Фрида Митчелл

Огни страстей

Пролог

Когда Нора Даймонд вышла из такси у дома своей тетушки и увидела уютный палисадник, где провела столько счастливых часов, сердце девушки учащенно забилось. Она поняла, что совершила ошибку, приняв это приглашение: слишком мало времени прошло с тех пор, как расстроилась ее свадьба, и теплая семейная атмосфера будет красноречиво напоминать о том, чего она лишилась, возможно, навсегда.

Нора поспешила отогнать печальные мысли. Двери дома распахнулись, и через несколько мгновений она оказалась в объятиях тети Полли, миловидной женщины с добрыми глазами.

— Нора, дорогая, почему ты не позвонила? Морис встретил бы тебя на вокзале. — В голосе тетушки слышалась легкая обида.

— Вы же знаете, я не люблю доставлять хлопоты. — Нора расцеловала дядюшку в обе щеки, и его моложавое лицо расплылось в детской улыбке. — А где Глори? — поинтересовалась она.

— Мы ждали тебя ближе к вечеру, и Глория ушла в городской парк. Она помогает организаторам праздника, который состоится сегодня. — Полли обняла племянницу за плечи и повела в дом. — Гостевая спальня наверху так долго пустовала. Пойдем, мне не терпится усадить тебя в твое любимое кресло у окна.

Нора натянуто улыбнулась. Напоминания о прошлом теперь причиняли ей боль, словно вся жизнь, а не один злополучный день, окрасилась в мрачные тона. Тетя понимающе погладила ее по плечу, но не произнесла ни слова утешения. И, как ни странно, это сразу придало Норе сил.

Не успели они сесть за стол, чтобы выпить по чашечке чая, как в гостиную вбежала Глория.

— Нора, как я рада тебя видеть! Собирайся скорее, сегодня День города и в парке скоро начнется праздничный концерт. Если ты поторопишься, мы успеем занять хорошие места. — Она тараторила без умолку, всем своим видом давая понять, что не примет никаких возражений. — А после концерта я буду раздавать билетики желающим узнать свою судьбу, и ты обязательно должна мне помочь. Не сомневаюсь, будет ужасно весело!

Нора недовольно поморщилась.

— Ты по-прежнему ведешь бурную общественную жизнь? — насмешливо спросила она кузину.

Та вспыхнула от досады.

— А ты все такая же бука, — парировала Глория. — Можешь всю жизнь просидеть взаперти с книжкой в руках. Такой девушке, как ты, нельзя уединяться в келье. — Ее взгляд с завистью скользнул по безупречной фигуре Норы, ее густым светло-русым волосам, волнами ниспадающим на плечи, по точеному лицу с нежной кожей персикового оттенка и огромными карими глазами.

— Собираешься завести старую песню о том, какая ты дурнушка? — улыбнулась Нора. — Осмелюсь напомнить, что для Освальда ты самая красивая девушка на свете.

— Возможно.

Тень, промелькнувшая по лицу Глории, не укрылась от ее внимания, и она решила, что серьезно поговорит с кузиной сегодня же вечером. Нора нахмурилась. Пусть только этот красавчик попробует доставить неприятности ее кузине… уж она призовет его к ответу! Глория прекрасная девушка, и Освальд должен понимать, что ему крупно повезло.

Спустя полчаса девушки шли по аллее нарядно украшенного парка. Разряженные горожане, преимущественно с детьми, наслаждались погожим днем в ожидании праздника.

После окончания концерта, подготовленного местными талантами, Глория увлекла Нору в противоположный конец парка, где начинались игры и аттракционы. Суетясь возле барабана с билетиками, она изо всех сил пыталась расшевелить кузину, которая, на ее взгляд, не проявляла должного энтузиазма.

— Нора, нельзя избегать общения, к тому же не забывай, что в провинции люди добрее, чем у вас в Лондоне. — Глория осеклась, поняв, что допустила бестактность.

Глядя на ее виноватое лицо, Нора невольно улыбнулась.

— Не смотри ты так, ничего страшного не случилось. Брайан остался в прошлом. Он даже оказал мне услугу, преподав урок на всю жизнь.

— Извини, я, честное слово, не хотела…

— Оставь. Я же тебе сказала, все в прошлом. — Однако наигранная бодрость в голосе выдавала Нору красноречивее всяких слов.

В это время над парком разнесся голос из громкоговорителя, объявляющий начало увеселительной программы.

— Нам пора. — Глория расправила платье на пышных бедрах.

Когда аттракцион уже подходил к концу и в барабане осталось всего несколько билетиков, Глория ушла за лимонадом и пирожными.

На ярко-синем небе не было ни облачка, в теплом воздухе разносился аромат бесчисленных цветов. Подставляя лицо ласковым лучам солнца, Нора поняла, что атмосфера всеобщего веселья пошла ей на пользу. Непринужденная обстановка провинциального праздника разительно отличалась от напряженного ритма ее повседневной жизни: она работала помощником главы небольшой фирмы по продаже недвижимости.

1

— Какая заманчивая перспектива — узнать свою судьбу! — произнес хрипловатый мужской голос.

Нора, наблюдавшая за Глорией, ловко лавировавшей в толпе возбужденных ребятишек, резко повернула голову. Сердце екнуло у нее в груди. К счастью, жизнь в большом городе и работа в среде жесточайшей конкуренции приучили ее скрывать эмоции, поэтому по лицу девушки никто бы не догадался о мгновенно охватившей ее панике. Она успела повидать на своем веку немало серых глаз, не такая уж это редкость… но эти были особенные, темные, почти черные, зоркие и беспощадные, как глаза крупной хищной птицы, высматривающей добычу.

Глория скрылась в дверях кафе, так что от нее помощи ждать не приходилось.

— Я… — Должен же у нее быть наготове легкий, ни к чему не обязывающий ответ на это замечание, которое и было-то всего лишь светской любезностью! Однако Нора, к ужасу своему, обнаружила, что почти лишилась дара речи. — Э-это шутка, — промямлила она.

— Неужели?

Незнакомец отступил на шаг, словно давая девушке возможность хорошенько разглядеть его. А посмотреть было на что. Высокий, стройный, мускулистый, в облегающих черных джинсах и черной же шелковой рубашке — уже одного этого было бы достаточно, чтобы женское сердечко забилось, как пойманная птица. Но его лицо… Лицо с так поразившими Нору серыми глазами, опушенными густыми ресницами, казалось одновременно чувственным и жестоким. Высокие скулы безупречной лепки, решительный рот с чувственными губами, орлиный нос, — все это усиливало исходящую от мужчины ауру власти и какой-то хищной силы. Его волосы цвета воронова крыла были зачесаны назад ото лба, демонстрируя полное пренебрежение к моде, что само по себе говорило о человеке многое.

Нора не отличалась склонностью к поспешным суждениям, слишком хорошо зная по собственному опыту, что они зачастую оказываются ошибочными. Но тем не менее она сразу поняла, что незнакомец ей не нравится, более того — он ее пугает.

— Не будете ли вы так любезны достать мне билетик собственноручно? — Взгляд серых глаз снова пронзил ее, словно остро заточенный стальной клинок.

В эту минуту Нора готова была придушить Глорию за то, что попала по ее милости в столь идиотское положение. Но все неприятности были еще впереди. Незнакомец небрежно развернул голубой билетик и прочитал с выражением:

— Встреча с очаровательной незнакомкой сулит вам минуты блаженства.

— Не стоит искать в этом какой-то особый смысл, — поспешно затараторила она, даже не догадываясь, насколько явно голос выдает ее паническое состояние.

— Минуты блаженства… Не сомневаюсь, что речь идет о поцелуе. — Насмешливые нотки в хрипловатом голосе мужчины подсказали Норе, что он не только прекрасно видит ее волнение, но и откровенно им забавляется.

Да как он смеет! Она упрямо вздернула подбородок, принимая его вызов. Тем временем вернулась Глория с подносом в руках, у стола остановился еще один мужчина, но Нора видела только своего мучителя, не замечая никого вокруг.

Взгляд мужчины переместился к ее губам, и она с ужасом почувствовала, что краснеет. Словно под гипнозом, Нора шагнула навстречу незнакомцу и в следующее мгновение очутилась в его объятиях.

Он крепко держал ее, но Нора не делала ни малейшей попытки освободиться — отчасти потому, что сомневалась, сможет ли устоять на предательски ослабевших ногах. За несколько секунд ее успел окутать чувственный аромат его дорогого одеколона, и Нора ужаснулась собственной реакции: в ее теле вдруг проснулось непрошеное, совершенно неуместное в этой ситуации, но не поддающееся контролю желание. Этого только не хватало! Однако, вопреки ее опасениям, незнакомец лишь едва коснулся ее губ в легком подобии поцелуя.

— Что вы себе позволяете… — пробормотала девушка.

— Это безобидная шутка. А может, сама судьба? — Серые глаза прищурились, и черные ресницы, слишком густые для мужчины, скрыли от Норы их выражение. — Вы собственноручно вверили мне ее, мисс…

— Даймонд. Нора Даймонд. — Не станет же он теперь пожимать ей руку? Она была близка к истерике.

— Так вот, мисс Нора Даймонд, я не привык покоряться судьбе, но для вас сделал исключение.

Пытаясь подавить столь же постыдное, сколь и волнующее возбуждение, она произнесла как можно равнодушнее:

— Вам не кажется, что вести себя так в общественном месте…

— Я не хотел вас обидеть, совсем наоборот. Ну скажи же хоть что-нибудь, Глория, а еще лучше — сделай, мысленно кричала Нора. Однако заметив краем глаза, что второй мужчина завел разговор с ее кузиной, она поняла, что помощи ждать неоткуда. Глория даже повернулась спиной к Норе и ее «клиенту».

— Надеюсь, я не шокировал почтеннейшую публику? — продолжал незнакомец. — Но знаете, мисс Нора Даймонд, — он ухитрился так насмешливо произнести ее имя, что она покраснела еще гуще, — уж не знаю, стоит ли в этом признаваться, но судьба меня не обманула, я действительно побывал на вершине блаженства. Пожалуй, теперь мне необходим долгий холодный душ.

От смущения Нора была готова провалиться сквозь землю.

— Вряд ли это моя вина, не так ли? — вымученно проговорила она.

— Хм, я не сам по себе дошел до такого состояния, если вы это имеете в виду.

— Вы прекрасно поняли, что я хотела сказать, — ответила Нора тихо, теперь уже стараясь не привлекать внимания Глории и ее собеседника. — Вы ни с того ни с сего набросились на меня…

— Набросился? — Серые глаза внимательно вгляделись в ее лицо. — Да я вас едва поцеловал! И откуда вдруг такая враждебность? Вынужден заметить, что у вас имеются досадные пробелы в образовании… в некоторых областях. Когда я вас поцелую, моя колючая сельская девочка — по-настоящему поцелую, — уж поверьте, вы от меня не отшатнетесь. И в следующий раз это случится не в городском парке, а в более… подходящей обстановке.

— В следующий раз? — Прозрачный намек на то, что она всего лишь какая-то деревенская простушка, не привыкшая к знакам внимания со стороны мужчин, заставил Нору гордо вскинуть голову. Ну и нахал! Как он смеет вести себя так, будто она только и ждала, когда ее соизволят заметить! — Интересно, с какой стати вы вообразили, что этот следующий раз будет?

Он улыбнулся одними губами и негромко заметил с каким-то усталым безразличием:

— Можете поверить мне на слово. — Казалось, он не сомневается в неизбежности того, о чем говорит.

— По-моему, это было бы глупо, — возразила Нора как можно спокойнее.

— Почему вы со мной сражаетесь, Нора?

— Сражаюсь? — Почему-то вместо презрения в ее смехе слышалось что-то жалкое. — Что вы такое говорите? Я вас совсем не знаю. Только потому, что я растерялась…

— Оставим это, — перебил он. В его темно-серых глазах было что-то такое, отчего Нору прошиб озноб. Губы мужчины искривились в усмешке, и он совершенно неожиданно произнес: — До свидания, мисс Даймонд.

С этими словами он повернулся и зашагал прочь. Собеседник Глории — приятный, хотя и несколько полноватый мужчина — быстро кивнул ей и тоже удалился.

Ноги вдруг перестали держать Нору, она села на скамейку и прижала руки к раскрасневшимся щекам.

— Ну и ну, — выдохнула Глория, все еще глядя вслед обоим мужчинам. — Ты знаешь, кто это был?

— Который? Тот, кто целовал меня, или второй, который не сводил с тебя глаз? — устало спросила Нора и тут же пожалела о своих словах.

Кузина вдруг проницательно посмотрела на нее. Она, разумеется, не могла не заметить яркий румянец на щеках Норы и ее слегка затуманенный взор.

— Он тебя заинтересовал? — с любопытством протянула Глория.

— Ничего подобного! — пылко возразила Нора, и кузина понимающе улыбнулась.

— Да, теперь я вижу, он тебе понравился, признайся, — настаивала она, садясь на скамью рядом с Норой и протягивая ей пирожное.

— Глория!

— Ну хорошо, хорошо, молчу. — Та примирительно махнула свободной рукой. — Только не понимаю, что я такого сказала? Закон, знаешь ли, не запрещает девушкам интересоваться мужчинами. И ты уж точно не первая, кто положил глаз на Винсента Пламмера.

— Винсента Пламмера? — У Норы округлились глаза. — Уж не хочешь ли ты сказать, что это был тот самый Винсент Пламмер, финансовый магнат, о котором только вчера говорили в новостях?

— Он самый. — Глория покосилась на тарелку с пирожным, которую Нора все еще держала в руке. — Ты собираешься его есть или нет? Потому что лично я страшно проголодалась…

— На, возьми. — Нора сунула тарелку в руки кузине. — Но если это действительно знаменитый Винсент Пламмер, то что, скажи на милость, он делает в нашем захолустье? Ты, наверное, что-то путаешь.

— Вовсе нет. — Глория радостно улыбнулась, проглотив изрядный кусок второго пирожного. — Ты обратила внимание на моего собеседника? Это Лесли, младший сын лорда Грэхэма. Я с ним встречалась пару раз. — Она покраснела, и Нора посмотрела на нее с любопытством. — По-видимому, Винсент Пламмер гостит у них.

Нора молча кивнула. Она не раз видела через массивные ворота из кованой чугунной решетки внушительный, похожий на замок особняк Грэхэмов, красивую подъездную аллею и кусочек сада. Глория рассказывала, что поместье занимает несколько сотен акров.

— Вероятно, они играли в теннис и кто-нибудь из слуг упомянул, что уходит на праздник, вот Винсент и решил заглянуть сюда…

— Полюбопытствовать, как живут деревенские простолюдины? — неприязненно подсказала Нора.

— Вроде того, — согласилась Глория без тени неодобрения. — Он много работает, наверное решил отдохнуть и сменить обстановку.

— Бедняжка, — язвительно заметила Нора. — Как я ему сочувствую: должно быть, миллионы фунтов стерлингов давят на его душу тяжким грузом.

До Глории наконец-то дошел настрой подруги.

— А я думала, он тебе понравился!

— Значит, ты ошиблась. — Нора взяла с подноса стакан с лимонадом и отхлебнула большой глоток прохладного напитка. — Он — самый высокомерный, самый эгоистичный из всех мужчин, которых я знаю… а я, заметь, встречала их в Лондоне немало.

Глория казалась обескураженной.

— Но… мне показалось, вы с ним неплохо поладили.

— Он вел себя отвратительно. Надеюсь, я больше никогда в жизни его не увижу.

Сестры замолчали. Глория сосредоточенно доедала пирожное. Потом она осторожно спросила, не поднимая глаз:

— Значит, ты не очень обрадуешься, что нас двоих пригласили сегодня на вечеринку в особняке?

— О Господи, только не это!

— Увы, Нора. — Глория умоляюще взглянула на кузину. — Прошу тебя, пойдем со мной, ну пожалуйста! Я понимаю, тебе не понравился Винсент Пламмер, но Лесли пригласил меня впервые…

Нора уставилась на сестру в полном недоумении.

— А как же Освальд? — медленно спросила она, чувствуя, что перестает понимать, что происходит. — Он не против?

— Освальд встречается со своей секретаршей, — жалко пролепетала Глория. — Я не хотела портить тебе настроение своими проблемами.

— О, Глори… — Нора смотрела на кузину как громом пораженная.

— Да, знаю. — Глория мужественно изобразила на лице улыбку. — Но меня же не… — Она замолчала на полуслове и густо покраснела. — То есть…

— Ты хочешь сказать, что тебя не бросили у алтаря? — закончила за нее Нора.

Глория виновато посмотрела на кузину.

— Извини, я не хотела…

— Но это ведь правда, не так ли? Может быть, нам следует наконец открыто все обсудить, а не ходить вокруг да около. Да, Брайан в прямом смысле сбежал от меня из-под венца, поэтому я не думаю, что Освальд унизил тебя так же сильно, как унизили меня. Но ты его любила, как и я Брайана, так что в этом смысле мы друзья по несчастью. Ты все еще переживаешь? — Нора посмотрела в глаза кузине.

Глория тихонько всхлипнула.

— Да.

Господи, к чему мне это? — думала Нора, обреченно сознавая, что не в силах отказать кузине: душевная рана еще кровоточила… И она крепко обняла Глорию, мысленно желая Освальду сгореть в аду.

У Норы не было ни малейшего желания идти на эту вечеринку.

Она не привезла с собой нарядной одежды, но белые льняные брюки в комплекте с алой шелковой блузкой, позаимствованной по такому случаю у Глории, вполне годились даже для приема в замке. Правда, блузка была велика Норе на два размера, но она не стала застегивать пуговицы и надела под нее белый топ.

Нора посмотрелась в зеркало. На фоне молочной белизны кожи и светлых волос ее карие глаза казались еще темнее из-за застывшего в них мрачного выражения.

Боже, что я делаю! — ужаснулась она. Бросив укладывать волосы, девушка со вздохом опустилась на кровать. Меньше всего на свете ей хотелось сейчас предстать перед толпой совершенно незнакомых людей. Пять месяцев назад неожиданное приглашение на вечеринку в загородном поместье вызвало бы у нее только восторг, но теперь… теперь она совсем не та, что прежде.

Нора крепко зажмурилась, стараясь не поддаться панике, впервые охватившей ее тем январским днем. Сколько кругов сделали они вокруг церкви… пять, шесть? Ей казалось, что пятьсот. Любопытная толпа зевак, почуявших запах скандала, слетелась, как стервятники на падаль. Они заглядывали в окна машины и пялились на Нору всякий раз, когда отец снова подъезжал к воротам церкви, и постепенно его лицо становилось все мрачнее.

И по сей день у Норы по утрам, в первые секунды после пробуждения, возникало ощущение, что все это было лишь кошмарным сном. Но такие моменты случались все реже и реже, по мере того как подсознание постепенно примирялось с действительностью. Брайан ее предал, предал самым отвратительным образом… и с кем — с Хильдой.

Приказав себе не думать о грустном, Нора встала и с удвоенной энергией принялась за прическу. Она сказала кузине правду: жизнь преподала ей суровый урок, и она его очень хорошо усвоила. Когда-то Нора шла под венец с верой в себя и свою любовь. Она могла бы без колебаний вверить Брайану даже свою жизнь… Что ж, теперь она не настолько глупа. Перед ее мысленным взором неожиданно возникло усмехающееся лицо Винсента Пламмера. Девушка поморщилась: он наверняка будет на сегодняшней вечеринке. Можно себе представить его злорадство при виде Норы: она же не далее как сегодня днем с жаром утверждала, что они никогда не встретятся! Может, он не соизволит ее заметить?..

Винсент Пламмер… Если верить газетам, это человек, который сделал себя сам: тридцатипятилетний холостяк, блестящий предприниматель, финансовый магнат… Список его характеристик можно было продолжать долго — так же как и список его женщин. Нора поджала губы, вспомнив, о чем шел разговор за чаем. Дядюшка Морис предупредил, что Винсент Пламмер пользуется в желтой прессе репутацией отчаянного сердцееда, и посоветовал им обеим держаться от него подальше.

Но он напрасно старался. Его дочь посматривает в сторону младшего сына лорда Грэхэма, что, впрочем, тоже вселяло беспокойство: после неожиданного разрыва с Освальдом Льюисом Глория стала особенно уязвимой. Что же касается самой Норы, то она ближайшие несколько лет решила посвятить своей карьере.

Отец Норы был метеорологом, и в детстве она вела кочевую жизнь. Затем последовали годы учебы в университете, упорный труд, увенчавшийся степенью бакалавра. Попутно Нора в совершенстве изучила немецкий и французский и более поверхностно — еще несколько языков. И вот теперь ей двадцать четыре года, она молода, за плечами у нее отличное образование, а впереди — вся жизнь. У нее интересная работа, не только хорошо оплачиваемая, но и дающая возможность путешествовать чуть ли не по всему свету. Усилием воли отбросив сомнения, Нора мысленно повторила как заклинание: «Я довольна жизнью и собой».

А как же насчет семейного особняка в псевдогеоргианском стиле с большим фруктовым садом, цветочными клумбами и маленьким огородиком, который они с Брайаном успели купить? Когда-то она мечтала жить там с любимым мужем и детьми… Сердце Норы болезненно сжалось. Нет, так дело не пойдет. Дом продан, сказка кончилась, и точка. Что-то в этот воскресный день она слишком много раздумывает о жизни, а подобные мысли никогда не шли ей на пользу. И виной тому ее новый знакомый. Каким-то образом ему удалось задеть Нору за живое, и это ей совсем не нравилось. А еще меньше ей нравился сам Винсент Пламмер.

Нора несколько раз глубоко вздохнула и почувствовала, что к ней возвращается спокойствие и уверенность в себе. Она теперь самостоятельная женщина и не позволит, чтобы на нее смотрели свысока. А еще — и это самое главное — она больше никогда не позволит себя обмануть.

2

— Мисс Даймонд, — произнес за спиной Норы знакомый хрипловатый голос.

Она стояла рядом с Глорией в парадном зале Грэхэм-Хауза, прямо под роскошной люстрой, и держала в руке бокал с шампанским.

Девушки приехали на такси всего лишь несколько минут назад. Вежливый, но весьма внушительного вида охранник пропустил машину в ворота только после того, как нашел их имена в длинном списке приглашенных.

Кивнув в ответ на улыбку, мгновенно появившуюся на суровом лице стража ворот, Нора тихо прошептала кузине:

— Хорошо, хоть твой новый приятель Лесли догадался внести нас в этот огромный список. А то я уже представила, как мы убираемся восвояси, поджав хвосты.

В Грэхэм-Хаузе и прилегающем к дому парке уже толпились гости. Как только девушки вышли из такси, к ним тут же подошел официант в униформе и проводил их в дом, после чего принес им шампанское и скрылся в толпе. Почти в тот же миг рядом с Глорией возник Лесли.

— Я рад, что ты смогла прийти.

Заметив, что кузина порозовела, Нора уже собиралась произнести какую-нибудь светскую любезность, чтобы разрядить обстановку, как вдруг раздался этот ненавистный голос, насмешливо растягивающий слова, и она лишилась дара речи.

Намеренно выждав целых десять секунд, она приклеила на лицо дежурную улыбку и, медленно повернувшись, смело встретила насмешливый взгляд Винсента Пламмера.

— Я и не знал, мисс Даймонд, что наше знакомство возобновится так скоро. — Он послал ей улыбку, от которой Норе вмиг стало жарко. — Пожалуй, мне следует представиться. Винсент Пламмер к вашим услугам.

Честно говоря, Нора сомневалась, что этот человек способен быть «к услугам» кого бы то ни было. Такие, как он, рождены повелевать, а не служить.

— Как поживаете? — Нора вежливо склонила голову.

Насмешливый огонек, промелькнувший в выразительных глазах Винсента, красноречиво говорил, что он не только прекрасно сознает ее враждебность, но, возможно, даже наслаждается ею.

— Благодарю вас, мисс Даймонд, очень неплохо.

Еще бы, можно не сомневаться, подумала Нора. Как ни странно, в официальном вечернем костюме высокая мускулистая фигура Винсента Пламмера производила еще более устрашающее впечатление.

— Я так-таки принял холодный душ, — продолжал он, насмешливо изогнув брови. — Даже два раза, если быть точным.

— Неужели? — Нора вложила в это слово такую щедрую долю вежливой скуки, что губы Пламмера едва заметно дрогнули.

— Да, в самом деле, — спокойно продолжал он. — Должен признаться, у меня уже очень, очень давно не возникало необходимости в холодном душе.

— Прошу прощения, мистер Пламмер, но что дало вам повод думать, будто меня могут в какой-то мере интересовать ваши… хм… банные привычки? — негромко поинтересовалась Нора, тщательно контролируя свой тон и выражение лица.

Надо отдать должное Винсенту Пламмеру: он действовал довольно оригинально. Но если хотя бы половина из того, что рассказывал о нем дядя, правда, то этот донжуан отшлифовал свои методы обольщения много лет назад. К тому же он, вероятно, догадывался, что именно эту потенциальную жертву ему не так-то просто будет завоевать.

— Ах, Нора, Нора. — В его голосе звучала укоризна. По крайней мере, он отказался от официального обращения «мисс Даймонд», которое раздражало Нору, как скрип железа по стеклу. — Какая же вы, однако, колючая штучка!

— Послушайте…

— Винс, дорогой, неужели это ты? Глазам своим не верю!

Нора с некоторым злорадством наблюдала, как застыло лицо Винсента, когда их разговор прервал жеманный женский голосок. Воспользовавшись случаем, который, наверное, ниспослал ей сам Господь, она метнулась в сторону, схватила за руку Глорию и поволокла ее прочь от изумленного и недоумевающего Лесли Грэхэма, прежде чем кто-либо из них успел произнести хоть слово.

— Ради Бога, Нора! — в ужасе прошептала Глория. — Что ты делаешь? Это же неприлично!

— Я знаю, — ответила Нора, не сбавляя шага и уводя кузину в самую гущу толпы гостей. — Глори, прости меня, я очень сожалею, что так вышло, но у тебя еще будет возможность поговорить с Лесли, а мне было просто необходимо сбежать от этого ужасного типа. Он…

— Кто? Винсент Пламмер? — Глория оглянулась. — Да, согласна, это удивительный мужчина, — восхищенно произнесла она.

— Ты прекрасно понимаешь, я совсем не то имела в виду.

Девушки остановились перевести дух и оказались рядом с двумя дамами среднего возраста, увешанными бриллиантами, как рождественские елки игрушками.

— Да, я знаю, Нора. — Глория положила руку на плечи кузины и участливо заглянула ей в лицо. — Но я думала, что сейчас тебе как раз нужен кто-то вроде Винсента Пламмера… ну, понимаешь, легкий флирт на один вечер, просто, чтобы поднять настроение.

— Поднять настроение? Ты шутишь? — Нора недоверчиво воззрилась на кузину. Интересно, с какой планеты свалилась эта наивная простушка! — Такой поднимет настроение, как же! Да ты хотя бы понимаешь, что по отношению к женщинам этот Винсент Пламмер — самая настоящая бомба с заведенным часовым механизмом! По-моему, чтобы это понять, достаточно взглянуть на него всего один раз! Ему следовало бы повесить на спину плакат с надписью: «Оставь надежду всяк сюда входящий».

— Оригинальное предложение, — раздалось прямо над ее ухом, — однако я пока не собираюсь его принять.

О нет, только не это! Нора на секунду зажмурилась, прежде чем набралась смелости обернуться. Она же видела, как округлились глаза Глории при последних словах ее язвительного монолога, но решила, что кузина просто шокирована ее горячностью, а оказывается, предмет их разговора стоял у нее за спиной!

— Прошу прощения. — Она действительно допустила бестактность. — Я не знала, что вы здесь, — виновато добавила Нора, поворачиваясь к нему лицом.

— Эту маленькую деталь я уже и сам понял.

Винсент Пламмер был зол, по-настоящему зол. Однако он по-прежнему держал себя в руках, отметила про себя Нора. Застывшее лицо ничего не выражало, глаза превратились в два осколка серого гранита, только на высоких скулах выступил румянец, выдавая кипящий гнев.

— Но упомянутая бомба с часовым механизмом не глухая и не тупая. Наверное, мне следовало бы пожелать вам приятно провести остаток вечера и с этой любезной фразой удалиться. Но к сожалению, я далек от совершенства и временами веду себя не как джентльмен. Сейчас как раз один из тех случаев. — Значит, он все слышал, от начала до конца. Сердце Норы билось так сильно, что она бы не очень удивилась, если бы оно выскочило из груди. — Без сомнения, вы — самая грубая и невоспитанная особа, какую я имел несчастье встретить, — продолжал он с пугающей мягкостью, от которой у Норы побежали мурашки по спине. — Уверен, я далеко не первый, кто пришел к такому выводу. К сожалению, вы вовсе не так привлекательны, как мне показалось, несмотря на вашу смазливую внешность. Вот теперь, высказавшись, я могу со спокойной совестью пожелать вам приятного вечера и удалиться.

Ты сама виновата, нашептывал Норе противный внутренний голос. Да, все справедливо, она действительно заслужила его отповедь, но от этого было не легче. Особенно больно ранило колкое замечание о ее непривлекательности.

Не в состоянии произнести ни слова, девушка молча взирала на Винсента Пламмера расширенными, полными страдания глазами, пока он спокойно и без особого труда разрушал хрупкий фасад благополучия, который она пыталась возвести все последние месяцы. А потом Нора в отчаянном порыве повернулась и бросилась бежать через весь зал в тускло освещенный сад, не останавливаясь до тех пор, пока не оказалась в его самом темном дальнем углу. Девушка услышала за спиной:

— Какого черта?..

Однако, хотя голос разума уговаривал Нору остаться и попытаться достойно выйти из этой ужасной ситуации, сердце разрывалось на части и не было сил бороться.

Нора и так знала, что непривлекательна. Она так мало значила для Брайана, что тот не постеснялся устроить из их разрыва публичный спектакль. Рана, нанесенная ее достоинству, была все еще свежа и боль ничуть не притупилась, как бы Нора ни пыталась утверждать обратное. Нет, она не забыла Брайана, не пережила его предательство — то, что он с ней сделал, забыть невозможно. А Хильда… О, Хильда, как ты могла так поступить?

Удалившись на порядочное расстояние от дома, Нора оказалась в небольшой беседке, образованной кронами деревьев. Не в силах больше сдерживаться, девушка бросилась на густую траву, и ее тело затряслось от бурных рыданий.

Она не сделала ничего плохого. Так почему же ей так тяжело, в то время как Брайан и Хильда остались безнаказанными? Эти двое наслаждаются жизнью, а Нора превратилась в калеку, душевную развалину. Как же это несправедливо…

Когда чья-то рука коснулась ее плеча, Нора подумала, что это Глория, — милая, добрая Глория отыскала ее. Однако у нее не было сил даже повернуть голову. С одной стороны, она страшно злилась на самое себя за то, что не смогла сдержаться, а с другой — не утихающая ни днем, ни ночью боль побуждала ее не просто плакать, а выть, визжать и брыкаться.

— Ну, ну, успокойтесь. — Сильные руки подняли ее с земли и обняли, словно убаюкивая, и вдруг Нора безошибочно определила знакомый запах. Винсент Пламмер. О Боже, только не он! — Простите меня, Нора. Я не знал про вашего жениха, — тихо сказал он.

Неужели Глория рассказала Винсенту Пламмеру ее позорную историю? Эта мысль отрезвила Нору, как ведро холодной воды, и бурные рыдания стихли.

Она еще некоторое время стояла, спрятав лицо на груди Винсента Пламмера: ей просто не хватало храбрости посмотреть ему в глаза. Наконец она все-таки решилась.

— Что… что вы имеете в виду? — прошептала девушка. И вновь при виде этого мужчины ее сердце ускорило свой ритм.

— Глория сообщила, что ваша свадьба должна была состояться несколько месяцев назад, но ее отменили в самый последний момент. — И, помолчав, он мягко добавил: — Если бы я знал, то не высказался бы столь… категорично.

Именно эта мягкость задела Нору больнее всего. Она чувствовала, что Винсент Пламмер не из тех мужчин, которые приносят извинения, и сразу поняла, что он ее просто жалеет. А это было еще унизительнее. Нора была сыта жалостью по горло. В конце концов, она же не какой-то обломок кораблекрушения. Она выживет и докажет всем, что они ошибались!

Нора подняла голову, отстранилась от него и попыталась привести в порядок прическу, или, вернее, то, что от нее осталось. Узел на затылке так растрепался, что она решила распустить волосы.

— Вы хотите забрать свои слова назад? — спросила она с вызовом. Смущение и обида в ее глазах не укрылись от проницательного взгляда Пламмера. Да, в мужестве ей не откажешь, мысленно признал он.

— Нет. — Посмотрев на девушку из-под прищуренных век, он задержал взгляд на ее полных чувственных губах. — Нет, не хочу. Я по-прежнему считаю, что вы грубая, невоспитанная и агрессивная. Просто теперь я понимаю, что у вас есть на то некоторые основания, вот и все.

Нора начала постепенно приходить в себя.

— Но вы же, кажется, не снисходите до любезностей? — саркастически проговорила она.

Винсент Пламмер пожал плечами.

— Я всего лишь сказал, что далек от совершенства и не всегда веду себя как джентльмен, — заметил он с неожиданной мягкостью. Потом усмехнулся и добавил: — Но даже такой низкий тип, как я, временами способен проявить деликатность.

Нора покраснела, но вовсе не из-за насмешки, которую почувствовала в его голосе. Виной тому был всепобеждающий магнетизм этого мужчины. Она успела почувствовать его еще днем, несмотря на окружающую их нарядную толпу и звонкий детский смех, но сейчас, ночью, когда лунный свет превращал его лицо в чеканную маску, Винсент Пламмер казался опасным. Пугающе опасным. Захватывающе опасным. И ошеломляюще мужественным.

— Мне не нужна ваша деликатность. — Нора вздернула подбородок, неосознанно сопротивляясь устрашающему воздействию, которое оказывал на нее этот мужчина. — Признаюсь, я была не права. Не стоило говорить при вас все эти вещи.

— Но вы же не знали, что я вас слышу, — мягко возразил Пламмер. — Так что все в порядке? — Это был скорее не вопрос, а утверждение, и Нора несколько мгновений смотрела на него, пытаясь сообразить, к чему он клонит. — Вы полагаете, что ваши… хм… выводы справедливы?

— А вы хотите сказать, что я ошибаюсь? Разве в вашей постели не перебывало множество женщин? — осторожно спросила она, чувствуя, что атмосфера заряжается таким напряжением, что вот-вот полетят искры.

— Не думаю, что я обязан рассказывать о своей личной жизни совершенно незнакомому человеку, — произнес Пламмер. В его голосе слышался металл. — Я не знаю, что вы обо мне слышали и от кого, да и, честно говоря, мне на это наплевать. Моя жизнь вас абсолютно не касается.

Однако он не выбирает выражений!

Нора пригладила растрепавшиеся светло-пепельные волосы. Полная луна, разливавшая свой свет по густо-синему небу, превратила их в подобие серебристого сияющего нимба.

— Значит, я была права, — сказала она без всякого выражения.

Пламмер выругался, да так цветисто, что Нора поморщилась. Тем более ее удивило, когда он вдруг тихо спросил:

— Вы все еще его любите?

— Что? — В первый момент она даже не поняла.

— Вы все еще любите того дурака, который вас проворонил? — настойчиво повторил он.

Нора не верила своим ушам.

— Да как вы смеете спрашивать об этом? — Голос ее дрожал. — Вы не имеете права!

— Если бы я делал только то, на что имею право, то упустил бы все мало-мальски стоящие возможности, которые давала мне жизнь. — Он придвинулся ближе, поднял руку и бережно отвел с ее щеки прядь волос. Нора вздрогнула. — Не много найдется женщин, которые могли бы так же хорошо выглядеть после бурных рыданий, — задумчиво произнес он возмутительно бесстрастным тоном. — И что? Вы когда-нибудь спрашивали себя, стоит ли он ваших страданий?

— Послушайте…

— Или вы настолько погрязли в жалости к себе, что уже не способны рассуждать логически? — Взгляд Винсента остановился на губах Норы, и она снова вздрогнула, ощущая его почти как прикосновение. — Всему свое время, в том числе и скорби. — Норе показалось, что по его суровому лицу пробежала тень, но столь мимолетная, что девушка приписала ее игре лунного света в ветвях деревьев. — Однако даже полезное лекарство в чрезмерных дозах может принести вред. По-моему, пришло время снова вернуться к реальной жизни.

— Неужели? — Она обожгла его гневным взглядом. Трудно сказать, что рассердило ее больше: то, что Винсент Пламмер вообразил, будто может рассуждать о ее жизни после двух кратких встреч, или то, что он попал в точку. — По-вашему, все так легко и просто?

— Нет, но все равно это в тысячу раз лучше, чем прятаться в башне из слоновой кости. — На его безжалостном циничном лице появилось какое-то странное выражение, которое Нора не смогла расшифровать. Впрочем, ничего удивительного: когда Винсент Пламмер стоял так близко к ней, мыслить связно становилось все труднее.

— Я не запиралась в башне из слоновой кости. Как видите, я даже пришла на эту вечеринку. — Последнюю фразу она произнесла с интонацией фокусника, на глазах у изумленной публики достающего из шляпы живого кролика, и суровое лицо Винсента на мгновение смягчилось.

— И чем вы здесь занимаетесь? В одиночестве поливаете сад слезами? — Он покачал головой. — Простите, это не в счет.

— А что же тогда считается?

— Вот это.

Его губы умело накрыли ее рот, а руки заскользили по спине в легкой, соблазняющей ласке, от которой у Норы перехватило дыхание. Винсент стал покрывать нежными поцелуями ее глаза, щеки, шею… Нора ощутила мгновенный отклик внизу живота.

— Не надо, — сдавленно прошептала она, но в ответ Пламмер только еще теснее прижал ее к своему сильному телу.

Нора угадала в его отточенном мастерстве долгую практику, в ней проснулось стремление бороться… но вдруг ее охватило странное, восхитительное ощущение, лишающее способности сопротивляться. По венам жидким огнем растекалось желание. Ей еще не доводилось испытывать подобных ощущений — ни с Брайаном, ни с кем-либо другим. Близость Винсента пьянила. Он снова припал к ее губам и легко раздвинул их — слишком легко, как впоследствии будет с ужасом вспоминать Нора, но сейчас ее тело плавилось в его руках, и она не могла думать ни о чем.

Где-то в глубине сознания слабый внутренний голос пытался образумить Нору, но то, что творилось в ее теле, было сильнее. Она же совсем не знает этого мужчину, они совершенно посторонние друг другу люди, по его же собственному признанию. Нельзя позволять ему делать с ней такое… Но летняя ночь такая темная, полна таких сладких ароматов… Нора ощутила, как ее захлестывает неудержимая волна страсти. Она положила руки на широкие плечи Винсента, и поцелуй стал еще более чувственным. Разве мог голос разума развеять чары сладостного волшебства?

— Наверное, тот парень был сумасшедшим. Ты такая сладкая, такая желанная…

Его поцелуи стали настойчивее. Когда Винсент крепче обнял ее, Нора почувствовала, что он возбужден и даже не пытается это скрывать. Он ее хочет. Этот сильный, могущественный, богатый мужчина, которому достаточно щелкнуть пальцами, чтобы к нему сбежалась целая толпа красавиц, хочет именно ее! Но одновременно Нора вдруг осознала, что действует под влиянием чувственного опьянения, мощных, но примитивных инстинктов, которые Винсент Пламмер разбудил в ней с такой легкостью. И в этот момент наступило отрезвление. Она не может, не должна…

— Нет!

Она вырвалась из объятий Винсента, и он не сделал попытки ее удержать. Вопреки всякой логике, Нора испытала разочарование — он так спокойно воспринял ее отказ.

Нора тяжело дышала. Отчаянно пытаясь взять себя в руки, она по-прежнему смотрела в глаза Винсенту. Да что же с ней такое творится! Как можно испытывать желание к человеку, которого она совсем не знает и который ей даже не нравится? Или сработал инстинкт, и она, потеряв одного мужчину, потянулась к другому? Вот только она никогда не была с Брайаном в постели. Если уж на то пошло, она вообще не спала ни с одним мужчиной, хотя Пламмер, кажется, твердо убежден в обратном.

Наблюдая за паническим выражением ее лица, Винсент насмешливо приподнял черную бровь.

— Забудьте его, Нора, — спокойно произнес он, словно их разговор и не прерывался. — Пора продолжать жить дальше.

— Послушайте, избавьте меня, пожалуйста, от доморощенного психоанализа. — Его лицо застыло, и Нора поспешила добавить: — Мне нужно идти. Глория будет волноваться.

— К черту Глорию. Вы правы, я действительно ничего о нем не знаю, так что просветите меня.

Он отошел на пару шагов, лениво прислонился к стволу толстого бука и скрестил руки на груди, словно приготовившись выслушать долгую исповедь.

— Не хочу! — Нора и сама почувствовала, что в ее голосе звучит скорее отчаяние, чем решительность.

— Почему? Уж не потому ли, что вы решили до конца жизни похоронить себя в этой глуши? — едко поинтересовался он.

— Я живу не здесь.

Нора заметила, как он недоуменно вскинул брови, и тут же пожалела о своей болтливости. Зря она призналась, что всего лишь гостья в этом маленьком городке. Незачем Винсенту Пламмеру что-то о ней знать.

— Не здесь? — Его тон явно приглашал развить эту тему, но Нора сделала вид, будто не поняла намека.

— Нет.

Девушка не могла справиться с пресловутой враждебностью, в которой он уже ее обвинял. Винсент Пламмер был слишком властным, самоуверенным, оскорбительно дерзким… а его невозмутимость действовала ей на нервы.

Господи, как она ухитрилась поставить себя в столь нелепое положение!

— Однако вы не облегчаете мне задачу.

Он нетерпеливым жестом отбросил волосы со лба, и до Норы донесся чувственный аромат дорогого одеколона. Одновременно его жест привлек ее внимание к игре сильных мускулов под белой рубашкой.

— Не знала, что я должна это делать.

Нора попыталась ответить ему невозмутимо-насмешливым взглядом, но, судя по выражению лица Винсента, ей это не удалось.

— Поступайте как знаете, — мрачно сказал он, выпрямляясь с таким видом, словно хотел сказать «с меня хватит». — Только помните, вы не единственная женщина, которую обидел некий хлыщ с хорошо подвешенным языком, пообещав достать луну с неба, а потом не дав даже электрической лампочки. Сколько вам лет? Девятнадцать? Двадцать?

— Мне двадцать четыре года, хотя это и не ваше дело, — сухо ответила Нора. Упрек Винсента, что она погрязла в жалости к самой себе, возмущал ее почти так же, как он сам.

— Господи, да у вас вся жизнь впереди! И, позволю себе заметить, вы потратили уже достаточно времени, проливая слезы над разбитым кувшином.

— Неужели? Вы так считаете? — Какая наглость, просто непостижимая! — Что ж, возможно, не всем людям удается включать и выключать эмоции, как воду в кране. Это не приходило вам в голову? Я была помолвлена с Брайаном, собиралась прожить с ним всю жизнь, строила планы на будущее, а потом все кончилось в один миг. Вы на моем месте с легкостью забыли бы об этом, но я не могу.

— И вы уже все решили для себя, не так ли? — продолжал Винсент. — Бедная Нора Даймонд, жертва несчастной любви…

— Я больше не желаю выслушивать подобную чепуху! — выпалила Нора. — И возвращаюсь в дом.

— Потому что понимаете, что я прав.

Это переполнило чашу ее терпения. Насмешливый голос, в котором ей почудились издевательские нотки, заставил Нору, уже направившуюся было к дому, резко развернуться и посмотреть в лицо этому самоуверенному нахалу. Боль, гнев и обида, которые она сдерживала в себе последние несколько месяцев, наконец прорвались наружу, как раскаленная лава из проснувшегося вулкана.

— Нет, вы не правы, — медленно сказала она, сдерживая нервную дрожь в голосе. — Абсолютно не правы. Вы думаете, я просто потеряла Брайана, и теперь должна была бы уже справиться с болью потери? Но все было иначе, гораздо хуже. Думаете, он разорвал нашу помолвку? Ничего подобного! Он до последнего момента позволял мне верить, что все прекрасно. Только в день свадьбы, приехав к церкви в подвенечном платье, я узнала, что мой жених утром сбежал с другой женщиной.

— Нора…

— Нет уж, не перебивайте! Вы желали узнать правду, так слушайте! — В эту минуту она не чувствовала ничего, кроме гнева, завладевшего ею полностью, не оставив места иным чувствам. Понимая состояние Норы, Винсент Пламмер не делал попыток прикоснуться к девушке, хотя и стоял почти вплотную к ней. — Может быть, вам любопытно узнать, кто была эта другая женщина? Ну конечно, еще бы, всем было любопытно, город судачил на эту тему несколько недель! Так случилось, что это была подружка невесты. Не правда ли, мистер Всезнайка, весьма забавно? А почему она стала подружкой невесты? Да потому, что это моя сестра! Какая прелесть, какая пикантная деталь! А есть и еще одна, даже поинтереснее: к тому времени она была на четвертом месяце беременности. Вот так-то. День моей несостоявшейся свадьбы получился поистине запоминающимся. — Винсент Пламмер не проронил ни слова, но Нора с мрачным удовлетворением отметила, что его глаза расширились и в них промелькнуло что-то вроде потрясения. Он прищурился и впился взглядом в ее раскрасневшееся лицо. — Так что я действительно жертва несчастной любви, вы попали в самую точку. Только моим палачом был не один Брайан, но и родная сестра, а также наша мать, которая никак не могла смириться с фактом, что десять лет назад, после их развода с отцом, я осталась с ним.

Винсент надолго замолчал. На его лице не дрогнул ни один мускул. Наконец он медленно произнес:

— Вы уверены? Я имею в виду… насчет вашей матери.

— Да!

На этот раз пауза затянулась еще дольше, с каждой секундой становясь все более напряженной. Нора знала, что должна заговорить первой, прежде чем он изречет очередной мудрый совет. За последние месяцы и без того было произнесено слишком много слов. Кто только не высказывался, причем из самых лучших побуждений: отец, чья боль была почти равна ее собственной, мать, родственники, друзья, коллеги… Слова, слова… в конце концов Нора готова была визжать, лезть на стену от обилия бесполезных слов. А что же те двое, которые сделали ее несчастной? Они хранили молчание. Жестокое, равнодушное молчание. Впрочем, что они могли сказать?

— Я возвращаюсь в дом и предпочитаю сделать это в одиночку, — быстро проговорила она. Единственный способ как-то пережить это унижение — надеть на себя маску холодного равнодушия.

Винсент не попытался ее остановить, лишь отрывисто кивнул.

Нора почти сразу же ушла с вечеринки, сославшись на головную боль. Глория собиралась уехать вместе с ней, но Лесли уговаривал ее остаться, и Нора его поддержала. Ей хотелось побыть одной, еще раз прокрутить в сознании последний час и привести в порядок смятенные мысли. Нужно было попытаться решить для себя вопрос: почему ее влечет к этому невозможному Винсенту Пламмеру?

Днем этот человек уже успел поразвлечься, разговаривая с ней, как владетельный лорд с безродной служанкой, мрачно думала Нора, пока такси везло ее к дому. Очевидно, вечером он решил продолжить игру, но получил гораздо больше, чем рассчитывал.

Винсент Пламмер владеет таким состоянием, которое многим и не снилось. Он богат, могуществен и красив. Кроме того, как ни ненавистна была Норе эта мысль, но она не могла не признать, что каждая клеточка мускулистого тела и жестокого лица Винсента Пламмера буквально излучала те трудно поддающиеся определению флюиды, что так притягивают женщин. Природа наделила его двойной, нет, даже тройной дозой мужественности.

И с какой же стати этот супермен, которому достаточно поманить мизинцем любую, и она прибежит к нему со всех ног, обратил внимание на Нору?

Она вспомнила их разговор, поцелуи и густо покраснела. Он посчитал ее легкой добычей, по крайней мере хотя бы это ясно. Девушка стиснула зубы в бессильной злобе.

Родители Глории смотрели телевизор в уютном холле. Когда Нора неожиданно вернулась с вечеринки, они воззрились на нее в недоумении, но девушка повторила версию о внезапной головной боли и, сказав, что хочет лечь спать пораньше, поднялась в свою комнату.

Трудно представить себе более неудачный уик-энд.

Наскоро приняв душ, Нора уселась по-турецки на кровать и принялась расчесывать влажные волосы. Ей предстояло продержаться еще почти целый день — поезд в Лондон уходит в пять часов. Хотелось бы надеяться, что Винсент Пламмер оставит ее в покое. Нора напряглась при одной мысли об этом, но тут же мысленно одернула себя: какая глупость! После всего, что она ему наговорила, даже человек с его непомерным самомнением, и тот смирится с поражением.

Она легла, раскинув волосы веером по подушке, но уснуть не удавалось. В голове прокручивались события прошедшего вечера, каждое слово, каждый взгляд, каждое прикосновение…

Нора лежала с открытыми глазами, когда вскоре после полуночи через открытое окно донесся звук подъезжающей машины. Это вернулась Глория, по-видимому ее подвез Лесли — такси обычно не стоит у дверей так долго. Нора слышала, как машина наконец отъехала, потом Глория тихо вошла в дом, поднялась по лестнице и некоторое время постояла у ее двери. Видимо решив, что кузина спит, Глория прошла в свою спальню.

Нора сердито взбила подушку и снова попыталась уснуть. Какая нелепость! Хватит думать о Винсенте Пламмере! Он остался в прошлом, так же как и унижение, пережитое этим вечером, и точка.

Только через несколько дней девушка запоздало осознала, что субботняя ночь была первой после ужасного январского дня ее несостоявшегося венчания, когда перед сном она даже не вспомнила ни о Брайане, ни о Хильде.

3

— Нора?

Глубокий хрипловатый голос невозможно было спутать ни с каким другим, и девушка вцепилась в телефонную трубку, чуть не выронив ее от неожиданности.

— Я случайно оказался в ваших краях и подумал, не пообедать ли нам вместе?

— Я… — Нора пыталась сочинить вежливую фразу для отказа.

— Это говорит Винсент Пламмер, — спокойно продолжал он, так и не дождавшись ответа.

Как будто она его не узнала! Нора прикусила губу, надеясь, что боль поможет ей прийти в себя. Прием сработал.

— Винсент Пламмер? — Она изобразила легкое недоумение. — Ах да, припоминаю, мы встречались с вами несколько недель назад на вечеринке, не так ли?

— Вы совершенно правы. — В бархатном голосе послышались едва уловимые насмешливые нотки, Нора догадалась, что ей не удалось его одурачить. — Я гостил в выходные в доме лорда Грэхэма, — подсказал он. — Надеюсь, вы не против, что я позвонил?

Не против? Разумеется, она против!

— Вовсе нет. — Нора постаралась, чтобы ее голос звучал вежливо, но не более того. — Откуда вы узнали мой номер телефона? От Глории?

— Нет. — Последовала многозначительная пауза. — Странно, кажется, у мисс Хоуп начинается амнезия, когда дело касается телефонных номеров. — Молодчина Глория! Норе стало совестно, что она усомнилась в кузине. — Пришлось провести небольшое расследование, — как ни в чем не бывало продолжал Пламмер. — Я не из тех, кто легко сдается, но найти вас оказалось почти невозможным. К счастью, Глория упомянула в разговоре с Лесли имя вашего босса, а я как раз ищу себе надежного партнера для осуществления нового проекта. Если не ошибаюсь, на вашу фирму можно положиться? — вежливо поинтересовался он.

— Что? Ах да, безусловно! — Нора с трудом верила своим ушам.

— И, обсудив деловые вопросы, я попросил его дать мне ваш домашний телефон, — заметил он с наигранным простодушием. — По-моему, Десмонд… хм, удивился, узнав, что мы знакомы.

Нора нахмурилась в недоумении.

Что бы это значило? Не мог же Винсент Пламмер пуститься на уловки, только чтобы раздобыть ее номер телефона? Нет, пожалуй, допустить такое было бы слишком самонадеянно. Ему нет нужды бегать за женщинами, скорее наоборот. Хватит фантазировать, нужно взять себя в руки.

— Так вы свободны сегодня вечером? — спросил он после очередной короткой паузы.

— Я… прошу меня извинить, но…

— Мне бы представилась замечательная возможность рассказать вам о проекте, — добавил он невинно. — Насколько я понял, вы работаете в весьма тесном контакте с Десмондом?

— Да, но…

— Где, как не за обедом лучше всего обсудить дела? К сожалению, во вторник утром я улетаю во Францию, и мое пребывание в Лондоне расписано по часам.

— О… — Нора беспомощно огляделась по сторонам. Она только что пришла с работы и едва успела закрыть за собой дверь комнаты, когда соседка по квартире постучалась и позвала ее к телефону. В тот момент Нора могла ожидать чего угодно, но только не приглашения на обед от Винсента Пламмера. — Что ж, поскольку это связано с работой…

Едва произнеся эти слова, она осознала, что они прозвучали с явной неохотой, и ответ Винсента не оставлял сомнений: он тоже это понял.

— Благодарю вас, вы очень великодушны. В восемь вас устраивает? Десмонд дал мне ваш адрес.

Он заедет за ней в эту обшарпанную квартиру? Взгляд Норы упал на отставшие от стены обои.

— Мы можем встретиться прямо в ресторане, вам нет необходимости утруждать себя…

— Значит, в восемь, Нора. — В трубке послышались короткие гудки.

— Черт возьми! — Она еще несколько мгновений со злостью смотрела на ни в чем не повинную телефонную трубку, прежде чем повесить ее на рычаг. — Невероятно!

В надежде хоть как-то успокоить нервы Нора выпила несколько чашек крепкого черного кофе, но это не слишком помогло. Потом она позвонила домой Десмонду, и тот подтвердил все сказанное Винсентом. У Норы сложилось впечатление, что босс необычайно доволен ее знакомством со столь влиятельной персоной в мире бизнеса.

— Почему ты мне раньше не сказала? — укоризненно спросил он.

— Я… забыла. — Не очень убедительное оправдание, но ничего другого не пришло в голову.

— Забыла?! Господи, Нора, можно забыть что-то обыденное: забрать белье из прачечной или выпустить кошку погулять… что угодно, но невозможно забыть о встрече с Винсентом Пламмером.

Если бы ты знал, как ты прав! — мысленно воскликнула Нора, но вслух повторила:

— Прости, Десмонд, но я просто забыла.

Она услышала, как Памела — молодая жена Десмонда, которая была на последних сроках беременности, — что-то сказала мужу, и в его тоне появились виноватые нотки.

— Я понимаю, в последнее время на тебя много всего навалилось. Главное, что ты замолвила словечко за нашу фирму.

— Это Винсент тебе рассказал? — осторожно поинтересовалась Нора.

— Нет, я сам так решил, — несколько озадаченно ответил Десмонд. — А что?

— Так просто, неважно. В любом случае мы завтра увидимся на работе и все обсудим.

— Ладно. Всего хорошего, будь осторожна.

Осторожна? О да, непременно, подумала Нора, заправляя все волосы до последней прядки в тугой узел на макушке. Она оглядела себя в длинном зеркале, висящем на стене, и осталась довольна: черное платье с высоким воротом и длинными рукавами придавало ей деловитый облик.

Вряд ли стоит винить Десмонда за то, что он усомнился в ее забывчивости. Босс был прав: Винсент Пламмер не из тех, кого можно забыть в повседневной суете. Во всяком случае, Нора в последние недели думала исключительно о нем. В то воскресное утро в доме Глории она вздрагивала от телефонных звонков и поспешно убегала в свою комнату при каждом стуке в дверь.

Но Пламмер не позвонил и не пришел, и к тому времени, когда наконец пришла пора садиться в поезд, Нора уже мысленно ругала себя: надо же было вообразить, что такой мужчина станет тратить силы на ничем не примечательную особу вроде тебя.

Да мне это и не нужно, убеждала себя Нора, наверное в сотый раз с того злополучного уикэнда.

Ей никогда не нравились суровые агрессивные мужчины, она предпочитала тех, кто видел в ней прежде всего личность. Романтическая сторона взаимоотношений всегда стояла для Норы на втором месте после дружбы, так было и с Брайаном.

Девушка перестала возиться с прической и задумалась о своем бывшем женихе. Он был нежным, добрым… и слабым. Неужели слабым? Это невесть откуда возникшее определение поразило Нору: оно на редкость точно характеризовало Брайана.

Она растерянно уставилась на свое отражение в зеркале, но тут раздался звонок в дверь. Нора сорвалась с места, схватила сумочку и помчалась к выходу. Винсент Пламмер в ее убогой комнатенке? Нет, ни за что и никогда!

Открыв дверь, девушка оцепенела. Винсент выглядел сногсшибательно. Простой, но безукоризненно сшитый и явно дорогой костюм, белоснежная рубашка и галстук-бабочка каким-то неведомым образом настолько подчеркивали его мужественность, что у Норы мгновенно повлажнели ладони и пересохло во рту. Он небрежно отбросил со лба волосы, и темно-серые глаза так проницательно взглянули на нее из-под черных бровей, что Нора пожалела, что оделась слишком строго.

— Вы выглядите обворожительно и очень по-деловому.

Значит, он догадался, что она пытается доказать своим видом? Прилагая гигантские усилия воли, чтобы лицо не выдало ее мысли, Нора вежливо улыбнулась.

— Добрый вечер, мистер Пламмер.

— Винсент, — мягко поправил он.

— Но… я же собираюсь на вас работать…

Он улыбнулся, но Нора поняла, что напоминание об их отношениях работника и нанимателя не осталось для него незамеченным. Ну и пусть. Если он вообразил, что она упадет к его ногам как спелая груша, его ждет разочарование. — Винсент. — Она устало улыбнулась, удовлетворенная тем, что ее намек понят. Но в следующее мгновение ее глаза расширились от удивления: Пламмер достал маленькую коробочку и извлек из нее миниатюрный букетик крошечных белых орхидей.

— Позвольте мне.

Прикалывая букетик ей на платье, он вел себя безупречно, но Норе потребовалось собрать всю силу воли, чтобы не дрогнуть, когда его ловкие пальцы коснулись ее груди. К тому времени как он закончил, ее щеки пылали.

Они спустились с невысокого крыльца. Винсент взял ее за руку и небрежным кивком головы указал на длинный блестящий автомобиль, припаркованный на противоположной стороне улицы.

Нора напряглась как струна, пытаясь скрыть смущение и неловкость. Винсент открыл дверцу, и она устроилась на роскошном кожаном сиденье. Ни один мужчина, кроме Пламмера, не действовал на нее подобным образом — в его присутствии ноги Норы словно превращались в желе, и удивительно, как она вообще дошла до машины.

Девушка сердито уставилась на дорогу, но тут же в недоумении посмотрела на Винсента: повернув ключ зажигания, он явно не торопился трогаться с места.

— В чем дело?

— В вас. — В его голосе явственно слышались металлические нотки.

— Во мне? — Брови Норы поползли вверх. — Что я такого сделала?

— Совсем ничего, вот разве что оделись так, чтобы максимально возможно скрыть от взора свое тело, а волосы закрутили в такой тугой узел, что к концу вечера вам гарантирована мигрень. А всякий раз, когда я всего лишь слегка прикасаюсь к вам, вы подпрыгиваете, как кошка на раскаленной крыше, глядя на меня своими огромными глазами с такой укоризной, будто я повинен в несметном количестве страшных преступлений.

— Какие глупости вы говорите!

— А теперь вы сидите как изваяние и хмуро глядите прямо перед собой с таким лицом, что его выражению позавидовали бы, наверное, все химеры Собора Парижской Богоматери. — Винсент замолчал. Его проницательные глаза, способные, кажется, видеть ее насквозь, на миг скрылись под густыми черными ресницами, а губы сложились в кривую улыбку. — Если не считать этих мелочей, то вы ведете себя прекрасно.

— Я… я не хотела… — промямлила девушка, но он не дал ей договорить.

— Я не сделаю вам ничего плохого. — Пламмер наклонился к ней, и Нора отпрянула, когда он взял ее руки в свои. Ее реакция не осталась незамеченной, и губы Винсента снова сжались в жесткую линию. — Вот видите? — добавил он. — Хотелось бы знать, какой чертовщины вы про меня наслушались! Сомневаюсь, что даже на самого маркиза де Сада его женщины реагировали подобным образом. — Его женщины? Нора не сомневалась, что применительно к Винсенту Пламмеру это слово нужно употреблять именно во множественном числе. Только почему мысль о его женщинах вдруг причинила ей острую боль? — Мы собираемся пообедать, обсудить деловые вопросы, а потом я доставлю вас домой в целости и сохранности, — насмешливо сообщил он. — На случай, если бы сегодня я захотел уложить в постель женщину, найдется достаточно представительниц прекрасного пола, которым достаточно лишь позвонить по телефону, и они будут более чем счастливы услужить. — Он перехватил ее возмущенный взгляд и неторопливо заметил: — Так что лучше расслабьтесь и получайте удовольствие. Боюсь, если вы весь вечер будете носить на лице маску оскорбленной добродетели, моя репутация совратителя будет здорово подмочена.

Наконец Винсент отвернулся и завел мотор. Нора снова поймала себя на том, что сердито взирает на его чеканный профиль, и поспешила придать своему лицу более подходящее выражение. Не стоит давать ему повод для еще одного язвительного комментария. С этой минуты она постарается быть вежливой, по-светски любезной и деловитой. Да, вечер предстоит не из легких.

Нора оказалась права. Небольшой изысканный ресторанчик был местом для избранных. Соответственно и еда, и обслуживание отвечали высочайшим стандартам. Об этом свидетельствовало уже хотя бы то обстоятельство, что в меню, которое само по себе являлось настоящим произведением искусства, не указывались цены. Официант проводил их к уединенному столику на двоих, расположенному в уютном алькове.

— Джон, пожалуйста, один из ваших фирменных коктейлей для мисс Даймонд и минеральную воду для меня. К сожалению, я за рулем.

— Конечно, конечно. — Официант отвесил поклон и удалился, предварительно с улыбкой вручив каждому из них меню.

Еда обещала быть великолепной, и Нора вдруг поняла, что страшно проголодалась.

— Честно говоря, я умираю с голоду, — призналась она.

— Правда? — Казалось, он приятно удивлен. — А я, глядя на вас, боялся, что вы питаетесь одним салатом.

— Только не я, — решительно заявила Нора. — Я ем как лошадь, но у меня, наверное, такой обмен веществ, что все так же быстро сгорает. К тому же на работе мы целый день носимся как угорелые.

— Ах да, работа. — Винсент указал на меню. — Решайте, что будете есть, а потом мы поговорим о моем новом проекте, хорошо? — Он вдруг улыбнулся простой доброй улыбкой без всякого подтекста, и Нору словно окатило теплой волной.

Она сумела улыбнуться в ответ и поспешно спрятала лицо за картой меню, пока со щек не сошел предательский румянец. Что же это такое, в конце концов! Почему она не может просто разговаривать с ним и при этом не краснеть как вареный рак? Эдак она будет похожа на школьницу, и все ее попытки притвориться серьезной деловой женщиной с треском провалятся.

Пожалуй, безопаснее всего — когда Винсент холоден и насмешлив, по крайней мере, тогда негодование и гнев помогают защититься от мощного природного магнетизма этого мужчины. Но если он будет так улыбаться… о, это уже совсем другая игра! Однако ей необходимо держать себя в руках, и она это сделает. В конце концов, Винсент Пламмер — всего лишь мужчина, такой же, как любой другой…

Когда официант принес напитки, Нора уже достаточно овладела собой, чтобы сделать заказ так невозмутимо, словно обедать в изысканном ресторане в сопровождении красавца-миллионера для нее — самое обычное дело. Сделав большой глоток прохладного бледно-розового коктейля, девушка заставила себя посмотреть прямо в глаза Винсенту.

В ближайшие годы она решила сосредоточиться только на карьере, значит, так и следует действовать. Все очень просто: ее успех зависит от процветания компании Десмонда, и, соответственно, от деловых контактов с бизнесменами ранга Винсента Пламмера. В качестве личного помощника Десмонда она должна продемонстрировать гибкость и стопроцентную компетентность.

Встретившись взглядом с темно-серыми глазами Винсента, Нора обнаружила, что в них снова появился насмешливый огонек.

— Интересно, о чем вы подумали теперь? На вашем личике появилась такая, я бы сказал, свирепая решимость, — задумчиво произнес он.

— Что? Да так, ни о чем особенном. — Нора поспешила снова стать вежливо-отстраненной, но было поздно. — Я… я просто думала, что мы должны приложить все силы для осуществления вашего проекта, — тихо ответила она, решив, что в данном случае честность — лучшая политика. Не стоит давать ему повод думать, будто она хмурится из-за него.

Винсент внимательно посмотрел на девушку, по-видимому обдумывая ее слова. Потом он наклонился через стол и снова пустил в ход свою неотразимую улыбку.

— Не сомневаюсь, Нора, вы сделаете все, что в ваших силах. Но, может быть, сначала я введу вас в курс дела?

Нора отпила глоток коктейля и серьезно кивнула.

— Да, конечно.

— Не знаю, известно ли вам, что у меня есть интересы в нескольких разных областях. — Нора опять кивнула. Теперь, когда Винсент говорил о бизнесе, его лицо стало серьезным, проницательные серые глаза светились живым умом. — Мой хороший друг и деловой партнер из Шотландии предложил мне принять участие в своем новом проекте. Вы слышали об этом?

— Почти нет, — честно призналась Нора. — Хотя Десмонд говорил… — Она осеклась, перехватив его пронзительный взгляд.

— Вы говорили об этом со своим шефом? — бесстрастно спросил он.

Нора с вызовом вздернула подбородок.

— Да. Я звонила ему сегодня вечером.

— Проверяли, сказал ли я правду? Что ж, неплохо, во всяком случае весьма осмотрительно. — Что-то в его чересчур вкрадчивом голосе навело Нору на мысль, что Винсент не вполне искренен. — И что же конкретно он вам сказал?

— Очень мало. Он сообщил, что детали вы объясните лично.

— Вот именно. — Винсент слегка наклонил голову. — Я собираюсь купить землю в Шотландии, там сейчас финансовый кризис, и цены на рынке недвижимости резко упали. Участок, о котором идет речь, — спокойно продолжал Винсент, — расположен в глухом районе, до которого можно добраться только вертолетом или по морю — автомобильных дорог нет. Место изумительной красоты, вполне пригодное для семейного пансиона. Но нужно все просчитать, может быть выгоднее будет перепродать землю.

— В общих чертах понятно. — Нора откинулась на спинку стула, переваривая услышанное. — По-моему, очень хорошая идея.

— Идея действительно хорошая. — Винсент улыбнулся, откинул назад волосы и взял стакан с минеральной водой. — Надеюсь, она принесет неплохую прибыль, если к делу подключитесь вы с Десмондом. Я хочу, чтобы вы проанализировали состояние дел на рынке недвижимости в Англии и Европе. Десмонд сказал, что вы свободно владеете французским и немецким, а также знаете итальянский и испанский? Это впечатляет. Кстати, где вы выучили столько языков?

— Что? — Внезапный переход к личной теме застал Нору врасплох. — Мой отец работал метеорологом, — поспешно пояснила она. — Когда я была маленькой, мы постоянно разъезжали по свету, поэтому мне приходилось ходить в школу в самых разных странах.

— Наверное, это было тяжело?

— Вовсе нет. Языки всегда давались мне легко, не знаю почему, но я схватывала их почти на лету. Однако матери и сестре пришлось потруднее. Их раздражали бесконечные переезды.

— А вам они нравились? — казалось, его зоркие глаза подмечают малейшую перемену в ее лице.

— Во всяком случае, мне это никогда не надоедало. Я очень люблю отца… — Нора внезапно замолчала, запоздало сообразив, что слишком уж разговорилась. Чем меньше Винсент о ней будет знать, тем лучше.

— Продолжайте, — очень тихо сказал он.

— Мне больше нечего сказать. — Нора улыбнулась наигранно бодрой улыбкой. — Вот так я изучила языки.

Но Винсент не унимался.

— Родители развелись, когда вам было четырнадцать? — Нора молча кивнула и уставилась на белоснежную скатерть. Когда же он вернется к деловой теме? — Почему?

От его упорства просто с ума можно сойти!

— Почему? Обычное дело — мать встретила другого мужчину, — объяснила Нора с напускным безразличием. — Она вернулась в Англию с новым мужем и моей сестрой. А я осталась с отцом в Штатах. Это был трудный развод, и мне бы не хотелось его обсуждать, — закончила она, может быть, чуточку поспешно.

Однако последнюю фразу Винсент пропустил мимо ушей.

— Вы думаете, она обиделась, что вы остались с отцом?

— Я не думаю, а знаю точно, — ответила Нора ровным голосом. — Мать стремилась отнять у него все, что было ему дорого.

— А отец? Он знает, что мать одобряет этот… хм… союз между вашей сестрой и вашим женихом? — спросил он очень тихо.

Нора чуть помедлила, потом покачала головой.

— Нет. Отец всегда думает о людях только хорошее, он не знает мою мать так, как знаю ее я.

— Даже прожив с ней столько времени?

Сарказм, прозвучавший в его вопросе, больно задел ее и без того натянутые нервы.

— Да, несмотря на то, что они были женаты шестнадцать лет. — Норе показалось, что Винсент пытается заступиться за ее мать, и глаза ее сердито блеснули. Да как он смеет судить о том, что его совершенно не касается! Работа работой, но она не собирается и дальше терпеть его несносные манеры. — И мне не нравится ваш тон, мистер Пламмер, — добавила она, отважно глядя ему в глаза и не подавая виду, что испугалась собственной дерзости.

Девушка ожидала очередного едкого замечания, поэтому она едва не открыла рот от изумления, когда Винсент, всмотревшись в ее лицо, откинулся на спинку стула и тихо сказал:

— Вы не первая это говорите.

Нору спасло появление официанта, принесшего первую перемену блюд, иначе она бы так и сидела, судорожно соображая, чем заполнить неловкую паузу.

Официант положил ей на тарелку салат из моркови, кресс-салата и апельсинов. Винсент заказал грибы и суфле из окорока. Оба молча занялись великолепной едой.

Когда принесли следующее блюдо — морской язык под соусом из фенхеля, — Винсент вдруг чудесным образом преобразился. Поддерживая непринужденный разговор, он очаровал Нору приятными манерами и остроумием. Его внезапное превращение в эдакого «душку» не ввело ее в заблуждение, но девушка была бы не против, если бы Винсент и дальше продолжал в том же духе.

Вот если бы только он не был таким привлекательным, думала Нора. Хотя, пожалуй, она выбрала слишком слабый эпитет. Девушка украдкой покосилась на него из-под опущенных ресниц. Смуглое лицо слишком мужественно, стройное мускулистое тело слишком подавляет своей ощутимой мощью. «Неотразимый» — пожалуй, это подходит куда больше… а еще — властный, жестокий… пугающий, да, именно пугающий. Винсент Пламмер определенно не тот человек, с которым чувствуешь себя легко и свободно.

Стоп! Это мы уже проходили! С Брайаном было легко, и куда это ее привело? Нора встряхнула головой, пытаясь прогнать ненужные мысли.

Настал черед десерта. Норе казалось, что она не сможет проглотить больше ни кусочка, но Джон принес шоколадное парфе в карамельных нитях, которое выглядело так аппетитно, что девушка не устояла перед искушением. Наконец, Доев последнюю ложку изысканного деликатеса, Нора вздохнула.

— Благодарю вас, Винсент, все было просто великолепно.

— Очень рад. — Он лениво улыбнулся. — Приятно для разнообразия встретить женщину, которая ест с таким удовольствием.

Для разнообразия? По сравнению с чем или, вернее сказать, с кем? — мелькнуло у нее в голове. Но Нора тут же мысленно напомнила себе, что это не ее дело. Последнее, что ей сейчас нужно, так это «легкий флирт», даже если на минуту предположить, что Винсент снизойдет до ее скромной персоны, в чем Нора сильно сомневалась. Ясно, что он позвонил ей только из-за своего шотландского проекта, а все остальное — лишь плод ее воображения. Вероятнее всего, Винсенту нравятся в женщинах те же качества, что он ценит в своей роскошной машине, — быстрота, впечатляющая внешность и отсутствие всяких проблем. Ни по одному из пунктов она, Нора, явно не тянет.

На какое-то ужасное мгновение девушка испугалась, что Винсент прочел ее мысли, но потом вдруг осознала, что он говорит о своем проекте, а она не слышала ни слова.

— Я полагаю, проект сулит прекрасные возможности, и уверена, мы хорошо сделаем свое дело, — наугад ответила она. — Как скоро вы хотите, чтобы мы начали?

Черные брови лукаво изогнулись.

— Вчера. А если серьезно, я хочу, чтобы мой проект стал для вас приоритетным. Не знаю, над чем еще вы работаете, но рассчитываю, что все остальное будет отодвинуто на второй план.

Натянуто улыбнувшись, Нора заметила:

— Не вижу проблем. Я приступлю к этой работе немедленно, а потом подключится Десмонд. Нам не привыкать работать в напряженном ритме.

Официант стал собирать тарелки. Винсент поблагодарил его кивком и спросил Нору:

— Не желаете ли кофе с ликером? Такого, какой готовят здесь, вы не найдете нигде в Лондоне.

— Нет, спасибо, только черный кофе. В меня больше ничего не поместится.

После коктейля Нора выпила за едой еще бокал белого вина, и, хотя она не опьянела, рисковать все же не стоило. Рядом с Винсентом Пламмером нужно всегда сохранять трезвую голову.

— Два черных кофе, пожалуйста. — Официант кивнул и удалился.

Нора уже не в первый раз за вечер поразилась, как вежлив Винсент с обслуживающим персоналом. Ей встречались люди куда менее богатые и влиятельные, чем он, которые относились к официантам как к лакеям. Винсент же не проявил ни тени высокомерия. Все-таки странный он человек, непонятный. Этот человек настолько волновал Нору, что она даже втайне желала, чтобы он был грубым, скупым, чванливым… одним словом, хотела найти в нем недостатки, которые позволили бы относиться к нему с презрением. Осознав это, Девушка ужаснулась.

— Вы знаете, что Глория встречается с Лесли? — спросил Винсент.

Нора уже привыкла к его манере внезапно менять тему.

— Да, — неуверенно ответила она. После того уик-энда Нора несколько раз разговаривала с Глорией по телефону, и ее беспокоили отношения кузины с сыном лорда Грэхэма. Глория такая добрая, отзывчивая, к тому же недавний разрыв с Освальдом Льюисом сделал ее особенно уязвимой. Не хотелось бы, чтобы ей опять причинили боль.

— Не стоит слишком волноваться за нее, — насмешливо протянул Винсент.

Нора чуть было не вспылила, но потом сообразила, что глупо винить Винсента: он же не знает истории Глории.

— Я рада за кузину, — натянуто проговорила она. — Конечно, если Лесли Грэхэм искренен, иначе она будет очень страдать. Глория… у нее уже был недавно роман, который плохо кончился. Мне бы не хотелось, чтобы все повторилось снова.

— Это зависит от нее самой, не так ли? — Винсент замолчал, дожидаясь, пока официант разольет кофе и удалится, и продолжил: — Рад, что в вашей семье хотя бы одному человеку хватило духу послушаться своего сердца.

— В каком смысле? — спросила Нора, хотя прекрасно поняла, на что он намекает.

— Насколько я понял, вы не вняли моему мудрому совету.

Его высокомерие вдруг вызвало у Норы ребяческое желание забыть о том, что она деловая женщина, и показать этому типу язык — хотя бы ради того, чтобы полюбоваться, как его физиономия вытянется и утратит наконец противное выражение превосходства.

Нет сомнений, что в своей империи Винсент Пламмер — царь и бог и любое нарушение субординации карает быстро и беспощадно. Что ж, когда дело касалось работы, Нора еще могла принять подобный порядок вещей, но Винсенту следовало догадаться, что она не потерпит вмешательства в свою личную жизнь, даже со стороны выгодного клиента.

— Если вы заглянете в словарь, то прочтете, что совет — это высказанное мнение, — холодно заметила она. — Я, разумеется, ценю тот факт, что у вас есть собственное мнение, в том числе и о моей личной жизни…

— Или ее отсутствии, — бесстрастно вставил Винсент.

— Или ее отсутствии, — механически повторила Нора. — Но так уж вышло, что у меня имеется собственное мнение, и по этому конкретному вопросу, согласитесь, оно более обоснованно, чем ваше.

— Чушь, — бросил он без тени злости, и оттого слово прозвучало еще обиднее. — Вы как страус прячете голову в песок. — Холодные серые глаза спокойно рассматривали ее все более мрачнеющее лицо. — Но ведь рано или поздно вам все равно придется окунуться в реальную жизнь и, принимая во внимание вашу фигуру и внешность, думаю, что это произойдет очень скоро…

— Ну знаете ли! — Она чуть не задохнулась от гнева.

Но Винсент и бровью не повел.

— И не надо испепелять меня взглядом, Нора, я не пытаюсь вас оскорбить, а, наоборот, стараюсь помочь. Разве вы сами не видите, что игра в прятки ни к чему хорошему не приведет? Так вы никогда не излечитесь от Брайана, уж поверьте, я знаю. Вам нужно иногда развлекаться — просто развлекаться, ничего серьезного, чтобы забыть о прошлом и сосредоточиться на настоящем.

— Не хочу я развлекаться, — сквозь зубы процедила Нора. — Я хочу…

— Чахнуть от неразделенной любви, — подсказал он. — Что ж, вы предавались этому занятию полгода. Может, хватит? Да он не стоит даже того, чтобы лить по нему слезы шесть дней, не говоря уже о шести месяцах! — Винсент чуть наклонил голову, беззастенчиво разглядывая Нору. — Вы же умная женщина и понимаете все не хуже меня.

— Вы… вы просто ужасны, — прошептала она, покраснев и изо всех сил сдерживаясь, чтобы не расплакаться.

— Нет, я всего лишь практичен.

Если бы Нора видела в эту минуту его лицо, она бы заметила, что его жесткий рот дрогнул и смягчился, но девушка сидела, уставившись на свои сцепленные на коленях руки.

— Я полагаю, ваша… практичность распространяется и на Хильду? — с горечью спросила Нора, поднимая глаза к его теперь уже совершенно непроницаемому лицу. — Что вы предлагаете? Позвонить ей? «Спасибо, дорогая, что несколько месяцев спала с моим женихом и украла его прямо от алтаря. Хочешь, я буду крестной матерью вашего ребенка? Как я поживаю? О, прекрасно, сестричка, развлекаюсь целыми днями». Так, что ли?

— Если вы не простите ее до конца дней, то она получит именно то, что заслуживает. — Мрачный голос без тени насмешки уничтожил пелену гнева, окутавшую ее сознание. Что-то подсказало Норе, что Винсент имеет в виду не только Брайана и Хильду. — Но речь-то не об этом, Нора. Я не предлагаю простить кого-то из них. В сущности, чувства, которые вы сейчас испытываете, если направить их в нужное русло, только помогут вашему движению вперед. — Ошеломленно глядя в бесстрастное красивое лицо, Нора вдруг поняла, что он говорит о себе. — Познайте свои сильные и слабые стороны, недостатки… все. Подобные испытания помогают этому как ничто другое, а человек, познавший себя, — грозный противник.

— А что, если я не хочу становиться грозным противником? — нерешительно прошептала Нора. — Мне почему-то кажется, что самопознание — вещь опасная.

— Почему? Чем же оно опасно? — Винсент наклонился к ней, серые глаза сияли мягким светом. Никогда еще завораживающий магнетизм его личности не ощущался так остро.

— Не помню, где я это читала, но мысль показалась мне интересной, — медленно проговорила Нора, — что полное самопознание не оставляет места для неопределенности, для сомнений…

— А разве это плохо? — усмехнулся Винсент.

— Если это идет во вред человечности, то да. — Теперь уже Нора внимательно смотрела ему в глаза. На какой-то краткий миг ей показалось, что в их серой глубине мелькнуло нечто похожее на потрясение, но тут же исчезло.

— Нора, я человек. — Винсент дотянулся через стол и взял ее за руку. Его пальцы были теплыми, но Нора вздрогнула. — Я живой человек из плоти и крови.

Его глубокий голос ласкал, обволакивал, в нем появились новые, незнакомые интонации, и Нора почувствовала, как все ее тело постепенно наполняет теплая волна желания. Она попыталась возразить:

— Не надо…

Но ее слабая мольба осталась без внимания.

— А человеку нужно прикасаться, ощущать вкус, исследовать… не так ли? — Взгляд Винсента опустился к ее губам и заскользил по их нежным контурам, пока они не запылали под его взглядом. Темно-серые глаза удовлетворенно потемнели. — Вы согласны со мной, Нора?

— Я… я не знаю, — пролепетала она. Безумие, стыд и позор! Нора чувствовала себя так, будто они занимаются любовью в людном зале ресторана, и была совершенно уверена: рядом с Брайаном она ни разу не испытывала ничего подобного.

— Не знаете? Тогда позвольте мне объяснить вам, моя маленькая колдунья, чего вы должны ожидать, даже требовать, по праву прекрасной женщины, рожденной для восхищения и поклонения.

Вихрь горьковато-сладких ощущений вырвался из-под контроля, весь мир сосредоточился для Норы на лице сидящего перед ней мужчины.

— О чем вы говорите? — прошептала она.

— Я хочу вас, Нора, — приглушенно проговорил он, — хочу так, как уже очень давно никого не хотел.

Нора вздрогнула. Она знала, что должна что-то сделать, как-то возразить, но не могла.

— Не может быть…

— Это так. — Винсент медленно улыбнулся. Его лицо излучало силу и безграничную мужскую уверенность. — Я — именно тот, кто вам сейчас нужен. Нам будет хорошо вместе. Вам, как и мне, нужно расслабиться, успокоиться и получить удовольствие, зная, что никто вас ни к чему не обязывает. Глория рассказала Лесли, что вы решили в ближайшие несколько лет сосредоточиться на карьере, добиться солидного положения в обществе, — что ж, по-моему, это прекрасно. Я могу вам помочь, так сказать, облегчить путь к вершине.

И вдруг Нора все поняла. Ее словно окатили ведром холодной воды. Винсент предлагает ей связь, и ничего более… ну, может быть — только может быть, — своего рода дружбу. Правда, он обещает поддержку в карьере. Интересно, как он себе это представляет: намерен выступить в роли духовного наставника, когда пресытится ее телом? Как бы то ни было, ей только что сделали хладнокровное деловое предложение: он испытывает к ней желание и потому решил купить. Вот так, просто и без затей.

Но нет, мистер Пламмер, на этот раз вы просчитались. Гнев и разочарование придали Норе сил, и она с вызовом подняла голову. При всем вашем богатстве и могуществе на этот раз удовлетворение вам не светит! Прости, Десмонд, боюсь, я не смогу выполнить твое поручение…

— Кажется, я поняла вас, мистер Пламмер, — с расстановкой произнесла Нора. Она медленно встала, бледная, с красными пятнами на щеках, и посмотрела на его удивленное лицо сверху вниз. — Очень сожалею, но вы напрасно потратились на этот великолепный обед. Я не намерена спать с вами только ради того, чтобы получить работу — будь то шотландский проект или что другое. Полагаю, вам лучше обратиться к тем самым «всегда готовым услужить» женщинам. Уверена, любая из них будет только рада согреть вашу постель. Насколько я понимаю, вы будете искать другую фирму для разработки своего проекта. Всего хорошего.

С этими словами Нора вышла из зала. Ошеломленное выражение его лица странно не вязалось с отвратительным ощущением глубокого унижения, которое она испытывала. Не оглядываясь, девушка почти бегом бросилась вон из ресторана и выскочила на улицу так поспешно, словно за ней гнался сам дьявол.

4

— Нора! — прорычал сзади Винсент и схватил ее за запястье.

Она изворачивалась, брыкалась, молотила руками как придется. Один из беспорядочных ударов пришелся по лицу Винсента, и на пустынной улице звук пощечины прозвучал звонко как выстрел. Но через мгновение девушка оказалась зажатой в его объятиях, словно в стальных тисках, и все попытки сопротивления стали бесполезными. Лицо Винсента потемнело от гнева: яростно ругаясь, он пытался сдержать Нору и при этом не причинить ей вреда. Оба они так тяжело дышали, словно пробежали милю.

— Встречал я на своем веку диких кошек, но куда им до вас!

— Вы хотите сказать, что я должна благодарить вас за это оскорбительное предложение?

— Черт подери, какое предложение? Я всего лишь имел в виду, что мы могли бы встречаться, вот и все…

— Ничего подобного! — яростно выпалила Нора. — Я прекрасно поняла, что вы хотели сказать. Я не такая дурочка…

— Уж это точно. Дурочкой вас не назовешь: слишком слабое определение. — Винсент, не слишком церемонясь, подтолкнул Нору к длинному черному лимузину. — Ну-ка, садитесь. Я не намерен вести этот разговор на улице.

— Мистер Пламмер, уберите от меня руки! — Нора попыталась вырваться, но снова безуспешно. — Я никуда с вами не поеду!

— Господи, дай мне силы, — пробормотал Винсент, на мгновение закрыв глаза, и, прежде чем Нора успела произнести хоть слово, он буквально волоком подтащил ее к автомобилю и втолкнул внутрь. — Предупреждаю: если вы попытаетесь — только попытаетесь — сбежать, я перекину вас через колено и отшлепаю прямо на улице, — проскрежетал он сквозь стиснутые зубы и захлопнул дверцу.

— Вы не посмеете! — как только Винсент сел за руль, Нора снова ринулась в атаку.

— Вы так думаете? Ну что ж, попытайтесь, тогда посмотрим, — тихо произнес он, и в его голосе послышалась угроза. Нора повернулась к нему, и ей на миг стало страшно. — Мне неизвестно, какие слухи вызвали у вас такое недоверчивое и неприязненное отношение к моей персоне и кто вам их наплел, но сейчас вы узнаете все из первых уст. И вы будете молча сидеть и слушать или в ближайшую неделю вообще сидеть не сможете!

Призвав на помощь жалкие остатки самообладания, Нора слабо возразила:

— Вы грубиян.

— И не только. Так что молите Бога, чтобы вам не довелось узнать на собственной шкуре, как низко я могу пасть, — сказал он с уничтожающей усмешкой.

— Я не верю, что вы способны на такое! — Норе хотелось, чтобы тон ее соответствовал словам, но получился какой-то прерывистый лепет.

— Вы не верите, что я на это способен? Ну и ну. — Винсент покачал головой, на лице отразилось непритворное удивление. — И это после всего, что я от вас услышал…

Нора собиралась возразить еще что-то, но тут ее взгляд упал на ярко-алый отпечаток ладони на щеке Винсента, и девушка лишилась дара речи. Она его ударила — его, Винсента Пламмера, и далеко не слегка! Никогда в жизни она себя так не вела, даже под влиянием унижения и гнева в день несостоявшейся свадьбы. Почему этот мужчина пробуждает в ней все самые худшие качества? Должно быть, у нее сдали нервы.

— Так вы собираетесь меня выслушать, Нора?

— Да.

Не в силах поднять глаза, она уставилась на свои руки, лежащие на коленях. Щеки горели так, что, наверное, дотронься она до них, обожгла бы руку. Ну и вечер! Почище той субботы в Хартфорде, хотя тогда казалось, что хуже некуда.

— Сам не знаю, с какой стати с вами откровенничаю. — В его голосе снова послышалось неподдельное удивление. Нора быстро взглянула на него и тут же опустила глаза. Винсент был взбешен. — Мне следовало бы просто выкинуть вас из машины и отправить домой пешком.

— Меня такой вариант вполне устраивает.

Нора уже сделала движение, собираясь открыть дверцу, как вдруг он рявкнул:

— Сидите смирно!

Она подчинилась.

Винсент с шумом втянул воздух, запустил руку в волосы и резко откинулся на спинку сиденья. Когда он заговорил, девушка поняла, что он окончательно взял себя в руки.

— Нора… Что касается моего, как вы выразились, предложения. Это было приглашение, а не угроза. Я вовсе не подразумевал, что вы обязаны делить со мной постель. Просто, учитывая недавние события, я предполагал, что вы готовы снова начать жить, и думал, что мы оба одинаково смотрим на приятные, ни к чему не обязывающие отношения. Но, как видно… — Он помедлил, но Нора продолжала молча разглядывать свои руки. — Вы мне верите?

Верит ли она… Мысли путались, но одна звучала в мозгу совершенно отчетливо: нет, не верит, и если она ввяжется в эту игру, то ей не сдобровать. Пусть израненная, но все же она выкарабкалась из пропасти отчаяния, кое-как пережила жгучее унижение последних месяцев и извлекла из своего несчастья важный урок: никогда, никогда больше нельзя позволять ни одному мужчине выставить ее на посмешище. Конечно, сейчас было бы гораздо удобнее притвориться, но, требуя честности от мужчины, нужно и самой быть до конца честной, и Нора призналась:

— Нет, не верю.

На некоторое время воцарилось полнейшее молчание. Нора нашла в себе смелость поднять голову и посмотреть в глаза Винсенту.

— Я понял, — сказал он без всякого выражения.

— Вряд ли. — Она заставила себя продолжать: — Не знаю, с какого рода женщинами вы привыкли иметь дело, и, понимаю — это меня не касается. Однако, судя по вашим словам, могу примерно догадаться, чего вы ждете. Вы сухо перечислили выгоды, которые сулит мне этот роман, — все прозвучало именно так. Возможно, некоторые дамы одобряют подобный чисто деловой подход, но…

— Но вы не одобряете, — бесстрастно закончил он.

— Не одобряю. — Ее тон не был извиняющимся. — По-моему, это отвратительно.

— Отвратительно?! — Теперь никто не назвал бы Винсента бесстрастным.

— И еще хочу добавить, что я не сплю со всеми подряд, как вы, вероятно, подумали, — дерзко добавила Нора. Пусть уж он услышит все сразу, работу она в любом случае уже потеряла! — Ни раньше, ни теперь.

— Мне такое даже в голову не приходило, — натянуто произнес Винсент.

Как от него восхитительно пахнет… Боже правый, с какой стати ей лезут в голову подобные мысли, этого только не хватало! Но Нора ничего не могла поделать: в замкнутом пространстве автомобиля едва уловимый лимонный аромат, исходящий от волос Винсента, творил с ее гормонами что-то невероятное.

Осторожно, Нора, это входит в его планы! Возбуждающий запах — часть мужской стратегии обольщения, которой Винсент прекрасно владеет и умело пользуется. На короткое мгновение Нора вдруг испытала острое сожаление, что она не из тех женщин, которые интересуют Винсента Пламмера, и эта предательская мыслишка лишний раз подтвердила, что нужно бежать, и поскорее.

— Я хочу уйти.

Но только она протянула руку к двери, как голос Винсента заставил ее застыть.

— Сидите смирно, черт бы вас побрал!

— Я уже сказала все, что хотела, — с опаской заметила Нора и, бросив быстрый взгляд на его мрачное лицо, поспешила отвернуться.

— Как мило с вашей стороны, — ядовито произнес Винсент. — Однако теперь настал мой черед. Вы, похоже, вообразили, будто я управляю своей личной жизнью, как каким-нибудь рейсовым автобусом. Пассажир садится, некоторое время наслаждается поездкой, а потом выходит на своей остановке, освобождая место другому. Так, что ли? — Нужно было просто сказать Винсенту, что она ему верит, может, тогда бы он успокоился и отвез ее домой! — Ну? — Винсент ухитрился произнести это короткое слово таким тоном, что Нора вздрогнула.

— Я бы не стала выражаться столь прямолинейно, — натянуто проговорила она. — Но, по вашему собственному признанию, существует немало женщин, готовых примчаться по первому зову, если вам… если вы… — Нора смешалась, чем вызвала насмешливую улыбку Винсента.

— Я помню, что говорил. — Он с раздраженным вздохом откинулся на спинку сиденья и уставился прямо перед собой в ветровое стекло. — Это тоже по-своему верно. Я одинокий мужчина, к тому же очень богатый, — он бросил быстрый взгляд на Нору, — а эта комбинация, как оказалось, фатальна для некоторых женщин… скажем так, для представительниц более хищной породы. Для них богатство и власть — мощнейшие возбуждающие средства, поэтому всегда находятся желающие предложить все что угодно в надежде завоевать…

— И вам это нравится? — не сдержавшись, перебила Нора.

— Разумеется, нет! — прорычал Винсент. Потом, взяв себя в руки, продолжил уже спокойнее: — Но это факт, и было бы глупо его игнорировать. Да, некоторые женщины ясно дают понять, что мне стоит только снять трубку и позвонить, и они будут тут как тут, но подобная готовность меня не слишком вдохновляет. Я… хм… поддерживал отношения только с теми, кто мне нравился и кого я мог уважать. Надеюсь, они отвечали мне тем же. И, прежде чем вы спросите, отвечаю — толпы в моей спальне не было.

— Я и не думала спрашивать!

— Неужели? Вы меня удивляете, — сухо заметил он. — Я не развратник, Нора, но и не монах. Мне тридцать пять лет, и у меня, конечно, были романы. Однако мои сексуальные подвиги сильно преувеличены: стоит только улыбнуться какой-нибудь женщине, как газетчики уже рады раздуть из этого целую историю. Но тут уж я ничего не могу поделать. Близкие друзья и родные знают, как обстоят дела на самом деле, а остальное не столь важно.

Родные? Норе почему-то было трудно представить себе Винсента чьим-то родственником. Разумеется, у него должны быть близкие, но Винсент казался ей эдаким воплощением волка-одиночки. Интересно, каково это — быть членом его семьи…

— В ресторане вы сказали, что не хотите никаких обязательств, — осторожно заметила Нора. — Я правильно поняла?

— Да.

Нельзя было сказать, что его односложный ответ поощрял к дальнейшему разговору, но Нора продолжила:

— Значит, все ваши отношения с самого начала строятся как временные, и пресса тут ни при чем. Ваше предложение поразвлечься вместе в грубом переводе означало просто секс — разумеется, наряду с несколькими выходами в свет, парой обедов в хороших ресторанах…

— Достаточно, я уловил вашу мысль, — перебил Винсент. На его резко очерченных скулах выступил темный румянец.

— Простите, но меня это не устраивает. Вы пытались меня просто-напросто купить, а теперь вам не хватает мужества в этом признаться. Мы, конечно, можем сидеть и спорить тут всю ночь, но я не изменю своего мнения.

— Какие похвальные моральные устои! — протянул он, и Нора не заметила в его голосе ноток насмешки — только явное раздражение. Поэтому когда в следующее мгновение Винсент развернулся и привлек ее к себе, это оказалось для нее полнейшей неожиданностью.

Его поцелуй был требовательным, но не жестоким, в мгновение ока пробудив к жизни огонь желания. Недостаток сексуального опыта помешал Норе скрыть свою реакцию.

Пальцы Винсента скользнули вверх по ее рукам, обтянутым гладким шелком платья, подушечки больших пальцев словно невзначай задели нежные вершины ее грудей, отчего те мгновенно набухли и отвердели, как бусинки, предательски выдавая возбуждение. Он притянул ее еще ближе. Губы Норы чуть приоткрылись, и Винсент тут же этим воспользовался: его язык проник во влажные глубины ее рта. Поцелуй становился все более страстным. Мягкие толчки его языка заставляли вскипать кровь во всем ее теле, так что Нора беспомощно задрожала, прижимаясь к нему.

И тут Винсент медленно, как бы с ленцой откинулся на спинку сиденья, и его холодные серые глаза посмотрели из-под прищуренных век на ее ошеломленное раскрасневшееся лицо.

— Вы уверены, что не передумаете? — мягко спросил он, — Обещаю, что, лежа подо мной в постели, вы не будете думать о том, что потолок грязный, — если именно это вызывает у вас сомнения.

Насмешка в его голосе ранила особенно больно: Винсент видел, как подействовали на Нору его ласки. Выходит, он просто развлекался, играл, как кошка с мышкой, прекрасно сознавая, что ему ничего не стоит разрушить все ее оборонительные укрепления и подчинить своей воле! Должно быть, для него была своеобразная прелесть новизны в том, что ему приходится убеждать женщину лечь с ним в постель.

Ну нет, она не станет новой игрушкой пресытившегося всем Винсента Пламмера! Пусть поищет кого-нибудь другого. Мысль эта постепенно оформилась, и вместе с ней окреп гнев. Когда Нора заговорила, голос ее дрожал, но больше от ярости, чем от желания.

— Я никогда не передумаю. Мне нужно нечто большее, чем секс, каким бы восхитительным он ни оказался. По-моему, главные ценности — это доверие, верность, любовь…

Насмешливая улыбка Винсента исчезла, как по мановению волшебной палочки.

— Интересно, не этим ли вас прельстил жених? — безжалостно спросил он. — А сам в это время спал с вашей сестрой. Я, по крайней мере, честен… — Нора снова взялась за ручку дверцы, но Винсент быстро перегнулся через сиденье и схватил девушку за запястье. — Простите. Я не должен был так говорить. Это было непростительно.

— Именно, — нетвердо произнесла Нора. — Непростительно и глупо… — Она подняла голову и посмотрела прямо в глаза Винсенту, с трудом сдерживая слезы. — Предательство Брайана не заставит меня изменить своим принципам. Я не стану похожей на него или на вас…

— Вы сравниваете меня с Брайаном?!

В иной ситуации изумление Винсента, смешанное с яростью, могло бы навести Нору на размышления, но сейчас она только еще выше вздернула подбородок.

— Совершенно верно.

Девушка с вызовом взглянула на него, сознавая, что больно ранила, и мстительно радуясь этому. Конечно, до жестокости Винсента ей было далеко, но все-таки она хоть чем-то его задела.

Он открыл было рот для ответа — вероятнее всего, очередной атаки на ее кое-как восстановленное хрупкое душевное равновесие, но, взглянув на побелевшее лицо Норы, промолчал. Включив зажигание, он так резко рванул автомобиль с места, что Нору отбросило на спинку сиденья.

Путь от ресторана до ее квартиры прошел в полном молчании. В салоне автомобиля царила такая ледяная атмосфера, что Нора не удивилась бы, если бы воздух затрещал, как колющийся лед. Винсент вел машину с бешеной скоростью. Едва он затормозил, как она выскочила из автомобиля и бросилась к дому. Он окликнул ее по имени, но Нора не остановилась. Не оглядываясь, она взбежала по ступенькам, открыла дверь и буквально влетела в прихожую. Только оказавшись в своей скромной комнатке и заперев за собой замок, она наконец почувствовала себя в безопасности. Несколько минут девушка стояла, тяжело дыша и пытаясь справиться с дрожью. Сердце бешено колотилось, но мозг словно застыл. Наконец она нетвердо прошла к креслу, упала в него и закрыла глаза.

— Чудовище… он просто чудовище, — прошептала Нора.

Эти слова вывели ее из состояния оцепенения. Унижение, обида и гнев вспыхнули с новой силой. Девушка вскочила на ноги, сбросила туфли, сорвала платье, чуть не разорвав его при этом, и швырнула его на пол.

Оно растеклось по полу черной шелковой лужицей, а в воздухе еще некоторое время, как снежинки, кружились нежные лепестки от растерзанного букетика.

Нора бессильно осела на пол, и слезы безудержным потоком полились по ее щекам.

5

Как рассказать обо всем боссу?

Нора с бьющимся сердцем поднималась по лестнице здания, где Десмонд арендовал офис. Она не только впервые в жизни опоздала на работу на час, ей еще предстояло сообщить шефу, что вчера она с треском провалила самый выгодный контракт, который им когда-либо удавалось заполучить. Причиной обоих ее промахов послужил один и тот же человек — Винсент Пламмер.

Нора забылась беспокойным сном лишь под утро, когда рассвет уже прочертил розовые полосы на светлеющем небе. Когда она проснулась — резко, как от толчка, — часы показывали девять. Девушка с ужасом вспомнила, что забыла завести будильник.

Наскоро умывшись и одевшись, она выскочила из дому. Пришлось позволить себе такую роскошь, как поймать такси. Всю дорогу Нора мысленно сочиняла извинения, и ей не сразу удалось признаться себе, что Десмонд просто не захочет их выслушивать. Он будет вне себя.

Выйдя из лифта на пятом этаже, девушка помедлила в пустом коридоре. Из-за закрытых дверей слышался стрекот пишущих машинок, жизнь в офисе кипела вовсю. Хватит откладывать, лучше покончить со всем поскорее. Глубоко вздохнув, Нора направилась в дальний конец коридора, где располагался кабинет Десмонда. Конечно, боссу не понравится, что она упустила клиента, но он достаточно щепетилен и вряд ли одобрит способ получения контракта через постель… Или одобрит? Что ж, если так, то ей лучше поискать другую работу.

Собравшись с духом, Нора переступила порог. У Десмонда был большой солидный кабинет, но он редко им пользовался, предпочитая сидеть вместе со своим персоналом в крохотной комнатке за легкой перегородкой.

Завидев Нору, Бетси — машинистка и курьер одновременно — широко улыбнулась.

— Я уже с половины десятого жду, что ты позвонишь и скажешь, что заболела, — сказала она вместо приветствия. — Что-то случилось?

— Я проспала, — коротко ответила Нора. — Босс у себя?

Но прежде чем Бетси успела ответить, дверь открылась и показалась внушительная фигура Десмонда. Начальник расцвел в улыбке.

— Ну-с, где наша умница?

— Не знаю, о ком ты…

Такой неожиданно теплый прием еще более осложнял Норе задачу.

— Пять минут десятого мне позвонил Винсент Пламмер…

— Я все объясню… — начала Нора.

Но Десмонд продолжал, словно не слыша: — …чтобы сообщить, что контракт у нас в кармане. — Улыбка шефа стала еще шире. — Он хочет, чтобы ты немедленно занялась проектом. Пламмер уезжает недели на две, но к его возвращению мы должны подготовить документы. Так что давай-ка, займись делами. Для начала тебе придется разобраться вон с той горой литературы, которую принесла ассистентка.

Десмонд не дал Норе и рта раскрыть, и это было хорошо, потому что в голове у нее все перепуталось. Только через несколько минут она осознала, что не слышала ни слова из того, что говорил босс.

Глядя на его оживленное лицо и видя, как шевелятся его губы, девушка мысленно приказала себе собраться. Положение спас телефонный звонок. Однако оказалось, что радоваться рано: зажимая трубку рукой, Бетси прошептала:

— Это Винсент Пламмер. У тебя есть время с ним поговорить?

— Бетси, ты что, рехнулась? — прорычал Десмонд, так что бедняжка испуганно заморгала. — Разумеется, у нее есть время!

— Нора? — В низком хрипловатом голосе Винсента сквозило легкое нетерпение. — Вы поговорили со своим шефом?

— Да… поговорила. — Нора готова была убить себя за предательскую дрожь в голосе.

— Вас никто ни к чему не принуждает, вы меня понимаете? — холодно осведомился он. — Мне нужна хорошо выполненная работа, и я хочу, чтобы ее сделали вы. Меня некоторое время не будет в Лондоне, но мой личный помощник, Майкл Форрест, в курсе всех дел, поэтому, если возникнут вопросы, звоните ему. Я хочу, чтобы к двадцатому числу у меня на столе лежали примерные расчеты. Идет?

— Я…

— До свидания, Нора. — И он повесил трубку так внезапно, что девушка поморщилась. Работа работой, но как же она все-таки его ненавидит!

— Ну что? — прервал ее мысли Десмонд. Он стоял у нее над душой, как заботливый папаша над нерадивой школьницей. — Зачем он звонил? Все в порядке? Что он сказал?

— К двадцатому числу ему нужны предварительные выкладки. — Девушка заглянула в календарь. — Таким образом, у меня чуть больше десяти дней, так что нужно пошевеливаться.

Следующие две недели прошли в сплошной спешке. Нора работала, работала и работала, но зато к концу отведенного срока первый этап проекта был завершен. Она готова была пройти сквозь огонь, переплыть море, полное акул… все что угодно, лишь бы доказать Винсенту Пламмеру свою деловую хватку. Почему ей так важно было произвести впечатление именно на него, она и сама не знала, да и боялась об этом задумываться. Только направляясь вместе с Десмондом в центральный офис Пламмера, она вдруг осознала, что за последние две недели ни разу не вспомнила о Брайане.

Все ее мысли сейчас были сосредоточены только на предстоящей встрече. Нора была напряжена, как сжатая пружина. Она вошла вслед за шефом в просторную комнату с высоким потолком и огромным окном во всю стену, из которого открывался великолепный вид. Это был личный кабинет Винсента Пламмера.

— Нора? — Майкл Форрест, высокий симпатичный парень лет двадцати пяти — тридцати шагнул им навстречу, протягивая руку. — Рад наконец познакомиться с вами лично. Мне нравится ваш голос, но лицо, признаться, превзошло все ожидания.

Нора тепло улыбнулась ему. В последние две недели Майкл был поистине незаменим, помогая решить сотни то и дело возникающих мелких вопросов, и девушка была ему очень благодарна.

— Я могу сказать о вас то же самое, Майкл.

Еще раз улыбнувшись, она повернулась к тому, чей образ в эти две недели занимал ее мысли днем и ночью.

— Доброе утро, Винсент. — Если кто из присутствующих и заметил внезапную перемену в ее голосе, то вежливость не позволила им обратить на это внимание. Но в проницательных серых глазах Пламмера сверкнули льдинки, когда он склонил голову, приветствуя ее.

— Садитесь, нам предстоит много дел.

Эти слова задали тон всей встрече. Никто больше не улыбался, не пытался разрядить напряжение непринужденной шуткой.

Винсент решительно вознамерился поддерживать интенсивный темп работы, а всем остальным предлагается плясать под его дудку, не раз с раздражением думала Нора. Он самый эгоистичный, самый надменный человек на свете, вот только при этом еще и чертовски привлекателен!

Все в нем: малейший жест, каждое движение сильного мускулистого тела, — все было заряжено такой мощной энергией чувственности, что это даже пугало.

— Благодарю вас, Нора, вы проделали прекрасную работу. — Похвала Винсента прозвучала неожиданно и, судя по лицам его сотрудников, непривычно. — К сожалению, уже полчаса назад мне следовало находиться в другом месте. — Он повернулся к Десмонду. — Вам приготовлен ленч в зале для приемов. Моя секретарша покажет, где это.

— Нет проблем, я сам их провожу, — вмешался Майкл Форрест, исподтишка покосившись на Нору, что не укрылось от бдительного ока Винсента.

— Нет, Майкл, — ровным голосом возразил он. — Ты мне нужен.

— Но я собирался…

— Значит, тебе придется изменить свои планы. — Голос Винеента был спокойным, можно даже сказать — любезным, но Нора уловила в нем опасные нотки. — Будь добр, возьми в бухгалтерии бланки договоров. Встретимся на автостоянке.

— Хорошо. — Майкл решительно не понимал, что происходит, но явно не собирался спорить с боссом. — Рад был с вами встретиться. — Он улыбнулся Десмонду, но, когда повернулся к Норе, его улыбка потеплела еще на несколько градусов.

— Спасибо за помощь, — сказала она.

Майкл задержал ее руку в своей чуть дольше, чем это было необходимо, и вышел.

— Приятный молодой человек, — заметил Десмонд.

Винсент сухо произнес:

— Он умница и первоклассный профессионал. Майкл Форрест успел стать в деловом мире силой, с которой невозможно не считаться, именно поэтому я предпочитаю, чтобы он работал на меня, а не на моих конкурентов.

Все трое вышли из кабинета и оказались в офисе секретариата, где некое воздушное создание, словно только что сошедшее со страниц модного журнала, с невероятной скоростью печатало на машинке.

— Кимберли, будь добра, проводи наших гостей в столовую, — вежливо обратился к ней Винсент, когда брюнетка подняла на него прекрасные голубые глаза. — Майкл хотел проявить гостеприимство, но у него срочное дело, так что если ты не против перенести свой ленч на чуть более раннее время…

— Разумеется, мистер Пламмер. — Безупречно подкрашенные помадой губы сложились в ослепительную улыбку стюардессы. Девушка встала и равнодушно окинула гостей взглядом. — Сюда, пожалуйста.

— До свидания. — Нора протянула руку и улыбнулась Винсенту вежливой улыбкой, которую несколько дней репетировала перед зеркалом.

— До свидания, Нора. — Сейчас его голос разительно отличался от холодного резкого тона, которого Винсент придерживался все утро. Он медленно растянул губы в улыбке, остановив проницательный взгляд темно-серых глаз на лице Норы. — Думаю, мы покончим с этими делами в ближайшие пару недель, а вы как считаете? — тихо спросил он.

— Я… да, конечно. — Она выглядела жалко и сама это понимала, но стоя так близко от Винсента, да еще с пальцами, зажатыми в его руке, была не в состоянии поддерживать имидж холодной и уверенной в себе деловой женщины.

Десмонд и Кимберли уже вышли в коридор, и Нора собиралась последовать за ними, но Винсент еще крепче сомкнул пальцы, а потом перевернул ее руку ладонью вверх.

— А пока… — Он склонил голову и прижался губами к изящной розовой ладони. Его губы опалили нежную кожу, и Нору словно пронзило молнией. Тихонько ахнув, она поспешно выдернула руку и спрятала за спину.

— Не надо.

Она подняла на Винсента огромные расширившиеся глаза, одновременно пытаясь справиться с трепетом, охватившим все ее тело.

— Почему? Не потому ли, что вам это нравится? — вкрадчиво спросил Винсент. Его лицо хранило загадочное выражение.

— Я… я здесь для того, чтобы заниматься делом…

— С которым вы превосходно справляетесь, — серьезно сказал он.

— Я выполняю работу, вот и все. — Ей хотелось, чтобы голос прозвучал спокойно и твердо, однако вместо этого с ее губ срывался какой-то жалкий лепет.

— Да, Нора, в настоящее время вы работаете на меня, — мягко согласился Винсент. Взгляд темных глаз по-прежнему оставался непроницаемым. — Но в один прекрасный день работа будет закончена…

— Я… меня ждут. — Нора попятилась, не спуская глаз с его лица, словно ей предстояло выйти из клетки опасного хищника. — До свидания, — пробормотала она, медленно отступая за дверь.

Перед тем как отвернуться, она успела заметить, как мужественные черты лица Винсента застыли, словно скованные льдом.

Неужели мне суждено вечно выставлять себя дурочкой перед этим мужчиной? — мысленно вопрошала себя Нора по дороге к лифту, вспоминая свое позорное бегство. Что он подумал? Девушке стало так стыдно, что захотелось закрыть лицо руками, но она сдержалась. Достаточно взглянуть хотя бы на эту секретаршу, чтобы понять, что Винсент привык к обществу изысканных элегантных женщин как на работе, так и вне ее. Можно не сомневаться, у них всегда наготове какое-нибудь милое непринужденное замечание, превращающее любой инцидент в утонченную светскую игру. А она? Винсент всего-навсего поцеловал ей руку, и как она отреагировала? Подскочила как ошпаренная! Норе хотелось кричать и колотить по стене кулаками, но она пыталась взять себя в руки, краем уха слушая, как Десмонд пытается очаровать Кимберли.

Что она пролепетала? «Не надо»? Господи, какой позор!

Должно быть, Нора невольно произнесла это вслух, потому что Десмонд и Кимберли оба повернулись и посмотрели на нее: первый — вопросительно, вторая — равнодушно.

— Ты что-то сказала? — спросил Десмонд, с подозрением посматривая на ее раскрасневшиеся щеки.

— Нет… просто здесь немного жарко. — Норе удалось выдавить слабую улыбку. — Я не очень хорошо себя чувствую.

В глазах Кимберли мелькнул проблеск интереса.

— А вы сегодня завтракали?

— Нет, не успела. — Этим утром Нора так нервничала по поводу предстоящей встречи с Винсентом, что не смогла проглотить ни кусочка и ограничилась двумя чашками черного кофе.

Кимберли еще более оживилась.

— О, завтракать нужно обязательно! Я, например, всегда съедаю два тоста и выпиваю чашку грейпфрутового сока, — сообщила она с уверенным видом ветерана борьбы за похудание.

Во время ленча, состоявшего для Норы из маленькой порции зеленого салата, Кимберли еще не раз возвращалась к своим привычкам в области диеты.

— Давно вы работаете на Винсента? — подавив зевок, спросил Десмонд после очередного высказывания о пользе голодания. За это время его интерес к роскошной брюнетке заметно поубавился.

— Девять лет, с тех пор как окончила университет.

Темы, не касающиеся непосредственно пищи, Кимберли явно не волновали.

— Наверное, вы очень хорошо его знаете. — Десмонд сделал попытку сменить тему.

— Мистер Пламмер не из тех людей, с которыми легко сблизиться… по крайней мере после несчастного случая.

— Несчастного случая? — Нора вся обратилась в слух. — Он попал в аварию?

— Не он лично. — Голубые глаза Кимберли скользнули по лицу Норы. — Через несколько месяцев после того, как я поступила на работу в его фирму, невеста мистера Пламмера и его сестра погибли в автокатастрофе. Конечно, тогда он еще не был так богат, все только начиналось.

— Его дела идут отлично, — заметил Десмонд.

У Норы совершенно пропал аппетит. Значит, Винсент был помолвлен и собирался жениться? Он любил какую-то женщину настолько сильно, что собирался прожить с ней всю жизнь? А потом судьба отняла у него любимую, да еще и сестру… Как он перенес все это? Нора мысленно одернула себя: к чему задавать глупые вопросы! То, каким человеком стал Винсент Пламмер, доказывает, насколько жестоким оказался удар судьбы.

Пока двое ее спутников продолжали негромко переговариваться, мозг Норы лихорадочно работал. Что произошло? Где?

— Кто был за рулем?

Заметив, что Десмонд и Кимберли удивленно повернулись к ней, Нора догадалась, что произнесла вопрос вслух.

— Вы что-то сказали? — Кимберли подняла красивые черные брови.

— Кто вел машину, когда невеста Винсента и его сестра погибли?

— Не помню точно. — Кимберли посмотрела на нее как на сумасшедшую. — Кажется, сестра. А что?

«Если вы не простите ее до конца дней, то это будет именно то, чего она заслуживает». В памяти Норы живо всплыло мрачное лицо Винсента, произносящего эту фразу. Он говорил о себе и своей сестре, сообразила девушка. Значит, негодование и горечь, которые она тогда почувствовала в его голосе, были направлены не на Хильду.

Неужели Винсент возненавидел родную сестру за то, что она стала виновницей гибели его любимой? Но это же нелепо. Ужасно… Каковы бы ни были обстоятельства катастрофы, его сестра тоже погибла и тем самым заплатила страшную цену за свою ошибку. Неужели для Винсента даже смерть не снимает с нее вины?

До конца ленча Нора не проронила ни слова. Она снова и снова обдумывала полученную информацию. Ей так хотелось понять этого человека… Но это же глупо! В мозгу зазвенел сигнал тревоги. Проникнуть в душу Винсента Пламмера… было бы равносильно эмоциональному самоубийству. Сознавая это, Нора ничего не могла с собой поделать.

В этом мужчине кроется гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Но возможно ли проникнуть за стальную броню? — спросила себя Нора и сама же ответила: нет. Придется признать этот факт. Ей нужно закончить работу, выполнить обязательства, а потом бежать — как можно быстрее и как можно дальше — от самого Винсента и той опасной слабости, которую она к нему испытывает. Да этот хищник запросто проглотит ее и даже не заметит.

Мрачное настроение не покидало Нору весь день. Наконец дела в офисе Винсента были закончены. Выйдя из здания, она обнаружила на стоянке, на специальном месте, помеченном двумя желтыми линиями, черный блестящий «феррари». Высокий мужчина стоял, небрежно прислонившись к капоту. Нора замерла.

— Привет. — Винсент лениво и дерзко улыбнулся ей, и в тот же миг небо стало голубее, воздух, насыщенный выхлопными газами, чище, а в самой атмосфере этого летнего вечера появилось что-то сказочное.

Спокойно, Нора, спокойно. В мозгу вихрем пронеслись все доводы, которые она приводила самой себе во время ленча, но они почему-то вдруг потеряли прежнюю убедительность. Тем не менее Норе каким-то чудом удалось не растечься сладкой лужицей под лучами его обаяния, а, собрав остатки самообладания, изобразить на лице непринужденную улыбку.

— Возникли проблемы? — спросила она.

— Ужасные.

Только сознание, что от проницательных серых глаз Винсента не укроется ни одно проявление ее чувств, дало Норе силы не показать разочарование, которое вызвал его ответ. Чему тут удивляться? Их связывает только работа, и ничего иного ей не нужно.

— Я могу помочь?

Когда Нора приблизилась к машине, он выпрямился. Каждая линия его тела, каждый мускул дышали ярко выраженной мужественностью. Темные глаза перехватили ее взгляд, и девушка внезапно смутилась.

— Можете. Для начала хотя бы вот этим. — Нора почувствовала на шее его руку, и через мгновение по ее плечам рассыпался светлый шелк волос, выпущенных на волю из тугого узла. Девушка издала слабый возглас протеста, но чувственные губы Винсента изогнулись в довольной усмешке. — Так гораздо лучше.

Явное удовлетворение, прозвучавшее в его голосе, должно было разозлить Нору, но почему-то этого не произошло. Даже негодование, и то пришлось изобразить.

— Что это вам взбрело в голову?

— Я с самого утра мечтал это сделать. — Серые глаза удерживали ее взгляд с такой магической силой, что у Норы перехватило дыхание. — В числе всяких прочих вещей.

— Винсент…

— Вы выглядели такой корректной, такой деловитой, — ласкающий взгляд прошелся по всему ее телу, окатив жаркой волной, — и невероятно прекрасной.

— Не думаю, что это пойдет нам на пользу, — вымученно произнесла Нора, пытаясь призвать на помощь остатки быстро покидающего ее здравого смысла. — Вы говорили, у вас возникли проблемы?

— Я дал себе слово не приближаться к вам, пока эта чертова работа не будет сделана, — как ни в чем не бывало продолжал Винсент. — Я решил не давать вам повода думать, что пытаюсь подкупить вас. Но… — Он замолчал, и в следующее мгновение его рот припал к ее губам в неистовом страстном поцелуе. — Но не смог, — закончил он, с видимым сожалением отрываясь от нее.

— Винсент…

— Так что, моя маленькая колдунья, проблема столько же моя, сколько ваша. Вы каким-то образом проникли в мою жизнь.

— Вы просто меня хотите, — напрямик заявила Нора.

Она попыталась использовать грубую откровенность как защиту от слишком опасных эмоций… вот только знать бы, от кого ей нужно защищаться в первую очередь — от него или от самой себя. Винсент с самого начала с убийственной честностью изложил, чего он ждет от своих женщин. А она почти позволила втянуть себя в отношения, которым суждено стать лишьмимолетным романом.

— Да, Нора, еще как.

Насмешливые нотки в его голосе ничуть не способствовали ее спокойствию.

— Но я же сказала, что меня это не интересует, — сказала Нора так твердо, как только позволяло ее смятенное состояние.

— В таком случае, мне придется ограничиться платоническим удовольствием, — все так же насмешливо протянул Винсент. — Пообедаем сегодня вместе?

Последние слова были произнесены уже совсем другим тоном. Умоляющие нотки придали ему невероятную чувственность.

— Не вижу в этом смысла, — ровным голосом ответила Нора.

— Пожалуй, тут я с вами согласен. Сейчас самым разумным было бы поехать прямо ко мне домой, забраться в постель и поскорее избавить нас обоих от дурного настроения. Но если это невозможно, то чем плох обед? — невинно поинтересовался Винсент.

— Не хочу создавать у вас ложных иллюзий.

— Нора… — Его серые глаза блестели странным завораживающим серебристым блеском. — Как, скажите на милость, у меня могут возникнуть «ложные иллюзии»? Давайте-ка, садитесь в машину и поедем. Знаю, вы хорошая девочка. Я обещаю вам обед и приятное времяпрепровождение, и это все. Не может быть, чтобы вы отказали бедному проголодавшемуся мужчине в столь скромной милости! — Тут Винсент посмотрел куда-то поверх плеча Норы, и его взгляд посерьезнел. — А вот и транспортная полиция. Теперь у вас нет выхода.

Через мгновение Нора уже сидела на переднем сиденье «феррари», даже не успев понять, как это произошло. Винсент завел мотор почти в ту же секунду, когда к автомобилю подошла невысокая женщина в устрашающей черно-желтой униформе.

Машина сорвалась с места и через секунду влилась в поток вечернего транспорта.

Некоторое время они ехали молча. В открытые окна врывался теплый воздух летнего вечера. Поездка в роскошном автомобиле составляла восхитительный контраст с привычным возвращением Норы домой в душном вагоне метро.

— Куда мы едем? — наконец спросила она.

— Я знаю одно неплохое местечко. — Сосредоточившись на дороге, Винсент не смотрел в ее сторону, и Нора украдкой рассматривала его чеканный профиль. Вопреки голосу разума она чувствовала волнение в крови.

Нора подумала, что дело не столько в его привлекательности, сколько в магнетизме сильной личности, в почти видимой ауре исходящей от Винсента мужественности.

Автомобиль остановился у светофора.

— В чем дело? — тихо спросил Винсент. — О чем вы задумались?

— Ни о чем. — После измены Брайана она поклялась, что впредь будет держать при себе мысли и эмоции.

Нора лучезарно улыбнулась и, отвернувшись, стала смотреть прямо перед собой.

— А получше ничего не могли придумать? — Винсент сдержанно усмехнулся.

Загорелся зеленый свет, и машина тронулась с места.

— Я просто думала о том, какие мы разные. Дело в том, что вы живете совсем в другом мире, нежели обычные люди, в более привилегированном, что ли…

— Чушь! — отрезал он. — Если вы подразумеваете, что я не знаю реальной жизни, то напрасно. Я вырос в маленькой деревушке, и у моего отца никогда не было в кармане больше нескольких фунтов. Мать каждое лето подрабатывала уборщицей в местных отелях, чтобы обеспечить мне и сестре более или менее сносное существование, и экономила каждый пенни, чтобы дать нам университетское образование. Отец умер, когда ему было пятьдесят. Он тяжело болел, и, будь у него возможность лечиться в хорошей клинике, как знать… — Винсент оборвал себя на полуслове, по-видимому спохватившись, что рассказал слишком много.

— А ваша мать? — мягко спросила Нора.

— Она умерла позже. Случилось… словом, так вышло, что у нее не выдержало сердце. — Винсент решительно дал понять, что тема закрыта. — Да, Нора, у меня несколько хороших домов, автомобили и прочее, но если завтра все исчезнет, я прекрасно проживу и без этого. Но если вам больше нравится представлять меня с рогами и хвостом — что ж, пусть так, — беспощадно закончил он.

— Я этого не говорила! — возмутилась она.

— Вам и не нужно было. — Он глубоко вздохнул, по-видимому пытаясь взять себя в руки, и добавил: — Вы, знаете ли, самая ужасная женщина из всех, что мне доводилось встречать.

— Вы не первый раз это говорите. — Нора повторила слова, сказанные им недавно в ресторане.

Винсент бросил на спутницу быстрый взгляд и усмехнулся.

— Но я готов переменить свое мнение о вас, — произнес он с теми хрипловатыми модуляциями в голосе, которые столь катастрофически действовали на ее самообладание.

— Осторожно, еще немного, и вас, чего доброго, можно будет обвинить в любезности!

И тут Винсент рассмеялся во весь голос — впервые за все время их знакомства. Сердце Норы забилось учащенно. Она подозревала, что он не часто позволяет себе так беззаботно смеяться, но больше всего девушку поразила собственная реакция — ей было так приятно слышать его смех, что это пугало.

Она слишком глубоко увязла. Они знакомы всего несколько недель, но, когда дело касается этого мужчины, достаточно и одной встречи, чтобы попасться ему на крючок. Но с ней этого не случится, твердо сказала себе Нора. Говорят, обжегшись на молоке, дуют на воду, а она полгода назад не просто обожглась, а едва не сгорела.

Обедали они в пригороде Лондона в небольшом уютном ресторанчике, спрятавшемся в тени старого парка. Каменные ступени вели в уютный внутренний дворик. Кафельный пол тускло поблескивал в лучах вечернего солнца, цветы в больших терракотовых вазонах наполняли воздух сладким ароматом. Чуть дальше, посреди зеленой лужайки, весело журчали струи фонтана.

— Какая прелесть! — Норе казалось, что она очутилась в раю. — Удивительно, что никто не занял место под открытым небом, вечер такой теплый. Нам повезло.

Винсент посмотрел на нее прищурившись и пояснил:

— Обычно посетителей здесь не сажают, но я в хороших отношениях с хозяином.

— Понимаю. Он ваш друг? — вежливо поинтересовалась Нора, поднося к губам бокал. Вино было превосходным.

— Можно и так сказать. — В ответ на ее недоуменный взгляд он заметил: — Лет пять назад я купил этот ресторанчик. У хозяина возникли финансовые затруднения, и заведение находилось на грани полного краха. Я сделал ремонт, а лично для себя добавил этот уютный уголок. Здешний шеф-повар — француз, с которым мы вместе учились в университете, ему нет равных. Я переманил его с прежнего места работы, — продолжал Винсент, — и предоставил полную свободу действий. Результат, как видите, неплохой. С той поры я увеличил штат вдвое, но мы все равно с трудом успеваем принять всех желающих. Чтобы сюда попасть, приходится заказывать столик за несколько недель.

— Вы, как Мидас, превращаете в золото все, к чему прикоснетесь, — улыбнулась Нора.

— Что касается бизнеса — пожалуй, да, — очень серьезно ответил он.

Наступил тихий теплый вечер.

Винсент перегнулся к Норе через стол. Поцелуй был горячим и сладким, пробудив в Норе мгновенный отклик. И хотя длился он всего минуту, все ее тело затрепетало от желания.

Винсент откинулся на спинку стула и как ни в чем не бывало сделал большой глоток вина.

— Прошу прощения, не сдержался, — проговорил он насмешливо.

К счастью, появление официанта избавило Нору от необходимости придумывать какой-то ответ.

Еда была выше всяких похвал, каждое блюдо представляло собой подлинное произведение искусства, но она совершенно не чувствовала вкуса. С таким же успехом можно было бы жевать опилки.

Как и в прошлый раз, Винсент был мил и обаятелен, но от этого его чары действовали на Нору еще сильнее. Она отчетливо понимала, что каждая минута, проведенная в его обществе, — это игра с огнем. Так почему же она здесь? Решила испытать себя, проверить, насколько сильна? К сожалению, последний поцелуй показал, что она не в состоянии противостоять Винсенту Пламмеру. С каждой минутой искушение позволить желанию взять верх над рассудком становилось все сильнее. Но ведь нет никакой надежды на то, что физическая близость и взаимная нежность перерастет в нечто большее, во всяком случае с его стороны. А с ее? Да она просто пропадет, сгорит, как мотылек в пламени свечи. При этой мысли аппетит у Норы совсем пропал.

Когда они вышли из ресторана, уже совсем стемнело и взошла луна. В лунном свете струи маленького фонтана переливались и искрились бриллиантовой россыпью. Нора знала, что запомнит этот восхитительный и одновременно горький вечер на всю жизнь.

— Отвезти вас домой или сначала заедем ко мне выпить кофе?

— Домой, пожалуйста, — ответила Нора, поняв по темному блеску в его глазах, что это приглашение не только на кофе.

Лимузин стоял в большой нише в стороне от общей стоянки.

Винсент откинулся назад, повернулся вполоборота к Норе и положил руку на спинку ее сиденья.

— Нора, посмотрите правде в глаза. Вы хотите меня не меньше, чем я вас. То, что происходит между нами, это взаимное притяжение, этот огонь… такое случается не часто, уж поверьте знающему человеку. — Циничная усмешка, с которой он произнес последние слова, больно ранила Нору. — Зачем продлевать мучения, когда наши отношения ведут нас только к одному?

— У нас нет «отношений», — парировала Нора.

— Вы пытаетесь отделаться полуправдой.

Эта непоколебимая уверенность Винсента, что рано или поздно она упадет в его объятия, как все другие женщины, задела Нору за живое. Она сжала губы, в глазах зажегся гневный огонек.

— Ваши отношения со мной ничем не отличаются от отношений с любым другим из ваших работников, с Кимберли или… к примеру, с Майклом, — решительно заявила Нора. Она и сама не смогла бы объяснить, почему упомянула имя личного помощника Винсента.

В тот же миг Нора почувствовала, как рука Винсента, лежавшая за ее плечами, напряглась. Но лицо его оставалось совершенно непроницаемым. Он медленно произнес:

— Я никогда не приглашал Майкла Форреста в ресторан.

— Вы прекрасно понимаете, что я имела в виду!

— Вы ему понравились и знаете это, не так ли? — От ленивого спокойствия не осталось и следа. — А он вам?

— Майкл… он мне много помогал.

— Нисколько не сомневаюсь. — От голоса Винсента повеяло холодом. — Вот что я вам скажу, Нора. Забудьте о Майкле Форресте. Это не ваш тип мужчины.

У Норы даже дух захватило: какое редкостное высокомерие! Она бросила на Винсента испепеляющий взгляд.

— Как вы смеете! Не вам судить о моих вкусах…

— Я — вашего типа. — Его руки сомкнулись вокруг нее, как стальные обручи. На этот раз в его объятиях не было прежней сдержанности. Винсент притянул Нору к себе и впился в губы неистовым обжигающим поцелуем. — И сейчас докажу вам это, — хрипло пробормотал он, оторвавшись от ее рта, но через мгновение его язык снова перешел в эротическое наступление.

Нора сопротивлялась, но ее попытки увернуться еще больше распаляли обоих. Руки Винсента обхватили ее узкую талию, скользнули вверх по спине, и, наконец, нашли упругие груди, отяжелевшие от желания. Нора плавилась в его руках как мягкий воск, едва сознавая, что происходит. Ее подхватил мощный водоворот страсти, в котором утонули все доводы рассудка.

Если бы Винсент действовал грубо, сопротивление Норы, наверное, было бы более яростным. Но он прикладывал ровно столько силы, сколько требовалось, чтобы подчинить ее себе, и одновременно вел невыразимо приятное чувственное наступление. Нора даже не замечала, что он расстегивает крохотные пуговки ее платья, пока не почувствовала на своей груди ласкающее прикосновение его пальцев. Опытные руки нашли затвердевшие пики, и изысканная ласка вытеснила из ее сознания последние остатки связных мыслей. Винсент склонил голову, губы завладели тем, чем только что играли пальцы, и Нору пронзило острое наслаждение. Вдруг ее мозг словно осветила вспышка молнии, и девушка внезапно осознала, что происходит.

— Нет! Прошу вас, не надо, — прерывисто прошептала она. — Я не хочу.

— Нора! — В голосе Винсента слышалось недоумение.

Нора вырвалась из его объятий, уперлась спиной в дверцу машины и принялась трясущимися руками застегивать платье.

— Я не хочу стать еще одним из ваших трофеев. Я не могу, Винсент… я устроена по-другому. Я не должна была позволять вам…

Он тихо выругался. Нора поморщилась. Он поднял голову, провел дрожащей рукой по волосам, и на его лице отразилась такая сложная гамма чувств, что Нора не смогла расшифровать ни одно из них.

— Прошу прощения. Это я во всем виноват. Вы с самого начала дали понять, что думаете по этому поводу. Впервые в жизни я позволил чувствам руководить моими действиями. Нора…

— Отвезите меня домой, — перебила девушка. Она была на грани истерики. От стыда и унижения ей хотелось только одного: свернуться клубочком где-нибудь в незаметном уголке и умереть.

— Черт побери, нам нужно поговорить!

— Тогда я пойду пешком.

Винсент всмотрелся в ее напряженное лицо и медленно кивнул.

— Ну хорошо, Нора, — сказал он каким-то странным тоном.

Его холодность больно кольнула Нору. Если бы ей требовались доказательства, что ей никогда не вписаться в его мир, то она их получила. Винсент снова превратился в холодного сдержанного бизнесмена. Вряд ли он рискнет еще когда-нибудь связаться с ней.

Ей бы радоваться, чувствовать облегчение, благодарить небо за то, что самое опасное позади… так почему же ее охватили совсем другие чувства? Нора испытывала только боль и горькое разочарование.

До самого дома Винсент не произнес ни слова. Автомобиль бесшумно несся по темным опустевшим улицам. Повисшее между ними молчание казалось тяжелым, мрачным, словно воздух в машине загустел. Нору не покидало ощущение, что Винсенту не терпится поскорее избавиться от ее общества. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой ничтожной и жалкой — и не могла понять почему.

Лимузин плавно затормозил у ее дома. Нора натянуто попрощалась и поспешно выскочила на улицу. Однако на этот раз «феррари» сорвался с места и исчез из виду еще до того, как она успела повернуть ключ в замке.

После того как гул мощного мотора замер вдали, Нора еще несколько минут стояла на пороге. Ночной воздух был теплым, с чуть горьковатым привкусом большого города. Телефонный звонок вывел ее из оцепенения.

Девушка сняла трубку с некоторой опаской. Сейчас она менее всего была расположена вести телефонные разговоры, но остальные обитатели дома уже спали, или, по крайней мере, делали вид, что спят.

— Алло?

— Прошу прощения за поздний звонок, но это очень важно. Можно попросить к телефону Нору Даймонд? — Голос матери звучал, как всегда, решительно.

— Это я, мама. Что там еще? И обязательно именно в эту ночь?

— Нора, дорогая, я тебя разбудила?

— Я только что вошла. — Девушка понимала, что ее интонация не располагает к приятной беседе, но ей сейчас совершенно не хотелось разговаривать с матерью. — Что случилось?

— Я не хотела, чтобы ты узнала об этом от кого-то другого. — Мать замолчала, и Нора сразу же все поняла. — Дорогая, сегодня в шесть часов вечера у Хильды и Брайана родилась девочка.

6

Работа над проектом Винсента заняла еще несколько недель. Это был мучительный и напряженный период в жизни Норы, но в конце концов все было выполнено точно в срок. За это время она не раз встречалась и с Майклом Форрестом, и с самим Большим боссом, причем последний бывал неизменно корректен и держался с холодной вежливостью.

Как Нора и предполагала, Майкл назначил ей свидание, но она отказала — неожиданно для самой себя, поскольку мысленно не раз твердила, что ответит ему согласием. Майкл ей нравился, она считала его милым молодым человеком, но в их отношениях чего-то не хватало, какой-то искры.

Известие о ребенке Хильды не вызвало у Норы никаких эмоций, кроме легкой грусти: у нее появилась племянница, которую она, скорее всего, никогда не увидит. И Нора вдруг поняла: ее любовь к Брайану остыла, — по-видимому, она с самого начала была не слишком пылкой. Это неожиданное открытие странным образом взволновало и даже испугало девушку. Ведь если бы Брайан не предал ее, она могла совершить страшную ошибку, выйдя за него замуж.

Да, конечно, у них могла бы получиться эдакая среднестатистическая семейка со всеми ее типичными атрибутами, и Нора так никогда и не узнала бы, что живет неполноценной жизнью.

В телефонном разговоре мать сказала ей почти то же самое.

— Как ты относишься к новости? — спросила она после долгой паузы, так и не дождавшись от дочери ответа. — Ты же знала, что ребенок скоро родится?

— Честно говоря, я об этом не думала, — призналась Нора. — В последнее время у меня было очень много работы. Но я рада за Хильду, если это то, чего она хотела.

— По-моему, она сама не знает, чего хочет. — В голосе миссис Даймонд слышалась горечь. — Она несчастлива, но что сделано, то сделано. — Помолчав, мать осторожно спросила: — Ты говоришь искренне… ты действительно рада за Хильду?

— Да, пожалуй… — Подумав, Нора добавила уже увереннее: — Да, я правда рада за нее и за Брайана. Я недавно поняла, что он мне не подходит.

— Я всегда это чувствовала, — быстро сказала мать. — Брайан уже давно казался мне человеком ненадежным, и вся эта печальная история только подтвердила мои сомнения.

— Ты никогда этого не говорила! — удивилась Нора.

— Говорила, детка, только ты не слушала. Тебе почему-то казалось, что я тебя не люблю, правда? Но ты ошибалась. Беда в том, что мы с тобой очень похожи и поэтому слишком часто сталкиваемся лбами. Знаю, ты винишь меня за Хильду и Брайана, но я даже не догадывалась, что происходит между ними.

— Я тебя не виню, мама, во всяком случае сейчас, — тихо сказала Нора.

— Но раньше винила. — Миссис Даймонд вздохнула. — У нас с тобой сложились непростые отношения, и в этом моя вина. Когда мы с твоим отцом развелись… — Мать замолчала. Когда она заговорила вновь, ее голос прозвучал хрипло. — Я была в ужасном состоянии.

— Мама, это старая история…

— Не перебивай меня, дорогая, я хочу, чтобы ты поняла. Я устала бороться, устала растить в одиночку двоих дочерей, не иметь постоянного дома, терять друзей и каждый раз начинать все сначала. Мой роман с Гарри… о, это был всего лишь стимул, побудивший меня наконец уехать, вот почему наши отношения не продлились долго. Я никогда никого не любила, кроме Пола, но оказалась слишком ревнивой, чтобы делить его с кем-то еще, особенно зная, что мне никогда не победить. Его первая и единственная любовь — работа, именно на ней он всегда был женат. — Ошеломленная Нора с трудом воспринимала услышанное. Для одного вечера на нее навалилось слишком много. — Ты всегда была мне очень близка, — продолжала мать. — Возможно, Хильда это чувствовала и затаила обиду. Может быть, это и подтолкнуло ее на роман с твоим женихом.

— Ах, мама…

Неожиданно Нора расплакалась. Некоторое время они обе всхлипывали.

Миссис Даймонд первая взяла себя в руки.

— Я сообщила новость твоему отцу. Он по-прежнему очень зол на Хильду. Я тебя люблю не меньше, чем он, но твоей сестре тоже кто-то нужен. Как бы я ни относилась к ее поступку, я не могу бросить дочь.

— Я и не жду, что ты ее бросишь.

Они поговорили еще несколько минут; Повесив трубку, Нора прислонилась к стене. У нее кружилась голова. Возможно ли, чтобы один-единственный телефонный звонок уничтожил боль и обиду, копившуюся годами? Чудо, но это произошло. Если бы она откровенно поговорила с матерью раньше, если бы была чуточку повнимательнее и заметила, как та страдает!

Но мать права: они очень похожи, обе слишком самостоятельные, научившиеся скрывать подлинные чувства… хотя за последнее качество Нора не раз благодарила Бога во время встреч с Винсентом.

Как бы то ни было, все позади. Нора погрузилась в ванную с теплой душистой водой и расслабилась. И вдруг ее мысли сами собой вернулись к Винсенту и его проекту. Больше не будет убийственных взглядов, брошенных на нее через стол, резких, по-деловому сжатых дискуссий, бесчисленных проверок с целью убедиться, что ни одна деталь не упущена. Ей бы радоваться, почему же она чувствует себя такой несчастной? Нет, так не годится! Хорошо это или нет, но тогда, в машине Винсента, она приняла окончательное решение.

Завтра она пройдется по магазинам. Нужно купить что-нибудь новое, может быть, даже дорогое и экстравагантное. Пожалуй, в ближайшие выходные стоит наведаться к парикмахеру и изменить прическу. В конце концов, она молода и здорова. И будет радоваться жизни!

Нора легла в кровать и сразу же заснула.

Утром она проснулась свежей, готовой к очередному насыщенному рабочему дню.

Она намазывала маслом ломтик поджаренного хлеба, когда Марджи, ее соседка по квартире, постучала в дверь.

— Нора, тебя к телефону!

— Кто это?

Но Марджи уже скрылась. Она, как всегда, опаздывала.

Кто бы там ни позвонил, воинственно подумала Нора, ему придется поторопиться. Она не собирается опаздывать на работу.

— Слушаю. — Она постаралась говорить вежливо, но голос выдавал раздражение.

— Нора? — Глубокий хрипловатый голос, который невозможно спутать ни с каким другим, заставил ее сердце сначала замереть, а потом пуститься вскачь. — Я вас не задержу. Вы свободны в субботу вечером?

— Я… — От волнения Нора потеряла дар речи.

— Хочу пригласить вас и Десмонда на прощальный обед, так сказать в знак признательности за прекрасно выполненную работу, — как ни в чем не бывало продолжал Винсент. — Десмонда и его жену суббота устраивает, и он предложил мне согласовать время с вами.

Проклятое сердце все не успокаивалось. Как же быть? Отказаться неудобно.

— Спасибо, — неуверенно проговорила она, — но это совсем не обязательно.

— Тем не менее мне бы хотелось вас пригласить, — любезно ответил Винсент. — По-моему, ваш босс в восторге.

Еще бы! Маленькой фирме Десмонда явно не повредит, если ее владельца увидят в ресторане с самим Винсентом Пламмером.

— Если вам в субботу неудобно, мы перенесем встречу на другой день, — продолжал Винсент. В его голосе послышались знакомые Норе стальные нотки.

Девушке вдруг пришло в голову, что терять ей, в сущности, нечего. За последние недели Винсент вполне ясно дал понять, что если у него и были какие-то чувства к Норе, то они уже в прошлом. Вероятно, сегодняшнее приглашение — всего лишь дружеский жест, призванный мирно закончить их отношения.

— Суббота меня устраивает… если, конечно, вы уверены, что это вообще стоит делать.

— Уверен, Нора. — В голосе Винсента послышалась едва уловимая насмешка, и Нора покраснела, радуясь, что он не может видеть ее смущения. — Такси заедет за вами в семь.

Она поспешно попрощалась и повесила трубку. Ужасный человек! Невыносимый, высокомерный, своенравный… Как же она его ненавидит!

Девушка решительно не желала замечать радостного трепета, охватившего ее при первых звуках его голоса.

Спохватившись, что опаздывает, она вылетела на улицу — на десять минут позже обычного.

Когда Нора вошла в офис, Десмонд сиял от счастья. Он уже успел рассказать о приглашении всем и каждому и так часто повторял новость, что Нора к концу дня уже не могла об этом слышать.

Какое счастье, что завтра пятница, подумала девушка, уходя вечером из офиса. Если бы Винсент объявил о своем приглашении в понедельник, то к концу недели Десмонд, наверное, дал бы объявление в газетах с указанием названия ресторана.

В субботу утром Нора отправилась к парикмахеру. В последний момент она передумала стричься коротко и теперь ее волосы обрамляли лицо и спускались серебристым водопадом до плеч.

Оставшееся время девушка посвятила походу по магазинам в поисках чего-нибудь особенного для предстоящего вечера. Нора не анализировала свои ощущения, но воспоминание о холодной вежливости, с какой Винсент держался в последнее время, все еще причиняло боль. Изменить ситуацию было не в ее власти, но она должна выглядеть в этот прощальный вечер ошеломляюще.

То, что нужно, Нора нашла в самом дорогом магазине. Но стоило ей только взглянуть на платье для коктейлей в комплекте с длинным жакетом до бедер, как девушка поняла: это именно то, что она искала. Шелковая материя цвета кофе с молоком удачно гармонировала с ее темными глазами, одновременно подчеркивая сияние светло-пепельных волос и оттеняя сливочную белизну кожи. Взглянув на цену, Нора оторопела, но только на миг: ради того, чтобы остаться в памяти Винсента красивой, она готова была заплатить вдвое больше.

Ровно в семь часов вечера в дверь позвонили. Нора спустилась по лестнице к выходу и обнаружила, что ее ждет вовсе не таксист.

— Нора… — Никто, кроме Винсента, не умел произнести ее имя с такой чувственной мягкостью. — У меня нет слов.

— Сомневаюсь, — произнесла она, довольная, что ей удалось изобразить на лице холодную улыбку пресыщенной светской львицы. — А где Десмонд? — Нора огляделась, и улыбка сошла с ее лица. Никакого такси. В нескольких ярдах от дома стоял знакомый черный «феррари» с распахнутой в наглом приглашении пассажирской дверцей. — Вы же обещали, что за мной заедет такси, которое сначала заберет Десмонда и Памелу! — При мысли, что Винсент обманул ее, Нору охватила ярость. — Мы встречаемся с ними в ресторане? — натянуто спросила она, снова покосившись на лимузин.

— Не совсем так. — И ему еще хватает наглости улыбаться! — Понимаете ли, планы несколько изменились.

Нора, все еще стоявшая на пороге, попятилась в дом. Не может быть… неужели Винсент снова задумал устроить сцену обольщения?

— Так мы встречаемся с ними или нет?

— Нет. Дело в том…

Нора попыталась захлопнуть дверь у него перед носом, но Винсент в ту же секунду шагнул за порог, и дверь так сильно ударила его по плечу, что он поморщился. Однако девушка была настолько ослеплена яростью, что ничего не заметила.

— Как вы посмели дурачить меня и делать вид, что приглашаете на обед вместе с боссом и его женой? — взорвалась Нора. — Это отвратительно, мерзко… Вот что, мистер Пламмер, я никуда с вами не поеду! Убирайтесь отсюда! Если вам так хочется разыграть пошлую сцену обольщения, на меня не рассчитывайте, пригласите лучше одну из своих многочисленных воздыхательниц!

— Закончили вы наконец? — произнес он с обманчивой мягкостью.

— Я даже еще и не начинала!

— Ошибаетесь, дорогая.

В следующую секунду Нора, к своему ужасу, почувствовала, что Винсент поднял ее в воздух, перекинул через плечо, как мешок с картошкой, и понес к машине. Девушка принялась колотить его кулаками по спине, но тут же ощутила весомый шлепок по заду, сопровождаемый негромким:

— Угомонись, женщина.

Нора была так ошеломлена и потрясена, что на время утратила дар речи, и Винсент успел затолкать ее в роскошный салон автомобиля и сесть на водительское сиденье, прежде чем к ней вернулся голос и способность двигаться. Но стоило ей протянуть руку к дверце, как он прорычал:

— Нора, если вы будете и дальше испытывать мое терпение, я за себя не ручаюсь!

Ее рука замерла в воздухе на полпути.

— Вы… — Нора задыхалась от возмущения. — Вы не посмеете… Вы не можете увезти меня силой! — Винсент пропустил мимо ушей ее бессвязный лепет и завел мотор, не дожидаясь конца гневной тирады. — Я говорю серьезно! Если вы не остановите машину, я выпрыгну на ходу.

— Не советую. — Винсент даже не повернулся в ее сторону, но по его потемневшему лицу Нора догадалась, что он не просто сердится, а по-настоящему рассвирепел. — Если вы сделаете хотя бы одно движение, я перекину вас через колено и всыплю по первое число.

— Не говорите ерунды! — фыркнула Нора. Но она знала, что Винсент говорит серьезно, и, как это ни было унизительно, ей пришлось прикусить язык.

Пока машина неслась по вечерним улицам, девушка сидела тихо. Наконец Винсент вырулил на стоянку при больнице неотложной помощи и резко затормозил. Нора взглянула на него с недоумением.

— Зачем вы меня сюда привезли?

Винсент не ответил. Не говоря ни слова, он открыл дверцу и вытащил девушку из машины.

— Я не двинусь с места, пока вы не объясните…

Он схватил ее за руку и буквально поволок в здание.

В приемной гинекологического отделения их встретила хорошенькая медсестра. Не сводя с Винсента огромных голубых глаз, девушка улыбалась во весь рот.

— Чем могу быть полезна?

— Меня интересует миссис Памела Клири. Вы можете выяснить, поступала ли она в ваше отделение?

Медсестра заглянула в регистрационную книгу.

— Да, миссис Клири в настоящее время находится в родильной палате…

— В какое время ее привезли?

— Сегодня утром. — Девица снова бросила восхищенный взгляд на Винсента. — Думаю, она скоро родит. Вы хотите оставить сообщение? — услужливо предложила медсестра.

— Передайте миссис Клири и ее мужу, что обед переносится на более позднюю дату. Они поймут. Передадите?

— Да, да, конечно, — с готовностью заверила медсестра.

Они вышли из больницы, и Нора повернулась к Винсенту. Этот теплый летний вечер был самым отвратительным в ее жизни.

— Прошу прощения, — виновато произнесла она. — Я поспешила с выводами.

— Вот именно. — Голос Винсента звучал совершенно бесстрастно, густые ресницы скрывали выражение прищуренных глаз. Никогда еще Нора не чувствовала себя таким ничтожеством, как в эту минуту, когда плелась за Винсентом к его машине. — Десмонд позвонил мне около четырех часов. Он весь день пытался с вами связаться, но безуспешно.

— Я ходила по магазинам.

Нора смотрела под ноги: она не знала, сможет ли вообще когда-нибудь найти в себе силы взглянуть в лицо Винсенту. Он открыл перед ней дверцу, и девушка, не поднимая глаз, села в машину. Все было так нелепо, даже это платье. А она-то надеялась предстать перед Винсентом в облике независимой, элегантной женщины… Нора зажмурилась, ей хотелось провалиться под землю.

— Я и сам звонил вам — в половине пятого, в пять, в половине шестого…

— Я вернулась только после шести.

Ухе. Позор. Что он намерен делать? Отвезти ее домой? При всей унизительности ее положения это все же лучше, чем пытаться как-то исправить неловкую ситуацию.

— Скажите, Нора, что во мне вам так ненависти?

Нора вздрогнула от неожиданности и подняла голову.

— Это не совсем так, — пролепетала девушка и чуть не подпрыгнула на месте, когда Винсент рявкнул:

— Черта с два, не так! Я знаю, что жених обошелся с вами по-свински… — Винсент замолчал, отвернулся к окну и несколько раз глубоко вздохнул, видимо пытаясь взять себя в руки. Потом продолжил уже спокойнее: — Но вы же умная женщина и должны понимать, что не все мужчины двуличны. Я допускаю, что вам сейчас не хочется романтических отношений: слишком мало времени прошло после разрыва с Брайаном. Но дикая враждебность по отношению ко мне, которую вы демонстрируете с самой первой встречи… этого я не понимаю. Вы явно испытываете ко мне влечение, но отчаянно с ним боретесь. В чем дело?

Серые глаза сверлили Нору пристальным взглядом, но она даже под страхом смерти не смогла бы вымолвить ни слова.

— Вы полагаете, в нашем взаимном притяжении виноват я один? Поверьте, дорогуша, я мог бы прекрасно обойтись и без этого.

— Я не могу просто так лечь в постель с первым встречным, — наконец выдавила из себя девушка.

— А я, по-вашему, могу? Вы, значит, считаете, что я предпочитаю женщин на одну ночь? Черт подери, Нора, вы меня с ума сведете!

Винсент завел машину. Нора съежилась на сиденье. У нее было такое ощущение, будто настал конец света. Она совершила громадную, непоправимую ошибку, но как объяснить Винсенту, что ее пугает не он сам, а чувства, которые он в ней вызывает, то ощущение незащищенности, которое она испытывает рядом с ним? Если она расскажет правду, то поневоле выдаст именно то, что всеми силами пытается скрыть: она его полюбила. Когда это ужасающее открытие осенило Нору, она вдруг поняла, что боролась с зарождающимся чувством с той самой минуты, когда впервые увидела Винсента Пламмера. Да, это безумие, эмоциональное самоубийство… но ничего не поделаешь. Она его любит.

Нора никогда не верила в любовь с первого взгляда… не верила до встречи с Винсентом.

Если бы Пламмер не ворвался в ее жизнь со стремительностью метеора, она, вероятно, всю жизнь думала бы, что любила Брайана, и считала его предательство величайшей катастрофой. Но такой боли, как сейчас, она еще никогда не испытывала. Что может быть страшнее, чем любить мужчину, не отвечающего взаимностью! Винсенту нужна только короткая, основанная на чисто физическом влечении связь, которая длилась бы ровно до тех пор, пока не притупится новизна или на горизонте не появится другая женщина — моложе, старше или просто другая, способная разжечь искру интереса в его пресыщенной душе.

Погруженная в эти мрачные размышления, Нора не сразу заметила, что они едут в противоположную сторону от ее дома.

— Куда мы едем?

Винсент покосился на нее.

— Вам хочется сидеть в ресторане в окружении многочисленных посетителей?

— Нет, но…

— Как только мы доберемся до моей квартиры, я позвоню в ресторан и аннулирую заказ, — мрачно произнес он. — И я вполне способен принять у себя женщину, не набрасываясь на нее. — Голос его звучал странно глухо. — Поэтому, смею вас уверить, вы вернетесь из волчьего логова в целости и сохранности.

Нора не ответила. Сказать ей было нечего, и они оба это понимали.

7

Переступив порог, они оказались в просторном холле, отделанном деревянными панелями. Винсент жестом пригласил Нору пройти в гостиную, а сам стал звонить в ресторан. Он отменил заказ на столик и распорядился, чтобы еду доставили на дом, что снова навело Нору на размышления о его богатстве и власти.

Квартира Винсента оказалась именно такой, каким в ее представлении должно быть жилище красавца миллионера, у ног которого лежит весь мир.

За последние несколько недель она достаточно хорошо узнала его сложную противоречивую натуру, чтобы понимать: под маской холодности и даже цинизма прячется совсем другой, подлинный Винсент Пламмер. Роскошная квартира с черной кожаной мебелью и толстыми коврами цвета голубиного крыла производила впечатление типично мужской — это была настоящая берлога холостяка. Ничто в ее убранстве не давало представления о личности владельца, его вкусах и пристрастиях: здесь не было ни фотографий, ни картин, ни растений.

Винсент отвернулся от бара и, прищурившись, посмотрел на Нору.

— Как вам нравится мое временное пристанище?

— Временное пристанище? — Нора ухватилась за последнюю фразу, надеясь, что ей удастся избежать ответа.

— Мой настоящий дом — в предместье Лондона, — негромко пояснил он. Двигаясь с ленивой грацией хищника, Винсент пересек комнату, протянул Норе стакан белого вина и опустился на небольшой диванчик напротив ее кресла. Он положил ногу на ногу и откинулся на спинку. — Но я редко там бываю. Дела.

— Понимаю. И вы решили, что разумнее купить квартиру, чем останавливаться в отеле? — спросила Нора, тщательно подбирая слова.

Непринужденная поза Винсента ничуть ее не успокаивала. Наоборот, Нора никогда еще не была такой напряженной. Сидя напротив и внимательно глядя на нее, он казался очень опасным и невероятно привлекательным.

— Совершенно верно. — Винсент улыбнулся, но глаза его была серьезны. — Жить на чемоданах довольно утомительно, а эта квартира прекрасно подходит для моих целей.

Еще бы, очень удобно: фешенебельная резиденция без ненужных атрибутов домашнего уюта, вроде камина или домашних тапочек, которые — упаси Бог! — могли бы ввести гостью в заблуждение. Нора хорошо понимала, почему это красивое, но безликое жилище устраивало такого человека, как Винсент.

И еще одна мысль не давала ей покоя: интересно, сколько раз в этих стенах разыгрывалась пьеса по одному и тому же сценарию?

Винсент кивнул в сторону магнитофона, откуда лились плавные звуки лирической баллады.

— Может быть, вы предпочитаете другую музыку? Джаз? Классику?

— Спасибо, эта мелодия мне нравится. — Ответ прозвучал слишком резко и поспешно, и Нора постаралась говорить мягче. — Интересно, как там Памела?

— Памела? — Глаза Винсента потемнели, став похожими на два блестящих оникса, и в следующее мгновение густые ресницы скрыли от Норы непонятное выражение, промелькнувшее в их глубине. Чуть склонив голову, Винсент повторил. — Памела? Ах да, конечно. Думаю, с ней все в порядке.

Винсент снова посмотрел ей в лицо, и Нора, заморгав, отвернулась. Не хватало еще, чтобы он догадался, что она заговорила о Памеле, потому что хотела разрядить атмосферу, ставшую вдруг пугающе интимной.

Девушка обостренно чувствовала свою уязвимость. Теперь, поняв, что доселе незнакомое, приятное и одновременно пугающее чувство, которое с такой легкостью пробуждал в ней Винсент, нечто большее, чем простое физическое влечение, она пребывала в состоянии, близком к панике. Что делать? Одно неосторожное слово, один неверный взгляд или жест — и Винсент догадается, что она готова упасть к его ногам как спелая груша. Как быть? Нора готовилась к светскому мероприятию, а вместо этого оказалась наедине с Винсентом в его квартире.

— Расслабьтесь, Нора. Разве вы не знаете, что ни один уважающий себя донжуан не потащит даму в постель раньше, чем угостит ее обедом?

— Винсент, это не смешно…

— Это вы мне говорите? — Винсент сухо усмехнулся, перехватив взгляд Норы. Вдруг его лицо, словно высеченное из гранита, смягчилось, и он добавил с удивлением: — Впервые в жизни я не знаю что сказать. Вы совершенно правы, это не смешно.

Нора выпрямилась и застыла. Только не это! Она еще могла бы противостоять откровенной чувственной атаке, явному стремлению подавить ее, подчинить своей воле, но такой Винсент — неуверенный, даже ранимый — был неизмеримо опаснее. Тело Норы охватила предательская слабость, и ей вдруг страстно захотелось подойти к нему и приласкать.

Понимает ли он сам, что творится с женским сердцем, когда под маской сильного мужчины вдруг проглядывают черты заблудившегося мальчика? Ответ напрашивался сам собой: не только прекрасно понимает, но и умело этим пользуется. Он с самого начала честно изложил правила игры. Изменился не Винсент — изменилась она сама.

Нора попыталась принять безразличный вид. Однако пылающие щеки и бешено бьющееся сердце мешали ей сохранить самообладание.

— Винсент, я уже говорила, меня не интересует короткая любовная связь…

— Меня тоже. — Винсент усмехнулся, и в его суровом лице вновь промелькнуло что-то мальчишеское. Норе понадобилась вся ее сила воли, чтобы не броситься в его объятия. — Она не будет короткой, я вам обещаю.

Она хотела бросить на Винсента уничтожающий взгляд, но, как всегда, из этого ничего не получилось. И как волк инстинктивно чует, когда жертва готова сдаться, он понял ее внутреннее состояние.

— Идите ко мне.

Винсент поднялся с дивана одним плавным движением. Лицо его вдруг стало напряженным и одновременно удивительно нежным. Нора невольно тоже встала. Она понимала, что достаточно одного поцелуя, чтобы ситуация вышла из-под контроля, но ничего не могла с собой поделать и шагнула к нему.

— Бедная Красная Шапочка, — насмешливо прошептал Винсент, привлекая ее к себе, — совсем одна в логове большого страшного Волка… — Он вгляделся в широко распахнутые карие глаза. — Нора, ты так прекрасна! Ты красивая, храбрая… в тебе есть все, о чем может мечтать мужчина.

Он склонился к ее лицу и осыпал его нежными поцелуями. Нора закрыла глаза и почти перестала дышать. Но когда Винсент коснулся жаркими губами ее шеи и нежной впадинки за ухом, она застонала от наслаждения, презирая себя, но не в силах сдержаться.

— Это оказалось не так уж отвратительно, правда? — В низком хриплом голосе слышались иронические нотки, но Норе уже было все равно.

В эту минуту она не сознавала ничего, кроме захлестнувшей ее сладостной волны. — Мы можем сделать это медленно, так медленно, как ты пожелаешь.

Когда Винсент без труда раздвинул языком ее податливые губы и впился в рот властным поцелуем, Нора поняла, что последует дальше. Она не могла и не хотела с ним бороться. Будь что будет. Пусть ей суждено провести с Винсентом несколько месяцев, недель или даже дней, но, по крайней мере, когда он уйдет — а это неизбежно случится, — у нее останутся воспоминания, которые будут согревать ее сердце всю оставшуюся жизнь.

Винсент теснее прижал ее к себе, и Нора почувствовала, как он возбужден. Желание было взаимным, она хотела его, жаждала почувствовать в себе его горячую твердую плоть, мечтала заснуть с ним в одной постели и проснуться в его объятиях… Пусть ее счастье продлится недолго, но это все же лучше, чем ничего. Она вдруг поняла, что хочет принадлежать только ему, и никому другому.

— Последние несколько недель я жил с мыслью о тебе, дышал тобой. Ты была со мной даже во сне, — пробормотал Винсент, оторвавшись от ее губ.

Его голос, хриплый от желания, творил с Норой что-то невообразимое. Она еще плотнее прижалась к Винсенту, сплетаясь с ним в страстном объятии. Внутри нее, казалось, разгоралось пламя пожара, руки Винсента путешествовали по ее телу, и там, где они прошли, огонь словно прорывался наружу, опаляя чувствительную кожу.

— Ты хочешь меня, Нора? Ответь…

Девушка уже готова была признаться, что не в силах противиться желанию, но в этот миг раздался настойчивый звонок в дверь. Винсент тихо, но яростно выругался и отстранился от Норы.

— Это посыльный из ресторана. — Он провел нетвердой рукой по волосам и шумно вздохнул. — Чертовски не вовремя!

Нора принужденно улыбнулась в ответ и принялась непослушными руками поправлять одежду.

Винсент вышел из комнаты. Нора тем временем отпила несколько глотков вина, пытаясь унять предательскую дрожь во всем теле.

Через несколько минут обеденный стол был уставлен разнообразными восхитительно пахнущими яствами. Винсент подлил Норе вина и лениво скользнул взглядом по ее раскрасневшемуся лицу. Почему-то именно в эту минуту до ее сознания внезапно дошла вся чудовищность того, что она чуть было не совершила.

Наверное, она сошла с ума! Как можно за несколько минут забыть все принципы, которым она следовала всю жизнь? Что ждало бы ее, уступи она минутному порыву? Как только Винсент пресытится ее телом, он просто пойдет своей дорогой. Может быть, других женщин подобный вариант устраивал, но только не Нору.

Нужно как-то заставить его прекратить эту игру. Работа выполнена, Винсент должен понять, что все кончено. Но как убедить его? — спрашивала себя Нора, хотя ответ был ей давным-давно ясен. Нужно всего лишь напрямик сказать ему, что она не спала ни с Брайаном, ни с другими мужчинами. Винсент привык иметь дело с энергичными женщинами, искушенными в любви и способными умело управляться и с ответственной работой, и с любовниками, и, возможно, даже с мужьями.

А она… она игрок не из той лиги. Но, признавшись в этом, она выставит себя наивной, безнадежно старомодной глупышкой. Эта мысль причинила Норе почти физическую боль. Пусть она по крайней мере запомнится ему как женщина, которая сама его бросила… хоть какое-то разнообразие по сравнению с остальными.

Нора подняла голову и обнаружила, что Винсент внимательно следит за ее лицом. Давно ли он на нее смотрит? Впрочем, неважно. Через минуту все встанет на свои места.

— Мне нужно с вами поговорить.

— Я весь внимание.

— То, что едва не произошло между нами… — смущение и боль мешали Норе говорить, — было ошибкой. Во всяком случае с моей стороны. — Она упрямо вздернула подбородок. — Я не хочу вступать с вами в связь.

— О Господи, только не все сначала…

— Я вас ни в чем не виню, — перебила Нора, прежде чем он успел что-то добавить, — вы с самого начала ясно изложили свои взгляды. — Глаза Винсента сузились в щелочки, лицо превратилось в непроницаемую маску. От него повеяло таким холодом, что Нора с трудом набралась храбрости продолжать: — Но я не ложусь в постель с мужчиной, пока…

Она замялась, и Винсент мягко подсказал:

— Пока что?

— Пока не почувствую, что это будет правильно. — Нора отчаянно пыталась найти нужные слова. — Должно быть что-то еще… взаимные обязательства… словом, нечто большее, чем просто физическое влечение.

— Рискуя показаться неделикатным, все же замечу: по-видимому, с вашим бывшим женихом этот способ не очень хорошо сработал. — Он насмешливо вскинул брови. — Полагаю, Брайан сумел-таки убедить вас в своей любви и преданности?

Нора на некоторое время задумалась над словами Винсента, потом медленно, даже с некоторым удивлением сказала:

— Вряд ли. Так или иначе, я не собиралась спать с ним до свадьбы. Он не торопил события, да я этого и не хотела.

— «Браки заключаются на небесах», — процитировал Винсент. Будь Нора поопытнее, она бы поняла, что его цинизм — отчасти защитная реакция. — Похоже, вы слишком крепко прикипели к одному из прежних воздыхателей.

— Думайте что хотите, но все было именно так.

— Итак, вы хотите сказать, что в оплату за свое тело хотите получить какие-то гарантии? — насмешливо подытожил он. — Вам не кажется, что, следуя этой логике, можно уподобиться представительнице древнейшей профессии?

Нора вспыхнула. Надо же так перевернуть ее слова!

— Я же не говорю, что требую оплаты! Речь о другом. Мужчину и женщину должны связывать более прочные узы: доверие, взаимопонимание… любовь, наконец.

— Любовь?

Винсент расхохотался, но в его смехе не было ничего веселого.

— Полноте, Нора, спуститесь с небес на землю! Где в нашем реальном мире вы найдете место для любви? Это иллюзия, плод воображения. Женщины испокон веку убеждают мужчин, что любовь существует, — просто чтобы подсластить пилюлю, придать некое благообразие естественному биологическому инстинкту спаривания. Раскройте глаза, детка, и оглянитесь вокруг.

— Хорошо. Но я вижу не только то, что хочу.

— А я как, по-вашему? — Он сел и, откинувшись на спинку, стал рассматривать Нору из-под прищуренных век. — Любовь — это самый большой миф, обман, и уж кому, как не вам, следовало это понимать. Возьмите, к примеру, Брайана и вашу сестру: вы считали, что они вас любят, не так ли? Или своих родителей: шестнадцать лет вместе, и вдруг ваша мать бросает мужа ради другого мужчины. Этот, другой, он что, был моложе, богаче или просто новый…

— Мама все еще любит моего отца. — Какое счастье, что они с матерью поговорили откровенно! — Она всегда его любила, любила так сильно, что ей было трудно его делить. В конце концов, мать не выдержала.

— Делить? — Винсент выпрямился, но лицо его оставалось бесстрастным. — Что это значит?

— Делить с его работой, — бесцветно пояснила Нора. — Мой отец — один из тех мужчин, которых называют трудоголиками. Мама надеялась с этим справиться, но не смогла.

Винсент снова откинулся на спинку.

— Это она вам сказала? — насмешливо протянул он.

Нора все поняла. Она отодвинула стул и поднялась из-за стола.

— Я хочу домой.

Винсент не шелохнулся, на его лице не дрогнул ни один мускул.

— Значит, вам нужны обещания. Как насчет собственной квартиры? Может быть, вас устроит счет в банке? Или заключим письменный контракт?

— Ушам своим не верю! Неужели вы действительно это сказали?

Нора смотрела на него, не скрывая отвращения. Винсент поднялся так стремительно, что опрокинул стул, но никто из них не слышал грохота: они стояли друг напротив друга, как два гладиатора, готовые броситься в бой.

— Черт подери, Нора, чего вы от меня хотите? — проскрежетал Винсент. Его глаза потемнели и стали похожи на два сверкающих черных бриллианта, на скулах выступил темный румянец. — Я вполне понимаю ваше желание иметь собственный дом, крышу над головой, и охотно берусь это устроить.

— Не смейте изображать из себя покровителя! — Его слова причиняли Норе столько боли! Чего она хочет? Всего: ей нужна любовь, семья, дети. — Я уже говорила, мне от вас ничего не нужно! — сказала она как можно спокойнее.

— Вы лжете.

— Неужели великий Винсент Пламмер не может поверить, что его отвергли? — едко спросила она.

Резкость слов служила Норе оружием не только (а может быть, даже и не столько) против Винсента, но и против собственного почти непреодолимого желания броситься к нему в объятия, принять его условия игры и принадлежать этому мужчине до тех пор, пока ему не надоест.

Девушка понимала, что должна бороться с собой. Настоящий Винсент Пламмер, иногда мельком проглядывающий из-под защитной маски, слишком привлекателен. Став его любовницей, она будет все чаще видеть истинное лицо этого человека, и, когда придет пора расставаться, ее сердце просто не выдержит. Нора думала, что уже познала настоящий ад, но по сравнению с тем, что может сделать с ней Пламмер, последние кошмарные месяцы покажутся просто праздником.

— Вот, значит, кем вы меня считаете, Нора. Жеребцом, который думает не головой, а тем местом, которое находится гораздо ниже, — констатировал Винсент ледяным тоном. — И это вопреки всему, что я говорил?

— Вы ничего не говорили, — робко возразила Нора.

Она вдруг поняла, что они никогда не поймут друг друга, потому что говорят на разных языках. Должно быть, потеря невесты оказалась для Винсента слишком жестоким ударом, но все же его железную решимость никогда больше не вступать в серьезные отношения с женщиной нельзя считать нормальной. А ненависть к родной сестре? Нет, Нора решительно не понимала этого человека… не понимала, но любила его больше жизни. И именно это чувство побудило ее спросить:

— Почему, Винсент? Почему вы так боитесь связать себя серьезными отношениями?

— Боюсь? — Винсент поморщился, и Нора поняла, что задела его за живое. — Не пытайтесь заниматься доморощенным психоанализом.

— Брайан поступил со мной низко, но все-таки, если я встречу подходящего человека… я готова попытаться… — тихо проговорила Нора.

Губы Винсента сжались в жесткую складку.

— Но я не тот человек.

— Я совсем не это имела в виду…

— Неужели? — прервал он, делая шаг к Норе. На какое-то мгновение его безукоризненно спокойный голос ввел девушку в заблуждение, но в следующую секунду она поняла его намерения: Винсент привлек ее к себе и поцеловал. Нора чувствовала, как гулко бьется его сердце. Она знала, любви нет места в его сценарии взаимоотношений мужчины и женщины. Но когда Винсент был так близко, когда сквозь тонкий шелк рубашки она ощутила игру его упругих мускулов, вдохнула неповторимый, только ему присущий аромат, все остальное стало неважным.

Винсент пустил в ход все свое мастерство. Руки и губы, соблазняя ее, действовали так изощренно, что устоять было невозможно. От его чувственных ласк кровь Норы превратилась в жидкий огонь. Винсент был то нежным, то властным, тактика его эротической атаки, постоянно меняясь, неминуемо вела ее к капитуляции.

Ослепленная желанием, Нора даже не заметила, в какой момент он опустил ее на толстый пушистый ковер, но через несколько мгновений она вдруг почувствовала, что Винсент больше не ласкает ее, и открыла глаза.

— Не заблуждайтесь, то, что мы делаем, — правильно. — Винсент молча ждал, когда до Норы дойдет смысл его слов, потом отстранился, встал и взглянул на нее сверху вниз с загадочным выражением лица. — И вы сами это понимаете. Но мне хватит терпения дождаться, пока вы признаете мою правоту. Я не позволю вам делать вид, будто я взял вас против воли, и овладею вами только с вашего согласия.

Нора еще несколько секунд взирала на него затуманенным взором, прежде чем осознала, что произошло. Винсент стоит, а она лежит перед ним полураздетая. Девушка вспыхнула. Поспешно поднявшись, она принялась трясущимися руками застегивать платье.

Как он посмел! Вся эта страстная сцена была разыграна только для того, чтобы доказать, что он может взять ее в любой момент, когда захочет!

— Мы с вами больше не увидимся, — безжизненно проговорила Нора. Когда она осмелилась посмотреть на Винсента, то увидела, что его лицо снова превратилось в холодную бесстрастную маску. — Я говорю серьезно.

— Вы ведете себя как ребенок, — проговорил он.

От страстного любовника не осталось и следа, перед Норой вновь стоял могущественный магнат, управляющий своей империей по законам абсолютной монархии.

— Нет, я просто сказала правду. — На душе у Норы стало как-то холодно и пусто, но она старалась об этом не задумываться. Единственный способ сохранить остатки достоинства — действовать как автомат. — Вы свое доказали, можете быть довольны.

— Доказал? — почти прохрипел Винсент. Он больше не был равнодушным. — Что это еще такое?

— Подумайте сами.

Нора слишком устала, чтобы продолжать спор. Она мечтала только об одном: спрятаться от всего мира за стенами своей комнаты. Сначала Брайан, потом Винсент… Что в ней за изъян, почему мужчины могут включать и выключать свои чувства к ней, как лампочку? Других женщин любят, о них заботятся, ими восхищаются, чем же она-то хуже?

Что бы Винсент ни говорил о любви, один раз он все-таки любил. И это чувство было так глубоко, что, когда судьба отняла у него любимую, он обратился в камень. Впрочем, нет. Редкие моменты, когда Винсент становился тем, прежним, каким, наверное, знала его невеста, открыли Норе достаточно, чтобы она поняла, что потеряла.

— Нора…

— Я хочу уйти!

Винсент понял, что девушка на грани срыва. Несколько долгих мгновений он смотрел на Нору, потом отрывисто кивнул.

— Если вы именно этого хотите…

Когда кого-нибудь интересовало, чего она на самом деле хочет?

Обратный путь до дома был сплошным кошмаром, какого она не пожелала бы и врагу. Мысль, что она видит Винсента в последний раз, не давала Норе покоя.

Стараясь скрыть свое состояние, девушка не поднимала глаз. Неужели всего несколько часов назад она самонадеянно рассчитывала с достоинством уйти из его жизни?

На губах Норы появилась горькая улыбка. Кого она пытается обмануть? Если быть честной с самой собой, то придется признать, что в глубине души она надеялась на другое. До самого последнего момента в ней еще теплилась надежда, что Винсент отступит от своих взглядов и между ними установится хотя бы подобие тех отношений, о каких она мечтала, что сердце Винсента смягчится и в нем найдется местечко и для нее.

Господи, ну как она могла быть такой дурой!

Нора до боли прикусила губу, чтобы не застонать.

— Я провожу вас до двери, — бесстрастно произнес Винсент, когда автомобиль остановился у ее дома.

Ну почему она так несчастна, а с него все как с гуся вода? Нору охватила такая злость на несправедливость судьбы, что откуда-то вдруг взялись силы ледяным тоном произнести:

— Не утруждайте себя. Я уже все сказала и больше не желаю вас видеть.

— Глядя на вас, Нора, можно поверить, что вы говорите всерьез.

Насмешливые нотки в голосе Винсента стали последней каплей.

— Именно так! — Нора открыла дверцу и уже ступила было на тротуар, но вновь повернулась к Винсенту. На ее побелевшем лице выделялись горевшие гневом глаза. — Но я ведь не такая, как вы, я существо из плоти и крови, и пусть иногда это причиняет некоторые неудобства, я все же предпочитаю быть живым человеком, а не айсбергом! Подумать только, вы еще осмелились тогда, у Грэхэмов, обвинять меня в том, что я якобы прячусь от жизни в башне из слоновой кости! Если кто и живет в придуманном мире, так это вы…

— У вас истерика, — заметил Винсент, но его побелевшие сжатые губы говорили о том, что Норе удалось пробить броню его хладнокровия.

— Пусть так! — выкрикнула она. — Но я человек, Винсент, человек, не лишенный слабостей, которые вы, по-видимому, столь глубоко презираете. Как всякому живому существу, мне присуще стремление любить и быть любимой. И я, в отличие от вас, не собираюсь сдаваться только потому, что однажды меня постигла неудача.

Лицо Винсента превратилось в ледяную маску.

— На вашем месте, Нора, я бы на этом остановился. Вы обо мне ровным счетом ничего не знаете.

— Я знаю, что ваша невеста и сестра погибли и несчастье сделало вас таким, какой вы есть.

Нора перевела дыхание, готовясь продолжать, но в этот миг ее взгляд встретился со взглядом Винсента. Она заметила, что радужные оболочки его глаз стали почти черными от гнева. Уж лучше бы Винсент закричал, выплеснул наружу хотя бы часть кипящей в нем ярости. Но он по-прежнему молчал, и Нора поняла, что он не позволит себе утратить самообладание. Снова этот железный контроль, бездушная мощь аналитического ума. Девушку охватило безнадежное отчаяние: никогда ей не удастся достучаться до его сердца, нечего и пытаться.

8

Утренний свет не сразу развеял неясные тревожные образы, всю ночь терзавшие ее.

Девушка распахнула окно и вернулась в постель.

В коротком махровом халате, еще не причесанная, Нора готовила легкий завтрак, когда в холле зазвонил телефон, и почти сразу же в ее дверь постучали.

— Нора, тебя к телефону! — крикнула за дверью соседка. — Это твоя тетка, кажется у нее что-то срочное.

Нора сбежала по лестнице и с тревожным предчувствием взяла трубку.

— Нора? — Голос тети прозвучал как-то неестественно, словно она с трудом сдерживалась. — Дорогая, у меня плохие новости… Глория попала в аварию.

У Норы замерло сердце.

— Она сильно пострадала? — прошептала девушка.

— Мы еще не знаем, ее положили в отделение интенсивной терапии. — После короткой, но пугающей паузы тетка добавила: — Глория без сознания, но врачи надеются, что сегодня она очнется. — Раздались сдавленные рыдания, и в следующую секунду трубку взял дядя.

— Привет, дорогая. Мы еще ничего толком не знаем, но Полли настояла на том, чтобы позвонить.

— И правильно сделала. — С тех пор как Нора в возрасте восемнадцати лет вернулась в Англию, отец и мать Глории стали для нее вторыми родителями, и она воспринимала их горе как свое собственное. Бедная Глория! — Могу я чем-нибудь помочь? Я приеду!

— Не хочется доставлять тебе беспокойство, — сказал дядя, но Нора догадалась, что в душе он надеется на ее приезд.

— Я выезжаю немедленно, — решительно сказала она. Голос Мориса Хоупа звучал как-то подозрительно глухо, и Нора попыталась его успокоить, хотя и понимала, что словами тут не поможешь. — Постарайтесь не волноваться. — Дядя промолчал. — Мама и… Хильда знают? — Ей было все еще трудно произносить имя сестры вслух.

— Нет. Всю ночь мы просидели у постели Глории, а утром врач послал нас в комнату для посетителей перекусить и выпить кофе. По-моему, он испугался за Полли, у нее такой вид, что самой в пору лежать на больничной койке. — Его голос задрожал. — Мне нужно идти, дорогая.

Увидимся позже.

— До свидания, дядя. Передайте тете, что я ее люблю.

Положив трубку, Нора некоторое время стояла в оцепенении. Только бы Глория поправилась! Разволновавшись, она даже не спросила, что именно произошло, кто был в машине…

Неожиданно раздался звонок в дверь. Нора совсем забыла, что она по-прежнему в халате и босая. Ступая так, будто к ногам были привязаны пудовые гири, она прошла к двери и, не спросив, кто там, открыла. Девушка даже не удивилась, обнаружив на пороге Винсента.

Увидев ее бледное лицо и застывший взгляд, он сразу оценил ситуацию.

— Вы уже знаете про Глорию и Лесли?

— Мне только что звонил дядя.

Норе казалось, что собственный голос доносится до нее откуда-то издалека, ноги сделались словно ватные. Сквозь туман, вдруг застлавший глаза, она увидела, как Винсент шагнул через порог, и в следующую секунду сильные руки подхватили ее.

Когда Винсент ногой захлопнул за собой входную дверь, шум привлек внимание соседки. Она выглянула из своей комнаты.

— Что случилось?

— У Норы обморок. Где ее комната? — отрывисто и без лишних церемоний спросил Винсент.

— На втором этаже, первая дверь направо. — Винсент быстро направился к лестнице, и Марджи спросила вслед: — Я могу чем-то помочь?

— Нет, я сам о ней позабочусь. Впрочем… у вас есть бренди?

— Есть, но…

— Налейте полстакана и принесите, — бросил Винсент, не оглядываясь. Он легко поднялся по лестнице с Норой на руках.

Марджи несколько секунд ошарашено смотрела ему вслед.

К тому времени, когда она принесла бренди, щеки Норы уже начали постепенно розоветь. Взяв стакан, Винсент кивнул, бросил отрывистое «спасибо» и, бесцеремонно выпроводив соседку, закрыл дверь.

Нора, не открывая глаз, сделала глоток. По телу ее разлилось приятное тепло, но прошла, наверное, целая минута, прежде чем она слабым голосом спросила:

— Откуда вы узнали?

Винсент стоял на коленях возле кровати. Какой же он большой, сильный, красивый…

— Завтра у меня должна была состояться деловая встреча с лордом Грэхэмом, но он позвонил и сообщил, что не сможет приехать. — Винсент снова поднес к ее губам стакан. — Выпейте еще, вам станет лучше, — мягко промолвил он.

— Лесли? Он тоже ранен? Вы знаете, что произошло?

— По-видимому, вчера они куда-то ездили вдвоем, — медленно произнес Винсент. — Примерно около полуночи кто-то обнаружил их машину в кювете и позвонил в полицию. Лесли рассказал сегодня утром лорду Грэхэму, что на дорогу вышли овцы и, желая избежать столкновения, он резко свернул, но не справился с управлением.

— Значит, сам Лесли не пострадал? — О Глории Нора не спрашивала: боялась услышать правду.

— Он отделался переломом ноги и небольшим сотрясением мозга. Кажется, они врезались в дерево, основной удар пришелся на пассажирское сиденье, но машину искорежило, и они не могли самостоятельно выбраться.

— Глория, — прошептала Нора. Не в силах больше сдерживаться, она выронила стакан с остатками бренди, закрыла лицо руками и зарыдала в голос.

— Не надо так расстраиваться, она поправится, — пробормотал Винсент осипшим голосом. Нора почувствовала, как его руки обнимают ее. — Ну, ну, успокойтесь, обещаю, с ней все будет в порядке.

— Откуда вы знаете, что она поправится? — Рыдания мешали Норе говорить.

— Знаю, и все, просто поверьте мне на слово. Вы должны быть сильной — ради Глории, ради ее родителей…

— Я устала быть сильной! — в этом крике, идущем из самой глубины души, слышалась вся боль последних семи месяцев.

Винсент крепче обнял Нору.

— Ну, тише, тише, малыш, не надо плакать. — В его тихом голосе звучала такая нежность, о которой Нора даже мечтать не смела. — Ты же всегда была храброй девочкой, держись.

Как-то само собой получилось, что короткий халатик Норы распахнулся, открывая взору Винсента плавные линии ее тела, и она оказалась запертой в кольце его рук. Девушка бесстыдно прильнула к его телу, возвращая поцелуй за поцелуем со все более разгорающейся страстью. В голове билась только одна отчетливая мысль: она могла никогда больше его не увидеть! Пережитые волнения и страх придавали ее ощущениям еще большую остроту. Нора снова и снова страстно шептала его имя.

— Нора, что ты со мной делаешь! — Резкий хриплый голос Винсента прозвучал как предостережение. — Я же пришел сюда, чтобы помочь.

Он попытался отодвинуться, но пальцы Норы еще крепче обхватили его голову, и из груди ее вырвался чувственный стон, от которого по телу Винсента прошла дрожь.

— Нет, не покидай меня. Я тебя люблю, — еле слышно пробормотала Нора, ища губами его рот. Глаза ее были закрыты, и в эту минуту она не сознавала ничего, кроме близости Винсента… Девушка не видела, как он побледнел и впился взглядом в ее обращенное к нему лицо, и вдруг оттолкнул, причем далеко не нежно. Чувствуя себя так, словно ее окатили ледяной водой, Нора открыла глаза.

— Прикройтесь! — проскрежетал Винсент.

— Ч-что? — пролепетала она. Только сейчас девушка осознала, что почти раздета. Распахнутый халат явился зримым подтверждением ее унижения. Потрясенная и растерянная, она медленно попятилась. — Я не знала… я думала, вы…

— Я приехал узнать, не хотите ли вы поехать в Хартфорд. — Эти слова подействовали на Нору как пощечина. Видя ее помертвевшее лицо, Винсент прохрипел: — Господи, Нора, я не хотел, чтобы так вышло. Вы в шоке и не контролируете свои поступки… — Он резко замолчал, стиснув зубы, и с такой силой стянул на Норе пояс халата, словно хотел перерезать ее пополам.

Она сама бросилась ему на шею! А он… он снова оттолкнул ее.

Норе пришлось собрать все силы, чтобы произнести:

— Простите, я была не в себе. — Она не знала, как трогательно выглядит в своей отважной попытке сохранить достоинство. Винсент еще плотнее сжал губы. — Благодарю за помощь, но я сама доберусь до Хартфорда. Прошу вас, уходите.

— Нет! — отрезал он. Выражение его лица стало жестким, но голос прозвучал мягче. — Поймите, Нора, это просто глупо. Вы сейчас расстроены и потрясены, но не хуже меня знаете, что впоследствии горько сожалели бы о том, что могло произойти.

Нора подняла к нему раскрасневшееся лицо. Интуиция влюбленной наделила ее проницательностью, и она сразу догадалась, что Винсент говорит не всю правду: столь решительно отвергая ее, он думал вовсе не о ней, тут крылось нечто иное.

О нет! Нора на секунду зажмурила глаза, чтобы не зарыдать снова. Ну кто ее тянул за язык! Зачем было признаваться, что любит его! Ей же известно, как Винсент относится к серьезным отношениям и обязательствам, он вполне ясно изложил свою позицию! Видно, она так расстроилась из-за Глории и была так счастлива его видеть, что… Ох, какая же она дура, иначе не скажешь!

Поскольку Нора по-прежнему стояла как вкопанная, Винсент нахмурился и произнес:

— Я еду в Хартфорд к Лесли, вы тоже собираетесь туда. Согласитесь, было бы просто глупо не поехать вместе.

Конечно, учитывая ее недавнее откровение, отказаться ехать с Винсентом было бы проще всего. Но если она хочет сохранить хотя бы какие-то остатки достоинства, такой выход не годится. У Норы оставалась еще одна робкая надежда: может быть, Винсент не воспринял ее слова всерьез? Счел их ничего не значащим страстным лепетом во время любовной прелюдии? Но он ждал ответа, и девушка нашла в себе силы заговорить.

— Да, пожалуй, вы правы. — И она стала собираться в путь, при этом не переставая мысленно ругать себя последними словами.

Заручившись ее согласием, Винсент вернулся к машине.

Нора не стала накладывать макияж, только быстро провела расческой по волосам, даже не взглянув в зеркало. Наспех собравшись, девушка сбежала по лестнице и первым делом бросилась к телефону. Только бы мать была дома! Миссис Даймонд сняла трубку после первого же гудка.

Услышав печальные новости, она расплакалась.

— Так что я еду в больницу. Меня подвезет… — Нора замялась, — друг. Я позвоню тебе позже и расскажу, как дела у Глории.

— Друг? Мужчина? — В голосе матери послышалось удивление.

— Да, мужчина. — Нора поспешила закончить разговор, прежде чем начнутся расспросы.

Винсент сидел в машине, уставившись прямо перед собой, лицо его было напряженным и мрачным. Но когда девушка подошла, он перегнулся через пассажирское сиденье и распахнул перед ней дверцу.

— Как вы? В порядке? — участливо спросил он, вглядываясь в ее бледное лицо.

Нора понимала, что Винсент имеет в виду ее недавний шок после сообщения об аварии, но невольно вспыхнула, вспомнив, как совсем недавно таяла в его объятиях. Опустив голову, чтобы скрыть предательский румянец, она забралась на сиденье и пробормотала:

— Спасибо, со мной все хорошо. Мне только хочется поскорее добраться до больницы и самой увидеть, как обстоят дела.

— Понимаю. Вам не нужно до отъезда кому-нибудь позвонить?

В его словах и взгляде сквозила нежность… или ей просто почудилось? На глазах Норы выступили непрошеные слезы. Конечно, почудилось! Пристегивая ремень безопасности, девушка мысленно приказала себе не воображать лишнего.

— Я уже всем, кому нужно, позвонила.

Не будь таким заботливым! Разве ты не видишь, что это меня убивает? Я не хочу чувствовать твоей нежности, не хочу знать, как все могло бы быть, если бы…

Винсент повернул ключ зажигания.

Из Лондона они выехали в глубоком молчании. Винсент полностью сосредоточился на управлении автомобилем, а Нора ушла в свои мысли. Но постепенно атмосфера в салоне стала ощутимо накаляться.

Нора обостренно чувствовала присутствие Винсента, замечала каждое движение его сильных рук, лежащих на рулевом колесе. Винсент выглядел уверенным в себе, хладнокровным… и очень недоступным.

— Насколько я понял, вы с Глорией очень близки?

Нора вздрогнула и порадовалась, что Винсент смотрел не на нее, а на дорогу.

— Да. — Она глубоко вздохнула и заставила себя продолжать разговор: нужно держаться естественно. — Глория всегда была мне ближе, чем Хильда, хотя из-за папиной работы мы виделись с ней всего несколько раз в год. Но мы перезванивались и писали друг другу письма. Глория и ее родители здорово поддержали и меня, и отца, когда мать оставила нас. И хотя Хоупы — родственники по материнской линии, это никак не отразилось на наших отношениях. Когда я приехала в Англию поступать в университет, мне не хотелось жить с матерью и Хильдой. — Нора замолчала, вспоминая свое тогдашнее состояние. — Поэтому дядя и тетя сказали, что я могу приезжать к ним, как к себе домой. Глория очень хорошая, — вдруг добавила Нора, поворачиваясь к Винсенту.

— Вы принимаете все слишком близко к сердцу, — произнес он бесстрастно.

На щеках Норы опять выступил румянец. Она не знала точно, имел ли Винсент в виду Глорию или ее глупое признание в любви, но предпочла выбрать более безопасный вариант.

— Глория тоже меня любит, я знаю. Окажись я на ее месте, она бросилась бы ко мне в больницу, не раздумывая.

— Нисколько в этом не сомневаюсь. — Винсент сосредоточенно смотрел на дорогу.

Нора ничего не понимала. Даже разговор на отвлеченную тему, о родственниках, и тот таил в себе неведомые опасности. Она словно шла по минному полю.

На свете есть сотни, тысячи мужчин, которые стремятся к близким, основанным на любви отношениям с единственной женщиной. Их не пугает ответственность, взаимные обязательства и брак. Так почему же она не влюбилась в одного из них? Как, скажите на милость, ее угораздило выбрать именно Винсента Пламмера? Нора не находила ответа.

Когда они приехали в больницу, дядя встретил Нору в приемном покое. При виде ее спутника он даже не пытался скрыть недовольства.

— Мне очень жаль, мистер Хоуп, что мы познакомились при столь печальных обстоятельствах, — серьезно сказал Винсент, пожимая руку отцу Глории. — Новости есть?

— Дочь пришла в сознание, — натянуто ответил пожилой джентльмен. Нора вздохнула с облегчением и бросилась обнимать дядю. Его лицо немного смягчилось. — Она поправится, — добавил он, глядя поверх головы Норы прямо в глаза Винсенту.

— Я очень рад, — искренне ответил Винсент.

— Я тоже. Девочка мне очень дорога, а в последнее время ей пришлось слишком много перенести. — В голосе Мориса Хоупа слышалась нежность, чего никак нельзя было сказать о взгляде, обращенном к Винсенту.

Дядя кивнул племяннице, взгляд его заметно потеплел.

— Ты прости, что сорвали тебя с места, но твоей тете очень хотелось с тобой увидеться.

— Что вы такое говорите! Если бы вы мне не сообщили о Глории, я бы просто обиделась, — быстро ответила Нора.

Привстав на цыпочки, она поцеловала дядю в щеку. Девушка не замечала, что Винсент, прищурившись, наблюдает за этой сценой, но Морис Хоуп все видел, и взгляд, брошенный им на Винсента, был далеко не дружелюбным.

Все трое молча сели.

— Мистер Пламмер — друг Лесли, — сказала Нора, когда молчание слишком затянулось, — и по дороге подвез меня.

— Понятно. — Лицо мистера Хоупа хранило непроницаемое выражение. — Значит, просто друг Лесли?

Вторую — невысказанную — часть вопроса Винсент с легкостью парировал:

— Глорию я видел всего раза два, — пояснил он любезнейшим тоном.

Лицо пожилого джентльмена ни на йоту не смягчилось.

Винсент надолго замолчал. Он сидел с отсутствующим видом, откинувшись на спинку стула, скрестив руки на груди и положив ногу на ногу, густые ресницы скрывали выражение его глаз.

Полли сообщила, что обоим пострадавшим дали успокоительное и они спят. Поэтому было решено, что Норе и Винсенту нет смысла ждать в больнице, а лучше прийти позже.

У Норы, правда, имелось на этот счет свое мнение: после того что произошло утром, она бы предпочла провести день где угодно, только не в обществе Винсента.

Миссис Хоуп наклонилась через кресло мужа и взяла девушку за руку.

— Поедем с нами домой, перекусишь. — Пожилая женщина лучезарно улыбнулась Винсенту. — Вас устроит холодное мясо и салат?

Нора поспешила вмешаться, прежде чем Винсент успел открыть рот.

— Думаю, вам с дядей нужно отдохнуть и поспать.

Хорошо зная тетю, Нора догадалась по характерному блеску в глазах, что Полли Хоуп решила сыграть роль свахи.

— Не говори глупостей! — Тетя замахала на нее рукой. — Теперь, когда стало ясно, что Глория поправится, я чувствую себя прекрасно. — Она снова повернулась к Винсенту: — Так вы едете с нами?

На этот раз Нора не успела вставить ни слова.

— Благодарю вас, миссис Хоуп. — Винсент одарил женщину одной из своих ослепительных улыбок, которые он пускал в ход не часто, но всегда с сокрушительным эффектом. — Вы очень добры.

— Спасибо, что так быстро привезли к нам Нору, — проворковала Полли, не обращая внимания на грозный взгляд мужа.

Еще одна жертва неотразимого Винсента Пламмера, подумала девушка.

После недолгой паузы отец Глории натянуто заметил:

— Полли, мистер Пламмер ехал навестить Лесли.

А вот дядя, похоже, отнюдь не очарован Винсентом, заметила Нора.

Однако Морис Хоуп как гостеприимный хозяин держал неприязненные чувства при себе, и следующие два часа прошли относительно спокойно. Хуже всего было, когда тетя Полли вдруг решила показать гостю семейный альбом.

— Смотрите, здесь Норе пять лет. Не правда ли, милая крошка? — Она указала на фотографию, на которой худенькая девчушка держала за руку толстушку Глорию.

Норе захотелось провалиться сквозь землю.

— Она прелестна, — откликнулся Винсент глубоким бархатным голосом, переведя взгляд с фотографии на порозовевшее лицо девушки.

— А вот она с родителями, — продолжала Полли. — А это… Ой, дорогая, прости ради Бога, я не знала, что у нас сохранился этот снимок. — Миссис Хоуп смутилась, тщетно пытаясь отклеить фотографию, на которой улыбающаяся Нора стояла под руку с высоким светловолосым мужчиной.

— Ничего страшного, тетя, — мягко успокоила Нора и пояснила, обращаясь к Винсенту: — Это Брайан. Снимок сделан в день помолвки.

— Прости меня, Нора, — сокрушенно повторила миссис Хоуп.

Девушка встала с кресла, подошла к тете и обняла ее за плечи.

— Все в порядке, тетя Полли. Это дело прошлое. — Все почувствовали, что Нора говорит искренне. — Теперь я и сама понимаю, что мы с Брайаном не подходили друг другу. Кстати, — добавила она небрежно, — я видела фотографии их дочурки, она — прелесть.

— Их дочь? — вмешался Винсент, прежде чем Хоупы успели что-то ответить. — Так у них родился ребенок?

— Да. — Нора повернулась к нему и посмотрела в глаза. — Жизнь продолжается, не так ли?

Тут заговорила Полли, меняя тему разговора. Однако Нора заметила, что Винсент еще некоторое время рассматривал фотографию и только потом перевернул страницу.

— А это моя сестра, — бодро сообщила Нора, указывая на девушку, стоящую на снимке между нею и Глорией. — Замечаете сходство?

— Абсолютно ничего общего, — сухо заметил Винсент.

— По-моему, тоже. — Кажется, ее дядя впервые с ним в чем-то согласился.

Наконец Полли, подчинившись выразительному взгляду племянницы, встала и взяла альбом из рук Винсента. В это же самое время в дверь позвонили.

— Опять, наверное, кто-нибудь из соседей пришел расспросить о Глории! — в сердцах воскликнула миссис Хоуп. Она жестом попросила мужа открыть дверь.

За время ленча в доме Хоупов уже побывало несколько подобных гостей, но их участие, хотя и продиктованное самыми добрыми побуждениями, все же утомляло. В холле послышались голоса, и мать Глории поспешно проговорила:

— Я, пожалуй, пойду прилягу.

— Тетя Полли! — раздался драматический возглас. Молодая женщина, застыв в дверях, театрально протянула руки. — Мама позвонила мне еще утром, я приехала сразу, как только смогла. Бедная Глория! Какой удар для вас с дядей! Тот, кто никогда не имел детей, не в состоянии понять ваши чувства… Ах, Нора! — Хильда сделала вид, что только сейчас заметила сестру, и прикрыла рот рукой, словно сожалея о «невольной» бестактности. — Я думала, ты в больнице.

— Привет, Хильда! — Нора встретила сестру без улыбки, ничуть не сомневаясь, что это эффектное появление было разыграно специально для нее. Винсент, вдруг оказавшись рядом, взял ее под руку, словно принимая под свое покровительство, и Нора была неизмеримо благодарна ему за поддержку. — Как поживаешь?

— Спасибо, хорошо. — В глазах Хильды не было и тени сожаления. Раскосые, зеленовато-карие, они придавали ей сходство с кошкой. Взгляд Хильды медленно переместился на Винсента. — Дорогая, ты нас не познакомишь?

Так вот из-за чего весь сыр-бор! По-видимому, мать упомянула, что Нору подвез какой-то знакомый, и сестрица не смогла побороть любопытство.

Глория и Хильда никогда не были подругами, а уж после истории с Брайаном Глория вполне недвусмысленно выразилась, что не желает больше видеть эту вероломную особу.

— Здравствуйте. — Хильда мило улыбнулась, показывая маленькие острые зубки. Глаза хищно блеснули, окинув взглядом красивое лицо Винсента. — Так вы приятель Норы?

Шок, вызванный неожиданным появлением сестры, стал проходить, и на смену ему пришло изумление, смешанное с недоверием. Хильда взирала на Винсента, как кошка на сметану, только что не облизывалась! Казалось, она сейчас замурлычет! Кокетливо отбросив назад прядь светлых волос, Хильда взмахнула длинными ресницами. Нора вспомнила, что в свое время сестра точно так же глядела на Брайана, только она, дурочка, тогда ничего не заподозрила. Хильда стремилась очаровать каждого встречного мужчину, и, хотя она не была красавицей в классическом понимании, у нее всегда были поклонники.

— Да, я друг Норы. — Что-то в бесстрастном взгляде Винсента на миг поколебало уверенность Хильды, но только на миг. В следующее мгновение она уже положила руку на обтянутое джинсами бедро и улыбнулась.

— Как мило.

— Брайан приехал с тобой?

Тетя Полли явно растерялась, а дядя Морис так и остался у двери, сверля затылок Хильды убийственным взглядом.

— Нет. — По недоброму огоньку в глазах сестры Нора догадалась, что у Брайана хватило такта не показываться на глаза бывшей невесте. — Муж решил, что нашей малышке пока рано путешествовать, и предпочел остаться с ней дома. Знаешь, он такой преданный отец, та-а-кой преданный! — жеманно протянула Хильда, косясь на Нору. — Для него просто свет клином сошелся на нашей Анжелике, не может прожить без дочки ни минуты.

— Что ж, наверное, вам можно позавидовать, — лениво протянул Винсент с чуть игривыми интонациями, словно в шутку.

Но, заметив злой огонек, сверкнувший в глазах сестры, Нора догадалась, что слова Винсента ее уязвили. Значит, Хильде уже стало скучно и она мечется в поисках новых ощущений. Норе вспомнились слова Глории. Узнав о Брайане и Хильде, кузина сказала: «Помяни мое слово, Нора, этот брак заключается не на небесах, а в аду. Брайан еще проклянет день, когда променял тебя на сестрицу».

Похоже, Глория как в воду глядела.

— Полагаю, вы знаете, как это бывает. — Хильда льда пожала плечами. Она не вполне представляла, откуда взялся Винсент, но непоколебимая вера в собственную неотразимость мешала ей посмотреть правде в глаза и признать свое поражение.

— Не совсем. — Улыбке Винсента позавидовала бы и барракуда. — Я больше привык общаться с преуспевающими деловыми женщинами вроде Норы, которые с блеском управляются и с работой, и с насыщенной светской жизнью и при этом не теряют своего обаяния в любой ситуации. Имейте в виду, Нора — совершенно особенная девушка. Впрочем, что я говорю, вы знаете это лучше меня, не так ли? — добавил он сладчайшим тоном.

— Я… она…

Впервые в жизни Нора видела сестру растерянной. Но Хильда быстро пришла в себя. Она поняла, что этот человек раскусил ее, и злобно прищурилась.

Следующий час стал для Норы чем-то вроде отдыха. Сестре хватило глупости еще несколько раз попытаться ее унизить, но Винсент всякий раз легко и безжалостно отбивал атаки Хильды.

К тому времени, когда Хильда собралась уезжать — мистер Хоуп ясно дал понять, что Глория не желает ее видеть, — Норе стало даже немного жаль сестру. Они вышли проводить ее до машины, и бедняжка поняла, что припаркованный у дома «феррари» принадлежит Винсенту. До Брайана Хильда считала для себя чуть ли не делом чести встречаться исключительно с обладателями роскошных дорогих автомобилей и толстых кошельков. Взглянув на Нору, прильнувшую к Винсенту, сестра позеленела от зависти.

— Как вижу, вы процветаете, — натянуто произнесла она.

— Да, дела идут неплохо. — Винсент улыбнулся, но глаза оставались ледяными, от него не укрылось отвратительное выражение, на миг исказившее хорошенькое личико. — Но богатство — понятие относительное. Что может сравниться со счастливым браком? А ребенок? Конечно, с детьми много хлопот, но это ведь приятные хлопоты, не так ли?

Наученная горьким опытом, Хильда не стала отвечать на выпад Винсента, а только коротко кивнула. Но когда женщина садилась за руль скромного седана, ее лицо потемнело от злобы.

Нора и Винсент стояли на крыльце, пока Хильда не уехала, больше ни разу не взглянув в их сторону.

— Бедняга Брайан, — задумчиво произнес Винсент, глядя вслед удаляющемуся автомобилю. — Не часто случается, чтобы расплата наступила так быстро.

Нора повернулась к нему и положила руку на плечо.

— Спасибо, Винсент. Вы меня просто спасли. Не знаю, почему Хильда всегда так ведет себя со мной… Мы никогда по-настоящему не дружили, даже в детстве, но мне все же казалось, что она на свой лад меня немножко любит.

— Нора, в семье не без урода. Даже у самых хороших родителей иногда вырастают дети, не способные на возвышенные чувства, думающие только о себе. Ваша сестра как раз из таких.

Нора слегка оторопела.

— По-моему, это слишком резко сказано.

— Но такова правда. Я даже осмелюсь утверждать, что Хильде удавалось многие годы водить миссис Даймонд за нос. Матери ведь всегда стараются видеть в детях лучшее, даже когда это почти невозможно. К сожалению, Хильда не исключение, мне такие встречались.

Норе показалось, что слова Винсента имеют какой-то скрытый смысл.

— Все равно спасибо, — повторила она. — Я боялась увидеть сестру после всего, что произошло между нами, но… учитывая обстоятельства, взаимные обвинения вряд ли уместны.

— Вы слишком благородны. — Винсент склонился к ней и легко коснулся ее губ. В этом мимолетном поцелуе сквозила странная печаль. — В отличие от меня, — горько добавил он.

— Я бы так не сказала.

Нора постаралась произнести это небрежно, но, когда Винсент повернулся, девушка поразилась происшедшей в нем перемене: лицо застыло, глаза сузились.

— Нора, вы меня совсем не знаете, — сухо бросил он.

Обидные слова, но девушка постаралась не показать, что они ее задели. Винсент опять отдалился от нее, но почему? Только что он защитил ее от сестры, а теперь опять превратился в ледяной айсберг. Ей уже становилось невмоготу от резкой смены его настроений.

Они молча вернулись в дом.

Винсент как ни в чем не бывало завел вежливую беседу с Хоупами, а Нора опять задумалась. Она еще могла понять, что смерть любимой оставила в душе Винсента глубокий след, но все же с годами рана должна была зарубцеваться. А неприкрытая враждебность, даже ненависть к Хильде? Может быть, здесь тоже что-то кроется?

Девушка тряхнула головой, заставляя себя не думать об этом. Общение с Хильдой отняло у нее все силы, и душевные и физические.

Около пяти часов они вернулись в больницу. Глорию уже перевели в отдельную палату, возле ее кровати они застали Лесли в инвалидном кресле, ноги его были прикрыты пледом.

Миссис Хоуп бросилась к дочери.

— Дорогая!

Бурная сцена со слезами продлилась недолго: вскоре появилась медсестра и деликатно напомнила, что врач разрешил лишь ненадолго навестить пациентку.

Нора наклонилась над кроватью и поцеловала кузину в лоб.

— Знаешь, ты нас всех до смерти перепугала! — Она улыбалась, но голос слегка дрожал. У Глории тоже затряслись губы.

— Только без слез! — Несмотря на то что Лесли Грэхэм был бледен, весь в синяках, со сломанной ногой в гипсе, в его голосе слышались радостные нотки. — Можно им рассказать? — обратился он к Глории.

Та с нежностью посмотрела на мужчину, который держал ее руку так крепко, словно никогда не собирался отпускать. Глядя на них, Нора невольно сглотнула подступающие к горлу слезы.

— Хочу сделать маленькое объявление. — Лесли прочистил горло и продолжил: — Я просил Глорию стать моей женой, и она оказала мне большую честь, ответив согласием.

— Дорогая! — воскликнула миссис Хоуп. Далее опять последовали слезы, объятия, восторженные возгласы… во всеобщем ликовании только Нора заметила, что поздравления Винсента прозвучали как-то вымученно.

Следующие десять минут показались Норе бесконечными. Она была рада за кузину, но слишком остро ощущала близость большого загадочного мужчины, тихо сидевшего рядом. Винсент, улыбаясь, произнес все приличествующие случаю слова, но его серые глаза оставались холодными. Норе показалось, что он покровительственно и даже с какой-то жалостью поглядывает на всех. От этой мысли девушка зябко поежилась и первой вспомнила, что медсестра просила их не задерживаться.

— Нам пора, пока нас не выгнали отсюда. — Нора встала и принужденно улыбнулась Глории. — Я позвоню завтра. Честное слово, я очень рада за тебя. Надеюсь, я буду подружкой невесты?

Она наклонилась поцеловать кузину на прощание, и Глория крепко обняла ее.

— Обязательно. Я правда люблю тебя, Нора. Хорошо, что ты приехала. Обязательно позвони.

Девушки еще раз обнялись, и Нора выпрямилась, приклеив на лицо дежурную жизнерадостную улыбку. Она старалась не смотреть на Винсента.

Наконец все попрощались и вышли из палаты. В полном молчании пройдя по стерильно-белому коридору, они вышли во двор. Стоял прохладный летний вечер, дул слабый ветерок.

И вдруг ни с того ни с сего Нору охватила ярость, поглотившая все остальные эмоции: обиду, душевную боль, смущение.

Их отношения с Винсентом от начала до конца развивались целиком по его сценарию. Да, конечно, он сразу же откровенно изложил правила игры. Но, пытаясь затащить ее в постель, Винсент пустил в ход все имеющееся в его арсенале оружие, весь накопленный с годами опыт, все мастерство обольстителя, ни минуты не задумываясь о том, каково же будет ей, Норе, когда все кончится. Вероятно, он считал ее такой же, какими были все его женщины, а когда вдруг выяснилось, что девушка не вписывается в его схему, то она же и оказалась виноватой. Но Нора полюбила его, и в этом нет ее вины!

Девушка села в машину и уставилась прямо перед собой. Однако Винсент, вместо того чтобы закрыть ее дверцу, положил руки на крышу машины, наклонился над пассажирским сиденьем и, устремив на Нору пристальный взгляд, сказал:

— Ну, выкладывайте, в чем дело. От вас прямо-таки пышет гневом.

— Неужели?

Нора метнула на него уничтожающий взгляд, но совершила ошибку: при виде смуглого красивого лица — такого любимого! — ее сердце болезненно сжалось и решимость поколебалась.

— Да, и весьма ощутимо. — Он еще раз окинул ее задумчивым взглядом. — Так что стряслось?

— И вы еще спрашиваете? — Нора подняла голову и встретилась с ним взглядом. — Глория и Лесли объявили о помолвке, вы могли хотя бы притвориться, что рады за них!

— Так вот в чем дело? — Винсент искренне изумился. — Но я действительно рад.

— Да уж, конечно! — фыркнула Нора. Она сама не знала, что на нее нашло, но уже не могла остановиться.

— Хорошо, выкладывайте все начистоту. — Он прищурил глаза и мрачно добавил: — Вижу, вы так и рветесь в драку.

Как он смеет стоять тут в небрежной позе и допрашивать ее, когда у нее внутри все переворачивается! Пусть он богат и могуществен, пусть красив — слишком красив, — она должна хотя бы раз в жизни набраться смелости и высказать ему все, что думает. Нора знала, что Винсент не захочет ее слушать, но была уже не в силах держать все в себе.

Нескрываемое счастье Глории и Лесли затронуло какие-то глубокие струны в ее душе. У нее же с Винсентом все иначе. Она призналась в своих чувствах, и что же? Винсент отреагировал так, будто она была для него пустым местом!

— А что, вы хотите сказать, что я ошибаюсь? — язвительно поинтересовался Винсент.

— Рвусь ли я в драку? Пожалуй да, — призналась Нора.

— Настрой у вас боевой.

Вдруг Нору осенило: Винсент пытается сделать вид, будто ситуация его весьма забавляет, но на самом деле это не так! Блеск прищуренных глаз, жесткие складки вокруг напряженных губ говорили сами за себя.

Винсент выпрямился, расправил широкие плечи и с силой захлопнул переднюю дверцу. Нет, ему явно не до смеха, как, впрочем, и ей. Внутри у нее все сжалось в ожидании предстоящей схватки. Как бы Винсент ни пытался создать видимость, будто они играют в некую изысканную игру, Нора знала, что это не так, и приготовилась к жестокой атаке.

Винсент обошел вокруг капота и сел за руль. Однако, вопреки ожиданиям Норы, он не спешил прибегнуть к своему любимому оружию — острому, как бритва, сарказму. Он просто завел машину и аккуратно выехал с больничной автостоянки, ведя мощный автомобиль с той спокойной уверенностью, которая проявлялась во всем, что он делал.

Несколько минут они ехали в полном молчании. Начал накрапывать мелкий дождичек, Винсент включил стеклоочистители, но их мерное шуршание только еще больше накалило атмосферу в салоне. Нора уже готова была снова вызвать его на спор, лишь бы разрядить обстановку, когда Винсент неожиданно свернул на обочину и остановил машину.

— Вы на меня злитесь, и я вполне вас понимаю.

Винсент сказал совсем не то, чего она ожидала, и девушка на миг растерялась. Но он не дал ей времени на ответ. Наклонившись к Норе, Винсент впился ей в губы таким жадным голодным поцелуем, что все ее тело мгновенно охватил огонь. Нора почувствовала, что снова уносится в тот призрачный мир, где не существует ничего, кроме этих губ, рук, тела…

— Нет!

Она попыталась оттолкнуть его, но Винсент перехватил ее руку и прижал к своей груди. Девушка ощутила гулкое биение его сердца. Наконец он оторвался от ее губ. Нора подняла на него глаза, затуманенные страстью. Винсент бережно взял ее руки в свои, повернул ладонью вверх, потом наклонился и губами проложил огненную дорожку вдоль ладони к запястью.

— Ты так прекрасна, Нора, — хрипло прошептал он, — нежная, страстная, любящая. — Нора оказалась прижатой к нему, реакция его тела не оставляла сомнений в том, как действует на Винсента ее близость. Но в его интонации было что-то странное. — Настанет день, и ты сделаешь какого-нибудь мужчину счастливейшим из смертных.

Нора все поняла. Поняла еще до того, как Винсент медленно, словно с великим трудом, разжал объятия. Его рука еще на несколько мгновений задержалась в шелковистой массе ее волос, потом он отодвинулся. Это было прощание.

9

Несколько секунд Нора сидела ошеломленная, но постепенно оцепенение прошло, и ему на смену пришла ярость.

— Как прикажете понимать этот спектакль? — натянуто произнесла она, обращаясь к мрачному профилю Винсента.

Нора знала как, даже слишком хорошо знала, но она была сыта по горло этой игрой. Она заставит его облечь свои мысли в слова!

— Нам пора ехать. Обещали грозу.

— К черту грозу! — Нет уж, он так просто не отделается. Винсенту больше не удастся разыгрывать из себя умудренного жизнью человека, который ко всему на свете относится легко и философски. На этот раз они поговорят начистоту. Нора знала, что под этой непроницаемой маской прячется настоящий Винсент Пламмер. — Я задала вопрос и хочу услышать ответ.

— Бросьте, Нора.

— Нет. — Она вздернула подбородок. — Я хочу знать, как вы могли сначала целовать меня, а потом просто отвернуться, словно эти поцелуи ничего не значили.

— Они и не значили, — безжалостно отрезал Винсент, и Нора побледнела.

— Не пытайтесь меня обмануть, я знаю, какой вы на самом деле! — воскликнула Нора.

Винсент быстро взглянул на нее, но тут же отвел взгляд, на миг зажмурился, как от удара, и нервно провел рукой по волосам. Казалось, ее искренний порыв причинил Винсенту боль.

— Не делайте этого, Нора, вы никому не поможете, — тихо предостерег он. — Вам нужен мужчина вроде Лесли Грэхэма. Среднестатистический примерный семьянин, который уходит в девять и возвращается в пять, а в выходные косит газон на лужайке перед домом…

— Только не надо мне объяснять! — Нора сама удивлялась, как ей удавалось говорить таким тоном — спокойно, но твердо. — Я сама знаю, кто мне нужен.

— И я знаю. Вам нужен человек молодой, неиспорченный…

— Вы вовсе не старый. Вам всего тридцать пять лет! — воскликнула Нора и залилась краской.

— Девочка моя, вот здесь, — Винсент постучал себя по груди, — я очень стар. Душой я состарился уже в вашем возрасте… — Он резко оборвал себя. — Но это совсем другая история.

— Я хочу знать, — тихо проговорила Нора, молясь, чтобы ее голос не задрожал.

— Нет. Черт побери, вы сами-то знаете, чего хотите? Вы яростно противились моим попыткам затащить вас в постель, а теперь, когда я смирился с поражением…

— Это вовсе не так, и не смейте низводить наши отношения до этого уровня! — сердито выпалила Нора. Неужели у нее так мало самолюбия, что она опустилась до спора с мужчиной, который ее отверг? Но в отношениях с Винсентом не может быть простоты и ясности. Девушка интуитивно понимала: то, что отражается на поверхности, — не более чем умело созданная иллюзия, и она хотела проникнуть в суть, каких бы страданий ей это ни принесло. — Я хочу знать, что вы думаете на самом деле, что чувствуете… — Голос задрожал, и Нора замолчала.

— Решили поиграть в правду? — спросил он с убийственным сарказмом. — Я, знаете ли, давно оставил такие игры.

— Не совсем так. Может, правда и осталась далеко позади, но игры, насколько я могу судить, вам еще не наскучили.

В его серых глазах появился опасный блеск.

— Не в бровь, а в глаз. А вы, надо полагать, в душе — добродушная сельская простушка, не так ли? — с издевкой протянул Винсент. — Из тех, кто печет пироги с яблоками и домашний хлеб и каждый раз к приходу мужа греет его тапочки у камина. Согласен, Нора, мы с вами очень разные.

— Я этого не говорила. — Глаза Норы полыхали гневом, щеки раскраснелись, а губы… вопреки всем стараниям сохранить хладнокровие, губы предательски задрожали. — Я даже отдаленно не представляю себе, как пекут хлеб.

— Ничего, ради мужчины, которого полюбите, вы всему научитесь. — Казалось, он обвиняет ее в тягчайшем из преступлений.

Нора сделала глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки.

— Неужели это так плохо?

Для него она была бы рада научиться чему угодно, в том числе и хлеб печь, беспомощно подумала девушка. Винсент — самый привлекательный мужчина на свете, ее тянуло к нему не только физически. Ей нужен он весь: его тело, душа, сердце, и она, в свою очередь, готова стать для него всем.

— Плохо? Нет, для нормального мужчины заполучить такую женщину, как вы, — немыслимое счастье, — медленно ответил Винсент. — Вам как раз такой и нужен, чтобы холил и лелеял, не мог на вас надышаться…

— Я знаю, о каком типе мужчин вы говорите, — бесстрастно перебила Нора, надеясь, что ее спокойствие выглядит естественным. — Мне нужен человек, готовый отвезти домой с вечеринки женщину, оскорбившую его только за то, что он проявил к ней участие. Тот, кого она может обвинить в попытке купить ее, а он после этого все равно даст ей работу. А еще такой, который, зная, что может легко овладеть женщиной, все же не сделает этого, потому что боится ранить ее душу. Такого мужчину вы имели в виду? — Винсент впился в нее пристальным взглядом. Он еще никогда не казался Норе таким красивым, как в эту минуту. Красивым и недосягаемым. Ей не удалось пробить его броню… — Я знаю, вы считаете себя циничным и бездушным, — тихо сказала она, — но вы со мной никогда таким не были. — От боли, смешанной с непогасшим желанием, ее карие глаза потемнели. — Даже в самом начале нашего знакомства.

— Только не нужно делать из меня святого! Я хочу от женщин только одного и никогда не делал из этого тайны.

— Я вам не верю!

— Проклятье! Женщина, что ты от меня хочешь? — С лица Винсента только на мгновение слетела маска железного самообладания, но Нора ужаснулась: она едва узнала его голос. — Ты не имеешь ни малейшего представления о том, как я жил последние десять лет! Я без зазрения совести брал все, что хотел!

— Тогда почему вы не взяли меня?

— Прекрати! — Винсент стукнул кулаком по колену, откинулся на спинку сиденья и взлохматил пятерней волосы. Когда он медленно повернулся к Норе, его лицо вновь превратилось в маску, рот сжался в тонкую побелевшую линию и только глаза сверкали неукротимым огнем. — Так ты хотела знать, что у меня внутри? Уверена, что тебе все еще хочется заглянуть мне в душу? Подумай хорошенько, прежде чем ответить, потому что тебе может не понравиться то, что ты узнаешь.

Нора не колебалась ни секунды.

— Да, я хочу это знать.

Винсент медленно покачал головой и криво усмехнулся.

— Ох уж эта самонадеянность юности! — Он снова покачал головой и задумчиво продолжал: — Когда-то я тоже был молод и безумно влюблен. Безумие — самое подходящее слово для описания моего тогдашнего состояния, потому что я был глух к голосу разума. — Он замолчал. Нора молча ждала продолжения, призвав на помощь всю свою выдержку. Что ж, она сама напросилась… вот только не знала, что ей будет так больно. — Кармен была прекрасна дикой необузданной красотой. В ней было что-то цыганское: черные волосы длиной до талии, а глаза… примерно как у тебя, только твои — чистые, теплые, нежные, как бархат, а ее глаза были как темный огонь, временами они почти светились изнутри, как раскаленные угли. Мы познакомились с ней в университете и последний год учебы прожили вместе. Потом решили, что самое подходящее для нас место — это Лондон. Я сделал ей предложение, но Кармен попросила подождать. — Винсент смолк. В его застывшем взгляде появилось что-то пугающее. — Я знал со слов Кармен, что дома ей приходилось несладко. Отец беспробудно пил, а мать пускала «квартирантов» — на одну ночь, чтобы было чем платить по счетам. Поэтому я понимал, что перспектива замужества кажется ей не слишком привлекательной, и не настаивал. Кармен закончила университет с отличием и получила прекрасную работу в лаборатории. Я начал работать в банке и вскоре понял, что у меня это неплохо получается. Одним словом, будущее виделось мне в радужном свете. Правда, мы с Кармен часто спорили, но мне нравился ее сильный характер. — По крыше машины громко забарабанили капли, дождь за окном перешел в мощный ливень, но никто из них не обращал на него внимания. — У нас была общая квартира, но, когда веселая студенческая жизнь кончилась, все вдруг пошло вкривь и вкось. У Кармен случались приступы безумной ярости — иначе не назовешь, — причем она могла взорваться из-за любого пустяка. После таких вспышек она всегда раскаивалась и, чтобы задобрить меня, могла пустить в ход любые уловки, а их в арсенале Кармен было немало.

Когда к нам в гости приехала моя сестра, Оливия, наши отношения стали улучшаться, но однажды вечером Кармен вдруг не вернулась с работы.

— Она попала в аварию? — тихо спросила Нора, думая о том, как же мало она, оказывается, знает.

— В аварию? Нет, это было бы слишком просто. — Винсент повернулся к ней, и Нора ужаснулась: его глаза превратились в темные озера, полные боли. Но следующие слова оказались для нее полной неожиданностью. — На следующее утро, когда я уже сходил с ума от беспокойства, Кармен позвонила. Она плакала, и я ничего толком не понял, кроме того, что она просит за ней заехать по адресу, который я никогда раньше не слышал. Оливия уговорила взять ее с собой, и мы поехали вместе. Думаю, излишне говорить, что ночью мы оба не сомкнули глаз, волнуясь за Кармен. Я приехал в какой-то сомнительный район и узнал, что Кармен сделала подпольный аборт.

— Господи, Винсент! — Нора в ужасе воззрилась на него, не в силах поверить услышанному.

— Она ждала меня в квартире своей приятельницы, которая и свела ее с врачом, если можно назвать его этим словом. По-видимому, операция прошла неудачно, и Кармен почувствовала себя плохо. Ни она, ни ее сослуживица так и не сказали мне ни имени, ни адреса того мясника, который сделал аборт, наверное они боялись, что я его просто убью, — закончил он мрачно.

— И что вы сделали? — спросила Нора дрожащим голосом.

— А что я мог сделать? Затолкал ее в машину и привез домой. Между нами произошла страшная ссора, такая, каких никогда прежде не бывало. Я не мог поверить, что Кармен убила нашего ребенка, дитя любви, как я тогда думал.

— Это был ваш ребенок? — ошеломленно спросила Нора. — Тогда почему она сделала аборт?

— Кармен не хотела заводить детей, она боялась потерять свою свободу, — с горечью ответил Винсент. — Ее карьера только-только пошла в гору, а на все остальное ей было плевать. Она рассчитывала, что сделает все тихо и без моего ведома. Что-то пошло не так, и она запаниковала… иначе я никогда не узнал бы, что моего ребенка, частичку моей плоти и крови, убили без сожаления. Я был вне себя от злости и бессилия. — Винсент замолчал и провел рукой по лицу. — Я боялся, что не сдержусь и сверну Кармен шею, поэтому оставил ее с Оливией, а сам уехал к приятелю, и мы вместе распили бутылку виски.

Нора не могла представить такого даже в самых диких фантазиях, но не зря говорится, что правда богаче вымысла.

— Винсент, мне так жаль, я не знала…

— О, это еще не все, Нора. Самое интересное впереди. Кармен позвонила в шесть утра. Она была в истерике. У нее открылось кровотечение, и ей требовалась срочная помощь. — Голос Винсента стал прерывистым. — Она нисколько не сожалела о ребенке, только испугалась и злилась на себя за то, что так глупо попалась. Я сказал, что слишком много выпил и не могу отвезти ее сам, но позвоню в «скорую». Я собирался подъехать прямо в больницу. Кармен, не дослушав, бросила трубку… а через полчаса она была мертва. И прихватила с собой на тот свет Оливию. — Боль и горечь были так ощутимы в голосе Винсента, что у Норы перехватило дыхание. — Что именно произошло тогда, я уже никогда не узнаю. Вероятно, Кармен уговорила Оливию отвезти ее в больницу. Наверное, она сделала это нарочно, чтобы досадить мне. Сестра только недавно получила водительские права и чувствовала себя за рулем неуверенно. По собственной воле она бы не решилась ехать. — Винсент посмотрел на нее полными муки глазами. Нора побледнела, губы ее дрожали, в глазах светилось участие. — Сначала я винил в обеих смертях себя. Это я довел Кармен до такого состояния, и она убила себя и Оливию. Но в день похорон я познакомился с ее родителями. — В голосе Винсента появились удивленные нотки. Казалось, даже по прошествии стольких лет он все еще не может найти ответ на какой-то вопрос. — Нора, родители Кармен оказались вполне нормальными людьми. Отец — управляющий фирмой, мать — школьная учительница. Вся эта история с трудным детством была ложью от начала до конца. Кармен ушла из дому в шестнадцатилетнем возрасте, заявив родителям, что они ей надоели. Из того немногого, что они мне рассказали, я понял, что Кармен успела превратить их жизнь в ад и спала с каждым, кто носит штаны. — Винсент напрягся, голос его посуровел. — В день похорон Оливии с нашей матерью случился удар, и через несколько недель она умерла. Врач сказал, что она утратила волю к жизни. Я ее понимаю. После трагедии со мной некоторое время было то же самое… но потом я выкарабкался, — мрачно закончил Винсент.

Нора дрожала, но не от холода. Ей следовало догадаться, что за добровольным одиночеством Винсента кроется нечто большее, чем скорбь по первой любви. А ее предположение, что он не может простить родную сестру, и вовсе было ошибкой. Винсент выше слепой фанатичной преданности и мелкой мстительности. Если бы все было так, как она думала, он оплакивал бы обеих женщин, но через какое-то время вернулся бы к жизни и уж, конечно, не стал бы винить сестру в смерти невесты. Нора всегда чувствовала, что все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд.

Винсент заговорил снова:

— Женщина, которую, как мне казалось, я хорошо знал, которую любил, которой верил, оказалась всего лишь плодом моего воображения. Она ухитрилась убить троих человек, двое из которых были мне дороже самой жизни. Я горевал по ребенку, но не так, как по сестре и матери. Умирая, отец поручил мне о них заботиться, и я ему пообещал, но не выполнил клятву. Я предал и его, и себя.

— Но вы ни в чем не виноваты, — быстро вмешалась Нора. — Вы же не могли знать…

— Я должен был знать, должен! — Винсент повторил уже тише: — Мне следовало знать, Нора. А я дал себя одурачить, клюнул на хорошенькое личико и роскошное тело и вообразил, что Кармен — девушка моей мечты. За эту ошибку мои близкие заплатили жизнью.

— Все совершают ошибки.

Нора мягко коснулась руки Винсента, но он не отреагировал.

— Только не я. Я больше не совершаю ошибок. Я поставил себе цель добиться успеха — ради родителей, ради Оливии. И добился его. Имя Пламмер — теперь не пустой звук в деловом мире, но что касается любви… — Винсент уставился на нее немигающим взглядом, — любви и счастью в моей жизни нет места. Я их недостоин.

— Что вы такое говорите? — Нора ошеломленно воззрилась на него. — Конечно, вы достойны и любви, и счастья. Нельзя же винить вас за то, что вы полюбили не ту женщину! Вспомните мою историю. Я даже не догадывалась, что сестра встречается с моим женихом. Они обвели меня вокруг пальца. Но, не будь Хильды, я могла бы выйти замуж за Брайана в полной уверенности, что поступаю правильно, и совершила бы величайшую в жизни ошибку. Мне казалось, что я люблю его, но теперь стало ясно, что мои чувства были лишь бледной тенью настоящей любви. — Винсент на миг закрыл глаза, а когда открыл их, взгляд его стал непроницаемым. — Людям свойственно ошибаться, Винсент. Обидно, но это так, — мягко проговорила Нора. Боль, которую испытывал он, сжимала ее сердце, как своя собственная.

— А как насчет случайных жертв, невинных людей? — взорвался Винсент. — Или в общем сценарии им отводится роль статистов?

— Но такое случается…

— Не случится, если я смогу это предотвратить. Теперь, Нора, я живу так, как считаю нужным. Никаких пышных слов, никаких лишних эмоций, только голые неприкрытые факты. Я знаю, кто я, женщины знают, какое место отводится им, так что ошибки исключены. Вы хотели правды — что ж, извольте.

Ей не удалось достучаться до его души.

Нора посмотрела на Винсента. Холодное суровое лицо, но как же она его любит. А что, если бы он не был красив, богат и влиятелен, не обладал такой властью? Могла бы она рассчитывать на его взаимность? Этого ей никогда не узнать. Рассказ Винсента вдребезги разбил все ее представления о нем и, что еще страшнее, начисто уничтожил ее инстинкт самосохранения. Почему-то собственные чувства вдруг утратили для нее первостепенную важность.

— Да, я действительно с некоторых пор очень ценю правду, — медленно ответила она, тщательно подбирая слова. — После истории с Брайаном мне стало ясно, что в отношениях между мужчиной и женщиной главное — честность. Хотите знать правду? Я люблю вас, Винсент. Я поняла это уже некоторое время назад, только боялась признаться.

— Нет! — проскрежетал Винсент. — То, что вы называете любовью, на самом деле — физическое влечение. Это правда, Нора, между нами проскакивают искры, но это имеет отношение только к сексу.

— Неправда. — Нора сделала глубокий вдох, но ее голос не дрогнул. — Может быть, физическое влечение — часть того, что я чувствую, но только часть. Я люблю вас.

— Нора, вы неисправимый романтик и мечтатель. — Винсент тяжело вздохнул. — Сначала вы выдумали свою любовь к Брайану, а когда он вас предал и унизил, вы по-прежнему остались уязвимой. Я совершал в жизни немало поступков, которыми не могу гордиться, но пользоваться слабостью женщины — не в моих правилах. Я не скрываю, что хочу вас, но вы убедили себя, что я значу для вас больше, чем есть на самом деле. Это невозможно. У нас нет будущего. И когда-нибудь вы сами это поймете.

Ливень превратился в настоящий потоп. Струи воды громко стучали по крыше автомобиля. Погода настолько соответствовала внутреннему состоянию Норы, что это было бы даже забавно, не будь так грустно. Казалось, неведомый режиссер умело подбирает декорации под стать настроению героев. Только это была не пьеса, а реальная жизнь. Нора чувствовала, что безвозвратно теряет любимого мужчину, и ничего не могла с этим поделать.

В замкнутом пространстве автомобиля близость его тела волновала ее особенно остро. Нора почти осязаемо ощущала, как он напряжен. В облике Винсента не осталось ничего от обманчиво ленивой расслабленности хищника, он больше не казался отстраненным. Обнажив перед ней душу, он теперь злился на себя за это короткое проявление слабости.

Девушка тайком взглянула из-под опущенных ресниц на его замкнутое лицо, скользнув взглядом по сурово сжатым губам, высоким скулам и прищуренным глазам. Но она могла с таким же успехом разглядывать каменное изваяние: лицо Винсента было абсолютно непроницаемым. Мысль, что это окончательное прощание, что ей придется провести остаток жизни без Винсента, наполняла душу отчаянием и страхом. Как же так? Он ворвался в ее жизнь, перевернул все вверх дном, а теперь так просто возьмет и исчезнет? Не может быть, это слишком несправедливо.

Они подъехали к дому Норы. Винсент откинулся на спинку сиденья, не глядя на спутницу.

— Спасибо за откровенность, — тихо сказала девушка.

— Спокойной ночи, Нора.

Его голос звучал холодно, но Нора знала, что другого шанса у нее не будет. Она должна в последний раз попытаться найти брешь в его защите, может, тогда у нее хотя бы появится надежда не быть окончательно вычеркнутой из его жизни.

Нора подалась вперед и несмело поцеловала его в уголок рта, но Винсент не ответил.

Глупышка, неужели ты надеешься соблазнить мужчину, которого природа одарила фантастическим сексуальным магнетизмом? Мужчину, искушенного в любви, который мог быть и неотразимым, и холодным как лед — как сейчас?

— Винсент? — Нора придвинулась к нему так близко, что почувствовала тепло его дыхания. Она погладила его шею, зарылась пальцами в густые волосы. Винсент оставался неподвижным, не произнеся ни слова, но от ее прикосновения его тело чуть заметно содрогнулось, и это придало Норе храбрости продолжать. — Винсент, поцелуй меня, ну, пожалуйста.

— Не знаю, какую игру ты затеяла, но лучше прекрати ее прямо сейчас.

Винсент повернул голову, чтобы посмотреть в глаза Норе, и она, впервые проявив инициативу в их отношениях, стремительно прижалась к его рту своими горячими полураскрытыми губами.

На какое-то мгновение, показавшееся Норе вечностью, Винсент замер. Сердце ее билось так бешено, что зашумело в ушах. Но в следующий миг из груди Винсента вырвался низкий, почти животный стон, руки его словно против воли обвили ее плечи, а рот набросился на ее губы с жадностью голодного хищника, неистово, даже с какой-то яростью терзая их нежную податливую плоть.

Он хочет ее, хочет… Сознание, что Винсент не в состоянии противиться искушению и его желание оказалось сильнее железной воли, наполнило сердце Норы восторгом, еще более усилившим невыразимое наслаждение, рожденное его поцелуем.

В ее душе не осталось места инстинкту самосохранения. Нора чувствовала, что должна показать, как он ей необходим. Она с радостью примет все, что Винсент готов дать, пусть это продлится год, месяц или даже неделю… но в душе она сможет лелеять мечту стать для него чем-то большим, нежели молодое желанное тело. Он к ней неравнодушен. И пусть он не произносил ласковых слов, его поступки говорили сами за себя. Что ж, это уже начало. Любовь может прийти даже к такому человеку, как Винсент Пламмер.

Пальцы Норы запутались в темной гуще его волос. Губы Винсента стали более мягкими, язык нежно обвел контуры ее припухшего рта, и Нора застонала.

Руки Винсента проникли под ее блузку, скользнули вверх, обхватили нежные холмики грудей и стали ласкать розовые пики. Пальцы и губы Винсента вытворяли с ней такое, что Норе показалось: она умрет от наслаждения. И вдруг по его телу прошла волна дрожи, и Винсент замер.

— Это безумие, — прохрипел он сквозь стиснутые зубы и с силой оттолкнул от себя Нору. — Чистое безумие.

— Почему? — Голос девушки еще звенел от возбуждения. — Мы оба хотим друг друга, ты сам это говорил.

— Ты знаешь почему, Нора. Я не хочу причинять тебе страдания, — с видимым напряжением произнес он. — Ты не готова справиться с этой ситуацией.

— Но ты же говорил, что другие прекрасно справляются.

— Ты не такая, как другие!

Повисла такая тишина, что, казалось, весь мир замер, затаив дыхание.

— Винсент…

— Черт возьми, Нора! Я этого не хочу.

Теперь Винсент говорил тихо и как-то безжизненно. Прежде чем Нора успела его остановить, он вышел из машины, не глядя на нее, обошел капот и рывком открыл дверцу.

Нора как во сне медленно выбралась из машины и остановилась. Мысли путались, а сердце стучало так громко, что, наверное, это слышал даже Винсент. Девушка понимала, что если не предпримет что-то немедленно, то потеряет его навсегда. Как он мог ее оттолкнуть?

Как мог не дать ей ни единого шанса, после того как сам несколько недель преследовал ее?

— Прощай, Нора, — тихо сказал Винсент, отступая на шаг.

Это конец. И вдруг внутри у Норы словно лопнула какая-то пружина, и слова — горячие, яростные — хлынули сами собой.

— Ах вот, значит, как? «Прощай, Нора». Вы решили, что нам пора распрощаться? Винсент Пламмер, кто дал вам право решать, что правильно, а что неправильно? Только не надо объяснять, что вы делаете это ради меня, желая уберечь меня от страданий, потому что я все равно не поверю. Да вы просто испугались! Да, да, вы боитесь полюбить снова и жить полноценной жизнью. Это, видите ли, слишком рискованно. На свете есть тысячи, миллионы людей, которым пришлось перенести страдания и потери, не вас одного одурачили. А как вы думаете, мне было легко, когда я приехала в церковь на собственную свадьбу, а жених так и не появился?

— Довольно! — прервал Винсент ледяным голосом.

Он встретился с ней взглядом, и Нора прочла в его глазах мрачную решимость. Однако она не вняла предостережению.

— Вы не можете вечно прятаться от жизни! Сколько бы имен ни значилось в вашей записной книжке, вы даете им только свое тело, как животное, как какой-то робот…

— Нора, я сказал «довольно».

— Из-за того что случилось с вашей матерью и сестрой, вы вбили себе в голову, что обязаны быть несчастным! — Винсент развернулся и направился к водительскому месту, но Нора продолжала кричать ему вслед: — Вы по-прежнему расплачиваетесь за то, в чем никогда и не были виноваты. Но и это еще не все! Если вы вдруг рискнете открыть душу, то станете уязвимым, как все простые смертные, а уж с этим вы действительно не можете смириться! Вот в чем главная причина. — Винсент бросил на нее убийственный взгляд и молча сел за руль. Но Нора наклонилась и продолжала кричать в открытую дверцу: — Когда Брайан меня обманул, я была убита, раздавлена, а когда узнала, что он сбежал с моей родной сестрой, мне вообще казалось, что жизнь кончена. Но конец света не наступил. А потом я встретила вас. Вы назидательно советовали мне вернуться в реальный мир и перестать прятаться в башне из слоновой кости. И теперь, когда я действительно снова начала жить, вы оставляете меня в еще худшем состоянии, чем я была до встречи с вами?

— Я ничего не обещал…

— Я люблю вас, — почти простонала Нора. В наступившей тишине они взирали друг на друга через салон автомобиля. — Принимая вас таким, какой вы есть, я готова рискнуть. Я… у меня никогда не было мужчин, но я хочу принадлежать вам. Пусть у меня останутся хотя бы воспоминания, если не будет ничего другого.

Голос ее прервался, по щекам хлынули слезы, но Винсент сидел не шелохнувшись. Живыми оставались только его глаза: они пожирали Нору взглядом, в котором отражалась внутренняя борьба, в них сквозила боль и еще что-то, не поддающееся определению. И когда девушке показалось, что она достучалась до него, что Винсент сейчас протянет к ней руку, он повернул ключ зажигания и завел мотор.

— Винсент, не уезжай, пожалуйста, прошу тебя! Ты не можешь так уехать…

Но он захлопнул дверцу пассажирского сиденья, и в тот же миг автомобиль с ревом сорвался с места.

Нора застыла в оцепенении, глядя ему вслед. Она сказала все, что могла, открыла ему душу, но этого оказалось недостаточно. Винсент ее бросил.

Ей больше не быть счастливой, не знать беззаботного веселья, не испытать радости бытия, которой были пронизаны первые двадцать четыре года ее жизни. Отныне, что бы она ни делала, с кем бы ни была, перед ней будет постоянно витать облик высокого темноволосого мужчины с глазами цвета штормового моря и губами, обещающими рай. Теперь, когда она узнала настоящего Винсента Пламмера, его боль стала ее болью. И хотя он безжалостно отверг ее, Нора не могла его возненавидеть: она его любит и всегда будет любить.

Девушка вошла в дом только через десять минут, промокнув до нитки. Она до последнего момента все еще надеялась, что Винсент вернется, и теперь чувствовала себя совершенно опустошенной.

Сняв промокшую одежду, она надела халат и, приготовив себе горячую ванну, почти на час погрузилась в воду, но так и не согрелась: холод притаился где-то внутри.

Норе долго не удавалось заснуть. Перед ней снова и снова мелькали события последних суток, и она не переставала задавать себе вопрос: в чем ее ошибка?

Нора встала в три часа утра, так и не сомкнув глаз, и приготовила себе горячий шоколад. Она села на кровать, скрестив ноги по-турецки, и обхватила руками большую чашку с дымящимся ароматным напитком.

Ответ пришел сам собой. Нет. Рано или поздно она все равно бы призналась в своих чувствах к Винсенту… потому что он не прекращал бы свою атаку. Теперь Нора знала это. Винсент рассчитывал на легкий флирт и быструю победу, и, только когда она открыла ему свои истинные чувства, погоня прекратилась и охотник сам превратился в дичь.

Как ни странно, осознание того, что она не могла поступить иначе, принесло Норе странное успокоение. Она допила шоколад и легла в постель. Мысли пришли в порядок, и девушка почти сразу же провалилась в глубокий сон, в котором не было места ни прошлому, ни будущему, ни настоящему с его беспросветной безнадежностью.

10

В понедельник, за несколько минут до звонка будильника, поставленного на семь утра, Нора проснулась с болезненно-острым сознанием, что начинается второй день ее новой жизни — жизни, в которой не будет Винсента Пламмера. Она конечно же не выспалась, но почему-то испытывала прилив активности, даже чрезмерной.

Десмонд уже ждал в офисе. Он обрадовался ее появлению и с восторгом сообщил, что у него родился сын.

— Поздравляю! — Нора широко улыбнулась, стараясь скрыть от Десмонда свое подавленное состояние.

— Он такой очаровательный, к тому же ужасно похож на меня, — с гордостью произнес Десмонд. — Знаешь, я так переволновался, что сутки не сомкнул глаз. — Он мелодраматично вздохнул.

Нора покосилась на заваленный бумагами стол.

— Может быть, ты передашь самые срочные дела мне, а сам часок отдохнешь? У меня нет особых планов на вечер, так что я вполне могу задержаться. — На самом деле Нора была даже рада взвалить на себя лишнюю работу: все, что угодно, только бы не задумываться.

— Ты просто ангел, Нора, — обрадовался Десмонд. — Настоящий ангел, честное слово.

— Я знаю, — натянуто улыбнулась она.

День кое-как удалось пережить. Нора ушла из офиса в девять вечера, едва не падая от усталости. Ноги налились свинцом, голова гудела. Когда она добралась до квартиры, ей даже не хватило сил поесть. Кое-как приготовив бутерброд, она выпила чашку теплого молока и без сил рухнула в постель.

Заснула она почти сразу, но часа через два проснулась словно от толчка, точно зная, что видела во сне Винсента. Сам сон забылся, но осталось смутное ощущение тоски и обреченности. После этого Норе так и не удалось уснуть. В шесть утра девушка встала и заварила себе кофе.

В последующие дни этот сценарий повторялся с удручающей регулярностью: Нора работала до изнеможения, возвращалась домой поздно вечером и всю ночь ворочалась с боку на бок, а если и засыпала, то ее мучили кошмары, в которых доминировал Винсент Пламмер.

Когда в субботу Десмонд позвонил ей домой около девяти утра, Нора бодрствовала уже часа два и даже успела приняться за уборку. Казалось, в ней заведена какая-то пружина, заставляющая непрестанно двигаться вопреки усталости.

— Нора? — Его скорбный тон ей уже изрядно поднадоел. Он беспрестанно жаловался, что младенец сутками плачет. — У нас опять была трудная ночь.

— Бедняжка, — не вполне искренне посочувствовала она.

— Послушай, Нора, я звоню, чтобы попросить тебя об одолжении. Я бы ни за что тебя не побеспокоил, но…

— Десмонд, переходи к делу, — перебила Нора.

— Понимаешь, завтра вечером мы с Памелой приглашены на очень важный прием. Там будут все! Представляешь, сколько полезных контактов можно завязать! — Помолчав немного, он добавил с надеждой в голосе: — Беда в том, что Памела не может пойти, и я подумал, не согласишься ли ты меня сопровождать?

Ни в коем случае. Она не в том состоянии, чтобы посещать светские рауты!

— Прости, Десмонд, но я никак не могу. — Нора срочно пыталась придумать убедительный предлог отказаться.

— Прошу тебя, Нора! На такие приемы не принято приходить без дамы, к тому же во многих вопросах ты более компетентна. Знаю, неделя была трудной, но я не собираюсь задерживаться допоздна. Обещаю, ты не останешься в проигрыше, — продолжал уговаривать босс. — Можешь взять четыре выходных в любое время, когда тебе удобно. Или у тебя какие-то планы на завтрашний вечер?

— Нет, — честно призналась девушка. В конце концов Нора поддалась на уговоры, но уже минут через пять пожалела о своем решении. Надо же быть такой дурой, чтобы добровольно согласиться промучиться весь вечер в обществе посторонних людей, с которыми нужно вести светские беседы и мило улыбаться!

Эта мысль не покидала девушку весь следующий день. Красивое шелковое платье цвета кофе с молоком, купленное по случаю обеда с Винсентом (кажется, это было в прошлой жизни!), болезненно напоминало обо всем, что она потеряла, однако это был единственный туалет в гардеробе Норы, подходящий для великосветского приема. Неужели с тех пор, как она поняла, что влюбилась в Винсента, прошла всего неделя? Оставалось только надеяться, что со временем станет легче, но пока ощущение утраты было мучительно острым.

Нора нанесла на веки золотистые тени и подкрасила густые длинные ресницы тушью. На бледном лице глаза казались двумя темными озерами. Девушка поспешно нанесла на скулы немного румян: вряд ли прилично появляться на приеме с таким видом, словно готовишься взойти на эшафот.

Через час такси доставило Десмонда и Нору к подъезду пятизвездочного отеля в центре Лондона. Их проводили в парадный зал, украшенный бархатом и сияющий огнями люстр, которые отражались в бесчисленных бриллиантах дам.

Роскошь обстановки произвела впечатление даже на Десмонда.

— Ну и ну! Как ты думаешь, найдется ли в этом зале еще хотя бы один человек, который полчаса назад менял грязный подгузник? — прошептал он, вызвав у нее сочувственную улыбку.

— Вряд ли.

Она улыбнулась еще шире и расправила плечи, стараясь, чтобы весь ее облик выражал достоинство и уверенность.

Всмотревшись в зал, Нора похолодела: ее пригвоздил к месту взгляд пары серо-стальных глаз.

— Винсент…

Должно быть, она произнесла это вслух, потому что Десмонд повернулся и проследил направление ее взгляда.

— Значит, Пламмер здесь. Интересно, что это за красотка с ним, — задумчиво проговорил он. — Одно могу сказать, этот парень умеет выбирать женщин.

Нора поначалу не заметила спутницу Винсента: несколько мгновений она не видела ничего, кроме этого холодного красивого лица, все остальное расплывалось, как в тумане. Но, придя в себя, девушка рассмотрела, что на руке Винсента буквально виснет какая-то женщина. Она действительно была очень красива: начиная от темных волос, уложенных в замысловатую прическу, до ног, обутых в дорогие изящные туфельки. Соблазнительную фигуру женщины облегало сильно декольтированное атласное платье цвета слоновой кости, в ушах и на шее сверкали драгоценности.

В эту минуту Норе больше всего на свете хотелось сбежать домой, но, сделав над собой усилие, она оторвала взгляд от Винсента и, слегка наклонив голову, улыбнулась Десмонду.

— Ну что, в бой?

Удивительно, как мне удается вполне нормально разговаривать, когда сердце разрывается на части, думала девушка, проходя в зал под руку с Десмондом и с улыбкой принимая от официанта бокал шампанского.

— Нора, Десмонд, рад вас видеть.

Вопреки здравому смыслу Нора надеялась, что Винсенту хватит такта избежать встречи с ней, но когда глубокий, чуть хрипловатый голос раздался над самым ее ухом, она поняла, что подсознательно чувствовала: он обязательно подойдет. Девушка медленно повернулась и подняла глаза на Винсента. Он выглядел великолепно: элегантный смокинг как влитой сидел на его статной фигуре и, как ни странно, еще более усиливал его сходство с опасным хищником.

— Добрый вечер, Винсент.

Нора слышала, как Десмонд ответил на приветствие, но сама в эту минуту не смогла вымолвить ни слова, поэтому только улыбнулась и медленно кивнула сначала Винсенту, затем его спутнице. В сапфировых глазах красавицы, придирчиво рассматривавших Нору, появилось холодно-расчетливое выражение, словно спутница Винсента оценивала стоимость ее одежды с точностью до пенни. Однако вместо того, чтобы оробеть или испугаться, Нора вдруг почувствовала себя участницей третьесортной драмы.

— Как поживаете?

Вежливо-равнодушный голос Норы не был результатом хорошей актерской игры, он звучал естественно: ее охватило странное спокойствие.

Вблизи незнакомка оказалась еще красивее: нежная молочно-белая кожа, сияющие глаза. Но при этом в ее красоте не было ни капли тепла.

Нора слышала, как Винсент представил их друг другу, и, по-видимому, ответила что-то приличествующее случаю, потому что дальше разговор принял характер обычной светской беседы.

Винсент поинтересовался здоровьем Памелы, и сапфировые глаза его спутницы снова впились в лицо Норы, а тонко прочерченные брови изумленно изогнулись.

— О, так вы работаете вместе, — разочарованно протянула Миранда с плохо скрытым презрением, — а я думала, вы его подруга.

— Нет. — Нора выдавила из себя улыбку. — Я личный помощник Десмонда.

— Что вы говорите? — пропела прекрасная брюнетка, всем своим видом показывая, что считает социальный статус Норы неизмеримо низким, а ее саму — не достойной внимания.

Именно в эту минуту лед вдруг треснул.

Как он посмел подвергать ее подобному унижению! Нора понимала, что глупо злиться на Винсента: он был тут вовсе ни при чем, — но не могла с собой справиться. Всплеск злости был столь же внезапным, сколь и опасным, и девушка поспешно опустила глаза. Нельзя поддаваться эмоциям.

Мужчины продолжали разговор, но голоса словно доносились до Норы откуда-то издалека. Внутри у нее все кипело.

— Нора? — Десмонд слегка подтолкнул ее локтем. Девушка вернулась к реальности и обнаружила, что все трое выжидательно смотрят на нее. — Я сказал, что мы рады и в будущем работать над проектами Винсента.

Норе достаточно было ограничиться вежливым согласием или просто молчаливым кивком, но у нее не было сил даже на это — особенно при виде того, как брюнетка так откровенно прижимается к Винсенту всем телом.

Она отказалась от своих принципов, идеалов, предложила ему всю себя — и что же? Винсент просто плюнул ей в лицо! Что ж, ладно, думала Нора, только пусть не думает, что сможет беспрепятственно тыкать ее носом в собственные ошибки! Пусть ее уволят, пусть вся ее карьера полетит к черту, но она расскажет Винсенту Пламмеру, куда именно он может засунуть свои будущие проекты!

— Прости, Десмонд, но я не стану работать на Пламмера, даже если буду умирать с голоду!

Норе стало искренне жаль босса. У него был такой вид, словно перед самым его носом взорвалась небольшая бомба.

— Нора! — оторопело воскликнул он, потом повернулся к Винсенту и протянул руки с видом кающегося грешника: — Винсент, она шутит…

— Думаю, это серьезно.

В глубине темно-серых глаз на миг вспыхнул странный огонь, но лицо Винсента оставалось непроницаемым.

— Ну, знаете ли! Это неслыханная наглость…

Десмонд бесцеремонно перебил брюнетку и попытался спасти положение:

— Винсент, Нора просто устала, у нее была очень тяжелая неделя. — Бедняга был в ужасе: надежды, которые он возлагал на этот вечер, у него на глазах обращались в пепел. — Нора, скажи же ему…

— Что именно? — С отвагой обреченного Нора встретилась взглядом с Винсентом, прекрасно сознавая, что разрушает не только свою карьеру, но и последнюю слабую надежду вернуть его. — Правду? Сказать, что он самый высокомерный, самый жестокий, самый глупый мужчина на свете? — Нора видела, что каждая ее реплика вызывала маленькую вспышку в темной глубине глаз Винсента, но ей было уже все равно. Она чувствовала себя, как камикадзе. — Есть такая поговорка, что голубь всегда возвращается на родную крышу. В вольном переводе она означает примерно следующее: каждый получает то, что заслуживает. Так вот, мистер Пламмер, — она кивнула на его спутницу, чье личико выражало негодование, — это как раз то, чего вы заслуживаете.

— Ах ты мерзавка… — Брюнетка занесла руку для пощечины, но Винсент успел схватить ее за запястье, ни на секунду не отводя взгляда от лица Норы. Казалось, его глаза смотрели в самую ее душу.

Только теперь девушка поняла, что находится на грани истерики. Но полное отсутствие какой бы то ни было реакции со стороны Винсента погасило ее вспышку, как вода пламя костра. Нора растерянно оглянулась, словно только сейчас заметив, что вокруг них по-прежнему шумит зал. Маленькая трагедия, разыгравшаяся здесь, осталась незамеченной остальными гостями.

— Неужели ты позволишь какой-то жалкой секретарше разговаривать с тобой в таком тоне? — взвизгнула брюнетка. — И оскорблять меня?

— Разве она тебя оскорбила, Миранда? — Тихий голос Винсента прозвучал до странности безжизненно. — Если не ошибаюсь, Нора сказала, что я тебя заслуживаю, — ты считаешь это оскорблением?

Миранда бросилась прочь. Винсент повернулся к Норе и Десмонду, собираясь что-то добавить, но в это время к ним подошли сенатор с супругой.

Сенатор приветствовал Винсента, Десмонд постарался встать к ним поближе, и Нора воспользовалась возможностью отойти в сторонку. Ее охватила дрожь. Чувствуя, что она на грани обморока, девушка поспешно удалилась в дамскую комнату.

Что она натворила, Господи, что же она натворила!

К счастью, в дамской комнате никого не было. Нора сбрызнула руки холодной водой, приложила ладони к пылающим щекам и бессильно опустилась на обитую бархатом банкетку. Посидев несколько минут, она заставила себя встать и подойти к зеркалу в золоченой резной раме. На нее смотрело какое-то чужое лицо. У девушки вдруг родилось ощущение, будто в ее телесную оболочку поместили совершенно другого человека. А кто в этом виноват? Да все он, Винсент. До встречи с ним Нора Даймонд была обычной милой девушкой, ничем не напоминающей взрывоопасное создание, которое вырывается на волю всякий раз, когда она оказывается в радиусе нескольких ярдов от Винсента Пламмера.

Это он пробудил в ее душе чувства, о существовании которых она даже не подозревала, причем далеко не только гнев и ярость — это было бы еще полбеды. Нора вспомнила эротические видения, которые посещали ее с тех пор, как она впервые увидела Винсента, и покраснела еще сильнее. Что он с ней сделал? И продолжает делать, несмотря на окончательный разрыв? Если это и есть любовь, то она совсем не похожа на то светлое чувство, о котором Нора мечтала.

Девушка поняла, что не пойдет обратно в зал. Она в жизни ни от кого и ни от чего не убегала, но на этот раз была просто не в состоянии вернуться. Она бы поставила себя в еще более глупое положение, не разряди Винсент обстановку. И теперь Нора просто не доверяла самой себе: если Миранда с ее наглой физиономией и презрительным взглядом подойдет к ней близко, крови не миновать.

«Какая-то жалкая секретарша». Надо же такое ляпнуть!

Нора стиснула зубы. Вот опять: Брайан не узнал бы в этой фурии тихую нежную девушку, которая была его невестой. Возможно, у нее с Хильдой гораздо больше сходства, чем хотелось бы.

Написав Десмонду коротенькую записку с извинениями, которые он, впрочем, вряд ли поймет и примет, Нора с опаской выглянула в дверь. Путь свободен. Она сунула листок в руку первому попавшемуся официанту и быстро покинула отель.

Нет, я вовсе не убегаю, просто пытаюсь избавить всех от неловкости, мысленно убеждала себя девушка, но это объяснение не казалось убедительным даже ей самой.

На улице было еще светло и довольно тепло. Стоял тихий летний вечер. Нора остановила такси и, повинуясь какому-то необъяснимому импульсу, назвала адрес матери. Сжавшись в комочек на заднем сиденье, она закрыла глаза, и перед ней снова ожила ужасная сцена с Винсентом.

Пятнадцатимильный путь пролетел незаметно.

Нора вошла в дом, открыв дверь своим ключом. Мать возилась в саду. Навстречу девушке вышел толстый полосатый кот. Нора помедлила на пороге кухонной двери, выходившей в сад, и несколько мгновений наблюдала за матерью. Она вдруг заметила, что та выглядит усталой и постаревшей — два слова, которые у нее никогда не ассоциировались с энергичной деловой мисс Даймонд, — и Норе вдруг пришло в голову, что история с Хильдой и Брайаном была для матери тяжелым ударом.

— Это ты, Нора? — Миссис Даймонд подняла голову от клумбы с веселыми анютиными глазками и улыбнулась дочери. — Какой приятный сюрприз!

Отправляясь сюда, Нора не собиралась ни с кем делиться своими проблемами, но при виде искренней радости матери в душе девушки что-то сломалось. Плотина, сдерживающая поток эмоций, рухнула, и Нора разразилась потоком слез.

Встревоженная миссис Даймонд поспешила к дочери.

— Дорогая, что случилось?

Нора не сразу смогла говорить. К тому времени, когда она достаточно успокоилась, обе женщины уже сидели на скамейке под яблоней.

Нора рассказала матери всю историю от начала до конца — начиная с того дня, когда Винсент Пламмер впервые появился в ее жизни, и заканчивая финальной катастрофой, разразившейся в этот самый вечер.

— Я совсем запуталась и не знаю, как выбраться. — Девушка подняла на мать опухшие от слез глаза. — Я бы, наверное, все отдала, лишь бы избавиться от любви к нему, но ничего не могу с собой поделать.

— Знаю, детка, знаю. — Миссис Даймонд вздохнула и прижала дочь к себе. Нора не помнила, когда последний раз они вот так сидели вместе. — Кажется, я уже говорила, мы с тобой слишком похожи. Мы из тех, кто любит лишь раз в жизни.

— Это хорошо, если любовь взаимна, — вздохнула Нора, — а если нет? Винсент меня не любит. Думаю, он даже ненавидит меня после сегодняшнего. Винсент всегда такой холодный, такой сдержанный, он терпеть не может сцен. — Она снова всхлипнула, утирая нос тыльной стороной ладони, словно ей было не двадцать четыре года, а четыре.

Миссис Даймонд молча протянула ей носовой платок, чуть пахнущий лавандой, и Нора вспомнила давно прошедшие времена, когда, бывало, прибегала к ней с разбитой коленкой или порезанным пальцем, и мать вытирала ей слезы таким же платочком.

— Вот что, давай-ка по порядку, — бодро сказала миссис Даймонд, когда Нора высморкалась. — Мне совершенно ясно, что он тебя не ненавидит. Я бы даже сказала, что дело обстоит как раз наоборот. Но вот достаточно ли велика его любовь, чтобы преодолеть груз прошлого, этого я не знаю.

— Он меня не любит. — Нора посмотрела на мать печальным взором. — Наверное, он сейчас готов свернуть мне шею.

— Что ж, как бы то ни было, ты его любишь. И, честно говоря, я не могу себе представить, чтобы такой мужчина, каким ты его описала, мог отмахнуться от твоей любви.

— Ах, мама, видела бы ты, с какой женщиной он был на приеме! — жалобно пробормотала Нора. — Винсенту стоит только поманить пальцем, и любая красавица с радостью бросится ему на шею. Зачем ему я? К тому же на раздумья у него было целых пять дней.

— Дорогая, не забывай, что мы говорим о внутренних барьерах, которые он возводил и укреплял почти всю жизнь. Наберись терпения и дай ему время.

Нора тяжело вздохнула.

— Мама, ты его не знаешь.

— Зато я знаю тебя, — мягко проговорила мать. — И поверь, дорогая, суровый жизненный опыт способен научить человека распознавать драгоценный камень среди кучи булыжников. Мужчина, которого ты описала, вовсе не похож на глупца, и он узнает настоящий алмаз, когда отыщет его. Но если ты его любишь, наберись терпения. Учись на моих ошибках. Когда-то я ушла от твоего отца, потому что не могла с ним жить, но без него мне оказалось еще труднее.

— Ах, мама, прости! — Нора взяла мать за руку. — Я только недавно поняла, что ты чувствовала… ты же никогда не рассказывала.

— Да, знаю, я привыкла страдать молча. Какими же мы иногда бываем глупыми! — помолчав, мать тихо добавила: — Не уверена, что сейчас самый подходящий момент… Как ты отнесешься к тому, что мы с твоим отцом снова будем вместе?

Нора уставилась на мать в полном изумлении.

— Мама! Неужели… ты хочешь сказать… Что между вами произошло?

— О, я так переживала, когда Хильда сбежала с Брайаном. Наверное, это и побудило меня еще раз серьезно поговорить с твоим отцом. Вы ведь его дочери, и мне казалось, что только Пол может объяснить, что произошло. Знаешь, я не понимаю Хильду. Пожалуй, она даже не нравится мне как человек, но она моя дочь, и я все равно ее люблю. Я знала, что ты винишь меня за поступок Хильды, мне казалось, что я теряю тебя навсегда, и как-то вечером я не выдержала и позвонила твоему отцу. На следующее утро он постучал в мою дверь.

— Неужели? Я даже не знала, что папа вернулся в Англию.

— Он пробыл здесь всего несколько часов, — пояснила мать, — и мы поговорили начистоту. Пол решил, что с него достаточно странствий, в конце года он выходит на пенсию… и он попросил меня снова выйти за него замуж.

— И ты согласилась?

Нора с трудом осмысливала услышанное. В первое время после развода родителей она мечтала именно об этом, каждую ночь молясь о том, чтобы они помирились.

Мать медленно кивнула.

— Да, я люблю его. Я никогда никого больше не любила и не полюблю. Мне хорошо известны его недостатки: он слишком самолюбив, часто эгоистичен и иногда настолько увлекается своим делом, что все остальные перестают для него существовать… но я все равно его люблю. Мы еще не старики и хотим прожить остаток жизни вместе.

— Просто не верится! — Нора порывисто обняла мать и снова отстранилась, всматриваясь в ее лицо.

— Так ты рада за нас? — с тревогой спросила та.

— Ну конечно! Я в восторге!

— Мы собирались сообщить вам о своем решении, когда отец вернется в Англию, но я рассказала тебе это, чтобы ты поняла — ради настоящей любви можно вытерпеть все, что угодно. — Подумав, мать решительно добавила: — Уже через несколько месяцев я поняла, что мне не следовало от него уходить. Но было слишком поздно. Слишком много горьких слов было сказано, и разрыв казался окончательным. — Она вздохнула. — Все это время мы не переставали любить друг друга. Поэтому дай Винсенту еще один шанс, а потом еще один и еще.

Женщины еще немного посидели в тишине вечернего сада. Хотя у Норы по-прежнему болела душа, возвращаясь домой, она чувствовала, что увозит в себе частичку материнского тепла.

Девушка задумалась о будущем. Что касается работы, то здесь она сожгла за собой мосты. Вряд ли после спектакля, устроенного ею на приеме, Десмонд захочет ее видеть. По-видимому, первым делом ей нужно искать работу.

Но не карьера или финансовое положение больше всего волновали Нору. Она с ужасом думала о том, как жить без Винсента.

Девушка зажмурилась, пытаясь сдержать подступающие к глазам слезы. Только не это! Для одного вечера она и так уже достаточно наплакалась, к тому же слезами делу не поможешь.

Расплатившись с таксистом, Нора немного постояла на улице. Ночь была тихой и теплой, темное небо усыпали мириады звезд. Нора, как в детстве, почувствовала себя крохотной одинокой песчинкой в огромном мире.

В который уже раз за вечер на глаза снова навернулись слезы.

Где Винсент? Думает ли о ней? Ненавидит ее или просто раздражен тем, что она снова появилась у него на пути? Или у него на уме совсем другое, точнее, другая — роскошная брюнетка с сапфировыми глазами?

Нора решительно шагнула к двери, вошла в дом и быстро поднялась по лестнице, не зажигая света. Дойдя до площадки второго этажа, она вдруг застыла как вкопанная. Сердце ухнуло и забилось как пойманная птица — на полу появилась длинная тень, и от стены отделилась высокая фигура мужчины. Девушка похолодела от ужаса.

— Нора? — Услышав знакомый голос, она испытала такое неимоверное облегчение, что едва не упала в обморок. — Где ты была, черт подери? — прорычал Винсент.

11

— Где я была? — На смену облегчению пришла противоречивая смесь эмоций: страх перед тем, что Винсент собирается сказать после инцидента на приеме, раздражение его самонадеянным тоном, стыд из-за того, что сам звук его голоса привел ее в смятение. Наконец она пробормотала. — А тебе какое дело?

— Нора! — Девушка щелкнула выключателем на стене, и Винсент увидел ее опухшие глаза. — Я за тебя волновался, — признался он. — Нора промолчала. — Я тебя ждал, соседка впустила меня в дом.

— Неужели? — Ее сердце билось так сильно, что шумело в ушах. — И зачем же?

— Чтобы сказать, что ты победила, — просто ответил он. На узеньком пятачке лестничной площадки его крупная фигура выглядела еще более внушительно.

— Победила? — Нора застыла, непонимающе глядя на Винсента. — Что ты имеешь в виду?

— Я знаю, ты заслуживаешь большего, гораздо большего, но мое сердце принадлежит тебе. Ты завоевала его сразу же, как только я впервые тебя увидел.

— Винсент… — Нора почувствовала, что теряет связь с реальностью. — Не играй со мной.

— Играть? — взревел он, но тут же взял себя в руки. Он шагнул к Норе, но она попятилась к стене. — Так ты думаешь, я с тобой играю?

— Где она? — пролепетала Нора онемевшими губами. Девушка совсем растерялась: как же так, Винсент несколько дней не давал о себе знать, притащил на прием эту куклу… а теперь вдруг заявляет, что она покорила его сердце?

— Кто? Миранда? — Голос Винсента заметно смягчился. — Полагаю, преспокойно спит в кровати с собственным мужем. После того как ты… хм, разоблачила меня, я хотел тебя с ним познакомить, но ты исчезла.

— С ее мужем? — Боже правый, неужели она совершила глупейшую ошибку? Но брюнетка вела себя так откровенно, что не возникало никаких сомнений…

— Нора, я пришел на этот проклятый прием один, — терпеливо объяснил Винсент, — но оказался в компании с Мирандой и ее мужем.

— Но почему же она так на тебе висла? — ошеломленно спросила Нора.

— Миранда готова повиснуть на любом, у кого достаточно толстый кошелек, — мрачно заметил он. — За исключением собственного мужа, который, к сожалению, является моим другом. К сожалению, потому что мне поневоле приходится терпеливо сносить общество его жены.

— А я была с ней невежлива, — прошептала Нора.

— Да уж. — На губах Винсента промелькнуло слабое подобие улыбки. — Но она давно на это напрашивалась. К тому же ты была права: Миранда — как раз такая женщина, какой я заслуживаю. Да вот беда: я не хочу того, что заслуживаю, — не хочу с той самой минуты, как впервые увидел тебя, только мне не хватало храбрости признаться в этом самому себе, — уныло закончил он.

— Винсент…

— За последние несколько дней я настрадался больше, чем за все предыдущие годы, вместе взятые, но мне все равно не хватало мужества встать перед тобой на колени, благодарить за любовь и молить о прощении. Что власть, что деньги — без тебя все теряет смысл. А сегодня вечером я испугался, что навсегда оттолкнул тебя… Скажи, любимая, ты меня простишь?

В голосе Винсента звучала невыносимая мука. Нора всмотрелась в его лицо и вдруг увидела, что оно больше не напоминает маску: она могла читать его, как книгу…

— Винсент…

У нее вдруг ослабели колени, и она бы упала, но Винсент подхватил ее и осыпал поцелуями.

— Я люблю тебя, Нора, ты — женщина, о которой я мечтал. Поверь, я докажу тебе свою любовь, даже если на это уйдет вся моя жизнь, — шептал Винсент, но Нора едва слышала, потому что он перемежал свои слова обжигающими поцелуями, сводившими ее с ума. Винсент ласкал ее руками и губами, а она прижалась к его телу, тая в волнах жаркого наслаждения.

Прошло, наверное, несколько минут, прежде чем Нора наконец нашла в себе силы вырваться. В тот же миг лицо Винсента приняло усталое, какое-то потухшее выражение, и в глубине серых глаз девушка прочла затаенный страх. Он боится быть отвергнутым, поняла Нора. Великий Винсент Пламмер полюбил и превратился в простого смертного.

— Давай пройдем в комнату, — прошептала она, открывая дверь. Прежде чем переступить порог, Нора оглянулась. — Да, Винсент, полюбить — страшно, — сказала она мягко и, протянув руку, нежно обвела кончиком пальца контур его губ. — Но жить без тебя спокойной, но пустой жизнью гораздо страшнее. Я тебя люблю и всегда буду любить, но я не прошу у тебя того, чего ты не можешь дать. Я буду твоей столько времени, сколько ты пожелаешь…

Винсент не дал ей договорить. Он завладел ее ртом в страстном голодном поцелуе, от которого обоих охватило пламя. Он раздвинул языком ее губы, крепко прижал Нору к себе, и она ощутила очевидное доказательство остроты его желания.

Ее тело вспыхнуло сладостным огнем. Девушку больше не заботил завтрашний день — главное, Винсент с ней, он любит ее, и это все, что ей нужно. По мере того как его ласки становились все более настойчивыми, желание Норы росло, стремление слиться с Винсентом в единое целое стало почти непреодолимым. Его смокинг был давно сброшен, рубашка расстегнута, но, когда Нора принялась непослушными пальцами расстегивать ремень его брюк, Винсент осторожно остановил ее.

— Нет. Не сейчас.

— Что ты сказал? — Нора приподнялась с дивана. Она нежно погладила его грудь, перебирая темную поросль вьющихся волос. — Что-нибудь не так? — мягко спросила она со внезапно проснувшимся беспокойством.

— Все в порядке, любимая. Мы займемся этим, но не сейчас. Нора, ты выйдешь за меня замуж? Согласна ли ты быть со мной в горе и радости, любить меня, подарить мне детей? — Перед последним словом его голос чуть дрогнул, и Нора поняла, что он вспомнил о крошечном, так и не родившемся создании, которого Кармен отняла у него… о ребенке, который канул в небытие вместе с двумя самыми дорогими Винсенту людьми.

— Ты предлагаешь пожениться? — недоверчиво переспросила Нора. — Но как же… когда?..

— Я люблю тебя, Нора. — В его взгляде вдруг появилась неуверенность. — Так ты выйдешь за меня… завтра? Ты согласна?

— Да, да, да…

И Винсент перехватил эти слова губами, пробуя их на вкус, наслаждаясь сладостью этой клятвы.

— Знаешь, Глория мне этого никогда не простит. — Нора украдкой взглянула на колечко, украшающее безымянный палец левой руки. Простая золотая полоска казалась ей краше любых бриллиантов. — Ведь она даже не знает, что я вышла замуж.

— По возвращении из свадебного путешествия мы устроим грандиозный праздник и загладим свою вину, — улыбнулся Винсент.

Они были женаты три дня и три ночи, три восхитительные, великолепные, фантастические ночи. Норе открылся мир таких чувственных восторгов, о каких она не мечтала даже в самых смелых эротических фантазиях. Проведя первую брачную ночь в лондонском отеле, они улетели в Париж.

Романтическая атмосфера парижских улиц, лучами расходящихся от бесчисленных площадей, как нельзя лучше соответствовала настроению влюбленных.

Они сидели за столиком ресторана на борту речного парохода, стилизованного под старину, который проплывал мимо Эйфелевой башни, светящейся огнями на фоне звездного неба. Нора восхищенно ахнула:

— Ущипни меня, пожалуйста, чтобы я поверила, что это не сон!

Винсент залюбовался нежным румянцем щек любимой, ее прекрасными глазами, расширившимися от восторга.

— Я совершил ошибку, выбрав этот ресторан, — нахмурившись, сказал он.

— Ошибку? — недоуменно переспросила Нора.

— Если корабль не причалит в течение пяти минут, я за себя не ручаюсь, — угрожающе произнес Винсент, окинув жену откровенным взглядом, который тут же вызвал у нее ответную реакцию.

— Твоя сила воли достойна восхищения, — едва слышно прошептала Нора. — Боюсь, я не могу похвастать такой выдержкой.

Винсент загадочно улыбнулся и встал из-за стола, направляясь к капитанской рубке. Когда несколько минут спустя молодожены спускались по трапу на набережную Сены, команда во главе с капитаном понимающе улыбалась, отдавая честь гостям.

— А знаешь, судьба меня обманула, — прошептал Винсент Норе на ухо, когда они ехали в такси к старинной гостинице в центре Парижа.

— Что ты имеешь в виду? — хрипло спросила Нора. Все ее тело молило о наслаждении, которое мог дать ей только Винсент.

— Судьба пророчила мне минуты блаженства, — проговорил он прерывающимся голосом, — а я уверен, оно продлится всю жизнь.

Конец

Внимание!

Данный текст предназначен только для ознакомления. После ознакомления его следует незамедлительно удалить. Сохраняя этот текст, Вы несете ответственность, предусмотренную действующим законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме ознакомления запрещено. Публикация этого текста не преследует никакой коммерческой выгоды. Данный текст является рекламой соответствующих бумажных изданий. Все права на исходный материал принадлежат соответствующим организациям и частным лицам