решил во что бы то ни стло остться дом и скзл:

– Простите, но я сегодня не пойду. Пок вы будете гулять, я нпишу письм.

Видя ткую решительность Минко, мчех больше не стл ее уговривть и обернулсь к юноше:

– Тогд мы, может быть, пойдем без Мин-сн?

От Минко не укрылось выржение рдости, появившееся н лице у юноши при этих словх, которое жестоко рнило сердце девушки.

– В тком случе, Мин-сн, мы пойдем без вс. Вы не будете скучть?

– Нет, не беспокойтесь! – весело ответил Минко, хотя душу ее охвтил невырзимя тоск.

Минко проводил мчеху и юношу до дверей и, когд они скрылись из виду, убежл в свою комнту, бросилсь н пол, уткнулсь лицом в кресло и долго не поднимл головы. Горячие слезы неудержимо лились из глз. Он кзлсь смой себе жлкой, всеми покинутой, никому не нужной. Чтобы хоть немного рссеять тоску, Минко сел писть письм подругм, но не могл собрться с мыслями. Ее неотступно преследовл обрз юноши, отпрвившегося с мчехой н прогулку. Не в силх спрвиться со своей тоской и ревностью, Минко не могл дольше оствться в комнте. Ей стрстно хотелось очутиться сейчс н смой высокой вершине и тм выплкть свое горе. В сильном возбуждении Минко покинул комнту с нмерением идти куд глз глядят, но тут же спохвтилсь, вспомнив, что откзлсь от прогулки. Нконец он решил выйти в сд, примыквший к отелю с здней стороны. Сд был довольно большой, и днем отсюд открывлся великолепный вид п море. В сду никого не было, кроме муж и жены – европейцев, которые под руку прогуливлись по тропинке посреди зеленой лужйки. Электрический свет не доходил сюд из окон отеля. Было тихо, словно в лесу. Слышлись только тихие звуки скрипки. Это, должно быть, игрл снявшя номер в отеле скрипчк из Европы. Сидя неподвижно в темноте, Минко чувствовл, кк постепенно рссеивются тоск и тревог, кк едв слышные нежные звуки скрипки умеряют душевную боль. «Я не должн был уходить, пок мчех не вернулсь», – думл Минко, но ей тк не хотелось возврщться в отель.

Он пробыл в сду полчс, сорок минут, чс, но не двиглсь с мест. Вдруг рздлись чьи-то шги.

Внчле Минко не придл им никкого знчения, полгя, что это прогуливются те же смые европейцы, которых он видел мельком в сду. Но те, кто к ней приближлся, говорили не н европейском, п чистейшем японском языке, к тому же голос их покзлись Минко знкомыми. Девушк с опской огляделсь и стл нпряженно всмтривться в темноту. К ней приближлись двое, одетые в легкие белые кимоно, четко выделявшиеся во мрке. Минко не сводил с них глз. Прошло десять, двдцть секунд, пок нконец он понял, кто это, и съежилсь, словно ее октили ледяной водой. Это возврщлись с прогулки юнош и мчех. Они шли, кк влюбленные, совсем рядом, ксясь друг друг плечми. Минко скорее почувствовл, чем увидел, что они держтся з руки, и здрожл всем телом.

«О, если бы рзверзлсь подо мною земля!» Минко хотелось сейчс же убежть, хотелось зкричть от нестерпимой боли.

«Но если я шевельнусь, они зметят меня».

При этой мысли Минко зстыл н месте, стрясь не дышть, сделться кк можно меньше, незметней. Он решил подождть, пок они пройдут мимо. Но что з жестокя игр судьбы! Они шли прямо к тому месту, где он сидел. Сердце Минко рзрывлось н чсти. Подумв, что они могут ее зметить, девушк еще сильнее здрожл. Но ни юноше, ни мчехе в голову не приходило, что Минко сидит здесь н темной скмейке. Они были уже совсем близко. Минко охвтило отчяние. Он решил зговорить с ними, пок они еще ее не зметили, но голос не повиновлся ей. Когд нпряжение Минко достигло предел, мчех с юношей вдруг повернули нпрво и сели н скмейку, рсположенную под теми же деревьями, только позди скмейки, н которой сидел Минко. Не успел девушк облегченно вздохнуть, кк перед ней возникл новя трудность: сейчс он стнет невольной свидетельницей их рзговор. Для Минко это было тк стршно! Теперь он понял, в кких они отношениях, и ей очень не хотелось вникть в тйну мчехи, которой он тк доверял и которую тк сильно любил. «Лучше бы я ослепл и оглохл», – думл Минко. Убежть незмеченной он не могл и решил зжть уши, но не в силх был сделть это. В тишине, црившей вокруг, ничто не могло зглушить их голосов.

Совсем небольшое рсстояние отделяло Минко от соседней скмейки, и кждое слово госпожи Рурико, рвно кк и юноши, явственно долетло до ее слух.

– Минору-сн! Зчем вы привели меня в ткое темное место? Что вы хотели скзть?

В словх и интонциях мчехи звучли непривычные для Минко легкомыслие и кокетство гейши. К тому же он нзывл юношу по имени, чего никогд не делл при Минко. Минко почувствовл, что рзбито не только сердце, рзбито и доверие к мчехе.

Юнош ничего не ответил. Молчние длилось минуты две-три. Потом мчех нетерпеливо произнесл:

– Говорите же! Что вы здумлись? Нм пор возврщться, тм Минко скучет одн. Вы скзли, что во время прогулки не можете говорить, тк говорите сейчс, не дрзните меня!

Минко ждл с змирнием сердц, больно рненного фмильярностью мчехи. Но юнош продолжл молчть.

– Ну, говорите же, в чем дело! – лсково произнесл госпож Рурико, словно уговривл ребенк.

– Хорошо, я скжу, только не увиливйте от ответ, кк это вы обычно делете.

Голос юноши звучл торжественно. Дже Минко почувствовл всю вжность для него этой минуты.

– Вы нехороший, Минору-сн! Кк вм не стыдно! Рзве я когд-нибудь увиливл от ответ? Ко всему, что вы говорите, я отношусь очень серьезно.

В словх мчехи звучли неискренность и фльшь гейши.

– Вы всегд говорите со мной этим небрежным тоном и все обрщете в шутку!

– А-, вы уже сердитесь! Хорошо, я буду слушть вс тк, кк вм угодно. Пожлуйст, говорите!

Минко было стыдно з мчеху. Юнош снов умолк.

– Ну, говорите же! Я с нетерпением жду!

По тону мчехи Минко догдлсь, что эти слов он произнесл, близко нклонившись к юноше.

– Рурико-сн! – собрвшись с силми произнес нконец юнош. – Неужели вы не догдыветесь, о чем я собирюсь говорить с вми?

Минко знл зрнее, что именно тк ответит Аоки. Нпряжение, которое все время испытывл девушк, сменилось чувством полной безндежности, и все же он с нетерпением ждл, что скжет мчех.

– Вы спршивете, не догдывюсь ли я, о чем вы собиретесь говорить со мной? Нет, не догдывюсь!

Притворство и спокойствие госпожи Рурико способно было вывести из рвновесия кого угодно. Не удивительно поэтому, что юнош возмутился.

– Вы не догдыветесь? Не змечете, ккие я питю чувств к вм, не знете, кк вы мне дороги?

Эти слов порзили Минко в смое сердце. Теперь у нее уже не было сомнений в том, что любимый ею человек тоже любит, только не ее, другую женщину. И его признние прозвучло для Минко кк смертный приговор. Девушк вся дрожл, словно в лихордке, ожидя в то же время, что ответит мчех. Но мчех не торопилсь с ответом. Тогд юнош снов зговорил:

– Не может быть, чтобы вы ничего не понимли! Ведь я готов пожертвовть для вс решительно всем!

Голос юноши дрожл и прерывлся. Но мчех оствлсь невозмутимой.

– Я понимю вс, – ответил он спокойно. Ткой ответ не мог удовлетворить юношу.

– Вы понимете меня! Вы всегд тк говорите! Вы и в тот рз скзли, что понимете меня! В чем же рзниц между вшими «понимю» и «не понимю»? Быть может, вы всем своим поклонникм говорите то же смое? Знл бы я, что вы мне и н этот рз тк ответите, не стл бы спршивть. Если вы и в смом деле поняли меня, ответьте должным обрзом, прошу вс!

Минко слушл, зкрыв глз, чувствовл, кк с кждым словом рстет возбуждение юноши, и см здыхлсь от волнения. Мчех же стновилсь все спокойнее. Ей, видимо, доствляло стрнное удовольствие мучить несчстного Аоки.

– Я понимю вс, – повторил он. – Но чем могу я это докзть? – В голосе ее по-прежнему звучли фмильярность и кокетство.

Тут юнош не выдержл.

– Чем докзть? – воскликнул он. – Об этом вы спршивете у меня? Ведь с смого нчл вы сделли меня своей игрушкой! Вы издевлись нд моими чувствми, о которых я вм говорил, кк только предствлялся случй!

Минко стновилось все труднее и труднее не выдвть своего присутствия. Ее сердце буквльно рзрывлось от смых противоречивых и мучительных чувств. Охвчення отчянием оттого, что юнош любит другую, он в то же время питл к нему нежность, ведь он умел тк горячо и искренне любить. Еще он жлел юношу, жестоко стрдвшего от легкомыслия и рвнодушия госпожи Рурико, и вдобвок мучилсь созннием того, что он стл невольной свидетельницей чужой тйны. Минко сидел словно н иголкх, все время порывясь уйти, но из опсения быть змеченной продолжл сидеть. Ведь стоит ей двинуться с мест, кк они тотчс услышт шелест трвы под ее ногми, увидят ее, до сих пор скрытую тенью деревьев. Предствив себе, кк будут они удивлены и смущены при этом, Минко не решлсь дже шевельнуться. Между тем ничего не подозреввшя госпож Рурико скзл по-прежнему очень спокойно:

– Поэтому я и говорю, что понимю вс! Очень хорошо понимю!

– Это вы серьезно говорите? Искренне? Или для того лишь, чтобы я не докучл вм?

Госпож Рурико промолчл.

– Докжите, что вы говорите это серьезно! Докжите н деле! А вших уверений я уже достточно нслушлся! Мне нужны не слов, поступки!

Юнош говорил с нескрывемым возмущением, но это нисколько не действовло н мчеху.

– Вы не верите мне?! Вм нужны докзтельств?! Тогд нм не о чем больше рзговривть! Я не гейш! Уж не хотите ли вы от меня письменного обязтельств?

Эти слов были не к лицу порядочной женщине.

– Я ведь не прошу у вс в кчестве докзтельств ккую-нибудь вещь. Мне нужен дельный ответ, не вши «повремените». Помните, о чем я вс недвно спршивл?

– Не помню, – кокетливо ответил госпож Рурико. – О чем же?

– Вы уже збыли, збыли о том, что для меня тк вжно?! В тком случе я вм нпомню. Я спршивл, могу ли я просить вшей руки!

Это было для Минко последним жестоким удром. Он не думл, что отношения юноши и мчехи зшли тк длеко.

– Вы опять з свое? Но ведь в тот рз я вм совершенно определенно ответил, – с беспечным видом произнесл госпож Рурико.

– Сейчс ткой ответ меня уже не удовлетворяет. «Что же могл ответить ему мчех?» – терялсь в

догдкх Минко. Ей было нестерпимо стыдно подслушивть, но сделть с собой он ничего не могл.

– Вы просили меня подождть до змужеств Минко-сн, – продолжл юнош. – Но вш ответ совершенно не звисит от этого обязтельств. Дйте только свое соглсие, и я готов ждть сколько угодно, пять, десять, двдцть лет, всю жизнь. И никогд не рскюсь в этом. Но вы требуете, чтобы я ждл не змужеств Минко-сн, вшего соглсия.

Голос юноши стновился все тише, но в то же время в ном все сильнее звучл стрсть. В этом голосе было нечто ткое, что здело бы струны души всякого человек. Кждый рз, кк юнош произносил имя Минко, сердце ее нчинло учщенно биться, и он еще внимтельней прислушивлсь к кждому слову. Мчех продолжл хрнить молчние, тогд юнош вновь зговорил:

– Вы просите подождть с ответом… Но если бы я знл нперед, что он будет блгоприятным для меня, то ждл бы его, сколько угодно. Но я не уверен в этом. Что будет со мной, если вы откжете, если, поигрв моим чувством, бросите меня, кк ндоевшую игрушку? Может быть, это вы и собиретесь сделть, оствляя меня в полнейшем неведении? Судя по вшим поступкм, я не могу думть инче.

– Нпрсно вы тк плохо обо мне думете. Я очень признтельн вм з вше чувство ко мне, но вопрос о брке для меня – вопрос сложный. При мысли о змужестве я вся холодею от ужс, словно очутившись н крю пропсти. После свдьбы Минко, когд ей не пондобится больше моя збот, я смогу при желнии выйти змуж, но не зню, появится ли у меня ткое желние. – Впервые госпож Рурико кк бы приподнял звесу нд своими истинными чувствми.

– Меня не интересует вше отношение к брку вообще. Я хотел бы знть, что вы думете в днном конкретном случе, собиретесь ли выходить змуж именно з меня, не з кого-то другого. Иными словми, мне хотелось бы знть, любите ли вы меня нстолько сильно, чтобы принять мое предложение? Если вы собиретесь н всю жизнь остться вдовой, я не впрве решть з вс по-другому, если же нмерены выйти змуж, то мне хотелось бы знть, пдет ли вш выбор н меня? Повторяю! Ждть буду сколько угодно.

В тихом голосе юноши то и дело вспыхивли искры плменного чувств. Минко с змирнием сердц ждл ответ мчехи н этот вполне естественный и ясный вопрос. Но мчех ответил не срзу.

Было уже около десяти. Лун бросл н горы Хконэ свой бледный, убюкивющий свет.

Роковя ночь

– Я полгю, что не тк уж трудно ответить н мой вопрос. Скжите только: д или нет. Я хочу услышть подтверждение вшим чувствм ко мне, о которых вы не рз говорили. Я вс не спршивю о том, кк вы решите в будущем. Скжите, что вы думете сейчс. Этого вы не можете не знть. Если, скжем, в будущем вы стли бы решть этот вопрос, выбрли бы вы меня в мужья?

Теперь госпоже Рурико было нелегко увильнуть от ответ, и он скзл:

– Я люблю вс. Все, что я вм говорил в эти дни, чистя првд. Но это не знчит, что я выйду з вс змуж. Дйте мне еще немного подумть.

Этот половинчтый ответ снов привел юношу в сильное рздржение.

– Подумть?! С меня достточно подобных ответов! «Подумю», «понимю» – они уже мне ндоели, ибо служт лишь для того, чтобы успокоить, утешить меня. Я хочу либо все, либо ничего. Скжите «нет», и я уйду, буду мужественно бороться со своими стрдниями, никогд не упрекну вс ни единым словом, я ведь мужчин! Я не требую от вс соглсия. Мне нужно только знть, «д» или «нет». Я не могу больше мучиться от этой неопределенности. Я хочу либо влдеть вми, либо потерять вс нвсегд. Любовь – это тирния. Он предполгет полное облдние любимой. – Юнош стрлся говорить твердо, но голос его дрожл, свидетельствуя о его слбости перед госпожой Рурико. – Вы хотите еще подумть. Но до кких пор это будет продолжться? Может быть, вы собиретесь думть еще месяцев пять или полгод? – не без иронии говорил юнош.

– Нет, только до послезвтр! – просто ответил госпож Рурико, с легкостью обезоружив нступвшего врг.

После небольшой пузы юнош опять зговорил:

– Послезвтр? Вы не шутите?

– Нет, не шучу, – с сердечностью в голосе ответил он.

– В ккое время я получу ответ? – с рдостной ндеждой спросил юнош.

– Вечером.

Он ответил очень серьезно, хотя неизвестно, был ли ее ответ до конц искренним.

– Знчит, послезвтр мы пойдем с вми вдвоем н прогулку? Вы не будете приглшть Минко-сн? Не будете уговривть ее, кк обычно, если он не зхочет идти с нми? Мне всегд хочется идти только с вми одной, но вс это, видимо, не интересует.

Что должн был испытывть при этом Минко? По щекм се поктились крупные слезы.

Ей стоило огромных усилий оствться н месте. До чего же обидно и унизительно было слышть, что человек, которого он любит, тяготится ее обществом. Теперь Минко больше не думл о том, зметят ее или нет, он хотел лишь одного: бежть отсюд, бежть кк можно скорее, куд глз глядят. И все же, вств со скмейки, он стрлсь не производить ни млейшего шум. Ноги у нее сильно дрожли, голов кружилсь, кзлось, вся кровь прилил к сердцу. Собрв все свои силы, Минко неслышно отошл от скмейки, все время пригибясь, и облегченно вздохнул, лишь очутившись подле невидимых в темноте невысоких кустов. Пробрвшись сквозь них и обойдя то место, где сидели мчех с юношей, Минко чуть ли не бегом нпрвилсь к отелю, словно спсясь от преследующего ее кошмр, от грех, от смертельной обиды.

Не помня себя он промчлсь через весь сд, взбежл по лестнице, тенью проскользнул по коридору, влетел в свою комнту, бросилсь н кровть и, зрывшись лицом в подушки, зрыдл. Слезы текли из глз неудержимым потоком, но девушке не стновилось легче, он никк не могл выплкть своего горя. Он потерял не только стрстно любимого ею человек, но и свою горячо любимую мчеху, которя был для нее единственным другом. Светившяся крсотой и нежностью душ Минко был сломлен бурей, подобно цветущему весеннему сду, и в ней не остлось ничего, кроме мрк и горя. Еще больше, чем рвнодушие юноши, Минко порзили вероломство и легкомыслие мчехи, всегд внимтельной и зботливой к ней, которя в своих отношениях с мужчинми ничем не отличлсь от гейш. Кк девочк из стринной скзки, вдруг проснувшяся и увидевшя рядом с собой вместо мтери чудище, пьющее мсло из фонря рикэ [56], тк и Минко полн был стрх и удивления. В то же время смой ей не в чем было упрекнуть мчеху, и он могл испытывть только стыд и обиду.

Из сд девушк убежл, но где спрятться здесь, в отеле? Ведь мчех с юношей вот-вот придут. Больше всего Минко хотелось сейчс совсем убежть из отеля, укрыться где-нибудь и плкть всю ночь, хотя бы одну эту ночь. Он не в силх снов увидеть их вместе, смотреть н их лиц. Зчем ей здесь быть, если юноше он не нужн! Но куд девться от мчехи, единственной опоры Минко? Тут девушк вспомнил своих умерших родителей, и сердце ее переполнилось нежностью. Они одни могли бы утешить ее, облегчить ее горе. Ей вдруг почудилось, что отец протягивет ей свои сильные руки, мнит к себе. В этих рукх, быть может, жестких к другим, тилсь безгрничня любовь к дочери. Минко тк хотелось упсть сейчс к нему в объятия. Тк горько было чувствовть себя совсем одной н этом свете, сознвть, что рядом нет никого, кто мог бы рзделить с ней ее горе. Но тяжелее всего для нее было остться в этой комнте, снов встретиться с мчехой и юношей, видеть притворство н их лицх. Он убежл бы куд угодно – в горы или к морю, только чтобы их не видеть. Он поднял зплкнное лицо, ничего не змечя вокруг, встл с постели, ндел шелковое кимоно, взял сумочку. Он плохо сообржл, рссудок словно помутился, нервы нпряглись до предел.

К ее счстью, мчех и юнош все не возврщлись. Он уже совсем было собрлсь выйти, кк вдруг вспомнил о своем брте, сидевшем под змком н дче в Хяме. Для посторонних он был глуп и безобрзен, но все же в нем еще оствлсь любовь к близким. Минко не збыл, кк рдовлся брт, когд он к нему приезжл. Конечно, он не сможет понять ее горя, но его простодушие, его привязнность к ней облегчили бы душу Минко.

«Когд бы я ни пришл к моему глупому, доброму брту, он неизменно выкзывл мне свою нежность и любовь». Было поздно, но Минко покзлось, что он еще поспеет н трмвй, идущий в Юмото.

«Если дже я опоздю н поезд в Йокосуку, можно будет переночевть в Кобудзу или в Одвре», – решил он. Минко тихонько выглянул в коридор. Тм никого не было, лишь девочк и мльчик – европейцы – спешили к себе в номер. Минко побежл по коридору. Он знл, что если в конце его свернуть влево, то можно выйти прямо н площдь, минуя глвный подъезд. Пробежв коридор, Минко вихрем спустилсь по лестнице, толкнул дверь н улицу. Но в это же смое время кто-то открывл ее снружи.

Рздлся возглс удивления, и Минко столкнулсь лицом к лицу с теми, от кого хотел убежть.

– Мин-сн?

Мчех был сильно удивлен и дже слегк рстерялсь. У Минко кровь зстыл в жилх. Вся съежившись, он неподвижно стоял н пороге.

– Куд вы тк поздно?

Мчех выглядел очень испугнной, что было тк н нее непохоже. Минко молчл.

– Что с вми? – еще больше встревожилсь госпож Рурико.

Нконец Минко, с трудом шевеля губми, произнесл:

– Я хотел пойти н почту отпрвить письмо.

В первый рз в жизни он говорил непрвду. Но сильно побледневшее и нервно подергиввшееся лицо выдвло ее с головой.

– Н почту? – удивилсь госпож Рурико, слегк приподняв свои крсивые брови. – В ткой поздний чс?

Эти слов, произнесенные тоном упрек, были обрщены к смой себе, никк не к Минко. Ккое-то время обе молчли, д и что могл скзть Минко, которя чувствовл себя кк овечк, ведомя н зклнье.

– Если вм угодно, н почту могу сходить я, – скзл Аоки, чтобы нрушить это неловкое молчние.

Минко рстерялсь, поскольку у нее не было никкого письм, но тут же с необычной для нее решительностью скзл:

– Блгодрю вс, не ндо! – В голосе ее звучл укор юноше з попрнную любовь.

Госпож Рурико понял, что Минко чем-то очень рсстроен, и, нежно глядя н нее своими чуть влжными глзми, скзл:

– Послушйте, Мин-сн! Не ходите сегодня н почту, прошу вс. Ведь уже одинндцтый чс! Пойдете утром, порньше. Хорошо, Мин-сн?

Эти слов госпож Рурико произнесл, нклонившись к смому уху Минко, уговривя ее, словно мленькую. Обычно Минко никогд не возржл мчехе, но сейчс упрямо молчл.

– Если вы хотите пойти непременно сегодня, я пойду с вми. Хорошо, Мин-сн? А вы, Аоки-сн, подождите нс, пожлуйст.

Госпож Рурико уже хотел идти, но Минко продолжл стоять в нерешительности. Ведь у нее не было никкого письм. Откзться идти вместе с мчехой он тоже не могл. Между тем юнош счел з лучшее оствить их недине и, дже не попрощвшись, быстро взбежл вверх по лестнице.

Кк только Минко остлсь вдвоем с мчехой, нпряжение ее срзу ослбло, н глз нвернулись слезы, потекли по щекм. Не в силх сдержться, он стл всхлипывть. Глубоко порження госпож Рурико нежно обнял девушку.

– Что с вми, Мин-сн? Что здесь произошло без меня? Отчего вы плчете? Кк я корю себя, что оствил вс сегодня одну! Но вы прощете меня? – Госпож Рурико преобрзилсь. Холодня и рвнодушня, он был сейчс рстерянн, кк девочк. – Не ндо плкть, Мин-сн. В первый рз я вижу вши слезы. Они мне причиняют боль. Скжите, что случилось с вми? Если я вс нечянно обидел, примите мои извинения, только скжите, умоляю вс, в чем дело? – В голосе ее звучли неподдельные любовь и нежность к Минко.

Минко не могл больше противиться мчехе и, едв переступя тяжелыми, словно нлитыми свинцом, ногми, вернулсь вместе с нею в комнту. Но н другой день, едв дождвшись рссвет, обртилсь к госпоже Рурико с просьбой:

– Мм! Я хотел бы съездить в Хяму, к брту. Мы двно с ним не виделись!

Однко мчех не отпустил Минко: ее очень беспокоил вид пдчерицы.

– Пожлуйст, повремените дня дв-три. Тогд, быть может, я поеду вместе с вми. Мне что-то ндоело в Хконэ.

Весь день обычно веселя госпож Рурико грустил и не обмолвилсь пи единым словом с Локи. Дже с Минко он говорил лишь о смом необходимом. Он ушл н вернду и долго сидел тм в кресле.

Аоки он не змечл, и он, словно побитя собк, ходил взд-вперед по комнте, то и дело устремляя н госпожу Рурико робкий и в то же время полный плменной стрсти взгляд. Глядя н юношу, Минко терзлсь мукми ревности, но не могл не испытывть к нему жлости. Мчех сводил его с ум кждым словом своим, кждым жестом, то вызывя в нем неизбывную рдость, то повергя его в безгрничную скорбь.

В этот день не произошло никких особых событий. Н вечернюю прогулку они не ходили. Вернувшись из столовой, с полчс посидели в номере, испытывя чувство неловкости, и, когд еще не было девяти, рзошлись по своим комнтм. Тк же вел себя госпож Рурико и н следующий день. Првд, к Минко он кждый рз лсково обрщлсь, н юношу по-прежнему не обрщл внимния. Естественно, что он впл в полную безндежность и отчяние, и в его сверкющих гневом глзх можно было прочесть явный упрек.

Нступил нконец тот роковой вечер, когд госпож Рурико должн был дть юноше окончтельный ответ. Минко предствлял себе, кк проклинет сейчс ее юнош, жждвший остться недине с мчехой, и после ужин хотел уйти в библиотеку. Тогд они с мчехой смогут беспрепятственно пойти н прогулку. Мчех, вероятно, тоже будет чувствовть себя горздо свободнее без Минко. И девушк только ждл удобного момент, чтобы уйти незмеченной. Но мчех, видимо, догдвшись о ее нмерении, не сводил с нее глз, и Минко скрепя сердце вынужден был вернуться вместе с ними в номер. Прошло пять… десять минут. Госпож Рурико не произносил ни слов. Минко отчетливо видел, кк рстет с кждой секундой нетерпение юноши, и не нходил себе мест, думя о том, что невольно является для юноши помехой в тот момент, когд решется его судьб.

– Мм, я пойду в библиотеку. Мне хочется почитть, – скзл Минко и, не дожидясь ответ, нпрвилсь к двери.

Но мчех испугнно остновил ее:

– Погодите, Мин-сн! Вчер мы не ходили н прогулку, двйте хоть сегодня пойдем!

Минко очень удивилсь, невольно бросил взгляд н юношу и зметил, кк побледнело от гнев его лицо. Минко никк не могл рзгдть истинных нмерений мчехи. Ведь мчех обещл Локи пойти с ним вдвоем и дть ему окончтельный ответ. Отчего же тогд он не отпустил Минко в библиотеку? Мпнко ничего не ответил мчехе, но не могл сдержть тихий возглс удивления.

– Двйте пойдем в прк Гор, – продолжл мчех. – Вы соглсны, Мин-сн? – Мчех был, кк никогд, нстойчив.

– Но… – змялсь Минко, нерешительно взглянув н юношу, сидевшего в кресле в противоположном углу комнты.

Бледное лицо Аоки вдруг вспыхнуло, и он бросил гневный взгляд н мчеху. Минко больно было смотреть н него. Он очень жлел юношу и потому не соглшлсь идти н прогулку.

Госпож Рурико между тем говорил:

– В смом деле, в библиотеку вы могли бы сходить в другой рз! Нет ни млейшей необходимости идти туд именно сегодня! Пойдемте же с нми, прошу вс!

У Минко не было сколько-нибудь серьезного предлог для откз, только он не могл никк понять, почему мчех тк усиленно ее уговривет.

– Не првд ли, Аоки-сн, нм будет скучно без Мин-сн? – Тон госпожи Рурико не допускл возржений.

Минко стло не по себе. Мчех, словно нзло юноше, стрлсь нсильно нвязть ему общество Минко. И Минко, ожидя, что скжет Аоки, трепетл от стрх. С трудом сдерживя бешенство, юнош произнес:

– Простите… Я… я… я не хочу идти н прогулку.

– Но почему? – испытующе глядя н него, спросил госпож Рурико. – Ведь з ужином вы скзли, что пойдете в прк, теперь вдруг откзыветесь? Вм, видно, хочется испортить нм нстроение!

Юнош молчл, лишь губы у него подергивлись.

Если бы не было здесь Минко, он, вероятно, скзл бы: «Вы совсем другое мне обещли, зчем же зовете Минко-сн?» Девушк срзу зметил, кк сильно дрожт его руки, лежвшие н подлокотникх кресл. До чего же неспрведлив был к нему мчех, и Мпнко решил во второй рз выручить юношу.

– Я все же пойду в библиотеку. Мне очень хочется почитть историю дорожных зств, – скзл он.

– Но ведь не обязтельно читть ее сегодня, – уже с досдой произнесл госпож Рурико. – Что с вми обоими случилось? Вы проявляете ккое-то стрнное упрямство! – Госпож Рурико говорил ледяным тоном, словно не змечя ни еле сдерживемого гнев юноши, ни зтруднительного положения Минко.

– Пойдемте же, Мин-сн! А то из-з вс и Аоки-сн колеблется. Првд, Аоки-сн?

Словно тигриц, збвляющяся с зйцем, госпож Рурико мучил юношу. Минко дже боялсь взглянуть н него, понимя, что только из-з нее юнош не может выскзть своего негодовния.

– Ну, пойдемте же все вместе! – снов скзл госпож Рурико, и в голосе ее неожиднно ззвучли лсковые нотки. – О чем вы тк сосредоточенно думете, Аоки-сн? Мне нужно было кое-что решить в эти дни, и я очень устл, – многознчительно добвил он. – Ндо же мне хоть немного рссеяться, тем более что я должн решить еще один вжный для меня вопрос.

Госпож Рурико нмекл н то, что еще не пришл пи к ккому решению и просит Аоки повременить с ответом. При этих словх гнев юноши несколько смягчился, и он весьм неохотно поднялся с кресл. У Минко тоже отлегло от сердц.

«Видимо, мчех все эти дни думл нд предложением юноши и потому был молчлив. Однко, не придя ни к ккому решению, он теперь просит еще подождть. Тк что я не очень им помешю сегодня во время прогулки». И Минко нконец соглсилсь пойти вместе с ними. После этого все трое тщтельней, чем обычно, стли приводить себя в порядок.

– Идти туд длеко, мы поедем трмвем.

С этими словми госпож Рурико вышл из комнты. Аоки и Минко молч последовли з ней. Когд, сопровождемые слугми, они стли спускться по лестнице, к подъезду, сверкя фрми в светлых сумеркх летнего вечер, подктил мшин.

«Нверное, инострнные туристы приехли из Тоносвы или Юмото», – подумл Минко и рвнодушно прошл мимо. Зто госпож Рурпко, увидев вышедшего из мшины мужчину, порження зстыл н месте с выржением явной рстерянности н лице. От Минко не ускользнуло, кк стрнно зблестели вдруг глз мчехи, и девушк внимтельно посмотрел н незнкомц, стрясь угдть, кто бы это мог быть.

Луч ндежды

Мужчине было лет около тридцти. Бледное лицо, очки в золотой опрве, белый пиджк, который очень шел ему. Вслед з мужчиной из мшины вышл женщин, круглолиця, миленькя, видимо, его жен. Минко их видел впервые.

Зметив госпожу Рурико, мужчин тоже зстыл н месте от удивления. Меряя друг друг врждебными взглядми, они простояли тк с полминуты. Мужчин колеблся: то ли здоровться ему с госпожой Рурико, то ли нет, но госпож Рурико молч отвернулсь от него. Тогд он последовл ее примеру и тут зметил Аоки. Едв не вскрикнув от неожиднности, мужчин снов посмотрел н госпожу Рурико, потом перевел взгляд н юношу и, зторопив жену, стл быстро поднимться по лестнице.

Минко почему-то встревожилсь, но сочл неудобным рсспршивть мчеху.

– Вы, кжется, знете этого господин? – спросил Аоки, когд они уже вышли з ворот отеля.

– Нет, я не зню его. Но он вел себя кк-то стрнно, зчем-то внимтельно рзглядывл нс.

Госпож Рурико произнесл это с беспечным видом, но в голосе ее отчетливо звучло беспокойство.

– Вы говорите, что не знкомы с ним, но, судя по его поведению, он хорошо знком с вми, – с недоверием скзл юнош.

Однко госпож Рурико пропустил его слов мимо ушей. Нступило тяжкое молчние.

Они сели в трмвй отнюдь не в том рдостном рсположении дух, в кком обычно отпрвлялись н прогулку. Минко покорно следовл з мчехой, словно шл н зклнье. Юнош был с смого нчл мрчен. Д и что могло его веселить, если госпож Рурико под блговидным предлогом снов отсрочил свой ответ, причинив юноше нестерпимую боль.

Госпож Рурико, которя только что тк горячо уговривл молодых людей пойти н прогулку, сейчс, после встречи с тинственным незнкомцем, вдруг помрчнел.

Отбрсывя яркий электрический свет н утопвшую в ночном мрке зелень гор Хконэ и рзрывя грохотом тишину гор, трмвй вскоре примчлся н конечную стнцию. Пройдя немного по крутому склону, они подошли ко входу в прк. После того кк сюд провели трмвйную линию, количество дчников знчительно увеличилось. Свет из окон ресторн, нходившегося недлеко от вход, лился н ллеи прк, слышны были громкие голос игрвших н бильярде. Везде гуляли пры, нслждясь прохлдным вечерним воздухом.

Втроем они медленно поднимлись вверх по ллее, минуя ресторн и бссейн для купния.

Устроенный в европейском духе прк был рсположен н склоне горы. С его крсотой великолепно грмонировли пейзжи Хконэ. Посреди прк бил фонтн, рспрострняя вокруг приятную прохлду.

Госпож Рурико, Минко и Аоки бродили по ллеям, не произнося ни слов, словно дли обет молчния. Почувствовв устлость, они сели н кмень под высоким деревом, и госпож Рурико очень серьезно обртилсь к юноше:

– Аоки-сн! Я хотел бы ответить вм н вш вопрос.

Не срзу сообрзив, в чем дело, юнош рстерянно спросил:

– Что-что?

– Я хочу ответить вм н вш вопрос! – повторил госпож Рурико с метллом в голосе.

– Н мой вопрос? – переспросил юнош.

Минко, сидевшя между мчехой и юношей, срзу почувствовл себя неловко. Нетрудно было догдться, о чем пойдет речь.

– Рзве вы збыли? Не помните, о чем мы говорили с вми в тот пмятный вечер?

Госпож Рурико говорил слишком серьезно, чтобы слов ее можно было принять з шутку.

– Ккой вечер вы имеете в виду? – повысил голос юнош.

– Позвчершний.

Минко срзу ощутил, кк испуглся юнош; он дже побледнел. У Минко тоже перехвтило дух. Неужели мчех собирется говорить о сделнном ей позвчер предложении? Стоило Минко подумть об этом, кк сердце ее учщенно збилось.

– А что было позвчер вечером? – с трудом спросил юнош. – О чем мы с вми говорили?

У юноши, попвшего в неловкое положение, вид был поистине жлкий. Минко переживл з него, кк з смое себя, ожидя с змирнием сердц, что скжет мчех.

– Вы збыли? – холодно произнесл госпож Рурико. Он не шутил с ним, кк обычно, не нсмехлсь нд ним, говорил совершенно серьезно.

– Позвчер вечером? Збыл!

Юнош сделл вид, будто припоминет, о чем они говорили в тот вечер, но видно было, кк глубоко он стрдет.

– Рзве я спршивл вс тогд о чем-нибудь очень вжном? – произнес он дрогнувшим голосом, в котором звучли одновременно и вызов и мольб. Но госпож Рурико был беспощдн.

– Я хотел вм ответить н вш вопрос, который вы здли мне позвчер вечером.

В этот момент ветер принес к ним холодные брызги фонтн. Юнош чувствовл себя кк преступник в ожиднии приговор. При последних словх госпожи Рурико он не выдержл и, словно збыв о Минко, возбужденно воскликнул:

– Госпож, о чем вы хотите со мной говорить?! Вы рзве збыли о днном мне обещнии?

Сидевшя рядом Минко ощутил н своей холодной щеке горячее дыхние юноши.

– Именно потому, что я не збыл днного вм обещния, я и хочу поговорить с вми.

– Что… что… вы говорите?

Юнош резко поднялся и подошел вплотную к госпоже Рурико. Минко в ужсе зкрыл лицо рукми.

– Госпож, о чем вы собиретесь говорить? Я… я… Вы собиретесь ответить сейчс н вопрос, который я здл вм третьего дня? – Юнош охрип от волнения и стл здыхться.

– Что с вми? Сядьте и успокойтесь! Если вы будете тк волновться, никкого рзговор у нс не получится. Ну, сядьте же и успокойтесь! Я хочу серьезно поговорить с вми.

Госпож Рурико был холодн, кк родниковя вод. Юнош нехотя сел н прежнее место, но волнение его не улеглось, и, тяжело дыш, он скзл:

– Это уже слишком, говорить сейчс о моем личном деле, вы ведь не збыли, о чем я вс просил тогд? – Юнош горячился все сильнее, словно здесь и не было Минко.

Тогд девушк, сделв нд собой усилие, обртилсь к мчехе:

– Простите, мм! Я пойду пройдусь немного, вы пок поговорите.

Юнош ухвтился з эти слов, кк утопющий з соломинку, и, не помня себя, воскликнул:

– Д, госпож! Может быть, это и невежливо, но если вы хотите говорить со мной, рзрешите Минко-сн н время удлиться, поскольку речь пойдет о деле, ксющемся нс двоих.

Но госпож Рурико был неумолим:

– Нет, пусть Мин-сн остнется. Знй я нперед, о чем мы будем говорить в тот вечер, я непременно уговорил бы Мин-сн пойти с нми. Ткие рзговоры лучше не вести с глзу н глз. И без того обо мне ходят всякие нелепые слухи. Тк вот, я хочу внести в этот вопрос ясность, чтобы после сегодняшнего рзговор не оствлось больше никких сомнений. Ндеюсь, Мин-сн, вы соглситесь быть свидетельницей ншего рзговор.

– Ах, госпож! Вы… вы… – Юнош вскочил кк безумный и зтопл ногми.

Но госпож Рурико, словно ничего не змечя, продолжл:

– Мин-сн, я не успел вм скзть, что позвчер вечером Аоки-сн неожиднно сделл мне предложение и я обещл дть ему сегодня ответ. Весьм сожлею, что получил это предложение без свидетелей, но хочу, чтобы, по крйней мере, сейчс вы присутствовли при ншем рзговоре.

Минко, рстерявшись, молчл. Видимо, мчех зметил, кк Минко бежл из сд в отель, и тким обрзом узнл, что девушке все известно. Не исключено, что при своей проництельности мчех догдлсь о чувствх Минко. Стоило девушке подумть об этом, кк он потерял др речи.

Юнош побледнел кк воск, в глз его злобно сверкнули в темноте.

– Прошу вс, Аоки-сн, успокойтесь! Мне очень жль, но, порзмыслив, я должн сообщить вм, что не могу принять вшего предложения.

Словно порженный громом, словно бык, получивший смертельный удр, юнош попятился нзд, обеими рукми обхвтил голову, тихо зстонл и покчнулся. Не будь здесь мчехи, Минко бросилсь бы к нему и стл бы его утешть. Минуты две юнош не мог прийти в себя, потом брови его сурово сдвинулись, глз вспыхнули мрчным огнем.

– Вы оскорбили меня! Но не своим откзом, нет, тем, что ведете со мной рзговор при свидетеле. Вм Минко-сн – дочь, мне – чужой человек. И вы оскорбили меня в ее присутствии! Это сущее издевтельство! Впервые мне пришлось вынести подобное оскорбление.

Госпож Рурико оствлсь невозмутимой. Он дл юноше выговориться, потом продолжл:

– Нпрсно вы н меня рссердились, Аоки-сн. По-моему, слишком жестоко с вшей стороны пренебрегть моей любовью к вм. Я не солгл, когд скзл, что люблю вс. Только люблю я вс кк млдшего брт и вряд ли смогл бы полюбить кк муж. Вы смый близкий мой друг, и мне хотелось бы, чтобы вы ндолго им оствлись. Мин-сн, вы понимете меня? – Госпож Рурико бросил многознчительный взгляд н Минко.

И в беспросветном мрке для девушки блеснул вдруг луч ндежды. Кжется, он нчинл понимть мчеху. Но юнош стл в бешенстве кричть:

– Вы нстоящий вмпир! Я смело могу это скзть теперь! Кк глубоко я зблуждлся, считя вс порядочной и блгородной! Зчем я приблизился к вм?! Простить себе не могу, что все вши нежные слов считл искренними и стрлся зслужить вше рсположение своей горячей любовью. Вы соблзняли меня не только слдкими речми, но и всеми известными вм способми. Когд же я окзлся во влсти вших чр и сделл вм предложение, вы оскорбили меня! Но я отомщу вм з это! Зпомните, отомщу! – Юнош кричл кк безумный.

Нконец Минко понял, ккие мчех питл чувств к юноше, понял, что должн был он испытывть все эти дни. То, что он чересчур резко обошлсь с юношей, объяснялось ее глубокой любовью к Минко. И девушк чувствовл стыд и рскяние и в то же время безгрничную блгодрность к мчехе.

«Д, он любит меня! Рди меня он готов н любую жертву!» – думл Минко. Когд же госпож Рурико снов зговорил, Минко еще больше уверилсь в этом.

– Аоки-сн! – продолжл госпож Рурико. – Вы слишком молоды и увлеклись мною, совершенно не зня моего сердц, не имея понятия о том, что тится н дне моей души. Вы дже не уверены в том, что я люблю вс, сделли мне предложение. Уйльд скзл, что брк – это взимное недорзумение. Эти слов прямо относятся к вшему предложению.

Юнош, кзлось, не слышл, что говорил госпож Рурико. Он весь дрожл от гнев, совершенно утртив др речи.

– Вы не понимете не только меня, но и остльных людей, окружющих вс, вы не познли по-нстоящему человеческой души. Вы неспособны оценить любовь девушки с сердцем чистым, кк жемчуг, который не следует менять н смый дргоценный кмень. Вм ндо твердо стть н ноги и нучиться понимть то, что вс окружет.

Слушя мчеху, Минко вся горел от стыд, но прониклсь к ней все большей и большей любовью и чувством горячей блгодрности. Юнош между тем встл со своего мест:

– Хвтит с меня, госпож! Мло того что вы оскорбили меня и унизили кк мужчину, вы еще пытетесь читть мне нрвоучения. Мне нужно от вс все или ничего! А любить меня кк млдшего брт – ткими словми збвляйте детей! Интересно, долго ли вы собирлись ндо мной потешться? А теперь, госпож, прощйте! Вряд ли мы увидимся с вми когд-нибудь. Првд, мне хотелось бы знть, кк долго вы будете безнкзнно издевться нд своими жертвми. Вы были моей первой любовью, рди которой я готов был н все, но вы… – Хлынувшие из глз слезы помешли юноше говорить, однко он спрвился с собой и зкончил: -…но вы тк жестоко втоптли ее в грязь! Вы еще вспомните меня, госпож!

Минко сидел, низко опустив голову. Но вдруг, выпрямившись, он решительно обртилсь к мчехе:

– Мм! – Голос ее звучл хрипло. – Пожлуйст, подумйте еще! Я не все понял из того, о чем говорил Аоки-сн, но прошу вс подумть! Я… я…

От волнения Минко тк и не договорил. Тут юнош, уже совсем было собрвшийся уходить, вдруг оглянулся п посмотрел н Минко.

– Я глубоко тронут вшим внимнием! – скзл он. – Но теперь госпоже Рурико не о чем больше думть, все кончено между нми. Моя любовь рстоптн, и в сердце не остлось ничего, кроме обиды и боли. Прощйте! И простите з все те неприятности, которые я невольно причинил вм! – С этими словми юнош резко повернулся и быстро побежл вниз по ллее. Вскоре скрылось из виду и его белевшее в темноте кимоно.

Проводив юношу взглядом, Минко почувствовл невырзимую тоску. Ккое-то время госпож Рурико тоже взволновнно смотрел вслед юноше, но потом быстро пришл в себя и совсем близко придвинулсь к Минко.

– Вы рсстроены? – лсково спросил госпож Рурико, положив руку девушке н плечо.

– Д. Мне очень жль Аоки-сн! – чуть слышно ответил Минко.

После короткой пузы госпож Рурико скзл:

– Я чувствую себя очень виновтой, и не столько перед Аоки-сн, сколько перед вми. Пожлуйст, простите меня! – с неподдельной искренностью произнесл госпож Рурико.

Минко никогд еще не видел мчеху в ткой рстерянности.

– Возможно, я ошибюсь, тогд простите меня. Но мне кжется, что я вс понял… вши чувств к Аоки-сн.

Минко вспыхнул и опустил голову.

– Вы, вероятно, слышли позвчер в сду нш рзговор с Аоки-сн. Нет, вы не подслушивли, просто тк получилось. По когд, возврщясь в отель, мы столкнулись с вми в дверях и я посмотрел н вше лицо, я срзу обо всем догдлсь. Я и рньше кое о чем догдывлсь, но когд догдк моя подтвердилсь, понял, что совершил непопрвимую ошибку.

Госпож Рурико говорил очень серьезно, с ноткми тргизм в голосе. Минко чувствовл себя преступницей п скмье подсудимых. Сердце ее рзрывлось от боли и стыд.

– События последних дней перевернули всю мою жизнь, мое презрение к мужчинм обернулось теперь против меня смой. Прошу вс, Мин-сн, выслушйте мою исповедь!

Впервые в голосе госпожи Рурико звучл невырзимя грусть.

– Я никогд не питл к Аоки-сн сколько-нибудь серьезного чувств и приглсил его в Хконэ лишь из пустого кприз и оскорбленного смолюбия. Дело в том, что некий господин стл вмешивться в мои личные дел, зпретив мне поддерживть дружеские отношения с Аоки-сн. И вот нзло ему я приглсил Аоки-сн в Хконэ. Ткой у меня хрктер. Из-з этого злосчстного хрктер я вошл в вшу семью и нделл еще много глупостей.

После короткой пузы мчех снов зговорил:

– Д, тков моя природ, и совлдть с собой я не могу. Стоит мне почувствовть, что кто-то домогется меня, кк я тотчс же оттлкивю его от себя с необычйной силой. В последнее время я все чще думю о том, не погубил ли я этим хрктером всю свою жизнь. Я кк ребенок, – с тяжелым вздохом продолжл мчех, – которому не рзрешют рвть цветы, он их рвет. Именно это чувство побудило меня приглсить в Хконэ Аоки-сн. Я сделл это из упрямств, не думя о стршной кре, которую могу з это понести. Простите меня, Мин-сн, если я ошиблсь в своей догдке. Но мне кжется, что я совершил преступление, соблзнив юношу, чей обрз зпечтлелся в вшем чистом сердце. Простите меня, Мин-сн! Простите!

Голос госпожи Рурико, которя, кзлось, не умел плкть, дрогнул от слез.

– Не зню, чем искупить теперь перед вми свою вину. Ведь я рстоптл вшу прекрсную мечту, жестоко вс обидел, вс, которую люблю больше всех н свете!

Глз госпожи Рурико нполнились слезми.

– Рди мимолетной збвы, в угоду минутному кпризу рстоптть вши чистые чувств – это преступление, достойное смой жестокой кры. При мысли об этом сердце мое обливется кровью. Простите меня, Мин-сн! Простите мой великий грех перед вми!

Терземя угрызениями совести, госпож Рурико поникл головой.

– Ах, мм! Что вы! И вы еще просите у меня прощения! Я вовсе не… – преодолевя стыд, стрлсь Минко успокоить мчеху.

– Пожлуй, я не впрве просить у вс прощенья! Вы не можете меня простить! Но если б дже и простили, моим мученьям не было бы все рвно конц. И это вм, смому любимому мною человеку, я причинил столько горя!

Минко было испуглсь, узнв, что мчех рскрыл ее тйну, но срзу успокоилсь, глубоко тронутя ее искренностью и любовью.

Между тем госпож Рурико все говорил и говорил:

– Я никогд не думл нд тем, к чему могут привести мужчин мое упрямство и жестокость. Но причинить горе женщине, д еще вм, смому дорогому для меня существу н свете! Ккя ирония судьбы! И вот пришл рсплт з всю мою прежнюю жизнь. Но кк ужсно сознвть, что пострдл и моя единствення, горячо любимя дочь! Ничто не могло меня тронуть: ни новые жертвы, ни упреки. Тщеслвня, словно пвлин, я, торжествуя, повергл мужчин к ногм. Но вдруг узнл, что рнил вм душу, душу смого близкого для меня человек!

Госпож Рурико умолкл и снов опустил голову. Ее слов проникли Минко в смое сердце. Кк терзлсь мчех мыслью о том, что был виновницей ее тйных стрдний! Рди Минко он готов был пойти н любую жертву, то же смое сделл бы с рдостью Минко для мчехи.

– Не ндо больше говорить об этом, мм! Никких особых чувств я не питл к Аоки-сн. – Скзв это, Минко зрделсь.

– Нет! Первя любовь – это сокровище, и если потеряешь ее, нзд не вернешь. Рзбить первую любовь – все рвно что отнять полжизни. Я убедилсь в этом, Мин-сн, н собственном опыте.

Тут госпож Рурико зкрыл лицо руквом кимоно и рзрыдлсь.

– Я пережил то же смое, – немного успокоившись, скзл госпож Рурико, – и поэтому хорошо понимю вс.

Безгрничное горе, которое Минко всеми силми стрлсь в себе подвить, вдруг вырвлось нружу и, точно вод, прорввшя плотину, зполнило все ее существо. Громкие всхлипывния Минко зглушли тихий плч госпожи Рурико, которя будто опять превртилсь в прежнюю юную девушку. Они долго плкли, сидя н скмейке. Нконец Минко вытерл слезы.

– Мм! Вы не должны просить у меня прощения. Во всем виновт мой покойный отец, грубо рстоптвший вшу первую любовь, и теперь я рсплчивюсь з этот его грех. Дочь должн понести нкзние з отц. А вы ни в чем не виновты. Я вижу, кк искренне вы меня любите, и никогд не буду чувствовть себя одинокой, хотя потерял всех близких.

Проникясь все большей любовью к мчехе, Минко придвинулсь к ней вплотную. Мчех обнял ее и скзл:

– Это првд, Мин-сн? Я могу вм ответить тем же. Если Мин-сн еще может меня тк любить, я никогд не буду чувствовть себя одинокой, хотя бы все люди н этом свете стли моими вргми.

Неожидння встреч

От сильного возмущения и обиды юнош пылл, словно в огне. Он бежл, ничего не слыш и не видя вокруг, готов был рзмозжить себе голову. Он стрелой мчлся во мрке, не рзбиря дороги. Это был единственный способ утихомирить обуреввшие его чувств. Для него было сейчс безрзлично – нскочить ли н дерево или н кмень, упсть в реку или свлиться в пропсть. Охвченный отчянием, он, словно ветер, безумно мчлся вперед. Через несколько секунд он уже был н трмвйной остновке, но трмвй еще не подошел. И Аоки решил идти пешком, поскольку в его состоянии не мог спокойно дожидться трмвя. Он еще быстрее помчлся по дороге, мимо дч, близко стоявших друг подле друг по обеим ее сторонм. Голов его был совершенно пустой, без ккой бы то ни было мысли, только перед глзми неотступно стояло лицо госпожи Рурико, то увеличивясь, то уменьшясь, то кружсь, то дробясь н чсти. Добежв до берег реки, Аоки почувствовл сильную устлость, вместе с ней пришло и успокоение. Он змедлил шг. Воспоминния недлекого прошлого сменяли друг друг в ого голове. Словно в тумне всплыло то время, когд он вместе с покойным бртом впервые посетил дом госпожи Сёды. Он влекл к себе своей чрующей крсотой, блгородными мнерми, тонким вкусом. Их с бртом госпож Рурико особенно отличл среди многочисленных поклонников, и брт был от нее без ум. Чего только брт не делл, чтобы добиться ее рсположения! Аоки дже ревновл ее к брту, но из увжения к нему стрлся подвить в себе любовь к госпоже Рурико. Гибель брт глубоко его опечлил, но в то же время освободил от тягостного чувств ревности, и любовь к госпоже Рурпко теперь уже свободно рзгорлсь в его сердце. А госпож Рурико, будто только и ждл этого, срзу откликнулсь н его чувство. Смерть стршего брт быстро сблизил их. В словх госпожи Рурико звучло нечто большее, чем нежность, к Аоки-млдшему. Он уже не сомневлся, что госпож Рурико его любит, и сделл ей предложение.

«Что же, я не против, – с очровтельной улыбкой отвечл госпож Рурико. – Только дйте мне немного подумть. Это лето я собирлсь провести в Хконэ, не хотите ли поехть вместе со мной? Тм, н досуге, я порзмыслю и дм вм ответ».

Он приглшет его с собой в Хконэ! Это знчит, девяносто процентов з то, что ответ будет положительным, думл Аоки, предвкушя рйскую жизнь н курорте. Ему и в голову не приходило, что вместо ря он попдет в д.

«Вероломня», – продолжя бежть и судорожно сжимя в руке трость, думл Аоки.

В полном изнеможении он добежл нконец до отеля, но и сейчс гнев его не утих. «Ндо кк можно скорее собрть свои вещи и уехть, пок он не вернулсь домой!»

К удивлению грум, стоявшего у дверей, Аоки с лихордочной быстротой вбежл в отель. Глз его пылли. Лицо было бледным, кк воск. Н лбу злегл глубокя склдк – свидетельство мрчной решимости. В этот момент Аоки ничем не походил н кроткого, хорошо воспитнного юношу, кким был всегд. Бросив презрительный взгляд н удивленного швейцр, юнош промчлся по коридору и стл быстро поднимться по лестнице, нходившейся в смом конце. Он мчлся, ничего не видя перед собой, и вдруг нлетел н ккого-то господин, спусквшегося вниз. От сильного удр юнош покчнулся и невольно отпрянул.

– Ах! Простите! – испугнно поддержл его незнкомец.

– Это я должен просить у вс прощения! – скзл юнош с легким поклоном и побежл дльше.

Господин посмотрел юноше вслед и спросил:

– Вы не Аоки-кун?

Услышв свою фмилию, юнош невольно остновился и издл ккой-то неопределенный возглс.

– Простите! Вы не Аоки-кун, брт покойного Аоки Дзюн?

Только сейчс юнош посмотрел н незнкомц и при слбом свете электрической лмпочки, к своему удивлению, узнл того смого господин, которого они встретили у подъезд, отпрвляясь н прогулку. Недоумевя, откуд могл быть известн его фмилия этому господину, юнош скзл:

– Д, я Аоки, вы кто? – В голосе юноши звучл легкий упрек з то, что его тк бесцеремонно остновили.

– Вполне естественно, что вы меня не знете. – С этими словми господин подошел к юноше. – Я был знком с вшим бртом, првд, очень недолго был с ним знком. Но… – Господин змялся.

Аоки почувствовл рздржение оттого, что ккой-то господин, не имея к нему никкого срочного дел, остновил его лишь н том основнии, что был знком с его бртом.

– Что же! Я готов побеседовть с вми, только кк-нибудь в другой рз. А сейчс я очень спешу.

И юнош решительно повернулся. Но вопреки его ожиднию, незнкомец окзлся нзойливым.

– А-… подождите минутку! У меня к вм срочное дело.

– Не зню, ккое у вс может быть ко мне срочное дело, но сейчс мне некогд слушть вс! – И юнош снов повернулся.

Однко господин стоял н своем:

– Аоки-кун, подождите! Рзве вы не хотите выслушть последнюю волю вшего брт? Д, он скзл мне нечто ткое, что для вс особенно вжно в днный момент.

Эти слов зствили юношу нсторожиться.

– Последнюю волю моего брт? Что з вздор! – воскликнул юнош.

– Нет, не вздор! Мой долг перед покойным предостеречь вс, особенно сейчс, когд вы стоите н крю пропсти. Я не могу рвнодушно смотреть н то, кк вы в нее свлитесь. – Говоря это, незнкомец еще ближе подошел к юноше, очутившись с ним совсем рядом.

Тут только Аоки осознл всю серьезность слов незнкомц и почувствовл его доброе отношение к себе. Однко згдочность того, что он говорил, больно удрил по нервм Аоки, и без того нтянутым, словно струны.

– Что, собственно, все это знчит? – повысив голос, рздрженно спросил он. – Я ничего не могу понять.

– Сейчс я вм все объясню. Вы должны кк можно

скорее отдлиться от госпожи Сёды, кк можно скорее! Он и есть стршня пропсть, которя готов вс поглотить, тк же кк поглотил вшего брт.

Незнкомец пристльно посмотрел в лицо юноше.

– Вы не должны повторять ошибки вшего брт. Это не только мой личный совет вм, это последняя воля вшего брт. Прошу вс, подумйте хорошенько нд моими словми.

Господин слегк поклонился юноше и с созннием исполненного долг стл спокойно спускться по лестнице.

Совершенно рстерянный, юнош обртился к нему:

– Подождите, прошу вс. Это првд то, что вы мне скзли?

Господин обернулся:

– Тков, по крйней мере, был смысл его последних слов, скзнных мне.

– Где, когд скзнных? – взволновнно спросил юнош.

– Он скзл их мне перед смертью. Незнкомец грустно улыбнулся.

– Перед смертью? Знчит, вы были свидетелем его

смерти?

– Д. Причем единственным свидетелем, – тихим голосом, очень спокойно ответил господин. – Я выслушл его звещние.

– А! Звещние брт! Что же он звещл? Почему до сих пор вы ничего не сообщили его родным? – с упреком воскликнул юнош.

– Я не собирлся ничего скрывть. Вы могли двно убедиться в этом.

Слов господин проникли в смое сердце юноши.

– Неужели вы в смом деле были свидетелем смерти брт? Что же он вм скзл перед смертью?

– Вот об этом-то я и хотел с вми поговорить. Только не здесь. Мы можем пойти ко мне в номер.

– Охотно, если я вс не стесню.

– В тком случе прошу вс. Жен сейчс принимет внну, и нм никто не будет мешть.

Номер незнкомц был вторым слев от лестницы. Господин предложил юноше стул и см сел нпротив.

– Простите, что еще не предствился вм. Моя фмилия – Ацуми. Я непременно хотел увидеться с вми еще перед отъездом н курорт. Хотел кое-что покзть, побеседовть с вми. Но когд позвонил вм, мне скзли, что вы уехли в Мияноситу. Тогд по дороге в Ковкудни я решил здержться здесь дня н дв, н три, ндеясь встретиться с вми. Никк не ожидл увидеть вс срзу, у подъезд отеля, – и не только вс, но и госпожу Сёду. – Тут господин многознчительно улыбнулся. – Я единственный попутчик, который в тот злосчстный день ехл в одном втомобиле с вшим бртом.

– О-о! – вырвлось у юноши.

– Гибель вшего брт был, по сути дел, нстоящим смоубийством. Я ктегорически утверждю это. Вш брт, ищ для себя место смерти, метлся между Михо, Идзу и Сгми. Случйня ктстроф лишь ускорил его смерть.

Лицо незнкомц приняло торжественное выржение. Трудно было предположить, что слов его не имеют под собой почвы.

– Смоубийство! Неужели брт хотел лишить себя жизни?

– Конечно. Вы скоро это поймете.

– Смоубийство! Но по ккой причине?

– Его жестоко оскорбил одн женщин, – резким тоном произнес господин Ацуми.

– Жестоко оскорбил женщин? – меняясь в лице, повторил юнош, у которого мелькнул стршня догдк. – А где докзтельств? – Глз у юноши лихордочно блестели.

– Перед смертью вш брт просил меня передть этой женщине всю его ненвисть к ней.

Юнош ничего не ответил, лишь издл тихий стон.

– Я попытлся выполнить волю вшего брт, но эт госпож не только ловко увернулсь от моих упреков, но ннесл оскорбление вшему уже покойному брту. Виновниц его смерти, он стрлсь уйти от ответственности, скзв мне: «Если Аоки-сн покончил смоубийством, то из-з собственного слбоволия, не из-з меня». К тому же… – Господин Ацуми говорил со все возрстющим возмущением. – Но ей, видимо, мло было того, что он нсмеялсь нд стршим бртом и привел его к гибели, он зхотел погубить еще и млдшего брт.

– Ах, остновитесь, пожлуйст! – жлобно воскликнул юнош. – Теперь я все понял! Но можете ли вы докзть, что брт покончил с собой именно потому, что был оскорблен ею?

В глзх юноши сверкнул отчяння решимость.

– Д, рзумеется, – ответил господин Ацуми. – Сейчс я вм кое-что покжу, только вы успокойтесь, пожлуйст!

С этими словми господин Ацуми подошел к стоявшему в углу чемодну и вынул из него зписную книжку.

– Вот, взгляните! Вм, ндеюсь, знком этот почерк?

Ацуми положил книжку н стол. Юнош бросил н нее горящий взгляд. Ндпись н обложке: «Аоки Дзюн» действительно был сделн рукой его любимого брт.

– Рзрешите взглянуть? – произнес юнош, беря книжку дрожщими рукми.

В комнте воцрилось мрчное молчние, нрушемое лишь шорохом стрниц, которые листл юнош. Читя, он все сильнее и сильнее дрожл, дже стул нчл под ним скрипеть.

– Ну что? – спросил Ацуми. – Вряд ли можно нйти более веское докзтельство, чем эти зписи! Из них ясно видно, в кком душевном состоянии нходился вш брт перед постигшим его несчстьем. Не случись ктстрофы, он все рвно покончил бы смоубийством.

От слов Ацуми юнош пришел в нстоящее бешенство, лицо его приняло землистый оттенок.

– Вы уже прочли, что тм нписно о плтиновых чсикх? Брт перед смертью просил вернуть их тому человеку, который, лицемеря, преподнес их ему. Здняя крышк чсов збрызгн кровью – от сильного удр, видимо, рзбилось стекло и порнило руку покойного.

– Где же эти чсы? Что вы сделли с ними? – кк безумный зкричл юнош.

– Рзумеется, вернул их по нзнчению, но, увы, не швырнул в лицо, кк того хотел вш покойный брт. Эт женщин вымнил их у меня. Он нстоящий вмпир!

«Вмпир, вмпир!» – воскликнул про себя юнош.

– Тк что мне не удлось до конц исполнить волю вшего брт. Тогд я решил спсти вс, считя это своим долгом перед погибшим. Я просил ее оствить вс в покое, хотя бы рди вшего покойного брт, не издевться нд вми, но он с присущей ей ндменностью высмеял меня и нрочно увезл вс в Хконэ.

Увидев, кк сильно подействовли н юношу его слов, господин Ацуми, кк бы желя успокоить юношу, скзл:

– Вш гнев вполне спрведлив. Но смое лучшее – не приближться к этой особе. Упректь ее бесполезно. В ответ н вши упреки он рскинет вм свою путину, в которой вы тотчс зпутетесь и, обезоруженный, потеряете всякую способность к дльнейшей борьбе. Рзумнее всего вм уехть отсюд и прекртить с ней всякое знкомство. Есть пословиц: не трогй бог – бог не тронет тебя. А он богиня очень коврня… Х-х-х, – рссмеялся Ацуми и продолжл: – Предупредив вс, я исполнил свой долг перед покойным и весьм вм признтелен з то, что вы выслушли меня. Опоздй я немного, неизвестно, что могло бы случиться!

И господин Ацуми рдостно улыбнулся. Ему и в голову не приходило, что в действительности он опоздл, что слов его были подобны ветру, который может погсить слбый огонь, но лишь рздувет ярко пылющее плмя. Госпож Рурико уже успел оскорбить юношу, и жгучя обид и ненвисть лишь ярче рзгорелись от слов господин Ацуми.

«Не ты один оскорблен ею, из-з нее погиб твой стрший брт», – эт мысль жгл мозг юноши.

– Большое вм спсибо з совет, – скзл он и поднялся со своего мест, но покчнулся: видимо, от сильного волнения у него зкружилсь голов.

Ацуми поддержл юношу и скзл:

– Пожлуйст, не волнуйтесь тк сильно! Успокойтесь, прошу вс!

Но юнош ответил, отстрняя от себя его руку:

– Ничего, ничего, пожлуйст, оствьте меня… – и нетвердыми шгми вышел из номер.

В груди юноши бушевл нстоящя буря. От гнев и ненвисти у него потемнело в глзх. Рссудок, кзлось, покинул его. «Мло того, что он нсмеялсь нд бртом, тк решил поиздевться еще и ндо мной». Кровь в жилх юноши бурлил от злобы. «Довел до гибели брт, теперь хочет погубить и меня». Голов юноши горел, по телу пробегли судороги.

Любовь, стыд, стрх, сыновний долг, зкон, общество, госудрство – все вытеснил из его сознния лютя ненвисть, подобно взрывчтке, зполнившя его существо. Перед глзми стояли слов, нписнные в дневнике покойного брт: «Покончу с собой и покжу ей, кк опсно игрть с любовью». Но смерть брт не произвел н нее никкого впечтления. Кк же проучить эту бесчувственную женщину?

«Д, что же я…»

При мысли, внезпно мелькнувшей в голове, его бросило в жр.

Рзвязк

Охвченные чувством глубокой любви друг к другу, госпож Рурико и Минко просидели в прке еще больше чс. В Миякоситу они вернулись в одинндцтом чсу. Обе в душе беспокоились о юноше, но не зговривли о нем. Придя в отель, госпож Рурико все же подошл к комнте юноши.

– Может быть, он уже спит?

И госпож Рурико взялсь з ручку двери. Но дверь против обыкновения был, видимо, зперт изнутри.

– Он уже спит, – с облегчением вздохнул госпож Рурико.

Был двендцтый чс, когд госпож Рурико и Минко легли и погсили свет. Ккое-то время они еще рзговривли, но кк только пробило двендцть, Минко решил, что пор спть. Однко треволнения этого вечер сильно подействовли н девушку, и все виденное ею теперь с лихордочной быстротой проносилось перед глзми, мешя уснуть. Ее преследовло взволновнное лицо юноши. Одно з другим всплывли в пмяти воспоминния детств: смерть мтери, потом отц, больной брт. Пробило чс ночи. Госпож Рурико, которя тоже не могл долго уснуть, теперь ровно и спокойно дышл. Минко попробовл считть про себя, делл глубокие вдохи, – ничто не помогло: в ушх звучли полные ненвисти слов юноши. Пробило дв чс, потом три. Постепенно Минко впл в тяжелое збытье, но вскоре снов проснулсь. Тк повторялось несколько рз. Потом нконец Минко уснул. Ей приснилось, что он не то с мтерью, не то с мчехой идет по полю. Вдруг от горизонт отделилось что-то белое и помчлось прямо в их сторону, потом перескочило через речку и бросилось прямо н них. Это окзлся большой белый бык. Минко побежл, громко крич от ужс, мчех змешклсь, и железный рог бык вонзился ей в бок. Стршный стон перевернул всю душу Минко. Не просыпясь, он будто слышл его няву.

– О-о! О-о! – Этот рздирющий душу стон рздлся у смого ух Минко.

По мере того кк сознние ее прояснялось, стоны звучли все громче и громче. Нконец Минко совсем проснулсь, и ледяной ужс сковл ее сердце.

– Мм! – зкричл Минко и еще рз жлобно позвл: – Мм! Мм! – Но вместо ответ в темноте звучли мучительные стоны. – Мм! – снов крикнул Минко, едв не упв с кровти.

Когд же дрожщими рукми он коснулсь одеял мчехи, пльцы стли влжными от тепловтой жидкости.

– Мм! – Минко притронулсь к груди мчехи.

Вдруг легкое, хрупкое тело мчехи слегк шевельнулось.

– Мм! Мм! Что с вми? – собрв последние силы, крикнул Минко, но в ответ услышл слбый стон.

Нконец госпож Рурико произнесл голосом, полным стрдния:

– Свет! Свет!

Рненым и умирющим всегд нужен свет. Мпнко вскочил, с трудом ншл выключтель, зжгл свет, и тут глзм ее предстл стршня кртин: белый хлт мчехи, простыня и одеяло были в больших темно-крсных пятнх.

Из побелевших губ Мпнко вырвлся стон, и он, кк подкошення, упл н пол. Но тревог з мчеху поднял ее н ноги.

Между тем госпож Рурико, хоть и был смертельно рнен, продолжл влдеть собой и обеими рукми крепко зжл рну в првом боку, стрясь побороть нестерпимую боль. Но кровь неудержимо текл сквозь ее слбеющие пльцы.

Тогд Мпнко схвтил простыню, рзорвл ее и перевязл рну.

– Мм! Крепитесь! Я сейчс позову доктор! – склонившись к смому уху мчехи, крикнул Минко.

Ее слов, видимо, достигли сознния мчехи, и он слегк шевельнул головой. Свежие и румяные, кк грнт, щеки госпожи Рурико побледнели, прекрсные глз стли тусклыми, брови были крепко сдвинуты, губы постепенно приобретли синевтый оттенок. Когд Мпнко подбежл к телефону, стоявшему в коридоре, он увидел, что дверь в комнту юноши открыт, постель его пуст. Тут девушк срзу понял, кто был истинным виновником этой стршной тргедии.

В ожиднии доктор госпож Рурико всеми силми стрлсь превозмочь невыносимые стрдния. Смертельно рнення, он ни рзу не вскрикнул, лишь изредк из груди ее вырывлись тихие стоны.

Минко, не в силх совлдть с собой, припл к груди мчехи и в отчянии восклицл:

– Мм! Потерпите немного! Потерпите!

Вдруг госпож Рурико открыл глз и остновил неподвижный взгляд н Минко.

– Мм! Мм! – со слезми в голосе восклицл девушк.

– Мин-сн! – через силу произнесл мчех. – Я… нверно, не выздоровею…

– Не говорите тк, мм! Вы непременно выздоровеете!

– Нет, я двно приготовилсь к этому. Я причинил вм много горя… – По лицу мчехи пробежл судорог. – Я хочу попросить вс… Когд будете отпрвлять телегрмму… Я попросил бы вс телегрфировть еще и в Кобэ.

– В Кобэ? Кому же? – удивилсь Минко.

– Это… это… – Сильня боль мешл госпоже Рурико говорить, он здыхлсь. – Это Аоки Ное. Гзеты писли, что в нчле месяц он вернулся с Борнео. Он служщий торговой фирмы «Южный окен» в Кобэ. Мне очень хотелось бы увидеть его перед смертью. – Душевные силы госпожи Рурико истощились.

Все это время он не перествл любить Ною, ждл весточки от него, хотя делл вид, что збыл юношу. Прошло больше чс, пок явился врч. Уже совсем рссвело. Госпож Рурико потерял много крови и теперь был без сознния. Молодой врч, терпевт, стл неуверенно осмтривть рну. Рн был ножевя, хоть и не очень большя с виду, но глубокя.

– Я приму все необходимые в тких случях меры, – скзл врч, – однко ндо немедленно приглсить хирург. Положение пок неугрожющее, но серьезное. Рн в тком месте, что может вызвть всякие осложнения. В общем, ничего определенного я сейчс скзть не могу.

Доктор озбоченно сдвинул брови. Совсем неопытня Минко, глубоко потрясення, был подвлен множеством обрушившихся н нее вжных и неотложных дел. Смым неприятным был рзговор с полицейским, который явился срзу же после уход врч.

– Не знете ли вы, куд скрылся преступник?

Н этот вопрос Минко ничего не могл ответить.

– В кких отношениях был вш мть со студентом Аоки? Не дл ли он ему ккого-нибудь повод к этому преступлению?

Минко продолжл молчть. Но сердце ее рзрывлось н чсти от боли, словно он см был виновницей этого стршного преступления.

Нступило утро. Ясное летнее солнце озрило рдостным светом горы Хконэ. Но госпож Рурико тк и не приходил в сознние. Ниточк ее жизни, стновясь все тоньше и тоньше, кждую минуту готов был оборвться.

Вызвнный телегрммой знменитый хирург приехл в третьем чсу. Это был тот смый профессор Кондо, который лечил когд-то рненую Минко. Все усилия профессор окзлись тщетны, он не смог привести больную в сознние. Вскоре от сильного жр он нчл бредить. Но из отдельных бессвязных слов Минко понял, что мчех зовет Ною.

К вечеру приехл отец госпожи Рурпко, брон Крсв. Он не виделся с ней почти год, поскольку не одобрял ее обрз жизни. Но сейчс, увидев дочь умирющей, не мог сдержть слез. Рук его, которой он коснулся лб дочери, здрожл, когд он подумл о том, что является глвным виновником ее несчстной судьбы. Стрший брт мчехи, Коити, которому Минко тоже отпрвил телегрмму, не приехл, видимо, его не окзлось в Токио. Узнв о несчстье, приехли упрвляющий домом Сёды и служнки, шумно окружившие кровть, н которой лежл госпож Рурико. Горе Минко, потерявшей смого близкого человек – мчеху, зменившую ей и мть и сестру, не знло грниц. К десяти чсм вечер дыхние госпожи Рурико стло более спокойным, бред прекртился. В комнте воцрилсь гнетущя тишин.

Вдруг рздлся едв слышный стук в дверь. Служнк открыл ее и срзу вернулсь:

– Госпож, – обртилсь он к Минко, – вс спршивет упрвляющий отелем.

– Пожлуйст, н одну минуточку, – рздлся голос упрвляющего.

Встревоження Минко вышл в коридор.

– Прошу простить меня, что я беспокою вс в ткое неподходящее время. Но только что нм позвонили из город… Сообщили, что в озере Аси обнружен утопленник, студент лет двдцти с лишним. В лодке им оствлено несколько писем с обртным дресом: «Отель «Фудзия», Аоки».

Минко почувствовл, кк почв уходит у нее из-под ног, и покчнулсь. Упрвляющий поддержл ее:

– Что с вми? Не ндо тк волновться!

Минко собрл все свои силы, чтобы не упсть, хотя все кружилось у нее перед глзми.

– Простите, пожлуйст, я только хотел узнть токийский дрес Аоки-сн…

Дрожщим голосом Минко ответил упрвляющему, и он, еще несколько рз извинившись, ушел. Сердце девушки было вконец рзбито и опустошено. Когд он вернулсь в номер, лицо ее было ткого же землистого цвет, кк и у мчехи. В этот момент госпож Рурико пришл в себя и лсково улыбнулсь Минко.

– Мм! – рдостно воскликнул Минко.

– Ах, Мин-сн! Он еще не приехл?

Жизнь госпожи Рурико постепенно угсл, кк тлеющий огонек. Н следующий день жр спл, боль утихл. Но смерть уже нложил свой отпечток н ее прекрсное лицо. Не отходивший от больной профессор Кондо стновился все мрчнее и мрчнее.

– Есть хоть ккя-нибудь ндежд, профессор? – спросил брон Крсв, улучив момент, когд они остлись вдвоем.

– Ндежд есть, но… – Профессор нхмурился и умолк.

Минко боялсь здвть подобные вопросы. Он только ждл, нпряженно ждл. Прошлую ночь он не спл и еле держлсь н ногх от устлости, но ни з что не соглшлсь отойти от мчехи. Всякий рз, кк к госпоже Рурико возврщлось сознние, он здвл один и тот же вопрос. Однко человек, которого он тк ждл, все не являлся, и неизвестно было, получил ли он телегрмму. Около трех чсов дня госпож Рурико открыл глз и остновил свой угсющий взгляд н Минко, потом, будто вспомнив о чем-то, спросил:

– А что с Аоки-сн?

От стрх Минко не срзу ответил.

– Что с Аоки-сн? – повторил мчех.

– Неизвестно, куд он скрылся! – дрожщим голосом произнесл нконец Минко. – С той смой ночи о нем нет никких вестей.

Но госпож Рурико, видимо, обо всем догдлсь по выржению лиц Минко и с грустной улыбкой произнесл:

– Мин-сн, скжите првду! Я ко всему готов. Все рвно я не выздоровею.

Минко молчл.

– Он см зявил о себе в полицию?

Девушк покчл головой. Н лице мчехи появилось выржение глубокого отчяния.

– Тогд смоубийство?

Минко молчл. Он был не в силх пошевелить губми.

– Вот кк… Я тк и думл… Но н этот рз у меня не было злого умысл.

Госпож Рурико устло зкрыл глз. Минко все понял.

Мчех оттолкнул от себя юношу лишь из жлости к Минко. Любовь к девушке стл причиной гибели госпожи Рурико.

К вечеру состояние госпожи Рурико зметно ухудшилось. Резко понизилсь темпертур, дыхние стло совсем слбым. Профессор Кондо объявил, что ночью следует ожидть кризис.

В тот момент, когд госпоже Рурико был вынесен смертный приговор, к подъезду подктил втомобиль. Это был Ноя. Узнв, что некогд любимя им девушк смертельно рнен, он примчлся, чтобы побыть с ней последние минуты ее жизни. Дв год тяжелой борьбы з существовние в тропических стрнх сильно изменили его. Изнеженный, белолицый ристокрт превртился в сильного мужчину с крепким телосложением, с бронзовым от згр лицом. От него тк и веяло здоровьем и силой. Взгляд остлся прежним – полным решимости и ндежды.

Когд Ноя вошел в номер, госпож Рурико нходилсь в полузбытьи. Совсем обессилевшя, с печтью приближющейся смерти н бледном лице, госпож Рурико являл собой резкий контрст полному жизненной силы Ное. Ккя стршня пропсть пролегл между этими молодыми людьми, еще дв год нзд сиявшими молодостью и крсотой, счстливыми и влюбленными!

Минко попросил сиделку выйти, склонилсь к уху мчехи и громко скзл:

– Мм! К вм пожловл Ноя-см!

Но слов Минко, видимо, не достигли сознния госпожи Рурико, и Минко пришлось повторить:

– Мм! К вм пожловл Ноя-см!

Уже принявшее землистый оттенок лицо мчехи слегк дрогнуло.

– Мм! Ноя-см пожловл к вм!

Мертвенно-бледные щеки мчехи слегк порозовели. Из ее глубоко зпвших глз неудержимо полились крупные слезы. Ноя тоже не смог сдержть слез.

Минко хотел оствить их недине и скзл:

– Мм, я побуду в соседней комнте!

Но, к ее удивлению, мчех слбым голосом произнесл:

– Мин-сн… остньтесь, пожлуйст.

– Остться? – переспросил Минко.

Мчех слегк кивнул, вернее – попытлсь кивнуть. В ее угсющем взоре отрзилось беспокойство, словно он кого-то искл.

– Рури-сн, это я! Вы меня узнете? Это я, Сугино! – громко произнес Ноя, низко склонившись нд умирющей. Н губх госпожи Рурико появилось ккое-то подобие улыбки.

– Ноя-сн… – вырвлось у нее, словно стон.

– Что? Что вы хотели скзть? – спросил Ноя, силой своего голос стрясь удержть быстро угсвшее сознние госпожи Рурико.

– Я ничего не хотел скзть, хотел лишь попросить…

– О чем?

– Вы… исполните мою просьбу?

– Конечно! – решительно ответил Ноя.

– Я… я хотел просить вс… о Мин-сн… Мин-сн… он… сиро… сирот.

Это были последние слов госпожи Рурико. После них умирющя совсем ослбел, словно лопнувшя струн. Теперь Минко понял, зчем мчех приглшл Ною. Он хотел поручить ее зботм человек, которому доверял больше всех н свете. Тут Минко понял, что любовь мчехи к ней окзлсь сильнее смерти, и исступленно зрыдл.

В эту ночь душ госпожи Рурико нвеки рсстлсь, со своей прекрсной земной оболочкой. Движимя плменными стрстями и сгоревшя, словно фкел, эт гордя душ без рскяния и сожления отлетел в мир иной. Горю Минко, потерявшей мчеху, не было предел. Чем только он не пожертвовл бы, чтобы вернуть ее к жизни. После того, кк тело покойной было положено в гроб, Минко, обливясь слезми, стл прибирть вещи, приндлежвшие мчехе. Нконец остлось убрть нижнюю рубшку, в которой мчех был в ту роковую для нее ночь. Н рубшке темнели пятн крови. Минко стршно было коснуться ее. Но он не могл допустить, чтобы это сделли чужие люди, и робко взял рубшку в руки. Вдруг в том месте, где должно было нходиться сердце, он нщупл что-то вроде листк бумги. Приглядевшись повнимтельней, Минко увидел с внутренней стороны небольшой крмн, в котором и в смом деле лежл листок бумги. Минко не знл, что делть: вынуть его или нет. Он боялсь, что вдруг узнет ккую-то тйну мчехи. Но зтем он подумл, что это может быть звещние. Решившись нконец, Минко робко вынул листок бумги и неожиднно для себя обнружил фотокрточку, срезнную с кртон, немного выцветшую. Н ней изобржен был Ноя в студенческой форме. Теперь Минко все понял. Выходя змуж, мчех не прельстилсь золотом, не изменил своему сердцу. Сколько ни збвлялсь он со своими поклонникми, ее честь и ее любовь оствлись святы и сияли своей чистотой, кк дргоцення жемчужин. Хрня верность тому, кого он полюбил н всю жизнь, он мстил всем остльным мужчинм з свою рстоптнную любовь.

Минко с плчем бросилсь в соседнюю комнту, где сидел Ноя, и молч покзл ему фотогрфию и рубшку. Некоторое время Ноя неподвижно смотрел н эти дорогие для него вещи, потом не выдержл и рзрыдлся.

* * *

Столичные гзеты много писли о смерти Аоки Минору и госпожи Рурико, помещя о них всевозможные сведения, знимвшие в отделе хроники больше половины полосы. И все гзеты сходились н одном: что госпож Рурико был очровтельной женщиной и в то же время вмпиром, безжлостно губившим свои жертвы. Одн из гзет дже срвнивл ее с Крмен. Нслышнные о ее роскошной и бурной жизни читтели нисколько не сомневлись в истине гзетных сообщений. Но все эти строгие критики, превозносившие крсоту госпожи Рурико и решительно осуждвшие ее поведение, не знли сердц этой женщины. Его знли только дв человек: Ноя и Минко. И пусть ее осуждл весь мир, ккой рдостью было бы для нее узнть, что ее, погибшую подобно срезнному под корень пиону, поняли дв смых любимых, смых близких для нее существ.

* * *

Многие читтели, нверное, еще помнят прошлогоднюю выствку «Нккй», где шумным успехом пользовлся портрет «Дмы с жемчугми», единодушно призннный критикми смой выдющейся рботой сезон. Портрет изобржл во весь рост молодую женщину, сиявшую блгородной и чистой, кк жемчуг, крсотой. Успех кртины объяснялся глвным обрзом изумительным мстерством художник, сумевшего увидеть одухотворенную крсоту незвисимой современной женщины. Если приглядеться повнимтельней, в првом углу кртины можно было зметить иницилы втор. Кртин приндлежл кисти Крсвы Коити, который блгодря помощи сестры смог достичь подлинного совершенств. Этот портрет он нчл писть вскоре после ее тргической смерти, не успев еще осушить слез, и вложил в него всю силу, весь блеск своего зрелого тлнт. Только тк он мог почтить пмять покойной сестры.

* * *

Судьб Минко неизвестн дже втору ромн, поскольку связн уже с будущим. Но, я думю, что мы можем препоручить ее зботм Нои.