Гончров Ивн Алексндрович

Письм (1852-1853)

Гончров И.А.

Письм. 1852 - 1853.

Ф. А. КОНИ

10 мя 1852 год. Петербург

Почтеннейший Федор Алексеевич,

у Вс в "Пнтеоне" помещются сттьи о провинцильных тетрх. Позвольте Вм рекомендовть ткую сттью о Воронежском тетре одного молодого человек, Средин. Я прочел ее и нхожу, что он нписн прекрсно, кк редко пишутся ткие сттьи: очень полно, отчетливо и знимтельно. Автор - редктор "Воронежских губернских ведомостей" и мстер писть, кк Вы увидите, если примете н себя труд прочесть рукопись. Если Вы пожелете поместить ее у себя, то брт втор, мой приятель и сослуживец, доствит Вм ее. Я не мог скзть ему ничего, н кких основниях принимются в "Пнтеон" сттьи, он узнет об этом от Вс или в редкции. Во всяком случе, эт сттья зслуживет внимния и дже вознгрждения.

Очень и очень жлею, что редко имею удовольствие видеть Вс: вось летом столкнемся н Безбородкиной дче, если только летом Вы тм.

Свидетельствую Вм и супруге Вшей искреннее почтение

Гончров.

10 мя

1852.

Е. А. ЯЗЫКОВОЙ

12 вгуст 1852. Петербург

12 вгуст.

Мтушк Ектерин Алексндровн, первую свободную минуту, то есть когд во мне менее желчи, под глзми почти вовсе нет пятен, посвящю н то, чтоб поблгодрить Вс з Вше милое, дружеское письмо. Михйло Алекс<ндрович>, которого Вы уже получили двно в целости и подробности, никк не сможет, д и я см не сумею скзть, ккое удовольствие сделло мне Вше письмо. Одного боюсь: оно нписно с тким умом и тктом, что - не кроется ли в нем больше искусств, нежели дружеского рсположения, боюсь этого единственно потому, что мло имею прв н Вшу дружбу.

Из письм Вшего я вижу, что и Вс не н шутку волнуют рзные сомнения. Это немного удивило меня. Кк, Вы снружи ткие холодные и покойные, тревожитесь отвлеченными вопросми? З рзрешением некоторых из них Вы обрщетесь ко мне: блгодрю з доверенность, но едв ли я теперь в состоянии рзрешить ккой-нибудь вопрос, дже близкий мне смому, нпример хоть этот: "отчего у меня иногд бывет крсен нос?". А Вы спршивете, что ткое Бог, где Он и кк ему молиться? Между тем сми говорите, что прежде бывло, помолясь н коленях, Вы нходили в этом спокойствие и утешение. Зчем же не делете этого теперь? Жлуетесь, что приятели сбили с толку, болтовней своей отняли у Вс прежние убеждения, не сумев зменить их новыми. Зчем же Вы тк дешево отдли то, что, по словм Вшим, успокоивло Вс? Ведь эти же смые приятели чсто болтли между прочим и о том, что Михйлу Алекс<ндровичу> можно бы повеселиться в кругу других женщин, кроме жены, д Вы, однко ж, ни рзу не соглсились с этим, и когд у Вс недоствло дилектики переспорить болтунов, Вы брли свечу и уходили спть, н другой день просыплись всё с одним и тем же убеждением, то есть что Михйлу Ал<ексндровичу> не подобет идти с П<невым?> н вечер к ккой-нибудь ктрисе или другой подобного род женщине. - Я не рз змечл в Вс упрямство, которое обрзует в Вс дже некоторый хрктер, что нечсто встречется, и это ствит Вс выше многих зписных львиц и умниц. Только вот видите, ккой любопытный случй вышел: что в одном обстоятельстве Вы тверды, в другом уступили легко: предлгю это н Вше собственное усмотрение - выведите зключение, ккое Вм пондобится, мне пор об этом змолчть, не то, пожлуй, нговоришь глупостей: лучше поберегу их для ромн, если буду писть; тм по крйней мере возьму з них деньги, теперь, чем больше нвру, тем больше см зплчу.

Я очень рзнообрзно провожу время: то убивюсь хндрой и желчью, то н пять минут рзвеселюсь тк, что святых вон понеси, вчер тк вот был пьян, немного простудился и крпивня лихордк усеял мой лоб премиленькими пятнышкми. А основнием глубокой тоске и внезпному веселью служт мои больные нервы, тк что и ндежды нет, чтоб я когд-нибудь окончтельно придержлся чего-нибудь одного, то есть чтоб или зхндрил или рзвеселился однжды нвсегд. И ведь это с детств тк: я помню, мне было лет восемь, я уж тосковл чсто или веселился без причины. Нечего делть, знть тким уродился, тким и остнусь. У меня есть некоторые привилегировнные мест, где я кк-то лучше скучю и веселюсь, и между прочим, в Вшей зле. Но и это утешение отнято у меня; н звод не стнешь ездить кждый день; много-много если рз в неделю зглянешь.

Михйл Алекс<ндрович> обнимю и детей тоже: ужсно хочется поигрть с ними.

Все Вм клняются, и в том числе Мйковы: в конце этого месяц они нмерены сыгрть свдьбу. Я видел невесту: миленькя, немного неловкя девушк, но это-то и придет ей грцию; он мне понрвилсь тем, что очень естественн; ни искусственность, ни кокетство не успели дотронуться до нее.

Был здесь Вш дяденьк - Тепляков: он н седьмом небе оттого, что сынок его выходит в квлергрды. Я вообржю, кк он будет смешон с своими вечерми, куд позовет, рзумеется, товрищей сын, мысленно нзнчя кждого в женихи своей дочери, и будет томиться и скупостью и желнием блеснуть.

Весь и всегд Вш по гроб включительно. Гончров.

Я получил и мленькое Вше письмо: блгодрю. Потрудитесь прилгемую зписочку передть Элликониде Алекс<ндровне>. Д приезжйте скорее, Авдотье Андреевне, другу-то моему, клняйтесь.

Бывю иногд у Коршей: читл у них рукопись.

Боткин Николй приехл и теперь должен быть уже в Москве.

Е. А. и M. А. ЯЗЫКОВЫМ

23 вгуст 1852. Петербург

23 вгуст.

Нпрсно Вы, мтушк Ектерин Алексндровн, упрекете меня, что я Вс збыл: в то время, когд Вы писли мне это письмо, я тоже писл к Вм и ндеюсь, что мое послние уже получено Вми. Следовтельно, нши письм рсходятся в пути. Я очень доволен, что Вы хорошо проводите время в деревне и что откровенно сознетесь в этом: по большей чсти со всех сторон слышишь жлобы н несчстья д неудчи; это большя редкость, когд кто скжет, что ему хорошо. Блгодрю и з то, что вспоминете обо мне. Только нпрсно желете, чтоб я пожил в деревне у Вс, полгя, что моя хндр должн тм пройти: Анненков првду скзл Элликониде Алекс<ндровне>, что я никогд, нигде и ничем бы не был доволен, что мне ни дй. Это в смом деле тк. Хндр моя, кк я Вм, кжется, уже писл, есть не что иное, кк болезненное состояние, которому причиной нервы. Вы посмотрите н всех нервозных людей: у них ум, воля и все ее проявления подчинены нервм. Оттого эти люди вдруг делются скучны, мрчны или внезпно переходят к веселью, Бог знет отчего. Это очень неудобно не только для себя, но и для других. От этого я и стрюсь прятться и, кроме Мйковых д Вс, ни к кому не хожу.

А знете ли, что было я выдумл? Ни з что не угдете! А всё нервы: к чему было они меня повели! Послушйте-ко: один из нших военных корблей идет вокруг свет н дв год; Аполлону Мйкову предложили, не хочет ли он ехть в кчестве секретря этой экспедиции, причем скзно было, что, между прочим, нужен ткой человек, который бы хорошо писл по-русски, литертор. Он откзлся и передл мне; я принялся хлопотть из всех сил, всех, кого мог, поствил н ноги и получил письмо к нчльнику экспедиции. Но вот мое несчстье: н днях этот нчльник выехл н некоторое время в Москву и, воротясь оттуд, тотчс отпрвится в море, тк что едв ли я успею видеть его; потом, кк я узнл после, нужен человек собственно не для русского, но более для переписки н инострнных языкх, этого я н себя не приму. Впрочем, во всяком случе мне советовли повидться с нчльником экспедиции и узнть от него подробнее, что нужно. Стло быть, ндежд не угсл еще совсем.

Вы, конечно, спросите, зчем это я делю? Но если не поеду, ведь можно, пожлуй, спросить и тк: зчем я остлся? Поехл бы зтем, чтоб видеть, знть всё то, что с детств читл кк скзку, едв веря тому, что говорят. Я полгю, что если б я зпсся всеми впечтлениями ткого путешествия, то, может быть, прожил бы остток жизни повеселее. Потом, вероятно, нписл бы книгу, которя во всяком случе был бы знимтельн, если б я дже просто, без всяких претензий литертурных, зписывл только то, что увижу. Нконец, это очень выгодно по службе. Все удивились, что я мог решиться н ткой дльний и опсный путь - я, ткой ленивый, избловнный! Кто меня знет, тот не удивится этой решимости. Внезпные перемены соствляют мой хрктер, я никогд не бывю одинков двух недель сряду, если нружно и кжусь постоянен и верен своим привычкм и склонностям, тк это от неподвижности форм, в которых зключен моя жизнь.

Свойство нервических людей - впечтлительность и рздржительность, следовтельно, и изменяемость. Может быть, я бы скоро и соскучился тм, что и вероятно, мучился бы всем - и холодом, и жром, и морем, и глушью, дичью, куд бы зехл, но тогд бы поздно было кяться и поневоле пришлось бы искть спсения - в труде.

Что скжете Вы, мтушк Ктерин Алекс<ндровн>, и Вы, мой милый и добрый друг Михйло Алекс<ндрович>, одобрили ли бы Вы эти мои нмерения?

Евгения Петровн уж плкл, что я не ворочусь, погибну или от бури, или дикие съедят, не то змея укусит.

Но, к сожлению, - это всё мечты, приятный сон, который вот и кончился. Вчер я рыскл и по Всильевскому острову, и в Петергофе был, словом, объехл почти вокруг свет, всё отыскивя моряк, д нет, и рекомендтельное письмо товрищ министр лежит у меня в крмне, уже знчительно тм позмслившись. Если же бы кким-нибудь чудом я поехл, то это должно тк скоро сделться, что Вы едв ли бы и зстли меня. Но, кжется, мне придется не воевть с дикими, мирно попивть чек в тихой пристни, среди добрых друзей, под Невским монстырем, н зводе. Тк уж пусть же эти друзья едут скорее, то, прво, скучно.

Весь и всегд Вш

И. Гончров.

Поклонитесь Элликониде Алексндровне и поцелуйте детей. Стрик Щепкин здесь игрет, но я в тетре не был, слышл, кк он у Корш читл "Рзъезд" Гоголя; кому-то хочет читть еще.

П. Ф. БРОКУ

2 сентября 1852. Петербург

Вше Превосходительство.

Честь имею почтительнейше доложить, что я сочту особенным для себя счстием принять обязнность секретря экспедиции, снряжемой вокруг свет н фрегте "Пллд", н тех условиях, которые мне предложены Вшим Превосходительством чрез столончльник Депртмент внешней торговли Львовского. Не могу вырзить всей своей признтельности з просвещенное и блгородное содействие Вшего Превосходительств к успеху моего предприятия.

С чувством глубочйшего увжения и преднности имею честь быть

Вшего Превосходительств всепокорнейший слуг

И. Гончров.

2 сентября 1852.

В. П. БОТКИНУ

26 сентября 1852. Петербург

Любезнейший Всилий Петрович.

Всем приятелям хочется скзть хоть по одному слову перед отъездом в дльний и неверный путь. Мне остлось пробыть в Петербурге всего несколько чсов: что ж могу скзть, кроме прости, но прости до свидния. Языков Вм объяснит, куд и зчем я еду, - еду везде, но зчем, еще см хорошенько не зню! Еду вокруг свет, но длеко ли уеду с своим здоровьем и не вернусь ли с дороги, - это вопрос, которого теперь рзрешить не берусь.

Во всяком случе, до свидния: я увезу с собой воспоминние о Вшем дружеском слове, которым Вы приветствовли мое появление н литертурном поприще, и однжды дже письменно. Я помню, что это мне сделло большое удовольствие: Вше одобрение чего-нибудь д стоит.

Поклонись добрейшему и любезнейшему Николю Петровичу.

До свидния, до свидния, до свидния,

Вш Гончров.

26 сентября 1852.

Нкнуне отъезд.

М. А. и Е. А. ЯЗЫКОВЫМ

3(15) - 4(16) ноября 1852. Лондон

Лондон, 3/15 ноября.

Любезнейший мой друг Михйло Алексндрович и миля, добря Ектерин Алексндровн!

После трехнедельного трудного, опсного и скучного плвния мы нконец бросили якорь в Портсмуте. Долго было бы рсскзывть всё, что c нми было в это время, было понемногу всего. Мы немножко прихвтили холеры, от которой умерло трое мтросов, четвертый немножко упл с мчты в море и утонул, немножко сели в Зунде н мель, но снялись без всяких повреждений, выдержли три бури, которые моряки не нзывют никогд бурями, свежими и крепкими ветрми. Вчер втянули фрегт с рейд в гвнь и будут привинчивть водоопреснительный ппрт. Нш дмирл тотчс же явился из Лондон в Портсмут, осмотрел и фрегт и нс, велел мне нписть бумгу, потом, уезжя, скзл мне, что я могу отпрвиться в Лондон.

Что Вм скзть о себе, о том, что рзыгрывется во мне не скжу под влиянием, под гнетом впечтлений этого путешествия? Во-первых, хндр последовл з мной и сюд, н фрегт; потом новость быт, лиц - потом отсутствие покоя и некоторых удобств, к которым привык, - всё это пок обрщет путешествие в мленькую пытку, и у меня тк и рздются в ушх слов, скзнные, кжется, при Вс одним моим сослуживцем: " Tu l'as voulu, George Dandin, tu l'as bien voulu!"1 Впрочем, моряки уверяют меня, что я кончу тем, что привыкну, что теперь и они более или менее стрдют сми от неудобств и дже опсностей, с которыми сопряжено плвние по северным морям осенью. В смом деле, едв мы вышли из Кронштдт, кк нм прямо в лоб с дождем и снегом здул противный ветер, потом мы десять суток лвировли в Немецком море и з противными же ветрми не могли попсть в Английский кнл. Между тем плвние по Финскому зливу и по Кттегту считется весьм опсным и не в ткую глубокую осень. - Слв Богу, что н меня совсем не действует кчк: это, говорят, звисит от рсположения грудобрюшной прегрды, то есть чем он ниже рсположен, тем лучше. Видно, он помещен у меня в смом брюхе, потому что меня не тошнит вовсе и голов не кружится и не болит, тк что нет никкого признк морской болезни, и я до сих пор, слв Богу, не зню, что это знчит. Вот что скжет окен: тм, говорят, кчк бросет корбль кк щепку. Но я, однко ж, должен сознться, что кчк и н меня действует скверно, хотя и инче, нежели н других. Он производит сильное нервическое рздржение: я в это время не могу ни читть, ни писть, ни дже думть свободно. Стрешься рзвлечься, збыться, зрыться в смысл фрзы, которую читешь или пишешь, - не тут-то было: непременно ндо уцепиться з стол, з шкф или з стену, то полетишь; тм слышишь, от толчк волны что-нибудь н плубе с грохотом понеслось из одного угл в другой; в кюте дверь и окно постоянно друг с другом рсклнивются. К этому прибвьте вечный шум, топот мтросов, крик комндующего офицер, свистки унтер-офицеров - и днем и ночью, вечно нужно исполнять ккой-нибудь мневр, то поднимть один прус, то рспустить другой, то тк поствить, то эдк, - покоя никогд нет. Можно, конечно, ушм привыкнуть к этой сумтохе, но голове - никогд. Я не понимю, кк я буду писть бумги тм? Это приводит меня не только в сомнение, дже в некоторое отчяние. В кчестве вояжер меня еще можно кк-нибудь протщить вокруг свет, но дельцом, рботником - едв ли! Я бы дже обрдовлся, если б ккой-нибудь случй вернул меня нзд, то, прво, совестно ехть: ни себе ни другим пользы не сделешь и проктишься, высуня язык. Я был очень болен зубми: у меня ревмтизм обртился, кк я вижу, в хронический; если б это повторилось еще теперь, пок мы в Англии, очень немудрено, что я бы и воротился: и без того трудно путешествовть человеку, не воспитнному с детств для моря, но стрнствовть больному - бед.

У нс н фрегте дня дв гостил у кпитн его товрищ, нходящийся по службе в Лондоне, некто Шестков. Об они сегодня предложили мне ехть в Лондон - и вот я - в Лондоне. Чс дв кк приехли из Портсмут по железной дороге. С ждностью вглядывлся я в новую стрну, в людей, в дом, в лес, поля - потом вздремнул, когд смерклось. Отсюд до Портсмут 84 мили (1 1/2 версты) мы ехли чс три, поезд был огромный; со всех сторон стекются н похороны Веллингтон, или дюк, кк его просто нзывют здесь. Я еще здесь ничего не видл; от стнции железной дороги мы промчлись в кебе (кретк в одну лошдь) по лучшим улицм до квртиры Шестков. Мне приготовлен вверху мленькя комнтк, товрищи мои ушли к ншему дмирлу. Через чс хотели зйти з мной, чтоб отпрвиться в тверну ужинть, потому что выехли из Портсмут, позвтркв нлегке. Мне бросились в глз и в вгонх, и н стнциях, и н улицх - множество хорошеньких женщин. Это, кжется, црство их. Нконец здесь, где я теперь остновился, н целый дом прислуживет прехорошенькя девушк лет 20, miss Эмм. Меня ужс берет, кк посмотрю, что он делет. Он отперл нм двери, втщил нши sacs de voyages, рзвел в трех комнтх огонь, приготовил чй, является н кждый звонок и теперь топет нд моей головой, приготовляя мою комнту. Он же убирет комнты, будит по утрм господ (и меня, слышь, стнет будить). Увидев, что мы с кпитном выпялили н нее глз, Шестков серьезно нчл упршивть нс не нчинть с ней ничего, говоря, что это здесь не водится, и т. п. Мне было очень смешно. Вот, подумл я, Пнев никкими способми нельзя бы было упросить. Чувствительный Крмзин нзывет нгличнок миловидными: это нзвние очень верно, хотя и смешно. Но н меня эт миловидность действует весьм оригинльно: кк увижу миловидную нгличнку, сейчс вспомню кпитн Копейкин. Но вот miss Эмм спршивет меня что-то, никк не рзберу срзу, зствляю повторять себе по дв и по три рз, и, когд см, ворочя всячески мой собственный и нглийский язык, совру что-нибудь непонятное, он говорит мне вопросительно: "sir"? когд скжу тк - молчит. Во всяком случе, я бы привел сюд мерзвц своего Филипп и всех российских Филиппов посмотреть, кк рботют нглийские слуги. До звтр: идем ужинть.

Утро превосходное, не нглийское. Тепло, кк у нс в вгусте. Мы оствили в России морозы, только спустились з Ревель, нчлось тепло, продолжющееся до сих пор, тк что пльто Клеменц из толстого трико гнетет меня, кк пнцирь. Спл я кк убитый, может быть, от портер, который я употребляю ежедневно, ткже и устриц; сотня стоит всего дв шиллинг. Я бы нписл о миллионе тех мелких неудобств, которыми сопровождется вступление мое н чужие берег, но я не отчивюсь нписть когд-нибудь глву под нзвнием Путешествие Обломов: тм пострюсь изобрзить, что знчит для русского человек смому лзить в чемодн, знть, где что лежит, зботиться о бгже и по десяти рз в чс приходить в отчяние, вздыхя по мтушке России, о Филиппе и т. п. Всё это происходит со мной и со всеми, я думю, кто хоть немножко не в черном теле вырос.

Пишите ко мне, пожлуйст, но пишите сейчс же, инче письмо, может быть, и не зстнет меня; мы пробудем недели четыре. Адресуйте тк:

England, Portsmouth,

Russian frigate Pallas.

То M-r John Gontcharoff

У Вс, миля прекрсня Элликонид Алексндровн, целую ручки и чуть не со слезми блгодрю з многие знки дружбы и внимния: и вренье, и корпия для ушей, и грфин - всё это окзлось чрезвычйно полезным. Я тк чсто и с тким чувством вспоминю о Вс, кк Вы и не поверите.

До свидния, всегд Вш

И. Гончров.

Клняюсь всем Вшим бртьям и Ростовским: другу моему Ав<дотье> А<ндреевне> скжите, что я см не верю тому - где я. Покжите это письмо Мйковым и попросите нписть ко мне по этому дресу, не ожидя от меня писем; я к ним писл из Днии и буду н днях опять писть.

О себе нпишите поподробнее: что Бог дл Вм и здоров ли Ектерин Алексндровн. Пневым, Некрсову и Анненкову и прочим приятелям дружеский поклон.

Иду штться по Лондону: вчер вечером, идучи из тверны, отстл от товрищей и позблудился, но, к счстию, зпомнил улицу и № дом. Все дом стрх похожи н кулисы и н прздничные блгны в колоссльных рзмерх, н улицх чисто и крсиво, кк в комнтх.

Поблгодрите кн<язя> Оболенского з рекомендтельную зписочку, которую он мне дл к кпитну фрегт: он тк лсков и внимтелен ко мне, что я не зню, кк и отблгодрить его. Обедю я у него ежедневно; он всячески устрняет все неудобств путешествия и делет всё, чтобы мне было сноснее, полгя, что я и хндрю от скуки н фрегте. Другие тоже все внимтельны.

До свидния, до свидния. Ах, если б меня прогнли отсюд нзд в Россию. Перед отходом я еще нпишу Вм. - Еще слово о кпитне: он отличный моряк, стрстно любит свое дело и спорит со мной против проходов.

Поклонитесь и Вячеслву Всильевичу с супругой.

Евг. П. и Н. А. МАЙКОВЫМ

20 ноября (2 декбря) 1852. Портсмут

Портсмут, 20 ноября/2 декбря 1852.

Я не писл еще к вм, друзья мои, кк следует. Пострюсь теперь. Не зню, получили ли вы мое мленькое письмо из Днии, которое я писл во время стоянки н якоре в Зунде, если првду говорить, тк н мели. Тогд я был болен и всячески рсстроен; всё это должно было отрзиться и в письме. Не зню, смогу ли и теперь сосредоточить в один фокус всё, что со мной и около меня делется, тк чтоб это хотя слбо отрзилось и в вшем вообржении. Я еще см не определил смысл многих явлений новой своей жизни. Голых фктов я сообщть не люблю, я стрюсь прибирть ключ к ним, если не нхожу, то освещю их светом своего вообржения, может быть, фльшивым, и иду путем догдок тм, где темно. Теперь еще пок у меня нет ни ключ, ни догдок, ни дже вообржения. Всё это еще подвлено рядом опытов, более или менее тяжелых, немножко новых и совсем не знимтельных для меня, потому для меня, что жизнь нчинет откзывть мне во многих примнкх н том основнии, н кком скупя стря мть откзывет в деньгх промотвшемуся сыну. Тк, нпример, я не постиг поэзию моря и моряков и не понимю, где тут нходили ее. Упрвление прусным судном мне кжется жлким докзтельством слбости ум человечеств. Я только вижу, кким путем истязний достигло человечество до слбого результт проехть по морю при попутном ветре; в поднятии или спуске прус, в повороте корбля и всяком немного сложном мневре видно ткое нпряжение сил, что в одном моменте прочтешь всю историю усилий, которые довели до уменья плвть по морям. До пров еще, пожлуй, можно было не то что гордиться, збвляться созннием, что вот-де дошли же до того, что плвем себе д и только, но после проходов н прусное судно совестно смотреть. Оно - точно стря кокетк, которя нрумянится, нбелится, подденет десять юбок, зтянется в корсет, чтоб подействовть н любовник, и н миг иногд успеет, но только явится молодость и свежесть, и все ее хлопоты пойдут к черту. Тк и прусный корбль, звесившись прусми, ндувшись, обмотвшись веревкми, роет туд же, кряхтя, скрыпя и охя, волны, чуть противный ветер, и крылья повисли; рядом же мчится, несмотря ни н что, проход, и человек сидит, скрестя руки, мшин рботет. Тк и ндо. Нпрсно кпитн водил меня покзывть, кк крсиво вздувются прус с подветренной стороны или кк фрегт ляжет боком н воду и скользит по волнм по 12 узлов (узел 13/4 верст) в чс. "Эдк и проход не пойдет", говорит он мне. "Д зто проход всегд идет, мы идем двое суток по 12 узлов, потом десять суток носимся взд и вперед в Немецком море и не можем, з противным ветром, попсть в Кнл". - "Черт бы дрл эти проходы!" - говорит кпитн, у которого весь ум, вся нук, всё искусство, з ними смолюбие, честолюбие и все прочие стрсти рсселись по снстям. А между тем все фрегты и корбли велено строить с провыми мшинми: можете вообрзить его положение и прочих подобных ему господ, которые пожертвовли лет 20, чтоб зучить нзвния тысячи веревок. - Смо море тоже мло действует н меня, может быть оттого, что я еще не видл ни безмолвного, ни лзурного моря. Я, кроме холод, кчки, ветр д соленых брызг, ничего не зню. Приходили, првд, в Немецком море звть меня смотреть фосфорический свет, д лень было скинуть хлт, я не пошел. Может быть, во всем этом и не море виновто, стрость, холод и проз жизни. Если вы спросите меня, зчем же я поехл, то будете совершенно првы. Мне, снчл, кк школьнику, придется скзть - не зню, потом, подумвши, скжу: зчем бы я остлся? Д позвольте еще: полно - уехл ли я? откуд же? только из Петербург? Эдк, пожлуй, можно спросить, зчем я вчер уехл из Лондон, в 1834 году из Москвы, зчем через две недели уеду из Портсмут и т. д. Рзве я не вечный путешественник, кк и всякий, у кого нет своего угл, семьи, дом? Уехть может тот, у кого есть или то или другое. А прочие живут н стнциях, кк и я в Петербурге и в Москве. Вы помните, я никогд не зботился о своей квртире, кк убрть ее зботливо для постоянного житья-бытья; он всегд был противн мне, кк номер трктир, я бежл греться у чужой печки и смовр (высоким словом - у чужого очг), преимущественно у вшего. Поэтому я - только выехл, не уехл. Теперь следуют опсности, стрхи, зботы и волнения, которые помешли бы мне ехть. Кк будто этого ничего нет н берегу? Я вм нзову только дв обстоятельств, известные почти всем вм по опыту, которые мешют свободно дышть: одно - недостток рзумной деятельности и сознние бесполезно гниющих сил и способностей; другое - вечное стремление удовлетворить множество тонких потребностей, вечный недостток средств и оттого вечные вздохи. А миллионы других, хотя мелких, но острых игл, о которых не стну говорить; пробегите историю последних вших двух или трех недель - и нйдете то же смое; жизнь не щдит никого. Здесь не испытывешь сильных нрвственных потрясений, глубоких стрстей, живых и рзнообрзных симптий и ненвистей; эти пружины тут не в ходу, они ржвеют. Но зто тут другие двигтели, которые тоже не дют дремть оргнизму: это физические бури, лишения, опсности, иногд ужс и дже отчяние. Следует смерть: д где ж он не следует? Здесь только быстрее и, стло быть, легче, нежели где-нибудь. Тк видите ли, что я имел причины уехть или не имел причин оствться - это всё рвно. Тут бы только кстти было спросить, к чему же этот ряд новых опытов посылется человеку устлому, увядшему, пережившему, кк очень хорошо говорит Льховский, смого себя, который вполне не может воспользовться ими, ни оценить, ни просто дже вынести их. А вот тут-то я и не приберу ключ, не зню, что будет дльше; после, вероятно, нйдется.

По силе всего вышескзнного, я из всех моих товрищей путешествия один, кжется, уехл покойно, с ровно бьющимся сердцем и совершенно сухими глзми. Не нзывйте меня неблгодрным, что я, говоря о петербургской стнции, умолчл о дружбе, которую тм ншел и которой одной было бы довольно, чтоб удержть меня нвсегд. Вы, Евгения Петровн, конечно, к слову дружб поспешите присовокупить и любовь! Н это отвечйте теперь же Вы, Юниньк, з меня: что я получил от Вс в нгрду з свою 19-летнюю стрсть? Три единственные поцелуя н проходной пристни при прощнье мло: не из чего было оствться в отечестве, сколько рз изменили и теперь изменяете опять, зню, Вшему постоянному рыцрю. А другя-то, лукво скжете Вы, которя плкл? А зметили ли Вы, ккие у ней злые глз? Эт змея, которя плкл крокодиловыми слезми, кк говорит Крл Моор, и плкл, моля чуть не о моей погибели. Это очень смешня любовь, кк, впрочем, и все мои любви. Если из любви не выходило никкой прокзы, не было юмор и смех, тк я всегд и прочь; тк просто одной любви смой по себе мне было мло, я скучл, оттого и не жент. Ну, о любви довольно: припомните, кк я всегд о ней говорил, тк скжу и теперь: нового ничего не будет. О дружбе я обязн скзть яснее, особенно перед Вми: Вы можете требовть от меня ясного и подробного отчет з целые 17 лет, кк оценил я кпитл, отпущенный мне Вми, не зкопл ли нвсегд в землю, где он пропдет глухо, или пустил его в рост? употребляю ли его и кк?

Дружб, кк бы сильн ни был, не могл бы удержть меня, д истиння, чистя дружб никого не удержит и не должн удерживть от путешествий. Влюбленным только позволительно рвться и плкть, потому что тм кровь и нервы - глвное, кк Вы тм себе, Евгения Петровн, ни говорите противное, известно, что, когд происходит рзлдиц в музыке нерв д нрушется кровообрщение, тогд телу или больно, или приятно, смотря по причине волнения. Дружб же чувство покойное: оно вьет гнездо не в нервх, не в крови, в голове, в созннии и, црствуя тм, оттуд уже рзливет приятное успокоительное чувство н оргнизм. Вы можете стрстно влюбиться в мерзвц, я в мерзвку, мучиться, стрдть этим, все-тки любить; но вы отнимете непременно дружбу у человек, кк скоро он окжется негодяем, и не будете дже жлеть. - Дружбу нзывют обыкновенно чувством бескорыстным, но нстоящее понятие о дружбе до того зтерялось в людском обществе, что это сделлось общим местом, пошлой фрзой, и в смом-то деле бескорыстную чистую дружбу еще реже можно встретить, нежели бескорыстную, или истинную что ли, любовь, в которой одн сторон всегд живет н счет другой. Тк и в дружбе у нс постоянно ведут ккой-то рифметический рсчет, вроде пмятной или приходно-рсходной книжки, и своим зслугм, и зслугм друг, спрвляются беспрестнно с кодексом дружбы, который устрел горздо больше Птоломеевой строномии и геогрфии или Квинтилиновой риторики, всё еще ищут, нет ли чего вроде Пилдов подвиг, и когд зхотят похвлить друг или похвлиться им (эдкой дружбой хвстются, кк китйским сервизом или собольей шубой), то говорят - это испытнный друг, дже иногд вствят цифру XV-XX, дже ХХХ-летний друг, и тким обрзом дют другу знк отличия и соствляют ему очень ккуртный формуляр. Остется только положить жловнье - и зтем прибить вывеску: здесь ннимются друзья. Нпротив, про неиспытнного друг чсто говорят - этот только приходит есть д пить, чуть что, тк и того... и дже ведь не знешь его, кков он н деле. Им нужны дел в дружбе - и они между тем нзывют дружбу бескорыстной, - что это? проклятие и дружбе, ткое же непонимние и непризнвние прв и обязнностей ее, кк и в любви? Нет, я только хочу скзть, что, по-моему, истиння, бескорыстня и испытння дружб т, когд порядочные люди, не одолжив друг друг ни рзу, рзве кк-нибудь ненрочно, и не ожидя ничего один от другого, живут целые годы, хоть полстолетия вместе, не неся тягости уз, которые несет одолженный перед одолжившим, и нслждясь дружбою, кк прекрсным небом, чудесным климтом без всякой з это кому-нибудь плты. В ткой дружбе отрднее всего уверенность, что ничто не возмутит и не отнимет этого блг, потому что основние ее - порядочность обеих сторон. Вот Вм моя теория дружбы, д полно, теория ли только?.. Проследите мысленно все 17 лет ( Вы, Юниньк, 19) ншего знкомств, и Вы скжете, что я всегд был одинков, пройдет еще 17 лет, и будет то же смое. Я никогд и ни у кого не просил ни рыдний, ни восторгов, только прошу - не изменитесь. Я очень счстлив уверенностию, что Вы вспомните обо мне всегд хорошо. Отпрвляясь с этой уверенностью и ндеждой воротиться, мог ли я плкть, жлеть о чем-нибудь? Тем более не мог, что, уезжя от друзей, я вместе с тем покидл и кучу ндоевших до крйности знятий и лиц, и нскучившие одни и те же стены, и ехл в новые, чудесные, фнтстические миры, в существовние которых и теперь еще плохо верю, хотя штурмн по пльцм рссчитывет, когд ндо пристть в Китй, когд в Новую Голлндию, и уверяет, что был уже тм три рз. - Тк, пожлуйст, не жлейте обо мне и зпретите жлеть Языкову, которого смого и семью отчсти сливю в уме (видите, в уме, ведь не ошибся, не скзл: в сердце) с Вшей, хотя зню, что он любит меня не тк, кк Вы, инче, и любит потому, что не может почти никого не любить, стло быть, по слбости хрктер; он дже изменит мне по-женски, посдит кого-нибудь другого н мое место. Но это ничего: я только приеду и опять нйду тотчс свое место и в сердце у них, и з круглым столом.

Прочтя всё это, Вы, Евгения Петровн, скжете: "Тк вот нконец вш profession de foi: ! выскзлись! ну, я очень рд". Кк не тк! ведь говорю, что не поймете меня никогд! Что же эт вся тирд о дружбе? Не понимете? А просто продия н Крмзин и Булгрин. Вижу только, что вышло длинно: ну, нечего делть, переделывть не стну, читйте кк есть. Я обещл Вм писть всё что ни нпишется, Вы обещли читть - читйте.

"Тк вот зчем он уехл, - подумете Вы, - он зживо умирл дом от прздности, скуки, тяжести и зпустения в голове и сердце; ничем не освежлось вообржение и т. п." Всё это првд, тк, я совершенно погибл медленно и скучно: ндо было изменить н что-нибудь, худшее или лучшее, это всё рвно, лишь бы изменить. Но при всем том, я бы не поехл ни з ккие сокровищ мир... Вы уж тут дже, я думю, рссердитесь: что ж это з бестолочь, скжете, - не поехл бы, см уехл! д! сознйтесь, что не понимете, тк сейчс скжу, отчего я уехл. Я просто - пошутил. Ехть в смом деле: д ни з ккие бы миллионы; у меня этого и в голове никогд не было. Вы, объявляя мне об этом месте (секретря), прибвили со смехом: "Вот вм бы предложить!" Мне зхотелось покзть Вм, что я бы принял это предложение. А скжи Вы: "С ккой бы рдостью вы поехли!" - я бы тут же стл смеяться нд предположением, что я поеду, и, рзумеется, ни з что бы не поехл. Я пошутил, говорю Вм, вон спросите Льховского: я ему тогд же скзл, между тем судьб ухвтил меня в когти, и вот я - жертв своей шутки. Вы знете, кк всё случилось. Когд я просил Вс нписть к Аполлону, я думл, что Вы не нпишете, что письмо нескоро дойдет, что Аполлон поленится приехть и опоздет, что у дмирл кто-нибудь уже нйден или что, увидевшись с ним, скжу, что не хочу. Но дмирл, прежде моего "не хочу", уже доложил письмо, я - к грфу, тот двно подписл бумгу, я хотел спорить в депртменте, тут друзья (ох, эти мне друзья, друзья) выхлопотли мне и комндировку, и деньги, тк что, когд ндо было откзться, возможность пропл. Уезжя, я кое-кому шепнул, что вернусь из Англии, и нчл тк вести дело н корбле, чтобы улизнуть. Я сильно ндеялся н кчку: скжу, мол, что не переношу моря, буду бесполезен, и только. Н другой же день по выходе - буря! Просыпюсь - меня бьет о стену то головой, то ногми, то другой более мягкой чстью; книги мои все н полу, шинель, пльто кчются; в окне то небо появится, то море. Не тошнит ли, думю: нет, хочется чю, хочется курить - всё ничего. Пошел вверх сумтох, беготня, море вдруг очутится нд головой, потом исчезнет. Стою, смотрю, только крепко держусь з веревку, ничего, любопытно - и только. "Э, д вы молодец, - говорят мне со всех сторон, - поздрвляем, в первый рз в море и ничего! Кков!" А кругом кого тошнит, кто вляется. Тк н кчку вся ндежд пропл. Думл было я притвориться, скзть, что меня, мол, тошнило, и дже лечь в койку, это мне нипочем. Но морскя болезнь лишет ппетит, я жду не дождусь первого чс, у кпитн повр отличный, ем ужсно, потому что морской воздух дет ппетит. Другя хитрость: я стл жловться н вечный шум, н беготню и сумтоху, что вот-де я ни уснуть, ни зняться не могу. Этому помогл моя хндр, о которой не знли н фрегте. Я говорил, что меня тревожит и топот людей, и стук упвшего кнт, и брбн, и пушк. Обо мне стли жлеть серьезно, поговривли, что лучше, конечно, воротиться, чем тк мучиться. Но и это вскоре рушилось. Я сошел кк-то во время чя вечером в кют-компнию: кто-то спросил, зчем чсов в 5 плили из пушки? "Д рзве плили?" сорвлось у меня с язык, я опомнился, но поздно. Все рсхохотлись, и уж и я с ними, пушк-то стоит почти рядом с моей кютой, д ведь ккя: в 4 ршин. Скзть рзве, что, мол, - боюсь опсностей. Но этого дже и своей мменьке нельзя скзть. Нконец я сознлся кпитну, что мне просто ужсно не хочется, что Китй и Брзилия и знимют-то меня, кк я теперь вижу, не слишком много, что я уж и не молод, здесь беспокойно, н вытяжке, и нрвы, и привычки, обычи не по мне. "Ну, хотите я вм устрою возврщение?" - скзл он. - "О блгодетель!" И в смом деле устроил, нговорил дмирлу, что я ужсно стрдю, скучю и мло сплю (не ем он не говорил, язык не поворотился, я ведь у него ел, тк он видел, спть, когд ж я много спл?)

Адмирл выслушл с учстием, призвл меня (это было в Лондоне), скзл, что он очень жлеет, что удерживть меня не стнет, что лучше конечно воротиться теперь, чем зехть подльше и мучиться. Только жль, прибвил он, что вы не предвидели этого в Петербурге: теперь некого взять н вше место. Он выхлопотл мне дже у послнник поручение в Берлин и Вршву, чтоб я мог воротиться н кзенный счет. И я несколько дней прожил в Лондоне ндеждою увидеться скоро с вми опять. Послнник скзл, чтоб я съездил скорей в Портсмут з своими вещми и явился опять к нему з бумгми. Я приехл третьего дня в Портсмут и - не поехл более в Лондон, еду дльше вокруг свет. Опять здч - вот поймите-к меня, не поймете. Уж тк и быть, скжу: когд я увидел свои чемодны, вещи, белье, предствил, кк я с этим грузом один-одинехонек буду стрнствовть по Гермнии, кряхтя и охя отпирть и зпирть чемодны, доствть белье, см одевться д в кждом городе перетскивться, сторожить, когд приходит и уходит мшин и т. п., - н меня нпл ужсня лень. Нет уж, дй лучше поеду по следм Вско де Гмы, Внкуверов, Крузенштернов и др., чем по следм фрнцузских и немецких цирюльников, портных и спожников. Взял д и поехл. Опять тот же кпитн устроил дльнейшее мое путешествие, скзл дмирлу, что я не прочь и дльше ехть, что я ндеюсь привыкнуть. Адмирл был здесь и опять призвл меня, скзл, что, конечно, мне лучше ехть, что ревмтизм в щеке пройдет под тропикми, где о зубной боли не слыхивли, что к шуму и беготне я тк привыкну, что перестну и змечть, что если для меня, кк для незнкомого человек с морем, стршны опсности, лишения, тк в обществе 500 человек их легче сносить, что, нконец, я буду после кяться, что откзлся от ткой необыкновенной экспедиции. Я остновил его словми: я еду. И вот еду, прощйте. Всё, что только есть дурного в морском путешествии, мы испытли и испытывем. Выехли мы в мороз, который зменился резкими ветрми; у Днии стло потеплее, кк у нс бывет в сенях осенью; я перед открытым окном рздевлся, потому что когд окно зкрыто д выплят, тк окно вдребезги; уж у меня дв рз вствляли стекл. В кчку иногд целый день не удется умыться, некогд, в Немецком море, когд мы десять дней лвировли взд и вперед, нисколько не подвигясь дльше, стли беречь пресную воду, потому что плвние могло продолжиться еще месяц, и выдвли для умывнья морскую, которя ест глз и не рспускет мыл. Мой Фддеев воровл мне по дв сткн пресной воды, будто для питья. И н кпитнском столе стл тогд чще являться солонин, тк что состревшиеся более от кчки и морских беспокойств, нежели от времени, и ослепшие от порохового дым куры и утки д выросшие до степени свиньи поросят поступили в число тонких блюд. И теперь, сидя з этим письмом, зкутнный в тулуп и одеяло, я весь дрожу от холод, в кюте сыро, отвсюду дует, дохнешь и пустишь точно струю дым из трубки, всё дльше хочется, дльше. Мло того, меня переводят из дмирльской кюты в смый низ, с офицерми, где кюты темные, душные и мленькие, кк чулнчики, рядом в общей комнте вечный крик и шум, других кют нет, фрегт битком нбит - и я еду, еду, с величйшей покорностью судьбе и обстоятельствм, дже с стрнною охотою - испытть эти неудобств, вкусить крупных и серьезных превртностей судьбы. Говорят, что мы вкусили будто бы смое неприятное, - не верится. Впереди - если не будет холод, тк будут нестерпимые жры, если не будет беспокойной кчки Немецкого моря, тк будут окенские штормы, и т<ому> п<одобные> удовольствия. Првд, кк только мы выступили, у нс сорвлся сверху и упл человек в море: спсти его было нельзя, он плыл з фрегтом и время от времени вскрикивл, потом исчез. Тково было нше обручение с морем. Потом появилсь холер: мы по-морскому похоронили троих мтросов, потом в Зунде сели н мель. Были тумны, крепкие ветры, плвние до Англии считется смым опсным. Я вм не писл ничего об этом, чтоб не было преувеличенных толков, потом хотелось мне нписть вм побольше, вдруг, д всё или рзвлеклся, или зубы болели. - Когд офицеры узнли, что я хочу воротиться, они - стрнно - опечлились, стли упршивть, чтоб я остлся. Я скзл, что предоствил кпитну переделть дело, кк он хочет: если переделет опять, я остнусь и буду молчть, если нет, тоже молч уеду. Некоторые побежли к кпитну и просили опять поговорить дмирлу. И что я им сделл, что им во мне? Дуюсь, хндрю, молчу - они! чудки! Адмирл скзл мне, что глвня моя обязнность будет - зписывть всё, что мы увидим, услышим, встретим. Уж не хотят ли они сделть меня Гомером своего поход? Ох, ошибутся: ничего не выйдет, ни из меня Гомер, ни из них - ргивян. Но что бы ни вышло, им ндо упрвлять судном, мне писть, что выйдет из этого - Бог ведет.

Я вообржл, Николй Аполлонович, милейший, неиспытнный, но прочнейший друг мой, Вс н своем месте, и чсто; кк бы Вы довольным были всякою дрянью: и в койке-то Вм бы кзлось спть лучше всякой постели, и про солонину скзли бы, что лучше н берегу не едли. Кк бы Вы сми себе доствли белье, скидли и ндевли споги, кк бы улдили всё в своей кюте! А рботы много - ндо уствить всё тк, чтоб от кчки не пдло: и комод пригвоздить к стене ( у меня только привязн, Вы бы пригвоздили и себе и мне), и книги, и подсвечники, грфины укрепить, и подпилить почти все ножки у мебели. Н Немецком море особенно я вспомнил о Вс: около фрегт появились кстки, млекопитющие животные, толстые, черные, и беспрестнно перекидывлись поверх волн.

Фрегт нш теперь в доке; кое-что испрвляют, прибвляют еще пушек, приделывют ппрт для выделывния пресной воды, и мы пробудем здесь, пожлуй, недели три. Хотел было в Приж ехть, д меня сбило с толку предполгвшееся возврщение в Россию. Дня через дв думю ехть опять в Лондон (31/2 чс езды по железной дороге) и, если будет возможность, - во Фрнцию, хоть н неделю. - Мы пок помещены в гвни, н стром нглийском корбле, всё в беспорядке.

Вот письмо к концу, скжете вы, ничего о Лондоне, о том, что вы видели, зметили. Ничего и не будет теперь. Д рзве это письмо? опять не поняли? Это вступление (дже не предисловие, то еще впереди) к Путешествию вокруг свет, в 12 томх, с плнми, чертежми, кртой японских берегов, с изобржением порт Джксон, костюмов и портретов жителей Окении. И. Обломов.

Ну, обнимю вс, друзья мои, и смущюсь только тем, что увижу вс не рнее трех лет. Ах, если б годик через полтор! Я бы дже готов был воротиться через Сибирь н этом условии. А мы еще не знем, кк пойдем. Говорят, не через Брзилию, прямо в Новую Голлндию: дней 80 пробудем в море, не видя берег. Вы, Николй Ап<оллонович> и Евг<ения> Петровн, не прочтете моего мрнья, но вы, Аполлон, Стрик (целую Вшу Струшку), и Вы, Льховский, конечно, поможете рзобрть, если только стнет охоты. Кпитн, я думю, посмотрит д и скжет: з ккое это нкзние читть? Бурьк, ты что? Чй всё по игрушечным лвкм?

Теперь следует, кк у мужиков водится, нчть: клняйтесь Алексндру Пвловичу, д Влдимиру Григорьевичу, д Всилью Петровичу и Любови Ивновне с Анной Вс<ильевной>, д Юлии Петровне с детьми, д Дудышкину, д Азревичевым,2 д Филиппову, д Мрье Федоровне, д Мих<илу> Прф<еновичу>, д Степну Дмитриевичу, - но пусть извинят меня те, кого не упомяну, я не збыл и не збуду никого, просто лень.

Что ксется до этого и следующих писем, то Вы, Николй Апол<лонович>, обещли не двть их никому, прятть до меня, потому что после я см многое збуду, это нпомнит мне: быть может, пондобится. Притом я пишу без претензий для вс и других смых коротких друзей, оттого и желл бы, чтобы прочли только они; вы их всех знете. Если будут спршивть, скжите, что кто-нибудь взял, д не принес.

Языковым нпишу. Ктерине Федоровне привет.

Прочитвши всё, что нписл, совещусь, посылть ли, но и писть опять лень, тк не двйте же читть никому, тем более что это письмо относится до одних только вс, д Юнии Дм<итриевны>, д Льховского - д только: для своих.

Элькну клняйтесь, скжите, что предскзния его фльшивы: я не спился, д и ндежды нет: моряки пьют по рюмке водки з обедом д по рюмке вин, з ужином опять по рюмке водки, вин нет, и только. А некоторые и совсем не пьют, чуть ли я не глвный пьяниц. Англичнки - чудо, но о женщинх после когд-нибудь.

Я уже в д<епртмен>т писл к Кореневу, что еду нзд: Вы, Стрик, скжите ему, что это опять изменилось, меня дже испугл мысль воротиться. Перед отъездом я опять нпишу ему и тогд скжу, кк можно ко мне писть и куд. Адмирл писл в Петербург, чтобы ншим родным и знкомым дозволили посылть письм через Англию с кзенными депешми из Министерств инострнных дел (Зблоцкий знет) туд, где будем: ндо только нблюдть сроки, но я нпишу еще об этом.

Е. А. и М. А. ЯЗЫКОВЫМ

8 (20) декбря 1852. Портсмут

Портсмут, 8/20 декбря.

Пять дней тому нзд я воротился из Лондон, и мне тотчс же вручили вши письм, любезные друзья Михйло Алексндрович и Ектерин Алексндровн. Нверно я больше обрдовлся им, нежели вы моему письму. Я здесь один - почти в полном смысле слов, вы же в семье и с друзьями. Поздрвляю вс с дочерью: это мой будущий друг, по крйней мере я не отчивюсь рсскзть и ей об фрикнских людях. Вы, Ект<ерин> Алек<сндровн>, пишете, что Вм скучно: не верю, не от чего. Стоит только послть Михйл Алекс<ндрович> месяц н дв в Финляндию или в Москву, тк и скук пройдет: ожидние, потом возврщение его - вот Вм и рдость. Просто Вы блжите, потому что счстливы - кк только может быть счстлив порядочня женщин - мужем и детьми. Рзве что денег нет - вот это горе, но уж если тк зведено, что без ккой-нибудь знозы никк нельзя прожить, тк нечего делть, ндо побыть и без денег. Я тк вот очень рд, что Вше происшествие, кк Вы нзывете рождение дочери, сошло с рук блгополучно. Вы и не путешествовли, происшествий-то у Вс было немло. - Нужно ли Вм говорить, что я беспрестнно вспоминю о Вс? И в Лондоне, и здесь, и н пути до Англии мне всё еще мерещилось мое петербургское житье-бытье, и я при кждом случе мысленно вызывл то того, то другого из своих приятелей рзделить ккое-нибудь впечтление. Когд будете у Мйковых, они, может быть, прочтут Вм кое-ккие подробности моего путешествия из письм, которое посылю к ним сегодня же. Прибвить к этому почти нечего, рзве только то, что мы все продолжем испытывть неудобств, не нслждясь еще ничем из того, что тк мнило вдль. Небо, море, воздух почти всё те же, что и у нс. Здешняя зим - это нш осень, и н дворе сносно, в комнтх тоже хорошо, потому что в кждой комнте непременно кмин, но н корбле холодно и сыро. Пок я был в Лондоне, дождь шел тм почти кждый день, и этот город, и без того мрчный от дым, тумн и некршеных, зкоптелых домов, кзлся еще мрчнее. В полдень ндо было писть при свече. Я осмотрел, что только мог в 17-18 дней, и вот опять здесь. Нскучит сидеть н корбле, пойдешь бродить по портсмутским улицм, исходишь весь город, воротишься и опять очутишься в кругу тех же людей, с которыми придется пробыть год три. Кк я порссмотрел некоторых из них, тк меня немного коробит при мысли - встречться с ними ежедневно лицом к лицу. Другие сносны, некоторые и очень милы, только весьм немногие. Впрочем, я не очень тужу об этом, особенно когд беспристрстно спрошу себя: д см-то я мил ли? Ответивши смому себе, тоже по возможности беспристрстно, н этот вопрос, я уже без всякой желчи протягивю руку всем, и милым, и немилым, и сносным. Терпимость - великое достоинство или, лучше скзть, совокупность достоинств, обознчющих в человеке хрктер, стло быть, всё. Впрочем я, кк только могу, стрюсь примириться со всеми нстоящими и будущими неудобствми путешествия, дже мысленно, вообржением уктывю рзные кочки и успевю иногд до того, что мне делется легче при толчке. Этим искусственным способом я вырботл в себе дргоценную способность - не скучть. Для этого мне стоит только по временм живо нпоминть себе мое петербургское житье со всеми подробностями, и особенно продолжить его вперед по той же прогрмме, и в одну минуту во мне опять возрождется охот ехть дльше и дльше; тогд мне ясно предствится, что, уезжя, я выигрывю всё, проигрывю только мтерильное спокойствие, д некоторые мелкие удобств, лишение которых исчезет перед интересом моей зтеи. А когд вообржение рзгуляется д немного откроет кртину чудес, ожидющих нс впереди, когд почувствуешь в себе не совсем еще угсшую потребность рисовть, - тк в одну минуту увидишь, что непременно ндо было уехть, дже покжется, что инче и не могло случиться. От этого я довольно рвнодушен к тому, что вот уже третий месяц я живу кк будто в сенях, в холоде и сырости, сплю в койке, до которой прежде, может быть, не решился бы дотронуться, помещюсь, пок фрегт еще в доке, н бивукх, вчетвером в одной кюте строго нглийского корбля, что вещи мои рзбросны, бумги и книги в беспорядке, что рзъезжю по рейду в лодчонке в ткую погоду, в которую в Петербурге не покзывют нос н улицу, и т. п. Дже еще хуже: теперь, когд н фрегте поселился дмирл, стло теснее и мне придется жить в одной из офицерских кют; не зню, видели ли Вы их, Мих<йло> Алекс<ндрович>, когд мы вместе были н фрегте? Это горздо меньше того уголк, в котором жил у Вс Содрон с Андрюшей, и без окн, с круглым отверстием, чуть не с яблоко величиной, которое великолепно нзывют люминтором, тк что почти ни свет, ни воздух. В верхней кюте я выпросил только себе уголок - поствить столик для знятий. К этому ко всему предствьте стрнность или фльшивость моего положения среди этих людей, которые почти все здесь - в своей трелке, военные формы, к которым я не привык и которых не люблю, дисциплин, вечный шум и движение, - и Вы сознетесь, что мне дорого обойдется дерзкое желние посмотреть фрикнских людей. Вш Еничк првду говорит, что я уехл н Лысую гору: почти вроде этого, только и недостет что ведьм, судя по тому, что рсскзывет нш штурмн, который едет вокруг свет в четвертый рз. Что будем делть - еще сми не знем, только к 50 пушкм прибвили здесь еще 4 бомбические пушки (для бросния бомб), в трюме лежит тысяч пуд пороху.

Адмирл изредк поручет мне писть кое-ккие бумги, но в должность свою я порядком еще не вступил. Большую чсть бумг, и именно по морской чсти, пишет он см с кпитном Посьетом, который взят по особым поручениям. Мне он объявил, что глвною моею обязнностию будет вести журнл всего, что увидим, не зню для чего, для предствления ли отчет или чтоб нпечтть со временем. Вы, верно, знете, что я хотел было воротиться, тк болел у меня висок, щек и зубы; дмирл соглсился и дже выпросил было мне у послнник кзенное поручение, но потом он был очень доволен, когд я остлся, скзв, что отъезд мой поствил бы его в большое зтруднение, что ему некем зменить меня. Ревмтизм мой, слв Богу, пок молчит, чтоб не сглзить только. В субботу (сегодня понедельник) нзнчено выйти отсюд, но только удстся ли, не зню. Вон нш трнспорт "Двин" хотел было уйти м<еся>ц тому нзд, д з противными ветрми стоит еще и теперь н рейде. - Кстти о "Двине": однжды у нс н фрегте обедли все офицеры с "Двины"; между ними я увидел одного с тким же румянцем и усикми, кк у друг моего, Авдотьи Андреевны, и с ткими же глзми, ккие были у нее, - я тотчс же догдлся, что это должен быть Колзков, подсел к нему, и мы проболтли целый вечер; причем перебрли всех Колзковых и Вс. Он поручил мне клняться Вм, я его просил о том же.

Может быть, это мое последнее письмо к Вм из Англии. Едв ли успею нписть еще: ндо писть и к своему нчльству, и к сослуживцм, и к родным, времени немного. Я пользуюсь отсутствием дмирл; он воротится из Приж, куд отвез жену, и, верно, звлит бумгми. До свидния же, не збудьте, рди Бог, меня, пишите мне чще обо всем по тому дресу, который я послл Кореневу. Если увидите его, скжите, что я ему нпишу перед отъездом. Клняйтесь всем ншим общим приятелям и Анненкову: я думю, он у Вс теперь - мне звидно.

До свидния, до свидния. Целую Вших детей. Весь и всегд Вш

Гончров.

Не збудьте поклониться Ростовским, Андрею Андр<еевичу> с Алекс<ндрой> Алекс<ндровной> и Вячеслву Всильевичу с семейством.

Целую Вши ручки с обеих сторон, Ектерин Алексндровн, по случю прошедших Вших именин. Я очень живо предствляю себе этот день! Снчл были дети Язык<овы>, потом чсов в 12 ночи Пнев и Лонгин<ов> и прочие недоствло только меня: я по обыкновению збрлся бы с утр.

Лонгинову, Пневу, Некрсову, Мухортову, Боткину, Никитенке etc., всем нпомните обо мне, поблгодрите особенно князя Одоевского з добрую пмять и рсположение.

Едем через неделю.

Е. А. и М. А. ЯЗЫКОВЫМ

27 декбря 1852 (8 янвря 1853). Портсмут

Портсмут,

Спитгедский рейд, 27 дек<бря>/8 янв<ря>

1852/53

Не удивляйтесь, что я, рспростившись с Вми ндолго во втором моем письме, пишу еще третье. Мы всё ни с мест. Буквльно сидим у моря и ждем погоды, с нми еще до полусотни корблей. Мы кждый день собиремся в окен, ветер дует оттуд, д ведь ккой: иногд воем своим целую ночь не дет соснуть. Перед прздникми мы вытянулись н рейд, думя через день, через дв уйти, д кк бы не тк. Тут некоторые недвно сунулись было, но поднялсь буря, и они, обломнные и общипнные, воротились нзд, один в Кнле нтолкнулся н риф и рзбился в щепы. Сегодня прздники: меня в эти дни особенно прихвтил хндр. Я всегд был врг буйного веселья, в рмяке ли оно являлось передо мной или во фрке, я всегд прятлся в угол. Здесь оно рзыгрлось в мтросской куртке. Я вчер нрочно прошел по жилой плубе посмотреть, кк русский человек гуляет. Группы пьяных, или обнимющихся, или дерущихся мтросов с одним и тем же выржением почти н всех лицх: нм море по колено; подойди кто-нибудь: зубы рзобью, звидят офицерский эполет и дже мою скромную жкетку, тк хоть и очень пьяны, всё домогются покоробиться хоть немножко тк, чтоб покзть, что боятся или увжют нчльство. Я ушел в свою кюту, но и сюд долетет до ушей топот, песни, звучные слов и волынк. Скучно, уйти некуд. Письм единственное мое рзвлечение. Когд я с утр собирюсь писть к приятелям, мне и день покжется сносен. Не зню, кк я буду в море: пойдем прямо в Вльпрйзо и, стло быть, около трех месяцев не увидим берегов.

В первый день прздник был церковня служб, потом общий обед, то есть в кют-компнии у офицеров, с музыкой, с дмирлом, с кпитном, с духовной влстью и гржднскими чиновникми. Вечером отыскли между подркми, которые везем в дльние мест, китйские тени и двй покзывть. Н столе десерт, вино, кют ярко освещен, н плубе ветер чуть с ног не сшибет; уж у отц Аввкум две шляпы улетели в море, одн поповскя, с широкими полями, которые прусят непутем, другя здешняя. Всё бы это было очень весело, если б не было тк скучно. Но слв Богу, я выношу сверх чяния довольно терпеливо эту суку, морскую скуку (не для дм) (см. Тредьяковского); меня с нею мирит мысль, что в Петербурге не веселее, кк я уже писл Вм.

Вы, Ектерин Алексндровн, в Вшем письме пожлели, что я претерпевю бедствия. Д, не зню, что будет дльше, теперь претерпевю. Сми посудите: только проснешься утром, Фддеев (что мой Филипп перед этим? тот - поляк в форме русского холоп, весь полонизм ушел в грязный русский лкейский кзкин, и следов не остлось, этот с неимоверной смелостью невредимо провез костромской элемент через Петербург, через Блт<ийское> и Немец<кое> моря и во всей его чистоте, с неслыхнною торжественностью, внес н нглийский берег, и я уверен, тк же сохрнно объедет с ним вокруг свет и обртно привезет в Кострому) - тк вот этот смый Фддеев принесет мне в кюту чй, потом выйдешь н плубу, походишь, зйдешь к кпитну, тот пьет кофе или звтркет, с ним съешь кусочек стильтон. Опять бежит Фддеев: "Поди, Вше Высокобл<горо>дие: дмирл зовет тебя (мы с ним н ты) обедть". - "Что ты врешь: в 11 чсов обедть?" - "Ну тк вино, что ли, пить - только поди, то мне достнется: подумют - не скзл". Адмирл звл чй пить: он думл, что я до обедни не пил чю. - После того зйдешь в кют-компнию, тм сдятся обедть: возьмешь д и поешь или выпьешь сткн портеру, рюмку вин. Чс в три опять зовут к кпитну или к дмирлу обедть. После этого только лишь приотдохнешь, кк в кют-компнии в 7 чсов подют чй и холодный ужин. Опять н плубу, или н улицу, кк я нзывю это, погулять. Послнный от кпитн зовет посидеть вечерок; кк этот вечерок тянется иногд до 2-х чсов, то и опять зкусишь. - Вот что терпишь иногд в море. Зто сколько удовольствий впереди: жры, от которых некуд спрятться; н плубе и в верхних кютх пропекет нсквозь тропическое солнце, внизу духот; у Горн морозы, от которых еще мудренее зщититься, и бури, от которых нет вовсе зщиты; по временм солонин, одн солонин с перемешкой ослепших от порохового дым и состревшихся от кчки кур и гусей, д вод, похожя н квс, д одни и те же лиц, те же рзговоры. Я дня три тому нзд с особенною живостью вспомнил и дже вздохнул по вс и по вшей теплой и светлой зле. Соскучившись н фрегте, я взял шлюпку - д и в Портсмут, хотя и тм не много веселее, я город зню низусть. Штлся, штлся тм, нкупил по обыкновению всякой дряни полные крмны, блго всё дешево. Сигрочницу, их у меня уж шесть, еще немножко сигр, их лежит в ящике 600, до Америки стнет, ккую-то книгу, которую и не прочтешь, тм футляр понрвится, или покжется, что писчей бумги мло, и писчей бумги купил д тк и проштлся до вечер. А ехть до фрегт добрых версты три-четыре, с версту гвнью, остльное открытым морем. Между тем ветер свежий и холодный; поехл я н вольной шлюпке, потому что фрегтскую долго н берегу держть нельзя. Пок ехли гвнью, не кзлось ни очень холодно, ни ветрено, кк выехли з стены д кк пошл шлюпк зрывться в волнх - тк мне и покзлось, что у вс в зле, между Мих<йло> Алекс<ндровичем> и Анненковым, против Ект<ерины> и Элликониды Алексндр<овны> - горздо удобнее и теплее. Но это бы всё ничего, бед в том, что н рейде стоит более полусотни корблей, сженях в 150, 200 и более друг от друг. А ночью tous les chats sont gris3: ни я, ни перевозчики (их двое) не знем, где рошиен фригэт (russian frigate), д и только. Подъезжли судм к десяти и всё слышим - nо д nein. А ветер, холод: только и знешь, что одной рукой держишь шляпу, другой нтягивешь пльто н ноги. "Ну, думю, кк приеду, выпью целый чйник чю, спрошу водки, ужинть". Приехл, у нс всенощня, и я около чсу стоял, дрож и переминясь с ноги н ногу! И сколько тких, и слв Богу, если еще только тких, эпизодов ждет кждого из нс впереди.

Ну нконец мне отвели постоянную квртиру: Вы ее знете, Мих<йло> Алекс<ндрович>. Это т смя, в которой, помните, мы тк долго ждли лейтеннт Бутков? Только ее перегородили н две чсти: одну отдли Посьету, дъютнту дмирл, другую мне. Подле двери окно и мленькя щель, или, по-здешнему, люминтор, сверху, дют мне свет. Мне предлгли кюту внизу, вместе с офицерми, но тм ни свет, ни воздух и вечный шум от 20 чел<овек> офицеров, собирющихся тут же рядом в кют-компнии. Вверху тоже шум от мневров с прусми, но к этому, говорят, можно привыкнуть, притом он происходит все-тки вне кюты, внизу - в смой кюте, потому что он в одной связи с общей комнтой. Я или, лучше скзть, Фддеев убрл очень порядочно мой уголок. Я купил хорошенькой мтерии для обивки, клеенки, кзн дл прекрсное бюро и комод. Нделли мне полок, н которых рзместились все книги и рзня мелочь и дрянь, соствляющя неизбежную утврь всякого угл, кк бы он ни был мл. Только Фддеев рспорядился тк, что книги все (он же у меня и библиотекрь) уствил нзд по темным углм з знвеской, дрянь, кк-то: туфли, щетки, вксу, свечи и т. п., выствил вперед. "Зчем, мол, это ты тк рспорядился?" - "А легче - слышь, доствть". - "Д ведь и книги ндо доствть!" - "Третий месяц кк едем, ни одной не доствли!" - простодушно отвечл он. "Првд твоя, скзл я, - оствь их тм, где поствил".

Посылю дв вид Портсмутской гвни - Николеньке, охотнику до корблей. Вот где мы простояли недель пять: сженях во ст подле этого корбля "Victory", который вы тут видите н большой кртинке. Н другой, поменьше, виден провой плвучий мост, перепрвляющий з одну пенни из одной чсти город в другую. Скжите моему мленькому другу, что я до фрикнских людей еще не доехл. Всех прочих целую. Что вше здоровье, что вы делете? Когд получу ответ н этот вопрос и где? См пострюсь писть дже с моря: говорят, можно с встречными корблями отпрвлять в Европу письм.

Вот и день прошел. К вечеру мне делется кк-то тяжело, не от этих обедов и звтрков, нервическя тяжесть. Утром я бодр и иногд дже весел, но к ночи не зню, куд деться от хндры. У кпитн только и есть мленькое прибежище: к нему придет мой сосед Посьет, еще кто-нибудь, нпример, Римский-Корсков, комндир отпрвляющейся с нми же шкуны; кют отделн роскошно, в ней жил великий князь прежде, зсветят лмпы, окн нстежь, кмин, чй, фортепино и живой рзговор - всё это помогет збывться, иногд тк збудешься, что кк будто сидишь где-нибудь в Морской. Досдно только, что н военных судх есть некоторые скучные огрничения: нпример, н плубе нельзя сесть, это прдня площдь; курить, рзумеется, вовсе нельзя, кроме кк в кют-компнии и в кпитнской кюте, но мы покуривем и в своих; в воскресенье ндо быть в форме, кк у меня нет никкой, то я по будням хожу в строй жкетке и в стром жилете, в прздник ндевю новую и черный жилет. Фрк берегу для больших окзий.

Что вм скзть еще? Теперь пок не имею прв ничего говорить: нш нстоящий поход еще не нчлся. Что будет, кк выдержу все труды, стрхи и лишения, не зню, только здумывюсь. Впрочем, кого из близко знкомых ни поствлю н свое место, вижу, что едв ли бы кто годился вполне в этот подвиг. Всё не понимю, зчем это судьб толкнул меня сюд? Я решительно никуд теперь не гожусь по летм, по лени, по мнительному и беспокойному хрктеру и, нконец, по незвидному взгляду н жизнь, в которой не вижу толку. Мне дже стыдно стновится подчс: сколько бы людей ншлось подельнее, которые бы с пользой и добром себе и другим сделли этот вояж! А я точно дерево, кк будто и не уезжл никуд с Литейной. Рзве что суждено мне умереть где-нибудь вдлеке, тк это могло бы случиться и проще, дом, особенно теперь, в холеру. Тут есть ккой-то секрет; узел мудрен, не могу рспутть. Подожду, что будет.

Прощйте, до свидния. Обнимю Вс, милый мой друг Михйло Алексндрович, и Bac, если позволите, Ектерин Алексндровн. Желю Вм хорошего Нового год. Не збудьте меня, я припоминю вс всех н кждом шгу: увижу ли что-нибудь змечтельное, случится ли что-нибудь особенное, сейчс мысленно зову вс рзделить мое удовольствие или неудовольствие, смотря по обстоятельствм. Клняйтесь всем, Коршм, пожлуйст, не збудьте. А писем моих не покзывйте никому: они пишутся к вм и для вс без всяких видов, и пишутся небрежно, - другие взыщут. Вс, Элликонид Алексндровн, прошу уделить мне немножко дружеской пмяти. Я во втором письме писл к Вм особо мленькое письмо - получили ли Вы его? Прощйте и ндолго. Клняйтесь Андрюше.

Весь Вш Гончров.

Не сердится ли Вячеслв Всильевич, что я послл ему доверенность с просьбою переслть ее в Симбирск?

Другу моему, знете ккому, вечный и неизменный поклон.

Андрею Андре<евичу>, Алек<сндре> Алек<сндровне>, Мих<йле> Алек<сндровичу> - тоже.

1 "Ты этого хотел, Жорж Днден, ты этого очень хотел!" (фр.)

2 В втогрфе ошибочно: Лзревичевым.

3 все кошки серы (фр.)