Ирина Щеглова

Пять мужчин одной женщины

Несколько слов вместо пролога

«Давай встретимся, поболтаем», — договаривается жена с приятельницей по телефону.

«Поболтаем» — чаще всего, но возможны варианты: «почирикаем», «посплетничаем», иногда даже с особым удовольствием и почти плотоядной улыбкой — «перемоем косточки». Вот уже больше десяти лет я слышу это «поболтаем» с вариациями, но никогда — «поговорим».

Говорят мужчины. В крайнем случае — общаются. Женщины — именно болтают, чирикают, воркуют, сюсюкают, ути-пусечкают и так далее.

Возможно, я не прав, вполне допускаю. Вероятно, существуют женщины, предпочитающие «говорить» с подругами, а не «болтать». Но дело не в этом, совсем не в этом.

Как бы так выразиться, чтоб не разило пафосом. Ладно, пусть немного разит. В наш век все чаще встречаются одинокие самостоятельные женщины, занимающие солидные посты в крупных компаниях, руководящие большими коллективами, имеющие собственный процветающий бизнес, одним словом, успешные современные бизнесвумен. Это жесткие, сильные личности, профессионалы своего дела, умные, волевые, ответственные. Их уважают, к ним прислушиваются, их боятся! Подруги завидуют, вздыхая. Еще бы, бизнес-леди всегда ухожена, она на виду, у нее постоянные командировки куда-то в Европу, она лихо водит автомобиль, на ней держится вся семья, она сама принимает решения по всем вопросам, не жизнь, а сказка! Так думают многие. А что на самом деле?

Пока могу сказать только: они тоже болтают по телефону с подругами…

А если серьезно?

Глава 1

Женщины и автомобили

— Ах, какая тюшка! — восхищалась жена. — Девочка, мордашка такая миленькая, — ворковала она, поглаживая лоснящийся бок новенькой серебристой иномарки.

— Правда? Нравится? Да? — радовалась Рита.

— Конечно, еще бы! — кивала жена.

Рита открывала и закрывала двери, зачем-то включала фары:

— Сереж, посмотри, мне кажется, свет какой-то не такой…

Я стоял перед новым Риткиным авто, курил, снисходительно отвечал на ее наивные вопросы и думал: «С чего это Аня так возбудилась (это я про жену)? Совсем недавно она утверждала, что ей не нравится эта марка. Она, видите ли, прокатилась недавно на новой спортивной модели и пришла к выводу, что та только что асфальт не скребет. И вообще, она предпочитает внедорожники. Эдакие здоровенные чемоданы с полным приводом и расходом топлива, как у космического корабля. Эх, да что там женщины могут понимать в автомобилях!»

Лично я откровенно завидовал Рите. Отличный выбор! Великолепная машина! А как она управляется!

Я вздохнул и покосился на свой древний рыдван девятьсотзаржавленного года выпуска, припаркованный неподалеку у подъезда. Давно собираюсь поменять машину, да все как-то руки не доходят, то денег нет, то времени.

— Ну, скажи мне свое веское слово! — Рита немного нервничала.

— Ты молодец, — похвалил я, — так и надо.

— Дорого, — простонала Рита, — в долги влезла!

Ей удалось быстро скинуть старую машину, собрать деньги и купить почти новую, в великолепном состоянии, годовалую, с минимальным пробегом.

— Тебе очень повезло, — добавил я, — так что не грузись, ты все сделала правильно.

— Да что я, — отмахнулась Рита, — простое стечение обстоятельств, одно за другим, и вот… Сама бы я, конечно, не справилась. Это все Леха. Он повсюду со мной ездил, и покупать помогал, и оформили через его знакомых.

Я удовлетворенно хмыкнул. Теперь понятно, откуда ноги растут. Алексей — не просто любовник Риты, он, скорее, давний близкий друг, всегдашняя палочка-выручалочка. Уж если он взялся за дело, можно быть спокойным. Он человек основательный, хотя и скучный. Зато на него можно положиться.

— Лешенька — он лучший! — умилилась жена.

— Он зайка! — нежно проворковала Рита.

«А как же», — подумал я, одновременно сочувствуя Лешеньке и слегка презирая его.

Водительский стаж у Риты — года три. Водить ее учил все тот же Леха. Выучил, за рулем она чувствует себя вполне уверенно. Хотя я не люблю женщин за рулем.

— Так вы одобряете? — в который раз переспросила Рита.

— Конечно! — в один голос ответили мы с женой.

— Для тебя это то, что нужно, — добавила жена. — Все-таки твой социальный статус и все такое…

— Завидую, — признался я.

— Я так рада! — Рита счастливо вздохнула. И мы пошли к нам пить кофе.

Женщины болтают, мужчины — говорят…

Женщины и кофе

К кофе я равнодушен.

Как и большинство моих знакомых и друзей, мужчин, разумеется. Растворимый не считается. Бросить утром пару ложек коричневого порошка в чашку и залить кипятком — вот все, на что мы способны. Но ведь полученное пойло назвать кофе язык не поворачивается. Нет, будучи в командировке, где-нибудь за границей, мы получаем допинг в виде крохотных чашек с густой черной жидкостью, нацеженной из кофе-машины, или довольствуемся уже подостывшим напитком из кофейника. Его подливают заботливые официанты во время гостиничного завтрака.

Сюда же можно отнести деловые и не очень встречи в «Кофе-хаусе», или «Шоколаднице», или любом другом кафе, где люди встречаются не для того, чтобы поесть, а именно для того, чтоб «попить кофе».

Вот, пожалуй, и весь список случаев.

Представьте себе настоящего любителя, способного сварить себе кофе совершенно добровольно, дома, на кухне… За всю свою жизнь с подобными уникумами я сталкивался раза три, не больше. Во дни моей туманной юности я подрабатывал в одной частной фирме, так вот, тогдашний мой начальник в обязательном порядке варил себе кофе. Причем в те времена, чтоб попить кофе, его надо было еще достать. Другие два знакомых — люди восточные, поэтому их приверженность к кофе объяснима. Помню, была у одного из них такая развлекаловка: придешь к нему в гости, он потирает руки и говорит: «Отлично, сейчас будем готовить кофе». После чего и домочадцам, и гостям предлагалась здоровенная старинная мельница, хозяин хвастал — трофейная, из побежденной Германии. Все присутствующие по очереди крутили ручку, древняя мельница перемалывала зерна, когда кофе набиралось достаточное количество, хозяин торжественно шествовал на кухню и долго колдовал у плиты. В итоге все получали по крохотной чашечке кофе, который и выпивался под разглагольствования хозяина.

Другой мой знакомый — армянин, поступал более корректно. Если приходили гости, он звал дочь, и та с выражением стоического терпения на лице опять-таки крутила ручку мельницы. После чего жена под руководством хозяина гоняла турку по песку, насыпанному на противень. Противень, естественно, нагревался на газовой плите.

Сдается мне, я присутствовал при последних отголосках прошлого. Приготовление кофе, как и раскуривание трубки, требует времени, я бы даже сказал, некоторой созерцательности, философического настроения, то есть всего того, чего нам, современным людям, катастрофически не хватает. Отсюда — растворимый кофе, сигареты и чай из пакетиков.

Но настоящего любителя кофе прогрессом не остановить. Даже наоборот.

Во-первых, кофе-машины сегодня вполне доступны. У нас дома, например, есть. Хотя моя жена предпочитает кофе, сваренный в турке. Правда, мельница электрическая, и доводится кофе на газовой конфорке, без всяких там изысков с песком на противне.

Жена терпеть не может «растворимый кофе». При виде баночки с порошком на ее лице возникает брезгливая гримаса.

Рита поступает еще проще: заливает кофе водой и ставит в микроволновку… При таком способе приготовления кофе приходится «ловить». Но Рита давно приспособилась.

Чай она не признает в принципе. Жалуется, что на работе приходится пить растворимый кофе, но уж лучше его, чем чай.

Вообще, глядя на нее, невозможно догадаться, что эта хрупкая женщина занимает высокий пост в крупной компании. Во всяком случае, я бы не догадался.

Как следствие, Рита зарабатывает больше нас с женой, вместе взятых. Помимо двух квартир в Подмосковье она купила еще одну — в Москве. На участке земли, доставшемся «по случаю», она затеяла строительство дачного дома.

У нее есть дочь, мама, невероятное количество родственников, которые регулярно откуда-то приезжают и уезжают в неведомое куда-то. У нее есть любовники… В общем, у нее есть все, кроме мужа. Нет, муж когда-то тоже был, и не один, но как-то так, не сложилось…

Вот он — тип современной женщины. Мечта феминисток. Жизнь Риты состоит из работы, еще раз работы и еще раз работы. Она всегда спешит, она устает, она валится с ног. Зато она все время занята. Все на бегу — работа, дом, машина, участок, секс… Краем уха я слышал, она купила абонемент в фитнес-клуб. Иногда ей удается его посещать.

И еще, я никогда не видел, чтоб она ела. По-моему, она существует на кофе и сигаретах. У нее непостижимый ритм жизни, она всегда торопится, никогда ничего не делает вовремя, но везде успевает.

Она как натянутая струна. Даже домашние тапочки на каблуках.

Женщины рядом с ней подбираются, расправляют плечи и задумываются о диетах. Однажды я слышал, как молоденькая мамочка, лет на десять моложе Риты, шепнула моей жене:

— Как она держится! Я такая рохля рядом с ней…

Моя жена как-то спросила меня, что должен чувствовать мужчина рядом с такой женщиной. Как выяснилось, мужчина должен испытывать комплекс неполноценности, во всяком случае, так считает моя жена. У женщин вообще весьма своеобразное представление о том, что думают и чувствуют мужчины.

Я был вынужден разочаровать ее: мужчина никогда не испытывает комплекса неполноценности рядом с женщиной. Кто и какая бы она ни была. Как говорится, «баба дура, не потому, что дура, а потому, что баба». На этом постулате и строится мужское мнение о женщинах.

Вы можете сколько угодно доказывать существование дружбы между мужчиной и женщиной. Но любой мало-мальски честный мужик признается, что он воспринимает женщину только тогда, когда она интересует его как сексуальный объект. Все что сверх — наносное. Не верьте.

Часто женщины недоумевают: «Удивительно, такая умница и красавица! Работа денежная, квартира своя… и куда мужики смотрят?!» Так вот, все эти качества — ничто для мужчины просто потому, что для него эта самая «умница и красавица», обладательница квартиры и зарплаты — все та же самая «баба-дура», ничего собой не представляющая, да к тому же с претензиями. Грубо, но правдиво.

Как сказал один мой приятель: «Не хватало еще дома с женой письками меряться!» Зачем я все это говорю: да потому что самостоятельная, умная и так далее женщина скорее не привлекает, а отпугивает мужчину. Ему конкуренты не нужны, их хватает по жизни. Я не утверждаю, что все мужчины сильные, умные и самостоятельные. Увы, таковых не очень много. Но считают себя таковыми все. Поэтому женщинам приходится подстраиваться под созданный мужчинами стереотип, то есть казаться слабыми, неспособными к принятию решений, зависимыми и так далее. Насколько это тяжело? Не знаю.

Другой вопрос: почему в последнее время все больше самостоятельных женщин? Тех, кто осознанно или неосознанно выбирает для себя жизненный принцип — «я и лошадь, я и бык, я и баба и мужик»?

Рита — одна из них.

Причем, на мой взгляд, у нее с моей женой не может быть ничего общего. Но они почему-то сдружились.

Вообще, моя жена невероятно легко сходится с незнакомыми людьми. Она запросто может поболтать с незнакомцем или незнакомкой в транспорте, магазине, на улице. Правда, дальше этого «поболтать» дело не идет. Пообщалась и тут же забыла. С Ритой было иначе. Ни к чему не обязывающее дорожное соседство переросло в настоящую дружбу.

Как это случилось?

Женщинам приходится подстраиваться под созданный мужчинами стереотип, то есть казаться слабыми, неспособными к принятию решений, зависимыми и так далее.

Любой мало-мальски честный мужик признается, что он воспринимает женщину только тогда, когда она интересует его как сексуальный объект.

Мужчина никогда не испытывает комплекса неполноценности рядом с женщиной. Кто и какая бы она ни была.

Глава 2

Ах, Крым, Крым, Крым! Что это такое!

Я все лето мотался по командировкам, а жена сидела в Москве. Было много работы, да и не хотела она ехать в отпуск без меня.

В итоге она захандрила. Жаловалась на усталость, головную боль и постоянно нервничала.

А тут еще в конце августа ее подруга Лена укатила в Крым и слала восторженные эсэмэски.

Как-то я застал жену в слезах. Сидела в кресле, сжавшись в комок, и плакала. Я сел на пол у ее ног:

— Ну что ты? Что с тобой? — Признаюсь, меня пугают женские слезы. Особенно когда они вот такие, беспричинные. Но это, конечно, на взгляд мужчины. Причина женских слез, она всегда есть, только мы ее не знаем, а женщины имеют обыкновение плакать и молчать. Сам, мол, догадайся, отчего это я такая несчастная.

— Не могу больше! Не могу, — всхлипывала она. — Я так устала!

— Ань, да плюнь ты на все, поезжай в Крым, оттянись. Ленка тебя встретит, так что ты будешь не одна, — кажется, я ничего криминального не сказал, однако это только так кажется. Жена в очередной раз всхлипнула и уставилась на меня встревоженно:

— Как ты себе это представляешь? — спросила.

Я пожал плечами:

— Да так, просто, купи билеты, да и поезжай.

— Одна? Без тебя, без Максика?

— Ань, тебе надо отдохнуть, и ты сама прекрасно это понимаешь. Я сейчас уехать не могу. У меня подряд несколько командировок. Если ты не поедешь сейчас, то просидишь в квартире и доведешь себя до ручки. А так у тебя есть возможность подышать, загореть и поплавать в море. Я бы не отказался, честное слово!

Жена тяжело вздохнула и произнесла задумчиво:

— Да, и Лена зовет…

— Вот видишь! — воодушевился я. — Все складывается просто отлично!

— А как же школа? Кто будет с Максиком?

— Ничего страшного, мама с ним побудет.

— Ну ладно, я еще подумаю, — ответила она весьма неопределенно.

Настаивать я не стал. Себе дороже. Буду настаивать, она спросит: «А почему это ты меня из дома выпроваживаешь?» Нет уж, пусть лучше сама решает. Я свое веское слово сказал.

На следующий день она продемонстрировала мне билет:

— Купила… Поеду… Ленке уже позвонила, она меня в Феодосии встретит.

— Отлично! — похвалил я.

— Но имей в виду, — тут же перебила меня жена, — я хочу на Кипр! С тобой!

— Ань, хочешь — поедем, но чуть позже, лады?

Она кивнула как-то обреченно. Вот умеют женщины так кивать, вроде соглашается с тобой, но что-то там такое себе придумала, а сказать не хочет. Вообще, разговор с женщиной — это всегда мучение. Хотя я, казалось бы, уже привык. Тут надо постоянно помнить, что женщины думают совсем не так, как мужчины. Мужчина прост и примитивен, он никогда не воображает, он прикидывает. У него логика пошаговая. А чаще всего мы вообще не задумываемся. Женщина же столько себе навернет из пустяка! Лично я частенько впадаю в ступор от того количества мыслей, которые роятся в голове моей жены.

Вот, например, утром, перед отъездом, она вдруг резко передумала и решила сдать билет. Я немного ошалел, но перечить не посмел. Надо сдать, значит — надо. Потом она позвонила приятельнице и спросила, ехать ей или нет. Приятельница обозвала ее дурой и велела немедленно отправляться. Жена с просветленной улыбкой сообщила мне, что она едет. Я снова ошалел и снова промолчал. Ведь если бы я позволил себе назвать ее дурой, то наверняка у нас просто вышел бы очередной скандал со слезами. А подруге, значит, можно. Ничего не поделаешь, я смирился, женская логика не поддается описанию.

Наконец, я отвез ее на вокзал, мы, как это ни странно, не опоздали к поезду. Да, еще всю дорогу она стонала, что вот сейчас в купе у нее будут ужасные соседи: мамаша с препротивными детьми или старухи.

Но на этот раз предчувствия не оправдались. В купе сидела вполне приличная пара примерно нашего возраста. С другим соседом я не успел познакомиться, так как поезд уже отправлялся, и мне пришлось покинуть вагон.

Я вышел на платформу и увидел лицо жены, она стояла, прижавшись к стеклу, и смотрела на меня с такой тоской, будто мы расстаемся навсегда.

Поезд тронулся, я шел по платформе, потом бежал, пока она не кончилась.

Домой вернулся в отвратительном настроении с чувством вины за то, что отправил бедную Аню одну, да еще и в растрепанных чувствах. А все работа, будь она неладна!

Позвонил на всякий случай. И что же, жена радостно зачирикала в трубку, сообщила, что у нее все прекрасно, что она подружилась с соседкой и они отлично проводят время.

Н-да, вот и пойми женщин…

У мужчин логика пошаговая.

Глава 3

Рита и Аня. Знакомство

Мужчина вошел в купе первым. Поздоровался.

Женщина выглянула из-за его спины. Рита равнодушно скользнула взглядом, отметив про себя: «Вроде нормальные». И снова повернулась к Леше.

Мужчина поставил вещи, и они вместе со спутницей вышли.

Рита с Алексеем переглянулись.

— Соседи приличные, — сказал Алексей.

— Да мне вообще-то без разницы, — отозвалась Рита.

— Не скажи, — не согласился он. И пустился в нудные рассуждения о том, какие бывают случаи, как воруют в поездах, как много мошенников… Рита мысленно застонала. Она терпеть не могла Лешиных нравоучительных бесед. Но здраво рассудила, что лучше промолчать. Скоро отправление. Она хорошо относилась к Леше. Он человек надежный, порядочный, с руками, которые растут вовсе не из задницы. Во всех отношениях полезный человек, если бы еще не был таким утомительно скучным!

Наконец он замолчал, озабоченно взглянул на часы:

— Пять минут, — сообщил. Рита по-родственному чмокнула его в щеку. Он пожелал ей счастливого пути. Она поймала себя на мысли: «Ни дать ни взять семейная пара… после десяти лет честного супружества». Вслух пообещала позвонить, как доберется. Еще раз предложила приехать. Он вздохнул: «Если начальство отпустит…» На том и расстались.

Леша удалился. Рита с облегчением прикрыла глаза и, откинувшись, прижалась спиной к купейной перегородке.

Поезд медленно тронулся.

В купе вошла давешняя женщина, со вздохом уселась на свою полку, открыла сумочку, достала упаковку каких-то таблеток, выпила… Рита молча наблюдала за ней из-под полуприкрытых век. Очень хотелось поскорее разделаться с билетами, получить белье и завалиться спать, она дико устала, в последнее время было много работы.

В купе заглянул мужчина, Рита скользнула взглядом по его лицу, купе ошибся, что ли? Он вежливо поздоровался:

— Прошу прощения, а эта полка свободна?

Рита переглянулась с соседкой. Та пожала плечами.

— А в чем дело? — спросила Рита.

Он с готовностью объяснил:

— Вот, это мое место, — и указал на верхнюю полку, — а мой товарищ едет в другом купе, так я подумал, если здесь четвертое место свободно, то, если вы не против, он бы переселился ко мне?

Рита посмотрела на соседку:

— А вы разве одна едете?

— Я думала вы… — отозвалась она.

«Так, выходит, ее тоже провожали, — подумала Рита. — Значит, нас в купе трое, если считать этого мужчину».

— Ну, так как? Вы не против? — снова спросил он.

Соседка пожала плечами. Рита, глядя на нее, тоже.

— Вы с проводницей договоритесь, — посоветовала соседка.

Он обрадовался:

— Конечно, конечно, — закивал, — мне только хотелось узнать, не будете ли вы против.

Честно говоря, Рите совсем не улыбалось ехать в купе с двумя мужчинами. Но она рассудила так: «У нас одно место свободно, что сейчас подсадят кого-то, что потом, никакой разницы. Пусть уж лучше сразу». Про себя вздохнула: «Ни переодеться толком, ни накраситься, ночью они будут храпеть, и у них воняют носки».

— Да, пожалуйста, — произнесла вслух.

Соседка тоже пожала плечами.

— Вот спасибо! — воскликнул мужчина и исчез.

Рита и соседка снова посмотрели друг на друга.

— Меня зовут Анна, — представилась та.

— Рита, — отозвалась она.

— Очень приятно…

— Мне тоже…

Анна вздохнула и быстрой скороговоркой сообщила:

— Увидела вас, отлегло от сердца. Мне часто не везет с попутчиками. Войдешь в купе, а там или старушка с внуками, или мужик, от которого за версту разит перегаром, а порой это все едет в комплекте. Я вообще поезда терпеть не могу. Но самолет — это так дорого!

Рита пожала плечами. Соседка явно попалась словоохотливая.

— Я нервничала. Еще со вчерашнего дня. Хотела сдать билет, психовала, срывалась. Ну почему все люди как люди, отдыхают семьями, все вместе, и только мы как не знаю кто!

Другой муж свою жену одну никуда не отпустит. А мой — лишь бы поскорее в поезд посадить и в окно ручкой помахать. Как будто отделаться хочет. И всегда ему некогда, у него работа, командировки, он страшно занят!

— Я думала, вы вместе едете, — сказала Рита.

— Нет, — Аня сокрушенно вздохнула. — От всех этих переживаний у меня разболелась голова, чувствовала себя отвратительно. Когда мы вышли из вагона, даже всплакнула. А потом, когда поезд тронулся, я стояла, прижавшись к оконному стеклу, смотрела на Сережу, моего мужа зовут Сергеем, — быстро уточнила она, — у него было такое виноватое лицо, будто он действительно виноват, и от этого только хуже становилось.

Рита неопределенно хмыкнула. Соседка выглядела встревоженной и расстроенной.

Лицо бледное, без следов косметики, светлые волосы растрепаны. Наверное, плохо спала. Рита машинально провела рукой по волосам, тоже не бог весть что, но она все-таки взглянула утром в зеркало и привела себя в порядок.

В купе снова возник попутчик:

— Мы пришли, — сообщил.

— Входите, — Аня натянуто улыбнулась.

Они и вошли. Робкие такие. Первый сел на полку рядом с Ритой. Второй — с Анной. Рита присмотрелась к ним. Тот, что сел рядом, — худощавый, около сорока, шатен. Второй — его ровесник, пониже ростом, волосы темные, усы… Ну, что еще можно сказать о людях, которых видишь впервые? Ничего, кроме — выглядели они вполне приличными.

Поезд набирал ход. Соседи чувствовали себя неловко. Первый все время извинялся за доставленное неудобство, второй помалкивал. Потом они спохватились и представились:

— Слава, — назвался первый.

— Слава, — выдал второй.

Рита усмехнулась.

— Нет, вы не подумайте, что мы шутим, меня зовут Вячеслав, — начал объяснять первый, — а его — Станислав.

Аня представилась. Рита без особенного энтузиазма тоже. Попутчики немного расслабились. Ведь официальная часть завершилась. Стали вежливо рассказывать о том, что едут они в Феодосию, что у них отпуск, и все в том же духе. Рита слушала вполуха. К тому же ей все время звонили: то с работы, то мама, то дочь. И Аня то и дело говорила по телефону. Соседи вежливо замолкали. Аня комментировала свои переговоры:

— Вот ведь люди! Звонит и требует, чтоб я написала статью. Я вежливо объясняю: «Не могу, в поезде еду, вернусь недели через две».

«А если постараться?» — не унимается заказчица.

И что я должна ответить?

«При всем моем уважении никак не получится».

По-моему, заказчица обиделась.

Славики вежливо интересовались, о чем статья. Аня объясняла, что-то связанное с рекламой, Рита не вдумывалась. И когда она, наконец, разобралась со всеми своими звонками, два Славика ухватились за тему «о работе».

Аня тут же рассказала о том, что с работы уволилась, сейчас сидит дома, подрабатывает статьями для разных изданий, потому что муж журналист, вот он и подкидывает заказы.

— Пишу в основном рекламные статьи, иногда сценарии для рекламных роликов. В общем, ничего интересного, — сообщила Аня.

Тема оказалась благодатной. Славики тут же презентовали Рите и Ане свои визитки. Первый Славик оказался преподавателем вуза, второй — директором охранного агентства.

— А вы чем занимаетесь? — обратились они к Рите.

— Хм… я администратор, — ответила Рита, не любила распространяться о себе в незнакомой компании, а тем более в поезде.

Билеты давно проверили и постельное белье принесли, но как тут уляжешься, если рядом сидит Славик, а другой напротив, и никто из них не собирается лезть на вторую полку? Не выгонять же? Хотя очень хотелось послать их куда подальше.

Рита порылась в сумочке, встала и направилась к выходу из купе.

— Вы случайно не курить? — спросила Аня вдогонку.

— Да…

— Я с вами.

Они вышли в тамбур, достали сигареты, закурили.

— Как я не люблю ездить с мужиками, — поморщилась Аня, — хотелось тупо поспать. Я ужасно нервничала перед поездкой, практически не спала ночью.

— Да они вроде смирные, — сказала Рита, — сейчас вернемся и загоним их на верхние полки. Я тоже хочу отдохнуть.

Но когда они вернулись в купе, поняли, что отдохнуть не удастся. Славики расположились за столом, перед ними стояла початая бутылка водки и лежала пара упаковок с нарезками.

— А, девушки, — присоединяйтесь, — радушно пригласил первый Славик. Второй услужливо подвинулся, предлагая Ане место у окна.

— Давайте с нами, за знакомство? — суетился он.

Н-да… Давненько она не пьянствовала в поездах.

— Ничего, что мы позволили себе? — галантно уточнил второй Славик, тот, что сидел с Аней.

— Как я могу вам запретить? — Рита пожала плечами.

— Ну, может, хоть по глоточку, чисто символически, — не отставал второй.

— Нет, спасибо, — отрезала Аня.

Рита просто покачала головой:

— Водку не пью…

— Так, может, шампанского? — обрадовался второй Славик, — я сейчас, на остановке сбегаю.

— Не трудитесь, пожалуйста, — поморщилась Рита.

Как ей показалось, Аня взглянула на нее с одобрением. Честно говоря, Рита побаивалась, что соседка сейчас подключится к Славикам, и тогда они загудят втроем. А что, люди в отпуске, имеют право.

— Ну, девчонки, — канючили Славики, — что же вы такие некомпанейские?

— Вы думаете, что мы алкаши? — вдруг всполошился первый Славик, — вы не думайте, мы нормальные люди, просто, знаете, поезд, отпуск… Я уже и не помню, когда в последний раз был в отпуске. Надо как-то расслабиться, а то все работа, работа, проблемы…

Второй поддакнул.

— Никто ничего не думает, — отозвалась Рита, — это ваше дело.

— Нет, думаете, — упорствовал первый Славик, — я вижу, вы осуждаете.

— Ребята, — примирительно сказала Рита, — давайте не будем. Пейте свою водку, только с разговорами не лезьте.

— Какая вы бука, — обиделся первый Славик.

Однако было заметно, что они чувствовали себя неловко. Поглядывали друг на друга вопросительно и водку пить не торопились.

Рите даже стало их жаль. Они были похожи на двух притихших мальчишек, которых одернула взрослая тетенька. А ведь действительно, мальчишки… «Они могли бы быть моими одноклассниками. Так странно… Свой возраст не замечаешь, только когда смотришь на ровесников, задумываешься: интересно, а как я выгляжу в их глазах?

Вот мы сидим сейчас в этом купе, бывшие девчонки и мальчишки. И у каждого как-то сложилась жизнь, появились взрослые проблемы, приходится выживать, бороться, справляться.

Почему Славики едут в отпуск вдвоем? Почему их не провожали жены и дети? Почему на закуску у них не домашние котлеты, а безликая нарезка, и даже хлеба они не купили. Хотя они не выглядят неухоженными или заброшенными. Первый Славик точно не тянет на семейного, и дело не в том, как он одет. Понятно, не будешь же в дорогу наряжаться. А джинсы и футболка сегодня — универсальная одежда практически на все случаи жизни. Аня тоже в брюках и водолазке. Я в джинсах и футболке. А вот второй Славик производит впечатление человека, который привык за собой следить. И прическа аккуратная, и выбрит чисто, даже усы у него ухоженные, на нем выглаженная рубашка, джинсы почти новые, обувь в порядке. За всем этим чувствуется женщина. Или я ошибаюсь?»

— Ребята, вы тут уж без нас выпейте, — примирительно сказала Аня, — но не переусердствуйте. Отпуск только начался, надо грамотно распределять силы. А мы с Ритой пойдем еще покурим. Правда, Рит?

— Да, конечно, — с готовностью согласилась та.

Славики задвигались, благодарно улыбаясь. Заверили, что они только немножко выпьют и все, снова начали извиняться. В общем, расшаркались друг перед другом и разошлись. Точнее, Рита с Аней отправились в тамбур, а соседи остались допивать.

В тамбуре посмеялись над ситуацией, покурили, поболтали. Аня вспомнила случай из жизни:

— Мы с сыном возвращались от родственников. Сосед по купе тоже казался вполне положительным. Его провожали большой толпой, должно быть, всем семейством.

Первое время он вел себя тихо, мы почти не общались, но на одной из остановок к нему прибежали два племянника-студента. И понеслось.

Сосед уговорил-таки меня выпить. И тоже была водка, дешевая, жгучая отрава. До сих пор не знаю, зачем я согласилась. Племянники ушли, поезд поехал дальше. А мой сосед раздухарился не на шутку. Он познакомился с какими-то мужиками из соседнего купе, пил сначала у них, потом, уже ночью, привел с собой одного из собутыльников, они открыли окно, закурили и продолжили банкет.

Естественно, я не стала терпеть и разогнала их. Но сосед, видимо, посчитал, раз я с ним «выпивала», то теперь все можно и порывался забраться ко мне на полку. Конечно, я пресекла его попытки, даже заставила лечь спать. Но сама не спала всю ночь. Сосед издавал звуки, под стать храпящему льву.

Утром я подошла к проводнику и взмолилась о том, чтобы он переселил нас с сыном в освободившееся купе. Хорошо, что вагон шел полупустым.

Перед Москвой сосед проснулся, привел себя в порядок и пришел извиняться.

Так что теперь практически невозможно заставить меня выпивать в поезде с кем бы то ни было.

Рита покачала головой:

— Ничего не скажешь, весело…

Потом, как обычно, заговорили о детях. Рита сообщила, что у нее есть дочь-школьница, Аня, в свою очередь, рассказала о сыне. Выяснилось, что они обе едут в Коктебель. У Риты была заказана гостиница, а Аню должна встретить подруга. Рита слушала Анину скороговорку о том, что Лена, так звали подругу, будет ее встречать в Феодосии, что она уже около недели находится в Коктебеле, что она художница, и ее пригласили поучаствовать в фестивале… И чем дольше Аня рассказывала, тем сильнее нравилась Рите. С ней почему-то было уютно, как будто Рита знала ее много лет. Так бывает: встретишь незнакомого человека и вдруг понимаешь, что обрел родственную душу. По-другому это не объяснишь. Просто незнакомый человек вдруг оказывается близким и понятным, вот и все. Рита даже немного расстроилась из-за того, что Аню кто-то ждет в Феодосии. Не хотелось с ней расставаться и с кем-то делить. В голове возникали всякие смутные идеи, не до конца оформившиеся и не совсем понятные. Рита не торопилась с выводами, только спросила: где остановилась Анина подруга.

— Снимает комнату, — ответила та.

— А ты? Уже решила, где остановишься?

Аня пожала плечами:

— Ну, с Леной, наверное, мы вроде договорились.

Рита кивнула.

Потом они зашли к проводнице и заказали чай. Вернулись в купе уже совершенно спокойные. За время их отсутствия попутчики успели допить бутылку. Сидели с раскрасневшимися лицами за убранным столом.

— Мы чай заказали, — сообщила Аня, — может, тоже хотите?

Славики обрадовались. Первый сбегал к проводнице.

Все снова расселись на свои места. Принесли чай.

Рита расслабилась. Попутчики все-таки не оставляли попыток втянуть ее и Аню в разговор. В поезде хочешь не хочешь приходится общаться. Первый Славик рассказывал о сыне, жаловался, что тот не хочет учиться, мать с ним не справляется, вот он в последнее время и живет в основном у Славика. С женой они в разводе, почему разошлись, Славик не уточнял, да никто и не настаивал. Мужчина в отпуске не бывает женатым. Правда, зачем бы ему врать? Или на всякий случай? Просто потому, что рядом женщины? А вдруг что-то получится?

Мужчины любят, когда их слушают. Рита слушала и поддакивала, о себе особенно не распространялась. Рита вообще говорила мало и почти не слушала Славиков. Она повернула голову только тогда, когда выяснилось, что второй Славик вдовец. Он совсем недавно потерял жену и остался с двумя сыновьями.

Она опешила. О таком не врут. И взглянула на него другими глазами. Так вот откуда эта привычка к глаженым рубашкам? Это отзвук былого благополучия. Жена приучила его. А он привык и не забыл. Держится за свои привычки, возможно, они помогают ему выжить.

Теперь все встало на свои места. Два друга собрались вместе в отпуск. Точнее, первый Славик вытащил второго, чтоб тот наконец немного отдохнул после пережитого. И некому было их провожать. Некому собрать в дорогу. Они одиночки.

Рассказ второго Славика разжалобил и Риту, и Аню, они даже не заметили, как появилась вторая бутылка.

Аня извлекла из сумки всякую снедь, прихваченную из дома, и принялась сердобольно подкармливать соседей. Рита спохватилась и тоже достала свертки с едой.

Вообще, несмотря на изрядное количество выпитого, Славики вели себя вполне прилично. Рита и Аня пили чай. Выпили уже стакана по три. Рите хотелось кофе, но растворимый она терпеть не могла, а настоящего взять негде. У нее был с собой пакет хорошего кофе, но возиться с ним не хотелось, да и не заварится, только добро переводить.

Разговор постепенно сделался общим, оживленным. Рита достала рекламный буклет с изображением гостиницы, куда она направлялась, и Славики пытались запомнить адрес. Ведь им так хотелось приехать к новым знакомым! Они и телефонами предложили обменяться. Риту немного смешили все эти нелепые попытки и обещания продолжить знакомство. Собственно, пьяный треп, не больше.

Выйдя в очередной раз в тамбур, Аня, посмеиваясь, предположила:

— А что, если и правда заявятся?

Рита небрежно отмахнулась:

— Сомневаюсь… к тому же я немного изменила номер телефона…

Аня хихикнула:

— Ну, мне-то они вообще не дозвонятся, роуминг не подключен, так что буду брать местную симку.

Они как-то незаметно перешли на «ты». И Рита предложила Ане поселиться в гостинице вместе. Аня начала оправдываться:

— В другое время я бы согласилась. Но Лена! Мы же договорились заранее.

Рита заметно огорчилась. Аня ей действительно нравилась. К тому же одной скучно.

— Представляешь, я одна в огромном номере! Алексей обещал приехать не раньше чем через неделю, и, возможно, подруга вырвется с работы на несколько дней. Может, ты передумаешь? Там просто хоромы барские! Сама увидишь.

— Алексей — это твой муж? — уточнила Аня.

— Нет… — усмехнувшись, ответила Рита, — как это сейчас принято называть — бойфренд.

— А… — понимающе кивнула Аня.

Рита кратко добавила:

— Я разведена, причем дважды. — Она снова криво усмехнулась.

И больше они не касались этой темы.

Рита опять уговаривала Аню поселиться вдвоем.

Аня стоически отказывалась.

— Во-первых, перед Ленкой неудобно, она держит для меня место. Во-вторых, мы с тобой едва знакомы, вдруг не уживемся? А мне так не хочется никаких напрягов, суеты, бесконечных переселений.

Пока они спорили да уговаривали друг друга, соседи разжились еще одной бутылкой. Она, естественно, была совсем лишней. Славиков развезло.

— Что же нам с ними делать? — ужаснулась Рита. — Скоро таможня, ведь их просто выкинут, и все!

— Попробуем уложить их спать, — предложила Аня.

Славики, как и все малопьющие люди, подчинились почти сразу. Они не бузили, безропотно, хоть и с трудом, забрались на вторые полки, правда, пришлось их поддерживать и подсаживать.

— Слушай, а они не свалятся? — беспокоилась Рита.

— Да кто же их знает… может, привязать?

— А если они ночью в туалет захотят? Запутаются в ремнях… ужас, — заключила Рита, обреченно качая головой. — Да еще граница!

Риту беспокоили пограничники.

— Ну как мы представим их взорам нашу пьяную парочку?

— Надо бы документы у них взять, — предложила Аня. — Как-нибудь выкрутимся.

— Ох, и навязались на нашу голову, — сетовала Рита. — Теперь всю ночь не спать!

— Да, придется быть на страже, — усмехнулась Аня.

Естественно, они не спали, лежали и прислушивались к тяжелому дыханию перепивших попутчиков.

На границе Ане удалось растрясти первого Славика и взять у него паспорта.

— Только ты лежи тихо! — приказала. — Просто лежи и молчи!

На российской границе женщина в форме лишь слегка сморщила нос, проверила паспорта и удалилась. Украинцы оказались более дотошными и пожелали разбудить Славиков. Пришлось пустить в ход все свое обаяние.

— Ой, не будите их, пожалуйста, — лепетали Рита и Аня.

— Ваши, что ли? — подозрительно оглядывая купе, спросил пограничник.

— Наши, наши, — быстро согласились женщины.

— Как же вы эти дрова повезете?

Рита и Аня смущенно улыбались. Хотелось сказать что-нибудь эдакое: «Пропустите нас, дяденька, мы больше так не будем, и за нашими мальчиками присмотрим, обещаем!»

И дяденька, по-видимому, решил махнуть на них рукой. Ну, едут трезвые женщины, везут пьяных мужиков. Отпуск у них такой, у «клятих москалей», ну и «нехай»!

Наконец, проверки окончились, поезд снова стучал по рельсам, набирая ход. Рита немного расслабилась и даже задремала. Как вдруг раздался грохот и что-то тяжелое рухнуло прямо на столик. Или сначала рухнуло, а потом грохот…

Рита мгновенно пришла в себя.

«Убился!» — успела подумать. В полумраке едва различимая Аня ругнулась вполголоса.

Рита нащупала кнопку, зажегся свет. Аня сидела на своей полке, поджав ноги, и с ужасом смотрела на пол. Второй Славик валялся в проходе.

— Господи, он хоть живой? — спросила Рита.

Ей было страшно, но она наклонилась и попыталась растолкать Славика. Он заворочался и что-то пробубнил.

— Живой, — с облегчением произнесла Аня.

— Слава, Слава, вставай!

Он пошевелился, попытался встать на четвереньки, снова упал.

— Вот несчастье! — произнесла Рита.

— Н-да, вечер перестает быть томным, — Аня нервно рассмеялась.

— Наверх его никак не поднять, — заключила Рита.

А сам Славик вдруг собрался с силами и полез к ней на полку. Она тихонько взвизгнула, попыталась его столкнуть, но сил не хватило. Рита быстро вскочила и растерянно замерла в проходе. Аня, нахмурившись, смотрела на блаженно посапывающего Славика.

Рита выругалась.

— Слушай, — предложила Аня, — тебе ведь все равно, где спать, пусть уж он тут дрыхнет, если и упадет, то невысоко, а ты — наверх, а?

— Придется, — Рита с брезгливостью сбросила простыню Славика с его полки.

— Вот зараза! Он же на моем белье спит!

— Возьми мою, — Аня протянула вторую простыню. — Все равно не раздеваемся. Да и до утра осталось всего ничего.

Рита, тихонько чертыхаясь, кое-как расстелила простыню и забралась на верхнюю полку. До рассвета она пролежала на спине в ожидании новых сюрпризов. Аня тоже не спала, ворочалась. В какой-то момент Рита отключилась, а когда открыла глаза, в окно било крымское солнце.

Утром попутчики с виноватыми лицами благодарили соседок за то, что они провезли их через границу, прятали глаза.

— Девочки, мы ничего такого не позволили себе? — спрашивали с тревогой.

— Так, самую малость, — устало пошутила Рита.

Грохнувшийся Славик с удивлением рассматривал синяки. Он совершенно ничего не помнил.

— Вы бы поосторожнее, мальчики, — напутствовала их Аня, — отпуск только начался, вы хоть силы-то распределите, а то вместо отдыха будет бардак.

Они виновато кивали и соглашались.

Вышли перед Феодосией.

Когда Рита и Аня остались в купе одни, то взглянули друг на друга и расхохотались.

— Нет, это только со мной такое могло произойти, — призналась Аня.

— Почему только с тобой?

— А мне везет на такие приключения в поездах.

И Рита призналась:

— А со мной такое впервые в жизни.

Странно, но бессонная ночь и пьяные Славики совершенно не испортили им настроения.

Поезд подкатил к платформе и остановился. Они выходили из вагона лучшими подругами.

С точки зрения женщин, мужчины беззащитны, как дети.

Глава 4

Коктебель

Аня вышла первой. Рита замешкалась в купе, собирая разбросанные вещи: косметичка, пакет с едой, ветровка, бутылка с водой… Она подхватила тяжелую сумку, перекинула ремень на плечо, взяла в другую руку пакеты. Так, теперь взглянуть в последний раз — ничего не забыла?

Рита боком протиснулась к выходу. Надо поймать машину, подумала. И увидела Аню. Та протянула руку, помогла спуститься на платформу.

— Господи, как же ты на каблуках с таким количеством вещей, — посочувствовала Аня.

— Привыкла, — ответила Рита, поглядывая на стоявшую рядом высокую худощавую девушку. Она сразу догадалась, что видит перед собой Анину подругу.

— Это Лена, это Рита, — скороговоркой выпалила Аня. — Рита тоже едет в Коктебель! Не представляю, что бы я без нее делала!

Рита поздоровалась. Девушка по имени Лена тоже. Правда, как показалось Рите, довольно прохладно. На вид Лене было лет двадцать пять, и она выглядела, как и должна выглядеть настоящая художница. То есть была очень стройной, длинноногой, стриженой под мальчика, в узкой короткой юбке, открытом топе и сандалиях, сплетенных из множества ремешков. Рядом с ней Рита сразу же почувствовала себя маленькой и толстой, хотя носила джинсы 44-го размера и могла себе позволить надеть топик любой степени открытости.

— Ну, ты, как всегда, по-спартански, — заметила Лена, кивая на Анин багаж. — А я уж думала, приедешь не приедешь… Серега мне весь телефон оборвал, — она усмехнулась, — ты же у нас непредсказуемая.

— И это все? — уточнила удивленная Рита, взглянув на маленький чемодан на колесиках.

— Ага, — весело согласилась Аня, — не люблю лишних вещей.

— Она у нас известная минималистка, — подтвердила Лена.

— Ой, а я вечно наберу! — пожаловалась Рита.

Лена махнула рукой:

— Ты не одинока.

Аня хихикала, тянула носом морской воздух и жмурилась от удовольствия.

— Как доехали? — спросила Лена.

— О! Это что-то! — И Аня начала взахлеб рассказывать. Лена хмыкнула:

— Ладно, по дороге доскажешь. Ну что, на автобус?

Рита, не ожидавшая такого развития событий, робко предложила:

— А может, такси возьмем?

— Вот еще! — фыркнула Лена. — До автостанции — рукой подать.

— Я в том смысле, что на троих недорого, — попыталась возражать Рита.

— Вы как хотите, я на общественном транспорте, — отрезала Лена.

Рита растерялась. Тащить многочисленные пакеты и тяжелую сумку до автовокзала ей совсем не улыбалось. Она хотела было оставить Аню и ее странную подругу, но Аня опередила ее:

— Рит, да ладно, поедем на автобусе. Тем более что тут ехать. Только, девчонки, давайте в кафе зайдем, перекусим чего-нибудь, я со вчерашнего утра ничего не ела. И хочется кофе!

Рита неуверенно согласилась. Они зашли в пустынное по-утреннему кафе, заказали завтрак и, смеясь, рассказали Лене о Славиках. Еда была жирной и невкусной, запили ее кофе и двинулись к автовокзалу. Рита с трудом тащила сумку, покачиваясь на высоких каблуках. Часть пакетов у нее забрала Лена.

В автобус набилось довольно много людей. Рита старалась соответствовать новым знакомым. Она не понимала, зачем ехать в переполненном автобусе, если такси стоит копейки. Но Лена так решила, а Аня почему-то поддержала ее. Почему? Из экономии? Но ведь смешно! Может быть, у Лены нет денег? Рита давно уже забыла, что это такое — когда нет денег. Но Лена не производила впечатления бедной девушки, да и Аня вроде бы тоже. Между тем из разговора Рита поняла, что Лена снимает комнату у какой-то знакомой, платит очень дешево, и Аня собирается жить с ней и радуется этой дешевизне. Вмешиваться и обсуждать денежные дела фактически чужих людей Рите не хотелось. В конце концов, у всех свои проблемы. И все-таки она недоумевала, но предпочла помалкивать. Вспомнила юность, когда она вот так же скакала по автобусам и считала копейки. Получилось даже забавно.

Она поглядывала на Лену, та почему-то выглядела немного обиженной. И всю дорогу внушала Ане, что она может жить где захочет, мол, у нее претензий нет. Тем более что она-то приехала не отдыхать, а работать, поскольку у нее фестиваль и все такое прочее.

— А мы посмотрим, — беспечно пообещала Аня, — вот сейчас Риту отведем в ее гостиницу, потом зайдем к тебе. Ты не волнуйся, я вовсе не собираюсь в гостиницу, да и по деньгам тоже, у меня же все рассчитано.

Лена немного успокоилась. И уже смотрела на Риту не с прежней скрытой враждебностью.

Приехали.

Ритина гостиница, окруженная высоким непроницаемым забором, выглядела как настоящая крепость. Рита позвонила у калитки, долго не открывали. Наконец калитка распахнулась. Рита столкнулась с рассерженной хозяйкой. Она не обратила на настроение женщины особенного внимания, зная, что у той часто бывают перепады настроения.

— Зачем звоните в калитку, — буркнула хозяйка, не поздоровавшись.

— Извините, — миролюбиво произнесла Рита. Она так и не поняла, узнала ли ее хозяйка. Ведь Рита не первый раз останавливалась у нее, к тому же номер она забронировала заранее и ждала более теплого приема. Хозяйка засопела, но посторонилась и впустила в чудесный розовый садик, разбитый во дворе. Рите очень нравились и этот садик, и собственно гостиница, она и сама не знала почему. Наверняка в Коктебеле были гостиницы не хуже и цветники при них такие же пышные, но раз облюбованная гостиница стала для Риты чем-то вроде родного дома, опять-таки однажды выбранное место стало привычным. Рита не хотела ничего менять.

Хозяйка провела гостей в беседку, увитую розами. Говорила она довольно грубо. Поглядывала на Ритиных попутчиц с неодобрением. Отвечала резко. Даже когда Рита достала доллары, настроение у хозяйки не изменилось.

— Ваш номер занят, — буркнула она, — освободится через два дня.

— И? — спокойно спросила Рита, она давно привыкла к причудам хозяйки и не особенно волновалась.

— Люкс хотите?

— Сколько?

Хозяйка назвала цену, Рита мгновенно согласилась. Хозяйка немного смягчилась, взяла деньги, пообещала на днях переселить Риту в заказанный номер. В общем, вопрос с заселением так или иначе решился. Рита сходила на ресепшн и взяла ключ.

Лена за все время переговоров не проронила ни слова, стояла рядом с беседкой с каменным лицом. Аня тоже молчала.

Пресловутый люкс располагался где-то под крышей. Пришлось тащить вещи по узкой винтовой лестнице.

Наконец, поднялись на площадку, куда выходили двери трех номеров, стояли стол и несколько мягких стульев.

Рита показала на одну из дверей:

— Вот здесь я должна была поселиться, отличный номер!

Аня и Лена переглянулись. Рита открыла другую дверь:

— Входите, — пригласила она. — Тут мы тоже как-то жили…

Номер действительно был большим. В первой комнате, которая представляла собой гостиную, можно было поселить двоих. Вторая — спальня, с отделкой деревянными панелями и мягким ковровым покрытием, очень просторная, почти пустая, если не считать двуспальной кровати, столика и телевизора. Женщины осмотрелись, заглянули в ванную, проверили, как работает кондиционер.

— Ну, как? — с надеждой поинтересовалась Рита у Ани, — нравится? Ты посмотри, по-моему, просторно… Оставайся, а?

— Нет, — Аня категорически отказалась, — уж больно хозяйка злобная, а я не люблю напрягов, особенно на отдыхе.

— Да она хорошая, — заступилась Рита, — это ее сегодня кто-то достал.

— Зависеть от настроения какой-то тетки?! — возмутилась Лена. — Признаюсь, я только ради вас терпела весь этот цирк. А иначе просто послала бы ее!

Рита виновато улыбалась. Действительно, неловко получилось. Рита и подумать не могла, что хозяйка может произвести на новичков такое негативное впечатление. Оставалось надеяться, что ее новые знакомые со временем привыкнут и не будут так категоричны.

Бросив сумки и пакеты, женщины вышли из номера, спустились вниз и покинули территорию розового садика.

Пошли вверх по улице. Там, впереди, на фоне расчистившегося от утренних облаков неба четким контуром вставала острая вершина Кара-Дага.

Пыльные бетонные плиты под ногами, вдоль дороги — разнокалиберные домики, дома, домишки, виллы и дворцы. И везде на воротах вывески «сдается», на любой вкус и кошелек. На солнце грелись разомлевшие кошки всех мастей, иногда они воровато перебегали через дорогу и шныряли среди пыльного бурьяна у заборов.

Дорога круто забирала вверх. Колесики Аниного чемодана покряхтывали, ныряя в зазоры между бетонными плитами.

— Да, высоко ты забралась, — сказала Аня.

— Ничего, я уже привыкла, — ответила Лена, — сначала тоже не хотела сюда идти, мне же каждый день на набережную, да еще и с вещами.

— Одно хорошо, — заметила Рита, — если так несколько раз в день пройти, то домой вернешься заметно постройневшая.

Высокая длинноногая Лена, никогда не страдавшая от лишнего веса, чуть заметно усмехнулась:

— Здесь. — Она указала на невысокую калитку.

Участок и дом расположились на крутом склоне. Тут были высажены яблони с уже почти поспевшими крупными глянцево-зелеными яблоками, цвели розы. К дому через весь участок вели ступени. Поднялись. Маленький дворик, сарайчики, стол под навесом. Котята, черные, худые, длиннохвостые, штук пять, не меньше. Они вились у ног женщины, грызущей крекеры, время от времени она бросала крекер котятам, счастливец, успевший первым, мигом поедал добычу.

Н-да, тут не забалуешь…

Лена представила Аню и Риту, женщина покивала, поздоровалась, улыбаясь усталой, равнодушно-приветливой улыбкой. Именно равнодушно-приветливой. Рита сразу же подумала о том, как надоели ей в конце сезона бесконечные туристы-постояльцы!

Окна Лениной комнаты смотрели на море.

— Удобства во дворе, — предупредила Лена.

Риту почему-то потряс розовый туалет с зеленой крышей.

— А вот там, за каменным забором, справа, дача Радзинского, — похвасталась хозяйка.

Они стояли на склоне, за двором не было других построек. Прямо перед ними колол небо острым пиком Кара-Даг. И много воздуха, и ветер пел чуть слышно, и дикая красота гор, и небо…

Достаточно сделать шаг, и от цивилизации не останется ни следа.

— Я остаюсь, — заявила Аня.

Лена обрадовалась. Рита немного удивилась:

— Неужели тебе здесь нравится? — уточнила она.

— Знаешь, я почему-то сразу влюбилась в этот дворик, в это место. Сама не знаю, — попыталась объяснить Аня.

— Твое дело, конечно, — Рита была разочарована.

Они вернулись в дом, чтоб переодеться. Солнце уже припекало изрядно. Аня, не особенно стесняясь, стянула с себя брюки и кофту, достала из чемодана топ, шорты, спортивные сандалии. Отлично!

Лена тоже переоделась.

— Ну а теперь к морю! — скомандовала Аня.

На набережную они спустились по лестнице. «Так гораздо ближе», — объяснила Лена. Аня радовалась всему, что видела, то и дело останавливалась, крутила головой, смеялась:

— Ой, смотрите, какие красивые цветы! А это что такое? Слушайте, я же здесь была аж в девяносто седьмом! И тут был голый берег. Ну, понастроили!

Для Риты все вокруг было привычным и хорошо знакомым, Лена вела себя сдержанно, она посматривала на Аню снисходительно, как старожилка. Рита даже подумала, что Лена так же, как и она сама, часто бывает в Коктебеле. Оказалось, нет, Лена приехала сюда впервые в жизни. Просто успела освоиться за несколько дней и вела себя по-хозяйски.

— Ой, какая миленькая кафешечка! — не уставала восхищаться Аня.

Рита несмело предложила:

— Девочки, тут есть одно кафе… В общем, я всегда в него захожу, когда приезжаю. Такой ритуал, традиция, если хотите. Там очень прилично, — добавила она, спохватившись.

— Самое дорогое на побережье? — усмехнулась Лена.

— Не то чтобы… Нет, это не забегаловка, конечно, но… — Рита вздохнула, — просто там очень вкусно готовят и делают мой любимый коктейль. Но если вы не хотите, то…

Аня быстренько вмешалась:

— А что, давайте поддержим Ритину традицию, — с энтузиазмом подхватила она. Лена лишь пожала плечами:

— Ладно, в честь приезда можно и шикануть.

Рита повела их по набережной, сплошь заставленной лотками со всякой всячиной.

Нашли кафе и расселись за столиком, прямо у воды.

— Вы как хотите, а я пошла здороваться с морем! — заявила Аня. Она мгновенно разделась и медленно вошла в воду.

Невозмутимый официант принял заказ.

— Текила санрайз, — попросила Рита.

Лена подумала и присоединилась:

— Мне тоже.

Аня, смеясь и напевая, плескалась недалеко от берега. Рита наблюдала за ней, изредка перебрасываясь с Леной короткими фразами.

На поверхности покачивался мелкий мусор и плавала одинокая утка.

— Смотрите, утка! — крикнула Аня. — Здравствуй, утка!

Рите не хотелось думать о том, что вот из той трубы скорее всего в море сбрасывают сточную воду из кухни, а может, и из туалета. Наплевать! Вон их сколько — кафешек, и все на берегу, так что к пляжу не подступишься. И без проверки понятно, что тут плавает, в прибрежной водице.

Принесли коктейли.

Аня вернулась за столик. Рита и Лена мирно беседовали, попивая разноцветные коктейли.

— Как водичка?

— Отличная!

Рита блаженствовала:

— Вот теперь я чувствую себя в отпуске, — сказала она.

— Цены тут, конечно, ломовые, — констатировала Лена, — но коктейль действительно такой, каким и должен быть.

— А что в нем особенного? — спросила Аня, приглядываясь к ярко-оранжевой жидкости в Ленином бокале.

— Текила санрайз, — ответила Рита, — он простенький: гренадин, текила, апельсиновый сок. Но почему-то в других местах туда льют неизвестно что, хотя, казалось бы, испортить трудно, однако умудряются.

Лена с важностью кивнула и протянула Ане бокал:

— Попробуй.

— Я не люблю пить днем, — сказала Аня, но бокал взяла, пригубила немного, — если только так, из любопытства. — Подержала на языке. Подумала. Пожала плечами: — Ничего…

Рита встрепенулась:

— Может, тоже закажешь? Мы не стали, Лена сказала, ты не будешь…

Аня отмахнулась:

— Нет, спасибо, я не особо люблю коктейли. Вечерком, возможно, вина выпью.

И попросила у официанта апельсиновый фреш. Они еще посидели немного под зонтиком, крытым камышом. Лениво перебрасывались словами, смотрели на море.

— Не жалеешь, что приехала? — спросила Лена у Ани.

— Нет, что ты, мне все нравится…

Рита совсем расслабилась, жмурилась на солнце, наблюдала за редкими купальщиками.

— Мне очень нравится, что народа так мало, — призналась Аня.

— Да, — согласилась Рита, — я тоже всегда стараюсь приезжать в начале лета или осенью…

Лена улыбалась:

— Честно говоря, я так рада, — призналась она, — боялась, что тебе не понравится. Ты же на Кипр хотела.

— Да что ты! — Аня рассмеялась. — Такой кайф! Знаете, девчонки, мне сейчас на самом деле все равно, Крым, Кипр… вот сижу, море рядом, солнце, балдею!

Рита откинулась на спинку плетеного кресла, ей действительно было удивительно хорошо и спокойно. Должно быть, ужасно устала от города. Все его проблемы и суета остались далеко позади, даже о доме почти не думала. Как там, что там?

Мысли текли ленивые, спокойные, плавные…

— Надо местную симку купить, — вспомнила Аня, — мои небось уже на стенку лезут.

Лена пододвинула свой телефон:

— Звони.

— Нет, не хочу… Хотя эсэмэску кинуть надо все-таки. А то Серега опять тебе названивать будет.

Она отправила сообщение. Коктейль был выпит. Позвали официанта, расплатились и вышли на набережную.

По обе стороны лотки со всевозможными товарами, между ними узкий проход. Аня крутила головой в поисках знаменитого дома Волошина и не видела его.

— Да мы его уже прошли, — сказала Рита.

— Ужас какой-то! — возмутилась Аня. — Заставили набережную так, что ничего не видно!

Потом Лена сказала, что ей надо отлучиться, поскольку она все-таки работает. Они как раз подошли к пансионату, на территории которого проходил фестиваль «Мама Кабо». Договорились встретиться здесь же, Лена убежала по своим делам, а Рита с Аней отправились на поиски местных симок.

После покупки Рита отвела Аню во двор дома Волошина. Его действительно совсем не было видно из-за многочисленных лотков. Зато когда они вошли во двор, Аня наконец-то смогла рассмотреть белый, похожий на корабль, дом, с высокой башней, смотрящей стрельчатыми окнами в море. В киоске они узнали о том, когда проводятся экскурсии, после чего уселись на скамейку, поменяли симки в телефонах и начали звонить родным.

Глава 5

Отпуск в сентябре

В Коктебель она ездила каждый год. Эти поездки были для нее даже не традицией, а скорее необходимостью. Если бы она не вырывалась ежегодно в этот маленький курортный поселок, то не чувствовала бы себя отдохнувшей. Отчего так вышло? Да она и сама не смогла бы объяснить.

Когда-то в детстве она приехала сюда впервые с родителями, потом еще и еще… Нет, она не имела никакого отношения к богемной писательской тусовке. Вообще литературой и всем, что с ней связано, интересовалась мало, то есть как и большинство людей. Да и когда? Все Ритино время поглощала работа. Если бы у нее спросили, какие книги она читала, Рита просто была бы вынуждена признаться, что не читает вовсе, если не считать глянцевых женских журналов, которые она просматривала время от времени. Иногда она вырывалась в театр, или кто-нибудь из подруг или друзей приглашал на выставку или концерт. Чтобы быть хоть немного в курсе, она краем уха слушала телевизионные новости на кухне, во время утреннего кофе или вечерней готовки ужина. Собственно, ужин она готовила, если дочь ночевала у нее, а не у бабушки. Но чаще Рита возвращалась домой около полуночи и валилась спать. Она засыпала, едва прикоснувшись головой к подушке. И так продолжалось уже много лет. По привычке просыпалась около семи утра, без всякого будильника. Утро принадлежало ей.

Ей не требовалось нестись на работу сломя голову. Поэтому она собиралась не торопясь. Принимала душ, приводила в порядок лицо, варила кофе… Выезжала после одиннадцати, чтоб не стоять в пробках. Иногда кто-то ночевал у нее, или она сама ночевала не дома, что естественно, ведь у нее тоже была личная жизнь, но и тогда ее распорядок мало чем отличался от обычного. Она ценила свои привычки.

Нет, она не отказывалась от нового. Когда появилась возможность, купила машину и довольно быстро освоилась за рулем. С автомобилем она чувствовала себя чуть свободнее или даже независимее. Все-таки какая-никакая защита, собственное пространство, куда не может проникнуть посторонний, где не надо толкаться локтями, вдыхать запах чужих тел. Весьма относительная безопасность, если учесть московские пробки, но как бы то ни было, машина тоже скоро превратилась в привычку, как и посещение спортзала два раза в неделю, обед в «Шоколаднице» — ведь так близко от работы и вполне приличный кофе. Многолетние привычки постепенно превращаются в традиции. А традиции подобны якорям, удерживающим человека среди житейских бурь и треволнений. Традиции примиряют нас с действительностью, можно сказать, удерживают нас в реальности. И чем больше таких якорей, тем более стабилен человек, более приспособлен к социуму, хотя во времена социальных потрясений именно такие люди и страдают больше других, особенно если лишить их возможности следовать своим привычкам.

Но Рита никогда не задумывалась над этим. Она так жила, из года в год. И была собой вполне довольна. Потому что научилась. Научилась жить спокойно, без стрессов, без зависимости, без зависти и злости. Она справилась и с собой, и со своим прошлым.

Но вернемся к Коктебелю. Рита вполне могла позволить себе поездку в отпуск в Европу или на какой-нибудь новомодный курорт. Собственно, она так и делала: брала путевки для себя и дочери: на Кипр, в Париж, Италию, Испанию… Опять же ее фирма сотрудничала с несколькими европейскими, поэтому у нее бывали командировки.

Но! Коктебель — место, где она действительно отдыхала. И ей было наплевать на заметно потускневшую культовость, дрянной сервис, мусор на пляжах. Это все было неважно.

Ее влекли сюда детские воспоминания, очарование самого места, дикая красота гор, запах моря, полынный воздух, да она и сама не смогла бы объяснить, что именно.

Поэтому ей было совершенно безразлично, кто из знаменитостей приезжает в Коктебель, да она и не обращала внимания на других отдыхающих. Все, что ей было нужно, — добраться до моря, лечь на прогретую солнцем гальку и поджариваться до красноты. Разговоры о том, что это вредно, ее не трогали. Она никогда не обгорала, защитными кремами почти не пользовалась, солнце и море любила до самозабвения. И могла лежать на пляже долгими часами, предпочитая именно такой отдых любому другому. Если она приезжала одна, то практически все светлое время суток проводила на пляже. Но чаще она бывала здесь с дочерью и мамой. Обычно привозила их, недельку проводила вместе с ними, а потом возвращалась в Москву. Эту короткую неделю она тоже старалась провести на пляже, но мама и дочь скучали, требовали экскурсий, им хотелось чего-то новенького. И Рита, в тайне мечтая о том, чтоб ее оставили в покое, покорялась обстоятельствам. Хотя весь Крым был давно исхожен и осмотрен вдоль и поперек, Рита вместе с дочкой и мамой взбирались на гору к могиле Волошина, записывались на экскурсию по Кара-Дагу, снова и снова брели по Голицынской тропе, осматривали пещеры, ездили в Судак и Новый Свет, Ялту и Гурзуф, Бахчисарай и, конечно, Феодосию.

— Ли-и-с, Лисенок, — позвала Рита, обращаясь к дочери. Так уж повелось. Отец назвал ее Елизаветой. Но маленькая Лиза называла себя Лисой, а за ней так же стали называть ее в семье. Елизавета совсем забылась, а вместо нее появилась Алиса. Папа не возражал, да и как бы он смог? Ведь Рита развелась с ним, когда Алисе не было и двух лет.

— Как дела?

Дочь ответила: «Нормально». Рита спросила о школе, о бабушке, дочь отвечала односложно, судя по всему, все действительно нормально. Рита спрашивала скорее для проформы. Она знала, на бабушку вполне можно положиться.

— Ну, будь умницей, — напутствовала она дочь напоследок. Набрала маму, выслушала ее наставления, коротко сообщила о том, что добралась хорошо, устроилась, отдыхает. Потом привычно хотела звякнуть на работу, но удержалась. «Надо будет, сами позвонят».

Ей было хорошо. Аня тоже закончила обзванивать своих, нажала отбой, улыбнулась.

— Ну все! — Рита затолкала телефон в сумочку, — всем все сказала, теперь могу быть абсолютно свободна!

Впереди ее ждали блаженные две недели ничегонеделания, солнце, пляж и даже общение с новыми знакомыми, оказавшимися на удивление приятными людьми. Вот уж никогда бы не подумала, что случайная встреча в поезде может быть полезной. Вообще, Рита была человеком довольно осторожным. Она не испытывала проблем в общении с незнакомыми людьми, но особенно к себе никого не подпускала. У нее был свой круг друзей и приятелей, который ее вполне устраивал, и она редко выходила за границы этого круга. Но почему-то именно в этот раз, можно сказать, впервые в жизни, Рита изменила своему правилу. Ее и саму немного удивляла та легкость, с которой она пошла на контакт, но она предпочла не думать об этом. Она была в отпуске и могла позволить себе некоторую беспечность.

Традиции удерживают нас в реальности и примиряют с действительностью.

Глава 6

Новые подруги

Она проснулась от навязчивого вибрирующего звука. Долго не могла понять, что ей мешает, сон не отпускал, наконец наполовину проснувшийся мозг подсказал ей — это телефон!

Не открывая глаз, протянула руку и нащупала трубку.

— Д-а?

— Доброе утро, — послышался незнакомый женский голос. — Разбудила?

Рита с трудом разлепила глаза и уставилась на экран. «Лена». Какая Лена? Ах да…

— Привет, — поздоровалась она. — Да, я еще спала…

— Извини, я просто хотела сказать: мы с Аней идем завтракать, а потом на пляж, подтягивайся, если хочешь.

— Хорошо… а вы куда? В «Зодиак»?

Лена хмыкнула:

— Нет уж, мы — куда попроще.

— Ладно. Я вам позвоню.

— Ну, давай, — и Лена отключилась.

Рита со вздохом откинулась на подушку и снова прикрыла глаза. «Который час? — подумала она и нехотя взглянула на дисплей телефона. — Ничего себе! Уже десятый!»

Выходит, ее новые приятельницы успели подняться, привести себя в порядок, собраться. А она, привыкшая вставать не позже семи, дрыхла без задних ног. Так можно весь отпуск проспать.

Рита резко сбросила ноги на пол, посидела минутку. Тело подчинялось нехотя. Оно требовало сна и отдыха.

«Неудивительно, я же не спала прошлую ночь, а вчера мы разошлись часов в одиннадцать, не раньше…» — вспомнила Рита.

Она никогда ничего не делала второпях. Мама называла ее копушей, даже дочь делала замечания. Но и эту свою привычку долгого утра она охраняла с особенной тщательностью. Целый день впереди: суматошный, напряженный, трудный. И к нему надо подготовиться, раскачать себя. Так уж повелось у Риты изначально.

Она долго стояла под душем, потом тщательно вытерлась, нанесла лосьон. Высушила волосы. Подумала, где ей лучше выпить кофе, здесь или все-таки дойти до любимого кафе. Пожалуй, лучше здесь.

Она покопалась в сумке, достала купальники, разложила на кровати. Какой надеть? Выбрала. Надела, подошла к зеркалу, повертелась, выгибая спину. Подумала, что надо бы сбросить пару килограммов. Вздохнула. Если бы можно было вообще не есть!

«Не буду завтракать. Только кофе».

Потом она разглядывала сарафаны, передвигая плечики. Остановилась на коротеньком, хлопковом с набивным рисунком.

Затолкала в сумку пляжное полотенце, телефон, солнцезащитный крем, очки, проверила, все ли на месте.

Так, теперь можно выходить.

Лена спустилась в сад, подошла к ресепшн и попросила чашку кофе. Кофе ей сделали, правда, молока не оказалось, а Рита любила с молоком, но без сахара. Пришлось пить горький. Она посидела в беседке, увитой розами, выпила кофе, выкурила сигарету.

Ах да, надо позвонить!

Лена долго не отвечала. Рита терпеливо ждала.

— Да, Рит, — услышала наконец.

— Я уже иду, вы где? — спросила Рита.

— Мы на нудистском пляже, знаешь, где это?

— А… ну, в самом конце набережной? За речкой?

— Да! Иди туда, там нас увидишь.

Рита неторопливо прошествовала по набережной, разглядывая сувениры на лотках. Задержалась у своего любимого кафе. «Может, зайти, выпить коктейль? Нет, пожалуй, позже».

Она шла и думала о том, зачем ее новым знакомым понадобился нудистский пляж? Нет, она ничего не имела против, но, во-первых, это далеко, а во-вторых… они что, действительно решили голыми загорать?

Рита добралась до речки, перешла по железному мостику и побрела по галечнику. Пляж был усеян обнаженными телами. Рита старательно обходила распластанных мужчин и женщин, принимающих солнечные ванны. Идти по гальке на каблуках было очень неудобно.

— Рита! — услышала она. Повернула голову и увидела новых приятельниц в натуральном виде, то есть в чем мать родила. Они сидели на ковриках и изо всех сил махали руками.

Рита подошла, поздоровалась, бросила сумку рядом.

— А мы тебя ждем, ждем, — весело сообщила Аня. Рита быстро скользнула взглядом по ее обнаженной, не тронутой солнцем груди и животу. «Растяжки…» — отметила она про себя.

— А вы молодцы, девчонки, совсем без комплексов, — похвалила она.

— А кого нам тут стесняться? — Аня пожала плечами.

— В общем, да, — согласилась Рита.

А Лена вдруг выдала:

— Выглядишь — супер! Издалека просто как девочка! Я тебя не сразу узнала.

Рите польстила ее похвала. Она поблагодарила. Расстелила полотенце, сняла сарафан. Лена с Аней переглянулись:

— Тебя не шокирует все это? — осторожно уточнила Аня.

— Нисколько, — отозвалась Рита, — я сочувствующая. — И она улыбнулась. На своем веку она успела насмотреться на нудистов. И в Европе, и дома. Нет, они ее не шокировали. Но сама она никогда не позволяла себе загорать даже топлес. И дело тут было не в воспитании или некоем подсознательном целомудрии. Купальник, пожалуй, выполнял роль панциря, пусть минималистского, но все-таки. Обнажись Рита в присутствии посторонних, она сразу же почувствовала бы себя абсолютно беззащитной. Обнажиться — значит предстать в самом невыгодном положении. Все сразу же увидят огрехи ее фигуры и кожи. Заметят то, о чем знает только сама Рита, да и то старается скрыть даже от самой себя. Нет, она привыкла держать дистанцию между собой и всем остальным миром.

Аня то и дело бегала окунаться в море. Выскакивала довольно быстро. Веселилась. Лена тоже пошла купаться, оставив Риту сторожить сумки. Рита отметила, что Лена хорошо плавает. Правда, и она скоро вернулась. Упала на коврик.

— Ух, холодно!

— Правда, холодная вода? — переспросила Рита.

— Не сказать, чтоб очень теплая.

— А мне все равно нравится! — вступила Аня.

— Да ты у нас вообще как тюлениха, — пошутила Лена.

Аня похвасталась, что ей холодная вода нипочем, она даже при температуре шесть градусов купалась. Рита поежилась. Она любила теплое море.

— А ты почему не окунешься? — приставала Аня. — Пойди хоть ноги помочи.

Рита встала, подошла к воде, опасливо пощупала, поежилась. Ее внутренний термометр подсказал — меньше двадцати градусов. Нет, в такую холодрыгу она не полезет. Никакого удовольствия. И вернулась на место.

Ее новые приятельницы развернули какие-то книги. Рита присмотрелась: любовные романы? Детективы? Что еще можно читать на пляже? Оказалось — нет. Лена читала какого-то европейского автора с труднопроизносимой фамилией. На обложке Аниной книги хоть и стояла русская фамилия, но Рита, как ни напрягала память, не вспомнила, кто это и о чем пишет.

Лежать просто так было скучно. Она вежливо спросила у Ани:

— Что читаешь?

Аня оторвалась от книги и ответила: современный автор, пишет психологическую прозу, в прошлом году этот роман получил престижную премию…

— Интересно? — осторожно уточнила Рита.

— Не то чтобы очень, но надо же быть в курсе, — отозвалась Аня.

Ответ немного озадачил: зачем читать то, что неинтересно? Зато Лена похвалила книгу, которую читала, даже предложила дать Рите.

— Хорошо, я взгляну, — неопределенно пообещала она.

«Господи, я же не помню, когда в последний раз брала в руки книгу!» — подумала Рита, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, прочитанное ею за последние несколько лет. В юности она много читала, а потом под гнетом жизненных обстоятельств, так сказать, чтение перестало ее привлекать, или сама жизнь была покруче любого романа. Все ее время было поглощено работой, пожалуй, работа и заменила ей жизнь. «Кстати, что там у них?» — закралась тревожная мысль, хотя Рита дала себе слово не вспоминать о работе, не звонить и вообще выкинуть все из головы на время отпуска.

Рядом расположилась компания мужчин, голых, естественно. Один из них, еще не старый, но уже начавший рыхлеть, скинул с себя одежду, упал пластом на гальку и выкрикнул:

— Неужели я в отпуске!

Это был крик души человека, вырвавшегося из монотонного колеса будней, человека, почувствовавшего свободу.

Из обрывков разговора Рита поняла — компания только что приехала откуда-то с Севера.

«Бедные», — подумала Рита. Она очень хорошо понимала этого мужчину, только он выразил свои эмоции вслух, а она свои держала при себе. Но ведь мужчины — они как дети. Им можно.

Рита вспомнила Славиков, усмехнулась про себя, а что, если бы они действительно заявились сюда? Или, допустим, один из этих северян вдруг обратил бы на нее внимание, да хоть этот. Он ничего, симпатичный. Как говорится, все при нем. И тут же отмела от себя эти мысли. Нет. В ее городской жизни мужчин вполне хватало. Устроить себе курортный романчик? Завести еще одного любовника? К чему? Опять никому не нужная возня, бессонные ночи, алкоголь, запах чужого тела… к тому же он наверняка женат. А у нее уже был женатый любовник. Еле отделалась. Спасибо, увольте.

Рита перевернулась на живот и прикрыла глаза. «Ну их, — лениво подумала она, — я больше никому не позволю разрушить мою жизнь. Не для того я так долго ее выстраивала».

После полудня поднялся ветер и нагнал облака. Стало прохладно, море вспенилось. Пляж быстро пустел. Рита и Аня, отложив книги, посматривали на небо:

— Гроза собирается, — предположила Аня.

— Да, может, — согласилась Лена.

— Думаете? — Рита не любила дождь. Обидно приехать на море и вместо солнца и пляжа смотреть в окно на тоскливую серость. Она поежилась. — Что-то действительно стало прохладно.

— Предлагаю пойти пообедать, — сказала Аня.

— Пожалуй, — согласилась Рита.

Они быстро собрались и покинули почти пустой пляж. Теперь уже ни у кого не было сомнений, вот-вот хлынет дождь.

Курортный роман — весьма сомнительное удовольствие. Никому не нужная возня, бессонные ночи, алкоголь, запах чужого тела… к тому же он наверняка женат.

Глава 7

Женатый любовник

Как некстати вспомнился Костенко. Чертов хохол! Хотя какой он хохол. Одна фамилия. Всякий раз, когда она думала о нем, ей становилось не по себе, она испытывала что-то похожее на стыд, и хотелось поскорее все забыть, выкинуть из головы, а еще лучше — стереть из памяти, как будто все, что у нее было с Костенко, на самом деле происходило не с ней, а с кем-то другим, едва знакомым или вовсе не знакомым, так… услышала мимоходом историйку, не то чтобы очень гнусную, но с душком. Из серии: у нее был муж, а у него — жена, и так далее.

Она очень любила второго мужа, действительно страстно. Эта страстность и доводила ее до исступления, когда каждое оброненное им слово вызывало эмоциональную бурю, бесконечные вопросы и немедленные ответы, нарастающее раздражение, злость, гнев, слезы. Доходило до громких скандалов с битьем посуды… Что они делили? Теперь, по прошествии нескольких лет, Рита не смогла бы объяснить, отчего они так ужасно, так безумно ругались, орали обидные слова, не слыша и не желая понимать друг друга.

Бесконечная война, бессмысленное выяснение отношений, попытка доказать, но что? И главное — зачем?

Муж не выдерживал и убегал, пропадал на несколько дней, а она сходила с ума, придумывала себе черт знает что и жаждала отомстить, да еще как-нибудь побольнее. В один из таких особенно острых моментов и появился Костенко. Нет, конечно, он и раньше был, числился в партнерах ее компании, свой бизнес, человек по тем временам весьма не бедный. Рита ему очень нравилась и знала об этом. Ей бы и в голову не пришло. Ведь у него семья, к тому же если бы узнали на работе… Неприятно, одним словом.

Но однажды она сорвалась, было так паршиво, что неожиданно согласилась на его очередное робкое приглашение поужинать. В итоге он привез ее в неимоверно дорогой ресторан, но ей в тот момент было глубоко наплевать на все, и на самого Костенко в частности.

В ресторане она изрядно набралась и зачем-то потащила Костенко в гости к своей подруге, видимо, потому, что та жила неподалеку.

У подруги опять что-то пили, спиртное оглушало и помогало не думать постоянно о муже, а еще меньше о Костенко.

В ту ночь она не вернулась домой. Что-то наплела маме по телефону.

И главное — она совершенно не могла понять: было ли у них что-то с Костенко? Очнулась поздним утром с раскалывающейся головой. Рядом на кровати свернувшийся калачиком вероятный кто? Любовник?

«Неужели он меня такую употребил?» — подумала в недоумении. Трусики на месте, хм… Костенко ее раздел или сама?

Рита еще раз хмыкнула, покосилась на спящего. Свернулся поверх одеяла, в носках, но без брюк. Смешно!

Она встала и пошла по комнате, подбирая с пола разбросанную одежду.

«Срочно выпить аспирина, а потом кофе… как раскалывается голова! Что я намешала вчера?»

Надо было привести себя в порядок и бежать на работу.

Костенко завозился, приподнял голову, прохрипел: «Доброе утро».

— Кому как, — огрызнулась Рита.

Вот так у них все и началось.

Когда Рита мирилась с мужем, Костенко давался от ворот поворот, а потом снова наступало его время. С ним она становилась совсем другой, необузданной, резкой, даже злой. Так ей казалось, во всяком случае.

Обычно они проводили вместе несколько дней, и все это время Рита не помнила себя трезвой, она словно мстила самой себе, пускаясь во все тяжкие.

Костенко же, в отличие от нее, воспринимал их отношения всерьез. Он так увлекся, что стал предлагать Рите немедленное замужество. Его объяснения в любви Рита не воспринимала, мало ли что может наговорить мужчина на пьяную голову. Над его предложениями посмеивалась. Ей была неприятна мысль о том, что Костенко женат, где-то там, дома, его ждут жена и дети, а она — Рита, разлучница. Не собиралась она разлучать папашу с его семейством. Больно надо! И вины особой за собой не чувствовала, ведь не она же приставала к Костенко, он начал упорно добиваться, а дальше — что вышло, то вышло.

Наверное, они так и встречались бы, от случая к случаю, если бы в один момент Ритина семейная жизнь не рухнула в тартарары. Ее муж, ее любимый, как выяснилось, банально жил на две семьи. И в той, другой, семье у него родился ребенок. Он сам рассказал. Вернулся в очередной раз после тяжелого скандала, стал собирать вещи. Рита наблюдала за ним некоторое время. Он молчал, и она молчала. Не было ни извинений, ни страстного примирения, ничего. Прошел на кухню. Сел. Рита вошла следом, остановилась у стены, ждала. Чувствовала, как по позвоночнику пробежал озноб.

— Рит, я так больше не могу, — сказал муж.

— Как?

— Вот так, как мы живем, — он беспомощно оглянулся, — это мука! — вырвалось у него.

— Мука?

— Неужели ты не понимаешь?

— Нет, объяснись, пожалуйста. — Ее уже трясло, от страха или от предчувствия, как будто она уже знала, что он скажет, но все еще скрывала от самой себя.

— У меня есть другая женщина, — выдохнул он.

Рита закрыла глаза и шумно втянула воздух.

— Подожди, не перебивай, — попросил он, — я хотел семью, обычную обывательскую семью, пойми, наши бесконечные скандалы доконали меня. И я не в силах так жить. И ты так жить не можешь, мы все дальше и дальше расходимся, да и семьи у нас нет, если не считать штампов в паспортах.

— Вот как? — произнесла Рита. У нее отчетливо стучали зубы, она стиснула их, чтоб не выдали. — И ты, значит, нашел то, что хотел? — уточнила она.

Он опустил голову:

— Там родился ребенок.

У Риты подкосились колени. Надо было срочно сесть, иначе она бы свалилась в обморок у него на глазах.

Она осторожно дотянулась до табурета, опустилась, постаралась выровнять дыхание. Все происходило, как в страшном сне, с одним отличием — когда снится кошмар, можно проснуться.

— Вот как… И давно? — спросила Рита.

— Месяц.

— Поздравляю…

Он смотрел на нее и молчал.

— Что тебе еще? — спросила она.

— Рит!

— Ну…

— Это все, что ты можешь мне сказать?

— А что бы ты хотел услышать?

Он пожал плечами. Ждал чего-то. Но чего? Уговоров остаться? Хотел, чтоб она удержала его?

Она не знала. Сообщение повергло ее в шок. Голова не работала, все путалось, плыло, и мысли все такие скакали, то «убить бы его!», то еще что-то в этом же духе.

— Так я пойду?

— Иди…

И он ушел. Вот просто поднял рюкзак, перекинул через плечо и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. А она осталась одна на кухне, сидела, приросшая к табурету, сама превратившаяся в одночасье в часть этого табурета…

И был развод. Скоропостижный, как смерть. Она существовала в безвоздушном пространстве, открывала беззвучно рот и не могла надышаться, ей не хватало воздуха.

И вроде бы некого винить, сама кругом виновата. И все-таки, все-таки…

Потом она жила недолго с Костенко, просто от безысходности, пытаясь самой себе доказать, что она тоже кому-то нужна. Он ушел из семьи, дарил ей украшения, вился вьюном и раздражал неимоверно!

Разбежались через несколько месяцев.

«Я больше никогда не полюблю!» — решила для себя Рита.

Она довольно долго держала данное самой себе слово.

Конечно, ничего такого своим новым приятельницам она не рассказала, так, поделилась вскользь. Да они особенно и не расспрашивали и о себе тоже не распространялись. Кто им Рита — да никто, просто приятная женщина, курортная знакомая. Как дальше сложатся отношения, она не знала, хотя Аня ей нравилась, и Лена казалась очень интересной. Но все-таки она не привыкла вот так сразу выворачивать себя наизнанку перед едва знакомыми людьми.

А в Крыму хорошо!

Век бы сидела на пляже, подставив лицо соленому ветру и солнцу. Никаких забот, и мысли все такие плавные, спокойные, как глубоководные рыбы. Хотя кто их знает, этих рыб, как у них там, в глубине?

Не стоит ничего доказывать любимому человеку. Просто любите его, и все.

Глава 8

Нечаянное замужество

Приятно просыпаться утром не по будильнику. Просыпаешься, и первая мысль, которая посещает тебя: я в Крыму!

Все, дальше можно больше ни о чем не думать, потому что жизнь и без того удалась на славу. Солнце осторожно пробирается из-за шторы, бежит по полу, взбирается на кровать, щекочет пятку. Рита улыбалась, жмурилась, закрывала глаза, и следующей ее мыслью было: «А впереди еще целый день! Долгий прекрасный день! Он принадлежит мне целиком!»

Так или почти так начиналось каждое утро. Понежившись всласть, она вставала, медленно или очень быстро, если вспоминала, что на сегодня намечена экскурсия и ее ждут Аня с Леной.

Душ, недолгие сборы (относительно недолгие, дома она собиралась гораздо дольше, но тут никак нельзя, девчонки над ней и так посмеивались), потом завтрак в кафе на набережной или чашка кофе перед тем, как сесть в экскурсионный автобус. Что бы ни происходило, все было прекрасно, хотя давно известно. Но Рита получала истинное удовольствие, посещая уже изведанные места, она относилась к ним, как к добрым друзьям, с которыми не виделась некоторое время, но вот потянуло, и они снова вместе. А Рита умела ценить старых друзей. В ее жизни дружба значила гораздо больше, чем любовь. Так уж сложилось.

Рита была абсолютно уверена в том, что уже никогда не полюбит. Любовь — чувство разрушительное и неуправляемое. Она убедилась в этом на собственном горьком опыте и повторять не хотела. Последние несколько лет только утвердили ее в той мысли, что нет ничего лучше спокойной, размеренной жизни, лишенной страстей и потрясений.

Причиной ее первого нечаянного замужества с малознакомым парнем тоже была несчастная любовь. После сильной ссоры с любимым Рита на какой-то вечеринке изрядно напилась и назло себе и тому, кого любила, подцепила первого попавшегося парня. А дальше события начали развиваться с неимоверной скоростью. Обнаружив себя утром в постели с неизвестным, Рита хотела было сбежать, ведь она даже имени его не могла вспомнить. Однако незнакомец проснулся, улыбнулся и потянулся к ней с поцелуями. Рита уступила, несмотря на жуткое похмелье, парень был как-то особенно красив. К тому же терять уже было нечего…

Никаких далеко идущих планов в отношении нечаянного любовника у нее не возникло. Все произошло само собой.

Опомнившись, она попыталась помириться, позвонила, но оказалось, ему кто-то донес и о вечеринке, и о ее поведении, и вообще обо всем. Любимый не стал ее слушать, выкрикнул что-то обидное и бросил трубку. А через пару месяцев она уже стояла в загсе рядом с малознакомым парнем, тем самым, с вечеринки. Она посматривала на него с некоторым удивлением и думала: «Ничего, зато от него родятся красивые дети…» Она уже была беременна.

Довольно скоро Рита поняла, что с мужем у нее нет ничего общего. Разногласия начались сразу же. Она отказалась переехать к нему, а когда он ночевал у нее, то вызывал в ней глухое раздражение. Все, что он делал, как двигался, звук его голоса, его жесты буквально бесили ее. И она не понимала, зачем он здесь? Его попытки сблизиться ни к чему не привели. Рита вдруг обнаружила, что ее молодой муж — дурак, причем дурак с претензиями и патриархальным воспитанием. С каким умным видом он изрекал жуткие банальности! По вечерам на кухне, во время ужина, поглядывая свысока на Риту и ее маму, муж разглагольствовал о прописных истинах так, будто сам только что эти истины открыл. Это было невыносимо! А еще невыносимее было мамино лицо. Она молча смотрела на зятя и умильно улыбалась. Хотя Рита точно знала, что мама думает о его умственных способностях. Но она терпела, ради нее, своей дочери! Терпела так же, как раньше терпела своего мужа-алкоголика, Ритиного отца.

После нескольких месяцев гостевого брака молодые стали ссориться. Ссоры перерастали в бурные скандалы, доходило до битья посуды. Рита кричала мужу: «Напыщенный болван!» А он в ответ называл ее «злобной стервой». После скандалов муж уходил, грохнув дверью, но потом возвращался, и все начиналось снова. Мама пряталась в комнате, пока молодые выясняли отношения.

В апреле Рита родила дочь, которую папа назвал Елизаветой. Летом защитила диплом. К этому времени ее муж почти перестал появляться у нее дома. Они так и остались малознакомыми людьми.

Первый брак остался в ее памяти столь незначительным эпизодом, что она вообще не вспоминала бы о нем, если бы не дочь. Дочь она любила, и Ритина мама в ней души не чаяла. Пожалуй, она даже радовалась тому, что первые годы у Риты почти не оставалось времени на ребенка. Ведь внучка практически принадлежала ей безраздельно.

Но об этом Рита тоже не особенно распространялась. Да и зачем? История банальная, вполне житейская. Кому интересны эти набившие оскомину несуразные ранние браки? Ну, вышла замуж, ну родила, потом развелась… кому какое дело…

Правда, Аня пару раз обмолвилась о том, что у нее муж, дескать, психолог. Неловко было переспрашивать, но Рита все же спросила.

— Нет, он не практикующий, — ответила Аня, — это так… одно из образований, если хочешь, хобби у него такое.

Рита понимающе кивнула, хотя и недоумевала, что это за хобби, если им не занимаешься на досуге. Сама Рита тоже окончила два вуза, второй — по необходимости; она упорно поднималась по карьерной лестнице, надо было быть конкурентоспособной.

— Да уж, хобби, — подхватила Лена, и в ее голосе послышалась ирония.

Рите приходилось общаться с психологами, это в основном были специалисты, приглашаемые фирмой для проведения обучения персонала, всевозможных тренингов и прочее. У них была довольно узкая специализация, Рита вполне отдавала себе отчет в том, что методики, применяемые этими специалистами, хорошо зарекомендовали себя. Сотрудники довольно скоро обучались и корпоративной этике, и самооценку поднимали, и мотивацию приобретали, и дух коллективизма, так сказать («Ох, не все было плохо при „совке“, отнюдь не все!» — думала Рита).

Но за пределами коллектива, за порогом родного офиса люди оставались все теми же людьми, со своими проблемами и слабостями. Вот если бы так же эффективна была и семейная психология…

Нет, не то чтобы Рита нуждалась в психологе, а так, интересно просто.

Уж кто-кто, а она всегда умела справляться со своими проблемами, не прибегая к посторонней помощи.

Аня ничего об этом не знала, она просто предложила:

— Знаешь, если захочешь, сама с ним поговори, вот приедем, и познакомишься.

— Посмотрим, — неопределенно ответила Рита.

Можно много раз выходить замуж, но так и не стать замужней женщиной.

Глава 9

Сергей. Первое впечатление

Я старался звонить жене каждый день, несмотря на довольно плотный график моих командировок. Всякий раз напрягался — а ну как начнет она жаловаться и обвинять меня в том, что это именно я ее «загнал в этот скучный Коктебель», где нет ничего хорошего, кроме моря, да и море тоже не особенно хорошее, потому что… и так далее.

Но беспокоился напрасно. На каждый мой звонок жена отвечала бодрым, даже веселым голосом. И всякий раз она или торопилась куда-то, или я заставал ее на очередной экскурсии, то по Голицынской тропе, то в Судаке, то она находилась на яхте и любовалась Золотыми воротами, то оказывалась в Феодосии, чтоб «посмотреть Айвазовского», то ехала в Ялту, потому что очень хотела посмотреть Воронцовский дворец и побывать на даче Чехова. Напоследок она совершила паломничество в Топловский женский монастырь и взахлеб делилась со мной впечатлениями о том, какие там потрясающие источники.

Я даже слегка позавидовал ее восторженности. Чтоб меня сегодня привести в такое состояние, надо сильно постараться, я заметно очерствел или избаловался. Еще бы, моя жизнь складывется так, что подчас я бываю чаще в командировках, чем дома. Поскольку я фрилансер, то приходится ездить от разных изданий как по стране, так и за границу. В свое время я исходил Крым вдоль и поперек, и разумеется, ничего нового жена мне не рассказала, но я искренне порадовался за нее.

Когда она сообщила мне, что остается в Коктебеле еще на неделю, я не удивился и похвалил ее. В Москве зарядили дожди, было сыро, неприютно, холодно. А в благословенном Крыму бархатный сезон в разгаре. Отчего бы не побаловать себя, пока есть такая возможность.

Возвращались они в самом конце сентября.

Я стоял на платформе и ждал прибытия поезда Феодосия — Москва.

Удалось приехать вовремя, и я был спокоен. Если бы опоздал, не обошлось бы без упреков, мокрых глаз и всего такого прочего. Рядом со мной застыли в готовности номер один еще несколько человек встречающих. Наши взгляды были прикованы к медленно ползущему локомотиву. Вот он показался, вот приблизился, волоча за собой вереницу вагонов, вздрогнула платформа под ногами, тяжелый состав замедлил ход, мимо поплыли вагонные окна с мелькающими лицами.

Где-то впереди локомотив встал.

Почти сразу проводники открыли двери, в тамбурах за их спинами нетерпеливо выглядывали пассажиры. Встречающие задвигались, оживились, бросились искать свои вагоны.

Я рассчитал правильно, так что не пришлось метаться по платформе. Подошел к двери. Из вагона повалили возбужденные люди, нагруженные багажом.

Наконец, показалась моя жена. Тревожным взглядом окинула толпу, увидела меня, и сразу же ее лицо изменилось, осветилось улыбкой, расслабилось.

— Сережа! — крикнула она на выдохе. — Ты не опоздал!

Я мог собой гордиться. Вообще, всем мужчинам следует придерживаться простого правила: никогда не опаздывать на свидание с женщиной. Скажете, что на свидания мужчины как раз приходят вовремя, даже заранее, это, мол, девушки опаздывают. Возможно, насчет девушек правда. А вот в отношении жен — мне, например, известны случаи, когда мужья даже в роддом опаздывали в день выписки их новорожденных наследников. Короче говоря, не хотите лишних напрягов, приходите вовремя.

Одной рукой я взял чемодан жены и еще какие-то пакеты, другую подал ей. Аня схватилась за мою руку, выпрыгнула и сразу же прижалась всем телом, уткнувшись носом в грудь. Приобняв ее свободной рукой, я чмокнул ее в макушку, несколько секунд мы перекрывали свободный выход пассажиров из вагона, потом я легонько потянул жену в сторону. Она послушно двинулась за мной.

— Я соскучилась. — Она смотрела на меня счастливыми глазами, даже щеки порозовели. Ну, не молодец ли я!

Она немного похудела, загорела:

— Хорошо выглядишь, — заметил я.

— Правда?! — Она искренне обрадовалась. Хотя кто их знает, женщин, когда они искренни, а когда просто подыгрывают нам.

— Ой, — вдруг опомнилась Аня, — там же Ленка, у нее вещи в купе, надо помочь вытащить.

Понятно. Я направился в вагон, но Лена, видимо, решила выбраться сама. Я поймал ее в тамбуре, она тащила тележку с картонным ящиком, за плечами покачивался огромный рюкзак. Я взялся за тележку:

— Ну, мать, ты и нагрузилась! — заметил.

— О! Серега! Отлично! — Она слегка запыхалась, мы застряли в дверях, кое-как вытащили тележку. Выбрались.

— Ты на колесах? — спросила Лена.

— Угу.

— Подбросишь?

— Не вопрос.

— А Рита где? — услышал я голос жены.

— Да здесь она, следом идет, — отозвалась Лена.

Я поднял голову, из вагона выходила женщина, темноволосая, худенькая, смуглая от загара. Я хотел помочь ей вытащить сумку, но меня опередил какой-то мужчина.

— Алешенька, привет, — немного растягивая слова, поздоровалась женщина.

Они по-родственному целомудренно ткнулись губами друг другу в щеки. «Муж?» — подумал я.

— Сереж, познакомься, это Рита, — представила жена.

— Здравствуйте, — поздоровался я. Она протянула мне руку, окинула быстрым, оценивающим взглядом и сразу же потушила этот взгляд. Представила своего мужчину:

— Алексей…

— Очень приятно…

Ничего не значащие слова, еще одно рукопожатие. Люди как люди. Самые обычные. Ничем не выделяющиеся. Но моя жена почему-то всем своим видом выражала полный восторг. Как будто нашла невероятную драгоценность, как будто ничем не примечательная женщина, стоящая сейчас передо мной, была на самом деле уникальнейшей личностью и обладала неведомыми мне достоинствами.

Правда, взглянув на Лену, я не обнаружил в ней никакой особенной восторженности. Пока жена долго прощалась с Ритой, договариваясь о том, что надо непременно встретиться, собраться, приехать в гости и прочее, Лена откровенно скучала, поглядывая по сторонам.

Наконец, все мы, подхватив багаж, двинулись к вокзалу. Рита и ее спутник, распрощавшись с нами, отправились к своей машине. Я повел девчонок к своей.

— Ань, чего ты набрала? — удивился я, складывая вещи в багажник.

— Гостинцы! — радостно сообщила она, — в этом пакете варенье, осторожнее, пожалуйста! А это ялтинский лук, правда, красивый?

— Очень…

Мы сели в машину. Я вырулил со стоянки, поехали.

— Ну, рассказывайте, как отдохнули? — поинтересовался.

— Замечательно! — восхитилась жена.

— Я довольна, — сдержанно ответила Лена.

— Как фестиваль? — из вежливости спросил я у Лены.

— Хорошо. Я в прибыли. Даже не ожидала.

Жена пустилась в долгий рассказ о том, куда они ездили, где ходили, где были. Она перескакивала с одной подробности на другую. «Ой, мы же были в домике Чехова! Представь, я сидела на той самой скамейке, на которой сидел Горький! Там такой сад прекрасный! Да, я же тебе привезла книжечку!» — И она бросилась рыться в сумке, попутно продолжая рассказывать то о доме Волошина, то о Голицынской тропе, то о Судаке…

— Дома посмотрю, — мягко остановил ее я.

— А, ну ладно. — Она оставила сумку в покое, — а еще я в Топловский монастырь ездила. Девчонки отказались, а я поехала. Там есть чудесный источник. Представь, я погружалась! Вода холодная, ужас! И цвет такой — темно-бирюзовый. Удивительно!

Я слушал ее голос и улыбался. Она вернулась, у нее было хорошее настроение, от нее все еще пахло морем… Мне было уютно рядом с ней. И я тоже соскучился.

Мы высадили Лену у ее дома и поехали к себе.

Жена, словно опомнившись, засыпала меня вопросами: как мы тут, да что, как Максимка, мама. На ее лице появилась озабоченность, как будто ей стало стыдно своего хорошего настроения, своей беспечности, своих впечатлений. Удивительно, как меняется человек, вернувшийся после отдыха. Иногда постепенно, иногда резко. То ли мы боимся быть счастливыми, то ли стыдимся. Во всяком случае, напустить на себя озабоченность — вот первостатейное и самое быстрое действие. Маска озабоченного человека — своеобразная мимикрия в мегаполисе.

— Все нормально, Ань, — успокоил я ее, — мы все живы и здоровы. Максимка двоек не нахватал, зато его бабушка полностью захватила власть в нашей квартире и, судя по всему, наслаждается этим.

Жена вздохнула и рассмеялась негромко:

— Поездка чудесная, но, знаешь, все-таки вместе было бы лучше.

— В следующий раз обязательно.

Потом мы вспоминали, как в девяносто седьмом ездили в Крым. Была большая компания, студенты. Жили, естественно, в палатках. Остановились в Тихой бухте — пешком до Коктебеля минут сорок. Сам Коктебель запомнился захолустным поселком, битком набитым отдыхающими, большинство из которых селились на так называемой зеленке. Выжженная степь, горы, солнцепек. Питьевую воду в нашу Тихую бухту привозила машина. В туалет ходили через дорогу в овражек. До сих пор помню это гиблое место!

И еще мороженщица. Она одиноко бродила по берегу и громко, надрывно стонала: «Мо-ро-жено-е! Мо-ро-женое!» Казалось, страдающий человек взывает о помощи. Но мы скоро привыкли и даже пытались ее передразнивать.

Да, давно это было. Судя по тому, что рассказывала жена, Коктебель с тех пор сильно изменился. На берегу выросли гостиницы, вдоль пляжей выстроились длинной вереницей кафешки на любой вкус и кошелек. Но самое главное, оказалось, на Кара-Даг теперь так просто не пройдешь. Охраняемая зона, природный заповедник. Ушлые инструкторы водили туристические группы, платно, разумеется.

— Рита сказала, что лучше всего ехать на машине, — рассказывала жена, — тогда к месту не привязан, можно все посмотреть.

— А таможня? — напомнил я. Она пожала плечами:

— Рита в начале лета отвозила в Коктебель маму с дочкой. Говорит, их на таможне не трогали.

— Ну да, — недоверчиво усмехнулся я, — местные менты при виде московских номеров в стойку становятся. Хотя, может, увидели женщин и решили не связываться, — предположил я.

— Почему женщин? Алексей был за рулем, — ответила жена.

— Этот, который на вокзале встречал?

— Ну да, он же и провожал Риту, помнишь? Ты же его видел.

— Честно говоря, нет, — признался я, — он кто, муж?

Аня пожала плечами:

— Рита называет его бойфрендом.

— Понятно, любовник.

— Можно, конечно, и так сказать…

— Да как ни говори, суть не меняется.

— А какая разница, — попробовала вступиться за Риту жена, — она свободная, самостоятельная женщина. Имеет право, — заявила с вызовом.

— Да мне-то какое дело? — Я пожал плечами. — Это их выбор.

— Вот именно! — жена осеклась, а потом добавила: — Рита очень хорошая…

Мне не хотелось говорить ни о Рите, ни о ее жизни. Мне это было нисколько не интересно. Поэтому я постарался сменить тему.

В тот момент я был абсолютно уверен в том, что жена скоро забудет свою случайную попутчицу. Мало ли с кем мы знакомимся на отдыхе…

Но я ошибся.

Свободная самостоятельная женщина имеет право! (Мечта феминисток)

Глава 10

Друг или любовник?

С Алексеем Рита познакомилась несколько лет назад благодаря своей приятельнице Жене. Когда-то Ритиной маме достался участок земли километрах в восьмидесяти от Москвы. Участок довольно долго пустовал, но потом у Риты появились деньги, и она начала задумываться о строительстве дачного дома. А Женя окончила архитектурный. У них с мужем была небольшая строительная фирма, и Женя занималась проектами загородных домов. Естественно, Рита обратилась к ней. Она всегда предпочитала обращаться к знакомым, так проще и надежнее.

Проект был готов, и смета составлена. Вскоре на Ритином участке появилась бригада строителей. Молодые крепкие мужики поселились во времянке. Рита приезжала к ним в выходные или среди недели, если могла вырваться с работы. Работали они быстро, не пили и вели себя нормально. Алексей числился у них за бригадира, и все вопросы Рита обсуждала с ним. Сначала она никак не выделяла его из всех остальных. Ну, мужик и мужик, строитель, работает… но со временем они сблизились. И не как любовники, нет, Рита не чувствовала к нему никакой сексуальной тяги, скорее испытывала к нему уважение, как к человеку знающему, умеющему делать то, чего сама Рита не умела.

Весной она купила машину, маленькая «кореянка» досталась ей по случаю, очень дешево. Навыков вождения у нее практически не было, если не считать курса с инструктором. Водила она очень осторожно, в городе кралась вдоль обочины, парковалась с трудом, но, раз сев за руль, она ни за что не хотела больше ездить в общественном транспорте. Хотя частенько от страха немели руки, и она ужасно уставала. Начавшаяся стройка значительно расширила зону передвижения. За городом было проще, особенно в будни, когда меньше пробок. С великой осторожностью выбравшись из города, Рита выруливала на шоссе и пыталась отрабатывать навыки вождения. Собственно, это была единственная возможность получше разобраться с машиной, привыкнуть к ней. Частенько ее сопровождала Женя. Она давно водила машину, поэтому снисходительно помогала начинающей Рите, что-то объясняла, подсказывала. Но, конечно, этого было недостаточно.

Летом бригада залила фундамент будущего дома. Во время работы Рите пришлось несколько раз подвозить Алексея. Заметив, как она напрягается за рулем, он начал потихоньку руководить ею. Он не повышал голоса, не показывал своего превосходства и вел себя гораздо спокойнее той же Жени. Рита поняла, что его уроки сразу же пошли ей на пользу, она стала чувствовать себя гораздо увереннее.

Они сдружились незаметно. А осенью Алексей уже помогал Рите с ремонтом квартиры. Пожалуй, именно тогда Рита поняла, что нравится ему. И хотя их связывали чисто деловые отношения, ведь Рита всегда аккуратно расплачивалась с Алексеем, она вообще была очень аккуратна в денежных вопросах, так вот, несмотря на эти кажущиеся деловыми, отношения как-то незаметно переросли в нечто большее.

Однажды она заметила его взгляд, о, она знала эти мужские взгляды: исподтишка, иногда откровенные, наглые, раздевающие. Иногда робкие. Алексей именно так взглянул на нее: несмело, осторожно, боясь ненароком обидеть.

«А ведь я ему нравлюсь», — догадалась Рита. Он не распускал рук, не намекал, ни о чем не просил. Вел себя по отношению к ней, как мальчишка-школьник. Это и забавляло, и немного льстило ее самолюбию. Рита решила проверить свою догадку. Она обращалась к Алексею с разными мелкими просьбами, и он всегда их выполнял. Их отношения давно переросли рамки рабочих и стали, скорее, дружескими. Когда ремонт закончился, Рита предложила «обмыть» его завершение. Они сидели вдвоем в идеально чистой кухне. Днем Алексей свозил Риту в магазин, она купила кухонный стол и пару стульев. Вот и вся мебель. Пили вино. Рита о чем-то рассказывала, шутила и наблюдала за тем, как у Алексея краснели щеки и блестели глаза.

«Почему бы и нет? — подумала она. — Он такой зайка, надо его поощрить».

Она пододвинула свой стул поближе к нему, несколько раз их руки соприкасались, когда она или он тянулись к бокалу или пачке сигарет. Всякий раз он вздрагивал, краснел все сильнее, отводил взгляд, задерживал дыхание.

«А он милый, — думала Рита, глядя на него, — даже симпатичный… Надо же, никогда бы не подумала, что сейчас можно встретить такого неиспорченного мужчину. Мне казалось, они все вымерли или, скорее, испортились… порядочность нынче не в чести».

Он решился взять ее руку и долго не выпускал, глядя прямо в глаза тревожным, вопрошающим взглядом. Она прикрыла веки и потянулась к нему, подставила губы. Он поцеловал ее, нежно и как-то совсем неумело. Удивительно. Ведь далеко за тридцать, разведен, есть сын… И женщины наверняка были, не монах же.

А потом все произошло само собой. И выпитое вино тому способствовало, и ее настроение, и то чувство, которое вызывал в ней Алексей. С ним было удивительно уютно, как с хорошим мужем, давно и подробно изученным за несколько лет супружеской жизни. Хотя весь ее прошлый опыт супружества говорил как раз обратное. Потому что первого мужа она не любила, а выскочила замуж еще в институте, почти случайно. И развелись они так же стремительно, как и поженились. А второй брак — о нем она вообще предпочитала не вспоминать, потому что воспоминания до сих пор отзывались в ней тупой болью где-то в глубине грудной клетки. Так откуда же взялась эта мысль о хорошем муже?

«Не стоит забивать этим голову», — решила она, засыпая рядом с Алексеем.

А утром совершенно не испытывала неловкости или стыда, словно действительно была если не женой, то давней и очень близкой подругой Алексея.

Он оказался удивительно тактичным и продолжал вести себя с ней так же, как и раньше: ровно, спокойно. И она была ему благодарна. Ей не хотелось ссориться с человеком, ставшим для нее другом, пусть немного ближе, чем просто другом.

Глава 11

Сергей. Вынужденная дружба

Жена подолгу болтала с Ритой по телефону, а потом зачем-то пересказывала мне эти разговоры. Я терпеливо слушал. Если я перебивал и пытался объяснить, что мне это неинтересно, жена обижалась.

Прошло около месяца. Однажды, возвратившись с работы, я услышал:

— Сереж, сейчас Рита приедет!

Я устал, и мне совсем не хотелось видеть чужих людей, но раз жене это так важно…

— Что ж, хорошо. — Я равнодушно пожал плечами.

Жена взглянула с беспокойством:

— Но ведь ты не обиделся?

— Перестань, на что обижаться-то…

Хотелось расслабиться, спокойно поесть на кухне, в общем, хотелось уютного домашнего вечера. Но… Нет, я вовсе не против новых знакомств, общения с интересными людьми, я люблю гостей и сам с удовольствием хожу в гости. Но я все это делаю тогда, когда мне хочется…

Ладно, я не какой-нибудь тиран, деспот, самодур, могу и потерпеть вечерок. Могу закрыться в комнате, засесть с книжкой или притвориться, что у меня срочная работа, надо статью написать… Мало ли.

Я решил быть терпеливым и великодушным.

Они приехали. Рита и Алексей. Я изобразил на лице радушную улыбку, поздоровался и хотел было слинять. Но как-то так сразу не получилось. В руках у меня оказался пакет с продуктами. Я пошел на кухню, чтоб его разгрузить. Жена суетилась, накрывая на стол. Гости предусмотрительно привезли с собой закуску и выпивку. Не надо готовить, достаточно разогреть… Были тут и мясо, и салаты, и пироги с разными начинками.

Меня усадили за стол, налили кьянти. Рита предложила тост «за знакомство». Я обратил внимание: Алексей не пил. Ага, понятно, сегодня он за рулем. Вообще, за весь вечер он обронил лишь несколько фраз, словно стеснялся… Женщины щебетали, вспоминали отпуск, обсуждали что-то свое. Я почти не прислушивался. Жена иногда теребила меня: «Сереж, а где твои журналы?» Я принес несколько номеров со своими статьями. Намеренно взял не абстрактные, глянцевые, а более-менее серьезные, на тему «советы психолога» и прочее. Рита взглянула с интересом, поблагодарила. Даже Алексей немного оживился. Пообещали непременно прочитать и поделиться впечатлениями. Засиделись допоздна. Я все-таки обнаглел и ушел спать, предварительно извинившись.

Гости вскоре тоже ушли.

— Такие хорошие люди, — вздыхала жена, ложась в постель.

— Угу, — буркнул я.

— Правда? Тебе они тоже понравились?!

Пришлось включиться в разговор:

— Ань, я остался при своем мнении. Мне было скучно.

— Почему? — искренне удивилась она.

— Да потому что у нас нет ничего общего, — терпеливо объяснил я, — нам не о чем говорить.

— А я думала, ты подружишься с Алексеем, — разочарованно протянула она.

— Если ты не заметила, мы и двух слов не сказали.

— Ну да, он такой, молчун… Я думала… — она запнулась. О чем она думала? О том, что мы с Алексеем подружимся? Достаточно двух мужчин оставить в одной комнате, как они сразу же найдут общий язык и придумают какую-нибудь игру…

«Милый, посмотри, какой хороший мальчик, поиграй с ним, пока мамочка будет занята…»

Подруги хотят, чтоб их мужчины тоже стали друзьями. Дружить семьями — это так замечательно! Мнение мужчин при этом не учитывается.

Кстати, если взглянуть на проблему с другой стороны, то есть со стороны женщины, мы увидим почти то же самое, только без навязывания дружбы. Примерно так: у мужа есть друг, у того — жена. Так вот, мужчинам совершенно безразлично, дружат их жены или нет. Особенных попыток сближения они не предпринимают. Хотя женщины обычно стараются хотя бы внешне выглядеть приятельницами.

Думаю, тут скрывается желание к объединению. Женщина чувствует себя комфортно в надежном кругу близких — родственники, друзья, их семьи. Часто в ущерб своим интересам женщина общается с женами друзей мужа. Или если друзья «неподходящие», она сделает все, чтоб разрушить отношения. Многим приходилось слышать сетования мужчин по поводу женившихся друзей: «Променял нас на бабу», «Держится за женину юбку» и так далее, эпитеты в адрес «жены-разлучницы» могут быть весьма и весьма нелестными.

Мужья тоже грешат тем же. То есть запрещают своим женщинам встречаться со старинными подругами, объясняя это тем, что подруга-де легкого поведения и вообще дура…

А если копнуть чуть глубже, то выяснятся очень простые, но нелицеприятные вещи. В народе говорят: «Женщина определяет мужчину». То есть, глядя на жену друга, его приятели-однокашники недоумевают: «Что он в ней нашел? Ведь она ему совсем не подходит! До нее он был свой парень, веселый, свободный… а она сделала из него подкаблучника». А что, если он всегда был таковым? Признать это, значит, признаться в том, что мы совершенно не знали своего приятеля. Куда проще обвинить его спутницу. Ведь мы-то ошибаться не можем!

То же и с подругами жен. Мужчина видит в своей избраннице одно, а ее подруга ведет себя так, будто знает о жене что-то совсем другое. Интересно, почему это она знает, а муж — нет? Выходит, от него что-то скрывают. Выходит, он в дураках? Ну уж нет! Он муж, стало быть, может запретить жене общаться с этой неприятной дамочкой и таким способом избавить от дурного влияния.

Мы все искренне стремимся к добру…

Мы лучше знаем, что хорошо, а что плохо для наших близких…

Я старался смотреть на вещи объективно. И недоумевал. И еще я хотел быть честным, не навязывать своего мнения. Я хотел разобраться!

— Да что такого особенного в этой Рите?! Баба как баба…

Не тут-то было!

— Ты так говоришь, потому что подсознательно не можешь простить ей ее самостоятельности, — парировала жена.

— Вот те раз. — Я искренне удивился. Признаюсь, я не рассматривал своего отношения к Рите с этой точки зрения.

— Еще бы! — распалялась жена. — Она же всего добилась одна! Карьера, квартира, машина — заметь, все это без вашей помощи!

Я попытался отшутиться:

— У тебя проснулись феминистские наклонности.

— При чем здесь феминизм! Я просто хочу сказать, Рита очень интересный человек, сильный, самодостаточный, независимый. То есть вы таких женщин просто боитесь, потому что они в вас не нуждаются.

— Погоди, ты ей завидуешь, что ли? — догадался я.

Жена осеклась и задумалась:

— Ну, не то чтобы… — не очень уверенно произнесла она. И лицо у нее при этом было такое растерянное. «Так-так, ты, голубушка, представляла себя на ее месте, и это представление выглядело соблазнительно, как будто у тебя тоже была возможность, но ты ее упустила…»

— Ты думаешь, она счастлива? — спросил я.

— Конечно, — без тени сомнения подтвердила жена. Но потом добавила: — Конечно, понятие счастья относительно… Во всяком случае, она спокойна и вполне довольна собой. И согласись, ей есть за что себя уважать.

— Возможно, — согласился я. — Но лично мне она не интересна, и я не понимаю, почему она так заинтересовала тебя. Что у вас общего?

Жена досадливо отмахнулась. А мне пришлось смириться.

Что до меня, то по роду своей деятельности мне приходится часто общаться с женщинами, занимающими, если можно так сказать, высокое общественное положение. Это и главные редакторы журналов, и менеджеры высшего звена крупных компаний, журналисты, писатели, общественные деятели. Это разные женщины, у большинства из них есть семьи и дети, высокопоставленные и не очень мужья, любовники, родители. Кто-то, на кого они опирались, делая карьеру. И не надо обвинять меня в пренебрежительном отношении к женщинам. У нас мужское общество, кто бы и что ни говорил по этому поводу. Доказательств не требуется, достаточно вспомнить, сколько женщин находится на высоких государственных постах. Вот именно, раз, два и обчелся. Так о какой феминизации общества мы говорим? А раз так, женщине до сих пор требуется помощь мужчины, если она хочет достичь чего-нибудь. Возможно, в сфере мелкого или среднего бизнеса у женщин есть шанс пробиться самостоятельно, но лично я в этом сильно сомневаюсь. Максимум менеджер высшего звена, да и то… Даже в косметических компаниях во главе стоят мужчины.

Итак, что скрывается за внешним фасадом Ритиного благополучия? Мне совершенно не хотелось разбираться со всем этим. Меня нисколько не волновала Ритина судьба, и сама она не представляла для меня интереса. Возможно, мной двигал чистый эгоизм, необходимость доказать жене свою правоту. Мне во что бы то ни стало хотелось развенчать ореол, созданный моей женой вокруг новой приятельницы. Зачем? Можно назвать это спортивным интересом. Мне больше по душе термин «профессиональный интерес». Поскольку я психолог, хоть и не практикующий.

Мы все искренне стремимся к добру…

Мы лучше знаем, что хорошо, а что плохо для близких…

Глава 12

Рита. Новая подруга

Рита всегда считала, что настоящие друзья — это те, с которыми подружился в юности. С возрастом найти друзей становится все сложнее. Конечно, время от времени возникают приятельские отношения, но не более. Да и когда их заводить или поддерживать? Даже со старыми друзьями общаешься все больше по телефону. Изредка удается посидеть где-нибудь в кафе, поделиться новостями, вспомнить, обсудить что-то.

Но как бы там ни было, Рита не выпускала из вида своих подруг. Как могла поддерживала отношения, радовалась редким встречам. Старалась не обращать внимания на то, как истончались с годами прочные связи, терялся интерес. Она не обижалась. Она понимала: у каждого своя жизнь, работа, семья, дети, проблемы. Маховик запущен, и некая центробежная сила все дальше и дальше отбрасывает тех, кто когда-то был рядом.

Пусть так. Но возможно и по-другому. Вот, например, однокурсницы ее мамы нашли время и собрались. Постаревшие девочки съехались со всех концов страны, ходили по музеям и театрам, даже в Питер скатались. Рита радовалась, глядя на них. Они общались так, будто не было ни тридцати с лишним лет, отделяющих их от молодости, ни болезней, ни проблем… А между тем кого-то из них уже не было… кто-то потерял близких… Что их держало на плаву? Откуда брался неиссякаемый оптимизм? Закалка у них другая, что ли?

Что надо сделать, чтоб собрать сегодня Ритиных однокурсников или, что еще невероятнее, одноклассников? Пожалуй, для этого потребуются титанические усилия.

В лучшем случае раз в несколько лет у кого-нибудь дома собирались несколько человек, да и то по большей части случайно.

Да, разбросала их жизнь.

И все же Рита старалась. Каждый раз, когда она собиралась в отпуск, непременно звонила подругам, приглашала с собой. Иногда ей удавалось вытащить кого-нибудь, чаще всего это были поездки мамочек с детьми, а куда же без них?

Вот, например, в этом году получилось очень смешно. В начале июня Рита позвонила своей подруге, пригласила поехать. Та вроде сначала согласилась. Потом спросила, поедет ли Ритина мама. Узнав, что — да, обрадовалась и быстренько уговорила Риту, чтоб та взяла ее дочь.

Сама, мол, она не сможет, а девчонке надо отдохнуть. К тому же Ритиной Алисе не будет скучно, да и бабушка за ними присмотрит…

Рита лишь плечами пожала. «Конечно…» Как, впрочем, и ее мама. «Пусть девочка едет, мне меньше забот». Удивительно, забот оказалось больше. Ведь приходилось брать на себя ответственность за чужого ребенка. С другой стороны, если бы поехала одна Алиса, то ей было бы скучно, а вдвоем с другой девчонкой они найдут чем заняться и не будут третировать бабушку.

Так оно и вышло. Рита привезла их, побыла несколько дней и умчалась на работу. Потом забрала в конце июля.

Конечно, такие поездки отдыхом не назовешь. Вот и решила отправиться на пару недель в сентябре, когда народу поменьше. Снова звала с собой подруг. Снова были обещания приехать…

Рита считала, что ей повезло. Надо же было такому случиться, что Аня ехала в тот же день, на том же поезде, в том же купе. Рита не задавалась вопросом — почему. Просто приятная случайность. Конечно, вероятность нарваться в поезде на мошенников гораздо выше вероятности встретить нового друга. Но и такое случается. Хотя Рита и не могла припомнить ничего похожего ни в своей, ни в чьей-то другой жизни.

Маховик запущен, время ускоряется, умело обрывая некогда прочные связи…

Глава 13

Любовь нечаянно нагрянет…

Она частенько заглядывала на сайт «Одноклассники». При абсолютном дефиците времени — отличный способ поддерживать отношения со старыми знакомыми. К тому же список ее друзей постоянно пополнялся, находились давно забытые люди, возобновлялись утраченные связи. Разглядывая снимки, Рита с трудом узнавала прежних девчонок и мальчишек в располневших матронах и начинающих седеть мужчинах.

«А я? Как я выгляжу в их глазах?» — спрашивала себя Рита. Она сравнивала свои снимки пятнадцатилетней давности с новыми и, естественно, находила множественные отличия. Причем часто в пользу последних. Она сегодняшняя нравилась себе больше. Что-то изменилось в ней, во взгляде, в выражении лица… Конечно, хотелось, чтоб разгладились «гусиные лапки» в уголках глаз, исчезли складки у крыльев носа, не оплывал подбородок. Но! За все надо платить. У жизненного опыта тоже есть цена.

Как-то проверяя почтовый ящик, увидела несколько новых предложений дружбы. Вошла на сайт, открыла приглашения и… сердце тревожно стукнуло в ребра. Она увидела его фото.

Рита сидела и смотрела на монитор, не в силах пошевелиться.

Сначала побежали заполошные мысли: «Как он меня нашел?.. Нет, не может быть… это глупо, и зачем…»

Наконец, ей удалось справиться с собой. Она вошла на его страницу, посмотрела снимки, прочитала скудные сведения.

Он изменился… Да, изменился. Когда-то они учились в одном вузе, правда, на разных факультетах. Познакомились, когда она была на втором, а он на четвертом. Это был совершенно безумный роман, длившийся целый год и закончившийся безобразной ссорой. Она уже и не помнила, кто был виноват. Скорее всего оба. Кажется, он приревновал ее к кому-то, а она разозлилась, вот и все. Потом были разрыв и ее случайное замужество. Глупость на глупости, цепочка необдуманных поступков, имевших необратимые последствия.

Ах, как она любила его!

Рита улыбнулась. Со снимка на нее смотрел взрослый мужчина, то, что называется заматеревший, с ироничным взглядом. Она снова улыбнулась, теперь уже своим воспоминаниям. Когда-то этот мужчина был симпатичным парнем, умницей, будущим аспирантом… И она думала, что будет с ним всю жизнь.

Не сложилось. Н-да…

И вот теперь он постучался к ней, предложил дружбу. Зачем? Столько лет прошло. Он все забыл? А почему, собственно, нет? Кто она для него — приятное воспоминание, не больше.

«Как и он для меня», — быстро добавила Рита. И нажала «дружить».

Подумала и написала: «Привет! Как неожиданно и приятно встретить тебя снова!»

Вечером она получила ответ: «Здравствуй, Марго! Сколько лет, сколько зим! Позвони мне, пообщаемся…» — и номер телефона.

Она сразу же схватила трубку и набрала. И услышала забытый голос, немного недовольный, резкий: «Да, слушаю!»

— Гоша, это Рита… не узнал?

Повисла секундная пауза, а потом:

— Марго! Это ты! Умница! Молодец, что позвонила. Я ждал. — Его голос, его интонации, такой бархатистый тембр, обволакивающий. У нее слегка перехватило дыхание. Начисто вылетели из головы все слова, она не знала, что говорить, зато он знал, а может, тоже не знал, но от волнения говорил за двоих.

— Как ты? Где ты? — посыпались вопросы.

Она растерялась, отвечала невнятно: «Нормально… работаю…» «Господи! Все не то! — думала она, — пустые слова! О чем мы? Это невыносимо глупо!»

— Послушай, по телефону невозможно, давай встретимся! — предложил он без всякого перехода.

— Давай, — выдохнула она.

Они встретились на следующий день в кафе на Арбате. И ему, и ей это было удобно, потому что у нее офис рядом, а он по каким-то делам приезжал.

Она немного опоздала. Входила в кафе со смешанным чувством страха и ожидания неведомо чего. И еще она боялась не узнать его. Достала из сумочки пудреницу, мельком взглянула на себя в зеркало, заметила, как порозовели щеки, но это ничего, даже хорошо, так лицо кажется моложе…

Увидела сразу. Он сидел за столиком у окна. Другой и все тот же.

Рита подошла. Он вскочил, окинул ее взглядом, как будто слегка удивился, но виду не подал, по-дружески чмокнул в щеку, на Риту пахнуло незнакомым парфюмом и запахом табака. Он отодвинул стул. Рита села.

«Располнел, — подумала она, — и волосы седые…»

Он сел напротив, наклонился к ней, улыбаясь.

— Вот уж не думала, — произнесла она.

— Расслабься, — посоветовал он и подозвал официанта.

— Мне кофе, — заказала Рита.

— Два! — добавил Гоша. И снова наклонился к ней через маленький столик. — Сколько же мы не виделись? Лет пятнадцать? Почти вечность. — Он попытался пошутить.

— Да, около того, — отозвалась Рита, — расскажи, как ты?

— Да что я. — Он отмахнулся. — Защитился, женился, работал, развелся, снова женился… Ничего интересного.

— Так ты… женат? — уточнила Рита.

Он усмехнулся:

— Нет, опять развелся.

Рита покачала головой.

Гоша как-то по-своему трактовал ее жест:

— Ну, у тебя-то, надеюсь, все в порядке? Семья, дети?

— Дочь… у меня дочь, — ответила Рита. — И я тоже разведена. — Она не стала уточнять и рассказывать о втором браке. Подумала — незачем.

Зато он говорил. Говорил много. Оказалось, он как-то ухитряется совмещать научную работу с преподаванием. А Рита думала, что сейчас никто никакой научной работы не ведет, никому она не нужна. А вот ошиблась. Гоша мотался по каким-то научным конференциям, участвовал в международных разработках чего-то труднопроизносимого, имел научные труды и публикации, одним словом, карьера вроде удалась. А вот в личной жизни все как-то наперекосяк пошло. С первой женой познакомился еще в аспирантуре, точнее, он был аспирантом, а она студенткой. Прожили больше десяти лет, а потом… Потом появилась еще одна студентка. И около года назад Гоша ушел из семьи.

— С ней недавно расстался, — сообщил Гоша, чуть заметно нервничая.

— Что так? — переспросила Рита. Она чувствовала, как внутри нее шевельнулась ревность к совершенно незнакомым женщинам. Чувство было неприятным, даже стыдным.

— Мы слишком разные, — заявил Гоша. Но Рита понимала, он не хочет говорить правду, скорее всего потому, что правда для него еще слишком болезненна. «Наверное, он ее любит», — с неприязнью подумала она. И не сдержалась, съязвила:

— Большая разница в возрасте?

— При чем тут возраст? — мгновенно напрягся Гоша.

— Это я так, предположила, — отступила Рита.

Он вздохнул:

— Ну и возраст, конечно. Ей двадцать один, а познакомились — еще и девятнадцати не исполнилось. — Рита видела, он и гордился собой, и страдал, и стыдился. Чего было больше? Обычного мужского бахвальства: смотрите, какой я молодец! Или сожаления?

Рита изо всех сил пыталась понять, любит ли Гоша вторую жену? Любил ли? О первой она вообще не думала, словно бы ее и не существовало. Хотя спросила из вежливости, а он ответил: «У нас нормальные отношения…» И все! Нормальные — после многолетнего брака. Нормальные — врозь. А когда были вместе — ненормальные, что ли?

Кто же поймет мужиков?! Рита вспомнила свое второе замужество, длившееся с перерывами шесть лет. Шесть лет счастья и кошмара, закончившихся тяжелейшим разрывом. Это был не брак, а настоящая коррида, долгое противостояние с ревностью, взаимными изменами, страстными примирениями и сокрушительными скандалами. Но Гоше об этом незачем знать.

Он и не уточнял. За внешним фасадом уверенного в себе человека скрывался обиженный, потерявшийся мальчишка, мальчишке требовались участие и понимание, утешение и ласка. А главное — одобрение его поступков. Об этом Рита тоже знала, у нее не возникло никаких иллюзий по поводу Гоши. Ему было плохо, он нашел женщину, согласившуюся его выслушать. С этой женщиной он когда-то был близок, что ж, тем лучше. Проще наладить контакт.

Когда он позвал ее к себе домой, у Риты еще мелькнуло сомнение: «Зачем тебе все это, дорогуша?»

«Да просто так!» — беспечно ответила она сама себе.

Он жил в запущенной холостяцкой квартирке на северо-западе. Темная узкая прихожая, набитая какими-то ящиками, древняя рассыпающаяся мебель, ванная и кухня, никогда не видевшие ремонта…

Рита больно ударилась бедром об угол темного комода, чертыхнулась сквозь зубы.

— Извини. — Гоша развел руками. — Временное пристанище. Брат пустил.

Рита огляделась. Видимо, квартира принадлежала каким-то родственникам, старики умерли, оставив наследство, но у новых хозяев до него пока не дошли руки.

Гоша усадил ее в продавленное кресло, принес из кухни бутылку вина, фрукты, коробку конфет.

Она недоверчиво покосилась на бокалы и была приятно удивлена, посуду Гоша отмыл на совесть. Вообще Гоша смотрелся среди убогой обстановки квартиры неким чужеродным элементом, как и его дорогущий ноутбук на древнем письменном столе, у Риты тоже когда-то был такой стол, она еще в школе училась…

Сочетание несочетаемого: хрустальные бокалы советских времен, фаянсовая тарелка с надписью «общепит», а на краю столика, скромно так — Гошин айфон и дизайнерская зажигалка. Рита усмехнулась своим мыслям.

— Ну что, давай за встречу. — Гоша приподнял свой бокал.

— За встречу…

И он, и она знали о том, что произойдет дальше. А какие могут быть сложности? Сценарий этой старой как мир ситуации известен заранее. Рита не собиралась притворяться и строить из себя женщину, которая не понимает. Взрослая девочка, она все понимала уже тогда, когда согласилась поехать с ним.

Вино расслабило ее, усыпило обычную бдительность. И она перестала оценивать себя и Гошу. Теперь напротив сидел тот самый парень, которого она любила когда-то, и больше не было между ними ни обид, ни неудачных браков, ни пятнадцати лет, ничего — кроме шаткого столика с облезлой полировкой.

Но и этой преграды скоро не стало.

Наутро она поняла, что влюбилась.

За внешним фасадом уверенного в себе человека часто скрывается обиженный мальчишка, требующий любви, ласки и понимания.

Глава 14

Сергей. Информация к размышлению

Жена упорно тащила Риту в наш круг. Я не препятствовал. Рассудил так: если Рита придется не ко двору, то скоро сама все поймет и отойдет в сторону. А пока пусть Аня развлекается, если ей так хочется.

Время от времени они встречались где-нибудь в городе, иногда ходили по магазинам или просто сидели в кафе. Пару раз Рита даже заезжала в гости к Лене. А потом мы как-то собрались в выходные доехать до наших друзей-лошадников, живущих в Подмосковье. Жена быстренько всех мобилизовала. Позвонила хозяевам, заинтриговала рассказом о «потрясающей» Рите. В общем, подсуетилась по полной программе.

Надо заметь, что Маша и Андрей, скорее, друзья жены, чем мои. Если быть совсем точным, то жена знакома с Машей еще со студенческих лет. Кажется, Маша познакомилась с Андреем, будучи на третьем курсе. Они довольно скоро стали жить вместе, и Маша начала приглашать в гости друзей. Мы приехали, помнится, на Рождество, и я познакомился с Андреем. Несмотря на то что мы абсолютно разные, нам все-таки удалось найти общий язык. Андрей из тех людей, что крепко стоят на ногах. Я уважаю мужиков, умеющих самостоятельно забить гвоздь, починить что-нибудь, не прибегая к помощи «специалистов из сервис-центров». Андрей мог не только починить, он мог и дом построить, и теплицу соорудить, и колодец выкопать. Да что там говорить, на своем участке он все сделал сам. Иногда нанимал рабочих, но работал вместе с ними. Крепкий такой мужик, основательный. С ним интересно поговорить, он не был человеком ограниченным, наоборот, разбирался во многом, хотя и непонятно, когда он все успевает.

Короче говоря, мне нравилось бывать у них. Час-полтора на машине, если без пробок, и мегаполис остается позади. Зимой приятно посидеть у печки, покурить, попить чайку под неторопливый разговор с хозяином. Летом можно бродить по полям, погулять в лесу или сходить на речку. Иногда мы совершали конные прогулки под предводительством Маши. Вечером жарили традиционный шашлык, могли засидеться в саду далеко за полночь, а то и до рассвета…

Я даже написал о них несколько материалов в разные издания. Со стороны, конечно, такая жизнь может показаться эдакой идиллией, своего рода пасторалью. Сегодня многие призывают вернуться к природе, покупают дома в заброшенных деревнях, пытаются жить «простой жизнью». В основном это люди творческих профессий. Те, кому есть чем заполнить долгие осенние или зимние вечера.

Пожалуй, я бы тоже не отказался от собственного дома, но, видимо, еще не дорос, и город слишком крепко держит меня.

А Рита же занималась строительством, причем, как выяснилось, ее участок оказался неподалеку. Естественно, ей стало интересно посмотреть на людей, которые уже давно живут в деревенских условиях, да к тому же почти соседи.

В итоге мы приехали в гости большим составом, с шашлыками и прочим. Андрей и Маша нас ждали. И хотя повода никакого не было, мы отлично провели время. Рита быстро нашла общий язык с хозяевами, особенно с Андреем, поскольку он как раз взялся за строительство нового дома вместо старого деревянного.

Он водил гостью по участку, показывал и рассказывал. Его стройка затягивалась, поскольку он замахнулся на трехэтажную домину с гаражом и подсобными помещениями. Но он сам занимался строительством, так что был в курсе всего: и цен, и сроков, и стройматериалов.

Я обратил внимание на то, как внимательно слушала Рита, как вовремя вставляла нужные слова, как умело хвалила, не чрезмерно, а весьма умеренно. Она вообще вела себя очень тактично. С одной стороны, ни грамма кокетства, с другой — удивительная способность обаять незнакомых людей. Это я понял по Машиной реакции. Несмотря на то что Андрей распушил хвост перед Ритой, Маша не злилась на гостью, именно потому, что та не кокетничала. А когда Маша повела всех в конюшню смотреть лошадей, Рита выразила неподдельное восхищение. Ей нравилось все: и добротность конюшни, и то, как удобно устроены денники, какая чистота внутри и снаружи.

Она с удовольствием помогала кормить лошадей. Хотя я видел, она делала это с опаской. И снова задавала очень дельные вопросы: «Во сколько обходится содержание одной лошади… где покупается корм… трудно ли поддерживать такой образцовый порядок… выгодно ли заниматься прокатом…»

Мне бы и в голову не пришло расспрашивать Андрея или Машу обо этом. Зачем? Ведь лошади меня не интересуют, так для чего лишняя информация? Но Рита, видимо, рассуждала по-другому.

Пока она очаровывала хозяев, Алексей занимался шашлыком. Я ему помогал — колол дрова. И снова мы почти не разговаривали, только по делу. Но шашлык получился вкусный, надо отдать Алексею должное, ведь мясо готовил он.

Так получилось, что наши знакомые понравились нашим друзьям. Когда мы уезжали, хозяева абсолютно искренне приглашали Риту и Алексея в гости. «Приезжайте в любое время!» — напутствовали они.

Я сначала было подумал, простая вежливость. Но нет. Позже, общаясь с Андреем, узнал, что им действительно понравились новенькие.

Возможно, из-за того, что они вообще редко видят новых людей, кто знает…

Умение слушать и искренне интересоваться делами и проблемами другого человека зачастую оказывается важнее всех других положительных качеств и умений.

Глава 15

Рита. И снова о любви

Определенно ей очень повезло с новыми друзьями. Нет, конечно, так скоро друзьями не становятся, но как-то так вышло, так сложилось… одним словом, когда Рита встретила Гошу и ей просто необходимо было поделиться с кем-то своими переживаниями, выяснилось, что поделиться она может только с Аней. И причин тому было несколько.

Во-первых, ее самая близкая подруга и однокурсница точно не одобрила бы этот роман. Потому что хорошо знала Гошу еще по институту, была в курсе их с Ритой отношений и последовавшего разрыва.

Во-вторых, Рита не смогла бы признаться другим своим приятельницам, ведь они так хорошо относились к Алексею, а значит, начали бы осуждать Риту, да еще, чего доброго, донесли бы ему. А этого никак нельзя было допустить. Рита не хотела делать больно человеку, ставшему для нее больше чем другом.

Первое время ей пришлось очень трудно. Захватившая ее любовь требовала частых свиданий с Гошей. Но Алексей ничего не должен был узнать, и ей приходилось изворачиваться. Гоше она говорила, что у нее никого нет. Алексею жаловалась на усталость, загруженность на работе, всячески избегала встреч, ссылаясь то на одно, то на другое. Недели две она продержалась без труда, а потом стала замечать напряженный взгляд Алексея. Его голос по телефону звучал неуверенно и глухо. Он ни на чем не настаивал, и от этого Рите было как-то не по себе. Но она ничего не могла с собой поделать.

И еще у нее появилась страстная потребность выговориться. Она выждала еще несколько дней и незадолго до Нового года призналась Ане.

Они в очередной раз приехали к Маше и Андрею. И пока мужчины договаривались о предстоящем праздновании, Рита вытащила Аню на улицу, отвела подальше от дома и призналась:

— Ань, я совсем потеряла голову!

Аня сразу не поняла, переспросила. Рита выдохнула:

— Я влюбилась!

— Шутишь! — не поверила Аня.

Рита рассмеялась. Ей сразу стало легче, и она торопливо, сбиваясь, рассказала свою историю. Пока она рассказывала, у Ани медленно сползала улыбка с лица, даже что-то скорбное появилось:

— Ужас какой, — наконец произнесла Аня.

— Почему? — испугалась Рита.

— Понимаешь, — попыталась объяснить Аня, — я думала, у тебя все хорошо, ты такая спокойная, такая правильная, что ли… ты казалась мне неуязвимой.

Рита медленно кивнула, соглашаясь. Да, так оно и было, она и сама от себя не ожидала. Но что же тут поделаешь?

— А может, это несерьезно? — предположила Аня. — Ну, было и было…

Рита отрицательно покрутила головой:

— Нет, я не смогу от него отказаться, это выше моих сил. — Она почти умоляла, ей так хотелось услышать хоть одно слово поддержки и одобрения, а вместо этого…

— А как же Леша? — напомнила Аня. Уж лучше бы она ничего не говорила.

— Он ничего не знает, — быстро сказала Рита, — и я надеюсь… — Она пристально посмотрела Ане в глаза.

— Конечно, конечно. — Та испуганно взмахнула руками. — Я никогда не скажу! Что ты!

Рита вздохнула с облегчением:

— Ты прости, мне надо было с кем-то поделиться.

— Я понимаю, но неужели тебе не жаль того, что у тебя уже есть? И ты сможешь все взять и перечеркнуть ради человека, с которым у тебя когда-то что-то было… Да и может ли у вас сейчас быть что-то общее? — Аня искренне переживала. Рита не ожидала такой реакции. В конце концов, что такого она сообщила? Ну, любовник очередной, ну и что?

— Мне будет ужасно жаль, если у тебя все разладится, — продолжала говорить Аня, — знаешь, ты одна из немногих женщин, которых я искренне уважаю. Мы совсем недавно знакомы, и, конечно, я не в свое дело лезу, ты уж извини, но если ты сможешь остановиться, то лучше сделай это, пока не поздно.

— Ну, не знаю, — Рита вздохнула и опустила глаза, — мне так хорошо с ним!

— А что, если это просто приключение, которое может стать реальной проблемой? Тебе нужны проблемы? — не отступала Аня.

Рита усмехнулась:

— Знаешь, я так давно не совершала ничего необдуманного. Я жила, как во сне, а сейчас чувствую себя проснувшейся. Это так… необыкновенно!

Аня кивнула сочувственно:

— Говорят: «Не возвращайтесь к былым возлюбленным». Я понимаю, ты сейчас в состоянии эйфории, и мои слова для тебя ничего не значат. Наверное, ты ждала поддержки… И я тебя всегда поддержу, ты знай! Но я не хочу тебе врать. Невозможно дважды войти в одну реку. Я почти уверена, что твоя связь ничем хорошим не кончится. Точнее, в лучшем случае она кончится ничем, а в худшем, — Аня вздохнула, — в худшем — ты будешь страдать, а я очень не хочу видеть тебя несчастной.

Рита чуть не расплакалась. Она быстро сжала Анину руку и проговорила:

— Спасибо… Я не ожидала, что ты так близко примешь к сердцу, я очень благодарна тебе! И я подумаю над тем, что ты сказала. — Она помолчала и добавила: — Наверное, ты во всем права. Я постараюсь не наделать глупостей. — Она снова рассмеялась. — Сама себе не верю! Я уже наделала кучу глупостей!

Аня смотрела на нее с нескрываемым сочувствием, и Рите стало неловко. На мгновение у нее даже возникло желание немедленно порвать всякие отношения с Гошей. Но только на мгновение, а потом мозги опять заволокло сладким туманом. Она вполне отдавала себе отчет в том, что теперь ее жизнь изменится, уже изменилась, она знала и о трудностях, и о риске, да обо всем она знала, но на другой чаше весов были тайные свидания, горящие глаза, долгие томные ночи, замирание сердца всякий раз, когда она ждала Гошиного звонка, горячая волна, заливающая ее в моменты близости. Одно воспоминание об этом кружило голову, заставляло сердце биться чаще. Она снова ощущала себя двадцатилетней, легкой, бесшабашной, веселой. «Даже если ничего не выйдет, даже если мы расстанемся, пусть лучше у меня будет это воспоминание, чем вообще никакого», — думала Рита. А где-то в уголке подсознания пряталась надежда: «А вдруг? Вдруг теперь все получится?»

— Но ты все-таки Алешку не торопись бросать, — трезво посоветовала Аня.

— А я и не собиралась. — Рита пожала плечами. — Одно другому не мешает. Главное, чтоб они не узнали друг о друге. А так… мне не впервой. — И она смущенно улыбнулась.

Все проходит, но остаются воспоминания.

Глава 16

Двойная жизнь

Она называла это здоровым цинизмом. Ведь что такое измена? Измена физическая — вообще ничто. Перепихнуться — все равно что перекусить где-нибудь в фастфуде, вместо того чтобы поесть дома. Просто дома не всегда получается, а есть хочется.

Измена — это когда ты намеренно делаешь человеку больно, когда не считаешься с ним, с его чувствами, когда от твоих походов налево страдает тот, кто тебя любит и кого любишь ты. Ну, если и не любишь, то уважаешь, испытываешь благодарность, как-то так… Зачем делать человеку больно, даже если ты его просто используешь? Нет, это совсем уж непорядочно. А что такое вообще быть порядочной? У Риты было свое собственное представление — не делай другому того, чего не хотела бы получить в ответ. Примерно так. Зло — понятие относительное. Что есть зло? Никто толком сказать не может. Бывает ведь так, для кого-то добро, а кому-то это самое добро поперек горла. И наоборот.

Лучше не мыслить категориями мирового масштаба. Есть она, ее жизнь, ее семья, работа, друзья…

Если она будет добросовестно относиться к своим обязанностям, постарается не обижать тех, кого любит, не делать долгов и вовремя платить по счетам, то сумеет остаться при своих, то есть сохранить независимость и спокойную совесть. Вот, пожалуй, и весь список, если не вдаваться в подробности и не пытаться философствовать. Ни к чему.

Теоретически просто. А на практике…

На практике трудности возникли почти сразу.

Перед самым Новым годом Рита еще сомневалась: где отмечать? Хотелось с Гошей, но он почему-то вообще не заговаривал на эту тему.

Рита металась. Она уже дала согласие приехать к Андрею и Маше, договорилась с Алешей. Пообещала Ане и Сергею. Уже все обсудили: кто и какие продукты привозит, на ком фейерверк, кто отвечает за спиртное, у кого фотоаппарат, кто привезет гитару и так далее, и тому подобное. Собиралась большая компания, праздник планировался грандиозный, как раз такой, о котором Рита давно мечтала. Но на этом празднике не будет Гоши. И Рита готова была в последний момент отказаться от всего, если бы он попросил ее провести Новый год с ним. Она уже знала, что сказать: «Очень жаль, но я вынуждена уехать к родственникам». И все.

Однако Гоша ни сном ни духом, а время шло. О Ритиных метаниях никто не догадывался.

Она умела держать себя в руках. Из-за предновогодней суматохи она окончательно выбилась из сил. Было много работы, одновременно она моталась с дочкой по магазинам в поисках подходящего наряда для нее и платья для себя. Еще нужно было закупить продукты, подарки, подготовиться к корпоративу, то есть ни в коем случае не ударить лицом в грязь, а значит, вовремя записаться к мастеру, сделать прическу, маникюр и прочее.

После напряженного рабочего дня, гонок по городу, поздними вечерами, как она говорила, «без задних ног», Рита ухитрялась доехать до Гоши, чтоб провести с ним несколько часов. Последнюю декабрьскую неделю она практически не спала. Держалась на кофе и сигаретах.

Она могла гордиться собой. Ни разу ни на чем не прокололась, хотя находилась все время в жутком напряжении.

Дня за два не выдержала и спросила у Гоши:

— Что будешь делать на праздники?

— А, — он отмахнулся небрежно, — дома посижу…

Она сразу же подумала о том, как он одинок, представила его у телевизора, в то время как за окнами салют и радостные крики. Ей даже стало стыдно оттого, что она собиралась поехать к друзьям и бросить его.

— Так давай я приеду, — сразу же предложила она.

— Не стоит…

— Но почему?! — Она была уверена в том, что он просто так сказал, что он не хотел отрывать ее от семьи или что-то в том же духе.

Он замялся:

— Ко мне брат с семьей обещал заехать, так что…

— Понятно. — Она была разочарована. Она сомневалась. И в то же время не знала, как себя вести, растерялась, почувствовала себя лишней, сразу же вспомнились Анины слова. Муторно стало.

— А меня друзья приглашают за город, — сообщила она.

— Что ж, желаю хорошо провести время, — равнодушно произнес он.

Она промолчала. Ждала чего-то. Вдруг он спохватился:

— Приезжай первого или второго, как выспишься, — пригласил.

Она собрала в кулак остатки гордости и кивнула:

— Подумаю…

Она не осталась ночевать. Видела, он обиделся, поджал губы. «Ничего, перебьется, — мстительно подумала она, — я слишком много ему позволяю…»

— Я позвоню, — улыбнулась мило, чмокнула в щеку и упорхнула.

«Как хорошо, что я не отказала ребятам», — думала по дороге домой.

«Все, что ни делается, к лучшему, хоть высплюсь по-человечески».

Но дома вместо того, чтоб сразу уснуть, Рита все еще прокручивала в голове Гошины слова, его поведение, то, как и о чем он говорил с ней все это время. И выходило у нее так, что любимый просто пользовался ею. Нет, не так, не то чтобы сознательно использовал, да и как ее можно использовать? И все-таки она была для него вроде бесплатного психоаналитика, жилетки, в которую можно плакаться и получать утешение.

Как же она сразу-то не поняла!

Впервые она разозлилась на Гошу и даже решила, что больше не позволит себе распускаться.

«Надо же, и ради него я совсем забросила Алешку!» — сетовала Рита.

«Но я все исправлю, ведь ничего страшного не произошло, никто о Гоше не знает, если не считать Ани, конечно…»

И она действительно постаралась. Позвонила Алексею, очень мило с ним поболтала, почувствовала, как у него теплеет голос, мысленно поздравила себя и только после этого уснула.

Измена — это когда ты намеренно делаешь человеку больно, когда не считаешься с ним, с его чувствами, когда от твоих походов налево страдает тот, кто тебя любит и кого любишь ты. Ну, если и не любишь, то уважаешь, испытываешь благодарность, как-то так… Зачем делать человеку больно, даже если ты его просто используешь?

Глава 17

Праздники

Новый год прошел замечательно! Не было обычного тупого сидения за столом, переедания и перепоя. Народ собрался творческий, дружный, веселый. И Дед Мороз со Снегурочкой были, и конкурсы, и игры, и катание с горки. Ведро салата «Оливье» и тазик «Селедки под шубой», несколько видов шашлыка, хорошее вино, отличная компания.

«Ну и пусть себе сидит, как медведь в берлоге». — Рита изредка вспоминала о Гоше и радовалась тому, что она сейчас так замечательно проводит время, вместо того чтоб сидеть с ним у телевизора и в который раз выслушивать историю о том, почему он ушел от второй жены.

Улучив момент, Рита все-таки позвала Аню поговорить и выдала ей все свои мысли.

— Знаешь, я рада, что ты так скоро все поняла, — сказала Аня.

— А меня, если честно, удивляет, откуда ты могла знать, чем у нас все кончится, — проговорила Рита.

— Тоже, нашла сложность, — усмехнулась Аня, — ты же находилась в ситуации, а я — над ней или вне ее, как больше нравится. И, естественно, рассуждала трезво. Мужик только что разошелся с молоденькой женой, прожив с ней чуть больше года. У него же стресс! Представь: семью потерял и новую не смог сохранить. Скорее всего его студенточка хвостом крутила, пока он в командировки ездил и деньги зарабатывал.

Рита поежилась, потому что Аня попала в точку:

— Ну да, — вынужденно согласилась она.

Аня безжалостно продолжила:

— А теперь представь, мужику четвертый десяток, и ничего. Ни кола ни двора. К первой жене вернуться не может, ведь так?

— Не может, — согласилась Рита, — она его выгнала, судя по всему.

— Еще бы! Он же ее смертельно обидел!

— Знаешь, он говорил, что они вроде друзьями расстались, но я не особо поверила.

— Какими друзьями! — возмутилась Аня, — это ему хочется так думать, он и себя, и тебя пытался убедить.

— Наверное, — вздохнула Рита, — чем дольше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь в том, что Гоша просто прокакал свою жизнь. Работа — это все, что у него осталось.

— Ничего, не волнуйся за него, может, еще выкрутится, — успокоила Аня. — Только не трать на него свое время.

Она была кругом права, и Рита понимала это, и все-таки… все-таки в глубине души она еще надеялась.

— Знаешь, мы ведь действительно любили друг друга когда-то, — сказала она, — и я до сих пор чувствую себя не то чтобы виноватой перед ним, но что-то такое есть. Не знаю, как объяснить. Просто, понимаешь, мы были молодые, глупые, точнее, я сделала глупость, а он не простил. Не случись тогда между нами ссоры, кто знает, возможно, мы были бы счастливы…

— Ну да, — подхватила Аня, — или ты была бы сейчас на месте его первой жены. Бесполезно сожалеть о том, что было. История не любит сослагательного наклонения. Жить надо сегодняшним днем.

— Да знаю я, — досадливо отмахнулась Рита, — скажи еще, что у меня есть Алешка и он такой классный, свободный, порядочный.

— Именно! — У Ани блеснули глаза. — Если хочешь знать мое мнение, то выходи за него!

— Тоска! — Рита закатила глаза.

— Просто ты его не любишь, — сказала Аня.

— Нет, не люблю… Он хороший, просто масик, умничка… но я к нему абсолютно равнодушна.

— Даже не знаю, что тебе еще сказать. — Аня развела руками. — Отпусти его.

— Как? — растерялась Рита. — Что я ему скажу? Если признаюсь, он обидится и… мы перестанем быть друзьями, а мне это неудобно. Алешенька мне очень помогает.

Аня выслушала ее с напряженным лицом:

— Рит, ты его попросту используешь. — Она почти сердилась.

Рита почувствовала, замялась:

— Не говори так, у нас взаимовыгодное сотрудничество. Между прочим, я ему деньги плачу!

— Извини, — на этот раз растерялась Аня.

— Ладно, забудь, — попросила Рита, — пойдем лучше вина выпьем.

Хороший получился Новый год. Правда, Рита все-таки перебрала, а потому уже не очень хорошо соображала. Да и не хотела она соображать. Устала.

Спать разбрелись около пяти. Рите и Алексею постелили в маленькой каморке за конюшней. Там были широкие полати, пахло свежеструганным деревом и жаром от натопленной печки. Рита уснула мгновенно.

Надо жить сегодняшним днем и уметь находить что-то хорошее в каждом проживаемом мгновении.

Глава 18

Рундуков. Или брак по страстной любви

Первого числа, читая поздравительные эсэмэски, Рита наткнулась на сообщение от Рундукова.

Собственно, звали его Юра, но Рита упорно обращалась к нему по фамилии. Он был ее вторым бывшим мужем.

Пробежала глазами коротенький текст, нажала «ответить», написала поздравление, отправила. Прислушалась к себе: никаких эмоций. А ведь когда-то она дышать не могла без этого человека! Сейчас ее гораздо больше волновало другое сообщение и другой человек. Рита снова пробежалась по списку и в который раз прочитала: «Как погуляла?» И все. Ни слова больше. Что это? Гошина странность? Нежелание быть как все? Пусть весь мир празднует, а я в сторонке покурю, пока…

В новогоднюю ночь она несколько раз пыталась до него дозвониться. Безрезультатно. Где он был? Дома? Почему его телефон был недоступен? Он его отключил, чтоб не доставали звонками? Или боялся какого-то конкретного звонка?

И к чему он задал этот вопрос? Что хочет узнать?

Вконец издергавшись, Рита ответила: «Все отлично!»

Хотела было сразу же позвонить, но одернула себя. «Нет уж, Георгий Николаевич, звоните сами», — прошептала в сердцах и отбросила трубку.

Трубка отлетела в сторону и сразу же ожила, запела. Рита быстро дотянулась, уставилась на дисплей, усмехнулась:

— Надо же! А мысль действительно материальна.

Звонил Гоша.

— Да-а, — ответила Рита.

— Привет, Марго, ты уже дома? Можешь говорить?

— Могу…

— Давно вернулась?

— Нет, не очень.

Странный у них получался разговор, весь на недомолвках.

— Как отпраздновал? — спросила Рита.

— Да так… — небрежным тоном ответил он. — Брат с семьей заехал…

«Вот была охота тащиться в его конуру!» — подумала Рита.

— И что делали? — спросила вслух.

— Ничего… посидели, потом они уехали, а я спать лег. — Она услышала, как Гоша зевнул. — Целый день сплю.

— А я бодрячком, — похвалилась она. — Отличный Новый год! Лучший в моей жизни!

— Рад за тебя…

— Тебе бы тоже понравилось, — сказала она.

— Сомневаюсь… Ты же знаешь, я не люблю шумных праздников, тем более в деревне.

— Откуда мне знать? — немного растерялась она.

— Теперь знаешь, — невозмутимо добавил он.

— Ну ладно…

Повисла секундная пауза:

— Марго? — позвал он.

— Что?

— Раз уж ты вернулась и не слишком устала, может, приедешь в гости?

Ей захотелось крикнуть: «Почему я к тебе? Почему не ты ко мне?» Дочь гостила у родственников, квартира свободна, хоть на голове стой. К тому же у Риты было гораздо уютнее, и она все-таки женщина. Так почему же вместо того, чтоб напроситься к ней, он зовет ее к себе? Почему она должна сейчас все бросить и пилить по заснеженной Москве на другой конец города? Если еще учесть тот факт, что она пропьянствовала всю ночь и домой ее привез Алешка. Он ни за что не позволил бы Рите сесть за руль. А Гоше — хоть бы что!

Но ничего такого она не спросила.

— Хорошо, через часик буду, — согласилась покорно.

«Да что со мной такое?» — с беспокойством вопрошала себя Рита. Она заполошно носилась по квартире, пытаясь мгновенно собраться. Ящик комода заело, Рита выдернула его, вывалив содержимое на пол. Схватила чистое белье, швырнула на кровать.

— Так, так, так… Что еще?

Она побежала в ванную, встала под душ, растерла себя как следует, ополоснулась. Выскочила. Схватила полотенце, бросилась в комнату, нанесла крем на еще влажную кожу.

С недовольством поглядывая на себя в зеркало, бубнила:

— Дернул меня черт согласиться! Тут часиком не отделаешься. На кого я похожа! Ужас! И лак облез! Нет, невозможно!

Она причитала и одновременно натягивала трусики, застегнула бюстгальтер, влезла в узкие джинсы, надела черную водолазку. Снова взглянула в зеркало и немного успокоилась. Провела щеткой по волосам, тронула ресницы тушью. Косметикой она пользовалась очень умеренно, терпеть не могла, когда макияж был заметен.

С ногтями возиться некогда. Рита просто стерла лак, решив, что так даже лучше.

Все!

Покидала в пакет кое-какие вещички.

Так!

Сегодня Алешка ее искать не будет. Он поехал к родителям. Мама с дочерью у родни.

— Отлично!

Рита сунула ноги в сапоги, вжикнула молниями, накинула куртку, подхватила сумку и пакет. Задумалась на секунду у порога. Вроде все в порядке.

Щелкнул замок запираемой двери. И вот она уже вприпрыжку сбегала по ступенькам, позвякивая ключами.

«Позвал! Позвал!» — радовались ключи.

Когда она в последний раз так торопилась к мужчине?

Давно.

«Я влюблена», — думала Рита, лихо выруливая со двора.

Всегда кажется, что новая любовь сильнее предыдущей? После Рундукова Рита была уверена, что никогда больше не полюбит. Сейчас, вспоминая о нем, Рита даже удивлялась своему полному равнодушию, как будто не было шести лет мучительной страсти, бешеных скандалов, не было этой жуткой погруженности в другого человека, напряженной борьбы с ним и собой за то, чтоб отвоевать себе хоть немного себя.

После защиты диплома Рита год просидела с дочерью, об устройстве на работу не могло быть и речи. Кое-как перебивались на мамину зарплату, да еще родственники немного помогали. С мужем Рита не виделась и была этому страшно рада. На алименты не подавала, даже сама мысль о том, что она хоть что-то будет требовать от этого человека, была ей глубоко противна.

Она несколько одичала, не видя вокруг себя людей. Прогулки с такими же мамочками не считаются.

— Что-то ты у меня совсем закисла, — сказала мама, — пора выходить в люди.

— Хочу устроиться на работу, — призналась Рита, — но что делать с Лисой?

— Разберемся, — пообещала мама.

А в начале лета ей по случаю достались путевки в санаторий. На работе чуть ли не заставили взять по каким-то смешным ценам.

— Езжай, — распорядилась мама, — отдохнешь, наберешься сил, а я возьму отпуск и посижу с Лисой.

— А вторая путевка? — спросила Рита.

— Возьми с собой подругу, — невозмутимо пожала плечами мама.

— Йес! — радостно воскликнула Рита и позвонила институтской подруге. Долго уговаривать не пришлось, у той тоже были какие-то семейные передряги, бесконечные ссоры с мужем, родителями, в общем, ничего хорошего.

Подруги купили билеты в плацкартный вагон и в назначенный день прыгнули в поезд, абсолютно счастливые тем, что впереди их ждали три недели свободы, море, солнце и совсем другая жизнь.

Юрка Рундуков с приятелем устроились на лето инструкторами в санаторий. И тоже были счастливы — хоть какая-то работа! Собственно, инструктор — это слишком громко сказано. В обязанности ребят входило все — от уборки территории до разгрузки продуктов, мелкого ремонта и прочее.

В июне делать было почти нечего, заезды маленькие, в основном пенсионеры. Скука. Персонал бездельничал и потихоньку попивал.

К июлю отдыхающих прибавилось.

А в очередной заезд прибыли две девчонки. Юрка их сразу же отметил.

Этими девчонками и были Рита с подружкой.

Они познакомились в тот же вечер на дискотеке.

— Ну мы и попали, — хихикала подруга, — показывая глазами на танцующих старичков и старушек.

А Рита уже смотрела на загорелого худощавого парня в льняных штанах и майке. Он стоял у самого входа и словно искал кого-то.

Рита толкнула подругу в бок:

— Смотри, кажется, я его сегодня видела.

— Да, это местный, из персонала, — равнодушно ответила та.

— А ничего так…

— На фиг он тебе? — удивилась подруга.

— Просто…

Рита снова взглянула на парня, он смотрел прямо на нее. Она невольно вздрогнула, сглотнула, отвела глаза. А когда решилась посмотреть еще раз, парень уже стоял рядом:

— Привет, — поздоровался он, — вы ведь только сегодня приехали, так?

— Да, — подтвердила Рита.

— Меня зовут Юрий. — Он протянул руку. Его рукопожатие было быстрым и крепким.

Рита и ее подруга назвали свои имена.

— Как устроились? — деловито осведомился Юрий.

— Да вроде неплохо…

— Если что понадобится, обращайтесь прямо ко мне. — Он слегка понизил голос: — Административный корпус знаете где?

— Ну да, мы были сегодня…

— Так вот, я или там, или в столовой.

В этот момент к ним подошел еще один парень, коренастый, темноволосый, в белых джинсах и черной рубахе, от него за версту несло одеколоном. Рита поморщилась.

— О! — обрадовался Юра. — А это Ромыч, познакомься, Ромыч…

Ромыч широко улыбнулся, сверкнув белыми крепкими зубами, и пожал девушкам руки.

— Я как чувствовал, — сказал он, не переставая улыбаться, — у меня есть отличное вино! Надо отметить знакомство.

Их напористость развеселила Риту, подруга тоже не была против, и вскоре они уже сидели в комнатке инструкторов, пили крепленое южное вино, болтали и смеялись.

Выяснилось, что ребята учились в Калининградском университете, перешли на пятый курс. Девушки рассказали немного о себе, особенно не вдаваясь в подробности, в общем, подружились.

Рита, почти не отрываясь, смотрела на Юру, ее тянуло к нему… Когда он слегка касался ее руки или колена, она вздрагивала, замирала, чувствовала, как внизу живота разливалось тепло, поднималось вверх, теснилось в груди, подступало к горлу.

Хотелось на воздух, хотелось дышать полной грудью, хотелось смеяться, прижимаясь к Юре, чувствовать на своем теле кольцо его рук…

Потом они бродили по дюнам в темноте, хохотали, толкали друг друга, слушали, как шумит море, заплутали где-то в соснах, затем куда-то исчезли подруга с Ромой. Но Рита и Юра не стали их искать…

Три недели Рита была счастлива, так счастлива, что даже страшно становилось. Приступы страха наступали, как только она вспоминала о том, что скоро они с Юрой расстанутся. То, что между ними происходило, никак не вписывалось в рамки курортного романа. Они признались друг другу в любви, они говорили, что не смогут жить друг без друга. Они засыпали и просыпались вместе. Рита почти не виделась с подругой, потому что та ночевала в комнате инструкторов с Ромой, в то время как Юра поселился у Риты.

Сумасшествие или любовь с первого взгляда?

Рита не думала, она жила, жила каждую секунду, она старалась не упустить ни мгновения, как будто это были последние три недели ее жизни.

На вокзале они плакали. Рита с трудом оторвалась от Юры. Поезд тронулся, она смотрела в окно, а он бежал по платформе и…

У него были удивительные глаза, светло-серые, почти прозрачные, его взгляд постоянно менялся, когда Юра смеялся, его глаза смеялись и блестели, как вода в ручье в солнечный день, когда грустил, его взгляд словно подергивался облаком, как осеннее небо.

Нет, Рита не могла бы сказать, что он красавец, но было в нем что-то притягательное, что-то, что заставляло ее млеть при одной мысли о нем.

— Мам, я влюбилась, — заявила она с порога.

— Бывает, — ответила мама.

Рита сразу же позвонила ему. Он жарко шептал ей о любви. Называл единственной и лучшей. Звал. Она не могла сорваться и поехать. У мамы кончился отпуск, и не с кем было оставить дочку.

Он тоже не мог, потому что обязан был отработать сезон, иначе он подвел бы Ромку, потому что именно благодаря Ромкиной родственнице они устроились в санаторий.

Это было мучительно.

До конца лета они висели на телефонах и клялись друг другу в любви.

В сентябре он приехал.

Мама молча забрала Лису в свою комнату и не вмешивалась. По ночам они снова сходили с ума, а днем гуляли по Москве. Юра носил на руках маленькую Лису и обращался с ней, как со своим ребенком. Со стороны могло показаться, что они молодая счастливая семья.

Когда он уехал, Рита не находила себе места. И снова были долгие разговоры по телефону, и мамино стоическое молчание, потому что на нее ложилась дополнительная нагрузка — оплата телефонных счетов.

Надо было что-то решать, что-то предпринимать, иначе все происходящее грозило обернуться горячечным бредом.

— Приезжай! — позвал Юрка.

— Я же не одна! — чуть не заплакала Рита.

— Приезжай с дочкой, проживем, — пообещал он.

И она поехала.

Юра и Ромка встретили ее на вокзале, подхватили вещи и ребенка, всю дорогу шутили и учили Лису называть их папами. Но хитрая Лиса на провокацию не поддалась, быстро запомнила имена и, переиначив их по-своему, обращалась к Юре — Юла, Роме — Ома. Чем насмешила ребят еще сильнее.

Жили они в Роминой однокомнатной квартире. Утром ребята убегали на занятия, вечером подрабатывали, если была возможность. Денег не хватало. Бывало и так: наскребали мелочь по карманам, чтоб купить Лисе яйцо. Ведь главное — накормить ребенка, а сами — как-нибудь.

Потом Рита не раз вспоминала это их полунищенское житие, и ей казалось, что то были самые счастливые месяцы в их с Юркой жизни.

В начале весны она все-таки собралась уезжать. Во-первых, почувствовала, что Ромка от них устал, и не хотела портить с ним отношения. Во-вторых, ребятам надо было готовиться к сдаче дипломных работ. А главное — Рите нужно было оформить развод с Лисиным отцом, ведь Юрка сделал ей предложение.

Когда мама услышала о грядущих изменениях, то лишь покорно кивнула. Рита с энтузиазмом взялась за дело. Сама процедура развода ей не запомнилась, зато сначала ей пришлось-таки побегать в поисках мужа. Скрепя сердце ходила она к его матери, объясняла. Та поджимала губы: «Ничего не знаю… не мое дело… он в командировке…» Наконец он сам объявился и, как выяснилось, давно жил с другой женщиной.

— Так почему же ты раньше не сказал?! — удивилась Рита.

— Ну… боялся, — с трудом признался он, — ты же могла в суд подать…

— Я?!

Несостоявшийся муж и его мамаша очень не хотели суда и алиментов. Рита выслушала, посмеялась и заверила, что в алиментах не нуждается и никогда не будет иметь претензий.

Чтобы развели без вопросов, она спешно начала поиск работы. Иначе могли возникнуть сложности в суде. Сама, мол, без работы да ребенок на иждивении и прочее. Так как у нее не было никакого опыта, она искала место секретаря или что-то в этом духе.

Предложений было много. Рита договаривалась, ходила на собеседования, но, узнав о том, что у нее маленький ребенок, работодатели вежливо отказывали.

Наконец ей повезло.

Рита пришла на очередное собеседование. Она не особенно надеялась на успех, так, явилась на всякий случай. На этот раз общаться ей пришлось с несколькими ребятами, почти ровесниками. Фирма была молодая, как и ее основатели. Говорили очень доброжелательно, расспрашивали. Она отвечала.

Спросили:

— Печатать умеете? С оргтехникой справитесь?

Не раздумывая, Рита ответила:

— Конечно! — Подумаешь, оргтехника! Если надо, она не то что оргтехнику, управление космическим кораблем освоит!

Предложили место секретаря и неполный рабочий день. Обязанности самые простые: вежливо отвечать на телефонные звонки, общаться с посетителями, сварить кофе, ежели переговоры. И за все это обещали платить сумму, эквивалентную аж тремстам долларам! Рита была счастлива. Она даже не вдавалась в подробности деятельности фирмы, куда нанималась работать, вроде стройматериалы какие-то… Да какая разница!

Наконец-то она была свободна и у нее появилась работа!

А после защиты диплома приехал Юрка, и они подали заявление.

Казалось бы, можно было сказать: они жили долго и счастливо и умерли в один день. Но на самом деле главные испытания только начинались.

Первое время Рита и Юра действительно жили душа в душу. Осенью удалось устроить Лису в детский сад. Рита стала работать полный день, постепенно круг ее обязанностей расширялся. Ее фирма действительно занималась оптовой торговлей стройматериалами и сопутствующими товарами. Вскоре Рита и мужа устроила на работу. Она быстро поднималась по карьерной лестнице, из секретарей — в менеджеры по работе с персоналом.

Потом компания выиграла парочку очень выгодных тендеров, у нее появились партнеры в Италии и филиалы в России.

Из менеджеров Рита выросла до начальника отдела, причем она же его и создала. Естественно, все происходило постепенно, а не в одночасье. Начальство присматривалось к молодой, весьма амбициозной и инициативной сотруднице. Это она предложила проводить обучающие тренинги, побывав у партнеров в Италии. Она же и проводила их, при этом сама училась и у нас, и за границей.

Возможно, она слишком увлеклась работой и что-то упустила… Мужчины не прощают женщинам успеха. Юрка сначала поддерживал ее, потом ее занятость стала его раздражать, он ревновал и злился, ведь он так и остался сидеть на складе…

Пока она росла в своей компании, Юрка переметнулся в фирму, торгующую мебелью. В семье появились деньги, но начались ссоры.

Рита не знала, кто изменил первым: она или муж. Просто как-то так получилось, что они стали отдаляться друг от друга. И у нее, и у него появились свои интересы, которыми они не торопились делиться. Они словно молчаливо соперничали, пытаясь доказать, кто из них круче. Кто большего добился, кто более востребован, кто умнее, кто сексуальнее.

Но тогда она не понимала этого, себе прощала многое, а ему прощать не хотела. Как и он, наверное.

Он хотел ребенка, но она боялась разрушить карьеру и потихоньку сделала аборт. Он, естественно, узнал. Они поругались всерьез, и Юра ушел. Где-то скитался несколько дней, вернулся. Пока его не было, Рита чуть не по стенам бегала, звонила, искала, рвала на себе волосы, не могла работать. Примирение было бурным и страстным. Они снова клялись друг другу в любви, обещали, плакали… Но часто обстоятельства сильнее нас. У нее была связь с одним нужным человеком, и она никак не могла эту связь разорвать. У него…

О его связи она узнала только перед разводом. Потому что там у него родился ребенок.

Он окончательно переехал к новой жене. А Рита полгода училась дышать. В прямом смысле слова. Она действительно любила его.

Сейчас даже вспомнить страшно, как она выжила? А с другой стороны — вспоминая о нем, Рита думала: «Неужели это была я? Неужели это я так страдала? И стоил ли того Рундуков?»

Она подъехала к Гошиному дому, припарковалась, вышла из машины, прислушалась к себе. Нет, ничего не осталось от того чувства, которое она называла любовью. То ли выгорело, то ли не было ничего… Даже странно…

И как на этом пепелище могло зародиться новое чувство? Или это вспыхнул тлеющий уголек, скрытый под слоем пепла. Что, если она всегда любила одного Гошу?

А что, если первая любовь и есть та самая — единственная и настоящая?

Глава 19

Сергей. Гошины смотрины

О существовании некоего Гоши — еще одного Ритиного любовника, я узнал весной. Собственно, Гошу звали Георгием, он преподавал в вузе и время от времени «занимался наукой». Вот все, что мне стало о нем известно со слов жены. Признаюсь, эта информация прозвучала неожиданно. Я-то был уверен, что Рита вполне счастлива со своим Алексеем…

Когда жена вкратце обрисовала мне создавшуюся ситуацию, я растерялся:

— А от меня-то вы чего хотите?

— Ну, понимаешь, человек на распутье, — пыталась объяснить жена, — я пробовала помочь ей, поговорить… но этого недостаточно. Она его любит.

— Так уж и любит? — усмехнулся я.

— Говорит, что любит, — сказала жена.

— Это другое дело. И при чем тут я?

— Рите нужен совет, совет мужчины, понимаешь?

— Хм…

— Ну не хмыкай! Она действительно нуждается в помощи. Не знаю, любит она его или нет, но она страдает, делает глупости, и вообще, когда женщина позволяет мужчине так с собой обращаться, явно он ей небезразличен.

— Как? — уточнил я.

Жена задумалась:

— Мне кажется, Рита не в состоянии контролировать ситуацию. То есть она попала в зависимость к этому Гоше.

— Он ее использует?

— Нет! — досадливо отмахнулась жена, — просто она думала, что их отношения будут как-то развиваться, а они стоят на месте. Он зовет ее к себе несколько раз в неделю. Они занимаются сексом и все.

— То есть, я так понимаю, Гоша установил дистанцию и не пускает нашу Риту дальше постели, а она хочет большего.

— Разумеется, — кивнула жена. — И ей надо понять, как он к ней относится, есть ли будущее у их отношений и все такое.

— Угу…

— Сереж, ты не мог бы с ним встретиться?

— Что?!

— Ну, пожалуйста! — взмолилась она. — Просто посмотри на него, задай несколько вопросов, понаблюдай, а потом выскажи свое мнение.

Я ошарашенно уставился на нее, не зная, что ответить. А она смотрела на меня умоляющими глазами и ждала. Даже руки сложила молитвенно:

— Ну, пожалуйста!

— Зачем тебе это? — Мне, наконец, удалось преодолеть себя.

— Не мне, — торопливо начала жена, — Рита просила. Ей неудобно обращаться к тебе лично, сам понимаешь… Но так получилось. Ты единственный человек среди ее знакомых, который может хоть как-то помочь разобраться в ситуации.

Я мысленно застонал:

— Аня, в какой ситуации?! Что ты хочешь, чтоб я сказал Рите? — Я вдохнул поглубже и выдал: — Рита, после обстоятельного изучения вопроса я пришел к выводу, что из двух твоих любовников наиболее перспективным является субъект номер один…

Жена вспыхнула и опустила голову:

— Ну, зачем так резко?

— Я привык называть вещи своими именами, — отрезал я.

— Вот! — воскликнула жена, — все вы, мужики, одинаковые! Я знаю, о чем ты думаешь: у женщины два любовника! Да она же просто шлюха!

— Я этого не говорил! Кто я такой, чтоб судить ее?

— Но думал!

Я запнулся. Ну, возможно, немножко думал… Наверное, это не совсем справедливо. Будь на месте Риты мужчина, мое отношение к количеству его любовниц было бы другим… Хотя, справедливости ради, надо заметить, мужчина не стал бы обращаться к психологу, чтоб тот помог ему в выборе. У нас все проще. Как говорится, «много любовниц не бывает».

В современном мире вообще все упростилось до примитива. Наши отношения скоро перейдут в форму сосуществования одноклеточных. Кажется, мы все забыли о том, что такое семья, целомудрие, верность, честь…

Вот мы с женой запросто говорим о том, что у ее подруги два любовника, одного она вроде как «любит», а другой ей бывает нужен по хозяйству. Мужчины друг о друге не знают, но у них тоже скорее всего кто-то есть помимо полигамной Риты… Браки, разводы, дети… сейчас все трое вроде как свободны, вот они и пользуются своей «свободой».

— Никто не просит тебя выбирать, — жена хмурилась. — Рите кажется, что она любит Гошу, но их отношения не развиваются. А ей замуж хочется, и не за того, с кем спокойно и удобно, а за того, от кого хочется рожать детей. И не надо думать, что она такая меркантильная или развратная. Она не раз обжигалась, а это больно! Неужели так трудно помочь человеку? Что тебе стоит?

Я вздохнул и пожал плечами. Кажется, этот раунд я проиграл, нужно смириться. И вообще, как я уже не раз говорил, если женщина чего-то хочет, надо это ей дать. Иначе она возьмет сама.

— Ну хорошо, — согласился я. И у жены мгновенно посветлело лицо, она улыбнулась.

— Ой, правда?! Ты не волнуйся, никто ни о чем не догадается, мы устроим нечаянную встречу…

Гм, по-моему, она изначально не сомневалась в том, что я соглашусь.

Женщины придают особенное значение мелким деталям. Через пару дней жена провела со мной инструктаж. Немного смешно, ну да ладно.

Итак, в назначенное время я должен был ей позвонить и спросить, где она. Она в это время якобы случайно встретилась с Ритой, которая заранее спланировала свидание с Гошей. Таким образом, они втроем сидели в кафе, куда я должен был подъехать, якобы для того, чтоб забрать жену. Вот такая цепочка.

Естественно, я позвонил и приехал. Напустил на себя полное безразличие и неведение, вошел в кафе, где и происходили эти сложноорганизованные смотрины. Они сидели за столиком у окна и мирно пили кофе. Заметив меня, жена излишне бурно обрадовалась, кинулась представлять Гоше. Он — ничего. Руку пожал равнодушно. Видимо, я не вызвал у него никаких эмоций. Что ж, оно и к лучшему.

Женщины усадили меня, стали спрашивать наперебой, не хочу ли я перекусить, я отказался и заказал стакан сока.

«И что дальше?» — думал я, исподтишка поглядывая на Гошу. Рядом со мной сидел вальяжный мужик, просто, но дорого одетый, явно следящий за своей внешностью. Он производил впечатление вполне успешного и уверенного в себе человека, если бы не его взгляд. Он старался не отводить глаз и смотреть прямо, но не выдерживал, прятался, да и само выражение, как будто испуганное, нет-нет да и проскальзывало, выдавая Гошу с головой.

Вся его самонадеянность была просто хорошо подогнанной маской. И еще, Рита льнула к нему, говорила чуть с придыханием, волновалась. А он словно отстранялся, держал дистанцию, показывая нам: «Видите, между мной и этой женщиной ничего такого нет, мы просто приятели…» Возможно, его просто смущало присутствие посторонних. Но он не был похож на человека стеснительного, к тому же он преподавал, читал лекции студентам, вообще часто выступал, являлся человеком публичным, много ездил по миру. Так откуда такая чопорность?

Когда я пришел, они, судя по всему, говорили о его работе или что-то в этом духе, но как только появился я, разговор прервался.

— Помешал? — спросил я.

— Нет. — Он активно затряс головой и натянуто улыбнулся.

— Мы говорили о его новом проекте, правда, Гош? — засуетилась Рита.

Он пожал плечами:

— Просто работа… — и быстро взглянул на меня, — а ты чем занимаешься?

Это «ты» как бы подчеркивало его независимость, я должен был почувствовать — вот передо мной сидит человек без комплексов, весь такой свободный, открытый.

— Я журналист.

Он снова отвел взгляд, пальцы забарабанили по столешнице:

— Хорошая специальность, интересная.

— Мне нравится…

Гоша обратился к женщинам:

— Кстати, нам как раз требовался журналист, надо статейку тиснуть…

Те закивали. Гоша повернулся ко мне:

— А ты на какие темы пишешь?

— На разные. Я работаю на несколько изданий, так что приходится писать и рекламу, и общественно-политические статьи, и публицистику…

— А на заказ? — не отставал Гоша.

— Смотря о чем.

Было видно, как он расслабился, откинулся на стуле, посмотрел снисходительно:

— Видишь ли, есть одна тема… Нам бы хотелось ее продвинуть.

Ага! Он меня нанимал!

Гоша пустился в довольно нудное описание какого-то проекта, который сводился целиком к тому, чтобы выбить деньги у спонсоров, но взамен ничего не дать. Возможно даже, что деньги требовались на благое дело, например на науку, но об этом Гоша не сказал ни слова. Он разводил руками, на что-то намекал, бродил вокруг да около, поглядывал на меня, то ли проверяя реакцию, то ли ожидая одобрения. Я молча вежливо слушал.

— Тебе было бы интересно взяться за это? — наконец спросил он.

Я решил, что и так слишком много времени уделил ему:

— Нет, — ответил я.

Он удивленно моргнул, посмотрел непонимающе:

— Но это очень важная тема, весьма перспективная… весьма, — добавил он, видимо, для полной убедительности.

— Вероятно, я далек от нее, — я чуть заметно усмехнулся.

— А, если ты насчет этого, не волнуйся, все материалы мы предоставим! Даже дилетант разберется. — Он снова взглянул самодовольно.

Я покачал головой:

— Нет.

Гоша вздохнул и развел руками:

— Ну, на нет и суда нет, — но было видно, что он разочарован.

Я поднялся:

— Пожалуй, нам пора, разрешите откланяться.

Жена сразу же встала:

— Ой, правда, нам домой надо!

Мы распрощались с Ритой и Гошей. Уже уходя, я обернулся:

— Да ты не расстраивайся, — сказал, — с твоей темой справится любой начинающий журналист, найми студента. — Гоша нахмурился, но спохватился и сделал глубокомысленное лицо.

— Я подумаю…

Жена начала меня тормошить, едва мы вышли из кафе:

— Ну что? Как впечатление?

— Честно?

— Ну конечно, честно!

— Сначала я подумал, что он самонадеянный идиот. А потом понял: у человека огромные проблемы, и, чтоб не показывать свое состояние окружающим, он прячется за маской эдакого успешного мачо.

— Ну!

— Что, ну?

— Рите что сказать? — потребовала жена.

Я вздохнул:

— Она влюблена, это сразу бросается в глаза. А он не хочет, чтоб я подумал, будто она его женщина.

Жена уставилась на меня, явно не понимая, к чему я клоню.

— Короче, Ань, Рита еще огребет с ним проблем на полную катушку, и не факт, что ее усилия не окажутся тщетными.

— Он тебе не понравился? — переспросила жена.

— Я не женщина, чтоб он мне нравился.

Аня усмехнулась с таким видом, будто она меня раскусила:

— Да ладно! Вы вели себя как два кота, знаешь, когда они сталкиваются во дворе нос к носу, драться не решаются, а так, на расстоянии угрожают, шипят, выгибают спины…

Я расхохотался, представив себе соперничающих котов.

— Он первый начал.

Она тоже рассмеялась:

— Мальчишки, — сказала весело, — вот почему ты отказался написать для него статью?

— А ты слышала, с каким апломбом он меня нанимал?!

— А что такого? Я не заметила…

— Забудь, проехали.

— Ну, хорошо, так что мне сказать Рите?

— Скажи, что он относится к ней не так, как ей хотелось бы.

— А шансы у нее есть? — не отставала жена.

— Шансы есть всегда. Но в данном случае очень маленькие.

Мужчина не станет обращаться к психологу для того, чтобы сделать выбор в пользу той или иной женщины.

Глава 20

Сергей. «Совет в Филях»

Я как в воду смотрел. Точнее, это так моя жена сказала:

— Ты как в воду смотрел!

После моих рекомендаций Рита решила поговорить с Гошей начистоту. Не знаю, что она ему сказала, но ответил он в том смысле, что его все устраивает и «ни к чему форсировать события». Это мне тоже жена сообщила. Рите, естественно, такой ответ не понравился, и она заявила: «Ну и пусть катится! Я и так потратила на него слишком много сил и времени».

Теперь Рита воспринимала меня как «своего», перестала стесняться и, приезжая, частенько рассказывала при мне все новости.

Она вспомнила об Алексее и снова приблизила его к себе, хотя и продолжала ездить к Гоше, правда, уже не так часто, как раньше.

Рита приехала в субботу. И прямо с порога объявила:

— Представляете, он сваливает!

— Кто? — не понял я.

Жена сделала «страшные глаза».

— Гоша! — выпалила Рита.

И как я должен был отреагировать? Я задал законный вопрос:

— Куда?

— В Америку, — раздраженно бросила Рита.

— Северную или Южную? — Клянусь, я не думал издеваться.

Жена фыркнула возмущенно. Рита закатила глаза:

— В Соединенные Штаты, если тебе от этого легче. Лично мне — нет.

— Насовсем? — Не считайте меня идиотом, я не специально.

Жена покрутила у виска, взяла Риту под руку и увлекла на кухню. Я пожал плечами.

— Сережа! — донеслось до меня, — иди сюда!

Я снова пожал плечами и пошел.

На кухне жена уже колдовала над туркой. Рита сидела за столом, нервно крутя в пальцах незажженную сигарету.

— Вернется только в сентябре! — возмущалась она. — И вернется ли? — Она посмотрела на меня вопросительно, будто я мог дать ей однозначный ответ.

— Командировка, что ли? — Я знал, что Гошу иногда приглашали на какие-то научные конференции, обмен опытом и прочее.

— Вроде командировка, — сокрушенно вздохнула Рита, — он еще месяц назад говорил. Я была против. — Она обратилась к Ане: — Вот ты бы отпустила Сергея куда-нибудь на три месяца?

— Я — нет, — испуганно ответила она, потом замолчала, подумала и добавила: — Ну, если только что-то очень важное… Но тогда я бы с ним поехала.

Прямо жена декабриста.

— И в космос? — усмехнулся я.

— Ты, слава богу, не космонавт, — отрезала Аня. — А отпускать мужика одного на три месяца в другую страну — не дело.

— А как же моряки? — Я не хотел с ней ссориться, так, просто представил себе картинку: команда океанского судна — капитан, помощник, боцман, матросы — словом, все с женами… можно и детей с собой прихватить, а что, полезно для общего развития.

— Моряки по полгода женщин не видят, — взвилась жена, — а обычный мужик вдалеке от дома сразу попадется на удочку какой-нибудь профурсетке.

Я глубокомысленно кивнул, пряча улыбку.

Рита вздохнула:

— И я это прекрасно понимаю. Но что делать? Удержать его я не могу. А за три месяца я с ума сойду от ревности.

Теперь они обе смотрели на меня выжидающе.

Я помялся, не зная, что сказать, почесал в затылке:

— Что тут скажешь… Мне кажется, ты слишком утрируешь. Ну, едет человек в командировку, многие ездят. И ничего.

Жена поморщилась. Значит, я не то сказал, что требовалось.

— Так ведь он изменять будет, — растерянно объяснила Рита.

— От этого никто не застрахован…

И снова жена зыркнула на меня недобро.

— Свинья грязь найдет, — высказалась она, — дело не в расстоянии, при хорошо поставленном вопросе достаточно сходить за хлебом.

Рита загрустила:

— Так-то оно так, но здесь он вроде на глазах, под боком, а там… Найдет себе студенточку девятнадцати лет…

— Зачем он нужен студенточке? — спросил я.

— Ах, будто не знаешь. — Она обреченно махнула рукой.

Понятно. Извечный страх женщины. Она стареет, а рядом подрастают конкурентки, их все больше, борьба бессмысленна… Мужчина и в тридцать пять, и в сорок все так же востребован, он пользуется даже большим успехом, особенно тот, кто чего-то добился. А женщина, наоборот, с возрастом теряет сексуальную привлекательность и вытесняется молодыми конкурентками с рынка невест.

Это общепринятое мнение. Хотя из каждого правила есть исключения, но их не так много, как хотелось бы женщинам.

Мне ничего не оставалось, как пожать плечами. Спорить с женщиной — себе дороже. Уж если она вбила себе в голову, что выбранный ею мужчина неотразим и все окружающие его женщины спят и видят, как бы отбить его, присвоить себе, переубедить ее — напрасный труд. С другой стороны, если мужчина не привязан к одной только женщине, если его неудержимо тянет на сторону, если он нуждается в новых и новых победах, чтоб доказать самому себе, убедить себя в том, что он востребован, заглушая тем самым свою неуверенность, несостоятельность, свои комплексы, наконец, — то такого ничем и никем не остановишь. Он так и будет пребывать в бесконечном поиске ускользающего идеала, так и будет переходить от женщины к женщине, наслаждаясь кратковременными победами, и, едва утолив голод, чувствовать его с новой силой. Синдром Казановы, так сказать. Ну, да это все — лирика. Пожалуй, я слишком усложняю. Мало кто задумывается всерьез над этим. Куда проще принять на веру несколько постулатов, например: мужчины полигамны, им необходимо осеменить как можно больше самок и т. д. и т. п. Нас опять-таки низводят до животных, поскольку так проще и спросу меньше. Мы, мол, ни в чем не виноваты, это все природа… мать наша!

Что я знал о Гоше? Да, в общем, ничего. Два брака, оба неудачных, есть ребенок. Преподает и даже «занимается наукой», что сегодня большая редкость. Видимо, любит свою работу, это единственное, что по-настоящему его интересует. Хотя, возможно, и тут я ошибаюсь. Во всяком случае, жизнь его неустроенна, живет на квартире у родственников, время от времени встречается с разными женщинами. Рита не просто так его ревнует, дыма без огня не бывает. Но как я могу судить о человеке, не зная его, а полагаясь лишь на скудную информацию, полученную из рук его любовницы? Это непрофессионально по меньшей мере. И неэтично. Если я действительно хочу помочь Рите, то я должен серьезно разобраться в проблеме, взглянуть на нее со всех сторон, поговорить со всеми участниками… Но хочу ли я этим заниматься? Нет!

Каюсь, мне нисколько не интересен Гоша, да и сама Рита, признаться, тоже. Так какого черта я стану забивать себе мозги ненужной информацией? Ну, чирикают они с женой, обсуждают свои женские проблемки, и пусть себе. Я-то тут при чем?

— Сереж! — Я вздрогнул и вернулся к реальности, то есть на кухню. Две пары женских глаз внимательно смотрели на меня.

— Вот о чем ты сейчас думал? — спросила жена.

— Я? — Я потер лоб, призывая на помощь воображение. — Я думал о том, что невозможно ответить на Ритины вопросы, опираясь только на ее слова. Мы не слышали другую сторону. А без этого… — Я развел руки и даже вздохнул сокрушенно.

— Вот только не надо строить из себя… — Жена досадливо поморщилась. — Все ты прекрасно знаешь.

Рита неуверенно улыбнулась и попыталась за меня заступиться:

— Ань, вообще-то Сергей прав, что тут советовать, я большая девочка и все понимаю…

Аня отмахнулась:

— Кого ты слушаешь?! Это же мужчина! А они все друг за друга — горой! Он все будет знать, а тебе ни за что не признается! Ты что, они же такие солидарные!

Я мысленно застонал. Наш старый спор. Аня всех гребет под одну гребенку. Сколько раз я говорил ей о том, что мужчины, как и женщины, очень разные. Среди нас есть и трусы, и негодяи, и однолюбы, и циники, и романтики, и сплетники, хотя считается, что сплетничают только женщины. Каждый человек имеет тысячи сторон и миллион состояний. В нем могут одновременно уживаться и трусость, и способность к самопожертвованию: и негодяй в определенную минуту способен совершить подвиг. Но моих собеседниц подвиги не интересовали, их интересовал один-единственный вопрос: будет ли Гоша изменять Рите? На мой взгляд, вопрос странный. Даже нелепый по сути. С житейской точки зрения что происходит: женщина встречает своего бывшего возлюбленного, которому когда-то изменила, причем он об этом узнал. У нее вспыхивают чувства, но он не отвечает на них так, как хотелось бы женщине. Держит дистанцию, так сказать. Это объяснимо: мужчина не доверяет этой женщине, потому что у него существует определенный негативный опыт, он знает, чего можно ждать от нее.

И он не ошибается. Потому что у женщины тоже есть опыт, и она не складывает яйца в одну корзину, несмотря на вспыхнувшее чувство, не бросает предыдущего любовника, ведь с ним удобно, он надежный. А с новым хорошо, волнительно, романтично. И в чем проблема? Так и жила бы себе, имея обоих. Нет же! Она захотела изменить свою жизнь. А для этого требуется, чтоб ее возлюбленный тоже захотел ее изменить. Но на самом деле ни он, ни она ничего менять не собираются, только она требует от него верности, а он дает ей полную свободу. Вот такое несоответствие.

Есть и еще одно «но». Пообщавшись несколько минут с Гошей, я составил о нем собственное мнение, да — оно субъективное, да, предвзятое, но я ничего не мог с собой поделать: Гоша мне не нравился. И тут нет ничего особенного. Симпатии и антипатии возникают постоянно, достаточно бывает нескольких секунд, чтоб один человек понравился, а другой вызвал негативные эмоции. Отбор осуществляется на подсознательном уровне. Бывает, пообщавшись подольше, меняешь свое мнение, но чаще первое впечатление настолько сильное, что его трудно преодолеть, и даже отдавая себе отчет в том, что ты не прав по отношению к тому или иному человеку, все равно стараешься избегать его. Что нами руководит? Чаще всего страх. Неприятен тот, кого боишься или презираешь. Но и презрение — это тоже производная от страха. Здесь нет парадокса. Мы презираем тех, кто, как нам кажется, находится ниже нас на социальной лестнице, глупее нас, беднее, некрасивее. А боимся тех, кто сильнее, грубее, агрессивнее… Презираем тех, кто не обладает, боимся тех, кто обладает чем-то большим. Согласитесь, всегда есть те, кто презирает или боится нас. То есть опять-таки закон джунглей. Подчиняясь этому закону, мы неизбежно оказываемся в тупике, потому что невозможно всю жизнь только бояться или презирать. Невозможно находиться в постоянном состоянии войны со всем миром. Ведь так и с ума сойти недолго. Человеку необходимо кого-то любить, о ком-то заботиться, кому-то доверять. Особенно это касается женщин, такова их природа. А если природу извратить, что получится?

Ничего хорошего.

Именно то, что происходит сегодня на наших глазах. Страх и презрение. Или, как говорят, «оскудение любви». Современный человек — это человек имеющий, идеальный потребитель, охотник и жертва одновременно. Он сидит в засаде, эдаком созданном виртуальном бункере, следит из амбразуры за другими особями, охраняет свое маленькое пространство и думает только о том, «как бы чего не вышло». Он оперирует понятиями «что я получу взамен, если сделаю то, о чем меня просят?», «не слишком ли я напрягаюсь?», «мне все должны» А если еще проще, все отношения строятся по принципу: «Что-ты-мне-за-это-дашь?». И как на таких условиях строить семью, например? Рожать детей? Работать?

— Сережа!

Я вздрогнул:

— Да?

— Где ты витаешь? — обиженно спросила жена.

— Извините… так, пришли кое-какие мысли. — Я поднялся. — Я вас покину, дамы, надо кое-что написать…

Я бежал из кухни, не слушая возражений.

Я знал, сейчас жена покрутит у виска и, вздыхая, доложит Рите о том, что я пишу книгу о взаимоотношениях. И: «Ты же знаешь мужиков, когда его накрывает, он не соображает ничего, бежит к компу и давит на кнопочки». Рита согласно кивнет, а потом они обо мне забудут, ведь у них есть более животрепещущие темы. Такие как Гоша и его тяга к девятнадцатилетним студенткам.

Неуверенный в себе мужчина так и будет пребывать в бесконечном поиске ускользающего идеала, так и будет переходить от женщины к женщине, наслаждаясь кратковременными победами, и, едва утолив голод, чувствовать его с новой силой. Синдром Казановы, так сказать.

Глава 21

Питер

Естественно, они договорились. Женсовет решил и постановил: надо развеяться, поменять обстановку, проветрить мозги, и вообще, если Гоша уезжает, то ведь мы тоже можем уехать, если ему нужны девятнадцатилетние студентки, то и мы не лыком шиты, у нас есть с кем провести время. Лешик вон сколько времени мается, надо и ему время уделить.

Возможно, я утрирую, но, по-моему, так или примерно так рассуждала Рита, когда вдруг решила собрать нас всех и прокатиться в Питер на майские праздники.

Мне эта идея не слишком понравилась. Провести выходные в обществе суетящихся женщин, «запасного варианта» Леши и, возможно, Лены с ее бойфрендом Костей, человеком, несомненно, интересным, но малознакомым — не самая радужная перспектива, согласитесь. С другой стороны — Питер все-таки. А я люблю этот город, особенно если везет с погодой. Чаще всего не везет, и я возвращаюсь больным. Но странное, сумеречное очарование, которым обладает этот город, не отпускает и снова тянет к себе, к свинцовому небу, пьющему воду из рек и каналов, к белым ночам, имперской помпезности дворцов и храмов, изысканности мостов, таинственности дворов и арок, размаху площадей… Пышному увяданию Петергофа и всему тому, что можно назвать «питерским синдромом». Казалось бы, в чем фокус? Да кто же его знает. Для каждого приезжающего город предстает по-разному, он многолик и многообразен, как и люди, живущие в нем.

Мы договорились отправиться двумя машинами. Я заикнулся было о том, чтоб нам с Аней провести эту поездку автономно, не быть привязанными к остальным. Но мое предложение не поддержали. Рита уже забронировала гостиницу и вообще развила бурную деятельность, распределив наши обязанности: когда, где, сколько и чего. Все это ужасно утомляло и раздражало. Я подчинялся, вяло, с неохотой, но подчинялся, надеясь, что в конце концов мне удастся улизнуть и провести время в свое удовольствие.

— Надо выехать пораньше, — говорила Рита, — часиков в шесть, чтоб до пробок. Вам как? Не напряжно?

Нет, нам не напряжно. Но я же знал, во сколько бы мы ни договорились, Рита все равно опоздает. Правда, есть маленькая надежда — она с Лешей, а он человек собранный, возможно, нам и не придется ждать ее несколько часов.

— Кто заедет за Леной? — спрашивала Рита. — Нет, мне-то все равно, можем мы, а можете вы, как хотите. Но нам, по-моему, удобнее.

— Все равно, — ответил я, зная, что Лена предпочтет, чтоб ее и Костю забрали мы. Но Костя не курит, а я курю в машине, и мне не улыбалось чувствовать у себя за спиной молчаливое неодобрение. К тому же Лена, когда мы собирались для обсуждения поездки, сразу заявила: «Надеюсь, вы не будете курить в машине!» Ага, вот пусть они и не курят.

— Где пересечемся? — спросила Рита.

— На выезде, — отрезал я.

— Да… а как же…

— Очень просто, когда заберете Лену и Костю, позвоните, и мы выедем.

Рита открыла было рот, чтоб возразить, но почему-то передумала. Хорошо, что жена не вмешивалась в наши разговоры, иначе организационные вопросы превратились бы в проблемы, причем неразрешимые. Я уже говорил о том, что женщины слишком много суетятся?

Я не самый организованный человек на этом свете. Но моя жена!.. Она поднялась в четыре утра и устроила жуткую беготню по квартире, это у нее называется «собираться». Накануне она тоже собиралась, но это не в счет. Напрасно я взывал к ее благоразумию, напрасно доказывал, что мы доедем максимум за полчаса и будем ждать наших попутчиков еще как минимум час, все тщетно. Она выволокла меня из постели, мотивируя свои действия тем, что я все равно просижу в ванне кучу времени и мы опоздаем, а это нехорошо, так как люди нас будут ждать и все такое.

Когда Рита позвонила, мы уже стояли в дверях. Они еще дома, но вот-вот, еще совсем чуть-чуть…

Я вздохнул и отправился пить кофе на кухню. Хорошо, что мы не решились взять с собой Максимку, а то пришлось бы мучить бедного пацана…

В итоге мы явились к месту встречи около семи утра и до восьми ждали остальных.

Ехали медленно. Леша, а за рулем Ритиного авто был он, спокойный, как удав, ни при каких обстоятельствах не превышал скорости.

Добрались часов за десять. Уставшие и голодные ввалились в гостиницу. И снова суета, беготня, бесконечный душ и споры о том, куда пойти.

Сначала я хотел хлопнуть дверью, завалиться в пиццерию поблизости, после чего позвонить другу и сбежать от повизгивающих суетящихся женщин. Вовремя сообразил, чем мне грозит такое самовольство, и расслабился. Упал на кровать и лежал в полной прострации до тех пор, пока нервничающая жена не воскликнула:

— Сережа! Ну что же ты! Нас все ждут!

Потом мы минут двадцать торчали в холле, поджидая Риту и еще столько же обсуждая наш вечерний маршрут.

Рита перечисляла «кафешечки», запомнившиеся ей в прошлые приезды. Лена морщила нос, предполагая, что все это очень дорого. Костя молча страдал, так сказать «воздев очи горе€», потому что полностью зависел от решения Лены, поскольку своими финансовыми средствами не обладал. Леша намекал, что неплохо было бы перекусить где-нибудь попроще, лучше всего в Макдоналдсе. Аня дергалась. Я стоически ждал, когда же они договорятся. Когда мне надоело, я сказал:

— В общем, так, господа, предлагаю выйти на улицу и поесть в первой попавшейся забегаловке.

Рита мгновенно согласилась. Она всегда соглашается, надо только немного надавить.

И мы нашли какой-то кабак за углом. Там было шумно, накурено и людно. У входа нас встретила нетрезвая официантка, слегка отстраненная, но еще в состоянии обслуживать посетителей. Я видел, мои спутники были несколько шокированы непринужденностью обстановки, но особенно никто не протестовал. Рита спросила, делают ли в заведении ее любимый коктейль и, получив утвердительный ответ, уселась за столик. Лена долго и придирчиво изучала меню, поджимая губы, видимо, высчитывала стоимость заказа. Аня хотела рыбу, рыба кончилась. Я заказал нам с ней по куску мяса и салат. Рита, громче всех выражавшая желание поесть, обошлась кофе и коктейлем. Я уже говорил, что она, по-моему, питается одним кофе. Лена потребовала супчик, но и супчика не оказалось, поскольку вечер, а первое готовят только в обед. Она склонилась к Костику, они пошептались о чем-то. Он кивнул, прикрыв глаза.

Обслужили на удивление быстро. Мясо оказалось вкусным. Рита то и дело таскала с Лешиной тарелки пельмени, жевала быстро и много курила. Леша терпел, хотя и советовал ей заказать что-нибудь и поесть нормально. На что она отвечала, что совершенно не хочет, ей достаточно попробовать, порции такие большие, вот они раньше, когда ездили куда-нибудь, заказывали несколько блюд на всех:

— Мужики закажут, а мы у них пробуем, — щебетала она, заглядывая в тарелки к Ане и Лене. — Вкусно?

Лена пододвинула к ней свою тарелку с какими-то блинчиками:

— Попробуй…

Рита деликатно отрезала кусочек, пожевала:

— Неплохо…

Я вздохнул и подумал: «Неужели ей никто никогда не говорил о том, что мужики терпеть не могут, когда кто-то таскает куски с их тарелок?» Взглянул на Лешу и понял — да, действительно, он, во всяком случае, не говорил и не скажет.

Женщины болтали. Мы молчали. Хотя наши дамы периодически обращались к нам, пытаясь втянуть в разговор, эдак вежливенько: «Помнишь, Леш?» Или: «Сережа, а расскажи, как ты ездил в…» Или: «А мы с Костей ходили на спектакль… так претенциозно, правда, Кость?» Каждый из нас, как только к нему обращались, натужно раздувал щеки и бубнил в ответ что-то не очень членораздельное. Общего разговора не получалось, как они ни старались.

Наконец, исчерпав силы и попытки, покончив с ужином и расплатившись, все с видимым облегчением поднялись из-за стола.

Двинулись к набережной. Поглазели на разведение моста. Незаметно исчез Костя. Вроде бы шел рядом и вдруг пропал куда-то. Лена нервничала, терзала телефон и, наконец, извинившись, убежала в гостиницу. Я стоял, облокотившись о парапет, и думал о том, что Костя все-таки молодец. Ему надоело, он и ушел, не посчитав нужным попрощаться.

— Ну что, завтра куда? — спрашивала Рита. — В Петергоф? Или по Эрмитажу пошатаемся?

Я сказал, что предпочитаю Петергоф. «Шататься по Эрмитажу» не было ни малейшего желания. Я вообще не очень люблю музеи, особенно в компании. Чувствуешь себя глупым туристом, глазеющим на достопримечательности. Так что в музеи я хожу только в случае необходимости, например в командировках, если заботливые организаторы включили посещение очередного музея в программу пребывания. Гораздо чаще я бываю на всевозможных выставках, но тоже исключительно в рабочем порядке, ежели заказчику понадобится обзорная статья, например…

Но мы отступили от темы.

Так как Леше было абсолютно фиолетово, куда отправляться, а женщины особенно не спорили, наметилась поездка в Петергоф.

Все, можно было возвращаться в гостиницу. Лично я готов был уснуть, где укажут, до такой степени меня вымотал прошедший день.

Не тут-то было. За стенкой кто-то очень громко занимался любовью. У жены в темноте блестели глаза. Понятно, она переполнена впечатлениями, романтика и все такое… Я как мог выполнил свои супружеские обязанности, судя по всему, из рук вон плохо, потому что Аня обиделась. Я даже нашел в себе силы пробормотать ей: «Ну что ты в самом деле, я же тебя люблю, просто очень устал…» Дальше не помню, вырубился.

Завтрак мы проспали. Снова была беготня, заполошные вскрикивания, раздражение и терпеливое ожидание, когда же все соберутся. Собрались не все. Костя наотрез отказался ехать с нами, даже из номера не вышел. Я опять ему позавидовал. Хотя бы потому, что не ему весь день наблюдать за несчастным выражением на лице Лены. Непонятно было, зачем она-то поехала? Ну и сидели бы вместе в номере, или гулять пошли, или в театр, да мало ли… Поссорились они, что ли…

С погодой нам определенно повезло. Было ветрено и солнечно. Взъерошенная ветром Нева деловито несла суда и суденышки. Наша «ракета» отчалила от пристани и понеслась по ребристой, как стиральная доска, воде. Качка почти не чувствовалась благодаря подводным крыльям. Народу было довольно много, такие же, как и мы, желающие приобщиться, так сказать, к прекрасному.

Я не из тех, кого восхищает Петергоф. Слишком помпезно, слишком много позолоты, этой азиатской роскоши напоказ, сразу чувствуется вкус наскоро разбогатевшего и дорвавшегося до власти мещанина, каким и был, собственно, лучший друг и соратник Петра — Алексашка Меншиков. Но многим нравится. Когда я был в нежном возрасте, отец, помнится, с восторгом рассказывал о знаменитых фонтанах и дворцах Петергофа. А впервые приехав туда, я изо всех сил пытался проникнуться, смотрел на красоты до рези глазах и… не постигал. Даже обидно, честное слово. Но грандиозно, да, стоит отметить, по-имперски, с размахом, этого не отнять.

Как только прибыли, Лена заявила, что ей необходимо набраться впечатлений, и она хочет побыть одна. Рита и Аня под ручку чинно бродили по дорожкам и аллеям, обсуждая все на свете, включая Лену и ее Костика. Леша плелся следом. А мне хотелось сесть где-нибудь на скамейку, зажмуриться и ни о чем не думать. Но надо было соответствовать, изредка отвечать на вопросы и вообще — быть рядом. Я и был. На ходу тоже можно жмуриться и ни о чем не думать. Правда, пришлось еще пофотографировать, а как же без этого.

За пару часов дамы умаялись, им захотелось кофе и где-нибудь посидеть. Леша стоически переносил «осмотр достопримечательностей», был весьма предупредителен, я еще подумал, что мое присутствие было вовсе не обязательным. Его одного вполне хватило бы. Честно говоря, я немного жалел его. Как человека, пришедшего на ипподром и заведомо поставившего не на ту лошадь. Он казался хорошим парнем, пусть слишком обыкновенным, заурядным, но все-таки не заслуживающим того, чтоб быть на подхвате у Риты. Почему он соглашался на роль «чего изволите?». Неужели не догадывался о том, что у Риты есть другие любовники? Чем она так привлекала его? Со стороны они выглядели вполне благополучной супружеской парой, прожившей с десяток лет вместе в мире и согласии. Между ними царило такое идеальное взаимопонимание, почти родственное, интимное. А между тем я знал о Гоше и о Ритиной «любви», о ее сомнениях, страхах, претензиях, планах на будущее. И Леше среди этих планов не было места. Наверное, очень неприятно быть на Лешином месте. Во всяком случае, мне бы не хотелось. Но чужая душа потемки. Кто я такой, чтоб судить кого-то, особенно если всех все устраивает, и только я один испытываю некоторую неловкость и вижу двусмысленность ситуации.

Что мне до них?

Рита казалась беспечной, хотя и по-прежнему суетливой, порывистой. Ей все время надо было куда-то идти, проверять телефон, рыться в сумке. Иногда она замирала, задумывалась, застывала, как суслик у своей норки, вытягивалась в струнку, складывала руки на груди, только что не свистела, а так, очень похоже.

О чем она думала? О доме? О дочери? Или, может быть, о работе? Что ее так беспокоило? Или кто?

Когда женщина суетится, она скорее всего уже приняла какое-то решение, но еще не определилась, под каким соусом преподнесет его окружающим. Или в ней зрело сразу несколько решений, например: надо выпить еще один коктейль, позвонить шефу и сказать, что она выйдет на работу только пятого числа, купить джинсы! Отправить эсэмэску Гоше, узнать у Леши, не догадывается ли он о том, что у нее есть Гоша, договориться о техосмотре… и так далее, и тому подобное. Я не сочинял. Мне жена однажды рассказывала о том, как думает женщина. Оказывается, в отличие от мужчины, женщина думает сразу о многом и ни о чем конкретно. Она не сосредотачивается на одной мысли, а распыляется по нескольким направлениям. Довольно забавно… Если представить себе помещение, где много мух и мужик с мухобойкой. Так вот, он будет методично уничтожать муху за мухой, в то время как женщина на его месте станет бесцельно махать мухобойкой, поднимая тучи пыли и гоняя рой мух из угла в угол. Возможно, я кого-нибудь обидел, но на первый взгляд все выглядит именно так. Хотя жена мне возразила, мол, что же тут смешного, мужчины во все времена восхищались способностью Юлия Цезаря и Наполеона делать одновременно несколько дел. Восхищались тем, что умеет каждая женщина! Однако над женщинами мужчины смеются, рассуждая о «куриных мозгах» и отсутствии логики, а Наполеон с Цезарем вызывают уважение. В чем подвох? Возможно, в том, что приведенные здесь исторические личности умели делать одновременно несколько дел хорошо, а женщины в своей вечной суете все делают плохо?

«У нас разные цели и задачи, — любит повторять жена. — Женщине приходится заботиться о многом, чаще всего обо всем. Ведь мужчина не всегда находится рядом, ваш брат то на войне, то индейцев спасает, то Атлантиду ищет, одним словом, мужчина всегда занят, у него — дело жизни. А у женщины — все остальное. У нее просто нет времени сосредоточиться. Попробуй одновременно готовить обед, стирать, делать уроки, стоять в очереди, толкаться в транспорте да еще ходить на работу, поскольку надо же кормить детей, которых женщина нажила с мужчиной, но ему не до них…»

Она передергивает, как обычно, утрирует. Я могу разбить все ее доводы, не слишком напрягаясь. Но спорить с женщиной — себе дороже. Она не признает очевидного, хоть кол на голове теши.

Женщины так страстно добивались равноправия, так стремились к овладению мужскими привилегиями и профессиями, и вот теперь, вроде бы добившись, они все чаще жалуются на жизнь. Мужик, мол, нынче не тот, измельчал, обабился. От кого детей рожать? Не говоря уже о замужестве. Сегодня замуж выходить невыгодно, это значит, себе на шею повесить инфантильного нахлебника, маменькиного сынка с кучей комплексов. Нет уж, лучше собаку завести или хорька какого-нибудь, и хлопот меньше, и грязи, и затрат. К тому же хорек не побежит к твоей подруге, не будет смотреть на сторону, когда ты постареешь, не скажет тебе, что ты дура… а родить можно и так, найти здорового самца, покрутить с ним и родить.

Нет, конечно, не все так рассуждают. Женское равноправие — продукт западной цивилизации. Но европейцев все меньше. Еще пару десятков лет, и от наших пресловутых ценностей мало что останется. Восток наступает. А там — никакой эмансипации, там за вождение автомобиля женщину кнутом наказывают. Так-то вот.

В целом я неплохо провел время. Мне не мешали думать. Опять же свежий воздух, смена обстановки. Я был почти доволен и уже не раздражался. Какой смысл? Надо во всем видеть хорошее. Все на пользу, а не просто так. Важная мысль, мудрая и старая как мир.

Мы перекусили в кафе, дождались Лену и к вечеру были уже в городе.

Когда мы остались в номере одни, жена неожиданно поблагодарила меня. Я удивился: «За что?»

— Ну, я же видела, как тебе неприятно. — Она замялась, улыбнулась смущенно. — По себе знаю, как это тяжело, общаться с людьми, которые тебе неинтересны.

Ого! Я воспрянул духом:

— Чепуха… не стоит… мне просто хотелось, чтоб ты развеялась, зачем же портить тебе настроение, — и добавил осторожно: — Какие планы на завтра?

Она пожала плечами:

— Ну, не знаю, возможно, сходим куда-нибудь… я — как все.

— Так, может, посвятим этот день себе?

— Неудобно как-то. — У нее лицо сделалось такое несчастное. — Рита, наверное, придумала что-нибудь, у Лены с Костиком проблемы, а тут еще и мы захотим смыться…

— Ну и что? Все взрослые люди, почему непременно надо ходить толпой? У каждого из нас есть свои предпочтения. Вот ты чего бы хотела?

Она моргнула, взглянула на меня искательно, я знаю этот взгляд, в нем скрытая просьба и надежда на то, что я непременно эту просьбу исполню:

— Мне бы хотелось, чтоб все было хорошо и все вместе.

— Угу… понятно…

— А тебе? — спохватилась она.

Я чмокнул ее в лоб:

— А мне хочется, чтоб тебе было хорошо. Ты и так редко выбираешься из дома. Так что не обращай на меня внимания, я потерплю.

И я честно выполнил свое обещание: вытерпел два дня. Боюсь, что мне этот подвиг больше не повторить.

Когда женщина суетится, она скорее всего уже приняла какое-то решение, но еще не определилась, под каким соусом преподнесет его окружающим.

Глава 22

Влад

У него были светлые, чуть вьющиеся волосы, легкая нарочитая небритость и серые внимательные глаза. А еще он был пьян. Она сразу почувствовала запах спиртного, поморщилась и хотела было резко отшить наглеца.

— Сударыня, я хочу выразить восхищение. — Он резко качнул головой и даже как-то умудрился щелкнуть каблуками, хотя был в кроссовках. После эдакого почти гусарского поклона он, как фокусник, извлек из-за спины маленькую розочку и поставил ее в вазочку с другой такой же, ясно, спер со своего столика, находчивый, однако… Рита взглянула на него, отметив про себя: «Хорош, зараза!» Не выдержала и рассмеялась.

— Я знал, что мы подружимся. — Незнакомец уселся на свободный стул и представился:

— Владимир.

«А он нахал», — подумала Рита и нахмурилась:

— Чему обязана? — спросила сухо.

Назвавшийся Владимиром хлопнул глазами и обиделся:

— Зачем же так сурово?! — спросил. — Я просто познакомиться хотел. Часто вас здесь вижу.

— Это повод?

— О! Не смотрите на меня, как Ленин на буржуазию! — взмолился Владимир. — Я немного выпил и расхрабрился. — Он взглянул на Риту и тут же выставил вперед ладони. — Понимаю! Знакомиться надо на трезвую голову! — Он прижал руки к сердцу и с чувством проговорил: — Учел, исправлюсь! Назначьте время и место!

«Да он просто клоун, — подумала Рита, поднимаясь, — но забавный…»

— Всего хорошего, — обронила она.

Владимир вскочил, грохнув стулом:

— Как! Уже уходите! А как же я?

Рита поискала глазами официанта, надо было оплатить счет, а он, как назло, исчез. Она направилась к стойке, не оставаться же с этим приставучим нахалом за столиком. Нахал не отстал. Он даже попытался заплатить за нее, но она смерила его уничтожающим взглядом, и Владимир сник.

— Я хороший, честное слово, — просительно произнес он, стараясь заглянуть Рите в глаза.

— Очень может быть, — ответила она, — но мне пора на работу. Думаю, вам тоже куда-нибудь пора.

Он вышел вместе с ней на улицу, сделал несколько шагов и остановился:

— Подождите, — попросил он, — ну нельзя же так.

— Почему? — Она остановилась и обернулась, хотя знала, что делать этого не следует. Если отшиваешь слишком навязчивого незнакомца, надо быть безжалостной.

— Хотя бы потому, что я честно хочу познакомиться с самыми лучшими намерениями, — с чувством произнес он.

И снова она не выдержала и рассмеялась:

— Значит, вы знакомитесь и с лучшими, и с худшими намерениями? — уточнила.

Он пожал плечами:

— А вы разве нет?

— По обстоятельствам. — Она хохотнула, сообразив, как нелепо и двусмысленно прозвучал ее ответ.

— Вот и я так же, — обрадовался он, — так что, дадите мне шанс?

Определенно он ее заинтересовал. Давно уже она вот так запросто не знакомилась в общественных местах. Она окинула взглядом Владимира, вроде уже не мальчик, но все в нем, от манеры одеваться до манеры держаться, выдавало избалованного мальчишку. «Не женат, — сразу поняла Рита. — Искатель приключений?» Она никак не могла понять, что такого особенного во Владимире.

— Вы так меня рассматриваете, будто рентгеном просвечиваете, — пошутил он. Рита смутилась и опустила глаза.

— Я не требую немедленного свидания, — сказал он мягко, — вы ведь в это кафе часто заходите?

— Я здесь обедаю, — ответила она.

— Чудно! Значит, и завтра будете?

— Возможно…

— Тогда до завтра. — И он протянул руку.

Рита сделала вид, что не видит его руки, помахала в ответ и быстро пошла по улице, улыбаясь собственным мыслям.

На другой день она задержалась в обеденный перерыв в кабинете, никак не могла решить, идти ей обедать или нет. Кое-кто из сотрудников тоже заходил в ее любимое кафе поблизости, там неплохо готовили, к тому же были недорогие бизнес-ланчи. Не хотелось, чтоб подчиненные увидели, как начальница флиртует с незнакомым мужчиной. Она вообще старательно избегала всяческих сплетен, поэтому никогда не говорила на работе о своей личной жизни. Конечно, ее видели в обществе мужчин, того же Алексея, например, но она всегда вела себя подчеркнуто сдержанно, по телефону личных вопросов не обсуждала и поводов к сплетням не давала.

Но после всех последних событий, после отъезда Гоши и почти доказанного факта его измены или измен Риту терзали противоречия. Хотелось доказать себе самой, что тридцать пять не возраст, что она по-прежнему востребована и сексуальна, короче говоря, нужен был только маленький толчок, и этим толчком стало вчерашнее знакомство.

Рита выглянула из кабинета, осмотрела офис: столы, сотрудников, секретаря. Все были на месте. Рита кивнула сама себе и вышла. На ходу бросила секретарше:

— Буду через час.

Она не особенно надеялась на то, что Владимир станет ее дожидаться. Но проверить стоило.

Она увидела его сразу же, как только вошла. Он сидел за ее вчерашним столиком у окна, а перед ним стояла здоровенная корзина с розами.

Рита замерла у входа, Владимир резко повернул голову, увидел ее, вскочил, подхватил корзину и, ловко маневрируя, поспешил навстречу.

— Добрый день! — Он галантно изогнулся, отставил корзину и ухитрился поцеловать Ритину руку.

— Вы сегодня восхитительны! Эти розы точно меркнут в вашем присутствии. — И он с поклоном протянул корзину.

— Я в шоке, — только и смогла произнести она. Владимир, хоть и казался трезвым, был по-прежнему немного растрепан, небрит, но вместо вчерашних джинсов и свитера на нем был костюм с рубашкой навыпуск. Нет, не классический, льняной и обувь — что-то типа мокасин. Явно не офисный работник.

Владимир подвел ее к столику, отодвинул стул, усадил по всем правилам, цветы отставил на подоконник, дабы не мешали. Уселся напротив:

— Как и обещал, ни в одном глазу! — весело сообщил он. — Ну что, теперь можно и по коньячку за знакомство, а?

— Вообще-то мне сегодня еще работать, — предупредила она.

— Как жаль! — расстроился он. — Но позволь, я тебя угощу обедом? Ведь ты пришла пообедать, не так ли?

— А мы разве перешли на «ты»? — удивилась она.

— Но мы же тыщу лет знакомы! — воскликнул он. — Но если тебе нравятся церемонии…

— Да ладно, можно и без них. — Рита улыбнулась.

— Отлично! Кстати, как тебя зовут?

— Рита!

— О!

— Только очень прошу, не называй меня Марго! — быстро предупредила она.

Он осекся, видимо, действительно хотел назвать.

— Как скажешь, — согласился покорно. И подозвал официанта.

Она все-таки согласилась на коньяк. В конце концов, пятьдесят граммов никому не повредят, ни ей, ни работе.

«Выпью и расслаблюсь», — подумала она. Рита все еще испытывала неловкость от той встречи, которую устроил Владимир. Она не знала, как себя вести, как к нему обращаться, называть полным именем? Слишком торжественно, даже пафосно. Но он, кажется, догадался и попросил называть его просто Влад. Да, так действительно проще. Ее интересовал род его занятий, хотя она могла предположить, что это что-то не совсем обычное. Если бы он просто строил из себя представителя богемы, то она все равно заметила бы. Но и на этот вопрос он тоже ответил, обозвав себя «актером императорских театров».

— Я что-то подобное и представляла, — призналась Рита.

Он был даже каким-то заслуженным, но малоизвестным, потому что не снимался в сериалах и не мелькал в телевизоре. О своей работе Рита ответила уклончиво: «Работаю тут, в одной конторе, неподалеку…» А он и не уточнял. Пошутил только: «Наверное, бухгалтером или менеджером, я других названий не знаю».

Он уже несколько раз заказывал коньяк, пил, не закусывая, у него блестели глаза и чуть побледнели скулы. Рита поглядывала на часы.

— Ты не подумай, я не алкоголик, — начал оправдываться он, — недавно вернулся с гастролей, отдыхаю.

— Это твое дело. — Рита пожала плечами и поднялась. — Мне пора.

Он испуганно взглянул на нее:

— Как, ты меня бросаешь?

— Я должна идти, извини, спасибо за компанию и… за цветы.

— Да ну, ерунда! — отмахнулся он. — Я тебя раздражаю, это же понятно… слушай, а хочешь, я вообще не буду больше пить?

Рита растерялась. Влад ей нравился, но он был слишком непредсказуем, прямолинеен и… не похож ни на одного из ее знакомых.

— Пить вредно, — тихо сказал она.

— Да! Я знаю! Отлично, договорились! Слушай, а давай завтра встретимся, сходим в приличный ресторан или еще куда-нибудь. Кстати, у моего приятеля персональная выставка, будет интересно, ты как, живопись уважаешь?

— Смотря какую, — Рита ответила первое, что пришло на ум.

— Слушай, — спохватился он, — а театр? Как ты относишься к театру?

— Нормально…

— Нормально… ну да… я понимаю…

Он резко откинул голову, тряхнул волосами, замер, глядя на нее. Рите стало его жаль:

— Иногда я хожу в театр, — сказала она, — у меня не так много времени, но я с удовольствием смотрю интересные спектакли. И на выставках бываю…

Он тут же обрадовался:

— Правда?! Значит, я тебя приглашаю. Так, завтра встретимся… где тебе удобно?

— Ну, давай здесь же, только я раньше шести не освобожусь.

— Все! Заметано! Запиши мой телефон.

И они обменялись телефонами.

Он хотел ее проводить, но Рита отказалась:

— Мне совсем рядом, не стоит.

Они вышли на улицу, Рита забрала у него корзину с цветами и распрощалась.

Крадучись пробралась на автостоянку и сунула корзину на заднее сиденье машины. Охранник видел, ну да ладно, мало ли зачем ей понадобились цветы.

Выставка проходила в маленькой галерее. Рите там понравилось. Особенно публика — все больше колоритные мужчины, художники, журналисты, критики, были среди них и актеры, и писатели. Одним словом, творческие люди. Рита чувствовала себя среди них несколько скованно, но ей льстило то, как они смотрят на нее, как целуют руку, как говорят и слушают. Сама выставка особенного впечатления не произвела, Рита мало что понимала в картинах.

А после долгого фуршета, изрядно набравшиеся, они с Владом оказались в его квартире, огромной запущенной сталинке. Как оказались и зачем она согласилась, Рита не знала или забыла…

Утром болела голова. Влад не проснулся, когда она потихоньку встала, кое-как привела себя в порядок и, повозившись с входной дверью, наконец покинула его дом.

До работы — пара остановок. Машину она оставила на стоянке у офиса.

Глава 23

Себе дороже

— Куда же ты убежала? — услышала она удивленный голос Влада.

— На работу, милый, — проворковала она, — а ты только что проснулся?

Из трубки донесся вздох:

— Кажется, еще не проснулся…

Рита покосилась на часы, второй час дня, лихо!

— Завидую, — сказала она.

— Нас мало избранных, безумцев праздных, — продекламировал Влад. — Надеюсь, я тебя не слишком утомил?

— Что ты! Я свежа, как роза, — в тон ему ответила Рита.

— Значит, мы сегодня встретимся? — обрадовался он.

«Интересно, сколько я выдержу?» — подумала Рита. С тех пор, как уехал Гоша, ее жизнь мало-помалу вошла в привычную колею: режим, нормальный сон, жесткий график. И вот опять…

— Нет, сегодня не могу, — отказалась Рита. — Надо, знаешь ли, и дома появляться, у меня дочь растет.

— Дочь? — переспросил Влад. — Ну да, дочь… ты говорила, кажется… А я вот один…

«Начинается!»

— Влад, извини, я вообще-то на работе, — напомнила она.

— Все-все, молчу, — обиженно пробормотал он. — Вырвись на полчасика, я сейчас приеду, посидим в кафе. Ты ведь еще не обедала?

— Влад, я действительно сегодня не могу, — начала оправдываться Рита, — у меня дел по горло. Давай в другой раз.

Он шумно вздохнул:

— Хорошо. Завтра пятница, что ты делаешь в выходные? Мы могли бы поехать к моим друзьям за город. У них прекрасный дом…

Рита прикрыла глаза. В выходные она никак не могла. Во-первых, она должна была поехать на свой участок, конечно, там Алексей и без нее справится, но она обещала. И во-вторых, она обещала не только Алексею, но и маме.

Рассказывать Владу о своих делах Рита не хотела. Она вообще не думала, что легкая интрижка может как-то помешать ее планам.

— Влад, в выходные не получится.

— Ты хочешь от меня избавиться? — после длительного молчания спросил Влад.

«Только истерики мне сейчас не хватало», — с раздражением подумала Рита.

— Влад, у меня семья, куча родственников, дочь, работа, ты хочешь, чтоб я их бросила ради тебя?

Он снова помолчал, видимо, обдумывал ее слова:

— Нет, — с грустью произнес, — это твоя жизнь, я понимаю.

— Вот и отлично, — у нее вырвался вздох облегчения, — созвонимся на следующей неделе.

Она действительно была занята все выходные. Возила маму и дочь на участок, встречалась с рабочими и Алексеем, ездила на строительный рынок, переделала множество домашних дел, созванивалась с архитекторшей Женей. О Владе она вспомнила мельком, и все. Гораздо больше ее беспокоил Алексей. Он вел себя спокойно, ничего не просил, не намекал, не задавал вопросов. Он словно ждал от нее первого шага. И ей было немного стыдно. Ведь он столько делал для нее, а она вместо благодарности расплачивалась деньгами. Да разве деньгами можно оплатить терпение, верность, любовь, наконец! Чтоб как-то оправдаться перед собой, Рита предпочитала думать, что Алексей тоже не святой. И наверняка у него есть какая-нибудь женщина, с которой он спит. Ведь не может же молодой здоровый мужчина хранить верность бесконечно. И если он молчит и ни о чем не спрашивает, это еще не говорит о том, что он ни о чем не догадывается. А сцены не закатывает, потому что нет смысла. Зачем им ссориться? В конце концов, ему это просто невыгодно. Он работает на Риту, она исправно платит, у них прекрасные отношения, дружеские, теплые, иногда бывает секс, ну и что? Может, так и надо, может, их отношения самые правильные, без истерик и взаимных упреков. Они оба свободные взрослые люди, так зачем же усложнять себе жизнь? Так она думала, хотя не слишком верила себе.

С тех пор, как уехал Гоша, Рита почти убедила себя в том, что она его разлюбила. Во всяком случае, она вполне спокойно обходилась без него.

Даже ревность постепенно притупилась. Рита поняла, что она по-прежнему нравится мужчинам и найти любовника для нее не проблема. Если бы она захотела, то и Рундуков был бы в их числе. Но бывший муж абсолютно не интересовал ее.

После напряженных выходных, в понедельник, ближе к середине дня, позвонил Влад. Поздоровался бодрым голосом, спросил, когда она освободится, и заявил, что будет ждать в кафе. Рите захотелось дать ему еще один шанс. Несмотря на все его странности, слабости и капризы, он ей нравился. К тому же большая квартира в центре, свободен, красив, интересные друзья, умеет ухаживать. Ну да, он слишком эксцентричен, на ее взгляд, но у нее не было никогда связи с человеком из мира искусства. К тому же он почему-то выбрал именно ее, не молоденькую блондинку, не актрисулю из театра, не одну из этих длинноногих девчонок, заполонивших улицы. Ведь это что-то да значило.

И она согласилась встретиться.

Он ждал ее у барной стойки, от него слегка попахивало спиртным, Рите это не понравилось, но она промолчала, подставила щеку, он потянулся, обнял, прижался губами к щеке, потом поцеловал в шею:

— Соскучился, — шепнул с нежностью.

— И когда же ты успел? — кокетливо спросила она, поправляя волосы.

Он чуть отстранился, с улыбкой рассматривая ее:

— Наверное, тебе не понять, — сказал.

— Куда уж, — улыбнулась она в ответ.

В тот день он рассказывал о себе, задавал вопросы, слушал. Держал ее за руку. Был нежен, внимателен.

Его бывшая жена и сын давно жили во Франции, она вышла там замуж, и, судя по всему, удачно. Даже требовала, чтоб он отказался от сына, потому что новый муж — француз хотел усыновить мальчика. Влад отказался, они долго скандалили, жена грозилась подать в суд на лишение родительских прав. Но все-таки до суда дело не дошло. Сын принял сторону родного отца. Иногда Влад ездит к нему.

— Я никогда не был хорошим мужем и отцом, — рассуждал он с грустью, — у меня были женщины… сама понимаешь, работа такая, вечные гастроли, премьеры, банкеты, театральная среда…

Она слушала и недоверчиво улыбалась. Влад вроде бы каялся, но как-то не по-настоящему, красуясь, гордясь собой: смотрите-ка, какой я весь из себя благородный!

— Сколько тебе лет? — спросила она.

— Сорок…

Выглядел он моложе, лишь глаза выдавали.

— На самом деле сорок два, — признался Влад.

— Сын, наверное, совсем взрослый?

— Девятнадцать исполнилось.

— Видитесь?

— Да, он приезжает иногда…

Рита видела, для него все, что касалось семьи, — больная тема. Бывшую жену он не то чтобы осуждал, он ее как-то тихо ненавидел. Хотя внешне не выдавал своих чувств, даже заявил, что он ее понимает, мол, какой из него муж. «Вот ее новый — этот французик, как его там… Он действительно все для дома, для семьи, пылинки сдувает, даже моего сына хотел усыновить…»

Влад скривил губы, выражая тем самым крайнюю степень презрения и к «французику», и к его мужским качествам.

Он подозвал бармена, заказал еще коньяку, машинально выпил, хлопнул ладонью, требуя повторить. Рита промолчала. Видела, человеку требовалось высказаться. Влад снова забросил в себя коньяк, выдохнул и вдруг:

— А вот ему! — Он рубанул ладонью по сгибу локтя. — Мало того что баб наших совращают, так еще и детей! Хрен! Гребаная европейская толерантность! Брачные контракты, однополые браки, гей-парады…

— Это в Америке, — поправила его Рита.

— Что? Да какая разница! — Он резко покачнулся и чуть не упал со стула.

— Влад, я, пожалуй, пойду. — Рите совсем не хотелось сидеть в баре с методично напивающимся мужчиной.

— Да пожалуйста! — Он величественно махнул рукой. — Не держу!

Рита, опустив голову, быстро вышла из кафе.

«Чтоб я еще хоть раз! — бормотала она на бегу. — Мало мне было папы-алкоголика, так я себе еще и любовника такого же нашла! Тоже мне! Богема! Нет, может, они люди и интересные, но общаться с ними лучше издалека, по телевизору смотреть, например…»

Она влетела в офис, пронеслась мимо недоуменно взглянувшего на нее охранника. «Пожар, что ли?» — донеслось вслед. Не повернула головы, не до шуток, потом как-нибудь. Ворвалась в свой кабинет, захлопнула дверь и упала в кресло.

«Все, хватит. Возьми себя в руки. Ты взрослая женщина, а не какая-нибудь принцесска в поисках приключений на свою задницу».

Рита включила компьютер, вывела на экран монитора рабочий документ и уставилась на него, пытаясь сосредоточиться. Через несколько минут ей это удалось. Работа поглотила ее, она отвлеклась и совсем забыла о Владе.

Но он вскоре сам о себе напомнил.

На телефоне высветилось его имя. Рита немного раздраженно ответила:

— Да!

— Извините, пожалуйста. — Голос незнакомый. У нее екнуло сердце. Что-то случилось?

— Это по поводу вашего э-э-э Влада… Нет-нет, вы не волнуйтесь, мы вынуждены были воспользоваться его телефоном, поскольку сам он не в состоянии…

— Да что произошло?! — выдохнула Рита.

— Видите ли, он несколько перебрал… И, в общем, мы не знаем, что с ним делать. Не в полицию же. Человек вроде приличный.

— Так какого же вы его спаивали! — взвилась Рита. — Видели же!

В трубке помолчали, послышался вздох:

— Не уследили, да и как откажешь…

— А от меня вы теперь чего хотите? — сквозь зубы спросила Рита.

— Ну, вы могли бы его забрать, — предложил голос из трубки.

— Я?

— Ну, вы разве не жена его?

— Все, сейчас буду, — бросила Рита. Ругаясь сквозь зубы, она схватила сумку и вышла из кабинета.

Кинулась на стоянку, вырулила со двора, подкатила к бару.

Там ничего не изменилось, только Влад теперь спал, упав на стол, под надзором бдительного официанта.

— А, пришли, — буркнул тот недовольно, — вот, принимайте вашего…

«Вашего, надо же!» — Рита чертыхнулась. Окинула взглядом фигуру Влада.

— Хоть до машины помогите дотащить, — попросила официанта. Тот хмыкнул, но, взглянув на тоненькую Риту, тяжело вздохнул и поманил бармена. Вдвоем они подхватили бесчувственного Влада, выволокли на улицу и погрузили на заднее сиденье Ритиного автомобиля. Не переставая беззвучно произносить все известные ей ругательства, она рванула с места и повезла набравшегося Влада домой. Благо запомнила, где он живет.

У его дома возникла еще одна трудность. Как его теперь до квартиры тащить? Соседей просить? Прохожих? «Ах, извините, пожалуйста, у меня тут случайный любовник нажрался, так я его по доброте душевной до дома транспортирую, не поможете ли хрупкой женщине?»

Рита мысленно застонала, припарковалась и, обернувшись, посмотрела на пассажира.

— Придется применить силу.

Рита забралась на заднее сиденье и принялась бесцеремонно расталкивать Влада. Он бубнил что-то и отмахивался. Собравшись с силами, Рита кое-как выволокла его из машины. Прислонила, чтоб не упал. Закрыла дверь. Нырнула под руку, взвалила на себя:

— Давай ножками, ножками, — приговаривала, обливаясь потом.

Влад тихонько смеялся и даже напевал под нос. У подъезда он упал, чуть не уронив и Риту. Несколько минут она безуспешно пыталась поднять его. Мимо шагали люди, косясь на представление. Рита старалась не думать о том, какое она производит впечатление на окружающих. Пусть пялятся. Наконец, ей удалось поднять Влада, достать из его кармана ключи и втолкнуть в подъезд. До лифта он дошел почти самостоятельно.

Повозившись с замком, Рита втащила его в квартиру. Он рухнул в прихожей. Но ей это уже было безразлично. Переступив через него, прошла в кухню, набрала воды, вернулась, выплеснула на него. Влад очнулся, привстал, засмеялся.

— Все, дальше — сам, — распорядилась она. — Возвращаю, — достала из кармана его телефон, стерла свой номер, числившийся под именем «любимая женщина». Бросила его и ключи на тумбочку, вышла, громко хлопнув дверью.

«Надеюсь, он не умрет прямо сейчас, — думала она, сбегая по ступенькам. — Очень надеюсь, что у него плохая память и он не выучил мой номер наизусть». Она чувствовала себя грязной. Хотелось поскорее оказаться дома, сбросить одежду, затолкать в машинку и забраться под душ.

Что она и сделала, после того как простояла часа полтора в пробках.

Конечно, люди, принадлежащие к так называемой богеме, довольно интересные, но обычному человеку общаться с ними лучше всего на расстоянии, например, по телевизору посмотреть…

Глава 24

Возвращение Гоши

Влад больше не звонил. Несколько дней Рита нервничала, вздрагивала, поглядывая на телефон, а потом успокоилась. У Влада она — не единственное приключение в жизни, как, впрочем, и он у нее. Ну, было одиноко, хотелось женщину, увидел ее… а она не отказалась. Нет, они слишком разные. Ей совсем не такой мужчина нужен, а ему — совсем другая женщина. Было и было… что теперь себя упрекать. Если бы с ним что-то случилось, наверняка она уже узнала бы. Все, было и было, быльем поросло.

В сентябре стройку дачи законсервировали. И у Риты появилась возможность немного передохнуть, от отпуска оставалась целая неделя. Хотелось уехать из города, сменить картинку. Естественно, лучший отдых — на море. Ее снова потянуло в Крым. Никто ее не поддержал, друзья и знакомые только-только вернулись из отпусков. Дочь пошла в школу, мама работала. Одним словом, ехать не с кем. Правда, был еще Леша… Рита время от времени испытывала комплекс вины. Надо бы как-то поощрить ее неизменного и верного, молчаливого и безропотно терпящего поклонника.

Она предложила. Леша согласился сразу, не раздумывая, как будто только и ждал.

— Даже не знаю, что хуже — сидеть в городе или провести неделю с Лешкой, — поделилась она своими сомнениями с Аней.

— Ну, ты сравнила, — удивилась та, — все-таки море!

— Да-да, море… не поспоришь, — отозвалась Рита, — пожалуй, из-за моря можно и потерпеть…

— Неужели он тебе так уж противен? — удивилась Аня.

— Нет, что ты, он очень хороший, — вздохнула Рита, — но очень нудный! — вырвалось у нее.

— Как же ты тогда? — посочувствовала Аня.

— Как-нибудь.

Они поехали на Ритиной машине, менялись за рулем, добрались меньше чем за сутки. Остановились в Гурзуфе. Им удалось очень дешево снять второй этаж огромного дома. Для двоих он действительно был неоправданно велик. И Рита время от времени звонила друзьям, расписывая прелести сентябрьского отдыха.

— Вам денег только на дорогу, жилье оплачено, места столько — хоть балы устраивай. Мы с Лешкой тут почти не видим друг друга, теряемся.

Посылала снимки, заманивала, соблазняла. Но так и не уговорила никого. Изнывая от тоски, она таскала Лешку по побережью: лежали на пляже, засиживались в кафешках, покупали мясо и жарили шашлык в маленьком уютном дворике. И все равно было ужасно скучно. Лешка мог часами молчать, а если вдруг говорил, то все больше о ценах на стройматериалы, да о работе, да о том, как и на чем сэкономить. Не-воз-мож-но!!!

За неделю она до такой степени наотдыхалась, что возвращение в Москву стало для нее настоящим праздником.

А еще она получила весточку от Гоши. Он сообщал о дне прилета и спрашивал, может ли Рита его встретить.

Ага! Значит, он прилетает один! И ему нужна Ритина помощь!

«Не к кому ему обратиться, — думала Рита, — даже брата не попросил, а именно меня! Что бы это значило?» Вся ее холодность развеялась почти мгновенно. Она даже удивиться не успела. Несколько дней перед Гошиным возвращением была как в лихорадке. Все бежала куда-то, делала множество дел, мир кружился, или это она кружилась, не замечая ничего, ни лиц, ни красок, ни времени.

Гошин рейс по расписанию прибывал под утро. Выходило так, что ему или такси брать, или ждать, когда пойдет транспорт.

— Конечно, встречу, — возмутилась Рита, когда он начал объяснять ей все это.

Не спала. Летела по пустому шоссе, колеса не касались асфальта, мелькали огни. Рита улыбалась.

Увидела его в зоне прилета, испугалась почему-то, вспыхнула, махнула рукой. Он шел навстречу и широко так улыбался, тепло, счастливо. Обнял. Она, все еще напряженная, выдохнула, ткнулась головой в грудь, замерла на секунду. Подняла голову, закрыла глаза и рассмеялась. Он тоже засмеялся, колючей щекой прижался к ее щеке. От него чудесно пахло, таким родным чем-то.

— Как долетел? — спросила она, стесняясь своих чувств.

— Хорошо. — Он, не переставая улыбаться, коснулся губами ее губ. — Соскучился…

— И я…

Как мало человеку надо для счастья!

Неделю они почти не вылезали из постели. Точнее, она проводила у него все свободное время. То время, от работы до работы, отпущенное на пробки, сон, общение с семьей. Она жила с ощущением этого самого непреходящего счастья, граничащего с вечностью.

Через неделю немного опомнилась, вынырнула из любовного омута, вспомнила о том, что почти не видела дочь, как всегда всепонимающая и терпеливая мама не звонила и не докучала, но «надо же и совесть иметь», — думала Рита.

— Я сегодня к тебе не приеду, — сказала она Гоше, собираясь утром на работу, — совсем запустила дела…

Он лежал на диване, закинув руки за голову, смотрел в потолок, ответил что-то нечленораздельное, то ли согласился, то ли выразил недовольство. Она уже опаздывала. Подбежала, чмокнула, выскочила из квартиры, на ходу роясь в сумке в поисках ключей от машины.

День выдался заполошным, сначала работа, потом нервное стояние в пробке, наконец, добралась до мамы, выгрузила пакеты с покупками, постояла в дверях, посмотрела на спину дочери, делающей уроки.

«Я плохая мать!» — думала она и в то же время прислушивалась к телефону, не звонит ли Гоша?

Сидела на кухне с мамой, говорили ни о чем. Они умели так — ни о чем. Они хорошо знали друг друга и умели общаться почти телепатически. Поэтому Рита никогда не рассказывала маме о своих мужчинах, та и так все знала. В свою очередь, она никогда не поучала дочь, не давала советов, так, изредка, будто невзначай, говорила что-нибудь, казалось, вовсе не касающееся Ритиной личной жизни, и в то же время Рита запоминала эти короткие фразы, полунамеки.

Она знала, что маме нравится Леша, но мама никогда не советовала Рите выходить за него замуж. Возможно, мама до сих пор с ужасом вспоминала два первых Ритиных брака, возможно, жалела дочь, но скорее всего она понимала, что Рита Лешу не любит. А просто так выходить замуж, только для того, чтоб в доме был мужчина, — увольте. Мама привыкла выживать в одиночку. Так было, когда отец жил с ними, и ничего не изменилось, когда он, наконец, ушел. Точнее, и мама, и Рита вздохнули с облегчением, но никогда не обсуждали это.

«Я плохая дочь», — считала Рита. Ее сумасбродные браки и шумные разводы долгое время не давали маме пожить спокойно, а ведь она заслужила, за все то терпение, за годы, проведенные с алкоголиком, за тихий нрав, за удивительное трудолюбие и умение содержать семью на копейки.

«Возможно, теперь она по-своему счастлива», — думала Рита. Мама безумно любила внучку, ей нравилось спокойное и мирное житье вдвоем с ней. Поэтому она сквозь пальцы смотрела на выкрутасы дочери, пусть, мол, резвится, пока годы и здоровье позволяют. Дочь не всегда разделяла бабушкино мнение. Часто злилась на Риту, дулась, могла не разговаривать, даже грубила. Она хотела переехать к матери, но в сегодняшней ситуации это было практически невозможно. Кто бы встречал ее из школы, готовил еду, проверял уроки?

— Я же сутками на работе, — пыталась оправдаться Рита.

— Знаю я твою работу! — бурчала дочь.

«Она все понимает, взрослая…»

Рите бывало стыдно. И она старалась изо всех сил. Теперь, когда у нее появились деньги, она ни в чем не отказывала маме и дочери. В холодильнике лучшие продукты, тряпки и игрушки по первому требованию. Поездки к морю и за границу. Она никогда не копила. Только тратила. Самые навороченные гаджеты, бытовая техника, лучшие учителя…

Нет, она не пыталась откупиться, она очень любила дочь и маму, просто не могла иначе, так сложилась жизнь.

Выдался тихий семейный вечер, они сидели на кухне с мамой, говорили негромко, как обычно, ни о чем и обо всем.

Мама жаловалась на новое начальство и грозилась уйти на пенсию. Причем и Рита, и сама мама прекрасно знали о том, что ни на какую пенсию никто не уйдет, а разговоры, они разговоры и есть. Работу свою мама любила и совершенно не мыслила себя сидящей дома. Да и кто же ее отпустит? Специалисты такого уровня на дороге не валяются. И пресловутое начальство пойдет на любые уступки, только бы удержать Инну Павловну.

Мама слегка кокетничала, Рита ей подыгрывала, только и всего.

На кухню заходила дочь с недовольным лицом, молча рылась в холодильнике в поисках вкусненького, находила и уносила к себе. Инна Павловна тихонько посмеивалась, а Рита скрепя сердце переживала, что дочь от таких перекусов непременно растолстеет.

— Лисенок, возьми яблоко, — советовала она, поглядывая на плитку шоколада в руках дочери.

— Я не хочу яблоко!

— Пусть ест, — вступалась бабушка.

Рита вздыхала. Дочери тринадцать, и она пампушка. Ростом с маму, но вещи носит на два размера больше. И что ждет ее в будущем? С пренебрежением говорит о мальчишках и что никогда не выйдет замуж. Конечно, ей еще рано об этом думать, но все-таки как-то ненормально. Если бы у девочки был отец, то она, возможно, по-другому смотрела бы на жизнь… Смотря какой отец, конечно. У Риты тоже есть отец, но она не жаждет его увидеть, хоть он ушел, когда ей было восемнадцать. Но если дело не в отцах, то в чем же? Может, в таком настроении в обществе, упадке, деградации семейных ценностей? Девушка должна стремиться замуж, встретить любимого, создать с ним семью, родить детей… Или не должна? Что в приоритете? Ритина дочь с головой ушла в учебу, казалось, кроме учебы, ее ничто не интересует. Вот недавно намекнула Рите, что хотела бы поехать в Англию практиковать язык. Кто-то из ее класса уже ездил летом. Но ведь она еще маленькая, боязно отпускать одну, без присмотра, в чужую страну.

Мысли, мысли, невероятное количество всяких проблем и проблемок, требующих решения. И как раз в этот момент зазвонил телефон.

— Марго, ты где? — Гоша чуть растягивал гласные, особенно когда был не в духе или ему хотелось покапризничать.

— Я дома. — Рита вскочила, прижав трубку к уху, вышла в прихожую.

— Прости, я, наверное, не вовремя, просто ужасно себя чувствую, не хотел тебя беспокоить, но знаешь, так что-то навалилось… Тоска-а…

— Гош, что-то случилось? — быстро спросила она.

— Почему непременно случилось? — в голосе прозвучала обида. — Разве люди звонят друг другу только тогда, когда происходит беда?

Она догадалась, у Гоши обострение осенней депрессии, попросту говоря, хандра. Одинокий мужик сидит дома, бездельничает и занимается самоедством. Или нет? Вдруг, помотавшись по Америке, он осознал, как необходима ему Рита?

— Марго, ты бы приехала…

— Гошенька, но я сейчас не смогу, зайчик, потерпи до завтра, — нежно проворковала она.

В ответ — короткие гудки. Обиделся?!

Рита уставилась на трубку, нажала повтор, долго ждала.

— Да! — услышала раздраженное.

— Там что-то прервалось, — зачем-то пояснила. Он промолчал. Ждал.

— Гоша?

— Да!

— Я действительно не могу, неделю своих не видела. «Зачем я оправдываюсь?» Рита сжала губы и закрыла глаза: «Может, бросить все и рвануть к нему?»

— Вопрос закрыт, — резко ответил он.

— Я приеду завтра сразу после работы.

— Хм… — Он еще помолчал, выдержал паузу. — Позвони предварительно, возможно, я буду занят.

«Чем это?» — хотелось спросить, но не спросила, ясно же, Гоша капризничает, как маленький мальчик, лишенный сладкого. Когда же он повзрослеет? А она-то надеялась, что теперь у них все будет по-другому…

— Хорошо, я позвоню, или… ты мне позвони, если забуду, — не удержалась, последнее слово должно было остаться за ней.

Современная девушка готова отказаться от семейных ценностей в обмен на карьеру…

Глава 25

Сергей. Кто виноват?

Жена опять с кем-то болтала по телефону. Ушла в другую комнату и пропала. Я не прислушивался.

Вот она вернулась, поставила трубку на базу, я поднял голову, посмотрел, у нее было такое озабоченное лицо, уголки губ почти скорбно опущены.

— Что случилось? — осторожно спросил я.

Жена со вздохом уселась напротив, взглянула пристально, когда она так смотрит, я чувствую себя виноватым, так, на всякий случай.

— Это Рита, — сообщила жена.

— Да? Сегодня вы как-то особенно долго беседовали, — заметил я.

Во взгляде жены появилось сомнение, она поджала губы, как будто пыталась сдержать рвущиеся наружу новости. Она усиленно боролась с собой, новость жгла, она требовала немедленного обсуждения, ей было необходимо поделиться. С кем, как не со мной? В отличие от ее подруг и приятельниц я абсолютно безопасен. Аня знает об этом. Во-первых, я никак не заинтересован в том, чтобы распространять о Рите сплетни, во-вторых, я человек свой и в то же время, посторонний, поскольку Ритины проблемы меня абсолютно не трогают. Подозреваю, что жена как-то так и думала, точнее, у нее в голове пронеслось несколько хаотических мыслей, практически на уровне подсознания, эти мысли выдали на-гора короткий вывод: «расскажи мужу!».

— Гоша Рите изменил, — скороговоркой выдала жена.

Я на секунду замер, потом пожал плечами:

— В чем трагедия?

Жена испуганно отмахнулась:

— При чем здесь трагедия? Неприятно же!

— Не понимаю… Гоша не единственный ее любовник.

Жена вздохнула:

— Ну да… конечно… Но она сейчас очень расстроена. Только что рассталась с ним, едет домой…

— Она что, за рулем? — Я сразу же подумал о том, что расстроенная Рита может запросто попасть в какую-нибудь весьма неприятную дорожную ситуацию.

— Позвони ей, скажи, я сейчас подъеду и заберу.

Жена замялась:

— Сереж, она просила ничего тебе не рассказывать.

— Да плевать мне на твои рассказы. Скажи, что соврала мне, мол, у нее голова болит, плохо себя чувствует, неважно.

Аня схватила трубку, набрала:

— Рит, ты где? — воскликнула, прислушалась, быстро закивала, соглашаясь, — да, да, конечно. Хочешь, Сережа за тобой приедет?…Нет, что ты! Я ничего не сказала! Что? Уже почти добралась? Ну ладно… Хорошо, давай там, осторожно.

Она положила трубку, я понял, что ехать никуда не надо, и расслабился.

Позднее Рита позвонила еще раз. И снова жена надолго повисла на телефоне.

Что мне до нее? По идее я вообще не должен был реагировать на все эти дрязги, тем более Ритины. Я абсолютно запутался в ее мужиках, сколько их, кто они и зачем? Так поди ж ты, меня почему-то взволновало сообщение о Гошиной измене. Почему? А вот так — мы переживаем о тех людях, которые нам ближе, я попросту успел привыкнуть к Рите, а Гоша по-прежнему оставался для меня посторонним человеком. Следовательно, Риту было «жальче».

Жена, волнуясь, делилась подробностями:

— Она чувствовала, говорит, вела себя, как последняя дурочка, верила на слово, никогда, ни сном ни духом. И как назло, он оставил телефон на кухне. А она на работу собиралась, рука сама потянулась, там даже блокировки не было. Он и не думал прятаться от нее. Все открыто, эсэмэски, телефоны, фотки обнаженных девиц. Он ей еще говорил, чтоб не приезжала, потому что у него якобы родственники ночуют. А на самом деле девицы какие-то.

— Ань, избавь ты меня от подробностей, — взмолился я.

Она покраснела, задохнулась:

— Я просто… Я к тому, что противно же!

— Они сами разберутся, взрослые люди, — напомнил я, так, на всякий случай. Но если даже мне, как оказалось, небезразлична Рита и ее настроение, то жене и подавно.

Выждав некоторое время, она снова позвонила Рите, от меня спряталась, видимо, обиделась. Сопереживала подруге.

Она сопереживала, а я думал.

Как все запутано у людей. Не поймешь, кто прав, ко виноват… Требования друг к другу все повышаются, словно каждый норовит поработить другого, буквально поиметь его, ничего не давая взамен. Более того, каждый считает себя благодетелем или жертвой, в зависимости от обстоятельств. А на деле? На деле каждый тянет одеяло на себя, каждый стремится добиться своей цели. А цель примитивна и проста — иметь!

Вспомнился один давний пост, написанный моей знакомой в своем ЖЖ. Что-то многословное, с непременными стихами, намеками, неземными откровениями интимного характера… А суть всего этого текста в том, что девушка имеет женатого любовника, ну и желает объявить об этом во всеуслышание. И название у поста соответствующее: «Приятие».

«Поял жену свою» — стало быть, поимел, совокупился, трахнул, попросту говоря.

Сегодня, когда целомудрие не в моде, а все прежние нормы нравственности, морали и т. д. потеряны, забыты за ненадобностью, любовь и секс стали словами-синонимами, и никто не задумывается над их истинным значением. Все дозволено, и вроде никто никому ничего не должен. Женщины превращаются в мужчин, и наоборот (правда, получается всегда нечто среднее).

Как в такой неразберихе понять, кто прав, кто виноват? Что есть измена? И что есть верность?

Нет, я не призываю срочно строить гинекеи и запирать в них женщин. Не ратую за то, чтоб все мы стройными рядами возвращались к природе, уходили в тайгу и жили в землянках. Ничего такого кардинального. Хотя народ и к природе возвращается, и землянки роет, и по крапиве бегает… Ищут. Идею, кумира, цель, смысл. А чаще всего просто запутавшиеся люди бегут от самих себя, разуверившись во всем. Не всем по плечу идеалы общества потребления. Сколько человек может съесть? Выпить? Сколько ему нужно одежды, обуви, машин, квартир, домов, гаджетов, примочек, бриллиантов?

Скольких женщин в состоянии иметь один мужчина? И скольких мужчин может принять женщина без вреда своему здоровью?

И главное — зачем?

Стоит переесть — и заболит живот. Стоит перепить — наступит похмелье. Переусердствовать с сексом — чревато всякими расстройствами (мягко сказано). Банально. Все об этом знают. И все равно переедают, пьют, имеют друг друга. Так принято, так модно, если ты не имеешь — ты лох и лузер.

Были времена, когда люди продавали людей. Рабы были собственностью хозяев, их имуществом, вещами. Со временем человеческая цивилизация устранила рабство, но оно не исчезло. Поскольку человек до сих пор может рассматривать другого человека как товар, то есть опять-таки человек низводится до положения вещи.

А там, где властвуют законы купли-продажи, ни о какой любви, верности, ответственности, чести, достоинстве — ни о чем таком и речи быть не может.

Глава 26

Рита. А стоила ли игра свеч?

Сначала было плохо. Очень плохо.

Так плохо, что, не возьми она себя в руки, непременно наделала бы глупостей. Лет десять назад, наверное, ворвалась бы к нему, ничего не подозревающему, и высказала бы все, потрясая у него перед носом телефоном. (Нет, хорош гусь! Он действительно не понял бы, в чем его вина, если бы она так поступила.)

Но она давно уже взрослая девочка. Ну и что, что озноб, и дрожащие руки, и слабые колени, и слезы к горлу! Гошин мобильник вот-вот выскочит из руки, так дрожат пальцы. Она не особенно вчитывалась и всматривалась, так, взглянула мельком: пара эсэмэсок, пара снимков… Того, что она увидела, было вполне достаточно, и так все ясно.

Она подавила вспыхнувшую было ярость и положила телефон на край кухонного стола, туда, где он и лежал, брошенный беспечным Гошей (мобильник не виноват, даже если она его сейчас растопчет в труху, ничего не изменится).

Рита выровняла дыхание, постояла несколько секунд, закрыв глаза, расправила плечи и решительно направилась в комнату.

Приоткрыла дверь. Гоша все еще лежал на диване, но не спал. Вытащил руку из-под одеяла, помахал «пока-пока».

В одно мгновение она успела увидеть его помятое утреннее лицо, вспомнила прошедшую ночь и другие ночи, и все это как-то разом, и еще почему-то подумалось: «Он их всех трахал на этом диване… фу… он хоть белье менял?»

— Прощай, — бросила сухо, хотела сразу же закрыть дверь, чтоб не видеть его недоуменного взгляда. «Нет, ну просто сама невинность!» Но сдержала себя и добавила: — Совет на будущее: не разбрасывай телефоны где попало.

— Что? — Он приподнялся, сел, смотрел все так же недоуменно, но она заметила, это всего лишь маска. Гоша все прекрасно понял, не сразу, ему потребовалось несколько секунд, дураком он никогда не был. Сопоставил, прикинул — дошло. На всякий случай изобразил на лице благородное негодование, но она-то успела заметить, успела!

«Сейчас начнется. До чего же противно!» Не дожидаясь дальнейших разбирательств, она хлопнула дверью, отрезала от себя Гошу с его лживыми масками.

Выскочила из квартиры. Он даже не пытался остановить. На улице, садясь в машину, она почувствовала обиду оттого, что Гоша даже не оправдывался.

Кое-как вырулила со двора. «Только бы не наехать на кого-нибудь!»

Запел телефон. И, как назло, на светофоре она чертыхнулась, резко дернулась с места, чуть не въехала в машину. «Черт! Черт! Черт!»

Выровнялась, не глядя на дисплей, ответила. Оказалось, Гоша! Конечно, разве он смог бы так просто отпустить ее. Последнее слово должно было остаться за ним. Высказался, да еще таким мерзким, менторским тоном, по его словам выходило так, что она невоспитанная хабалка, роющаяся в чужих телефонах. И так ловко, так обстоятельно, логично. Она только рот открывала как рыба. От возмущения не смогла сказать ни слова. А уже короткие гудки. Гоша, стало быть, обиделся!

Так-так-так! Теперь она должна чувствовать себя виноватой.

Еще чего!

Рядом рявкнул автомобильный клаксон. Рита едва успела затормозить. Ужас какой-то, она так домой не доедет, непременно попадет в аварию.

— Ну-ка, возьми себя в руки, — приказала она себе. Прижалась к обочине, притормозила, посидела немного, отдышалась. Вдо-о-ох — выдох! Вдо-о-ох — выдох! И так несколько раз, пока не перестало стучать в ушах и не унялось дрожание пальцев.

Снова звонок. На этот раз Аня. Рита обрадовалась. Выпалила скороговоркой все, что с ней случилось. Аня сразу захлопотала, предложила приехать, забрать, отвезти. Ее сочувствие, ее искреннее желание помочь подействовали именно так, как Рите было нужно.

— Нет, не надо, я уже близко. Доеду, — пообещала она. Но Аня взяла с нее слово, что она непременно перезвонит, когда будет дома.

Рита больше не чувствовала себя одинокой. Вокруг люди, дома ждала дочь, мама беспокоилась, родственники, друзья, просто знакомые, сослуживцы… их было много, мужчин и женщин, готовых прийти на помощь по первому требованию и даже без него. Она взрослая самостоятельная женщина. У нее есть все, а если чего-то нет, то она в состоянии добиться этого, «без всяких мужиков, заметьте!», напомнила она себе.

До работы добралась уже абсолютно спокойная. Ну, почти спокойная, чтоб не покривить душой. Где-то в глубине плескалась обида, но воспринималась эта обида неким атавизмом, пережитком. Взрослая самостоятельная женщина Рита могла рассуждать вполне логично. Что, собственно, произошло? Да ничего особенного. Подумаешь — любовник изменил! Эка невидаль! Она сама ему не изменяла разве? У самой-то рыльце тоже в пуху, так чего же теперь душу рвать? Ей с ним детей крестить? Жизнь доживать? Чай, обета друг другу не давали, чтоб в горе и радости, значит…

И какого хрена она полезла в его телефон? Он ей муж? Что она там намеревалась отыскать? Полезла — нарвалась. «Так тебе и надо, дурочке», — с грустной улыбкой укорила себя Рита.

«Зачем? Зачем? — сетовала она, паркуясь. — Вот осталась без мужика, да еще и настроение себе испортила».

Надо было привести себя в порядок. В офисе никто не должен догадаться о том, что у нее что-то не так. Сказалась многолетняя привычка — на работе выглядеть ухоженной, успешной, спокойной, счастливой. Она не терпела слухов за спиной и старалась не давать повода к сплетням.

Достала из сумки пудреницу, взглянула на себя в зеркальце, поморщилась. Лицо усталое, мешки под глазами, и вообще глаза какие-то больные… Не стоит на это обращать внимание. Сейчас она чуть подкрасит губы, заставит себя улыбнуться и пойдет на работу. Там она выпьет кофе и погрузится в ежедневную обычную деловую суету. А к вечеру все забудет.

«И больше никогда! Слышишь, дорогуша! Никогда не позволяй себе подобного!» — напутствовала строго.

Жизнь должна вернуться в привычное русло. Без тревог и волнений. От них портится цвет лица.

А Гоша? Рита вздохнула и взглянула на дисплей телефона, где значились неотвеченные звонки. Гоша никуда не денется в конце концов…

Глава 27

Рита. Старые связи

— Рита?

Услышав свое имя, она машинально повернула голову.

Он несколько обрюзг, обзавелся брюшком, полысел, но…

— Костенко!

Он подошел к ней вразвалку, с видом человека, знающего себе цену, уверенный, с чуть заметной усмешкой на губах. Но Рита знала, это всего лишь маска, она успела заметить, как менялось выражение его лица, пока он приближался к ней, шаг за шагом наползал твердый панцирь, защищающий нежное нутро.

Она улыбнулась и протянула руку. Костенко проигнорировал, ловко притянул к себе, коснулся губами щеки.

— А я смотрю, ты не ты? — он принужденно засмеялся.

Рита вывернулась из его объятий, покосилась на окна, наверняка кто-нибудь из сослуживцев увидел, могут пойти ненужные разговоры.

— Нет, ты не изменилась. — Он произнес это с легкой грустью.

— Это комплимент? — спросила Рита, ей хотелось быть вежливой.

— Скорее нет, чем да, — ответил он.

— Понятно, — ей стало смешно, — какими судьбами?

— Да так, заехал по делам…

— Давненько тебя не было.

— Все меняется, — уклончиво ответил он. — Слушай, что мы тут стоим, как неродные, давай посидим где-нибудь? Я могу пригласить тебя поужинать? — В его голосе появились заискивающие нотки.

«Почему бы и нет?» — подумала Рита:

— Пожалуй…

У него заблестели глаза и чуть порозовели щеки.

«Надо же, как обрадовался», — отметила про себя Рита.

— Я заеду за тобой около шести? — прозвучало полуутвердительно, полувопросительно.

— Хорошо, — легко согласилась она.

— До вечера. — Он молодцевато развернулся и направился к (кто бы сомневался!) дорогущему авто. Костенко всегда любил пустить пыль в глаза. Мальчишка из нищей семьи, можно сказать, сирота, отца не помнил, мать умерла, воспитывался у тетки в глухой провинции. Теперь, когда он вырвался из нищеты, он страшно собой гордился и требовал, чтоб и окружающие восхищались им и одобряли все, что он делает. В свое время Рита испытала на себе его комплексы, выслушивала длинные дифирамбы, Костенко увлеченно воспевал самого себя, если больше не было никого, кто согласился бы.

Чего он не выносил, так это ее иронии. Ничего не стоило обидеть его, достаточно было сказать:

— Костенко, сколько можно! Я понимаю, тяжелое детство, деревянные игрушки, но ведь все давно прошло, зачем же ты все время возвращаешься туда, где тебе было плохо?

О, как он вспыхивал! Замыкался, уходил в себя. Он так нуждался в постоянном одобрении, в благодарности. Он покупал колечко с бриллиантом, дарил с важным видом, поглядывал вопросительно, ждал восторженных вскрикиваний. Но Рита лишь пожимала плечами, спрашивала: «Зачем?» — или вздыхала и говорила сухо: «Спасибо, конечно, но это лишнее, не стоит».

Когда они окончательно расстались, Рита попыталась вернуть его подарки. «Отдай жене», — посоветовала и оскорбила его окончательно. То ли жене он покупал действительно дорогие украшения, то ли у них размеры разные, кто знает…

На какое-то время Костенко совершенно исчез из ее жизни, нельзя сказать, чтоб она очень страдала по этому поводу, скорее — наоборот. Доходили слухи, что он сначала вроде бы пошел в гору, потом почти разорился и снова поднялся. Такие, как он, без денег жить не могут. Точнее, не могут себе позволить. Судя по внешнему виду, Костенко процветал. Но процветание давалось ему нелегко, нездоровый цвет лица, выглядит старше своих лет, зато машина, костюм, часы и все остальное прочее — на уровне. Костенко, конечно, не стал олигархом, но явно весьма обеспеченный человек…

«И ни минутки не пожалею, — думала, взбегая по ступенькам. — Если Гоша там с одной из этих телефонных, то и я ничем не связана!»

Вечером Костенко позвонил. Рита отметила — начало седьмого. Усмехнулась, специально опоздал, чтоб заставить ее ждать. Детский сад!

В отместку она задержалась минут на пятнадцать, когда вышла, Костенко выскочил из машины, распахнул дверцу:

— Ты стала трудоголичкой? — спросил.

— И не говори, — притворно вздохнула она, усаживаясь на заднее сиденье. «Ого, а Костенко теперь с личным водителем ездит!»

Он уселся рядом, развалился, самодовольно поглядывал на нее, вальяжный, модная стрижка, костюм, парфюм — тщательно продуманное оформление, «фирменная упаковка», железная маска.

Он снисходительно расспрашивал:

— А ты все там же, не надоело?

— Мне нравится.

— А, понимаю, тебя в должности повысили.

— Угадал.

— А я вот, как видишь, — он обвел рукой, как бы подчеркивая свой статус.

— Вижу. — Она кивнула. — Молодец. У тебя по-прежнему свой бизнес?

— Не на дядю же работать, — усмехнулся он.

— Кому как…

Он хорохорился, Рита чувствовала себя несколько скованно.

Она знала, сейчас Костенко привезет ее в какое-нибудь сверхэлитное, суперпафосное место и снова будет хвастать и пускать пыль в глаза. Ну и ладно! Возможно, это именно то, что ей сейчас необходимо.

Так и случилось, Костенко мало изменился.

Маленький зал, где Рита чувствовала себя, как в музее, подобострастный официант, бесшумный, как летучая мышь, важный сомелье, торжественно и осторожно показывающий бутылку вина, словно это новорожденный младенец.

«Надо выпить, — думала Рита, — накачу, и сразу будет легче, а то у меня уже кружится голова от всех этих подробностей: год, урожай, южный склон… Какая мне разница». Но Костенко получал удовольствие, он важно слушал, понимающе кивал с видом знатока.

«Вот гусь! — веселилась Рита. — Можно подумать, он всю жизнь держал винокурню и имел замок с винным погребом. Зачем нашему человеку надо непременно казаться лучше и значительнее, чем он есть на самом деле?»

Принесли бифштекс по-татарски — сырой фарш, залитый яйцом. Рита поковыряла вилкой и отодвинула. Мало ли что там в крови несчастного животного, принесенного в жертву отечественным гурманам.

Костенко тоже не слишком увлекся поеданием сырого мяса. Заказал что-то еще. Минут через сорок явились сразу несколько официантов и повар, то ли француз, то ли итальянец. Официанты установили на разделочный столик блюдо, откинули крышку. Рита присмотрелась, на этот раз мясо было запеченным. Его красиво нарезали огромными ломтями, разложили на тарелки, после чего иностранный повар предъявил Костенко и Рите какой-то гриб, довольно крупный. Залопотал по-своему. Метрдотель услужливо перевел, мол, не желают ли господа, чтоб блюдо было приправлено деликатесом. Костенко возжелал. Рита не успела возразить. Повар восторженно пискнул и быстренько нашинковал сырой гриб прямо на ломти мяса. Все присутствующие при этом действе восторженно закатили глаза.

Рита обреченно вздохнула и осторожно попробовала кусочек мяса, предварительно отодвинув деликатесную стружку в сторону.

Костенко явно был голоден, но не признавался. Он, видимо, решил добрать на десерте. Рита к моменту появления десерта уже настолько напилась кофе вперемежку с вином, что ничего не хотела.

У Костенко постепенно развязался язык, он поведал Рите об инфаркте, любовницах, жене, детях, о том, что он вынужден бросить курить, что он почти не пьет и все время на диете. Рита слушала его со всевозрастающим удивлением.

— Зачем тебе все это?

— Так положено по статусу.

— Глупости! — возразила Рита.

— Я пока что не Билл Гейтс и не Стив Джобс, чтоб иметь право вести себя так, как мне хочется.

Рита покачала головой. Да, он совсем не изменился.

Не заметила, как пролетело время, взглянула на часы — с ума сойти, скоро полночь!

Галантный Костенко подвез до дома, вел себя по-джентльменски, не приставал, не напрашивался в гости, Рита была приятно удивлена и на вопрос: «Когда увидимся», ответила: «Звони, как будет свободное время».

Положение не обязывает, а навязывает.

Глава 28

Леша

Рита стояла посреди комнаты и смотрела в потолок.

— Мужиков — куча, а люстру повесить некому, — вслух произнесла она.

— Придется звонить Лешеньке.

Рита вздохнула и взяла телефонную трубку. Когда же они в последний раз виделись? Уж и не вспомнить. На той неделе? Нет, кажется, на позапрошлой…

Стыдно, конечно, а что делать. В последнее время они мало общаются. Леша давно не настаивал на встрече. Пора признать, он наверняка нашел женщину. Здоровый молодой мужик, ничего удивительного и криминального. Никаких претензий.

Да, но кто повесит люстру?

Умничка Лешенька не заставил себя упрашивать, выслушал просьбу, коротко сказал: «Сейчас буду», и отключился.

Он приехал довольно скоро, объяснил тем, что был неподалеку по делам, так что никаких проблем.

Он быстро справился с люстрой. Выслушал слова благодарности в свой адрес. Рита хотела дать ему денег, но не знала, как предложить, боялась обидеть, и в то же время не заплатить — значит быть обязанной. Он почему-то тоже все смущался, прятал глаза, как будто был в чем-то виноват. Чтоб как-то разрядить атмосферу, Рита пригласила его выпить кофе. Она накрыла стол на кухне. Усадила Лешу, изо всех сил изображала из себя радушную хозяйку.

— Ты хоть расскажи о себе, а то я так замоталась, почти не видимся, — ворковала Рита.

Он опустил голову, уставился в тарелку, ел быстро, ей всегда нравилось, как он ест, с аппетитом, по-мужски, так едят только много работающие люди. А она уважала таких людей.

Он аккуратно подобрал все, что было на тарелке, поблагодарил и даже попытался помыть посуду. Рита остановила его, рассмеялась:

— Ты же в гостях, Леш.

— Ну да. — Он смутился, сел, покрутил в руках сигарету, он почти не курил, так, изредка.

— Я слышала, у тебя кто-то появился? — осторожно начала она.

Леша дернулся, скрипнул стулом, но изворачиваться не стал:

— Да, женщина одна… — выдохнул.

Рита благосклонно кивнула:

— Хорошая?

Он пожал плечами:

— Мне нравится…

— Леш, — позвала она. Он встрепенулся, вскинул голову, — да не волнуйся ты так, все нормально, — успокоила Рита. И увидела, с каким облегчением он вздохнул, как просветлело лицо, он даже улыбнулся, хотя и робко.

— Ну вот. — Она похлопала его по руке, — мы же друзья, правда?

— Разумеется! — мгновенно согласился он.

Рита рассмеялась:

— Ты бы хоть познакомил нас. — Но она заметила, как тень испуга пробежала по его лицу, и сразу же отступила. — Нет-нет, я вовсе не настаиваю! — заверила. — Если сочтешь нужным, тогда, конечно, я с удовольствием.

Он кивнул.

— Леш…

— Да?

— Я совершенно искренне и от всей души желаю тебе счастья. Честное слово, ты его заслуживаешь, больше чем кто-либо, — сказала она.

— Спасибо. — Он снова смутился. Удивительно, как же он так умел смущаться! Взрослый современный мужчина, и столько наивности, такая удивительная порядочность! Откуда? Рите очень хотелось, чтоб его женщина была такой же: наивной и порядочной и еще чтоб она любила Лешеньку. И чтоб жили они долго и счастливо и… Ну, в общем, дальше понятно.

Выпроводив счастливого влюбленного, Рита позвонила Ане:

— У Алешки есть женщина, — сообщила она, — что и требовалось доказать. Я не в претензии, расстались друзьями, совершенно без обид. Очень надеюсь, что ему наконец-то встретилась достойная тетенька. Честное слово, хочу, чтоб он был счастлив.

Аня порадовалась за Алексея, но как-то неуверенно, что ли…

— Вы совсем расстались? — уточнила.

— Думаю, что так лучше, теперь мы просто друзья-приятели, и никто никому ничего не должен, — объяснила Рита.

— Возможно, — задумчиво произнесла Аня, — только теперь ваши отношения будут зависеть от той, другой, женщины, захочет ли она, чтоб ее мужчина встречался с бывшей…

— Время покажет. — Риту сейчас меньше всего интересовало мнение Лешиной избранницы. Люстра заняла свое место под потолком, так что пока Рита не нуждалась в Лешиной помощи.

Глава 29

Дважды в одну реку

Поговорив с Алексеем и расставив, наконец, все точки над «i» в их отношениях, Рита хоть и не признавалась в этом даже самой себе, почувствовала какой-то холодок внутри, будто поселился в душе сквозняк. И в то же время образовалась некоторая легкость, сродни той, что возникает после решения какой-нибудь давнишней проблемы. Вот тянется, тянется, а потом — раз, и отсекается, как больной хвост (интересно, а можно ли отсечь больной хвост? Ведь мы не ящерицы…). Нет-нет, ни о каком сожалении не могло быть и речи! Алексей сам сделал выбор, причем наилучший для всех. Во всяком случае, Рита больше не испытывала чувства вины. Она так и сказала Ане: «Я свободна от обязательств!»

Чтоб меньше думать, ушла с головой в работу, благо дел у нее всегда невпроворот. Снова и снова повторяла себе: «Ты нужна только твоим близким, маме и дочери, все остальное — шелуха…»

И все-таки пустота не исчезала, не съеживалась, лакуна не заполнялась. Чего-то не хватало. Обычно в таких случаях говорят: мужика ей надо. Такой диагноз она и сама нередко ставила своим приятельницам, не имеющим под боком мужа или любовника.

Но что же делать? На случайные связи как-то не тянуло. Она еще не успела забыть историю с Владом.

К тому же ей было недостаточно только заниматься сексом, хотелось еще и некоей эмоциональной близости, то, что называется «а поговорить?». Гоша в этом отношении очень даже соответствовал. Уж кто-кто, а он-то как нельзя лучше мог и умел поговорить по душам. Российский интеллигент, чтоб его!

«Я скучаю», — думала Рита. Она уже понимала, что вела себя крайне глупо, как пятнадцатилетняя девчонка, приревновавшая своего мальчишку к однокласснице.

«Кого сейчас удивишь изменами?» — стала рассуждать Рита и поймала себя на мысли, что на самом деле она хочет оправдать Гошу и убедить себя в том, что она была не права, а значит, если она решится на примирение, то ничего такого особенного в ее поступке не будет. К тому же Гоша несколько раз звонил, сначала был даже груб, а потом сбавил тон, последний раз они говорили почти по-приятельски.

«Можно же сделать вид, будто ничего не было, — рассуждала Рита, — я не видела никаких эсэмэсок, в руки не брала ничьих телефонов… Если Гоша действительно умный человек, а он умный, я не сомневаюсь, то он думает так же».

Она не ошиблась. Гоша скорее всего тоже предпочел не рвать с ней отношения. Для чего-то она была нужна ему. Вскоре они снова начали встречаться, вроде бы невзначай, как бы по делу… Она сидела в обеденный перерыв в кафе, он вдруг оказался неподалеку, так и сказал по телефону: «Я тут неподалеку, увидимся?» Она согласилась, он зашел в кафе. Целомудренно чмокнул в щеку, уселся напротив, она заметила:

— Ты как будто изменился?

Он заважничал:

— Хожу в тренажерный зал.

Она похвалила. Поговорили ни о чем, перебросились ничего не значащими фразами, ни словом, ни намеком не коснулись того, что произошло между ними, и легко расстались, договорившись «как-нибудь созвониться». Но Рита была довольна. Примирение состоялось.

Вечером он позвонил и, как ни в чем не бывало, пригласил к себе. Она согласилась. К нему не надо приспосабливаться, она знала все его привычки, достоинства и недостатки, он не был ей противен в постели, хотя она и не могла признать его лучшим мужчиной в своей жизни. Одним словом, всех все устраивало.

Но самое главное — ее любовь куда-то улетучилась. Она остыла. И как-то стало наплевать на то, с кем он, когда ее нет, и вообще она словно сняла розовые очки. Все сразу встало на свои места, Гоша превратился во вполне приличного мужичка средних лет, а тот юноша, в которого она была страстно влюблена когда-то, начисто испарился. Что ж, все к лучшему…

Пока Рита разбиралась с Гошей, она совсем забыла о Костенко, зато Костенко не забыл о ней.

Последовало очередное приглашение, только на этот раз не в ресторан, а в загородный клуб. Рита усмехнулась про себя, намек был настолько прозрачен, что отвечать надо было соответственно. Назвался груздем — полезай в кузов. Согласилась ехать — значит согласилась и на все остальное.

— С удовольствием, — ответила она Костенко.

И никаких угрызений, ни сожалений — ничего!

Гоша спросил, приедет ли она в выходные. Она спокойно ответила: «Нет». Во-первых, она очень редко встречалась с ним в нерабочие дни, поскольку старалась провести их с семьей, а во-вторых… да что там, во-вторых! Кому какое дело, куда она едет и с кем?!

Костенко, как обычно, устроил все по высшему разряду. Рита никогда и не подозревала о существовании подобного заведения, явно «только для своих». Непоказная роскошь, уединение и все, что душа пожелает. Удивительно, но за два дня им почти не встречались другие отдыхающие. Все в этом клубе было так устроено, специально, продуманно. Ведь не пустует же такое заведение. А следовательно, были и помимо Риты с Костенко посетители, или лучше их назвать — члены клуба? «Смешно — члены клуба…» Рите действительно было смешно. В такие клубы не принято привозить жен, судя по всему, здесь отдыхают душой и телом с подобными ей дамочками.

Костенко был на высоте. Было все: и SPA-процедуры, и бассейн с морской водой, и ужин при свечах. Во время ужина Костенко галантно преподнес ей колечко с бриллиантом. Рита преспокойно поблагодарила и позволила надеть на палец.

В номере они еще пили, это она уже смутно помнила, зато угрызений совести никаких. Утром бледный с перепою Костенко нашел в себе силы и заявил, что она лучшая женщина в мире.

— Что ж, мне приятно, конечно, — сказала Рита, — вот только голова болит.

А про себя подумала: «Я совсем спятила! Что если бы этот инфарктник на мне помер?! Оправдывайся потом!»

Однако Костенко помирать явно не собирался.

Лечили похмелье, гуляли по лесу, любуясь красотами природы. Костенко ожил, снова хвалился, предложил ей купить новую машину, звал куда-то, то ли на Майорку, то ли на Багамы…

Немного утомил. От машины и Багам она предпочла отказаться. Что угодно, только не зависимость от этого человека.

Костенко не особенно настаивал, видимо, зная ее характер. Одним словом, когда они вернулись в Москву, то оба были довольны друг другом.

Костенко целовал ей руки, ему было приятно видеть свой подарок на ее пальце. Она поблагодарила его за «чудесные выходные».

Потом она рассказывала Ане:

— Все так чинно, благородно… я довольна, отличные выходные.

— Кольцо-то покажи, — попросила Аня.

Рита взглянула на руки:

— А, — отмахнулась, — я же редко ношу, потом как-нибудь…

Как ни крути, но в мире, где все продается и покупается, деньги все-таки очень приятная и полезная вещь.

Глава 30

Сергей. Проводы

Я вызвался отвезти Риту на вокзал. Она собиралась на праздники куда-то. Ну и почему бы человеку не помочь? Заехали с Аней за ней на работу. Она бросила машину на офисной стоянке. И с чувством поблагодарила меня.

— Пустяки, — сказал я.

— Да что ты! У меня сумка тяжеленная, тащиться своим ходом на вокзал — удовольствие ниже среднего.

— Что ты туда набила? — удивилась Аня, с удивлением разглядывая объемистую сумку, когда я устанавливал ее в багажник. Рита, казалось, и сама смотрела на свой багаж с изумлением.

— Сама не знаю, — отозвалась она, — одно, другое, третье… и вот.

— Подарки родственникам? — предположил я.

Она усмехнулась:

— Почти…

И рассказала, что едет она не к родственникам, а в город, где живет ее очередная «бывшая любовь». Какая-то романтическая история о милом мальчике, детском увлечении, жуткой ссоре, расставании на долгие годы. Они не виделись лет двадцать. И вот недавно нашли друг друга на просторах Интернета.

Жена моя, по обыкновению, ахала:

— Как ты решилась?!

— Не знаю, — ответила Рита, — мы сначала переписывались, потом созвонились, и я даже хотела пригласить его к себе. Но затем одумалась. Мало ли что, мы же не виделись много лет, я ничего о нем не знаю.

— Вот именно! — воскликнула жена.

— Но он когда-то был таким хорошеньким, таким милым, — мечтательно добавила Рита.

— В пятнадцать лет?! — напомнила Аня. — Рит, сейчас это взрослый мужик! Кстати, он что, один?

— Да, вроде разведен, — равнодушно ответила Рита.

— Разведен и без бабы? — не поверила Аня. И правильно, я бы тоже не поверил. Но моего мнения никто не спрашивал.

— Откуда я знаю… — Рите определенно было все равно.

— Но как же ты решилась? — не унималась жена, — представь себе, вот ты выходишь из вагона, а тебя встречает совершенно незнакомый мужик, изрядно помятый жизнью и в лучшем случае трезвый! Ты с ним хоть по скайпу общалась?

— Нет, только по телефону, — Рита вздохнула, — что ты так всполошилась? Ну, не понравится он мне, развернусь и уеду, всех дел!

— Тебе не жалко времени? А испорченное настроение, потраченные деньги, ночевки в поезде? — наседала Аня.

— Ну, не знаю… Я как-то не думала об этом, — призналась Рита, — просто захотелось поехать, кардинально сменить обстановку. Меня все так достало! В последнее время я совсем закружилась. Костенко со своими заездами, Гриша — не пришей кобыле хвост…

— Рит, зачем тебе все это? — чуть не взмолилась жена. — Ты же по кругу ходишь. Смотри-ка, все твои мужики почему-то возвращаются. Сначала Гоша, потом Костенко. Теперь еще этот непонятно откуда возник.

— Зачем? Не знаю зачем. Задумывалась, конечно. Честно говоря, даже пугает немного. Только… — Она замолчала, видимо, задумалась. — Честно говоря, мне неохота анализировать происходящее. Башка не работает. Ну вот, отказывается, и все. Надоело. Происходит, ну и пусть происходит, значит, так надо. Я решила махнуть рукой на все и плыть по течению.

Мы стояли на перроне у ее вагона. Она снова благодарила за то, что подвезли. Обещала позвонить и все спрашивала: «Да чего вы так переживаете? Я взрослая девочка и вполне за себя отвечаю».

В качестве отступления

Жена нервничала. Видимо, мне передалось ее состояние. Действительно было как-то неприятно. Хотя, казалось бы, какое нам дело? Рита — взрослый человек и сама отвечает за свои поступки. Но с другой стороны — вроде хорошая знакомая, не чужой человек… Надо принять участие…

Это все из-за жены. Она накрутила себя, ну и меня заодно.

Вернувшись домой, я долго не мог уснуть и, чтоб как-то себя занять, создал очередной опрос и разместил на своем сайте.

Мне уже не раз приходилось этим заниматься. Вообще, такие опросы большого значения не имеют и особенной пользы не приносят, но все же они несут в себе некое рациональное зерно. А именно, чаще всего данные опроса соответствуют и подтверждают те выводы, которые я сам для себя уже сделал.

Итак, я вкратце описал свою героиню: женщину за тридцать, одинокую, самостоятельную, обеспеченную, у которой есть все, кроме мужа. Со свободными взглядами и связями с несколькими мужчинами одновременно… Ей трудно остановиться на ком-то одном, потому что одному будет недоставать положительных качеств остальных. Такая вот головоломка «Муж идеальный».

Комментарии последовали незамедлительно.

Как я и предполагал, мужчины были единодушны. Чтоб не повторяться и не повторять всевозможных нецензурных эпитетов, я просто резюмирую: героиня опроса, по мнению всех принявших в нем участие мужчин, — особа легкого поведения.

Мнения женщин разделились. Здесь не было такого единодушия. Представительницы прекрасной половины человечества предполагали у героини в прошлом какую-то трагедию, несчастную любовь и прочее. Некоторые завидовали ее свободе, другие привычно ругали мужчин, третьи заявляли, что у них тоже все хорошо, а любовников еще больше…

Из всего вышеперечисленного мне запомнилось несколько комментариев, которые, на мой взгляд, наиболее точно характеризуют героиню.

Вот они:

«Я, можно сказать, собрал тебя по частям. Звучит ужасно, но это правда. Одна курноса, другая с родинкой на спине, третья умеет все принимать как данность. Одна не чает души в себе, другая — во мне (вместе больше не попадалось). Одна, как ты, со лба отдувает прядь, другая вечно ключи теряет, а что я ни разу не мог в одно все это собрать — так Бог ошибок не повторяет».

Отрывок из стихотворения Дмитрия Быкова. Что характерно, автор пишет о нескольких женщинах, из которых он никак не может собрать одну — идеальную. Скажем так, ситуация привычна и понятна мужчинам, но если мужчина и женщина меняются местами — то меняется и привычный мир, меняются его ценности, а мужчина в таком мире чувствует себя неуютно.

Вот следующий:

«Кафка давно сказал: „С одним спала и брала у него деньги, потому что он давал жилье, со вторым спала и брала у него деньги, потому что он давал работу, с третьим спала и брала деньги, потому что он ее любил, а с четвертым спала и давала ЕМУ деньги, потому что любила его“».

Так мужчина объясняет себе женщину, так она ему понятна, привычна. Но не будем забывать о том, что наша героиня никому из своих любовников денег не давала. Более того, в случае с Алексеем у нее были на первом месте деловые и дружеские отношения. Она платила ему за работу. Опять-таки она не любила его, у них были договорные, вполне товарищеские отношения. Что касается остальных — тоже не подходит. Никто из них не давал ей работу или жилье. Ни от одного из них она не зависела. Она вела себя с ними на равных! Именно это «равноправие» и пугает мужчин больше всего.

А вот и еще один комментарий, его написала женщина:

«…не буду оценивать количество, глупо это, я не нахожусь в ее шкуре, может, все ее любовники отвлекают ее от каких-то тяжелых мыслей, может, она себе что-то доказывает, а может, период такой, совпало, я не батюшка, более того, раз есть — значит, ей так надо. Замечу, что мужчина, имеющий одновременно нескольких любовниц, — явление не столь редкое, а уж три любовницы — это запросто, и в отношении мужчины прозвучало бы что-нибудь насчет его могучей потенции и либидо, ну а женщина — конечно, блядь…»

Кстати, насчет батюшки. Мы как-то беседовали со знакомым священником, отцом Николаем, на эту тему. Он посоветовал подарить нашей Рите Новый Завет. Я несколько удивился и предположил, что Новый Завет у нее имеется, к тому же она и в Иерусалиме была…

— Да кто только не был в Иерусалиме… — вздохнул батюшка. — И кто мы такие, чтоб судить? А ты все-таки Евангелие подари ей…

Глава 31

Рита. Еще одна бывшая любовь

Маме она сказала, что едет в Питер. И потом уже, сидя в поезде, досадовала, как же это она забыла предупредить Аню! Только бы она не проговорилась!

Еще в декабре она приняла решение не сопротивляться тому, что преподносит ей судьба, и расслабилась. Пусть все идет, как идет.

Зачем она ехала сейчас в этот чужой город? Да именно потому, что ее несло туда течением той самой судьбы. Во всяком случае, она себя убедила в этом.

В последнее время ей как будто чего-то недоставало. И в дорогу ее погнало именно это недостающее.

Друзья слегка озадачили ее тем, что не слишком одобряли эту поездку, словно она пыталась уехать на двадцать лет назад, прекрасно понимая невозможность своей затеи. Нет, она не была так наивна. Конечно, она вполне отдавала себе отчет в том, что едет не к пятнадцатилетнему пареньку, а к взрослому мужчине, с которым ее ничего не связывает, кроме полудетских воспоминаний о первой любви. Хотя, возможно, это их и связывало сильнее всего. Ведь сказал же ей Вадик, как он долго искал ее, как хотел увидеть, пообщаться. А она? Она тоже искала его. Как же так вышло, они давно искали друг друга, а нашли только пару месяцев назад?

На снимке она его не узнала. На нескольких детских фотографиях он был совсем другим, утонченным и красивым той юношеской красотой, которая, к сожалению, быстротечна, как цветение, и очень скоро исчезает, стирается, облетает, подобно лепесткам.

Вот куда и к кому она ехала — к совершенно неизвестному ей человеку.

Сутки в поезде — и вот она уже выходила на серый перрон провинциального вокзала. Было сыро, шел то ли дождь, то ли мокрый снег. Неуютно.

Она замерла на мгновение, вглядываясь в лица людей. Кто-то метнулся навстречу, чья-то рука подхватила ее под локоть. Она увидела совсем рядом улыбающееся лицо, догадалась:

— Вадик?!

Он сохранил свою юношескую сухощавость, не набрал ни капли жира, в отличие от Гоши и Костенко, обремененных округлыми животиками. Но его лицо… Лицо, как маска, мешало рассмотреть его настоящего, точнее, его прежнего.

Он выхватил сумку, стиснул Риту в объятиях, расцеловал, закружил. Она закрыла глаза и… словно не было этих двадцати лет. Снова кружились на платформе пятнадцатилетние подростки.

— Туська! Как я рад! Ты! Даже не верится! — восклицал он. А она хохотала в ответ.

— Все! Едем! — Он поставил ее на асфальт, еще раз полюбовался, схватил за руку, потащил за собой, не переставая восхищаться. Пожалуй, он стал еще более порывистым, или ей так показалось, но она и сама была возбуждена встречей, смеялась, говорила что-то невпопад.

Он быстро поймал машину, усадил Риту на заднее сиденье и сам уселся рядом, забросил руку, обнял ее за плечи:

— Будем кутить! — пообещал весело.

— Как скажешь.

Она еще подумала: «Может, все-таки лучше в гостиницу», но эта мысль почти сразу же улетучилась.

«Будь что будет», — беспечно отмахнулась Рита.

Он жил в холостяцкой однушке. Первым делом Рита поразилась идеальной чистоте, как будто квартиру выдраили накануне ее приезда. Вадик бросился за ней ухаживать, он метался, разыскивал тапочки, полотенце, куда поставить сумку, он то и дело спрашивал ее, чего она хочет: чаю или кофе.

— В ванную, — улыбнулась Рита.

Его было как-то уж очень много, он заполнил собой всю квартирку, стало шумно и дымно, потому что он сразу же начал курить, а у него почему-то не работала вытяжка…

Рите все-таки удалось посетить ванную, чтоб всего лишь вымыть руки. Конечно, ей хотелось принять душ, но почему-то она не решилась.

— Без церемоний! — восклицал Вадик, — прошу тебя!

Потом он принялся кормить ее, усадил на кухне, распахнул холодильник, Рита поневоле увидела его недра, забитые под завязку. И не просто холостяцкие нарезки, нет, тут тебе и кастрюлька с тефтельками, и салатики, и всякая-разная домашняя снедь. Определенно чувствовалась женская рука.

— Кто же это у тебя готовит? — спросила она.

— Да… так… приходит одна женщина, — ответил он.

— Вот как, — Рита обвела взглядом чистенькую кухню, — и убирает она же?

— Ну да… присматривает за мной, — усмехнулся Вадик.

Рита кивнула. Подумала, незачем лезть человеку в душу. Хотя показалось немного странным поведение этой приходящей женщины — все убрала, наготовила, чтоб любовник принимал другую? А не заявится ли она поглядеть на Риту? Или, скажем, не возжелает ли она набить разлучнице лицо?

— Не знаю, удобно ли… — начала Рита.

— Что? — спросил он. — Да брось! Забудь! Все нормально! Туська! Ты не представляешь, как я счастлив! — Спохватился: — Слушай, что же это мы с тобой всухую сидим? — Вскочил, выставил на стол бутылку вина. Рита покосилась на этикетку, вроде не дешевка.

— У меня в сумке тоже есть, очень хорошее.

— Дойдет и до твоего. — Он разлил вино по бокалам, поднял свой. — Ну, за встречу!

После вина сделалось как-то легче, спокойнее. Напряжение спало, Рита даже попробовала тефтельки, заботливо разогретые Вадиком. Сдержанно похвалила. Выпили еще.

Если бы Вадик не курил одну за другой, было бы совсем недурственно, но не станешь же в чужом доме распоряжаться.

— Расскажи о себе, — попросила Рита, — как жил, что делал?

Кое-что она уже знала о нем, успели пообщаться по телефону. Но, как оказалось, не все.

Знала она о том, что Вадик развелся с женой, но не знала о том, что жена продолжает его контролировать. У них дочь, чуть старше Ритиной, живет сейчас у деда с бабушкой — родителей жены. Конечно, у него бывают женщины, и совсем молоденькие, и ровесницы, но вот эта, что убирает и готовит, — она как бы своя, вроде постоянной.

Чем он занимается? Да так, крутится помаленьку, торгует запчастями, то да се… Она была немного разочарована, хотя чего она могла ожидать?

Бутылка незаметно опустела. Вадик встрепенулся, выставил еще одну, к ней добавил несколько бутылок пива. Рита удивилась, но вслух ничего не сказала. Не в ее правилах делать замечания взрослым людям. Тем более в гостях.

Вадим быстро расправился с пивом, она понемногу цедила вино, голова отяжелела. Рита уже начала подумывать о том, что неплохо было бы поспать. Зато Вадик был сама бодрость.

— Предлагаю проветриться. — Он резво вскочил, поднял ее, повел в прихожую, не переставая рассказывать о том, какой у них прекрасный парк, буквально рядом с домом, а в парке бьет чистейший родник, половина города специально приходят, чтоб набирать воду.

Она подчинилась. В квартире было уж очень душно и накурено, несмотря на открытые форточки.

Им повезло, дождь прекратился, как-то по-весеннему потеплело, из-за туч выглянуло солнце, было ветрено, свежо, хорошо!

И парк действительно оказался совсем рядом, и родник нашелся. Гуляли, он все еще рассказывал о себе, о том, как сильно любил жену, о скандалах, изменах друг другу назло, о примирениях и новых скандалах. Пару лет назад он вдруг почувствовал, что его отпустило, он больше не был привязан к некогда страстно любимой женщине. Разошлись окончательно. Она теперь живет одна, торгует в палатке.

Рита слушала, поддакивала, изредка задавала вопросы. О себе помалкивала. Вадим то и дело хватался за телефон, отвечал отрывисто, хмурился, но лишь на секунду, его лицо мгновенно светлело, когда он поворачивался к Рите.

— Женщины донимают? — посмеивалась она.

И действительно донимали. Рита слышала все разговоры, и не потому, что хотела подслушать, просто такой был у Вадика мобильник — громкую связь можно было не включать.

Звонили и его женщина, и его бывшая жена. Первая с робкими вопросами, вторая громкоголосая, напористая, все время пыталась образумить бывшего мужа. «С ума сошел! Ты думаешь, ты ей нужен? Опомнись! Эта уедет, и твоя тебя бросит, кто за тобой присматривать станет?» Вадик бубнил в ответ: «Не твое дело», нажимал отбой, поглядывал на Риту. А ей что оставалось: только делать вид, что ничего не слышала.

По дороге домой купили кофе и сигарет.

— Вечером отец обещал зайти, — сообщил Вадик. Рита обрадовалась. Когда-то в детстве ее отец дружил с отцом Вадима, точнее, они дружили семьями. Но это уже потом, а сначала отцы учились вместе, в одном институте, затем вместе отправились по распределению, уже будучи женатыми, и только через несколько лет жизнь их развела. Семья Риты вернулась в Москву, а семья Вадика осталась. Но они еще долго дружили, приезжали друг к другу. Отношения расстроились постепенно. Пожалуй, окончательно прекратились после того, как Ритины родители разошлись, ей было уже восемнадцать…

Но она помнила то, последнее, лето, которое провела вместе с Вадимом. Ее пригласили приехать на каникулы, она обрадовалась, единственная возможность сбежать из дома. А дома тогда было неладно.

Она ехала и думала увидеть мальчишку, с которым играла в песочнице, того самого худенького, с беленьким чубчиком, который смотрел на нее с многочисленных фотографий, сохранившихся с тех пор, когда они еще жили в одном подъезде и их родители дружили.

Но как только она увидела повзрослевшего Вадика, влюбилась без оглядки.

Почему-то сейчас особенно остро переживала она то лето, свою детскую любовь, все сравнивала того Вадима и этого, нынешнего.

А он, оказывается, тоже на всю жизнь запомнил, тяжело переживал ее отъезд.

— Помнишь? — спрашивал он и рассказывал о событиях, почему-то начисто стершихся из ее памяти, тогда как она помнила совсем другое и торопилась рассказать ему. А потом оба они удивлялись, насколько избирательна память и как прошлое постепенно собиралось в единую картину, состоящую как бы из двух половин — ее и его воспоминаний.

Ей то лето виделось ярким, вихревым, наполненным новыми впечатлениями, новыми друзьями, бесконечными тусовками, вечеринками, походами, восторгом от поцелуев и ночного шепота, запахами, звуками… А еще она запомнила один ночной разговор с какой-то девушкой, они стояли на балконе, и девушка говорила ей о том, что Вадик — парень несерьезный, чтоб она поберегла себя, потому что у него таких, как Рита, многое множество. Рита слушала и не верила своим ушам, она-то знала своего Вадьку с младенчества, он же ее лучший друг, разве он может предать?

— Вот ты уедешь, — продолжала девушка, — и он сразу тебя забудет… — И еще что-то рассказывала о его похождениях да о том, какой он непостоянный.

Вадик о том разговоре не узнал, зато теперь они оба вспомнили девушку, оказалось, доброжелательница сама была влюблена в Вадика, вот и старалась отвадить конкурентку.

— Бедная, — рассмеялась Рита, — но ведь я ей не поверила.

— Еще бы! — подхватил он. — Я в те времена был почти ангелом.

— А помнишь, как мы подолгу говорили по телефону? — спросил он.

— Конечно! Меня маман чуть не убила, когда увидела счета за телефон, — ответила Рита.

Они снова сидели на кухне, напротив друг друга, соприкасаясь коленями и держа друг друга за руки, воспоминания сблизили их. Рите казалось, что Вадик ничуть не изменился, он все тот же хрупкий красивый мальчик, когда-то так нежно и неумело целовавший ее. Ей вдруг захотелось, чтоб он снова поцеловал ее, как тогда, так сильно захотелось, что она бессознательно прикрыла глаза и потянулась к нему, почти сразу ее бросило в жар от прикосновения его губ к ее губам.

Да, с тех пор он научился целоваться…

Раздался звонок, они нехотя оторвались друг от друга.

— Это отец, — сказал Вадим.

Рита поправила прическу, одернула кофточку, согнала с лица блаженную улыбку.

Конечно, он постарел, но был все еще весьма бодр, Рита обратила внимание на то, как они похожи с сыном — оба сухощавые, подтянутые, высокие.

Он искренне радовался, поздоровался с ней, как с родной, засыпал вопросами. Приглашал в гости:

— Чтоб непременно зашла, непременно!

Посидел недолго, потом Вадим пошел его провожать.

Рита машинально убрала со стола, у нее немного кружилась голова, пока Вадима не было, она попыталась задать себе вопрос: зачем ей все это? Но ответ выходил какой-то ехидный, даже издевательский: «А не все ли равно, голубушка? Живи, пока живется! Ведь ты хочешь его? Хочешь?»

Рита мысленно и честно отвечала себе самой: «Да, наверное, хочу… но ведь это только сиюминутная слабость, результат воспоминаний и выпитого вина».

«Вот только не надо этих рассуждений и нравоучений! — огрызнулась она. — Развела тут сантименты, зачем ехала-то?»

«Да кто ж меня знает, зачем? — оправдывалась она, — как-то так получилось, нахлынуло, он позвал, я согласилась… ну не для того же, чтоб залезть к нему в постель!»

«Ах, какие мы нравственные!» — ехидно комментировала она.

Дальнейший диалог с самой собой был прерван Вадимом. Он подошел к ней, обнял и уткнулся носом в шею, дохнул горячо и начал целовать… давно уже никто так не целовал ее, а может, вообще никто никогда…

Ночью ей почти не удалось уснуть. Вадим оказался великолепным любовником.

Она прожила у него несколько дней, почти не спала, потому что он не спал. Днем они куда-то к кому-то ездили, вечером и ночью занимались любовью, а под утро он вскакивал и уверял ее, что ему необходимо пройтись. Уходил, а у нее уже не было сил удивляться, она проваливалась в сон, точнее, в тяжелую дремоту, какая бывает от сильного переутомления, забывалась ненадолго и в то же время чутко прислушивалась к звукам, доносившимся из подъезда. Как только он входил в квартиру, Рита открывала глаза и вслушивалась в его шаги. У нее не было ни сил, ни желания думать и анализировать. Она просто жила эти дни, неосознанно, бездумно, как в юности, когда еще не умела оценивать, прикидывать и заглядывать в будущее.

Она даже не знала, очарована ли она Вадиком или сама себя очаровала. Да и неважно это было, совсем неважно.

Глава 32

Пять качеств идеального мужа

Вопреки нашим с женой предостережениям, Рита вернулась довольная. Она заехала к нам, точнее, к жене, чтоб поделиться впечатлениями. Я не хотел им мешать и собрался убраться в другую комнату, чтоб заняться кое-какими своими делами, но Рите, видимо, одной слушательницы показалось мало, и она то и дело задавала мне вопросы, я был невольно втянут в разговор.

— Ребята, я, конечно, вам очень признательна, за то что вы обо мне беспокоитесь, и все такое, — разглагольствовала Рита, — но честное слово, было просто супер!

И она начала восхищаться. Восхищалась городом: «Представляете, дом на главном проспекте, а машин — за минуту три-четыре! Никаких выхлопных газов, живой кислород!» Она рассказывала о неработающих предприятиях, об отсутствии на улицах людей…

— А какая там дешевизна! Мы наняли такси до деревни, водитель отвез нас на место, потом ждал несколько часов, привез домой и за все взял только две тысячи!

Я слушал и никак не мог понять, что с ней происходит? Она взрослая неглупая женщина, не последний человек на своей работе, часто бывает в командировках по стране и за границей. Что ее так восхищает? Город, где негде работать, а потому люди вынуждены до сих пор заниматься всякой мелочной коммерцией, где зарплата в десять тысяч рублей считается очень приличной и так далее и тому подобное… Она что, не видела противоречий в том, о чем рассказывала? А противоречия — вот они, на поверхности. Она как будто задавала сама себе вопросы и сама же отвечала на них.

Она была в восторге, но ее восторг смешивался с недоумением и даже досадой. Наконец моя жена не выдержала и заметила:

— Рит, ты сейчас под впечатлением, но пройдет несколько дней, розовый туман развеется, и ты будешь относиться к своей поездке совсем по-другому.

Рита на секунду замерла, задумалась, по ее лицу пробежала едва заметная гримаса.

— Да, пожалуй, — вздохнула она.

— И этот твой Казанова местного разлива скорее всего не так хорош, — осторожно намекнула жена.

— Нет, он классный! У него фигура, как у юноши! Ни грамма жира! Не сравнишь с этими моими пузанами, — усмехнулась Рита, — он умеет любить женщину…

Жена покосилась на меня, я чуть заметно пожал плечами. Присутствовать при обсуждении интимных подробностей мне совсем не улыбалось. Но, видимо, Рита не собиралась посвящать меня в них, или она вовремя спохватилась, кто знает. Все-таки, и я еще раз подчеркну, она не была обычной болтливой домашней курицей, хотя ничто женское ей не чуждо, но жизнь несколько выдрессировала.

Ничего не хочу сказать плохого о женщинах, среди мужчин сплетников хватает и любителей «посмаковать клубничку» тоже найдется немало, но уверяю вас, не так много, как среди представительниц прекрасного пола. Глупый или пьяный мужчина среди себе подобных может похвалиться победами, но никогда не станет обсуждать с приятелями достоинства или недостатки любимой женщины. У женщин все как раз наоборот. Подружки, приятельницы, сослуживицы и даже случайные знакомые частенько делятся подробностями своей интимной жизни и перемывают косточки мужьям и любовникам.

К счастью, Рита была не из их числа. Она умела держать дистанцию, несмотря на кажущуюся внешнюю беззащитность и легкость, характер у нее выработался довольно жесткий. Еще бы, иначе она не смогла бы руководить подразделением, в котором насчитывалось более ста пятидесяти человек.

И мы все — я, она и моя жена — прекрасно понимали: потихоньку спивающийся или уже спившийся провинциал-неудачник, бывший некогда ее первой любовью, никак не может составить Рите партию.

— Что ж мне так не везет, а? — с грустью спрашивала она. — У меня пять любовников и ни одного мужа. А все почему? Да потому что я никак не могу найти такого, идеального, который мне нужен. Вот если бы собрать от всех пятерых их лучшие качества и отбросить все плохое, — мечтательно произнесла она.

Но моя жена быстро опустила ее с небес на землю:

— Рит, ты ж прекрасно понимаешь, идеальных людей не бывает. Богатый человек вынужден очень много работать, он расходует себя на всех и вся, кроме своей семьи. А если мужик хозяйственный и домовитый, то он скучен, так и сидит по выходным дома или на даче с тещей оборудует новую теплицу.

Рита засмеялась, должно быть, подумала о Костенко и Алексее.

— Смешно, конечно, — продолжала жена, — далее следуют непризнанные российские гении, с ними, конечно, очень интересно поговорить, но кроме кухонного интеллектуального общения, ты ничего от них не добьешься, да еще вечная рефлексия, подверженность депрессиям. — Она закатила глаза. — Ох, ну ты же сама все знаешь…

— Еще бы! — подхватила Рита. — Гоша — яркий пример.

— Вот-вот, а теперь ты пару дней пожила с Вадиком, он оказался хорошим любовником, но судя по всему, на большее он не способен.

— Нет в мире совершенства, — принужденно засмеялась Рита. — Честно говоря, — призналась она, — я сейчас думаю, что он был хорош только там, у себя, здесь он скорее всего заметно потускнел бы.

Она сидела, подперев щеку ладонью, глаза сделались грустными.

— Что у вас? — спросила жена.

— Звонит каждый день, — призналась Рита, — когда я на работе, это очень неудобно, мешает.

— И что?

— В смысле? — переспросила Рита.

— Он собирается приехать?

Она взмахнула рукой:

— Что ты! — и добавила: — Я не приглашала и не приглашаю, а он не навязывается, наверное, понимает. Я не могу его здесь представить. Да и мама меня не поймет. Никто не поймет.

— А сама ты чего хочешь?

— Я? — Рита задумалась. — Если честно, то я не отказалась бы, если бы у меня время от времени был такой секс.

Несколько раз я порывался уйти, но Рита поворачивала голову, смотрела, обращалась не только к жене, но и ко мне. Я понимал, от меня ждут какого-то решения, подсказки, совета, чего-то такого, профессионального. А я слушал и понимал, что никаким профессионализмом тут не поможешь. Что я мог ей сказать: Рита, ты молодец, продолжай в том же духе, мало тебе любовников — заведи еще одного.

Кстати, жена что-то подобное посоветовала, мол, не только в провинции можно найти качественный секс…

Рита сразу же возразила, мол, сколько можно, все надоело, нет радости, да и где с ними знакомиться? Не за деньги же нанимать?

Я слушал их и вспоминал о той недавней истории, случившейся с одноклассницей моей жены. Прожила женщина с мужем лет пятнадцать и развелась. А почему развелась? Ничего нового и интересного. В то время как она искала и нашла хорошую работу, потом поднималась по карьерной лестнице, тащила на себе семью, растила дочь и так далее по списку, муж постепенно деградировал, ни на одной работе не задерживался дольше месяца, пил, потихоньку приворовывал деньги у жены, все свое время проводил, валяясь на диване. Если был не слишком пьян, бродил по просторам Интернета. Время от времени жена пыталась его лечить, но ее усилия ни к чему не привели. Наконец она узнала, что у ее благоверного завелась любовница. Она жила в другом городе, но иногда приезжала, они встречались, потом нежно переписывались и перебрасывались эсэмэсками.

Бедная женщина ухватилась за эту любовницу как утопающий за соломинку. Она разыграла настоящий спектакль, в результате которого ей таки удалось развестись и даже выписать бывшего мужа из квартиры. Правда, она приплатила ему, чтоб он мог на новом месте купить себе жилье. После чего отправила к новой возлюбленной в надежде, что они обрели друг друга и бывший муж больше не вернется.

Почему эта история пришла мне в голову? Мне показалось, будто они очень похожи — Ритин Вадик и тот муж. Я напомнил жене, она заволновалась и передала Рите все вышеописанное. Конечно, я не знал подробностей, зато их знала моя жена:

— Так вот к чему я веду, — говорила она, торопясь, — эта иногородняя любовь считала, что отбила у богатой московской барыни офигенного мужика! Она же не знала о том, какого ей подсунули кота в мешке!

Рита слегка покраснела:

— Не вижу связи, — неуверенно произнесла она.

— Связь самая прямая, — жестко ответила Аня, — мы не хотим, чтоб ты оказалась на месте этой женщины, обманувшей саму себя.

— Ребята, да вы что! — Рита принужденно рассмеялась, — я не ребенок и все прекрасно понимаю.

Уходила она задумчивая, когда мы вышли с ней на улицу, чтоб проводить до машины, вдруг спросила:

— Что же мне делать? Что делать? А?

Аня устало пожала плечами. Я ее понимал, ей казалось, что она уже все сказала, что думала по этому поводу. Но Рита еще витала в облаках, поэтому ждала чего-то, ждала…

Чего ждут все женщины — любви, конечно. Нет, она не была наивной и не строила никаких планов.

Судя по всему, ей на какое-то мгновение захотелось стать прежней, вернуться в прошлое, туда, где не надо было думать о хлебе насущном, о работе, кадрах, отчетах, деньгах, уходящем времени, да мало ли… возможно, я не прав, но мне так показалось.

Я думал отмолчаться, поскольку ну что тут скажешь?

Не удалось.

Пришлось промычать что-то типа:

— Расслабься, не форсируй события. И главное — скажи ему, чтоб не звонил в рабочее время.

Глупый или пьяный мужчина среди себе подобных может похвалиться своими победами, но никогда не станет обсуждать с приятелями достоинства или недостатки любимой женщины.

Очарование стирает противоречия.

Глава 33

Вместо эпилога

Мы сидели в кафе неподалеку от Ритиного офиса.

Она по обыкновению пила крепкий кофе, много курила. Рассказывала, что, возможно, на майские праздники поедет в Киев на свидание с Вадимом. Вроде бы он там будет по делам, а она — просто так, проветриться.

— Нейтральная территория, — сказала, улыбаясь.

Я вежливо промолчал. Жена снова стала уговаривать Риту не делать глупостей.

— Мы все знаем, как должно быть в идеале, — перебила ее Рита.

— И как же?

— Ну, это когда он и она, любовь до гроба, и все такое… но так не получается.

— Мы сами все портим, — подсказала Аня.

— Возможно… но не специально же! Неужели мы такие уж плохие?

— Нет, наверное, просто слабые, эгоистичные, глупые… Часто не ведаем, что творим.

— Наверное… — Рита вздохнула. — Знаете, когда мы с Гошей помирились, я подумала, чего это я в бутылку лезу? У самой рыло в пуху… никаких обязательств мы друг другу не давали. Да и вообще… Но мне раньше казалось, что я любила его. И мне не то чтобы жаль потраченного времен, нет; просто, у меня зимой был ужасный упадок сил. Вот вы спрашивали, зачем я к Вадику поехала, да мне просто необходимо было вырваться из замкнутого круга. Иначе я бы с ума сошла.

— Может, ты и права. — Жена как будто смирилась.

— Может… — согласилась Рита, — только я для себя решила, что больше никому не буду отказывать, — резко добавила она, — хватит играть в порядочность.

— Да, но… — начала было Аня.

Мне стало жаль Риту. Искренне жаль. И, пожалуй, в тот момент мне показалось, что я понимаю ее. Маленькая женщина хотела выжить и выжила. Несмотря ни на что. Ее можно уважать за это.

Женщина вынуждена вести себя по-мужски в силу обстоятельств. Так сложилось исторически в нашей многострадальной стране. Пока мужчины с маниакальной жестокостью уничтожали друг друга, доказывая «кто тут хозяин», женщины, как могли, поддерживали жизнь. Я уже писал о мальчиках, выросших без отцов и привыкших смотреть на женщин как на людей некоего среднего рода. И этот «средний род» как бы несет теперь ответственность за все, что с нами происходит и произошло. «Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик» — почти сродни некрасовскому: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет…» Да, но только «кони все скачут и скачут, а избы горят и горят…». И в этой бесконечной битве бабы на переднем крае. Они привыкли. Так чего же мы хотим от них? Конечно, проще всего обвинять женщин во всем, и в эмансипации, и в феминизации, и в инфантилизме современного общества (особенно мужской его составляющей). Но слова — они и есть просто слова.

Я вспомнил о пожелании отца Николая. Подарить Рите Новый Завет. А читать-то она его будет? Наверняка даже не откроет, поставит на полку и забудет… Стоп! А мне-то какое дело? Мое дело — подарить, а не судить заранее о том, чего я не знаю и знать не могу.

И снова Коктебель

Они встретились в Киеве в первых числах мая. Бродили по городу среди цветущих каштанов, зашли в лавру… И вдруг уже вечером Рите пришла в голову идея поехать в Крым. Вадим мгновенно загорелся, потащил ее в аэропорт, и о чудо! Они успели на вечерний рейс до Симферополя.

В салоне маленького самолетика едва набралось два десятка пассажиров. И веселый пилот, выглянув из кабины, заявил: «За час довезу!» И действительно долетели за час вместо полутора.

К ночи добрались до Коктебеля. Рита сразу же направилась к «своей» гостинице. Они долго звонили у калитки, пока, наконец, послышались недовольные голоса хозяев: «Что надо? У нас номер стоит 400 гривен!» Рита расхохоталась: «Да вы откройте, посмотрите, кто к вам приехал!» Видимо, ее, наконец, узнали. Калитка распахнулась и появилась сияющая, заспанная хозяйка, за спиной маячил ее муж.

«Ах, мы только вчера открылись! И как же замечательно, что вы приехали! Вам ваш номер? Ох, только он не убран!»

Рита отмахнулась: «Ерунда!»

Они так устали, что едва добрались до номера…

Вадим был в своем амплуа. Он снова вскочил около пяти утра. Минут тридцать старался не шуметь, но Рита спала очень чутко и сразу же проснулась. К семи он потащил ее на пляж.

Было чудесное теплое, почти летнее утро. Пустынная набережная, розовый горизонт, ленивое море и пляжи, пляжи, пляжи… Все побережье, казалось, принадлежало только Рите и Вадиму.

Как оказалось, он ни разу не был здесь. Конечно, он ездил в Крым, но в основном на Южный берег. И теперь с удивлением и каким-то детским восторгом впитывал в себя красоту Кара-Дага. Он мог часами, не шелохнувшись, сидеть и смотреть на горы, а она в это время загорала, впервые в жизни не стесняясь наготы. Крым был прекрасен, погода стояла чудная, температура не опускалась ниже тридцати. Через пару дней они открыли купальный сезон. Вода у берега прогрелась.

Рита водила Вадима по своим любимым кафешкам, пила свой традиционный коктейль, утром рыбаки угощали их свежей барабулькой, днем ей удавалось подремать часик, Вадим в это время замирал на балконе, обращенном в сторону Кара-Дага.

Они съездили в Судак, прошлись по Голицынской тропе, купались, загорали и занимались любовью… Временами Рита переставала верить собственным глазам и чувствам. Ей казалось, что все происходящее — сказка, сон и он вот-вот рассеется, потому что ну не может быть так хорошо. За что ей такой подарок?

Но сон не рассеивался, сказка продолжалась.

В один из дней они отправились на гору Хамелеон, что замыкает Коктебельскую бухту слева. Взобрались на самый хребет и увидели мужичка, сосредоточенно рисующего на земле концентрические круги.

— Не помешаем? — вежливо спросил Вадим.

Мужичок качнул головой: «Не помешаете». И от пива, предложенного Вадимом, не отказался. В благодарность начал рассказывать о том, как он тут ловит какой-то луч и призывает чуть ли не вселенскую матку… во всяком случае, Рите именно так показалось.

Мужичок их развеселил, они уселись над морем, посмеивались над «шаманом». Как вдруг со стороны степи на гору начал наползать туман, сначала прозрачными клочьями, потом, стремительно густея, заволок все окружающее, и вскоре Рита и Вадим оказались окруженными сырой холодной взвесью, плотной, как молоко.

— Ого, видать, мужик все-таки нашаманил, — усмехнулся Вадим, — и теперь нас накрыло этой самой… хм… маткой.

Они взялись за руки и, осторожно ступая, стали спускаться с Хамелеона, было трудно, ведь они почти не видели, куда идут.

Уже внизу, на пляже, прямо из тумана на них вышел человек в некоем подобии индейского пончо. Человек поднес к губам тонкую дудочку, свирель или что-то в этом роде, Рита не рассмотрела, и заиграл, протяжно, звеняще, высоко… Звуки с трудом прорывались сквозь туман, и словно в ответ прозвучал голос другой свирели. Из тумана появился уже знакомый «шаман», не переставая играть, подошел к «индейцу», дудки выдали некий ликующий завершающий звук и замолчали.

— Брат, где сестра? — осведомился шаман у индейца.

— В машине спит, — ответил тот.

Рита и Вадим переглянулись и, чтоб не рассмеяться в голос, быстро пошли прочь по мокрой от сырого тумана гальке.

Они и потом встречали двух «братьев», утром на берегу, правда, братья, заметив парочку, быстро исчезали. Видимо, посторонние мешали им «шаманить». Зато они наблюдали за одинокой обнаженной женщиной средних лет, она воздевала руки к солнцу, потом погружалась в море и снова воздевала, и снова погружалась… Может, она была «сестрой» тех «братьев»?

Выпивохи в кафе внезапно превращались в поэтов и читали вслух стихи, свои и Максимилиана Волошина. Чем произвели на Вадима весьма сильное впечатление. Рита посмеивалась и пыталась объяснить, что это Коктебель, он такой, и все здесь такие, немного странные…

А сказка длилась и длилась. Но она не могла длиться бесконечно.

Праздники кончились. Ей надо было домой, ждала работа, ждали мама и дочь. Вадима тоже ждали. Как выяснилось, он собирался по работе в Польшу, и, возможно, надолго.

Рита сначала как будто протрезвела, словно ее окатили ушатом холодной воды. Но она умела быстро приходить в себя. Что же делать? Они взрослые люди, у каждого своя жизнь, свои обязанности. Ведь она же с самого начала не верила в то, что сказка может длиться вечно.

И за то спасибо, что судьба не поскупилась на такой роскошный и незаслуженный подарок.

Выдохнула? Надо жить дальше. Вкалывать, растить дочь, помогать маме. А там видно будет.

Когда она вернулась, первым делом позвонила Ане, сказала, что заедет, нужно пообщаться. Но не успела она договорить, как поступил звонок от Вадима.

— Ань, я перезвоню, — быстро пообещала и сразу же ответила Вадиму.

— Рит, я буду в Кракове, — сказал он, — ты ко мне приедешь?

— Приеду!

Она улыбалась.