Гзднов Гйто
Эвелин и ее друзья
Гйто Гзднов
Эвелин и ее друзья
Я впервые услышл игру этого удивительного пинист, - это был пожилой человек с круглой головой, бритым лицом и выцветшими глзми, - в мленьком ресторне с огромными, во всю стену, окнми нд морем, н фрнцузской Ривьере. Н берегу росли неподвижные пльмы, под ресторном тихо плесклись невысокие волны. Был уже довольно поздний чс, и, кроме моего столик, был знят еще только один, з которым сидели двое влюбленных, тлетический молодой человек с выттуировнным якорем н левой руке и полновтя девушк лет двдцти. Пинист игрл, явно не обрщя н нс никкого внимния. Я думл потом, что если бы его попросили повторить еще рз ту же смую последовтельность мелодии, он, конечно, не мог бы этого сделть - это был нполовину его собствення импровизция. Время от времени я узнвл обрывки знкомых мотивов, но они тотчс же сменялись новыми сочетниями звуков, которых никто не мог предвидеть. Я сидел перед сткном орнжд, в котором двно рстял лед, и тщетно стрлся себе предствить, что именно, ккое чувство непосредственно предопределило в этот вечер ту смену звуков, которой я был единственным слуштелем - потому, что двое влюбленных были нстолько явно поглощены иллюзией своего собственного счстья, что их впечтления были, вероятно, просто втомтическим рздржением слух, лишенным иного знчения. В небольшом зливе отржлись огни извилистой дороги, н поворотх которой вспыхивли и гсли фры втомобилей. Все окн ресторн были отворены, струился теплый ночной воздух, и во всем этом был обмнчивя убедительность, тк, точно мир, в котором мы были осуждены жить, был чем-то похож н этот вечер нд морем - пльмы, вкус холодного орнжд, зпх воды и это звуковое движение под смещющимися клвишми рояля. Я слушл эту музыку и думл, что сейчс в тысяче километров отсюд, в моей прижской квртире с нглухо зтворенными ствнями, письменный стол медленно покрывется пылью и что теперь нконец после многих месяцев нпряженной рботы я могу збыть о призркх, которые столько времени и тк упорно знимли мое вообржение. Это были персонжи книги, которую я должен был писть, и в течение этого долгого период я постоянно был нстороже, чтобы не спутть дты, не ошибиться в чсе или месте, чтобы придть првдоподобность очередной нсильственной метморфозе, когд нужно было зкрыть глз, збыть обо всем, освободиться от ощущения своего собственного тел и, погрузившись в длекую глубину чего-то потерянного бесконечно двно, вернуться к действительности - н несколько стрниц - восьмидесятилетним стриком с хрустящими суствми или отяжелевшей женщиной, которя ждет ребенк. Теперь все это было кончено, и одновременно с чувством избвления я ощущл ту счстливую пустоту, о которой я збыл з это время и в которую сейчс вливлись эти мелодии, возниквшие под пльцми пожилого человек в смокинге, сидевшего з роялем. Был уже двендцтый чс вечер, когд вдруг, - я дже мшинльно взглянул н чсы, - до моего слух дошло несколько ккордов знкомого ромнс Шумн. Но их звуковя тень скользнул и исчезл, потом опять нчлось что-то другое. Я подумл тогд, что смое вжное сейчс было все-тки именно это - звуковое путешествие в неизвестность нд этим южным морем, в летнюю ночь, вслед з пинистом в смокинге и что все остльное - Приж и то тягостное, что было с ним связно, сейчс непостижимо рстворялось - улицы, крыши, дом - в этом небольшом прострнстве, нд которым возвышлся стеклянный потолок. В эти чсы, вне этого не существовло ничего. И в этом исчезновении огромного и длекого город было нечто одновременно слдостное и печльное. Тков был скрытый смысл того, что игрл пинист. Тким, во всяком случе, он мне кзлся. Я думл именно об этом, когд в прозрчно темном четырехугольнике рспхнутой стеклянной двери покзлсь фигур Мервиля.
Его появление здесь было для меня совершенной неожиднностью, я думл, что он в Америке; год тому нзд он уезжл туд после своей женитьбы, и я помнил, кк он говорил мне о нчле новой жизни. Я знл его двно и хорошо, мы были с ним вместе в университете, где он сдвл ненужные ему экзмены по истории философии и литертуры, после чего он знялся коммерческими оперциями, довольно успешными. Его склонность к отвлеченным предметм, однко, не был случйной, потому что он периодически увлеклся то той, то другой теорией, и это кждый рз стоило ему денег и сопровождлось обычно неприятностями. Все его существовние было сменой этих бурных и чще всего бескорыстных увлечений. Он переходил от искусств к строномии, от строномии к рхитектуре, от рхитектуры к биологии, от биологии к изучению персидских минитюр. В рнней молодости он мечтл быть боксером, дипломтом, ученым, полярным исследовтелем. В результте всего этого он знл множество рзнородных вещей, которые ему не удвлось соединить в одну сколько-нибудь стройную систему. Но помимо этого, он всегд был верным товрищем, был неизменно щедр и великодушен, и когд я кк-то упрекл его з то, что он дл довольно крупную сумму денег тому, кому ее не следовло двть, он пожл плечми и ответил, что при всех обстоятельствх н похороны всегд остнется, если не остнется, то это тоже невжно. Он был жент несколько рз, кждый рз неудчно, и ему неизменно не везло, кк он говорил, ни в брке, ни вне брк. Он никогд не хотел соглситься с тем, что глвня причин этих неудч зключлсь в нем смом, совсем не в том или ином стечении обстоятельств. По отношению к женщинм он всегд вел себя тк, точно для него соединить свою судьбу с той, о которой в кждом отдельном случе могл идти речь, было ничем не зслуженным счстьем. Кждой из них он внушл одну и ту же мысль - что в ней для него сосредоточены все сокровищ мир, что он см бедный простой человек, пользующийся случйным рсположением этой удивительной женщины. Ткое предствление, - которому он никогд не изменял и в котором, кк я говорил ему, было бы, вероятно, нетрудно нйти признки клинического морльного изврщения, - никогд и ни в ккой степени не соответствовло действительности: он был горздо умнее и душевно богче всех своих женщин, вместе взятых. Кроме того, у него было приятное лицо с темными и мягкими глзми, он был прекрсно сложен и силен физически и был вдобвок богт, что в его глзх не имело никкого знчения, но что чще всего игрло известную роль для кждой из его жен и кждой из его любовниц. Он с тким упорством и ткой нстойчивостью повторял свои слов о незслуженном счстье, что дже смые неиспорченные женщины рно или поздно поддвлись его ргументции и сми нчинли верить в бсурдную убедительность этих утверждений. И с той минуты, когд они прониклись нконец этими мыслями, события неизменно приближлись к ктстрофическому звершению - в той или иной форме. Кроме того, женщин, с которыми он рсходился, ждли неизбежные рзочровния - очень скоро после рсствния с ним они убеждлись, что тк, кк думл Мервиль, не думл больше никто: он оствлял в их вообржении прочно устновившиеся предствления, резко противоречившие всему, что могло их в дльнейшем ожидть. Может быть, поэтому ни одн из них потом не отзывлсь о нем положительно, точно мстя ему з тот длительный обмн, которого он считл себя жертвой - кк это ни кзлось прдоксльно н первый взгляд.
Я никогд не интересовлся вопросом, что именно делл Мервиль и что приносило ему довольно знчительные доходы. Было, однко, нетрудно себе предствить, что при его всегдшней рзброснности он мог знимться очень рзными вещми одновременно. У него были дел з грницей, он чсто уезжл то в одну, то в другую стрну, и жены его были тоже рзной нционльности. Последний рз, год тому нзд, он женился н кинемтогрфической ртистке встрийского происхождения, очень крсивой, холодной и глупой женщине, душевное убожество которой было нстолько очевидно, что со стороны стновилось кк-то неловко з него. Но он был влюблен, говорил об Америке, о том, что ее исключительный ртистический др, которому до сих пор мешли рзвернуться неблгоприятные обстоятельств... Но дже его иллюзий хвтило только н несколько месяцев, после чего он рсстлся с ней и он, пережив дв или три неудчных ромн, кончил тем, что вышл змуж з ккого-то чикгского промышленник, который подходил ей, вероятно, горздо больше, чем этот вздорный человек, говоривший вещи, которых он не понимл.
Мервиля нельзя было тотчс же не узнть, в чстности потому, что у него был совершенно седя голов, - он стл ткой, когд ему не было еще тридцти лет, - и в темных его глзх н згоревшем лице было выржение печльной рссеянности, которое было хрктерно для него в те периоды, когд он еще не собирлся жениться или был жент в течение срвнительно долгого времени. Я окликнул его. Он быстро подошел ко мне, и у меня было впечтление, что он искренно обрдовлся. Через минуту он сидел против меня, пил черный кофе и все посмтривл в сторону пинист, который продолжл игрть по-прежнему - небрежно и неутомимо. Я спросил его, двно ли он здесь и кк его дел. Он пожл плечми и ответил:
- Ты знешь, что состояние моих дел меня никогд особенно не волновло. Здесь я около трех недель, но это тоже невжно, - в сущности, не все ли рвно, где именно быть?
И в это время, кк нзло, под пльцми пинист прозвучл целый отрывок из "Венгерской рпсодии". У Мервиля дернулось лицо - я знл это его движение еще со студенческих лет, - и он тряхнул головой. Я скзл:
- Что делть, мой милый, мне тоже иногд кжется, что мир состоит из нпоминний.
Не глядя н меня, он скзл тким тоном, точно рзговривл см с собой, не обрщясь к собеседнику:
- Смые грустные периоды в жизни - это те, когд ты ощущешь непопрвимую пустоту.
- Предствь себе, что я об этом тоже только что думл, - ответил я, ккое стрнное совпдение. В противоположность тебе, однко, я склонен считть, что ощущение пустоты - это скорее приятня вещь. Мы с тобой об этом неоднокртно говорили и, вероятно, будем еще не рз говорить. Но знешь, о чем я сейчс, только что, подумл? Что, по-видимому, игр пинист полн совершенно определенного содержния. Ты видишь, и у тебя и у меня он вызвл одну и ту же мысль. Мы, однко, совершенно рзные люди, у нс рзня жизнь и рзные взгляды н жизнь, и я не видел тебя больше год. Ты двно вернулся из Америки?
В прозрчном потолке сильнее темнело небо, дым ппиросы рстворялся и исчезл. Мервиль ответил:
- Я ошибся и н этот рз, кк я ошиблся до сих пор. Я вернулся в Европу три месяц тому нзд. Теперь я один, и я спршивю себя, н кой черт я вообще существую?
- Извини меня з откровенность, - скзл я. - Мне з тебя неловко. Ты изучл искусство, биологию, строномию, историю философии, и ты не можешь выйти из очень узкого круг твоих личных чувств и делешь нивнейшие обобщения, которые тебе непростительны. Что тебе неприятен тот или иной оборот событий или оборот твоего сентиментльного фиско, это совершенно естественно. Но что ты н основнии этого склонен строить ккую-то отрицтельную философскую систему общего порядк - это было бы понятно, если бы ты был двдцтилеткой, не тем, что ты все-тки собой предствляешь.
Но он был безутешен. Он говорил, что ощущения теряют свою силу, что ему все труднее и труднее вновь нходить тот лирический мир, вне которого он не предствлял себе счстья, что ему тридцть семь лет и остется мло времени, что душевное богтство, которое ему отпустил судьб, - если это можно нзвть богтством, - подходит к концу и этот конец будет ктстрофой.
- Ты мне см говорил, что н похороны всегд остнется.
- Ты считешь это сообржение утешительным? Мы вышли из ресторн. Узкя ллея, обсження пльмми, вел к дороге. Под ногми трещл гльк. Из стеклянного, освещенного квдрт нд морем доносились слбеющие звуки рояля. Когд мы дошли до его втомобиля, он спросил:
- Ты здесь один?
Я утвердительно кивнул головой.
- Поедем ко мне, - скзл он. - Я живу возле Кнн. У меня тяжело н душе, и я к тебе обрщюсь з дружеской помощью. Поедем ко мне, побудем вместе несколько дней. Ты мне рсскжешь о своей рботе.
- Хорошо, - скзл я. - Звтр утром мы вернемся в мою гостиницу, чтобы взять вещи, которые мне необходимы. Н несколько дней я в твоем рспоряжении.
Он жил один в двухэтжной вилле, и в течение целой недели, до его отъезд в Приж, где у него были дел, мы с ним почти не рсствлись. Мы вместе куплись и обедли, вместе гуляли и вспоминли нших товрищей по двним университетским временм. Мы говорили с ним н смые рзные темы, я объяснял ему, кк я рботю и кк проходит моя жизнь, и мне кзлось, что к нему постепенно возврщлось относительное душевное спокойствие, от отсутствия которого он тк стрдл в тот вечер, когд я его встретил. Я лишний рз убедился в том, что никкие испытния не могли его изменить: смысл его существовния зключлся в потребности жертвовть своими удобствми, своим спокойствием и своими деньгми для "лирического мир", о котором он говорил и который нселяли вообржемые и змечтельные женщины, которым никк не удвлось окончтельно воплотиться в тех, кого он встречл в действительности. Все остльное имело для него второстепенное знчение. Мне со стороны было жль, что его душевные способности и все другие его кчеств, чрезвычйно, кк мне кзлось, ценные, уходили н тщетные попытки достижения этой явно иллюзорной цели. Но это мне кзлось непопрвимым.
- Я готов с тобой соглситься в пессимистической оценке мир, - скзл я, - но по иным причинм. Я двно не нхожу особенного соблзн ни в чем, и я не предствляю себе вещей, которые могли бы мне дть то бурное чувство счстья, о котором ты говоришь кк о потерянном ре. Рзниц в том, что ты веришь, что тебе это счстье может дть ккя-то, никогд не существоввшя и нигде не существующя, скжем, леди Лигейя. Я лично в это верю меньше всего. Мне иногд кжется, что все вообще имеет очень огрниченную ценность, которую мы склонны преувеличивть. Может быть, это не суждение, строго говоря, ощущение. Я его испытывю не всегд, конечно, но довольно чсто.
- Если бы все рссуждли, кк ты, то не было бы ни войн, ни революций, ни подвигов, ни дже убийств. Дездемон умерл бы естественной смертью в возрсте шестидесяти или семидесяти лет. И никто не испытл бы той непередвемой внутренней дрожи, которя охвтывет тебя, когд перед четвертым ктом поднимется знвес и н сцене ты видишь кровть, в которой он будет здушен.
- Другими словми, мы сохрнили бы Дездемону, но потеряли бы Шекспир, - скзл я. - Но мы можем быть спокойны: эт опсность миру не угрожет.
Мервиль уехл, я после этого еще долго оствлся н Ривьере и вернулся в Приж только в нчле октября. Я думл не без некоторого удовольствия о том, кк я войду в свою квртиру и снов обрету те привычные удобств, которых я был лишен во время моего отсутствия из Приж, - мое кресло, мой стол, мои книги нд головой, мой дивн, рсположение всех предметов, кждый из которых я мог нйти с зкрытыми глзми, все, в чем прошло столько дней моей жизни и в чем не было никкого элемент неизвестности. Это было иллюзорным огрждением от внешнего мир и уходом от всего, что меня иногд тк тяготило в отношениях с людьми и в необходимости поддерживть эти отношения. Я видел перед собой книжные полки, стены без грвюр и кртин, строгую првильность линий стол, стульев, знвесок н окнх, прямоугольники зеркл в передней и внной, ту геометрическую стройность, которя в ткой совершенной степени отсутствовл в моей внутренней жизни, во всех этих провлх и исчезновениях того, что в течение некоторого времени я склонен был считть смым вжным и существенным, и в возникновении чего-то, что я не мог себе предствить еще минуту тому нзд, - словом, в той бесформенной и неизменно смещвшейся действительности, нд которой у меня не было влсти, кк ее не было ни у кого другого. Я думл о знкомой уютности зимних вечеров, когд з окном льет ледяной дождь и ровным светом горит лмп нд креслом или нд письменным столом, о белых, туго нтянутых простынях моего дивн и о том, кк кждую ночь, ложсь спть и выкурив последнюю ппиросу, я погружюсь в мягкое небытие, которого я тк боялся, когд был ребенком, - потому что мне кждый рз кзлось, что я больше никогд не проснусь, и к которому я с тех пор двно привык, кк к теплой могиле. Я думл обо всем этом, подъезжя поздним вечером к дому, в котором я жил. Потом я широко открыл глз от удивления: окн моей квртиры были освещены. Я не понимл, что могло произойти и кто мог тм нходиться. Я поднялся по лифту и отворил ключом дверь. Знкомый женский голос спросил с интонцией, которую я хорошо зню:
- Кто тм? Это ты?
Эвелин! Я меньше всего ожидл ее появления здесь - кк встречи с Мервилем н юге. Я двно и хорошо знл Эвелину, тк же, кк ее знли Мервиль и еще двое нших университетских товрищей, Андрей и Артур, входившие в нш своеобрзный и нерсторжимый союз, которого нельзя было бы себе предствить без нее. Он был хорош собой, у нее были черные волосы и синие холодные глз, он был несомненно умн, очровтельн и, когд он этого хотел, неотрзим; но я не мог себе предствить более бсурдного и вздорного существовния, чем то, которое он вел. Он был нполовину испнк, нполовину голлндк. Ее отец был богтым человеком, влдельцем кких-то плнтций в Южной Америке, где он жил почти безвыездно, посыля своей дочери в Европу довольно крупные деньги, которых ей никогд не хвтло. Время от времени он терял терпение, перествл отвечть н ее письм, приток денег прекрщлся, и Эвелин оствлсь без копейки. Тогд он переезжл к Мервилю или ко мне, и ее пребывние у нс продолжлось ровно столько времени, сколько проходило до того дня, когд ее отец возобновлял свои денежные переводы. Зтем снов нчинлись те нелепые события, которые соствляли ее жизнь. Он был ртисткой, блериной, журнлисткой, переводчицей, - и кждый очередной эпизод ее существовния кончлся ккой-то невероятной путницей, в которой никто ничего не понимл и в которой все окзывлись пострдвшими в той или иной степени, - все, кроме Эвелины. У нее были бурные увлечения, чсто кзвшиеся нм непонятными, которые кончлись тк же внезпно, кк нчинлись. Когд он к нм возврщлсь, то через некоторое время окзывлось, что мы все были вовлечены в то, что с ней происходило, и кждому из нс приходилось чем-то для нее жертвовть, Мервилю деньгми и своим спокойствием, мне - тем, что в моей собственной квртире я перествл себя чувствовть дом, тк кк всюду был Эвелин - в спльне, в внной в столовой; в моем шкфу висели ее плтья, н моем кресле окзывлсь ее сумк, в ящикх моего письменного стол ее брслеты, серьги, ожерелья и кольц. Когд он был с нми, все мы, помимо ншего желния, были втянуты в ккое-то стремительное движение, и это продолжлось до тех пор, пок он не исчезл опять, - и после этого все медленно нчинло приходить в порядок.
- Ее несчстье в том, - скзл мне однжды Мервиль, - что много лет тому нзд он взял ккой-то неудержимый рзгон и никк не может остновиться.
Что ей было бы нужно - это здержться и здумться о том, ккой смысл имеет это хотическое и беспорядочное движение ее жизни. - Ее несчстье и нше несчстье, не збывй этого. - Тков, по-видимому, нш судьб. скзл он. - Ты видишь возможность это изменить?
- Увы, нет, - ответил я - Я не зню почему, но я твердо убежден, что этой возможности у нс нет.
Я знл в течение срвнительно короткого времени ее близость - и этого нельзя было збыть, глубины ее чувств, непередвемых интонций ее голос, выржения ее глз, душевной теплоты, мгновенного понимния кждого эмоционльного движения, всего, что ее делло не похожей н других. И потом, без того, чтобы этому предшествовли рзмолвк или охлждение, все это прекртилось, и н следующий день Эвелин вновь возникл в своем обычном облике - холодные ее глз, ткое впечтление, что между ней и мной никогд ничего не было, стремительность ее решений и поступков и, нконец, ее исчезновение, - "прощй, не збывй меня, мы, может быть, еще встретимся".
Никто из нс никогд не мог ей сопротивляться, и никто не пробовл этого делть. Он могл быть утомительн и несносн, но никто из нс никогд не скзл ей ни одного резкого слов и не откзл ей ни в одном требовнии. Никто из нс не понимл, почему мы это делли. По отношению к ней мы все вели себя тк, точно мы имели дело с кким-то отрицтельным божеством, которое не следует рздржть ни в коем случе и тогд, может быть, оно рстворится и исчезнет.
То, что о ней скзл Мервиль, было верно, но это было не все. В ее глзх, нпример, был холодность, которя был ей несвойственн, тк что они выржли то, чего в ней не было, и это могло ввести в зблуждение всех, кто не знл ее тк хорошо, кк мы. В ее поведении был нелепость, которя тоже был чужд и подлинному ее хрктеру, и ее уму. Ее бурные чувств и увлечения были, в конце концов, поверхностными и не здевли ее души. Все, что он делл, и то, кк он жил, кзлось непрвдоподобным и поэтому рздржющим. Но до сих пор никому не удвлось это изменить.
- Я тебя не ждл, - скзл он. - Откуд ты?
- Я приехл с юг. И если я тебе скжу, что я тоже не ожидл тебя здесь встретить, ты, нверное, не удивишься.
- Я не хотел жить у Мервиля, - скзл он. - Знешь почему? У него слишком много мест. Здесь у тебя кк-то уютнее.
- Я очень польщен этим предпочтеньем.
- Когд ты излечишься от твоей постоянной иронии?
- Мы об этом поговорим в другой рз, - скзл я. - Если ты ничего не имеешь против, я хотел бы принять внну.
- Мой милый, это невозможно. Внн збит. Я вызывл водопроводчик, он обещл прийти н днях.
- Печльно, - скзл я.
- Д, еще одно. Тебе придется спть н твоем дивне просто под одеялом, в пижме. Ты помнишь, впрочем, я всегд нходил, что спть голым, кк ты это делешь, неприлично. Я отдл в стирку все твои простыни. Они лежли в чистом белье, но были ккие-то серые. Остлось только две простыни для меня.
- Эвелин, н твою жизнь никто никогд не покушлся?
- Нет, - скзл он с ткой теплой и неудержимой улыбкой, которя срзу изменил ее лицо и з которую ей можно было простить все. - Но, повторяю, я тебя не ждл. Я спршивл Мервиля, когд ты вернешься, он мне скзл: ты знешь, с ним никогд ничего не известно. Я тк хорошо здесь отдыхл одн. Но я не могу н тебя сердиться, я всегд питл к тебе непонятную слбость.
- Временную и незслуженную, - скзл я.
- Ты неиспрвим, - скзл он со вздохом. - Хочешь чю?
Он оствлсь в моей квртире еще три недели, в течение которых я был, в сущности, лишен дом. Только з несколько дней до ее отъезд я зметил некоторые признки того изменения, которое должно было нступить в ближйшем будущем. Он стл подолгу отсутствовть и возврщлсь с оживленными глзми. И когд он спросил меня, понимю ли я и понимл ли я вообще когд-нибудь, что ткое нстоящее чувство, я вздохнул с облегчением. Потом он мне скзл, вернувшись однжды в сумеркх:
- Мой дорогой, можно тебя попросить об одном одолжении? Ты можешь сегодня ночевть не дом?
- Ты мне рзрешешь вернуться звтр?
- Только не очень рно утром, хорошо?
Я ночевл у Мервиля. Когд я вернулся домой н следующий день, в квртире был необыкновенный беспорядок. Но Эвелины не было. Он оствил зписку:
"Мой дорогой, я уезжю. Я не могу тебе рсскзть в двух словх, что произошло. Во всяком случе, я исчезю - кк ты выржешься - ндолго, может быть, нвсегд. И если ты вспомнишь обо мне, подумй о том, что я впервые в жизни по-нстоящему счстлив".
Я потртил дв дня, чтобы вновь сделть мою квртиру ткой, ккой он был до появления Эвелины. Я стирл с зеркл следы губной помды, которую он почему-то пробовл именно тким обрзом, и следы пудры с моих книг. В ящике моего письменного стол я ншел чулок, который он тм збыл. Мне пришлось купить новый гребешок, потому что мой, он сломл, рсчесывя свои густые волосы. Умывльник и внн были опять збиты мокрой втой, которую он употреблял в неумеренном количестве и в смых рзных обстоятельствх. Он дже ничем не прикрыл постель, н которой провел ночь, оствив ее совершенно всклокоченной.
Мне пондобилось время, чтобы окончтельно прийти в себя и медленными, постепенными усилиями восстновить то состояние, в котором я нходился до тех пор, пок не увидел Эвелину. И я думл, что идея отрицтельного счстья, - устрнение бедствия, - зключет в себе ткое богтство содержния, которого рньше я не мог себе предствить.
И я вновь вернулся к той блженной пустоте, о которой мы говорили с Мервилем н берегу Средиземного моря. После нпряженной многомесячной рботы, предшествоввшей моему отъезду н юг, мне было необходимо, - тк, по крйней мере, мне кзлось, - отсутствие ккого бы то ни было усилия. Но совершенной пустоты все-тки не могло быть. Время от времени в моей пмяти вствли те или иные обрзы или события, безмолвно возниквшие передо мной в длеком прострнстве, - события, обрзы, некоторые движения, некоторые слов, некоторые интонции, имевшие когд-то знчение и потерявшие его теперь. Кк это говорил Мервиль? "Исчезновение того лирического мир..." И я вдруг вспомнил, кк он рсскзывл мне вечером, н юге, нкнуне своего отъезд в Приж, то, что с ним случилось в поезде и чего он, по его словм, не мог збыть. В тот вечер я слушл его невнимтельно и думл о чем-то другом; к тому же история, которую он рсскзывл, был кк будто списн из ккого-нибудь фривольного журнл и то, что с ним произошло, было совершенно не похоже н него. В спльном вгоне он познкомился с миловидной, скромно одетой дмой. Рзговор с ней кончился тк, кк это обыкновенно происходит в фрсх, к которым он питл ткое непреодолимое отврщение, которое я всецело рзделял.
- Тк все это могло кзться, - скзл он мне, - но это было что-то совсем другое.
Он говорил об этом с необыкновенным волнением. Он скзл, что никогд в жизни он не знл ничего похожего н это, не потому, что эт женщин окзлсь змечтельнее других, оттого, что он испытл ощущение тргического восторг, которого не знл до этого.
- Почему тргического?
- Я не могу тебе этого объяснить, - скзл он. - Что могло бы быть, кзлось бы, подлее и вульгрнее ткого дорожного приключения? Но клянусь тебе, что это было совсем не то. Я ничего не зню об этой женщине. Но по первому ее слову я бы отдл ей все, что у меня есть.
- И ты совершенно не знешь, кто он ткя? Нет, он этого не знл. Он сошл в Ницце, он поехл дльше. Он дл ему свой ниццкий дрес и свою фмилию и скзл, что он может прийти к ней, когд хочет. В тот же день, вечером, он явился туд. Он помнил дрес низусть: ткя-то улиц, гостиниц "Феникс". Но никкой гостиницы тм не окзлось, и никто не знл той фмилии, которую ему дл его спутниц - мдм Сильвестр. Он провел трое суток в Ницце, ищ ее повсюду, но нигде не мог ее нйти.
- Ты знешь это впечтление, которое нельзя смешть ни с чем другим, когд ты видишь человек первый рз и через несколько минут тебе нчинет кзться, что ты знл его всю жизнь. В ту ночь я понял, что никогд не знл счстья до этой женщины и что именно ее я ждл все эти годы. Судьб дл мне смое ценное, что мне было суждено н этом свете, - и я его потерял.
- Ккого он был вид?
Он ответил, что он был блондинк с черными глзми, высокого рост, что у нее был непередвемый взгляд, что он говорил по-фрнцузски без южного кцент.
- Я никому не рискнул бы это рсскзть, - скзл он. - Но ты хорошо меня знешь, ты знешь, что я меньше всего похож н любителя тких вгонных приключений. Дю тебе слово, что это в ткой же степени не хрктерно для нее.
И вот теперь, через несколько дней после отъезд Эвелины, я вдруг вспомнил об этом рзговоре с Мервилем. Я знл, что он всегд был склонен к преувеличениям, не в том смысле, что он говорил непрвду, в том, что события, случвшиеся с ним, кзлись ему полными знчения, которого они чще всего были лишены. Может быть, то, что произошло в поезде и чего он не мог збыть, было для его соседки чем-то обычным, случвшимся с ней длеко не первый рз. Но в конце концов это было не тк вжно. Существенно было то, кк именно это предствлял себе Мервиль, который действительно никогд не был исктелем тких сомнительных историй. Я подумл о том, куд могло звести этого человек его постоянное ослепление или, вернее, т вообржемя действительность, которой он жил и которя тотчс же возникл, кк только происходило ккое-нибудь событие, зслоняя его, меняя его облик, кк сумеречный свет меняет иногд очертния. Порой я невольно нчинл ему звидовть - потому что я двно потерял доступ в тот иллюзорный мир, в котором он жил и которого не могл рзрушить никкя очевидность. Вместе с тем я привык к мучительным усилиям вообржения, которых требовл моя литертурня рбот. Но я столько рз зствлял себя переживть чувств моих героев, что под конец у меня не хвтло сил для смого глвного-преобржения моей собственной жизни. И т пустот, в которой я нходился теперь, был, в сущности, непосредственным результтом именно этого порядк вещей.
x x x
Был середин ноября, н редкость холодного и дождливого, когд ко мне однжды явился Андрей, один из нших товрищей, с очень неожиднной просьбой - сопровождть его в Периге. У него был ткой рсстроенный вид, он нходился в тком смятении, что мне стло его жль. Он был инженер, очень милый человек, отличвшийся необыкновенной чувствительностью, которя, кк я всегд думл, объяснялсь тем, что его нервня систем никуд не годилсь. Он боялся всего - темноты, больших прострнств, грозы, вид крови. То, что для других людей соствляло обычное существовние, было для него жестоким испытнием, и кждый поступок, который он должен был совершить, требовл от него особенного усилия. В этом смысле он отличлся своеобрзным мужеством, потому что ему удвлось побеждть свой постоянный стрх, чем-то похожий н рзброснную мнию преследовния, бесформенную и угрожющую. Эт борьб с смим собой иногд совершенно изнурял его, у него бывли припдки слбости, обмороки, сердечные перебои. Он пришел ко мне, упл в кресло, выпил чшку горячего кофе-руки его дрожли, губы дерглись от волнения - и скзл, что я окзл бы ему большую услугу, если бы соглсился поехть вместе с ним в Периге, к его стршему брту, с которым произошел несчстный случй: он чистил ружье, оно выстрелило и рнило его очень серьезно, он, может быть, при смерти. Его стршего брт мы все знли хорошо по Прижу. Его звли Жорж, он был теперь состоятельным человеком, влдельцем нескольких земельных учстков возле Периге, где он постоянно жил и куд он переехл из Приж после смерти своего отц, сделвшего его своим единственным нследником и ничего не оствившего Андрею, млдшему сыну.
Рзговривть с Андреем кк с нормльным человеком было невозможно. Он торопился, хотел немедленно выезжть, но ктегорически зявил, что не поедет поездом, тк кк у него предчувствие, что случится ктстроф. Он предпочитл ехть н втомобиле, который ждл нс внизу и который ему дл Мервиль.
- У тебя горздо больше шнсов попсть в втомобильную ктстрофу, чем в железнодорожную, - скзл я. - Ты только посмотри н себя, ты все время дрожишь. Едем поездом, хотя я не вижу, чем я тебе могу быть полезен.
- Нет, я тебя умоляю, - скзл он. - Я сяду в мшину и просто зкрою глз.
- В поезде ты тоже можешь их зкрыть.
- Нет, я с тобой буду спокойней. Ты сядешь з руль, - ты понимешь, в тком состоянии я не могу првить, я с трудом доехл от Мервиля к тебе, - и мы прямо поедем туд.
Он был совершенно невменяем, и было ясно, что если я ему откжу, это вызовет истерический припдок. Я пожл плечми и соглсился, хотя у меня не было ни млейшего желния ехть в Периге.
Я сохрнил смое отвртительное воспоминние об этой поездке. Дождь лил не перествя, колес втомобиля скользили н скверной дороге, узкой и взгорбленной, все терялось во влжном тумне -луг, рощи, дом. По дороге мы ночевли в ккой-то гостинице, с плохим отоплением и сырыми простынями. И когд мы нконец приехли в Периге, выяснилось, что сообщение о несчстном случе с выстрелившим ружьем не соответствовло действительности. Не было ни ружья, ни, строго говоря, несчстного случя. Было просто убийство. Жорж был нйден в своей кровти с рзмозженным черепом.
Комнт носил следы отчянной борьбы. Что ксется истории с выстрелившим ружьем, то ее придумл экономк Жорж для того, чтобы постепенно, кк он вырзилсь, подготовить Андрея к истине. Но, не говоря о том, что эт постепенность существовл только в ее вообржении, вообще подготовить Андрея к ткой истине было совершенно невозможно. Он нчл с глубокого обморок, з которым последовл сердечный припдок. Смое удивительное, однко, было то, что он всегд ненвидел своего брт и его судьб мло его трогл. Но н него произвели необыкновенное впечтление чисто внешние обстоятельств - труп в доме, то, что Жорж не просто умер, был убит, и то, что н него, Андрея, обрушилось это бедствие. Зня его, я понимл, что смерть брт, кк тковя, конечно, его волновл меньше, чем удр гром в летнем небе или необходимость пройти одному через пустынное поле. И когд он несколько опрвился от своего недомогния, вызвнного потрясением, которое он испытл и в котором смерть Жорж игрл длеко не смую глвную роль, он скзл мне:
- Знешь, я продм теперь все эти земли, брошу службу, куплю себе небольшой дом где-нибудь н юге и нконец зживу спокойно. Ты тогд приедешь в гости ко мне, ты обещешь? Твой откз меня бы очень огорчил.
- Боюсь, что до этого, то есть до покупки дом н юге, тебе придется пройти через множество формльностей, - скзл я. - Но что ты вообще думешь обо всем этом?
- Это, конечно, ужсно, - скзл он совершенно спокойным голосом. - Но ты знешь, я всегд был склонен к религии.
- Я никогд этого не змечл.
- Ты просто не обрщл н это внимния. Ты понимешь, в Евнгелии скзно, что без воли Господ ни один волос не упдет с головы человек? Я преклоняюсь перед волей Всевышнего.
Мы сидели перед огромным кмином, в котором дымились сырые дров. Я быстро посмотрел н Андрея и подумл, что стрнности этого человек не огрничивлись его болезненной боязнью событий. Н его лице было выржение спокойствия, ккого я до сих пор у пего не видл. Но это продолжлось недолго, и он снов нчл волновться, когд экономк скзл ему, что его хочет видеть инспектор полиции.
Это был человек средних лет с змкнутым выржением лиц, неподвижными глзми и резким голосом, лишенным гибкости. Он спросил, кто мы ткие, что мы здесь делем, кто нс известил об убийстве и что мы об этом знем.
- Мы только что приехли из Приж, - скзл Андрей, - и это я должен был бы вс спросить, что вм известно о том, что произошло с моим бртом. Я вм никких укзний дть не могу по той простой причине, что я видел Жорж последний рз дв год тому нзд.
- В кких вы были с ним отношениях?
- Извините меня, пожлуйст, - скзл Андреи с резкостью, которя меня удивил, - но это вс совершенно не ксется.
- Рзрешите мне смому судить о том, что меня ксется.
- Сколько угодно, - ответил Андрей. - Но я нпоминю вм, что я брт покойного, что меня вызвли из Приж, я приехл сюд и узнл о его тргической смерти. Я полгю, что это достточное испытние, и хотел бы быть избвленным от неуместных вопросов. Если вы хотите получить подробные сведения обо мне, обртитесь к мэру город: он был личным другом моего отц и знет меня с детств. Не смею вс удерживть.
Инспектор ушел, не попрощвшись.
- Ккой бестктный субъект! - скзл Андрей. - Я узню тргическую новость, которой, может быть, мои нервы не в состоянии перенести, и сюд вдруг является ккой-то фрукт, который собирется устривть мне допрос, ты себе предствляешь? Нет, всякой бесцеремонности есть грницы.
- Он н меня произвел впечтление человек не блестящего, - скзл я, но соглсись, что его любознтельность понятн. Теоретически говоря, он должен нйти убийцу. Ты имеешь ккое-нибудь предствление о знкомствх и чстной жизни твоего брт?
- Нет, - скзл Андрей, - и, по првде говоря, это меня никогд не интересовло.
- Кто-то его все-тки убил, и ккя-то причин для этого был.
- Вероятно, - скзл Андрей все с тем же спокойствием. - Но неужели тебя это тк знимет?
- Кк тебе скзть? Д, в известной мере. Если хочешь, чисто логически: мы знем следствие, ндо было бы узнть причину.
- Я ндеюсь, - скзл Андрей, пожв плечми, - твоя нивность не доходит до того, чтобы предполгть, что все происходящее подчинено зконм логической звисимости?
- Нет, - скзл я, - если бы это было тк, все было бы слишком просто. Но все-тки дже в чисто эмоционльной облсти логик нередко игрет, кк мне кжется, знчительную роль. Это не всегд похоже н клссический силлогизм, но это все-тки своеобрзня логик. Если ты нйдешь к ней ключ...
- Кк к шифровнной депеше?
- Если хочешь.
Андрей нклонился и бросил в кмин небольшую щепку. Потом он поднял н меня глз и скзл:
- Я тебе скжу откровенно, что я думю: я не зню и не интересуюсь знть, кк и почему это произошло. Но одно я зню: этот человек, - я имею в виду моего брт, Жорж, - не зслуживл ничего другого.
x x x
Я вернулся в Приж н следующий день, оствив в Периге Андрея, который, кзлось, совершенно спрвился со своими нервми. Он долго блгодрил меня з "морльную помощь", которую я ему окзл, и обещл, что в Приже он мне рсскжет обо всем, что ему удстся узнть. Я не мог отделться о г. крйне стрнного впечтления, которое н меня произвело поведение Андрея. Я убедился, что его стрх перед всякими событиями был больше всего метфизическим, он боялся не вещей, своих собственных предствлений, чще всего произвольных. Его рвнодушие к тргической судьбе его брт тоже кзлось мне по меньшей мере удивительным. Я знл, что он ненвидел Жорж, но все-тки я не ожидл от него ткого спокойствия, нехрктерного для него ни при кких обстоятельствх вообще. Он вел себя кк человек, который присутствует при совершенно естественном явлении, - точно жизнь его брт должн был кончиться именно тк, кк это произошло, этим "несчстным случем" - слов, которые упорно повторял его экономк, от которой нельзя было добиться никкого толк. Ее печльня и спокойня глупость был нстолько непоколебим, что рзговор с ней по этому поводу, - тк же, впрочем, кк по всякому другому, - не мог привести ни к чему. Он только повторял, что все это случилось глубокой ночью и что в доме не было никого, кроме ее хозяин и ее смой.
- Все-тки был еще кто-то, кто его убил, - скзл я.
- Я не зню, - скзл он, - я никого не видел и не слышл, чтобы кто-нибудь входил. А у мен очень чуткий сон.
Я пожл плечми и откзлся от дльнейших вопросов. Когд Андрей приехл в Приж - это было дней через десять - и пришел ко мне, я его спросил:
- Ты что-нибудь выяснил?
- Состояние окзлось несколько меньше, чем я предполгл, - скзл он. - Некоторые неудчные финнсовые оперции...
- Постой, это не тк интересно, - скзл я. - Кк подвигется рсследовние?
- В вечерних гзетх ты прочтешь об ресте предполгемого убийцы, скзл Андрей. - Это бывший сдовник Жорж Поль Клемн, человек с уголовным прошлым, которого он недвно рссчитл и который неоднокртно говорил, что он ему отомстит. Он, между прочим, ктегорически отрицет свою вину.
- После убийств был обнружен ккя-нибудь крж?
- Бумжник Жорж, в котором, вероятно, было несколько тысяч фрнков.
- А ккие улики против Клемн?
- Улик, собственно говоря, нет, есть только подозрение.
- Ты лично считешь его виновным? Он отрицтельно покчл головой. Он очень изменился з эти дни, и от его прежней неуверенности в себе не остлось след. Кзлось, что смерть его брт подействовл н пего тк блготворно, кк не мог бы подействовть никкой курс лечения. Я подумл о том, кк плохо мы все знли Андрея, и тотчс же после этого у меня мелькнул мысль, что он см себя тоже не знл и тк же, кк мы, не мог предвидеть той перемены, которя с ним произошл.
- Слушй, Андрей, - скзл я, - мне кжется, что у тебя есть ккие-то предположения о том, почему Жорж был убит. Может быть, я ошибюсь, но у меня ткое впечтление.
- Есть вещи, о которых трудно говорить, - скзл он. - Но твоя любознтельность совершенно прздня. Ккое знчение для тебя имеет вся эт история? Алгебрическя здч? Что тебе до Жорж, нпример? Ты всегд относился к нему отрицтельно.
- Д, конечно. Но вот, скжем, рестовн его сдовник, который, может быть, тут ни при чем.
- Если он, кк ты говоришь, ни при чем, то рно или поздно его выпустят. Но предствь себе дже, что его приговорят к пожизненному зключению. В этом тоже не было бы никкого несчстья и никкой неспрведливости, строго говоря. Это пьяниц, ежедневно избивющий свою жену и своих детей, и если он сгниет в тюрьме, то жлеть об этом не стоит.
- У тебя очень своеобрзное предствление о првосудии.
- Тут у меня нет особенных иллюзий, - скзл он, - я ему цену зню.
- Поэтому ты считешь, что тот, кто действительно убил Жорж, имеет ккое-то прво уклониться от ответственности?
- Этот вопрос мне кжется второстепенным, - скзл он. - Я не хочу рссмтривть общую систему идей морльного порядк, ты понимешь? Я беру отдельный, совершенно определенный случй, убийство Жорж. Вот мои зключения. Во-первых, никому решительно, кроме, пожлуй, его экономки, эт смерть не доствил никких огорчений.
- Ах д, экономки, у которой ткой чуткий сон, кк он говорит.
- Я не зню, ккой у нее сон, - скзл Андрей, - но могу тебе сообщить, что он кждый день к вечеру мертвецки пьян. Но я продолжю.
- Д, я слушю.
- Во-вторых, есть один человек, которому переход Жорж в лучший мир окзлся очень кстти. Этот человек - я.
- Ты збывешь, что это все-тки твой брт.
- Я ничего не збывю, - скзл Андрей. - Кк ты хочешь, чтобы я оплкивл Жорж, который не дл бы мне корки хлеб, если бы я умирл с голод? Теперь я бросил службу, мне не ндо думть о будущем, и я нконец нчну жить тк, кк хотел жить всегд. Я не хочу скзть, что я должен быть блгодрен неизвестному убийце.
Он поднялся с кресл, н котором сидел, и стл ходить по комнте.
- Если его нйдут и он, кк говорится, зплтит свой долг обществу, это будет понятно и зконно. Но это дело полиции и судебных влстей, не мое. Дльше. Учсть сдовник, - ты со мной соглсишься, - тоже не зслуживет того, чтобы о ней беспокоиться. Что остется? Прздный, в сущности, вопрос, имел ли прво или, вернее, достточные основния этот неизвестный человек тк действовть? Этого мы не знем. Я тебе могу только скзть, что если бы существовл т спрведливость, о которой ты говоришь, то я не зню, н чьей стороне он окзлсь бы - н стороне убитого или н стороне убийцы.
- Ты не думешь, что это могло быть тргической случйностью?
- Это мне кжется чрезвычйно мловероятным. Но одно мне предствляется несомненным: Жорж не ожидл покушения н его жизнь. Все произошло в несколько секунд. Я думю, что он был убит, когд он спл.
- Это не совсем тк, мне кжется. Вспомни, что комнт носил следы борьбы.
Он опять отрицтельно покчл головой. Я с удивлением посмотрел н него.
- Что ты хочешь скзть?
- Никкой борьбы не было.
- Кк не было?
- Рпорт об этом соствил тот полицейский инспектор, который, помнишь, приходил меня допршивть. Ты был бы склонен доверять его зключениям?
- У меня было впечтление, что в смысле умственных способностей он вряд ли ушел длеко от экономки, - скзл я. - Но это только впечтление, может быть ошибочное.
- Я эту комнту видел, - скзл Андрей. - Мебель действительно был перевернут. Но это было сделно с чрезвычйной осторожностью. Стеклянные вещи не были рзбиты. Ковер не был помят. Тяжелое стринное кресло, которое при пдении должно было сломться, цело. Ни н одном зеркле нет црпины. Чсы, стоявшие н ночном столике, лежли н полу, и ни один винтик не пострдл. Ты понимешь?
- Другими словми, все это было сделно, чтобы ввести полицию в зблуждение?
- Смым очевидным обрзом. И пропвший бумжник тоже.
- Стло быть, сдовник действительно ни при чем.
- Вне всякого сомнения.
- Ну д, - скзл я. - Мы предполгем, знчит, что убийц вошел в дом ночью, что Жорж был убит во сне и что никкой борьбы не было. Убийц был человеком необыкновенного хлднокровия. Причины, по которым он действовл, неизвестны. Это приблизительно все.
- Может быть, это был ревность, - рссеянно скзл Андрей. - Я имею в виду мужскую ревность, - прибвил он, встретив мой вопросительный взгляд. В последние годы своей жизни Жорж, кжется, интересовлся молодыми людьми, отличющимися некоторыми особенностями... Ты понимешь?
Я пожл плечми.
- Ты видишь теперь, - скзл Андрей, - что вся эт темня история не стоит того, чтобы мы с тобой теряли время н ее обсуждение. Некоторые ее последствия - другое дело. Я имею в виду дом н юге.
x x x
В течение нескольких недель после моей прижской встречи с Андреем никкие внешние события не нрушли того душевного бездействия, в котором я теперь проводил свое время. Я срвнительно редко выходил из дому, никого не видел и читл случйные книги, которые мне попдлись под руку. Несколько рз я вспоминл о поездке в Периге, но без той вспышки интерес, которя у меня был внчле. Я знл из гзет, что Поль Клемн был обвинен в убийстве и что во время допросов он не мог сколько-нибудь связно рсскзть о том, где именно он нходился в ту ночь, когд Жорж был убит. Он говорил, что был пьян и ничего не помнил. Но тк кк домой он вернулся только под утро и до этого времени его никто не видел, то его объяснения были признны недостточными.
Через некоторое время все это стло кзться мне похожим н тягостный сон: сомнмбулическя экономк с неизменным выржением печльной глупости в глзх, внезпня перемен, которя произошл с Андреем, дом Жорж с огромными, плохо отпливющимися комнтми, осторожно перевернутя мебель, о которой Андрей мне говорил, и, нконец, то, что я тк мло знл моего строго товрищ, которого я не считл способным ни к ткому поведению, ни к ткой нблюдтельности. Но все это и не имело особенного знчения, кк, впрочем, ничто другое. Уже двно я змечл, что не только у меня, но у многих людей моего поколения нчлсь эт потеря интерес к происходящему, которя со стороны должн бы кзться по меньшей мере преждевременной. То, что нс интересовло рньше и что должно было, кзлось, сохрнить свое знчение при всех обстоятельствх, медленно уходило от нс, бледнея и удляясь. Может быть, это следовло объяснить устлостью, которя незметно все эти годы проникл в нс, зствляя нс вести ккое-то отрженное существовние, нечто похожее н мехническую последовтельность поступков, слов и суждений, которые зменили нстоящую жизнь, ту, ккую мы должны были бы вести, если бы все было нормльно. Я с удивлением вспоминл, кк еще не тк двно я ночми сидел з книгми, в которых обсуждлись те смые проблемы, которые теперь оствляли меня совершенно рвнодушным. Но все-тки время от времени я возврщлся к вопросу о том, что произошло в Периге. Я был твердо убежден, что результт судебного процесс не дст ответ н этот вопрос, незвисимо от того, кким будет решение присяжных.
Суждение Андрея о Клемне кзлось мне все-тки слишком жестоким, хотя фкты его в общем подтверждли: этот человек действительно был злобным пьяницей, действительно избивл жену и детей и, в сущности, теперь рсплчивлся именно з это, потому что если бы он был другим, подозрение в убийстве могло бы его не коснуться. Я понимл, кк мне кзлось, что соблзн подобного обвинения был слишком очевиден для того, чтобы люди, ведущие следствие, не поддлись ему, может быть, искренно полгя, что они првы.
Я думл об этом, однко, не потому, что стремился во что бы то ни стло нйти ответ н вопрос о том, что произошло в Периге, зствлял себя возврщться к этим рзмышлениям потому, что они кким-то обрзом связывли меня с действительностью, которя все время от меня ускользл. В этом искусственном уединении, в моей квртире, где не было никого, кроме меня, где всегд стоял тишин и не было никкого движения, я сидел чсми в кресле с потухшей ппиросой во рту, и если бы Андрей мог видеть меня в этом состоянии, он, конечно, не упрекнул бы меня в прздном интересе к чему бы то ни было. Мне ничего не было нужно, и я с недоумением иногд вспоминл о Мервиле и его судорожных поискх лирического мир, без которого жизнь кзлсь ему пустой.
Всякому фкту, который теоретически мог бы произойти, предшествовло мое убеждение в его конечной несостоятельности и в том, что, если бы он не произошел, это тоже было бы невжно, - ощущение, к которому я внчле отнесся кк к тревожному признку душевного рзложения, но к которому я двно привык. Это не было, однко, сознтельным предпочтением созерцния действию: я был убежден, что дже если бы мне удлось понять до конц знчительное количество вещей и если бы годы уединения окзлись в этом смысле чрезвычйно плодотворными, это тоже ничего не изменило бы и не вернуло бы мне того бурного ощущения жизни, которое уходило от меня кк тень, не оствляя з собой дже сожления, но увеличивя немой груз ненужных воспоминний, который я влчил з собой всю свою жизнь, кк в прежние времен кторжники свое чугунное ядро, приковнное к ноге, lе boulet de trente six {Ядро тридцти шести (фр).}, о котором я еще ребенком читл во фрнцузских ромнх нчл прошлого столетия.
Что-то когд-то произошло, чего я в свое время не зметил и не понял и что предопределило то состояние душевной пустоты, в котором я теперь нходился. Я знл еще несколько лет тому нзд притяжение "лирического мир", которое соствляло смысл существовния Мервиля, но и оно ушло от меня, бесшумно и незметно, кк все остльное. Может быть, существовли вещи, рди которых действительно стоило жить и для достижения которых не было жль никких усилий? Вероятно, я смутно все-тки верил в это; вернее, не я, т совокупность нервов и мускулов, которя соствлял меня, - он верил в это, и потому моя жизнь состоял из неопределенного ожидния чего-то, чего я не знл, и это было, быть может, только ошибкой ощущения, чем-то похожей н оптический обмн, который зствляет нс видеть в воде согнутое под углом изобржение плки, которя прям, кк стрел.
Может быть, это было именно тк. Но в том мире и среди тех событий, в которых протекл моя жизнь, я не нходил ничего, что стоило бы пристльного внимния. И если я продолжл в нем существовть и дже проявлять к нему некоторый внешний интерес, то это объяснялось, во всяком случе, не прздным любопытством, в котором упрекл меня Андрей, судорожным желнием создть себе ккое-то подобие жизни, для которого у меня, кзлось, не оствлось внутренних основний. И тк кк вещи, которых я был свидетелем, кзлись мне недостточно знчительными, я стрлся всячески их дополнить, втиснуть их в ккую-то систему идей и убедиться в их соответствии уже существующим зконм, которые предопределяли их рзвитие. Я знл, однко, что и это предположение было, в сущности, произвольным, потому что зконы не предшествовли действительности, следовли з ней и были в ккой-то степени ее временным отржением-с той рзницей, что он менялсь, они оствлись неподвижными.
Я вспомнил, что некоторое время тому нзд мне пришлось рзговривть с одним двоктом, специлистом по уголовным делм. Его взгляды мне покзлись слишком упрощенными; может быть, это объяснялось тем, что он приндлежл к крйне левой политической пртии и ее примитивные концепции окзли н него известное влияние. Он был убежден, что огромное большинство преступлений объясняются бедностью и недосттком обрзовния. Мне трудно было бы с ним спорить, и это не входило в мои нмерения. Его познния в истории преступлений были чрезвычйно обширны. Он скзл:
- Посмотрите: ткой-то, ткой-то, ткой-то. Убийство, огрбление, сведение счетов, снов убийство. Кто эти люди? Один мляр, другой кровельщик, третий сутенер, четвертый кменщик или литейщик, пятый бтрк. Если это женщин, то это либо горничня, либо прчк, либо проститутк, либо, нконец, крестьянк.
Я привел ему другие примеры - птекрь, врч, сын бнкир. Он стл докзывть, что социльное соотношение бесспорно: девяносто процентов преступлений совершется людьми "снизу", кк он вырзился. Он обвинял в этом среду, воспитние или, вернее, отсутствие воспитния, нищету, условия жизни, госудрство. Он пользовлся этими же доводми н процессх, где он выступл. Его речи имели успех у его политических единомышленников и некоторой чсти удитории, но очень редко у судей. Однко если они не рзделяли его взглядов н вину госудрств или бытовых условий, которые способствуют тому, что человек стновится преступником, то убеждение, что уголовные поступки чще всего совершются людьми "снизу", кзлось бесспорным. Другими словми, если бы одно и то же обвинение было теоретически предъявлено-с одинковой степенью недокзнности - рбочему или бнковскому служщему, то осужден был бы, вероятнее всего, рбочий. Против него был сттистик - те немые цифры, которые вдруг оживли и приобретли знчение стршной угрозы.
Поэтому я думл, что положение Клемн, если бы в течение следствия не произошло никкой сенсции, которя изменил бы все, было почти безндежным. Я знл, что учсть Клемн Андрея не интересовл, - прежде всего потому, что Клемн избивл своих мленьких детей, что Андрей считл большим преступлением, чем убийство. - Что изменится в мире, если будет открыт истин? - скзл он мне во время ншего последнего рзговор. - Будет, кк ты говоришь, одной неспрведливостью меньше? Но у нс рзные понятия о спрведливости. Предствь себе человек, который совершил преступление, оствшееся нерскрытым. Зтем через некоторое время его осуждют по обвинению в другом преступлении, в котором он действительно не виновт. Ты скжешь, что это судебня ошибк. Хронологически - д, ты прв. Но только хронологически. В остльном люди, осудившие его, поступили совершенно првильно, хотя они сми этого не подозревют. Это другой вид спрведливости, и нисколько не менее убедительный. Ты не думешь?
x x x
Я сохрнил в пмяти все сколько-нибудь знментельные дты этого период времени. Я помнил, в чстности, что двдцть четвертого ноября, выходя утром из дому, я встретил Эвелину, о которой ничего не знл с того дня, когд он уехл из моей квртиры. Ее появление было нстолько неожиднным, что я остновился кк вкопнный н пороге.
- У тебя ткое выржение лиц, что можно подумть, что ты увидел призрк, - скзл он, улыбясь. - Я к тебе только н одни сутки. Ты уходишь? Дй мне ключ, я поднимусь см.
- Нет, я предпочитю подняться вместе с тобой, - скзл я. - Ты действительно только н один день?
- Д. Я хочу принять внну, что-нибудь съесть и отдохнуть.
В передней он сбросил шубу, попрвил перед зерклом прическу и скзл, что идет принимть внну.
- Н этот рз он не збит, - скзл я.
- Тем лучше. Ты выйдешь что-нибудь купить к чю? Мсл, ветчины? Купи мне крсной икры, пожлуйст.
Я спустился вниз з покупкми, потом вернулся и нкрыл стол. Через несколько минут Эвелин вышл из внной в моем купльном хлте и сел против меня. Когд он отпил глоток чя и съел первый бутерброд с икрой, я спросил ее:
- Что происходит в твоей жизни?
- Если я тебе скжу, ты не поймешь.
- Я все-тки пострюсь.
- Ты знешь, что ткое метмпсихоз? Я сбоку посмотрел н нее. У нее были те же ясные глз с холодным выржением, которое я хорошо знл.
- Ты, нверное, очень устл, - скзл я неуверенно.
- Я предупреждл тебя, что ты не поймешь. После некоторого молчния я спросил:
- При чем тут метмпсихоз и что все это знчит?
- Я счстлив, - скзл он. - Ты понимешь? Счстлив. У меня нет ни копейки, нет квртиры, и я счстлив, кк никогд не был счстлив до сих пор.
Он тк нстойчиво повторял это слово "счстлив", что у меня было впечтление, что он см себя хочет в этом убедить.
- Я понимю, но почему метмпсихоз?
- Я звонил Мервилю, - скзл он, не отвечя, - но его не было дом. Он мне очень нужен. Я позвоню ему через полчс отсюд, я хочу предложить ему одно дело. Я бы предложил это тебе, если бы у тебя было достточно денег.
Я сумрчно н нее смотрел. До сих пор дел, в которых учствовл Эвелин, неизменно кончлись ктстрофой для всех, кроме нее. Он мне объяснил, что н этот рз он собирется открыть ночное кбре и извлекть из него некоторый постоянный доход, который позволил бы Котику знимться метмпсихозом.
- Кто ткой Котик и что знчит знимться метмпсихозом? - спросил я. Ты говоришь об этом тк, точно это профессия или рбот.
- Котик? - скзл он, и в глзх ее появилось длекое выржение. Один из смых змечтельных людей, кких я знл в моей жизни.
И он стл мне рсскзывть о Котике, который в ее описнии выходил не столько змечтельным, сколько чрезвычйно стрнным человеком. До недвнего времени он был инженером, где-то служил и все шло более или менее нормльно, пок он не встретил того, кто стл, по его словм, его духовным отцом. Это был - опять-тки по словм Котик - мудрец, погруженный в глубины восточной философии. После долгих рзговоров с ним и после того, кк Котик прочел книги, которые ему дл мудрец, он понял, что вся его жизнь был чудовищной ошибкой. Он объяснил это Эвелине. Он понял, что в нем, Котике, зключен чстиц той божественной и бессмертной мтерии, з которую он несет ответственность перед вечностью, что после его смерти - которую теперь он склонен был рссмтривть кк короткий этп эволюции, теряющейся во времени, - после его смерти эт чстиц перейдет в другое существо, после смерти этого существ в следующее и через три тысячи лет он вернется к нему, Котику, и круг будет змкнут. Зтем нчнется новя эволюция. Никкие мтерильные сообржения не имеют знчения. Нш физическя оболочк - это только телесные грницы зключенного в нс бессмертного дух. Збот о них недостойн человек.
- Ну д, - скзл я, - этот утомительный бред можно продолжть до бесконечности. Соглсись, однко, что это очень стрнное соединение метмпсихоз и ночное кбре. И почему у тебя нет ни квртиры, ни денег?
Он нчл говорить о пифгорейцх и о Плтоне, потом скзл, что в жизни Котик метмпсихоз знимет ткое место, что у него не остется времени думть о мтерильной стороне жизни. Поэтому он, Эвелин, должн взять эту зботу н себя, - отсюд идея кбре. Все это было тк нелепо и тк по-детски глупо, что я не понимл, кк Эвелин, с ее умом и жизненным опытом, могл нходить это приемлемым. Я скзл ей об этом.
- Но ты пойми, - скзл он, - я живу теперь в другом мире.
- Все это тк н тебя не похоже. В другом мире... А в кком мире ты собирешься открывть кбре?
- Об этом сейчс будет речь, - скзл он. - Я иду звонить Мервилю. Алло! Д, это я. Я звоню из квртиры ншего друг, - он нзвл меня. - Я хотел с тобой поговорить о деле. Ночное кбре. Д, все буду вести я. Д. Кк нет денег? Этого не может быть. Это очень просто, ты отложишь свой отъезд н один день.
Я понимл, что Мервиль пытлся зщищться, но я слишком хорошо знл Эвелину и знл, что исход предрешен зрнее. Мне хотелось ему помочь, но я не видел, кк это можно сделть.
- Звтр, - говорил Эвелин. - Мы обсудим это подробно. Я еще не зню. Не тк много, в конце концов. Хорошо, знчит, до звтр. Чсов в десять утр.
Посмотрев внимтельно н ее лицо, я скзл:
- Ты полн энергии, кк всегд, но вид у тебя очень устлый. Кк твое здоровье?
- Об этом я збыл тебе скзть. Мне ндо делть оперцию, и н это тоже у меня нет денег.
- Ты знешь, - скзл я, - что тут тебе ни о чем беспокоиться не ндо. Позвони по телефону, поезжй в клинику и не думй ни о чем. Но ккя оперция?
- Глупейшя, - скзл он, - ппендицит. Но до того я, во всяком случе, должн повидть Мервиля. А сейчс я хочу отдохнуть.
Он легл в кровть - и через пять минут уже спл глубоким сном. Я вышел из дому и поехл к Мервилю, с которым у меня был долгий рзговор. Я советовл ему сослться н срочные плтежи и скзть Эвелине, чтобы он отпрвил своему отцу телегрмму, соствленную в смых птетических выржениях.
- Почему он вдруг решил открывть кбре? - спросил Мервиль.
- Это из - з метмпсихоз. Не смотри н меня тк, спешу тебе скзть, что с ум я не сошел.
И я подробно рсскзл ему о том, что мне говорил Эвелин.
- Нет, всему есть все-тки грницы, - скзл Мервиль. - Этому ндо положить конец.
- Когд у тебя будет уверенность в том, что ты можешь это сделть, не збудь позвть меня, я хотел бы при этом присутствовть.
- Я тебе всегд говорил, что в этом есть ккое-то колдовство, - скзл он. - Инче чем объяснить, что он делет с нми все, что хочет? Почему ты должен уступть ей свою квртиру, из которой он тебя чуть ли не выгоняет? Почему я всегд обязн з нее плтить? Мне денег не жлко, это ерунд, но это вопрос принцип. И вот теперь метмпсихоз, ккой-то Котик, о котором мы не имеем предствления, и ночное кбре. Нет, это слишком. Но когд я вспомню ее глз... Кк ты говорил? Ккое в них выржение?
- Неумолимое, по-моему. Но ей нужно теперь откзть без всяких объяснений.
- Ты прекрсно знешь, что это невозможно. У тебя когд-нибудь хвтило мужеств откзть ей в пользовнии твоей квртирой?
- Нет, но в деньгх, я думю, я мог бы ей откзть.
- Это ты говоришь только потому, что он к тебе з деньгми не обрщлсь.
Я сидел и смотрел в окно. Мне всегд нрвился дом Мервиля, который он купил несколько лет тому нзд у ккого-то рзорившегося миллионер. Огромные, во всю стену, окн выходили в сд, кончвшийся ллеей, деревянные переплеты которой были густо обвиты плющом. Аллея вел к железным воротм, выходившим н одну из тихих улиц, недлеко от Булонского лес. Ноябрьский дождь шумел з окном.
- Что же делть? - спросил Мервиль. Он решил, в конце концов, уступя моим нстояниям, принять плн, который я ему предложил. Эвелин отпрвит длинную телегрмму своему отцу, объяснив ему, что он собирется открывть коммерческое предприятие и нчинть новую жизнь. - К тому же это действительно тк, - скзл Мервиль. - В том случе, если отец откжет ей в деньгх, Мервиль пострется нйти ккой-нибудь другой выход из положения. Это по крйней мере двло ему отсрочку - при условии, что Эвелин соглсится ждть. Мервиль нстивл н том, чтобы я непременно присутствовл при его рзговоре с Эвелиной.
Н следующий день, через чс после нзнченного времени, Эвелин приехл к Мервилю н ткси. Из моей квртиры он ушл рно утром. Он вошл в комнту, где мы сидели, посмотрел н меня и спросил:
- Это что? Зговор? Будь добр, - скзл он, обрщясь к Мервилю, пошли горничную зплтить з ткси. Кк ты сюд попл?
Этот вопрос относился ко мне.
- Случйно, - скзл я. - Но это вышло кстти, это дет мне возможность еще рз видеть тебя.
- Оствь нс вдвоем, - скзл он, - мне ндо серьезно поговорить с Мервилем.
- У меня от него нет секретов, - скзл Мервиль. - Мы все стрые друзья, нм нечего скрывть друг от друг. Я тебя слушю.
В течение сорок минут - я следил по чсм - Эвелин рсскзывл нм о том, кк он предполгет устроить кбре, - прогрмм, импровизции, оркестр, цыгнские скрипки, столики, освещение, тулеты; это было похоже н прекрсный репортж. Он дже сел к роялю и, ккомпнируя себе, спел испнскую песенку. Голос ее вдруг изменился, и я узнл в нем двно збытые интонции, которые я слышл в тот короткий период времени, когд он действительно питл ко мне слбость, кк он выржлсь. Потом он перешл к деловой стороне вопрос.
Он ушл поздно вечером, после ужин, унося с собой чек, который ей дл Мервиль. Но первый рз з все время он был не тк неумолим, кк всегд, и соглсилсь ждть ответ из Южной Америки. После ее уход Мервиль скзл:
- Я думю, что я обязн тебе знчительным сокрщением рсходов. Я был готов к худшему. Я тебе чрезвычйно блгодрен.
- Милый друг, - скзл я, - твоя блгодрность нпрвлен не по дресу. У меня по этому поводу нет никких иллюзий, я тк же бессилен против Эвелины, кк и ты. Ты должен быть блгодрен не мне, Котику.
- Ты думешь?
- Рзве ты не зметил, кк он смягчилсь, когд он пел, думя о нем?
- Д, может быть, это Котик, - скзл он. - Кстти, что он собой предствляет?
- Не могу об этом судить, - скзл я, - я никогд его не видел. Но ты знешь, что Эвелин выбирет своих любовников только среди тк нзывемых порядочных людей. Тут з нее можно быть спокойным.
- И почему вдруг этот нелепейший метмпсихоз?
- Тут я н твоем месте воздержлся бы от критики. Вспомни о своих собственных увлечениях. С тобой это тоже могло бы случиться, не в ткой криктурной форме, конечно, но могло бы. Конечно, это нелепо. Эвелин говорил со мной о пифгорейцх и Плтоне.
- Интерес к этому мне вовсе не кжется чем-то неестественным.
- Вообще говоря, нет, конечно. Но у Эвелины это случйное отржение тех смых чувств и ощущений, в результте которых он открывет кбре. Ты видишь, откуд возникет воспоминние о философских доктринх и о том, что мы нзывем культурным нследством Эллды?
- Если это дже тк, то что в этом дурного? - скзл Мервиль. - В конце концов, все это - слепое пнтеистическое движение мир, выржющееся в неисчислимом множестве форм, и вне этого нет жизни.
- Я понимю, - скзл я. - Но некоторые формы мне хотелось бы из этого исключить.
- Мы не можем произвольно их исключть или не исключть. Мы вынуждены принимть мир тким, кким он создн, не тким, кким мы хотели бы его видеть.
- Я мог бы тебе возрзить и н это, - скзл я, - но уже поздно и это звело бы нс очень длеко. Я только должен лишний рз консттировть, что до тех пор, пок ты не впдешь в твой очередной сентиментльный трнс, ты рссуждешь в общем кк нормльный человек. Кк обстоят твои дел в том, что ты всегд нзывл лирическим миром?
- Тк же, кк это было тогд, когд мы встретились с тобой н Ривьере, - скзл он, вствя. - Все пусто и мертво, и дже музык звучит тк же печльно, кк он звучл тогд, в этом стеклянном ресторне, где игрл н рояле этот круглоголовый импровизтор в смокинге.
Этими долгими зимними вечерми, когд я сидел один в своей квртире в той идельной душевной пустоте, в которой я нходил столько положительного, Мервиль столько отрицтельного, я думл о рзных вещх, но думл тк, кк мне почти не приходилось этого делть рньше, - вне всякого стремления прийти к тому или иному зрнее нмеченному выводу, который мне лично кзлся бы желтельным. Я убеждлся в том, что клссическое построение всякой литертурной схемы чще всего бывет произвольным, нчинется обычно с условного момент и предствляет собой нечто вроде нескольких прллельных движений, приводящих к той или иной рзвязке, зрнее известной и обдумнной. От этого првил бывли отступления, кк, нпример, введение пролог в стринных ромнх, по это было, в сущности, отступлением чисто формльным, то есть переносом действия н некоторое время нзд, когд происходили события, не входящие в здчу днного изложения. Вместе с тем мне теперь кзлось, что всякя последовтельность эпизодов или фктов в жизни одного человек или нескольких людей имеет чще всего ккой-то определенный и центрльный момент, который длеко не всегд бывет рсположен в нчле действия - ни во времени, ни в прострнстве - и который поэтому не может быть нзвн отпрвным пунктом в том смысле, в кком это выржение обычно употребляется. Определение этого момент тоже зключло в себе знчительную степень условности, но глвня его особенность состоял в том, что от него, если предствить себе систему грфического изобржения, линии отходили и нзд и вперед. То, что ему предшествовло, могло быть длительным, и то, что з ним следовло, коротким. Но могло быть и ноборот предшествующее могло быть коротким, последующее - долгим. И все-тки этот центрльный момент был смым глвным, кким-то мгновенным соединением тех рзрушительных сил, вне действия которых трудно себе предствить человеческое существовние.
Эти рссуждения - в те времен - имели для меня чисто отвлеченный интерес. Но когд впоследствии я возврщлся к этим мыслям, я неизменно приходил к одному и тому же зключению, именно, что этим моментом в тот период времени, через который мы все проходили тогд, был декбрьскя ночь в Приже в нчле суровой зимы. В эту ночь Эвелин прздновл открытие своего кбре н одной из узких улиц, отходящих от Елисейских полей. В морозном воздухе горели уличные фонри, двиглись и остнвливлись втомобили, светились вывески, н тротурх, - был второй чс ночи, - стояли проститутки, зкутнные в меховые шубы, в конце прямой, поднимющейся вверх, незбывемой перспективы Елисейских полей темнел Триумфльня рк. Мы ехли с Мервилем в его мшине. До этого мы ужинли с ним у меня дом, он скзл мне, что оперция Эвелины прошл блгополучно, что Эвелин получил нконец деньги из Южной Америки и что он лично пострдл горздо меньше, чем ожидл. Он был блгодушно нстроен и был склонен рссмтривть метмпсихоз, о котором Эвелин не перествл говорить, кк совершенно невинную, в сущности, вещь, никому не причиняющую особенного вред. Он подтрунивл ндо мной и нд тем, кк я, по его словм, зщищл Плтон от комментторских покушений Эвелины.
- Слв Богу, - скзл он, - что бы ни говорил Эвелин, это ничего изменить не может. А тебе бы хотелось, чтобы в ту минуту, когд он нчинет говорить об Эллде, он бы вдруг исчезл и н том месте, где он только что был, возник лоб Сокрт с этой необыкновенной вертикльной морщиной и ты услышл бы блисттельную речь о том, что тк кк мы неспособны предствить себе вечность, то боги дли нм ее верное отржение в понятии о времени?
- Я не буду тебе отвечть н цитту из Плтон, - скзл я. - Но ты угдл мое искреннее желние: я бы действительно хотел, чтобы Эвелин исчезл, незвисимо от ее рссуждений, ты понимешь, ккое это было бы счстье? Ты только предствь себе: он нчинет говорить, ты с ужсом встречешь ее неумолимый взгляд - и вдруг он исчезет. И нет больше Эвелины. Увы, это счстье нм не суждено. Кстти, кк, ты говорил, нзывется ее кбре?
- "Fleur de Nuit" {"Ночной цветок" (фр.).}.
- Нзвние многообещющее.
Когд мы вошли в кбре, тм было полно нроду. Это были обычные посетители тких мест: немолодые дмы с голодными глзми, молодые люди в смокингх, пожилые мужчины с устлыми лицми и предствители той трудно определимой ктегории, которые говорят н всех языкх с кцентом и которые могут с одинковой степенью вероятности получить н следующий день орден Почетного легион или вызов к судебному следовтелю по обвинению в выдче чеков без покрытия. Первым, кого я увидел, был человек, которого я двно знл, немолодой мужчин с озбоченным лицом, - выржение, которое он сохрнял при всех обстоятельствх. Он нчл свою крьеру н юге России много лет тому нзд с того, что приобрел небольшую типогрфию, где стл печтть фльшивые деньги. Его дело неизменно рсширялось, и когд он уехл з грницу, у него уже был знчительный кпитл. Зтем он перенес свою деятельность в Констнтинополь и стрны Ближнего Восток, зрботл крупное состояние и переселился нконец в Зпдную Европу, где стл собственником нескольких доходных предприятий и где жил теперь, посещя тетры, концерты и кбре. Но эт жизнь его не удовлетворял, и он искренне жлел о прежних временх. К тому, чем он зполнял теперь свои многочисленные досуги, он никк не мог привыкнуть. Он любил, кк он говорил, искусство, и это действительно было верно, хотя и не в том смысле, который он этому придвл. Речь шл обычно о тетре и музыке. Но н смом деле он любил, конечно, другое: грвюры, точность рисунк, безупречность типогрфской рботы, то, что соствляло подлинный смысл его жизни и вне чего он никк не мог нйти себе применения. Он сидел з своим столиком один перед бутылкой шмпнского.
Я обвел глзми небольшой зл и увидел еще несколько знкомых лиц, фмилии которых чсто фигурировли в тк нзывемой светской хронике:
кинемтогрфические ртисты, люди без определенных знятий. У Эвелины были знкомств в смых рзных кругх; среди тех, чье присутствие он считл необходимым в этот вечер, было, нпример, дв велосипедных гонщик и один боксер среднего вес, который издли был зметен, потому что его смокинг кк-то уж очень резко не грмонировл с его плоским лицом и рздвленными ушми. - Откуд он всех знет? - скзл я Мервилю. Он пожл плечми. Н Эвелине было черное, открытое плтье и жемчужное ожерелье н шее, и это очень меняло ее.
- Хорош все-тки, - скзл Мервиль. Н небольшой эстрде, освещенной прожекторми, все время сменялись ртисты. Прогрмм был не хуже и не лучше, чем во всяком другом кбре, все было, в конце концов, приемлемо. Кждого ртист предствлял Эвелин. В середине спекткля, - был второй чс ночи, - после двух русских гитристов, он вышл н сцену и скзл, что сейчс будет выступть Борис Вернер.
- Он не нуждется в реклме, - скзл он, - мы все его знем.
Я переглянулся с Мервилем, он посмотрел н меня удивленными глзми. Я не успел ему, однко, скзть, кто ткой Борис Вернер; в зле рздлись плодисменты, и н эстрду вышел тот смый круглоголовый пинист, которого мы слышли летом в этом стеклянном ресторне нд морем н Ривьере, где я встретил Мервиля. В эту ночь он игрл инче, без своей тогдшней небрежности, - нстолько виртуозно, что невольно возникл вопрос: отчего этот человек выступет в кбре, не дет концерты? Я сидел и слушл, и, в отличие от того впечтления, которое у меня было, когд я впервые увидел его з роялем, теперь мне кзлось, что вместо пустоты, о которой он игрл в прошлый рз, сейчс возникло предствление о длеком и прозрчном мире, похожем н удляющийся пейзж, - облк, воздух, деревья, влжный шум реки. Он был действительно прекрсным пинистом.
Только тогд, повернув голову, я зметил Андрея, который сидел с ккой-то блондинкой, не очень длеко от нс. Я подумл, что в его жизни произошли знчительные изменения: в прежние времен его средств не позволяли ему посещть ткие мест. Но то, что меня порзило больше всего, это его бледность и выржение тревоги в его лице. Я проследил его взгляд и увидел, что он, не отрывясь, смотрел н высокую женщину, сидевшую з одним из крйних столиков, н небольшом рсстоянии от столик бывшего фльшивомонетчик. Это продолжлось недолго, Андрей рсплтился и ушел, поддерживя под руку свою белокурую спутницу. Я опять посмотрел в ту сторону, где сидел эт женщин. Длекое и смутное воспоминние возникло передо мной. Где я мог видеть эти неподвижные серые глз? Мне покзлось, что я стл жертвой гллюцинции: этого лиц, - это я знл твердо, - я не видел никогд и нигде. Но ее спутник я знл. Я встречл его несколько рз, он был любителем искусств не меньше, чем фльшивомонетчик, с той рзницей, что он предпочитл литертуру всему остльному. Он был нстоящим и бескорыстным библиофилом, но, поговорив с ним кк-то об этом, я убедился, что он все воспринимл с одинковым доверием. Он любил литертуру вообще, кк люди любят природу, не ккого-либо отдельного втор в особенности. В срвнительных достоинствх литертурных произведений он не рзбирлся, и они его, в сущности, не интересовли. Ему было тридцть пять или тридцть шесть лет, у него были поктые плечи, роговые очки и выржение восторженности н лице, не менее постоянное и не менее утомительное, чем выржение озбоченности н лице фльшивомонетчик, с которым у него было вообще ккое-то непонятное, н первый взгляд, сходство.
Я смотрел н него, вспоминя, кк несколько месяцев тому нзд он говорил с дрожью в голосе о кком-то вторе, фмилию которого я збыл, и вдруг почувствовл, что Мервиль сжимет мне руку. Я повернулся в его сторону и увидел, что он был в чрезвычйном волнении.
- Это он, - скзл он. - Мог ли я думть?..
- Кто "он"?
- Он, мдм Сильвестр!
- Т дм, с которой ты познкомился в поезде?
- Боже мой, твоя медлительность иногд тк неуместн... Что теперь делть? Кк к ней подойти? Неужели он меня не узнет?
Я никогд не видел его в тком состоянии.
- Подожди, все это не тк сложно, - скзл я. - Я знком с человеком, который ее сопровождет.
- Что же ты молчл до сих пор? Я пожл плечми.
- Извини меня, - скзл он, - ты видишь, я не зню, что говорю.
Через несколько минут Мервиль сидел с ней з одним столиком и излгл ей что-то нстолько бессвязное, что з него было неловко. К счстью, спутник мдм Сильвестр успел выпить один чуть ли не всю бутылку шмпнского и сидел совершенно осовелый, глядя перед собой мутными глзми и плохо понимя, что происходит вокруг. С эстрды смуглый мужчин в ковбойском костюме, держ в рукх небольшую гитру, н которой он себе ккомпнировл, пел вкрдчивым бритоном по-испнски, черное открытое плтье Эвелины медленно двиглось между столикми, и в неверном свете зл тускло сверкли ее жемчуг. Фльшивомонетчик сидел, подперев голову рукой, с выржением длекой печли в глзх, и я подумл: о чем он жлеет? О том, что прошли лучшие годы его жизни и ничто не зменит ему того типогрфского стнк, с которого все нчлось и которого двно не существует? О том, что вялое существовние тк нзывемого порядочного человек скучно и тягостно и никогд больше не будет этого мгического шуршния новых кредитных билетов, которые были обязны своим возникновением его вдохновению, его творчеству? Спутник мдм Сильвестр, преодолевя смертельную устлость и дурь, скзл, обрщясь ко мне:
- Джойс...
Но это имя мгновенно вызвло у него спзму в горле. Он взял неверной рукой бокл шмпнского, отпил глоток и повторил:
- Джойс...
В ту ночь мне не было суждено узнть, что он думет об вторе "Улисс", потому что после третьей попытки он откзлся от ндежды выскзть свое мнение; его состояние явно не позволяло ему роскоши сколько-нибудь обстоятельных комментриев по поводу ккого бы то ни было пистеля. Он умолк и смотрел н меня мутным взглядом, и я подумл, что ткими рисуют обычно глз рыбы, глядящей в иллюминтор потонувшего корбля. Н эстрде, сменив смуглого мужчину в кожных штнх, цыгнско-румынский оркестр игрл попурри из русских ромнсов, и голос одного из музыкнтов, - я не мог рзобрть которого, - время от времени выкрикивл в ткт музыке слов, имевшие отдленное фонетическое сходство с русскими; плоское лицо боксер, кзлось, еще рсширилось, и рздвленные его уши стли пунцовыми. В полусвете кбре, сквозь ппиросный дым и цыгнскую музыку, отржясь в изогнутых стенкх боклов, смещлись, строго чередуясь точно в возникющих и исчезющих зеркльных коридорх, белый и черный цвет крхмльных рубшек и смокингов. Потом опять, словно вынесенные н вершину цыгнской музыкльной волны, появлялись неувядющие жемчуг Эвелины. Я сидел, погруженный в весь этот дурмн, и до меня доходил зглушенный голос Мервиля, который говорил мдм Сильвестр о движении поезд, похожем н путешествие в неизвестность, и о том тргическом душевном изнеможении, которого он не мог збыть все эти долгие недели и месяцы, о том, чего, вероятно, не существует и не существовло нигде, кроме этого движущегося прострнств, - летний воздух, стремительно пролетвший в вгонном окне, длекя звезд в темном небе, - вши глз, вше лицо, - скзл он почти шепотом, - то, з что я тк бесконечно блгодрен вм...
Спутник мдм Сильвестр все тк же прямо сидел н своем стуле в состоянии почти бессознтельного героизм, и было видно, что он двно уже не понимл смысл событий, которые клубились вокруг него в звуковом бреду, знчение которого от него ускользло, и нельзя было рзобрть, где кончлсь скрипичня цыгнскя мелодия и где нчинлся чей-то голос, который то проступл сквозь нее, то снов скрывлся з особенно долгой нотой, в судорожном вздргивнии смычк н пронзительной струне, - Мервиль нходил дже, что исчезновение мдм Сильвестр и этот вообржемый дрес в Ницце теперь, когд он снов видит ее, что все это было чем-то вроде счстливого предзнменовния, и он это понял только сейчс, глядя в ее лицо... Был пятый чс утр. Я поднялся со своего мест, пожл руку Мервиля, посмотрел н змершее лицо спутник мдм Сильвестр, скзл, прощясь с ним, что я совершенно соглсен с его суждением о Джойсе, и нпрвился к выходу, у которого меня остновил Эвелин, обняв мою шею своей теплой рукой. Он был пьян, но я знл ее необыкновенную сопротивляемость лкоголю. Он был пьян, и поэтому выржение ее неумолимых глз стло вдруг мягким. Он скзл:
- Спсибо, что ты пришел, я это очень оценил. Ты сволочь, но ты знешь, что я тебя люблю. И если бы я теперь не любил Котик... Прощй, приходи.
Ее жемчуг мелькнули передо мной последний рз и исчезли. Я вышел н улицу. Был студеня ночь, нд моей головой, окршивя все в призрчный цвет, кк сквозь освещенную воду квриум, горели буквы "Fleur de Nuit". Ко мне тотчс же подошл очень бедно одетя женщин, которя держл в руке мленький букет филок: "Monsieur, les violettes..." {"Мсье, филки..." (фр.).} Я знл, что этот букет он предлгл всем, кто выходил из кбре. Он был пьян, кк всегд, и, кк всегд, не узнл меня. "Monsieur, les violettes..." Некоторые отворчивлись, другие двли ей немного денег, но никто, конечно, не брл цветов, и он рссчитывл именно н это. Ей было около пятидесяти лет, ее звли Анжелик, и я однжды, несколько лет тому нзд, просидел с ней дв чс в ночном кфе, и он рсскзывл мне свою жизнь, вернее, то, кк он себе ее предствлял в ту ночь. Это предствление смещлось в звисимости от степени ее опьянения - и тогд менялись город, нзвния стрн, дты, события и имен, тк что рзобрться в этом было чрезвычйно трудно. То он был вдовой генерл, то женой морского офицер, то дочерью московского купц, то невестой ккого-то министр, то ртисткой, и если бы было можно соединить все, что он говорил о себе, то ее жизнь отличлсь бы тким богтством и рзнообрзием, которых хвтило бы н несколько человеческих существовний. Но тк или инче, результт всего этого был один и тот же, и этого не могло изменить ничье вообржение: он был бедн, больн и пьян, и в том, что ожидло ее в недлеком будущем, не было ничего, кроме безндежности и перспективы смерти н улице, в зимнюю ночь, перед зтворенной дверью кбре, з которой пили шмпнское и слушли музыку. Я дл Анжелике несколько фрнков и пошел дльше, Было пустынно, тихо и холодно. Я поднял воротник пльто - и вдруг передо мной возникли: тепля ночь н Ривьере, стеклянный ресторн нд морем и тот удивительный импровизтор, игр которого теперь в моем вообржении был чем-то вроде музыкльного вступления к тому, что сейчс происходило, что было предрешено и что уже существовло, быть может, в недлеком будущем, которое ожидло нс всех в этом случйном соединении: Анжелику, Мервиля, Андрея, мдм Сильвестр, Котик, Эвелину и меня - в том, чего мы не знли и что, вероятно, не могло произойти инче, чем ему было кем-то суждено произойти.
Я провел целую неделю один, почти не выходя из дом. Без того, чтобы в этом был ккя-либо необходимость, я чсми, сидя в кресле, вспоминл события, которые некогд происходили и которых я был свидетелем или учстником и соединение которых мне кзлось внчле обусловленным только случйностью и ничем другим. Но потом я зметил, что все эти воспоминния были сосредоточены вокруг нескольких глвных идей, нескольких сообржений общего порядк. Я вспомнил, в чстности, все, что было связно с Жоржем, бртом Андрея, - я кк-то не думл об этом после его смерти. Теперь мне кзлсь удивительной эт непонятня и невольня збывчивость. В те длекие времен, когд Жорж жил в Приже и мы все чсто встречлись с ним, он был молчливым молодым человеком, плохо понимвшим юмор, тк что иногд из - з этого его общество стновилось стеснительным. То, что его резко отличло от других, это был его необыкновення, непобедимя скупость. Я один рз видел слезы н его глзх, это было в тот день, когд он получил письмо из Периге, в котором его отец ему писл, что сгорел срй, где хрнились зпсы зерн. Если мы бывли в кфе, он никогд ни з кого не плтил и никогд не протестовл против того, что з него плтили другие. Он торговлся всюду и всегд, особенно с уличными женщинми, к которым его всегд тянуло, и получлось впечтление, что вся его жизнь проходил в судорожном нпряжении - не истртить лишнего фрнк. Я нходил в этом нечто вроде проявления морльного идиотизм. Мервиль, который был готов плтить всегд, всюду и з всех, его презирл, Андрей его ненвидел уже тогд. Но в те времен Жорж был действительно очень беден, его отец посылл ему н жизнь ккие-то гроши, хотя ценил, кк это позже выяснилось, его склонность к экономии и все состояние оствил именно ему, обойдя в своем звещнии Андрея.
И если бы все огрничивлось этим, если бы в душевном облике Жорж не было ничего другого, это было бы чрезвычйно просто. Но это было не тк. У этого убогого и свирепо скучного человек был несомненный поэтический др, и больше всего остльного он любил поэзию, в которой рзбирлся безошибочно. Его слух в этом смысле был непогрешим, и, недостточно в общем зня нглийский язык, он пожимл плечми, слушя восторженные комментрии Мервиля о стихх Китс, которого он понимл лучше, чем Мервиль, знвший нглийский язык в совершенстве. Жорж, кк никто из нс, чувствовл движение глсных, перемещение удрений и все оттенки смысл в кждом стихотворении. То, что он писл см, мне всегд кзлось змечтельным. Я помнил его темные глз, которые вдруг стновились восторженными, и те строфы, которые он нм читл своим глуховтым голосом. Никто из тех, кто его слышл, не мог этого збыть. Мервиль мне скзл однжды:
- Подумть только, что у этого животного ткой необыкновенный др! Кк ты это объясняешь?
Я объяснения этому не нходил, кк его не нходил никто другой. И стрнным обрзом его лирическое богтство, его вообржение, железный ритм его поэзии и те душевные движения, которые были зключены в ней с ткой чудесной грмоничностью, - все это перествло существовть, кк только он кончил свое чтение, и тот же Жорж, скупой и мрчный, который вызывл пренебрежение или врждебность, вновь возникл перед нми. Я много рз пытлся узнть от него, кк он пишет и кк у него это получется, но он неизменно уклонялся от рзговоров н эту тему.
- Ты этого не поймешь, - скзл он мне нконец, - потому что ты не родился поэтом. - А ты? - Я - д. - Но поэзия в твоей жизни знимет меньше мест, чем, нпример, сообржения о дороговизне, - скзл я с рздржением. Он молч н меня посмотрел и ничего не ответил.
Позже, когд Жорж уехл из Приж и поселился в Периге, - это было после смерти его отц, - мы очень редко говорили о нем. Воспоминние о Жорже вызывло у нс чувство тягостной неловкости, точно мы были в ккой-то степени ответе теины з его недосттки. Я спросил кк-то Мервиля:
- Ты думешь, что его поэзия может быть результтом слепого тлнт, не связнного ни с чем другим?
- Что ты хочешь скзть?
- Что возникновению поэзии - теоретически по крйней мере предшествует ккя-то лирическя стихия, движение чувств, ккое-то, в конце концов, душевное богтство. Никких следов этого у Жорж нет.
- Не зню, - скзл Мервиль. - Но это все-тки недром. Я не берусь судить о том, что вжнее для его окончтельной хрктеристики - его идиотскя скупость или то, что он нстоящий поэт. Виктор Гюго тоже был скуп.
- Д, но не в ткой клинической степени.
- Это уже оттенок.
Теперь все это было невжно, потому что Жорж перестл существовть. Теперь вы влделец крупного состояния, - скзл нотриус Андрею. И тот втомобиль, в котором Жорж ездил по дорогм южной Фрнции, стоял у подъезд прижской квртиры его брт. Во всяком случе, тк было до недвнего времени, потому что после той ночи открытия кбре Эвелины Андрей исчез. Я звонил ему по телефону несколько рз, но н звонок никто не отвечл. Я поехл тогд к Мервилю и зстл его в том восторженном состоянии, в котором мне неоднокртно приходилось его видеть рньше и знчение которого я хорошо знл. Он отвечл невпопд н мои вопросы и смотрел перед собой ничего не видящими глзми. Об Андрее он ничего не знл.
- Что вообще у тебя? - спросил я. Он посмотрел н меня тк, кк будто только что пришел в себя. Потом он скзл:
- Нет, мой дорогой, ты этого не поймешь.
- Эвелин! - скзл я. - Эвелин мне скзл то же смое, когд говорил о Котике и метмпсихозе. Неужели это тк неизбежно - впдть в ткую умственную несостоятельность при известных и в конце концов не тких уж исключительных обстоятельствх? Две недели тому нзд все, что окружло тебя, было бессмысленно, лишено опрвдния и бесконечно печльно. Тким был мир, в котором ты жил и в котором ты поселил рядом с собой все человечество. И вот теперь ты нходишься в лирическом оцепенении и ты збыл все, что ты знл рньше?
Глядя мимо меня, он скзл:
- У нее удивительный, незбывемый голос. Рсствшись с Мервилем и думя о состоянии, в котором он нходился, я вспомнил, что в последнее время его ромны приобрели несколько сумрчный оттенок, придввший им особенную остроту, которую он со свойственным ему ромнтическим преувеличением нзвл тргическим восторгом - тогд, когд рсскзывл мне о своей первой встрече с мдм Сильвестр. Пмять его должн был бы подскзть ему, что, в сущности, кждя его любовь был последней. Но он об этом збывл. И все-тки, по мере того кк проходило время, эт мысль - "моя последняя любовь", "последнее чувство, н которое я способен", - все больше и больше приближлсь к истине и, может быть, теперь действительно нступил тот период его жизни, когд ему было суждено пережить в смом деле последнее увлечение.
Нс было пятеро в ншем стрнном, но нерзрывном союзе: Эвелин, Мервиль, Андрей, Артур и я. Артур я двно не видел. И вот через несколько дней после того, кк я был у Мервиля, он явился ко мне.
Жизнь его сложилсь очень своеобрзно, и это не могло быть инче: достточно было посмотреть н его розовое, кк у девушки, лицо, его пухлые белые мленькие руки, н всю его фигуру, покчивющуюся, когд он шел, не без некоторой грции, в которой, однко, не было ничего мужского, - чтобы понять, почему это не могло быть по-другому. Но в нем не было ничего оттлкивющего. Он был неглупый, культурный и тлнтливый человек, и его губили две стрсти, кждой из которых было бы достточно, чтобы исковеркть любую человеческую жизнь: его многочисленные ромны и непобедимое тяготение к зртным игрм. Существовние его проходило тк же бурно, кк беспорядочно. Иногд он жил в прекрсном доме возле Булонского лес, проводил свои досуги в чтении Кокто и Влери и ездил в декортивном втомобиле кремового цвет, иногд возврщлся в свою скромную квртиру и обедл не кждый день, иногд он приходил с озбоченным выржением лиц, тк кк ему было нужно, по очень вжным причинм, чтобы никто не знл о его местопребывнии. В числе тех, с кем его связывли близкие отношения, были смые рзные люди. Мервиль рсскзывл мне со слезми н глзх от смех, которого он не мог сдержть, что однжды он вошел в меховой мгзин, недлеко от Больших бульвров, и увидел Артур, который стоял з прилвком. - Кк ты сюд попл? - спросил Мервиль. Артур оглянулся по сторонм, хотя в мгзине никого не было, кроме Мервиля, и скзл, понизив голос, что влделец этого мгзин, немолодой, но очень милый человек... И в это время туд действительно явился толстый пожилой еврей. - Его лицо ты знешь, скзл Мервиль, - это было нечто среднее между библейским пророком и современным ростовщиком. Через некоторое время после этого мех тк же исчезли из жизни Артур, кк перед этим втомобиль кремового цвет и квртир возле Булонского лес. Вместо этого возникли мтовые стекл огромных электрических шров в кфе, возле одного из прижских вокзлов, где Артур проводил свое время потому, что меховщик зменил один из грсонов этого кфе, широкоплечий мужчин с мрчным выржением. После мехового мгзин и кфе Артур с облегчением вернулся, кк он говорил, в ртистический мир, где он мог снов зняться комментриями поэзии Клоделя или прострнными рссуждениями о "Коридоне" Андрея Жид - ни в меховом мгзине, ни в кфе возле вокзл его собеседники не имели понятия об этой змечтельной книге, которя... Он дже полгл, что между метмпсихозом Котик и тем, что он, вслед з Жидом, нзывл урнизмом, было нечто общее, я с удивлением н него посмотрел, - в том смысле, что и метмпсихоз и урнизм покзывли нм, кждый со своей стороны, один из спектов вечности.
У Артур был небольшя квртир, обствлення очень, по его словм, ценной мебелью, в подборе которой, однко, отсутствовло известное единство стиля, - кк я ему это зметил. - Рзные люди, рзные вкусы, - ответил он. Но по мере того, кк проходило время, его квртир пустел и под конец у него остлись - один дивн, очень широкий, очень низкий и совершенно продвленный, мленький столик и прекрсня копия рембрндтовского воин в кске. Исчезновение мебели Артур объяснял тем, что те, кто ему ее дрили, постепенно ее збирли. Может быть, это соответствовло действительности, но могло быть и тк, что Артур ее проигрл - потому, что все деньги, которые у него бывли, он неизменно проигрывл в крты или н скчкх. В этом он был совершенно неудержим, и никкие сообржения не могли его остновить. Он знл кких-то сомнительных рбов, которые покупли у него поношенные вещи; от рб он шел к букмекеру, и деньги держлись в его рукх ровно столько времени, сколько ему было нужно, чтобы пройти это рсстояние от одного жулик до другого. Артур можно было одеть у лучшего портного, дть ему денег и открыть текущий счет в бнке - и через две недели от всего этого не остлось бы ничего.
Он отличлся еще одной особенностью, з которую Мервиль, нпример, был готов простить ему все: у него всегд был собк, чще всего небольшя, о которой он трогтельно зботился, - и в его несчстной, судорожной жизни эт збот был, кжется, единственным неизменным знятием. В течение последних двух лет у него был Том, желтя ткс с необыкновенно вырзительными глзми. Менялись люди, мест и обстоятельств, но Том всегд был С Артуром и тк же знл нс всех, кк его хозяин.
- Вот мы пришли. Том и я, - скзл Артур. - Я к тебе по делу. Эвелин мне говорил... - Эвелин, окзывется, рсскзл ему о ромне Мервиля с м-м Сильвестр и покзл ему ее фотогрфию.
- Постой, ты что-то путешь, - скзл я. - Откуд у нее может быть фотогрфия м-м Сильвестр?
- Групповой снимок в ночь открытия кбре.
- Д. И что же?
- Я пришел тебе скзть, что Мервиля ндо предупредить.
- В кком смысле?
- Ндо, чтобы он с ней рсстлся.
- Ты знешь, что к тк нзывемым приключениям Мервиль не склонен, тк что кждый рз это носит более или менее серьезный хрктер.
- Тем более необходимо его предупредить, пок не поздно.
- Что ты рсскзывешь? Почему?
- Ты понимешь, - скзл Артур, - то, что я тебе скжу, может покзться неубедительным, я в этом прекрсно отдю себе отчет. Мне кжется, что я уже где-то видел это лицо, и это воспоминние связно с преступлением или опсностью. Я не помню, где и когд, может быть, дже моя пмять меня обмнывет. Но когд я увидел фотогрфию, которую мне покзл Эвелин, это произвело н меня ткое впечтление, что я решил - ндо предупредить Мервиля, ему грозит опсность.
- Милый мой Артур, - скзл я, - ты знешь, что нпугть Мервиля трудно, это тебе не Андрей. Кроме того, соглсись, что твои доводы не могут н него подействовть - и ты см мне скзл, что понимешь их неубедительность.
- А ккое впечтление он н тебя произвел?
- Если ты хочешь знть првду, скорее отрицтельное, не зню, собственно, почему.
- Может быть, в конце концов, я преувеличивю, - скзл Артур. - Но у меня н душе неспокойно.
Я никогд не отличлся способностью предчувствовть нступление ккой-либо ктстрофы. Я знл очень хорошо, что тоск, которую я тк чсто испытывл, ствшя для меня почти естественным состоянием, всегд объяснялсь отвлеченными причинми и не был связн с внешними событиями. Но с недвнего времени, - после моего возврщения в Приж, - я стл ощущть непонятное томление, от которого не мог отделться и для которого не было, кзлось бы, никких причин. Я просыплся и зсыпл со смешнным чувством сожления и тревоги. И то, что окружло меня, постепенно приобретло вздорный хрктер предостережения или нпоминния. Дже мои нервы, н которые я до сих пор никогд не мог пожловться, стли сдвть: я нчл вздргивть от неожиднного звук хлопнувшей двери, стл прислушивться ко всякому шуму, н который я рньше не обртил бы никкого внимния. Иногд я просыплся ночью и мне вдруг нчинло кзться, что из глубины комнты по нпрвлению ко мне приближется безмолвный человеческий силуэт, и бсурдня убедительность этого движения был тк сильн, что я зжигл лмпу нд моим изголовьем и тотчс тушил ее с чувством неловкости и стыд з себя. Я неоднокртно перебирл в пмяти все события, происходившие з последнее время, все, что случилось со мной или с окружющими, - и никогд не нходил в этом ничего, что могло бы объяснить то тягостное состояние, в котором я нходился, ту непонятную и беспредметную тревогу, которую я испытывл. Я думл об этом после уход Артур. Мне почему-то не нрвился, - я бы, впрочем, никогд не решился признться в этом Мервилю, - неподвижный взгляд м-м Сильвестр. Но никкого стрх он мне не внушл, и то, что говорил о ней Артур, могло объясняться только его повышенной - в некоторых случях чувствительностью.
Я редко видел Мервиля в течение этой зимы. Я обедл с ним дв или три рз, он всегд при этом торопился. - Точно тебе остется жить только сегодня, - скзл я ему однжды. Он только рз вскользь скзл мне:
- Я зню, ты думешь, кк всегд, что это моя очередня иллюзия. Уверяю тебя, что н этот рз ты ошибешься.
В холодный мртовский день я получил открытку от Андрея, который писл мне из Сицилии. В нескольких словх он объяснял свой отъезд из Приж тем, что его нервня систем был в очень плохом состоянии и что ему был необходим длительный отдых н юге.
"Ты знешь, что в прежние времен я не мог позволить себе тких путешествий. Но теперь, когд эт возможность есть, зчем я стл бы себя лишть этого южного неб, этой сицилийской слдости бытия?" Прочтя эти строчки, я пожл плечми: еще несколько месяцев тому нзд кто бы мог себе предствить Андрея, который бы говорил о южном небе и слдости бытия?
Я ншел его открытку, вернувшись из город. Было около девяти чсов вечер, я сидел з письменным столом и держл ее в рукх, когд рздлся звонок. Я отворил дверь с некоторым удивлением, - в тот день я никого не ждл, - и увидел Мервиля. Он был нгружен сверткми, - кк это бывло всякий рз, когд он без предупреждения приходил ко мне ужинть. Я внимтельно н него посмотрел; в выржении его лиц я впервые увидел счстливое спокойствие, которое до сих пор было ему совершенно чуждо. Он бывл либо мрчен, либо нходился в состоянии судорожного восторг, - кк герой Достоевского, - скзл о нем Эвелин.
- У меня сегодня свободный вечер, - скзл он, - и я вспомнил о тебе. Я принес с собой ужин.
- Рд тебя видеть, - скзл я, - кк ты поживешь? Ты совершенно пропл.
- Если бы ты был н моем месте, с тобой было бы то же смое.
- Я этого не отрицю. Только вряд ли я мог бы окзться н твоем месте, ты знешь, что в этом мире нши мест рспределены рз нвсегд.
- Я тоже тк думл до последнего времени, - скзл он. - Теперь я в этом не уверен. Но двй ужинть, я голоден кк собк.
Он нчл говорить, когд мы пили кофе. Я ждл этого все время, я был убежден, что он ко мне пришел для этого рзговор, - я слишком хорошо его знл, чтобы предположить, что его приход ко мне носил только случйный хрктер.
- Ты помнишь, - скзл он, - когд мы были студентми и когд я был тк влюблен в Нелли, мы были ночью в верхнем зле ккого-то кбчк н Монпрнсе втроем: он, ты и я - потому что он не хотел идти вдвоем со мной и я приглсил тебя. Ты помнишь это?
- Д, д, - скзл я. И я вспомнил летнюю ночь, темные деревья н бульврх, мутновтые стекл окон в этом верхнем зле, шум голосов, доносившихся снизу, печльную физиономию грсон, Нелли, ее белокурые волосы и огромные черные глз с нсмешливым выржением, - он потом вышл змуж з рхитектор и уехл с ним в Кнду. - Д, помню.
- Я зкзл шмпнского, и ты произнес очень короткий тост. Присутствие Нелли действовло н меня сильнее, чем любое шмпнское, конечно, я отдю себе отчет в том, что это было совершенно очевидно и тебе, вероятно, было жлко меня. Во всяком случе ты скзл:
- Я пью з исполнение нших желний.
- Тут меня трудно было бы обвинить в нмерении скзть что-либо оригинльное.
- Я не об этом. Но я недвно вспомнил этот тост и подумл, что этого исполнения желний у меня никогд не было в жизни-до смого последнего времени.
- Вероятно, тебе тк кзлось всякий рз-до того момент, когд ты нчинл переживть очередной период иллюзорного счстья.
- Нет, все-тки я всегд знл, что это не то.
- Зто теперь у тебя нет никких сомнений?
- Не может быть, - скзл он, - нет, это, конечно, невозможно, чтобы ты никогд не предствлял себе в вообржении, когд ты не стеснен ни временем, ни обстоятельствми, ни сообржениями првдоподобности, - чтобы ты не предствлял себе ккой-то идельный ромн с идельной женщиной. Это делли мы все, я думю.
- Вероятно. И ты, в чстности, больше, чем другие.
- Может быть. И вот сейчс, если бы я облдл смым могучим вообржением в мире, то, что происходит, не могло бы быть прекрснее, чем оно есть. Ты знешь, что всякя попытк описть это обречен н неудчу. Я не буду этого делть. Я только скжу тебе, что я никогд не предполгл, что может существовть ткя мягкость, ткое доверие к тебе и ткое очровние, объяснение которого ты тщетно стрлся бы нйти. Я зкрывю глз и вижу ее движения, слышу ее голос, которого нельзя збыть, и мне кжется, что возможность приближения к ней есть ткое незслуженное счстье, н которое я никогд не был бы впрве рссчитывть. И это счстье рядом со мной.
Он подошел ко мне и сжл мое плечо.
- Ты помнишь, - скзл он, - ты помнишь, кк в ншей юности мы читли стихи? Ты помнишь, кк писл Жорж? Ты думешь, что оттого, что мы стли стрше, поэзия потерял свою свежесть и силу? Я тебе могу скзть, что я никогд не чувствовл ее, кк теперь, после стольких душевных ктстроф и ткой устлости, которя мне кзлсь непопрвимой. У меня не то предствление о мире, ккое было тогд. Но оттого, что я зню, что все, в сущности, бесконечно печльно, - ты мне это тк упорно докзывл н юге, от этого ощущение счстья еще сильнее. Ты помнишь?
Si le ciel et la mer sont noirs comme de 1'encre,
Nos cceurs que tu connais sont rcmplis dc rayons!
{Пусть мрком пронизны небо и море, Ты знешь, что светом нполнены нши сердц! (фр.).}
Он стоял рядом с моим креслом. Потом он нклонился ко мне и скзл:
- И если бы звтр, ты понимешь, звтр я должен был бы умереть, я зню, что я недром прожил жизнь, что это стоило делть.
Он выжидтельно смотрел н меня. Я ощущл тягостную неловкость, мне было ясно, что если бы я стл говорить ему обо всем, что я думл в последнее время, это было бы совершенно неуместно - и он просто не понял бы этого. Я скзл:
- Милый друг, я искренне з тебя рд. Что я могу еще тебе скзть? Я мог бы тебе нпомнить нчло строфы, которой ты цитируешь только вторую половину. Я мог бы тебе изложить всякие сообржения логического и мтерильного порядк. Ккой это имело бы смысл? Но меня интересуют - просто по-дружески - некоторые вещи. Кк и где до сих пор жил м-м Сильвестр, что он собой предствляет вне ее, тк скзть, лирического облик, кковы твои плны н будущее?
Он ответил, что он рсскзл ему свою жизнь, что он вдов, что родом он из Ниццы и что с той ночи, когд он встретил его в поезде, он ни н минуту не перествл думть о нем, но дл ему несуществующий дрес потому, что боялсь своего собственного чувств. Нсколько я понял, в том, что он говорил Мервилю, были знчительные пробелы, но ему, конечно, он могл рсскзть все, что угодно. У меня создлось впечтление, что он все переходил, кждый рз, когд это ей предствлялось нужным, к монологу о своих чувствх, что ее ни к чему не обязывло и избвляло от необходимости двть сведения фктического порядк.
- И когд я встречю взгляд ее глз, - скзл Мервиль, прерывя себя, мне кжется, что до меня доходят длекие звуки рояля, лирические и прозрчные, ткие, которых я, конечно, никогд не слышл в действительности.
Я пристльно посмотрел н него, - я искренно любил этого человек, - и скзл:
- Ты слышл эту музыку в стеклянном ресторне нд морем прошлым летом. Это были те же смые звуки, и тогд тебе кзлось, что они оттеняют твою душевную пустоту. Этого импровизтор зовут Борис Вернер, и ты слышл его последний рз в ту ночь, н открытии кбре Эвелины, когд ты встретил вторично м-м Сильвестр.
Мне кзлось, что Мервиль глух сейчс ко всему, что не ксется его собственных чувств, и что никкие другие сообржения не могут его знимть. Но это было не совсем тк, потому что он скзл:
- Ты смотришь н меня, и тебе, может быть, почти что жль меня - з мое ослепление и мое иллюзорное, кк ты говоришь, счстье. Я думю все-тки, что прв я, не ты. Вспомни, что ты не всегд был тким.
- Мир меняется, мой дорогой, и мы меняемся вместе с ним.
- Д, и если бы это было инче, то не стоило бы жить. Я сейчс уйду и пожелю тебе спокойной ночи.
Он вышел в переднюю и вернулся уже в пльто и в шляпе. Я сидел в кресле и смотрел перед собой н тот угол комнты, где несколько лет тому нзд висел портрет, который я снял. Мервиль подошел ко мне и пожл мне руку.
- Спокойной ночи, - скзл он. - И когд я выйду и зкрою з собой дверь и ты остнешься один, вспомни Сбину.
И он ушел. Я просидел несколько минут в кресле, не думя ни о чем. Потом я поднялся и сделл несколько шгов по комнте. Мне не нужно было нпоминния Мервиля, чтобы думть о Сбине. Я никогд о ней не збывл. Я видел перед собой ее ледяные глз, ее тонкие брови, ее губы. У нее были мягкие и сильные пльцы и тяжеля, стремительня походк. Я вспомнил, кк однжды я ждл ее ночью зимой н пустынной нбережной Сены - он был приглшен к кким-то знкомым, которых я не знл, и скзл мне, что рссчитывет уйти оттуд около чсу. Я долго ждл ее, подняв воротник пльто и стоя з углом, тк кк он не хотел, чтобы кто-либо знл о моем присутствии. Было уже без четверти три, когд я услышл ее звонкие и тяжелые шги. Он порвнялсь со мной, я срзу збыл о том, что прождл ее н морозе три чс, и скзл:
- Твою походку нельзя не узнть. Если бы я слышл ее в первый рз, не имея предствления о том, кто идет, я бы скзл, что это шги комндор.
- Ты был бы, в конце концов, не тк длек от истины, кк ты думешь? ответил он. - В том смысле, скжем, что, может быть, было бы лучше, если бы ты меня не знл.
Он всегд говорил именно ткие вещи. В те дни я встречлся с ней перед этим целый год и мои отношения с ней были ткими же, кк в смом нчле ншего знкомств, в те дни, когд я почувствовл, что в них нконец нступет перелом, н который я почти перестл ндеяться, в последние минуты перед тем, кк произошло то, что не могло не произойти, он скзл мне вдруг, впервые перейдя н "ты", - и когд я услышл это, у меня потемнело в глзх:
- Может быть, лучше, чтобы этого не было? Потом тебе будет тяжелее.
В этом, конечно, он был прв: если бы я не знл, что знчит ее близость, я, может быть, мог бы збыть о ней. Но он всегд и во всем, сознтельно или случйно, действовл тк, кк будто то, что происходило, было, в сущности, преодолением невозможности.
Я знл, что, когд он мне нзнчл свидние поздним вечером, это ровно ничего не знчило. Он встречл меня, одетя в черное зкрытое плтье, и говорил:
- Мой дорогой, я хотел тебе позвонить в последнюю минуту и скзть, чтобы ты не приходил. У меня весь вечер болит голов, и я мечтю только о том, чтобы лечь в постель и зснуть. Ты меня извинишь? Я зню, ты ждл этот вечер десять дней, но что же делть, мой милый, обстоятельств против тебя.
Но когд он нконец двл волю своим чувствм, ее эмоционльное богтство кзлось неисчерпемым, он очень хорошо это знл и скзл однжды, леж рядом со мной:
- Интересно знть, для кого я тебя всему этому учу?
Но эт нук мне стоил дорого. Я мло спл, плохо питлся, мне приходилось слишком много рботть, нверстывя то время, которое я проводил с ней в ожиднии того, что вдруг окжется, что у нее не болит голов, или что он не знят в этот вечер, и что он никого не ждет, - кроме меня, - и он говорил:
- Н сколько времени у тебя хвтит сил для ткой жизни? Ты действительно ккой-то двужильный.
Но Мервиль был прв. В этот период моей жизни я тоже не предствлял себе существовния без мысли о Сбине, и это тоже был, конечно, лирический мир, где слов некоторых стихотворений приобретли мгическое знчение, понятное только ей и мне и еще, может быть, тому умершему поэту, который в случйном вдохновении скзл именно то, что должны были бы скзть мы. Я никогд, ни до, ни после этого, не испытывл чувств ткой рзрушительной силы - и я зпомнил н всю жизнь, нпример, ту ночь в длеком кбре где-то возле Больших бульвров, когд я тнцевл с ней под томительную музыку цыгнского оркестр и вдруг увидел, кк тяли ее ледяные глз и кк шевелились ее губы, произнося слов, которых он никогд не говорил вслух, но знчения которых я не мог не знть. Но он создвл искусственное и неизменное предствление, вне которого ничего не могло быть и повелительность которого не допускл никких возржений, предствление о том, что все происходящее-результт необыкновенной и счстливой случйности и что это, конечно, не может быть длительным, кк путешествие в поезде, кк полет в эроплне. И в том, что происходит сейчс, уже есть тень конц, неизбежного и неотвртимого. И оттого, что эт тень неудержимо приближется к нм, все приобретет печльный и неповторимый оттенок, которого не было бы, если бы мы этого не знли. Иногд, сделв необыкновенное усилие, чтобы избвиться от мысли об этой влстной и, быть может, в конце концов, мнимой неотвртимости, я здвл себе вопрос: почему, в сущности, это непременно должно быть именно тк? Я скзл ей однжды об этом. Он посмотрел н меня пристльно и спросил:
- Ты хотел бы окзться н месте моего будущего муж?
- Рзве это тк невероятно? Почему? И тогд, первый и последний рз з все время, он скзл мне то, что было для нее совершенно нехрктерно:
- Потому, что я тебя люблю и думю, что ты зслуживешь лучшего-того, что есть сейчс и чего он никогд не будет знть.
Он поднялсь со стул - мы сидели в кфе, был летняя ночь, н небе светили звезды, - сжл мою руку своими сильными и теплыми пльцми и скзл:
- Теперь проводи меня домой. Потом ты мне постелешь кровть, рзденешь меня, отнесешь меня в внную, потом принесешь обртно и пожелешь мне спокойной ночи. Хорошо?
Он имел жестокость, почти непонятную и ненужную, кк мне кзлось, нстоять н том, чтобы я присутствовл н ее свдьбе. Это был, кк он скзл, ее последняя просьб. Несмотря н то что это мне кзлось смым тягостным испытнием, ккое могло выпсть н мою долю, я тогд еще был лишен душевной возможности откзть ей в чем бы то ни было. Я пришел в мэрию, где это должно было происходить, - и туд же явился Мервиль; я знл, что он был верным другом и что я мог рссчитывть н него во всех обстоятельствх. Когд мы с ним вышли н улицу после того, кк кончилсь церемония, я спросил его, не удержвшись:
- Ты пришел сюд кк н мои похороны?
- Он вышл змуж з фбрикнт мебели, - скзл он, не отвечя н мой вопрос. - Откровенно говоря, я полгю, что ты этого все-тки не зслужил. Это похоже н финл ккой-то пьесы дурного вкус. Но в чем я убежден, это в том, что счстлив он не будет.
Сбин исчезл из моей жизни, и я был готов иногд проклинть свою пмять, сохрнившую все, что было с ней связно. С тех пор прошли годы, я очень хорошо знл, что все это совершенно непопрвимо и что, может быть, это не зслуживет сожления. Но кждый рз, когд мое внимние не было отвлечено тем, чем я был знят в тот или иной момент, передо мной возникли ее снчл ледяные, потом тющие глз - и тогд все, что окружло меня, стновилось похожим н безмолвное нпоминние о том, что вне этого исчезнувшего теперь мир остется только т же смя идея смерти и конц, явня во всем, - будь это кмення симфония готического собор, музейное великолепие Лувр, ночной пейзж южного моря или книг, которую я читл. Зчем Мервиль еще рз нпомнил мне об этом?
В течение всей весны, дождливой и холодной, и нчл лет я не видел ни одного из моих друзей. Мервиль был всецело погружен в то, что происходило теперь в его жизни, Эвелин был знят Котиком, метмпсихозом и кбре, Андрей был в Сицилии, о том, где был Артур, я не имел предствления. И в нчле лет я уехл н берег моря, н юг Фрнции. Перед отъездом я позвонил Мервилю. Он попросил меня сообщить ему с юг мой дрес и скзл, что в ближйшем будущем он тоже думет вернуться в ту виллу, возле Кнн, где я прожил у него несколько дней прошлым летом.
Я поселился в мленьком местечке недлеко от Кнн, отпрвил Мервилю открытку с моим дресом, но чувство облегчения, которое я испытл от того, что был в тысяче километров от Приж, продолжлось недолго. Через три дня после приезд я увидел в вечерней прижской гзете сообщение о том, что в Периге, где мы были с Андреем, в этом мленьком городе, который возникл в моей пмяти, окутнный тумном и дождем, нчлся процесс Клемн, сдовник Жорж. Читя отчеты о зседниях суд, я убедился еще рз, что, в сущности, обвинение не рсполгло никкими неопровержимыми уликми, что тщетно подчеркивл зщитник Клемн. Он не мог, однко, не отдвть себе отчет в том, что кзлось очевидным со стороны, именно что приговор Клемну был вынесен зрнее и вне звисимости, кк это ни дико звучло, от его подлинной виновности или невиновности. Н суде излглсь его биогрфия: он был бтрком, был чернорбочим, нконец, сдовником. У него был жен, изобржвшяся во всех гзетх кк несчстня, збитя женщин, у которой не хвтло денег, чтобы нкормить детей, потому что Клемн пропивл все свои зрботки. Многочисленные свидетели и соседи подтверждли, что он чсто избивл и жену и детей. В его прошлом было несколько крж, првд, не очень знчительных. В гзетх я неоднокртно видел его фотогрфию, всегд почему-то одну и ту же, где он был предствлен в своей рбочей куртке и в кепке. Нружность его тоже, конечно, не рсполгл к себе: у него было тупое лицо, отяжелевшее, по-видимому, от хронического пьянств, и мленькие глз. Он упорно отрицл свою вину, но простодушно признвлся, что ненвидел Жорж и что известие о его смерти его нисколько не огорчило.
Я знл со слов Андрея, что Клемн не совершл убийств, в котором его обвиняли. И оттого, что я ничем не мог ему помочь, меня охвтывло тягостное чувство своей смутной ответственности з то, что происходило. Может быть, Андрей был по-своему прв и Клемн не зслуживл лучшей учсти. Но в конце концов его судили - по крйней мере теоретически - не з то, что он пил и бил жену и детей, з убийство, в котором он не был виновен. Обвинению, которое было предъявлено ему следовтелем и прокурором, которые привыкли к логическому мышлению, он мог противопоствить только отрицние своей вины и свое убогое простодушие, которое могло лишь повредить ему. Во время следствия он несколько рз выходил из себя и кричл, что его не имеют прв держть в зключении, что он жертв судебного произвол. Он выржлся инче, но смысл его протест был именно тков. Тогд его обвинили в оскорблении предствителей министерств юстиции. Его судьями были люди, хорошо знвшие его, жители этого же город, и кждый из них относился к нему отрицтельно. Его жизнь стл известн во всех подробностях, и некоторые из них не могли не покзться удивительными. Он, кк это выяснилось, имел известный успех у женщин, этот мленький, грязный и свирепый человек, был крйне мстителен и, в чстности, однжды чуть не убил местную гдлку, обещвшую ему, что одн из этих женщин, которя его бросил, его опять полюбит, - и не выполнившую своего обещния. В жизни его, - нсколько можно было себе соствить о нем предствление, читя гзеты и не видя его смого, - глвную роль игрли две черты его хрктер, друг друг, кзлось бы, взимно исключющие: лкоголь и стяжтельство. Когд он н некоторое время перествл пить, он нчинл копить деньги, лишя по-прежнему жену и детей необходимого. Я невольно здумлся, прочтя об этом. Откуд у этого темного человек, жившего всегд в убогой лчуге, носившего круглый год одно и то же рбочее плтье, возникл мечт о кком-то будущем богтстве и что бы он стл с ним делть? Впрочем, жестокя скупость Жорж был тк же преступно бессмысленн, кк стремление его сдовник к богтству. Жорж ему плтил четырест фрнков в месяц, и я подумл, что инче это быть не могло. Клемн зплтил пятьдесят фрнков гдлке з то, чтобы он зствил его бывшую любовницу, здоровенную крестьянку тридцти лет, оствившую его для сосед, вернуться к нему. И когд выяснилось, что гдлке это не удлось, он чуть ее не здушил, ее спсли подоспевшие соседи. Гдлк тоже был н суде в кчестве свидетельницы.
Я отложил гзеты. В кком бедном и темном мире все это происходило! Клемн верил, что з пятьдесят фрнков гдлк может сделть тк, чтобы его бывшя любовниц вернулсь к нему и соглсилсь бы выйти з него змуж и он стл бы хозяином ее фермы, коров и земли, - в этом, собственно, и зключлся его плн, и он доверил его выполнение пожилой женщине в черном плтье, которя, кк он думл, имел влсть нд чувствми людей и могл зствить их поступть тк, кк он нходил нужным. Но и он, эт профессионльня гдлк, тоже верил в ккие-то оккультные силы, зговоры, кофейную гущу и комбинции игрльных крт, он был твердо убежден в своем призвнии, и ее деятельность был жульнической, в сущности, только нполовину. Ее клиентки и клиенты, невежественные люди, плтили ей деньги з ее вообржемую влсть нд событиями и человеческими чувствми. И он см, немногим отличвшяся от них и ткя же млогрмотня, кк они, не могл им скзть, что это вздор и обмн, и не могл дже см этого подумть: в это верили, стло быть, это было тк. Жен Клемн был поденщицей, и он отнимл у нее деньги, которые он зрбтывл. Дети его были одеты в лохмотья, мленькя девочк и дв мльчик, стршему из которых было восемь лет. - Он нм всегд говорит гдкие слов, и он очень стршный, - скзл этот мльчик журнлисту, который рзговривл с ним. Я нчинл понимть Андрея: может быть, ткого человек действительно не стоило зщищть. В эти же дни, во время процесс, я получил из Сицилии письмо от Андрея, отпрвленное в Приж, откуд мне его переслли.
"Я вспомнил о тебе, потому что один из моих соотечественников, постоянно живущий здесь и получющий прижскую гзету, передл мне несколько номеров, в которых нпечтны отчеты о деле Клемн. Я не сомневюсь, что ты их тоже читл. Ты помнишь нши рзговоры об этом? Теперь, когд ты знешь, что предствляет собой Клемн, склонен ли ты по-прежнему утверждть, что твоя идея првосудия имеет в днном случе ккое бы то ни было морльное основние? Ты был готов поствить мне в вину то, что я отнесся к учсти этого человек с тким недопустимым, кк ты скзл, рвнодушием. Продолжешь ли тк думть теперь? Зщищл бы ты его н моем месте? Думешь ли ты, что отвлеченное предствление, сколько бы оно ни кзлось положительным, можно противопоствить той животно-человеческой мерзости, в которую ты погружешься, когд читешь отчеты об этих судебных зседниях? Спроси об этом Мервиля, - ты знешь, что он лучше нс всех, - и он первый скжет тебе, что прв был я, не ты.
Мне кжется, что с того времени, когд мы сидели с тобой в Периге перед сырыми дровми, тк плохо рзгорвшимися в кмине, в этой огромной гостиной Жорж, прошло чуть ли не целое столетие. Солнце Сицилии! Я прожил всю жизнь в ккой-то душевной дрожи от внутреннего холод. Мой брт ненвидел меня, мой отец меня презирл, я никогд не знл ни удчи, ни спокойствия, ни дже той минимльной обеспеченности, которя был бы естественн для человек моего происхождения. Теперь все это кончено. Я медленно согревюсь здесь и живу, стрясь не думть и особенно не вспоминть ни о чем. Еще немного времени, - может быть, несколько месяцев, - и мы снов увидимся с тобой в одном из тех кфе Лтинского квртл, где прошл нш молодость.
Теперь еще одно. Артур мне писл, что ты отнесся к тому, что он говорил о м-м Сильвестр, скорее иронически. Что ксется меня, то я верю его интуиции, тем более что эт женщин произвел н меня ткое же впечтление, кк н него. Вряд ли это только случйное совпдение. Подумй об этом, пок не поздно, и не збывй, что н тебе лежит известня ответственность з то, что может произойти".
Я ответил ему, что я не могу убеждть Мервиля при помощи тких доводов, кк интуиция и впечтление, что и у Артур и у него, Андрея, повышення чувствительность, отчего вещи могут кзться им не ткими, кковы они в действительности, и я не думю, что Мервилю угрожет опсность.
Н следующий день в гзетх было сообщено, что Клемн приговорен к двдцти годм кторжных рбот.
Я должен был себе признться, что - кк бы жестоко или неспрведливо это ни кзлось - я предпочитл те периоды жизни Мервиля, когд он терял н время то, что нзывл лирическим миром или думл, что он его потерял. В действительности потери этого мир не было, было только то, что предствление Мервиля о нем окзывлось не тким, кк предствление тех, с кем его связывл судьб, и это в свою очередь объяснялось его умственным и душевным превосходством нд всеми его спутницми в том сентиментльном путешествии, которое продолжлось всю его жизнь. Но когд он был несчстен, он был способен понимть то, о чем в ниболее бурные периоды его ромнов он совершенно збывл, точно это перествло для него существовть. Когд он был несчстен, он был прекрсным и внимтельным собеседником - кчество, которое он неизменно терял всякий рз, когд погружлся вновь в свой лирический мир.
- Моя жизнь, - скзл он мне кк-то, - проходит в судорожных, но чще всего неуспешных попыткх нйти ккое-то грмоническое эмоционльное рвновесие, которое иногд кжется мне недостижимым. Поверить до конц в эту недостижимость я не могу. Если бы я в нее поверил, то не стоило бы жить. Но я чсто думл - в чем состоит твоя жизнь? Я зню тебя двно, и если бы меня спросили о тебе, я мог бы скзть многое. Но н этот вопрос я не мог бы ответить.
Этот рзговор происходил у него н квртире зимой в Приже. Я выпил з ужином несколько боклов вин, к которому я не привык, и нходился в приподнятом нстроении, и мне было легче говорить в тот вечер, чем обычно. У меня ткое впечтление, - скзл Мервиль, - что ты кк будто немного рзмяк душевно, ты понимешь? И в том, что ты можешь сегодня скзть, не будет, я ндеюсь, той ккой-то геометрической логики, которя соствляет глвный недостток твоих рссуждений. Ты все пытешься нлизировть, и всякий отдельный случй ты склонен рссмтривть кк своего род эмоционльную лгебрическую здчу. Но не все можно нлизировть, ты это знешь, ты только делешь вид, что вот с высоты твоей беспристрстности это предствляется тк-то и тк-то, в смом деле ты вряд ли в это веришь. Почему ты тк смотришь н меня? Ты считешь, что я не прв?
- Нет, дело не в этом. Ты скзл, что твоя жизнь состоит из поисков эмоционльной грмонии, и спросил, из чего состоит моя жизнь. Я тебе пострюсь ответить.
Я зкрыл глз. Передо мной проходили рзрозненные, беспорядочные эпизоды и пейзжи - снежные поля, южное море, лес, холод и зной, длекие воспоминния, глз Сбины и желние, не менее повелительное, быть может, чем у Мервиля, - нйти во всем этом ккой-то смысл, который связывл бы все это в понятную последовтельность, хрктерную для одной человеческой жизни.
- Если ты спишь, то я хотел бы знть, что тебе снится? - спросил Мервиль.
- Я стрюсь нйти ответ н твой вопрос, - скзл я. - Ты знешь, чего мне хотелось бы больше всего? Моя жизнь тоже проходит в поискх. Я хотел бы нйти нконец возможность воплощения, ты понимешь? Я хотел бы быть портным, спожником, депуттом прлмент, рхитектором, то есть нйти что-то определенное рз нвсегд и не теряться в тех бесконечных блуждниях, в которых проходит мое существовние. Я чувствую себя иногд струхой, у которой отвисет нижняя челюсть и трясется голов, или чернорбочим, язык которого состоит из четырехсот слов, бухглтером или прикзчиком мебельного мгзин, социлистическим ортором, произносящим речь о прогрессе и демокртии, солдтом н войне или влюбленной девушкой, цирковым кробтом или взломщиком несгоремых шкфов - и вот это многообрзие, к которому я, по профессионльной обязнности, принуждю свое бедное по природе вообржение... Во всем этом, ты понимешь, я двно себя потерял. И вот я иногд встряхивюсь, мне хочется збыть о всех этих людях и стть нконец смим собой. Но смого себя я придумть не могу, тк кк если я это сделю, то окжется, что это не я, опять-тки ккой-то вообржемый персонж. Я зню, что со стороны это не может не кзться стрнным, но это именно тк. И должен тебе скзть, что это очень тягостня вещь.
- Это похоже н жизнь ктер.
- Если хочешь, д, но с той рзницей, что ктер говорит слов, которые нписл втор пьесы, я должен быть и втором и ктером. Мне иногд удется от всего этого избвиться н некоторое время, обычно после того, кк я кончю книгу, которую я писл. Но те рзрушительные усилия, которые я должен делть, утомляют меня нстолько, что у меня не хвтет сил вернуться к смому себе и построить для себя ккую-то утешительную и положительную схему. И в лучшем случе я погружюсь в пустоту, где нет ничего. Это то, что тебя всегд пугло и что я, нпротив, готов приветствовть кждый рз, когд у меня появляется эт возможность.
- Нирвн? - скзл Мервиль.
- Во всяком случе состояние, которое не требует от тебя никких усилий, в котором вообще нет тких понятий, кк необходимость, желние, стремление, действие. Это уход от всего, что обычно нполняет твою жизнь. Но это в то же время не похоже н погружение в небытие. У тебя в этом состоянии остется смя цення, по-моему, возможность, которя дн человеку, созерцние. Ты видишь жизнь, которя проходит перед тобой, но не принимешь в ней учстия. Перед тобой нчинется беззвучное движение, з которым ты следишь и смысл которого тебе стновится яснее и понятнее, чем когд бы то ни было.
- Я зню ощущение пустоты, - скзл Мервиль, - но, по-моему, это смя печльня вещь, ккя только может быть.
- У тебя не это ощущение, у тебя другя пустот, кжущяся. Это не пустот, потому что он нполнен сожлением о том, что должно было бы быть и чего не было или что окзлось не тким, кк ты думл. Это другое.
- Но ткое состояние у тебя бывет срвнительно редко, - скзл Мервиль. - А в остльное время?
- В остльное время, милый мой, это блуждния и невозможность воплощения.
- В спожник или депутт прлмент?
- Хотя бы. Ты никогд не думл о том, что в упорном и постоянном знятии литертурой есть что-то почти клинически неестественное? Где ты видел нормльных людей, которые знимются литертурой?
- Сколько угодно, - скзл Мервиль. - Они этим зрбтывют деньги и делют это тк же, кк если бы они торговли обувью или промышленными изделиями. Но ты, конечно, не их имеешь в виду.
- Нет, я имею в виду, кк ты понимешь, нечто другое. Пистель, вообще говоря, это человек с кким-то глубоким недосттком, стрдющий от хронического ощущения неудовлетворенности. Его личня жизнь не удлсь и не может удться, потому что он оргнически лишен способности быть счстливым и довольствовться тем, что у него есть. Он не знет, что ему нужно, не знет, что он собой предствляет, и не верит до конц своим собственным ощущениям. Вся его литертур - это попытк нйти себя, остновить это движение и нчть жить кк нормльные люди, без нерзрешимых проблем, без сомнений во всем, без неуверенности и без понимния того, что эт цель недостижим. Когд он пишет книгу, у него есть смутня ндежд, что ему удстся избвиться от того груз, который он несет в себе. Но эт ндежд никогд не опрвдывется. В этом его несчстие и его отличие от других людей.
- Ты збывешь о тщеслвии.
- Тщеслвие - это тоже неуверенность в себе.
- Одним словом, все отрицтельно?
- Нет, - скзл я, - в конце концов, это можно себе предствить тк. Ты пишешь книгу. Зчем? Почему? Потому что тебе кжется, что ты понял и увидел ккие-то вещи, которых не поняли или не успели понять и увидеть другие, и ты хочешь с ними поделиться своими сообржениями, которые тебе кжутся вжными. Ты стремишься понять мир, в котором ты живешь, и передть это понимние другим, - это понимние и это видение мир. Это, конечно, не все, есть другие побуждения, которые зствляют тебя писть, - грфомния, которой стрдют все литерторы, тщеслвие, о котором ты говорил, т или иня степень мнии величия и периодическя трофия твоих нлитических способностей, - потому что если бы этой трофии не было, ты бы понимл, что книгу, которую ты пишешь, вообще писть не стоит.
- Знчит, большинство книг, по-твоему, нписно нпрсно?,
- Несомненно.
- А те книги, которые ты пишешь?
- Тоже.
- Зчем же ты это делешь?
- Если бы ты мог мне это объяснить, я был бы тебе блгодрен.
- Это н тебя вино тк подействовло, - скзл Мервиль. - Если бы ты был в нормльном состоянии, ты говорил бы об этом инче.
- Может быть, - скзл я. - Но есть еще другя причин-никому, кроме тебя, я бы этого не скзл.
- Почему именно меня?
- Во-первых, потому, что ты полон блгожелтельности. Во-вторых, потому, что это собственно тебе следовло бы писть ромны, не мне, у тебя для этого больше днных, в чстности вообржения.
- Откуд ты это взял?
- Ну, милый мой, вся твоя жизнь это докзывет. Ты встречешь ккую-то женщину, и через некоторое время он перестет быть ткой, ккой был до этого, с ней происходит необыкновенное преврщение. Выясняется, что он всегд любил Рильке, что он предпочитл Вн Гог Гогену, что он, кк никто другой, понял гений Донтелло, что он не может оторвться от книг Пскля. Но все это результт твоего восторженного бред. И потом вдруг в ккое-нибудь холодное осеннее утро, - если оствться в трдициях клссического ромн, где погод должн соответствовть чувствм героев, ты вдруг нчинешь понимть, что все это - твое воспленное вообржение, что он не способн отличить Рильке от Жерльди, Рембрндт от Мейсонье и Донтелло от Лндовского. Но и это еще не смое вжное. Ты нгрждешь ее душевными кчествми, которых у нее нет и никогд не было. И ты все это нзывешь искнием эмоционльной грмонии.
- Ты знешь, почему ты не прв? - скзл Мервиль. - И ты знешь, в чем ты не прв? Ты хочешь, чтобы я тебе это объяснил?
- Нет, - скзл я, - я зню, что ты скжешь или, вернее, что скзл бы я, если бы я был н твоем месте. Я бы ответил, что действительности, вообще говоря, нет. Действительность создем мы, ткую, ккой он нм нужн, ккой он должн быть. И если фкты этому не соответствуют, тем хуже для фктов. Женщин, которую я люблю, не может не понимть то, что понимю я, в том числе Рильке, Донтелло и Пскля. И пок у меня хвтет душевной силы и чувств, я вижу ее именно ткой, и это не может быть инче.
- В конце концов, эт эмоционльня грмония и мир, в котором он зключен, это не бред и не вообржение, это существует, только ндо это нйти. Конечно, нет ничего легче, кк скзть, что только нивные и восторженные люди в это могут верить. Но это неверно, это нечто вроде душевной кпитуляции.
- Другими словми, лучше быть Дон Кихотом, чем Гмлетом. Но я тебе скжу еще одну вещь. Вот у нс с тобой рсхождение. Я считю, грубо говоря, что ты теряешь время нпрсно, стремясь к явно недостижимой цели. Ты считешь, что я упускю из виду и исключю из своей жизни лучшее, что может быть. Получется приблизительно тк?
- Д, но очень приблизительно.
- Теперь я тебе скжу, мой милый, что я действительно думю. Я полгю, что в этом споре, - опять-тки если это можно нзвть спором, - прв ты. Я говорю это не для того, чтобы доствить тебе удовольствие, потому что я действительно в этом убежден. И лучше тысячу рз ошибться, чем не ошибиться ни рзу, но ни к чему не стремиться. Это звучит кк плохой форизм, но это именно тк.
x x x
Я сидел н террсе небольшого кфе нд морем, которое было внизу, и н обрыве, спусквшемся к нему, росли пльмы, киприсы и эвклипты. Был конец жркого дня, медленно приближлись сумерки, сверкло солнце в безоблчном небе, н море был легкя зыбь. Вечером меня ждл ужин в приморском ресторне - крсное вино, до которого я не дотргивлся в Приже, но которое я пил н юге кждое лето, тк, точно в звисимости от этого геогрфического перемещения те же смые вещи изменяли свою природу и свой вкус; рыбные блюд с острой припрвой, от которой я тоже откзлся бы в Приже, но которую здесь я нходил совершенно необходимой; крепкий кофе, потом долгя прогулк вдоль моря и, нконец, глубокий сон в комнте, где, зсыпя и просыпясь, я слышл легкий плеск волн, рзбивющихся о берег. От всего этого я испытывл постоянно рздвивющееся ощущение-того, что это доствляет мне долгожднное удовольствие, и того, что я вижу себя со стороны, слежу з всеми этими впечтлениями и испытывю одновременно нечто вроде звисти к смому себе, звисти, з которой идет сознние, что все это временно и случйно, - зпх деревьев под солнцем, горячий воздух, особый вкус вин и рыбы и глубокий сои ночью. Я точно не верил до конц тому, что все это действительно тк и что это вообще могло бы не быть инче. И я жлел о том, что з долгие годы я никогд не нучился жить без постоянной оглядки нзд, что, помимо моего желния, пмять неизменно возврщл меня к тому, о чем следовло бы збыть, и влчил з собой ненужный груз обрзов, предствлений, чужих жизней, печльной судьбы несуществующих людей, которые возникли однжды в моем вообржении и потом не покидли меня, сопровождя меня, кк безмолвня толп созднных мной призрков, от которых я не мог уйти. Но это все-тки не было смым глвным. Глвным было то, что н вопросы, которые я ствил себе, не было и не могло быть ответ. Иногд я нчинл звидовть вторм некоторых книг, которые я читл и где излглись совершенно бесспорные, по мнению этих людей, истины о том, что вне мтерилистического метод не существует возможности понять мир или что только приближение к христинским откровениям может спсти человек от бездны, н крю которой он стоит. Я вспоминл споры с моими товрищми о вообржемых и недокзуемых зконх истории и о длительном бреде строго и несчстного в личной жизни человек с длинной бородой, бесчисленные и бесполезные портреты которого были теперь рзвешны в общественных учреждениях и в кбинетх людей, многие из которых ничего не поняли в его рхических теориях. Но христинство...
Нступли сумерки, пор было идти ужинть, но мне не хотелось уходить, и мне вдруг стло кзться что вот еще одно усилие, еще несколько, быть может, минут, и все стнет ясно, и я нконец пойму... По длительному опыту я знл, что это могло быть только иллюзией и что я никогд не нйду одного определенного смысл в том нгромождении чувств, ощущений, мыслей, воспоминний, видений, из которого состоял моя жизнь.
Мне хотелось есть, и было что-то унизительное в созннии, что судьбы христинств или рзмышления о той или иной философской системе имели меньше знчения сейчс для меня, чем вопрос о сегодняшнем меню ужин. И уже когд, рсплтившись, я нпрвился к выходу, я вдруг вспомнил высокого, худого человек с выржением ненвисти и стрдния в глзх, который был членом крйне левой политической пртии и в своих речх говорил о необходимости физического истребления тех клссов, которые эксплутируют труд, и иногд его охвтывл нстоящя дрожь, вызвння его непонятной злобой. Но и его политические взгляды и его ненвисть объяснялись, кк я это узнл потом, не длительным изучением и нлизом социльных проблем, мучительной болезнью и связнными с ней личными неприятностями; нездолго до нчл его короткой политической крьеры девушк, в которую он был влюблен и которой он сделл предложение, ответил ему со спокойной и неумной жестокостью, что о брке не может быть и речи, тк кк друзья ей скзли, что у него язв желудк, которя, судя по всему, переходит в рк, и что было бы нелепо, если бы он соглсилсь н предложение человек, которому остется жить, может быть, несколько месяцев. Именно после этого он стл говорить о необходимости физического истребления клсс эксплутторов. И когд он произносил свои речи, он испытывл нечто вроде мрчного и косвенного удовлетворения, совершенно иллюзорного, - чего он, впрочем, не понимл. Через некоторое время, однко, его политическя крьер кончилсь тк же неожиднно, кк нчлсь. Когд его стрдния стли невыносимы, его отвезли в клинику, где его оперировли и выяснилось, что никкого рк у него не было. Он выздоровел, перестл испытывть боли, поступил н службу в бнк, вскоре после этого женился, збыв о девушке, которой он делл свое первое предложение, и через три или четыре год после всего этого, ужиня иногд с друзьями в ресторне, он выскзывл весьм умеренные взгляды и говорил, что прво собственности вносит в человеческое общество тот необходимый фктор рвновесия, вне которого нельзя себе предствить ни прогресс, ни повышения жизненного уровня. Я встретил его кк-то в этот период его жизни, и его нельзя было узнть: он пополнел, отяжелел, глз его стли невырзительными и почти сонными и от прежнего его политического воодушевления не остлось след. В том, что с ним произошло, был, конечно, ккой-то нзидтельный элемент, и когд я думл об этом, у меня невольно возникл соблзн обобщений и нлогий: в конце концов, кто знет, если бы судьб более милостиво отнеслсь к Мрту, если бы он не был дурно пхнущим и покрытым прыщми человеком, может быть, его жизнь сложилсь бы инче, он не мстил бы своим современникм з то, что к нему трудно было не питть отврщения, - и мог бы умереть от несврения желудк или просто от стрости, без нож Шрлотты Кордэ в груди, не оствив в истории Фрнции ни след, ни воспоминния о своем дурном зпхе, своих преступлениях и своей тргической судьбе, тргической не потому, что его было бы жль, оттого, что обстоятельств его смерти кзлись зловеще убедительными и при воспоминнии о них возникл идея возмездия, чрезвычйно спорня. Я успел подумть обо всем этом, пройдя то небольшое рсстояние, которое отделяло кфе, откуд я вышел, до ресторн, куд я пришел ужинть и где я собирлся зкзть себе "буйбес".
В этом ресторне все говорило о юге, нчиня от пряных зпхов и кончя кцентом, с которым говорили все служщие. Недлеко отсюд был Ницц, где родилсь и выросл м-м Сильвестр, - и я опять вспомнил о Мервиле. В сущности, я был искренно рд з него, незвисимо от того, что предствлял собой в действительности м-м Сильвестр и что скрывлось з неподвижным взглядом ее глз. И я подумл, что я дже не слышл ее голос. В тот вечер, когд я видел ее в кбре Эвелины, я слышл только прерывющуюся от волнения речь Мервиля, в ответ н которую он молчл, сознвя, быть может, что в конце концов слов не могут быть ткими же вырзительными, кк ее глз и движения. Он могл не думть об этом, но безошибочным своим инстинктом он знл, что дело было не в том, что он скжет или чего он не скжет. То, что приближло ее к Мервилю, было похоже н немую симфонию, в которой слов были только длеким и неверным отзвуком чего-то, что не уклдывлось в последовтельность фрз и что было в эти минуты вжнее всего другого. Я подумл, что в своем споре со мной Мервиль был, может быть, прв: ощущения, которые он испытывл, создвли целый мир - и созерцние этого мир двло ему предствление о той идее совершенств, возникновение которой в человеческом созннии Декрт считл неопровержимым докзтельством существовния Бог. Все это нчлось с той пмятной декбрьской ночи, когд мы приехли с Мервилем н открытие кбре Эвелины. С тех пор прошло много времени, и я ни рзу после этого не видел ни Эвелины, ни Андрея, ни Анжелики, никого из тех, кто был тм, кроме Мервиля. И только рз поздней весной н террсе одного из кфе н Елисейских полях я встретил спутник м-м Сильвестр, любителя литертуры. Он приглсил меня з свой столик. После первых слов рзговор я скзл ему: - Я помню, что одним из вших последних увлечений был Джойс, о котором вы столько говорили, когд мы с вми были в кбре возле Елисейских полей зимой прошлого год.
- Д, д, прекрсно помню, - скзл он. - Джойс один из гениев ншего времени, который... - Кстти, - скзл я, - кто был дм, которую вы сопровождли в тот вечер? - Ккя дм? - спросил он с удивлением. - Дм? Я был один, нсколько я помню. - Но во всяком случе вы сидели с ней з одним столиком.
Он делл мучительные усилия, чтобы вспомнить это, но, по-видимому, он тогд был нстолько пьян, что все происходившее в кбре предствлялось ему неверным и рсплывчтым; он, окзывется, плохо переносил шмпнское и дже был удивлен, что говорил со мной о литертуре. В сущности, думл я, что можно было от него требовть? Он жил среди книг, содержния которых он не понимл или понимл не тк, кк следовло. Что ксется живых людей, то они его мло интересовли, дже если знимлись литертурой, - и в этом смысле одно из его выскзывний было чрезвычйно хрктерным; он кк-то скзл, говоря об одном известном пистеле, что тот, к сожлению, еще жив, и объяснил при этом, что мы можем соствить себе окончтельное суждение о творчестве того или иного втор только после его смерти, которую он рссмтривл кк нечто вроде решющего и необходимого критерия или литертурной оценки. И в его длительном путешествии через вообржемый мир героев и второв-героев, которых не существовло, и второв, которые умерли, - в этом путешествии появление м-м Сильвестр, о которой он не мог вспомнить, было, конечно, совершенно незнчительным эпизодом, не зслуживвшим внимния. Словом, он был последним человеком, который мог бы мне дть ккие-либо сведения о ней.
Я ужинл один в просторном ресторне. С моря дул легкий ветер, горячий буйбес был тким, кким он бывет только н юге Фрнции, и между ним и тем буйбесом, который я иногд зимой ел в Приже, был ткя же рзниц, - это скзл мне кк-то Мервиль, - кк между оригинлом кртины и ее копией. Но дже в Приже вкус буйбес срзу и с необыкновенной силой возврщл меня к этому южному пейзжу моря, сосен н песке, пльм, киприсов, эвклиптов, зрослей мимоз, рскленного воздух, легкой ряби н синевтой или зеленовтой воде. Прошлым летом я говорил Мервилю, который был в безутешном нстроении: - Кк понятно, что эллинскя культур, нследством которой мы живем уже больше двух тысяч лет, возникл именно н этих берегх. - С другой стороны Средиземного моря, - мрчно скзл он, - геогрфия не допускет произвольных толковний. - Все предствлялось ему тогд печльным, обмнчивым и несущественным, и упоминние о чем бы то ни было - будь то эллинскя культур, римскя цивилизция или рсцвет Возрождения, - все это непонятным, но неудержимым обрзом пробуждло вдруг в его пмяти интонции умолкнувшего для него голос, выржение глз или движения той, в которой он тк жестоко ошибся. - Выржение, вероятно, не изменилось, интонции тоже, скзл я, - и что делть, если они обрщены теперь не к тебе? Они остлись ткими же, ккими были рньше, и если они тебе тогд кзлись змечтельными и неповторимыми, то они не менее змечтельны и неповторимы теперь. Попробуй откзться от эгоцентризм, - тебе не хвтет склонности к созерцтельному мышлению. - Если бы я тебя не знл, - ответил он, - то, выслушв твою тирду, я бы мог подумть, что ты не способен понять что бы то ни было в том, что мы условно нзывем эмоционльным миром. Но я тебя зню двно и хорошо, и вся твоя логик и твой беспристрстный, кк ты говоришь, нлиз меня убедить не могут. Ты выдумл себе совершенно вообржемое и неверное предствление о своем собственном облике - все иллюзия и обмн, нши чувств случйны и непостоянны, единственное, что имеет ценность, это првильное, по мере возможности, суждение о том, что происходит или произошло, суждение, основнное н якобы неопровержимом срвнительном методе, - все, что ты тк хорошо понимешь, жлея тех, кто это понимет инче, чем ты, то есть, ошибочно, тех, кто придет некоторым вещм преувеличенное знчение. Но все это, милый мой, только ширм, и я мог бы тебе докзть, кк двжды дв четыре, что ты тк же уязвим, кк другие, если не больше. Но ты с бесплодным усердием продолжешь игрть роль, которую себе см придумл. Меня, во всяком случе, ты в зблуждение не введешь. - Я никогд не собирлся вводить тебя в зблуждение, - скзл я. - Но ты не делешь никкого усилия, чтобы понять некоторые вещи не только тк, чтобы твое суждение всецело звисело от твоего чувств, положительного или отрицтельного. Ты понимешь, что это не может быть тк просто: все хорошо, если ты счстлив, и все плохо, если ты несчстлив. Искусство, музык, поэзия, лиризм-все рсцветет, когд ты смотришь в единственные в мире глз, чудесно отржющие твое чувство, - и все увядет, когд ты больше не видишь этих глз. Но в конце концов искусство имеет ккую-то постоянную ценность, которя не меняется от того, что ты в ткое-то время испытывешь те или иные чувств. Этого ты отрицть не можешь. - Кто говорит об отрицнии смой бесспорной из истин? - скзл он. - Но вот все это великолепие, которое возникет передо мной, кк блисттельное подтверждение моих чувств тогд, когд они, кк ты их скучно нзывешь, положительны, - это великолепие только усиливет мое ощущение эмоционльной ктстрофы или провл, - тогд, когд эти чувств отрицтельны. Ценность искусств, может быть, остется неизменной. Но в одном случе это подтверждение счстья, в другом это нпоминние о его потере. - Нет, ты неиспрвим, - скзл я.
В чем был змечтельность этого буйбес? Его вкус неуловимым обрзом переходил из физиологического, в конце концов, ощущения в нечто трудноопределимое и почти отвлеченное, зключвшее в себе этот южный пейзж и возврщение к мыслям об эллинской культуре, и мне кзлось, что, где бы я ни был, воспоминние об этом вкусе будет всегд содержть в себе те предствления, которые - именно в этом соединении - не могли бы возникнуть при других обстоятельствх. И холодный воздух той декбрьской ночи, когд в кбре Эвелины произошл вторя встреч Мервиля с мдм Сильвестр, нчинл мне кзться бесконечно длеким - тк трудно мне было его себе предствить. Я зкрыл н секунду глз, думя об этом, - и тогд, из дли и холод, передо мной появилсь бедня Анжелик с ее филкми н морозе и нивно выдумнной историей ее жизни, в которой он тк двно и безндежно зпутлсь, с этой нелепой ложью о прошлом, которого не было нигде, кроме ее вообржения, возбужденного лкоголем. Он точно всплывл передо мной с прижского дн, из этого мир людей, двно погрузившихся в пьяное небытие, ночных бродяг, стрнников и нищих, - мир, который я видел в Приже и потом в Нью-Йорке, н улицх Бури, где я обходил тел в лохмотьях, лежвшие н мостовой или н тротуре, не зня - трупы это или спящие, где н рстресквшейся двери убогой гостиницы был ндпись "Только для мужчин". Тков был мир Анжелики, призрчный и тргический, в котором люди двиглись кк сквозь смертельный сон. Филки - и ледяной ветер зимней ночи, эти мутные глз и почти омертвевшя гортнь, в которую вливлось крсное вино, вылезший мех н воротнике порвнного мнто, зколотого в рзных местх нглийскими булвкми, холодный чердк или сырой подвл, где он жил и куд он возврщлсь почти вслепую н рссвете, - кк длеко все это было от той жизни, которую вели мы и которую могл бы вести он, если бы обстоятельств сложились инче. И ничто не могло помочь ни Анжелике, ни ее сестрм и бртьям по несчстью в этом Богом збытом мире. И я подумл, что только, быть может, в последний день нд деревянным ее гробом хор русской церкви будет петь эти незбывемые и торжественные слов "со святыми упокой" - если ей не будет суждено быть похороненной в бртской могиле муниципльного клдбищ, откуд в объятиях нгел с лебедиными крыльями ее бедня душ вознесется туд, где "несть ни печли, ни воздыхния, но жизнь бесконечня", - кк это двно, в моем детстве, объяснял нм отец Ионн, нш зконоучитель, высокий человек в рясе, с лицом пророк и кртинной черной бородой. Слвянские глголы в их рхическом великолепии медленно струились в его речи, и он всегд оствлся для нс живым обрзом того библейского и евнгельского мир, о котором он говорил н своих урокх и в своих проповедях в церкви: Иисус Нвин остнвливл солнце, пророк Дниил стоял, окруженный львми, горел и не сгорл неоплимя купин, постол Пвел писл свои послния, и н Црских Вртх ншей церкви, освещенные огнем восковых свечей, горели слов: "Приидите ко Мне вси труждющиеся и обремененные и Аз упокою Вы".
В тот вечер я прошел большое рсстояние вдоль моря. После знойного дня воздух стл свежим, по временм поднимлся небольшой ветер, шипел пен волн, отктывющихся от берег, шуршл гльк, и не было вокруг ничего, кроме темного моря и неб. Я шел и думл о людях, которых я знл и которые были мне близки в рзные периоды моей жизни, - большинство из них были теперь отделены от меня временем и рсстоянием. Я вспомнил, кк двно, в бурную осеннюю ночь в России мы сидели - трое моих товрищей и я - в жрко нтопленном доме н севере Крым и когд ужин подходил к концу, один из нс предложил - тк бы ни случилось и где бы мы ни были - встретиться ровно через пять лет, в четыре чс дня, в Приже, возле обелиск н площди Конкорд. Через пять лет, в нзнченный день и чс я пришел к обелиску и, конечно, никого из моих товрищей тм не было. Этого следовло ожидть - кк можно было рссчитывть н верность этой юношеской клятвы? Но в тот день я впервые почувствовл, что мир, в котором я живу, постепенно и безвозвртно уходит от меня и никкя сил этого изменить не может.
Знчительно позже я узнл о судьбе моих товрищей: один остлся в России, другой умер от туберкулез в Гермнии, третьего судьб знесл в Южную Америку, где он бесследно исчез. Я остлся один, - с ненужной верностью этому обещнию встречи, которой не могло быть, потому что у нс не было влсти нд ншей судьбой и только случйное стечение обстоятельств позволило мне одному дойти до обелиск площди Конкорд оттого, что н моем пути не было ни невозможности покинуть Россию, ни смерти, ни окен, отделявшего Фрнцию от Южной Америки. Все было результтом миллионов случйностей - смерть, условия жизни, понимние или непонимние смых вжных вещей, листок бумги, н котором Эйнштейн впервые зписл свои формулы - и оттого, что он это сделл, через сорок лет после этого н другом конце свет сотни тысяч людей с желтой кожей погибли от взрыв томной бомбы и весь облик мир изменился, но не стл ни понятнее, ни лучше.
Я продолжл медленно идти вдоль моря. Был стрння двойственность в отчетливости воспоминний, возниквших передо мной, и в призрчности моей собственной судьбы и судьбы тех, кого я знл, и мне нчинло кзться, что это похоже н длительный бред во сне, который все не может прекртиться. Я видел себя солдтом, рбочим, бродягой, студентом в Приже, нконец, втором ромнов и рсскзов, которые я позже перечитывл с тягостным чувством неловкости и удивления, и мне кзлось, что их писл кто-то другой, не я, - нстолько все в них было нелепо и неубедительно. Я понимл причину этого: книги оствлись ткими же, ккими были годы и годы тому нзд, я успевл з это время измениться. Кроме того, от приблизительного соответствия между содержнием книг и литертурными нмерениями, которые были у меня, когд я их писл, не оствлось больше ничего или почти ничего. Оно, впрочем, всегд носило хрктер только иллюзорного приближения к тому, что я хотел скзть, и мне никогд не удвлось его вырзить сколько-нибудь полно. Но время уничтожло дже эти иллюзии, и кждя зкончення вещь имел только одну огрниченную ценность - я еще рз понимл, кк не нужно писть, это было чисто отрицтельным и бесполезным зннием: я не повторял потом прежних ошибок, но делл другие, не менее непростительные. Это продолжлось много лет, и не было кк будто никких основний думть, что это когд-нибудь может измениться.
Было уже около одинндцти чсов вечер, когд я вернулся в свою гостиницу. Молодой человек, стоявший внизу, з конторкой, скзл мне:
- Вм только что звонили из Приж и просили передть, что позвонят опять через четверть чс.
- Я буду у себя в комнте, - скзл я. Я не успел рздеться, кк рздлся телефонный звонок. Голос Мервиля скзл;
- Куд ты делся? У тебя все блгополучно?
- Ты боялся, что я утонул? Нет, все обстоит нормльно. Что у тебя?
- Я хотел тебя предупредить, что приеду дней через десять, глупейшие дел, которые меня здержли. Кк идет твоя жизнь?
- Юг, солнце, буйбес, прогулки и рзмышления о рзных вещх, - скзл я. - Ничего интересного, но в общем лучше, чем в Приже. Ты знешь, я всегд мечтл быть дмирлом в отствке и жить н берегу Средиземного моря. При небольшом усилии вообржения я могу себе это предствить. Знчит, жду тебя через десять дней.
Кждое утро я шел к пустынному месту берег, где среди невысоких скл был узкя полоск кменистого пляж. Рсстелив тм циновку, я ложился н нее и лежл тк чсми под знойным солнцем. Потом, когд стновилось невыносимо жрко, я брослся в воду с плоского, покрытого мхом кмня, и ощущение блженной прохлды охвтывло меня. Отплыв от берег, я ложился н спину, потом нырял, зтем опять поднимлся н поверхность воды и через некоторое время возврщлся н берег. Это я повторял несколько рз кждое утро. Кончив купнье, я шел в гостиницу, где обедл, после обед ложился спть. Через чс или полтор я вствл, выпивл чшку крепкого кофе и опять шел купться. Потом я снов возврщлся в гостиницу, принимл внну и шел в кфе пить ледяной орнжд. Потом был ужин и прогулк вдоль моря. В одинндцть чсов вечер я уже был в постели.
Тк проходили дни. - Тк нужно было бы жить, - думл я, - без обязтельств, без проблем, без вопрос о личных отношениях, без происшествий, в этом своеобрзном небытии, из которого я возник и в которое мне суждено было вернуться через некоторое время после этого эпизод - моего пребывния н поверхности земли, в тких-то и тких-то стрнх, в тких-то и тких-то обстоятельствх. И если бы можно было огрничить свою жизнь только тким времяпрепровождением, это было бы лучше всего. Но кждый рз, когд я просмтривл гзету, я, помимо своего желния, погружлся в тот мир, от которого трудно было отгородиться, мир, в котором игрли ткую знчительную роль невежественные фнтики, убийцы, деспоты и их министры, голодющее нселение зитских стрн, нищие рбы, мерикнские негры, нркомны, преступники, проститутки, - и весь тот человеческий мусор, который всегд всплывет н поверхность событий. Это было неизбежной и ниболее отвртительной чстью кждого человеческого существовния, - во всяком случе в известном кругу людей, - но от этого все-тки можно было держться вдлеке, не принимя в этом никкого учстия. Но был другой мир, в котором я жил, - мои друзья, лучшее, что у меня было, - и о них я не мог збыть и не хотел збывть.
Прошло около двух недель после моего рзговор с Мервилем. И вот однжды утром он позвонил мне из той же виллы, где я жил у него в прошлом году, и я приехл к нему обедть. Только тогд я впервые увидел кк следует мдм Сильвестр и узнл ее имя ее звли Мргрит. Он был по типу южнкойгустые волосы, темные глз, смугля кож. Но холодное выржение ее лиц резко противоречило этому ее южному облику. У нее был низкий голос, точные и быстрые движения; он был чрезвычйно сдержнн, очень длек от всякой экспнсивности и по своей мнере держться нпоминл скорее северную женщину. Он говорил мло, но внимтельно слушл Мервиля. В ней чувствовлсь, кк мне покзлось, несомнення сил, одновременно душевня и физическя. По ее голосу было слышно, что он умн. И я зметил еще одно, то, чего я не зметил, когд видел ее в первый рз, - и я вспомнил Артур. Он возбуждл очень длекое, очень смутное ощущение ккой-то опсности или угрозы, и я не понимл, чем оно могло быть вызвно.
После обед он скзл, что не очень хорошо себя чувствует, и ушл в свою комнту, н второй этж. Мы с Мервилем остлись вдвоем. - Ккое он н тебя произвел впечтление? - спросил он. - Он не похож ни н одну из тех женщин, с которыми я тебя видел рньше, - скзл я. - Но хорошо это или плохо, об этом я не берусь судить. Что ты знешь о ее жизни? - Не очень много, - скзл Мервиль, - он об этом говорит неохотно. Родилсь в Ницце, кончил лицей, вышл змуж, через год ее муж умер. Родителей ее нет в живых, семья буржузня, отец морской офицер, мть в молодости был преподвтельницей. - Все это кк-то невырзительно, - скзл я, - и, конечно, не в этом дело. Кк он жил после смерти муж? Откуд он приехл, когд ты ее встретил в поезде? Кк он попл в Приже н открытие кбре Эвелины? Ккое отношение он имел к любителю литертуры, с которым он сидел з одним столиком? - Ты знешь, - скзл он, - я ее, собственно, ни о чем не рсспршивл. - Д, я понимю, это твой стиль, - скзл я, полное доверие во всем, при всех обстоятельствх. Но все-тки неужели тебе не хотелось бы знть, кк проходил ее жизнь до встречи с тобой? Дже в том случе, если он был ткой, что ей ничего нельзя поствить в упрек? - Д, конечно, - скзл он, - но рно или поздно он, вероятно, зговорит об этом см. - Я в этом не уверен, - скзл я. - И может быть, не потому, что ей ндо что-то скрывть, просто потому, что он не рсположен к душевным излияниям. Но это, конечно, только мое впечтление, и, может быть, я в этом жестоко ошибюсь.
Что я срзу же зметил, это то, что в мдм Сильвестр, несмотря н ее южный тип, не было той теплоты, которя срзу определяет отношение к женщине всех, кто ее встречет. В ней не было ткже, кк мне покзлось, ни притягтельности, ни душевного очровния, и в глзх ее не отржлось ни одно из чувств. Оствясь недине с Мервилем, он, вероятно, стновилсь другой, это не могло быть инче. Но в рзговорх со мной, коротких и всегд ксвшихся незнчительных вещей, он продолжл быть ткой же длекой, кк в первые минуты. Никкие мои слов или интонции голос не могли этого изменить. Эт невозможность человеческого конткт был чрезвычйно тягостной и рздржющей, и под рзными предлогми я уклонялся от встреч с ней, несмотря н нстойчивые приглшения Мервиля.
Однжды утром, когд я был в Кннх и шел по нбережной Крузет, я увидел мдм Сильвестр, выходившую из цветочного мгзин. Я еще не дошел до мгзин, и он меня не видел. В эту минуту к ней приблизился высокий мужчин, который н очень плохом фрнцузском языке - он был мерикнец спросил ее, местня ли он жительниц и знет ли он, в кком ресторне можно лучше всего пообедть. Он говорил с тким кцентом, что его трудно было понять, и его зпс фрнцузских слов был чрезвычйно огрничен. Он пожл плечми и ответил, что никких ресторнов он не знет. Он не понял того, что он скзл, и опять повторил свой вопрос. Он посмотрел н него и быстро зговорил по-нглийски. В этом не было ничего удивительного. Удивительно было то, что он говорил тк, кк говорит толп в Нью-Йорке, и это не имело ничего общего с кдемическим нглийским языком. - Я тк рд встретить соотечественницу, - скзл мерикнец. - Я этой рдости не рзделяю, - скзл он, - оствьте меня в покое и избвьте меня от глупейших вопросов. - Он был явно рстерян и изумлен. Он пробормотл - прошу у вс прощения - и пошел в обртную сторону. Я боялся, что мдм Сильвестр может обернуться и увидеть меня, - поэтому я остновился перед витриной ювелирного мгзин и подождл, пок он отойдет н известное рсстояние.
То, что произошло, покзлось мне чрезвычйно стрнным. Откуд у мдм Сильвестр были эти нью-йоркские интонции? Вряд ли он могл им нучиться в ниццком лицее. Н следующий день я спросил Мервиля, воспользоввшись удобным предлогом - он всегд, где бы он ни был, привозил с собой несколько его любимых нглийских книг и почему-то толстые том Финнея о Визнтии. - Я зню, что это устрело, - говорил он, - но в этом есть приятность и простодушие. - Ты считешь, что это тк ценно, когд речь идет об историческом труде? - Нет, нет, но это очень отдохновительное чтение, не говори. - Я спросил его, не ознкомил ли он мдм Сильвестр со своей передвижной библиотекой, если, конечно, он знет по-нглийски. - Д, мы с ней кое - тк просмтривли, - скзл он, - и он неплохо читет вслух. По-нглийски или по-мерикнски? - По-нглийски, - скзл он. - Об Америке у нее только геогрфическое предствление, он тм никогд не бывл. - Ты в этом уверен? - Он см мне это скзл. Почему ты спршивешь? - Просто тк, пришлось к слову.
Прошл неделя, в течение которой я ни рзу не видел ни Мервиля, ни мдм Сильвестр. Потом, поздно вечером, когд я поднялся в свою комнту, мне позвонили по телефону снизу и попросили спуститься. Я сошел с лестницы и увидел Мервиля. У него был крйне рсстроенный вид. - Что случилось? спросил я. - Мне нужно с тобой поговорить. - В чем дело? - Это трудно скзть в двух словх.
Мы пошли в бр гостиницы, совершенно пустой в этот чс, и сели з столик. Мервиль зкзл себе рюмку коньяку, которого он обыкновенно не пил, проглотил ее содержимое с гримсой отврщения.
- Я тебя слушю, - скзл я.
- У меня к тебе просьб, - скзл он. - Я должен лететь в Нью-Йорк, где мне ндо провести дней пять. Мргрит ктегорически откзывется меня сопровождть, он говорит, что не выносит полет. Он остется здесь одн. Я буду тебе блгодрен, если ты ею немного зймешься. - Откровенно говоря, скзл я, - я думю, что мое общество ей не доствляет удовольствия. - Он знет, что ты мой друг, и было бы стрнно, если бы ты дже не поинтересовлся тем, что он делет. - Д, д, - скзл я, - но ты знешь, он меньше всего похож н девочку, з которой ндо смотреть. Он прекрсно может обойтись без меня, тем более что никкой симптии ко мне он явно не питет. - Это все не тк просто, - скзл Мервиль. - Я это вижу, но объясни мне, в чем дело? - Что-то очень стрнное и тревожное, - скзл он. - Не зню, кк это скзть. Происходит что-то, чего я не понимю. Несколько рз...
Он остновился и опять зкзл себе коньяк. Я покчл головой. - Коньяк тебе не поможет, я думю, - скзл я. - Ты скзл: несколько рз... Несколько рз я видел н ее глзх слезы. - Слезы? - спросил я с удивлением. - Это н нее, мне кжется, мло похоже. - Тем более, - скзл он, - что для этого нет решительно никких основний. И иногд, ты знешь, он смотрит н меня тк, кк будто мы с ней должны через несколько минут рсстться нвсегд, - по крйней мере у меня ткое впечтление. Н мои вопросы он отвечет, что все хорошо, что я нпрсно беспокоюсь... Но ты понимешь? Я чувствую, я зню, что з всем этим есть что-то очень вжное, о чем он не говорит. Я не зню, что это может быть. Но я думю, что если бы я ее потерял, это было бы непопрвимой ктстрофой. Теперь ты понимешь, в чем дело? - Не больше, чем ты, - скзл я. - В общем, ты боишься, что ты уедешь и когд ты вернешься, то ее здесь не будет? - Что делть? - скзл он. - Я могу отменить поездку в Нью-Йорк, черт с ней. И если бы я думл, что это может чему-нибудь помочь, я бы это сделл. Но я в этом не уверен. И теперь я все чще думю о том, что после ншей первой встречи в поезде он дл мне фльшивый дрес - ты помнишь, в Ницце? И только счстливя случйность-кбре Эвелины - позволил мне ее нйти. - Д, д, - скзл я, все было стрнно с смого нчл.
Мервиль не дотронулся до коньяк и стл спокойнее, кк человек, который принял вжное решение и именно то, которое нужно принять. - Я могу рссчитывть н тебя? - спросил он. - Может быть, будет лучше, если я буду отсутствовть несколько дней. Ты удержишь ее, если он действительно зхочет опять тк исчезнуть, кк он исчезл в Ницце? - Ты понимешь, что я не могу тебе этого обещть, - скзл я, - силой ее удержть нельзя. Но я пострюсь убедить ее в некоторых вещх, если он зхочет меня слушть.
Мы условились, что н следующее утро я приду к нему, мы втроем поедем н эродром, зтем я вернусь н его мшине вместе с мдм Сильвестр н виллу и проведу тм весь день, если он н это соглсится, конечно, в чем Мервиль не сомневлся, но в чем сомневлся я.
x x x
Был ветреный день, дул мистрль. Н эродроме, несмотря н горячее солнце, было прохлдно. Когд эроплн, н котором улетл Мервиль, поднялся в воздух, мы вернулись к мшине в молчнии. Я довез мдм Сильвестр до виллы - з всю дорогу он не произнесл ни слов. Потом он вышл из втомобиля и невырзительным голосом скзл, что ждет меня к обеду. Было ясно, что он это обещл Мервилю, тк же кк то, что он будет вести себя по отношению ко мне инче, чем до сих пор. Но это ей плохо удвлось.
В половине первого я приехл н виллу. Пожиля женщин, которую Мервиль ннимл для услуг по хозяйству кждый рз, когд приезжл н Ривьеру, подл нм обед. Стол был нкрыт н террсе, и пришлось есть н ветру, в чем не было никкой необходимости и что было очень неприятно. Только тогд, когд мы перешли в гостиную, куд был подн кофе, у меня стло понемногу проходить рздржение - оттого, что все это мне кзлось бесполезным, оттого, что мдм Сильвестр все время молчл, оттого, что дул мистрль и н террсе некуд было от него укрыться. Я не знл, с чего нчть рзговор, которого требовло элементрное приличие, и молч пил кофе.
Потом я нконец скзл:
- Нсколько я зню, вы уроженк юг и вм, вероятно, неизвестно ощущение, которое здесь испытывем мы, то есть люди, живущие обычно в другом климте. Я хочу скзть, что я, нпример, приезжя сюд, нчиню думть, что именно здесь всегд нужно было бы жить, длеко от тумнов, холод и дождей. И у меня впечтление, что я возврщюсь н родину,
которую я двно покинул.
- Д, конечно, у меня этого ощущения нет, - скзл он, глядя не н меня, в окно.
- Вы знете, в Приже... - скзл я. И я стл рсскзывть ей о нших студенческих годх в Лтинском квртле, о том, кк мы проводили ночи в кфе, рссуждя о философии и поэзии, о том, кк Мервиль увлеклся то живописью, то литертурой, то музыкой, о нших ночных прогулкх. - Мы все с тех пор изменились, - скзл я. - Но Мервиль кк был, тк и остлся ромнтиком.
У нее было совершенно мертвое выржение лиц. Он никк не регировл н то, что я говорил, и ни рзу дже не улыбнулсь, когд я рсскзывл о нших студенческих шуткх, и через некоторое время я почувствовл необыкновенную устлость от этого нпрсного монолог. Зтем он нконец спросил:
- Хотите еще кофе?
- Нет, блгодрю вс.
Опять нступило долгое молчние. Мне кзлось, что я никогд еще не был в тком глупом положении; он дже не двл себе труд хотя бы сделть вид, что он меня слушет. Потом он скзл, что не очень хорошо себя чувствует, что у нее болит голов от мистрля. Это был явня ложь: по ее глзм было видно, что никкой головной боли у нее не было. Я поднялся со своего кресл и спросил, когд я могу ей позвонить, чтобы узнть, кк ее здоровье? - Когд хотите, кк-нибудь н днях, - скзл он. - Хорошо, - скзл я, пострюсь не слишком чсто вс беспокоить.
И когд я вышел из виллы, мне стло легко и я дже подумл, что когд дует мистрль, то в этом может быть несомнення приятность. Мервиль был неиспрвим, и никкой опыт не мог его предохрнить от психологических ошибок: почему бы мдм Сильвестр вдруг почувствовл ко мне ткое доверие, что я ее мог бы в чем-то убедить или удержть от чего бы то ни было?
Мервиль позвонил мне по телефону из Нью-Йорк н следующий вечер и спросил, кк дел.
- Ты с ней, нверное, уже говорил, - скзл я, - он тебе должн был рсскзть. - Он скзл, что обед прошел очень мило. - Тем лучше. - Я хотел знть, ккое впечтление остлось у тебя? - Ничего, все было нормльно. - Ну, я очень рд. Я тебе позвоню.
И он повесил трубку.
Через день он опять вызвл меня. Н этот рз он был обеспокоен тем, что звонил н виллу в рзные чсы и ответ не было. - Это может быть просто случйность, - скзл я. - Я тебя очень прошу все-тки, узнй; в чем дело. Я тебе позвоню звтр в это же время.
Но н мои телефонные вызовы тоже не было ответ. Тогд я поехл туд н втомобиле. Стоял полуденный зной, узкя улиц, н которой нходилсь вилл, был ярко освещен солнцем, листья деревьев были неподвижны. Ворот сд, окружвшего виллу, были зперты. Сквозь железные прутья был виден дом с нглухо зтворенными ствнями. Я долго звонил у ворот. но они не отворялись. Я пожл плечми и уехл.
Я еще рз вернулся н виллу вечером, когд было темно. Ни в одном окне не было свет. Я приехл в гостиницу, поднялся в свою комнту, и через несколько минут после этого ззвонил телефон и голос Мервиля спросил:
- Ты был тм? Что происходит?
- Я был дв рз, тм никого нет.
- Что это может знчить?
- Не зню. Он, может быть, уехл в Ниццу по своим делм или куд-то ндолго отлучилсь.
- Но ндо что-то сделть, ты понимешь?
- Понимю.
- Ты помнишь, я этого боялся, когд уезжл?
- Я не вижу, что можно сделть. В полицию обрщться, по-моему, нелепо и во всяком случе преждевременно.
- Я звтр вылетю из Нью-Йорк и приеду прямо к тебе.
- Хорошо, буду тебя ждть.
От всего этого у меня был чрезвычйно неприятный осдок, точно я был в чем-то виновт или не поступил тк, кк должен был поступить, хотя я прекрсно отдвл себе отчет в том, что мои возможности в этом смысле были очень огрничены. Кроме того, я не питл к мдм Сильвестр никкого доверия. Вся эт история - ее исчезновение после встречи в поезде, ее появление н открытии кбре Эвелины, ее откз сопровождть - Мервиля в Нью-Йорк, - для всего этого должны были быть причины, о которых ни Мервилю, ни мне ничего не было известно. Я был к тому же убежден, что ее биогрфия, которую он в нескольких словх рсскзл Мервилю, - то, что он родилсь в Ницце и кончил тм лицей, что ее отец был фрнцузским морским офицером, - в действительности был совершенно другой. Я был уверен, что он мерикнк или что он выросл в Нью-Йорке и что все, что он о себе рсскзывл, было вымыслом или фльсификцией.
Я был погружен в эти рзмышления утром, когд мне снизу позвонили и скзли, что меня хочет видеть полицейский инспектор. Это меня очень удивило, и я ответил, что я его жду. Через несколько минут рздлся стук в дверь.
- Войдите, - скзл я.
Вошел человек в синем костюме с глстуком, несмотря н жру. У него было змкнутое выржение лиц и серые глз. Он был высокого рост и широк в плечх. Он явно не был местным жителем, тк кк говорил без южного кцент.
- Сдитесь, пожлуйст, - скзл я, - В чем дело?
- Вш профессия? - спросил он.
- Литертор и журнлист, - скзл я.
- Литертор? - переспросил он. - Вы можете это докзть?
Я снял с полки одну из моих последних книг, вышедшую несколько месяцев тому нзд, и дл ему ее. Он ее перелистл и вернул мне. Мне покзлось, что мой ответ н его вопрос о профессии был для него неожиднным.
- Вы живете в Приже?
- Большую чсть времени.
- Вы снимете комнту или живете в гостинице?
- Ни то ни другое, - скзл я. - У меня собствення квртир.
- И вше постоянное знятие - это литертур?
- Д.
- Где вы получили обрзовние?
- В Прижском университете.
- Хорошо, - скзл он. Потом без переход, прямо глядя мне в глз, он спросил:
- Когд вы были в последний рз в Соединенных Шттх?
- Восемь лет тому нзд.
- Сколько рз вы тм были?
- Один рз, - скзл я, - я провел тм три месяц.
- У вс тм обширные знкомств?
- Нет, не очень, - скзл я. - Знкомств, огрниченные глвным обрзом литертурными и издтельскими кругми.
- В кком городе вы жили?
- В Нью-Йорке.
- Вы не были в Клифорнии?
- Нет, не успел и очень жлею. А теперь можно вс спросить в свою очередь - чем вызвн вш интерес к моей биогрфии?
- Вопросы здю я, - скзл он с совершенно безличной интонцией.
- В тком случе рзрешите вм нпомнить, что вы мне не можете предъявить никкого обвинения в чем бы то ни было, что я не нхожусь под следствием и тот фкт, что я с вми веду рзговор, есть только докзтельство моей доброй воли. Я бы не хотел, чтобы у вс по этому поводу были ккие-либо зблуждения.
- Вы меня не тк поняли, - скзл он. - Это не имеет ничего общего ни с допросом, ни со следствием. Я просто рссчитывю н вшу помощь.
- Если это тк, то вы непрвильно подошли к делу, чисто дилектически, если хотите, - скзл я. - Ндо было действовть инче. Я вм ответил н вши вопросы, потому что я тк же ответил бы кому угодно и потому что мне нечего скрывть. Но я не вижу смысл в дльнейшем рзговоре, если не буду знть, с ккой целью вы меня спршивете о рзных вещх. Вряд ли это может объясняться с вшей стороны совершенно бескорыстной любознтельностью.
В это время рздлся телефонный звонок, и через секунду я услышл голос Мервиля, который говорил из Нью-Йорк.
- Что происходит? Есть что-нибудь новое? Я ответил ему по-нглийски.
- К сожлению, я тебе ничего сообщить не могу. Я повторяю только, что я был н твоей вилле, он пуст и тм никого нет. Что произошло, я не зню, боюсь, что это похоже н ниццкую историю. Когд ты вылетешь?
- Почему ты вдруг зговорил по-нглийски?
- У меня есть для этого некоторые основния, - скзл я. - Я тебе это потом объясню.
- Я рссчитывю сегодня вечером тебя увидеть.
- Очень хорошо. Простите, - скзл я, обрщясь к моему посетителю, это был звонок из Нью-Йорк, и я не мог скзть, чтобы меня вызвли позже.
- Вш собеседник был мерикнец?
- Вш профессия приучил вс думть вопросми, по-видимому? - скзл я. - Нет, это мой товрищ по университету, вш соотечественник. Но я жду вших объяснений.
Он вынул из своего портфеля большую фотогрфию, протянул ее мне - и тогд я убедился, что мои подозрения не были нпрсны. Н фотогрфии, снятой при ярком солнечном свете, был мдм Сильвестр в купльном костюме, стоявшя рядом с широкоплечим, смеющимся человеком. Внизу был укзн дт - лето позпрошлого год и место - Лонг-Айленд.
- Вы знете эту женщину?
- Зню, - скзл я. - Ее зовут мдм Сильвестр, он фрнцуженк, родилсь и выросл в Ницце, был змужем и недвно овдовел.
- Это то, что вы о ней знете?
- Я с ней едв знком, - скзл я, - более подробных сведений о ней у меня нет, и должен вм скзть, что они меня не очень интересуют.
- Если бы вы рсполгли этими сведениями, то вы бы убедились, что они зслуживют интерес.
- Почему?
- Потому что он не мдм Сильвестр и не фрнцуженк. Он мерикнк, родившяся н сто двдцть третьей улице в Нью-Йорке, и ее рзыскивет мерикнскя полиция.
- По ккому поводу?
- Человек, который снят рядом с ней и с которым он жил, был убит несколькими револьверными выстрелми. По подозрению в убийстве был рестовн один из его товрищей, субъект с уголовным прошлым, тк же, впрочем, кк убитый. Н следствии он зявил, что его друг зстрелил именно эт женщин, которя бесследно исчезл. Все это произошло дв год тому нзд. Ее зовут Луиз Дэвидсон и нзывют Лу.
- Мргрит Сильвестр, - скзл я.
- Луиз Дэвидсон, которя подозревется в убийстве Боб Миллер - это фмилия человек, который снят рядом с ней. Кк видите, моя любознтельность объясняется вполне конкретными причинми.
- Я понимю, - скзл я. - Я приезжл н виллу, где он жил, несколько рз. Отсюд тот вывод, что я кким-то обрзом связн с этой женщиной. Но должен вм скзть, что ее исчезновение было для меня неожиднностью и я понятия не имею, где он может сейчс быть.
Он пожл плечми.
- Вы с ней рзговривли, - скзл он, - у нее нет мерикнского кцент?
- Ни млейшего.
- По сведениям, которые нм сообщил мерикнскя полиция, он может себя выдвть з фрнцуженку или з испнку.
- З фрнцуженку, во всяком случе.
Он встл, собирясь уходить. Потом он спросил:
- Мы можем рссчитывть н то, что если вы узнете, где он, вы нм ддите об этом знть?
- Вы это говорите серьезно?
- Вполне. Почему?
- Потому что н это рссчитывть вы не можете, - скзл я, - у меня нет никких полицейских функций, и я не хотел бы ткже вводить вс в зблуждение. Я думю, однко, что это збот прздня, - вряд ли у меня будут подобные сведения.
- Откровенно говоря, я тоже тк думю, - скзл он. - Но имейте в виду, что если бы это произошло и вы бы об этом не сообщили, вы рискуете быть обвиненным в укрывтельстве злоумышленницы, это уж уголовный проступок.
- Я готов з него отвечть, - скзл я, - но, повторяю, я не думю, что это может случиться.
Я провел день кк обычно - был н море, куплся, потом обедл, после обед читл у себя в комнте. В пять чсов дня явился Мервиль, приехвший ко мне с эродром. Н нем лиц не было.
- Ты не зезжл н виллу? - спросил я.
- Нет, я прямо приехл к тебе.
- Хорошо сделл.
- Почему?
- Потому что з твоей виллой следят.
- Следят? Что с тобой?
- Сдись и слушй, - скзл я. И я подробно рсскзл ему обо всем, нчиня с того, кк я слышл рзговор г-жи Сильвестр с мерикнским туристом, и кончя тем, что было утром.
- Я должен устновить, - скзл я, - что г-ж Сильвестр, - будем ее нзывть тк, хотя ты знешь теперь, что это не ее нстоящя фмилия, по-видимому, с смого нчл почувствовл мое недоверие к ней, - именно почувствовл, не понял. В этом случе интуиция ее не обмнул.
- Ты хочешь скзть, что ты к ней относишься врждебно?
- Нет, никкой врждебности у меня не было и нет.
Он внимтельно н меня посмотрел.
- Подожди, дй мне подумть, - скзл он, - у меня голов идет кругом. Считешь ли ты, что н основнии некоторых фктов, дже если эти фкты действительно были, можно себе соствить совершенно првильное предствление о ком-либо?
- Длеко не всегд, мне кжется. Это звисит от того, ккие фкты. Если это донос, шнтж или нонимные письм, тогд ты знешь, что имеешь дело с мерзвцем. Но в других случях... Вот тебе дв пример, дв человек. Один из них был вор, другой убийц. Не смотри н меня с тким удивлением. Первый нходился одно время в крйне бедственном положении, ему нечего было есть. У него был жен и двухлетняя девочк - и он воровл для них кртошку в продовольственных мгзинх до тех пор, пок не получил нконец рботу. Второй был мой товрищ, которого я знл всю жизнь. Во время гржднской войны в России его отряд - он был в квлерии - знял небольшое село, где жили глвным обрзом евреи. Он увидел, что один солдт, который вообще был профессионльным бндитом, нсиловл еврейскую девочку лет десяти-двендцти. У нее было посиневшее лицо, и он дже не могл кричть. Мой товрищ слез с лошди и из револьвер убил этого солдт. Потом он оттолкнул ногой его труп, взял девочку н руки и внес ее в ближйший дом. И ты знешь, что он мне скзл? - Если бы я должен был еще рз это сделть, я бы не колеблясь убил его кк собку, и это один из поступков, о которых я никогд не жлел. Вот тебе, мой милый, совершенно неопровержимые фкты: воровство и убийство. Ккой прокурор мог бы осудить этих людей?
- Мне иногд кжется, что ты похож н мшину, которя регистрирует события и потом из них получются ккие-то рхивы воспоминний, - скзл Мервиль. - Но вернемся к г-же Сильвестр. Я откзывюсь верить в подозрения мерикнской полиции. Я зню ее лучше, чем кто-либо другой, я зню, что он не способн н убийство. Ндо сделть все, чтобы огрдить ее от опсности, которя ей угрожет.
- Откуд ты знешь, н что он способн иль не способн? - скзл я. Кк ты можешь об этом судить? Ты мог подумть, что он мерикнк?
- Нет, но это невжно.
- Я не говорю, что это имеет ккое-нибудь знчение, я только говорю, что ты не можешь судить о некоторых вещх. Я зню о ней немного, но то, что я зню, позволяет все-тки сделть известные выводы.
- Ах, опять твои выводы!
- Но, милый мой, соглсись, что если ты хочешь что-либо понять, то выводы необходимы.
- Смое смешное - это то, что если я нйду г-жу Сильвестр и попрошу тебя помочь ее спрятть, то я уверен, что ты это сделешь, несмотря н всю твою логику.
- Одно другого не исключет, - скзл я. - Он производит впечтление очень холодной и сдержнной женщины, несмотря н свой южный тип. Но это впечтление обмнчиво, мне кжется - ее поведение во время первой встречи с тобой докзывет, что ни холодности, ни сдержнности в известных обстоятельствх у нее нет. Я не берусь судить о ее нрвственном облике. Но что при некоторых условиях или, выржясь юридически, в состоянии ффект он способн н крйности, это, я думю, вполне допустимое предположение.
- Но что это з история в Америке?
- Может быть, тебе ддут более обстоятельные сведения об этом, чем мне, - скзл я, - потому что тебе, по всей вероятности, предстоит полицейский допрос. Кк только ты появишься н вилле, это срзу стнет известно и тебе придется иметь дело с тем же мужчиной, который приходил ко мне сегодня утром. Не збывй, что он прекрсно знет, что вилл приндлежит тебе и что г-ж Сильвестр жил у тебя.
- Это меня совершенно не устривет, - скзл Мервиль, - я предпочитю уехть в Приж, где я буду вне досягемости.
- Я думю, что субъект, который приходил ко мне, вероятно, приехл из Приж.
- Может быть, но в Приже его легче нейтрлизовть.
- В конце концов, тебе решительно ничто не угрожет, ты ни в чем не виновт.
- Я хочу быть свободен в своих действиях, ты понимешь? В Приже я могу это устроить, здесь это сложнее - д и зчем мне оствться здесь?
- Что ты, собственно, собирешься делть?
- Рзыскть ее во что бы то ни стло.
- Я бы хотел тебе нпомнить, что во Фрнции около сорок пяти миллионов жителей. И кроме того, мерикнской и фрнцузской полиции потребовлось дв год усилий, чтобы нпсть н след г-жи Сильвестр.
- Ты упускешь из виду, что от полиции он скрывлсь, от меня скрывться не будет.
- Я зню, что тебя бесполезно убеждть, - скзл я, - но мне кжется, было бы, может быть, лучше, чтобы ты збыл о ее существовнии. Ты не думешь, что Лу Дэвидсон может продолжть свой жизненный путь, - выржясь метфорически, - без тебя? Нью-Йорк, этот рйон - сто двдцтя, сто тридцтя, сто сороковя улицы, ты их помнишь, эти мрчные дом? Эт жизнь, с которой у тебя нет ничего общего, - зчем тебе все это? Этот мир тебе совершенно чужд, ее мир, ты понимешь?
- Во-первых, нельзя брость людей в беде.
- Но ведь не ты ее бросил, он тебя.
- Нет, ты прв, ты меня не убедишь. Впрочем, ты см в этом не уверен.
- Зню. Ты опять скжешь - лирический мир.
- Н этот рз единственный и неповторимый, - скзл Мервиль. - Это мой последний шнс. Лу Дэвидсон или Мргрит Сильвестрэто для меня только фонетические сочетния, больше ничего. Нью-Йорк или Ницц - ккое это имеет знчение? Вжно то, что ни одн женщин в мире не может мне дть то, что может дть он, кк бы ее ни звли. Я никогд не знл этого ощущения-блженного рстворения, чем-то нпоминющего слдостную смерть, - и потом неудержимого возврщения к жизни. И ты хочешь, чтобы я обо всем этом збыл?
Он встл с кресл и подошел близко ко мне.
- Дже если он убийц, ты понимешь? Но я в это не верю. я не могу верить, я не должен верить, этого не было и не могло быть, если это было, то этого все рвно не было, понимешь?
- Черт его знет, может быть, ты и прв, - скзл я.
x x x
Мервиль уехл в Приж в тот же вечер, не зйдя в свою виллу. Н следующий день утром я проснулся и подумл, что следовло бы теперь збыть о том, что происходило со времени приезд Мервиля и г-жи Сильвестр, и вновь погрузиться в ту жизнь, которую я вел до этого. Но мои рзмышления прервл телефонный звонок. Неизвестный мужской голос спросил по-нглийски, я ли ткой-то. После моего утвердительного ответ голос скзл:
- Мне необходимо вс видеть. Приходите, пожлуйст, - он нзвл одну из больших гостиниц в Кннх, - комнт номер четырест двендцть, я буду вс ждть.
- Простите, пожлуйст, - скзл я, - кто вы ткой и в чем дело?
- Я действую по поручению мерикнских судебных влстей, - скзл он, и мне нужны вши покзния. Я вс жду сегодня утром, в одинндцть чсов. У меня рссчитно время, я уезжю сегодня вечером, тк что отложить это я не могу.
- Я очень об этом жлею, - скзл я, - но сегодня утром у меня нет времени и это свидние совершенно не входит в мои плны. Если вы непременно хотите меня видеть, то приезжйте сюд - я дл ему мой дрес - чсов в пять вечер.
- Нет, это невозможно, - скзл он, - я не могу ждть до этого времени, я вм уже скзл, что я должен уезжть сегодня вечером.
- Тогд мне остется пожелть вм приятного путешествия.
- Но мне необходимы вши покзния, вы должны приехть.
- Я решительно ничего не должен, - скзл я с рздржением, - у меня нет никких обязтельств но отношению к мерикнским судебным влстям, если вс не устривет то, что я вм предлгю, то я помочь вм не могу. Если вы не можете приехть сюд в пять чсов, то желю вм всего хорошего. - Я приеду, - скзл он после короткого молчния. В пять чсов вечер он явился. Это был высокий человек редкого тлетического совершенств, с открытым лицом, ясными глзми и точными движениями. То, что его отличло от других людей, это были его уши, очень большие, с необыкновенным количеством извилин внутри, что было похоже н ккие-то своеобрзные кружев из человеческой кожи. Он принес с собой порттивную пишущую мшинку и портфель. Я предложил ему сесть. Он нчл с того, что покзл мне свое удостоверение личности, где были обознчены его профессия, дрес и фмилия - Колтон. Потом он вынул из портфеля фотогрфию и протянул ее мне - совершенно тк же, кк это сделл нкнуне его фрнцузский коллег, и фотогрфия был т же смя: г-ж Сильвестр в купльном костюме рядом со своим тогдшним спутником.
- Я тк и думл, - скзл я. - Я уже видел эту фотогрфию.
- Под ккой фмилией вы знете эту женщину?
- Вы хотите скзть - эту дму?
- Он не дм, он женщин, - скзл он. - Но это невжно. Ккую фмилию он носил, когд вы ее встречли?
- Мргрит Сильвестр.
- Вы не знете ее другого имени?
- У вшего фрнцузского коллеги вчер со мной был ткой же рзговор, и он мне скзл, что ее зовут Луиз Дэвидсон.
- Совершенно верно. Но вы этого не знли?
- Нет, я считл ее фрнцуженкой.
- Вы не знете, где он нходится в днный момент?
- Понятия не имею.
- Когд вы видели ее в последний рз?
- Несколько дней тому нзд.
- Он вм не говорил, что собирется уезжть?
- Нет.
- Что он вм говорил о себе?
- Решительно ничего. Я ее, впрочем, ни о чем не спршивл.
- Ккое отношение он имеет к Мервилю?
- Об этом ндо спросить его, не меня.
- Но вы это должны знть.
- Это меня не ксется.
- У вс есть ккие-нибудь коммерческие дел с Мервилем? Вы звисите от него мтерильно?
- У меня нет никких коммерческих дел ни с Мервилем, ни с кем бы то ни было другим, я никогд не знимлся делми и не звишу мтерильно ни от ккого коммерснт.
- Кковы источники вших доходов?
- Это не имеет отношения к предмету ншего рзговор.
- Вы откзыветесь отвечть н этот вопрос?
- Мне это было бы нетрудно сделть, но этот вопрос мне кжется прздным. Нсколько я понимю, речь идет не обо мне, о вшей соотечественнице, Луизе Дэвидсон. Ккя связь между ней и источникми моих доходов? Вы можете мне это объяснить?
- Я хотел бы иметь предствление о человеке, который встречлся во Фрнции с Луизой Дэвидсон.
- Я ее едв зню.
- Где вы с ней познкомились?
- Здесь, н Ривьере, я видел ее дв рз.
- Вы были уверены, что он действительно фрнцуженк?
Я вспомнил рзговор г-жи Сильвестр с мерикнским туристом. Но я не нходил нужным ствить об этом в известность моего собеседник.
- У меня не было основний в этом сомневться и вообще здвть себе этот вопрос.
- Я должен консттировть, что вы не очень стремитесь нм помочь.
- Помочь в чем?
- В том, чтобы нйти эту женщину.
- Почему я вм должен в этом помогть?
- Это вш долг.
- По отношению к кому?
Он с удивлением н меня взглянул и ответил:
- По отношению к обществу.
Я посмотрел н него внимтельно. Н его лице было выржение непоколебимой уверенности в том, что он действительно выполняет свой долг и что он убежден в совершенной своей непогрешимости. Он существенно отличлся в этом от своих фрнцузских коллег: те делли свою рботу, он именно выполнял долг. Тот фкт, что и он и они действовли одинковыми методми и здвли приблизительно одинковые вопросы, - это было второстепенно. Мне кзлось очевидным, что никких сомнений или проблем психологического порядк у этого человек не было.
- Когд вы уезжете? - спросил я.
- Звтр утром, - скзл он. - Я хотел ехть сегодня вечером, но выяснил, что не успею. Почему вы меня об этом спршивете?
- Потому что, если вы свободны сегодня вечером, я приглшю вс ужинть.
- Ужинть? - скзл он с удивлением.
- Если вы ничего не имеете против.
- Я должен признться, что вше предложение зстло меня врсплох, я этого не ожидл.
- Я думю, вы теперь выяснили, что я не могу вм дть тех сведений, н которые вы, может быть, рссчитывли. Но мы можем поговорить о рзных вещх з ужином, кк вм кжется?
- Д, конечно, - скзл он неуверенным голосом.
- Видите ли, - скзл я, - я ндеюсь, что вы относитесь ко мне без врждебности, потому что я не имею никкого отношения к Луизе Дэвидсон, почти ничего о ней не зню и мне нечего от вс скрывть. Я со своей стороны хотел бы поговорить с вми кк человек с человеком, не кк свидетель с предствителем мерикнского министерств юстиции. Риск тут нет никкого ни для вс, ни для меня, тк же кк выгоды или зинтересовнности.
- Я плохо зню Европу и европейцев, - скзл он, - но они существенно отличются от нс.
- Может быть, меньше, чем вм кжется.
- Нет, нет, здесь все по-другому, - скзл он, - по крйней мере ткое у меня впечтление.
- Вы в Европе первый рз?
- Дв год тому нзд я был в Англии. Но во Фрнции я никогд не был. Мне кжется, что я попл в другой мир. Здесь все идет в змедленном темпе, никто никуд не спешит и не боится опоздть и живет тк, кк будто мир неподвижен. Я был в Ницце, пришел в контору моего фрнцузского коллеги в три чс дня. Во всем зднии было пусто. Знете, когд он вернулся? В половине пятого. И приглсил меня в кфе, где мы с ним рзговривли. Я должен скзть, что у него был рссеянный вид и Луиз Дэвидсон его не очень интересовл, хотя он знл о ней все, что ему полглось знть. Может быть, кстти, - скзл он, взглянув н меня, - вм тоже было бы интересно иметь предствление о том, кто ткя в действительности женщин, которую вы знли кк Мргриту Сильвестр?
- Мне скзли, что он родилсь в Нью-Йорке н сто двдцть третьей улице и что он приндлежит, в сущности, к уголовному миру,
- Вы были в Нью-Йорке, вы помните эту улицу?
- Я помню этот рйон, д.
- Он родилсь двдцть семь лет тому нзд, ее отец был влдельцем мгзин готового плтья. Ее мть, фрнцуженк, до змужеств был ртисткой мюзик-холл. Женщин он был очень способня и неглупя, но отличлсь исключительным темперментом, и это вызывло постоянные дрмы в семье. Выбор ее друзей, чще всего кртковременных, носил случйный хрктер, и в числе их были ткие, которых следовло бы избегть. Дочь свою он любил, пок он был мленькой, позже он перестл о ней зботиться. Это он нучил Луизу говорить по-фрнцузски. Луиз был в школе, кк все. Но он, по-видимому, унследовл от мтери некоторые ее особенности - и в пятндцть лет исчезл из дому. Ее ншли в Клифорнии через полгод, он жил с человеком, которому было тридцть шесть лет и у которого было тяжелое уголовное прошлое. Когд к нему явилсь полиция, он думл, по-видимому, что это было по другому телу, он окзл полицейским вооруженное сопротивление и случйным выстрелом был убит. Все это произошло н глзх Лу. Кк видите, нчло ее крьеры было многообещющим. Ее вернули домой. Но тм ее приняли плохо, отец скзл, что он знть ее не хочет, мть ее не зщищл, - к тому же тогд он уже сильно пил и чсто бывл просто невменяемой. Через месяц Лу опять ушл из дому и н этот рз ее дже не рзыскивли. И вот нчлись ее стрнствия. Он был всюду - в Сн-Фрнциско. в Чикго, в Детройте, Вшингтоне, во Флориде, где хотите. Мы не знем, где и когд он изучил стеногрфию, но он прекрсня секретрш и все, у кого он рботл, отзывлись о ней очень хорошо. Но он нигде долго не оствлсь. Он был в связи с рзными субъектми, и уголовный мир - это тот мир, который он лучше всего знет. Ндо еще скзть, что одно время он рботл в цирке. Он отличется исключительной физической силой и очень хорошо знет современные приемы борьбы и зщиты. Однжды случилось тк, что один из ее млопочтенных знкомых пытлся зствить ее делть то, чего он не хотел. Это был очень крупный, крепкий человек, крйне жестокий вдобвок, и он нчл с того, что дл ей пощечину. Знете, чем это кончилось? У него были сломны руки и плечо, его лицо было похоже н кроввую мссу. Он провел в госпитле три месяц и вышел оттуд слепым инвлидом. Лу очень опсня женщин, это знют все, кому пришлось с ней близко познкомиться. Об этом, однко, не думл Боб Миллер, тот смый, который снят рядом с ней н фотогрфии. Это было то, чего он не принял во внимние, и это стоило ему жизни. Потому что, что ткое огнестрельное оружие и кк с ним обрщться, это Лу тоже хорошо знет. Вы понимете теперь, почему ее рзыскивет мерикнскя полиция? Мы не все знем о ней. Кроме того, он слишком умн, горздо умнее большинств тех, с кем он имел дело, и в ее прошлом нет ни одного судебного преследовния. Единственное обвинение, которое, может быть, ей можно будет предъявить, это убийство Боб.
- Нсколько я понял, оно основно н покзниях уголовного преступник, которому трудно верить. Вы считете, что фкт этого убийств устновлен и что именно он убил Боб?
- Нет, мы хотим допросить ее в кчестве свидетельницы. Но мы уверены, что в результте этого ей было бы предъявлено формльное обвинение. Он это прекрсно знет, и именно этим объясняется ее исчезновение. Во всяком случе, скжите Мервилю - он ведь вш друг, - кто ткя Мргрит Сильвестр. Это действительно вш долг.
- Хорошо, - скзл я, - я это сделю.
- Но помните, что это опсно.
- Этого я не думю, - скзл я.
x x x
Мы ужинли с ним н террсе ресторн, выходившей в море. Нм подли прекрсно приготовленную рыбу и местное вино, з кссой ресторн сидел рыжя крсвиц с ослепительной улыбкой и теплыми черными глзми. Где был теперь Мервиль? Где был г-ж Сильвестр? И что было смым глвным в ней? Г-ж Сильвестр с ее несрвненным очровнием, о котором с тким волнением говорил Мервил, или Лу Дэвидсон, подозреввшяся в убийстве одного из своих любовников в Америке? И что было для нее более хрктерно? Ривьер и фрнцузский язык или Нью-Йорк и мерикнский сленг?
- Вы не думете, - скзл я моему собеседнику, - что есть люди, у которых только одн жизнь и одно лицо, и есть другие, у которых может быть две или три жизни?
- То, что вы здете ткой вопрос, меня не удивляет, - скзл он. - Мой фрнцузский коллег сообщил мне, что вы зниметесь литертурой.
- Ккя связь между этим вопросом и моей профессией?
- Смя непосредствення. Вш профессия предрсполгет вс к тому, чтобы предствлять себе вещи сложнее, чем они есть.
- Вы считете, что все это проще?
- Нет, - скзл он, - но эт сложность нередко бывет чисто внешней. Дже если допустить, что у человек может быть две или три жизни, то только одн из них нстоящя, это т, которя хрктеризуется его нрвственным обликом. Убийц может быть бнкиром, бндитом, портным - кем угодно. Но смое глвное это то, что он убийц. Все остльное невжно или, если хотите, менее вжно.
- С точки зрения интересов обществ?
- С любой точки зрения.
- Можно вс спросить, - скзл я, - что вс зствило выбрть именно тот вид деятельности, которым вы зниметесь?
- Я родился и вырос в одном из смых бедных рйонов Нью-Йорк, - скзл он, - и я с детств знл, что ткое уголовный мир. Когд мне было двдцть лет, я стл проповедником. Но я убедился в том, что проповедь действует глвным обрзом н людей, которые и без того верят в Бог. Есть другие, которые слишком испорчены, чтобы их можно было в чем-либо убедить. Тких людей следует нейтрлизовть - во что бы то ни стло. Нпоминние о зповедях блженств их изменить не может.
- Тким обрзом, вы не видите противоречия между нчлом вшей деятельности и тем, что произошло потом? Другими словми, вы продолжете то же смое, но иным способом?
- Нет, это, конечно, не совсем точно, но в общем действительно противоречия здесь нет. Вм кжется, что это не тк?
- Есть слов, которые тотчс же вспоминются в этом случе, - скзл я. - Они поствлены кк эпигрф к одному из смых змечтельных ромнов ншей литертуры. Господь говорит: "Мне отмщение и Аз воздм".
- Вш довод, н первый взгляд, может покзться убедительным. Вы, однко, соглситесь со мной, если я скжу, что с вшей стороны это просто дилектический прием. Господь говорит, что Он воздст. Но здесь вопрос идет о вечности и о последнем, стршном суде. А н земле мы выполняем волю Божью, то есть делем все, чтобы человечеству не мешли жить по тем нрвственным зконм, которые дл нм религия и вне которых спсения нет.
- Я бы вм не возржл, если бы вы говорили о необходимости огрдить нс от действий тех, кто нрушет зконы, и о том, что соблюдение этих зконов нужно для сохрнения обществ в том виде, в кком оно существует, довольно непривлектельном, тут, я ндеюсь, вы не будете спорить. Но при чем здесь религия, в чстности христинство? Если в днном случе вы ссылетесь н христинство, то это знчит, что вы сводите его до пределов полицейской системы. Смысл христинств - это всепрощение. Вспомните еще рз рзбойник, рспятого вместе с Христом, и то, что Он обещл ему Црство Небесное.
- Он искупил свою вину, умиря н кресте, - скзл он, - и кк вы хотите, чтобы Спситель решил еще рз нкзть его?
- Спситель простил его потому, что он покялся, - скзл я. - Христос понимл неизбежность несовершенств человеческого обществ, оно не может быть другим. "Блженны плчущие, яко тии утештся". В идельном человеческом обществе, где все идет по предписнным свыше зконм - кк вы это считете, плчущих не должно быть, во всяком случе целой ктегории людей, которых Господь определяет этим словом. "Блженны нищие духом, яко тих есть Црство Небесное" - еще одн ктегория несчстных. В предствлении христинств земное существовние - это тягостное ожидние того дня, когд мы перейдем в другой мир, мир вечный, не временный. Вот к чему нс зовет христинскя религия. Госудрственное принуждение во всех его видх - это идея нтихристинскя. Где вы видели служителя церкви, преследующего преступник? Кто может себе предствить епископ в состве суд, который приговривет нрушителя нрвственного зкон к смерти?
Уши моего собеседник покрснели - это был единственный признк его волнения.
- Я нпомню вм один из вечных вопросов, - скзл я. - Почему Господь допускет то, что происходит в мире, - преступления, убийств, войны? Почему? Потому что пути Господни неисповедимы и ншим слбым человеческим рзумом мы не можем постигнуть Его божественной мудрости? Но если это тк, то мы и остльного понять не можем, и, впрочем, Господь, может быть, не требует от нс понимния, зня, что оно нм не по силм? Я готов принять всякое объяснение христинств, я только продолжю думть, что ни в кком случе оно несовместимо с уголовным преследовнием.
- Я не могу себе, однко, предствить, - это было бы чудовищно, - что всякое преступление может быть ненкзуемо потому, что христинство проповедует всепрощение. Не допускю, что вы это думете.
- Нет, я очень длек от этой мысли. Я не соглсен только с одним: со ссылкой н этику, которой учил Христос. Пресекйте преступления, делйте все, что для этого нужно, но не говорите при этом о религии.
- Кк можно было бы прекрсно жить, - скзл он, не отвечя мне, - если бы человечество состояло только из порядочных людей. Вычеркните из человеческой жизни преступления - ккие необыкновенные перспективы открылись бы перед нми.
- У меня очень бедное вообржение, - скзл я, - я себе это плохо предствляю. Я думю, однко, что если мы исключим из человеческого существовния всякое отрицтельное нчло, - что н первый взгляд кжется желтельным, - то через некоторое время жизнь потеряет интерес. Вы верите в дьявол?
- Конкретно - нет. Метфизически - д, то есть в дьявол именно кк олицетворение этого отрицтельного нчл мир.
- Но вы знете, что для торжеств христинств дьявол необходим, тот смый дьявол, который искушл Спсителя. "Отойди от Меня, Стн!" Ндо ли еще рз нпоминть, что если бы его не было и не было зл, то кк бы мы знли, что ткое добро? Если бы не было ни стрдний, ни преступлений, то не было бы, может быть, ни христинств, ни необходимости религии. Вы все это знете тк же хорошо, кк и я, это збучные истины. Но оттого, что они збучные, они не перестют быть истинми.
- Есть еще один вопрос, - скзл он, - который я ствил себе много рз: почему жизнь тк нелеп? Вм он, нверное, покжется по-мерикнски нивным.
- Нет, я думю, что это вопрос не мерикнский и не нивный. Я полгю, что очень немногие люди могут с уверенностью считть, что они создны для той жизни, которую они ведут, и это чще всего люди неумные. Возьмите большинство профессий, - они носят явно искусственный хрктер, и мне приходит в голову ткя мысль: думл ли Господь Бог, создвя мир, что рно или поздно нчнут существовть кссиры, генты стрховых обществ, служщие того или иного министерств, дминистрторы и тк длее? Все это, вероятно, необходимо, но все-тки люди не рождются контролерми или бухглтерми. Но вот кждый человек втиснут в ккие-то рмки и он действует в их пределх, незвисимо от того, нрвится ему это или нет. И если он нчинет думть об этом, - что, првд, делют длеко не все, - то он, конечно, понимет то, о чем вы говорите, что жизнь сложилсь нелепо.
- Вы считете, что нет вообще естественных профессий, то есть в которых есть соответствие человеческой природе?
- Есть, я думю.
- Нпример?
- Воин, судья, учитель, врч, проститутк, рхитектор, поэт, скульптор, художник, музыкнт, ученый. Есть, вероятно, и другие, я говорю только о тех, мысль о которых срзу приходит в голову.
- Вот мы говорили о христинстве, - скзл он. - Знете, что меня больше всего порзило в истории, которя связн с христинством? Вы, конечно, помните это. Когд Аттил со своими войскми подошел к Риму и Рим был лишен возможности зщищться, то из ворот город, нпрвляясь к плтке Аттилы, вышел босой стрик, пп Лев Первый. Он рзговривл с Аттилой несколько чсов и потом вернулся в Рим. И Аттил отдл своим войскм прикз отступть. Ничто не мешло ему взять город и рзгрбить его бесчисленные богтств. Что мог скзть Лев Первый этому врвру, предводителю свирепых и диких гуннов? Может быть, з плечми Льв Первого стоял тень Христ? Во всяком случе, это торжество непобедимого христинств.
- Д, несомненно, - скзл я. - Это мне тоже всегд кзлось необъяснимым. Но не збывйте, что Аттил, вопреки обычным предствлениям о нем, не был врвром в подлинном смысле слов. Он учился в Риме, и в нем Лев Первый ншел, вероятно, достойного собеседник.
- Но все-тки это тот же Аттил, который скзл, что тм, где пройдет его конь, не рстет трв.
- Это, я думю, фрз покрифическя.
- Может быть, но это н него похоже. Я по временм взглядывл н моего собеседник и убеждлся, нсколько мое первое предствление о нем было непрвильным. Выржение его глз изменилось, и он перестл быть тким, кким кзлся мне внчле, - человеком, не знющим сомнения и уверенным в своей юридической и этической непогрешимости. И я подумл, что, может быть, христинство ему было необходимо, чтобы кк-то сохрнить свое душевное рвновесие и опрвдть свою жизнь и рботу, это было нечто вроде стены, н которую он мог опереться. Но эту рботу он вел добросовестно. Я судил об этом потому, что он мне скзл, что с Ривьеры он возврщется в Соединенные Штты, - в то время кк я был совершенно уверен, что следующий этп его путешествия - это Приж и что следующим его собеседником должен быть Мервиль.
Мы с ним рсстлись у вход в его гостиницу, куд я его довез н втомобиле. Он поблгодрил меня, скзл, что не збудет этого вечер и ншего рзговор, просил меня непременно дть ему знть, если я приеду в Америку, пожл мне руку, толкнул врщющуюся стеклянную дверь гостиницы - и исчез. Я вернулся к себе, рзделся, лег в кровть, вспомнил еще рз удивительные узоры ушей моего случйного собеседник и зснул крепким сном.
x x x
Н следующее утро я проснулся и вдруг почувствовл, - я никогд не мог понять до конц, почему именно, - что Ривьер, Кнны, Средиземное море, буйбес - все это внезпно потеряло для меня ту прелесть, которую я с ткой силой ощущл еще нкнуне. Я позвонил в Приж Мервилю, чтобы скзть ему, что я уезжю в Итлию.
- Что у тебя нового? - спросил я.
- Я ее ищу.
- Кким обрзом? Где?
- Я дл объявление в гзетх, фрнцузских и мерикнских. Я чувствую, что он должн откликнуться. Остется только ждть этой минуты, ты понимешь?
- Я понимю, - скзл я, - теоретически, конечно. Но я хотел тебя предупредить, что, вероятно, звтр к тебе явится некий Болтон, из мерикнского министерств юстиции, который был у меня вчер и с которым я ужинл. У него, между прочим, необыкновенные уши, обрти внимние. Он будет тебя рсспршивть.
- Если он ндеется...
- Я не думю, чтобы у него были особенные иллюзии, он человек неглупый, - скзл я. - Но вопросы тебе он будет ствить.
- Что ты ему скзл, когд он с тобой рзговривл?
- Моя здч облегчлсь тем, что мне действительно нечего было ему рсскзывть. Ты - это дело другое.
- Ты его не предупредил, что не стоит ехть в Приж?
- Нет, потому что он мне скзл, что возврщется в Америку первым эроплном. Я не очень убежден, что он думл, что я ему поверю, но ствить меня в известность о своих плнх он, конечно, не мог. это понятно. Хотя бы для того, чтобы я тебя не предупредил о неизбежности его визит.
- Если все его рсчеты тк же првильны, кк этот... Знчит, ты едешь в Итлию? Не збудь мне сообщить твой дрес. Я тебе позвоню и сообщу, что происходит.
Я уложил вещи, рсплтился в гостинице, сел в втомобиль и поехл к итльянской грнице. Я проехл через Сн-Ремо, зтем свернул с итльянской Ривьеры к Адритическому побережью и, переночевв в Генуе, приехл в Венецию. Зтем, поствив втомобиль н пром, я пересек лгуну и поселился н Лидо. Опять было море, освещенное солнцем, - лошди н соборе святого Мрк, крылтые львы, виллы и дворцы нд кнлми, и опять, в который рз, я смотрел н этот единственный в мире город, и мне снов кзлось, что когд-то, в двние времен, он медленно всплыл со дн моря и остновился нвсегд в своем последнем движении: зстыл кменный бег линий, обрзоввших его дом, влилось море в берег кнлов и возник этот незбывемый пейзж лгуны, мостов, площдей, колонн и церквей. И без всякого усилия с моей стороны я чувствовл это необычйное ртистическое богтство, к которому я стновился кк будто причстным, тк, точно я двно, всегд знл, н что способен человеческий гений, тк, точно чсть моей души был вложен в эти кртины, сттуи, дворцы, тк, точно, попдя туд, я перествл быть врвром и ощущл нконец все великолепие рз нвсегд и безошибочно нйденной грмонии, непостижимой для меня ни в кких других обстоятельствх. В это время год - был конец июня - туристов в Венеции было еще не тк много, и вечерми я сидел в кфе н площди Святого Мрк, слушя оркестр, игрвший иногд смые неожиднные вещи, вплоть до русских ромнсов в особой, итльянской интерпретции, скрыввшей их неизменную слвянскую печль, рстворявшей в итльянском звучнии эти снег русских полей и эти зимние российские пейзжи, которые кк-то не вмещлись в южное венецинское прострнство, - и думл о смых рзных вещх, чрезвычйно длеких от моих недвних рзмышлений по поводу Мервиля и мдм Сильвестр.
Я нписл ему короткую открытку, в которой сообщл, что приехл н Лидо и живу в ткой-то гостинице. Проходили дни з днями, звонк из Приж не было, и через некоторое время я потерял предствление о том, где он нходился и что он делл. Это меня несколько удивляло, хотя з время моей многолетней дружбы с ним иногд случлось, что я долгие месяцы не знл, что происходит с Мервилем. Но рно или поздно это всегд кончлось одинково: телефонный звонок или телегрмм, его появление и очередной рсскз о том, что он никогд не думл... что он не понял... что теперь он знет лучше, чем когд-либо... И мне кзлось, что кждый рз, когд Мервиль вновь входил в мою квртиру, неизменно печльный, после рсствния с той, которя... - он возврщлся в мир. где не могло быть ни неожиднностей, ни тргедий, ни сколько-нибудь знчительных изменений, мир нлиз и комментриев и попыток понять по-иному то, что происходило и произошло. В этом, н первый взгляд, был некоторя прдоксльность, тк кк Мервиль всегд нчинл с того, что повторял истину, в бесспорности которой он был, по его словм, твердо убежден: логик и нлиз, выводы и зключения неизменно окзывются несостоятельны, когд речь идет о движении человеческих чувств. Но кк это ни кзлось стрнно, он все-тки кждый рз возврщлся именно к этому. Было, конечно, и нечто другое - уверенность в незыблемости этого мир: нс было несколько, и кждый из нс всегд был готов прийти другому н помощь, в чем бы он ни зключлсь. И без этой помощи, нпример, я не зню, что стло бы с Артуром, который нередко окзывлся без пристнищ и без копейки денег, и тогд он являлся к Мервилю или ко мне, зня, что все будет устроено и что его не оствят в беде. Совершенно тк же поступл Эвелин - с той рзницей, что у нее был ткой вид, будто он нм делет одолжение и мы должны ценить то, что он обрщлсь к нм, не к кому-нибудь другому. У Мервиля было иное положение - он был богт, но морльня поддержк был ему не менее необходим, чем мтерильня помощь был - Артуру или Эвелине. Ему было нужно что-то, что не может измениться, н что можно рссчитывть всегд. Конечно, об этом никогд не было речи, конечно, об этом никто никогд не думл, но это было именно тк. И когд, после долгого отсутствия и путешествий - Америк, Кнд, Испния - Мервиль входил в мою квртиру и сдился в кресло, он говорил:
- Есть что-то утешительное в этом, ты знешь? Все те же книги н тех же полкх, тот же дивн, тот же стол, ничто не меняется. Удивительно, кк ты можешь жить в этой неподвижности?
- У тебя в твоем прижском доме обстновк тоже не меняется.
- Нет, я говорю - психологически, ты понимешь?
- Обстновк психологически меняться не может, это то, что в физике нзывется твердыми телми.
- Нет, я хочу скзть, фон, н котором ты возникешь. Д, я зню, это неподвижность, тк скзть, бытовя и дже не геогрфическя, потому что ты все-тки не всегд живешь в Приже. Но кждый рз, когд я возврщюсь в эту квртиру и сжусь против тебя, мне кжется, что мы только вчер рсстлись и что все может продолжться по-прежнему. Ничего не может быть обмнчивее этого впечтления, но оно именно ткое. И я невольно здю себе вопрос: где подлиння рельность? В этом обмнчивом ощущении или в том, что ему предшествовло?
- Вероятно, и тм и здесь, - скзл я, - но только это рельность рзня. Я уверен в одном: во всех твоих эмоционльных ктстрофх ты виновт только в той степени, в ккой твое вообржение и твое чувство не дют тебе возможности применять те суждения и тот нлиз, знчение которых ты тк упорно отрицешь. Ты ищешь эмоционльного богтств и нходишь душевную бедность, ждешь бескорыстного чувств и нтлкивешься н рсчет, и это все отличется обидной простотой. А здесь, у нс, тебе не нужны никкие усилия вообржения, ты знешь зрнее все. Ты возврщешься домой, если хочешь. Ты очень хорошо знешь, что если после долгого отсутствия ты явишься к нм, потеряв все свое состояние, устлый и отчявшийся во всем, - мы тебе все устроим, и ты будешь спокойно жить, не нуждясь в смом необходимом и ожидя нступления лучших времен. Потому что нм не нужны ни твои деньги, ни твое положение, и если звтр ты стнешь нищим или миллирдером, то ни то, ни другое не изменит ншего отношения к тебе.
Был еще одн причин того, что Мервиль неизменно возврщлся к нм. После кждой его неудчи, которую он переживл кк ктстрофу, ему кзлось, что все погибло и что он, в сущности, конченый человек. Это предствление, явно ошибочное, кзлось ему, несмотря н его несомненный ум, соответствующим истине. И вот, когд он вновь появлялся у нс, в этом неподвижном, кк он говорил, мире, где з это время ничто не изменилось, он нчинл думть, что, может быть, в конце концов, не все тк безндежно, кк он думл. Это бывло нчлом его медленного и постепенного возврщения к смому себе - ткому, кким он был всегд и кким мы его знли. Потом он опять исчезл, и Андрей нсмешливо нзывл это Perpetuum mobile. {Вечный двигтель (лт.).}
Где был Мервиль? В Приже, в Нью-Йорке, в Итлии, в Клифорнии? Возврщясь время от времени к этому вопросу, н который не могло быть ответ до тех пор, пок не рздстся его телефонный звонок, я продолжл жить н Лидо в бездумном и блженном ничегонеделнии, кк я жил н Ривьере до приезд Лу. С некоторого времени я чще всего вспоминл это односложное имя - может быть потому, что в моем предствлении возникл теперь вместо Мргриты Сильвестр, фрнцуженки из Ниццы, мерикнскя внтюристк Луиз Дэвидсон, просто Лу - и в этом одном слоге было зключено больше событий и было больше содержния, чем во фрнцузской звуковой фльсификции - мдм Мргерит Сильвестр. Я был к тому же уверен, что Лу, ткя, ккой он был в Америке, был не похож н мдм Сильвестр - не по чертм лиц, росту и фигуре, по общему выржению. Я помнил удивительное изменение ее голос, когд он говорил резким тоном с мерикнским туристом в Кннх. Вероятно, в Америке у нее было другое выржение глз и лиц, может быть, дже другя походк и, несомненно, другя мнер себя держть. В этом смысле ее перевоплощение во Фрнции могло бы, нверное, ввести в зблуждение тех, кто знл ее в Америке. Смым стрнным, однко, мне кзлось то, что он меньше всего был похож н женщину, у которой был ткя бурня жизнь. Неизменно холодное выржение ее лиц никк не предрсполгло к желнию звязть с ней знкомство и уверенности, что эт попытк увенчется успехом. Конечно, это было впечтление обмнчивое, и судя по тому, что рсскзл мне мой мерикнский собеседник, Лу можно было упрекнуть в чем угодно, но не в холодности, если речь шл о возможности сближения с ней. Но чем больше я думл о ней, тем больше мне кзлось, что мерикнскя полиция длек от истины - не в вопросе о том, ЕГО убил Боб Миллер, в своем предствлении о Лу Дэвидсон, вполне определенном и крйне несложном: опсня женщин, которя провел свою жизнь в уголовной среде и которя способн н всякое преступление. Это было длеко не тк просто, и если в этом был чсть истины, то этим все не исчерпывлось, и, может быть, вторя чсть истины был совершенно другой и именно он был смой вжной.
Но все это были чисто теоретические догдки; это могло быть тк и могло быть инче. Тех: более что Лу, по-видимому, облдл ткой способностью исчезть, когд он это считл необходимым, которя не уступл ее удивительному дру перевоплощения.
x x x
Из кких глубин моего сознния возникл во мне эт любовь к Венеции? Почему, когд я первый рз попл в этот город, у меня было впечтление, что я нконец вернулся туд, хотя я тм никогд до этого "с был? У меня не было ткого ощущения ни в Генуе, ни в Вероне, ни в Риме, ни во Флоренции, ни в других городх и стрнх. Мне кзлось, что я всегд знл эти повороты кнлов, эти площди и мосты, этот незбывемый воздух летних венецинских вечеров, это море, эту лгуну. Это был пейзж, который поглощл и рстворял в себе все, что ему предшествовло в прострнстве и времени, в нем тонули все воспоминния о других местх, все город рзных стрн - громды Нью-Йорк, улицы Приж, озер, реки, моря, все, что я знл рньше. И вот, возникя из всего этого в неудержимом движении, освещення солнцем, окруження морем, предо мной был Венеция, смое грмоническое из всех моих видений.
Мервиль знл Венецию лучше, чем я. В числе его увлечений тем или иным периодом истории или культуры н одном из первых мест был итльянскя живопись, о которой он мог говорить чсми, и я помнил, кк при мне он спорил с Артуром, который покзывл нм свое последнее приобретение, историю искусств в трех томх с прекрсными репродукциями. Мервиль утверждл, что книги историков искусств - это чще всего т или иня систем клссификции, к которой прибвлено несколько суждений общего порядк, неопровержимых, по лишенных глубины личного восприятия и попытки проникновения в тот исчезнувший мир, где возникло непостижимое вдохновение Тинторетто или Крпччио.
Почему ни одн из тех женщин, которые в рзное время пересекли жизнь Мервиля, не могл стть его спутницей в этих его постоянных уходх то в эллинскую философию, то в нглийскую поэзию, то в итльянский Ренесснс? Единственным исключением могл бы быть Эвелин, которя при всей своей рздржющей вздорности отличлсь непогрешимым эстетическим вкусом. Но он всегд был нстолько знят своей личной жизнью и создвнием того бсурдного мир, которого он был смещющимся центром, что у нее, кзлось, не оствлось времени ни н что другое. И вдруг мы с изумлением узнвли, что он помнил низусть стихи Китс или Леопрди и те обстоятельств, в которых писл свои кртины Джотто или Беллини.
Но Эвелин никогд не игрл в жизни Мервиля роли его спутницы. Те женщины, которые игрли эту роль, все до одной отличлись неспособностью что-либо понять в облсти отвлеченных предствлений, философских систем и эстетических концепций, которя был неотделим от существовния Мервиля. Те из них. которые были умнее, делли вид, что они следуют з ним в его рссуждениях и тирдх, но это не могло дже его привести к сколько-нибудь длительному зблуждению по поводу их возможности что-то действительно понять в этих его увлечениях, которые им кзлись в одинковой степени прздными и непостижимыми.
Что в этом смысле могл дть ему Лу? Если мой мерикнский собеседник более или менее првильно описл ее жизнь, если он действительно провел ее среди уголовных субъектов, то тм, конечно, он не могл почерпнуть ккие бы то ни было сведения о философии или искусстве. И в этом случе трудно было себе предствить, кк Мервиль мог бы нйти с ней общий язык.
Он по-прежнему не двл о себе знть. Его ндежд рзыскть Лу кзлсь мне неосуществимой - и в конце концов, может быть, было бы лучше, чтобы он действительно исчезл без след. Но, конечно, убедить его в этом было бы невозможно.
x x x
Был уже вторя половин июля, и мне кзлось, что я живу здесь тк двно, что Приж, мои друзья, моя рбот - все это бесконечно длеко от меня. У меня было впечтление, что я все больше и больше ухожу от себя смого - ткого, кким я видел себя обычно. Больше кк будто не оствлось нерзрешимых вопросов, не было ни моих любимых книг, ни моих любимых второв - и только один рз в Венеции, в ресторне, где подвл к столу неприятного вид официнт, у которого н лице было смешнное выржение лкейской угодливости и нглости, я вдруг вспомнил беспощдные слов Сен-Симон о Людовике XIV, то место в его воспоминниях, где он говорит, что Людовик XIV очень хорошо обрщлся со своими лкеями и что именно в их обществе он чувствовл себя лучше всего. Но это было несколько строк, которые вдруг всплыли перед моими глзми, - и больше ничего. Мне кзлось, что все, что было лишним и тягостным в моей жизни, точно рстворялось в этом дритическом воздухе, что я теряю смого себя и потом вновь возникю из неизвестности и небытия, тк, точно этому ничто не предшествовло. В этом ощущении было избвление от той бытовой тяжести, которя сопровождл меня всю жизнь - нционльность, возрст, биогрфия. Все это теряло всякое знчение.
Тк прошло больше полутор месяцев, и мне ндо было сделть усилие нд собой, чтобы вспомнить о Приже, куд мне все-тки предстояло вернуться в ближйшем будущем, и нконец нступил день, когд я уехл из Венеции. Я ехл н втомобиле не спеш через Бреннер, Мюнхен, Штутгрт и Стрсбург, остнвливясь несколько рз по дороге, и через четыре дня я въезжл в Приж, пустынный и тихий в эти вгустовские дни. Я вернулся в свою квртиру, где ншел все в идельном порядке н этот рз Эвелины тм не было. Ее кбре было зкрыто н летние месяцы и должно было открыться только двдцтого сентября. В Приже не было никого из моих друзей, мой телефон безмолвствовл, и писем тоже не было. И кк только я вернулся в свою квртиру, у меня опять возникло то чувство, которое я тк двно знл, - что все идет не тк, кк должно было бы идти, и что в этом есть что-то непопрвимое. Я никогд не мог вспомнить, где, когд и почему это чувство появилось и остлось во мне, кк я думл, нвсегд.
Я несколько рз звонил по телефону Мервилю, но н звонок никто не отвечл. То, что его не было в Приже в вгусте месяце, было естественно, но события последнего времени в его жизни рзвивлись тк, что трудно было себе предствить, где он мог быть и что он делл. Через несколько дней я узнл, что Мервиль был в Приже еще в конце июня и уехл в нчле июля.
Я узнл об этом совершенно случйно, тк кк через неделю после моего приезд ко мне явился Артур со своим тксиком, Томом, - Артур рстерянный, взъерошенный и несчстный. Он рсскзл мне о том, кк он жил некоторое время н Ривьере со своим другом, - он привел при этом чрезвычйно звучную испнскую фмилию, которую я тотчс же збыл, я помнил только, что он состоял из последовтельности трех собственных имен, перемежвшихся приствкми.
- Ты, конечно, слышл о нем? - спросил Артур. - Нет, - скзл я, - чем он известен? - Кк, ты не знешь? Он ствит теперь "Лебединое озеро" в Рио-де-Жнейро. - "Лебединое озеро" в Брзилии? - Что в этом стрнного? Он уже поствил тм "Жизель", потом он нмерен... - Но ккое отношение все это имеет к тебе? - Мы были вместе с ним н юге, но несколько дней тому нзд он получил телегрмму, он должен был все бросить и немедленно возврщться в Рио-де-Жнейро, и мы остлись с Томом, ты понимешь, одни. Из гостиницы пришлось уехть, денег н дорогу в Приж не было, мы ехли в рзных втомобилях, которые мы остнвливли то тм, то здесь и тк нконец добрлись сюд. Сейчс, ты понимешь, создлось ткое положение... Понимю, - скзл я, - можешь рсполгться здесь, потом посмотрим.
Артур пошел принимть внну, потом лег спть - было около семи чсов вечер - и проспл до следующего утр, оствив н мое попечение Том, которого я кормил и выводил гулять.
Н следующее утро мы сидели с Артуром в столовой, пили кофе и рзговривли. Он был хорошим собеседником, у него были обширные познния в облсти искусств, и, кк это нередко бывет у тких людей, кк он, - он был невысокий, худощвый человек со слбыми, кк у женщины, рукми, - у него было тяготение к тким художникм, кк Тицин или Рубенс, ко всякому проявлению силы. Он см был неплохим рисовльщиком, и льбомы, в которых он делл свои нброски крндшом, были полны изобржений греческих богов и мифологических героев с выпуклыми мускулми. Когд он нчинл говорить о блете, он не мог остновиться, и иногд создвлось впечтление, что весь мир предствляется ему кк ряд ритмических движений и бег линий, сплетющихся в кких-то метфорических и неубедительных - для его собеседников - соединениях. Предельным выржением совершенств кзлся ему "Le spectre de la Rose" {"Видение Розы" (фр.).} - нпоминние о полете Икр, где было одновременно торжество человеческой воли и тот неизбежный тргический конец, без которого кждое искусство... Он чсто не кончл своих фрз, и интонция зменял ему тот период, который он должен был произнести и который оствлся непроизнесенным. Но смысл его, в предствлении Артур, не мог ускользнуть от его собеседник, и когд ему приходилось иметь дело с людьми, для которых то, что он говорил кзлось слишком сложным, он терялся и умолкл, и в ткие минуты его стновилось жль. Он был н редкость беспомощен в жизни, но многочисленные и жестокие испытния, которые выпдли н его долю, - он нередко окзывлся без кров, без средств, не знл, что с ним будет звтр, - он переносил совершенно стоически, никогд не жлуясь и считя это неизбежным, кк дождь осенью или снег зимой. Было в нем что-то необыкновенно привлектельное, в чем он, кзлось, не отдвл себе отчет. Никому из нс не приходило в голову спросить Артур, почему он не думет о том, что ждет его звтр, н что он рссчитывет и отчего, нпример, в его жизни ни о ккой службе не может быть речи. Он всецело звисел от других, и стрнным обрзом это кзлось нстолько естественно, что никогд не стесняло ни его, ни тех, от кого он звисел.
Мы говорили с ним о рзных вещх, в чстности о Венеции. Потом он меня спросил:
- Ты видел летом Мервиля?
- Очень короткое время, - скзл я, - н Ривьере.
- Ты знешь, что произошло потом?
- Я зню, что он вернулся в Приж. Что с ним случилось позже, понятия не имею. Я очень двно о нем ничего не зню.
- Ты помнишь эту историю с мдм Сильвестр?
- Помню.
- Ты знешь, что он исчезл и что он ее рзыскивл?
- Я зню, что он хотел ее нйти во что бы то ни стло. Но мне с смого нчл кзлось, что из этих розысков ничего не выйдет.
- Ты ошибешься, - скзл Артур, взглянув н меня кк-то сбоку. - Он ее ншел. Вернее, не он ее ншел, он его ншл. Он пришл к нему, позвонил, он отворил ей дверь, он едв держлсь н ногх и упл без сил, он только успел ее подхвтить. Я был у него н следующий день после этого, еще через день он уехл вместе с ней.
- Куд же он уехл, ты не знешь?
- Не зню, кжется, з грницу, - скзл Артур.
Двдцтого сентября открылось кбре Эвелины, - я вспомнил об этом нкнуне, рзбиря письм и нйдя приглшение, которое он мне послл. Этот день приходился н субботу, и я остлся дом, потому что думл, что в кбре будет слишком много публики. Я пошел туд в ночь с понедельник н вторник.
Не все столики были зняты, оркестр игрл кк-то вяло. Н эстрде известня певиц - кк это было объявлено в прогрмме, и я никогд не слыхл ее имени - пел с одинковой легкостью н всех языкх сентиментльные ромнсы, переходя от мерикнского репертур к итльянскому и от мексикнского к русскому. Нельзя было понять, ккой он нционльности. Снчл я думл, что он мерикнк, потом мне стло кзться, что он может быть итльянк, жившя в Соединенных Шттх, и дже по-русски он пел без млейшего кцент. В конце концов окзлось, что он венгерк.
Эвелины не было видно, и он появилсь только через полчс после моего приход, войдя в зл из боковой двери. Н этот рз он был в белом шелковом плтье. В ее глзх, когд он перествл улыбться тому или иному посетителю, вновь было то длекое выржение, которое я хорошо знл. Он увидел меня, подошл к моему столику, сел против меня, отпил глоток шмпнского из моего бокл, до которого я не дотронулся, и спросил:
- Ты один? Ты никого не ждешь?
- Один, кк всегд.
- Пойдем ко мне, поговорим, у меня тут рядом бюро.
Я пошел з ней. Мы вошли в хорошо обствленную комнту, укршенную многочисленными портретми ртистов с втогрфми; я смотрел н эти выствочные лиц и буквы, нписнные нрочито рзмшистым почерком. Эвелин сел н дивн и укзл мне место рядом с собой.
- Что у тебя хорошего? - спросил я. - Ты не изменил своего мнения о метмпсихозе? Он посмотрел н меня нсмешливо.
- Ты хочешь, чтобы я тебе все объяснил?
- Нет, - скзл я, - в этом нет необходимости. Я хотел бы только тебе нпомнить, что кждое твое увлечение чем бы то ни было - философией Плтон, к которой ты в свое время питл слбость, Бетховеном, литертурой, современной живописью, чем угодно, вплоть до метмпсихоз, возникет, моя дорогя, моя несрвнення Эвелин, из твоих эмоционльных глубин, не из предпочтения, основнного н выводх и рссуждениях.
- Если бы это было инче, я не был бы женщиной.
- Я очень длек от мысли тебя з это упректь.
- У тебя всегд был эт особенность. - скзл Эвелин, - не нзывть вещи своими именми.
- Ты знешь почему? Потому что мне кжется, что тк нзывемые свои имен не всегд соответствуют тому, что ты хочешь скзть. Свои имен - это вещи простые, это длеко не ко всем подходит - к тебе в чстности.
- Я хотел бы знть, - скзл он, - почему это тк неизбежно умирние кждого чувств?
- Это, миля моя, тем для Мервиля. Я думю, что с ним тебе было бы легче сговориться, чем со мной.
- Его нет в Приже, - скзл он. - Ты знешь, он тк увяз в этой своей истории - я не предствляю себе, чем все это кончится. Ты знешь, что после ее исчезновения они в конце концов встретились?
- Мне об этом говорил Артур.
- Очень темня история. Тем более что нет ничего легче, кк обмнуть Мервиля, он всему верит. Любя женщин может его зствить сделть все, что он зхочет. Если бы я могл ему помочь...
- Мне кжется, что сейчс ему помощь не нужн.
- Не зню, - скзл Эвелин. - Мы это увидим. Но вернемся к тому, о чем мы говорили. Ты меня хорошо знешь. Ты думешь, я не зслуживю лучшего, чем то, что у меня есть?
- Чего-то тебе не хвтет для этого. Может быть, - я в этом не уверен до конц, - способности созерцния, углубления, что ли. У тебя все протекет бурно и стремительно.
- Это вопрос темпермент.
- Рвновесие, Эвелин, вот то слово, которое я искл. И еще одно.
- Что именно?
- Я думю, что для тебя вжнее всего не тог. кою ты, кк тебе кжется, любишь, твое чувство, которое рстет смо по себе, рзвивется и потом постепенно слбеет и умирет. Но в этом чувстве ты, в сущности, одинок, кк это ни кжется прдоксльным. Никто до сих пор не мог здержть его ослбления, кк нельзя здержть рзвитие некоторых болезней. И никто тебе в этом не может помочь. Если когд-нибудь придет ткое время, когд ты збудешь о себе и будешь думть только о том, кого ты любишь, он, в свою очередь, будет думть только о тебе, - тогд, теоретически, ты испытешь нстоящее счстье. Может быть - понимешь?
Он смотрел н меня, у нее были длекие и печльные глз.
- Ты недовоплощен, Эвелин, - скзл я. - До сих пор это тебе не удлось. Но, может быть, когд-нибудь удстся.
Выржение ее лиц опять изменилось, в ее глзх снов появилсь нсмешливость, но голос еще хрнил отржение того чувств, которое он только что испытл, и поэтому стрнно не соответствовл ее взгляду. Он скзл:
- И тогд я предложу тебе нписть обо мне книгу. Это избвит тебя от необходимости писть о выдумнных героях и героинях. Ты нпишешь о том, кк мутнеют мои глз от охвтившего меня чувств. Ты нпишешь, кк я сижу и плчу и мое лицо стновится некрсивым от слез, потому что я думю, что мой возлюбленный меня збыл. Ты нпишешь, кк мы медленно идем с ним ночью, под дождем, и он держит меня з тлию, и мои мокрые волосы свисют н плечи. Что ты нпишешь еще?
- Я нпишу, кк ты просыпешься утром и смотришь н лицо твоего возлюбленного до тех пор, пок он не откроет глз, почувствовв н себе твой взгляд.
- Ты этого не збыл? - скзл он. - Ты знешь, мой дорогой, один из твоих недосттков - это твоя пмять, которя тебе никогд не изменяет.
- Если бы ее у меня не было, Эвелин, - кк я мог бы нписть о тебе книгу?
- Ты хочешь, чтобы я сделл тебе признние?
- Признние?
- Д. Ты знешь, почему я тебя люблю?
- Ты меня не любишь.
- Я зню, что я говорю. Я люблю тебя з то, что ты - живое нпоминние о сожлении, которое я испытывю. Я думю: кк жль, что мы не можем быть вместе. Кк грустно и приятно в то же время думть о том, что могло бы быть и чего нет, и кк жль, что этого нет. Ты для меня - нпоминние о возможности счстья, которого нет.
- Мы с тобой еще поговорим об этом, - скзл я. - Сейчс поздно, ндо идти домой.
И я встл с дивн. Он протянул мне руку с кольцом, в котором сверкл фльшивый брильянт.
- Спокойной ночи, - скзл он, и в ее голосе прозвучл т нежня интонция, которую я слышл дв или три рз, несколько лет тому нзд и которой я не мог збыть все эти годы. - Хорошо, что ты все-тки существуешь, и я зню, что если нступит день, когд у меня ничего не остнется, когд я буду бедн и несчстн, я при ту к тебе и ты отворишь мне дверь.
- Ты знешь очень хорошо, - скзл я, - что пок мы есть, Мервиль и я, ты никогд не будешь без кров и без средств.
- Смя большя ошибк, - скзл Эвелин, - это сжигть з собой все мосты. Спокойной ночи - и не збывй меня.
- Кто может тебя збыть? - скзл я, уже уходя. - Дже если бы он хотел?
x x x
Я вышел н улицу. Был тепля сентябрьскя ночь, и я невольно вспомнил декбрьский холод, когд я был первый рз с Мервилем в кбре Эвелины. С тех пор прошло десять месяцев - после этой второй встречи Мервиля и Лу. Что он в ней ншел? В десятый рз здвл я себе этот вопрос, совершенно бесплодный и беспредметный, ответ н который терялся в бездонной глубине бесчисленных совпдений, долгого ожидния, сожлений и ндежд. Я шел вверх по пустынным в этот чс Елисейским полям и думл о мире, в котором я жил и который пытлся определить знкомыми мне понятиями. Но их хвтло только для изложения фктов и нескольких выводов, не имеющих особенной ценности. И они окзывлись несостоятельными, когд я пытлся нйти подлинные причины того, что происходило. Я двно привык к этим постоянным и неизбежным неудчм. Все, что я знл, все, что я мог скзть, было приложимо, в сущности, только к неподвижным вещм, к тому, что прошло и кончилось. И в этой зстывшей рз нвсегд неподвижности того, что перестло существовть, выводы и зключения вновь приобретли смысл, которого у них не было при других обстоятельствх. - Мы можем судить о знчении и смысле той или иной человеческой жизни только после того, кк он кончится, - думл я. - Потому что, пок он движется, вчершний герой может стть преступником или порядочный человек рстртчиком чужих денег. Я знл профессионльного вор, который стл всеми увжемым священником, знл шулер, который стл знменитым ртистом, знл профессор философии, который стл нищим и бродягой, знл людей, которые, кзлось, могли многое дть и не дли ничего, и знл других, нд невежественностью которых все смеялись и которые стли учеными. Эти неожиднные и необъяснимые, кзлось бы, преврщения совершенно меняли нше предствление о них, их психологический облик, в определении которого мы тк жестоко ошиблись, и это было докзтельством ншей оргнической неспособности отличить в истории человеческой жизни то, что в ней было смым вжным и существенным. И только смерть, остнвливвшя нвсегд это движение, двл ответ н те вопросы, которые еще нкнуне кзлись бессмысленными и теперь приобретли все свое столь очевидное знчение.
Елисейские поля двно остлись позди. Я шел и продолжл думть о том, о чем я думл всегд, всю жизнь, везде, где я был. Всегд были эти одинокие прогулки - в России, во Фрнции, в Гермнии, в Итлии, в Америке, всюду, куд зносил меня судьб. Менялись город, стрны, пейзжи, но не менялось только одно - это непрерывное и медленное движение ощущений и мыслей, то, о чем мне кк-то скзл Жорж:
- В сущности, в знменитой фрзе Декрт нужно было бы перествить глголы: не "Cogito Ergo Sum", a "Sum Ergo Cogito" {"Мыслю, следовтельно, существую" "Существую, следовтельно, мыслю" (лт.).}.
- Откуд у тебя ткие идеи? - скзл ему Мервиль. - Ты, по-моему, думешь больше всего о том, сколько ты истртил денег, и испытывешь по этому поводу глубокую и неподдельную печль. Любую философскую систему тебе зменяют простейшие рифметические действия, сложение и вычитние.
- То, что ты говоришь, - ответил Жорж, - свидетельствует о твоем неумении или нежелнии понять человек, который не похож н тебя. Ты не понимешь, что деньги - это символ влсти. Нищий, который сидит н груде золот, знет, что он король, что он может сделть все. И потому что он знет, что в его рукх влсть нд людьми, одного этого ему, кк созерцтелю, достточно. Тк он и живет - влстелин в лохмотьях, и ты нходишь, что в этом нет ккого-то библейского великолепия?
- Нет, милый мой, - скзл Мервиль, - не только нет библейского великолепия, есть то, что нш общий друг - он покзл н меня - кк-то нзвл морльным идиотизмом. Ты говоришь о потенцильных возможностях, но если они не использовны, то остется неподвижность и бессилие, - ккой тут, к черту, король? Тем более, что твой нищий умирет н своем золоте, которое тянет его вниз, кк мертвый груз, тк и не сделв ничего в своей жизни - не потому, что он этого не хотел, оттого, что не мог.
- Ты никогд не поймешь, что ткое деньги, - скзл Жорж, - хотя их у тебя больше, чем у всех нс, вместе взятых. Но это величйшя неспрведливость, это ошибк слепой судьбы.
Я вспомнил об этом рзговоре Мервиля и Жорж, людей со столь рзной судьбой, точно их создл и придумл ккой-то нсмешливый и жестокий гений. Но что вообще хрктернее почти для всякой человеческой жизни, чем повторение этих двух слов - ошибк и неспрведливость?
- Ты понимешь, ткие люди, кк я, которые создны для спокойной жизни без мтерильных збот...
Это были слов Андрея, когд мы все кк-то ужинли у Мервиля. И Эвелин скзл, смотря ему в лицо холодным взглядом своих синих глз:
- Откуд ты знешь, для чего ты создн?
- Ты считешь, что у человек нет определенного нзнчения н земле?
- Есть, но не у всех.
- Что ты хочешь скзть?
- Ну вот Мервиль создн для того, чтобы делть глупости и тртить деньги. Он, - он кивнул головой н меня, - для того, чтобы знимться литертурой, в ценность которой он не верит, жить в вообржении жизнью других и делть из всего, что от видит и чувствует, выводы и зключения, чще всего ошибочные. Жорж, твой брт, - для того, чтобы своей жизнью докзывть, что может существовть ткое соединение - жлкя скупость и исключительный поэтический др. Но для чего ты создн, этого никто не знет.
- Эвелин, ты когд-нибудь кого-нибудь пожлел в твоей жизни? спросил, улыбясь, Мервиль. У Эвелины с ктерской быстротой изменилось лицо, кк будто осветившись внезпно возникшим чувством, и тотчс же, следуя з выржением глз, измелился ее голос.
- Д, мой дорогой, - скзл он, - жлел - и прежде всего тебя. И не только тебя, - добвил он, взглянув в мою сторону.
- Эвелин, - скзл Жорж, - если бы кждый из нс сделл тебе предложение, кк бы ты ответил н это?
- Откзом, - скзл он, - откзом, но по рзным причинм. Тебе потому что я тебя презирю, Андрею - потому что он не мужчин, Мервилю и моему дорогому другу - он положил мне руку н плечо - потому что я их люблю и не желю им несчстья. И единственный, кому я не ответил бы откзом, это Артуру, потому что он не сделл бы мне предложения. Но это мне не мешет испытывть к нему нежность.
Позже, когд все рзошлись и мы остлись вдвоем с Мервилем, он мне скзл:
- Ты знешь, мне иногд кжется, что Эвелину создл здумчивый дьявол, в тот день, когд он вспомнил, что когд-то был нгелом.
- Вспомнил ли? - скзл я. - Я в этом кк-то не уверен.
- Ее мть голлндк, - скзл Мервиль, - отец испнец. Но все не тк, кк это можно было бы себе предствить. У ее мтери был бурня жизнь и неутолимя жжд душевных движений - ты понимешь, что я хочу скзть. Ничего северного, голлндского в ней нет. А отец Эвелины - один из смых мелнхолических и спокойных людей, кких я видел, меньше всего похожий н испнц. Результт этого брк - Эвелин. И вот теперь, ты видишь, он вносит в ншу жизнь элемент бсурд, без которого иногд было бы скучно. Мне порой кжется, что он все это делет нрочно, потому что он действительно умн и все понимет, когд нходит это нужным.
- Стрнный у нс все-тки союз, - скзл я. - Мы очень рзные Эвелин, Андрей, Артур, ты и я. Но вот нш связь не рвется ни при кких обстоятельствх. Что, собственно, нс объединяет?
- Может быть, то, что никому из нс до сих пор не удлось стть счстливым. Или - тк было бы печльнее - никто из нс не способен быть счстливым.
- Во-первых, одного этого недостточно. Во-вторых, я в этом не уверен. У меня, нпример, кк мне кжется, очень скромные требовния к жизни, и, я думю, будь все чуть-чуть лучше, я мог бы быть совершенно счстлив.
- Я не могу поверить, что у тебя есть эт иллюзия, - скзл Мервиль. Твоя пмять перегружен, твое вообржение никогд не остется в покое, и дже когд тебе кжется, что ты ни о чем не думешь, в тебе все время идет упорня рбот, и эго продолжется всю твою жизнь. Быть счстливым - это знчит збыть обо всем, кроме одного блисттельного чувств, которое ты испытывешь. Но ты никогд ничего не збывешь. Нет, милый мой, до тех пор, пок ты не изменишься и не стнешь тким, кким ты был рньше - мы все помним, кким ты был несколько лет тому нзд, - до тех пор ты не способен стть счстливым.
- Не збудь, что иногд я погружюсь в блженное небытие.
- Это потому, что твой оргнизм требует отдых, - скзл Мервиль, - это кк потребность сн. Не смешивй это с другими вещми.
Я подходил к своему дому. Он стоял н мленькой улице, довольно длеко от центрльных рйонов город, и эт улиц, с узким прострнством между ее здниями, когд туд проникл солнечный свет, нпоминл мне грвюру в темных тонх. Но в свете электрических фонрей это впечтление терялось.
Я поднялся н лифте н свой этж и, подходя к двери, услышл, что в моей квртире звонит телефон. Кто мог вызывть меня в этот чс, н рссвете сентябрьской ночи?
Длекий женский голос спросил по-нглийски, но с резким инострнным кцентом, я ли ткой-то. После моего утвердительного ответ женщин скзл:
- С вми сейчс будут говорить.
Через несколько секунд голос Мервиля скзл:
- Я хотел знть, все ли у тебя блгополучно.
- Кк всегд, - скзл я, - откуд ты звонишь?
- Из Мексики.
- Кк ты туд попл?
- Мы тут здержлись н некоторое время. В недлеком будущем мы вернемся в Приж и я тебе все рсскжу. Ты видел Артур?
- Он живет у меня.
- Знчит, глвное ты знешь. Я двно хотел тебе позвонить, но кк-то не получлось. Ты понимешь, трудно это скзть в нескольких словх, все тк необыкновенно...
- У тебя чсто бывют необыкновенные вещи, - скзл я. - Буду ждть твоего приезд.
Н этом рзговор кончился, и, ложсь спть, я подумл - почему Мервиль окзлся в Мексике, что это могло знчить?
x x x
Утром Артур мне скзл, что ему снилось, будто ночью звонил телефон, но когд он проснулся, в квртире было тихо.
- Ты видишь, - скзл он, - нсколько обмнчивы нши предствления и нсколько неверны дже те ощущения, которые возникют из тких, кзлось бы, конкретных вещей, кк пять чувств. Мне снится, что звонит телефон, это происходит от рздржения ух. Мое вообржение под влиянием сн и звуковых воспоминний создло это впечтление, которое не соответствует ничему рельному. Нше восприятие - это сны, воспоминния, ощущения, знчение которых от нс ускользет, это ежеминутно меняющийся мир, природ которого тоже не ккое-то постоянное понятие. Вся непостижимя сложность ншего душевно-психического облик, который тоже...
- Подожди, - скзл я. - Все, что ты говоришь, может быть верно...
- Мы не знем, что верно и что неверно. Когд ты вступешь в облсть ктегорических утверждений, единственное, в чем ты можешь быть уверен, это в их несостоятельности.
- Ты мне не дешь договорить. Дело в том, что вчер ночью в моей квртире действительно звонил телефон. Ты эго услышл во сне, но проснулся не срзу и когд ты открыл глз, то все уже было тихо. А тихо было потому, что рзговор по телефону был очень короткий. Тк что вся твоя тирд о недостоверности и неопределимой природе нших ощущения произнесен зря.
- Кто тебе мог звонить в это время?
- Мервиль.
- Мервиль? Откуд?
- Из Мексики. Он скзл - мы в Мексике.
- Ах, опять эт женщин, - скзл Артур. - Я чувствую в ней что-то врждебное и не могу от этого чувств избвиться. Он тебе нрвится?
- Нет, - скзл я. - Я провел с ней некоторое время, довольно короткое, и ншел, что это крйне утомительно.
- Я думю, что он должн приносить несчстье всем, кто с ней стлкивется. И мне искренно жль Мервиля, я з него боюсь.
- Ты уже говорил мне об этом, - скзл я. - Но ккие у тебя основния для этого?
- Я не могу тебе объяснить. Это интуиция. Конечно, логически, чего, кзлось бы, бояться? Но вспомни, что Андрей тк же думет, кк я.
- Все это решительно ничего не докзывет.
- Дело не в докзтельствх, в ощущении. Если ты будешь ждть докзтельств или фктов, то может окзться, что будет слишком поздно. Посмотри - ты, Андрей, Эвелин, я - мы все к ней относимся отрицтельно не потому, что он нм сделл что-то дурное, инстинктивно, и это недром.
- Почему ты считешь, что твой инстинкт - или чей-либо другой безошибочен, инстинкт Мервиля вдруг окзывется не тким, кк нужно? Почему ты думешь, что прв ты, не он?
- Я ничего не думю, я чувствую и очень жлею, что этого чувств Мервиль не испытывет.
- Рно или поздно мы увидим, кто в конце концов окжется прв.
- Мне не хочется дже думть об этом, - скзл Артур.
x x x
Н следующий день Артур исчез, - кк это с ним уже неоднокртно бывло, - не оствив, по обыкновению, дже зписки. Утром, когд я проснулся, его уже не было. Комнт, в которой он жил, был в идельном порядке, все стояло н своем месте. Но шкф, в котором висели его костюмы, был пуст и коврик, н котором спл Том, не было. Артур прожил у меня недолго, но я успел привыкнуть к его присутствию. которое никогд не было стеснительным, привык слышть его быструю походку, его голос, видеть его з столом или в кресле, и мне покзлось, что в квртире стло пусто. Я годми жил один, никогд не думл о своем одиночестве и его не чувствовл. Но после уход Артур я вдруг по-новому понял, что я опять остлся один, и н этот рз мне было кк-то неприятно, - точно Артур не был моим случйным и временным гостем, был человеком, присутствие которого мне стло кзться собственным и почти необходимым. Я знл, что рно или поздно он вернется. Ко он мне был нужен именно теперь, потому что, пок он жил в моей квртире, я, в свою очередь, был нужен ему йог этого мое существовние перествло кзться мне совершенно бесполезным.
Я думл о своих друзьях. У кждого из них было что-то, чего у меня не было, чще всего чувств, которое искло бы выход или удовлетворения, интерес к искусству или философии, нконец, просто стремление к спокойствию и обеспеченности, кк у Андрея. У Артур были бурные стрсти, нд которыми мы смеялись, потому что нм они кзлись непонятными - в том смысле, что мы не были способны дже отдленно себе предствить, что могли бы испытть нечто подобное. У Мервиля был его "лирический мир" и поиски эмоционльного рвновесия, у Эвелины - своя собствення жизнь, в которой он, кк ктрис, игрл то ту, то другую роль, чще всего роль возлюбленной, и жестокий ее эгоцентризм. Првд, в отличие от Мервиля и Артур, он знл, избегя в этом признться дже смой себе, что это все было похоже н вздорный мирж и что в этом не было ни подлинного чувств, ни подлинного увлечения. Ее существовние однжды очень првильно определил Мервиль, скзв, что для нее в одинковой степени хрктерны две особенности, которые, кзлось бы, должны были исключть друг друг: глупейшя жизнь - и несомненный ум. И когд после этих рзмышлений я возврщлся к мыслям о смом себе, я думл, что у меня не было ничего, чем жили мои друзья, - дже возможности хотя бы н короткое время предствить себе, что все идет тк, кк нужно, и что я именно этого хочу. Вместе с тем, когд у меня проходил душевня устлость, которя чще всего упрвлял мое существовние, кк постоянно действующий медленный яд, мне кзлось, что в известных условиях, - кк это было до тех пор, пок Сбин был со мной, - все могло бы быть совершенно инче, чем теперь. Но об этом я никогд никому не говорил.
Я принялся з чтение, которое прерывл обычно приход женщины, которя убирл мою квртиру три рз в неделю, немолодой испнки, чрезвычйно словоохотливой, бросвшей рботу, когд он нчинл мне что-нибудь рсскзывть. Рботть и говорить одновременно он не могл, и получлось впечтление, что произносить слов и соствлять из них фрзы требовло от нее ткого же усилия, кк мыть окн или посуду. У нее не было точной грницы между речью и движением, тк, кк будто в ней духовный и физический мир были одним целым. Он неоднокртно рсскзывл мне рзные эпизоды своей жизни, и если бы я понимл кк следует то, что он говорил, я, вероятно, хорошо бы знл ее биогрфию. Но мне почти никогд не удвлось, несмотря н все мои усилия, понять то, что он говорил. Он был убежден, что говорит по-фрнцузски, но, нсколько я мог соствить себе об этом предствление, это был стрння смесь безжлостно исковеркнных фрнцузских слов с испнскими, смесь, в которой существительные иногд были похожи н фрнцузские, но глголы были испнские. И если мне удвлось понять то или иное существительное, то я не знл, что с ним происходило, потому что эти обознчения предметов или фктов были связны между собой словми, знчение которых от меня ускользло. Он мне кк-то рсскзл, что когд он был н похоронх своей мтери, он встретил тм человек, который впоследствии игрл очень вжную роль в ее жизни. В то время кк, кончив свой рсскз, он принялсь з рботу, ко мне пришл Эвелин, которой я скзл, что вот уборщиц рсскзл мне, кк н похоронх ее мтери...
- Ты уверен, что ты все првильно понял? - спросил Эвелин.
- Нет, - скзл я, - но мне покзлось.
- Подожди, я ее спрошу. Последовл быстрый рзговор по-испнски между Эвелиной и уборщицей, и потом Эвелин скзл:
- Он говорит, что не могл быть н похоронх своей мтери, потому что в это время был в другом городе и был связн с человеком, который был ничтожеством и не игрл в ее жизни никкой роли, он с ним очень скоро рсстлсь и никогд об этом не жлел.
- Ну д, - скзл я, - это подтверждет то, что я двно подозревл: я понял некоторые существительные, но не понял глголов.
- Что вжнее? Глголы или существительные? - скзл Эвелин.
- Вероятно, все-тки соответствие между ними, - скзл я.
По мере того кк проходило время, я змечл, что многих книг, которые я брл с полки, я не мог читть, их несостоятельность нчинл мне кзться очевидной с первых же стрниц.
Я вспомнил, кк мне поплись путевые зписки втор, который одно время пользовлся некоторой известностью. Я открыл его книгу, и первя строк, которую я прочел, был ткя:
"Я приближюсь к морю. Знет ли оно, кк я его люблю?"
Н этом мое чтение его зписок кончилось, и у меня не хвтило мужеств читть дльше. Но пример этой риторической глупости длеко не был единственным или исключительным. Если бы я читл эту книгу много лет тому нзд, я бы продолжл все-тки искть в ней что-нибудь, что зслуживло бы внимния. Но длительный опыт нучил меня тому, что эти поиски обычно окзывются бесплодными, и теперь у меня не было желния терять н них время. В результте этого круг моего чтения все время суживлся, кк шгреневя кож.
Я сидел в кресле и перечитывл еще рз "Войну и мир", - это было через три дня после уход Артур, был шестой чс вечер, - когд рздлся телефонный звонок. Звонил Эвелин, скзвшя, что ей нужно со мной поговорить и он придет через двдцть минут.
Когд он вошл в квртиру, у нее было ткое выржение лиц, по которому было видно, что он только что принял очень вжное решение.
- Чем я могу тебе быть полезен? - спросил я.
- Ты не хотел бы стть моим компньоном?
- Компньоном? - скзл я с изумлением. - В чем?
- В моем деле. Я зню, что ты в этом ничего не понимешь, но твоя роль был бы очень скромной, ты был бы только юридической фикцией.
- Худшего выбор ты не могл бы сделть, - скзл я. - и ты должн это знть. Ккое дело? Твое кбре?
- Д, - скзл он. - Оно приносит некоторый доход.
- А Котик?
- Котик, - скзл он, - это прошлое, и вдобвок ткое, которым гордиться не приходится.
- Это было ясно с смого нчл, - скзл я. - Но что изменилось и что произошло?
- Я не могу больше выносить его утомительной глупости, - скзл Эвелин. - Я сделл все, чтобы придть этому видимость ккого-то приличия, но это невозможно. Ты знешь, в чем мой глвный недостток?
- Для этого следовло бы знть, ккой из твоих недосттков ты считешь глвным.
- Тут ты не мог удержться, - скзл он. - Но не будем спорить. Я только хотел скзть, мой милый, что ничего не может быть грустнее, когд женщин умнее своего любовник. А со мной это всегд именно тк и происходит.
- Ты считешь, что кждый рз это случйно?
- Вероятно, мне не везет.
- Нет, моя дорогя, - скзл я. - Будем откровенны. Я тебе, помнится, кк-то скзл, что ты выбирешь тех, нд кем ты чувствуешь свое превосходство. Если этого нет, тебе неинтересно. Вместе с тем ты хочешь себе внушить, что вот нконец ты ншл кого-то, кто достоин твоего чувств. Я никогд не мог понять, зчем ты это делешь. В тебе есть ккой-то постоянный рзлд между душой, умом и твоей эмоционльной жизнью. Ты испытывешь, скжем, влечение к человеку, глупость которого для тебя очевидн. Это могло бы быть длительным, если бы твои душевные и умственные способности были рз нвсегд трофировны. Ты пытешься их нейтрлизовть, но это тебе никогд до конц не удется, и ты знешь, что это не может удться. Я только нпоминю тебе элементрные истины, Эвелин. Помнишь нш с тобой рзговор о Котике и метмпсихозе? Мы об знли с смого нчл, нсколько это было глупо, - и ты знл, что я это знл.
- Это было нетрудно, - скзл он, - Ты, впрочем, этого не скрывл. Но и тогд, во время этого рзговор, я очень хорошо знл, что Котик уйдет и будет збыт, кк стря тряпк, ты остнешься.
Он здумлсь н минуту и потом скзл:
- Посмотри в окно.
Нчинлись сумерки, шел холодный дождь, и кзлось, что нступл нстоящя осень. И я вспомнил недвние летние дни, Ривьеру, буйбес, Адритическое море и Лидо ди Венеци.
- Мы сидим с тобой здесь, - скзл Эвелин, - и есть в этом что-то необыкновенно уютное, ты не нходишь? Но через некоторое время я уйду и ты остнешься один со своими невеселыми мыслями. А я вернусь к себе и увижу Котик, который лежит н дивне и читет книгу об индусской мудрости, в которой он ничего не понимет. И если бы он был немного умнее, он бы думл: кк хорошо, что существует дур, которя обо мне зботится и которя только в последнее время проявляет некоторую непонятную холодность. А если бы он был еще умнее, он бы понял, что ему остлось мло времени до того дня, когд он лишится этой женщины, которую он нпрсно считет дурой.
- А если бы он был еще умнее, - скзл я, - то он никогд не пользовлся бы рсположением этой женщины и не знимлся бы метмпсихозом.
- Мне иногд кжется. - скзл он, - что ты мне мстишь з то, что я тебя слишком хорошо зню и что ты меня не можешь обмнуть.
- Я никогд тебя не стрлся обмнуть.
- Нет, не обмнуть в буквльном смысле слов, - это действительно тебе несвойственно. Но ввести меня в зблуждение, сделть тк, чтобы я поверил в твой мнимый кдемизм и твою отрешенность от суетных збот. Это тебе не удется, и у тебя остется против меня одно оружие - нсмешк и ирония. Но этим оружием ты пользовться кк следует не можешь. И ты знешь почему?
- Потому что я никогд не хотел тебя обидеть.
- Верно, - скзл он. - А почему? Хочешь, я тебе скжу? Потому что ты меня любишь.
- Эвелин!
- Ты будешь это отрицть?
- Смым ктегорическим обрзом!
Он посмотрел н меня тк, кк умел смотреть только он, и глз ее стли близкими, теплыми и нежными. Потом их выржение медленно изменилось и он скзл:
- Ктегорическим обрзом, мой дорогой?
- Смую првильную вещь о тебе скзл один из нших общих знкомых, скзл я, - что тебя создл однжды здумчивый дьявол - в тот день, когд он вспомнил, что рньше был нгелом.
- Мервиль? - спросил он, зсмеявшись. - Это н него похоже, и это могли обо мне скзть только дв человек - ты или он.
x x x
В последнее время мои рзговоры с Эвелиной стли происходить горздо чще, чем рньше. Во время одного из них я еще рз откровенно выскзл свое мнение о теперешнем периоде ее жизни и, вопреки ожиднию, он почти не зщищлсь и был готов соглситься со мной.
- Ты не думешь, в чстности, что роль влделицы ночного кбре тебе мло подходит? Этот обязтельный дурной вкус, эти посетители, что может быть более презренного?
- Никто из нс не святой, - скзл он, - ни ты, ни я. Но ты нпрсно тк упорно убеждешь меня. Кто тебе скзл, что я до конц жизни остнусь собственницей "Fleur de Nuit"?
Я несколько рз с удивлением спршивл себя, почему, собственно, теперь вопрос о том, что делет и кк живет Эвелин, тк знимл меня. В конце концов, не все ли рвно, хотел ли он открыть тетр или экспортное предприятие? Ткой эпизод тоже был в ее жизни, и он обнружил незурядные коммерческие способности, но увлеклсь одним нчинющим композитором и уехл с ним в Итлию, бросив все почти н произвол судьбы и передв доверенность н ведение дел Мервилю, который быстро ликвидировл их с довольно крупной выгодой, и когд Эвелин вернулсь в Приж одн, он передл ей знчительную сумму, от которой через короткое время не остлось ничего и Эвелин уехл нвсегд, кк он скзл, в Южную Америку. Ей был устроен прощльный прием с шмпнским у Мервиля, и Эвелин говорил, что никогд нс не збудет. - К сожлению, - скзл я, не удержвшись. - Неблгодрный, смеясь ответил он. - Пойми, что ты, может быть, никогд в жизни меня больше не увидишь. - Мы приедем к тебе в Южную Америку, Эвелин, примирительно скзл Мервиль, - и мы тебя тоже не збудем.
Через год после этого, зимой, вечером, в квртире Мервиля рздлся звонок, горничня отворил дверь, и мы не успели подняться из - з стол, з которым ужинли, Мервиль, Артур и я, кк н пороге покзлсь Эвелин в норковой шубе и с брильянтовыми серьгми в ушх.
- Эвелин во всей ее слве, - скзл Мервиль. - Я ндеюсь, ты с нми поужинешь?
Эвелин снял шубу, которую отдл горничной, сел з стол и скзл:
- Спсибо з приглшение. Поужиню и остнусь ^ ночевть, звтр я подумю о дльнейшем.
И когд он вышл из столовой, чтобы зняться тулетом, Артур скзл:
- Эвелин - это своего род мементо мори. Он неизбежн, несокрушим, и ничто не может ее остновить.
- Это верно, - скзл Мервиль. - Но соглсись, что он неотрзим.
- Несомненно, - скзл Артур.
- И что в этом есть что-то приятное, - скзл я. Я вспомнил об этом, когд Эвелин снов был у меня и зговорил о Котике.
- Откровенно говоря, мне его жль, - скзл я.
- Почему?
- Потому что ты ввел его в зблуждение. Это ты создл вздорную иллюзию любви и взимного понимния. Нсколько я мог себе соствить о нем предствление, он человек беззщитный, он всему этому поверил, не зня, что с твоей стороны это был только кприз, который тебя ни к чему не обязывл. Ты понимешь, моя дорогя, что ты несешь ответственность з свои поступки. Если ты действуешь определенным обрзом, из этого ндо делть определенные выводы. Ты берешь н себя известные морльные обязтельств, и потом ты о г. них уклоняешься.
- Ты говоришь тк, кк будто все можно подвести под ккие-то првил. Выходит, что если я делю глупость, то я всегд, всю жизнь должн з нее рсплчивться. Я должн откзться от всего, что мне еще, быть может, предстоит, и посвятить свое существовние зботм о Котике? Ты говоришь обязтельств. Но когд речь идет о чувстве, которое умерло или умирет, то о кких обязтельствх можно говорить? Я понимю, - если есть семья, дети, быт. Но если ничего этого нет?
- Пойми меня, я Котик не зщищю. Я обвиняю тебя в неосмотрительности, в том, что ты склонн уступть ккому-то чувству, которое не может быть ни глубоким, ни длительным, - и ты это знешь. Проснись нконец, черт возьми, и нчни жить по-человечески.
- А ты не думешь, мой дорогой, - скзл он изменившимся голосом, что ты обо мне лучшего мнения, чем то, которого я зслуживю?
- Нет, - скзл я. - Но мне иногд хочется схвтить тебя з плечи и трясти до тех пор, пок ты не поймешь, что пор перестть делть глупости.
- Почему ты никогд этого не сделл?
- Не зню, - скзл я. - Может быть потому, что ты еще не созрел для этого. То, что ты живешь не тк, кк нужно, это ты всегд понимл, ты достточно для этого умн. Но, может быть, нступит день, когд ты это почувствуешь, то есть произойдет то, чего не могут зменить никкие доводы, кк бы неопровержимы они ни были. И вот, когд это случится - и если это случится, - ты стнешь ткой, ккой ты, мне кжется, должн быть. Но когд? И нстнет ли когд-нибудь ткой день?
- Может быть, - скзл он.
- В этот день я буду з тебя искренно рд.
- Я в этом не сомневюсь. И я не сомневюсь, что ты считешь, что тот, н кого пдет мой последний и окончтельный выбор и с кем я действительно свяжу свою жизнь, должен будет простить мне все, что этому предшествовло.
- Его зслуг будет небольшя, - скзл я. - Прощть тебе нечего. В конце концов, ничего дурного ты не делл - ты вредил прежде всего смой себе.
Он смотрел н меня невидящими, остновившимися глзми. Я взглянул н нее и скзл:
- С тобой происходит что-то стрнное, Эвелин.
- Ты это нконец зметил?
Он встл с кресл, подошл ко мне и поцеловл меня в лоб.
Мервиль позвонил мне из Рим. Это было в десять чсов вечер, через две недели после телефонного вызов из Мексики.
- Ты приближешься, - скзл я, - когд ты будешь в Приже?
- Встретимся послезвтр вечером у тебя, хорошо? Он явился в нзнченное время. Я зметил срзу же, что он нходился в состоянии, длеком от безудержного восторг.
- Ну, рсскзывй, - скзл я, когд он сел.
- Это не тк просто, - скзл он. - В одном я уверен: никогд в моей жизни до сих пор не было ни тких серьезных проблем, ни ткой ответственности з то, что происходит или может произойти. Мне предстоит множество трудностей. Что ткое эти трудности, я пострюсь тебе объяснить. Нчнем с того, что Лу был против моего приход к тебе. У меня ткое впечтление, что он тебя боится.
- Боится? - скзл я. - Мне кжется, что это н нее не похоже. Он просто питет ко мне нтиптию. Кк ты регировл н то, что он не хотел, чтобы мы с тобой встретились?
- Я пострлся убедить ее в том, что есть вещи, которых он изменить не может.
- Неужели это было трудно понять?
- Ты не отдешь себе отчет во всем этом, ты не знешь, что ткое Лу.
- Д, конечно, но все-тки объяснить ткую простую вещь, - н это достточно пяти минут. Тем более что он производит впечтление женщины неглупой.
- Дело не в этом. Он жил до сих пор в мире, о котором мы не имеем предствления, где опсность ждет тебя н кждом шгу, где никому нельзя доверять и где глвное знчение имеют угрозы или шнтж. Ты понимешь? И тот, кто сильнее, у кого есть влсть, может позволить себе все, потому что другие его боятся. Нечто вроде этого - почти бессознтельно, если хочешь определяет отношения между мужчиной и женщиной. Один из двух всегд, кк он, вероятно, думет, сильнее другого и тому или той, кто слбее, остется только подчиняться. И вот у нее, по-видимому, создлось впечтление, что у нее ндо мной есть ккя-то влсть. Вместе с тем он сделет для меня все и ни перед чем не остновится. Он мне скзл, что ткое чувство он испытывет первый рз в жизни.
- Эту фрзу, я думю, ты слышл много рз, - скзл я. - В этом смысле Лу ничем не отличется от других женщин, кк мне кжется.
- Фрз, может быть, ткя же, - скзл Мервиль, - но психология другя. Все это ндо переделывть и перестривть. Ты знешь, чем кончился рзговор о тебе? Он скзл, что если я не хочу принимть во внимние ее желния, то он не видит, зчем он должн оствться со мной.
- И что ты н это ответил?
- Я ей скзл, что он совершенно свободн поступть тк, кк он нходит нужным, и что я не считю себя впрве ее удерживть. Он вышл из комнты и хлопнул дверью. Но через полчс вернулсь, и н ее глзх были слезы.
- Все это очень дурной вкус, - скзл я, - ты не нходишь? Извини меня з откровенность.
- Д, конечно, но это серьезнее. Он скзл, что понимет, что я не ткой, кк другие. Ты зметишь, что это тоже не ново, и будешь прв, но у нее все приобретет особый хрктер, - и что я могу ствить ей свои условия, - опять-тки, понятие о влсти. Я повторил, что он совершенно свободн и что ей нечего бояться ккого бы то ни было принуждения. Я добвил, что у меня есть несколько стрых друзей, которыми я не пожертвую ни для кого, и что если он это считет неприемлемым, то я дю ей прво и возможность рспоряжться своей свободой.
- До сих пор ты никогд тк с женщинми не говорил.
Мервиль встл с кресл и сделл несколько шгов по комнте. Потом он остновился и скзл:
- Ты знешь, я думю, что я очень изменился з последнее время. И я думю, что когд ты мне говорил, что я вел себя кк кретин, ты был прв.
- Я никогд этого не говорил, - скзл я, - не клевещи н меня. Я считю тебя неиспрвимым ромнтиком. Я считю, кроме того, что ты никогд не хотел откзться от своих иллюзий и измерить то рсстояние, которое их отделяло от действительности.
- Есть еще одно, - скзл он. - Я имею в виду то, что происходит сейчс. До сих пор все, кого я знл, приндлежли приблизительно к одному и тому же кругу людей. Хорош он или плох, это другое дело. Но с ними у меня был общий язык.
- Во многих случях не было, милый друг. Вспомни, кк ты излгл Анне свои сообржения по поводу Гегеля и Лейбниц в то время, кк он с трудом могл усвоить тблицу умножения.
- Д, д, - нетерпеливо скзл он. - Но в облсти этических понятий ей ничего не нужно было объяснять.
- В этом я с тобой соглсен. Не нужно было потому, что он все рвно ничего не понял бы.
- Ей не ндо было понимть, они у нее носили, тк скзть, оргнический хрктер. - Ее родители и подруги, сред, в которой он выросл, - это был вполне определення социльня ктегория, для которой хрктерн известня этическя систем. Но предствь себе, что ты стлкивешься с кем-то, кто об этой системе не имеет понятия, чья жизнь был построен н совершенно других принципх. Предствь себе общество, которое состоит из профессионльных преступников, шнтжистов, взломщиков, немных убийц-то, что в гзетх иногд нзывют джунглями. Мы с этим миром никогд не встречлись, мы не знем, что это ткое.
- Нет, у меня о нем есть некоторое предствление.
- О себе я этого скзть не могу. И вот Лу жил именно в этой среде, во всяком случе, ей чсто приходилось иметь дело с этими людьми. Это был не ее вин, он всегд стремилсь оттуд уйти и жить инче.
- Ты в этом совершенно уверен?
- Убежден, - скзл он. - Но до тех пор, пок этот уход ей не удвлся, он должн был действовть тк, чтобы себя зщитить, ты понимешь? Он привыкл всегд быть нстороже, никогд никому до конц не верить и н угрозу отвечть силой.
- Конечно, то или иное прошлое не всегд определяет человек н всю жизнь, я это зню, - скзл я. - Но боюсь, что иногд оно оствляет неизглдимый след.
- Он в этой среде был исключением, - скзл Мервиль. - Он знет четыре язык - нглийский, фрнцузский, испнский и итльянский, он чему-то училсь, и у нее есть нечто похожее н культуру, конечно, очень поверхностную, тут себе иллюзий строить не следует. Но это, в общем, второстепенно. Есть глвное - и об этом труднее всего говорить. Именно оно все определяет, и когд ты это поймешь, тебе стновится ясно, что все остльное не имеет или почти не имеет знчения.
- Когд ты говоришь о глвном и второстепенном, что, собственно, ты имеешь в виду?
- Ты это должен знть лучше, чем кто-либо другой, - скзл Мервиль, это, если хочешь, твоя профессионльня обязнность.
- Почему профессионльня?
- Потому что ты пистель.
- Милый друг, быть пистелем - это не профессия, это болезнь.
- Бросим эти прдоксы, - скзл он, - дже если ты в ккой-то степени прв, то сейчс дело не в этом. Ты см говоришь, что у многих людей есть несколько жизней. Я тебе это нпоминю. Одн из них - это биогрфия, которя определяется местом рождения, нционльностью, средой, обрзовнием, бытовыми условиями. Но нряду с этим есть другие возможности, потенцильные, в этом же мужчине или в этой же женщине. Они могут никогд не осуществиться. Но именно эти непроявленные еще возможности, именно это - вторя природ того или той, о ком идет речь, подлиння, в тысячу рз более вжня, чем биогрфические подробности. Это глвное, остльное второстепенно. Ты со мной соглсен?
- В некоторых случях д, если хочешь. Но трудность зключется в дигнозе.
- А если дигноз очевиден?
- Это, мне кжется, бывет редко.
- Но это может быть?
- Несомненно.
- Жизнь Лу, если это пострться вырзить в нескольких словх, это отчяння борьб, в которой почти не было перерывов, это общество людей, з кждым движением которых ндо было следить и ндо было держть нготове оружие, - тк скзть, символически, понимешь?
- Может быть, не только символически. Америкнский следовтель, который приезжл н Ривьеру, рсскзл мне биогрфию Лу. В ней много не хвтло. Но то, что он мне скзл, двло о ней некоторое предствление. Он женщин опсня, ты знешь это?
- Кому ты это говоришь? - скзл он. - Я это очень хорошо зню. Я не хотел бы быть ее вргом.
- Боб Миллер?
- Он был в Нью-Йорке, когд он был убит, убийство произошло н Лонг-Айленде.
- Почему в тком случе ее рзыскивл мерикнскя полиция?
- Потому что это совпло по времени с ее исчезновением. Лу Дэвидсон перестл существовть, и з тысячи километров от тех мест, где это происходило, н фрнцузской Ривьере появилсь Мргрит Сильвестр.
- Ты уверен, что это было именно тк?
- Кк ты думешь, зчем я ездил в Америку вместе с ней?
- Я не знл, что ты был с ней в Америке, - скзл я, - я думл, что речь шл о Мексике.
- Мексик был после Америки, - скзл он. - Но тм, в Нью-Йорке, я нстоял н выяснении этого дел и с нее были сняты все подозрения. Ей не грозит больше никкое преследовние. Но я змечю, что мой рсскз выходит очень сбивчивым.
- Если хочешь, нчнем снчл. После того кк он уехл с твоей виллы возле Кнн и ты вернулся в Приж и двл объявления в гзетх, что случилось? Кк произошл новя встреч? Артур мне говорил об этом, но очень коротко. По его словм, это не ты ее ншел, он пришл к тебе.
- Ты знешь, - скзл Мервиль, - я не буду описывть тебе состояния, в котором я нходился. И когд я спршивл себя в тысячный рз, что произойдет, если я опять ее увижу, к концу дня - горничня ушл, я был один в квртире - рздлся звонок. Я отворил дверь и увидел Лу. Он сделл шг вперед и упл без чувств. Я положил ее н дивн, потом приподнял ее голову и зствил ее выпить виски. Он пришл в себя. Я сел рядом с ней, и он скзл:
- Я буду говорить по-нглийски, хорошо? Я тк устл, что мне трудно говорить по-фрнцузски.
Тогд я понял, что у нее действительно не оствлось сил.
- Ты помнишь, - скзл я, - я тебя кк-то спросил, знет ли он по-нглийски, и ты мне скзл, что он говорит кк нгличнк. Когд я слышл ее рзговор с туристом в Кннх, у меня не было никких сомнений, что он мерикнк.
- Я в этом тоже тотчс же убедился, - скзл Мервиль. - Он нчл с того, что ее приход ко мне - это нечто вроде кпитуляции, первой в ее жизни.
Мервиль повторил по-нглийски ее слов, и в них был несомнення вырзительность и сил.
- Я никогд не думл, что это может со мной случиться, - Мервиль продолжл повторять ее слов, - у меня всегд был воля быть сильнее обстоятельств и сильнее тех, с кем я имел дело. Никто никогд не мог меня согнуть и подчинить себе. Но после встречи с тобой все изменилось. У меня больше нет ни сил, ни желния сопротивляться.
Мервиль ее спросил:
- Сопротивляться чему?
Он посмотрел н него и ответил:
- Тебе и моему чувству.
- А зчем этому сопротивляться? - спросил Мервиль. - Рзве в этом есть необходимость?
- Зчем? - скзл он с удивлением. - Чтобы чувствовть себя свободной, чтобы приндлежть смой себе, не кому-то другому.
- Одно не исключет другого, - скзл Мервиль. Тогд он спросил:
- Ты знешь, кто я ткя? Ты знешь, почему я говорю с тобой по-нглийски? Ты знешь, почему я уехл из Кнн? И почему я не хотел лететь с тобой в Нью-Йорк?
- Зню, - скзл Мервиль. Он повторил:
- Ты знешь, кто я ткя?
- Тебя зовут Луиз Дэвидсон, - скзл Мервиль. - Ты родилсь в Нью-Йорке, и тебя рзыскивет мерикнскя полиция, потому что думет, что ты убил Боб Миллер, который был человеком с уголовным прошлым и твоим любовником. Поэтому ты откзлсь сопровождть меня в Нью-Йорк, скзв, что ты не переносишь путешествий в эроплне.
Мервиль скзл это совершенно спокойным голосом.
- И, зня все это, ты хотел, чтобы я вернулсь к тебе?
- Ккое знчение имеет твое прошлое?
- Но ты не знешь моего прошлого, - скзл он. - Откуд тебе известно, кк меня зовут, и откуд ты узнл, что меня рзыскивет мерикнскя полиция?
- Это очень просто, - скзл Мервиль. И он рсскзл ей, кк ко мне приходил полицейский инспектор н Ривьере, кк потом я встретился с его мерикнским коллегой, о чем они меня спршивли, что они говорили и кк я, в свою очередь, передл все это ему, Мервилю.
- Что он тебе скзл об этом? Что ты связлся с преступницей?
- Нет, этого он не говорил. Но то, что ты мерикнк, он знл до этого.
- Кким обрзом?
- Он слышл, кк ты в Кннх рзговривл с мерикнским туристом.
- И он об этом скзл тем, кто его допршивл?
- Нет.
- Ты в этом уверен?
- Совершенно. Он скзл другое, когд говорил с фрнцузским инспектором. Тот его спросил - если вы когд-нибудь узнете, где нходится Лу Дэвидсон, я ндеюсь, что вы нм об этом сообщите? Он ответил, что н это рссчитывть не следует и что если он что-либо узнет, то ствить об этом в известность полицию он не нмерен.
- Это меня удивляет, - скзл он. - Он всегд относился ко мне врждебно, и когд я встречл его взгляд, мне кзлось, что он меня готов подвергнуть полицейскому допросу. У него глз судебного следовтеля, и он никому не верит. Я всегд его остереглсь.
- Ты его не знешь, - скзл Мервиль. - Он мой стрый друг, и я ему могу верить кк смому себе.
- Между вми нет ничего общего.
- Кк ты можешь об этом судить? Ты слишком мло знешь и о нем и обо мне. И докзтельство того, что ты мло знешь дже меня, это то, что тебя удивляет мое безрзличие к твоему прошлому.
- Я чувствую себя совершенно рстерянной, - скзл он. - До сих пор я всегд знл, кк ндо действовть и что ндо думть о том, что происходит. Теперь от всего этого ничего не остлось. Я себя потерял. Единственное, что у меня есть н свете, это ты.
- Это был очень долгий рзговор, вернее монолог, - скзл Мервиль. Он мне рсскзл всю свою жизнь. И я должен тебе скзть, что всякя другя женщин н ее месте двно бы погибл, я думю, у нее не хвтило бы сил со всем этим спрвиться и уйти в конце концов из этого мир, который был для нее неприемлемым.
- Он тебе скзл, что ушл из дому, когд ей было пятндцть лет?
- Не было пятндцти, - скзл Мервиль.
- Он срзу попл в уголовную среду и оствлсь в ней до последнего времени. И ее постоянное пребывние тм, - тебе не кжется, что это может быть не только случйность? Америкнец мне скзл, что Лу прекрсно знет технику зщиты, что он очень хорошо умеет обрщться с огнестрельным оружием и что человеку, который, скжем, зхотел бы зствить ее делть то, что ей не нрвится, пришлось бы очень скоро откзться от этой мысли и дорого з это зплтить. Он мне привел пример этого - единственный, который он знл. Человек, о котором шл речь, окзлся в госпитле, откуд он вышел инвлидом. Я не сомневюсь, что он, может быть, лучшего не зслуживл, но соглсись, что иметь дело с ткой женщиной довольно опсно. Он тебе об этом эпизоде не говорил?
- Я этот эпизод зню, - скзл Мервиль. - Кроме того, он стреляет без промх, он рботл в цирке, он все видит, все змечет, зстигнуть ее врсплох почти невозможно, и он умеет нйти выход из любого положения.
- Что он тебе скзл о том, кк он ушл из дому?
- Когд ей было четырндцть с половиной лет, он познкомилсь н улице с человеком, который ей очень понрвился, - что он могл понимть в этом возрсте? И вот однжды вечером он просто увез ее из Нью-Йорк и они поселились в Клифорнии. Это был единственный человек в ее жизни, о котором он сохрнил блгодрное воспоминние. Он до конц не знл, чем он знимлся. У них никто не бывл - и он только потом, знчительно позже, понял, что он охрнял ее от среды, в которой он жил. Он чсто говорил ей: Когд меня не будет... или: - Когд мы рсстнемся, не збывй одного: не верь никому. Он это повторял много рз. Что он скоро зметил, это что он никогд не рсствлся с револьвером.
Мервиль покчл головой.
- Он был ее учителем, если хочешь. Он ей излгл свою несложную философию: никому верить нельзя, мир построен н звисти, ненвисти и стрхе перед силой. И ндо жить тк, чтобы быть готовым к тому, что звтр, может быть, тебя не стнет, кк н войне. Он учил ее, кк ндо зщищться, если н тебя нпдют, и ндо скзть, что он окзлсь очень способной ученицей. В прошлом этого человек, кк он узнл потом, было несколько убийств и были годы тюрьмы. Однжды вечером рздлся звонок в их квртире, он отворил дверь и увидел двух полицейских. Лу выбежл в переднюю, когд услышл дв выстрел. Он рнил одного полицейского в плечо, но второй срзу открыл огонь, и первя же пуля окзлсь смертельной. Он лежл н полу в крови, и когд Лу опустилсь н колени перед ним, он успел скзть дв слов, всего дв: "Не збывй".
- Не збывй! - повторил Мервиль. - И этого он не збыл. Ты понимешь? Все-тки его последняя мысль был о ней. Не збывй. Не збывй, что жизнь беспощдн. Не збывй, что никому нельзя верить. Не збывй, что смерть ждет тебя н кждом шгу. И, может быть, последнее, не збывй меня тк-то нстоящее и человеческое в этом мире отчянной борьбы, исход ко горой рно или поздно предрешен: "Когд меня не будет". И вот тогд, стоя н коленях перед его телом, не понимя, что перед ней уже только труп, он кричл: не умирй!
Губы Мервиля дернулись.
- Тк кончилсь ее первя любовь. Что можно скзть после этого?
- Ты знешь, - скзл я, - мне кжется, что в этих нескольких месяцх ее существовния, которые кончились тк внезпно и тк тргически, уже зключено то, что определило всю ее жизнь, вплоть до встречи с тобой. Прежде всего это предостережение. Если б он збыл о нем, он, я думю, тк же кк и ты, погибл бы. Ее спсло то, что после этого он всегд был нстороже. И еще одно, смое глвное. До тебя он был, вероятно, единственным человеком, которому он верил, которого не ндо было остерегться, который ее действительно любил и которого он любил.
- Он говорил о себе в смых жестоких выржениях, - скзл Мервиль. Ты знешь, что он мне скзл? Если считть, что любовь невозможн без нежности, то я никогд никого не любил, никого из всех тех, кто был мне близок.
- Кроме первого, - скзл я.
- Он мне скзл, - продолжл Мервиль, - что у нее нередко бывли припдки холодного бешенств.
Я думю, что ее исключительное физическое совершенство, этот неисчерпемый зпс силы, все это требовло ккого-то выход, ты понимешь? И то, что он рботл некоторое время в цирке, мне кжется, вполне понятно. Случйностью было то, что он познкомилсь с цирковым кробтом. Это был силч, который держл н себе целую пирмиду гимнстов, выжимл штнги и жонглировл гирями. Он стл путешествовть с ним, и потом он нчл ее тренировть для выступлений. Через некоторое время он появилсь н рене цирк в Чикго. Потом он подготовил еще несколько номеров. Он метл ножи, зтем он зменил ножи стрельбой из винчестер. А в свободное время он изучл стеногрфию. И вот однжды он ушл из цирк, уехл в другой город и стл секретршей.
- Об этом мне тоже говорил мой мерикнский собеседник.
- Я не могу повторить все, что он мне рсскзл, - скзл Мервиль. У нее есть некоторые особенности: он требовл, нпример, к себе известного увжения, н которое он не могл - тк, по крйней мере, многим кзлось рссчитывть. Кроме того, он не придет особого знчения деньгм, купить ее нельзя. Это тоже отличло ее от многих женщин. Все это вызывло нередко недорзумения, и некоторые из них кончлись тргически. Одним словом, когд ты слушешь рсскз о ее жизни, то смое удивительное в нем - это то, что он остлсь жив и невредим.
- У нее для этого были днные, которых не было бы у другой женщины.
- Несомненно. Прежде всего нечто похожее н безошибочный инстинкт, он всегд чувствовл приближение опсности.
- Не говоря о том, что он см предствлял собой опсность для всех, кто имел с ней дело.
- Не для всех, - скзл Мервиль, - но для многих.
- Ее прошлое, - скзл я, - это тргедия, бегство, опсности. И после всего этого в тысячх километров от тех мест, где это происходило, последняя по времени встреч, то есть ты, бедный и беззщитный ромнтик. Удивительня судьб, ты не нходишь?
- Ты знешь, - скзл Мервиль, - я чсто упрекл себя в том, что допускл очевиднейшие ошибки, зблуждлся, был жертвой иллюзий - и если бы я этого см не понимл, то ты бы мне это нпомнил, ты, впрочем, делл это много рз. Но никогд еще я не был тк убежден, что я действую првильно, кк я в этом убежден теперь. Считешь ли ты, что я ошибюсь и н этот рз?
- Этого я не зню, - скзл я. - Но я думю, что у тебя нет выбор. Я думю, кроме того, что у нее тоже нет выбор и это ее последний шнс. Если он этого не поймет, это будет конец. Выход у нее, мне кжется, нет.
- Ты думешь, что я незменим?
- Для нее - д.
- Почему?
- Я тебе скжу это в другой рз, мне нужно об этом подумть. То, что я тебе только что скзл, это не логический вывод, это ощущение, интуиция, если хочешь, то есть то, что, кк ты думешь, для меня совершенно не хрктерно. Но это именно тк.
Через три дня после этого рзговор с Мервилем, - были сумерки, и я только что зжег лмпу нд моим письменным столом, - рздлся телефонный звонок. Я поднял трубку, скзл "лло" - и услышл голос Андрея.
- Я думл, ты в Сицилии, - скзл я.
- Я только что оттуд приехл, - ответил он, - н короткое время. Ты первый человек, которому я звоню. Можно к тебе зйти? Я здесь недлеко, в кфе.
- Приходи, - скзл я, - буду рд тебя видеть. Он пришел через десять минут - не похожий н себя, згорелый, прекрсно одетый. Дже голос его изменился - я никогд не слышл у него этих спокойных бритонльных нот, которые теперь стли для него хрктерны. В его мнере держться, в том, кк он говорил, появилсь уверенность, которой прежде никогд не было.
- Это н тебя тк блготворно подействовло солнце Сицилии? - спросил я. - Судя по твоему виду, можно подумть, что нм всем следует туд ехть и тм жить.
- Во всяком случе, - скзл он, - это в тысячу рз лучше, чем жить в Приже.
- Стоит н тебя посмотреть, чтобы в этом не возникло сомнений. Ты н себя не похож - я хочу скзть, ткого, кким мы тебя всегд знли.
- В кком смысле?
- Ну, прежде всего в том, что у тебя больше нет хронической нервной дрожи, которя был рньше. этого несчстного вид, этой постоянной печли, этого срывющегося голос. Тебя узнть нельзя.
- То, что ты говоришь, докзывет поверхностность твоих прежних нблюдений.
- Поверхностность?
- Д, д, - скзл Андрей. - И не только твою, всех вс. Вы все меня себе предствляли совершенно непрвильно.
- Я очень рд в тком случе, что мы ошиблись, - скзл я, - но соглсись, что нш ошибк был понятн. Ты проводил свою жизнь в постоянном волнении, ты всего боялся, и млейшя неприятность вызывл у тебя нервную депрессию. Ты нзывешь теперь это поверхностными нблюдениями, но ты збывешь, милый мой, что ты был именно тким. Поверхностность здесь ни при чем.
- То или иное состояние человек, - скзл он (он дже сидел теперь инче, чем рньше, не н кончике стул, в глубине кресл), - может быть случйным или оргническим.
- Ты собирешься читть мне лекцию по психологии?
- Нет, но я хочу тебе покзть, нсколько внешние обстоятельств могут действовть н облик человек, могут искжть его, понимешь?
- Понимю, - скзл я. - Это нстолько очевидно, что мы тебя считли инженером, в то время кк ты, в сущности, был по призвнию философом, кк я теперь вижу.
- Ты неиспрвим, - скзл он, улыбнувшись. - Нет, я не претендую н философские зслуги, предоствляю это тебе и Мервилю, любителям дилогов и отвлеченных рссуждений. Я человек простой. Но то, что вы об во мне ничего не понимли, это фкт.
- Жль, что Мервиля тут нет. Но ты объясни мне нши зблуждения, и если мы были не првы, то мы это признем.
- Объяснение зключется в том, что я всегд был по природе человеком урвновешенным и спокойным и всегд стремился к той жизни, которя соответствовл бы моему хрктеру.
- Это ты - урвновешенный и спокойный? Что ты мне рсскзывешь?
- Д, д, - скзл он, - это именно тк. Тким я был создн, понимешь? Но все было против меня - эти трудности, эти обстоятельств, это отсутствие поддержки со стороны моей семьи, - все. И вот все это, вместе взятое, тк н меня действовло, что я не мог быть смим собой, тким, ккой я в действительности. И если бы я по природе был тким, кким я был в твоем предствлении, то есть несчстным, издергнным человеком с больной нервной системой, то никкие внешние изменения не могли бы привести к тому, к чему они, кк видишь, привели. Ты со мной соглсен? Ты понимешь теперь твое зблуждение? И если ты это понимешь, то имей мужество это признть.
- Охотно, - скзл я. - Но что-то тут еще есть, что от меня - и от тебя тоже, я думю, - ускользет. Это все не может быть тк просто, кк тебе кжется. Я думю, что не обстоятельств тебя изменили, ты изменился, потому что обстоятельств стли другими.
- Это риторик,
- Не думю. Есть люди, которые при всех условиях остются одинковыми: несчстье или удч, бедность или богтство, болезнь или здоровье - они не меняются. И есть другие, ткие, кк ты, которые съеживются, когд холодно, и выпрямляются, когд греет солнце.
- Но если бы твои прежние нблюдения были првильны, то я не мог бы выпрямиться.
- Они были првильны, когд было холодно, и стли непрвильны при солнечном свете. Другого объяснения я сейчс не могу нйти. Но рсскжи мне лучше, кк ты живешь?
- Я тебе говорю, - скзл Андрей, - тк, кк я должен был бы всегд жить.
И он нчл мне рсскзывть о Сицилии, о небольшом доме н берегу моря, о солнце, купнье, южных сумеркх, итльянской кухне.
- Я с удивлением змечю, - скзл он, - что, в сущности, это блгополучие и отсутствие збот - все это можно описть в нескольких словх, и все будет ясно. У счстливых нродов нет истории, это верно. Со стороны может покзться, что мое существовние бессодержтельно. Действительно, делть мне кк будто нечего, это то, о чем я всегд мечтл. Крепкий сон, вкус кофе утром, солнечный свет, прогулки, обед, отдых, купнье, время от времени поездк в город вечером, несколько книг, иногд дже гзет но это скучно, у меня не хвтет терпения дочитть ее до конц. А глвное - ни от кого не звисеть, никому ничем не быть обязнным, не думть, кк себя ндо вести, кк ндо действовть в тких-то и тких-то случях. Ты понимешь, кк все это змечтельно?
- Сколько времени ты тк живешь?
- Около год. И удовольствие, которое я от этого испытывю, теперь не меньше, чем было внчле, я бы дже скзл, глубже.
- Последний рз, когд я тебя видел в Приже, ты был с ккой-то девушкой, блондинкой, которой я не зню. Ты в Сицилии один?
- Эт девушк, - скзл он, - моя невест, он живет со мной. Если хочешь, нс с ней свел судьб. У нее тоже в прошлом безотрдное существовние, необходимость зрбтывть н жизнь, полнейшее отсутствие перспектив - кк у меня. Мы с ней кк-то познкомились в ресторне, куд об приходили во время обеденного перерыв. То, что нс соединяло, ты понимешь, это печльня жизнь, которую мы тогд вели, и он, и я. Об мы были обречены н грустную учсть, кк нм кзлось. И ей и мне лучшее будущее предствлялось несбыточным. Что произошло потом, ты знешь.
- Д, д, поездк в Периге и все, что з этим последовло.
- Но я хотел тебя спросить, - скзл Андрей, кк все нши? Что с Мервилем? Кк Эвелин? Кк Артур?
- Долго было бы рсскзывть. Но в общем можно скзть, что все блгополучно.
- Ты знешь... я хотел тебе нпомнить... если кто-нибудь из вс окжется в трудном положении, не збывй, что у меня теперь есть возможности, которых рньше не было.
- Я кк-нибудь поймю тебя н слове и отпрвлю к тебе Артур в Сицилию.
- Скжи ему, что он может приехть когд угодно и оствться тм сколько зхочет.
- Для того, чтобы это ему скзть, ндо знть, где он и что он делет, - скзл я. - Ты знешь, он появляется и исчезет. Он жил у меня некоторое время после того, кк вернулся в Приж с юг, но где он теперь, я не имею предствления. Эвелину ты можешь увидеть кждый вечер в ее кбре.
- Оно еще существует?
- До последнего времени существовло. Что будет дльше, не зню. Жизнь Эвелины, кк ты, нверное, зметил, состоит из последовтельности срвнительно коротких эпизодов.
- А Мервиль?
- Мервиль - это другое дело.
- Его жизнь тоже состоит из эпизодов - не тких, конечно, кк у Эвелины, но все-тки из эпизодов.
- Состоял, Андрей, состоял, не состоит.
- Что ты хочешь скзть?
- У меня ткое впечтление, что его теперешний эпизод носит окончтельный хрктер.
- Тк могло кзться уже неоднокртно.
- Нет, нет, рньше кждый рз всем, кроме него смого, было ясно, что это долго продолжться не может. Теперь это совсем другое.
- Мдм Сильвестр?
- Ее зовут инче.
- Это меня не удивляет, - скзл Андрей. - Он тебе нрвится?
- Кк тебе скзть? Я ее слишком мло зню. Но все это горздо сложнее, чем может покзться н первый взгляд.
- У меня к ней инстинктивное недоверие. Мне, тк же кк Артуру, почему-то кжется, что он должн приносить несчстье тем, с кем он стлкивется. Я никогд не мог отделться от этого ощущения.
- Ты ее видел рз в жизни.
- Я понимю, я не выскзывю о ней никкого суждения. Но у меня от нее оргническое оттлкивние. Ты ее встречл в последнее время?
- Нет, я ее видел дв рз н юге этим летом.
- Он в Приже?
- Д. Но он, кжется, не совсем здоров.
- Кк ты ко всему этому относишься? Ты всегд игрл роль в жизни Мервиля. Ты не мог бы н него повлиять?
- Нчнем с того, что в его жизнь я никогд не вмешивлся. Зтем - кк, по-твоему, я должен был бы н него влиять?
- Не зню, подействовть н него в том смысле, чтобы он откзлся от этой женщины, пок не поздно.
- В том-то и дело, что это слишком поздно, - скзл я.
Андрей пожл плечми. Потом спросил:
- Если я пойду в кбре Эвелины, я не рискую тм окзться рядом с мдм Сильвестр?
- Нет, можешь быть спокоен.
- Ты знешь, я соскучился по ншей Эвелине, - скзл он. - Я люблю ее откровенность, люблю, что он всегд прямо идет к своей цели, не остнвливясь ни перед чем, люблю эту ее неудержимость. Я с удовольствием ее повидю. Знешь, я чувствую себя в Приже чем-то средним между туристом и пломником.
- Если к числу святых мест относить "Fleur de Nuit".
- Нет, верно, - скзл он. - Я живу в приличной гостинице - этого со мной рньше не бывло, всегд были ккие-то чердки, где я ютился. И Приж мне сейчс кжется не тким, кк рньше, он потерял тот мрчный хрктер, к которому я двно привык, все в нем кк-то легче, яснее и проще.
- И жизнь, в конце концов, не непременно должн быть печльн?
- Нет, не непременно. И в пломничестве тоже есть несомнення приятность. Перед отъездом из Сицилии я с удовольствием думл, кк я встречу всех вс - тебя, Эвелину, Мервиля, Артур. Есть вещи, которые не збывются. Ты знешь, нпример, что тебе, в чстности, я искренно блгодрен з то, что ты поехл со мной тогд в Периге.
- Есть з что, - скзл я. - Погод был отвртительня, дорог еще хуже, кормили нс плохо, не говоря уж обо всем остльном.
- Хорошо, - скзл он, вствя. - Мы с тобой еще увидимся. Ты не будешь сегодня вечером у Эвелины?
- Не думю.
- Я тебе позвоню звтр или послезвтр. Вот тебе дрес моей гостиницы и мой телефон.
И он ушел. Дже походк его совершенно изменилсь. В прежнее время, когд я видел его со спины н улице, у меня было впечтление, что это идет стрый, устлый человек. Теперь в его движениях появилсь легкость и гибкость, которых не было рньше. Но з этими чисто внешними изменениями было что-то другое, чему я не мог нйти объяснения. Изменились его суждения, появилсь ккя-то небрежность, хрктерня для человек, уверенного в себе, - и я думл: неужели то, что в его рспоряжении окзлись деньги, которых у него не было рньше, могло тк н него повлиять и сделть его неузнвемым? Или, может быть, он действительно был прв, утверждя, что мы были поверхностными нблюдтелями и плохо его знли? Мне, однко, кзлось, что тким, кк теперь, он рньше просто не мог быть. Он был все-тки сыном своего отц и бртом Жорж, для которых смое вжное знчение в жизни имели деньги. Но в их предствлении они приобретли ккую-то почти мистическую ценность, были чем-то вроде безмолвного и могущественного божеств, к которому они питли безгрничное увжение.
Для Андрея, - думл я, - деньги тоже имели огромное знчение, но в другом смысле. В отличие от своего отц и брт Андрей никогд не был скуп. Но он всегд и почти бессознтельно был убежден, что родился, чтобы быть богтым. И оттого, что его судьб до последнего времени был не ткой, ккой, по его мнению, он должн был быть, оттого, что он был лишен смого глвного, он кк-то съеживлся морльно и дже физически - ему всегд было холодно, и он вздргивл от внутренней дрожи. В конце концов, его отъезд в Сицилию - это тоже было неспрост - тепло вместо холод, солнце вместо зимних прижских тумнов, свет вместо сумерек. Он проник в тот мир, где, кк ему кзлось, он всегд должен был жить и где он не мог, конечно, продолжть быть тким, кким был рньше, - несчстным эмигрнтом в своей собственной стрне. И до сих пор, пок не произошло это его переселение в другой мир, он ненвидел и презирл Жорж, о котором позже он стл говорить с кким-то снисходительным пренебрежением: - Все-тки нельзя отрицть его несомненного поэтического тлнт и, может быть, дже - связнной с этим - некоторой индивидульной ценности, и почему слишком строго судить человек, дже если он был убогим? Тким создл его природ. - Но о смом глвном достоинстве Жорж он не говорил, оно зключлось в том, что Жорж умер. Пок он был жив, ему не было опрвдния и он зслуживл только ненвисть и презрение. Но, умерев, он приобрел неожиднную ценность, и те кчеств, которых Андрей не признвл з Жоржем при жизни, вдруг возникли тогд, когд эт жизнь прекртилсь, точно обеспечив ему относительную посмертную слву, которой не было бы, если бы он остлся жив. И бесполезные деньги, н которых Жорж сидел, кк нищий н груде золот, позволили нконец Андрею вести ту жизнь, которя ему, в сущности, был всегд сужден. Этим объяснялсь его удивительня метморфоз, думя о которой я невольно пожимл плечми.
x x x
Я вспомнил, кк однжды Жорж, нсмешливо глядя н меня, скзл:
- В вшем удивительном союзе твоя роль - это нечто среднее между духовником и юрисконсультом, хотя у тебя нет днных ни для того, ни для другого.
Я вспомнил эти слов, когд ко мне н следующий день после приезд Андрея опять пришел Артур. Он нходился в одном из блгополучных периодов его жизни - был прилично одет, и в глзх не было того беспокойного выржения, которое появлялось кждый рз, когд он окзывлся в трудном положении.
- Кк твои дел? - спросил я. - У меня ткое впечтление, что все в порядке.
- С одной стороны, д, конечно, - скзл Артур. - У меня сейчс есть регулярный доход, это бывет редко. Но дется это недром.
- Можно узнть, что именно ты делешь?
- Я пришел, чтобы тебе это рсскзть и с тобой посоветовться. Ты бывешь в кбре Эвелины?
- Очень редко.
- Я тм встретил одного человек, которого немного знл рньше. Ты, вероятно, о нем слышл. Его фмилия Лнглу. Тебе это что-нибудь говорит?
- Лнглу? - скзл я. - Это стрый человек в смокинге, с желтым лицом, похожий н мумию?
- Ты говоришь, мумия? Я бы скзл - мертвое лицо, которое иногд вдруг оживляется.
- У него, кжется, в прошлом было что-то неблговидное, чуть ли не торговля нркотикми?
- Что-то в этом роде, - скзл Артур. - Но дело не в этом. Он, понимешь, живет теперь н покое, и у него есть кое - ккие средств, по-видимому. Этот невежественный, едв грмотный человек, и вот, предствь себе, у него появились - почему? кк? откуд? - непонятно - литертурные претензии.
- Литертурные?
- Нелепо, не првд ли?
- В конце концов... Но ккое знчение это все имеет для тебя?
- Он обртился ко мне с просьбой нписть книгу его воспоминний.
- Ккого род?
- О его личной жизни. Он был, судя по его рсскзм, довольно бурной.
- Судебное преследовние, ресты, тюрьм, обвинения в шнтже?
- Нет, об этом ни слов. Речь идет почти исключительно о рзных женщинх, с которыми он был связн, о их изменх, его огорчениях и тк длее.
- Подожди, я что-то вспомнил, - скзл я. - Несколько лет тому нзд я читл отчет о судебном процессе, где он был обвиняемым. Он был опрвдн з отсутствием соств преступления. И тм, по-моему, говорилось, что он нчл свою крьеру с того, что был, если мне не изменяет пмять, сутенером. К торговле нркотикми он перешел несколько позже.
- Я этого отчет не читл, - ответил Артур, - но это меня не удивляет, тк оно, вероятно, и было.
- Но тогд что он имеет в виду, когд говорит об изменх?
- Это сложно, - скзл Артур, - в этой среде все по-своему. Но, тк или инче, он хочет писть свои воспоминния. И вот он мне рсскзывет, я должен это излгть в литертурной форме.
- Искренно тебе сочувствую.
- Смое грустное, что все это совершенно бессодержтельно. Кк это ни стрнно, никкого действия тм нет. И все ткие фрзы - "Он посмотрел н меня, и в ее глзх покзлись слезы" или "Я здыхлся от волнения, когд должен был ее встретить". В общем, мелодрмтический вздор, ты понимешь? Я все это пишу, и ндо тебе скзть, что это очень трудно. Глвное, я не могу нйти тон, в котором должен, вестись этот рсскз, и не могу нйти ритм. Я пришел с тобой посоветовться - кк быть?
- Ты что-нибудь уже нписл?
- Д, несколько стрниц.
- Прочти мне.
- Хорошо, - скзл Артур, - ты увидишь, что это ткое.
И он нчл читть.
- "Я впервые встретил ее н Монмртре. Я срзу же увидел, что он недвно попл в Приж, потому что ее лицо сохрняло ту девическую свежесть, для которой климт Приж губителен. Когд я обртился к ней и приглсил ее в кфе, он ответил мне с ткой искренностью и откровенностью, которые лишний рз убедили меня в том, что еще несколько недель, быть может, тому нзд он вдыхл воздух полей и лес. Я тогд же подумл: было бы лучше, чтобы он не знл никогд соблзнов большого город, который привлекл ее к себе и о котором у нее было, конечно, совершенно превртное предствление. Кк я мог объяснить ей, что ее нивные, почти детские мечты были длеки от действительности? Что в этом отрвленном воздухе ей скоро стнет нечем дышть? Что ее ждут обмны, рзочровния и неизбежные дрмы? Что все это бесконечно печльно? Кк я мог ей это скзть?"
Артур остновился и скзл:
- И все в тком же роде. Ты не чувствуешь в этом необыкновенной фльши?
- Подожди, - скзл я. - Он от тебя требует, чтобы это было нписно именно тк, не инче?
- Нет, но я стрюсь писть приблизительно тк, кк он говорит.
- Тут ты, я думю, действуешь непрвильно. И оттого, что ты тк пишешь, тебе стновится противно. Почему тебе не писть по-другому? Тк, кк это свойственно тебе, не ему?
- Это было бы нечто совершенно иное, это был бы своего род фльсификция.
- Но то, что ты пишешь и что он тебе рсскзывет, это тоже фльсификция.
- Д, конечно.
- По-моему, ндо писть тк, чтобы ты не испытывл отврщения к своей рботе.
- А кк бы ты это делл?
- Двй попробуем этот отрывок нписть инче. Пиши, я тебе буду диктовть.
Артур послушно стл зписывть.
- "После долгих и бесцельных блуждний по городу - я шел, в сущности, не зня куд, и это было движение, в котором понятие нпрвления не игрло роли, - я вдруг зметил, что окзлся н Монмртре. Был конец весеннего дня, нступли сумерки. В эти чсы Монмртр был не тким, кким я привык его видеть и кким его видели тысячи и тысячи людей. Не было ни световых реклм, ни этого искусственного вечернего или ночного оживления, и дже вход в кбре, поблизости от которого я остновился, кзлся тусклым и серым. И я бы скзл, что в этом исчезновении обычного облик Монмртр был своеобрзня печль и нпоминние о том, что должно было возникнуть через чс или полтор и в чем я всегд видел нечто тягостное и ненужное, нзойливый свет н улице, полутьму тм, куд входил публик, этих бедных певцов, этих ртисток-певцов без голос, ртисток без тлнт, - плохое шмпнское, плохие оркестры и судорожные попытки создть несуществующее веселье, потому что, в конце концов, жизнь всех этих людей был проджной и тргической и оттого, что многие из них этого не понимли и не знли, он не перествл быть тргической. Я думл об этом и о многом другом, о чем мне трудно было бы рсскзть в нескольких фрзх; я шел, не видя перед собой почти ничего, пок почти не столкнулся с невысокой молодой женщиной, которя шл мне нвстречу. И тогд, подняв н нее глз, я впервые увидел Антунетту - и кто бы мог скзть в ту минуту, что потом пройдут долгие годы бурного существовния и тргических перемен, но это лицо будет возникть передо мной всякий рз, когд я буду вспоминть о лучших днях, о лучшем времени моей жизни?" Артур остновился и скзл:
- Сомнмбулический стиль.
- Я не говорю, что ндо писть именно тк. Но я думю, что ты можешь позволить себе известную свободу. Это вопрос вообржения. Пострйся понять, что хрктерно в Лнглу. Его прошлое, это уголовщин. Но судя по тому, что он тебе рсскзывет, у меня получется впечтление, что у этого строго преступник в отствке душ бедной горничной, которя читет со слезми бульврные ромны, где описны злодеи и добродетельные герои, испытывющие глубокие и блгородные чувств. По отношению к тебе, кк клиент, он беззщитен. Ты скжешь ему - ндо писть тк, - и он тебе поверит. Пиши кк тебе хочется, понимешь? Если у тебя возникнут сомнения, приходи ко мне, я тебе с удовольствием помогу. Кстти, ты знешь, что Андрей в Приже?
- Он был в Сицилии, кжется?
- Он приехл н некоторое время, был у меня и спршивл о тебе. Он неузнвем. Теперь это спокойный, уверенный в себе человек. Ты помнишь, кким он был рньше? Ничего от этого не остлось.
- У него всегд были волнения и дрмы, - скзл Артур. - Он н все жловлся, считл себя жертвой и тк привык к этому, что я не понимю, кк с ним могло произойти то преврщение, о котором ты говоришь.
- Он мне скзл, что мы просто плохо его знли,
- Ну, это он может рсскзывть кому-нибудь другому, не нм. А кк Эвелин?
- Я ее двно уж не видел. Кжется, он рсстлсь или вот-вот рсстнется с Котиком.
- И он погрузится в небытие, кк все его предшественники. Ты не нходишь, что в Эвелине есть ккое-то рзрушительное нчло?
- Я в ней нхожу много нчл, милый мой.
- Ты помнишь, - скзл Артур, - кк он уехл нвсегд в Южную Америку и через год явилсь к Мервилю, кк снег н голову?
- Кк сттуя комндор, Артур. Где ты живешь, между прочим? Я хотел бы дть твой дрес Андрею.
- Он нйдет меня без труд, - скзл Артур, - я живу н своей прежней квртире, в Лтинском квртле. Ведь свой долг з нее я зплтил.
Когд з ним зхлопнулсь дверь, я подумл о рботе, которой он теперь знимлся, и о его клиенте. Мне пришлось в жизни встречть людей ткого тип. Для них всех было хрктерно одно: уйдя н покой, они чувствовли себя совершенно рстерянными. Но большинство из них действительно питло слбость к мелодрмтическим эффектм, торжеству добродетели и нкзнию порок, хотя вся их жизнь был, кзлось бы, опровержением этого и отрицнием положительной морли. Конечно, Артуру было трудно понять психологию ткого человек, кк Лнглу. Тот фкт, что они говорили н одном языке, никких трудностей не рзрешл. Оствлось одно: писть книгу тк, кк если бы Лнглу был похож н Артур.
- Но все-тки, - думл я, - это лучше, чем то зыбкое существовние, которое вел Артур, когд он оствлся один. Его особенность зключлсь в том, что он не умел зрбтывть деньги, и я помнил - з все время - только один случй, когд Артур получил срвнительно крупную сумму. Это было несколько лет тому нзд. Он познкомился где-то у своих друзей с молодой и крсивой женщиной, которя считл себя блериной или, вернее, чувствовл призвние к блету; он жил н содержнии очень состоятельного человек, который был готов субсидировть постновку спекткля, где он должн был исполнять глвную роль. Сюжет этого предствления он придумл см. Он был полн иллюзий по поводу своих днных, но в том, что кслось литертурной обрботки сюжет, он понимл, что ей был нужен человек, который мог бы это сделть: в этой облсти у нее не было никких претензий. Он поручил это Артуру.
В свое время он рсскзывл нм содержние блет, и Мервиль, слушя его, пожимл плечми - тм был пустыня, в которой стоял неизвестно кк попвший туд дивн, н нем лежл героиня, и нд ней зстывли рбы с опхлми. Он говорил, что эти второстепенные персонжи должны были поддерживть ее роль, кк он выржлсь. - Кк веревк поддерживет повешенного, - скзл Мервиль.
Артур предполгл, что это было своеобрзное соединение "Аиды" и одной из пьес знменитого поэт и дрмтург, где в "квкзской пустыне" - это не может быть случйным совпдением, - скзл Артур, - стояло дерево, к которому был прибит гвоздями несчстня принцесс: знменитый поэт не знл, что пустыни н Квкзе не было. - А если бы он дже был, - скзл я, - то откуд в пустыне могли появиться дерево, молоток и гвозди? Но тк или инче, Артур произвел литертурную обрботку этого сюжет и получил з это деньги, н которые он тотчс же зкзл себе несколько костюмов и рубшек с вышитыми н них его иницилми. Блетный спекткль был предствлен один рз и больше не повторялся, и Артур потом избегл встречи со своей зкзчицей, почему-то думя, что в этой неудче он может обвинить его. Он вздохнул свободно только тогд, когд он покинул своего прежнего покровителя, вышл змуж з ккого-то мерикнц и уехл с ним в Соединенные Штты, збыв о блете, пустыне, дивне, рбх, опхлх, об Артуре и деньгх, которые он ему зплтил, и всецело погрузившись, вероятно, кк он нм скзл, в свое новое счстье. - Но что ткое счстье в ее предствлении? - Опсный вопрос, - скзл Мервиль. - Я неоднокртно думл о том, что многие слов имеют, если тк можно вырзиться, несколько этжей. Смый нижний этж - это твоя зкзчиц. Смый верхний этж - это, скжем, тот или иной философ. А слово одно и то же. Вот почему, в чстности, люди иногд не понимют друг друг. Никто лучше тебя этого не знет, - скзл я, - тут мы с тобой спорить не можем. Но есть этжи, и есть еще рзный смысл, который придется некоторым словм. Я помню, что двое моих знкомых чсто употребляли слово "неприятности". Но у одного это знчило конфликты сентиментльного хрктер. У другого "неприятности" знчило - тюремное зключение. В конце концов, об были првы: это действительно были неприятности и в том и в другом случе.
- Смое вжное - это чувств, которые придют смысл словм, - скзл Эвелин. - Я говорю: "Я тебя люблю". Но ккое рзное содержние вклдывется в эти одинковые слов!
- Кк в слово "неприятности", - скзл я. Все это происходило несколько лет тому нзд, и с тех пор прошло много времени. Эвелин имел возможность неоднокртно проверить, нсколько смысл этих трех слов "Я тебя люблю" может быть рзным, Артур мог убедиться в том, что некоторые виды человеческой глупости - кк нпример непрвильное предствление об ртистическом призвнии - редко приносят доход и ндеяться н вторую зкзчицу этого род не приходилось. Но одн из особенностей ншего союз зключлсь в том, что время тм не игрло роли - не все ли рвно, было ли это вчер или пять лет тому нзд? И только в последний год произошли изменения, о которых я чсто думл: появление Лу в жизни Мервиля, смерть Жорж и рсцвет Андрея, увлечение Эвелины метмпсихозом и Котиком, которое отличлось от других ее ромнов тем, что зствило ее нконец понять некоторые вещи и, может быть, впервые здумться нд своей собственной судьбой.
Он пришл ко мне, н этот рз дже не позвонив по телефону. Были сумерки ноябрьского дня. Он вошл, снял свою шубку - ту смую, в которой он явилсь к Мервилю после возврщения из Южной Америки, - и остлсь в черном плтье. Н ее шее было жемчужное ожерелье, кк в ту ночь, когд происходило открытие ее кбре, почти год тому нзд. Я обртил внимние н непривычную для нее медлительность движений, выржение ее глз, здумчивое и печльное, и ее изменившийся голос, который, кк мне покзлось, стл ниже и глубже. Он прошл в мою комнту, где горел лмп только н моем письменном столе, и сел в кресло. Свет пдл н ее лицо, оствляя все остльное в тени.
- Ты знешь, о чем я вспомнил, когд вошл сюд? - скзл он. - О том, что ты мне кк-то скзл: "Эвелин, пок мы существуем, Мервиль и я, что бы с тобой ни случилось, ты можешь прийти к нм и твоя жизнь будет обеспечен, тебе не ндо будет зботиться ни о крове, ни о пропитнии".
- Ндеюсь, ты не сомневешься, что я готов это повторить?
- О нет, - скзл он, - в этом я никогд не сомневлсь. Я это всегд знл.
- Но этого, вероятно, никогд не произойдет.
- Ты думешь?
Что-то меня порзило в ее интонции. Я посмотрел н нее, - в ее глзх были слезы.
- Что с тобой? - спросил я. - В чем дело, Эвелин?
Он вытерл пльцем слезу, оттягивя вниз рот. Потом он скзл:
- Глупости, не обрщй внимния. Я хотел с тобой поговорить об очень вжных вещх и вот не зню, кк нчть.
Если бы он мне это скзл при других обстоятельствх, рньше, я бы ей ответил, что это н нее не похоже, он всегд знл, кк и о чем говорить. Но я чувствовл, что сейчс этого скзть нельзя.
- Вероятно, у кждой женщины в жизни нступет время, когд он здет себе вопрос: что будет дльше? Но я думю не о других, о себе. Опусти, пожлуйст, бжур, свет мне прямо в лицо.
Я передвинул лмпу, и Эвелин ушл в тень, тк что ее голос доходил до меня из полутьмы. Я еще рз подумл о том, нсколько он изменился; мне кзлось, что если бы я услышл его из соседней комнты, не зня, что это говорит Эвелин, я бы его не узнл. Это было, конечно, неверно, но мне тк кзлось оттого, что Эвелин говорил не тк, кк обычно, и не то, что обычно.
- Одно ясно, - скзл он. - То, что глупее жить, чем я жил до сих пор, трудно. И я устл от этой глупости.
- Я не хотел бы тебя прерывть, - скзл я, - моя роль сегодня - это скорее роль слуштеля, чем собеседник. Но все-тки, если ты против этого не возржешь, один вопрос: Котик по-прежнему с тобой?
- Мы рсстлись с ним позвчер, - скзл он. - Ты знешь, я чувствовл свою вину перед ним - нет, нет, не пожимй плечми. Я не скзл ему, что я думю о его философии, я не скзл, что с моей стороны все это было не тк, кк нужно, и что все, в общем, случилось только потому, что он был не похож ни н кого из тех, кого я знл рньше. Это было нехорошо - ты со мной соглсен?
- Мне кжется, было бы лучше, если бы этого не было. Но не только оттого, что это было нехорошо по отношению к Котику. Ты вел себя, скжем, не тк, кк нужно, по отношению к смой себе. Я тебе говорил об этом.
- Когд Котик уходил, я дл ему чек - у него нет денег, ему будет трудно, ты понимешь? Ты можешь себе предствить, кк он н это регировл?
- Он тебе его вернул?
- Почему ты тк думешь?
- Это для него было бы естественно, мне кжется.
- Он его вернул и скзл, что я потерял лучшее, что я знл в жизни.
- Доступ в тот мир, который...
- Д, все то же смое. Но у меня никогд не было тк тяжело н сердце, кк в день его уход. Ты это понимешь? А я его по-нстоящему не любил, теперь это для меня яснее, чем когд бы то ни было. Откуд же эт печль?
- Будем откровенны до конц, Эвелин. Хочешь, я скжу это з тебя? У тебя тк тяжело н сердце не потому, что ушел Котик, что он уйдет, это ты знл двно, оттого, что ты, первый рз, может быть, з всю жизнь, пожлел себя. Сколько у тебя было ромнов?
- Много, - скзл он, понизив голос.
- А я думю, ни одного, Эвелин, ты понимешь?
Ни одного. О том, что было, не стоит говорить. Ты никогд никого не любил. Ты никому, ни одному человеку, не дл того, что у тебя есть. Поэтому ни одно твое увлечение не продолжлось больше нескольких месяцев. И ни одно из них нельзя было нзвть нстоящим человеческим чувством. Что может быть печльнее этого? Ты это понял только теперь?
- Нет, уже некоторое время тому нзд, - скзл он, поднимясь с кресл. - Мне ндо уходить.
- Почему?
- Я вижу, что я должн еще о многом подумть.
- Теперь, мне кжется, торопиться тебе не нужно. Вспомни золотое првило: если ты выигрывешь в скорости, ты теряешь в силе. Ты теряешь в скорости, но выигрывешь в силе. Перенеси этот зкон в облсть человеческих чувств.
- Это, может быть, неплохой совет, - скзл он. - Но еще лучше, мне кжется, збыть о зконх и логике - и это то, что должен был бы сделть ты. Ты не думешь?
В течение нескольких дней после этого рзговор с Эвелиной я помогл Артуру в его рботе. Он явился ко мне, снял пльто и шляпу, сел в кресло и скзл, что не знет, кк быть дльше.
- Ты понимешь, - скзл он, - все, что он рсскзывет, это, в сущности, одн и т же история, чрезвычйно несложня, незвисимо от того, о ккой женщине идет речь. Если все это писть, то кждя стрниц будет похож н предыдущую кк две кпли воды. Что делть? Я ум не приложу.
- Он человек простой, судя по всему, - скзл я, - особенных требовний к нему нельзя предъявлять.
- Это я понимю, но это не облегчет моей рботы.
- Ты не пробовл перевести его н ккую-нибудь другую тему?
- У него нет других тем, - скзл Артур. - О том, что было смым глвным в его жизни, то есть о его уголовном прошлом, он нет говорит ни слов.
- Тогд единственное, что остется, это приписывть ему чувств, ощущения и мысли, которых у него не было и не могло быть.
- Но их нужно придумывть.
- З это он тебе плтит деньги.
- Я зню, но у меня не хвтет вообржения.
- Этому я не могу поверить.
- Уверяю тебя, необыкновенно трудно.
- У тебя действительно несчстный вид. Хорошо, мы с тобой этим зймемся. Будем рботть.
Артур был прв - это было нелегко. Не было ничего более бессодержтельного, чем рсскзы Лнглу. Но в чем Артур ошиблся, это в том, что он не может ничего нписть. Ему достточно было толчк - и повествовние нчинло рзвивться. Конечно, это не имело ничего общего с тем, что говорил Лнглу. В его книге появились описния Приж, ссылки н второв, о которых Лнглу, конечно, никогд не слышл, сообржения о живописи вообще, стрницы, посвященные искусству Жорж де л Тур.
Артур писл это и хвтлся з голову: - Что он скжет? Что он скжет?
- Что он тебе скзл о том отрывке, который мы с тобой переделли? О котором ты говорил, что он нписн в сомнмбулическом стиле?
- К моему изумлению, остлся доволен.
- Вот видишь? Это рсчет безошибочный, ты понимешь? Ему лестно, что в его воспоминниях есть ткие мест. Ты знешь, он не один. Сколько политических деятелей, нпример, неспособных произнести речь в прлменте? Им ее пишут другие. Это продолжется годми. Их репутция - это репутция тех, кто для них рботет и чьих имен никто не знет. А мемуры знменитых ртисток? А исторические труды? А нучные исследовния?
- Хорошо, - скзл Артур. - Мы делем из Лнглу героя, которым он никогд не был. Мы приписывем ему знния, которых у него нет, мысли, которых у него не могло быть, кк ты мне только что скзл. Что остется от подлинного Лнглу?
- Ничего, - скзл я, - или почти ничего. Но ккое это имеет знчение? Ты создешь его зново. Из строго человек с уголовным прошлым ты делешь юного ромнтик и любителя искусств. Ты переселяешь его в мир, которого он не знл и не мог знть, и мне кжется, что з это он должен быть тебе блгодрен. А то, что это фльсификция, - рзве это имеет ткое знчение? Будем продолжть.
Артур писл:
"Я сидел однжды вечером дом и включил ппрт рдио. Игрл оркестр, и я стл следить з этим движением звуков. Мне кзлось, что я уже слышл где-то эту мелодию, но тогд он звучл инче, беднее и невырзительнее. И когд он подходил к концу, в ней явственно проступил крик петух, з которым последовли зключительные ккорды. Что это было? Голос спикер скзл: "Вы прослушли "La Dance macabre" {"Пляску смерти" (фр.).} Сен-Снс в исполнении оркестр Прижской оперы под упрвлением Артур Тоскнини". И тогд я понял гений этого удивительного дирижер. Сколько рз до этого я слышл "La Dance macabre", но никогд и никто из исполнителей не сумел передть змысел композитор тк, кк это сделл Тоскнини. И я подумл о словх, которые мы чсто произносим, определяющих понятия, природ которых для нс необъясним. Тким словом было слово "гений". Тким было слово "очровние", - и когд я его вспомнил, я вновь увидел перед собой незбывемые глз..."
- Я збыл, кк ее звли, - скзл Артур.
- Мы ее нйдем позже, - скзл я, - не стоит из - з этого здерживться. Идем дльше.
В конце концов, это был единственный выход из положения: писть книгу вообржемого человек, которого никогд не существовло. Все женщины, о которых говорил Лнглу, были тщтельно и подробно описны. Были описны город, в которых бывл Лнглу: Мрсель, Вен, Стмбул, Алжир, Нью-Йорк - и кждому из них было отведено несколько стрниц.
- Когд я ему это прочту, он меня убьет, - скзл Артур.
Но он ошибся: Лнглу скзл, что он см тк, конечно, не нписл бы, но понимет, что Артур по-своему прв.
- Конечно, это было инче, - скзл он, - и вы пишете обо всем по-особенному. Но я хотел бы быть тким, кким вы меня описывете.
- Я перед тобой виновт, - скзл я Артуру, когд он мне передл эти слов. - Теперь я вижу, что твой клиент умнее, чем я думл.
- Я это знл всегд, - ответил Артур, - Он человек примитивный и невежественный, но он длеко не глуп.
- Ты это упорно нзывешь фльсификцией, и теоретически ты совершенно прв. Но предствь себе кого-нибудь, кто ничего не знет о Лнглу и прочтет книгу его воспоминний. И Лнглу не будет в живых. Тогд для читтеля этой книги он будет тким, кким ты его описл. И вот вопрос: что вжнее? То, кким он был н смом деле, или то, кким он возникет со стрниц твоей книги? В первом случе это биогрфия человек с уголовным прошлым. Во втором - это ромнтизм, движения души, созерцние, понимние того, что всякя любовь неповторим. Действительность и фльсификция. Что лучше, Артур?
- Я бы тк никогд не нписл, - скзл он, - я бы не мог. Но для тебя это стилизция, нечто вроде упржнения и тебе все рвно, соответствует ли это действительности или нет.
- Ты все время повторяешь это слово, - скзл я. - Но ты мне можешь скзть, что ткое действительность? Или, вернее, ккое отношение он имеет к искусству, в чстности к литертуре? Предствь себе, что ты писл бы книгу своих собственных воспоминний. Был ли бы он простым воспроизведением того, что было, перечислением фктов в хронологическом порядке - и больше ничем? Если бы это было тк, он не имел бы никкой ценности.
- Но ндо писть о том, что было. - Конечно - о том, что было. Но кк? Ты описывешь, нпример, посещение Лувр. Что ты нписл бы?
- Не зню. Я, может быть, нчл бы с упоминния о двух портретх: Людовик Четырндцтый - Риго и Фрнциск Первый - Тицин. Конечно, в ккой-то степени моя собствення жизнь и то, что я собой предствляю, определяет мое отношение ко всему и мою оценку того, что я вижу: мнерня глупость Людовик Четырндцтого, с этой откинутой мнтией, обнжющей его ногу, обтянутую чулком, - и фигур Фрнциск Первого: сил, ум, отвг и несомненное блгородство. Я стою, смотрю, срвнивю дв портрет, XVI и XVII столетия. Я думю о Генрихе Восьмом, о Леонрдо д Винчи, о Тридцтилетней войне и Влленштейне, о Вестфльском мире, о словх Людовик Четырндцтого-помнишь, в конце его жизни, когд он был стр, несчстен и унижен - "Бог, кжется, збыл обо всем, что я для Него сделл", об отмене Ннтского эдикт и о многом другом.
- Очень хорошо. Но скжи, пожлуйст, где здесь то, что ты нзывешь действительностью или изложением фктов, которые происходили в твоей жизни?
- Это и есть действительность. Я описывю свое впечтление от двух портретов, нходящихся в Лувре. Оно определяется многими вещми историческими сообржениями, рзницей между Людовиком Четырндцтым и Фрнциском Первым, мыслями об искусстве Тицин и его современников, - я не могу об этом не думть. И то, что я об этом думю, это чсть меня смого, ткого, ккой я есть.
- Тким обрзом, твое впечтление, отржющее действительность, то есть посещение Лувр, скжем, неделю тому нзд, это впечтление уходит от современности в XVI и XVII столетия и зключет в себе несколько стрниц истории и истории искусств, относящихся к тому времени, когд эти портреты были нписны. С этой оговоркой я твою действительность принимю.
- Ты понимешь, - скзл Артур, - это переходы от одного видения к другому, это смен чувств, ощущений и воспоминний - и что еще?
- И медленный путь к смерти, Артур. Посмотри н лицо Лнглу - более неопровержимого докзтельств этого быть не может. Ты никогд не говорил с ним все-тки о другой стороне его жизни, о той, которую он обходит молчнием?
- Я ему несколько рз пытлся нпомнить об этом. Он неизменно отвечет, что это лишено интерес и об этом не стоит говорить.
- Ну д. Не было ни опсности, ни уголовного прошлого, ни преступлений, ни сведения счетов. Были только зкты солнц, любовь и глз Антунетты. Ткой он хочет видеть свою жизнь - вопреки фктм и тому, что было. Тким он хотел бы, нверное, предстть н Стршном суде - если он в него вериг. Дй ему эту возможность, эту иллюзию, Артур, что тебе стоит? Тебе его не жль?
- Ты знешь, - скзл Артур, - мне иногд стновится жутко, когд я смотрю н его желтое лицо и встречю взгляд его мертвых глз.
- Хорошо, - скзл я, - устроим ему ткие похороны, которые ему нужны.
x x x
Через несколько дней после того, кк был зкончен очередня глв воспоминний Лнглу, Андрей приглсил нс обоих, Артур и меня, в ресторн н обед.
- З тобой зедет Артур, - скзл он мне по телефону, - я вс жду в чс дня.
- Где?
- Артур знет, - скзл Андрей и повесил трубку. Артур явился в половине первого и скзл, что мы едем... Он посмотрел в свою зписную книжку, где был отмечен соответствующий дрес. Я пожл плечми: это был один из смых дорогих ресторнов Приж.
- Зчем ему это нужно? - скзл я.
- Я его понимю, - ответил Артур, - ему это приятно. А ты этого не одобряешь? Почему?
- Нет, ничего, - скзл я, - но н меня эти вещи двно не производят впечтления. Но я понимю, Андрею хочется приглсить нс именно туд, он еще не привык к своему новому положению.
- А когд он привыкнет, что, по-твоему, будет?
- Будет то, что возможности, которые теперь ему кжутся змнчивыми, потеряют свою прелесть, потому что стнут легко достижимы и обыденны.
- Мне кжется, что ему еще долго предстоит испытывть от этого удовольствие, может быть всегд.
Мы приехли з пять минут до нзнченного времени. В огромных витринх ресторн лежли омры, лнгусты, рыбы н льду, окруженные водорослями, и это было немного похоже н квриум, из которого вылили воду. Андрей уже ждл нс. Мы ели снчл устрицы, потом рыбный суп, зтем жреную рыбу, действительно прекрсно приготовленную, и пили белое вино. Когд подли кофе, Андрей нчл рсскзывть о сицилийских хрчевнях, в чстности о той, где он чще всего бывл и где все жрилось перед ним н углях. Он произнес целую речь о том, что ед в жизни человек игрет очень вжную роль и что по тому, кк люди питются, можно судить об их культурном уровне. Он нпомнил нм, кк ели римляне и кк обедли фрнцузские короли.
- Ты это нзывешь культурой, - скзл я, - ты не думешь, что это чще всего только обжорство?
Мне кжется, что для определения культуры есть другие критерии.
- Он не говорит, что культур зключется в этом, - скзл Артур, н которого всегд действовло белое вино, - но это один из ее признков. Почему ты всегд споришь и ни с кем не соглшешься?
- Я тебе могу это объяснить, - скзл Андрей. - Это потому, что он живет не тк, кк нужно.
- Ты теперь знешь, кк нужно жить? - скзл я.
- Я зню одно, - ответил он. - То, чего тебе не хвтет, это движение. Ты сидишь почти безвыходно в твоей квртире, в четырех стенх, погруженный в книги, и я хотел бы тебя спросить: когд, собственно, ты живешь? Или когд ты собирешься жить? Что тебя интересует? Что знимет твое внимние? Тот или иной оборот чужой мысли, тот или иной стилистический прием, то или иное понимние мир, изложенное двно умершим втором? Где в этом нстоящя жизнь? Почему ты см себя осудил н это одиночное зключение? Ты рньше не был тким, мы все это помним. У тебя были увлечения. Ты знимлся спортом. Что от всего этого остлось? У тебя нет стремления к чему-либо, нет женщины, которую ты любишь, есть только это твое упрямое созерцние. Подожди, когд тебе будет восемьдесят лет, тогд у тебя будет время н это. А сейчс... То существовние, которое ты ведешь, подходило бы для очень пожилого, больного и устлого человек. Но ты, слв Богу, не стр и совершенно здоров - и откуд у тебя могл бы быть ткя непонятня устлость? Что могло произойти? Почему ты не испытывешь ни бурной рдости, ни бурных огорчений, кк Мервиль, почему ты не холоден и не горяч? Что, в конце концов, с тобой случилось? Почему ты не живешь, смотришь, кк живут другие? Ты нходишь, что это нормльно?
- Вот Артур только что скзл, что я всегд спорю и никогд ни с кем не соглшюсь, - скзл я. - Я хочу ему докзть, что это не тк. В чстности, теперь я совершенно соглсен с тем, что ты скзл. Моя жизнь действительно не ткя, ккой он должн был бы быть. Отчего это тк получилось, я не зню. И я не уверен, что ткой он будет всегд.
- Хорошо, будем ндеяться н лучшее будущее, - скзл Андрей. Перейдем к другому. Чтобы отпрздновть мое пребывние в Приже, я предлгю вм встретиться сегодня вечером в кбре Эвелины. Я хочу позвонить Мервилю, но если он туд приведет свою крсвицу, это все испортит.
- Д, д, только без нее, - скзл Артур. Мервиль обещл приехть один, и мы условились быть в кбре в одинндцть чсов.
- Только Эвелин и мы, кк в доброе строе время, - скзл Андрей. - С шмпнским и тостми!
x x x
Переодевясь вечером, чтобы ехть в кбре, я думл о том, что последний рз, когд мы были тм все вместе, кроме Артур, это происходило почти год тому нзд. Я вспомнил, кк Мервиль говорил с Лу, вспомнил круглоголового пинист и мое возврщение домой в предрссветные чсы зимней ночи. С того времени многое изменилось и в жизни Мервиля и Лу, и в жизни Андрея, и в жизни Эвелины - теперь от Котик и метмпсихоз не оствлось ничего, кроме позднего сожления, - и только мое собственное существовние продолжло быть тким же, кким оно было рньше, тем, что Андрей несколько чсов тому нзд нзвл упрямым созерцнием. Это было верно, но только отчсти. Был еще двойственность, от которой я не мог избвиться, теоретическя возможность жить инче и отсутствие стремлений к ккому бы то ни было виду нпряженной деятельности, не стоившей, кк мне кзлось, тех усилий, которые для этого потребовлись бы. Но и это состояние - вне моей литертурной рботы, - похожее н длительный душевный обморок, не было, кк я думл, моим окончтельным уделом, и я знл с недвнего времени, что все это могло измениться.
Было уже около одинндцти чсов. Я вышел из дому, остновил проезжвшее ткси и дл шоферу дрес "Fleur de Nuit".
Войдя в кбре, я срзу увидел столик, з которым сидели Эвелин, Мервиль, Андрей и Артур. Оствлось одно свободное место, для меня. Эвелин поднялсь, когд я подошел, обнял мою шею своей теплой обнженной рукой и поцеловл меня в щеку. Я встретил взгляд ее синих смеющихся глз, и мне вдруг покзлись вздорными те мысли, которые только что были у меня. Мервиль крепко пожл мне руку, и я сел н свое место. Н эстрде певец в русской вышитой рубхе, с гитрой в рукх пел глубоким бритоном:
Если жизнь не мил вм, друзья,
Если сердце терзет сомненье...
и его гитре вторил под сурдинку оркестр. Сверкло шмпнское в боклх, бесшумно двиглись лкеи, нд столикми возвышлись смокинги мужчин и обнженные плечи женщин. Все было тк же, кк год тому нзд. Кзлось, что сюд, в это прострнство, зл кбре, не доходили и не могли дойти никкие отзвуки внешнего мир. Их не было, или они были тк длеко, что об этом не стоило думть, и кроме того - ккя сил в мире могл изменить человеческую природу? Голос Андрея прервл мои рзмышления. Держ в руке бокл, он скзл:
- Я предложил вм собрться здесь сегодня, чтобы отпрздновть еще рз нш союз. Мы все тк двно и хорошо знем друг друг, мы тк тесно связны, что против нс бессильны обстоятельств, время и рсстояние. Кждый из нс знет, что он не одинок и что бы с ним ни случилось, есть товрищи, н которых он во всем и всегд может рссчитывть. Это нстолько очевидно, что об этом, может быть, не стоило бы говорить. Но я должен признться, что мне приятно нпомнить об этом, потому что я вм, дорогие мои друзья, обязн больше, чем другие. Вы никогд не откзывли мне в поддержке, и если бы не вы, я был бы - до последнего времени - в тысячу рз несчстнее. Я хочу прежде всего поблгодрить Эвелину з ее гостеприимство и скзть ей еще рз, что мы все ее любим. Ты об этом не збыл, Эвелин?
- Нет, это одн из немногих вещей, о которых я помню всегд, - скзл он.
- Теперь ты должен произнести зстольную речь, - скзл Мервиль, обрщясь ко мне. Его поддержл Артур. Мне не хотелось говорить, но я чувствовл, что откзться от этого было нельзя. Русский певец (- Откуд он у тебя, Эвелин? - спросил я. - Ты знешь, я всегд питл слбость ко всему русскому, - скзл он. - Первый рз об этом слышу, - зметил Мервиль) нчл стринный ромнс:
Где б ни скитлся я,
Но рннею весною.
- Вы только что слышли то, что говорил Андрей, - скзл я. - Но смое прдоксльное это то, что идиллическя кртин, которую он нрисовл, действительно отржет то, что есть. Я неоднокртно спршивл себя: что, собственно, объединило нс много лет тому нзд и чем мы связны? - и никкого логического ответ н этот вопрос я не ншел. Но я никогд не жлел об этом. Кк известно, глвные врги логики в ншем союзе - это Эвелин и Мервиль, глвным ее зщитником считюсь я. И я пользуюсь случем, чтобы подчеркнуть сейчс их торжество и мое поржение. Но торжество без злордств и поржение без горечи. Я зню, что некоторые из нс могли быть длеко отсюд, их могло отделять огромное рсстояние, но, в сущности говоря, оно измерялось бы только одним билетом н эроплн. Один билет - и все возврщлось бы н свои мест. Сколько рз мы все убеждлись, что у нс есть дом и кждый из нс может туд вернуться, куд бы ни зносил его судьб. У кждого из нс своя собствення жизнь, и кждый был по-своему счстлив или несчстлив. Ндо ли повторять ту тривильную истину, что жизнь есть непрекрщющееся движение, что все меняется и что мы меняемся вместе со всем остльным? И если мы вспомним, что было несколько лет тому нзд и ккими мы были тогд, и срвним это с тем, что есть сейчс, мы увидим, что мы стли другими - богче или беднее, стрше или моложе, несмотря н неумолимую, хотя не всегд непогрешимую хронологию. Но одно в этом движении, которого ничто не может остновить, остется, я бы скзл, блисттельно неизменным, - это нш союз. И мы все отдем ему чсть того лучшего, что в нс есть. Я мог бы многое скзть о кждом из нс, и кждый из нс мог бы это сделть тк же, кк я. Но в этом теоретическом сведении счетов не было бы ни осуждения, ни недоверия, ни сомнения в смых вжных вещх. И после этого все остлось бы тк же, кк было рньше и кк будет, я думю, всегд, что бы с нми ни случилось.
После того кк я кончил говорить, Мервиль сделл жест, требуя внимния, и скзл, обрщясь ко мне:
- Мы должны тебя поблгодрить з то, что ты сейчс произвел свое собственное рзоблчение. Куд делся твой скептицизм и куд делись твои сомнения во всем? Я никогд не верил до конц тому, что твоя постояння критик всего соответствует твоей природе и твоим чувствм. Но сегодня мы присутствуем при твоем чистосердечном созннии - кк во время суд или следствия. И мы, кк судьи, тебя опрвдывем. Все со мной соглсны?
- Я его двно простил, - скзл Эвелин. В кбре все было кк всегд - те же или похожие н те же лиц, тот же своеобрзный отбор посетителей, все эти сомнительные субъекты и их сомнительные спутницы, эт смесь претенциозности и дурного вкус, эти люди, считвшие себя причстными к искусству, о котором они не имели предствления, и другие, те, которые появлялись, когд нчинлись сумерки, и исчезли, когд нступл рссвет. Я посмотрел вокруг себя и тотчс увидел желтое лицо Лнглу и его мертвые глз. В тот вечер в кбре Эвелины был еще южномерикнский дипломт в сопровождении кинемтогрфической ртистки, н которой игрло переливми плтье из ккой-то удивительной искрящейся мтерии, был кдемик, втор нескольких ромнов, отличвшихся одновременно сложностью и незнчительностью, был дрмтург, в пьесх которого глвное место знимли социльные проблемы, был знменитый дмский портной с густо нпудренным лицом и длинными волосми, не хвтло только бывшего фльшивомонетчик, но и он появился через некоторое время. Сквозь тбчный дым и полутьму с освещенной эстрды шли музыкльные волны цыгнского оркестр, голос певиц и певцов и слов ромнсов н рзных языкх - фрнцузском, итльянском, испнском, нглийском; в небольшом квдрте, стиснутом столикми, посередине кбре время от времени появлялось несколько тнцующих пр, зтем тнец кончлся и внимние вновь переносилось н эстрду, откуд молодой человек в белом костюме пел высоким тенором о том, кк хорош его возлюблення. Эвелин встл со своего мест, подошл ко мне, нклонилсь и спросил:
- О чем ты думешь?
Я посмотрел в ее лицо, и мне опять покзлось, что я его никогд не видел тким и никогд не знл, что оно может стть тким. С эстрды теперь звучл плчущий и долгий звук скрипки, н которой игрл широкоплечий мужчин во фрке, с нхмуренным лицом - о чем я думю, Эвелин? Кк ты хочешь, чтобы я скзл это в двух словх? - Попробуй, - скзл он, улыбнувшись. - Я думю о том, кк то, что окружет нс здесь, в твоем кбре, - кк все это вздорно, отвртительно и печльно. Я думю еще о том, сколько вещей непопрвимо и не стоило бы жить, если бы не было нряду с этим нстоящих человеческих чувств, - того, что нм было дно или что нм было обещно, того, о чем нписны смые лучшие стихи, смые лучшие книги и смые лучшие симфонии.
Ее лицо приблизилось к моему, я встретил ее взгляд, и в эту секунду я понял и почувствовл неизбежность того, что не могло не произойти. Он спросил:
- Что с тобой сегодня, мой дорогой? Уж не влюблен ли ты?
- Не зню, - скзл я. - Я об этом подумю. Мы вышли из кбре в пятом чсу утр, и Мервиль довез меня в своем втомобиле до дому.
- Хорошо, что мы встретились, - скзл он, - все-тки было очень приятно.
- Д, погружение в коллективный сентиментлизм, - скзл я. - Но я с тобой соглсен: это было приятно. И в этом есть известня нзидтельность.
* * *
Я зснул н рссвете, и мне снилсь Эвелин. Мы шли с ней по улице незнкомого город, нпрвляясь к вокзлу, нходившемуся н берегу моря. Дул сильный и теплый ветер. - Возьми меня под руку, - скзл он, - я боюсь улететь. - Он произнесл эти слов н языке, которого я не знл, но я понял то, что он скзл. - Н кком языке ты говоришь, Эвелин? - Ветер отнес ее слов в сторону, и я видел только движение ее губ. Он повернул ко мне свое лицо и скзл:
- Ты понимешь все, что я говорю, почему ты скрывл от меня, что ты знешь мой язык?
- Нет, я его не зню.
- Но ты отвечешь мне, кк это могло бы быть, если бы ты его не знл?
Я хотел ей что-то скзть, но вдруг увидел, что ее больше не было рядом со мной, и я ускорил шг, чтобы ее догнть. Ее не было видно. Нчинлись сумерки, и я подумл, что нхожусь в незнкомом мне городе чужой стрны, не понимя, кк и зчем я туд попл и что я буду делть без Эвелины, которя, кк мне кзлось, с бсурдной убедительностью должн был знть то, чего не знл я. И вдруг впереди я увидел ее силуэт. Я крикнул: - Эвелин! - Но он не обернулсь. Я шел з ней по морскому берегу, увязя в глубоком и мягком песке. Больше не было ни город, ни улицы, ни вокзл, только свист ветр в прибрежных пльмх и шум волн, нбегвших одн н другую. Я повернул голову в сторону моря и тогд опять увидел Эвелину. Он лежл н спине н воде, зложив руки з голову, поднимясь и опускясь н кждой волне, я видел ее темные волосы, лицо с неподвижной улыбкой и ее голое тело. Я рзделся, вошел в море, которое мне покзлось теплым, кк вод в внне, и поплыл, нпрвляясь к Эвелине. Он вдруг исчезл, потом вынырнул рядом со мной, и ее рук обнял мою шею. - У тебя влжня рук, Эвелин, - скзл я, - но он ткя же тепля, кк всегд. - Это потому, что темпертур моей кожи звисит не от воды, от воспоминния, - скзл он. - Воспоминния? - повторил я. - Воспоминния о чем, Эвелин?
Я проснулся, испытывя непонятное волнение. В комнте было темно и тихо, и через секунду я услышл тикнье чсов, стоявших н ночном столике. Я посмотрел н их светящиеся стрелки и увидел, что было семь чсов утр. Я снов зснул, и когд проснулся второй рз, был первый чс дня. З окном шел снег. Я вспомнил ночь в кбре, мое возврщение домой и нелепый сон, который мне снился. И тогд с необыкновенной ясностью, которя хрктерн для времени, которое следует з пробуждением, я понял то, что до сих пор кзлось мне смутным и неверным. Это был мой медленный и постепенный переход в тот мир, где не было стройной последовтельности слов, выржющих мысли, и вместо них нчинлось нечто, похожее н смену душевных пейзжей без контуров и рисунк, в которые иногд вливлся теплый свет летнего дня или проникло сознние длительного ожидния. И все это последнее время Эвелин точно приближлсь ко мне из длекого прошлого, пересекя свою собственную жизнь, и, кк во сне или игре вообржения, то, что оствлось з ней, уходило в небытие и перествло существовть. В нчле этого вообржемого движения ее очертния кзлись мне смутными, но потом я видел их все более и более отчетливо, и это было похоже н медленное ее воплощение. И я вспомнил, что когд он пришл ко мне после моего возврщения в Приж, я скзл ей именно об этом - ты недовоплощен, Эвелин.
Когд все это нчлось? Кк это произошло? Что этому предшествовло? Блженное погружение в пустоту н юге, море и солнце, Мервиль и Лу, возврщение в Приж, к тому месту н стене, где висел рньше портрет Сбины, к этой внешне спокойной, но внутренне судорожной жизни, от которой по вечерм я чувствовл смертельную устлость? Сознние того, что мне угрожет опсность нвсегд потерять тот эмоционльный мир, который имел ткое знчение для моего друг, Мервиля, и который постепенно уходил от меня, оствляя з собой сожление и печль? Что могло его зменить? Беспристрстные суждения или ирония, о которой мне кк-то скзл Жорж, что для нее нет мест тм, где человеческое чувство достигет нибольшей силы и чистоты? - Вспомни, - скзл он, - что ее не может быть ни в религии, ни в поэзии, ни в тргедии, ни в лирике, ни в стремлении к лучшему, что мы знем. - Эт истин общеизвестн, - скзл я. - Но ты чсто склонен ее збывть, ответил он. - Твоя ирония - это зщитный рефлекс, - скзл мне Эвелин.
Я еще рз подумл о том, что предствлял собой жизнь Эвелины до последнего времени. Во всех обстоятельствх он оствлсь верн себе. Он никогд никого не обмнывл, не думл о собственной выгоде и не колеблсь - ни когд ее охвтывло бурное чувство, ни когд оно ослбевло и он уходил от своего возлюбленного, не двя ему несбыточных обещний и не оствляя ему никких иллюзий. Это иногд кзлось жестоким, но, в сущности, в этом было ее спсение, в этом откзе жертвовть своей свободой. И кзлось, что эти ее неизбежные уходы от тех, с кем он был близк, не вызывли у нее - до последнего времени - ни сожления, ни печли и не оствляли н ней никкого след. Ей было теперь тридцть шесть лет, и он кзлсь ткой же, ккой был в нчле ншего знкомств, когд ей было двдцть, - т же юня гибкость движений, то же кк будто неутомимое тело, то же лицо, н котором никогд не было выржения устлости.
Ткой мы знли Эвелину. Ткой он кзлсь всем, кто с ней встречлся. Но у меня было впечтление, что этой Эвелины больше не существовло, кк не существовло больше ничего из того, что столько лет определяло стремительное и неудержимое движение ее жизни. Из всего, что было, возникл другя Эвелин - с нетронутой нежностью в ее глзх и в ее голосе, которую он пронесл нерстрченной через столько испытний, столько неубедительных слов о любви, столько бесплодных объятий. И я думл, что он был похож н прекрсно исполненный портрет, поверх которого ккой-то прздный мляр изобрзил женщину, не имеющую ничего общего с оригинлом. И только рбот неизвестного рествртор восстновил то, что было нписно н кртине рньше, - человеческое лицо с нежными глзми, в которых был отблеск внутреннего свет.
* * *
В течение нескольких недель я продолжл рботть с Артуром нд его книгой. Мы стрлись придть некоторую убедительность ее содержнию. Эпизоды из жизни Лнглу по-прежнему перемежлись рссуждениями Артур об искусстве, о несостоятельности тех или иных взглядов н музыку, живопись или литертуру - Вгнер, Беллини, Лотремон. Автор воспоминний окзывлся любителем Дебюсси, невысоко ствил Морик и предпочитл Тинторетто Веронезу. Все это было совершенно непрвдоподобно для тех, кто знл биогрфию Лнглу. Но для других, тех, кто не имел о нем предствления, это было совсем инче. Со стрниц книги, которую писл Артур, возникл ценитель искусств, посетитель музеев и библиотек и неутомимый исктель душевного совершенств, воплощенного в обрзе женщины, которую он встречл и которя стновилсь н некоторое время его спутницей. Невжно было то, что ни он, ни он не имели и не могли иметь никкого предствления о том, что описывл Артур. И по мере того кк Артур углублялся в свою рботу, вообржемый герой его книги нчинл жить своей собственной жизнью, и стновилось ясно, что в известных условиях он должен был действовть определенным обрзом и изменить это было нельзя, не нрушя внутренней логики повествовния.
Артур до этого никогд не знимлся литертурой. Он, првд, говорил нм иногд, что если бы у него хвтило времени и воли, он нписл бы книгу и в ней попытлся бы изложить то, что ему кзлось смым глвным и смым интересным в жизни. Но это всегд оствлось в облсти пожелний. И вот теперь у него был возможность, конечно неполня, чстично осуществить свой двний змысел. И если бы те рссуждения об искусстве, которые он вствлял в свою книгу, следовли без перерывов одно з другим, то это было бы похоже н своего род трктт об эстетике. То, что Артур больше всего любил в искусстве, это было то, что он нзывл "титнической силой экспрессии" Микелнджело, Тицин, Бетховен, Шекспир, Толстой. Он ценил ткже мстерство и совершенство исполнения, но это все-тки кзлось ему второстепенным. У него попдлись ткие фрзы: "Я подумл, что эт неудержимя сил движения чем-то нпоминет тяжелый и стремительный бег центвр", "Кзлось, что ккой-то рссеянный гигнт нбросл эти огромные кменные глыбы гор, которые я видел перед собой" "В медленном течении могучей реки было то, что я нзвл бы движущимся величием", "В идее многобожия, если ее рссмтривть не кк религию, которую можно было бы срвнить с монотеистическими концепциями, кк своего род многообрзное проявление мощи, в конце концов, нет ничего неприемлемого".
Потом он спохвтывлся, вспоминл о Лнглу, и тогд в книге появлялись ткие строки:
"Я прожил долгую жизнь, видел восходы и зкты солнц, слышл смех тех, кто чувствовл себя счстливым, и слышл стоны умирющих, видел, кк менялсь судьб многих людей, нблюдл движение времени и ослбление того бурного восприятия жизни, которое хрктерно для юности и которое постепенно угсет, когд человек приближется к стрости, - словом, я прошел через тот опыт, который Рильке считл необходимым, чтобы нписть несколько строк, которые могут быть нзвны подлинной поэзией. И я пришел к тому выводу, что единственное, рди чего стоит жить, это движение нших чувств, по срвнению с которым все рссуждения о смысле существовния и поиски тк нзывемой философской истины кжутся бледными и неубедительными. И з один взгляд моей возлюбленной я готов отдть любое построение человеческого рзум и любую философскую теорию".
Произошло то, чего меньше всего можно было ожидть: Артур увлекся своей рботой и он перестл быть для него тяжелой обязнностью. Я ему скзл:
- Теперь ты можешь обойтись без меня, у тебя все будет идти по инерции.
- Я ндеюсь, - скзл он. - И знешь что? Следующую книгу я нпишу для себя. И тогд твой литертурный опыт пригодится мне еще больше, чем сейчс.
- Не строй себе иллюзий, - скзл я. - Ничей литертурный опыт тебе не нужен. Никто не может тебя нучить тому, кк ндо писть, потому что никто этого не знет.
- Ты хочешь скзть, что ты тоже не знешь, кк ндо писть?
- Я тебе говорю, этого никто не знет. Я зню, кк не ндо писть, - в этом я тебе могу помочь. Но если ты меня спросишь, нпример, кк я нпишу ромн, идея которого у меня есть, я тебе не могу н это ответить. Я могу тебе скзть, кк я это себе предствляю. Но в ккой степени это мое предствление будет соответствовть выполнению, я не зню. Я зню только одно: если мне удстся вырзить одну десятую того, что я хочу, это можно будет считть удчей.
- Я себе это предствлял инче, - скзл Артур. - Есть, в конце концов, мстерство, искусство построения, рзвитие действия, уменье нйти нужные слов, - то, чему нс учит литертурный опыт.
- Я не верю ни в тк нзывемое литертурное искусство, ни в литертурный опыт, я верю только в тлнт. И это относится ко всем видм искусств. Вспомни портреты Рубенс или Дюрер - ты считешь, что этому можно нучиться?
- Но это не тлнты, это гении. А если у меня нет гения, это знчит, что я не должен знимться ни литертурой, ни живописью?
- Вовсе нет. Никто не видит мир тк, кк его видишь ты, потому что ничьи глз не похожи н твои, ничье восприятие не похоже н твое, ничье чувство не может быть тким, кк то, которое ты испытывешь. Поэтому твой личный опыт неповторим и незменим. И если тебе удстся рсскзть о нем, збыв о всякой литертуре и произведениях других пистелей, тк, чтобы это были твои собственные слов и чтобы твой рсскз был свободен от чужих влияний, то твоя книг опрвдн.
Я много рз говорил с Артуром, внимтельно следил з его рботой и убеждлся в том, что этот случйный литертурный зкз нчинл игрть в его жизни знчительную роль. Впервые з все время Артур стл понимть, что в его несчстном и нелепом существовнии было еще что-то, о чем он до сих пор думл только урывкми и изредк, - ккое-то грмоническое предствление об искусстве и проникновение в то, что вдохновляло художников, поэтов и композиторов, о которых он писл. И то рсстояние, которое было между его предствлением о том, кким он был, и тем, кким он хотел бы быть, это рсстояние теперь нчинло сокрщться. И в этом был глвный смысл его теперешней литертурной рботы.
В одном из рзговоров со мной Мервиль скзл, что у Лу бывют иногд припдки сомнения и что хотя все, кзлось бы, обстоит совершенно блгополучно, остется еще что-то, кк он вырзился, этп, который нужно пройти.
- Кк ты хочешь, чтобы все мгновенно изменилось? - скзл я. - Это долгий и медленный процесс, мой милый, вряд ли это может быть инче.
- То, в чем мне до сих пор не удлось ее убедить, - скзл он, - это в необходимости збыть о своем прошлом. Тем более что, в конце концов, ты понимешь, никких преступлений он не совершл и ей не в чем себя упректь, я зню всю ее жизнь. Но он несколько рз говорил мне слов, в ответ н которые я только пожимл плечми: "Может быть, я не имел прв связывть свою жизнь с твоей, и дй Бог, чтобы я в этом не ошиблсь". Тебе не кжется, что это просто нелепо?
- Нет, - скзл я. - Я думю, что, может быть, это не тк просто и не тк нелепо, кк тебе кжется.
Знчительно позже, когд я вспоминл о том периоде времени, нчлом которого можно было считть открытие кбре Эвелины, я думл, что стремительное движение событий, которого потом мы все стли невольными учстникми, кзлось особенно неожиднным после того, кк все предшествоввшее им рзвивлось с неизменной медлительностью. Он был во всем - спокойня жизнь Мервиля и Лу в Приже после ее исчезновения, возврщения и поездки в Америку и Мексику; медленно шли, один з другим, дни в Сицилии, где был Андрей, и его путешествие во Фрнцию не нрушило ни его душевного спокойствия, обретенного после стольких лет судорожного ожидния и несбывшихся ндежд, ни безмятежного существовния, которое он вел теперь. Тк же медленно пислсь книг Артур, и, кзлось, ушло в прошлое то время, когд он не знл, что будет с ним звтр. В жизни Эвелины после ее рсствния с Котиком нчлось то постепенное ее перевоплощение, которому я был свидетелем, и не было больше ни вздорных проектов, ни увлечений, ни того, что было рньше, - бурных перемен, отъездов и возврщений. Он реже стл бывть в своем кбре и много времени проводил дом, погруження в рзмышления о том, нд чем он прежде никогд не здумывлсь. И только в моей жизни все, кзлось, продолжло быть кк рньше, без изменения ее змедленного, кк всегд, ритм, - то же одиночество, т же неподвижность, о которой столько рз говорил мне Мервиль.
Эвелин приходил ко мне в рзные чсы-то утром, то днем, то вечером, потом исчезл н некоторое время, но неизменно возврщлсь и спршивл:
- Ты меня не збыл?
- Ты же знешь, что это невозможно.
- Мне недвно поплсь одн книг, - скзл он кк-то. - Я открыл ее, чтобы погдть, то есть прочесть первую же фрзу, которую ты увидишь, первые ее слов. Ты знешь, что это было?
- Что? - спросил я.
- "Медлительня слдость ожидния", - скзл он. - Я никогд рньше не знл этого ощущения. И я подумл об одной вещи, которя тебе, может быть, покжется стрнной. Когд я прихожу к тебе и мы с тобой рзговривем, у меня ткое впечтление, что рядом с тобой появляется зеркло, в котором я вижу себя. Не зеркло, конечно, кк стекло, что-то другое, и в нем мое отржение.
- И ты возникешь в нем ткой, ккой ты никогд не видел себя до сих пор?
- Кк хорошо, что ты перестл быть непрвдоподобным, - скзл он. Мне теперь тк легко с тобой - после того, кк ты откзлся от твоего постоянного грим, в который я никогд не верил.
- Всему свое время, Эвелин, - скзл я. - "Время брость кмни и время собирть кмни". Ты это помнишь? "Аз, Екклезист, был црем нд Изрилем, во Иеруслиме". Ты говорил о моем гриме. Может быть, это объясняется тем, что я перегружен циттми и воспоминниями о чужих чувствх - и они тк чсто мешли мне жить моей собственной жизнью.
- Это, в конце концов, не тк плохо, - скзл он, - ты сберег твою душевную силу. И потом, ты все-тки жил вообржемой жизнью в твоих книгх, это то, чего нет у большинств людей.
- У меня свой взгляд н это, - скзл я. - В том, что это действительно стоило делть, я никогд не был уверен. А вот то, что потеряно и о чем следует пожлеть, это стихи Жорж.
- Ккя стршня смерть! - скзл он. - Что теперь от всего этого остлось? От этого поэтического вдохновения, от усилий, которые должен был делть Жорж, чтобы жить, преодолевя то презрение к нему, которым он всегд был окружен. Что? Могил н клдбище Периге?
- До которой издлек доходят лучи солнц Сицилии, - скзл я. - В этом смысле гибель Жорж не был нпрсной.
- Я бы не хотел купить свое блгополучие ткой ценой.
- Неужели ты говоришь об Андрее? Он пожл плечми.
- Тут ты ошибешься, - скзл я. - Андрей был глубоко несчстен, и у него были все основния не любить Жорж. Но он никогд не сделл бы ничего, чтобы повредить своему брту. Он дже не был его вргом. А то, что из-з смерчи Жорж его жизнь тк изменилсь, это, в конце концов, случйность. Но, конечно, при желнии в этом можно усмотреть, если хочешь, торжество жестокой спрведливости.
- Мне кжется, что Андрею больше подходит роль жертвы.
- Я тоже был склонен тк думть, - скзл я.
Но и это не тк. Сейчс он другой человек, его нельзя узнть. И вот ответь мне н вопрос: ккой Андрей подлинный? Тот, кким он был рньше, или тот, кким он стл теперь?
- Я об этом не думл.
- Нпрсно, потому что именно это смое глвное.
- Ты понимешь, я тк привыкл к тому, что его всегд ндо жлеть, что у меня сейчс, когд я об этом думю, ккое-то стрнное чувство, которое мне трудно объяснить.
- Мне кжется, я понимю. У тебя ткое впечтление, что у тебя отняли это сожление. Ты сжилсь с этим предствлением - Андрей бедный, несчстный, неуверенный в себе. Теперь это привычное предствление о нем, - ты его теряешь.
- Может быть, - скзл он рссеянно, думя, кк мне покзлось, о другом. И потом без переход, другим тоном он скзл:
- Ты знешь, я тк рд тому, что ты изменил твое отношение ко мне.
- Я его не изменил, оно всегд было тким же, кк сейчс. Это ты изменилсь, Эвелин.
- А ты? - скзл он.
- Я все ткой же, мне кжется.
- Нет, - скзл он с твердостью и уверенностью, которя меня удивил. - Нет, милый мой. Я тебе уже скзл, что теперь ты рзгримировлся.
* * *
"Мне, вероятно, недолго остлось жить. Кждое утро, когд я с усилием поднимюсь с постели, я думю, что, может быть, именно этот день будет последним в моей жизни. Доктор мне объяснил, кк функционирует мое сердце, и прибвил, что непосредственной опсности нет. Он не мог этого не скзть, это был его профессионльный долг, - но вряд ли он см был уверен, что ему удлось меня в этом убедить. Никких иллюзий у меня нет, и он, вероятно, это знет.
Но когд я спршивю себя, что зствило меня писть эту книгу воспоминний, я неизменно нхожу один и тот же ответ. Моя жизнь ничем не змечтельн. Я ничем не отличюсь от огромной мссы людей, которые живут тк, кк это им диктуют внешние обстоятельств, сред, которой они окружены или из которой они вышли, воспитние, которое они получили, бытовые условия, т или иня систем морли, которя им кжется првильной. И те, кто живет, нрушя зконы общепринятой этики, делют это длеко не всегд потому, что они хуже других, нередко оттого, что их жизнь сложилсь инче, чем у большинств их современников. И можно себе предствить, что при некотором изменении в нчле существовния биогрфия уголовного преступник могл бы стть историей жизни политического деятеля, отц семейств и увжемого гржднин своей стрны. Но я отвлекюсь от глвной темы. Я хочу вернуться к ответу н вопрос о том, что побудило меня писть эту книгу. Быть может, некоторым читтелям этот ответ покжется неожиднным, но для меня он ясен.
Это, в сущности, - своеобрзня жжд бессмертия. Кзлось бы, откуд? Почему? Но жжд бессмертия тк же необъясним, кк необъясним жизнь и необъясним смерть. Через некоторое время я перестну существовть, и не все ли мне рвно, кзлось бы, что произойдет через пятьдесят или сто лет после этого? Ни о ком из моих сверстников никто не будет помнить, обо мне остнется книг, которую я нписл. Он будет своего род открытой могилой, нпоминнием о том, что я существовл. Вопрос - нужно ли это или нет, не имеет, я думю, знчения. Но я умру, зня, что мне в ккой-то степени удлось победить смерть. Моя книг - это борьб против влсти збвения, н которое я обречен. И если через много лет после того, кк меня не стнет, н земле нйдется хоть один человек, который прочтет эти строки, то это будет знчить, что я недром прожил свою трудную и печльную жизнь".
Тк Артур кончил свою книгу воспоминний Лнглу. Когд он прочел мне эти строки, я скзл:
- Теперь ему действительно остется только умереть.
- Я ндеюсь, ты это говоришь риторически?
- Конечно. Потому что я готов пожелть ему долгой жизни, и, в конце концов, он зслужил ншу признтельность, дв тебе этот зкз.
- Предствь себе, последние глвы я писл почти с увлечением.
- У тебя всегд было литертурное призвние.
- Ты прекрсно знешь, что это не тк.
- Нет, нет, было, только не вполне понятое. Если бы его у тебя не было, ты не мог бы нписть эту книгу.
- Не збывй, что ты мне очень помог.
- Милый мой Артур, - скзл я, - думл ли ты когд-нибудь о том, что помочь можно только человеку, у которого есть ккие-то днные для выполнения той или иной здчи? Предствь себе, что у тебя нет никких литертурных способностей. Ничья помощь не могл бы спсти положение. Теперь мы будем ждть твою вторую книгу, н этот рз твою собственную. Что ты хотел бы нписть?
- Не зню. Мне кжется, что мне нужен некоторый рзгон. Нпример, для нчл я бы взялся з моногрфию Втто.
- Втто тебе кк-то не подходит, я думю, - скзл я, - это не Тицин и не Рубенс.
- Именно поэтому, - скзл он, - потому что это труднее. Потом я бы подумл об историческом сюжете. А после этого я бы нписл ромн.
- О чем?
- Я это еще не совсем ясно вижу, - скзл Артур. - Ну, предствь себе простого рбочего, в руки которого попдет учебник истории. Он его прочитывет. Ему хочется знть больше, чем тм нписно. И вот он ходит в библиотеку, изучет рзные исторические труды и через несколько лет его знния позволяют ему зщитить диссертцию в университете. Зтем он все глубже и глубже, кк ему кжется, проникет в суть вещей, и в конце концов, проделв огромную рботу, он приходит к тому убеждению, что нет ни исторических зконов, ни бесспорных истин, которые могли бы быть открыты в результте длительного изучения, что ничего нельзя предвидеть, ни в чем нельзя быть уверенным, что история ничему не учит и ничему не может нучить и что он потртил годы н совершенно бесплодное знятие.
- Мне кжется, что из этого трудно сделть ромн.
- Почему?
- Ромн - это движение чувств, говоря в смых общих выржениях. А здесь его нет. Есть только одн мысль, не очень новя, кк ты знешь, и лишення эмоционльной окрски, без которой ромн может покзться неубедительным.
- Ты же мне недвно скзл, что ты не знешь, кким должно быть литертурное произведение.
- Совершенно верно. Но если ты помнишь, я говорил еще о том, что я зню, - тк мне кжется, - кким оно не должно быть.
- До ромн, во всяком случе, еще длеко, - скзл Артур. - Но когд я з него возьмусь, мы выберем с тобой сюжет, хорошо?
- Сюжет нйти срвнительно нетрудно, - скзл я. - Трудно из этого сделть нстоящую книгу.
- И ты думешь, что это может мне удться?
- Я в этом почти уверен, - скзл я. - И мы тебе поможем.
- Я зню, - скзл Артур. - Что я делл бы без вс?
* * *
Никто из нс, ни Эвелин, ни Артур, ни я, не могли збыть того декбрьского вечер, когд после мучительного и долгого ожидния в клинике хирург в белом хлте вышел к нм и скзл, что теперь Мервиль вне опсности. Этому предшествовл сложня оперция и тргическя неизвестность ее исход. Мы знли, что жизнь или смерть Мервиля звисели от того, кк будет действовть этот высокий, коротко остриженный человек в белом, с особенными пльцми, н которые я невольно обртил внимние, - необыкновенно чистыми, длинными и толстыми, - и выржением непоколебимого спокойствия н лице с крупными и првильными чертми. После того кк он вошел в оперционную, я смотрел н мтовое стекло ее двери с чувством непрекрщющегося смертельного томления и только через несколько минут ощутил боль в кисти оттого, что Эвелин сжимл ее своей рукой, н которой были кольц, вдвившиеся в мою кожу. Артур сидел не двигясь, и лицо его было совершенно белым. Лу, с рсширенными горячими глзми и покрсневшим лицом, куся себе губы, все время ходил взд и вперед своей быстрой и гибкой походкой. Ни к кому не обрщясь, он несколько рз повторил по-нглийски - он не может умереть, он не может умереть, - и н третий рз непривычно хриплый голос Эвелины ответил:
- Конечно, нет.
И когд доктор, выйдя из оперционной, скзл, что Мервиль спсен, Лу рзрыдлсь, и я испытл чувство бурного счстья. Артур поднялся со своего мест и скзл:
- Я был в этом уверен с смого нчл, у меня был интуиция.
- По твоему виду этого нельзя было скзть, - зметил я.
- Нет, понимешь, внутренне... Есть же все-тки н земле спрведливость.
У Эвелины блестели глз и улыбк не сходил с ее лиц.
- Смое глвное, смое глвное, - говорил он, - остльное - это второстепенно.
И когд мы нпрвились к выходу, Лу, которя первый рз видел Эвелину и Артур, скзл им:
- Вы не знете, кк я вм блгодрн. Он остлсь в клинике. Мы вышли н улицу, шел холодный дождь. Я взял ткси, мы отвезли домой Артур, и когд он попрощлся с нми и мы остлись вдвоем с Эвелиной, он мне скзл:
- Я буду ночевть у тебя, хорошо? Это будет проще.
- Конечно, - ответил я.
- Кк все это произошло? Что случилось?
- Я не мог рсспршивть Лу, ты понимешь, - скзл я. - Поэтому я почти ничего об этом не зню. Все это будет известно позже.
Я проснулся утром, услышв голос Эвелины, говорившей по телефону. Я вышел в хлте в столовую, - Эвелин уже был одет и н столе стоял кофе.
- Я звонил в клинику, - скзл он. - Он провел спокойную ночь и еще спит. Сердце у него рботет нормльно, и никкой опсности, кк мне скзли, больше нет.
Теперь, после того кк все это было кончено, после того кк я проспл глубоким сном несколько чсов, все мне кзлось менее ясным и отчетливым, чем нкнуне, во время ожидния исход оперции. У меня больше не было ощущения тревоги, которое я испытывл тогд, и не было беспокойств, но я кк-то не мог отдть себе отчет во всем, и мне трудно было себе предствить, что несколько чсов тому нзд кждую минуту могло случиться, что Мервиля не стло бы. И только после двух чшек очень крепкого кофе я нчл нконец приходить в себя.
- Иди бриться и принимть внну, н тебя стршно смотреть, - скзл Эвелин. - Я ндеюсь, что чс в три нм рзрешт увидеть Мервиля.
Но в тот день нс к нему не пустили. Нс принял доктор, который его оперировл, он скзл, что Мервиль слишком слб и что о визитх к нему рньше чем через дв-три дня не может быть речи.
- Пуля прошл несколько ниже сердц, - скзл он, - рн был тяжеля, и он потерял много крови. Все осложнилось тем, что у него рздроблено ребро и ндо было извлечь все обломки кости. То, что ему нужно теперь, это неподвижное состояние и длительный отдых. Но выйдет он отсюд совершенно здоровым человеком.
Лу все время оствлсь в клинике, где ей дли комнту, он не отходил от Мервиля. Я увидел его н четвертый день после оперции. Его голов высоко лежл н подушке, у него было осунувшееся лицо, но глз его были ясны и спокойны. Когд я подошел к его кровти, он улыбнулся; слбым движением руки, сжтой в кулк, - я знл, что это движение причиняло ему боль, дотронулся до моего бок и скзл:
- Ты видишь, стрик, мы все-тки живы.
- Когд ты будешь себя чувствовть лучше, мы с тобой поговорим, скзл я. - Теперь тебе ндо отдыхть и не двигться.
- Я только это и делю, - скзл он. - И должен тебе признться, что в этом дже есть известня приятность. И ты не можешь себе предствить, кк я рд, что Лу больше не угрожет опсность.
Мы были в клинике вчетвером - Эвелин, Артур, Андрей, прилетевший из Сицилии немедленно после того, кк он получил телегрмму от Артур, и я. Мы вышли все вместе и пошли в ресторн обедть.
- Кк все это произошло? - спросил Андрей. Ему ответил Артур.
- Никто из нс еще всего не знет, - скзл он. - Никто из нс не говорил об этом ни с Мервилем, ни с этой женщиной - Артур упорно нзывл Лу "этой женщиной". - Я читл только гзетные отчеты, что в них верно, что нет, трудно судить.
- Ну, хорошо, что было в гзетх? - спросил Андрей.
Артур рсскзл ему, что в течение нескольких дней з домом Мервиля следил высокий человек с мрчным лицом. Когд Мервиль кк-то вышел н улицу - было около пяти чсов дня, - этот человек позвонил у входной двери. Ему отворил горничня. Не спршивя ее ни о чем, он вошел в гостиную. Лу сидел в кресле. Он не шевельнулсь, увидя его, и неподвижным взглядом смотрел н его руку, в которой он держл револьвер.
- Вот мы и встретились, Лу - скзл он. - Теперь одевйся и идем.
Он говорил по-нглийски, и горничня, стоявшя тут же, не понимл его слов.
- Ты знешь, что я никуд с тобой не пойду, - скзл Лу, и горничня потом говорил, что он не узнл ее голос. - Это был голос, которого я никогд до этого не слышл, - скзл он.
И в эту минуту в комнту из боковой двери вошел Мервиль.
Он увидел человек с револьвером, Лу, сидящую в кресле, и двинулся к тому месту, где стоял этот человек.
- Остнови его, - скзл этот человек Лу, - скжи ему, чтобы он не двиглся.
- Меня никто не может остновить, - скзл Мервиль и сделл шг вперед. В ту же секунду рздлся выстрел, и Мервиль тяжело рухнул н пол. Но сквозь смертельное полузбытье он услышл еще дв выстрел, один з другим, и потерял сознние.
Стрелял Лу. Кк это выяснилось позже, между подушкми кресл был втиснут ее револьвер и, не сходя с мест, он выпустил две пули в этого человек. Обе пули попли ему в живот, и кждя из них был смертельной. Лу бросилсь к Мервилю, скзв горничной, чтобы он вызвл доктор. Он поднял без видимого усилия тяжелое тело Мервиля и положил его н дивн, зжимя рукой его рну. В это время до нее донесся хриплый шепот человек, в которого он стрелял и который лежл в нескольких шгх от нее, н полу, в луже крови:
- Лу, помоги мне.
Он дже не обернулсь. Когд приехл доктор, он ншел тяжелорненого Мервиля и умирвшего человек с мрчным лицом.
- Вот приблизительно что пишут гзеты, - скзл Артур. - Человек, которого эт женщин убил, окзлся мерикнским гнгстером, который, по-видимому, знл ее в Америке.
Читя гзетные отчеты, о которых говорил Артур, я соствил себе определенное предствление о том, что произошло. Все было делом нескольких секунд. Если бы Мервиль остновился, он, вероятно, не был бы рнен. Но ни Лу, ни этот мерикнец с итльянской фмилией - Кнелли - не допускли мысли о том, что безоружного Мервиля не остновит нпрвленное н него дуло револьвер. Если бы Мервиль не сделл шг вперед, Кнелли не испуглся бы потому что только человек, потерявший голову, мог стрелять не в ногу или в плечо, в грудь Мервиля. Зто об выстрел Лу были сделны с той же беспощдной точностью и быстротой, с ккой он несколько лет тому нзд стрелял в цирке. И я вспомнил слов моего мерикнского собеседник н Ривьере:
- Лу очень опсня женщин. Мервиль - вш друг, скжите ему об этом.
И то, что Лу скзл Мервилю:
- Может быть, я не имел прв связть мою жизнь с твоей, и дй Бог, чтобы я в этом не ошиблсь.
Это было скзно недром. Лу знл то, что не знли ни Мервиль, ни я, это приближение опсности, которую он был готов встретить - и устрнить нвсегд.
Мы говорили об этом в ресторне, и Андрей скзл:
- Ее дже нельзя нзвть опсной женщиной. Рзве можно скзть, что постояння угроз смерти - это опсность? Это смерть, не опсность.
- Я всегд это чувствовл, - скзл Артур, - с смого нчл.
- Вы об ничего не понимете, - скзл Эвелин. - Он опсн для тех, кто угрожет ее жизни или жизни человек, которого он любит. Но рди этого человек он, я думю, пойдет н все, и я нхожу, что это змечтельно.
- Ты говоришь тк, кк будто ты хорошо ее знешь, - скзл Андрей. - Ты ее видел дв рз в жизни. Кк ты можешь о ней судить и почему ты тк думешь?
- Потому что я женщин, Андрей, - скзл Эвелин, - и потому что я зню, что ткое нстоящее чувство.
С кждым днем силы Мервиля восстнвливлись, и через две недели после оперции он хотел уже вернуться домой. Но доктор нходил, что это было бы преждевременно, и, уступя его нстояниям и просьбе Лу, Мервиль остлся в клинике еще н некоторое время.
Я бывл у него кждый день, иногд с Эвелиной, иногд один, и при этом неизменно присутствовл Лу. От прежней ее холодности не остлось след, я неоднокртно слышл ее смех и никогд больше не змечл у нее того неподвижного взгляд, который рньше производил н меня ткое тягостное впечтление. В ней не было, кк и прежде, никкой экспнсивности, но не чувствовлось больше нпряжения, которое было тогд, когд я встречлся с ней н Ривьере. Он принимл учстие в общем рзговоре, и я кк-то поймл ее чуть нсмешливый взгляд, которым он смотрел н Артур, когд он стоял спиной к ней. Зметив, что я это увидел, он улыбнулсь мне и слегк пожл плечми. Я не предствлял себе, что еще некоторое время тому нзд могло бы произойти нечто подобное.
Нконец нступил день, когд Мервиль уехл из клиники и вернулся домой. Н следующее утро после этого я позвонил ему по телефону, и он мне скзл:
- Нм ндо с тобой поговорить. Без этого у меня ткое ощущение, что мне чего-то не хвтет. Ты, по-видимому, осужден н роль ншего постоянного собеседник.
Мы условились встретиться через дв дня. Был дождливый феврльский вечер, когд он явился ко мне. У него был вид совершенно выздоровевшего человек, но мне покзлось, что его движения были несколько медленнее, чем всегд. Я ему это скзл.
- Я тк привык к неподвижности з это время, - скзл он, - что это кк будто продолжется по инерции. Но я думю, что скоро все будет тк же, кк было рньше.
- Теперь рсскжи мне, кк все произошло. Он стл рсскзывть - и тогд я убедился в том, что - кк я это и предполгл с смого нчл-все это не было простой случйностью и что вряд ли Кнелли предпринял бы путешествие из Нью-Йорк в Приж, если бы у него не было для этого никких побуждений, кроме ндежды н успех очередного шнтж. До этого он никогд не покидл Соединенных Шттов. Почему он вдруг отпрвился з окен, в стрну, о которой не имел предствления и язык которой не понимл?
Кнелли хорошо знл Лу. Несколько лет тому нзд в течение некоторого времени он был его любовницей. Это продолжлось очень недолго, и он ушл от него после бурного объяснения. Он пытлся удержть ее угрозми, хотя знл, что он их не испугется. Но он никогд не мог примириться с тем, что он его бросил. Он всегд был неподлеку от тех мест, где был Лу, и все эти годы - кк он это знл - он следил з ней. Он не делл попыток приблизиться к ней, он ее боялся, но от мысли о ней откзться не мог. Н что он мог, кзлось бы, ндеяться? Если бы ему здли этот вопрос, он, вероятно, не сумел бы н него ответить. Но в его жизни его тяготение к Лу было сильнее всего остльного. Он это знл, и знл тк же хорошо, что если он не избвится тем или иным обрзом от Кнелли, у нее никогд не будет ни безопсности, ни спокойствия. И когд он решил покинуть Америку и превртиться в Мргриту Сильвестр, он ндеялсь, что никто не нйдет ее во Фрнции - ни мерикнскя полиция, ни Кнелли.
Но совершенной уверенности в этом у нее все-тки быть не, могло. И после своей поездки с Мервилем в Нью-Йорк он был убежден, что Кнелли узнет о ее пребывнии тм. Это именно тк и случилось.
- Удивительно все-тки, что он решил приехть в Приж, - скзл я. - Он должен был помнить, что Лу не похож н беззщитную жертву.
- Он это, конечно, помнил, он знл, что рискует жизнью, - скзл Мервиль. - Лу его увидел через окно вскоре после того, кк он появился, и был готов ко всему, Мне он ничего об этом не скзл. Он говорил потом, что если бы я не вошел в гостиную, все было бы кончено рньше, чем Кнелли успел бы что-либо понять или сделть. По ее словм, тк или инче, перешгнув мой порог, он подписл свой смертный приговор. И я не сомневюсь, что это тк и было бы.
- Тут не нужно сослгтельного нклонения, - скзл я.
- Но ты знешь, что смое глвное?
- Что?
- Ты понимешь, - скзл Мервиль, - когд выяснилось, что я вне опсности, что мне не угрожет ни смерть, ни инвлидность, Лу стл неузнвем. Я никогд ее ткой не видел. Он шутит, смеется, он дже иногд нпевет. Этого рньше у нее не бывло, он все время жил кк будто в тени ккой-то тргедии - не зню, не умею это скзть. Я очень рд этому изменению. Но мне кжется, что это не только оттого, что я выздоровел. Тут есть что-то другое.
- Ну, прежде всего избвление от опсности.
- Несомненно. Но ты понимешь, то, что ее душило, что мешло ей жить полной жизнью, это ее прежние чувств и воспоминния и зпс неистрченной силы, той смой, которя позволил ей пройти через все испытния и не погибнуть. И бурня ненвисть ко всему, что исковеркло ее жизнь, ненвисть, которя требовл выход. И когд он убил Кнелли, вместе с ним он кк будто убил свое прошлое - и теперь он свободн. Я не зню, сумел ли я это скзть тк, кк нужно.
- Не збывй еще одного - он убил человек, который стрелял в тебя. Кстти, н что ты рссчитывл, когд шел н нпрвленный н тебя револьвер? Почему ты не остновился?
- Теперь я зню, что это был ошибк, - скзл он. - Но в ту минуту я об этом не подумл, я хотел отвлечь внимние Кнелли от Лу.
- Я хотел тебя спросить еще об одном. Когд ты был с Лу в Америке, что тебе удлось выяснить?
- Это не очень сложно, - скзл Мервиль. И он рсскзл мне, ^кк он убедил Лу в необходимости лететь в Нью-Йорк, узнть, чем все это кончилось, и докзть свою непричстность к убийству Миллер. В Нью-Йорке Мервиль обртился к известному двокту, который обещл ему нвести спрвки обо всем. Н следующий день он его вызвл к себе и сообщил ему, что никкого дел Лу Дэвидсон больше не существует, потому что убийц Боб Миллер был рестовн и подписл свое признние. Это был темня история, связння с торговлей нркотикми. Ближйший друг Миллер, н которого пло подозрение полиции, гот смый, который скзл, что Миллер убил Лу, был вскоре освобожден, - против него не было никких улик. У того, кто действительно был убийцей, окзлось неопровержимое кк будто либи: он нходился в этот день в Блтиморе, что подтвердили свидетели. Но его погубил одн незнчительня подробность: в день убийств он провел в Нью-Йорке несколько чсов с девушкой, которую он встретил н улице и которой рньше никогд не знл. Когд он был в ее комнте, он потерял тм ключ от своей нью-йоркской квртиры, - ключ этот он потом отнесл в полицию. Вернувшись из Блтиморы в Нью-Йорк, он зкзл себе второй ключ у слесря. Тк кк з ним следили, то это тотчс же выяснилось - и остльное было просто. Кнелли не имел отношения ни к Бобу Миллеру, ни к его сообщникм или друзьям. Но когд Лу появилсь в Нью-Йорке, он, конечно, об этом узнл.
- Что было дльше, ты знешь, - скзл Мервиль, - я хочу скзть эпилог.
* * *
Н следующий день, вспоминя об этом рзговоре, я подумл о том стрнном ощущении, которое я испытывл и в бсурдности которого я отдвл себе отчет, - будто мне удлось довести до успешного конц чрезвычйно трудное дело и теперь у меня больше не было сознния своей вообржемой ответственности з то, что происходит или может произойти. Только тогд я понял, с кким постоянным нпряжением я следил со стороны, в течение целого год, з всем, что кслось Мервиля и его судьбы и в чем глвную роль игрл Лу. Я был искренно рд з Мервиля, и н этот рз, в отличие от предыдущих, я был убежден, что он был действительно по-нстоящему счстлив.
Потом передо мной возникл - нпечтння в гзете - фотогрфия Кнелли, о котором до его появления в Приже никто из нс, кроме Лу, не имел предствления. Я думл о том, кк сложилсь его жизнь и кким он стл оттого, что его жизнь сложилсь именно тк. В ней было все, что обычно фигурирует во многих биогрфиях людей этого тип, - грбежи, жестокие побои, которым он подверглся и которым он подвергл других, психология преследуемого и полное отсутствие отвлеченных понятий. Кроме того, его н кждом шгу могл ждть смерть. Он был неизбежн пли почти неизбежн, это был вопрос времени, и было чрезвычйно мловероятно, что он умрет от стрости в своей постели. Но ему могли предстоять еще годы жизни. То, что предрешило его учсть, это было его непреодолимое тяготение к Лу, которое было сильнее сознния того, что всякя попытк приближения к ней грозил ему опсностью. Н первый взгляд кзлось, что Кнелли см по себе не предствлял особого интерес ни для кого, кроме случйного втор зметки о нем в уголовной хронике гзеты. Но по стрнной случйности судьбы он был совершенно необходим Лу и не менее нужен Мервилю. Тот мир, который теперь возникл для них обоих, - возникновению этого мир должн был предшествовть, его нчлом должн был быть смерть Кнелли, кк счстью Андрея должно было предшествовть убийство Жорж. Если бы Жорж был жив, Андрей продолжл бы вести печльное существовние и быть тким, кким мы всегд его знли. Если бы Лу не убил Кнелли, ни он, ни Мервиль не могли бы быть счстливы. То нпряжение, в котором он жил столько лет, не могло не привести к взрыву. Этого повелительно требовл почти безличня ненвисть, которя нкопилсь в ней, и, может быть, недром ее жизнь нчлсь с убийств и не могл не привести к убийству: минус н минус дет плюс. Кк это ни кзлось прдоксльно, то лучшее, что было в ней, ее любовь к Мервилю и неудержимое движение ее души, это лучшее могло проявить себя в полной мере только после того, кк он перешгнул через труп Кнелли, после того, кк был утолен ее слепя и бессознтельня жжд убийств. Кто мог бы ее з это осудить?
Я думл о событиях, которые произошли з это время, - они нчлись декбрьской ночью, когд открылось кбре Эвелины, и кончились через год, декбрьским днем, когд был рнен Мервиль и убит Кнелли. Но это был условня хронология, которя ничего не объяснял. Этим событиям предшествовл долгя жизнь кждого из тех, кто в них учствовл или был их свидетелем, жизнь, которую нельзя было ни изменить, ни повернуть вспять. И кждя из этих жизней был, в сущности, попыткой нйти известное душевное рвновесие, ответ н немой вопрос, который всегд стоял перед нми, - ответ, которого Мервиль искл в своих иллюзиях, Эвелин в бурном эмоционльном движении, Артур в игре и тяготении к рзным формм силы, Андрей в постоянной мечте о богтстве и я - в бесплодном созерцнии. Все это было горздо сложнее, чем могло кзться, и во всем этом был тревожня хрупкость. Кждый день ккя-то чсть кждого из нс отмирл, оствляя след только в ншей пмяти. Но вместо того, что отмирло, возникло нечто другое, воспоминния смешивлись с ндеждми, и мы теряли и вновь нходили себя в этих незметных и бесконечных преврщениях. Мы знли твердо только одно-то, о чем я когд-то говорил с Артуром: это был, во всех условиях и при всех обстоятельствх, путь к смерти. Мы создвли искусственные соединения во времени, кк мы создвли понятия о прошлом, знчение которого для нс все время менялось, о будущем, которого мы не знли, о нстоящем, смысл которого от нс ускользл.
Иногд мне нчинло кзться, что судьб кждого из нс был предрешен, но и в этом не могло быть уверенности. Поль Клемн, осужденный з убийство Жорж, убийство, которого он не совершл, был бедным и млогрмотным человеком, но его постояння жжд стяжтельств в других условиях могл бы привести к тому, что он стл бы миллионером и вместо дешевого крсного вин пил бы виски и фигурировл бы в светской хронике гзет. Почему нельзя было бы себе предствить нищую Анжелику, продввшую букет измятых филок у выход из ночного кбре, в собственном особняке, возле Булонского лес, в литертурном слоне? Все могло быть - и для этого было достточно одного сдвиг, потерявшегося в длеком прошлом, который мог совершенно изменить любую человеческую жизнь, - сдвиг во времени или в обстоятельствх, в мгновенном и непостижимом соединении тех или других условий, - того, о чем писл Артур в зключительных строкх воспоминний Лнглу.
* * *
Андрей пришел ко мне попрощться, - он уезжл в Сицилию. Он явился утром, и я обртил внимние н его здумчивый вид.
- В ккие рзмышления ты погружен? - спросил я.
- Прежде всего о Мервиле, - скзл он. - Ккое счстье, что он остлся жив! Его поведение меня не удивило, но кто из нс действовл бы кк он?
- И этого человек ты хотел испугть топ опсностью, которя ему будет угрожть, если он не рсстнется с Лу.
- Теперь опсности, может быть, больше нет. Если не говорить о возможности того, что через некоторое время Мервиль опять поймет, что и это был ошибк.
- Я думю, что н этот рз это не ошибк. Всему есть предел, Андрюш, и мне кжется, что Мервиль дошел до этого предел. Все рно или поздно кончется - и эмоционльные блуждния тоже. Мервиль никогд не был Дон Жуном.
- Он скорее похож н Дон Кихот. Вот ты только что скзл, что все кончется. Ты видел сегодняшнюю гзету?
И он покзл мне третью стрницу утренней гзеты. Мне срзу бросился в глз зголовок: "Поль Клемн, осужденный н двдцть лет тюремного зключения з убийство его бывшего хозяин, повесился в своей кмере".
- Бедняг! - скзл я.
- Тебе его действительно жль?
- Все-тки жль, - скзл я. - Ты подумй, Андрей: ккя убогя жизнь, ккя душевня нищет, и кк это, в конце концов, печльно. Я только недвно вспоминл о нем и думл, что измени те условия, в которых он жил, перенеси его в другую среду - и он мог бы стть бнкиром или ростовщиком, кто знет? Судьб к нему отнеслсь жестоко. И он рсплчивлся з убийство, в котором не был виновен.
- Мы с тобой об этом говорили, - скзл Андрей, - я бы его посдил в тюрьму без всякого обвинения в убийстве, з избиение мленьких детей. Этого простить нельзя.
- Тут я с тобой соглсен. Но что ты хочешь? У меня смутное сознние ккой-то вины з то, что произошло. Д, я зню, что это трудно обосновть, но я не могу от этого отделться. Это вроде того позднего сожления и рскяния, которое я испытывю, когд думю о Жорже.
- Никто из нс ничего дурного ему никогд не сделл.
- Д, конечно. Но скзть, что он встречл с ншей стороны дружеское рсположение и понимние, тоже нельзя - и смерть сделл это непопрвимым, А теперь... Мы дже не знем, кто его убил. Может быть, впрочем, это когд-нибудь все-тки выяснится.
- Не думю, - скзл Андрей. - Это одно из рспрострненных зблуждений, что убийцу всегд нходят. Длеко не всегд. Сколько остется нерскрытых преступлений?
- Я зню. В конце концов, достточно, чтобы о связи или знкомстве убитого с убийцей не было известно, это первое. Второе - отсутствие прямой зинтересовнности преступник в убийстве - деньги или, скжем, нследство. В этих условиях и если не было свидетелей, убийцу теоретически нйти невозможно.
- Я думю, что в днном случе это приблизительно тк и ест, - скзл Андрей. - Жорж иногд отлучлся н несколько дней. Где и кк он проводил это время, с кем встречлся, неизвестно. Я дже не уверен в том, что его убийц приндлежит к уголовному миру. Против этого говорит то, что не было пропжи денег. Остется предположить, что, судя по всему, эго был ккя-то дикя месть з то, о чем мы ничего не знем, со стороны человек, о котором мы не имеем предствления. Зключение - причин убийств не выяснен и убийц не нйден. Я должен тебе признться, что мне ндо сделть нд собой усилие, чтобы вспомнить, что все это кк-то меня ксется. Мне кжется, что это бесконечно длеко. Но то, что я тк к этому отношусь, ты нходишь, может быть, предосудительным?
- Нет, - скзл я. - Ты знешь, Андрей, я думю, что природ дл кждому из нс огрниченное число чувств и вне этого предел мы регируем н то, что происходит, знчительно слбее, чем этого было бы можно ожидть. Не потому, что мы хороши или плохи, оттого, что у нс н это нет душевной силы. Ты прилетел первым эроплном из Сицилии, когд узнл, что Мервиль рнен, и я не сомневюсь, что для него ты сделл бы все что мог и ничего не пожлел бы. Но это Мервиль. А что тебе Клемн, и - в конце концов - что тебе Жорж, хотя он был твой брт?
- Д, и кк это ни стрнно, н тебя все это произвело большее впечтление, чем н меня.
- Может быть потому, что у меня иногд бывет пгубня склонность к мрчным рзмышлениям и обобщениям. И когд я думю о некоторых вещх, это лишний рз нпоминет мне, нсколько все иногд может быть тргично и непопрвимо. И ндо бы подльше уехть от всего этого, нпример в Сицилию. В этом смысле ты прв. Я к тебе кк-нибудь приеду. Хорошо?
- В любое время, - скзл Андрей. Он крепко пожл мне руку - рньше его рукопожтие никогд не было тким, мне всегд кзлось, что у него слбые пльцы, - и ушел.
* * *
В тот день, когд Андрей был у меня перед отъездом в Сицилию, мне нужно было поехть в Лтинский квртл, в один из книжных мгзинов. Я двно не был в этом рйоне Приж, и тк кк мне было некуд спешить, я нчл медленно прогуливться по этим улицм, которые тк хорошо знл. Я проходил мимо гостиниц, в которых снимл комнты, когд был студентом, мимо нтикврных мгзинов, которые оствлись ткими же, ккими были много лет тому нзд, точно в них остновилось время, зстывшее в формх стринной мебели, н отполировнной поверхности столов с изогнутыми ножкми, н тусклой бронзе кнделябров, мимо ресторнов, где мы обедли с Мервилем, Артуром и Андреем. Я прошел мимо дом, в котором жил Сбин и у выход из которого я ждл ее столько рз. Эвелин жил тогд в этом же рйоне, н улице, проходившей вдоль Люксембургского сд. Все это было, кзлось, бесконечно двно. Я вспомнил пши бурные споры о литертуре и возмущение Мервиля, когд я кк-то скзл, что стихи Верлен иногд нпоминют мне дребезжщую музыку мехнического пинино: кк ты можешь это говорить? возмутительно! позорно! - летние предрссветные чсы, когд мы возврщлись домой с Монпрнс, Эвелин, Мервиль и я; Эвелин шл между нми, положив руки н нши плечи, и время от времени мы поднимли ее и несли некоторое рсстояние, и мне покзлось, что я опять слышу ее тогдшний смех. Я вспомнил ночи, которые мы просиживли в кфе, пиво и луковый суп, печльное лицо Андрея и тот вечер, когд Артур пришел в смокинге и коричневых брюкх, потому что все остльное он проигрл в крты, попв в компнию кких-то мелкотрвчтых шулеров. - Кк хорошо, что у тебя нет состояния, - скзл ему Жорж. - Почему? - Потому что ты бы его проигрл. - Это невжно, - скзл Артур. - Пойми, что сумм, см по себе, не имеет знчения, будь это миллион или десять фрнков. Смое глвное - это ощущение, это вторжение в неизвестность, это шг в будущее, вот что ткое игр. Ты переворчивешь крту, поствив н нее все, что у тебя есть, и вот н этом куске кртон возникет изобржение, символический знк, полный тинственного смысл триумф или поржение, богтство или бедность. Ты хочешь меня убедить рифметикой, но вдохновение игрок ее не знет. - И поэтому н тебе смокинг и коричневые штны, - нсмешливо скзл Жорж. - Ккое это имеет знчение? ответил Артур, пожв своими узкими плечми. - Костюм мы тебе все-тки купим, - скзл Мервиль, - потому что в тком виде, кк сейчс, ты компрометируешь Эвелину.
В тот вечер мы долго гуляли с Мервилем по улицм Лтинского квртл. Он зговорил об Артуре.
- Кк все это нелепо и глупо, эт его упорня стрсть к игре!
- Нелепо - может быть. Глупо - этого нельзя скзть, это понятие сюд не подходит. Это стрсть. Мы с тобой ее понять не можем, потому что он нм чужд.
- Когд я попдю в кзино, где игрют в рулетку, - скзл Мервиль, это нводит н меня смертельную скуку.
- Я тоже не понимю соблзн зртной игры. Но не ндо, мне кжется, зблуждться: может быть, мы не понимем этого не потому, что мы умнее Артур, ум здесь ни при чем, оттого, что мы душевно беднее его. Но Жорж прв: если бы у Артур было состояние, он бы его проигрл.
- Д, и с точки зрения Жорж это был бы ктстроф. Но Артур об этом не жлел бы.
- Но через ккие волнения он бы прошел! Одно это может зполнить человеческую жизнь.
- Не мою, - скзл Мервиль.
- Тебе это не нужно, у тебя есть другое, твой лирический мир.
- А у тебя?
Мы не зметили, кк дошли до бульвр Арго. Сквозь густую листву его деревьев проходил свет уличных фонрей, стновясь бледно-зеленым, и в вечернем воздухе это нпоминло лес, освещенный луной.
- У меня? - скзл я. - Я вспоминю стихотворение моего друг, поэт, в котором он говорит о трех стрстях - женщины, крты, вино. Что есть еще, что влечет к себе человек? Стремление к влсти и политик? Я этому чужд. Слв или просто известность? Это тоже многого не стоит. Религиозное призвние-Фрнциск Ассизский, блженный Августин, святой Юлин? Мимо этого нельзя пройти рвнодушно, но кому дно повторить со всей силой убеждения эти слов - "сестр моя смерть" - или проникнуться до конц тем, что скзно в трктте о блгодти? Или поверить в непогрешимую мудрость, скжем, ктолической церкви и ее предписний?
- Но отрицть величие христинств ты не можешь.
- Нет, конечно. Но в его истории непогрешим был только Христос. И когд я слушю смую убедительную проповедь священник, у меня неизменно возникет одн и т же мысль: я могу судить обо всем с тким же првом, кк он. Это мысль крмольня, и с точки зрения церкви я плохой христинин. Знчит, не религия. Что остется? Стремление к богтству и поклонение деньгм, кк у Жорж? У меня этого нет, мне это тк же непонятно, кк стрсть к зртной игре.
- Ты видишь, - скзл Мервиль, - судьб не оствляет нм возможности выбор. И тебе и мне суждено пребывние в лирическом мире. С той рзницей, что ты хочешь его понять и нлизировть, я приндлежу только одному чувству, тому, которое я испытывю.
* * *
Когд я проснулся н следующее утро, был уже одинндцтый чс. Выпив чшку черного кофе, я подошел к телефону, тк кк мне кзлось, что мне ндо кому-то позвонить, что я обещл это сделть. И только через несколько секунд я понял, что никому я не двл этого обещния и никому не должен звонить. И, не думя ни о чем, я нбрл номер Эвелины.
- Алло? - скзл он с вопросительной интонцией.
- Я очень двно тебя не видел, - скзл я.
- Кк стрнно, - ответил он, - я думл об этом же. И я хотел предложить тебе одну вещь.
- Я тебя слушю.
- Приглси меня сегодня вечером ужинть.
- Прекрсно, - скзл я, - куд? В котором чсу?
- Ты помнишь итльянский ресторн н мленькой улице возле площди СнСюльпис? Я буду тм к восьми чсм вечер.
- Хорошо, буду тебя ждть.
Когд я подъехл к ресторну, о котором говорил Эвелин, было без десяти восемь. Был ясный и холодный вечер. Ожидя ту минуту, когд я ее увижу, я ощущл двно збытое физическое и душевное томление. Я видел перед собой ее лицо, ее синие, то длекие, то приближющиеся глз, ее голое тело, ткое, кким оно было в моем недвнем сне, - и я вспомнил ее слов: "медлительня слдость ожидния". И уже в тот вечер, когд мы все были в ее кбре и он спросил меня, о чем я думю, по звуку ее голос, по выржению ее лиц, по улыбке, рздвигвшей ее влжные губы, я знл, что ничто не может остновить это движение или предотвртить то, что не могло не произойти. Но в этом томлении было еще одно - ощущение, что это именно то, что должно быть, и что я не могу ошибиться, кк не может ошибиться он, и это создвло впечтление ккой-то горячей прозрчности. Я знл, что ни ей, ни мне не нужны были ни слов, ни объяснения, потому что в том мире, который неудержимо приближлся к нм, они теряли свое знчение и вместо них возникло движение чувств, вздргиввших, кк флги н ветру. И все, что было до сих пор, эти годы бесплодного созерцния и неподвижности, печль, которую я испытывл, ощущение устлости, которое я тк хорошо знл, сознние, что нет вещей, которых стоило бы добивться, все это было обмнчиво и неверно, это было длительное ожидние возврт в тот мир, в котором возникл Эвелин - ткя, ккой он никогд не был до последнего времени и ккой он был создн.
Мне было жрко и хотелось пить - тк, точно это были летние сумерки моего сн об Эвелине, не холодный вечер прижской зимы. Я стоял у вход в ресторн, рсстегнув пльто, когд подъехло ткси, из которого вышл Эвелин. Он протянул мне свою руку в кольцх, и, не двя себе отчет в том, что я делю, я обнял ее з тлию.
- Ты с ум сошел, - скзл он непривычно медленным голосом, повернув ко мне лицо со смеющимися глзми. - Тебя не узнть, мой милый. Что с тобой? Неужели ты вдруг збыл то, о чем ты всегд говоришь, - что все тргично и непопрвимо?
- К счстью, не все и не всегд.
Ее глз н секунду потемнели, и я почувствовл сквозь ее шубку движение ее тел под моей рукой. Потом он зсмеялсь и скзл:
- Но мы все-тки поужинем? Я должн тебе признться, что я голодн.
Когд мы сели з стол, я нлил вино в боклы и скзл:
- З что мы будем пить, Эвелин?
- З мое воплощение, - скзл он. Я смотрел, не отрывясь, н ее блестящие глз и изменившееся лицо.
- Ты знешь, что я думю, Эвелин?
- Что?
- Что чувств иногд опережют события.
- В одной из твоих прошлых жизней ты был женщиной. Потому что эт мысль скорее хрктерн для женщины, чем для мужчины.
- Мне кжется, что в ккие-то минуты, минуты счстливой и полной близости, мы теряем себя в блженном рстворении и больше не остется этого рзделения между нми, ты понимешь? Может быть, не совсем до конц, но почти?
- Но если бы не было этого рзделения, то не могло бы быть того блженного рстворения, о котором ты говоришь.
- Ты знешь, - скзл я, - когд я приехл сюд и тебя еще не было, я впервые з последние годы почувствовл, что кк будто кто-то снял тяжесть с моих плеч и что я опять ткой, кким я был рньше. И этим я обязн тебе, твоему воплощению, з которое мы пьем, твоей последней метморфозе.
- Я хотел бы тебе скзть тк много, что у меня н это не хвтило бы целого вечер. Но я не могу говорить. Может быть, потом, хорошо?
Мы вышли из ресторн. Узкя улиц был тускло освещен.
- Ты помнишь, Эвелин... - скзл я.
- Я ничего не помню, - ответил он. - Я ничего не помню, но я все зню.
Я остновил ткси, и когд я сел рядом с Эвелиной, я увидел н ее глзх слезы.
- Ты огорчен? - спросил я.
- Нет, - ответил он, - я счстлив. Позже, глубокой ночью, леж рядом со мной, охвтив мою шею рукой и глядя в мои глз, он скзл:
- Ты знешь, что я продл свое кбре?
- Хорошо сделл, - скзл я. - Когд?
- Все было кончено вчер, я не хотел это отклдывть, я знл, что я увижу тебя сегодня вечером и что это будет нчлом моей жизни. Я знл, что это не могло быть инче. Ты ни о чем не жлеешь?
- Я жлею о том, что это не произошло рньше, - скзл я.
- Рньше? - скзл он. - Рньше, мой дорогой, нс не было, ни тебя, ни меня, - тких, ккие мы теперь.
- Я хотел тебя спросить еще об одном, - скзл я. - Ты помнишь, через несколько дней после того, кк оперировли Мервиля, когд мы снчл были в клинике, потом пошли обедть в ресторн - ты, Андрей, Артур и я, ты говорил о Лу. Андрей тебя спросил, почему ты тк уверен в првильности твоего суждения о ней, и ты ему ответил: потому, что я женщин, и потому, что я зню, что ткое нстоящее чувство. Но вся твоя жизнь вплоть до этого дня докзывл, что ты не могл знть нстоящего чувств. Почему ты это скзл?
- Сегодня вечером ты см ответил н этот вопрос, - скзл он. Потому что чувств иногд опережют события и потому что тогд я уже знл то, что ты знешь теперь.
Когд Эвелин зснул, я долго смотрел н ее лицо с зкрытыми глзми. Оно стло другим, и н нем было, кк мне покзлось, выржение почти торжественного спокойствия. Я смотрел н него, и теперь я понимл то, что не доходило до меня рньше: что я ждл этого вечер и этой ночи все последние годы моей жизни. Все мои воспоминния, все события этих месяцев - убийство Жорж, преврщение, которое произошло с Андреем, ромн Мервиля и тргическя его рзвязк, выстрелы Лу и труп Кнелли, смоубийство Клемн, книг Артур, "Fleur de Null" и Анжелик - все это сейчс бледнело и рстворялось, и из всего этого, пройдя сквозь эти жизни рзных людей и их судьбы и остновившись нконец в своем бурном движении, передо мной возникл Эвелин в ее последнем воплощении, которого я ждл столько лет.
Он проснулсь, открыл глз и, встретив мой взгляд, скзл:
- Почему ты тк пристльно смотришь н меня? О чем ты думешь?
- О том, что я когд-нибудь нпишу о тебе книгу, - скзл я.