Дмитрий Комиссаров (РОСА) об открытых исходниках в Сколково

Евгений Крестников

Опубликовано 05 мая 2012 года

Исследовательское подразделение компании РОСА получило статус резидента «Сколково», представив на суд Экспертной коллегии инновационного центра проект разработки «социального» интерфейса. Суть идеи — уйти от ставших стандартными в современных операционных системах окон и создать технологию, отражающую не физическую структуру размещения данных в памяти компьютера, а ассоциативную связь различных информационных объектов по различным признакам, включая их смысловое содержание. О новом проекте компании «Компьютерре» рассказал её руководитель, Дмитрий Комиссаров.

- Насколько было сложно получить статус резидента «Сколково»?

- С формальной точки зрения любой может пройти описанную в документах процедуру и убедить «Сколково» зарегистрировать себя как резидента. На практике дело оказывается несколько сложнее. Например, создавая зарегистрированную в «Сколково» компанию, мы два раза меняли её устав.

- То есть вы создали отдельное юридическое лицо для этой цели?

- Одно из требований «Сколково» — чтобы у юридического лица, которое становится резидентом, из областей деятельности в уставе присутствовали только исследования и разработки. Вы вынуждены создавать отдельную компанию, которая регистрируется в «Сколково». Они преследуют понятную цель, чтобы компания занималась именно исследованиями. Потому что иначе можно взять, например, ИТ-аутсорсера в каком-нибудь банке, зарегистрировать его в «Сколково», всех операционисток банка в эту компанию трудоустроить и начать получать налоговые льготы.

- А что это за компания и как она называется?

- Называется она «РОСА Лаборатори». Это дочерняя компания ЗАО «РОСА», ориентированная на новые технологии, которые мы собираемся разработать и представить рынку.

- По сути, это исследовательское подразделение ЗАО «РОСА»?

- Да, на самом деле это именно так.

- Что может дать компании статус резидента «Сколково»?

- Прежде всего, достаточно большие налоговые льготы. Компания освобождена от налога на прибыль в течение 10 лет или до достижения ею оборота в миллиард рублей. Ключевых моментов два: у вас нет налога на прибыль и у вас сильно сокращены платежи по социальному страхованию. А 80 процентов затрат софтверной компании — это зарплата. То есть вы можете позволить себе нанять гораздо больше людей и использовать их в research, вкладывая те же самые деньги.

- Получается, что статус резидента — это мощное подспорье для российских разработчиков?

- Совершенно верно. Если вы становитесь резидентом, то получаете мощные льготы по основным расходам. Но там есть и вторая возможность — уже будучи резидентом, получать гранты на разработки. Но за это право надо серьёзно побороться. В «Сколково» около четырёхсот компаний-резидентов, а гранты из них получили, по-моему, не более четверти.

- Давайте от общих вопросов перейдём непосредственно к вашему проекту.

- Некоторое время назад, принимая активное участие в жизни Mandriva, мы обнаружили там интересный проект под названием Nepomuk. Как сейчас модно выражаться, семантический десктоп.

- По-моему, это часть среды KDE?

- Да, он входит в KDE, но один из основных разработчиков Nepomuk был внештатным сотрудником Mandriva, и компания достаточно активно занималась этим продуктом. Заложенные в него идеи прекрасны. Обычные интерфейсы сейчас умирают. Пришедший с десктопов интерфейс очень мало связан с информацией, а людей интересует не файловая система сама по себе, а именно информация. Её нужно каким-то образом структурировать и визуализировать.

Идея Nepomuk нас потрясла. Но, во-первых, это проект академический — его двигают люди, которые выступают за чистую науку и красоту кода. К Nepomuk предъявляют множество претензий в части скорости работы. Он медленно работает, потому что написан красиво и все свои внутренние данные хранит в XML. Это, конечно, хорошо, но если у вас проиндексирован, скажем, диск с миллионом текстовых файлов, то чтение индекса займёт соответствующее время, как его ни оптимизируй.

Кроме того, этот семантический десктоп для использования требует серьёзных навыков — у него нет интерфейса, позволяющего простым способом визуализировать возможности. Проблема в том, что проектом занимались академически мыслящие люди, построившие мощную машину, но не подумавшие, как она соотносится с пользователями. Наш интерес состоит в создании интерфейсов нового поколения, которые ориентированы на представление информации. Не на файловую систему, не на документы и даже не на процессы, а именно на информацию.

В дистрибутивах РОСА/Mandriva появился SimpleWelcome, внутри которого есть инструмент TimeFrame — он представляет имеющиеся у пользователя документы в понятной временной шкале. Создать такие надстройки над Nepomuk для визуализации данных — это был первый этап. Мы попробовали, посмотрели на реакцию людей и поняли, что нужно разрабатывать принципиально новое средство. Оно должно представлять информационный срез по хронологической шкале.

К примеру, у меня была вчера активность на компьютере. На этом компьютере я посетил двадцать сайтов, открыл два документа, подготовил один документ, участвовал в чате и разговаривал в Skype с Евгением Крестниковым, написал какие-то сообщения и так далее. Наша задача — представить эту активность в понятном виде. И более того — построить связи между разными видами этой активности.

- Информация визуализируется именно по времени?

- Изначально по времени, но должна быть возможность делать срез любым путём. Если видели такую вещь — Personal Brain, то знаете, что там можно взять за любой узел и просмотреть дерево, как будто этот узел корневой. Здесь задача похожая. То есть я писал вчера какие-то документы, я вхожу в интерфейс и вспоминаю, что мне нужно найти что-нибудь от Крестникова... Смотрю, что я вчера с Крестниковым переписывался, нажимаю на Крестникова и получаю, взявшись за этот узел, всю ассоциированную с вами активность.

Полученные письма, документы и т.д. При этом хотелось бы иметь не только такой срез, но и более продвинутые возможности. Например, индексацию самих документов. Наша задача — создать интерфейс, позволяющий смотреть на информацию с разных сторон. И в идеале хорошо бы не просто смотреть, что я послал письмо Крестникову, но и что в этом письме я писал про интервью. Автоматически выделить ключевые объекты.

Это не совсем наша разработка. ABBYY, например, делает семантическое дерево и такую технологию. Мы самой лингвистикой не занимаемся — задача состоит только в построении интерфейса.

- Какие-то прототипы дизайна интерфейса уже есть? Можно их увидеть?

- Прототипы есть. Но показывать их на этом этапе рано.

- Это будет развитие SimpleWelcome или новый продукт?

- На самом деле всё-таки развитие, потому что мы хотим сделать единообразный интерфейс для различных устройств. С некоторыми, разумеется, изменениями. Понятно, что десктоп не может выглядеть так же, как «таблетка».

- Под развитием я понимал не столько идейное продолжение, сколько наследование кода. Будет ли новый продукт, грубо говоря, следующей версией SimpleWelcome?

- Думаю, да, можно сказать, что это следующая версия SimpleWelcome. Задумки, которые у нас есть, — они в любом случае на несколько лет. Код будет наследоваться.

- А в качестве поискового движка вы используете только Nepomuk?

- Нет, мы будем использовать несколько разных технологий. Хотя в KDE видимо придётся использовать Nepomuk (правда, нам недостаточно его возможностей и скорости работы).

- Проблема со скоростью работы Nepomuk не решается?

- Пока мы не видим, как её можно решить. Там нужно менять архитектуру.

- Будете ли вы использовать наработки в области «интеллектуальных» поисковиков компании Linux Ink.?

- По поводу семантики мы взаимодействуем с Димой Дмитриевым из Linux Ink, который этим занимается. Но не только с ним. Мы видим свою задачу скорее как интерфейсного интегратора, а вот сами семантические технологии будем брать из разных источников.

- В том числе и российские разработки?

- Российские в основном и будут. Nepomuk — технология прекрасная, но мы ориентируемся в первую очередь на отечественный рынок, и нам нужна русская лингвистика. Она принципиально отличается от английской или французской.

- А как вы тогда планируете выходить со своими наработками на мировой рынок?

- С английской семантикой ситуация несколько проще — можно брать готовые продукты. Где-то, наверное, будем и Nepomuk использовать — мы не делаем саму технологию индексации. Используем то, что есть на рынке. Nepomuk, например, непросто портировать, скажем, на Макинтош. В GNOME есть фреймворк Zeitgeist, который обладает сходным функционалом.

- О каких-либо конкретных продуктах, которые будут использованы, говорить пока рано?

- Мы точно будем взаимодействовать с Linux Ink. Если ABBYY выпустит свою технологию, то, думаю, будем использовать и её...

- На какие платформы в первую очередь будет ориентирован ваш продукт?

- Прежде всего это Linux, Mac OS X и Windows. А также мобильные платформы в самом широком смысле.

- Будут ли открыты исходные тексты ваших наработок?

- Исходные тексты открывать будем, скорее всего, под GPL.

- А линковка с коммерческими продуктами? Может, лучше LGPL?

- Мы же авторы этого дела. Если заказчику нужен закрытый кусок, можем его предоставить. Но все основные наработки будут свободными.

- А когда можно будет потрогать руками какие-то прототипы?

- Думаю, что осенью можно будет что-нибудь пощупать. Изначально наработки появятся в составе тестовых версий дистрибутивов ROSA Desktop 2012 (нам нужна какая-то тестовая база). Но таргетом для нас является широкий спектр платформ. На смартфонах нет ROSA... по крайней мере пока.

- И поскольку это будут преимущественно свободные наработки, вы не будете возражать против их включения в другие дистрибутивы Linux?

- SimpleWelcome есть, например, в репозиториях openSUSE — никто же не мешает его внедрять.

- Разработка будет вестись только силами компании, или вы предполагаете взаимодействовать с мейнстримом? Будете ли продвигать свои наработки в другие свободные проекты и создавать комьюнити?

- Участников сообщества мы, конечно, привлекать будем, но это произойдёт несколько позже. Вероятно, летом следующего года. Плюс в проекте работают достаточно известные в мировом СПО-сообществе личности. Чтобы привлекать людей, нужно выпустить какую-нибудь бета-версию, а потом уже создавать комьюнити. Есть и другие пути, но этот нам кажется оптимальным.

К оглавлению

Колумнисты

Кафедра Ваннаха: ИскИны против киберджедаев

Михаил Ваннах

Опубликовано 02 мая 2012 года

Одной из главных черт современного мира является его постмодернизм. Реальность всё чаще и чаще описывается в терминах и образах, заимствованных даже не из прошлого (как отцы-основатели конструировали государство, глядя на республиканский Рим) и не из реальности иных социумов (как мы привычно говорим о мафии), а из массовой культуры, коммерческой мифологии (впрочем, уже сумеречное сознание доброго Рыцаря Печального Образа было сформировано измышлениями сочинителей рыцарских романов, достойных предшественников нынешнего жанра фэнтези…).

Так вот, нынче терминами из фэнтези оперируют уже сотрудники заморских «мозговых танков». И не по абы какому поводу – речь идёт ни больше ни меньше как о борьбе за мировое влияние! Причём влияние, осуществляемое в самой что ни на есть высокотехнологичной, компьютерной области. Именно в ней должны оперировать киберджедаи (cyber jedi), о которых идёт речь. Правда, произведение жанра фэнтези, из которой пришёл термин, не совсем обычно.

"Звёздные войны" и их творец Джордж Лукас сыграли колоссальную роль в зарождении и развитии современных мультимедийных технологий. Но тем не менее по жанру это – типичная сказка. Запечатлевшая мир, в котором меняются лишь имена королей и выигранных битв. Ну а звездолёты – всего лишь разновидность ковров-самолётов, неизвестно откуда взявшаяся… Магический артефакт. Как и тамошние роботы, отличающиеся от големов средневековой мифологии лишь материалом, из которого изготовлены.

Такое введение настраивает на несерьёзный лад. Сказки, мол… Только сказки – страшноватые. Есть одна сказка, придуманная молодыми реформаторами девяностых. Что, мол, именно у нас бизнесмену жить очень плохо и некомфортно (тому лавочнику, что продаёт портки, отпускаемые фабрикой за четыреста рублей, за пару тысяч; эксплуатируя продавщиц, трудящихся у него по 77 часов в неделю с одним выходным в месяц, безо всякой социальной и пенсионной страховки – привет «марксову» капитализму). А вот в США – для бизнесменов сущий рай. Особенно для бизнесменов высокотехнологических, взрастающих на тучных полях, щедро унавоженных государственными заказами DARPA и напоенных биржевыми муссонами NASDAQ, буйными, но живительными...

Но вот в реальности выясняется, что проблемы есть и у предпринимателей тамошних. И одна из них – киберпреступность. Что есть активы высокотехнологической фирмы? Это же не земля, представляющая активы для традиционных культур. Не заводы, пароходы и бумажные газеты индустриальных социумов. Это прежде всего информация. Хранящаяся прежде всего в цифровом виде – никакие другие формы нынче не обеспечат возможность её рентабельного использования (давно ли вы, уважаемый читатель, пользовались бумажной энциклопедией?)…

А какое свойство у цифровой информации? Правильно, копирование. Быстрое и беззатратное. То есть если кто-то получил доступ к вашему активу в виде оцифрованной информации, то вы перестали быть её монопольным владельцем. Вы поделились. Секретом варки мыла с феромонами, топологией весьма специализированного кристалла… Которые теперь доступны для производства теми, кто может производить эту продукцию с минимальными издержками.

А что происходит с разработчиком? И вот тут мы подходим к самому забавному. Оказывается, шестьдесят процентов малых американских фирм, ставших жертвами кибервзлома, гибнут. И цифры эти приводит не какой-нибудь местный профессиональный патриот, а самый что ни на есть заморский официоз – администрация мистера президента Обамы. И помочь ни бедолаге-предпринимателю, ни его инвесторам не может никто. Ни флот с дюжиной (считая музейный) авианосцев, ни 450 ракет «Minuteman-III», ни самолёты-невидимки, ни Министерство Охраны Родины… Ну, наверное существуют варианты страховок от потери бизнеса в результате кибератаки. Но, учитывая характер динамичный инновационного бизнеса, в реальную помощь от таких страховок верится слабо…

Так что, несмотря на гигантский бюджет заморских силовиков, конкретный предприниматель-инноватор оказывается достаточно беззащитным от таких атак, которых в год фиксируется более ста тысяч. Ущерб, нанесённый в 2011 году американской экономике кибератаками, оценивается в сотню миллиардов долларов. Экономика бывшей Владычицы Морей, нынешнего Непотопляемого Авианосца США, по оценкам Cabinet Office, потеряла в 2010 году 27 миллиардов фунтов стерлингов.

Но почему же «киберотмычка» оказывается лучше «киберзамка»? Столько писалось о необходимости соблюдения информационной безопасности. Существует целая вполне развитая отрасль. Если не слишком увлекаться получением откатов, то можно приобрести вполне качественные продукты. В чём тут дело?

А всё просто. Как писал классик о трудностях борьбы со шпионами? Шпион – это преступник, за которым стоит государство. Так вот, большинство тех, кто занимается проблемами кибербезопасности в англоязычном мире, уверены, что за очень большой частью кибервзломов стоит государство. Большое такое государство, населённое большим количеством поклонников Конфуция, как некогда писал Марк Твен.

И вот именно это государство поставляет на арену борьбы за мировое влияние, протекающее ныне в информационном пространстве, орды киберджедаев. Именно они играют ныне ту роль, которую перед Первой мировой (Вторая с её схваткой мессианских идеологий менее интересна, а вот Первая порождена делёжкой пирога в сугубо капиталистическом мире) играли эскадры дредноутов. Ну а теперь планетарное богатство делят пальчики, шустро бегающие по клавиатурам сетевых терминалов… И Фрэнк Силлуфо, специальный помощник прошлого президента по безопасности, говорит, что Америка ныне в кибербезопастности там же, где была в борьбе с терроризмом в памятный день 9/11.

Откуда же берётся преимущество в киберджедаях? Формирует его обычная арифметика. Как пишут янки, нужно иметь миллион программистов, чтобы отобрать тысячу киберджедаев. А у китайцев больше программистов, чем в США вообще инженеров. Ситуация американцам известная – когда-то в конце пятидесятых успехи СССР в развитии системы народного и высшего образования позволили обойти США в космической гонке. Ну а теперь на арене кибервойн лидирует Поднебесная. И она обречена иметь подавляющее численное преимущество – это обеспечивается обычной демографией. Да и школы у китайцев подобротней западных, отравленных мультикультурализмом и политкорректностью, – это показывают международные тесты PISA.

Какой тут выход для Запада?

Ну, прежде всего напрашивается передача кибервойн на аутсорсинг. В ту же Индию, осуществляющую информационную поддержку американского интернет-магазина, отгружающего из Гонконга в Россию продукцию, произведённую в континентальном Китае. Прецедент есть. Как британцы завоёвывали Индию? Да горсткой ирландских и шотландских солдат под командой офицеров-авантюристов. Ловко натравливая друг на друга раджей и пользуясь в своих интересах их многочисленными армиями. Вполне можно повторить этот приём – с ИТ в Индии превосходно, да и для системы образования в этой стране английский язык – первый. Но вот захочет ли Первый мир менять шило на мыло? Посмотрите на лица англичан, узнавших, что дом на их улице приобретён выходцем из Индостана. Радости они почему-то не испытывают…

Но есть в истории войн один интересный эпизод. 2 сентября 1898 года на берегу Нила сошлись экспедиционный корпус Горация Китченера и имеющая подавляющее численное превосходство армия Мухаммеда ибн Абдаллаха. Моральный дух суданцев был крайне высок – их же возглавлял Махди, Мессия! Но у британцев была новомодная штука, измысленная американцем Максимом. Тогдашний хайтек… Китченер потерял 48 человек. У Махди на месте было убито десять тысяч, а сколько при тогдашней антисанитарии выжило из 15 тысяч раненых, да и из пяти тысяч пленных (учитывая смертность буров в концентрационных лагерях…), неясно. Но битва при Омдурмане показала, что любому превосходству в числе может быть противопоставлено превосходство в технологии…

Так вот, джедаи мира «Звёздных войн» ничего не изобретали, не двигали прогресс. Они всего лишь пользовались симбиозом с мидихлорианами. (Светлая или тёмная сторона Силы их привлекала, не имеет значения. Намерения ничто, возможности всё, как говаривал один деятель Realpolitik.) И киберджедаи не изобрели ни Сети, ни компьютера, они всего лишь умеют эксплуатировать человеческие слабости с их использованием… Они не творцы, они игроки. Но компьютеры нынче играют в шахматы лучше людей.

Так что напрашивается вывод: армии киберджедаев вполне возможно (в смысле того, что препятствующий этому закон природы неизвестен) противопоставить армию боевых роботов. Не дронов, а гибрида программ-игроков с системами автоматизации программирования и анализаторами кода. Киберджедай отбирается из тысячи людей-компьютерщиков – софт робота будет копироваться со скоростью канала, создавая нового кибербойца. Полезные навыки будут мгновенно доступны всей армии. Трудно создать начальный образец? А жизнь вообще штука непростая… Только ведь другого выхода – нет.

Демографическое преимущество не у Запада, и достаточного числа белковых компьютеров, пригодных для запуска на них достаточного числа кодов киберджедаев, естественным путём не получить... Так что следующий этап развития ИТ — возникновение Искусственных Интеллектов, возможно, подтолкнёт традиционная для человечества драка за корысть!

К оглавлению

Дмитрий Шабанов: О широте горизонта

Дмитрий Шабанов

Опубликовано 03 мая 2012 года

В этой колонке я хочу предложить вам увидеть общие черты в нескольких примерах, взятых из достаточно разных областей. Я буду говорить о стратегиях в биологии, экономике и поведении; не удивляйтесь, пожалуйста, сменам тем.

Для многих биологов понятно, что при обсуждении способов приспособления живых систем к среде своего обитания очень полезно задуматься о разнообразии стратегий такого приспособления. Увы, общей классификации приспособительных стратегий в биологии до сих пор разработать не удалось. Самый разработанный вопрос – разделение r- и K- стратегий, предложенных в 1967 г. Робертом Мак-Артуром и Эдвардом Уилсоном, выдающимися американскими экологами. Мак-Артур умер в 1972 году, а Уилсон жив до сих пор. Великому мирмекологу (специалисту по муравьям) и одному из основателей социобиологии уже 82 года. Он до сих пор интенсивно работает и даже находит в себе силы пересматривать собственные прошлые взгляды (см., например, тут).

Я отвлёкся. Мне надо объяснить, что такое r- и K- стратегии; это и будет пример №1 в этой колонке. Подробнее эта тема рассматривается, например, в этом разделе нашего учебника по экологии. Вот рисунок оттуда.

На рисунке показана кривая, описывающая динамику численности популяции (N) во времени (t) согласно логистическому уравнению, приведённому на рисунке. Это уравнение предложил в первой половине XIX века бельгийский математик Пьер Франсуа Ферхюльст. Давайте я объясню.

^dN/_dt – это изменение численности популяции во времени. На него влияют два фактора: способность организмов к размножению (rN) и ограничение, связанное с недостатком ресурсов (^K-N/_K). Понятно, что количество особей, которое может появиться на свет, связано с имеющимся количеством особей. Возможную скорость размножения описывают переменная r, биотический потенциал или мальтузианский параметр (названный так в память о Томасе Мальтусе, который впервые оценил важность способности популяций расти в геометрической прогрессии).

"Изобретением" Ферхюльста стала вторая часть выражения справа, включающая величину K, или ёмкость среды. Это такое количество особей, для которого в популяции достаточно ресурсов. Смотрите: когда N намного меньше K, выражение ^K-N/_K близко к единице и ограничение ресурсов почти не влияет на прирост популяции. Когда N достигает уровня K, величина ^K-N/_K становится равной нулю и рост популяции останавливается. В конечном итоге рост популяции приобретает характерную S-образную форму; её численность стабилизируется, достигая уровня K.

Несмотря на свою простоту, логистическое уравнение неплохо описывает многие случаи роста популяций, ограниченных ресурсами.

Идём далее. Как видно по графику, в логистической кривой есть точка перегиба. До неё рост популяции ускоряющийся; можно считать, что на него большее влияние оказывает выражение rN. После точки перегиба рост замедляющийся; на результат сильнее влияет выражение ^K-N/_K. Значит, можно говорить о r-фазе и K-фазе популяционного роста. Почему "r" – строчная, а "K" – заглавная? Потому что "r" рассматривается как переменная, коэффициент, а "K" – как постоянная.

Мак-Артур и Уилсон поняли, что успех на r-фазе и на K-фазе популяционного роста связан с разными особенностями организмов. Можно сказать, что на r-фазе действует r-отбор, максимизирующий скорость размножения. Виды, популяции которых бОльшую часть времени находятся на r-фазе, становятся r-стратегами. На K-фазе действует K-отбор, который максимизирует конкурентоспособность организмов и порождает K-стратегов.

Обычно r-стратеги невелики, живут недолго, развиваются быстро, производят помногу потомков, но вкладывают немного энергии в каждого из них. K-стратеги крупнее, живут и созревают дольше, производят относительно небольшое количество потомков, каждый из которых получает весомую заботу (подробнее сравнение стратегий – в таблице здесь).

Конечно, r- и K-стратегии – не две застывшие альтернативы, а континуум. Мышь намного r-стратегичнее жирафа и намного K-стратегичнее кишечной палочки. Человек – одно из самых K-стратегичных животных, но слоны, крупные киты и даже гориллы, шимпанзе и орангутаны K-стратегичнее нас.

Какой смысл в данном случае вкладывается в понятие «стратегии»? Мне уже приходилось писать, что стратегии – это иерархии приоритетов. Различие между r- и K-стратегиями вытекает из того, что для каждого организма приоритеты его размножения и его выживания в некоторой степени противоречат друг другу. Полученную энергию можно потратить или на производство потомков, или на себя самого.

Пример №2 читателям моих колонок уже знаком. Речь идёт не о видовых стратегиях, а о стратегиях индивидуального развития особей, которые я недавно обсуждал на примере серых жаб. В первом варианте нашей статьи, посвящённой этой теме, мы проводили аналогии между зарегистрированными нами стратегиями жаб, с одной стороны, и r- и K-стратегиями по Мак-Артуру и Уилсону, с другой. Это вызвало принципиальное несогласие коллег из МГУ; после долгой переписки я едва смог настоять, чтобы в статье осталось упоминание, что эти классификации стратегий можно сравнивать.

Я и сейчас продолжаю думать, что анализировать перераспределение энергии между размножением и самоподдержанием можно не только при сравнении видов, но и при сравнении особей. Да, сравнивая виды, мы анализируем особенности видовых стратегий развития. Сравнивая особи одного вида, мы имеем дело с вариантами одной видоспецифичной стратегии. Нет ли тут противоречия?

Ещё раз повторю: стратегия – это не жёсткая программа, автоматически отрабатываемая организмом, а некая иерархия приоритетов. На важность этих приоритетов могут влиять и иные факторы. К примеру, у самой-самой заботливой матери чувство голода повышает важность заботы о собственном питании. Хотя для неё важнее обеспечение потомства, но ситуативные факторы (например, недостаток собственной энергии) могут обеспечить иной, направленный на самоподдержание, способ действий. Вопрос в том, какие факторы и как влияют на реализацию видовой стратегии.

Я думаю, что внутри видоспецифичной стратегии серых жаб есть достаточно широкая область свободы выбора, зависящая от внешних условий. Когда их популяция находится на r-фазе роста, их развитие сдвигается к r-стратегии. Мы видим преобладание скороспелых жаб. Когда популяция находится на K-фазе, развитие жаб сдвигается к тугорослости. Как жабы узнают о том, на какой фазе находится их популяция? У меня есть гипотеза, отвечающая на этот вопрос, на обсуждение которой в этой колонке не хватит места; она высказана в нашей цитированной статье.

А почему скороспелые, «r-стратегичные» самки оказываются крупнее тугорослых, «K-стратегичных»? Это не вытекает напрямую из сути r- и K-стратегий, но отражает структуру взаимосвязи скорости роста и продолжительности жизни, характерную для этих (и, вероятно, многих других) животных. Если уменьшение размера способствует увеличению продолжительности жизни, K-отбор поддержит именно его.

Кстати, а в чём состоит первопричина различий между r- и K-стратегиями? Из предыдущего изложения может показаться, что для r-стратегов важнее размножение, а для K-стратегов – выживание. Это не так. Выжить и размножиться должны и те и другие, но r-стратеги стремятся размножиться быстрее, чем K-стратеги. В колонке о стратегиях жаб я уже писал, что скороспелые максимизируют плодовитость в ближайшие годы, а тугорослые – на протяжении долгой жизни. Можно сказать (используя понятие, взятое из следующего примера, который я сейчас буду обсуждать), что отличия между ними связаны с разным горизонтом планирования!

Пример №3, о котором я хочу написать, относится к совершенно другой области. Я обязан им Сергею Голубицкому. Вот тут Голубицкий объясняет, что игроки на бирже, которые покупают и продают ценные бумаги во время их колебаний в цене, реализуют одну и ту же стратегию. Они отличаются только горизонтом планирования. Если какие-то акции, валюты или иные бумаги падают, те, кто их продаёт, делают это, максимизируя свой результат в короткой перспективе. Те, кто покупают те же самые активы, исходят из того, что со временем они подорожают. Они максимизируют свой результат в рамках более протяжённого промежутка времени.

Пример №4. Какое-то время назад я писал о новой книге Анатолия Протопопова и Алексея Вязовского «Инстинкты человека. Попытка описания и классификации». Конечно, в массовом восприятии Протопопов – автор "Трактата о любви...", ключевую мысль которого выражает приводимый автором анекдот о поручике Ржевском и корнете Оболенском. Теоретическая новация новой книги – концепция срочности поведения. Лучше всего будет, если я просто процитирую эту книгу.

"...Срочность поведенческих целей, или, если короче, «срочность поведения», — это степень отдалённости во времени (а нередко — и пространстве) предполагаемого результата от предпринимаемых действий. <...> Утрируя, поведенческие цели можно подразделить на краткосрочные и долгосрочные — хотя на деле это просто точки некоего континуума, включающего среднесрочные цели различной степени близости к одной из границ. <...> Под «краткосрочностью» поведения следует понимать не только и не столько решения, эффект от которых ожидается в самое ближайшее время, сколько решения, результат которых можно предсказать посредством минимального количества максимально простых умозаключений. <...> Высшая форма краткосрочности поведения — различные формы самообмана: употребление дурманящих средств, самогипнотических «духовных практик» и так далее. <...> Они позволяют достичь «счастья» гораздо проще и быстрее, чем посредством всестороннего обустройства жизни".

Понятие «горизонт планирования» кажется мне более удачным, чем понятие «срочности», и я буду пользоваться по преимуществу им, но, как вы понимаете, они отражают одно и то же.

Пример №5. Вспомните, что я писал о соотношении расходов организма на размножение и самоподдержание. Фактически речь шла о перераспределении энергетического бюджета. Сравните это с тем, чем занято министерство финансов. Некоторые из статей бюджета обеспечат быстрый рост (а иногда – и завоевание новых территорий), другие – повысят устойчивость и потенциал общества в целом. Можно быстро-быстро продавать полезные ископаемые, а можно развивать образование и науку, строить инфраструктуру.

Разница стратегий касается не только сравнения отраслей, но и сравнения видов деятельности внутри этих отраслей. Помните разделение видов роста на экстенсивный и интенсивный? К примеру, связанная с горнодобывающей отраслью наука может быть нацелена на увеличение количества известных и эксплуатируемых запасов, а может оптимизировать расход невосполнимого сырья. Вооружения могут носить наступательный или оборонительный характер, и вообще вся военная стратегия может быть нацелена на экспансию или на обеспечение безопасности в достигнутом состоянии.

Во всех этих (и во многих других) примерах мы видим выбор между тесно связанными, но в некоторых отношениях альтернативными приоритетами. Нельзя сосредоточится исключительно на одной стороне этих процессов, но раз за разом приходится выбирать оптимальное соотношение усилий, связанных с каждой из этих сторон.

Пример №6. В случае скороспелых и тугорослых жаб мы говорили о вариантах стратегии одного вида. Мы установили, что эти варианты связаны с разным горизонтом планирования. Исключительный ли это случай?

Никоим образом не исчерпывая тему разнообразия стратегий людей, предлагаю вам сравнить женские и мужские стратегии. Один из интересных аспектов сравнения этих стратегий заключается в том, что женщина, заводя потомка, должна иметь значительно более широкий горизонт планирования, чем мужчина.

Пример №7. Помните, относительно недавно я писал, что реципрокный (взаимный) альтруизм является на самом деле расчётливым (можно было написать – дальновидным) эгоизмом? Вы, конечно, уже всё поняли. Вот, я выбираю, делиться ли мне куском хлеба с товарищем, который когда-нибудь сможет поддержать и меня самого. Если мой горизонт планирования ограничен текущим моментом, решение очевидно – съесть этот кусок самому. Если я думаю о перспективе, чаще всего более правильным решением будет решение поделиться с ближним.

Хватит примеров. Думаю, внимательный читатель легко продолжит их перечень. Что в сухом остатке?

Специфика управления поведением, характерная для нашего вида, включает не только использование чрезвычайно развитой модели действительности. Эта модель позволяет максимально раздвинуть горизонты нашего планирования. Думаю, что именно в этом эффекте проявляется основная польза от нашего разума.

К оглавлению

Дмитрий Вибе: Удивляются звезде

Дмитрий Вибе

Опубликовано 04 мая 2012 года

Изображение кометы Галлея, вышитое на знаменитом ковре из Байё, сопровождается фигурами изумлённо указывающих на неё людей и поясняющей надписью «Isti mirant stella» — «Удивляются звезде». Кометы издревле воспринимались в качестве дурных вестников, и явление кометы Галлея в 1066 году не стало исключением: её сочли дурным предзнаменованием для короля Гарольда II, который вскоре погиб в битве при Гастингсе. Удивление и страх перед кометами были вполне объяснимы. Ни с того ни с сего в тихом-мирном небе из ниоткуда появляется косматое светило, висит над Землёй какое-то время, а потом так же непредсказуемо исчезает — явный знак со стороны того, кому подвластны небесные тела.

Но это кометы, появление которых и по сей день часто бывает непредсказуемым. Упоминаний же о том, что недобрыми вестниками когда-либо считались планеты, история не сохранила. Да это и ожидаемо: они известны с незапамятных времён, появляются и исчезают с размеренностью часов — что же это за предзнаменования, которые постоянно мельтешат перед глазами?

Правда, год от года условия видимости планет довольно сильно меняются, завися не только от взаимного расположения наблюдаемой планеты, Земли и Солнца, но и от многих иных причин, в частности от времени года, на которое пришёлся очередной период видимости. Год 2012 по совокупности факторов оказался особенно удобным для наблюдений Венеры.

Венера, как любая планета Солнечной системы (да и вообще всё), видна тем лучше, чем больше её угловое расстояние от Солнца. В 2012 году Венера максимально отдалилась от Солнца на небе весной, когда эклиптика — а с нею и Венера — вечером особенно высоко поднимается над горизонтом. Поэтому вечерняя видимость планеты продлилась очень долго — большую часть зимы и большую часть весны. Во второй половине года нас ожидает ещё очень хорошая утренняя видимость Венеры, но это уже не будет так эффектно. Утром спит гораздо больше народу, чем вечером, — сравните количество фотографий закатов с количеством фотографий рассветов!

Столь длительное пребывание Венеры на ночном небе не могло не привлечь к ней повышенного внимания. Её заметили даже люди, в обычной жизни мало интересующиеся небом. Разумеется, многие её не узнали — наберите в поисковике «яркая звезда на западе». Не хочется развивать обычное нытьё на эту тему: а-а-а, народ не знает древнейшую науку. Не знает — и не знает. Забавно, конечно, показывать человеку Венеру в телескоп и слышать: «Вы на Луну навелись, а говорите, что это Венера» (Венера сейчас выглядит как очень изящный серпик). Но если меня сейчас начать экзаменовать по биологии, я тоже не поражу глубиной познаний. Есть один нюанс: для некоторой части населения Венера 2012 года стала не просто красивой непонятной штуковиной в небе. Она реально напугала.

Многие коллеги, да и просто любители астрономии, склонны считать, что подобное восприятие возникло из-за отмены преподавания астрономии в школе. Но вряд ли ситуация столь проста. С одной стороны, и в наше время уроки астрономии вполне успешно проводятся, если только в школе есть учитель-энтузиаст. К тому же начальные понятия астрономии (хотя бы в рамках списка планет Солнечной системы) сохранились в курсах природоведения и географии. С другой стороны, и в былые времена астрономия во многих школах (например, в моей), по существу, отсутствовала, несмотря на формальное наличие в программе. К тому же безмерное удивление при виде Венеры встречается среди людей, которые по возрасту вроде бы должны были ещё застать школьные уроки астрономии.

Да что там былые времена! Вряд ли во времена Ломоносова, например, широкие массы трудящихся были хорошо знакомы с астрономией. Однако, как я уже написал, хоть история и донесла до нас сведения о страхе перед кометами, но, по-видимому, никто и никогда не опасался планет. Не в смысле астрологических предсказаний, а вот так, чтобы просто смотреть на Венеру и бояться её. При этом объяснения вовсе не успокаивают испугавшихся, потому что не нужны им. Что это за новая яркая звезда на западе?!! Венера? Не может быть, Венера никогда не бывала такой яркой! (К слову сказать, прошлой осенью такое же говорили ещё и про Юпитер.) Значит, либо это не Венера, а нечто ужасное, что скоро столкнётся с Землёй, либо сама Венера сошла с орбиты и скоро столкнётся с Землёй.

Это какой-то новый строй мысли: увидев над Москвой зелёное облако, человек не идёт за информацией к специалистам. Он сначала сам придумывает взрыв на химическом заводе, а потом уже обращается к специалистам, но не за информацией, а за подтверждением своей придумки. И когда ему говорят про пыльцу и про одновременное цветение берёзы, ольхи и ещё чего-то, человек воспринимает это с привычной эмоцией: "Дурят! Обманывают! Скрывают!"

Так и с Венерой. Человек, никогда не изучавший астрономию или начисто забывший её, считает себя достаточно компетентным, чтобы на глаз определить яркость светила, сравнить её непонятно с чем и решить, что такой яркости никогда ранее не бывало. Проблема в том, что так хорошо Венера бывает видна действительно достаточно редко — одинаковые условия видимости для неё повторяются через восемь земных лет. Понятно, что за это время всё забывается, и знакомство с Венерой начинается с чистого листа.

Но почему же её непременно нужно бояться? Я понимаю, что интернет настолько переполнен этой мутью, что о ней, может быть, даже и не стоило бы писать — плетью обуха не перешибёшь. Да и зачем? Если человек хочет бояться, пусть боится. Но мне иногда везёт вживую общаться с «испуганными горожанами», и это довольно поучительно. Интересно, например, на вопрос типа: «Правда ли, что с Венерой происходит что-то страшное и что она скоро упадёт на Землю?» — ответить: «Да, правда». Такой ответ, как ни странно, иногда наилучшим образом доказывает спрашивающему ошибочность его воззрений. Я же представитель официальной науки, то есть вру по определению. И если я говорю, что Венера упадёт... Значит, она не упадёт?..

Не упадёт. По крайней мере, в ближайшие дни. И в этом высший позитив: рассказать об этом людям, показать им серпик Венеры, размахивая руками, объяснить, почему у Венеры бывают фазы, а у Юпитера — нет, и увидеть, как им становится близка и понятна простота и наглядность планетных движений. «Испуганных горожан» на самом деле очень мало. Большинство схватывает на лету и с лёгкостью понимает, что любая Венера — это всегда очень красиво и никогда не страшно. (Хотя, конечно, кому какая попадётся...)

Так что все спешим любоваться вечерней Венерой! Угловое расстояние между ней и Солнцем стремительно уменьшается, с тем чтобы 6 июня сократиться до нуля. Помните: если вы не посмотрите на прохождение Венеры по диску Солнца 6 июня, то не посмотрите уже никогда, так как следующее такое событие состоится на Земле только в 2117 году! И оцените наше везение: большинству из нас шанс увидеть, как по солнечному диску перемещается чёрный шарик Венеры, представился дважды — в 2004 и в 2012 году. А вот у тех, кто родится днём 6 июня 2012 года и позже — скажем, до середины XXI века, такого шанса уже не будет... Представляете, какой ужас?

К оглавлению

Василий Щепетнёв: Фаренгейтные гектопаскали

Василий Щепетнев

Опубликовано 05 мая 2012 года

Представляю себе состояние Башмачкина, когда при нём ругали департамент, в котором Акакий Акакиевич имел счастье служить. Даже не ругали, а просто замечали без горячности, что по уровню образования департамент на восемьсот пятидесятом месте, по уровню жалования — на три тысячи девятьсот девяностом, зато по взяткам равных ему найти трудно, шагу без взятки ступить не дадут. При этом к самому Башмачкину – никаких претензий; напротив, смотрели на него с жалостью и участием.

Горько было Акакию Акакиевичу. Хотелось встать, стукнуть кулаком по столу, гаркнуть «неправда ваша» и выйти вон. Только куда ж выйти, если слова эти звучали отовсюду? К тому же удерживали Акакия Акакиевича ещё две причины: врождённая робость и сознание того, что да, что в департаменте и в самом деле по части наук не очень ярко, а по части взяток ярко, но с другой стороны. И потому он мучился, страдал, а пропажа шинели – так, последняя соломинка.

Вот и сейчас: только я раскрыл браузер – хлоп: «Россия заняла сто семьдесят второе место в рейтинге свободы прессы». А до того – про престиж российских вузов, про тотальное казнокрадство, чем дальше, тем депрессивнее.

Однако руководят страной не Башмачкины, отнюдь. И сенаторы, и адмиралы, да и сам государь – люди решительные и терпеть попрёки не намерены. Клевета всё это. Вернее, тенденциозные рейтинги, не учитывающие особенности России как суверенного государства. Переносить на родную почву приёмы иноземной агротехники возделывания сахарного тростника чревато неурожаем. То же справедливо и для приёмов управления.

Посади в наши ВУЗы, наши министерства и наши парламенты иноземных знатоков – и тут же дело встанет. Доворуют последнее, а проку всё равно не будет, думал Башмачкин, и петербургский ветер, пробираясь сквозь прорехи шинели, помогал сохранять хладнокровие.

Действительно, что немцу, французу или англичанину хорошо, для нас либо смерть, либо лишняя морока. Система рейтингов определяется так, как удобно им, а не нам. Что чревато ошибками и недоразумениями. В детстве поражали меня зарубежные полярники и нью-йоркцы. Нью-йоркцы ходят по всяким бродвеям, жалуются на несусветную жару, потеют и пьют непонятную кока-колу, напиток изменников и стиляг. А как не пить, если жара сто градусов! Поди, кока-кола кипит прямо в бутылке! Или полярники: кругом минус семьдесят пять, а они ходят, поплёвывают и слушают, замёрзнет ли плевок на лету.

Оказалось, что считают они на свой манер, методом господина Фаренгейта, по системе которого сто градусов равны нашим тридцати семи. Сто градусов в Нью Йорке – жарко, не поспоришь, но всё-таки вытерпеть можно. Тень, зелёный чай, соль на кончике ложечки…

Но когда в приказном порядке мы с миллиметров ртутного столба перешли на гектопаскали, было не до смеха. Ладно, погода, она сама по себе, мы сами по себе, остаётся лишь приспосабливаться. Но и артериальное давление у больных пришлось считать в гектопаскалях. Мало того — в нашу больницу пришла партия тонометров со шкалой, градуированной в гектопаскалях (было, было!). И тут началось… Пациент привык, что для него крайние значения — сто пятьдесят и девяносто, а тонометр показывает двести на сто двадцать. Убеждаешь его, что это то же самое, рассказываешь о переходе на международную систему СИ, а пациент ни на грош не верит и думает: ага, совсем уморить народ хотят, сволочи.

По счастью, хватило политической воли (об уме не говорю) вернуться к ртутному столбу. Зато ввели летнее и зимнее время, что ещё полбеды, а потом летнее время приказали считать зимним. Мдя… Или глюкоза крови. Испокон веков считали её в миллиграммах на литр. Наглядность, физический смысл понятен каждому выпускнику ЦПШ. Вот литр, вот миллиграмм. Нет, перевели на моли. А что для человека моль? Шерстеядное насекомое в платяном шкафу. И только.

То есть каждому человеку ясно: и градусы Фаренгейта, и гектопаскали способны вызвать путаницу и неразбериху, взбаламутить воду для любителей особого рода рыбалки. То ж и с рейтингами. Какой Фаренгейт их придумал, какой Гектопаскаль тиражирует, какая, извините за выражение, Моль протаскивает? Сто семьдесят вторые по свободе прессы. А всего сто девяносто семь мест. Хуже нас только пятнадцать, даже меньше: своё место Россия делит с Зимбабве. В рейтинге репутации наши ВУЗы в сотню не входят.

Конечно, вся причина в неверной методе. Неправильные переводы граммов в литры или что-нибудь вроде этого. И уже слышны призывы людей, близких к власти: следует ввести свой, суверенный рейтинг. Дабы неповадно было клеветать на страну в целом и по частям.

Опыт уже есть. Продолжительность жизни, удручающе малая, подскочила за последние годы изрядно. Как? Благодаря чему? Даже если бы в России люди вообще умирать перестали (то есть абсолютно), не могла бы продолжительность жизни достигнуть объявленных высот!

Успокойтесь, говорят скептикам. Если вы крохоборы и буквоеды, в статистике ничего не понимаете, то вот объяснение: увеличилась не реальная продолжительность жизни, а ожидаемая. То есть ожидается, что родившийся сегодня младенец проживёт столько-то лет. Ясно? Через семьдесят лет приходите, проверим, насколько точны оказались наши ожидания.

Тут меня и осенило! Вот оно, слово: ожидаемое!

Чуть успокоюсь и вспомню старину. В советские время раз в месяц газета «Известия» публиковала на последней странице бюллетень «Официальный курс валют». Маленькую колоночку, пять на десять сантиметров или около того, набранную петитом. Доллар США стоил, в зависимости от колебаний рынка, то шестьдесят, а то и девяносто советских копеек. Официальное наполнение рубля равнялось 0,987412 граммам чистого, стопроцентного золота. Что-то ещё про фунты, кроны, марки и франки. Но гражданам идти в банк менять тысячу кровных рублей на 987,412 грамма абсолютного золота или на полторы тысячи долларов не стоило. Не этого от них ждали.

А ждали обратного: пусть несут килограмм золота или полторы тысячи долларов, тогда они получат тысячу рублей – если, разумеется, докажут, что владеют золотом и валютой законно. Добровольно на подобную мену не соглашался никто, но если специалист возвращался из далёкой страны, где строил электростанцию или металлургический комбинат, получая за труд валютой, ему заработанное и меняли по объявленному курсу. Впрочем, позволяли тратить обмененное в специальных магазинах, где ассортимент был побогаче, чем в магазинах неспециальных, и частенько продавались сигареты «Честерфилд», бритвенные лезвия «Жиллет» и магнитолы «Шарп».

Как смотрели на тот курс иностранные банки, не знаю, а воображение буксует. Нет опоры под колёсами. Могу лишь предположить, что никак не смотрели. Ни к чему он им.

Так вот, следует ввести такой же рейтинг для всего. Для начала прорейтингуем ВУЗы. В чём мерить ВУЗ? В ноблях! Нобли – моё открытие, и, надеюсь, нобль встанет в один ряд с ампером, омом и прочими величинами. Что такое нобль? Нобль – это коэффициент вероятности того, что выпускник ВУЗа станет лауреатом Нобелевской премии. Рассчитывается просто (в чём и прелесть системы): в числителе – количество лауреатов Нобелевской премии из выпускников данного ВУЗа. В знаменателе – общее число выпускников данного ВУЗа. Чтобы число получилось красивое, умножим результат на тысячу. Или на десять тысяч, это можно вынести на обсуждение общественности.

В результате узнаём, что рейтинг Гарварда — два нобля, Сорбонны – полтора, а Массачусетского технологического – три с половиной (само собой, рейтинги и ВУЗы условны, как выигрышные билеты на рекламе лотерей).

Но это не всё, далеко не всё. Моё предложение гораздо глубже, чем примитивное деление с умножением. Действительно, на что ноль не дели и на что ноль не умножай, рейтинг подавляющего большинства российских вузов останется нулевым. Вот тут-то вступает в действие вторая часть предложения: в числитель следует ставить не действительное число выпускников – лауреатов Нобелевской премии, а ожидаемое! Ожидаемое, понимаете? Мы-де ожидаем, что за последующие семьдесят лет из стен Воронежской Медакадемии выйдет сорок пять нобелевских лауреатов! И тут же курс всяких гарвардов и массачусетов падёт к ногам Воронежской Медакадемии, как пал курс доллара к рублю в бюллетене банка СССР от тысяча девятьсот шестьдесят второго года.

Это лишь пример — уж очень я за Воронежскую академию переживаю, сплю и вижу, как вытащить её из… ну, вдаваться в детали нужды нет. Точно так же будут введены рейтинги коррупции: путём применения коэффициента ожидания. Ожидаем, что через семьдесят лет подношения в той же медакадемии сведутся к букету цветов в день экзаменов.

Аналогично и с инновациями (ожидаем, что через семьдесят лет в Сколкове…), и с рабочими местами, и с конкурентоспособностью картошки, да с чем угодно!

Сразу вернётся гордость за страну, и Акакий Акакиевич перестанет бесплодно грустить. А будут ли обращать внимание на наши суверенные рейтинги учёные Великобритании, абитуриенты Норвегии, картофелеводы Турции или банкиры Китая, дело десятое.

К оглавлению

Голубятня-Онлайн

Голубятня: Обочина для большинства

Сергей Голубицкий

Опубликовано 03 мая 2012 года

Как-то незаметно случилась смена декораций и нет сегодня более потешного зрелища, чем наблюдение за поведением отставших от поезда и застрявших на перроне айти-путешественников, которым ничего не остается кроме сублимации своего несоответствия новым реалиям посредством розыгрыша сценок, навеянных старым добрым анекдотом про Василия Ивановича (сперва опрокинув литр ханки, а потом: «Петька, ты меня видишь? Нет? Я тебя тоже! Вот и замаскировались!»).

Когда в ноябре 2009 года я торжественно отправлялся в плавание по загадочным и стрёмным водам Надкусана — по тому времени все это еще смотрелось экстравагантной экзотикой. Вопреки тому, что еще до меня на новую волну перестроилась значительная часть творческой интеллигенции, можно было смело вещать о маргинальности и даже отпускать кислые намеки в адрес нетрадиционной сексуальной ориентации «схизматиков от компьютерного мейнстрима» (тем более, что корпоративная политика Apple с ее легендарно теплым отношением к мужеложеству тому всячески потворствовала).

Затем медленно, но как-то очень верно в лоно Надкусана потянулись тонкими струйками матерые компьютерные гики и технотронные гоблины. Символической отмашкой для окончательной смены декорации на айтишной сцене для меня стала миграция на Mac OS X моего давнего друга и безукоризненного авторитета в гоблинской науке Влада Дмитренко.

Два года назад ведущий программист Multimedia Technologies, а последние 10 лет — не менее ведущий IT-инженер, но только в одной из австралийских софтверных контор, Влад опубликовал по моей просьбе статью на моем портале sgolub.ru о том, как он поменял свой ненаглядный ноутбук Asus на Macbook Pro. Тогда, два года назад, злостный гоблин, хоть и друг, Влад Дмитренко таки показал мне фигу в кармане: рассказал всем моим читателям о том, как купил надкусанов ноутбук, который привлек его уникальным качеством железа, однако сразу же срыл с него Mac OS X, установив ненаглядные и привычные Форточки! Типа — уел меня!

И что же? Не далее как пару месяцев назад узнаю от Влада, что он в очередной раз обновил свой компьютерный парк, купив новый Macbook Air, на котором, однако, не только оставил в качестве основной ОС Lion, так еще — цитирую — «вин не стал даже в буткемп пихать»! Разумеется, кроме «эира» в конюшне матерого гоблина пасется и айфон с айпадом.

Все это, впрочем, лишняя лирика. Сегодня не понимает, что наступила совершенно иная эпоха, только очень глупый и упрямый человек. Можно сколько угодно спорить о том, что Форточки лучше Макоси, но нельзя закрывать глаза на реальность. А реальность такова, что поезд ушел! Всё! Слил Microsoft свое противостояние Apple, причем умудрился сделать это по всем фронтам. Компьютеры Apple сегодня не то, чтобы лучше (они объективно всегда были лучше), а банально популярнее компьютеров PC. Популярнее, моднее, престижнее, круче — выбирайте, каких угодно метафоры и все они окажутся верными.

Можно сколько угодно косить под дурачка и лопотать о неадеквате, о «зомбировании сознания», о «тоталитарной секте», о «яблофанах», о чем угодно. В свете объективной реальности тексты эти не несут ничего, кроме единственной информации: о самом говорящем, застрявшем на вчерашнем перроне. О какой объективной реальности идет речь? О простой и даже не совсем компьютерной: компания Apple сегодня — это символ Америки. Именно так: не больше и не меньше.

Дело даже не в том, что рыночная капитализация компания уже больше, чем Микрософт плюс еще пара-тройка вчерашних конкурентов вместе взятых, а в том, что Надкусан оттягивает на себя львиную долю всего айтишного дискурса! И не в США, а во всем мире. Все газеты, все профильные айтишные издания, все обыватели, все политики, все гламурные тетки и дядьки, музыканты, рокеры, байкеры, художники, дизайнеры, актеры, общественные активисты, просто public persons — от Бразилии до Китая и Новой Зеландии говорят о продуктах Надкусана, желают продукты Надкусана, гордятся продуктами Надкусана. Фраза «мой айпад» сегодня одинаково уместна в устах президента государства, получающего гаджет в дар, и китайского крестьянина, обменивающего гаджет на свою почку.

Плохо это или хорошо — дело десятое (мы, айтишные сухари, конечно же понимаем, что это массовое помешательство к добру не приведет). Главное — такова реальность. И не понимать это сегодня — смешить окружающих, а главное — продолжать обманывать самого себя.

Все эти мысли пришли мне в голову вот по какому поводу. Сегодня полдня подбирал интернет для подмосковной дачи. Этим летом мы решили не сразу ринуться на родные юга, а отдать двухнедельный tribute родным березкам и осинкам. Две недели — срок для меня уже запредельный, поэтому повторять прошлогодний ужас (т.н. интернет от Билайна и МТС) нет ни малейшего желания.

Поскольку выбирать в Подмосковье не из чего (нет даже Йоты, которая хоть как-то спасает от кромешного безрыбья в столице), обреченно ткнулся носом в угрюмый Скайлинк. О том, что я думаю по поводу этой компании, я уже рассказывал читателям три года назад («Скаймарк»). Что же изменилось?

Вы не поверите: ничего не изменилось! В прямом смысле слова! Весь ряд модемов Скайлинк датирован 2009, в лучшем случае 2010 годом! Меня даже оторопь взяла: неужели такое возможно сегодня?! В наше такое высоко конкурентное время... Как можно держаться на плаву, предлагая оборудование двух-трехлетней давности?! Не верите? Сами смотрите! Позорное старье, которое застыло на CDMA 1x EV-DO Rev.A!

Это при том, что все известные мне украинские, молдавские, индийские операторы давным-давно продают скоростные модемы следующих двух поколений — Revision B и Revision B+ (вроде таких — из арсенала одесского «Интертелекома»). А это 14,7 Mbps против 3,1!

Что случилось со Скайлинком?! Почему время остановилось на его часах три года назад? Нет поставщиков? Нет денег? Нет покрытия? Нет желания работать? Конкурировать? Выживать? Впрочем — с кем тут конкурировать? Вопрос риторический.

Поскольку все модемы Скайлинк — чудовищно устарели, они не поддерживают Mac OS X Lion, который вышел почти год назад! Ни один из них! Слышите? Ни один модем Скайлинк не умеет работать с современными компьютерами Apple! Некоторые модемы вообще не поддерживают Mac OS X в принципе, а те, что поддерживают, имеют драйверы только для Snow Leopard. Lion нет и не будет.

Почему не будет? Потому что китайско-корейские производители давно уже забыли про этот допотопный металлолом, отгруженный в другой эпохе Скайлинку, и сегодня выпускают совершенно другие, современные модемы, поддерживающие, разумеется, Mac OS X Lion.

Вопрос я конечно решу: модемы Скайлинка, в конце концов, понимает мой маршрутизатор Zyxel Keenetic, так что пущу трафик через него. Но речь не об этом. Речь о том, кого сегодня можно считать маргиналом: Надкусан, задающий тренды на современном компьютерном рынке, или Скайлинк с его горсткой модемов трехлетней давности? Эдакий парадокс нового времени: маргинальное большинство. Большинство на обочине.

Софтина Голубятни называется iDesk:

iDesk — это фантастическое воплощение конструктора деловой графики на айпаде. Впервые я описывал в одной из Голубятен фаворита данного направления софтостроения программу Microsoft Visio ровно 10 лет назад. Именно тогда я осознал, что больше не могу эффективно анализировать корпоративные биографии для своих статей в «Бизнес журнале» без визуализации и схемотехники.

С тех пор практически все свои исследования я формализирую в схемах подобной той, что вы видите на скриншоте. Только теперь я это делаю не на ноутбуке, а на планшете, на котором изучаю все материалы. Работать в iDesk — несказанное удовольствие! Несказанное и несравненное. Знаете почему? Потому что вы рисуете схемы пальцем прямо на экране, а программа автоматически узнает ваши каракули и превращает их в строгие геометрические фигуры — ромбы, прямоугольники, прямые линии, стрелки и т.п.

Подобная техника visual recognition позволяет создавать деловую схему на порядок быстрее, чем на обычном компьютере, где приходится выбирать структурные компоненты и связи из списка, перетягивая их мышкой. Такой традиционный способ, может быть и хорош (в конце концов я проработал с Visio столько лет!), но он сильно отвлекает от мыслей. Пока копаешься в коллекциях структурных компонентов, забываешь, что хотел нарисовать и какую связь отследить. В моих реалиях — это изучение того, кто куда какие деньги загнал и как у кого украл :)

В iDesk схема строится мгновенно — буквально двумя-тремя мазками пальцем по экрану. На скриншоте, кстати, изображена простенькое схематическое изображение того, как уводили деньги из Olympus по оффшорам для тайного погашения долгов, накопленных десятилетиями бездарного биржевого творчества. Остальные подробности вы узнаете из моего эссе в майском «Бизнес журнале».

Анонс обзора на sgolub.ru: Видеорегистратор AdvoCam-HD2

К оглавлению