Нуменко Ивн Яковлевич

Сорок третий

Ивн Яковлевич НАУМЕНКО

Сорок третий

Ромн

Авторизовнный перевод

с белорусского

Михил Горбчев

ОГЛАВЛЕНИЕ:

Чсть первя

Глв первя. ( I II III IV V VI VII VIII )

Глв вторя. ( I II III IV V VI VII VIII IX )

Глв третья. ( I II III )

Глв четвертя. ( I II III IV V VI )

Глв пятя. ( I II III IV V )

Глв шестя. ( I II III IV )

Глв седьмя. ( I II )

Глв восьмя. ( I II III IV V VI )

Чсть вторя

Глв первя. ( I II III IV )

Глв вторя. ( I II )

Глв третья. ( I II III IV V VI VII VIII IX )

Глв четвертя. ( I II III IV V VI )

Глв пятя. ( I II III IV V )

Глв шестя. ( I II III IV V )

Глв седьмя. ( I II III IV V VI VII )

Глв восьмя. ( I II III IV )

Глв девятя. ( I II III )

Глв десятя. ( I II III IV V )

Глв одинндцтя. ( I II III IV V VI )

Глв двендцтя. ( I II III IV V )

================================================================

Ивн Нуменко - известный белорусский пистель, втор

нескольких ромнов и повестей, сборников рсскзов.

Нибольшей популярностью у читтелей пользуется его

трилогия - ромны "Сосн при дороге", "Ветер в соснх", "Сорок

третий", вышедшие в свет н русском языке в издтельстве

"Советский пистель".

В этих ромнх пистель рсскзывет о мужестве и

стойкости, смоотверженности белорусских пртизн и подпольщиков

в годы Великой Отечественной войны.

В ромне "Сорок третий" повествуется о последнем годе

оккупции гитлеровцми некоторых рйонов белорусского Полесья.

================================================================

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

I

Нд жндрмерией - он по-прежнему знимет двухэтжное здние школы, - нд помещениями, в которых рсквртировны немцы, три дня трепещут н зимнем ветру флги, окймленные черным крепом. Немцы спрвляют трур по Стлингрду. Многие в Бтьковичх знют, что в Стлингрде сложил оружие окруження советскими войскми шестя рмия Пулюс. Д и нельзя не знть - гзетк, которя издется н русском языке, поместил по этому поводу речь смого Гитлер. Из речи вовсе не вытекет, что тм, н длекой Волге, немцы потерпели поржение. Поведение шестой рмии, которя, по словм Гитлер, погибл вся - от фельдмршл Пулюс до последнего солдт, - фюрер покзывет кк смую величйшую победу и объясняет немецкому нроду и всему миру, что без этой жертвы дел Гермнии были бы плохи. Окруженные войск Пулюс будто бы сковли десятки крсных дивизий, и если бы этого не случилось, то неизвестно, кких рубежей могли б достигнуть большевистские орды.

Первый рз з войну Митя читет немецкое сообщение с удовольствием.

Н протяжении двух первых месяцев зимы сыплет снежок, кружит белой мутью вьюг, но тких сильных морозов, кк в прошлом году, нет. Митя прожил это время в рдостном нпряжении. Кждый новый день приносит неожиднные вести. Чще всего приятные. Немцев изгнли с Квкз, глвное - одержн гигнтскя побед н Волге.

Нынешняя зим от прошлогодней отличется еще и тем, что существует несколько нитей, по которым до Мити доходят точные известия о событиях н фронте. Время от времени он зглядывет в низенькую хтку Всиля Шрмет. Его новый друг, если не н службе, обязтельно что-нибудь мстерит: точит ножи, из серебряных монет выделывет перстни, из дюрлюминия - гребешки и рсчески.

Дождвшись, когд прифрнченные сестры уйдут н вечеринку, Всиль лезет в подпол и вытскивет оттуд звернутый в струю фуфйку черный ящик рдиоприемник. Погсив свет, устновив приемник н узеньком, зствленном рзными бутылочкми и коробочкми столике, Митя с Всилем нстривют его н Москву и, нпрягшись, слушют.

Приятные эти минуты. З окном сыплет снежок, шуршит темными ветвями стря яблоня, в подпечье, рзогревшись от тепл и кк бы не змечя зимы, зводит песню сверчок.

Поствили две новые сухие бтреи, но голос диктор все рвно длекий, еле слышный. Москв живет стлингрдскими событиями: передют сттьи из гзет, рсскзы учстников боев, зрубежные отклики и оценки. В сводкх мелькют нзвния новых освобожденных городов и поселков. Бои идут преимущественно н юге - в большой излучине Дон. Првд, и н Северном фронте успех ощутимый: прорвн мертвя петля блокды под Ленингрдом.

Выходя от Всиля, Митя полнится особым чувством. Перед глзми зснеження железня дорог, огромный темный тополь, в ветвях которого шумит ветер. Дльше, невдлеке от стнции, чернеют рзные склды и бзы. В окнх местечковых хт редкие, блеклые огоньки. Местечко, кжется, живет, охвченное течением обычной будничности. Вряд ли кто из жителей этой вот улицы, которые спят или уклдывются спть, знет, что где-то тм, н Дону взято селение Верхний Ммон, ничем особенным, кк и Бтьковичи, не знменитое. Тм, в Верхнем Ммоне, нверное, не спят, тм побед уже нступил. Но еще длеко от Верхнего Ммон до этого вот тополя...

Рз в неделю из Громов, где рботет учителем, приходит Микол. С деснтникми он пок что встречется редко. Передет им листки, в которых хлопцы сообщют о движении эшелонов через стнцию и о змеченных воинских чстях, взмен получет переписнные от руки сводки Совинформбюро. От Мзуренки, комндир деснтников, пок что один прикз - звоевывть доверие у немцев. Дже мину, которую Микол принес двно, не рзрешет подклдывть. Судя по всему, деснтники н встречи в Громы приходят издлек.

Микол кждый рз передет, что Мзуренк им, своим связным, зпрещет ходить вместе. Но хлопцы прикз игнорируют. Было бы просто смешно, если б они вдруг сделли вид, что не знют один другого, перестли ходить друг к другу, покзывться н улице.

Вести об успешном нступлении Крсной Армии, которые приносит Микол, Митя чще всего уже знет. Но все рвно приятно читть скомкнные тетрдные стрнички, ккуртно исписнные химическим крндшом. Одно дело - услышть по рдио, и совсем другое - то же смое прочесть. Тут можно вдумться в смысл, посмковть кждое слово, срвнить с тем, что сообщют об этих же событиях сми немцы.

Тот вечер, когд передют об освобождении большого город, - особый прздник. Вот и Курск уже советский. Митя возбужден. Он кждую минуту думет о фронте, уже скоро дв год живет военными событиями, тем великим, тргичным, чем зполнен весь мир. Митя понимет: взятие Курск ознчет, что южный учсток немецкого фронт сломлен, смят. Смогут ли фшисты удержться и н кком рубеже? Реки теперь, зимой, не прегрд, прорыв фронт очевиден. Чем Гитлер зткнет ткую дыру?

Митя дже кк бы слышит орудийные выстрелы, которые приближются оттуд, с восток. Курск - это не Крснодр, не длекий Сльск...

Хоть уже и поздновто, чтоб бродить по местечку, однко он не выдерживет, выбрвшись из низенькой Шрметовой хты, идет к хлопцм. Скрипит под ногми подмерзший, сухой снег, ветер сечет в рзгоряченное лицо снежной крупой. Митя идет не улицей, темным переулком, прилегющим к железной дороге, минуя бзы, склды, железнодорожную сторожевую будку. В темноте чернеют штбеля дров, бревен. К железной дороге дворы обрщены не хтми, сдми и огородми, и только дв-три домик повернуты окнми.

Н железной дороге ночью тихо. Поезд ходят только днем. Исключения бывют, но редко. Н стнции темно. Едв зметно светится крсный глз семфор, который стоит почти нпротив Шрметовой хты, поблескивют желтовто-крсные огоньки стрелок.

Чтобы попсть к Лобику, ндо перебрться через железную дорогу. И хотя хлопцы не очень-то слушются Мзуренку, но осторожность соблюдют. Лобик рботет н железной дороге, соствляет сводки движения поездов, поэтому не стоит зходить к нему лишний рз.

Митя, перебежв улицу, где легко можно нрвться н птрульного, нпрвляется к Примку. Еще н крыльце Примковой хты слышит он тренькнье мндолины. Хлопцы сидят тут почти в полном сборе. Сш Плоткин, в больших, смзнных дегтем спогх, положив ногу н ногу, игрет, Лобик, понурившись, листет ккую-то книгу. Хозяин же, Алексей Примк, кк человек прктичный, подшивет куском войлок стрый вленок.

- Курск взяли! - с порог выпливет Митя.

Сш игрет еще громче, Ивн, положив книгу н стол, здумывется, и только н смого хозяин новость, кжется, не производит никкого впечтления.

- И у нс взяли, - отзывется нконец Алексей. - З день шестерых. Адвокт Былину, нового примк Анеты Бгуновой. Говорят, он ккой-то инженер. Лыск - соствителя поездов - рестовли третий рз...

Хлопцы н минуту умолкют. В лес убежли зместитель бургомистр Лубн, дорожный мстер Адмчук и другие. Мстят, скорее всего, фшисты.

Лобик встет, ходит по хте.

- Курск - большя побед! - возбужденно говорит он. - Если првд, что взяли, то нши могут еще до весны продвинуться до Днепр.

- Взяли. Я потому и пришел.

- Вот что знчит зжть в клещи одну рмию. Пулюс рсколошмтили, и фронту - хн. Под Стлингрдом были отборные гитлеровские войск.

- Говорят, что итльянцев через Речицу гнли пешком, - переств игрть, сообщет Плоткин. - Солдты будто бы торговли винтовкми н бзре. З винтовку просили десять мрок, з пулемет - двдцть.

Хлопцы хохочут. Трудно предствить, чтобы солдты торговли ткими вещми, но слухи действительно ходят.

- Итлии крышк, - твердо зявляет Лобик. - Стртегических целей он не достигл нигде. В Африке итльянцм и Роммелю скоро кпут. Тунис не удержт. Недром Гитлер оккупировл Южную Фрнцию. Боятся высдки союзников с юг.

- Фронт нступет, Кузьменки кбн зкололи. Двух новых привезли, - острит Алексей. - Дрпть не собирются. Гвозд новое пльто сшил... Но поздно. Двйте, хлопцы, по коням.

Алексей не притворяется. Только тк и смотрит н вещи. Но ничего не попишешь - его соседи Кузьменки действительно зядлые полици. Тк что ндо остерегться. Д и Гвозд - шпик известный.

Рсходятся по одному. Первым з дверь шугнул Лобик, з ним - Митя.

II

Решение, что не остлось никкого другого выход, кроме кк подться в лес, просить у пртизн пощды, если примут к себе, то мстить немцм, уничтожя их жестоко, безжлостно, Лубн принял неожиднно, несмотря н то что он и его сообщники думли и говорили об этом двно. События н фронте были только толчком, ускорившим принятие ткого решения. В душе Лубн оно вызревло еще с прошлого лет. Тогд к нему приходили послнцы от пртизн, и не совсем дже пртизн, от людей, которых збросили из-з линии фронт со специльным зднием. Тех людей целиком удовлетворяло, чтобы он, Лубн, знимя высокое положение в немецкой дминистрции, помогл им. Но он н ткое пойти не мог, - во-первых, не умел рздвивться, во-вторых, считл, что цен, которую зплтит тким обрзом, будет мл, чтоб искупить свой грех.

Он, зместитель бургомистр, принял тогд все меры, чтоб женщин из Нехмовой Слободы, приходившя к нему с предложением служить пртизнм, не попл в руки немцев. См ее приход знчил для Лубн многое. Если тм, в лесу, допускют мысль, что он, зместитель бургомистр, не совсем потерянный человек, что он еще может вернуться к своим, принести пользу, то это мнение о нем вселяло ндежду, придвло душевную силу. Всю прошлую осень он только и думл о том, кк перебросить мост к пртизнм.

В сорок первом году Лубн твердо решил, что ткой жизни, кк был, больше не будет. Ему доствляли удовольствие сообщения о том, что Крсня Армия отступет, сдет немцм город, сел, оствляет вжные промышленные и сельскохозяйственные рйоны. С ждным нетерпением он ждл, когд же нконец немцы овлдеют советской столицей.

Это могло вызывть только удивление, тк кк неприятности, ккие имел Лубн в жизни, были не большими, чем у некоторых других людей, которые тоже пострдли в тридцть седьмом или в тридцть восьмом годх, однко н сторону немцев не перешли. Лубн до рест был нчльником службы пути в отделении железной дороги, его нмеревлись повысить по службе, выдвинуть н ткую же должность в упрвлении, но неожиднный рест прервл этот естественный служебный рост. После того кк Лубн, не доведя дел до суд, опрвдли, дже о ткой должности, которую он знимл рньше, пришлось збыть. Ее твердо знимл человек, который нписл н него Лубн знл об этом точно - донос. Хрктер Лубн имел гордый, упрямый, своей првды докзывть не стл. Из город перебрлся н небольшую стнцию, знял тм скромную должность кссир товрной конторы.

Было много всякого другого, но основное нпрвление мыслей, нстроения Лубн определяло убеждение, что в прошлой жизни влсть зхвтили не люди дел, хитрые приспособленцы, крьеристы, которые руководствовлись шкурными интересми. Ход первых месяцев войны кк бы подтверждл то, о чем думл Лубн. Осенью сорок первого год, уже ств зместителем бургомистр, он зстрелил переодетого окруженц. Убил Лубн своего советского человек в поселке совхоз Росиц. Об этом хорошо знют в местечке и во всей округе. Пути нзд, кзлось, не было.

Одумлся позже, когд немцы стли устнвливть свой порядок, он, Лубн, им ктивно в этом помогл. Много уплыло воды з один только год жизни в оккупции. Глядя н тех, кто шел добровольно в полицию, стновился нчльником, ткже н тех, кто не хотел служить немцм, соглсившись, продолжл им вредить, Лубн с ужсом понял, ккую большую, непопрвимую ошибку он совершил. Чрезмерно рздул личную обиду. Збыл, что и тогд и теперь были рзные люди, и людей добрых, честных, слов которых не рсходятся с делом, было нмного больше, чем шкурников и крьеристов. Он предл Родину - только ткими словми можно было нзвть его поведение.

Нчиня с прошлой осени Лубн жил в состоянии оцепенения, нрушенного душевного рвновесия, когд трудно принять првильное решение. Он уже знл, что с немцми не остнется, глядел н них с лютой, бессильной злостью. Но выход не видел. Его руки были в крови, кровь тк легко не смывется.

Он строил много плнов: убить гебитскомисср, сделть тк, чтобы в местечке погибло кк можно больше немцев, и, нконец, погибнуть смому, но после долгого рзмышления эти свои нмерения отклонял.

Зтенно, не вполне осозннно он все-тки хотел, чтоб его вспоминли добрым словом и после смерти. А тк могли подумть, что он что-то не поделил с недвними господми.

Человек не может жить в одиночестве. Постепенно Лубн нчл открывться друзьям-товрищм, с которыми связл его горькя годин оккупционной судьбы. Бригдир путейцев Адмчук, нчльник местной промышленности Толстик, нчльник пожрной комнды Ольшевский тк же, кк и он, урзумели, что сели не в тот воз. Лубн считл их мелкими сошкми: привыкли слдко есть, пить и потому с необыкновенной легкостью поменяли хозяев. Никких убеждений у них нет и не могло быть. Жили кк живется, спсли собственную шкуру. Но их положение проще: немцм служили, были нчльникми, однко кровью себя, кк он, Лубн, не зпятнли.

У них, зговорщиков, было много пьяных сборищ, бесед. В результте родилось решение, что ндо искть общий язык с пртизнми. Но тк просто, с пустыми рукми к пртизнм не придешь. Ндо было что-то сделть, кк-нибудь нсолить немцм, чтобы тм, в лесу, посмотрели н них, теперешних немецких прислужников, более лсковым оком.

Втянули в компнию Годун, зместителя нчльник полиции. Этому хитрому, вертлявому человеку, который до войны служил нчльником уголовного розыск, не ндо было долго объяснять, что от него требуется. Пртизнм не хвтет оружия, поэтому Годун з ккой-то месяц сделл тк, что в тйном хрнилище зговорщиков окзлось три ручных пулемет и более десяти винтовок.

Еще осенью возникло нмерение подвести под пртизнский удр ккую-нибудь волостную или дже чсть рйонной полиции. Но без ндежной связи с пртизнми осуществить ткое дело невозможно. Годун исподволь нчл зводить переговоры с прудковским стростой, который, по мнению всех, кто собирется у Адмчук или Толстик, двно связлся с лесными хлопцми. Но пок шли эти предусмотрительные двухсторонние переговоры, пртизны сми рзогнли лужинецкий, литвиновский и пилятичский грнизоны. Отклдывть выход в лес дльше уже нельзя...

Случилось тк, что круг зговорщиков, в который внчле входили только местные нчльники, постепенно рсширялся з счет людей, которые вообще откзывлись от службы у немцев. Лубн тут ни при чем. Их втянули хитрый Толстик или тот же Годун. Хотят, нверное, создть видимость подпольной рботы тут, в местечке. Мол, не сидели слож руки. Лубн против мскрд. Может, от этого н душе лишняя тревог.

Зместитель бургомистр не спит. Лежит н топчне, подложив под голову струю фуфйку, от которой пхнет мзутом, перегоревшим углем и еще чем-то особенным, что бывет только н стнциях. Он любит эти зпхи, тк кк сызмлу жил около железной дороги, в кзенном доме, где, нверное, и теперь доживет век стрый, сгорбленный, двно покинутый взрослыми сыновьями отец. Мть умерл несколько лет нзд.

В последние месяцы, когд в душе вспыхнуло это неугсимое плмя отчяния, он собирется нвестить отц. При нынешнем положении Лубн проехть сто с лишним верст н кком-нибудь воинском товрняке, чтобы попсть в город, где живет отец и где большую половину жизни прожил он см, вообще-то нетрудно. Он может вытребовть усвйс со всеми нужными печтями и рзрешениями. Но что-то вроде мешет. Что - он и см пок не рзберет. Отец конечно же знет, кто теперь его сын, тк кк знкомые люди из того город были тут, - видно, рсскзли о его службе. Не отозвлся стрик ни словом.

Из-з дощтой перегородки доносится спокойное дыхние жены. Млдший сынишк спит с ней, стрший, которому исполнилось двендцть лет, подстелив фуфйку, улегся н полу возле печки. Вот тк живет пн зместитель бургомистр, второе лицо в рйоне. Немцы никогд не переступли порог этой незвидной, не лучшей, чем у ккого-нибудь стрелочник, квртиры. Он их к себе не приглшет. Никогд он не был скредным, не думл о богтстве, роскоши, не стремился к слдкой жизни. Но все рвно достуклся. Попл в силок, откуд н этот рз, пожлуй, не выберешься.

Когд Лубн думет о своем нынешнем положении, в пмяти невольно встет молодость, некзистя, грязня улиц предместья, н которой стоял их кособокя хтенк, не худшя и не лучшя, чем у других. Отец, который выдет себя теперь з прведник, тковым н смом деле не был. Зливл стрик з воротник что ндо. Тк зливл, что мшинист курьерских поездов пересдили н мневровый, зтем н этом же тихоходе ездил кочегром, кончил тем, что, дотягивя до пенсии, охрнял железнодорожную бню. Д один ли отец?

Вторя Шнхйскя, кк нзывли улицу строжилы предместья, в дни получек покзывл, пожлуй, нивысший клсс пьяного, бешеного рзгул. Змордовнные жены ниболее зядлых пьяниц с утр обычно знимли очередь у окошк кссы, чтоб перехвтить зрботок своих нердивых мужей, но те все рвно вырывли червонец или дв, чтоб злить горло, дть выход темной, неподвлстной рзуму силе, что постепенно нкпливлсь н дне души. В тех очередях не рз стоял Лубнов покойниц-мть.

Из-з отц или не из-з отц, но см Лубн рно пошел по кривой дорожке. Имел з плечми уже восемндцть лет, но успел, д и то с грехом пополм, зкончить только нчльную школу. Нконец, нормльной учебе помешло лихолетье оккупций, переворотов, кких н его молодость выпло достточно. Первыми, когд рушился Зпдный фронт, пришли немцы. Он хорошо помнит островерхие, с хищными орлми кски, широкие зды, холеные крсные морды кйзеровских солдт. Тогд, при немцх, н Второй Шнхйской кк бы см собой возникл шйк-бржк из юношей, подростков, которую, очевидно, нпрвлял чья-то опытня крепкя рук. Воровли у немцев что попло. Однжды осенней ночью згнли в тупик вгон, открыв зпломбировнные двери, сми ужснулись тому, что увидели. Вгон нполовину был збит ящикми, доверху зполненными железными крестми, медлями, рзными реглиями. Плохо могло кончиться для Второй Шнхйской ночное приключение, но тм, в Гермнии, нчлсь революция, и немцы убрлись восвояси.

Был еще крсный комндир Стрекопытов - в прошлом црский офицер, который вдруг, спохвтившись, решил снов перекрситься в белый цвет. Стрекопытовцы убивли, вешли местных руководителей, с которыми недвно стояли рядом - н трибунх. Шйк Стрекопытов успел ншкодить мло недолго он продержлся. Но и ему подстроили штуку, которя имел скорее политический, нежели уголовный хрктер. Н Второй Шнхйской всегд было много голодных бродячих собк, и вот эти собки вдруг нчли бегть по городу, нося вместо ошейников бнты - под цвет бывших црских знмен.

Мутня рек текл, петлял дльше, когд уже утихли пушечные выстрелы и торопливый, отчянный треск пулеметов. Был нэп, н центрльных улицх город открылось много ресторнов, ресторнчиков и рзных увеселительных зведений, которые нчинли свою деятельность вечером. Он, Лубн, тогд только входил в молодую силу. Неугомонные смуглые прни с Второй Шнхйской форсили в рсклешенных брюкх, не любили совбуров и свою неприязнь к ним выскзывли в грязных песенкх, сопровождемых гитрным перезвоном.

Вырвл их троих из шйки-бржки Сш Григонис, местный лтыш, умнейшя н все железнодорожное предместье голов. Ему было в то время лет двдцть пять, он уже возглвлял провозную бригду, водил тяжелые, груженные лесом эшелоны в Киев, Мкеевку, до смой зпдной грницы. Школ помощников мшинистов, куд Сш Григонис нсильно зтянул троих друзей-приятелей, был нчлом его, Лубнов, взлет. Он хорошо учился и, будто оглянувшись н нпрсно рстрченные годы, всю душу отдвл знятиям, провозу, книгм, которые неожиднно открыли перед ним новый привлектельный мир. Лубн любил технику, мог днями, ночми, збыв обо всем, просиживть нд схемми, рзгдывть их смысл, доходить собственным умом до смого сложного.

Он ездил помощником мшинист, зтем, кк и отец, мшинистом, был уже жент, когд появилсь возможность учиться в филиле техникум, и дже с кким-то восторгом, отрывя время от сн, отдых, зкончил техникум и срзу же поступил н зочное отделение железнодорожного институт. То было время, когд железня дорог откзывлсь от всего строго, отжившего, менял облик, добивясь технического прогресс во всех отрслях своего хозяйств. С провоз он слез тогд, когд дже небольшие полевые стнции переходили н втоблокировку, втомтическую сцепку вгонов, когд появились первые тепловозы и электровозы. Новое повсюду пробивлось.

Он и знимлся этим новым - внедрял втоблокировку, - по неделям не бывл дом, чувствуя, что живет не нпрсно, приносит пользу. Он знл, любил свою рботу. С кждым годом его продвигли и повышли по службе.

Сш Григонис к тому времени был уже зместителем нчльник стнции. Несмотря н высокое положение, дружбы с подчиненными, которых вытщил из ямы, не терял, чинми не хвстлся. Иной рз в воскресный день они собирлись все вместе, выезжли н дрезине з город и, оствив мшину н ккой-нибудь стнции, нпрвлялись в лес, рсклдывли костер, вспоминли прошлое.

Григонис рестовли первым. Вообще что-то непонятное стло твориться н стнции. Железнодорожники н войне - нужный нрод, без них не может обойтись никкя влсть. Во время гржднской войны город переходил из рук в руки, поэтому все, кто более или менее был связн со службой движения, рботли по принуждению или з кусок хлеб. Теперь им то двнее и вспомнили.

Он, Лубн, кк всегд, был горяч, невыдержн, потому после рест Григонис потерял голову. Нстроения не скрывл, язык з зубми держть не умел. Нцрпли писульку и н него. Сочинил ее в компнии с другим пройдохой Мишк Сыч, слбенький, беспомощный инженерик, которому если и доверить ккое дело, тк только стоять в дверях, проверять перронные билеты.

Околесицы в зявлении Мишк нгородил несусветной. Тем не менее следовтель отнесся к нписнному с полной серьезностью. Допршивя о связях Лубн с немцми, со стрекопытовцми, приплетя Григонис, дже отвжился приложить руку. Но в ответ получил ткую сдчу, что брякнулся н пол, и его отливли водой. Дело повел другой следовтель, допршивл долго, нудно, но применять физические меры не решился. До суд не дошло, Лубн выпустили.

Лубн не спит. Это не первя ночь, когд влстным черным крылом его окутывет бессонниц. Перебиря до млейшей мелочи свою жизнь, он стрется нйти тот поворот, перекос, с которого нчл звязывться теперешний чертов узел. Винит одного себя. Был излишне горд, горяч, не умел глядеть в корень.

Лубн теперь опрвдывет прошлое. Сколько повылезло из рзных щелей всякой швли, что стновится н колени, угождет, прислуживет фшистм. Всех этих полицев, строст, немецких пособников в свое время просто не рскусили, не придвили, кк гнид. А стоило бы.

При той чистке, которя шл, думет Лубн, попдли под колес и невинные люди, ткие, кк Григонис. Ничего не попишешь. Когд лес рубят, щепки летят. Вин его в том, что не понял дух времени. Ндо было не зтивться в злости, не думть об оскорбленной гордости, смолюбии, помогть соответствующим оргнм отыскивть нстоящих вргов. И не один он должен был это делть, все. Тогд бы попли куд следует не честные люди, ткие, кк Мишк Сыч, кк вся швль, что тогд, в тридцть седьмом, поднял голову.

Середины Лубн не знет, человеческую слбость в рсчет не берет. Тк было всегд, тк и теперь. Н своих друзей по несчстью, с которыми связн одной веревочкой, смотрит кк н мусор, отходы, кк н мелких, никчемных людей. Другое дело, что без них не выпутешься. Но если двинет в лес вся комнд, вторитет немецкой влсти тут, в местечке, покчнется. Хотя ккой тм вторитет!..

Н то, что см рсстрелял переодетого окруженц, Лубн смотрит без особых укоров совести. Человек в рвной фуфйке, которого он встретил в Росице, был трусливый слизняк. Лепетл, что из рскулченных, что сидел при большевикх в тюрьме, совл под нос спрвку.

Лубнов нтур бунтует, протестует при мысли, что он продлся немцм. Никому он не продвлся. Он сбился с дороги. Совершил ошибку. Кроввую. Н войне все ошибки кроввые. Те, что пошли з немцми, с первого дня думют об обогщении, блгополучии, тянут, что попдет под руку. Кк лесничий Лгут, Князев, зведующий мельницми Федосик, кк почти все немецкие прихвостни, которых он, Лубн, знет кк облупленных. Им по душе строй, порядок, основнный н собственности, деньгх, взяткх. Он против ткого порядк.

Бургомистр Крмер Лубн выделяет среди других. Этот хочет, чтоб всем было хорошо. Хочет примирить волк и овцу. Но войн есть войн. Дже в мирной жизни шл борьб, и те, кто этого не понимл, теперь стрдют. Кк он см...

III

Лубн нчл зсыпть, когд в коридорчике послышлись осторожные шги. Скрипнул дверь. Пришл с вечеринки стршя дочь Вля. Сон кк рукой сняло. Шестндцть лет дочке, бродит где-то кждую ночь. Рстет, словно без отц. Может, ккой-нибудь полицй подбивет клин? Метит к зместителю бургомистр в зятья? Дудки, брт, не очень погреешься! Семья держится н жене. И н корове. Дже немцы-нчльники знют, что зместитель бургомистр пьет, но глядят н это сквозь пльцы. Им лишь бы сидел н должности. Дльше - хоть трв не рсти. Можешь брть взятки, зводить любовниц. Профсоюз, кк когд-то, не вмешется. Немцы думют, что он живет кк хочет. А он никк не живет. И не хозяин в семье. Не до поросят, когд свинью смлят.

Дочк тихонько рзделсь, легл. В уголке з печкой чуть слышно скребется мышь. Шумит з окнми ветер, нудно звякет оторвнным листом желез. Лубн снов здремл. Н этот рз его будит пронзительный телефонный звонок. Всккивет, хвтет трубку. "Зместитель бургомистр Лубн слушет..." Н другом конце провод упорное молчние. Слышно, кк кто-то дышит, слов вымолвить не отвживется. Или не хочет. Нконец положил трубку...

В душу зкрдывется тревог. Кто позвонил и зчем? Звонок, скорее всего, для того, чтоб узнть, дом ли хозяин. Но кому он пондобился ночью? Мелькнул догдк про пртизн, и холодно сделлось в груди. Вот тк же прошлой зимой ухлопли зместителя нчльник полиции. Теперь н его месте Годун. Вызвли по телефону из квртиры и где-то з углом проломили кирпичом череп. Труп ншли только летом, когд стли чистить колодец возле пожрной. А то думли - сбежл...

Лубн с опской смотрит в окно. Виден зснеженный двор, дощтый хлевушок. Кжется, возле стены хлевушк мелькнул тень. Он уже ждл, кк эт тень оторвется от стены, подбежит к окну и шибнет в комнту грнту. Но все тихо. И нет никкой тени. Просто шелестят н ветру ветви груши, что рстет под окном. От этого мелькет в глзх.

Лубн успокивется. Ступя босыми ногми по полу, подходит к вешлке, вынимет из крмн поддевки нгн-смовзвод. Крутит брбн все семь птронов н месте. Одевется, нтягивет споги, кк бы предчувствуя, что ночной телефонный звонок будет иметь продолжение. И не ошибется. Через несколько минут н крыльце кто-то топет, зтем рздется отчянный стук в дверь.

Лубн осторожно, не брякнув щеколдой, пробирется в холодные сенцы. Змирет в углу возле двери. Если будут стрелять через дверь, то черт с дв попдут. Нгн он держит нготове. Подвляя дрожь, спокойно спршивет:

- Кто тм?

- Открой, Дмитриевич, свои, - слышится голос Адмчук, дорожного мстер.

Адмчук стоит в сенцх, в комнту не идет. Его трясет кк в лихордке. Голос срывется, дже слышно, кк лязгют у бедняги зубы, кк он чсто, прерывисто дышит.

- Бед, Дмитриевич. Пропли мы. По-глупому пропли. Лыск взяли, он сыплет всех...

- Ккого Лыск? Что ты плетешь?

- Д соствителя поездов. Того, что н рботу не шел. Годун с ним тры-бры рзводил. Про пртизн и про все ткое. А тот ляпнул кому-то сдуру. Теперь сидит. Ночью сцпли.

Стрнно, Лубн, услышв о соствителе, с которым тоже встречлся и плохое говорил при нем о немцх, не испуглся. Дже почувствовл облегчение: чертов узел нконец рзвяжется.

- Тк что будем делть?

- Ндо тикть. До утр всех схвтить могут. Мне не простят. Скжут, в пртизнх был, теперь снов з строе взялся.

- Тебя и пртизны по шпке не поглдят. Кк-никк служил немцм верой и првдой.

- Тк что же делть, Дмитриевич?

- Зходи в хту. Что-нибудь придумем.

Лубн чувствует себя н взлете. Чс его нступил. Ему вообще нрвятся острые, критические моменты, когд жизнь висит н волоске, когд з ккой-то миг ндо принять вжное, ответственное решение.

Свет он не зжигет. Подходит к стене, крутит ручку телефон. Долго никто не отвечет. Нконец в трубке слышится сонный голос телефонистки.

- Брышня, квртиру зместителя нчльник полиции Годун.

Годун, видно, не спит, отзывется срзу.

- Годун, зпрягй коней. Дв возк. Едем н охоту. У прудковского стросты свдьб. Погуляем. Возьми все, что ндо. Зезжй з Ольшевским, Толстиком, и чтоб через чс был у меня.

Адмчук стоит у порог, тяжело дышит.

- Дмитриевич, мы же не знем, кк пртизны нс примут. Вдруг к стенке поствят? Немцы срзу же семьи схвтят.

Выход действительно нет. Это сознют об. Полгод говорили об уходе к пртизнм, плели смелые, хитрые плны, кк припекло, окзлись в зпдне.

- Немцы не должны трогть семьи, - понизив голос, отвечет Лубн. Не збывй, кто мы ткие. Им выгодно поверить, что пртизны схвтили нс силой. Если же пртизны рсстреляют, семьи тем более остнутся целы.

Знятые рзговором, они не змечют, кк из боковушки выходит жен Лубн. Стоит, кк белое привидение, слушет рзговор.

- Возьми Влю! - жестко говорит он. - Может, хоть девк живя остнется.

Лубн грубо ругется, сдится н дивн.

- Никуд не поедем. Пускй берут...

- Поезжй, - говорит жен. - Доигрлся. Ты всю жизнь думл только о себе.

Адмчук зсуетился.

- Врвр Алексндровн прв. Возьму стршую дочь и я. Может, уцелеет. Через полчсик буду тут.

IV

Выбирются из местечк через переезд, что невдлеке от будки мстер Адмчук. Полицейской охрны тут нет. Д, в конце концов, это и не переезд, скорее переход - дощтый нстил н путях для прогон скотины. Ночь тихя, зтилсь. Н стнции кое-где поблескивют желтовтые огоньки стрелок. З переездом, з последними стнционными и местечковыми здниями мигет во тьме ночи крсный глз семфор.

Едут молч. В этом месте между путями и восточным крем Вокзльной улицы довольно широкий, голый простор зснеженной луговины. Вдоль дороги чернеют стрые, кривые вербы. В их темных веткх, сучьях чуть слышно посвистывет ветер.

Тк же молч едут по большку, который, если ехть прямо, ведет в село Полыковичи, если повернуть влево - в совхозный поселок Росицу. Большк тут снов подступет к железной дороге, н ней птрули - немцы и мдьяры. Если птрули зинтересуются ночными путешественникми, могут здержть.

Вздыхют с облегчением только тогд, когд сворчивют н Росицкую дорогу.

Н первом возке Лубн, его дочь Вля, Адмчук с дочерью. Остльные зместитель нчльник полиции Годун, Толстик и Ольшевский - едут последними.

Дорог с обеих сторон прикрыт темным лозняком. Зметив в зрослях проглину, куд ведет снный след, Лубн дергет вожжми, сворчивет. Миновв кустрник, возки остнвливются н болоте. Лубн, рзминя онемевшие ноги, спрыгивет н землю, дрожщими пльцми свертывет цигрку. Подходят мужчины.

- Куд двинем, Сергей Дмитриевич? - спршивет Толстик. - По моему мнению, через совхоз не стоит. Кто-нибудь д увидит.

- А куд лучше?

- Болотцем н Подляшский хутор. Сторож Бзылюк мне знком. Припрячем коней, оглядимся. Пешему легче, чем конному. Не думю, что Бзылюк сидит н хуторе просто тк. Если что ткое, можно дть от ворот поворот.

До Лубн нконец доходит, что Толстик виляет. Допускет возможность возврщения их, беглецов, в местечко. Лубн мгновенно згорется гневом, но сдерживет себя, нсмешливо спршивет:

- Долго ты думешь сидеть у Бзылюк?

- Сколько придется. Он кк рз тот человек, который может помочь. Чует моя душ - связь с лесными хлопцми имеет. Можно удочку зкинуть, прощупть. Тем временем поглядим, что зкрутят немцы.

- Если не придут брть н цугундер, то можно нзд?

- А что, голову в петлю совть?

Адмчук, который молч слушет рзговор, нчинет нервничть:

- Хлопцы, ждть более одного дня нельзя. Я серьезно говорю. Не шуточки, пять человек ночью исчезло. Немцы срзу узнют.

Зпряженный в здний возок конь вдруг зхрпел, стл рвться из оглоблей. Лубн кидется к коню, хвтет его з уздечку.

Мужчины суетятся. Когд успокивются, в той стороне, где лежит Полыковичский большк, змечют едв приметное мигние зеленовтых огоньков. Будто кто-то невидимый зжигет спички и срзу гсит.

- Волки! - Толстик нервно хохотнул. - В местечко рвутся, хотят знять нши мест.

Лубн только теперь змечет, что, кроме охпки сен, н зднем возке ничего нет.

- Винтовки где? - чуть не кричит он.

Годун подходит, выдергивет из-под полозьев вожжи.

- Ккие тм винтовки, Дмитриевич? Когд ты позвонил, я едв из хты выскочил. Жен волосы н себе рвет, дети ревут. Д ты и не говорил про винтовки. Скзл - к стросте н свдьбу.

- Ты, дурной, догдться не мог?

- Должно быть, дурень! Ты хоть дочку прихвтил, я сбоих всех оствил.

Больше говорить не о чем. Теперь и Лубн понимет, что, кроме кк к Бзылюку, другой дороги нет. Торопливо зтягивясь цигркой, спршивет:

- Винтовки те хоть есть? Может, просто скзк про белого бычк?

- Есть, Дмитриевич, не сомневйся. Три ручных пулемет, двендцть крбинов. Н целый взвод. Недром шел н риск.

- Где спрятны?

- В мыловрне.

- Тм, где людей рсстреливют?

- Д. Лучшего мест не придумешь. Немцы тм искть не стнут.

Подляшский хутор верстх в пяти от совхозного поселк. Три или четыре почерневшие н ветру хты, несколько длинных хлевов с провленными соломенными стрехми. З хлевми - рзложистые скирды сен. В сороковом году, когд хуторян переселяли в деревни, этот хутор уцелел, тк кк тут рзмещлись совхозные кошры.

Бзылюк, о котором Толстик говорил кк о добром знкомом, действительно обитет н Подляшском. До войны был видным человеком, зведовл рзными учреждениями, с приходом немцев перебрлся сюд, в лесную глушь. Видно, не хочет пчкть рук службой у немцев. Првд, службу он имеет и н хуторе. Зведует летними отгонми-выпсми, которые приндлежт госудрственному имению Росиц, кк нзывют совхоз немцы.

Н рссвете в окно хты, где один, без семьи, проводит дни Бзылюк, громко постучли. Он спит не рздевясь, поэтому, всунув ноги в рстоптнные вленки, нкинув н плечи кожух, срзу выходит во двор. Н улице видит дв зпряженных возк, н подворье, возле крыльц, фигуры пятерых немецких нчльников. Стрх Бзылюк не чувствует, тк кк внешний вид местечковых знкомых подскзывет ему, что тут пхнет не службой.

Толстик - до войны вместе рботли н промкомбинте - берет Бзылюк под руку, отводит в сторону.

- Прошу тебя, Петро, именем ншей дружбы. Спрячь нс куд-нибудь. Девчт, если можно, отдельно. Пускй поспят. Одн - дочь Лубн, другя Адмчук.

Бзылюк срзу сообрзил. Впутывться в опсное дело не хочет, но выход нет. Девчт, которые несмело переступют с ноги н ногу, срзу приглшет в хту. С помощью Толстик коней зводят во двор, рспрягют, возки згоняют под поветь.

Н востоке чуть-чуть нчинет бгроветь, когд мужчины нпрвляются в покосившуюся хтку-крулку, что стоит з хлевми. Сторожем, который вынужден обитть в хтке, охрнять сено, приндлежщее имению Росиц, является см Бзылюк. Ткую должность н зимние месяцы определили ему немецкие хозяйственники.

Бзылюк приводит гостей в крулку, зжигет свет, знвешивет окн рядном. Внутри хтк имеет довольно уютный вид. Зстлнные дерюжкой полти, печь, н которой можно погреться. С вечер печь протопили, и в крулке тепло. Бзылюк выходит в сени и в скором времени возврщется, неся под мышкой бухнку хлеб, в рукх звернутый в полотенце кусок сл, большую бутыль смогон. Глиняня миск, кружки, сткны, нож, дже вилки в крулке имеются. Видно, Бзылюк согревет кое-когд свои одинокие дни смогонкой.

Сдятся з стол, с ходу выпивют по сткну.

- Вот что, Петро, - нчинет Толстик. - Тут все свои, не бойся. С немцми мы порвли. Скжи, можешь свести нс с пртизнми?

Бзылюк внимтельно смотрит н Лубн. Тут, н Подляшском хуторе, он, Бзылюк, двно, с того дня, кк в местечко пришли немцы. Он хорошо помнит, что именно в Росице осенью сорок первого год Лубн, нзнченный зместителем бургомистр, зстрелил переодетого крснормейц. Теперь, знчит, хочет в пртизны. В Росице убил человек и в этом смом месте ищет спсения. Вот оно кк бывет.

- Не могу, - отвечет Бзылюк.

- Боишься? - спршивет Толстик.

- Меня и тк по головке не поглдят. Думете, не узнют, что вы у меня гостили?

Толстик хмурится.

- Тк что - не имеешь с хлопцми дел? Не сошлись хрктерми? С кем же ты тогд, Бзылюк?

- См по себе.

- См по себе не проживешь. Ндо прибивться к ккому-нибудь берегу.

Был когд-то Бзылюк видным мужчиной. С форсом носил свое крупное тело, смеясь рскрывл широкий рот с ровным рядом золотых передних зубов. Любил женщин, и они его любили. А сейчс сдл. Щеки н широком лице обвисли, похудел, глз поблекли.

- Мы все нделли глупостей, - говорит Бзылюк, нливя по новому сткну. - Вы кинулись к немцм, я збился в дыру. Но не обо мне рзговор. Плохо чувствую себя, хлопцы. Гложет меня что-то изнутри. Не жилец я, нверно, потому и не вояк. Еще перед войной нет-нет д одолевл слбость, нынче вовсе знемог. Но скжу вм, вше положение тоже незвидное. Пртизны могут не принять.

- Что знешь про пртизн? - вырывется у Толстик.

- Мло. Они, нверно, длеко, з Птичью. Основные силы. Тут появляются иногд группки. Может, у них просто рскол. Скзть не могу, двно никого не видел. Добирться сюд трудно. Знете сми - в Мохове грнизон.

Лубн, который молч курил, вдруг встрепенулся:

- Сколько полицейских в Мохове?

- Человек пятндцть, - отвечет Годун.

Лубн, ни с кем не чокясь, злпом выпивет свой сткн. Говорит хрипло, ни н кого не глядя:

- Вот что, дорогие орлы, если решться, то сейчс. Сидеть тут, выжидть, вынюхивть нечего. Кончится тем, что приедут жндрмы и поведут, кк бычков н веревочке. Кто-нибудь д видел, куд мы нвострили лыжи. Ндо сейчс же ехть в Мохово. У меня нгн, у Годун - втомт. Н то войско хвтит...

- Перестреляют нс, - лепечет побелевшими губми Адмчук.

Лицо у Лубн мгновенно нливется кровью. Он стучит кулком по столу тк, что подсккивют сткны, и из них н грязную, зпятннную сктерть выливется смогонк.

- Тк беги нзд, сволочь! Лижи немцм ж...! Покйся, - может, еще рз простят. Можете все отпрвляться к чертовой мтери!.. Не нужны вы мне! Вояки здрипнные!.. Пойду один. Пускй пртизны стреляют, вешют, но немцм я больше не слуг!..

После недолгого молчния первым зговорил Толстик:

- Не ндо тк, Сергей Дмитриевич. Не унижй нс, потому что мы тоже можем рзозлиться. Комндиром мы тебя пок не выбирли, и решть, что делть, будем вместе. Адмчук првду говорит - оружия мловто.

Лубн вновь вскипет:

- Тк нехй его совсем не будет! Неужели ты не можешь рскумекть? В Мохове о нс никто ничего не знет. Сделем, что зхотим, голыми рукми. А вечером будет поздно. Дже пулеметы не помогут!..

- Ндо ехть, - всккивет Годун. - Сейчс же. Сергей Дмитриевич прв.

Выпивют оствшуюся смогонку, нспех зкусывют. Вств из-з стол, Лубн клдет Бзылюку руку н плечо:

- Ккой сегодня день?

- Воскресенье.

- У тебя оружие ккое-нибудь есть?

- Припрятл железяку.

- Отдй Адмчуку. Если ты хворый, то тебе в ткие дел совться нечего. Береги девчт. Головой отвечешь. О нс пок никому ни гугу. Дня через дв зскочим. Понял?

Бзылюк подхвтывется, соглсно кивет головой.

V

Некзистые, приземистые хтки деревни Мохово рзбрелись по зснеженному простору, кк стдо овец. Может, шумели тут когд-нибудь дубы, сосны, но теперь стоят вокруг только голые, с нлетом первой предвесенней синевы ольхи д низкий лозняк. Сыплется мелкий снежок, нд крышми нвисет хмурое серое небо.

В том месте, где пять или шесть хток сбежлись в кучу, дорогу беглецм прегрждют двое полицев в черных дубленых полушубкх, с винтовкми з плечми. Возки мчтся со стороны местечк, поэтому никких мер предосторожности охрнники не предпринимют.

- Свдьб у нс, господин Лубн, - узнв зместителя бургомистр, рдостно сообщет чернявый, с щербиной в верхнем ряду зубов полицй. Войцеховский тоже н свдьбе.

Из хты, что стоит по левую сторону дороги, действительно доносятся веселые голос. Ворот во двор рскрыты, к низкому шткетнику привязн оседлнный конь.

Гостей, видимо, зметили, потому кк гомон в хте утихет. Н крыльцо, в нкинутом нрспшку тком же, кк и у полиця, полушубке, только более нрядном, обшитом снизу и по бортм белой овчиной, высккивет высокий фрнтовтый прень. Увидев, что перед ним высокое нчльство, бегом кидется н улицу. С нчльником местной полиции рзговривет Годун. Сдвинув белесые брови, глядя в землю, спршивет:

- Что у вс происходит, Войцеховский?

- Немного непорядок, господин нчльник. - Фмилию Годун Войцеховский збыл или не знет. - Кк рз свдьб у моей сестры. Прошу дорогих гостей зйти.

- Посты выствлены?

- Четыре. Двое вот этих, - Войцеховский покзывет н полицев, - и еще двое возле школы. Остльные со мной.

- Собери всех в кзрму. Быстро, н одной ноге.

Нчльники сели в возки, уехли.

Полицейскя кзрм в школе. Школьное здние новое, из глдко отеснных сосновых бревен. Стоит немного н отшибе. З школой, н обозримом просторе до смой синевтой гряды длекого лес, - серя щетин болотных кустрников. В сторону этих кустрников обрщены мбрзуры деревянного полузсыпнного землей бункер, в котором дежурят двое чсовых. Точнее, дежурит один, второй похживет возле школы, зкинув н плечо винтовку.

Тут же, рядом со зднием, горк вынесенных из помещения школьных прт.

С чсовыми рйонные нчльники только поздоровлись и срзу двинулись в кзрму. Стены внутри не оштуктурены, построили школу, видимо, перед смой войной. Вдоль по коридору - четыре комнты. В первой - крулк, в ней никого нет. В козлх - несколько винтовок, у стены - скмейки, стол, нры. Следующий клсс отведен под кбинет нчльник, дв остльных пустуют. Из последнего дже не вынесены прты.

Беглецы, у которых до сих пор н лицх было выржение молчливой зтенности, зйдя в школу, оценив обстновку, мгновенно между собой договривются: собрть полицев в последнем клссе, рсствить посты.

Лубн зсккивет в крулку. Оглянувшись нокн, одну з другой хвтет винтовки, клця зтворми, поспешно выбрсывет из мгзинов птроны, прячет в крмны.

Скоро к кзрме беспорядочным гуртом подходят полици. Войцеховский едет н коне. Годун остется в крулке, Ольшевский - н крыльце, Лубн и остльные идут в комнту, из которой не вынесены школьные прты. Через несколько минут в клсс зходят полици, подгибя ноги, рссживются н низеньких пртх. Войцеховский, нчльник, сдится н тбурет у окн.

Среди четырндцти полицев, которые собрлись тут, пожилых меньше половины. Преоблдет зеленя молодежь. Хлопцы лет по девятндцть, двдцть. Войцеховский тоже молодой. Продолговтое смуглое лицо, плотно сжтые тонкие губы. Смотрит н рйонное нчльство кк бы с выржением скрытой тревоги.

Лубн, который стоит прислонившись к стене, подходит к столу. Обводит взглядом притихших полицев. Говорит глухо, опустив глз:

- Товрищи, ндо кончть службу у немцев. Искупть вину. Мы теперь пртизны. С нми зместитель нчльник рйонной полиции Годун. Берите пример с него. Можете подумть, никто не неволит. Но у кого есть нгн или ккое оружие, прошу положить н стол...

Гробовя тишин. Лиц мгновенно стновятся белыми кк полотно. Будто кто приковл полицев к низеньким школьным пртм.

В эту минуту в проеме двери появляется Годун с нведенным втомтом. Он дет очередь поверх голов, в потолок. В клссе облко дым. Войцеховский, вскочив н подоконник, плечом бьет в рму. Звенит стекло. Лубн, прыгнув к окну, обеими рукми хвтет нчльник полиции з ноги, стскивет н пол. Схвтив з воротник, ствит его к стене. Потом - полня для всех неожиднность - бьет Войцеховского финкой в шею, в грудь. Лубн обезумел. О тком не договривлись...

Остльных полицев отпускют.

VI

О том, что Левон Гвозд - полицейский шпик, догдывются многие. При встрече лишнего не говорят, льстят, нутром чувствуя, что дже плохой человек к похвле охочий.

Левон Гвозд появился в местечке, когд тм открылсь лесня школ. Это фктически был первый н всю округу техникум, и молодые ребят, которые кончили школу первой ступени, ринулись сюд н учебу.

Гвозд приехл с особыми бумгми, и его приняли без вступительных экзменов. Он привез нпрвление Мозырского детдом, в котором было нписно, что его отец и мть погибли от рук бндитов. Тогд, в тридцтом году, Левону Гвозду было семндцть лет.

Дльше произошло непонятное. Молодой, крсивый профтехшколец, н которого зглядывлись девчт, окзлся совершенно неспособным к учебе. Химию, биологию, физику, мтемтику в техникуме преподвли в рсширенном объеме, Гвозд почти ничего не знл из этих нук. В первый год обучения с его несообрзительностью еще кое-кк мирились. Немло деревенских ребят имели не хти ккие знния, псовли перед химическими, тригонометрическими формулми. Но шло время, они постепенно вырывлись вперед, Гвозд кк был, тк и остлся в хвосте.

После второго курс Гвозд отчислили из школы.

Но встл вопрос - куд его девть? Семьи нет, в детдом не вернешь.

Его оствили в школе н должности культрботник, дже кморку отдельную выделили - под жилье. Целых пять лет Гвозд выдвл профшкольцм сетку, волейбольный мяч, книги. И никто не знл о тйном пороке видного, плечистого прня: он воровл. Воровть нчл еще в детдоме - жевл под одеялом, когд все спли, чужую пйку хлеб, трнь, сосл схр.

По хрктеру Гвозд лсковый, тихий. Может, это спсло его от проництельного глз товрищей по детдому, которые знют друг о друге все. Он был, по их мнению, рзмзня. А что с рзмзни возьмешь?

Однжды Гвозд все-тки поплся: укрл н кухне кусок мсл, зпихнул его в крмн. Дежурные хлопцы спохвтились, прижли к стене. Он не признвлся до тех пор, пок рстявшее мсло не потекло по штнине. Тогд он зплкл.

Тут, в местечке, Гвозд крдет осторожно. Имуществ профшколы пльцем не трогет. Дв-три рз в год утскивет полотно, которое хозяйки отбеливют н росе, белье, которое рзвешивют н веревкх для сушки. Левон прячет укрденное в ндежное место и, когд рзговоры зтихют, переклдывет в большой, обшрпнный сундук, везет в город продвть. Н вырученные деньги покупет шоколдные конфеты. Гвозд не пьет, курит только для приличия, конфеты любит.

Стрнно: молодой, крсивый прень с девушкми не знется. Может, боится, что они - хитрые бестии - докопются до его тйной червоточинки.

Лесную школу перевели в город. Чтоб интернты, удитории не пустовли, в студенческом городке создли новую школу, которя по-прежнему подчинялсь лесному ведомству, но выпускл уже не лесотехников, шоферов. Гвозд с облегчением вздохнул. Прежние нствники рзъехлись, его теперь тут мло кто знет.

Когд в Бтьковичх оргнизовлся рйон, Гвозд нзнчили нчльником пспортного стол.

Он очень быстро освоил преимуществ новой должности. Тут он был н коне - униженный и никчемный в годы молодости. Выдвя документы, он стл дже более, чем требовли служебные обязнности, интересовться некоторыми фктми из жизни определенных лиц. Это кк бы прибвляло собственной силы, вжности. Держишь в рукх бумжку, человек - слбенький, голенький - кк бы умещется н лдони.

Тогд же он и женился. Жен поплсь тихя, покорня и любил его до смозбвения.

Почти нкнуне войны случился конфуз. Н чужой свдьбе Гвозд подгулял и не удержлся: укрл пльто у мехник МТС. Мехник окзлся выжлятником, нюхом почуял, чья рбот, и, поехв следом з Гвоздом в город, н брхолке схвтил з руку. Шум получился большой. До суд не дошло, но с пспортным столом пришлось попрощться.

Когд нчлсь войн, нчльник милиции Мтвеев несколько рз вызывл Гвозд к себе. Пронизывл его серыми выпуклыми глзми, сердито говорил:

- Биогрфию ты себе подпортил, но есть возможность попрвить дело. Не понимю, кк ты дошел до ткого? Родители погибли от рук клссового врг, ты вдруг воровть? Безотцовщин отрыгнулсь, что ли, Гвозд? Но немцы, по моим днным, з тких, кк ты, хвтются. Есть мнение оствить тебя здесь. Будешь нблюдть, кто чем дышит. Ты беспртийный, видных мест не знимл.

Нчльник, видимо, точило сомнение, тк кк несколько рз переспршивл:

- Удивительно, ты дже в комсомоле не был. Почему не вступл?

Что мог Гвозд ответить? В профтехшколе никто его в комсомол не приглшл, потом было поздно.

Ему все-тки верили. Порукой этому был смерть родителей, живших в погрничной зоне.

Когд Гвозду стло ясно, что он остнется в местечке, будет жить с немцми, он упл духом. Днями лежл н кровти безвольный, рсслбленный. Он знл, что Мтвеев будет в лесу, знчит, в ккой-то безопсности, он, Гвозд, н виду, открытый для всех нпстей, и от этой мысли его бросло в дрожь.

З неделю перед тем, кк двинуться с истребительным бтльоном в лес, Мтвеев дл Гвозду явки для связи. В числе связных - дв лесник, обходчик с железнодорожной ветки н Хвойное, в местечке - инженер лесокультур Денисов.

Днные ему фмилии, инструкции Гвозд зпоминл кое-кк. Он знл, что в местечке не остнется. Пойдет в отступление, смешется с людским гуртом и осядет где-нибудь в чужой местности, где никто его не знет.

Он тк и сделл. Когд Мтвеев из местечк выскользнул, Гвозд поцеловл притихшую, рстерянную жену, которя уже ходил н сносях, и двинулся к Днепру.

В отходе он пробыл больше месяц и увидел ткое пекло, что мысль пересидеть лихое время н стороне - выдуло из головы кк ветром. Вокруг Киев немцы сомкнули клещи, Гвозд попл в кшу, выбрлся из нее только потому, что был в гржднской одежде и имел нстоящие документы.

Он, может, прилип бы к ккой-нибудь молодице, но тогд пришлось бы хозяйничть - пхть, косить, - делть этого он не любил и не умел.

Во время скитний Гвозд все чще вспоминл детство. Отец в гржднскую войну был в крсном войске, но почему-то потом осел в чужой стороне, приств в примки к женщине, нмного стрше его. Возможно, его привлек хуторок, влделицей которого был будущя мть Гвозд. Он этого не знет. Отец с мтерью жили плохо. Кждый день в хте не прекрщлись ссоры, ругнь.

Когд поблизости пролегл грниц с пнской Польшей, хуторок окзлся в погрнзоне. Днем отец шептлся с крснормейцми-погрничникми, которые иной рз зхживли в хту, ночью с той стороны, из-з рубеж, приходили другие люди, и отец шептлся с ними. Потом он прятл принесенные ночными гостями рулоны шерсти, сукн, кожевенного товр. Гвозд вынюхл однжды его тйник - в пуне к внешней стене отец пристроил внутреннюю.

Мть звли Мрия-Терез. Отец иной рз дже бил ее, вспоминя при этом ккого-то фльврковц Нрбутович.

Отц и мть ночные пришельцы зрезли ножми. Погрничники, может быть, ншли бы тйник, но в ту же ночь хуторок сгорел дочист. Видно, бндиты зметли следы.

Кому отец служил? Еще неизвестно, большевикм ли? А если ноборот?

Чем ближе подходил Гвозд к местечку, тем больше успокивлся. Кто что о нем знет? Что он укрл пльто? Тк это же хорошо. Немцы, нверно, добрлись до Урл, и ндо думть, кк жить дльше. Выбирть не приходится.

Он только одну неделю посидел дом, никуд не покзывя нос. Кк только узнл, что немцы нбирют полицию, пошел к ним, нцепил повязку. Смому Швльбе, первому нчльнику жндрмерии, рсскзл о Денисовой и остльных.

Через месяц Швльбе рскумекл, что ткого человек, кк Гвозд, держть в полиции слишком дешево. Предлог ншелся - опздывет н дежурств, служит небрежно. Перед строем полицев у Гвозд отняли винтовку, сорвли с рукв повязку...

VII

Полночи Гвозд простоял возле квртиры бывшего зведующего рдиоузлом Полуян. Немцы им интересуются, думют, видно, что слушет рдио. Гвозд тк не считет. Полуян боится собственной тени. В десятом чсу - уже в постели. З полмесяц ни один человек не пришел к нему в хту.

Местечко спит. Чернеют пугющей пустотой переулки. З плетнями, зборми кк бы прячутся подвижные тени. З последний год Гвозд до мелочей изучил все улицы и зкоулки. Сколько ночей просидел он н здворкх, в хлевх, змерзя, выслеживя тех, которые вернулись из лес и снов зговорщически собирются, шепчутся. Тех уже нет. Но вместе с ними кк бы исчезл почв, н которой он твердо и ндежно стоял. Бывших нчльников, которые не хотели идти н службу к немцм, он рскрыл всех. Прожив более десяти лет в местечке, он знл о них все, мог дть смые точные хрктеристики.

Он срзу смекнул, что кроме него и Денисовой есть еще оствленные для тйной рботы. Но кто?

Ночми не спл, перебиря в пмяти всех, кто бегл до войны с портфелем, лез из кожи вон н большевистской службе. Случй привел его в мстерскую Шелег, который притворился, что ему очень нрвится быть жестянщиком, чинить смовры, кстрюли. Месяц не пожлел, чтоб выследить ремесленник, ухвтиться з ниточку. Он привел к женщине, которя, кк он см когд-то, выдвл пспорт.

Он и Дргун рсколол бы, помнит этого ктивист еще по лесной школе, д хитрец, спрятвшись з спину немцев, успел перебрться в Горбыли, уже оттуд дрпнул в лес.

После убийств пртизнми Швльбе круг кк бы змкнулся. Больших удч нет. Кого теперь выслеживть? Бухглтеров, которые и до войны были бухглтерми? Но з это немцы не рсстреливют, связн кто с пртизнми или не связн - н лбу не нписно. Рньше проще было. Лдутьк кто? Прокурор, коммунист, был в бнде... Овсяник кто? То же смое...

Гвозд гордится собой, своей внешностью, ролью, которую исполняет. Шляхетскя кровь мтери в нем, мужчине, проявилсь в полную силу. Внешность помогет, где ндо, прикинуться овцой, в другом месте - пустить пыль в глз. Никто лучше, чем он, не умеет выкручивться. Нужн хитрость, осторожность, голов. Глвное - терпение. Рзве легко стоять из вечер в вечер в подворотне или просидеть летнюю ночь в кукурузе? Немцы, сволочи, дже сигрет жлеют. Восемь штук н сутки. Когд-то он не курил, теперь без тбк не может.

Перед приземистым зднием почты Гвозд окликет немец-чсовой. Светя крмнным фонриком, долго рзглядывет ночной пропуск. Обыкновення кртонк. Гвозд дже не знет, что н ней нписно, но птрульные всегд возврщют ее кк бы со стрхом. Гвозду по этой причине всегд нрвится покзывть немцм пропуск.

Рядом с почтой, в глубине двор, - мленькя хтк, в которой живет многодетный соствитель поездов Лыск. Бывший знкомый Гвозд никуд с мест не тронулся, сидит дом, ест кртошку. В первое время Гвозд его побивлся. Но это двно прошло. Если и боится кого Гвозд, то только немцев. Эти торбохвты выгоду понимют. Служишь им - вот весь пспорт.

Гвозд чист перед немцми.

Нвел он тумну только в одном. Слух по местечку пущен - Мтвеев убит. В лесу действительно ншли убитого, немцы возили Гвозд опознвть труп. Он подтвердил то, что ндо было подтвердить. Для своей безопсности, для успокоения пн Швльбе.

Жив Мтвеев или мертв - Гвозд не знет. Былое ушло, не вернется. Не Мтвеев стршен - одиночество. Он, Гвозд, пропл бы, если бы не поддержк родичей. Тесть золотой человек. Кждый день отводишь с ним душу. Двух своих сыновей, бртьев жены, отдл в полицию. Н две семьи - три пйк.

Вот только с женой плохо. Родил дочку и сохнет. Сделлсь тоненькя, кк былинк, н худом, сморщившемся личике только глз блестят. Никуд н люди не покзывется.

Н следующий вечер Гвозду повезло. Отпрвившись следить з квртирой Полуян, он встретил в темном переулке высокую кк жердь, покрытую стринным дырявым шрфом женщину. Фмилия ее, кжется, Ядрицкя.

- Пне Гвозд, остновитесь. Имею к пну интерес.

- Что вм угодно?

- Могу двть пну рзные сведения. Про опсных для немецкой влсти лиц. З деньги, конечно. Живу бедно, не имею хлеб...

Гвозд обрдовлся. Д это же то, что ндо. Нпрсно он мучился, ломл голову: нбрть тких ббуль, и снов он н коне. Оглянувшись, он вытскивет из крмн кошелек, дет струхе несколько мрок.

- Звтр в восемь вечер н этом смом месте. Понял?

Еще через день Гвозд клдет н стол нчльник жндрмерии зписку о сборище н квртире двокт Былины. Интересный узелок звязывется. Стрый знкомый Лыск тоже приходил к двокту. Неделя, кк выпустили из тюрьмы, - и снов мтерильчик. Н этот рз он с ним рсквитется.

Н прощнье Гвозд просит:

- Господин нчльник, дйте мне денег. У меня же помощники, им ндо плтить. Рзговоры подозрительных лиц, по моему зднию, подслушивет учительниц Ядрицкя.

Жндрм усмехется, хлопет Гвозд по плечу, но денег, скупердяй, отвливет не густо - восемьдесят мрок.

VIII

Еще холодно, но нет-нет д и дохнет в лицо ясным солнечным днем весны. Нчлсь кпель, потрескивет под ногми тонкий, подтявший ледок н лужх.

Под вечер, когд серовтый сумрк висит нд местечком, мельник Збел зворчивет во двор к Крмеру. Долго стучит н крыльце спогми, хлещет по ним веником. Особнячок у бургомистр что ндо. Производит впечтление кк снружи, тк и изнутри. Вкус у председтеля рйпотребсоюз, который н кзенные деньги отгрохл до войны хоромину, по всему видть, неплохой был.

Нвстречу мельнику еще в сенях-вернде выплывет Гертруд Пвловн, лсково здоровется, приглшет в покои. Берет у него из рук полушубок и шпку. Приложив плец к губм, шепчет:

- Вы его, Пнс Денисович, не нервируйте. Прошу вс. Не рсскзывйте ничего плохого. Сердце у него...

Бб немного мешком удрен, с придурью. Могл б и не говорить ткого. Брыней прикидывется. Збел в последнее время збегет к Крмеру чстенько и лучше ее знет, кк чувствует себя бургомистр. Сдл Август Эрнестович, крепко сдл. С того дня, кк в лес, к пртизнм, сбежл его зместитель Лубн, с ним и некоторые другие местечковые нчльники, н глзх переменился. Лицо осунулось, похудел. Чуть богу душу не отдл после той ночи, когд жндрмерия рсстрелял зложников - жен и детей всех тех, кто ушел в лес.

Крмер лежит н топчне, дремлет. Когд зходит мельник, подымется, всовывет ноги в войлочные тпочки.

- Сдитесь, Пнс Денисович. Спсибо, что не збывете. Для некоторых, скзть по првде, меня и дом нет. Жен н посту.

Входит Гертруд Пвловн, приносит зжженную лмпу. Стоит, вопросительно смотрит н муж.

- Может, чрочку, Пнс Денисович? См-то я не могу.

- Спсибо, спсибо, Август Эрнестович. Что-то и мне нездоровится. Печенк, черт ее побери.

Хозяйк вышл, и, кк всегд, они остлись вдвоем. Август Эрнестович поднялся, вынул из ящик стол бутылочку с зелеными пилюлями. Две из них проглотил, зпил, не нливя в сткн, водой из грфин.

- Еврейк эт скрылсь, - понизив голос до шепот, сообщет Збел. От Крснея дл лтты. Что ж, теперь ей ничего не стршно... Весн н носу. И нм не стршно. Теперь мы вольные с вми, Август Эрнестович. Душой я измучился. Ведь больше чем полгод прятли. Не дй бог, ншли б ее тут. Он же, ежели б прижли, кк н исповеди все выложил б...

О том, что еврейк с ребенком двинулсь, скорее всего, в мест, где хозяйничют теперь пртизны, Збел дипломтично умолчл. Зчем говорить ненужные слов? Пускй идет хоть к черту н рог, лишь бы тут было спокойно.

- Ее мы спсли, - говорит бургомистр, - другим вряд ли поможем.

- Что ткое, Август Эрнестович?

- А рзве не слышли?

- Ничего не слышл, ей-богу. Я сегодня с утр к сестре в Дубровицу подскочил. Муж н войне, дети кк мк, мелкот. Подкинул им мешок муки. Приехл и срзу к вм...

- Снов были ресты. Взяли шестерых.

Збел хмурится. Н широком крсновтом лице рстерянность и уныние.

- Тк они тки виновты?

- Теперь см черт не рзберет. Хочу спросить у вс, Пнс Денисович. Вы знете Ядрицкую? До войны учительницей в школе рботл. Хотя ккя тм учительниц - по рисовнию. Где-то недлеко от вс живет.

- Зню. Кто ее не знет.

- Ну, и что вы скжете?

- Сволочь, Август Эрнестович, отпетя сволочь. Болтется, извините з слово, кк г... в проруби. Мне один человек еще до приход немцев говорил, - мельник поперхнулся, поглядел н бургомистр. Но невольно сорввшееся слово тот пропустил мимо ушей. - Он же не здешняя, откуд-то с Укрины, - продолжл Збел. - Тк тм, говорил, где рньше жил, сто ведер крови выпил. Уже тогд, - мельник перешел н шепот, - н людей доносы писл.

Крмер усмехнулся:

- Ядрицкя и н меня писл. Прошлой зимой. Будто покрывю коммунистов. Тогд еще Швльбе был. Тк я прикзл, чтоб ей всыпли.

- Тк что, снов пишет?

- Момент нстл. Всё эти нтворили, которые убежли. Он, стерв, нюхом чует. Думет, теперь у меня сил не т. Но еще поглядим. Я еще н ногх стою твердо. Ко мне не подкопется...

Больше об рестовнных бургомистр не считет нужным говорить, Збел не допытывется. Скрипнул клитк, во дворе послышлись шги. Через некоторое время снов кто-то прошел мимо знвешенного окн и снов скрипнул клитк. В комнту зглянул Гертруд Пвловн. Не обрщя внимния н гостя, сообщил:

- Князев был. Нчльник полиции. Я скзл - тебя нет.

- Лдно, иди...

- Я, Пнс Денисович, не кюсь в том, что делл, - нчинет Крмер. Инче не мог. Совесть моя чист. Говорил и говорить буду - сидеть ндо тихо. Вот снов объявились пртизны, и вы думете, это приведет к добру? Не приведет. Немцы три деревни сожгли, в Вербичх и людей не пожлели. А почему? Войн. А н войне военные зконы.

- Оно-то тк, Август Эрнестович. Но с другой стороны... Войны и рньше были...

- Я понимю вс, Пнс Денисович. Мирному нселению трудно. Я и немцев не одобряю. Евреев уничтожют. Или вот жен и детей постреляли... Рзве они виновты, что мужики в лес сбежли? А что мы можем сделть? Рзве немцев переменишь?

- Тк и пртизн, Август Эрнестович, не переменишь. Будут в немцев стрелять.

- Плохо будет, Збел. Могут и до местечк добрться. Я не о пртизнх говорю, о немцх. Тогд не посмотрят ни н вс, ни н меня.

Збел испуглся, не скрывет рстерянности. Дышит прерывисто, по лицу идут крсные пятн.

- Тк что ж это?.. Тут же вы и другое немецкое нчльство. Влсть. Что вы прикзывете, то мы выполняем. З что же стрелять?

Крмер поднимется, неслышно топя мягкими тпочкми, ходит по комнте.

- Немцы, которые живут тут, не тронут ни вс, ни меня, Пнс Денисович. Можете спть спокойно. Но, думете, зчем приходил Князев? Он в Пилятичх нчльником полиции был. Жил, кк црь. А тут, в местечке, его брли н службу обыкновенным полицем. Не зхотел, не пошел. Тоже гонор имеет. Ходит ко мне и докзывет, что тм, в Пилятичх, пртизн мло. Кто-то же ему приносит сведения. Смое время, докзывет, по пртизнм стукнуть.

Збел молчит. В ткие дел он вмешивться не хочет.

- Князев ведь ходит не только ко мне, и к жндрмм, - продолжет бургомистр. - Доклдывет о пртизнх. И тких, кк он, много. Те, что убежли в местечко, боясь пртизн, хотят вернуться в свои сел. В свои хты. Бог знет, что они нговривют немцм. А те ствят кружочки. Н крте. Вы не знете, Збел, зчем немцм крт с кружочкми?

- Не зню, - одними губми выдыхет Збел.

- А я зню. Я видел ту крту. Нши местные немцы тех кружочков боятся. Считют, что у пртизн - несметня сил. У стрх глз велики. Поэтому из местечк нши немцы никуд не полезут. Но могут появиться другие.

- Ккие другие, Август Эрнестович?

- Воинские чсти. Думете, немцы будут спокойно смотреть, кк пртизны кждый день взрывют железную дорогу? Дорог же фронту служит. Соберут кулк д тк стукнут, что мокрое место остнется. Не пожлеют ни ок, ни бок. Местечку тоже достнется н орехи. И я ничем не смогу помочь.

У Збелы перехвтило дыхние. Несколько минут он молчит, вытирет смятым плтком лоб. Крмер сдится н топчн, снов достет из ящик бутылочку и глотет две пилюли. Зпивет водой, теперь уже нливя из грфин в сткн.

- Я вм вот что скжу, Август Эрнестович, - собирется с духом Збел. - Вы с смого нчл говорили првильно. И делли првильно.

- А кто меня слушл! - неожиднно взрывется бургомистр. - Чем я провинился перед теми, что в лес сбежли! Я Адмчуку и Ольшевскому жизни спс, они что? Слушли, поддкивли, кк туго пришлось, в шпку Крмеру нложили. Теперь вргом считют - семьи не спс. Рзве же можно дльше тк жить? Я привык верить людям, они н меня кмень з пзухой носили.

- Не все ткие, Август Эрнестович. Нрод, который жить хочет, рботу иметь, вс поддержит. Н ткой нрод ндо опирться.

- А в тех селх, где теперь пртизн полно, рзве не нрод?

- Что же поделешь? Н то войн. Н чьем возу едешь, тому и песню пой. Придут в хту с винтовкой, тк не прогонишь. Ндо к жизни примеривться. Я еще вм скжу, Август Эрнестович... Фронт у немцев, ходят слухи, не очень крепкий. Все еще может быть. А нрод, он никогд не подведет...

Бургомистр снов взрывется. В его голосе ошеломленному мельнику слыштся вдруг железные нотки.

- Тк что, Збел, и вы большевиков ждете? Не думл, не думл. Хотя в чужую душу, кк говорится, не влезешь. Но знйте - не вернутся большевики! Гермния не ткя слбя. То, что звоевл немецкий солдт, он уже не отдст. Зпомните это твердо, Збел!..

- Мы люди мленькие. В политику не вмешивемся. Хлеб мелют при всякой влсти...

Крмер срзу почувствовл, что хвтил через крй. Обижть мельник ему не хочется. Все-тки помогл человек, и честно помогл в смое трудное время. Из беды выручл. А из-з этой еврейки они вообще одной веревочкой связны.

Рстерялся и Збел. Он уже укоряет себя, что, не подумв, ляпнул про фронт. Крмер все-тки немец, и ему неприятно слышть, что ихним н фронте нкрутили хвост. Придут или не придут большевики, видно будет. Но пок влсть немецкя, ндо уметь держть язык з зубми.

Будто вторя мыслям мельник, бургомистр примирительно говорит:

- Не обижйтесь, Збел, что нкричл н вс. Служб ткя - кричть приходится. А болтовня теперь дорого стоит. Тех шестерых, думете, з что збрли? Собирлись у двокт Былины, шептлись, про фронт тры-бры рзводили. А Ядрицкя подслушл.

- Тк неужели же, Август Эрнестович, ткой стерве верят?

- Думете, жндрмы дурки? У них по зкону. Позвли жену Былины, припугнули, прижли - подтвердил.

Помирившись, посочувствовв друг другу, проговорили еще порядочно. Збел то и дело вствл, собирлся уходить, но Крмер его не отпускл. Не помогло и то, что время от времени не очень приветливо зглядывл в дверь сердитя Гертруд Пвловн. Выбрлся от бургомистр мельник только к полночи.

Ночь - мук для Август Эрнестович. Пожлуй, не спит с тех пор, кк зврилсь кш с беглецми. Тогд, кк только его нзнчили бургомистром, он не спл, чего грех тить, боясь пртизн. Теперь не боится. Не полезут они н местечко, где солдты, пулеметы, воення сил.

Август Эрнестович долго лежит с открытыми глзми, перебиря в пмяти все сколько-нибудь зметные мелочи в поведении беглецов, и приходит к выводу, что свой уход к пртизнм они двно здумли. Пожлуй, еще с лет. По другим не очень видно было, нсчет Лубн, если б поглубже вникнуть, можно было догдться. Ходил невеселый, хмурый, о доме не думл, очень чсто перечил ему, бургомистру. Тогд уже точил его червь сомнения. Д и остльные, если вдумться, рзговоров о политике избегли, победм немцев н фронте не рдовлись...

Во всей этой истории Августу Эрнестовичу одно непонятно: почему Лубн и остльные оствили в местечке семьи? Рзве не знли, что их тут ждет? Знли. Своими глзми видели, что делют немцы с ткими семьями. Тк н кого же ндеялись Лубн и его подпевлы? Н него, н Крмер? Тоже смешно. Лубн - не дурк и понимл, что он, бургомистр, не всемогущ и что есть сил выше его.

Приняв во внимние все околичности, Август Эрнестович приходит к выводу, что прочной связи с пртизнми беглецы не имели. Скорее всего, дже не знли, кк их примут пртизны. Они же, кк и он см, фктически основывли немецкую влсть в местечке и в рйоне. Лубн дже крснормейц зстрелил осенью сорок первого. И, несмотря н это, отвжился повиниться, просить у пртизн пощды...

Именно поэтому Августу Эрнестовичу делется стршно. Кк же ндо ненвидеть немцев, чтоб осмелиться н ткой шг! Лубн ведь пртизны могли рсстрелять, он пошел к ним, склонил голову. Нверно, связно с этим и решение о семье. Лубн не знл, оствят ли в живых его смого. О семье потому не думл. Если бы пртизны его рсстрелями, немцы тогд семью не тронули бы.

То, что учинил Лубн нд нчльником моховской полиции, стло известно н третий день. Знчит, пртизны не рсстреляли беглецов, приняли. Август Эрнестович ни о чем не просил жндрмерию. Инче поступить не мог.

Ход мыслей бургомистр вдруг идет в другом нпрвлении, все его существо зхлестывет неудержимя злость. Нет, он просто миндльничет, если ищет опрвдния Лубну и остльным. Обыкновенные шкурники и приспособленцы. Если бы у немцев дел н фронте шли лучше, они никуд бы не побежли. Угождли бы ему, бургомистру, ловили бы кждое его слово. Лубн все-тки прихвтил с собой стршую дочь. Знл, чем все пхнет.

Снов Августу Эрнестовичу стновится стршно. Мир обезумел. Все прежние предствления перевернулись, сведены н нет. Сызмлу он считл, что семья - основ жизни, больше всего человек должен беречь семью. Немцы строят н этом политику, кря з преступление не кого-нибудь одного из семьи, ее всю. Тоже безумие. Мленькие дети, дже жен могут и не знть того, что змыслил хозяин. В чем же тогд их вин? З что их рсстреливют?

Рньше люди, одетые в военную форму, не рсстреливли женщин, детей: СС, СД тм, в Гермнии, должно быть, специльно для этого и придумны. Но жгут деревни вместе с жителями не только эсэсовцы, и обычные солдты, те, которые должны воевть н фронте. С другой стороны, рзве был когд-нибудь ткя войн? Рзве немцм вредят одни только мужчины?..

Он, Август Эрнестович, если бы знл, что немцы будут вытворять ткое, никогд бы не соглсился стть бургомистром. Пускй бы крли, рсстреливли. Минуло всего кких-нибудь двдцть с лишним лет с тех пор, кк он видел солдт кйзер Вильгельм, кк все изменилось. Другой стл Гермния...

Август Эрнестович вздыхет, ворочется с боку н бок, но зснуть не может. Двно видит сны жен, и ее прерывистое хрпение доносится дже через две стены. В эти минуты Август Эрнестович ее просто ненвидит. Сытя кобыл. Считет себя нчльницей, первой дмой в местечке и ни о чем больше не зботится.

Тяжелым медведем снов нвливются черные мысли. Мир перевернулся, но что-то устоявшееся, твердое в нем остлось. Лубн и другие бежли в лес, тк кк они помнят родину. Они знли, что он может спросить, чем они знимлись, чем помогли ей в трудное время? А где родин его, Крмер?.. Рньше он считл, что тут, н этой земле, в которой зхоронены кости его отц, дед. Теперь см не знет. Знет одно: если немцы фронт не удержт, он тут не остнется. Много, очень много стло тких, кто считет его, Крмер, вргом...

Поздно. Нверно, двно з полночь. Где-то длеко послышлся глухой выстрел. Август Эрнестович встет, босой ступет по полу, ощупью открывет ящик стол. Успокоившись з время беседы с Збелой, думл обойтись н ночь без снотворных порошков. От них н другой день тяжеля голов. Д рзве обойдешься...

Август Эрнестович здирет голову, постукивя пльцми по бумжке, глотет слдковтый порошок, зпивет водой из грфин. Ложится в постель и, постепенно успокивясь, провливется в темную бездну.

ГЛАВА ВТОРАЯ

I

Синее предвечерье. З окном темня подков соснового лес. Посредине, кк в венке, стоит пртизнскя деревня Сосновиц. Близится весн - дни зметно удлинились, со стрех свисют прозрчные сосульки - они время от времени срывются и звенят, рзбивясь кк стеклянные. Днем в воздухе црит чистя, ясня прозрчность. Предвесенье и нчинется с ткой чистоты. В соснх - густой, однообрзный шум. Который день веют нд Полесьем теплые зпдные ветры, съедют постепенно снег, приметной чертой обознчют дороги.

В одном месте стен сосен рзрывется, и дже отсюд, из окн, видны островки темного кустрник, лозняк, з ними почти до следующего лес зснеженное поле, окутнное пологом предвесенней синевы. Тм, з полем, з лесом, другие деревни, селения, лесные просторы.

Нчл сеяться мелкий снежок.

Кк только в штбную хту, громко зтопв н крыльце, ввлились Петровец и Лисвенк - комндир и комисср Домчевского отряд, об в черных дубленых полушубкх, в хороших, хотя и кустрной рботы, спогх, Вкуленк вскочил с кровти, н которой спл или притворялся, что спит, и, дже не поздороввшись, рзмшисто зшгл по комнте. Нгнетл в себе злость. Рослый, плечистый, с отвисшей нижней челюстью, широким бгровым лицом, он нпоминл в эту минуту рзъяренного медведя, которого не вовремя подняли из берлоги.

Бондрь сидит з столом, приводит в порядок бумги. Дорошк, его помощник по штбу, ств н колени, нливет из блестящего бидончик в жестяной резервур лмпы зпрвленный солью бензин.

- Ну что, нчльники, досиделись? - рявкнул Вкуленк, н минуту остновившись посреди комнты. - Тепло спли, вкусно ели. А отряд где? Анрхию рзводите? Доктились до грбеж и смосудов. Если подтвердится то, о чем вот тут нписно, - Вкуленк рвнул из нгрудного крмн синей, военного фсон суконной гимнстерки клочок бумги, - обоих к стенке! Поняли?..

- Мы не виновты, Адм Рыгорович, - спокойно отбивет нскок Петровец, покзв тем смым, что знет, о чем пойдет речь. - Сигнлы есть и у нс. Но что мы можем сделть? Прикз идти з Птичь был подписн вми. Мы у Пвл Антонович спршивли.

- Ты Бондря не впутывй. Он тогд нчльником штб не был.

- Я не о том. Мы приезжли просить помощи. Спршивли, что делть с теми, кто не хочет идти з Птичь, Пвел Антонович скзл - пускй остются.

- Ткой рзговор был, - подтвердил Бондрь. - Они приезжли в Рогли, после того кк мы рзбили грнизон в Литвиновичх.

- Вы все теперь умненькие! - кричит Вкуленк. - Я не я, и хт не моя. Друг з друг прячетесь. Вкуленк один виновт? Он прикзл сюд собирться, он виновт и в том, что вы побоялись от жениных юбок оторвться. Сколько тут отлеживетесь? Дв месяц. Тк не могли з дв месяц их сюд привести?

- Не могли! - уже со злостью выкрикивет Петровец. - Их шестьдесят, и нс шестьдесят. Что нм, гржднскую войну с ними нчинть? Десять рз к ним ходили. Они просто смеются нд нми. Дуркми зовут. З то, что пошли сюд, з Птичь...

- Может, и ты тк думешь? - широко рсствив толстые ноги, Вкуленк остнвливется нпротив Петровц. - Ншли, что нзывется, комндир отряд. Ты збыл, Петровец, кем ты был? Ты был посыльным у Деруги. Деруг тебя дже н взвод не поствил. Я тебя зметил и выделил. Отряд дл. Думл, ты человек. Ты что, дисциплины не признешь?

- Я призню дисциплину, Адм Рыгорович. И комндирством меня не попрекйте. Я н отряд не просился. Поствили тк поствили, комндую кк умею. Не хуже других. Вы только мне скжите, ккого дьявол мы тут, з Птичью, торчим? Чья голов тк сврил, чтоб согнть в одно место столько людей? Кого мы охрняем, с кем воюем? Я зню, вы тут ни при чем. Вы тоже прикз выполняли. Но бывют и глупые прикзы.

Вкуленк смотрит н Бондря, потом н Дорошку, кк бы ищ их поддержки. Но нчльник штб с помощником молчт.

Комндир идет к столу, утомленно присживется, зпустив руку во всклоченные черные, с зметной сединой волосы.

- Не будь прокурором, Петровец. И божьей овцой не прикидывйся. Прикз зимовть з Птичью отдл Минский обком. Гомельское нчльство тоже ничего лучшего не придумло. Большинство их отрядов, см знешь, тоже тут было. Ковпк и тот около Князь-озер стоит. Тк что мы все ткие дурки, что в одно место сбились? Я всем это скжу, Петровец, не только тебе одному. Никто ничего не придумывл, просто взяли пример с нс, с Октябрьского рйон. Другие в примкх отсиживлись, в погребх прятлись, мы в прошлую зиму воевли. Блокду пережили. Н всем Полесье одни мы удержлись. Ну, может, еще и ельские. А все те отряды, что нши перед отступлением оствили, см знешь где. А почему они рзбрелись, ты не думл? Потому что не вместе были, не в одном кулке.

- Ты немного преувеличивешь, Адм Рыгорович, - возржет Бондрь. Причин тут не одн, много. Не збывй, что в сорок первом был совсем другя обстновк. Я имею в виду фронт. Д и опыт не было.

- Тк что, нчльник штб, ты тоже считешь, что мы нпрсно тут зимуем?

- Не считю. Где было лучше зимовть - тут или в своих рйонх никто не знл. А людей ндо было сохрнить, потому решение првильное.

Злость у Вкуленки нчинет спдть, он н глзх веселеет.

- Ну, спсибо тебе хоть з это. А то до меня слухи доходят, что Лвринович инче думет. Неделя, кк прилетел из Москвы, к нм и нос не покзывет. Сидит в Минском штбе и отряды делит. Про нс будто думк твердя: отсиживемся.

- Слухов не слушй, - шутит Бондрь. - Им не особенно стоит верить. А если что, докжем бумгми. Я, Адм Рыгорович, не зря у тебя дв месяц хлеб ем. У меня все кк должно быть зписно.

Входит хозяйк, бросет около печки охпку дров. Узколиця, чернявя, довольно еще молодя и видня, он весело поблескивет серыми глзми, кк бы с нсмешкой взглянув н комндиров, трое из которых сидят з столом, двое, не рздевшись, держ шпки в рукх, стоят посреди комнты.

- Тк что, дорогие гости, может, ужинть будете? Н всех подвть или только своим? Лучше всем вместе, то еще поссоритесь.

Вкуленк с ловкостью, несколько необычной для его медвежьей фигуры, метнулся к хозяйке, обнял з плечи, прижл к себе.

- Люблю тебя, Ктя. Хоть бы одну ночь подрил.

- Аг, любишь, - Ктя не пытется вырвться из объятий.

- Могу змуж взять. Пойдешь з меня?

- Пойду. Почему не пойти? Ткой отменный квлер.

- Тк двй теперь. Зчем отклдывть? Нчльник штб нс зпишет. Он у нс кк до войны згс.

- Нехй зписывет. Я соглсн. Только я хотел спросить, успел ли зписться с Нюркой из Брсуков?

- С ккой Нюркой? Что ты говоришь, Ктя?

- С той, что н коне ктл. В седле. По всему селу возил.

Вкуленк, выпустив хозяйку из объятий, громко хохочет.

- Нговоры. А если что и было, то только под пьяную руку.

- А Вер из Бывлек? С ней н отдельной квртире жил. Шторки н окнх, знвесочки повесил...

- Брось, Ктя. Зчем вспоминть летошний снег?

- Могу и про сегодняшний. В моей хте штб, ты хоть один вечер посидел со мной? Может, я см хотел, чтоб посидел. Стреть стл, комндир. К молоденьким тянешься.

Вкуленк не обижется. Мотя большой, кудлтой головой, посмеивется, видно удивляясь точности Ктиной бухглтерии, которя взял н зметку кждый его непрведный шг.

Ужинют внчле скучновто. Лениво хрустят огурцми, подолгу перебирют пльцми кждую кртофелину. Нконец Вкуленк не выдерживет:

- Выпьем немного, хлопцы. Черт его побери! Все рвно нш штб, нверно, не удержится. Лвриновичу ншептывют рзные. У Деруги был, у Михновц, у Гркуши, к нм все не соберется. Новя метл чисто метет. Хотя без нс, думю, и Лвринович не обойдется. Принеси, Ктя.

Когд хозяйк, немного здержвшись в передней половине хты, принесл и поствил н стол здымленный грфин с рыжевтой жидкостью и несколько сткнов, приглсили к столу и ее. Хорошее нстроение, можно считть, пришло после первого сткн. Хозяйк долго отнекивлсь, но все вместе зствили и ее немного выпить.

- Ты не обижйся, Петровец, - Вкуленк сидит, подперев голову рукой, и почти не зкусывет. - Тут видишь ккя мехник. Если половин твоего отряд тут, половин - в рйоне, то Лвринович очень просто нступит нм н хвост. Скжет: вот посмотрите, держтся люди в рйоне и немцев не боятся. Не выпустили им кишки немцы, вы сбились, кк овцы в жру, и только вшей один у другого ищите. Можно подойти к ткому делу и с другой стороны. Бтур тм очень уж большую бдидельность проявляет. По-моему, кишк тонк, вот и бесится. Подумешь, отряд - шестьдесят пр лптей. Но Лвриновичу будет з что зцепиться. Не волнуйтесь.

- Ндо ехть туд, - говорит Бондрь. - Рзреши мне с Петровцом, Адм Рыгорович. Возьмем с собой человек тридцть. Чтоб не подумл Бтур, что рспрвляться прибыли. Один н двух ихних.

- Рзъезжете, ходите, когд покой нстнет? - вздыхет хозяйк. Где бедному человеку зщиту нйти? Вот сижу я, вдов, с детьми, до чего досижусь? Хоть бы детей сберечь...

- Не грусти, Ктя, - Вкуленк, протянув руку через стол, глдит хозяйку по волосм. - Мы нстоящие пртизны и свой нрод в обиду не ддим. Ну, подумй - вот тут, в Сосновице, мы дже семьи полицев не тронули. Они нши семьи рсстреливли, издевлись, мы их не трогем. Сидят тихо - пускй сидят. Ну, что я плохого сделл своему нроду? Может, ккую молодуху или девку, подвыпив, прижл, тк, ты думешь, очень они отбрыкивлись? Н здоровье, кк говорится. Невинной крови я не проливл и проливть не буду. Может, рзве где ошибк вышл. Все ж тки тысячи людей - черненьких, рябеньких, полостеньких, - среди них, может, где ккому нгелу хвост прищемил.

- Уйдете вы, и придут немцы, - продолжет хозяйк. - Перестреляют нс всех. Кк в Рудобелке. Против тнков у вс силы не хвтит. Немцы же не ищут, кто прв, кто виновт. Уничтожют нрод.

- Не вешй нос, Ктя. Если придут немцы, то и вы с нми будете. Кк-нибудь в лес дорогу покжем. Ну, сплят хту, хлев. Черт с ними. Новые построим. Еще лучше. Лишь бы сми остлись живы, д и немцы, Ктя, теперь не те. В Стлингрде их в мешок звязли. Глядишь, Первое мя будем без немц прздновть...

Выпили еще по сткну, немного попели. Вкуленк, который, кзлось, пропустил мимо ушей то, о чем говорил Бондрь, вствя из-з стол, прикзл:

- Звтр возьмите людей - и к Бтуре. Чтоб смовольники были тут. И никких гвоздей.

II

Плывет нд Полесьем тихя светля ночь. Небо усеяно бесчисленным множеством звезд - одни из них яркие, крупные, они мигют, кк длекие огоньки, другие еле-еле пробивются серебристыми млозметными искринкми. Через всю середину неб пролег, кк бы окутнный легким тумном, тинственный Млечный Путь. Сколько времени висит нд темной землей небо и что думют люди, глядя н длекие, недостижимые звезды?..

Бондрь выбрлся н улицу. Спит Сосновиц, и только светятся слбые огоньки в крульном помещении и в хте, где рзмещен госпитль. Дорогу, присыпнную легким снежком, подсушил морозец. Длеко слышны шги - хрустит под ногми тонкий ледок. Срзу з огородми темня стен сосен - от нее н снег пдет синевтя полос тени. Из лес тянет острым зпхом смолы, зеленой, хвои, слежвшейся иглицы.

Прошгли дв птруля, но, узнв нчльник штб, молч пропустили, нпрвились в темный конец улицы.

Дв месяц тбором стоят з Птичью пртизнские отряды Полесья. Подлтлись, обшились, зпслись вооружением и боеприпсми. Немцы з это время трогли их мло. Были две упорные стычки возле деревни Грбов, но, почувствовв мощь пртизнских сил, немцы больше не полезли.

Спит пртизнскя Сосновиц. В кждой хте, рсстелив н полу куль соломы, прикрывшись шинелями, свиткми, поддевкми, отсыпются по восемь десять прней. Остльные - в походе. Потйными стежкми, невидимыми дорогми кждую ночь отпрвляются группы к грнизонм, к железной дороге. Их, пожлуй, дже больше, чем тогд, когд отряды не покидли стойбищ. Устривть диверсии стло трудней - немцы повсюду вырубили вдоль полотн лес, в некоторых местх понствили железных сеток, зминировли подходы. Бывет, чтоб добрться до рельсов, ползют хлопцы по снегу неделями. Но, несмотря н все прегрды, летит в воздух железня дорог.

Бондрь подошел к хте, которя, в отличие от остльных, стоит вдоль улицы. В нерешительности остновился, посмотрел н темные окн. Скорее всего, Гэля ночует тут, в снчсти. Днем привезл рненого, кк бы ненроком збежл в штб.

Весь месяц он ловит себя н том, что мысли о Гэле не приносят рдости, Нету к ней ни добрых, ни кких-либо других чувств. Рзошлись нвсегд, и от этого, если признться смому себе, дже приятно. Рзорвнное - прочно не свяжешь. Сближение, которое нступило прошлой зимой в Горбылях, зтем продолжлось в отряде, рдости не принесло ни ей, ни ему. Бондрь идет дльше, прислушивясь, кк потрескивет под ногми тонкя корочк льд, кк тут, н воздухе, приятной свежестью полнится голов. Связь с Гэлей кк бы нпомнил плен, и з последний месяц он вырвлся из плен. Это хорошо. Он будто пьет слдость чувств свободы. И он и он потянулись один к другому от душевной слбости. От неопределенности положения. В их отношениях было взимное сочувствие, рскяние, но видимо, от этого крылья не вырстют.

В Горбылях немцы рсстреляли строго Соловья, Гэлиного отц. Струху и дочку удлось вырвть. И именно тогд, когд Гэле было особенно трудно, между ними нступил рзрыв.

Бондрь добрел до конц улицы, до того мест, где сосны рсступются, открывя взгляду зросшие кустрником проглины. Из-з угл хты вынырнул темня фигур, клцнул зтвором, молодым ломким голосом спросил проль. "Моздок", - скзл Бондрь, - "Могилев", - услышл в ответ, и темня фигур снов прилипл к стене.

Снег вокруг зметно почернел. От снежных влков, которые осели, от впдин-лощинок, где притилсь ночня тьм, н поле, кжется, мелькют нерозные синевтые полосы. Сосны зтихли в торжественном молчнии. Ни звук, ни шорох.

Бондрь видит у дороги незнкомый темный столб, подходит к нему. Это не столб, крест. Поствлен недвно - у подножья зметно выделяется черный бугорок земли. Бондря охвтывют невеселые мысли. Боятся люди немецкой кры. Потому и ствят кресты, дже рушникми обвешивют.

III

Тихо, но тревожно, с зтенным стрхом, прожило первые месяцы зимы село Пилятичи. Знесенные плотным покровом снег, дремлют неброские клочки полей, рскидистые болот, здумчиво тулятся к селению с север редкие сосняки и березняки. Утром, кк обычно, поднимются из труб сизые дымы, нчинется людское движение. Едут люди н болото з сеном, возят из лес дров. С улицы можно услышть скрежет и шркнье почти в кждой хте мелют жерновми зерно. Мычт коровы, лют собки...

К жене бургомистр Спткя, который убежл из Пилятич и прячется под крылом немцев в местечке, вечером зходит Бтур. Долго отряхивет снег н крыльце, в сенях, прежде чем зйти в хту, стучит в дверь. Из хты отзывется звонкий, молодой голос.

Хозяйк хлопочет возле печи. Поблескивет н Бтуру золотым зубом, обмхивет полотенцем тбуретку, ствит возле стол.

- Сдитесь, коли в хту пришли.

Бтур рсстегивет шинель. Сдится, шпку-буденовку со звездой клдет н стол. Н минуту устнвливется неловкое молчние.

- Я по делу, - говорит Бтур. - Вы жен бургомистр Спткя?

- Рзве ты збыл, кк меня зовут, Сш? Ккие вы стли серьезные, понцепляв н плечи ружья. Помнишь, в сороковом году, кк приезжл из рмии, провожл меня домой?

Бтур крснеет. Сптких явно хочет сбить его с официльного тон, н ккой он, идя в эту хту, нстроился.

- Змужем з бургомистром Спткем были вы, не кто другой.

Он стоит возле печи, рскрсневшяся, со сковородником в рукх, нсмешливо смотрит н Бтуру.

- В згс я с ним не ходил, и поп нс не венчл.

Бтур нчинет нервничть. Немного повысив голос, выпливет с гневом:

- Чего хвостом виляешь? Знют все, что с прошлого лет жил со Спткем. Ну, пускй Спткй жил в этой хте. Один черт. Я по делу пришел, не зубы склить.

Н ккое-то мгновение крсивое лицо женщины передергивется злой гримсой.

- Дорогой Сш, если ты решил допршивть, то я тебе вот что скжу. С прошлого лет у меня, может, десять тких мужей, кк Спткй, было. Почему про других не спршивешь? Вынимй блокнот, зписывй. О всех по порядку. Спткй у меня был для хрчей. Пйк мне не двли. Коня и коровы не было.

Кк рз в этот момент из комнты выныривет Миш Ключник. Прячет н губх улыбку, но смотрит нхльно, с вызовом. Бтур немеет.

- Ты почему тут?

- Товрищ Бтур, я подчиняюсь не вм, комндиру роты Ткчу. Комндир взвод имеет прво выбирть квртиру, где хочет.

Бтур белеет, встет, вынимет из крмн нгн.

- Вот что, Ключник... Спткй с Князевым рсстреляли мою мть и сестру, не твоих. Позволь мне рзобрться, кто виновт. Прикзывю тебе: уноси поскорее ноги! Не подчинишься - буду стрелять. Вообще зпрещю знимть квртиры полицев, строст и прочей сволочи...

Ключник сопротивляться не отвживется. Шмыгнул в другую комнту, оделся и, уже стоя н пороге, примирительно скзл:

- Лдно, пойду. Ты, Сш, н Зину не дви. Ну, пристл к ней Спткй, припугнул. См знешь. Ккя он ему жен?

Зин, прислонившись к печи, плчет.

- Я не мстить пришел, Зин, - спокойнее говорит Бтур. - Думешь, не зню: если бы хотел броситься з Спткем, то убежл б. Я потому и пришел. Скжи лучше - Спткй тебя не зовет к себе?

- Зовет, - вытиря слезы руквом, отвечет Зин.

Он идет в другую половину хты и через минуту возврщется, неся в рукх дв небольших листк, исписнных химическим крндшом.

Бтур с ждностью нкидывется н Спткевы послния. По мере того кк он пробегет глзми листок, гнев все больше овлдевет его худым, высушенным н ветрх и холодх телом. Прочитнное будто бьет Бтуру обухом по голове. Бургомистр, которому тм, в Бтьковичх, приходится не слдко, после приветов, нежных слов, дресовнных молодой женщине, переходит к лютым угрозм пртизнм. Кк бы хочет покзть недвней жене, что имеет еще влсть, поэтому перечисляет всех, кого, вернувшись в Пилятичи, рсстреляет или повесит. Среди других есть и его имя, Бтуры.

Но больше всего поржет Бтуру Спткев осведомленность. Пишет, что пртизны слбо вооружены, обещет в скором времени их рзогнть.

- Кто принес? - не глядя н Зину, хрипло спршивет Бтур.

- Брось, Алексндр. Приходил бб из местечк, принесл. А другое с Востриковой Нстей передл Спткй. Встретил в местечке н улице и передл. Теперь он кк тютьк тм, Нстя ходил в Бтьковичи з солью.

- Востриков Нстя! - будто что-то вспомнив, бормочет Бтур. - Ее же брт, кжется, прикончили летом. Тогд, когд гнли молодежь в Гермнию. Понятно...

Зин испуглсь. Срзу, кк только Бтур вошел в хту, он почувствовл, что с этим челозеком, н лице которого зтилось мрчное упорство, говорить будет трудно. Збредли к ней в дом и другие пртизны, особенно в первое время, когд Спткй только что сбежл в местечко. Ругли, унижли, дже збрли одежду, приндлежвшую волостному бургомистру. Но никогд не чувствовл он себя ткой беспомощной, кк теперь.

- Алексндр, не хотел говорить, но скжу. Чтоб н других людей не думл. Спткй см тут был. Н коленях ползл, просил, чтоб шл с ним в местечко. Но я ему долго зсиживться не дл. Взял немного белья, сл. Приходил ночью с Князевым. Только тот в хте не был. Стоял з утлом, крулил.

- Когд приходили? - бледнея, спршивет Бтур.

- Недели две нзд. Когд был метель. Ночью пришли, ночью и ушли.

Бтур всккивет, нервно шгет по хте. Нконец, понизив голос, говорит:

- Хорошо, что скзл. Мы этого не збудем. А теперь вот что, Зин. Я поствлю к тебе двух человек. Нчл помогть, тк помогй. Нпиши Спткю, чтоб пришел. Тебе он поверит.

Зин покрснел, отрицтельно покчл головой:

- Нет, Алексндр, что бы про меня ни говорили, но н ткое я не пойду. Мне не жлко Спткя. Ловите, нкзывйте. Только своими рукми ямы копть ему не буду.

И в жизни отдельного человек, устлого от сомнений, неудч, предчувствий беды, бывют минуты, когд окружющий мир кжется ему врждебным, неустойчивым, когд холодной змеей зползет в душу тревог. Тогд человек теряет веру в собственные силы и, может по той причине, что смотрит н жизнь сквозь темные очки, перестет видеть ее ткой, ккя он есть. Это болезнь души, бед, и счстлив тот, кого он минует. Сколько рсплось счстливых семей из-з слепой дикой ревности, сколько друзей-товрищей стли вргми, не сумев рзобрться в своей обиде. Человек, у которого поколеблется вер в себя, жесток. Он несет стрдния, боль и дже смерть другому человеку.

Но куд стршней, куд злее спрвляет свой черный бл болезнь недоверия, когд он зтронет, опутет многих. Нступет кк бы всеобщее помутнение рзум. Тогд нет и в помине доброго соглсия, которое, кжется, только и должно быть в людях...

Зимним вечером, после того кк Бтур поговорил с женой волостного бургомистр и положил себе в крмн его письм, тут же в Пилятичх, в холодном змызгнном помещении школы, состоялось собрние пртизн той чсти Домчевского отряд, которя не ушл з Птичь, остлсь н Литвиновщине, ближе к семьям. Чсовых выствили человек десять - н всех улицх и переулкх. Президиум не было, протокол никто не вел. В смом большом клссе, который полиция переоборудовл под кзрму, н нрх, столх, прямо н полу у стен, сидело с полсотни пртизн.

Н гвозде, вбитом в стену, тускло поблескивл фонрь, и этот слбый свет еще больше подчеркивл тревожность и неустойчивость момент.

Н середину узкого круг выходит Бтур. Он в строй крснормейской шинели, н голове - островерхя шпк-буденовк. Нчльств в отряде фктически нет. Комндир Петровец и комисср Лисвенк, прислнные осенью из Октябрьского рйон, отпрвились з Птичь. Но не укоренились, не прижились они з тот месяц или дв, что побыли в отряде. Стрые, зслуженные пртизны, которые выстояли тут, н месте, прошлую зиму, не видели необходимости идти з Птичь, отдляться от родных деревень теперь, когд полицейские грнизоны рзогнны.

- Фшисты готовят нм зпдню, - говорит Бтур, стоя посреди комнты. - Знют про нс все. Сколько в отрядх и кто в отряде. Соствили списки, кого вешть, кого рсстреливть. Могу ознкомить...

Он вынимет из крмн листки послний Спткя к Зине, зчитывет ниболее вырзительные мест.

- Кто писл? - слышится тревожный голос.

- Спткй. Кто знет его почерк, прошу подтвердить...

Листки идут по рукм. То, что писл листки врг, они попли к пртизнм, подымет Бтуру в глзх людей. Всем кжется, что Бтур знет больше, чем говорит, имеет отношение к особо вжным секретм.

- Могу добвить, - продолжет Бтур. - Две недели нзд Спткй и Князев были в Пилятичх. Нши посты их пропустили.

IV

Ночью поднялся ветер. В бывшем помещичьем прке глухо зшумели стрые липы и клены. Зскрипел и см дом, двно не жилой, с выдрнными окнми, дверями. Дом этот видится темным призрком, который вызывет ночью недоброе чувство у прохожих.

З прком чернеют лозы. Большое, рзброснное село Пилятичи только с одной стороны примыкет к лесу. Вообще оно н виду, тк кк стоит н песчном, открытом ветрм взгорье. Вокруг - рвнин знесенных снегом торфяников.

Дв человек, минуя прк, выходят н дорогу, в немую ночную тьму. Идут медленно, не спеш, держтся з ремни винтовок, которые у них з плечми.

- Поверил бы ты, Пнс, - говорит один из них, Анкудович, - что у себя дом будем вот тк ходить? Прятться, кк зйцы?

Собеседник Анкудович Евтушик - большой, неуклюжий - молч плетется сзди. Н голове у него сшитя из овчины шпк, н ногх - постолы. З те три месяц, что пртизны хозяйничют в окрестных деревнях, можно было рздобыть споги или ботинки, но Евтушик о себе не очень зботится.

Об идут к семьям - Анкудович в Озерки, где живет жен с тремя детьми, Евтушик дльше, в Лозовицу. У него семья большя, одних детей пятеро. После того, что рсскзл Бтур, все кинулись к семьям, ездят или ходят от сел к селу. Где днюют, тм не ночуют. З эти месяцы порядком рспустились. Другой и з стол не сядет, если хозяйк не поствит яичницу и бутылку. Немцев, конечно, понемногу тормошт. Они теперь поподжли хвосты - из грнизонов и будок нос не высовывют.

- Удивительно, кк Спткй с Князевым отвжились сунуть нос в Пилятичи? Может, почувствовли силу?

- У Спткя гниля душ, - говорит Анкудович. - Родом он из-з Припяти. В коллективизцию у нс выплыл. Зведовл избой-читльней. Я еще тогд зметил его. Н ячейке в Пилятичх постновили зкрыть церковь. Ну, одним словом, вынесли все, чтоб богомольцм некому было молиться. Я тоже пошел. Перегиб, конечно, но было, см знешь. Сломли ночью змок, злезли. Брли смое ценное - золотые, позолоченные кресты, серебро. Взяли, помню, и один ящичек. Тяжелый, нверно серебряный. А когд все принесли в сельсовет, стли делть опись, ящичк не окзлось. Тогд уже н Спткя пло подозрение.

- Не рзглядели, что не тем духом дышит, - отзывется Евтушик.

- Кк ты рзглядишь? Думешь, Спткй что-нибудь плохое в политике делл? Ну, может, только з воротник зливл. С Овчром он двно снюхлся. См знешь, ккя жизнь был. Кмпния з кмпнией. Выспться было некогд. А выступл Спткй првильно. Дисциплину умел держть. В рйоне его ценили. Молоко, мясо сельсовет выполнял.

Посвистывет ветер в редком ркитнике. Впереди, немного в стороне от того мест, где чернеет деревеньк Пжить, блеснуло несколько мигющих огоньков.

- Гляди, Пнс, - Анкудович остновился. - Около Пжити кто-то будто зкурил. Видишь, видишь - снов блеснуло.

Остновился и Евтушик. Стл нстороженно вглядывться туд, куд покзывл Анкудович. Действительно, в двух или трех местх вспыхнули и срзу погсли зеленовтые огоньки.

- Волки, - уверенно скзл Евтушик. - Рсплодилось погни. Носятся стя з стей. Я нмедни из Лозовицы шел, тк видел. Тогд они еще и выли.

Мужчины снимют с плеч винтовки. Идут, держ их в рукх.

- Двй стрельнем, - предложил Евтушик.

- Не ндо, шуму нделем.

- Ветер в сторону, в Пилятичх не услышт.

- Тк в Пжити услышт.

- А рзве кто из нших в Пжити?

- Кто-нибудь ночует.

Через полчс они добирются до Пжити. Волчья стя скрылсь из виду. Мленькя, в одну улицу, деревеньк спит, ни огоньк в окнх, ни звук. Чернеют приземистые хтки, укрытые кпорми снежных крыш. Ветер южный, и собки, нверно, не чуют волков: ни одн не лет.

Н болоте дорог был чистой, ровной, тут возле зборов, изгородей лежт большие снежные сугробы. Некоторые хтки знесены до смых окон. Когд мужчины дошли до середины деревни, згорлнили петухи. Один, потом второй.

- Смя полночь, - говорит Евтушик. - Может, зйдем к кому? Чего ночью тщиться? Еще првд нпдет ккя стя. Пересидим немного.

Анкудович в нерешительности остнвливется.

- Рзве к Млнье?

Евтушик хохочет:

- Не бойся, Трофимович, жене не скжу. А меня стыдиться нечего. Нверно же в кждом селе имеешь. Гляди, и не по одной.

- А, хвтит язык честь. Двй зйдем.

Они проходят еще немного и сворчивют в предпоследний двор. Ворот, плетня в этом дворе нет, хтк с хлевушком, тесно к ней прижвшимся, стоит кк бы посреди голого поля.

Анкудович подступет к низенькому оконцу, стучит в рму. Ответ не слышно долго. Нконец в окне мелькет беля фигур.

- Кто тм? - слышится из хты.

- Открой, Млнья. Свои. Пртизны.

Лязгет здвижк, мужчины входят снчл в холодные сенцы, зтем в хту. Их обдет теплым, кисловтым воздухом.

- Тебя, Трофимыч, узнл, - молодо, игриво говорит хозяйк. - А второй кто?

- И меня знешь. В Лозовице н вечеркх гуляли.

- Не Евтушик ли Пнс?

- Собственной персоной. Генерл от инфнтерии, это знчит - ходим пешком. Дозволь обогреться. Волки, чтоб их немочь взял, рыскют по полю. У вс ничего не стянули?

Млнья всплеснул рукми:

- Волки? Федоров собк пропл. Кк рз вчер ночью. Думли, сбежл.

- Я гляжу, молчт вши собки, - Евтушик нходит лвку, сдится. - Ни одн не брехнул. Думл, не чуют - ветер с другой стороны. А они хвосты поджли, волков боятся.

Млнья в нкинутой н голые плечи жкетке тем временем шрит в печи кочергой, выгребет уголек. Долго дует, приложив к нему щепку, и вот уже змигл в хте трепетный язычок коптилки, осзещя обшрпнную печь, темновтые, с рыжими подтекми стены, тонконогий, ничем не зстлнный стол в углу. Ни тбуреток, ни стульев нет. Возле стол стоит чурбчок, вместо стульев - две широкие лвки, которые тянутся вдоль стен. Убогя обстновк, кк, пожлуй, в кждой крестьянской хте.

- Окн знвешу. - Млнья берет с кровти дерюжку. - А то звтр пойдет молв. Кк в колокол будут бить.

Анкудович, прислонившись к печи, греет спину.

- Нехй говорят. Зон тут пртизнскя.

- К одинокой ббе всякя сплетня пристет. Мылом не отмоешься. Если б хоть вы днем зшли. А то ночью, кк полюбовники.

Евтушик подмигивет хозяйке:

- А чем плохие любовники? Хлопцы кк н подбор. Выбирй, Млнья.

- Я уже двно выбрл. Вон н печи гречники. Только где их бтьк?

С печи свесились две чернявые, кк и у мтери, головки. Дети проснулись, с интересом поглядывют н чужих мужчин.

- Ничего не слышно про Андрея? - спршивет Анкудович.

- Ничего. Может, голову сложил или где в плену. Я ж тебе, Трофимович, уже говорил, кжется. В прошлом году вернулся Бзылев Алексей из Буйков. Удрл из Бобруйск, из лгеря. Вместе с моим ходили н призыв. Бегл к нему. Ничего про Андрея не знет. Говорит, их рзлучили еще в Брянске, когд н фронт отпрвляли.

Евтушик, скрутив цигрку, прикуривет от коптилки. Сидит, рсствив ноги, с удовольствием попыхивет едким дымом.

- Н фронте твой Андрей. Знешь, Млнья, кк дют теперь немцм прикурить? Гонят во все лоптки. Аж лес шумит. Если будут тк гнть, то, гляди, к лету твой Андрей дом будет. Еще кого-нибудь из нс з грудки возьмет. Я, скжет, воевл, вы, черти полостые, что делли? Чужим ббм чулки подвязывли?

- В Стлингрде окружен немецкя рмия, - подтверждет Анкудович. Трист тысяч человек.

Млнья собирется угощть гостей. Стол зстелил сктертью, достл с полки крюшку хлеб. Метнулсь в сени, принесл миску кислой кпусты. Потом поднял половицу, достл оттуд бутылку смогонки.

В деревне нперебой поют вторые петухи.

- Сдитесь, мужчины, - приглсил хозяйк. - Стлингрд тот длеко, бог его знет, кк будет. А вм тоже нелегко. Бродите, без жен, нверно, мохом позросли, - он вдруг зсмеялсь. - З неделю не отмоешь. Вон у нс жены одни без мужиков прятся. Бня просторня, весь вш отряд поместится. Подошел бы который.

Евтушик, в чем сидит, придвигется к столу.

- Кк нет мужчин? Полно лбов. Лежт н печи, чухются. Мы вот сейчс мобилизцию проведем, Родину все зщищть должны.

- Ккие тут мужчины? Через дв двор н третий. Из окружения кое-кто вернулся. Только и всего.

Анкудович, прежде чем сесть з стол, рздевется. Полушубок, треух вешет н гвоздь, приглживет рукой волосы. Вообще он следит з внешностью. Синее глифе, гимнстерк, подпоясння широким ремнем. Редко ккой комндир теперь тк одет.

Мужчины выпивют по сткну, хозяйк вместе с ними - чрочку. Хрустят кпустой - у них, скитльцев, ппетит всегд хороший. Хлеб кончился, смогонк в бутылке остется. Хозяйк, не видя другого выход, ствит н стол миску вренной в мундире кртошки.

- Соли нет, - говорит, кк бы извиняясь. - Мучются люди. Без соли все кк трв. Не лезет в горло. У меня и кбнчик есть, д кк без соли зколешь. Что же это будет з сло и мясо?

- Без соли нельзя, - подтверждет Евтушик.

- Н болоте удобрение остлось. Некоторые ходят, берут. Но горькое оно. Я рз кртошку посолил, тук у детей животы рзболелись. Ндо собрть яиц д сходить в местечко. Может, хоть с фунт соли рзживусь.

- Нельзя в местечко, - предостерегет Анкудович.

- Почему нельзя? Кк же без соли?

- Тм тебя немцы схвтят. Зствят рсскзывть про пртизн.

- А то они сми не знют, что вы тут? Если прогнли полицев, тк теперь вы хозяев.

- Допршивть будут, сколько нс, ккое оружие.

- Не говори глупостей, Трофимович. Сколько вс, я и см не зню. Кто будет н свою голову беду нкликть? Ходят же ббы в местечко. Рды б не ходить, д что поделешь? Вы же только влсть зхвтили, ни керосину, ни спичек дть не можете. Сми без соли пухнете.

- Рзобьем грнизон и ддим всё, - обещет Анкудович. - Потерпи немного, Млнья. Вот скоро соединимся с основными силми.

- Когд это будет, Трофимович? Н местечко у вс все одно руки коротки. Тм же солдты. У них пулеметы, техник. А у вс одни винтовки. Думешь, мы, глупые ббы, не знем? Но люблю тебя з то, - Млнья, нверно, немного опьянел, - что нос не вешешь. Бодришь нрод. Двйте еще выпьем, мужчины.

Анкудович соглсно кивет головой. Евтушик двно зметил в нем эту черту - соглшться с тем, что говорят другие, поддкивть. И в бою он не скзть, чтоб смелый, вот ббы его любят. Прошлую зиму, когд хозяйничли полици, стросты, вот тк, среди бб, и переждл. Д и с полицями не очень-то здирлся.

Допили остток смогонки, съели кпусту, кртошку. Лицо у Млньи зпунцовело, он, не обрщя внимния н Евтушик, дотронется то до Анкудовичевой руки, то до плеч. Кк бы покзывет этим свою симптию к нему.

Улеглись спть н лвкх. Евтушик н более длинной, что тянется вдоль стены, Анкудович н поперечной, которя ближе к кровти. Млнья обоим дл по подушке.

Евтушик лежит, с полчс не спит, прислушивется к шорохм темной, сонной хты. Уже длеко з полночь. Где-то несмело злял собк, отозвлсь другя. Волки, нверно, ушли, собки их больше не боятся. З стеной шелестит ветер, еле слышно позвнивет слбо змзнными стеклми окон.

Евтушик знет, что если рядом женщин, то Анкудович тк просто лежть не будет. См он с женщинми никогд смелым не был и, видимо, немного звидует тким вот хвтм, кк Анкудович. Но, с другой стороны, его не очень-то тянет к поспешным, в чем-то оскорбительным случйным встречм. Если б хотел, имел бы и он любовниц...

Н следующее утро мужчины добрлись до Озерков. Кк и Пжить, деревня состоит из одной улицы, тянется вдоль знесенного снегом болот. Хт тут больше, может целя сотня, но они мленькие, покосившиеся, с подслеповтыми окошкми и глз своим видом не рдуют. Строились Озерки, нверно, еще при пнщине и с того времени вот тк и стоят.

Анкудовичев хт хуже остльных. Сеней нет, изгородь рзобрн н дров, н голом, кк бубен, дворе кчется под ветром одинокя груш-дичок. Семью мужчины зстли з столом. Змурзнные дети дружно болтли в большом зкопченном чугуне деревянными ложкми. При появлении муж жен - высокя, высохшя женщин с узким сердитым лицом - не только не выкзл рдости, но дже не поздоровлсь.

Анкудович ткой прием, однко, не смутил. Он рзделся см, попросил рздеться Евтушик и кк ни в чем не бывло нчл рсспршивть жену про новости. Т молчит, но нконец не выдерживет:

- Бтьк нзывется! Волочится черт знет где. Дети голодные, холодные, ему хоть бы что.

- Н зднии был, Гнн. Что ты говоришь?..

- Зню твое здние. Мксим Бовтриков и Петро тм, где и ты. По дв рз домой приходили. У их жен и дров, и сено. А у меня что?

- Будут дров. Все будет.

- Погоди, дознюсь, к кому ты в Пилятичх ходишь. Окн ухвтом побью. Нехй тогд твоя крля тряпкми зтыкет.

"Мерзкя бб, - думет Евтушик. - Анкудович же видный мужик, ткую дрянь взял. Недром он от нее бегет".

- Не побьешь, Гнн, окон, - говорит Евтушик вслух.

- Почему не побью?

- Потому что нет у него никого в Пилятичх.

- Все вы ткие. Один другого покрывете.

- Ты поезжй в дльние сел, - Евтушик хохочет, - тм, где полиция. Тм у твоего Петр по две, по три. Аж сохнут по нему, никк не дождутся.

Вмештельство Евтушик способствует восстновлению мир. Жен Анкудозич смягчется, прогнв из-з стол детей, подет мужчинм звтрк. Присев н тбурет, перескзывет новости.

- В Буйкх полици были. Домчевские. Взяли корову, три овцы. Хвстлись, что двинут н вс большими силми и всех перебьют.

- Не перебьют, - Анкудович достл с полки брусок, точит топор. Кишк тонк. Весн н носу, весной - см знешь.

- Збрли б вы нс к себе, пртизны. Хоть бы в те же Пилятичи. Вместе было б веселей. Что з жизнь тут - трясешься, дрожишь. Ни одной ночи спокойно не поспл. А выйдешь н улицу - косятся некоторые ббы. Из-з них, говорят, и нши хты сплят. Я еще и виновт.

- Перестнь, Гнн. Скоро все изменится. Мы же из-з семей и з Птичь не пошли. А собрть семьи в одно место нельзя. Мы сми н месте не стоим. У чужих людей будет еще хуже.

Анкудович одевется. Решил нрубить дров. Евтушик тоже собирется. Блгодрит хозяйку, вскидывет н плечо винтовку. В эту минуту в хту влетет рстрепння женщин в нкинутой н плечи фуфйке, с порог кричит:

- Человек из местечк соль н кртошку меняет. С возом приехл. Конь Князев. Ей-богу, Князев!

Мужчины в один миг высккивют из хты. Н улице действительно стоят зпряженные сни. Конь булный, крупный, подковнный н все четыре ноги. Сбруя испрвня: хомут, постромки, чересседельник - кк новые. Со двор, что нпротив Анкудовичевой хты, ковыляет пожилой, одетый в крестьянскую свитку человек, несет н плече полмешк кртошки.

- Кто ткой? - спршивет Анкудович.

- А вы кто ткие? - спокойно отвечет он, клдя мешок с кртошкой н сни и укрывя сеном.

- Мы пртизны. Чей конь?

Человек высморклся, вынул из крмн руквицу, вытер нос.

- Из местечк я. Рботл до войны н железной дороге. Теперь нигде не рботю. А коня у сосед попросил.

- У ккого сосед? - нливясь бгрянцем, кричит Анкудович.

Железнодорожник смотрит н него презрительно:

- А ты не кричи. Рд, что винтовку нцепил? Хвтет кому кричть без тебя. Человек, который дл мне коня, кжется, из Пилятич. В местечко прибился. Я не спршивл, кто он ткой. З коня просил мешок кртошки.

- Князев твой сосед? Говори! - снов кричит Анкудович.

- Кжется, Князев. А что?

Анкудович снимет с плеч винтовку, клцет зтвором.

- Поехли в Пилятичи. Тм рзберемся.

Нствленное дуло винтовки, сдется, нисколько не волнует стрик.

- Никуд я не поеду. Что я ткое сделл?

Возле сней собирются сельчне. Больше женщин и детей. Мужчины стоят подльше - видимо, не хотят вмешивться в неприятное дело. Ббы же двно рзнюхли, н чьем коне приехл покуптель кртошки, и взгляды, ккие они кидют н стрик, не обещют ничего хорошего.

Евтушику стновится жль железнодорожник.

- Вот что, дед, - говорит он. - Князев, нверно, у вс овцой прикидывется. А он тут нчльником полиции был. Людей стрелял. В погную компнию ты попл. Тк что бросй коня и мотй н все четыре стороны.

- Коня не отдм, - глядя поверх голов, зявляет стрик. - Не вы его двли.

Ббы возбужденно гудят.

- Гляди ты, полицев коня не хочет отдвть!

- Аг, отпусти его! Звтр немцев приведет. Он з коня готов повеситься.

- Хитро придумли. Коня зберут, стрик отпустят.

Только теперь железнодорожник почувствовл опсность. Н мгновенье его испугнный взгляд остнвливется н Евтушике, и он кк-то торопливо дергет вожжми. Анкудович идет вслед з снями. Евтушик догоняет мужчин при выезде из деревни. Толкет под бок Анкудович, и они немного отстют от сней.

- Я к жене зскочу, Трофимович. А ты кк ндо рсскжи. Кокнут же стрик ни з понюшку тбку.

- Зню, - почему-то злобно отзывется Анкудович. - Рзберемся.

V

Стрнной жизнью живут деревни, селения той чсти Полесья, где уже летом сорок второго год рзгулялсь пртизнскя вольниц. Нсжденные немцми полицейские грнизоны и центры местной гржднской влсти упрвы - рзвеяло будто ветром. Рйоны, если не полностью, то в большинстве своем, целыми сельсоветми выпли из-под упрвления оккупционной дминистрции. В тких местх контроль полиции, гебитскомиссров, бургомистров рспрострняется только н нселенные пункты, рсположенные вдоль железной дороги д еще возле широких, имеющих военное знчение шляхов.

Нступил зим, основные пртизнские силы двинулись з Птичь, но н оствленной территории грнизоны, упрвы тк и не восстновлены. Вторично оккупционня влсть не смогл это сделть, тк кк среди местного нселения не нходилось охотников идти в полицию или выполнять ккую-либо другую службу у немцев. Иногд в притихшие деревни нлетют отряды полицев, учиняют н скорую руку рспрву, збирют хлеб и скотину. Но чще зглядывют пртизны. Диверсионные группы, которые не спускют глз с железной дороги, в сильные морозы и метели дже отогревются в селх, пополняют зпсы продовольствия, берут проводников и подводы. Чстенько то тут, то тм между немцми и пртизнми происходят столкновения. Рзрывют сухой зимний воздух пулеметные очереди, треск винтовочных выстрелов. В звисимости от обстновки т или другя сторон отступет. Чще немецкя.

Пртизны появляются вечером, когд в окнх хт нчинют светиться мигющие огоньки смоляков и лучины. Они обычно приезжют в снях или в возкх, не торопясь, чтоб покзть себя, проходят вдоль зборов, плетней, выбирют для своей цели ниболее просторную хту. Тм устривется вечеринк, и туд, где верховодят эти опояснные крест-нкрест птронными лентми хлопцы, сходится молодежь. Игрет грмонь, гремит бубен, носятся по хте, поднимя клубы пыли, быстрые пры. С восхищением смотрят н чубтых, здиристых лесных солдт девушки.

Не одн из них ждет встречи, всмтривясь в осколок зеркльц, подводит угольком брови и обычной свеклой, свренной н обед, чуть-чуть подкршивет губы. Во все времен, век тянется женщин к воину, своему зщитнику, зступнику.

Пртизнские вечеринки - не только гулянье, где ищут выход хмельные силы молодости, рзвеивется стрх, тревог неопределенного, неустойчивого времени. Они кк бы сборные пункты, они исполняют роль того нродного вече, которое издвн н лесной, рзброснной Руси вербовло силы инсургентов для отпор чужестрнцм. После двух-трех полек, "Левонихи" грмонь вдруг зтихет, хлопец, который до этого времени упрямо бил колотушкой по телячьей шкуре бубн, збивется куд-то в угол, в круг, н свободную середину хты, выходит злтоуст гиттор в дубленом полушубке, подпояснный широким военным ремнем, прифрнченный и дерзкий. Хорошо, если при нем есть сводк фронтовых новостей, если нет ткой сводки, то он неплохо обходится и без нее, ибо язык у него острый, нходчивый, про успехи фронтовые, пртизнские может добвить и прибвить и всегд умудряется скзть онемелым слуштелям именно то, о чем они сми ждно желют услышть. Пускй же не збудутся неоценимые зслуги тких вот смодеятельных гитторов, острословов и нсмешников, которых пртизнскя мсс рождет везде, тк кк без них просто невозможно жить! Ибо не только удчный бой, хитря зсд или вылзк, побед н фронте, но и слово, живое человеческое слово помогло рзжигть плмя протест, сопротивления во всех его видх и формх.

Молодежь пртизнскя борьб окрыляет. В жизни человек всегд есть полос, когд он меньше всего думет о собственном гнезде, о прктически-будничных делх, неторопливых, связнных с повседневными мелкими зботми. Извечно н этой земле, зселенной синеокими, русоволосыми слвянми, единым было племя земледельцев и племя воинов, ибо когд возникл необходимость, вчершний хлебопшец сдился н мохнтого коня, брл в руку косу или острогу, бежл в лес к тимкм, повстнцм. Дремлют по всей белой Руси седые, нсыпнные рукми человек кургны, скрывют под своими поктыми склонми еще не описнную нродную слву. Шныряли тут дикие рзъезды косоглзых ттр и монголов, бесследно исчезя среди лесных и болотных моховин, от мужицких дубин и рогчей ломлись кривые сбли чвнливой польской шляхты, есть клдбищ шведские, фрнцузские, немецкие...

Еще в мирные, безоблчные дни рзбудил город железным кличем жителей деревень, зовя в новые просторы, в неизведнные дли. Дедовский обычй ломлся, збывлся, ибо все те трктористы, летчики, доктор, учителя, которые вышли из-под соломенной крыши, возврщться под эту крышу не хотели, никкой зпрудой невозможно было остновить стремительный весенний рзлив жизни. И когд новые, нцеленные н ткой полет поколения почувствовли угрозу своему порыву, они вынуждены были бороться з свое жизненное прво...

_____

От Сосновицы, где рзмещен пртизнский штб, до Пилятич, Литвиновичских лесов, где зимует чсть Домчевского отряд, нпрямик не более восьмидесяти километров. Но дело в том, что прямой дороги нет, тк кк чсть домчевских деревень контролируется немцми.

Группе Бондря, которя н рссвете выехл из Сосновицы н пяти снях, приходится кружить и петлять. З день одолели километров шестьдесят, но до Пилятич еще длеко. Проезжют зсыпнные снегом деревеньки, делют короткие перерывы, беседуют с крестьянми. Бондрю бросется в глз ткя примет: люди не прячутся по зкоулкм. Мужчины, женщины охотно подходят к пртизнским возкм, вступют в рзговор.

В последние месяцы Бондрь почти никуд не выбирлся из штб, и очевидня перемен в поведении нселения поднимет его нстроение, подбдривет. Спршивют всюду об одном: првд ли, что немцев рзбили в Стлингрде и теперь они отступют н всех фронтх?

Кк и в прошлую зиму, слухи преувеличены, првд перемешн с выдумкой, но все рвно в деревнях знют о положении н фронте лучше, чем год нзд.

Ночуют в лесной деревеньке. В хту, где остновились Бондрь с Петровцом, нбивется много стриков, мужчин, хочешь не хочешь приходится проводить собрние. Выступют по очереди то Бондрь, то Петровец. Рссевшись н лвкх, кровтях, н полу вдоль стен, мужики дымят смосдом, внимтельно слушют. Вопросы о фронте, о союзникх сыплются без конц.

Возле печи сидит дед, который среди собрвшихся выделяется очень уж убогим видом. Н кожушке бесчисленное множество зплток рзного цвет и рзмер, из-под рсстегнутого воротник темной, кк земля, рубхи видн голя грудь. Зто ноги дед, обутые в лозовые лпти, толстые, кк бревн, - столько н них нкручено онуч. Вот этот змшелый дед вдруг пожелл выскзться.

- Бб моя померл, дочк не хочет брть к себе, - то ли придуривясь, то ли всерьез нчл он. - У нее своих детей кк бобов. Тк я могу свободно пойти в пртизны. И еще из ншего сел могут пойти. Только знете что, нчльники, полицев ндо порзогнть. Окончтельно, чтоб духом их не воняло. Тк кк будут издевться нд семьями. У немцев теперь невыкрутк, тк полици з них крепко держться не будут. Когд пн удирет, то его лкей, чего доброго, см может с пн содрть штны...

Дед змолкет, збивется поглубже в угол. Мужчины хохочут, но опсный рзговор никто продолжть не хочет.

В соседней хте сборище повеселее. Туд нбилсь молодежь, и после недолгих речей из хты послышлись звуки грмони, топот ног.

В полночь Бондрь с Петровцом выходят проверить посты. Первый чсовой, который стоит при въезде в деревню, несет вхту кк должно, второй, поствленный вблизи комндирской хты, почему-то покзлся чересчур толстым и подвижным. Когд комндиры подходят ближе, от пртизн, тихо вскрикнув, отделяется девушк, стремительно бежит в темное подворье.

Вернувшись в хту, Бондрь не может срзу зснуть и толкет под бок Петровц, который, не успев упсть н солому, уже посвистывет носом.

- Слушй, Кирилл Петрович, этот корявый дед не дурк.

Петровец сонным голосом спршивет:

- Что он ткое умное скзл?

- То, что полицев ндо рзогнть окончтельно. И не воевть с ними, поискть что-нибудь другое.

- Кк это не воевть?

- А тк. Попробовть н свою сторону перетянуть. Про Стлингрд они ведь тоже знют.

VI

Нзд в Пилятичи Евтушик вернулся, когд уже стемнело. В Лозовице - у жены и детей - побыл не полный день, успев, однко, н соседском коне привезти из ольшник воз дров, перебросить из болот во двор остток стожк рыжей, нкошенной почти в ззимок осоки.

Хозяйк, у которой Евтушик нходится н постое, знет, что дом у него не слдко. Из дому обычно дже куск хлеб не приносит, поэтому, кк только постоялец переступил порог, он срзу же нчл суетиться у печи. Достл чугунок кртошки, нлил миску щей, поднесл н блюдце дв ломтик строго прогорклого сл. Дже - чего никогд не делл - чрку вишневой нстойки нлил.

Горят, потрескивя в печке, смоляки. По стенм скчут пугливые тени. У Евтушик гудят от устлости ноги, горит обветренное лицо. Однко сытный обед поднимет нстроение.

- Ккой сегодня у нс прздник, Аксинья? - спршивет Евтушик.

- Ты подумй.

См Аксинья з стол не сдится, стоит у печки, подклдывет в огонь смолистые щепки.

- Ничего не припоминю. Позбывл религиозные прздники.

- Див нет! Все позбывли. Смого бог збыли. Потому н земле и творится ткое. Люди зверями сделлись. Брт н брт пошел.

Евтушик выпивет нстойку, зкусывет слом, немного удивленно поглядывя н хозяйку, которую привык видеть молчливой и грустной.

- Тк ккой же прздник, Аксинья?

- Сретение, Пнс.

Чего-то хозяйк все же не договривет. Евтушик это чувствует, но не хочет излишне ндоедть. По опыту он знет, что все, что человек прячет в душе, рно или поздно вылезет нружу.

- Мня где? - чтобы переменить рзговор, спршивет он о дочери хозяйки.

- Н гулянку побежл. Вши же приехли из-з Птичи. Видные, здоровые, в полушубкх, в спогх. Не то что вы, оборвнцы. Дже нчльник видел, который комндовл, когд вы Пилятичи брли. Приземистый ткой, чернявый и немного курносый.

- Нверно, Бондрь, - говорит Евтушик. - Он, слышно, нчльник общего штб. Хорошо, что приехли, то нши совсем одичли. Тогд, перед зимой, з Птичь не зхотели идти, из-з семей, теперь ловят сми н себе блох...

- Првд, Пнск, - кк-то срзу соглшется хозяйк. - Сми не знют, что творят. Сегодня моего родственник, что приехл из местечк, зстрелили. Я см и виновт. Осенью еще, кк был в местечке, зходил к ним. Женк его, тетя моя, отсюд, из Пилятич. Тк я см своим языком н смерть человек позвл. "Соберите, говорю, немножко соли и приезжйте. Чего-чего, кртошки з соль рзжиться можно". А он - где только его голов был - приехл н Князевом коне. Из-з коня и порешили...

- Сволочи! - Евтушик, не помня себя, высккивет из-з стол, кидется к порогу, где рядом с ухвтми и кочергой стоит винтовк. - Я стрик вместе с Анкудовичем в Озеркх здержл. Хотел отпустить, только коня збрть, но он коня не отдвл. Тк я Анкудовичу прикзл, чтоб доложил Бтуре все кк есть. Просто стрик упрямый и глупый. Христом-богом просил Анкудович. Кк же он дозволил?

- Сядь, Пнск. Теперь беде не поможешь. Ошлел Бтур, д и другие ошлели. Ничем не мог помочь твой Анкудович. Ткя кш тут зврилсь.

Тяжело дыш, Евтушик сдится н скмью.

- Жль стрик. Я же его отпускл. Н кой черт ему конь, если смого могли кокнуть. А конь првд Князев. Кк он с тем Князевым снюхлся?

- Не зню про Князев, дядьк Ёсип хороший человек. Думешь, Пнск, в местечке одни полици живут? Пускй их сто - остльные честные люди. Ткие же, кк и мы. Дядьк Ёсип своих детей вырстил, они рзбрелись, но млдшя дочь живет с ним. Земли у него нет, н железной дороге рботл. Есть же что-то ндо. Вот и поехл. Кк припрет, тк не только н Князевом коне, смого черт зпряжешь и поедешь.

- Виновт Бтур. Посеял пнику, стрху нгнл. Я, кому положено, Аксинья, доложу. Мне бояться нечего. Я в пртизнх еще с Якубовским и Шелегом был. Шелег убили, Якубовского Бтур оттеснил. А его никто не выбирл комндиром. Мть и сестру его немцы рсстреляли, но все рвно не имеет ткого прв.

- Я не о том говорю, Пнск. Виновт кто или не виновт, рзбирйтесь сми. Человек ндо похоронить по-христински. Не скотин все же. Прошу тебя - сходи звтр к нчльникм, попроси, чтоб рзрешили отвезти тело в местечко. Я см отвезу. Попрошу коня и отвезу.

- Отвезешь, Аксинья. Ручюсь головой, что рзрешт.

Евтушик чувствует себя стршно утомленным. Идти никуд не хочется. Он уклдывется н скмью, нкрывется свиткой, но долго не может уснуть.

VII

Полици рзбежлись. Труп Войцеховского остлся в школе.

Лубн будто обезумел. Дрожт руки, тело. Никк не может свернуть цигрку. Сквозь сумятицу мыслей пробивется одно: от семей отрезны окончтельно. Сегодня вечером или смое позднее звтр немцы обо всем дознются, схвтят семьи.

Ольшевский с Адмчуком выносят из школы, клдут в возки винтовки. Толстик возится с конем Войцеховского. Конь зкидывет голову, хрпит, не дется в руки новому хозяину, который неумело пытется вскочить в седло.

- Перестнь! - кричит Лубн. - Привяжи коня к сням.

Годун молч стоит н крыльце. Рсстегнув дубленый полушубок, достет из внутреннего крмн ккие-то бумги, рвет н мелкие клочки, рссеивет вокруг крыльц. Клочки бумги белыми ббочкми оседют н почерневший снег.

- Поехли! - нконец отчянно выкрикивет Годун. - Сняв голову, по волосм не плчут. В Пилятичи, Шмилятичи или к смому черту н рог. Теперь все рвно.

- Подожди, - Лубн, взяв вожжи, зворчивет коня н улицу. - Ндо нйти стросту. Нпишу письмо Крмеру. Теперь можно нписть.

Стросту ищут долго. Улиц опустел. Дже в хте, где спрвляли свдьбу, тихо. Ворот по-прежнему рскрыты, двор пуст.

Строст, косоглзый, хлипкий, появился после того, кк почти чс уговривли его сестру, бледнолицую и, нверно, немного придурковтую девку. Жен, сколько ее ни спршивли, где муж, не скзл.

Лубн присживется з стол. Послюнявив химический крндш, быстро исписывет рзмшистым, но рзборчивым почерком листок, вырвнный из блокнот.

"Август Эрнестович!

Я и мои товрищи, которые нходятся со мной, совершили большую глупость, поступив к немцм н службу. Мы теперь опомнились и знем, что ндо искупть грехи. Ты тоже совершил глупость. Но мы тебе все простим, спси только нши семьи, которые остлись в местечке. Сделй все, что можешь, и мы тебе этого никогд не збудем. Рзве виновты семьи, что мы в своей жизни зблудились и пошли не туд, куд ндо? Август Эрнестович, ты человек честный, крови не хочешь, пожлей нших жен и детей. Воюют мужчины, солдты, не женщины и дети. Верь моему слову, Август Эрнестович, Гитлер войну проигрет, к этому идет. Остюсь с увжением к тебе, твой бывший зместитель Лубн".

Нписнное Лубн читть не стл. Свернул листок, отдл стросте. Нсупив брови, прикзл:

- Пойдешь в местечко сейчс же. Вечером будешь тм. Иди прямо н квртиру к Крмеру. Знешь, где живет? Отдй письмо в собственные руки. Если пикнешь кому другому, сделем то же, что с Войцеховским. Понял? Крмеру н словх передй, что нйдем под землей, если нс не послушет...

Возле Пилятич из реденького березняк высккивют н дорогу дв молодых прня с винтовкми нперевес.

- Стой! Ни с мест! Кто ткие?

Увидев вооруженных людей, которые едут со стороны местечк, прни рстерялись. Не знют, что делть. Кроме них кто-то еще есть в секрете, тк кк оттуд, из березняк, слыштся три чстых, один з другим, выстрел.

- Едем в пртизны, - з всех отвечет Лубн. - Только что рзогнли моховскую полицию. Отведите нс к комндиру.

Прни переглядывются. Они, видимо, еще не видели, чтоб вот тк, н возкх, кто-нибудь приезжл в пртизны. Предупредительные выстрелы между тем сделли свое. Из сел бегут несколько человек с винтовкми.

Ключник, кк только подбежл, увидел Лубн, зкричл:

- Сдть оружие! Поплись, немецкие холуи. Теперь не выкрутитесь!..

Пртизнскя цепь вмиг ощетинилсь дулми винтовок, нствленных н беглецов.

- Большие птицы злетели! - со злордным возбуждением выкрикивет Ключник. - Могу предствить по очереди. Вот это зместитель бургомистр пн Лубн. Собственноручно, чтобы выслужиться, крснормейц зстрелил. Тот вон, толстый, выдл пртизнские склды, ремонтирует немцм железную дорогу. Д все они полици. Кк тк поплись, пн Лубн? Немецкий компс подвел? Не по той дороге поехли?

Лубн и его спутники, которые мигом повысккивли из возков, оствив винтовки, стоят с побелевшими лицми.

- Мы сми в пртизны пришли, - глухо возржет Лубн. - Рзгромили грнизон в Мохове. Оружие вот тут. Можете посчитть. Четырндцть винтовок.

Пртизны недоуменно глядят н беглецов. Некоторые зкидывют винтовки з плечи, двое или трое держт в рукх.

Ключник кк бы обвял.

- Нсчет Мохов проверим. Только что-то долго собирлись? Может, с немцми что не поделили?

Лубн молчит. Процессия медленно движется в Пилятичи. Двое пртизн, сев в возки, гонят коней впереди группы в село.

Удивительное свойство имеют слухи. Кк снежный ком, который, ктясь с горы, обрстя новыми плстми, увеличивется в рзмерх, тк брошенное человеческое слово, переднное другому и третьему, изменяется до неузнвемости. Еще не успели беглецы под конвоем пртизн покзться н пилятичской улице, кк в длинной, с рзброснными тут и тм хтми деревне будто в бубен збили: местечковя полиция во глве с бургомистром приехл сдвться пртизнм. Ббы, мужики, дети высыпли н улицу.

Пртизны, ехвшие в возкх, подогнли взмыленных коней к хте, в которой живет Бтур, минут н пятндцть рньше, чем туд подошли обезоруженные местечковые нчльники. Это дло свой результт. Новость Бтур внешне воспринял спокойно. Нкинул н плечи шинель, ндел шпку-буденовку, стл неторопливо похживть по хте. Но в его возбужденной, недоверчивой голове мелькнул мысль о провокции. Бтур срзу связл ночные визиты бургомистр Спткя с непонятным переходом н сторону пртизн пятерых немецких пособников, и уже было ясно Бтуре, что прибытие зместителя бургомистр и его сообщников в пртизнский лгерь не что иное, кк хитря удочк, зкинутя немцми, чтоб приглушить пртизнскую бдительность. Где-то вслед з деснтом движутся немецкие цепи.

Бтур срзу же отдл прикз оседлть дорогу со стороны местечк, зняв прочную оборону. Связные выбежли из хты.

А еще через несколько минут в Пилятичх стло твориться невообрзимое. По улице под удивленными взглядми жителей шли, понурив головы, люди, которых видели тут в другой роли. Лубн своей влстью нзнчил бургомистром Спткя. К нчльнику полиции Князеву приезжл вот этот приземистый Годун. Толстик оружия не носил, он уговривл спожников и портных, чтобы они брли у немецкой влсти птенты.

По улице, клця н ходу зтворми, бегут между тем пртизны. Несутся в ту сторону, откуд пришли беглецы. Жители збеспокоились. Некоторые бросились во дворы, в хты, чтобы уложить скрб, в случе комнды двинуться к лесным убежищм. Другие, более проництельные, у кого пожитки двно были упковны в мешкх, узлх, не ожидя, устремились в сосняк.

Перебежчиков приводят в огороженный шткетником двор. Ключник взбегет н крыльцо. Из хты тотчс же выходит Бтур. С полминуты молч, сузив глз, глядит н Лубн, н остльных, зтем, переведя взгляд н Ключник, прикзывет:

- Рсстрелять! Кк изменников Родины и провокторов. Выполнение прикз возлгю н тебя. Протокол оформим позднее. Я пошел руководить обороной. Если не удержимся, выведешь в лес нселение.

И ушел. Рзмеренной, уверенной походкой, в длинной шинели, прямой и высокий, кк столб.

Стрнные вещи могут случться с людьми. Тм, н дороге, когд пртизны его только здержли, Лубн, несмотря н нскок Ключник, мог что-то говорить, объяснять, тут у него будто язык отнялся. Не было сил слово вымолвить. Побелевшие, в один миг сломленные, покорные судьбе стояли его товрищи по несчстью.

Рстерялся и Ключник. Успел зметить непонятную тревогу, нерзбериху в селе, боевые приготовления пртизн, услышл про оборону и мгновенно решил, что Бтур знет что-то ткое, чего он, Ключник, и все те, кто нес службу в круле, не знют и о чем дже не догдывются. В то же время Ключник чувствует бессмысленность прикз Бтуры. Эти, пусть себе и изменники, сми пришли сдвться. Ндо проверить, не с бухты-брхты действовть.

- Отвести в хту и охрнять, - прикзывет Ключник. - Выясню обстновку.

Комндир взвод выходит н улицу. По улице едет повозк, н которой сидит Анкудович и незнкомый Ключнику стрик.

- Кого везешь?

- Д вот приехл один н Князевом коне. В Озеркх здержли. Говорит, менять соль н кртошку ездил. Ндо проверить.

- Я больших птиц поймл, - похвлился Ключник. - Зместителя бургомистр из Бтькович и еще четверых. Сидят у Бтуры. Сходи поздоровйся.

Ключник идет улицей дльше. Видит суету во дворх, н огородх. Бб тщит н снкх узлы в сосняк. Еще две женщины туд гонят коров. Миновв несколько хт, никого не встретив, Ключник озирется. Возле дом, который знимет Бтур, стоит конь, но ни Анкудович, ни стрик не видно. Осмотревшись, Ключник змечет, кк дед, воровто оглядывясь, выбирется из-з хлев и трусит к лесу. Он уже довольно длеко. Ключник, не рздумывя ни минуты, снимет из-з плеч винтовку, прицеливется. С первого выстрел стрик пдет в синевтый в предвечерних сумеркх снег...

Бондрь с группой приезжет в Пилятичи к шпочному рзбору. Прежде чем созвть собрние, своей влстью снимет с должности Бтуру.

VIII

Ключник не стл ждть, пок кончится собрние. Тихо поднялся с пол, переступя через вытянутые ноги, нпрвился к выходу. В полутемном коридоре зкурил с чсовым, вышел во двор. По обе стороны улицы чернеют хты, в некоторых окнх блестят огоньки. Весн постепенно нступет: небо усеяно звездми и не ткое темное, кк зимой.

Во дворх хихикют девчт. Ждут, видно, встречи с новыми пртизнми.

Нстроение у Ключник подвленное. Теперь все видят, что стрик из местечк он укокошил нпрсно. Но рзве он мог поступить инче? Стрик убегл, если кто убегет, ндо стрелять. Пник виновт, которую поднял пр глупости Бтур.

Но подолгу предвться грустным думм Ключник не умеет. Пок н собрнии будут рзводить тры-бры, он посидит у Зины. Ясно и тк, что скжут н собрнии - ндо выбирться з Птичь. Может, это последняя его ночь с Зиной.

Женщины - нилучший бльзм от рзных терзний. Бтуры он теперь не боится. Хоть и позвчер, после того, кк смозвнный комндир выгнл его от Спткихи, он, Ключник, не дремл. Н квртире у Зины обосновлись двое чсовых, ждли, дурни, что Спткй, соскучившись по молодой жене, тепленьким дстся в руки. Он Спткя не ждл. Подкрулил Зину вечером н ее дворе, обнял, поцеловл.

Сптких - женщин особення. З свои двдцть три год, бродя по свету, встречл Миш Ключник всяких, но ткой не было. Нет слов, чтоб выскзть то, что он чувствует, когд держит ее в объятиях. Сидит в ней что-то неуловимое, дьявольское, и никогд не отгдешь, кк он себя поведет. Он кк бурня рек, что изменяется кждую минуту. Прошлым летом, получив здние, Миш хотел н короткое время прописться в Пилятичх. Рзрешения н жительство Спткй не дл, но зто с его женой он успел познкомиться. Смеля бб, кк черт. Бургомистр сидел в волости, подписывл бумги, думл, дундук, что верховодит, его молодя жен, с которой бургомистр только неделю кк сошелся, целовл пртизн. Среди белого дня, в пуньке, з хлевми.

Ключник подошел к Зининой хте, огляделся, шмыгнул во двор. Осторожно, чтоб не скрипнуть, притворил клитку. Окн темные. Н улице, в рзных местх, слыштся голос. Еще несколько чсов нзд деревня пниковл, тщил пожитки в лес, появились эти из-з Птичи - и все вошло в привычную колею.

Ключник знет, что чсовых в Зининой хте нет. Прогнли Бтуру, и сми собой упрзднились его порядки. Нблюдтели уже сидят в школе, рзинув рты слушют новости с фронт.

Михил прислонился к окну и, сжв пльцы, осторожно постучл. Послышлись шги босых ног, и Зин, дже не отдернув знвески и не поглядев в окно, пошл открывть.

В передней комнте Ключник снял поддевку, кубнку, повесил н гвоздь. Хозяйк, нщупв н припечке коробок спичек, зжгл кгнец. В хте тепло, уютно, пхнет сушеными трвми, висящими н шестке н печи, под смым потолком, где Спткй сделл потйной лз н чердк.

Зинино нстроение не предвещло ничего хорошего. Нкинув н голые плечи кофточку, он довольно безрзлично смотрел н ночного гостя. Перемену нстроения Зины Михил почувствовл тотчс, и это не позволило ему, кк обычно, подойти к ней, прижться, поцеловть в тугие губы, устновить те отношения, ккие бывют только между смыми близкими людьми.

- Нездоровится? - спросил Ключник.

- Голов болит. Не думл, что ты придешь. Только что выбрлись вши, которых ко мне поствили. Думл, хоть высплюсь.

- Что - спть не двли?

- Плевть я н них хотел. Сидели, кк слизняки, прилипнув к окну. Недотепы. Один, по-моему, мешком из-з угл шлепнутый. Нврил кртошки, поствил н стол - ешьте. Тк не сел, все носом крутил. Может, думл, отрвы подсыпл.

Ключник встл, подошел к Зине, попытлся ее обнять. Но он, выствив вперед руки, уклонилсь от лски.

- Бтуру с нчльников сняли. Никого к тебе не поствят. Рзве что меня. Но я и см стну. Рзрешения спршивть не буду.

- Все вы одинковые. Смелые только с ббми. Н доброе вы неспособны.

Ключник отошел, сел н тбурет.

- Ты о чем, Зин?

- О том смом.

- Может, об этих, из местечк? Тк мы им ничего не сделли. Они теперь кк у бог з пзухой. Знл б ты, что мне Бтур прикзл...

- Зню. Ноги б твоей не было тут, если б их рсстреляли.

Последние слов Зин произнесл с кким-то вызовом.

- Ты что, Зин? Жлеешь полицев? Не знешь, может, что Лубн нших стрелял?

- Никого он не стрелял. Летом рз дв был тут. Смый культурный из местечковых нчльников. Я тогд еще приметил. Семью н гибель оствил, вы - рсстрел. Думешь, легко бросить семью?

У Ключник н языке слов о том, что семью, дже не одну, две, бросил, когд припекло, Спткй, но он сдержлся. Не хотел портить отношения с Зиной. У женщин своя логик. Чем-то понрвился ей зместитель рйонного бургомистр, и хоть кол н голове теши, будет стоять н своем. Шевельнулось дже злордное чувство к Зине: привыкл к нчльству, бургомистрм, их, пртизн, дже в рсчет не берет. Но вслух Ключник скзл:

- Со мной не пропдешь, Зин. Может случиться тк, что сюд вернется Спткй. Что будешь делть?

Зин встрепенулсь, отошл от печи. Стоял посреди хты и смотрел н Ключник. Спросил с неподдельной тревогой:

- А вы отсюд рзве уйдете?

- Все может быть.

- Нет, ты првду скжи. Знют же все, что я с тобой.

- Пойдем з Птичь, Зин. Отряд нш тм. Потом вернемся. Глвное зиму пережили.

- Тк Спткю не видть меня, Мишеньк, кк своего нос. Не быть ему тут. Дже без вс побоятся сюд ткнуться. Чует мое сердце. Что-то у них ндорвлось. Нет больше дурков, чтоб з ними пошли.

Мир был восстновлен. Дже Ключник не думл, что Зин тк презрительно относится к бывшему мужу. Он подошел, прижл женщину к себе, и н этот рз он не противилсь.

IX

Н другой день, прежде чем двинуться с пилятичской группой з Птичь, Бондрь имел рзговор с местечковыми перебежчикми. При рзговоре присутствовли вновь нзнченный комндир Якубовский, ротный Ткч и Ключник, который здержл беглецов, см бывл в местечке и мог знть о них ткое, чего не знют другие.

Во дворе теснились любопытные женщины. Некоторые были нстроены воинственно, слышлись их возбужденные голос.

Первым привели Лубн. Он в черном пльто, кожную, фбричной рботы шпку держит в рукх, круглое небритое лицо сурово, упрямо. Войдя в комнту, зместитель бургомистр неподвижно зстыл н пороге.

- Сдитесь, - приглсил Бондрь и, когд Лубн хотел сесть н тбурет, встл, протянул ему через стол руку. Тк же поздоровлись с Лубном Якубовский, Ткч и Ключник.

- С ккой целью пришли к нм? - спросил Бондрь.

Лубн, не здумывясь, глухо выдохнул:

- Бить немцев!

- Почему тк поздно? Сми знете, другие приняли ткое решение рньше.

- Были причины, о которых тут я не хотел бы говорить.

Бондрь нхмурился.

- Дорогой товрищ, или кк тм вс, простите, нзывть. К нм можно прийти только с открытой душой. Ндо говорить првду, ккя б горькя он ни был. Понимете, у нс фронт со всех сторон. Поэтому не всех принимем.

Лубн кк бы глотнул воздух: во рту у него, видно, пересохло. Зговорил тем же глухим голосом:

- Ну что ж. Я не собирюсь титься. Ошибся я. В советской влсти ошибся... Может, мне нельзя дже простить. К немцм пошел см. В тридцть восьмом меня рестовли. Считю, что неспрведливо. Выпустили, но дорогу зкрыли. Не сумел перебороть злость. Многого не понимл. Дже одного окруженц зстрелил. Мои руки в крови. Вот и все...

Бондрь смотрит н Якубовского, н остльных. Те сидят опустив глз. Им, кк и ему смому, нверно, еще не приходилось иметь дел с ткими, кк этот зместитель бургомистр.

- Знчит, осознли свою вину? - спршивет Бондрь.

- Осознл. Сволочи всюду есть. При всякой влсти.

Лубн говорит прерывисто, тяжело дышит, н его лбу выступет пот. Нервно теребит пльцми шпку. Пльцы шершвые, почти без ногтей.

- Окруженц з что рсстреляли?

- Покзлось, из тех смых. Скзл, что идет из тюрьмы. Спрвку под нос тыкл. А см две гимнстерки нтянул. Не рсспршивйте про окруженц. З него сто немцев положу. Верьте слову. Ненвижу фшистов!..

- Двно стли ненвидеть?

- С прошлого лет. Понял, что пришли уничтожить нш нрод. Когд стли жечь деревни вместе с людьми, рсстреливть семьи... Не нходил мест. Не знл, куд подться. Для пртизн был вргом.

- К вм от пртизн никто не приходил?

Лубн встрепенулся, посмотрел в глз Бондрю.

- Прошлым летом был женщин из Нехмовой Слободы. Будто от деснтников. Снчл думл - провокция, потом едв от полиции ее спс. С того дня легче стло. Думть стл об уходе к пртизнм.

- Почему не устновили с пртизнми связь?

- Не пришлось. Вы не думйте, - Лубн вдруг зволновлся, - мы не впятером собирлись бежть. Нмечли всю полицию под удр подствить. Тм, в местечке, оружие спрятно - винтовки, пулеметы - можно проверить. Сорвлось. Одного сцпли. Потому и кинулись к вм.

Пртизны переглянулись. Н Лубн смотрели уже более приязненно. Всем нрвится, что говорит честно, не тясь.

- Семья в местечке? - спршивет Бондрь.

- В местечке. - Лубн опускет голову. - Моя и Адмчук стршие дочки н Подляшине. Н хуторе. Спрятли у одного человек. Не знли, кк нс примете.

Бондрь встет.

- В пртизны вс принимем, товрищ Лубн. Хотя мнистии не объявляем. Оружие получите сегодня. Остльное звисит от вс.

Следующим вызывют Годун.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

I

Лохмтые кони, которые всю ночь хрумкли сено, дружно бегут по незженной дороге. Цуг сней рстянулся н полверсты.

Синевтые, близкие человеческому сердцу тон господствуют вокруг. Еще между деревьев лежт сугробы ноздревтого снег, который успел только чуть-чуть осесть, еще спит в норе брсук, притилсь в дупле белк, не подют голос, кроме ворон, никкие другие птицы, уже пхнет весной.

Проництельный глз здешнего человек змечет много примет приближения весны. Н веткх верболоз нбухли почки, н некоторых уже видны белые пушистые сережки. Приспустили ветви стрые, рскидистые березы.

Теперь, в предвесеннюю пору, особенно стрдют от недоедния зйцы, поэтому, не обрщя внимния н опсность, безжлостно обгрызют кору дже с придорожных осинок. Опсность, првд, невелик: зйцев никто не стреляет, их рзвелось много. Зячьи следы встречются н кждой снежной поляне.

Вернувшись в Сосновицу, Бондрь срзу увидел перемены. Возле штбной хты во дворе и н улице - с десяток зпряженных сней. У крыльц кртин вовсе необычня - похживет чсовой с втомтом н груди. В большой деревне, в которой кждя хт дл приют пртизнм, зметное оживление. Во дворх зртно пилят, колют дров. Из труб, хотя еще светло, влят в серое небо сизые столбы дым. Временми ветер срывет шпки дым, стелет по крышм, по земле. Шгет по улице строем отделение, получившее нряд.

В передней половине хты, которя служит штбом, н кровть нвлен гор пльто, полушубков, шинелей. Из другой половины доносится незнкомый, густой голос.

Бондрь вошел, сдерживя волнение, поздоровлся.

З столом чернявый, широкоплечий человек в комндирском обмундировнии, но без знков рзличия. Он стоит. Перед ним стопк бумг. По првую сторону от него сидит Вкуленк, ккуртно побритый, подстриженный, по левую - секретрь межрйком Гринько. Дорошк примостился н крю стол, что-то пишет. Н тбуреткх, стульях, дже н кровти з знвеской сидят комндиры и комиссры отрядов. Из угл подморгнул Бондрю Большков, усмехнулся, кивнул головой Хмелевский.

Вкуленк поднялся.

- Нш нчльник штб, - предствил он Бондря. - До нового год был комндиром Горбылевского отряд. Отряд больше других действовл н железной дороге.

Военный через стол протянул Бондрю руку:

- Сергей Кондртович Лвринович. В Минском штбе слышл о вс много хорошего. Простите, что нчли совещние без вс. Сдитесь и берите брзды првления в руки.

Комндиры зулыблись. Бондрь кинулся в переднюю комнту рздевться. Когд вернулся, Гринько кивком головы приглсил сдиться рядом. Кто-то подствил стул.

- Центрльный Комитет ствит здчу, - продолжл прервнный рзговор Лвринович, - создть пртизнские отряды во всех рйонх облсти. Туд, где пок что нет бзы, пошлем иницитивные группы. В рйонх, где вспыхивло пртизнское движение, но собственные отряды не оформлены, их оргнизуем. Выделим местных людей из других отрядов. Тк же ствится вопрос относительно подпольных рйкомов, подпольных пртийных и комсомольских оргнизций. Они должны быть всюду. Нчнем выпускть облстную и пять рйонных гзет. Порттивные печтные стнки, шрифты я привез, кдры, думю, нйдем н месте. Большевистскя печть - нше сильнейшее оружие.

Сорок третий год, товрищи, должен стть годом мссового всенродного пртизнского движения. Об успехх Крсной Армии вы знете. Сломв гермнскому фшизму хребет под Стлингрдом, нши войск освободили всю территорию, которую немцы успели зхвтить летом и осенью прошлого год. Не исключено, что в скором времени мы с вми ткже отпрзднуем освобождение.

Товрищ Стлин нзвл пртизнское движение вторым фронтом. Опрвдем же, товрищи, эту высокую оценку!..

У всех присутствующих торжественные, сосредоточенные лиц. При последних словх выступющего все, кто сидел в комнте, кк по комнде, поднялись, дружно зплодировли. Аплодировл и см Лвринович.

Бондрь, войдя в комнту, сдится з стол, нпряженный кк струн. Укоряет себя, что ввлился н совещние, кк медведь, не догдвшись рздеться. А рздевясь, перехвтил меру: зтянул ремень н последнюю дырочку. Теперь трудно дышть. Бондрь слушет, проникется, кк и все остльные, сидящие в комнте, торжественным нстроением. Момент действительно торжественный. Может, ткого момент он не испытл з всю свою жизнь. Лвринович, бесспорно, умный человек, руководитель большого мсштб. При всех его, Бондря, похвлил. Приглсил з стол, в президиум, кк бы поствил н рвную ногу с собой. Конечно, ткие совещния бывли и рньше, но не в столь торжественной обстновке. Вкуленку обычно перебивли, не очень стршились, когд он кричл и грозил. Вкуленк свой, местный. Лвринович - предствитель центрльной влсти, полномочия у него большие. В своем лице он кк бы объединяет собой их пртизнскую борьбу с великой войной, которую ведет нрод, рмия.

- Если подытожить скзнное, - говорит дльше Лвринович, - то у нс две большие здчи. Во-первых, не двть вргу ни минуты покоя н коммуникциях. Подрывть эшелоны, мосты, уничтожть живую силу, технику гитлеровцев. Это нш непосредствення помощь фронту. Вторя здч состоит в том, чтобы срывть политические, экономические действия оккупнтов. Вопрос стоит тк: ни пуд хлеб, ни килогрмм мсл и мяс вргу. Все отряды должны вернуться в свои рйоны. Взять под свой непосредственный контроль хозяйственную жизнь, вести неустнную мссово-рзъяснительную и политическую рботу. Мы должны создть для фшистских оккупнтов невыносимые условия, чтоб горел под ними земля, чтоб не имели они покоя ни днем, ни ночью.

Лвриновичу снов плодируют, но он не сдится, кк бы двя знть, что плодисменты не нужны. Усмехнувшись, переходит н более доверительный тон:

- Что ж, двйте обменяемся мыслями, товрищи. Прошу выскзывть все, что нболело. Не збывйте, что я у вс считнные дни и мой пртизнский опыт вот ткой, - сжв пльцы првой руки, он покзывет мизинец. Попросим товрищ Вкуленку вести нше совещние. Ибо я, признться, могу и не спрвиться.

Лиц цветут улыбкми. Вкуленк поднимется, дет первое слово Кондрту Деруге, высокому, с черным, хмурым лицом комндиру одного из многочисленных Октябрьских отрядов. Деруг встет, вытскивет из-з пзухи толстую тетрдь. Он в светло-сером, с блеклыми полоскми пиджке, зимних втных штнх, ккие выдвли до войны шоферм, стрелочникм и кондукторм, в подшитых толстым войлоком вленкх.

Шершвыми пльцми Деруг перелистывет несколько стрниц, хриплым, простуженным голосом нчинет говорить о высокой политике. Рзоблчет Гитлер, его пособников, пророчит им неминуемую гибель. Русские слов выговривет н полесский лд, немилосердно их рстягивя, путя окончния. Всем ясно, что для доклд комндир многое позимствовл из листовок, гзет, которые попдют в пртизнские руки.

Деруг своей речью знял полчс, но о конкретных нуждх отряд почти ничего не скзл. Видимо, просто постеснялся признться, что чуть ли не половин его людей не имеют винтовок, те, у кого они есть, носят в крмне по пять-шесть птронов.

Дльше совещние идет не лучше. Комндир Ндприпятского отряд Михновец, Сосновицкого - Гркуш тк же, кк и Деруг, произносят, глядя в бумжки, торжественные слов.

Бондрь нервно перектывет в пльцх крндш. Совещние Вкуленк не подготовил. Орторы, кк бы соревнуясь друг с другом, стрются зсвидетельствовть, что рзбирются в политике, ведут првильную линию, про конкретные дел говорят мло, не преминув, однко, отметить, с ккого времени действуют отряды.

Бондря обрдовл только Хмелевский, комисср Горбылевского отряд. Он встл, подошел к столу, опрятный, в хорошо отглженной гимнстерке, с подшитым подворотничком. Хотя и учитель, н военного похож больше, чем некоторые из тех, что подолгу служили в рмии. Дет рзвернутую кртину: кто, когд и откуд пришел в отряд, сколько произведено диверсий н железной дороге, рзгромлено упрв, грнизонов, сорвно хозяйственных мероприятий немцев. В конце комисср подпустил шпильку в дрес предыдущих орторов, подчеркнув, что не стжем ндо хвлиться, боевыми итогми.

Не успел Хмелевский сесть, кк с нлитым кровью лицом вскочил Гркуш, поднял шершвую лдонь Деруг. Возбужденно зговорили комндиры, комиссры глубинных рйонов, у которых с выходом н железную дорогу, с крупными диверсиями не густо. Совещние могло получить нежелтельное нпрвление. Лвринович это понял, нхмурив брови, встл, попросил соблюдть дисциплину.

II

Весн нступет медленно, сдержнно-спокойно. Прозрчные, чистые тон црят в воздухе. Днем веют теплые ветры, усилилсь кпель, чернеют дороги. Роскошествуют н неслыхнно богтом корме, нброснном по дорогм, грчи. Под вечер легкий морозец снов подсушивет ручьи, покрывя их тонкой хрустящей нледью. Чуя близкое тепло, дже голуби прилетели: воркуют н опушкх, н дубх.

Штб охвчен лихордочной рботой. Бондрь с помощником Дорошкой спят мло, под глзми у них появились синие круги. Создние бригд н бзе отрядов ознчет выдвижение н высокие комндные должности множеств людей. Некоторые комндиры рот нзнчются комндирми отрядов, политруки идут комиссрми. Н всех нужны хрктеристики, другие бумги, рбот в штбе подзпущен, особенно в отрядных штбх.

Всю ночь нпролет трещит в штбе н столе, порой вспыхивя ярким огнем, зпрвлення бензином двендцтилинейня лмп. В бензин для рвномерного горения подсыпн соль. Но и подсоленный бензин стреляет.

Комндиром Горбылевской бригды нзнчется Большков. С его кндидтурой соглсны только что созднные обком и штб. Кто возглвит домчевцев, неизвестно. Кндидтур Петровц вызывет сомнения. Если не спрвился с отрядом, то кк ствить н бригду?

В куленк ходит злой, хмурый. Пить вроде перестл, но все рвно точно с похмелья. Лвринович, оседлв его жеребц, взял в охрну трех молодых пртизн и носится по отрядм.

Лвринович прилетел не один. Вместе с ним прилетели Бурбис, розовощекий, широкоплечий крепыш, который руководил в облсти спортом, и пожилой, с острым пронизывющим взглядом, но вежливый в обхождении уполномоченный НКВД Хлёбцевич. Воевл в Испнии, поездил будто бы по всему свету. Нбирет людей в отряд специльного нзнчения. Кем будет он, Вкуленк? В пртизнх он с первого месяц войны, оргнизовл более десяти отрядов, зврил ткую густую кшу. Высоких должностей не знимл, обрзовнием похвлиться не может - три клсс, четвертый коридор...

Бондрь с Дорошкой, собрв бумги и спрятв их в железный ящик (в тких ящикх довоенные кссиры хрнили деньги), нмеревлись лечь спть, когд в комнту, с грохотом открыв дверь, ввлился Вкуленк. Он пьян, в рсстегнутом полушубке, без шпки. Мокрые, потные космы свисют н лоб. Вкуленк плюхнулся н тбурет - тот трещит под его тяжестью, - обхвтив рукми голову, недоуменным взглядом обвел комнту.

- Двйте поговорим, хлопцы. Или, может, вы уже меня з комндир не считете?

Бондрь, прикрыв дверь, сел н кровть.

- Пожлей нс, Адм Рыгорович. Которые сутки, кк зйцы, спим.

Вкуленк взрывется гневом:

- А меня кто жлеет? Всех вс из грязи вытщил, людьми сделл, вы, свиньи, здом ко мне. Новому нчльнику споги лижете. Поглдил по шерстке, тк вы и лпки вверх. Кто вс зствляет горбиться нд бумгми? Рзве мы бумгми воевли? Двендцть отрядов кто н ноги поствил?

- Это ты с пьяной головы, Адм Рыгорович, - отзывется Бондрь. Нпрсно тк. Свой отряд я, между прочим, см оргнизовл. От тебя только и помощи было - две бумжки. Встретился с тобой, если не збыл, еще в конце сорок первого.

Дорошк, опустив глз, сидит у стол, точит перочинным ножиком крндш.

- Хорошо, Бондрь, пускй тк. Пускй мы с тобой рвны. Тк почему ты от меня отрекешься? Кто тебя в штб привлек? Кто зткнул горло тем, кто кричл, что тебе тут не место?..

Бондрю неприятно, больно. Он теперь словно между двух огней. Лвринович излишне круто поступет, отодвигя н второй плн Вкуленку. В то же время Бондрю, кк военному, ближе к сердцу порядок, дисциплин. Рзве не з это см Вкуленк взял его в штб?

- Не горюй, Адм Рыгорович. Боевых коней в зпс не списывют. Нйдется тебе место. И не плюй н окруженцев. Фронт мы держли. Из грязи вылезли сми.

Вкуленк, покчивясь, встет, берет с подоконник грфин с водой, пьет. Вод струйкми льется н полушубок, н гимнстерку - он не змечет.

Отдышвшись, он нседет еще с большей злостью:

- Вс, окруженцев, почему не любят? Потому, что воевли погно. Знешь см, кк нрод для рмии стрлся. Нши люди последним делились. Я ж по зготовкм рботл, могу без конспект рсскзть. И ты мне не толкуй про окруженцев. У вс были пушки, пулеметы, винтовки, вы их бросли. Мы собирли то, что вы побросли, и этим воюем. Знй это, Бондрь. Но я з другое обижюсь. Лвринович непрвильно поступет, ты к нему прилип. Перебежчик ты! А моя душ не терпит перебежчиков.

- К кому я перебежл? Неужели ты збыл, кто прислл Лвринович?

- Ты меня не пугй. Я смому товрищу Стлину могу нписть. Пускй знет, сколько нм, пртизнм сорок первого год, стоит нше пртизнство. Где нши жены, дети? З что нс оттирть н здний плн?

Вкуленк идет к кровти, влится н нее и срзу нчинет хрпеть. Или действительно тк больно переживет отствку, или плел с пьяной головы?

III

Рзделенные в штбных бумгх отряды Деруги, Гркуши, Михновц, Последович, Ботжков, Большков, Комров, Млышевского утверждются н зседнии обком кк бригды.

Количественно меньшие отряды Лежнвц, Плотников, Аврменки, Крфнов, Сосновского, Голышев остются н прежнем положении.

Комндирми, комиссрми, нчльникми штбов нзнчются люди, известные в своей среде.

Когд зходит рзговор о нчльнике штб соединения, Бондрь поднимет руку. Встет, коротко сообщет о поездке в Пилятичи, о рзговорх с жителями. Нпомнив, что родом он из Бтькович, знет рйон, просит поручить ему оргнизцию местного отряд.

С минуту црит молчние.

- Если просится, пусть идет, - не вствя с лвки, выкрикивет новоиспеченный комбриг Михновец. - Комндир, зчем его в штбе держть? А в штб я своего кпитн отпущу. Оторвл от одной вдовы, н вожжх в отряд привел. Поствил н взвод, но могу для пользы дел отдть.

Зл взрывется хохотом.

Лвринович рзгневн:

- Отряды ншей облсти не имели единого центр. Обком, штб создны, чтоб ткой центр был. Тут товрищ Михновец бросил шутку в дрес штб. Зрубите н носу, товрищ Михновец, прикз штб - зкон для нс. Вш линия, товрищ Бондрь, тоже непрвильня. Вм окзно высокое доверие, им ндо дорожить.

З Бондря голосуют все.

Следующий вопрос - о посылке иницитивных групп в южноприпятские рйоны. До последней минуты никто не знет, в ккой должности остнется Вкуленк. Когд же Лвринович предлгет нзнчить его комндиром еще не созднной Южно-Припятской зоны, присутствующие нстороженно молчт.

Бондрь срзу почувствовл, что Лвринович делет ошибку. Вкуленку не очень слушются, не всегд с ним считются, но он кк бы живя история пртизнщины в окрестных местх.

Первым встет Михновец. Н голове высокя, из брньей овчины ппх с широкой крсной полосой, из-под рспхнутого кожного пльто видн дигонлевя комндирскя гимнстерк, перетянутя крест-нкрест ремнями.

- Вкуленку з Припятью не знют, у нс знют, - Михновец взмхивет рукой при кждом слове. - Одного его голос боятся. Я говорю о вргх советской влсти, товрищ секретрь. Ндо его тут поствить н бригду. Может, будет понижением, но ничего не поделешь. Мы с ним кдемий не кончли...

Михновец, которого Вкуленк выделил, поднял, комндир не хти ккой. Но он кк бы угдл общее нстроение.

В поддержку Вкуленки выступет рйкомовец Гринько, окруженцы Крфнов, Плотников.

Лвринович нконец понимет, что допустил ошибку.

- Пусть будет по-вшему, товрищи. Я только думл, что Вкуленк принесет больше пользы в Зприпятской зоне. Отрядов тм нет, их ндо оргнизовть. А у него опыт и слв, кк вы сми говорите. Если вы против, то предлгю нзнчить Вкуленку н Домчевскую бригду. В рйоне три нерзогннных грнизон. Рботы хвтит. Нселение сельское, и, думю, Вкуленк будет в своей стихии.

Когд зседние кончилось, Бондрь здержл вновь нзнченных комбригов, комиссров, трех-четырех отрядных комндиров. Отведя в сторону Большков, Хмелевского, прикзл:

- Вш бригд бзовя. Штб соединения будет при ней. Приглшйте гостей. Чтоб все было чин чином.

Опускется синевтый полог сумерек. Зпдный крй неб в бгряных рзводх. Нд длеким лесом зжигется первя звезд. Из всех углов, щелей отдет весной: прелой землей, гнилой, слежвшейся кртофельной ботвой.

Оживленное движение црит н улицх. Кждый из комндиров приехл с охрной - возки, тртйки, кони почти в кждом дворе. Еще никогд не видел лесня Сосновиц, вблизи которой не пролегют ни железня дорог, ни шоссе, ткого большого людского сборищ. Будто по одному взмху руки невиднного волшебник с городских проспектов, площдей, из людных местечек жизнь переместилсь сюд, в лесную глухомнь.

Горбылевцы лицом в грязь не удрили: оргнизовли отменное зстолье. Когд Лвринович зшел в хту, куд его приглсили, все было готово к бнкету. Зстлнные белыми сктертями столы зствлены бутылкми, зкускми. Комндиры приехли не с пустыми рукми, возможность собрться, поговорить з столом - предвидели.

Сло, мясо по деревенскому обычю нрезно толстыми, большими кускми. Трелок не хвтет, поэтому многие зкуски в глубоких глиняных мискх. Стоят темные и светлые бутылки с пробкми из пкли.

Деликтными пненкми выглядят среди фляжек, глиняных мисок, ножей с деревянными ручкми узкие, с нклеенными золотыми этикеткми бутылки фрнцузского вин. Возле кждой бутылки - бночк с португльскими шпротми. Выствив згрничный нпиток и зкуску, горбылевцы кк бы подтверждют связь с широким европейским миром и в первую очередь с железной дорогой, по которой перевозится и продовольствие.

Комндиры стоят у стен, переговривются, ждут. Вкуленк все-тки молодчин. Сумел зжть гонор в кулк. Веселый, подтянутый встретил Лвринович н пороге, взял под руку, посдил в центр зстолья. Приглсил сдиться и остльных. Он, когд ндо, умеет быть гостеприимным, обходительным, этот Вкуленк, которого привыкли видеть верхом н коне или в тртйке и чще всего - под хмельком. Волей обстоятельств он возвысился нд остльными комндирми, тк кк во глве отрядов стояли председтели сельсоветов, колхозов, бригдиры, дже счетоводы и клдовщики. А он, Вкуленк, в последние предвоенные месяцы змещл председтеля рйисполком, и кому, кк не ему, было брть вожжи в руки, руководить, отдвть прикзы. Когд в Октябрьском рйоне вспыхнул огонь сопротивления, кому, кк не ему, было перекидывть плмя н соседние рйоны?..

С полным, нлитым до крев сткном Вкуленк поднимется нд столом.

- Дорогой Сергей Кондртович, мы рды приветствовть вс н родной полесской земле кк ншего секретря и комндир. Доклдывем, что, кк и в гржднскую войну, нш Рудобелк стоял и стоит в внгрде борьбы против ненвистного врг. От себя лично скжу, что в Зприпятскую зону я идти не хотел, тк кк тм мло лесов, больше полей, я к полю не привык. Бригду, которую мне выделили, принимю, доверие пртии и првительств опрвдю. Передю вм свою пртизнскую влсть кк зконному уполномоченному Центрльного Комитет, которому мы все подчиняемся. Руководите нми до полного освобождения облсти от проклятых фшистских зхвтчиков и нступления мирной созидтельной жизни...

С этими словми Вкуленк обнимет Лвринович, целует в губы, зтем мгновенно, одним духом опоржнивет свой сткн.

Рукоплескния. Объятия. Поцелуи... Некоторые, не стыдясь, тыльной стороной лдони смхивют слезу.

Следующий тост произносит Лвринович. Он блгодрит з доверие, говорит о том, что пртизнских зслуг не имеет, но пострется приобрести. Момент подходящий, и Лвринович сообщет - ниболее достойные пртизны будут предствлены к нгрдм, дже к присвоению воинских звний.

Официльня сковнность рссеивется, по зстолью из кря в крй переливется возбужденный гомон:

- Сергей Кондртович, эродром в Зречье н ншей территории, оружия получем очень мло; Шесть втомтов н бригду...

- Железную дорогу н Жлобин ндо рскидть. Тогд будет сплошня пртизнскя зон...

- Кк понимть о погонх, товрищ секретрь?

- Федор Бумжков пошел в рмию одновременно с вми. Может, что слышли о нем?

Лвринович отвечет, рсскзывет, н минуту нступет тишин, потом - снов вопросы.

Хорошее получилось зстолье, и рзговор хороший. Впервые з долгие месяцы сошлись смые известные в рйоне люди, которых поднял н гребень волн военного лихолетья. Не известные, не прослвленные рнее, они вынырнули, точно из темноты, и теперь сидят з одним столом с человеком, который не только нделен высокой пртийной влстью, но еще и генерл. Может, дже немного звидует им этот свойский, нечвнливый и, видно, неплохой генерл, хотя неизвестно пок, ккие он битвы выигрл. А они выигрли - и знют это сми. Незметные рботяги, скромные труженики низового - рйонного, сельсоветского - звен, вчершние бригдиры, колхозники, учителя, комндиры-окруженцы, они в годину опсности, которя нвисл нд их стрной, ншли силу без комнды и прикз повести з собой других. Имен их н устх строжилов лесного болотного кря. Они его герои.

Вкуленк с Михновцем вышли во двор проветриться.

- Секретрь неплохой, - прислонившись спиной к збору, говорит Вкуленк. - Я его до войны знл. Песочил меня в сороковом году з срыв плн по льноволокну. Очень туго было тогд с трестой. Оршнскя фбрик стл. А теперь я его когд-нибудь пропесочу. Мог же тут остться, кк минские, гомельские обкомовцы. Тк он еще Бумжков потянул. Спсибо, что бригду дл. Двум медведям, брт, в одной берлоге тесно. Спрошу когд-нибудь.

- Не спросишь! - Михновец зхохотл. - Мне рсскзывли - нводит относительно тебя спрвки: сколько пьешь, с ккими ббми спишь. Прижмет будешь кк мышь под веником.

- Мышью я не был и не буду.

Ночь дышит теплым ветром. Кпет с крыш, пхнет мокрым деревом.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

I

Своим переводом в Мозырь Эрн Турбин обязн генерлу Фридриху. Дней через пять после Нового год он появился в сопровождении двух мйоров и кпитн-дъютнт. Без стук открыв дверь, стремительно ворвлся в общую кнцелярию. Турбин сидел з столом, рзговривл по телефону. В тот момент, когд стройный, моложвый, хоть уже совершенно седой генерл входил в кбинет гебитскомисср, он уловил н себе его острый, кк гвоздь, взгляд, опустил глз.

Генерл у комисср здержлся недолго, не более четверти чс. Но Турбин успел з это время, кк бы что-то предчувствуя, подвести крндшиком брови, попудриться, подкрсить губы.

Выйдя из кбинет, генерл остновился нпротив нее.

- Фольксдойч? - резко, гортнно спросил он и снов пронзил ее стльным взглядом серых, слегк выцветших глз.

- Немк, - н этот рз Турбин выдержл генерльский взгляд.

- Кк попли в Россию?

- Мой отец - инженер. Рботл по контркту в Донбссе.

- Рботть в моей кнцелярии соглсны? Мне нужны немцы, которые знют крй, нселение.

З спиной генерл нвытяжку стоит гебитскомисср, прищурив левый глз, чуть зметно подмигивет - соглшйся. Свет генерльского рсположения в звисимости от ее соглсия или откз, видимо, может пролиться и н особу смого комисср.

- Я соглсн, господин генерл. Но у меня двое детей, мльчиков. Обязнности мтери...

- Кпитн, - генерл дже не повернул головы, - зпишите. Квртиру для фру...

- Турбин, - подскзывет переводчиц.

- Для фру Тюрбин, - кк все немцы, генерл переинчил ее фмилию. Кк можно лучшую. И все остльное. Вм недели н сборы хвтит?

- Спсибо, господин генерл. Не нхожу слов, - слбый румянец зливет щеки переводчицы.

Генерл в легком поклоне склоняет голову, козыряет гебитскомиссру, круто повернувшись, чекня шг, идет к выходу. Вся свит, кк бы повторяя кждый генерльский жест, устремляется следом з ним.

В Мозыре Турбиной выделили отдельный домик. Он стоит н горе, окружен яблоневым сдом, прямо из окон открывется крсивый пейзж: зснеженные зприпятские луг, длекий темно-синий сосняк.

В городе штбы тыловых служб, окружные гржднские учреждения. Поскольку в военные городки Козенки, Мышнки, в кзрмы Горбылевского пехотного училищ прибывют н пополнение воинские чсти, в смом городе оборудовно что-то нподобие военного офицерского снтория. Офицеры ктются с гор - в Мозыре именно горы - н лыжх, вечером зполняют кзино и ресторн.

Выехв из Горбылей, Турбин вздохнул с облегчением. Последние месяцы сидел тм кк н угольях. Тм знкомые - они тк или инче знют ее по школе, слышли о муже; не могли остться не змеченными ее свидния с Фрицем Зонемхером. Тодтовский инженер, пожлуй, то глвное, что зствило Турбину соглситься н поспешный переезд в Мозырь.

Устновив связь с пртизнми или с людьми, которые им помогют, он решительно, немилосердно оттолкнул ее от себя. Известно, про свою рботу он ему не скзл ничего, это его не ксется! Но ее женскую честь Фриц оскорбил.

Эрн Ивновн никогд не переступл грницу между личной жизнью, тем, что ксется ее души, сердц, и семейными обязнностями. Хозяйкой в доме, мтерью своим детям он был всегд. Может быть, в этом проявился ее немецкий хрктер, ибо он знет немло русских женщин, которые, полюбив, сблизившись с другим мужчиной, могли рди него збыть все н свете. Он же, ноборот, требовл этого только от мужчины, кк бы оствляя з собой прв принять или отклонить жертву.

Фриц зствил нрушить првил. Был у нее месяц, когд, униження, оскорблення тем, что он избегет дже тйных встреч, он, не нходя себе мест, пошл от отчяния н унижение. Подготовил ужин, одел мльчиков по-прздничному, приглсил Фриц н квртиру. Ей хотелось, чтоб он посмотрел, кк он живет. Он откзлся.

То был безрссудный, отчянный шг, но именно с этого момент он стл смотреть н своего избрнник критически. Что-то он в нем рзгдл.

Он добрый, мягкий, обходительный, но при всех своих положительных кчествх, больше чем кого другого, любит все-тки себя. Поэтому тк стртельно охрняет свою незвисимость. З сорок лет жизни никто его не тронул, не взволновл. А рзве нстоящий мужчин не сделет невозможное для любимой женщины?.. Честный бухглтер, думет он про недвнего любовник. Умеет, кк н косточкх счетов, отделить хорошие поступки от плохих. Не чувствует, что добро, если посмотреть глзми другого человек, может быть для него злом.

Он, немк, осуждет немцев. Дже лучших из них не может принять, соглситься с тем, кк смотрят они н мир.

В Мозыре Турбин ни в ккие внтюры ввязывться не будет. Хвтит, хлебнул вдоволь. Будет ходить н службу, вечерми сидеть дом. Если приглсил н службу см генерл, то ккой-нибудь скрытый глз з ней все-тки следит.

Несколько беспокоит переводчицу то, что пошл в генерльскую кнцелярию, не поствив в известность пртизн. Но если он им нужн, то нйдут. Ее новое положение принесет пользу и пртизнм.

Все чще нчинет думть Эрн Ивновн о муже. Если жив, если вернется к ней, то свою гржднскую совесть он перед ним опрвдет. Остльное ее мло интересует. Нучилсь жить своим умом. Мльчиков кк-нибудь прокормит.

Крту для пртизн Турбин делет больше месяц. Ткя крт, только знчительно больших рзмеров, висит н стене в кбинете мйор Швн, одного из тех, кто приезжл вместе с генерлом в Горбыли.

Мйор дет переводить Эрне Ивновне рзные циркуляры, которые зтем перепечтывются н мшинке и рссылются полицейским упрвм. Крт зкрыт знвеской, но бывют моменты, когд мйор что-то подрисовывет н ней, и тогд Эрн Ивновн имеет возможность укрдкой взглянуть н нее. Один рз, когд мйор не было в кбинете, переводчиц см откинул знвеску, хорошенько рссмотрел крту.

Згдочный Топорков, связной по Горбылям, подкрулил Эрну Ивновну прямо н улице. Он чуть не вскрикнул от стрх, увидев его в форме немецкого лейтеннт, в хорошо подогннной шинели, нчищенных спогх. Немецкого язык он не знет, может провлиться кждую минуту. Но Топорков нзнчил ей н вечер свидние в глухом зкоулке, неподлеку от ее дом, и он, дрож от стрх, пришл, принесл крту.

Стрнно, но он невольно вспоминет в последнее время Топорков. Лицо приятное, живые, беспокойные глз, в которых Эрн Ивновн двно змечет открытое восхищение собой.

II

Кждый новый день нчинется теперь с музыки, которя неслышно звенит в душе. Снов к Мите пришло нстроение, влдевшее им перед войной. Две мелодии сменяются одн другой - вльс "Нд волнми" и довоенной песни "Любимый город".

Ростов и Хрьков освобождены в один день. Хрьков - близко, сутки езды поездом. В прошлом году, в ме, нши подходили к Хрькову, но попытк открыть ворот Укрины окончилсь тргически.

Освобождение двух больших городов совпло с днем Митиного рождения. Не с простым днем - Мите исполнилось восемндцть. Во всем этом он видит кк бы тинственный перст судьбы. Своего совершеннолетия Митя не отмечет. Между ними, хлопцми, ткое не принято. Он не знет, в ккой день родились Лобик, Микол, они тоже этим не интересуются.

Выйдя от Шрмет, взволновнный новостями, Митя блуждет по переулку. К ребятм не идет. Хочется побыть одному.

Нпротив тетиного огород, возле железнодорожной нсыпи, высится огромный тополь. Ему, нверно, столько же, сколько и железной дороге, лет семьдесят. Митя любит это дерево. Кк сосн около будки, оно словно бы нпоминет о неизменном, вечном, что никогд не исчезнет в жизни. Листья н дереве - годы, смо оно - поколение. Много людей смотрели н тополь, полнясь ндеждми, рдостью.

В черных, рзлпистых ветвях шумит ветер. Близится весн. Дни стли длинней, теперь они необыкновенно прозрчны. Вечером прозрчность стновится более густой, синеет. Дже ночной мрк кк бы подсвечен вечерней синью.

Митя похживет взд-вперед по темному переулку, не в силх обуздть рдость. Войн - особое состояние дух. Скоро дв год, кк он живет необыкновенно обостренными, неудержимыми чувствми. День з днем в "ем горит все тот же огонь. Душ нстроен н высокую, горячую волну...

Похрустывет под ногми тонкя нледь. З железной дорогой чернеют хты Злинейной улицы. Дльше - зснеженное поле, темня подков лес.

Ветер, обвевющий лицо, - не просто ветер. Он, кк припев в довоенной песне про любимый город, снов возврщется н круги свои.

Нзвтр, вернувшись со службы, Митя зстет в хте Миколу. Вчершняя рдость сегодня омрчен. В лесхоз приходил Гвозд, крутился в коридоре, зглянул к секретршм.

Митя рсскзывет про шпик.

- Ндо осторожней, - говорит Микол.

Он всегд кк бы прикзывет. Труднее всего, конечно, ему смому. Если бы Микол не служил в полиции, не вынимл мину и ему не отняли руку, то они, зговорщики, вообще не смогли бы действовть тк, кк теперь. Попробуй хоть рз выбрться из местечк!

В местечке з последнюю неделю произошли явственные перемены. Оно теперь н военном положении. Обосновлсь фельдкомендтур, которя рзмещется в новом зднии почты. Кроме местной есть полевя жндрмерия. Ее солдты носят н шее большие бляхи.

Теперь ни одн мшин, дже если он едет з дровми, не может выехть из местечк без пропуск. Лесничий Лгут кждый рз посылет Митю в фельдкомендтуру з пропускми.

Н ближйших железнодорожных стнциях рсположилсь пехотня дивизия. Штб в местечке, в помещении милиции. Тыловые службы пополняют зпсы фурж, делют блоки для бункеров, дзотов. Дерево берут н месте, лесничим дют спрвки. Н основнии спрвок лесхоз выствляет воинской чсти счет, которые Митя относит в штбную бухглтерию.

Исписнные рзборчивыми печтными буквми листки со сведениями о воинских чстях Митя отдет Миколе. Рботя в лесхозе, можно кое о чем узнть.

Под вечер приходит Лобик. Инструкции, которые присылет Мзуренк, хлопцы читют вместе. Нибольшее знчение кпитн придет железной дороге, поэтому все время учит Ивн - кличк его Бобок, - кк соствлять сводки движения эшелонов.

Ивн дже специльную форму придумл. Дело не простое: ндо покзть эшелоны, которые идут н восток и н зпд, их количество, что везут. Один и тот же соств имеет вгоны с солдтми, плтформы с рзличной военной техникой. Н вырвнном из тетрди двойном листке множество грф, грфочек, которые Ивн, кк бухглтер, зполняет мелкими, ккуртно выведенными цифрми, квдртми, треугольникми, прямоугольникми.

Сводки Микол носит в крмне, пришитом к штнине изнутри. Пок он их прячет, Митя стоит н стрже, чтоб не зглянули в комнту млдшие бртья.

Митя и его товрищи, незримыми нитями связнные с лесным пртизнским миром, о пртизнх думют с увжением. Тм люди смелые, нходчивые. Трусов или дурков тм не может быть.

Но вот произошел случй, который с точки зрения здрвого смысл не объяснишь.

Ёсип Квеньк, Митин сосед, который вместе с отцом рботл обходчиком, поехл в дльние сел менять соль н кртошку. Теперь в городке с хрчми очень трудно, нигде ничего не купишь. Многие местечковцы ходят по деревням, выменивют н вещи продукты.

Коня у Квеньки нет, он попросил лошдь у человек, который, говорят, был полицем.

Оттуд, из болотных сел, Ёсип привезли мертвого. Вся улиц шл з гробом н клдбище.

Тк что же, слепые тм, что ли, в лесу? Не могут рзобрться, кто свой, кто чужой?

Прошлой зимой пртизны ткже убили местечковц. Но тогд их можно было понять. Тот, прошлогодний, был молодой, дже ктивист. Нлживл телефонную связь между волостями. Пртизны взяли его с собой. Отряд не было - мленькя группк. Связист испуглся, кинулся нутек.

Ёсип Квеньк ничего не боялся. Когд немцы в сорок первом бомбили городок, спокойно косил н выгоне ромшки.

Между ребятми по случю нелепого убийств рзгорелся спор.

- Подрывется идея пртизнского движения! - горячился Митя. - Свои убивют своего. Одурели тм, что ли?

Скептичный Лобик хмыкнул:

- Ты думешь, тк просто рзобрться? Поехл н коне полиця.

- Тк что, если н полицевом коне? А мы зчем? Не могли у нс спросить?

Примк подливет мсл в огонь:

- Тебе хочется, чтоб все было рсписно кк в книжечкх.

С Примком действительно смешно получилось. Послли, кк и Миколу, рботть учителем, нлживть связь с пртизнми. А он см едв ноги унес.

Про случй с Ёсипом Митя все же нписл Мзуренке.

В лесхоз збредют пожилые солдты, зходят в кбинет к Лгуте. Он в ткие минуты всегд зовет Митю. Печтный немецкий текст Митя рзбирет хорошо, д и рзговорную речь стл лучше понимть. Больших трудностей в рзговоре с немцми, которые нведывются к Лгуте, нет.

- Тбк! - кждый рз требуют они.

Солдтм выдют по восемь сигрет н день. Пронюхв, что в лесхозе есть зпс мхорки (он выделен для лесорубов), они приходят клянчить курево. Где-нибудь в Гермнии солдты, видимо, не отвжились бы беспокоить ткую особу, кк стрший лесничий, в России - не стесняются.

Н Лгуту, когд приходят немцы, смешно смотреть. Его широкое, кк зслонк, лицо рсплывется в улыбке, лесничий суетится, мечется по кбинету. Мхорку выписывет безоткзно.

В последнее время Лгут все чще зглядывет в комнтку кссы, берет деньги под рсписку. Берет срзу по двести - трист мрок - суммы, которые нмного превышют его месячный зрботок. Рублей, оккупционных мрок не хочет, просит рейхсмрки.

Через неделю-две Лгут приносит кты н изрсходовнные деньги. В них зсвидетельствовно, что куплены резиновые скты для втомшин-гзогенерторов, рзные зпчсти, детли. Где, у кого куплено неизвестно. Митя кты принимет. Немецких денег не жлко. Д кто стнет уличть глвного лесничего в жульничестве? Бнк нет, финнсовыми делми никто не интересуется.

Однжды Лгут позвл Митю к себе в кбинет, сунул немецкую гзету:

- Прочитйте, что пишут... Может, для себя одно, для нс - другое?

Митя переводит фронтовую сводку. Советы нступют. Бои в Донбссе, зпднее Хрьков, под Ленингрдом. Все большевистские тки с тяжелыми потерями для противник отбиты...

- Отбиты, отбиты, - недовольно хмыкет Лгут. - А сми Курск и Хрьков сдли. Мелют языкми. Брехуны.

Лицо у лесничего нсупленное, унылое. Лгут срывется с мест, одевется, куд-то бежит. Теперь его редко зстнешь в кбинете.

III

Сближение с лесничим приносит свои плоды. То, что Митю рестовывли, потом он рвлся учительствовть в деревню, которя теперь контролируется пртизнми, видимо, не збыто.

В местечке учрежден бирж труд. Ею зпрвляет Дин Липняков. Т смя, что рботл в редкции гзеты, писл стихи, когд нчлсь войн - призывл, не жлея сил, сржться с фшизмом.

И Мите пришл повестк - явиться н биржу. Он не пошел - ккого дьявол будет клняться Липняковой, если у него есть рбот? Кобыл немецкя. Слишком много о себе мнит...

Митя покзывет повестку Лгуте, и тот обещет помочь. Но, очевидно, збыл об этом, тк кк через несколько дней по дощтому полу лесхоз згрохл подковнными спогми унтер-офицер, который руководит строительными рботми. Возводятся новые дзоты, роются трншеи - рботу ведут местечковцы под нблюдением немцев.

Унтер-офицер знкомый - чще других приходит з мхоркой. Н этот рз вид у него строгий.

- Ляптк, ляптк, - тыкя пльцем в бумгу, лопочет он с ккой-то дже рдостью. - Шрйбен никс гут, мн мус мит ляптк рбйтен...*

_______________

* Писнин - нехорошо, ндо лоптой порботть... (нем.).

Митя идет с немцем к Лгуте. Лесничий вьется возле немц вьюном.

- Пн унтер-офицер, битте... Прошу вс. Рботник мне нужен. Прошу вычеркнуть из списков, пн унтер-офицер.

Митя блгодрен Лгуте. Фктически он выручил двжды: осенью взял н службу, теперь - не отпустил. Только почему? Неужели Лгут о чем-нибудь догдывется?..

В лесхозовской бухглтерии тоже произошли очевидные перемены. Еще месяц нзд тощя, высохшя фигур Кощея возвышлсь нд столом до конц рбочего дня. Глвбух истово щелкл костяшкми счетов, зло поблескивя из-под стекол очков н бухглтеров, кртотетчиков, кк бы подвляя их своим усердием. Теперь он чсто опздывет, иной рз совсем не является н рботу.

В бухглтерии в ткие чсы - рздолье. Служщие собирются в боковушке - ткой же, кк и Митин ксс, комнтушке, - подолгу курят, обсуждют новости.

Слишком рзвязывть язык, конечно, не приходится. Стршим бухглтером рботет Коростель, родной брт зведующего финнсовым отделом. Он толстый, с выпуклыми, кк у бык, глзми. Когд зходит рзговор о фронте, Коростель просто немеет от стрх. Отступления немцев боится.

Остльные рботники вести с фронт обсуждют со смком. Бухглтер Осоцкий, стрый, седой, с тонким интеллигентным лицом, иной рз специльно остнвливет Митю:

- Что слышно, молодой человек?

Митя рсскзывет ему немножко больше, чем остльным.

Он считет, что Осоцкий не подведет: был н первой гермнской войне, воевл с Деникиным. Жлко Осоцкого: см стрый, жен молодя, дети млые. Едв сводит концы с концми бухглтер: обедть не ходит и с собой ничего не берет. Митя догдывется - бесхлебиц.

Снег согнло совсем. Через зрешеченное окно кссы видны рзвесистые стрые яблони, черня труб железнодорожной электростнции.

В комнте секретря прибвилсь новя сотрудниц - Гля Сковородк. Митя с ней учился. З дв год девушк еще больше рсцвел, пополнел, похорошел. Но, кк и прежде, он очень смешливя. В первый же день рсскзл Мите, кк ходил в кино со Свищом - живет ткой прень н Вокзльной улице.

- Пришел в хту, споги нчищены, носки ж блестят. Я не хотел с ним идти, но он же специльно для меня билет купил. Идем по улице, нвстречу - вол. Тк он меня прямо н вол и повел...

И звонко, зливисто смеется. Никкой снисходительности к тому, что Свищ плохо видит.

Гля Мите нрвится. Между ними легко возникет взимное доверие. Мите дже кжется, что если бы он был посмелее, проводил Глю, посидел с ней н скмеечке, то у них могли бы звязться не ткие, кк теперь, отношения.

Но Митин душ в плену. Т, другя, ни рзу не скзл тких слов, кк Гля. Он сосредоточен н смой себе, все время кк бы чего-то ищет и не может нйти.

С Сюзнной Митя не встречется. Теперь по той причине, что у нее новый квлер - Адм Вощил. Он стрше их всех, рботет учителем в Сиволобх, но изредк приходит в местечко.

Что ж, пускй гуляет Сюзнн с кем хочет, если ей нрвится.

В глубине души Митя обижется н Сюзнну. Но в нем еще живет ндежд, что когд-нибудь он поймет его. Видеть ее - прздник. Тогд он весь нпрягется, подтягивется, говорит совсем не то, что хотелось бы скзть.

IV

В стнционном зле групп немцев. Сидят н скмейкх, курят, пересмеивются. У кждого обшитый телячьей кожей - шерстью нружу вещевой мешок, кск, втомт, кругля зеленя коробк с боеприпсми. Немцы молодые, смое большее им лет по девятндцть. Митя стоит в углу, слушет рзговор.

Но вот у одного из солдт, худого, щуплого, с узким лицом, с очкми н хрящевтом носу, очутился н коленях ккордеон. Стремительно нжимя длинными пльцми клвиши, немец игрет. Солдты, кк по комнде, всккивют, сбивются в кучу возле музыкнт, дружно подпевют. Мелодия мршевя, кк во всех военных немецких песнях. Но в этой есть что-то другое - печль, жлоб, тревог.

Vor der Kaserne, vor dem grossen Tor

Stand eine Laterne und stent sie noch dafor,

Und alle Leute soll es sehn,

Wenn wir bei der Laterne stehn,

Wie einst, Lili Marlen...*

_______________

* Перед кзрмой, перед большими дверями

Стоял фонрь и теперь еще стоит,

И все люди видят,

Кк мы стоим под фонрем

С тобой, Лили Мрлен...

Солдты точно нэлектризовны. Лиц нпряжены, глз горят. Поют с душой. Некоторые дже ткт ногой отбивют.

Что ж, у кждого одетого в шинель немчик тм, в Гермнии, есть, нверно, девушк, с которой он встречлся. Он грустит по ней. Это можно понять.

Schon rief der Posten, sie bliesen Zapfenstreich,

Es kann drei Tage kosten, Kamrad, ich komm ja gleich*.

_______________

* Кричт постовые, игрют отбой.

З опоздние - трое суток рест,

Товрищ, я сейчс прибегу...

Это про обязнности солдт. Нельзя бесконечно стоять с девушкой, ндо воевть. Немцы же хотят устновить тысячелетний рейх.

В зл входит, зстывет, рзинув от удивления рот, в змсленной спецовке смзчик. Н нижней его губе висит окурок, в рукх - мсленк, молоток с длинной ручкой. Не чсто услышишь, кк поют немцы.

Seine Schritte kennt sie, seine schone Gang,

Alle Abend rennt sie, doch ihn vergass sie lang...*

_______________

* Знет, куд идти, любуется своей походкой,

Под фонрь прибегет кждый вечер,

Но стоит теперь с другим... (нем.)

Тк вот почему в мршевой песне слышится грусть: любимя изменил фронтовику. Что-то случилось с немецкими кунигундми, которые перестли ждть победителей-зигфридов.

Митя вышел из зл. Пускй поют немецкие мльчики про Лили Мрлен, про ее измену - н подвиги ткя песня их не поведет.

V

Н этот рз Микол получил здние необычное. Н встречу кроме Топорков приходил Дргун, попросил собрть кк можно больше советских денег. Пртизны хотят построить н свой счет тнковую колонну.

Хлопцы здумлись. До последнего времени они существовли кк небольшя змкнутя групп. Но ткой группой денег не соберешь. Кждый, у кого их попросишь, поинтересуется: кому дет и зчем? Водить же людей з нос не приходится.

Мзуренк двно советует рзбиться н пятерки. Теперь идея приобретет рельный смысл. Рботы действительно прибвилось. Нужен помощник Лобику, тем более что бригду, в которой он рботет, перебрсывют иной рз н ветку и в ткие дни движения поездов н основной линии он фктически не видит.

Тк вот, теперь будут пятерки. Пятерк Лобик - н железной дороге, ее ндо еще создть. Митя должен руководить врчми и остльными служщими. Плоткину и Примку поручется оргнизовть пятерку из молодежи, которя рботет в рзных учреждениях.

Принцип - глубокя конспирция. Кждый из новых учстников группы должен знть руководителя пятерки и никого больше.

Идя н службу в лесхоз, Митя легко предется мечтниям. Видит себя в рзных необычных положениях: то он выступет с плменной речью, обрщенной к местечковцм, то неожиднным нпдением рестовывет жндрмов, то, переодевшись немцем, нводит пнику в грнизоне.

Стрнно - Мите предствляется его подвиг только н людях. Чтоб его видели, удивлялись ему, восхищлись.

Может, идет это от скрытности той невидимой для других рботы, ккую он вместе с друзьями-товрищми выполняет. Вообще они, хлопцы, очень высоко себя не ствят. Есть чувство удовлетворенности тем, что они нужны здесь, в местечке. А хочется большего - высоты, взлет, ккого-то особенного поступк.

Вокруг - обычня жизнь. Митя идет в лесхоз по железной дороге, поворчивет к городку, где квртируют немцы, выбирется нконец н угол окринной улицы, где рзмещется лесхоз.

Местечковцы понемногу возят нвоз, едут з сеном, з дровми. Во дворх звенят пилы, топоры, из хт несется скрежет жерновов - молоть н мельнице дорого. Мычт коровы, пьет из лужи воду огненно-рыжий петух. Тк нчинется кждый новый день.

Людям, которые служт в лесхозе, нечего делть. В подчинении лесхоз ободня мстерскя, грж. В ободной хоть колес для телег вырбтывют. В грже только делют вид, что зняты чем-то.

Еще осенью лесхоз имел четыре гзогенерторных грузовик. Две мшины збрли немцы, когд нступли н пртизн, в Ольхов. Пртизны тогд мшины сожгли. Слесри, шоферы, мехники с того времени без конц ремонтируют дв уцелевших гзогенертор. По првде скзть, сидят н резиновых сктх, курят, переговривются. Но кждый держит в рукх гечный ключ.

Неизвестно, кем руководит лесхоз. Из восьми подчиненных ему лесничеств н месте три - те, чьи конторы н стнциях. Лесные просторы остльных контролируются пртизнми. Лесничеств перебрлись в местечко. Они бездействуют и похожи н эмигрнтские првительств, которые пытются руководить нродом из чужих столиц.

У лесных специлистов нет рботы, однко штт пополнился еще одним лесничим, который считется зместителем смого Лгуты. К Митиному удивлению, эту должность знял его сосед Николй Николевич.

Он кк с неб свлился. Не видели его в местечке двно, нверно со времен коллективизции. Откуд он взялся? Ходит молв - отпустили немцы из плен.

Николй Николевич - мужчин видный, огромного рост, с широким добродушным лицом. Его приход н службу вызвл среди секретрш и мшинисток суету. Девчт рз з рзом выбегют в коридор, подкршивют губы, подводят, держ перед лицом зеркльце, брови. Особенно стрется Полин Рбин.

Николй Николевич ее приметил. После рботы проводил до дом и н квртиру зшел. Рсторопня, веселя Полин н глзх рсцвел.

Случется тк, что иной рз Митя с Николем Николевичем вместе идут н службу. Удивительного ничего нет: живут почти рядом.

Николй Николевич, рсскзывя о себе, н первый взгляд, кк кжется, ничего не скрывет. Чуть ли не до сорок третьего служил в рмии. Под Ржевом попл в плен. Недлеко от дом убежл из эшелон и теперь побивется, чтоб не збрли в лгерь.

Митя просто зсыпет его вопросми. Кк тм, з фронтом? Что думют бойцы, комндиры, те люди, которые вообще не видели немцев?

Но тут сосед помлкивет. Рсскзл только, что в их чсть приезжл Алексей Толстой, выступл перед бойцми. О чем говорил пистель, ккой он с виду? "С виду похож н меня", - смеется Николй Николевич.

"Чурбн ккой-то", - думет про сосед Митя.

Мнение о соседе вскоре пришлось изменить. Однжды утром все увидели, что хт Рысков - ткя кличк у родни Николя Николевич - опустел. Он см, отец, мть, млдшя сестр исчезли неизвестно куд. В конце концов, долго ломть голову не ндо - семья ушл в пртизны.

Стрнные вещи случются н свете. Рысчих - женщин полнотеля, языкстя - прошлым летом вел себя инче. Когд Митин семья перебрлсь из будки в дедову хту, он, поблескивя вствленными золотыми зубми, плел женщинм у колодц, что Птхи - соседи опсные, их ндо сторониться. Припекло - см бросил жилье, имущество.

Полици нлетели н покинутый двор, кк воронье. Вывели из хлев корову, тут же, н дворе, зкололи и оплили свинью. Грузили н повозки кровти, шкфы, комоды, одеял, подушки. Дже фикусы выволокли и поствили н возы.

Хту, однко, не сожгли.

Недели через две в эту хту перебрлся изгннный из Пилятич бургомистр Спткй. Соседи шутили, что нследство получил бургомистр небогтое - рзве что тркнов немного остлось.

VI

В рйонном клубе - концерт.

Приехл смодеятельня трупп Миры Синицкого. Мир - рыжевтый, щуплый, необыкновенно подвижный прень лет двдцти пяти - знменитость близлежщих городков и местечек оккупционного времени. В Бтьковичи з последний год он приезжет в третий рз.

См Мир - ртист безусловно тлнтливый. Он поет, игрет н бяне, скрипке, клрнете, гитре, губной грмонике и дже н обыкновенной пиле. Но особенно крсиво, с кким-то вдохновенным блеском Мир тнцует. Игрет бян, и нельзя без искреннего восхищения смотреть, кк носится по дощтой сцене легкя, будто невесомя, фигур тнцор, кк точно чувствуют ткт ноги, все послушное, гибкое тело.

- Мир! Брво! Бис! - кричт возбужденные девчт.

Кк кждого тлнтливого ртист, Миру больше любит женскя чсть зрителей.

Митя входит в клуб, когд зл нбит полнехонько и гудит кк улей. Нерешительно остнвливется в проходе, обводит взглядом зл. Н передних рядх - немцы, полици. Остльные мест знимют местечковцы.

Митя ищет глзми Глю Сковородку. Он живет недлеко от клуб и обещл знять мест. Гля мшет ему рукой. Мучения нконец кончились Митя протискивется между рядов к Гле, сдится.

Знвес опущен. З ним чуть слышно поскрипывет грмонь - ртисты н ходу репетируют. В зле холодновто - от дыхния поднимются белые облчк пр. Д и вообще клуб зброшенный, неуютный: н стенх рыжие подтеки, оконные рмы серые от пыли.

Семь чсов вечер, еще светло. День зметно удлинился.

Концерт, кк и киносенсы, должен нчться рно, чтобы до коменднтского чс - до десяти чсов - зрители успели рзойтись по домм.

Митю вдруг кк током пронзет. Он видит Сюзнну. Он сидит почти нпротив него, н дв ряд ближе к сцене. Н ней знкомя рыжевтя курточк, беля вязня шпочк. Адм Вощилы рядом нет.

Митя стрется не подвть виду, что взволновн. Рзговривя с Глей, смотрит в другую сторону.

Под потолком гснут электрические лмпочки, и срзу поднимется знвес. Зл тонет в плодисментх.

Уже первый выход Миры приковывет Митино внимние своей необычностью. Он нчинет не с тнцев, кк прошлый рз, с песни. Н сцене струшк со сморщенным лицом. И хотя Мир в брюкх, в остроносых туфлях, фигуру струхи имитирует только звязнный двумя уголкми под подбородком плток, однко иллюзия нстолько убедительня, что, кк живую, видишь струю, согбенную женщину.

В дв голос Мир поет шуточную нродную песню: дед умирет, двя ббке нкз, кк жить дльше. Дед - фигур не глвня, голосом, имитцией певец подчеркивет это, н первом плне горюющя ббк.

А кк буду жить я без тебя, дедочек,

А кк поживть, сизый голубочек?

Но вот и дед откуд-то вынырнул: голос певц срывется н пискливый фльцет, в нем не сочувствие, не жлость, нескрывемя нсмешк:

А с торбою, ббк, с торбою, любк,

А с торбою, ты моя сизя голубк!..

До Мити вдруг доходит: не нд ббкой нсмехется исполнитель, песня только предлог, зцепк, чтоб выствить в смешном свете что-то иное фшистов! Они отступют, бегут, их спесь дл трещину. Молодчин Мир! И придрться нельзя: песня стря, ее знют все.

Зл снов тонет в громких рукоплескниях. Они не прекрщются до того времени, пок ртист не выходит н сцену еще рз. Но теперь он поет только дв куплет:

Берегися, ббк, берегися, любк,

Берегися, ты моя сизя голубк!

Есть, знчит, что-то ткое, что кк бы носится в воздухе, что более или менее чувствуют все. Мир - ртист, он сумел уловить чувств, влдеющие всеми, он ощущет нстроение времени. В прошлом году - весной и летом - приезжли эти смые ртисты, но вот ткого нстроения не было. То, что ртисты покзывли, было другим. Многое з год переменилось н свете...

Мите кжется, что он, кк и Мир, смог бы выскзть то огромное, рдостное, что неудержимо нрстет в жизни. Только стихи он теперь не пишет. Он всей душой отдется событиям, которые зполнили мир, и больше ни о чем не думет. Может, когд-нибудь он об этом вспомнит. "Блжен, кто посетил сей мир в его минуты роковые..." Тк скзл поэт. Митя чувствует, что живет в великое время. Местечко к огромным событиям, может, и не причстно, но они в нем кк-то отржются, имеют свои особенности, создют нстроение. Оно неповторимо, это великое время, и Митя, если остнется жив, об этом не збудет.

Удивительно только, что желние писть приходит в особенные минуты, когд Митя читет хорошую книгу или, кк теперь, слушет песни.

Концерт окончился.

Первыми нпрвляются к выходу немцы, з ними полици. Остльня публик толпится, ожидя очереди. Нконец открывются боковые двери н улицу и в фойе, и зрители шумливой толпой вывливются из клуб.

Митя выходит вместе с Глей. Н дощтом тротуре нледь, и Митя осторожно поддерживет девушку под руку. Они одинкового рост, идти им легко.

Глин дом - н окрине переулк. Стоит к нему боковой стеной, большой, темный. Нд збором кчются голые ветки сирени. Клитк, скмейк. Постояли немного, поговорили. У Гли нстроение приподнятое, возбужденное, и он его не скрывет. Подл н прощние теплую руку, бегом, кк коз, шмыгнул з клитку.

Митя возврщется Почтовой улицей. Возле больницы встречет Сюзнну.

- Я ищу тебя, - виновто говорит он и срзу змолкет.

Митя рстерян. Держться вдли от Сюзнны помогло ему чувство сопротивления. Но теперь Сюзнн см делет шг нвстречу. Обид, оскорбление мгновенно збыты. Волн нежности зливет Митину грудь.

Поздно уже. Но, свернув в переулок, они еще могут походить. Птрулей тут не бывет.

Митя берет Сюзнну под руку. Он доверчиво клонится к нему. Темные купы хт, зборы, окутнные мрком деревья, под которыми колышутся подвижные тени, - все это видится будто впервые...

С првой стороны сд, в котором они нпролет просидели летнюю ночь. Кжется, с того времени промелькнул вечность. А еще и год нет.

- Гля выше меня, - вдруг говорит Сюзнн.

Мите стновится весело. И Сюзнн ревновть умеет. Может, охвчення ревностью, он потому и ждл его?

- Ты тоже ходишь с Вощилой.

Сюзнн молчит. Зябко поводя плечми, еще ближе прижимется к Мите.

Они подходят к дому, где живет Плоткин. Окн темные, только через щелочку в окне пробивется узенькя полоск свет. Сш, нверно, читет. В клубе он сидел с Люсей, проводил ее до дом. В их отношениях все хорошо и ясно. Когд встретятся, нговориться не могут. Првд, щебечет больше Люся. Он с другими прнями не ходит и, если в компнии не видит Сшу, возврщется домой. Почему не тк у Мити с Сюзнной? Они сейчс вместе, двно не виделись, говорить кк будто не о чем. У Мити вообще в присутствии Сюзнны кк бы перехвтывет дыхние. С другими девчтми, дже с Глей, он может смеяться, шутить, быть нходчивым, с ней - нет. У него только рдостно н душе. Рдостно и теперь, он ндолго зпомнит этот сумрк, голые сучья деревьев, нледь, что потрескивет под ногми. Сюзнн тоже остнвливется, поворчивется лицом к Мите.

- Я иду н рботу. В Сиволобы, учительницей. Мм говорит, что летом снов будут угонять в Гермнию...

Скзл и прильнул лицом к Митиной груди. Он ощущет ее лицо, мягкую грудь, всю ее, доверчивую, подтливую. Он перебирет пльцми прядки волос, выбившиеся из-под вязной шпочки, прижимет Сюзнну к себе...

Щемящя тоск охвтывет Митю. Что это, рсствние? В Сиволобх зведует школой Вощил. Сюзнн идет под его крыло. Он, если уж тк боится Гермнии, могл бы и здесь где-нибудь подыскть рботу.

- Не ходи, - говорит Митя. - У меня есть знкомый врч. Возьмет тебя в больницу.

Митя сейчс думет про Андреюк. Устроит Сюзнну хоть звтр. Почему он не подумл об этом рньше?

- Нельзя. Уже договорились. Мм хочет, чтобы я шл в Сиволобы.

Они снов идут переулком, но теперь уже нсупленные, длекие друг от друг.

Крепчет ветер, шумит в голых ветвях деревьев, в шткетинх збор. Кончится войн, тогд все придет, думет Митя. Теперь не время. С смого нчл у них с Сюзнной были стрнные отношения.

Н ккой-то момент Митей овлдевет злость - шльня, неудержимя. Вощил ткими, кк он, делми не знимется. Только с девчтми смелый. Его в тюрьму не посдят. Не поведут, кк Сергея Омельченку, рсстреливть. Сергея нет, т кукл, Мргрит, грцует...

Но Митя срзу отгоняет предтельские мысли. Рвнять Сюзнну с Мргритой нельзя. Он и см виновт. Мог не ждть, рньше попросить Андреюк.

Оскорблення гордость не позволяет Мите рсспршивть, когд Сюзнн пойдет в Сиволобы и чсто ли будет нведывться к мтери. Ниточк между ними рвется. Пускй!..

Прощются сдержнно. Сюзнн чувствует, что Митя нсторожен, сух, но шг к примирению не делет.

Чтоб не нткнуться н птруль, Митя пробирется домой огородми. В душе - рзлд, тоск, грничщя с отчянной решимостью. Пускй! Кончится войн, тогд посмотрим. Он еще себя покжет!..

Совсем некстти всю дорогу звенит в Митиных ушх мотив цыгнской песни:

Н прощнье шль с кймою

Ты н мне узлом стяни.

ГЛАВА ПЯТАЯ

I

Выделение отдельного Бтьковичского отряд проводится торжественно. Пртизн - их ровно сорок - выстроили в шеренгу по двое н выгоне з Сосновицей. Под ногми слякоть, рскисший снег, в лицо дует промозглый, пронизывющий ветер. Из ближйшего сосняк доносятся глубокие, тяжелые вздохи.

Бондрь зчитывет прикз о созднии отряд, произносит короткую речь, зтем нпрвляется к комндирм, присутствующим н церемонии. Из шеренги, деля по-военному повороты, выходит вновь нзнченный комндир Якубовский. Н нем хромовые споги, длинное, до пят, кожное пльто.

- Смирно. Рвнение нпрво!

Отдв комнду, Якубовский читет присягу, слов которой пртизны повторяют з ним вслед. Нестройный гул голосов глохнет в лесу.

Зтем комндиры соседних бригд Вкуленк и Большков по прву стрших подносят комндиру, комиссру, нчльнику штб молодого отряд по втомту. Бойцы вовсе не по уству хлопют здубевшими н ветру лдонями.

Отряд молодой, но зчисленные в него люди двно уже бродят по извилистым лесным стежкм. Нчльник штб Анкудович с первого военного лет в пртизнх, комисср Лисвенк (тот, что был комиссром у домчевцев) - с прошлой зимы. Д и остльные - нрод тертый, кое-что повидвший: шофер Ивн Гусовский, пожрник Грицук, Миш Ключник, Рогозуб, Евтушик, Ттьян Бурк, тркторист Мксимук, гроном Дргун, комндир роты Ткч, бывшие пртизнские стросты Ивн Буян и Ивн Гопченк. Был когд-то Бтьковичский отряд рссеян, уничтожен и вот возник вновь. Не мог не возникнуть.

Лубн тоже тут, его друзья-товрищи в соседних отрядх. Высокое нчльство сочло необходимым рзделить бывших немецких прислужников.

Вооружением новый отряд похвлиться не может. Передний ряд еще с винтовкми, кое-кто сзди стоит просто тк, зсунув обветренные руки в крмны. Горбылевцы с горбчевцми людей выделили, по поводу оружия дли хороший нкз - добывть в боях. Три втомт для нчльств - и все. Хотя бы один пулеметик для нчл, дже ручной, системы Дегтярев...

II

Кк только подсохнут дороги, стянутые з Птичь отряды двинутся нзд, в свои рйоны. Ремонтируются телеги, упряжь, коням н ночь подклдывется побольше овс.

Велик спрос н мстеров, умельцев, людей с золотыми рукми. В пяти или шести сосновицких пунях, овинх, приспособленных под кузницы, пыхтят кузнечные мехи, звенит железо, стучт молоты. Многое умеют полешуки. Н добрую сотню километров вокруг ни одного крупного город с зводскими трубми, мшиностроительным производством, мстерскими, но люди, способные отремонтировть втомт любой мрки, винтовку, дже пулемет, есть в кждом отряде. Откуд это умельство? От шоферов, трктористов, кузнецов, кких по деревням немло.

Колхоз без техники не жил. Но еще глубже, в седую древность уходит умельство полешуков. Светловолосые, голубоглзые дреговичи, что селились н Припяти, по ее притокм, с незпмятных времен знют железо. Свидетельством тому неимоверно большое количество деревень, которые нзывются Руднями.

Н болотх не только косили сено, не только ствили вентеря, но и добывли руду для метлл.

Удивительня, неповторимя идет по полесской земле весн. В деревни, сел, оствленные пртизнми, немцы с полицями зглядывют редко. Если приезжют, то целым взводом, то и ротой.

Грницы немецкой и пртизнской территорий обознчились еще прошлой осенью. З зиму, хотя пртизны не слишком обороняли свои рйоны, они не изменились. Немцы жмутся к железной дороге, шоссейным дорогм, крупным поселениям, остльное прострнство - пртизнское.

В штбх, количество которых возросло, зседют день и ночь. Нмечются мршруты движения, мест будущих лгерей - основных, зпсных, семейных. Только пять-шесть осведомленных людей знют, что бригды Горбылевскя, Домчевскя вместе с только что созднным Бтьковичским отрядом не просто двинутся в Литвиновские, Лужинецкие лес, по дороге должны уничтожить грнизоны в Чпличх, Семеновичх, Буде и Млой Рудне все эти селения в грницх Домчевского рйон. Осиные гнезд полицев кк кость в горле. Связывют по рукм и по ногм.

Плн штб соствлен с прицелом н будущее. Домчевский и Бтьковичский рйоны рзделяет железня дорог из Овруч н Жлобин. Если уничтожить грнизоны, кк-нибудь блокировть железную дорогу, открывется необъятный простор. Вольня пртизнскя зон н сотню с гком километров вширь, от Бтькович до Рудобелки.

Вышл первя пртизнскя гзет. Нзвние - прежней, облстной. Дже зголовок - формой, очертниями букв - ткой, кким был. Будто ничего не изменилось н здешней земле з двдцть долгих кроввых месяцев.

Гзет мленькя, н восьмушке обычного гзетного лист, но, кк и довоення, пхнет типогрфской крской, приятно шелестит в рукх. Н первой стрнице - сводки Совинформбюро, сообщения о нлетх союзников н Гермнию, н другой - зметки о делх пртизн, об издевтельствх фшистов нд нселением. Стиль высокий, возвышенный, перо, породившее нпечтнные слов, не знет середины между добром и злом.

З окном кк из ведр льет дождь, съедет последний снег. Темень, хоть глз выколи. Плеск водяных кпель сливется с однообрзным шумом сосен.

Бондрь сидит в штбе, просмтривет бумги. Потрескивет н столе лмп. Чс не рнний, около двендцти ночи, но теперь только и посидишь спокойно, тк кк день поглощет сует.

В конце концов, тк или инче, Бондрю легче. Есть другие широкие плечи, н которые легл основня тяжесть. Его обязнности - штб, документция, рзведк. Кк человек с некоторым военным опытом, Бондрь понимет, что воинский период в рзвитии пртизнского движения кончется. Он продолжлся три зимних месяц, когд силы пртизн тут, з Птичью, были собрны в кулк, могли, если бы пришлось, противостоять, возможно, целой дивизии. Но немцы, если не считть бой з Грбов, не нпдли. В их штбх, рзведцентрх есть, безусловно, умные головы, которые понимют положение дел. А может, у немцев руки не доходят?..

Теперь, когд бригды, отряды вернутся в свои рйоны, их воення сил уменьшится в обртной пропорции. Ее хвтит н то, чтоб рзогнть полицейский грнизон, держть в нпряжении железную дорогу, сеять пнику. Но зхвтить, удерживть рйонный центр, крупное селение пртизнм не под силу. Нет ртиллерии, минометов, д и зпс птронов мизерный. По той же причине не могут пртизны оборонять нселение, его имущество в своих рйонх. Вооруженного тнкеткми, бронетрнспортерми, минометми бтльон достточно, чтоб овлдеть смым укрепленным пунктом пртизнского сопротивления. Пример Рудобелки это подтверждет.

Бондрь просмтривет рзведдонесения, поступившие з день. Что-что, рзведку он з эти три месяц нмного поднял, нучил штбы знимться ею. Рбот хлопотня, поглощет много сил, отвлекет людей.

Н всем протяжении железной дороги, н всех знчительных стнциях, новые воинские чсти не выгружлись. Охрнную службу несут немецкие полки, мдьярскя дивизия, которя в нчле зимы сменил словцкую. Словков они, пртизны, в сущности, рзложили. Немцы их перебросили под Минск. Но под Минском тоже пртизны.

Згдочны для Бондря небольшие подрзделения, созднные из бывших военнопленных, которые обосновлись почти н всех стнциях. Форму солдты носят похожую н немецкую, темно-зеленую, но говорят, по-русски. В донесениях их нзывют кзкми. Пленного или перебежчик еще не взяли, и Бондрь не знет, кк относиться к этим кзкм. Оттого лишнее беспокойство. Кзкми ндо зняться в первую очередь.

Во дворе возбужденные голос, возня. Бондрь высккивет н крыльцо. Открывя дверь, невзнчй оттлкивет чсового, который стоит, прижвшись к ней. Тьм, сечет косой, с ветром дождь. Бондрь узнет Топорков, прикзывет пропустить.

Топорков не было две недели, ходил в Мозырь к Турбиной.

Рзведчик промок до нитки. Под кожнкой, которую повесил н гвоздь, целя луж.

- Дл бы выпить, д нечего, - говорит Бондрь. - Не держим. Сухой зкон. Рсскзывй...

Хитрый, цыгновтый Топорков щерит зубы:

- У меня есть, Пвел Антонович. Одубел бы без подкрепления. Н Припяти в полынью провлился.

- Ты что, шутишь? Припять рзве тронулсь?

- Стоит. Трещит лед. Стреляет, кк из пушек. Вот-вот пойдет. Я просто в полынью нырнул.

- Был в Мозыре?

- Был.

- Немцы домой не собирются?

- Пок что нет.

Откуд-то из-под полы Топорков достет воинскую фляжку в сером ворсистом футляре. Бондрь идет в переднюю комнту, приносит дв сткн, крюшку хлеб, рзрезнную пополм луковицу.

Топорков улыбется:

- Не то питво, Пвел Антонович. Не под лучок. Коньяк. Может, дже фрнцузский. Я не очень рзбирюсь. Но тонус поднимет что ндо. Првду говоря, пропл бы без него.

С этими словми Топорков вынимет из крмн, клдет н стол две плитки шоколд.

- Жук ты. Не можешь без фокусов? Не потому ли здержлся?

- Нет. Двйте выпьем. Рсскжу по порядку.

Выпивют по полсткн бурой, терпкой н вкус жидкости.

- Кого-нибудь угости еще. Шоколд отдй девчтм. У тебя, нверно, есть. А я, брт, коньяк пил. Н финской мы зхвтили дот. Тм был целый склд.

Новости, которые принес Топорков, ксются прежде всего Турбиной. Рботет в кнцелярии генерл Фридрих, который осуществляет влсть нд всей округой. Положение кк будто ндежное.

- У Фридрих? - Бондрь присвистнул. - Высоко птичк взлетел. Ты не допускешь, что он служит ншим и вшим?

- А что он может "вшим"? Что он про нс знет? В прошлом году об опсности предупредил, - Топорков згибет плец, - с Кзченковой сумкой выручил, - он згибет второй, - сведения передет, провлов нет...

Пльцев не хвтет.

- А все-тки почему ее взял генерл? Ндо точно знть. Мы ее туд не посылли. Немцм же известно, что муж ее советский летчик, см выросл здесь, не в Гермнии.

- А черт его знет, Пвел Антонович. Он передо мной не исповедовлсь. Немец немцу верит, это точно. Считют себя высшей нцией.

- Ты это брось. - Бондрь встет, нчинет ходить по комнте. Хитрости им не знимть. Вспомни, кк войн нчлсь. Ручки жли, фотогрфировлись с ншими руководителями, сми нож з спиной точили.

- То высокя политик, Пвел Антонович. Я говорю про обыкновенных немцев. Они дундуки порядочные. Нши их вокруг пльц обводят. Может, потому они ткие, что считют себя лучше, умнее. Думют - перед ними все преклоняются.

- Лдно, дорогой Антолий Семенович. Двй эту философию збудем. Мы с тобой шишки небольшие. Ясно одно: к Турбиной, кроме тебя, никого не допускть. Если удстся подоить генерл, считй, счстье смо лезет в руки. Двй, что принес.

- Вот, - Топорков снимет левый спог, шрит пльцми по внутреннему рзрезу голенищ, вытскивет небольшой из плотной бумги конверт. - Когд в полынью попл, очень боялся з него. Специльно высушил н огне. Скзл, чтоб только тебе в руки передть.

- Иди, - Бондрь улыбется. - Мзуренке тоже принес?

- В этом голенище, - Топорков хлопет себя по првой ноге. - Слуг двух господ. Сношу ли свою кучерявую голову? Збудете срзу, кк только попду немцм в лпки. Скжете - был брндхлыст, пропл при невыясненных обстоятельствх. А у меня душ горит.

- И у меня горит, - Бондрь пожимет Топоркову руку. - И спть хочется. А некоторые вообще не хотят видеть меня н этом месте. Жизнь, Толя, ничего не попишешь. Иди поспи.

- В Турбиной не сомневйся. - Топорков стл серьезнее. - Нутром чую помогет честно. Хотя причин не зню. А пролзит потому, что крсивя кк черт. И умня. Летчик ее - двно с рогми. Обыкновенной женой он, брт, быть не может.

III

Бондрь рзрезет ножичком конверт, вынимет свернутый в несколько рз кусок втмнской бумги. Рспрвляет н столе и внчле ничего не может понять. Перед ним неумело сделння крт, с треугольникми, кружочкми, пунктирными линиями-стрелкми.

Только прочитв нписнные по-немецки нзвния, Бондрь видит, что это крт облсти в грницх оккупционного дминистртивного деления. Стновится ясным смысл кружочков, треугольников.

Что ж, концентрцию пртизнских сил генерл Фридрих предствляет, пожлуй, првильно. Немного преувеличивет, немного путет с дислокцией. Стрелки, пунктиры - возможные пути возврщения пртизн в оствленные рйоны...

Бондрь прячет крту в крмн, одевется, выходит во двор. Хт комндир соединения через улицу. Окно знвешено, но через щель пробивется полоск свет. Дождь сечет не перествя.

У Лвринович рдистк Ася. Округлилсь, попрвилсь девушк. Бондрь помнит ее осунувшейся, с бледным личиком, зпвшими глзми. Теперь щеки нлились румянцем, дже в гимнстерке и юбочке вырисовывется привлектельня девичья фигурк.

При входе Бондря рдистк всккивет, бежит з дверь.

- Сдись, - Лвринович протягивет Бондрю исписнный круглыми детскими буквми листок. - Сводк з мрт. Хрьков потеряли, зто с Москвы угроз снят окончтельно. Гжтск, Вязьм - нши.

- До нс все рвно длековто. Идти д идти.

Лвринович оживляется - любит поговорить о фронте.

- Ты зметил - глвные военные действия ведутся н южных фронтх. Если б не отозвли меня сюд, брл бы Хрьков. Я и в сорок втором был тм. Выбирлся из окружения. Стршно, брт, вспоминть. Из киевской кши в сорок первом вылезл. Не хотел говорить, нш Федор Бумжков под Полтвой сложил голову. В окружении. Вместе служили в квлерийском корпусе. Я дивизионным, он - полковым комиссром.

- Зчем было Бумжков брть в рмию? - спршивет Бондрь. - Первый пртизн, герой...

Лвринович морщится кк от зубной боли, возле уголков глз сбегются мелкие морщинки.

- Ты же военный человек, должен понимть. Если уж до конц исповедовться перед тобой, то и я должен был тут оствться. Дже решение было. Потом пришлось принимть другое решение. В Мозыре формировлсь квлерийскя чсть, сверху прикзли обеспечить политсоством. Вот и все. Поворот н сто восемьдесят грдусов. Помнишь же - все для фронт!.. Немцы Смоленск зхвтили, рвутся к Москве, мы сидим в болотх. Фктически в немецком тылу, хоть влсть и советскя. Ну и бросили пртийцев в дивизию. Один Ермлович остлся. В то время Бумжков для отчет вызвли. Пришел из-з линии фронт. Думешь, если бы оствили тут ктив, ткие были б комбриги, кк Вкуленк? Отличные были хлопцы. Железные. Орлы. Кдры, брт, были что ндо. Но почти все полегли н Укрине.

- И тут полегли. Большинство зчинтелей пртизнского движения погибло.

- К нм освобождение придет через Укрину, - продолжет Лвринович. Попомнишь мои слов. Укрин - это хлеб, уголь, железня руд. Тм нм, брт, покоя не двли. Вспомни прошлый год. Зпдные фронты фктически дремли. Были бои местного знчения - оттягивющие удры, не больше. А мы? Повидл я донские степи, Волгу, до стлингрдского окружения дожил. Не дли только посмотреть, кк немцы в котле дуб дют. Отозвли в смый горячий момент, месяц в пртизнском штбе проторчл.

- И у нс будет жрко, Сергей Кондртович. - Бондрь обеими рукми рспрямляет н столе прислнную Турбиной крту. - Вот поинтересуйтесь. Получили от той смой немки. Только он не в Горбылях, в Мозыре, у смого генерл Фридрих.

Лвринович ничего не спршивет, слегк шевелит губми и, водя по втмну пльцем, читет нзвния, рзглядывет знки.

- Нш дислокция им известн. - Подняв голову, он проникновенно смотрит Бондрю в глз: - Думешь, измен?

- Д нет, н ткую крту нужно сто шпионов. Д и точность невелик. Просто у генерл Фридрих есть человек, который нми знимется. Стрется тк, кк мы, думть. Видите, он дже немного опередил нс. Знет, что весной вернемся в свои рйоны.

- Считешь, Фридрих что-нибудь здумл? Нствит зпдней, когд стнем рсходиться?

- Фридрих не стршен. С ним можно воевть. Комндует полицейским полком, жндрмерией, вспомогтельной полицией. Тут другое.

- Кртельня экспедиция? - Лвринович хмурится.

- Думю, что тк. Отмечены пртизнские рйоны. Глвный нтиск не н нс, - н Лельчицы, Князь-озеро, где зимуют Ковпк с Сбуровым. Зметьте, про нс точно знют - рстечемся по рйонм. О них еще гдют. Ни пунктиров, ни стрел. Неизвестно, куд пойдут. Вопрос для немцев открытый. Боятся чирьев под носом.

- Логик првильня. - Лвринович встет, возбужденно ходят по комнте. - Звтр же поеду в штб Сбуров. Ккого дьявол тут торчть. Гитлер н них не пожлеет отборной дивизии. Пускй быстрее уходят. У них же другя, чем у нс, здч. Рейдовое соединение...

Бондрь свертывет втмн.

- Сними две копии. См сделй, не поручй никому. К утру. Одну отвезу Сбурову, другую пошлем в Москву. С объяснительной зпиской. Сдись, соствляй. Может, удстся сотни три втомтов вырвть. А то одним - по смое горло, другим - дулю с мком. Про крту никто не знет? - Лвринович остнвливется перед Бондрем, берет в пльцы пуговицу его гимнстерки, нервно покручивет.

- Вы д я.

- Хвтит. Никому ни слов. С немкой лишние связи обрубить. Собери, ккие есть, мрки, пошли. Генерлу, брт, нужн деликтня дм. Духи стоят дорого.

Дождь упорный, будто тм, в небе, что-то прорвлось. Густя кк деготь темень. Нигде ни огоньк. Дороги рзвезет - неделю или дже больше с мест не сдвинешься.

IV

По отношению к полицям, другим пособникм - новя политик. Глвный прицел н рзложение полицейских грнизонов изнутри - чтоб перестли служить вргу, переходили н сторону пртизн.

Бондрь седлет коня, нпрвляется с утр в Змошки, в Домчевскую бригду.

Дождь омолодил землю. Сосновые пригорки сухие, чистые, в березнякх озерц воды, и только в болотистой чще тут и тм мелькнет оледенелый бугорок.

Дорог из рук вон плохя, особенно в низинх. Конь хлюпет по грязи, провливется в вязкую кшу, недовольно фыркет.

Тяжесть с души спл. Бондрь едет в Домчевскую бригду с легким сердцем. Вкуленк дже удивляет. Кзлось - долго будет бродить в нем нерзвеяння обид, оскорбление, которые кое-кто подогревет. Однко он очень быстро переломил себя. Изменился н глзх. Мудрый профессор крестьянских нук...

Бондрь выезжет н пригорок, окруженный березовой рощей. Выблескивет солнце, и пейзж н глзх меняется. Березы лскют глз, вдли, кк волны большого лесного прилив, темнеют хвойные деревья. Портит вид серое поле, которое совсем не грмонирует с блеском солнечного дня. Бондрь ловит себя н мысли, что никогд не любил рнней весны из-з безжизненного покров земли, из-з несоответствия солнечного свет с грязью, хлмом, что остются после зимы. Земля будто покзывет в это время свои неприкрытые рны, он квеля, слбя.

По прошлогодней стерне свежий след ведет в березняк. Н телеге тут проехли дв или три дня нзд, и в вязком глиноземе остлсь глубокя колея. Бондрь свернул н колею, добрлся до лес и, немного углубившись в него, довольно улыбнулся. Под толстой, с почерневшим комлем березой стоит дубовя бочк, змскировння веткми. С лотк с тихим мелодичным звоном пдют кпли. Дже по звуку пдения кпли Бондрь догдывется - бочк нполнен нполовину. Слезет с коня, проверяет свою догдку. Стря крестьянскя привычк не подводит: бочк действительно нполнен нполовину. Сок чистый, прозрчный, сверху плвет несколько козявок.

Он еще не пробовл березовик, уже чувствует, кк от студеной, чуть слдковтой н вкус влги сжимет зубы и побливют челюсти. Под более молодой березкой кдк, полня кк око. Сок переливется через крй, н клепкх - мокрые потеки.

Бондрь, ств н колени, долго, пок действительно не нчло ломить зубы, пьет.

После хозяин, сдвинув лоток, тычет морду в кдку конь, но срзу отводит, смешно оттопырив верхнюю губу, недовольно фыркет. Березовый сок ему не по вкусу.

Н душе прздничное нстроение. Его не нрушет дже полосто-пятнистый (кк рз меняет шерсть) зяц, который выскочил из-под лошдиных ног и сломя голову стл выписывть петли н прошлогодней стерне. Весн, весн. В пронизнной солнцем небесной синеве звенит серебряный колокольчик: нд серым голым полем поет жворонок.

В мокром ольшнике перед Змошкми н дорогу высккивют двое дозорных, но, узнв нчльник штб, пропускют.

Змошки - деревеньк из одной улицы, хт из семидесяти. Тк же кк Сосновиц, стоит в лесу - поля н вырубкх, н пригоркх. Кое-где во дворх торчт колодезные журвли. Сохрнилось дже некоторое колхозное имущество - длинный, под соломенной крышей овин, нчтое строение - без стропил, дверей, но с прорезнными окошкми - коровник или телятник.

Пртизн, жителей н улице немного. Женщин в рвном полушубке везет н повозке, в которую зпряжен молодой булный конь, нвоз. Двое пртизн у збор держт з уздечку огромного трофейного битюг, третий, здрв коню зднюю ногу, срывет клещми подкову.

Из хт доносится то мерный стук, то однообрзное унылое шуршние. Музык знкомя. Тм, откуд слышится стук, женщины ткут полотно, в остльных хтх мелют зерно н жерновх. Жернов, смодельные, крестьянские мельницы, теперь почти всюду.

Вкуленк в хорошем нстроении, трезвый, побритый, рсстегнув комндирскую гимнстерку, сидит з столом, что-то пишет, мкя ручкой в школьную невыливйку. Бондря встретил иронически-приветливо:

- Нчльство пожловло. Рд видеть нчльство.

В комнте кроме комндир бригды чернявый нчльник штб Влюжич. Бондрь достет из-з пзухи пчку листовок, клдет н стол. Вкуленк берет листок, шевеля губми, читет, усмехется.

- Здорово. Будто специльно для нс сделли. Хорошо, что про бтьковичских нчльников нписли.

Влюжич копется в своих бумгх.

- Адм Рыгорович см нсочинял писем. Чплицкого нчльник полиции товрищем нзывет. Товрищ Дрбниц... А я против. Ккой он товрищ? Мы дв год с фшистми воюем, он что? Верой и првдой немцм служит. Моего отц, брт кто згубил? Ткие, кк Дрбниц. А теперь мы с ними товрищи...

- Не дури, Петро, - вяло огрызнулся Вкуленк. - Политики не понимешь. А кк я нпишу? Господин Дрбниц. Зню я этого господин кк облупленного. Голой здницей светил. Только что и сумел кучу детей нплодить. Просто недотеп. Дли немцы дв пуд муки - подкупили.

- Пускй и тк. Но зчем еще рсшркивться перед ними?

- Тогд зчем огород городить? - Вкуленк повысил голос. - Мы будем стрелять в них, они в нс. Польз будет? Я считю поворот политики по отношению к полицям првильным. Сволочей постреляем, божьих овечек, кк Дрбниц, зствим схвтиться з грудки с немцми. Из шкуры будет лезть, чтоб скорее збыли о том, что он был полицем.

Помолчв, Вкуленк продолжл:

- Хорошо, что приехл, Бондрь. Плн, ккой вы тм в штбе придумли, хороший. Н Чпличи, Семеновичи будем нступть моей и Горбылевской бригдми. Рно еще Вкуленку в зпс списывть. Вы только не мешйте мне, я сделю тк, что грнизоны тепленькими возьмем, без всякой войны. Только не мешйте, прошу.

- Ты должен понять, Адм Рыгорович, - штб не может стоять в стороне. Оперцию ндо рзрботть, уточнить, чтоб кждый знл свое место. Я для того и приехл.

- Уточнять не ндо. Не хочу никких бумг. Все, что скжу, можешь шепнуть н ухо Лвриновичу, и чтоб больше никкой черт не знл... Вот тут, - Вкуленк хлопнул себя по нгрудному крмну, - у меня списки полицев. Пошлю к ним своих людей. Чтоб с кждым, с кем можно, поговорили. Возьмем для связи их родню: отцов, мтерей, бртьев, сестер. Лозунг ткой: хвтит дурк влять, хлопцы, идите в пртизны искупть грехи. С нчльникми полиции см поговорю. Н тех, кто не зхочет встретиться, подкинем немцм письм. Кк будто они нм, пртизнм, помогют. Немцы их, кк коршун цыплят, возьмут в когти. Не грнизоны будут, гнилые грибы. Ткни пльцем - рссыплются. Верь мне, нчльник штб. Голыми рукми возьмем полицев. Об одном только прошу - молчок.

- Дй бог слышнное увидеть. Скжу одно тебе, Адм Рыгорович: молодчин, что принял бригду.

Вкуленк нхмурился:

- А что, плохо я комндовл? Кто кдило рздул? Вы все, умненькие, явились н готовое.

- Я не о том. Время другое. Соединение, не обижйся, не потянешь. А в зместители идти не с твоим хрктером.

- Струю гврдию н здний плн. Это првильно?

- Не н здний. Если рзгонишь грнизоны д еще железную дорогу от Овруч н Жлобин побоку, см знешь, что будет. Пртизнское црство. Тысяч до двух бригду доведешь.

- Больше будет! - Вкуленк не скрывет удовлетворения. - Отрядов шесть, смое млое, созддим. Я почему з Припять не пошел? Меня тут нрод знет. Дм клич - пойдут. Все пойдут.

Только теперь Бондрь с удивлением змечет в домчевском комбриге что-то новое, чего не змечл рнее. Желние покрсовться, пустить пыль в глз, нмерення грубовтость, прямолинейность - не только это в нем. Есть другое, глубоко скрытое, что срзу не выскжешь словми. Ндежный человек, думет Бондрь. Не изменит, не подведет, не отвернется в трудную минуту...

V

Проснувшись, нчльник штб слышит тихое бормотние, которое доносится из соседней комнты. Еще рно, во дворе стрекочет сорок, первые лучи лижут н удивление светлые, протертые стекл. В хте необыкновенно уютно: полы вымыты, подбелены рыжие подтеки н стенх, и дже смодельный половичок, выткнный из рзноцветных лоскутков ситц, постелен перед кровтью. Приехв поздно ночью, всей этой крсоты Бондрь не зметил.

Дверь притворен неплотно, и, немного рскрыв ее, квртирнт видит хозяйку и ее детей - мльчик и девочку, - они стоят спиной к нему, повернувшись лицом к переднему углу, к иконм.

"Хлеб нш нсущный дждь нм днесь. И остви нм долги нши, яко же и мы оствляем должникм ншим..."

"Псх", - догдывется Бондрь, неизвестно чему обрдоввшись. В детстве и он тк же стоял перед иконми рядом с родителями и бртьями. Стршие бртья, которые ходили в школу, молиться откзывлись, но зведенного в семье порядк не нрушли - все те минуты, пок отец с мтерью отдвли должное богу, стояли не шелохнувшись.

Дети хозяйки тоже молитвы не знют, повторяют вслед з мтерью непонятные слов. Бондрь н цыпочкх отходит от двери, сдится н кровть, молч ждет, пок кончится молитв.

Выйдя умывться, он христосуется с хозяйкой, сохрняя н лице серьезность. Он ему отвечет, потом дет покршенное в луковичной шелухе яичко.

- Освященное, Ктя? - спршивет Бондрь, поглядывя с любопытством н эту еще молодую, шуструю женщину, которя и теперь, в дни лихолетья, неуклонно выполняет зветы предков.

- А кк же? В церкви всенощня был. Только я не успел. Прибежл, когд нчли святить.

- Зчем тебе это, Ктя? Не можешь обойтись?

Хозяйк отвечет вопросом н вопрос:

- А вы рзве что лучшее придумли? Стреляете, носитесь. Стрые люди првду говорят.

Угощение н столе небогтое. Ржной псхльный кулич, несколько кршеных яиц, припрятнный, нверно, еще с рождеств небольшой окорок. Но дети рды и ткому столу: можно несться вдоволь.

Умывясь, Бондрь думет о том, о чем хозяйк не знет. Он и некоторые другие потянулись к церкви, которя теперь для них стл кк бы опорой во взблмученном, неспокойном мире. А см поп, между прочим (церковь в нейтрльной зоне, верст з четырндцть), неплохой связной, очень полезные сведения присылет.

Через полчс в штб зходит Лвринович. З эти дни он похудел, осунулся. Поехв к Ковпку и Сбурову, больше недели стрнствовл по дльним рзброснным отрядм.

- Если погод не изменится, звтр поедем встречть смолет. Есть рдиогрмм.

Бондрь чувствует - глвного комндир не договривет. Однко не допытывется. Лвринович, опирясь локтями н стол, нчинет см:

- Плохи нши дел, Бондрь. Нездился, нгляделся. Нстроение вконец испортил. Нищие мы по срвнению с Ковпком. К ним н Князь-озеро смолеты всю зиму прилетли. У половины бойцов - втомты. А у нс - и у комндиров нет. Поэтому некоторые нши рвутся уйти к ним. Нзрел у меня один плн. Не зню, кк посмотришь.

Вынув из плншет крту облсти, Лвринович рсстилет ее н столе.

- Вот тут, - он тычет пльцем в промежуток между стнцией Птичь и Житковичми, - приглядел я место. Эшелончик хочу рскссировть. Подходы хорошие, крупных грнизонов нет. Если хорошо взяться, выгорит дело.

Бондрь понимет все с ходу: это продолжение той же песни. Трудно комндиру. Кое-кто из комбригов ндулся, не всем нрвится строгя дисциплин. Пртизнскя вольниц, ничего не попишешь. Тут, н Полесье, никто из комндиров большой влсти нд собой не чувствовл, действовли кк придется. Конечно, косятся и н Лвринович.

- Я ктегорически против, Сергей Кондртович, - говорит Бондрь. Ткое нстроение, кк у вс теперь, было у меня в прошлом году. Грнизон в Журвичх рзогнли, он снов ожил. Ходим только по ночм, прячемся, кк волки. Взрывчтки нет, н винтовку по десять птронов, д и винтовки не у всех. Большков вернулся из Октябрьского отряд, рсскзл про их дел. Злость меня взял. Придумл, кк и вы, эшелон. Хорошо, что хорошо кончилось.

- Ты прошлогоднее не рвняй. Вс сколько было? Сотня человек. А мы тысячей нкинемся. Эшелон пустим под откос, опомниться не успеют, кк нсядем.

Бондрь нчинет горячиться.

- Глупость, Сергей Кондртович. Вы же военный человек, должны понимть. Я несчстный кпитн, голов не сврил, потому и полез в внтюру. А вы - генерл, знете современную войну. Эшелон не сбросите немцы нучились ездить тихо. Если в нем будет хоть сотня солдт, от нс мокрое место остнется. Ясно кк божий день.

Лвринович нервно ходит по комнте.

- Кк генерл зпрещю тебе, Бондрь, вступть в дискуссию. Хотя ты двно не кпитн. Реляцию н тебя подли, см знешь. Будешь полковником. Кк военный ты, может, и прв. Но есть еще политик, Бондрь. Политическое чутье мне подскзывет - ндо сделть крупную кцию. Чтоб соединение стло соединением. Инче я не комндир, соединения - нет. Отряды рсползутся по лесм, и будет то, что было. Одно я з дв месяц понял твердо: пртизнским движением нельзя руководить тк, кк руководили до войны осушкой болот. Что скжешь теперь?

- Скжу, что соединение - не дивизия и не корпус. Бригды рзойдутся по двдцти рйонм, ккя между ними может быть взимопомощь? Я об этом думл. Н Ковпк, Сбуров не смотрите - у них другие здчи. А мы местные пртизны. В нших условиях более нужен обком, чем военное комндовние. С ншими военными здчми спрвятся кпитны.

- Вот ты ккой, - Лвринович остновился, брбнит пльцми по столу. - Окзывется - философ. Теоретик. И все же, Бондрь, прв я. Ты не все знешь. Впереди у нс ткие примерно дел, кк вш Птичский мост. Без генерльной репетиции не обойдешься. Д и зсиделись. З зиму - один серьезный бой под Грбовом. Ндо людей рсшевелить, чтоб кровь зкипел.

- Боев хвтит. Чуть ли не во всех рйонх есть нерзогннные грнизоны.

- Дискуссий тоже хвтит, Бондрь. Подготовь прикз. Обмозгуй все кк следует. По эшелону удрим силми трех бригд - Михновц, Деруги и Гркуши. У них, по-моему, больше, чем у других, укоренилсь крестьянскя демокртия. Ндо с ткими нстроениями кончть. Не горюй, есть две пушки, пулеметчиков мобилизуем из всех отрядов зпдной зоны.

Уже собирясь уходить, спрятв в плншет крту, Лвринович поворчивется к окну, с минуту стоит молч. День рзгорется солнечный, теплый, н улице слышны детские голос. Глядя куд-то в окно, Лвринович говорит:

- Пойми меня кк человек. Пулям я не клнялся. В переплетх бывл. Думю - пронесет. А инче, брт, нельзя.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

I

Холодные северные ветры змедляют шествие весны. Снов все оледенело, зстыло.

Объединенные силы трех бригд - Михновц, Деруги, Гркуши, снявшись с бз, нпрвляются к железной дороге Брест - Гомель. Идут одной длинной колонной, выслв вперед боевую охрну и боковые дозоры.

Шур Грнк шгет в колонне рядом с Богдновичем, которому помог перейти к Мзуренке. Их обоих кпитн выделил для учстия в оперции, поручив особое здние - попытться зхвтить кого-нибудь из немцев живьем, если не удстся - взять документы.

Впереди Шуры едет н коне Михновец, комндир бригды. У Шуры острый интерес к этому человеку, который зметно выделяется среди пртизнских комндиров.

Нстроение у Шуры подвленное. Отношения с Асей не лдятся. С того осеннего дня, когд он случйно увидел ее в бньке, его влстно тянет к ней. Теперь он тем и живет, что ждет коротких мгновений, когд можно н Асю взглянуть, поздоровться. Только один рз весь вечер он пробыл с рдисткой. Но глвного тк и не скзл.

Перед тем, кк колонн двинулсь из Сосновицы, Шур дв рз збегл в хту, нд которой возвышются шестки с нтянутой нтенной. Аси дом не было.

В последнее время Шур мло бывет н месте, ходит то под Горбыли, то под Бтьковичи, получет от связных рзведдонесения. Ходит в пре с Топорковым, с Богдновичем, с другими прнями, и почти кждый поход не без происшествий. Он пок что выходит сухим из воды. Очень хотелось бы рсскзть Асе о своих приключениях. Тем более что они делют одно дело. Сведения, которые Шур приносит, Ася передет в Москву. Но ему нелегко подступиться к рдистке. Ее внимния домогются рзведчики, подрывники. Иной рз Шуре удется нстроить себя врждебно к девушке. Он стрется ее не змечть, не глядеть н низенькую избенку, где он живет. Но нендолго. Ася все-тки без рзбору н шею не вешется. Шур ни рзу не видел, чтобы кто-нибудь из пртизн, зйдя, долго оствлся у нее.

В тком беспокойном нстроении прошл для Шуры зим. Особенно тяжелым был последний месяц, когд собрнные в один кулк пртизнские отряды зшевелились, собирясь рсходиться по рйонм... Может стться, что Асю зберут из группы, оствят при штбе соединения, тогд Шур ее никогд не увидит.

Он уже искл спсения. Познкомился с одной девушкой, ходил к ней ночевть. Думл - збудет Асю. Не помогло. Впервые з восемндцть лет Шур нчинет чувствовть, что вступет в сложную полосу жизни. Он все чще вспоминет отц, мть, их горькую, необычную судьбу. Почему мть не любил отц? Почему отец, узнв, что мть встречется с другим человеком, не мог просто бросить ее, зстрелил?

Отец встет в пмяти здумчивым, озбоченным, кким-то кк бы дже прибитым. Возил в пссжирском вгоне почту, домой приходил неохотно. Сколько рз зствл Шур отц в стнционном буфете, когд он, вернувшись из поездки, чсми сидел тм, пил пиво или курил. Если б у него не было нгн, он, может, и не зстрелил бы мть? Но оружие дется всей почтовой охрне.

Шур не обвиняет мть. Он был очень крсивой, лсковой. Его, млдшего сын, любил до смозбвения. Кк бы предчувствовл, что не придется увидеть сын взрослым. Шур и теперь помнит нежные мтеринские руки. И когд вспоминет, кк мть целовл его, нежил, глдил по волосм, в душе появляется щемяще-тревожное чувство. С десяти лет не видит он мтеринской лски. Воспитывлся с сестрой у дед. Когд он убежл к пртизнм, сестру тскли н допросы.

То, что случилось с отцом, нстигло теперь Шуру. Может, это в крови? Неужто н Асе клином сошелся свет? Нет, он все-тки выбросит ее из души. Нельзя быть тряпкой. Он к нему не тянется. Пусть нйдет лучшего, он будет воевть.

А колонн между тем движется вперед. Небо хмурое, зтянутое тучми. Холодный ветер дует в спину и кк бы подгоняет. Богднович, Шурин нпрник, молч идет рядом. Алексею нездоровится, болит живот. Лицо посинело, отекло. Н несоленое мясо Алесь дже глядеть не может. Где взять соли? Может, рзживутся в эшелоне, который идут громить?

Колонн избегет селений, выбиря лесные проселочные дороги. Лес еще голый, неуютный. Н веткх верболоз висят пушистые сережки. Нчинют цвести подснежники, желтеет клужниц. Уже и ист прилетел, рсхживет, длинноногий, по болотцм. Вряд ли нйдет он лягушек - попрятлись от холод.

- Двй зкурим, - говорит Шур, обрщясь к Алесю.

Богднович курить не хочет. Губы у него побелели, пересохли. Шурин кисет змечют другие, он идет по рукм. С тбком, бумгой туго. Шуре жлко, что он нерзумно обнружил свой зпс. Соседи, не жлея чужого тбку, крутят толстые цигрки, дымят, но стновятся лсковее к незнкомым прням.

- Из ккого отряд? - спршивет высокий, узколицый прень с серыми нсмешливыми глзми.

Н нем длиння немецкя шинель, рзбитые вконец ботинки с обмоткми, д и по говору можно узнть - человек не здешний.

Не уточняя, Шур говорит, что служит в рзведке.

Высокому, однко, хочется знть точно, он рсспршивет дльше, но Шур отвечет неохотно. Нконец тот, что идет рядом с высоким, толкет его в плечо.

- При пршютистх они. В московской группе. Тм еще ходит здоровення ткя дубин. Тскет н плечх рцию.

Высокий рсспросы прекрщет, н Шуру глядит вроде бы с увжением.

- Что с ним? - покзывет н Богднович.

- Живот болит.

- Полечим. Кк только будет привл.

Ветер усиливется, дует теперь сбоку. Холодный, колючий, он пронизывет нсквозь. С неприветливого неб сыплется снежня круп. Нелепое зрелище: из земли пробивется зеленя трвк, дже цветы рсцветют, тут снег.

Колонн движется. У высокого - фмилия его Лунев, он из бригды Михновц - посинел нос, он поднял короткий воротничок шинели, согнулся, ссутулился, но юмор не утртил.

- Мне мой отец скоро шинель пришлет. Жду с нетерпением. Хорошую шинель, н рыбьем меху. В ней не змерзнешь.

- Ккой отец? - Шур улвливет шутливый тон сосед, но от искушения продолжить рзговор удержться не может.

- Он у меня человек добрый. О сыновьях зботится. А вскорости пришлет и ботинки. Воевть тк воевть. У меня двендцть птронов, дром их не выпущу. Двендцть фшистов лягут - это точно. А может, удстся и двоих одной пулей. Тогд уложу двдцть четыре.

К высокому прислушивются - спрв и слев рздется сиплый смех.

- Перестнь, Лунев, - вмешивется Михновец, который слышит его слою. - Допрыгешься со своим язычком.

- А что я вредное говорю, товрищ комндир? Поднимю нстроение бойцов.

Вдоль колонны проехл кто-то из чужих комндиров, и рзговоры н некоторое время зтихют. Дорог тянется меж кустрников. Неожиднно нлетел метель, видны сырые зросли кустрников, сухого тростник, в которых по-особенному шумит ветер - тоскливо и протяжно.

Деревень не видно, колонн обходит их умышленно. Отряды идут уже чс четыре, привл нет. Вообще-то не стоит остнвливться в этих сырых, зболоченных местх. Ндо выбиться в лес, где можно укрыться от пронзительного ветр, тм уже думть и об отдыхе.

В колонне все же легче, интереснее идти, чем одному. Время летит незметно. Нет ответственности з то, что делешь, куд идешь. В колонне з все отвечет комндир.

Впереди что-то сереет. Ветер свищет, сечет прямо в лицо, сбивет с ног. Ряды рсстроились, колонн рстянулсь. Кждый идет кк хочет. Дорог действительно плохя. Это дже не дорог, зимник, по которому крестьяне возят сено. Под ногми чвкет. Портянки в ботинкх мокрые, и если не двигться, то ноги совсем зкоченеют.

Лес окзлся обычным ольшником. К себе не мнит.

Лунев зябко поводит плечми, кк бы стрясь глубже зкутться в свою выцветшую, точно из тонкого одеял сшитую шинель. Но не просто идет, притнцовывет, выгибется, стрясь согреться.

- Знешь, отрок, что бы я сейчс сделл? Выпил бы котелок кипятку. Не с схром - с солью. Удивительно, кк жили н этих слвных болотх слвяне тысячу лет нзд? Где брли соль?

Зкоченевший Лунев еще может шутить. Шур любит тких людей. С ними не пропдешь. Вообще в гурте, в многолюдии лучше выявляются способности кждого. Когд соберется хоть десять человек, среди них обязтельно нйдется один, у которого легко подвешен язык, и ткой, что все умеет, и ккой-нибудь ловкч, который н ходу подметки рвет. А с солью действительно плохо. Бедствуют жители и пртизны. Довоенный зпс съели двно, теперь живут тем, что удется выкрсть из-под нос у немцев.

Полдня отряды идут без передышки. Скоро вечер. Тучи еще ниже нвисют нд серой, неуютной землей. Ноги стли будто не свои, будто втные. Првд, боли в ногх не ощущешь, они зболят тогд, когд зкончится поход. Сейчс ндо збыть обо всем, идти и идти. Нстоящий пртизн тот, кто умеет ходить.

Привл будет, нверно, ночью. Сколько еще до железной дороги? В кком месте к ней подойдут? Прошлой осенью по этим местм пртизны пробирлись к Птичскому мосту, который взорвли. Только дорог был другя. Деревень не обходили. Теперь дют крюк, чтобы обойти селения, и потому дорог рстягивется.

Привл возникет неожиднно. Вокруг чхлые болот с поникшими лозовыми кустми, березкми. Впереди полос лозняков плотнее - тм речк. Дозоры ищут брод, поэтому колонн остновилсь. Ветер немного утих. Густую рыжую трву, нверное, никто не косил с смого нчл войны.

Сдятся где кто может, хотя земля и сыря. Лунев и еще трое из этой группы отходят подльше от дороги, и им везет - нходят двнишний подстожник, и вот уже Лунев мшет рукой, зовет Шуру и Богднович к себе. Подстожник - сухой островок среди мокряди. Поджв ноги, прни сдятся.

Пртизны между тем нчинют подкрепляться. Лунев вытскивет из-под полы немецкую фляжку в сером ворсистом футляре, откручивет крышку, рз три прихлебывет см и пускет бклгу по кругу. Вторя ткя же бклг у белобрысого пртизн. Он первым не пьет, дет Богдновичу:

- Потяни. Нпиток что ндо. Нилучшее лекрство.

Богднович хлебнул неудчно: поперхнулся, потекло по подбородку. Пртизны глядят н него недовольно. Когд доходит очередь до Шуры, он, переств дышть, делет подряд три глотк. Огнення жидкость обжигет горло, грудь, зхвтывет дыхние. С минуту Шур чувствует себя кк рыб, выброшення н берег.

Пртизны хохочут.

- Спиритус вини, - объясняет Лунев. - Чистый, кк дух, сто грдусов. Ккой ты рзведчик, если пить не умеешь?

Зкуск - ломоть черного, зчерствелого хлеб, порезнный с шелухой лук, большой кусок вреной несоленой говядины.

Через минуту Шуре стновится хорошо. Приятня теплот рзливется по телу, зшумело в голове, стршно хочется есть. Шур теперь пихет в рот все, что попдет под руку: холодное с нлипшими горошинми жир мясо, лук, жесткий, испеченный из грубой, ручного помол муки хлеб.

- Чю в речке нпьемся, - говорит Лунев. - Кк только нйдут брод. Если нет кружки, можно шпкой...

Неизвестно откуд появляется Михновец. Он совсем пьян, еле стоит н ногх. Не обрщя внимния н то, что перед ним подчиненные и дже чужие люди, громко кричит:

- Крови нпьешься. Нчльник хочет прослвиться, тк придумл внтюру. Квлерийскую бригду не может збыть. Тк удрят по лпм юшк потечет. Рзве мы ткие дурки, что железной дороги не видели? С десятью птронми н штурм?..

Михновец недвно увещевл Лунев, теперь они кк бы поменялись ролями.

- Не вешй головы, Серфим Пвлович. Может, не дойдем до железки. Нпоремся н полицейские гнездышки, ребр посчитем бобикм. Бобиков в болото, сми переночуем н перинх.

- А я о чем говорю? - рскрсневшийся Михновец кричит. Нерзогннные грнизоны вокруг, мы н железку? Чего тм не видели? Думешь, немцм не донесли, что ползем по болоту? Гостинцев приготовят...

Подн комнд строиться. Хорошее нстроение, которое пришло было к Шуре, кк рукой сняло. Что-то тревожное, недоброе шевелится в душе. Богднович - того просто трясет. Неловко н него смотреть.

II

Только з полночь добирются до зросшего соснми пригорк, выступющего темным островом. Ночуют не рсклдывя костров - близко железня дорог. Когд переходили речку, окунулись, кто повыше ростом - до пояс, пониже - по смую грудь. Мокрые, зкоченевшие, верст десять почти бежли, пок не высохл н теле одежд.

Н острове земля сухя, песчня, и Шур от устлости дже можжевельник не подстелил под бок - упл изнеможенный. Рядом примостился Богднович. Зтишно под соснми, уютно. Тяжелые вздохи доносятся сверху тм гуляют ветры. Шур мгновенно уснул.

Стнция, н которую они нступют, т смя, что и в прошлом году, Птичь. Только не видно мост и речки. "Где же мост? - думет Шур. Пртизны его взорвли, но немцы отремонтировли снов. И речк но могл просто тк исчезнуть". Нконец он с рдостью вспоминет: "Речк и мост з стнцией, потому их не видно. Теперь же у них здч другя - зхвтить эшелон..."

Эшелон стоит перед ними - хоть бери рукми. Немцы ничего не видят, не стреляют. Шур бежит что есть силы, но сзди кто-то хвтет его. Он оглядывется и видит Михновц. "Не беги, - бормочет Михновец. - Немцы не стреляют потому, что кругом все зминировно. Мы сядем н коня и проедем. Конь не подковн, н мину не нступит..."

Михновец подводит черного коня, и они об сдятся н него. Конь идет осторожно, он дже не идет, будто плывет в воздухе. Вот они уже в вгоне. В нем полно мешков с солью. Михновец берет себе мленький мешочек, н Шуру взвливет целый куль. Ему тяжело, он злится н Михновц и вот-вот упдет от изнеможения...

Шур просыпется. Богднович, чтобы согреться, лег ему н грудь. Еще темно, но между сосен зметно движение и слышны голос. Пртизны рзбирются по взводм.

Первое, что видит Шур, выйдя н проглину, это снег. Вчер сыплсь с неб редкя круп, теперь снег влит тяжелыми мокрыми хлопьями. Шур дрожит. Во сне промерз, ноги мокрые, тут еще слякоть. Впереди ничего не видно. Пртизны - знкомых рядом нет - идут хмурые, злые. Богднович согнулся в крюк, ндрывно кшляет.

Идти стло легче, когд выбрлись н дорогу. По обеим сторонм ее молодые сосновые посдки. В лесу снег нет, зто н согнутых веткх деревьев висят белые шпки. Колонн чсто остнвливется. Долгое, ндоедливое ожидние хуже всего.

Нконец пртизны делятся н отряды, и Шур догдывется, что железня дорог уже близко. Бригд Деруги подется влево, бригд Михновц - впрво. Шур с Богдновичем окзлся с теми, кто остлся н месте.

Пртизны, рзбившись н группки, осторожно продвигются вперед. Теперь все идут, держ винтовки нготове. Один Богднович безрзличен к боевой подготовке - дже винтовку из-з плеч не снимет.

- Железня дорог близко, - Шур дергет товрищ з рукв. - Сейчс нчнется.

- Черт его побери. Очертя голову не лезь.

Нчинет светть. Дже сквозь снежную звесу видно, что лес кончился. Обрывется он кк-то неожиднно, прямой стеной, и Шур догдывется, что впереди охрння полос, н которой немцы вырубили деревья.

Пртизны злегют под крйними деревьями. Снег сыплет и сыплет.

Сосн, под которой Шур с Богдновичем выбрли место, стройня, с рскидистой шпкой, мокрые холодные хлопья сюд почти не попдют. Н змшелом бугорке, перед Шуриным лицом, несколько стебельков зеленого брвинк, немного впереди, в лощине, где зщитные нвесы сосновой кроны кончются, из-под снежного покров пробивются три белых глзк подснежник. Из-з снег их трудно увидеть. Шур смог рспознть цветы по зеленым листкм, которые их окружют. Подснежники цветут н снегу.

Уже совсем рссвело. Стоит нстороження тишин, и лишь мелькют перед глзми белые снежные хлопья. Сколько от этих сосен до рельсов? Сто метров, двести? Немцы влили лес нервномерно - где больше, где меньше. Не сми пилили, пригоняли местных жителей.

Смутное, неясное предчувствие не дет Шуре покоя. Он выдвигется немного вперед, ложится н спину, смотрит вверх. Тк и есть, н стволе сосны, метрх в трех от земли, прибит большя фнерня букв. Он дже окршен в крсный цвет, чтобы те, что будут стрелять, могли ее зметить. Но если подготовлен диспозиция, то, кк видно, близко бункер.

Шур отползет нзд. Кк и вчер, н душе тоскливя тревог. Еще никогд с ним ткого не бывло. Бились с немцми н шоссе, нступли н Гороховичи, н Литвиновичи, н Птичский мост. Ни о чем он тогд не думл.

Метель между тем зтихл. Если приглядеться, можно увидеть ряд телегрфных столбов, темную стену сосняк н противоположной стороне железной дороги. До нсыпи метров сто. Кое-где из-под снег высовывются пеньки, суки, ветки повленных, но неубрнных деревьев.

В эту минуту до Шуриного слух доносится отчетливый перестук колес. Дже безрзличный ко всему Богднович поднимет голову, нсторживется. Под соснми, где притились пртизны, зметное движение. Кто-то бежит по лесу, слышен хруст ветвей, подется одн и т же комнд: "После взрыв к эшелону! Стрелять только по цели!"

В груди у Шуры что-то ндорвлось. Руки, ноги словно одеревенели. Тревог подступет к сердцу, кк отвртительный стршный призрк, ее холод Шур ощущет всем телом. Кружится голов, и ккой-то миг кжется, что он летит в бездну. Точно из-под земли Шур слышит голос Богднович: "Ты весь белый. Тебе что, нехорошо?"

Губы посинели, во рту сухо, Шур дже слов вымолвить не может и только мшет рукой.

Эшелон, кжется, стоит н том же месте. Долго, мучительно долго тянутся минуты.

Нконец сквозь снежную звесу Шур видит темный силуэт провоз с короткой трубой, серую череду вгонов. Эшелон действительно не идет, ползет. Может, потому, что он - первый после ночи. Слепому ясно - его ндо пропустить. Пускй чешет к дьяволу!

Интересно, ккую поствили мину - нжимную или нтяжную? Если нжимную, то уже ничего не сделешь...

Взрыв кк удр гром. Ослепительный столб огня, облко дым, стршный железный скрежет, лязг. Н голову Шуре пдет большой ком снег.

Снег этот он только и ощущет, когд вместе с темной лвиной людей, которя вдруг вырвлсь из лес, бежит, огибя пни, повленные деревья, к железной дороге. Вгоны, кк вкопнные, стоят н месте, провоз дже с рельсов не сошел. Тм, возле вгонов, кжется, никкого движения. Тем не менее стрекочет пртизнский пулемет, рздются отдельные винтовочные выстрелы. Стреляют те, передние, которые ближе к вгонм. Шур бежит, видит перед собой в снежной круговерти серые спины. Вот-вот пртизны вырвутся н нсыпь.

Вдруг они кк бы нтыкются н невидимую стену, н минуту недоуменно остнвливются, нчинют рзбегться влево или впрво. Шур см нлетет н невидимую прегрду - это проволочня сеть, нтянутя вдоль железнодорожного полотн. Бешеня злость охвтывет его. Где же были минеры, рзведчики, неужели не видели проволоки?

В эту минуту с конц эшелон мерно и влстно нчинет бухть крупноклиберный немецкий пулемет. Пртизны пдют н землю. Весь зснеженный простор усеян неподвижными темными фигурми. Нчинется чстя, беспорядочня стрельб. Шур чуть не плчет от злости. Вгоны в нескольких шгх, если б выскочить н нсыпь, под колес, то немцы не удержтся.

Несколько пртизн бегут к провозу. Среди них Шур видит Лвринович. У него в вытянутой руке втомт, он мшет им, н мгновение поворчивясь лицом к тем, кто лежит н снегу, кк бы призывя подымться, бежть вслед.

Шур всккивет. Тм, у головной чсти эшелон, в проволочной сетке проделн широкий лз, и вот уже несколько пртизн прорвлись к смой нсыпи. Лвринович снов остновился, что-то кричит, у него судорожно перекошен рот...

Последнее, что успевет зпечтлеть возбужденное Шурино сознние, огненные вспышки из-под переднего вгон и фигур Лвринович, которя медленно, кк подрубленное дерево, пдет н снег, к ногм пртизн. Он еще слышит сильный, кк удр кмнем, толчок в грудь, в живот и тоже пдет...

III

Синие, желтые, крсные круги. Они то сужются, стновятся мелкими, кк мыльные пузырьки, то вырстют до величины грецких орехов. Мигют, переливются, скрещивются друг с другом. Вдруг исчезют, кк бы провливясь, рстворяясь в темной бездне. Постепенно снов нчинет светлеть; попискивя, откуд-то сверху спускются летучие мыши. Их много, они рстут вширь и, похожие н зонтики, зслоняют все небо. Потом еще круги - синие, желтые, крсные...

Шур рскрывет глз. Нд ним зеленеет сосновый штер, он прогибется от нлипшего снег. С веток кпет. Кпли попдют н лицо, и это неприятно. Он покчивется, кк в колыбели, и догдывется, что его несут. Куд несут, зчем? Д, был бой, его, знчит, рнило. Лвринович упл...

- Живой! - слышит Шур знкомый голос, но угдть, кто говорит, не может.

Покчивние прекрщется, Шуре хорошо, тепло, и он зсыпет...

Стрнные видения возникют снов и снов, день грничит с ночью. Шур нконец узнет голос Богднович, Лунев, который мерз в немецкой шинели и угощл их н болоте спиртом. Но Шур безрзличен ко всему. Он не думет ни о смерти, ни о том, что его вылечт. Нет никких определенных мыслей, желний, его нынешнее положение целиком звисит от того, что происходит с его слбым, беспомощным телом. Он живет и не живет, тк кк отрекся от всего обыденного, земного, может простить все обиды, ккие ему кто-нибудь ннес. Ему дже не больно, он кк бы соткн из воздух, из прозрчности, из звездного мир. З черной звесой небытия, з которую Шур зглянул, ничего стршного нет - одн невесомость. Легко, очень легко умирет человек, оттого, может, и бывют войны. Стрдют живые. З себя и з мертвых. Мертвым не больно...

Н полчс или дже больше Шур приходит в сознние в хте, куд его приносят и клдут н пол. Он видит пятн н двно не беленном потолке, кот, сидящего н печи, близ венк из лук.

- Не выживет, - слышит он незнкомый голос. - Сквозня - в грудь, две слепые - в живот. Оперция нужн, у нс дже йод нет. Смогонкой рны обрбтывем.

Он совсем не вслушивется в рзговор, будто речь идет не о нем и все это его не ксется.

Короткие проблески свет сменяются сплошным мрком збытья, и в один из тех проблесков, когд к нему опять возврщется сознние, он видит склоненное нд собой, зплкнное лицо Аси.

- Ты будешь жить, - говорит он, вытиря сжтым кулком слезы. Прилетит смолет, тебя отпрвят в Москву. Я письмо нписл. Нйдешь мою мму и сестру.

Ему все рвно: полетит он в Москву или не полетит.

IV

Секретря обком Лвринович и еще сорок двух пртизн, убитых при попытке овлдеть подорвнным воинским эшелоном, хоронят в Сосновице, н песчном, с тремя стрыми соснми, пригорке. Гробы сделны всем убитым. С речми выступют комисср Гринько, комндир отряд Деруг.

Гремит недружный ружейный злп.

Нстроение нердостное. Отряды, бригды, которые рсходятся по рйонм, нзывются соединением, но комндир, которому бы это рзъединенное войско подчинялось, нет, и неизвестно, когд будет.

Единственное утешение - прилетет смолет. Он Должен был прилететь неделю нзд, но тм, в Москве, прилет отклдывлся. Может, просто думли, что дороги и поля н Полесье рзбухли, вязкие и смолет не сможет сесть.

З Поречьем, н дернистом, ровном, кк доск, выгоне, природ см создл посдочную площдку. Грунт твердый, ндежный, отдельные кочки пртизны посрезли лоптми, лощинки зсыпли, землю утрмбовли.

Ночью вдоль и поперек эродром полыхют огни.

Смолет долго кружит, примеривется, нконец дотргивется передними колесми до земли и легко, кк черный большой жук, бежит по выгону. Пртизны огромной толпой кидются вслед з ним.

Летчики, однко, близко к мшине никого не подпускют. Двое выносят тюки, мешки, ящики, третий, мленький, приземистый, с белыми, кк чеснок, зубми, рзговривет с пртизнми.

Н смодельных носилкх внутрь смолет вносят шестерых тяжелорненых. Летчики зкрывют дверцы. "Дуглс" ревет, нпрягется, бежит по выгону.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

I

Хрьков нши снов оствили.

Вечером Митя с Лобиком ходят по переулку, обсуждют печльную новость. Под ногми - снежня кш. Нступет половодье.

Неужели вновь нчнется, кк и в прошлом году? Зимой нступление, явный успех, с нчлом тепл - отход, оствленные город? Немцы нстойчиво пишут об этом. Читть ткое больно и обидно.

- Пойми, - объясняет Лобик. - Если бы Гитлер не бросил под Хрьков новые тнковые соединения, Крсня Армия был бы н Днепре. Что ей могло помешть? Кругом рвнин, нет природных рубежей для обороны, теперь немцы будут стоять нсмерть. Инче полетят, кк в пропсть.

В созннии Мити и Лобик пок еще живет стрх, зродившийся в первые дв военных год. Н Гермнию рботет Зпдня Европ, Советский Союз потерял ниболее рзвитые промышленные рйоны. И тк трудно предствить, откуд Крсня Армия берет силы. Откуд новые тнки, смолеты, которые Гитлер двно объявил уничтоженными?

- Большевики - генильные люди, - говорит Лобик, чтобы уяснить для себя смого не совсем ясный вопрос. - Теперь нш опор - Урл и Кузбсс. Кто-то, видишь, допускл, что мы можем потерять европейскую чсть. Создли другой центр - Урло-Кузнецкий. А что - угля, желез тм сколько хочешь. Нефть дет Бку. А теперь Грозный и Мйкоп вернули.

- А хлеб? - спршивет Митя. - Хлебом кормил Укрин и Кубнь. Кубнь освободили, но тм все рзрушено.

Нсчет хлеб действительно трудно рзобрться. Большую половину нселения, рмию кто-то же кормит. Но ведь не секрет, что лучшие земли зняты фшистми, либо по ним проктилсь войн. Двно прошло то время, когд хлопцы ндеялись н чудо, н стремительное, молниеносное нступление Крсной Армии. Есть строгие, железные зконы, которые не переступишь. То, что утрчено в сорок первом, приходится возврщть ценой большой крови.

Двое новых из Лобиковой пятерки - Гриш Нйдёник и его родственник Сергей Столяров - в один из тех дней подвешивют под цистерну мгнитную мину.

- Вот чек, - пришедший к Мите Лобик покзывет метллическую скобочку от химического взрывтеля.

Хлопцы ходят по комнте, потиря от удовольствия руки. Теперь они кк комндиры: решют, кого принять в группу, кому ккое дть здние.

Гриш Нйдёник - тот смый чернявый Ивнов сосед, который минуты не мог прожить без смех. Смеялся, смеялся, д и взялся нконец з ум. С другим - Сергеем - групп был связн двно.

Сергей жент н Гришиной сестре. Он художник, может нрисовть икону, портрет. Этим подрбтывет н жизнь. Если пондобится, сможет подделть любую немецкую печть.

- Не отвлится мин? - переспршивет Митя.

- Пробовл н топор. Чк - и прилипл. Только силой можно оторвть.

Большое дело - мгнитные мины. Н железной дороге взрывы кждый день, но потери невелики. Впереди эшелон немцы пускют груженные бллстом плтформы, поезд движутся н млой скорости. В лучшем случе взрывом сбрсывет с рельсов провоз, н три-четыре чс здерживется движение. Вот если бы ткие мины подвешивть. Но их, кк видно, мло.

В Митиной пятерке - Андреюк, Крсней, Шкирмн, Куницкий. Последние трое зпрвляют конторой "Зготскот". Эт контор был и до войны, имел бзу - згоны, хлев - близ клдбищ. Формльно руководят "Зготскотом" немецкие грономы, которые носят желтую полувоенную форму. Но они редко суют нос в грязные хлев. Полный хозяин тм - Крсней.

Пилип Крсней - бывлый человек. Знимл должности не столько зметные, сколько прибыльные. До войны стоял з прилвком мгзин, с шуточкми, острым словцом принимл от колхозников телячьи шкуры, шерсть, свиную щетину, плтя з это митклем и кортом. Вел, тк скзть, встречную торговлю.

Чще всего Митя бывет у Шкирмн. Советские деньги н тнковую колонну собирет ветврч.

Шкирмн - мягкий, обходительный. С виду несколько мешковтый, говорит медленно, рстягивя слов, но нделен прирожденным дром юмор.

- Крсней, когд я скзл ему про деньги, дже испуглся. Хоть н тнки, - жлко. Все же переборол себя. Принес н следующий день тысячу. А Куницкий хвостом звилял, Христом-богом божится - нет ни копейки. Тогд я немного тумну подпустил. Говорю - пришлют облигции, придут нши, они знешь кк будут смотреть н тех, у кого ткие облигции. Ншел в тот же день пятьсот. Клянется, что знял. Обывтели, черт бы их побрл.

Шкирмн своих денег дл две тысячи, восемьсот - Андреюк. Митя с хлопцми собрл только сто двдцть рублей. Нет у них кпитлов. А всего собрнных - больше четырех тысяч. Тнк н них не построишь, но, может, хоть мотор...

В одну из тех ночей советские смолеты бомбили Гомель. Большой этот город нходится длековто, взрывов не слышно, зто видны светлые полосы-сполохи, которые то и дело рзбегются по небу. Видно еще несколько ярких звездочек, медленно спускющихся н лес. Осветительные ркеты.

Хлопцы впервые с удивлением думют о себе. Эшелоны они считют все-тки не нпрсно.

II

Нчлсь посевня.

Большинство жителей местечк с первых дней гитлеровского ншествия знято преимущественно бытовыми хлопотми. Кто н коровх, кто, подрстив жеребенк, кто н себе - в моде смодельные двуколки - возят нвоз.

Некоторые вспомнили позбытые ремесл: очень известными людьми сделлись спожники, портные, кожевники. Женщины, стуч бердми, ткут полотн. Гремят жернов.

У пожилых охрнников можно з яйц или з сло купить пкетик крски, схрину, ктушку ниток, иголку, пчку бумжных спичек. Немло солдт-торговцев шныряет по хтм.

В местечке потихоньку гонят смогон. Бутылкой смогон можно здобрить полиця, ккого-нибудь нчльник, д и пожилому мужчине или прню, который собирется н вечеринку, выпить кплю не повредит.

Песен не слышно. Их дже не поют женщины.

Митин семья кое-кк перезимовл. Нкопли почти вдоволь кртошки и держлись н ней. Мть и тетк рсторопные - прядут, ткут, шьют. Дже млдшие Митины сестры, Ттьянк и Люся, сидят з прялкми, смчивют в кружке с водой пльцы, сучт толстую, с пупырышкми, нитку.

У тетки - ручня швейня мшин, тоже прирботок. Но глвное - есть в хте свой собственный спожник. Адм свое ученичество бросил, и хоть новых зкзов ему не несут, но стрые черевики, споги лтет неплохо. Он бы и новые сшил, д нет хорошего товр.

Петрусь с тетиным Юркой рзводят кроликов. Серые, пушистые, они сидят в подпечье, поблескивя оттуд крсными глзми.

От Митиной службы польз только т, что выписл дв кубометр дров. Хлебной крточки ему не дют.

Но все рвно Митино положение в семье - незвисимое. Еду ему нливют в отдельную трелку, спит н дивне в чистой половине, где млдшим детям дже сидеть не рзрешется. Когд приходят Митины товрищи, в комнту не зходят дже мть с тетей. К бртьям, сестрм - родным и двоюродным - Митя относится приязненно, и они ему плтят взимностью.

Но душевной близости с млдшими бртьями нет - не вышли они еще из детского возрст. Только млдшя Ттьянк, кк только Митя приходит в хту, лезет к нему н колени, здет ему уйму вопросов.

Митя знет шуточное стихотворение, которое нрвится ему своей бессмыслицей:

Н бурнке едет Янк,

Полторст рублей снки,

Пятьдесят рублей дуг,

А кобыл - кочерг.

Для Ттьянки, учитывя нынешнее положение, Митя строчки немного переделл:

Н бурнке мчт гермнцы,

Янк в тнке бьет погнцев...

Приятно видеть, кк в плтьице, сшитом из пестрой нволочки, подпрыгивя н одной ноге, беленькя босоногя Ттьянк встречет Митю его же стихотворением:

Н буянке мсять гймнцы,

Янк в тнци пье погнцев...

Грнт, птронов, кк прошлым летом, Митя домой не приносит, и мть немного успокоилсь. Он, конечно, чувствует, что сын связн с пртизнми, шепчется о чем-то с товрищми, но он стл более осмотрительным, серьезным, поумнел, и он рд этому.

Митя попросил в лесхозе коня, чтобы вспхть згон под кртошку. Кроме простого рсчет - без коня не обойдешься - есть в этой просьбе скрытый смысл. Пускй видят, что он живет, кк все, и знимется тем, чем все местечковцы знимются, - пшет.

Згон недлеко от будки, сосны. Митя ложится спть с рдостным предчувствием встречи с родным, близким сердцу уголком. Двно он не был в лесу, соскучился по птичьему щебету, по неброской крсоте полевого простор. Но в лес, н поле теперь тк просто не выберешься.

Просыпется он от стршного недлекого взрыв. Зеркло, вствленное в спинку дивн, от взрывной волны рзбилось, и осколки летят н Митю. Митя всккивет, бежит во двор. Высоко в темном небе гудит невидимя точк смолет. Это же свой, советский смолет, он сбросил бомбу. Бросй, брт, бросй, чтоб немцы от стрх в норы позшивлись. Но гул отдляется.

Н рссвете первыми к воронке прибегют немцы. Обмеривют ее склдным метром, что-то высчитывют.

Бомб рзорвлсь н дороге, в нескольких шгх от низенькой хты Всиля Шрмет. Ущерб не ннесл, если не считть, что вылетело несколько стекол, д еще у Всилевой соседки осколком оторвло курице голову. Летчик, нверно, бросил в этом месте бомбу потому, что зметил сверху глз семфор - он стоит нпротив, н железной дороге.

Вот кк бывет н войне - Митя, Всиль, помощники неизвестного летчик, могли от его же бомбы погибнуть.

Через день в семье новое волнение.

Довоенный еще почтльон, подвижный, немного кривоногий дед Млинец, приносит открытку от отц.

Половин небольшой крточки с нписнным чужой рукой по-немецки дресом знят поклонми, приветми, ккие отец передет жене, детям, близким родичм. О себе сообщет кртко - рботет в шхте, живет в брке, и хорошо живет - кк бродокский Тит...

Бродок - чсть местечк, где ншл приют Митин семья. Тит хорошо знют - одинокий стрик, перебивется с хлеб н квс в низкой, покосившейся хте. Но что хотел скзть этим отец?

Мть плчет. Он лучше знет местных людей и первя рзгдл скрытый смысл отцовых слов.

Тит, когд был молодой, еще при цре поехл с женой - детей не было н новые земли в Сибирь. Повезли переселенцев со всем их скрбом - конями, телегми, бочкми, дежкми - н поезде. В Сибири Тит зтосковл, стл рвться домой. Но бесплтного билет обртно не двли. Посдил дед ббу н воз, потрусили домой н коне. З месяц добрлись до Урл, продли клячу, купили железнодорожный билет и, в чем были, приехли н родину, в чужую хту, тк кк свою перед отъездом в Сибирь продли.

Отец хочет домой. Но тех, кого угнли в Гермнию, домой не отпускют. Знчит, здумл отец бежть. Тков смысл нпоминния о Тите.

Митя несколько дней ходит под впечтлением отцовского письм. Порядки, которые нсждет фшизм, не что иное, кк рбство. У тех, кого посдили в эшелон, повезли в неметчину, соглсия не спршивли. Они не пленные, не связны с чужой стрной нитями гржднств, не существует зкон, по которому их оторвли от семей. Когд-то, много веков нзд, тк делли ттры и монголы. Гитлер - новоявленный Чингисхн...

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

I

Встречу с нчльником Чплицкой полиции Дрбницей Вкуленк нзнчил н перекрестке дороги, в сосняке, верстх в четырех от неприметной деревеньки Михедовичи. С пртизнской стороны - человек тридцть охрны с двумя ручными пулеметми, пятью втомтми - их получили недвно, с первым смолетом.

Охрн злегл в зсду. Н рзвилке остлись Вкуленк, комндир отряд Петровец, нчльник штб Влюжич. Полицев ждут недолго. Н песчной дороге трхтит рессорня тртйк, зпряження прой откормленных коней. Дрбниц приехл вдвоем с кучером. Он соскочил с тртйки и бодрым, излишне широким для его щуплой фигуры шгом идет к пртизнм. Приехл без охрны или он остлсь где-нибудь невдлеке неизвестно.

- Здорово, Дрбниц, - Вкуленк выступет вперед, подвя полицю руку. - Ты меня не узнешь?

- Узню, почему же нет, - полицй стрется держться незвисимо, уверенно, но это ему плохо удется: серые глзки бегют нстороженно, рук, которую протянул Вкуленке, дрожит. - Ты в Домчеве зведовл зготовкми, я в сельпо гентом по зготовкм был. Збыл, что ли, кк мне выговор двл? В тридцть пятом году.

- Зря я тебя тогд не посдил, - говорит Вкуленк. - Детей твоих пожлел. Н свою голову.

Рзговор н минуту прерывется. Дрбниц нчльственного положения не скрывет: приехл в кожном пльто, которое ему до пят, в зпыленных хромовых спогх. Оружия нет, может, рзве нгн в крмне. Последнее Вкуленке нрвится.

- Пойдем в лес, укроемся. Стоим н дороге, кк столбы.

Кк только трое пртизн вместе с нчльником полиции скрывются меж сосен, кучер полиця тоже нпрвляет тртйку в лес.

Прлментеры между тем присживются н устлнную иглицей землю.

- Двй выпьем, Дрбниц, - нчинет Вкуленк. - Пскудств ты нделл, но ничего не попишешь. Что было, то было. Если сдшь полицию, жить будешь. И бобиков твоих не тронем. Тебе, когд вернутся нши, лет пять, может, припяют. А может, тк обойдется. Смотря по тому, кк проявишь себя в борьбе против фшистских оккупнтов и ккую хрктеристику ддим тебе. Тк что я к тебе с открытой душой, смотри, чтоб и ты не вилял.

Молчливый Влюжич достет из кожной сумки две бутылки мутновтого смогон, порезнный н мелкие ломтики кусок сл, полбухнки хлеб.

Вкуленк вынимет из горлышк зтычку из льн.

- Лкни, - протягивет бутылку полицю. - Может, смелее будешь. А то что-то тебя в дрожь удрило. Говорю тебе, не бойся. Слово свое сдержим.

Полицй пьет долго, без передых, с явным нмерением зхмелеть. Н его худой, поросшей редкими рыжими волосинкми шее перектывется небольшой кдычок. После Дрбницы пьет Вкуленк. Горлышко бутылки, не стесняясь, вытирет лдонью.

- Виновт я, - не прикоснувшись к зкуске, хрипло говорит Дрбниц. Перед Родиной и перед вми, хлопцы, виновт. В сорок первом, после плен, поверил, что советскя влсть не вернется. Я же под Киевом в окружении был. Посмотрели бы вы, что тм творилось... Вырвлся домой, тут полицию нбирют. Жить ндо, детей кормить, здоровья нет. Я же при советской влсти только службой жил. Думл, что полиция - кк нш милиция. Не знл, что нступит ткое...

- Лдно, Дрбниц. Исповедовться будешь после. Теперь ндо дело делть. Дня, когд будем нступть н Чпличи, я тебе не скжу. Воення тйн. Но чтоб готов был. Если ккя сволочь выстрелит по нс хоть рз, к стенке поствим. Понял? И вообще сделй тк, чтсб винтовки мы в кзрме зхвтили. Кзрм у вс в школе?

- В школе.

- Поствь ндежных людей. Чтобы отдли нм винтовки. Сволочей, что будут удирть, много?

Дрбниц здумывется.

- Человек пять сдвться не зхотят.

- Ндо, чтоб сми с ними спрвились. Нметь, чтоб возле кждого ткого был свой. В случе чего - н мушку. Но язык излишне не рзвязывй. Дело провлишь. Скжешь только смым ндежным. Понял?

Тихо, тинственно в сосняке. Немую тишину лес только изредк нрушет писк одинокой птицы, д кое-где упдет н землю перезреля прошлогодняя шишк. День невеселый, хмурый - кк осенью. Небо плотно обложено тучми. После теплыни снов ндвинулись холод. Но весной всегд тк. Апрель - месяц неустойчивый.

Пускют по кругу еще бутылку. Дрбниц зметно хмелеет - н худых щекх пробивется румянец, крснеет зостренный нос. Пытется что-то скзть, но не решется. Нконец, собрвшись с духом, спршивет:

- Дк, ежли мы добровольно сддимся, примете нс в пртизны? Несознтельность ншу простите? Я тк понимю...

- Я же тебе, Дрбниц, скзл. Бить немцев рзрешим. Ткие грехи, кк вши, ндо кровью искупть. Для тебя теперь вжно сдть нм полицию. Это твое первое боевое здние.

- Выполню, товрищ Вкуленк! Буду изо всех сил мстить проклятым фшистским зхвтчикм, которые топчут священную советскую землю...

Влюжич с Петровцом не выдерживют - хохочут. Вкуленк бросет н них косой взгляд, хмурится.

II

Отряд из тридцти всдников, среди которых Бондрь, Гринько и еще несколько комндиров, возврщется с Оземли, из штб Михновц. Рзбирлось дело о гибели Лвринович. Коми бегут легко. Люди молчт. Слышен только приглушенный стук копыт д екнье лошдиных селезенок. Ночь тепля, безветрення.

Окликнутые птрулями всдники с ходу проскочили соседнюю с Оземлей темную деревеньку, дльше дорог пошл лесом. Тут еще зябко и сыро. Местми из низин выползет н дорогу густой тумн.

Бондрь, покчивясь в смодельном седле, едет рядом с Гринько. Нстроение у него невжное. Кк пойдут дел теперь, после гибели Лвринович? Когд пришлют нового комндир?

Рсстновку сил Бондрь хорошо видит. Комндиры, которые выросли из довоенного пртийно-советского ктив, из числ окруженцев, военнопленных, - все с ндеждой ждли прибытия Лвринович. Своим появлением он кк бы оформил нчтое ими дело.

Но противоречия остлись. Возникшие в лесной, болотной глухомни отряды уже в прошлом году по роли и знчению должны были уступить место отрядм новым, выросшим вблизи железных и шоссейных дорог, во глве которых в ряде случев стоят люди военные - бывшие окруженцы, пленные. Пртизны сорок первого год недолюбливют этих комндиров, считют их выскочкми. Только Лвринович, который был вторым секретрем обком, руководил сельским хозяйством, знл ктив, мог примирить противоречия.

Передние всдники остнвливются, сбивются в кучу. Бондрь с Гринько подъезжют, нчинют, кк и остльные, оглядывться. В стороне от дороги, в сосняке, чуть зметно поблескивет огонек.

- Спешиться! - прикзывет Бондрь. - Первые десять человек з мной!

Передв кому-то из пртизн повод, он идет к сосняку. Ног путются в нескошенной прошлогодней трве. Под спогми хлюпет. Болотце тянется метров н трист, чуть не вплотную подступя к смому сосняку.

Когд пртизны выбрлись н сухой грунт, в лес, они увидели стрнную кртину. Вокруг костр, скорчившись, подогнув ноги, лежли человек восемь в немецких шинелях, новых спогх, вперемежку с ними, одетые кто во что, трое пртизн. Возле огня, опустив голову н колени, дремл еще один - кк видно, чсовой.

Услышв шги, чсовой всккивет, выхвтывет из крмн пистолет. Бондрь узнет в нем Топорков.

- Встть! Кто ткие?

Незнкомцы торопливо встют, испугнно глядя н пртизн, которые нствили н них дул винтовок. Лиц у них небритые, зросшие. Пилотки неуклюже ндвинуты н смые уши.

Топорков громко доклдывет:

- Перебежчики, товрищ нчльник штб. Из влсовского отряд. К пртизнм перешли сми.

Что-то кк бы мешет Топоркову говорить, и Бондрь мшет рукой, дв знк рзведчику отойти от костр. Н опушке, недине с нчльником штб, Топорков обрисовывет положение подробнее. Влсовцы убежли со стнции Птичь, из эшелон. Блуждли несколько дней по лесу, но пртизн не встретили. Топорков, нткнувшись н перебежчиков, предложил отпрвиться с ним в штб соединения. Тем более что один из влсовцев нзывет себя мйором, несет будто бы вжные сведения.

Три дня подряд допршивют влсовцев.

Смя интересня среди них фигур - мйор Сркисов. Он невысокий, чернявый, щупловтый. До войны будто бы преподвл историю в московском институте. В подклдке шинели, голенищх спог, других потйных местх муниции мйор припрятл несколько бумг, которые соствлялись высоко - в смом штбе предтеля Влсов.

По словм мйор, к влсовцм он попл сознтельно. Приндлежл к подпольной оргнизции военнопленных, созднной в лгере. Оргнизция решил нпрвить нескольких комндиров во влсовскую рмию с целью вести тм подрывную рботу, при первой возможности перейти н сторону Крсной Армии или пртизн.

Влсовщин - явление новое, невыясненное. Эт изменническя рмия будет, скорее всего, воевть с пртизнми, поэтому Сркисов слушют со внимнием. Среди пртизнских комндиров, которых приглсили в штб, есть вчершние окруженцы, военнопленные, обвести их вокруг пльц трудно - сми были в переплетх.

- Ккя идея у этого Влсов? - спршивет Большков. - Н чем основывется его рмия? Убивть своих же русских людей, помогть вргу?

Мйор устло усмехется.

- У предтеля всегд нйдется идея. Кк личность Влсов интерес не предствляет. Смовлюбленный крьерист, поверивший в свою исключительность. Н Волхове бросил рмию, которя в окружении сржлсь возле деревни Спсскя Полисть, и ночью сбежл к немцм в соседнюю деревню Пятниц. С виду - высокя ткя оглобля в очкх. Считет себя Алексндром Невским, Ивном Сусниным, Нполеоном - кем хотите. Почему Алексндром Невским? Очень просто. Когд-то Алексндр Невский, упорно сржвшийся с тевтонми, чтобы иметь свободные руки н Востоке, ездил н поклон к ттрскому хну. Влсов тоже хочет видеть себя спсителем России. Рссчитывет, что немцы поделятся с ним победой.

- Ккой победой? Рзве он не знет про Стлингрд?

- Влсов выдвинул свою теорию до Стлингрд. Верил, что Стлингрд немцы зхвтят... Они с ним первое время не очень считлись. Поднимют теперь, когд почувствовли, что кишк тонк.

- А что он думет теперь, этот Влсов? - снов спршивет Большков.

- Он, конечно, не круглый идиот. Хитря бестия. Понимет, что идея его лопнул, не успев родиться. Но опсность предствляет он и поныне. Ндо об этом думть. Влсов поучет немцев подходить к советским людям не тк, кк подходили они до сих пор. Дескть, ндо учитывть результты революции, условии советской жизни, то, что советский человек стл грмотным, культурным, что у него выросло чувство личности и собственного достоинств.

- Тк ндо, чтобы немцы переменились! - выкрикивет Гервсь, нчльник рзведки Горбылевской бригды. - Чтоб перестли быть фшистми.

- Мы многого не знем о смой Гермнии, - продолжет Сркисов. Гитлер силен социльной демгогией. Зрубежных кпитлистов нзывет плутокртми. Одурмненные немцы считют, что борются з нционл-социлистскую идею. З обиженную и попрнную исторической судьбой Гермнию. Зпрвляют в стрне Крупп, Тиссен и другие мгнты кпитл, но н первый плн не высовывются. В смой Гермнии они предствлены кк комндиры производств. Офицерми в рмию, особенно в нижнее звено, допускются мелкобуржузные элементы и дже люди из трудовой среды. Гитлеровскя пропгнд козыряет тем, что почти вся фшистскя верхушк, кк и пртийные боссы, многочисленные чиновники, происходит из простых людей. Мол, дворянин у нс только один - фон Риббентроп. Глвня фшистскя гзет нзывется "Фолькишер беобхтер", что ознчет "Нродный нблюдтель". Выходит под лозунгом "Свобод и хлеб".

- Пролетрит, - Гервсь криво улыбется. - Чтоб он скопытился, ткой пролетрит.

Из рсскзов Сркисов, остльных перебежчиков постепенно вырисовывется кртин создния влсовской рмии. Грустня, невеселя кртин, и для тех, кто побывл в немецком плену, немного знкомя. Есть, конечно, предтели, рзные млодушные, нестойкие люди, которые довольно легко ндевют немецкий мундир. Но немло тких, кто изменять не собирлся, кто не имел, кзлось, основний не любить советскую влсть. Чем их берут, кк звлекют в черные дьявольские сети? Много иезуитских, змысловто-хитрых и открыто-нглых методов применяет врг, пользуясь тем, что пленный безоружен, голоден и холоден, смое глвное - оторвн от родины, от привычной среды. Сотни лгерей, в которых стрдют невольники военной судьбы, рзбросны по Гермнии, по другим зхвченным стрнм. Влсовские эмиссры вот уже скоро год рзъезжют по лгерям, выступют с речми, ведут доверительные беседы недине, ищ в душх исстрдвшихся людей хоть ккую-нибудь трещину, куд можно збросить зерно сомнения и неверия.

Смое стршное, что есть случи, когд оторвнный от родной земли человек в дски тяжелых условиях плен впдет в отчяние, стновится безрзличным к своей судьбе. И этим пользуются.

Вербуют по-рзному. Згоняют силой, рсстреливя тех, кто не соглшется н измену. Бывет тк, что лгерь делят н две чсти, причем делят условно, без кких-либо перегородок, и тех, кто не ндел мундир, только соглсился ндеть, нчинют н глзх голодных людей хорошо кормить.

Фшисты понимют, что нбрнное тким обрзом войско не очень ндежно, поэтому стрются повернуть дело тк, чтоб скорее втянуть нвербовнных в ккое-нибудь кроввое дело. Бросют их против пртизн, подпольщиков, чсто н чужой территории. Знют: зпятнв кровью руки, человек к своим не побежит.

Что ж, пртизны могут понять эту мехнику. Поэтому человек, ндевший вржеский мундир, но убежвший от фшистов, для них еще не врг. Он свой, он имеет полную возможность это докзть. И еще одну новость сообщет Сркисов. Он знет немецкий язык, читл книгу Гитлер "Мйн кмпф" - в теперешней Гермнии он вроде Библии. Гитлер нписл в своей книге, что русское госудрство оргнизовли гермнцы-рюриковичи. От Рюрик берет нчло русское дворянство, и, перебив его во время революции, большевики, мол, уничтожили тем смым способный к упрвлению госудрством элемент. Вот тк! Ни больше ни меньше.

Перебежчиков-влсовцев рспределяют по бригдм, мйор Сркисов оствляют при штбе. Создется специльный отдел рзведки, и ткой человек тм нужен.

III

Домчевскя, Горбылевскя бригды вместе с Бтьковичским отрядом перепрвились через Птичь вблизи небольшой деревеньки Остров по деревянному мосту, который охрняется пртизнми.

Жворонки висят нд головой, звенят не умолкя. Серебристые нити птичьих песен опоясывют поднебесье, и если в одном месте птичк змолкет, то сейчс же подет голос другя. Светит солнце, поле дышит пром. Н серой пшне пробился пырей, н луговинх - зеленя трв. Огненно-желтыми островкми роскошествует н болотх клужниц. Остро, пьяняще пхнет черноголов. Днем лягушки квкют лениво, кк бы пробуя силу голос, зто вечером, когд н болот ляжет зыбкя пелен тумн, их беспрерывное, несмолкемое квкнье просто оглушет.

Лес ожил! Возврщется из отлет млое серое птичье црство, ищет корм, готовит гнезд. Сизый голубь воркует н голом дубе. В сосновой чще кончют весеннее токовние глухри. В низких местх, где недвно стоял вод, н комлях осин, берез висят пряди высохшей тины. Нендежен грунт в тких местх - ступишь и провлишься.

Н третий день пртизны подходят к Чпличм.

Село вытянулось в длину. Кроме сквозной улицы, есть дв поселк, рзмещенные н отшибе. Поселк, прилегющего к селу с восточной стороны, не видно, он отгорожен березовой рощей.

Бтьковичский отряд берет н прицел северную дорогу, чсть домчевцев - южную. Основной ориентир - ветряня мельниц. Стоит он н смом взлобке песчного косогор, неподлеку от школы, - кк ободрнный скелет, с зстывшими, неподвижными крыльями. В школе рзмещется полиция.

В поле, несмотря н погожий день, людей мло. Рядом с телегой, нгруженной нвозом, шгет дед в серой длиннополой свитке. У смого лес две женщины пшут н корове. У той, что ведет корову, то и дело мелькют из-под короткой юбки голые белые лытки.

Комндиры - Бондрь, Вкуленк, Большков, усевшись н устлнный прошлогодними листьями пригорок, советуются. Нстороженность в селе явня.

Нчинть нступление лучше ночью. Если и встретится зсд, то не стршно. Скорее всего, полици хотят создть видимость, что пртизны зхвтили их силой.

Еще не опустились н землю вечерние сумерки, вести из грнизон поступют. В лес збрели дв пстушк со стдом отощвших з зиму коров.

- Знете, кто мы? - спршивет Вкуленк.

- Пртизны.

- Немцы в селе есть?

- Нет.

- Что делют полици?

- Ничего.

- Боятся пртизн?

- Боятся. Говорят, придете их рзгонять.

- Где они ночуют?

- В школе. Но некоторые побросли винтовки, у свояков прячутся. Пять человек в Домчево дрпнули.

- Когд убежли?

- Еще позвчер.

- Дрбниц не удрл?

- Дом он...

Ждть ночи нет смысл. Солнце сдится з лесом. Косые лучи отржются в стеклх окон зловещими огонькми. В лесу слыштся комнды. Нступление н Чпличи нчинется тким же порядком, кк прошлой осенью н Гороховичи.

Выстрелов в селе не слышно. Полици молчт, зтились. Пртизнские цепи спокойно подходят к селу.

Возле школы необычня кртин. Уже сгущются сумерки, очертния строений, зборов, деревьев рсплывются, рсползются. Во дворх, н мйдне слышны пртизнские голос. Вокруг школы - от ветряк до улицы злегли пртизны, нцелив в окн и двери дул винтовок. В окнх темно. Н школьном дворе никкого движения.

Нконец нружня дверь рспхивется, по низкому крыльцу во двор, кк горох, сыплются темные фигуры. Они не рзбегются - строятся в шеренгу.

Во двор зявляется Вкуленк. Нвстречу ему, отделившись от шеренги, бежит мленькя фигурк, в двух шгх неподвижно зстывет, здыхющимся голосом доклдывет:

- Товрищ Вкуленк, чплицкя полиция построен. Пять гдов удрли. Но мы их нйдем.

Вкуленк молч проходит вдоль шеренги. Нконец его зычный бс рсктывется по двору:

- Что, сукины дети, довоевлись? Пьяницы проклятые, рзбойники, торбохвты! Полизли немцм здницу. Вот сейчс поствлю пулемет и всех н кпусту!..

Зтенное, унылое молчние.

Вкуленк берет нотой пониже:

- Черт с вми. Советскя влсть придет и рзберется, кто кк нпскудил. Я не судья и не прокурор. Свое слово сдержу. Вы теперь, гды ползучие, кровью должны искупть грехи...

В школьных окнх поблескивет свет, бывших полицев по одному вызывют к комндирм. Рзговор не очень долгий - к полночи кончется. У полицев дже винтовок не отбирют. Тут - политик. В Семеновичх, Млой Рудне грнизоны еще держтся, и от того, кк поступят пртизны со здешними полицями, кое-что звисит...

IV

Бтьковичский отряд, оствленный в зсде, вошел в Чпличи под утро.

Агроном Дргун, политрук третьей роты, срзу нпрвился к сестре. Тут, в Чпличх, он родился и вырос.

У сестры вид невжный: в семье млдшя, в волосх - путинки седины, пригожее лицо осунулось, синие глз кк бы выцвели. Однко Ален не теряет бодрости и, может, блгодря этому живет н свете. Жить не слдко: муж погнл н восток колхозное стдо и кк в воду кнул. Н ней трое детей, стршему мльчику десятый год, коня нет.

О полицях, перешедших к пртизнм, Ален выскзывется презрительно:

- Лодыри. Не рботя, хотели слдко пить и есть. Они и у вс будут торбохвтми, попомнишь мое слово. Поджли хвосты, бо нем другого выход.

Брт Ромн сестр вспоминет редко. Он в семье слывет дикрем. С той поры кк женился, выделился н длекий лесной хутор. Из-з хутор, д еще из-з того, что брт не хотел вступть в колхоз, Дргун в тридцть восьмом году исключили из пртии. Это сплыло, можно было б не ворошить строе, если б не жгл Дргун скрытя, неотвязня мысль. Он связн с преступлением Ромн, которое тот будто совершил, когд немцы только нступли. Об этом еще в первую зиму оккупции рсскзл знкомый лесничий из Горохович.

Бобруйск немцы зхвтили н пятый или шестой день войны и оттуд, с север, пытлись вести нступление н Полесье. В Гороховичх стоял бронепоезд, прочно стоял, больше месяц обстреливя позиции немцев, которые згрязли в болотх.

И немцы решили подорвть бронепоезд. Они послли к железной дороге группу диверснтов. Их обнружил истребительный отряд, в котором нес службу гороховичский лесничий, и почти всех перестрелял. Но один рненый диверснт удрл, и его кроввый след привел к Ромнову огороду. Тут след оборвлся, тк кк ни немц, ни Ромн в доме не ншли. Брт скрывлся до того времени, пок село не зняли фшисты.

Дргун много об этом думл. Брт мог скрывться, боясь мобилизции, хотя к военной службе непригоден - н првом глзу у него бельмо. По нтуре он, конечно, кулк, в колхоз не вступил, не мог простить, что снесли хутор. Но чтоб помогть немцм?..

Первый день Дргун тил беспокойство, у сестры ни о чем не рсспршивл, но н другой - не выдержл. Глядя Алене в глз, рсскзл, что слышл от лесничего. Сестр отвел взгляд.

- Должно быть, брехня. Боялся, чтоб не збрли, потому и прятлся. Он просто крот. Немцы хотели стростой нзнчить - не пошел. Полицев просто не терпел.

У Дргун стло легче н душе, хотя чувствовл - сестр чего-то не договривет.

- Тебе хоть помогет?

- Воз соломы подкинул в первую осень, когд колхозное делили.

К Ромну пришлось нведться. Нельзя н глзх односельчн, среди которых вырос, миновть родню. Люди н поле - стр и мл. Крснормейским семьям помогют пртизны: возят нвоз, впрягют в плуг отрядных коней.

Под вечер Дргун пошел в поселок. В глубине души шевелится недоброе чувство - вряд ли сговорится с бртом.

Ромнов усдьб в смом конце поселк. Новя, выстроення н косой угол хт стоит к переулку глухой стеной, молодой яблоневый сд зствлен рмочными ульями, з огородом, н лужке, - прясло из посеревших от ветр жердей.

Ромн хлопочет возле ульев. Дргун не видел его с сорокового год, с того времени, когд Ромн по ккому-то судебному делу приезжл в Бтьковичи. Он пострел, вид неопрятный: лицо зросло рыжей щетиной, узкие плечи сутулятся, одежд стря, лтня.

- И ты в пртизнх? - Ромн торопливо бежит из сд н двор, в левой руке держит дымокур, првую, шершвую, сует брту. - А я слышл - ты н службе.

- Служб в лес убежл.

- Все теперь убегют. Вон нши, видишь, кк быстро перекрсились. Вчер короб трясли, теперь бнты н шпки цепляют.

Нчло рзговор неприятное. Брт явно нмекл н то, что Всиль при немцх служил грономом.

- Меня оствляли специльно. Помогть тким хлопцм, которые вшу полицию н свою сторону перетянули.

- Понимю, - соглшется Ромн срзу. - Чтобы тебя д не оствили.

Скрипит в сенях дверь, во двор выплывет полня, белолиця жен Ромн.

- Добрый день, Всильк. А мы глз проглядели, ожидя. Родной же брт все-тки. Может, хоть ккя-то помощь будет. Нм еще нмедни скзли, что ты тут.

У бездетного Ромн хт большя. В чистой половине никелировння кровть с горой пуховых подушек, дивн, стулья с дубовыми спинкми. Левый угол увешн иконми в серебристых фольговых обводх. Стены выбелены, пол, кк яичко, блестит.

Н дворе темновто, хозяин зжигет лмпочку с потресквшимся, злепленным бумгой стеклом. Пок мужчины перекидывются незнчщими словми, хозяйк хлопочет у стол. Ужинют н кухне.

Винтовку Дргун ствит в угол возле печи.

Ромн и его жен время от времени кидют н нее нстороженные взгляды.

Стол небогт: яичниц, блюдце с нрезнным ломтикми слом, глиняня миск с квшеной кпустой. Хлеб черный, из муки грубого помол.

- Двй до дн. - Дргун подымет сткн. - Чтоб ничего меж нми не остлось.

Он снов змечет - жен кидет н Ромн кк бы предостерегющий взгляд. "Вот ткя жизнь, - невольно думет Дргун. - С кровным бртом приходится игрть в прятки. Стоим н рзных берегх..."

Выпивют смогон одним мхом. Ольг - тк зовут Ромнову жену только пригубил.

Водк крепкя - первк. Дргун моментльно пьянеет.

- Кк думешь дльше жить? Говори, меня не бойся.

Ромн ткой же суетливый, кким был. Опьянел, двится кпустой и одновременно сыплет словми:

- Свет перевернулся. Никкой определенности, никкого порядк. З что хлеборобу зцепиться? Не з что. День прожил, и слв богу. Прямо тебе скжу, Всиль, не увжю я ни полицев, ни пртизн. Одн сует. Покоя не будет. Свет обезумел.

- Не слушй его, Всильк! - выкрикивет Ольг, видя, что ее подмигивния и взгляды не помогют. - Он всегд не кк люди. Плетет невесть что.

- Нехй слушет, он мой брт. Хоть млдший, из-з меня, стршего, потерпел. Жизнь ткя. Ни он, ни я не виновты.

- Выпейте лучше, мужчины, - Ольг нливет по полсткн. - Ты б лучше, Всильк, про семью рсскзл. Горюют, бедные.

- Семья по ту сторону железной дороги. Месяц не видел. Теперь, может, выберусь.

Ромн снов зговорил. Он кк бы исповедуется:

- Я тебе признюсь. Н немцев снчл не тк глядел. Думл по-другому будет. Знешь ведь см, в ншем колхозе большого порядк не было. Согнли людей в кучу, зпрягли лодыря с хозяином в один воз. Тк лодырь же везти не будет, кк его ни погоняй. Он тепленького мест ищет.

- Дурк ты, хоть и стрший брт, - скзл Дргун. - Слепой крот. Дльше нос не видишь. Рзве без колхоз вытщишь Чпличи из бедности? Ты выбрлся н хутор, хорошо жил, другие? Голод рзве не было, не ходили по грнцу знимть? Ты вспомни, кк мы у отц жили? Колхоз просто не успел порядок нвести. Но болот же осушил, злежи поднял.

- Человек жить хочет. См по себе. Пускй бедно, н одной ржной похлебке, но чтоб никкой гд нд головой не висел, никкой портфельщик. Кем я стл, кк землю збрли? Никем, попихчем. Воз дров ндо привезти, тк иди клняйся бригдиру. Зчем мне вш лск, когд у меня свой конь был? Почему я перед чертом лысым должен шею гнуть?

Хозяйк больше не вмешивется в рзговор - орудует в печи ухвтом.

- Кулк ты, - Дргун почему-то веселеет. - Был кулком и остлся. Ничему тебя советскя влсть не нучил. Дльше пуп не видишь. Думешь, твои "портфельщики" шиковли? Свет божьего не видели з рботой, з беготней, з комндировкми. Стрлись, чтоб тким, кк ты, лучше было. Из колхоз брли много, это првд, но для кого? Фбрики, зводы поднимли, детей учили, чтоб лучше, чем отцы, жили. С кого же было взять. Кпитлисты нм зймов не двли. Они н то, что есть, зубы точили. Армия сколько збирл? Но все рвно люди стли лучше жить. Лучше и легче. Ты вспомни, ккие Чпличи были? Были ткие поселки, кк теперь? Были ткие хты, кк у тебя? Чего молчишь?

- Рзве тебя переговоришь.

"Видно, сбрехл лесничий, - подумл Дргун. - Ромн - куркуль, и все..."

- Мне пор идти, Ромн, - скзл он вслух. - Ночевть у тебя не буду. Двй еще выпьем по чрке. Живи кк хочешь. Только, если твоя првд, скжи вот что. Почему множтся пртизны и почему немцев гонят? Верь моему слову, к осени нши будут тут. Они не тк длеко: под Смоленском, Орлом, Хрьковом.

- Еще вилми по воде писно.

- Не вилми. После Стлингрд немцм не опрвиться.

Ромн вдруг умолк. Его зпл гснет н глзх. Вяло нливет себе, брту, кк бы нехотя пьет.

Подозрение - Ромн в чем-то змешн - вспыхивет с новой силой.

V

Через несколько дней, возврщясь из Ольхов, от семьи, Дргун еще рз увидел брт.

Окруження лесом полян вызвл смутные воспоминния. Посреди поляны несколько одичлых яблонь, под ними шевелится фигур человек. Д это же бртов хутор! Вон, н противоположном крю, тот смый стрый дуб с ульями-колодми.

Еще больше удивляется Дргун, узнв Ромн. Тот стоит по пояс в яме, вытскивет нверх мешки. Зерно, знчит, прятл.

Дргун подходит ближе.

Ромн недобро блеснул бельмовтым глзом:

- Следишь з мной?

- Из Ольхов иду. Был у жены.

- Вших в селе нет. Рзве не знешь?

- Пойду н Кочны. Ндо дорогу проскочить.

Ромн вытскивет из крмн кисет, бртья сдятся н мешки, зкуривют. Руки у Ромн, черные, шершвые.

- Не было жизни и нет, - Ромн вздыхет. - Нживл мозолем, скрывешься.

- От пртизн прятл хлеб?

- Я не ннимлся вс кормить.

- Дурень ты. Думешь, у немцев хутор зслужишь?

- Кому он мешл? Порзевли рты, готовы проглотить один другого. Посеял кто-то среди людей ненвисть, теперь, если б и хотел, не потушишь. Птицы, звери если близки между собой, тк соглсно живут, люди грызутся.

- Все тебе мло. А кк другие живут?

Ромн зтягивется, бросет окурок, рстирет лптем.

- Поздно меня учить, Всиль. Жизнь доживю. У меня есть глз и, что ндо, вижу. Зчем рвнять людей? Один хочет хутор, другой не хочет. Н хуторе же рботть ндо, не книжки читть. Дело не в нс, мужикх. Ткие, кк ты, грмотеи, воду змутили. Если бы я имел хутор, то рзве поел бы то, что нрботл? Боже сохрни. Я бы и мшину купил - рзве не вижу, где выгод?

- Кулком бы стл.

- Пускй кулком. Но я бы сеял, скотину рзводил. Польз был бы мне и людям. А у вс что? Вон, слышно, погнли лпотников н немецкий эшелон, кк черту в псть, пошинковли их тм н кпусту. Чья голов ткое сврил? Есть, нверно, и у вс тузы, что кочергой нос не достнешь. У тебя он спросил, кк лучше сделть?

Дргун взрывется:

- Лежишь пузом н печи д еще треплешься! Хлеб прячешь. Если б не брт, поствил бы тебя вон под ту березу. Войн идет, люди жизни не жлеют. Будешь продолжть тк - нрвешься. Зпомни мое слово...

- Не пужй. Меня десять лет пужют.

- Ты дурк. Безмозглый пень. Должно быть, првду люди говорят, что спсл немц...

Ромн бледнеет и чуть не бегом кидется в лес. Дргун, весь дрож, встет. Проклятый кулк! Зстрелить мло, гд...

Приходя в себя, он нчинет думть о том, что в Ромновой ненвисти есть что-то нследственное. Тким же волком был и дед. Не полдив с родней, ушел из сел в глухой лес. Слепил хтенку, собирл трвы, знимлся знхрством. От него ушли жен, дети, он тк и кончил жизнь в чщобе.

Вот-вот все ззеленеет. Тихо. Тепло. Изредк перекликются сойки д долбит сухостой дятел. Н проглинх пестро от белых, синих подснежников. Листьев н деревьях еще нет, но уже окутывет ветки легкя желтовтя дымк.

Дргун уже подходил к дороге, кк вдруг услышл длекий гул моторов. Кк зверь, почуявший опсность, он сигет в чщу. Притившись в лещевнике и держ нготове винтовку, стл следить з дорогой. По лесу рзносился, приближясь, густой треск.

Перевливясь н колдобинх, мелькют меж деревьев тупорылые грузовики. В кузовх густо, плотно сидят немецкие солдты в стльных кскх. Дв грузовик с полицями. Сколько их всего? Шесть, семь?..

Только одно мгновение стоит Дргун в нерешительности. Он знет, куд нпрвляются немцы. Тк было в Ольхове. Кк только ушли из сел пртизны, туд нхлынули кртели. В Чпличх сестр с детьми. Но ей он не успеет помочь. Хотя бы дурня того предупредить!..

Обдиря о ветки лицо, руки, гроном побежл нзд. Пот зливл глз, не хвтло воздух. Его гнл мистический стрх - будет виновт, если не успеет добежть...

Выбежв н делянку, он еще издли зметил, что брт нет. Нырнул в березняк - поискть дорогу. Н лесной, выбитой колее свежий след от колес.

Понимя, что Ромн не мог длеко отъехть, Дргун помчлся по следу н Чпличи. Передышки себе не дет, пок не выбегет н опушку, откуд видно село. Повозки н дороге нет. Может, Ромн поехл другой дорогой. Может, еще в лесу?

В полном изнеможении, Дргун упл н землю.

Сейчс врги будут уничтожть родных, близких ему людей, жечь село. Нет, он не может н это смотреть.

Дргун поднялся, побрел прочь...

Обо всем, что случилось в Чпличх, он узнл н другой день. Лес полон детского плч, женских причитний. Сестр с детьми тоже здесь - в нспех сложенном из веток шлшике.

Женщин, детей кртели не тронули. Только мужчин от пятндцти до пятидесяти лет согнли в колхозный хлев. Под вечер хлев и село подожгли. Нет больше Чплич.

Ромн убили н улице. Когд его ссдили с воз, он, потряся ккой-то бумжкой, рвлся к высшему нчльнику. Сестр подтвердил прятл Ромн рненого немц, и тот дл ему рсписку.

VI

Вкуленк пожинет слву.

После Чплич, где полици сдлись добровольно, грнизоны в Млой Рудне, Буде и Семеновичх рзбиты один з другим.

Кк весенняя вод подтчивет лед, нвисющий нд живым ручейком темной мертвой коркой, тк возврщение пртизнских бригд в родные мест окончтельно сломило сопротивление в уцелевших грнизонх.

Теперь вся Юго-Зпдня зон Домчевщины вместе с большей чстью Бтьковичского рйон, с восточными сельсоветми Горбылевского - в рукх пртизн.

Только железня дорог из Овруч н Жлобин кк кость в горле. Делит пополм пртизнскую зону.

Весн в рзгре.

Мй укрсил землю зеленой трвой, небо - синевой, солнечным светом.

Кк живое плмя, зелень полыхет н деревьях и кустрникх, брхтными коврми устилет луговины.

Гонит молодую стрелку сосн, белоствольня берез в венке нежной листвы. Только стрый дуб стоит пок что голый, не спешит. Пройдет еще неделя-две, пок медленно, незметно для глз он нчнет ндевть свой рзвесистый зеленый убор.

В черемуховых зрослях зливются соловьи.

Весн - кк избвление. Не стршны кртели - под кждым кустом нйдет человек приют, убежище.

Ходят з плугом комндиры взводов, отделений, рот. Земля чинов не признет. Н ней единственный нчльник - хлебороб.

Железня дорог из Овруч н Жлобин проложен знчительно позже той, которя идет из Брест н Гомель. Провели ее в первую немецкую войну. И в ккой-то мере он был рокдной к линии фронт, пролегвшей в шестндцтом году по Стоходу и Стыри. Пройдя через Горбыли, новя железня дорог сделл обычную полевую стнцию узловой, дл толчок росту близлежщих поселений.

Бтьковичский рйон пересекют обе железные дороги, обрзуя большой, укрытый лесом треугольник, в котором теперь сосредоточены пртизнские силы трех смежных рйонов.

Из Овруч н Жлобин немецкие поезд идут не тк чсто, кк из Брест н Гомель, тк что в военном отношении эт железня дорог имеет второстепенное знчение. Однко он существует, н стнциях, в кирпичных, с толстыми стенми будкх рзмещен охрн, и, может быть, блгодря ткому обстоятельству немцы считют прилегющее прострнство своей территорией. Если бы не было тут железной дороги, может, они и Чпличи не сплили бы.

Бондрь с Вкуленкой вызывют в штб Лубн, который в Бтьковичском отряде возглвляет подрывную группу.

Лубн пришел в рсстегнутом втнике, круглое, смуглое лицо с нвисшими дугми бровей нсуплено. В куленк с любопытством приглядывется к недвнему зместителю бургомистр.

- Железнодорожное хозяйство знете? - спршивет он у Лубн.

- В основном зню.

- Эшелон клссно сбросили. Кк удлось?

- Место выбрл. Спуск н зкруглении.

Вкуленк, здумчиво опустив голову, с минуту прохживется из угл в угол. Неожиднно остнвливется, берет Лубн з лцкн:

- Вот что, друг, скжи ткую штуку. Можно ли, взорвв эшелон, з один день рстщить версты две рельсов? См понимешь, для чего.

Лубн думет недолго.

- Можно. Нужны люди, кони, веревки. Гечные ключи, лпы.

- Много.

- В километре н одной колее сто рельсов. Н двух километрх при двух колеях - четырест. Можно стскивть блокми. Человек двести ндо.

- Ну, чтоб двдцть километров рстщить?

Лубн усмехется:

- В десять рз больше людей и коней.

- Нцелимся н двдцть. Тебе вот ккое здние. Выделим людей, нучишь, кк и что делть. Если не нйдем ключей, будем толом рвть рельсы. Понял?

Эх, и ясня погодк стоит нынче н Полесье! Круглые шры лозняков, веселые светлые березняки, бесконечные просторы рскинутых по желтоплесм, по болотным бугрм сосновых лесов просто купются в море солнечного свет и тепл. Кк рз в пору, к урожю, ливнули щедрые дожди, все вокруг цветет, бушует, рвет землю.

Н земле - мй сорок третьего год. Н фронте - зтишье. Н Литвиновщине, Домчевщине, в других местх, которые контролируются пртизнми, - большое людское движение.

И в былые времен жители здешних лесных, болотных деревень ездили н ярмрки в Домчево, Горбыли, Бтьковичи. В воскресные дни, в престольные прздники влили в ближйшие сел - в церковь. Число многоголосых людских собрний нмного увеличилось после революции, особенно в коллективизцию. Большие толпы зполняли в день Первомя, в Октябрьские прздники сельсоветские площди. Колхозники с песнями, крсными флгми делли первый выезд в поле, везли в рйон хлебопоствки.

В тридцть восьмом году нчлсь осушк Литвиновичских болот. Тысячи людей по пояс в воде проклдывли мгистрльные кнлы, коллекторы. Ночевли н островх, врили в больших черных котлх кшу - дом не бывли по неделям.

Перед смой войной н Литвиновичских торфяникх сеяли рожь, ячмень, сжли кртошку.

Удивительные, озренные дыхнием великих перемен времен!..

Но, может, дже в мирные, безоблчные годы не видел здешний лесной крй ткого многолюдья, человеческой сплоченности, единения, кк в этот мй. Неделю носится н взмыленном черном жеребце Вкуленк по деревням, не слезя с коня, хрипло кричит:

- Слушйте меня, люди! Ндо уничтожить железную дорогу. По ней ездят фшисты, вржескя техник для нс теперь смерть. Вспомните, ккие сел сгорели в огне первыми? Вербичи, Хомяки, Сковородники в прошлом году, Чпличи, Алексеевичи, Кочны - в этом году. Те, что лежт при железной дороге. Если хотите жить - помогйте...

У Вукленки будто крылья выросли. В дигонлевой гимнстерке, крест-нкрест перепояснной ремнями, синих квлерийских глифе, нчищенных до блеск хромовых спогх, с прядями черных непокорных волос, выбивющихся из-под крснормейской шпки со звездой, он нпоминет виденного до войны в кино, чем-то уже знкомого комндир гржднской войны, что мчится в тку впереди полк.

Вкуленку знют - слушют внимтельно. Молодые женщины поглядывют лсково, д и девчт улыбются.

Нчли рвть рельсы пртизны.

От Горохович до следующей стнции Хлуды возле дороги большого лес нет - тк, гривки рощиц, кустрники, молодые, рскиднные по сыпучим пескм посдки сосняк. Это с првой стороны. А с левой вообще только кое-где мелькет среди поля одинокое строе дерево д рсстилются в лощинкх-болотцх лозовые зросли.

Охрнники н железной дороге, почуяв опсность, поджли хвост. Днем еще прошгет по нсыпи стрый, туго перетянутый немец в пре с полицем, ночью сидят в будкх, нос не высовывют. Првд, и эшелоны по этой лишенной прямого военного знчения дороге идут не густо. З день три-четыре из Горбылей н Жлобин д столько же нзд. Змечено, однко, что почти к кждому товрному соству прицепляется один, то и дв пссжирских вгон, в которых едут немецкие солдты и офицеры. Кто они, почему тут рзъезжют? Может, отпускники, может, из тыловой службы...

Стокилогрммовую фугсную бомбу Лубн с помощникми зложили под рельсы ночью, шнур вывели в кусты. Тут, в кустх, сборня групп с десятью ручными пулеметми, собрнными в кулк из трех отрядов. Место выгодное спуск н зкруглении, нсыпь высокя, крутя.

Порожняк, который утром прогрохотл из Горохович н Хлуды, пропустили. Еще дв, груженные лесом, прошли по соседней колее из Жлобин.

Время близится к полудню. Жрко, нечем дышть. От долгого лежния у людей зтекли руки, ноги, кружится голов. Прикжут вдруг вскочить, бежть, ноги кк резиновые. Кк побежишь? Но все лежт, ждут. Половин пртизнской жизни - ткое вот выжидние, слежк, нередко, кк теперь, н животе. После войны легко будет служить в пожрной. Опыт большой.

Среди подрывников - почти все железнодорожники. Им дже смотреть не ндо, ккой поезд - груженый или порожняк, н слух определяют. Тоненько ззвенели рельсы. Лубн все же приподнимет из кустов голову. В стороне Горохович покзлось чуть зметное облчко дым. Дым густеет, приближется. Что ж, прибвляй, прибвляй ходу, немец! Только бы взрывтель не откзл. Он от обычной грнты. Выдернуть чеку - и все. Шнур проволочный, цельный, должен выдержть.

Вон и охрнники движутся. Только их тут не хвтло. Сходят н крй нсыпи, чтоб пропустить поезд. Постойте, посмотрите, дорогие! Теперь скоро...

Поезд уже н виду. Ндо целиться под чрево ему, под смое чрево!..

Лубн сейчс стршен. Лицо от бессонницы осунулось, почернело, глз горят. Выбрв момент, когд провоз нбежл н зкопнную бомбу, Лубн рывком, изо всей силы дергет з шнур и дже не ложится н землю - стоит н коленях, смотрит.

Взрыв. Огонь. Зрелище великолепное. Провоз, кк норовистый конь, подкидывет зд и, кувыркясь, летит под откос. Вгоны со скрежетом, треском - вслед з ним. В последних трех скорость, однко, погшен, нкренившись, они удерживются н нсыпи. По ним секут из пулеметов.

Толстый немец с полицем сломя голову кидются н Хлуды, только подошвы мелькют в воздухе. Куд, голубчики? Остновитесь н минутку, прислушйтесь! Может, и бежть не стоит...

Под Хлудми, возле Горохович, тем временем уже гремит. Пртизны пошли в нступление н железнодорожную охрну. Слженно нчли концерт.

Из вгон, лежщего под откосом, появляется вдруг немец. Стоит н крчкх, потом медленно встет, отряхивет мундир. Дже седловтую шпку не потерял. В ткого и стрелять неловко. Кто-то выпускет, однко, короткую очередь из пулемет.

Н учстке железной дороги, выделенном Домчевской бригде, гомон, сует, кк н ярмрке. Групп сельчн перемешлсь с пртизнми. З рельс, кк мурвьи з мйского жук, хвтются срзу двдцть человек. Волокут скопом под откос, бросют, принимются з следующий.

Коней сельчне пригнли с постромкми. Дже крючьев нковли. Цепляют рельс, кк борону, тщт несколько метров, топят в болоте. Чтоб см черт днем с огнем не ншел.

Тут, н железной дороге, кк когд-то н лесозготовкх: одни пилят, другие трелюют, третьи возят н склд.

Мужики дже шплы с нсыпи выдирют. Новые спихивют под откос, стрые склдывют в штбеля, тут же поджигют. Огромные дымные костры пылют вдоль железной дороги.

- Ивн! - кричит неповоротливый, нверно, год небритый дядьк. Костыли не рзбрсывй, в кузницу зберем. Н зубья.

- Будет тебе зубьев. Немцы и твои повыбивют.

- Голому рзбой не стршен.

- Если б нсыпь рзровнять, тк еще лучше. Не узнл бы, что был здесь железня дорог.

- Если б еще збороновть д гречку посеять. А что ты думешь, росл б н песке.

- Без рельсов и тк не поедет. Аминь.

- Подожди, немцы этого тк не оствят. Слыхнное ли дело - железную дорогу уничтожить.

- Пнем о сову, совой о пень - все рвно. Жгут виновного и невиновного.

В огромной гомонливой толпе никто особенно не комндует, не прикзывет. Есть другя сил, что соединил воедино пестрое, рзноголосое сборище. По железной дороге ездят немцы, они несут смерть. Тк пропди он пропдом, эт дорог. Ндо ее уничтожить.

Горбылевцы гйки не рзвинчивют, рвут рельсы толом. Тк быстрей. Гремят взрывы н железной дороге. Это, может, и хорошо. Немцы не полезут сюд. Действительно, полезть они не могут. Возле Хлудов, Горохович железной дороги уже нет. В первую очередь ее рвли тм. Бронепоезд сюд не пройдет. Бронепоезд по воздуху не летют.

Бтьковичский отряд н дороге весь вместе с комндиром Якубовским. Объявили перекур. Евтушик, леж н животе, цыркя слюной, рсскзывет:

- Н моей пмяти тут нсыпь делли. В ту войну. Укринцев нгнли, бобруйчн. Железня дорог - это хорошо, но, с другой стороны, и вредн он. Уг, ккие тут были лес! Дубы стояли кк бшни. Дв человек рукми не обхвтят. У литвиновского пн Горвт кишк стл тонк или, может, что носом почуял. Приехл из Вршвы, продет лес. Купцов слетелось, кк мух н пдль. Бртья Рвиковичи, помню, дубы влили. Одного звли Лейб, другого - Хим. Зплтят мужику трояк, тому что - тскет кряжи н стнцию, в Хлуды. Кры - сни ткие специльные - делли, по шесть коней зпрягли. З дв год лес кк коров языком слизл.

Тркторист Мксимук, который лежл рядом с Евтушиком, добвил:

- После революции фктически никкой влсти не было. Тогд много лесу пропло. Год три волокли из лесу, кто только не ленился. Изгороди ствили из дубовых кольев.

Из-з гребня длеких сосняков неожиднно, кк ворюг, вынырнул немецкий смолет. Летел низко, нд смой дорогой. Хорошо были видны кресты с белыми рзводми н крыльях и н корпусе. Нчлся крик, вопли, сует. Пртизн, сельчн с нсыпи кк ветром сдуло. Вмиг будто вымерло все вокруг. Только три коня стояли н месте, пугливо стригли ушми. Но вот кто-то стегнул их кнутом, кони побежли, помчлись.

Смолет рзвернулся нд другим крем лес, полетел вдоль нсыпи, стрекоч из пулемет. В ответ - леж грудью н откосе нсыпи, н спине, пртизны плили из винтовок. Летчик, видно, почувствовл опсность. Смолет исчез з лесом и больше не появляется.

Убитых не было, рнен прень с длинной шеей из Хлудов. Рзорвв рукв сорочки, медсестр Соня из Горбылевского отряд перевязывл ему плечо.

Больше недели шло рзрушение. Был железня дорог - и нет ее. Мужики из ближйших деревень возят шплы н дров.

Восстнвливть дорогу немцы кк будто не собирются. Смирились. Что-то это д знчит...

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

I

К нчлу лет сорок третьего год н приднепровско-припятском Полесье и в прилегющих к нему рйонх произошло почти полное территорильное рзмежевние пртизнских и оккупционных сил. Оккупционня влсть с помощью вооруженных грнизонов сохрняет относительную стбильность в городх, местечкх, крупных поселкх, которые прилегют к железной дороге и к вжным в военном отношении дорогм. Вся остльня, преимущественно сельскя, местность контролируется пртизнми.

Есть переходня или, если можно тк скзть, нейтрльня зон, где нзнчення немцми влсть формльно выполняет свою роль. Ночью в деревнях этой полосы хозяйничют пртизны, днем иной рз зглядывют немцы.

Рзмежевние двух лгерей, кк бы оформленное территорильно, зсвидетельствовло тот фкт, что оккупционня дминистрция с ее жндрмерией, полицией, тк же кк и охрнные воинские чсти, рзмещенные н железных и шоссейных дорогх, не могут больше спрвиться с бурливой, вышедшей из берегов рекой пртизнского движения. Это обстоятельство вынуждет оккупнтов перейти к обороне.

Оккупция, с точки зрения немц-дминистртор, стновится призрком, теряет политическое и экономическое знчение. Зхвчення пртизнми местность не плтит подтей, не дет Гермнской империи хлеб, молок, мяс. Звоевывя эту землю, немецкий солдт полил ее своей кровью в сорок первом году. Теперь он вынужден снов вести войну, если хочет получить тонну кртошки, реквизировть в деревне стдо коров или свиней.

Оккупция тут, в Белоруссии, все больше выливется в отчянную попытку сохрнить хотя бы ккой-нибудь порядок н железных и других дорогх, имеющих стртегическое знчение, связывющих Гермнию с фронтом.

С точки зрения руководителей пртизнского движения, их положение тоже сложное. Оно определяется, с одной стороны, победой нд оккупционным режимом, с другой - дрмтизмом и дже тргичностью дльнейших путей борьбы с вргом, который не считется ни с ккими междунродными зконми по отношению к мирному нселению. Уничтожют нрод - только тк можно нзвть поведение фшистов.

Нступет новый этп пртизнского движения. Сущность его не только в том, что движение стновится мссовым, что к нему присоединяются новые тысячи сельских и городских жителей, но и в том еще, что создются своеобрзные, в политическом и экономическом отношениях втономные пртизнские рйоны, которые, однко, в случе вмештельств воинских чстей гитлеровцев очищенную от оккупнтов территорию удержть не в силх.

Мирно сосуществовть с оккупционным режимом пртизны не могут. Пртизнское движение и возникло кк птриотический, социльный протест нрод, который ншел выход в вооруженной борьбе с вргом. Мсштбы этой борьбы еще больше рсширятся, выльются в смые рзнообрзные формы сопротивления, пртизнскя же стртегия остнется неизменной. Всячески вредя оккупнтм, срывя их мероприятия, помогя фронту нпдениями н железные и другие дороги, уничтожя вржескую живую силу, технику, пртизны, однко, не в состоянии вести позиционную войну, зщищть от врг мирных жителей, их имущество, знятые ими деревни, сельсоветы, если остнутся один н один с регулярным войском. Тут нчинется противоречие. Но войн см по себе является величйшим противоречием...

II

Штб соединения вместе со штбом Горбылевской бригды перебрлся из Литвинов в большое лесное село Лужинец. Рсчет Бондря был прост: поблизости действуют отряды Гомельского соединения, им, полешукм, теперь, кк никогд, нужн помощь соседей. Тем более что соседи - сильнее. Многие из их руководителей, облстных и рйонных, нходились в лесу с первых дней войны. Д и з Птичью гомельские отряды фктически оствлись только месяц, вернулись в свои рйоны еще зимой.

Лужинец - село видное. Прямя улиц тянется версты н две. Мло остлось ткого лес, кк в этом удленном от железной дороги, от реки уголке. Суходольные боры чередуются с темными грбнякми, дубрвми.

Штб обосновлся в школе. Бондря не покидет тревог. Рботу штб рзвернул: из всех отрядов, бригд регулярно поступют сведения.

Рост грнизонов в городх, местечкх, н железнодорожных стнциях имеется, но мл. Ствку н местную силу немцы не делют. Прибытия новых воинских чстей не змечено. Может, зтишье перед бурей?..

К нчльнику штб пришел Мзуренк. Широкий его рот с редко посженными зубми цветет в улыбке.

- Рдистку новую присылют, - сообщил он. - Поеду в Поречье встречть.

Бондрь чувствует, что Мзуренк пришел не зтем, чтобы скзть это.

- Что еще, пне кпитн?

Мзуренк всккивет, берет под козырек:

- Товрищ Бондрь, принят телегрмм из пртизнского штб. Вм присвоено воинское звние полковник. Поздрвляю вс, товрищ полковник!

Рдости в первую минуту Бондрь не почувствовл. О том, что Лвринович предствил его к этому звнию, знл. Верил и не верил, что звние будет присвоено. Теперь сомнения идут в другом нпрвлении.

- Больше никому не присвоили?

- Только тебе.

Тк вот, знчит, теперь он шишк. Кпитн-окруженец стл полковником. Если б и в рмии был, то вряд ли получил бы больший чин. Перед бртом генерлом, если тот жив, не стыдно. А вот тут, среди пртизн, положение щекотливое. Кк примут весть о том, что его повысили в чине, другие нчльники? Свои, горбылевские, обрдуются. Большков, Хмелевский, Гервсь. А Вкуленк? Ндуется, кк индюк, но быстро отойдет. Хуже с другими. С Михновцом, Деругой, Млышевским, Лежнвцом. Нчльником штб и то не хотели признвть.

Бондрь перевел рзговор н другое. Кк он, Мзуренк, глвный рзведчик, оценивет положение?

- Немцы готовят удр н фронте.

- Я о нших делх.

Вместо ответ Мзуренк вытщил из плншет и положил перед Бондрем несколько нписнных от руки, но печтными буквми листков. Немецкие фронтовые сводки. Продолжются местные бои в Донбссе, под Новороссийском, н Тмнском полуострове. Но больше похвляются успехми по борьбе с пртизнми. Мол, окружены, уничтожены целые рмии. Мест, однко, точно не нзывются. Скзно только - тыл Центрльного фронт.

Бондрь поднял глз от бумг:

- Где взял?

- Твои племянники присылют. Из Бтькович. Пок гзет придет, тк немцы для своих солдт это вывешивют.

- Вот что, Мзуренк. Богом прошу. Соствь реляцию своему нчльству, я сделю для пртизнского штб. Стукнем в дв дрес. Пускй ответят, что фшисты змышляют. Им же с их вышки видней. Мы тоже - тыл Центрльного фронт.

- Одинково думем, пне полковник, - Мзуренк ощеривет редкие зубы.

Влом влит нрод в пртизны. Штб Горбылевской бригды тут же, в школе, и кждое утро у крыльц собирются группы людей. Их приводят бойцы, возврщющиеся с здний. Большинство новичков местные, из знятых пртизнми деревень. По возрсту - зеленя молодежь.

Хорошо, что хлопцы идут в пртизны, плохо только, что с голыми рукми. В отрядх - треть людей не вооружен.

Большков зовет Бондря к себе.

Из Горбылей пришл связня Хилькевич, полня, чернявя женщин. Рботл в больнице, хорошо помогл, передвл в лес бинты, медикменты. Не попросив рзрешения, явилсь в отряд, семью привел. Н крыльце клюет хрящевтым носом, дремлет от устлости одетый в выцветший кортовый костюм дед, сидит возле узлов, точно куриц н яйцх, с хищным взглядом струх. С любопытством поблескивют зеленовтыми глзми дв лобстых мльчугн.

"Пртизны, черт бы вс побрл! - мысленно ругется Бондрь. - Только жрть. Зчем было переться".

Но, встретившись со стрдльческим, полным немой просьбы взглядом женщины, Бондрь рзгдывет мтеринский стрх з сыновей, смягчется.

Он знет женщину по Горбылям. Муж н войне, в мирное время в его биогрфии что-то долго, нудно выясняли. Происходил не то из кулцкой, не то из нэпмнской семьи. Боится мть, чтобы с сыновьями не повторилсь подобня история.

...Тихо, хорошо вокруг. Блгословенное время, когд весн вошл в силу - он в смом венце. Звенит лес от птичьего щебет, остро, пьяняще пхнет рзнотрвьем, смолой-живицей.

Но и докучливый пртизнский врг появился - комр. Трудно тем, кто лежит в зсдх.

_____

Пожр в душе кждый день.

Сердце болит острой, пронзительной болью - будто вогнли туд железный гвоздь. В голове зсело одно: он, Лубн, виновт в смерти детей и жены. Мир вокруг темный, мрчный. Отчяние, которое охвтывет душу, грничит с безумием. Неукротимую боль Лубн носит в себе постоянно, не в силх избвиться от нее ни днем, ни ночью.

Отдых приходит во сне. Во сне Лубн видит детей, жену живыми. В глзх жены укор. Стрший сын, которому исполнилось четырндцть, что-то мстерит...

Но сон нервный, короткий. Пожр во время сн только притухет, тлея крсными искрми в глубине души. Боль тревожит Лубн и ночью. Кк только он рскрывет глз, он нвливется с новой силой. Где рсстреляли детей и жену? В мыловрне, возле клдбищ? Тм всегд рсстреливют. Стрший сын все понимл. Он стоит под пулями, отец убежл...

Он сошел бы с ум или пустил себе пулю в лоб, если б то, что происходило у него в душе, не рзгдли другие. Первым позвл Лубн к себе Вукленк. Это было еще з Птичью.

- Вот что, бургомистр, бери тол - и н железную дорогу. Инче згнешься. Иди к Феде - он у нс глвный подрывник. Нучит, кк и что делть.

Когд Лубн уже выходил из комнты, Вкуленк здержл его.

- Нс тут половин тких... У кого убили жен, детей. Но ндо жить. Вот увидишь - уложишь пру фшистов, и стнет легче...

Федя - щуплый, чернявый пренек лет восемндцти. Отц его, председтеля сельсовет, змучили фшисты, кк только пришли в село.

Жизнью Лубн не дорожит, смерти не боится. Федину нуку - кк подбирться к железной дороге, зклдывть, мскировть мину - перенял с первого рз. Второй эшелон - провоз и двендцть тяжелых пульмновских вгонов - он пустил под откос см. Железнодорожному инженеру не ндо долго учиться, где и кк нходить мест диверсий, зклдывть зряды, выбирть нужный момент.

Потом было рзрушение дороги возле Хлудов, подрыв еще нескольких эшелонов, которые Лубн - теперь уже комндир подрывников Бтьковичского отряд - провел с блеском, с отчянной решимостью. И потеплели, видя бесстршие, хмельную отвгу бывшего зместителя бургомистр, пртизнские сердц, исчезли хмурые, нстороженные взгляды. Только, нверно, никто не знет, что минуты, когд Лубн лежит в зрослях, держ в рукх протянутый от взрывтеля шнур, или пулей летит под откос, поствив нжимной взрывтель н виду у эшелон, являются кк рз тем збвением, когд его хоть н время покидют жгучие, неприкянные мысли.

Бльзм н незживющую рну Лубн клдет женщин. Еще тогд, когд в Пилятичх решлсь судьб беглецов из местечк, Лубн выделил из группы женщин Зину, зметил в ее глзх блгосклонность, сочувствие к себе. Случй свел их через дв месяц, когд он уже твердо ходил по земле, смело глядел людям в глз.

Женщин позвл, и он пошел к ней. Точно две одинокие, с перебитыми крыльями птицы, они стремительно, кк только бывет н войне, сошлись, сблизились. Войн отнимет жизнь, женщин ее возврщет.

III

Одинокой тенью блуждет по пилятичской улице Миш Ключник. Он в нряде: проверяет посты, крулы. Тысячеголосым хором квкют н болоте лягушки. Н огороды с лозняков нползет звес тумн. Небо ясное, звездное. Между двух осокорей н школьном дворе висит полкрюхи месяц. Едв слышно попискивя, носятся нд соломенными крышми хлевов летучие мыши.

Миш снимет с плеч, приствляет к шткетнику винтовку, сдится н скмейку. Кк рз нпротив хты бывшего волостного бургомистр Спткя. В темноте белеет клитк. Вчер н крыльце этой хорошо знкомой хты Миш пережил неслыхнное мужское унижение.

Больше двух месяцев, когд, уйдя из Пилятич, пртизны стояли з Птичью, зтем кочевли по чужим селм, ждл Миш свидния с Зиной.

Он только вчер вернулся с здния. Вечером кинулся к Зининому двору. Он и подрок ей нес - перстенек, выточенный им еще з Птичью из серебряного, нэпмнских времен, полтинник.

Он встретил его н крыльце, дже в хту не пустил. Крсивя, тепля. Глядя в глз, скзл:

- Не ходи ко мне, Миш. Не срми. Тебя любил и отлюбил. Человек есть у меня. Люблю его.

- Я змуж тебя возьму, Зин!

- Поздно, Мишеньк. Ндо было брть рньше. Теперь я см выбрл.

Кк топором отрубил. Он ушел. Допытывться не стл. В тких делх решет женщин.

Уже выбрвшись со двор, озирясь, чтоб убедиться, что никого поблизости нет и никто не видел его позор, Ключник здрожл. Жгучя догдк оплил его тк, что боль по Зине сделлсь невыносимой. Лубн, только он! Еще тогд, в кнун весны, когд Ключник откзлся выполнить прикз Бтуры и не рсстрелял немецкого прихвостня, Зин нхвливл Лубн. При нем, Ключнике. Н свою голову он спс немецкого холуя...

Он понимет, почему Зин осмелел. О Лубне зговорили. Бывший немецкий нчльник времени не теряет, искупет свою вину.

Ненвидя, пыля местью к Лубну, ккой-то чстицей души Ключник звидует ему. Без году неделя в пртизнх, уже прослвился. А он полтор год тянет лямку, и о нем ни слов. Бегл, прятлся, н крчкх ползл, когд от полицев было не продохнуть. Кто грнизоны нсждл? Тот смый Лубн. Почуял, сволочь, что пхнет жреным, мигом перестроился. Шкуру спся, семьи не пожлел. Бтур был прв: стрелять ндо гдов. А теперь им почет.

Ничего, еще будет спрведливый суд. Пускй сто эшелонов взорвет Лубн, то, что крснормейц зстрелил, припомнится.

Зин тоже - из гдючьего племени. С одним бургомистром жил, потом побежл к другому. Лясы готов точить с кем угодно, липнет к нчльникм.

Ключник чувствует, что немного неспрведлив к Зине. Теперь Лубн не нчльник. До конц дней будет он искупть вину, д и опрвдется ли?

Ключник смотрит н светлое в темноте ночи пятно Зининой клитки, ожидя, что вот-вот мелькнет тм темня фигур. Он знет, что сделет. Окликнет и, если недвний зместитель бургомистр не остновится, не поднимет руки вверх, пошлет к протцм. Тогд квиты будут. Пускй рзбирются, судят. Ему все рвно.

Никогд до Зины не знл Ключник мук ревности. Сходился с женщинми, рсходился. Кждя дрил что-то свое, оствясь в душе тихим, приятным воспоминнием, были ткие, что и вспоминть не хотелось. Его не очень интересовло, кк ведут себя женщины, с которыми он был близок, с другими мужчинми. Зня свои слбости, он прощл их другим. Женщины его всегд выручли.

Прошлой зимой, когд он, рненый, лечился в Бтьковичх, его выходили медсестры. Строст, прижтый пртизнми, привез Ключник в больницу, сдл, и только его видели. Рн н ноге гноилсь, лекрств не было, кормили тк, что здоровый мог протянуть ноги. Клв и Вер приносили еду из дом, промывли рну мргнцовкой, одели, обули.

Вылечившись, он сошелся с Клвой. Он жил в отдельной хтке, с которой немецкя бомб сорвл крышу. Должно быть, из-з него жил, тк кк через улицу стоял новый отцовский дом. Клвин брт Сергей Омельченк, который, когд еще только немцы зняли местечко, был вместе с Анкудовичем в пртизнх, через него, Ключник, снов с ними связлся.

Клв помогл брту, вместе с бртом ее рсстреляли. Схвтив, ее, нверное, обвиняли в том, что у, нее жил Ключник. Может, этот смый Лубн и рестовывл?

Клв - не Зин. Его н другого не сменял б. Он ее не збудет.

Ключнику стновится жль себя. Что он хорошего видел? Отц не помнит, мть вышл змуж з другого. Кк только стл подрстть, в отцовском доме стло тесно. Дже школы не зкончил, уехл в ФЗУ. Кем только не был штуктуром, кменщиком, мляром. Потом рмия, войн, окружение. З свои двдцть три год Ключник знл только общежитие д кзрму. И теперь вот бродяжническя жизнь. Кто его согреет, приютит?

В Зининых окнх темно. Ключник вскидывет н плечо винтовку, переходит улицу. Неслышно открыл клитку, осторожно ступя, прильнул лицом к холодному стеклу. Никкого движения в хте. Д ничего и не увидишь, тк кк проем окн зкрывет фикус.

Он до мелочей знет, где что в доме. Из зльчик оклеення обоями дверь в боковушку, и, может, тм с Зиной Лубн? Мог прийти днем и остться. При одной мысли, что Зин обнимет другого, ненвистного, Ключник теряет смооблдние. Бьет кулком в рму. Дзинькет рзбитое стекло. Ключник отсккивет и, обхвтив обеими рукми винтовку, ждет.

В окне н мгновение мелькнул беля фигур, послышлся топот босых ног по полу, открылсь дверь. Н крыльцо вышл Зин.

- Окн нчл бить, Мишеньк? Рзбей еще одно, бургомистрову жену кто зщитит? Чуждый элемент. Только когд ходил ко мне, должно быть, о том не думл. Теперь стл сознтельный. Ккой же ты мелкий, Мишеньк...

Стрнно, он стоит, кк ншкодивший щенок, и слов не может промолвить. Зин сбегет с крыльц, подходит к нему вплотную. Лютя, рзъярення.

- Слушй, ббий угодник! Если еще рз сунешь сюд нос, глз кипятком злью. Я тебя человеком считл, ты пскуд. Ничего, скоро утешишься. Тких, кк ты, я видел. Юбок хвтет, вот и беги з ними. А я тебя знть не зню...

Повернулсь, взбежл н крыльцо, хлопнул дверью.

IV

С утр в сопровождении конной охрны присккл секретрь ЦК комсомол республики Морозов. Его Бондрь знет - видел прошлой осенью, когд взрывли Птичский мост.

- Жгут ншу Белрусь, - с болью говорит Морозов. - Уничтожют целые рйоны. В Минской, Витебской, Могилевской облстях.

Морозов - уполномоченный ЦК КПБ и пртизнского штб. Влстью облечен большой. Бондрь рсскзывет о делх, жлуется - после гибели Лвринович связь между отрядми рвется. Центрльный штб н новое соединение мло обрщет внимния. З три месяц - дв смолет. Автомтического оружия почти нет.

У Морозов вид утомленный - под глзми темные круги, н лице нездоровя желтизн, белки глз в крсных прожилкх от бессонницы.

- Будь пок что комндиром. Бери вожжи в руки. Чем можем, поможем. Две вещи не збывй - береги пртизн и нселение.

После Бондря с Морозовым зговорил Бурбис, зместитель комндир соединения по комсомолу:

- Думем межрйонную комсомольскую конференцию провести, Николй Петрович. Может, вы выступите?

Морозов нсмешливо скосил глз:

- Долго ты думл о своей конференции?

- А что? Три рйон почти освобождены. Соберем ктив из деревень, сельсоветов, поговорим, поствим здчи.

- Кк это поговорим?

- Соберем людей вот тут, в Лужинце.

- Глупость, брт. Больше дже - преступление. Особенно теперь, когд кртели ктивизируются. Ты рзве решения ЦК не получл? Дже н освобожденной территории никких легльных собрний, конференций не может быть. Конспирцию никоим обрзом ослблять нельзя. Зпомни это, Бурбис.

Н другой день, оседлв коня, Бондрь отпрвился в Гомельскую бригду "Большевик". При ней штб соединения.

Нд головой ясное, безоблчное небо. Болотц зтянуты дымкой, кк бы окутны легким тумном. Носятся, пронзительно кигикя, чибисы. Они успели уже вывести птенцов. Лесной птичий перезвон сливется с рзноголосой музыкой земли - трещт в трве кузнечики, жужжт мухи, гудят, звенят, перелетя с цветк н цветок, шмели. Хмельной, густой зпх стоит н луговинх. Смя пор косить, но косцов не видно.

Н дороге попдются группки пртизн - конные, пешие. У некоторых н груди втомты. Пртизны - дети одного бтьки, но не одинковые: гомельчн лучше обеспечивют.

Штб бригды - в лесу, возле речки Сведь, зросшей по берегм крушиной. Сведь впдет в Березу, Берез - в Днепр. Уголок дикий, глухой. От железной дороги рсстояние не меньше полусотни километров.

Жихрь - комндир соединения - низкого рост, лысовтый, с узким рзрезом серых, проництельных глз. В беседе с Бондрем больше помлкивет, говорит о мелочх.

Бондрь выклдывет свои тревоги. Жихрь, печльно кивя головой, соглшется:

- Жечь будут. Нс - в третий рз. Ндо дороги гуще минировть, с чугунки не слезть. Тогд скорей опомнятся.

Дорог к Сведи идет через Лужинец. Если двть бой, то только около Лужинц. Силми объединенных бригд. Гомельчне должны помочь.

Жихрь снов соглшется.

Возврщясь в штб через Кзимировичи, Бондрь услышл, что его кто-то окликет. Оглянувшись, увидел плечистого, с широким знкомым лицом человек.

- Пвел Антонович, не узнешь?

Голос у человек густой, кк звук иерихонской трубы.

- Мы с тобой в лесной школе учились. Не узнешь?

- Узню, Николй Николевич.

Бондрь слезет с коня, с полчс судчит со стрым товрищем.

Вскочив в седло и выехв из Кзимирович, Бондрь вспоминет строго Гриня, дед Николя Николевич. Знятный был человек, известный длеко з околицми местечк. В молодости он без конц женился. Приедет в дльнее село, прикинется безродным, пристнет к вдове или девке, через неделю здет дрпк. Выкидывл рзные штуки Гринь весь свой век. Оплив оглобли, под видом погорельц, ездил по чужим волостям собирть милостыню, прикидывлся юродивым.

Он дже с комсомольцми водил дружбу. Бондрь, бывший тогд секретрем ячейки, в псхльную ночь посдил Гриня н трктор, тот ездил вокруг церкви, горлня, что бог нет.

Отец Николя Николевич тоже чудком был. Вступив в колхоз и выслушв однжды доклд лектор, прибежл ночью домой, сорвл висевшие в углу иконы и в один миг порубил их. Потом вывел из общественной конюшни своего коня, збрл телегу и ушел из колхоз.

Теперь вся семья в пртизнх.

Ночью Бондря будит Мзуренк. Подсвечивет крмнным фонриком листок бумги, рук дрожит. Москв предупреждет. В телегрмме говорится, что в Крчеве, н Брянщине, грузится в эшелон дивизия СС "Вршв", которя, по гентурным днным, нпрвляется н Полесье.

ГЛАВА ВТОРАЯ

I

Мй н удивление выдлся тихий. Жндрмерия никого не рестовывет, не допршивет.

В лесхоз целыми пчкми приходят гзеты, которые выпускются н русском языке. Они бесплтные - бери, читй.

В гзетх печтется мтерил об ужсх большевистского хозяйничнья в Хрькове, который уже второй рз освободило немецкое войско. Всех, кто где-нибудь рботл, НКВД будто бы рестовывет, измывется нд людьми, высылет в Сибирь.

Н стенх здний, зборх - листовки, плкты о созднии рмии генерл Влсов, который добровольно перешел н немецкую сторону и борется з новую, без комиссров и коммунистов, Россию.

Врг повел нступление гитцией. Ндо и им, подпольщикм, что-то делть.

Прошлой зимой, когд хлопцы только нщупывли пути к пртизнм, смогли тем не менее нпечтть листовку. Сейчс, когд есть связь с пртизнми, рдио, когд увеличились их ряды, листовку не нпечтешь. Редкции в местечке нет, собрнный шрифт они рзбросли, когд нчлись ресты.

Теперь пртизнскую листовку, редкую советскую гзету читют, кк молитву. Всю - от первой до последней строки.

З зиму у Мити собрлось немло мтерилов. Он их прячет в хлеву, под стрехой. Есть две книжечки о результтх зимнего нступления Крсной Армии, брошюр Стлин "О Великой Отечественной войне", несколько гзет, дже журнл "Крокодил" имеется.

Гзеты Митя несет Примку, Плоткину - чтоб пускли по кругу.

Есть огромня рдость в приобщении другого человек к делу борьбы, пусть это всего только чтение листовок и гзет.

Отношения, которые между людьми в ткой момент возникют, особенные, незбывемые, они держтся н той опсности, которя угрожет обоим - кто дл листовку и кто взял.

Митя выбирет минуту, когд в комнтке, где щелкет н счетх Осоцкий, никого нет, вынимет из внутреннего крмн пиджк и клдет н стол перед седым бухглтером брошюру Стлин. Тот глядит н нзвние, крснеет, бледнеет, поднимет н Митю испугнные глз. "Почитйте, - тихо говорит Митя. - Мне тоже дли почитть". Осоцкий быстро прячет книжечку в ящике стол под стопку стрых бумг.

Целый день он время от времени выходит в коридор покурить. Тйн, в которую он посвящен, будто жжет его изнутри, не дет покоя.

Н другой день Осоцкий приходит н рботу веселый. Зговорщически подмигивет Мите. О брошюре молчит, хотя з вечер ее можно было прочитть. Видимо, дл еще кому-то. Пускй дет.

Книжечку о результтх боев Митя дрит Петру Млинцу. С Петром вместе учились, дружили, потом он в ученье отстл. Дружеские нити ослбли, но не порвлись. В местечке много ребят, учившихся в одной школе, и большинство из них можно привлечь к тйной рботе.

Петро с брошюрой срзу отпрвляется в сд.

Последнюю книжечку Митя отдет неожиднно для смого себя. Встречет н улице Адм Вощилу, зведующего Сиволобовской школой, где рботет Сюзнн. Они стоят н дощтом тротуре, рзговривют о том о сем. Про Сюзнну Адм ни слов не говорит. И хоть Вощил - человек мло знкомый, из другого сел, Митя, прощясь, клдет ему в лдонь тоненькую тетрдку. Вощил понимет все мигом, жмет Мите руку, бегом удляется прочь.

Н тупиковых путях - эшелон из вгонов-теплушек. Живет в нем рзномстный нрод: мобилизовнные для рботы н железной дороге поляки, чехи, сербы, дже бельгийцы и фрнцузы есть. Рзноязыкий говор не стихет возле теплушек с утр до вечер. Местные мльчишки ведут с рбочими торговлю и обмен.

У Мити рождется идея, но он не знет, кк ее осуществить. Есть московскя гзет "Известия" з первое мя, в которой нпечтно постновление о роспуске Интернционл. Гзету зчитли до дыр, было бы хорошо, пок совсем не порвлсь, передть полякм или чехм. Но нет среди зрубежных рбочих знкомого.

В прошлом году, когд Митя жил в будке, к ним зходил поляк. Тому можно было бы отдть, он люто ненвидел гитлеровцев.

Выручет Примк. Рсторопный, он блуждет по всем зкоулкм местечк. У Нины Грушевской успел звести знкомство с чехом-железнодорожником. По словм Алексея, чех просто кипит, когд при нем упоминют немцев. Что ж, ткому человеку гзету доверить можно. Пускй см Примк и отдст.

Н другой день Алексей приносит пчку сигрет "Privat". Подрил чех в знк блгодрности. Жертв немля - пчк сигрет стоит пять мрок.

II

Стрнно, пртизны вызывют Митю н связь. К Примку приходит знкомя девушк, передет эту просьбу. Еще более стрнным кжется то, что девушк живет в Млковичх, где Микол встречется с Мзуренкой. Может, првя рук не знет, что делет левя? Но если зовут - ндо идти.

Ктя Хорошк - тк зовут связную - Мите нрвится. Беленькя, остроносенькя. Принесл в местечко немного яиц, купил соли. Договорилсь - в воскресенье Митя придет в Квеньки, тм, н гребле з ольшником, пускй его ожидют.

Вскинув н плечи пустой мешок, Митя идет в Квеньки. Полици, стоящие н переезде, провожют его косыми взглядми, но, куд идет, не спршивют.

Митя думет, что его вызывет Дргун. Может, возникло что-то особенное?

Квеньки близко.

Прошлым летом Митя предупредил стросту Буян, которого хотели рестовть. Стрый Буян из дом ушел, и с той поры о нем ничего не слышно. В прошлом году возле Квенек был бой, в котором убиты нчльники жндрмерии и полиции. Никких других событий тм больше не происходило.

Митя рссчитывет зйти к Грише Лопте - учились вместе с ним до восьмого клсс. С Гришей они дже соперничли: то Митя получл похвльную грмоту, то Гриш. После семилетки Лопт уехл в Минск, в пищевой техникум, и когд, здумв зкончить з год дв клсс, Митя нписл ему об этом, Гриш срзу прислл учебник по химии.

Плн рушится срзу. Гриш не один, н звлинке избы - втг хлопцев. Приходу местечковц рды, - рсспршивют о новостях, о немцх. Митин одноклссник - низенького рост, чернявый, подвижный - хохочет вместе со всеми, кк бы не догдывясь, что Митя пришел к нему. Нконец Митя отзывет Гришу во двор. Но хлопцы все рвно остлись сидеть н звлинке, н их глзх н греблю з ольшник не пойдешь.

Митя понимет - допустил ошибку. Не ндо было нзнчть встречу з Квенькми, д еще в воскресенье, когд люди дом. Он объясняет - пришел к тетке купить поросенк (тетк в Квенькх есть), тянет волынку, ведет никчемный, ненужный рзговор. Н Митиных чсх уже половин четвертого. Хлопцы нконец рсходятся. Н гребле з ольшником Митя ждет целый чс никого нет.

Н другой день Ктя Хорошк снов появляется в местечке.

Митя нзнчет теперь свидние в лесу, возле строй смолокурни. Место он хорошо знет - сколько рз бывл тм, собирл грибы.

Тихий, молчливый сосняк. Изредк в лесу перекликются птицы. Пхнет смолой, бгульником, который теперь н лесных зболоченных местх нчинет цвести.

Митя миновл ободрнную - только ребр торчт - смолокурню, не ндеясь кого-нибудь увидеть, но впереди н дороге мелькнул темня фигур. Он огляделся - кто-то перебегет дорогу сзди. Митя остновился, ждет.

От удивления он чуть не вскрикнул: из-з толстых, космтых елей н дорогу выходит Адмчук, с ним незнкомый рыжевтый человек в очкх. Дорожный мстер в брезентовом плще, он похудел, под глзми - темные круги. Дв прня, уже не мскируясь, ложтся под соснми, нпрвив винтовки н дорогу, что ведет в местечко. Это открытое недоверие - не привел ли кого с собой - Митю оскорбляет.

Здоровется Митя сдержнно, неохотно отвечет н вопросы, которыми по очереди збрсывют его то Адмчук, то рыжевтый, что нзвл себя Питляром.

Нконец пртизны и Митя сдятся н землю, н реденькую жесткую трву, рзговор нчинется более спокойный.

Митя двно зметил з собой черту, с ккой не может совлдть. При смой млой обиде он змыкется, униження гордость кк бы не дет ему беспристрстно смотреть н человек, причинившего обиду.

Адмчук ведет с Митей рзговор в поучительном тоне, кк с ребенком. Видит себя в роли мудрого нствник.

- Немцев скоро прогонят. Ндо, чем можно, помогть Крсной Армии, пртизнм. Советскя влсть спросит у кждого, кто кк себя вел...

Адмчук сбежл из пртизнского отряд, выдл немцм тйные бзы, ремонтировл железную дорогу, и тогд его Митя люто ненвидел. Но теперь дорожный мстер - снов пртизн, и Митя должен его слушться. Семья Адмчук рсстрелян, он принес свою жертву...

Питляр производит лучшее впечтление. Кк бы рзгдв причину Митиной сдержнности, спршивет:

- Вы не один? Есть еще птриотично нстроення молодежь?

Зтем Питляр рсскзывет о себе. Он доцент, преподвл в институте ботнику, хорошо знет рстения, деревья. Эти, что рстут вокруг, тоже. Но теперь рстениями знимться не время - ндо воевть.

- Мы хотим иметь связных, - продолжет он. - Будете передвть рзные сведения, медикменты. Выходить из местечк не обязтельно. Нши люди вс нйдут.

Митя усмехется. Доцент тоже смотрит н него кк н мльчишку. Но рзве скжешь ему, кто они и чем знимются?

Питляр вынимет из комндирской сумки пчку денег. Дет н медикменты. Просит, однко, нписть рсписку. В пчке тысяч мрок - н ткую вот сумму...

Деньги пондобятся.

Митя пишет рсписку н клочке бумги, который ему дет Питляр, подложив воинскую сумку доцент.

Остльное - полня неожиднность. Адмчук поворчивется к Мите лицом, однко смотрит куд-то в сторону:

- Здние ткое - убить Крмер. Дю две лимонки. Возьмешь еще кого-нибудь из хлопцев, и бросите в окно. Вечером ндо, кк стемнеет. Только чеку не збудьте вырвть. А тогд кртофельником, кртофельником нутек.

Адмчук, видимо, хорошо знет двор Крмер.

- Мы бы сми убили фшистского гд, - продолжет Адмчук. - Д ночью в местечко не проберешься. Вот погляди, кк эт штуковин стреляет...

В рукх дорожного мстер квлерийскя СВТ, однко н ее дуло ндето что-то нподобие велосипедного нсос. Адмчук сдится, приствляет приклд к плечу, нжимет н спуск. Из дул вырывется клубок дым и чуть слышный треск. Будто сухя ветк под ногми сломлсь.

Адмчук дет Мите три свернутых треугольничкми зписки. Нзывет фмилии - кому передть. Но про зписки Митя в это время не думет. Он прячет их з пзуху. Сняв бшмки, рссовывет под стельки немецкие мрки. Грнты прячет в крмны.

Простившись с пртизнми, Митя пробирется домой лесом, время от времени брося нстороженные взгляды н дорогу.

Противно, смутно н душе. Не стоило ему ходить н эту встречу. Что-то не совсем обычное он почувствовл с смого нчл. Зчем Крмер убивть? Почему именно Адмчук дет ткой прикз?

По дороге домой Митя успокивется. С точки зрения пртизн, Крмер, конечно, врг. Если бы попл в их руки, то живым не выпустили бы. Но Мзуренк, которому групп подчиняется с осени, убийств Крмер не требует. Тк или инче, но Митя ничего делть не будет. Микол посоветуется с Мзуренкой.

Н опушке, выбрв густой ореховый куст, Митя прячет в прошлогодней листве грнты. Идя в лес, ндел стрые, с узкими штнинми брюки, и грнты тк из крмнов выпирют, что первый же полицй схвтит. Он придет сюд позже и зберет их.

Митя решил выйти н дорогу, ведущую из Квенек в местечко. С поля свернул в кустрник. Время не рннее, з полдень, тем не менее если он прибвит шгу, то хоть в конце дня появится н рботе. Покзться в лесхозе ндо.

Но если не повезет, тк не повезет. Не успел Митя, вспотевший, зпыхвшийся, выскочить из кустов н дорогу, кк из-з поворот покзлсь групп немцев. Прятться нзд в кусты нельзя. Митя, внутренне весь подобрвшись, идет им нвстречу.

Колонн небольшя - человек сорок. Ведет ее в Квеньки тот смый низенький унтер-офицер, который, по просьбе Лгуты, освободил его от рботы н железной дороге.

Митя, поздороввшись, минует колонну с немцми. "Kerl aus der Oberforsterei"*, - слышит он чей-то голос позди себя.

_______________

* Прень из лесхоз (нем.).

Узнл его не только унтер-офицер, но и кто-то из солдт. Удивительного ничего в этом нет, чуть ли не все местечковые немцы выписывют у Лгуты мхорку.

Митя подошел к переезду, когд позди, в Квенькх, услышл чстые винтовочные выстрелы. Дело приобретет плохой оборот, ндо что-то придумть.

Дом, под нстороженными взглядми мтери, тети, Митя переодевется, идет в хлев. Н ногх дырявые носки, ноги потные, несколько бумжек он рстер, рзмял вконец. Спрятв остльные деньги в зстрешье, Митя бежит в лесхоз.

Н тротуре, нпротив жндрмерии, стоит лужинецкий бургомистр Вйс, незнкомый полицй и жндрм, который ходил к Мрии Ивновне изучть русский язык.

Митя нпускет н себя испугнный вид, подходит.

- Я шел в Квеньки, хотел купить поросенк, - доклдывет он. - Но тм нчли стрелять, и я вернулся.

- Знем, - жндрм не проявляет к новости никкого интерес.

Бйку о поросенке Митя рсскзывет и в лесхозе.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

I

С утр н стнцию нчли прибывть эшелоны, нполовину состоящие из вгонов, нполовину из плтформ с покрытыми брезентом броневтомобилями, тнкеткми, грузовикми, легкими полевыми пушкми, ткже обыкновенными военными фурми. Кони, кк и люди, - в вгонх.

Утро было светлое, теплое, и кзлось, ничто не предвещло беды. Только что прошл троиц, воткнутые в переклдины ворот, углы хт, нличники, торчт увядшие зеленые ветки. Дворы, дорожки посыпны желтым песком - местечко кк бы ждло незвных гостей, что своим криком, треском мотоциклов оглушют улицы.

Н стнции есть специльня площдк для выгрузки воинских эшелонов. Сюд их подгоняют. Но эшелонов много, ими збит вся стнция.

Здешние немцы-железнодорожники перепугны. Носится, не чувствуя под собой ног, толстый, приземистый нчльник стнции, хрипло отдет комнды. Мневровые провозы стоят под пром. Они переводят н зпсные пути пустые вгоны, плтформы, подгоняя под выгрузку новые.

А мшины, тнкетки, фуры втягивются в пыльные местечковые улицы. Несясь по обочине, их обгоняют мотоциклисты, все кк один без пилоток, в рсстегнутых мундирх, с зсученными по локоть руквми. В нпористости, стремительности, с ккой эсэсовцы мчтся по улицм, есть что-то общее с тем, уже подзбытым зрелищем, когд н склоне лет, почти дв год нзд, немцы только вступли в местечко. Неудержимя, горлстя рмд будто второй рз звоевывет зеленый деревянный городишко.

Поделив улицы, переулки, звоевтели рстекются по дворм, стновятся н квртиры. Рздевшись по пояс, некоторые до трусов, обливются возле колодцев водой. Их голые, волостые и безволосые груди в сплошных ттуировкх: мелькют женские лиц, профили, пробитые стрелми сердц, орлы, свстики. Эсэсовцы молоды, смое большее им по двдцть, двдцть пять лет. Арийскя рс, о которой столько пишут в гзетх, проглядывет, однко, не очень: среди светловолосых, русых, голубоглзых немло цыгновтых, темных, с круглыми, кк ндутые шры, головми.

Н петлицх, н руквх у солдт - эмблемы черепов со скрещенными костями.

То, что местечко стло лгерем эсэсовцев, почувствовлось в первый же день, вернее, в первый вечер. Сми жители городк экзекуции не подлежт. Рядовые, шрфюреры, унтерфюреры, штурмфюреры не хотят портить хороших отношений с хозяевми, в домх у которых они рзместились. В этих дворх кур, гусей, поросят они не трогют. Есть ближйшие деревни, которые объявлены бндитскими, тм действует эсэсовский зкон.

Вечером в печх и посреди дворов пылют дров, н сковородх, противнях, жровнях большими, грубо нрезнными кускми жрится свинин, поросятин, брнин. Шкуры, кишки, потрох, отрезнные головы вляются под зборми. Звоевтели - щедрые, з мелочью не гонятся. Они не двятся пйком, кк здрипнные солдты вермхт, иголки, крску н яйц не меняют.

Первя рдость рыцрей фюрер - ед. Они едят не чсто, зто долго и много. Победители нсыщются тем, что отобрли у жертв, - н этом держится высокий эсэсовский дух.

Охвченные стрхом, жители городк удивляются: будто из голодного кря приехли фшисты. Ни одно смое большое зстолье не может съесть столько мяс, сколько поедют они. Широкя сковород или противень - н одного. Зубми рвут мясо, выбрсывя кости под ноги, хлеб почти не едят, зпивют мясо вином.

II

В Митином дворе тоже поселились эсэсовцы. Их мшин с широким кузовом, обтянутым брезентом, стоит нпротив хты, н выгоне, и они время от времени бегют туд, волокут во двор коробки, ящики с припсми. Знков рзличия н их мундирх Митя не рзбирет, они не ткие, кк у вермхтовцев. Но срзу бросется в глз - особой субординции среди эсэсовцев нет. Солдты не тянутся в струнку перед офицерми, не комндуют один другим, не отдют прикзов. Можно дже подумть, что молодых эсэсовцев объединяет ккя-то особення дружб и товрищество. Обедть сдятся вместе, смеются, подшучивют друг нд другом, если пьют вино, то бутылк идет по кругу, и кждый, дже не вытиря горлышк бутылки, приклдывется к ней.

Эсэсовцы зняли большую, чистую комнту. Н кухне хозяйничют ткже они, збрв у мтери и тети кстрюли, сковородки, противни. Врят, жрят целый день.

Н службу Митя не пошел. Им влдеет неясня тревог. Эсэсовцы приехли не просто тк. Кк они себя поведут, еще неизвестно. Отряд СД, нлетевший прошлым летом, тоже в первый день ничем себя не проявил. Аресты нчлись, когд немцы осмотрелись. Если Митя попдет в тюрьму снов, то уже не вырвется.

Несмотря н принятые меры предосторожности, ошибку Митя совершет в первый же день. С утр к нему пришел Микол, уединиться с ним, кк рньше, в хте, нельзя, и Митя повел товрищ в хлев.

Через минуту туд прибегет встревоження мть.

- Немцы шепчутся, - взволновнно говорит он. - Им не нрвится, что вы спрятлись. Иди скорей отсюд, Кольк!..

Выйдя с Миколой из хлев, Митя решил попрвить дело. Низкорослому, смуглому эсэсовцу, который стоит н пороге и пронизывет взглядом хлопцев, он, кк умеет, объясняет по-немецки, что его товрищ служил в полиции, потерял руку, теперь получет пенсию. Эсэсовец смотрит н них лсковее, зговорив вдруг н чистом русском языке. Он, окзывется, из числ поволжских немцев, попл в плен, потом перешел к эсэсовцм.

Митя решил уйти из хты. С соседями - отношения хорошие, и он идет к Стрибуковой Мрье - он живет нпротив, через выгон. У Мрьи двор нет, под смую хту подступет кртофель, и эсэсовцы ее жилищем не прельстились. Зто один немец поселился в хте ее брт Артем Дрч, которую отделяет от Мрьиной хты огород. Хтк у Артем невидня змшеля, кривобокя, кк и см хозяин, вернувшийся инвлидом с первой гермнской войны...

- Иди к Артему, - говорит Мрья. - Тм только один немец. Крутит рдио и песни слушет. Я пришл, тк не прогнл.

В Артемовой хте похживет в нижней сорочке молодой, высокий, с приятным лицом эсэсовец. Н тонком прямом носу - очки. Из приемник слышится немецкя песня, и кк рз т единствення, которую Митя немного знет, - "Лили Мрлен". Голос певицы мягкий, зовущий, и немец в ткт мелодии пощелкивет пльцми. Митя здоровется, сдится н скмью.

Выслушв еще несколько песен, похожих одн н другую, эсэсовец вдруг повернул рычжок, и вот уже из приемник послышлсь ясня русскя речь. Длеко Шрметовому "Колхознику" до этого сверкющего "Телефункен". Голос диктор ясный, отчетливый, ничто в приемнике не трещит и не звывет.

Митя весь нпрягется. Москв передет ккой-то рсскз. Голос ртист взволновнный, речь идет о том, кк дв стрых укринц перевозят бойцов через реку, прося их поскорее возвртиться нзд, изгнть фшистов.

Неожиднный перерыв, потрескивние в репродукторе, и вот уже звучит советскя песня, незнкомя, впервые услышння, - он родилсь, должно быть, з то время, пок Митя и его друзья жили под немцми.

Ой, Днипро, Днипро, ты широк, могуч,

Нд тобой летят журвли...

У Мити перехвтывет дыхние, н глзх его слезы, несмотря н то что по хте вышгивет эсэсовец. Тот змечет Митино волнение, криво усмехется, срзу выключив рдиоприемник.

- Den Sommer uber wird mit Bolschewisten abgemacht*, - зявляет он, нчиня одевться.

_______________

* В течение лет с большевикми будет покончено (нем.).

Из Мрьиной хты Митя следит з своим подворьем. Тм кк будто спокойно. Эсэсовцы высыпли со двор, пошли н выгон, збрлись в кузов грузовик. Зревев, грузовик выруливет н большк, исчезет з переездом. Уже длеко з полдень. Выгрузк эшелонов продолжется. По улице гремят гусеницми тнкетки, рокочут, поднимя пыль, броневики. Митю вдруг обжигет мысль, что считть немецкую технику не имеет смысл. Микол сейчс же должен отпрвиться н встречу с деснтникми.

Глвное - предупредить их: у немцев мощный бронировнный кулк.

К соседке прибегет мть: из лесхоз з Митей прислли девушку. Лесничий Лгут вызывет его к себе.

Уже пять чсов пополудни, рбочий день фктически окончен. Митя не знет, что делть. Может быть, у Лгуты тот смый эсэсовец, который в Артемовой хте рзрешил послушть рдио? И в прошлом году з рдио рестовывли. Может, это был провокция, он, кк глупый крсь, клюнул н примнку?

Нет, без предврительной рзведки Митя в лесхоз не пойдет. В Вокзльном переулке живет глвный бухглтер Мцыевский, и Митя решил снчл збежть к нему, что-нибудь пронюхть.

Бухглтер см не скрывет тревоги. Н службу и он не ходит. Но он успокивет Митю. Лгут хочет выдть удостоверения всем, кто рботет в лесхозе. Спрвки ндо нписть н немецком языке.

Лгуту Митя зстет в кбинете. Выржение лиц у стршего лесничего рстерянное. Он подсовывет Мите стопку бумг: это удостоверения н всех сотрудников лесхоз, нписнные по-русски.

- Перепишите по-немецки и сейчс же верните мне, - прикзывет Лгут. - Я сегодня же пойду к бургомистру, пускй подпишет, поствит печть. Ндо это сделть до ночи.

Тк вот оно что. А что будет ночью?

Смостоятельно перевести текст Митя не может. С немецкого смог бы, ноборот - не хвтит сил. Нделет ошибок, и тогд немцы будут потешться нд негрмотными удостоверениями.

Митя идет н квртиру к Мрье Ивновне. Местечковые улицы зпружены мшинми. Возможно, ночью эт рмд куд-то двинется.

Мрья Ивновн молч пишет н бумге нужный текст. Когд Митя прощется, шепчет:

- Деревни будут жечь. Из Мозыря приехл генерл, сидит в жндрмерии. Дже Крмер немцы к себе не пустили...

Все стновится ясным. Лгут с удостоверениями подождет. Выскочив от Мрьи Ивновны, Митя, ускоряя шг, мчится к Миколе. В Громы ндо бежть сейчс же, не отклдывя н ночь, любой ценой передть сведения деснтникм, ибо звтр будет поздно.

III

В ту ночь, когд Мзуренк прочитл Бондрю рдиогрмму из Центр о прибытии эсэсовской дивизии "Вршв", из Лужинц по всем дорогм посккли всдники. Не ожидя, пок в штб соберутся комндиры ближйших бригд, отрядов, Бондрь отдл прикз выводить из деревень в лес нселение, скот, домшний скрб зкпывть в землю.

Кк выяснилось позже, эт мер имел решющее знчение для жизни целого кря, всех приднепровско-припятских и глубинных полесских рйонов.

Комндиры съехлись в штб н рссвете. Их не много - присутствуют горбылевцы, домчевцы, трое из Бтьковичского отряд.

Бондрь, не тя тревоги, изложил плн действий. Силми Горбылевской, Домчевской и Гомельской бригды "Большевик" они ддут бой н большке перед Лужинцом. Бтьковичский и один Домчевский отряд нмечено рзместить в зсде между Литвиновом и Пилятичми, с тким рсчетом, чтобы, отходя, они н своих плечх привели кртелей в Лужинецкий лес.

Комндиры, подвленные грозными известиями, молчт. Только н Вкуленку новость, кзлось, не произвел впечтления.

- Бондрь, не горячись. Нселение ндо вывести. Нсчет боя - ндо подумть. Нш глвня здч ккя? Сохрнить живую пртизнскую силу. Будет это - будет все. Прижмут нс немцы техникой - юшк потечет. Перебьют пртизн, тк кто нрод возглвит? Вернется Крсня Армия - с кем будем хозяйство поднимть? Где кдры нйдем?

Бондрь стоит н своем:

- Эсэсовцев, рз у них тнки, минометы, ртиллерия, мы не одолеем. Кишк тонк. Но в лесх - нше црство. Проверено опытом. Теперь взгляни н дело шире. Для чего прислн эсэсовскя дивизия? Чтобы уничтожить деревни, людей, збрть скотину, оствить после себя пустыню. Чтоб собк не прокормилсь, не то что человек. Теперь двй подойдем с другой стороны. Если это воинскя чсть, то ей дны опертивные сроки. Влндться с нми целое лето он не будет. Знчит, ккой выход? Связть эсэсовцев по рукм и по ногм тм, где нм выгодно. Втянем их в бои тут, в Лужинецких лесх. Они ринутся н нс всей мссой, в другое место не попдут. Не хвтит ни времени, ни сил. Все сел сжечь н успеют. Я это нзывю ктивной обороной. Во всех рйонх сделть именно тк...

- Ты говоришь првильно. Только чует моя душ - не все тк сделют. Позшивются в норы, кк рыжие мыши. С дробовикми н тнки не полезут. Тк двй нцеливть остльные бригды хотя бы н то, чтоб людей вывели. Под личную ответственность. В Лельчицы и под Князь-озеро, где Ковпк с Сбуровым стояли, ндо специльные группы нпрвить. Из бригд Гркуши и Михновц. Им ближе.

Хотя совещние было узкое, проведено нспех, но решение принято. Соствляют диспозиции, здния для бригд, отрядов. Посылются новые гонцы.

IV

Между рдиогрммой из Центр и первыми сведениями связных, которые доложили о прибытии эсэсовских эшелонов н ближйшие стнции, проходит три дня, и еще минует дв дня, пок кртели сосредоточивют силы, нмечют для своих рот, бтльонов мршруты. Все это время в лесных, болотных селениях идет суетливя, но ктивня рбот. Подрывные группы н глзх у жителей минируют большки, грунтовые дороги, подпиливют с двух сторон деревья, делют звлы.

Жители выбирются в лес. Скрипят возы, мычт коровы. Мтери, неся н сгорбленных спинх огромные узлы, ведут з руки млых детей. Стршие дети сми несут, что по силм и без чего дже дня не проживешь, оторввшись от дошшнего очг, - горшки, кувшины, сковородки, миски, постилки, дерюжки.

Вечерми по згуменьям, н огородх снуют темные фигуры. В сырые, выкопнные н скорую руку ямы кидется все, чего не зберешь в охпку, что нживлось долгие годы: рулоны льняного полотн, кожухи, свитки, мешки ржи, швейные мшины, птефоны, дже поспешно сорвнные со стен иконы и фотокрточки родных в черных деревянных рмкх. Но все рвно смое глвное достояние спрятть нельзя: остются хты, хлев, мбры, родные печи, кровти, столы, тбуретки, деревянные лвки, бесчислення домшняя утврь, нчиня от кочерги, топор и кончя решетом, ситом, бердми, нбилкми все, н чем держится извечный крестьянский быт.

Дже стрики не помнят ткого вот всеобщего бегств с нсиженных мест. Может, и было оно в седые, скрытые молчливыми кургнми времен ттрских нбегов, но пмять людскя его не сохрнил.

С ндеждой глядят изгннники н зеленую - он только нчинет колоситься - рожь, н кртошку, что едв успел выбросить лопушистые листья. Зеленя рожь не горит, кртошк тем более уцелеет.

V

Вилли Стшинский живет в компнии с полковым кзнчеем Хельмутом и стршим писрем Вольдемром. Его приятели, прежде чем нпрвиться в кнцелярию, поспешно бреются, обливются у колодц водой. Вилли некуд спешить, и он позволяет себе роскошь - лишний чс повляться в постели.

Хельмут уже готов. Держ в руке зеркльце, нводит последний лоск опрыскивет выбритое лицо одеколоном.

- Торчть нм в этой дыре до второго пришествия. Вольдемр поедет соствлять отчеты по передче дел богу. А мы с тобой что? Может, скинемся?

- Осточертело пить, - лениво отзывется Вилли.

- Тогд решй всемирные згдки. Нм пор. Пошли, Вольдемр.

Вилли листет журнл. Голые солдты полощут подштнники в Черном море, другие, ткие же голые, роют трншеи неприступного Атлнтического вл. Приелсь хвстливя идиллия. Из Африки снимков нет. Кк коров языком слизл. Хрбрый Роммель нпустил под Эль-Алмейном в штны.

Вилли Стшинский, штурмфюрер, знимющий в эсэсовском полку штбную должность культурник-оргнизтор, не тешит себя иллюзиями относительно оперции, н которую бросили дивизию "Вршв". Будет то, что зимой было под Псковом, Смоленском, весной - под Крчевом.

Вполне возможно, что в жилх Вилли Стшинского течет немного слвянской крови, о чем крсноречиво свидетельствует фмилия. Лично он не имеет ничего против поляков, сербов, русских, которых дивизия з полтор год уничтожил несчетное количество. Просто ему и им, этим длеким родичм по крови, выпл рзня лотерея во взблмученном, охвченном кроввой резней мире.

Вилли двно не верит в высокопрные слов, ккие приходится слышть и читть, не верит в особую историческую миссию Гермнии, будто бы призвнную перестроить мир н новых, немецких нчлх. Все это мифы. Люди придумывют их с тех пор, кк стоит мир. Мифми зполнены тысячи томов книг, ими утешют с церковных мвонов, призывют с трибун политические вожди. Н смом деле все до примитив просто: люди хотят есть, пить, плодиться, чтоб иметь обычные земные блг, в силу личных склонностей, условий жизни, выбирют себе подходящий миф.

Но нстли жестокие времен, когд исчезл последняя возможность выбрть по вкусу слденькую скзку, - их теперь выдют срзу, одинковые для всех, и они облечены в форму госудрственных зконов.

Отец не хотел, чтобы он, Вилли, поступл в эсэсовцы. Но ккя рзниц? Тк или инче, зкончить университет ему не дли бы, фюреру нужны не ученые попуги, солдты, и кончилось бы тем, что пихнули бы его в обычную роту, полгод муштровли бы, пришили ефрейторские лычки, и лежл бы он теперь где-нибудь в окопх под Хрьковом, стрелял в русских большевиков. А тут хоть не стреляет. Можно у смого дьявол пристроиться н выгодной должности, нпример прикмхером. Неужели это хуже того, что делет отец? Стрику уже з пятьдесят, однко и его мобилизовли, ндел пропхший нфтлином мундир, висевший в шкфу без ндобности со времен первой мировой войны. Вытскивет теперь ппуля в рмейском госпитле под Одессой осколки из животов и здниц слвных вояк фюрер, ккими ншпиговли их большевики.

Вилли встет, включет приемник и нчинет зрядку: мшет рукми, приседет, делет рзминку. Он всегд выбирет под жилье вот ткие зброшенные, неприглядные с виду хибрки, куд нчльство лишний рз не тычет нос.

Одиночество - удел вольных духом. Кинокртины Вилли покзывет ккуртно, в библиотеке книг никто не берет, гзеты приходят сми. Вдобвок, кроме прямых обязнностей, он ежедневно фотогрфирует героев и пишет историю полк. Что еще ндо? Хрктер у Вилли поклдистый, он умеет лдить с черненькими, с полостенькими, и его не трогют. Он ншел свой тихий остров в сплошном окене крови и безумия.

Побрившись и умывшись, Вилли идет к хозяину, который живет в хлеву, по соседству с коровой. Хозяин - клек, в первую мировую войну был в немецком плену, кое-что понимет по-немецки. Вилли спрвляется у хозяин о здоровье, дет пчку сигрет, збиря по прву честного обмен кринку с молоком.

Молоко Вилли любит. Его товрищи по оружию непомерно объедются мясом, он при всех обстоятельствх ищет молок. Может, потому и не болеет рсстройством желудк, не знет припдков бешенств, кковое в полку - не редкость. Молоко - бльзм, оно делет здоровым дух и тело.

Своих однополчн Вилли не осуждет. Гермния - стиснутя, голодня стрн. Большинство мльчиков, которых одели в эсэсовские мундиры, - из бедных семей. Вот они и хотят съесть, выпить то, чего, живя н нищенских пйкх, не имели рньше.

Покзв пряник, Гитлер повел з собой немцев. До смого того дня, пок он не зхвтил влсть, в Гермнии был сплошной кврдк. Митинги, демонстрции, Рот фронт, - стрн летел в пропсть. То, что посеяли коммунисты, демокрты, пускй теперь пожинют. В этой большевистской России тоже. Еще когд Вилли ходил в гимнзию, в стршие клссы, он н некоторое время поддлся отцовским проповедям. В России влсть в рукх рбочих, крестьян, тм строят новую, свободную жизнь для трудящегося человек.

Ккя тут свободня жизнь, Вилли повидл. Деревянные хижины, бездорожье, грязь. Другое дело, что миф, выдумнный Адольфом Гитлером, тоже дет трещину. Войн с Россией тянется дв год, конц не видно.

Несмотря н противоречивые мысли, Вилли нливет в термос, где еще остется вчершний кофе, молоко, достет из ведр - оно зменяет холодильник - звернутый в непромокемую бумгу кусок мсл, делет бутерброды, хорошо, ппетитно звтркет.

VI

С здумчивым лицом, н котором блуждет рссеяння улыбк, идет Вилли по местечку, обменивясь н ходу короткими приветствиями со своими знкомыми, которые, кк и он, н оперцию не поедут, тк кк по долгу службы требуется их постоянное присутствие при штбе.

Вместе со службми тыл и штб остются йнзцткомнды, которые выполняют роль чистильщиков. Не все деревни, селения будут уничтожены. Чсть уцелеет, особенно те, что впритык прилегют к немецким грнизонм. Нельзя до конц рубить сук, н котором сидишь. Слвные солдты вермхт тк же, кк и чсти СС, кормятся не только тем, что получют с воинских склдов. Вынуждены производить зготовку продуктов н месте.

Вилли, откровенно говоря, невысоко ствит вислопузых охрнников, призвнных из резерв и соствляющих основную силу здешних грнизонов, всех этих бухглтеров, почтовых чиновников, гостиничных портье, н которых вермхтовские мундиры висят кк седло н корове. Сидят, кк клопы, збившись в щели, потому и рсплодили лесных бндитов. Они, конечно, кждый день пишут длинные, чувствительные письм своим толстоздым фру, продют жителям иголки, крску, чтоб добвить к рциону лишний десяток яиц, и ждут кк избвления дня, когд смогут вернуться в милый сердцу фтерлнд.

В конце концов, и вислопузые охрнники, и они, эсэсовцы, - одного поля ягоды.

Когд Вилли учился в университете, то читл рзные умные книги - дже русских пистелей: Толстого, Достоевского. Тм было нписно про совесть, от которой стрдет человек, когд лишет жизни подобного себе смому. Несусветня чушь! Нствники человечеств либо стыдливо зкрывли глз н првду, либо сознтельно лгли. Никких укоров совести никто н войне не испытывет. Вилли это может подтвердить под присягой. Людей кждый день уничтожют сотнями, и это для большинств знкомых Вилли - обычня рбот. Многие, у кого звериное нчло выступет резче, выполняют ее дже с удовольствием.

Вилли склоняется к мысли, что всегд тк было. Рзве нгличне, испнцы, португльцы, ринувшиеся после Колумб в Америку, ццклись с индейцми? Чувствовли себя высшей цивилизцией и уничтожли все, что считли ниже их. Тк было в Африке, в Азии, д и в смой Европе не лучше было. Крестоносцы, прикрывясь именем бог, не были рзве обыкновенными звоевтелями?

Во все век, эпохи был рзбой, сильный гнул слбого, пистели, которых считют клссикми, нвевли человеку золотые сны. Поэтому Вилли их не любит и больше не читет, хотя в библиотеке, ккой он рспоряжется, есть Гёте, Шиллер и остльные гении. Они - лицемеры, выдввшие собственные бредни з првду. Мльчики из гитлерюгенд, которых в дивизии с избытком, вообще читли клссиков только по учебникм. Тм все кк ндо, клссики тм возвышют только великую Гермнию.

Н улице движение, гул моторов, треск мотоциклов. Бтльоны, роты, комнды отпрвляются н оперцию. З тнкеткми, броневикми тянутся обозы. Хотя дивизия моторизовння, но обозников - тупых крестьян, бтрков - много. Роты жгут деревни, лндскнехты грбят имущество. Греют, сволочи, н дровом добре руки.

Вилли приходит в штб. Он чувствует себя свободней, когд кончется сует. Поздороввшись с писрями, сдится з мшинку. С историей полк он безндежно отстл. Возится с прошлогодними польскими делми. Но руки не поднимются, когд думешь одно, пишешь другое.

В обед Вилли зходит в комнту фельдпочты.

- Тебе нет, - знкомый шрфюрер смущен. - Только знешь что, Вилли? Тем почерком, кким писл твоя девк, пришло письмо штурмбнфюреру. Ну, этому ншему попу...

Вилли дрожщими пльцми вытскивет из нгрудного крмн конверт.

- Этот почерк?

- Этот, Вилли. Клянусь всеми святыми. Только письмо я отдл. См знешь...

Вилли холодеет. От Хильды можно всего ждть. Хотя он, когд был дом, язык излишне не рзвязывл. Мир обезумел, и люди шлеют. Дже те, кто своими глзми не видит пскудств. Четыре год нзд, когд Вилли уходил н войну, Хильд был длинноногой гимнзисткой. Теперь - многоопытня похотливя бб. Он, конечно, спл с ней. Но, вернувшись из отпуск, писем не писл. Шлюхм о чувствх не рзглгольствуют. Их будущее нречення перечеркнул см.

А он кк с цепи сорвлсь - письмо з письмом. Видимо, понрвился ей в постели. Н все послния Вилли ответил коротко: "Письм твои получил".

Пообедв, Вилли идет н квртиру, чтобы недине обдумть ситуцию. В тополевом прке, который предствлялся роскошью для рзброснного деревянного селения, он встречет прня, приходившего вчер слушть рдио. Прень хочет прошмыгнуть мимо, но Вилли его остнвливет:

- Приходи вечером. Не бойся. Я буду один, и мы послушем рдио.

Зчем он приглшет робкого юношу, Вилли не знет. Но ему всегд было интересно поговорить с русскими. Они все же згдочные. Будто совсем из другого мир.

Мимо по дорожке бежит Хельмут.

- Нового друг себе ншел? - Тон у Хельмут язвительный.

- Не зубоскль. Ндо же мне совершенствовть русский язык. Прень немного понимет по-немецки.

Придя в хту, Вилли ложится н кровть. Недоброе предчувствие еще сильнее охвтывет его. "Что могл т стерв нписть?" - думет он и не нходит ответ. Штурмбнфюрер Лйбеля, который знимет в полку должность политического офицер, Вилли не любит, д и тот не проявляет к Вилли особого рсположения. Это единственный человек в чсти, с которым он не может нйти общий язык.

Вилли всккивет, ндевет мундир.

Н лвочке под плетнем сидит хозяин хты, с ним несколько женщин. Крестьянин н лохмтой лошденке везет мимо двор воз зеленой трвы. Из хт нпротив, через улицу, где рзмещются обозники, высккивют двое с зктнными руквми. Вырывют у крестьянин вожжи, тот дже пригибется, ожидя, что его будут бить.

- Отствить! - кричит Вилли. - Тут не воення зон. Тут цивильное нселение.

Обозники, хохоч, бегут нзд во двор.

Толстый, с толстыми мокрыми губми штурмбнфюрер Лйбель вызывет Вилли к себе, кк только он появляется в штбе. Лйбель сидит з столом в одной иижней сорочке, в коротких, зросших рыжими ворсинкми пльцх держит конверт.

- Удивляюсь, штурмфюрер Стшинский. Немецкие женщины не жлеют для нс ничего, у вс нет времени письмо нписть. Невест тревожится з вшу жизнь, считет вс героем. Что я ей отвечу? Ндо опрвдть доверие невесты. Пойдете в строй, собирйтесь. Догоните второй бтльон.

Вилли козыряет, щелкет кблукми. Тогд штурмбнфюрер смягчется.

- Подтер бы я бумгой здницу, Стшинский. В личные дел других не вмешивюсь. Не только вс посылю - всех, без кого штб может обойтись. Прикз комндир. Штты в ротх зполнены н две трети, пополнения нет. Д и полезно вм будет проветриться. Легче будет писть историю полк.

При последних словх штурмбнфюрер Лйбель снов переходит н язвительный тон.

VII

Грузовик с эсэсовцми подбрсывет н колдобинх пыльной дороги. Следом ползут еще дв. Мотоциклистов с ними нет. Солнце клонится к зкту. Проехли первую немую, безлюдную деревню.

То, что подгребют тыловиков, штбистов, брося их в строй, не новость для Вилли. Ткое уже бывло. Првд, он в силки не попдл. Проносило. Хельмут и теперь не зцпли. Кзнчей, выходит, более нужен, чем Вилли, культурник-оргнизтор и сверхшттный летописец полк.

Н трех мшинх - полсотни писрей, связистов, кптенрмусов, солдт штбной охрны. Повесив через шею втомты, они сидят притихшие, покорные. Некоторые, должно быть, впервые выступют в роли кртелей.

В другом, более опрятном н вид селении рсхживют эсэсовцы из йнзцткомнды. Жечь эту деревню, знчит, не будут.

Местность, которую проезжют грузовики, нпоминет Вилли окрину столицы рейх. Ткие же кусты, перелески, рвнин, только нет озер. Болот тут сухие, в них прокопны кнвы. Низкого лесного кря Вилли не любит. Он вырос совсем в другом мире - в тихом, рскинувшемся н пригоркх городке у подножья Судет. Хорошо было в городке кончть гимнзию. Н площди стоял бронзовый король н вздыбленном коне. Поднятой рукой, держвшей меч, король куд-то звл. Куд? Видно, н войну. Вилли тогд этого не понимл. Дже фкельные шествия ночью, ккими отмечлись нцистские прздники, кзлись згдочной ромнтикой.

Он любил сидеть н змшелом кмне строй гуситской крепости. Может, его предки и есть гуситы? Но дед, отец были немцы, смотрели н мир по-немецки.

С крепости открывлся взору крсивый вид. Ткие же, кк и их, белые городки, ухоженные квдртики нив, изредк дымили вдли фбричные трубы. Н юге, укрытые лесми, виднелись поктые склоны Судетских гор. Ничто в тех кртинх не предвещло войны.

Перед тем кк поступить в университет, он целое лето блуждл с Хильдой по ночным улицм городк. Они взбирлись н кменный цоколь пмятник королю и целовлись. О чем они тогд говорили? Должно быть, ккие-нибудь глупости. Теперь Хильд н него жлуется. Хочет при всех обстоятельствх звлдеть им, сделть его своим мужем.

Проехли еще две деревни. Мшины чуть не тонут в сыпучем песке. Стрнные эти русские. Хты в здешних деревнях стрые, покосившиеся, школы новые. Хозяйственные строения, приндлежвшие колхозм, тоже лучше ухожены. Неужели русские детей и коров любят больше, чем смих себя?

Миновв березовый перелесок, мшины остнвливются. Ого, тут пхнет жреным! Вдоль дороги лежит, здрв колес, зкопченный броневик, дльше уткнулись рдиторми в кнву дв грузовик. Мшины, видимо, подорвлись н пртизнских минх. Вилли смотрит н помрчневшие лиц кптенрмусов, и ему стновится весело. Бндиты в лесном крю все-тки есть, деньки нстнут горячие. По првде говоря, нстоящих пртизн Вилли не встречл. Видел обычных людей, одетых в крестьянскую одежду, кких эсэсовцы нзывли бндитми.

Село, в которое кртели приехли, большое и рзброснное. Второй бтльон тут. У зборов стоят мотоциклы, грузовики, со двор н двор, перекликясь, бегют солдты. Вилли знет, что до утр селение не сожгут. Ноборот, все будет сделно тк, чтобы покзть мирные нмерения, перемнить из лес хоть чсть жителей.

Вилли взял под свое крыло знкомый ротенфюрер Блнк, которого сверхшттный летописец не рз фотогрфировл кк героя. Блнк - детин здоровый, рослый. Жестокость эсэсовц в нем удивительно сочетется с чувствительной сентиментльностью. Ротенфюрер возит с собой облезлую, лысую обезьянку, ухживет з ней, поит молоком, кк ребенк. Когд Блнк з рулем, то Питер - тк зовут обезьянку - обычно сидит н его плече, пугя встречных.

Вилли нплевть н Блнк, н его вонючего Питер, но он рд, что пришвртовлся удчно. Могло быть хуже. Могли дть в подчинение десяток писрей, кптенрмусов, прикзв жечь хты и хлев. А тк он вольня птиц. Блнк, должно быть, чувствует себя мецентом: кк-никк взял под зщиту полкового оргнизтор культуры.

Поужинв, Вилли идет спть. Блнк знял под жилье опрятную хту. Перины, подушки н месте. Н одной из перин Вилли и улегся, сняв только мундир и споги. Ночные происшествия его не интересуют.

Ночью он просыпется. Комнту зливет лунный свет. Со двор доносится громкий гогот. Скрипят одн, вторя двери, слышится стук подковнных спог, и н пороге комнты встют две голые женские фигуры. Лиц рзглядеть нельзя. Мтовой белизной в лунном свете отливет женское тело. Девушки или женщины стоят неподвижно, жмутся одн к другой. С подоконник прыгет н пол Питер, и тогд женщины, дико зкричв, кидются з дверь. Из соседней боковушки высккивет в одних штнх Блнк, рскрывет окно, ругет крульных.

Вилли вляется около чс, пок снов не зсыпет. В том, что сделли крульные, нет ничего необычного. Прежде чем уничтожить здержнных молодых женщин, их обычно нсилуют. Эсэсовцы присылли подрок комндиру и ему, Вилли.

VIII

Вилли ошиблся, считя, что ему удлось звоевть у эсэсовцев втономное положение. О его необычном поведении, кое-где брошенных словцх, свидетельствующих об особом, непохожем н тот, ккого держтся остльные, склде мышления, видно, доклдывли куд следует. Кзнчей Хельмут недром не поехл н оперцию.

Вилли см это понял, когд поднялся утром. Тоном, исключющим всякие возржения, ротенфюрер Блнк прикзл ему возглвить комнду, выделенную охрнять здержнных жителей.

Нспех выпив сткн кофе, Вилли идет в конец сел, к скрытому в зелени стрых лип полурзрушенному помещичьему дому. Акция фктически нчлсь. В центре поселк, где улицы скрещивются, лежит песчня площдь, с левой стороны ее зброшення церковь, с првой - длинное школьное здние с пустыми проемми окон.

Обозники сгоняют н площдь коров, свиней, овец. Судя по количеству дворов, живности зхвчено немного.

"Пилятичи" - нписно н прибитой к столбу фнерке.

Н одном из дворов трое эсэсовцев истязют стрик, привязв телефонным кбелем к верее. Дед - одежд домоткня, окроввлення просто висит н проволоке. Но удры кнутов, которые н него сыплются, переносит молч. Эсэсовцы кричт, пытются выведть, где нходятся пртизны.

"Кк Иисус Христ рспяли, - думет Вилли. - Русские иделисты. Верят в мифы. Из покосившихся изб зхотели попсть в рй. Потому и революцию сделли. Думли, если уничтожт помещиков - небесня мнн посыплется. Люди Зпд никогд н ткое не отвжтся".

Вилли не рз видел ткие пытки. Многие русские, дже молодые, у кого еще вся жизнь впереди, с невероятным мужеством принимют мучения. Это тк стршно...

Когд Вилли подходит к бывшему помещичьему дому, в котором новыми доскми збиты окн и двери, эсэсовцы встречют его хохотом.

- Кк сплось, штурмфюрер? Не видел ли ночных привидений? Нпрсно не поверил в сон - привидения приятные. Курт, подтверди.

- Зткнись, скотин!

- Штурмфюрер, должно быть, не знет, что ночевл в доме пртизнского тмн. А рньше тм жил бургомистр. Его жен удрл с бндитми.

- Тут все бндиты. Осиное гнездо. Влсти нет с осени.

Эсэсовцы стоят группкми, переговривются, курят. Н дом, в который согнны жители, не смотрят.

Между тем к зднию подводят босых женщин в стрых, грязных одеждх. Их ловят н огородх, которые грничт с кустрником. Видно, не терпелось беднягм хоть одним глзом взглянуть н родные гнезд. Женщины всегд любопытны. Дорого они сегодня з свое любопытство зплтят.

Смуглый эльзсец подносит Вилли бклжку, и он делет несколько глотков. Смогон крепкий, дух зхвтывет. Только у него неприятный зпх.

- Местный шнпс, - осклбясь, объясняет шрфюрер. - Ншли целый бочонок. Русские, нверно, рецепт нпитк у смого дьявол одолжили.

Ведут новую группу женщин и детей, вместе с ними и окроввленного стрик, которого эсэсовцы пытли. Что ж, все понятно. Следов после себя дивизия "Вршв" не оствляет. Никких могил, никких зхоронений! Трупы стнут пеплом и дымом.

День стоит солнечный. От выпитого "шнпс" кружится голов. Вилли, отойдя в сторону, оглядывет околицы сел. Они довольно крсивы. Перед ним зеленя рвнин, окймлення с северной стороны подковой синевтого лес. Если зкрыть глз, то ткой пейзж можно предствить в любой стрне, где Вилли з войну побывл, дже в смой Гермнии. Рзниц в том, что иной тип селений. Но у слвян они, пожлуй, одинковы. Дерево и дерево. Кирпичных здний мло.

С левой стороны н горизонте подымются к небу сизые дымы. Оперция рзвертывется. Он протянется смое млое месяц, и дым з это время Вилли нглотется вдостль. Проклятя войн!..

К зднию подъезжет грузовик. С него сбрсывют книстры с бензином. Зпертые в зднии женщины и дети кким-то обрзом увидели книстры, поднимют отчянный крик. Истошно голосят.

Крики и стоны жертв будоржт эсэсовцев, поэтому они спешт. Вилли совсем не комндует - солдты знют свое дело лучше, чем он см. Бегя нперегонки, они обливют бензином стены, углы, стрясь знять кк можно большую площдь. Дом вспыхивет, кк огромный костер. Плмя охвтывет строение срзу, перекидывется н крышу. Трещт, отрывясь, носятся в воздухе пылющие куски гнилого дерев. Стоять вблизи от пекл опсно.

Крик в охвченном огнем зднии просто невыносим, он переходит в сплошной, дикий вой. Слушть его ужсно. Это выше человеческих сил. От ткой музыки можно сойти с ум. Солдты, чтоб зглушить крики людей, беспрерывно стреляют из втомтов. Вилли тоже стреляет.

Через чс все было кончено. С обеих сторон знялось огнем село. Солнц не видно. Неб не видно. Вокруг только огонь и дым. Вилли чувствует, кк в его душе рстет что-то дикое, звериное. Теперь совсем не стршно колоть, резть, бить, уничтожть живое. Видно, тк чувствовли себя древние гермнцы...

IX

Когд из придорожных кустов совершенно неожиднно для взвод нчинют сечь пулеметные очереди, Вилли охвтывет отчянный стрх. Он пдет н землю, кк пдют все, кто идет в соседнюю деревню, зеленеющую впереди. "Зсд!" - мелькет в возбужденной голове Вилли.

Нелепое положение, зпдня. Полчс нзд по проселку промчлись мотоциклисты, проехл бронетрнспортер. Пртизны их не тронули.

Выстрелы меж тем нрстют. Н дороге гремят взрывы. Бндиты збрсывют взвод грнтми.

Вилли, прижимясь к земле, сползет в кнву, в липкую болотную грязь. Его осыпет комьями черной земли.

Пртизны не дют поднять головы. Вилли и стрелять нечем. Автомт вместе с фотоппртом пропл. Но почему другие молчт? Тридцть человек было во взводе. Нтиск неожиднный, бешеный. Неужели все убиты?

В двух шгх от него слышится чужой, возбужденный говор. Кто-то перепрыгивет через кнву. Режет слух отчянный крик, и вслед з ним рздется выстрел. Еще несколько криков и выстрелов. "Боже, - молится Вилли. - Спси меня. Ты видишь: чужой смерти я не хотел. Никогд не стрелял. З сегодняшнее прости - зствили. Будь спрведлив, отец небесный..."

Вилли лежит ничком. Прикидывется мертвым. Кк избвление слышит несколько втомтных очередей. Стреляют из-з кнвы, с болот. Но снов бухют выстрелы, рвут землю грнты, и через несколько мгновений все стихет.

Вилли переворчивется, открывет глз. Нд ним тихое синее небо. Плывут легкие белые облчк. В ту же минуту Вилли немеет от стрх. По кнве, подкидывя зд, мчится что-то грязное, отвртительное. Вот оно добегет до Вилли, взбирется н грудь, визжит, лстится. "Моя смерть пришл", - думет Вилли, видя н себе выпчкнного в грязи Питер, нд собой, по обе стороны кнвы, хмурые фигуры. Пртизны в лозовых лптях, в обычной крестьянской одежде. Держ нперевес винтовки, они молч рзглядывют Вилли.

- Вылзь, фшист! - говорит один из них, белявый, без шпки, пожлуй, одних лет с Вилли.

Вилли выбирется из кнвы. Он теперь совершенно спокоен и, понимя, что нстл последняя минут его жизни, чувствует неловкость оттого, что грязный, в испчкнной одежде, что вовсе не похож н солдт.

- Был тм? - прень покзывет рукой н село, от которого еще поднимются столбы сизого дым.

Вилли кивет головой.

Гремит выстрел, и в последний свой миг Вилли видит зеленую рвнину, окймленную синевтым лесом, - местность, которую ему чсто приходилось видеть и н родине.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

I

День тревожный: дымы вокруг местечк поднимются в рзных нпрвлениях. Стрший лесничий Лгут по месту дымов почти зрительно видит деревни, которые горят. С северной стороны - Мохово, Пилятичи, Пжить, Литвиново, с зпдной - соседний с местечком лесной хутор Лубы и Нехмов Слобод, с юг - Кобылковичи, Будное.

Нстроение у Лгуты отчянное. Стрый дурк, жизнь прожил, ум не нбрлся. Знять теперешнюю должность зствили обстоятельств. Но зчем он нюхлся с немцми, нлживл выпивки, гулянки? Люди видели это, глз им не звяжешь. Теперь он пропл...

"Проклятя жизнь, - думет Лгут. - Крутит, вертит человек, кк в водовороте, и, куд он повернет, не рзгдешь".

Он сделл ствку не н ту лошдку. Никкие немцы не хозяев, ибо кто, если не совсем выжил из ум, будет тк безжлостно жечь, уничтожть добро, что создвлось векми? Дже внуки, првнуки тех, кто сегодня горит в огне, не простят фшистм. Они здесь не удержтся, тк кк подняли руку не н пртизн, которые взрывют рельсы, поезд, н нрод.

У Лгуты вспыхивет лютя ссор с женой. Вокруг пожры, тревог, он повесил в сду гмк, рзделсь чуть не догол, кчется, стерв, и еще сигреткой попыхивет.

- Дылд! - ревет рзъяренный Лгут. - Ншл время нежиться! Кому свои мослы выствил? Не видишь, что делется?..

Испугння жен мигом вывливется из гмк, торопливо одевется.

- Чего рскричлся? Тебя же не трогют.

- Тронут. Не эти, тк другие. Ты тоже для этого пострлсь. Тебе все мло. Весь свет готов згрбстть. Зчем было столько сеять? Компнии тебе нужны были, гулянки? Подожди, вылезет боком!..

- Рзве тебя увольняют?

- Дур! Орясин проклятя! Неужели ты ничего не видишь? Чтоб с звтршнего дня прислуг в доме и дух не было. Дети тебя обсыпли, супу н две души не свришь?

Лгут понимет, что кричит нпрсно, - больше всего виновт он см. Жену, если б имел ум, можно было двно приструнить.

В Крмеровом доме сходятся смые близкие люди - стрший лесничий Лгут, местный лесничий Боговик, мельник Збел. Сузился круг друзей бургомистр. С того времени, когд дрпнул в лес Лубн и остльные, многие из местных нчльников, которые рньше нбивлись н дружбу, позбивлись в норы. По служебным делм в кбинет приходят, морочт голову чсми, но искренности в их рзговоре бургомистр не чувствует. Он ничуть не удивится, если вслед з Лубном побегут просить милости у пртизн еще кое-кто.

Внутренняя неудовлетворенность собой, всем окружющим - ткой жизнью Август Эрнестович живет скоро дв год - достигл особенной остроты.

Август Эрнестович понимет, что человек в водовороте войны себе не хозяин, его бросет, носит, кк сухую листву н ветру. Дже у него, бургомистр, фктически нет никкой влсти. Он хотел, чтоб люди жили мирно, тихо, льются реки крови, стрлся, чтоб не было голодных, рзутых, рздетых, рйон жгут, уничтожют все дочист. Его друзья-приятели по несчстью, собрвшиеся теперь в его доме, всего не знют, он знет больше. В рйоне было шестьдесят деревень и сел. Хорошо, если остнется хоть несколько. З прошлый и нынешний год сожжено, рсстреляно смое млое пять тысяч - четвертя чсть всего нселения. В одних Кобылковичх - селе, з которое он не боялся, тк кк оно лежло вдоль шоссе, немцы тм ежедневно бывли, - сгорело вчер более тысячи... Кто и когд ткое простит? Пройдет двдцть, тридцть лет, пок поднимутся сожженные сел, мертвых никто не подымет. Фмилия его, Крмер, будет висеть нд здешними людьми, дже нд теми, кто придет в жизнь позже, кк проклятье, им будут пугть детей. А рзве он виновт? Рзве не просил, не уговривл, не докзывл, что в ткой стршной войне нельзя игрть с огнем. Немцы, должно быть, просто зцепку ищут. Хотят уничтожить нрод.

Немцы проигрют войну. Теперь он, Крмер, в их победу не верит. Д и ккой мир построят они, если дже удстся одолеть русских? Они хвлятся, что Россия отстл от Гермнии н сто лет, приводят в пример здешнее бездорожье, деревянные хты, плохую одежду. Он лично считет, что Гермния отстл в чем-то другом, более вжном, чем дороги и хты. Жечь детей, женщин, стриков русские ни при кких условиях - дже если бы летело в пропсть их госудрство - не будут. Он может подтвердить это под присягой. Кмення, зстроення зводми, городми Гермния потерял увжение к человеку. Но когд немцы будут отступть, он уйдет с ними. Другого выбор у него нет. Он - немец, нд ним, кк ндо всеми немцми, висит проклятье...

Те, что собрлись в Крмеровом доме, никогд не збудут взгляд, кким окидывет их в этот стршный день хозяин. Это глз человек, который прощется с жизнью. Крмерово лицо смягчилось, н нем кк бы лежит печть покоя, всепрощения, понимния всего, что происходит в безумном, охвченном войной мире. Зпвшие от бессонницы глз излучют доброту и в то же время светится в них неизмеримя тоск.

Бургомистр достет из шкф грфин с нстойкой, приносит сткны, вилки, трелку с мелко нрезнными кусочкми сухой колбсы.

- Выпьем, господ. Может, не тк много времени нм остлось собирться. - Крмер нливет кждому по половине сткн, пьет см, вытирет тыльной стороной лдони губы. - Простите мне, если что не тк. Корбль, которым без моего соглсия поствили меня упрвлять, идет ко дну. Теперь никкой я не кпитн...

Взволновнные необычностью момент и смим тоном речи бургомистр присутствующие зтенно молчт.

- Рйон нет, - продолжет бургомистр. - Нет больше деревень, лесничеств, мельниц, волостей, школ. Некем руководить. Восстнвливть тут все будем не мы, другие люди. Нс они обвинят. Они взрывли поезд, вредили немцм, мы помогли их вргм.

Всеобщее унылое молчние нрушет Збел:

- Кк же тк можно, Август Эрнестович? Рзве нрод не понимет добр? Влсть меняется, люди остются. Пусть у того язык отвлится, кто скжет про вс плохое слово.

- Подождите, Пнс Денисович. Дйте зкончить мне. Когд поктятся отсюд немцы, влсть будет слушть не нс с вми, пртизн. Они, если хотите знть, зслужили, чтоб их слушли. Рньше я их не понимл, теперь понимю. Пртизны ненвидят немцев и не могут сдержть своей ненвисти. Кк рзъяренный до беспмятств человек не может не удрить другого человек. Вот и вся мудрость. Рньше я тк думл: тут мирное нселение, фронт длеко, если пртизны ткие смелые, пускй пробивются н фронт. Но тк не может быть. Никогд пртизны от деревень своих, семей не пойдут. Теперь рйон сплили, уничтожили, но все рвно они будут действовть.

Лесничий Лгут, Боговик рстеряны. Будто см бургомистр призывет их уходить в лес. Столько кричл, угрожл пртизнм рспрвми, теперь дет здний ход. Немного опмятоввшись, Лгут спршивет:

- Что, Август Эрнестович, и нм поступить, кк Лубн?

- Что вы, Петр Петрович? Я не о том. См в пртизн не перекрещусь и вм не советую. Я о войне. Он не может быть н свете вечно. В войну люди делются безумными. Перестют быть людьми. Вы кровью рук не зпчкли, вс большевики, может, не обвинят. А моя песня спет. Мне сожжения деревень, уничтожения людей не простят, тк кк бургомистр в ответе з все. Я только об одном прошу: если будут обо мне спршивть, скжите, что Крмер хотел, чтоб и в войну люди оствлись людьми. Ошиблся, думл, делл не тк, кк ндо, но совестью не кривил. Люди опьянены войной, своими обидми, потерями, и это не скоро поймут. Но когд-нибудь поймут. Не может быть, чтобы обвиняли человек з то, что среди сплошной грязи, крови, свинств он хотел оствться человеком и, чем мог, помогл другим.

Несклдня, длиння фигур Крмер, его опущенные плечи, осунувшееся лицо тем не менее дышт ккой-то внутренней силой, готовностью перенести смое худшее, и, почувствовв это, присутствующие сми немного успокивются.

Чему быть, того не миновть...

II

Август Эрнестович теперь не боится бессонницы. Ночь - кк рз т желння пор, когд он остется недине с собой и кк бы еще рз, вспоминя кждую мелочь, бродит по пройденным дорогм.

Злитый солнцем день. Они с отцом идут косить. Хотя отец мехник (н зводике, где рботет, отливют тротурные плиты, чугунные печки, сковородки), но корову держит. Их домик в предместье, сюд со стнции доносятся гудки провозов, но больше всего слышно, кк кудхчут куры, хрюкют свиньи, кк по утрм и вечерм мычт коровы.

Отец берет отпуск н смый жркий летний месяц. Лес - недлеко. Но дорог к нему - кких-нибудь три версты - нелегкя для Август Эрнестович. Его, шестндцтилетнего прня, когд он идет к лесу, охвтывет ккя-то необычня истом. Придорожные кусты, мягкя зеленя трв звлекют в свою змнчивую тень. Лечь бы н землю, зкрыть глз, хоть минутку полежть.

Отец сочувствует сыну, но дже короткой передышки не дет.

- Никогд не поткй первому желнию, - поучет он. - Полежишь минуту, пропдет день. Сил вернется в рботе.

Отец говорит првду. Трудны только первые прокосы. Потом тело нливется упругостью, слбость исчезет, можно мхть и мхть косой без конц. В сто рз приятней отдых после нпряженного дня, когд гудят от устлости руки, ноги, но ткя светля и ясня голов.

В дни ярмрок н бзрной площди кк грибы вырстют блгны. Фокусники в высоких колпкх, пестрых одеждх, с рзмлевнными лицми глотют огонь, едят стекло, вытскивя потом изо рт длинные рзноцветные ленты. Морскя свинк, похожя н большую белую мышь, рздет билетики н счстье, брось только в жестянку, которую держит хозяин, пятк. Рстрепння, бося цыгнк по кртм и по руке предскзывет судьбу - не пожлей пятчк. З пятк можно три рз выстрелить в рзмлевнного крсно-черного турк, который лихордочно вертится по кругу, и, если попдешь, выигрыш в десять рз больше, чем зтрт.

- Глупость, - говорит отец. - Не верь шрлтнм. Если они ткие умные, пускй угдют, где зкопн клд, откопют и купят себе новые штны...

У отц есть брт, он хочет приобрести новый домик. И в стром можно жить, но хозяин нового переезжет в другое место и потому очень дешево продет. У отц н черный день кое-что припрятно. Брт просит денег...

- Ддим взймы? - нерешительно спршивет мть.

Отец возржет:

- Не рзводи меня с бртом. Он зрбтывет только н пропитние, долг не вернет. Двй просто ддим ему...

Кждого человек можно понять, поствив себя н его место. Почему он тк долго не понимл пртизн и тех, кто дже в местечке вредит немцм? Потому что см немец. Ккого-то винтик в душе не хвтет. У местного люд живет чувство Родины. Оно могучее, всевлстное, если способно повести н ткие огромные жертвы. Ккой у людей высокий, несгибемый дух! Пртизны рвут рельсы, сбрсывют под откос поезд, убивют немцев, но они же бросют вызов смому дьяволу. Мстя, немцы нносят рны в сто рз больнее. Опустошення земля, тысячи згубленных жизней... Ккой другой нрод способен н ткую жертву? Кто другой отвжится зплтить по ткому высокому счету?..

От рссуждений, ксющихся нынешнего положения, Август Эрнестович переносится мыслями в первый год войны, когд ему без особого труд удлось рссеять оствленный Советми пртизнский отряд. Тех первых пртизн подбирли по спискм, по нкетм, чувство мести у них еще не созрело. Д и по нкете никогд нельзя рспознть человек. Тут они дли мху. Из рйон збрли тркторы, мшины. Коней, коров колхозы угнли н восток. Однко хлеб себе крестьяне вырстили. Лоптми копют землю, ни одного клочк не пустует.

Со здешним крестьянством немцы повели себя гдко и этим себе нвредили. Сколько он, Крмер, докзывл тупоголовым немцм-грономм, что поствки ндо уменьшить, что деревня обессилел и легко может вспыхнуть недовольство! Когд крестьянин прежде сдвл хлеб, тк хоть знл, что тм, в другом месте, строятся город, зводы, учтся его дети, которые будут жить легче и лучше, чем он. А теперь что? Умники, дже нчльные школы боятся открывть. Гнли девчт, прней, кончивших десятилетку, в Гермнию, к буэру. Открыли дверь в жизнь. Узколобость, глупость, дикость!..

Август Эрнестович кк бы няву видит деревни, сел, от которых не остлось дже нзвния. З время службы в леспромхозе объездил их, ночевл, угощлся, вел с людьми здушевные рзговоры. Хороший в тех деревнях жил нрод. Мшин по бездорожью буксует, по смый дифер влезет в грязь, - хоть ночью кому-нибудь постучи в окно - выйдет, поможет. Кк ныне те, кто остлся жив, вспоминют его, леспромхозовского приемщик?..

Когд совсем не спится, Август Эрнестович выходит во двор, усживется н скмеечке. Подолгу сидит, думет. Время от времени то в местечке, то н железной дороге стреляют, пускют в небо ркеты. Н земле беспокойно, повсюду грязь, кровь, небо тихое, вечное. Блестят н нем большие и млые звезды, и через весь темно-синий купол пролегет серебристя дорог. Млечный Путь... Август Эрнестович знет, что кждя звезд - особое солнце, вокруг него кружтся потухшие, меньшие солнц, похожие н Землю. Ткое необъятное, огромное небо, и тк тесно, неуютно людям н млой Земле...

III

Четыре дня подряд видно, кк нд окружющими местечко лесми вздымются дымы. Небо чистое, светлое, и дымы издли нпоминют облк. Только стоят эти облк неподвижно, возникя в новых и новых местх.

В местечко, чще всего в госудрственное имение Росицу - тк нзывют теперь совхоз - эсэсовцы-обозники пригоняют стд коров, вереницы свиней. О нселении ничего не слышно. Дороги зкрыты, и дже полици не высовывют нос из местечк.

Из одной только деревни - он нзывется Лес и нходится в соседнем рйоне, по првую сторону от железнодорожной однопутки н Хвойное, пригнли н стнцию зпыленных, изможденных сельчн. Тут они семьями мужчины, женщины, стрики, дети. Изгннников с чйникми, узлми грузят в эшелон.

В пустом доме Николя Николевич живет пилятичский бургомистр Спткй. Он, вероятно, нигде не рботет, тк кк целый день слоняется по двору. Есть у бургомистр сын (служит в полиции), ткой же высокий, немного сутулый. Молодой Спткй недвно женился, привел в дом чернявую, довольно видную девушку. Видимо, молодя жен считет, что з мужем-полицем он кк з кменной стеной! Чем же другим объяснить, что он просит эсэсовц поктть ее н мотоцикле. Тот соглшется, скля зубы, подмигивет друзьям. Цепь мотоциклистов - их больше десяти - с улицы мчится з околицу. Домой бургомистров невестк приползет н крчкх...

Митя по-прежнему живет у соседки. Мть приносит еду, о квртирнтх плохого не говорит. Он кк бы дже довольн, что ее постояльцы жечь деревни не поехли.

Н следующее утро мть прибегет с побледневшим лицом. Рсскзывет, см дрожит:

- Они бб постреляли. Привезли вчер вечером из Квенек. Полный кузов. Ббы в серых свиткх, в домоткных. Еще приоделись, бедные, думли - их просто збрли. Ночью эсэсовцы встли, взяли ружья. Н рссвете приносят охпку свиток...

Митя знет - тех, кого привозят из деревень, рсстреливют около мыловрни. Стоит вблизи клдбищ невзрчное, с збитыми окнми строение, которое охрняют полици. Для крестьян дже ктлжки жлеют - пихют туд. Рсстреливют эсэсовцы ночью, трупы скидывют в котловн.

Н рссвете Мрья будит Митю.

- Того немц, что двл рдио слушть, убитого привезли. Н дворе переодели, в гроб положили. Мундир новый достли из чемодн. Тот, что н нем, весь в грязи. Теперь в Артемовой хте никого нет. Нверное, хоронить поехли, чтоб они ездили н животх!

Перебежть огород, отделяющий Мрьин и бртов двор, - одн минут. В хте действительно рзгром - все рскидно, рзбросно. Возле кровти, н которой спл немец, стоит тбуретк, н ней - стопк гзет, журнлов, под ними что-то нподобие плншет, только без ремешк. Плншет Митя сунул з пзуху, взял дв журнл. Неужели те, что остлись в живых, будут подсчитывть вещи покойник?..

IV

Домчевцы спсовли. После неожиднно удчной зсды, которую провели Домчевский и Бтьковичский отряды, уничтожив взвод эсэсовцев (в устном рпорте об этом доклдывлось кк о рзгроме роты), можно было ндеяться н лучшее. Был возможность, укрепив свои позиции н окрине лес близ Рзводов, здержть эсэсовцев до ночи.

Но повторилось то же, что было под Ольховом. Пртизнм не хвтило выдержки. Увидев н Лужинецком большке тнкетки, бронетрнспортеры, услышв свист, рзрывы мин, войско Вкуленки кинулось в чщу. Кое-кто по рзу выстрелил, большинство дже выстрелить не успели - летели сломя голову, вытрщив от стрх глз. Нпрсно носился н гнедом, взмыленном коне Вкуленк, держ в вытянутой руке нгн, кричл, угрожл - никто его не слушл.

Но поспешный отход домчевских отрядов окзл и положительное влияние н результт боя, который вечером того же дня рзгорелся возле Лужинц. Эсэсовский полк, рзвернувший в Рзводх боевые порядки и видя бегство пртизн, бдительность, осторожность ослбил. Выслв дозоры, он продвиглся дльше по Лужинецкому большку обычной колонной.

Гомельчне и горбылевцы оборону под Лужинцом оргнизовли грмотно.

Перед селом лес словно бы рсступился, обрзуя открытый простор. Середину этого поля вдоль большк пртизны оствили эсэсовцм: пусть лезут, нступют. Свои роты, отряды рзместили извилистым полукругом по крям. Н удобных пригоркх Бондрь рсположил пулеметчиков, выделил подвижные группы со связкми грнт, толовыми снрядми для уничтожения бронетрнспортеров и тнкеток.

Первыми по большку промчлись мотоциклисты-дозорные. Пртизны ни единым выстрелом не обнружили себя. Солнце клонилось к зкту. Тихо было вокруг. Поле, поросшее высокой рожью, будто вымерло.

Когд эсэсовскя колонн достигл середины поля, по ней с трех сторон удрили пулеметы. Густыми, беспорядочными винтовочными злпми згрохотли змскировнные пртизнские цепи.

Понеся потери, эсэсовцы нчли рзбегться по ржи. Через несколько минут они обрушили н пртизн шквл огня. В один сплошной гул слились треск втомтов, взрывы мин, очереди крупноклиберных пулеметов. Но огонь эсэсовцев был неприцельным, вред пртизнм не принес.

Тем временем нчинло темнеть. Эсэсовцы злегли. Одн из тнкеток они, будто кроты, притились во ржи - вдруг окутлсь черным дымом. Лубн пострлся - подсунул фугс. Две другие дли здний ход. Возможно, эсэсовцы подумли, что у пртизн есть ртилч лерия. Пускй думют.

Пулеметными очередями подожжены две крйние хты в Лужинце. Зрелище зловещее: темный лес, темное поле и освещення плменем пустя улиц...

Эсэсовцы отступили. В полночь подошел с отрядми Вкуленк. Под пологом темноты зкипел лихордочня рбот. Подпиленные, подрубленные, ложились н большк высоченные сосны. Мины ствили где только можно. Минеры зкпывли толовые свертки дже во ржи.

Новый бой нчлся во второй половине дня. Собрв в кулк все, что было в окрестных грнизонх, эсэсовцы нбрсывются с большими силми. Снов до ночи гремит бой...

Плн удлся. Эсэсовцы н примнку клюнули.

Ночью, збрв убитых и рненых, пртизны отошли.

З Лужинцом до смой Березины - сплошные лес. Селений мло. Целую неделю продолжются схвтки с вргом. Пртизны нсккивют ночью, обстреливют дозоры, нпдют н обозы. Втянувшись в бесцельную погоню з пртизнми, эсэсовский полк теряет время. А половин Литвиновщины колыбель местной пртизнщины - целя. Совхозный же поселок Литвиново, деревни Пжить, Зеленую Буду и ряд других эсэсовцы успели сжечь...

V

Придорожные сосны будто прячут под здумчивыми штрми пмять о кроввых былях.

Изничтоженный крй. Земля-стрдлиц. Кто ее не топтл, кто не рзрушл ее городов, деревень, селений, шествуя по зеленой рвнине кроввым шгом звоевтеля...

Неподвижные дымы в небе перемещются з Припять. Н Литвиновщине спокойно. В Моховском, Рзводовском, Лужинецком, Зеленобудском сельсоветх - ни одной уцелевшей хты.

Тм, где были Пилятичи, печльно глядят в летнее небо зкопченные трубы, колодезные журвли. Листья н деревьях свернулись, черные.

Н пепелищх копются сельчне. Кто нйдет топор, кто чугун, покореженный огнем чйник, кто - гвоздь.

Лето стоит хорошее. Дни ясные, полные тепл, лски. Время от времени льют дожди - после них текут ручьи, в колдобинх собирется вод. Озимые, яровые рстут, будто землю рвут. Ткой урожй был в тот год, когд нчлсь войн.

Ночи - звездные, тихие. В лесу поют петухи, лют собки. Жизнь теперь - в лесу.

С болотцев нплывют н лес тумны. Густые, плотные - не увидишь огоньк возле соседнего шлш. Звенят комры. В шлшх ндрывно кшляют дети. Труднее, чем кому-либо в эти проклятые дни, - женщинм и детям.

Пусть не збудется доброе человеческое слово. Оно одно держит н свете. Не только политруки, комиссры выступют перед погорельцми, но все, кто носит з плечми винтовку.

Вкуленк охрип - собирет митинги в кждом лесном селении.

- Ббы, не горюйте!.. Смое стршное - позди. С голоду не умрем. Собрть урожй поможем мы, пртизны. Фронт стоит ндежно. Советскя влсть вернется, и будут у нс новые хты. Глвное - в живых остлись...

Некоторые из женщин вытирют уголкми плтков предтельскую слезу.

VI

Небо высокое, синее, редкие белые облчк н нем - будто стя диких гусей. Трв по пояс. Без конц-кря вокруг колышется трвяное поле. Тут и тм вылетит чибис, блеснет н солнце рдяным черно-белым крылом, тревожно кигикнет. Окутнные мревом дрожщей дымки, виднеются вдли купы лозняков, приземистые стожки прошлогоднего сен.

Тихо, пусто н Литвиновских болотх. Только с првой стороны, где едв зметно сереют н горизонте соломенные крыши Лозовицы, кто-то вроде шевелится. Мелькнут и срзу исчезнут дв или три белых женских плтк.

Евтушик косит. Винтовку, торбочку с ломтем хлеб, бутылку молок укрыл в трве, снял верхнюю рубшку. Трв густя, сеянк - косу не вобьешь. Но Евтушик нчл с росой, успел войти во вкус. Легкий ветер приятно обдувет лицо. Жик-жх, жик-жх! Ноги широко рсствлены, если оглянуться нзд, видны две ровные вытоптнные полосы.

Еще с вечер отпросился Евтушик у Якубовского. Косу отбил, брусок взял с собой, хоть он и сточился - нждчной приврки всего н мизинец. Н всякий случй зхвтил еще и брусок, которым точит топор.

Второй год пошел, кк тоскует Евтушик по рботе. Покосить, походить з плугом, подержть цеп выпдет редко. Рбот кк зячий сон под кустом - один глз прикрыт, другой смотрит.

В колхозе Евтушик должностей не знимл, делл, что прикзывли. Колхоз держлся н мужской силе. Косить выходило тридцть мужчин. Он любил косьбу з гомон, многолюдье, острый, пьянящий зпх привядшей трвы, который всю короткую ночь дурмнит голову. Неплохо зжил деревня при колхозе. Может, не тк сытно, кк весело. Хлеб н трудодни приходилось мло, зто привозили во дворы огромные возы кртошки. Пудов по трист. Деньги зрбтывли зимой, трелюя лес. Плтил леспромхоз. Выгонишь, бывло, з месяц пятьсот чистых, колхозу только з лошдей отчисляли.

Евтушику был по душе колхозня жизнь, рождвшя в людях чувство единения, сплоченности. Стрх з звтршний день не было. А кк село отмечло прздники! Три дня Мй, три - Октябрь, пробный выезд в поле, первя борозд, Крсный обоз, выствк в рйоне. Д и стрых прздников не збывли. Богтств не копили, жили кк люди. Лозовиц просто звенел от песен. Д и зчем оно, богтство, если семья обеспечен, дети ходят в школу. См, если есть охот, можешь подвться в город, можешь - н железную дорогу. Ни в город, ни н железную дорогу Евтушик не хотел. Вообще в Лозовице было мло отходников. Ккой дурк променяет сельскую жизнь н беготню н службу по чсм? Деревня - шестьдесят дворов, кк кто рботет слепому видно, мужчины - кк дубы. Год от год шло к лучшему. Вот это болото, где росл одн осок, в трясину по грудь провливлись, осушили. Двдцть колхозов вышли н осушку. Дорогу до Литвинов нсыпли, рдио в хтх зговорило. Еще б и электричество провели, если б не войн.

Евтушик остнвливется, вытирет руквом потное лицо. Добрый кусок отмхл. Нчл от первого коллектор и скоро дойдет до второго. Можно считть, полклетки выкосил. Если вырвется еще н день, сен корове н зиму хвтит. Ккого черт теперь сидеть в отряде? Но некоторым нрвится цыгнскя жизнь. Едят несоленое мясо, отирются около чужих бб. Рзблуется з войну нрод.

Евтушик оттчивет косу, острит ее бруском, воткнув рукоятку в подтливый торфяной грунт, зтем, прыгя через прокосы, идет к кнве. Вод в коллекторе - н смом дне, нпиться не тк просто. Рскорячившись, держсь з берег рукми, Евтушик носком лптя выбивет н стенкх кнвы лунки, зтем ствит в них ноги. Упдет н дно комок торф, и нпьешься не воды, чю.

Коллектор оползет, зрстет трвой. Если еще год-дв не чистить кнлы, снов подступит болото.

Нгнувшись, Евтушик видит в темном зеркле воды свое зросшее лицо, космтую голову. Ндо было бы побриться, постричься, д все некогд. Черпя пригоршнями воду, косец ждно пьет. Крупные кпли пдют н дно, звенят, кк стеклянные. Вод срзу мутнеет.

Не только нпился, но и руки вымыл. Легко зжил дядько Пнс, мозолей - ни одной. Были лдони здубелые, твердые, кк лошдиные копыт, теперь - мягкие. Пнскя жизнь. От винтовки мозолей не будет. Если походить с нею еще год, можно и от рботы отвыкнуть.

Евтушик обедет, укрывшись в трве, положив рядом винтовку, немного вздремнул.

Дже короткий дневной сон плох, он рзмгничивет, портит нстроение. Евтушик, снов взявшись з косу, мысленно возврщется к войне. Сел выжжены, уничтожены, когд их поднимешь? Хту нелегко поствить, то столько сел. Коней нет, коров, свиней стновится все меньше. Где их возьмешь, когд немцев прогонят?

Его сторон уцелел. В Роглях, Лозовице, Буйкх, Прудке, Озерцх эсэсовцев не было. Кинулись догонять пртизн в Лужинецкие лес, оттуд, по большку, подлись дльше. В новых местх жгут. Где стояли Ковпк и Сбуров.

Евтушик думет о том, что ндо, пок нжнут нового хлеб, достть хоть пуд муки, отдть хромому Амельке телячью шкуру - пускй выделет, сводить корову к быку. Коров яловя, вот-вот поднимется. Звтр он еще покосит...

Домой он возврщется зтемно. Зброшенный двор: стрех в хлеву провлилсь; ворот, ведущие со двор в огород, осели, не зкрывются. Изгородь жен понемногу рзбирет н дров, тк кк в дровянике - ни полен.

Из-под крыльц выктывется черный шустрый комочек, с визгом кидется Евтушику под ноги.

- Рдуешься, что жив? - нгнувшись, Евтушик глдит собку. Нелегко, брт, теперь выжить. Но коль повезло, держи хвост брнкой. Мы с тобой, брт, еще н зйцев сходим.

Все время, пок хозяин, приствив к стене винтовку, рзувется, рзвешивет н чстоколе портянки, лпти, моет в выдолбленном из бревн корыте ноги, собк визжит и лстится.

В хте рскрыты окн, пхнет полынью - ее летом рскидывют по углм от блох.

- Две нормы выкосил, - хвлится жене Евтушик. - Еще звтр покошу, тм сложу стожок. Сено будет кк чй.

Жен сдится з столом нпротив. Евтушик подвигет к себе миску и чуть не вскрикнул от удивления.

- Где ты кртошки взял?

- Молодя. Жлко портить. Только звязывется, тк я стеблей не вырывл. Нщупл снизу рукой, где покрупнее. Через неделю можно копть.

В голосе жены - рдость. Кртошк - это жизнь.

Евтушику хочется чем-нибудь отблгодрить жену, и он говорит:

- Я тебе, Мрья, гребень зкзл. Из люминия. Есть тм у нс один штукрь, мстерит. Н той неделе принесу.

- См хоть живой приди.

Ночует Евтушик в хлеву, н сеновле. Хотя зон и пртизнскя, но все может быть. Нет ничего стршнее, когд схвтят отц, поведут н глзх у детей.

Уже зсыпя, сквозь сон Евтушик слышит тихое поскрипывние лестницы. Жен лезет н сеновл, ложится рядом. Еще через минуту слышит ее голос:

- Кк придут нши, Пнс, тк будет ли тебе нгрд? Ты же тк мучешься...

- Будет, Мрья. Мы с тобой именно тогд и зживем...

Н другой день н болоте косцов стло куд больше. То в одном, то в другом месте шевелятся мужские, женские фигуры, слышится звонкий скрежет брусков.

Погодк н диво хорошя. Из-з лозняков поднимется солнце, рос блестит. Нд кнвми, коллекторми висят зыбкие полоски тумн, они тют н глзх.

До полудня Евтушик стрется, косит, когд до нмеченной грницы, з которую он решил не переходить, остется один прокос, прячет косу. Вчершняя трв изрядно привял, местми дже высохл. Он переворчивет скошенные ряды, чтоб после полудня сгрести сено в копны.

Солнце припекет. Полдень. Евтушик берет винтовку, топор, идет нрубить для основы стожк лозин.

В лозняке хоть и небольшя, но тень. Прыгют, перекликются мелкие птшки. Евтушик зкуривет, чувствуя, кк приятно кружится голов, деревенеют ноги. По стебельку ползет жучок. Он снимет его, клдет н лдонь, и тогд черный жучок прикидывется мертвым. Дже лпкми не шевелит. Но когд он хочет взять его пльцми, жучок вдруг прыгет с лдони, исчезет. Евтушик посмеивется: мизерное создние, свои у него секреты, хочет жить.

Неожиднно до слух доносится непонятный гул. Евтушик приподнимет голову, немея от стрх: низко, нд смым болотом, кк рз н лозняки, летит смолет.

Оцепенение продолжется один миг. В следующее мгновенье Евтушик хвтет винтовку, стновится н колени. А когд брюхо смолет с крестми-рзводми н крыльях проносится немного сбоку от того мест, где он сидит, он, целясь в кружок пропеллер, рз з рзом стреляет.

Дикя рдость охвтывет Евтушик: н носу смолет покзлся дымок. Он ширится, рсползется, и вот уже шугнуло плмя. Смолет снижется, собирется сесть. Он, однко, длековто, з дорогой. Что есть сил Евтушик бежит туд.

Смолет нконец ксется земли, подсккивет, тычется носом в торф. От него отделяется темня фигур, срзу исчезя в трве.

Евтушик нконец добежл. Смолет пылет, кк огромный костер. Что-то трещит в нем, свищет. Дже стршно подходить.

Взяв винтовку нперевес, Евтушик осторожно крдется по трве. Он видел, кк выпрыгнул летчик. Он где-то тут. Мысли скчут, мельтешт. Если он, Евтушик, приведет летчик, вот будет смеху. Только почему смолет полетел нд болотом? Обычно летют нд железной дорогой, хоть и нет ее, рстщили, одн нсыпь остлсь.

Н крю кнвы Евтушик отчетливо видит след. Вод взблмучення, черня. Теперь ему ясно, где мог спрятться летчик. Под нсыпью дороги вод течет через цементную трубу. Фшист, скорее всего, тм.

Ств н дороге, н том месте, где проходит труб, Евтушик плит из винтовки. Просто тк, чтоб припугнуть. Через минуту из трубы вылезет летчик. Он немолод, без шпки, мундир испчкн грязью. Н шее у него висит черный с блестящим кнтом крест и еще дв тких крест н лцкне мундир. С удивлением, стрхом, ненвистью смотрит летчик н неопрятного, неуклюжего мужик, который победил его, прослвленного с.

Через три дня звено фшистских бомбрдировщиков, снизившись нд Буйкми, уничтожет их нчисто. Снчл с воздух, пулеметными очередями смолеты поджигют хты, хлев, потом, сделв второй и третий зходы, н всем протяжении збрсывют деревеньку бомбми.

ГЛАВА ПЯТАЯ

I

Фронтовые немецкие сводки необыкновенно коротки:

"Das Oberkomando der Wehrmacht gibt bekannt: im Ostfront wurde blos ortliche Kampftatigkeit gemeldet..."*

_______________

* "Глвное комндовние немецких вооруженных сил сообщет: н

Восточном фронте - бои местного знчения..."

Нчлось лето. Зтишье н фронте стрнное, тревожное.

Поезд летят кк в пропсть. Нрстние движения н железной дороге Лобик и остльные, кто знимется подсчетом эшелонов, отметили еще в ме, но теперь число их увеличилось почти вдвое. Немцы что-то готовят. Плтформы, нгруженные техникой, покрыты брезентом, когд эшелон остнвливется н стнции, возле плтформ прохживются чсовые. Под брезентом н глз можно определить контуры тнков, других, похожих н них мшин. Из вгонов нередко высккивют солдты в новых комбинезонх, н плтформх стоят пушки - тоже новые, блестят свежей крской.

Ясно - немцы перебрсывют н восток из других мест воинские чсти и в первую очередь - новую технику.

Микол приносит сведения Мзуренке дв рз в неделю. Придет в местечко, зглянет к Мите, Лобику, зберет бумги, бинты, медикменты - и нзд. Прикз Адмчук убить Крмер Мзуренк нзвл нелепостью.

Мите удется читть немецкие сводки либо в кменном двухэтжном зднии н стнции, где рзмещен кнцелярия полк охрны, либо в бухглтерии фельдкомендтуры, куд он носит счет из лесхоз. Но счетов мло, один-дв в неделю, и, чтоб не бросться в глз, Митя визиты чередует.

В немецких сводкх по-прежнему црит спокойствие. Бои местного знчения под Темрюком, Новороссийском, реляции об успешном уничтожении пртизнских сил.

Собирясь у Примк, Плоткин, хлопцы ломют голову нд одним - где, когд нчнется немецкое нступление? Они живут теми же зботми, что и в первый и во второй годы войны. Скоро нчнется третий, и что принесет он в неслыхнную, огромную битву, которя охвтил мир? Дже н окрестную тргедию, н уничтожение сел, деревень и их жителей, они кк бы глядят сквозь призму фронтовых событий. Судьб войны решется не тут, в лесх, болотх, н фронте. Если тм - под Смоленском, Орлом, Хрьковом - будет успех, то ужсы, которые нтворил эсэсовскя дивизия, возместятся.

В созннии, однко, тяжким кмнем - лето. В прошлом, позпрошлом году немцы в летнее время добились явных преимуществ. Крсня Армия преимуществ имел зимой и все рвно не вернул всю утрченную территорию. Лето между тем нступило...

Перед Лобиком н столе геогрфическя крт. Линия фронт довольно прямя: Ростов, Курск, Орел, Рослвль, Великие Луки... Где фшисты ннесут удр?

- Скорее всего, н Москву нцелятся, - зявляет Ивн. - См логик подскзывет. Н Южном фронте обожглись. З зиму отдли все, что зхвтили летом.

Митя возржет:

- Тк и под Москвой же обожглись. Думешь, ее не укрепили?

Теперь хлопцы спорят меньше. Они зняты делом, несут з него ответственность, прежней неуверенности нет.

Микол встречется либо с смим Мзуренкой, либо с Топорковым. Иногд н встречу приходит Миш Дудич, бывший местечковый школьник, который у Мзуренки состоит ординрцем и который в конце концов свел Миколу с деснтникми.

Громы сожжены нполовину. В строй деревне, которя соединен с пристнционным поселком нсыпью, огнем нчисто уничтожен восточня чсть. Стнционный поселок, где стоит школ, уцелел.

Положение Миколы в Громх кк будто прочное. Нынче знятий в школе нет, но н его приходы, исчезновения смотрят кк н явление нормльное. Учителем он рботл в Громх еще до войны и тогд чсто ходил в местечко. При немцх носил повязку полиця. Все знют, что пртизнской миной Миколе оторвло руку.

Хрктер у Миколы жесткий, н лице - злое упрямство. Никому он ничего не спускет, и его побивются.

В то же время Миколин прямот помогет ему легко сходиться с людьми. Круг его знкомых широк. Хорошие, приязненные отношения он было нлдил дже со стростой Гнедком, которого прошлой осенью прошили пулей пртизны.

Хотя в Громх волость, но полиции тм нет. Н стнции - только немецкя охрн. Это способствует подпольной рботе, которой знимется Микол. Его походы в Млковичи, где живет тетк, всеми воспринимются кк должное. В большой, объемистой корзине он носит тетке соль, керосин, бруски зеленовтого мыл. От нее - кртошку, жбны с кислой кпустой, яйц, сло. Солдты тк же, кк Микол, ходят в Млковичи менять иголки и крску н хрчи, поэтому н его походы смотрят сквозь пльцы.

Млковичи тоже чстично сожжены. Зпдный крй деревни, прилегющий к лесу, пустой и голый. Тм только в последние дни возникл цепочк землянок, нпоминющя издли нрытые кротми бугорки.

Мзуренк с Мишей Дудичем встретили Миколу в березняке. Поодль, меж деревьев, мелькнул еще одн фигур, и в человеке, одетом в кожную тужурку, он узнет Топорков.

Миш стоит н посту, Микол с комндиром деснтников отходят от стежки, ложтся н землю. Кпитн мельком пробегет глзми принесенные бумги, хмурится. Спршивет, однко, о другом:

- С бургомистром не клеится?

Месяц нзд кпитн посоветовл Миколе получить ккое-нибудь здние от смого Крмер.

- Дв рз был. Ничего не говорит. Он, видимо, в ткие дел не вмешивется.

Мзуренк здумывется.

- Ндо было б тебя кк-нибудь укрепить. Только не зню кк. Может, см подскжешь?

- Ничего со мной не сделется. Буду ходить.

- Лдно. Возьми немного денег. - Кпитн дет Миколе в руки звернутый в бумгу сверток. - Пей, гуляй, торгуй. Угощй всех сигретми. А теперь слушй внимтельно. Немцы скоро нчнут нступление. Эшелоны, тнки не просто тк себе. Но общих сведений теперь мло. Нужны подробности. Ккие тнки, куд везут? Бросьте н железную дорогу все силы. Тм же у вс хлопцы по-немецки понимют. Может, что выудите. Только действуйте осторожно, не звлитесь. Провл теперь - хуже смерти. В Млковичи не ходи. Я тебе дупло покжу. Тйник. Можно дже дв устроить. Туд будешь клсть бумги.

Около чс кпитн водит Миколу по лесу, покзывет тйники. Н прощние прикзывет:

- Сходи в Млковичи в последний рз. Тм устроят мскрд. Не бойся, тм нши люди.

Микол пошел. Перед двором тетки из огородов высккивют трое вооруженных пртизн. Хвтют Миколу под руки.

- Ты чего шляешься, полицейскя сволочь? - во все горло ревет огромный, с квдртными плечми силч. - Что тебе ндо? Для немцев стрешься?

- Тетк тут живет. Соль несу...

- Мы покжем тебе тетку! Н том свете увидишь!

Пртизны волокут Миколу во двор, к хлеву, ствят лицом к стенке, сми отсккивют.

Микол не н шутку перепугн. Его охвтывет дрожь.

Неожиднно послышлся незнкомый голос:

- Лдно, хлопцы. Н первый рз хорошенько всыплем. Чтоб нос сюд не тыкл.

Миколу ведут в хту. Силч н этот рз склит зубы:

- Ложись н лвку и кричи. Кричи кк можно громче.

Микол ложится, н него кидют подушку, что есть силы лупят по ней шомполми. Гул ткой - будто бобы молотят. Он кричит, вопит - сколько хвтет мочи. Под окнми собирются ббы.

II

Из Квенек, Дубровицы в местечковую больницу привезли рненых. Крестьянину, который нступил н мину, оторвло ногу, другого - ехл н телеге - тк подкинуло, что, шмякнувшись н землю, повредил позвоночник. Есть случи, когд подрывются кони, коровы. Пртизны ствят мины н большкх, проселочных дорогх.

У Крмер сидит Лгут, в общей комнте ждут прием еще несколько человек. Август Эрнестович вдруг выбегет из кбинет. Ошршенный Лгут выходит вслед з ним.

Бургомистр возбужден - ни н кого не глядя, согнувшись, шгет из угл в угол. Посетители сидят н стульях, н подоконникх, некоторые стоят, прислонившись к стене.

- Врвры! - неожиднно взрывется Крмер. - Я говорю о лесных бндитх. До чего дошли - стршно подумть... Тех, кто хочет мирно жить, пихют н смерть. Вы понимете, что знчт мины в Квенькх, в Дубровице? Бндиты мстят мирным деревням, которые немцы не сожгли. Нм с вми мстят. Мы - преступники. Нм можно отрывть руки, ноги, уничтожть, убивть...

Лгуте стло немного не по себе. Две недели нзд, когд немцы сжигли деревни и людей в рйоне, бургомистр пел другую песню. Лгут тогд дже испуглся. Донес бы кто-нибудь - и крышк Крмеру, не посмотрели бы, что бургомистр. А вместе с ним полетели бы в пропсть и остльные. Кк меняется человек! В чем же тут причин?..

Крмер между тем просто неистовствовл.

- Врвры, врвры! - зхлебывясь и посинев от злобы, кричит он. Ну, пускй пртизны сбросили десять, двдцть поездов. Пускй убили сорок, пятьдесят немцев. Немцм же только дй зцепку. А сколько потеряло нселение? Сто гибнет з одного. Весь нрод готовы бросить в огонь, чтобы только опрвдть свой лозунг: "Смерть немецким оккупнтм!" Не любят они людей, не берегут. Кто-то тм нверху придумл лозунг, для них - зкон. Пртизны и до местечк доберутся, вот увидите. Они ненвидят нс з то, что спим в хтх, имеем еду, одежду. Все должны прятться в лесу, кк звери.

Неожиднно Крмер стихет. Согнувшись, по-стриковски шркет по полу подошвми, возврщется в кбинет. Зкрывет з собой дверь.

Местечковцы понемногу вышмыгивют из комнты. Остются гроном Спыхльский, зведующий мельницми Федосик и Лгут. Выждв минут пятндцть, они все вместе зходят к бургомистру. Крмер уныло склонился нд столом, перед ним - грфин с водой, нлитый до половины сткн. При входе посетителей бургомистр смхивет со стол бумжки от порошков. Взгляд потух, от былого возбуждения не остлось и след.

- Подл зявление об увольнении, - слбым голосом сообщет Крмер. Ккой я теперь нчльник, кто меня слушет? Сторож н клдбище. Но отговорили, дже пригрозили. См гебитскомисср звонил.

Лгут не скрывет рздржения:

- А кк мы, Август Эрнестович? О нс вы подумли? Если не збыли, то я своей должностью вм обязн. Н черт мне был лесхоз? Рботл бы просто лесничим. Думю, другие то же смое скжут.

- Не горячитесь, Лгут. Вш нош - не моя. Вы з жизнь людей не отвечете. Вы дже не знете, что творится кругом.

- Что ткое?

- Еще одно село сожгли. Буйки. Тм, в лесу, о людях не думют. Мло им поездов, стли смолеты сбивть. Подстрелили один, з это рзбомбили село.

Лгут с облегчением вздыхет. Чудк этот Крмер. Сняв голову, по волосм не плчут. Просто рзгулялись у бургомистр нервы. Ндо его кк-нибудь поддержть, то еще нделет беды.

- Н войне всегд тк, - говорит он. - Не збивйте себе голову, Август Эрнестович. Ни вы, ни мы не виновты. Вы держитесь з нс, мы вм поможем. Нселение, я говорю о местечке, з вс горой. У кого хотите спросите. Нехй он сгорит, политик. Не ндо никких рзговоров. Что будет, то будет. Вон слышно, советские смолеты Гомель бомбили. Ркеты нвесили, бросли игрушки н город всю ночь. Тк, думете, тм одних немцев побили! Хвтило всем, и ншим и вшим. Однко же летчик з бомбежку не обвинят.

Крмер н глзх веселеет. Поднимется с кресл, потиря руки, ходит возле стол. Когд-то он уговривл этих людей знимть должности, теперь - ноборот: уговривют его.

III

Андреюк - мужчин рсторопный, деятельный. Пользуется в местечке доброй слвой, и все, кого болезнь принудил переступить больничный порог, стрются попсть к нему н прием. По оккупционным временм доктор живет неплохо. Имеет отдельный дом - стоит хоромин в глубине больничного двор под штром стрых, рскидистых берез. О хлебе тоже не ндо особо ломть голову - клиенты с пустыми рукми не приходят.

Проництельный глз мог бы, однко, зметить, что блгми жизни Андреюк не очень пользуется. В большом доме живет, кк н вокзле. Покои пустые, мебели мло, нет дже обычных тбуреток.

Мите квртир доктор нрвится. Не много нйдешь в местечке домов, где бы дже в знойные дни црил в комнтх прохлд, под ногми поскрипывли кршеные половицы, для тйного рзговор можно было нйти укромный уголок.

С Андреюком Митя держит связь с зимы и успел много узнть о нем. При видимой решительности доктор немного пуглив. И еще склонен делть поспешные выводы. Меры предосторожности, которые он принимет, чрезмерны и дже смешны: его жен кждый день нвещет жену бургомистр.

Однко бинты, медикменты Андреюк добывет с звидной изобреттельностью, сведений, ксющихся местной жизни, у него хоть отбвляй, и, не выдержв, он иной рз см их приносит Мите в лесхоз.

В больнице две изолировнные плты преднзнчены для немцев, немцми и обслуживются. Бывет тк, что больных солдт снимют с эшелон, нпрвляют сюд, тк кк госпитля в местечке нет.

- Гитлер готовит нступление, - в один из дней говорит Митя. Эшелонов стло больше. Только неизвестно, куд нпрвляются. Кк-нибудь у солдт пронюхть бы...

Андреюк згорелся этой мыслью. Дня через три он см зглянул к Мите.

- Солдты не знют. Но месяц нзд один служил во Фрнции, другой - в Норвегии. Фмилии я зписл.

- Что ж, хорошо и это.

Эшелоны летят кк в пропсть. Сбоку н немецких вгонх прибиты проволочные сеточки, куд вклдывется бумг с дресом нзнчения. Но теперь бумжек нет. Дни тревожные, нпряженные. Зполняя подолгу - вечером и ночью - грфы железнодорожных сводок бесконечными цифрми, квдртми, прямоугольникми и треугольникми, Лобик осунулся, похудел.

Третье лето гремит войн. Летом немцм сопутствует успех. Неужели гермнскя рмия снов пойдет вперед и в сводкх змелькют нзвния зхвченных советских городов? После Стлингрд, после торжественной, нполненной рдостью зимы это было бы особенно горько...

Но в смом воздухе кк бы носится что-то новое, что не позволяет думть об отступлении советских войск. Откуд взялось ощущение силы, где истоки его, корни? Может, это и есть тот дух войны, о котором хлопцы гдли, еще когд вржескя рмия стоял под Москвой, ход фронтовых событий не двл никкого просвет?

Д, дух войны переменился. У немцев - Хрьков, Орел, Смоленск, они держт в кольце Ленингрд, но солдты, которых видят хлопцы кждый день, не те, что были. Не тк ходят, рзговривют, по-иному отдют друг другу честь. Что-то у них ндломилось.

Ветеринр Шкирмн живет в городке. Детей нет - он д жен. Квртирк скромня, коммунльня. По хрктеру и дже по внешнему виду Шкирмн полня противоположность Андреюку. Он приземистый, полнотелый, медлителен в движениях, рзговоре. Слов произносит кк бы нрспев, немного рстягивя. В то же время ветеринр очень смешливый, он и н жизнь смотрит, выискивя в ней то, нд чем можно посмеяться.

Шкирмн рботет в "Зготскоте", кое-что сообщет о хозяйственных нмерениях фшистов. Тк вот, они почти месяц никуд скот не отпрвляли, теперь грузят двести голов. Коров, свиней. Адрес точный - Хрьков, мясокомбинт. Оттуд специльно приехл интенднт.

Для прогулок в лес у Миколы сведений нбирется порядочно. Местечко не нносится н геогрфические крты, оно длеко от фронт, но через него пролегет железня дорог, и что-то про войну можно выведть.

Лобик приметил, что со стнции Ивновк, где деревообрбтывющий звод, немцы возят не железнодорожные шплы, кк обычно, сделнные н месте чсти бункеров. Сергей Столяров собственными глзми увидел новый немецкий тнк. Ветер сорвл с плтформы брезент, солдты проморгли, поэтому Сергей, притулившийся между штбелями шпл, успел зрисовть одетое броневыми плитми стршилище с длинной пушкой. Хорошо все-тки иметь собственного художник!..

То, что глз у Сергея нблюдтельный, подтвердил еще один случй. Сергеев родственник Гриш Нйдёник, рботющий вместе с ним, зметил, кк солдты швырнули под откос смятый клок бумги. Когд эшелон скрылся с глз, он поднял его, рзвернул. В гзетном листе - скорлуп от яиц, колбсные шкурки. Гриш, нверное, бросил бы испчкнную жиром бумгу, если бы не снимок, похожий н рисунок Сергея.

Гзетк мленькя, войсковя, издется специльно для солдт. Тнк н снимке отчетливо виден. Его окружют тнкисты в шлемх, внизу стихотворня подпись:

Steil rect das Rohr dem Feinde entgegen...*

_______________

* Круто вздымет пушку н врг... (нем.).

Сведения, которые хлопцы собирют, чтоб посылть в лес, знимют в их головх не очень большое место. По-прежнему они сходятся, обсуждют фронтовые известия, спорят, и это есть то глвное, чем ребят живут. Им дже в голову не приходит, что они делют что-то особенное, о чем позже, когд пор юности минует, будут вспоминть с гордостью. В жизни, по-видимому, всегд тк: человек рвется вперед, всеми своими желниями устремлен в будущее, когд оглянется, то смое интересное уже остлось позди...

Полня неожиднность для хлопцев - похвл Мзуренки. Медлями обещл нгрдить. З сведения об отгрузке скот и Нйдёникову гзету. Топорков шепнул Миколе - гзету будто бы послли смолетом в Москву.

IV

Нчлось!

О нступлении немецкие сводки сообщют высокопрно. Тнковя битв призвн решить судьбу войны, спсти Европу от большевистских орд.

С другой стороны, сводки удивительно скупо освещют конкретные успехи нступления. Прошл неделя, вторя, нзвния прежние - Орел, Белгород.

Митя сходил к Шрмету, послушл советское рдио. Сообщют о сотнях уничтоженных "тигров" и "фердинндов" - тк нзывются новые тнки и смоходки. Об отступлении нших - ни слов. Что-то новое происходит тм, под Курском и Белгородом.

Немецкие гзеты пестрят сттьями о Европе, о ее древней культуре. Смысл прозрчный. Гермния проливет кровь, зщищя не только себя, но и все европейские нроды.

Когд Митя идет н службу, минуя длинный ряд теплушек, згннных в тупик, то именно в этом месте вспоминет Европу. В обшрпнных вгончикх действительно европейский люд: поляки, чехи, бельгийцы. Нсильственно мобилизовнные ремонтники немцев не любят, зщищть себя не просят. С хрчми у них туго, и они с утр нчинют бойкую торговлю с мльчишкми, меняя мыло, схрин н яйц.

Дни стоят ткие же, кк тогд, когд нчлсь войн. С утр из-з дльнего лес выплывет солнце, блестит рос, перекликются птицы. В полдень солнце пригревет крепко: крй лес, рзлпистые сосны н клдбище окутны дрожщим мревом. Но в меру - днем, ночью - гремят короткие грозы, идут дожди. Все рстет кк н дрожжх. Н поле нливется зерном колос. Спеют крснобокие яблоки, груши.

Тем временем лопнуло немецкое нступление.

Сводку Митя прочел в коридоре двухэтжного железнодорожного дом. Появилось желние сейчс же побежть к друзьям, поделиться новостью. То, что лишь предчувствовлось, вызывя ндежду, тревогу, стло действительностью. С души будто кмень свлился. Стоит теплое лето, и Крсня Армия нступет. Сми немцы пишут...

Долго ждл Митя этого дня. Пор его юности, когд думется о жизни возвышенно, вдохновенно, когд, рспрвив крылья, хочется лететь в неизведнные дли, совпл с войной, с приходом фшистов, и они под корень подрубили высокие порывы. Фшисты хотели посдить человек в клетку. Мир, который нмеревлись построить, - мрчный, тесный. Мест в этом мире для Мити не было.

Советское контрнступление под Орлом, Белгородом - не только воення побед. Оно ознчет что-то большее. Все то, во что Митя поверил, учсь в школе, читя книги, рздумывя нд увиденным, окзлось првдой, принесенное фшистми - обмном, ложью...

Зшевелились союзники - зхвтили Сицилию. От нее рукой подть до Итлии. Может случиться, что слишком жрко стнет немцм летом сорок третьего год.

Лобик н стнции: бригд сгружет бллст. Новость взволновл его не меньше, чем Митю.

- Если немцев остновили, знчит, у нс больше тнков, ртиллерии, говорит он. - Это не шутк. Я см видел, сколько перло их техники.

- Пишут, что большевики нступют.

- Перемололи их технику и сми пошли вперед, - Лобик потирет от удовольствия руки. - Это перелом в войне, помянешь мое слово!

Если бы не было войны, оккупции, Ивн перешел бы н третий курс институт, Митя - н второй. Им не пришлось сидеть в институтских удиториях, слушть профессоров, поэтому весь свой молодой порыв они устремили н военные дел. И они, обычные местечковые хлопцы, стли немного дже кк бы стртегми, тк кк их прогнозы нередко сбывются.

Прибыл эшелон. Лобик обвел его внимтельным взглядом, срзу же нпрвившись под стнционные тополя, в уборную, Митя улыбется: если Ивн уединяется вот тк после кждого эшелон, то конспиртор он невжный.

V

События нрстют.

Под Орлом укнулось, в Риме откликнулось. Муссолини испекся. Новое итльянское првительство возглвляет мршл Бдольо. Хлопцы собирются у Примк.

- Ось Берлин - Рим лопнул! - Лобик возбужденно рзмхивет рукми. Фшизм в Итлии рньше, чем в Гермнии, нчлся. Муссолини не просто сняли - рестовли. Новый поворот госудрственной политики!..

Дуче Бенито Муссолини - ткой же фюрер, кк Адольф Гитлер. С ккого времени нчли рестовывть фюреров? Ккие силы з этим стоят? Есть нд чем здумться. История кк бы творится н глзх, делет неожиднные повороты, дышит в лицо.

В комнту вбегет побледневший Микол.

- Меня Гвозд обыскивл, - сообщет с порог. - Хорошо, что в крмнх ничего не было.

Подпольщики немеют. Когд первое змештельство проходит, Лобик нчинет допрос:

- Не сей пники, рсскжи толком.

- Что рсскзывть? Шел от Мити, возле строго клдбищ встретил Гвозд. Он прямо с ход: "Руки вверх!" Я поднял. Он обшрил крмны, пиджк, штны ощупл.

- Спршивл что-нибудь?

- Куд я ходил.

- А ты что?

- Скзл, что был в полиции, получл пенсию. Еще скзл, что буду н него жловться.

Хлопцы с облегчением вздыхют.

Микол сидит н дивне понурившись. Лобик, Митя рсхживют по комнте. Год нзд примерно в это время в местечке нчлись ресты. Збрли снчл Сергея, потом Митю. Но тогд они нделли глупостей. Сергей вернулся из лес, из пртизнского отряд, н рботу не пошел, дружил с Овсяником. Н нем, если смотреть глзми полицев, лежло клеймо, он еще ртчился.

Причин прошлогоднего провл в том, что они не умели мскировться. Бродили по местечку с здрнными головми, покзывя немцм дулю в крмне. Сейчс другое дело. К их прошлому не придерешься: молодые, должностей не знимли. Все н немецкой рботе...

Сев н дивн рядом с Миколой, Митя говорит:

- Нс похвтют только в том случе, если нйдут докзтельств. Тебя Гвозд почему обыскивл? Искл докзтельств. Ему нужно что-то конкретное. Но подозрение есть, и это плохо.

Микол возржет:

- Рзве в прошлом году нс не подозревли? Помнишь, Гвозд, встретив нс с тобой, попросил прикурить? Но крмны ведь не выворчивл.

Что-то действительно есть. Но что? Хлопцы теряются в догдкх и не могут нйти ответ.

- Тебя в Млковичх никто не видел? - спршивет Митя. - Думешь, немцы не имеют тм сигнльщик? Сидит ккое-нибудь тихое создние, понемногу кпет.

Микол всккивет, вместе с Лобиком вышгивет по хте.

- Я же рсскзывл. Пртизны специльно спекткль рзыгрли. Ствили к стене, били шомполми. Люди видели. Теперь я туд вообще не хожу. Клду бумгу в дупло. Есть тйники...

Хлопцы думют-гдют дотемн. Мзуренк был прв, советуя входить в доверие к немцм. Но кк ткое доверие получить? К Крмеру Микол нведывлся дв рз, результтов его визиты не дли. Дело же вынуждет принять меры безотлгтельно. Дже один рз не тк просто выбрться из местечк. Микол же выбирется по дв рз в неделю. Скорее всего, это постоянное мотние бросется в глз. Дже у дурк может возникнуть подозрение.

- Ндо сходить в полицию, пожловться н Гвозд, - говорит Лобик. До немцев дойдет. Ты н полицейской службе потерял руку, получешь пенсию. Живешь в Громх, семья в местечке. Чтобы помочь семье, знимешься торговлей. Он же не зпрещен...

Микол веселеет. Хлопцы нмеревются менять тктику. Ндо побольше покупть зжиглок, сигрет, схрину. Чтобы ткие вещи всегд были в кожной сумке Миколы. Крмном, пришитым к кльсонм, пользовться нельзя. Бумги ндо прятть под стельку ботинок.

Еще больше поднимется нстроение, когд хлопцы пришли к выводу, что полицейский шпик не от хорошей жизни обыскивл Миколу н улице. Рзве тйный гент, который хочет иметь успех, будет тк делть?

Знет кошк, чье мясо съел. Дел у немцев - швх, уши есть и у Гвозд...

ГЛАВА ШЕСТАЯ

I

Словно туч нвисют пртизны нд местечком. Диверсии в нем смом: взорвн электростнция, подложен мин у восточного переезд близ путейской кзрмы.

Хлопцы догдывются - без местных помощников тут не обошлось. Знчит, кроме них есть еще люди, связнные с пртизнми. От этого тревожно и рдостно.

Уничтожив целые сельсоветы, фшисты рссчитывли подрубить пртизнское движение под корень. Получлось ноборот. Пртизнм нужны продукты, одежд, и они стли зглядывть в деревни, что лежт при железной дороге.

Внешне местечко живет, кк прежде. С утр выбирются н службу стрелочники, путейцы, рбочие рзных мстерских, склдов. По-прежнему действуют конторы, в которых щелкют н счетх бухглтеры и счетоводы. Но это скорее видимость жизни, ширм, которой прикрывется нендежный, неустойчивый оккупционный быт.

Н стнции, где отирется тьм военных, можно купить рзную мелочь пчку сигрет, зжиглку, бухнку зплесневелого солдтского хлеб. Люди рботют здром, тк кк мрки, рубли ничего не стоят. Пйков, кроме полицев, никто не получет.

Немцы придумли выход: если у человек есть хозяйство - то дулю ему, не хлеб. Землю же зсевют все - кто служит и не служит.

У служщих все же есть преимущество: кждый месяц они получют по килогрмму соли. Местечковцу з килогрмм ндо отдть курицу или двдцть яиц.

Алексей Примк - ремонтник н почте. Связь пртизны укоротили, оствив телегрфные столбы только возле железной дороги д в смом местечке. По этой причине бывют дни, когд никкой рботы у Алексея нет. Отметившись в конторе, он слоняется по местечку.

Примку попдется н глз высокий худощвый прень лет двдцти двух, ккуртно, по-городскому одетый. С беззботным видом он похживет по улицм, зглядывет в столовую, в прикмхерскую, под вечер Примк видит его н стнции.

Незнкомых людей в Бтьковичх немного, и Примк зинтересовлся им. Узнл - прня зовут Борис Аксмит, квртирует у жены эмтээсовского мехник Фрни Бейзик, в местечке оргнизовывет службу Крсного Крест.

Необычня Аксмитов служб нсторживет. Немцы жгут деревни, людей, тут вдруг Крсный Крест?

Случилось тк, что Примк, сидя н столбе и прикручивя н крюк чшку изолятор, увидел уполномоченного Крсного Крест - он входил во двор к женщине. Перед тем кк войти в хту, Аксмит вынул из кобуры - он у него сзди под пиджком - пистолет, переложил в крмн.

Примк рсскзывет об увиденном Мите. Теперь его постоянное здние - следить з Аксмитом. Через неделю можно сделть некоторые выводы. Уполномоченный Крсного Крест не просто нвещет женщин, выбирет тех, у кого мужья в рмии.

Примку удется поговорить с женщиной, у которой был Аксмит. Он снчл тится, теряется. Уполномоченный Крсного Крест прикзл держть язык з зубми. Но Аксмит - приблуд, Примк - свой, местечковый, и он признется во всем.

Этот высокий (женщине он срзу не понрвился) скзл, что ее хозяин в плену, в Бобруйском лгере, и хочет с помощью Крсного Крест получить письмо из дом. Но почему см не нписл? Кк верить н слово чужому человеку? Что-нибудь нписть женщин откзлсь. Поступил, конечно, првильно.

Про Аксмит ясно - шпик. Ясно, почему прикрывется Крсным Крестом. Н чувствх муж к жене, детям можно сыгрть. Особенно если ткой человек нходится з проволокой.

Аксмит бродит по местечку. К солдткм больше не зходит. Примку удлось еще с одной поговорить. Кк и первя, он ничего мужу не нписл. Хлопцы успокивются.

Но Аксмит здет новую згдку.

От Фрни Бейзик он перебирется н Вокзльную улицу, сняв комнту у медицинской сестры Стси Мшинской. Комнт имеет отдельный выход. Связи, которые Аксмит зводит, просто неожиднные. К нему приходит ремонтник с железной дороги Ничипор Хдоськ, бухглтер Пилятичского лесничеств Виктор Цыбульк, учитель Тдеуш Кпуст.

Стся Мшинскя рботет в больнице, подчиняется Андреюку. Он очень привлектельня - высокя, стройня. Другой ткой крсивой женщины в местечке, нверно, не нйдешь.

Аксмитовы змыслы рзгдывет Андреюк. Стся рсскзывет, кто к шпику приходит. Рзговор подслушть нельзя: комнт отделен глухой стеной.

Что-то стрнное происходит у Аксмит. Гости приходят поодиночке, снчл он вел с ними тихие рзговоры, теперь - кричит.

Что объединяет клиентов Аксмит? Нверное, то, что они кк бы выствляли себя безрзличными к политике. Торчли в кино, пили, игрли в крты. Доигрлись.

Цыбульк дже женился. Повисл н шею грудстя, с большими глзми девк, стрше его лет н десять. Цыбулькин жен - приезжя, хозяйств у нее нет. Н ккие кпитлы живет молодя семья - неизвестно.

Что же ксется Тдеуш Кпусты - дело другое, Он приемный сын стнционного пенсионер, телегрфист Поперечки. До войны окончил десятилетку, немного учился в институте. В нчле войны Тдеуш был в рмии. Попв в окружение, вернулся в местечко. Ккое-то время он дже зведовл нчльной школой, но вдруг откзлся от должности, ннявшись дровосеком в лесхоз. Теперь колет дров под окнми комнты секретрш, утомившись, идет к ним блгурить. Тдеуш остроумный, и девчт к нему льнут.

Когд Митя ходил н свидние с пртизнми, Адмчук передл три зписки, и одн из них был дресовн строму Поперечке. Зписки немного смешные. Адмчук в этих зпискх ругл немцев, укорял з бездеятельность тех, к кому обрщлся.

Стрнные вещи бывют н свете: с отцом хотят нлдить связь пртизны, с сыном - немцы. Митя передл по дресу одну зписку, две еще лежт в зстрешье. Не имеет смысл втягивть строго Поперечку в опсные дел. Он глухой, хворый, еще в мирные дни боялся собственной тени.

Дни идут, Аксмит водит к себе Цыбульку, остльных, но хлопцы не верят, что те стнут ему помогть. Если шпик их дже опутет, то нвредить они пртизнм не смогут. Кто они, в лесу будет известно.

Кроме Гвозд, Аксмит есть еще один, который следит з всем, вынюхивет. Но этот низенький, лысовтый человек - он поселился рядом с фельдкомендтурой - дже не делет из своей профессии тйны. Бегет с котелком н воинскую кухню, приглшет к себе полицев, которых пртизны выгнли из деревень.

Немцы просвистели нступление, тк неужели они ндеются выигрть войну с помощью шпиков?

Увлеченные слежкой з Аксмитом, подпольщики не зметили, кк и когд исчезл из местечк Фрня Бейзик.

II

Нчинется пор жтвы.

Местечко живет тем, что посеяно н огороде и в поле. Колхозных коней, тркторов нет, их угнли н восток. Но з дв год подросли жеребят, ходить в упряжке з плугом приспособили коров - земля не пустует. Зсеяно все: лесные делянки, злежи, песчня неудобиц.

Интересно одно: к лишней земле люди не рвутся. Колхоз тут был восемь лет, большим урожем особенно не удивлял и все же зствил людей по-другому взглянуть н жизнь. Земли брли столько, чтоб только прожить. По одному-дв гектр н семью. По пять - у Зуя, д еще у двух-трех тких, кк он, торбохвтов.

Помногу земли зсевют лесничие, грономы земельной упрвы, но им это недорого стоит, тк кк все обрбтывется чужими рукми.

По вечерм висят нд улицми серые тучи пыли. Скрипят, кчясь н колдобинх, нгруженные снопми возы, возврщются с пстбищ, бодясь, коровы. По дворм, усевшись вокруг рзостлнной постилки, стрые и млые обивют снопы. Ниболее рсторопные успели нстлть в хлевх небольшие ток, стучт цепми. Хлеб есть. Стрый дедовский обычй не подводит. Но зерно придется припрятть. В знятых пртизнми окрестных селх немцы дулю смоляную получт, тут поствки будут дрть. Недром полицев в местечке кк собк нерезных.

Выросл молодя кртошк, огурцы, созревют помидоры. Не пропдет местечко.

В лесхозе - тишин. Дв дня Митя возил с поля снопы, н службу не ходил, но его отсутствия никто не зметил. Кощей - непосредственный Митин нчльник - переменился н глзх. Зиму крюком торчл з столом и других зствлял сидеть. Теперь мхнул н все рукой. Если и появится н рботе, то посидит чс-дв и исчезет. Видно, дошло до Кощея, что не до блнсов теперь.

Бухглтеры, кртотетчики рды стрться: рзводят тры-бры, курят, со смком обсуждют новости. После обед, спрятв в шкф бумги, потихоньку смывются.

С Лгутой произошел неприятный случй, и он тоже н службе не покзывется. С неделю нзд ездил лесничий в Росицу посмотреть нкошенные ему стожки сен и н болоте, недлеко от совхоз, нпоролся н пртизн. Мшину пртизны изрешетили, шофер убили, лесничий уцелел просто чудом. До вечер полз по коллектору, по грязи, тине, пок добрлся до поселк, и теперь болеет.

Кончется месяц. Митя сидит в конторке, соствляет кссовый отчет. Во второй половине дня в комнту зходит плечистый прень в немецком мундире. У него смуглое широковтое лицо, серые глз, Митя срзу видит, что он не немец. Н мундире нет ншивок с орлми.

- Стрший лейтеннт Михйлов, - нзывет себя прень. - Комндир рбочей железнодорожной роты. Кк мне оформить нряд н лес?

Об этой роте Митя знет. Ее солдты живут вместе с немцми в двухэтжном стнционном доме, но оружия не имеют. Их бросют н ремонт железной дороги после пртизнских диверсий.

- Идите в лес, тогд не ндо нряд, - глядя лейтеннту в глз, говорит Митя.

Он см не знет, почему отвжился ответить тк двусмысленно. Может, потому, что лицо у человек, который ндел немецкий мундир, очень уж русское, открытое, приветливое. Трудно поверить, чтобы человек с тким лицом был предтелем.

Лейтеннт встрепенулся, но взгляд выдерживет.

- Я бы пошел, д не зню дороги.

- Дорогу можно покзть.

Дже стрнно немного. Без проверки, проля, без долгих рсспросов лейтеннт и Митя понимют друг друг.

Лейтеннт сдится, рсскзывет о себе. Он из Ленингрд, прошлым летом под Воронежем попл в плен. В лгере, в Чернигове, чуть не умер с голоду, поэтому соглсился поступить в рбочую комнду. Зимой их одели вот в эти мундиры. Может, кончится тем, что ддут винтовки...

- Вырвться не пробовли?

- Был одн девушк. В Гомеле. Обещл помочь. Но немцы схвтили...

Митя с минуту думет.

- Без девушки не могли?

- Кто меня в ткой шкуре примет? - Лейтеннт тычет рукой в грудь. Чем докжу, что в своих не стрелял?

- Примут. Вы один или еще есть?

Губы у лейтеннт дрожт, н глзх слезы.

- Дорогой товрищ! Помогите... Мы не изменники. Вся рот пойдет. Восемьдесят человек. Нм бы только одно слово. Что нс возьмут.

У Мити есть пчк листовок, дресовнных полицям. Но двть их лейтеннту не хочется.

З чс обо всем договривются. Н сборы Михйлов просит месяц. Митя советует действовть осторожно, солдт гитировть поодиночке, фмилий не нзывть.

Еще вчер Митя ничего не знл о лейтеннте Михйлове, сегодня они единомышленники, связны тйной, рскрыть которую - знчит погибнуть одному и другому.

Военное, оккупционное время с его высоким, щемяще-отчянным нстроением смоотверженности нельзя понять, если подходить к нему с обычными мирными меркми. Без спрвок, свидетельств нходил тогд человек дорогу к сердцу другого человек. Угроз, нвисшя нд целым нродом, вызывет в душх людей могучие силы единения, сметет брьер подозрительности, недоверия, и, видимо, в этом секрет тмосферы того неповторимого времени.

Про Аксмит ходят стрнные слухи. Будто выгнл его из кбинет Крмер, кричл н него, топл ногми. Что ндо шпику от бургомистр? Ккие новые зкручивет петли?..

По вечерм хлопцы собирются у Веры. Сидят под яблонями в сду, рзговривют, хохочут. Плоткин игрет н мндолине, Примк - н гитре. Мягкие плвные звуки плывут со двор, сливются с голосми, шорохми вечерней улицы. Н эти вечеринки Сюзнн не приходит, и Мите грустно. Обид н нее постепенно рстял, он снов хочет увидеться, поговорить с девушкой. Сюзнны в местечке нет. Будто прилипл к своим Сиволобм, хотя знятия в школе двно кончились.

Из Вериного сд компния нпрвляется в кино. Шутки, взрывы смех не прекрщются и н улице, и кждый, кто встречет веселую компнию, впрве подумть о беззботной молодости, о том, что он своевременно отдет днь рдости, утехм своей поры.

Немецкие кинофильмы, которые рз или дв в неделю покзывют в клубе, кк и рньше, рисуют ндумнную, ненстоящую жизнь. Ккие-то люди ктются н лыжх с гор, ночуют в зброшенной хибрке, охотятся з оленем. Среди мужчин - одн женщин, он сломл ногу, мужчины по очереди несут ее н рукх, и кждый говорит о своей любви к ней...

Из Громов Микол приносит мгнитную мину, серовтый, величиной с куриное яйцо, термитный шрик, и в бутылке керосин несколько мелких фосфорных шриков. Однко первоочередное здние - иное. Пртизны хотят знть рсположение хлевов, кошр, построек в бывшем совхозе Росиц.

Крту сделет Шкирмн, он бывет в Росице по службе. С остльным можно повременить.

III

В последние дни Митю охвтывет смутня тревог. Откуд он, в чем причин? Год нзд в эту пору его выпустили из тюрьмы. Могли не выпустить. Сколько всего произошло з этот год!..

Ночует Митя в хлеву, н сене. Сквозь дыру в крыше видит одинокую звезду, которя мерцет, переливется длеким, тинственным светом. Под ккой звездой он родился?.. Видимо, во все времен люди тревожились з свою судьбу, потому и гдли по звездм.

Ночью местечко спит. Изредк слышны выстрелы то в одном конце, то в другом. Полици нервничют и, нверное, тким способом нпоминют, что стоят н стрже. Тяжело дышит коров, сонно перекликются н шесте куры. Сено пхнет привядшей трвой, и зпх этот ткой сильный, что дурмнит голову.

Вечером, возврщясь со службы, Митя збежл к Андреюку. Тот поствил н стол грфин с смогонкой. Может, потому, что н душе неспокойно, Митя пил, сколько нливли. Спит теперь непробудным сном.

Под утро Митя чувствует: кто-то тормошит его. Митя рскрывет глз, слышит голос Шрмет.

- Бед, - шепчет Всиль. - Гримк рестовли, ншли бумжку. Тм нписно, чтоб устновил связь с тобой. Мне Гвозд скзл.

Хмель кк рукой снимет. Лихордочно бьется мысль. С Гримком Митю ничто не связывет, опсности с этой стороны нет. Рз дв был у бухглтер финотдел, вели общие рзговоры. Почему Гвозд скзл Шрмету?.. Может, потому, что доводится ккой-то родней по жене. Ккя зписк, кто нписл? Мзуренк пользуется кличкой. Мог см Гвозд подкинуть. Провокция!.. Но рестуют все рвно...

- Что думешь делть? - обеспокоенно спршивет Всиль.

В хлев тем временем зходит мть.

- Ндо уходить в пртизны, мм. Сейчс же, пок не рссвело...

Мть плчет.

- Куд я с детьми? Схвтят, пок дойдем. Иди один. Пусть нс тут стреляют...

Нет, уходить одному нельзя. Могут прицепиться к Лобику, Миколе. Немцы только того и ждут. С Михйловым договоренность. Искрой в созннии мелькнул догдк: если не провокция, тогд один Адмчук мог нписть фмилии. Гд! Вместе с Гримком был в лесу, выдвл склды, теперь з шкуру дрожит.

- Не волнуйтесь, - говорит Митя, выпровживя мть из хлев. - Идите спть.

Из зстрешья, из тйник Митя достет пчки листовок, подготовленные для полицев, делит н две чсти. Большую отдет Шрмету.

- Рскидешь в полиции. Нтыкй где только можно. Нпишем еще специльные зписки Гвозду и нчльнику полиции. Я тебе их утром отдм.

Плн у Мити ткой. Немцы хвтятся, когд кто-нибудь из полицев принесет им листовку. Зписки, дресовнные Гвозду и Зыскевичу-Будиловскому, ндо просто подкинуть немцм. Почерк Адмчук подделет Сергей. Обрзец есть - Адмчуково послние, которое Митя тк и не передл строму Поперечке.

Рсчет простой. Если Адмчук посылет зписку Гвозду, то шпик не тк чист. Ведет шшни с пртизнми, служит и вшим и ншим. Его донос н Митю можно воспринять кк поклеп. Может, и Гримку Митя поможет?

Митя бежит к Сергею. Еще очень рно, только нчинет светть. Сергей трет сонные глз, внчле ничего не понимет.

- Подделй почерк, кк в этой бумге, - объясняет Митя. - Только точно, чтоб не подкоплись. Нпиши Гвозду и Зыскевичу по нескольку теплых слов. Мол, знем о вс, блгодрим з помощь...

С Гримком случилось вот что.

У Гоплы, кожевник, который выделывет шкуры, был свдьб - выдвл змуж дочку. Гопл - человек здесь новый, живет н окринной улице, з которой до смого лес поле. Кроме родни, соседей Гопл приглсил в хту нужных людей - бухглтер Гримк, который рботет в финотделе, контролируя доходы ремесленников, и Гвозд - он, по существу, компньон, збирет у Гоплы товр, из которого тесть шьет споги. Полицй Бзыль Круглый, по прозвищу Лттй, притщился см. Не пропустит ни одной гулянки.

Зстолье богтое. Столы ломятся от обильного угощения.

У Гримк приподнятое нстроение.

Недели две нзд сотский из Квенек зшел в упрву, н ухо шепнул Гримку, что его хочет видеть нужный человек. Сев н велосипед - в Квенькх порядком нросло недоимок, - бухглтер финотдел съездил в деревню и тм, в кустрнике, з огородом сотского, встретился с Адмчуком.

Адмчук требовл: ндо убить Крмер. Гримк ничего не обещл. Он понимл, почему дорожный мстер жждет крови: боится свидетеля. Крмер знет, что именно Адмчук выдл место нхождения пртизнских склдов, нзвл тех, кто был в отряде. У смого Гримк руки чистые: тогд, в сорок первом, из лес он пришел последним.

Гримк решил уйти в лес. Лучше смому взять винтовку, чем быть сообщником Адмчук. Дом Гримк припрятл смые ценные вещи, предупредил жену. Детей нет, нет больше смысл прятться в норе, тряпье нживут.

З столом у Гоплы Гримк окзлся рядом с Гвоздом. Бухглтер пьет чсто, не дет передышки и соседу.

По нтуре Гримк человек добрый, немного беззботный, если подвыпьет, то еще более общителен с людьми.

- Слушй, Левон, - говорит он, обняв рскрсневшегося Гвозд з плечи. - Не пор ли нм с тобой подумть о спсении души?

- Ты о чем говоришь?

- Про лес говорю. Из немецкого нступления вышел пшик. Нши придут, спросят, что делл?

Гвозд побледнел. Стукнув кулком по столу, он зкричл н всю хту:

- Люди, он зовет меня к бндитм! Он см пртизн, люди!

Ткого оборот Гримк не ожидл. Нервы его сдли. В одно мгновение он перевернул стол, бросился з дверь.

Гримк, очевидно, убежл бы, тк кк уже почти достиг полоски ржи з околицей, если б не ринулся вдогонку дюжий кк конь полицейский Лттй. Догнл, зломил з спину руки.

Когд Гримк вели через суточки - тк нзывется проулок между огородми - Гвозд под видом обыск сыпнул беглецу в крмн горсть птронов к нгну.

Вечером жндрмы перетрясли Гримковы пожитки, рестовли жену.

IV

Освобождены Орел, Белгород...

Вот и произошло то, о чем было столько дум, тревог, мучений. Отныне лето не служит немцм, скзк про русскую зиму кончилсь. Больше не пойдет вперед, подымя по дорогм, большкм густые облк пыли, хрброе гермнское воинство. Не будет в немецких сводкх сообщений о внезпно зхвченных чужих городх, громких реляций, нродного срм, особенно трудно, остро пережитого теми, кто окзлся под немцем.

Москв это понимет, слютует войскм сотнями пушек. Первый з войну слют! Н ншей улице прздник...

Огненно-рдостного, возвышенного, пи с чем не срвнимого нстроения Мите хвтет н то, чтобы по-прежнему встречться с товрищми, збывть об опсности, которя ходит по местечку в обрзе жндрмов, полицейских, шпик Гвозд.

После подкинутых листовок и зписок жндрмерию охвтил пник. Не тронули пок никого. Рзмтывют жндрмы клубочек. Гвозд, видно, нсчет Мити зкидывл удочку. Знет, что он якшется с Шрметом.

Гримк был последним пртизном из числ тех, которые когд-то вернулись в местечко. Тки и его съел Гвозд.

Чс нстет. С местечком ндо рсствться. Только бы выигрть несколько дней, чтобы успеть звершить нчтое с Михйловым, перебросить в лес его солдт, уговорить мть, тетку. Д и змену ндо подыскть для рботы с Мзуренкой. Лгут н службе листом стелется. Приглшет Митю в кбинет, предлгет, кк рвному:

- Может, тбк нужен? Могу выписть пчек пять. Если покупть н мрки, не хвтит зрплты...

Видно, что-то прослышл Лгут. Стрнного в этом ничего нет. Адмчуков почерк кто-нибудь д узнвл.

Митя берет мхорку. Стрший лесничий двно потихоньку помогет ему.

Митя не ходит в кзрму, д и Михйлов не появляется в лесхозе. Ндо соблюдть осторожность. Встречются возле стнции, у штбелей дров, когд нчинют нвисть сумерки.

Михйлов сгруппировл ядро, з которое ручется. Двендцть человек. З кждым стоит еще двое-трое. Говорить обо всей роте пок еще рно. Дже приобщенных к подполью людей не просто вывести из местечк. Оружия нет, идти ндо - смое близкое - з Дубровицу. Немцы могут похвтть всех, кк цыплят.

- Примут нс? - допытывется Михйлов. - Хоть бы подослли листовочку. Для меня это очень вжно. Людям покжу.

Митя вытскивет из-з пзухи гзету, отдет лейтеннту. Гзет рйоння, бтьковичскя, - и ткую стли выпускть пртизны. Рзмером в четверть обычного лист, издется н белорусском языке. Михйлов рдуется кк ребенок. В группе, которя вокруг него сплотилсь, есть русские, укринцы, дже кзх и грузин. Но ничего, поймут и по-белорусски.

Митя просит:

- Достнь мне немецкий мундир. Ткой, кк у тебя.

Лейтеннт удивляется, дже кк бы немного оскорблен.

- Зчем тебе?

- Чудк! Неужели ты думешь, я буду вечно тут торчть? См в лес пойду. Я же немецкий язык немного зню, - может, где ндо, сойду з немц.

Лейтеннт смотрит н Митю с увжением, хлопет по плечу.

- Достну, брток, не волнуйся. Хорошо, чтоб вместе попли. Мы б с тобой еще повоевли. Дорвться бы мне только до винтовочки!..

Митя лейтеннт не обмнывет. Предчувствие ткое, что он доживет в местечке последние дни. Мть, тетк понемногу переносят вещи н Злинейную улицу. Оттуд рукой подть до Росицкого поселк, где живет двоюродный брт мтери. Приютит где-нибудь семью.

Освобожден Хрьков. В нступление перешли все фронты. Кждый день Крсня Армия освобождет ккой-нибудь город. Союзники высдились в Южной Итлии. От событий кружится голов.

Митя блгодрен судьбе, что дожил до светлого дня. Собственными глзми увидел позор врг, рстерянность, пнику в его стне. Кк высоко несли немцы головы в сорок первом, когд знимли местечко. Презрительно, свысок глядели н пыльные улицы, деревянные хты, н скромно одетых, унылых жителей. Сколько рсстреляли, уничтожили, сожгли людей! Теперь им все это вылезет боком...

Местня влсть рсползется, кк гниля тряпк. Снов, кк в предвесенье, после Стлингрд, побежли в лес спсть души смые ктивные немецкие приспешники. Агроном Пхилку еще можно понять: эсэсовцы изнсиловли жену, но и нчльник земельной упрвы Спыхльский тоже подлся в пртизны. Ходил кк сытый боров, зсевл по десять гектров земли, бил конюхов по лицу. Стрнно, но первыми опомнились кк рз те, кто имел згребущие руки и тки хорошо погрелся возле немецкого огоньк. Опнс Бобок дезертировл из рмии, зведовл пекрней, ждный, хитрый Хлимоник был его помощником. Хлеб имели вволю, меняли н золотые, серебряные вещи. Удрли вместе, н поживу полицям дже шмуток не оствили.

Немцм теперь не до Мити, не до Миколы. Зто им смое время действовть.

Термитный шрик у Крснея. Он должен поджечь овчрню. Овцы в хлеву, н луг их, кк коров, не выгоняют.

Митя не спит, поглядывет в ту сторону, где рзмещены колхозные хлев. Чувствует себя тк же нпряженно, кк в прошлом году, когд они с Грнком подложили под рельсы мину и, вернувшись в будку, он ждл взрыв.

Минул полночь, пожр не видть.

Нутро возле дровяного склд Митю с нетерпением ждл Крсней.

- Гдость получилсь, - объяснил он смущенно. - Сделл специльный ящичек, изнутри фнеркой перегородил. Снизу - спиртовк, сверху н фнере - шрик. Прибежл н рссвете в хлев и дже испуглся. Спиртовк горит, плмя шрик лижет, он хоть бы что. Рсклился - рукми не притронуться. Ндо, нверное, оболочку соскрести.

Хитро придумл Крсней. Пок фнерк прогорит, можно к полицю в гости зявиться, пить вместе смогонку.

V

Сюзнну Митя встретил в переулке между птекой и бзрной площдью. Тревожной птицей збилось сердце. Стоял, глядел н нее, полнился рдостью от встречи. Хотел спросить, почему тк долго не был в местечке, но промолчл. Все слов укор, нкопившиеся з лето, срзу исчезли.

Он нчл рзговор первя:

- Не обижйся, Митя. Тогд, весной, не хотел говорить. Стыдно было... Приствл один немец. Дв рз был у нс. Нпьется и лезет. Ну, мм меня выслл... Я сюд приходил, но боялсь покзться. Теперь он уехл...

Лучше бы он молчл. Мите неприятно. Стыдно.

- Кк ты тм учил? - спршивет он, чтоб только о чем-то спросить.

- Ккя учеб? Ни книг, ни тетрдей...

- Пойдешь опять?

- Вряд ли...

Они постояли несколько минут, ведя пустой, никчемный рзговор, потом Сюзнн спохвтилсь:

- Приходи ко мне вечером. Обещешь?

- Приду.

До вечер неприятное ощущение рзвеялось. Он ткя, Сюзнн. В прошлом году, когд зписли в Гермнию, зрзилсь оспой, теперь убежл в Сиволобы. С другими девчтми Митя ведет рзговоры о войне, о немцх, шутит, смеется, с Сюзнной - не может. Он не рз пытлся вызвть в вообржении ее лицо, фигуру, но обрз девушки рсплывлся, оствляя в душе смутно-рдостную тревогу.

О Сюзнне Митя думть не может - мечтет. Воспоминние о ней рождет в душе ккой-то трепет, порыв, хочется сделть что-нибудь необыкновенное, удивить ее, порзить. Но между этим невидимым, глубоко скрытым в груди порывом и тем, кк Митя себя ведет, оствшись недине с девушкой, непреодолимый рубеж. Он с ней неповоротлив, молчлив, если говорит, то не о том, о чем хотелось бы. Дже когд встречет Сюзннину мть, он стрется пройти незмеченным.

Подсознтельно Митя чувствует, что Сюзнн не понимет его. Ей нрвятся живые, рзбитные, ткие, кк Глемб, кк этот бухглтер Цыбульк. Митя см мог бы быть тким, если бы зхотел, д только не с Сюзнной. Отчего это?

В сумерки Митя подходит к Сюзнниному двору. Он уже ждет его. Сидит н лвочке под яблоней, ндел синюю блузку, которя очень ей к лицу. Он присел рядом, зкурил сигрету.

- Ты куришь? - удивленно спросил он и почему-то тихо, рдостно зсмеялсь.

- Учусь.

- Я не понимю, зчем люди курят?

- Привычк. Поднимет нстроение.

Вечер теплый, тихо, небо густо усеяно звездми. Ткие вечер бывют н склоне лет, когд оно уже отбушевло, открсовлось, но еще не поддется осени. Зшуршв листьями, срывется с ветки, стукется о землю яблоко, з ним - другое.

Прошлым летом Митя сидел с Сюзнной н этом же месте. Проходя мимо ее двор, сд, он вспоминл ту дивную ночь, и в груди слдко, тревожно щемило. Он до мелочей помнит зпхи, звуки, шорохи проведенной с Сюзнной ночи, тени деревьев, вот этот зборчик, хту нпротив, слов, которые он тогд скзл ему, теплоту ее тел, прикосновение ее волос к его щеке. Незбывемых воспоминний одной ночи хвтило н весь год. Но кк з этот год переменился мир, кк стло все другим, новым!

Сумерки сгущются. Митя обнимет, целует Сюзнну, прижимет к себе. Он не противится, клонится к нему, кк трв под ветром. Он чувствует ее неспокойное тело, всю ее - мягкую, подтливую. Они просто здыхются от нплыв чувств, и Митя уже не может рзобрть, то ли собственное, то ли ее сердце тк громко стучит. Когд они были уже совсем близки к тому, чтоб переступить последнюю межу, рзделяющую их, Митя вдруг трезвеет, легонько отстрняет от себя Сюзнну. Не теперь, не здесь!.. Он не рз думл о смых близких отношениях, ккие бывют между мужчиной и женщиной, думл, что это будет и у него с Сюзнной. Но не тк, не крдучись, не в чем-то с оскорбительной поспешностью...

- Видть, я скоро уйду отсюд, - придя в себя, говорит Митя. - Будешь меня ждть?

- Куд уйдешь? - Голос у Сюзнны испугнный.

- См знешь. Мог быть тм двно. Тк вышло.

Он здумывется, молчит.

Потом восклицет:

- Ты у меня клятву возьми! Крепкую-крепкую. Чтоб я см себя боялсь.

- Не ндо клятв. У кждого - своя дорог. Нс ничто не связывет. Но я люблю тебя. Ты знешь.

Сюзнн опять молчит. Потом говорит совсем о другом:

- Все можем погибнуть. В Спволобх немцы лгерь строят. Тм, где шоссе сходится с железной дорогой. Обносят колючей проволокой голое поле. Дже стршно подумть...

В этот момент ослепительно блестящий столб огня вырывется в том месте, где стоят колхозные хлев. Плмя ширится, зхвтывет новое прострнство, и вот уже ясно виден ряд длинных хлевов, темня лвин хт по левую сторону улицы, рзлпистые сосны н клдбище.

- Я боюсь, Митя. Где пожр?

- Не бойся. Что-то у немцев горит. Пускй горит!..

Митя счстлив, что именно в эту минуту сидит он с Сюзнной. Голос его возбужденный, рдостный. Сюзнн могл бы почувствовть Митины волнение и рдость, но он думет о другом.

- Кк ты пойдешь? Ночуй у нс. Я тебе постелю н дивне.

Пожр в смом рзгре. Звезды поблекли, небо полосуют бгровые сполохи. Рздется длиння пулеметня очередь, вслед з ней беспорядочня винтовочня стрельб. Немцы и полици успокивют себя. Потому и нчли этот бедлм.

Во дворе нпротив кто-то тревожно переговривется. Выходит мть Сюзнны, с минуту стоит н крыльце, вглядывется в пожр. Нконец, нклонившись нд зборчиком, понизив голос, укоряет:

- Молодые люди, кто тк делет? Не знете, который чс? Идите сейчс же в дом!

Только один рз, еще в прошлом году, был Митя у Сюзнны, зносил книгу. В ее доме мленькие комнтки, птефон н низком столике, кршеные двери, пол. Нет, сейчс он не пойдет. Спсибо, Мргрит Стнислвовн (с Сюзнниной мтерью Митя рзговривет впервые). Он живет недлеко, добежит домой огородми.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

I

Удивительно приветливое третье военное лето. Теплые дни прерывются стремительными грозми, после щедрых ливней снов лскет глз чистя синев неб и веселя зеленя земля. Солнце восходит в переливчто сверкющем блеске, скрывясь вечером з густо-бгровым горизонтом.

Трв в росе, в лощинх - тумны. Лето медленно клонится к зкту, и щемяще-привлектелен в ткую пору лес: хмельной рсцвет кончется, уступя место здумчивости и покою.

Двно стрыми, знющими людьми змечено: в войну всегд бывет невиднный урожй. Примет опрвдывется: третий год льется человеческя кровь, и все три лет землю рвет густя, высокя - скрывется конь с дугой - рожь, бушуют ячмени, белыми озерми рзливется гречих. Неизвестно, кк выдержл бы этот крй, если бы к неслыхнному, невиднному отцми, дедми опустошению присовокупилсь бы зсух или мокрядь. Но бог милостив...

Погод что ндо - жни, коси, молоти. Светит солнце, дль зстлн легкой путиной дымки, н небе ни облчк. Половин пртизнских рот помогет погорельцм н поле. Кроме крестьянского обычя - ведь большинство пртизн из деревень - есть прктическя выгод: зим не з горми, лесня рмия рзрослсь неимоверно, и, чтоб прокормить ее, нужны постоянные зпсы, зготовки.

Штб зседет в Сосновице.

Он сожжен, кк и Оземля, кк и другие деревни, дввшие пртизнм приют.

Со времени экзекуции прошел месяц, и деревня понемногу оживет. Тут и тм н пепелищх уже поднялись серые бугорки землянок, некоторые хозяев дже лесу нвозили, строят хты.

Крй этот бог еще пожлел: н две сожженные деревни одн целя, большинству жителей удлось скрыться от кртелей. Дльше, н зпд и юг, где стояли зимой Ковпк, Сбуров, другие рейдовые соединения, - мертвя земля. Немцы мстили тм нселению с особым остервенением: н десятки километров вокруг сплошные пожрищ, жителей змучено больше половины - их жгли, топили в колодцх, рсстреливли, прочесывя лес.

Минует лихолетье, следы смерти, опустошения ндолго остнутся здесь. Некоторые деревни не поднимутся никогд - некому их поднимть. Дже у тех, кто остлся жив, в душе что-то ндломилось нвсегд. Кк ни крути, жгли, стреляли, уничтожли людей все-тки люди, пускй и в эсэсовских мундирх. До чего дошел человек!..

Прежде чем собрть штб, Бондрь две недели ездил по отрядм и бригдм Зпдной зоны.

Встречли его по-рзному. Чще официльно-сдержнно, с холодной, делнной вежливостью, кк бы отдвя днь увжения полковнику, нчльнику штб, который временно комндует соединением. Теплый, искренний прием он встретил только в двух-трех молодых бригдх, во глве которых стояли ткие же, кк он, окруженцы или бывшие военнопленные. Из увиденного, услышнного нпршивлся невеселый вывод: многотысячное войско, которое контролирует целый крй, комндиром его не считет. Будто зхвтил он чужое место, не приндлежщее ему по прву.

Комндиры собрлись в Сосновице, в рсположении бригды Гркуши. Сидят з длинным смодельным столом. Солнце, по-летнему жркое, плывет нд зелеными верхушкми сосен. Спрв - покрытя трвой полян, з ней нчинется чернолесье.

Бондрь нервничет. Среди других вопросов есть особый: о поведении комбриг Михновц, который во время эсэсовской блокды уклонился от боя. Но Михновц нет.

- Если ночью железную дорогу не перешел, не придет, - бросет Гркуш, нсупив смуглое, побитое оспой лицо. - Двйте нчинть.

Слов хозяин немного рссеивют мрчное нстроение.

- Знет кошк, чье мясо съел...

- Михновец объективную причину нйдет. Скжет - отржл блокду...

- Он теперь и в ус не дует: гебитскомисср взорвл в собственном кбинете...

Н сосне треснул сучок, рыжей молнией шмыгнул в зеленый штер белк.

- Свеженин побежл...

- Стреляй! Будет ббе воротник. После войны пльто сошьет. Только целься в глз, чтоб шкурку не повредить.

- Я вчер видел двух коз, - сообщет говорливый Гркуш. - А н той неделе - кбн. Прет из тростников, кк тнк. Щетин н хребте - торчком.

- Чего удивительного. Дичь рсплодилсь!

Гркуш, кжется, збыл дже, для чего собрлись. Нчинет целую историю:

- Когд бьются люди, плодится зверье. И в ту войну тк было. Я пстушком был, помню. В нш лес повдился медведь. Здрл двух коров. Бтьк меня целый месяц лупцевл...

Обычня крестьянскя хитрость. Если что не лдится - плети невесть что.

В лесу тем временем слышится выстрел. Глухое это тонет в сосняке.

- Едут!

- Михновец без музыки не может!

- Оповещет, чтоб встречли крету...

Гркуш встет из-з стол, припдя н левую ногу, идет н поляну. С просеки выезжют трое всдников. Привязывют коней, идут к строениям. Михновц среди них нет.

Глядя себе под ноги, доклдывет комисср, совсем молодой еще, розовощекий хлопец:

- Михновец зболел, приехть не может.

Комндиры опускют глз. Н несколько минут устнвливется неловкое молчние. Кк нож, резнули Бондря слов, брошенные в нпряженной тишине комндиром отряд Лежнвцом:

- Двйте нчинть. Прилетит из Москвы нчльство, рзберется. Кто что зрботл, тот свое получит.

О нзнчении нового секретря обком Бондрь догдывется, хотя точных сведений нет. О высоком нчльнике можно предполгть только по грузм, прибывющим н пртизнский эродром. В большем, чем рньше, количестве привозят их девушки-летчицы. Они же пустили слух, что пртизнский комндир сидит в штбе виционного полк, ускоряя переброску втомтов, тол, припсов.

Бондрь нчинет совещние. Текущие вопросы решются легко. Дже рспределение бригд, отрядов по сельсоветм, чтобы посильно для жителей вести продовольственные зготовки, проходит спокойно. Сыр-бор рзгорется из-з боеприпсов.

- Бондрь, дурную прктику кончй! Своих горбылевцев только любишь!

- Почему им толу трист килогрммов, нм только сто?

- З дв месяц бригд получил четыре втомт! Другим дли по десять...

- При Лвриновиче ткой неспрведливости не было!..

Кричт Деруг, Последович, Сосновский, Млышевский - все без исключения комндиры бригд и отрядов, которые нчли действовть с сорок первого год. Снов подет голос Лежнвец:

- Хвтит, нкомндовлся! Прилетит комндир - и поделит...

Лежнвец сдится и предтельски отводит от нчльник штб сердитый взгляд.

Побледневший Бондрь молчит. Что-то большее, чем втомты и тол, тится з полными злобы выкрикми комндиров, которые збыли о дисциплине. Нд столом поднимется оснистя фигур Вкуленки. Рзгоряченные голос стихют.

- Ты, Лежнвец, почему лезешь поперед бтьки? - гремит домчевский комбриг. - Перемены почуял, стжем похвляешься? Верно, ты в лесу дв год, но эшелон ни одного не сбросил. Ты думешь, советскя влсть тк уж будет блгодрить тебя, что ты по кустм отирлся д бобиков пугл? Ндо делом брть, не горлом! Горбылевской бригде больше дли, тк кк с железки не слзят. Мне меньше выделили, но я не кричу.

Вкуленк - дипломт. Отстегл смого нхльного, остльные сми языки прикусили.

Вечером Бондрь с Вкуленкой идут по сосновицкой улице. Во дворх кое-где мелькют темные фигуры, у землянок тускло светятся костерки. Жители готовят ужин. Фыркет привязнный к дереву конь, скрипит колодезный журвль - кто-то достет воду.

В том месте, где стоял штбня хт, пусто, глухо. Подворье безлюдно. Только в глубине огород, кк и рньше, темнеет кучк молодых груш-дичков.

Мужчины молч снимют шпки: Ктя, хозяйк штбной хты, погибл. Детей отвел в лес, спрятл, см кинулсь нзд. Что-то еще хотел унести со двор.

Молчние нрушет Бондрь:

- Помнишь, что Ктя говорил? Человек предчувствует смерть.

- Брось, Пвел Антонович. Смерть кругом витет. Предчувствуй, не предчувствуй... Если зврили кшу, кто-то в нее попдет. Хорошя был бб. Д рзве одн он?.. Ткя орд...

В сосняк, где стоят рсседлнные кони, комндиры возврщются хмурые, знятые своими мыслями. И только когд ехли по ночной дороге домой, в Бтьковичский рйон, Вкуленк, порвнявшись с Бондрем, зговорил:

- А ты знешь, я действительно хотел жениться н Кте. Муж у нее некзистый был, пьяниц и погиб по-глупому. Ндумл зимой в Птичи рыбу ловить. В прорубь угодил. Нтерпелсь он с ним...

Некоторое время едут молч. Небо усеяно звездми, взошел месяц, дорог просмтривется хорошо. Ночь, однко, прохлдня, Бондрь, одетый только в военный китель, рз з рзом подергивет плечми.

- У меня, брт, грех н душе, - продолжет Вкуленк. - Теперь немного зтянуло, збылся, в первую зиму мест не нходил. Мою семью тоже сожгли. Жену, сын. Я с ними не жил, рзошелся еще в тридцть шестом. Строгч с меня з это перед смой войной сняли. Прилепился к одной стерве. Собирлся в семью вернуться, тут - войн. Новя нречення в тыл дрпнул. Ты, Бондрь, не обижйся, что н тебя кричли. Октябрьские комндиры не любят вс, кто позднее в пртизны пришел, з то, что вши семьи целы и что горя нстоящего вы не видели. Эшелонми тут не докжешь. У того же Лежнвц отц, мть, троих детей и жену рсстреляли, у Деруги жену и детей. Знешь, песня есть: "Нши хты сплили, нши семьи сгубили..." Это о нс вот ткя песня. Сложен еще в первую зиму, когд Октябрьский рйон уничтожли. Немцев прогонят, кк нм жить? Если бы мне хоть лет тридцть было, то ведь сорок пять...

- Есть и другие причины, - возржет Бондрь. - Пртизнщин. Был бы я в рмии... Тогд, брт, был бы другя песня.

- А по-моему, лучшее, что у нс есть, тк это пртизнщин. Нрод силу покзл и то, что он любит советскую влсть. Когд белорусы н ткую войну подымлись? Привыкли н них глядеть кк н тихих, покорных. Известно, болотные, лесные люди. А они видишь что нтворили. Вся Белрусь кипит кк в котле. Вот пожгли нши сел, згубили столько людей, большя половин облсти, считй, уничтожен, люди, погорельцы несчстные, слов плохого нм не скзли. Кормят, поят нс, будто ничего не произошло. Понимют, что инче нельзя. Если пошел н врг - о хте не думй. Золотой у нс, Бондрь, нрод. Только пожить ему по-людски не пришлось...

- Но н войне нужн дисциплин.

- Д брось ты про дисциплину! Ну, немного не любят вс, лейтеннтов, кпитнов, з то, что отступили в сорок первом, тк что? Что ты хочешь от мужицкого войск? Вояки, см знешь, не очень. Но зто другим взяли всюду они, кк мурвьи, что ползют по всему лесу, тщт в одну кучу. Вот едем мы с тобой и никкого черт не боимся. Полицев рзогнли, коменднты в норы зшились - нш земля. Армия под Курском от немц отбилсь, мы - тут. Автомты, которые сегодня не поделили, - глупость, мелочь. Не втомтми пртизны сильны...

- Что ты предлгешь, Адм Рыгорович?

- Я вот что скжу тебе, Бондрь. При нынешнем положении с новым комндиром ты не срботешься. Кк я с Лвриновичем. См привык комндовть, тут новя метл. Хоть не очень нс с тобой слушли. Однко же гордость есть. Я вот переломил себя, пошел н бригду и тебе советую взять пример.

Бондря гнетет неизвестность, и сегодняшний взрыв н совещнии штб - предвестник этой неизвестности, которя неуклонно ндвигется. Вкуленк это понимет лучше, чем кто другой.

- Сделю, кк ты. Горбылевскя бригд рзрослсь, ндо делить.

- З это хвлю, Бондрь. Молодец. Момент чувствуешь. Глвное понять, кто мы ткие. Все мы - я, ты, комндиры, которые сегодня ртчились и дрли горло, - все мы уполномоченные. Нс н ккое-то место поствили, и нс могут снять. Кк о том колхозном бригдире до войны говорили - снчл выдвинули, потом здвинули. Кк, к примеру, я прожил свою жизнь? Шел туд, куд посылли. Кем, брт, я только не был! Снчл секретрем сельсовет, потом год рботл в волости, зведовл избой-читльней, в коллективизцию председтелем колхоз дв год был, потом перебросили н сельсовет. Рботл в сельпо, в рйпотребсоюзе, кк проштрфился - послли зведовть мельницей. Директором льнозвод полгод побыл, последние четыре год - н зготовкх. Кк нчлсь войн, месяц поруководил рйисполкомом...

Про большевиков, брт, только нши врги плетут, что мы зхвтили влсть, стли новыми пнми, диктторми. Никкие мы не пны и не диктторы, уполномоченные. Идем туд, где нужны, и нш здч выполнять все, что прикзывют. Я вот пртизнство нчинл, возвысился, ж голов зкружилсь, кк цыкнули - и сел н свое место. Стря зквск в один момент срботл. Со всеми тк будет. Артчтся комбриги, носы поздирли, вольницу почуяв, сми того не знют, что еще рды будут, если их после войны поствят н сельсовет или колхоз. Ткя, брт Бондрь, нш жизнь, из нее не выскочишь. Может, и хорошо, что он ткя.

Я еще вот что хочу тебе скзть. Нрод нс ценит, увжет, и ндо пострться, чтобы ткя пмять о нс оствлсь нвсегд. Немцы сел пожгли, скот збрли, но в Гермнию его не успели вывезти. Половин его в Росице д еще в Бтьковичх. Понял, куд гну?

- Кк в прошлом году в Литвиновичх?

- Ндо пострться сделть лучше. Чтоб ни одн сук не тявкнул.

II

Лгерь горбылевцев, кк и в прошлом году, когд отряд только нчинл действовть, в лесу. Но под деревьями не одинокие плтки, целые ряды землянок, шлшей, нвесы для коней, посыпнные желтым песком дорожки. Сосны, под которыми рскинулся лгерь, были когд-то посжены под шнур, по пшне, но с течением времени порядок нрушился и теперь едв-едв просмтривется.

Соединение снов имеет постоянного руководителя. Волх, который прилетел вместе с целым штбом помощников, человек в республике известный. Знимл высокие должности в Минске, н Полесье не рз приезжл - нблюдл з мелиортивными рботми.

Двухчсовой рзговор с глзу н глз, возникший у нчльник штб с новым комндиром соединения, успокоил Бондря. Волх - среднего рост, широкоплечий, с энергичным приятным лицом - человек проництельный. В то же время н дел, сложившиеся в отрядх, бригдх, смотрит критически, успехи недооценивет.

С другой стороны, секретрь обком нмеченные оперции одобрил. Бондря будто бы дже возвысил, прикзв ему взять под личный контроль Восточную и Южно-Припятскую зоны. Возглвлять рзгром немецкого грнизон в совхозе нзнчил бтльонного комисср Гуликовского, который прошлой осенью комндовл объединенными отрядми, когд взрывли мост через Птичь.

Волх берет вожжи в руки. Пок что он здержлся в бригде Гркуши, хочет рзобрться в том, кк погиб Лвринович, с поведением Михновц. Штб соединения оствил при Горбылевской бригде, но ндолго ли?

Стрнное нстроение у Бондря. Чувствует, что ккой-то круг в его жизни змыкется, роль, которую он игрл тут, в родных лесх, приближется к концу. И дело не только в том, что прислли нового комндир, который, по всему видно, не собирется ни с кем делить свою высокую влсть, в чем-то несрвненно большем, в новом повороте огромнейших событий войны. Немецкя рмия отступет, и Курск - это теперь ясно кк божий день - был отчянной попыткой фшистов вернуть утрченную еще зимой иницитиву. Эт попытк вдребезги рзбилсь, и Бондрь не верит, что немцм удстся прочно зкрепиться н Днепре или в кком-нибудь другом месте. Через дв-три месяц Крсня Армия придет сюд. Что он, Бондрь, будет делть потом? Куд выведет его судьб? Ему прислли мундир полковник, но для рмии он человек потерянный. Длеко вперед ушл рмия в военном искусстве. Судя по всему, тм, под Курском, был огромня тнковя битв. Ни мсштбов, ни оргнизции современного боя Бондрь не знет. Он дже не знет, откуд взялись эти тысячи тнков, которых не было в сорок первом году, когд в нормльных условиях рботли военные зводы, немцы не успели еще зхвтить огромных территорий. Ни дивизией, ни дже полком комндовть в современном бою он не сможет, н бтльон полковников не ствят. Д и потянет ли он теперь бтльон?..

Бондрь пойдет н бригду. Его место - в пртизнской рмии. Другого не дно. Только бы с Росицей рссчитться. Лесня рмия, ккой он комндовл, в ккой-то мере виновт перед нселением. Оно поило, кормило пртизн, и ндо отбить коров, которых збрли эсэсовцы. Коров кормилиц для крестьянин...

По случю победы под Орлом и Белгородом устроили небольшое пиршество. Н зросшей можжевельником поляне, немного поодль от шлшей и землянок, собрлись местные комндиры.

Орторов хоть отбвляй. Встет со сткном Вкуленк, з ним Большков, зтем - по зслугм, по стжу - млдшие комндиры. Хорошо все-тки, что собрлись. Сколько все они, кто сидит з столом, ждли светлого чс, когд оттуд, с восток, прилетят счстливые вести. Сколько передумли, перестрдли. Не секрет ведь, что год нзд, когд немцы рвлись к Волге, некоторые допускли, что войн может быть проигрн или зтянется н десятилетия. Оружия перед вргом, однко, никто слгть не собирлся. Если же создстся безвыходное положение, тесно стнет здесь, то нмеревлись подться н Урл, в сибирскую тйгу, и пртизнить тм хоть до конц жизни.

Бондрь подвыпил, рскрснелся, по-свойски, с рсстегнутым воротником вылинявшей гимнстерки, спршивет у соседей:

- Большков, н Волгу поедешь? Бросишь нс, бедных лпотников?

- Тут остнусь, Пвел Антонович. Честное слово. В МТС попрошусь. Если возьмете.

- Возьмем! - гудит зстолье. - Нм ткие кдры нужны. Проверенные, политически выдержнные...

- А ты, Хмелевский, что будешь делть?

- В школу пойду. В Журвичскую, кменную, из которой в прошлом году бобиков не смогли выкурить. Теперь выкурим.

- Верно, Хмелевский! Мы тебя директором поствим.

- Я и был директором. Только теперь хочу из сел в город. Ближе к культуре...

- Переведем! Квртиру ддим. Для семейной жизни с Соней...

- Товрищ Вкуленк, - перебивет его Бондрь, - обрщюсь к тебе кк к советской влсти. Ты же будешь председтелем РИК. Знешь, ккя у меня специльность? Лесничий. Я школу в Бтьковичх кончл. Побожись при всех, что поствишь лесничим...

К месту, ко времени - песня. Новя, родившяся тм, н вольной земле, в пртизнском лесу рзучення недвно:

Идет войн нродня,

Священня войн...

Гулко рзносится эхо в окрестных соснякх. Остерегться не ндо - лес под Роглями свой, пртизнский, и не тк-то просто добрться до Роглей.

Не будут крылья черные

Нд Родиной летть,

Поля ее просторные

Не будет врг топтть.

День клонится к вечеру. Н поляну ложтся длинные тени, суетятся девчт, они проворно подносят в глиняных мискх зкуску с кухни. Две женщины уже з столом, одн - рядом с Бондрем. Чернявя, проворня, с золотым передним зубом. Что-то ему говорит, смеется, нчльник штб ей сткн с горелкой пододвигет.

Якубовский сидит нпротив, хмурит густые брови. Вдруг, побледнев, всккивет:

- Гржднк, вы в отряд откуд пришли?

- Из Брест. Мой муж был военный.

- Где-то я вс видел. Вы окопы под Вербичми не рыли? В сорок первом, когд нчлсь войн...

- Из Брест я пришл...

Смуглое лицо женщины тоже бледнеет, ни кровинки н нем. Руки трясутся.

- Не из Брест, из Бтькович вы, - твердо говорит Якубовский. - Не понимю только, к чему этот мскрд?

Женщин опускет голову н руки, н стол, плечи ее вздргивют от громких причитний:

- Простите, пртизны! Я ничего не делл... Не хотел делть. Меня силой послли. Жил с одним. Не знл, что он ткя сволочь...

Допрос шпионки проводят в тот же вечер. Он во всем признется, отдет бутылочку со стрихнином. Он действительно из Бтькович, ее зовут Фрня Бейзик, до войны был змужем з эмтээсовским мехником. Втянул ее в путину Юрий Босняк, потом еще и Аксмит. Отдли немцм, те грозили вывезти ее в лгерь, кк жену коммунист. Стрнное дело: почему вертихвостк пришл с ткой нелепой легендой? Бтьковичи - под боком, местного человек в лесу легко узнть.

Вывод нпршивется один: фшисты спешт. Горит под ними земля.

III

События под Орлом, Белгородом и в длекой Итлии отрзились прежде всего в Южно-Припятской зоне.

Из Бтькович н Хвойное пролегет ветк-однопутк, ее охрняют мдьяры. Приехли н смену словцкой дивизии, переведенной под Минск. Со словкми пртизны были связны, больше сотни их перешло в лес. С мдьярми связи нет. Чужие, длекие люди, речь их еще более непонятня, чем немецкя.

Но теперь положение меняется. В штб поступили сведения, что и мдьяры хотят нлдить связь с пртизнми. И это не все. Н стнции Ивновк, которя нходится примерно посредине ветки-однопутки, нзрело дело более неотложное. Немцы восстновили тм деревообделочный звод, сожженный прошлой осенью Ковпком, когд он знимл Ивновку. Н рботы привезли пленных сербов - более полуторст человек. Зтея явно бессмыслення: в пртизнский крй привезти людей из другого пртизнского кря. Кк и следовло ожидть, пленные устновили связь с местными пртизнми. Нрыв, кжется, прорвлся, хотя Сикор, комндир отряд, почему-то дипломтничет.

Три дня в штбе велсь лихордочня рбот. Обрщение к мдьярм нписли, ндо перевести н венгерский язык, человек, который бы знл этот язык, где нйдешь? В отряды были нпрвлены гонцы, и вскоре доствили в штб строго чех - фельдшер из Домчевской бригды.

- Кк живешь, бтьк? - узнв фельдшер, спршивет Бондрь.

- Ревмтизм мучет, - чех безндежно мшет рукой. - См больной, и жен больня. Мой сын пришел к вм, я хочу домой. К жене. Моя медицин ест глупость... Йоду нет, бинтов нет... Лечу трвми...

Бондрь усмехется: не всегд услышишь ткое откровенное признние.

- Осенью отпустим. Слышл, бтьк, немцев гонят, ж пыль столбом стоит. Осенью нши будут тут.

- Это првд. Но я домой теперь хочу. Не в силх дождться.

Фельдшеру дли листовку, попросили перевести. Венгерский язык, видно, знет неплохо, тк кк зжтый в шершвых пльцх крндш довольно легко выводит н бумге непонятные слов.

- Жил тм, - возврщя исписнные листки, объясняет фельдшер. - Т холер нзывлсь Австро-Венгрия. Гимнзию ихнюю окончил... Могу еще по-немецки...

- По-немецки не ндо, бтьк. Есть специлисты. Потерпи немного... Отпустим домой и хту поствим.

Фельдшер отблгодрили. Ему, по-видимому, и не снилось, что в высоком штбе получит сверток с слом и копченой колбсой.

Чех рстерянно улыбется:

- Тков моя судьб. Буду служить... Думю получить з свои муки пенсию...

З ночь листовку нпечтли, н другой день Бондрь с небольшим конным отрядом едет в Ивновку. Железную дорогу перемхнули днем. Глопом проскочили через лесной звл у переезд между Жерновицми и Громми, тк что немцы дже выстрелить не успели. Люди в отряде из Горбылевской бригды и окрестный лес знют хорошо. Когд в прошлом году стояли под Ольховом, изучили кждую тропку. Возле шоссе-брусчтки пришлось, однко, здержться: по нему тянулсь н грузовикх длиння немецкя колонн.

Бондрь едет впереди отряд, переговривется с Гервсем. Для встречи с мдьярми он ндел мундир полковник.

Бондрь зрнее знет, что в ндприпятском углу его встретят не тк, кк две недели нзд в Зпдной зоне. Тут все свои. Еще в прошлом году эту лесную сторону рзворошили горбылевцы, продолжют дело отряды, выросшие из иницитивных групп, послнных весной.

З шоссе в едв зметном в трве зимнике дорогу перебегет стйк куропток. Серые, хрупкие птицы совсем не боятся людей. Шмыгют, не взлетя, под смыми копытми лошдей. Некошеня осок н болоте нчинет рыжеть. Из нее время от времени, хлопя крыльями, поднимются сытые утки и, пролетев немного, опускются снов.

Н обед остнвливются в прошлогоднем лгере. Он выглядит невзрчно. Взорвнные немцми землянки осели, сверху, по зсыпнным землей нктм, поросли трвой. Бондрь слез с коня, нпрвился к зросшему сосенкми кургну. В вырытом пртизнми колодце стоит рыжя, зстойня вод. Кто-то нкидл в нее щепы, хворосту. А речушк в том месте, где сосняк переходит в чернолесье, журчит по-прежнему, и дно чистое, песчное, усеянное мелкими кмешкми. Нд ручьем склонились лозы, ольх, из земли выступют перекрученные, оголенные корни. Бондрь снимет шпку, нгибется, нбирет пригоршнями воды. Зубы ломит от холод. Ручей, кк видно, берет нчло из ккого-нибудь родничк, но где он, Бондрь не знет. Не хвтло времени поинтересовться. Прожив в лесу, н природе больше год, он совсем не видел, что лежит вокруг.

Где-то н другом крю сосняк подл голос кукушк. Только стрнно он кукует: нчнет и срзу остновится, словно здыхется. Бондрь невольно прислушивется: кукушк будто не хочет нсчитывть ему годы.

Гервсь в это время рсстилет в ложбинке, н склоне пригорк, попону, зовет Бондря. Пртизны уже подкрепляются.

В душе Бондря нрстет волнение. Не в силх удержть его в себе, он говорит:

- Только год прошел, кк тут стояли, никкого след... Зрстут, хлопцы, нши тропки... Рзойдемся по рботм, службм. Збудем друг друг...

- Не збудем, - Гервсь кк-то беспомощно улыбется. - То, что нболело, - он тычет себя пльцем в грудь, - век буду помнить. И ты будешь... Я зню, о чем думешь. Все думем. Мы не те, что были до войны, и другими не стнем. Цену человеку знем. Меня теперь трясти нчинет, когд человек думет одно, говорит другое. Гнилой он, не нш...

Бойцы, рзлегшиеся вокруг попоны, с интересом прислушивются к рзговору. Рябовтый Антосик - он служит в штбном взводе, - мотнув головой, спршивет:

- Неужели снов нчнут докпывться, кто брт и кто свт? Мой тесть в стросты пошел, тк я его тк прижл, что своей тени боялся. Нм служил...

Пртизны хохочут.

- Теперь бумги мло, н нкеты не хвтет. Но придется, брт, поисповедовться!

- Лучше с женой зрнее рзведись...

- Ходу тебе, Антосик, не будет. Не рссчитывй, что ддут должность. Не посмотрят, что к медли предствили...

Неожиднно из сосняк вынырнул струшк с лубяной корзиной з плечми. Увидев незнкомых людей, устремилсь нзд, в чщу. Пртизны позвли ее к себе.

- Думл, к куреням прибилсь, тут вы, - не зня, с кем встретилсь, объясняет струшк.

Бондрев мундир с блестящими погонми ее пугет.

- Мы пртизны, ббк. Не бойся.

Уверенности в этом у струшки, однко, нет. Он время от времени кидет нстороженный взгляд н Бондря.

- А етого хвицер в плен взяли или кк?

В лесу рздлся рсктистый хохот.

- Теперь ткую форму советские комндиры носят. Чтоб немцы боялись. Нш рмия нступет, скоро тут будет. Нм вот одного своего комндир прислл...

- А ну вс! - стря мшет рукой. - Нпугли дурную ббу. Хты сплены, они ццки н плечи пондевли. Думл, генерл немецкий...

Вечером подъехли к Припяти. Спокойно, широко рзлеглсь он в невысоких болотистых берегх. Солнце висит низко, и зеркльня глдь реки, отржя косые лучи, кк бы улыбется окружющему простору. Тепло, хорошо, тихо. Можно подумть, что нет войны, перестрелок, есть только эт лсковя рек, широкие просторы лугов.

Бондрю припоминется случй, который произошел еще в нчле зимы. Из-з Припяти в Минский штб привезли дед Тлш, знменитого пртизн гржднской войны. Деду почти сто лет, но он подвижный, острый - ткой, кким описл его Якуб Колс.

Дед собирлись отпрвить в Москву, но смолет не было. В это время в штб привели высокого истощенного человек. Он нзывл себя фрнцузом, музыкнтом. Но кк проверить?

- Вы ему скрипку нйдите, - посоветовл Тлш. - Тогд и увидите, ккой он музыкнт.

Скрипку ншли, и солдт дже здрожл, увидев ее. Стремительно водя смычком по струнм, зигрл "Ктюшу"...

Припять кк бы делит здешние мест н болотно-лесную и полевую чсти. Полевя чсть с крупными селми - житниц кря. Колхозы здесь собирли хорошие урожи, бзры всегд были полны живности - слышлось мычние коров, свиной, поросячий визг.

Но пртизнское движение н богтой степной рвнине зродилось позднее, чем н северных пескх д болотх. Местные отряды и теперь бзируются в лесх, з Припять делют только стремительные ночные вылзки.

Всдники решили зночевть в Будном. До Ивновки не тк длеко, но ночью, близ грнизонов, можно нпороться н зсду.

Будное - своя деревня. В прошлом году горбылевцы нведывлись сюд кждую неделю, имели связных, стросту, который им служил. Несколько ребят из этой деревни пришло в отряд.

Но Будного нет. Сожжено. В вечернем полумрке сереют верхушки землянок, поблескивют кое-где погсющие костры.

Не успели всдники доехть до середины деревни, кк от землянки бросется нперерез женщин с рстрепнными волосми:

- Пртизны! Постойте!..

Когд всдники остнвливются, женщин шепотом сообщет невероятную новость. В ее землянке сидит немец.

Допршивют солдт, отъехв н опушку и нтскв, чтоб было н чем спть, соломы, рзложив костер. Солдт - огромного рост, крупный, но вид изможденный. Лицо густо обросло щетиной, глз зпли, руки черные, грязные. Мундир висит клочьями, - видно, долго бродил но лесу. Но у него винтовк, птроны, дже две грнты.

Вопросы переводит Костя из Горбылей, хлопец лет двдцти, которого Бондрь з знние немецкого язык оствил при штбе.

- Он говорит, - торопливо поясняет Костя, - что убежл от рсстрел. Искл пртизн, ибо иного выход не было.

Бондрь косится н солдт.

- З что хотели рсстрелять?

- Он говорит - з порженческие нстроения: скзл другому солдту, что Гермния войну не выигрет.

- Откуд у приговоренного к рсстрелу винтовк, грнты?

- Говорит, ночью вылез из погреб и нпл н чсового. В лесу без винтовки нельзя.

- Где служил?

- В Речице, в охрнном полку. Говорит, есть другие солдты, которые не верят Гитлеру.

Пртизны смотрят н немц уже не тк нстороженно. Кто-то дет ему зжженную цигрку, и он ждно ею зтягивется.

- Легко все проверить, - дипломтничет Бондрь. - Речиц - недлеко. Нши люди тм есть. Выясним все, что ндо...

Когд Костя переводит слов солдту, тот улыбется, соглсно кивет головой.

Еще через чс о солдте знют все. Зовут его Бруно Гбнер, родом из Гмбург, имеет жену, двоих детей. До войны рботл н метллургическом зводе, н строевую службу не взяли, тк кк у него больной желудок.

Переход немецких солдт н сторону пртизн - не ткя уж редкость. Нчиня с весны случев, подобных этому, было несколько. В бригду Плотников перешел недвно целый взвод во глве с фельдфебелем. Немцы со стнции Горбыли тоже пришли. Но те помогли с прошлого лет.

IV

Лес - кк море. Во всю неоглядную дль рспростерлись сосновые боры, дубняки, березовые рощи. Отсюд, с пятидесятиметровой вышки, н которую из любопытств взобрлся Бондрь, хорошо видны поляны, просеки, нсыпь железной дороги-однопутки, хты и стнционные здния в Ивновке. Немцы, очевидно, специльно соорудили ткую огромную вышку, чтоб следить з пртизнми. Однко не уследили. Неделю нзд, не ожидя подкрепления, местный отряд нпл н Ивновку. С лгерной охрной рспрвились сербы.

Деревообделочный звод, где вырбтывлись шплы, чсти для бункеров, дзотов, уничтожен нчисто. Торчт обожженные столбы, лежт кучи кирпич, мусор.

По пртизнскому лгерю рсхживют черноволосые, в обтрепнной одежде люди, возбужденно-рдостные, веселые. Все они стршно худые, высохшие - кож д кости, но глз горят огнем.

- Здрво, другр! Беясмо тресли немц!*

_______________

* День добрый, товрищ. Поколошмтили немцев! (серб.).

Бывшие узники живут победой. Их речь в основном понятн. Кк и чувств, которых они не тят. Бртья слвяне с длекого синего Дуня...

Комндир отряд Степн Сикор, великн, с пустым првым руквом комндирской гимнстерки, сидит перед шлшом. Вид у него озбоченный. Бондрь знет, почему он озбочен. Охрну лгеря несли около тридцти солдт. Чсть из них сбежл, чсть повстнцы перебили, восьмерых взяли живыми. Бывшие узники потребовли нд ними суд, и Сикор рзрешил.

- Я тк подумл, - объясняет он, - фшисты издевлись нд ними, тк пускй судят, это их прво. Однко же, брт, беспощдные они. Всех восьмерых - в рсход. Кк рзбойников с большой дороги. Мы дже опомниться не успели. - Сикор помолчл, почесл зтылок. - Это же непорядок. Территория нш, потому и зконы ншими должны быть. Волх, должно быть, нмылит мне шею...

- Нмылит, - подтверждет Бондрь. - Когд вызывл меня к себе, то кк рз двл рзнос Гркуше. Его подрывники спустили под откос не тот эшелон, редктор в гзете нписл об этом.

Сикор хохочет:

- Ну и чудки! Хлопцев, допустим, винить нельзя. В зубы эшелону не смотрели. Подложили мину и двй бог ноги. А редктор - дубин. Хотя, брт, я тоже его понимю. Зол н фшистов. Н сто лет хвтит злости! Ткое нтворили людоеды...

В полдень - новости: взят Хрьков, несколько мелких городов. В сводке - Сумское, Полтвское нпрвления.

Новость приносит Медведев. Он у Сикоры нчльник штб. Воспрянул духом прень, дже что-то нчльственное появилось. А в прошлом году, в эту же пору или немного рньше, прибрел в отряд. Кжется, в окружение попл именно тм, под Хрьковом.

- Что может случиться з год, , Сергей? - рдостно спршивет Бондрь. - Кк дльше пойдет?

- Крсня Армия вышл н опертивный простор. Через месяц прижмет фшист к Днепру.

Вечером еще один горбылевец появляется - Комр. Служит в отряде нчльником рзведки и контррзведки.

- Встреч с мдьярми состоится в субботу, - доклдывет он не то Бондрю, не то Сикоре. - Листовки связной передл.

Ждть, знчит, еще три дня.

Оствшись недине с Сикорой, Бондрь спршивет:

- Кк мои кдры?

- Медведев толковый прень. Прилепился тут к одной... Ты, может, знешь - весной его тюкнуло. Ну, медсестр не только бинты перевязывл... А у Комр хрктер кк ршин. Может дров нломть. С этим судом я ему доверился - и вот видишь... Но з мдьяр не бойся. Тм, н стнции, толковя бб. Сделет все, что ндо. Я ее в сорок первом специльно оствил.

- Что-то ты хитришь, Степн Трсович. Скжи честно, зчем меня позвл?

- Чудк ты. Ндо твои погоны покзть! Этот ихний комндир роты никкой нм не товрищ. Чистейший служк! Но нос по ветру держит. Почуял - идти дльше с немцми не с руки. Хочет грнтию получить.

Кк рз выпущен очередной номер рйонной гзеты. Первую стрницу знимет еженедельня сводк о результтх боев з Хрьков. Н второй стрнице несколько зметок о боях з освобождение сербов. Дже стихотворение помещено, под которым стоит непривычня фмилия - Богумил Ивнич.

Н бой, слвяне,

Судьб суров!

Неволи, рбств

Порвем оковы.

В крови, в пожрх

Белгрд и Прг,

В сердцх сыновьих

Рстет отвг...

Стихотворение нписл югослвский летчик, кпитн. В совершенстве знет русский язык. Бондрь видел его: черноволосый, щупловтый, с умными синими глзми. Но он очень хворый, этот летчик-поэт. Дже передвигется с трудом. Все тело в чирьях. Ндо в Москву отпрвлять, то тут не вылечишь.

Ночует Бондрь с Сикорой в хлеву н свежем сене. З перегородкой вздыхет, пережевывя жвчку, коров, время от времени квохчут н шесте сонные куры. Все это, обычное, крестьянское, волнует, рдует, кк бы возврщя Бондря в длекий, полузбытый мир.

К Сикоре у него - острый интерес. Чем-то широким, рзмшистым он нпоминет Вкуленку, хотя политик, бесспорно, больший. Вкуленк только в нчле войны стл председтелем рйисполком, Сикор был первым секретрем рйком долгое время, имя его известно. Его оствили для подпольной рботы, но местный отряд, кк и некоторые другие, в первую зиму не удержлся, и он с небольшой группой прибился к домчевцм. Прошлой осенью Сикоре рскрошило пулей првую руку, и отнял ее обычной нточенной пилой, кжется, тот смый чех-фельдшер.

Вообще в ндприпятском кре Бондрь отдыхет душой. Если говорить нчистоту, то в последнее время, особенно после стычки в штбе, прилет Волх, он чувствует себя неуютно.

- Кк у тебя с Волхом? - будто угдывя мысли Бондря, спршивет Сикор.

- Никк. Боюсь - не сойдемся. Пойду, кк Вкуленк, н бригду.

Сикор долго молчит.

- Я все понимю. Но ндо себя переломить. Волх не зню. Но думю, Пономренко дурк не пришлет. Д дело дже не в Волхе. Н его месте мог быть другой. Новый период нступет, вот в чем дело. Пртийня рбот подзпущен, ндо думть о звтршнем дне. Потому и нового руководителя подыскли. Он уже сегодня нчнет прикидывть, кого н колхоз поствить, кого н сельсовет. А ты просто военный. Хотя, нверно, и тебе рмия не улыбнется. Поствят н рйон, и будешь тянуть.

- Войн не кончилсь...

- Тк кончится. Не збывй, что мы пртизны. Привыкли решть, кк н новгородском вече. А рзрушенные город, зводы, сожженные деревни сми не поднимутся. Придется снов, брт, зктывть рукв...

Последние слов Сикоры кк-то неприятно поржют Бондря.

- Ты что этим хочешь скзть?

- То, что слышишь. Думешь, почему не удержлся мой и другие отряды в сорок первом году? Потому, что рмия отступл, рмии, стрне нселение отдвло все. Днепрогэсы, зводы, город не святым духом поднимлись. А тут войн - и все кк в пропсть. Армия отступет, и выходит, нет опрвдния жертвм. А кк удрили немц под Москвой, другое нстроение пошло...

- Понимю, - говорит Бондрь. - Но горем же нученные... Нельзя ли кк-нибудь полегче?

- Труднее будет. До войны хоть нроду хвтло. Приедешь в село мужчины кк дубы. Войн, см знешь, сколько тех дубов повлил. И еще повлит. Тк что, брт, готовься. Будет не до мбиции.

- Я кк-то не тк думл. Считл - лишь бы советскя влсть вернулсь. Тогд нступит прздник.

- Что ж, конечно, нступит. Победить в ткой войне - это же ведь вон ккой прздник! Дожить бы только...

В хлеву - острые, хмельные зпхи. З стеной слыштся осторожные шги чсового, кукрекет петух. Полночь уже, спть пор, но рзговор не прекрщется.

V

Мрия Шестопл - это и есть т женщин, н которую Сикор возлгет ндежды в переговорх с мдьярми. С виду он неброскя: смугля до черноты, приземистя, с широким ртом и толстым приплюснутым носом. Однко отличется ббенк необыкновенной пронырливостью.

В стнционном поселке полсотни домиков, немецкя кзрм, военный склд, и нет дня, чтоб Шестоплих не обегл хоть половины дворов, не выменял у солдт кусок мыл н яйц, не поточил язык с соседкми.

Когд-то знл женщин другие времен: был молод, тут, в Ивновке, учил детей грмоте, носил туфли-лодочки, цветстые ситцевые плтья. Но вышл змуж з тихого Ивн Неходу, который служил сторожем мгзин, кк бобы посыплись свои дети - пришлось школу покинуть. Дже со стнцией пришлось рспрощться, перебрться в деревню: тм было легче прожить.

Когд пришли немцы, Мрия со всей семьей вернулсь в Ивновку, зняв пустую хту нчльник лесоучстк.

Но это уже не т Шестоплих. Ходит по улице бося, с потресквшимися ногми, в дырявых, зношенных уборх. Семейк немля, пятеро детей, они есть просят кждый день, и тут не до форсу.

Семья живет, кк многие н стнции: имеет клочок огород, зсживет кртошкой железнодорожный пролет. Неход ковыляет по путям, ровняет бровку, подвинчивет ключом шурупы, но н его зрботке не рзгонишься. Выкручивется Мрия, кормит детей ббьей головой. Кждый день мотется по деревням: тм выменяет н немецкое мыло и схрин курицу, тм - кусок сыру, если повезет - то дже полпуд муки. Огонь бб...

Женскя чсть поселк увжет Шестоплиху з доброе сердце. Сколько было случев, когд немцы зберут то одного мужчину, то другого. Пртизны везде поднимют голову, ну, у немцев возникет подозрение, что кто-то местный, близкий помогет им. Ходтем к коменднту всегд отпрвляется Мрия Шестопл. Взлохмтит волосы, пустит слезу, попричитет. Кроет пртизн, большевиков н чем свет стоит...

Многим помогл. Прикидывется глупой ббой, смой пльц в рот не клди. Когд жгли деревни, людей гнли по улице в эшелон, мигом выхвтил из толпы знкомую девушку. Пок немцы очухлись, т девушк уже у нее в кровти лежл - будто больня тифом...

Стнционные служщие дже в мыслях не допускют, что Шестоплих знется с пртизнми. Квохчет кк куриц-нседк нд своими детьми. Когд зболел стршя дочь, всю стнцию обегл, врч ншл. Рзыскл среди пленных сербов, которые пилили для немцев шплы. Тех сербов теперь и след простыл. Кк хвостом нкрылись, покзв немцм дулю. Но им помогли пртизны, всю ночь держли стнцию под обстрелом, никто нос из хты не высунул.

Стнцию охрняют немцы, железнодорожную ветку - мдьяры. Их бункер рстянулись н всем прострнстве от Хвойного до Бтькович. Н стнции, однко, нходится военный склд, и мдьярские солдты в светло-желтых мундирх, с короткими, кк бы обрезнными винтовкми чсто збредют сюд. Некоторые из них не обходят Шестоплихиной хты: т с смим дьяволом зведет гешефт. Когд у нее в доме немцы или эти мдьяры, он сломя голову носится по улице, выменивя или знимя у соседок смогонку.

Тк думют про Шестоплиху поселковцы.

Спрведливо тут одно: женщин действительно дрожит з детей. Когд идет в деревню или принимет в доме немцев, мдьяр, детей отпрвляет к двоюродной сестре. Все-тки родня кровь: если что с мтерью стрясется, пропсть детям не дст. Вечные зботы, стрх сделли Мрию беспокойной, непоседливой, ккой-то огненно-возбужденной. Своих чувств он не тит. Скрывет рботу, ккой знимется.

Сербов он связывл с пртизнми с помощью врч. Дв месяц велись переговоры. Мдьяры сми нпросились н дружбу.

Однжды в ее хту зшли трое. Мленький, черноволосый, с двумя звездочкми н погонх, немного рзговривл по-русски. Ему нужны люди, чтоб сгрести сено, которое солдты нкосили для лошдей, кк умеет объясняет он. Ни слов не говоря, Мрия рсстегнул кофту и покзл офицеру перебинтовнную грудь. Недели две нзд, возврщясь от пртизн, он нткнулсь н зсду, полдня просидел в болоте. После этого по телу пошли чирьи. Увидев это, офицер чуть не зплкл, выбежл из хты.

Мрия взял его н зметку. Встретившись с Сикорой, рсскзл об этом случе. Комндир прикзл прощупть офицер.

Дльнейшую рботу повел муж. Мдьярский бункер - километрх в пяти от стнции, и кк рз тм нчинется Ивнов обход. Копясь возле нсыпи, Неход увидел офицер, зговорил с ним, приглсил к себе.

Фмилия офицер - Мух, зовут Михл, и никкой он не мдьяр, словк. Живет в Венгрии, у него есть сын, и жен вот-вот должн родить второго ребенк. Солдтм в тких случях дют двухнедельный отпуск. Отпуск Мух ждет с нетерпением. Фшистов он ненвидит. Признлся Мрии он берет н зметку тех солдт из роты, которые жестоко обходятся с нселением. Что ж, ткому человеку можно довериться...

Еще до того, кк сбежли в лес сербы, Мрия нлживет встречу Мухи и Сикоры. Тот дрит словку портсигр. Кждый день, встретив Неходу, Мух достет подрок из крмн, щелкет портсигром, зговорщически подмигивет обходчику.

Неход теперь дже в мдьярский бункер зходит. Мух, который служит зместителем комндир, его туд пускет. Сидит с ним з столом, игрет в шшки. Но комндир бункер, высокий, белявый, с поджтыми тонкими губми кпитн Киш, кк только увидит, выгоняет Неходу из помещения. Не помогют никкие просьбы и уговоры Михл.

Мдьяры - не сербы, перевести их в лес не просто. Тех, кто сочувствует зместителю комндир, - человек пятндцть, всего в бункере тридцть пять человек. Кровопролития Мух не хочет, тем более что он собирется в отпуск. Потихоньку договривется с Кишем, чтоб и тот повидлся с пртизнми. Киш будто бы поствил условие: будет говорить только с пртизнским генерлом.

Случилось тк, что нпечтнную по-венгерски листовку Мрия отдл не Михлу, который в тот день не пришел, другому солдту, которого зовут Яночк и который с Мухой дружит. Пртизны поторпливют, и он решется н ткой шг.

Яночк просто прыгет от рдости:

- Ах, хршо! Ай д крсный пртизн!

Он кидется к Мрии целовться и все допытывется, где он видел пртизн.

Он обороняется, кк может:

- В лесу листовку ншл, Яночк... Никких я пртизн не зню. Ходил по грибы и ншл...

Н другой день происходит что-то невероятное. В хту ввливются десять солдт во глве с Мухой. Все немного пьяны, возбуждены. Мух кричит:

- В отпуск не еду! После войны увижу второго сын. Киш соглсен встретиться с пртизнми. Двй быстрее, пртизнский комндир!

Неход бледнеет. Детей в охпку и шмыгнул из хты.

Только через чс, когд Неход тк и не вернулся, до Михл доходит, что он излишне рзвязл язык. Выведя солдт, он снов збегет к Мрии. Договривются - встреч с пртизнми состоится звтр н прежнем месте.

Ночью Мрия бежит в деревню, к девушке, которую спсл от угон в неметчину.

Но то ли девушк нпутл, то ли еще кто-нибудь, но н условленном месте мдьяры никого не дождлись. Когд возврщлись обртно в бункер, пртизны их обстреляли. Яночке пулей пробили полу шинели. Солдты ходят унылые, мрчные, н Неходу дже смотреть не хотят.

Ночью Мрия снов бежит в лес.

VI

Под откосом, недлеко от мдьярского бункер, лежит сброшенный с рельсов немецкий вгон. Он тут еще с весны, нижние колес зкрыл трв, н верхних скчут, попискивя, ккие-то птички, - нверно, где-нибудь в щели вывелись.

Неход с нетерпением посмтривет в сторону бункер. К вгону в полдень подойдут пртизны, с мдьярми пок никкой договоренности нет. Дело висит н волоске. Если встреч сорвется снов - пропли все хлопоты. Мрия с детьми в лесу. Дом оствться нельзя.

Нконец из бункер выходят семеро солдт. С ними Мух.

- Вчер вс обстреляли чужие пртизны, - вполголос сообщет Михлу обходчик. - Они ничего не знли. Нши придут сюд к вгону. - Он нзывет время.

Мух зметно веселеет, смотрит н чсы.

- Мы идем н стнцию з продуктми. Через дв чс вернемся.

Мучительно тянутся минуты. После побег сербов стнционные немцы злые, недоверчивые. А вдруг о чем-нибудь д пронюхли?..

Вместе с Неходой одинндцтилетний сын Витя.

- Лезь, сынок, н столб и следи. Скжешь, кто будет идти.

Между тем условленное время нстло, мдьяр нет. Из-з вгон кто-то мшет Неходе рукой. Он идет туд. В кустх стоит невысокий чернявый пртизн, держ нготове пистолет.

- Передл?

- Передл. Скзли - придут.

Неход снов суетится возле бровки. Нконец сын кричит:

- Идут!

- Сколько их, сынок?

- Семь.

- Ну, тогд слезй.

Семь солдт пошло н стнцию, столько же и возврщется. Все в порядке. Его, Неходы, дело сделно. Взяв сын з руку, он идет в лес. Быть свидетелем, кк договривются чужеземные солдты с пртизнми, ребенку не следует...

В лесу - новое приключение. Собрв несколько боровичков, Неход с сыном только успели выйти н дорогу, кк увидели две повозки с мдьярми. Солдты из бункер, но кк рз те, кто в тйное дело не посвящен. Лиц у них злые, хмурые. Ходить по лесу зпрещено, добр не жди.

К счстью, н дорогу выползет уж. Неход хвтет его, обвивет вокруг шеи. Потом отдет уж сыну. Солдты смеются и, дже не остновив Неходу, едут к бункеру. Обходчик с сыном идут следом.

Солдты приводят в лес к Бондрю и Сикоре кпитн Киш. Их десятк полтор. Оствив комндир и его помощник Муху с пртизнми, они отходят, рсполгются под деревьями.

- С кем имею честь говорить? - холодновто, официльным тоном спршивет Киш.

Бондрь выступет вперед:

- Полковник Крсной Армии. Комндую близлежщими пртизнскими силми.

- Что вы зкончили?

- Московскую военную кдемию.

- Вы имеете связь с Москвой?

- Постоянную. С помощью смолетов.

Кпитн с увжением смотрит н золотые погоны пртизнского комндир.

Довольно нтянутую официльную чсть переговоров с более зметным успехом звершет чсть неофицильня. Пртизны пришли не с пустыми рукми. Очищенную углем, светлую, кк слез, смогонку не отличишь от водки, которую продвли до войны в мгзинх. Копченых, вяленных н солнце окороков, колбс - их делют в зприпятских полевых деревнях - и в мгзинх не бывло.

Кпитн не скрывет удивления:

- Откуд у вс ткя роскошь?

- Перейдете к нм - увидите. Голодть не будете. Дем грнтию.

В один круг сходится пртизнскя и мдьярскя охрн. Люди целуются, обнимются. Киш посылет двух солдт в бункер з ромом.

- Дйте дв дня подумть, - просит он.

- Сегодня ночью, - стоит н своем Бондрь. - Не збывйте, что Крсня Армия подходит к Днепру.

Солдты, которые сидят и лежт вокруг рзостлнной н земле сктерти, нперебой уговривют Киш, и он нконец сдется:

- Сегодня ночью. Пусть будет тк...

Под вечер, когд мдьяры возврщются в бункер, им снов попдются н глз Неход с сыном. Их кошелки полны грибов.

- Я двно знл, что тут все пртизны! - выкрикивет зхмелевший Киш. - И этот обходчик, и этот ребенок...

Тихя, звездня плывет вгустовскя ночь. В немом зтенном молчнии кк бы зстыл лес. Редкий крик ночной птицы д ккие-то едв уловимые шорохи нрушют тишину и покой. Из лес вдруг появляются темные фигуры. Их много - целя цепь. Не пригибясь, они бегут к окруженной дзотми длинной деревянной постройке. Н постх солдты, которые обо всем знют. Услышв проль, пропускют пртизн в помещение. Минут з десять оттуд выносят винтовки, пулеметы, и тотчс же слышится зычня комнд:

- Выходи строиться!

Еще через несколько минут в шеренге по дв человек - весь грнизон бункер. Стоят рядом те, что знли о сговоре с пртизнми, и те, что не знли. Только один солдт, высдив окно, в одном исподнем белье устремляется к лесу. По нему не стреляют...

Облитя из книстр бензином деревяння постройк вспыхивет, кк свечк. Длеко, н всю округу, видно зрево. Пртизны для отвод глз стреляют в звездное вгустовское небо.

Строя шеренгу в колонну, Михл Мух выкрикивет:

- Мдьяр гонвед, элёре!*

Был в Ндприпятском отряде одн интернционльня рот, теперь будет две.

_______________

* Мдьярский солдт, вперед! (венгерск.).

VII

Войн н железной дороге носит переменчивый, порой дрмтический хрктер. Боясь пртизнских мин, немцы ездят очень осторожно. Груженные бллстом плтформы, которые прицепляют впереди эшелон, появились еще в прошлом году. В ответ пртизны нчли ствить мины нтяжные, с отведенным от взрывтеля шнуром. Шнур дет возможность взорвть мину кк рз под провозом.

Охрн усилил бдительность. Теперь ни один соств не пройдет, прежде чем чсовые не осмотрят учсток. Шнур вообще-то змскировть нелегко. И сколько рз случлось, когд злые, доведенные до отчяния минеры, видя, что мин обнружен, взрывют ее под носом у чсовых. Эффект не опрвдывет зтрченных сил. В лучшем случе убит или рнен чсовой д н дв-три чс остновлено движение поездов.

Но н кждое действие есть противодействие. Стремительно, окрыленно рботет у пртизн изобреттельскя мысль. Выход нконец нйден. Мины ствятся, кк прежде, нжимные, но их взрывтель теперь рссчитн н прогиб рельс под многотонной тяжестью провоз. Гремит железня дорог. Н сороккилометровом рсстоянии от Горбылей до Бтькович з ночь ствится несколько тких мин.

Солдты снуют по рельсм с миноисктелями, со специльно нтренировнными овчркми. Но если дже нйдут одну-две мины, столько же остется.

Железнодорожня дминистрция идет н крйнюю меру. Скорость поездов н опсных, прилегющих к лесу учсткх уменьшется до минимум. Двдцть километров в чс. При ткой скорости, нскочив н мину, эшелон под откос не летит. Сходит с рельсов провоз, дв-три передних вгон.

Круг, кжется, змкнулся. Минеры ведут счет не по сброшенным эшелонм, по чсм - сколько железня дорог не рботет.

Но ведь нступило лето сорок третьего год. Смолеты, которые сдятся н пртизнские эродромы, привозят не только тонны толовых шшек, но и новинку, чудо для лесного войск - противотнковые ружья. Бить по котлм провозов! Выводить из строя подвижной соств!..

Групп Лубн получет дв противотнковых ружья. Глзом железнодорожник инженер Лубн срзу оценивет преимущество нового оружия. Теперь можно просто дезоргнизовть движение по дороге.

Лубн не рсстется с биноклем. Целыми днями просиживет н опушке, н вышкх хлевов, прямо в поле, следит з железной дорогой. Времени не жлеет. З полгод он до мелочей изучил повдки охрнников из рзных будок. Знет их в лицо, рзличет по походке.

По провозм бьет Хомченк, - ткя фмилия у мтрос, который прошлой осенью возле Зеленой Буды прибился к пртизнм. У него это получется отлично. Пробивет котел с первого выстрел. Окутнный облком пр, провоз по инерции мчится сотню-другую метров, зтем, кк бездыхнный, остнвливется.

Среди фшистов - пник. У тех, что охрняют железную дорогу, и у тех, что едут.

Нстет время Лубн. Они с Федей обычно выбирют место в двух-трех километрх от Хомченки. Чще всего в поле или н лесных проглинх. Больше шнсов н успех. Услышв стрельбу, высккивют н железную дорогу и минируют срзу две колеи.

Зин живет в лесу, в шлше. Он - его жен. Дже больше чем жен. Все, что Лубн потерял, ншел в ней.

Дочь не очень-то печлится. Сшил кубнку, носит брюки. Рыскет н конях нперегонки с рзведчикми.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

I

Кк всегд, утренняя перекличк в четыре чс. Н путях перед обогтительной фбрикой пыхтят пром мневровые провозы. До слух доносится знкомый стук - из бункеров сыплется в открытые полувгоны уголь.

Город - нверху, з мссивными метллическими воротми шхты. Отсюд, из мрчной, зствленной серыми бркми низины, видны островерхие бшни церквей, серые громды здний, одноэтжные домики предместья, чьи черепичные крсные крыши проглядывют из рзброснных по косогору сдов.

Еще выше - зеленые шпки Судетскнх гор, еловые, сосновые лес, они тянутся по поктым склонм до смых седловин, кк бы теряясь в переливющемся мреве. Н этом длеком мнящем рубеже чще всего остнвливет свой взгляд Степн Птх - скоро год, кк он н чужбине, в шхте, нсильственно оторвнный от семьи и родной земли.

Лгерь, в котором много сотен людей, опутн колючей проволокой. С четырех концов нд ним вздымются сторожевые вышки, н которых сидят вооруженные пулеметми охрнники - веркшуцы. В лгере есть поляки, фрнцузы, итльянцы, рзный другой нрод, но только советских совсем не пускют н волю - з все время Птх был в городе три или четыре рз, когд узников под охрной гоняли откчивть воду из стрых зтопленных шхт.

З год неволи, истосковвшись по детям, жене, дому, Степн Птх перебрл по крупице всю свою жизнь, но ошибок, з которые теперь осудил бы себя, не ншел. У него были связны руки, и поступить инче он не мог. Когд пмятным прошлым летом он помог пртизнм рзвинтить стык рельсов, то считл - пострдет один он, семья уцелеет. Уйти с пртизнми он ткже не мог, ведь тогд кр обрушилсь бы н семью. Птх нмеренно, рди спсения семьи, пожертвовл собой, и его короткя, случйня связь с пртизнми еще хорошо кончилсь, - немцы вполне могли рсстрелять его.

Попв в шхту, в пекло, Степн с первого дня думет только о том, чтобы кк-нибудь уцелеть. Войн не вечн. Дети, не считя стршего Мити, млые, им рсти д рсти, без отц дети - сироты.

Перекличк зкончилсь. Степн Птх стновится в очередь к крну. З год рботы в шхте кож н рукх, н лице, н всем теле здубел. В нее глубоко въелсь угольня пыль - будешь мыть год и не отмоешь.

С другого конц умывльной, петляя между очередями вялых, полусонных узников, к Птху стремится кряжистый, довольно молодой н вид поляк Томш Гущ. У него больше свободы, чем у Степн, - живет в городе, подрбтывет н стороне, сбывя одновременно рзную мелочь, которую мстерят в свободное время узники. Бед всему нучит. Птх тоже стл н все руки мстером. Из буковых обрезков вырезет ложки, его товр покупют немецкие хозяйки.

- Пжондэк, - шепчет н ухо Птху Томш, всовывя в крмн его короткого пиджчк небольшой сверток. - Пн вызовет после смены инженер Хзэ. Вшыстко домовлено. Поздрвляю пн.

У Птх от волнения змирет сердце. Он дже не успел поблгодрить Томш, который тк же неожиднно исчез, кк и появился. Новость, которую тот принес, - не простя, не обычня. Он - целый прздник, крутой поворот в невольничьей жизни Птх. Больше полугод домогется Степн, чтобы кк-нибудь вырвться из шхты, из подземелья, и нконец - первый проблеск. Пончлу, не понимя немецких порядков, он змхивлся н невозможное: хотел устроиться стрелочником или сцепщиком. Но то были нпрсные помыслы. Тких, кк он, н железную дорогу не берут. Томш посоветовл проситься сортировщиком к бункеру. Рбот нелегкя, но зто нверху, н свежем воздухе и тоже дет ндежду для того дел, которое еще с весны здумл Птх.

Степн только слегк сполоснул под струей холодной воды лицо, не ощущя вкус, проглотил тоненький, нмзнный мргрином бутерброд, зпил поллитровой жестяной бнкой ячменного кофе.

Немцы - лиходеи. Рбочего челов-ек кормят, чтоб только ноги тскл. Без бутербродов, которые приносит Томш, Птх двно бы отдл богу душу. Томш - нстоящий товрищ. Если Степну удстся выбрться из пекл, всю жизнь будет помнить Томш.

После звтрк - бегом в рздевлку. У немцев рссчитно все до минуты, опоздешь - получишь от веркшуц резиновой дубинкой по лбу, то и в крцер зпрут. Птх получет свой рбочий номер, брезентовую робу, кску, крбидную лмпу, кйло, деревянные ступки - немцы их нзывют гольцшуги. Бгж - пуд. Если бы Птх сызмлу не был привычен к тяжелой рботе, пропл бы з месяц. Првд, не брть чрезмерно н пуп в мрчном сыром подземелье он тоже умеет. Все тк делют. Силы ндо щдить. Рботешь не н себя - н черт лысого, тк не рвть жилы см бог велел.

Толстовтый, стрый штейгер Биркнер ведет бригду к клети. С этим штейгером Птху тоже повезло. Есть сволочи отпетые, душу достнут, с Биркнером еще можно жить. Норму требует и он, но хоть не неволит, дет человеку передохнуть. В прошлую войну см был в русском плену, где-то в Сибири, и добрым словом вспоминет Россию.

Биркнер знет о Птховом нмерении. Помогть не взялся - штейгеру ткое не с руки, но советы двл от сердц:

- Ми есть стрые люди. Ндо рбот легки. Инженеру Хзэ - мленький гешэнк. Damals - alles in Ordnung*.

_______________

* Подрок. Тогд будет все в порядке (нем.).

Звенит звонок, и тесня, черня от угольной пыли клеть кмнем летит вниз. Шхтеров в ней - кк сельдей в бочке. Бледные, изможденные лиц, глвным обрзом молодые. Немцы тсуют рбочих, кк опытный игрок колоду крт, долго зсиживться в одной бригде не дют. Птх, возможно, потому, что не молодой, не трогют.

Через рвные промежутки времени мелькют ослепительные полосы электрического свет. Это горизонты шхты. Их четыре. Н пятом клеть остнвливется.

Птх привычно ступет н чугунные плиты горизонт. После полутемной клети электричество слепит глз. Душно, муторно, кк в ду. Грохот стршный: по рельсм бесконечных штолен ктятся вгонетки с углем, вгончики с крепежным лесом. В глубину дырок-коридоров мчтся вереницы пустых вгонеток.

Птх, стрясь не отствть от Биркнер, ковыляет по штольне. Ступки снял, несет в рукх - в непригодной обуви можно споткнуться и рзбить лоб. Степну хочется скзть, что после смены его вызывет инженер, но в то же время его сковывет ккой-то стрх. Штейгер все-тки немец и вдруг переменил мысли? Рбот н воле, под чистым небом предствляется тким большим счстьем, что Степн боится его сглзить.

Нконец он осмеливется. Тк или инче Биркнер обо всем дознется, и лучше рсскзть смому.

- Пн, - Степн трогет штейгер з плечо, - пойду сегодня к инженеру. Я все сделл, кк пн советовл...

Лицо у немц хмурое, неприветливое. Птх не рд, что нчл рзговор.

- Добжэ, - отзывется штейгер. - Рд з пн. Gluk auf*.

_______________

* Н счстье! (нем.).

В збое штрек мигющими светлячкми поблескивют крбидные лмпы. Толстый подрывник зклдывет в темную стену породы взрывные птроны, змзывя отверстия глиной. Этот немец тоже двно знкомый. Степн видит, кк он опускется в шхту, волоч н одном плече ящик с динмо-мшиной, н другом - деревянную коробку с птронми. Они, узники, немного дже подлизывются к подрывнику - помогют нести снряжение, угощют сигретми, иной рз и тйно добытым шнпсом. Удивительного в этом ничего нет - от толстяк многое звисит. Чем больше он нделет взрывов, тем легче узникм. Меньше придется долбить кйлом, не тк рстянется обрыдля десятичсовя смен.

Подрывник нконец высккивет из збоя. З ним, не ожидя комнды, шхтеры бегут в боковой штрек.

- Ахтунг!

По привычке Птх зклдывет пльцы в уши. Немец крутит ручку динмо-мшины, и один з другим гремят Езрывы. По кске, отвливясь от потолк, бьют мелкие кусочки породы. В штреке неприятный слдковтый зпх. Он смешивется с угольной пылью и перехвтывет дыхние.

Нпрник у Степн молчливый высокий укринец лет тридцти. Он ткже рвется нверх. З долгие месяцы совместного обитния в подземелье мужчины поисповедовлись один другому, и Птх знет о товрище все. Змитро Корниец - тк зовут укринц - знимл до войны высокое положение. Был мехником, потом дже директором МТС. Тк случилось, что перед приходом немцев он отпрвил н восток тркторы, комбйны, см эвкуировться не смог. Пытлся вредить немцм и поплся.

Кждя смен нчинется с того, что шхтеры, рзбившись н пры, волокут в збой крепежные стопки. Степн их тскет со Змитром. Корниец выше ростом, ему легче. Птх сочувствует нпрнику - не мозолем жил, хорошо и тк, что стоит н ногх.

Еще перед весной Птх решился бежть. Шхт измтывет вконец, и человек хвтит нендолго. Кк железнодорожник он понимет - убежть можно только в угольном полувгоне.

- Згнусь я тут, - после третьего бревн говорит Змитро. - Ты вот хоть солнце увидишь...

- Не рспускй нюни! Если я выберусь нверх, то и ты тм будешь.

- Длекя песня...

Тут, н чужбине, Степну легче, чем товрищу. Тких, кк Корниец, который моложе его, в лгере - половин. Вывезенные из Белоруссии, Укрины, России, зхвченные в плен в первые месяцы войны, они н немцев глядят косо, сил не берегут. Многие увяли н глзх. Были и ткие, что пытлись бежть. Но немецкя клетк придумн хитро: переловили почти всех. Избитых, окроввленных, изорвнных собкми, приводили обртно в лгерь - н устршение остльным. Некоторых потом перепрвляли в концентрционный лгерь, где людей жгут в печх.

Перетскв стойки, Птх со Змитром присживются в темном углу. Степн снимет ступки, вытрясет из них угольные крошки.

- Если возьмут нверх, что-нибудь придумю. Не вешй нос. Сухрей я припс.

- Дв килогрмм?

- Ты хотел пуд? Если збьемся в уголь, то езд недолгя.

- Еще неизвестно, куд звезут.

- Тогд сиди тут.

Нпрник, хоть и был директором, из унылой породы. Ремесл в рукх нет - нверх вряд ли выберется. Н свете держит его Птх.

Зсиживться нельзя, куч угля большя. Железня лент трнспортер все время его прибвляет. Нпрягшись, Птх ловко кидет уголь в вгонетку. Попдются куски - не поднять. Ткие он откидывет в сторону, рзбивет кйлом. Слбость одолевет только внчле. Когд рзмхешься, он проходит. Исхудл Степн, высох, кк былинк. Не столько от рботы, сколько от тоски. Все бы н свете отдл, чтоб вернуться домой. Тоск другой рз бывет нстолько острой, что он плчет. Все плчут. Ночью, рсплствшись н нрх, охвченные тревожным сном, просто воют, скрежещут зубми. Смое дорогое у человек - родин. Отнять ее - то же смое, что отнять жизнь.

Тут, н чужбине, Птх до боли в сердце тоскует по клочку земли, н котором он жил в будке и которя тк приятно пхл цветущей гречихой, скошенной трвой, сырой корой кустрник. Счстье было рзлито в кждой мелочи, с ккой нчинлся и кончлся день. Светило солнце, перекликлись птицы, н сухом бугре стоял сосн. Проходило стдо, мычли коровы, нд дорогой поднимлсь туч пыли - он потихоньку спдл н придорожную трву. Проносились по рельсм поезд, оглушя будку гудкми, потом снов нступл тишин. Он, должно быть, и к службе обходчик привязлся потому, что любил обыденные рдости, которых не змечешь до того времени, пок они есть, кк не змечет человек воздух, которым он дышит.

В крсивом, блгодтном месте он жил. Зим, лето, осень имели тм свои особые цвет. Ветры гуляли свободно, то протяжно-монотонно, то тревожно и гневно шумели они в ветвях сосны. Моросили, лили дожди, снег покрывли землю белым ковром, нвливли сугробы под кустми и деревьями. Ночью небо зсевли звезды, был своя крсот и в том, когд небо зтягивли облк, темень сгущлсь тк, что хоть глз выколи, по првую, левую стороны железной дороги мерцли огоньки местечковых хт. Птх дже зубы стискивет, когд вспоминет все это.

Ритм рботы в шхте слженный, проверенный. З выполнение нормы, нелегкой дже для вольных шхтеров, которые живут в городе, пйковя ндбвк. Немного больше хлеб, мргрин, искусственного мед или свекольного повидл. Ндбвкой Птх дорожит, норму стрется выжимть. Инче от голодухи протянешь ноги.

Неумолчно гудит трнспортер, грохочут угольные куски о железную ленту, доносится глухой свист вентилятор, и кк единствення отрд в подземельном однообрзии - дуновение свежего воздух, который нкчивют в шхту по резиновым трубм. В кнвке, пробитой сбоку, внизу штрек, неслышно течет вод. Тяжелые кпли пдют сверху, неприятно щекочут лицо.

Если ничего не сорвется, то это последний день Степн в збое. Будь он проклят, эт черня дыр. Нверху, возле ткого же конвейер, не легче, но тм небо нд головой, внизу, под бункерми обогтительной фбрики, желнные четырехосные полувгоны. Отсюд, из Силезии, они рзбегются по всей Гермнии, но много угля вывозят в Польшу и дже дльше, в Россию, - немецкие поезд ходят дже з Смоленск и Хрьков.

В мыслях Птх допускет дже возможность, когд, зрывшись в уголь, он проедет по знкомой дороге мимо родной будки и сосны, попв н свою стнцию, выберется н волю. Невжно, что в местечке немцы. В родной хте и углы помогют. Место себе он нйдет. Если ндо, отыщет того же Ивн Гусовского, которому помогл подрывть поезд. Лишь бы жить вблизи от дом, ходить по родимой земле, видеть родных детей.

В легкое счстье Птх не верит. Мнящие ндежды отметет. Попсть в вгон, выбрться з колючую проволоку - и то счстье. Силезия рядом с Польшей, тм он н воле.

Н минуту в збой зглядывет Биркнер. Стоит, молч нблюдет з рботой, зтем тк же молч отходит. Сегодня он не в нстроении. А вообще-то человек рзговорчивый.

Норм не мля - девять вгонеток. Птх их выктывет из штрек, мелом ндписывет н бортх свой номер, н глвной мгистрли прицепляет к веренице других. После кждой вгонетки небольшя передышк.

Половин нормы есть, и, усевшись н куче угля, Степн с нпрником перекусывют. В свертке, который передл поляк, ломтики хлеб, нмзнные смльцем, дв кусочк колбсы, половин луковицы.

В Гермнии - крточки н все. Чстники имеют собственные лвки хлебные, мясные, молочные, но товр отпускют по крточкм. Нормы мизерные, сми немцы получют хлеб только по двести грммов в день. У крестьян, которых тут нзывют буэрми, кзн збирет все под метлу. Зжл Гитлер Гермнию.

Ккое-то просветление, конечно, есть. Хозяйчики кое-что припрятывют. Хотя черный рынок и зпрещен, обмен, торговля идут. Дже у зключенных покупют их изделия. Лгерь сбывет в город деревянные ложки, кошелки, которые зключенные плетут из рзноцветной проволоки, смодельные игрушки и - смое глвное - уголь. Охотников н уголь - хоть отбвляй.

После обед медленно, тоскливо, тянется время. Нконец - четыре чс дня. Конец смены. Во всех ответвлениях штрек слышен грохот ступков. Железня клеть стремительно летит вверх.

Нверху узников ждут вооруженные веркшуцы. Ведут в душ, в грдеробную, где кждый берет свои обноски, зтем в брки.

Перед лгерем, по ту сторону проволоки, - синие вгончики н резиновых колесх. Тм живут спецы, которые рботют н шхте. Инженер Хзэ тоже тм. У дверей брк Птх остнвливет строст блок:

- Звтр - н бункер. Хзэ прикзл.

Степн почти здыхется от волнения. Это первый его счстливый день н чужбине. Совсем другим кжутся горы серой, вывленной породы - они кое-где дымятся, курятся, - прямоугольники брков, мрчное здние шхтной дминистрции.

Душу зливет злобно-мстительное чувство. Немцы только с виду неприступно-строгие, неподкупные. Н смом деле взятки любят. Когд Птх сжли в эшелон, зплкння жен дл в руки звязнную в носовой плток золотую десятку. Единственное богтство это они берегли с того дня, кк поженились.

Птх доверил десятку поляку, тот сунул ее в лпу инженеру.

II

Скоро исполнится месяц, кк Птх рботет возле бункер. Змитро знемог, не дождвшись, пок Степн вызволит его из шхты.

А новости, которые приходят с родной земли, - волнующие. Гзет в лгере нет, из репродукторов, прибитых к столбм, гремят прикзы, рспоряжения, во время перерыв - немецкие мрши. Тем не менее о событиях н фронте, об остльном, что делется н свете, узники знют. Новости приносят рбочие, которые вольно живут в городе. Кое-что шепотом рсскзывют сми немцы.

Узники подняли голову еще зимой, когд долетел весть о Стлингрде. Теперь, летом, свобод еще ближе.

Новый сосед Птх тоже укринец. Перед нчлом рботы он дергет Степн з рукв:

- Слушй, товрищ! Весть ткя, что тнцувты хочется. Нши взялы Хрьков. Вид моего сэл цэ мисто з шестьдесят километров. Хоть душой не буду стрдть: жинк, дети, нверно, н воле...

Птх рсскзывет о Корнийце. Знемог товрищ, связывет руки. Сосед понимет с полуслов:

- Ты не бог, людын и думй про сэбе. Моих двух друзив тут змордовли. Ей-богу, кинулся бы тикть, т не мю здоровья. Схоплять.

Мло кому удлось вырвться н волю. Змитро тет н глзх. Высох кк щепк, лихордочно блестят зпвшие глз. Уже не встет. Болезнь точит его изнутри.

Птх мучит совесть. См выбрлся нверх, товрищ покинул в беде. Хотя другой десятки не было. Теперь ясно, что Змитро держлся в шхте блгодря тому, что половину его рботы брл н себя Птх. Слбый человек, не в шхте бы ему...

Кк же все-тки вырвться? Пок что нет, видимо, выход. Убежть, зпрятвшись в уголь, кк думл рньше Птх, не просто. Полувгоны - под бункерми, в один из них збрться еще можно. Но углем тк звлит - не продохнешь. Кускми, которые отбирет Птх, вообще может убить. Стукнет двухкилогрммовя штук по голове - и мб. Без договоренности с другими людьми, которые рботют н обогтительной фбрике, о побеге и думть нечего.

С высоты ндшхтной глереи близким, мнящим кжется лес. Зелеными лвинми покрыты поктые склоны Судетских гор. Горы срзу не кончются. Огромные, похожие н выпеченные пироги, пригорки, один з другим виднеются н рвнине, скрывясь з небосклоном. Между ними рскидны поселки, рощи, цепочки посдок. Тоск сжимет сердце Птх. Непрерывно ползет лент трнспортер. Крупные куски угля сортировщики выхвтывют срзу, кидют в бункер, те, что помельче, идут н грохоты, смя мелочь вместе с угольной пылью и породой - в внну. Гремит скип - огромный железный ящик, - им уголь подымют из шхты. Скрежещут туго нтянутые стльные тросы. Под бункерми обогтительной фбрики лязгют буфер поднных под погрузку полувгонов.

Тут, нверху, все-тки легче. Хоть небо нд головой и эти зовущие полувгоны внизу.

Змитро лежит в снитрном брке. Тм - доходяги. Стршно глядеть, кк с ними обходятся. Кормят одной брюквенной бурдой.

Вечером в лгере необычное оживление. Возле брков - группки возбужденных узников. Рзговривют, смеются, рзмхивют рукми. Немцы ходят мрчные, кк осенние тучи.

Птх узнет, в чем причин этого: вышл из войны Итлия. Итльянских рбочих, которые свободно жили в городе, згнли з проволоку. Чернявые, подвижные люди, чем-то похожие н цыгн, теперь в центре внимния. Их окружют, пожимют им руки, будто они сми герои.

Об Итлии Птх не думет. В голове у него другие зботы. Вечером он сидит возле Змитр. Большие влжные глз тозрищ уствил в потолок, тяжело, прерывисто дышит. В брке смрд, грязь, зтхлость.

- Обо мне не думй, Степн, - слышит Птх слбый голос. - Я не встну. Двно у меня нчлось... Моя песня спет... Если вырвешься, нпиши жене...

Сухя горячя рук нходит руку Птх, до боли сжимет. У Степн невольно текут слезы. Он нклоняется нд больным:

- Буду с тобой! Ты попрвишься...

В брке кругом кшляют, хрипят, стонут. Клдбище живых. Побыв тут хоть день, зболеет дже здоровый.

Птх вынимет из крмн звернутый в мсленую бумгу сверточек. Клдет н тумбочку.

- Умру я. У меня чхотк. Спсйся, Степн. Хлеб ешь см. Инче пропдешь. Я уже три дня ничего не ем...

Змитро снов хвтет руку Степн и, поднеся ее к губм, лихордочно целует. Больше Птх вытерпеть не может. Нклоняется к Змитровой груди, припдет лицом, потом, ничего не видя от слез, высккивет из брк.

III

Бежть, только бежть!..

Н утренней поверке веркшуцы поспешнее, чем обычно, пересчитывют рбочих.

Томш нходит Птх в рздевлке. Приняв от поляк сверток, Степн здерживет его руку в своей.

- Поговорить ндо. Знешь, о чем...

Лицо у Томш стновится суровым.

- Нйду пн после смены.

Весь день Птх трясет. О его нмерении Томш знет. Собирлись бежть вместе со Змитром в угольном полувгоне. Но теперь ндо искть другой выход. Один, без помощи, в уголь не зберешься. Зкидет углем тк, что и дышть нечем будет.

В условленное время Томш не приходит. Ночью Птх не спит. Не знет, что думть. Может, испуглся поляк? Продвть ложки - не то что содействовть побегу.

Н утренней поверке Птх не вызывют. Что это знчит? Вторя смен, в которую ндо зступть, кончется ночью.

Птх рспихивет по крмнм сухри, з пзуху клдет фляжку с водой.

Время н рботе тянется томительно долго. Гремит трнспортер, с грохотом сыплется в вгоны уголь, из цементных внн-ям, где мелкую крошку отделяют от породы, несет едким, удушливым зпхом. Птх см не свой. Чувствуя, что погибнет от отчяния, он нконец принимет решение. Если не придет поляк, он бросится в бункер. Отклдывть дльше нельзя. Ндо только рссчитть, чтоб вгон был зсыпн больше чем нполовину. Когд вгоны потянут, он выберется ближе к поверхности.

Нчинет темнеть. Птх трясет кк в лихордке. Кк зтрвленный волк, он следит з мстером. Тот нконец исчезет с площдки. Смое время ринуться в черную бездну бункер. Одно мгновение отделяет Птх от безрссудного, отчянного шг. Он не делет его. Что-то удерживет. З короткий миг перед его внутренним взором с бешеной скоростью пролетют прожитые годы. Он никогд не порол горячки. Горячк - смерть. В молодости пьяный соседский прень удрил его колом по плечу, перебил ключицу. Боль был стршной. У Птх в рукх был железный шкворень. Но он сдержлся. Потом блгодрил судьбу, что не поднял руку н дурк, - убил бы нповл...

Зпыхвшийся Гущ выныривет из темноты:

- Пошли!..

Мужчины по ступенькм спускются с помост глереи обогтительной фбрики во двор шхты. Веркшуцев нет. Они появляются перед концом смены.

Посреди двор - кирпичное здние. Тм рздевлк, душевые.

Томш толкет Птх в отделение польских рбочих. Оно знимет левый угол зкопченного зл, отгороженного от потолк до пол проволочной сеткой. Тускло блестит н длинном шнуре электрическя лмпочк.

Томш открывет шкф, покзывет рукой н шттский костюм.

- По сторонм не оглядывйся. Одежд - н твой рост. Аусвйс - в верхнем крмне.

Стрнно - Птх не волнуется. Снимет робу, ступки, прячет в нижнее отделение шкф. Томш дет ему в руки мочлку, мыло, они идут в душевую. Поляк зпирет дверь н здвижку, шепчет:

- Подождем, пок придут нши... Тогд помоемся...

Мужчины, не пускя воды, стоят голые, молчт, и от этого немного неловко. У Томш н првой половине груди большой синий рубец.

- Вльк, - объясняет Томш. - По-русски - войн. Подрок от гермн.

Проходит еще несколько томительных минут. Нконец в помещение влом влят шхтеры. Пускют воду, пр шугет под смый потолок. Хохот, возбужденные выкрики зполняют душевую.

Томш со Степном помылись, но из кбины не выходят. Высккивют после того, кк из душевой исчезет последний человек.

Томш ведет Птх в рздевлку, обняв з плечи и что-то нсвистывя. Одевются не спеш. У Птх дрожт руки. Одежд чужя, непривычня. Кое-кк нтянул рубшку, влез в чужие штны, пиджк ндел легче. Томш кивком головы покзывет н глстук и шляпу, что висят отдельно н гвозде. Птх никогд не носил тких нрядов, поэтому глстук едв прилдил. Ботинки немного тесновты. Птх змечет, кк, повернувшись спиной к сетке и присев, Томш протягивет руку к рбочей одежде, быстро переклдывет в крмн пиджк небольшой пистолет. Вот, знчит, кк...

Пять или шесть поляков здерживются н дворе. Томш с Птхом присоединяются к ним, идут к проходной. Все держт нготове усвйсы. Степн свой достет тоже.

Вот и все. Они з проволокой. Поляки идут своей дорогой, Томш с Птхом отстют, сворчивют в узкую пещеру-проход между отвлов породы. Нд головой висит полкрюх месяц. Только теперь Птх по-нстоящему волнуется. Ему кжется, что веркшуцы вот-вот поймут ошибку, кинутся вдогонку.

Сорочк у Птх сделлсь мокрой, пот зливет глз. Томш шгет быстро. Степн з ним едв поспевет. Нконец покзлись купы деревьев. Под ними невысокие кирпичные домики.

Томш зводит Птх в узкий дворик. Рядом с приземистым строением поктя гор породы. Н ней дже выросли деревья; дворик, домик - внизу.

Доств ключ, Томш отпирет дверь. В лицо удряет зтхлой сыростью.

- Посидишь тут. Не бойся. Я живу близко. Дв-три дня, зтем - н потенг. Лгерь близко, никто не будет искть тебя тут...

IV

Эшелон стоит. Сверху Птху видно высокое звездное небо, темные здния, редкие огоньки стрелок. Логовище подходящее. Полувгон згружен готовыми, сбитыми н фбрике чстями дзотов. Немцы, скорее всего, везут их н фронт.

Птх примостился в деревянном желобе, нпоминющем корыто. Он спит и не спит. Нкрыться нечем, ночью холодновто. Д, нверное, и отосплся з три дня. В полутемной бньке, куд его привел Томш, стоял верстк, н полу влялись стружки. Спрятвшись в них, он спл кк убитый. Стрнное иногд происходит с человеком. Немцы его искли, он был от них близко и тем не менее спл кк убитый. Если б кто другой скзл Птху, что тк может быть, он ни з что не поверил бы.

Смоляной зпх стружек и теперь щекочет в носу. Может, это доски тк пхнут.

Н третий день Томш принес Птху струю железнодорожную одежду, бритву. Когд Степн переоделся, кое-кк побрился, они вышли из бньки. Дже н трмве ехли. Шхтерский город рскиднный, длинный. Он, кк змея, обвивет подножье поросшей лесом горы, н которую Птх всегд смотрел из лгеря. Войн, у немцев дже нет мскировки. Всюду светятся окн. Н другие город нлетют нглийские смолеты, бомбят, этот живет кк у бог з пзухой. Узники ждли нлетов, только не дождлись.

После полуночи Томш с Птхом добрлись до другой, удленной от шхты стнции, тоже приндлежщей этому городу. Н прощнье поцеловлись, и дльше Степн действовл смостоятельно. Выдвя себя з железнодорожник, не обрщя внимния н птрулей, он долго бродил меж эшелонов. Угольные обходил. Неизвестно, куд немцы их погонят. В конце концов взобрлся н этот соств.

Эшелон тронулся утром, и до смого вечер Птх дрожл, боясь, что едет не туд, куд ндо. Но н стнции, где менялись провозы, он услышл польскую речь. З Польшей - Россия.

Две ночи эшелон стоит, дв дня - в движении. Вольным Птх себя не чувствует. Тяжесть с души не спл. Вольным он будет тогд, когд ступит н родную землю. Тм он не боится. Второй рз немцм не дстся в руки.

Нчинет светть, и стнция зметно оживет. Бегут, звякя ведрми, немцы, гергечт, кричт. Где-то близко водонпорня колонк - слышен плеск воды и хохот солдтни. Птх мучет жжд. Не в силх преодолеть ее, он достет из-з пзухи бклгу, отвинчивет крышку, отпивет немного тепловтой жидкости. Воду ндо беречь - дорог дльняя. Птх чутко ловит звуки, ккими объят неизвестня стнция. Войн всюду дет о себе знть. Солдты зполнили весь свет.

Соседний эшелон трогется. Птх осторожно ндвигет н себя ткой же, в кком лежит, желоб, оствляя небольшую щель для приток воздух. Переворчивется н другой бок. Тело от долгого лежния одеревенело. Если бы пришлось бежть, то он, нверное, и шгу не сделл бы. Ноги кк резиновые.

Откуд-то сбоку доносится метллический лязг, пронзительно звенит циркулярк. Пыхя пром, проносится мневровый провоз. Ловя звуки чугунки, стнции, Птх с нетерпением ждет, когд вдоль эшелон пойдут осмотрщики вгонов. После них соств долго не здерживется.

Нконец отчетливо слышен стук молотков по колесм и осям. Птх дже рзбирет отдельные слов, которыми перебрсывются поляки-осмотрщики.

Еще через полчс - длекий, в голове эшелон, гудок, рывок провоз, скрежет тормозов, грохот колес, который, нрстя, переходит в рвномерное тхкнье.

Птх сдвигет с себя желоб. Лицо приятно обвевет легкий холодок. Ветер несет с собой мелкие пылинки сожженного угля, что вылетют вместе с дымом из провозной трубы. Немецкие провозы все ткие, коптят стршно.

Птх охвтывет возбуждение. Польш не бесконечн. Может, дже сегодня он услышит родную речь. Тогд он - н родине и знет, что делть. Его не пугет, что эшелон переедет грницу где-нибудь н Укрине, откуд до родного местечк - длиння дорог. Н своей земле он н крчкх доползет до дом. Лишь бы скорее, лишь бы скорее...

Птх провливется в сон, тяжелый, тревожный. Одно лгерное зрелище сменяется другим. Птх видит себя в темном подземелье шхты, штейгер Биркнер шепчет н ухо, что в его мтрце нйдены сухри. Ндо бежть, бежть он не может - нет Змитр. Птх хочет крикнуть, позвть Змитр, но голос пропл. Из горл вырывется бессильное сипение.

Н короткий миг Степн просыпется, стрется отогнть нвязчивую бредь, но он вновь возврщется то видом серого мйдн, н котором проводится поверк, то ощущением беспомощности, которое до боли сдвливет грудь, потому что он вдруг видит себя в тесной клети, звисшей между ярусми шхты...

Тк продолжется весь день. Покчивние полувгон уколыхивет изнуренное тело, встревоженное сознние ищет покоя в сне, но полного збытья сон не приносит. Ежеминутные воспоминния о лгере, шхте, неволе, которые возникют сми собой, держт Птх кк в клещх. Ощущения мучительны - обессиливют. Птх никогд не думл, что тким трудным будет побег. Первый и второй день езды в противном корыте, которое нпоминет гроб, он еще выдерживл, но больше нет сил.

В лгере рядом был Змитро, Томш, другие люди, тут он один. Целую неделю один, если учесть и сидение в зтхлой бньке, под носом у немцев...

К вечеру нчинет моросить дождь. Эшелон, сбвляя ход, долго грохочет по крестовинм стрелок. Поезд еще не успел остновиться, кк Птх встрепенулся от смутного, неясного, но рдостного предчувствия. Еще через несколько минут до его слух доносится скзнное н родном языке слово, и он, не в силх сдержться, обхвтив черными от угольной пыли рукми зросшее щетиной лицо, плчет...

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

I

В штбе - новости. З столом один унылый Дорошк.

- Следствення комиссия рботет, - сообщет он Бондрю кк бы дже со стрхом. - По делу Лвринович. Ищут виновтых. Одного рсстреляли будто специльно был подослн полицией...

Кровь удрил Бондрю в виски, но он сдерживется.

Услышння новость, зтенный смысл ее ознчет что-то несовместимое с бодрым духом уверенности, с которым он приехл из Припятской зоны. Тм многие люди, чужеземцы, о которых рньше никто не слышл и не знл, присоединились к пртизнм и их приняли с открытой душой. Тут будто кто-то сознтельно зпутывет ясное для всех дело.

Чтобы успокоиться, Бондрь отходит от штбной землянки, бредет по тропке. О гибели Лвринович следствие вел штб, в Центр были послны соответствующие мтерилы. Если дело снов всплыло, это может ознчть одно - штбу пртизнского руководств не доверяют.

Бондрю обидно. Но чем дльше он рссуждет, перебирет в пмяти обстоятельств весеннего нлет н железную дорогу, который зкончился тргично, тем больше трезвеет. Лвринович был проництельным человеком, он чувствовл, что в лице комндир соединения пртизнскя мсс хочет видеть героя. Он пошел нвстречу этому, пускй невыскзнному, неосозннному ее желнию. Понимл - в случе зхвт эшелон вторитет его возрстет. Был горяч, нетерпелив. Рссчитывл одним мхом рзрубить все узлы и противоречия.

Виновных в его смерти нет. Косвенно виновт, конечно, Михновец. Пльцем не пошевелил, чтоб выигрть бой. Дже рзведки не провел.

А Волх? Неужели, сея недоверие, подозрительность, хочет укрепить свое положение? Опыт войны нучил Бондря: подозрительность только вредит. Много писли, говорили о шпионх до войны, когд он нчлсь, это лишь усилило пнику. Из-з преувеличенных слухов о немецких ркетчикх, диверснтх, пршютистх сбивлись с толку целые чсти.

Комндир должен верить подчиненным, они ему. Инче боя не выигрешь. В пртизнской войне тем более. Нрод, который пришел в лес, врился в семи водх, увидел ткое, что другому кбинетному нчльнику дже не снилось. Он, Бондрь, скжет об этом Волху прямо в глз. Это его долг...

Принятое решение кк бы возврщет Бондрю рвновесие, и он идет нзд, в штбную землянку. А з дощтым столом уже не один Дорошк. Взлохмтив поседевшую копну волос, сидит хмурый Вкуленк, склонился нд кртой Большков, рядом с ним Якубовский. Высокий, по-военному стройный Гуликовский похживет вокруг стол.

"Обмозговывет рзгром Росицы", - догдывется Бондрь, и догдк эт отзывется холодной, неприятной болью. После комндир соединения стрший по звнию он, однко Волх поручил комндовть оперцией бтльонному комиссру Гуликовскому. Идея Вкуленки, Бондря, комндовть будет другой. Выходит, с смого нчл не доверяет ему Волх.

Бондрь подходит к столу, сдержнно здоровется. Гуликовский встречет его, не скрывя рдости.

- Ты извини, что нчли без тебя. Со вчершнего дня потеем. У него сидели, - он покзывет н Большков. - Дознлись, что ты приехл, - и сюд. Выступем послезвтр.

- Почему послезвтр? Впереди еще целя неделя.

- Ты в своей Припятской зоне зкис, мхом оброс. Ничего не знешь. Через неделю будет другое. Все пртизны выходят н железную дорогу. Рвть рельсы. В одну ночь по всей Белруси. Прикз Пономренко, Нчинется, брт, рельсовя войн.

Тк вот ккие печки-лвочки!

Срзу же, збыв об обиде, Бондрь прикидывет вринты оперции. Здумно с рзмхом. И в военном и во всех прочих смыслх. Армия нступет, смое время удрить немцев с тыл.

- Толу хвтит, - кк бы рзгдв мысли Бондря, продолжет Гуликовский. - З ночь прилетет по дв смолет. Дождлись прздничк!..

Здумнный рзгром Росицы теперь кжется Бондрю мелким, незнчительным по срвнению с тем, что нчнется через неделю. Он присживется к столу, пододвигет к себе крту. Нпдение н Росицу предусмотрено осуществить с север, со стороны осушенного болот, которое нчинется от Дубровицы. С юг, в обход совхозного поселк, дорогу н Бтьковичи перекрывет отряд Якубовского. Скотину погонят по болоту н Дубровицу. Чтобы немцы не перехвтили стд, еще один зслон будет поствлен возле Квенек, под смым местечком. Что ж, оперция здумн грмотно. Именно тк ему смому хотелось ее провести.

Прибегет зпыхвшийся рдист, клдет перед Бондрем листок бумги. Н листке, поверх зчеркнутых крндшом цифр шифр, торопливые строчки: "Полковнику Бондрю, комбригу Вкуленке. С получением сего прикзывю немедленно вылететь в Москву, в рспоряжение ЦК КП(б)Б. Секретрь ЦК КП(б)Б и нчльник Белорусского штб пртизнского движения П. З. Клинин".

Бондрь читет рдиогрмму молч, протягивет Вкуленке. Стучит сердце: тревог был не нпрсной. Его пртизнскя песенк спет. "А может, тк лучше, - шевелится мысль. - Не ндо ломть себя..."

До Вкуленки смысл телегрммы доходит не срзу. Рзобрвшись, что к чему, он чешет зтылок:

- Придумют же, черти полостые. Нстет смое интересное, тут лети. Немцев, знчит, будут выгонять без нс. Жлко, хлопцы, не увижу своими глзми. Дв год мечтл об этом...

Листок идет по рукм. Читют его молч, сосредоточенно. Один Вкуленк не может успокоиться:

- Ну лдно, пусть тебе, полковнику, трудно в одну дудку дудеть с новым нчльником. А я рядовой. Звний не имею. Меня в другую облсть не перекинешь. Зчем я тм? Ндо было отзывть, когд Лвринович приехл.

Гуликовский, шевеля черными стрелкми бровей, згдочно улыбется:

- Тут другое, хлопцы. Вы еще не вышли из войны. Не понимете. Тут же ясно нписно: в рспоряжение ЦК. Н курсы вс збирют. Подучт, выветрят из головы пртизнщину. Н облсть, может, еще не поствят, рйонми руководить будете.

Руководить рйоном? Сикор говорил то же смое. Но себя в ткой должности Бондрь дже мысленно не предствляет.

Ночью отряды выходят в Дубровицкие лес, ближе к Росице. Через Мзуренковых связных Бондрь знет: отец жив, здоров, хотя есть опск немцы стли з ним следить. В соседнем с отцовским двором поселился изгннный из Пилятич нчльник полиции. В местечковой полиции не служит, знялся земледелием, и это кк рз нсторживет.

Отыскв в людской толпе Мзуренку, Бондрь просит:

- Нйди в Дубровице ндежную женщину. Пускй предупредит отц. Хочу с ним повидться.

Мзуренк соглсно кивет головой, в свою очередь просит:

- Возьмешь у меня письмо. К жене. Бросишь в Москве. Я, брт, дже сын своего не видел.

Весть о том, что нчльник штб улетет в тыл, рспрострнилсь мгновенно. Письм пишут многие - Большков, комндир роты Петров, дже Гервсь, у которого брт в Архнгельске.

Стрнное нстроение у Бондря.

Предчувствие, что змыкется один круг жизни и нчинется новый, впрочем, не подвело. Только он не думл, что новя жизнення полос нчнется н ткой высокой волне. Но он прилетит в Москву не с пустыми рукми.

Недвние сомнения, зботы, которые еще вчер бередили душу, куд-то сплывют, уступив место тихой грусти рсствния. Н события личной и окружющей жизни он смотрит теперь с новой вышки, и из того, что видит, отметется мелкое, мизерное, не стоящее внимния. Нрод борется - вот глвное, чем живут сейчс деревни, город, окрестные лес, болот, все без исключения рйоны, и об этом он рсскжет в Москве.

Еще в молодые годы Бондря про обычную в крестьянской повседневности рботу, ткую, кк пхот, сев, уборк урожя, стли говорить высокими, вдохновенными словми - борьб, битв з хлеб. Но еще более соответствуют ткие слов теперешним делм, когд н войну поднялся стр и млд, когд деревенскя женщин, нкормившя пртизн, рискует жизнью.

Волху Бондрь желет добр. Вчер Дорошк, поддвшись слухм, нплел ерунды - следственной комиссии нет. Было зседние обком, Волх требовл судить Михновц. Рсстреляли же зместителя нчльник полиции из Бтькович, который прибежл к пртизнм н исходе зимы.

Михновцу везет: комндиры зступились. Нкзли тем, что сняли с бригды. По всему ясно: Волх ищет опоры, ему не легко. Привык, кк и Лвринович, к рмии, тут другие зконы. Пускй поживет в землянкх, поест несоленой кртошки, попьет ржвой воды - кое-чему нучится...

II

Штбы - н Дубровицких выселкх. Поселочек стродвний, похожий н усдьбы строверов-хуторян: под одной крышей хты и хлев, дворы огорожены дубовыми чстоколми, н огородх - прясл.

Несмотря н суету, которя предшествует кждому бою, горбылевцы выкроили чсок, чтоб попрощться с Бондрем. З столом собрлись все, кто зчинл отряд. Торопливо произносят тосты, чокются сткнми, стрются кзться веселыми. Бондрь рсчувствовлся до слез. Понимет: рвется дорогое, незбывемое, ткое, что, может быть, никогд больше не повторится в жизни. С Хмелевским, Гервсем, Всильевичем, Большковым, Ндей Омельченко, Соней, Топорковым и другими сроднился душой. Знет о них все, они - о нем.

Н прощние песню зтянули - "Синий плточек"...

В этот момент Мзуренк приводит в хту женщину, которую Бондрь снчл не узнет. Высокя, полнотеля, с круглым, миловидным лицом, он смотрит н него и улыбется. Есть в ее глзх, улыбке что-то до боли знкомое, двнее, и Бондрь вдруг встрепенулся. Перед ним - Ндя, т смя местечковя Ндя, с которой в молодости он просиживл вечер.

- Кк ты сюд попл? - взволновнно спршивет Бондрь, уже догдывясь, зчем Мзуренк привел его знкомую.

- Змужем тут. Скоро семь лет.

Зстолье между тем шумит. Бондрь с Ндей выходят н подворье.

Женщин покзывет н новую пятистенку.

- Вон моя хт. Ты тут третий рз, не зшел.

Ему стновится весело. Ощущение ткое, будто с Ндей рсстлся недвно и не было Горбылей, военной службы, войны - всего того, что пролегло между ними з долгие беспокойные годы. Своим появлением он все это кк бы вычеркивет, оствляя чувство приязни к ней и его мужской влсти нд нею.

Удивительно - Ндя будто стоит перед нчлом его нового жизненного круг. Десять лет нзд, когд, окончив лесную школу, он уезжл в военное училище, он плкл, предчувствуя, что к ней он не вернется. Теперь улыбется, плкть о нем у нее нет основний, он - чужя жен.

- Я зшел бы, - переходя н шутливый топ, говорит Бондрь. - Мужик твоего боюсь.

Он смотрит ему в глз, и лицо ее озряет мгновення, едв уловимя вспышк рдости.

- Не выдумывй. Ты дже не знл, что я тут. А я все о тебе зню. Мне Мксимук рсскзывет. Тот, что н курсх с тобой учился.

Сдерживя в себе желние прикоснуться к женщине рукой, прижть к себе, Бондрь спршивет:

- В местечке бывешь?

- Хожу иногд. К твоим зглядывю. После того кк сел сожгли, не был. Дед Язэп еще в прошлом году умер.

Усдьб строго Язэп нходилсь недлеко от их двор, ближе к болоту. Летним утром он тонул в тумне. Хотя стрик был грмотен, при цре сидел в волости писрем, но фбричной одежды не признвл. Неизменно одевлся в домоткные штны, рубшки. Был белый кк лебедь. Доброе было сердце у дед Язэп. До революции прятл демокртов-збстовщиков, которые порой незжли из Гомеля, Речицы. После коллективизции в Язэповом гумне склдывли снопы те из местечковцев, кто втйне от сельсоветского ок зсевл лесные полянки.

- Хочу отц повидть, - говорит Бондрь. - Збирют меня отсюд.

Н лице женщины мелькет тень тревоги.

- Куд збирют?

- Туд, - Бондрь покзывет рукой н восток. - Нши нступют, скоро будут тут. Поеду н курсы.

- Неужели не хвтило тебе курсов? Седеть стл, все учишься. Жить когд?

- Кончится войн, приеду сюд. - Бондрь смотрит Нде в глз. - Я, Ндя, жент. Только не зню, где жен.

Ее лицо пунцовеет, и он опускет взор.

- Тк я пойду. Что скзть отцу?

- Пускй подойдет в ольшник. Звтр в полночь. Только осторожно. Боюсь з тебя. З отцовой хтой следит полицй.

- Не бойся. Твой помощник не первый рз меня посылет.

Он ушл. Он смотрел ей вслед, пок ее дородня, крсивя, полня женственности фигур не скрылсь з чстоколом двор.

Вечером Ндя возврщется.

- Передл все, - говорит он. - Отец был в поле, пришлось ждть.

Покрснев, потупил глз, приглсил:

- Приходи, когд стемнеет. Не хочу, чтоб языкми плели.

Пятистенк у Нди новя. Ухоженный дворик, нкрытый соломой хлевушок. Вечер звездный, тихий - ткие вечер бывют н склоне теплого лет. Улиц в сером полумрке.

Хозяйк звешивет окн, зжигет кгнец. По выбеленным стенм скчут тени. Обстновк в хте небогтя. В првом углу - деревяння кровть, в левом - стол, дв тбурет.

- Только стли обживться, тут войн, - рсскзывет, кк бы извиняясь, хозяйк. - Федя лесником был.

- Он в рмии?

- Не зню. Тех, что с ним были, зхвтили под Брянском. Некоторые вернулись, но про моего ни слуху ни духу. Может, голову сложил или погиб с голоду.

Ндя зметно меняется. Встретив Бондря, он к нему рвнулсь, стрлсь привлечь, понрвиться. Теперь - будто стыдится его, чувствует себя неловко.

- Вот тк и живу. Ни вдов, ни солдтк. См пшу, см кошу. Свекрух помогет. Мльчик есть - шесть лет. Нм с ним много не ндо.

Рзговривя, Ндя рсствляет н столе трелки, миски, принося из другой комнты.

Приглшет к столу. Бондрю нливет полный сткн, себе - н донышке.

- Двй выпьем, Пвел. Чтоб скорее кончилсь войн.

- Смое стршное позди, - говорит Бондрь. - Нши немцев скоро выгонят.

Хозяйк вздыхет:

- Пок взойдет то солнце...

- Взойдет. Глвное, чтоб фронт тут не остновился.

- Хвтет горя без фронт. Ты нчльник, потому всего и не знешь.

- Что я должен знть?

- Порспусклись немного вши. Придет который ночью, стучит. Пустишь в хту, жбн простоквши поствишь н стол, тк нос воротит. Сл двй, смогонки. Еще угрожют некоторые. Ты, мол, дом сидишь, зд греешь, он стрдет.

Бондрь хмурится:

- Зявлять ндо. Ты же знешь, кому зявлять.

Хозяйк смеется:

- Не нзявляешься. Теперь и в пртизнх хвтет шнтрпы. Полицев понбирли, всякого сброд. Хотя ты и нчльник, ничем не поможешь.

Вот тк Ндя! Должно быть, одн он и могл ему ткое рсскзть.

- Скоро вм стнет легче. Отберем у немцев коров, хлеб, рзддим погорельцм. И немцы н вс меньше будут нжимть.

- Рзве что тк, - нливя сткн, хозяйк весело блестит глзми. Збрли коров в Литвинове, зберете и в Росице. Только боятся некоторые, что немцы село сплят. Узлы посвязли.

- Не сплят. Кишк тонк. Эсэсовцев нет, немцы, которые в местечке, нос боятся высунуть.

- Вот это хорошо. Двй выпьем з тебя, Пвел Антонович. Может, и лучше, что уезжешь. Голов будет целее, и отцу спокойнее. Его тки, првд, прижимют. Немцы дже допршивли. См мне говорил. Прослышли о тебе.

Из Ндиной хты Бондрь выходит в полночь. Звездное, ясное висит нд землей небо. Деревня спит. В темноте сереют прясл, суслоны. У ворот шевелится неясня фигур и срзу же исчезет. Большков, очевидно, ствил чсового.

III

Из ольшник Бондрь смотрит н местечко. Рзрослось оно, рсширилось - темной улицы, которя тянется до отцовского двор, при Бондре не было. Он обрзовлсь из усдеб хуторян, которые переселились из рзных мест.

Центр местечк - з железной дорогой. Огней не видно. Тускло светится глз семфор, блестят в полумрке стрелки.

Бондря сопровождют Топорков и двое пртизн. Они злегли з пнями. Отец зпздывет. Третий рз з Еойну приходит Бондрь к отцу, но тк и не видел местечк. Он знет, что ничего особенного в нем нет. Нет друзей-товрищей, с которыми вместе учился. Окончив школу, они рзлетелись по белу свету. Местечко зводов не построило, но инженеров, техников, тких, кк Бондрь, кпитнов дло немло.

Впереди мячит неуклюжя тень, слышится шркнье, топот. Бондрь вздргивет. Ему кжется, что идет несколько человек. Нконец видит - отец ведет н поводу коня. Стреноживет его н опушке, см же, озирясь, нпрвляется в ольшник.

Бондрь обнимет отц. З последний год он еще больше похудел, высох. Н продолговтом лице торчит узкя, клином, бородк, н голове - знкомя, николевских времен шпк со сломнным козырьком. Но стрик еще шустрый.

- Живешь, знчит? - спршивет отец, кк только проходит суетливя неловкость первой встречи.

- Ндо жить. Может, знешь, немцев гонят во все лоптки.

Стрик довольно хмыкет:

- Зню. Почему нет? Только зчем тебя отсюд збирют? Ндя говорил. И нмекл, что имеешь большой чин. Кк будто полковник. Рзве и у вс дют полковников?

- Дют. - Бондрь улыбется. - Погоны есть. Комндиров в рмии, кк и прежде, офицерми нзывют. Но я, нверно, отвоевлся. Н курсы еду. Кк прогонят немцев, буду рботть где-нибудь здесь.

- И то хорошо, - голос у отц веселый. - К вм, слышно, смолеты прилетют. Когд будешь в Москве или где-нибудь тм, поищи бртьев. Петро, если жив, нверняк уже генерл. До войны корпусом комндовл. Степн, должно быть, тоже в рмии. Учителей н войну берут. Вот рзве только одного Андрея не взяли. Нйди хоть кого-нибудь и нпиши, что мы живы и здоровы. Может, они между собой переписывются, будут о нс знть...

У Бондря нрстет в горле соленый комок. Беспокоится отец з сыновей.

- Ты себя береги, отец. Я з тебя боялся. Немцы, см знешь, что делют с пртизнскими семьями...

- Ничего они мне не сделют. Жндрмы рз допршивли, тк я прямо отрезл, что мои сыновья в рмии. Крточки покзл. Тебя в местечке никто не видел, и я от них отобьюсь. Себя береги. Полици вс силой взять не могут, тк идут н хитрость. Зсды устривют. Иногд ночью где-то тут близко рсполгются. Только я не выследил где. Похоже, в сосняке под Квенькми.

С левой стороны от Росицы вдруг летят в небо осветительные ркеты, гремят взрывы, густо трещт выстрелы.

Стрик встрепенулся:

- Что это?

- Не бойся, отец. Пртизны н совхоз нступют. Хотим збрть коров, рздть погорельцм.

- Ну, тогд мне негоже тут стоять. - Стрик торопливо обнимет сын з шею, целует в губы. - Я двно тебе хотел скзть... Жену рзыщи. Бб всяких может быть много, жен одн. Приезжй к нм с ней. Мы ее еще не видели. Прощй, сын...

Стрик торопливо подбегет к коню, рспутывет его, Еедет к усдьбе. Около Росицы гремят взрывы, пулеметня пльб. Н стнции гснет несколько огней.

Бондрь, чтоб лучше все видеть, выбирется н проглину. Подходит Топорков с охрнникми.

- Дют прикурить, Пвел Антонович, - говорит Топорков. - Немцы в местечке хвост поджли. Ни звуку. Боятся, гды.

По всему видно, бой рзгорется в ншу пользу. Стрельб слбеет, зто тм, где совхоз, вздымются нд лесом бгровые отблески. Пртизны, нверно, жгут хлев. Впервые з свою лесную жизнь Бондрь нблюдет бой издли, кк посторонний человек, и от этого н душе тоск, тревог.

- Пошли, хлопцы. Пок дойдем до Дубровицы, пригонят коров.

По пням, нпрямую групп идет в Квеньки. Перед деревней пртизнский зслон. Если немцы не ринутся нперерез, зслон отойдет к Дубровице. Времени мло, скоро нчнет светть.

Купы сосенок у дороги стоило бы обойти. Но Бондрь спешит.

Пулеметня очередь резнул, когд групп подбирлсь к смому леску. Пртизн, шедший впереди, пдет, кк подрубленное дерево. Бондрь ощущет сильный, будто железным молотом, удр в грудь, пдя, теряет сознние, но успевет подумть: "Тот смый сосняк. Отец предупреждл..."

По сосняку плят с двух сторон - квеньковский зслон и Топорков с уцелевшим пртизном. Ручной пулемет скоро зтихет - видимо, полици удрли. Дрож от возбуждения, Топорков склоняется нд Бондрем.

- Жив. Поедет не учиться, лечиться. Носилки нужны.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

I

Спустя три дня после сожжения овчрни - новый пожр. Пртизны нлетели н Росицу, рзогнли грнизон, збрли скот. Крту Шкирмн соствлял не зря.

Вечером к Мите прибегет встревоженный Андреюк.

- В Росице немцы схвтили пртизн. Рненого. Фмилия Ключник. Медсестры его узнли. Уже лечился в больнице.

Не успел рзвязться один узел, звязывется другой. Впрочем, все рвно. Местечко ндо оствлять. Успеть бы только с Михйловым.

- Немцы знют, что Ключник рньше тут лечился?

- Трудно скзть. Положили в отдельную плту. Чсовой сидит. Не полицй, немец. Но рн у пртизн тяжеля - в живот.

- Вылечт?

Андреюк кидет н Митю вопрошющий взгляд:

- Кто знет? Нужн оперция.

Н следующий день Микол идет в Громы. Он должен срочно принести укзния нсчет Ключник, хотя зрнее известно, что скжут. Пртизн в плен не берут, жизнь им тк просто не дрят. Это только в книгх, которые когд-то Митя читл, пислось об отвжных нлетх повстнцев н зстенки и тюрьмы. Н местечко дже Ковпк не отвжился нпсть.

Миколы все еще нет. Состояние рненого тяжкое. Он только дв рз рскрыл глз: попросил пить, скзл, что жить хочет...

Микол приходит н третий день. Отводит взгляд, хмурится.

- Скзли - действовть в звисимости от обстоятельств.

Обстоятельств известны. С оперцией зпоздли, у Ключник нчлось зржение крови...

Солдт железнодорожной роты выводят из местечк зтемно. По двое, по трое они збегют в Лобикову хту. Хлопцы приготовили им немного еды: дют по бухнке хлеб, куску сл. З Лобиковым огородом - осушенное болото. Тм беглецов ждут проводники - Сергей и Гриш Нйдёник. Проведут их з Дубровицу, н условленное место.

С Михйловым Митя целуется, дет в руки бумгу, дресовнную пртизнм.

Плнировлось перевести в лес всю роту, идет - двдцть семь человек. Но ждть дльше нельзя.

С фронт эшелонов не меньше, чем н фронт. Н открытых плтформх изуродовння техник - пушки, тягчи, военные фуры. Немцы отводят войск. Но не только войск. Н отдельных плтформх убогий крестьянский скрб телеги, бороны, плуги. Из полуоткрытых вгонов высовывются морды коров, низкорослых лошдок. Тм же сидят, укутв плткми головы, ббы, змурзнные дети. Эвкуируются полицейские семьи из орловских, брянских мест.

Н стнции рзгружется эшелон влсовцев. Здоровенные, мурлстые солдты в немецких мундирх срзу нчинют торговлю: продют костюмы, сорочки, ботинки, чсы. Лишней плты не требуют, сбывют вещи з две-три бутылки смогон. Где они все это берут?

Скоро стновится ясно, откуд вещи. Влсовский полк идет той же дорогой, что и эсэсовцы. И срзу в северо-зпдном нпрвлении вздымются нд лесом дв неподвижных облк дым. Не дожгли эсэсовцы деревни, кончют влсовцы. Но кк могут люди, которых считли своими, с которыми вместе жили, рботли, творить ткие дел? Могут, окзывется. Кк и полици. Но те поджли хвосты - с фронт вести не слдкие. Знют же, конечно, про Орел, Хрьков и влсовцы. Н что ндеются?..

Две остльные диверсии - неудчные. Всиль Шрмет подложил мгнитную мину под столб, н который возле военной почты выходит из земли толстый телегрфный кбель, но он не взорвлсь. Он все првильно сделл: вствил один крндшик химического взрывтеля в другой, вынул чеку.

Звернув фосфорные шрики в смоченную керосином тряпку, Плоткин нмеревлся сжечь торговую контору. Ждл конц рбочего дня. Когд фосфор згорелся в крмне, он не крикнул, не побежл. Вышел во двор, втоптл огненную смесь в песок.

Девчт, с которыми Плоткин рботет, конечно, не поверили, что, збыв, он положил в крмн зжженную сигрету. Но молодцы девушки, молчт. Лишь бы не дошло до немцев.

Теперь н его ногу стршно смотреть. Живое, горелое мясо.

II

"Зготскот" тем временем не дремлет.

Почти три сотни коров передны в пртизнские руки. Стдо перегнли з железную дорогу. Тм их встретил Дргун. Пришел с Бтьковичским отрядом.

Если прибвить то, что взято пртизнми в Росице, - результт получется отличный. Зхвченный эсэсовцми скот вернулся обртно в деревни.

Гешефт с Дргуном вел Шкирмн. Чтоб отвлечь внимние от остльных, ночью подлся в лес вместе с женой. Теперь он пртизн.

Андреюк собирется туд же. Отклдывть нельзя - под окнми больницы нчл сновть подозрительный тип.

Что же, все првильно. Что могли, они, подпольщики, сделли. Время подумть о себе, о семьях.

Нстли нервные, тревожные дни. Митя ночует у соседки. Н службу только збегет. Микол не приходит. Может, что случилось с ним? Ндо поехть в Громы.

В Громх - лесничество, пропуск Мите Лгут выписл. Н стнции товрный соств. Обычный, кк и другие теперь: н плтформх - с пробитыми кузовми грузовики, искромснные осколкми пушки, рзное военное брхло.

Солдту, который похживет возле соств, Митя дет несколько мрок, лезет н тормозную площдку. Стрнный этот солдт. Еще молодой, рыжевтый, с густым зсевом веснушек н лице. Н Митю поглядывет доброжелтельно.

Кк только соств выбирется н стнцию, солдт срывет с головы пилотку, рзмхивет ею, кричит женщинм, которые попдются н пролетх:

- До свидния, мтк! Больше не увидимся!..

И тк всю дорогу до Громов. Столько чистой рдости в голосе немц, столько восторг. Видно, потому рдуется, что живым покидет чужую стрну. Митя видел, ккими уверенными, спесивыми были немцы, когд шли сюд, и ему от нплыв чувств ж плкть хочется...

В Громх - тишин. По железнодорожному полотну не спеш похживют пожилые солдты-охрнники, возле домиков стнционного поселк - они стоят под смыми соснми - сушится н веревкх белье.

Зглянув н короткое время в лесничество, Митя отпрвляется потом в деревню - он тоже возле железной дороги, ближе к местечку.

Вот и хт, где квртирует Микол. В огородике копется хозяйк, собирет в подол огурцы. Хозяин, пожилой уже человек, сидит н хлеву, лтет соломой дыру в стрехе. Признков, что с Миколой случилось что-нибудь недоброе, не видно. Митя с облегчением вздыхет.

В чистой половине квртирнту отгорожен боковушк. Микол лежит н постели, лицо зросшее, небритое, но глз веселые.

- Я тк и думл, что ты придешь, - говорит он. - Попробуй хоть рз. Я вот год хожу.

- Бери выше. Я приехл. Н поезде. Ничего стршного.

- Стршное есть. Я потому больным прикинулся. Аксмит теперь тут. Ходит, вынюхивет. Хочу проведть, что он здумл. Это теперь глвное.

Митя мшет рукой:

- Черт с ним. Глвное - ндо менять плстинку. Тебе, мне, всем. Н стром коне больше не поедешь.

Митя излгет свой плн. Хотя у немцев переполох, действовть по-прежнему нельзя. Шкирмн, Андреюк в лесу. Ндо уходить из местечк остльным, кто больше всех примельклся. Мите, Лобику, возможно, Сергею Столярову. Полицев из Росицы выкурили, семьи переберутся туд.

Миколе тоже ндо прититься. З сводкми для Мзуренки будут приходить Митя с Лобиком. Н железной дороге остнется Гриш Нйдёник, для другой рботы есть Вер, Плоткин, Примк, Всиль Шрмет. Со временем можно еще кого-нибудь привлечь. Пусть Микол предупредит Мзуренку, чтоб встретил местечковцев.

Договривются, что хлопцы пойдут в лес через пять дней.

Микол веселеет.

- Идите под хутор Скорошилов. Он в трех километрх от Млкович. Тм слев березняк, кто-нибудь встретит.

III

Уходить приходится рньше, чем договорились.

Н другой день вечером Митя приходит к Плоткину. Сш лежит в своей боковушке, мть лечит его домшним способом. Приклдывет к обожженной ноге смоченные рстительным мслом тряпки. Н стене - знкомя геогрфическя крт. Дв год определяли по ней хлопцы линию фронт. Теперь фронт не тк и длеко.

Когд Митя выходит от Плоткин, к нему от своего крыльц темной тенью бросется Мрья Ивновн:

- Птх, сейчс же выбирйтесь из местечк!.. Мне Крсовский нмекнул. Прямо не скзл, прямо он никогд не говорит. Ясно и тк. В Сиволобх лгерь. Соствляют списки, кого збрть.

- Спсибо, Мрья Ивновн. Вы не только учили нс, но и спсете от опсности. По-своему, по-женски, но рзве от этого что-либо меняется? В прошлом году предупредили, что зписн в Гермнию, теперь - о лгере. Большое вм спсибо...

Митя бежит к Лобику. Уйдут звтр ночью, пускй Ивн собирется. Хлопцы советуются, рзмышляют. Время неподходящее: вчер рзгрузился новый эшелон. Влсовцев полно в местечке, в Квенькх. Но выбирть не приходится...

Ночует Митя н Злинейной улице. Тм, у дльних родственников, пустив слух, что поссорилсь с теткой, мть живет уже несколько дней. Дже корову туд перевел. Ночью, леж н сеновле, Митя слышит неприятный рзговор:

- Постреляют нс из-з Птховых. Смого сослли, и сын носится.

Рзговривют мтерин кум с золовкой. Может, не стоит их обвинять? Родня до полдня, ндо смим думть о спсении.

Ночью железня дорог гудит от непонятных взрывов.

Н рссвете, нгрузившись узлми, семья выбирется в Росицу. Мть грустня, невесел и Адм - понимют, что ознчет переселение. Ттьянке и Гэле - море по колено. Подпрыгивют, смеются. Весь последний год живут Птхи по-цыгнски, ютятся по чужим углм, но млдшим детям - горе нипочем.

Уже солнце поднялось, пок дошли до усдьбы двоюродного брт мтери. Хт его - первя от дороги, стоит у опушки лес. Ближе к местечку, н песчном пригорке, еще одн хт, вернее, хуторок - стриння, обомшеля усдьб, огороження плотным дубовым чстоколом. От этой усдьбы, нверно, и нчлся совхозный поселок, новый, построенный лет з десять до войны.

Аврм - тк зовут брт мтери - черноволосый, широкоскулый, приземистый. В совхозе рботл кузнецом. И родня не близкя - збегл рз дв, когд жили Птхи в будке, и угощли его не очень, но принял семью тк, что лучше не ндо.

- Проживем, сестр, не горюй. Мест хвтит. Есть шлшик в лесу, можно тм укрыться. До зимы тряск кончится, вот увидите.

Отведя Митю в сторону, подмигнув, Аврм сообщет:

- Я, брт, пртизнм, когд ночью нлетли, немного подсобил. Вышел со двор, вижу, бежит один, я остновил, шепнул ему, где немцы мсло прячут. Очистили тот погребок.

Спсибо, дядьк Аврм!.. У Мити будто гор с плеч свлилсь. Теперь он свободен, свободному ничто не стршно. До полудня Митя сидит у дядьки, дже чрку с ним выпивет. Н прощнье целует мть, бртьев, сестер. Мть, перекрестив Митю н дорогу, плчет:

- Отц нет, и ты уходишь. Хоть нведывйся когд-нибудь.

- Приду, мм. Не бойся.

Митя идет в местечко. Тм еще дел есть. Он збегет к тетке, предупреждет ее и, перескочив улицу, просит у соседки Мрьи позволения переждть в ее хте до вечер. Т все понимет, хотя виду не подет:

- Живи хоть месяц. Рзве мло мест?

Н теткином дворе тихо. Никто з ними не приходит.

Вечером Митя пошел в лесхоз. Он знет, где лежит ключ, отпирет дверь, зходит в комнту кссы. Неожиднно ушл в лес Нин Грушевскя он вместе с Плоткиным рботл в торговой конторе. Был, кк Митя, кссиршей, збрл деньги, в сейфе оствил лист бумги с нрисовнной н ней дулей. Дулю Митя рисовть не будет, мрки возьмет. Пондобятся и в лесу. Хотя он и кссир, но двно не знет, сколько в кссе денег, - брл мрки не считя. Н них Микол покупл мыло, схрин. Н случй ревизии Митя рсписывлся в ведомостях з людей, которые зимой влили возле железной дороги лес, з деньгми тк и не пришли.

Нбив крмны мркми, оствив крбовнцы, ключ Митя из сейф не вынимет. Пускй делют ревизию. Будет Кощею хоть ккя-нибудь рбот...

Сбор - у Ивнов дед. Мундир, добытый Михйловым, великовт. Но когд, ндев его, Митя подпоясывется широким воинским ремнем, который подрил при рсствнии Всиль Шрмет, ндевет пилотку, одолженную Примком, вид у него не ткой уж плохой. Только с ботинкми невжно. Рзбитые, с здрнными носми, с подошвой, которя уже теперь отстет, они долго в лесу не прослужт.

Ббк, хотя и не родня, несет Лобику кожушок. Теперь-то тепло, кк придет осень, зим? Бери, Ивнк, плохим словом ббку не помянешь. Кожушок без воротник, женского покроя, Лобик похож в нем н деревенского пстух, но выбирть не приходится.

Винтовки, обрез, которые хлопцы вытщили из тйник, восторг тоже не вызывют. От сырости приклды покрылись плесенью, стволы зржвели. Митя с Лобиком тем и знимются, что чистят, смзывют зтворы, протирют, нмотв кудель н шомпол, стволы. Винтовку, добытую Миколой, возьмет Митя, обрез - Сергей, длинную фрнцузскую железяку, к которой тк и не ншлось птронов, - Лобик.

Сергей между тем зпздывет. Уже полночь, его нет. Нконец он приходит, и не один. Жен, Гришин сестр Мня, держит н рукх звернутое в одеяло дитя, н пороге, шмыгя носом, стоит еще один кндидт в пртизны - Рудик, бездомный прень лет четырндцти, который смопсом живет н Вокзльной улице. Где Сергей его подобрл, зчем, - теперь не спросишь. Д и не прогонишь Рудик, тк кк все видел, знет.

Дед предлгет посторожить, пок беглецы поспят. Хлопцы идут в хлев, н сено, Мню с ребенком оствляют в хте. Добрый у Лобик дед. Уход к пртизнм внук и его товрищей принял кк должное. А недвно, допршивя о сыне, его смого немцы трясли.

Дв или три чс сн пролетют мгновенно. Хлопцы всккивют, вскидывют н плечи винтовки, по очереди целуются с дедом, с ббкой. Он нпковл Ивну полную торбу.

- Мы будем приходить, - говорит Лобик. - Ночью...

Дед соглсно кивет головой.

Темня, удивительно тепля ночь. До рссвет еще длеко. Три дуб н дедовом огороде возвышются во мрке, кк огромные бшни.

Беглецы пересекют дорогу н Квеньки, где теперь стоят влсовцы, по просеке нпрвляются в сторону Млкович. Прощй, местечко! К пртизнм Митя с Лобиком собирлись двно, были готовы мхнуть туд еще прошлым летом, но тк все сложилось, что здержлись ндолго. Слвы в пртизнх они уже не добудут. Если что ими сделно, то тут, в местечке...

Неподвлстня его воле сил клонит Митю ко сну. Кк только добрлись до кустов, он просит остновиться, передохнуть. Ложится под куст и срзу провливется в сон. Трв кжется мягкой, лсковой, земля - теплой. Лобик рстлкивет Митю, когд уже нчинет светть. Длеко они не отошли, сбились с нпрвления дже тут, в окрестностях местечк. В ккой-нибудь полуверсте от кустов дубняк, где сделли привл, - Птхов переезд.

В зыбком полумрке рссвет сосн, будк кжутся незнкомыми. Н душе у Мити тихя тоск. Прощй, сосн! Ты был кк живя, кк друг, столько с тобой всего связно. Стой, кк стоял, жди моего возврщения. Уже близко то, о чем шумели ветры в твоих здумчивых ветвях...

Ндо быстрее вырывться из местечк, и беглецы прибвляют шгу. Снов идут вырубкми, потом углубляются в лес. Дубы стоят вперемежку с березми, ольхми, густой ппоротник выше колен. Лес только просыпется, тм и сям в низковтых лощинкх между деревьями висят космы тумн. Пхнет грибми. Нчинют подвть голос первые птицы.

Но вот кончются последние полянки, н которых местечковцы что-нибудь сеют. Грядой сосняк беглецы нпрвляются н зпд, не теряя из виду дороги, которя ведет н Озерки. Пройдя километр четыре, Митя снов просит сделть остновку. Никк не может преодолеть всевлстной тяги ко сну. Хлопцы недоуменно пожимют плечми, но соглшются. Сдятся н землю, достют из торб зпсы продуктов. Митя есть не хочет, клдет мешок под голову, сквозь приятную полудрему несколько минут еще слышит голос хлопцев, их смех, но вскоре все это исчезет - рсплывется, он пребывет во влсти беспробудного сн. Спит долго, чс три или четыре, когд просыпется, солнце уже висит нд вершинми сосен.

Мня, отвернувшись, рсстегнув кофточку, кормит грудью ребенк. Хлопцы, леж н животх, игрют в крты. Видимо, Сергей прихвтил из дом.

Митя не хочет признвться, но он еще не высплся. Откуд это неодолимое желние отдых, збытья, которое висит нд Митей кк нвждение? Может, в поспешном сне, в збытьи, которых жждут душ и тело, выходят тревоги, волнения, ккими было зполнено Митино существовние в местечке? Скорее всего, именно тк, ибо он никогд много не спл, чувствовл себя бодро дже тогд, когд всю ночь читл книгу.

Снов медленно двигются н зпд. Спешить не ндо, встреч с Мзуренкой нзнчен н послезвтр, в зпсе еще целый день.

Хутор Скорошилов нходится между Озеркми и Млковичми. Где он, хлопцы точно не знют. Дорог н Озерки - в звлх. Ее перегорживют с обеих сторон подпиленные, свленные н дорогу сосны. Это, конечно, рбот пртизн. Тким способом пртизны хотели уберечь Озерки и остльные деревни от уничтожения.

Но Озерки недвно сожгли влсовцы. Кк они туд добрлись? Кртин вскоре стновится ясной. В полуверсте от нсыпного большк петляет в лесу стря, зброшення дорог. Молодые деревц, которые успели вырсти н ней, колесми повозок помяты, пригнуты к земле. От множеств ног, прошедших по дороге, и оттого, что по ней тщили что-то волоком, высокя трв вытерт нчисто, порыжел, высохл.

Эту дорогу мог знть только местный человек. В местечке ходили слухи о сотском из Квенек, которого влсовцы, збртв, кк лошдь, зствили покзывть эту дорогу.

Лес стоит в тихой, предосенней, здумчивости. Н березе изредк пробивется желтый лист, кое-где яркий бгрянец оплил верхушки стройных осин, в остльном лес по-летнему зеленый, богтый... Пригнувшись, можно нсобирть горсть переспелой слдкой черники, н приболотье густой ягодник осыпн беловто-синей голубикой, гроздьями ежевики. До ломоты в вискх пхнет бгульник. Грибы н кждом шгу - твердые, кк копыт, зеленые и бгрово-темные сыроежки, подосиновики, изредк попдются боровики.

Птицы свое отпели. Попискивют, прыгя по веткм, ползунки, зяблики, неугомонно долбит по стволу трухлявого дерев дятел, но чще всего подют голос синицы. Они - предвестники осени.

Мите грустно. З последние дв год только в ту осень, когд через местечко проехли немцы, ходил в лес, собирл грибы. В первую весну, живя в будке, вместе с Лобиком блуждл по сосняку, выискивя припрятнные с осени грнты и птроны. А тк лесной крсоты, щебет птиц, трвы, цветов он не змечл, дже не думл об этом. Все его существо влстно зполняло другое - войн.

Остновку беглецы делют возле криницы: ндо поесть. Источник, выбивясь из глубины, сбегет тоненьким, живым ручейком к болотцу.

Криницу кто-то огородил, поствил небольшой срубчик. Доски от времени подгнили, покрылись зеленым мохом. Но люди тут бывют. Н сучке сосны висит берестяня кружк с длинной ручкой.

Беглецы со смком пьют студеную - дже зубы ломит - воду. Перекусывют. Мльчик, которого Мня держит н рукх, просто золото. З весь день ни рзу не зплкл. Спит, чсто пошевеливя пухлыми губкми. Видимо, нрвится ему лес и чистый лесной воздух.

Между тем ндо подумть о ночлеге. Солнечные лучи игрют уже в смых вершинх, н землю от деревьев ложтся тени. Печльным и дже тревожным кжется в вечернее время лес. Он зтихет и кк бы окутывется звесой згдочности. Дышит в лицо легкий ветерок, лопочут листья осины. Хлопцы нпрямик продирются в чщу. Ншли окруженную соснми полянку, нтскли хворосту, сухостоя. Когд н небе блеснули первые звезды, рзожгли большой костер.

Ложтся немного поодль от него, кружком. Спят крепко, нисколько не тревожсь об опсности. Кто в ткую чщобу полезет?

Проснулись беглецы поздно и от того, что увидели, змерли от стрх. Метрх в пятидесяти от поляны - незження дорог, н ней свежие лошдиные следы, помет. Следов много, утром просккло по дороге не меньше взвод. Что это з лесные гости тут были? Скорее всего, влсовцы, тк кк дорог ведет из Квенек н Млковичи...

Дльше хлопцы идут с большей осторожностью. Дорогу из виду не теряют, но держтся в отдлении от нее. В полдень примечют женщину. Прячсь з кустми, он что-то несет в лубяной корзине. Хлопцы притились, и женщин выходит прямо н них. Увидев вооруженных людей, он зметлсь, нмеревясь снов уйти в кусты.

- Постой, тетк! - кричит Митя. - Не бойся, мы свои.

Хлопцы спршивют, где Озерки, Млковичи, кк пройти н хутор Скорошилов, но женщин молчит. Только чсто бросет испугнный взгляд н Митин мундир.

- Д не немцы мы, - кк можно лсковей объясняет Митя. - И не влсовцы. Идем в пртизны...

- Никких пртизн не зню.

- Мы о них не спршивем. Рсскжите, кк выйти н Озерки.

Женщин мшет рукой, покзывет в ту сторону, откуд только что вышл см. В корзине у нее - кртошк.

- Знем, где Африк, Австрлия, где Озерки - спршивем, неизвестно нд кем подшучивет Лобик. - Хорошо, что костер потух. А то бы привели в местечко н веревке.

- Кого привели? - переспршивет Митя.

- Нс. Пртизны, нзывется.

У Лобик скверня привычк, когд что-нибудь не клеится, искть виновного. Сергей кривит губы в усмешке, уствший Рудик недовольно хмыкет. Митю это выводит из себя.

- Тк вы же в рмии были! - кричит он н Сергея и Лобик. - Почему не додумлись охрну поствить? Вояки...

Он вырывется вперед, идет один. Через несколько минут хлопцы его догоняют.

- Вот что, - голос у Лобик серьезный. - Нс большинство, и мы требуем, чтоб ты снял мундир. Рзве не видишь - от нс люди убегют.

Это уже чересчур: не для форсу нтянул Митя немецкую форму. Оскорбленный в лучших своих чувствх, он кричит н весь лес:

- Ккое большинство? Рудик н улице подобрли. Н кой черт он тут? Нет, кроме него, кого пртизнм кормить?

Лобик первый хохочет нд собственным предложением. Н короткое время соглсие между ними восстнвливется.

Выбрвшись н открытое место, они увидели Озерки. Ни одн хт не уцелел. Торчт зкопченные трубы, колодезные журвли, кое-где н огородх купки груш-дичков. Пусто, глухо н пожрище. Ни человек, ни коня, ни собки.

Крем поляны хлопцы обходят деревню. Вид рзрушения, пустоты особых ощущений у них не вызывет. Может, потому, что с поля все собрно, кртошку жители, очевидно, убирют н рссвете, н отдельных полоскх дже пробивется зеленя щетин молодой озими.

Под вечер, когд беглецы делют привл, произошл еще одн встреч. Из густого лозняк, что возле болотц, вышел человек в зимнем втном пльто, но, увидев незнкомых, хотел снов нырнуть в кусты. Митя с Лобиком выскочили, клця зтворми, подозвли человек к себе. Он неохотно подошел, и Митя узнл зведующего Млковичской школой Веселовского. Он в местечке бывл чсто, и Митя его немного знет.

Веселовский - чернявый, солидный - несет з плечми мешок. Держится нстороженно. Оно и понятно - учитель пртизнит. Ушел в лес еще прошлой осенью, побив ночью в школе окн, рзвлив печь. Об этом рсскзывл Микол.

- Почему вы без винтовки? - спршивет Митя. - Если бы н ншем месте были немцы, тогд что?

Веселовский беспомощно хлопет глзми.

Митя приглшет учителя перекурить, угощет сигретой, и тот нконец успокивется. Рсскзывет, кк дойти до Скорошилов, советует переночевть в млковичских куренях, которые отсюд совсем недлеко. Половин Млкович сожжен, и те, у кого нет хт, нзд в деревню идти боятся.

Курени стоят в густом орешнике. Их много. Дымят костры, в горшкх, котлх врится кртошк, по вытоптнным дорожкм бегют змурзнные дети. Где-то поблизости мычт коровы, дже свиньи хрюкют. Будто цыгнский тбор.

Беглецов погорельцы принимют з пртизн. Никто ничего не спршивет - дже н Митин мундир никто не обрщет внимния. Видимо, немецкую одежду пртизны носят.

Ночуют беглецы н мятой соломе, в шлше. Хозяйк, молчливя женщин, сврил н ужин чугунок кртошки. Мне и Рудику нливет по большой кружке молок. Хлопцы удивляются: кртошк совсем не соленя.

Когд утром, прощясь, Митя отсыпет хозяйке две горсти соли, он смотрит н него, кк н избвителя, и дже вытирет уголком плтк слезу.

Целый день продолжется мучительное ожидние в березняке, откуд хорошо видны соломенные крыши Скорошиловского хутор. Все вокруг тщтельно осмотрено, ориентиры проверены. Место то смое, о котором Митя договорился с Миколой. Однко ни Мзуренки, ни его послнцев нет.

Мльчик, которого Мня кчет н рукх, видимо, зболел. Дв дня не подвл голос, теперь хнычет и хнычет. Нстроение у беглецов подвленное. Почти год помогли они деснтникм, с Анкудовичем, Бондрем, Дргуном устновили связь еще тогд, когд те сми не были пртизнми. А кк пришлось туго, некому и помочь.

- Мзуренк всегд вилял хвостом, - горячится Лобик. - Помнишь, обещл прислть пистолет. Прислл? Дулю с мком. Бумги писл, двл укзния. З кждую ткую бумжку могли повесить...

Митя не возржет. Мзуренку опрвдть нелегко. С другой стороны, трудно поверить, чтобы он не зхотел помочь своим связным. Может быть, Миколе не удлось с ним встретиться?

Ночуют беглецы в березняке, костр не рзжигют. Н другой день ждут по полудня. Опять никого нет...

IV

Выход теперь один - прибиться к любому отряду. В конце концов, в лесу много людей, с которыми тк или инче хлопцы были связны. Шур Грнк, Андреюк, Шкирмн, Михйлов со своим взводом. Не может быть, чтобы они никого не встретили!..

Рсчет опрвдлся, словно в скзке. Вернувшись н место, где позвчер встретили Веселовского, хлопцы глзм не верят. По болоту бегут, держ в рукх туфельки, две девушки в белых плточкх, и одн из них Нин Грушевскя, которя, збрв деньги из кссы торговой конторы, недели две нзд ушл из местечк в лес, вторя - Ктя Хорошк, т смя, что приходил от пртизн для устновления связи с ндежными людьми из местечк. Девушки - будто избвление от беды, будто послнцы судьбы.

- Чего вы тут блуждете?

- Своих ищем. Может, знете, где рзведгрупп Мзуренки?

- Зчем вм рзведгрупп? Пойдемте в нш отряд. Вши все у нс. Дв доктор, пленные со стнции.

Митя с Лобиком возбуждены, девушки - тоже. Они же ровесники, и, кроме войны, немцев, влсовцев, есть и другое - молодость, белые кк снег плточки, вот эти довоенного фсон туфли, которые девушки тк оберегют. По болоту ведет утоптння стежк. Вокруг - порыжевшя трв, пушисто-белые сережки кких-то рстений, здумчиво-прозрчные, кк бы окутнные дымкой шры лозняков.

Вот он, долгождння свобод, которя пришл в лице этих девушек! Теперь не ндо бояться, хитрить, изворчивться. Теперь у Мити з плечми винтовк, он будет из нее стрелять, ходить вместе со всеми в походы Кк хорошо быть вместе со всеми!..

В душе едв слышно звенит мелодия. Он чем-то отличется от приподнятых мыслей и чувств Мити.

Пейте, пойте в юности,

Бейте в жизнь без промх,

Все рвно, любимя,

Отцветет черемух...

Почему же именно теперь, в опьяняюще-рдостный миг, всплывет в пмяти немного грустня песня, зовущя к нслждению и беззботности? Что ее породило в душе? Вокруг - осенний пейзж, первые желтые листья н березх. Впереди н стежке - сттные фигуры девушек.

Митя знет - они идут в Рогли. Тм стоит Бтьковичский отряд. Идут около чс, но и дорог не ткя близкя: от Млковичского болот до деревни - шесть километров.

Болото кончилось, нчинется лес. Ккой он крсивый, торжественный! Вокруг местечк нет тких могучих, рзлпистых дубов, гряд которых, кжется, тянется без конц. Дубы - кк чсовые вечного покоя, мудрости земли. Солнце клонится к зкту, и в лесу удивительно переплетются длинные прозрчные полосы свет с тенями, пдющими от деревьев.

Вот уже и Рогли. Деревня рскинулсь у смого лес. С восточной стороны лес нет, тм открывется глзм зросший кустми луговой простор. В Роглях - одн улиц, хты довольно опрятные. В том месте, где хлопцы вышли из дубняк, првя сторон улицы круто изгибется, деля колено и кк бы обрзуя небольшую песчную площдь. Н ней стоит толп вооруженных винтовкми людей.

- Кто ткие? - спршивет ребят низенький, в крснормейских штнх, зпрвленных в лозовые лпти.

- Из местечк. В нш отряд идут, - говорит Ктя.

- Долго собирлись!..

- Потом скжут - воевли...

- Шкуры пришли спсть...

- Стновитесь к збору, сейчс поговорим...

Митю рзбирет злость. Он готов уже остновиться, скзть что-нибудь едкое, оскорбительное, но Ктя дергет его з рукв - не связывйся. Остнвливется перед большой хтой - он дощтым крыльцом выходит н улицу.

Ктя идет в хту. Хлопцы стоят н улице. Ждут. Через несколько минут он высккивет - все в порядке.

Первым идет в штб Митя.

З столом двое: чернявый, в выцветшей кожной тужурке, и второй, пострше, с одутловтым, хмурым лицом. Чернявый, который поднимет н Митю устлые глз, кжется знкомым. Где-то Митя его видел.

- Выклдывй, что в крмнх, - требует он.

Интересно, голос человек тоже знкомый.

Митя клдет н стол лесхозовское удостоверение, пчки немецких мрок, книжку стихов Пушкин и "Атлс мир".

Лесхозовскую бумжку чернявый рвет н мелкие клочки.

- Где взял мундир?

- Михйлов дл. Он теперь у вс.

- С кем держли связь?

- С рзведгруппой кпитн Мзуренки. Мы шли к ним.

В этот момент в хту врывется Андреюк.

- Нш это! - кричит он с порог. - Бинты, медикменты я ему передвл.

- Будем знкомы, - чернявый, поднявшись, протягивет руку. - Комндир отряд Якубовский.

Молниеносня вспышк в пмяти: летний день, местечковцы роют возле Вербич окопы, комндует рботми молодой подтянутый лейтеннт.

- Я вс зню, - говорит Митя. - С сорок первого год. Помните, окопы возле Вербич...

Лейтеннт здумчиво улыбется. Андреюк тем временем исчезет.

- Если мы с тобой знкомы, подри мне тлс. Я все же комндир, тких крт не имею.

О деньгх Якубовский не спршивет - клдет себе в сумку.

Лобик, Сергея допршивют еще меньше. После того кк хлопцы появляются один з другим н крыльце, Митю снов зовут. Якубовский н этот рз рсхживет по хте.

- Зписку, которую ты передл с Михйловым, мы читли. Только ты очень добренький. Хвлишь людей, которые пошли служить немцм.

- Я зню их.

- Откуд знешь?

- С Михйловым чсто встречлся. Думете, было просто отпрвить двдцть семь человек в лес? Мы им листовки двли, гзеты. Они б не пошли к вм, если бы не поверили, что вы их примете.

- Михйлов нет, - здумчиво говорит Якубовский. - Погиб в бою с влсовцми.

Митя обескуржен. Еще и месяц не прошло, кк он простился с лейтеннтом.

- Немцы своего среди двдцти семи нм не подсунули? - спршивет Якубовский. - Не допускешь?

- Нет. Ккой у этих пленных вторитет? Если бы хоть рньше в пртизны пошли...

Якубовский усмехется:

- Ну хорошо. О вшей группе скжу вот что. Служили деснтникм, послужите и нм. Отряд местный. Бтьковичский. Ты с товрищем, Якубовский имеет в виду Лобик, - остнешься при штбе. Для особых поручений. Стршим нзнчю тебя.

V

Возле збор у штбной хты Митю с Лобиком остнвливет приземистый, одетый в темно-синюю гимнстерку и глифе человек.

- Не узнете?

Круглое белое лицо, тихий голос. Д это же Анкудович - он приходил в местечко еще в первую военную зиму, созывл подпольщиков н собрние. Позднее прислл н лечение Ключник.

Сколько всего переменилось з полтор год. Будто вечность прошл. Хлопцы рсскзывют о рсстреле Сергея, его сестры, о своей службе у деснтников, о Ключнике, которого угорздило во второй рз попсть в местечковую больницу.

- Зню, - говорит Анкудович. - Я нчльник рзведки и контррзведки. С Мзуренкой видимся чсто. Он мне сведения дет, я - ему.

- Где теперь Мзуренк?

- Его группу перебрсывют дльше. Чсть остлсь, чсть ушл.

Тк вот оно что! Ясно, почему никто не пришел н встречу. Может, дже хорошо, что тк случилось. Ни у Мити, ни у Лобик нет особого желния идти с Мзуренкой в немецкий тыл. Дрожть, трястись? Никогд в жизни они не стнут больше подпольщикми!..

Анкудович между тем рсскзывет о Ключнике. Когд рестовли Сергея, он прибежл в отряд, имея в крмне немецкий пропуск в Овруч - Ключник оттуд родом. Анкудович отстегл его, бумжку порвл. Когд пртизны нступли н Росицу, Ключник от взвод отбился. Никто его в бою не видел, потому и не подобрли рненого.

Митя внимтельно слушет, он полон противоречивых чувств. Когд-то они, подпольщики, смотрели н Ключник кк н бог. Он кзлся необыкновенно нходчивым, смелым. Ккое тм, в местечке, было стршное время! Со всех сторон подстерегл опсность. Дже оттуд, откуд они ждли помощи!..

Зчисляют хлопцев в первую роту. Комндиром тм Семен Гйчук, мужчин крупный, рослый, политруком - Петр Лисвенк. Поскольку Митя с Лобиком оствлены при штбе, они должны поселиться в другой половине штбной хты, постоянными жителями которой являются комндир и политрук.

Низенький пртизн, который зговорил с хлопцми, когд они только вышли из дубняк, принес вязнку соломы, бросил н пол - постель готов. С хлопцми больше рзговривет политрук. Он необыкновенно словоохотлив, н то, что новичков подселили к ним, комндирм, не обижется, - ноборот, кк бы дже рдуется, что есть возможность поговорить с людьми, которые близко видели немцев.

- Кк Гитлер осмелился н нс нпсть, не могу понять, - нчинет он рзговор. - Бндит, и больше ничего. Бндиты не очень рздумывют, когд собирются н ккое-нибудь дело.

Говорит Лисвенк немного нрспев, по-деревенски рстягивя слов, и его пересыпння местными словечкми речь свидетельствует о его очень высоком обрзовнии.

Для комндир и политрук - отдельные кровти, остльные - их в комнте семь или восемь человек, - не рздевясь, влятся н пол и срзу нчинют выводить носми рулды.

Политрук не спит.

- Я в вшем местечке был, - продолжет он. - Тм мой брт живет. Я, когд убежл из плен, к нему зходил. Может, слышли о Ничипоре Лисвенке? Он зоотехник, институт кончил.

Митя немного помнит смуглолицего, хмурого человек, который рботет в "Зготскоте". Но в подпольных делх он не учствовл, и Митя не знет, что о нем скзть.

Лисвенк будто угдывет Митины мысли.

- Дурк он, хоть и грмотный. К немцм пошел н службу. Нши, когд придут, по головке не поглдят. Я вот не пошел, хотя и свтли. Прятлся, кое-кк прослонялся, пок не дожил до лет.

- В местечке многие служт, - возржет Митя. - Но не врги же они. Кто был в колхозе, мог жить, собиря урожй. А кк быть остльным?

- Ты - молод, ничего не понимешь.

- Что тут понимть? Пришли немцы, у них оружие, влсть. Силой зствили вернуться н службу. Кто помоложе - угнли в Гермнию. Что было делть? Н небо лезть?

- Тк-то оно тк, д не все одинково думют.

- Тк они слепые! - горячится Митя. Есть люди, для которых служб мскировк. Вот пртизны збрли из местечк трист коров. Дулю с мком имели бы они, если бы им не помогли. Д и н Росицу нпли не с звязнными глзми.

Лобик толкет Митю под бок - не рспускй язык. Хрп стихет, некоторые из тех, что лежт н полу, прислушивются к рзговору.

Ночной рзговор не остется бесследным. Комндир роты поглядывет н хлопцев с большей, чем вчер, доброжелтельностью, низенький - его зовут Вся Дшук - вьется возле них кк вьюн. Принес дв котелк супу, от огромного, кк колесный обод, хлебного крвя отрезл несколько ломтей.

Суп густой, мяс в нем, пожлуй, столько, сколько кртошки, но он совсем не соленый.

Митя встет, копется в вещевом мешке, достет узелочек с солью. Пртизны, сидящие з столом, глядят н него испытующе. Что ж, соли Митя прихвтит еще, когд пойдет в местечко, эту ндо поделить.

Перед обедющими Митя нсыпет н стол по кучке, и ему дже стрнно видеть, с кким нслждением нбрсывются люди н соль. Солят суп, куски хлеб, по щепотке звертывют в носовые плтки, доств их из крмнов.

С сигретми было то же смое. Не успел Митя достть из крмн последнюю, нчтую еще вчер пчку, кк к нему потянулось несколько рук. Сигреты пртизны тут же охивют, но курят их охотно, рз з рзом глубоко зтягивясь. Митя жлеет, что легкомысленно отдл вчер Якубовскому мрки. Без мрок сигрет не купишь, тк бы он принес кждому из новых знкомых по нескольку пчек.

Из всех, кто обосновлся во второй половине штбной хты, ниболее интересен немолодой пртизн Евтушик. Н голове у него шпк космтых волос, лпсердк неряшливый, рвный, рзлезшиеся опорки ндевет н босу ногу, но форс не теряет и очень остроумен в рзговоре.

- Ндо нм в местечко пробрться, - зявляет он, выкурив Митину сигрету. - Почешем женм полицев пятки, тбком рзживемся. Вот эти хлопцы проведут.

- Н Злинейную улицу можно пройти, - Митя вступет в рзговор охотно. - Охрны тм нет.

- Полицев много?

- Двое или трое. Дом не ночуют.

Евтушик достет из-з пзухи кисет. От вырвнного из ккой-то книги, свернутого в квдртики листк осторожно отрывет полоску бумги. Нсыпет щепоть ядовитого зеленого смосд, сворчивет неуклюжую цигрку. Высекет из кремня железной дужкой кресл огонь.

- Лдно, хлопцы. Придет время. Вы мне пок ккую-нибудь гзетину достньте. Можно с портретом Гитлер. Я его, собку, дымом пущу.

С ждностью вглядывется Митя в пртизнскую жизнь. Рогли - деревня довольно ккуртня. Хты, дже хлев нкрыты дрнкой, усдьбы просторные. Вооруженные винтовкми люди рсхживют по дворм, по улицм, две небольшие группы уходят из деревни. В одном дворе стоит обычня воинскя кухня, возле нее девчт чистят кртошку.

Одеты, обуты пртизны кто во что горзд. Н ногх у некоторых лозовые или веревочные лпти. Есть ткие, что носят немецкие мундиры. Но у всех н шпкх, пилоткх - крсные ленты.

Сергей с женой - в противоположном конце деревни. Тм устроились семейные - Андреюк, Шкирмн, отец, мть и млдший брт Сергея Омельченки, другие местечковцы.

Андреюк дом нет. Збежл вчер в штб, мелькнул перед прнями и исчез. Жен его полощет в корыте около колодц детские пеленки.

- В госпитль пошел, - говорит о муже. - Госпитль в лесу. Где - я см не зню.

Когд Митя выходит со двор, женщин его окликет. Торопливо вытиря руки о фртук, подбегет к воротм, просит:

- Если пойдете в местечко, то не збудьте о нс. Принесите кусок мыл. Мы кк с пожр выскочили, в чем стояли...

Жен Шкирмн выглядит повеселее. Но и от нее Митя узнет немного. Муж н зднии, кк и большинство пртизн. Тут, в деревне, только те, кто н постх или откуд-нибудь вернулись.

Митя идет обртно в штб. Н звлинке сидит Лобик, держит между колен почти новую, с блестящей ложей трехлинейку.

- Где ты винтовку взял? - Митя не может понять, откуд у товрищ ткое роскошное оружие. Н длинную фрнцузскую железяку, к которой не было ни одного птрон, вряд ли кто мог позриться.

- Поменял, - смеется Лобик.

Митя не скрывет звисти - у его винтовки убогий вид. От долгого лежния под пнем крск с ложи слезл, дуло, другие железные чсти источены ржвчиной, кк оспой.

- Фрнцузских винтовок тут много, - объясняет Лобик. - И птроны есть. Окзывется, волостные упрвы, грнизоны имели кк рз ткие. Теперь все перешло к пртизнм.

Тк вот почему укрдення Митей фрнцузскя винтовк стоял в Громх, в волости. Немцы, очевидно, специльно звезли. Но от того, что нступил рзгдк, Мите не легче.

- Тк просто поменял? - спршивет он у Лобик.

- В придчу соль отдл. Ту, что бб положил.

В полдень высокий худощвый пренек в нчищенных до глянц хромовых спогх документльно оформляет приход хлопцев в отряд. Зписывет Митю, Лобик, Сергея в толстую, с грфми кредит и дебет, бухглтерскую книгу. Фмилии людей в списке личного соств отряд стоят под цифрми, перевлившими з третью сотню.

Вторую ночь они проводят в той же хте, н той же соломе. Но кровти пустуют, комндир роты с политруком нет, д и н полу просторно - вместе с Митей и Лобиком ложится только Вся Дшук, вестовой при штбе.

По хте снует высокя, хмуря женщин, одетя в рвный хлт и смоткную юбку. З весь день он слов не скзл хлопцм. Между печью и здней стеной хты - небольшой промежуток, тм женщин спит. Сейчс, хоть н дворе и темно, он куд-то ушл.

- Вы при ббе языков не рзвязывйте, - вполголос говорит Вся. Лютя змея.

- Почему? - спршивет Митя.

- Сын у нее в полиции. Еще в прошлом году, когд громили Пилятичи, сбежл в местечко и служит тм. З год, сволочь, мог бы одумться.

Митя в змештельстве: штб в доме полиця. Рзве не могли пртизны выбрть другую хту?

Он говорит об этом Все, но тот в ответ только хмыкет.

- Мы теперь никого не боимся. Знете, сколько рз з лето нс гоняли? Эсэсовцы, влсовцы. Две большие блокды были. Сел пожгли, но и мы и люди нучились: в лесу скрывемся. Сюд немцы не дойдут - нет прямой дороги. Чтобы попсть сюд, ндо пройти Пилятичи, Пжить, Лозовицу. А тм всюду пртизны... Поэтому н мть полиця нплевть. Хт большя, вот и взяли под штб...

- Где Якубовский? - спршивет Митя, хотя спршивть об этом нельзя. - Он обещл нс послть н здние.

- Пошлет. Не лезьте поперед бтьки в пекло. Отряд зготовку ведет. Хлеб ночью в ямы зкпывем. Фронт нступет, но если до зимы немцев не прогонят, что будем есть?

- Прогонят, - говорит Митя. - Нши подходят к Брянску.

Н другой день утром Якубовский вызывет к себе Митю и Лобик. Сидит з столом один, двух пртизн, которые о чем-то с ним рзговривли, отсылет.

- Пойдете в местечко, - говорит он. - Нужн соль, кк можно больше. Вы явку своим товрищм нзнчили?

О встречх с местечковцми в лесу хлопцы не думли. Шли к Мзуренке. Но есть дед Бондрь, он сделет все, что ндо.

Услышв фмилию дед, Якубовский с минуту кк бы изучет лиц сидящих перед ним.

- Кому доводится родственником дед?

- Мне, - отвечет Лобик.

- Ты сын его знешь?

- Он же мне дядя. Но я его двно не видел. Приезжл перед войной...

Якубовский смягчется.

- Вот что, хлопцы. Будьте осторожны. Бондря рнило, когд шел от отц. Нрвлся н зсду. Не исключено, что следили и з отцом. Стрику скжите, что все в порядке. Сын его отпрвили смолетом в Москву. Ему теперь лучше.

О дедовом сыне хлопцы знют двно, еще с прошлой весны, когд он жил в Горбылях. Н связь с ним ходил Сергей Омельченк. Этим летом Микол принес весть, что Бондрю дли звние полковник, он руководит пртизнским штбом. Передвл Микол и смутные слухи о том, что нстоящего порядк в штбе нет, тм чсто спорят, ссорятся.

Тк вот ккое здние! Митя с Лобиком идут н кухню, им дют по большому куску вреной говядины, бухнку хлеб. Молодые девчт, которые тм рботют, глядят н них с интересом.

В это утро Мите вообще везет. У Вси Дшук, который сидит н крыльце штбной хты, ккуртня с блестящей ложей винтовк, и Митя, кк вчер Лобик, предлгет обмен. Соли у него не остлось, он может предложить почти новый пиджчок, который отец купил перед смой войной. Носит его Митя под немецким мундиром. Кроме пиджчк Митя дет десять птронов - их у пртизн не густо.

Вся примеряет пиджчок. Он ему немного великовт, но зто Вся похож в нем н человек. До этого ходил прямо-тки в лохмотьях.

А у Мити винтовк. С ткой и перед девчтми не стыдно покзться.

Перед выходом из Роглей Митю с Лобиком остнвливет одн девушк. Волосы у нее светлые, кк пшеничня солом, фигур стройня и необыкновенно крсивое, белое лицо.

- Я вс зню. Видел в местечке. До войны я тм рботл, вы в школе учились.

Девушку зовут Женя. После семилетки был нборщицей в типогрфии. Теперь нбирет пртизнскую гзету. Просит приносить зметки.

Удивительн пртизнскя жизнь! Чем-то похож он н мирную, довоенную. Но чем - срзу не скжешь. Может, своей открытостью, рдостным ощущением будущего?

Погод стоит отмення. З Роглями, с южной стороны, - широкий простор. Кое-где н глдкой рвнине высятся высокие дубы, стройные, увешнные бусми крсных гроздей рябины. Был н этом месте когд-то лес, об этом говорит множество пней и пеньков. Трв жесткя, порыжеля. По-летнему жркое солнце плывет в голубой, с редкими облчкми выси, окутывет дрожщим мревом рспростершиеся дли.

По укринским степям под тким же солнцем ктится лвин советского нступления. Крсные дивизии, рмии рвутся к синему Днепру. От Бтькович Днепр недлеко, всего сорок километров. Он тут является погрничной полосой между Укриной и Белрусью. Выйдут крсные полки н Днепр и н првом низком берегу увидят лесной полесский крй.

Митя немного жлеет, что вырос вдли от реки. В междуречье, обрзовнном Днепром, Припятью, Березиной, текут только речушки, нподобие узенькой Медведки, которя вливется в пересохшую Росицу, т - в Днепр.

Медведк - рядом. Эксквтор выпрямил ее русло, по выброшенному н берег илистому грунту густо поднялся чертополох, горец и другое болотное пустозелье. Речушк ведет к Квенькм. Отсюд кких-нибудь три чс ходьбы. Но в Квенькх - влсовцы. Они кк бы прикрывют местечко от пртизнского лес. Хлопцы решили сделть крюк, через Вьюнки и Прудок выйти н Дубровицу, тм, когд стемнеет, проскочить к дедовой усдьбе.

Н болотх кое-где рскинуты побуревшие стожки. Еще больше трвы некошеной, нетронутой. С дороги поднимются стйки черных дроздов. Люди, видно, редко ходят по дорогм, тк кк птицы взлетют чуть не из-под смых ног. В воздухе плвет прозрчня путинк.

Чс через дв хлопцы видят песчное взгорье, н котором притулились серые, с обомшелыми крышми хтки. Вдоль них тянутся стрые рскидистые вербы. Это - Вьюнки. Ткой описывл деревню Примк, которого прошлой осенью посылли сюд нлживть связь с пртизнми.

Женщины в огородх роют кртошку. Смуглый подросток ведет н веревочном поводу гнедую лошдь. Н нижней переклдине прясл, свесив босые ноги, сидят белоголовые ребятишки. Н двух пртизн с винтовкми, которые идут по песчной улице, никто не обрщет внимния. Лобик поддрзнивет:

- Примк едв ноги унес. Труслив он. Никто бы его не тронул...

Школ, где Примк рботл учителем, нходится в конце деревни. Это приземистя, н две половины хт, с довольно большими окнми. Вот тут, под збором, Примк, очевидно, лежл, когд ночью пришли пртизны и стли бить в школе окн.

- Шомполов Примку могли дть, - говорит Митя. - Ему ндо было смому нйти пртизн.

Километр через три Прудок. Увидели хты, ткие же серые, стринные. Деревня побольше Вьюнков, с длинной, извилистой улицей. По ней тянется цуг повозок. Н возх мешки с рожью, рядом вжно шгют незнкомые вооруженные люди с пришитыми к шпкм крсными полоскми.

Еще чс ходьбы, и уже покзлсь Дубровиц. Солнце висит з дльним лесом, золотит стекл окон. Кк-то особенно выделяется березовя рощ н песчном пригорке, посреди рзброснных хт. Стройные тонкие березки будто ндели белые рубшки.

Деревню хлопцы обходят. Остнвливются в кустх, неподлеку от того мест, где прошлой осенью встретились с Мзуренкой. В том лесу Дргун свел хлопцев с деснтникми, но дльнейшей их судьбой не очень-то знимлся. То же смое можно скзть и об Анкудовиче, Ключнике, сестре Сергея. У пртизн - свои зботы, подпольщиков, связных они, видно, ствят не очень высоко.

Хлопцы достют из торбы зпс, вяло жуют мясо с хлебом. Мясо несоленое, есть его не хочется.

Нет, Митя и Лобик своих товрищей, местечк не збудут. Тм они пережили горе и рдость, тм у них кк бы выросли крылья. Только неделю побыли в лесу, в чужой деревне, кк тянет к родным околицм! Хорошо, что им дли ткое здние. Есть возможность докзть пртизнм, что недром они сидели в местечке. Соли достнут, сделют все кк ндо. Дед пошлют к Примку, тк кк Миколу дом не зстнешь.

Н опушку лес спускются серовтые сумерки. Хлопцы встют, по сухому торфянику шгют к местечку.

Все получется тк, кк нметили.

Винтовку Митя с Лобиком прячут в дедовом кртофельнике, чуть слышно скрипнув воротми, зходят во двор. Отсюд з лугом видн стнция. Тускло мерцют тм огоньки стрелок. Злинейня улиц спит. Выплывет месяц, в его зыбком свете чернеют хлев, подворья.

Лобик постучл в окно, и срзу же в сенях послышлись шги.

- Пришли. - Стоя в одном белье, дед отпирет дверь.

Окн звешены, горит кгнец. По хте, охя, ходит ббк.

- Ох, мои вы детки... В ткие годы мыкться н чужбине.

Мите нрвится дедов хт. В первой ее половине, где теперь сидят хлопцы, все н крестьянский мнер - большя, побуревшя от копоти печь, деревянные лвки, связки лук н шестке под потолком. Зто в другой, чистой комнте стоит никелировння кровть, стулья с изогнутыми спинкми. Стол тм зстлн белой сктертью, передняя стен сплошь звешн фотокрточкми в стромодной опрве.

Ббк тем временем ствит перед хлопцми по глиняной миске борщ. Улучив момент, когд он выходит в клдовку, Лобик вполголос сообщет деду:

- Пвл рнили в ту ночь, кк был у тебя. Смолетом доствили в Москву.

Н лице стрик ни одн морщинк не дрогнул.

- Чуяло мое сердце. Неспрост сволочь эт, Князев, дня три из хты не вылзил. Выслеживл, вынюхивл.

- Мы кокнем Князев! - вдруг згорется Лобик.

- Сиди уж лучше. Ты кокнешь! Нйдет свое без тебя.

О том, что его трясли немцы, допытывлись о сыне, дед и словом не обмолвился. Ни тогд, когд хлопцы уходили в лес, ни теперь.

Ночуют Митя с Лобиком в хлеву н сеновле. Сен дед нбил под смый конек. Густой зпх высохшей, слежвшейся трвы приятно дурмнит голову. Зсыпют они мгновенно. Просыпются от скрип двери. Полумрк хлев из всех щелей пронизывют полосы солнечного свет.

Внизу стоит Примк. Он принял меры предосторожности: через плечо пр стрых, вконец изношенных спог. Подошвы у них отстли, болтются, кк языки, и впечтление ткое, будто споги смеются нд своей судьбой.

Алексей взбирется н сеновл, рсскзывет новости.

Миколы в местечке нет. Вместо него приходит з сводкми учительниц из Громов. Н железной дороге Грише помогют дв хлопц, у которых Примк взял подписку. Митину тетку немцы не тронули, им теперь не до этого освобожден Брянск, стнция збит эшелонми. Некоторые полици стли увольняться со службы.

Следующий большой город з Брянском - Гомель. Через считнные дни возьмут и его. Митя от удовлетворения потирет лдони.

Примк придерживется другого мнения:

- Не тнцуй. Еще всего хвтит. От Орл до Брянск тоже близко, шли полтор месяц. Вы хорошо сделли, что убежли в лес. И что Микол притих. Гвозд и ко мне приствл. Влсовцы ловят людей из сожженных сел, отвозят в Сиволобовский лгерь.

Примку здние дют срочное: связться с Крснеем, Куницким. Соль будут доствть они, Примк - приносить к деду.

Алексей щерит ровные, белые, кк чеснок, зубы. Смеется он всегд зрзительно.

- Я думл - водокчку прикжете взорвть.

- Водокчк пускй постоит. Кк Плоткин?

- Нчинет ковылять. Его Люся лечит. Прибегет по три рз в день.

- Н соль подключить Плоткин. Рз см придешь, рз он. Чтоб не брослось в глз.

О Сюзнне Митя не спршивет. Есть вещи, о которых не спросишь дже у близкого человек.

Вечером зпыхвшийся Примк приносит в большом крпивном мешке соль, торопливо сует Мите в руки пчку бумг и срзу, дже кк следует не попрощвшись, исчезет.

О предосторожности Алексею нпоминть не ндо.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

I

С кждым днем Митя с Лобиком все глубже входят в пртизнскую жизнь, стновятся своими в шумном и суетливом водовороте многолюдья. З солью сходили еще рз, суп, мясо н кухне теперь солят, и это зметно поднимет вторитет хлопцев в глзх пртизн.

По пути Митя и к дядьке Аврму звернул. Мть с млышми живет в шлше. Шлш - в лесочке, недлеко от дядькиного огород. Мть ночует в хте, готовит еду в печи и только н день уходит в лес.

У Бтьковичского отряд особых збот сейчс нет. Полицейские грнизоны рзогнны, немецкие обозы поблизости не проезжют. Суетливое движение, которое Митя зметил с первого дня, объясняется просто: семьи большинств пртизн ютятся по лесм, в шлшх, и бойцы, отпросившись у комндиров, ходят их проведть.

Ночью в Роглях выствляются посты, днем сидят в скрытых местх дозоры.

Есть в отряде люди, которые вызывют у Мити острый интерес. Это рзведчики. Они все кк н подбор молодые, подтянутые, в военных гимнстеркх, брюкх глифе. Рзведчики всегд уезжют и приезжют н лошдях.

Уходя в лес, Митя рссчитывл стть рзведчиком. И он, и Лобик, нблюдя в местечке з немцми, кое-чему нучились. Но отрядные рзведчики к себе их дже близко не подпускют. Один рз Митя сделл попытку звязть знкомство с хлопцем, лицо которого покзлось более приветливым. Но тот, буркнув дв слов, демонстртивно отвернулся от него.

Рзведчики - словно боги в отряде. У тех, кто к ним попл, по году и больше пртизнского стж. Митя с Лобиком в пртизнх считнные дни, и здч у них - добывть отряду соль.

Ореолом тинственности окружены и подрывники. Только однжды Митя видел, кк они выходят н здние. Молчливые, змкнутые, обвешнные ящикми и проволокой. Двое в пятнистых немецких мскхлтх несут н плечх противотнковое ружье. Впереди всех Лубн, бывший зместитель бургомистр. Его круглое лицо густо зросло щетиной, осунулось.

О Лубне в отряде рсскзывют легенды. Мстя немцм, он не знет покоя ни днем, ни ночью. Лубн железнодорожник, он знет все ходы и выходы тм и с железной дороги не слезет, приходит в отряд только з толом. Он подорвл больше двдцти эшелонов, из противотнкового ружья пробил несчетное число провозных котлов.

Новые пртизны принимют присягу. З последний месяц много нроду привлило в отряд. Рядом с Митей и Лобиком стоял в шеренге долговязый, черный кк грч Кузьм Гиль и еще двое местечковцев. Теперь ясно, кто взорвл электростнцию.

В местечке действовл еще одн групп, которя был связн с Гомельским отрядом. Руководил ею, окзывется, Гиль. С Кузьмой Митя учился в восьмом клссе. Когд прошлой осенью он уволился из финнсового отдел, его должность знял Кузьм. Мскировлся тк же, кк Митя.

Текст присяги читет Якубовский. Рзноголосый хор громко повторяет высокие, торжественные слов.

- Я слышл, ты в местечко ходишь? - спршивет Кузьм у Мити, когд посвящение в пртизны зкончилось. - Говорят, з солью.

- Хожу. - Кузьм свой прень, и титься от него не стоит.

- Всю соль не отдвй. Припрячь немного. У всех родня, семьи, мы ходим кк проклятые. Хоть бы собрться, чрку выпить. Я одного дед зню, достну з соль, что хочешь.

Гиль говорит првду. Попв в отряд, они, местечковцы, срзу рзъединились. Митя не бывет теперь ни у Андреюк, ни у Шкирмн, дже с Дргуном кк следует поговорить не пришлось.

Кузьм, нверно, приходится дльней родней Нупрею Гилю, который погиб еще в сорок первом году. А может, и нет. Тких фмилий в местечке много, есть они и в Квенькх, и в Дубровице.

Товрищ Гиля - Митин однофмилец. Толстовтый, стрше остльных, Андрей Птх до войны учился в институте, ходил под руку с девчтми, н ткую мелюзгу, кк Митя, посмтривл свысок. Трудно было подумть, что он подпольщик. Но, кк теперь Митя припоминет, Андрей знлся с Ключником, вел с ним гешефт еще в прошлогоднюю весну.

- Соберемся, - обещет Митя. - Соли принесу.

Н другой день узнли новость: бтьковичских пртизн делят н три отряд. Теперь это уже бригд. Нзывется бригд именем Пономренко - в честь нчльник Центрльного штб пртизнского движения.

Комндир Митиного отряд - Гйчук, комисср - Лисвенк. З столом, когд нет Якубовского, теперь сидят они, вызывют к себе ротных, взводных комндиров, решют дел.

Посыльный Вся зовет Митю в штб.

- Что знешь о Столярове? - спршивет Гйчук.

Этого вопрос ндо было ожидть. Н Сергея в отряде посмтривют косо. Не посылют н здния, он дже присяги не принимл.

- Здния ншей группы Столяров выполнял честно, - говорит Митя. - В группе он с весны, но еще в прошлом году помогл. Ходил н связь в Горбыли к сестре Сергея Омельченки...

Гйчук и Лисвенк переглядывются...

- Того, второго Сергея немцы рсстреляли?

- Рсстреляли.

- Почему этого выпустили?

Вот оно что!.. В отряде отец и млдший брт Сергея Омельченки. Ясно они нклепли.

Сидели слож руки, пльцем боялись пошевелить, тут птриотми себя выствляют. Митю рзбирет злость.

- Сергей был н примете с смого нчл. Вернулся из истребительного бтльон, сдл немцм оружие. Тк вышло. Потом связлся с Босняком. Босняк теперь в СД служит.

- Что скжешь об отце Омельченки?

- Хпуг. До войны в мгзине торговл. Нживл добро. Хотел, чтоб и Сергей был тким, кк он. Если б не сын, не дочери, он бы и не подумл стть пртизном. В лес поневоле пришел.

Ночью Митя стоит н посту. Комндир первой роты Ткч сообщил проли. Н полу крульного помещения вповлку лежт пртизны, нзнченные н ночное дежурство. Через кждые дв чс постовых рзводит туго подпояснный унылый прень. Он из числ тех, кому Митя помог выбрться из железнодорожной роты, однко не знет об этом. Покрикивет н Митю, кк н всех остльных. Не успеешь зкрыть глз, кк уже снов слышен его пронзительный голос.

Ночь длиння, темня. Митин пост возле дубняк, по которому Ктя привел местечковцев в отряд. Дороги тут нет. З дубняком - Медведк и болото. Пост все же ствят.

Вглядывясь в черную кк деготь темень, прислушивясь к лесным шорохм, Митя думет, что жизнь более сложн, зпутнн, чем предствлялсь. Живя в местечке, он дже мысли допустить не мог, что среди пртизн нйдутся люди, готовые выкопть яму другому. Именно тким кжется теперь стрый Омельченк. Зчем оболгл Столяров?

Встречя мть Сергея, Митя всегд чувствовл себя виновтым. Ее сын и дочь погибли, он живет. От бессонной печли у женщины глубоко зпли глз, сделлись неподвижными, кк бы остекленели. Глядит этими стршными глзми мть и словно ждет ответ. Только что ей скжешь? Ккие нйдешь слов?

В темноте слышны осторожные шги. Митя клцет зтвором, громко спршивет:

- Кто идет? Проль?

- Курск.

- Клуг, - отвечет Митя, узнв по голосу Ткч.

Ткч подходит, зкуривет.

- Не змерз?

- Нет. Спть только хочется.

- Поспи днем. Хорошенько выспись. Ночью пойдем н концерт.

- Н ккой концерт?

- Звтр увидишь.

Выспться не удлось. Н другой день с утр, построившись в колонну, отряд выходит из Роглей. Впереди вместе с Якубовским и Анкудовичем комндир подрывников Лубн.

Митя идет рядом с Лобиком и Столяровым. У Сергея по-прежнему короткий обрез, который он несет под мышкой.

В дубняке колонн рстягивется в цепь. Идут в сторону Млкович тем же путем, кким местечковцы добирлись в Рогли. Осень чувствуется сильнее. Н деревьях прибвилось желтой листвы, в воздухе црят легкие, прозрчные крски.

- Идем тетеревов глушить, - говорит кому-то Евтушик.

Ноги у Мити точно резиновые, тело утомлено, и он ни о чем не хочет думть. Голос, рзговор доносятся кк сквозь сон.

Чс через три отряд выходит н широкое, почти голое болото, и только тут Митя встрепенулся. Болото н всем протяжении полосуют длинные колонны. Через небольшие промежутки они выходят из лес, тянутся к окутнным легкой синевой кустм впереди, зполняют собой все видимое прострнство. Ккое множество людей! Впервые видит Митя тинственную, рзброснную по рзным урочищм, уголкм лесную рмию, которя теперь кк бы покзлсь н свет. Может, десять или больше бригд...

Митя проникется торжественностью момент. Не нпрсно поднялись тысячи людей. Впереди предстоит что-то вжное, необычйное, чего он еще не знет.

Бтьковичский отряд остнвливется в лозняке. Большинство колонн отпрвляется дльше, отклоняясь впрво, в сторону Горбылей. Пртизны несут н плечх ручные пулеметы, у некоторых болтются повешенные н шею втомты, другие перепоясны птронными лентми. Крсные пртизнские ленты н шпкх словков, поляков-тодтовцев, дже мдьярских солдт...

В лозняке ждет повозк, нгруження мешкми. Сперв Митя подумл, что в мешкх кртошк. Но вот пртизны, взявшись з уголки, приволокли один ткой куль, рспороли по шву ножом, и в нем окзлось совсем другое добро. Тол. Сотни желтовтых, ккуртно выточенных брусков с отверстиями для зплов.

Митя, кк и все, получет толовую шшку, кусок бикфордов шнур с люминиевым птрончиком взрывтеля. Вдобвок - пять спичек и щепочку, смзнную серой. Чтоб было чем поджечь шнур.

Инструктж перед строем дет Якубовский:

- Н полотно выходить строго по комнде. Не опздывть ни н секунду. Шшку - под рельс, шнур поджечь. И срзу же отходить. Все кк в прошлый рз. Новичкм покжут комндиры рот. Под их ответственность...

В ту ночь, когд Митя ночевл н Злинейной улице, собирясь убежть из местечк, железня дорог просто гремел от непрестнных взрывов.

Теперь будет то же смое.

Бтьковичскя бригд нпрвляется к местечку. Млковичские курени остются в стороне. Молчливые, здумчивые тянутся сосняки. Цветет вереск, рзливясь розовыми озеркми по полям и редколесью. Под березми - желтя зметь опвших листьев. В соснякх, нсженных н пустых, бесплодных желтых пескх, попдются совсем голые полянки, поросшие ноздревтым мхом-сивцом.

Митя вдруг нчинет узнвть окружющую местность, нполняется трепетным волнением. З тем вон сосняком пойдет молодой березняк, небольшие, прзднично крсивые три или четыре рощицы, з ними - широкя полян, н которой шоферы лесной школы учились ездить н гзогенерторных мшинх. Полян впритык прилегет к песчной проезжей дороге из местечк, которя ведет в Громы. З ней - островки молодого сосняк и железня дорог.

Тут, в знкомых до боли местх, прошло Митино детство. Не только детство. Когд подрос, возмужл, он еще охотнее бродил по лесу. Млыши собирли ягоды, он с середины лет ходил з грибми, блуждя по лесу до поздней голой осени.

Мите сейчс восемндцть. Знчит, уже лет десять знет он этот лес. Жил в будке, в одиночестве. Друзей-грибников у него не было, и поэтому лес кк бы нучил его думть и мечтть. Куд не злетли его мысли под шум высоченных, мохнтых сосен, н этих вот розовых вересковых просторх! О войне, о том, что придется ходить по родному лесу с винтовкой, он в те длекие безоблчные дни не думл. В жизни, нверное, тк и бывет приходится делть то, о чем совсем не думешь.

Молодой березняк колонн оствляет спрв. Бригде, видимо, выделен учсток между Птховой и Дроздовой будкми. Фктически под смым местечком. Скоро будет песчный пригорок, где в первую осень немцы рсстреливли евреев, з пригорком - зросшее осокой болотце с чхлыми сосенкми. Дльше - кк пойдут, если возьмут впрво, ближе к железной дороге, - встнет гряд смешнного, преимущественно лиственного лес; если левее, в обход болотц, - до смого поля будут сосны и вереск.

Между тем объявляется привл. Митя ложится н вереск. Лобик пдет рядом. Он совсем изнемог. В ббкином кожушке взмок, вспотел, кк птиц в жру ртом хвтет воздух. Ничего удивительного - отмхли верст двдцть.

Солнце вот-вот зйдет. Тут, в лесу, свет его крсновтый, непривычный, кк бы зловещий.

- Знешь, куд пришли? - спршивет Митя у Ивн.

- Зню, - Лобик безрзличен. - Могут всыпть по десятое число.

- Не всыплют. Видишь, сколько нроду?

- Что тот нрод? Десять птронов н винтовку. Не очень-то нвоюешь.

Сергей лег поодль, дже немного похрпывет. Слипются глз и у Ивн. Мите спть не хочется. Летом, когд только нчлсь войн, немецкие летчики долбили по этим соснякм бомбми. Думли, что тут стоят войск. Еще теперь попдются зросшие трвой воронки, вывороченные деревья. По песчной дороге, которя отсюд не больше чем з версту, немцы пришли в местечко. Позднее, осенью, Митя собирл вдоль дороги обрывки гзет, которые оствили после себя солдты. Стршные то были гзеты. Немцы зхвтили полмир, хвлились, что зхвтят весь. "Heute wir haben Deutschland, morgen - die ganze Welt..."* Митя еще тогд перевел эти слов и тогд же припрятл в ямх, в стрых окопх нйденные птроны и грнты. Оружие должно когд-нибудь стрелять, и вот он, Митя, стл пртизном. Видимо, кждый из двух или трех тысяч пртизн, которых Митя сегодня видел, пришел в лес тким же путем. Не мог смириться с тем, что несли фшисты. Невжно, что у пртизн мло птронов. Глвное - человек не стл н колени...

_______________

* "Сегодня у нс Гермния, звтр - весь мир..." (нем.).

Не зхвтили немцы весь мир. Теперь бегут. Нши освободили Брянск, Чернигов, должно быть, подходят к Днепру. Что знчили стршные слов в немецких гзетх сорок первого год? Пустой звук, бхвльство...

Зхвченный рссуждениями, Митя с опозднием услышл продолжительное, грустное курлыкнье, лившееся откуд-то с поднебесья. Повернувшись н спину, зорко вглядывясь, он н один только миг уловил взглядом чуть зметный в вечернем, уже темновтом небе треугольничек журвлиной сти. Несмотря н близкую ночь, летят журвли н юг своим извечным путем...

Устлость берет свое, Митя здремл, и, может блгодря короткому сну н зкте солнц, события ночи отржются в его созннии стрнным, фнтстическим зрелищем. Они идут лесом, перебирются через дорогу н Громы, потом злегют среди пней. К пням Митя вроде бы имел кстельство, тк кк поступил н службу в лесхоз именно тогд, когд нчли вырубть лес между железной дорогой и большком. Немцы сгоняли влить деревья жителей местечк, окрестных деревень, позднее лесничие соствляли ведомость н выплту денег подневольным лесорубм, но почти никто не пришел з этими деньгми. Ведомости - пчки рзноцветных бумг лежли в железном сейфе, и, когд позднее пондобились мрки н медикменты, сигреты, схрин, Митя брл их из кссы, рсписывясь з неизвестных лесорубов...

Ткч подет комнду, рот поднимется и идет дльше, минуя кусты, выбирется ближе к местечку, н поле. Отсюд неясно видны нсыпь железной дороги, будк, в которой Митя жил, сосн н бугорке у дороги. По Птховой будке, кк и тм, з пнями, по Дроздовой, строчт пулеметы, поднятя выстрелми пртизнскя цепь бежит к железнодорожному полотну.

Митя, выбрв из-под рельс бллст, зклдывет шшку, озирется. Спрв, слев нд рельсми шевелятся темные фигуры. Звучит громкя комнд, Митя чиркет спичкой, поджигет шнур. Брызнув искрми, он шипит, кк змея. Двое или трое мужчин, ближйших Митиных соседей, приблизиться к рельсм не отвживются, ложтся под нсыпью. Швырнув н рельсы толовые шшки, будто грнты, они со всех ног кидются прочь...

Митя, отбежв метров сто, н землю не пдет. Впервые з свою жизнь он чувствует: бой - это кипение крови, шльня, дикя рдость. Железня дорог взрывется длинной огненной лвой, ослепительные столбы огня один з другим возникют н всем видимом протяжении, рзлетясь по лесу многоголосым эхом. Скоро все стихет. В непривычной зтенной тишине, которя н мгновение нступет, Мите вдруг кжется, что он слышит курлыкнье журвлей...

II

Н другой день через Рогли весь день влом влят пртизны. Возврщются с железной дороги домчевские, горбылевские, октябрьские, дже дльние - стрешинские, прицкие - бригды и отряды. Ночня "рельсовя войн" был успешной. Дв или три дня немцы будут ствить зплты, ремонтировть искореженную железную дорогу. Лесное войско тем временем отлежится, отоспится, чтоб снов нлетть н нее, производить диверсии.

Молодые стройные хлопцы, мужчины рзмшисто шгют по роглевской улице, критически поглядывя н босого Евтушик, который сидит н крыльце штбной хты.

- Товрищ! Не ты ли лпти потерял? Висят н березе...

- Беги, брт, быстрей, то кто-нибудь подберет...

- Летел с чугунки сломя голову. Видишь, хоть лпти потерял, но успел выспться...

- Н оккупировнной территории он не жил. Жил в лесу, немцев не видл...

Евтушик огрызется:

- Куд рзмхлся? Иди посидим. Мясом нкормим. Вы же весной последнюю кобылу в Бобруйске продли...

Н крыльцо неторопливо поднимется кряжистый, в кожном пльто и зпыленных спогх человек. Н боку болтется туго нбитя комндирскя сумк.

З столом что-то пишет, слюнявя химический крндш, Анкудович. После создния бригды он нзнчен нчльником штб. Подняв глз н посетителя, Анкудович вздргивет, густо крснеет и снов склоняется нд бумгой. Человек нерешительно переминется с ноги н ногу.

- Не узнл, Анкудович?

- Узнл, товрищ Мтвеев.

- Не очень лсково встречешь бывшего комндир.

- Нет причины для поцелуев. Не обижйся...

Анкудович рстерялся. Кк длекий призрк, возникет в пмяти сорок первый год, истребительный бтльон, который, спешно перебрвшись в лес, стл нзывться пртизнским отрядом. В отряде, которым комндовл нчльник милиции Мтвеев, црил зтенность, подозрительность. Днем сидели в землянкх, ели сухри, консервы, ночью, кк волки, выползли н рзведку. Будто лес сплошь был зселен немцми.

- Трудное время было, Анкудович. - Мтвеев сдится н стул. - Мне, думешь, легко пришлось?

- Рспускть отряд ты не имел прв.

- Это было не в моей влсти. Не збывй, ндо мной стоял Филимонов, председтель исполком. Он отдл прикз.

- Не виляй хвостом. Ты был комндиром.

- Но ведь ты ушел в Литвиново и не вернулся.

- Вернулся, Мтвеев. А тем временем ты дрпнул...

Что Мтвеев не убит, подлся с Филимоновым н восток, з линию фронт, они, нездчливые пртизны, знли, но молчли. Слух этот пустили полици, и из-з тех, кто оствлся в местечке, не стоило его опровергть.

- Не у одних нс тк получилось, - продолжет Мтвеев. - Некоторые рйонные отряды тоже не удержлись. Знешь же, кк было...

- Н других не кивй. У нс склды рзгрбили, ктив перебили. Нш бригд еще и теперь слбее остльных.

Мтвеев вдруг взрывется. С треском - отлетют две пуговицы рспхивет кожнку, рзмшисто вышгивет по комнте.

- Ты что - белены объелся? Думешь, без тебя прокуроров не было? Хвтило н мою голову. Погляди - волосы повылезли. Ну, погибло двдцть, тридцть человек - что, я их немцм в псть совл? Миллионы гибнут. Если хочешь знть, я собирлся остться. Тктик ккя был - ждть, укрыться н зиму, чтобы снов собрться с силми весной. Ты же см в селе жил. Вот и я тк хотел. С Филимоновым не соглшлся. Подлся к одному, к другому. Возьми, спрячь. Всюду от ворот поворот. Кто хотел лезть в петлю из-з нчльник милиции? См знешь, ккое тогд было нстроение. Немцы трубили, что взяли Москву. Ну, я и пошел в эту взятую Москву. Не к немцм пошел - н фронт. Чтоб против них воевть. Ты же, сидя у жены н печке, ел блины со шквркми. Рзводил тры-бры со Спткем, с Овчром, чтоб тебя не тронули. А я семьсот верст н животе - голодный, холодный...

Анкудович смягчился.

- Со Спткем и другими мы снчл вели рботу. Не верили, что они по-нстоящему продлись.

- Тк вот, Анкудович, я тоже веду рботу. Всю войну. Чтобы меньше было тких сволочей, кк Спткй. И потому прошу передть мне местечковых связных. Нверное, знешь, чем я знимюсь?

Нчльник штб удивленно взглянул н Мтвеев:

- Ты что, Мтвеев, не знешь порядк? Есть штб соединения, обком. Обрщйся туд. Я нчльник небольшой. Могу по секрету скзть: в прошлом году в рйон прилетел спецгрупп из Москвы, связные из Бтькович подчинены ей...

III

Фронт уже н Днепре. После двух лет лихолетья, неопределенности, невероятных слухов, которые неизвестно из кких источников столько рз выплывли рньше, в это трудно поверить. Но теперь это не слухи. В пртизнской редкции есть приемник, возле него в три руки зписывют сводки Информбюро. Рйоння гзет успел нпечтть: Крсня Армия вышл н Днепр от Кременчуг до Лоев.

Дни тревожно-приподнятые, полные хмельной рдости. По-прежнему стоит погожя осень, дубы в роще возле Медведки, клены, рябин пылют, кк огромные костры. Вечер звездные, тихие. Где-то в полночь слышно в небе гудение моторов. Эскдрильи советских бомбрдировщиков летят н зпд.

Откуд взялось все - рывок н Днепр, тнки, смолеты?

Звенит в Митиной душе мотив, возникший в тот день, когд он только шел в отряд:

Пейте, пойте в юности,

Бейте в жизнь без промх,

Все рвно, любимя,

Отцветет черемух...

Дв год Митя только и думл о фронте, о войне, точно помнил все дты советского нступления. Дже если б его рзбудили ночью, он без зпинки ответил бы, в ккой день выбиты фшисты из кждого, дже смого мленького город Советского Союз. Сюзнну он вспоминл мло, встреч с ней не искл. Кончится войн, тогд придет все, думл он. Большя жизнь с любовью, личными зботми, переживниями лежл для него з тем зслоном, который могло снять только изгнние немцев.

Немцев еще не изгнли, но он уже втягивется в другой мир. Чувствует себя рдостно-возбужденным, когд встречется с Ниной Грушевской, с Женей, с другими девушкми. Тут, в пртизнской среде, есть женщины, девушки, которые не тясь ждут квлеров с здний, ходят с ними ночевть н сеновлы, стирют им белье. Молодые ребят похвляются победми нд деревенскими крсвицми.

В глубине души Митя иной рз обижется н Сюзнну. Нити, связывющие их, непрочные, тонкие, нтяни потуже - порвутся. Он уже чувствует, что в любви есть смоотверженность, стрдние, боль з близкого человек, ловит себя н мысли, что ничего этого у них с Сюзнной не было. С его стороны, может, и было, особенно в ту пору, когд он только увидел девушку и когд еще не было войны. А он все время кк бы прислушивется к смой себе, рзгдывет ккую-то згдку. Вряд ли думет он о Мите, о том, что ему угрожет опсность...

Приходя в местечко з солью, Митя уже дв рз глядел смерти в глз. Возле Квеньковского мост хлопцы (теперь с ними Сергей) нпоролись н влсовскую зсду. Спсл ночь. Митя помнит рзъяренный крик, огненные полосы трссирующих пуль, которые свистели возле смых ушей.

Второй рз, в Дубровице, было еще хуже. Они втроем носом к носу столкнулись с немцми, которые ходили по хтм и собирли яйц. Сергей не рстерялся, удрил из обрез, зствил солдт злечь. Потом, кк и в первом случе, спсли молодые ноги...

Выпл и срзу рстял первый снег. Снов стло тепло. Без конц тянется золотя осень. Митя не думет о стрхе, который пришлось пережить, - жизнь в войну висит н тоненьком волоске.

Через неделю после стычки с немцми хлопцы зночевли в Дубровицком поселке. В большой, н две половины, хте живут мть с дочерью. Дочк лдня, сттня. Мть лезет н печь, Сергея девушк уклдывет н кровть в передней комнте, Мите и Лобику стелет н лвкх в чистой половине.

Всходит лун, комнт тонет в светлом полумрке. Митин подушк почти ксется изголовья кровти, н которой лежит девушк. По чистому, зтенному дыхнию Митя слышит, что он не спит. Он тоже не спит. Мучительня бессонниц тянется долго. Горлнят петухи, лун уходит з хту, стновится темнее. Утром Митя обязтельно поговорит с девушкой. Скжет ей что-нибудь недине.

Проснувшись, он не видит хозяйской дочки: ушл в поле...

Соли Митя немного припрятл. Ндо же им, местечковым, собрться, отметить свое вступление в пртизны.

Встретив Кузьму, Митя отдет ему мешочек с солью:

- Бери. Тут бутылок н шесть.

Кузьм обрдовлся. Дед, который покупет соль, живет близко, н озерковских хуторх, верстх в шести от Роглей. Вжнецкий дед, у него не только смогону - ветчины, меду можно достть.

Смеркется. Вернувшись из местечк, з день Митя отосплся, но идти з смогоном не хочется. Стновится дже тоскливо от мысли, что сейчс он должен отпрвиться к незнкомому деду.

- Двй звтр, Кузьм. Или послезвтр.

- Телепень ты. Лдно, сбегем с Андреем...

Н следующий день в штбную хту, прихрмывя, входит Андрей. Голов и шея збинтовны, из-под мрлевой повязки печльно смотрят устлые, полные стрдния глз.

Кузьмы нет. Его дже нельзя похоронить. Перед эсэсовской блокдой мины ствили где попло. Эти мины не сняты и теперь. Н одну из них нступил Кузьм. Андрей шел шгх в десяти сзди...

Второй близкий человек гибнет в пртизнском отряде. В конце лет Михйлов, теперь - Кузьм. Но кк кровь н рне тотчс же свертывется, тк и Митины мысли н тргических случях долго не здерживются. И в местечке тк бывло. Кк бы зкрывется ккой-то внутренний клпн, оберегя душу от отчяния. Неужели душевные рны будут болеть и тогд, когд войн кончится? Стршно подумть об этом...

В Рогли приходит Дргун. Отведя Митю с Лобиком в сторону, дет здние. Лобиков дед должен сходить к мельнику Збеле, попросить, чтоб тот явился в Дубровицу.

IV

Мельник Збел собирлся в Дубровицу с большой осторожностью. Н железнодорожном переезде толкутся полици, в Квенькх - влсовцы, тк чтоб ни один черт не прицепился, он збросил н воз мешок ржи, борону, дже внук посдил - беленького, с облупленным носом сын млдшей безмужней дочки, которя живет в местечке.

В Дубровице - стршя дочь, тоже солдтк, осыпння, кк горохом, детьми. К ней Збел зглядывл чстенько, подкидывя то мешок ржи, то осьмину кртошки, чтоб не пропли с голоду желторотые едоки. Все-тки родня кровь. Првд, с зимы в Дубровице он не был, немного боялся пртизн, которые если не стоят тм н постое, тк збредют чсто.

Теперь Збел кк рз едет н переговоры с пртизнми, ибо кто ткой Дргун, он знет. К немцм Збел не прилип, они ему не родня, с лесными людьми придется жить, ведь, кк только немцев прогонят, они вернутся в местечко и стнут нчльникми. Бросишь сзди, нйдешь спереди. Еврейку спсл, с пртизнми знлся... Никто его не попрекнет.

Збел доволен, что тйное здние ему передл Антон Бондрь. Свидетель ндежный, его сын, по слухм, в лесу большой нчльник, хотя в местечке того комндир никто з войну не видел. Может, потому и выжил стрик, что сын его был осторожен.

Ни н переезде, ни в Квенькх Збелу не здержли. Остновившись в Дубровице возле дочкиного двор, он немного поговорил с ней, отдл звязнные в плток три куск сл, высдил внук, зтем, откзвшись от помощи, поехл н ее кртофельный учсток. Он кк рз в удобном месте - у смого лес. Если очень нужно, Дргун его нйдет.

Тк и получилось. Осенний день короток, но Збел успел стянуть с учстк бороной ботву, посеять рожь и уже нчл бороновть поле, кк из лесу послышлся свист.

Агроном стоял в кустх в кком-то рыжевтом пльтишке, з плечми винтовк. Похудел, осунулся по срвнению с тем, кк помнит его Збел по местечку, лицо обветренное. Поздоровлся з руку.

- Думете, взойдет? - спросил Дргун, покзывя н зсеянное поле.

- Взойдет, никуд не денется. Жито можно под смую зиму сеять. Лишь бы немного проклюнулось.

Збел не с голыми рукми приехл. Метнувшись к возу, принес в кусты литровую, темного стекл бутылку, немного зкуски. Выпили по сткну хлебной смогонки, порозовели, повеселели.

- Что в местечке слышно, Пнс Денисович?

- То же, должно быть, что и у вс. Крсные н Днепре. Д все еще может быть...

- Что, нпример?

- Плохое. Если фронт вдруг тут остновится. Я жизнь доживю, зню. При полякх снряды через местечко швыряли, и когд Стрекопытов в Гомеле взбунтовлся, было то же смое. Половину сел кк коров языком слизл. Нгорюется нрод.

Дргун ничего н это не ответил.

- Что Крмер делет? - нконец спросил он.

Збел нстороженно взглянул н гроном.

- Крмер - человек хороший. Вы же знете. См теперь не рд, что связлся с немцми. Должно быть, уедет с ними. Другой дороги ему нет.

- Всюду нйдут. Нши в местечке не остновятся. Крть, я думю, н всю ктушку его не будут.

- Я тоже тк думю, товрищ гроном! - Збел произносит последние слов кк бы дже с рдостью. - Не может быть, чтоб не вспомнили о нем по-доброму. Если бы ккой ирод сидел бургомистром, в десять рз больше пролилось бы крови...

Дльше говорят о глвном. Дргун вспоминет Шелег (Збел дже встрепенулся, услышв его фмилию), нпоминет, что зведующий коммунхозом имел с ним, мельником, связь, не рз выручл его. Теперь ндо отблгодрить и вообще помочь пртизнм. Цену злмывет гроном немлую - сто пудов муки. Збел чешет зтылок. Вырвть сто пудов из-под нос у немцез нелегко, но он пострется. Сделет все, что можно. Ему дже спрвки от пртизн не ндо. Свои люди.

Домой Збел возврщется зтемно. Плн у него готов. Смое трудное перепрвить муку з переезд. Придется для отвод глз вывозить нвоз н делянку у лес. Мешки под нвозом прятть. Лишнее сеять он не собирлся, тк кк большевики поле обобществят. Зерно, нвоз пропдут. Но у других больше пропдет.

Пускй приходят большевики. Ему, Збеле, бояться нечего. В политику нос не совл, людей не оговривл. Не то что дурни полици. Хотя теперешнему нроду язык не звяжешь. Будут и его подъедть. Мол, дв велосипед купил, швейную мшину, оделся, обулся. Двно пошел рздор меж людьми: з лишний коровий хвост готовы в острог посдить. Но и у него, Збелы, будут козыри. Спс еврейку, помогл лесным людям. Он дже Дргуну о местечковой гостье слов не скзл. Зчем излишне хвлиться? Т еврейк, если жив, см скжет, кому ндо...

V

Бтьковичских отрядов три, но они пронумеровны кк пятый, седьмой и девятый. Очевидно, сделно это для того, чтоб побольше пустить немцм пыли в глз.

В девятом отряде ветврч Шкирмн делет то, что Митя с Лобиком в пятом, - носит соль. В помощники к нему приствлен низкорослый, тщедушный полицйчик Микитк Зыль, недвно сбежвший из местечк.

Дело у Шкирмн поствлено лучше, чем у хлопцев. В Бтьковичи он не зходит, соль из местечк его помощники приносят сми, пряч в копне слежвшегося сен возле Росицы.

Это, очевидно, и подвело.

Было утро. Миновв скрытые в густом орешнике курени, Шкирмн с Микиткой выбрлись н приболотье, прислушлись, огляделись. Тихо, глухо. По торфянику ползет густой тумн. Микитк - винтовки у него нет - вскинул н плечи мешок с солью, Шкирмн не спеш рссовл по крмнм пкетики с бинтми, медикментми.

Обртно они нпрвились другой дорогой, чтоб обойти совхозный поселок с првой стороны. Шкирмн нмеревется звернуть н Подляшский хутор, збрть у бывшего ндсмотрщик кошр Бзылюк комсоствскую форму, которую тот прячет с нчл войны.

Из ольхового куст, кк выстрел, рздется комнд:

- Руки вверх! Ни с мест!

Бросться некуд - дул винтовок, кк пики, торчт перед глзми. Полици оскляются:

- Поплись, голубчики! Теперь вс н шомполх поджрим...

- Господин ветврч объявился! Сколько, интересно, тебе пртизны плтят?

- Тебе, Микит, шомпол через рот до ж... просунем, ты - легкий, выдержишь...

Словно из тумн выплывет рыжее, небритое лицо волостного бургомистр Вйс. Обрусевший немец знет Шкирмн лучше, чем полици. Год нзд, когд пртизны громили волость, Вйс, в чем был, дрпнул из Лужинц, позднее в местечке отирлся возле "Зготскот".

Теперь Вйс держится кк незнкомый. Грубо рвет у Шкирмн из-з плеч винтовку, шрит по крмнм.

- Бндитов лечишь?.. Кк перед господом богом рсскжешь, кто тебе лекрств носит. Все рсскжешь...

Под нствленными дулми винтовок Шкирмн с Микитой бредут в совхоз. Сзди, хохоч, влят полици. Зсд удчня, немецкие собки рдуются. Шкирмн идет вроде бы не своими ногми. Душ охвчен леденящей тоской. Смерти он не стршится, пускй бы тут, н месте рсстреляли. Но ведь будут бить, измывться, допршивть. Проведут нпокз по местечку...

Шкирмн, однко, идет спокойно.

В совхоз в это время приезжют немцы. Обычня интенднтскя комнд, кких много тскется по околицм местечк. Полици, збрв соль, куд-то скрылись - искть, должно быть, смогонку. Шкирмн с Микитой сидят н крыльце совхозной конторы. Держ винтовку нготове, их стережет Вйс. К крыльцу время от времени подходят толстые солдты-обозники - посмотреть н живых пртизн. Стоят, испугнно смотрят н них.

З конторой, н окутнном тумном торфянике, солдты рубят кпусту. Громко гогочут, носят кочны н фуры. Немцев отсюд почти не видно. Тоскливо тянутся минуты. Полици кк сквозь землю провлились. Шкирмну стновится веселее. Вспыхивет в душе искр ндежды.

Он дже нчинет рзговор с Вйсом:

- Генрих, не усердствуй, будь человеком, мы не убежим. Ну, рсстреляют нс. Тк рзве тебе будет легче?

Вйс молчит, отводит взгляд.

Будто вымерло все в поселке. Н широкой песчной улице ни одного человек. Тут, возле конторы, дом похожи н брки. Это и есть брки. Тесные, с дощтыми стенми. Когд осушли болот, сюд нгнли много людей. Жить было негде, н скорую руку нстроили вот этих деревянных коробок. Тк оно и остлось. Под одной крышей ютилось по нескольку семей. Росиц собирл хороший урожй, хвлилсь ндоями, люди жили кк тркны. Н другом конце, првд, обычные хты. Жители, очевидно, в куренях. Тм, в орешнике. Боятся, что после того, кк пртизны збрли коров, немцы сожгут поселок. Очевидно, полици туд ринулись. Трясти бб...

С болот выезжет первя фур, нгруження кпустой. Позди ковыляют трое солдт. Немцы все-тки рботют рсторопно. Вйс тревожно озирется. Полицев нет, оствться в поселке без немцев он не хочет.

- Пошли!

Винтовку Вйс зкинул з плечи, в руке держит нгн. Тк, нверно, ему легче. От поселк отходят не больше чем н полверсты. Тумн немного редеет. Лес скоро кончится, зтем до смого местечк дорог пойдет по голому торфянику.

Немецкя фур между тем отстл. Остновилсь, чтобы дождться остльных.

- Вйс, - совершенно спокойно просит Шкирмн, - дй зкурить.

Вйс остнвливется. Переложив в левую руку нгн, првой лезет в крмн. Звериным, подсознтельным чутьем Шкирмн вдруг постигет, что конвойный рстерян, боится одиночеств. В одно мгновение Шкирмн бросется н немц, хвтет его обеими рукми з горло, душит, влит н землю. Микитк кк бы остолбенел. Стоит, не зня, что делть.

- Вырывй нгн! - шипит Шкирмн.

Микит нгн вырвл, но стрелять из него не умеет. Нствил дуло в посиневшее лицо конвойного, который уже хрипит, здыхется под Шкирмном, водит туд-сюд зщелкой, прикрепленной к брбну.

- Бей, просто бей! - чуть не кричит Шкирмн.

Микит лупит немц нгном по лицу, по голове. Брызжет кровь...

Шкирмн не выдерживет. Выхвтывет у нездчливого помощник нгн, трижды стреляет...

VI

Днепр оседлн! Крсные войск в Лоеве и уже з Лоев продвинулись километров н двдцть. Ясное дело - курс держт н Гомель.

В теплый октябрьский вечер до Роглей долетет гул длекой кнонды. Все, кто не н здниях, высккивют из хт, дворов н улицу, ждно, кк музыку, ловят звуки пушечных выстрелов.

С небольшими перерывми гремит кждый день. Днем взрывы длекие, приглушенные, вечером земля гудит беспрерывно, будто огромный великн бьет по ней мощным молотом.

С нступлением вечер в штбной хте ведутся продолжительные дискуссии. Что изменится, когд придут нши, что остнется тк, кк было. Митя в дискуссиях не учствует. Глвное - чтобы прогнли немцев. Дже не верится, что через неделю или две он увидит крснормейцев, вернется в местечко, будет ходит по земле свободным человеком.

Комндир отряд Гйчук подкрутил в лмпочке фитиль, вслух читет книжечку "Ночь перед боем", которую нписл Алексндр Довженко. Мленькую, с лдонь, брошюрку он торжественно достет из комндирской сумки, зскорузлыми пльцми осторожно перелистывет тоненькие стрницы.

В чужие руки книжечку Гйчук не дет. Читет см в который рз, нходя в ней новый смысл, поднимя в ниболее сильных местх плец вверх.

Мите особенно нрвится момент, где рсскзывется, кк двое стрых укринцев - Плтон и Свк - перевозят крснормейцев н левый берег Десны.

Гйчук в этом месте всегд повышет голос:

- "Сколько мы их учили, они убегют. Чем дльше вы тикете, тем больше крови прольется. Д не только вшей, солдтской, и мтеринской, и дитячей крови..."

Тк оно и получилось. Но рмия возврщется. Теперь это смое глвное.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

I

Н встречу к деду в хлев пришел Всиль Шрмет. Новости - кк горный обвл. Полиция, жндрмерия, бургомистр из местечк уезжют, в Бтьковичх устнвливется влсть военных. Вид у Всиля невеселый. Получил от Мзуренки прикз - выезжть с полицией. И н новом месте будет делть то же, что делл в местечке. Освобождение для него нступит не скоро.

Кончется октябрь, дни стоят теплые, погожие. Будто см бог блговолит погорельцм, бездомникм, живущим в лесных шлшх. Деревенские нсждения - в осенней позолоте: месяц желтых листьев.

Митя с Дргуном пробирются н луговину. Ложтся н землю, слушют гул длекой кнонды, которя вечером усиливется, рзговривют. Н противоположном конце деревни, несколько н отшибе, пылют костры. Пртизны теперь чсто рзжигют костры. Пекут в золе кртошку, ведут возбужденные рзговоры...

- Что будешь делть, когд придут нши? - спршивет Дргун.

Митя не знет. Не думл об этом. Он боится одного - чтобы нступление не приостновилось.

- Пойдешь в рмию. Меня, нверно, тут оствят. Агроном все-тки. А ты пойдешь. Войн еще не кончется. Еще немло ляжет нроду...

То, что говорит Дргун, - непривычно, и Митя смотрит н него с удивлением:

- Побед близк. Гитлер гонят н всех фронтх.

- Близк и длеко. Думешь, легко будет после войны? Ты молод, не понимешь. Урожи и рньше былине очень. Что будет теперь - не зню. Людей, коней, тркторов - ничего нет.

В вечернем небе проклевывются первые звезды. С нступлением темноты вверху слышен гул моторов. Советские эскдрильи летят н зпд.

Вновь нзнченный комндир Бтьковичской бригды Якубовский вместе с комиссром Груцей и нчльником штб Анкудовичем (их сопровождет охрн из вооруженных втомтми всдников) по срочному вызову нпрвляется в обком, н территорию Октябрьского рйон.

Вызов несколько необычный, неожиднный. Кк комндиров Якубовского и остльных утвердили еще недели две нзд, о кком-либо отчете не предупреждли. Покчивясь в седле, Якубовский н всякий случй прикидывет, что сделно з последний месяц. Скорее всего, будут интересовться готовностью к зиме. Что ж, слож руки новя бригд не сидел. В ямх укрыто сорок тонн зерн, если учесть, что рйон н три четверти уничтожен, то не тк уж и мло.

Возле Лозовицы к всдникм присоединяются горбылевцы и возле Литвинов - домчевцы. Стрнно, горбылевских бригд стло две, в Домчевской - пять отрядов, вызвли тоже только по три человек, преимущественно комиссров, среди которых нзнченные еще весной и летом секретри подпольных рйкомов.

- Н повышение идем, хлопцы, - щерит зубы Гервсь, комисср второй Горбылевской бригды. - Ддут по тридцть пр лптей - и вперед, н зпд!.. Под Белосток или под Брест. Думл, со своими вот-вот увижусь. Д, видно, не скоро то солнце взойдет...

Что ж, может и тк быть. Со времени прилет Волх уже несколько иницитивных групп во глве с бывлыми пртизнми, которые прошли огонь, воду и медные трубы, двинулись в зпдные облсти. Рздувть плмя пртизнской борьбы тм, где оно еще недостточно рзгорелось.

Вообще-то Волх устновил порядок основтельный. Штб соединения и обком теперь не при Горбылевской бригде. Штб Волх сделл незвисимым его охрняет специльно нбрнный отряд.

Хмелевский - он остлся комиссром в прежней бригде - едет рядом с Влюжнчем, который зменил Вкуленку.

- Не н зпд нс пошлют, - говорит Хмелевский. - Кого ндо послли. Тут что-то другое.

- Что ты хочешь скзть?

- То, что слышишь. Не збывйте - рмия н Днепре. Нши, если нчнут нступление, будут тут через три дня. И если фронт остновится - может и ткое быть, - воевть придется в прифронтовой полосе. А это тебе не з бобикми гоняться...

Комндиры притихли. Предположение о том, что фронт, который с приближением зимы может протянуться по здешним болотм и лесм, беспокоит кждого. Трудно предствить себе, что будет, если вооруженные до зубов немцы-фронтовики зймут уцелевшие деревни, пртизн вытеснят в лес и н болот...

Железную дорогу из Овруч н Жлобин, вернее, нсыпь, которя от нее остлсь, перемхнули с большой осторожностью. То, что делется теперь н этой железной дороге, кк бы подтверждет скзнное Хмелевским. Весной пртизны вывели дорогу из строя, рельсы рстщили, утопили в болоте, шплы сожгли. Но именно теперь, в преддверии зимы, специльные железнодорожные комнды взялись з ее восстновление. Почти кждый день у пртизн происходят стычки с воинскими сперными комндми. Это может ознчть только одно: фшисты готовятся к обороне, болотное Полесье, прикрывющее с юг Белрусь, тк просто уступть не собирются.

В деревеньку, где рзмещются обком и штб соединения, комндиры приехли зтемно. Но и дорог не близкя - верст шестьдесят отмхли. Успокоились немного, увидев, что Волх, секретрь обком, комндир соединения в генерльском звнии, пртизнской привычке тем не менее не изменяет: нкинув н плечи втнушку, сидит у костр, печет вместе с бойцми охрнного отряд кртошку, смеется, когд они остроумно шутят, и см рсскзывет веселые истории.

...Ночь светля, луння. З окном, з Припятью в зыбком серебристом свете видны зречные луг, которые тянутся до синевтой гряды лес.

Домик, в котором ншел себе квртиру Топорков, зявившись в Мозырь в мундире влсовского поручик и имея н рукх нстоящие документы, стоит н смом берегу реки. Тут Топоркову удобнее, особенно если принять во внимние, что его личностью могут зинтересовться. Но, кжется, этим не пхнет. Гржднскя немецкя дминистрция из город дрпнул. Генерл Фридрих тоже отбыл, оствив вместо себя второстепенного офицер. Топорков же получил здние - уговорить Турбину ехть вместе с немцми, если ей предложт эвкуцию. Тм, где он остновится, ее тк или инче нйдут.

Эрн Ивновн нервно похживет по комнте.

- Не хочу никуд ехть. Вы, Антоль, не понимете. Генерл Фридрих в Гермнии ткой, кк тут, должности знимть не будет. Он обыкновенный полицейский служк. В штт меня тм не возьмут. Я же для них не более чем фольксдойч...

- Не ндо в Гермнию, Эрн Ивновн. Остновитесь в Пинске, Бресте, в худшем случе где-нибудь в Польше. Могу вм по секрету скзть, мой нчльник уже, очевидно, под Брестом. И я тм буду. Для нс войн еще не окончен.

Женщин, однко, протестует еще нстойчивее:

- Зчем я в Польше? Язык не зню, переводчицей быть не смогу. Сунут куд-нибудь н фбрику. Ккя будет от меня польз? Не збывйте, что у меня дети...

Топорков см нчинет колебться.

- Хорошо, Эрн Ивновн. Договорились: поедете только тогд, когд пристнут с ножом к горлу. А тк оствйтесь тут. Город прифронтовой, сведения отсюд тоже позрез нужны.

Что-то здрожло, зтрепетло в душе связного, когд женщин кким-то необычйно ломким голосом вдруг скзл:

- А вы не можете остться тут, Антоль? Привыкл я к вм. И не только привыкл... Более год вместе. Д в тком стрхе. Боюсь я з вс. Вы себя совсем не умеете беречь...

З тридцть лет бездомной цыгнской жизни ни одн женщин не скзл Топоркову тких слов, кк эт, которой он двно втйне любуется. То, чего он тк долго ждл, во что не верил, срвнивя ее с собой, кжется, пришло...

Топорков подошел, кк-то несмело прижл женщину к себе. Он его не оттолкнул.

- Ты все двно знешь, - торопливым шепотом говорил он ей через минуту. - Жди меня. Слышишь, жди... Не бойся, я вернусь. Приду к тебе. Нйду тебя хоть н крю свет...

Был незбывемя, хмельня ночь, овеяння дрожщим мревом лунного свет, рдость смозбвения, облдния любимой женщиной. Только н одно мгновение холодня змея ревности кольнул искреннее, открытое сердце Топорков - это когд Эрн спросил о Фрице Зонемхере, который еще летом перешел к пртизнм. Но н одно только мгновение. Он с ним, приндлежит ему, и ккое ему дело до того, что могло у них быть или было. И у него было. Однко его пристнь тут, он ншел нконец ту, которую тк долго искл...

О том, что Зонемхер послли туд, куд он см уговривл ехть Эрну, Топорков не скзл. Зчем говорить слов, которые для чужого ух, пускй дже для этого нежного, которое ему тк нрвится, не преднзнчены?..

Хмелевский кк в воду глядел: н зседнии обком всех, кто приехл из Восточной зоны, утвердили секретрями подпольных рйкомов. Теперь рйкомы в полном состве. Полномочия им дли большие: подобрть кндидтов и утвердить рйонное звено, чтобы с приходом Крсной Армии н месте полностью действовл советскя влсть. И еще одн необычйня директив: коров, которые нходятся в личном пользовнии нселения, собрть и укрыть в лесных кошрх пртизнских зон. Это ндо сделть во что бы то ни стло, тк кк фшисты, отступя, обдирют нрод нчисто, оствляя после себя мертвую землю...

Нзд, в Рогли, Якубовский возврщется охвченный противоречивыми чувствми. Случилось тк, что он теперь не только комндир нд тремя с лишним сотнями пртизн, но и первый секретрь рйком, руководитель рйон, который должен думть, кк восстновить сожженное, уничтоженное вргом, позботиться о том, чем люди будут знимться, где жить, что есть. Н дв год привязл его волн военного лихолетья, к этим местм, и теперь он з них в ответе. Его отец, еще при цре изгннный бесхлебицей из песчной могилевской деревеньки, добрел до Алтя, тм Якубовский вырос, полюбил тот крй. Но и этот он любит не меньше. Будет стрться, чтобы рйон скорее ожил, стл н ноги. Н рзные угрозы обрщть особенного внимния не будет. Три дня нзд кто-то подкинул в штб зписочку, в которой обещет свести счеты с ними, стрейшими пртизнми. Якубовский догдывется, чья рук могл нписть ткую зписку. З дв год они, зчинтели пртизнского движения в рйоне, кое-кому н хвост нступили, особенно прошлогодним летом, когд уж очень ктивно нчли действовть некоторые бургомистры и полици. Ничего, ветер дует теперь в лицо сволочм, прздник не з горми. Может, потому они и злобствуют. Но бдительность необходим...

Евтушик принимют в пртию. Не одного его - и комндир роты Ткч, рзведчицу Ттьяну Бурк, еще двух-трех ниболее зслуженных, стрейших пртизн. В штбной хте комндиры и остльные члены рйком сидят с сосредоточенными лицми.

Когд Якубовский предложил ему, Евтушику, вступить в пртию, тот срзу соглсился. Почему было не соглситься? Рзве он с смого нчл не помогл советской влсти, не подпирл ее своими плечми? В колхоз вступил почти первый, делл, что прикжут, еще до войны з хорошую рботу его послли н выствку в Москву. И рйоння грмот у Евтушик есть: ему выдли ее кк бригдиру н лесозготовкх. Хорошо они тогд потрудились: и овс хвтло коням вдоволь, и люди подобрлись что ндо. Аж гй шумел, когд трелевли кряжи...

Рекомендции Евтушику дли см Якубовский, комисср Груц и Анкудович. Можно скзть, смое высокое нчльство, которое нынче уже твердо, хоть немцев еще не изгнли, поствлено руководить рйоном. Сфотогрфируется и получит билет Евтушик тогд, когд в рйоне устновится мирня влсть.

З Евтушик говорят те, что поручились з него.

- Хороший комндир отделения. Скромный, дисциплинировнный. З полтор год - ни одного нрекния. Ему можно и взвод доверить, - скзл Якубовский.

- Смолет сбил. Привел в лгерь фшистского с с тремя гитлеровскими крестми. Тот с дл ценные сведения ншему комндовнию, - это слов Анкудович.

- Я тебе дм книжечку. Уств пртии. Прочитешь внимтельно. Если что не поймешь, придешь ко мне, - добвил комисср Груц.

З то, чтобы принять Евтушик кндидтом в члены пртии, поднимют руки все присутствующие.

Н крыльце, куд вспотевший Евтушик выскочил из штбной хты, слышится другой рзговор:

- Ты, Пнс, стновись прокурором. Может, выжму когд смогонки, тк будет в рйоне своя рук. Из беды выручишь.

- В милицию лучше иди. Нчльником, может, не поствят, учстковым - нверняк. Хрктер у тебя спокойный, если подерется мужик с ббой - рзберешь...

- В пожрную двй, Евтушик. И меня возьми. Экзмены мы, считй, посдвли. Сколько полежли н животх в зсдх?..

- Идите вы! - отмхивется Евтушик.

Рзговор, между прочим, не тк себе. Пртизны знют, что вот-вот будут нзнчть их н мирные должности. Кого действительно в милицию, кого н железную дорогу, кого председтелями, бригдирми колхозов...

Рзложистые пристнционные тополя густо сыплют пожелтевшие листья. Ими устлны земля, пути, сфльтировнный перрон. Листв шуршит под ногми, рзносится ветром.

Пнику подняли с утр. Конюх Яков впопыхх погрузил н повозку связнные в узлы пожитки бургомистр и погнл н стнцию. Взяли смое необходимое: постель, одежду, мешок муки, все, сколько было, сло.

Товрные вгоны подли в полдень. Дв знимет полиция, третий выделен бургомистру и местной дминистрции. Из других нчльников никто, кроме бургомистр, эвкуировться не зхотел. Семьи Ригмн, убитого пртизнми Вйс, ткже фольксдойчи-переводчики едут с полицией.

Август Эрнестович ни с кем не рзговривет. Ему не потому обидно, что смые близкие люди, которые делили с ним влсть, не зхотели уезжть отсюд. Пускй остются, это их дело. Но хоть бы один пришел н стнцию, скзл доброе слово, пожл руку. Никого нет... С тоской смотрит Август Эрнестович н пожелтевшие деревья, густо рзросшиеся н Вокзльной улице. Тм его домик, усдьб, тм он был счстлив. Куд едет теперь, зчем?..

Жен, две ее сестры ходят по перрону ндутые. Не успели збрть всего брхл. Жен пытлсь еще рз послть Яков н квртиру, зхвтить посуду, кресл, зеркл, но Август Эрнестович тк н нее гркнул, что он прикусил язык. Нет, позориться перед местечковцми он не будет.

Мневровый провозик подтлкивет нконец вгоны к воинскому эшелону. Н перроне стоит Яков, мшет шпкой...

Пять дней стучит по рельсм вгон, поскрипывют его рсштнные дощтые стенки, позвнивет железо. Н немцев Август Эрнестович обижться не может: обходятся кк с человеком. Он никкой не военный, но н крупных стнциях получет по документм бургомистр-изгннник солдтское врево приносит в вгон срзу по дв котелк.

Неожиднность подстерегет н шестой день. Август Эрнестович уже смирился с мыслью, что едет в Гермнию, в стрну своих длеких предков. Что ж, мужчины н войне, лес рстет и в Гермнии, и ккое-либо знятие он себе нйдет.

Но вгоны с изгннникми (по дороге прицепили еще несколько) рзгружют в Польше. Крмер с ужсом читет непривычное для слух нзвние стнции - Бял-Подляск. Городок действительно белый, одноэтжный, но люди хмурые, злые, н тких, кк Крмер, глядят с ненвистью.

Полицев отпрвляют в кзрму, семьи в брки. Крмеру достется отдельный домик.

Только перевезя вещи н новую квртиру, Август Эрнестович обнруживет непопрвимую утрту - в спешке збыл укршенную морскими ркушкми шктулку. В ней фотоснимки отц, родственников, рзные блгодрности, грмоты, ккими он, рботник леспромхоз, нгрждлся з безукоризненную службу.

Август Эрнестович охвтывет дрожь, остря боль сжимет сердце. Несколько дней он живет под впечтлением, что см, своими рукми обрубил корни, ккими держлся з землю. У него н рукх теперь одни немецкие документы.

Немцы ккуртны, предлгют Крмеру должность н третий день: коменднтом лгеря беженцев. С гневом сн откзывется от ткой чести.

В чужом, врждебно нстроенном городе Август Эрнестович выдерживет только неделю. Гомель, Мозырь в немецких рукх, большевики вперед не продвинулись. Нпрсно он поспешил с эвкуцией. Посоветоввшись с женой (он теперь поддкивет кждому его слову), сдится в поезд. Нмерение у Август Эрнестович ткое: съездит в Бтьковичи, зберет шктулку, посоветуется с близкими людьми. Может, что-нибудь лучшее придумет.

Поезд н фронт мчтся быстрее, чем с фронт. Через дв дня, под вечер, Август Эрнестович сходит с поезд н местечковой стнции. Листв н тополях осыплсь совсем, деревья всюду стоят голые, но выглядит местечко по-прежнему. Н путях похживют солдты-охрнники, с пстбищ возврщется стдо. Из труб подымются в небо сизые дымы.

Горько, больно Августу Эрнестовичу. Зчем, куд он поехл? Рзве счстье н чужбине?

Крмер, однко, трезвеет, кк только переступет порог родного дом. Комнты пустые, стены ободрны, обшрпны. Все, что можно вынести кровти, стулья, столы - исчезло. Дже здвижки с дверей, с окон вырвны. Шктулку с бумгми, грмотми теперь дже днем с огнем не нйдешь...

Ночевть Август Эрнестович идет к мельнику Збеле. Дв год нзд, в тревожные, смутные времен, в доме мельник ему дли приют. Ддут приют и теперь, Збел - человек ндежный.

Мельник, несмотря н позднее время, дом не окзлось. Его жен испуглсь, увидев Крмер.

Август Эрнестович лежит н кровти, мучительно думет. Зря он вернулся в местечко. Никому он тут не нужен. Нверно, и Збел ищет новых хозяев, если влндется тк поздно.

Мельник приезжет в полночь. Рспрягет н дворе коня, долго шепчется в передней комнте с женой. Здоровясь с Августом Эрнестовичем, отводит взгляд. Говорит торопливо, неискренне: мол, здержлся в поле, сеял рожь. Сеял, но кому? Н другой день Крмер, хмуро простившись с мельником, ушел н стнцию.

II

Стнция Горбыли сплошь збит немцми. С утр до ночи не может угомониться человеческий мурвейник. Зл ожидния, ресторн, ксс оборудовны под военный продпункт. Круглые сутки дымят вмуровнные в стены котлы. Звеня котелкми, толпы солдт бегут з вревом.

Лето и осень Адм Всильевич Глушко прожил кк н вулкне. Бросется из огня д в полымя. Он по-прежнему рботет дорожным мстером, хотя половин его помощников двно ушл в пртизны. Теперь комндуют им из лес.

Не успело зкончиться дело с немцми, кк нхлынуло новое. Петренко, тот смый чекист, что уговорил Адм Всильевич знять нынешнюю должность, прислл к нему н квртиру во влсовской форме пртизн. Сркисов, смозвнный мйор-влсовец, уже две недели рсхживет по стнции, зводит гешефт с ткими, кк см, пьет с ними... Это больше всего тревожит Адм Всильевич. Если пртизн схвтят, дорожному мстеру не выкрутиться. Слишком много проступков н его счету.

В конце лет Глушко отпрвил в лес немцев. Его жизнь в ту пору висел н волоске. Фриц Зонемхер, Пуль Линке, остльные тодтовцы рботли хорошо, пртизнм, рзведчикм помогли крепко. Но ппетит сдержть не смогли. Зхотелось привлечь новых друзей. Кпитн Линке поплся. Его соотечественник, ткой же, кк он, офицер, срзу выдл его гестповцм.

Немцев повел к пртизнм обходчик Жерновик. Нзд не вернулся. А он, Глушко, ходил по стнции, отдвл прикзы все то время, пок гестповцы ломли кпитну кости. Твердым окзлся немец, кк кремень.

Глушко хочет в лес. Семью отпрвил в деревню. Теперь многие железнодорожники тк поступют. Еще бы! Дв рз нлетли н стнцию советские смолеты. Стнции достлось, были пожры, несколько бомб попло н домики путейцев, стрелочников.

Бед в том, что у Глушко несколько хозяев. Присылют здния Петренко, Гервсь из Горбылевской бригды, приходят связные из других отрядов. В свое время не отбился, теперь стло невмоготу.

Одно здние Адм Всильевич хочет выполнить непременно. З стнцией, н специльной очищенной, обнесенной проволокой площдке, целя гор бочек с бензином. Гервсь подослл две мины с бикфордовыми шнурми. Мины уже двно у Виктор, родного брт Кости Стнкевич, которого в прошлом году рсстреляли немцы. Виктор, его помощники - хлопцы что ндо. Городские хлопцы. Немного жуликовтые, любят рисковть. Ходят с финкми, с пистолетми в крмнх. Но з год нучились рботть, сделют все кк ндо.

Глушко укоряет себя, что не подтолкнул Виктор взорвть бензиновый склд во время бомбежки. Все прошло бы чисто, глдко. Бензин списли бы з счет советских летчиков. А теперь связывет руки Сркисов. Ндо его опекть.

Адм Всильевич жждет взорвть склд, тк кк это живой козырь, будет чем похвлиться в лесу. Тйня его рбот известн немногим, пожр увидят все. Пожром дорожный мстер докжет, что не зря ел немецкий хлеб. Уйдет в пртизны с музыкой.

Сркисов ночевть не приходит. Н другой день Глушко решется, идет в контору к счетоводу Грибу. Гриб теперь большой нчльник - секретрь подпольного горком. Дже в лесу его утвердили.

- Выручй, Ивн Ивнович, - просит Глушко. - Хоть я и беспртийный. В лес уйти не могу, тк кк н шее мйор. Петренко меня з него съест... А чс мой нстл. См понимешь. И со склдом тянуть нельзя.

Гриб думет недолго.

- Присылй ребят ко мне. Что-нибудь придумю. Иди, Адм Всильевич. Если что ткое, скжешь - я прикзл.

Обнимются, целуются...

Вечером Глушко нпряженно ждет. Пошел в-бнк - взял н ребят именные ночные пропуск, отвел н место.

Во второй половине ночи Горбыли просыпются от чстых, глухих взрывов. Плмя пожр н стнции зливет полнеб.

Ill

Будк н месте. Сосн н месте. Возврщются ветры н круги свои. Только отделение, в котором служит Петерле, поредело нполовину. Унтер-офицер Либке послли н фронт, Венигер, с которым Петерле ближе всего сошелся и которого ему особенно теперь не хвтет, получил подрок от пртизн. Хорошо, что в мягкое место. Пок вылечится, может, кончится войн.

Овчрки Ксо тоже нет - сдохл.

Петерле доволен, что из прежнего лесного штуц-пункт перевели н этот, знкомый. Хотя рдовться особенно нечему. Особенно после той ночи, когд сотни лесных бндитов выползли н железную дорогу, зтем дли свой "концерт". Стршня штук!

Осень поздняя, но тепля. Околицы местечк - в голубой дымке. Синие, желтые, крсные цветы сливются воедино, создвя необыкновенно приятную для глз гмму. В природе - крсот. Тут, кк и в родном Тироле, куд Петерле недвно съездил н побывку. А люди глупеют. Двно оглупели.

Петерле лежит под сосной возле Птхов переезд, игрет н губной грмонике.

O, Strasburg, o, Strasburg,

Du wunderschone Stadt,

Darinen liegt begraben,

So mannlicher Soldat.

So mancher und schoner,

Als tapferer Soldat

Lieb Vater und lieb Mutter

Boslich verlassen hat.

Verlassen, verlassen,

Es kann nicht anders sein,

Begraben, begraben

Soldaten miissen sein...*

_______________

* О Стрсбург, о Стрсбург,

Ты чудесный город,

Близ тебя зхоронен

Хрбрый солдт.

Смело и спокойно,

Кк хрбрый солдт,

Он покинул любимую мть

И любимого отц.

Покинул, покинул,

Инче было нельзя,

Ведь солдты н то и солдты,

Чтоб погибть... (нем.).

Проклятые прусски, думет Петерле, кончив игрть. Половин их песен - о войне и смерти. Вечно не хвтло им земли - рвлись н чужую. И других в невод зтягивли. Из-з чего он, Петерле, стрдет? Рди ккого дьявол жертвует молодой жизнью?

Подолгу предвться унылым мыслям Петерле не умеет. Жизнь коротк, ндо уметь ловить хотя б мимолетные рдости. Во время побывки в родных местх он мху не дл. Лизхен и Гретхен с молочного зводик вряд ли будут н него обижться. Но то было двно. А вот теперь в будку приходит чистить кртошку, врить суп ппетитня пненочк. Толстенькя, голубоглзя, кк большинство слвянок. Кое-ккие меры Петерле предпринял. Но вечером девушк убегет. Ндо быть более нстойчивым.

Что-то тревожное, однко, шевелится в душе. Откуд оно, Петерле не знет. Может, потому и тревожится, что русские близко, перешли Днепр. Н прошлой неделе отчетливо был слышн ртиллерийскя кнонд. Првд, в последнее время пушки зтихли. Если русские прорвутся, то придется воевть и им, охрнникм.

Снов мысли Петерле возврщются к стршной ночи, когд сплошным огнем, взрывми гремел железня дорог. Кк рз в тот вечер летели н юг сти журвлей. Вольные птицы и ночью летят, и что они н своем пути видят? Под вечными звездми н знкомых перелетных дорогх бушуют пожры, свирепствуют огненные Еихри. Птицм, нверное, кжется, что они сбились с пути. Нет, то люди сбились, не птицы. Люди - высшее творение господ бог или природы - считйте кк хотите, господ политики, - но они поедют друг друг. Нрод идет н нрод. Во имя чего, зчем?

Петерле снов игрет. Н этот рз мелодию н стихи Гейне. В современной Гермнии Гейне зпрещен, но Петерле н это нплевть. У сосны, которя нвисет нд ним зеленым штром, ушей нет, он не выдст.

Ein Fichtenbaum steht einsara

Im Norden auf kahler Hoh...

...Sie traumt von einer Palme,

Die fer im Morgenland

Einsam und schweigend Trauert

Auf brennenden Felsenwand*.

_______________

* Н севере диком стоит одиноко

Н голой вершине сосн...

...И снится ей все, что в пустыне длекой,

В том кре, где солнц восход,

Одн и грустн н утесе горючем

Прекрсня пльм рстет.

В песне что-то есть. Сосн мечтет о пльме. Они - кк сестры. Вот тк должны жить люди...

Из будки слышится комнд. Петерле прячет грмонику в крмн, хвтет китель, нтягивет н плечи. Н ходу зстегивет пуговицы, бежит в строй.

IV

Грохот н првобережье Днепр утих н целый месяц. Но фронт близко, он рядом, и это придет Мите, Лобику, всем пртизнм силы, бодрости, порождет неукротимо-рдостное нстроение.

Хлопцы по-прежнему ходят к деду Лобик в местечко. Однжды попли в неприятную историю. Ночью лежли в хлеву, н сене, и услышли - ккие-то люди пришли во двор, вызвли, вытолкли из хты дед, потребовли, чтоб зпряг коня. Дед хитрый - одно колесо от телеги обычно прячет. Кто же тм во дворе? Полици уехли, но, может, влсовцы? Плохо, что нет винтовок, спрятли, когд шли в хту, н огороде. Рди безопсности дед.

Когд телег был уже з дубми, хлопцы выскочили из своего укрытия.

- Кто тут был? Влсовцы?

- Вши, - дед безндежно мхнул рукой.

Лобик, Митя, Сергей схвтили винтовки и изо всех сил побежли вслед з телегой. Догнли ее перед Росицей. Клця зтворми, тк нпористо нседли н трех мужчин, что те подняли руки.

Тк и есть - пртизны, четвертый Домчевский отряд, который нполовину состоит из бывших полицев. Смый недисциплинировнный в бригде.

Домчевцы вину признют. Готовы отдть коня, мешок муки, збрнные у дед. Тем временем светет. С конем, с винтовкми в местечко не сунешься.

Хлопцы великодушны. Муку дрят домчевцм, рзрешют довезти до Подляшского хутор. Зтем, звернув повозку, нходят в совхозе подростк, прикзывют отогнть коня в местечко. Сми идут к Аврму. Митиной мтери в хте нет, ушл с детьми в шлш.

Усевшись з стол, угощясь, хозяин и гости не змечют, кк н росицкую улицу втягивется длиння колонн немецких фур. Двое солдт устнвливют н огороде пулемет, трое идут в хту.

Спсет семью хозяйк. Выбегет во двор, что-то немцм говорит, ловит кур. Аврм, подняв половицу, прячет гостей в подпол. Вместе с винтовкми. Дже люльку н это место передвигет, рстлкивет ребенк, чтоб плкл...

Смерть ходил рядом, но миновл.

Ночь перед Октябрьским прздником объявлен ночью мести. Во всех нпрвлениях рсходятся пртизнские группы и группки охотиться н фшистов. Хлопцы идут в местечко. Осушенным болотом подбирются ко двору Лобик. Отчетливо слышно, кк через улицу, н стнции, пыхтит провоз, доносится гомон солдтни. Но к стнции не подберешься - ночь, кк нзло, луння. Хлопцы, однко, сидят, ждут.

Нконец н улице покзлся человек, н котором все блестит. В кожных пльто ходят только офицеры. Три гулких выстрел гремят почти одновременно, и вслед з ними нечеловеческий, дикий крик. Этот крик стоит в Митиных ушх все время, пок он бежит через болото к лесу.

Н другой день послнные из Дубровицы в местечко женщины подтверждют - убит мдьярский офицер.

Потом нчлсь блокд. Уцелевшие деревни, деревеньки - и Рогли тоже - зхвтили влсовцы. Одну ночь Митя с отрядом пролежл под Лозовицей. В деревне горят яркие огни, предтели пьют смогонку, поют. О чем они думют - фронт ведь совсем близко. Крсня Армия нступет.

Отряд блуждет по лесм, по болотм. Зто сколько новых мест Митя повидл, сколько людей!

Смое пмятное, рдостное в эти дни - встреч с отцом. Одетого в железнодорожную немецкую форму, высокого, с побитым оспой лицом человек, с коротким крбином з плечми Митя в первую минуту не узнл. Но походк, голос - отцовские. Отцов колонн идет в одну сторону, Митин - в другую. Поговорили н ходу, нспех, здыхясь от нплыв чувств. Отец тоже в пртизнх, в Гомельском соединении. Удрл из Гермнии - это смое глвное. Нелегко оттуд убежть. Семья цел, не волнуйся, отец. Встретимся дом. Уже скоро...

Зседет подпольный рйком. Пртизн нзнчют н рзные рйонные должности. Митю тоже нзнчют - стршим нлоговым инспектором рйфо. Стрнно, что Митя понимет в нлогх?

Нконец снов згремели орудия. Якубовский посылет Митю и Лобик в Росицу - тм уже должны быть крсные войск. Хлопцы идут всю долгую осеннюю ночь, н другой день, утром, неподлеку от Аврмовой хты видят трех войсковых рзведчиков. Бойцы немного стрше их, в бушлтх, с втомтми н шее.

Поговорив с пртизнми, рзведчики просят их подождть, сми уходят из поселк. Через чс в совхоз вступют советские войск. Шинели у солдт измзны землей, глиной, лиц истомленные. Дивизия идет от смого Стлингрд. В одну повозку впряжен верблюд, который, кзлось, свысок посмтривет н здешние приземистые хты.

Солдты, ни н что не обрщя внимния, роют окопы. Вот ккя он, войн!..

Хлопцы и советского офицер увидели. Высокий, подтянутый, погоны н шинели, кк крылья, оттопырены.

Офицер посылет знкомых рзведчиков в пртизнский лгерь договориться о совместных действиях.

В Дубровице уже грцуют н конях комндиры. Не хотят удрить лицом в грязь перед войском.

Вечером, не дв поспть, Якубовский снов вызывет Митю с Лобиком.

- Пойдете проводникми.

Хлопцм - поскольку они местечковцы - поручено вести один из домчевских отрядов в обход местечк к железной дороге. Уже из Квенек видно - местечко горит. Пожр возле смой стнции.

Отряд, рстянувшись в длинную цепь, подходит к железной дороге недлеко от Птхов переезд. Видны будк, сосн. Вот ткя для Мити войн - воюет тм, где родился, вырос. Пртизны нчинют окпывться. Копют кто чем: ножми, кинжлми, рзгребют землю рукми - лопток нет.

Митя и Лобик не окпывются. Ложтся под куст, плотнее прижимются друг к другу. Стршно холодно ночью. Ивн свой кожушок оствил у дед, теперь лязгет от холод зубми.

Немцы в будке ведут себя осторожно. Пртизн, конечно, видят - они курят, громко рзговривют, кто-то дже выстрелил, - но не отзывются.

Молчт и тогд, когд в сером рссвете домчевцы подрывют рельсы, потом беспорядочной толпой влят через железную дорогу в лес.

Хитрость рзгдывется утром. С восток и с северной стороны - из совхоз - по местечку бьет советскя ртиллерия. Еще через чс оттуд слышн пулеметня трескотня. Но у немцев, которые сидят в Птховой будке, видимо, нет охоты оборонять местечко. Пригнувшись, теснясь ближе к железнодорожной нсыпи, они устремляются в сторону Громов. Из лес по ним стреляют пртизны.

Двое или трое солдт пдют.

Бой еще не окончен. С зпд по песчной дороге ползут две тнкетки. Увидев пртизнские окопчики, сворчивют н поле, двят гусеницми пртизн, но тут же подрывются н минх. Тнкистов, которые ринулись нутек в кусты, пртизны изрешечивют пулями.

К полудню местечко освобождено. Немцы с зпд, со стороны Громов, изредк обстреливют его из пушек.

V

Добрый день, будк, сосн, родное местечко! Вот я и пришел к вм, вольный и живой. Верю, что чужя неволя не зтронет вс больше никогд. Не должн зтронуть. Столько людей з это погибло.

Митя зшел в будку. Тут в дв ярус солдтские нры, н полу бумги, мусор. Трое солдт, спвшие н этих нрх, тм дльше, возле нсыпи, уснули нвечно. Один будто знкомый - длинный, косенький, - он любил игрть н губной грмонике.

Митя, выбрвшись н пригорок, стоит под сосной. Н ее стволе прибит лтинскя букв, кусты поблизости вырублены - охрнники и тут сделли сектор обстрел. Из-под гвоздей по шершвой коре пробежл полоск зстывшей смолы - живицы. Будто плкл сосн. Крсивое отсюд, с пригорк, местечко. Ткое, кк тогд, до войны. Только дв год и три месяц топтл родную землю врг, кжется, прошл вечность.

Июль 1970 - мй 1973 г.