Генриетта Рейд

Сестра невесты

Глава 1

Я смотрела на мать и чувствовала, как тоскливо сжимается сердце. Так и есть! Мама со стуком отставила чашку и, нахмурившись, развернула утреннюю газету. Я знала, что она сразу заметит объявление в разделе о браках. Я и не надеялась, что она пропустит столь важное сообщение. Именно эту страницу она всегда читает от первой и до последней строчки.

— Так-так, значит, Олив Пембертон выходит замуж за Росса Овертона, — раздраженно прокомментировала она прочитанное. — Подумать только, ты могла бы заполучить этого парня, если бы хоть немного постаралась.

Я уныло потупилась, поняв, что мне предстоит выслушать в очередной раз нудную проповедь.

— Это была бы такая блестящая для тебя партия! Росс дал бы тебе все, о чем можно только мечтать. Он был так к тебе внимателен на свадьбе Эверил: сразу было видно, что ты его очаровала. Если бы ты правильно разыграла свою карту, то провела бы свой медовый месяц на вилле Овертонов на юге Франции! Как ты могла упустить его? Вот он и попался в сети Олив. Ловко она тебя обскакала, а теперь, наверное, злорадствует.

Я старательно намазывала масло на тост и размышляла. Вряд ли Олив злорадствовала. Она была слишком хитрой, чтобы открыто демонстрировать свои чувства. Правда, когда в офисе Олив показывала всем свое огромное сапфировое кольцо, подаренное женихом в честь помолвки, она едва могла скрыть ликование. В ее взгляде, обращенном на меня, можно было прочесть: «Ты думала, что заарканила Росса Овертона… Что ж, промашка вышла. Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь».

Что правда, то правда, я действительно очаровала Росса на свадьбе моей сестры Эверил. Казалось, он был ослеплен. Чем я ему так приглянулась, не знаю. Может, общая атмосфера праздника, мое приподнятое настроение, шелковое платье нежного оранжевого цвета и крошечная шляпка на него так подействовали?

Росс был на свадьбе шафером. Я никогда не забуду состояния абсолютной эйфории, в которое меня поверг этот потрясающий мужчина, предложив бокал шампанского! Весь вечер он не отходил от меня ни на шаг.

Росс обладал эффектной романтической внешностью, являлся наследником империи Овертонов и занимал важное место в общественной жизни.

На вечеринке мы развлекались вовсю, я ловила любопытные, а порой и завистливые взгляды гостей. Они явно судачили о том, что подружка невесты приглянулась шаферу. Классическая ситуация! И отличное завершение праздничного дня, который прошел без эксцессов. Все было как положено: украшенная цветами церковь, прекрасная, вся в белом невеста у алтаря, обязательные слезы матери.

Эверил была любимицей в семье. Мать всегда вынашивала радужные планы о блестящем будущем дочери-красавицы. Она была потрясена неудачным, на ее взгляд, выбором Эверил. Но матери пришлось смириться с тем, что ее зятем стал обыкновенный бухгалтер из «Эшморской судоходной компании». Мать считала, что Эверил продешевила, но спорить с такой упрямицей, как моя сестра, было бесполезно.

Мы не предполагали тогда, что через несколько лет Клайв Этертон отправится в командировку на Ближний Восток и там погибнет, оставив вдову с ребенком на руках.

Меня удивило, что Росс Овертон, известный ценитель яркой холеной женской красоты, вдруг стал проявлять неподдельный интерес к моей достаточно бесцветной персоне. Каждый вечер в шикарном лимузине он заезжал за мной на работу. Я выполняла обязанности личного секретаря мистера Джадда, партнера в брокерской фирме «Уэнтворт и Джадд, биржевые маклеры». Мисс Палмер, наша самая опытная сотрудница, каждый раз испытывала необычайное волнение при появлении Росса.

Прошло довольно много времени. Наш роман застыл на мертвой точке. Трудно сказать, что останавливало меня перейти в отношениях с Россом на новую ступень и, возможно, завершить их свадьбой. Будущее показало, что это было не случайно…

Мистер Овертон на всех моих коллег производил неизгладимое впечатление. Поэтому я не сразу заметила, что в случае с Олив Пембертон дело обстоит иначе, и речь идет не только о праздном любопытстве, но о гораздо большем, и что неспроста начинают сверкать девичьи глаза и розоветь щеки.

Позже я поняла, насколько целеустремленно и вероломно действовала эта маленькая хищница, чтобы завлечь вожделенного избранника в свои сети. Я так и не узнала, что именно она наговорила Россу обо мне, но в один прекрасный день красивая сказка для меня закончилась. Его машина не останавливалась у дверей нашего офиса, он перестал звонить, мы больше не встречались.

Нельзя сказать, что я безумно страдала. При более близком знакомстве с Россом, самым завидным женихом в нашем городе, я обнаружила, что под красивой внешностью нет ничего, кроме эгоистичного снобизма, умственной заурядности и капризной распущенности.

Я испытала почти облегчение, когда Росс переключил свое внимание на Олив. Это избавило меня от необходимости объяснять матери, почему я не горю желанием выйти за него замуж.

Труднее оказалось игнорировать сочувственные взгляды моих коллег, когда однажды утром Олив торжественно вплыла в офис, выставив вперед руку с огромным кольцом. Она торжествовала: безбедное существование ей было обеспечено.

Для меня все было бы не так унизительно, если бы мать без конца не твердила:

— С ума можно сойти, вот теперь и Олив — это уже третья свадьба! У вас в офисе ты единственная без мужа?

— Не считая мисс Палмер, — спокойно ответила я.

Мать усмехнулась:

— Но ей же лет сто, наверное. Она ведь работает на фирме со дня основания. Ты что, сравниваешь себя с мисс Палмер?

— Конечно нет, — устало ответила я.

— В самом деле, Эстер, ну почему ты нарочно делаешь все, чтобы быть вот такой скучной, серой, непривлекательной. Пойми, если ты не встряхнешься, не проявишь волю и не постараешься чего-нибудь добиться, то так и останешься ни с чем. Но я вижу, с тобой нет смысла об этом говорить: ты твердо решила превратиться в сварливую старую деву, как мисс Палмер.

— Она не сварливая, она самая добрая женщина на свете. Знаешь, лучше остаться старой девой, чем выйти замуж за человека, которого не уважаешь.

— Все правильно, — с горечью в голосе проговорила мать. — Но погоди, через пару лет ты запоешь по-другому!

Обиженная моим нежеланием участвовать в обсуждении столь захватывающей темы, она разобрала почту и принялась за чтение письма от Эверил.

Я сосредоточенно наблюдала за солнечным лучом, скользившим по стеклянному блюду. В очередной раз я приняла твердое решение — не позволять матери осыпать меня бесконечными упреками. И так уж моя вера в себя покачнулась.

В открытое окно мне были видны бледно-желтые нарциссы, распустившиеся у изгороди. Их головки вздрагивали под порывами весеннего ветерка. Весна — время обновления, расцвета. А мне нечего было ждать от судьбы. Перспективы вселяли тревогу и беспокойство. Сколько еще раз мне придется встречать весну в одиночестве под аккомпанемент материнского брюзжания? И ничто не нарушит тихого, сонного течения моей жизни, а судьба будет отмерять лишь скудные порции напрасных надежд и сожалений?

— А это сестра написала тебе. — Мать, не читая, передала мне сложенный листок.

Я его с любопытством развернула. Сестра крайне редко мне писала. У нас было мало общего. В детстве мы почти постоянно ссорились. Я считала несправедливым, что Эверил ходит в любимчиках. Необщительная, одинокая, я жила в своем иллюзорном мире и по сравнению с бойкой, шаловливой сестрой казалась замкнутой и обидчивой.

Когда мы подросли, мальчишки стали увиваться за Эверил, а мне досталась роль посредницы между красавицей сестрой и ее ухажерами.

Я даже находила какое-то тайное удовлетворение в том, что выполняла для них мелкие поручения. Правда, довольно часто я невольно устраивала полную неразбериху, поскольку Эверил меняла парней как перчатки.

Когда сестра встретила Клайва Этертона, то неожиданно безумно в него влюбилась. После свадьбы молодые поселились в Лондоне, и мы виделись крайне редко.

А сейчас меня удивил обратный адрес на конверте: «Черри-Коттедж, Уэрфильд». Уэрфильд — это маленький сонный городок, такой же скучный, как наш, примерно в пятидесяти милях отсюда. Какое неподходящее место для моей утонченной сестрички!

«Дорогая Мыша! — так Эверил называла меня в тех редких случаях, когда хотела задобрить меня, усыпить мою бдительность и заставить плясать под свою дудку. — Мой адрес, должно быть, удивит тебя. Я и сама еще не пришла в себя от такой резкой перемены. Ты можешь представить меня в старом-престаром сельском домике с крошечными комнатами, в которых днем и ночью что-то скрипит и трещит?

Конечно же Черри-Коттедж не отвечает моим представлениям об идеальном жилище. Но ты ведь знаешь, бедняга Клайв мне ничего не оставил. Когда глава «Эшморской судоходной компании» предложил мне арендовать этот коттедж, расположенный в его поместье, я сразу согласилась. Тот, кто нуждается, не выбирает.

Давным-давно этот дом принадлежал колесных дел мастеру, работавшему в конюшнях Эшморов — тогда у них еще были кареты и экипажи. Домик расположен на землях поместья Эшмор-Хаус. Дворец, выстроенный в викторианском стиле, производит неприятное впечатление своими помпезными размерами и формами. У нас здесь царит дух феодальных времен. Порой я испытываю огромное искушение присесть в реверансе и обратиться к хозяину поместья Вэнсу Эшмору: «Мой господин». Вообще-то такой титул подходит ему как нельзя лучше, уж больно он грозный, властный и загадочный!

Сыну здесь очень нравится. Он вовсю резвится на свободе, распугивает всякую мелкую живность и дерется с соседскими мальчишками.

Не могу сказать, что я в безумном восторге от такой жизни. Хотя есть здесь и свои положительные моменты, о которых пока говорить не буду».

Я задумчиво посмотрела в окно. Интересно, что затевает моя сестра?

«Дорогая Мыша! Хочу тебя кое о чем попросить. Понимаешь, откуда ни возьмись, объявилась моя подруга Шейла Ричардсон и пригласила меня в круиз к Багамским островам. Сама она едет к мужу в Нассау.

Для меня это потрясающая возможность развеяться, отдохнуть от всего. Я бы так хотела использовать этот шанс!

Проблема в том, что мне не с кем оставить Родни, сама знаешь, с ним трудновато. Вот я и подумала: может, ты приедешь и побудешь с ним до моего возвращения? Ты не могла бы отпроситься у начальства и отпустить меня в дальнее плавание? Я буду в отчаянии, если упущу такой шанс! Да и тебе смена обстановки не помешала бы. Черри-Коттедж — идеальное место для отдыха: травка зеленая, деревья в цвету…

Ну пожалуйста, приезжай, Мыша!

Морское путешествие! Что лучше может поднять настроение одинокой молодой женщине?! Представляешь: тропическая ночь, алмазы звезд, тихая музыка над палубой и я в объятиях незнакомца…»

Я отложила письмо. Эверил называла меня Мышой, когда хотела чего-нибудь от меня добиться. Этим жалким, насмешливым прозвищем она наградила меня еще в детстве. Интуитивно она весьма точно уловила мое душевное состояние, мою беззащитность, слабость, внутренний разлад. Я ненавидела эту «Мышу». Но была слишком гордой, чтобы показать, как больно ранит меня пренебрежительная снисходительность старшей сестры.

Как обычно, Эверил намеревалась добиться своего! По ее мнению, я должна все бросить и нестись в Уэрфильд лишь потому, что она собирается приятно провести время.

Представляю, что будет с мисс Палмер, когда я ей объявлю, что вынуждена взять отпуск и посвятить его крайне избалованному мальчику восьми лет от роду, потому что его мать испытывает непреодолимую потребность танцевать под луной..

Видимо, я не смогла скрыть свои эмоции, мама заметила это и с раздражением в голосе сказала:

— Эстер, нечего кривить губы. Эверил написала тебе о своих планах, да? Представляешь, она интересуется, отпущу ли я тебя в Черри-Коттедж?! Какая бестактность с ее стороны! Она должна знать, как я нуждаюсь в тебе. Если ты уедешь, кто же останется со мной?! Я же с ума сойду от страха одна ночью в пустом доме. Нет, Эверил, видимо, ничего не понимает.

Забавно, нечасто матери случается обнаружить какой-либо душевный изъян у своей любимицы, подумала я. И никогда прежде мы не были так единодушны в оценке Эверил.

— Ты должна написать ей и объяснить всю абсурдность ее затеи. Если уж ей так хочется гулять-развлекаться, пусть сама подыскивает среди местных сиделку своему ребенку, — твердила мать.

— Но она там почти никого не знает, — заметила я. — Похоже, Эверил лишь недавно туда переехала.

Мать нахмурилась:

— Вообще-то это нормально, что Вэнс Эшмор, работодатель Клайва, пытается хоть чем-то помочь Эверил. Если бы он не отправил Клайва на Ближний Восток, тот не погиб бы. Бедная моя девочка осталась вдовой. А ведь Эверил нужна твердая мужская рука. Вообще-то всем девушкам надо быть замужем. Не верю я в деловых женщин. Дом, семья — вот что нужно каждой из нас. Если бы ты была умницей…

— А нельзя привезти Родни к нам? — нетерпеливо перебила я мать.

Она, поперхнувшись от изумления, забыла закончить предложение.

— Родни к нам?! — в ужасе воскликнула она. — Ты предлагаешь привезти к нам это испорченное, непослушное существо? Ах, мои бедные нервы! Нет, я этого не переживу!

Когда я навещала Эверил в Лондоне, Родни уже тогда был совершенно невозможным — а ведь он был тогда совсем маленьким. Он только и делал, что носился по всему дому и визжал как ужаленный. Мальчик абсолютно не слушался мать. Я сказала: «Эверил, это уже слишком! Если ты немедленно не завоюешь у сына авторитет, то потом будешь горько плакать». Но она, конечно, лишь рассмеялась и заявила, что не хочет вырастить из ребенка забитую размазню.

Каким он стал сейчас, даже страшно себе представить, наверно, совсем одичал. Нет-нет, об этом не может быть и речи — привезти его сюда!

Мать задумчиво побарабанила по столу пальцами и добавила:

— Жаль, если она упустит свой шанс, ей нельзя оставаться одной. Должна признаться, мне было бы спокойнее, если бы Эверил нашла себе надежного мужа.

Мать погрузилась в глубокие раздумья. Я догадывалась, о чем она размышляет. Круиз — это масса возможностей познакомиться с новыми людьми, завязать романтические отношения. Эверил, с ее потрясающей внешностью, конечно же привлечет внимание множества поклонников.

— Возможно, — сказала мать наконец, — тебе бы следовало помочь сестре. В конце концов, все это ненадолго.

— Ну, мне пора, а то опоздаю на работу, — заторопилась я.

Я не стала объяснять, что у меня нет ни малейшего желания ехать в Черри-Коттедж и обеспечивать тем самым Эверил возможность мило развлечься.

Мать пожала плечами и взяла газету.

— Ладно, мы это позже обсудим. Но похоже, это неплохая идея. Да и тебе полезно подышать свежим воздухом: что-то ты бледная в последнее время.

По дороге на работу я размышляла о словах матери. Мне совершенно не хотелось подчиняться требованиям Эверил, но я хорошо знала свою сестру и понимала, что она твердо намерена добиться своего.

Когда я уже подходила к офису фирмы «Уэнтворт и Джадд, биржевые маклеры», начался сильный дождь. Последние метры до подъезда мне пришлось бежать, шлепая по лужам.

Я с шумом влетела в контору. Мисс Палмер, сидевшая за своим рабочим столом, посмотрела на меня и улыбнулась. В уголках ее выцветших голубых глаз разбежались лучики морщинок.

— Как хорошо, что вы не промокли, мисс Карсон! — доброжелательно воскликнула она. — Сейчас хлынет и будет потоп.

Других девушек в офисе всегда называли по именам, исключение делалось лишь для меня и мисс Палмер. Странно, раньше я не замечала этой особенности. Так-так, я уже не просто Эстер, а мисс Карсон — что ж, положение и возраст обязывают…

— Вы, наверно, еще не слышали хорошую новость. — Радостно улыбаясь, мисс Палмер подошла к шкафу с картотекой.

— Какую? — удивилась я.

— Диана помолвлена! Они встречались всего три месяца. А кольцо очень миленькое: рубин в окружении бриллиантов. Конечно, оно ни в какое сравнение не идет с тем кольцом, которое мистер Овертон подарил Олив — такое чудо можно увидеть только раз в жизни! — Внезапно она замолчала, осознав свою бестактность, и склонилась над ящичками, сильно покраснев.

«Мисс Палмер, видимо, считает, что я убиваюсь по Россу», — подумала я с досадой.

— Они так влюблены друг в друга, а остальное ведь не важно, правда? — убежденно заявила мисс Палмер. — Я ей говорю: «Диана, лучше вложить деньги в общее хозяйство, чем все потратить на одно кольцо». Вы со мной согласны, мисс Карсон?

— Да, конечно, — устало ответила я.

Так, значит, Диана, одна из молоденьких машинисток, уже помолвлена. Я почувствовала озноб, хотя в офисе было очень тепло.

Мисс Палмер с тревогой взглянула на меня:

— Вы вся дрожите, надеюсь, вы не подхватили этот ужасный весенний грипп. — Она была вечно озабочена проблемой укомплектования кадров: в офисе никогда не должна ощущаться нехватка персонала — это может причинить беспокойство начальству. — Да, девушки выходят замуж… придется подыскивать новых машинисток! Нет, я не жалуюсь! Я всем желаю удачно устроить свою жизнь. Но тогда вся работа ложится на плечи таких, как я. А мистер Уэнтворт будет беспокоиться: он никак не может понять, что девушкам свойственно мечтать о семье.

Я внимательно посмотрела на ее худощавую фигурку, склонившуюся над картотекой. На мисс Палмер был один из многочисленных джемперов неопределенного цвета, которые она постоянно себе вязала. Эти изделия служили у нас источником бесконечных незлобивых шуток.

Но сейчас меня вдруг пронзила острая жалость к этой поблекшей женщине неопределенного возраста. Я впервые задумалась о ее судьбе. Ее воодушевление по поводу очередной помолвки — не попытка ли это скрыть личную драму? Может, она тайно оплакивает свою ушедшую молодость, свои тщетные усилия найти любимого человека? Ведь ее никто не ждет в маленькой однокомнатной квартирке над лавкой зеленщика, кроме кота по кличке Шах!

Мистер Джадд отбыл в Лондон, и я оказалась ни у дел. Философски настроенная я вдруг ощутила, что со мной что-то происходит. Я стала все воспринимать по-другому.

Мне вспомнилось, как однажды стихли разговоры и смех машинисток при моем появлении. А ведь всего несколько лет назад я сама, тогда еще совсем новичок на фирме, также замолкала, завидев мисс Палмер. Стало быть, продвижение по службе и возраст постепенно возводят барьер отчуждения между людьми.

Позже я заметила, как смущалась Диана, показывая мне свое кольцо. Она всегда была добрым, отзывчивым человеком и, наверное, боялась задеть мое самолюбие, невольно вызвать во мне горькие воспоминания о том, как меня бросил Росс Овертон.

Рабочий день тянулся до бесконечности. На улице моросил дождь, когда все начали расходиться. Девушки трещали как сороки, строя грандиозные планы на вечер. Мисс Палмер собирала свою безразмерную клетчатую сумку, в которой носила все: разношенные туфли для офиса, клеенчатый плащ, роман в мягкой обложке, очередной недовязанный свитер…

— Ой, меня восхищает энергия этих юных созданий, — призналась вдруг мисс Палмер с грустью в голосе. — А с другой стороны, что еще надо: добраться бы только домой, приласкать Шаха…

Внезапно я поняла, что она ставит меня в один ряд с собой. Внутри у меня поднялась волна протеста.

Мисс Палмер, видимо, почувствовала, что со мной происходит, потому что немедленно добавила:

— Конечно же я говорю только за себя. У вас наверняка назначена встреча, да? Я все забываю, что я дама почтенного возраста по сравнению с вами.

Надев плащ, я решительно водрузила на голову шляпу.

— Нет у меня никакой встречи! Но уверяю вас, мне есть чем заняться дома.

Мисс Палмер внимательно посмотрела на меня:

— Дорогая, вы не должны искать уединения. Вы еще так молоды. Не упустите свой шанс, как я. Да, я знаю, в молодости каждый ощущает себя самодостаточной личностью и стремится к независимости. Но рано или поздно приходит страстное желание найти свою половинку, построить семью, обзавестись потомством. Если ждать слишком долго, жизнь может превратиться в одно сплошное разочарование. Много лет назад я бросила человека, который мог бы стать хорошим мужем. Мы поссорились из-за какой-то глупости, я даже не могу сейчас вспомнить, какой именно. Но я слишком гордилась своей самостоятельностью и хотела доказать ему, что для счастья мне никто не нужен. Как я ошиблась! Каждый вечер я возвращаюсь в пустую квартиру, где меня ждет только Шах. Но менять что-либо уже поздно.

Мне было настолько непривычно слышать от сдержанной мисс Палмер такие откровения, что я в буквальном смысле слова раскрыла рот от изумления.

— О, вы, наверное, думаете, что я позволила себе вмешиваться в чужие дела, поучать уму-разуму, — виновато добавила она. — Я вас давно знаю, мы с вами всегда хорошо ладили. Мне не хотелось бы, чтобы вы повторили мои ошибки и дома вас никто не ждал. — Она делано рассмеялась и попыталась спрятаться за маской сдержанной деловой женщины. — Ну, я побежала, а то Шах обижается, когда я опаздываю.

Распрощавшись с мисс Палмер на Мейн-стрит, я еще долго смотрела ей вслед. Она семенила по тротуару, стараясь обходить лужи, в равнодушном людском потоке ее зонт тревожно подрагивал, как поплавок.

Мне расхотелось идти домой, и я завернула в маленькое кафе. Яркая неоновая вывеска отражалась разноцветными пятнами на мокром крыльце.

Я села за отдельный столик и заказала кофе. Мне не хотелось пить, просто возникла потребность спокойно посидеть и подумать о себе. Я-то видела себя и окружавший меня мир совершенно в ином свете. Значит, меня считали обманутой неудачницей, которую можно снисходительно пожалеть?!

Если я так и буду работать в нашей конторе, то постепенно погрязну в рутине серых трудовых будней, напрасно растрачивая свою молодость, не имея ни желания, ни сил что-либо изменить.

Потягивая остывший напиток, я разглядывала посетителей кафе. Только я сидела за своим столиком в полном одиночестве. Везде были пары; мужчины и женщины весело болтали или молча сидели, держась за руки, наслаждаясь компанией друг друга.

Тут я вспомнила о письме сестры, ее просьбу о помощи. Внезапно то, что утром казалось совершенно невозможным, предстало передо мной в новом свете.

Я прекрасно понимала, что присматривать за Родни будет нелегким делом. Моя мать правильно заметила, что Эверил безнадежно избаловала сына. Но новый опыт, может, даст мне что-то и научит действовать активно, чтобы изменить собственную жизнь?

Кроме всего прочего, мне безумно нравилось само название дома: Черри-Коттедж звучит так безмятежно и романтично. Я мысленно нарисовала себе идиллическую картинку: в цветущем черешневом саду стоит домик с двускатной крышей, решетчатыми окнами и темными балками. Даже сейчас, ранней весной, там, должно быть, прекрасно: везде пестреют нарциссы, гиацинты и тюльпаны, нежной зеленью покрываются кусты и деревья. Не сравнить с пыльной темнотой офисных комнат, с серостью тротуаров, унылой мрачностью домов!

Я решилась: уединение на природе поможет мне разобраться в себе, подумать о своей жизни.

Глава 2

Мать проводила меня до поезда. Таким образом она давала мне понять, что одобряет мой поступок чуть ли не впервые в жизни.

Поезд тронулся. Машинально продолжая махать рукой на прощание, я вдруг испытала такое небывалое чувство подъема и освобождения, что, устыдившись собственных эмоций, уткнулась в толстый иллюстрированный журнал, который захватила с собой.

Кроме меня в вагоне ехала молодая женщина с ребенком и мужчина с потухшей трубкой. За окном поезда промелькнули однообразные дома пригорода. Я отложила журнал и стала мечтательно разглядывать проплывавшие мимо поля, луга, рощи. Мне казалось, что вся моя предыдущая жизнь с ее скукой, проблемами и сомнениями с каждой минутой отдаляется от меня все дальше и дальше.

Мою радость немного омрачало легкое чувство вины перед мисс Палмер. Бедная, как она засуетилась, узнав, что я беру внеплановый отпуск! Потом она холодно заметила, что мое отсутствие конечно же создаст массу неудобств нашему руководству. Она-то сама уже давно привыкла к тому, что девушки куда-то срываются, а потом оказываются замужем. Но она уверена, что в моем случае все будет иначе…

Этот разговор послужил мне предостережением: возвращение в контору окончательно превратит мою жизнь в болото. Меня уже даже не пугала перспектива остаться с глазу на глаз с Родни — настолько сильно во мне взыграла жажда перемен.

Мои размышления были прерваны громким спором матери и ребенка.

— Нет, Ширли, — говорила женщина, — это нельзя трогать. Ты можешь порезаться!

Но девочке хотелось подержать нож, которым мать чистила для нее яблоко. Молодая женщина беспомощно взглянула на меня:

— Просто ужас! Ширли так и норовит схватить что-нибудь острое, хотя и знает, что этого нельзя делать.

Внезапно раздался резкий крик — девочка выронила нож, который все-таки оказался у нее в руках. Из разреза на пальце струилась кровь.

— Что я тебе говорила! — истерично запричитала молодая мать, сама чуть не плача от волнения.

Я поспешно вытащила из сумки чистый белый носовой платок и бросилась на помощь. Но ребенок вертелся, рыдая навзрыд, и я никак не могла перевязать пальчик.

— Позвольте мне это сделать. — Мужчина, отбросив газету, уже доставал из багажного отсека черный саквояж.

Это был молодой человек высокого роста, широкоплечий, светловолосый. Он держался очень спокойно, в его движениях сквозила уверенность в себе. Мать Ширли вздохнула с облегчением, увидев, что он достает из саквояжа бинт.

— Малышка, видишь, как тебе повезло, что рядом оказался доктор. Сейчас мы полечим твой пальчик, — ласковым голосом обратился врач к девочке, потом, взглянув на меня, добавил сухо: — А вам лучше сесть, а то вы прямо позеленели, что-то мне подсказывает, что вы не обладаете выдержкой и сноровкой медсестры.

Вспыхнув, я вернулась на свое место. Ширли тем временем перестала плакать: доктор принадлежал к тому типу мужчин, которые внушают детям доверие. Вскоре девчушка улыбалась, гордо демонстрируя свой забинтованный палец.

Через несколько минут мать и девочка, продолжая лепетать слова благодарности, сошли на своей станции.

Молодой человек проводил их взглядом:

— Поразительно, но некоторые малыши вертят родителями как хотят. Похоже, эта крошка умеет настоять на своем.

Я удрученно кивнула, вспомнив некоторые «подвиги» Родни. Доктор пристально на меня посмотрел:

— Мне кажется, вы уже сталкивались с детской изобретательностью?

— Я еду в Уэрфильд: надо присмотреть за сыном сестры, пока она будет путешествовать. Мой племянник — ангел и чудовище в одном лице! — с улыбкой объяснила я.

Доктор спокойно кивнул, и у меня возникло ощущение, что его серые проницательные глаза видят все насквозь.

— Уэрфильд! Какое совпадение! Я Боб Причард — терапевт широкого профиля, трудоголик местного масштаба. Ездил консультировать больного, сейчас возвращаюсь домой. Хорошо, что я оказался рядом, а то вы, наверное, до сих пор возились бы с ребенком.

— Да, латать людей — это не по моей части, — вынуждена была признать я и поспешила представиться: — Меня зовут Эстер Карсон.

— Эстер, — медленно произнес он, словно смакуя каждый звук. — Какое красивое имя! Я никого еще не встречал с таким редким именем.

— Красивое?! — изумилась я. — Терпеть его не могу! Оно какое-то старомодное, добропорядочное…

— Да, в нем звучит надежность.

— Надежность, — глухо повторила я. Как я устала от этого ярлыка! Каждый раз одно и то же: Эстер — палочка выручалочка, Эстер всегда в нужное время на нужном месте, Эстер надежная, преданная, ответственная, Эстер, которая упускает все самое важное и интересное в жизни!

— Значит, вам не нравится, что вас считают надежным человеком?

«Он что, смеется надо мной?» — рассердилась я, испытывая странное беспокойство.

— Не очень, — как-то неуверенно ответила я.

Какая ему разница, что я чувствую? Я решительно отвернулась к окну, всем своим видом показывая, что не намерена больше откровенничать. В конце концов, мы едва знакомы, и тот факт, что он врач, вовсе не обозначает, что я обязана обнажать перед ним свою душу. Однако я чувствовала, что он продолжает разглядывать меня.

— Вы даже не предполагаете, какие мы в Уэрфильде простодушно-любопытные, у нас тут сельская идиллия. Здесь невозможно отгородиться от внешнего мира. Скоро и о вашей персоне все будут знать всё. Кстати, у нас есть даже свой сеньор — ну, ему нравится таковым себя считать. Вэнс Эшмор высокомерен и заносчив, как настоящий феодальный барон.

— Вэнс Эшмор?! — буквально вскричала я.

— Вы знакомы?

— Нет, но я буду жить в Черри-Коттедж, дом находится в его владениях.

— Вы хотите сказать, что миссис Этертон ваша сестра? — Теперь настал его черед удивляться. — Никогда бы не догадался, что вы ее сестра.

Как уж тут догадаешься, удрученно подумала я. Эверил — златокудрая, голубоглазая красавица с неуемной жаждой жизни. А что можно сказать про меня?! Я даже не удивилась, а просто кивнула, когда он задумчиво пробормотал:

— Вы вовсе не похожи. Нет ни малейшего сходства. — Внезапно он насторожился, будто мысль, что мы сестры, как-то неприятно его поразила.

Меня удивила его неожиданная реакция.

— По словам Эверил, Черри-Коттедж — старый-престарый милый домик, — сказала я, пытаясь восстановить непринужденный разговор. Я так и не поняла, что именно так расстроило Боба Причарда.

— Это действительно жемчужина: шестнадцатый век, дубовые балки, окна со свинцовым переплетом. Коттедж намного древнее господского дома в поместье Эшморов. Старая усадьба в прошлом веке погибла от пожара. Дед Вэнса возвел новое здание на старом фундаменте. Вэнс унаследовал и поместье с землями, и «Эшморскую судоходную компанию». О, он самая важная персона в нашем крае!

Интересно, мне это только показалось, или в его голосе действительно проскользнули стальные нотки?

— Он один живет в поместье? — спросила я с любопытством.

— С ним живет его мать. Она — очень властный человек. Говорят, Вэнс — единственный, кого ей не удается заткнуть за пояс. — Боб немного помолчал. — Есть еще Эрик, сводный брат Вэнса. Он получил страшное увечье на охоте. Никто толком ничего не знает. Эшморы тщательно оберегают свои тайны: скелеты в шкафу надежно спрятаны от посторонних глаз. Говорят, Вэнсу и Эрику нравилась одна и та же женщина. Слухи слухами, а Вэнс — темная лошадка. Мы очень редко видим его: он надолго уезжает в Лондон по делам. Его мать ведет хозяйство на широкую ногу, часто устраивает званые вечера. — Он улыбнулся, глядя куда-то мимо меня. — Хотя многие из нас недолюбливают Эшморов, но заветное приглашение мечтает получить каждый. И знаете, как нелегко проглотить обиду, когда господа про вас забывают. — Неожиданно его глаза озорно заблестели. — Не стоило забивать вам голову глупыми сплетнями. Вы скоро окажетесь в самой гуще нашей эксцентричной жизни и сами все узнаете.

— Не думаю, что у меня будет возможность собирать всякую всячину, — строго сказала я. — Мне придется много времени уделять племяннику. В отсутствие матери он, наверное, будет чувствовать себя не в своей тарелке.

— Эверил уезжает?! — поразился мистер Причард.

— Да, отправляется в морское путешествие. Одна подруга пригласила ее, и, естественно, Эверил не хочет лишать себя такого удовольствия.

— Правда? — протянул он удивленно и недоверчиво.

— Конечно, — ответила я озадаченно. — Каждый мечтает увидеть красивые места.

Хотела бы я знать, что за всем этим скрывается: как только речь заходит об Эверил, доктор начинает вести себя весьма странно.

— Любая девушка жаждет перемен. А Эверил всегда была живой, веселой, готовой радоваться чему угодно, — добавила я.

— Вам такое несвойственно, вы девушка серьезная, правда? — многозначительно спросил мистер Причард.

Он поддразнивал меня, это я понимала, но все равно почувствовала глубокое возмущение.

— А может, у меня не было возможности быть другой? — отрезала я и тут же пожалела о своей вспышке. Он, конечно, теперь будет считать, что я просто-напросто завидую своей сестре-красавице.

— Скорее всего, вы просто этого не хотели, — спокойно предположил он.

Я обомлела от таких слов и немедленно поинтересовалась:

— Что вы имеете в виду?

— То, что сказал. Возможно, вы предпочитаете держаться в тени, не любите рисоваться. Если честно, я сам такой. Но когда я понимаю, что мне нет необходимости пускать пыль в глаза, я испытываю удовлетворение от того, какой я есть на самом деле.

Я тем временем полностью овладела собой и кисло переспросила, отвернувшись к окну:

— Правда?

Я вздохнула с облегчением, поняв, что доктор не намерен продолжать нашу конструктивную беседу. Он некоторое время задумчиво следил за мной, потом уткнулся в газету и увлеченно читал ее до самого конца нашего путешествия.

Платформа постепенно пустела, я стояла возле своих сумок, беспомощно озираясь по сторонам. Обещанного такси нигде не было. Видимо, Эверил забыла оформить заказ.

Боб Причард подошел ко мне:

— Могу я подвезти вас до Черри-Коттедж? Я смотрю, вы тут в гордом одиночестве прохлаждаетесь.

— Нет, благодарю, — чопорно ответила я, поджав губы. — Я сама справлюсь: вызову такси. — Мне не хотелось, чтобы доктор занимался моими проблемами. В тот момент я не подозревала, что в скором будущем буду отчаянно нуждаться в его помощи.

— Послушайте, это просто смешно! У меня здесь на парковке машина, Черри-Коттедж находится совсем близко от моего дома. Кстати, почему бы нам не стать друзьями? Частых встреч не избежать: мы же соседи. Если я показался вам чересчур любопытным, не обижайтесь — это чисто профессиональная черта. А еще я холостяк и сирота, — внезапно добавил он, потупив взгляд.

Неожиданно для себя я рассмеялась.

— Вы не очень-то похожи на сироту, — заметила я.

— Вот видите, как мало вы меня пока знаете.

Улыбаясь, Боб Причард подхватил мой багаж, и мы двинулись на стоянку. Усадив меня в довольно потрепанный автомобиль, он игриво взглянул на меня и бодро объявил:

— Между прочим, я подыскиваю симпатичную особу женского пола для доверительного общения.

— Что ж, вы явно ошиблись адресом! — отрезала я.

Мы миновали небольшой благоустроенный городок. Как и в давние времена, по базарной площади разгуливали голуби, над средневековыми оштукатуренными домиками тут и там курился дымок. Печать особой старинной гордости и достоинства лежала на древнем трак тире при каретном дворе.

Вскоре показался загородный район с однообразными виллами из красного кирпича. Боб притормозил возле дома со ставнями на окнах и медной табличкой на воротах.

— Вот мои владения, — провозгласил он. — Довольно унылое зрелище, правда? Но я уверен, что прикосновение нежных женских ручек полностью преобразило бы это неприглядное жилище.

— Только не говорите, что сами справляетесь с домашней работой, — строго проговорила я.

— Нет, конечно, — усмехнулся он. — Моя экономка ужасно готовит, так что меня ждет холодная закуска в пустой столовой, а потом беготня по вызовам: иногда кажется, будто в Уэрфильде постоянно свирепствуют эпидемии. Вам разве не жаль меня?

— Нет, по-моему, вы просто в восторге от своей жизни, другие варианты вам бы не подошли.

— Какая вы, однако, жестокая и бесчувственная, — с обидой произнес доктор. — За это я не расскажу вам наши самые свежие новости и сплетни.

Тогда я восприняла эти слова за шутку, не подозревая, что гораздо позже на собственной шкуре испытаю все прелести чужого злословия.

Боб Причард свернул на узкую, изрытую глубокими колеями дорогу. Куда ни кинешь взгляд, всюду до самого горизонта простирались поля.

— Все это принадлежит Эшмору. К усадьбе ведет аллея, из Черри-Коттедж господский дом не виден: в былые времена господа старались держаться подальше от черни.

— Нынешние Эшморы, судя по вашим словам, поступают так же, — вставила я.

— Возможно, во мне говорит предубеждение, но я не питаю особой симпатии к Вэнсу.

В тот момент я так жадно разглядывала окрестности, стремясь отыскать среди зарослей кустов и деревьев Черри-Коттедж, что не обратила внимание на слова своего спутника, на скрытую в них враждебность.

Когда машина остановилась у простых деревянных ворот, я не удержалась от возгласа восторга. Мощеная дорожка, вдоль которой цвели золотые форзиции и нарциссы, вела к небольшому коттеджу с островерхой крышей и блестящими решетчатыми окнами. На крыльце стояли горшки с белыми клематисами. Это было верхом совершенства, точь-в-точь пряничный домик из сказки!

— Я попрощаюсь с вами здесь, — заторопился Боб, поставив мои вещи у ворот.

Я была поглощена созерцанием этого милого чуда, поэтому даже не заметила, как молниеносно исчез доктор.

Не успела я подняться по ступенькам крыльца, как входная дверь распахнулась и я прямо с порога шагнула в гостиную. Эверил, стоя на коленях, лихорадочно упаковывала чемодан. Она на секунду подняла на меня свои небесно-голубые глаза, откинула золотистую прядь со лба и, даже не улыбнувшись, затараторила:

— Слава богу, ты уже здесь. Я только что получила телеграмму от Шейлы. Она хочет, чтобы я приехала к ней уже сегодня. Шейла устраивает прощальный ужин. Не могу же я пропустить такое событие?

Сумки вывалились у меня из рук, я застыла на месте.

— Я думала, мы несколько дней поживем вместе, ты введешь меня в курс дела, — промямлила я, опомнившись.

Передернув плечами, Эверил склонилась над чемоданом.

— Я так и знала, что ты будешь капризничать и создавать ненужные трудности. Будь же благоразумной! Постепенно все наладится. Жить в Уэрфильде — в этом нет ничего трудного или загадочного. В этом как раз и скрыта одна из причин, почему я так мечтаю вырваться отсюда: иногда мне кажется, я просто умру от скуки. Каждый день одно и то же! Порой у меня возникает ощущение, что меня заживо похоронили!

— Почему же ты приняла предложение Вэнса Эшмора пожить здесь? — удивилась я.

Сестра напряженно замерла, судорожно сжимая в руках кофточку, потом, будто и не слыша моего вопроса, сказала:

— Мне кажется, тебе надо выпить чаю. Чайник, наверно, уже давно кипит. Будь добра, сделай все сама, ладно? Я бы приготовила тебе поесть, но у меня совершенно не было времени. Скоро за мной заедет такси…

Я не стала выяснять у сестры, почему для себя она нашла время заказать машину. Я понимала, что мои жалобы и упреки все равно не произведут на нее должного впечатления.

Подавленная от усталости и досады, я отправилась на кухню. Это было просторное помещение. Когда-то здесь был огромный камин, нынче же в углублении примостилась кухонная плита.

Тусклый алюминиевый чайник действительно уже вовсю пыхтел. В дубовом шкафу стояли заварка и сахар, но молока не оказалось. Оставив все попытки найти что-нибудь съедобное, я заварила чай в старинном фарфоровом чайничке и в изнеможении откинулась на спинку стула.

В распахнутое настежь окно лился теплый душистый воздух. На фоне голубевшего неба четко вырисовывалось нежно-розовое кружево цветущих черешен. Боб Причард оказался прав: Черри-Коттедж действительно был жемчужиной. Неожиданно радость затопила меня. Когда же я обнаружила резную дубовую лестницу, которая вела на второй этаж, то почувствовала себя по-настоящему счастливой.

Жаль, Эверил не дала мне возможности осмотреться, морально подготовиться к новой жизни. Уж слишком быстро, как по мановению волшебной палочки, перенесла она меня в иной, незнакомый мне мир.

Вскоре сестра появилась на кухне, спокойная, невозмутимая, как будто только что не ползала на коленях, запихивая вещи в чемодан. Плеснув немного чая в кружку и закурив сигарету, она присела на край стола. Лениво оглядевшись, она недовольно скривила губы.

— Я послала Родни за молоком на ферму Эшморов, обычно они снабжают нас молочными продуктами. Опять этот мальчишка где-то прохлаждается — он должен был давным-давно вернуться. — Она взглянула на меня и вновь заговорила: — Прости, из-за всей этой неразберихи я забыла вызвать для тебя такси. Наверно, удалось поймать машину на вокзале?

— Нет, не удалось, — кисло ответила я. — Меня подвез Боб Причард, мы с ним познакомились в поезде.

Эверил нервозно хохотнула:

— Боб Причард! Невероятно! Как это ни странно, но, кажется, у него сложилось обо мне самое неблагоприятное впечатление.

Я не могла скрыть своего изумления.

— Ради бога, объясни почему?

Она пожала плечами и соскользнула со стола.

— Возможно, я задела его самолюбие, кто знает? Мужчины такие странные существа. Ой, ладно, кому какое дело до мнения мистера Причарда! — презрительно заявила она. — Пойдем ко мне, и я попробую ответить на вопросы, которые, я вижу, роятся у тебя в головке.

Мы поднялись по лестнице к ней в комнату. Как же здесь хорошо: почерневшие от времени косые кровельные балки надежно подпирали крышу, решетчатые мансардные оконца поблескивали прямоугольниками стекол, накрахмаленная оборка на туалетном столике сияла белизной, мерцала отполированной поверхностью старинная мебель. Везде чистота и порядок, нигде ни пылинки — я точно знала, Эверил неспособна на такое! Сестра, словно прочитав мои мысли, объяснила:

— Каждое утро из городка к нам приходит миссис Макалистер и помогает по хозяйству. Она и продукты закупает, а это очень удобно: у нас до сих пор нет автомобиля. Наша экономка — ангел, она мое спасение. Ты же знаешь, готовить я не люблю, а возиться с домашними делами просто ненавижу. Благодаря миссис Макалистер в доме образцовый порядок, не надо ни о чем беспокоиться.

Эверил подошла к туалетному столику, села на табурет и, лениво перебирая косметику, добавила:

— В любом случае ты сможешь уделять Родни столько внимания, сколько потребуется. Он, конечно, сорвиголова, но надеюсь, со временем перебесится. Кстати, — небрежно произнесла сестра, — на твоем месте я бы не все россказни миссис Макалистер принимала за чистую монету: она заядлая сплетница и довольно своеобразный человек.

Стоя у сестры за спиной, я видела ее отражение в зеркале, неожиданно она подняла глаза, и наши взгляды встретились. На ее лице промелькнули затаенная досада, напряженность. Я никак не могла понять, зачем Эверил понадобилось предостерегать меня от возможной информации со стороны миссис Макалистер.

Окна были открыты, и ветерок играл тонкими кисейными занавесками. Вдали виднелись покрытые нежной зеленью кроны деревьев, высокие трубы, скаты крыш.

— Это усадьба Эшмор-Хаус? — спросила я. Эверил, отложив в сторону тени для век, проследила за моим взглядом.

— Да, как ты догадалась?

— Боб Причард кое-что рассказал.

Она пожала плечами и продолжила накладывать макияж.

— Могу поспорить, он не был слишком доброжелательным в своих оценках. Он на дух не переносит Вэнса.

— Почему? — удивленно спросила я. Мне было непонятно, как мог Боб Причард, производивший впечатление уравновешенного, разумного человека, испытывать к кому-либо беспричинную неприязнь.

— Ой, да кто его знает? Возможно, все очень просто: Вэнс богат и знатен, а Боб нет. Кроме того, есть еще одна причина взаимной антипатии между этими мужчинами… — Эверил хотела что-то добавить, но, внезапно передумав, стала резкими движениями пудрить лицо.

— Мне кажется, Вэнс Эшмор не очень привлекательная личность, — заметила я.

— Ну конечно! — раздраженно буркнула Эверил, подкрашивая губы. — А почему ты так решила?

— По словам Боба Причарда, это очень надменный, властный человек…

— Тебе обязательно надо верить каждому слову некоего Боба? Я же тебе объяснила: он просто завидует Вэнсу. Но в чем-то мистер Причард прав: Вэнсу действительно присуще высокомерие. А почему бы и нет? Он здесь хозяин всего… Лично у меня нет желания общаться с такими людьми, как Боб: ни грана честолюбия, одно сплошное благодушие. Женщина, которая выйдет за него замуж, обречет себя на затворничество в отвратительном красном доме. Она вынуждена будет разделить судьбу непризнанного, вечно нуждающегося терапевта общего профиля.

Да, совсем иная перспектива ждет ту, которая соединит свою жизнь с Вэнсом, подумала я. А что все-таки на самом деле происходит между хозяином Эшмора и прекрасной обитательницей коттеджа?

— Пожалуйста, не стой над душой с такимчопорным видом, — с раздражением проговорила сестра. — И совершенно нормально, что Вэнс предложил мне пожить в коттедже, в конце концов, он должен был это сделать хотя бы ради Клайва. Муж работал на компанию, не жалея сил. Если бы его не послали в район Персидского залива, мне не пришлось бы ходить с протянутой рукой и принимать подаяния Вэнса.

— Но ты же всегда ненавидела сельскую жизнь. Ты могла бы пойти на работу и остаться в городе.

Эверил вскочила на ноги как ужаленная.

— Что это ты вдруг так забеспокоилась о моем благополучии, — рассердилась она. — А если Вэнс мне нравится — что в этом такого?! Ты же не думаешь, что я до конца своих дней останусь скорбящей вдовой? Может, образ бедненькой Эверил и соответствовал бы твоим сентиментальным представлениям: молодая женщина безутешна, ее сердце навеки разбито кончиной мужа… Должна признаться, мой брак — сплошная ошибка. Да, Клайв казался потрясающе красивым, энергичным, решительным. Но это была лишь видимость. Слишком поздно я обнаружила, что Клайв, как и Причард, просто трудоголик, чья жизнь — нудная рутина.

— Вэнс Эшмор, видимо, больше похож на мужчину твоей мечты, — сухо заметила я.

— Да, и не скрываю этого. Мне кажется, разлука усиливает чувства. Именно потому я и ухватилась за предложение Шейлы. Думаю, к моему возвращению с Багамских островов Вэнс будет морально готов принять важное для нас обоих решение. Естественно, я не откажусь от маленького приключения под тропической луной, но мое отношение к Вэнсу — это совсем другое дело. Вэнс может дать мне все, о чем я только мечтала. Я устала все время потуже затягивать пояс и экономить буквально на всем. Я смогу обеспечить Родни хорошее образование, и ему больше не придется ходить в какую-то захудалую деревенскую школу. У меня будет шикарная одежда, и жить я буду в Лондоне. Именно за такого человека, как Вэнс, мне надо было выходить замуж с самого начала.

— А как насчет миссис Эшмор? Боб говорил, она та еще дамочка. У нее ведь могут быть свои планы относительно будущего своего сына.

Прежде чем ответить, Эверил надела жакет.

— Хозяйка Эшмор-Хаус? Да она сущая ведьма! Наряжается в неподходящие ей по возрасту наряды, обвешивается гирляндами драгоценных украшений… Она мнит себя центром мирозданья, большой общественной шишкой и сует свой нос во все дела. Но у меня хватает благоразумия не обострять с ней отношения, иначе я не смогу добиться своего. Ведь кто я такая? Для миссис Эшмор — никто. Сама же она привыкла, что перед ней раболепно заискивает весь край. Люди готовы глотки друг другу перегрызть, лишь бы получить заветное приглашение на ее какой-нибудь очередной отвратительный раут. У нее замашки настоящей барыни, щедрой хозяйки огромного поместья, а я хитрю, притворяюсь этакой безобидной тихоней. О, у малышки Эверил всегда такой вид, словно она воды не замутит. Я ловлю на лету каждое ее слово: миссис Эшмор ведь кладезь премудрости. — Глаза сестры зловеще сузились, на губах промелькнула отрешенная улыбка. — На самом деле она уже почти готова принять меня в качестве невестки. Но как только Вэнс перенесет меня в белом подвенечном платье через порог Эшмор-Хаус и хозяйкой поместья стану я, вот тогда-то свекровь у меня попляшет. Да, ее ждет большой сюрприз! — На лице Эверил появилось холодное, надменное выражение. — Кстати, не думаю, что у тебя с ней сложатся нормальные отношения, ты ведь такая прямолинейная, — добавила она.

Я не могла скрыть своего удивления.

— Боже мой, зачем мне с ней общаться?! Если я правильно тебя поняла, она вряд ли заметит, что я вообще существую.

— Ой, вот тут-то ты и ошибаешься! У обитателей Уэрфильда странный провинциальный менталитет: все буквально сгорают от любопытства, когда в наших краях появляется новичок. Не успела я поведать старой карге, что ты подменишь меня, пока я буду в круизе, как она тотчас повелела тебе предстать перед ее ясными очами. Она хочет взглянуть на тебя, чтобы решить, стоит ли включать тебя в свою придворную свиту.

— Гм, но у меня нет ни малейшего желания, чтобы грозная миссис Эшмор изучала меня под микроскопом, — твердо заявила я. — Не понимаю, с чего она взяла, что я приму такое приглашение?

Эверил решительно защелкнула сумочку.

— Она же Эшмор, как и ее сын Вэнс, а он, имей в виду, владелец всего в округе, в том числе и Черри-Коттедж.

— Ну и что? Пусть ему и принадлежит коттедж, я-то не являюсь его собственностью. — Меня вывели из себя разговоры о высокомерии этих чванливых господ.

Несколько секунд Эверил так недоверчиво меня разглядывала, будто я с луны свалилась.

— Пожалуйста, постарайся быть послушной, Эстер. Если будешь вставать в позу, навредишь мне, потому что миссис Эшмор тут же нажалуется сыночку. Нельзя сказать, что она имеет над ним какую-то власть — не могу себе даже представить, что такой мужчина может оказаться под каблуком у кого бы то ни было, даже у матери, — но мне не хочется осложнений.

— Это ты увлечена Вэнсом, а не я! И я не собираюсь подлизываться и ломаться, лишь бы некая миссис Эшмор осталась мной довольна! — воскликнула я.

Эверил, не желая продолжать дискуссию, недовольно повела плечами:

— Ну и пожалуйста! С тобой невозможно разговаривать: у тебя болезненное самомнение. Все равно, ты не в его вкусе, а он не в твоем!

В этот момент на лестнице раздался топот ног и в комнату ворвался Родни. Он в недоумении уставился на мать, потом его лицо скривилось в капризной гримасе:

— Ты же обещала сегодня не уезжать! Почему внизу стоят твои чемоданы?!

— Успокойся, дорогой, — невозмутимо попросила Эверил. — Мамочке придется уехать раньше, чем она хотела. Тетя Эстер побудет с тобой. Мы расстаемся не надолго, всего на три недели. Обещай быть хорошим мальчиком, пока мамочки не будет.

Родни метнул в мою сторону косой взгляд и упрямо вздернул подбородок.

— А я не хочу оставаться с тетей Эстер, — буркнул он, но, вспомнив о своей обиде, снова заныл: — Почему ты не сказала, что уедешь сегодня, я бы не пошел за молоком.

— Ой, ты принес молока, дорогой? — спросила Эверил как ни в чем не бывало. Если она хотела переменить тему разговора, ей это вполне удалось.

— Да, принес, — ответил Родни воинственным тоном. — Но миссис Кларк с фермы сказала, что я негодник, дьявольское отродье.

— Надеюсь, ты хорошо себя вел, дорогой? — равнодушно проговорила Эверил, подойдя к окну и выглядывая на улицу — такси все еще не было.

— Не совсем, — неохотно признался мальчик. — Ну подумаешь, засунул щепочку в сепаратор, мне хотелось посмотреть, что будет.

— О нет! Зачем ты это сделал? Ты же знаешь, какая вредная эта миссис Кларк, — взволнованно запричитала Эверил. — Сразу наябедничает миссис Эшмор. Миссис Кларк и так ко мне неважно относится с тех пор, как ты выдрал с корнем ее драгоценный куст роз, получивший какой-то там приз. Она постоянно меня чем-нибудь попрекает, мне иногда кажется: еще одно слово, и я на нее наору.

— Все равно она не имела права называть меня дьявольским отродьем, — обиженно бубнил Родни.

— Конечно, не имела, — согласилась с сыном Эверил. — Когда я вернусь, то обязательно сообщу Вэнсу о ее нахальных нападках. Должна же она, в конце концов, знать свое место!

Сестра поджала губы, и я поняла, что несчастной миссис Кларк придется горько пожалеть о своей несдержанности, когда Эверил станет хозяйкой Эшмор-Хаус.

Внезапно Родни не на шутку встревожился:

— Нет, нет, не беспокойся. Какая разница, как она называет меня. В любом случае Вэнс поддержит ее и рассердится на меня. Мне кажется, он меня ненавидит, — добавил он мрачно.

Смеясь, молодая мать тряхнула головой.

— Господи, что это ты напридумывал? Вэнс тебя в упор не видит. И я все равно расскажу ему о миссис Кларк, с этим надо кончать.

Эверил, видимо, была твердо уверена в силе своего воздействия на Вэнса Эшмора. Но интересно, понимала ли она этого загадочного мужчину или лишь полагалась, как всегда, на власть своей красоты?

С улицы донесся шум: это подъехало такси.

— Все, я должна бежать, дорогой, — сказала она весело, ее глаза вспыхнули радостным светом: она уже была далеко отсюда. Эверил чмокнула сына в макушку. — Ну, будь умницей, не волнуй тетю Эстер, и я привезу тебе подарок.

Махнув мне на прощание рукой, она сбежала вниз по лестнице. Мы с Родни наблюдали из окна за отъезжавшей машиной.

Глава 3

Родни в безмолвном отчаянии навалился грудью на подоконник и угрюмо смотрел на клубы пыли, опускавшиеся на придорожные кусты. Он никак не реагировал на мои дружеские призывы вместе отправиться на кухню и превратиться в следопытов.

Я сошла вниз и обследовала все сама. Оказалось, что миссис Макалистер, несмотря на склонность к пустословию, как мне обрисовала ее Эверил, была отличной экономкой. Я с ужасом представила, в каком состоянии мог бы находиться дом, если бы сестра хозяйничала сама. Она обладала удивительной способностью создавать хаос и неразбериху во всем, к чему бы ни прикасалась ее рука.

Я решила приготовить суп из свежих овощей и молодой зелени, которые обнаружила в кладовой.

За коттеджем простирался фруктовый сад. Груши и вишни были усыпаны белыми цветками, другие плодовые деревья стояли в нежно-розовой пене.

В открытое окно врывался птичий гомон, ветерок играл занавесками. Я мечтательно глядела в голубую даль, машинально очищая молодую морковку.

Вскоре в дверях кухни появился Родни, все еще пребывавший в дурном расположении духа.

— Что ты готовишь? — спросил он, подозрительно нахмурившись.

— Овощной суп, — ответила я, улыбаясь.

— Не люблю овощные супы, — мрачно буркнул мальчик, а потом с любопытством поинтересовался: — А подарок ты привезла?

Такая резкая смена настроения меня не очень удивила. Я уже давно привыкла к эгоцентричности своего племянника. Я отрицательно покачала головой. Думаю, Родни не раз собирал дань с покорных ухажеров своей матери, готовых чем угодно задобрить маленького деспота. Но мне самой не захотелось начинать с подкупа.

Мальчик, недобро сверкнув глазами, задумчиво поковырял носком ботинка трещину в плитке пола.

— А когда мы жили в Лондоне, мамины друзья всегда дарили мне подарки.

— Понятно, — сухо ответила я. — Но должна тебе признаться, я небогата.

На секунду в его глазах появилось недетское лукавство.

— Мы станем богатыми, когда мамочка выйдет замуж за Вэнса, вот тогда я смогу купить все, что захочу.

Слова Родни огорчили меня. Интересно, сколько ненужных разговоров он слышал и что именно привело в смятение неокрепшую юную душу?

У окна стоял старомодный диван, набитый конским волосом. Малыш залез на него с ногами и оттуда мрачно взирал на мои хлопоты.

— Жаль, что мы переехали сюда — ненавижу деревенскую жизнь. Здесь скучно, совершенно нечего делать.

— Нечего делать? — Я улыбнулась. — Вокруг такое раздолье, а тебе нечем заняться?! А мне кажется, тебе сказочно повезло.

— Вэнс не любит, когда я кручусь возле усадьбы. Мне даже уток в пруду кормить не разрешают.

— Знаешь, меня это не удивляет после всего, что я о тебе слышала, — призналась я.

Родни смутился. А я, сама не зная почему, расстроилась: Вэнс Эшмор — властный собственник, конечно, он будет против любых вторжений маленького сорванца в свои владения.

В этот момент глаза мальчика опять хитро и жадно заблестели.

— Когда он женится на маме, я тоже буду жить в Эшмор-Хаус, и он не сможет мне ничего запретить.

Господи, откуда у ребенка такие мысли? Что бы ни происходило между Эверил и Вэнсом, они вряд ли уже строили матримониальные планы.

Развалившись на диване, Родни листал комиксы, а я решила еще раз обойти весь дом.

На втором этаже находились спальня сестры — здесь временно буду жить я, и еще две небольшие комнаты с наклонными потолочными балками. Везде царил дух скрипучей старины. Особая прелесть заключалась в том, что комнаты располагались на разных уровнях, в спальню Родни, например, вели две ступеньки. Единственным нововведением на этаже была современно оборудованная ванная, сверкавшая изумрудно-черной плиткой. Я принесла свои сумки и начала разбирать вещи. Меня переполняло чувство радости и умиротворения. Как хорошо, что я все-таки приехала в Черри-Коттедж!

Было тихо-тихо, лишь вороны каркали во дворе, да высокие напольные часы в коридоре напротив моей двери отмеряли минуту за минутой… Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как за мной захлопнулись двери унылой брокерской конторы. Образ мисс Палмер, суетливо сновавшей среди полок с документацией, стал приобретать нереальные, расплывчатые очертания. Пожалуй, я приняла правильное решение, подумала я с чувством глубокого удовлетворения.

Я аккуратно сложила стопку носовых платков в ящик высокого орехового комода. Это чудо наверняка сохранилось со времен царствования Уильяма и Мэри. Неожиданно из кухни донесся душераздирающий вопль Родни. Я вздрогнула, но решила никак не реагировать: мне была известна склонность мальчика к инсценировкам. В данный момент он, видимо, проверял меня на прочность. Но что-то в его крике все-таки насторожило меня, сердце сжалось. Резко задвинув ящик, я бросилась вниз. Влетев на кухню, я буквально остолбенела от ужаса: кастрюля на плите опрокинута, овощи размазаны по полу, ребенок судорожно сжимает ручонки и готов разразиться новыми воплями. Сомнений быть не могло: воспользовавшись моим отсутствием, юный следопыт изучал содержимое кастрюли и нечаянно вылил суп на себя.

Охваченная паникой, я взлетела на второй этаж и распахнула в ванной шкафчик с аптечкой. В тот момент я не обратила внимания на несколько необычный набор баночек и бутылочек. Чего здесь только не было! Лишь позже я задала себе вопрос, откуда у Эверил могли взяться дорогие флаконы с духами и туалетной водой, пеной для ванны и ароматическими маслами, косметические наборы лучших парижских салонов. А сейчас я судорожно перебирала эти сокровища, помня лишь о страданиях ребенка. Наконец в дальнем углу шкафчика я обнаружила покрытую пылью баночку вазелина.

Я скатилась вниз по лестнице и, как могла, обработала ожоги.

Родни не мог стоять на месте от боли и жалобно скулил. Боже мой, как же он умудрился так обжечься?! Я ведь только-только поставила кастрюлю на плиту, и содержимое не могло быть настолько горячим. Но, судя по крикам, ребенок испытывал сильную боль. Поскольку вазелин явно не оказал благотворного воздействия, я мучительно соображала, что еще можно предпринять в данной ситуации. И тут я вспомнила о Бобе Причарде. Вот он, наверно, удивится, что его помощь потребовалась так быстро.

Крикнув Родни, чтобы он ждал меня, я помчалась по аллее к проезжей дороге. Быстрее, быстрее, твердила я, надо поймать машину. К счастью, из-за поворота показался огромный лимузин. Не думая об опасности, я бросилась наперерез, размахивая руками. Завизжали тормоза, и я увидела разгневанного водителя.

— Если вы полагаете, что я вас подвезу, то должен вас огорчить: я этим не занимаюсь, — неприязненно произнес он, выглядывая из окна.

Задохнувшись от быстрого бега, я не могла вымолвить ни слова и в изнеможении оперлась на капот.

— Что это, черт побери, вам пришло в голову?! Хотите покончить жизнь самоубийством? — тоном инквизитора допытывался незнакомец.

Я так нервничала, что у меня не было сил возмущаться его грубыми манерами. Все мои мысли были о Родни. Я не могла простить себе своей неосмотрительности. Мне вверили ребенка, а я не уберегла его от несчастья.

— С Родни беда: он обварился горячим супом! Боюсь, у него страшные ожоги, — лепетала я беспомощно. Меня всю трясло от волнения, и в первую минуту я даже не сообразила, что чужой человек ничего не поймет из моего сбивчивого объяснения.

Нахмурившись, мужчина внимательно смотрел на меня, нервно барабаня пальцами по рулю.

— И что же, по-вашему, я должен делать? — резко спросил он.

— Это Родни Этертон, — стала поспешно объяснять я. — Он мой племянник. Понимаете, моя сестра отправилась в круиз в Вест-Индию и отставила сынишку на мое попечение, а он вылил на себя суп…

— Садитесь! — оборвал он меня на полуслове. Если бы я могла тогда мыслить трезво, я бы заметила резкую перемену в поведении незнакомца. Но мне было не до этого. Мужчина наклонился и открыл мне дверцу — я молча скользнула на сиденье. Обескураженная, я вопросительно взглянула на него, но незнакомец мрачно и отстраненно смотрел на дорогу.

Вскоре мы подъехали к нашему коттеджу. Поразительно: я ведь даже не сказала, куда ехать. Я стремительно выбралась из машины и напряженно прислушалась — криков не было. Кругом стояла зловещая тишина, и я содрогнулась от ужаса. Неужели малышу стало совсем плохо, и он лежит без сознания на холодном полу? Задыхаясь от волнения, я поспешила в дом. Незнакомец опередил меня и резко распахнул входную дверь. Детские крики тут же возобновились с удвоенной силой.

— Пациент, видимо, воскрес, — сухо заметил мой помощник.

Оставив это язвительное предположение без ответа, я влетела на кухню и увидела Родни. Набрав полную грудь воздуха, он намеревался исторгнуть жуткий вопль, но, увидев моего спутника, застыл на месте с широко открытым ртом. Я вся сжалась в ожидании очередной порции стенаний, но их почему-то не последовало.

— Я не мучил коров, Вэнс, — стал вдруг оправдываться мальчик. — Миссис Кларк всегда на меня наговаривает, а я к ним даже близко не подходил.

Господи, растерялась я, так это и есть грозный Вэнс Эшмор?! Интересно, если бы я знала это заранее, стала бы я так бесцеремонно кидаться под его машину?

Между тем мистер Эшмор внимательно осмотрел руку Родни и твердо сказал:

— Мне кажется, ничего страшного не произошло. — Он взглянул на остатки супа, размазанные по полу, и повернулся ко мне: — Если бы вы вели себя более сдержанно и разумно, вы бы не позволили мальчишке одурачить себя. Вы бы сразу поняли, что он получил незначительный ожог.

Выслушав такой суровый вердикт, Родни капризно захныкал.

Вэнс был абсолютно прав, я ему сразу поверила. Просто мальчику было важно привлечь к себе внимание. Я облегченно вздохнула: наконец-то разъяснились все загадки. Но я тут же снова ощутила беспокойство: чем-то этот высокий статный человек задел меня, хотелось спорить с его безапелляционностью, настаивать на своем.

— Все равно, надо показать его доктору Причарду, — упрямо заявила я.

Вэнс бросил на меня насмешливый взгляд:

— Ну конечно, вы сомневаетесь в моем диагнозе!

Я отвела глаза, смущенная своей собственной вздорностью.

— Думаю, лучше проявить осторожность, нельзя ничего исключать, и вообще я тут главная. — Мне было необходимо доказать, что последнее слово останется за мной.

— Ладно, — холодно подытожил мистер Эшмор, — Пусть будет по-вашему, но, да будет вам известно, доктор Причард чрезвычайно загружен и не очень любит, когда к нему на прием приводят избалованных симулянтов.

— Если вам не хочется нас везти, я вызову такси.

— Милая девушка, ничто не мешает мне отвезти вас, я лишь обращаю ваше внимание на бесполезность этого мероприятия.

— Но доктор Причард разрешил мне обращаться к нему за помощью в любое время, — настаивала я, гордясь своей выдержкой.

— Правда? — Черные брови мистера Эшмора презрительно изогнулись. — Значит, вы уже успели где-то познакомиться с нашим безнадежно влюбленным медиком?

— К вашему сведению, мы ехали в Уэрфильд в одном поезде, и, насколько я знаю, не такой уж он безнадежно влюбленный, — спокойно ответила я. У меня возникло подозрение, что Вэнс Эшмор нарочно пытается меня разозлить, и решила, что не позволю ему насладиться моим нервным срывом.

Мистер Эшмор пожал плечами:

— Это говорит о том, как мало вы знаете Боба Причарда. Я отвезу вас к нему. Уж коли я ввязался в эту историю, надо довести дело до конца. Но предупреждаю, в кабинет врача вы поведете его сама.

Мы ехали молча. Родни притих на заднем сиденье, погруженный в размышления о возможных последствиях своей выходки.

Поджав губы, я смотрела прямо перед собой. Не успела машина остановиться у ворот безобразного красного дома, как я уже вытаскивала из салона хныкавшего Родни.

— Я подожду и отвезу вас с малышом домой, — крикнул мне вслед Вэнс.

— Не стоит беспокоиться, — гордо выпрямив спину, ответила я. — Сама справлюсь.

— Вы всегда такая упрямая? — улыбнулся Вэнс. Казалось, вся ситуация его крайне забавляет. — Уверяю вас, дорога в Эшмор-Хаус проходит вблизи вашего дома, и подвезти вас мне совсем не трудно. Сообщаю эти подробности, чтобы вы понапрасну не беспокоились.

Я нехотя кивнула и двинулась к дому, волоча за руку Родни.

Вблизи жилище доктора Причарда выглядело еще более мрачным и унылым. На застекленной веранде стояли заросшие мхом горшки с поникшей геранью. Краска грязного оттенка местами облупилась.

Я беспомощно оглянулась и наткнулась на насмешливый взгляд Вэнса. Я еще помедлила, размышляя о том, достаточно ли у меня уважительная причина для встречи с врачом. Дверь нам открыла женщина в белом халате. Она недовольно посмотрела на меня.

— Вы слишком рано пришли, — объявила медсестра. — У доктора перерыв. Он сейчас пьет чай.

— Доктор как раз кончил пить чай, — радостно провозгласил Боб, появившись в прихожей. — Пусть мисс Карсон войдет.

Женщина неохотно посторонилась, пропуская нас с Родни внутрь. Доктор вопросительно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на мальчика:

— Судя по всему, пациент — он.

Я кивнула:

— Он опрокинул на себя кастрюлю с супом, но мне почему-то кажется, что я излишне драматизирую ситуацию.

Доктор ухмыльнулся:

— Лучше все сразу проверить, чем потом испытывать сожаления. Сейчас я осмотрю больного и сообщу вам результаты. Готовьтесь к худшему: правды скрывать не буду.

Мы прошли в смотровой кабинет. Я с растущим беспокойством наблюдала за врачом. Он обследовал руку мальчика и удивленно поднял на меня глаза.

— Ребенок в полном порядке, — решительно заявил он. — С чего вы взяли, что с ним что-то не так?

— Он кричал, — нерешительно ответила я, уже точно зная, что истошные вопли Родни были хорошей инсценировкой. Доктор понял это тоже.

— Успокойтесь, у него не было причин кричать, — твердо сказал врач.

Я топталась на месте, мечтая поскорее отсюда исчезнуть. Вот до чего могут довести детская разболтанность и собственное упрямство!

Родни, моментально догадавшись, что полностью разоблачен, прикинулся наивным простачком — такая способность к перевоплощениям уже начинала вселять в меня страх.

— Но мне очень больно! — протяжно заныл он.

— Немедленно прекрати! — выпалила я. — Тебе не кажется, что ты и так уже наворотил дел?

Я потащила племянника из кабинета, едва не забыв поблагодарить озадаченного доктора. И тут произошло нечто совершенно ужасное: в прихожей Родни, еле-еле волочивший ноги, неожиданно громко и четко произнес:

— Все равно мамочка не выйдет за вас замуж, она выйдет за Вэнса, она сама так сказала.

Повисла гробовая тишина.

Я посмотрела на Боба. Он побледнел как полотно и молча ушел в кабинет.

Сгорая от стыда, я бегом бросилась к машине. Вэнс искоса взглянул на меня, когда я вместе с Родни усаживалась на заднее сиденье. Обратный путь до коттеджа мы проделали в тишине.

На прощание Вэнс небрежно спросил:

— Кстати, Эверил передала вам, что моя мать хотела бы с вами встретиться? Вы могли бы прийти завтра? К нам легко добраться по тропинке через рощу.

Так, выходит, сестра говорила правду! Миссис Эшмор действительно мечтает подвергнуть меня осмотру.

Я почувствовала новый приступ возмущения. Миссис Эшмор, скорее всего, будет разочарована — не желаю я проходить проверку на лояльность!

— Спасибо, — вежливо поблагодарила я за приглашение. — К сожалению, у меня совершенно нет времени на визиты: я занята с ребенком.

— А он разве не проводит целые дни в школе?

Как я могла об этом забыть? Надо что-то срочно придумать!

— Что ж, — сухо сказал Вэнс, наблюдая за моими умственными потугами, — пожалуй, вам не стоит беспокоиться и искать повод для отказа. Похоже, впервые моя мать не сможет удовлетворить свое любопытство. — На лице его появилось насмешливо-презрительное выражение, неожиданно он добавил: — Знаете, вы абсолютно не похожи на свою сестру.

— Я уже давно об этом знаю! — выпалила я. — Например, Эверил у нас ослепительная красавица, а я — весьма заурядная особа.

Он невозмутимо кивнул:

— Да, в отличие от вас Эверил действительно ослепительна, если говорить о наружности. Но я имел в виду совсем другое: вы с сестрой разные во всех отношениях.

Я холодно посмотрела на мистера Эшмора. Он что, думает, меня очень интересует его мнение?

Внезапно Вэнс газанул, и в мгновение ока лимузин скрылся из вида.

Сама не зная почему, меня вдруг охватила тоскливая апатия. Уныло опустив плечи, я поплелась по дорожке. Родни, забыв о роли несчастного калеки, вприпрыжку бежал к дому.

Ночью, лежа без сна в своей спальне, прислушиваясь к скрипам и вздохам старого дома, я размышляла об отношениях между моей сестрой и Вэнсом. Было бы неудивительно, если бы он влюбился в Эверил, ведь мало кто не подпадал под власть ее чар. Вэнс, в свою очередь, был богат и хорош собой. А такое волшебное сочетание действовало на мою сестру безотказно.

Я знала, если у Эверил и возникнет во время путешествия любовное настроение, то оно закончится к концу плавания. Несмотря на кажущуюся мягкость, кошачью грацию и нежную красоту, моя сестра уже давно превратилась в весьма решительную, практичную особу. На самом деле я уже не сомневалась в скором бракосочетании Эверил и мистера Эшмора. Сестренка была слишком хладнокровной и расчетливой, чтобы из-за какого-то романтического приключения упустить шанс стать миссис Эшмор.

Внезапно я насторожилась: под чьими-то шагами скрипели половицы в коридоре. Я резко села в постели, по спине пробежал холодок. Мы с Родни в доме одни, ближайшие соседи — Эшморы, но нас разделяют сад и роща. Я с ужасом вспомнила, что не закрыла окно в гостиной. А вдруг кто-то влез в дом и стоит теперь за моей дверью?! Я сдавленно вскрикнула, увидев, как медленно повернулась дверная ручка… В комнату робко зашел Родни. В пижамке, со всклоченными волосами, он выглядел совсем маленьким и беспомощным. Но он так напугал меня, что я не смогла подавить раздражение.

— Ну, Родни, что случилось? Почему ты ходишь в темноте?

— Прости, что напугал тебя, но мне надо задать тебе один вопрос, — сказал он, опустив голову.

— Какой?

— Я вот подумал: может, мне завтра лучше не ходить в школу? Ну, из-за моей травмы?

Если бы я была более внимательной и чуткой, то, конечно, уловила бы в его тоне тревожное беспокойство, а не простой детский каприз. Но у меня окончательно сдали нервы.

— Даже не надейся! Сейчас же иди в постель! Господи, с тобой хлопот не оберешься. Ничего ведь не случилось. И нечестно было меня так волновать, что я как сумасшедшая помчалась к врачу.

— Все равно у меня был ожог! А доктор Причард меня просто не любит. Он ведь знает, что я не хочу, чтобы он был моим новым папой. — В его глазах промелькнула хитринка, и он опять показался мне умнее и старше своих лет. — Я слышал, как он сделал маме предложение, а она ему отказала. — Мальчик нахмурился, вспоминая нужную фразу. — Сказала, что не мечтает стать женой деревенщины и навсегда похоронить себя в глуши.

Это циничное высказывание было абсолютно в духе Эверил, я не сомневалась в его правдивости.

— Ты думала, я не вспомню, да? — Мальчик внимательно наблюдал за моей реакцией.

— У тебя хорошая память, — сказала я.

Да, способности у ребенка явно были. Ничто не ускользало от его пристального внимания, все фиксировал его пытливый ум.

— Пожалуйста, иди спать, Родни. В школу ты завтра конечно же пойдешь.

Уходя, он попросил тихим, жалобным голосом:

— А ты подоткнешь мне одеяло, тетя Эстер? Мама обычно только обещает заглянуть ко мне на ночь, а потом забывает.

Отказать было невозможно. Я накинула халатик и отвела Родни в спальню. Уложив его, я подошла к окну.

На безоблачном небе сияла полная луна, наполняя сад призрачным серебряным светом и превращая каждый цветок в филигранное чудо на черном бархате ночи. За кронами деревьев виднелся озаренный множеством огней Эшмор-Хаус. Видимо, миссис Эшмор развлекала гостей. И в центре всеобщего внимания — неотразимый Вэнс! Я рассердилась на себя: как легко мои мысли обратились к образу этого человека! А ведь он принадлежал к типу мужчин, вызывавших у меня отвращение своим высокомерием и менторскими замашками.

У Родни слипались глаза, сонным голосом он пожелал мне спокойной ночи, и я вернулась в свою комнату.

Нижний ящик комода почему-то был закрыт неплотно. Я подергала его, стараясь задвинуть поглубже, но что-то мешало мне это сделать. Тогда я вытащила ящик целиком и обнаружила завалившуюся фотокарточку. Странно, Эверил не свойственно хранить фотографии и сувениры на память. Даже девчонкой она не собирала всякую всячину, безделушки — словом, то, что для детей является бесценным сокровищем, а непосвященным кажется ненужным хламом.

Каково же было мое изумление, когда я поняла, кто запечатлен на снимке! Словно высеченные из гранита черты, тонкие губы, удивительные темные глаза — это был Вэнс Эшмор! Он обнимал за плечи весело хохотавшую Эверил, она пыталась пригладить волосы, взбитые ветром в золотистый ореол. Сестра выглядела красивой и очень счастливой. Внизу карточки ее размашистым почерком была проставлена дата. Холодок пробежал у меня по спине: снимок был сделан за несколько месяцев до гибели Клайва! Выходит, Эверил уже давно знакома с Эшмором и, судя по всему, питает к нему нежные чувства. Я засунула фотографию на дно ящика.

У Эверил оставалось немного денег после смерти Клайва. Я помню, как удивилась, обнаружив в ванной залежи дорогой косметики и парфюмерии. Вопрос: Эшмор, начальник Клайва, намеренно придумал предлог, чтобы отослать своего сотрудника на Ближний Восток и иметь возможность беспрепятственно встречаться с Эверил?

Я обвела глазами комнату. Серебряная щетка для волос, ручное зеркало в резной оправе, крошечные часы, вмонтированные в кусок горного хрусталя, — кругом изысканные и очень дорогие вещи. Подобные подарки мог сделать лишь такой человек, как Вэнс, с презрением подумала я. Смерть Клайва оказалась на руку этой парочке! Эверил ведь и раньше не скрывала, что ее брак не удался.

Я долго ворочалась без сна, охваченная самыми противоречивыми чувствами, причем все мои переживания были связаны исключительно с одним человеком — Вэнсом Эшмором.

Как все это глупо и бессмысленно! Мне же совершенно не нравится этот человек.

Внезапно я вспомнила, как Боб Причард что-то говорил о сводном брате Вэнса, Эрике. Кажется, он пострадал на охоте. По слухам, братья враждовали из-за женщины. Боб никого открыто не обвинял, но в глубине души он, видимо, считал, что роковой выстрел был произведен Вэнсом. Неужели речь идет об Эверил?! Какой кошмар, не может быть! Сестра была бы, конечно, в восторге от подобной истории. Что же касается Вэнса, то, безусловно, на него похоже, что он мог действовать жестоко и хладнокровно в стремлении добиться своего.

Глава 4

Я проснулась от непривычных звуков. Женский голос напевал какую-то мелодию, в такт звякали чашки и блюдца. Это миссис Макалистер уже хозяйничала в доме.

Я уютнее устроилась под одеялом. В окно струилась сладкая утренняя свежесть, от ветерка колыхались занавески и оборка на туалетном столике. Я лениво смотрела на легкие облака, проплывавшие по небу. Боже, какое блаженство! Не надо вскакивать, торопливо запихивать в себя завтрак, все время поглядывать на часы, боясь опоздать на работу!

Вскоре Родни с топотом спустился вниз и затеял шумную перебранку с экономкой, но та пресекла это безобразие строгим и непреклонным тоном, так свойственным всем шотландцам.

Я уже хотела вставать, когда после вежливого стука в дверь ко мне вошла полная женщина с круглым лицом кирпичного цвета. Она принесла поднос с кофе и лакомствами.

— А, вот вы и проснулись, — ласково проговорила она. — Лежите, лежите, я принесла вам завтрак в постель: это ваш первый день у нас, вот я и решила побаловать вас.

Я была тронута и тепло поблагодарила ее. Женщина довольно рассмеялась:

— Рада стараться, мне это не в тягость, милочка. Хоть передохнете от Родни немного. Лично я всегда жду не дождусь, когда он отправится в школу.

В этот момент дом сотрясся от стука захлопнувшейся двери. Миссис Макалистер многозначительно покачала головой:

— Вот, пожалуйста! Теперь вы понимаете, что я имела в виду? Такое избалованное существо! Боюсь, вы даже не представляете, во что ввязались.

— Представляю, — со смехом ответила я. — Когда Родни навещал нас с матерью, он такое вытворял — ужас! Поднимал невообразимый шум, носился как угорелый…

Женщина понимающе закивала:

— Думаю, его бабушка все-таки не очень возражала.

— Наоборот, — вынуждена была признаться я, — это как раз тот случай, когда можно сказать: «Разлука усиливает чувства».

Невольно я процитировала фразу, оброненную сестрой в момент отъезда. Интересно, применима ли вековая мудрость к Вэнсу? Станет ли он терпеливо дожидаться возвращения Эверил, или ей быстро найдется замена?

— Никогда бы не подумала, что вы сестра миссис Этертон, — сказала экономка, пристально меня разглядывая. — Вы не похожи друг на друга.

— Это правда, — устало подтвердила я.

Ну вот, меня опять сравнивают с Эверил, и результаты этого сопоставления явно не в мою пользу.

— Боже мой, как ваша сестра рвалась в этот круиз! — Миссис Макалистер лукаво улыбнулась. — Я-то думала, у них с мистером Вэнсом все уладится до ее отъезда. Сразу видно, она по нему сохнет, но в округе любая девчонка отдаст что угодно, лишь бы стать миссис Эшмор. Правда, таких красоток, как Эверил, у нас нет. — Она замолчала, задумчиво глядя на меня.

Думаю, мне стоило в тот момент пресечь дальнейшее обсуждение личных дел моей сестры, но я буквально сгорала от любопытства и, промолчав, с деланым безразличием намазала кусочек тоста маслом. Миссис Макалистер встрепенулась и оживленно защебетала:

— Все девушки слетались к Вэнсу как пчелки на мед. Но однажды привез он миссис Этертон, и стало ясно: эту парочку водой не разольешь. Все остались с носом!

Так, значит, у меня сложилось правильное представление об отношениях между Вэнсом и. Эверил.

Миссис Макалистер тем временем продолжала:

— Пошли пересуды, что за штучка подцепила Вэнса. Интересный мужчина, у него денег куры не клюют. Поговаривали, что миссис Эшмор не пустит Эверил на порог. Эта Эшмор, пока всю подноготную не узнает, ни за что человека близко к себе не подпустит, даже не взглянет на него. Но не успела миссис Этертон обосноваться в Черри-Коттедж, как была приглашена на прием в усадьбу. Все решили: свадьба не за горами. Мистер Вэнс мечтает об этом. И хотя миссис Эшмор все это было не по душе, она ничего не может поделать с сыном. Поэтому я и не могу взять в толк, чего это миссис Этертон вдруг сорвалась куда-то. Круиз круизом, но надо ж понимать: все мужчины одинаковы, и мистер Эшмор не исключение. Не удивлюсь, если кто-нибудь другой вскружит ему голову, пока дамочки не будет рядом.

Гм, похоже, мы одинаково оценивали личные качества мистера Эшмора. Решив переменить тему разговора, я быстро спросила:

— У Вэнса есть сводный брат?

Женщина кивнула:

— Да, бедняга, он может передвигаться только на костылях. Говорят, он ненавидит мистера Вэнса лютой ненавистью и не скрывает этого. О, он очень жестокий человек, у него злой язык. Когда меня нанимают в большой дом для обслуживания вечеринок, я стараюсь не попадаться ему на глаза — никогда не знаешь, что у него на уме. Но спору нет, у бедняги есть все основания так себя вести. — Спохватившись, что наговорила лишнего, она умолкла и открыла рот лишь для того, чтобы сообщить обеденное меню. Получив мое одобрение, она сразу исчезла.

Покончив с роскошным завтраком, я быстро надела легкое хлопковое платье, сандалии и сбежала в сад. Там было чудесно. В густой зелени кустарника, среди травы и цветущих гиацинтов серебрился ручеек. Между деревьями вилась узкая тропинка. По ней, наверное, можно добраться до усадьбы Эшморов, решила я и вскоре вышла на лужайку. Зеленый бархатный газон расстилался до подножия широкой лестницы, которая вела на открытую террасу с каменной балюстрадой.

Усадьба Эшмор-Хаус была грандиозным сооружением с невообразимыми башенками, фронтонами, эркерами, витражными окнами. С архитектурной точки зрения это было эклектическое уродство, но в целом дом производил впечатление надежного, благоустроенного жилища.

Вокруг не было ни души, но я внезапно почувствовали себя неуютно: за мной могли незаметно наблюдать из любого окна. Мысль об этом повергла меня в панику, и я малодушно отступила под сень густых деревьев.

По дорожке я вышла на огромный луг, а затем медленно поднялась на вершину довольно высокого холма. Запыхавшись, со стоном облегчения я бросилась в пахучую траву.

— Неплохая разминка, не правда ли? — раздался тихий голос прямо у меня над ухом.

Вздрогнув от неожиданности, я вскочила на ноги. Под пышным кустом сидел поразительно красивый мужчина — таких красавцев я еще не встречала.

— Никак не ожидала, что подъем будет долгим и утомительным, — тихо засмеялась я.

Незнакомец кивнул:

— Да, я видел, как вы раздумывали, куда пойти: на холм или домой в коттедж.

— Вы умеете читать мысли на расстоянии? — поразилась я.

Он похлопал рукой по биноклю, висевшему у него на шее.

— Очень мощный. Кстати, методы физиогномики позволяют многое узнать о человеке. Максимально интересную информацию можно получить в тех случаях, когда испытуемый не знает, что является объектом исследования.

— О! — только и смогла произнести я, поняв, что долгое время находилась под пристальным наблюдением.

— Отсюда открывается великолепный вид, — продолжал незнакомец. — Я так люблю здесь бывать.

Вокруг простирались луга и рощи. Солнце золотило контуры Эшмор-Хаус, кроны деревьев и островерхую крышу Черри-Коттедж, утопавшего в бело-розовой пене цветущего сада. Я разглядела во дворе солидную фигуру миссис Макалистер. Экономка развешивала на веревке ярко-синее белье.

— Вы следите за птицами? — предположила я. Он отрицательно покачал головой:

— Боюсь, что разочарую вас, но я не любитель природы. Мне просто нечего делать, и таким способом я удовлетворяю свое любопытство. Единственная причина, по которой я здесь нахожусь, — подсматривать за людьми и получать от этого удовольствие, которое считаю изысканным, уж простите…

Признание молодого человека повергло меня в ужас, но ему, судя по всему, было наплевать на мою реакцию.

— Да не расстраивайтесь вы так, — безразличным тоном проговорил он. — Кстати, сами-то вы чем занимались под окнами Эшмор-Хаус? Разве не тем же самым?

Я вспыхнула от возмущения и пробормотала:

— Здание является местной достопримечательностью, не так ли?

— Ну и каково же ваше впечатление?

Сорвав пучок травы, я нервно теребила его в руках.

— Ну, усадьба очень большая, помпезная, слишком фрагментарная, эклектичная. Мне больше нравится Черри-Коттедж.

Мужчина как-то неприятно рассмеялся:

— Вот погодите, я передам матери ваше мнение относительно ее драгоценного дворца. Ей кажется, он прекрасен и все должны замирать в восхищении перед его великолепием.

— О! — негодующе воскликнула я. — Вы должны были сразу представиться!

Красавец достал из-под густой листвы костыли и, тяжело на них опираясь, с трудом встал на ноги.

Какая безжалостная насмешка судьбы: бледное прекрасное лицо с классическими чертами и изуродованные безжизненные ноги! Я была потрясена до глубины души.

— Вы уже догадались, кто я?! Так и слышу визгливый голос миссис Макалистер. — Он язвительно, но удивительно точно спародировал голос и мимику словоохотливой шотландки: — «Бедняжечка мистер Эрик, какое несчастье! Вы только представьте себе: мог бы быть хозяином Эшмор-Хаус, если бы не этот несчастный случай». — Внезапно он перестал паясничать. — Я теперь ничто, а Вэнс получил абсолютно все.

— Что вы имеете в виду?

Прекрасные черты исказились, лицо превратилось в маску гнева и отчаяния.

— То, что сказал. Я был наследником Эшмора, пока мой отец не решил, что такой калека, как я, не может быть его достойным преемником. Какая удача для моего дорогого братца! Однако он, видимо, жалеет, что сам не приложил максимум усилий…

— Как вы можете говорить такое о своем брате постороннему человеку? Вы же даже не знаете меня, — не выдержала я.

— А вот тут-то вы и ошибаетесь! Во-первых, он мне не родной, а лишь сводный брат — а это совершенно разные вещи. Во-вторых, я вас очень хорошо знаю. Вы сестра Эверил Этертон, вы оставили свою работу, чтобы присматривать за капризным племянничком, пока Эверил будет наслаждаться прелестями морского путешествия, надеясь таким способом довести Вэнса до состояния боевой готовности, — проговорил Эрик с такой горечью, что я не посмела спросить, не моя ли сестра стала причиной вражды между братьями. — Хочу еще кое-что добавить, если вы интересуетесь местными сплетнями: ваша сестра очень привлекательна, но я никогда не был в нее влюблен, а мой «несчастный случай» — это название удобно для всех — произошел не вследствие ссоры двух братьев из-за прекрасной дамы. Речь шла о праве на Эшмор. И как видите, победителем оказался Вэнс.

Он ушел в себя, я же думала только об одном: как бы поскорее вежливо откланяться.

— Если вы устали и мечтаете покинуть меня, не буду вас задерживать, — резко бросил Эрик.

— Да, да, кажется, мне пора, у меня масса дел, — пролепетала я.

Отвернувшись, он молча ждал, когда я уйду, а я, как загипнотизированная, все стояла и смотрела на прекрасный точеный профиль, тонкие пальцы, судорожно сжимавшие костыли.

Не сказав ни слова, я побрела прочь. Эрик дождется, когда я совсем скроюсь из вида, и лишь потом, преодолевая собственное бессилие, оставит свой наблюдательный пост. Видимо, из-за своего увечья и связанного с этим одиночества он привык пристально наблюдать за людьми со стороны и поэтому обладает невероятной способностью читать чужие мысли, думала я, направляясь к коттеджу.

Миссис Макалистер приготовила простой, но замечательный обед и, преисполненная чувством хорошо выполненного долга, удалилась. Мне стало грустно и одиноко, и я решила, что прогулка до школы Родни пойдет мне на пользу.

Я наугад двинулась по главной дороге и вскоре поняла, что выбрала правильное направление: недалеко раздавались детские голоса и смех. Подойдя к ограде школы, я увидела группу возбужденных ребятишек, наблюдавших за яростной дракой двух отчаянных сорванцов. Приглядевшись, я обнаружила, что один из них — Родни. Его соперник был выше и крепче на вид, и моему племяннику, видимо, уже хорошо досталось. Когда я вбежала в ворота, зеваки тут же разошлись, виновато пряча глаза. Драчуны тем временем катались по земле, противник наносил Родни удар за ударом. Случайно заметив меня, мальчишки отпрянули друг от друга. Кандидат в чемпионы по кулачному бою позорно бежал с ринга, а Родни с вызовом уставился на меня. Его физиономия была разбита и перемазана грязью.

— Я не знал, что ты можешь прийти, — мрачно изрек он. — Мама никогда этого не делает.

— Все понятно, — ответила я. — Пожалуйста, приведи себя в порядок, и я отведу тебя домой.

— Я не маленький, — буркнул он обиженно.

— Я гуляла, и мне захотелось тебя увидеть, — объяснила я свое появление на школьном дворе. — Поторопись, вон учитель идет, думаю, он будет недоволен, если узнает о драке.

— Это мистер Флэчер, наш директор, — отрывисто бросил Родни и побежал в здание.

Высокий человек с усталым лицом и добрыми глазами взглянул на меня с любопытством и представился:

— Флэчер. А вы, случайно, не мисс Карсон, тетя Родни Этертона? Боюсь, вам не понравилась последняя сцена.

Я кивнула.

— По-моему, он дрался, но мне кажется, Родни по натуре не боец.

Мужчина удивился:

— Ох, ошибаетесь, с вашим мальчиком вечно что-то происходит. — Он помолчал и добавил: — Давайте поговорим начистоту. Я думаю, если бы Родни получал больше тепла и поддержки от близких, у него было бы меньше проблем, и со временем он бы угомонился.

— Я бы приветствовала любые перемены, — усмехнулась я. — С ним всегда так трудно. Ничего не поделаешь — единственный ребенок очень избалованный.

Директор с сомнением покачал головой:

— Не так-то уж он и избалован… Мне кажется, он просто обделен вниманием и участием. Конечно, миссис Этертон очень занята своими делами, но если бы она хоть немного времени уделяла сыну, он бы стал более спокойным, уверенным в себе. Мальчик вечно со всеми ссорится, дерется, но я чувствую — это желание обратить на себя внимание. Родители других детей интересуются, чем и как живет маленький человечек, они приходят к нам на различные мероприятия. Миссис Этертон всегда или отказывается, или, что еще хуже, только обещает осчастливить нас своим присутствием, но на этом все и заканчивается. Кстати, Родни принимал самое активное участие в последнем школьном спектакле. Представляете, как он расстроился, когда понял, что его мамы опять нет в зале?

Да, ничего не скажешь — Эверил ведет себя как отъявленная эгоистка. Не знаю зачем, но я попыталась заступиться за нее:

— Может быть, она не понимает чувств и переживаний своего ребенка? Родни иногда кажется таким взрослым, самоуверенным…

— Никто никогда не бывает до конца уверен в себе и особенно — маленький ребенок, — задумчиво сказал директор. — Но видимо, ничего нельзя сделать… Когда я увидел, что вы зашли за мальчиком, то решил, что… — Он запнулся, а потом перевел разговор на общие темы.

Позже, когда мы с Родни отправились домой, я заметила, как он с завистью посматривает на двух веселых пареньков, которые куда-то спешили, шутливо пихая друг друга.

— Это Браун пригласил Фенвика к себе в гости на чай, — пояснил Родни.

— А ты когда-нибудь приглашаешь к себе друзей? — спросила я.

— Я как-то попробовал, но мамочка потом сказала, что больше им нельзя приходить, что они не очень подходящие мальчики.

«Подходящий» — это для Эверил главный критерий по шкале социальной пригодности. Очевидно, товарищи Родни, которых она называла «паршивыми оборванцами», происходили не из богатых, уважаемых семейств, а для сестры лишь это имело значение.

Короткая беседа с директором школы повлияла на меня, и я решила кое-что предпринять, даже рискуя вызвать недовольство Эверил.

— Почему бы тебе не пригласить кого-нибудь из друзей к нам в гости? — спокойно предложила я.

Он растерянно улыбнулся и недоверчиво спросил:

— Ты имеешь в виду, я могу позвать кого угодно?

— Конечно, — твердо ответила я.

— Тогда приглашу Филлипса, — обрадовался Родни.

— А это, случайно, не тот паренек, с которым ты дрался? — поинтересовалась я, вспомнив вопли группы поддержки.

— Точно, но он мне все равно нравится, — смущенно признался племянник. — А может, миссис Макалистер даже испечет для нас пирог?

— Не сомневаюсь, — сказала я бодро. — Такими вещами она любит заниматься больше всего.

Мы шагали по дороге, чрезвычайно довольные друг другом. Повеселевший Родни о чем-то усиленно размышлял, его личико было красным от возбуждения, глазенки блестели. Я решительно отбросила все сомнения: будь что будет.

Когда мы уже подошли к коттеджу, мимо нас проехал, вздымая клубы пыли, огромный сверкавший на солнце лимузин с водителем в форменной фуражке. Внезапно машина затормозила. Я почувствовала, как напряглась ладошка Родни в моей руке.

— Это миссис Эшмор, — чуть ли не шепотом объяснил он мне и как-то бочком юркнул в дом.

Я обернулась и встретилась взглядом с элегантной дамой, медленно шедшей ко мне. Безукоризненная прическа, ухоженное лицо — да, очевидно, что эта женщина тратит много времени и. денег, ухаживая за своей внешностью.

— Должно быть, вы сестра Эверил, — раздался высокий голос. — Не удивляюсь, что вы отклонили мое приглашение. Видимо, Вэнс был недостаточно учтив. Я приехала лично передать вам мое приглашение. Может быть, на этот раз вы примете его? Мне бы так хотелось видеть вас у себя. Эверил много о вас рассказывала. — Губы миссис Эшмор дрожали в капризной улыбке, она подняла руку, будто умоляя меня о чем-то.

Вряд ли Эверил много обо мне говорила. Моя жизнь не интересовала ее. Да мы почти и не виделись после ее замужества. Сестра предпочитала общаться с друзьями мужа.

Миссис Эшмор меня заинтриговала. Она, бесспорно, обладала магнетическим шармом, и мое сопротивление было сломлено. Я прекрасно понимала, что миссис Эшмор знает о своем обаянии и использует его для достижения своих целей. Было неучтиво стоять в воротах, и я любезно сказала:

— Я ходила в школу за Родни. Не хотите выпить со мной чашечку кофе?

— С огромным удовольствием, дорогая! — радостно воскликнула миссис Эшмор. — Как у вас тут хорошо! Все в цвету! Вот бы и мне жить в таком уютном домике, а не в этой старой огромной казарме…

Странное желание, подумала я скептически, плохо представляя себе это утонченное существо на фоне простой деревенской жизни. Уже наслышавшись о высокомерии и снобизме миссис Эшмор, можно было утверждать, что ее последняя реплика сплошное лицемерие.

Хозяйка Эшмор-Хаус простодушно взирала на меня ясными честными глазами.

— О, я знаю, о чем вы думаете, — потупившись, рассмеялась она. — Вам кажется, я это сказала для красного словца, но, поверьте, я не умею кривить душой. Вы не представляете, какая ответственность за дом и прочее лежит на мне, а еще вечные проблемы с прислугой. Не успею приучить очередную служанку к своим скромным требованиям, как она берет расчет. Я так стараюсь, чтобы им было хорошо. Но видимо, надо смириться с тем, что в этом мире мало кто умеет быть благодарным.

Миссис Эшмор изменилась в лице, когда мы вошли в коттедж и она увидела Родни, читавшего книгу возле камина.

— У вашего мальчика удивительная способность действовать всем на нервы, — пробормотала она, поджав губы. — Знаете, с ним надо быть построже. По-моему, милая Эверил слишком легкомысленно ко многому относится. Она не очень любит заниматься домашними делами, так ведь?

Не выдержав ледяного взгляда миссис Эшмор, Родни отложил книгу и незаметно прокрался в сад.

Важная гостья расположилась на видавшем виды диване и с любопытством осмотрелась.

— Как хорошо, что ребенок ушел, мы сможем спокойно поболтать, — обрадовалась она.

Позже, потягивая кофе из хрупкой фарфоровой чашечки, она пристально посмотрела на меня и проговорила ласковым голосом:

— Давайте начистоту. Должна вам признаться, я хочу, чтобы Эверил вышла за Вэнса. Я всегда мечтала о такой невестке: нежной, красивой, с хорошими манерами. Я точно знаю, мы с ней поладим. Она совершенно не похожа на этих наглых современных девчонок, что вьются вокруг Вэнса с тех пор, как он получил наследство.

Не может быть, поразилась я: миссис Эшмор находит Эверил нежной и милой! Я отставила чашку и отвернулась, стараясь скрыть изумление. Выходит, Эверил талантливо сыграла свою роль, раз ей удалось провести такую проницательную женщину, как миссис Эшмор.

Моя гостья продолжала оживленно рассказывать о местных делах, тонко и с юмором, а я сидела молча, чувствуя себя не в своей тарелке. Наконец, дружески похлопав меня по руке, она встала.

— Дорогая, вы ведь обещаете навестить нас завтра во второй половине дня? Будут только свои: Эрик, Вэнс и я. И хочу вас предупредить, не обращайте внимания на Эрика. У него иногда бывают трудные минуты, тогда он становится резким, язвительным и несправедливым.

— Я постараюсь, — сдержанно ответила я. — Мы с ним уже встречались, и я знаю, как именно он справляется со своими проблемами.

— А-а, так вы встречались. — Миссис Эшмор была явно в замешательстве: мой холодный ответ поразил ее. Казалось, впервые у нее возникло подозрение, что я не такая покладистая, как Эверил. Она тут же овладела собой и повторила на прощание: — Буду ждать вас с нетерпением.

Стройная, подтянутая, в идеально сшитом твидовом костюме, она медленно проплыла к лимузину — пришелица из чуждого мне мира. Зачем только я приняла приглашение?

Я с силой захлопнула входную дверь и позвала Родни. Он быстро прибежал ко мне, убедившись, что опасность миновала.

— Ты ведь не собираешься завтра идти к этой ужасной даме? — с тревогой спросил ребенок.

— А ты откуда об этом знаешь? — удивилась я. — Я спрятался снаружи дома под окном и все слышал, — засмеялся он.

— А тебе известно, что так делать нельзя? — строго спросила я.

Он кивнул и внимательно на меня посмотрел:

— Зачем ты все-таки к ним пойдешь? Ты мне так и не ответила.

Я беспомощно развела руками. Как же я могу что-то объяснить, если сама ничего не понимаю. Правда, было у меня тревожное ощущение, что все это каким-то странным образом связано с Вэнсом Эшмором.

Глава 5

Весь следующий день прошел в суетливых хлопотах. Я тщательно оделась, готовясь к своему визиту в Эшмор-Хаус. Собравшись с духом, я решительно подошла к зеркалу. Что ж, очень даже неплохо, подумала я, критически осматривая себя со всех сторон. Серо-зеленое платье выглядело достаточно элегантно, а поскольку день выдался жарким и солнечным я выбрала темно-оранжевую шляпу с широкими мягкими полями.

Снизу доносился стук и звон — это миссис Макалистер с грохотом колдовала у плиты. Она обещала побыть с Родни до моего возвращения.

Я вновь посмотрелась в зеркало. Почему меня волновало, что скажет неподкупная амальгама? Да, мне хотелось хорошо выглядеть, быть дерзкой, непокорной. После того как меня фактически вынудили принять приглашение, во мне взыграл воинственный дух неповиновения.

Через несколько минут чувствительный удар по моему настроению нанесла миссис Макалистер. Оторвавшись от своих кастрюлек, она так уставилась на меня, как будто видела первый раз в жизни.

— Ну, милочка, вы прямо как с картинки! — удивленно воскликнула она, а потом многозначительно поджала губы. — Все ясно! Вам приглянулся мистер Вэнс. В этом нет ничего удивительного, все девушки в округе по нему сохнут. Странно, красивым-то его не назовешь, но у него особенная стать!

— Если хотите знать, никто мне не приглянулся, — вспылила я.

Но на миссис Макалистер мой гнев не произвел ни малейшего впечатления. Она продолжала болтать как ни в чем не бывало.

— Ну, бегите, бегите, дорогуша. О малыше не беспокойтесь, как-нибудь справимся.

— И какие же такие у меня, по-твоему, могут быть дела? — спросил Эрик мачеху. — С тех пор как отец имел неосторожность передать бразды правления «Эшморской судоходной компанией» Вэнсу, у меня вообще нет никаких дел.

— Твоему отцу было виднее, — проговорила миссис Эшмор, покраснев от волнения. — Я была бы рада, если бы ты перестал копаться в грязном белье при посторонних.

— Ты хочешь сказать, Эстер для нас чужая? Но она же сестра возможной в недалеком будущем невесты Вэнса, не правда ли? Рано или поздно она все равно поймет, что мы с братцем ненавидим друг друга, я — во всяком случае, и у меня есть на это причины.

Тут вернулся хозяин Эшмора, и Эрик мрачно умолк.

Миссис Эшмор закурила и, задумчиво прищурив глаза, сказала мне:

— Как удачно, что вы смогли на время освободиться от своих обязанностей и взять на себя заботу о Родни. Кстати, Эверил так и не объяснила, чем именно вы занимаетесь. Это какая-то общественная работа?

Я вздохнула. Как обычно, по вине Эверил я оказалась в сложном положении. Вэнс внимательно смотрел на меня, с нетерпением ожидая ответа. Я понимала, что миссис Эшмор решила провести разведку боем. Ей хотелось выяснить, можно ли присоединить меня к свите льстецов и прихлебателей, подхожу ли я на роль покладистой молодой женщины из приличного общества. Эверил необходимо было изображать фальшивую покорность, чтобы завоевать расположение миссис Эшмор и сделать ее своей союзницей в борьбе за Вэнса.

Но у меня-то не было подобных целей и намерений, подумала я. Этот смуглый мужчина с красивым жестким лицом и насмешливыми темными глазами меньше всего подходил мне в женихи.

— Я работаю в брокерской фирме, — отрезала я.

— В брокерской фирме? — недоуменно повторила миссис Эшмор. Впервые железная выдержка изменила ей. На секунду она будто утратила весь свой лоск. — Как… как же так? По словам Эверил, выходило, что вы время от времени занимаетесь благотворительной деятельностью.

Вэнс издал странный отрывистый смешок,

— Господи, мама, неужели ты думаешь, что современная девушка станет тратить свое время на то, что ты называешь благотворительностью, и, как какая-нибудь жеманная девица викторианской эпохи, раздавать теплое белье и порции дешевого портвейна.

Миссис Эшмор делано рассмеялась, ее глаза мерцали холодным блеском.

— Видимо, я неверно истолковала слова Эверил, но у меня сложилось впечатление… — Она заметила в дверях служанку и умолкла, избавленная от необходимости продолжать разговор на щекотливую тему.

Пожилая особа в форменном платье горничной аккуратно расставила чайные принадлежности и закуски на прекрасном мраморном столике. Миссис Эшмор отстраненно следила за приготовлениями, пребывая в легком недоумении от моего признания.

Мне было понятно, какие именно слова она не успела произнести. Миссис Эшмор полагала, что Эверил происходит из богатой семьи. Узнав, что я сама зарабатываю себе на жизнь, она была вынуждена срочно проанализировать свое отношение ко мне. Внешне как будто ничего не изменилось. Многолетняя практика отточила ее безупречные манеры и позволила ей как ни в чем не бывало дальше вести игру, мило произносить банальности и угощать меня чаем.

— Нам повезло, что мы нашли такую жилицу, как Эверил. Ведь в коттедже мог поселиться какой-нибудь малопривлекательный субъект. Черри-Коттедж расположен так близко к нам, домик — часть общего хозяйства, было бы крайне неудобно, если бы там жил кто-то совершенно неподходящий.

Я очень хорошо знала, что подразумевалось под словом «неподходящий». Например, брак с Клайвом Этертоном обеспечил Эверил доступ в избранный круг лиц, общением с которыми не гнушалась миссис Эшмор. Только теперь я поняла, что ей хотелось выпытать у меня подробности о нашей семье. Эверил, несмотря на взбалмошность и экспансивность, была постоянно настороже, боясь излишней откровенностью уронить себя в глазах миссис Эшмор.

— Вэнс догадывался, что Эверил идеально впишется в нашу сельскую пастораль, — изрек Эрик глухим голосом. — Вэнс, ты ведь давно с ней знаком? Вы оба вели себя как старые добрые друзья, когда она здесь появилась. Было совершенно ясно, что ты не просто так сдал коттедж именно ей.

Слова Эрика были пропитаны таким ядом, что я физически ощущала, как растет напряженность между мужчинами.

Вэнс невозмутимо пил чай, я посмотрела на него, сразу вспомнив его с Эверил фотографию. Внезапно он поднял голову и взглянул на меня так насмешливо и лукаво, что я тут же отвернулась. Господи, этот проницательный взгляд проник мне прямо в душу! Неужели он смог прочитать мои мысли?!

— Да, я сразу почувствовал симпатию к Эверил, она очаровательна и умна. Даже такой человеконенавистник, как ты, должен был понять это.

— Я вовсе не мизантроп, — огрызнулся Эрик. — Кстати, у меня есть нюх на маленьких авантюристок, какими бы прелестными они ни были.

Воцарилась гнетущая тишина. Эрик с ожесточением развернул свое кресло и покатил прочь.

— Простите его, дорогая, — попыталась исправить положение миссис Эшмор. — Мой пасынок не желает сдерживать свои эмоции. Боюсь, все мужчины в нашей семье немного грубоваты и дерзки. — Ее взор, обращенный на сына, потеплел. Без сомнения, Вэнс много значил для матери, а калеке и неудачнику Эрику не было места в ее сердце.

В эту секунду я испытала острую неприязнь к обласканному фортуной Вэнсу.

— Чтобы доказать, что я не являюсь неотесанным грубияном, приглашаю мисс Карсон осмотреть наш сад. Это ведь обязательный ритуал для дам, приглашенных на чай, не правда ли?

Похоже, он издевается надо мной, подумала я. Неужели он считает меня педантичной, чопорной занудой?

— Я покажу ей твое сокровище, — сказал он матери и повернулся ко мне: — Мама недавно была в Италии и привезла оттуда потрясающую статую для фонтана. Уверен, ей будет интересно узнать ваше мнение.

Я решила отказаться от осмотра приусадебных достопримечательностей. Пусть этот заносчивый субъект знает, что на свете существует по крайней мере одна девушка, которая не станет прыгать от восторга при первой же возможности остаться с ним тет-а-тет.

Миссис Эшмор нахмурилась:

— Вэнс, фонтан ведь еще не подключен. Кроме того, мне необходимо кое-что обсудить с Эстер.

На самом деле ее интересовала подноготная моей семьи, догадалась я.

— И все-таки предоставь мисс Карсон исключительную возможность увидеть это итальянское сокровище и оценить твой безупречный вкус, — сказал Вэнс с любезной улыбкой на устах. Но было что-то неуловимое в его голосе и взгляде, и каждый моментально понимал: этому человеку нельзя перечить.

Миссис Эшмор, сдаваясь, пожала плечами:

— Хорошо, как хочешь. Но по-моему, ей будет скучно.

— Ерунда, девушку по имени Эстер Карсон не может утомить встреча с прекрасным.

Он шагнул к лежанке, на которой я спокойно сидела и слушала забавный для меня разговор, схватил меня за руки и рывком поставил на ноги. Я и ахнуть не успела, как он уже тащил меня вниз по широким ступеням.

— Вы все время выставляете меня в дурацком свете, я уже сама себе кажусь безвольной и бездарной тупицей! — вспылила я не на шутку.

— Именно этого я и добивался, — отрезал он. Я обомлела от такой наглости:

— Почему?

— Мне интересно было посмотреть на вашу реакцию. Вы сидели этакой скромницей, глубоко пряча свои чувства, оставаясь безучастной к нашим эшморским злонравным выходкам. Всегда такая спокойная, невозмутимая. Вот и захотелось расшевелить вас, растопить вашу сдержанность.

Значит, я попалась на его удочку, и моя вспышка — лишнее тому подтверждение. Плотно сжав губы, ничего не видя и не слыша, я деревянной походкой шагала рядом с этим загадочным мужчиной. Вскоре мы вошли в сад, в котором бурно разрослись остролисты. Мощенные булыжником дорожки окаймляли водоем прямоугольной формы, в. его ослепительной зеркальной глади отражалась статуя из зеленого мрамора: коленопреклоненная дева держала в руках наклоненный кувшин, из горлышка которого должны были вот-вот сорваться капли.

— Когда все наконец подключат, вода заструится из кувшина в водоем, — пояснил Вэнс.

— Да, это будет прекрасно: солнце заиграет на гладком мраморе, в серебристых струях!

— Вам нравится? — спросил Вэнс. Я кивнула и, не подумав, обронила:

— Жаль, я не увижу, как фонтан заработает.

— А почему вы не увидите? — нахмурился он.

— Я же здесь временно, когда Эверил вернется, я уеду. Мне нужно работать!

— Это вы о своей работе в офисе говорите с таким энтузиазмом? — скептически спросил Вэнс.

Я покраснела. Неужели я чем-то выдала себя, и он догадался, с какой радостью я покинула свою контору? Признание уже вертелось у меня на языке, но я вовремя сдержалась: не могла же я довериться чужому человеку.

— Про энтузиазм — это вы слишком… просто нужно же где-то работать, — уклончиво ответила я. — Так почему не у Уэнтворта и Джадда?

Правда, одно лишь упоминание этих фамилий уже повергло меня в уныние. Я мысленно представила себе мисс Палмер, занятую решением текущих проблем, сумрачную комнату, пропитанную запахом отсыревших плащей, ободранную входную дверь в офис, которая не пропускает внутрь шум и свет многообразной жизни. Сердце мое сжалось, губы приоткрылись, я почти застонала, охватив одним взглядом это сказочное место.

Я взяла себя в руки. Вэнс не должен знать, как трудно мне будет расстаться с Черри-Коттедж. Он с недоверчивой улыбкой слушал, как я восторгаюсь красотами поместья. А когда мы вернулись на террасу, вдруг сказал:

— Кстати, вы не возражаете, если я загляну к вам на днях: надо обсудить вопрос о строительстве: я обещал Эверил сделать пристройку к коттеджу.

— Пристройку?! — повторила я в недоумении. — Сестра мне ничего не говорила.

— Неудивительно, ведь все ее мысли были заняты путешествием, — заметил он сухо.

Мысль о строительстве почему-то расстроила меня. Но кто я такая, чтобы возражать.

— Похоже, вам не нравится эта идея, мисс Карсон?

— Я ничего такого не сказала, — поспешно ответила я.

— Вслух, может, и нет, но вы буквально излучали неодобрение.

— А какая разница, что я думаю? — холодно поинтересовалась я. — Это ваша собственность, вы вправе делать все, что захотите.

— Моя дорогая девочка, я не собираюсь уничтожать дом. Эверил мечтает о просторной современной комнате с огромными окнами. Ей негде принимать гостей — слишком тесно.

— Но любое архитектурное вмешательство все испортит! — возмутилась я.

Только Эверил могла такое придумать: изуродовать сказочную тихую обитель пристройкой из стекла и металла! Внезапно я почувствовала потребность встать на защиту маленького коттеджа с высокой крышей, скрипучими половицами, темными деревянными балками.

— Вы не должны этого делать! — воскликнула я.

Моя горячность позабавила мистера Эшмора.

— Боюсь, все уже организовано.

— Не может быть! — горячилась я. — В любом случае последнее слово за вами. Если вы будете против, Эверил придется смириться.

— Вот уж не думал, что вы такая страстная защитница старины.

— Знаете, как бывает, — неуверенно проговорила я, — неожиданно влюбляешься… в дом…

— Нет, я не знаю, как это бывает, мисс Карсон. Я человек деловой и не питаю нежных чувств к причудливым старым домам. Эверил нужен простор. Под застройку пойдет часть сада. Так что на днях я зайду вместе с архитектором.

Вэнсу удалось моментально разделаться и со мной, и с проблемой. Моя настойчивость, видимо, вывела его из себя. Кроме того, для мужчины желание возлюбленной — закон. Мое мнение его конечно же не интересовало. Он отмахнулся от меня, как от назойливой мухи.

Мне ничего не оставалось, как ухватиться за предложение миссис Эшмор присоединиться к ней.

— Хочу показать вам платье, в котором Эверил должна была участвовать в живых картинах — нынешнее представление посвящено великим женщинам прошлого. Мы проводим эту благотворительную акцию в поддержку Детского центра Эшмора. — Голос миссис Эшмор возбужденно звенел.

Мы вошли в дом и поднялись по широкой дубовой лестнице на второй этаж.

— Я так огорчилась, узнав о планах Эверил. Теперь она не сможет выступить в этом потрясающем наряде, который был создан специально для нее самим господином Лакруа.

Она провела меня в большую гардеробную и, раздвинув дверцы одного из шкафов, продемонстрировала мне целый ряд элегантных костюмов, всевозможных аксессуаров, париков.

Миссис Эшмор обратила мое внимание на платье из тяжелой золотой парчи, расшитое жемчугом и хрустальными украшениями.

— Это наряд Елизаветы I. Надеюсь, вы слышали об Андре Лакруа?

— Думаю, многие о нем слышали. Он считается лучшим дизайнером театральных костюмов, — улыбнулась я.

Было невозможно ничего не знать об этом модельере, известном своей крайней эксцентричностью. Новости о нем не сходили с первых полос газет.

— Он настоящий гений, — с благоговейным придыханием проговорила миссис Эшмор. — Как только он увидел Эверил, так сразу предложил ей роль Жозефины.

Она извлекла из шкафа прекрасное платье: из-под струившихся складок прозрачного серебристо-голубого шифона проступала темная синева шелка, высокий лиф, маленькие рукава фонариком и подол были отделаны атласом и расшиты золотым и серебряным бисером.

— Как жаль, что она не сможет выступить в нем. Что ж, придется искать ей замену. — Она засмеялась, закрывая шкаф. — Желающих хоть отбавляй. У нас тут был настоящий конкурс по отбору участниц. Само представление обещает стать главным культурным событием в нашей общественной жизни, — произнесла она с чувством глубокого удовлетворения. — Эшмор — самое подходящее место для проведения подобных мероприятий… За долгие годы жизни в поместье, скажу без скромности, я многое улучшила. Раньше здесь было довольно убого, муж не позволял избавиться от допотопной мебели. Но постепенно мне удалось провести преобразования. Как же ужасно тут было! Горохово-зеленая обивка, отвратительные грязно-бордовые бархатные гардины.

Мы вновь спустились в гостиную, и я заметила, что хозяйка лишь из вежливости поддерживает пустой светский разговор. Ее мысли были заняты чем-то другим. Задумчиво поигрывая золотым браслетом, она вдруг с деланым безразличием произнесла:

— Душечка, надеюсь, Эрик не расстроил вас? Он умеет действовать на нервы, когда пребывает в дурном настроении. И вообще он часто позволяет себе дикие вещи: например, распространяет невероятные слухи о Вэнсе. Бедный Эрик! Я так к нему привязана. — Закатив страдальчески глаза, она несколько секунд молчала. — Несчастный случай положил конец его мечтам о наследовании всего состояния, и он стал желчным, злым и несправедливым к Вэнсу. И совершенно незаслуженно! Отец оставил Эрику достаточно средств для безбедного существования, но ответственность за управление всеми делами семьи он возложил на Вэнса. Да, для Эрика это была ужасная трагедия, он обманулся в своих ожиданиях, так как был уверен, что станет полновластным хозяином Эшмора. Но жизнь часто преподносит нам сюрпризы, не правда ли? — Миссис Эшмор пыталась изобразить сострадание, но роль сердобольной мачехи ей плохо удавалась.

— Это произошло на охоте? — спросила я. Она кивнула и с опаской посмотрела на меня:

— О, лучше не вспоминать: слишком тяжело. Вэнс и Эрик отправились в лес вместе. Эрик споткнулся о корягу и упал, а ружье каким-то непостижимым образом выстрелило. Уверяю вас, это действительно был несчастный случай. Но люди до сих пор продолжают строить домыслы — в маленьком городке это неизбежно. Многие осуждают Вэнса, а Эрик постоянно подогревает общий интерес к этой истории, озвучивая свои бредовые домыслы.

Миссис Эшмор долго молчала, расхаживая вдоль мраморного камина, я же пыталась догадаться, куда она клонит.

— Надеюсь, моя милая, вы с пониманием отнесетесь к подобным сплетням. Вам необходимо сохранять выдержку и благоразумие. Вы ведь в курсе, что Вэнс и Эверил скоро поженятся. Мой сын, конечно, очень скрытный человек, точно еще ничего не известно, но каждому ясно: они безумно влюблены друг в друга.

Признаюсь вам, Эверил мне очень нравится, о другой невестке я и не мечтаю, — убежденно сказала миссис Эшмор. — Существует, правда, небольшая проблема, но я уверена, мы все уладим. Думаю, вы согласитесь со мной: всем было бы удобнее, если бы ваша сестра смогла пренебречь некоторыми традициями и прежде всего той, когда свадьба устраивается в доме невесты… Я надеюсь, вы сумеете деликатно объяснить матери специфику предстоящего торжества. Свадьба будет очень торжественной — это ведь событие особой важности для нашего края. — Она рассмеялась и как-то виновато взглянула на меня. — Поймите меня правильно, дорогая, всем нам необходимо трезво оценивать ситуацию. У нас много влиятельных друзей, мне кажется, Эшмор — самое подходящее место для праздника, но вот ваша семья… — Она замолчала и выжидательно уставилась на меня. — Я уверена, вы согласитесь со мной — это лучший сценарий, — решительно подытожила она.

Судя по всему, миссис Эшмор рассчитывала на мою безоговорочную поддержку ее замысла, поэтому она не смогла скрыть своего негодования, когда я сказала:

— Не могу с вами согласиться, миссис Эшмор. Конечно, Эверил может устраивать свои дела, как сочтет нужным. Но я думаю, невеста должна ехать на свадьбу из своего дома в окружении своих родных и близких.

— Господи, — неприятно усмехнулась миссис Эшмор, — разве можно быть такой сентиментальной?! Но это, собственно, не важно, мы с Эверил все давно обсудили, и у нас по этому поводу полное согласие. Не понимаю, какие у вас могут быть возражения?! — с раздражением воскликнула она и язвительно добавила: — Вы уже взрослая женщина, жизнь, конечно, не балует вас…

Мое мнение мало интересовало миссис Эшмор, но я чувствовала, что мое сопротивление вызывает в ней глухое недовольство.

— Дорогуша, хочу вас прямо спросить: неужели вам кажется, будто вы вправе решать, что хорошо и что плохо в данной ситуации?

До этой минуты я держала себя в руках, но высокомерие хозяйки Эшмор-Хаус задело меня за живое.

— Может, и не вправе, но я, по крайней мере, никогда не стыдилась своего дома!

Миссис Эшмор изумилась:

— А кто говорит о таких вещах? Какая вы однако, вспыльчивая и обидчивая!

— Разве мисс Карсон вспыльчивая? С чего это ты взяла? Наоборот, мама, она поразила меня сдержанностью и хладнокровием, — раздался знакомый мужской голос.

Меня будто током пронзило, я медленно оглянулась. В проеме стеклянной двери стоял Вэнс. В золотом солнечном сиянии четко вырисовывалась его стройная крепкая фигура…

— Вэнс, плохой мальчик, ты что, подслушивал? — жеманно забеспокоилась его мать. — И оставь, пожалуйста, эти бесконечные «мисс Карсон», звучит слишком официально.

Вэнс засмеялся:

— Мне не надо было подслушивать. Вы подняли такой шум — воздух сотрясался. А в чем дело? — Несколько секунд он пристально разглядывал меня. — Похоже, я ошибся, что-то вас все-таки вывело из себя? Я даже различаю гневный блеск в ваших прекрасных зеленых глазах. Кстати, позвольте мне воспользоваться советом матери и называть вас Эстер?

Он опять подтрунивал надо мной, и я почувствовала непреодолимое желание бежать прочь из этого дома, от этих двусмысленных намеков, враждебности, лицемерия. Я стремительно вскочила и уже хотела выйти на террасу, но Вэнс схватил меня за руку.

— Куда это вы направляетесь, даже не попрощавшись? — вкрадчиво спросил он.

Я взглянула на него. Хоть бы он не заметил, что я вот-вот расплачусь вопреки своей хваленой выдержке!

— Я возвращаюсь в коттедж, — объявила я. — Лучше бы я сюда вовсе не приходила!

Через секунду я уже спустилась с террасы. Внезапно я обнаружила, что Вэнс следует за мной по пятам.

— Вы кое-что забыли. — Он улыбался во весь рот, раскачивая на лентах мою злосчастную шляпу.

Постояв в нерешительности, я хотела схватить ее, но он молниеносно отвел руку за спину.

— Э-э нет, не так быстро! Получите ее назад, если позволите мне проводить вас домой.

— Я не могу запретить вам этого, — сердито ответила я. — Вы здесь хозяин.

— Вообще-то я просто старался быть вежливым: я все равно пойду с вами, даже если вам не по душе мое намерение.

— К чему все это? Я вполне способна сама найти дорогу назад, — сухо заметила я.

Он кивнул, потом водрузил мне на голову шляпу и, отступив на шаг, оценивающим взглядом смерил меня с головы до ног.

— Гм, загадочный блеск огромных глаз, прекрасные длинные волосы, волнами рассыпавшиеся по плечам, романтичная шляпа — да вы вылитая Алиса в Стране чудес! Хотите знать, почему я намерен проводить вас? Могу объяснить: я мечтаю в корне изменить то нелестное мнение, которое, к несчастью, у вас обо мне сложилось.

Вздернув подбородок, я гордо устремилась в рощу.

— Боюсь, это совершенно невозможно, мистер Эшмор, — промолвила я холодно и тут же с ужасом поняла, что веду себя как кисейная барышня, чопорная и манерная…

— Почему бы вам не называть меня просто Вэнсом? — мягко спросил он. — В конце концов, нам придется часто встречаться.

Такая наглая самоуверенность взбесила меня.

— Постараюсь избежать этой участи, — сердито отрезала я и вихрем влетела в наш сад, но мой спутник не отставал от меня ни на шаг. — Ну вот я и дома, в целости и сохранности, — язвительно проговорила я. — Мы могли бы проститься…

— Когда вы успели так невзлюбить меня, Эстер? — очень серьезно спросил меня Вэнс. — Еще недавно мы даже не были знакомы.

Внезапно я мысленно увидела фотографию из комода: Эверил смеется в объятиях Вэнса. Я также вспомнила Клайва, спокойного, покладистого, бесконечно преданного своей взбалмошной жене. Он и предположить не мог, что босс намеренно отсылает его на Ближний Восток, чтобы иметь возможность флиртовать с Эверил…

Неожиданно у меня вырвался вопрос:

— Почему вы пригласили Эверил в Черри-Коттедж?

Вэнс казался крайне удивленным, его широкие брови поползли вверх.

— Милая моя, а почему, собственно, я не мог сдать ей в аренду этот несчастный коттедж? Эверил — вдова одного из наших сотрудников. Когда очередные жильцы выехали из дома, естественно, миссис Этертон стала, первой, кому я его предложил.

— Да, вполне естественно, — подавленно пробормотала я. — Только вот Эверил терпеть не может деревенский уклад жизни.

— На что вы намекаете? — Его глаза потемнели от гнева.

— Вы сами знаете, — бесстрашно заявила я. — Существует лишь одна причина, по которой она могла здесь оказаться: Эверил и вы… — Я в ужасе запнулась.

— Что же вы остановились? — резко спросил Вэнс. — На самом интересном месте! — В его голосе слышалась глухая ярость, глаза метали молнии. Он схватил меня за плечи и стал трясти с таким бешенством, будто хотел вытрясти из меня всю душу. — Вы что, в рот воды набрали?! Думаете, вам все можно? Да кто вы такая, мисс Педантичность, что позволяете себе выдумывать что попало?

— Пустите меня! — истошно завопила я, содрогаясь от ужаса: этому человеку лучше не становиться поперек дороги.

В коттедже хлопнула задняя дверь, и в саду появилась моя спасительница, миссис Макалистер.

Вэнс немедленно отпустил меня, вновь нацепив маску холодной надменности. Я не могла поверить своим глазам! Может быть, мне все это приснилось?! И никто на меня только что не орал с перекошенным от гнева лицом?!

Но миссис Макалистер, видимо, успела заметить что-то очень интересное и уже делала соответствующие выводы.

— А-а, это же мистер Эшмор, — приветливо сказала она, внимательно нас разглядывая. Она была уже твердо убеждена, что видела объятия влюбленной парочки. Экономка обратилась ко мне: — Я приготовила яблочный пирог. Почему бы вам не пригласить мистера Эшмора на чай?

— Ну как, вы последует совету миссис Макалистер? — Ухмыляясь, он в упор смотрел на меня, и в глазах его мелькало что-то неуловимое.

Пылая от смущения, я была совершенно сбита с толку и не знала, что предпринять. Господи, надо успокоиться, нельзя давать повод для сплетен, твердила я себе. Мне хотелось вбежать в дом и изо всех сил хлопнуть дверью прямо перед его носом. Но я уже успела узнать миссис Макалистер, чтобы понять, стоит мне так опрометчиво поступить, как об этом инциденте моментально узнает весь Уэрфильд.

Пока я мучительно размышляла о превратностях судьбы, Вэнс нашел выход из трудного положения:

— Благодарю, миссис Макалистер, но даже если бы мисс Карсон была расположена угостить меня пирогом, я не смог бы принять приглашение: у меня совершенно нет времени. Сегодня вечером я уезжаю в Лондон. Мне очень жаль, что я не отведал ваш яблочный шедевр.

Польщенная льстивой похвалой, экономка буквально засветилась от возбуждения. Вэнс, даже не взглянув на меня, отправился восвояси. Я же последовала за миссис Макалистер в дом. Что происходит, каким образом ему удилось взять верх надо мной, думала я. Он не дал мне ни малейшего шанса достойно удалиться с поля боя!

Экономка, все еще улыбаясь, поставила на стол пирог.

— А не такой уж он плохой, — сказала она, имея в виду Вэнса. — Знаете, мне бы и в голову не пришло приглашать его, но вы так дружески беседовали… — Она понимающе глянула на меня.

Интересно, насколько буйной будет фантазия миссис Макалистер на этот раз? Что она расскажет по секрету моей сестре? Доверяет ли ей Эверил? Что вообще известно экономке? У меня не было ответов на эти вопросы.

Я сняла шляпу и бросила ее на диван.

— Хорошо провели время в гостях? — спросила экономка, пытаясь скрыть свое любопытство.

Я была начеку и не попалась на крючок.

— Да, неплохо, — спокойно ответила я.

— Были только члены семьи? Миссис Эшмор, мистер Эрик и мистер Вэнс?

— Точно! — сдержанно улыбнулась я: настойчивость миссис Макалистер начинала мне действовать на нервы.

— Не удивляюсь, что мистер Вэнс уезжает в Лондон. Уэрфильд не самое подходящее место для такого человека. Он и раньше не любил подолгу жить в поместье, а сейчас, когда нет миссис Этертон, ему тут и подавно делать нечего. Найдет себе небось маленькое утешение. Такой богач, как он, конечно же может себе позволить все, что угодно, поверьте моему слову. — Испугавшись, что сболтнула что-то лишнее, она тем не менее многозначительно добавила: — Говорят, он дамский угодник.

Она пытается предостеречь меня, с досадой подумала я. Значит, у нее все-таки сложилось неправильное мнение об эпизоде в саду. Как все запуталось!

Внезапно у меня перед глазами возникло лицо Эрика, прекрасное, застывшее, надменное. Каково ему было наблюдать за похождениями сводного братца, ему, законному наследнику огромного состояния, несправедливо оказавшемуся на задворках жизни?

Настал мой черед задавать вопросы.

— Каким был Эрик до несчастья? — спросила я, испытывая легкий стыд за свое любопытство.

Миссис Макалистер укладывала дольки яблок на новый пирог.

— Он никогда не был похож на Вэнса, всегда скрытный, замкнутый, резкий. Этот, как его называют, несчастный случай совсем испортил его характер.

— А что, разве это был не несчастный случай?

Миссис Макалистер настороженно на меня посмотрела, будто решая, стоит ли продолжать разговор.

— Да слухи ходят разные. Два брата на охоте, мистер Эрик был на тот момент наследником, оба влюблены в одну женщину. Как мог мистер Эрик выстрелить в себя?

— А кто эта женщина? — не удержалась я.

— Откуда же мне знать? — удивленно проговорила экономка. — Знаете, как это бывает в таких маленьких городках, как Уэрфильд? Один говорит одно, другой — другое. У Эшморов много знакомых, но что это была за женщина — никто не знает.

Но я интуитивно чувствовала, что миссис Макалистер по каким-то соображениям не хочет открыть мне правду.

— Родни в саду, — сказала она, не желая возвращаться к опасной теме. — Бедняжка, ему, наверно, грустно и одиноко. Качается там один-одинешенек на воротах. Мать не позволяет ему играть с ребятишками. Она говорит, они грубые, неотесанные. Ему не с кем будет даже свой день рождения отметить.

Меня охватило чувство щемящей жалости, и я отправилась на поиски племянника.

Из самых лучших побуждений эта простая женщина сначала предостерегает меня от общения с ловеласом Вэнсом, потом неожиданно намекает на то, что Родни живет ненормальной для его возраста жизнью затворника. Я уже устала! Почему вмешиваются в мои дела? Пусть миссис Макалистер оставит меня в покое! Что касается Вэнса, то ее беспокойство нелепо и смехотворно. А вот о Родни действительно надо подумать.

Племянник, как тряпичная кукла, тоскливо висел на воротах. У него был жалкий, потерянный вид. Услышав мои шаги, он оглянулся, лицо его оживилось.

— Тебя угощали пирогами у Эшморов?

— Да, разными, — улыбнулась я.

— Вэнс там был? — нахмурившись, спросил мальчик.

— Конечно.

— Надеюсь, мамочка не выйдет за него замуж. Но миссис Кларк говорит, что точно выйдет. Как только мы переедем в Эшмор-Хаус, она уйдет с фермы.

— Понятно, ты ведь дразнишь коров, и она в ужасе от того, что ты будешь все время совершать набеги на ферму.

— Не буду. Я слышал, мама говорила Вэнсу, что отправит меня в интернат, — сказал он, просунув ногу между планками ворот.

Меня совершенно не удивило намерение сестры отослать сына куда-нибудь подальше, чтобы ничем не омрачать тихое семейное счастье.

— А может, тебе бы там понравилось?

Родни в задумчивости болтал ногой, а у меня сердце сжалось, когда я увидела его изношенный, протертый башмак и огромную дырку в носке.

— Не знаю, — вяло ответил он. — Боюсь, я им там, в интернате, не понравлюсь.

— Почему ты так думаешь, Родни?

— Меня и здесь в школе никто не любит, — нахмурившись, признался он.

— Все потому, что ты нарочно ведешь себя плохо, — строго заметила я.

— Неправда, это не так! — запротестовал он с неожиданной горячностью.

— Миссис Макалистер говорит, что у тебя скоро день рождения. Почему ты сам мне не напомнил?

— А какой день рождения без гостей?

— На этот раз праздник будет, и ты можешь позвать мальчиков из школы, — твердо сказала я.

— Правда?! Можно?! — вскричал Родни, его щеки порозовели от возбуждения, лицо озарилось надеждой. — Можно я приглашу Филлипса?

— Конечно, всех, кого захочешь.

Мальчик спрыгнул с ворот.

— Побегу расскажу миссис Макалистер, пусть приготовит торт и желе! — Он буквально кричал от восторга.

— Не торопись, надо немного подождать.

Но Родни уже мчался к дому, на бегу испуская дикие радостные вопли. Я медленно последовала за ним. Внезапно я почувствовала себя страшно одинокой. Этот аккуратненький, чистенький домик, утопавший в бело-розовой пене цветущих деревьев, не имел ко мне никакого отношения. Я здесь чужая и скоро навсегда покину эти места. Черри-Коттедж и поместье превратятся для меня лишь в воспоминание. Я поежилась как в ознобе. Холодный порыв ветра пронесся надо мной, взметнув опавшие лепестки, раскачав лиловые кисти сирени. И вдруг мне до боли захотелось обрести надежный приют в этом тихом домике. А все остальное совершенно не важно!

Вэнс отбыл, в Лондон, преследуя свои тайные интересы. Чем меньше я буду его видеть, тем лучше. Почему же тоскливо сжимается сердце? Какие предчувствия теснят грудь?

Глава 6

Прошло несколько дней. И я разглядывала открытку от Эверил. Размашистый, неровный, почти детский почерк вполне соответствовал ее экспансивной натуре: «Встретила потрясающего мужчину. Но Вэнсу он и в подметки не годится. Надеюсь, ты ладишь с Родни».

Я понимала, что сестру мало заботили мои взаимоотношения с племянником. В настоящее время она была целиком поглощена «потрясающим мужчиной».

Взяв корзинку, я оправилась в сад. Скоро лето вступит в свои права. Все вокруг пестрело сочными, яркими красками. Я нарвала букет золотисто-коричневых желтофиолей и огромную охапку белой и лиловой сирени.

Я расставила цветы по всей гостиной, и вскоре воздух наполнился чудесным медвяным ароматом.

— Ах, как хорошо! — искренне похвалила мою работу миссис Макалистер. — Я обожаю сирень. А вот миссис Этертон цветы вообще не интересовали, все вазы обычно пылились в шкафу.

— В саду образцовый порядок, — заметила я. — Видимо, кто-то за ним ухаживает.

Экономка кивнула:

— Мистер Вэнс отдал распоряжение одному из своих садовников, и тот раз в неделю работает здесь. Представляете, я ни разу не видела, чтобы миссис Этертон сорвала хотя бы ромашку…

Естественно. Эверил любит украшать только саму себя. В юности она часами сидела у себя в комнате перед туалетным столиком, экспериментируя с косметикой и совершенно не замечая пыли на мебели и кип грязного белья.

— Ну, я побегу, — заторопилась миссис Макалистер. — Хотите верьте, хотите нет, но к вам до заката придет гость.

Ее слова прозвучали как заклинание — я не могла скрыть своего изумления.

— Только не говорите мне, миссис Макалистер, что вы наделены от своих шотландских предков даром ясновидения.

— Боже мой, конечно нет. Такими делами пусть занимаются великие горцы. Я же жительница долины. Я сама не очень-то верю во все эти предсказания, глупости все это!

— А откуда же вы знаете, что ко мне кто-то придет?

— Вчера я была у миссис Вильсон и слышала, что мистер Вильсон собирается зайти в Черри-Коттедж во второй половине дня.

— А кто это? — удивилась я.

— Архитектор, это его красные виллы стоят за городом.

— О! — протянула я, моему разочарованию не было предела.

Все-таки Вэнс намерен осуществить свой план! У меня упало сердце: этот бездарный архитектор точно изуродует милую красоту Черри-Коттедж.

— Хозяин хочет расширить площадь дома по просьбе Эверил. Пожалуй, это и неплохо. Родни сможет играть в новой комнате, смотреть телик, у него будет больше свободы, его будут меньше шпынять… А уборка станет сплошным удовольствием: окна во всю стену, современная мебель, никаких ловушек для пыли, — объяснила она, потом собрала свою сумку и вскоре ушла.

Во второй половине дня действительно объявился Вэнс в сопровождении нервного и суетливого архитектора. После церемонии знакомства мистер Вильсон стал производить замеры и расчеты.

Вэнс заметил открытку и наверняка узнал своеобразный почерк Эверил.

— Я получила послание от Эверил, похоже, она отлично проводит время, — как ни в чем небывало сказала я. Интересно, как бы он среагировал на сообщение о «потрясающем мужчине»?

Вэнс неожиданно улыбнулся, черты лица разгладились, и во взгляде появилась какая-то мягкость.

— Я тоже получил от нее весточку. И не надо смотреть на меня такими виноватыми глазами, не беспокойтесь — я уже знаю об очаровательном «приобретении». По словам. Эверил, он полуиспанец, полуитальянец. Какое смертельно опасное сочетание!

Эверил поспешила сообщить Вэнсу о своем новом увлечении. Если ей хотелось возбудить в нем ревность, то ее попытка не удалась. Ни тени возмущения не уловила я в Вэнсе: он находил сложившуюся ситуацию чрезвычайно забавной. Я-то наивно полагала, что он взбесится, но Вэнс, догадавшись о моих дедуктивных просчетах, развеселился еще больше.

— Вы полагали, я буду сходить с ума от ревности и устрою дикую сцену? — спросил он с саркастической улыбкой. — Вы очень романтическое существо, Эстер!

Я задохнулась от возмущения. Этот надменный спесивец, по-моему, ни во что меня не ставит! Он, видимо, думает, я не знаю, что людям его круга положено скрывать свои эмоции. Досадно, но я почувствовала себя неотесанной деревенщиной.

— Это было глупо с моей стороны, — с горечью созналась я. — Я должна была догадаться, что такому человеку, как вы, безразлично, хранит его возлюбленная ему верность или нет.

Он задумчиво посмотрел на меня:

— Верность, преданность… Эстер, что это, по-вашему, такое?

Я была настороже: ни за что не буду раскрывать душу перед этим бессердечным человеком.

— Мое мнение вряд ли может вас заинтересовать, — четко проговорила я, гордо вскинув голову.

— О, вы ошибаетесь! Ваше мнение меня очень интересует.

— Не представляю почему, — продолжала упорствовать я, чувствуя, как почва потихоньку уходит у меня из-под ног.

— Потому что вы совершенно не похожи на тех девушек, с которыми мне приходилось общаться. Никому бы и в голову не пришло пощадить мое самолюбие и избавить меня от подробностей романтических похождений Эверил, наоборот, нашлись бы желающие немедленно информировать меня о столь прискорбном факте.

— Возможно. Но, в отличие от меня, они руководствовались бы иными соображениями.

— Любопытно, и какими же? — удивился он.

Боже мой, как же мне выкрутится, запаниковала я. Не стану же я объяснять мистеру Эшмору, что у меня нет намерения причинить вред Эверил. А вот сам он вызывает во мне массу негативных эмоций.

Дальнейшее выяснение отношений было прервано появлением мистера Вильсона. Мужчины отправились осматривать дом, архитектор все время услужливо вертелся около заказчика и подобострастно смотрел ему в рот. «Утилитарность и практичность» — таким мог бы быть девиз зодчего-бракодела, возводящего уродливые, безликие красные виллы.

И именно этот человек собирается «усовершенствовать» Черри-Коттедж? — с тоской подумала я.

Вскоре из школы вернулся Родни и по-детски обрадовался грядущим переменам.

— Когда все будет готово, как ты думаешь? — возбужденно спросил он. — А они успеют закончить до моего дня рождения? — Бедный малыш не мог думать ни о чем другом, кроме своего праздника, а идея провести его в новой пристройке показалась ему восхитительной.

— К сожалению, нет. На это требуется много времени. К концу строительства меня уже здесь не будет. — При этих слова у меня где-то глубоко внутри возникло ощущение пустоты, утраты. Я никак не могла понять, почему меня так волнует судьба Черри-Коттедж?

— Тебя здесь не будет? — Детские глазенки широко распахнулись.

— Нет, конечно нет! Мне придется уехать, когда твоя мама вернется.

— Я не думал об этом, — упавшим голосом признался мальчик, а потом спросил, с надеждой глядя на меня: — Но в день рождения ты еще будешь со мной?

— Да, мой хороший.

— Понимаешь, мамочка ни за что бы не разрешила устроить праздник, — честно признался он.

Да, вряд ли бы она одобрила шумную компанию неподходящих с ее точки зрения гостей. Внезапно мне стало не по себе, но менять планы было поздно. Мы с Родни все уже обсудили. Он даже составил список гостей, в котором под первым номером значился этот воинственный Филлипс.

Поговорив еще немного, мы разошлись по своим делам.

Решив починить кое-какое белье, я поднялась к себе в комнату за швейными принадлежностями. Вдруг с улицы раздался жалобный крик мальчика:

— Тетя Эстер!

Я выглянула на улицу и обомлела: вровень с окном, на самой верхушке старой, корявой груши, ветви которой царапали подоконник, торчал мой племянник.

— Господи, что ты там делаешь? Немедленно слезай вниз! — приказала я.

— Не могу, — трясущимся от страха голосом ответил он. — Я хотел достать котенка, а теперь…

— Какого котенка?

— Это котенок миссис Кларк, с фермы. Тут я разглядела крошечный желто-белый комочек, который Родни судорожно прижимал к груди. Страшненький-то какой, подумала я и раздраженно спросила:

— Как же мне тебе помочь?

— Ты могла бы принести лестницу из кладовки, — ответил он с обезоруживающим оптимизмом. — А как ты думаешь, миссис Кларк разрешит мне взять котика? — спросил Родни, видимо, забыв о своем плачевном положении, но как раз в этот момент сук под ним зловеще затрещал. Я ахнула от ужаса.

— Не двигайся, я бегу за лестницей! — закричала я.

Не знаю, как мне удалось притащить длинную неподъемную лестницу и прислонить ее к стволу груши. Слава богу, свидетелей этого кошмара не было! Хорошо, что ни Вэнс, ни мистер Вильсон не видели, как я карабкалась наверх, чтобы снять двух малышей.

Пока я продиралась сквозь ветви, Родни, осознав, что находится очень высоко над землей, буквально взвыл от ужаса.

— Тихо-тихо, не кричи, все в порядке, — успокаивала я его, протягивая к нему руки.

— Милая моя тетечка, — пискнул он, — по-моему, ветка сейчас обломится.

Через секунду Родни уже судорожно обнимал меня за шею.

Раздался страшный треск, Родни с котенком за пазухой мертвой хваткой вцепился в меня. От напряжения у меня потемнело в глазах. Как мы не свалились вниз, осталось для меня загадкой.

— Похоже, у вас там неприятности, — донесся снизу холодный, бесстрастный голос.

Я глянула вниз и встретилась глазами с Вэнсом, который, задрав голову, стоял под деревом.

— Мне показалось, вы уже покинули нас, — подлаживаясь под его тон, невозмутимо ответила я, балансируя на лестничной перекладине.

— Так и было. Но потом до меня донеслись душераздирающие вопли. Разве мог я спокойно удалиться? Надеюсь, это не вы издавали такие жуткие звуки?

— Нет, — был мой ответ, — не я.

— Я так и думал: совсем на вас не похоже. Ведь девушки с именем Эстер в трудных ситуациях не теряют над собой контроль! Я прав?

Вэнс поднялся по лестнице и, забрав у меня ребенка, благополучно спустился вниз.

— А к чему такие сложные акробатические упражнения? — осведомился он.

Задохнувшись от возмущения, я молча взирала на него с высоты.

— Котенок миссис Кларк залез на грушу, я пытался его спасти. Потом моя тетечка пыталась спасти меня. Можно я оставлю котенка себе? — скороговоркой протараторил Родни,

— Мне кажется, пора спасать тетю Эстер, — решительно заявил Вэнс.

Стоя у подножия лестницы, он призывно поднял ко мне руки. Даже не взглянув на него, я начала спускаться вниз, демонстрируя выдержку и невозмутимость. Но я не видела, что одна из нижних перекладин была еле-еле закреплена проволокой. Поскользнувшись, я рухнула прямо в объятия Вэнса. Оказавшись в стальном кольце его рук, я потеряла способность слышать, дышать, соображать.

— К сожалению, я оступилась…

— Не надо жалеть…

Загадочные бездонные глаза манили, завораживали, не отпускали. Я оказалась во власти беспокойного смятения. Отчего вдруг стеснило в груди, и слезы выступили на глазах, и пересохли губы?

Очнувшись, я резко высвободилась из плена его рук. Потрясенная новыми ощущениями, которые вызвал во мне этот человек, я застыла на месте, будто опоенная неведомым дурманом.

В этот миг котенок вырвался на свободу и исчез в густой траве. Родни с воплем отчаяния бросился на поиски беглеца.

— Представляете, малыш хочет оставить котенка себе, — сказала я первое, что пришло на ум.

Пропустив мои слова мимо ушей, Вэнс продолжал смотреть на меня с жадным, пристальным вниманием. Я занервничала.

— Да? В чем дело? — резко спросила я.

— Знаете, Эстер, — начал он задумчиво, не обращая внимания на мою холодность, — вы, как никто другой, подходите моей матери. Думаю, она рассказывала вам о благотворительной акции: наряды от Лакруа, брызги шампанского, свет софитов блестящее общество, длинноногие красавицы, журналисты… По-моему, вы прекрасно подходите на роль Жозефины. Я таки вижу вас в платье с высокой талией. Вы хрупкая, стройная, вы идеально сложены для демонстрации платьев наполеоновских времен.

— Но явно недостаточно красива для этого, — отрезала я, застигнутая врасплох неожиданным предложением. Неужели это тонкая, злая насмешка?

— Почему вы так подозрительно на меня смотрите, Эстер? — мягко улыбнулся Вэнс. — Я не шучу и не собираюсь мистифицировать вас.

— Почему вы так внезапно решили привлечь меня к участию в шоу? — недоверчиво осведомилась я. — В Уэрфильде наверняка найдется много красивых девушек, мечтающих о такой возможности.

— Да, конечно, но мало кому присуще такое благородное изящество и одухотворенность. Вы недооцениваете себя! Королевское платье до пола, немного косметики, локоны до плеч — и вы будете неотразимы!

— Вы рассуждаете со знанием дела, — заметила я, испытывая, однако, невероятное волнение и любопытство. — Откуда вам известны также специфические тонкости? Косметика, наряды…

Невероятно, Вэнс Эшмор проявлял живой интерес к событию, которое должно было бы вызвать у него лишь скуку и раздражение!

— Милая моя, а мне ничего другого не остается. Много месяцев подряд мать говорила только об этом костюмированном шоу, постоянно названивала Лакруа. Вообще-то она планировала, что Жозефиной будет Эверил.

— Я знаю, — уныло потупилась я.

— Но Эверил далеко. Если вы откажетесь от участия, матери придется подыскивать кого-нибудь среди юных дебютанток Уэрфильда.

— Ну, если вы полагаете, что миссис Эшмор одобрит вашу идею… — начала я нерешительно.

— Конечно, одобрит. Иначе я бы и не предлагал вам это.

Похоже, Вэнс не понимал, что его мать вряд ли смирится с моим непочтительным отношением к ее общественному статусу. Но может быть, мне не стоило все так усложнять. Вэнс все равно доведет задуманное до конца.

— Отлично, — оживился он. — Я передам матери, что вы согласны стать Жозефиной.

В своей ставшей для меня обычной властной манере он мгновенно отмел все возможные возражения. Я все еще пребывала в нерешительности, не зная, стоит ли поддаваться уговорам.

— Я сообщу матери, она свяжется с Лакруа. Он псих, конечно, ужасно темпераментный, но, по словам матери, гений.

Неожиданно я заметила над рощей яркие вспышки света, как будто кто-то пускал зеркалом солнечных зайчиков.

— А, это Эрик взялся за свои старые штучки, — помрачнел Вэнс. — Вспышки — это отражение солнца в линзах бинокля. Эрик сканирует пространство в поисках интересных сюжетов.

Наверняка Эрику удалось увидеть нечто крайне любопытное, огорчилась я, вспомнив свое падение с груши. Интересно, какую фантазию породит его извращенный мозг? Я была уверена, что он видел нас.

— Пусть странное времяпрепровождение моего брата не пугает вас, — равнодушно заявил Вэнс. — Что еще ему остается делать после того, что с ним случилось?

Черствость мистера Эшмора была вызывающей. Я вдруг увидела перед собой мужчину, который отнял у Эрика все, занял его место под солнцем. Злые языки утверждали, что Вэнс — фактический виновник трагедии. Все это отвратительно, подумала я, резко отвернувшись. Настроение окончательно упало.

— О, не уходите, — попросил Вэнс, схватив меня за руку. — Нам надо кое-что обсудить.

— Что именно? — В моем голосе сквозила ледяная холодность.

Он все еще не отпускал меня, но выражение его лица внезапно изменилось. Улыбка растаяла у него на губах, он испытующе взглянул на меня:

— Эстер, вы ведь не верите, что… — Он запнулся на полуслове: у нас за спиной раздался вопль Родни.

— Я могу оставить котенка?! — кричал мальчик, дрожа с головы до ног от волнения. Родни крепко прижимал к себе маленького зверька, который сопел и шипел, как миниатюрный тигр.

Вэнс отошел от меня на шаг и, возвращаясь к прерванному разговору, с деланым безразличием сказал:

— Вот важный вопрос: может ли Родни оставить себе этого ужасного котенка?

— Он не ужасный, — заспорил малыш, прижимаясь лицом к пушистой мордочке с розовым носом. — По цвету он как яблочный мармелад, я так и назову его: Мармелад.

— Но твоя тетя еще не дала своего согласия, — напомнил ему Вэнс.

— Вряд ли я могу решать такие проблемы, — сдержанно ответила я. — Котенок сбежал от миссис Кларк с вашей фермы, следовательно, его владелец — вы.

— Боже, какой неожиданный поворот! С таким складом ума в самый раз работать в брокерской фирме. А миссис Кларк я тоже владею? — Вопрос прозвучал крайне саркастически. — По-вашему, я — допотопный феодальный тиран?

— Некоторые таковым вас и считают, — кивнула я.

— Это кто же?

Я молчала. Нелестное определение принадлежало Бобу Причарду. Будто прочитав мои мысли, Вэнс заметил:

— Очень похоже на доктора Причарда! Но что бы он ни говорил, я все же не буду настаивать на своем праве собственности на миссис Кларк.

Вэнс был совершенно спокоен, ни тени раздражения не промелькнуло на его бесстрастном лице. Мистер Эшмор, видимо, считал, что из-за такого незначительного человека, как доктор Причард, не стоит расстраиваться.

— А вы, Эстер, как думаете, я действительно властный и деспотичный?

— Я ничего о вас не думаю, — уклончиво ответила я.

На самом деле я все время о нем думала и никак не могла понять, что это за человек. Казалось, он выстраивал свою жизнь в соответствии со своими желаниями и потребностями, не стесняясь шагать по головам тех, кто вставал на его пути. Но мой внутренний голос и интуиция сопротивлялись такой жесткой оценке.

— Хорошо! А как же котенок? Пусть вам нет дела до меня, но вы не можете оставаться равнодушной к судьбе несчастного котенка.

— А в чем проблема? — забеспокоилась я.

— Вы, конечно, догадываетесь, что таких маленьких уродцев на ферме пруд пруди.

— Точно, — вставил Родни.

— Миссис Кларк ненавидит таких рыже-коричневых кошек. Если вы вернете котенка на ферму, он будет обречен.

Услышав такое, Родни разразился бурными рыданиями и так крепко прижал к себе Мармелада, что тот сдавленно пискнул.

— Эстер, вы не можете быть такой бессердечной и вынести смертный приговор беспомощному существу.

Лишь из чувства противоречия я хотела настоять на возвращении котенка на ферму. Никому не позволю манипулировать собой!

— О, тетя Эстер, пожалуйста, разреши мне оставить котика! — умолял Родни.

— А что скажет твоя мама, обнаружив такое прибавление семейства?

— Да она его даже не заметит, — убежденно сказал племянник.

Да, дети бывают поразительно проницательными.

— Хорошо, но тебе придется самому за ним ухаживать, — сдалась я наконец.

Родни был в восторге. Прежде чем убежать в дом, он повернулся к Вэнсу и торжественно произнес:

— Вы должны прийти к нам на праздник. Миссис Макалистер испечет торт и глазурью напишет на нем мое имя. — Он засмеялся и с невероятной скоростью умчался в сторону дома.

— Что за праздник?

— У Родни будет день рождения. Он хочет пригласить друзей из школы.

— Серьезно? Даже не знаю, что делать. Чувствую, я буду несколько выделяться из общей массы гостей… В любом случае я знаю, чем можно порадовать малыша. У нас в доме где-то есть китайские фонарики. Их развешивали во время одного из матушкиных сборищ. Успех был колоссальный.

— Если вам так хочется, — неуверенно сказала я. — А где же мы их развесим?

— В вашем саду. Деревья в цвету, на ветках мерцают фонарики — по-моему, очень романтично.

— Да, мальчику понравится, — согласилась я.

— Вот и отлично, я все подготовлю. — И он удалился летящей пружинистой походкой.

Несколько разочарованная столь стремительным уходом, я медленно прошла к коттеджу. Я была как на иголках, меня не покидало странное напряжение, природу которого я не могла определить. Возможно, меня беспокоило любопытство Эрика и его страсть к инсинуациям. Даже если он видел меня в объятиях Вэнса — что в этом такого? Я просто упала, все произошло случайно, успокаивала я себя. В тот момент я не представляла, какую историю раздует Эрик из незначительного эпизода, какие коварные планы он вынашивает, желая разрушить мое идиллическое пребывание в Черри-Коттедж.

Незадолго до детского праздника я получила письмо от матери. К счастью, в нем не было ни скорбных жалоб на трудную, одинокую жизнь, ни перечисления бесконечных проблем, возникших в мое отсутствие. Казалось, она была в отличном настроении: «Твой кузен Джордж уехал за границу. Он получил там работу, а тетя Мэвис сейчас живет у меня. Мы прекрасно проводим время вдвоем. Надеюсь, она не будет спешить с отъездом. Она хорошо меня понимает, не смеется над моими фобиями, она очень приятный человек. Вот бы нам жить вместе!

Я смирилась с твоим отсутствием. Приезд Мэвис — спасение для меня. Одной мне было бы очень тревожно. Но в наши дни у молодежи нет сочувствия к пожилым родителям и родственникам (хотя какая разница, что я думаю).

Эверил наслаждается поездкой и, наверно, даже не представляет, сколько неудобств она мне доставила своим эгоистическим поступком. Однако нет худа без добра: может, они познакомится с каким-нибудь надежным человеком за границей, ведь в Уэрфильде она вряд ли…»

Я отложила письмо. Забавно, но именно в богом забытом Уэрфильде Эверил встретила своего суженого. Если бы она узнала об этом, то, я убеждена, владелец «Эшморской судоходной компании» вполне отвечал бы матушкиным представлениям об идеальном муже.

Эверил не упустит своего шанса на этот раз. Романтическая луна, обворожительные смуглые ухажеры — все будет забыто ради Эшмор-Хаус.

Мои размышления были прерваны появлением миссис Макалистер.

— Пора нам подумать о празднике, — провозгласила она. — Надеюсь, все пройдет благополучно, малыш мне уже сейчас проходу не дает.

— Да, я думаю, пора делать покупки, времени остается мало.

— Торт уже готов, осталось украсить его сахарной глазурью, — сказала экономка с чувством удовлетворения. Достав из кармана длинный список, она стала перечислять: — Желе, печенье, лимонад… маскарадные колпаки, шарики…

Тут в комнату ворвался Родни.

— А на торте будет надпись «С днем рождения, Родни!», да, миссис Макалистер? — спросил он.

— Да, мой хороший, розовой глазурью. А теперь помоги своей тете сделать покупки: у меня совершенно нет времени.

— Отправимся прямо сейчас, — сказала я решительно.

Погода стояла чудесная, солнце щедро дарило земле свое тепло. Купив все необходимое, мы с Родни медленно шли по сонному Уэрфильду. Я с восторгом вдыхала пряный, настоянный на цветах и травах воздух. Эверил вернется лишь через неделю, и мне хотелось сполна насладиться последними тихими, безмятежным денечками, не думая о скором возвращении домой и работе на фирме.

Среди покупок был голубой шелковый бант с колокольчиком для Мармелада. В этом праздничном наряде котенок будет принимать активное участие во всеобщем веселье. О, если бы я тогда знала, насколько активным окажется это участие…

Проголодавшись, мы решили заглянуть в маленькое кафе. Только мы расположились за столиком, как в дверях появился Боб Причард. Увидев нас, он воскликнул:

— Можно мне присоединиться к вам? У меня есть пара минут, вот и решил перекусить. Буду избавлен от необходимости нестись домой и выпрашивать у экономки корочку хлеба…

Я задумчиво посмотрела на доктора. Почему он не женится? Такой деловой, энергичный человек вряд ли станет долго мучиться от неразделенной любви. Если бы он захотел, то наверняка сразу бы нашел себе подходящую жену в Уэрфильде.

Боб заметил наши огромные корзины с провизией:

— Что это у вас затевается?

— У меня послезавтра день рождения, будет праздник, — гордо заявил Родни.

— А-а, вот как! Отлично, молодой человек, только не вздумай меня вызывать ночью, когда будет болеть живот от всего этого.

— Я же не один все это съем: ко мне придут друзья из школы, — усмехнулся мальчик.

Боб вопросительно на меня посмотрел:

— Эверил наложила бы вето на подобный проект.

Значит, доктору кажется, что я действую вразрез с ее пожеланиями и требованиями?

— Похоже, вы отлично знаете мою сестру.

Мое утверждение ничуть не смутило Боба.

— Да, одно время мы с ней были хорошими друзьями.

— Вы считаете, я делаю ошибку, устраивая мальчику праздник? — спросила я с вызовом в голосе.

Он покачал головой и спокойно заглянул мне в глаза:

— Наоборот, по-моему, это прекрасная идея. Меня всегда коробило отношение Эверил к местным жителям. Я не мог понять ее, а она не захотела понять меня. Ей казалась невероятной моя мечта осесть в Уэрфильде, быть простым деревенским врачом. Она смеялась надо мной, удивлялась, что такая перспектива не пугает меня. А что в этом такого? Меня такая жизнь вполне устраивает. Я никогда звезд с неба не хватал. Поняв, что не добьюсь блестящих научных результатов, решил идти по стопам отца. У него здесь была практика еще до моего рождения. Возможно, я немного старомоден, но мне хочется продолжить его дело.

Теперь мне стало понятно, почему моя сестра отвергла такого ухажера. Неужели он действительно полагал, что красивая, целеустремленная Эверил способна осесть в маленьком городке и превратиться в супругу сельского лекаря? Интересно, он был сильно влюблен? Ревновал ли он к Вэнсу?

Мы еще поболтали немного, и он откланялся. Уничтожив три огромных пирожных с кремом, Родни согласился вернуться домой.

Время пролетело незаметно, и наступил долгожданный день. Было тепло и солнечно. Я предполагала, что маленькие гости будут резвиться в основном на улице. В сумерках мы собирались зажечь китайские фонарики, доставленные из поместья.

Дождь сильно бы нарушил наши планы. Шесть непоседливых мальчуганов в тесной комнате — такое даже страшно себе представить!

Пока Родни был в школе, я сбегала в город и купила ему в подарок ролики, о которых он страстно мечтал. Потом мы с миссис Макалистер украсили комнату и накрыли стол. Потрудились мы на славу: везде гирлянды из разноцветных воздушных шариков, хлопушки, цветы. В центре стола — торт, кулинарный шедевр миссис Макалистер.

— Неплохо, правда? — спросила экономка с довольной улыбкой. — И ничего вредного, лучшие ингридиенты. Гарантирую, от торта животы болеть не будут. А вот и гости, — объявила экономка, глядя в окно. — И по-моему, там этот разбойник Филлипс.

— Точно, — засмеялась я. — Когда я его увидела в первый раз, он дрался с Родни. Я думала, они злейшие враги. Но Родни так хотел его пригласить! Поймешь этих мальчишек?

Миссис Макалистер отправилась открывать дверь, неодобрительно качая головой:

— Да он сущий бесенок, совершенно неподходящая компания для нашего мальчика. Его мать вдова, очень легкомысленная особа, позволяет сыну болтаться где попало. Ой, попомните мои слова — быть сегодня беде…

Я рассмеялась:

— Не надо быть такой пессимистичной, миссис Макалистер. Я уверена, не такое уж он чудовище. Я буду следить за ними, организую игры и соревнования на улице. Им будет куда израсходовать свою энергию.

Миссис Макалистер, не очень-то мне поверив, удалилась, поджав губы.

Родни вошел первым, горделиво возглавляя процессию из шести тихих, робких, дочиста отмытых мальчиков. Филлипс выглядел очень мило: огненно-рыжая шевелюра, курносый нос, тяжеловатая нижняя челюсть, мрачный взгляд. Мальчик, конечно, был некрасив, но внешность бывает обманчивой. Я поспешно отмахнулась от мрачных предсказаний экономки.

Застолье прошло без сучка и задоринки. Когда было съедено последнее желе и взорвана последняя хлопушка, мальчики радостно двинулись за мной в сад. И веселье забило ключом.

Внезапно небо потемнело, на землю упали первые капли дождя. Все с топотом бросились в дом. Что же я буду делать с этой оравой, с ужасом подумала я.

Мармелад, сладко дремавший у камина, испуганно вскочил и ощетинился. Комната наполнилась шумом и криками. Я чувствовала, как растет напряжение.

Филлипс в бумажном колпаке пирата надел ролики и лихо прокатился вокруг стола. Мальчишки стали раздвигать стулья. Прирожденный лидер, он своей энергией мгновенно зарядил всех остальных. Вскоре все как угорелые носились по гостиной. Фарфоровая посуда и хрустальные бокалы жалобно позвякивали на полках антикварного буфета.

Я безуспешно пыталась навести порядок, недооценив бунтарскую мощь Филлипса. Постепенно веселый праздник превращался прямо в оргию разрушения, которую я не была в состоянии остановить.

Между тем Филлипс, желая поразить зрителей своим мастерством, лихо кружил вокруг стола. Неожиданно ему под ноги бросился глупый Мармелад. Спасая котенка, мальчик резко свернул в сторону и прямиком угодил в буфет.

Мне показалось, в комнате разорвалась бомба. Треск деревянных панелей, звон разбитого стекла и посуды ознаменовали собой кончину антикварного предмета.

Воцарилась зловещая тишина. Дети молча взирали на результаты погрома. Побледневший Филлипс медленно поднялся на ноги. Потирая ушибленные места, он хлопал глазами, в которых стояли слезы, и не знал, что сказать. Зато я знала. Но не успела я раскрыть рот, как входная дверь распахнулась… На пороге стояла Эверил!

Глава 7

Цепкий взгляд холодных голубых глаз скользнул по лицам гостей, по столу с остатками разноцветных яств, по обломкам буфета…

— Господи, что тут у вас происходит?! Все немедленно вон! — Лицо Эверил потемнело от гнева.

Я стала суетливо выпроваживать мальчиков, которые и сами были рады сбежать как можно быстрее.

— Вэнс, хочешь посмотреть, во что моя сестра превратила твой дом? — манерно закатив глаза, умирающим голосом спросила Эверил.

Из темноты выступил мистер Эшмор. Только его здесь не хватало, подумала я.

Родни, отчаянно рыдая, убежал к себе в комнату.

Эверил швырнула на диван жакет и метнулась ко мне:

— Ты пригласила этих несносных детей втайне от меня! Ты же знаешь, я не хочу, чтобы Родни водился с ними, особенно с этим отвратительным рыжим Филлипсом!

— Ну что ты, Эверил, не такой уж он отвратительный. Немного сумасбродный, а так ничего… Родни, пожалуй, было бы полезно научиться общаться с людьми, — миролюбиво заметил Вэнс и добавил: — Да, натворили они тут дел… Но Эстер трудно винить в этом, она же не знала, чем все это может закончиться…

— Она должна была знать! — отрезала Эверил, бросившись в кресло. — Любой, кто обладает хоть каплей разума, мог догадаться, что Филлипс, во-первых, распущенный дикарь, во-вторых, почти беспризорник: его матери вечно нет дома, у нее дурная репутация.

Я заметила, как Вэнс саркастически улыбнулся:

— Ты вроде не моралистка…

— Ах, Вэнс, перестань, пожалуйста, — перебила его Эверил раздраженно. — Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать.

— Да, понимаю. Тебя не очень-то волнует моральный облик миссис Филлипс, просто это люди не твоего круга. Но Эстер, я уверен, меньше всего волновало социальное происхождение мальчуганов. Возможно, она решила, что Родни пора взрослеть.

— Ты ее выгораживаешь?! — Эверил зло прищурила глаза.

— Успокойся, — сказал Вэнс. — Ты же не думаешь, что наша Эстер, такая благонравная и рассудительная, могла пригласить в твой дом безнадежно испорченного человека? Она воплощение порядочности и…

— Все, достаточно, — перебила я мистера Эшмора. Я была в недоумении: он нарочно пытается еще больше осложнить ситуацию?

— С другой стороны, Эстер точно лишена снобизма, — как ни в чем не бывало рассуждал Вэнс.

— Ты считаешь, снобизм свойственен мне? Что ж, ты попал в точку, — возбужденно заявила Эверил. — Я отношусь к выбору знакомых так же ответственно, как и к выбору нарядов или еды. Не все подходит малышке Эверил. Кстати, в саду висят фонарики. Эстер, ты предполагала, что праздник продлится до ночи, или ты пригласила этих хулиганов на весь уикенд?

— Эверил, по-моему, ты появилась в самый неподходящий момент. Дети бы сейчас во всю веселились, в том числе и Филлипс, который вызывает в тебе столько отрицательных эмоций. — В голосе Вэнса появилось нечто жесткое.

Эверил подозрительно на него посмотрела, очевидно, до нее только что дошло, что Вэнс оказался здесь неслучайно.

— Боже мой, Вэнс! — театрально вскричала она. — Ты пришел на детский праздник?!

— Да, если хочешь знать, — с вызовом ответил он. — Жалею, что не появился здесь немного раньше: мальчики в моем присутствии вели бы себя спокойнее, а Эстер была бы избавлена от твоих воплей. И нечего удивляться, — сказал он, заметив, что у Эверил широко распахнулись глаза. — Да, мне хотелось пообщаться не только с детьми, меня тянуло сюда и по другой причине. — Он медленно повернулся и в упор посмотрел на меня.

Я покраснела до слез. Но тут же нашла подходящее объяснение такому странному поведению мистера Эшмора: он злился на Эверил и решил использовать меня, чтобы вызвать у нее ревность и наказать ее за фривольное поведение во время путешествия. Какое коварство! Моя гордость была уязвлена! Но тут мне стало совсем плохо, когда я поняла: с приездом сестры пришел конец моим мало-помалу возникшим отношениям с Вэнсом. Я с горечью осознала, что ревность в данный момент терзала уже и меня, а не только Эверил.

Не справившись с напряжением, я взорвалась:

— Откуда ты взялась так рано?! Твой корабль еще далеко от Англии.

— Я вернулась самолетом, — ответила Эверил. — И кажется, вовремя, судя по тому, что здесь происходит… но мы поговорим об этом позже. — Ее глаза метались от меня к Вэнсу.

— Что это ты имеешь в виду? — спокойно спросил Вэнс.

Он медленно подошел к столу, на котором в беспорядке валялись недоеденные сладости и один большой кусок торта, на котором сохранилось несколько букв из бело-розовой глазури: «С днем» — все, что осталось от былого великолепия.

— Я имею в виду… — начала Эверил и запнулась. — Это все Эстер: приглашает всякий сброд и позволяет негодникам разнести мой прекрасный дом!

Вэнс отрезал себе кусочек торта и отправил его в рот.

— О, торт на мое восьмилетие был точно такого же вкуса! И выглядел так же, только буквы были не розовые, а шоколадные.

Эверил неприятно засмеялась:

— Какая у тебя хорошая память, Вэнс. Вот уж никогда не думала, что ты не чужд сентиментальности.

Вэнс задумчиво проглотил еще один кусочек торта.

— А ты меня вообще плохо знаешь, Эверил.

Та растерянно смотрела на Вэнса, не зная, что сказать. Наконец, взяв себя в руки, Эверил изобразила обольстительную улыбку, которую считала неотразимой. Она была очень хороша в тот миг: от волнения щеки покрылись румянцем, глаза сверкали, как сапфиры.

— Я думаю, милый Вэнс, — промурлыкала она, — что знаю все самое необходимое.

Мужчина и женщина в упор смотрели друг на друга. Тень набежала на суровое лицо Вэнса. Эверил, казалось, ничего не заметила.

— Пойду-ка я, пожалуй, — буркнул Вэнс.

— Разве тебе пора? — разочарованно протянула Эверил. — Мне надо многое тебе рассказать. Я так здорово развлекалась.

— А почему же ты так рано вернулась? — спросил он.

Губы сильфиды сжались, и она посмотрела на меня с плохо скрываемой злостью:

— Предположим, у меня были на то свои причины.

Судя по гневным взглядам Эверил в мою сторону, именно я каким-то образом повлияла на изменение ее планов. Но выяснять со мной отношения в присутствии Вэнса она не собиралась. Мне стало не по себе от такого открытия, я терялась в догадках.

— Зато я успела к показу живых картин, — весело проговорила она. — О, мне не терпится примерить это божественное платье! — Эверил уже видела себя в прекрасном наряде наполеоновских времен.

— Боюсь, тебя исключили из состава участниц.

— Что?! — Эверил, побледнев как полотно, уставилась на Вэнса.

— Когда ты отправилась путешествовать, тебя не волновало, что будет с представлением.

— Но я же вернулась. Какая теперь разница? — настаивала Эверил.

— Разница в том, что я нашел тебе замену. А ты на что рассчитывала? Ты думала, моя мать будет сидеть сложа руки и ждать, когда все окончательно развалится лишь потому, что ты на всех наплевала, нарушила свое обещание. Все уже подготовлено. Благотворительная акция в поддержку детского центра должна состояться. Для меня это очень важно.

— Я все это знаю. Я буду Жозефиной! — выпалила Эверил.

— Но я же тебе объяснил, планы изменились. Другая займет твое место.

Повисла пауза. Последняя фраза звучала вполне однозначно. Эверил не сдавалась.

— Неужели это будет Сибил Вильсон, неуклюжая тупица с бесформенным лицом и отвратительными амурными поползновениями, — усмехнулась Эверил с иронией. — Она с ума по тебе сходит и готова на любую глупость ради тебя… О, как же она втиснется в мое платье?! Кошмар!

— Сибил — умная девушка и достаточно трезво оценивает себя, она незаменимый помощник и отличный организатор. — Вэнс с любопытством посматривал на Эверил, кипевшую гневом. Его мягкая улыбка подлила масла в огонь.

— Кто же это? И перестань так глупо ухмыляться, а не то я в тебя что-нибудь швырну! — Охваченная яростью, она стала озираться в поисках пригодного для метания предмета.

— А тебе не кажется, что на сегодня разрушений достаточно? — спокойно осведомился Вэнс. — В любом случае не советую тебе делать подобную глупость — получишь сдачи.

— Это означает, что ты не собираешься мне сообщить, кто она? Ну, все равно рано или поздно узнаю, — сбавила тон Эверил.

— Да я сам горю желанием тебе все поведать, — заявил Вэнс.

— Так кого ты выбрал мне на замену?

— Эстер.

— Эстер?! Этого не может быть! — почта завизжала сестра.

— Почему нет?

— Потому что… потому что… она не тот тип. Какая из нее Жозефина? Ужас! — Эверил задумалась. — Я все поняла, Вэнс. Ты нарочно это делаешь, чтобы расквитаться со мной. Ты ревнуешь к мужчине, которого я встретила в круизе. Какой подлый способ ты избрал, чтобы отплатить мне!

— Моя дорогая, ты будешь удивлена, но я выбрал Эстер потому, что у нее идеальная фигура для платьев в стиле ампир. У нее воздушная фигура, прекрасная осанка, тонкие черты лица.

— А у меня, значит, нет, — гневно бросила Эверил.

Улыбка тронула губы Вэнса.

— Скажем, ты, судя по всему, не осталась равнодушна к изыскам корабельной кухни.

Эверил бросилась к зеркалу. Теперь и я заметила: она немного поправилась. Но как ни странно, несколько лишних килограммов лишь оттенили ее красоту, подчеркнули особую стройность талии, смягчили линию бедер.

— Лжец! — крикнула она. — Ты просто свихнулся от ревности. Между прочим, Лакруа создал платье лично для меня! Я сама завтра пойду к твоей матери и все улажу.

— Не трать понапрасну время, Эверил, я все уже решил, — медленно произнес Вэнс.

Эверил с выражением смиренной покорности на лице бродила по гостиной, изредка подбирая какие-то вещи. По ее щеке скатилась скупая слеза,

Я слишком хорошо знала свою сестру, чтобы понять — начался новый акт хорошо продуманного моноспектакля. Эверил — автор и исполнитель в одном лице.

Вэнса ничуть не тронул разыгранный эпизод, уходя, он обратился ко мне:

— Эстер, не забудьте, вы дали слово. И не позволяйте другим людям манипулировать собой.

Я кивнула, жалея, что он опять коснулся больной темы. А вдруг Эверил попала в точку и Вэнс действительно хочет наказать ее, используя меня? Мне неожиданно захотелось все бросить и выйти из игры. Но все-таки я не могла поступиться своими интересами и принципами. Вэнс решит, что я трусливо капитулировала под натиском сестры. Мой отказ участвовать в этом спектакле будет означать мою полную несостоятельность.

Я так мечтала обрести веру в себя, в свои силы, почувствовать радость бытия. Это шоу должно стать для меня символом освобождения, избавления от ничтожного и унылого прошлого, первой ступенькой в новую, полную событий и приключений жизнь.

Когда Вэнс наконец ушел, Эверил медленно-медленно повернулась ко мне:

— Эрик оказался прав! Я только не догадывалась, что все зашло так далеко.

— Что ты имеешь в виду?

Дрожа от гнева, Эверил выхватила из сумочки лист бумаги и помахала им у меня перед глазами.

— На, прочти, и ты поймешь, почему я поспешила вернуться домой, — процедила она сквозь зубы.

Это была телеграмма: «Эстер и Вэнс славно проводят время. Домой не торопись. Эрик».

— Что все это значит? — поразилась я и тут же обмерла, вспомнив события последних дней.

— Ну?! — потребовала сестра у меня объяснений. — Не стой с невинным видом. И ты еще имеешь наглость спрашивать, что все это значит. Ты даром времени не теряла, да?

— Не говори глупостей, Эверил, — взволнованно сказала я. — Ты же знаешь, какой Эрик злобный человек. Он не упустит возможности раздуть скандал.

— Может быть, — отрезала Эверил. — Но факт остается фактом: Вэнс хочет, чтобы в платье Жозефины выступила именно ты, а это, согласись, о чем-то говорит. — Она сердито запихнула листок в сумочку. — Я должна была предвидеть нечто подобное. Вполне естественно, ты мечтаешь урвать себе мужа. Но в случае с Вэнсом ты, пожалуй, дала маху. — Она смерила меня презрительным взглядом с головы до ног. — Не обижайся, но кто-нибудь из твоей конторы тебе подошел бы больше. Ты действительно надеешься, что у тебя может что-то выгореть с таким человеком, как Вэнс? Ты — хозяйка Эшмор-Хаус?! — Сестра рассмеялась мне прямо в лицо.

— Послушай, Эверил, — сказала я спокойно, — тебе это покажется странным, но у меня нет ни малейшего желания заполучить Вэнса. Он меня не интересует ни в каком качестве. Он мне вообще не нравится.

— Я такое слышала много раз, — усмехнулась Эверил. — Девушки всегда так говорят, когда влюбляются.

— Я не влюбилась, — заспорила я, но слова сестры отозвались какой-то нервной дрожью у меня глубоко внутри. Кто-то из нас заблуждается, но кто?

— Ладно, какая разница, я думаю, все еще можно уладить. Скажешь Вэнсу, что тебе не по душе вся эта затея. Тебе он поверит. Пойми, для такой девушки, как ты, не так просто оказаться перед толпой зрителей, перед камерами, журналистами… Тебя же выбрали случайно…

— Классический пример: дублерша получает роль звезды.

Эверил широко открыла глаза:

— Что ты такое говоришь?

Я сама не поняла, откуда у меня взялись слова:

— Я не намерена обманывать Вэнса. Я собираюсь выступить в платье Жозефины. Лакруа потрясающий модельер, я и не мечтала, что смогу примерить такой наряд. Шоу станет целым событием в моей жизни, которое я буду помнить всегда, даже если выйду замуж за кого-нибудь из конторы. Нет, Эверил, ты не имеешь права лишать меня всего этого. Я не отступлюсь. Все эти годы ты была в центре внимания, я оставалась в тени. Хватит, в этот вечер в лучах славы купаться буду я. И не надейся, я не передумаю.

Эверил была потрясена моей тирадой до глубины души.

— Боже, что это на тебя нашло? — робким голосом спросила она. — Ты никогда прежде так со мной не разговаривала.

— Просто прежняя жизнь кончилась. Ты младше и красивее меня, но это не значит, что ты всегда должна выигрывать. Будет праздник и на моей улице.

— Так ты ревнуешь, — презрительно скривилась Эверил. — И не пытайся объяснить свои чувства разговорчиками о новой жизни. Знаешь, ты совершенно не подходишь для красочного праздника. Представляешь, как ты будешь выглядеть в прекрасном наряде а-ля ампир? У тебя ничего не получится, но ты слишком упрямая, чтобы признать это.

— Может быть, но ты забываешь, что Жозефина тоже была дурнушкой, — парировала я. — Так что я очень подхожу для этой роли.

— Значит, ты продолжаешь упорствовать. Мне казалось, я ясно выразила свою мысль. Но видимо, ты настолько глупа, что не понимаешь намеков. Объясняю последний раз: я хочу, чтобы ты уехала отсюда. Я вернулась домой, и у тебя нет причин здесь оставаться. Да и матери ты, наверно, нужна.

Такого резкого поворота я не ожидала. Я растерялась:

— С мамой теперь живет тетя Мэвис. Наш кузен Джордж уехал работать за границу.

— Мне плевать на кузена и его работу. Тетушка забывает, что он не в состоянии удержаться на одном месте больше двух месяцев. Даю гарантию, через несколько недель этот Джордж прибудет обратно в Англию и его мамочка сразу помчится к нему.

Да, прогноз весьма реалистичный, сестра права.

— Но это не важно, — продолжила Эверил. — Ты хотела вернуться на работу, так? Ну вперед! Я тебя больше не задерживаю. На самом деле я считаю: чем быстрее ты уедешь, тем лучше.

Чтобы скрыть свое расстройство, я взяла поднос и начала собирать посуду. Почему же возникло такое отчаяние, спрашивала я саму себя. Все ведь было известно заранее. Что же на меня так удручающе подействовало?

— Когда же мне лучше уехать? — спросила я, не узнавая собственный голос.

— Может быть, завтра? — предложила Эверил. — Утром есть поезд. Лично я после завтрака побегу в Эшмор-Хаус и надеюсь, к моему возвращению тебя уже не будет. По-моему, так будет лучше.

— Ты понимаешь, что говоришь? — спросила я, потрясенная враждебностью сестры.

— Я сказала именно то, что хотела: я не желаю тебя больше видеть, Эстер, ясно?

На верхней площадке лестницы раздался подозрительный скрип.

— Родни, это ты? — рявкнула Эверил. — Ты что там делаешь? Ты не имеешь права подслушивать.

Мальчик свесил через перила голову и сдавленным голосом спросил:

— Почему тетя Эстер должна уехать?

— Мы с твоей тетей обсудили кое-что и решили, что ей лучше вернуться к себе домой. Ты же не думал, что она останется у нас навсегда.

Родни ничего не ответил, он знал: спорить с матерью бесполезно.

Эверил повернулась ко мне:

— Переночуешь в третьей спальне. Я что-то устала, забери поскорее свои вещи из моей комнаты. — Она зевнула.

Так она давала мне понять, что беседа окончена. Приговор принят, обжалованию не подлежит. Мое душевное состояние и попранная гордость не в счет.

Я отнесла посуду на кухню, подмела осколки стекла, более-менее привела гостиную в порядок. Скрыть до конца последствия дебоша было все равно невозможно. Ну и ладно, зато миссис Макалистер получит информацию к размышлению. Ее пессимистические прогнозы полностью оправдались, так что ей будет чем занять голову и руки.

Я перенесла свои вещи в уютную спальню со старинной мебелью и милыми безделушками на полках. Но ничто меня не радовало: ведь это моя последняя ночь в Черри-Коттедж.

Постепенно в доме воцарилась тишина. Я лежала без сна, ночь дышала в окно ароматами цветов и трав. В призрачном лунном свете муслиновые занавески трепетали, как крылья бабочки. На сердце мое легла печаль.

Нет, меня не пугала перспектива вновь оказаться за своим рабочим столом в конторе — я ведь с самого начала знала, что рано или поздно мне придется именно этим и заняться. И невозможность участия в шоу не трогала меня.

По небу проносились облака и туманили загадочный лик ночного светила. Внезапно меня озарило: я влюблена, влюблена в Вэнса! Мне было тоскливо, тяжко и больно оттого, что я никогда его больше не увижу!

Ну и пусть, храбрилась я, зато его насмешливый взгляд не будет бередить мне душу.

Сквозь пелену слез луна казалась расплывчатым пятном.

С улицы донесся скрип калитки. Безумная надежда вспыхнула у меня в душе: Вэнс вернулся! Но голос разума отрезвил меня. Если бы каким-то чудом Вэнс узнал о моем изгнании из Черри-Коттедж, неужели он, как рыцарь на белом коне, примчался бы спасать меня? Вэнс мог появиться в доме в столь поздний час лишь с одной целью: тайком увидеться с Эверил.

Отчаяние и сомнение терзали меня. Как я могла полюбить такого человека, спрашивала я себя, точно зная, что не любить его я уже не могла… Изнывая в сладкой предсмертной муке, я замирала от ужаса и томления.

Я подошла к окну и увидела, как через калитку на улицу выскользнула маленькая мальчишеская фигурка. Я остолбенела: Родни! Ошибиться было невозможно.

В халате и тапочках я на цыпочках выбралась из дому и в мгновение ока очутилась у ворот, но Родни уже и след простыл. Куда это он отправился? Я бросилась вдогонку: надо найти его как можно быстрее. О себе я думала меньше всего. Но наверняка это было любопытное зрелище: глубокой ночью по деревне бежит молодая женщина в меховых тапочках и развевающемся голубом халатике. Как говорится, без комментариев.

Подбегая к шоссе, я увидела, как Родни садится в какую-то машину. Буквально пролетев последние метры, я мертвой хваткой вцепилась в ручку автомобиля. Неожиданно раздался голос Боба Причарда:

— Что это с вами обоими происходит? Бегаете ночью как угорелые…

На его лице было написано такое неподдельное изумление, что я не выдержала и засмеялась.

Ситуацию смог прояснить Родни, забившийся в угол на заднем сиденье:

— Я не хочу, чтобы тетя Эстер завтра уезжала, вот я и придумал убежать из дома. Ей бы пришлось остаться и искать меня. А потом, может быть, она всегда будет со мной… Я хотел спрятаться на ферме и сидеть там, пока не уедет этот дурацкий поезд…

Боб, пропустив мимо ушей последние фразы, озабоченно спросил:

— Вы завтра уезжаете, Эстер?

Я не знала, что ответить, тогда он быстро приказал:

— Садитесь скорее, я отвезу вас в коттедж. Не бросать же вас посреди ночи одних на дороге.

Когда Боб свернул на подъездную дорогу, в лобовом зеркале я поймала его взгляд.

— Почему ты завтра уезжаешь, Эстер? — снова спросил он.

— Ну, рано или поздно мне все равно пришлось бы уехать, а тут как раз Эверил вернулась, — уклончиво ответила я.

— Что-то рано она приехала, по моим подсчетам, она должна была наслаждаться тропическим солнцем и романтической луной еще целую неделю.

— Она решила сократить свои каникулы, — объяснила я.

Боб остановил машину у ворот коттеджа. Положив руки на руль, он внимательно посмотрел на меня:

— Сдается мне, дело серьезное. Она так рвалась в этот круиз и не стала бы возвращаться раньше срока из-за какой-нибудь ерунды.

— Родни, беги в дом, — поспешно велела я племяннику, у которого слипались глаза. — И постарайся не шуметь, чтобы не разбудить маму.

— Лишь одно могло заставить ее вернуться в такой спешке, — продолжил Боб. — Страх потерять Вэнса. Ну как, диагноз верен?

Я отвела глаза в сторону, вспомнив, как сестра обвинила меня в посягательстве на ее избранника.

— Эстер, давай начистоту, — снова заговорил Боб. — Не потому, что я страдаю излишним любопытством. Так получилось, что я хорошо знаю Эверил. Я долго надеялся, что она выйдет за меня замуж. Оглядываясь назад, я вижу, что был очень наивен, полагая, что такая женщина, как твоя сестра, захочет осесть в глухом захолустье. Но влюбленный мужчина порой бывает слеп и не желает мириться с очевидным. Ей, наверно, льстило, как быстро я потерял голову, некоторое время мое поклонение развлекало ее, потом стало раздражать. Я же был настроен весьма серьезно. А когда Эверил поняла, что такой страстный обожатель, как я, может стать помехой в ее отношениях с Вэнсом, она быстро поставила меня на места

Он горько рассмеялся и невидящим взглядом уставился в темноту.

— Она поставила вопрос о моей отставке ребром и не стеснялась в выражениях. Да и зачем ей было утруждать себя? Эверил считала меня слабаком, бесперспективным лекарем-неудачником, который не может ей ничего предложить, кроме уродливой красной виллы.

Зачем он мне все это рассказал, недоумевала я, понимая, что такой человек, как Боб, не станет просто так раскрывать свою душу. Сидя в тесном салоне автомобиля, я внезапно ощутила приступ клаустрофобии. Казалось, мы отрезаны от всего остального мира, два одиноких страдающих человека…

Боб оказался очень проницательным человеком.

— Наверняка ты не понимаешь, зачем я тебе все это рассказал. Ты не хочешь объяснять причину своего отъезда, но я-то ее знаю. Кто-то настучал Эверил, что Вэнс не на шутку тобой увлекся. Теперь она, естественно, взъелась на тебя и выпроваживает сестренку вон.

Не дождавшись от меня ни звука, Боб продолжил:

— Не важно, почему ты уезжаешь. Ты уже приняла решение. Но послушай, что я хочу тебе сказать. Мне уже давно нужен секретарь. Изредка мне помогает моя экономка, но это не выход. Не хотела бы ты у меня поработать? Я подыщу тебе в Уэрфильде жилье. А позже, если я буду тебе хоть чуть-чуть по душе и, как говорится в старых книгах, наша дружба перерастет во что-то большее, мы… — Боб запнулся. — Знаю, это звучит неромантично, но мы с тобой, в сущности, очень похожи. Мы с тобой здравомыслящие люди, не витаем в облаках. Пусть у нас не будет безумной любви, но мы могли бы неплохо жить вместе.

Смущенная, удивленная, я не знала, что сказать. Слова Боба потрясли меня.

Благоразумная Эстер могла в один прекрасный день превратиться в благоразумную миссис Причард, которая днем будет успокаивать в приемной истеричных мамаш и их малышей, а вечером сидеть в одиночестве над тарелками с остывшим ужином… Было что-то очень обидное в том, с какой легкостью Боб зачислил меня в категорию людей с обыденными, приземленными мыслями и стремлениями.

— Спасибо, Боб, — сказала я подавленно. — Спасибо, но за первое предложение. Насчет второго… что-то мне подсказывает, с этим ничего не выйдет.

Он похлопал меня по руке.

— Будь что будет. Ты ведь подумаешь о работе? Я не просто так предлагаю тебе это место, мне действительно нужен надежный человек, который может все хорошо организовать. У тебя есть опыт работы в офисе, и ты справишься. Обещаю тебе быть чудесным боссом.

Я выбралась из машины, возбуждение от мысли, что я могу остаться в Уэрфильде, улеглось. В глубине души я точно знала, что никогда не выйду за Боба. Интересно, что сказала бы моя мамочка по поводу моего нежелания в очередной раз удачно устроить свою жизнь. Не блестящий вариант, сказала бы она, но лучше, чем жить забытой на полке в старом шкафу.

— Обдумай все как следует, — крикнул мне вдогонку Боб, — и сообщи мне завтра о своем решении, чтобы я успел все подготовить. Было бы лучше всего, если бы ты поселилась в моем доме, но миссис Первис, страшная пуританка, взбесится, если ты проведешь хоть одну ночь под моей крышей.

Вот так дело! Я получила деловое предложение с видом на брак. Но почему-то обоюдного ликования не наблюдается. Если бы на моем месте была Эверил, доктор вел бы себя по-другому. Я — второсортная замена. А наше супружество было бы второсортным супружеством. Но мне больше незачем себя обманывать: я без ума от Вэнса. И ничего с этим неподелаешь.

Что принесет мне новый день? Страшно представить!

Я тихо поднялась по лестнице, надеясь, что Эверил безмятежно спит. Заглянула в детскую: Родни посапывал, у него в ногах свернулся клубком Мармелад. В коридоре я наткнулась на Эверил, закутанную в светло-зеленый пеньюар, и залюбовалась ею: золотистые волосы волнами падают на плечи, огромные глаза таинственно мерцают. Я подумала: доктор Причард, конечно, может обижаться на эту женщину, но разве способен он разлюбить ее?

— Что случилось? Я слышала, как от дома отъехала машина, — недовольно спросила она.

Мне не хотелось, чтобы Эверил узнала о приключениях сына. То, что мальчик решился на побег из дома ради меня, вряд ли может вызвать сочувствие у матери.

— Это был Боб Причард, — ответила я. — Он возвращался домой с экстренного вызова.

Эверил, окончательно проснувшись, затянула потуже пояс и сказала:

— И заехал в Черри-Коттедж просто так, на чай с печеньем… Эстер, ты за кого меня принимаешь? Я смотрю, без меня ты тут совсем от рук отбилась. Пожалуй, я вернулась вовремя: а не то скоро все мужское население Уэрфильда начнет заглядывать к тебе по ночам на огонек. Знаешь, надо быть более осмотрительной. Миссис Макалистер, жуткая сплетница, все косточки тебе перемоет, пойдут суды да пересуды. Хорошо, что ты уезжаешь.

Я отвернулась: спорить с сестрой не имело смысла. Я так устала, у меня не было ни сил, ни желания в чем-то ее переубеждать

— Надеюсь, ты уедешь? — нервничала Эверил. — Боб ведь никакую глупость тебе не предлагал?

— А если и предлагал, тебе-то какое дело?

Мой вопрос застиг Эверил врасплох.

— Никакого. Ты вправе делать что хочешь. Но тебе все-таки лучше уехать и разом со всем покончить. Глупо тянуть время и изводить себя, когда и так все ясно.

— Я тоже так думаю. Не беспокойся, я завтра уеду из Уэрфильда навсегда.

Глава 8

Утром после завтрака Эверил собиралась посетить Эшмор-Хаус. За столом она весело рассказывала о своем путешествии. Перед встречей с миссис Эшмор сестра отрабатывала самую безобидную версию тропических приключений. Она обладала даром перевоплощения и умело им пользовалась, изображая своих новых знакомых.

Глядя на эту милую, задорную фею, трудно было ее представить в образе дикой фурии. Мне было ясно одно: своего решения относительно меня сестра ни за что не изменит.

— Кстати, — сказала она как бы между прочим, — я от Эшморов закажу по телефону для тебя такси. Перед Вэнсом я за тебя извинюсь, как-нибудь объясню твой отказ участвовать в костюмированном представлении. Скажу, тебе пришлось срочно уехать домой. Наша мамочка все равно скоро начнет настаивать на твоем возвращении. Так что для тебя ничего существенно не меняется.

Казалось, Эверил пыталась сама себя в чем-то убедить, видно, ее все-таки беспокоила реакция Вэнса на мой срочный отъезд.

После ее ухода я заглянула на кухню. Миссис Макалистер, поджав губы, с остервенением мыла посуду. Интересно, слышала она мой разговор с сестрой, задумалась я, стоя у окна. В саду кудрявились цветущие яблони, с веток на землю тихо падали нежно-розовые лепестки.

Экономка, проследив за моим взглядом, глубокомысленно заявила:

— Люди не замечают, как течет время. Все пройдет, и пора цветения тоже. А ведь сейчас так хорошо. Поспеют фрукты — от мальчишек спасения не будет. Филлипса сколько раз уже ловила, но он упорно лезет снова. — Она посмотрела на горы посуды и продолжила: — Жаль, что миссис Этертон объявилась в самый неподходящий момент. Без нее мистер Эшмор успел бы все привести в порядок. Может, она не так бы расстроилась.

Понятно, ей уже было известно о моем отъезде.

— Я возвращаюсь домой, миссис Макалистер, — сказала я.

Она кивнула:

— Я догадалась. У миссис Этертон такой громкий голос, что я не могла не слышать вашу беседу. Могу сказать одно: это просто безобразие, что вам надо уезжать. Выгнать вас сейчас, когда мы так славно зажили… Насчет Филлипса я вас, конечно, предупреждала, ну да ладно. Родни сильно изменился с тех пор, что вы с нами. Должна признаться, и мне никогда не было так хорошо. Миссис Этертон слишком вспыльчивая. Она, правда, не вмешивалась в мою работу, но на самом деле домашние дела ее вообще не интересуют. Да и зачем ей думать о таких глупостях, если она выходит за Вэнса.

Экономка бросила на меня беглый взгляд. Догадывалась ли она об истинных отношениях между мной и Эверил. Мне не хотелось давать повод для бесконечных сплетен, и я беспечно произнесла:

— Пойду собирать вещи, поезд через час.

— Как вы доберетесь до станции?

— Сестра от Эшморов закажет для меня такси.

— Да-да, сколько раз я говорила миссис Этертон, что надо сюда провести телефон. Дом стоит на отшибе, мало ли что может случиться.

— Меня теперь это не касается, — сказала, я, пытаясь скрыть горечь. — Когда сестра выйдет замуж, она получит все, что ей надо… в Эшмор-Хаус.

— Может быть, может быть, — хмыкнула экономка. — О вкусах не спорят, но я ни за что не стала бы жить под одной крышей с мистером Эриком. Никогда не знаешь, что у него на уме. У меня от него мороз по коже продирает. Но они с миссис Этертон друг друга стоят: я несколько раз слышала, как они грызутся. Ой, я вас задерживаю, — неожиданно спохватилась она и выплыла в гостиную, где начала энергично стирать пыль с мебели.

Я занялась сборами. Хорошо, что Родни в школе: будет меньше переживать. Дети быстро привыкают к переменам. Вскоре он забудет события прошлой ночи, а я постепенно превращусь в дальнюю родственницу, которую надо будет изредка навещать.

Час пролетел незаметно — и вот я уже в такси, миссис Макалистер неистово машет мне на прощание. Я бросаю последний отчаянный взгляд на пряничный домик из доброй немецкой сказки о Гансе и Гретхен…

На станцию я прибыла с огромным запасом времени. Купив билет, я уселась на скамью и огляделась по сторонам. У окошка доставки посылок стоял мужчина. Это был Боб Причард. Он тоже заметил меня и с большой коробкой в руках подошел ко мне.

— Эстер, ты все-таки уезжаешь? — расстроился он.

Его ласковый взгляд согрел мне душу. Мне было приятно знать, что хоть один человек сожалеет о моем отъезде. Минутная радость сменилась глубоким унынием. Мне не хотелось никого видеть, давать объяснения.

— Маленькая обманщица, ты решила улизнуть незаметно. Но это нечестно!

— Нечестно, — смиренно признала я его правоту. — Но обсуждать уже нечего. Я знаю, каким настойчивым ты можешь быть. А вдруг я не устояла бы и поддалась на уговоры?

Доктор воздел руки к небесам в жесте безнадежного отчаяния:

— Типичная женщина! Господи, девочка, а почему нельзя было просто принять мое предложение? Или ты вдруг почувствовала отвращение ко мне и к Уэрфильду?

— Нет, конечно нет.

— Тогда почему ты не можешь принять такое простое решение и приступить к работе? Я не буду ни к чему придираться: можешь делать опечатки в бумагах, забывать фиксировать вызовы… Я стану самым мягким человеком на свете…

— Дорогой Боб, я все это знаю, — засмеялась я и, чтобы разрядить обстановку, добавила: — Память у меня хорошая, печатаю я быстро и без ошибок.

Боб взял меня за руку.

— Почему ты хочешь уехать?

Что я могла ответить? Я смотрела на рельсы, вдали они почти растворялись в золотистой дымке. Вот и мое будущее виделось мне таким же зыбким, неопределенным. Сердце мое сжалось, будто его коснулась ледяная рука.

— Ты любишь Вэнса Эшмора, я прав? Но у тебя нет ни малейшей надежды… И ты решила выйти из игры.

Я напряженно молчала, не в силах даже взглянуть на Боба.

— Эстер, но ты же должна понимать, что это безумие увлечься таким человеком. Столько всего непонятного связано с его именем.

— Например?

— Несчастный случай с Эриком, дружба с Эверил, загадочная смерть мистера Этертона… Никто толком ничего не знает, но не бывает дыма без огня. Короче говоря, он совершенно неподходящий человек для такой девушки, как ты.

— А что я! — Голос мой дрогнул. — Ты многого обо мне не знаешь.

— Я знаю достаточно, чтобы понять: ты не из трусливых, а пытаешься сбежать.

— Что ты имеешь в виду?

— Наберись мужества и терпения, останься и начни все сначала. Ты же опытный работник, здесь полно…

— Я не хочу превращаться в Сибил Вильсон.

Боб улыбнулся:

— Ты слышала о бедняжке Сибил?

— Да, слышала о ее собачьей преданности, о том, что ей безразлично, что с ней происходит, лишь бы иметь возможность видеть Вэнса. И она… и у нее… — Я была на грани истерики.

— И у нее лицо круглое, как луна, — серьезно проговорил Боб.

Я засмеялась сквозь слезы:

— Ладно, я веду себя глупо, но влюбленному человеку сложно трезво смотреть на вещи.

— Ничего, у тебя со временем получится. Только не убегай. А то будешь всю жизнь терзаться необоснованными надеждами и сожалениями. Если останешься, то сможешь увидеть, как эта парочка марширует к алтарю. И может быть, на тебя это не произведет ни малейшего впечатления.

— Я же говорила, ты умеешь убеждать, — тоскливо промямлила я.

— Ты остаешься?!

— Да, воспользуюсь твоим предложением, раз уж мое будущее ни здесь, ни дома не выглядит лучезарным.

— Отлично. Тогда нечего тут философствовать. — Он вскочил и потащил меня на стоянку. — Спорим, ни за что не отгадаешь, что у меня в коробке, — проговорил он, запихивая ее на заднее сиденье автомобиля. — У тебя три попытки…

— Бинты?

— Господи, у тебя совершенно отсутствует воображение. С таким количеством бинтов я бы мог превратить Уэрфильд в одну гигантскую мумию. Это подарок миссис Первис на день рождения — электроодеяло. Она на днях проговорилась, хотя, если честно, я и не предполагал, что у такого монстра может быть день рождения: Намек я понял. Потом я вспомнил, как она жаловалась, что вечно мерзнет — в этом нет ничего удивительного, ведь у нее в жилах течет не кровь, а ледяная вода, — и я заказал в Лондоне суперодеяло.

— Ты решил ее просто-напросто подкупить, — смекнула я. — Она будет недовольна моим вторжением, тебе придется ее успокаивать, задабривать…

— Ну, она, конечно, не бросится к тебе с распростертыми объятиями. Она привыкла всем здесь заправлять… Возможно, у нее золотое сердце, но я до сих пор не обнаружил его следов. Сейчас поедем домой, я тебя ей представлю, все тебе покажу. Потом подыщем тебе жилье. Не волнуйся, вы поладите.

Но я все равно нервничала. Эх, зря я не уехала! Нервы мои были на пределе.

Знакомство с миссис Первис обернулось полной катастрофой. Когда Боб представил нас друг другу, она холодно кивнула и сказала:

— Доктор Причард, вам лучше знать, нужен нам секретарь или нет. Но я была уверена, что хорошо справляюсь со своими обязанностями. Я записывала вызовы и днем и ночью. Всегда беспокоилась о вашем питании. Но я не имею права голоса в этом доме.

Она смерила меня ледяным взглядом, в котором не было и намека на доброжелательность.

— Хотите жить в мире — хорошо, я неконфликтный человек. Мое мнение тут, правда, никого не интересует. Но прежде никто не приводил сюда юных особ.

— О, мисс Карсон решила остаться в Уэрфильде. Мне повезло, что я сумел уговорить ее поработать у меня. Она опытный секретарь. — Доктор старался подчеркнуть чисто деловой аспект наших отношений.

— Гм, может быть, — скептически оценила экономка слова Боба. — Но она совершенно непохожа на секретаря.

Миссис Превис даже не догадывалась, как я была польщена ее замечанием. Как это, оказывается, приятно, когда тебя считают этакой femme fatal[1], загадочной и опасной!

— Я покажу мисс Карсон ее кабинет и введу в курс дела.

Экономка с выражением глубокого неодобрения удалилась в заднюю часть дома.

Кабинет, а на самом деле крошечная комнатка рядом со смотровой, был весь завален бумагами, документами, картами больных.

— Теперь сама видишь, как мне нужна помощница, — усмехнулся Боб.

— Это точно, — строго ответила я. — Пожалуй, тебе лучше заняться своими делами, а я попробую навести порядок. Если бы мисс Палмер увидела твою картотеку, она бы ее выбросила на помойку.

— Рад, что не мисс Палмер — кем бы она там ни была — предстоит преобразовать мою жизнь, — мягко сказал Боб дрогнувшим голосом.

— Боб, напоминаю, — менторским тоном объявила я, усаживаясь за рабочий стол, — мы договорились: у нас чисто деловые, платонические отношения…

Не успела я закончить фразу, как он подошел ко мне и, поцеловав меня в лоб, трагическим голосом изрек:

— Ты бессердечная, жестокая, бесчувственная женщина. Мужчина ведь имеет право на малую толику нежности и внимания.

— Только не в рабочее время, — отрезала я, и он безропотно удалился в свой кабинет.

Несколько часов я провела, разгребая документацию. Мне пришлось несколько раз призывать доктора на помощь.

— Я врач, а не компьютер, — возмутился Боб, поглощенный чтением медицинского журнала, когда я в пятый раз оторвала его от дел.

Зазвонил телефон, Боб шепотом учил меня:

— Возьми трубочку и самым нежным голосом объяви: «Резиденция доктора Роберта Причарда».

На другом конце провода перепуганная женщина, назвавшая себя миссис Эшмор, просила доктора немедленно приехать в Эшмор-Хаус. Обеспокоенная, я подняла глаза на Боба и, закрыв трубку рукой, сказала:

— Боб, это из усадьбы, там что-то произошло.

Доктор схватил телефон и быстро задал несколько вопросов. Лицо его омрачилось.

— У меня плохие новости, Эстер: что-то случилось с Эверил, но у миссис Эшмор ничего не поймешь. Собирайся, едем.

Доктор действовал ловко и четко, через минуту он был готов и полностью экипирован. Вот что значит профессионал, восхитилась я.

— Не волнуйся, — сказал он мне, — я уверен, ничего страшного не произошло. Жаль, что пришлось разговаривать не с Сибил, до чего же это умненькая, расторопная девчушка.

— Говорят, миссис Эшмор ее нещадно эксплуатирует, а она не ропщет, потому что…

— Потому что может быть рядом с Вэнсом. Между прочим, — грустно улыбнулся доктор, — все наши разговоры сводятся к одной теме: Вэнс. Пора с этим покончить. Мне не нравится эта личность.

По мере приближения к поместью во мне росло беспокойство: сильно ли пострадала сестра, сможет ли она справиться с физическими и душевными проблемами.

Не успели мы подъехать к дому, как из дверей нам навстречу выбежала полная девушка. Очки без оправы, короткие светлые волосы невыгодно подчеркивали круглый овал лица.

— Что случилось? — спросил Боб у Сибил.

— Она, видимо, споткнулась… мы нашли ее без чувств у подножия лестницы, — объяснила девушка и провела нас через холл к большой дубовой лестнице.

Сразу же появилась миссис Эшмор. Обычное хладнокровие изменило ей: из прически выбилась прядь волос, юбка сидела криво.

— О, доктор Причард, как хорошо, что вы уже приехали…

— Что произошло?

— Эверил упала с лестницы. Не знаю, как это могло произойти…

— Где она?

— Вэнс отнес ее в мою комнату. — Подняв руку, она указала на нужную дверь. — Она лежала без сознания, бледная как смерть…

Я не стала дальше слушать и взбежала по лестнице наверх… и застыла на месте: из приоткрытой двери лился серебристый насмешливый смех моей сестры. Так она всегда смеется, когда злится. Я вздохнула с облегчением: травма не тяжелая. Господи, всполошилась я, мой озабоченный вид приведет ее в негодование, особенно если учесть, что меня вообще не должно быть в Эшмор-Хаус.

Я пригладила волосы, поправила платье и уже шагнула было в сторону приоткрытой двери, как услышала голос Эверил:

— Разве не ты постарался убрать Клайва из моей жизни, Вэнс?

— А что мне оставалось делать? — раздался глухой мужской бас. — Тебе же не нужен был скандал. Представляешь, если бы вся история стала достоянием публики? Надо было удалить Клайва. Все ведь закончилось благополучно, не правда ли? — злобно цедил сквозь зубы Вэнс. — Что тебе еще надо?

— Отступать некуда, Вэнс. — Эверил перешла на крик. — Ты устранил Клайва. Ты не можешь теперь меня бросить. Я тебе этого не позволю. Ты меня считаешь дурочкой, думаешь, я ничего не понимаю… — Послышалось тихое бормотание.

Я в ужасе попятилась назад, пока не уперлась в резную ограду лестницы. Не знаю, сколько я так простояла, зажав рот рукой и вперив обезумевший взор в дверь. Я была точно в параличе. Боже мой, мои худшие подозрения подтвердились: от Клайва просто-напросто избавились…

Дверь внезапно широко распахнулась, пропуская Вэнса. Наши взгляды встретились. Вэнс сразу же заметил, что я на грани обморока.

— Эстер, успокойся. С ней ничего страшного не произошло. Пусть врач ее, конечно, осмотрит. Кстати, где он? Мать звонила ему сто лет назад.

— Я здесь. Ваша мать не давала мне подняться к больной, излагая подробности случившегося:

— Можете проверить, насколько точен ее диагноз, — улыбнулся Вэнс и сбежал вниз по лестнице.

Боб направился к Эверил, я за ним. Я была потрясена: на широкой постели неподвижно лежала мертвенно-бледная сестра, ее лицо осунулось, глаза были закрыты.

Я ахнула, сжавшись от ужаса.

Боб подошел к кровати и, внимательно посмотрев на распростертое перед ним существо, сказал:

— «Дама с камелиями», сцена «На смертном одре». Спектакль окончен, Эверил. — Доктор говорил резко, он понял, что молодая женщина вне опасности, и дал волю своему раздражению.

Эверил широко распахнула аквамариновые глаза и звонким голосом ответила:

— Ошибаешься, милый Боб. У тебя болезненное воображение.

— Никакое оно не болезненное. Это ты опять лицедействуешь.

— Как ты груб, — снисходительно вздохнула Эверил. — Да, я особенно не пострадала, но у меня вывих лодыжки.

— Гм, ты действительно повредила лодыжку, и притом серьезно, — сказал доктор.

— Но ты все исправишь с помощью компрессов и повязки. Я должна быть в форме к празднику. — Она с улыбкой заглянула Бобу в лицо, но тот хранил молчание. Эверил забеспокоилась: — В чем дело? Почему ты стоишь с таким видом, точно нашел у меня что-то серьезное.

— У тебя серьезная травма, — тихо ответил доктор.

Эверил нетерпеливо пошевельнулась и вскрикнула от боли.

— Какая разница. Я же поправлюсь к празднику, а остальное меня не волнует.

— Должен тебя огорчить, в ближайшее время ты не поправишься. У тебя скрытый перелом, и тебе придется долго находиться в покое.

— Нет, этого не может быть! — воскликнула Эверил.

— Может, — последовал ответ, — и считай, тебе повезло…

Но Эверил не нуждалась в утешении. Она метнула на Боба гневный взгляд:

— Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы сомневаться в твоей честности. Хотя складывается впечатление, что ты нарочно все драматизируешь, чтобы лишить меня возможности участвовать в шоу. По-моему, ты не прочь расквитаться со мной.

— Не понимаю, о чем это ты, — спокойно ответил Боб. — Эта акция только тебе кажется такой важной, мне же она представляется маскарадом, на котором большие шишки будут пускать пыль в глаза и мечтать о том, чтобы их фотографии попали на первые полосы газет. Будешь ты там крутиться или нет, меня абсолютно не волнует. У меня в Уэрфильде есть более важные дела, чем держать тебя за руку и утешать.

— А ведь было время, когда ты ни о чем другом и не мечтал, лишь бы подержать меня за руку, — горько рассмеялась Эверил.

— Да, возможно. Но все меняется. И я, кажется, поумнел, у меня изменилась шкала ценностей.

Боб и Эверил совершенно обо мне забыли. Я молча стояла в тени, не зная, что делать. На мое счастье, в комнату вошла Сибил с подносом, на котором дымилась тарелка с супом.

Боб сказал, что будет ждать меня в машине, и удалился.

Эверил перестала сдерживать эмоции и обрушила свое раздражение на ни в чем не повинную Сибил:

— Что за гадость ты мне принесла?

— Суп-пюре из цыпленка, — услужливо ответила девушка. — Очень вкусно, попробуйте.

Эверил с отвращением отвернулась от подноса:

— Унеси это! За кого ты меня принимаешь?

Сибил открыла рот от изумления:

— А что бы вы хотели, Эверил? Можно приготовить другое блюдо. Вам надо поддерживать силы.

— Ой, Сибил, оставь меня в покое. Мне ничего не нужно. Я вроде не инвалид беспомощный. Позже я тебя вызову.

— Хорошо, а пока я побегу вниз и помогу бедной миссис Эшмор. Она так расстроена! Я рада, что могу хоть чем-нибудь ей помочь.

— Боже, как она мне действует на нервы, — прошипела Эверил, когда девушка вышла из комнаты. — Изображает нежную заботу, а сама мечтает лишь об одном: чтобы ее заметил Вэнс. Бедное уродливое создание, и как только миссис Эшмор выносит ее?

Мне все было ясно: Сибил проявляет истинное великодушие и дарит этим снобам свое бескорыстное поклонение, которое всеми воспринимается как должное.

Эверил мечтательно уставилась в окно, а потом лениво проговорила:

— Значит, ты все-таки решила вернуться.

— Нет, — твердо ответила я.

— Но тебе теперь придется остаться. Моя болезнь вносит некоторые коррективы. Все теперь по-другому. Родни не может быть в коттедже один. Миссис Эшмор настаивает на том, чтобы я пожила у них. Мне нужен уход, здесь я его получу. Неужели ты такая бесчувственная?

Эверил уже забыла, что выгнала меня из своего дома.

— Я нашла работу в Уэрфильде, — сказала я.

— Ловко! — поразилась она.

— Я встретила Боба на станции, и он предложил мне стать его секретарем.

— Теперь все понятно: вот откуда ветер дует! Я отвергла Боба, так он подобрал тебя.

Ее одержимость тщеславием показалась мне настолько нелепой, что я с трудом сдержала улыбку.

— Ты считаешь, Боб попросил меня помочь ему по работе, чтобы насолить тебе?!

— Слушай, Мыша, давай не будем ссориться, — елейным голосом проговорила моя сестрица. — Тебе что, трудно пожить в коттедже, пока я не поправлюсь? Ты все объяснишь Бобу. А потом помогай ему сколько твоей душе угодно.

— Я не хочу возвращаться в коттедж. У меня другие планы.

— Маленький Родни вернется из школы, а дома никого нет. Бедняжка, он так к тебе привязался и, конечно, будет очень расстроен, — витийствовала Эверил.

Я стояла в нерешительности. Уловив мое настроение, сестра добавила:

— Да, я вела себя ужасно, Мыша. Судьба не баловала меня с тех пор, как погиб Клайв. Я все время должна была угодничать перед этой миссис Эшмор. У нее большие связи, она чрезвычайно влиятельная особа. Знаешь, как она умеет портить другим жизнь? — Глаза Эверил наполнились слезами. — Ты, наверное, на меня в обиде, но пожалей хотя бы Родни. Что он будет делать один в доме? Сюда я не могу его взять, он навеки занесен в черный список нежелательных гостей.

— Ты сама во всем виновата, ты ему все позволяла, — сурово сказала я, уже приняв решение. — Конечно же я сделаю для мальчика все, что смогу. У меня с Родни возникло полное взаимопонимание, нам было хорошо вместе. Как же я могу бросить его в беде?

Эверил догадалась, что добилась своего.

— Я знала, что ты не откажешь мне. Ты просто ангел, Эстер. Теперь ты скажешь Бобу об изменении планов?

Сестре, как всегда, удалось настоять на своем. Она пыталась манипулировать мной, используя мою привязанность к племяннику. Молча я вышла из комнаты, испытывая мучительную опустошенность.

Я поспешила вниз: никого не хотелось видеть. Но встречи с Вэнсом избежать все-таки не удалось. Несколько секунд мы в упор смотрели друг на друга. Мистер Эшмор первым нарушил тягостную тишину:

— В чем дело, Эстер? У тебя такой странный вид… Дело не в твоей сестре, да?

Молча я направилась к выходу.

— Меня ждет Боб, — пробормотала я в дверях.

Вэнс подскочил ко мне:

— Так нельзя, Эстер. Почему ты так ко мне относишься? По-моему, я становлюсь ходячим воплощением доктора Джекила и мистера Хайда. Сейчас я тебе кажусь Хайдом?

Я не собиралась вступать с ним в дискуссию, но помимо своей воли выпалила в отчаянии:

— Я слышала ваш разговор с Эстер. Значит, все правда: Клайв стал тебе поперек пути, и ты устранил его. Для тебя не составило труда отправить его на Ближний Восток, чтобы ничто не мешало вашим романтическим отношениям с Эверил.

Мрачное мужское лицо исказилось, стальные пальцы впились мне в плечи.

— А, вот оно что! Ты считаешь меня виновником гибели Клайва? Тебе кажется, его смерть была мне на руку? Ты именно это думаешь?! Тогда уж признавайся, что ты веришь и в бредовые домыслы насчет Эрика!

Я не отвечала, тогда Вэнс стал яростно трясти меня.

— Ну, скажи же хоть что-нибудь! — потребовал он.

Я сумела вырваться из его цепких рук, бросилась на улицу и скользнула в машину доктора. Мы долго ехали в тишине.

— Можешь мне ничего не говорить, — сказал наконец Боб. — Эверил вновь одержала над тобой победу, и ты едешь в коттедж. А наш договор побоку?

— Прости, Боб, я не могу бросить мальчика, — ответила я, виновато опустив голову. — Это ненадолго, скоро Эверил вернется домой.

— Я бы на это не рассчитывал. Эверил в восторге от своего пребывания в Эшмор-Хаус. Она постарается извлечь из этой ситуации максимум выгоды для себя и получит на пальчик заветное колечко… Потешу себя мыслью, что хоть в маскараде ей не суждено участвовать… Надо же, как запал тебе в душу этот Вэнс!

— Вовсе нет! — воскликнула я. — Ошибаешься! Все кончено. Как только Эверил встанет на ноги, я вернусь к тебе и выполню наш договор.

Боб пытливо взглянул на меня. Увиденное его явно порадовало, и он улыбнулся:

— Почему-то я тебе верю. Ладно, пусть будет по-твоему. Может, ты вернешься ко мне не только как секретарь. И тогда мне не надо будет умасливать миссис Первис электроодеялом.

— На что это ты намекаешь? — подхватила я его игривый тон.

Боб затормозил у ворот Черри-Коттедж и взволнованно сказал:

— Эстер, если Вэнс Эшмор действительно для тебя ничего больше не значит, почему бы нам с тобой не попробовать… Да, я не смогу достать для тебя луну и звезды с неба, и ты станешь женой простого сельского врача. Никаких фантазий и иллюзий: я самый обыкновенный парень. Но я сделаю все, чтобы ты была счастлива.

Боб делал мне достойное предложение. Я вспомнила, как и Эверил посчитала мою любовь к Вэнсу пустыми мечтами. Ладно, пора избавиться от заблуждений и взглянуть на мир трезвыми очами. Нельзя запрячь звезду в свой возок!

Боб предлагал мне спокойную, стабильную жизнь. Что мне еще надо? Я повернулась к нему, и он обнял меня нежно и крепко.

Вскоре доктор уехал, а я осталась один на один со своей болью, разочарованием и сомнением.

Я смотрела на домик и испытывала тоскливую опустошенность. Все, чем я так восхищалась, превратилось в прах. Коттедж стал полой скорлупкой, под которой ничего не было. Чувство защищенности и принадлежности к чему-то замечательному испарилось. Этим утром я навсегда распрощалась с коттеджем, и мне не терпелось окончательно порвать узы, которыми Эверил вновь опутала меня.

Я приготовила еду для Родни и вышла с книжкой в сад. Мысли путались, строчки плясали перед глазами, я никак не могла ни на чем сосредоточиться.

Глава 9

Прошло несколько дней. Этим утром я сидела в саду и вязала свитер для Родни. Зная, что племянник обожает ярко-зеленый цвет, я выбрала пряжу именно такого оттенка. Я спешила, мне хотелось закончить работу к его возвращению из школы. Мармелад резвился у моих ног в траве, катая лапами клубочки шерсти.

Скрипнула калитка, и передо мной предстал улыбающийся Вэнс собственной персоной.

— Что случилось? — спросила я, раздраженная его усмешкой. — Что-нибудь с Родни?

— С ним все в порядке. Я забрал его из школы и отвез на ферму к миссис Кларк. Ему сегодня позволено делать все, что заблагорассудится, в обмен на обещание и близко не подходить к усадьбе вечером.

— Да? — недоумевала я. — Почему ты во все вмешиваешься?

— А потому, моя милая, что ты сейчас поедешь со мной. Перед примеркой платья сам маэстро даст тебе аудиенцию.

— Все изменилось, — отрезала я. — Меня это больше не интересует. И вообще Эверил уже тут…

— Она не сможет выступать на каблуках, — усмехнулся он.

— А мне все равно. Хочу тебе еще кое-что сказать, — продолжила я. — Если бы не история с Эверил, я бы работала у Боба Причарда. Я буду сидеть у него в приемной. Я как раз разбирала бумаги в регистратуре, когда узнала о несчастном случае.

— Понятно. — Лицо Вэнса оставалось непроницаемым. — Стало быть, Боб влюбился в тебя. В этом все дело?

— Нет, все по-другому. Он был очень привязан к Эверил… А еще ему необходим секретарь. А я со своим опытом подхожу… — Тут я прикусила язык: я не обязана давать какие-либо объяснения этому человеку.

— В Уэрфильде десятки квалифицированных делопроизводителей, — холодно заметил он. — Но ему понадобилась именно ты. Странно. Сколько его знаю, всегда у него была неразбериха в делах, и его это вполне устраивало.

— Ну и что? Тебе-то какое дело? — огрызнулась я.

— Представь себе, меня это, как ни странно, волнует. Ты удивительная, единственная в своем роде девушка, Эстер. Недопустимо, чтобы некий Боб Причард женился на тебе с досады. Твой гордый дух должен воспротивиться этому. Боб не смог получить Эверил, тогда он обратил взор на тебя. Да, ему не терпится доказать Эверил, что он прекрасно может жить без нее. А в тебе он видит кроткую, послушную жену, с которой не будет проблем и которая будет изо дня в день покорно ждать его за накрытым столом.

— Не смей со мной так разговаривать! — воскликнула я, уязвленная безошибочной точностью его анализа. — Когда Эверил вышла замуж за Клайва, ты не очень-то заботился о том, чтобы она блюла святость семейных уз.

Вэнс побагровел от ярости. Он выхватил у меня из рук недовязанный свитер, отшвырнул его в траву, сдернул меня со скамеечки и с силой прижал к себе.

— А тебе не приходило в голову, что мужчина может полюбить тебя всем сердцем и душой просто за то, что ты есть на свете. Все волшебство заключено в тебе, только в тебе!

Я ощущала его дыхание на своей щеке, я видела его губы, приоткрытые будто в безмолвной мольбе, и тело мое наполнилось сладкой истомой. Но жуткие, неопровержимые факты внезапно всплыли у меня в памяти, и я напряженно застыла у него в руках.

Вэнс пытался превратить Боба в расчетливого циника, хотя он таковым не являлся. Мистер Эшмор, искушенный интриган, бесчестный человек, хотел доказать мне, что предложение доктора Причарда похоже на деловую сделку.

Что за игру затеял со мной Вэнс Эшмор? Что ему от меня надо? Он ждет, что я буду раболепствовать перед ним, как это делает Сибил Вильсон?

Вэнс долго пристально смотрел на меня.

— Думаю, нам надо объясниться. Значит, ты слышала нашу с Эверил беседу и поспешила сделать ложные выводы. Что ж, в чем-то ты права. Я действительно организовал поездку Клайва на Ближний Восток.

Это признание заставило меня вздрогнуть. Я забилась в его руках, но он не ослабил хватку.

— Нет, Эстер, тебе придется выслушать меня до конца, так что наберись терпения. Не все так просто.

— А по-моему, проще не бывает. Ты возжелал жену другого человека и, чтобы избежать скандала, который подмочил бы репутацию семьи Эшмор, провернул все по-своему! — закричала я. — Было бы гораздо честнее предать огласке ваши отношения с Эверил. Но ты ведь жалкий лицемер, Вэнс Эшмор! Ты просто-напросто устраняешь соперника. Да, я знаю, погиб он случайно. Ты не мог этого предвидеть. Но ты мечтал избавиться от него, и последствия тебя не интересовали.

— И опять ты права, — мрачно кивнул он. — Я действительно хотел его устранить, но совсем по другой причине. Клайв много лет систематически обворовывал «Эшморскую судоходную компанию». Когда преступление наконец вскрылось, он умолял руководство о снисхождении ради жены и ребенка. Ему грозило тюремное заключение, но мы замяли дело и отослали его в служебную командировку. После его смерти Эверил осталась без денег, и я предложил ей пожить в коттедже, пока она не приведет в порядок свои дела.

Я внимательно слушала Вэнса, и во мне росло убеждение, что он говорит полную правду. С Эверил все было понятно: лучшим выходом из сложной ситуации ей казался брак с блестящим Вэнсом Эшмором.

Я была как в чаду. Сомнения по-прежнему терзали мою душу. До конца я ему все еще не верила. Внутрисемейную драму он, видимо, объяснит с такой же легкостью.

— Ладно, можешь оставаться при своем мнении, Эстер, — сказал он, пристально глядя на меня. — Но ты ведь не можешь просто так подвести мою мать. Неужели тебе трудно выступить в этом несчастном платье? Мне некого больше просить, никто не сможет в него втиснуться. Пожалуйста, поедем со мной, — ласково упрашивал он меня. — В конце концов, ты можешь продолжать ненавидеть и проклинать меня сколько твоей душе угодно.

Но я не испытывала к нему ненависти, в этом-то и была проблема. Искушение проехаться с ним вместе в лимузине, предстать перед избранным обществом его гостей было столь велико, что я сказала с деланым недовольством:

— Хорошо. А твоя мать не возражает?

— Конечно нет, зачем бы ей это делать?

А затем, думала я, что она выбрала Эверил в жены своему сыну и сделает все, чтобы ее планы осуществились.

Интересно, как миссис Эшмор встретит меня?

Подъездная аллея к усадьбе пестрела машинами. Везде сновали люди. В гостиной яблоку негде было упасть от расфранченных гостей. Веселившихся господ обслуживали Сибил и две официантки, обнося всех напитками. Посредине людского водоворота образовался оазис, в центре которого на шезлонге из желтого бархата возлежал утомленный человек, похожий на Мефистофеля. Он был одет в бархатный костюм, выдержанный в розовых и красных тонах, на шее у него виднелся узорчатый платок. Большие глаза маэстро лениво следили за толпой, на лице его была мина крайнего презрения.

Миссис Эшмор почтительно порхала вокруг модельера, но он даже не замечал ее стараний. В сторонке стояла группа молоденьких девушек. Их нервозный смех, оживленное шушуканье и быстрые взгляды в сторону Лакруа должны были привлечь его внимание. Этим юным созданиям суждено было участвовать в показе исторической коллекции, и они жаждали одобрения и похвалы. Но их усилия были напрасны: монсеньор Лакруа погрузился в мечтания.

— Ты, наверно, догадалась, что это и есть великий Андре Лакруа, — с усмешкой объяснил мне Вэнс.

Сибил уже спешила к нам.

— Я, пожалуй, исчезну, пойду навещу Эверил, — торопливо сказал Вэнс, — Сибил тебе все покажет. Я скоро вернусь. — С этим словами он легко взбежал по лестнице.

Сибил с грустью проводила его глазами.

— Я отведу вас в комнату, где девушки будут переодеваться, — пригласила она меня, ласково улыбаясь. — Но сначала вам надо познакомиться с монсеньором Лакруа. Миссис Эшмор так расстроена болезнью Эверил. Я думаю, маэстро мечтает узнать, кто же заменит бедняжку.

Я сомневалась, что господин Лакруа горит желанием меня увидеть. Следуя за Сибил, я испытывала смущение.

— Ах! — воскликнула миссис Эшмор при моем приближении. — Монсеньор Лакруа, разрешите представить вам Эстер, она заменит бедняжку Эверил. Я уверена, вы отдадите должное Эстер. Она худенькая… — Она запнулась, не смея продолжить.

Лакруа устремил на меня свой взор. Я старалась сохранить выдержку, пока он пристально разглядывал меня с головы до ног.

— Да, она тоненькая, но не костлявая, — изрек он наконец. — Она не так ослепительно хороша, как миссис Этертон, но черты лица интересные… можно согласиться с оговорками… тут есть над чем поработать.

— Я так рада, что вы довольны, монсеньор Лакруа, — как-то неуверенно проговорила миссис Эшмор.

Господин Лакруа посмотрел на Сибил, которая, не выдержав его угрюмого взгляда, смущенно захихикала:

— Ну, я побегу, миссис Эшмор, мне еще тысячу дел надо переделать.

— Какие могут быть сейчас дела? — гневно спросил француз, было видно, что Сибил вызывает в нем раздражение. — У меня совершенно нет времени. Все должно было быть подготовлено до моего приезда. Разве юные леди не знают, что им надо делать?

— О, все давно готово, дорогой маэстро. — Миссис Эшмор поспешила успокоить высокого гостя. — Сибил — отличный организатор. Она у меня вроде специалиста по общественным связям. Без нее я как без рук.

Сибил была польщена похвалой и, счастливая, побежала по своим делам.

Модельер долго смотрел ей вслед.

— Ужасно, просто ужасно, — пробормотал он. — Лицо похоже на круг перезревшего камамбера, фигура как подушка, а ноги… — Он закатил глаза и беспомощно замахал руками. — Умоляю, не позволяйте ей приближаться ко мне. Какое жалкое зрелище! Я в отчаянии!

— Но она очень предана семье, она разводит бассет-хаундов, — вставила миссис Эшмор.

Кутюрье дернулся, как будто через него пропустили разряд тока, и вскричал в восторге:

— Бассет-хаунд! Вы попали в точку, madam! Ноги у нее как у бассет-хаунда… Но мое творчество не предназначено бассет-хаундам.

Моя персона больше не интересовала великого модельера, и я потихоньку направилась в другой конец комнаты, где заприметила Сибил и Эрика. Последний выглядел необычно оживленным, наслаждался шумом и суетой, обменивался шутками со знакомыми. Меня же он встретил злым взглядом.

— Я видел тебя с Лакруа. Ну и как ему твоя внешность? Он известен своим экзотическим вкусом.

— Можно принять меня, но с оговорками, — усмехнулась я.

— Могу поклясться, он похвалил черты твоего лица. Он всегда это говорит симпатичным девушкам и оскорбительно беспощаден к дурнушкам.

Я была рада, что Сибил не слышала уничижительной критики в свой адрес.

— Ой, он гений, — буквально задохнулась от восторга девушка. — Как бы мне хотелось выступить в одном из его платьев. К сожалению, это совершенно невозможно.

Повисла тягостная пауза. Неожиданно Эрик мягко попросил Сибил:

— Отведи Эстер наверх и покажи все хозяйство. Ей еще надо привести себя в порядок.

Между тем в холле уже устанавливали стулья. Сибил объяснила мне, что модели по очереди в соответствии со сменой исторических эпох будут спускаться вниз по лестнице в холл. Зрители увидят великих женщин, живших в разных странах и в разное время: от Тюдоров до начала двадцатого века.

Сибил отвела меня в огромную комнату с двуспальной кроватью и шкафами, в которых хранились бесценные шедевры кутюрье.

— Вы уже можете надеть платье, — предложила мне девушка. — Это поможет вам войти в образ. Когда появятся модели, здесь будет столпотворение.

Она достала платье и разложила его на кровати.

— Красивая ткань, — тихо молвила она, поглаживая пальцами складки. — Какая вы счастливая — можете выступить в этом наряде!

Сибил сказала это без тени зависти, так искренне, что я покраснела от стыда. Я пренебрежительно относилась к этой девушке, поддавшись мнению нелюбящих ее людей. А она была удивительно кротким, простодушным и добрым созданием. Это Вэнс превратил ее во всеобщее посмешище.

Пока я одевалась, Сибил подготовила для меня парик. Это было великолепное сооружение начала девятнадцатого века с лентами, вышитыми бриллиантами.

Помогая мне, Сибил болтала без умолку, разговор постоянно вращался вокруг Вэнса. Она вызывала у меня жалость своей страстной безответной любовью. Внезапно я прислушалась к журчанию ее голоса:

— Люди такие бессердечные, вечно возводят напраслину. Вот и семью Эшмор это коснулось, особенно Вэнса. Несчастный случай на охоте дал повод для бесконечных пересудов. Правду никто не хочет знать — лучше злословить. Я была свидетелем, но мои показания никого не интересуют.

— Ты хочешь сказать, что была с ними, когда это произошло?

— Нет, не совсем. — Сибил помедлила, опустив глаза. — В тот день я выгуливала собак в роще. Я случайно узнала, что Вэнс собирается на охоту. Собак нужно часто выгуливать… — Она запнулась, виновато моргая глазами. Сибил пыталась сама себя убедить в том, что роща — идеальное место не только для охоты, но и для выгула собак. — Вдруг я услышала выстрел и крик. Естественно, я помчалась на помощь и вскоре наткнулась на Эрика. Он лежал поперек ствола поваленного дерева, заросшего мхом и кустарником. Видимо, он споткнулся и упал. Ружье якобы выстрелило, Эрик был тяжело ранен. Ему было так плохо, что он и не думал в тот момент скрывать правду: ружье выстрелило случайно во время падения. Я долго искала Вэнса, он был в другом конце рощи. Мы вместе притащили Эрика домой, и он сразу начал выдумывать новые версии случившегося. Я имею в виду его намеки на то, что Вэнс якобы выстрелил в него в упор. — Помолчав, Сибил добавила: — Знаете, Эстер, вам это покажется странным, но Эрик и я во многом очень похожи.

— Ты говоришь глупости, — оживилась я. Новость, которую я только что услышала, потрясла меня и наполнила сердце тихой надеждой. — И в чем же сходство? Вы абсолютно разные. Ты всю себя отдаешь без остатка, а Эрик прячется в скорлупе и живет сплетнями.

Совиные глаза Сибил через толстые стекла очков вдруг глянули на меня мудрым, все понимающим взглядом.

— Мы оба, каждый в своем роде, инвалиды. Травма Эрика разрушила все его планы, надежды. Как мужчина он оказался лишен всех радостей полноценной жизни с победами и достижениями. Я обездолена и не могу получить то, что делает женщину счастливой. Вы думаете, я не знаю, что сказал этот ужасный Лакруа после моего ухода. О, не надо расстраиваться, Эстер. Не все люди жестоки, но я по глазам вижу, что они думают: «Бедняжка Сибил, она никогда не найдет себе мужа с таким лицом и такой фигурой». Самое печальное, что именно об этом я страстно мечтаю: семья, дети, защищенность. Я чувствую себя обкраденной, лишенной того, ради чего стоит жить: — Она тяжело вздохнула. — Конечно, Вэнс для меня недосягаем. Он из кожи вон лезет, одаривая меня своей добротой и вниманием. Но это тоже причиняет мне боль.

— Сибил, так нельзя, — размышляла я вслух. — Твоя одержимость Вэнсом не дает тебе увидеть привязанность Эрика.

— Что вы имеете в виду? — поразилась девушка.

— Твоя жизнь проходит в напрасных мечтаниях. А ты могла бы стать хорошей женой не Вэнсу, а Эрику, и, возможно, со временем он избавился бы от хандры и злобы.

— С чего вы взяли, что я ему не безразлична? — покраснев, спросила она.

— Со стороны виднее, — улыбнулась я. — Если бы ты видела, как он смотрит на тебя! Тут нельзя ошибиться. А потом, ты разве не заметила, что он становится мягче и старается быть более сдержанным на язык, когда ты рядом.

— Может быть, но он никогда ничего не говорил… — начала она.

— А ты понимаешь, что мужчине-инвалиду трудно решиться на серьезные отношения без встречной инициативы?

Сибил погрузилась в размышления, на ее щеках проступил слабый румянец.

— Не трать жизнь на бесполезные сожаления. У тебя столько сил, энергии, талантов. Став женой Эрика, ты обретешь смысл жизни. Да, я знаю, твои чувства к нему будут иными, не похожими на твою любовь к Вэнсу. Но я точно знаю: ты дорога Эрику и со временем сама полюбишь его.

— Вы говорите как старая мудрая женщина, — с трудом улыбнулась Сибил. — Мне так хочется вам верить. Как хорошо, что вы поговорили со мной, многое для меня прояснилось. Я поняла, что часто вела себя как глупая школьница. И любовь моя к Вэнсу какая-то незрелая. Я не была бы с ним счастлива: он для меня вечная загадка. Можно сказать, я его боготворю. — Она вздохнула. — Когда облекаешь мысли в слова, многое звучит как глупость. Хорошо, что мы все обсудили. — Она стыдливо взглянула на меня. — Если честно, вы единственная, с кем я смогла быть откровенной. Любой другой человек выслушал бы меня, сочувственно кивая, а потом хихикал бы у меня за спиной. Ну вот, опять я становлюсь угрюмой и подозрительной, — засмеялась она.

Постепенно гардеробная стала заполняться веселыми девушками, которые чудесным образом перевоплощались в прекрасных дам прошлого.

Высокая элегантная девушка в великолепном платье со стоячим воротником, обшитым жемчугом, перевоплотилась в Елизавету I. Загадочная Жорж Санд в белых лосинах и касторовой шляпе томно смотрелась в зеркало. Мария-Антуанетта кружилась в платье с кринолином, в ее высоком парике угнездился настоящий кораблик с парусами.

Сибил была в ударе: малейший беспорядок устранялся молниеносно. Она все держала под контролем. Пробегая мимо меня, девушка спросила:

— Почему бы вам не зайти к Эверил? Ей было бы приятно увидеть вас в этом великолепном наряде.

Я стояла в нерешительности. Вряд ли Эверил, увидев меня, испытает что-либо, помимо раздражения.

— Она порадуется, что все идет по плану, без сбоев. Я знаю, она не хотела подвести миссис Эшмор, — спокойно сказала Сибил и взглянула на меня с такой теплотой, что я перестала копаться в своей душе.

Удивительно, эта чистая душа не знала мук ревности и зависти, ей трудно было представить, как разрушительно воздействуют эти напасти на других людей. Сибил, не догадываясь об истинных переживаниях Эверил, мягко подтолкнула меня к двери.

Эверил сидела спиной ко мне в огромном кресле, ее больная нога покоилась на табурете. Моя сестричка была явно раздосадована шумом и суетой в доме. Она взглянула на меня через плечо. Ее глаза недобро сверкнули, и я тут же пожалела о своем визите.

— Подойди ближе, мне плохо видно, — раздраженно потребовала она. — Зачем ты явилась ко мне в этом пышном убранстве? Рассчитывала сорвать аплодисменты? Ты своего добилась — можешь гордиться собой!

— Прости, Эверил! Я знаю, как ты мечтала об этом шоу. Да, это платье — чудо! Думаю, я никогда не забуду сегодняшний праздник!

— Ой, перестань! — Эверил еле сдерживалась. — Ты так взволнована потому, что Вэнс внизу и будет смотреть на тебя. Но мой тебе совет: не увлекайся несбыточными мечтами. У тебя нет ни малейшего шанса заполучить этого мужчину. Видишь ли, Эстер, у нас с Вэнсом более сложные отношения, чем ты думаешь.

Я подошла к ней ближе.

— В каком смысле?

— Тебе полезно кое-что узнать о своем герое. — Она театрально прижала руку к горлу. — Даже на солнце есть пятна. Интересно, ты по-прежнему будешь любить Вэнса, если узнаешь о некоторых его неблаговидных поступках и намерениях?

Я молча наблюдала за сестрой. Почувствовав себя неуютно под моим пристальным взглядом, она поежилась и нервозно забарабанила пальцами по подлокотнику.

— Это началось вскоре после того, как Клайв устроился на работу в компанию, — заговорила она вновь. — Я устроила вечеринку для коллег мужа. Я на все была готова ради Клайва. В тот вечер я выглядела прекрасно и, видимо, произвела впечатление на Вэнса. Он так смотрел на меня! Я, конечно, была польщена, но не более того. Вэнс стал преследовать меня, умолять о свиданиях, присылать приглашения в дорогие клубы, рестораны. Я всегда отказывалась. Однажды муж пришел с работы и сказал, что его посылают в командировку на Ближний Восток. Он был так доволен, бедняга. — Эверил судорожно вздохнула, глаза налились слезами. — Клайв был убит в какой-то пьяной ссоре. Говорю тебе, это Вэнс все устроил. Твой рыцарь без страха и упрека — убийца. Он знал, что не получит меня, пока жив Клайв…

— Странно, — раздался голос у нас за спиной. — Почему же я до сих пор не надел золотое кольцо на твой пальчик?

Эверил побледнела, она не предполагала, что Вэнс может услышать ее клеветнические обвинения.

— Поздравляю, ты прирожденная актриса! Так талантливо сыграть оскорбленную невинность! Ты пыталась встать между Эстер и мной? Опоздала! Я сам рассказал Эстер о финансовых махинациях мистера Этертона, о грозившем ему тюремном сроке.

— Ну и что? — взорвалась Эверил. — Ты ведь пригласил меня в коттедж, а твоя мать мечтает, чтобы мы поженились.

— Приглашение в коттедж — акт доброй воли со стороны нашей компании, у нас не принято бросать на произвол судьбы вдов и детей своих сотрудников. Что касается матери, у нее часто возникают идеи, которые я не одобряю.

Вэнс повернулся ко мне. Моя душа затрепетала, когда я увидела в его глазах любовь и нежность.

В комнату ворвалась Сибил. Со счастливым смехом Вэнс подхватил ее и закружил по комнате:

— Ты пришла в самый удачный момент!

— Я пришла сказать, чтобы Эстер готовилась к выходу, она следующая после Марии-Антуанетты, — лучезарно улыбаясь, ответила Сибил и убежала.

Вэнс вывел меня в коридор и нежно обнял. Я чувствовала, как бьется его сердце.

— Дорогая, единственная, ты выйдешь за меня замуж?

Я заглянула в темные глаза и, сладостно теряя волю, кивнула.