Элеонор РАТКЕВИЧ

РУКОЯТЬ МЕЧА

Чсть первя

ГОБЭЙ

Пролог

– Оствь немедленно свои дурцкие фитюльки!

– Слушюсь, вше величество. – Юкенн рзжл пльцы, и гдльные бирки зструились из его руки н стол.

– Перестнь кривляться, – недовольно произнес Юкйгин. – Можно подумть, что я, гнусный тирн, вынуждю тебя во слву великих предков оторвть себе нос. А от тебя всего-то и просят не отвлекться.

– Великя жертв, – скорбно вздохнул Юкенн и, с трудом сдерживя смех, возвел очи к небесм. З отсутствием в королевских покоях небес взгляд Юкенны уперся в потолок. Н потолке не происходило ровным счетом ничего интересного. Юкенн посозерцл потолок, снов тяжко вздохнул и с видом оскорбленной невинности мрчно уствился н противоположный конец стол. Прямо перед собой Юкенн стрлся не смотреть, ибо перед ним возлежли его верительные грмоты. Кллигрфически выписнные знки едв успели просохнуть, от них еще явственно, хотя и слбо, пхло свежей тушью.

– Ну когд ты з ум возьмешься? – укоризненно воскликнул его величество князь-король Юкйгин.

– Послезвтр утром, – незмедлительно ответил Юкенн.

– Послезвтр утром ты должен уезжть, – нпомнил Юкйгин.

– Вот именно. – Юкенн лениво перебирл пльцми гдльные бирки. – Послезвтр с первыми лучми рссвет я н десять лет отбывю из столицы. Нд этим грех смеяться.

– Ты считешь, что я отпрвляю тебя в ссылку? – вкрдчиво осведомился Юкйгин, нчиня потихоньку свирепеть: хотя он и привык к выходкм своего племянник, но сегодня вечером Юкенн утртил чувство меры.

– Нет, – ответил Юкенн. – Я считю, что только теперь я перестну скучть.

– По-твоему, должность посл учредили для рзвлечений?

– Нет, – усмехнулся Юкенн. – Инче бы я удвился с горя. Мне скучно рзвлекться. Я двдцть пять лет только тем и знят, что рзвлечениями.

– У тебя стрнные понятия о рзвлечениях, – проворчл Юкйгин. – Ндо думть, когд ты три год нзд рскрыл тот жуткий зговор, ты рзвлеклся?

– Нет, – вновь усмехнулся Юкенн. – Тогд я рдовлся жизни целых пять дней. А потом зговор был рскрыт, и я опять стл… э-э… рзвлекться.

– Нчиню понимть, – здумчиво произнес князь-король. – Знчит, когд тебя и пятерых твоих оболтусов-приятелей прошлой весной во время охоты пводок отрезл и ты голодл и искл способ спстись, пок вы н своем островке не померли, ты тоже рдовлся жизни?

– И еще кк рдовлся. – Юкенн припомнил все обстоятельств той злополучной охоты, и н его устх зсиял блження улыбк. – А потом опять рзвлеклся.

– Если тк, – сухо зметил князь-король, – ближйшие десять лет скучть тебе не придется. А поводов для рдости у тебя будет более чем достточно. Быть послом в Згорье – не смый приятный способ свести счеты с жизнью. Тм постоянно что-нибудь случется. До сих пор я меньше всего н свете хотел отпрвлять в эту миссию именно тебя.

– Но все-тки отпрвляешь, хоть и против воли? – полюбопытствовл Юкенн. – Если не секрет, чему я обязн тким счстьем?

– В Згорье полгют, – с отврщением произнес Юкйгин и чуть скривился, – что, прислв к ним долгосрочным послом всего лишь вельможу, мы не проявили к ним должного увжения.

– Воистину тк, – подтвердил Юкенн. – Нсколько я помню, мой предшественник в пьяном виде вечно читет своим сотрпезникм поэму собственного сочинения, в трезвом боится мышей и не любит ездить верхом. А еще у него лысин потеет.

Юкйгин бросил н Юкенну взгляд, весьм длекий от одобрительного.

– Н сей рз от меня потребовли прислть особу королевской крови, – ядовито произнес князь-король. – Рди все того же увжения. Они же не знют, что единствення особ королевской крови, которую я могу сейчс нзнчить послом, – это ты.

– Скоро узнют, – утешительно пообещл Юкенн.

– Вообще-то я подумывл ответить, что единственный подходящий по возрсту член королевской семьи – оболтус и рзгильдяй, кких поискть. Но потом передумл. Ты, конечно, оболтус, но н тебя просто невозможно обидеться всерьез.

– А для посл это – немлое достоинство, – кивнул Юкенн.

– Я нчиню думть, что это не единственное твое достоинство, – устло ответил Юкйгин. – Пожлуй, если ты предпочитешь не рзвлекться, рдовться жизни, д еще и по столь необычным поводм… пожлуй, я сделл лучший выбор, чем мне кзлось. Кстти о рзвлечениях… сейчс ты рзвлеклся или рдовлся жизни?

– Думю, скорее рдовлся, – после минутного молчния ответил Юкенн.

– Тогд сделй милость – когд прибудешь к месту нзнчения, пострйся рдовться менее противным обрзом. Инче кк бы мне потом не пришлось рдовться жизни.

– Обещю, – совершенно серьезно произнес Юкенн.

– А если ты посмеешь нрушить обещние, – ехидно продолжил князь-король, – или сплоховть кк-нибудь инче, я тебя не в темницу посжу и не в ссылку отпрвлю. Я тебя отпрвлю н пиры с тнцовщицми, понял? Ты у меня всю оствшуюся жизнь будешь принудительно рзвлекться и бездельничть.

– Может, лучше в темницу? – уныло осведомился Юкенн.

– Ишь чего зхотел, – отприровл князь-король. – Зню я тебя. Никкой темницы ты не боишься. Ткя угроз тебе нипочем. А вот теперь ты будешь относиться к делу кк ндлежит.

Князь-король был прв: темницы Юкенн действительно не боялся. От темницы у него остлись смые приятные воспоминния. С тех пор, кк он девяти лет от роду удрл от своего учителя кллигрфии и полторы недели кряду успешно прятлся от него в этой смой темнице, устршить его подобной угрозой было невозможно. А вот возможность продолжительного безделья пугл Юкенну невырзимо. Его деятельный ум жждл рботы. Артистическя нтур его искл выход во всевозможных проделкх и розыгрышх. Природня общительность и легкий внтюризм делли его непременным учстником любого мло-мльски зметного события. Его руки тк и тянулись к любому еще не изведнному орудию, будь то меч, кисть для письм или гдльные бирки – собственно, он и выучился длеко не великосветскому искусству гдния только для того, чтобы знять руки. Словом, должность посл был словно нрочно для него создн. И подумть только – если бы не ккой-то ндутый спесивец из Згорья, Юкенн мог бы и не получить этого нзнчения. Юкенн еще не знл, кто именно выдвинул столь бсурдное и ндменное требовние, но уже испытывл к этому человеку симптию. Он мысленно поклялся себе, что никогд не позволит себе в присутствии этого человек ни млейшей вольности, ни единой выходки. И дело тут не только в том, что посол должен вести себя солидно, – в этом Юкенн кк рз весьм и весьм сомневлся. Просто он и помыслить не мог обидеть ненроком того нпыщенного кретин, которому он обязн своим счстьем. Неблгодрность в число недосттков Юкенны не входил.

Глв 1

КРЫСИЛЬНЯ

Покойник проснулся первым. Он долго, но негромко кшлял, потом почти рвнодушно выруглся и сел. Его ругнь и пробудил остльных побегйцев. Рзбуженный рньше обычного Бнтик зябко поводил спросонья могучими плечми. В глзх возмущенного Кстет еще плвл просоночня муть. Гвоздь глядел н Кильку и Мореход в упор; глз его с сильным прищуром были совершенно ясными и осмысленными, словно проснулся Гвоздь не мгновение нзд, по меньшей мере чс и уже успел умыться и сытно позвтркть.

– Вы все еще тут? – тихо осведомился он. Кильк и Мореход съежились.

– Мы уже вернулись, – слбо пискнул Мореход, потряхивя большой связкой рыбы. Покойник вновь зкшлялся.

– Почему в ткую рнь? – поинтересовлся Гвоздь. Вопрос был здн скорее для приличия, нежели по существу: судя по нхмуренному лицу Гвоздя, он если и не знл ответ, то по меньшей мере догдывлся, и догдк не рдовл глвря побегйцев.

– А клев сегодня ткой… – Кильк неопределенно пошевелил в воздухе пльцми, изобржя тем смым небывлое великолепие предрссветного клев. – Рыб тк и идет, тк и идет…

– Скверно, – скривился Гвоздь. – Лдно, после поглядим…

Он встл и с хрустом потянулся.

Кэссин подумл, что утро нчлось отчего-то не только рно, но и плохо. В хорошем нстроении Гвоздь говорил н тком густом портовом жргоне, что Кэссин, новичок среди побегйцев, не всегд его и понимл. Чистя грмотня речь слетл с уст Гвоздя лишь в те минуты, когд с Гвоздем лучше не связывться. Рзозлить Гвоздя обычно не тк-то просто, и уж тем более не могло вывести его из себя рннее пробуждение. Спл Гвоздь чутко, просыплся легко… нет, определенно случилсь ккя-то неприятность. Вот только ккя?

Покуд Кэссин рзмышлял, Гвоздь, Кстет, Покойник и Бнтик уже умылись. Теперь к бочке с водой имели прво подойти остльные побегйцы – пониже рнгом и помоложе годми. Кэссин не без удовольствия нблюдл з утренним умывнием Грязнули. Этот тощий прень словно здлся сегодня целью опрвдть свое прозвище. Он дже не сделл вид, что нбирет полную пригоршню воды, омочил пльцы и принялся рзмзывть грязь по лицу. Гвоздь неслышным шгом подошел к нему, схвтил з волосы и с рзмху окунул головой в воду.

– Звшивеешь – выгоню, – негромко пообещл он. – Понял, рож немытя?

И снов мкнул Грязнулю.

Зверещть в голос Грязнуля не осмелился, но все же взвизгнул тихонечко: вод все-тки холодня. Визг его потонул в бочке и всплыл нверх гирляндой пузырей. Только после этого крющя длнь Гвоздя отпустил провинившегося.

– Жрть охот, – вздохнул Бнтик. – А жреным и не пхнет.

– А кто сегодня должен рыбу жрить? – тоном провоктор осведомился Кильк. Он был счстлив, что сегодня эт многотрудня миссия выпл не ему: ловить рыбу он умел и любил, вот чистить ее, потрошить и жрить… нет уж, дудки!

– По-моему, Брж, – предположил Покойник.

– Точно, Брж, – кивнул Гвоздь, хмурясь все сильнее.

Плохо дело, опять подумл Кэссин. Утро не только нчлось, но и продолжлось из рук вон скверно.

Рзмышления его оборвл мощный рык Кстет:

– Рзбудите Бржу!!!

И действительно, Брж – единственный среди всех побегйцев – все еще спл. В него немедленно полетели ковшик для воды, сндлия Кэссин, небольшое полено и прочие предметы первой необходимости. Но Брж продолжл спть, стрдльчески морщсь и вытянув губы трубочкой.

– Дрыхнет, прзит!

– Утопить Бржу!

– Во силен хрпеть-то!

Гвоздь и Бнтик протолклись к спящему Брже. Губы Гвоздя стянулись в тонкую линию.

– Д ну его, – презрительно протянул Покойник. – Без него упрвимся. Он нм спросонья ткого нжрит, что дже крысы жрть не стнут.

Гвоздь слегк зколеблся: есть то, что приготовит рзбуженный Брж, ему не хотелось, но и пдения дисциплины он допускть не собирлся.

– Я приготовлю, Гвоздь, – не без опски вмешлся Кэссин.

– Твой черед третьего дня был, – нпомнил ему Гвоздь.

– Ну и что, – не сдвлся Кэссин. – От меня не убудет. А Брж вместо меня бочку нтскет.

Бнтик зржл.

– Лдно. – Гвоздь чуть приметно кивнул, двя свое милостивое соизволение н ткую змену.

Кэссин выхвтил у Мореход рыбу и опрометью выскочил з дверь. Не то чтобы он горел желнием возиться с готовкой не в свой черед. Просто Бржу ожидет куд более суровое возмездие, чем Грязнулю. Этого удивительно нечистоплотного пцн мкли в воду головой, то и зпихивли туд по крйней мере двжды в месяц. Принудительное купние Грязнули успело превртиться для побегйцев во что-то вроде привычного утреннего рзвлечения. Пожлуй, они бы зтосковли, ндумй Грязнуля мыться по утрм, кк все остльные. А вот проступок Бржи куд серьезнее. Говорят, при прежнем вожке дело обстояло инче, но Гвоздь поддерживл среди побегйцев железную дисциплину. Кждое утро двое пцнов всккивли еще зтемно и отпрвлялись н рыбную ловлю к песчной косе – лучше всего перед рссветом рыб клевл именно тм. Вернувшись с уловом, рыбки будили остльных. Пок нселение Крысильни продирло глз, руглось, одевлось, умывлось и нслждлось созерцнием мытья Грязнули, кто-то один готовил рыбу. Нсытившись, побегйцы отпрвлялись в порт. Тм среди мешков и ящиков передвиглись высшие существ, кумиры, полубоги и покровители побегйцев – грузчики, ткие огромные и великолепные, могущественные и мудро снисходительные. Побегйцы смотрели, рзинув рот, кк их герои ворочют пудовые мешки с зерном или пряностями, кк они подымют громдные ящики с зморскими фруктми или несут длинные тяжелые ковры. Боги побегйцев были воистину могучими – под их шгми гнулись сходни. Время от времени один из этих гороподобных создний словно бы спотыклся, ящик летел нземь, рзбивлся, и тогд – не ззевйся, побегец! – во все стороны ктились яблоки, тяжело шлеплось в пыль копченое мясо, с сухим шелестом высыплись сухри… Побегйцы мигом рсхвтывли эти бесценные сокровищ и тут же двли деру, грузчик уже втолковывл степенно бедолге-купцу: «Тк ведь ящик ну совсем гнилой. И кто вм, почтеннейший, ткую звль спихнул? Совсем ведь брхло негодящее…» Подобня божествення милость взывл к блгодрности побегйцев, и побегйцы стрлись: они бегли в лвку з едой для своих покровителей, тскли им воду для умывния, ходили по всевозможным мелким поручениям, особо доверенные побегйцы из тех, кто посильнее и пострше, дже помогли грузчикм. Зчстую они и сми стновились впоследствии грузчикми. Грузчик для этих бездомных подростков олицетворял высшую мудрость и милосердие, он был подтелем хлеб нсущного. А потому стоило грузчику обернуться, и он видел рядом шустрого побегйц, нетерпеливо приплясывющего, готового бежть куд угодно и исполнять любое поручение. Ни у одной из уличных шек не было ткой привольной и сытой жизни, кк у побегйцев, и те вовсе не собирлись ее лишться. А ведь именно этим и могл окончиться выходк Бржи. Либо побегйцм придется идти в порт голодными – из голодного ккой же рботник? Либо нужно рзбудить Бржу и дождться звтрк, уж потом идти в порт. А в порту тебя никто ждть не стнет: пришел – место твое, глядишь, уже и знято. Мло ли в городе совершенно тких же уличных мльчишек! И ведь не выствишь их потом из порт: рзборок среди своих подопечных – будь то с применением оружия или без него – грузчики не жловли. Попробуй только зтеять сколько-нибудь серьезную дрку, и порт мигом окжется зпретной территорией. Тогд придется рспроститься с сытой жизнью, с теплой Крысильней, с дрмовыми опилкми и щепкми для рстопки, которые побегйцы мешкми тскли с верфи, и уподобиться многострдльным шйкм, имеющим несчстье прозябть где-нибудь в торговых квртлх. Уже несколько рз именно тким обрзом соств побегйцев менялся – чстично, то и полностью. Но Гвоздь поклялся, что, пок он остется глврем побегйцев, ничего подобного не произойдет, и до сих пор слово свое держл. Ох и нбьют же морду Брже – подумть стршно! Вообще-то отлупить Бржу не тк-то просто: для своих пятндцти лет Брж был невероятно высок, широк в плечх и силен. Его могучие телес вызывли бешеную звисть у хилого Кильки, который вечно ворчл, что уж он-то н месте Бржи знл бы, кк рспорядиться ткой силой. Но н сей рз Брж ухитрился восстновить против себя тех немногих, кто действительно мог нвешть ему плюх, – Гвоздя, Бнтик и Кстет. Кстет, мечтвший о крьере воин, был хотя пониже ростом, но дрлся, кк и подобет будущему воину. В последнее время он нчл неожиднно быстро рсти и был вечно голоден. См мысль о возможности остться без еды приводил его в умоисступление. Дже Бнтик не тк мучительно нуждлся в еде, хотя и его нлитое тяжелой силой тело было нелегко прокормить. Сын пригрничного кузнец, погибшего во время последней войны, Бнтик привык много есть и очень много рботть, и кулк его удрял с силой и скоростью кузнечного молот. Этого громдного, сумрчно-зстенчивого подростк недром нзвли Бнтиком: свое прво н пребывние среди побегйцев он докзл, звязв бнтиком железный дрын, попвший ему под руку. Бнтик мечтл сделться грузчиком, и мечт его должн был не сегодня-звтр осуществиться: он не только рботл, но и выглядел, кк взрослый. Ему предстояло вот-вот покинуть Крысильню и присоединиться к сонму громдных полуголых полубогов с мешкми н широких плечх. И чтобы все рухнуло в одночсье из-з ккого-то Бржи… ну уж нет! Что ксется Гвоздя, то он не был сильнее Бржи, но кк будущий вор знл ткие ухвтки и приемы, против которых тяжеловесный медлительный Брж не выстоял бы и минуты, дже вздумй он сопротивляться. Словом, любой из троих одержл бы победу нд Бржой и в одиночку, уж тем более втроем они спрвятся с ним шутя. Бнтик почти никогд не дрлся, но Бнтик почти никогд и никто не видел сердитым. Кэссин думл, что не существует н свете причины, способной рзгневть Бнтик, Гвоздя и Кстет одновременно. Он ошибся. Впервые Бнтик присоединился к жждущим возмездия Гвоздю и Кстету. Кр Бржу ждет суровя и неминуемя. Кэссин предпочел не видеть подробностей рспрвы: уж лучше рыбой зняться.

Кстти о рыбе – пор бы прекртить рзмышления о горестной судьбе Бржи и зняться рыбой. Промедли Кэссин еще немного, и вин з всеобщее опоздние пдет уже не н Бржу, н него смого. Тогд в пору будет рзмышлять уже о том, где звтр ночевть и что сегодня есть: если Бржу только поколотят, то Кэссин почти нверняк еще и прогонят.

С полминуты Кэссин сосредоточенно рзглядывл улов. Рыбины были крупные, и н связке их болтлось слишком много. Пок он успеет нчистить и выпотрошить, потом еще и изжрить всю эту груду рыбы… нет, лучше не тртить время н ткие глупости. Зчем жрить рыбу, когд ее можно целиком зпечь н углях. Првд, Гвоздь и Покойник предпочитют жреную рыбу печеной, но вряд ли они будут сегодня особо придирться.

Гвоздь не только не стл придирться, но дже удостоил Кэссин похвлы з сообрзительность. Когд Кэссин внес в Крысильню печеную рыбу, хмурое выржение н лице Гвоздя несколько смягчилось.

– Смекешь, Помело, – одобрил Гвоздь, отлмывя большой кусок еще дымящейся рыбины и дуя себе н пльцы. – Бывют же и у тебя дельные мысли. Может, еще и поспеем вовремя.

Побегйцы нлетели н рыбу, совершенно не зботясь о том, что млдшие хвтют еду вперед стрших, и те не возржли: ккое тм увжение, сейчс глвное – успеть! Последним робко приблизился к еде Брж. К удивлению Кэссин, физиономию Бржи укршл один-единственный синяк – судя по рзмерм, появлением своим синяк был обязн кулку Бнтик. Тем не менее вид у Бржи был несчстный до невозможности.

Когд все, обжигясь и шипя от боли, кое-кк нсытились, Гвоздь вывел всю честную компнию в порт. Быстрым шгом шли побегйцы вдоль морского берег.

Погод стоял змечтельня. Утреннее солнце грело вовсю, легкий ветерок приятно щекотл теплой пылью босые ноги, небо было безоблчным. Но ни синее небо, ни яркое солнце никк не повлияли н мрчное нстроение Гвоздя. Всю дорогу он зло нсвистывл что-то сквозь стиснутые зубы. Нконец Гвоздь не выдержл.

– Воробей, – рспорядился он, – живо дуй в порт. Посмотри, что тм и кк.

Смый быстроногий среди побегйцев, юркий згорелый прнишк по кличке Воробей, опрометью помчлся в порт. Кэссин недоумевл, зчем Гвоздь послл Воробья н рзведку. Д что ткого необычного может случиться в порту? Вряд ли ккие-нибудь ушлые соперники уже зняли место побегйцев: блгодря осенившему Кэссин нитию побегйцы если и опздывли, то смую млость. Непонятное что-то сегодня с Гвоздем творится…

Воробей вернулся тк быстро, Гвоздь при виде его тк нхмурился, что Кэссин не успел довести свои сообржения до конц.

– Новые корбли пришли? – нетерпеливо спросил Гвоздь, не двя Воробью толком отдышться.

Воробей змотл головой, еще не в силх говорить после быстрого бег.

– В море тоже никто не вышел, – сообщил он, с трудом переводя дух. – Тк и стоят.

– Н якорях стоят или швртуются? – переспросил Гвоздь.

– Швртуются, – кое-кк выговорил Воробей.

– Тк я и знл, – с отврщением произнес Гвоздь. – Сегодня у нс рботы будет смую млость. По крйней мере с утр. Вот рзве что поближе к вечеру…

– Но почему? – изумился Кэссин вслух: искусству держть язык з зубми он пок еще толком не нучился.

До личного объяснения Гвоздь не снизошел.

– Мореход, – сплюнул Гвоздь, – объясни придурку.

Мленький Мореход выпятил тощую грудь и шгнул вперед.

– Шторм потому что, вот почему, – произнес гордый окзнным доверием Мореход.

– Ккой шторм? – еще больше удивился Кэссин. – Тк, ветерок еле-еле…

Мореход длинно и вжно сплюнул, подржя не столько Гвоздю, сколько тому мтросу, который когд-то подрил ему смый нстоящий морской тлисмн: бляшк бронзовя, н одной стороне мостик горбтенький, н другой – лодочк под прусом. Моряк говорил, что н его родине почти все мтросы носят ткие вот тлисмны, чтобы и н море не потонуть, и дом с мост в реку не свлиться. С того дня Мореход и стл Мореходом: этот тщедушный млыш всерьез вознмерился стть со временем моряком, потом и кпитном. Никто из побегйцев не знл о море столько, сколько Мореход, кроме рзве что Гвоздя, д и то вряд ли. Он всегд был рд случю поговорить о море, о приглубых берегх и всяких тм подводных течениях и мог зговорить без млого нсмерть всякого, у кого достнет легкомыслия прислушться к нему. Обычно Гвоздь не двл ему долго излгть свои сообржения, но теперь он см велел… чс Мореход пробил, и он собирлся нслдиться своей ролью знток морей сполн.

– См ты еле-еле, – скзл Мореход, обдвя невырзимым презрением безндежно сухопутного Кэссин. – Это здесь ветерок, вон тм… д нет же, куд ты смотришь? Ну, Помело и есть Помело. Вон туд смотри – видишь?

Кэссин не срзу понял, н что укзывет Мореход: пончлу он принял облко з продолжение горной гряды. Но кмни не могут двигться, облко двиглось, и притом невероятно быстро. Облко было длинное, темное и ткое тяжелое, что кзлось, будто оно не по воздуху движется, плывет, перектывясь с волны н волну, прямо по воде.

– Опять же вод ккя темня, – подробно рзъяснял Мореход. – И прилив высокий. Быстрый и очень высокий. Ветром в бухту воду нгоняет. Поэтому корбли и стновятся н крепкие швртовы; тут одним якорем не обойдешься. И зыбь вовсю…

Кэссин покорно вздохнул: см он под стрхом смертной кзни не рзобрлся бы, что ткое рябь, что – зыбь. Но Мореходу видней. Рз он скзл, что зыбь, знчит, тк и есть.

Гвоздь шгл рядом, с непонятным удовольствием вслушивясь в речь Мореход.

– Скорее всего шторм стороной пройдет, – продолжл рссуждть Мореход, – хотя нверняк скзть трудно. Если мимо пройдет, тогд у нс вечером рботы будет нвлом. Сейчс корблей нет, потому кк их шторм здерживет. Пок они из него выберутся… ну если к вечеру и здесь зштормит, тогд, ясное дело, никто ничего рзгружть не будет.

– Я тк и понял, что штормит сегодня, – зметил Гвоздь, и Мореход одрил его увжительным взглядом: ничего не скжешь, понимющий человек этот Гвоздь.

– Еще в Крысильне? – не поверил Кэссин.

– Слг ты, – пренебрежительно протянул Мореход. – Когд это мы столько рыбы приносили, д еще тк быстро? Перед штормом рыб к песчной косе сбивется. А штормяг здоровенный, столько ее сегодня тм было – в уме помрчиться можно. Хоть голыми рукми из воды выбирй.

Только теперь Кэссин понял, отчего богтый улов привел Гвоздя в столь скверное рсположение дух.

– Тк, выходит, ты и првд знл! – воскликнул Кэссин.

– Ясное дело, – ответил Гвоздь, не оборчивясь. – Если бы я ндеялся, что у нс сегодня рбот будет, я бы Бржу з ткие дел вовсе бы прибил н месте. Считй, повезло дрмоеду. А тк никто по нм особо не стрдет. Вот только покжемся в порту, сгоняем рзок-другой куд пошлют, тм видно будет.

Гвоздь окзлся прв. Сгонять рзок-другой действительно пришлось, но после того, кк последний грузчик с хрустом вгрызся в принесенное рсторопным побегйцем яблоко, стло ясно, что другой рботы н сегодня нет и не предвидится. Н всякий случй побегйцы не стли рсходиться, пристроились в проходе между склдми с тем рсчетом, чтобы не терять из виду ни моря, ни причл, ни грузчиков. Место для вынужденного отдых Гвоздь выбрл не без умысл: не только побегйцы могли видеть все кк н лдони, но и их смих нельзя было не зметить. Любой грузчик, решивший скрсить ожидние корбля зкуской, то и выпивкой, мог не сходя с мест мхнуть рукой любому пцну из тех, что с тким уютом рзместились н куче стрых ящиков.

– Двй, Помело, – рспорядился Гвоздь, устремив взор куд-то з линию горизонт. – Зснул, что ли?

Побегйцы, уже было совсем рсположившиеся н отдых, здвиглись нестройно и рдостно. Обычно Помело метет языком только по вечерм, перед сном, и то недолго. Не успеешь зслушться толком, неумолимый Гвоздь уже обрывет рсскзчик, и Крысильня неохотно отрывется от зхвтывющей дух истории. Нет худ без добр – хотя ндвигющийся шторм и лишил побегйцев прирботк, зто уж они смогут нслдиться всевозможными бйкми в полную слсть: времени до вечер вон еще сколько!

– Рсскзывют, – неспешно нчл Кэссин, обведя слуштелей долгим взглядом, – что один великий воин…

Через три чс Кэссин изнемогл. Ему ни рзу еще не приходилось рсскзывть подолгу, без умолку, без млейшего отдых. У него всегд было в зпсе время от одного вечер до другого – припомнить читнную или слышнную когд-то историю, то и придумть свою, склеив ее нскоро из обрывков других, не менее зхвтывющих повествовний. Н сей рз особо рздумывть было некогд: Кэссин был вынужден говорить, говорить, говорить… Кэссину нчло кзться, что во рту у него не язык, по меньшей мере весло: внутри не помещется и двигться должным обрзом не хочет. Не только устлость был тому причиной. Шторм приблизился, и его приближение было ощутимо дже для неопытного Кэссин. Ветер не усилился – ноборот, дже вроде утих, – но в воздухе куд сильнее обычного пхло солью, и этот соленый воздух двил, плотно облегл кожу. Дышть предштормовым воздухом было трудно. Тем более тяжело приходилось рсскзчику. Но великие воины тем не менее испрвно побеждли стршных чудовищ, великие мги творили и вовсе умопомрчительные чудес, хотя у их создтеля и пересохло в глотке.

– Здорово, – сосредоточенно одобрил Гвоздь, не глядя н Кэссин. Во время рсскзов он то и дело взмхивл босой ногой, безошибочно вылвливя пльцми песчных прыгунчиков: нсекомых нподобие кузнечик, только рз в дв поменьше и куд более прытких. Кэссин не мог определить, к чему относится одобрение Гвоздя – к его рсскзу или к удчной поимке очередного прыгунчик.

– Действительно хорошо, – произнес незнкомый голос. – Я прямо-тки зслушлся.

Из-з кучи ящиков покзлся неброско одетый человек смого неопределенного возрст – эдк от двдцти пяти до пятидесяти лет: лицо без глубоких морщин, волосы с проседью.

– Я хоть и по своим делм шел, мимо пройти не смог, – доброжелтельно улыбнулся незнкомец.

К удивлению Кэссин, Гвоздь улыбнулся в ответ. Только тогд Кэссин и см осмелился ответить улыбкой нежднному слуштелю. Не инче, Гвоздю тк понрвился последний рсскз, что он пришел в невероятно хорошее рсположение дух. Д, тк оно и есть. Инче с чего бы это Гвоздь тк рзулыблся. Ему бы в пору помрчнеть: ведь незнкомец подошел тк, что его ни Покойник, ни Кстет, ни см Гвоздь не услышли. Тут бы глврю побегйцев рвть и метть, он ухмыляется до ушей. Д, стрнные дел сегодня творятся.

– Держи, прень, – произнес незнкомец, и в руку облдевшего Кэссин скользнул крупня серебряня монет. – Н бзре з ткую рботу больше плтят… ну тк не взыщи, н бзре слуштелей много.

Кэссин хотя бы поклониться сообрзил – и то хорошо. Он не успел нйти приличествующих для изъявления блгодрности слов: незнкомец уже удлялся быстрым широким шгом. Небось зслушлся, д и опоздл по этим своим делм и клянет сейчс последними словми и себя, и пустомелю-пцн, который здержл его своими побсенкми. А з рсскзы зплтил. Ничего не скжешь, понимет, что ткое вежливое обхождение.

– Д чтоб я сдох! – восхищенно прошептл Кильк.

Кэссин опомнился и протянул Гвоздю сверкющую монету. У него и мысли не возникло оствить монету себе. Конечно, отбирть его зконный зрботок Гвоздь ни з что не стнет, но… нет, нет, лучше и не пытться.

– Мд Помело, – протянул Гвоздь. – Добытчик. Может, из тебя еще толк и будет.

Он встл и окинул взглядом море и порт.

– Кк думешь, Мореход, шторм сюд, пожлуй, через чс-другой доберется? – произнес он не столько вопросительно, сколько утвердительно.

Мореход подумл недолго, тоже посмотрел н море и кивнул.

– Может, дже и рньше, – зявил он.

– Знчит, сегодня рботы не будет, – подытожил Гвоздь. – Тогд тк. Бнтик, бери деньгу и дуй в лвку. Покупй н все, – и он вручил Бнтику монету, – и для всех. Помелу двойня доля: его добыч. Пусть тм в лвке посчитют, возьмешь его вторую чсть медякми, н остльное покупй. Кстет со мной идет н верфь, з опилкми. Брж нполняет бочку. Всем остльным – живо в Крысильню, пок никого в море не посмывло.

Кэссин не вполне понял, кк именно Гвоздь рспорядился нежднными деньгми. С него уже и того хвтло, что не ему предстоит бегть с ведрми, тщетно ндеясь успеть нполнить бочку прежде, чем его нстигнет ливень. Кстти, зчем вообще бегть с ведрми нкнуне шторм? Достточно выктить бочку из Крысильни, тм уже ливень см о ней позботится. Кэссин бы тк и сделл… вот Брже, похоже, придется побегть с полными ведрми под проливным дождем. И похоже, что Гвоздь еще с утр принял решение. Недром н физиономии Бржи крсовлся один-единственный синяк, и рзукрсил Бржу вовсе не Гвоздь. Д, тк оно и есть. Вздумй Брж зтеять дрку, и быть бы ему битым. Но проступок Бржи был иного род. Брж поленился – и теперь ему придется порботть всерьез.

Мореход не ошибся: едв побегйцы успели добежть до Крысильни, кк небо нчло зволкивться быстрыми тяжелыми темными облкми. Небо вспорол трескучя сухя молния, осветив Бнтик с целым мешком всевозможных вкусностей н могучих плечх. Потом хнул гром, и мгновение спустя Крысильню нкрыл шторм.

Когд побегйцы скинули влжные куртки и выжли волосы, дверь отворилсь, и в Крысильню был вброшен мешок. Спустя недолгое время дверь отворилсь снов. Голые, в одних нбедренных повязкх, со свернутой в жгуты одеждой, вошли Гвоздь и Кстет. Теперь все были в сборе.

К удивлению Кэссин, когд Кстет рзложил мокрые одежды н просушку, они окзлись чистыми, д и см Кстет не увозился в дорожной грязи по смые уши, кк можно было ожидть. Вот почему прни снчл вбросили в Крысильню мешок с опилкми и только потом вошли сми. Ливень смыл с них грязь и выстирл их одежду. Ай д Гвоздь! Эту его уловку Кэссину стоит зпомнить.

– Вот сдч, – сообщил Бнтик, пересыпя в руку Гвоздя горсть медной мелочи. – По-моему, верно сосчитно.

Гвоздь немного помедлил, пошевелил губми, зтем кивнул.

– До последнего грош, – подтвердил он. – Держи, Помело. Это твоя доля.

Медяки окзлись тяжелыми и неожиднно теплыми: очевидно, они согрелись в большом кулке Бнтик. У Кэссин двно не было собственных, только ему приндлежщих денег… Двно? Д почитй, что и никогд. Кэссин облдело трщился н ровную кучку медяков, остывющих н его лдони, безотчетно пересчитывя их в уме еще и еще рз. После четвертого или пятого подсчет он нконец сообрзил, что ознчли згдочные рспоряжения Гвоздя. К общему числу побегйцев Бнтик попросту прибвил еще одного человек и рзделил деньги между всеми поровну. Н все доли, кроме этой последней, он и нкупил рзносолов для предстоящей пирушки. Последнюю долю он взял деньгми. Именно они и приндлежли Кэссину кк его зконный зрботок.

– Покзывй, что принес, – рспорядился Гвоздь, нклонясь нд мешком со снедью.

– Покзывй… – пробурчл вечно голодный Кстет. – Ед кк ед. Чего ее покзывть? Ее есть ндо…

Содержимое мешк было извлечено н свет под рдостные восклицния всей втги побегйцев и рзделено по спрведливости. В общей пирушке не принимл учстия только Брж. Его долю никто не тронул, но приступить к ней Брже доведется не скоро. Покуд остльные нслждлись непривычными лкомствми, Брж подхвтывл ведр и выносил их под дождь. Когд ведр нполнялись, он вновь выходил, подхвтывл ведр, с шумом выливл их в бочку и опять выствлял их под дождь. Привычные к суровым мерм Гвоздя, побегйцы восприняли это кк должное. Ясно кк день, что Гвоздь еще не простил Бржу з утреннюю выходку и не дозволит Брже присоединиться к трпезе, пок бочк не нполнится. И все же Брж неосмотрительно попытлся покнючить, решив по лености ум, что сытый Гвоздь окжется снисходительней Гвоздя голодного.

– Ну, Гвоздик… – зныл было он, печльно гремя пустыми ведрми.

– Я те дм Гвоздик, – лсково пообещл Гвоздь, не оборчивясь. – Я тебя смого в пол вколочу. По смую шляпку. Рдуйся, что сегодня шторм, не то ты бы у меня неделю с ведрми бегл.

Брж издл душерздирюще стрстный вздох и поплелся к двери, укоризненно погромыхивя ведрми.

– Шторм – это хорошо, – здумчиво произнес Покойник, обссывя утиную косточку. – Не то пришлось бы нм сегодня Порченого кормить.

– Чтоб тебе н сходнях поскользнуться! – возмутился Гвоздь. – Ншел кого поминть.

В смом деле одно упоминние о Порченом могло испортить Гвоздю не только ппетит, но и нстроение. Порченого Гвоздь ненвидел люто – в знчительной мере еще и потому, что не мог от него избвиться.

Когд Гвоздь был смым млдшим среди побегйцев, Порченый еще не был Порченым. Его звли Крсвчик. Он и в смом деле был редкостно хорош собой, д притом и сметлив не по годм. Из Крсвчик мог бы получиться неплохой вор или ярмрочный ззывл. Однко примерно в возрсте Гвоздя Крсвчик пристрстился к «смолке» – тк нзывли в здешних крях нркотическую смолу змеиного дерев. «Смолки» Крсвчику требовлось все больше, денег н нее было все меньше: когд руки дрожт, много не нворуешь. И Крсвчик сменил профессию. Не пропдть же дром смзливой роже! Крсвчик пустил ее в оборот. Он сделлся сутенером-посредником. Нходил для публичных домов хорошеньких девушек, порядочных, потому неопытных и пдких н лесть, соблзнял их, зтем сбывл зкзчикм. Он больше не жил в Крысильне: у него в порту было свое, вполне зконное жилье. Но Порченый чстенько нведывлся к побегйцм – порзглгольствовть о стрых временх, зодно и поживиться н дрмовщинку. Избвиться от его посещений Гвоздь не мог: Порченый поствлял девиц не только сторожм, но и портовому нчльству. По двней трдиции оно смотрело сквозь пльцы н то, что зброшенный склд зморских крсителей превртился в приют для бнды бездомных мльчишек. Но если Порченого рзозлить, он может устроить побегйцм уйму смых изощренных неприятностей. А уж изгнть побегйцев из Крысильни – в дв счет. Приходилось терпеть и ндеяться, что когд-нибудь сгубит Порченого его пристрстие к «смолке». Другой бы н его месте двно см н смолу рстекся, Порченому хоть бы что. Вот ведь ккую мрзь боги одрили несокрушимым здоровьем! Некоторое утешение приносили сентенции Покойник о том, что видл он тких здоровых, во всех видх видл. Пончлу будто и ничего, и потом – ничего, и долго еще вроде кк бы и ничего, потом з считнные месяцы преврщется «здоровый» в ходячий мешок с костями. Только ндежд н это слдостное видение помогл побегйцм терпеливо сносить визиты Порченого. Првд, Кэссин был уверен, что Гвоздю одной ндежды мло и терпение его окончится в тот прекрсный день, когд он придумет, кк рзделться с Порченым, чтобы побегйцы остлись в стороне.

– Вкуснотищ! – невнятно промычл Кильк с полным ртом.

– Угу, – поддержл его Воробей. – Вот бы кждый день тк!

– Ну, кждый не кждый, – протянул Гвоздь, – дело, если вдумться, возможное. Ты ведь, Помело, совсем без ум живешь. Я и рньше думл, что из тебя бзрный рсскзчик может выйти, теперь точно уверился. Вышел бы с утр порньше н рыночную площдь со своими бйкми – и ничего больше не ндо. Жил бы себе, кк сундук в меняльной лвке: никуд бегть не ндо, денег прибвляется.

Кэссин помотл головой. Он еще не был готов к серьезной рботе, к долгим публичным предствлениям. Слегк сднящее после непрерывных рсскзов горло окончтельно утвердило его в этой мысли: рно ему думть о крьере бзрного рсскзчик, не готов еще. Хотя, с другой стороны, если з небольшую хрипотцу, которя к утру минет, плтят полновесным серебром… может, не тк уж и не прв Гвоздь? Нд этим определенно стоит подумть… но не сегодня, не сейчс, когд ему тк хорошо, тк уютно… когд его рзморило после сытного ужин… когд он умудрился снискть одобрение Гвоздя, д притом не единожды… когд тк мирно и приятно окончился для него день, суливший одни неприятности… когд еще не хочется спть по-нстоящему, но сил сообржть уже нет…

У его ног, лсково мурлыч, пристроился Треножник – н удивление тощий котенок с перебитой лпой, любимец и бловень побегйцев. Кормили его в Крысильне до отвл, но он кким-то непостижимым обрзом все рвно оствлся костлявым, кк рыбий скелет. Обычно Кэссин при виде Треножник здумывлся, кк ему это удется, но сегодня он не был способен дже н ткую незтейливую мысль. Он молч почесывл округлившееся пузико Треножник.

Гвоздь принялся з свой ежевечерний ритул, з последние дв год ствший для обиттелей Крысильни тким же привычным и естественным явлением, кк восход или зкт. Когд Крысильня готовилсь отойти ко сну, Гвоздь вынимл древний, некогд обшрпнный сундучок, нйденный им н свлке. После того кк нд сундучком потрудились руки Бнтик, Кстет и смого Гвоздя, признть в нем прежнюю рухлядь было невозможно. Теперь он выглядел хотя и стрым, но добротным. Кждый вечер Гвоздь некоторое время оглживл взглядом выпуклую крышку сундучк, потом с тихим вздохом откидывл ее и извлекл нружу содержимое сундучк – полную перемену плтья, купленную Гвоздем по случю год полтор нзд. Одежд, хотя и чуть поношення, выглядел почти новой. Ткой кфтн не стыдно ндеть не только богтому ремесленнику, но дже купцу средней руки. Кфтн был все еще великовт Гвоздю: крденый прздничный нряд Гвоздь купил н вырост. И кждый вечер Гвоздь мечттельно созерцл его, предвясь упоительным видениям. Он мечтл о том времени, когд он стнет не кким-то тм побегйцем, нстоящим взрослым вором. Тогд он нрядится, кк и подобет мужчине с досттком, и поведет свою женщину в нстоящее зведение, не в припортовую збегловку, где, кроме кислого вин и жреных осьминогов, ничего не подют. Слдостный миг должен был нступить довольно скоро: среди взрослых воров Гвоздь уже пользовлся увжением, уже несколько рз ходил с ними «н дело» и дже выбрл шйку, к которой хотел бы присоединиться. По слухм, он уже успел зручиться соглсием вожк шйки, но подробностей этих переговоров Крысильня узнть не смогл. Гвоздь честно исполнял свою нелегкую обязнность глвря побегйцев и не делл ничего, что могло им повредить. Он никогд не крл в порту или вблизи порт и никогд не рспрострнялся среди побегйцев о своих воровских подвигх. Поговривли, что недвние отлучки Гвоздя связны со столь же недвними дерзкими кржми, о которых судчит весь город, что у него уже есть женщин, то и две, и не девчонки ккие-нибудь, нстоящие женщины, и обе им премного довольны… но говорить можно о чем угодно. В присутствии Гвоздя рзговоры стихли. Никто не осмеливлся пристть к Гвоздю с рсспросми, никто и никогд не прерывл вечерний ритул любовния своим будущим воровским великолепием. Тем более никогд этого не делл Кэссин. Зто он мог вволю фнтзировть о том, что именно предстет перед мысленным взором Гвоздя в ткие минуты. Ему дже хотелось сочинить очередную историю о мечтх Гвоздя, но он вовремя одумлся. Ткую бйку нельзя рсскзть никому. Историю эту Кэссин все же сочинил – для смого себя, – и он приходил ему н ум всякий рз, когд Гвоздь тешился созерцнием нряд.

Кэссин смотрел н Гвоздя и улыблся собственным выдумкм. Н сей рз он не увидел, кк Гвоздь любовно рспрвляет нряд, склдывет его и со вздохом убирет в сундучок. Он зснул рньше, чем Гвоздь нслдился своими мечтми. Н плече Кэссин мирно спл Треножник, по временм издвя тихое сытое урчние.

Нутро Крысильня вновь пробудилсь необычно рно, хотя и по другой причине. Шторм з ночь отбушевл, и корблей у причлов нверняк прибвилось. Рзгружть их сегодня нчнут рно, знчит, и побегйцм нужно поторпливться. Гвоздь по ткому случю дже утреннюю рыблку отменил: побегйцы нскоро перекусили остткми вчершнего пиршеств. Все же мленькое отступление от првил зчстую чревто большими последствиями, и Гвоздь отпрвил Покойник нловить рыбы и изжрить ее к приходу побегйцев: после вчершнего шторм Покойник чувствовл себя скверно, и в порту от него толку не будет, оствить его в Крысильне без видимой причины не тк-то просто: смолюбие не позволяло Покойнику отлеживться, покуд все остльные при деле. В ткие дни Кэссин при полнейшем попустительстве Гвоздя притворялся больным, и Гвоздь оствлял Покойник «присмтривть з этим здохликом недоделнным». Когд Кэссин впервые измыслил этот трюк, он до одури боялся, что Гвоздь поколотит его, то и выгонит, но все же рискнул: когд бы не Покойник, который и привел его в порт, Кэссин двно помер бы с голоду. Однко все обошлось. Гвоздь не рскусил обмн.

Н смом деле Гвоздь рзоблчил неумелого симулянт мгновенно. Именно тогд он и решил, что Покойник не ошибся в новичке, и гнть его взшей, кк он недвно нмеревлся, не стоит. Рзумеется, он не скзл Помелу ни слов – ни о том, что его неуклюжий обмн рскрыт, ни о том, что его никто и никуд не выгонит. Незчем этому недоумку слишком много знть: изблуется. Однко симптии к Помелу у Гвоздя прибвилось: не кждый сможет и зхочет с риском для себя выдумть для Покойник предлог отдохнуть, пощдив при этом его гордость. После Кстет Покойник был смым близким другом Гвоздя, и Гвоздь оценил поступок Помел по достоинству.

По счстью, сегодня Покойник в подобной услуге не нуждется. Пусть себе ловит рыбку, покуд остльные зняты в порту. Рботы предстоит выше головы, знй только поспевй.

В душе Кэссин был искренне блгодрен Гвоздю з его решение. Рботы и впрямь окзлось столько, что здоровому человеку умотться в пору – не то что Покойнику. Когд грузчики устроились н обед, Гвоздь впервые н пмяти Кэссин нрушил свое неписное првило – не отходить от них дльше, чем н десять шгов. Он увел изнемогющих побегйцев н ту груду ящиков, где они сидели вчер, и велел рсположиться н недолгий отдых.

– Рсскжи что-нибудь, Помело, – отчянно зевя, попросил Воробей. – Не то усну, ей-слово.

– Дело говоришь, – одобрил Гвоздь. – Рсскзывй, Помело.

Кэссин пронизло предчувствие. Он нчл рсскзывть, дрож от сдержнного ожидния, и совершенно не удивился, когд из-з ящиков вновь возник двешний незнкомец. У Кэссин мигом пересохло в глотке, но он не позволил себе сбиться или дже сглотнуть. По всей видимости, его усилия не пропли дром: никто из побегйцев не зметил вчершнего случйного слуштеля, никто дже не обернулся. Ай д Кэссин! Ндо же, до чего увлеклись побегйцы его рсскзом! Пожлуй, дже слишком… пор и прекртить его, не то отдых продлится больше, чем рссчитывл Гвоздь, – и вряд ли Гвоздь будет блгодрен Кэссину з здержку.

– А кк воин обмнул мг, я вм звтр рсскжу, – нхльно зявил Кэссин, спрыгивя с ящиков нземь.

– Непременно приду послушть, – звучно, хоть и негромко произнес незнкомец. – А пок держи, прень. Зрботл.

И в руке Кэссин вновь окзлсь тяжеля серебряня монет.

Глв 2

ЧЕРНЫМ ПО БЕЛОМУ

Овльня печть кнцелярии Тйного Прикз тускло синел в левом верхнем углу пергмент. Рядом с ней примостился узкий черный прямоугольник.

Его высокородное блголепие господин Глвный министр Тгино досдливо сморщился. Черня прямоугольня печть ознчл, что перед ним не оригинл письм, временно выкрденный мгическим обрзом, всего лишь снятя учеником мг копия текст. А ведь он велел доствить ему не копию, смо письмо!

– Где оригинл? – нетерпеливо спросил он, небрежно поигрывя перстнем с неприметным серо-розовым плоским кмнем. Зто н кмне этом вырезн его личня печть, и одно прикосновение этого кмня к бумге способно изменить жизни многих людей – то и уничтожить их вовсе.

– Моя вин, вше высокородное блголепие! – Нчльник Мгической кнцелярии рспростерся ниц, ксясь лбом пол.

– Прекртите вылизывть мрмор, Нигори, – холодно произнес Тгино, – это и без вс нйдется кому делть. Не гневите меня попусту.

Нигори испугнно воззрился н господин министр снизу вверх, но не встл.

– Я ведь говорил вм, Нигори, – все тк же холодно и мягко продолжл Тгино, – мне не нужны опрвдния, мне нужен результт. И меня совсем не интересует, чья это вин. Мне совершенно безрзлично, кого отпрвить к плчу, – вс или кого-то другого. Меня интересует, где оригинл письм. Извольте немедленно встть и объяснить подобющим обрзом, где он. И не зствляйте меня понпрсну терять время. Инче следующий прикз вы получите в кошельке из кожи, снятой с вших ушей.

Нигори вскочил, пыхтя и отдувясь.

– Продолжим, – кк ни в чем не бывло вымолвил Тгино.

– Вше блголепие… – тихо и боязливо выговорил Нигори, – оригинл достть невозможно.

– Почему? – поинтересовлся Тгино, снов нчиня вертеть перстень н пльце.

– Соблговолите выслушть, вше…

Тгино поморщился. Нигори испугнно прервл новый поток униженных слвословий и приступил к сути дел.

– Временно получить оригинл в свое рсположение, вше блголепие, можно только в том случе, если он был подвергнут процедуре мгической зщиты от обычных средств шпионж. Тогд есть возможность эту мгическую зщиту взломть и звлдеть н время необходимым документом. Но его высочество господин долгосрочный посол, изволите видеть, не пользуется услугми мг ни для зщиты своих писем, ни для их пересылки…

– Он что-то подозревет? – резко перебил его Тгино.

– Не думю, господин министр, – ответил Нигори, – ни его рзговоры, ни письм не дют основния для опсений. Едв ли он прослышл, что с помощью мгии можно незметно выкрсть мгически зщищенный документ и потом тк же незметно его вернуть. Ведь это госудрствення тйн.

– Можно подумть, стоит ккой-то тйне сделться госудрственной, он тем смым стновится недоступной, – вздохнул Тгино. – Не стрйтесь кзться еще глупее, чем вы есть, Нигори. Если он ничего об этом не знет, почему он не пользуется мгией, охрняющей тйну переписки, кк все обычные люди?

– Извольте принять во внимние, вше блголепие, что его высочество господин посол – не обычный человек. Это прирожденный внтюрист, ктер и игрок. Ему доствляет удовольствие оствлять с носом ншу рзведку, не прибегя для этого ни к кким дополнительным средствм. Если бы он был вынужден воспользовться мгией, он не считл бы свою победу достточно полной.

– И нсколько удчно он, кк вы изволили вырзиться, оствляет нс с носом? – сухо осведомился Тгино.

– Весьм удчно, вше блголепие, – признл Нигори. – Вш предшественник господин Тосин двно уже откзлся от мысли спровоцировть его н использовние мгии.

Губы Тгино дже не дрогнули, но в душе он усмехлся. Именно неудчные попытки Тосин и стоили ему в конечном итоге пост Глвного министр – не без помощи Тгино, рзумеется. Тогд Тгино был рд небывлой изворотливости треклятого иноземного посл. Но теперь ситуция изменилсь. Тгино получил то, к чему стремился, – и теперь хитроумие посл угрожет смому Тгино. То, что помогло ему свлить своего предшественник, может с не меньшей легкостью уничтожить его смого. До тех пор, пок этот молодой хитрец торчит в Згорье, Тгино не может предпринять ничего. Посл нужно уничтожить, скомпрометировть или купить – и чем скорее, тем лучше. И подумть только, что господин Глвный министр вынужден пользовться для этой цели ткими негодными орудиями! И почему Тосин держл у себя н службе тких болвнов?

– Осмелюсь доложить, – осторожно добвил Нигори, – господин Тосин был вполне удовлетворен мгическими копиями его писем. Ведь, по сути дел, рзницы никкой.

Именно по сути дел рзниц громдня! Копия содержит только текст письм – пусть и со всеми опискми и помркми. Но вот уже почерк писвшего он передть не в силх. Дже почерк! А ведь тм, где речь идет о дипломтической переписке, знчение имеет все: и цвет туши, которой нписно послние, и незнчительня потертость бумги или пергмент, и толщин его… все, все до последних мелочей, все может служить для передчи тйного сообщения, все может иметь скрытый смысл, то и не один. Что толку от блисттельной рботы мг, рсшифроввшего письмо, если оно было нписно тушью чуть-чуть другого оттенк, это знчит, что понимть послние ндо в обртном смысле! Но объяснять все это Нигори бесполезно. Пустя трт времени. Уж если этот рыхлый толстяк з восемь лет рботы н своей нынешней должности не урзумел тких простых вещей… Боги, ккой непроходимый болвн! И это – нчльник Мгической кнцелярии Тйного Прикз внешней рзведки!

– Но если вше блголепие желет, в следующий рз мы можем отдть прикз выкрсть оригинлы обычным способом. – Нигори тк обрдовлся своей мысли, что Тгино стоило большого труд не удвить его собственноручно прямо в своем кбинете.

– Ни в коем случе! – резко возрзил Тгино. – Не зщищенный мгией оригинл крсть нет смысл. Ткя пропж будет очень скоро обнружен и вызовет серьезные подозрения. Зпомните, Нигори: проявлять интерес следует, не привлекя к себе внимния.

Нигори низко поклонился. Тгино едв сдержл дрожь отврщения.

– Я принимю вши объяснения, – ровным невырзительным голосом произнес Тгино. – И соглсен, по примеру господин Тосин, удовлетвориться копией. Можете идти. Я доволен вми, Нигори. Передйте тому подмстерью, который снимл копию, что им я тоже доволен. Пусть сегодня вечером придет ко мне з своим вознгрждением.

Н ткой блгополучный исход Нигори и не ндеялся. Он перегнулся в поясном поклоне и, не рзгибясь, попятился к двери. Когд его оттопырення здниц почти коснулсь дверной створки, т рспхнулсь. Видно, слуги у Тосин были вышколены не в пример лучше нчльников кнцелярий и обязнности свои исполняли кк следует.

Когд скудоумный Нигори нконец убрлся с глз долой, Тгино прищелкнул языком и здумчиво повертел н руке перстень. Потом он взял в руки пергмент с черной прямоугольной печтью, близоруко сощурился, хотя в том не было нужды, и поднес копию к глзм.

Его величеству князю-королю Юкйгину от его высочеств долгосрочного посл принц Юкенны – с пожелнием долгих лет жизни…

Послние, несомненно, неформльное, личное. Окжись оно официльным – и титуловние было бы куд более пышным. Трижды прв был молодой мг-подмстерье, когд решил снять копию именно с этого письм! Личня переписк может дть куд больше ценных сведений, чем обычня посольскя реляция. Вот если бы еще удлось зполучить оригинл!

Быстрый взгляд Тгино выхвтывл из текст нужные ему отрывки. Долгое ироническое описние коврств местной погоды… соответствует истине – знчит, зшифровнным сообщением не является, именно ткя погод и стоял в укзнные дни… свежие сплетни о состоянии здоровья господин глвнокомндующего… не соответствует истине – эти сплетни рспустил недвно см Тгино… , вот! Это уже интересно…

После событий, описнных в моем предыдущем письме, с господином Мэдэтем мы полдили. Во всяком случе, откровенной врждебности он больше не выкзывет…

А это кк изволите понимть? Не доверяет Юкенн письму точные сведения, обо всем говорит обинякми. Вот и делй выводы, ккие хочешь: то ли двний противник Юкенны действительно примирился с ним, то ли зтился Мэдэтй и выжидет удобного момент, чтобы спрвиться с послом? И что з события он описывл в своем предыдущем донесении?

Горздо больше меня беспокоят события н земле сопредельного госудрств, где, кк вшему величеству известно, был смещен и отпрвлен в ссылку прежний Глвный министр…

Рук Тгино дрогнул, и пергмент выскользнул из внезпно рзжвшихся пльцев. Министр шепотом выруглся, схвтил пергмент и цепко впился в него взглядом.

«…и отпрвлен в ссылку прежний Глвный министр…»

А ты опснее, чем я думл, господин Юкенн! Сидел бы себе в своем Згорье и знимлся своим посольством! Тк нет же, сопредельные госудрств его интересуют.

…прежний Глвный министр. Не могу скзть, чтобы мне тк уж недоствло господин Тосин, но меня очень тревожит возвышение Тгино. По моим сведениям, человек этот весьм умен, не брезгует ничем для достижения цели, совершенно бесчестен и безмерно влстолюбив. Вряд ли он знтного род: сведений о его происхождении мне не удлось собрть никких.

А вот это я тебе еще попомню, Юкенн!

Хотя не исключено, что, нпускя тинственность н обстоятельств своего происхождения, он тем смым преследует ккие-то свои цели. Меня это беспокоит: я предпочел бы знть нверняк, что отцом нынешнего господин министр был хоть пекрь, хоть лекрь, хоть золотрь – д кто угодно! Едв ли он скрывет незнтное имя: нсколько мне известно, в его хрктере скорей похвляться тем, что, несмотря н низкое рождение, он достиг тких высот…

Умен, мерзвец!

Весьм мловероятно, что он совершит ошибку, могущую повлечь его пдение. Это очень опсный противник, и он пришел ндолго. Злосчстный господин Тосин не выдерживет с ним никкого срвнения. Я был весьм удивлен, когд этот последний отделлся оплой и ссылкой в провинцию: я предполгл, что Тгино этим не огрничится. Впрочем, что отложено – не отменено, и з жизнь Тосин я опсюсь всерьез, хотя и сочувствия к нему не испытывю…

Лицо Тгино перекосилось, он с проклятием стиснул пергмент в кулке. Будь ты проклят, хитрец Юкенн! Этого твоего письм король, рзумеется, не увидит – я уж об этом позбочусь! Но кто может поручиться, что нет и других писем? Что ты не вырзил озбоченности судьбой Тосин в кком-нибудь официльном донесении – его я королю должен предствить? Что болвн Нигори не покзл королю ккого-нибудь письм с подобным содержнием, чтобы докзть, что недром Тосин держл его н этой должности? И подумть только – мелочь, пустяк, кк же он меняет все мои плны! Во всяком случе, н ближйшее время. Несчстный случй с опльным Тосином придется отложить, и, может быть, ндолго. Опсно министру оствлять своего опльного предшественник живым – но вызывть подозрения еще опснее. Безвремення смерть нстигнет господин бывшего Глвного министр еще не скоро. Если бы не Юкенн! Это ведь только глупец Тосин мог недооценить молодого посл – зелен еще, неискушен в интригх, постоянно дурчится… д рзве можно его принимть всерьез! Тгино не обольщлся шутовскими выходкми долгосрочного посл в ненвистном Згорье. Уж если Юкенн смог привлечь н свою сторону Мэдэтя – хотя бы н время, хотя бы для видимости, – то спрвиться с Юкенной совсем непросто. Н это придется потртить не год и дже не дв. Но дело того стоит.

Тк, знчит, я – опсный противник? Спсибо н добром слове, господин Юкенн! Спсибо и з то, что вы уверены, что я пришел ндолго. А я уж пострюсь опрвдть вши предположения. Следует отдть вм должное – вы и сми противник достойный. Я этого не збуду.

Господин министр Тгино встл и медленно, лениво потянулся, будто только что прочитнное письмо не только не зинтересовло его, но дже нскучило до зевоты, словно он едв не здремл нд незнчительным нудным послнием. Сейчс никто не мог увидеть Тгино, и нужды притворяться не было… но это ровным счетом ничего не знчит. Если человек привык хотя бы недине с собой не притворяться, не прятть сокровенные мысли и ндежды, если он позволяет себе быть смим собой хотя бы в собственной постели, укрывшись одеялом, его песенк спет. Недлек тот чс, когд он, збывшись, проявит свою истинную нтуру в присутствии посторонних. Одн неосторожня фрз, одно слово, взгляд, пожтие плеч – и вот уже неотвртим тюрьм, ссылк, пыточня кмер, то и смерть. Господин Глвный министр Тгино никогд не двл себе волю. Пончлу постоянное притворство двлось ему с трудом, но эти времен двно прошли, и оно больше не стесняет господин министр.

Вот тк-то, Юкенн! Я привык к этому, приучил себя с беспощдной жестокостью – ты тк можешь? Проливть слезы, когд душ ликует, и смеяться, когд сердце от горя рзрывется? Потеть в холод и зябнуть в жру? Просидеть полдня н звном обеде, нпившись слбительного? Провести бурную ночь с женщиной, не вызывющей у тебя ничего, кроме рвотного отврщения? По трое суток не спть, приняв по ошибке снотворного? Делть вид, что ты не поэт, не ктер, не воин, скрывть свое мстерство – и выкзывть те умения, которых у тебя нет вовсе? Пренебрегть любимыми знятиями – и преуспевть в ненвистных? Можешь? Ты очень умен, Юкенн… но ты еще и очень молод. Слишком молод, чтобы тягться со мной. И если я не ошибюсь, вряд ли ты стнешь нмного стрше. Я об этом позбочусь. До моих нынешних лет ты уж точно не доживешь.

Тгино убрл мгическую копию в потйной ящик стол и двжды дернул з шнур звонк. Однко и зсиделся господин министр з письмом: звон отдется хотя и тихо, но явственно. А это знчит, что кнцелярия Тйного Прикз опустел, все рзошлись по домм и ничто не зглушет звонок, вызывющий к господину министру единственного человек, который не посмеет уйти без его личного дозволения.

Когд доверенный секретрь господин министр вошел в кбинет, Тгино уже сидел з столом. Секретрь не стл тртить время и силы н предписнный ему этикетом земной поклон, огрничившись простым поясным, быстро выпрямился и змер в ожиднии прикз.

– Хорошо, – кивнул Тгино. – Я тобой доволен.

Н лице секретря отобрзилось мгновенное удовольствие – и исчезло бесследно. Теперь весь его вид выржл лишь готовность приступить к рботе немедленно.

– Прикз для моего личного исполнителя отменить немедля, – рспорядился Тгино. – Пок еще не время. Он должен оствить провинцию и кк можно скорее прибыть в столицу.

– Сумму, выделенную н его вознгрждение, провести по счету кк невостребовнную? – осведомился секретрь.

– Отнюдь, – возрзил Тгино. – Я собирюсь поручить его зботм совсем другого человек. Ему не о чем беспокоиться. Вознгрждение свое он получит, и дже с избытком… в день похорон господин Нигори.

– Что-то сегодня блгодетель твой зпздывет, – зметил Воробей, когд Кэссин прервл рсскз, чтобы отхлебнуть воды из небольшой фляжки.

– Привык к дрмовым хрчм, Воробушек? – поинтересовлся Гвоздь, дже не оборчивясь. – Дурня привычк. Зрботть или укрсть себе н пропитние человек должен см.

С того дня, кк Кэссин впервые получил серебряную монету от случйного слуштеля, прошло три недели, и только железня воля Гвоздя к исходу этих трех недель спсл побегйцев от полного морльного рзложения. Кэссин больше не рсскзывл историй н сон грядущий. Кждый день, покуд грузчики обедли, побегйцы рсполглись н куче стрых ящиков, и кждый день стрнный незнкомец появлялся возле побегйцев, слушл вместе с ними рсскзы Кэссин и неизменно вручл ему серебряную монету з труды. Пончлу побегйцы просто ошлели от свлившегося н них богтств. Но Гвоздь быстро нвел порядок. Н второй же день он знчительно увеличил долю Кэссин. Н третий зпретил тртить больше четырех мелких монет в сутки, зрботнное Кэссином серебро велел спрятть н черный день. Безумные кутежи нподобие смого первого прекртились. Никто не смел пренебрегть рботой в порту или рыбной ловлей. Смое стрнное, что никто и не вздумл роптть. Лучшего вожк, чем Гвоздь, у побегйцев не было никогд, и ему доверяли. Рз Гвоздь тк решил – знчит тк тому и быть.

Через две недели Гвоздь еще рз увеличил долю добытчик, дбы не вводить побегйцев в искушение легкой жизни. Негоже, чтобы всю втгу кормил один человек. Д и мло ли что может случиться с единственным кормильцем! Он может зболеть, может умереть, может охрипнуть и потерять голос… д и долго ли продлится приступ лихордочной щедрости, обуявший неизвестного любителя скзок? Рзумеется, Помело уже способен зрбтывть кк бзрный рсскзчик… но в этом случе опять-тки побегйцм не перепдет ничего. Двняя трдиция – не Гвоздь ее выдумл, не Гвоздю и отменять: кк только кто-то из побегйцев нходит себе ремесло, могущее его ндежно прокормить, в течение месяц он продолжет жить в Крысильне и зрбтывет н непредвиденные рсходы для всей компнии, потом побегйцы устривют ему роскошные проводы. Гвоздь увеличил долю Помел не без умысл: чем скорее Помело нберет денег н вступительный взнос в гильдию рсскзчиков и покинет Крысильню, тем лучше. Не то, глядишь, одичют побегйцы от шльных прибылей, зленятся – что стнет с ними потом, когд Помело неизбежно покинет их? Д, Помело окзлся неплохим прнем – тем больший прок поскорей от него отделться. Конечно, побегйцы своему предводителю доверяют… но у Гвоздя нет ни млейшего желния проверять, ндолго ли хвтит их доверия. Он нчл дичиться неизвестного слуштеля и почти обрдовлся его сегодняшнему опозднию. Может, он и вовсе не придет? Хорошо бы…

– А вот и он. – Зоркие глз Мореход издли углядели знкомый силуэт. Гвоздь с досдой сплюнул. Зря он не увел побегйцев обртно в порт, когд это еще можно было сделть.

Гвоздю не пришлось долго рздумывть, под кким бы предлогом прервть рсскзчик. Н сей рз это сделл см щедрый слуштель.

– Извини, прень, – перебил незнкомец Кэссин, – не мог бы ты н этом и зкончить н сегодня? Тороплюсь я очень… историю дослушть хочется.

– Конечно, – кивнул Кэссин. – Нм тоже пор бы з дело.

Гвоздь ухмыльнулся: й д Помело! Пожлуй, единственный, кого знимтельные истории не зствляют збыть обо всем, – это см Помело.

– Вот только не обессудь, – виновто произнес незнкомец, – без денег я сегодня. Звтр принесу, когд будешь рсскз зкнчивть. А чтобы твой труд без нгрды не остлся… ты ведь грмотный? – неожиднно спросил он Кэссин.

Кэссин, слегк рстерявшись, кивнул.

– Тогд держи. – Незнкомец вынул из сумки небольшую зтрепнную книжку. – Звлялсь случйно. Мне он ни к чему, тебе пригодится. Пополнишь зпс своих историй. Соглсен?

Еще бы Кэссину не соглситься! Он был не просто соглсен, но и блгодрен от души. Невзрчня книжиц был для него куд дороже денег. Зпс историй действительно нужно время от времени обновлять. К тому же Кэссину никогд еще не доводилось прочесть целую книжку подряд – не обрывки, не рзрозненные листы, именно книгу.

– С-спсибо, – зпинясь от внезпного смущения, выговорил Кэссин. – Я… я звтр отдм.

– Не обязтельно, – возрзил незнкомец. – Читй сколько вздумется. А то и вовсе оствь ее себе.

Нзвтр Кэссин едв ли зслуживл своего вознгрждения. Голос неприятно хриплый, шершвый ккой-то. Сухо и невырзительно Кэссин излгл одну из смых знимтельных своих историй, едв удерживясь, чтобы не зевнуть во весь рот. Ничего удивительного: Кэссин читл всю ночь нпролет, зпоем, пок не прочел всю книгу. После чего ниболее полюбившиеся ему отрывки он перечитл еще двжды. Когд он решил было покончить с чтением и отпрвиться н боковую, яркий лунный свет сделлся тусклым и серым, и Кэссин с изумлением понял, что до рссвет остлось совсем недолго. Вздохнув, он снов принялся з книгу, чтобы скоротть время до пробуждения Крысильни: стоит ему сейчс уснуть, и дже Бнтик, Гвоздь и Кстет совместными усилиями не смогут его рстолкть. Кэссин очень хорошо помнил, кк поплтился Брж, и вовсе не хотел соствить ему компнию. После бессонной ночи его рзморило по дневной жре, и говорил он тягуче и монотонно. Окончния рсскз щедрый слуштель н сей рз не услышл: Кэссин с грехом пополм едв добрлся до зколдовнного змк, уж чтобы срзить его влстелин до той поры, пок грузчики зкончт обед, и думть было нечего. Тем не менее серебро свое Кэссин получил – и з вчершний день, кк было обещно, и з сегодняшний. Гвоздь было собирлся устроить ему вечером небольшую выволочку, но, увидев серебро, передумл и огрничился нпоминнием, что по ночм рботют только воры и сутенеры, поскольку Помело избрл себе иное жизненное поприще, то ему по ночм следует спть. Кэссин кивл, не слыш ни слов: он уже спл, хоть и с открытыми глзми.

Больше он не читл по ночм, но рсстться с книгой медлил. Он тскл ее с собой повсюду, нловчившись читть стоя и дже н бегу. Он выучил ее низусть, он отлично помнил, н ккой стрнице оторвн уголок и в ккой фрзе переписчик допустил ошибку, – и все же прошло не меньше недели, прежде чем он нехотя протянул книгу влдельцу.

– Ты можешь оствить ее себе, – возрзил было незнкомец, но Кэссин покчл головой.

– Вы ведь мне з рсскз зплтили, – понурив голову, ответил он. – А книг, получется, мне здром достлсь. Кк-то негоже… вот если бы можно было еще ккую-нибудь книгу почитть! – не удержлся Кэссин. – Только почитть, и все…

– Отчего же нет, – усмехнулся незнкомец. – Ты ведь не порвешь ее, не потеряешь…

При мысли о том, что он и в смом деле мог бы ненроком испортить или потерять крсивую и дорогую книгу, к лицу Кэссин прихлынул кровь.

– Д мне бы что-нибудь стренькое, зтрепнное, – взмолился Кэссин, – чего вм не жлко!

– Нйдется и ткое, – доброжелтельно ответил незнкомец.

Выволочку Кэссин все-тки получил, только не от Гвоздя, от Покойник. Н првх поручителя, который и привел Помело к побегйцм, Покойник весь вечер ворчл, что если кто не умеет попрошйничть, то и не должен: ремесло это не из легких, обучиться ему не всякому под силу, позорить столь великое искусство столь жлостными попыткми не следует – попрошйничть полгется, не теряя чувств собственного достоинств и увжения к своему мстерству. Кэссин слушл его вполух: новя книг, которую он еще не видел, уже звлдел его вообржением. От слдости предвкушения мутилось в голове, руки уже почти ощущли приятную тяжесть книги, пльцы перелистывли вообржемые стрницы…

Книг не обмнул ожидний Кэссин. Он был очень строй, зтрепнной, н ее стрницх кое-где дже виднелись жирные пятн.

– По-моему, тм кое-где стрниц не хвтет, – предупредил Кэссин незнкомец, вручя ему обещнную книгу.

– Это ничего, – выдохнул Кэссин, оглживя обложку почти томным, рссеянно-сосредоточенным взглядом.

Н сей рз Кэссин твердо решил окончить чтение, едв лишь портовый сторож прокричит полночь, и днное себе слово сдержл. Н следующий вечер он тоже дл себе зрок не зсиживться до утр, что бы днем не клевть носом. Тк что лишь н третий вечер Кэссин выяснил, что в книге нет недостющих стрниц. Книг был хоть и зтрепння, но не нстолько, кк ему покзлось н первый взгляд, оборвнные стрницы чья-то зботливя рук ккуртно подклеил полосми исписнной бумги.

Не будь у Кэссин привычки прочитывть любой клочок бумги, н котором хоть что-то нписно… Но еще в лвке своего дядюшки, где он чсми только тем и знимлся, что делл коробочки из рзного бумжного хлм, он рзвлеклся единственно чтением всего, что под руку попдет. Четырежды прочитв книгу подряд и неведомо сколько рз вылизв взглядом ниболее полюбившиеся ему истории, изучив их до последнего слов и вызубрив н всю жизнь, Кэссин приступил к тем полоскм бумги, что не двли книге рзлететься по листику. Всего во второй рз в жизни он держл в рукх книгу и попросту не мог зствить себя отдть ее, пок не прочтет всю целиком. Если бы н последней стрнице содержлсь приписк «Кэссин, ты дурк», он и ту прочел бы с не меньшим блгоговением.

Смысл текст н бумжных полоскх был темен. Поодиночке они и вовсе, кзлось, не имели смысл. Кэссин читл их подряд и врзбивку, пытясь сообрзить, ккой отрывок следует з тем, что у него перед глзми, ккой его предвряет. Незнкомец не требовл свою книгу обртно, и Кэссин пользовлся этим. Он постоянно стршился, что в один длеко не прекрсный миг щедрый слуштель вспомнит о книге, и ее придется вернуть прежде, чем Кэссин поймет, что же ознчет стрнный обрывочный текст н узких бумжных полоскх. И потому, едв лишь нступл вечер и побегйцы устривлись н отдых, Кэссин вынимл зветный томик и торопливо погружлся в чтение.

Он честно пытлся избвиться от нвждения – книгу все же придется когд-нибудь отдть – и потртил чсть своей дневной доли в книжном ряду Нижнего рынк. Книги тм продвлись по большей чсти ткие, которые никто не хотел покупть, стрые, сильно подержнные, то и вовсе истрепнные, если среди них ненроком попдлись и новые, то уж нстолько скверного кчеств, что прочитть их было бы делом чести для мг средних достоинств, ибо только при помощи зрения, не полгясь н мгию, их не смог бы прочесть дже печтник, выпустивший в свет это чудовищное поношение своего ремесл. То были последние оттиски с печтных деревянных досок: знки почти все посбиты в той или иной чсти, комочки присохшей туши втиснуты тм и сям, бумг скверня, печть рзмытя – словом, бросовый товр. Резьб н доскх стерлсь – не то что текст, но дже и кртинки мудрено рзобрть. Они могли изобржть все что угодно, и при млейшем учстии вообржения можно было одну и ту же кртинку принять з портрет блгородной дмы, крту Ближнего Пригрничья, ушстую морду породистой собки, Зоблчный Змок или схему рсположения внутренностей коровы, нчертнную для учеников сельского знхря.

Короче говоря, книги, продвемые н Нижнем рынке, годились в рстопку просто змечтельно. К тому же Кэссин ухитрился поторговться, тк что потртил смую млость. И все же столь мля трт не укрылсь от бдительного ок Гвоздя.

– Ты, Помело, и впрямь без ум живешь, – цедил сквозь зубы Гвоздь. – Тебе сейчс ндо денежки копить н вступление в гильдию, ты тртишься н всякую дрянь. Неужто не нчитлся? Вот вступишь в гильдию, тогд и читй, что душе угодно, хоть ндписи н ребре монеты. А до той поры и грош ломного н чтиво свое тртить не смей.

Присутствоввший при рзносе Покойник рзрзился рвным хохотом, и дже Кэссин не сдержл улыбки. Нсчет знков н монетном ребре ехидный Гвоздь ввернул куд кк удчно. Знк н ребре монеты не может прочесть никто. Когд прдед нынешнего короля Югиты лишил своих всслов прв чекнить монету, пончлу подчиниться не пожелл никто, и по всей стрне зходили серебряные и медные кружочки и квдртики с лицом короля, но отчекненные не н Монетном Дворе, где ни попдя – ясное дело, серебр в них было куд меньше, чем в нстоящих королевских, медные монетки мог переломить дже ребенок. Король быстро ншел выход из положения, и ребро монеты укрсилось мгическим знком: кждый видит явственно, что знк тм есть, но никто не может ни постичь смысл знк, ни хотя бы скзть с уверенностью, н что этот знк похож. С тех пор монеты с профилем курносого человек со шрмом н левой щеке ценились высоко во всех стрнх: не было ни млейшей ндобности взвешивть монету, кпть н нее кислотой, ндкусывть или проверять по звону. Если можно прочесть знк н ее ребре, если дв человек видят его одинковым – знчит монет фльшивя. Если нет – все в порядке. Прочесть знк было невозможно, и никто и не пытлся его прочесть, кроме буйных сумсшедших. Если иные способы обуздть буйство не србтывли, сумсшедшему двли в руки монетку, и до приход мг-целителя он тихонько мурлыкл в уголке, вертя монету тк и эдк, поднося ее к глзм, нюхя, облизывя и не причиняя более никкого вред окружющим. Именно этот нмек и содержл шуточк Гвоздя.

«См ткой», – подумл Кэссин, все еще смеясь, и взялся з купленные книги. З дв дня он вытвердил их низусть и збросил в угол. Прв был Гвоздь, кк ни крути: стоит ли тртить деньги н ерунду, которя з пру дней лишется всякого очровния? Ведь у него покуд есть, что читть. Словно позбыл щедрый слуштель об одолженной книге…

Стрнное чтение. Не похожее ни н что. Кк ни стрйся рсствить отрывки по порядку, кк ни зполняй нудчу лкуны в тексте, кк ни вглядывйся в уголковую стринную скоропись, все рвно ерунд получется. Но до чего же змнчиво – рзгдть головоломку, сложить все ее чсти првильно… хотя что знчит смо понятие «првильно» применительно к ткому тексту?

…глз может ослепнуть, и ухо оглохнуть, и рук отсохнуть, и все нши чувств суть тковы, рзум ндо всем, и отсюд познй его совершенство…

С ум, между прочим, тоже можно сойти, ядовито подумл Кэссин. Зпросто. Вот хотя бы от этих зписей н бумжных полоскх. Плевое дело – взял д и спятил безо всяких хлопот. Тоже мне совершенство.

… зсим скзно постигющему: чувств суть обмнщики, ибо не может несовершенное, неполное и нерзумное действовть совершенно, полно и рзумно. И вот говорю я: глз твой не слеп, но он все рвно что слепой, и ухо твое слышит, но меньше тебе в этом пользы, нем если бы оно не слышло. Ибо ложь есть все видимое и слышимое, и то, что обоняем мы, и то, до чего рукой ксемся и что вкушем, – только ложь и пустя иллюзия…

Змечтельно. Вот бы сейчс сюд иллюзию здоровенного куск копченого мяс, то иллюзия желудк змучил: до того в брюхе бурчит – ну просто никкого спсу.

Кэссин вынул из-под себя зтекшую ногу, сел поудобнее и снов принялся рзвлекться несклдным текстом.

…ибо чувств нши несовершенны и тем смым лживы. Рзум же ничего не вкушет, не обоняет, не видит, не слышит и ничего не ксется, потому суть првдив и совершенен весьм. И вот, если кто укрепится рзумом и отвергнет чувств, силу мир в своей руке держть будет, и не иллюзии стнут влствовть нд ним, но он нд иллюзиями, и всякя ложь и иллюзия ему ко блгу будет…

Лдно, уговорили. Вот сейчс укреплюсь рзумом, и будет к моему блгу копченое мясо. А если укрепиться по смую звязку, то и кувшин вин. Пить очень хочется. Можно, конечно, встть и взять воды из бочки, но зчем? Рз уж это все иллюзия, то лучше пусть это будет иллюзия вин, не воды. Хотя, если рзобрться, иной рз тебе в лвке могут продть ткую кислющую иллюзию, что ж скулы сводит. Нет, пусть это будет смя дорогя и вкусня иллюзия.

Кэссин усмехнулся своей выдумке, поплотнее зпхнулся – иллюзии тм или что, ночь выдлсь прохлдня, – и продолжил чтение.

… если кто чувствм и ощущениям доверяет, то влсти нд ложью иметь не будет и во всю свою жизнь ее не изведет, ибо они суть коврны и злокозненны. И первый обмн тков. Если смотрит Постигющий н бшню или дерево высокое или выйдет н берег окен, то чувств говорят ему: «Ты мл». И если встретит он лютого тигр, или дркон, или просто воин с мечом, то чувств говорят ему: «Ты слб». И Постигющий верит им в нерзумии своем и угнетен бывет весьм. А если кто прислушется к своему рзуму, то рзум твердит ему: «Не может ткого быть, ибо ты велик и силен»…

Что верно, то верно, рзум с чувствми не в лдх. Кэссин был когд-то весьм высокого мнения о собственной особе, о своем уме и физической силе. Но когд ему впервые в жизни соседский мльчишк крйне чувствительно обломл бок, семилетний Кэссин долго ревел н кухне, зтем решил, что его предствление о собственной непобедимости – смя большя глупость, до ккой он только смог додумться з все семь лет своей жизни. Ккой бльзм н изрненное смолюбие семилетнего мльчишки пролили бы эти слов! Но сейчс Кэссину уже не семь лет, почти вдвое больше, и поверить в ткую белиберду он никк не может – слишком чсто и мучительно его с тех пор колотили, чтобы он поверил не чувствм, уязвленному в своем смомнении рзуму.

…А я говорю тебе – верь рзуму, ибо он в совершенстве своем не может ошибться. Итк, млость твоя и слбость – лишь иллюзия. Истинно говорю, о Постигющий: ты силен. Ты велик. Ты больше бшни и больше дерев. Ты больше окен. Ты больше всего, что есть в этом мире. Мир не вместит тебя, ты вместишь мир, ибо ты больше его, и дже млый обрезок твоего ногтя больше всего мир. Пойми это…

Вот это д! Вольно же было пролить семь потов нд бумжными полоскми, чтобы обрести в итоге ткую бессмыслицу! Похоже, тому, кто это нписл, пор дть монетку и предложить прочесть знк н ее ребре. Эк его знесло!

Кэссин провел ногтем по последней фрзе и тихо зсмеялся. Больше всего мир! Д после ткого до утр не уснешь от смех: обрывки дурцкого текст тк и крутятся в голове… всякя ложь и иллюзия ему ко блгу будет, ишь ты… если кто ощущениям доверяет… ты больше всего, ндо же!.. и дже млый обрезок твоего ногтя больше всего мир… интересно, кк себя чувствовл этот придурок, когд нписл ткое, – тоже больше всего мир или кк?

Кэссин усмехнулся в душе и попытлся предствить себя н месте придурк, который полгет, что он больше всего мир. Попытлся предствить себе, что он больше всего мир. Вообржением он облдл пылким, и удлось ему это без труд. Он с легкостью вообрзил себя большим, нежели все мироздние, – и это было последним, что ему удлось по своей воле. А через некоторое время и вовсе ничего не было.

Потом все же кое-что появилось: холод, боль и отзвук неистового вопля, дрожщий в пустоте. Холодной был вод, которой Кэссин облил Покойник, боль был обязн своим происхождением оплеухе, ннесенной Кстетом, вопль, пронизвший Кэссин до глубины души, был его собственным.

Когд Кэссин, все еще дрож и всхлипывя, очнулся, Гвоздь быстрыми энергичными движениями тер ему уши. З этой процедурой нблюдли перепугнные до полного безъязычия побегйцы. Испугнным не выглядел рзве что Брж. Он был слишком зол, чтобы испугться. Его неповоротливые спросонья мозги с грехом пополм сумели сделть единственный вывод: кто-то посмел рзбудить Бржу, и этот кто-то не был ни Гвоздем, ни Кстетом, ни Бнтиком, ни дже Покойником. Когд Брж уяснил себе, что прервть его слдкий сон – событие смо по себе из ряд вон выходящее – осмелился ничтожный болтун Помело, его тело кк бы смо по себе, почти без учстия его небольшого умишк, ндвинулось н обидчик, дбы рстоптть, уничтожить, стереть с лиц земли и нбить морду.

Звидев рзъяренного Бржу, Кэссин откинул голову нзд и рсхохотлся. После недвно пережитого ужс он не просто не мог больше испугться этого дуролом – дже помыслить о стрхе не мог. Д что с ним может сделть Брж – избить, изувечить? Ккя жлкя млость!

– Т-ты ч-че? – взревел Брж, воздев кулки. – Т-ты ч-че это, ?

– Ты смешной, – здыхясь от хохот, сообщил Кэссин и поднял голову. Брж, нбычившись, смерил его взглядом, зглянул в глз… и с воем отскочил в дльний угол – откуд только прыть взялсь!

Кэссин рзрзился новым взрывом смех, потом сдвленно хихикнул и змолк, хотя и не без труд. Поводов для веселья у Кэссин было предостточно: вод холодня и мокря, оплеух увесистя, Крысильня уютня, Брж смешной, у всех присутствующих по две руки и две ноги, и никого это ни кпельки не удивляет.

– Ты зчем орл? – недовольно спросил Гвоздь. – Перебудил всех… Бржу испугл – н кой ляд?

Кэссин обртил к нему свою мокрую улыбющуюся физиономию.

– Гво-о-оздичек, – блженно промурлыкл он.

Гвоздь, хотя виду и не подл, был изрядно ошеломлен. Никто и никогд еще не осмеливлся поименовть его Гвоздичком. Иногд Брж, зискивя, пытлся нзвть его Гвоздиком, и ответ н это получл вполне определенный. Но тот, кто с ткой покровительственной лской в голосе протянул «Гво-о-оздичек», должно быть, пережил только что ткой зпредельный ужс, что слегк повредился в уме.

Действовл Гвоздь, кк всегд, быстро. Он подтщил Кэссин к бочке с водой, пру рз окунул его голову, потом вытщил, велел притщить одеял побольше, собственноручно укутл ими дрожщего Кэссин, нлил большую чшку вин, зствил выпить злпом, оглядел придирчиво и рспорядился:

– А теперь рсскзывй, с ккой рдости ты среди ночи рзорлся.

Кэссин сглотнул и кивнул. Холодня вод смыл осттки ужс, вино и одеял сделли трясущий его озноб менее мучительным.

– Я бы знл, кк рсскзывть, – неуверенно нчл он.

Покойник поднес ему еще чшку вин.

– Через глоток, – посоветовл он. – Это помогет. Глотнул – скзл, глотнул – скзл… меньше зпинться будешь.

Кэссин покорно отпил глоток.

– Я читл… ну, это срзу тк не объяснить… тм, где книжк подклеен… тм бумжки ткие, н них от руки нписно… я все рзобрть пытлся…

– Знем, – перебил его Кстет. – Дльше.

– Рзобрл, тм ерунд. Про то, что быть больше мироздния, и все ткое. Смешное… я попробовл…

Кэссин змолчл и отхлебнул без млого полкружки.

– Стть больше всего… и вроде кк я делюсь все больше и больше, и у меня вся столиц в пятке помещется, см я и есть весь мир, потом больше мир… потом…

Кзлось, Кэссин рзом утртил свой др рсскзчик.

– Не знешь, кк рсскзть? – учстливо спросил Кильк.

– Не зню, кк вспомнить, – медленно ответил Кэссин. – Помню только, что стршно очень и противно… тк противно, что я не умею вспомнить… потом кк волн… кчет, рзмывет потихоньку… и дже приятно вроде пончлу… что рзмывет, приятно… только я уже не целый, и кое-где меня уже немножечко и нет…

– Во зливет! – восторженно выдохнул Воробей.

– А потом слышу голос… то есть не голос… но он голос, только не ткой, кк голос… не кк у людей и не звериный тоже, потому что он говорил…

– Аг, люди не говорят, – съехидничл кто-то.

– Зткнись, – скомндовл Гвоздь, не оборчивясь.

– И он говорит, что если я сейчс не соберусь воедино, то меня рзмоет совсем и не будет больше… я собрлся, и тк мне хорошо… и не кчет больше, нсквозь идет, вроде кк свет через хрустль, я есть… и тут он опять говорит, что если мне хорошо, то это плохо, потому что я остнусь тут нсовсем. И если я не хочу остться нсовсем, то мне ндо куд-нибудь лететь.

– Нлево? – нсмешливо предположил Воробей.

– Он скзл, что если нлево, то тм меня съедят, – с пугющей серьезностью ответил Кэссин. – А я его спросил, что, может, мне тогд нпрво, он скзл, что, если нпрво, тогд меня не съедят, но тоже будет весело. И я полетел, тм стен, когд прилетел, он почему-то не сбоку, кк стен, подо мной… вроде кк рвнин… я н нее встл… вроде кк отдохнуть… тогд он мне говорит, что если я не рзмылся и не остлся, прилетел, то я могу иметь первого слугу, потому что зслужил, и он сейчс придет… тут собк ткя… ну, кк вот в скзке про Проклятый рудник… н людей которя нтскння… только еще больше и жутко стршня… совсем стршня… быстро тк бежит, и глз ткие… ткие… ну, ткие злобные, что большей злобы и н свете нет…

– Если бы мне ткое приснилось, я бы тоже зорл, – зметил Кстет. – Кк подумешь, что ткя тврюг излдилсь тебе горло перегрызть, – не тк еще взвоешь.

– Я не тогд зорл, – признлся Кэссин. – Я тоже думл, что он меня згрызет, он подбегет и… и… руку мне лижет, обнюхивет. – Кэссин передернуло от ужс и отврщения. – Вот это и првд было стршно… стршней не придумешь… он говорит, что теперь это мой слуг, чтобы всегд со мной… и явится по первому моему зову… вот тогд я и не выдержл…

Кэссин змолк, и нступил тишин.

– Врки, – неуверенно предположил кто-то.

– Кк же, врки! – бсом звизжл Брж. – Был собк, был! Вот он ее и слопл! Он н меня кк этими ее глзми посмотрел – точно вм говорю, слопл он ее!

Кэссин з время своего пребывния в Крысильне успел нслушться от Бржи много всякого рзного, но это было уже слишком. Д что он о себе вообржет – лентяй, которого совсем недвно не выгнли единственно потому, что Кэссин его выручил! Рньше Кэссин побивлся здоровенного Бржу, но теперь… теперь определенно нстло время дть ему по уху. Обвинение в поеднии потусторонних собк обидело Кэссин не н шутку. Но выполнить своего нмерения Кэссин не успел.

Потому что едв он успел осознть свою обиду, кк до Крысильни донесся тихий сперв, но очень быстро приближющийся вой. Он был не особенно громким, но кменные стены Крысильни сотряслись дурной неровной дрожью, мучительной, кк зубня боль. Не успел никто и слов скзть, к вою прибвился отзвук мягких тяжелых прыжков. Зрение уверяло перепугнных побегйцев, что Крысильня стоит, кк и стоял, все остльные чувств – что ее кчнуло и повело нбок.

– Ч-что это? – соскочило с трясущихся губ Мореход.

Словно вся злоб мироздния взревел з дверью в ответ н эти слов. И от этого рев истерическим мявом зшелся вздыбленный Треножник. Он верещл, не змолкя, словно зпс воздух в его кошчьих легких был бесконечным – вопил, вопил, вопил… пожлуй, дже громче, чем Брж. Мореход попытлся пискнуть, взмен громко икнул и вытянул дрожщую руку в нпрвлении двери.

Дверь еще не полностью рстял, и то, что светилось з ней в ночной темноте, еще нельзя было с уверенностью нзвть глзми, но ничем иным это и быть не могло: ткой осмысленной и всепоглощющей злобой может полыхть только взгляд. Эт злоб рстворял дверь, кк кипяток рстворяет в себе льдинку.

Первым вскочил со своего мест Гвоздь. В руке его блеснул широкий нож-ббочк – оружие, зпретное для всех, кроме воинов. Блеск нож зствил очнуться и Кстет. Будущий воин встл плечом к плечу с Гвоздем, сжимя в руке оружие, двшее ему прозвище. Гвоздь и Кстет шгнули к двери одновременно, словно по комнде.

Тут только Кэссин опомнился.

Он был меньше других нпугн потусторонним воем – ведь он в отличие от остльных не только слышл, но и видел чудовищную тврь. Он дже не особенно рстерялся. Скорей уж его ошршило зрелище повльной пники, з тем, кк извивется Брж, он пронблюдл не без некоторого удовольствия. Но теперь положение коренным обрзом поменялось: вот сейчс Гвоздь и Кстет ринутся н эту тврь з дверью, зщищя остльных побегйцев, и неминуемо погибнут. Гвоздя Кэссин увжл безмерно, к Кстету питл вполне обосновнную симптию.

Кэссин рвнулся промеж Гвоздем и Кстетом с ткой силой, что они отлетели по сторонм.

– Убирйся! – во всю мочь гркнул Кэссин. – Вон отсюд! Я тебя не звл!

Вой з остткми двери приобрел злобно-вопросительную интонцию.

– Я тебя не звл! – ндсживясь, зорл Кэссин. – И не позову никогд! Уходи! Уходи нсовсем! Я-тебя-не-ЗВАЛ!

Тяжелое переминние с лпы н лпу, от которого Крысильню снов повело куд-то нбок. Новый рскт злобного воя, исполненный кровождного рзочровния. Сотрясющие ночь мягкие прыжки…

Когд полыхющя з почти уже несуществующей дверью злоб угсл, вой окончтельно утих в отдлении, Гвоздь вздохнул, утер холодный пот и спрятл нож.

– Похоже, я немного просчитлся, Помело, – произнес он по обыкновению ровным и отчетливым голосом, хотя и очень тихо. – Тебе бы не в гильдию рсскзчиков, тебе бы в мги подться…

– Оно ушло? – сдвленным фльцетом осведомился Воробей.

– Ушло, – ответил Кстет, тоже спрятв оружие. – Помелу скжи спсибо. Кк он его…

Нступил тишин. Ее не нрушл дже Треножник. Сперв он отчянно пытлся издть хоть ккой-нибудь звук, но сорвнный воплем голос не повиновлся ему. Треножник пру рз сипло присвистнул, что долженствовло изобржть испугнное мяукнье, потом зметлся по Крысильне в поискх чего-нибудь большого, теплого и способного зщитить, с рзбегу ткнулся мордочкой в живот Бнтик и змер, дрож и посипывя. Бнтик ошлело поднял своего любимц н руки и нчл его глдить, не в силх перевести взгляд с перепугнного котенк н что-нибудь еще.

Гвоздь тем временем нырнул куд-то, где он прятл зпсы н пресловутый «черный день», и вернулся с большой темной бутылью очень строго вин. Кэссин не помнил, чтобы Гвоздь или Бнтик покупли что-нибудь подобное, и немудрено. Ткое вино купить невозможно з все зпсы побегйцев, дже если включить в оплту сму Крысильню, с ней и побегйцев в придчу. Бутыль эту Гвоздь укрл… впрочем, ккя рзниц, где именно? Довольно и того, что он впервые нрушил свой зрок: его воровские дел никоим обрзом побегйцев не ксются.

– Знчит, тк, – веско произнес Гвоздь. – Спть сегодня все рвно никто не сможет… рзве что Брж, но я бы не советовл. Сдимся все вот здесь и пьем по кругу. Кто пьет, рсскзывет ккой-нибудь некдот и передет вино дльше. Если по глотку, до утр вин н всех хвтит – хвтило бы некдотов.

– А если некдот будет не смешной? – мелнхолично поинтересовлся вечно печльный долговязый подросток по прозвищу Отшельник.

– Шею сверну, – пообещл Гвоздь.

– А ты бы смог рсскзть что-нибудь смешное – сейчс? – возмутился Отшельник.

– Сейчс и рсскжу, – невозмутимо ответствовл Гвоздь, откупорив бутыль и сделв первый глоток. – Знчит, тк, – нчл он, удобно усживясь, – один жутко толстый купец уехл с торговым крвном, жену дом оствил…

Под взрывы хохот, которыми вполне зслуженно нгрдили рсскзнный Гвоздем некдот, Кэссин укрдкой оглянулся н дверь. Дверь честь честью обретлсь, где и рньше, целя и невредимя.

Следующим бутыль принял от Гвоздя Покойник. Он ккуртно сделл умопомрчительный глоток, не пролив ни кпли, и обтер губы, прежде чем нчть некдот.

– Один воин решил купить свинью, – неторопливо проговорил он. Времени до утр оствлось еще много.

Глв 3

ПРОВОДЫ

Вот тут бы Кэссину и збросить свои ночные бдения, вернуть книжку и збыть обо всем. Гвоздь ему дже и совет ткого двть не стл: он и подумть не мог, что Кэссину придет в голову поступить по-иному.

Однко же пришло.

Вот если бы не обидел Брж Кэссин… если бы не явился в Крысильню потусторонний кошмр, подтверждя своим присутствием, что не солгл Помело, не выдумл ничего и не сон стршный увидел, н смом деле пережил ткое, что не всякому под силу и не любому доступно… Хотя кк знть – не сейчс, тк потом, и не Брж, тк другой кто, и неизвестно еще, чем бы для смого Кэссин дело обернулось. Все-тки особой кротостью Кэссин не отличлся, и его гнев или обид рно или поздно призвли бы жуткого слугу с оборотной стороны мир. Глядишь, и понрвился бы Кэссину непрошеный мститель з его обиды.

Теперь же Кэссин испытывл непреодолимое отврщение к своему первому слуге – но не к месту, где он его получил. Когд побегйцы осознли, что Помело действительно срзился с ккой-то совершенно невообрзимой жутью, д еще и одолел ее, взирть н него нчли с суеверным почтением, почти со стрхом. Преклонение сверстников для любого подростк – искушение непривычное, мнящее и невероятно соблзнительное. Конечно, Кэссин не стл бы грбить мертвецов или убивть беззщитных, чтобы нслдиться стрхом и восхищением остльных, но ведь он и не грбит и не убивет никого.

Он и вообще ничего предосудительного не делет – сверстники, кк ему мнилось, чще увжют того, кто ншел в себе смелость совершить это смое предосудительное. Ему не пришлось делть ничего ткого, к чему душ не лежит. А между тем он вознесся во мнении побегйцев н ослепительную, недостижимую прежде высоту. Он и помыслить не мог ни о чем подобном… нслждение окзлось нстолько острым, что нзвтр Кэссин был единственным, кому не хотелось спть после нполненной кошмрми бессонной ночи. Едв дождвшись потемок, побегйцы звлились спть – Кэссин вытянул из-з пзухи потрепнную книжку, проклеенную полоскми, покрытыми ровной скорописью, и углубился в чтение.

От Гвоздя Кэссин все же тил свои ночные знятия, сколько мог, ибо чувствовл смутно, что Гвоздь не только не одобрит их, и книжку отберет и подзтыльникми нкормит досыт. Приходилось пускться н хитрости. Чтобы нутро не клевть носом, Кэссин знимлся не кждую ночь, через рз: сонный вид выдл бы его Гвоздю с головой. Иногд Кэссин притворялся спящим и лишь после того, кк убеждлся, что все остльные зснули, выскльзывл з дверь и усживлся рзбирть при лунном свете тинственные зписи. Одного лишь Кэссин не мог укрыть от бдительного взгляд Гвоздя – своих рспухших губ.

Он знл, что не может, не должен больше кричть. Он и не кричл. Когд он приходил в себя н злитой лунным светом портовой улице, губы его были искусны в кровь, но он больше не кричл. Однжды он прокусил себе язык и едв не зхлебнулся кровью прежде, чем ему удлось очнуться. Отоврлся он н сей рз не без труд. Гвоздь посмотрел н него тк, словно хотел что-то скзть, но все же смолчл: см он Помело з ночными знятиями не зстл ни рзу, бросться обвинениями по одному лишь подозрению было у него не в обыче.

К этому времени Кэссин считл, что уже нловчился прятть концы в воду, досдня оплошность с прокушенным языком… с кем не бывет? Однко он удвоил предосторожности, вовсе не желя быть зхвченным врсплох. Невозможность похвстться перед побегйцми, слегк тяготившя его пончлу, больше не знимл его мысли. Ншлось кое-что посерьезнее по чсти соблзн, чем пустя похвльб.

См стрх, пончлу едв не убивший Кэссин, сделлся для него притягтельным. Бывло, по утрм Кэссин и см клялся себе: «Нет, больше никогд, хвтит, тк и рехнуться недолго». Тк то – по утрм, чем ближе вечер, тем мучительнее желние снов испытть то необычное, что вознесло его нд ровесникми, снов увидеть то, чего не видел никто из них, снов выйти победителем… Бывли, впрочем, и поржения. Первое из них и окончилось прокушенным языком и твердым – поутру – решением нвсегд покончить с хождениями в мир иной. Но легко ли смириться с поржением тому, кто знл до сих пор только победы? Кэссин дже не стл дожидться следующего дня, пожертвовл столь необходимым ему сном и в тот же вечер вернулся н поле своей битвы.

Он не только не хотел больше похвстться своим избрнничеством, но дже иной рз недоумевл слегк: кк у него вообще могло возникнуть подобное желние? Восторги побегйцев кзлись пресными по срвнению с упоительной тревогой, бьющейся в горле перед уходом, и тем торжеством, которое ледяной волной октывло его всякий рз по возврщении. Д и вообще прелести сытой и тем не менее вольной жизни в Крысильне кк-то поблекли рядом с восхитительным неизъяснимым ужсом, с которым тк просто соприкоснуться – достточно взять в руки потрепнную книжку, дождться, пок все вокруг нчнут выводить носом рулды, и выйти н улицу. К тому же при этом ндо глядеть в об, чтобы не попсться, ндо обдурить Гвоздя – здч уже см по себе не из легких. Тйное торжество Кэссин было тем более полным, что и оствлось тйным.

Однко, кк глсит пословиц, нос н лице не спрячешь. Кк ни стрлся Кэссин, кк ни тился, выдл себя смым глупым обрзом.

Кк-то совершенно неожиднно зрядили дожди. Тяжело обвисшие мокрые прус нводили уныние. Нбережня тускло блестел.

Ступить н потемневший от воды скользкий причл отвживлся длеко не всякий. Никкой, или почти никкой, рботы для побегйцев в ткую погоду в порту не было, и вся втг отсиживлсь в Крысильне, коротя время в бесконечных зртных игрх или зслушивясь воровскими бйкми Гвоздя – не мог же Помело рсскзывть без передышки. Иной рз Мореход удивлял приятелей ккой-нибудь совершенно сногсшибтельной морской историей, услышнной им от щедрых н росскзни моряков, иногд Кстет, зпинясь, излгл жития ниболее почитемых им воинов. Но куд чще, если Кэссин уствл угощть всю честную компнию все новыми и новыми выдумкми, н помощь ему приходил именно Гвоздь.

– Вот в смый полдень этим остолопм любовние луной и устроили, – неторопливо повествовл Гвоздь.

Кэссин по своей неопытности в воровском жргоне было возмутился: ккое любовние, ккя лун, если полдень? В ответ он получил от Гвоздя легкий добродушный подзтыльник и рекомендцию зткнуться, от Покойник – то же смое и в придчу торопливое пояснение шепотом. Окзывется, язык высокой поэзии, приспособленный ворми для своих нужд, ознчл в их устх нечто совершенно иное. Любовнием луной, к примеру, нзывлся известный воровской прием: кто-то устривет дрку или кк-нибудь еще привлекет к себе внимние окружющих, покуд простки этой «луной» любуются, прочие учстники шйки обирют их кошельки. Получив рзъяснения от Покойник, Кэссин предпочел впредь Гвоздя не перебивть и вообще помлкивть. По првде говоря, он не был особенно рсположен к рзговорм. Его снедло нетерпение. Дожди вынудили его оствить знятия н целую неделю: тскть с собой книгу под дождь Кэссин не решлся, д и что увидишь в непроглядных мокрых потемкх? Читть в Крысильне можно, только если свет зжечь, тк ведь мигом все проснутся, и Гвоздь – первый. Знимться же без книги Кэссин пок еще не отвживлся. Тк что ему оствлось лишь сидеть в Крысильне и проклинть мерзкие дожди. Хотя только ли проклинть? Может, и блгодрить тоже? Пок льют дожди, никких рсскзов н куче стрых ящиков не предвидится. И не потребует нзд струю книгу ее тинственный облдтель. Ведь не явится же он, в смом деле, в Крысильню, чтобы дослушть до конц историю злокозненного мг. Пок льют дожди, Кэссину не придется рсствться со своим сокровищем.

Тк-то оно тк, но ожидние измучило Кэссин свыше сил. Он мог думть только об одном и думл об этом неотступно. Он збывл о голоде и жжде и, лишь когд все остльные побегйцы сдились з еду, чувствовл, что голоден. Он пропускл мимо ушей морские бйки Мореход, сбивчивые рсскзы Кстет и дже зхвтывющие дух истории Гвоздя слушл вполух. Он еще зинтересовлся «любовнием луной», но когд Гвоздь принялся повествовть о том, кк с гор нгрянули китобои, непрвдоподобность этого события не взволновл его ничуть: с гор – тк с гор, китобои – тк китобои. Возможно, Гвоздь и подрзумевет под этим не совсем то же смое, что и Кэссин… но ккя, в сущности, рзниц?

И только принимясь з привычный ежедневный труд рсскзчик, Кэссин до некоторой степени стновился прежним Помелом. Првд, содержние его рсскзов поменялось: обычно он предпочитл истории о воинх или ловких мошенникх, теперь повествовл все больше о мгх. Мги его и подвели. С их стороны это было смым нстоящим предтельством.

Рсскзывл Кэссин по-прежнему увлеченно, не жлея подробностей и помогя себе жестми.

– И тогд, – вдохновенно произнес Кэссин, понижя голос до тргического шепот, – великий мг вознес руку нд их головми, и по его лдони зструился мгический свет…

Брж взвыл и нырнул под стол. Треножник ринулся к Кстету и впился когтями в его голое плечо – об они, и Треножник, и Кстет, вырзительно мяукнули. Гвоздь бесстрстно выруглся.

Кэссин стоял посреди Крысильни. Подржя жесту мг из скзки, Кэссин взмхнул рукой и воздел ее вверх. По его лдони струился мгический свет.

Рзумеется, окончить историю Кэссину не удлось, д никто от него этого и не требовл. Собственный мг куд ценнее собственного рсскзчик, мгический свет н лдони прогнл скуку горздо основтельней, чем обычные рсскзы Помел. Побегйцы уже целую неделю отсиживлись в Крысильне, и дже смые интересные истории им успели опостылеть до полной обрыдливости. Вопя от восторг, побегйцы облепили Кэссин, словно мухи – леденец. Всеобщей рдости не рзделял только Гвоздь. Он перекинулся прой тихих слов с Покойником, дождлся от него ответного кивк и решительно подошел к Кэссину.

– А ну брысь, босот, – хмуро зявил он. – Нм с мгом поговорить ндо.

Кэссин не был привычен к изъявлениям публичного восторг, и они его если и не смутили, то утомили почти мгновенно. Тк что последовл он з Гвоздем по доброй воле, не чуя ничего дурного. Мло ли от чего Гвоздь не в духе! Он в последнее время и вообще редко бывет в ином нстроении.

Однко к Гвоздю присоединился Покойник с не менее сумрчной рожей. Кэссин всерьез збеспокоился. Покойник умнее всех остльных побегйцев… может быть, умнее дже и Гвоздя. Недовольство одного из них могло ничего не знчить, но если чем-то недовольны они об…

– Что стряслось? – спросил Кэссин, едв только Гвоздь с Покойником отвели его подльше от остльных обиттелей Крысильни.

– Стряслось! – одними губми усмехнулся Гвоздь. – Нет, вот если б тебя не Покойник привел, я бы и тебе уши н нос нтянул, и твоему поручителю.

– З что? – оторопел Кэссин. Он был тк рстерян, что дже не протестовл.

– Он еще спршивет! – Покойник возмущенно зкшлялся и сплюнул. – У тебя, Помело, червоточин в мозгх звелсь, не инче!

– Слушй, ты, мг недоделнный! – тихо и отчетливо выговорил Гвоздь. – Неприятностей от тебя – н телеге не увезешь. Кюсь, моя оплошк вышл. Мне бы книжонку твою отобрть, пок еще не поздно было, д хобот нчистить, чтоб понятие хоть ккое проснулось. Я и помыслить не мог, что ты ткой дурк. А теперь мы по твоей милости вляплись по уши!

– С ккой стти? – Рстерянность постепенно проходил, ее место мло-помлу зступл гнев.

– Д ты ему толком объясни, Гвоздь, – вступился Покойник. – У него ведь и првд понятия никкого. Я ведь его потому к нм и привел, что своим умом человек жить не может: чего нет, тем не воспользуешься.

Покойник имел прво н ткие слов: когд он посоветовл неудчливому попрошйке идти в порт, Кэссин помирл с голоду. В свои двендцть лет он и предствления не имел, кк выжить н улице. Но ккого рожн Покойнику вздумлось ворошить былое? С тех пор Кэссин и окреп, и поумнел, и нучился кой-чему… Д и можно ли говорить о мге словно о дурчке полоумном?

– Объяснить, говоришь… – Гвоздь тяжело вздохнул. – Будь по-твоему. Скжи, Помело, – есть хоть одн шйк в городе, которя живет лучше ншего? Сытнее, вольготней?

Кэссин покчл головой.

– Думешь, нм тк-тки никто и не звидует? Д ты не мотй головой, кк больной конь, ты отвечй.

– Звидуют, нверное… – пожл плечми Кэссин,

– Но не трогют, верно? До поры до времени.

– А ккя кому выгод нс трогть? – удивился Кэссин. – Если дже нйдутся ткие, им это ничего не дст. Никому в порту рзборки не нужны. И тех, кто н ножх д н кулкх попробует н нше место вскочить, ни грузчики не примут, ни нчльство портовое. И еще не скзно, что постршней будет.

– Сообржет, – нсмешливо прищурился Покойник.

– Это точно, – вздохнул Гвоздь. – Ложку мимо рт не пронесет. Рди выгоды нс и првд никто не тронет. А если не рди выгоды?

– А рди чего? – Кэссин непонимюще воззрился н Гвоздя.

– А рди того, чтоб нм нос в землю вколотить, – невозмутимо ответствовл Покойник. – Чтобы мы его не здирли слишком высоко.

– Не удержтся нши ребят, – пояснил Гвоздь. – Похвлятся собственным мгом. Хоть я им двдцть рз прикжи язык держть з зубми – не удержт. Про собку твою никто не рсскзывл, потому что вспоминть никому не хотелось. Слишком уж стршно. А про огонек н лдони рсскжут. И кто в ткое поверит? Среди портовой шпны, видите ли, мг звелся! Охмели сопляки! Возгордились до неприличия! Зелись! Ткое о себе возомнили – стерпеть невозможно. Знчит, ндо проучить.

– Тебя с Кстетом проучишь, – хмыкнул Кэссин.

– Д кто з меня с Кстетом возьмется, Помело ты безмозглое! – взвыл Гвоздь. – Ты бы еще скзл, что нйдется ткой дурк, который Бнтику плюх нвешть попробует. Не нс лупить стнут для острстки, мелюзгу. Воробья, Кильку, Мореход… и притом без всякой жлости.

– И что ты нм тогд прикжешь делть, мг-смоучк? – У Покойник нервно дернулся рот. – Если мы в ответ обидчиков отвлтузим, чтобы впредь неповдно, нм и ответят. А мы – им. Ну и дльше той же дубиной по тому же хребту. А ты см говорил – рзборок в порту не потерпят. И выствят нс из Крысильни, кк бывшего ухжер с чужой свдьбы. А если стерпеть, смолчть, не ответить – тк ведь то н то и придется. Рз мы своих не зщищем – знчит не можем. Ну если не можем… тут уж нчнут бить по-нстоящему.

– Д еще спршивть стнут, – ввернул Гвоздь, – что же мг вш, мол, вс не зщищет. А ведь ты нс зщитить не сможешь, если по чести скзть?

Кэссин здумлся: ткя мысль ему в голову не приходил. Ответ был очевиден, но сознвться не хотелось.

– Пожлуй, все-тки нет. – Ох с кким трудом длись Кэссину эти слов. – Пок – нет.

– Твоя првд, Помело, – кивнул Гвоздь. – Ты и себя зщитить не сможешь. Если китобои нгрянут…

– При чем тут китобои? – возопил Кэссин.

Покойник очень змысловто выруглся и объяснил. Китобоями среди воров нзывли бнду, оствившую по себе жуткую слву. И вряд ли китобои изменились со времен их последнего нлет н город. Знимлись китобои крупными взломми, нлетми н крвны с золотом и тому подобным промыслом. Городские воры их ненвидели – и з то, что китобои чсто оствляли з собой горы трупов, обычные воры «мокрыми» делми брезгуют; и не в последнюю очередь з то, что китобои – нрод по большей чсти пришлый, не местный. А еще з то, что китобои пользовлись вовсю услугми собственного мг. Мг был не особо силен по чсти волшебств, д и вообще не совсем в своем уме – кк говорят в порту, «вовсе головой нискосок». Но одно зклятие, облдющее огромной рзрушительной мощью, этот злобный недоумок помнил. От чего он ополоумел, не знл никто – и никто знть не хотел. Уже и того достточно, что жив он покуд. И очень стр. Не сегодня-звтр китобоям пондобится змен. Может, они и не поверят слухм о мге-смоучке, мге-мльчишке. Может быть. Но проверить все рвно зхотят.

– Тк что, пок ты здесь, Помело, – подытожил Покойник, – придется нм солоно. И уходить тебе смысл никкого. Китобои тебя с бзр снимут еще верней, чем из Крысильни, нс будут цеплять в любом случе. Бзрным рсскзчиком тебе уже не быть.

– Вот если бы ты к мгу в ученики пошел, – здумчиво произнес Гвоздь, – тогд дело другое. Пок ты см по себе, китобои тебя згрпунят зпросто, ученик мг тронуть не посмеют. И нс никто не тронет. Это ведь уже не врки, будто среди нс мг звелся, это ведь и проверить можно. А если кто из шйки к мгу в ученики попл, ткую шйку здевть побоятся. Мы ведь можем и нжловться, ученик мг может не только см отомстить, но и учителя своего попросить о помощи. Нет, если тебе в нстоящие мги подться… лучше не придумешь.

– Тк з чем дело стло? – встрепенулся Кэссин.

– Ты совсем сдурел? – возмутился Гвоздь. – Где я тебе среди ночи мг нйду?

– А дже если и не среди ночи, – поддержл его Покойник, неодобрительно поглядывя н Кэссин. – Я не зню, кк мги себе учеников берут и где они вообще обретются. Может, ты знешь?

Кэссин вновь покчл головой.

– Это у меня в гильдии бзрных рсскзчиков пр человек знкомых есть, – уныло произнес Гвоздь. – Я бы им з тебя словечко змолвил, они бы з тебя и пордели. А мгов знкомых у меня нет… д и гильдий они не соствляют. Не зню я, где нм теперь мг искть.

– Слушй, может, нм моего блгодетеля тряхнуть? – предложил Кэссин. – Взял же он откуд-то эти обрывки, которыми книжку подклеил… А может, он см и есть мг?

– Едв ли, – покчл головой Покойник. – Стл бы мг своими рукописями подклеивть всякую звль, потом совть эту рухлядь первому встречному? Ншел где-то, не инче. Нет, Помело, кк ты ни крути, не миновть нм искть кого-то н стороне. И побыстрее.

Трудно скзть, что мог бы н это ответить Кэссин, ибо ответить он не успел. По стене внезпно прошл легкя рябь, рдужня и прозрчня, кк тень от мыльного пузыря. Потом стен сдвинулсь в сторону, словно знвесь, и в ее проеме возник двешний слуштель Кэссин. Одной рукой он отодвигл стену, другой приподнимл нд собой струи дождя.

Сердце у Кэссин тк и змерло, потом рвнулось и збилось чсто-чсто. Пересохшие губы сейчс лопнут под нпором крови… дже стрнно, что никто не змечет, кк он колотится во внезпно отяжелевших пльцх, будто хочет выплеснуться нружу, вырвться вместе с сердцем вон из глупого неповоротливого тел, которое никк не может сделть шг нвстречу, словно окменелое.

– Вы… пришли… з мной? – прошелестел Кэссин непослушными губми еле слышно.

Мг утвердительно нклонил голову. Стен з его спиной медленно зрщивл проем. И вскоре лишь несколько темных пятен укзывли, где он был недвно, – тм, где ее коснулись случйно знесенные ветром кпли дождя.

– Я… готов, – сипло выдвил Кэссин и шгнул вперед. Гвоздь поймл его з руку.

– Тк дел не делются, – возрзил он и обернулся к мгу. – Добро пожловть в Крысильню.

Лишь когд Гвоздь отдл гостю поклон, Кэссин и см сообрзил, что следует поклониться. Он резко перегнулся – словно куклу з веревочки дернули. Где уж ему до Гвоздя! Кэссин тк же резко выпрямился, досдуя н себя: никогд ему не суметь поклониться тк, кк Гвоздь, с неспешной ленивой нсмешливой грцией – почтительно, но не подобострстно. Кк рвный – рвному. Гвоздь смому королю поклонился бы кк рвному. И король не ншел бы поводов для недовольств. Кк не ншел их и мг. Он ответил н поклон всего лишь кивком – но медленным и увжительным.

– Негоже отнимть кровь, не возместив вином, – строго произнес слегк побледневший Гвоздь.

Кэссин поперхнулся и зкшлялся.

Когд в обучение отдют кровного родич, будущий учитель обязн своими рукми нлить его родне по чше вин кждому. Кровью земли возместить кровь, уходящую из семьи. Но у Кэссин нет семьи! И Гвоздь ему никкой не родственник! И ккой же небывлой нглостью ндо облдть, чтобы укзывть мгу, что годится, что не годится!

Но мг, похоже, не рзгневлся.

– Прошу прощения, – произнес он с улыбкой. – Я и не знл, что он вм родственник. Не то непременно зхвтил бы вин с собой. Конечно, если родственник…

У Кэссин перехвтило дыхние: д что Гвоздь себе позволяет! Гонять мг з вином, кк последнего из побегйцев! А если мг оскорбится? А если уйдет – и не придет больше? И Кэссин из-з шуточек Гвоздя упустит ткую возможность… второй рз ткой не предствится, и не ндейся дже!

– Млдший брт, – спокойно зявил Гвоздь. – Ум, конечно, невеликого, д что поделть, если ткого судьб послл. А вином мы и своим обойдемся. Лишь бы вино было д кому пить.

Он обернулся к змершим от восторженного ужс побегйцм и рявкнул совершенно уже другим голосом:

– Н стол собирйте, живо!

Вот когд пригодились зпсы «н черный день»! Мникльно предусмотрительный Гвоздь нстивл, что припсенной в Крысильне еды должно хвтть дня н три смое млое, и припс этот постоянно обновлялся: дже в дождь он кждодневно гонял кого-нибудь из побегйцев в лвочку, не позволяя истреблять зпс, ничем не восполнив. От выходов под тяжелые отвесные струи дождя был избвлен только Покойник. Остльные бегли з покупкми, ворч, что Гвоздь, не инче, боится с голоду помереть – может, едв не помер когд-то, рз не может помыслить и день провести возле пустой клдовой. Может, тк оно и было. А может, и нет. Глвное, что Гвоздь, кк всегд, окзлся прв. Если бы не его зпсливость, кому-нибудь пришлось бы сейчс колотить в двери всех портовых лвок – и еще неизвестно, открылсь бы хоть одн из них среди ночи или нет. А до Ночного рынк еще добрться ндо, и опять же неизвестно, торгует ли тм хоть кто-то в ткую погоду. Нвряд ли. А теперь торжествующие побегйцы опрометью бросились исполнять рспоряжение – есть чем нкормить нежднного гостя. И не просто гостя, мг!

Гвоздь опустил Кэссину руку н плечо.

– А ты что стоишь, словно н якоре?

– Пусть его, – вступился Покойник. – Это ведь его проводы.

– Вот именно, – нхмурился Гвоздь.

Мг снов улыбнулся и смолчл.

Его проводы! В вискх у Кэссин стучло, кк если бы он только что поднял непосильную тяжесть. Его проводы! До смертного чс он будет вспоминть Гвоздя с блгодрностью. Не швлью подзборной уходит он из Крысильни – его проводят кк должно. Пусть видит мг, что не кого попло берет себе в ученики – есть кому проводы устроить. Его проводы!

– Сейчс, Гвоздь, – весело тряхнул головой Кэссин. – Я мигом! Он бросился н помощь остльным побегйцм, не оглядывясь, и не видел, кк Гвоздь усмехнулся ему вслед.

– Ндеюсь, вы ншим вином не побрезгуете? – еще донесся до него спокойный голос Гвоздя, потом и ответ мг:

– Ни в коем случе.

Кэссин рсствлял глиняные чшки для вин, не чуя ни рук, ни ног. Кстет негромко окликнул его, и Кэссин едв не грохнул от неожиднности всю посуду. По случю прздник обошлось без подзтыльников, одной язвительной нотцией, но Кэссин он не огорчил. Огорчло его только одно: слишком мл Крысильня, чтобы вместить в себя его восторг, слишком мло нроду сидит з столом и глядит н его торжество! Обычно редкий вечер в Крысильне проходил без посещения портовых сторожей: куд кк приятно дть отдых устлым ногм, побрниться с шустрыми мльчишкми, послушть знимтельную историю, то и хлебнуть вин н дрмовщинку. В ткой ливень можно было ожидть, что сторож дневть и ночевть стнут в Крысильне, вот поди ж ты – словно под землю провлились! До чего же обидно, что ни один из них не зшел н огонек, что никто в порту не увидит, кк провожют побегйцы будущего ученик мг!

Вино Гвоздь поствил н стол собственноручно: огромный зпечтнный кувшин из черного фрфор – пусть и не ткое редкое и дорогое вино, кк то, что пили побегйцы в пмятную им ночь приход призрчной собки, но тоже недурное н вкус. Мг окинул кувшин взглядом знток, удивленно и удовлетворенно хмыкнул, сломл печть и прошел вдоль стол, щедро плеснув в кждую чшку. Последним его ждл Гвоздь с двумя чшкми в рукх: одн преднзнчлсь мгу, другя – ему смому. Потом Гвоздь сделл резкий кивок, и по этому сигнлу побегйцы лихо вскочили и выпили вино. Не пили только Кэссин д мг: тот, кто возмещет отнятую кровь, и тот, чья кровь уходит из род.

Ритул был соблюден. Зстолье могло продолжться обычным порядком. Кэссин немедленно пригубил крепкое слдкое вино. Мг небольшими глоткми прихлебывл из своей чшки. Слегк уже зхмелевшие побегйцы потянулись к кувшину: не кждый день доводится пробовть что-нибудь подобное. Воспользоввшись моментом, н стол вспрыгнул Треножник, встопорщил усы и збегл туд-сюд, примеривясь отведть ккого-нибудь лкомств под шумок, но совершенно рстерялся от их обилия и протестующе змяукл. Бнтик изловил кот, перехвтив под пузико, усдил к себе н колени и принялся потчевть своего любимц, избвляя его от бремени выбор.

– Кк тебя зовут, ученик? – поинтересовлся мг, допивя вино.

– Помело, – не подумв, брякнул Кэссин и был нгржден в ответ изумленным взглядом.

– Видите ли, – Гвоздь, ничего не скжешь, был отменно вежлив, – здесь не принято интересовться нстоящим именем. Это вроде кк голышом по улице бегть. Или кк воровть среди своих. Збв для вельмож, одним словом. Среди приличных подонков ткое не принято.

– А почему, позвольте полюбопытствовть? – Д, в вежливости мг вору не уступит!

– Сюд приходят не от хорошей жизни, – объяснил Гвоздь. – Здесь собрлись те, кому больше некуд идти. Те, у кого больше ничего нет. Ни денег, ни дом, ни семьи. Ничего, кроме имени. Их имя – их единственное имущество. Выспршивть об имени – знчит укрсть последнее. Вот мы и дем друг другу прозвищ. Ткой уж у нс зкон: ты влдеешь только именем – знчит им влдеешь только ты. Оно приндлежит тебе.

– Зкон хорош, – одобрил мг, – с одной только существенной попрвкой: этот прень больше не приндлежит себе – он приндлежит мне. Вместе со своим именем. Тк кк же тебя все-тки зовут, ученик?

– Кэссин, – ответил Кэссин и см порзился, до чего непривычно ему было слышть собственное имя, д еще и из своих же уст. Вот уже почти год, кк он не произносил и не слышл этого имени. Теперь придется привыкть нново и не вздргивть и не бежть опрометью, если кто в рзговоре помянет помело: это уже не про него.

– Кэссин… гдльщики обычно толкуют это имя кк «решимость», – здумчиво протянул Гвоздь. – Совсем неплохо…

– А меня зовут Гобэй. – Мг церемонно склонил голову.

– Гобэй, – повторил Гвоздь медленно, словно пробуя имя н вкус. – Что ж, и это неплохо…

Кэссин ожидл, что Гвоздь и это имя истолкует, но Гвоздь смолчл. Не зхотел скзть? Или попросту не знет? Вероятнее всего. Не может же человек помнить низусть Книгу Имен. Скорее уж удивительно, что Гвоздю известно толковние его собственного имени: см Кэссин, нпример, его не знл. Уже не в первый рз Кэссин невольно приздумлся: интересно, чего и сколько помнит и знет Гвоздь в свои пятндцть лет? А знет он много. Нпример, кк не дозволить зстолью превртиться в пьянку с потсовкой. Зморское вино здорово удрило в голову побегйцм, но ни один дже не попытлся устроить пьяную дрку. Шуму, конечно, хвтло – но и только. Компния подгулявших купцов шумел бы куд больше. Вот рзве что речи з столом произносились не совсем связные, д никто и млейшего внимния не обрщл н Треножник, который удрл-тки от здремвшего Бнтик и теперь рсхживл по столу невозбрнно, выхвтывя еду то из одной, то из другой миски.

– Ты все-тки не збывй нс, Помелище, – почти пропел Мореход в приливе неожиднной симптии к Кэссину.

– Ни в коем случе, – откликнулся Гобэй рньше, чем Кэссин успел хоть слово скзть. – Не только не збудет, но и стнет вс посещть. Можете быть спокойны, никто не потребует от него нрушть верность своим прежним друзьям.

– Верность… – протянул Гвоздь. – Дже тк…

Он поднялся из-з стол, прошел куд-то в глубь Крысильни и вернулся с узелком в рукх.

– Держи, Помело. – В отличие от Мореход Гвоздь был совершенно трезв, но тоже не нзвл Кэссин его нстоящим именем, словно избегя произносить нечто зпретное. – Это все твое. Тебе все рвно пор было уходить… мы думли, рсскзчиком стнешь, теперь – что уж тм… возьми, это твое. Только мло тут. Не думли, что уйдешь тк скоро. Тк что не взыщи – небогтое мы тебе придное собрли. Не успели. Прости…

Ошеломленный Кэссин принял из рук Гвоздя узелок. Судя по весу, «придное» было не тким уж мленьким, кк считл Гвоздь. Кэссин и н ткое не рссчитывл. У него с пяти лет ничего своего не было, дже одежды. Он и позбыл кк-то, что побегйцы собирют уходящему кой-ккое плтье н первое время, немного денег и прочее, в ответ уходящий здет пирушку.

– Только деньги з угощение вычти из своей доли. – Гвоздь словно мысли его прочитл. – А остльное серебро збирй.

– Совершенно незчем, – поморщился мг. – Смею зверить, эти деньги ему не пондобятся.

– Но это его деньги, – возрзил Гвоздь.

Мг пожл плечми, словно говоря: «А ккя рзниц?»

– Что ж, обычй есть обычй, – уступил он. Гвоздь сноровисто пересчитл деньги, отложил в сторону несколько монет и придвинул остльное Кэссину.

– По-моему, нм пор, – зметил мг, когд Кэссин ссыпл деньги в узелок. – Уже утро.

– Рзве? – Покойник с хрустом потянулся, подошел к двери и рспхнул ее. – И верно, светет. И дождь кончился.

– Спсибо з угощение, – произнес мг, подымясь из-з стол. Кэссин вскочил кк ошпренный.

– Попрощйся и пойдем, – рспорядился мг. Он шгнул к двери, н мгновение порвнявшись с Покойником, и Кэссин удивился: Покойник был выше н целую лдонь. Вот это д! И кк только Кэссин рньше не змечл, что Покойник ткой высокий?

– Не робей, Помело, – улыбнулся Покойник.

Кэссин вновь рстерялся: он не знл, кк ему проститься с побегйцми, не мог нйти слов. По счстью, мльчишки здорово охмелели и вряд ли зметят его уход… но Кстет еще держится н ногх, Покойник никогд не пьет помногу, Гвоздь трезв, словно и не влил в себя четыре чшки вин подряд… и что им скзть – непонятно. А ведь что-то скзть хочется…

– Что, Помело, язык проглотил? – усмехнулся Гвоздь. – Это неплохо. Вино крепкое, его зкусывть ндо.

Он ободряюще огрел Кэссин по спине.

– Держись, Помело, – скзл он.

Кэссин в ответ молч треснул Гвоздя промеж лопток – рньше бы не осмелился! – и вышел н злитую солнцем улицу, где его уже поджидл Гобэй.

– Поторпливйся, – резко прикзл мг, но Кэссин его резкость ничуть не огорчил. Утренний свет дробился в кплях недвнего ливня, и нд мокрой мостовой дрожли и вспыхивли в воздухе бесчисленные крохотные рдуги. Вот тк же рдужно было и у Кэссин н душе. Он повиновлся легко и охотно: ведь прикзы ему отдет смый нстоящий мг, он теперь – смый нстоящий ученик этого мг! Д прикжи ему Гобэй сейчс рзбить голову о прпет нбережной – и Кэссин бы выполнил прикз, не здумывясь!

Кэссин не спл до утр, едв ли высплся и предыдущей ночью, но з мгом следовл, не зня устли. Остлся з спиной порт, один з другим тянулись ремесленные квртлы… вот уже и нчлись и вовсе не знкомые улицы… Гобэй шел, не сбвляя шг, и Кэссин ни з что не хотел отстть от него. Все же нендолго остновиться им пришлось: путь прегрдил длиння похороння процессия. Хоронили некоего господин Нигори. Собственно говоря, умер он неделю нзд, но похороны из-з дождя пришлось отложить. Кэссин крем ух слышл об этом несчстливом совпдении: кто-то из писцов покойного пустил ядовитую шуточку – дескть, господин Нигори повсюду опздывет, дже в собственную могилу. Язвительные слов писц мигом облетели весь город. Судя по тому, что они по-прежнему были у всех н устх, шутк возникл не н пустом месте.

В другое время Кэссин был бы только рд поглзеть н похоронную процессию. Д и кто в столице откжется взглянуть н похороны вжного чиновник и послушть идущих з гробом музыкнтов! Брбнчики рокочут н рзные лды, невольно зствляя идти в ногу, флейты выводят ткую жлостную мелодию, что н глз сми собой нворчивются совершенно искренние слезы скорби по ушедшему в мир иной – дже если ты точно знешь, что покойный был отъявленным сукиным сыном, притеснителем и лихоимцем. А уж кк сверкет золото и серебро н шелкх, покрывющих фоб, кк игрют в лучх утреннего солнц бесценные смоцветы – вообрзить себе невозможно! Лучше и не вообржть, глядеть в об: если повезет, можно зприметить, кк с усыпнных жемчугом кистей покрывл, волочщихся по грязи, оторвется жемчужинк-другя, и подобрть ее. Не смый зконный промысел, но обычем не возбрняется. Дже поверье бытует, что тким обрзом покойный искупет свои грехи, посмертно оделяя имуществом жителей город.

Словом, в любой другой день Кэссин был бы вне себя от восторг, повстречв похоронную процессию. Сейчс же он был вне себя от бессильной досды. Господин Нигори, судя по всему, был действительно очень вжной персоной: шествие рстянулось едв ли не н полгород. Вот ведь нездч! Стой теперь, кусй губы, сжимй бессильно кулки и жди, покуд покойный Нигори доберется до Королевских Усыпльниц: в отличие от простых смертных госудрственных чиновников хоронят не в семейном склепе, не н городском или деревенском клдбище, в особых усыпльницх, и путь туд неблизкий. Солнце перевлит длеко з полдень, когд Гобэй и Кэссин смогут нконец пересечь улицу и отпрвиться туд, где тк не терпится окзться Кэссину, – в обитлище мг, в место его средоточия.

– Это совсем уже никуд не годится, – негромко произнес Гобэй. Кэссин его едв рсслышл. Потом Гобэй пробормотл еще что-то, потом крепко стиснул плечо Кэссин. – Идем, – шепнул мг, – только смотри не столкнись ни с кем. И не остнвливйся.

Нкзние з нрушение похоронного церемонил в столице полглось суровое, но Кэссин последовл з мгом без колебний. Он осторожно и быстро пересек улицу, стрясь ни н кого не нтолкнуться. Стрнное дело – ни его, ни Гобэя никто дже не зметил. И лишь когд Кэссин остновился и оглянулся н оствшееся з спиной шествие, н него с брнью нлетел верзил-водонос: мол, по ккому ткому прву нглый мльчишк выскочил откуд ни возьмись прямо ему под ноги, д еще тк неожиднно, что он всю воду едв не рзлил с перепугу?! Д з ткие дел полгется!.. Д ему бы, сопляку!.. Д откуд он тут ткой вообще?!

– Мльчишк со мной, – холодно сообщил Гобэй, остновившись н мгновение, и водонос рссыплся в извинениях: с плеч Гобэя ниспдл невесть откуд и когд появившийся плщ мг, с мгми ссориться – себе дороже.

– Поторпливйся, – недовольно произнес Гобэй, и Кэссин охотно повиновлся: именно этого ему сейчс и хотелось больше всего н свете.

Глв 4

КЭЙРИ

Городских ворот Кэссин почти не увидел; тем более его не знимли тенистые рощицы и влжно сияющие зеленью луг – кртины, клубящиеся в его вообржении, влстно зслоняли собой рельность, и он с нетерпением ждл той минуты, когд одн из этих кртин воплотится в жизнь. Кким окжется дом волшебник? То перед мысленным взором Кэссин воздвиглись сумрчные змки – один неприступней другого, – то колдовское обитлище взмывло вверх и окзывлось соткнным из облков, из предутреннего тумн… Однко все фнтзии Кэссин, дже и смые буйные, не имели ничего общего с действительностью. Действительность окзлсь куд кк крсочнее.

Кэссин глзм своим не поверил, когд, обогнув холм и миновв рощу, увидел изгородь. Плисндровый сундучок для жертвенных блговоний он у своего дядюшки видел – но збор из плисндр?! Кэссин совсем по-детски протер глз. Видение не исчезло. Изгородь стоял н прежнем месте.

А з изгородью возвышлся… нет, не змок, дом – но ккой дом! Н розовом фоне темно-бурые и черные прожилки сплетлись в восхитительный узор: вот тинственный лес сплел сучковтые ветви непреодолимой прегрдой, вот морскя волн рзбивется о склистый берег, вот полостый тигр притился в густых зрослях… просто глз рзбегются! Смотрел бы и смотрел. У ммы был мленькя шктулочк из ткого кмня… и очень мленький Кэссин любил, утщив шктулочку из темного ящик, збрться с ногми н постель и подолгу рзглядывть змысловтый узор н ее поверхности… теперь ммы нет, и шктулочк перешл невесть в ккие руки… Кэссин дже и не знет, из ккого кмня он был сделн…

– Что это з кмень? – хрипло спросил он Гобэя, не смея дже рукой укзть н стены дом.

– Орлец, – рвнодушно ответил мг.

Нзвние Кэссину не понрвилось. Шктулочк был лсково теплой, согретой рукми Кэссин, слово – гордым, холодным и чужим кким-то. Великолепие слов, кк и великолепие стен, возведенных из чудесного кмня, скорее подвляло и восхищло, но не грело душу. Это и понятно: одно дело – мленькя шктулк, и совсем другое – целый дом. Ншел что срвнивть!

Д и срвнивть в общем-то некогд. Не успел Кэссин отдышться, кк ворот в плисндровой изгороди сми собой рскрылись. Некогд глзеть по сторонм – ндо войти вслед з Гобэем во внутренний двор, мощенный белым и черным кмнем, и вновь не остнвливться, идти дльше, туд, где у дверей уже поджидет волшебник, переломясь в почтительном поклоне, рослый прень в тком роскошном одеянии, что рзум откзывется поверить в подобное щегольство.

– Кто-нибудь приходил в мое отсутствие? – не отвечя н поклон, спросил мг.

– Д, кэйри, – ответил богто рзодетый верзил и выпрямился. – Приходил посыльный от господин Глвного министр…

– Что ему ндо? – нетерпеливо перебил прня Гобэй. – Впрочем, не вжно. Я зймусь этим попозже.

Легким движением руки он укзл н оторопевшего Кэссин.

– Отведи новичк в Шелковую комнту, – рспорядился он. – Пусть его нкормят и приведут в приличный вид.

– Д, кэйри, – вновь поклонился прень и сделл Кэссину знк: следуй, мол, з мной.

Если бы не это стрнное непонятное слово, Кэссин бы ошлел от роскоши внутреннего убрнств. А тк он почти и не зметил ее – плелся следом з рослым прнем и мучительно сообржл, что же должно ознчть незнкомое слово? Может, это имя ткое? Но мг ведь скзл, кк его зовут. Титул? Но ткого титул Кэссин и крем ух не слыхл…

– Послушй, почему ты нзвл господин мг «кэйри»? – Кэссин не ншел ничего лучшего, кк нсмелиться и спросить, хотя и не очень ндеялся получить ответ.

Однко прень, пусть и нехотя, но все же ответил.

– Кэйри н древнем нречии знчит «господин», «мстер», «хозяин», «влделец», «учитель», – пояснял прень с легким оттенком высокомерия в голосе – он откровенно гордился своим зннием. – Очень емкое слово. В нынешнем языке тких нет.

– А я и не знл, что должен тк именовть господин мг, – произнес Кэссин.

– А ты и не должен, – отрезл прень. – Прв у тебя ткого нет. И еще неизвестно, будет ли.

Н сей рз Кэссин почел з блго промолчть. Кто его знет, отчего голос у прня сделлся тким ндменно-ледяным? Может, Кэссин просто оплошл по неведению… может, и что похуже нтворил нечянно? Нет, кк ни снедет Кэссин желние выяснить все, не сходя с мест, поиски ответов н множество вопросов придется отложить. Д и не поймет он ничего, дже если ему что-то и рсскжут: внезпно н Кэссин нвлилсь ткя устлость, что н ходу уснуть в пору. Вот когд скзлись бессонные ночи!

Переступя порог Шелковой комнты, Кэссин был уверен, что уснет прямо н полу, не дойдя до постели. Однко стоило ему увидеть свое новое жилье, и глз Кэссин поневоле широко рскрылись. Все тело ломило от устлости, но уснуть сейчс Кэссин не смог бы дже под угрозой получения подзтыльников от Гвоздя или Кстет.

Шелковя комнт опрвдывл свое нзвние. Крсное и розовое дерево лучшего кчеств, именуемое среди торговцев в просторечии «шелковым»… брный узорми шелк покрывл и золотистый путинный шелк знвесей… схрное мерцние небольшого удобного стол из «шелкового» мрмор… Шелковя комнт восхищл и ошеломлял. Дже у богтого вельможи знялся бы дух при виде этой прихотливой роскоши – что уж тут говорить об уличном мльчишке, сироте, бродяге, приемыше Крысильни!

Кэссин бочком пропихнулся в комнту и остновился посредине, опсясь дже шелохнуться, чтобы не смять, не порвть, не зпчкть ненроком что-нибудь.

– Что стоишь? – преспокойным будничным тоном поинтересовлся рослый прень. – Рсполгйся. Обед тебе сейчс принесут.

Обед? Ах д, Гобэй ведь рспорядился, чтобы его нкормили… здесь? В Шелковой комнте?!

– После еды советую тебе лечь спть, – продолжл прень. – Впредь у тебя будет не тк уж много времени н сон.

Когд худощвый мльчишк, ткже одетый с почти вызывющей роскошью, принес Кэссину еду, тот уже нстолько освоился, что смог зствить себя сесть з стол.

Обед состоял сплошь из кких-то очень вкусных, но совершенно незнкомых Кэссину яств. Кэссин ел медленно, опсясь уронить святоттственно хоть крошку н великолепный стол или выпить по ошибке воду для полоскния рук. Рослый прень по-прежнему стоял рядом и иронически нблюдл з ним. Кэссин мысленно проклял этого верзилу и сосредоточился н еде. Он изо всех сил трщился н миску с неведомым слтом – может, и не совсем слтом или совсем не слтом? – и не зметил, когд рядом с прнем появился Гобэй.

Покончив кое-кк с едой, Кэссин поднял голову и увидел мг, откровенно нблюдющего з ним. Кэссин судорожно вскочил из-з стол, едв не подвившись недожевнным куском.

– Совершенно не нужно прыгть, кк невоспитння лягушк, – зметил Гобэй. – Все то же смое можно проделть быстро, но плвно, кк и подобет ученику мг. Ты нсытился?

Кэссин кивнул.

– Тогд можешь отдыхть, – дозволил Гобэй. – Новую одежду тебе принесут, когд рзбудят. Струю можешь сохрнить для посещений город – здесь тебе эти лохмотья не пондобятся.

Лохмотья? Вот уж непрвд! Гвоздь всегд говорил, что побегйцы не чет всякому уличному отребью, и следил з тем, чтобы мльчишки одевлись прилично. И уж тем более он не дл бы лохмотья в придное будущему ученику мг! Кэссин открыл было рот, чтобы возрзить, – и передумл.

– Книгу отдй, – без всякого сожления потребовл Гобэй. – Он тебе тоже больше не пондобится.

Легко скзть – отдыхй! Отдыхют обычно после рботы, не до нее. Попробуй-к отдохни, если ты не устл. Можно лечь и выспться вслсть… но сердце тк и колотится в предвкушении невероятного. Кэссин попытлся было зснуть: несколько бессонных ночей здорово измотли его. Он не мог ни стоять, ни дже сидеть – глз слиплись, голов кружилсь. Однко стоило ему лечь и смежить веки, кк они рспхивлись словно сми собой, против его воли. Бессонниц сводил его мышцы судорогой. Он бы сейчс дорого дл з возможность выспться – и не мог. События последних дней тк и мелькли перед глзми, нсливясь друг н друг. Их сменяли другие, куд более яркие кртины обрзы будущего могуществ будущего мг Кэссин.

Промявшись без млого чс, Кэссин понял, что не уснет, дже если очень зхочет. Он не умел спть днем. День в Крысильне – смя что ни н есть горячя пор. Высплся ты или нет, знй пошевеливйся, д побыстрей! Обычно в это время Кэссин бежл з мясными пмпушкми для грузчиков… или отпрвлялся в компнии Покойник н верфь з мешкми опилок… интересно все же, что сейчс поделывет Покойник… тоже, нверное, опилки сгребет… или прибирет в Крысильне после вчершнего пиршеств… хотя нет, этим скорее всего знимется Брж… и знимется, по своему обыкновению, кое-кк… и опять огребет подзтыльников от Гвоздя…

При одной мысли о Гвозде и подзтыльникх Кэссин пушинкой слетел с постели. Чертыхнулся, вновь полез под одеяло, еще рз попробовл зснуть… бесполезно, лучше и не пробовть.

Томный от устлости и бесплодных попыток зснуть, Кэссин сполз с постели и нчл было прибирть з собой. Едв он взялся з одеяло, дверь рспхнулсь, и двешний рослый прень быстрыми шгми вошел в Шелковую комнту.

– Тебе кто-то рзрешл прибирть з собой? – недовольно осведомился он. – Ты позволения спршивл?

– Нет, – рстерялся Кэссин. – А рзве нужно было?

– Нужно, – отрезл верзил и зпрвил з Кэссином постель с ошеломляющей быстротой. – И не вздумй делть ничего ткого, что не велено.

– То есть кк? – оторопел Кэссин. – Если мне, к примеру, велели гостей встречть, штны ндеть не прикзли…

– Знчит, ты выйдешь к гостям без штнов! – рявкнул верзил. – Ты здесь пок еще никто, понял? Прв у тебя ткого нет – делть что вздумется. Д и вообще что угодно.

– Ни постель убирть, ни пыль вытирть? – уточнил ошршенный Кэссин.

– Ни-че-го! – по слогм процедил долговязый. – Вот будешь звться учеником, тогд и одежду будешь стирть, и отхожие мест чистить… если будешь, конечно. А до тех пор ты и плевк з собой подтереть не смеешь… хотя плевть куд попло я бы тебе все же не советовл.

– Тк, знчит, нужник чистить – это привилегия, и ее еще зслужить нужно? – изумился Кэссин.

– Вот именно. – Верзил усмехнулся смым крешком губ. – И еще я бы тебе не советовл пытться делть что-нибудь, когд никто не видит. Все рвно ничего не получится.

Он ндменно кивнул Кэссину и исчез з дверью.

Кэссин очень скоро убедился в его првоте. Роскошно одетый молоденький ученик, который принес ему ужин, не стл стоять у него нд душой и удлился, тк что ужинл Кэссин в одиночестве. Но стоило ему, збывшись, попытться поствить посуду н фрфоровый поднос, кк дверь з его спиной тотчс открылсь, вошел кто-то из учеников, быстро и ловко собрл опустевшую посуду и без единого слов унес ее.

Не ндрывться н тяжелой рботе – это одно, не делть вообще ничего – совсем другое. Нет ничего утомительнее полного безделья. Другой н месте Кэссин уже к вечеру колотил бы кулкми в дверь с воплем: «Выпустите меня отсюд!» Тк и рехнуться недолго. Кэссину безделье длось относительно легко – он привык в чсы вынужденной скуки выдумывть рзные истории или предствлять себе, кк выглядели герои прочитнных книг, – но и он в конце концов совершенно истомился. Вообржение не может рботть без отдых, молодое сильное тело не может без отдых бездельничть.

К нступлению темноты Кэссин нстолько измялся, что был готов делть что угодно, лишь бы делть. Дже если бы ему велели вырывть у змей ядовитые зубы голыми рукми или перебирть по зернышку полный мбр зерн.

Однко никто не входил в Шелковую комнту, никто не прикзывл Кэссину брить крктицу или учить кошку мяукть.

К полуночи Кэссин сообрзил, что одно повеление ему все же было дно. Ему прикзли хорошенько отдохнуть. Он снов, в который уже рз, полез под одеяло и почти мгновенно уснул.

Когд долговязый ученик рзбудил его, Кэссину покзлось, что не прошло и минуты. Только-только он успел зкрыть глз – и вот его уже трясут з плечи и стскивют с него теплое одеяло.

– Рзосплся, – недовольно протянул верзил. – Одевйся, живо. До рссвет всего чс остлся.

«Знчит, проспл я не одну минуту, горздо дольше», – вяло подумл Кэссин, спросонья промхивясь мимо рукв.

– Ступй вниз, к воротм, – велел долговязый. Кэссин сонно поплелся к дверям. Верзил ухвтил его з плечо.

– Ч-что ткое? – невнятно бормотнул Кэссин.

– Если тебе не велели идти медленно, – холодно произнес долговязый, – то впредь до отдельного рспоряжения ты передвигешься бегом, и только бегом. Понял?

– П-понял, – еле ворочя губми, вымолвил Кэссин.

– А если понял – исполняй!

Добежв до ворот, Кэссин почти проснулся. У ворот его дожидлся Гобэй, и Кэссин дже сообрзил поклониться мгу.

– Неплохо, – скучным голосом зметил Гобэй. – Почти вовремя. Неплохо для первого рз. Впредь будешь поворчивться поживей, но н сегодня и тк сойдет.

Он обернулся, и Кэссин невольно обернулся следом з ним – куд это мг смотрит?

К воротм неспешно приближлся долговязый мучитель Кэссин. Именно н него и был устремлен взор Гобэя.

– Я тобой доволен, – сухо произнес мг. – Продолжй в том же духе. У меня сегодня срочное дело, и я не смогу см зняться новичком, кк собирлся. Поручю его тебе.

– Д, кэйри, – ответствовл долговязый. Мг коротко кивнул и удлился.

– Видишь вон то дерево? – спросил долговязый у Кэссин.

Кэссин не срзу понял, куд укзывет верзил, но потом смекнул. Смотреть ндо было туд, где н темном ночном небе нет ни звездочки. Нет – потому что звезды зслонил могучя крон дльнего дерев.

– Вижу, – кивнул Кэссин.

– Вот тебе мгический мулет. – И долговязый вручил Кэссину ккую-то висюлину н шнурке. – Беги к этому дереву кк можно быстрее. Злезь н смый верх. Прицепи мулет к смой тонкой ветке. И бегом нзд. Н все про все – четверть чс.

– Не успею! – ужснулся Кэссин, пытясь в темноте прикинуть н глз рсстояние до дерев.

– Бегом! – рявкнул проклятый верзил, и Кэссин побежл.

Стрнно не то, что он все-тки успел добежть и вернуться з отведенные ему четверть чс, то, что он ухитрился не переломть себе ноги – ни когд бежл, ни когд лез н дерево и, еле дыш, привязывл висюлину к смой тонкой ветке. Вернулся он исцрпнный, весь в синякх и ссдинх, здыхясь и постнывя от колотья в боку.

– Хорошо бегешь, – мелнхолично восхитился долговязый. – А теперь сними его оттуд и принеси мне. Бе-гом!

Н этом спокойня жизнь для Кэссин и окончилсь бесповоротно. Не имеет знчения, что тм н дворе – белый день или глухя полночь: знй успевй поворчивться! И ведь не угдешь, когд кто-нибудь из стрших учеников зйдет в Шелковую комнту с очередным зднием. Бывло, что Кэссин томился ожиднием по двое суток кряду. А бывло, что ему почти неделю не двли и глз сомкнуть: едв только прильнет Кэссин щекой к изголовью, кк нд ним воздвигнется кто-нибудь из учеников и вежливо этк вякет. Смого вежливого из них Кэссин особенно невзлюбил: этот тихий знуд, кк никто другой, умел всю душу вымотть. Кзлось, ему не нрвится не только Кэссин, но и весь мир, зодно и он см.

– З что мне это нкзние? – вопрошл он. – З ккие ткие грехи я приствлен к этому недотепе? Ты хоть понимешь, что творишь? И зчем я вообще н свет уродился? Зчем я должен все рстолковывть этому придурку?

Его и вообще волновло множество рзнообрзных «зчем» и «почему». Почему Кэссин ткой остолоп, для чего вообще существует ткя мерзость, кк погод, зчем мгия, почему кошк?.. Кэссину очень хотелось ответить н его экзотические вопросы: «А чтобы – вот!» Увы, ответов этот воинствующий ипохондрик и не ждл. Он попросту не двл Кэссину времени ответить. Он гонял Кэссин тк, кк тому и не снилось в смых кошмрных снх. Впрочем, не он один. Кэссин постоянно испытывл ткую зверскую устлость, что вскоре нпрочь лишился всякого ощущения времени. Он уже не понимл, минуту, чс или день длится урок и сколько дней-чсов-секунд он провел в ожиднии следующего знятия, – тем более что ткие понятия, кк звтрк, обед или ужин, потеряли для него всякий смысл. Ему доводилось звтркть н вечерней зре и обедть в полночь. Ему случлось по нескольку дней голодть – или сдиться з ужин, едв успев отобедть. Нет, отсчитывть время при помощи трпез Кэссину решительно не удвлось.

Кк-то рз, когд с ним знимлся не кто-то из стрших учеников, см Гобэй, Кэссин осмелился спросить, зчем его тк мучют.

– Тебя никто не мучет, – отрезл Гобэй. – Тебя всего лишь тренируют. Мгия превыше этого косного мир, превыше всего. Мгия подчиняет себе любую рельность. Знчит, мг должен быть свободен от любой рельности. Преодолеть любую природу… в том числе и свою собственную. Кк ты можешь влствовть нд тем, что влстно нд тобой? Впрочем, если тебе это не подходит, тебя никто нсильно не зствляет учиться.

Нет нужды говорить, что мог зствить и зствлял Кэссин только один человек – см Кэссин. Силком н ткие мучения никого не подвигнешь: кто угодно сбежит при первой возможности. Тк измывться нд собой можно только по доброй воле. Ни кндлы, ни угроз физической рспрвы, ни брнь рзъяренных тюремщиков не в состоянии тк легко принудить человек повиновться чужой воле, кк его собствення.

Кэссин и повиновлся, причем с невероятной быстротой, ибо времени н обдумывние прикзов не тртил: думть у него не было сил. Их едв хвтло н то, чтобы исполнять здния. Д и стоит ли вдумывться в то, что может быть лишено всякого рзумного обосновния? Некоторые здния, н взгляд Кэссин, были попросту бессмысленны. Вспомнить хотя бы тот день, когд он с утр до вечер только и делл, что плевл жевной бумгой из трубочки в противоположную стену – не по определенной цели, просто тк. Или стоял нвытяжку в столовой, где трпезничли стршие ученики, и считл, сколько рз во время зстольной беседы прозвучит слово «зеленый» – если, конечно, вообще прозвучит. Пончлу Кэссин еще пытлся доискться хоть ккого-то смысл, потом перестл, потом и вовсе збыл о том, что смысл должен быть, – тк же, кк он збыл о книге историй, с которой все и нчлось, збыл о чудовищной собке, о своих приятелях-побегйцх, д и вообще о Крысильне.

Вспомнил он Крысильню лишь тогд, когд о ней зговорил Гобэй.

– Отчего бы тебе не проведть стрых приятелей? – кк бы между прочим спросил Гобэй, зкончив урок.

– Стрых приятелей? – не срзу понял Кэссин.

– Стрнно, что ты до сих пор тк ни рзу и не отпросился у меня, чтобы нвестить Крысильню, – нхмурился Гобэй.

– Я… я не знл, что это можно… – рстерялся Кэссин.

– Будем считть, что тк и есть, – уступил Гобэй. – Стрых друзей збывть негоже. Если срвнить человек с мечом, то рукоять этого меч – верность. См подумй – н что годится клинок без рукояти? Вот тк и человек, лишенный верности, ни н что не пригоден.

Кэссин ужснулся: вот сейчс мг решит, что Кэссин лишен верности, знчит, никуд не годится – и уж тем более не годится для обучения искусству мгии, вот сейчс прогонит взшей…

– А мне и првд можно пойти в порт? – торопливо спросил он.

– Можно, – ответил Гобэй. – Д вот хоть прямо сейчс. А зодно н обртном пути зйдешь в ювелирный ряд и приведешь ко мне смого лучшего мстер. Скжешь, что для него есть рбот.

Кэссин опрометью кинулся в Шелковую комнту, извлек нряд, которым снбдили его н прощние побегйцы, и переоделся: не стоит смущть недвних товрищей по несчстью зрелищем своего нынешнего великолепия.

Выйдя из дому, он немедля пожлел о своем решении. С моря здувл пронизывющий холодный ветер. Кэссин мигом продрог, но решил не возврщться. Лучше преодолеть рсстояние до порт бегом – и согреешься, и времени н дорогу уйдет меньше. И когд это листья успели пожелтеть? Ведь еще лето… или уже нет?

Крысильня встретил своего бывшего приемыш восторженно. Один только Гвоздь, по своему обыкновению, ехидно прищурился.

– Ты мог бы и не переодевться во что поплоше, – зявил он.

– Д я и не переодевлся, – зпротестовл Кэссин.

– Вор хочешь обмнуть, Помело? – усмехнулся Гвоздь. – Плтьишко-то н тебе необмятое и не сношенное ничуть. Д и не стл бы ты его ндевть в эдкую холодрыгу, если бы рньше носил: знл бы, что оно совсем легкое. Нет, тм, у себя, ты в чем-то другом ходишь, эту одежку в первый рз ндел.

Кэссину оствлось лишь рукми рзвести д покяться.

– Тут я, и верно, оплошл, – признл он. – Похвляться перед вми не хотел. В другой рз зявлюсь в тких роскошных одеяниях – дже у Бнтик челюсть отвиснет.

Именно Бнтик был смым невозмутимым среди побегйцев.

– У Бнтик не отвиснет, – возрзил Гвоздь. – См видишь – нету его.

– А что с ним? – встревожился Кэссин.

– Ничего. Грузчиком Бнтик зделлся. Третьего дня мы его провожли. Теперь не он, мы для него в лвочку бегем.

– Сбылсь, знчит, мечт, – вздохнул Кэссин. Н душе у него внезпно сделлось тоскливо. Хоть и не водил он особой дружбы с Бнтиком, все же без него чего-то недостет. Хорошо еще, что ушел Бнтик, не кто-нибудь, к кому Кэссин испытывл большую приязнь, – нпример, Покойник.

– Покойничек нш тоже скоро уходит, – сообщил Гвоздь, словно подслушв его мысли. – И мне пор собирться.

– А кто же з глвного остнется? – рстерялся Кэссин. – Кстет?

– Д нет, Кстет тоже якорь поднимет, – вмешлся в рзговор Покойник. – Его не сегодня-звтр стржником зчислят.

– Он ведь еще возрстом не вышел! – изумился Кэссин.

– Д кто нш возрст рзбирть стнет! – мхнул рукой Гвоздь. – Ты, Помело, сущий олух. Сколько Кстет скжет, столько ему лет и зпишут. Хоть двести. Он тут с одним воином двеч в кбке поспорил, что руку ему уложит, и уложил. А потом тм дрк звязлсь, воин этот вроде кк в изрядном подпитии был, и его побить излдились. А Кстет нш его отстоял и из кбк выволок. А воин этот ккой-то вжной шишкой окзлся… не то племянник нчльник, не то нчльник племянник… одним словом, пордел он з Кстет в блгодрность.

– Тк кто же все-тки з глвного остнется? – нстивл Кэссин.

– Не проболтешься до времени? – спросил Гвоздь.

Кэссин мотнул головой.

– Мореход, – ответил Гвоздь. – Ты глз-то не пучь, Помело. См зню, что есть ребят и пострше. А потолковее нету. Ведь не н Бржу мне прней оствлять.

Услышнное нстроило Кэссин н невеселый лд. Прв Гобэй: совсем он стрых друзей позбыл. Ндо будет отпроситься у него еще рзок-другой, и притом в смое ближйшее время. Не то рискует недосчитться в Крысильне многих знкомых лиц.

Дурного нстроения Кэссин не рзвеял дже т легкость, с которой ему удлось выполнить поручение Гобэя. Тем более что ювелир, н которого ему все единодушно укзли кк н смого лучшего мстер, окзлся стриком с норовом. Когд Гобэй высыпл перед ним кучку великолепных смоцветов, стрикн долго их рссмтривл, потом пододвинул кмни обртно к волшебнику с тким видом, словно это не дргоценные кмни, куски рсчлененного труп.

– Отчего вы молчите, почтенный? – поинтересовлся Гобэй.

– Я не буду рботть эти кмни, – угрюмо ответил ювелир. – И ни один мстер, если он хоть что-то смыслит, не возьмется.

– Отчего тк? – прищурился Гобэй. – Рзве у меня кмни с изъяном? Или поддельные?

– Не поддельные, – сумрчно возрзил ювелир. – Мертвые. Ни души в них, ни смысл, ни особицы никкой. Все кмни один в один. Живой кмень в руки возьмешь, тк он тебе и см подскжет, тк его огрнить или этк, отшлифовть или н рспил пустить, в кольцо он годится или в серьгу. Для веселья кмешек или для печли, то и вовсе н смертный чс. А это… – лицо строго ювелир передернулось от отврщения, – это и вовсе никуд. В опрву ствить, тк и то не выйдет.

– Отчего же не выйдет? – прищурился Гобэй. Он рссеянно подкинул н лдони крупный изумруд, поймл его и сжл руку. Когд он рзжл кулк, н его лдони сверкло мссивное кольцо.

Стрик вгляделся в кольцо, побледнел, хнул, вскочил и опрометью бросился бежть. Откуд только и прыть взялсь! Уже потом Кэссин узнл, что стрикн не остнвливлся до дверей своего дом, стрелой влетел внутрь, велел домочдцм собирть свои пожитки и отбыл из стрны еще до зход солнц. Н вопрос о причинх спешки он ответил крйне невнятно.

– В стрне, где может твориться ткое, – нехотя пробормотл стрый мстер, – может твориться еще и не ткое. И я при этом присутствовть не желю.

Но об этом Кэссин узнл горздо позже. А сейчс он был вполне соглсен с мгом, который процедил стрику вслед: «Стрый дурень!», полюбовлся кольцом и ндел его н плец.

Несколько дней Кэссин Гобэя не видел. С ним знимлись только ученики. Когд же Гобэй вновь вызвл Кэссин к себе, о новом посещении порт и речи не было.

– Ровно в полдень, – сообщил Гобэй, – мимо нших ворот будет проходить прень. В рукх у него будет кусок хлеб. Хлеб у него отберешь и принесешь мне.

Кэссин только кивнул: это поручение было не хуже и не лучше многих других, и смысл в нем было не больше и не меньше, чем обычно. Ккя ему рзниц, что добыть – секретное письмо, кусок хлеб или перстень с печтью господин Глвного Министр?

То есть это Кэссин до полудня тк думл. До той минуты, когд вдоль плисндровой огрды поплелся прнишк с куском хлеб в рукх.

Прнишк испугнно вздрогнул, едв зслышв решительные шги Кэссин, при виде его тк и вовсе сжлся в комок. Он не скзл ни слов, не вскрикнул – он лишь взглянул н Кэссин и тут же опустил глз, словно опсясь, что ответом н прямой и открытый взгляд может быть только удр кулком в лицо.

Кэссин тк и проняло. Будто его ледяной водой кто октил. Едв ли миновл год-полтор с тех пор, кк он см смотрел н мир тким же безумным от стрх и голод взглядом. Двно ли он считл з блгодть нйти н помойке вот ткой плесневелый черствый кусок? Двно ли обмирл при мысли о том, что бесценные объедки у него могут и отобрть, д еще и плюх нвешть? Не оборвыш незнкомый – см Кэссин смотрел в этот миг н чужого придурк, готового рди рзвлечения отобрть первый кусок, которым удлось рзжиться з три дня голод.

Кэссин хотел протянуть руку – и не смог. Плохо дело. Может, если зговорить с преньком, оно кк-нибудь и получится? Кэссин не рз видел, кк шпн сперв взвинчивет себя рзговором с будущей жертвой, уж потом приступет к рспрве.

– Жрть, что ли, хочешь? – сквозь зубы процедил Кэссин.

Мльчишк сморщился в тщетной попытке сдержть слезы и кивнул. Кэссин ж змутило. Он еще мог нслждться собственным стрхом, но никк уж не чужим. Чужие слезы обжигли его не нслждением, болью. Чужой голод вызывл у него желние нкормить, не отбирть последний кусок.

Кулк Кэссин рзжлся см собой и опустился н плечо преньк открытой лдонью.

– Тогд иди в порт, – против воли вымолвил Кэссин. – Увидишь втгу пцнов возле грузчиков – спросишь Гвоздя. Если его вдруг н месте не случится, тогд Покойник или Кстет. Скжешь, что Помело привет передет и просит не откзть по строму знкомству.

Прнишк кивнул, все еще не смея поверить собственному счстью – его ведь не избили, хлеб не отобрли д еще дли поручение, з которое могут и нкормить. Потом спохвтился и тк дунул в сторону порт – только пятки зсверкли. Но сухрь свой плесневелый он все же не выронил.

Кэссин грустно усмехнулся ему вслед и повернулся.

В воротх стоял Гобэй и глядел н него в упор.

– Догони его, – негромко прикзл мг. – Верни. Збери хлеб.

Кзлось бы, что тут ткого? Кэссин ведь прнишку не куд-нибудь отпрвил, в Крысильню. Тм ему с голоду помереть не ддут. Зчем ему нужен этот грязный сухрь? Догнть, окликнуть, отнять… вот только ноги не идут и голос отчего-то не повинуется.

– Возьми хлеб и принеси мне, – еще тише велел Гобэй.

Кэссин и с мест не сдвинулся. Он стоял и молч смотрел, кк прнишк звернул з угол и исчез из виду.

Гобэй постоял еще немного, потом повернулся и ушел, не говоря ни слов. Лицо у него будто окменело.

Нпрсно Кэссин ждл, что Гобэй или кто-нибудь из учеников придет и позовет его н очередной урок. Его не только никто и никуд не звл – с ним никто и словом не перемолвился. Более того, его словно никто не видел и не слышл. Еду в Шелковую комнту приносили регулярно – но и только. Отныне Кэссин кк бы не существовло.

Кэссин плкл, просил, умолял, буянил. Бесполезно. Зктив очередную бесполезную сцену у вход в столовую для стрших учеников, Кэссин впл в ткое отчяние, что рухнул ничком н кменный пол и зкрыл лицо рукми. Его отчяние никого не тронуло. Ученики перешгивли через него, словно бы не змечя, кое-кто дже нступил н него.

Можно, конечно, бросить все и уйти… куд? Куд деться человеку от собственной мечты, почти ствшей явью? Рньше Кэссин и не помышлял о большем, чем ремесло бзрного рсскзчик, сейчс не мог помыслить о том, кк он может рсскзывть истории н потеху толпе рди пры монет.

И ндо же было ему тк проштрфиться! Сухрь зплесневевший у сопляк отобрть не сумел. Почем ему знть – может, этот сухрь был нужен Гобэю для ккого-нибудь очень вжного мгического действ, Кэссин взял, д и подвел его!

Мг упорно не желл его змечть. Худшей беды Кэссин и вообрзить себе не мог. Уж пусть бы его лучше нкзли, чем отлучть от ремесл!

Нкзли… но ведь недром говорят, что нкзть – знчит простить. Может, нкзв его, мг смягчится?

Подумв тк, Кэссин немного приободрился и принялся крулить, когд же Гобэй пожлует в свои покои. Очевидно, мг был по горло знят, ибо Кэссин почти двое суток простоял, зтившись, пок дождлся появления Гобэя. А дождвшись, бросился ему нперерез, рухнул перед ним н колени и ухвтил з полу, чтобы не дть ему ускользнуть.

– Господин мг, – здыхясь, выплил Кэссин, – нкжите меня – я виновт!

Несколько мгновений Гобэй словно обдумывл что-то, потом высвободил одежду из рук Кэссин и вошел к себе. Кэссин тк и обмер от горя… но внезпно сообрзил, что дверь з собой Гобэй не зкрывл. Терзясь стрхом и ндеждой, Кэссин последовл з мгом.

Гобэй уже сидел з столом. При виде Кэссин он чуть приметно усмехнулся кончикми губ. Или Кэссину примерещилось?

Мг встл из-з стол, открыл потйной ящик в стене и извлек из него плеть с длинной рукоятью.

У Кэссин пересохло в горле. Знчит, его высекут. Что ж, не впервой. Чего-чего, колотушек з свою недолгую жизнь он получил с лихвой. Его лупили соседские мльчишки. То и дело нгрждли подзтыльникми дядюшкины прикзчики. Д и см дядюшк, если Кэссину не удвлось сделть з день положенное число коробочек, подзывл его к себе, прикзывл вытянуть руки и тк хлестл его тростью по пльцм, что они потом несколько дней не сгиблись. Всякое бывло. Били Кэссин все кому не лень… кроме, рзве что, Гвоздя. Стрнно, но Кэссин не мог припомнить – удрил ли Гвоздь хоть рз кого-нибудь?

Кончик рукояти нетерпеливо дернулся и укзл н Кэссин. Тот понял, что ознчет это движение, и похолодел. Руки совсем его не слушлись. Он едв сумел стщить с плеч кфтн и рубху. Губы у Кэссин тряслись. Мысленно он себя уговривл, что бояться нечего. Д, ему будет больно. Может быть, дже очень больно. Но потом его простят. Д ему не трястись в пору, здрвицы н рдостях петь! Плясть от восторг! Чем хуже ему придется сейчс, тем более полным будет добытое им прошение.

Кэссин и см не знл, боится он или рдуется грядущему помиловнию. Вот только губы все рвно дрожли.

Кончик рукояти вновь пришел в движение и описл широкую дугу, нпрвленную вниз. Повинуясь этому безмолвному прикзу, Кэссин лег н пол и зкусил губу. Кк уж нибудь он перетерпит.

Рзницы между обычными побоями и рботой опытного истязтеля он еще не знл.

Первый удр словно рссек его спину пополм, кк будто плеть в рукх Гобэя внезпно превртилсь в меч. Кэссин зхлебнулся воплем. Теперь, когд он уже мертв, ему больше не будет больно.

Второй удр был еще хуже первого. Третьего Кэссин не почувствовл. Зто он почувствовл, кк н него обрушился целый окен ледяной воды. Воды… откуд здесь взялсь вод? Ведь Гобэй не держит в своих покоях взочек с цветми…

Повторно Кэссин потерял сознние н десятом удре… или н одинндцтом? Голос он уже сорвл, и вопить было нечем. Дышть тоже было нечем. Д и незчем.

Тело Кэссин смо вздрогнуло в ожиднии нового удр. Но его слух коснулся не свист плети, тихий звук шгов. Кэссин с трудом повернул голову нбок.

Гобэй зкрывл стенной ящик. Увидев, что Кэссин смотрит н него, мг повелительно взглянул в ответ.

– Вствй! – коротко бросил он.

Прощен!

Кэссин не знл, отчего у него кружится голов – от боли или от рдости. Ему было неимоверно трудно, но он все же исхитрился сесть, потом и встть кое-кк. Он поштлся и упл в лужу холодной розовой воды… розовой? Ну еще бы…

Гобэй брезгливым пинком перепрвил поближе к Кэссину сброшенную им одежду.

– Прибери з собой! – рспорядился мг. – Рзвел здесь свинрник.

Кэссин обвел комнту мутным взглядом. Розовя луж вокруг него… и пол весь в розовых и бурых брызгх. Д, нсвинячено изрядно.

– Д, господин Гобэй, – прошелестел Кэссин рспухшими губми.

– Д, кэйри, – холодно попрвил его Гобэй. Сердце у Кэссин едв не змерло от восторг. Он не только прощен, но и произведен в полнопрвные ученики!

– Д, кэйри, – послушно повторил он.

Поскольку вытирть пол ему было нечем, кроме собственной одежды, ею Кэссин и воспользовлся. З время уборки он еще несколько рз терял сознние. Кк он добрлся до Шелковой комнты, Кэссин не помнил, но, очевидно, кк-то все же добрлся, ибо окончтельно очнулся не н полу в покоях Гобэя, в своей постели.

Чсть вторя

КЕНЕТ

Пролог

Вообще-то чинить дверь подобет хозяину дом, сочинять любовное послние в стихх пристло юному крсвцу, опытному воину, кзлось бы, смим его обрзом жизни зповедно совершенствовть свое мстерство. Но тот, кто приходит в гости к молодому мгу, должен быть готов ко всяким неожиднностям. Дверь поновлял не хозяин дом, юный крсвец Ноки, ибо хозяин дом в этот смый момент совершенствовлся в воинских искусствх: великий мг Кенет, уцепившись при помощи стоп з здоровенную ветку, ритмично сгиблся и рзгиблся, стрясь достть носом до колен. Чинить дверь дже и при помощи мгии зтруднительно, если висишь вверх ногми. Зто опытный воин Акнэ не проявлял ни млейшего стремления к нелегким воинским трудм: он мучился нд стихотворной строкой любовного послния.

– Ноки, – тоскливо спросил он, – кк лучше – «подобно цветку» или «уподобившись цветку»?

– Лучше срвни ее с чем-нибудь другим, – посоветовл Ноки. – Инче твое послние ничем не будет отличться от писем прочих поклонников. Д и не рзбирешься ты в цветх…

– Ну и что? – возрзил Акнэ. – Если тк подумть, я только в своем ремесле и рзбирюсь. Но ведь не могу же я нписть, что он прекрсн, кк солнечный луч н острие меч! Н ткое срвнение и обидеться можно!

– Не думю, – ухмыльнулся Ноки.

– Вот вернется госпож Аритэйни, у нее и спрошу, – проворчл Акнэ. – От тебя, зубоскл, все рвно дельного совет не дождешься.

– У нс гости, – воззвл с ветки великий мг.

– Ну и что? – сухо ответил Акнэ, рздосдовнный неудвшимися стихми.

– Но я ведь не могу принимть гостя в тком положении, – взмолился Кенет.

– Тк слезй, – пожл плечми Акнэ.

Кенет вздохнул с явным облегчением, подтянулся, ухвтился з ветку рукми и спрыгнул.

И почти тут же н тропинке появился гость.

Все трое поклонились ему, кк и положено клняться нследнику престол. Его высочество Акейро ответил н их поклоны: Ноки он поклонился кк доблестному всслу, Кенету – кк брту, Акнэ – кк учителю.

Ндо же, кк все меняется в мире! Когд-то Акейро был способен убить прикосновением пльц, но у него не хвтило бы сил поднять тяжелый меч, уж тем более пустить его в дело. В те времен Кенет и предствить себе не смог бы умирющего от чхотки Акейро учеником Акнэ. Однко вот уже год прошел с тех пор, кк Кенет срзился с могущественным черным мгом и стер его не только с лиц земли, но и из прошлого. Лик мир изменился не после битвы, з восемьсот лет до нее, тк что и битвы этой в известном смысле слов не было – во всяком случе, для Акнэ и Акейро. Они родились и жили в другом мире и стли во многом другими людьми. И этот новый Акейро, рзумеется, был учеником Акнэ, и суровя выучк у опытного воин был ему нипочем – здоровье у его высочеств было поистине железное. Год уже минул с тех пор, Кенет все еще не в силх привыкнуть к тому, что не только нстоящее, но и прошлое его высокородного побртим было совсем иным.

Срзу после обмен приветствиями Акейро перешел к делу.

– Ты мне нужен, – зявил он без обиняков молодому мгу.

Пожлуй, Кенет никогд не сможет к этому привыкнуть! Тот, прежний, Акейро знл, что обречен, и не дозволял себе любить и быть любимым. Он понимл, что срок жизни ему отпущен недолгий, и не хотел, чтобы кто-то привязлся к нему лишь для того, чтобы вскоре оплкть. Ожидние смерти одело его прочной ледяной броней. С уст Акейро никогд не слетло легкое дружеское «ты», и Кенет едв не вздргивл от неожиднности всякий рз, когд улыбющиеся губы этого другого Акейро произносили это слово. З минувший год Кенет тк и не привык и вряд ли когд-нибудь привыкнет.

Хотя кое-что в этом непривычном молодом воине остлось и от прежнего Акейро. И в первую очередь – спокойня неколебимя влстность, прозвучвшя в голосе нежднного гостя. Вот в этом Акейро не изменился нимло. И ведь не скжешь, что Акейро создн для влсти. Скорее уж ноборот – это влсть появилсь н свет, чтобы когд-нибудь попсть в его ндежные уверенные руки. Инче и не скжешь. Человек, созднный для влсти, почувствовв нужду в ком-то из своих подднных, послл бы з ним гонц, пусть дже и с почетным эскортом – и не вжно, что этот подднный приходится ему побртимом. Человек, для которого создн влсть, приходит к нему см. Акейро см пришел к Кенету.

Но если уж пришел, знчит, Кенет ему действительно нужен и нужд у его высочеств отнюдь не пустяковя. Не ткой у Акейро хрктер, чтобы беспокоить людей по пустякм или беспокоиться смому.

– Нужен кк мг или кк воин? – уточнил Кенет.

– Трудно скзть. – Акейро сел н огромный пень, жестом укзв Кенету н место рядом с собой. – Лучше я тебе рсскжу все кк есть, ты уж см решй.

Кенет тоже сел н пень и кивнул в знк того, что внимтельно слушет: рболепных зверений вроде «я весь обртился в слух, мой господин» Акейро терпеть не мог – ни в прежней действительности, ни в новой.

– Ты ведь слышл о его светлости Юкенне, – полувопросительно произнес Акейро, крешком глз нблюдя, кк поодль Акнэ и Ноки яростно спорят шепотом нд неоконченным письмом.

Кенет чуть было не брякнул, что не только нслышн, но дже и знком, однко вовремя спохвтился: Юкенну он знвл в той, прежней, действительности, в этой им еще только предстояло встретиться.

– Кжется, скоро зкнчивется второй срок его посольств, и он возврщется домой, – вспомнил Кенет.

– В том-то и дело, что нет, – вздохнул Акейро. – Он пропл. Исчез.

– Кк исчез? – изумился Кенет. Он совершенно не предствлял себе, чтобы ткой человек, кк Юкенн, мог пропсть без вести. Дже если этот новый, еще не знкомый ему Юкенн сильно отличется от прежнего – но ведь не нстолько же!

– Неизвестно, – ответил Акейро. – Трудно дже скзть, жив ли он еще.

– Но если он пропл в Згорье…

– Он пропл не в Згорье. Он получил приглшение от короля Югиты. Конечно, стрнно, что король приглсил к себе в гости ншего посл в Згорье, но ведь Юкенн кк-никк особ королевской крови… может, в приглшении ничего стрнного и нет. Во всяком случе, Юкенн отпрвился с визитом и грницу пересек живой и невредимый.

– Это достоверно известно? – переспросил Кенет.

– Достоверно. Его сопровождющий клянется, что тк оно и было, и я склонен ему верить. Некий господин Лим из Згорья…

Кенет вновь кивнул: с воином по имени Лим он тоже был когд-то знком. Конечно, в новой действительности поменялось многое, но вряд ли его прежний знкомец в новой рельности был недостоин доверия.

– Вот этот смый Лим его сопровождл. Пересекли грницу, остновились н ночлег… нутро Юкенны в комнте не окзлось. Не мог же он попросту сбежть! Ведь не новичок в дипломтии… Убит? Похищен? В комнте все вверх дном, тк что следов борьбы предостточно, но следов крови нет нигде. И никто ничего ночью не слышл – ни шум борьбы, ни криков. А я не могу поверить, чтобы Юкенну могли зстть врсплох, д тк, что он не зщищлся и не издл ни звук.

Кенет тоже не мог этому поверить: не ткой Юкенн человек.

– И от него нет никких вестей? – поинтересовлся Кенет.

– Предствь себе, – криво улыбнулся Акейро. – Кк в воду кнул. Принц, долгосрочный посол… д еще н территории сопредельного госудрств! Я пончлу думл отрядить н поиски Акнэ – воин он опытный. Лучший полевой гент, ккого я зню.

– Тк з чем же дело стло? – удивился Кенет: Акейро очень редко менял уже принятое решение.

– Акнэ – тмошний уроженец, – объяснил Акейро. – Он ушел оттуд еще мльчишкой. Дело было при прежнем короле, но если Акнэ узнют, его и при этом повелителе ничего хорошего не ждет. Королевский укз об истреблении всего его род существует, и никто его не отменял. Возможно, оттого, что род Акнэ и сочли истребленным… но попусту рисковть не стоит. И Акнэ погубим, и Юкенну не вызволим. Хотя Акнэ ничего говорить не стоит. Он очень дружен с Юкенной. Хоть он и знет, что я прв, и не стл бы нстивть, чтобы н розыски послли именно его, но н душе у него будет тяжело.

Кенет снов молч кивнул.

– Тем более что розыск должен быть тйным, – продолжл Акейро. – Я не сомневюсь, что Акнэ может пересечь грницу незмеченным, но у тебя это выйдет лучше. Ты можешь пересечь ее кк мг.

– Пожлуй, – соглсился Кенет. – Но кто же зменит меня здесь?

– Я уже говорил с твоим нствником о том, что тебе придется уехть, – ответил Акейро. – Он соглсен являться в твое урочное место н случй, если кому-то пондобится помощь мг.

Кенет чуть отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Кк это похоже н Акейро – предусмотреть все до последней мелочи, уж потом действовть! Хотя только человек несведущий может нзвть строго синеглзого мг нствником Кенет… но ведь Акейро об этом знть и не положено.

– Хотя я не зню, что мне скзть госпоже Аритэйни, – признлся Акейро. – Вы ведь только-только поженились…

– Для жены мг долгие и неожиднные отлучки муж не в диковинку, – зверил его Кенет. – Д он сейчс и см в отлучке. Гостит у родных.

О том, где н смом деле нходится его жен, Кенет предпочел умолчть: у дрконов, кк и у мгов, есть свои обязнности, скзть кому бы то ни было, что в жилх его жены течет кровь дрконов, у Кенет язык не поворчивлся. Породниться с дрконми – дело трудное и почетное дже для мг, и подобные речи отдвли бы похвльбой, хвстовство было Кенету совершенно несвойственно.

– Скорей всего я вернусь домой первым, тк что и говорить ничего не придется, – предположил Кенет.

– Хорошо бы, – зметил Акейро.

– А если и нет, вряд ли он встревожится. Я ей послние оствлю, что ушел по делу и скоро вернусь.

– Знчит, ты готов отпрвляться в путь? – обрдовлся Акейро.

– Хоть сейчс, – пожл плечми Кенет. – Только нпишу пру слов для Аритэйни и скжу Акнэ и Ноки, чтобы к обеду меня не ждли.

Сборы и впрямь окзлись недолгими. Мги и вообще легки н подъем: ремесло у них ткое. Спустя всего лишь несколько минут Кенет простился со своим другом, нствником и побртимом, поклонился всем троим нособицу, повернулся в сторону земель короля Югиты и сделл шг.

Глв 1

ПРИДУРОК

Кэссин был уверен, что кэйри Гобэй доволен им. Д и почему бы кэйри не быть довольным? Кэссину еще двдцти не исполнилось, он может по прву нзвть себя лучшим учеником – не чет тем великовозрстным облдуям, которые только мнят, что чему-то выучились, сми усвоили рзве что жлкие нчтки знний. Гобэй не рз выкзывл Кэссину свое блговоление, двя ему смые трудные здния. И все же Кэссин трепетл под испытующим взглядом своего кэйри.

– Еще ккие-нибудь срочные дел? – нетерпеливо спросил Гобэй – мысли мг явно были зняты чем-то другим.

– Д, кэйри, – с поклоном ответил Кэссин. – Господин Глвный министр требует двух новых мгов-шифровльщиков.

– Он требует! – иронически протянул Гобэй. – Он, видите ли, требовть изволит. Дырявый сундук! Сколько ему ни дй – все мло. Ничего удержть не может. Мы же послли этому недоумку нового шифровльщик всего месяц нзд!

Кэссин позволил себе понимющую улыбку. Действительно, кк это ничтожный Глвный министр смеет чего-то требовть у мг? Неслыхння дерзость.

– Последнего шифровльщик умертвили позвчер, – доложил Кэссин.

– Опять проведл ккую-то вжную тйну? – усмехнулся кэйри. – Мне ндоел этот мньяк. Он просто помешлся н секретности. Когд-нибудь он см себя отрвит или прирежет, чтоб не проболтлся ненроком.

Кэссин улыбнулся еще шире, уже не тясь. Если кэйри скзл – знчит тк и будет. Похоже, господин Глвный министр и впрямь ему ндоел – инче не стл бы кэйри измышлять столь изощренного нкзния.

– А пок он еще не зрезлся и не повесился, рспорядись, чтоб ему послли кого-нибудь из млдших учеников. Ккую-нибудь звль, без кого мы вполне можем обойтись.

Кэссин быстро перебрл в уме имен смых глупых учеников, вспомнил двух-трех, способных все же знимться шифровльным делом, и кивнул.

– Прекрсно, – рссеянно протянул кэйри. – Не збудь вечером их отпрвить.

– Почему вечером? – удивился Кэссин. – С вшего рзрешения я прямо сейчс этим и зймусь.

– Прямо сейчс ты зймешься совсем другим, – отрезл Гобэй. – Я хочу поручить твоим зботм одного пленник.

Тк, знчит, кэйри все же недоволен им! З узникми обычно присмтривют млдшие ученики. Вот уже несколько лет, кк Кэссин не знимлся ничем подобным. Стршим ученикм ткое поручют рзве что в нкзние. Знть бы еще, чем это он тк не угодил кэйри.

Лицо Кэссин приобрело ткое горестное выржение, что Гобэй поневоле усмехнулся.

– Еще рз змечу, что мой прикз не вызывет у тебя рдости, отпрвлю языком отхожие мест чистить, – кк бы между прочим бросил он.

– Д, кэйри, – ответил Кэссин с глубоким поклоном. Неизвестно, чем он проштрфился рньше, но его новя вин несомненн. Недовольство прикзом – признк неповиновения. И если кэйри его нкжет – что ж, по зслугм.

– Н первый рз прощю, – сжлился кэйри. – Впредь не зрывйся. Поручение ему, видите ли, не по нрву. Еще неизвестно, сумеешь ли ты его выполнить.

Удивление Кэссин было дже большим, чем его недвнее рскяние. Сумеет ли? Рзве тк трудно сломить волю узник?

– Это совсем особый пленник, – здумчиво произнес Гобэй. – Очень сильный мг.

Лицо Кэссин мигом просветлело. А он еще был недоволен, дурлей. Мг – не чет простым смертным. Это с обычными людьми спрвиться проще простого. Но нвязть свое хотение мгу… здч, вполне достойня стршего ученик!

– В одиночку ты с ним не спрвишься, – продолжил Гобэй. – Я им см зймусь. Но кое-ккя помощь лишней не будет. Сейчс ты отпрвишься к нему и посмотришь, все ли сделно кк ндо. Я рзберусь тем временем с смыми срочными делми и тоже проведю пленного. И смотри, чтоб он ни в чем не терпел недосттк! Если что не тк, спрошу с тебя.

Первой мыслью Кэссин было, что он ошибся дверью и вошел не в ту кмеру. Его смутил не роскошь обстновки – кэйри обычно содержл своих пленников в хороших условиях. Он всегд говорил, что кндлы, пытки и плети – орудия тех, кто не умеет придумть ничего более действенного, в сырой холодной кмере с крысми узников держт только недоумки. Хотя, конечно, шелк и розовое дерево в кмере… ну д кэйри знет, что делет.

Но вот см пленник… мерещится Кэссину, что ли?

Д, верно, сидит он неподвижно – кк еще можно сидеть, если руки и ноги сломны? Хотя не столь уж и неподвижно: в рспухших пльцх ккую-то безделушку вертит. Пожлуй, не тк тяжелы его переломы и срстутся быстро. Тем хуже для него. Обычно мгм руки-ноги ломют только при поимке, но если это могучий мг, кэйри может рспорядиться изувечить его еще рз. И еще. Столько, сколько нужно, чтоб лишить его возможности првильно выполнять мгические движения. Чтоб не удрл с помощью своего волшебств. Д, пленник обрботли именно кк мг, по всем првилм. И н првой его руке тк и сияет перстень с рубином. Это не просто укршение. Кэссин недром ел свой хлеб все эти годы и тлисмн силы с простой дргоценностью ни з что не спутет. Рубин, ндо же! Не всякий мг отвжится связть свою силу с лмзом или изумрудом, но влдельцев мгических рубинов можно пересчитть по пльцм одной руки. Руки… руки-ноги пленнику переломли, перстень силы, выходит, оствили? Быть того не может! Но если тк… полноте, мг ли он вообще?

Он ведь Кэссину ровесник, если не моложе. И это – могучий мг? С ткой рожей?! Простодушня згореля физиономия деревенского недотепы. Глз ясные, улыбчивые – ни силы во взгляде, ни величия. И к роскошным одеждм, в которые обрядили пленник, он явно непривычен. А смое глвное – мг попросту не может быть придурком! А этот пленник с великолепным рубином в перстне – смый нстоящий придурок! Будь у него хоть кпля мозгов, он бы приздумлся нд своим бедственным положением. Все-тки не с друзьями пирует, в кмере сидит, пусть и в роскошной! И что с ним делть собирются, понятия не имеет! И переломнные кости у него болят! Другой бы н его месте стрдл, метлся. А если дже и не метлся бы, щеголял недюжинной выдержкой, тк ведь и смой сильной воле не все подвлстно. Нпряженные, то и судорожно сведенные мышцы, бисеринки исприны нд верхней губой, зстывший или безостновочно шрящий взгляд, тяжелое неровное дыхние… Признков душевного волнения не счесть, Кэссин их видл не рз. Но этот недоумок не пытется сдержть стрх или волнение – он и в смом деле не боится и не волнуется. И никких признков душевного смятения в его лице не углядеть, хоть тресни. Он и в смом деле не думет о том, что его ждет. Придурок!

Все еще недоумевя, Кэссин зкрыл дверь з собой. Пленник поднял голову – и н его дурцкой роже зсиял улыбк рдостного изумления.

– Кэссин?! – воскликнул пленник, всем телом подвшись нвстречу.

Кэссин опешил.

– Рзве мы знкомы? – холодно и высокомерно спросил он, стрясь скрыть охвтившую его рстерянность. – Я что-то не припоминю…

Пленник умолк, улыбк его н долю мгновения словно окменел, потом сменилсь той доброжелтельной улыбкой, которой вежливый человек сопровождет рзговор с незнкомцем.

Ну, точно придурок, подумл Кэссин с внезпным рздржением. «С чего это он мне рзулыблся? Я ведь не случйный прохожий, которого он спршивет, кк побыстрей дойти до рынк. Узники не улыбются своим тюремщикм. Может, ему не только кости переломли при поимке, но и еще по голове нстучли? Плоховто он у него сообржет».

– Прости, прень, обознлся, – ответил недоумок, все еще улыбясь. – Очень уж ты похож н одного моего знкомц, которого тк зовут.

Кэссин вновь рстерялся. Обычно он с легкостью определял, говорит его собеседник првду или лжет. А н сей рз у Кэссин возникло стрнное ощущение. Нельзя дже скзть, что этот молодой остолоп утивет чсть првды, Кэссин был отчего-то уверен, что стрнный узник говорит чистую првду, всю кк есть, без утйки, и в то же смое время бесстыдно лжет.

– Если ты и обознлся, то удчно, – отрывисто бросил он. – Меня и в смом деле зовут Кэссин.

– А меня зовут Кенет, – охотно откликнулся пленник.

Д кто тебя спршивл! Рстерянность Кэссин мло-помлу сменялсь откровенным рздржением. Он не мог понять, кк же ему рзговривть с необычным пленником, – и чем дльше, тем меньше он понимл. Конечно, и рньше случлись узники, не осыпвшие его проклятиями, но по вполне понятной причине – они стрлись смягчить свою учсть. Но этот… хоть бы млейшя толик лести, хоть тень угодливости! Он не выкзывет ненвисти, но и не стрется смягчить Кэссин притворной приятностью в обрщении. Он держится просто и прямо, и это не вызов, не поз. Воплощение естественности, д и только! Но никто не может вести себя естественно в тюрьме. Никто! Может, Кенет попросту не понимет, где нходится?

Молчние зтягивлось. Пор что-то скзть… но что?

– Что ты делешь? – нехотя спросил Кэссин, чтобы не молчть.

– Лопоушу, – ответил Кенет.

– Что-о? – изумился Кэссин.

Кенет рскрыл лдонь: н ней лежл смешной зверек, умело скрученный из головной повязки. От передних лпок зверьк тянулись нити упрвления куклой, свитые из собственных волос Кенет. Кэссин мшинльно дернул з нить, и зверек мхнул лпкой.

– Зчем это? – вырвлось у Кэссин.

– Если совсем не шевелить рукми, пок кости сломны, потом их будет трудно рзрбтывть, – спокойно объяснил Кенет. – Д и скучно у вс тут.

Чс от чсу не легче. Только было Кэссин решил, что Кенет не понимет, что ткое тюрьм, плен, – и вдруг тот проявляет змшки опытного узник. Не всякий знет, что смый стршный мучитель для зключенного вовсе не плч, полное бездействие, тоск, скук. Кэссину доводилось слышть, что в тюрьмх господин Глвного министр иные узники молили о пытке, кк о милости. От этой скуки сходят с ум, рзбивют себе голову о стены тюрьмы, умирют. Бывлые зключенные знют о ней и спсются кк могут: пересчитывют соломинки в своем тюфяке, руквом полируют цепи, мстерят что-нибудь из всего, что под руки попдется… соломенных лошдей, волосяные брслеты, кукол тряпичных вроде этого Лопоуши.

– А волосы зчем из себя было дергть? – неприязненно спросил Кэссин.

– Тк у меня, кроме собственных волос и головной повязки, ничего и нет, – отозвлся Кенет.

Кэссин взглянул н него с изумлением, почти с жлостью. В ответ н его взгляд Кенет коротко рссмеялся, протянул руку и нкрыл лдонью крй изголовья. Когд он через мгновение отнял руку, под ней ничего не было. Крй изголовья полностью исчез.

– Здесь ведь н смом деле нет ничего, – усмехнулся Кенет. – Это все ненстоящее. И одежд моя ненстоящя, и постель, и ед. И темниц эт ненстоящя.

– Тогд почему ты здесь сидишь? – озлился Кэссин. – Взял бы д и ушел, рз ненстоящя.

– Потому и сижу, что ненстоящя. Будь здесь хоть что-нибудь нстоящее, я бы отсюд мигом ушел. А тк… – Кенет пожл плечми. – Я могу пройти сквозь несуществующую стену, но н все стены этой темницы у меня сил не хвтит, и взять их мне в чужом месте средоточия неоткуд. Но их хвтит н то, чтобы помешть мне есть, спть и одевться. Вм придется почти ежедневно менять н мне одежду, инче в один прекрсный день я окжусь голым. И спть мне придется н полу, д и то не скзно, что под утро от одеял хоть клочок остнется. Я не могу выдернуть для своего Лопоуши ни одной ниточки, ни клочк ткни, ни соломинки – они исчезнут в моих рукх рньше, чем я окончу рботу. Вот повязк у меня от прежней одежды остлсь, больше ничего. Кк только Лопоушу зкончу, придется другое знятие придумывть…

Пок он говорил, его рспухшие пльцы безостновочно трудились нд Лопоушей с ткой сноровкой, что не у всяких здоровых рук окжется.

– Зчем ты мне это рсскзл? – перебил его Кэссин.

– Зтем, – вновь усмехнулся Кенет, – чтобы твой хозяин не вздумл опять меня увечить. Больно же все-тки. А уйти отсюд я и с целыми костями не смогу.

– Знчит, боли ты боишься, – почти обрдовнно зметил Кэссин: ну хоть что-то понятное.

– Конечно, – спокойно подтвердил Кенет. – Во всяком случе, мне не хочется терпеть боль, если ее можно избежть.

Нет, он не придурок, он хуже! У Кэссин ж зубы зныли от внезпной ненвисти. Д ккой мльчишк, ккой взрослый мужчин по доброй воле признется, что боль пугет его! Кждый хочет выглядеть сильным, бесстршным, уверенным. Кждый в глубине души и считет себя тким, дже если точно знет, что это непрвд. И почти кждый в ответ н ткой вопрос солжет, не здумывясь, твердо веруя в истинность этой лжи, и небрежно бросит, что боль ему нипочем, дже если чс нзд орл кк резный, ушибив плец о придорожный кмень. Редко кто сознется в обртном, д и то вид у него будет смущенный, голос тк и ззвенит скрытым вызовом – вот-де ккой я мужественный, я не побоялся признться, что я трус! А этот лопух произносит несомненную истину тким тоном, кким и произносят несомненную истину. Ни вызов, ни смущения.

Кэссин услышл, кк открывется дверь, и едв не зстонл от облегчения. Кэйри живо поствит н место этого зрввшегося юнц.

Кэссин взирл н Гобэя почти с обожнием. Н пленнике роскошня одежд сидел несклдно – кэйри словно родился в своих одеяниях. Движения Кенет поневоле были сковнными – кэйри шествовл неспешно, величво. И в рукх кэйри держл мгический посох, не ккого-то дурцкого Лопоушу.

Кенет взглянул н вновь пришедшего и еле слышно коротко выдохнул. Он не попытлся приподняться, не стл здоровться или проклинть мг. Пльцы его опять здвиглись. От левой здней лпки тряпичного зверьк потянулсь новя нить.

– Я вижу, ты здесь неплохо освоился, – добродушно произнес Гобэй.

– Блгодрю вс з любезность, – сухо ответил пленник. – Вполне.

– Вс? – удивился Гобэй. – Рзве пристло мгм тк рзговривть между собой? Рзве это допустимо между рвными?

Кенет удивленно приподнял бровь.

– А рзве мы рвны? – поинтересовлся он. – По-моему, нет.

Нет, в его голосе не слышлось нсмешки, явственно говорящей: «Мы не рвны – я выше тебя». К этим словм никк нельзя придрться. Кенет всего лишь сообщил очередную несомненную истину. Спокойно, кк ребенок, уверенный в своей првоте, – и оттого вдвойне издевтельски. Кэссин испуглся было, что его кэйри спросит: «И кто же из нс, по-твоему, выше?» – и тем смым попдется в ловушку этого простчк. Но Гобэй не поплся.

– Знчит, ты считешь себя выше? – поинтересовлся он. – Но это можно и испрвить. С ккой стороны лучше укоротить, кк ты считешь, – с ног или с головы?

– Ну, это вряд ли, – спокойно ответил Кенет. – Если меня до сих пор не укоротили, знчит, я нужен вм ткой, ккой я есть. Живой и не очень поврежденный.

– Тк ведь мне не к спеху, – возрзил Гобэй. – Времени у нс еще много. Я не тороплюсь.

– Я в общем-то тоже, – поклдисто соглсился пленник.

– Вот видите, ккого-то взимопонимния мы уже достигли, – безмятежно улыбнулся Гобэй. – Мы об никуд не спешим. Глядишь, в чем другом тоже столкуемся.

– Ну, этого долго придется ждть, – пробормотл пленный мг.

– Вм не н что жловться, друг мой, – зметил Гобэй, – ждть вм придется не в сыром зловонном кземте, в тепле и уюте. Кстти, у вс нет кких-нибудь жлоб? Требовний? Может, вс что-то не устривет?

– Одежд, – подумв, ответил пленник. – Крестьянскя куртк или кфтн ремесленник устроили бы меня куд больше. Я к ним привык.

– Д пожлуйст. – Гобэй повел рукой, и роскошные одеяния Кенет мигом сменил коричневто-серый нряд небогтого ремесленник. – Это вм больше нрвится?

– Д, блгодрю вс, – кивнул пленник.

Во время этого короткого обмен фрзми Кэссин стрдл безмерно. Он понимл, что здесь происходит нечто куд более вжное, чем пустопорожний обмен угрозми и любезностями. Когд в подобной беседе сходятся дв мг, он предствляет собой поединок, и обменивются в ней не фрзми, скрытыми удрми и выпдми. Вот только н сей рз очень уж хорошо скрытыми. Кэссин никк не мог понять, кто в этом рзговоре нпдет, кто зщищется, и уж тем более не мог понять смого глвного – кто же победил в этом первом пробном поединке?

– Что ж, – усмехнулся Гобэй, – у кждого свои причуды. Если вм тк больше нрвится… не смею возржть. Сейчс я вынужден проститься с вми – меня призывют неотложные дел, – но мы с вми, несомненно, продолжим эту интересную беседу. Оствляю вс н попечение моего стршего ученик. Он о вс позботится.

Кэссин незметно перевел дух. Нет, если в этом поединке и есть проигрвший, то никк уж не кэйри. Инче рзве мог бы он отклняться с тким достоинством?

А Гобэй и в смом деле отклнялся и уже шел к двери. И тут пленник скзл нечто ткое, от чего у Кэссин мир поплыл перед глзми.

– Прости меня, – тихо скзл Кенет вслед Гобэю, – виновт я перед тобой.

Если до сих пор Кэссин еще сомневлся, в здрвом ли уме пленный мг, то теперь понял твердо и бесповоротно – у него и вовсе нет ум. Ткое ляпнуть ни один здрвомыслящий узник не может. Сыпть проклятиями, гордо молчть, унижться и подлизывться… д что угодно! Но если тебя кто-то в плен взял, ты у этого человек прощения просишь, тебе смя пор читть ндпись н ребре монетки. Кэссин дже осторожно посунулся в сторону – кто его знет, этого пленник? А вдруг он нчнет буйствовть? Полоумного ведь сломнные руки-ноги не удержт. Конечно, он и тк все время говорит до стрнности не те слов, которых можно от него ожидть, но безумнее этой последней фрзы Кэссин отродясь ничего не слыхивл. Он бы обртился к кэйри з рзъяснением, д вот нездч – кэйри уже зкрыл з собой дверь. Едв ли до его ушей донеслись эти стрнные слов.

– Это ты у кэйри прощения просил? – н всякий случй поинтересовлся Кэссин у пленник.

– У него, – со вздохом ответил Кенет.

– Тк ведь это он взял тебя в плен, не ты его, – нпомнил ему Кэссин. – З что же тут прощения просить?

– А это он моим попущением ткой мрзью сделлся, – хмуро произнес Кенет. – По природе своей он тврюшк не тк чтобы особо опсня – крыс помоечня, не больше. Укусить может, но не згрызет. А я з ним недоглядел, и выросл крыс рзмером с овцу, д еще и зубми ядовитыми обзвелсь. Возьмись я з него срзу, и остлся бы он мелким пкостником, до нстоящего мерзвц не дорос бы. Пскудного ты себе хозяин выбрл, Кэссин, ничего не скжешь.

Кэссин н мгновение зкрыл глз. Им влдело сейчс только одно желние – рздвить пленник между пльцми, кк ком глины. Еще один взгляд н рожу пленного полудурк – и Кэссин не удержлся бы. Он зствил себя зкрыть глз, чтоб не видеть этого нглого недоумк, зствил себя если и не збыть о чудовищном оскорблении, то хотя бы не думть о нем. Этот скудоумный зчем-то пондобился его кэйри живым, знчит, убивть его нельзя… нельзя… нельзя его убивть. Во всяком случе, сейчс. Ничего, кк-нибудь потом мы с тобой поквитемся.

Уняв гнев неимоверным усилием воли, Кэссин открыл глз, готовый встретить нглую усмешку пленник. Но пленник не усмехлся. Он смотрел н Кэссин с тким сочувствием, с ткой жлостью во взгляде, что ярость вновь зхлестнул ученик мг. Он рзвернулся, бешено хлопнул дверью и вышел.

Лицо у него было ткое, что видвший виды стржник испугнно шрхнулся: когд кто-нибудь из стрших учеников впдет в подобное неистовство, ничего хорошего ждть не приходится.

Его движение несколько отрезвило Кэссин. Кк бы он ни гневлся н пленник, но ведь кэйри поручил этого нглец его зботм и спросит с Кэссин по всей строгости. Тут уж никким гневом не отговоришься.

– Принеси этому погнцу пожрть, – с трудом переводя дыхние, велел Кэссин перепугнному стржнику. – Д смотри, чтоб нкормлен был вкусно и досыт. Не то шею сверну.

Пожилой стржник быстро согнулся в поклоне; перед глзми Кэссин мгновенно промелькнул и исчезл его лысин. Не дожидясь, пок лысин явит себя его взору вторично, Кэссин зшгл по коридору прочь от кмеры с ненвистным придурком.

Гобэй удовлетворенно улыбнулся и спрятл подвеску с шерлом. Что ж, это интересно. Првильно он сделл, что подослл к пленному мгу Кэссин. Нблюдть з узником, когд он недине с смим собой, – удовольствие, конечно, превеликое, но пользы от него не тк уж и много. Перед собой человек всегд позирует, всегд стрется выглядеть получше в собственных глзх – и если ему никто не мешет, он всегд сумеет принять смую выигрышную позу. А собеседник этому мешет, не дет сосредоточиться н собственной непогрешимости, зствляет сболтнуть нечто сокровенное – или по крйней мере нежелтельное. Никогд человек тк не рскрывется, кк во время рзговор с тем, кого считет ниже себя. А ведь Кэссин всего лишь ученик и нстоящему мгу не ровня. Не может великий мг считть его рвным себе – и не будет. И осторожность в рзговоре с ним соблюдть не будет. Конечно, никких тйн он мльчишке рскрывть не стнет – должен ведь понимть, что Кэссин опрометью помчится к хозяину и тут же доложит все, что успел выведть. Нет, ничего существенного пленник ему не выдст. Зто себя покжет во всей крсе. Говорить он будет только о том, что Гобэю и тк не может не быть известно: что он великий мг, что побывл в ученикх у опытного воин, что см нследник престол именует его не инче кк нзвным бртом, князь-король Юкйгин к нему весьм и весьм блговолит, что он сржлся с дрконом – словом, все, что уже успело войти в легенды и обрсти ткой уймой подробностей, что не срзу и отделишь првду от вымысл. Д ведь вжно не что он будет говорить, кк. Если внимтельно слушть и еще внимтельнее смотреть, Гобэй поймет без труд, в чем слбости этого хвленого мг, чего он стршится, чего не любит… словом, н чем его можно сломть. И тогд он см, по доброй воле, передст свою силу в руки Гобэя. Не он первый, не он и последний. Првд, ткя немереня сил во влсть Гобэя еще не попдл. Интересно, кков ее сущность? Ничего, это Гобэй еще узнет. В свое время.

Скоро явится Кэссин. Доклдывть о том, что Гобэй уже и без него знет. Полчс докуки. Не збыть бы попенять ему з то, что позволил одержть нд собой верх. Ндо же, с ккой легкостью Кенет сумел вывести его из себя. А в гневе человек тоже рскрывется. Несдержнный недоучк! Его здч – зствить пленного мг выдть себя, не собственную нтуру выкзывть. В любом другом случе Гобэй нкзл бы его незмедлительно и жестоко… в любом другом, но не в этом. Ибо нездчливый ученик в ответ проникнется ненвистью к пленнику, из-з которого ему тк достлось, и всякий рз при виде его будет вспыхивть новым гневом. И придется приствить к Кенету для бесед кого-нибудь другого. А делть этого не стоит. Ибо Гобэй, глядя в шерл, зметил то, чего не зметил Кэссин. То, о чем он не сможет доложить своему кэйри. Гобэй видел, кк Кенет смотрел мльчишке вслед. Взгляд Кенет был полон ткой неизбывной муки, словно видеть Кэссин ему нихудшя из пыток. Вот и первя слбость. Кто его знет, отчего Кенет проникся к мльчишке ткой неприязнью, но Гобэю он только н руку. И тем более н руку то, что от Кэссин он эту неприязнь тщтельно скрывет: чувств, которым не дют вырвться нружу, терзют куд сильнее. А если узник постоянно что-то терзет, сломить его куд легче. Кэссин должен кк можно чще посещть узник. Пусть помучется. И нкзывть ученик Гобэй покуд не стнет. Он подождет той минуты, когд сломленный Кенет отдстся в его волю. Но уж тогд Гобэй нкжет Кэссин без всякого милосердия. Чтобы впредь неповдно было. Может, он хоть после этого отучится двть волю естественным чувствм.

Когд Кэссин покинул кмеру, Гобэй прекртил нблюдение. А нпрсно. Он мог бы увидеть кое-что интересное. Этот пленник недине с собой вел себя не то чтобы необычно, но… Д, Гобэй определенно мог извлечь для себя кое-что интересное из нблюдения з великим мгом, прозвнным Кенет Деревянный Меч.

Едв лишь з Кэссином зхлопнулсь дверь, Кенет со стоном зкрыл лицо лдонями. Он понимл, что з ним могут нблюдть… д что тм могут – почти нверняк нблюдют! Но он уже не мог сдержться. Хорошо, что Кэссин уже ушел, – инче Кенет зстонл бы прямо при нем. И ведь было от чего стонть: ткого дурк, кк Кенет Деревянный Меч, поискть еще! В пору не стонть, выть от сознния собственной глупости.

Нет, но ккой дурк! Ккой непроходимый, безндежный дурк!

Кк он мог думть, что все уже зкончилось! Победил великого черного мг Инснну и успокоился. И целый год жил себе спокойно. Хоть бы догдлся дть себе труд пустить в ход мозги! Добро бы он никогд этого Гобэя не видел, добро бы он ничего не знл… знл, отлично знл, только ведь знть – это одно, сделть из этих знний простой и естественный вывод – совсем другое.

Знл ведь, молокосос несчстный, что Инснн не просто великий черный мг! Что он зствил себе служить полчищ черных мгов. И не просто знл, видел одного из них и дже рзговривл с ним, покуд дркон по имени Хри не прогнл нездчливого мг-соблзнителя прочь. Вот этого смого Гобэя и прогнл. В те времен Гобэй был просто мелкой сошкой с хорошо подвешенным языком. Д и то, если рзобрться, не тк уж хорошо подвешенным. Сумел же Кенет сообрзить, кк именно Гобэй пытлся его обмнуть. Пусть не срзу, но сумел.

А теперь нет нд Гобэем верховного влстелин. Кенет см, собственноручно, уничтожил его. И стл никем не попиремый Гобэй… стл тем, кем он есть теперь. У помоечной крысы выросли ядовитые зубы, д и см крыс уже не т, что прежде.

А ведь должен, ну должен был Кенет догдться, что, уничтожив льв, он должен был убить и стю крыс, жиреющих н его объедкх. Не догдлся. Дже и думть не стл. Обрдовлся. Рсслбился. Победил – и устроился н зслуженный отдых. Прв был Акнэ: воин чему-то учит не побед, поржение. Выходит, не только воин.

Что ткое крыс по срвнению со львом? Нсмерть не згрызет… ну, это еще кк скзть. Крысе вполне по силм перегрызть горло спящему, в особенности ребенку. И вот Гобэй добрлся до глотки Кэссин… боги, ккя стршня нсмешк судьбы!

Кенет ведь помнит Кэссин совсем другим.

Того, прежнего Кэссин смому Инснне обмнуть не удлось. Прежний Кэссин, дже и околдовнный, сбежл от великого черного мг и пустился н поиски человек, о котором не знл ничего, кроме того, что Инснн н него охотится, – искл, чтобы спсти, предупредить… Искл, хотя чем дльше он уходил от мест средоточия своего мучителя, тем стршнее стновилсь колдовскя боль, рздирющя его голову. Кэссин обезумел от боли – но дошел. Отыскл Кенет. И Кенет его исцелил. А потом Кэссин нрвне со всеми учствовл в великой битве с приспешникми Инснны. Тот Кэссин дже смому Инснне не поддлся – этого Кэссин с легкостью зморочил его ничтожный прислужник. Инснн был поистине велик, он передвигл реки и сокрушл горы. Гобэю ткое не под силу. Зто он передвигет смые естественные понятия и сокрушет способность к здрвому суждению. И тот, кто сумел противостоять великому злодею, с легкостью длся в обмн ничтожному фигляру.

До сих пор Кенету встречлись лишь те, кого смерть Инснны избвил от худшей судьбы. И это кзлось ему смо собой рзумеющимся – кк же инче? Вот он и увидел, кк инче. Кэссин, ткой прямой, чистосердечный, хрбрый, несгибемый, исполненный великолепной юношеской дерзости, ткой умный и проництельный… Кэссин – не пленник дже черного мг, его ученик! И виновт в этой перемене не кто иной, кк Кенет.

И ведь не скжешь, что Кэссин особенно изменился. Рзве что проництельности зметно поубвилось. Прежний Кэссин был сыном вельможи, любимцем отц и стршего брт. А вельмож, лишенный проництельности, в море столичных интриг кмнем пойдет ко дну. Конечно, любящие брт и отец делли все, чтобы добвить это необходимое свойство к его дерзкому мужеству и достойной изумления искренности. А этот Кэссин высокородным происхождением похвлиться не может. Кк ни школил его Гобэй, мнеры у Кэссин – кк у небогтого горожнин. Сколько бы он ни пыжился, пытясь корчить из себя будущего великого мг, но все его обхождение обличет в нем сын мелкого торговц или ремесленник тк же явно, кк в Кенете сквозит деревенский простк, привычный грядки вскпывть, не зклятия творить.

Д, но если Кэссин по сути своей почти не переменился, если перемены в нем зтргивют только воспитние, хрктер его остлся прежним… судя по всему, тк оно и есть… может, Кенету еще не поздно испрвить ошибку? Во всяком случе, попытться стоит. Он должен это сделть. Ведь именно он, уничтожив Инснну в нстоящем и прошлом, сделл Кэссин тким. Знчит, он и должен испрвить то, что нтворил. Кк он сможет предться со спокойной душой поискм Юкенны, зня, что теперь н свете существует по его оплошности вот ткой вот Кэссин?

Поиски Юкенны… ох кк же все нелдно получется! Ну д ничего. Если с ним до сих пор ничего не случилось – Кенет от всей души ндеялся, что это тк, инче вся его миссия окончен, дже не нчвшись, – то с ним и еще недельку-другую ничего не случится. Нверное. Во всяком рзе Юкенн может и см о себе позботиться. А вот Кэссин не может. Еще немного – и то, что с ним стряслось, стнет непопрвимым. Тк почему бы Кенету и не здержться нендолго? Если он и не сможет испрвить ошибку з это время, то уж понять, кк это сделть, он сумеет нверняк. Решено – он побудет здесь еще некоторое время. Уйти-то он отсюд всегд сумеет.

Приняв решение, Кенет стл устривться н ночлег. Он с сомнением оглядел постель – нет, он его не выдержит, рстет под ним, рстворится, и здолго до утр он окжется н полу. Эх, вот будь это подземелье не тким обширным, он попросту прошел бы сквозь него, кк кпля рсплвленного метлл проходит сквозь воск. Он и есть эт кпля метлл – вот только угорздило его попсть в целую бочку с воском, и он зстрял. Ну и лдно. Он отлично знет, кк ему из этой бочки выбрться, когд нужд нстнет.

А вот кк ему в этой бочке воск существовть… Кенет стянул одеяло н пол, звернулся в него – и невольно поморщился: от одеял тк и рзило жсминным и розовым мслом. Дже и обычный человек не смог бы уснуть в этом удушливом облке блговоний – Кенет ведь не был обычным человеком. Он был мгом-целителем, и чутье н зпхи у него было поострее, чем у прочих. Не рз случлось, что он попросту остнвливл прохожего н улице и мягко говорил ему: «Не хотите ли посоветовться с целителем по поводу своей болезни, достопочтенный?» И ни рзу не ошибся, ни рзу не принял здорового человек з больного. Болезнь пхнет совсем инче, чем здоровье. Пот крестьянин после дня тяжелой рботы – и пот юноши, только что вствшего с лож любви, зпх кормящей мтери – и зпх стрик с больной печенью, зпх зигрвшегося ребенк – и зпх шлюхи, стрдющей зстрелой дурной болезнью… они ткие рзные. Кенет ощущл зпхи с почти собчьей остротой. Првд, избежть своей учсти ему это н сей рз не помогло…

А вот в полной мере ощутить неудобств этой смой учсти – очень дже поможет. И добро бы от одеял рзило нстоящим розовым и жсминным мслом! Тяжело, но перетерпеть кое-кк можно. Тк нет же! Зпх роз и жсмин – ткя же подделк, кк и все в этом месте. И этот лживый поддельный ромт может свести с ум. Слишком уж остро он нпоминет Кенету о другом зпхе, неподдельном, незбывемом…

Аритэйни никогд не поливл ромтическими мслми ни себя, ни постель. Дрконы и вообще недолюбливют блговония. Ведь дркон это дух воды, смя лучшя вод – чистя, без посторонних примесей и всяких тм противоестественных блгоухний. Если вод пхнет розовым мслом, знчит, пить ее нельзя. Супружескя постель Кенет и Аритэйни блгоухл рзве что свежестью. И еще… этот слбый, но отчетливый зпх, не приндлежщий ни одному из них по отдельности, но им обоим вместе. Кк соединяются в постели тел двоих с любовью или ненвистью, – точно тк же соединяются, смешивются их зпхи. Стоило Кенету зйти в чей-то дом, и он мог совершенно точно скзть, счстливы ли те, что живут в этом доме, витют ли их зпхи рздельно друг от друг или соединяются в общее целое, и чем порождено это целое – взимной любовью или взимной неприязнью. И опять же ни рзу не ошибся.

Постель в его доме источл едв уловимый для посторонних, но несомненный зпх счстья. Тот смый, что примнивет в родительскую постель еще не совсем проснувшегося поутру ребенк, дже если родители уже встли. Достточно млышу прижться щекой к одеялу и вдохнуть этот зпх – и он снов спокойно зснет со счстливой улыбкой н устх. Этот зпх лучше всяких слов говорит ему: в твоем доме живет любовь, знчит, все н свете хорошо, все просто змечтельно, можешь зсыпть спокойно, он убережет тебя от всякого лих. Когд у Кенет и Аритэйни будут дети, можно смело биться об зклд, что они чсто будут прибегть по утрм в родительскую постель. Д и см Кенет, дром что взрослый, – сколько рз он спокойно зсыпл в отсутствие Аритэйни, вдохнув зпх, приндлежщий не только ему, и зня, что теперь он в этом мире уже не один!

Он мог бы перенести отсутствие этого зпх – собственно, он не однжды тк и делл, ночуя н постоялых дворх, если долг волшебник призывл его куд-нибудь длеко от дом. Но ощущть вместо него поддельный ромт роз и жсмин… до чего же гдкя нсмешк! Нет, тк ему зснуть не удстся! Кенет провел рукой по одеялу, и фльшивый ромт исчез. Только тогд Кенет вздохнул, получше звернулся в одеяло и прикзл себе зснуть.

Глв 2

ПОПЫТКА ВЫШИВАНИЯ МЕДЛЕННЫМ КРЕСТОМ

Нутро Кэссин предполгл зстть пленного мг утомленным скукой. К его удивлению, пленник не скучл. Он весело и оживленно болтл о чем-то с двешним лысым стржником. Об они чему-то смеялись, Кенет зртно взмхивл рукой, стржник восторженно хлопл себя по коленке… Кэссин просто глзм своим не поверил. Неслыхнно! Невероятно! А между тем можно было подумть, что происходит смя естествення вещь н свете.

При виде Кэссин стржник мигом опомнился, вскочил и явно хотел что-то скзть в свое опрвдние, но смешлся и змолк. Кенет же, нпротив, улыбнулся кк ни в чем не бывло и поздоровлся.

– О чем беседуем? – лениво осведомился Кэссин.

– О ревмтизме, – мгновенно отозвлся Кенет.

– О чем?! – выпучил глз Кэссин.

– О ревмтизме, – охотно повторил Кенет. – Можете идти, почтенный. Все в порядке. Эти боли уже не будут вс мучить. Обещю.

Он протянул руку и кончикми пльцев коснулся стржник, помедлил немного, будто прислушивясь к чему-то, и утвердительно кивнул.

Стржник нгнул голову, словно собирясь боднуть дверь, и н негнущихся ногх покинул кмеру.

– Ккие боли? – едв не зстонл Кэссин. – Ты о чем?

Он дже не сообрзил, что не он см, Кенет дозволил стржнику удлиться, будто имел н это ккое-то прво.

– Годы берут свое, – объяснил Кенет. – Ну и подземелье опять же. Хоть здесь сырости особой нет и холод тоже, все-тки место для жизни нездоровое.

Кк будто кто-то обязн зботиться о том, чтобы тюремщики рсполглись с удобствми! Ну что он ткое плетет!

– Вот и стло у бедняги поясницу прихвтывть. Дльше – больше. Совсем по утрм рзогнуться не может. А потом и не только поясницу. Ну, не бед. Я его исцелил.

– Кк – исцелил? – не срзу понял Кэссин. – Тк просто?

Он вскинул руку, подржя мимолетному кснию Кенет. Кенет кивнул.

– Тк просто, – подтвердил он. – Болезнь-то простя, хоть и зпущення.

– И ты тк… можешь? – Снов непроизвольный взмх рукой в подржние увиденному. Очень уж Кэссин удивился: см он исцелять не умел и не встречл никого, кто умел бы. Хоть он и знл, что мги-целители существуют, но см их никогд не видел. Дже когд восьмилетнего Кэссин трясл лихордк, дядюшк приглсил не мг-целителя, обычного врч: его услуги стоили хоть и ненмного, но дешевле. Д и врч тот был, по првде говоря, не тк чтобы очень… Верх нд болезнью крепкий по природе Кэссин одержл тогд см и любых целителей, будь то мги или врчи, – недолюбливл зрнее. Поэтому он тк скептически относился к мечтм Покойник рзжиться суммой денег, достточной, чтобы оплтить услуги мг-целителя. Но недоверия своего Кэссин Покойнику никогд не выскзывл: если жесточйшя чхотк уже отмерил прню предел жизни и до него остлось совсем недолго, стоит ли отнимть у друг последнюю ндежду? Кэссин бы и см н его месте ндеялся н волшебство целителя – хоть и не верил в подобную возможность. Зря, окзывется, не верил.

– Было бы о чем говорить, – отмхнулся Кенет. – Я же все-тки мг-целитель. А ткую мелочь дже ученик уметь обязн. Бывют случи и посложнее.

– Нпример? – ехидно поинтересовлся Кэссин. Все же этот необычный пленник слишком много н себя берет. Мло ему того, что он исцелять умеет, – он еще и зявляет эдким небрежным тоном, что все это, дескть, ерунд, я еще и не ткое проделть могу.

– Нпример, – подхвтил Кенет, – я мог бы зняться твоей спиной. Но тут уж пришлось бы повозиться.

Кэссин хнул и мучительно побледнел. Покрывющие спину шрмы мгновенно зныли.

– Откуд… знешь? – сдвленно просипел он.

– Я ведь мг-целитель, – терпеливо, кк нерзумному дитяти, объяснил Кенет. – Должен знть. И, кк видишь, зню. И исцелить могу. Но не стну.

– Почему? – Кэссину едв удлось скрыть вздох облегчения. Кзлось бы, он уже достиг полной невозмутимости, которой добивлся от него кэйри Гобэй, – н нет! Стоило этому придурочному мгу объявиться в подземелье – и словно не было долгих лет кропотливого обучения. И ведь говорил ему кэйри, что при этом пленнике он особенно должен стрться контролировть свои мысли и чувств, и Кэссин искренне пытется… только отчего-то не выходит.

– Потому что ты этого не хочешь, – просто ответил Кенет. – А я против воли не исцеляю. Стрнно, конечно, что ты не хочешь. И кк только этому погнцу удлось тк тебя обрботть, что твое унижение тебе не просто дорого – тебе дорог смя пмять о нем! По-моему, ты дже им гордишься.

– Тебе не понять, – ндменно ответил Кэссин. Отзвук слбой ноющей боли в рубцх, еще мгновение нзд неприятно удививший его, покзлся ему почти восхитительным. То был знк ученичеств. Знк его избрнности.

– Где уж мне понять ткое, – пожл плечми Кенет. – Ндо мной сроду хозяев не было.

– Ндо мной тоже! – возмутился Кэссин.

– А кто же тебе тогд прикзы отдет? – прировл Кенет.

– Не смей нзывть кэйри хозяином! – вскипел гневом Кэссин.

– А кк же его тогд нзывть? – удивился Кенет. Нет, он определенно придурок! Смых простых вещей не понимет.

В кмеру просунулсь сияющя лысин стржник.

– Господин Гобэй вс зовет, – сообщил стржник и снов исчез з дверью.

Когд Кэссин вышел, Кенет долго смотрел ему вслед. Н холодной кменной поверхности дверной створки перед его мысленным взором плясли весьм соблзнительные видения. До сих пор он дже не предствлял себе толком, нсколько зморочил Гобэй беднягу Кэссин, теперь, когд смутно нчл осознвть истинные рзмеры той беды, которя стряслсь с Кэссином, у Кенет появилось невыносимое искушение рзом со всем покончить. Рспрвиться с Гобэем, уйти из его мест средоточия и Кэссин с собой прихвтить. Не зхочет идти – силой зствить. Нельзя же его бросить н милость этого мерзвц Гобэя – уж что-что, милосердие ему не знкомо. Кенету тк и виделось, кк он волочит з собой упирющегося Кэссин… ведь упирться он точно будет… нет, это никуд не годится… нет, лучше уйти в одиночку, з Кэссином потом вернуться… и тоже не годится! И по той же смой причине. Не стнет его Кэссин слушть. Ни в том, ни в другом случе.

Если он силком утщит Кэссин з собой, тот не то что слушть Кенет не стнет – не услышит дже. Все его мысли будут зняты одним – его кэйри, от которого он был не по своей воле оторвн. И при первой же возможности он сбежит к своему дргоценному кэйри. Хотя бы для того, чтоб принять смерть в нкзние з тот чудовищный проступок, который совершил, допустив, чтобы его похитили. А уж если Кенет угорздит уничтожить Гобэя – нмеренно или ненроком, – тогд и вовсе пиши пропло. Рзве стнет он слушть убийцу своего ненглядного господин? Хорошо еще, если тут же и н месте с собой не покончит, дбы воссоединиться с его сиятельной особой – пусть не в жизни, тк хоть в смерти. Тут з ним нужен глз д глз, у Кенет времени не будет доглядеть з ним кк следует.

Рзглядев мгическим зрением целителя шрмы н спине Кэссин, Кенет более или менее понял, кк Гобэй ухитрился привязть Кэссин к себе. В его родных крях подобных штучек никто не проделывл; этим не знимлся дже Инснн – впрочем, тот по своему смомнению просто побрезговл бы. Но Акнэ был родом из здешних мест, и подобня обрботк был ему знком по крйней мере по рсскзм других, д и жертв этой отвртительной мнимой дисциплины ему видывть доводилось, и не единожды. В прежние времен Акнэ редко рсскзывл о них Кенету: не до того ему было. Он знл, что вскоре рсстнется с учеником, и стремился кк можно быстрее сделть из него вовсе не воин, всего лишь человек, способного зщитить себя, при необходимости и других. Воином ему предстояло сделться смостоятельно – если успеет и если ему очень повезет. Но теперь у Акнэ времени было предостточно, и он вознмерился воспитть из молодого мг толкового воин. Теперь он кк следует обучл Кенет не только орудовть боевым цепом или мечом, но и горздо подробнее, чем рньше, пусклся в рзговоры, перескзывл стрый воинский кнон, нствлял Кенет в кодексе поведения, охотно приводил в пример случи из своего и чужого опыт. И о тких, кк Кэссин, Акнэ ему тоже рсскзывл. Првд, они были не мгми, воинми – тк и что с того? Систем обрботки примерно ткя же, и результт получется тот же смый.

Дикя, слепя, яростня, нерссуждющя верность. Что тм скзно н эту тему в кодексе воин? «Человек – это клинок, рукоять его – верность. Человек без верности в сердце – еще не совсем человек, кк клинок без рукояти – еще не совсем меч». Змечтельные слов, что и говорить. И Кэссин их нверняк знет. Они двно вошли в пословицу. Вот только дльше кодекс глсит: «Недостойный не зслуживет верности, кк плч не зслуживет меч. Недостойный, добившийся чьей-либо верности, держит меч з крденую рукоять, и его должно покрть, кк воин, зпятнвшего себя воровством». А вот этого Кэссин нверняк не знет. Эти фрзы слишком длинны, чтобы стть пословицей. Д и рзмышлять нд ними ндо не в пример больше, чем нд предыдущими. Хорошее кчество – верность. И вот мелочный пкостный злодей удерживет слвного прня Кэссин не приверженностью ко злу, не посредством его недосттков, с помощью одного из лучших кчеств в его хрктере. Он овлдел его верностью. Дурного в Кэссине кк рз немного – во всяком случе, не больше, чем в других людях. До чего же нелепо все склдывется: зло мнипулирует неплохим человеком не посредством зл, с помощью добр. Оно и ндежней. Можно ли довериться подкупленному тобой? Другие могут зплтить больше. Стоит ли ндеяться н шнтж? Зпугнный человек может повести себя непредскзуемо. А вот н ткого, кк Кэссин, можно положиться безбоязненно.

Если Кэссин и впрямь клинок, то Гобэй держит меч з крденую рукоять. Интересно, что с ними обоими случится, если Кэссин осознет нконец эту простую истину?

А если Кенету хочется, чтобы он ее осознл, ни в коем случе нельзя действовть силком. И уходить, чтобы потом вернуться, тоже не стоит. Вернувшись, Кенет ничего не сможет поделть. Момент будет упущен. Конечно, не скзно, что сейчс Кенет хоть чего-то добьется, но все же… сегодня Кенет, к своему огромному удивлению, увидел, что броня ледяной ндменности и высокомерия, окружвшя Кэссин, н миг дл трещину. И от чего – вот бы никогд не подумл! Кенет ведь не сделл ничего ткого – он просто исцелил стржник от ревмтизм. Дело несложное и привычное. А кк Кэссин н него смотрел! Уствился, словно деревенский подросток н зезжего фокусник, который вынимет изо рт нстоящую живую огненную лягушку. Д, Кенету, несомненно, удлось порзить его. И сейчс, вот именно сейчс, пок удивление не схлынуло, сменившись привычным безрзличием, Кэссин еще способен хоть что-то услышть. Сейчс – но не потом. Промедли Кенет хоть немного, и Гобэй непременно возьмет прня в обрботку. Не может ведь он не зметить, что с его учеником творится нечто стрнное, непредвиденное. Сейчс он н это особого внимния не обртит: слишком уж он знят выншивнием одного-единственного плн – кк бы присвоить себе силу Кенет, кк бы добиться того, чтобы Кенет снял со своей првой руки перстень с рубином и см ндел его н руку Гобэя. Эт здч поглощет все силы черного мг, и если дже он и зймется сбившимся с пути учеником, то походя, не в полную силу. Рзве что устроит ему выволочку – тк ведь к этому Кэссин нверняк двно привык. А вот если Кенет сбежит, Гобэй стнет искть его, не нйдет – не ткой Кенет дурк, чтобы во второй рз угодить в ловушку, – и рно или поздно зймется своими обычными делми. И тут уж он нверняк обнружит, что с Кэссином творится нелдное, и возьмется з него вплотную. И дурь у него из головы повыбьет. И Кенет изобрзит в тком виде… Кенет дже и догдывться не хочет, в кком, но ясно же, что в мерзком. И если сейчс Кэссин к Кенету более или менее рвнодушен с примесью некоторого любопытств, то после побег и возврщения Кенет встретит уже не безрзличного нблюдтеля, врг. И тогд спрвиться с ним будет во много рз сложнее.

Кенету припомнился свдебный подрок, сделнный женой его побртим Акейро его жене Аритэйни. Плтье с вышивкой изумительной крсоты. Дочь князя-короля Юкйгин вышил это плтье см. И вышивл он его не день и не дв. Вышито оно было тк нзывемым терпеливым, или медленным, крестом. Его величество усдил дочь з вышивние, чтобы нучить ее влдеть собой и обуздть нетерпение. Лучшего способ и придумть нельзя: при вышивнии медленным крестом игл зхвтывет одно-единственное перекрестие нитей утк и основы. Сколько рз скрещивются нити полотн, столько и крохотных крестиков должн сделть игл вышивльщицы. И достточно один рз нетерпеливо зхвтить не одно перекрестие, хоть пру нитей, и н вышивке появится отвртительный бугор. Придется рспрывть чсть вышивки и нчинть все снчл. Времени это отнимет уйму – не будет излишним упомянуть, что супруг его побртим сел з свою вышивку еще девочкой, зкончил ее уже после свдьбы, – д и терпения требует незурядного. Кенет вспомнил это плтье, потому что от него сейчс требовлось ничуть не меньшее терпение. Стоит ему поторопиться, сделть хоть один неверный стежок, и пропл вся вышивк. Достточно поспешить, соблзниться легким решением – похитить Кэссин или уйти сейчс без него, чтобы потом вернуться, – и он все згубит.

Нет, торопиться нельзя. Хотя и медлить особо не следует. Если терпения у Кенет вдоволь, то неогрниченным зпсом времени он все же не рсполгет. Д и неизвестно, ккой узор ему предстоит вышить…

Кенет едв не рссмеялся. Ндо же, до чего глупое срвнение пришло ему в голову. Может, см он и должен облдть терпением вышивльщицы… Д ведь Кэссин – не плтье и не покрывло.

Он человек. Это н полотне можно вышить все, что зблгорссудится, человеку можно внушить многое, очень многое, но все-тки не что угодно. Тк может думть рзве что Гобэй… кстти, скорей всего именно тк он и думет. До сих пор ему это удвлось – умертвить рссудок, превртить ккую-то его чсть в глдкое полотно и вышивть н нем всякие згогулины. Но рно или поздно вышивльщик воткнет свою иглу не в мертвое полотно, в живой рзум. Вот если бы Гобэй допустил подобную ошибку с Кэссином! Тогд и Кенету не пришлось бы рздумывть, кк помочь бедному прню. Все совершилось бы смо собой.

Приятно помечтть о несбыточном. А теперь, Кенет Деревянный Меч, перестнь предвться мечтниям и кк следует подумй: что же ты можешь ткого сделть или скзть, чтобы вырвть крденую рукоять из рук Гобэя и освободить Кэссин?

– Ну и почему же ты тут сидишь, рз ты ткой умный, мы здесь все – ткие дурки? – сердито спросил Кэссин.

– Д потому и сижу, что умный, – усмехнулся Кенет, кончикми пльцев двигя нити, привязнные к лпкм Лопоуши. – От лишнего ум. Д и от лишних знний, пожлуй, тоже.

– Тк не бывет, – не соглсился Кэссин.

– Еще кк бывет, – вздохнул Кенет. – Я ведь здесь. А хозяин твой – дурк.

– Прекрти говорить «хозяин», – рссвирепел Кэссин.

– Не обещю, но пострюсь, – подозрительно поклдисто ответил пленный мг, нблюдя з пляской своей смешной тряпичной зверюшки.

– Ну и кк же твой ум привел тебя сюд? – не отступлся Кэссин.

– Д очень просто, – вздохнул Кенет, и Лопоуш печльно помотл головой. – Поесть мне зхотелось.

– Для этого и впрямь нужно много ум, – фыркнул Кэссин. Лопоуш укоризненно поднял лпку.

– А ты не перебивй, – посоветовл Кенет, устривясь поудобнее. – Зшел я н постоялый двор – кк видно, из тех, где путников усыпляют и грбят до нитки… может, и убивют. Но я ведь умный… остолоп несчстный! Я поднную мне еду мигом проверил – нет ли в ней сонного зелья, не нмешно ли ккой мгии. И ясное дело, ничего не ншел.

– О великих познниях это не свидетельствует, – ехидно зметил Кэссин. – Рз уж ты не обнружил, кким сонным зельем тебя опоили…

– Д никким, – прервл его Кенет. – В том-то все и дело. Ничего я не ншел, потому что искть было нечего. И я все это съел, умник безмозглый.

– Почему это безмозглый, рз тм ничего не было?

– Д потому, что не сонную трвку я должен был в еде искть, сму еду толком рспробовть! Тут-то меня лишние знния и подвели. Если бы я не знл, кк кормят в вших крях, я бы мигом нсторожился.

– А чем тебе не нрвится, кк кормят в нших крях? – ощетинился Кэссин: теперь этому привереде пленнику еще и местня ед чем-то не угодил.

– А тем, что сколько ни гдй, в жизни не догдешься, что тебе н стол подли! – прировл Кенет. – У вс ведь если мясо похоже н мясо, рыб – н рыбу, тк повр никто и повром не считет. У вс ед тогд приготовлен првильно, когд куриц похож н печеное яблоко, печеное яблоко – н жреные щупльц осьминог!

– Смо собой, – кивнул Кэссин.

– Смо собой, – почти по-приятельски передрзнил его Кенет. – Ну я родом из тех мест, где суп все-тки можно отличить от вин, вино – от нстоя рвотного корня. И не знй я, что у вс тк принято, чтобы ед был см н себя не похож, ни з что бы эту мешнину есть не стл. А у меня… ну, не вжно… скжем, знкомый один – он из вших крев. И он меня чстенько по-вшему потчевл и дже смого тк готовить нучил. Вот я и съел то, что мне подли. Грибы… то есть я потом уже сообрзил, что это грибы… крсное вино…

– А-, – протянул Кэссин, нчиня понимть.

– Вот именно. Не было в моей еде сонного зелья. Он см был сонным зельем. И зснул я тк, что мотыгой не подымешь. А вот тут вступет в действие дурость твоего… нствник. – Кенет все же не нзвл Гобэя хозяином, зметив нехороший огонек в глзх Кэссин.

– Вот тк-то лучше, – кивнул Кэссин. – Ты бы еще нсчет дурости не прохживлся…

– А кк это еще нзвть? – Кенет снов пошевелил пльцми, и Лопоуш нсмешливо взбрыкнул. – Чтобы послть н поимку мг обычных бндитов – это ж кким дурком ндо быть! Он ведь не знл, что я хрплю, кк грнизон з чс до побудки. А не будь я сонный – только он меня и видел. Переступил я через текучую воду – и поминй кк звли. Любой мло-мльски смыслящий мг отрядил бы з мной мгов или хотя бы учеников… ну и не зполучил бы ничего… я бы этих мгов дже во сне учуял точно тк же, кк он учуял меня смого, еще н рсстоянии. А я знй себе сплю – чуять-то мне нечего. И глз открыть не успел, кк мне руки-ноги перебили, кляп в рот зпихли – и в мешок. Позорище! Словом, будь я чуточку поглупее, господин Гобэй – чуточку поумнее, знимлись бы мы все трое сейчс совсем другими делми.

Ндо зснуть, твердил себе Кэссин, ндо зснуть. Инче звтр опять глз будут опухшие, и нгоняя от кэйри не избежть. И поделом – рзве должн ткя мелочь, кк бессонниц, мешть нстоящему мгу? Мг должен быть влстен нд любой иллюзией… и нд этой – тоже. Мг может все, что только зхочет… почему же я не могу уснуть? Или исцелять?

Уметь исцелять Кэссину двно хотелось. Еще тогд, в ту его первую ночь в Крысильне… помнится, весь день здувл сухой жркий ветер… и откуд в порту взялсь ткя пкостня погод? Сухой жркий ветер, вздымющий мелкую пыль… потом нстл душня жркя ночь, и Покойник зшелся жутким лющим кшлем… Кэссин ткого в жизни не слышл… потом он держл Покойник з плечи, пок Гвоздь и Кстет в четыре руки рстирли его, пытясь унять приступ… и ему кзлось, что вот сейчс первый человек, который со дня смерти мтери сжлился нд ним, умрет… умрет у него н рукх… но Покойник не умер. Впоследствии Кэссину довелось быть свидетелем куд более тяжелых приступов, и кждый рз он жлел, что все целители, будь то мги или лекри, – сплошное брхло. Не то он ничего бы не пожлел, чтобы нняться к лекрю в ученики, выучиться и излечить Покойник… потому что если кто и зслужил жить н свете, тк это Покойник… мрут пускй всякие гды, их и тк много н земле рзвелось. Кэссин тк чсто об этом мечтл, вслушивясь бессонными ночми в хриплое дыхние Покойник. И дже потом, когд он сделлся полнопрвным учеником мг и стл нзывть Гобэя «кэйри»… д, дже и тогд. Но искусству исцеления кэйри его не обучл, и Кэссин окончтельно уверился, что все целители – обмнщики и шрлтны. Рз Гобэй не обучет его, кк можно исцелить при помощи мгии, знчит, ткого искусств не существует! И Кэссин рсстлся со своей мечтой.

А выходит, существует искусство исцеления! Кэссин см, собственными глзми видел! Конечно, пленный мг мог и прихвстнуть для пущей вжности – но нет, Кэссин подробнейшим обрзом рсспросил лысого стржник, и тот не скупился н похвлы целителю. Он тк восторженно и блгодрно отзывлся о пленнике, что Кэссин н всякий случй рспорядился сменить его кем-нибудь другим – желтельно здоровым. Не то пленник и его исцелит от ккой-нибудь зстрелой болячки. Не годится, чтобы стрж был в долгу у того, кого он охрняет.

Кзлось бы, сменил стржу – и думть збудь. Но ревмтизм лысого стржник не выходил у Кэссин из головы. Пончлу Кэссин посмеивлся нд собой: дескть, с костей стржник ревмтизм перескочил н мои мысли… хорошо хоть ревмтизм, не геморрой! Но потом ему стло не до смех. Днем Кэссин отвлекли всяческие зботы, но вот ночью… стоило ему сомкнуть глз, и он вновь видел взмх згорелой руки, легкое ксние… вот только н месте стржник Кэссину виделся Покойник.

Д что з чушь! Столько лет минуло. Помер уже Покойник, сгинул… если и не сгинул, то теперь это уже не тощий костлявый подросток, кким он по-прежнему видится Кэссину, взрослый прень… и Кэссин, пожлуй, дже не узнл бы его, встретив случйно н улице… Кэссину все мерещится пленный мг, исцеляющий мльчишку, которого уже двно нет… ерунд ккя!

И вообще – с чего он взял, что Кенет сможет исцелить Покойник или зхочет. Сможет… зхочет… мг может все, чего зхочет… тк почему же он все-тки не может уснуть?

Не может, потому что не смое приятное знятие – рзрывться между долгом и… и долгом. Кэйри Гобэй сделл его мгом. В люди вывел. Кэссин ему обязн всем. Кроме жизни. Если бы не Покойник, Кэссин сейчс и в живых-то не было. И ведь это првильно – жизнь з жизнь, это спрведливо. Если только Покойник жив, первейший долг Кэссин – нйти его и покзть Кенету. А долг перед кэйри велит снчл выполнить все его рспоряжения, уж потом беспокоиться о судьбе двнего приятеля. Д и позволит ли Гобэй свести бывшего побегйц с пленным мгом? Нвряд ли. Кэссин дже и позволения просить не стл.

Хотя, конечно, совсем уж безвыходных положений не бывет. Если Кэссин хорошо выполнит днное ему поручение, он сумеет склонить пленник к подчинению. И потом, когд Кенет сделет то, что от него требует кэйри… может быть, тогд кэйри позволит нйти и исцелить Покойник?

Кого ты пытешься обмнуть, Кэссин? Себя? После того кк пленник подчинится твоему кэйри, рзве он сможет исцелять?

Кэссин беззвучно выруглся и в сердцх удрил рскрытой лдонью по вышитому покрывлу. Кэйри нучил его, кк создвть ткие вещи одним-единственным зклиннием, у нстоящих вышивльщиц, говорят, н одно ткое покрывло уходят годы. Не хотел бы Кэссин быть н месте этих несчстных. И зчем нужно тк мучиться, когд достточно произнести несколько слов? А ведь если бы не кэйри Гобэй, Кэссин был бы вполне подобен этим беднягм… трудился бы, не рзгибя спины, чтоб зрботть н хлеб нсущный. Или без устли дрл бы глотку н бзре, до хрипоты рсскзывя истории з горстку медяков. Бедные вышивльщицы – один только неверный стежок, и перекривилось все полотно, и дже т чсть вышивки, что еще минуту нзд могл нзывться безупречной, будет безжлостно удлен… бедные глупые вышивльщицы… бедный глупый Кэссин… где же ты сделл неверный стежок? Почему все полотно твоей жизни тк покосилось, что судьб змерл с иглой в рукх, не зня, ккой же теперь сделть стежок… и см ты понятия не имеешь, что теперь делть?

Ну и мысли же приходят в голову!

А все этот пленник, все этот мг-придурок, остолоп деревенский, целитель незвный, чтоб ему пусто было! До сих пор жизнь кзлсь Кэссину ясной и понятной, и он совершенно точно знл, что должен делть. Но стоит поговорить хоть немного с треклятым пленником, и в пору прийти в отчяние! Ну почему этот дурцкий мг не может говорить, кк все люди?! Почему ты все время ждешь от него одних слов, он говорит совсем другие? Д ткие, что нчинет кзться, что это не с его речми что-то не тк, с тобой, д и со всем вокруг, и что творится нечто непрвильное, может, и постыдное… ведь он ничего особенного и не говорит, не проповедует, не упрекет! Рзве что упорно именует кэйри хозяином – тк ведь это от недомыслия. От чего же иного, кк не от недомыслия! А что дурком кэйри обозвл – ну, это сгоряч. Кому приятно в плен угодить? Вот он и изощряется… но ведь больше ничего ткого… ругтельного… пленник не произносил. Тк почему же Кэссину кждый рз чудится после беседы с ним, что Кенет нзывл его кэйри ткими словми, ккими рзве что подвыпивший мтрос честит свою неверную жену? Подумешь, рсскзл Кенет, кк он со своим приятелем Ноки рыбу ловили – отчего же после этой истории Кэссину н свою комнту дже глядеть противно? Тоже мне рыбки – Кенет вот дже зцепился удочкой з корягу и вместе с обвлившимся плстом глинистого берег съехл в реку! Но почему же тк хочется услышть, кк хохотл Кенет, выбирясь из реки и отжимя свою измзнную глиной и облепленную ряской одежду?

И почему я тк уверен, что он смеялся?

– Боги, – вздохнул Кенет, – ккя жлостня чушь! Он протянул руку к чшке с вином, поднял ее к губм, но отчего-то пить не стл, помедлил и осторожно поствил ее обртно.

– Ты просто ничего не понял, – скривился Кэссин.

– А что тут понимть? С чего ты взял, что для знятий мгией нужно снчл несколько лет нсиловть свое естество?

– Не нсиловть, воспитывть, – с достоинством ответил Кэссин. – Возвышть до должного уровня.

– Тк ведь из сосны березу не воспитешь, – возрзил Кенет. – Д и зчем?

Кэссин яростно потер рукой лоб.

– С тобой рзговривть… – Он не стл окнчивть фрзы, полгя, что Кенет и см поймет по его тону, ккя это тяжкя докук – рзговривть с мгом-полудурком.

– А ты все-тки объясни, – с подозрительной кротостью попросил Кенет. – Может, я и урзумею.

И Кэссин – в который уже рз з нынешний день – сдлся.

– Естеству нельзя доверять, – произнес он и змялся в поискх ндлежщей формулировки. – Его нужно обуздывть. Инче оно может вмешться в смый неподходящий момент. Нпример, ты произносишь вжное зклинние, твоему телу вдруг есть зхотелось – тогд кк?

– И првильно, что зхотелось, – ухмыльнулся Кенет. – Если его не кормить, помрет ведь. И кто тогд будет зклинния произносить?

– Это ты нрочно! – возмутился Кэссин.

– Нрочно, – признл Кенет. – Смую млость. Не больше, чем ты. Я ведь не говорю, что в ткой момент я все брошу и побегу обедть. Но уж потом – обязтельно. А по-твоему выходит, что твое естество и потом не имеет прв пообедть. Чтоб не вообржло о себе слишком много.

– Естество не может вообржть. – Кэссин по-детски обрдовлся, что подловил Кенет н ошибке. – Вообржть может рзум. Тело ведь не думет. Это он думет. Вот и получется, что рзум выше естеств.

– Тут с тобой ни один воин не соглсится, – покчл головой Кенет. – В бою думет именно тело. Рзум слишком медленно пошевеливется.

Он примолк, будто вспоминя что-то – судя по выржению лиц, не слишком приятное.

– Откуд ты знешь, что мне скжет воин? – язвительно осведомился Кэссин.

– Зню, – коротко и сухо ответил Кенет, и рзговор н некоторое время оборвлся.

– Твои слов имели бы ккой-то смысл, – Кэссин нконец отвжился продолжить рзговор, – если бы воспитние было бы бессильно перед естеством. Если бы его было невозможно обуздть. Но это возможно.

– Прыгнуть в пропсть со склы тоже возможно, – прировл Кенет. – Вот только нужно ли? А что до того, можно ли обуздть естество… – Внезпно он улыбнулся – ккой-то донельзя мльчишеской озорной улыбкой. – Я вижу, скзочк про собчку, которя мясо н кухне стщил, у вс не в ходу.

Кэссин снчл не понял – когд понял, от негодовния покрснел до корней волос. Он знл скзку про воровтую собчку. Псин стщил кусок мяс и слопл, потом испуглсь, что ее нкжут. Зметлсь, бедняжк. Вдруг видит – мг идет. Он его з рукв – цоп! И не выпускет. Мг ее всяко пытлся отогнть – не вышло. Тогд пообещл, что сделет для нее все, что попросит, только бы отвязлсь. Ей бы попросить его, чтоб от нкзния избвил, тк умишко собчий ведь невелик: попросил собк, чтоб он ее в человек превртил – тогд-то ее уж точно не узнют и не нкжут. Ну и превртил ее мг в человек. В точное подобие стршего хозяйского сын. С тем условием, что, если в ней все-тки узнют собку, тут колдовству и конец. А в доме шум, переполох! Шутк ли – двое хозяйских сыновей объявилось! Собк уж и не рд, что поделть – пок ее з человек принимют, собкой ей не стть. А смой объявиться стршно: из-з нее ткой кврдк приключился, что дром ей это не пройдет. Лучше уж человек и дльше рзыгрывть. Очень это хорошо собке удлось: и з кошкми не гонялсь, и н луну не лял – крепилсь, одним словом. Одно только преодолеть псин не смогл: кк ей н пути дерево попдется или столб ккой – тут же ножку здирет. По тому и узнли. Стл собк опять собкой. Простили ее н рдостях. Но к мгм он з помощью обрщться с тех пор зреклсь.

Дурцкя скзк. Собки не рзговривют. А тких глупых мгов просто не бывет.

– Ты н что это нмекешь? – гневно выплил Кэссин. – По-твоему, я, кк этот глупый мг из скзки, пытюсь нвязть собке человеческий облик?

– Д нет, – вздохнул Кенет. – Ты т смя собчк и есть.

Гобэй испытл мимолетный, но вполне зконный прилив гордости. Несмотря ни н что, его выдержк не подвел. Он не стл осыпть проклятиями пленного мг и недотепу-ученик, не отшвырнул шерл, позволяющий ему видеть, что происходит в кмере. Ноборот, он ккуртно звернул шерловую подвеску в кусок некршеного путинного шелк и убрл н место. Гнев его вырзился рзве что в одном – он тщтельнее обычного протер шерл куском шелк, словно в тлисмне мог остться ккой-то след того, что Гобэй в нем только что увидел.

Ну нет, голубчики, тк дльше не пойдет! Не для того Гобэй трудился столько лет, чтобы ккой-то пленник вот тк, з здорово живешь, пустил все его труды прхом!

Мльчишк, нхл! Но если рньше Гобэй сомневлся, недоумевл, то теперь он совершенно точно уверен: этот недоумок, чьи руки явно привычнее держт мотыгу, чем волшебный посох, – действительно великий волшебник. Инче Гобэй никк не мог объяснить себе происходящее.

Человек устроен очень просто, рзум его – и того проще. Покжи голодному еду – и у него потекут слюнки. Покжи здоровому молодому прню голую девку, и у него… впрочем, стоит ли перечислять? Способов воздействовть н тело не тк уж много. Способов влиять н рзум побольше, но по сути своей они ничем не отличются от тех незтейливых ловушек, н которые попдется тело. И Гобэй знет их всех нперечет.

Он двно усвоил это простое ремесло – воздействовть н людей. Он знл, кк вызвть слезы рскяния и вздох восхищения, кк поднять человек из грязи – и кк утопить в ней, кк зствить умереть в судорогх вины – и кк свести с ум гордостью з тот смый поступок, которого человеку следовло бы стыдиться больше всего в жизни, кк звоевть преднность этих примитивных существ – и кк удержть ее нвечно.

Знл – до тех пор, пок не появился этот пленник.

Пончлу Гобэй не видел никкой опсности в долгих бессодержтельных беседх, которые пленный мг вел с его учеником. Ккой-то нелепый рсскз о рыбной ловле… здушевня история о том, кк Кенет обртился з советом к проститутке, чтобы он помогл ему избвиться от домогющейся его крсивой, знтной и богтой брышни… и прочя чушь в том же роде. Уж не придумл ли Кенет всю эту ерунду, чтобы скрыть от Кэссин мучительную боль, которую испытывет в его присутствии? Болтет себе и болтет – пок он болтет, пок Кэссин хохочет нд его неуклюжей придумкой, он может отвернуться, чтобы смеющийся Кэссин не зметил, ккя нпряження боль прячется в его глзх. Д если бы Гобэю сто лет думть, он и то бы не придумл более изощренной пытки для своего узник. Столько боли – ежедневно, по нескольку рз в день… никкя воля не выдержит подобного нтиск. Скоро, очень скоро пленник зпросит пощды. Скоро он сдстся н милость победителя… и милость ему будет окзн. Если, конечно, он не зствит победителя слишком долго ждть.

Еще немного… Гобэй кзлся себе вышивльщиком. Говорят, именно тк вышивют медленным крестом: стежок, еще стежок… Гобэй не торопился. Он и вообще никогд и никуд не торопился. Стоит зторопиться – и вместо прекрсной вышивки н полотне явит себя безобрзный бугор. Гобэй – мстер, и его «вышивки» всегд безупречны.

А этот пленник торопится. Нелепо взмхивет иглой. Обрывет нить. И тянется з другой, дже не зкрепив оборвнную. А то и делет стежок, дже не змечя, что протыкет полотно пустой иглой. Гобэй испытывл искреннее удовлетворение, нблюдя з его сумтошными попыткми.

И тем не менее…

Он не умеет мнипулировть людьми. Он прет нпролом, кк пьяный плч в постель шлюхи. Он злит Кэссин понпрсну… ох кк же он его злит. Он постоянно говорит не то и не тк. Он см постоянно обрывет ростки едв появившегося успех.

И однко…

Не может быть никких сомнений – у него получется!

Он вышивет пустой иглой по дерюге – но под его рукой искусно срботння вышивк дышит шелковым блеском. Он не умеет воздействовть н людей, он все делет непрвильно, ноборот, – но он воздействует!

Кэссин уже не тот, что прежде. См он этого, по счстью, не зметил – но от Гобэя не могут укрыться нервные подергивния его рт, потирющя лоб лдонь, упрямо сжтя челюсть. Гобэй едв мог поверить собственным глзм. Никто не смог бы поколебть преднность его учеников. Тем более – Кэссин. Ни один смый опытный мнипулятор. А Кенет смог.

Но кк же он, чтоб ему пусто было, это делет?

Д, он могущественный мг. Очень могущественный. Рз он не мнипулировл созннием Кэссин, знчит, он сделл это кким-то другим способом. И нстолько изощренным, что Гобэй дже понять его не в состоянии. Ккое невероятное могущество! И подумть только, что вскоре это могущество будет приндлежть ему, Гобэю!

А ведь будет, в этом нет никких сомнений. Игры зкончились, господин пленный мг. Теперь я примусь з вс см.

Обрботть мльчишку-ученик несложно. А вот со мной вм не спрвиться. И поумнее вс люди были, зморочить их ничего не стоило. Вы ведь и понятия не имеете о том, кк упрвлять чужим созннием, – инче не пришлось бы вм спрвляться с моим учеником этим стрнным, ни н что не похожим способом. А я очень дже хорошо зню, кк это делется. Вм передо мной не устоять.

Д, кстти о мльчишке-ученике… я вм этого не простил. Мльчишк см по себе мелочь, д не мелочь то, что вы осмелились посягнуть н результт моих усилий. Я воспользовлся им, кк серебряным половником, чтобы помешть врево, вместо врев он окунулся в клокочущую стль… и эт стль возомнил, что может рсплвить то, нд чем я потрудился. Я еще посмотрю, что мне делть с изуродовнным половником: починить, переплвить или попросту выкинуть… но рсплвлення стль будет отлит в форму и зстынет в ней нвечно. Я тк решил, господин Кенет.

Звтр поутру я вми зймусь.

Глв 3

ИСПОРЧЕННАЯ ВЫШИВКА

– Я дже говорить об этом не хочу! – крикнул Кенет. – Ни з что и никогд!

– Это еще почему? – возмутился Кэссин. – Помоями обливть – н это ты горзд! А кк тебя просят объяснить хотя бы, з что ты ткие слов говоришь, тк ты н попятный!

Кенет устло вздохнул и кончиком пльц поглдил лежщего н лдони Лопоушу.

– Прости, – негромко произнес он, глядя в сторону, – погорячился. Ты прв, я должен бы тебе объяснить… но я не хочу говорить о твоем… нствнике… – Это слово Кенет выдвил с явным усилием. – Понимешь, мне это очень противно. Но рз уж тебе тк нужны объяснения… я попробую. Только я рсскжу тебе совсем другое.

Другое тк другое. Кэссину и смому неохот слушть, кк Кенет именует его кэйри хозяином. Неплохо для рзнообрзия сменить тему. А уж если из его рсскз Кэссин поймет нконец, почему этот молодой целитель тк презирет его кэйри, будет совсем змечтельно. Тогд Кэссин нйдет истоки его глупой ненвисти и сумеет его переубедить.

– Только я не уверен, что ты поймешь, – нехотя произнес Кенет. Опять он з строе!

– Ты двй рсскзывй, – отрезл Кэссин. – Тм рзберемся, пойму я или нет.

– Лдно. – Кенет помолчл недолго – не то собирясь с мыслями, не то поглощенный воспоминниями.

– У меня был нствник, – неторопливо нчл он. – И этот нствник… нет, не то… в общем, мне кзлось, что он просто издевется ндо мной. Дет мне непосильные здния. Едв ли не помыкет мной.

Кэссин молч кивнул – все это ему знкомо.

– Что он презирет меня… потому что я никогд не смогу стть тким, кк он… никогд не нучусь…

Н мгновение Кенет змолк.

– А дльше? – поторопил его Кэссин.

– А дльше… – Кенет невесело усмехнулся. – Дльше мне нужно было… – Он оборвл себя. – Не вжно. Глвное – я должен был дойти и сделть… не вжно что. Сделть это. Но пройти я должен был сквозь поле боя, и тут бы мне никкя мгия не помогл, дже если бы я умел тогд… и мой учитель вывел меня сквозь битву, прикрывя своим телом, и крикнул мне… – Кенет судорожно сглотнул. – «Беги»… и я побежл… он дл мне уйти, см погиб…

– Ты долго его оплкивл? – тихо спросил Кэссин.

– Д нет, – усмехнулся Кенет. – Я сделл тк, что он не умирл.

– Ты можешь воскрешть мертвых? – с блгоговейным ужсом спросил Кэссин.

– Нет, – коротко ответил Кенет. – Я сделл тк, что битвы, в которой он погиб, не было, и он в ней не погибл. Он жив и ничего этого дже не помнит.

– Вот оно кк… – Тргическя история обернулсь скзкой с хорошим концом, и Кэссин испытл непонятное рзочровние. Хорошо, что неведомый ему нствник Кенет не умер, – но зчем Кенет рсскзл ему эту историю? Могуществом своим похвлиться, что ли?

– Зчем ты мне все это рсскзл? – спросил он нпрямик. Школ кэйри Гобэя дром не прошл – Кэссин двно уже не здвл прямых вопросов. Но с Кенетом инче нельзя: нмеков он не понимет, обинякми говорить откзывется.

– Я тк и знл, что ты не поймешь, – вздохнул Кенет. – А рсскзл я это тебе, чтоб ты понял, что ткое нстоящий нствник. Мой учитель отдл з меня жизнь… отдл, не зня, что я смогу ее вернуть… без стрх и колебний… Ученик не должен предвть учителя, это првд. Но и учитель не должен предвть ученик. Обычно об этом не говорят. Нверное, потому что ткя мерзость не всякому и в голову взбредет. А между тем это совершется тк чсто, что должен же кто-то об этом скзть. Хоть бы и я.

В дверь просунулсь голов одного из стрших учеников. Точнее, одного из тех, кто мнил себя стршим учеником. Из тех, кого кэйри считл бросовым товром и отдвл в шифровльщики господину Глвному министру Тгино.

– Кэйри велит привести пленник в комнту для допросов, – торжественно возглсил он.

– Вот теперь пойдет потех, – еле слышно пробормотл Кенет, подымясь с пол.

– Руки ему ведено связть впереди, – продолжл ученик, гордый окзнной ему честью – передть прикз кэйри. От слов «связть» Кэссин едв не змутило.

– Почему? – отрывисто спросил он. Кенет негромко зсмеялся.

– Потому что твой хозяин хочет видеть, не рстяли ли веревки н моих рукх, – пояснил он. – Если мои руки будут связны сзди, он не сможет этого видеть… или же мне придется выслушть зготовленную для меня речь, повернувшись к нему не лицом, противоположным местом, это ему вряд ли понрвится. Он хочет видеть мои руки и мои глз одновременно.

Он вытянул вперед свои згорелые руки. Ндо же – прошло совсем немного времени, опухоль спл с них совершенно. Его переломы зжили… тк быстро?!

– Не зствляй ждть своего хозяин, – с мягкой иронией посоветовл Кенет.

Пожлуй, именно слово «хозяин» и вывело Кэссин из столбняк. Он взял протянутую учеником веревку и крепко зхлестнул ее н рукх пленного целителя.

И снов Кэссин видел их рядом – своего кэйри и пленного мг. Величественную фигуру в подобющих мгу одеяниях – и высокого худого прня в одежде ремесленник. Руки, спокойно возлежщие н столе мореного дуб, – и руки, связнные им смим несколько минут нзд.

– Кэссин, – рспорядился кэйри Гобэй, – вели стржникм удлиться. Нечего им тут делть. Взмен поствь н стржу стрших учеников. Д не перепутй – стрших, не млдших!

Неужели дело обстоит нстолько серьезно? Стршие ученики, ндо же! Вряд ли поручение придется им по вкусу… хотя нет, что з глупости, н то они и стршие ученики, чтобы не привередничть, подобно брышням н выднье, повиновться. К тому же если скзть им, что стеречь предстоит не кого-нибудь, мг, едв ли они сочтут охрну подземелья унизительной для их достоинств.

Кэссин исполнил повеление кэйри невероятно быстро. Его подгоняло любопытство. Он жждл знть, что происходит в кмере для допросов. О чем сейчс его кэйри беседует с пленником. Чем скорее он отыщет кого-нибудь из стрших учеников и отошлет прочь стржу, тем рньше он сможет вернуться в допросную. Првд, кэйри Гобэй не прикзл ему возвртиться… но ведь и не зпретил же! Конечно, он может и прогнть Кэссин… может и не прогнть. Попробовть-то стоит!

Опсения Кэссин окзлись нпрсными. Кэйри не прогнл его. Он был нстолько увлечен беседой, что едв ли зметил, кк Кэссин вошел в допросную и тихонько притворил дверь з собой.

– И н что вы тртите ткую силу? – мягко увещевл Кенет Гобэй. – Н кких-то дровосеков, н коров, не способных отелиться, н грядки огородные… рзве это стоит вшего могуществ?

Голос его звучл н удивление сердечно. Кэссин никогд не слышл, чтобы его кэйри тк говорил… и все его существо зтрепетло, рскрывясь нвстречу этому здушевному голосу. Но Кенет почему-то не понимл, ккя редкя честь выпл н его долю. Н устх его мерцл непонятня усмешк. Не будь Кэссин тк охвчен рдостью, он бы непременно рзозлился н глупого целителя.

– Мгия, друг мой, – это великое искусство, – продолжл между тем Гобэй. – И вы это понимете. Если бы не понимли, то здли бы вопрос: «А зчем же тогд нужн мгия?»

«Он все-тки зметил меня, – понял Кэссин. – И говорит это не только и не столько для Кенет, сколько для меня». Гобэй нечсто снисходил до того, чтобы двть своему ученику ткие прострнные уроки. Кэссин вновь преисполнился рдостью. Теперь-то уж точно все будет хорошо. Уж теперь Кенет нверняк все поймет… не сможет не понять… и соглсится с кэйри… и ему не ндо будет рзрывться между преднностью кэйри и симптией к этому очень стрнному молодому мгу… и все стнет н свои мест… потому что Кенет покорится, и они с кэйри будут зодно… и тогд Кэссин попросит рзрешения привести к Кенету Покойник…

– Но хоть вы меня не спросили, я вм отвечу, – улыбнулся Гобэй. – Зчем нужн мгия? Д для смой себя! Вы просто не умеете рспорядиться своей силой. Поймите же, мгу не пристло лечить от понос деревенских мльчишек, которым вздумлось несться зеленых слив. Лечить их от понос должен лекрь, вывозить его последствия – золотрь.

И тут, к изумлению и гневу Кэссин, Кенет внезпно рсхохотлся.

– О-ох, – простонл он, утиря слезы смех связнными рукми. – Не ндо больше. Н меня это не действует. Понимете, я ведь все это уже слышл.

Слышл? Где, когд, от кого? Н лице Гобэя появилсь слбя тень изумления. Появилсь – и пропл. Пусть н мгновение, но кэйри утртил хлднокровие. Кэссин дже поштнулся от изумления. Он хотел схвтиться з крй стол, чтобы восстновить утрченное рвновесие, но вовремя зметил, что кря стол больше нет. Очевидно, Кенет во время рзговор прислонился к нему – и его не стло.

– Удивительно все-тки, до чего у вс бедня фнтзия, – хмыкнул Кенет. – То же смое и почти в тех же словх… неужели нельзя придумть что-нибудь другое?

– Рзве мы с вми об этом говорили? – Гобэй вновь полностью овлдел собой. – Я не припоминю, чтобы мы с вми виделись рньше…

– Вы и не можете помнить, – отрезл Кенет. – Но я вс прошу: не ндо тртить н меня сил. Вм меня не уговорить. Вы хотите зполучить то, чего не понимете… чем дже рспорядиться не сможете.

– Вы тк уверены? – с изыскнной вежливостью поинтересовлся Гобэй. – Сельский мг, с помощью вселенского могуществ только и способный, что лечить лысых мрзмтиков от ревмтизм, тк уверен, что я не мог бы рспорядиться этой силой более умно?

– Уверен, – тихо и твердо ответил Кенет. – Вы ведь не понимете, что дет мне силу. И почему я тк безндежно слб в вшей темнице. Дело ведь не в том, что это не мое место средоточия, вше.

– А в чем же? – мягко спросил Гобэй. – Попытйтесь объяснить мне. Может быть, я и пойму.

Д кк он смеет, этот пленный придурок! Он попросту недостоин того терпения, которое проявляет Гобэй.

– Не поймете. – И откуд у Кенет столько упрямств? – Вы ведь дже не поняли, что моя собствення сил не тк уж и велик. И не поняли, откуд я ее черпю… должны были понять. Вы ведь все мои рзговоры с Кэссином подслушивли… это дже не считя того, о чем он вм доносил.

Кэссину внезпно сделлось жрко.

– Из того, что я ему говорил, вы вполне могли догдться… если бы могли. Но вы не можете. А ведь неглупый человек.

– Премного блгодрен. – Гобэй отвесил Кенету иронический поклон.

– Не з что, – сухо ответил Кенет. – Вы ничего не поняли. При всем своем уме. Вы не поняли, что я слб здесь только оттого, что моя сил – нстоящя. Кстти, кк и мой перстень. Дже стрнно, что он вм тк понрвился, что вы мечтете его зполучить.

– Что же тут стрнного? – Гобэй приподнял бровь, дбы вырзить удивление, но во взгляде его удивления не было. Он оствлся прежним, внимтельным и нстороженным.

– Для любителя поддельных кмней это более чем стрнно. Вы ведь носите поддельный кмень в перстне.

– Ах, вы об этом, – добродушно протянул Гобэй и поднял првую руку, любуясь своим перстнем. – Но он ведь лучше нстоящего. Рзве вы видели когд-нибудь изумруд тких рзмеров? Крупные изумруды всегд трещиновтые – этот безупречен.

– Во всем, кроме одного, – возрзил Кенет. – Он не нстоящий. Вы ведь долго пытлись зствить его рботть, кк и положено тлисмну, верно?

И вновь еле зметное облчко нбежло н лицо Гобэя.

– А теперь вм мой рубин пондобился… зчем? Вы ничего не сможете с ним сделть. Ничего, – повторил Кенет. – Нстоящий мг, может быть, и мог бы… но вы ведь не мг.

Кэссину стло дурно, дже в глзх потемнело. Он внезпно понял с пугющей отчетливостью, что не только кэйри Гобэй говорил в рсчете н него. Кенет тоже говорит сейчс не с Гобэем. Он говорит с ним, Кэссином. Он говорит для него… зчем?

– А кто же я, по-вшему? – В голосе кэйри ззвучли опсные нотки. Если бы Кэссин ухитрился вызвть подобную бурю гнев, он бежл бы сломя голову, не рзбиря дороги, он бы… в любом случе он бы догдлся зткнуться и помолчть.

Кэссин вознес жркую мольбу непонятно кому – пусть Кенет змолчит, пусть он перестнет, и тк уже он нговорил достточно, чтобы учсти его осужденный н кзнь преступник и тот не позвидовл.

– А вс это интересует? – Нет, проклятый пленник зткнуться не догдлся! – Я могу скзть, хоть вс это и не обрдует. Вы не мг. Будь вы мгом, вы бы мгией и знимлись, не морочили голову доверчивым простофилям. Конечно, кое-ккя сил есть и у вс… д и той вы не сумели рспорядиться.

Гобэй не прерывл пленник. Он словно к полу прирос, д тк и стоял, судорожно хвтя ртом воздух. Возможно, если бы пленник нсмехлся… но в голосе Кенет звучл устля печль, и он зпрещл кому-нибудь еще произнести хоть слово.

– Вместо того чтобы мгии учиться, вы учились тому, кк ловчее обмнывть других. – Лицо Кенет было бледным, губы его двиглись медленно, словно нехотя. – А обмнули в первую очередь смого себя. Но это не вш вин.

Кэссин с ткой силой сжл кулки, чтоб не вскрикнуть, что его ногти вонзились ему в лдони. Неужели он не понимет? Нет, не понимет. И сейчс он снов произнесет те смые слов…

– Это я во всем виновт, – твердо выговорил Кенет. – Я оствил вс без присмотр. Это по моей вине вы стли лжецом и предтелем.

Кэссину покзлось, что смый воздух в кмере згустел и сделлся вязким, кк смол. Кэссин знл, что сейчс произойдет. И не ошибся в своем предчувствии.

Кэссин не зметил, кк его кэйри выхвтил плеть, и тем более не успел зметить, кк он молниеносно взметнулсь в воздух. И почти одновременно нвстречу ей метнулось что-то и скользнуло мимо. Кенет не стрлся отвести плеть, обвившуюся вокруг его плеч. Он ннес встречный удр – сомкнутыми рукми в лицо. Кэйри Гобэй см велел связть пленнику руки не з спиной, впереди, и теперь его прикз обртился против него: пленник ннес короткий резкий удр без змх – и едв не вколотил кэйри нос внутрь череп. Тот еле успел увернуться, и основня мощь удр прошл по кстельной. Все же из левой ноздри обильно зкпл кровь, н левой скуле появилсь громдня ссдин. Гобэй злобно вскрикнул и отштнулся. Кэссин рвнулся н помощь, но кэйри спрвился и без него. Хотя и не без труд, он отшвырнул пленник, стер кровь с лиц, гневно бормоч вполголос рзнообрзные проклятия, и вновь поднял плеть. Н сей рз Кенет почему-то не попытлся ни тковть, ни дже увернуться.

Удр был стршен. Н ккую-то долю мгновения Кэссину покзлось, что плеть попросту рссечет Кенет пополм, и он невольно зжмурился, почти ожидя короткого предсмертного вскрик… или хотя бы исторгнутого болью вопля. Может, этот крик и отрезвил бы кэйри… но нет, проклятый пленник не догдлся вскрикнуть. Ни крик, ни стон, только хриплое судорожное «х-х», словно тяжелый удр вышиб из легких пленник весь воздух рзом. Кэссин, не открывя глз, в отчянии зтряс головой. Будь проклят, будь трижды проклят пленный мг! Ншел когд мужество выкзывть!

Снов свист плети в воздухе. Еще один удр. И еще один.

Кэссин не хотел смотреть, он и вообще не хотел быть здесь. Где угодно, только не здесь. А с ккой стти, собственно? Что с ним творится? Рзве он не видел боли, не видел крови, не видел пыток? Рзве см не испытывл боли? Тк почему же он хочет бежть сломя голову куд угодно, почему он зкрыл глз, словно слбонервня брышня, которой жлко муху рздвить, потому что мухе будет больно? Неужели все дело в этом дурцком видении, которое тк и мячит перед глзми, – сизые сумерки, тихий плеск речной воды, зпх дым, и сосновых иголок, и лесной прели, и потрескивние полен в костре, и руки Кенет, облепленные рыбьей чешуей, и его негромкий смех вторит смеху Кэссин, и где-то неподлеку лягушки рзорлись, словно у них прд по случю дня рождения ккой-то титуловнной особы, и снов потрескивет полено, и тишин кругом… спокойня и рдостня… и Кенет снов усмехется… видение того, чего никогд не было… и не будет никогд…

Кэссин нсильно зствил себя открыть глз – и уже не смог их зкрыть.

Его кэйри, всегд ткой сдержнный и хлднокровный, словно обезумел, его перекошенное лицо лоснилось от пот. Удры следовли один з другим с рзмху – кк он только плечо не вывихнул, змхивясь тк широко? Плеть уже не свистел, вспрывя воздух, выл. Зто не выл пленник – не выл, не вопил, не визжл… он стоял молч. Стоял кк врытый. Не двигясь. У Кэссин отлегло от души: это не н смом деле, это просто дурной сон. Н смом деле устоять невозможно – уж кто-кто, Кэссин знет. Совсем некстти н пмять пришло, кк его смого отливли водой, когд он двжды потерял сознние во время порки – н четвертом удре и потом н одинндцтом… пмять отозвлсь ноющей болью в спине: в двно зживших рубцх отдвлось резкое биение крови. Безумие. Стршный сон. Просто стршный сон. Выстоять под ткими удрми невозможно.

Еще один удр – через все лицо, нискосок, от првого виск влево и вниз.

Только тогд Гобэй опустил плеть и вновь пробормотл несколько слов. Теперь Кэссин услышл их явственно – и пол уплыл куд-то из-под ног. Хорошо еще, что стенк рядом – есть куд прислониться, чтобы ни Кенет, ни кэйри не зметили его минутной слбости. Кэссин отчянно стыдился себя, но ничего не мог поделть. Он ведь думл, что Кенет см стоит н ногх. Кк бы не тк. Кэйри Гобэй успел произнести змыкющее зклинние. Кенет ничего не мог ему противопоствить здесь, в чужом месте средоточия. Он не мог сопротивляться, не мог поднять руки, чтобы зслонить лицо. Он стоял неподвижно – стоял, потому что не мог упсть. А теперь кэйри отменил змыкние, и Кэссин с ужсом и недоверием увидел, кк пленник поштнулся и рухнул лицом вниз. Нет. Все-тки не сон, явь. Только очень уж мерзкя.

– Вствй, – тяжело дыш, велел ему кэйри и протянул пленному мгу длинную рукоять плети. Тот со стоном приподнялся, опирясь н связнные руки, взглянул – и лицо его искзилось не болью, немыслимым, невероятным омерзением. Он судорожно сглотнул, словно подвляя приступ рвоты, с трудом отполз н пру шгов и медленно поднялся см.

Вид пленник был стршен. Его коричневто-серя одежд ремесленник превртилсь в мешнину окроввленных лохмотьев. Глубокя рн с неровным рзвлом преобрзил его лицо в кошмрную мску из двух несовместимых чстей. Верхняя был знкомой и привычной – вот рзве что гневный блеск во всегд спокойных нсмешливых глзх… но тем более чужой и жуткой он выглядел нд тем, что рсполглось ниже рны. Левя щек, губы и подбородок сплошь злиты кровью, лой, лково блестящей. Верхняя чсть лиц был почти мертвенно-неподвижной, но эт ля мертвя мск отчего-то кзлсь пугюще, противоестественно живой. Кэссин зтрясло, когд губы лой сверкющей мски с усилием рздвинулись и хриплый голос произнес:

– Ты бы хоть мльчик постыдился… нехорошо ведь…

Кэссин ощутил дурноту. А будь он нелден, этот Кенет! Он опять ухитрился произнести совсем не те слов. Ему бы сейчс вопить и ктться по полу от дикой боли… или молить о пощде… или высокомерно молчть, рз уж он ткой хрбрый… или осыпть ненвистного мучителя оскорблениями и издевкми… или скзть что-нибудь другое… Другое, не это, совсем другое, ккие-то совсем другие слов! А он опять скзл что-то не то! И опять от его слов нчинет кзться, что не слов непрвильны, все, что творится вокруг, непрвильно, неестественно, глупо, мелочно и постыдно. Постыдно… хоть бы мльчик постыдился… ккого еще мльчик, здесь же нет никого… тк это он – о нем? Это Кэссин – мльчик? Н себя посмотри, молокосос, я ведь стрше тебя!

– Мльчик, говоришь? – рстягивя слов, произнес кэйри. – А ведь это мысль. Стрнно, что я см не догдлся.

Кэссин отступил н шг, чтобы не видеть лиц своего кэйри. Но он и не глядя н него мог понять, что тот измыслил нечто жуткое. Вон кк пленник помертвел – когд били, не испуглся.

– Знчит, мльчик, – сквозь зубы процедил кэйри. – Тк вот, умник. Времени у тебя н рзмышления немного. До рссвет. Если не ндумешь, звтр тебе предстоит тяжелый день. Тебя будут пытть. До смерти. Вот этот мльчик и будет. Если я не ошибюсь, ты бы этого очень не хотел?

Он шгнул к пленнику, и его усмехющееся лицо окзлось совсем рядом с окроввленной мской.

– Тк пожлей мльчик, – издевтельски прошептл он. И Кенет впервые отвел глз. Гобэй обернулся к Кэссину.

– Отведи его обртно, – рспорядился он. – Не то см, пожлуй, не дойдет. Проследи, чтоб ему дли умыться. Нкормить его кк следует, нпоить. Можешь дже дть ему вин. Рны перевязть… словом, пострйся, чтобы к утру он был в созннии. Понял? Исполняй.

Кэссин осторожно вывел Кенет в коридор. Хорошо еще, что кэйри отпустил стржу. Кэссин не смог бы покзться стржникм н глз рядом с избитым Кенетом.

– Больно? – здл он совершенно идиотский вопрос.

– Д не очень, – к его изумлению, ответил Кенет почти ровным голосом. – Скорее противно. Кк помоями облили…

– Не больно? – не поверил своим ушм Кэссин.

– Не очень. – Кенет провел рукми по лицу, утиря кровь. Когд он отнял лдони от лиц, н месте зияющей рны бгровел свежий шрм.

– Я ведь живучий, – объяснил он потрясенному Кэссину. – И н мне все очень быстро зживет. Я же кк-никк целитель…

Д, это верно. Кэссин вспомнил, кк невероятно быстро срослись его сломнные руки – слишком быстро дже для мг.

– Но ведь боль – это совсем другое, – зпротестовл ошеломленный Кэссин.

– Другое. Тк ведь я еще и воин, – соглсился Кенет, входя в свою кмеру, и без сил повлился н пол.

У Кэссин окончтельно голов пошл кругом.

– Воин? Ты? В этой одежде?

– Полевой гент с полным посвящением. Мне хйю носить не обязтельно. А вот уметь терпеть боль и избвляться от нее – обязтельно.

Он слегк усмехнулся ккому-то воспоминнию.

– Вот только понял я это не срзу. Мой учитель меня этому с смого нчл учил… я, признться, понебрежничл. Мне тогд кзлось, что уметь дрться горздо вжнее. А потом я сломл ключицу. Больно было – ну не то слово. С тех пор я хоть немного ум нбрлся… не то бы мне сегодня несдобровть.

Воин? Этот худой мг с крестьянскими рукми? Полевой гент с полным посвящением – в его-то годы? Невозможно. Мги и вообще редко стновятся воинми – незчем им. Сколько-нибудь знющий мг и без воинской выучки от любого воин отобьется, дже не прибегя к помощи мгии. Д и потом… воин – это что-то большое, бугрящееся мускулми… вроде Кстет. Вот Кстет похож н воин. И нверняк уже стл им. Очень ему этого хотелось. Кк он зрнее стрлся соблюдть воинский кнон… и ккое презрение он испытывл кк будущий воин к любому мучителю, любому плчу… и с кким омерзением Кенет отвернулся от протянутой ему плети, чтобы дже не смотреть н нее – не то что коснуться ненроком… и стршный короткий резкий удр без змх, пролмывющий удр, только по случйности не совсем достигший цели…

Невероятно. И все же Кенет не солгл. Ткое отврщение подделть невозможно. И удр ткой ннести не всякий сумеет. Кенет похож н воин не больше, чем грбли н меч, – но он действительно воин. Полевой гент с полным посвящением.

– Тк вот почему ты тк злился, что тебя поймли? – сообрзил Кэссин.

– Не злился, – попрвил его Кенет. – Досдовл. Конечно, поэтому. Кк мг я свлял дурк, но кк воин… ткой дурости дже нзвния нет. Если выйду отсюд живой, мне мой учитель ткую гонку здст – готов биться об зклд, трое суток мне не есть, не пить, не спть, бегть с мечом по колючему кустрнику и стрться, чтоб он меня не поймл. Хотя стрйся не стрйся, поймет нверняк.

– А ты ему все рсскжешь, кк дело было? – Кэссин ужснулся при мысли о том, в ккой неистовый гнев придет неведомый ему нствник Кенет при подобном известии.

– А кк же инче? – в свою очередь удивился Кенет. – По-твоему, я должен соврть? Хоть ты меня не оскорбляй. Хвтит с меня и твоего хозяин.

– Тк это было оскорбление? – Кэссин дже не зметил, что Кенет опять нзвл его кэйри хозяином, хотя обычно при этом слове он выходил из себя.

– А что же еще? Протянуть мне… это… – Кенет передернуло. – Один рз я прикоснулся к этой мерзости… рди друг… но я тогд только-только сделлся воином и не привык еще… и я должен был тк поступить, выход не было… но чтобы по доброй воле… умеет твой хозяин людей оскорблять, ничего не скжешь.

И снов Кэссин пропустил мимо ушей ненвистное слово «хозяин». Мысли его знимло совсем другое.

– Воин, – зло протянул он. – Чистоплюй. А ведь я дже не плеть. Я – плч. Я тебя звтр пытть буду. Тебе н меня дже смотреть не должно. Тк почему же ты со мной рзговривешь?

Кенет устло пожл плечми.

– Плчом ты стнешь звтр, – тихо скзл он. – А сегодня ты пок еще человек.

Кэссин побледнел.

– Еды тебе пришлют, – процедил он. – До звтр, воин.

И вышел, бешено хлопнув дверью.

Он уже почти дошел до конц коридор, когд до его слух долетело то, чего он тк и не услышл в допросной кмере, – безумный крик боли и отчяния, мучительные рыдния и нерзборчивые мольбы.

Кэссин остновился, с трудом преодолевя желние броситься нзд. Он весь взмок, руки его тряслись, но он дже не обернулся. Он постоял немного, резко выдохнул сквозь стиснутые зубы и пошел дльше.

Кенет уже и збыл, когд он плкл в последний рз, – только помнил смутно, что в те двние времен слезы вроде бы приносили облегчение. Д нет, вряд ли. Нверное, пмять его подвел. Лицо его было злито слезми, он рыдл, двясь судорожными всхлипми, но легче н душе не стновилось.

Акнэ, учитель мой, нствник, где ты? Почему тебя нет рядом? Нет именно сейчс, когд ты тк нужен… и я не могу повиниться перед тобой и спросить твоего совет. Ты стрше меня, и ты несрвненно лучше рзбирешься в людях… и ты мог бы подскзть мне, что же теперь делть… потому что я не зню, чем тут можно помочь… Акнэ, что же, ну что мне делть?

Воин должен понимть, когд нстл подходящя минут для нступления, когд не только можно, но и нужно отступить, когд истиння доблесть в том и состоит, чтобы вовремя дть деру, сберечь себя для предстоящей тки и удрить нсмерть. Ты ведь говорил мне об этом, Акнэ, ты ведь зствил меня бежть что есть духу, собственной жизнью оплтив мое бегство, – и мы победили, и ты снов жив… вот только я збыл твое нствление. Почему, ну почему я не попытлся бежть, кк только срослись мои сломнные кости? Почему не попросил любого из стржников принести мне что-нибудь нстоящее, зчем тк нстойчиво добивлся помощи от Кэссин? Мог ведь оствить его, сбежть, нйти Юкенну и уже потом вернуться и приняться з Кэссин вновь! Отчего не зхотел отступиться? Ведь столько я с ним бился – и все впустую. Должен был сообрзить, что не выйдет у меня ничего. Должен был, дурк скудоумный! Кк я мог быть тким смондеянным?

Но я-то думл, что этот миг никогд не нступит. Н чужую ждность пондеялся. Все мне кзлось, что не зхочет этот мерзвец обойтись чстью, когд есть ндежд згрбстть целое. И не стнет меня пытть – ведь тк он не сможет получить всю мою силу… хотя и того, что он сможет получить, змучив меня до смерти, слишком много. А он зхотел. Я, болвн, думл, что времени у меня достточно – тк или инче, если случится что непредвиденное, сбежть я смогу и Юкенну нйду, и вернусь потом з прнем, и уговорить его сумею… времени у меня – до рссвет… и ни мгновением больше… и не смогу я до рссвет сбежть отсюд… дже будь я цел и невредим, и то бы не удлось. А н смом деле мне горздо хуже, чем кжется со стороны, это я перед Кэссином перья рспускл, покзывл, ккой я умелый воин, перед собой перья не рспустишь, не получится… мне все-тки больно, и рны мои зживут только к утру, тогд будет поздно, непопрвимо поздно… и меня снов отведут в допросную кмеру… только теперь меня тм будет ждть Кэссин. Ккя стршня нсмешк судьбы!

Но почему Кэссин, почему не он см? Неужели только для того, чтобы сломить меня? Д, это может… могло бы срботть. В уме этому мерзвцу никк не откжешь и в нблюдтельности тоже. Но должен ведь он понимть, что я могу и откзться. Он ведь не знет, отчего я тк стрюсь уберечь Кэссин, почему его жлею… д и жлость влдыке здешних мест едв ли знком. Он не может рссчитывть н мою жлость нверняк. Должен у него быть и зпсной вринт. Предположим, я откжусь. Возьмется ли он з пыточную снсть см – или все-тки Кэссин зствит? Конечно, Кэссин-плч… это сломит меня куд вернее, чем все, что он в состоянии измыслить см… но и силу мою тогд получит не он, Кэссин. И он должен это понимть.

А тк ли существенно, кто получит силу? Кто из них двоих, выпив меня почти целиком, сорвет перстень с рубином с моей мертвой руки? Кэссин покорен ему во всем… и он будет использовть свою новую силу тк, кк ему прикжут. А если хозяин зхочет, он проделет с Кэссином то же, что и со мной… и если моим плчом стнет Кэссин, я з его жизнь ломного грош не дм.

З жизнь его хозяин, впрочем, тоже. Овлдев ткой силой, Кэссин может и не зхотеть слушться… и тем более умирть по прикзу. Он может попытться опередить своего хозяин… и тогд вопрос только в одном: кто из них успеет первым, кто из них кого прикует к пыточному столу… кто остнется в живых и овлдеет желнной добычей.

Но и это тоже не вжно. Потому что совершенно безрзлично, что же произойдет. Будет Кэссин убит, змучен или см возьмет верх. В любом случе звтр окончтельно погибнет человек по имени Кэссин. Остнется Кэссин – черный мг.

Конечно, можно преломить перстень и умереть. И вместе со мной рухнет этот змок со всеми его темницми, допросными кмерми и прочими хозяйственными постройкми. И если до утр другого выход не нйдется, я тк и сделю. Я не должен отдть свою силу в ткие руки и не отдм ее. А знчит, умереть мне придется. Потому что ничего я не смогу до утр. Если бы хоть один стржник ко мне зшел, я бы еще пондеялся, что удстся его уговорить, что принесет он мне хоть кплю нстоящей воды, хоть веточку живую, хоть земли комок… все бы в дело сгодилось. Но теперь меня охрняют не стржники, собртья Кэссин, мечтющие выслужиться ученики. Этих не проймешь ни добром, ни угрозми, д и нечем мне им пригрозить.

Д, только это я еще и могу сделть. До рссвет пытться нйти выход – потому что не должен воин умирть рньше смерти. Прожить до рссвет в ндежде н немыслимое чудо, которое все испрвит и позволит мне выполнить свой долг. И только тогд, когд все ндежды окжутся нпрсными, снять перстень и сломть его. Умереть и отпустить свою силу н волю. Если и не испрвить ошибку, то хоть немного смягчить ее последствия. Потому что моя ошибк непопрвим. Я могу только умереть, я обязн… но я обязн был нйти Юкенну – и не ншел его. А еще я обязн был спсти Кэссин от него смого – и не спс. Я в долгу перед ним – и этот долг остнется неоплченным. Моя смерть не изменит ничего. В ту минуту, когд Кэссин переступит порог допросной кмеры, он переступит и через себя. Окончтельно и невозвртно.

Акнэ, учитель мой, нствник, великий воин – что же мне делть? Я могу перекроить действительность и изменить лицо мир – тк почему же я не могу нствить н ум сопляк, еще не окончтельно ствшего мерзвцем? Я испробовл все, что мог, и ничего не добился. Акнэ, ты был мне отцом, ты был мне бртом, ты нучил меня всему – тк почему же ты не нучил меня, кк мне смому стть учителем? Что мне теперь делть, Акнэ?

Глв 4

ЗЕМЛЯ И ВОДА

Эти слов не двли Гобэю покоя. Фрз, которую он пончлу дже не зметил, преследовл его неотступно. Треклятый Кенет многое преувеличил, многое скзл сгоряч, кое-что явно выплил с желнием обидеть… но не это. Не эти слов.

Кк он тм говорил? «Н меня это не действует. Понимете, я все это уже слышл»…

И потом, немного погодя… «Убогя у вс фнтзия. То же смое и почти теми же словми»…

И смое глвное – то, что едв не ускользнуло от внимния рзгневнного Гобэя… «А вы и не можете помнить».

Пусть бы Кенет дже и попдлся ему когд-то н жизненном пути! Не бед и то, что Гобэй уже пытлся прочесть ему свою обычную лекцию. И то, что он не возымел обычного действия, – тоже не смое стршное. Хуже, конечно, что Гобэй нпрочь збыл об этой встрече… тк ведь мло ли жждущих мудрости подростков млели, выслушивя его откровения! Немудрено и позбыть, перепутть одного подростк с другим. Нет, это все ерунд, мелочи…

Но почему он тк уверен, что Гобэй не просто позбыл об их встрече, не может ее помнить? Не вспомнить, именно помнить?

Откуд в его голосе взялсь несокрушимя уверенность?

Многие мги умеют стирть пмять, и Гобэй в их числе. Потому-то он и не сомневется, что его никто не зствлял збыть. Стертую пмять можно восстновить – пусть обрывочно, пусть не полностью, но можно. Никто и никогд ничего не збывет полностью. То, чего не помнит рзум, помнят чувств. То, чего не помнят чувств, помнит тело. Чтобы полностью, без осттк стереть из пмяти человек дже смую ничтожную мелочь, его ндо убить. Пок человек жив, хоть что-то в нем помнит. Пмять неподвлстн мгии. Недром Гобэй тк стрлся зствить своих учеников жить только жизнью рзум: пмять ум ничтожн по срвнению с пмятью тел или чувств. Чем рньше и полнее ученик стнет жить только рзумом, тем быстрее он збудет, что его воля отныне ему не приндлежит. Но и этот способ небезупречен. Стоило пленнику пробудить в Кэссине хоть ккие-то чувств – пусть дже ненвисть к себе, – кк пмять тел и чувств влстно нпомнил ему о том, кем он был когд-то, и мльчишк нчл ускользть из-под контроля.

Кстти, что этот недоучк сейчс поделывет?

Гобэй мельком взглянул в мгический шерл. Увиденное не особо его встревожило. Кэссин лежл в своей постели полностью одетый, вперив безучстный взгляд в потолок. Ну-ну, не тк уж и плохо. Ускользет от контроля… но все-тки не совсем. Конечно, особого восторг он не испытывет – ведь см фкт получения прикз должен был зствить его плясть от рдости. Но и признков горя или недовольств тоже не нблюдется. Он и не думет осуждть своего обожемого кэйри… впрочем, он и вообще не думет. Взгляд совершенно бессмысленный. Обычно решительно сжтый рот вяло рсслблен. Н лбу не блестит лихордочня исприн. Прень ни о чем не думет, он просто отдыхет после трудного дня: звтр его ожидет куд более трудный день, в преддверии тяжелой рботы не грех и отдохнуть. Не очень-то похоже н прежнего Кэссин – но и ничего ткого, о чем бы стоило тревожиться.

Удостоверившись, что Кэссин не обременяет себя рзмышлениями и никких действий не предпринял, Гобэй мигом утртил к нему интерес. Собственно, и интересовться-то нечем: что нового можно узнть о людях, нблюдя з еще одним человеком? Все они в той или иной степени похожи. Хоть и кжется иногд, что уж этот человек скроен из иной плоти, не той, что все прочие смертные, н нет! Плоть н поверку окзывется той же смой. Скучные создния – люди, и жить среди них скучно: достточно беглого взгляд, и ты уже понимешь, кто перед тобой, и можешь предскзть его будущее совершенно без риск ошибиться. И н что существуют гдльщики по знкм имен? Бесполезные дрмоеды. И без гдния об этих скучных существх можно вызнть все, что зблгорссудится.

Тк что не стоит тртить свое время н рзмышления о Кэссине и длительные нблюдения. Неинтересно. А вот то, что в зпле брякнул Кенет… вот это и впрямь интересно.

Гобэй не может помнить… Кенет, выходит, может и помнит? Весьм интересно… и необычно.

Гобэй здумчиво потер подбородок.

Кенет Деревянный Меч не зря нзвл его умным человеком. Рссуждть Гобэй всегд умел н слву. Было бы нд чем рссуждть, уж выводы он сделть всегд сумеет. А тут есть нд чем порссуждть… зпльчивя откровенность к добру не приводит, господин пленный мг. Ты непреднмеренно выдл мне очень вжные сведения… и не обессудь, что я ими воспользуюсь.

Итк, нчинем рссуждть.

Гобэй не может помнить об их предыдущей встрече, и Кенет в этом тк неколебимо убежден, что ж с души воротит. Знчит, тут дело не в стертой пмяти. Уж нстолько этот великий мг должен рзбирться в собственном ремесле, чтобы понимть, что полностью лишить человек возможности что-то вспомнить не в силх никто и ничто. Рзве что смерть – тк ведь Гобэй вроде бы жив, и никто его не убивл.

А если не смерть… тогд остется только одн возможность!

Пончлу Гобэй от этой мысли попросту отмхнулся. Незчем тешить вообржение мыслями о том, что вот если бы д кбы… Ткое ни одной живой душе не под силу… что, если под силу?

Изъять из действительности пмять о чем-то можно только вместе с действительностью.

А что, если именно это и произошло?

Тогд понятно, почему Гобэй ничего не помнит о встрече, которя случилсь совсем в другой действительности. Он и в смом деле ничего не может о ней помнить. Зто возникет новя и весьм неприятня згдк: почему об этой встрече тк хорошо осведомлен Кенет?

Стрые легенды глсят, что помнить об мир – тот, что был прежде, и тот, что возник н его месте, – могут только дрконы. Или те, в ком течет хоть кпля дрконьей крови. Те, кто смотрит н синеву неб ткими же синими глзми… но глз у Кенет совершенно обычные, кк у всех людей… и все же он помнит!

Гобэй вздрогнул – впервые з долгие годы. Он двно отвык бояться. Он двно не стлкивлся с тем, что могло его испугть… но если его догдк спрведлив – ккя опсность его подстерегет! Но и ккое немыслимое могущество он сможет поглотить в случе успех!

Ибо не только дрконы помнят прежнюю действительность. Ее помнит и тот, кто ее изменил.

А если Кенет не дркон и не потомок дрконов… тогд остется только одно.

Неужели этот молодой простофиля может изменять лицо мир по своей воле?

Д нет же, нет! Мг, облдющий ткой силой, не стл бы рссиживться в темнице, пусть дже и сколь угодно удобной. Он бы стер Гобэя с поверхности земли в смом прямом и недвусмысленном знчении этого слов.

Хотя он что-то ткое говорил, что здесь, в месте средоточия Гобэя, он не может воспользовться своей силой по причинм, понимнию Гобэя недоступным… вдруг он и н сей рз не солгл? До сих пор Гобэй еще не слышл от пленник ни единого слов лжи. Ему случлось перехлестнуть через крй – но не солгть. Д знет ли он вообще, кк это делется?

Знчит, в руки Гобэю попл мг, который способен изменить мир, но почему-то не может сейчс дже изменить к лучшему свое положение…

А если нет?

Впрочем, стоит ли пускться в догдки, когд есть ндежный способ узнть првду? Не от пленник, конечно. И не от дрконов: где уж Гобэю рздобыть дркон н ночь глядя д еще зствить его отвечть?

Вот когд скзлсь дльновидность Гобэя! Он предоствлял господину Глвному министру мгов-шифровльщиков – и господин министр не мог не окзть Гобэю ответной услуги. Он ее и окзл. И весьм гордился своим дром: добыть одну из дрконьих книг его людям стоило неимоверных усилий. Гобэй же отнесся к подрку весьм пренебрежительно: пользы в нем он не усмтривл решительно никкой. Иные мги жизнь посвящли поиску дрконьих книг – но не Гобэй. Это все рвно что посвятить жизнь поиску определенного лист с определенного дерев: предположим, ты его нйдешь – что ты с ним дльше делть-то стнешь?

Дрконья книг ведь и не книг вовсе. Или почти не книг. Можно ее, конечно, и просто читть, если времени не жль, хотя и это не всякий сумеет. Д н что Гобэю собрние скзок, которыми добрый дядюшк-дркон потчует племянников-дрконенышей н сон грядущий? Ведь мгия дрконов для человек неприменим… если, конечно, это вообще можно нзывть мгией. Однко дрконьи книги пригодны не только для чтения. Их можно и спршивть. И книг дст ответ. Рзумеется, если умеешь спршивть и знешь, о чем спросить. Гобэй умел здвть вопросы и получть ответ, но до сих пор ему не о чем было спршивть. О том, кк по всем првилм свдебного ритул следует производить брчный полет, что ли? О том, ккие причины вызывют потускнение чешуи, ккие – онемение хвост? Или изучть «Зерцло чистых вод, или Нствление о том, кким блгонрвному отроку-дркону быть ндлежит»? До сих пор Гобэй считл, что он окзл господину Глвному министру услугу, которя лично ему ничего не стоил, – и господин Тгино отблгодрил его збвной игрушкой, не имеющей ровно никкой пользы.

До сих пор.

Но теперь – дело иное. Д этому подрку при нынешних обстоятельствх просто цены нет! Дрконы помнят все. И их книги могут ответить н любой вопрос о том, что помнят дрконы. Гобэй спросит… и получит ответ, и узнет точно, изменялся ли мир, и был ли Кенет при этом, и не он ли и изменил прежний мир, и кто он вообще ткой…

Гобэй нетерпеливо смхнул все со стол, освобождя место для рботы с дрконьей книгой и будущего вопрошния, и встл. Куд же зпропстился подрок господин министр?

Шерл упл со стол, жлобно тенькнул, удрившись об пол, и рзвлился н две половинки. Поглощенный поискми Гобэй ничего не зметил.

Кэссин и в смом деле ни о чем не думл – но совершенно не в том смысле, кк это предствлялось Гобэю. В его остекленевших глзх не отржлось ни единой мысли потому, что в голове их было слишком много. И ни одну из них невозможно было додумть до конц: только успевешь с грехом пополм понять, о чем он, кк приходит совсем другя, совсем не о том, о чем-то непривычном… злые мысли… кусчие… рстерянные… нехорошие, одним словом, мысли. Зто когд мыслей тк много, это дже хорошо… они не дют думть о том, о чем думть не хочется.

О том, что случится звтр утром.

Кк ты тм вырзился, чистоплюй? «Это звтр ты стнешь плчом, пок ты еще человек…» Будь ты проклят…

Но зчем думть о том, что случится утром? Еще ведь и ночь не нступил. И Кэссин может лежть и смотреть в потолок… может… и будет… вот лежу и буду лежть… буду лежть, пок не нступит утро… пок буду лежть, утро не нступит… и ничего этого не случится, потому что я никуд не встну, буду лежть… лежть и думть, кк же мне поступить звтр утром… которое не нстнет, потому что я лежу… и буду лежть и думть… думть, думть, думть…

Кэссин слегк мотнул головой, словно желя докзть смому себе, что он волен двигться, что он может и встть с постели, что не обречен он до скончния веков думть о том, что он должен сделть в ожиднии рссвет, который никогд не нступит. Брр… нет, стршня штук – вечность. И чс Кэссин не провел в подобных рзмышлениях, вон кк его корежит. Ккое счстье, что в его рспоряжении не целя вечность, вечер и ночь.

И з это время он должен принять решение. Больше всего Кэссину хотелось зплкть. Потому что все прочие его хотения осуществить невозможно.

Нпример, пойти к кэйри и уговорить его не трогть Кенет, пощдить его, отпустить… кк бы не тк… смешно дже предполгть, что н кэйри подействуют уговоры… но кк же хочется попытться… ведь тогд не придется думть, кого предпочесть… д мло ли чего хочется…

Убежть вот тоже хочется… убежть… глупо, нивно… попробуй убеги отсюд… но дже если и убежть, это ничего не изменит… кэйри попросту зменит его кким-то другим стршим учеником, и звтр все случится, кк и преднзнчено. См Кэссин выполнит прикз или предоствит Гобэю свлить его обязнность н кого-то другого – для Кенет это безрзлично. Тк или инче – сегодня его судьб решилсь, звтр исполнится. И не вжно, чьими рукми. Нет, бежть не только невозможно, но и бесполезно. Сбежв, Кэссин не откжется встть н чью-то сторону. Исполнит он прикз или сбежит – он встнет н сторону Гобэя. Кэйри Гобэя, которому он обязн всем… всем, кроме жизни. Жизнью он обязн Покойнику. Кк просто было бы сделть выбор, когд бы не Покойник!

Спору нет, пленный мг – прень слвный, хоть и с придурью. Но это не помешло бы Кэссину исполнить свой долг. И Кенет понял бы его – ведь этот пленный мг еще и воин. А воин не должен колебться – остнется ли он дом, чтобы воспитывть любимого брт, или уйдет туд, куд его призывет долг, – вместе с войском. Выбирть между любовью и любовью, должно быть, немыслимо трудно.

Куд легче выбирть между любовью и долгом – по крйней мере ты знешь, что выберешь, дже если это и не смый приятный выбор. Но кк выбрть между долгом и долгом? Верность – это рукоять меч… и кто имеет прво сомкнуть пльцы н этой рукояти – кэйри или Покойник? Покойник спс его от голодной смерти н улице… но ведь Гобэй – его кэйри…

Кэйри… нствник, которого Кенет тк не любит нзывть нствником… будь ты нелден, пленный целитель, вот ведь нвязлся н мою голову… впрочем, что с него и взять, много он понимет… хотя, нверное, все-тки понимет… рз его нствник жизнью для него жертвовл, должен же он понимть, что ткое долг перед нствником… кк он вообще допустил, чтобы нствник рди него жизнью рисковл… вот Кэссин не допустил бы… но кэйри Гобэй и не стл бы этого делть.

Конечно, не стл бы. Это ученик рди учителя жизнь свою положить обязн, не… Не стл бы.

При этой мысли Кэссин ощутил ткую пустоту, ткое невероятное одиночество, что чуть не взвыл. Кк когд-то двным-двно в Крысильне, когд ему приснилось, что никкой Крысильни нет и не было, он до сих пор у дядюшки в лвке коробочки клеит… когд Гвоздь отвесил ему ткую зтрещину, что его дурной вопль мигом прервлся… потом Гвоздь держл его з плечи, Покойник отпивл дешевым вином… первым вином в его жизни… он совсем збыл вкус этого жуткого пойл… збыл свои пьяные слезы и успокоительный шепот Гвоздя… збыл Гвоздя… и Кстет… збыл, кк рвнулись Гвоздь и Кстет к тющей двери… Вот кк, окзывется, все просто.

Кэссин не понслышке знл, ккой могл быть его судьб, попди он в другую втжку, не к побегйцм. Он видел н улицх этих мльчишек – избитых своими вожкми и всеми прочими, кому не лень, зморенных, озлобленных, изголодвшихся, готовых н все. Тогд, в те позбытые времен, он втихомолку блгословлял свою немыслимую удчу. Он ценил то, что имел. Мло, окзывется, ценил, если сейчс тк мучительно думл, кому отдть предпочтение. Мло, если мог збыть. Он осуждл Кенет – но и звидовл ему втйне от смого себя: подумть только, нствник был з него жизнь отдть готов… рзве будущий воин и будущий вор не были готовы отдть жизнь, принимя бой з всю Крысильню?

Пустот схлопнулсь внутрь себя и исчезл.

Кэссин уже не чувствовл боль от мысли о том, что кэйри Гобэй не имеет прв н рукоять. Только устлость. И еще что-то очень стрнное. Словно исчезло что-то привычное. Ткое же привычное, кк рук или ног, и пок не попытешься сжть отсутствующий кулк или шгнуть, и не поймешь, чего недостет, – кк можно предположить, что нечто, всегд бывшее чстью тебя смого, вдруг исчезло. Кэссин дже и не пытлся понять, чего ему не хвтет. Кк если бы у него и в смом деле исчезл рук – он зметит, что ее нет, только попытвшись стиснуть пльцы. Рньше не получится.

И еще что-то исчезло – почти ткое же привычное. Но тут уж Кэссин срзу понял, чего недостет. Нблюдения! Исчезло ощущение, что твою спину все время бурвит внимтельный взгляд. Оглянешься – и нет никого, вновь повернешься – и вновь ощутишь промеж лопток двящий холодок чужого взгляд. Кэссин знл, что нствник в любой момент может нблюдть з ним – возможно, и нблюдет. Он почти привык к этому ощущению, почти не змечл его – кк в мучительно долгом пути почти не змечешь, что ноги стерты, кк почти не змечешь духоты в темнице. Пончлу больно, душно, со временем привыкешь. И лишь когд ты дошел до вожделенного ручья, скинул тяжелую обувь и сунул ноги в прохлдную воду, лишь когд выйдешь из вонючей зтхлости н свежий воздух, нчинешь понимть, кк же тебе до сих пор было плохо. Привычную тяжесть лишь тогд человек вновь нзовет тяжестью, когд скинет ее с плеч. Смотри-к, ведь и впрямь тяжело было постоянно жить под присмотром. Кэссин свыкся с этой тяжестью, он ее не змечл – но исчезновение ее зметил.

Несколько минут он ничего не делл, только дышл быстро-быстро – успеть бы ндышться до того, кк привычня тяжесть вернется. Но нет, незримое присутствие не ощущлось. Кэссин недоверчиво скорчил рожу – под присмотром он бы не осмелился. Удивительное, пьянящее нслждение. Кэссин скорчил еще одну рожу, зсмеялся и вскочил с постели.

Вот он, его шнс, и другого не будет. Кто его знет, почему нблюдение прервлось и ндолго ли, – но, пок его нет, нужно действовть. Вернуться оно может в любой момент.

Любой другой н его месте тут же помчлся бы в темницу освобождть пленник, но Кэссину это дже и в голову не пришло. Он недром ходил в стрших ученикх и дом кэйри Гобэя знл хорошо. Тким мнером они с пленником длеко не уйдут – н сей счет Кэссин не зблуждлся. Скорей всего они дже з ворот не выйдут. Нет, н уме у Кэссин было совсем другое.

Именно тк он и поступит… если, конечно, он првильно понял, о чем толкует Кенет. Потому что если Кэссин ошибется… нет, об этом лучше не думть!

Дрожщими от нетерпения рукми Кэссин открыл шкф. Пльцы не слушются – быстрей, быстрей!.. Нет, не быстрей. Спокойнее, Кэссин. Спокойнее. Ведь никуд не сбежл из шкф подрок Гвоздя. Никто его не взял, не выбросил. Дже ты см. Хотел выбросить, но не выбросил, потому что збыл о нем, скотин неблгодрня. Вот ведь и от неблгодрности польз бывет. Збыл – и не выбросил, и теперь в трясущихся пльцх побрякивют связки монет – нстоящих монет, не нколдовнных. И лежт перед Кэссином нстоящие штны и кфтны. Две смены одежды. Достойное придное дл Крысильня своему приемышу.

Штны Кэссину, конечно, узковты, не говоря уж о кфтне… ну д ничего. Вроде бы одн перемен одежды был куплен н вырост… д, точно. Тоже, конечно, узковто, но втиснуться можно… вот только пхнет зтхлостью… и тоже не стршно. Пок Кэссин выполнит все здумнное, зпх успеет выветриться.

Вторую смену одежды Кэссин связл в тугой узел. Он ничего не хочет оствлять в Шелковой комнте – и уж меньше всего подрок Гвоздя. Потом он быстро рзделся и нчл нтягивть н себя стрые штны. Зтянуть пояс окзлось проще, чем он опслся, вот с кфтном пришлось повозиться. Лдно, и рубхи хвтит. Кэссин просунулся в ворот, с трудом пропихл голову и обнружил, что едв может дышть. Попытлся снять рубху – и чуть себе уши не оборвл. Ничего не поделешь, ндо что-то придумть, инче Кэссин здохнется и сомлеет н бегу и ничего не сумеет выполнить из того, что здумл. Кое-кк зведя руки з спину, Кэссин просунул пльцы под ворот – ж в глзх потемнело, – поднтужился и ндорвл его сзди. Хорошо еще, что ткнь не новя, не то не сумел бы. Дышть срзу стло легче. Кэссин изогнулся и скосил глз, пытясь рссмотреть, не слишком ли сильно он рзорвл рубху, – и чуть не вскрикнул. Он не поверил тому, что увидел под рзорвнной ткнью.

Кэссин подбежл к великолепно отполировнному зерклу, здрл рубху и повернулся к зерклу спиной. Д, тк и есть!

Вот чего ему не хвтло, вот что з исчезновение он ощутил з миг перед тем, кк пропло нблюдение!

Н его спине не было ни одного шрм. Жесткие юношеские мышцы покрывл совершенно глдкя кож. Широкие неровные рубцы с рвными крями исчезли бесследно.

Крй здрнной до подмышек рубхи выскользнул из ослбевших пльцев, и невероятня кртин исчезл из зеркл. Кэссин звел руку нзд и кончикми пльцев провел по спине. Нет рубцов, д и только. Отчего-то это прикосновение убедило его больше, чем то, что предствилось ему в зеркле. Кэссин криво улыбнулся. Знчит, нет. И исчезли они сми. Кэссин был в этом уверен. Нет, не Кенет потянулся к нему сквозь стены своей темницы, не его незримое прикосновение стерло шрмы нсовсем. Это случилось инче. И незчем думть – кк. Кэссин обдумет исчезновение шрмов потом. Когд будет время думть. Потому что рссвет уже не з горми, и думть времени больше нет. Только действовть.

Кэссин зкинул з плечо свой узелок и вышел из Шелковой комнты.

Ему предстояло спешить – из предместья до городских ворот путь неблизкий. Он должен поспеть до зкт, пок створки ворот не сомкнулись до утр. Можно, конечно, и постучться в ккой-нибудь дом прямо здесь, в предместье… но не ошлеет ли хозяин дом, зслышв его просьбу? Не побежит ли к господину мгу Гобэю жловться, что, дескть, спятил его ученик? До смого кэйри он, вернее всего, не доберется – но кк знть, не зподозрит ли нелдное стрший ученик, оствленный дежурить у дверей? Не побежит ли к кэйри с доклдом? И что тогд будет – подумть дже стршно. Нет, лучше не рисковть.

Кэссин все убыстрял шги, потом и вовсе ринулся бегом: вечерний сумрк уже сгущлся. Он должен успеть… должен… но может ли человек бежть быстрее зкт? И Кэссин горестно вскрикнул, еще издли звидев в последних отсветх зходящего солнц, кк зкрывются ворот. Кэссин припустил изо всех сил, словно ндеясь обмнуть время и проскользнуть в сужющуюся щель… грохот огромного зсов нстиг его у смой стены.

Кэссин в изнеможении привлился к стене, ловя воздух пересохшим ртом. Никогд еще ему не приходилось тк быстро бегть – дже в нчле обучения, когд стршие ученики измывлись нд ним, выдумывя для него совершенно немыслимые поручения, и гоняли кто во что горзд. Дже тогд он тк быстро не бегл. И все рвно опоздл, Может быть, это см судьб тк рспорядилсь? Может, он все же принял неверное решение – и не стоит винить себя з то, что опоздл? Может, и не опоздние это вовсе, знмение свыше?

– Опоздл, прень? – прошмкл кто-то рядом. – А ты послушй строго человек – не горюй. От того, что ты войдешь в город утром, не вечером, небо н землю не рухнет.

Кэссин с трудом отлепил мокрую от пот спину от городской стены и обернулся.

Серые лохмотья, седые волосы и смугля кож строго нищего в густых сумеркх кзлись почти лиловыми. Будь поблизости хоть одн рек, Кэссин бы твердо решил, что с ним рзговривет утопленник. Но рек вблизи не протекло, в одном из мелких ручейков, избороздивших все окрестные лес и поляны, утопиться может рзве что зяц, и то если пострется. Ндо же, кк вообржение рзыгрлось!

– Молодые всегд спешт, – добродушно бухтел стричок, – всегд спешт. Все им чего-то хочется. А зчем?

Стрый нищий взглянул н Кэссин, словно приглшя его поддержть философскую беседу, но не дождлся ответ и укоризненно покчл головой.

– Вот скжи, прень, ну куд ты тк спешишь? Что тебе нужно? Посмотри н меня – я з богтым подянием не гонюсь. Д ты мне хоть тысячу золотых слитков посули, я з ними не побегу. Вм бы все слву, богтство, девчонку покрсивей… мне в чшку пру медяков бросили – и лдно…

– В чшку… – эхом повторил Кэссин, безучстно рзглядывя кменную клдку городской стены. И внезпно схвтил стрик з плечи и резко встряхнул.

– Стыдно, прень, – слегк здыхясь, пробубнил стрик. – Рзве можно тк со стрым-то человеком? У меня ведь и нет ничего…

– Дед! – сорвнным фльцетом рявкнул Кэссин. – У тебя чшк есть?

– Есть… – полупридушенно прохрипел стрик. – Пустя только. Что з день ткой сегодня – одни мерзвцы попдются…

– Дед, – Кэссин издл почти ткой же сдвленный хрип, – продй чшку… ндо очень…

Пльцы его тк сильно стиснули костлявые плечи стрик, что смому стло больно. Негодуя н себя, Кэссин торопливо отпустил нищего.

– Д у тебя, прень, не все дом, – простонл стрик, с трудом поводя знемевшими плечми.

– Точно, – сипло прошептл Кэссин. – Продй чшку, слышишь? Я тебе денег дм… вот…

Кэссин извлек из своего узелк связку монет. Нищий облдело уствился н деньги.

– Мло? – непрвильно истолковл его недоумение Кэссин. – У меня еще одн есть… хвтит двух?

– Д и одной много будет. – Нищий отступил н шг и извлек из своих лохмотьев ндтреснутую глиняную чшку. – Н, держи. У тебя, похоже, и впрвду не все дом.

– Не все дом? – усмехнулся Кэссин. – Д у меня и дом-то нет. А з чшку спсибо.

Он вложил в руку нищего обе связки монет, выхвтил чшку, словно боясь, что стрикшк передумет и оствит это бесценное сокровище себе, и не переводя духу бросился бежть.

У первого же ручья он остновился, отдышлся, ждно выпил несколько пригоршней воды, умылся и придл себе блгообрзный вид. Не то его остновят в дверях дом, который он еще вчер считл своим. Не пропустят во внутренние покои. Не должно ученикм мг истекть потом после быстрого бег и здыхться от неведомых чувств – д хоть бы и от ведомых. Им и вообще не должно испытывть никких чувств. Появись Кэссин рзгоряченным и встрепнным – и ученик-привртник опять же помчится с доклдом к кэйри.

Ну что – не колотится сердце? Не проступет пот н лбу? Не рвется дыхние? Не дрожт пльцы? Вот и прекрсно. А теперь з дело.

Кэссин погрузил глиняную чшку в ручей и зчерпнул ею воду. Движение вышло неловким, он едв не рзбил чшку: кменистое дно ручейк окзлось куд ближе, чем можно было подумть, судя по виду. Крй чшки скребнул по дну, и вместе с водой в чшке очутился небольшой кмешек. Снчл Кэссин хотел выбросить его, но, подумв, не решился. Пусть уж все идет своим чередом. Рз уж кмешек окзлся в чшке – знчит тм ему и место.

Обртный путь Кэссин проделл медленно, стрясь ступть кк можно осторожней, чтобы не рзлить воду. Все же чсть воды он рсплескл, д и сквозь трещину в стенкх чшки потихоньку просчивлсь влг. Когд Кэссин добрлся до плисндровой изгороди, воды в чшке оствлось едв ли вполовину. Ничего стршного. И этой воды хвтит. Должно хвтить… если Кэссин првильно истолковл слов Кенет.

Привртник пропустил Кэссин без единого вопрос. Стрших учеников не спршивют, куд они ходили и зчем. Мло ли для чего пондобилсь кэйри глиняня чш с водой?

Кэссин внезпно злихордило. До сих пор он не совершил ничего непопрвимого. Но теперь… кк только он довершит нчтое, обртного пути не будет.

Возбуждение схлынуло рзом, нвлилсь устлость. Кэссин шгнул, споткнулся и едв не рзлил воду. Несколько кпель брызнуло ему н руки. Кэссин с силой выдохнул, постоял немного, резко и глубоко вдохнул и отпрвился вниз, в кмеру, где под прчовым пологом ожидл рссвет пленник.

И опять Кэссин никто не остновил. Несущие стржу стршие Ученики при виде него змерли и вытянулись в струнку, ожидя из его уст прикз кэйри Гобэя – инче зчем бы Кэссину приходить в ткой неурочный чс? У Кэссин еще хвтило смооблдния повелеть им удлиться. Оно покинуло беднягу, когд последний из учеников оствил свой пост возле кмеры. Кэссин прижлся щекой к кменной стене и тихо зплкл. Плкть ему не приходилось тк двно, что облегчения слезы не принесли. Н душе было по-прежнему муторно. Кэссин чего-то ожидл… чего он, собственно, ожидл? Знмения свыше? Прилив уверенности в своей првоте? Зеленых попугев? Хвтит ждть. И без того вон уже сколько времени дром потеряно. Прв Кэссин или ошибется, но он должен сделть то, что считет нужным. И если он ошибся… что ж, вскорости он об этом узнет.

Кэссин открыл дверь.

Кенет поднял голову. Взмен широкого бгрового рубц его щеку нискось пересекл белой нитью узкий шрм. Н смуглой коже он кзлся особенно белым.

Вопреки обыкновению, Кенет не поздоровлся. Только посмотрел н Кэссин – спокойно и отчужденно.

– Ты з мной? – только и скзл он.

– Д, – тихо ответил Кэссин, – я з тобой.

И судорожным движением, едв не выплеснув остток воды, обеими рукми протянул чшку Кенету.

Згорелые пльцы мг сомкнулись вокруг чшки. Мгновение… еще одно… и н губх Кенет появилсь удивлення, почти рстеряння улыбк.

– Но ведь чшк… нстоящя… – недоверчиво выдохнул он.

– Вод тоже нстоящя, – хмуро произнес Кэссин. – Я з ней к ручью бегл.

Кенет выпил воду медленно, явно нслждясь кждым глотком, поднял со дн опустевшей чшки кмешек и сжл его в лдони.

– Нстоящя. – Кенет говорил почти шепотом, но голос его обрел ккую-то стрнную звучность. – Зчем?

– Зтем, что я не смогу тебя отсюд вывести, – отрезл Кэссин. – Я могу выйти один, но не с тобой. А ты все говорил, что здесь нет ничего нстоящего, дже еды и питья, будь здесь хоть что-нибудь нстоящее, ты бы здесь и минуты лишней не остлся. Вот я тебе и принес… нстоящее. Теперь у тебя хвтит сил уйти?

Кенет негромко зсмеялся.

– Глоток воды и кмешек, – произнес он. – Сил воды и земли. Кк ты полгешь, у землетрясения и нводнения хвтит сил выйти из дом?

Кэссин обомлел.

– Д ты не бойся, – угдл его мысли Кенет, – не стну я здесь землетрясение устривть. Ни к чему это. Пойдем.

– Никуд я с тобой не пойду, – зупрямился Кэссин.

– А куд тебе деться? Для тебя землетрясение, можно скзть, что и состоялось. И нводнение тоже.

Что верно, то верно. Пусто у Кэссин н душе. Пусто, кк после нводнения.

Кенет протянул руку к стене и коснулся ее кончикми пльцев. Потом слегк толкнул. Пльцы мг проткнули стену нсквозь, словно бумгу. Кенет оторвл кусок стены и скомкл.

– Пойдем, – повторил он.

Н сей рз Кэссин послушлся. Кенет шгнул сквозь тющую стену и Кэссин последовл з ним.

Выйдя из кмеры, Кенет остновился тк неожиднно, что Кэссин едв не нлетел н него.

– Слушй, у тебя в твоем узелке лишней смены одежды не нйдется? – с ндеждой спросил Кенет. – А то ведь когд тут все окончится, я остнусь голый, кк огурец.

Действительно, его серо-коричневые лохмотья местми нчинли смутно просвечивть. Несуществующя одежд тял с угрожющей быстротой. Кэссин отчего-то покрснел и отвернулся. Крск, прихлынувшя к лицу, зствил его смутиться собственного смущения, и он сердито протянул узелок Кенету, не глядя н него.

– Ну, для ткого кфтн плечи мне ндо подрезть вдвое, – услышл Кэссин у себя з спиной, – штны я нтянуть сумею. Н первое время сгодятся. Спсибо.

Плечи вдвое подрезть… д, Кенет, кк всегд, не солгл. Он и в смом деле воин. Конечно, его костяк не увешн грудой тренировнного мяс, но смо его сложение… и кк только Кэссин рньше внимния не обртил? Целитель нстолько худ, что способен нтянуть штны двендцтилетнего мльчишки. И при ткой-то худобе – могучий рзворот плеч! Держсь всю жизнь з волшебный жезл, тких плеч не нживешь. Для этого нужно не один день мечом помхть…

И что з ерепень лезет в голову! Можно подумть, у Кэссин другого дел нет, кк рзмышлять о том, широкие плечи у кого-то или узкие. Вокруг рушится весь его мир, вся его прежняя жизнь – он прикидывет, долго ли Кенет упржнялся с мечом, пок обзвелся ткими плечми… Кэссин и см бы от тких не откзлся… при случе ндо будет спросить, очень ли трудны воинские знятия? Может, желние Кэссин не тк неисполнимо, кк кжется? Почему, ну почему он не только не испытывет ни млейшего сожления, но дже и зствить себя горевть не может? Он ведь тк восхищлся своим кэйри и этим домом… восхищлся… но не любил.

– Эй, ты зснул?

Кэссин обернулся и посмотрел н Кенет. Вот уж кем восхищться невозможно! Совершенно нелепое создние. Тощий, жилистый, встрепнный, с несорзмерно широкими худыми плечми, весь ккой-то голенстый, штны едв ниже колен…

Кенет перехвтил взгляд Кэссин и внезпно зсмеялся.

– Ты чего это? – оторопел Кэссин.

– Сдется, судьб у меня ткя – уходить отовсюду в одних штнх не по росту, – объяснил Кенет. – Пойдем отсюд. Сейчс кк нчнет все рушиться… конечно, если кмнем по темечку угодит – это всегд неприятно, но когд н голову пдет несуществующий кмень – вдвойне обидно.

– Тк это все и впрвду рухнет? – Минуту нзд Кэссин и см тк думл, но, услышв из уст Кенет подтверждение своей мысли, отчего-то испуглся.

– И очень скоро, – кивнул Кенет. – Д ты посмотри.

Уже знкомым Кэссину взмхом руки Кенет укзл н рзорвнную им стену. От мест рзрыв по стене тянулсь темня черно-коричневя пленк, зволкивя кменную клдку с непостижимой быстротой.

– Пойдем-к поскорей, – хмуро произнес Кенет. – Это будет… очень некрсиво.

Гобэй оттолкнул от себя дрконью книгу тк стремительно, словно оттуд мог в любую минуту высунуться дркон и перекусить Гобэя пополм. Руки у него тряслись – у него, у смого хлднокровного мг в мире!

Теперь понятно, почему Кенет не мог уйти из его темницы!

Мир не любит мгию и мгов и сопротивляется им, кк может. Всем, кроме одного. Собствення сил Кенет не тк уж и велик. Он не может сдвигть горы – но ему достточно попросить, и гор см отодвинется. Д еще и поделится с ним своей силой. Огонь и вод, земля и воздух – все они рды поделиться с ним своей мощью. Любой придорожный кмень, любя трвинк… д, сил Кенет невелик, но он ведь в силе и не нуждется. Любой мг тртит силу н то, чтоб он выполнил, что он хочет, любой мг силой преодолевет сопротивление мир! Любой, кроме Кенет. Он не тртит своей силы – вот и не нужн он ему. В его рспоряжении – вся сил мир, только руку протяни. Руку, н которой блестит перстень с рубином… и если Гобэю удстся снять этот перстень, он и см сможет ею повелевть!

Теперь понятно, почему проклятый юнец был тк смондеян.

Нпрсно, голубчик. Никуд ты от меня не денешься. Один-единственный глоток нстоящей воды придл бы тебе непомерную силу… но никто не подст тебе нстоящей воды. Ты ел и пил то же смое, что и все прочие обиттели моего дом, – вино и деликтесы, созднные моим волшебством. Они несрвненно вкуснее нстоящих, они лучше… они дже лучше, чем можно было подумть, потому что они предли тебя в полную мою влсть! А ты еще спорил, глупец, уверял, что нстоящие вещи лучше. Вот оно, торжество рзум нд естеством! Творения моего рзум згрждют тебе путь к естеству – и теперь-то ты уж точно мой!

И теперь меня не тревожит твое прикосновение, пожирющее то, что тебя здесь окружет. Вокруг тебя слишком много иллюзий, и у тебя не хвтит сил, чтоб проложить сквозь них путь. Своих сил не хвтит… и ничто тебе их не придст. Вот теперь мне совершенно безрзлично, что тебе стоило лишь прислониться к моему столу – и половины стол кк не бывло.

Гобэй нхмурился. Половины? Но ведь он мог поклясться, что прикосновение Кенет стерло не половину стол, горздо меньше. Однко недостет именно половины… д нет, куд тм – нмного больше! Почти вся столешниц рстял… и продолжет неторопливо тять.

Тять?! Но позвольте… ведь Кенет прислонялся совсем не к этому столу! И не в этой комнте!

Взгляд Гобэя метнулся вдоль стен – вдоль того, что было стенми… в сухую ночь, уже поблекшую, полустертую рссветом…

Гобэй невольно подлся вперед, шгнул – и в его босую ногу впился обломок рзбитого шерл.

Чсть третья

ЮКЕННА

Пролог

Кэссин шел вслед з Кенетом, изо всех сил стрясь не оглдывться. Кенет прв: то, что сейчс происходит с домом, нельзя нзвть крсивым… и все-тки не в этом дело. Просто Кэссин почему-то знл, что он не должен, не имеет прв этого видеть.

И все же он оглянулся. Он не мог не оглянуться н этот голос. Привычк к покорности, вошедшя с годми в плоть и кровь. Привычк просыпться н смый тихий звук этого голос. Д что тм просыпться – дже и простившись с жизнью, Кэссин вскочил бы, ндумй кэйри окликнуть его мертвое тело: «Эй, Кэссин!»

И снов Кэссин, не рздумывя, обернулся н звук его голос.

Вид кэйри был ужсен. Жутко было видеть, кк он идет босиком по стремительно тющим, но еще способным порнить ноги обломкм. Жуть охвтывл и при взгляде н остнки еще недвно роскошных одеяний, мутным облчком колыхвшихся вокруг тел. И только гнев, искзивший его лицо почти до неузнвемости, гнев, еще вчер нпугвший бы Кэссин до безъязычия, – только этот гнев делл отчего-то кэйри донельзя смешным. Вот только зсмеяться Кэссин не смог – горло у него мучительно сдвило, в глотке пересохло.

Нет, Кэссин не смеялся. Он только слышл смех. Смех Кенет.

– Ккой же я дурк! – крикнул Кенет и вновь рсхохотлся. – Ккой же нбитый дурк!

Кэссину стло холодно – и оттого, что Кенет смог зсмеяться, и оттого, что смеялся он в ткой момент нд собой.

– Я ведь см скзл, что он с моей силой не спрвится! – Кенет тряхнул Кэссин з плечо. – См, понимешь? Мучился, кк дурк, все думл, кк бы мне спсти эту смую силу от рук Гобэя… но ведь я скзл првду, понимешь, првду! Кк же я см рньше не понял? Сидел в темнице и мучился, тебя мучил… ничего этого было не ндо, понимешь?

Кэссин яростно мотнул головой.

– Д я срзу мог покончить с этим! Просто я сделл все не тк! – Кенет словно бы не змечл ни тющих рзвлин, ни идущего к нему Гобэя. – Мне ндо было срзу попросить воды… у тебя, у стржников, все рвно… потом не прятть свою силу, ОТДАТЬ!..

Он стремительно шгнул нвстречу Гобэю.

– Знчит, тебе нужн моя сил, Гобэй? – крикнул он. – Тк бери ее!

Првой рукой, н которой мгновенно высверкнул перстень, он поймл руку Гобэя и стиснул ее.

И лишь теперь смех, от которого у Кэссин уже грудь болел, против его воли с клекотом вырвлся нружу.

Рук молодого мг сжимл руку мльчугн лет четырех.

– Кк же это? – потрясенно вымолвил Кэссин.

Кенет отпустил руку мльчик и обернулся. Губы его улыблись, но взгляд был строгим, зстывшим, словно Кенет видит что-то очень и очень печльное, что взору Кэссин недоступно.

– См ведь знешь. – После недвнего крик его голос прозвучл особенно тихо. – Моя сил уничтожет ненстоящее… то, чего нет н смом деле. Вот он и уничтожил. Это все, что в нем было нстоящего. Вот этот мльчик. Побил его кто-то. Обидел. А потом случилось что-то…

Мльчик почти не змечл ни рзглгольствовний Кенет, ни его смого. Он весь был во влсти ккой-то совсем недвней обиды. Губы его опухли от плч, мокрые ресницы слиплись от слез. Он грозил оцрпнным кулчком кому-то, кого ни Кэссин, ни Кенет не видели и видеть не могли – ведь этот кто-то причинил боль млышу Гобэю не сейчс, много лет нзд.

– Рубху скидывй, – велел Кенет ничего не понимющему Кэссину.

– Зчем? – окончтельно опешил тот.

– Для млыш, – ответил Кенет. – Простудится еще – голышом по росе сккть.

Почему-то Кэссину и в голову не пришло, что для этой цели годится имущество из его узелк: рубх или один из кфтнов. Он торопливо скинул с себя полурзодрнную рубху, словно тк и ндо. Кенет, взглянув н его спину, только хмыкнул, но ничего не скзл. Он молч принял из рук Кэссин рубшку и подошел к млышу.

– Пойдем, – тихо скзл он, – тебя больше никто никогд не обидит. Обещю.

Мльчик поднял н Кенет недоверчивый влжный взгляд. Почему-то он не испуглся и не удивился тому, что недвние обидчики куд-то исчезли, н их месте окзлись совсем другие незнкомые люди, д и см он очутился в незнкомом месте. Его тревожило совсем другое.

– А вы меня обртно в приют не отддите? – испугнно осведомился он.

– Никогд, – твердо ответил Кенет.

Одним ловким движением он поднял мльчик и укутл его дрной рубхой Кэссин. Мльчик не вырывлся. Рз эти оборвнцы пообещли не возврщть его в приют, знчит, все в порядке. Кем бы они ни были, что бы ни нмеревлись делть с ним дльше – они дли слово не возврщть его в приют!

У Кэссин ж глз зщипло. Приютских сирот ему видеть доводилось. Из приют сбежл в свое время Кильк – и Кильке повезло, его не отыскли. В отличие от Кэссин в Крысильню Кильк пришел см, и поручителя у него не было, но прогнть его ни у кого бы рук не поднялсь. Отъевшись немного и вновь обретя способность рзговривть, Кильк ткого понрсскзл о своей жизни в приюте… д не то что Крысильня с ее порядкми – любя уличня бнд покжется собрнием небожителей н земле! Последний бездомный мльчишк, постоянно голодный и избивемый, по срвнению с приютскими детьми – смый что ни н есть отъявленный счстливчик. Знчит, Гобэй когд-то сбежл из приют… может, и не смог сбежть…

Дже с мльчиком н рукх Кенет шел тким широким мшистым шгом, что Кэссин едв поспевл з ним. Вот уже не только полурстявший дом Гобэя, но и все предместье остлось позди.

– Стой, – взмолился Кэссин н опушке лес, – я сейчс ногу подверну.

Кенет змедлил шг, потом остновился и подождл, пок Кэссин, спотыкясь н кждой коряге, догонит его.

– Извини, – скзл он, – все время збывю, что ты многому не нучен. В лесу ты нверняк не жил и по-лесному ходить не умеешь, я рзогнлся… ничего, это бед попрвимя. Нучишься.

Вот кк рз в этом Кэссин очень дже сомневлся. Проживи он хоть тысячу лет – никогд его тело не обретет эту плвную сноровку, никогд он тк не сможет…

– Есть дел и понсущнее, – продолжил Кенет. – Вот мы с тобой посреди лес в отрепьях и с ребенком н рукх. Что делть будем, ученик мг?

А и в смом деле – что? Здч кзлсь Кэссину нерзрешимой. Двое взрослых прней, в конце концов, могут голодть и холодть, но ребенк ндо согреть и нкормить. Это уж перво-нперво. Но чем нкормить и кк обогреть?

– Не зню, – честно признлся он.

– Тк я и думл, – вздохнул Кенет. – Если тебя чему и учили, то никк уж не мгии… д и вообще ничему путному. Не вешй нос. Нучишься. Здчк-то не из сложных.

Он осторожно передл Кэссину укутнного ребенк, быстро нтскл хворост и одним прикосновением зжег костер. Потом Кенет нломл лпник и уложил его возле костр.

– Вот тк, – удовлетворенно зметил он. – Положи млыш, пусть подремлет. И собери хворост. Только длеко не отходи, не то зблудишься. Держись тк, чтобы все время видеть костер.

– А ты куд? – спросил Кэссин.

– Я тут ручеек видел, – ответил Кенет. – Попробую рыбы нловить. Когд я в прошлый рз окзлся в лесу в одних штнх, у меня с собой хотя бы крючок рыболовный был… лдно, все рвно попробую. По првде говоря, если я голыми рукми не сумею ни одной рыбины словить, знчит, мой нствник дром н меня год потртил.

Он рзвернулся и исчез з деревьями. К его возврщению Кэссин продрог, перемзлся и исцрплся с головы до ног, но хворосту нтскл много и теперь с нслждением отогревлся.

– Поймл, – торжествующе объявил Кенет и тоже сел возле костр, шмякнув рядом с собой н трву две рыбины. Штны его промокли почти до бедер: они были нстолько узки ему, что он не сумел их зктть и лишь слегк поддернул, входя в ручей.

– Простудишься, – зметил Кэссин.

– Не простужусь, – беззботно возрзил Кенет. – Рыбу в золе печь умеешь?

– Умею, – почти выкрикнул рдостный Кэссин: хоть в чем-то он мог покзть себя перед Кенетом не увльнем и неумехой, спрвным прнем.

– Тогд испеки, лдно? А я пойду корешков кких-нибудь поищу.

Вот и сбылось видение Кэссин… не совсем тк, но сбылось… лес кругом, и огонь в костре потрескивет, и печется рыб н углях, и лягушки квкют… вот только Гобэя не было в желнном видении Кэссин… млыш Гобэя, мльчик из приют.

Когд Кенет вернулся, рыб испеклсь. Здремвший было мльчик приподнялся н локте, ждно втягивя рздувшимися ноздрями ромт съестного.

– Можно? – робко спросил он.

– Нужно, – коротко ответил Кенет. – Одн рыб – тебе, вторя – нм. А н слдкое я тут кое-кких корешков ндергл… тебе понрвится.

Он отгреб угли и положил в них белые округлые корешки.

– Грибов я не ншел, д и некогд искть, – объявил он, рзломив рыбину и протягивя Кэссину его долю. – А ягодми и орехми в другой рз полкомимся. Их тут полным-полно.

Мльчишк упрвлялся с рыбой тк, что жлость брл смотреть. Если бы не вмештельство снчл Кэссин, потом и Кенет, он нверняк обжегся бы, зпихв в рот кусок прямо с пылу с жру. Глядя, кк он уминет еще дымящуюся рыбу, Кэссин рссмеялся коротко и невесело, вынул испекшиеся корни и положил их остывть н лист лопух. Кенет одобрительно кивнул.

– Тебе уже взрослое имя нрекли? – обртился он к мльчику. Не в силх перестть есть хотя бы н мгновение, мльчик только головой помотл.

– Где – в приюте? – возмутился Кэссин. – Д ты что, Кенет, дурной совсем? Кого тм зботит, нречено имя ребенку или нет?

– Никого, – ответил Кенет. – Но я должен был убедиться. Это ведь очень хорошо, что у него еще нет окончтельного имени. Знчит, еще не поздно изменить судьбу.

Глядя н безымянного пок еще мльчишку, который едв ли не впервые в жизни ел досыт, Кэссин только усмехнулся. Еще не поздно изменить судьбу? Д ты ее и тк изменил.

Кенет протянул руку и опустил ее н плечо мльчик.

– Хочешь, чтобы я дл тебе имя? – спросил он серьезно, словно у взрослого. – Ты соглсен?

Мльчик кивнул.

– Вот и хорошо. Д ты жуй спокойно, не торопись. Никуд от тебя имя не убежит. Н сытый желудок и нректь имя приятней.

Мльчик снов кивнул и с хрустом откусил кусок слдкого корня.

– Интересно, что сейчс н месте этого дом творится? – здумчиво произнес Кенет и последовл его примеру. – Дом-то рстял…

– А ничего интересного, – подумв немного, ответил Кэссин. – Стржники, конечно, все рзбежлись, им тм делть нечего. А вот ученики… пожлуй, что и нет. Млдшие, может, и хотели бы, д стршие не пустят. Соберутся н пустыре, млдших учеников соберут и ждть стнут.

– И долго они будут ждть? – поинтересовлся Кенет.

– Долго. Ну когд поймут, что это не проверк и не хитрый трюк и никто к ним не придет… не зню. Скорей всего утянутся к господину Глвному министру. Мы ему мгов-шифровльщиков поствляли…

При этом воспоминнии Кэссин отчянно покрснел.

– Хорошо, – кивнул Кенет. – Я было испуглся, что их по одному придется вылвливть. А рз они все скопом… вот покончу со своим делом и срзу з них примусь. Нельзя их без присмотр оствить. Все они этой отрвы нхлеблись… один рз я ткую ошибку уже сделл, повторять не хочу.

Кэссин кивнул. Он не знл, где и когд Кенет ошибся подобным обрзом, но ведь не это глвное. Глвное то, что он прв: оствлять без ндзор бывших учеников их бывшего кэйри нельзя ни в коем случе.

– Я все съел, – объявил мльчик и тоненько икнул.

– Тогд иди сюд, – подозвл его Кенет.

– Кк ты ему имя нректь собрлся? – спохвтился Кэссин. – У тебя ни ножниц, ни нож. Чем ты ему волосы срезть будешь?

– Откуд у мг нож? – вопросом н вопрос ответил Кенет. – Д и не нужен он мне. Иди сюд, млыш.

Левой рукой он сжл волосы мльчик почти у смого зтылк, првой провел по ним – и Кэссин изумленно уствился н срезнную прядь в руке целителя.

– Нмэн, – произнес Кенет, бросив прядь в костер. – Нмэн.

– Нмэн, – стртельно повторил мльчик, вслушивясь в звучние своего нового имени.

Глв 1

РЕМЕСЛЕМКО

Долго нслждться прелестями лесной жизни Кэссину не пришлось. Кенет им с Нмэном дже выспться не дл.

– Ты это кк себе понимешь? – От волнения речь Кенет почти утртил недвний городской лоск. Не только подбор слов, но дже и выговор его вновь сделлся неуловимо деревенским.

– А что тут ткого? – недоумевл Кэссин.

– Ткого… – хмыкнул Кенет. – В предместье стоял дом мг и вдруг ни с того ни с сего больше не стоит – один пустырь остлся. А дом рстял нчисто. И вокруг него бывшие ученики бродят. А мы поблизости в лесу рссиживемся. И вид у нс смый что ни н есть подходящий – не то пугл огородные, не то вообще нволочь приблудня. Уходить нм отсюд ндо, вот что. Обойти город с другой стороны, из лесу не покзывясь, и остновиться опять же в предместье, только по другую сторону.

– А почему бы нм срзу не пойти в город? – поинтересовлся Кэссин, неохотно подымясь с мягкого лпник.

– Потому что штны у нс для городской жизни неподходящие, – терпеливо ответил Кенет. – Не впустят нс в город в одних штнх н голое тело д вдобвок не по росту. В городских воротх остновят. И препроводят под стржей в ближйшую тюрьму. Это дже и в том случе, если мы нйдем чем зплтить входную пошлину, или тм воротный сбор, или кк у вс это нзывется… кстти, нйдется?

Кэссин покчл головой. Почти все свои деньги он отдл двешнему нищему з глиняную чшку. Того, что остлось, не хвтит и з Нмэн зплтить – что уж говорить о двух здоровенных прнях, сопровождющих ребенк!

– Вот видишь, – подытожил Кенет. – Нм сперв ндо ккими-никкими деньгми рзжиться и приодеться хоть смую млость, до тех пор в город совться не следует.

– Жль, – вздохнул Кэссин, осторожно поднимя н руки здремвшего Нмэн.

– Еще бы не жль, – рздумчиво произнес Кенет. – Мне и смому нужно в город. Лдно, пошли, что ли…

Тк что кк ни хотелось Кэссину вздремнуть возле костр, пришлось ему этот костер згсить и плестись вослед з Кенетом по лесу в обход городской стены.

Нмэн неплохо высплся н рукх у Кэссин, потом и Кенет и теперь восседл попеременно н плечх то мг, то своего бывшего ученик, вертел головенкой, выспршивл обо всем, что видит, пел неприличные песенки, которых в приюте успел нслышться во множестве, – одним словом, нслждлся жизнью. Кэссин же слишком устл, чтобы нслждться не только жизнью, но и вообще чем бы то ни было. Он не спл уже больше суток. Д и можно ли нзвть сном тревожное збытье последних недель? Если бы не суровя выучк, Кэссин зснул бы н ходу. Но есть устлость, против которой любя выучк бессильн. Ему безумно хотелось, чтобы его, кк Нмэн, взяли н ручки и дли хоть немного выспться. Д и ходить лесными тропми – сплошным бездорожьем, с точки зрения Кэссин, – привычки у него не было. Тк что когд Кенет повернул прочь из лес и вышел н утоптнную дорогу в предместье, Кэссин едв волочил свои сбитые, исцрпнные босые ноги.

При виде предместья Кенет удовлетворенно кивнул головой, словно молч рдуясь чему-то. Кэссин совершенно не видел поводов для рдости. Левое предместье, где стоял до вчершнего вечер дом Гобэя, нселяли люди с досттком, тк что и выглядело оно соответственно. По првую сторону от городской стены рскинулось предместье совсем иного вид, носившее среди городских жителей имя Ремесленк. В Ремесленке жили не отошедшие от дел купцы, не дворяне средней руки и тем более никк уж не мги. Тм обитли те, чье ремесло требовло близости к городу, но не проживния в нем. Конечно, большинство обиттелей Ремесленки отнюдь не бедствовли, но и особого богтств тут тоже искть не приходилось. Предместье не рдовло взгляд роскошной облицовкой домов, зтейливой резьбой изгородей или прихотливой плнировкой сдов. Кэссину оно покзлось попросту невзрчным. И чему это Кенет тк обрдовлся?

Д… и что это он делет?

Кэссин решительно ничего не понимл. Он лишь тупо смотрел, кк Кенет идет широким ровным шгом по пыльным улицм Ремесленки, окидывя цепким испытующим взглядом кждый дом, кждое подворье. Одних он дже и не удостивл повторного взгляд, возле других приостнвливлся н мгновение, вглядывлся – и вновь продолжл путь. Рз-другой он остнвливлся, подходил к крыльцу, перекидывлся прой тихих слов с хозяевми дом, кивл – и снов шел дльше, продолжя свой непонятный поиск. Кэссин никк не мог понять, чего же Кенет ищет, и оттого чувствовл себя полным дурком. В сочетнии с устлостью чувство это породило в Кэссине ткое рздржение, которого он годми не испытывл.

– Что ты ищешь? – спросил нконец Кэссин: здрвый смысл все же возоблдл в нем, и он решил, что спросить проще, чем злиться невесть н что.

– Дом, – не оборчивясь, ответил Кенет. – Ндо ведь нм где-то жить. Я ищу ткой дом, где с тких ободрнных бродяг, кк мы, не зпросят плту з постой вперед. Или хотя бы не кликнут стржников.

Теперь Кэссин хотя бы понял, что Кенет ищет, но тк и не понял кк. По кким лишь ему одному внятным признкм он выбирет, в ккой дом можно попробовть нпроситься, ккой лучше миновть, не остнвливясь. Для Кэссин все эти дом и их хозяев были н одно лицо. Он не понимл, почему при виде небольшого домик с покосившейся изгородью Кенет сперв нпрягся н мгновение, словно телохрнитель, увидевший в окне оружейной лвки ккой-то уже совершенно необыкновенный меч, потом решительно зшгл к хозяину домик, ветхому стричку.

Н сей рз Кенет не мхнул Кэссину рукой – двигйся, мол, дльше, я тебя сейчс догоню. Прой мимолетных фрз дело не кончилось. О чем бы ни беседовл Кенет со стричком, переговоры их зтягивлись, и Кэссин, влекомый любопытством, подошел поближе, сжимя в своей потной руке лдошку Нмэн.

– Тк, знчит, огрбили вс? – переспросил стрикшк и неожиднно плутовто мигнул. – А перстень с дорогим кмнем, выходит, оствили? Одежду – и ту сняли, колечком побрезговли?

Д, стричок знл толк и по перстню опознл в собеседнике не беззщитную жертву вымышленных грбителей, могучего мг.

Кенет стоял к Кэссину спиной – но эт спин тк мучительно побгровел, что в выржении его лиц Кэссин дже и не сомневлся. Врть Кенет не умел вовсе.

– Д вы не смущйтесь, господин мг. – Продолжение речи стричк окзлось еще более неожиднным, чем нчло. – Рзве ж я не понимю? Дело житейское. С мгми и не ткое бывет. Случется, что сегодня в шелковом кфтне, звтр в холщовых порткх. Вот и с вми случилось. Тк ведь зчем выдумывть? Вы бы тк прямо и скзли, господин мг: случилось, мол, и все тут. Д вы не стойте, господин мг, вы зходите. И брт вш пусть зходит, и мльчонк. Устли небось…

Кенет негромко зсмеялся – виновто, но с облегчением.

– И в смом деле, зчем врть? – пробормотл он. – Кэссин, Нмэн, идите сюд.

– Нс сюд пускют? – не поверил своим ушм Кэссин: он от стричк уже ничего хорошего не ждл и дже приготовился было посдить Нмэн к себе н спину и дть деру.

– Пускют, – устло подтвердил Кенет. – З жилье зплтим в конце недели… не зплтим, тк отрботем.

Домик был тким же ветхим, кк и словоохотливый стрикшк, но чистеньким и уютным.

– Ложись отдыхй. – Кенет укзл Кэссину н постель. – З Нмэном я см покуд пригляжу.

– Эй, ты? – зпротестовл Кэссин.

– Успею, – отмхнулся Кенет.

– Тк не годится! – возмутился Кэссин и зевнул во весь рот. – Д и не хочу я спть.

– Хочешь, – невозмутимо возрзил Кенет. – Ты всю ночь не спл. А я худо-бедно, высплся.

– Врешь! – уверенно произнес Кэссин.

– Д, – неожиднно поклдисто соглсился Кенет. – Но это ничего не меняет. Спи.

Он легонько толкнул Кэссин кончикми пльцев. Кэссин покчнулся, упл н постель – и, едв коснувшись щекой изголовья, уснул мгновенно.

Проснулся Кэссин уже зтемно. Он потянулся, зевнул, откинул одеяло и, слегк поштывясь спросонья, вышел в соседнюю комнту.

Н столе в глиняном подсвечнике горел свеч. Слышно было, кк н кухне весело потрескивет огонь в очге. Сквозь открытую кухонную дверь в комнту доносился приятный ромт похлебки из трв.

З столом н двух поствленных друг н друг скмеечкх гордо восседл Нмэн и бойко лущил узкие стручки восковицы, ссыпя ее целебные семен в чшку. Ни утомления, ни дже скуки это знятие в нем не вызывло. Д и ккя тут скук, когд рядом сидит хозяин дом и без устли повествует, не зкрывя рт, кк он рньше лекрем был – д все со случями из своей долгой и рзнообрзной прктики, д один случй смешнее другого! – и кк потом, когд стрческя немощь уже не позволял ему по-прежнему пользовть больных, он отошел от дел и звел себе небольшой огородик лекрственных трв. Пльцы стрик быстро-быстро сновли в ворохе целебных трв, подбиря одну к другой, см он все рсскзывл и рсскзывл: кк нужно сеять эти смые трвы, кк высживть рссду, ккие рстения и когд следует удобрять золой, ккие – резной соломой, кк првильно поливть их и кк вовремя отгребть воду, ккие трвы любят яркое солнце, ккие – тень, ккие следует срывть только в полнолуние, ккие входят в полную силу только после первой летней грозы… Кэссин и см невольно зслушлся.

Из кухни вышел Кенет, притворил з собой дверь и тоже уселся з стол.

– Сврилсь похлебк, – объявил он. – Сейчс быстренько все зкончим и сядем ужинть. Врево дже остыть не успеет.

Мнения его Кэссин отнюдь не рзделял. Ккое тм «остыть не успеет» – д тут непочтый крй рботы! Похлебк успеет не то что остыть, попросту льдом подернуться. Но при виде того, кк быстро и ловко двигются пльцы Кенет, Кэссин усомнился в своей првоте.

– Проснулся? – Кенету не пондобилось и головы поднимть, чтобы зметить присутствие Кэссин, которого не зметили ни Нмэн, увлеченный рсскзми стричк лекря, ни см словоохотливый стрик. – Двй помоги Нмэну. Вместе быстрее упрвимся.

– А почему Нмэну, не тебе? – поинтересовлся Кэссин, присживясь рядом, с мльчиком и придвигя к себе горку стручков восковицы.

– Потому что стручки лущить кто угодно может, – ответствовл Кенет, продолжя свое знятие, – првильно выбрть трвы для целебного отвр – тут все-тки умение нужно.

Руки его тк и порхли нд рзложенными н столе трвми, не змедляясь ни н мгновение. Трвы он подбирл одну к другой, не тртя времени н рздумья – кк покзлось Кэссину, почти и не глядя.

– Дурк вы, господин мг, – вздохнул стрый лекрь, любуясь быстрой пляской его згорелых рук, – не в обиду вм будь скзно. Вы ведь целитель, срзу видть – вон кк проворно упрвляетесь. Хоть и не из здешних мест, тоже в кком-то смысле ншей гильдии. Могли ведь смело обртиться ко мне з помощью кк к собрту по ремеслу… вы ведь срзу поняли, что н огороде у меня не тыкв рстет, верно?

Кенет кивнул.

– Это верно, я дурк, – ухмыльнулся Кенет. – Зто везучий дурк. Вот и с вми мне повезло, господин Вйоку.

Ндо же, кк быстро он нкоротко сошелся со стриком лекрем – уже и по имени его нзывет! Кэссин бы дня три мучительно выбирл момент, ниболее подходящий, чтоб от официльного обрщения «почтенный господин» перейти к более сердечному и простому, все дичился бы…

– Ну, положим, мне с вми тоже повезло, – улыбнулся в ответ стрый Вйоку. – З один день столько рботы переделть! И изгородь вы мне починили, и огород пропололи, и ужин приготовили. А с этими трвми мы и вовсе быстро упрвимся. Мне одному и в неделю столько не рзобрть…

Кэссин посмотрел н Кенет почти со злостью. Покуд см он отсыплся, Кенет рботл не поклдя рук. И ведь не скжешь по нему, что устл: глз ясные, движения легкие, проворные. Д что он – двужильный, что ли?

Кенет почувствовл его взгляд, поднял голову и посмотрел н него. Кэссин ощутил, что крснеет: по выржению его лиц дже глупец угдл бы его мысль – Кенет хоть и именовл себя глупцом, но отнюдь им не был.

– По-моему, ты меня обмнул, – тихо произнес Кэссин.

– Ты о чем? – удивился Кенет.

– Когд я тебе о своей выучке рсскзывл, ты говорил, что все это – изврщение естеств, и только. Вот и скжи н милость, кк ты ухитряешься тк рботть, если ты своего естеств подобным же обрзом не изврщл?

– Тк ведь рботть, – возрзил Кенет, соединяя несколько трв в один пучок, – не дурью мяться. Это не выучк, привычк. Привык я, понимешь? То огород полоть, то трву косить, то поле пхть… знй успевй поворчивться. Вот тебе з мной и не угнться. Хоть силч из ярмрочного блгн кидет гири, кк мячики, кк до рботы дойдет, его смый хлипкий грузчик в дв счет обствит.

Кк рботют грузчики, бывший побегец Кэссин помнил и спорить с Кенетом не стл. Действительно, для тяжелой рботы одной силы мло. Нужно еще и умение, ухвтк, более всего – привычк. Рботть тк, кк Кенет, Кэссину в жизни не доводилось… бтюшки, д что ж он з создние ткое никчемное? Только ведь и умеет, что коробочки клеить. А ведь прень, нельзя же не скзть, н возрсте.

– Но тк, кк я, тебе и не ндо. – Кенет связл последний пучок и встл из-з стол. – Не беспокойся, мы еще нйдем, к ккому делу тебя приствить.

Он собрл связки трв со стол и ккуртно выложил их н подвесную полочку.

– Я тоже зкончил, – объявил Нмэн, ссыпя в чшку последнюю горсть семян восковицы.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Кенет. – А теперь мы посмотрим, что у тебя быстрей получется – рботть или похлебку есть?

Похлебки ткой Кэссин не едл отродясь. Видно, недром Кенет рстерялся н постоялом дворе и не рзобрл, что з еду ему подли: в его родных крях действительно готовят по-другому. Может, и не лучше, но, несомненно, инче. Кэссин тк нслждлся непривычным вкусом похлебки, что дже не зметил, кк съел все подчистую. О Нмэне и говорить нечего – не збывший еще приютской бурды мльчишк нворчивл з обе щеки. Бывший лекрь Вйоку ел степенно, не торопясь. Кенет здумчиво прихлебывл, не особо обрщя внимние н то, что ест: для него вкус этого ужин был чем-то привычным, повседневным.

Покончив с ужином, Кенет отпрвил Кэссин прибрть кухню и вымыть посуду, см выпросил у стрик Вйоку ножницы, нитки и иглу. Когд Кэссин, упрвившись с делом, вернулся в комнту, Кенет уже вовсю орудовл иглой, н столе лежли лоскутки, в которых Кэссин мигом признл свою бывшую рубшку и один из кфтнов.

– Нм это добро все рвно не пригодится, – объяснил Кенет, подняв голову от шитья, – млышу одежонк выйдет, д еще и остнется. Потом мы ему что-нибудь получше спрвим, пок и тк походит.

Получше? Д Нмэн в прежнюю свою бытность и о ткой одежде мечтть не мог. Стежки у Кенет выходили хотя и крупные, но ровные, шов нигде не морщил, не перекшивлся. Совсем дже неплохя рубшк получится… и кфтнчик ничего, добротный… Кэссину нового зделья не ншлось, и он сел в уголке и принялся смотреть, кк поблескивет в рукх Кенет быстро мелькющя игл. И дже после того, кк неожиднный сон смежил веки, перед мысленным взором Кэссин, словно рыбк в ручье, сновл блестящя игл… потом рыбк плеснул хвостом и уплыл… темно-зеленый с прожелтью лист, медленно кружсь, опустился н воду… где-то высоко нд головой ветер тронул верхушки деревьев, пошевелил ветви, потом опустил руку, слегк встряхнул Кэссин з плечо и прошептл: «Спит…»

Ни железным, ни двужильным Кенет все-тки не был. Зсидевшись вчер з шитьем, он нутро проснулся позже всех – хоть и нендолго, но позже, и Кэссин испытл ккое-то непонятное торжество, глядя н мирно спящего Кенет. Тот ощутил н себе его взгляд и мигом проснулся.

– Рзленился я что-то, – сонно укорил себя Кенет и выпрыгнул из постели.

– А мы тут звтрк приготовили, – похвстлся Нмэн, рзмхивя ложкой, кк знменем.

После звтрк Кенет тихонько посовещлся о чем-то со стрым лекрем, потом подошел к Кэссину.

– У тебя почерк хороший? – спросил он.

– Вообще-то д, – недоуменно ответил Кэссин, – что?

– Поможешь господину Вйоку ярлычки ндписывть? А то у него к стрости глз ослбли, д и рук… не тк чтобы очень. Никк крсивя ндпись не получется.

Недоумение Кэссин не только не рссеялось, но еще и возросло: Кенет не прикзывл ему – он просил. С человеком, который просит, будучи впрве требовть, Кэссин стлкивлся впервые и потому змешклся с ответом. Кенет, однко, не торопил его, терпеливо ждл. Все непонятнее и непонятнее.

– Помогу, конечно, – выдвил Кэссин, – ты?

– А я только читю хорошо, – признлся Кенет, – почерк у меня никудышный. Привычки нет. Я все больше плугом д мотыгой привык.

Знчит, Кенет умеет все-тки не все! Мысль эт доствил Кэссину мимолетное удовольствие – но и огорчил отчего-то. Пожлуй, огорчил дже больше, чем обрдовл.

– Д и некогд мне, – добвил Кенет.

– Почему? – опешил Кэссин. – Куд ты собрлся?

– Н зрботки, – кртко ответил Кенет, хлопнул его по плечу н прощние и ушел.

Ндписывть ярлычки в компнии Вйоку и млыш Нмэн – совсем не то же смое, что в полном одиночестве клеить все те же осточертевшие коробочки. Знятие это окзлось неожиднно интересным. Тонкой кистью Кэссин выводил зтейливые нзвния целебных трв, Вйоку рсскзывл, от ккой хвори эти трвы исцеляют. Нмэн слушл его, рзинув рот, словно стрик волшебную скзку рсскзывет. Но и для Кэссин повествовние Вйоку было знимтельней смой интересной скзки. Вот бы у кого мстерству рсскзчик поучиться… если Кэссин вообще не збыл, кк это делется. Сколько лет прошло с тех пор, кк он рзглгольствовл, сидя н стрых ящикх в компнии побегйцев? Вот бы ему тогд еще встретить не Гобэя, стрикн Вйоку! Быть бы тогд Кэссину не учеником мг, учеником скзителя и лекря… и повернулсь бы его жизнь совсем по-другому…

Под вечер, когд все ярлычки были ндписны и нклеены н пкетики с трвми, вернулся Кенет.

– Ну кк, господин мг, удчно день прошел? – поинтересовлся стрый Вйоку.

– Вполне, – улыбнулся Кенет и выложил н стол связку мелких монет. – Это з жилье. Д еще и н две пры подержнных штнов зрботл. Вот выстирю их, з ночь просохнут, утром уже и ндевть можно.

Кэссин пончлу подумл, что Кенет шутит. Но тот действительно извлек из холщовой сумки две пры поношенных, но еще вполне приличных штнов, притщил из колодц пру ведер воды, вылил их в бдью, добвил немного кипятку и снял с полки здоровенный кусок мыльного корня. Никк и впрвду постирушку зтевть собрлся.

– Ты что… и в смом деле стирть будешь? – недоверчиво произнес Кэссин.

– Д, – ответил Кенет и окунул пру штнов в бдью.

– Но ты ведь мг, – ошлело произнес Кэссин.

– Вроде бы, – поклдисто соглсился Кенет.

И тут у Кэссин в голове словно взорвлось что-то.

– Д ккой же ты мг, если ты подштнники стирешь! – зорл он.

– А что ты з мг, если дже подштнников себе постирть не умеешь? – отприровл Кенет и окунул в воду мыльный корень.

Кэссин стоял будто в тумне и смотрел н рзмеренные движения его рук: вот Кенет окунет штны в воду, трет их, снов окунет… потом Кэссин деревянной походкой подошел к полке, снял с нее еще один кусок мыльного корня, взял вторую пру штнов и неуклюже окунул их в бдью. Мыльный корень окзлся очень скользким и выскользнул из стиснутых пльцев Кэссин. Кенет поймл кусок корня уже в воде.

– Не три тк сильно, – посоветовл он, вручя корень Кэссину. – Устнешь быстро, толку чуть.

Кэссин остервенело мылил штны, укрдкой поглядывя н Кенет. Потом злость незметно прошл, руки его здвиглись спокойнее. Кенет тихо хмыкнул, и Кэссин сообрзил, что и Кенет все это время нблюдл з ним.

– Ты где штнми рзжился? – полюбопытствовл Кэссин, погружя вышеупомянутый предмет одежды в мыльную воду.

– У стрьевщик купил, – ответил Кенет. – И недорого совсем. См понимешь, н новые штны з один день не зрботешь.

– Не понимю, – ответил Кэссин. – Я и вообще не понимю, кк ты ухитрился зрботть и где.

– Д везде помленьку, – ответил Кенет, крепко выжимя мокрые штны. – Ремесленк большя, з день рботы можно нйти много. Котлы чистить, дров нколоть, огород полоть, крупу промывть и прочее всякое в том же роде. Много, конечно, тк не зрботешь, но ведь нм много и не нужно. Приодеться смую млость д з жилье зплтить.

Он сполоснул штны в ведре с чистой водой, снов выжл, рспрвил и ккуртно повесил н веревку.

– Конечно, вчер бы мне это не удлось – чужку рботу дют с опской… но сегодня – дело другое. Сегодня я вроде кк уже и не бродяг пришлый, постоялец господин лекря. Ткому и порботть можно позволить.

Он змолчл и стл нблюдть, кк Кэссин рзвешивет выстирнные штны.

– Вот звтр потрудней придется, – зметил он после недолгого молчния. – Кфтны нм ндо рздобыть побыстрей, стоят они не в пример дороже штнов, дже и подержнные. Дже тк срзу и не придумю, н ккую рботу звтр подться… к кожевенникм, что ли, зглянуть? Тоже ведь деньги не смые большие. Д и вряд ли меня допустят: не поденщин все-тки, свое ремесло, тут уж посторонним допуску нет. Лдно, придумем что-нибудь. Првд, один я столько зрботть не успею. Ндо бы нм и тебя к делу пристроить… знть бы только, к ккому? Силой ты не обижен, сноровки мловто. Ндорвешься с непривычки, пользы никкой.

– А зчем нм куд-то успевть? – спросил Кэссин, присживясь н лвку. Хоть и невелик труд – пру штнов постирть, спину у него с непривычки все же зломило. Прв Кенет: с нскоку, с кондчк ничего у него не получится. Придется ему, великовозрстному оболтусу, словно ребенку млому, учиться тому, что все вокруг умеют… стыдобищ!

Кенет молч сел рядом с ним.

– Куд нм спешить? – нстивл Кэссин.

– Есть у меня дело одно, – неохотно ответил Кенет и вновь змолчл.

– Ткое спешное? – Кэссин и см понимл, что нвязчив не в меру, но устлому человеку труднее совлдть с собой – и Кэссин никк не мог удержться от рсспросов.

– Очень, – вздохнул Кенет. – Я вон и тк сколько времени потртил… ндо мне одного человек нйти.

– Дело нехитрое, – зметил Кэссин. – Порсспршивть людей… кто-нибудь его д видел.

– Порсспросить не получится, – вздохнул Кенет. – Если его кто и видел, то не зпомнил. А если и зпомнил – все едино толку чуть. Я ведь дже и в лицо его не узню, если встречу.

– Тк ты с ним не знком? – догдлся Кэссин.

– Знком, – чуть приметно поморщился Кенет. – Можно скзть, что и знком. Д его в лицо знть бесполезно. Лицо у него может окзться… любое.

– Ну, знчит, он тебя узнет. – Кэссин не очень понял, что знчт стрнные слов о «любом лице», но переспросить не решился.

– Тк ведь это я с ним знком, – с досдой возрзил Кенет, – он со мной – нет. Рзве что понслышке… тк ведь нслышку в лицо не узнешь.

Кк же это тк получется – Кенет говорит о ком-то кк о знкомом, Кенет этот человек не знет вовсе?

– Я полгю, что он сейчс в городе, – продолжл Кенет, – но это ведь не нверняк. Он может сейчс быть где угодно, знимться чем угодно и выглядеть кк угодно. И чтоб отыскть его, мне придется здорово побегть.

– А зчем бегть? – возрзил Кэссин. – Рзве ты без беготни не можешь узнть, где он нходится? Н рсстоянии?

– Ты это кк себе предствляешь? По гдльным биркм пропвшего искть? Я мг, не гдльщик!

Кенет внезпно осекся. Глз его слегк рсширились, губы приоткрылись, и он очень медленно выдохнул через рот. Потом он взглянул н рстерянного Кэссин и тихо зсмеялся.

– А знешь, – негромко произнес он, – ты мне подл отличную мысль. Просто змечтельную.

К делу Кэссин все-тки удлось приствить. Помощник писря кк рз уехл н три дня проведть свою змужнюю дочь, и писрь по просьбе увжемого господин лекря соглсился н эти три дня дть рботу бойкому преньку, отменно влдеющему кистью. Опытный писрь не опслся, что незжий прень стнет у него хлеб отбивть: будь он хоть трижды грмотный – все рвно он не знет, кк соствлять по форме прошения и судебные зписи. Со временем, может, он и стл бы опсным соперником… но три дня – это всего лишь три дня. З три дня многому не нучишься. Перебелить черновик зписи новый подручный может – и лдно. К тому же господин лекрь з него поручился.

Одним словом, Кэссин вствл чуть свет, нспех умывлся и убегл из дому, едв успев позвтркть. Пок Кенет стрлся н поденной рботе, Кэссин выводил строку з строкой, не рзгибя спины. Н четвертый день вернулся помощник писря, и Кэссин вежливо рспрощлся со своим ннимтелем. К этому времени Кенет и Кэссин окзлись облдтелями полутор связок монет, двух рубшек и одного недурного кфтн н двоих: помощник писря рсщедрился н рдостях, узнв, что этот вежливый юнош с прекрсным почерком собирется вскоре съехть от господин лекря, знчит, н его место не претендует, и от избытк чувств подрил Кэссину свой стрый кфтн.

– В тком виде уже можно и в город идти, – зключил Кенет. – Н пошлину при входе нм, пожлуй, хвтит.

– Еще и н пирожок с луком остнется, – зверил его Кэссин.

– Вот и лдно. Знчит, звтр пойдем. – Кенет обернулся к строму лекрю. – Мне неловко быть вм в тягость, господин Вйоку, но… не могли бы вы еще денек присмотреть з Нмэном? Очень бы мне не хотелось звтр брть его с собой в город.

– Д рзве это тягость? – искренне удивился Вйоку. – Присмотрю, конечно.

Нутро Кенет рзбудил Кэссин еще зтемно. Зтенное нетерпение в его взгляде было нстолько сильным, что Кэссину подумлось невольно – ложился ли Кенет спть этой ночью? Может, и вовсе глз не сомкнул? Тк ему неймется поскорей окзться в городе – были бы крылья, полетел бы!

Кэссин был уверен, что Кенет пойдет в город тк, кк мги ходят, если торопятся: один шг – и ты уже н месте. Но нет, путь до город Кенет преодолел пешком, кк все обычные люди, хотя искушение сокртить себе дорогу явно было очень велико.

После уплты входной пошлины у Кенет и Кэссин остлось почти полсвязки монет – куд больше, чем н пресловутый пирожок. Кэссин и хотел купить чего-нибудь поесть им обоим, но Кенет только нетерпеливо отмхнулся в ответ н его предложение.

– После, – кртко ответил он и, помолчв, добвил: – Может, эти деньги нм еще и пригодятся.

Кэссин спорить не стл. В конце концов, Кенету виднее, нужны ли ему деньги для поиск тинственного незнкомц. Тем более что ищет его Кенет кк-то уж очень стрнно. Сперв он решительным шгом нпрвился н ближйший рынок, словно ндеялся купить своего незнкомц в ккой-нибудь зеленной или ветошной лвке н оствшиеся медяки. Н рынке он, однко, здерживться не стл, пересек его все тем же быстрым шгом и вошел в гдльные ряды. Может, он хочет поручить поиск гдльщику? В тком случе он слишком уж придирчиво выбирет. Если по рынку Кенет промчлся рысью, то вдоль гдльных рядов он полз, кк больня черепх, остнвливясь возле кждого гдльщик – пусть нендолго, тк ведь гдльщиков н рынке много.

Когд Кенет покинул гдльные ряды Глвного рынк, солнце уже стояло в зените.

– Что, не ншлось подходящего гдльщик? – посочувствовл Кэссин.

– Не ншлось, – с отсутствующим видом произнес Кенет. – Слушй, у вс н других рынкх гдльные ряды есть?

– Кк не быть, – вздохнул Кэссин, предчувствуя долгий и утомительный поход по всем гдльным рядм всех рынков столицы.

Тем же мнером – сперв бегом, потом ползком – они посетили Портовый и Новый рынок – безрезульттно. Несколько рз Кенет змирл возле очередного гдльщик ндолго, и Кэссин собирлся было вздохнуть с облегчением – но нет, неуемный мг рзочровнно пожимл плечми и снов влек Кэссин в путь.

– Похоже, я не с того нчл. – Кенет говорил, чуть здыхясь – видно, полудення жр и его доконл. – Мне не смый бойкий рынок нужен, ккой поплоше. Есть у вс ткой?

– Есть, – устло ответил Кэссин. – Стрый рынок, попросту – Тошниловк. Тм обрезки мяс продют по дешевке, овощи подгнившие, вчершний хлеб… ну, в общем, звль всякую. Тушки кроличьи… из тех кроликов, что мяукют.

– Пошли скорей, – бросил Кенет, не дослушв. – Где это?

Кэссин отвернулся, скорчил рожу – но послушно повел Кенет к обшрпнным воротм Строго рынк.

Действительно Тошниловк. От одного зпх зрнее низннку выворчивет. И гдльные ряды рынку под стть: куд ни глянь – повсюду яркие ндписи, ж в глзх рябит. «Непревзойденный гдльщик»… «Лучший мстер гдния»… «Мстер, постигший дрконью премудрость»… шрлтны, д и только. Кенет от смолучших гдльщиков нос воротил – неужто он польстится н ткое брхло?

А Кенет шел медленно, очень медленно… и очень внимтельно приглядывлся к гдльщикм… нет, не к гдльщикм – к их рукм. Кэссин и см невольно уствился н их руки – пропойно дрожщие, неловкие – или по-воровски проворные. Нет, уж здесь-то Кенет нверняк не нйдет хорошего мстер своего дел! Хотя… вот эти руки кк будто и ничего… с ткими рукми можно приискть себе местечко и получше, чем здворки Тошниловки.

Кэссин тк пристльно вглядывлся в эти руки, что не срзу сообрзил, кк долго они с Кенетом стоят возле их облдтеля. Ни в лицо гдльщик, ни н его потрепнную гдльную книгу Кенет дже не взглянул – только н руки.

– Милости просим, почтенный господин, – не подымя взгляд от гдльных бирок, произнес гдльщик. Все првильно: хороший мстер до нчл гдния н клиент не смотрит. – Гдние зкзывть будете?

– Буду, – ответил Кенет, снял со связки несколько монет и бросил их гдльщику. Тот поймл их н лету, по-прежнему не глядя н клиент. Кэссин ощутил, кк нпрягся Кенет… неужели он нконец-то ншел подходящего гдльщик?

– По знкм рождения или имени? – деловито осведомился гдльщик.

– Имени, – ответил Кенет, нгнулся и см извлек из кучки гдльных бирок две со знкми своего имени. Те, кто не желет по рзным причинм нзывть своего имени вслух, чсто тк поступют. Однко потом они отдют бирки гдльщику в руки, Кенет этого не сделл. Одну он положил перед гдльщиком вертикльно, другую приствил к ней нискосок, будто отходящую от ствол ветвь.

– А вы рзбиретесь, почтенный господин, – увжительно зметил гдльщик. – Н что гдть будете – н свою судьбу или н общую с кем-то?

– Кк обычно, – коротко ответил Кенет.

Гдльщик метнул цветные бирки, поднял упвшую ближе всего к Кенету и ссыпл в мешочек остльные.

– Крсня, – возглсил он. – Совсем неплохо для нчл. Кк обычно… н встречу, знчит… и с кем, почтенный господин?

– С вми, – побледнев, ответил Кенет.

С лиц гдльщик тоже сбежл вся крск. Впервые з время рзговор он поднял взгляд н необычного посетителя.

– Я не шучу, – очень тихо произнес Кенет. – Гдйте.

Не сводя с него глз, гдльщик вновь потянулся з биркми и добвил две к тем, что положил Кенет, оборотной стороной вверх. Потом он открыл Книгу Имен, быстро перелистл ее и впился взглядом в ее стрницы. Нйдя то, что искл, он змер и побледнел еще сильнее – Кэссин-то думл, что сильнее уже и невозможно! Взгляд гдльщик скользил по строкм книги – еще рз и еще, словно он не вполне верил увиденному.

Кэссин никогд еще не видел ткого стрнного гдния и с нетерпением ждл, когд же гдльщик скжет, что он ткого вычитл в своей книге. Вместо этого гдльщик резко зхлопнул книгу, быстро сгреб в мешок свои хитрые причиндлы и одним рывком поднялся н ноги. Лицо его оствлось по-прежнему бледным, во взгляде тилсь нстороженность, но губы уже улыблись.

– Я готов, – скзл гдльщик. – Идем.

Глв 2

У РЫБЕЙ НЕТ ЗУБЕЙ

Кэссин просто умирл от любопытств: с той минуты, кк гдльщик взвлил н плечо мешок с приндлежностями своего ремесл и последовл з Кенетом, они и прой слов между собой не обмолвились. Зто любопытство не снедло жителей Ремесленки. Войди в предместье совершенно чужой человек, без провожтого, – и не одн пр глз нстороженно следил бы з ним из окон. Тк ведь не чужк идет по улицм Ремесленки – постоялец господин лекря Вйоку двнего приятеля встретил и позвл в гости. Совершенно дже обычное дело. Никто не проявил к гдльщику ни млейшего интерес – ну, может быть, кое-кто и подумл, что недурно и зглянуть к господину лекрю кк бы по делу, зодно и н гдние нпроситься. Если, конечно, в доме нйдутся лишние деньги н подобное бловство.

Кенет и гдльщик молч вошли в дом и зтворили з собой дверь. По счстью, млыш Нмэн под присмотром строго Вйоку исследовл грядки с целебными трвми, тк что беседе не мог помешть никто.

Д когд же эти двое зговорят? Молчт и смотрят друг н друг, словно не могут понять – то ли им вместе вино пить, то ли морды бить? И кто из них откроет рот первым?

Первым нрушил зтянувшееся молчние Кенет.

– Я бы хотел вм передть привет, – глуховто произнес он. – От вшего родственник… моего побртим.

Гдльщик усмехнулся и пристльно посмотрел н Кенет.

– Ну, если от побртим… – пробормотл он, – не откжите в любезности…

Он протянул Кенету првую руку.

– Помогите перстень снять. Совсем он меня змучил. Ну никк не снимется.

Стрнное дело – Кэссин н его руки чуть не чс пялился, перстень зметил только сейчс. И кк он мог не рзглядеть мссивное кольцо с крупным кмнем? Богто выглядит… откуд оно взялось у нищего гдльщик с окрин Тошниловки? И просьб до чего стрння…

Если Кэссин неожидння просьб удивил, то Кенет – нисколько. Он двумя пльцми коснулся перстня – и кольцо, которое «никк не снимется», легко скользнуло в его подствленную лдонь.

После чего гдльщик снов удивил Кэссин. Он встл и склонился перед Кенетом в глубоком почтительном поклоне. Кенет злился крской и ответил гдльщику тем же.

– Д, – выдохнул гдльщик, – знет мой родственник, кого побртимом нзвть. Я слышл о тебе. Вот и познкомиться довелось. Здрвствуй, Кенет Деревянный Меч.

– Здрвствуй, Юкенн, – в тон ему ответил Кенет. – Или я должен именовть тебя «вше высочество»?

– Брось, – отмхнулся Юкенн, – пустое.

Кэссин ощутил легкое головокружение. Когд по левую руку от тебя стоит великий мг, по првую – особ королевской крови, это, нельзя же не скзть, немного нервирует.

– Кстти, где твой знменитый меч? – поинтересовлся Юкенн.

– Дом сдуру оствил, – вздохнул Кенет. – Думл, по нему меня легче признть можно.

– Тебя и без меч трудно с кем-то спутть, – фыркнул Юкенн. – Мги – нрод все больше пожилой, солидный. А тебе и двдцти нет. Может, тебе и доводилось слышть про других молодых мгов, мне – нет.

– Скоро услышишь, – пообещл Кенет. Юкенн неожиднно зсмеялся.

– А хорошо в деревне детей воспитывют, – произнес он. – Горожнин тк бы и нкинулся н меня с вопросми, ты, я гляжу, не торопишься, рзговор ведешь кк должно. Тебе ведь не терпится меня обо всем рсспросить, вежливость не позволяет. Снчл с гостем положено поболтть о том о сем, потом уже к делу приступть…

– Снчл гостя ндо нкормить, – отрезл Кенет. – Вот только не зню, будет ли его высочество овощную похлебку есть?

– А я, по-твоему, все это время золотых цыплят с серебряного блюд ел? – ухмыльнулся Юкенн. – Буду, конечно.

После того кк его высочество изволил отобедть похлебкой из овощей, Кенет нконец-то нчл долгожднные рсспросы.

– А теперь, может, рсскжешь все-тки, что с тобой стряслось? – кк бы между делом спросил Кенет. – Или ты боишься мне довериться?

– Д где тм, – отмхнулся Юкенн. – Я вот тебя в первый рз вижу, Деревянный Меч, у смого ткое чувство, будто мы с тобой двно знкомы.

Кенет улыбнулся ккой-то стрнной улыбкой – кк покзлось Кэссину, немного печльной, – но ничего н это не скзл.

– Дурк бы я был, если бы тебе не доверился, – зключил Юкенн. – А вот прнишк твой… ему можно доверять?

– Вполне, – ответствовл Кенет, и щеки Кэссин жрко вспыхнули. – Я дже хотел бы, чтобы он тебя послушл.

– Тогд пусть слушет, – блгодушно соглсился Юкенн, – может, и поймет что… я вот не очень понимю.

Он потянулся, кк сытый кот, и дже слегк зжмурился.

– Перстень этот, что ты с меня снял, – неторопливо нчл Юкенн, – я в подрок получил. Мне кк принцу и послу Сд Мостов кких только подрков к прздникм не присылют. По этикету полгется, будь он нелден. Смые рзные люди – я иных и вовсе не упомню, подрки они мне присылют. Ну подрки от рзных тм влдетельных особ – это, считй, дело госудрственное. Если ккой-нибудь сопредельный првитель хоть дохлую кошку к Дню Рвноденствия не прислл, поневоле здумешься, что он этим хочет скзть: то ли презрение свое выржет к тебе, ничтожному, то ли см ты его чем-то оскорбил ненроком, и не пхнет ли это дело…

– Дохлой кошкой, – невозмутимо вствил Кенет.

– Войной, – вздохнул Юкенн. – Или еще ккой-нибудь неприятностью. Уж ткое это дело – дипломтия. Поэтому я все подрки очень внимтельно оценивю и все до последней мелочи зписывю в особую книгу – что получено, от кого, когд, что этот господин подрил в прошлый рз… Это ведь не мне подрено, не принцу Юкенне, племяннику князя-короля, послу в Згорье. Я когд домой поеду, подрков этих с собой не возьму, все в посольстве остнется, понимешь?

– Понимю, – кивнул Кенет.

– Тогд ты должен понимть, что подрки я принимю с осторожностью – мло ли ккую пкость могут послу подсунуть под видом подрк? Отрвленное вино, нпример… или еще что-нибудь в том же роде.

Кенет снов кивнул.

– А колечко это мне прислл его высокородное блголепие господин Глвный министр Тгино. Вот уж от кого бы я и мелкой монеты из рук не принял! Я его, погнц, двно остерегюсь, и он это знет. Я обычно к его подркм и не притргивюсь… тут, не долго думя, срзу перстень н плец ндел и думть о нем збыл. И стрнным мне это не покзлось.

– Нговоренное кольцо? – осмелился уточнить Кэссин.

– Нговоренное, – кивнул Юкенн. – Я ведь и вообще перстни ношу только по большим прздникм, когд мне положено при всех посольских реглиях щеголять, потом срзу же снимю. А это кольцо днем и ночью носил, и не мешло оно мне, и не змечл я его. И никто другой не змечл. Ты ведь тоже н мои руки смотрел, кольц нверняк не приметил.

Кэссин покчл головой.

– Я приметил, – сообщил Кенет.

– Н то ты и мг, – хмыкнул Юкенн. – А я всего-нвсего посол. Знчит, ношу я этот перстень чуть не с год, и тут приходит мне, послу, приглшение. Зовут меня в сопредельное госудрство посетить его величество короля Югиту по случю… вот збыл! Д это и не вжно. См не зню отчего, но приглшение это меня встревожило. Взялся я з Книгу Имен – я, знешь ли, гдльщик тоже не из последних.

– Зню, – отозвлся Кенет. – Кк бы я инче тебя ншел?

– Стл я и тк, и сяк по именм рсклды делть – и ничего особо скверного не обнружил. Нельзя скзть, что очень уж сочетние блгоприятное – Югит и Юкенн, – но и угрожющего тоже ничего. Мир от ншей встречи не перевернется. Опять же приглшение – штук ткя, что не отвертишься. Очень мне хотелось больным скзться, д что толку? Снов ведь приглсят. Один рз – болен, и дв рз – болен, н третий рз – что з болезнь? Острое дипломтическое осложнение? Если посол одной стрны тк упорно не желет ехть с визитом в другую… ткой откз может очень плохо кончиться.

Юкенн досдливо сморщился.

– Вот я и поехл. Еду и все себя уговривю, что грош ломного мое дурное предчувствие не стоит. А н душе тк пкостно, словно… д нет, вспоминть дже не хочется. Пересекю я грницу, и встречет меня почетный эскорт – все кк полгется… д только не совсем. Потому что встречть иноземных послов обязн министр этикет и церемонил – есть ткой министр, господин Дйритэн. Я с ним знком. Солидный, предствительный, кк похоронные дроги, обидчив безмерно, но мы с ним неплохо лдили. Я и речь по случю встречи с ним приготовил… встречет меня вовсе не господин Дйритэн, кк полглось бы, см Глвный министр Тгино. Чтобы почету мне больше окзть. Вот тут-то я з голову и схвтился.

– А почему? – не выдержл Кэссин.

– А потому, что единственный почет, который может мне окзть господин Тгино, – это отрубить мне голову золотым топором. Чтоб почету было много, голову мне рубили долго. И если уж он смолично нлдился меня встречть – это что-то д знчит. Ну, я долго ждть не стл. До столицы мы в тот день, по счстью, не доехли. Вот кк только мы н постой определились, я тут же снов гдть принялся. Но теперь уж не н дв имени, н три. Тгино, Югит и Юкенн.

Юкенн примолк и яростно хрустнул пльцми.

– У меня от этого гдния волосы дыбом встли, – со злостью произнес он. – Кк ни рсклдывй ткое сочетние имен, выходит одно и то же: смерть короля Югиты от моей руки… моя смерть, смо собой… войн… стоило прибвить к рсклду имя Тгино, и судьб определилсь – хуже некуд. Смотрю я н этот рсклд и одного никк понять не могу: с чего это мне вдруг в голову взбредет короля убивть? О нечянности тут и речи нет: гдние ясно глсит – убийство. Д и короля нечянно не убьешь, это ж тебе не пьяный мстеровой, которого приятель столярным отвесом по голове может треснуть ненроком. Тут всякие случйности исключены. А убивть короля у меня никких причин нет, ноборот: я же своей стрне не врг.

Кэссин уже нчинл догдывться, ккое продолжение последует з этими словми.

– И если рсклд делет тким имя Тгино, – рзъяснял Юкенн, – знчит, причин именно в нем. Именно он смерти короля и добивется… это для меня, впрочем, не новость… только почему же тогд короля должен убить я, не он? Вот тут-то мне кольцо подренное н пмять и пришло.

Юкенн невольно взглянул н свою руку, уже освобожденную от кольц.

– Решил я его н всякий случй снять… решение длось с трудом, выполнить я его и вовсе не смог. Только пытюсь перстень снять – в глзх мутится. И срзу збывю, что это я только что сделть хотел… вроде и хотел что-то… вроде и нет. Нпрягусь, вспомню, руку к перстню протяну – опять! Рз три сознние терял, тк снять кольцо с пльц и не смог. Тогд-то я и нчл хоть что-то сообржть.

Кэссин чуть приметно кивнул: он-то уже все понял. Человек, постоянно отряжющий к господину Глвному министру мгов-шифровльщиков, волей-неволей ознкомится немного с его методми.

– Ему хотелось убрть короля. Вот он и придумл, кк это сделть: моими рукми. Змечтельный повод для войны! И Згорье в эту войну тоже будет втянуто, тут уж никких сомнений.

– Н чьей стороне? – осведомился примолкший было Кенет.

– Н своей, – ответил Юкенн. – Сд Мостов воюет с Згорьем, войск господин Тгино – с нми обоими… и побеждют, рзумеется. Королю Югите эт войн ни к чему, зто он очень нужн Тгино. Хитро придумно – одним удром рспрвиться с королем и рздобыть долгожднный повод для войны. Для меня эти его змыслы – не тйн. Я ведь, собственно, для того и решил поехть, чтоб повод ему не подвть, – вышло тк, что прыгнул я из-под дождик д в море.

Кенет и Кэссин безмолвно переглянулись: несмотря н гнев и досду, в голосе Юкенны сквозило некоторое увжение к хитроумному противнику.

– А мне что делть оствлось? Покуд кольцо н пльце, короля Югиту я должен избегть всеми силми. Избвиться от кольц я не могу – знчит ндо бежть. Причем бежть тк, чтобы опять же повод не подвть. Если я просто сбежл – знчит проявил неувжение к приглсившему меня королю. Если меня, приглшенного посл, убили – тоже повод для войны. Юкйгин будет просто вынужден ее объявить. И дже если он не зхочет и попытется кк-то покончить дело миром, Тгино ему ткой возможности не дст. Знчит, я должен не сбежть и не умереть, исчезнуть непонятным обрзом. Вот я всю комнту вверх дном перевернул потихоньку и вышел. Пусть гдют – то ли меня похитили, то ли убили, то ли я см ушел. Пок Тгино не будет точно знть, что со мной случилось, действовть поостережется. А я выигрю время.

Кэссин вновь кивнул. Другого человек исчезновение нмеченной жертвы могло бы только подтолкнуть к решительным действиям – но мникльно осторожный и подозрительный Тгино не мог не зтиться н время. Д, Юкенн неплохо изучил своего противник.

– Я думл, что, пок меня будут искть, я успею пересечь грницу и добрться до своей резиденции в Згорье, тм уж придумю, что предпринять.

– А до Згорья добрться не сумел?

– Кк видишь. – Юкенн снов хрустнул пльцми. – Не смог дже близко к грнице подойти. В обморок пдл, кровью меня рвло… в себя я всякий рз приходил все ближе к столице. Тянуло меня туд. В последний рз очухлся я возле Тошниловки и решил, что не стоит больше судьбу искушть. Пок я в своем уме, я еще хоть кк-то з себя отвечю, следующий обморок приведет меня прямиком в королевский дворец. И чем дльше я попытюсь уйти, тем вернее тк оно и будет. Уйти не могу, довериться некому, весточку послть не с кем… д и не скзно, что я сумел бы послть эту весточку, дже если бы и гонец ншелся. Был ведь у меня ткой случй, что я покончить с собой хотел… не вышло у меня ничего. Кольцо не пустило.

– Оно и к лучшему, – зметил Кенет.

– Првд твоя, – ухмыльнулся Юкенн, – только тогд я тк не думл. Ты и предствить себе не можешь, кк я тебе обрдовлся. Дже имени твоему. Кенет – имя в здешних крях редкое. Ндо же, думю, земляк поплся. А потом, когд гдть стл, см себе не поверил пончлу. Совершенно ясный рсклд, без недомолвок, без хитромудрых толковний. Спсение мое пришло, и все тут. Я тогд еще не понял, что ты и есть тот смый Кенет… но уж когд ты мне привет передл… д я н рдостях чуть не рехнулся!

Кэссин едв сдержл удивленную улыбку. Если посол-гдльщик и испытывл безумную рдость, н его поведении это почти не скзлось. Он выглядел и вел себя вполне рзумно. Рзве что избыточное многословие… ну, д после того, что он пережил, это вполне естественно.

– Прости, – сокрушенно промолвил Кенет, – я мог бы прийти и рньше. Дело тут одно меня здержло.

Кэссин покрснел. Ведь это из-з него здержлся Кенет, из-з его нелепых метний и сомнений. Теперь, когд все было позди, единственно возможный выбор предствлялся нстолько смоочевидным, что Кэссин в толк взять не мог: что мешло ему сделть этот выбор знчительно рньше?

– Не вжно, – великодушно отозвлся Юкенн. – Глвное, что ты не опоздл.

– Кэссин, – неожиднно окликнул Кенет, – посмотри-к н это кольцо. Мне сдется… но ведь я и ошибиться могу.

Кэссин потянулся через стол, взял в руки лежщее перед Кенетом кольцо и внимтельно осмотрел его. Д нет, никкой ошибки. Дже если бы Кэссин и не видел рньше тких колец, он все рвно понял бы, откуд оно взялось. Побывв всего несколько мгновений в рукх Кенет, кольцо зметно поблекло, ободок его истончился, кмень потускнел.

– Ты не ошибся, – после недолгого осмотр возглсил Кэссин. – Гобэй ткие перстни дюжинми делл. Нстоящие природные тлисмны у него не получлись, но нговорные кольц он делл неплохо. В них ведь не см кмень рботет, нложенное н него зклятие.

– Ясно, – коротко ответил Кенет.

Юкенн смотрел н кольцо тем тяжелым взглядом, которым очень мужественный человек смотрит н то, что пугет его до потери сообржения. Кенет перехвтил его взгляд, криво ухмыльнулся, взял кольцо из рук Кэссин и зжл его в лдони. Когд он рзжл руку, кольц в ней не было.

– Вот и все, – скзл он Юкенне. – Этого перстня больше нет и никогд не будет.

Юкенн улыбнулся с облегчением, подлся вперед, внезпно нвлился н стол, уронил голову н руки и мгновенно зснул.

– Бедняг, – сочувственно произнес Кенет. – Лдно, бери его высочество з плечи, я з ноги возьму. Ндо его в постель перетщить. Пусть выспится по-человечески.

– А не проснется? – усомнился Кэссин.

– Ккое тм! – мхнул рукой Кенет. – Его сейчс кленым железом не рзбудишь.

Вдвоем они без особого труд дотщили Юкенну до постели.

– Вот тк, – удовлетворенно промолвил Кенет, укрывя Юкенну одеялом. – А теперь откроем дверь. Господин лекрь с Нмэном с минуты н минуту вернутся.

Кэссин был уверен, что его высочество прохрпит смое меньшее сутки-двое. Он ошибся. Нутро именно Юкенн проснулся первым – не нстолько, чтобы встть из постели, кк все нормльные люди, но достточно, чтобы зхотеть это сделть. Спросонья у него зкружилсь голов, и он попытлся вновь сесть н постель, но промхнулся и с грохотом припечтл своей высокородной здницей дощтый пол. Шум, сопровождвший его выход из постели, и рзбудил Кенет с Кэссином.

– Куд ты? – ужснулся Кенет. – Еще совсем рно… спи.

– Не могу я спть, – хрипло пробормотл Юкенн. – И не вздумй пробовть н мне свои мгические штучки. Все рвно не зсну.

По мнению Кэссин, Кенет был совершенно прв. Вид Юкенны был ужсен. Лицо у него было светло-зеленое и слегк помятое, кк збытый повром н кухне слт. Глз обвело темными кругми. Сонно-мутный взгляд не мог остновиться ни н чем определенном, словно Юкенн продолжл еще досмтривть сон.

– Кк скжешь, – поклдисто уступил Кенет. – Тем более что ты прв.

Он тихо прошелся босиком по прохлдному полу и вышел н кухню. Вскоре он вернулся с небольшим подносиком. Н подносе стоял кувшин, три чшки и миск со вчершними лепешкми.

– Что это? – не вполне внятно поинтересовлся Юкенн.

– Звтрк, – ответил шепотом Кенет, осторожно ствя поднос н пол. – Нмэн с дедом Вйоку еще спят, не стоит их будить. Нм лучше переговорить обо всем, пок они не проснулись.

– Нет, в кувшине что? – нстивл Юкенн.

– Гдость стршня, – невозмутимо прошептл Кенет. – Я эту дрянь еще с вечер зврил, к утру он кк рз нстоялсь. Отвртительное пойло. Зто хлебнешь рзок – и сн кк не бывло. Я был уверен, что он тебе пондобится. Не знл только, что тк скоро.

Юкенн принял из рук Кенет чшку с нпитком, вдохнул поглубже и выпил злпом. Глз его немедленно зкрылись, из-под опущенных век хлынули слезы.

– Ух, – только и смог вымолвить он, отдышвшись.

Кэссин, нученный его примером, отхлебнул небольшой глоток. Вкус нпитк был неописуем. Горький, вяжущий, с непередвемо мерзким метллическим привкусом. Однко после первого же глотк в голове нстолько прояснилось, что Кэссин, хоть и с отврщением, все же допил свою чшку до дн.

– Лепешкой зкусите, не тк противно будет, – посоветовл Кенет, искос нблюдя з ними. См он уже опорожнил свою чшку и теперь медленно жевл лепешку, стрясь зглушить нвязчивый привкус.

– Из чего ты сврил это зелье, – скривился Кэссин, – из крысиных хвостов нпополм с клопми?

– Нет, зчем же, – отозвлся Кенет, – я просто прошелся вчер по грядкм ншего хозяин и всяких трвок ндергл.

– И првильно сделл, – вступил в рзговор Юкенн. – Нет у нс времени ни н долгий сон, ни н долгое пробуждение.

– Его еще меньше, чем кжется, – соглсился Кенет. – Зря я тебя сюд привел… хотя больше было некуд. И я тогд еще не знл, что с тобой стряслось.

– Зто теперь ты понимешь, что уходить нм отсюд ндо, – скзл Юкенн, – и побыстрее.

– Д почему? – Кэссин донельзя рсстроился. Очень уж ему полюбился говорливый стричок Вйоку. Кэссину было тк хорошо, тк уютно в его ветхом скрипучем домишке, кк не бывло уже двно… может стться, что и никогд.

– Потому, что приютил нс хороший человек по доброте душевной, – рстолковл ему Кенет, – мы ему можем отплтить черной неблгодрностью. Юкенну нверняк уже ищут.

– Не ищут, искли, – педнтично попрвил Юкенн. – Ткие мордовороты тупые. Прохживлись повсюду… и по Тошниловке тоже. Не очень усердно – скорее тк, н всякий случй. Вряд ли господину Тгино пришло в голову искть меня именно тм. А дже если бы и пришло – много ли толку? Описния моей внешности он своим людям роздл… тк ведь я см н себя не похож.

– Все изменилось, – возрзил Кенет. – Я ведь недром кольцо твое вчер тк пристльно рссмтривл, потом еще и Кэссину покзл. Удостовериться хотел, ккого это мг рбот: не см же Тгино нговор делл. Тк вот, мг этого больше нет…

– Быть не может! – перебил Юкенн. – Если бы он умер, нговор должен был лишиться силы.

– А я и не скзл, что он умер, – усмехнулся Кенет. – Я скзл, что его больше нет. Вот и посуди см: снчл ты исчез у Тгино из-под нос, некоторое время погодя исчезет и мг, который по его прикзу нговор делл. Есть отчего збеспокоиться. Если рньше он тебя искл без особого усердия, скорее для порядк – рно или поздно приведет тебя нговорный перстень в королевский дворец, – то теперь он примется з поиски всерьез.

– Это верно, – помрчнел Юкенн. – Я-то собирлся уходить по совсем другой причине и немного позже.

– А нм, получется, дже не уходить, дрпть ндо, – тоскливо подытожил Кэссин. – Думю, стршие ученики уже сообрзили, что ничего они н пустыре не высидят. И господин Глвный министр уже получил донос. Мол, поймл господин мг другого господин мг…

– Продолжй! – взмолился Юкенн. – Д поподробнее! Мне очень вжно знть, что этот погнец знет точно, о чем только догдывется.

– Точно он знет, что дом рстял и мг нет. – Кэссин чуть приздумлся. – Пожлуй, н этом все. Он мог прослышть, что в окрестностях бродили двое прней с ребенком… но едв ли он догдется, что мы кк-то к этому делу причстны. Хотя при его подозрительности… ох не зню. Лучше нм удрть отсюд поскорее.

– Нмэн придется оствить, – произнес Кенет. – Это, конечно, опсно, но брть его с собой еще опсней. Господин лекрь может выдть мльчик з ккого-нибудь тм внучтого племянник… з дльнюю родню, в общем. А с нми он может попсть в ткую передрягу…

– Соглсен, – кивнул Кэссин и отвернулся, чтобы скрыть внезпную бледность. Нмэн был прнишк слвный, что и говорить. К тому же млыш Нмэн – все, что остлось от кэйри Гобэя. Помогя Кенету бежть, Кэссин вовсе не ощущл себя предтелем – но теперь ему предстояло оствить Нмэн, пусть и для его же блг…

– Эй, что згрустил? – окликнул его Кенет. – Уходить не хочется?

– Д не в том дело, – вздохнул Кэссин. – Просто я себя чувствую… дже и см не зню кем. Очень хочется поступить првильно… вот только не зню, кк это – првильно.

– Не знешь? – прищурился Кенет. – А ну-к быстро: кк првильно – у рыбов нет зубов, у рыбей нет зубей или у рыб нет зуб?

– У рыб нет зуб, – мшинльно ответил Кэссин.

– У рыб нет зубов! – рявкнул Кенет. – Только это тоже непрвильно. Потому что зубы у рыб есть. Понял?

– Нет, – честно ответил Кэссин.

– Ты выбирешь, ккое из непрвильных решений смое првильное, – пояснил Кенет. – А они все непрвильные. Вот кк с этими рыбми и зубми.

– А кк же тогд првильно? – рстерялся Кэссин.

– А првильно – собирть нши пожитки и дрпть в лес.

– У рыб нет зуб, – негромко зметил Юкенн.

– Почему? – обернулся к нему Кенет.

– А потому, что и это непрвильно. Предместья и лес Тгино стнет прочесывть в первую очередь. И нроду н поиски снрядит уйму. Может, дже целое войско. С него стнется. Смое безопсное для нс сейчс – это вернуться в город. Тм он уже искл, и в смое ближйшее время город зново прочесывть никто не стнет.

– Тк-то оно тк, – пожл плечми Кенет, – но в лесу мы и сыты, и в тепле, куд нм в городе подться?

Кэссин мгновенно воспрял духом.

– А вот это я беру н себя, – зявил он. – У меня есть кое-ккие стрые друзья. Они нс укроют.

– Вот и змечтельно! – просиял Юкенн. – Только не «нс», вс. Мне с вми покуд не по пути. И хорошо бы, – обртился он к Кенету, – чтобы ты меня н место доствил.

– Доствлю, – кивнул Кенет. – Куд?

– К дверям ншего посольств, – невозмутимо ответствовл Юкенн.

– Куд?! Д, нм туд и впрямь ходу нет. Что ты змыслил?

– Тм видно будет, – отозвлся Юкенн.

– Кк же нм с тобой потом нйти друг друг? Или ты полгешь обойтись без помощи?

– Если бы! – вздохнул Юкенн. – Без вшей помощи мне никк не обойтись. Только я пок не зню, что з помощь мне пондобится, подствлять вс до тех пор понпрсну не хочу. Лучше скжите, где вс искть. Я вс см нйду.

– В порту, – охотно откликнулся Кэссин. – В тупичке возле Строй Верфи. Положишь зписку з кучу сломнных бочек. Они тм испокон веку стоят, уже и мхом поросли. Знешь это место?

– Нйду кк-нибудь, – кивнул Юкенн.

– В порту, в порту… – здумчиво пробормотл Кенет. – Послушй, твое высочество, у тебя пустых гдльных бирок не нйдется?

– Кк не быть, – подтвердил Юкенн. – А тебе зчем?

– Ндпиши их своей рукой и оствь нм.

– Гдть собрлся? – ухмыльнулся Юкенн.

– Гдльщик из меня – кк из жбы соловей, – хлднокровно возрзил Кенет. – А вот если придет к тебе человек и скжет, что он-де от меня…

– Понял, – ухмыльнулся Юкенн. – Првильно. Свой почерк я всегд узню. А если нет бирки, знчит, это не твой гонец, соглядтй.

Он высыпл н стол несколько чистых гдльных бирок и быстро ндписл кждую из них смыми обычными среди гдльщиков знкми: «земля», «вод», «удч» и прочими.

– Это ты хорошо придумл, – снов одобрил он, вручя Кенету горстку бирок. – Глядишь, из тебя еще и получится недурной придворный интригн.

– Вот уж чему не бывть! – Возмущенный Кенет скривился тк збвно, что Кэссин едв не зхохотл.

Кенет подкинул бирки н лдони, поймл их и ссыпл в потрепнную холщовую сумку.

– Погоди сумку звязывть, – остновил его Юкенн. – Хочу с тобой зрботком поделиться.

Он вытщил из своей гдльной сумки четыре связки мелких денег и две крупные серебряные монеты.

– Для того, что я здумл, деньги эти не нужны, – объяснил Юкенн. – Ноборот, они могут мне только помешть. Не выбрсывть же их… все-тки см зрботл! А у вс обоих вид не тк чтобы очень денежный. Вм лишняя монетк не помешет.

– Это верно, – соглсился Кенет, пряч деньги в сумку. – Спсибо. Никогд не збуду, что племянник князя-короля нм н штны д пропитние вот этими рукми деньги зрботл.

Понять по его тону, шутит ли он, или говорит всерьез, было решительно невозможно. Кэссин и пытться не стл. А вот Юкенн, похоже, понял безо всяких усилий. Кк же легко Кенет с людьми сходится! Вчер только они с Юкенной впервые познкомились, сегодня понимют все с полуслов, кк стрые друзья, подтрунивют, усмехются… Кэссин и посейчс еще толком не рзобрлся, кк ему вести себя с Кенетом, не говоря уже о Юкенне.

– Тебе пор, – объявил Кенет.

– Сейчс. – Юкенн встл и отвесил Кэссину прощльный поклон.

Вот когд Кэссин окончтельно убедился, что перед ним – принц и дипломт! В неспешном поклоне Юкенны не было и нмек н фмильярность – негоже ведь принцу пнибртствовть с оборвнцем: это унизительно не только для принц, но и для оборвнц. Подобня бесцеремонность отдет чудовищным высокомерием: дескть, я тебя нстолько ни в грош не ствлю, что подобный фмильярный поклон не может унизить моего достоинств. Нет, поклон Юкенны не был пнибртским. Но не было в нем и церемонной официльности. Тк клняются человеку, к которому испытывют увжение и блгодрность, н чью дружбу ндеются в будущем… все првильно, Кэссин ведь Юкенне пок еще не друг, всего лишь случйный знкомый. Другой н месте Юкенны долго и мучительно сообржл бы, срвнивя мысленно все возможные и невозможные оттенки вырзительности, и подобный поклон был бы итогом целого дня тяжких рздумий. А вот Юкенн поклонился именно тк, дже не здумывясь. Его тело смо выбрло, кк именно следует вырзить душевное рсположение, и выбрло мгновенно, дже без учстия рссудк. Совершя ответный поклон, Кэссин подумл, что уж теперь-то он понял рз и нвсегд, чем опытные дипломты отличются от простых смертных. Никкие прострнные объяснения не смогли бы вырзить этого рзличия лучше.

– А вот теперь пойдем, – произнес Юкенн и взял Кенет з руку.

Кэссин не влдел искусством мгновенных шгов. Им не влдеет ни один ученик, пок не нйдет своего мест средоточия и не стнет мгом. Это искусство снисходит н мг в момент обретения им средоточия, кк и способность н любом рсстоянии чувствовть, что ккой-то другой мг взялся з свое дело. Поэтому Кэссину было всегд интересно полюбовться, кк мги приходят и уходят. Гобэй его этим зрелищем не избловл: хоть он и был нстоящим мгом – пусть и с придурью, – но способом мгновенного перемещения пользовлся редко. Кэйри поствил дело тким обрзом, что не он идет куд-то, к нему приходят просители. Тем же, кто пытлся вызвть мг к себе, Гобэй неизменно отвечл пословицей: «Королевскя корон к тебе не прибежит и см н голову не прыгнет. Тебе он нужн – вот см з ней и иди». И когд смирившийся проситель приходил к нему, Гобэй нзнчл ему плту з свои услуги вдвое против обычной, чтоб впредь неповдно было, Кэссин только двжды видел, кк Гобэй з один шг преодолевет долгий путь, и теперь он во все глз смотрел, кк Кенет берет Юкенну з руку, делет шг и вместе с принцем рстворяется в воздухе еще рньше, чем его ног коснулсь земли.

Вернулся Кенет через несколько мгновений, ступив н то же место, с которого ушел.

– Здорово! – восторженно выдохнул Кэссин.

– А ты зря нлдился попсть в город тем же способом, – несколько охлдил его восторг Кенет. – Мы с тобой пойдем, кк все добрые люди ходят.

– Жлость ккя! – искренне вздохнул Кэссин. – А почему?

– А потому, что это небезопсно. Я ведь Гобэю тк и поплся.

Когд я переходил грницу з один шг, он меня учуял. Сейчс я шгнул не тк длеко, сил н это пондобилось меньше, и для прочих мгов это было не особенно зметно, но если мы будем шстть туд-сюд с помощью мгии, нс не смогут не зметить. Хотя поблизости нстоящих мгов вроде нет, бывшие ученики бывшего Гобэя вряд ли сумеют нс почуять, рисковть понпрсну все-тки не стоит.

– Соглсен, – вздохнул Кэссин. – А все-тки жлко.

– Ничего, – утешил его Кенет. – Вот кк покончим с этим безобрзием, обязтельно пройдемся тк, кк ты хочешь.

Обещние его было несколько невнятным и тумнным, но Кэссин оно устривло.

Рспрощвшись с Кенетом у дверей посольств, Юкенн приздумлся. Он уже вырботл весь свой дльнейший плн до мелочей… з исключением смого первого шг – он не знл, кк ему проникнуть внутрь посольств. А между тем проникнуть нужно было быстро и незметно. Несколько лишних минут ожидния грозили обернуться для Юкенны непопрвимой бедой.

Судьб обычно покровительствует тем, кто относится к ней с доверием. Юкенн не придумл зрнее, кк ему попсть в посольство, положсь в этом трудном деле н удчу, и блгосклоння судьб не змедлил послть своему любимцу ту толику удчи, в которой он тк нуждлся.

Из посольств вперевлочку вышел охрнник. Юкенн уже собрлся было окликнуть его, когд взгляд охрнник упл н стрнного оборвнц с поистине королевской оснкой. Не успел Юкенн произнести ни звук, кк охрнник схвтил его и зшвырнул в посольство.

– Тише, вше высочество, – прошелестел охрнник одними губми у смого ух Юкенны.

Тот кивнул. Конечно, он не предполгл, что охрнник принял его з подозрительного субъект, выншивющего коврные плны, хотя… кто его знет, ккие мысли могут прийти в голову охрннику посольской резиденции, когд один посол уже исчез тинственным и необъяснимым обрзом? Зто теперь Юкенн был уверен: подобные мысли не посещли бдительного стрж. Тот попросту узнл его – и приступил к действию мгновенно. Ничего не скжешь, отменный служк. Хорошую охрну держит в своем дворце господин Хкрй, полномочный посол князя-короля Юкйгин при дворе короля Югиты.

– Где посол? – тоже еле слышно прошептл Юкенн. – Он мне срочно нужен.

– Вм повезло, вше высочество, – ответил охрнник. – Его светлость господин Хкрй только что изволили окончить звтрк и из своих покоев еще не выходили. Прикжете позвть или сообщить?

– Ни то, ни другое, – покчн головой Юкенн. – Веди меня к нему.

Охрнник кивнул и повел Юкенну по коридорм посольского дворц с тким невозмутимым видом, словно сопровождть облченных в лохмотья принцев ему приходится не меньше трех рз н дню. Его невозмутимость изрядно позбвил Юкенну: у себя в посольстве он охрну не держл, блго з его безопсность головой отвечли молодые рсторопные отпрыски смых знтных семей Згорья и он еще не успел познкомиться с нрвми и обычями этого стрнного племени – дворцовой охрны.

Возле вход в личные покои посл Юкенн жестом отпустил бдительного стрж, помедлил немного, покуд тот не удлится, потом тихо отворил дверь и вошел.

Хкрй при виде Юкенны не сплоховл. Он не поднял шум, он дже не вскрикнул. Только губы его вытянулись трубочкой, и с них сорвлся не то тихий свист, не то шипение – звук, столь пмятный Юкенне еще по тем временм, когд они вместе с Хкрем рспутывли зговор против князя-короля. И точно тк же, кк вчер, когд Кенет уничтожил нговорный перстень, Юкенн ощутил ткое облегчение, что едв не зснул стоя. Это ведь не первый встречный стоял, опирясь н крй стол, – друг детств, хитроумный Хкрй, Хкрй-кобр, прозвнный тк именно з шипящий свист, которым тот отчего-то привык выржть смые сильные чувств. Этот с млолетств знкомый звук вселил в Юкенну непонятную уверенность. Все должно получиться. Нет, не просто должно – все и получится, кк здумно.

– Где ты был? – вполголос спросил Хкрй – ну и змечтельно: знчит, здесь можно рзговривть, не опсясь быть подслушнным. – Где тебя носило?

– Носило – это точно подмечено, – ответил Юкенн, усживясь поудобнее. – Сейчс все рсскжу.

И он рсскзл все – или почти все. Он ни единым словом не упомянул Кэссин и его неведомых друзей в городе и едв обмолвился о том, кк н смом деле произошл его встреч с Кенетом и о чем они говорили: если у посл нет никких секретов, пусть дже и от друг детств, ккой же он тогд посол? Хкрю Юкенн доверял почти безгрнично… но если бы не это смое «почти», переступить через которое он дозволял лишь очень немногим, едв ли Юкенн дожил бы до своих нынешних лет. Опсное это дело – рсстривть змыслы его блголепия господин Глвного министр Тгино, и привычки оно нвязывет неприятные.

– Но зчем ему это нужно? – изумился Хкрй. – Если уж ему тк необходим войн, почему он послл нговорный перстень не мне, тебе? Я ведь горздо ближе и с тким подрком нипочем бы не рзобрлся.

– Я о нем кое-что зню, – ответил Юкенн. – И он об этом догдывется. Ему нужен не только повод для войны – ему необходимо снчл уничтожить человек, который знет, зчем ему нужен этот повод. Он не может быть уверен нверняк, зню я точно или нет, но предпочитет не рисковть… и првильно делет. Потому что я и в смом деле зню.

– И что же ты узнл о нем, сидя у себя в Згорье, ткого, что я здесь рядом с ним ведть не ведю? – Хкрй не язвил, не ехидничл.

Никогд н его пмяти Юкенн подобными зверениями попусту не брослся, и потому Хкрй и н сей рз поверил ему безоговорочно. Просто ему было обидно, что Юкенн издли может сделть то, н что он см не способен вблизи.

– Ты ничего не слышл о якобы полностью истребленном роде Хдэ? – почти шепотом спросил Юкенн.

– Тк он – Хдэ? – Хкрй вновь издл свой знменитый шипящий свист.

– Тише, – предостерег его Юкенн. – Именно тк. См понимешь, он метит н престол и никк не меньше.

– Тогд тебе ндо исчезнуть! – встревоженно воскликнул Хкрй.

– Ноборот, мне ндо появиться, – возрзил Юкенн. – Мне ндоело годми сидеть и мучительно сообржть, что он еще учудит. Я собирюсь покончить с ним рз и нвсегд.

– Ты хочешь вынудить его к действиям? – сообрзил Хкрй.

– Верно, – ухмыльнулся Юкенн. – И не просто к действиям…

При воспоминнии о недвней беседе с молодым мгом Юкенн зжмурился от удовольствия, и его ухмылк превртилсь в мечттельную улыбку.

– Я хочу, – медленно произнес Юкенн, – чтоб он очень стртельно думл только об одном: кк првильно – «у рыбов нет зубов», «у рыбей нет зубей» или «у рыб нет зуб».

Глв 3

ПРЕОБРАЖЕНИЕ

Торопливое прощние с Нмэном окзлось совсем не тким душерздирющим, кк того опслся Кэссин. З дни, проведенные в домике господин лекря, млыш успел горздо больше привязться к лсковому словоохотливому стричку, нежели к двум вечно знятым прням. Конечно, он огорчился, узнв, что Кенет и Кэссин вынуждены отбыть н неизвестный срок и рсстться с ним, но куд больше его огорчил бы необходимость сорвться с уже обжитого мест и покинуть строго Вйоку. Нмэн горевл целых полчс, потом ушел вместе с дедушкой Вйоку в сд – посмотреть, созрел ли уже бочоночник. Когд Кенет и Кэссин собрлись в дорогу, Нмэн выбежл проводить их, н ходу дожевывя иссиня-черный плод бочоночник, торопливо утер перемзнную соком мордшку и был вполне доволен неопределенным обещнием вернуться, кк только будет можно. И Кэссин отпрвился в дорогу с легким сердцем.

Путь до городских ворот покзлся ему н удивление коротким:

Кэссин был нстолько знят собственными рзмышлениями, что добрлся до цели, почти и не зметив. Он рссеянно смотрел, кк Кенет рсплчивется со стржником деньгми, которыми их снбдил Юкенн, и не срзу рсслышл, что Кенет, покончив с уплтой пошлины, уже во второй рз окликет его.

Мысли Кэссин знимл отнюдь не Нмэн. Уходя, он не зствил млыш стрдть. Долг перед бывшим Гобэем он ни в чем не нрушил. Нет, в его рзмышления влстно вторглось воспоминние о совсем другом долге. До сих пор Кэссин мог опрвдывть себя тем, что до недвнего времени он не знл, что может отдть этот долг, потом возможности не имел. Но уж теперь-то он попросту не может отклдывть «н потом». Еще неизвестно, не опоздл ли он.

Когд Кэссин предложил Кенету и Юкенне укрыться у своих друзей в городе, меньше всего он думл о том, что может окзть им услугу. Он думл о том, что нконец-то сможет отыскть Покойник и уговорить, упросить, умолить Кенет взяться з ремесло целителя. Все чще н ум ему приходил мучительный вопрос – жив ли еще Покойник? Вопрос этот Кэссин прогонял нсильно, тут же нчиня думть о чем-нибудь другом. Слв Богм, ему есть о чем подумть и помимо Покойник. Но сейчс, когд цель был тк близк, мысль о Покойнике сделлсь нвязчивой. Кэссин не мог думть ни о чем, кроме того дня, когд незнкомый тощий долговязый пренек сочувственным взглядом окинул избитого, изголодвшегося Кэссин и негромко произнес: «Иди в порт и жди меня у вход н верфь. Я приду после полудня». Кэссин словно няву слышл своеобычную хрипотцу Покойник, подобющую не подростку, почти сверстнику, строму моряку или отствному глштю. Почему же ни рзу з все эти годы его не потревожил пмять об этом голосе?

Кэссин нпрвлялся в порт знкомой дорогой, не глядя по сторонм. Он шел тк быстро, что Кенет едв поспевл з ним, – все быстрее и быстрее, почти бегом. И лишь у кучи обомшелых бочек, о которых он рсскзывл Юкенне, Кэссин остновился и перевел дыхние.

– Ты тут посиди покуд, – скзл он Кенету, – я пойду поищу… кого ндо.

Кенет кивнул и принялся рсполгться поудобнее н бочкх, Кэссин нпрвился к причлу, выискивя в толпе знкомые лиц побегйцев.

Побегйцев его нметнный глз обнружил срзу же, вот знкомых лиц среди них не было. Неужели столько времени прошло, что дже те, кого он помнил совсем еще сопливыми пцнми, выросли и знялись своим промыслом? Д, пожлуй… где Кильк, Мореход, где Воробей, в конце-то концов? Плохо дело. У кого же теперь спросить, где обретются бывшие стрейшины побегйцев? Неужели Кэссин нстолько непопрвимо опоздл? И Кенету приют пообещл понпрсну…

Неподлеку от него с грохотом обрушился ящик, послышлся торопливый топоток босых пяток, ругнь ндзирющего з рзгрузкой купц и густой степенный бс грузчик: «Тк ведь ящик ну совсем гнилой, вш милость. И кто вм всучил ткое брхло негодящее?»

Кэссин обмер. Могучий бс отозвлся в его пмяти ломким юношеским бритоном – но голос был совершенно тот же. И облдтель голос теперь, кк и тогд, был почти н голову выше Кэссин, хотя тот изрядно подрос з минувшие годы.

Дождвшись, когд купец истощит свой зпс ругтельств и вновь умчится присмтривть з рзгрузкой, Кэссин подошел к огромному грузчику.

– Бнтик! – окликнул он грузчик, почти не веря в свою удчу. Грузчик обернулся, и его рот рстянулся в неимоверной рдостной улыбке.

– Эй, прень, – позвл он смого рослого и крепкого из побегйцев, кк когд-то подзывли его смого. – Подмени меня!

И кк когд-то он см, прень резво втиснулся в шеренгу грузчиков, сноровисто принимющих с борт корбля ящик з ящиком.

– Помело! – восторженно воскликнул Бнтик. – Помелище!

– Сбылсь твоя мечт, – усмехнулся Кэссин, кивнув в сторону корбля.

– Д, – спокойно подтвердил Бнтик, – почему бы и нет? Я же не Брж.

– А что Брж? – После стольких лет Кэссину было приятно вспомнить дже Бржу.

– А он тоже спервончлу в порту пристроился, потом ушел. Ккой из Бржи-то грузчик? Сейчс в кбке вышиблой рботет, предствляешь себе?

Кэссин очень дже предствлял. Брже больше плтили, он меньше рботл, сытнее ел и лучше одевлся – но с точки зрения Бнтик его поступок непростителен: кк же можно сменить вожделенное ремесло грузчик н любую другую рботу.

– Ну, от Бржи чего и ждть, – рссудительно кивнул Кэссин. – А об остльных ты хоть что-нибудь знешь? Видел хоть кого?

– Д вот Кстет, почитй, кждую неделю вижу, – охотно ответил Бнтик. – Кк его крул зкнчивется, он по строй пмяти зходит выпить в «Вреную крктицу». Тм мы с ним пропускем по кружечке, потом друг другу руки пригибем.

Кстет и Бнтик среди побегйцев были призннными соперникми. Кто сумеет пригнуть руку другого к столу? Обычное вечернее рзвлечение в Крысильне. В те времен чще побеждл Бнтик. Теперь же скорее всего стрые приятели делят победы и поржения поровну: н стороне Бнтик – мощь нлитых мышц грузчик, но н стороне Кстет – хитрость и ухвтки опытного воин. Впрочем, Бнтик ткой исход строго соперничеств нвряд ли огорчет – скорее ноборот.

– Кстет – это хорошо, – зметил Кэссин. – Может, он знет, где нйти Гвоздя или Покойник.

– Это Гвоздь и Покойник знют, где нйти Кстет, – попрвил его Бнтик. – Потому кк Кстету это положено знть по долгу службы… он этого знть не хочет по долгу дружбы.

А ведь и верно! Если стржник знет, где нйти вор, и службу свою несет испрвно, вор этот – его близкий друг… нет уж, лучше стржнику не знть, где нйти вор. Пусть вор ищет стржник, буде ккя нужд возникнет.

– Жль, – вздохнул Кэссин. – А я было пондеялся…

– А н что они тебе? – поинтересовлся Бнтик.

– Д нужно мне с другом спрятться и переждть, – объяснил Кэссин. – Если, конечно, они меня взшей не погонят…

– Кк ты мог тк подумть? – Бнтик дже возмутился. – См ведь знешь – Покойник не гниет, Гвоздь не ржвеет. Погонят, вот еще что выдумл…

– Тк ведь я их сколько лет не видл, – виновто произнес Кэссин. – Дже где искть их, и то не зню.

– Гвоздя ты тк просто не нйдешь, – ухмыльнулся Бнтик, – Он в своей шйке двно глврем зделлся. Если очень уж ндо, ступй в «Золотой лимон»… есть ткое зведение возле Нового рынк…

– Помню, – кивнул Кэссин.

– Тм приглядись повнимтельней, у кого из посетителей или обслуги ттуировк есть – рыбк н зеленой волне. К ткому человеку подойди и скжи, что, мол, достопочтенному господину Айго Помело привет передет и свидеться хотел бы. Только говори вежливо. З Гвоздя его люди горой стоят и никкого непочтения к нему не потерпят. Где Покойник нйти, я не зню, но Гвоздь знет нверняк, он тебе и скжет. Но вот к Покойнику я бы н твоем месте не ходил. Откзть он тебе, ясное дело, не откжет, но… – Бнтик явно помрчнел. – Не до тебя ему.

– А что случилось? – встревожился Кэссин.

– То же, что и рньше, – отрезл Бнтик. – Он ведь в своей шйке н хорошем счету, глврь з него свою племянницу отдл, тк что рдели з Покойник н совесть. И лекрей к нему звли, и мгов-целителей… д те н него уж и рукой мхнули. Очень уж, говорят, зпущення болезнь. Ни лекрским искусством не осилить, ни мгией. Конечно, без целителей он бы уже год три нзд ноги протянул. Но ему и тк недолго остлось. Ткого мг, что мог бы его вылечить, во всем королевстве не сыскть, д и где взять столько денег, чтоб ннять? Ткой мг небось з свои услуги дорого берет. Столько денег и целой шйкой з год не нворуешь.

– Не возьмет он дорого, – жрко возрзил Кэссин. – Он при мне человек вообще з «спсибо» вылечил.

– У тебя хороший целитель н примете есть? – недоверчиво спросил Бнтик. – Где?

– Н бочкх сидит. – Кэссин укзл рукой в сторону тупичк, где восседл Кенет. – Меня ждет.

– Тк что ж ты тут языком колышешь, Помело? – гневно вопросил Бнтик. – Дуй живо в «Лимон». Если повезет, еще до вечер с Гвоздем увидишься, уж он тебя н Покойник выведет. А о стрых временх поболтть всегд успеем, коли охот придет.

– Иду, – ухмыльнулся Кэссин. – Уже иду.

– Гвоздю привет передвй, – бросил ему вдогонку Бнтик и поспешил к своему месту в шеренге грузчиков.

Кэссин бодро зшгл прочь от причл. Слов Бнтик огорчили его, но и обрдовли. Конечно, скверно, что Покойник нходится при последнем издыхнии, но зто Кэссин знет, кк его можно нйти, и непременно нйдет. А Кенет не откжет Покойнику в помощи.

– Узнл что-нибудь? – поинтересовлся Кенет, слезя с бочки.

– Узнл, – отозвлся Кэссин. – Вот сейчс мы пойдем искть… одного человек. У него, нверное, и зночуем. А он нм поможет нйти другого человек…

– Ну что ж, – усмехнулся Кенет, – пойдем искть.

Однко искть им не пришлось. Иногд к худу, иногд и к добру, но дже смые тщтельно продумнные змыслы не сбывются в точности тк, кк было здумно. Всех случйностей предвидеть невозможно.

Именно ткя непредвидення случйность и помешл Кэссину добрться до «Золотого лимон».

Путь до Нового рынк был Кэссину хорошо знком, но ведь в столице никогд нельзя добрться до цели одним и тем же способом. То ккя-нибудь процессия прегрдит дорогу, то дрк с поножовщиной вынудит двигться в обход, то вдруг совершенно еще испрвную улицу отчего-то зново мостить нчли… Н сей рз Кэссин и Кенет нткнулись н орду богомольцев, шествующих в хрм бог-покровителя город н внеочередной блгодрственный молебен. Ждть, покуд толп схлынет, не имело смысл, и Кэссин решительно свернул мимо хрм н извилистую улицу Удчи. Ничто другое не зствило бы его посетить улицу, вдоль которой почти сплошь тянулись игорные дом. Еще с тех времен, когд дядюшк, оствив его н милость прикзчиков, иногд н целый день зстревл в игорном доме, откуд неизменно возврщлся в прескверном рсположении дух, Кэссин ненвидел зрт и зртные игры. Слишком уж дорого ему приходилось рсплчивться з дядюшкины проигрыши.

Однко н сей рз нзвние улицы не обмнуло Кэссин. Он не успел пройти улицу еще до половины, кк удч улыбнулсь ему. Из ближйшего игорного дом вышел неспешной походкой посетитель в дорогом кфтне из рсшитого мелким жемчугом черного шелк с пурпурным отливом и зшгл в сторону хрм.

– Покойник! – тк и хнул Кэссин.

– Где? – удивился Кенет и почти тут же добвил: – А впрочем, вижу.

И не успел еще Покойник обернуться н голос Кэссин, кк Кенет решительно подошел к нему и опустил ему руку н плечо.

Покойник остолбенел – и было отчего. Кэссин отлично видел, кк лихордочные пятн румянц исчезют с его вплых щек и почти срзу же сменяются румянцем обычным, кк блекнут с невероятной быстротой и бесследно пропдют темные пятн под глзми, кк болезнення бледность кожи сменяется шелковистой юношеской белизной. А еще он слышл, кк стихет свистящий хрип и влжный клекот, нполнявший собой кждый вдох и выдох Покойник.

Несколько мгновений Покойник стоял неподвижно. Потом Кенет снял руку с его плеч, и Покойник очень медленно и глубоко вздохнул полной грудью – возможно, впервые в жизни и уж точно в первый рз с того времени, когд Кэссин свел с ним знкомство.

– Знчит, вот оно кк, господин мг, – н удивление ровным голосом произнес Покойник. – И ккой же вы от меня плты потребуете?

Потрясение окзлось нстолько сильным, что Покойник дже не змечл Кэссин. Он и думть збыл, что несколько мгновений нзд кто-то окликнул его полузбытым прозвищем. Он смотрел только н Кенет и видел только его.

– Ккя плт, о чем вы? – мхнул рукой Кенет. – Мы, если хотите, с вми квиты. Я ведь вм, можно скзть, жизнью обязн. – Кенет внезпно обернулся к Кэссину и неожиднно ухмыльнулся. – Ты ведь рди него решил спсти меня, верно?

Кэссин не ожидл, что Кенет тк легко его рзгдет. Он мучительно покрснел и опустил голову. Оствить без ответ этот добродушный полунсмешливый вопрос нельзя никк – но что можно н него ответить?

– Не только, – сдвленно промолвил Кэссин и вдруг выплил в отчянном порыве откровенности: – Я еще н рыблку с тобой сходить хотел.

– Помело? – рдостно удивился Покойник. – Кк ты, окзывется, крснеть умеешь. Не змечл з тобой тких способностей.

Он хлопнул Кэссин по плечу.

– Знчит, ты озботился нйти для меня мг, Помело? Век не збуду. Знчит, это у тебя я в долгу?

Кэссин покрснел еще сильнее. Ему покзлось, что под нпором прихлынувшей крови у него сейчс треснут щеки. Ничем, ну ничем он не зслужил блгодрность Покойник. Вот Покойник действительно спс его когд-то от голодной смерти… он? Д, он привел к Покойнику мг-целителя. В последнюю минуту привел. А где он был все эти годы, почему не подумл о том, что последней может окзться любя минут? А уж если вспомнить, что Покойник он искл, чтобы нпроситься к нему в рсчете н пмять о Крысильне…

Если ответить Кенету Кэссин еще кое-кк сумел, то хотя бы улыбнуться Покойнику было выше его сил.

– Что это с ним? – рстерянно спросил Покойник у Кенет, неприметно укзывя н совершенно бгрового Кэссин.

– Одичл немного от тяжелой жизни, – серьезно объяснил Кенет. – Это пройдет.

Возможно, Кэссин еще долго рдовл бы взоры прохожих своей необычной рсцветкой, но внезпное происшествие быстро привело его в чувство. Конечно, улиц Удчи стновится по-нстоящему оживленной только к вечеру, но и днем ее мостовые – не лучшее место для того, чтобы смозбвенно предвться угрызениям совести. Покуд Кенет негромко переговривлся с Покойником, Кэссин тк и стоял н смом бойком месте, уствясь невидящим взглядом н собственные ноги. Неторопливые путники огибли его, но тут из переулк вылетел опрометью рзносчик с пронзительным воплем: «А вот зсхренные брикосы! Кому зсхренные брикосы?!»

– Не нм! – невольно воскликнул Покойник, но было уже поздно: рзносчик нскочил н Кэссин, и брикосы рсктились по мостовой.

Ругться уличные рзносчики умеют просто змечтельно, и этот не был исключением из общего првил, но все его мстерство пропло втуне. Никто его не услышл. Слишком уж громко хохотли мг, вор и неудвшийся волшебник, ползя н коленях по мостовой в поискх брикосов. Когд корзин был собрн, хохот утих, зпс ругтельств рзносчик иссяк. Он только и сумел пожелть Кэссину всю оствшуюся жизнь знимться сбором зсхренных брикосов н городских улицх, после чего продолжил прервнный путь. Неистовый клич «А вот кому брикосов» удлялся все быстрее и нконец совсем стих.

– Жрковто стновится, – ухмыльнулся Покойник, – вот уже и брикосы сыплются. Ндеюсь, почтенный мг и мой стрый приятель не откжутся выпить со мной вин в кком-нибудь местечке попрохлднее? В «Яшмовом кольце», скжем, или в «Прящем дрконе»?

– Мы вообще-то в «Золотой лимон» собирлись, – подл голос Кэссин.

– В «Лимон»? – удивился Покойник, цепким взглядом окидывя их обоих. – В тком виде? Д что вы собирлись делть в «Лимоне»?

– Гвоздя искть, – понурил голову Кэссин. – Ты уж прости, Покойник… я ведь н тебя случйно нскочил. Искл я Гвоздя, о тебе собирлся спросить у него… потом уже.

– А н что тебе Гвоздь сдлся? – еще больше удивился Покойник. – Ему вроде бы мг-целитель без ндобности.

– Это у нс к нему ндобность, – признлся Кэссин. – Спрятться нм где-нибудь ндо. Пересидеть. Нехорошо, конечно, получется – столько лет я и знть о себе не двл, кк нужд прижл, мигом объявился…

– Дело житейское, – мудро зключил Покойник. – Что ж, в «Лимон» тк в «Лимон».

«Золотой лимон» обретлся н перекрестке улицы Удчи и Хрмового проспект. Еще до того, кк гомон пломников, зпрудивших Хрмовый проспект, достиг слух Кэссин, Кенет и Покойник кк-то удивительно легко перешли н «ты».

– Ты не беспокойся, – посмеивлся Покойник, – со мной вс в «Лимон» пустят дже и в тких лохмотьях.

Для ткого роскошного зведения, кк «Золотой лимон», Кенет и Кэссин и впрямь были одеты неподобюще. Столовлись в «Лимоне» обычно крупнейшие столичные торговцы. Только тм они могли нимло не беспокоиться з сохрнность своих толстых кошельков, ибо «Лимон» был для воров зпретной территорией: его облюбовли для себя глври почти всех известных шек столицы. Нередко случлось, что в один и тот же день – то и з одним столом – солидные купцы отмечли крупную сделку, удчливые воры – не менее крупную кржу. Кэссину кзлось, что по дневному времени Покойник одет неподобюще роскошно, между тем звсегдтям «Лимон» его нряд покзлся бы сдержнно-скромным. Кэссин с Кенетом туд и н порог бы не пустили. Прослышв от Кстет, что Гвоздь бывет в «Золотом лимоне», Бнтик простодушно посоветовл Кэссину нведться в это зведение лишь потому, что см никогд не бывл дже поблизости от «Лимон». С тех двних пор, когд Кэссин, еще не примкнувший к побегйцм, выпршивл близ «Лимон» кухонные объедки, это зведение рзительно изменилось. Кэссин дже оторопь взял, когд почтительный привртник рспхнул перед Покойником золоченые двери «Лимон». Вышколен привртник был отменно: он дже и глзом не моргнул, увидев, что Покойник ведет з собой кких-то оборвнцев и по-приятельски с ними беседует. Рсспршивть или обсуждть звсегдтев и их желния в «Золотом лимоне» было, мягко говоря, не принято.

Войдя в «Лимон», Покойник небрежно мхнул рукой, и н его призыв мгновенно откликнулся хозяин зведения.

– Господин Тйгэн! – Хозяин перегнулся в поклоне. – Весьм польщен. Ндеюсь, вы изволите пребывть в добром здрвии. Вот уже и господин Айго двеч беспокоились…

Лицо у него было кк у умирющего Бог Мудрости – скорбное и проникновенное.

– Я совершенно здоров, – невозмутимо отозвлся Покойник, и глз хозяин едв не выктились от изумления из орбит, нпрочь устрняя всякое сходство с умирющим Богом. Есть известия, способные ошеломить дже хозяин «Золотого лимон».

– Я здоров, – повторил Покойник, – тк господину Айго и передйте. А зодно скжите, что я был бы рд его повидть.

– Вы и сми сможете ему это скзть, – просиял хозяин. – Он скоро изволит прийти.

– Вот и хорошо, – кивнул Покойник. – Но ждть нм его недосуг. Рспорядитесь приготовить нм один… нет, дв короб с зкускми и хорошего вин.

– Сию минуту будет исполнено, – истово зкивл хозяин. – Прикжете с доствкой?

– Сми доствим, – усмехнулся Покойник.

Когд коробы со снедью, от которой еще подымлся пр, возникли перед Покойником, Кенет незметно отстрнил его и решительно взялся з тот, что стоял поближе.

– Сми доствим, – произнес он, передрзнивя Покойник. – Негоже, чтобы ткой великолепный господин короб тскл, когд у него двое голодрнцев под рукой. Слишком уж примечтельное зрелище. Кэссин, чего ждешь – бери второй короб.

– Сообржешь, – одобрительно кивнул Покойник. – Из тебя бы неплохой вор вышел.

– Вряд ли, – усмехнулся Кенет. – Мгией для этого пользовться несподручно, без нее у меня и вовсе не получится. Сноровки нет.

– Дело нживное, – утешил его Покойник. Когд дверь «Золотого лимон» зкрылсь з спиной Кэссин, он скорчил унылую гримсу.

– Что, Помело, скулы от «Лимон» сводит? – зсмеялся Покойник. – Ничего, сейчс повеселеешь. Тм, куд мы идем, тебе понрвится больше.

– А куд мы идем? – осведомился Кэссин.

– Топй к порту, Помело, – скзл Покойник. – А уж тм я тебе см покжу, куд идти.

Действительно, без подскзки Покойник Кэссин ни з что не ншел бы эту рзвлюху. В бытность свою побегйцем Кэссин никогд не зглядывл в ту чсть порт, где обретлось портовое нчльство, и рисковл зблудиться тм, хотя и знл весь остльной порт вдоль и поперек. Он никогд рньше не видел мрчно-торжественного здния глвной конторы и уж тем более не видел мленького строения, притившегося где-то между нею и портовой зерновой биржей. Возле ветхой двери этого неприметного сооружения Покойник остновился, и Кэссин с облегчением сгрузил короб прямо н мостовую. Короб был не тк чтобы очень тяжел, но Кэссин з годы своего ученичеств у Гобэя отвык тскть вещи вручную, привыкнуть еще не успел.

– Сюд, – объявил Покойник и открыл дверь своим ключом. З нею обнружилсь другя – мссивня, тяжеля. Повозившись немного, Покойник отомкнул змок и рспхнул ее.

– Добро пожловть, – церемонно произнес Покойник.

Внутреннее убрнство ничуть не соответствовло внешнему виду мнимой рзвлюхи. Снружи он больше всего походил н стрый зброшенный склд, кк и Крысильня. Вот только Крысильня, покуд не сделлсь приютом портовой шпны, всегд был склдом, это крохотное строение, до того кк стть склдом, явно было чем-то другим – изнчльно оно не очень-то годилось под склд. Впечтление создвлось ткое, словно домик приспособили под склд нспех, попросту не зня, что с ним еще можно сделть, потом при первой возможности выстроили новый склд, оствив прежний тихо рссыпться от собственной дряхлости. Зто внутри не было ничего обветшлого, покосившегося, переломнного. Под неприметные внешние стены было подведено крепкое новое основние – по сути дел, дом внутри дом. Снружи кзлось, что первый же порыв ветр снесет хибру до последней досочки, – зто внутренняя постройк с успехом могл бы выдержть основтельную осду с применением стенобитных орудий.

– Нрвится? – спросил Покойник. Кэссин молч кивнул.

– Рньше тут Порченый обитл, – объявил Покойник.

– Знчит, Гвоздь его все-тки из порт выжил? – обрдовлся Кэссин.

– Еще бы, – ухмыльнулся Покойник. – Мы с ним потом всю эту конуру перестроили, обствили… см понимешь, нм брхло Порченого кк-то ни к чему.

Кэссин снов кивнул. Ни к чему – это еще мягко скзно. Конечно, Кэссин никогд не видел обитлищ Порченого, но не без основний предполгл, что убрн сей укромный уголок был кк пристнище для любовных утех и возжигния «смолки». Кэссин вполне мог себе предствить, с ккой невырзимой брезгливостью бывшие побегйцы избвлялись от имуществ сутенер. Теперь о Порченом здесь не нпоминл ни одн вещь. Добротные ковры лихогорского ткнья, свежие циновки, низенький столик… нет, никк уж не гнездышко для постельных ворковний. Скорее эдкий приют мужской дружбы.

– Вы покуд рсполгйтесь, – Покойник широким жестом обвел комнту, – я в погребок згляну. У Порченого тм тйничок был, где он девок прятл, мы с Гвоздем тм припсы всякие держим. Еду, питье…

– Зчем? – не понял Кэссин. – У нс же столько еды с собой…

– Этой снеди мы сейчс трогть не будем, – возрзил Покойник. – Гвоздя подождем. Он нверняк скоро зявится. Нехорошо нчинть без него. А мы тут тем временем перекусим н скорую руку. Что-то мне кжется, – он окинул Кенет и Кэссин вырзительным взглядом, – что вм не больно-то зхочется глзеть н еду и слюнки глотть.

– Это верно, – кивнул Кэссин. – Кк говривл Кстет, н еду не смотреть, еду есть ндо.

Кенет зсмеялся.

– Кстет – большого ум прень, – возглсил Покойник. – Сейчс я поищу кких-нибудь зедок.

Он откинул крй циновки, поднял крышку люк и спустился в погребок.

Впрочем, он с тем же успехом мог этого и не делть, ибо Гвоздь не зствил себя ждть. Едв услышв от влдельц «Золотого лимон» невероятное известие о том, что почтенный господин Тйгэн совсем здоров, Гвоздь помчлся в порт с почти сверхъестественной быстротой. Тк что едв успел Покойник спуститься в погреб, Кенет с Кэссином – рсположиться н коврх, кк открылсь дверь, и в комнту стремительным шгом вошел Гвоздь.

Он вырос не тк сильно, кк Бнтик, и черты его лиц по-прежнему сохрнили мльчишескую зостренность, но, дже переменись он до неузнвемости, Кэссин узнл бы его мгновенно, не глядя ему в лицо: Гвоздь был облчен в тот смый нряд, который Кэссин ежевечерне созерцл в Крысильне. Ств нстоящим взрослым вором, Гвоздь ни в чем не изменил своим былым мечтниям.

Гвоздь, он же господин Айго, зтворил з собой дверь и быстрым цепким взглядом оглядел комнту.

– Помело и есть Помело, – хмыкнул он. – Я думл, ты уже двно мгом зделлся, ты кк был чучелом, тк и остлся.

– А ты по-прежнему Гвоздище колючий, – рдостно огрызнулся Кэссин.

Кенет молч поклонился вновь прибывшему, и Гвоздь тк же молч ответил н поклон гостя.

– Покойник где? – спросил он у Кэссин.

– Здесь я, – сообщил Покойник, появляясь из погреб. – Что з спешк? Я тебя чс через дв ждл, не рньше…

– Я услышл… – Гвоздь осекся, впился в Покойник долгим взглядом, потом добвил изумленно: – Првду я услышл.

Он протянул руку и слегк встряхнул Покойник з плечо.

– И в смом деле здоров. – Кк всегд, мер мнимого хлднокровия Гвоздя точно соответствовл мере его подлинного изумления. Судя по тому, кк ровен и невырзителен был его голос, Кэссин зподозрил, что Гвоздь изумлен и обрдовн почти до полной потери сообржения.

– Что ж, – произнес Гвоздь, устривясь н ковре, – предствь мне гостя. А зодно уж объясни, кк это с тобой произошло.

– Д кк произошло, – пожл плечми Покойник. – Иду это я по улице, и вдруг меня исцеляют. Вот этот смый гость и исцеляет. – Покойник укзл н Кенет. – Кенет, если я првильно зпомнил?

– Првильно, – зверил его Кенет. – Только не вдруг. Меня Кэссин привел.

Кэссин дже снов зсмущться не успел, ибо Гвоздь устроил ткую штуку: снчл он выпрямился и сложил руки, потом совершил полный земной поклон – перед Кенетом, зтем и перед ним смим. Кэссин тк облдел, что не догдлся дже кивнуть в ответ. Зто Кенет ответил Гвоздю глубоким дружеским поклоном честь по чести.

– Я у тебя в долгу, – торжественно возглсил Гвоздь.

– Ккое тм, – зпротестовл Кенет. – Я ведь говорил уже господину Тйгэну, что мы с ним в рсчете.

– С ним – д, но не со мной, – отрезл Гвоздь. – Господин Тйгэн, видишь ли, мой близкий друг. Сколько лекрей з него брлись, сколько мгов-целителей… ведь ему от силы полгод жить оствлось.

– Не больше недели, – попрвил его Кенет. Кэссин подумл о том, что неизбежно произошло бы, помучйся он дурью в доме Гобэя еще недельку-друтую, и похолодел.

– Тем более, – кивнул Гвоздь. – Тк что если ккя помощь нужн, ты только скжи.

– В другом случе я бы стл отнекивться, – улыбнулся Кенет, – но теперь… мне и в смом деле нужн помощь, и я не в том положении, чтоб откзывться.

– Вот и лдно, – удовлетворенно произнес Гвоздь. – Сейчс мы отпрзднуем воскрешение Покойник, ты тем временем рсскжешь, что з помощь тебе нужн.

– Спрятться нм нужно с Кэссином, – скзл Кенет, ловко рсствляя еду из коробов н низком столике.

– Сделем, – пообещл Гвоздь, берясь з чшку с вином. Он совершил поклон с чшей по всем првилм – дже цредворец не смог бы проделть этого лучше, – выпил з несокрушимое здоровье Покойник и его целителя и принялся зкусывть. – Ну еще что? Спрятться – это ведь ткя млость.

– А если не млость… – Кенет нендолго здумлся. – Вообще-то мне нужно проникнуть в королевский дворец без помощи мгии. Или хотя бы зиметь тм своего человек.

– Ого! – увжительно протянул Гвоздь. – Для тебя, господин мг, слов «невозможно» не существует. Ты, кк я вижу, из любителей змею обувть.

– Д нет, – хлднокровно отприровл Кенет. – Если уж говорить о невозможном, то я кк человек деревенский предпочитю подоить курицу.

Кэссин ожидл, что Гвоздь рссердится в своей обычной ледяной мнере, но тот только рсхохотлся.

– А ты з словом в крмн не лезешь, – зметил он. – Ну тебе, Помело, тоже нужен свой человек во дворце?

– Тоже, – ответил з него Кенет. – Это очень вжно.

Он змолчл и отхлебнул немного вин.

– Ну-ну, говори, – подбодрил его Гвоздь.

– Ты кк к королю относишься? – осведомился Кенет.

– Кк всякий вор с головой, – удивленно откликнулся Гвоздь. – Неплохо. Он не знет меня, я – его, и все довольны. А что?

– Ты бы не хотел сменить его н другого? – Кенет вновь ответил вопросом н вопрос.

– Ни в коем рзе! – ужснулся Гвоздь. – Смен влсти – это всегд мутное времечко.

– Тк ведь и пожив неплохя, – поднчил его Кенет.

– Для бндитов неплохя, – отрезл Гвоздь. – А я – вор. И глврь шйки, между прочим. И никто из моих людей никогд не был под судом. Дже схвчен не был. Я еще ни одного человек не потерял, ясно? И мне неохот видеть, кк половин моих прней рди этой смой легкой нживы уйдет в бндиты, другую половину те же смые бндиты н блеск поднимут.

Гвоздь был тк взволновн, что употребил, збывшись, поэтически-воровское «поднимут н блеск» вместо обычного «прирежут», но и Кэссин, и Кенет его отлично поняли.

– Тогд тебе смый прямой резон помочь мне, – откровенно произнес Кенет. – Зреет тут один зговор. Если он преуспеет, дело зкончится сменой динстии и войной.

– Упси Боги, – искренне воскликнули в один голос Гвоздь и Покойник.

– Вот потому-то мне и нужен свой человек во дворце, – добвил Кенет.

– Сделем, – коротко кивнул Гвоздь и выпил чшку вин единым глотком.

Дружескя пирушк зтянулсь длеко з полночь. Когд Гвоздь и Покойник – почти трезвые, невзиря н все выпитое, – удлились, оствив Кенет и Кэссин ночевть в бывшем обитлище Порченого, те нстолько устли, что повлились спть н рзноцветные циновки, едв лишь зкрылсь дверь з гостеприимными хозяевми.

Кэссин уснул, едв коснувшись циновки щекой. Снилось ему что-то стрнное, спутнное, сбивчивое. Дже если бы он зпомнил свой сон, он ни з что не смог бы его связно перескзть. Одно он знл нверняк: Юкенн в его сне присутствовл. Д и стрнно было бы ожидть обртного: ведь все или почти все события ближйшего будущего нкрепко связны с Юкенной – если еще нет, тк нверняк будут. Принц-гдльщик прочно звлдел вообржением Кэссин. Кенет н него, дром что мг, подобного впечтления не произвел: он был слишком прост и одновременно непонятен. Юкенн же, нпротив, был личностью совершенно згдочной и оттого куд более понятной. Принц, посол, гдльщик… игрок, внтюрист. Он словно создн для того, чтобы им грезили юнцы, мечтющие о великих свершениях. Вот Кэссин им и грезил, видя себя в мечтх столь же опытным, хитроумным и неуловимым. Кенет, в конце концов, почти сверстник. Друг, готовый выручить из беды. И штны стирет см. Врг могущественного министр, коврно околдовнного с помощью нговорного перстня, можно сделть своим иделом. Но кк обвести ромнтическим ореолом приятеля, стирющего штны? Совершенно дже никк. Того, что и Юкенн умел стирть штны, з время своих скитний под видом гдльщик нверняк тк и делл, Кэссин покуд не урзумел.

Утро нчлось с посещения Покойник. Кэссин еще спл, когд дверь тихо отворилсь и в комнту вошел господин Тйгэн.

– Ну ты и хрпишь! – ухмыльнулся он. – Н улице слыхть. Словно якорня цепь грохочет.

Кэссин попытлся смущенно улыбнуться, но вместо этого широко и слдко зевнул.

– Отчего тк рно? – удивился Кенет. См он хотя и успел проснуться, но рзве что минуту-другую нзд.

– Гостинец принес, – объявил Покойник. – И весточку.

Он положил н столик объемистый пкет.

– Айго просил передть, что с дворцом все улжено. Есть у нс один приятель-стржник, он вм и поможет.

– Кстет? – сообрзил Кэссин.

– Кстет, Кстет, – кивнул Покойник.

Он поддел ножом веревки, стягивющие сверток, и перерезл их.

– Кк вм гостинец, нрвится?

– Тйгэн, д ты нс з кого принимешь? – хнул Кенет, когд из свертк покзлся великолепный шелковый кфтн. – Мы… нет, спсибо тебе, конечно, но мы не можем этого принять.

– Не обижй мою жену, – хмыкнул Покойник. – Это вм от нее. Он скзл, что рз уж блгодря вм ей не придется тртиться в ближйшее время н трурный нряд, то он с большой рдостью истртит эти деньги н одежду для вс.

Кенет зсмеялся.

– Похоже, повезло тебе с женой, – зметил он.

Кэссин не мог понять, что позволило Кенету сделть подобный вывод: Покойник ведь ни единым словом не обмолвился, любит ли его жен или он – ее, живут ли они в лду или ссорятся. Он дже удивился немного. Мгновением спустя он удивился еще больше, ибо по устм Покойник скользнул удивительня улыбк, нежня и дже ккя-то беззщитня.

– А ты, я вижу, тоже жент. – Покойник хлопнул Кенет по плечу. Это движение выржло нечто большее, чем простое дружеское рсположение, – скорее некую непонятную для Кэссин общность.

Кенет кивнул.

– Рзве твоя жен поступил бы инче? – И снов Кэссин не понял смысл тех взглядов, которыми обменялись Кенет и Покойник. Зто он понял, что Кенету с женой повезло нверняк.

– Тк же, – вновь кивнул Кенет. – Но пойми, это ведь ткой дорогой подрок. Вот если бы срзу спросил…

– По-моему, мг, ты спросонья туго сообржешь, – хмыкнул Покойник. – Д кто тебя спршивть стнет! Подрок не дорогой, в смый рз. Вм ведь спрятться ндо. Вот эт одежд вс и укроет. Не смотрятся н тебе лохмотья, понимешь? Стть у тебя не т. Ты не ходишь, кк оборвнец, не жмешься к стене, чтобы пропустить вперед богтого господин, кк сделл бы оборвнец… д что уж тм, ты и клняешься, кк человек, которому во всю его жизнь ни рзу не приходилось унижться. Твое тело никогд не знло нстоящего голод, и это зметно. Ты хоть ккую рвнь н себя нтяни, ходишь ты с достоинством мг и выпрвкой воин. В богтой одежде это не будет бросться в глз, в лохмотьях ты похож н двухплубное судно, которое пытется притвориться смодельным плотиком. И друг мой Помело тоже позбыл, кк подобет вести себя человеку, который бывет сыт от силы рз в три дня.

– К хорошему быстро привыкешь, – вздохнул Кенет. – Првд твоя. В деревне меня увжли… д и потом мне в лохмотьях ходить не доводилось. Я носил хйю или плщ мг. Ты прв, нищий из меня не получится. Я еще мог зрбтывть поденщиной в предместье, но в городе, д притом что мне нельзя быть приметным… будь по-твоему.

– Гляди-к ты, впору! – восхитился Кэссин, когд они с Кенетом облчились в подренные одежды.

– Еще бы, – бросил Кенет, звязывя пояс. – Что ткое для опытного вор снять мерку н глзок? Ничего не скжешь, мстер своего дел.

Покойник широко ухмыльнулся.

– Вот, держи. – Кенет высыпл ему в лдонь горстку гдльных бирок. – Пусть вш человек во дворце нйдет посл Юкенну и незметно передст ему это. Говорить ничего не ндо. Тот и тк все поймет. Д, и вот еще что… если он спросит у твоего прня, кк его зовут, пусть нзовет свое имя без опски. Спршивть будут не из пустого любопытств. Лучшего гдтеля по именм, чем Юкенн, я еще не видел.

– Лдно. – Покойник ссыпл бирки в привесной кошель. – Вечерком я к вм нведюсь, покуд посидите тут. Хоть вы и приоделись, смим вм по первому времени лучше в город не выходить.

– Не понимю, – изрек Кэссин, когд Покойник удлился. – Они ведь прни не из доверчивых – что Гвоздь, что Покойник. Конечно, меня они знют, тебе блгодрны… но все же я понять не могу, почему они тк легко соглсились тебе помочь.

Кенет устремил н Кэссин ясный спокойный взгляд.

– Повезло, нверное, – ответил он. – Мне и вообще везет, н хороших людей – особенно.

Глв 4

ЛИЦОМ К ЛИЦУ

– Не тревожься, – посоветовл Юкенн, пристльно рзглядывя ногти н левой руке. – Никуд мы не опоздем.

– Это я никуд не опоздю, – возрзил Хкрй. – Если ты не будешь готов вовремя, я отпрвлюсь во дворец один и скжу королю, что хотя ты и ншелся, но болен и прийти зсвидетельствовть свое почтение не можешь.

– Ни в коем случе! – Юкенн дже привстл чуть-чуть, и охрнник, мссирующий его ноги, сделл неловкое движение.

– Прошу простить, вше высочество, – пробормотл он.

– Ничего стршного, – произнес Юкенн, – продолжй.

– Не пойму, зчем тебе это, – недовольно пробурчл Хкрй.

– Я тоже, – осмелился встрять в рзговор охрнник. – У вшего высочеств крепкие сильные ноги.

– Это тебе тк кжется. – Охрнник слишком сильно нжл н колено, и Юкенн поморщился. – Твои ноги куд крепче моих. Я могу идти хоть дв дня без передышки, могу просккть верхом больше, чем любой уроженец Згорья… но я не смог бы отстоять неподвижно в круле и двух чсов. А ведь мне сегодня предстоит провести н ногх не дв чс, куд больше.

Он отстрнил готового продолжить охрнник и осторожно встл.

– Отвык я, понимешь? – обернулся Юкенн к Хкрю. – В Згорье церемонил совсем другой, тм подолгу стоять не приходится. А у гдльщиков и вообще ремесло сидячее. Привык я з это время сидеть, не стоять.

– Ну, допустим, – ворчливо уступил Хкрй, глядя, кк Юкенн перед зерклом собственноручно зклдывет свои еще слегк влжные волосы в подобющую случю прическу.

– А еще я не зню, когд мне предложт поесть. Конечно, если я остнусь до вечернего пир, тм меня нкормят… хотя послу неприлично хвтть с блюд еду и вгрызться в нее. – Юкенн неожиднно ухмыльнулся. – Это в Згорье нужен луженый желудок. Кочевники – они и есть кочевники. Если ты хоть крошку в миске оствил, знчит, не увжешь того, кто тебя угощл. Или еду тебе подли невкусную. Словом, в том или другом случе ты нвлек позор н голову хозяин дом. Кобр, ты не предствляешь, чего и сколько мне пришлось съесть з годы моего посольств в Згорье.

– Предствляю, – вздохнул Хкрй, – и звидую.

– Не звидуй, – отприровл Юкенн. – Для того чтоб возглвлять посольство в Згорье, ты слишком склонен к полноте. Ты бы тм з год превртился в шрик с глзкми.

– Это лучше, чем голодть в приемные дни до вечер, – снов вздохнул Хкрй. – В лучшем случе король угостит ккими-нибудь слдостями или подсоленными орешкми. Я не зню, что ты ел в Згорье, но я зню, что, когд мое посольство окончится и я вернусь домой, я в жизни больше не притронусь к орехм! И к слдостям тоже!

– А что тебе мешет последовть моему примеру? – удивился Юкенн. – Ты что, пословицу збыл?

– Ккую? – В этот момент рспхнулсь дверь, и все тот же охрнник, что недвно рстирл Юкенне ноги, внес в комнту небольшой поднос.

– Идешь н день – хлеб бери н неделю, собирешься во дворец – недйся н месяц вперед, – хлднокровно сообщил Юкенн и принял поднос из рук охрнник. – Спсибо, дружище.

– Что это? – сдержнно удивился Хкрй: он не только никогд не ел ничего подобного, но дже и не видел никогд.

Н подносе стояли две миски – одн с горячим супом из водорослей н мясном отвре, другя с кшей из дробленого зерн и большим куском мяс. Пищ отнюдь не изыскння. Ткое едят состоятельные крестьяне, неплохо зрбтывющие грузчики, ярмрочные борцы – словом, все те, чье ремесло требует изрядной зтрты сил, зрботок позволяет эти силы поддерживть. Но никк уж не вельможи, не послы при дворе чьего-нибудь величеств!

– Ед, – хлднокровно ответил Юкенн, зедя суп лепешкой. – Я попросил твоего стржник принести мне то, чем он обычно питется см. Конечно, тебя кормят вкуснее, но он н твоем рционе двно бы ноги протянул. Кстти, и тебе советую – хотя бы в дни королевских приемов. Хочешь?

– Спсибо, – все тк же сдержнно отозвлся Хкрй, – я уже позвтркл.

– Я тоже. – Юкенн отствил пустой поднос. – Теперь только переодеться – и я готов.

Переодевние не отняло у Юкенны много времени. Хкрй позботился об этом зрнее. Покуд Юкенне полировли ногти и мссировли ноги, купли его и втирли в тело целебные ромтические мсл, дбы привести его в ндлежщий вид, Хкрй лично выбирл для него одежду и дргоценности: родственник смого князя-короля просто не может явиться н удиенцию, не вырядившись нилучшим обрзом. Знчение имеет кждя мелочь: серьг с кмнем неподобющего цвет или пряжк недозволенной формы может вызвть серьезный дипломтический конфликт.

Результт его трудов зствил Юкенну слегк прищуриться.

– Я бы предпочел что-нибудь попроще… ну, д и тк сойдет. – Юкенн торопливо облчился в длинный кфтн. – А вот укршений многовто. Я – посол, не невест н выднье. Вот это – лишнее… и вот это тоже… вот это тем более!

Он отодвинул от себя все три перстня.

– Колец я сегодня ндевть не собирюсь, – почти промурлыкл он. – В другой рз – д. Но только не сегодня.

– Юкенн, – зпротестовл Хкрй, – тк нельзя. Тк не принято. По последней моде человек твоего рнг просто обязн носить кольц. Ты будешь похож н провинцил.

– Хоть н мкку облезлую, – отрезл Юкенн. – Никких колец. Не шипи, Кобр. Это тебе нельзя, мне можно. З мной тк прочно зкрепилсь слв шут, что это сочтут еще одной моей выходкой. Только и всего.

– Будем ндеяться, – только и скзл Хкрй, выходя из комнты вслед з Юкенной.

Хкрй прекрсно понимл, что неспрост Юкенн откзлся от колец. Но выспросить у друг детств, что тот здумл, он не успел, позже ему не предствилось возможности: в плнкине не особенно и побеседуешь. То есть поговорить, конечно, можно… но только о том, что обязно достигнуть посторонних ушей. Поэтому Хкрй смирил свое любопытство до поры до времени и зговорил о том, чего н смом деле никогд не происходило, – кк они с Юкенной и условились.

– Ты не боялся, что рзбойники тебя убьют? – негромко спросил он, кк бы продолжя прервнную беседу. Этот тон и голос был им отрботн з годы дипломтической службы до безупречности. Чуть тише – и его никто не услышит. Чуть громче – и тем, кто подслушивет его, не придется нпрягть слух, подобня неосторожность всяко подозрительн.

– Было дело, – в тон ему очень доверительно признлся Юкенн. – Особенно когд они сообрзили, что я и есть тот пропвший посол, которого всюду ищут.

Плнкин колыхлся в прежнем ритме. Ни один из носильщиков не вздрогнул, не змедлил шг, не сбился невольно с ноги. Но Юкенн и Хкрй не сомневлись: их слов услышны.

– Ндо же, до чего неудчно получилось, – вздохнул Юкенн. – Господин Глвный министр хотел окзть мне особый почет, взмен я едв с жизнью не рсстлся. Ведь обычно встречми иноземцев ведет господин Дйритэн. Если бы он выехл меня встречть, никто бы меня не похитил.

– Это верно, – глубокомысленно подметил Хкрй. – Похитить иноземного посл – дело невыгодное и опсное, вот похитить человек из свиты министр – зтея неглупя. Кого попло министры в своей свите не держт, знчит, можно рссчитывть н богтый выкуп. И н то, что министр, опсясь оглски, предпочтет это дело змять. Искть виновников он, конечно, будет… только они успеют длеко уйти еще до нчл поисков.

Юкенн с трудом удержлся от смех: Кобр-Хкрй излгл сообржения несуществующих рзбойников с тким зннием дел и воодушевлением, словно собирлся отныне зрбтывть н жизнь, похищя людей из свиты здешних министров.

Поскольку все, что должно быть скзно в рсчете н подслушивние, и было скзно, дльнейшя бесед принял исключительно светский хрктер. Юкенн живописл крсоты природы Згорья – впрочем, вполне искренне, – Хкрй ответствовл в том смысле, что восхитительные лндшфты – это, конечно, хорошо, но зхолустье есть зхолустье, по срвнению со столицей любя другя местность, дже сколь угодно крсивя, и является тковым. Зто столичня утонченность всенепременно пордует его высочество Юкенну, и уж особенно ему понрвится дворец короля Югиты. Это… это нечто несрвненное! Юкенн поклдисто соглшлся, что он и см ждет не дождется возможности узреть королевский дворец, – и опять-тки не очень лгл при этом. Ему и в смом деле было любопытно посмотреть, ккой дворец выстроил себе король, вступивший н престол в пятндцть лет, после того, кк снес до основния ненвистный дворец своего полубезумного отц. Юкенн слышл, что ни один кмешек, ни одн щепочк из прежнего дворц не пропл дром: что-то было использовно для починки сторожевых бшен, что-то – для укрепления глвной дворцовой стены. Золото и серебро в первый же день црствовния Югиты отпрвилось под монетный пресс. Дргоценности по большей чсти перекочевли в кзну. О хрктере нового короля это говорило многое. Любопытно, очень любопытно будет взглянуть н новый дворец, н этот воплощенный в кмне и дереве символ нового црствовния. Посмотреть н душу короля рньше, чем увидеть его смого. Д и похвлы Хкря, нсколько Юкенн мог понять, звучли довольно-тки искренне. Тем более любопытно будет посмотреть н это чудо.

Возможность ткя ему вскоре предствилсь. Носильщики с плнкином остновились у глвных дворцовых ворот, и Хкрй молч тронул Юкенну з плечо: пор, мол, вылезть. Юкенн вылез из плнкин без особого изяществ: вот уже почти десять лет он передвиглся почти исключительно верхом. От долгого сидения в плнкине у него зломило поясницу. Он было нпрвился к воротм, но Хкрй остновил его.

– Не спеши, – предостерег Хкрй. – У тебя нет входного тлисмн, и ты попросту зблудишься в королевском сду. Сейчс з нми пришлют еще один плнкин и отнесут прямехонько к смому дворцу.

– О Боги, – вздохнул Юкенн. – Не слишком ли много роскоши для пришельц из Згорья?

Однко он безропотно сел в плнкин и столь же безропотно покинул его по комнде Хкря уже возле вход во дворец.

Снружи дворец не производил особого впечтления. Прежде всего он не отличлся высотой – сторожевые бшни по углм змковой стены, д и см стен были знчительно выше. Взоры вновь прибывших лскл не столько дворец, сколько сд, устроенный и в смом деле с отменным вкусом. Нсыпные горки и небольшие искусственные водопды, тенистые уголки и восхитительные беседки…

– Успеешь еще н сд нглядеться, – прервл Хкрй рздумья Юкенны. – Идем. Король не любит опоздний.

Юкенн последовл з Хкрем – и только сил воли помешл ему отстть н полдороге. Внутреннее убрнство дворц короля Югиты и впрямь являло собой весьм примечтельное зрелище.

Дворцовые переходы не блистли золотом, не поржли безвкусной зтейливой лепниной, не впечтляли гтовыми стенми или млхитовыми сводми. Стены смые обычные… зто их роспись ошеломил дже Юкенну. Фрески были выполнены с большим мстерством. По большей чсти н них были изобржены пейзжные сцены: мостик перекинут через ручей, н нем о чем-то беседуют две крсвицы… охотник нтягивет лук… олень выходит н опушку лес… птиц слетел с вершины дерев… вроде бы ничего особенного. Вот только взмх руки охотник непостижимым обрзом продолжется в плывущем облке в следующей кртине, изгибется плвными склдкми шли, стремительно ускоряется в удре тигриной лпы… стоило взглянуть хотя бы н одну из фресок, и оторвть от них глз уже невозможно. Скрытое движение, невидимя линия зствляли взгляд следовть з общим ритмом кртины.

– Ты прв, – прошептл Юкенн, с трудом оторввшись от созерцния, – это и впрямь нечто неслыхнное. Должно быть, эти художеств дорого обошлись его величеству.

– Не особенно, – почти не рзжимя губ, ответил Хкрй. – Я тебе потом рсскжу. Пострйся не глзеть по сторонм.

– Это я уже понял, – тоже почти беззвучно ответил Юкенн.

Возле высокой двери Хкрй остновился и что-то негромко скзл человеку в длинном облчении из тяжелого крученого шелк. Тот кивнул и рспхнул дверь.

– Его светлость господин посол Хкрй! – возглсил он. – Его высочество принц Юкенн, посол в Згорье!

Зл для больших королевских приемов не укршл роспись. Светлое, причудливого рисунк дерево, светля бронз стройных оконных решеток и подсвечников, смя млость позолоты, перлмутр и зткнные золотом дрпировки – нверняк взятые еще из строго дворц: в новом золот не тк-то много. Д, этот зл тоже кое-что говорит о короле Югите. Юкенн см рос во дворце и прекрсно знет, что придть двору блеск и пышность, не влезя в серьезные зтрты, – искусство редкостное, и ведомо оно длеко не кждому првителю. Акейро был большим мстером н ткие дел. Югит, окзывется, тоже – хотя и совершенно в другом роде. Убрнство зл не потребовло от короля новых нлогов. А между тем сочетние золотистых тонов, небольшого количеств золот и перлмутрового мерцния создет удивительное впечтление простор, свет и легкости – но вместе с тем и ндежности…

Все это промелькнуло в голове Юкенны з ккую-то долю минуты. А потом толп придворных рсступилсь, и Юкенн увидел короля.

Следуя првилм дворцового церемонил, Юкенн согнулся в глубоком неспешном поклоне. Сердце его бешено колотилось от предчувствия удчи. До сих пор он еще мог сомневться, хорош ли придумнный им плн. Теперь он был твердо уверен: плн безупречен. Окжись король Югит хоть немного иным, и змысел Юкенны был бы обречен н провл. Но Югит окзлся именно тким, кким Юкенн и ожидл, – дже больше, чем он смел ндеяться, лихордочно вспоминя все сведения о короле, собрнные им з годы посольств в сопредельном Згорье.

Невысокий. Холодноглзый. Утртивший юношескую угловтость, но по-прежнему гибкий. Движения плвные. Очень плвные, кк у многих людей, вынужденных скрывть свою порывистость. Впечтление ткое, словно огонь пожелл притвориться водой. В результте текучя мягкость этих движений нпоминет сокрушительно тяжкое течение рсплвленного метлл.

Король Югит, с восторгом подумл Юкенн, низко склонясь перед ним, очень опсный человек. Хвл Богм. Это именно тот человек, который мне нужен.

– Рд видеть вс в добром здрвии, – произнес король, когд Юкенн выпрямился. Голос у него был низкий и сильный – голос военчльник, привычный перекрывть большие рсстояния, но без обычной для комндир профессионльной хрипотцы. Хотя говорил король негромко, слышно его было во всех концх огромного зл.

Голос военчльник? Нет… скорее голос ктер! Удч, яростно думл Юкенн, удч, удч! Этот человек – куд лучший ктер, чем я или Тгино вместе взятые. Н ткое везение я и ндеяться не смел!

– Я счстлив, что доствил вшему величеству эту рдость, – с изыскнной церемонностью ответил Юкенн. – По првде говоря, я потерял всякую ндежду… особенно когд услышл, кк мои похитители обсуждют, кк именно меня следует убить.

– И все же вм удлось спстись? – улыбнулся король. – Рсскжите, кким обрзом?

– Увы, вше величество, – вздохнул Юкенн, – моей зслуги в этом ровным счетом никкой.

И Юкенн принялся врть, глядя королю прямо в глз – дерзость неслыхння. Но и король не отводил взгляд от Юкенны. И в глзх его посол видел понимние. Д, король прекрсно понимет, что все, скзнное Юкенной, – сплошня ложь. Но вслух этого не скжет. Ибо ложь посл не противоречит его интересм. Он снимет с короля всякую вину з исчезновение высокого гостя, он помогет избежть войны – и король примет эту зведомую ложь и поддержит ее. Конечно, он зхочет узнть не только официльную версию, но и подлинную историю – вот почему тк вжно любой ценой избегть свидния с королем недине. Инче господин Тгино ннесет удр рньше, чем Юкенн будет готов его отрзить. Нужно дождться подходящего момент… до тех пор – никкой првды! Ни единого слов првды!

Лгл Юкенн, кк и положено всякому увжющему себя дипломту, с большим вдохновением. Он повествовл о том, кк его, сонного, в поискх выкуп похитили рзбойники, приняв по ошибке з богтого вельможу из свиты министр. Кк рзбойники узнли о своей ошибке и со стрху едв не убили чужеземного посл, ибо выгоды от его поимки никкой, неприятностей от него не оберешься. Кк здрвый смысл все же возоблдл, и рзбойники, опоив пленник сонным зельем, скрылись, рзрушив тот домик в лесу, где они все это время содержли пгубную добычу. Кк он, Юкенн, очнувшись в незнкомом месте, долго блуждл снчл по лесу, потом и по рзным другим местм, опсясь нзвться рньше, чем он доберется до посольств, чтобы не попсть ненроком в руки кких-нибудь злонмеренных интригнов. Рсскзывл Юкенн все это с ткой обезоруживющей, почти простодушной искренностью, что никто и не помыслил бы усомниться. Никто, кроме короля. Ибо королю Юкенн смотрел прямо в глз. Это все ложь, говорил его взгляд. Это ложь. Но я скжу првду. Не здесь. Не сейчс. И все же я скжу првду. Клянусь. Пойми. Поверь.

Король слегк нклонил голову. Уголки его губ осенил чуть зметня улыбк. Все было принято кк должно – и явня ложь, и обещние првды.

Только теперь Юкенн осмелился отвести взгляд и посмотреть н остльных слуштелей. Вернее, н одного-единственного слуштеля.

Лицо господин Глвного министр Тгино выржло безмерное сострдние мукм несчстного посл, проистекшим в известном смысле по его вине. Но взгляд его был неотрывно устремлен н руки Юкенны. Руки, то и дело вырзительным жестом взмхивющие в ткт повествовнию. Руки, н которых не было ни одного кольц.

Юкенн улыбнулся господину Глвному министру с поистине чрующей доброжелтельностью и очень медленно попрвил волосы. Обеими рукми.

– Одним словом, все хорошо, что хорошо кончется, – зключил Юкенн, обрщясь к Тгино. – Не првд ли, вш светлость?

Больше всего н свете господину Глвному министру хотелось схвтить мссивный мрморный стол и грохнуть его об стену. Пожлуй, у Тгино дже хвтило бы сил воплотить это неординрное желние – ткя дикя, безысходня ярость переполнял его. Но он не мог этого сделть. Не мог дже стукнуть кулком по тщтельно отполировнной столешнице. Не мог выругться или хотя бы нхмуриться. Он двно отвык двть себе волю. Господин Глвный министр попросту не умел проявлять ккие бы то ни было чувств. А чувств было много – и любое из них обртило бы в бегство целую рмию с воплями ужс, вырвись оно н свободу.

Двно уже удлился слуг, пожелвший своему господину спокойной ночи, двно догорел свеч, Тгино не спл. Это он-то, повелитель всех своих чувств и влстелин собственного тел! Ничего не поделешь, не спится господину министру. Стоит зкрыть глз, и мысленному взору Тгино вновь предствляются эти руки – сильные, гибкие, вырзительные. Их жесты мягки и округлы, в движениях столько зворживющей плвности. Руки ткой крсоты в укршениях не нуждются: и без колец видно, что облдтель этих рук не землепшец. Руки, открытые до смого зпястья. Обнженные руки. До чего издевтельски небрежный взмх – взмх непристойно голой првой руки. Руки, н которой нет ни одного кольц. Взмх, укзующий н него, н господин Глвного министр Тгино.

Вообржемя рук вновь взметнулсь в воздух, кк-то особо нсмешливо описл полукруг и беззвучно прищелкнул пльцми. Тгино мысленно изрыгнул проклятие, встл, бесшумно подошел к окну и рздвинул скользящие ствни. Ндо же, ведь кто-то считет лунный свет призрчным – глупцы! Он плотный и тяжелый, его яркость почти весом, в нем нет ничего бесплотного. Великолепный, восхитительный, яростный лунный свет, изгоняющий призрков! Синюшня лоснящяся белизн шелк. Блики, дрожщие н полировнной поверхности крсного дерев… нет, уже не крсного – почти черного, черного смутной чернотой осенней реки. Резкие острые тени поперек словно вылинявшего мрмор. Лунный свет, нвязчивый, кк зпх ночных цветов. Блгословенный лунный свет, ткой простой, ткой понятный, дже уютный. Ничего згдочного или угрожющего. Угрожющего… кк взмх обнженной руки с едв зметной светлой полоской вокруг среднего пльц.

Знчит, все-тки было кольцо! Тм, во время большого королевского прием, Тгино чуть было не решил, что при первой встрече с Юкенной кольцо ему попросту примерещилось. Но нет, рз кольцо оствило след н руке, знчит, когд-то оно тм крсовлось. Н том смом месте, где его и увидел Тгино. Нет-нет, пмять рботет испрвно, он не подвел Тгино.

Встречя Юкенну, Тгино первым делом бросил беглый взгляд н его руки. Не потому, что ожидл не узреть своего подрк, просто для порядк. Нговорный перстень был тм, где ему и ндлежло быть, – н првой руке жертвы. Тот смый перстень. Юкенн не любил носить кольц – что он сегодня и продемонстрировл, – это кольцо сидело н его пльце тк ловко, будто Юкенн родился с ним.

Вид нговорного перстня, приятно поблескивющего н руке ненвистного принц-гдльщик, принес господину министру редкостную рдость. Вот ты и поплся, посол! Скоро, очень скоро ты стнешь предтелем, презренным убийцей. Ты убьешь короля Югиту. И новый король из строго, почти угсшего род велит кзнить тебя и пойдет войной н твою стрну. И дже если ты позботился о том, чтобы собрнные тобой обо мне сведения были обнродовны после твоей смерти, – д кто поверит твоим обличениям, коврный убийц!

Исчезновение Юкенны, конечно, встревожило Тгино… однко, если верить Гобэю, беспокоиться не о чем. Снять кольцо Юкенн не сможет, д и вряд ли он догдлся, к чему его должно принудить это кольцо, – дже и в том случе, если он вообще сообрзил, что перстень-то не простой. А сообрзил он нвряд ли. Чтобы просто зметить нговорный перстень н своей руке, и то нужн личность незурядня. Положим, зметить Юкенн еще способен… может быть, и урзуметь что к чему… но никоим обрзом не избвиться от кольц. А знчит, пусть себе догдывется. Пусть пытется сбежть от преднзнчения. Чем больше сил и стрния он к этому приложит, тем быстрей и верней кольцо приведет его к цели.

Но время шло, Юкенн не появлялся. Вдобвок ко всему исчез и см Гобэй.

Тгино был готов собственноручно содрть шкуру со всех учеников исчезнувшего мг. Лишь н четвертый день эти недоумки догдлись прийти к нему и сообщить, что их кэйри исчез, д еще вместе с собственным домом, одним из стрших учеников и – предположительно – кким-то тинственным пленником.

Тут уже Тгино встревожился всерьез. И недром. Исчез Гобэй – зто появился Юкенн. Юкенн, у которого н пльцх нет ни одного кольц. Только тонкий ободок лишенной згр кожи вкруг среднего пльц првой руки.

Выходит, Гобэй убит? Ведь не мог Юкенн избвиться от перстня, пок жив изготовивший это кольцо мг… Убит… Гобэй убит… Но кким обрзом? Кк мог околдовнный убить мг, во влсти которого он нходится? Кк и вообще простой смертный может убить мг в его собственном месте средоточия? Н ткое способен только очень сильный мг. Можно, конечно, не будучи мгом, зручиться его помощью… и Тгино знет, чьей помощью мог бы зручиться Юкенн.

Д нет, вздор! Молод еще побртим сиятельного Акейро, Кенет Деревянный Меч. Молод и зелен. Восемндцть лет для мг не возрст. Хоть и говорят, что он очень силен, но… нет, быть того не может. Д и не посылл Акейро своего побртим н поиски пропвшего Юкенны. Люди, приходящие в урочные мест Кенет з помощью, получют эту помощь до сих пор. А ведь если бы он отлучился куд, предоствив толпы нытиков смим себе, ккой бы переполох поднялся, сколько бы возникло смых рзных слухов. Нет, ерунд. Кенет Деревянный Меч тут ни при чем.

Но кто же все-тки помог Юкенне? Или… или он и см – мг? А тлнт свой мгический, силу свою он просто скрывет для отвод глз? И дльше бы скрывл, не случись нужд… что ж, очень и очень возможно. Сбрсывть ткую вероятность со счетов вовсе не следует.

Рвно кк и другую вероятность: никуд Гобэй не исчез, просто-нпросто сткнулся с Юкенной. Продлся ему. Собственно говоря, почему бы и нет? Никто его не убивл, исчезновение свое он обстряпл см, опять-тки для отвод глз. И его мнимя смерть очень удобно объясняет исчезновение кольц.

Вот что глвное – исчезновение кольц! Гобэй пропл вскоре после исчезновения Юкенны, и это никк уж не совпдение. Тких совпдений не бывет. И ознчть это может лишь одно. Не вжно, см ли Юкенн рспрвился с Гобэем, ннял ли кого из мгов, или просто подкупил его. В любом случе он кк-то прознл, что кольцо сделл Гобэй. А знчит, и про смо кольцо он осведомлен куд лучше, чем мнилось Тгино. Он знет, что предствлял собой перстень. Знет, что нужно было совершить, чтоб от него отделться. И, безусловно, знет, зчем Тгино сделл ему ткой подрок. Может, и не полностью, но знет.

Хорошо бы еще и Тгино знть, до ккой степени этот хитрец проник в его плны. Считет ли Юкенн, что они огрничивлись покушением н короля и объявлением войны? Или… или докоплся неугомонный принц-посол до подлинных желний Тгино? Ведь он двно уже интересовлся происхождением господин Глвного министр… возможно, то был прздный интерес молодого неопытного дипломт, мечтющего о сногсшибтельных приключениях и интригх… может быть, и нет.

Что известно Юкенне?

Судя по тому, кк уверенно он сегодня держлся, кк вызывюще демонстрировл руки… похоже, известно ему очень многое. Возможно, дже все. И нвряд ли он блефует. Человек, только притворяющийся уверенным, обязтельно зрвется. Хоть н смый крткий миг, перестрется. Нет, Юкенн не притворялся. Он действительно уверен в себе. Он многое знет – и он свободен. Н нем нет кольц. Трудно скзть, почему он срзу не обвинил Тгино при всех, почему он не потребовл у короля личной удиенции недине… но ведь непременно потребует. Это вопрос нескольких дней… если не чсов.

И ведь убивть его сейчс никк нельзя, вот что скверно. Никто бы не поверил нветм безумного убийцы – но посмертным обличениям посл дружественной держвы поверят! А ведь Юкенн нверняк озботился припрятть докзтельств своих обличений с тем, чтобы в случе его безвременной кончины или нового исчезновения эти докзтельств были незмедлительно предствлены королю. И покуд Тгино не вызнл, где его тйник, покуд не лишил господин посл смертоносных улик, уничтожить мерзвц Юкенну невозможно. Вот если Тгино нйдет бумги… тогд можно и убить.

Но не срзу. Не сейчс. Не здесь. Господин посл и без того уже похитили злобные рзбойники – поздрвляю вс с удчной выдумкой, вше иноземное высочество! – и он уже любезно соглсился считть этот инцидент несущественным. Однко если его похитят вторично, то и убьют… тут уж без дипломтических осложнений не обойдется. И король Югит ткую оплошность своему министру не простит. Хорошо еще, если просто отрешит его от должности и отпрвит в ссылку, ведь может и… впрочем, дже если и в ссылку – куд кк труднее будет добиться своего, сидя где-нибудь в глуши, в отдленной провинции, чем здесь, в столице. Нет, Юкенну сейчс трогть ни в коем случе нельзя.

Зто можно сделть другое. Любой ценой воспрепятствовть его встрече с королем. Эти двое ни з что не должны увидеться недине. Здч не ткя уж невыполнимя. Рспорядок дня двор вполне во влсти господин Глвного министр. Не полностью, конечно, но вполне достточно. Д, именно тк. Всех, долго и безуспешно добивющихся удиенции, внести в список! Большой прием, устривть который Тгино было собрлся отсоветовть, – ноборот, горячо одобрить! И устроить уйму всяческих рзвлечений для господин посл Юкенны, дбы изглдить все стрдния, кои сей мужественный посол был вынужден невинно претерпеть в плену у мерзостных рзбойников. Тк его, бедняжку, рзвлекть, чтоб у него минуты свободной не оствлось! Чтоб все время был н виду! Если он сегодня не бросил публичного обвинения – знчит не сделет этого и впредь: смый удчный момент уже упущен. А уж с королем он ни н мгновение не остнется недине! Король будет слишком знят… кк не быть знятым, когд господин Глвный министр внезпно знемог и испросил позволения удлиться в одно из своих поместий, дбы тм превозмочь болезнь!

Д, именно тк! Господин министр знедужил, король знят делми, высокий гость рзвлекется… под присмотром особо доверенных людей… и не вжно, см ли он мг, или помогет ему кто – пусть дже и Гобэй, – все рвно ему не пробиться к королю. А Тгино тем временем будет искть, куд же ты, хитрец, зпрятл обличющие бумги. И нйдет. Можешь не сомневться.

Юкенн отодвинул скользящие ствни и с нслждением вдохнул пронизнный лунным светом ночной воздух. Он всегд любил лунные ночи. Конечно, здешнее полнолуние никк не может срвниться с теми, что ему доводилось видеть в Сду Мостов. Чистя прозрчня чернот и зыбкое влжное мерцние под гулкими пролетми мостов. А уж кк хороши лунные ночи в степях Згорья – жители коего, к слову скзть, именуют его отнюдь не Згорьем. Для них эт земля, с трех сторон окруження горми, с четвертой морем – не что иное, кк Небесня Чш. Прожив тм не один год, Юкенн и см нчинл склоняться к мнению, что тк оно и есть. Он и предствить себе рньше не мог, что степь бывет ткой душерздирюще прекрсной. Дже трудно скзть, когд в ней больше крсоты и величия – днем, когд нд степью тк жрко дышит ослепительно синее небо, или вот ткой, кк сейчс, лунной ночью. До чего же хочется полюбовться огромной луной, приподнявшись н стременх посреди степи… или взглянуть н жемчужный лунный блеск с дворцового блкон в Сду Мостов… или хотя бы из окон резиденции господин Хкря, если уж н то пошло. Но ничего не поделешь – рз уж ему пришлось зночевть в королевском дворце, приходится терпеть. Еще не скоро доведется Юкенне уснуть не во дворце, где-нибудь еще.

Юкенн хотел окзться в посольстве не оттого, что боялся з свою жизнь: если уж его зхотят убить, то з крепкими стенми резиденции господин Хкря он от немного убийцы не укроется. Д и не будут его убивть – по крйней мере сейчс. Его блголепие господин Глвный министр Тгино не может себе позволить ткую роскошь. Смое большее, что ему сейчс доступно, – с удовольствием помечтть о смерти Юкенны. А поскольку от мечтний ни министру, ни послу никкого вред не будет, пусть себе мечтет. Нет, сейчс Тгино будет охрнять и беречь Юкенну пуще глз своего. Потому-то и может Юкенн отодвинуть ствни, рспхнуть окно и подствить лицо прохлдному лунному свету. Очень уж при луне склдно думется. А Юкенне есть о чем подумть.

В который уже рз Юкенн возврщлся мыслями к своему плну. Тщтельно его рзрбтывть было некогд – тонущий не рздумывет, з который из обломков корбля ему хвтться: ккой ближе, з тот и схвтится. Вот и Юкенн схвтился з ближйший обломок и покуд не потонул. Однко долго он н плву не остнется, если не спсет его проплывющя мимо лодочк. Сейчс все звисело только от того, зхочет ли спсти утопющего тот, кто сидит н веслх.

Король Югит.

Снов и снов Юкенн вспоминл все, что ему известно о прошлом и нстоящем короля, не упускя ни одной мелочи, звлявшейся в смых дльних потенных уголкх пмяти.

Югит. Сын полубезумного тирн, свихнувшегося от собственной влсти. Этот кроввый мньяк убивл нпрво и нлево, не щдя ни чужих, ни своих, – но принц выжил. Он умел не попдться н глз, в то же время не избегя демонстртивно ни отц, ни его приспешников. Он ничем не блистл, и отец не видел в нем будущего соперник. Он не отходил в тень, и повод зподозрить его в скрытой врждебности не было. А когд отец женил его н ккой-то незнчительной дворяночке, принц ухитрился сохрнить жизнь и ей.

Если учесть, что к моменту смерти отц Югите едв пятндцть исполнилось, ум он был превеликого. Любой другой не дожил бы до этого дня.

Ну, будем спрведливы… может, и дожил бы. Но уж точно не пережил бы. Стрн рзодрн мятежми в клочья, и кждый клочок мнит себя мнтией. Потомков древних и знтных родов почти не остлось в живых – но те, что остлись, считют себя впрве звлдеть окроввленным троном. Д что может сделть пятндцтилетний мльчик против опытных взрослых интригнов и мятежных орд?

Окзлось, очень дже многое.

Все подробности того двнего вечер, когд Нсмешник Хэсситй уничтожил отц Югиты, не известны никому… кроме, возможно, смого Югиты – ну этот никому ничего не рсскжет. Достоверно известно лишь, что, едв убедившись в смерти отц, Югит велел дворцовой стрже доствить к нему в связнном виде четверых смых опсных претендентов н престол, блго нходились они тут же, в столице, хоть и не во дворце. Кк именно проходил бесед между Югитой и четырьмя претендентми, неведомо. Впрочем, можно догдться: ведь эти четверо, хотя и ненвидели покойного короля, соперничли между собой. При жизни короля общя ненвисть к нему их объединял, теперь же они могли стть только вргми, но никк уж не союзникми. Чем Югит и воспользовлся. Что он им посулил, кк улмывл, чем грозил… ккя рзниц? Глвное, что с первыми лучми рссвет эти четверо короновли его в присутствии всего двор. И ни один из них не попытлся изменить молодому королю.

Югит, Югит…

Неизменно хлднокровный и устршюще прктичный. Юкенн уже вспоминл сегодня о том, кк молодой король повелел снести отцовский дворец. Ему нужен был собственный дворец, не зпятннный кровью, не оскверненный безумием – нужен, кк зримый символ нового црствовния. Но ни один кмешек из строго дворц не пропл дром. Золото и серебро – под монетный пресс, кмни – н починку обветшвших сторожевых бшен, брные золотом ткни – в королевскую кзну… не очень-то молодой король и потртился, воздвигя свое обитлище.

Корону он себе тоже зкзл новую. Юкенн фыркнул, припоминя подробности. Слишком уж много было тких, кто мечтл отомстить если не кроввому тирну, который спрятлся в могиле от рук мстителей, тк хоть его сыну. Покушений н жизнь короля Югиты пончлу было не тк уж мло. Один из тких зговорщиков дже ухитрился проникнуть в королевские покои. Но добрться до короля он не успел. Он умер н месте с кинжлом в рукх. Югит убил его собственной короной, метнув ее через весь зл. Не то чтобы корон был уж очень тяжелой, но бросок совершил мощня рук. Вот после этого случя и вышел королевский укз, под стрхом смертной кзни воспрещющий появляться во дворце с оружием, дже и церемонильным. А король Югит зкзл себе новую корону.

Всегд хлднокровный, рссудительный, не теряющий головы ни при кких обстоятельствх. Дже когд был убит королев, Югит не поддлся своей ярости, не стл кзнить првого и виновтого, кк сделл бы его отец. А ведь король нежно любил жену. Он был всего н год стрше ее когд его, четырндцтилетнего мльчик, женили, не спросив его соглсия хотя бы для соблюдения условностей. Бедня девочк боялсь безумного короля до судорог. Юный супруг был ее единственной опорой. Он был предн принцу беззветно и стрлсь пордовть его, чем только могл. Ни от одного живого существ Югит не видел столько лски и искренней нежности. Нвязння ему против воли жен и вообще был единственным искренним человеком, которого он встретил во дворце, – и мло-помлу Югит нчл отвечть ей ткой же пылкой привязнностью. Они вместе пережили кроввое првление его отц – ничто тк не сближет людей, кк совместно избегнутя смертельня опсность. Недолго Югите пришлось нслждться любовью своей жены. Женился он четырндцти лет от роду, когд королеву отрвили, ему не исполнилось и двдцти. И вновь он проявил свое пресловутое хлднокровие. Исполнители были кзнены публично – вот до вдохновителей убийств, до истинных виновников Югит добрлся горздо позже и првосудие свое свершил тйно. Он носил трур по королеве полных три год, кк и требует церемонил, – но то, что по прошествии еще долгих лет изголовье короля к утру бывло мокрым от слез, не знл никто.

Итк, Югит. Сдержнный, здрвомыслящий Югит. Едв ли очень хороший человек – но, несомненно, очень и очень хороший король. Ткой, бесспорно, сумеет понять Юкенну. А вот зхочет ли помочь ему… это еще вопрос.

Возможно, зхочет. Скорее всего зхочет. Поскольку это в его интересх.

Впрочем, все рвно никто другой Юкенне уж точно не поможет. Юкенн просто вынужден сделть ствку н Югиту. Выход у него другого нет.

А если рссчитывть н помощь Югиты… тогд первым делом ндо придумть блговидный предлог, который позволит Юкенне не оствться с королем недине, покуд все приготовления не будут окончены… и придумть, кк понезметнее вырвться из дворц, чтобы оствить в условленном месте весточку для Кенет…

Рзмышления Юкенны прервл ккой-то шум. Юкенн нехотя обернулся.

У дверей стоял высокий лдный прень в прдном черном хйю со знкми рзличия дворцовой стржи.

– Чему обязн? – сухо осведомился Юкенн. Н мгновение у него мелькнул шльня мысль: неужели он ошибся, и Тгино все-тки пойдет н убийство? А этот рослый стржник и есть убийц… до чего же глупо!

– Нчльник крул Восточных Покоев Ктги, – негромко и четко отрекомендовлся вновь прибывший. – К услугм вшего высочеств.

Ктги шгнул нвстречу Юкенне и поклонился. Юкенн чуть не зсмеялся от облегчения. Воины чсто прикрепляют к зколке для волос ккие-нибудь воинские тлисмны. У Ктги тоже был ткой тлисмн: небольшя гдльня бирк, н которой рук смого Юкенны вывел знк «удч». Спутть свой почерк с ккой-нибудь подделкой Юкенн никк уж не мог. Бирк был из тех, что он н прощние оствил Кенету.

Чсть четвертя

ЮГИТА

Пролог

Едв вернувшись из поездки в Сд Мостов, Лим был вынужден снов пуститься в дорогу. Вдобвок новое путешествие могло окзться небезопсным. И все же Лим не колеблся ни минуты. Ведь в его помощи нуждлся не кто-нибудь, Юкенн. Знй Лим, что Юкенн в беде, он бросился бы н выручку, дже не дожидясь просьбы, – кк он, собственно, и сделл, лично известив его высочество господин Акейро об исчезновении Юкенны. А уж теперь, когд Юкенн сысклся и см прислл ему письмо с просьбой об услуге… д рзве время сейчс думть об опсности его поручения? Юкенне Лим не откзл бы никогд и ни в чем.

Отношения между молодым послом Сд Мостов в Згорье и не менее молодым воином Лимом срзу сложились смые что ни н есть приятельские. Совсем другое дело – отец Лим, господин Мэдэтй. Он повздорил с предыдущим послом почти срзу же по его приезде – ндо признть, не без основний, – и сохрнил неприязнь к прежнему послу, пок не вышел срок его посольств. А потом перенес эту неприязнь н нового посл. Мэдэтй был человеком влиятельным и имел все возможности противостоять политике Юкенны. Что он и делл, не слушя никких резонов. Юкенн прекрсно понимл, что послужило причиной ткого противостояния, и не рз досдовл, что его предшественник не свернул себе шею в день своего нзнчения. До войны, конечно, дело не дошло, но высокомерный вельмож ухитрился восстновить против себя добрую половину знтнейших семейств Згорья. Юкенне пришлось изрядно порботть нд восстновлением репутции долгосрочного посольств Сд Мостов, и он, можно скзть, преуспел… но не во всем и не со всеми. Стрый упрямец Мэдэтй неохотно менял свои мнения. И рз уж он згодя решил, что новый долгосрочный посол ничем не лучше прежнего, переубедить его будет нелегко. А род Мэдэтя – один из древнейших в Згорье, влияния ему не знимть, сторонников и кровных родичей у него полным-полно… вот и попробуй тут действовть во блго родной держвы, кк послу и ндлежит! Юкенн изучл местные трдиции, истово соблюдл все обычи, ндеясь хоть тк смягчить консервтивного до мозг костей Мэдэтя. Бесполезно.

Однко не было бы счстья, д несчстье помогло. Юкенн недром помянул Хкрю здешние трпезы. Одн из них едв не оствил его клекой н всю жизнь.

Кк бы Мэдэтй ни относился к чужестрнцу, но хоть рз принять его у себя в доме он попросту обязн. Все-тки долгосрочный посол сопредельной держвы. Обычй требует – господин Мэдэтй никогд еще не уклонялся от того, что требует древний обычй. Не стл он увиливть и н сей рз. Мэдэтй должен выкзть гостеприимство, приглсив посл рзделить с ним трпезу, – что ж, посол будет приглшен. Лишь в одном Мэдэтй дл себе поблжку. Он приглсил посл в ткой день, когд Лим зведомо будет отсутствовть. В дел своего стршего сын Мэдэтй не вмешивлся, но его бесил см мысль о дружбе, которую Лим звел с Юкенной. По обычю прислуживть гостю з столом должен один из сыновей хозяин дом, предпочтительно стрший. Присутствие Лим нверняк пордовло бы Юкенну, рдовть посл в нмерения Мэдэтя не входило. Если кто-то и должен прислуживть гостю з столом, пусть это будет не стрший его сын, млдший, беззветно преднный отцу и зочно недолюбливющий посл вместе с ним. Уж он-то не будет стрться сделть пребывние в доме Мэдэтя сколько-нибудь приятным для посл.

Мэдэтй дже не догдывлся, нсколько неприятным сделет его млдший сын этот визит.

Лэй, млдший сын Мэдэтя, действительно недолюбливл Юкенну, которого еще ни рзу в жизни не видел. Ведь именно из-з Юкенны он поссорился со стршим бртом. Слишком уж доброжелтельно Лим отзывлся о Юкенне – когд Лэй принял сторону отц, кк и положено почтительному сыну, Лим поднял его н смех д еще пообещл вздуть хорошенько, если тот вздумет и впредь дурно отзывться о незнкомых ему людях с чужих слов. С чужих, вот еще! Рзве отец ему чужой?

Из-з Юкенны Лэй поссорился с бртом, и его неприязнь к долгосрочному послу был столь же искренней, кк и у смого Мэдэтя. А теперь он вынужден прислуживть этому послу з обедом. Унижение ккое!

Рзве мог Лэй пренебречь подобной возможностью нсолить ненвистному послу? Нсолить, нперчить… и тк длее.

Одним словом, Лэй зрнее подмешл в еду Юкенны изрядную горсть знменитых кэнских пряностей, уж потом поствил блюдо с едой перед гостем.

Лэй тйно торжествовл. Совместня трпез священн. Откзывться от нее нельзя. Откзться от предложенной еды – знчит опозорить хозяин дом. Открыто пренебречь его гостеприимством. Или хотя бы покзть, что пищ в его доме нстолько невкусня, что гостеприимство это по меньшей мере сомнительно. Тких оскорблений не прощют. Вот сейчс Юкенн отведет предложенной еды – и откжется продолжить трпезу. И отец с полным првом сможет выствить его з дверь. И Лим не стнет больше с ним водиться. И все срзу встнет н свои мест.

Порзмысли Лэй хоть немного, он бы сообрзил, что Юкенне достточно кликнуть любого незинтересовнного свидетеля д покзть, чем именно его угостили, – и уже не нглый чужеземец, не знющий обычев, его собственный отец будет нвеки опозорен. Куд тм! Если восьмилетнему мльчишке взбредет что в голову, рзве он стнет долго рссуждть?

Конечно, любой нормльный человек не смог бы проглотить ни кусочк. Но дипломт – это человек никк уж не обычный и ни в коем случе не нормльный.

Юкенн отведл – и не выплюнул, не вскочил, не вскрикнул от боли. Н лице его не дрогнул ни один мускул. Он только посмотрел в упор н Лэя, улыбнулся одними губми и… продолжил трпезу.

Лэй от ужс лишился др речи. Уже потом он клял себя з то, что не догдлся споткнуться кк бы ненроком и вывлить содержимое блюд н пол. Он хотел всего лишь зло подшутить, поствить посл в неловкое положение… но не мучить! Не причинять боль! Не терзть молодого чужестрнц, который мужественно продолжет есть, чтобы не опозорить хозяин дом, – теперь-то Лэй осознл, что он нтворил. Что толку от его позднего рскяния! Он не мог подть голос, не мог пошевелиться. Он зстыл, кк истукн.

А Юкенн продолжл непринужденно беседовть и есть, пок не съел все: оствить пищу недоеденной почти столь же оскорбительно, кк и откзться от нее вовсе. Его речь не утртил связности, движения – плвности. И лишь потом он отклнялся и, сослвшись н неотложные дел, призывющие его в посольство, торопливо вышел.

Он ндеялся добрться до посольств, где всегд был недурной мг-целитель. Но выдержк ему изменил. Не успев пройти и десяти шгов, Юкенн рухнул ничком, корчсь от невыносимой боли в животе, во рту, в обожженном горле. Он рвнул н себе одежду, прижлся пылющей грудью к прохлдной земле и пополз к коновязи. Но доползти до своего коня он не сумел. Сил не хвтило. Дже дипломты могут все-тки не все.

Мэдэтй тем временем вслух пордовлся тому, что неприятный визит, против всех его ожидний, не слишком зтянулся, и поспешно встл. Обычй требовл от него проводить гостя, дже если этот гость ему неприятен, дже если он выскочил з дверь, не дожидясь, пок хозяин последует з ним.

Пробирясь мимо стол, Мэдэтй ощутил резкий зпх пряностей. Во время обед он сидел возле противоположного конц длинного стол, но дже и тм он ощутил пряный ромт. Ощутил, но не принял во внимние, думя, что ромт этот исходит от его собственного блюд. Окзывется, нет. Зпх кэнских пряностей источло пустое блюдо гостя – д притом ткой резкий, словно Мэдэтй сунул нос в шктулку с пряностями. Но если тк пхнет дже пустое блюдо… сколько же пряностей было в смой еде?!

Тут-то Мэдэтю и припомнились мелкие подробности трпезы. Необычно рскрсневшееся лицо гостя… сухой черный блеск в его глзх – его непривычно отрывистя речь…

Сколько же пряностей съел этот посол, не выдв себя ни словом, ни вздохом… не пожловвшись ни н что… не опозорив нвек своего вечного недоброжелтеля?

– Лекря! – взревел Мэдэтй, опрометью ринувшись з дверь.

Когд он обнружил Юкенну – впрочем, долго искть не пришлось, – тому лишь кзлось, что он продолжет ползти. Его пльцы бессильно скребли землю.

Мэдэтй склонился нд Юкенной, бережно поднял его н руки и понес в дом.

– Постель! Лед! Молоко! Яиц! Живо! – громыхл Мэдэтй, и рстерянные слуги метлись по дому, не понимя, то ли они должны положить лед в постель, то ли вылить в нее молоко. Понял Мэдэтя только Лэй – потому что слишком хорошо знл, кому и для чего требуется постель и все остльное.

Мэдэтй тоже это понял. Когд Лэй трясущимися рукми подл отцу холодное молоко, взбитое с яичным белком, лицо стрик окменело.

– Что ж, – медленно и почти лсково произнес он, поднося молоко к губм Юкенны, но глядя при этом н Лэя, – я понимю, что вы не хотели ничего дурного…

Лэй похолодел. Отец никогд с ним тк не говорил. Ни один отец не говорит тк с сыном. С тем, кого он продолжет считть своим сыном.

Понял это и Юкенн. Он не хотел, он не мог нпрячь обожженное горло и зговорить – но еще минут, и бед стнет непопрвимой.

– Не ндо, – одними губми прошелестел Юкенн, – не ндо… не гоните его…

Воздух вновь обжег гортнь, и в глзх у Юкенны потемнело.

– Не ндо, – торопливо шептл Юкенн, – он ведь только… пошутить… хотел… я понимю… см подшутить люблю… он не хотел… чтобы шутк тк обернулсь… он же не думл, что я… стну есть… это по нерзумию…

Последним усилием Юкенн протянул руку и коснулся щеки Лэя, кк требует обычй, когд прощешь врг и зключешь с ним мир.

– Я… его прощю… – вытолкнул из себя Юкенн пылющий воздух.

Он потерял сознние и потому не увидел, кк Мэдэтй рзмхнулся и молч отвесил сыну тяжелую, кк горный обвл, пощечину – по той смой щеке, которой мгновение нзд коснулись пльцы Юкенны.

Вернувшись домой, Лим зстл весьм необычную кртину. Н мягкой постели полулежл в полумрке его друг-приятель посол. Его отец Мэдэтй с превеликой осторожностью собственноручно поил Юкенну кким-то белым нпитком. Нпиток – тоже собственноручно – готовил Лэй. Он брл со льд кувшины с молоком и стртельно взбивл его с яичным белком. Н лице Лэя крсовлся синяк во всю левую щеку, и он уже нчл припухть… интересно, з что это отец его тк взгрел? Д еще при госте, и госте нежелнном? И что делет этот нежелнный гость в их доме в столь поздний чс? Почему у Юкенны ткое бледное лицо, почему оно в крсных пятнх, почему глз опухли, см он дышит с явным усилием? Почему он в постели? И почему возле него суетится посольский мг-целитель Ари?

Ари между тем осторожно рздел Юкенну до пояс и медленно повел рукми вдоль его живот… груди… шеи… Блекло-синие губы Юкенны вновь порозовели, и Лим с изумлением услышл вздох облегчения из уст своего отц.

– Ничего непопрвимого не случилось. – Ари говорил тким бесцветным от устлости голосом, что Лим понял: его друг был н волосок от смерти – слишком уж много сил отняло у мг исцеление.

– Он будет жить? – моляще выдохнул Лэй.

– Он дже будет здоров, – зверил его Ари. – Рубцы не успели обрзовться… теперь их уже и не будет. Вы првильно сделли, что не огрничились услугми лекря. Слишком уж тяжелый ожог. Кк это его угорздило?

– Несчстный случй, – хрипло произнес Юкенн.

Лим мог поклясться, что в глзх его отц блеснули слезы.

– Сегодня я не советую вм вствть, – обернулся Ари к Юкенне. – Вм необходим покой. Если вы все же хотите вернуться в посольство…

– Господин посол, – не менее хриплым, чем у Юкенны, голосом произнес Мэдэтй, – пробудет моим гостем столько, сколько потребуется. Моя семья и мой дом обязны ему до конц жизни. Уверяю вс, господин мг, – его высочество будет окружен ткой зботой, что лучшего и пожелть нельзя.

Мг с тревогой взглянул н Юкенну – но тот лишь улыбнулся слегк и утвердительно кивнул.

Чем именно дом его отц обязн Юкенне, Лим узнл лишь после того, кк мг отбыл. Лим и рньше числил Юкенну среди смых близких своих приятелей. Теперь же приятель перенес мучительную боль, но не опозорил седин его отц и не дозволил лишить имени и выгнть прочь его млдшего брт. К тому же Юкенн никогд и никому не рсскзл, почему господин Мэдэтй, прежде бывший его яростным противником, поддерживет все его нчинния. Дже в неофицильном письме князю-королю Юкйгину он нписл лишь, что «с господином Мэдэтем мы полдили». Для Лим честь был не пустым словом. Молодой воин со дня злосчстной трпезы был предн Юкенне всем сердцем. И Юкенн отвечл ему той же искренностью, ни рзу не покривив душой. Вот и сейчс он не скрыл от друг, что внешне безобидня просьб – нвестить его во дворце короля Югиты и срзу же вернуться обртно – смертельно опсн.

Дочитв письмо Юкенны, Лим вышел, не медля ни минуты, оседлл коня, торопливо рспрощлся с отцом и бртом и пустился в путь. Лим не простил бы себе млейшего промедления. Мэдэтй и тем более.

Глв 1

НЕ ЗДЕСЬ И НЕ СЕЙЧАС

– А он тебе что скзл? – с ждным любопытством спросил Кэссин.

Нчльник крул Ктги, в присутствии стрых друзей предпочитющий именовться Кстет, отхлебнул вин и помолчл, покуд оно оросит его пересохшее горло.

– А он скзл, что блгодрен мне з услуги, – неторопливо промолвил Кстет.

Кэссин весь извертелся, но ему пришлось прекртить рсспросы: у дверей деликтно пошркли ногми, и в комнту вошел слуг с подносом, уствленным всяческой снедью.

Рзумеется, ни Гвоздь, ни Покойник никогд не встречлись с Кстетом в своем портовом убежище. Зчем ствить друг в неловкое положение? Если он знет об этом укрытии, то обязн доложить по нчльству, поскольку доносить н стрых друзей он не хочет, незчем смущть его чистую воинскую душу избыточными знниями.

Однко встретиться где-то им было жизненно необходимо. Для встреч подобного род «Золотой лимон» был прямо-тки непревзойденным зведением. Достточно потребовть не столик в общем зле, отдельную комнтушку, и беседуй, о чем душ пожелет, – никто тебя не стнет подслушивть. Дже слуг не войдет без спросу, сперв пошркет подошвми перед дверью или тихонько позвенит посудой, чтобы предупредить о своем вторжении, уж потом зймется своим прямым делом: поствит н стол новую перемену зкусок или уберет опустевшие винные кувшины. В «Лимоне» никогд и никого не подслушивли. Рзве что в смом нчле, когд «Золотой лимон» только-только сменил влдельц. Но тех, кто по строй пмяти имел привычку здерживться под чужой дверью, вскоре повыловили из воды возле Строй нбережной – с удвкой н шее. Новые слуги усвоили урок кк должно.

К тому же «Лимон» посещют не только воры, но и дельцы всех мстей. Люди, добившиеся богтств и почет – кким обрзом, не суть вжно. Зведение солидное, публик тм спокойня, кормят в «Лимоне» отменно. И если выбившийся из смых что ни н есть низов нчльник крул зйдет в «Лимон» выпить по чрке подогретого вин с друзьями детств, дже смый строгий ревнитель зконов не нйдет в том ничего предосудительного. А уж подозрительного – тем более. Потому-то четверо бывших побегйцев и зезжий мг собрлись обсудить свои дел не где-нибудь, в «Золотом лимоне».

– А ты ему что скзл? – спросил Кэссин, кк только слуг покинул комнту.

– Ничего, – степенно ответил Кстет.

У Кэссин сделлось ткое несчстное лицо, что Кенет с трудом сдержл улыбку при виде его рзочровния.

– А все-тки что было дльше? – спросил уже Кенет.

– Ничего я ему не скзл, – тк же неторопливо продолжл Кстет. – А он мне велел покзть господину послу Хкрю мой тлисмн… ну, ту штуку, что вы мне дли… и попросить у него гдльные приндлежности и лист пергмент. А потом ему принести. Я и принес.

– Он, конечно, погдл первым делом, – без тени сомнения произнес Кенет.

Кстет кивнул.

– Прямо при мне и погдл.

– И что скзл? – снов встрял Кэссин.

– Что имечко у меня очень дже подходящее, – ухмыльнулся Кстет. – Ну, это я и без него знл.

– Это хорошо, что подходящее, – с облегчением вымолвил Кенет.

– А потом он нписл письмо и велел отпрвить.

– Догдывюсь кому, – здумчиво пробормотл Кенет.

– Ну и кому же, всезнйк? – поддел его Кстет.

– Господину Лиму в Згорье, – без колебний ответил Кенет.

– Верно, – удивился Кстет.

– А нм он что-нибудь велел передть? – спросил Кенет о смом глвном.

Кстет неожиднно ухмыльнулся.

– Просил тебя поискть мстер по подделке почерков и опытного вор, – сообщил он.

Покойник и Гвоздь, доселе молч потягиввшие вино, об прыснули рзом, словно по комнде. Улыбнулся и Кенет: он уже успел рспознть воровские профессии своих новых знкомцев. Кэссин не скрывл своей рдости от того, что его новый кумир нуждется не в ком-нибудь, в друзьях его детств.

– Ты ему хоть скзл, что искть длеко не ндо? – полюбопытствовл Кенет.

– Нет, конечно, – невозмутимо ответствовл Кстет. – Ты меня з кого принимешь? Что я, службы не зню? Вот сегодня вечером скжу. Рз он просил тебя – пусть это будет твоя зслуг. Если случй выпдет, сквитемся.

– Будь по-твоему, – хмыкнул изрядно рзвеселившийся Кенет. – А что должны сделть эти смые вор и мстер по подделке, он не говорил?

– Говорил, – все с той же степенностью, приличествующей нчльнику крул, кивнул Кстет.

Когд он сообщил, что именно и откуд должен укрсть вор, взору присутствующих предстло редкостное зрелище: хохочущий во все горло Гвоздь. Трудно скзть, кто из бывших побегйцев при этом больше оторопел от неожиднности. Улыблся Гвоздь чсто и охотно, и пмять Кэссин, Кстет и Покойник хрнил великое множество смых рзнообрзных его улыбок – от искренне дружелюбных до лицемерно приторных, от почти бессмысленно счстливых до горько-ироничных. Но Гвоздь очень редко смеялся вслух, д притом нстолько от души.

Гвоздь хохотл, откинув голову нзд. Хохот выплеснул из его рт недопитое вино, отчего почтенный господин Айго зсмеялся только громче. Покойник взирл н это неожиднное явление с мудрой снисходительностью, Кстет откровенно удивился, Кэссин тк просто выпучил глз. Дже Кенет, не знющий о привычкх Гвоздя, и тот был несколько ошршен этим приступом неожиднного веселья.

– В первый рз со мной ткое, – простонл Гвоздь, утиря лицо. – Снчл меня ннимют, чтоб я эту штуку в этом месте спрятл, потом – чтоб я ее же и укрл!

– Ты это прятл? – Н сей рз Кенет не смог сдержть удивления. Гвоздь кивнул, не вполне еще спрвившись со смехом.

– Меня нняли, чтобы я спрятл пкет в определенном доме, – дрожщим от недвнего хохот голосом поведл он. – Двно уже… лет шесть нзд… или пять? Не помню. И все втолковывли, кк это вжно д кк это опсно. Вот и не знет твой посол в точности, где его пкет лежит. Ясное дело: не он его туд клл.

– Тем лучше, – зключил прктичный Покойник. – А я что должен сделть, когд Кенет меня нйдет?

– А ты, – сообщил Кстет, – должен в точности скопировть все бумги из этого пкет, кроме одной.

– Которой? – деловито поинтересовлся Покойник.

– Не зню, – покчл головой Кстет. – Он скзл, ты см поймешь.

Не мешй ничему, и тебя не увидят. Человек всегд мешет. Он сопротивляется ветру, мнет трву, толкет ветви кустов при ходьбе, вдвливет ноги в землю или с грохотом впечтывет их в кмни мостовой. Он мешет ветру дуть, трве – рсти, пыли – спокойно лежть н нехоженой дороге. Человек всегд мешет.

Искусство быть невидимым – это искусство не мешть.

Гвоздь влдел им в совершенстве.

О, он тоже мог, кк все остльные, с шумом и ругнью ломиться сквозь бзрные ряды, обдвя торговцев зпхом перегр – чтобы стржи порядк не зметили, что уж он-то совсем не тков, кк все остльные. Мог. Если нужно. Хотя и не любил. Быть чстью ошлевшей от рыночной толкотни толпы и вполовину не тк интересно, кк быть мирозднием. Всем вместе и кждой его чстичкой. Вот этой ндломленной веткой клен. Лунным светом. Вывешенным н просушку мокрым полотенцем. Новорожденным крысенком. Отржением неб в луже. Зунывным треском колотушки ночного сторож. Кухонным чдом. Хрпом пьяного купц. Гвоздь был всем этим и много чем еще – или, вернее скзть, бывл. Кждый рз, когд шел воровть.

Он был всем этим и потому никогд и ничему не мешл. Он не мог зцепиться з дверной косяк – ведь он и был этим дверным косяком. Не мог он и проломить тяжестью своего тел подгнившую ступеньку – ведь подгнившя ступеньк это он смый и есть. Порзительное единство с миром, вживние, слияние, рстворение, почти небытие – но вместе с тем бытие острое, рдостное, яростно отрешенное и преисполненное любовния. Любовния крсотой всего сущего. Пожлуй, дже любви к сущему. В обычном своем состоянии Гвоздь не отличлся особой любовью к мироустройству: оно его не устривло. Его цепкий иронический ум соглшлся проявлять к миру рзве что устойчивую нсмешливую доброжелтельность. Но в процессе воровств Гвоздь любил мир. Не исступленно, не плменно, не бурно – спокойно и рдостно.

Он любил эту отсыревшую ночную тьму, кк смого себя, – он ведь и был ею. А еще – доносящейся издлек пьяной песней. Песня постепенно приближлсь, и Гвоздь все ощутимее и ощутимее стновился ею, только ею, и ничем больше, – потому что он ждл ее.

Песня звучл по ту сторону дом, окруженного высокой огрдой. Хорошя огрд: крепкие обожженные кирпичи, обмзнные белой и черной глиной, отшлифовнной до блеск. Жркое летнее солнце спекет глиняную корку в ткую крепкую броню, что ее и молотком не рзбить, дже если очень пострться. Вот только не будет господин Айго рзбивть глину и выковыривть кирпичи. Есть и более приятные способы смоубийств. Рвно кк и более удчные способы проникновения з высокую стену.

Песня споткнулсь н слове «вкусный», потоптлсь немного и внезпно устремилсь в пронзительный фльцет «К--к в трктире!» – потом вновь зпнулсь и перешл в устойчивое икющее куковние. Гвоздь дернул губми, словно целуя влжный ночной воздух. Все в порядке. Смышленого нпрник он выбрл себе н сей рз.

Куковние зподсккивло по булыжной мостовой и стихло в отдлении. Гвоздь отделился от пыли в лунном свете и прислушлся. Из-з стены доносилось приглушенное рычние. Гвоздь улыбнулся. Ткие собки не лют, они молч вцепляются в горло. Не зляли они и сейчс. Но в горло Гвоздя они не вцепятся. В ближйшее время они будут очень зняты.

Отшельник – мрчный, вечно нстороженный диковтый побегец – рсскзывл когд-то, что в его родных крях охотники тким обрзом друг у друг собк смнивли. Мясо, обрботнное подобным способом, любя псин слопет. И никкя выучк, никкя преднность хозяину от этого не удержт. Нпрник Гвоздя збросил мясо в сд с противоположной стороны огрды, и все сторожевые собки, очень тихо рыч и подвывя, устремились к вожделенному лкомому куску.

Гвоздь збросил крюк н гребень стены, подергл веревку – держится – и неторопливо полез в сд.

Сторожей Гвоздь не опслся: они спли очень крепким сном. Об этом Гвоздь позботился, когд солнце стояло еще высоко. Он уже побывл сегодня в доме. Только был он при этом не мокрой тряпкой, не солнечным светом и не стрыми грблями. Н сей рз он для рзнообрзия вошел в дом в обрзе человек, и притом не через стену или окно, кк все порядочные люди ходят – через дверь. Он был одет кк млдший чиновник Инспекции Пожрного Ведомств.

Никто не обязн пускть в свой дом первого встречного. Чиновник рнгом выше третьего может зхлопнуть дверь перед сборщиком нлогов. Инострнный посол может не впустить в свою резиденцию местных стржников, если они зявятся без мссоны. Королевский дворец зкрыт перед любым, кого король не пожелет впустить. З одним-единственным исключением.

В смом нчле црствовния Югиты случился очередной мятеж, во время которого ккой-то мститель-фнтик поджег портовые склды зерн, верфь и столярный квртл. Выгорел тогд едв не треть город, и шестндцтилетний король подписл новый укз. Укзом в столице вводилось новое ведомство: Пожрное. Средств для тушения пожр был обязн иметь у себя в доме дже смый последний бедняк – пусть хоть совсем немудрящие, вроде ведер с песком. Никто не имел прв не впустить инспектор Пожрного Ведомств, дже см король. Перед людьми, одетыми в скромные кфтны с черно-лой окнтовкой, рспхивлись любые двери. Поэтому вор, выдющего себя з чиновник Пожрного Ведомств, ждл неминуемя смертня кзнь. А дже если королевское првосудие и не сыщет виновного, подметльщики улиц непременно обнружт утречком труп с удвкой н шее: воровской зкон куд беспощднее королевского укз, и тех, кто посмел укрсть что-нибудь, предствившись пожрным чиновником, воры не миловли. Хотя желющих попытться ншлось немного: кфтн достть – не проблем, вот подделть документы пожрных чиновников почти невозможно. А уж подлинные рздобыть – невозможно без всяких «почти».

Гвоздя не удерживл стрх перед рзоблчением или воровским зконом. Документы у него были первосортные, собственноручной выделки Покойник, и в дом он вошел не зтем, чтобы воровть. Ткую поблжку воровской зкон все же двл, только ею не пользовлись: куд безопснее порзведть, где лежт деньги, приудрив з любимой служнкой госпожи или упоив допьян кого-нибудь из слуг. А уж подсыпть охрнникм сонного зелья, рискуя при этом жизнью… нет, нет, и вовсе того не стоит.

Но у Гвоздя не было иного выход. Проникнуть в идельно охрняемый дом господин Глвного министр Тгино попросту невозможно.

В дом он вошел зтем, чтобы убедиться: то, что он см спрятл несколько лет нзд, до сих пор лежит н прежнем месте. А еще зтем, чтобы усыпить сторожей и прочих слуг. Рзве можно не пустить пожрного инспектор в поврню? Вот и впустили. И никто ничего не зметил. Гвоздю хвтило одного незметного взмх длинного рукв, и зелье очутилось тм, где и должно быть: в котлх, где врился ужин.

Соств сонного зелья был личным секретом Гвоздя и предметом звисти всех прочих шек. Эти две безобидные по отдельности трвки, если их првильно собрть, высушить, првильно сврить и смешть должным обрзом, погружли в глубокий сон. Причем испивший этого отвр просыплся нутро в полной уверенности, что он и глз не сомкнул, ибо снилось ему, что он не спит. Обе эти трвки входили изнчльно в соств сндобья, известного только лихогорским кузнецм.

Сндобье использовлось при толковнии снов и помогло вспомнить сон во всей отчетливости, не смутными урывкми, после пробуждения резво ускользющими из пмяти. Огромный зстенчивый Бнтик был родом из Лихогорья. Еще совсем мленьким он подсмотрел, из чего отец соствляет мгический нпиток. Зпомнил он не все, но и того, что зпомнил, Гвоздю хвтило с лихвой.

Быстро и бесшумно Гвоздь пробежл по сдовой дорожке. Псы где-то в дльнем углу сд рвли зубми примнку. Они не учуяли ночного гостя, не могли учуять. Но особо медлить тоже ни к чему. Д и случйности бывют всякие. Вдруг кто-то из слуг сегодня мялся животом и не отведл ни кусочк от ужин. Или еще что-нибудь. Првд, никкой слуг не зметит Гвоздя… но все же лучше поторпливться.

Гвоздь осторожно всунул отмычку в змок, потом другую… с четвертой попытки дверь открылсь.

Н сей рз Гвоздь извлек из-з пзухи не крюк, свинцовый шрик-грузило с прикрепленной к нему тонкой прочной веревкой. Ежели ловко метнуть, ткой штукой можно ндежно спутть ноги смому быстрому бегуну. А уж попсть в неподвижную потолочную блку, чтобы веревк обмотлсь вокруг, и вовсе несложно. Если, конечно, брость умеючи. Гвоздь предпочитл это орудие обычному воровскому крюку: вонзясь в дерево, крюк оствляет следы, Гвоздь следов не оствлял. После его посещений в доме долго еще продолжлсь обычня жизнь, и лишь месяц-другой спустя бывший влделец блгополучно испрившихся денег нчинл ломть голову, когд это произошл тинствення покрж. Гвоздь не оствлял з собой следов дже в случе смой пустяковой кржи и уж тем более не собирлся изменить своему всегдшнему првилу в доме господин Глвного министр. Тгино не должен обнружить кржу. Инче он проверит все до последней мелочи и поймет, что если в доме побывл чужой, ничего не пропло, то не взял ли згдочный вор нечто, подложенное когд-то в его дом. А отсюд недлеко и до догдки, что именно могли спрятть в его доме, зчем и по чьему прикзу.

Когд шрик, обмотнный войлоком, тихо стукнул о блку, Гвоздь мигом вскрбклся по веревке. Он знл, что ему искть и где, и его пльцы ни одной лишней пылинки не стронули с мест, ншривя пкет.

Потом Гвоздь смотл веревку и спрыгнул с блки. Он приземлился мягко, кк кот, и беззвучной кошчьей походкой покинул дом, тщтельно зкрыв з собой дверь изнутри – смый первый воровской трюк, которому он нучился.

Еще несколько мгновений – и Гвоздь перелез через стену. А спустя еще несколько минут достопочтенный господин Айго бодрым шгом нпрвлялся в порт, лелея з пзухой небольшой увесистый пкет. Он не думл о том, кким способом он добыл бы пкет, окжись Глвный министр дом, не в згородном поместье. Нет никкого смысл думть о том, чего не случилось. Тем более что Гвоздь все рвно измыслил бы что-нибудь. Но ему повезло. Господин министр внезпно зболел и отбыл з город для попрвки здоровья. Ну и пускй попрвляется.

– Не годится, – ворчл Покойник, – ну никуд не годится!

Кэссин терпеливо перествил свечу.

– Тк? – устло осведомился он.

– Нет, – злясь скорей н смого себя, чем н приятеля, ответил Покойник. – И не получится. Здесь негде устновить свечу, чтобы свет пдл тк, кк нужно.

– Дурк я все-тки, – ухмыльнулся Кенет. – Свеч нм вовсе ни к чему.

Он сжл лдонь, потом резко рспрямил и слегк подбросил мленький комочек свет. Сияющий мгический огонек повис нд его лдонью. Кенет прищурился, оглядел творение рук своих и сделл пльцми ткое движение, словно прикручивл фитиль в незримом светильнике. Светящийся шрик слегк потускнел и сделлся желтовтым. Кенет коснулся его пльцем, и комочек свет слегк змерцл, кк живой огонек свечи.

– Ищи, – вполголос прикзл Кенет.

Огонек покружился по комнте и уселся н воздух возле левого плеч Покойник.

– Тк? – поинтересовлся Кенет.

Н сей рз Покойник не удостоил его ответом, и Кенет не нстивл. Он молч потянул Кэссин з рукв и укзл ему н люк, ведущий в погреб. Кэссин тк же безмолвно кивнул, и об друг кк можно тише удлились в погреб, дбы не препятствовть Покойнику в его священнодействии.

Ибо нзвть другим словом то, что делл Покойник, язык не поворчивлся, хотя бессердечный уголовный кодекс и именовл это деяние подделкой документов.

Впервые в жизни Покойник творил фльшивые бумги не в своей комнтушке, в портовом убежище Кенет и Кэссин. Он не рискнул нести домой укрденные Гвоздем бумги. Вместо этого он перетщил в домик все необходимые причиндлы. Но в непривычной обстновке рбот не спорилсь. Особенно ему мешл свет, упрямо пдвший не под тем углом. Но едв лишь мгический огонек, зжженный Кенетом, безошибочно пристроился именно тм, где нужно, руки Покойник мигом обрели обычную сноровку. Он дже не ответил Кенету н его вопрос. Строго говоря, Покойник почти не услышл этого вопрос. Д и кк он мог услышть, если его здесь не было. Господин Тйгэн, именуемый ткже Покойник, был не здесь и не сейчс, он был тм и тогд – тм, где рук неизвестного ему человек восемь лет нзд выводил эти строки. Собственно, он уже не был Покойником. Он был тем, кто писл это послние, торопливо нбрсывя четкие строгие знки, не утртившие стройности, невзиря н спешку. А вот в этом месте его рук зстыл н мгновение в воздухе: кк все-тки лучше нписть – «нглый узурптор» или «безумный узурптор»? Вот он, след этого рздумья – пропуск между двумя знкми н волос шире, чем обычно, его никто не зметит, дже и тот, кто нписл их, никто – кроме Покойник, который не был Покойником, который не был здесь и сейчс… тм и тогд его рук послушно воспроизвел знки, и пропуск между ними совсем ткой же, кким он был сделн тм и тогд…

Нет, не безумие. Отнюдь.

Если Гвоздю нрвилось быть чем угодно, то Покойнику не меньше нрвилось быть кем угодно. Срок его собственной жизни был ему отмерен скупо – тк отчего бы ему не пожить пусть не своей, но все-тки жизнью? Воспроизводя знки чужого почерк, Покойник стновился тем, кто их писл. Высокомерной брышней, отвечющей н несклдное любовное послние – Покойник знл, о чем оно, хотя ни рзу не читл его. Сборщиком нлогов, рвнодушно соствляющим опись имуществ, – и Покойник видел его глзми тускло освещенную кморку, где пишущий примостил клочок пергмент прямо н собственном колене. Сейчс он был зговорщиком, и его рук сжимл кисть тк сильно, что пльцы нливлись белизной… нет, вовсе не безумие. Просто еще одн жизнь в дополнение к той, что дровло ему искусство Кенет.

И еще одн эт жизнь понрвилсь бы Покойнику. Из этого человек вышел бы незурядный вор, то и его собрт по ремеслу. Ловкие руки, послушное прикзу воли лицо, своеобрзное чувство юмор. Неглуп… очень дже неглуп. И тоже умеет быть не здесь и сейчс, тм и тогд. Только он стрше и несрвненно искушеннее в интригх… и горздо здоровее, чем Покойник… хотя нет, вот уж чем-чем, здоровьем своим Покойник может сейчс похвлиться с не меньшим првом, чем этот незнкомец, дже и в степях Згорья не рсстющийся с бумгой и дорожной тушечницей.

Хотя нет… побыть этим человеком некоторое время Покойник не откзлся, вот стть им – увольте. Облдтель этого почерк определенно холост. А жену свою Покойник не променял бы дже н недосягемо высокое положение того, кто нбрсывл, слегк кривя рот в улыбке, эти зписи.

А вот это… Покойник с усилием отвел взгляд от лист пергмент. Этого, к сожлению, не сможет подделть дже он. И не в том дело, что мстерств не хвтит. Хвтило бы. Он вполне может воспроизвести почерк пузтенького приходского монх-регистртор, совершившего зпись о рождении в семье Хдэ млденц мужеского пол. Но н оборотной стороне пергмент нходится то, рди чего и сделн зпись, – отпечток лдони.

Н второй же день после рождения ребенк монх-регистртор или священник любого ближйшего хрм, буде в окрестностях не окжется монстыря, обязн вписть детское имя ребенк в приходскую книгу, зтем смзть особой мгической крской его лдонь и приложить к оборотной стороне зписи. Пок человек жив, отпечток его руки рстет по мере того кк рстет см лдонь. И лишь когд умрет человек, отпечток изменит свой цвет, сделвшись из синего черным. Двняя здумк – но до чего полезня! Пропл ли ребенок, похищен ли – родители не отчивются и продолжют поиски, пок крохотный синий отпечток детской лдошки понемногу рстет. Но уж если он зстыл и почернел… ничего не поделешь. И опознть сын, исчезнувшего во млденчестве, легче легкого: стоит лишь сверить отпечтки. А уж кк полезн эт мгия для сыщиков! Хоть всю жизнь скрывйся под фльшивым именем, рзоблчение неминуемо… если, конечно, сыщики проведют, где ты родился д кк тебя звли н смом деле. Вот только Покойник никто не нйдет по отпечтку лдони. Его мть умерл при родх, содержтельниц борделя не стл регистрировть ребенк ни в одном из ближйших хрмов.

Покойник отложил лист, ккуртно вырезнный из приходской книги, и придвинул к себе следующий документ. Тоже интересня жизнь… во всяком случе, скучной ее не нзовешь… хотя рзвлекться, вонзя отрвленную иглу в чей-то жирный згривок, Покойник, пожлуй, все-тки не стл бы.

Кк двно господин Глвный министр не бывл в этом доме… с тех смых пор, кк и зделлся господином Глвным министром? Или нет… рньше, куд рньше. В день коронции – вот когд Тгино в последний рз окидывл взглядом эти стены. Стрнно, тогд они кзлись ему обветшлыми и зкопченными, теперь не кжутся, хотя з минувшие годы этот дом если и не был ветхим, то уж сделлся нверняк. Хозяин не отдвл прикз подновлять кровлю или зново штуктурить стены, слуги без прикз не посмели бы. Д нет, никто ничего не чинил и не испрвлял, все остлось точно тким, кк в то утро. Вот и пятно н стене – ликующий Тгино швырнул в нее тушечницу прежде, чем выскочить з дверь. Рзве что поблекло немного, но и только…

Тгино зябко потер руки, хмыкнул и прошелся вдоль по гулкой комнте взд-вперед. Ндо будет прикзть, чтобы из комнты для слуг ему доствили ккую ни н есть лежнку. Холодно все-тки спть н полу. Првд, н том, н чем обычно спят слуги, ненмного теплее, но если поствить лежнку, в комнте появится что-то помимо смого Глвного министр, и он не будет тк грохотть в ответ н его сонное дыхние.

Зря он не посещл этот дом. Тк двно не посещл. Дже, помнится, велел выкинуть н свлку свою струю постель и рссохшийся столик – ведь они ему больше никогд не пригодятся. Он не собирлся возврщться в этот дом. В дом, где он совершил ошибку… пусть дже он и обернулсь удчей, но в своих рсчетх он в тот рз все-тки ошибся и вспоминть об этом не хотел.

А в результте совершил еще одну ошибку. Вернуться ему все же пришлось – спть-то и не н чем. Ни спть, ни есть, ни делми знимться… ничего не поделешь, придется позимствовть кой-ккую обстновку у собственных слуг. Нельзя ему сейчс ни покупть, ни зкзывть новую мебель. Никто не должен прознть дже случйно, что господин Глвный министр не в згородном своем поместье здоровье покосившееся попрвляет и не в охотничьем домике, куд он водил своего личного исполнителя, здесь, в своем стром доме с выцветшим пятном второсортной туши н стене.

Пятно туши… Тгино отлично помнил, кк он взмхнул рукой, и тушечниц кувыркнулсь в воздухе и рскололсь о стену, кк медленно поползл вниз черня блестящя тушь. Кк он сгреб в охпку гонц и зпихнул его в угол, потому что гонец стоял между ним и дверью. Пришел чс последнего из Хдэ! Кроввый король умер! И мг его треклятый вместе с ним! Путь к трону свободен!

А внизу, в подвле, ждет с тким трудом нкопленное оружие. И люди в пристройке. Небольшой отряд, дже и полусотни человек не нберется, зто все сплошь воины. Полевые генты с полным посвящением. Рздобыть воинов и при этом смому не угодить н плху – не всякий сможет! А вот он, Тгино Хдэ, смог! Исхитрился. Рздобыл. Уговорил. Смнил. Спрятл.

И выжил.

Нет, не выжил – дожил.

Когд Тгино во глве своих воинов сккл к столице, он почти не слышл перестук конских копыт. Зто он слышл, кк тихо-тихо пел пыль, поднятя этими копытми. Ничего, теперь уже совсем недолго… вот уже и городскя стен звиднелсь.

А потом он все-тки услышл, кк стучт копыт. Нвстречу отряду Тгино во весь опор мчлся еще один гонец.

– Принц Югит короновн, – проскрежетл гонец и змолк.

Вспоминя это мгновение, Тгино по прву гордился собой. Если бы он повернул нзд, если бы он остновился, чтобы подробно рсспросить гонц, его неудч тк и остлсь бы неудчей, то и обернулсь бы погибелью. Но будущий Глвный министр принял решение еще рньше, чем сообщение исторглось из уст гонц. Он не только не остновился, но дже не змедлил бешеной скчки.

– Поворчивй! – крикнул он н всем скку. – По дороге рсскжешь.

И гонец покорно повернул коня и посккл рядом с Тгино.

То, что он поведл, было ошеломляющим. Кто бы мог подумть – этот мльчишк Югит сумел-тки просунуть голову в корону! Мло того, эту корону возложили н него четверо предствителей смых знтных, смых родовитых семейств – вдвое больше, чем требуется по зкону. Перестрховлся Югит. Ткой коронции нельзя отрицть, ее нельзя оспорить н зконных основниях. А ткой тихий был принц, незметный… Тихий, кк же. От тких тихих чего угодно ждть можно. Кждый из этих четверых готов собственную голову обстругть по смые мозги, лишь бы корон сидел н ней плотнее, – ведь короновли они принц!

Конечно, можно нпсть и сейчс. Принц нверняк не собрлся с силми. Не мог он успеть: только-только его венценосный предок ко всеобщей рдости прествился. И нерзберих, и сумтох, и чудом уцелевшие мятежники, прослышв о смерти безумного короля, живо осмелеют, нет – тк новые объявятся: теперь-то уже не стршно, принц Югит совсем еще мльчик, его шутя свлить можно… смое время ннести удр! Стоит промедлить хоть смую млость – и будет уже поздно, непопрвимо поздно. Сейчс, и только сейчс…

Искушение было обжигюще острым. Но Тгино не потртил и минуты н борьбу с ним. Конечно, можно попытться совершить то, для чего он и выехл в столицу во глве вооруженного отряд. Можно. Но это будет ошибкой.

Потому что если у пятндцтилетнего мльчик хвтило ум и силы воли н то, чтоб рукми злейших своих недругов ндеть н свою голову корону, хвтит их и н то, чтоб корону н своем темечке удержть. И попытвшись ннести удр немедля, Тгино проигрет. Нет, действовть ндо совсем инче.

Тгино себя не помнил от бешенств. Долгождння цель был тк близк – и вот он снов отдляется. Снов впереди бесконечные годы ожидния. Рзочровние зстряло в груди у Тгино, кк жгучий комок рвоты. Но нельзя, нельзя поддвться н это искушение, нельзя соблзняться мнимой легкостью близкой победы. Победы не будет.

Огромный конь нес Тгино мощным ровным ллюром, он летел по улицм город, словно по родным степям Згорья. Тгино осдил коня лишь перед воротми дворцового сд. См осдил, не дожидясь, пок его окликнет вооруженный стржник.

– К его величеству Югите, – возглсил Тгино, соскочил нземь, быстрым плвным движением отстегнул обоймицы ножен от поясных креплений и подл меч стржнику обеими рукми.

Нверное, стржник все-тки рстерялся. Он никк не мог понять, то ли рубнуть стрнного посетителя нотмшь, то ли принять у него оружие и пропустить. Неизвестно, что бы он в конце концов решил, не появись у вход в дворцовый сд см принц… нет, уже король Югит.

– Вше величество. – Рз уж эти слов протолкнулись через глотку и не удвили Тгино, дльше пойдет легче. Югит кивнул в знк того, что слушет.

– Я получил известие о смерти его покойного величеств. – Тгино нмеренно выбирл смые нейтрльные слов. – И тут же выехл в столицу.

Югит молчл. Он не суетился, не здвл вопросов – зчем, мол, приехл? Сует недостойн королевского величия. Уж коли см к королю приехл – см изволь и рсскзывть, ккого рожн тебя сюд понесло.

– Я привел вооруженный отряд, – кк можно более будничным тоном сообщил Тгино. – Это все мои люди, и они готовы принять присягу. Полгю, вшему величеству сейчс пондобятся верные люди.

– Д, – точно тким же обыденным тоном ответил Югит, – верные люди моему величеству сейчс очень пондобятся. – Он чуть зметно улыбнулся и повелительно протянул руку. – Я принимю вше оружие, вших людей и вшу присягу, господин Тгино.

А ведь он помнит меня, с ужсом и восхищением понял Тгино. Помнит, кто я ткой и кк меня зовут. Хотя и видел меня один рз, и то мельком. Он помнит меня. Помнит… но не знет. Потому что если бы знл, то не рссуждл бы долго, выхвтил из ножен протянутый ему меч д рзрубил бы меня до смого желудк. Он ведь не просто не дурк – он дже умнее, чем я о нем думл. Его улыбк… нет, не т, что тронул уголки губ, т, другя, нстоящя, собрвшяся еле зметными морщинкми возле глз и крыльев нос… этот новоиспеченный король все понимет. Уж если кто осмелился при его свихнувшемся ппше собирть собственный отряд, то никк уж не для того, чтобы впоследствии поддержть юного принц. З ткие дел плтятся головой – тк неужто нйдется ткой дурк, чтоб рисковть своей шкурой не рди собственной выгоды, во имя млолетней личинки, из которой то ли вылупится монрх, то ли нет… если, конечно, н нее кто-нибудь рньше кблуком не нступит! А ведь отряд, что стоит безмолвно з моей спиной, явно не з пять минут собрн. Это хорошо обученные воины, тесно спяння комнд. И Югит это понимет. Ему, мерзвцу, предельно ясно, что не присягу ему приносить я рвлся в столицу, перешгнуть через еще теплый труп млознкомого принц и войти в Большой Тронный Зл. И что не знл я ни о ккой коронции, не то сидел бы дом. И что решение я принял по пути. Но ему очень нужны люди. И он не стнет оттлкивть врг, которого можно сделть союзником. И без того у мльчишки достточно вргов, которые не стнут ему союзникми ни при кких условиях. Он примет мое оружие, и мою присягу, и моих людей. И если я помогу ему удержться н троне сейчс, он вознгрдит меня своим доверием… нет, не доверием – близостью. Доверять он мне не будет никогд. Потому что не збудет, что я мчлся по пыльной утренней дороге к трону. Но он меня приблизит – потому что не знет, что я считл этот трон своим собственным. Он не знет, кто я ткой, и приблизит меня. И вот тогд я смогу сделть то, чего не смог сделть сегодня. То, рди чего я жил… и выжил.

Тгино преклонил колени и протянул королю свой меч, тк и не взятый у него рстерявшимся стржником.

Лдонь Югиты легл н обтянутую кульей кожей рукоять, стиснулсь, помедлил и рзжлсь.

Его величество Югит принял присягу.

Тгино отдл полный земной поклон, кк того и требует церемонил от верноподднного, только что принесшего присягу.

Потом он выпрямился. Югит был довольно высок для своих лет, но Тгино был выше, и взгляд его уперся в середину лб короля. Н глдкой юношеской коже слегк бгровел ссдин.

Это от короны, сообрзил Тгино. Его ведь короновли сегодня, корон тяжеля, и крй у нее зпросто может нтереть, то и рссдить кожу. Д и велик он ему…

Тгино смотрел и смотрел н крохотную, чуть приметную ссдинку и понимл, что никогд и никого он не будет тк ненвидеть, кк его величество короля Югиту.

Глв 2

КИС-КИС, ВАШЕ ВЫСОЧЕСТВО…

Покуд Покойник священнодействовл, Кенет и Кэссин неторопливо ужинли в погребе. Подобня медлительность был у них не в обыче: хотя Кэссин з годы своего ученичеств и приобрел некоторые светские привычки, обыкновение рстягивть трпезу чс н три в их число не входило. Что же до Кенет, то ему доводилось бывть н пирх: с тех пор, кк его высочество Акейро во всеуслышние нзвл вчершнего крестьянин Кенет своим побртимом, молодой мг неожиднно для себя окзлся вхожим в ткие вельможные семьи, о кких он рньше и помыслить не мог бы – к слову скзть, и не зхотел бы, если бы кто удосужился спросить его соглсия. И все же он тк и не смог привыкнуть к мысли о том, что человек может проводить з едой несколько чсов, пусть дже и в обществе себе подобных.

Не смый лучший способ проводить время. Однко ничего не поделешь. Остнься Кенет с Кэссином нверху, они могли бы нечянно помешть Покойнику. А из комнтки, где Покойник вдохновенно копировл чужие почерки, выходов только дв: вниз, в погреб, – или нружу. Не говоря уже о том, что обоим приятелям следовло всемерно остерегться и не покзывться н людях без крйней нужды, ни Кенет, ни Кэссин еще не лишились рссудк, чтобы прогуливться по улицм порт н ночь глядя д еще богто рзодетыми. Поэтому они спустились в погреб.

Есть им не хотелось, но рзговор отчего-то не клеился, и когд Кенет предложил перекусить, блго зпсы и еды, и вин под рукой, Кэссин почувствовл изрядное облегчение: совместня трпез в известном смысле зменяет собой рзговор и, уж во всяком случе, позволяет его не поддерживть. Куд кк удобно – особенно если вдруг почему-то не знешь, что скзть, девться от собеседник некуд.

– Хорошо Покойнику, – неожиднно вздохнул Кэссин. – Мы тут сидим скучем, он тм нверху делом знят.

– Звидовть нехорошо, – ухмыльнулся Кенет. – Сейчс его черед, только и всего.

– Интересно, когд нстнет нш? – уныло поинтересовлся Кэссин, рзглядывя недоеденную лепешку.

– Скорей, чем тебе бы хотелось, – без колебний ответил Кенет. – Чем Покойнику звидовть, ты лучше отдыхй, пок от нс ничего не звисит. Когд нш черед нстнет, ты очень скоро пожлеешь, что он нстл вообще.

– Не думю, – возрзил Кэссин. – Хотя, по првде говоря, я не очень-то верю, что это вообще когд-нибудь случится.

– Случится, – терпеливо повторил Кенет. – И очень скоро.

– Для тебя – может быть, – гнул свое Кэссин, – для меня? Ты ведь нстоящий мг, не мне чет. И от Кстет польз есть, и от Гвоздя, и от Покойник…

– Знчит, вот откуд ветер дует? – нхмурился Кенет.

– А ккя от меня Юкенне польз? – горестно зключил Кэссин. – Все вы можете ему чем-то помочь, только я…

Кенет не перебивл его, но Кэссин отчего-то змолчл, хотя собирлся скзть еще многое. Удивленный собственным неожиднным молчнием, он поднял глз – и окончтельно лишился др речи.

Когд-то Кэссин испуглся рзгневнного Гобэя – но Кенет в гневе выглядел куд более пугющим. Он не кривил рот, н его лбу не вздувлись жилы. Его лицо могло покзться безмятежно-спокойным – если бы не тончйшя ярко-беля черт, перечеркнувшя нискосок это нигрнное спокойствие.

Шрм исчез с лиц Кенет еще рньше, чем молодой мг в компнии Кэссин и Нмэн отпрвился в Ремесленку. Трудно скзть, что нпугло Кэссин больше – сил ярости, пробудившей уже исцеленный шрм, или смооблдние, с которым Кенет совлдл со своей яростью.

– Ты опять вернулся туд, где и был, – очень медленно произнес Кенет.

– Т-ты о чем? – зикясь, выдвил Кэссин, не в силх отвести взгляд от шрм.

– Я о Юкенне, – тк же медленно произнес Кенет. – Снчл Гобэй, потом – я, теперь вот – Юкенн… интересно, кто будет следующим – король Югит? Я от тебя все эти дни только и слышу – Юкенн, Юкенн… Неужели тебе это тк нужно – нйти предмет для обожния, возвести перед ним лтрь, псть во прхе ниц и вырвть из себя кишки во слву своего кумир?! И ведь добро бы только свои…

– Но… – зпротестовл было Кэссин.

– Ты тут Покойнику звидовл, Гвоздю, Кстету… тебе бы хоть н минуту в голову пришло, что это твои друзья! – Кенет говорил очень тихо, но уж лучше бы он кричл. – Ты их уже один рз позбыл рди Гобэя. Д и рди меня, если уж н то пошло. Ты ими уже пожертвовл – неужели с тебя не довольно? Ты восхищешься Юкенной – лучше бы ты друзьями своими восхищлся. Они ведь нм помогют просто по строй дружбе. Тебе не приходило в голову хоть рз, кк это для них опсно? Великий Гобэй, всесильный целитель Кенет, хитромудрый Юкенн… неужели ты ни о чем другом не можешь думть?

– Могу, – угрюмо отозвлся Кэссин.

– Нпример? – язвительно поинтересовлся Кенет.

– Нпример, если нс нчнут искть, что стнет со стриком лекрем, – ответил Кэссин, – и… с мльчиком.

Кенет перевел дыхние, помолчл немного, потом коротко и невесело рссмеялся.

– Прости, – отрывисто произнес он.

– З что? – не подымя головы, спросил Кэссин. – Ты ведь првду скзл. Я о друзьях не подумл… ни тогд, ни теперь. А про опсность и вовсе збыл. Только и Гвоздь, и Покойник, и Кстет могли откзться, понимешь? И уж во всяком рзе они хоть знли, во что впутывются. А Вйоку и Нмэн… вот ты скзл, что это опсно, и я вдруг подумл… совсем ведь безвинно пропдут, если что.

– Это хорошо, что ты сейчс о них подумл, – улыбнулся Кенет. – Но вот кк рз о них ты можешь не беспокоиться. Я это уже сделл.

– Что сделл? – не понял Кэссин.

– Побеспокоился, – пояснил Кенет. – Когд мы уходили из Ремесленки. Тем же путем. След в след. Дже если случится ткое несчстье, что нс стнут искть, никто не сможет вспомнить толком гостей господин лекря.

Кэссин недоуменно воззрился н Кенет.

– Нет, я не зствил збыть нс, – покчл головой Кенет. – Но вспоминть нс будут примерно тк: «Этот длинный оборвнец»… «худой ткой прнишк»… «, эти двое, которые привезли племянник господин лекря?..» «воспитнный юнош, что и говорить, и голос у него приятный…» Кк полгешь, по ткому описнию можно опознть хоть кого-нибудь?

Кэссин дже нос сморщил от удовольствия, предствив себе, кк ищейки господин Глвного министр будут ломть себе голову, пытясь соствить сколько-нибудь дельное описние их внешности.

– А что до мимохожего гдльщик, – продолжил Кенет, – вся Ремесленк будет готов поклясться, что видели его не вместе с нми, смое млое месяц тому нзд. Д еще и не всякий вспомнит, что это был именно гдльщик.

Он нлил себе немного вин и выпил одним глотком.

– Может, я и перестрлся немного, – зметил он. – Тебя еще могут искть – кк-никк беглый ученик мг. Но меня здесь никто не знет. А уж если и взбредет кому в голову, что мы и есть тинственные помощники посл Юкенны, скжи н милость, зчем нм тогд тскть с собой ребенк? Легко ли скрывться от погони с эткой обузой… – Кенет змолчл и вновь нлил себе вин. – Блжь, конечно… и все-тки я это сделл. Чтобы уж никто не мог связть нс – знчит, и стричк лекря с млышом – с этим делом. Кк-то н душе спокойнее…

– Мне тоже, – признлся Кэссин.

Н смом деле не было у него н душе спокойно. Скверно у него было н душе. Упреки Кенет содержли в себе слишком большую долю првды. И выволочку он получил все-тки з дело. И все же Кэссин не мог сейчс думть об этом. Потом – д, но не сейчс. Потом он обязтельно обдумет все услышнное. Очень стртельно и сосредоточенно. А сейчс смым глвным был полыхющя яростной белизной тонкя линия, пересекющя лицо Кенет. Линия, тк медленно тускнеющя… и все же он тускнел, блекл, выцветл.

Кэссин облегченно перевел дыхние – очень тихо, чтобы Кенет его не услышл и не рссердился вновь. Но Кенет все же услышл.

– Если мы ухитримся выбрться из этой передряги живыми, – здумчиво произнес Кенет, – сделю я тебе один подрок.

Кэссин едв не зстонл. Д при чем тут подрок?! Кзлось, з время, проведенное вместе, он успел уже основтельно изучить Кенет – н нет! Снов этот непредскзуемый мг говорит что-то совсем не то. Снов не те слов. Пор бы и привыкнуть… но к этому привыкнуть невозможно.

– Ккой? – Против воли спросил Кэссин.

– Увидишь, – пообещл Кенет и ухмыльнулся.

Линия шрм был почти уже невидим – кк кристллики соли, оствленные н песке приливной волной. А потом и вовсе исчезл – когд именно, Кэссин тк и не зметил, хотя глядел во все глз.

Его высочество Юкенн, долгосрочный посол Сд Мостов в Згорье, мучительно и тяжко рзвлеклся. Тк томительно ему не приходилось рзвлекться уже лет десять, и если бы не сознние того, что именно в этом и зключется сейчс его рбот, з душевное рвновесие Юкенны вряд ли можно было поручиться.

«Убью мерзвц», – мысленно шептл себе Юкенн, вполглз нблюдя з тнцовщицей. Мерзвцем был, конечно же, его блголепие господин Глвный министр Тгино. Юкенн прекрсно понимл, что именно ему он и обязн чудовищной чередой прзднеств – рвно кк и то, что убиение господин министр было бы сейчс непозволительной роскошью. Но ведь помечтть-то всегд приятно.

Шелковые рукв змершей с последним ккордом тнцовщицы трепетли н мнимо неподвижных рукх. Мстерское исполнение, что и говорить. При других обстоятельствх Юкенн от души нслдился бы необычной пляской. Но он не выносил, когд рдость преврщют в рзвлечение. Что-то из нее при этом уходит, что-то очень вжное. Нверное, то, что и делет ее рдостью.

«Убью мерзвц», – снов почти рвнодушно подумл Юкенн.

Другя тнцовщиц приблизилсь к нему тихой неслышной походкой.

– Вше высочество, – произнесл он, грциозно изгибясь в глубоком поклоне, – господин нчльник крул Ктги осмеливется почтеннейше просить вс простить его з беспокойство…

Уф-ф, ну и фрз!

– Не з что, – отрывисто бросил Юкенн. – Где он?

– Если вше высочество соизволит его принять, то его сию же минуту допустят до лицезрения…

– Незчем. – Вствя, Юкенн пьяно поштнулся, тяжело оперся рукой о плечо тнцовщицы, отпустил девушку и быстро вышел.

Срзу же з дверью шг его сделлся четким и упругим. Его опьянение было тким же притворным, кк и нетерпение. Умение ждть, не изнывя от душевного трепет, – редкостное искусство, но Юкенн овлдел им вполне. Если от тебя ничего не звисит, то смое скверное, что ты можешь сделть, – это нчть трепыхться: когд вожделенное событие нконец происходит, ты уже нстолько измотн, что ничего не можешь поделть. А если от ожидемого звисит твоя жизнь, ты попросту бесполезно гибнешь, хотя все и вышло, кк было здумно, – вот только ты уже не в силх воспользовться плодми своей победы. Юкенн умел ждть, не терзя себя попусту. Но выглядеть взволновнным он сейчс обязн. Не очень взволновнным, тк, смую млость. Ровно нстолько, чтобы те, кто нблюдет з ним сейчс, ни н минуту не усомнились: под покровом нигрнной беспечности он скрывет безумное волнение. Ткое сильное, что все выпитое з этот вечер вино рзом удрило ему в голову. Тгино, конечно, нвряд ли поверил бы – ну его людям откуд и знть, что Юкенн не опьянел бы, дже случись ему действительно выпить все то, что подливли в его чшу. Тнцовщиц, во всяком случе, не усомнилсь.

Тнцовщиц, кк же. Губы Юкенны непроизвольно сложились в ухмылку. Тнцовщиц! Сжв мимоходом ее плечо, Юкенн узнл все, что и хотел узнть. Он себя числил бойцом не смого последнего рзбор, и вполне зслуженно. Но встретиться с этой девицей один н один, сойтись с ней в единоборстве Юкенн очень не хотел бы. Слишком уж сомнителен исход схвтки. Хотя это в нем говорит тщеслвие – ибо, если рссудить здрво, исход схвтки кк рз сомнений не вызывет.

Впрочем, ничего другого Юкенн и не ожидл. Не ткой человек его блголепие господин Глвный министр, чтобы держть у себя н службе всевозможных недотеп. Нет, рзвлекть Юкенну собрлись сплошь мстер своего дел… интересно, ккого? Кто из них просто музыкнт, певец, поэт, плясун – кто влдеет и другим, куд более отточенным мстерством, вроде этой тнцовщицы? Не может же Юкенн лпть всех подряд, дже притворившись смертельно пьяным – во что, к слову скзть, не поверят и нстоящие тнцовщицы, не говоря уже об гентх господин Тгино. Д это и не вжно. Пустой интерес, прздное любопытство. Думть сейчс ндо совсем о другом.

Ктги стоял нвытяжку во глве крул. Юкенну он приветствовл легким нклоном головы. Конечно, попдись н его пути Юкенн в свободный от крульной службы день – при ткой-то орве непрошеных свидетелей, – и Ктги поклонился бы по всем првилм этикет. Но сейчс он н службе и клняться не обязн. Он вполне мог бы и не склонять головы перед иноземным принцем. Но его кивок вовсе не был поклоном. То был зрнее условленный сигнл. Все шло кк и здумл Юкенн – нет, дже лучше. Ктги и Лим успели выполнить поручение не просто вовремя, но одновременно. Н ткую удчу Юкенн и не ндеялся.

– Прошу прощения з беспокойство, вше высочество, – скучным будничным голосом сообщил Ктги, – но к вшему высочеству прибыл гонец из Згорья.

– Вм следовло отпрвить его в посольство, – недовольно пробурчл Юкенн, потешясь в душе. – Все рвно мне кждое утро доствляют оттуд все необходимые бумги. Подождл бы гонец со своим сообщением до утр, тм бы мне его послние и доствили бы среди всяких прочих.

– Я тк и скзл ему, – без тени улыбки н згорелом молодом лице произнес Ктги, – но он утверждет, что дело у него срочное, неотложное и совершенно секретное. И что пкет, который он привез вшему высочеству, передче в другие руки не подлежит. Он тк нстивл, что я взял н себя смелость… – Ктги умолк н мгновение, зтем тревожно спросил: – Я был не прв, вше высочество?

– Прв, – тем же недовольным тоном промолвил Юкенн.

– Тогд я сейчс отдм прикз пропустить его, – деловито скзл Ктги.

Длеко пойдет юнош, чтобы не скзть больше. Юкенн откровенно восхищлся нчльником крул. Дже он см нипочем не усомнился бы в естественности поведения Ктги – если бы не предврительный их сговор, которому Ктги следовл в точности.

– Пропусти… или нет. – Юкенн сделл вид, что здумлся нендолго. – Проводи меня к нему.

– Всегд к услугм вшего высочеств. – Ктги снов чуть зметно кивнул. – Извольте следовть з мной в Пвильон Ивовых Ветвей.

Он рспхнул дверь, и Юкенн шгнул во влжную полутьму дворцового сд.

Место для встречи Юкенны с гонцом из Згорья выбирл, конечно же, не см Юкенн, Ктги. Юкенн нипочем бы не зпомнил, где ккой пвильон нходится, кк нзывются все эти пвильоны и который из них ниболее подходит для той сцены, которую Юкенн нмеревлся рзыгрть. Уж ткие чры нложены н дворцовый сд. Мло того что и без всякой мгии это не сд, лбиринт, из которого не всякий дже опытный человек выберется без посторонней помощи, – но стоит ступить н дорожки сд тому, кто сейчс не должен, не имеет прв в нем нходиться, и мгия вступет в свои прв. А поутру дворцовя стрж нйдет бедолгу, зблудившегося вокруг клумбы. Может, дже и рньше – во время несения крульной службы стржник имеет прво нходиться в сду в любое время суток. Единствення лзейк – но до чего удобня… к сожлению, не только для Юкенны. Ночью сд почти ни для кого не проходим. Но Ктги привел сюд Лим… сейчс ведет з собой Юкенну… и точно тк же может войти в сд немный убийц господин Тгино, то и он см. Предъявить достточно веские причины своего приход и войти следом з бдительным стржником. Тьфу, ну и лезет же в голову всякя дрянь! Не стнет Тгино убивть Юкенну. Ни сейчс, когд ему тк нужны зботливо собрнные Юкенной улики. Ни потом, когд он до них все-тки доберется: после мнимого похищения иноземного посл Тгино приходится осторожничть. И короля господин министр тоже убивть не стнет. До тех пор пок не дорвлся до вожделенных бумг. А потом ему стнет не до этого. И все же следует соблюдть осторожность. Згнння в угол крыс способн броситься не только н метлу, но и н того, кто ее держит, – бывло, что и успешно.

А Пвильон Ивовых Ветвей господин стржник от большого ум выбрл. Рсположен он не тк чтобы близко к стенм дворц, но и не особенно длеко. Рзглядеть из дворцовых окон устлого гонц из Згорья и полупьяного посл большого труд не соствит. Тем более что нзвние свое Пвильон Ивовых Ветвей получил недром. Весь он ккой-то невесомый, журный, весь он из тонких переплетений, изгибющихся под смым немыслимым углом, пронизнный лунным светом и перечеркнутый тенями. Все н виду и ничего толком не видно.

Вот и смотрите, сколько душе угодно. Гонец явно только что из седл. Он еще не отдышлся после бешеной скчки, он не остнвливлся весь этот день, то и дольше, он гнл своего коня во весь опор по невыносимой жре. И хотя двно уж нступил вечер, хотя он почти полностью перетек в ночь, рзгоряченное тело гонц еще изнывет от плящего полуденного солнц. Ему тк жрко, что он сбросил не только дорожный кфтн, но и рубху. Смотрите все, кк тяжело дышит гонец, кк вздымется его грудня клетк, кк блестит в лунном свете злитя обильным потом смугля кож. Узкие хищные тени обвили его тело, словно причудливя ттуировк. Пропыленный кфтн рвнодушно сброшен н влжную от росы ступеньку. Все кк и должно быть.

– Лим, – прошептл Юкенн, глядя в темные, чуть рскосые глз друг, – ты успел вовремя.

Клняться он не стл – рзве подобет принцу клняться ккому-то тм гонцу? А вот Лим поклонился глубоко и почтительно – рди все тех же любопытных глз, смотрящих н него из дворцовых окон. Пусть видят, кк ничтожный гонец приветствует его высочество. Никто ведь из нблюдтелей не слышит, ккими словми Лим сопроводил свой поклон.

– Юкенн, – прошептл Лим, склонясь низко-низко, – ты неиспрвим. Опять ты кэнские пряности полными мискми нворчивешь.

– Уж лучше бы пряности, – проворчл Юкенн. – Это безопснее.

Лим еле слышно фыркнул.

Ктги ухмылялся во весь рот. Он мог себе это позволить – ведь он стоял спиной к дворцу. Он не знл, н что нмекет Лим, но дружескую поднчку ни с чем не перепутешь.

– Нчинем, – предупредил Юкенн, и лицо Ктги мигом посерьезнело. Нельзя позволить себе ни млейшей ошибки – слишком уж опсня идет игр. Не всякий ктер соглсится изобрзить подобное только по предврительному уговору, без единой репетиции, – вот им придется.

Ктги сделл вид, что его внимние привлек ккой-то неясный шум, д тк првдоподобно, что Юкенн почти услышл въявь несуществующий звук. Ктги отошел н пру шгов, вслушивясь в темноту, и окзлся при этом з спиной у Юкенны и Лим.

– Двй, – прошептл Юкенн, и Лим нгнулся к сброшенной н пол дорожной сумке. Один миг – и руки его выхвтили из сумки дв небольших пкет. Левя его рук протянул пкет Юкенне, првя воровто сунул второй пкет принцу в рукв. Со стороны могло покзться, что Лим всеми силми пытется скрыть существовние второго пкет от бдительного ок стржник, что он нрочно ждл, покуд тот отвернется. Н смом деле Лим сделл все, чтобы нблюдтели зметили его мнимо тйное движение.

Зто дже смый искушенный нблюдтель не смог бы зметить другого движения, будь он и осведомлен зрнее, чего ему следует ожидть.

Конечно, гдльщик – совсем не то что крмнник. Д ведь ловкость рук хорошему гдльщику нужн подчс не меньшя. А стржнику стыдно не знть воровских ухвток, дже если он и продвинулся до пост нчльник крул дворцовой стржи.

Еще прежде, чем второй пкет, покинув руку Лим, скользнул в глубину широкого рукв, руки принц и стржник встретились. Юкенн приоткрыл пустой футляр, и Ктги вбросил в него зрнее свернутые тугой трубочкой бумги.

– Все в порядке? – тревожно осведомился Лим.

– Ну, если уж дже ты, стоя рядом, ничего не зметил, – усмехнулся Юкенн, – то все в полнейшем порядке. Ктги проводит тебя до посольств. Хкрй предупрежден. И о том, что ты приедешь, и о том, что выйдешь ты черным ходом, не здерживясь. Ктги объяснит тебе, куд идти дльше. Тм тебя встретит один человек… вернее, мг. Ты его не знешь, но это ничего. Я ему доверяю. Он тебя перепрвит Ддмой. И не вздумй выбирться отсюд смостоятельно. Спсибо и н том, что сюд ты живым добрлся. Не стоит искушть судьбу. Иди, куд скжет Ктги, и мг того слушйся во всем.

Лим прищурился и кивнул. Конечно, воин он опытный и нвряд ли стнет смовольничть. Может, незчем было тк дотошно поучть его? Но нет, полгться н судьбу безбоязненно может только тот, н кого судьб, в свою очередь, может положиться тк же безоглядно.

– Ктги, – негромко позвл Юкенн.

Только тут Ктги обернулся. Весь фокус с передчей бумг он произвел, по-прежнему прислушивясь к несуществующему шуму, не оборчивясь.

– Пойдем? – спросил он.

Юкенн кивнул.

Лим поднял отсыревший от росы кфтн и рубшку и быстро облчился в них. Потом туго зтянул пояс и вышел из пвильон следом з Юкенной и Ктги.

Обртный путь они проделли втроем.

– Господин нчльник крул, – церемонно произнес Юкенн, когд подчиненные Ктги сомкнулись у того з спиной, – я хотел бы попросить вс об услуге. Откровенно говоря, после того, кк меня похитили, я не уверен в безопсности своего гонц. Не откжите в любезности проводить моего человек до посольств Сд Мостов лично. Если бы вы взяли с собой ндежную охрну в придчу, я был бы вм бесконечно признтелен.

Нчльники крул не впрве откзывть в любезности принцм, пусть дже и иноземным.

– К услугм вшего высочеств, – поклонился Ктги. – Сейчс я вызову сменный крул, и смое большее через несколько минут мы сможем сопроводить достопочтенного господин до посольств. Вше высочество изволит подождть?

– Нет, – мхнул рукой Юкенн. – Полгюсь н вс всецело.

Он повернулся и пошел прочь по дворцовому коридору, прижимя к груди пкет – первый пкет, тот, что Лим держл в левой руке. Этот пкет он, поминутно озирясь, отнес в свои покои и ккуртно уложил в зрнее приготовленный тйник: плох тот посол, который не сумеет н вржеской территории нйти место для тйник, д ткое, чтобы врг его не отыскл… или, ноборот, отыскл – это уж смотря что послу нужнее. После чего Юкенн тщтельно зпер свои покои н ключ и отпрвился в свои прдные покои, где его дожидлись певцы, тнцовщицы, поэты, музыкнты и прочие немные убийцы и тйные прислужники вездесущего господин Тгино.

Пирушк продолжлсь своим чередом. Кое-кто из провожвших Юкенну вполне осмысленными восклицниями встретил его совершенно уже бессвязными возглсми. Иные, нпротив, слегк протрезвели. В их глзх плесклсь недоумення обид, ибо кждый новый глоток вин в тком состоянии неумолимо зствляет трезветь, и притом трезветь неприятно. Некоторые воспользовлись отсутствием высокого гостя, дбы предться… кк бы это скзть повежливей… восторгм плотской любви – эти дже не зметили возврщения Юкенны. Тнцовщицы, коим до конц прзднеств не дозволено ни нпивться допьян, ни искть объятий высокопоствленных гостей, мигом приняли позу готовности к тнцу. Менее опытный человек принял бы все увиденное з чистую монету, но Юкенн не обмнывлся. Не все пьяные н этом пиру действительно пьяны, не кждя тнцовщиц изготовилсь именно тнцевть, и не всякя прочк поглощен своими знятиями столь уж смозбвенно, кк может покзться. Юкенн не пытлся догдться, кто из музыкнтов тянет фльшивую ноту спьяну, кто прикидывется, кк и он см. Не его это збот – выискивть гентов господин Тгино. Пусть они сми ищут то, что им нужно.

– Вин! – потребовл Юкенн чуть осипшим голосом мертвецки пьяного человек, которого свежий воздух и ночня прохлд нендолго привели в чувство.

Совсем еще молоденькя плясунья с улыбкой произнесл подобющее случю четверостишие и подл Юкенне громдную чшу, нполненную вином почти до крев. Ткя чш не то что пьяного – трезвого с ног свлит. А уж нклюквшегося посл – тк и вовсе нверняк. Вот только Юкенн был трезв… и к тому же ничего не имел против того, чтобы зхмелеть. Теперь уже можно. Сложня пртия не только рзыгрн, но и выигрн. Д и нблюдть то, что нчнется в смое ближйшее время, лучше все-тки не н трезвую голову. Не тк неприятно будет.

Юкенн всегд испытывл глубочйшую жлость к людям, которые вынуждены делть во имя куск хлеб то, что он делет исключительно удовольствия рди. Проститутки и тйные генты вызывли в нем жгучее сочувствие – те из них, которым приходилось совмещть обе профессии, пробуждли в нем почти непереносимое сострдние. Ему кзлось, что он и есть вот эт хорошенькя девушк, принуждення рсточть соблзнительные улыбки млознкомому мужчине, потом и ложиться с ним в постель, чтобы выкрсть у него из рукв футляр с секретными бумгми – инче туго ей придется: господин Глвный министр нвряд ли милосерден к неудчливым гентм. Првд, сейчс он упоен созннием собственной крсоты, ум и удчливости: ей ведь удлось соблзнить, обмнуть, обокрсть, обвести вокруг пльц, д не кого-нибудь, хитрого опытного противник. Ее счстье, что, когд господин Тгино узнет, что никого он не соблзнил, не обмнул и не провел, повредить он ей уже ничем не сможет.

Юкенн принял чшу из рук тнцовщицы, изобрзив пьяную попытку улыбнуться. Будто бы он уже охмелел до изумления и кжется ему, что он улыбется во весь рот, н смом деле физиономия у него совершенно кмення, губы неподвижны, только брови зто поднялись выше лб. Вино он выпил медленно, не отрывясь, до последней кпли.

Тнцовщиц смотрел н него нетерпеливым взглядом. А вот, кжется, и еще одн… д нет, не кжется, – точно! То ли от этих взглядов, то ли от выпитого вин Юкенне внезпно сделлось жрко. Ах вот кк, крсвицы? Вы ждете, когд же эт пьяня скотин нконец-то потщит вс в постель? До чего призывня улыбк… это ж ндо же! Ну, еще губы язычком облизни… д з кого они меня принимют? З простчк, который никогд в своей жизни живой шлюхи не видел? Предполгется, очевидно, что я должен мгновенно ошлеть от этого зрелищ. Дже обидно. Я и не предполгл, что господин Тгино ствит меня тк низко.

Мгновенное опьянение схлынуло тк же быстро, кк и нктило, но мысль, им порождення, покзлсь Юкенне збвной. Крсвицы и впрямь ждут не дождутся возможности обыскть его – не вжно, во время любовных утех или попросту спящим. Но почему Юкенн должен тк уж срзу предоствить им эту возможность? Он делет свое дело, они – свое. И он вовсе не обязн облегчть им рботу. Он еще не решил, что предпочтительней – позволить им утщить себя в постель или зхрпеть прямо з столом. Но и того, и другого девушкм придется подождть. Уж если рзвлекться, тк вслсть. Помнится, предшественник Юкенны н должности посл любил в пьяном виде читть чудовищно длинную и омерзительно бездрную поэму собственного сочинения. Тких скверных виршей Юкенне в жизни не нстрочить, дже если он будет несколько лет подряд пьянствовть беспробудно. Однко он все же сочинил не тк уж мло стихов и помнит их все до единого. Для того чтобы тнцовщицы извелись от нетерпения, хвтит с лихвой.

Тнцовщицы извелись куд рньше, чем Юкенн предполгл. Исполнение помогло. Когд-то князь-король Юкйгин до слез хохотл, глядя, кк его необузднный племянник изобржет придворного, которому по пьяному делу пришл охот читть стихи. Видел бы его величество Юкенну теперь – смеялся бы до колик. Юкенн то делл вид, что збыл строку, то повторял несчетное количество рз подряд одно и то же слово, то простирл дрожщую руку, норовя попсть в кувшин с вином. Голос его то опусклся до хриплого бс, то неожиднно взвивлся жиденьким лющим фльцетом. Ткого исполнения ни одни стихи не выдержт. Губы тнцовщиц по-прежнему мняще улыблись, но в их глзх появился ккой-то нехороший блеск. Юкенн не исчерпл еще и половины своего зпс, желние стукнуть его по голове чем-нибудь тяжелым и уж тогд обыскивть читлось н лицх тнцовщиц вполне явственно. Все, порзвлекся – и хвтит. Не то еще и в смом деле употчуют кувшином по голове. Юкенн вновь простер руку в порыве небывло вдохновенной деклмции и с пфосом ткнул рстопыренными пльцми в миску с кким-то густым и жирным соусом. Соус потек н стол, со стол зструился н кфтн Юкенны. Тот с безгрничным изумлением воззрился н темное пятно, однко попытки подняться не сделл. Если эти тнцовщицы хоть немного знют свое ремесло, они сми зймутся и пятном, и Юкенной, глвное – его кфтном.

Тнцовщицы свое ремесло знли. С удивительной сноровкой они повлекли господин посл в его личные покои, дбы переодеться. Рзумеется, после того, кк с господин посл совлекли кфтн, никто и не подумл нтягивть н его телес новую одежду. Совсем дже нпротив. Првд, Юкенн ожидл, что охмурять его в постели будет лишь одн из девиц, другя тем временем зймется обыском. Но нет, жркие тел тнцовщиц стиснули его с обеих сторон. Неужели он ошибся, и это не генты Тгино, смые нстоящие тнцовщицы, всегд готовые услужить высокопоствленному гостю, и обыскивть его никто и не собирется? Тогд дело плохо, тогд он должен кким-то обрзом избвиться от девиц, вернуться в пиршественную злу и нйти того, кто уполномочен произвести обыск. Того, кому сейчс постельные збвы господин посл мешют тк, что и скзть невозможно.

Однко он не ошибся.

Тнцовщицы стрлись вовсю – лихо, сноровисто, н редкость слженно. Юкенне нчинло кзться, что их не двое, горздо больше – слишком уж у них много рук, ног и всего остльного. Дже когд он зкрывл глз, н него со всех сторон нплывли их лиц, глз, полуоткрытые улыбющиеся губы. Кзлось, сми стены комнты хрипло дышли и постнывли. Это неровное судорожное дыхние почти зглушило легкий невесомый шорох. Почти – но не совсем.

Может, этот шорох и не нсторожил бы Юкенну, но тнцовщицы принялись з него с удвоенным пылом. Внимние отвлекют. Знчит, в комнте происходит что-то ткое, чего он никоим обрзом видеть не должен. И Юкенн с большим трудом протиснул голову меж двух тнцовщиц и взглянул.

Кошк в комнту зшл. Серенькя. Полостенькя ткя киск, с хвостиком и лпкми. И бнтик н шее повязн шелковый. Киск кк киск. В комнту зшл. Бывет. Дже и во дворце случется.

А вот чего не случется дже и во дворце – это чтобы киск целенпрвленно подошл к вляющемуся н полу кфтну, минуя все соблзны в виде лежщих н ночном столике яств, злезл в рукв кфтн по смый хвост, вытщил оттуд лпкми и зубми футляр с бумгми и усердно поволокл его вон из комнты.

Ай д господин Глвный министр!

Кенет кое-что порсскзл Юкенне о том мге, который соорудил для него нговорное кольцо. Конечно, теперь Тгино лишился его помощи – и тем не менее не оплошл. Может, у Тгино ншли приют бывшие ученики пропвшего мг? Или он рздобыл себе нового мг где-то н стороне? Вряд ли. Скорей всего он действительно приспособил к делу кого-то из учеников. Но кк же остроумно! Не человек – человек Юкенн зподозрил бы в первую очередь, кк зподозрил не в меру ретивых тнцовщиц. Киск серенькя с бнтиком. Где-нибудь з дверью киску поджидет человек, который возьмет у нее похищенные бумги. Не может же бедное животное волочить футляр через весь дворец, не под силу ей это. Но войти в комнту, но злезть в кфтн – д сколько угодно. Дже если бы Юкенн и зметил кошку у себя в кфтне, что в том тревожного? Пол холодный, в кфтне тепло, уютно. Отдохнуть киске зхотелось. Пригрелось бедное доверчивое создние. А потом Юкенн рно или поздно отвернется, и тут нложенные н кошку мгические зклинния нчнут действовть. Нет, положительно, чего-чего, чувств юмор Тгино не лишен. До чего же ртистичня выдумк.

Вскоре после уход киски удлились и тнцовщицы. Юкенн почти не слушл их извинений… д и ккя рзниц, н что они ссыллись – н внезпную головную боль, н устлость? Это ему в пору жловться, они свое дело сделли.

Когд з тнцовщицми зкрылсь дверь, Юкенн выждл некоторое время и извлек из тйник второй пкет – тот, что Лим передл ему явно. Экя досд – он-то стрлся, устривл в предвидении обыск ложный тйник, тйник и не пондобился. Еще бы. Обыскивющего человек можно обмнуть, но если с обыском является серенькя киск, он устремляется срзу к цели. Киску не проведешь.

Конечно, можно и не вскрывть тйник. Однко Юкенну зело любопытство. Судя по весу, пкет не был пустым. Что же Лим положил в фльшивый пкет? Юкенн торопливо содрл полотно, обертывющее футляр, откинул крышку – и зсмеялся.

По комнте поплыл упоительный ромт. Нрезнное тонкими полоскми копченое мясо степного оленя. Излюбленное его лкомство в Згорье. Не смое изыскнное. Дже не смое вкусное. Просто смое любимое, с того дня, когд Юкенн впервые поехл н охоту не только с Лимом, но и его отцом и бртом. Юкенн тогд подстрелил первого в своей жизни оленя, нхльный мльчишк Лэй в знк полного примирения по всем првилм приготовил его добычу. Ткое не збывется. Юкенн готов был побиться об зклд, что и эту оленину приготовил Лэй. После всего, что случилось з минувший вечер, после пьяных музыкнтов, угрно соблзнительных тнцовщиц, сложных мневров и серых кисок этот простодушный знк искренней приязни тронул Юкенну почти до слез. Он вынул из футляр одну полоску, положил ее в рот, зкрыл глз и стл медленно жевть жесткое мясо, изгоняя привкус крепкого вин и ненужных поцелуев.

Воин Лим не знл в этой жизни мг Кенет, но срзу же почувствовл к нему доверие и приязнь – совсем кк в той, прежней рельности, которую Кенет изменил. Он уже не впервые стлкивлся с людьми, в прежней жизни бывшими его друзьями, в новой знвшими его рзве что по слухм, д и то не всегд. И снов ему было отчсти смешно, отчсти неловко, отчсти дже и стршновто: ну кк человек, который был ему тк дорог, в этой новой жизни и знть его не пожелет? И снов опсения Кенет окзлись нпрсными. Пусть по-иному, н другой лд, при других обстоятельствх, но произошедшее однжды вновь повторялось. Дже слишком – повторилось не только взимное увжение, но и мимолетность знкомств. В той, прежней жизни Лим тоже торопился в родные кря.

– Если б ты меня во дворец сопроводить решил, я бы тоже не откзлся, – лениво зметил Кстет. – Звидую я господину Лиму. Он тебя з руку возьмет, шг сделет – и уже дом. А мне еще во дворец топть и топть. Умялся я сегодня, по првде говоря – сил нет.

Трудно скзть, что ответил бы ему Кенет, но ответить он не успел. Покойник и Кстет почти одновременно вскрикнули: «Кто тм?»

Конечно, кроме Гвоздя, быть некому. Никто ведь не знет о тйном портовом убежище. Но откуд сейчс Гвоздю взяться? Д и зчем? Неужели случилось что-то непредвиденное? А если и случилось – рзве может Гвоздь тк топть ногми, тк громко дышть, рзве может он ушибиться о дверной косяк?

Сколько ни корми собку пирожными, ей мясо подвй: не з меч схвтился Кстет, чтобы встретить незвного гостя, выхвтил из рукв свой стрый кстет. Покойник выметнул из рукв тонкий узкий нож – и через мгновение опустил его. В дверях воздвиглсь гигнтскя фигур.

– Бнтик! – хнул Кэссин.

– Знчит, не ошибся я, – с явным облегчением вымолвил Бнтик и потупился.

– Откуд ты здесь взялся? – требовтельно вопросил Покойник. Он и тк уже был недоволен тем, что пришлось открыть тйну убежищ Кстету, тут еще откуд ни возьмись Бнтик появился.

– Сон мне был, – хмуро объяснил Бнтик. – Что я вм пригожусь. Вот я и пришел.

– Но кк ты узнл, куд идти ндо? – Кстет был нстроен не менее подозрительно, чем Бнтик, и оружие, двшее ему имя, прятть не спешил.

– Сон мне был, – повторил Бнтик.

– Что ты злдил… – нчл было Покойник. Но н его плечо легл рук Кенет.

– Все в порядке, – твердо произнес Кенет. – Тебе же ясно скзно – сон ему был.

Покойник мигом утихомирился: уж если мг говорит, что все в порядке, то скорее всего он знет, что говорит.

Кенет и знл. Перед ним стоял несомненный горец. Д и стрнновтый в устх жителя рвнины оборот «сон мне был» звучл в устх этого прня совершенно естественно, кк привычный с детств. Именно тк горцы и говорят о своих вещих снх.

– Здрвствуй, брт по хлебу, – улыбнулся Кенет.

Бнтик побледнел. Бледность проступил дже сквозь згр. С того дня, когд погиб весь его клн, мльчишке, которого тогд еще никто не нзывл Бнтиком, чудом удлось сбежть, он ни рзу не побывл в родных горх. Однко горы его не покинули. Дже здесь, н рвнине, они ниспосылли ему сны. Из рвнинных жителей только один имел прво тк к нему обртиться. Тот, которого Бнтик никогд не видел, но почитл пуще покойных родителей. Тот, кто снял с Лихогорья проклятие вечной войны. Тот, кто принес в горы мир.

– Здрвствуй и ты, Деревянный Меч, – еле шевеля непослушными, врз отяжелевшими губми, ответил Бнтик.

Глв 3

ИСПЫТАНИЕ

Тгино здумчиво брбнил пльцми по столу. Он уже перестл мечтть о котле с кипящими нечистотми, в котором тк приятно было бы сврить Юкенну, но никких других мыслей в голову почему-то не приходило.

Никогд в жизни нд господином Глвным министром не нсмехлись, д притом нстолько в открытую. У тех, кто был бы не прочь поиздевться, кк првило, недоствло ум, тем, кому ум хвтло, хвтло его и н то, чтобы испугться последствий. Юкенн последствий мог не опсться – знет, мерзвец, что взять его сейчс не тк-то просто, – и умом господин посол не обижен. Он откровенно измывется – но в ткой форме, что и упрекнуть его толком не в чем.

Н столе перед Тгино лежл мленький белый прямоугольник. До сих пор Тгино видел лишь мгические копии почерк Юкенны. Теперь же он получил долгожднную возможность узреть оригинл. Юкенн был отменным кллигрфом. Почерк стремительный и четкий, лишенный кких бы то ни было выкрутсов – блгородня простот штрих, уверення плвность кждой линии. Ни одного зтейливого росчерк, никких збот о прихотливой крсивости. См крсот, живое течение ритм. Этим восхитительным почерком нписно несколько строк. Его высочество посол Сд Мостов в Згорье Юкенн выржет свое соболезновние его блголепию господину Глвному министру Тгино в связи с состоянием здоровья этого последнего и желет господину министру скорейшего выздоровления. Зсим дт и подпись. Все.

Кзлось бы, что в том особенного? Юкенн мог бы и не посылть письм с соболезновниями… но почему бы ему и не последовть предписниям дипломтического протокол? Однко при виде этого послния Тгино жлел лишь об одном – что он не впрве свернуть Юкенне шею, д и сделть это н рсстоянии зтруднительно.

У Юкенны хвтило нглости прислть свои треклятые соболезновния не в его министерские пртменты во дворце, не в его столичный дом, не в поместье и дже не в тйный охотничий домик. Он нпрвил посольского курьер именно туд, где Тгино и нходился в смом деле.

Вдобвок у него хвтило нглости пометить свое письмо днем его отпрвления. Эт дт, небрежно выведення все той же уверенной рукой, зствлял Тгино бледнеть от бессильного гнев. Ибо если верить ей, письмо было отпрвлено днем рньше, чем Тгино объявил во всеуслышние о своей мнимой болезни и испросил у короля дозволения временно удлиться в свое поместье! Конечно, Юкенн мог нрочно пометить письмо здним числом, чтобы здеть Тгино покрепче. Но господину Глвному министру отчего-то тк не кзлось. Ткой дешевый трюк совсем не в духе Юкенны. Уж нстолько-то Тгино его изучил. Нет, Юкенн действительно предугдл его следующий ход – и дже не счел необходимым скрыть свою догдку. Нпротив, он с великолепной дерзостью осведомил своего противник о том, что тот рзгдн.

Но зчем?

Позлить, вывести из рвновесия? Зствить совершить в рстерянности что-нибудь нелепое?

Для этого существуют и другие способы.

Почему Юкенн решил игрть в открытую?

Отвлечь внимние? Вынудить думть не о том, что следует сделть, о том, почему Юкенн ведет себя нстолько стрнно?

Тоже нвряд ли. Дже в выигрышной позиции рзумный игрок имеет в зпсе несколько фишек, неведомых противнику. Просто тк, н всякий случй. Все свои фишки можно продемонстрировть в позиции не просто выигрышной, прямо-тки обреченной н выигрыш, д и то з дв-три ход до звершения пртии. Знчит, Юкенн обречен н победу – и потому остерегться перестл? Знчит, именно это он и хочет внушить Тгино? Сломить. Зпугть. Зствить сдться?

А вот это, пожлуй, возможно. Юкенн – великий мстер блеф. Тгино и рньше в его мстерстве не сомневлся, уж после той сцены, которую Юкенн с тким блеском рзыгрл во время королевского прием, – тем более.

Д, но дже Юкенн с его умением преврщть зведомый проигрыш в несомненную победу не стнет блефовть из откровенно слбой позиции. Что-то у него все-тки есть в зпсе.

Есть, еще бы не быть. Те смые уличющие бумги. Неизвестно, ккие именно и сколько их, но они все же существуют.

Успел-тки Юкенн собрть улики н Тгино! Знть бы точно, что этот мерзвец ухитрился рзыскть? Может, у него в рукх смертоносное оружие, может, и соломенный меч, который Юкенн принимет з нстоящий?

Хотя нет. Если уж Юкенн посмел поствить под письмом подлинную дту, он держит Тгино з глотку. Пок держит.

– Вше блголепие, – прошелестел нд смым его ухом слуг, – курьер прибыл.

– От короля? – рвнодушно осведомился Тгино.

– Нет, вше блголепие. Вш собственный курьер. Из поместья. Прикжете впустить?

– Нет, – покчл головой Тгино. – Бумги – сюд. А курьер отпрвить нзд немедленно.

В ожиднии бумг Тгино сцепил пльцы и хрустнул ими. Курьер из поместья – это хорошо. Поскольку соглсно общеизвестной версии он сейчс нходится именно в поместье, то все послния, отпрвленные в его кбинет и в городской дом, перепрвляются туд. Тк что сумк курьер нверняк нбит доверху. Будет чем зняться. И змечтельно. Безделье – тяжкя пытк. Будет чем зняться – и чем отвлечь себя от мыслей о хитроумном Юкенне.

Тгино по опыту знл, что зчстую от неотложной здчи лучше всего отвлечься – и решение придет кк бы смо собой.

Когд слуг внес в комнту целый ворох бумг, Тгино едв не зстонл от удовольствия. Не успел еще слуг выйти, Тгино уже перебирл письм, быстро сортируя их: вот это письмо пришло н городской дрес, это тоже и вот это… это дресовно прямиком в поместье… и те послния, что пришли в министерские покои во дворце, тоже здесь… смотри-к, дже пр писем, отпрвленных в его охотничий домик, почему-то окзлсь в общей куче…

Внезпно Тгино нхмурился. Четыре рзных дрес. Четыре рзные стопки писем. Но в кждой из них Тгино зприметил одинково сложенные и одинково зпечтнные послния. Рзличлись они только дресом. Но ндписывл послния, несомненно, одн и т же рук.

Тгино извлек четыре одинковых письм, быстро рспечтл их одно з другим – и с проклятием швырнул н стол, словно дохлых мышей.

Письм и в смом деле были одинковыми. До последнего слов. До последнего штрих.

Его высочество Юкенн соболезновл его блголепию… и тк длее… и желл скорейшего выздоровления. Ни одно из писем ни н волос не отличлось друг от друг и от того послния, нд которым Тгино до сих пор ломл голову. И н всех письмх стоял одн и т же дт.

Ни одному человеку не под силу воспроизвести свой росчерк один к одному. Кк ни стрйся, но где-то дрогнет рук, где-то тушь рзмжется, ккой-то штрих окжется тоньше или, ноборот, шире. Однко пять писем, лежщих н столе, походили друг н друг словно оттиски с деревянной резной доски. Хотя тоже нет, оттиски – и те отличются сильнее. Чуть больше крски, чуть слбее нжим, незметно прилипший комочек грязи… Нет, это не оттиски. Письм нписны от руки, очень хорошей кистью. Но эт рук с нечеловеческой точностью воспроизвел свой собственный почерк. Без помощи мгии тут не обошлось.

Вот и гдй теперь – то ли Юкенн и в смом деле мг, кк уже однжды подумлось Тгино, то ли мг н него рботет? Но в обоих случях остется все тот же вопрос – зчем? Если Тгино еще мог худо-бедно понять, для чего Юкенн отпрвил свои гнусные соболезновния по дресу смого тйного из его убежищ, то четыре точно тких же письм, рзослнные по всем остльным дресм, никкому истолковнию не поддвлись.

Зчем? Чего он этим хочет добиться? Н что нмекет луквый посол?

Ну нет! Порссуждли, и довольно. Хвтит пытться понять то, что, возможно, и понимть-то не стоит. Хвтит! Ведь еще немного, и Тгино нчнет мучительно сообржть – идти ему в нужник или не идти? Взпрвду ли у него живот схвтило – или это очередня провокция несносного Юкенны?

Тгино сердито отпихнул от себя послния Юкенны и решительно принялся з рзбор всей прочей корреспонденции. Он рботл сосредоточенно, молч, зствив себя н время збыть о тинственных письмх своего противник. И это ему удлось, кк удвлось всегд. Збыть о постороннем или просто несвоевременном и сосредоточиться н глвном. Кстти о глвном. Смое глвное из сегодняшних послний, безусловно, вот это. А он, предвшись рзмышлениям о Юкенне, чуть было не упустил его из виду. Кэйто сообщет, что прибудет сегодня срзу после полудня, и не с пустыми рукми. Вскоре после полудня. Знчит, с минуты н минуту.

Тгино убрл со стол все бумги. Незчем Кэйто хотя бы мимоходом видеть корреспонденцию Глвного министр. Тгино с большей охотой продемонстрировл бы ее Юкенне или дже смому королю Югите. Нендежный человек его двоюродный племянник Кэйто. Обычно дже н смых отпетых мерзвцев можно хоть в чем-то положиться. Один никогд не поднимет руки н мть, другой смехотворно верен своей шлюхе-жене, третий дст изрезть себя н куски рди детей, четвертый готов н все рди слвы своих дльних предков, пятый скорей умрет, чем рсстнется со своей кубышкой… всегд нйдется ккя-нибудь мелочь. Но н племянник своего Тгино не полглся ни в млейшей млости и не доверял ему ни единой минуты. Потому что полгться н Кэйто и в смом деле мог только круглый дурк.

Конечно, Кэйто исполнял смые тйные прикзы Тгино – з деньги, рзумеется. И конечно, Тгино знл, зчем ему нужны деньги. Можно бы и не плтить – но тогд этот дешевый интригн поймет, что он рзгдн. А в этом случе с него стнется прирезть Тгино. Или устроить любимому дядюшке несчстный случй – Кэйто большой мстер н ткие штуки. Он ведь не умеет толком зтиться и выжидть. К счстью для Тгино. Пусть он тешится своими несбыточными мечтми – устрнить Тгино срзу же, едв лишь Тгино освободит престол от короля Югиты. Пусть лелеет утешительное сознние собственной хитрости. До тех пор он не предст Тгино. Ведь см он не в состоянии рсчистить себе дорогу к трону. Вот пусть и помогет Тгино проложить эту дорогу. Пусть стрется. Исполняя тйные прикзы Тгино, он в результте нходится под постоянным присмотром. Прогнть его, отпустить н сторону – себе дороже. Предст и глзом не моргнет. Н службе у Тгино он будет молчть, вообржя, что преследует при этом свои собственные интересы. А когд нстнет желнный день… что ж, Кэйто придется очень и очень рзочровться.

Конечно, хорошо бы поручить это дело кому-нибудь другому. Д вот бед – некому. Бумги господин посл – слишком большое искушение. Для всех, кроме Кэйто. Зполучив бумги, он не сможет шнтжировть Тгино – ведь он и см увяз в этом деле по уши. И нверняк чсть улик, собрнных Юкенной, обличет и Кэйто. Рзумеется, он мог бы по пути вскрыть пкет и уничтожить те бумги, которые повествуют о его подвигх… мог бы. Но не стнет. Потому что тем смым выдст себя сновному дядюшке рньше времени. Вот и выходит, что некому больше поджидть у дворцовой стены серую киску с тяжелым футляром.

Футляр он, по крйности, рздобыл. Уже хорошо.

С минуты н минуту он привезет футляр сюд.

А это знчит, что Юкенн может соболезновть вволю. Сколько душе угодно. Пусть соболезнует, пусть злордствует, пусть хоть н голове стоит! Пусть придумывет ккие угодно хитроумные ходы, пок не зпутется в собственных рсчетх. Без этих бумг все его угрозы не опснее комриного писк. Дже меньше – комр хотя бы укусить может, Юкенн без своих бумг может кусть рзве что собственные губы в порыве бессильной злобы.

Кэйто вошел, по своему обыкновению, неслышно. Пустя похвльб своими умениями – Тгино никогд не сдился спиной к двери, уж тем более если ему случлось ожидть визит своего бесценного племянничк.

– Где они? – коротко спросил Тгино.

Кэйто молч положил н стол небольшой футляр для бумг. Футляр был грязный, исцрпнный, обмусоленный. Н долю мгновения Тгино посочувствовл несчстной кошке, которя волокл футляр ж до смой дворцовой стены. Ндо будет кк-нибудь нгрдить ее. Пожизненное довольствие выписть, что ли. Ведь если бы не грязь, не црпины – Тгино пришлось бы гдть, не открывл ли Кэйто футляр, не зпустил ли руки в бесценную добычу. А сейчс все предельно ясно. Дже Кэйто не смог бы снов зкрыть футляр тким обрзом, чтобы црпины совпли все до единой. Слишком уж прихотливо они рсположены. Нет, Кэйто не открывл футляр. Рссудил, что не стоит – кк Тгино и предполгл. Приятно убедиться в спрведливости собственной догдки.

Тгино осторожно откинул крышку футляр. Кэйто стоял рядом – змерший, неподвижный, безглсный. Ничего удивительного: ему тоже есть чего опсться. Вернее, было. Теперь им обоим – и Кэйто, и Тгино – опсться нечего.

Одного взгляд хвтило, чтобы понять: улики Юкенн собрл и в смом деле смертоносные. Избрнные мест из тйной переписки Тгино – и недвней, и относящейся еще к црствовнию отц Югиты. Контркты с полевыми гентми – и копии, и дже несколько оригинлов. Несколько писем Кэйто и ответы н них – сплошь несомненные оригинлы. Откуд? Кк Юкенн рздобыл их?

Впрочем, без ответ этот вопрос не остнется. Верно пословиц говорит: и боги в волчью яму провливются, коли под ноги не смотрят. Ай-й-й, кк же вы неосмотрительны, господин посол! Рзве можно с вшим-то умом вести дневник? Д еще прятть его вместе с дргоценными уликми? Поистине божественных рзмеров смоуверенность. Под ноги смотреть ндо, под ноги…

Тгино с нслждением листл стрницы, исписнные знкомым до отврщения почерком. Он не вчитывлся в ровные строки. Зчем портить себе удовольствие? Он прочитет дневник Юкенны медленно, не торопясь. Н досуге. Теперь, когд Юкенн повержен, у него будет много досуг. Вот он и зймется своей добычей некоторое время спустя. Тщтельно выискивя всякую подробность. С нслждением смкуя кждую детль.

И вдруг пльцы Тгино змерли нд дневником. Что-то было не тк. Тгино нетерпеливо перелистл несколько стрниц в обртном порядке. Нет, ему не покзлось. Среди множеств убористо исписнных стрниц – одн пустя.

Ндо же, ккя удч! Эт стрниц вовсе не пуст. Он не может быть пустой. Просто мгическя зщит не дет увидеть, что н ней нписно. Мгически зщищенный текст! Что-то неописуемо вжное. Вжнее всего, что нписно в дневнике, – рз уж Юкенн, дже не помышляя о зщите всего остльного текст, озботился нложить чры именно н эту стрницу. Д он ценнее всей остльной добычи!

Однко долго ликовть Тгино не пришлось.

Н пустой стрнице внезпно проступили знки, нписнные все той же ненвистной рукой. Тгино вчитлся в них – и похолодел.

Приветствую вс в вшем уединении, господин Глвный министр, – писл Юкенн. – Не сомневюсь, что эти строки читете именно вы, ибо чры, нложенные н эту стрницу, может снять прикосновение вшей, и только вшей, руки.

Будь ты проклят!

Ндеюсь, мой подрок вс зинтересовл. Перечень подлинников, которыми я рсполгю, куд полнее, но вы и тк могли ознкомиться с копиями некоторых из них.

Подлинников?!

Тгино снов схвтил бумги. Нет, это не копии. Это смые что ни н есть доподлинные подлинники… или все же нет?

К сожлению, я лишен возможности продемонстрировть вм смую большую дргоценность моей коллекции, ибо снять копию с хрмовой зписи о рождении невозможно дже с помощью мгии, не говоря уже о простых изготовителях фльшивок.

Хрмовя зпись о рождении.

Тк вот н что рссчитывл Юкенн!

Тгино почудилось, что у него отнимются руки. Хрмовя зпись. Единствення неопровержимя улик. Все прочее можно оспорить, перетолковть, объявить подделкой. Но зпись о рождении млденц из род Хдэ… почему он не догдлся срзу скзть всю првду Югите? Новоявленный король все рвно не отверг бы его помощь, будь он не то что претендентом н трон, демоном – пожиртелем душ. Он слишком нуждлся в ту пору в любых союзникх. Выскзть ему всю првду в порыве точно рссчитнного чистосердечия… и тогд не пришлось бы змирть от ужс нд послнием Юкенны.

Однко я готов ознкомить вс с этим небезынтересным документом. Если господин Глвный министр соблговолит явиться звтр н рссвете в Пвильон Ивовых Ветвей, я охотно предоствлю его блголепию возможность взглянуть н него.

Неужели еще не все потеряно?

Юкенн не отдл хрмовую зпись королю. Пок не отдл. Он зтевет ккую-то свою игру. Возможно, это ловушк. Дже нверняк ловушк. И все-тки Тгино придется пойти. Если Юкенн до сих пор не рсстлся с зписью… нет-нет, только не это. Только не пытться обольщть себя бессмысленной ндеждой. Юкенн уже переигрл Тгино по всем промежуточным пунктм. Тгино с удушющей ясностью вспомнил, кк он торжествовл всего несколько мгновений нзд. Нет, только не обольщться.

И все-тки еще не все потеряно.

Пвильон Ивовых Ветвей просмтривется полностью. Пусть не очень ясно – но зсду в Пвильоне устроить негде. Знчит, Юкенн придет один. Он не может не понимть, что инче Тгино и близко к Пвильону не подойдет.

Чего, собственно, хочет Юкенн? Зчем ему эт встреч?

Ясно одно – если не прийти, Юкенн может рспорядиться своей добычей тк, кк и должен был с смого нчл.

Знчит, идти все-тки ндо.

– Отдых отменяется, – отрывисто бросил Тгино тк и не проронившему ни единого слов Кэйто. – Собирйся. Вознгрждение получишь после. Когд все окончится.

Волшебными шгми тоже не повсюду попсть можно. Чего стоит доблестня, до зубов вооруження королевскя охрн, если любой мг может шгнуть из зхудлой деревеньки прямиком во дворец! Поэтому во дворец подобным способом попсть невозможно. Любой король при строительстве своего дворц первым делом позботится о зщите от мгического проникновения. Ясное дело, не всякому мгу можно эту зщиту доверить – вдруг он оствит в ней лзейку для себя смого? Вот потому-то смую бешеную плту з свои услуги берут обычно кк рз не смые сильные и не смые одренные мги, те, кто умеет делть только одно – ствить зщиту. Они не могут вызвть дже смый кртковременный дождик. Они не могут не то что горы двигть – мельчйший кмешек они способны переместить только вручную, кк и все обычные люди. Они не облдют ни млейшими здткми ясновидения и не могут исцелить без припрки ни единой црпины. Они умеют только ствить зщиту – зто уж умеют безупречно. Это мстер своего дел. А в том, что Югит при постройке нового дворц ннял смых что ни н есть мстеровитых мстеров мгической зщиты, никкому сомнению не подлежит.

Однко мгия мгии рознь. Кенет не мог выбрться из несуществующего дом кэйри Гобэя именно потому, что дом этот не существовл. Но ни один рельно существующий предмет, ни одно рельно действующее зклинние не могло его удержть. Будь мстер, создввший зщиту для королевского змк, шрлтном, вплети он в ткнь зщиты хоть прочку иллюзий – и они встли бы н пути Кенет непреодолимой стеной. Но мстер пострлся н совесть. Его зклинния были едв ли не крепче кмней, из которых слглись стены. И именно поэтому Кенет проник в комнту Юкенны смым обычным, прозическим способом – прошел через стену. Д не один, в сопровождении Кэссин.

Юкенн уже поджидл их, коротя время з игрой во «Встречу в облкх» с Кстетом. Об они при виде вновь прибывших встли из-з доски одновременно.

Интересно, подумлось Кенету, кто из них выигрывл? Тк ведь срзу и не скжешь. Обычно первым стремится встть тот, кто проигрывет. Позицию н доске и более опытный игрок, нежели Кенет, с ходу не рзберет. Д и выржение лиц у обоих игроков схоже до смешного: весело-бесстрстное. Ну и смооблдние! С ткими з одну доску лучше не сдиться: проигрешь почти нверняк, дже если игрть умеешь лучше.

До сих пор плн Юкенны кзлся Кенету если и не сплошным безумием, то уж чистейшей воды попыткой смоубийств – нверняк.

И только теперь, взглянув н лиц Юкенны и Кстет, Кенет смог поверить в возможность удчи.

– Пойдем. – Глз Кстет сияли зртом.

– Кто пойдет, кто и нет, – возрзил Кенет. – Я смогу взять с собой только двоих. Третьему придется подождть. У меня ведь только две руки.

– Тогд первым пойду я, – предложил Юкенн, – Кэссин и Ктги приведешь потом.

– В тком случе, – ехидно прировл Кстет, – нм придется объясняться с королем в присутствии вшего труп. Король убьет вс дже рньше, чем проснется.

Юкенн скорчил зверскую рожу, но возржть не стл. Кэссин устремил н него взгляд, преисполненный ткого детского восхищения, что Кенет невесело усмехнулся. Он прекрсно понимл, чем именно восторгется Кэссин: почти любой другой н месте Юкенны беспременно зспорил бы – ведь Юкенн и см превосходный боец. Однко интересы дел взяли верх нд оскорбленным достоинством воин. Немного нйдется людей, способных зткнуть глотку собственному тщеслвию, не двя ему дже пискнуть. Кенет и см восхищлся Юкенной. Д и в любом случе Юкенн – куд более достойный объект для восхищения, чем кэйри Гобэй. Вот только Кенет предпочел бы снчл излечить Кэссин от привычки постоянно пребывть в состоянии восхищения все рвно кем, уж потом узреть его восторг. Что поделть, дже мг-целитель не способен исцелить от болезненной жжды преклонения.

– Тк может быть, первым стоит пойти кк рз Кстету? – предложил Кэссин, изнывя от желния пойти первым смому. К сожлению, от него в этом кчестве толку никкого… тк пусть хоть друг его детств не упустит дргоценную возможность рискнуть собой.

Кстет подумл немного и кивнул.

– Ничего подобного, – зпротестовл Юкенн. – Если меня король убьет не просыпясь, то тебя – кк только откроет глз. Стржник в королевских покоях в то время, когд ему тм быть не положено, – д это же прямя измен и зговор!

Н сей рз Кстету пришлось нехотя признть првоту Юкенны.

– Положим, я ему не позволю вс убить, – вмешлся Кенет, – но кое-ккой резон в вших словх есть. Первыми пойдут Юкенн и Кстет, з Кэссином я потом вернусь.

Об поименовнных соглсно кивнули. Кэссин сообрзил, что ему предстоит пропустить смое интересное, и лицо его горестно вытянулось.

– Кэссин, – окликнул его Кенет, с трудом пряч улыбку, – полезй под кровть.

– Это еще зчем? – возмутился Кэссин.

– А зтем, – нствительно зявил Юкенн, которому Кенет успел незметно подмигнуть, – что тебе здесь быть не положено. Вдруг невзнчй кто-нибудь ко мне в покои зглянуть решит – что ты стнешь отвечть? Кто тков, откуд взялся? Если тебя в мое отсутствие обнружт, я погиб. Тк что полезй под кровть – и чтоб ни звук, ни шорох. Покуд Кенет тебя из-под кровти не вытщит, ты тм вроде кк в зсде сидишь.

Прятться под кровтью, может быть, и унизительно, зто сидеть в зсде рди спсения жизни своего кумир – с любой точки зрения приемлемо и дже, нверное, приятно. Кэссин просиял и с удивительной быстротой скрылся под кровтью.

Кенет вздохнул.

– Мльчишк! – произнес он одними губми.

– А кк же инче, – тоже беззвучно ответил ему Кстет. – Он ведь не успел побыть мльчишкой в свое время.

Глз Кенет удивленно рсширились. Потом он подумл немного, улыбнулся и кивнул.

– Нм пор, – шепотом нпомнил Юкенн.

Кенет взял его и Кстет з руку и сделл шг. Он не знл, куд идти, – достточно и того, что это знли Кстет с Юкенной. Он не мог промхнуться мимо королевских покоев.

В одном Кстет все-тки ошибся. Король Югит не убил бы Юкенну, не просыпясь. Спл он н редкость чутко. Едв лишь Кенет звершил шг и все трое окзлись посреди королевской опочивльни, Югит открыл глз.

Кенет нпрягся в ожиднии кких-то действий со стороны короля – но нпрсно. Югит не стл убивть вновь прибывших. Он только слегк сощурился и очень внимтельно посмотрел н них и лишь потом зговорил. Впрочем, Кенету его мгновенное змештельство покзлось едв ли не вечностью.

– Кк вы сюд попли? – спросил король Югит после томительно бесконечного молчния.

– Ну, вше величество, – чуть принужденно зсмеялся Кенет, – здвть ткие вопросы мгу и профессионльному дипломту, по-моему, просто невежливо.

Шутк вышл грубовтой и – совершенно нехрктерно для Кенет – почти неуклюжей. Однко облегчение, сменившее испуг, было нстолько велико, что изрядно обессилило Кенет. От слбости и смущения он сейчс еще и не то мог ляпнуть. Хорошо, что король не обиделся, пресерьезнейшим обрзом молч кивнул в ответ. Хотя если слов Кенет его и здели, не ткой человек король Югит, чтобы выкзть обиду.

– Уверяю вс, вше величество, – с той же неуклюжестью вступил в рзговор Кстет, – это не зговор.

– Догдывюсь, – усмехнулся Югит.

Юкенн бросил н него взгляд, исполненный не только увжения, но и признтельности.

– А я-то думл, почему вше величество интересуется тем, кк мы сюд попли, но не зчем.

– Об этом и спршивть не стоит, – пожл плечми Югит. – Рз уж вы окзлись здесь, тк не зтем, чтобы спеть госудрственный гимн или удостовериться, вымыл ли я ноги перед сном. Вм зчем-то пондобилось повидться со мной именно здесь. А знчит, вы сми мне и рсскжете зчем. Но в одном я твердо уверен: вы пришли сюд не зтем, чтобы меня убить. Ведь вы, вше высочество, – Югит кивнул Юкенне, – умный человек. А большей глупости, чем попытться меня убить, с вшей стороны и вообрзить себе невозможно.

– Вш првд, – криво улыбнулся Юкенн. – И тем не менее именно эту глупость я чуть было и не совершил.

Кенет просто злюбовлся Югитой: н его лице не отобрзился стрх – только безгрничное удивление. Ккое счстье, что здесь нет Кэссин: бедняг изошел бы восторгом н месте!

Д, кк ни жль, но пор извлекть Кэссин из его зсды и вести сюд. Он здесь необходим.

– С позволения вшего величеств, – промолвил Кенет, – я удлюсь нендолго. Его высочество все вм рсскжет, я покуд отпрвлюсь… – Он смешлся. – Я понимю, что это опочивльня, не зл суд, вше величество… но нм необходимо предствить вм еще одного человек. Свидетеля.

– Ккое уж тут позволение, – хмыкнул Югит. – Рз уж вы нбрлись нглости рзбудить меня, то вы удлитесь незвисимо от того, позволю я вм или нет. Тк что не стесняйтесь, юнош. Человеком больше или меньше в моей спльне – ккя, в сущности, рзниц? Я вм сердечно блгодрен уже и з то, что в свидетели вы призвли человек, не демон. Полгю, после посещения демонов привести спльню в жилой вид довольно зтруднительно.

Если бы не нпутствення улыбк Югиты, неожиднно доброжелтельня и понимющя, Кенет со стыд сгорел бы. А тк он всего лишь покинул королевскую опочивльню, покрснев до кончиков волос. Дже ств мгом, от обыкновения крснеть он тк и не избвился.

Когд Кенет извлек Кэссин из-под кровти и вернулся с ним в покои короля Югиты, смое глвное Юкенн уже успел рсскзть.

– Лучшего повод для войны и придумть нельзя, – продолжл Юкенн. – Пять лет я сижу долгосрочным послом в Згорье д еще три с лишним год это смое посольство возглвляю. Тут и Сд Мостов, и Згорье змешны. Д вдобвок он избвляется одним мхом от обоих своих вргов. Мы с вми об мешем ему, вше величество, – вот он и решил убрть одного из нс рукми другого, потом отомстить убийце з гибель невинной жертвы.

– И где же нговорный перстень и мг, который его изготовил? – нхмурился Югит.

– Их нет, – коротко ответил Юкенн.

– Что с ними случилось? – продолжл допытывться король.

– Я с ними случился, – ответил Кенет. – Мг этот н меня нскочил, конечно, сдуру… ну и я см оплошку допустил. Убивть я его не стл, но в кком-то смысле уничтожил. Снчл его, потом кольцо. Я хотел снчл оствить нговорный перстень кк докзтельство, после рздумл. Опсня игрушк.

Король коротко кивнул, принимя объяснение.

– Я понимю, глупо получется, – вздохнул Кенет. – Выходит тк, что мы просим поверить нм н слово…

– Но это все чистя првд, вше величество! – выплил Кэссин с ткой горячностью, что губы Югиты дрогнули в некоем подобии улыбки.

– Н слово верить никто не просит, – возрзил Юкенн. – Инче я рсскзл бы всю историю срзу, не стл бы выдумывть жуткую бйку про стршных рзбойников.

– Ну отчего же, – зметил король, – очень изящня выдумк.

– Прежде чем объяснить, чем мы с вми ему мешем, – теперь Юкенн зговорил с Югитой не кк иноземный посол с королем, кк принц королевской крови с рвным ему по рождению, – я должен был рздобыть докзтельств. Я двно уже собрл их и ндежно спрятл. Слишком ндежно. Смому бы мне в жизни до них не добрться.

– Но вы их уже рздобыли? – Это был не вопрос, утверждение.

– Д, – ответил Юкенн. – Я ннял человек, чтобы он… гм-м… извлек их из тйник. И другого, чтобы… э-э-э… скопировть их для шпионов Тгино.

– И кто же эти вши смоотверженные помощники? – словно бы невзнчй поинтересовлся Югит. Теперь уже нхмурился Юкенн.

– Я предпочел бы их не нзывть, – твердо произнес он. – Именно поэтому я и позвл сюд свидетеля.

– Зкон требует двух свидетелей, – нпомнил король.

– Я зню зкон. – Юкенн поднял голову и посмотрел королю прямо в глз. – У меня есть еще один свидетель. Нчльник крул господин Ктги. – Юкенн мотнул головой в сторону зстывшего нвытяжку Кстет. – Собственно, свидетелей здесь трое. Но если я не ошибюсь, зкон зпрещет мгм двть покзния в спорных случях.

– Вы не ошибетесь. – В голосе Югиты слышлось явное одобрение. – Я вижу, вы неплохо подготовились к этой беседе. Что ж, будь по-вшему.

Югит нбросил поверх ночных одежд легкий шелковый хлт и сел.

– Свидетели должны подтвердить, что вы не сфбриковли подложные бумги после своего появления здесь, действительно извлекли их из тйник с помощью человек, – тут король слегк усмехнулся, – которого вы предпочитете не нзывть по имени.

Юкенн утвердительно нклонил голову.

– Пусть свидетели подойдут ко мне, – рспорядился король.

Трепет Кэссин был особенно зметен рядом с вышколенным спокойствием Кстет. К тому же Кстету и рньше не рз случлось видеть короля, и не только при всех прдных реглиях, при хлте и ночных туфлях, кк сейчс, Кэссину доводилось узреть королевский облик рзве что н монетх, д и то нечсто: ученикм Гобэя деньги были ни к чему, в бытность свою побегйцем Кэссин редко держл в рукх монеты ткого достоинств, чтобы н них крсовлся профиль короля, не ккое-нибудь животное с кймой из полевых цветов.

– Не бойтесь, – мягко произнес король, не сводя глз с Кэссин. – Если его высочество говорит првду, вм не будет больно.

Кэссин сильно побледнел, но не от стрх, от волнения. Королевское испытние! З всю известную ему историю королевств – знл он не тк уж и мло – испытние свидетелей происходило не больше дюжины рз. Испытывть свидетелей король имеет прво только в делх первостепенной вжности. Если от исход испытния звисит судьб королевств.

А вот Кстет побледнел от стрх. Не з себя – з короля. Ибо короля, злоупотребившего этим своим првом, ожидл немедлення смерть. Помело не знет, неоткуд ему знть, – но обиттелям дворц хорошо известно, что случев испытния свидетелей было н смом деле куд больше, чем сообщется в летописях.

– Возьмите его высочество з руки, – произнес Югит.

Об свидетеля, рзумеется, змешклись, и Юкенн см взялся з горячую руку Кэссин и стиснул ледяную руку Кстет.

Югит встл, подошел к ним и нкрыл своими лдонями их сомкнутые руки. Потом отвернулся, не отнимя рук, и произнес одними губми древние слов – те тйные слов, что снисходят к кждому королю в момент коронции.

Ничего не произошло.

Югит несколько мгновений постоял молч, потом перевел дыхние и отнял руки.

– Вы говорите првду, – медленно промолвил он.

Кстет тоже перевел дыхние – куд более шумно. Его внезпно вспотевшя рук внезпно сделлсь вялой и см выскользнул из одеревеневших пльцев Юкенны.

– Простите меня з пережитый стрх, – неожиднно отрывисто произнес король, – но это было необходимо.

Он опустился н постель.

– Сдитесь, – уже спокойно выговорил он. – Кто-нибудь хочет вин? Мне кжется, всем нм не помешло бы немного выпить.

У Кэссин от волнения тк пересохло в горле, что он сейчс бы несколько лет жизни отдл з один-единственный глоток, но скзть об этом вслух он не осмелился.

Кенет мельком взглянул н него, ухмыльнулся, подошел к небольшому столику, снял с него поднос с изящными чшечкми и мисочкми для утренней королевской трпезы, взял кувшин с вином и нлил вин во все подходящие и не очень подходящие для этой цели сосуды, после чего обнес вином всех присутствующих.

Югит улыбнулся и снял с поднос нполненный вином небольшой соусник.

– Вш учитель был, по всей видимости, змечтельным воином, – зметил король, отпив немного вин. – Этикет вы знете в совершенстве.

Кенет едв поднос из рук не выронил. Д, король Югит не только умен, но и нблюдтелен. Воином Кенет пробыл дольше, чем мгом, и воинский кнон был ему привычнее. Конечно, отличия в этикете тех и других незнчительны – однко же углядел Югит, что Кенет следует именно воинскому этикету и движется с подносом не кк мг, кк ученик воин, подносящий кувшин с вином гостям своего нствник.

– А теперь я хотел бы взглянуть н вши бумги, – обртился король к Юкенне. – Они у вс с собой?

– Они у меня с собой, – скзл Кенет. – Не ткие это бумги, чтобы хрнить их во дворце.

– Првд вш, – кивнул король и повелительно протянул руку, Кенет вынул из рукв небольшой футляр и вложил его в руку короля.

Югит тут же открыл футляр, вытщил бумги и углубился в чтение. Некоторые документы он рзве что мельком просмтривл и тут же отклдывл в сторону, зто другие читл очень внимтельно. Нконец в его рукх остлся единственный лист – зпись в хрмовой книге. Югит молч перечитл его несколько рз подряд, потом повернул и посмотрел н отпечток лдони н обороте.

– Хдэ, – тихо произнес он. Юкенн мрчно кивнул.

– Что ж, – ровным невырзительным тоном скзл король, – теперь я понимю, вше высочество, чем вы ему тк мешли.

Глв 4

ЛОВУШКА

– Но я не понимю, почему вы все еще живы, – произнес король, отклдывя в сторону лист хрмовой книги.

– Потому что Тгино не знл, что у меня н него есть и где я это прячу, – объяснил Юкенн.

– А кстти – где? – полюбопытствовл Югит.

– У него дом, – сознлся Юкенн.

– Тогд ясно, зчем вм пондобился, – тут король вырзительно хмыкнул, – помощник, чтобы вернуть себе бумги.

Он очень ккуртно сложил все бумги в том же порядке, что и рньше, и положил в футляр.

– Одно только неясно, – вздохнул король, – что мне теперь со всем этим делть.

Кэссин с изумлением воззрился н короля.

– Вше величество, – почти с ужсом выговорил он, – неужели вы собиретесь оствить Тгино н свободе?

– Ну что вы! – усмехнулся король. – Рзве я могу тк дурно отблгодрить всех вс з вши стрния? Нет-нет. Но господин Глвный министр двно уже почуял нелдное и удлился для попрвки здоровья в свое поместье. И подумть только – я см ему это дозволил! Теперь его оттуд клещми не вытянешь.

– Он не в поместье, – решительно возрзил Юкенн, – и он придет. См придет. Я тут его поморочил немного…

Король вопросительно приподнял бровь, и Юкенн рсскзл то немногое, что еще оствлось поведть: кк он вызвл подложного гонц из Згорья, кк подсунул Тгино поддельные бумги, кк нписл ему приглшение н пустой стрнице…

– Полгете, он придет? – спросил король.

– Уверен, – ответил Юкенн.

– Кк знть, – здумчиво произнес Югит. – Он в отчянном положении. Он может и не прийти – вместо этого ннести встречный удр… возможно, дже успешный.

– Едв ли, – покчл головой Юкенн. – Тгино – выжидтель по нтуре. Он и рньше имел не одну возможность – и все же медлил, выжидл, выстривл интригу.

– Вы хотите скзть, что мой Глвный министр – человек нерешительный? – удивился король.

– Очень решительный, – подтвердил Юкенн, – но не тм, где дело ксется борьбы з престол. Не збудьте – его юность пришлсь н время црствовния вшего отц. А в те времен не то что предтельство – млейшя оплошность, случйня оговорк сулил смерть всем учстникм зговор. Тгино стрдет от дурных привычек своей молодости. Чтобы победить, зговор должен быть безупречным…

– Или молниеносным, – отрезл король. – Не трудитесь нпоминть мне: я очень хорошо помню то время. Вы, безусловно, првы. Тгино нверняк все время кжется, что его плн небезупречен. Что можно предусмотреть все возможности…

Югит змолчл и яростно потер лоб лдонью.

– Д, вы првы, – сухо произнес он. – Тгино придет.

Он снов встл, сбросил хлт и принялся одевться. Кенет немло позбвился сценой королевского одевния, ибо из вежливости глядел не н короля, н своих сотоврищей. Кэссин удивленно пялился, по-детски вытянув губы трубочкой от избытк чувств: у него явно не уклдывлось в голове, что король может одевться см. Удивлен был и Юкенн, причем непритворно. Причину его удивления Кенет понял не срзу: уж кому-кому, принцу должно быть известно, что король в состоянии зстегнуть н себе штны без посторонней помощи. Лишь потом Кенет сообрзил, что Юкенн никогд не видел короля одетым во что-либо подобное. Кенет и см не видел, чтобы короли одевлись тким обрзом – не то вор перед выходом н дело, не то полевой гент, облчившийся вместо трдиционного хйю в отдленно нпоминющее его одеяние. Спокойнее всего отнесся к происходящему Кстет – ну д ему не впервой. И он единственный понял, почему король избрл именно этот нряд.

– Д вы, вше величество, никк собрлись лично свернуть шею господину министру, – озбоченно зметил он.

– Я должен см это видеть и слышть, – сквозь зубы процедил король, зтягивя пояс.

– Никк невозможно, – возрзил Юкенн. – Встреч нзнчен в Пвильоне Ивовых Ветвей. Он весь просмтривется нсквозь. И поблизости тоже спрятться негде.

Король шепотом произнес несколько нерзборчивых слов, рывком рзвязл неудчный узел и зново перевязл пояс. Шелковые концы пояс с сухим шелестом скользнули в узел.

– Знчит, ндо нйти способ, – отрезл Югит. – Я должен тм быть.

– Если Тгино только звидит вше величество, он и н выстрел из лук к пвильону не подойдет, – попытлся урезонить короля Кстет.

– Зню, – бросил Югит. – Эх, вот ведь жлость, что я не могу пойти н встречу вместо Юкенны!

– Это кк рз можно устроить, – встрял в рзговор неожиднно осмелевший Кэссин.

– Кэссин, прекрти немедленно! – вскричл Кенет, прекрсно понимя, к чему тот клонит.

Югит остновился, глз его зблестели, ноздри рсширились и с шумом втянули воздух.

– Кким обрзом? – ждно поинтересовлся он.

Кэссин, вынужденный рзрывться между прикзом молчть и повелением говорить, умоляюще взглянул н Кенет. Молодой мг только рукой мхнул в ответ.

– Безндежно, – вздохнул он. – Рз уж ты проболтлся, остльное утивть нет смысл.

– Знчит, вы можете отпрвить меня н эту встречу вместо Юкенны? – нстивл король, обртись к Кенету.

– Я – нет, – неохотно ответил Кенет. – Вот он может. Я мг. Иллюзии не по моей чсти. А господин Кэссин, – Кенет бросил н вышеупомянутого совершенно свирепый взгляд, – неплохо рзбирется в иллюзиях. Думю, именно этот способ он и имел в виду.

– Придть мне облик Юкенны? – мгновенно догдлся король. Кэссин кивнул.

– И вы можете это сделть? – недоверчиво переспросил король.

– Д хоть сейчс, – трепещ от гордости, ответствовл Кэссин. Подумть только – дже великий Кенет, окзывется, чего-то не может, вот он, Кэссин, ученик шрлтн, – может.

– Покжите, – потребовл король. – Немедленно.

– Встньте прямо, вше величество. – Теперь голос Кэссин звучл повелительно: он был мгом, совершющим рботу, король – всего лишь человеком, прибегнувшим к его помощи.

Югит выпрямился и зстыл.

– Тк? – отрывисто спросил он.

– Очень хорошо, – одобрил Кэссин. – А теперь не шевелитесь и молчите. Пострйтесь не моргть. Если вы хотя бы шелохнетесь, иллюзорный облик нложится н вше лицо нервномерно.

Лицо его от нпряжения покрылось легкой исприной. Он подошел к королю вплотную, пробормотл несколько слов, неотрывно глядя при этом н Юкенну, и резко мхнул рукой перед смым лицом короля.

Дже Кенет вскрикнул – нстолько неожиднно полной и точной окзлсь иллюзия. Юкенн глядел н короля во все глз, бессознтельно ощупывя собственное лицо. При других обстоятельствх его жест покзлся бы збвным, но сейчс всем было не до смех.

– Похож? – Югит првильно истолковл мшинльное движение посл.

Юкенн молч кивнул.

– Сейчс посмотрим. – Югит нпрвился к зерклу. Только Кенет мог усмотреть, что походк короля ничуть не изменилсь, – но н то он и мг. Дрконы недром прозвли его Видящим Суть. Все остльные могли поклясться, что кждый шг короля безупречно соответствует мнере Юкенны ходить.

Преобржение короля выглядело невероятным. Но едв Югит приблизился к зерклу и зглянул в него, произошло нечто еще более невероятное.

Лишь н долю мгновения зпечтлелся в глубине зеркл облик Юкенны. Почти срзу же оно отрзило подлинное лицо Югиты. А еще через ккой-то миг и см Югит принял черты своего нстоящего отржения.

– Иллюзия есть иллюзия, – пожл плечми Кэссин в ответ н вопросительный взгляд короля. – Зеркл отржют только то, что есть н смом деле. И соприкосновения с действительностью иллюзия не выдерживет. Когд я восстновлю зклинние, вшему величеству придется избегть зеркл, поверхности воды вплоть до млейшей лужи, отполировнного кмня – словом, всего, что способно отржть.

– Учту, – коротко кивнул Югит.

– Но это же безумие! – взорвлся примолкший было Юкенн.

– Вовсе нет, – возрзил Кстет, знвший по долгому опыту, что переупрямить короля не способен никто. – Есть у меня одн придумк. Это стржу возле пвильон спрятть невозможно. Но ведь его величество нужно будет охрнять. Если вше величество дозволит, – обернулся Кстет к королю, – я приведу своих друзей. Они тк спрячутся, что их никкя стрж не обнружит. И они смогут уберечь вше величество от опсности.

– Не сомневюсь, – зметил король, здумчиво потиря лицо, только что испытвшее преврщение.

– Знчит, вы дете свое изволение? – нстивл Кстет.

– Ккя рзниц? – пожл плечми король. – Ты ведь все рвно их приведешь, дм я тебе изволение или просто по уху.

Времени до рссвет оствлось не тк уж и много, сделть предстояло целую уйму дел. Кенет отпрвился в город н поиски Гвоздя, Покойник и – к немлому удивлению Кстет – зодно и Бнтик. Кстет никк не мог взять в толк, что пользы в тком деле от портового грузчик, пусть дже и недюжинной силы. Откровенно говоря, Кенету и смому было невдомек, н что им сдлся Бнтик. Но он уже познл смысл своеобычного выржения «сон мне был» и ни з что не решился бы пренебречь помощью урожденного горц, которому «был сон».

Когд Кенет рзыскл их всех троих и привел в дворцовый сд-лбиринт, Кстет лично принялся выбирть им место для зсидки.

– Все рвно видно будет, – недовольно ворчл себе под нос достопочтенный господин Ктги. – Вот отсюд и будет видно. Если только Тгино сядет здесь… если нет, тогд вот это укрытие просмтривется нпрямую.

– А если думть не о том, что их видно, о том, откуд в случе чего нпрыгнуть удобнее, – где бы ты их посдил? – спросил Кенет. Кстет молч укзл н три мест.

– Здесь, здесь и вот здесь, – без колебний ответил он. – А что толку? Тут и вообще все нсквозь видть.

Кенет тихо зсмеялся.

– Не будет их видно, – пообещл он. – Я ведь все-тки мг.

Он взял Бнтик з плечо, подвел его к первой нмеченной Кстетом зсидке и взмхом руки очертил вокруг него в воздухе сплошную линию.

– Ну и где он? – небрежно поинтересовлся Кенет, явно гордясь результтом.

– Не вижу, – после недолгого молчния нпряженным голосом признлся Гвоздь.

– И не увидишь, – ухмыльнулся довольный Кенет. – Сейчс я и вс невидимостью обведу. Больше двух шгов в сторону не делйте, и все лдно будет.

– Тк что же это получется? – рстерялся Кстет. – Если от нс и прятться по-нстоящему не требуется… я ведь мог сюд попросту посдить стржников!

– Не мог бы, – ответил Кенет, озбоченно уствясь н бледнеющие предутренние звезды. – См подумй. Друзьям своим ты можешь доверять – вот нсколько ты уверен в дворцовой стрже?

После недолгого рздумья Кстет коротко и невесело рссмеялся.

– Првд твоя, – признл он. – Лдно, пойдем. Нм еще ндо господин Юкенну где-нибудь поблизости упрятть… д и Кэссин, пожлуй. Лишний человек тут не помешет.

Тем временем Юкенн и король трудились в поте лиц, обсуждя все детли предстоящей беседы.

– Об этом говорить не стоит, – иной рз возржл король. – Это совсем несущественно и может только увести рзговор в сторону.

– А вот о тком дже и не думйте, – в свою очередь вносил попрвки Юкенн. – Это вши слов, не мои. Я бы ткого в жизни не скзл. Тгино мигом почует нелдное.

Кэссин сидел рядом, подперев щеки кулкми, и слушл вполух своих кумиров – прежнего и нового. Он мог бы прилечь вздремнуть, отговорившись тем, что ему предстоит нклдывть иллюзию и ему не помешло бы хоть немного выспться зрнее. Но он скорей предпочел бы не спть еще неделю, нежели упустить единое словечко из беседы, в которой ему был понятн едв ли десятя ее чсть.

Тк оно и вышло, что уснуть этой ночью не привелось никому. Когд Кенет очерчивл Кэссин кругом невидимости, лицо у бедняги было помятое спросонья, и он зевл, кк умирющий крсь. Юкенн был бледен от устлости и нпряжения. Спть ему не хотелось: бывет, что и устлость возбуждет и пьянит. Король после бессонной ночи слегк осунулся, веки у него нбрякли, под глзми злегли темные тени. По счстью, иллюзия облик Юкенны полностью скрыл эти признки устлости. Для пущей ндежности Югит облчился в кфтн Юкенны.

– Похож? – спросил он, когд преобржение звершилось.

– До невероятия, – шепотом ответил уже невидимый Юкенн.

Ждть пришлось недолго. Едв успел Кенет и см скрыться под покровом невидимости, кк предрссветную тишину сд нрушили еле слышные шги.

Внезпно чья-то невидимя рук – судя по всему, Гвоздя, – ощупью ншрил руку Кенет и воздел ее по нпрвлению к смутно виднеющейся в просветх между деревьями дворцовой стене.

Кенет присмотрелся внимтельно и сжл незримую руку в знк того, что понял предупреждение. Он тоже сумел углядеть некое мимолетное шевеление н гребне стены.

«Ай д Тгино, – подумл Кенет. – Ни в чем не положился н волю случя. Интересно, кого он примостил н стене? Спсибо еще, что нм не пришло в голову смим туд злезть. Хороши бы мы сейчс были! Хотя нет, нм эт стен ни к чему. Рсстояние слишком велико дже и для воин. И деревья здорово мешют обзору. Тут от первого встречного воин толку не будет. Нет, н стене сидит не просто воин, полевой гент… может, кто и похуже. Мне ведь Акнэ рсскзывл… были ткие прни, которых нтскивли именно н полевых гентов. Не воины, никк уж не воины – но убийцы отменные. Очень дже может быть… но откуд Тгино сумел рздобыть ткого подручного?»

А Тгино между тем уже входил в пвильон.

Югит в облике Юкенны встл ему нвстречу и поклонился с изыскнной учтивостью. Тгино в ответ склонился в глубоком поклоне, ни н мгновение не отводя взгляд от мнимого посл.

Югит движением руки приглсил Тгино сесть с ним рядом, и нстоящий Юкенн едв не зстонл: рзговор еще и не нчинлся, Югит уже допустил оплошность. Это ведь его привычный жест, вовсе не Юкенны. Впрочем, не тк уж и чсто Тгино виделся с послом Сд Мостов. Может, и не зподозрит ничего.

– Зчем вы меня сюд позвли? – сухо осведомился Тгино.

– Посоветовться, – ответил Югит мягким голосом Юкенны.

Неплохое нчло. Король и посол точно предугдли первый вопрос рзъяренного министр. И после долгих споров выбрли совершенно првильный ответ. Одно-единственное слово. Но оно мигом выбило Тгино из колеи.

– Простите, вше высочество, – произнес Тгино, – я не совсем вс понимю.

– Видите ли, – непринужденно изрек Югит-Юкенн, – мы с вми нходимся в очень сходном положении.

– Мне тк не кжется, – возрзил Тгино.

– А нпрсно, – доброжелтельно укорил его собеседник. – Вы ведь понимете, что облдние некими бумгми для меня небезопсно. Хрнить их у себя я не могу: рно или поздно вы зберете их и мою жизнь в придчу. Отдть их королю… пончлу я тк и нмеревлся поступить. Особенно после той мерзкой шутки, которую вы со мной сшутили. Но рзве я могу быть уверен, что вы не проведете об этом рньше, чем король прикжет вс схвтить? Вши люди следуют з мной по пятм. А уж если вм удстся скрыться… д нет ткого клочк земли, где я смогу спрятться! Опять-тки рно или поздно, но меня нстигнут. Вы или вши люди – ккя, в сущности, рзниц?

Юкенн с трудом подвил яростное шипение. Снов оговорк! Снов король пускет в ход свои привычные обороты! Одно счстье, что Тгино шрхлся от Юкенны, кк от зчумленного. Нберись он хрбрости подойти к послу и поболтть с ним кк ни в чем не бывло хоть с четверть чсик, он нверняк обнружил бы подмену!

– Ну если я просто отдм вм эти бумги, – Югит н сей рз пожл плечми, стрясь повторить хоть один жест Юкенны, – жить мне остнется… д нет, ни минуты не остнется. Вот и выходит, что поймл я тигр з уши: с трудом держусь – отпустить боюсь. Но если рссуждть по существу, вше блголепие, – рзве вы-то сми не держите тигр з уши?

– Пожлуй, – после минутного рздумья ответил Тгино. – Я нчиню понимть, вше высочество.

– Вот и слвно, – улыбнулся Югит-Юкенн. – Мы с вми держим друг друг з глотку и ждем, у кого рньше руки устнут. Ну если не устнут? Положение, соглситесь, безвыходное.

– Вы хотите мне что-то предложить? – не веря в свою удчу, уточнил Тгино.

– Безусловно, – кивнул Югит-Юкенн.

– Но не безвозмездно? – понимюще усмехнулся Тгино.

– Никоим обрзом, – зверил его мнимый посол.

– Тогд положение тк и остется безвыходным, – рзвел рукми Тгино. – Мне нужны мои бумги. И письм, и особенно хрмовя зпись. Дже и по отдельности они предствляют собой весьм грозное оружие, уж вместе… но ведь мне совершенно нечего предложить вм взмен. Не в шпионы же вы меня вербовть вздумли, в смом деле!

Югит сдержнно фыркнул, словно его собеседник произнес смешную, но не совсем пристойную шутку. Только Кенет видел, кк под иллюзорным обликом Юкенны помрчнело лицо короля, когд Тгино см, собственными устми произнес уличющие его слов: бумги, хрмовя зпись…

– Ну, отчего же, – возрзил Югит. – Если бы вм нечего было мне предложить, я не стл бы зтевть эти переговоры.

Он помолчл немного. Тгино терпеливо ждл.

В эту минуту взошло солнце – кк-то н удивление быстро. Повеял легкий ветерок. И крупня рос, пригнувшя высокую трву вокруг пвильон почти до земли, внезпно хлынул вниз. Освободившись от тяжести, трвинки рзом выпрямились.

Югит поднял голову. Покуд Тгино молчл, невольно злюбоввшись росой н трве, король успел обдумть свои слов. Пожлуй, теперь дже Юкенн готов был бы голову прозклдывть, что в пвильоне сидит не король Югит, он см.

Югит говорил в точности тк, кк и подобет послу Сд Мостов в Згорье, принцу королевской крови, пекущемуся об интересх своей держвы. Все-тки король был незурядным ктером.

– Смен првящей динстии, господин Хдэ, – он впервые нзвл Тгино его родовым именем, – это вше внутреннее дело. Сд Мостов и дружественного нм Згорья оно не ксется ни в коей мере. И мы не стли бы вмешивться… не попытйся вы втянуть нс в войну.

– Вы хотите мир? – деловито осведомился Тгино.

– Грнтий мир, – попрвил его мнимый Юкенн. – Вы получите вши бумги взмен н грнтию мир от короля Тгино Хдэ.

Тгино испустил вздох жгучего рзочровния.

– Увы, – промолвил он, – тогд мы по-прежнему остемся при своем. Вы ведь слишком умны, чтобы поверить мне н слово. Чтобы зполучить бумги, я могу нобещть вм все, что угодно, – но что помешет мне нрушить обещние?

– Зложник, – коротко ответил Югит-Юкенн.

Тгино собственным ушм не поверил. Удч см стремилсь ему в руки! Одним удром убить двух зйцев! Вымнить у Юкенны уличющие его бумги – и ндежно избвиться от рвущегося к влсти молодого соперник!

Однко Тгино предпочел удостовериться в этом.

– И кто же, по-вшему, может стть тким зложником? – осторожно осведомился он.

– Вш племянник, – последовл немедленный ответ.

Вот тут-то ты и поплся! Под ноги смотреть ндо, господин посол, под ноги! Отдвй мне поскорей бумги – и убирйся восвояси живой и невредимый! И зложник своего збирй! Д присмтривй з ним хорошенько, чтоб не сбежл. Убивть я тебя не стну: вернув мне бумги, ты тем смым стнешь моим сообщником, и выдвть меня тебе резон нет. Д и чем ты сможешь подтвердить свои слов? Нет, Юкенн, не преследовть тебя я отныне стну, беречь и лелеять: кто же, кк не ты, будет охрнять моего дргоценного племянничк! А вот когд я взойду н престол, первым же своим укзом я объявлю войну Сду Мостов. И не только потому, что я двно этого жжду. Нет, я хочу быть твердо уверен, что хитроумня голов моего кровождного родич покинет его широкие плечи. Збирй своего зложник. Тешь себя ндеждой н нерушимый мирный договор. Под ноги смотреть ндо, господин посол!

– Я соглсен, – без обиняков ответил Тгино.

Югит зябко повел плечми, словно от утренней прохлды. Дело сделно. Сейчс Тгино возьмет свои бумги и уйдет в полной уверенности, что уж теперь-то ему нечего опсться. Он оствит в покое посл князя-короля Юкйгин. Он не будет тк нсторожен, кк все последнее время. И с ним можно будет упрвиться, не поднимя шум. Непонятно почему, но больше всего королю хотелось сейчс избежть оглски. Дже больше, чем избвиться от коврного министр.

Однко судьб рспорядилсь совершенно по-иному.

– Бумги у вс с собой? – нетерпеливо поинтересовлся Тгино.

– Конечно, – кивнул Югит и потянулся з футляром.

Ндо же, ккя млость способн погубить смые безукоризненные рсчеты! Югит был облчен не в собственную одежду, в кфтн Юкенны. Ростом и сттью они были приблизительно схожи – но только приблизительно. И хотя кфтн сидел н Югите неплохо, но шит он был все-тки н другого человек. Все швы и зстежки рсполглись совершенно не тк, кк Югите было привычно. Все не тм, все не н своем месте. А в особенности – потйной крмн в рукве. Узкий плоский футляр все время отирлся о предплечье. Несколько рз Югит пребольно удрился о него локтем. Футляр с бумгми был в полном смысле этого слов под рукой. И все же Югит никк не мог достть его. Д где же этот проклятый крмн открывется?

– Тк вы отддите мне бумги? – требовтельно осведомился Тгино.

– Сейчс, – пробормотл Югит, ощупывя футляр и пытясь ншрить в рукве отверстие крмн.

Блгодушие мигом покинуло Тгино, словно это и не он минуту нзд грезил в упоении о своем грядущем црствовнии. Отчего медлит посол? Всего-то и дел – вынуть из рукв бумги и отдть. Тк нет же! Ищет что-то, ощупывет… что может искть человек в собственном крмне? И что з подозрительня форм у этого предмет: узкя, удлинення…

А что, если… Тгино едв не здохнулся от внезпной догдки. Что, если Юкенн провел его? Он вовсе не собирлся отдвть бумги. Зчем ему ккие-то обещния? Он ведь и см дипломт – цену обещниям ткой человек не может не знть. Нет, он ведет игру похитрее. Зчем договривться с вргом, когд его можно попросту убить? Мертвый Тгино уже ничем не сможет повредить ему. И ни слов не скжет в свою зщиту. Тк вот зчем Юкенн рзговоры рзговривл! Обмнуть, обморочить, отвлечь. Усыпить бдительность своего противник, и убить, когд тот почувствует себя в безопсности. А уж потом отдть бумги королю. Д еще и нговорить всяких небылиц о том, кк негодный министр змнил его в ловушку и нпл, вынудив посл зщищться. Югит поверит с легкостью. Д и кто бы не поверил, если ложь столь ндежно подкреплен првдой! Стоит королю хоть одним глзком взглянуть н бумги, и он всему поверит.

Ну уж нет! Мы еще посмотрим, кто из нс двоих упрвится с другим!

– Вы слишком длеко зпрятли свой кинжл, – блеклым от ярости голосом произнес Тгино. – А вот мой нож – при мне.

И он выхвтил из потйных ножен, укрытых просторным руквом, широкий тяжелый нож.

Югит был ошеломлен. Но ему слишком долго пришлось опсться немных убийц, чтобы неожиднный удр нож мог стоить ему жизни. Еще не успев осознть толком, что же именно блеснуло перед ним, король метнулся, ушел из-под нож и отвел удр в сторону. Лезвие вспороло воздух возле его лиц. Н долю мгновения в остром блеске клинк возник отрженный облик Юкенны. Возник, дрогнул и исчез.

Черты Юкенны рстворились без след. Посреди Пвильон Ивовых Ветвей стоял король, и в рукх у него не было оружия. Только футляр со злополучными бумгми, который ему нконец-то удлось извлечь.

Тгино хнул невольно и змер.

Югит отступил н шг и посмотрел ему прямо в глз.

Вот сейчс, вот прямо сейчс… ннести удр ненвистному вргу – и покончить с ним… полно, тк ли? Ненвистному? Тгино до приступов безумия ненвидел Югиту, стоявшего между ним и вожделенной короной. Но короля, с которым он столько лет рботл бок о бок… человек, чьим умом нельзя не восхититься невольно… првителя, которого см же Тгино и нучил првить…

Медленно, слишком медленно подымлсь вновь рук, сжимющя нож.

Тгино дже не видел, что з спиной Югиты выступил из ниоткуд нстоящий, уже не мнимый Юкенн. Что со всех сторон его обступют невесть откуд взявшиеся люди. Он смотрел только н короля.

Он и см не знл, что сейчс сделет. Выпдет ли нож со звоном из рзжвшихся пльцев – или вонзится в грудь короля.

Ему не предствилось возможности это узнть.

С гребня змковой стены Пвильон был виден куд лучше, чем кзлось Кенету. Племянник господин министр отлично рссмотрел, что произошло. И мигом урзумел, что еще может произойти. Если Тгино убьет короля – туд ему и дорог. А зодно и обожемому дядюшке. Если же король убьет Тгино – что ж, он не проживет нстолько долго, чтобы успеть этому возрдовться. А вот если Тгино возьмут живым… нет, рест ни в коем случе нельзя допускть! Словом, кк бы ни рзвернулись дльнейшие события, умереть должны об – и Югит, и Тгино. И господин Кэйто решил поторопить события. Тгино не ошибся в оценке своего племянник. Кэйто не умел ждть. Никогд и ничего.

Кэйто нтянул тетиву своего крохотного рблет. Короткя стрелк длиной в лдонь с шумом прошил листву.

Тгино поштнулся и медленно стл оседть нземь.

Не медля ни единого мгновения, Кстет и Бнтик бросились к королю. Действовли они н удивление слженно, словно сговорились. Кстет не тртил времени н всякие воинские ухищрения. Он провел смую обыкновенную подножку, словно в уличной дрке. А Бнтик окончтельно сшиб короля с ног, свлил его своим мощным весом, удвоенным силой рывк, и прижл к земле. Вторя стрелк прошл мимо цели и угодил в плечо упвшего Тгино.

Покойник попытлся тем же мнером припечтть к земле Юкенну, но не тут-то было. Слишком недвно обрел он здоровье и телом своим влдеть еще кк следует не нучился – Юкенн всегд был бойцом хоть куд. Тк что это не вор принц, принц вор прижл лопткми к земле и зслонил собой от смертоносных стрелок.

Гвоздь ни к кому не устремился. Он мгновенно метнулся куд-то в сторону и исчез, словно Кенет вновь нбросил н него покров невидимости.

Кэссин бросился собирть рзлетевшиеся по сторонм бумги.

И только Кенет – воин и мг! – отчего-то стоял неподвижно, будто вглядывясь во что-то длекое и непонятное.

А к Пвильону уже бежли отовсюду стржники, слуги, повр и дже рзбуженные шумом придворные. Югит не стл полгться н проворство своей стржи, кк не полглся и рньше. Яростным усилием он высвободился из могучей хвтки портового грузчик, выхвтил нож, все еще зжтый в руке Тгино, и быстро метнул его в сторону змковой стены.

Широкий нож вонзился в Кэйто по смую рукоять. Кэйто умер мгновенно. Он пдл со стены уже мертвым. Пдл медленно, цепляясь то и дело рблетом з выступы стены и ветви деревьев.

Кэссин поневоле отвел глз от этого нескончемого пдения.

– Кто это был? – тихо спросил Кенет, ни к кому в особенности не обрщясь – просто для того, чтобы звук человеческой речи рзвеял жуткое впечтление от произошедшего.

– Кэйто, племянник Тгино, – негромко ответил ему Юкенн, все еще продолжя впечтывть в землю Покойник.

– Последний из Хдэ, – здумчиво произнес король, глядя не н стену, откуд упл убийц, н поверженного Тгино. Уже мутнеющие глз Тгино широко рспхнулись.

– Нет, – прошептл он тк тихо, что король безотчетно нгнулся к нему.

– Нет, – с усилием повторил Тгино более внятно. – Это я – последний из Хдэ. А он – пдль и ничтожество.

Он нтужно подвил предсмертный кшель и сплюнул кроввый комок. Его взгляд еще искл Югиту – но уже не рзличл его. Тогд Тгино повернул голову в ту сторону, где, по его мнению, должен был нходиться король.

Теперь Тгино уже нечего терять. Он может скзть все что угодно – нет у короля влсти нд умирющим. Скзть, не тясь… не тясь… не притворяясь… теперь можно сбросить постылую личину… избвиться от ненвистного Глвного министр, которого см же и создл… и быть смим собой… снов быть смим собой… быть Тгино Хдэ…

Быть смим собой… Впервые в жизни – в предсмертный миг – Тгино Хдэ был смим собой. До чего же стрнное ощущение: изведть, кково это – быть собой. Ккое это нслждение… острое, пьянящее, пронзительное до дрожи… всепоглощющее нслждение, перед которым ничто все короны мир… ослепительное, безоглядное, немыслимое счстье… быть собой…

Его блголепие господин Глвный министр, последний отпрыск угсшей королевской динстии Тгино Хдэ, умер с улыбкой н окроввленных губх – счстливой, почти торжествующей.

Лдонь Югиты протянулсь к его невидящим глзм и осторожно зкрыл их.

Гвоздь возник снов в двух шгх от короля.

– Я проверил, – негромко сообщил он. – Тот прень н стене был один. Больше с ним никого не было.

Король кивнул, не отрывя взгляд от умершего.

Впрочем, не он один глядел н Тгино. В небольшой, кзлось бы, Пвильон Ивовых Ветвей непостижимым чудом нбилсь изрядня толп, и хоть бы кто посмотрел вокруг – нет, все тк и уствились н рспростертое тело. Глзели молч – ибо молчл король. Ни один опытный цредворец не осмелится скзть хоть что-нибудь, не выяснив прежде, откуд ветер дует. Дже и сейчс… хотя все и предельно ясно, все же стршновто открыть рот и выскзться.

– Проклятый изменник! – прошипел ккой-то придворный – судя по виду, нместник небольшой провинции.

Король молчл. Приняв его молчние з знк соглсия, нместник зметно осмелел.

– Кзнить его, собку, кк изменник! – То, что Тгино уже мертв, провинцильного нместник нимло не смутило. – Четвертовть, потом в нзидние прочим выствить н площди перед дворцом! Чтобы впредь неповдно!..

– Нет, – промолвил король.

– А еще лучше – голову отрубить и нсдить н пику, – вдохновенно рзвивл тему нместник, – остльное в кнву бросить…

– Нет, – повторил король.

– Но, вше величество, – рстерялся нместник, – он же н вше величество с ножом бросился… и сдох, кк собк…

– Нет, – в третий рз повторил король. – Не н меня.

Он встл и пристльно посмотрел н собрвшихся.

– И он не сдох, кк собк, – ровным голосом произнес король во всеуслышние. – Он умер, кк и подобет воину. А воин не зслуживет того, чтобы его выбрсывли в кнву. – Король говорил очень внятно и медленно, словно диктовл укз тупому полубезгрмотному писцу. – А потому повелевю: моего злодейски умерщвленного коврным убийцей Глвного министр Тгино Хдэ похоронить с воинскими… хотя нет – с королевскими почестями. Все-тки последний отпрыск прежней динстии.

Югит перевел взгляд н побледневшего нместник.

– Вот вы обо всем и позботитесь. – Лицо короля было тким же бесстрстным, кк и его голос. – Нзнчю вс рспорядителем этих похорон. Извольте проследить, чтобы все было сделно кк должно.

Быстро и беспрестнно кивя, словно бы он и не кивл дже, моргл всей головой срзу, нместник попятился. Удлившись н приличное рсстояние, он повернулся и побежл.

Толп придворных, бормоч нечто невнятное, но вполне могущее сойти з соболезновния, сочл з блго покинуть Пвильон. К ткому повороту событий никто из них готов не был. Им еще предстояло нйти подобющие случю слов – и лишь потом предстть перед королем.

– Бедняг, – зметил Юкенн, глядя вслед бегущему во весь опор нместнику. – Не хотел бы я окзться в его шкуре. Король ему эту выходку еще попомнит.

– Но почему? – шепотом спросил Кэссин, от изумления вновь обретя др речи.

– А ты не понял? – почти беззвучно ответил Юкенн. – Конечно, Тгино мерзвец и зговорщик… но ведь он столько лет прорботл вместе с королем. По сути, был его првой рукой. Что бы ты, интересно, скзл, если бы тебе предложили изрезть твою првую руку н кусочки и выствить н всеобщее обозрение н глвной площди?

Юкенн говорил кк можно тише, но Югит все рвно услышл его.

– Вы понимете, – только и скзл король.

– Трудно было бы не понять, – ответил Юкенн. Король метнул н него быстрый увжительный взгляд.

– Прво, жль, что вы не мой подднный, – вздохнул король. – Инче моя утрт не был бы столь тяжкой. Я бы знл, кем мне зменить покойного Тгино.

– Боюсь, если я приму это предложение, его величество князь-король не тк меня поймет, – усмехнулся Юкенн. – Строго говоря, дже здержться при вшем дворе мне недосуг. Обязнностей глвы посольств с меня никто не снимл. Я смогу снов посетить вшу столицу не рньше, чем через полгод. Уже неофицильно. Ндеюсь, князь-король мне дозволит. Мне просто не терпится покзть моей млдшей сестре вш дворец. Головой ручюсь, ткой крсоты он в жизни не видел.

– Вшей сестре? – Югит устремил н Юкенну ткой взгляд, что всем остльным вчуже стло не по себе – но Юкенн выдержл этот взгляд бестрепетно.

– По-вшему, сейчс смое время зтевть свтовство? – мрчно спросил король.

Кэссин хотел было вступиться з Юкенну, крикнуть, что ошибся король, что не может же его высочество окзться нстолько бестктным… лдонь Кенет стиснул его плечо, и он умолк, не успев издть ни звук.

– Именно что смое время, – убежденно произнес Юкенн. – Когд что-то кончется, что-то другое должно нчться.

Король долго смотрел н Юкенну – и не усмотрел в его ответном взгляде ничего, кроме пугющего своей глубиной понимния.

– Что ж, – здумчиво произнес король, – возможно, вы и првы. Ндеюсь, вш сестр облдет хотя бы толикой вшего ум.

– Кк скзть, – пожл плечми Юкенн. – Это еще неизвестно, кто из нс облдет толикой… во «Встречу в облкх» эт мленькя пршивк обыгрывет меня дв рз из трех.

Несмотря н недвнее потрясение, во взгляде короля вспыхнул неподдельный интерес: Юкенн слыл мстером этой игры.

– И вдобвок, – почти смущенно произнес Юкенн, – он крсивее меня.

Тут уж Югит невольно улыбнулся. Юкенн был очень хорош собой н свой мужественный лд. Если его сестр крсив в том же смысле, то похвл ее внешности с тем же успехом могл окзться и скрытым предупреждением.

– Считйте, что я соглсен н вше свтовство, – кивнул король. – Мы побеседуем об этом позже.

– Пойдем, – шепнул Кенет, когд король вновь сел рядом с телом поверженного Тгино. Тков уж обычй: кто-то обязтельно должен сидеть возле тел, пок з ним не явятся, чтобы збрть его и подготовить к похоронм, – совершть бдение возле усопших королевской крови могут лишь люди королевской крови.

Юкенн соглсно кивнул. Лишь он один из всех присутствующих мог бы рзделить с королем его бдение – но последние слов Югиты ясно укзывли, что он никого не потерпит рядом с собой.

– А где остльные? – удивился Кэссин.

Действительно, бывшие побегйцы будто в воздухе рстяли.

– Бнтик нверняк Ктги увел от грех подльше, – пояснил Кенет. – Ему, бедняге, и без того потрясений хвтило с избытком. А Тйгэн и Айго, – Кенет пожл плечми, – эти, полгю, ушли сми. Не беспокойся, не зблудятся. Будь этот сд хоть трижды мгический, твои Гвоздь и Покойник все рвно дорогу нйдут.

Кенет взял бумги из рук оторопевшего Кэссин, положил их в футляр и вышел. Кэссин и Юкенн последовли з ним.

Король Югит остлся подле мертвого тел в одиночестве. Рядом с ним влялся листок, не змеченный Кэссином. Синий отпечток лдони н оборотной стороне хрмовой зписи медленно темнел, потом почернел. Но король и не смотрел н него.

Эпилог

ВАЙОКУ

Конь шел мерным шгом: погонять его нужды не было. Сэйго успел убрться вовремя. Еще вчер вечером, прежде чем лечь спть, он, по своему обыкновению, снял с шеи цепочку с мленьким морионом в зтейливой опрве и посмотрел в него. Привычку эту Сэйго усвоил еще в бытность свою учеником Гобэя: никогд не зсыпть, не узнв спервончлу, чего ждть от звтршнего пробуждения. Только поэтому Сэйго остлся жив – ведь Гобэй уже четырежды собирлся отпрвить его к господину Глвному министру мгом-шифровльщиком. И кждый рз Сэйго нходил способ отвертеться: он ведь о своем нзнчении узнвл зрнее, знчит, у него было время згодя придумть, кк от этого нзнчения отвертеться. Проще всего было зболеть или сломть себе ккую-нибудь конечность: ни мгом-целителем, ни просто лекрем Гобэй, рзумеется, не был – и никогд не пустил бы в свою вотчину постороннего врч и уж тем более мг. Сделть это ознчло бы рсписться в собственном бессилии, Гобэй н подобное признние не способен. Уж лучше почесть явного симулянт больным и подыскть для господин министр другого шифровльщик. Можно ведь отпрвить Сэйго и в следующий рз… или дже не отпрвлять: д кому нужен этот придурок, ухитряющийся подвернуть себе ногу н ровном месте? Конечно, Гобэю ткой ученик не нужен – д ведь не поблгодрит его господин Глвный министр з ткой подрочек! Притом же Гобэю и смому срмиться неохот, выствив недотепу-ученик н погляд: недром ведь говорится – кков ученик, тков и учитель.

Гобэй бы со стыд сгорел, окжись дурость его ученик явной для посторонних: неровен чс, по этому придурку люди стнут судить о смом Гобэе… Нет, положительно, тщеслвие – просто змечтельня штук! Именно тщеслвие Гобэя и спсло жизнь Сэйго. Ну и собствення предусмотрительность тоже. Инче оглянуться не успеешь, кк окжешься министерским мгом-шифровльщиком. А если господину министру требуются мги-шифровльщики кждый месяц, трудно не понять, ккя судьб пристигл остльных. Из стрших учеников Гобэя только Сэйго и выжил, д еще Кэссин… но Кэссину и не грозил учсть мг-шифровльщик. Бедный дурчок Кэссин, у которого недоствло ум, чтобы этот смый ум скрывть! Конечно, Гобэй стл обрбтывть Кэссин с особым тщнием – вот Сэйго подобной обрботки избежл.

Бедный дурчок Кэссин… и бедный дурчок Гобэй! Кк он стрлся кзться тем, кем Сэйго был от рождения! Рзумеется, Гобэю ткие мысли в голову не приходили… где уж ему понять! Сэйго немло потешлся, взиря н своего учителя. Тк могл бы потешться змея, глядя, кк толстя вкусня лягушк пытется нпугть других толстых вкусных лягушек, притворяясь змеей – после и уверовв, что он и впрямь змея. Кк же збвно жирня лягушк трщит глз, покуд они не утртят от нпряжения всякую способность видеть! Кк смешно он пытется извивться и ползти, в кровь обдиря о кмешки свое нежное брюшко! Кк потешно шипит этот лкомый кусочек, вползя прямехонько в змеиную псть!

Првд, н сей рз змее не удлось полкомиться. Кто-то выдернул лягушку из ее псти. Ну д ничего стршного: мир – это болото, в любом болоте полным-полно глупых толстых лягушек. Ешь вволю, до отвл, до устлой томной икоты. Нет, уж кто-кто, змея голодной не остнется. Конечно, если не збудет остерегться. Ибо дже и в болоте немло охотников зкусить упитнной змеей.

Вот потому-то Сэйго никогд не ложился спть, не осведомившись у своего тлисмнчик о звтршнем дне. В доме Гобэя он этот тлисмнчик тщтельно прятл. Теперь же, после исчезновения Гобэя, никто не мешл ему пользовться морионом в открытую. Все рвно никто, кроме смого Сэйго, ничего в нем не сможет рзглядеть: ни прочие ученики Гобэя, которых Сэйго привел к господину министру Тгино, ни см Тгино.

Слвное все-тки для Сэйго нступило времечко! Уяснив, что Гобэй и впрвду исчез, то и погиб, Тгино понял, что новых мгов-шифровльщиков ему еще очень долго не видть. А знчит, ежемесячно готовить отрвленные пирожки для нездчливых подчиненных лучше и не мечтй! Нужно дорожить и тем, что остлось. И вот теперь-то, когд Сэйго уже не грозил тихя быстря смерть в недрх шифровльного ведомств, он мог себе позволить выкзть свой ум и умение.

Тгино быстро оценил их по достоинству. Дже Гобэю он не блговолил нстолько, кк Сэйго. И неудивительно: ни рзу еще Гобэй не сделл для него чего-нибудь путного. Это ведь Сэйго подослл к Юкенне серенькую киску. Гобэю бы в жизни до ткого не додумться, он бы пострлся измыслить нечто сложное, нечто достойное его незурядного ум и дровния, нечто хитроумное и зпутнное… пок не перемудрил бы см себя – лишь бы снов убедить себя и других в изыскнности собственного интеллект. А Сэйго не нужно убеждть никого и ни в чем. Он и тк про себя все знет.

И не только про себя. Про других тоже. Знимясь ясновидением, никогд не огрничивйтесь только своим будущим. Инче грядущее чудовище, чья псть уже готов поглотить кого-то другого, поглотит его – потом тк мхнет хвостом н рдостях, что от тебя мокрого мест не остнется. Будущим Гобэя Сэйго не интересовлся никогд: слишком мелкя сошк его кэйри, чтобы его судьб хотя бы ненроком здел крешком смого Сэйго. А вот звтршним днем господин Глвного министр Сэйго интересовлся ежевечерне.

Конечно, Сэйго мог бы и предупредить господин министр – но зчем? Кк говривл см господин министр, отодвигя от себя ккие-нибудь бумги не смой острой срочности: «Что отложено – не оствлено». Если дже человек не оствляет своим внимнием отложенные в долгий ящик дел, что уж о судьбе говорить! Сэйго мог бы помочь Тгино избегнуть ловушки в Пвильоне Ивовых Ветвей, но ккой в том смысл? Рз уж король Югит рсствил ему ловушку, знчит, он и см все знет – или по меньшей мере подозревет. З одной ловушкой последует вторя, з второй – третья… от своей судьбы не уйти. А судьб Тгино определилсь однознчно. Ему преднчертно потерпеть поржение. Собственно, он уже потерпел поржение, хотя еще и не знет об этом. И хотя Сэйго н сей рз не сумел окзться н стороне победителей, он может хотя бы не рзделить учсть побежденного.

Едв звидев в темной глубине морион рзвязку беседы господин министр с мнимым Юкенной, дже не рзглядев толком всех ее детлей, Сэйго не стл двть себе труд вглядывться в то, что скоро должно произойти. Он быстро оделся, взял с собой все свои деньги и дргоценности, полученные от господин министр в нгрду з хорошую службу, смял постель, чтобы поутру кзлось, что он в ней спл и вот только-только отлучился н минуточку, притворил з собой дверь и спустился в конюшню.

Конюхи уже знли его кк нового мг господин министр – дром что Сэйго был всего-нвсего учеником, не ншедшим еще своего мест средоточия, – и коня ему дли беспрекословно. Попробуй промедли, когд глвный мг господин торопится исполнить его поручение, – д господин тебя смого оседлет и бежть зствит резвей любого рыск! Никто не спросил дже, что з неожиднность ткя зствляет господин Сэйго мчться куд-то опрометью н ночь глядя.

Время, когд судьбе Тгино ндлежит исполниться, еще не нстло – Сэйго был уже длеко от столицы. Он покинул город вовремя и потому мог себе позволить пустить коня не в глоп, не рысью, шгом. Рссвет зстл Сэйго н дороге, ведущей в Згорье.

Теперь, нходясь н безопсном рсстоянии от Тгино и его судьбы, можно было и пронблюдть з тем, кк именно он исполняется: то, что только должно случиться, и то, что случется н смом деле, обычно не совсем схоже между собой. Мерно покчивясь в седле, Сэйго снял с шеи цепочку с морионом, сощурился слегк и принялся пристльно нблюдть з происходящим в столице. Это ведь только дурки н своем опыте учтся. Сэйго всегд предпочитл учиться н чужом. Вот и сейчс он внимтельно созерцл, кк свершется судьб неудчник, извлекя из увиденного все мыслимые уроки. Когд глз Тгино окончтельно потускнели, Сэйго тихо протяжно присвистнул, ндел цепочку с мулетом н шею, откинулся нзд в седле и змурлыкл здумчиво ккую-то немудреную песенку.

Кенету и рньше доводилось видывть подземелья и подземные ходы – но он еще ни рзу не видл, чтобы они содержлись в тком отменном порядке. Здешние подземелья обихживлись по-хозяйски тщтельно. Предполгется, что тйный подземный ход непременно должен быть темным и холодным, с пятнми сырости – то и селитры – по стенм, и воздух обязтельно чтобы спертый, зтхлый, пхнущий строй путиной и дохлыми крысми. И чтобы ккя-нибудь склизкя или, ноборот, мохнтя пкость в смый неподходящий момент нступил н ногу и с мерзким воем умчлсь в поросшую плесенью мрчную тьму.

Тк ведь ничего подобного. Тйные ходы под дворцом короля Югиты скорей нпоминли необычно большой погреб, в котором рчительный хозяин солит н зиму овощи и прячет бочонки с вином. Д нет, пожлуй, в погребе похолоднее будет. А в подземелье тепло, уютно, и стены ккуртно выбелены, и пол подметен. Своеобрзные подземелья, ничего не скжешь. Хотя и влделец этих тйных ходов – человек своеобрзный.

Кенет и Юкенн обменялись понимющими улыбкми и вошли в подземелье. Кэссин следовл з ними мрчный, торжественный – ну ничем прня не проймешь. Во всем он усмотрит нечто героическое и величественное. Хотя что с него взять: он-то кк рз в подземелье впервые. Возможно, здешние тйные ходы предствляются ему сооружением тинственным и зловещим.

Окнчивлся подземный ход небольшой, гостеприимно рспхнутой дверкой. Возле открытой двери их уже поджидл Кстет, то бишь достопочтенный господин Ктги. А з дверью обнружилсь уютня комнт. Стол был уже нкрыт, и з столом уже восседл король Югит.

– Присживйтесь, – произнес Югит прежде, чем кто-нибудь успел открыть рот для приветствия или поклониться. – Здесь чшек хвтит н всех.

Кенет мгновенно посунулся поближе к Кэссину, готовый огреть его кулком промеж лопток, если этот остолоп только вздумет все же поклониться. Но нет, Кэссин не совершил подобной глупости. Ответив н приглшение короля коротким кивком, Кэссин невозмутимо сел з стол, словно бы для него это было в порядке вещей.

Кенет был нстолько изумлен, что добрую чсть зстольной беседы пропустил мимо ушей, поглощенный своими мыслями. Ничего не скжешь, Кэссину удлось его ошршить – это случлось нечсто. Кенет в простоте душевной полгл, что Кэссин снов стнет гнуть спину в почтительных поклонх, ловить молящими глзми взгляд своего кумир, змирть от восхищения, вслушивясь в кждое слово. Он не ожидл, что Кэссин поймет, нсколько неприятно было бы Югите нрвться н подобное преклонение, д еще сегодня. Строго говоря, он и вообще не ожидл, что Кэссин поймет хоть что-нибудь. По чсти понимния н Кэссин нельзя было рссчитывть.

Понимние… неужели? Неужели свершилось то, что Кенет уже почти отчялся увидеть?

Кэссин смотрел прямо и спокойно. Не избегя взглядом короля, но и не вцепляясь в него трясучим потным взором.

Тк вот почему он ни слов не проронил, покуд шествовл по тйному ходу! Он не предвлся упоительным грезм – он попросту рзмышлял.

Он и вообще был сегодня тих и непривычно здумчив. Во время похорон Тгино он только и делл, что смотрел н короля… н Юкенну… н Кенет… и снов н короля… потом и вовсе куд-то в небо – нет, не в небо дже, еще дльше, поверх облков… и снов н короля… и н гроб, покрытый полуистлевшим знменем род Хдэ… и опять н короля… и не произносил при этом ни слов. Прежде, чем быть скзнным, слово должно родиться.

Д, верно. Именно тогд Кэссин и избыл свою жжду преклонения. Когд увидел лицо Югиты, стоящего нд гробом Тгино. И выржение этого лиц сделло то, что не смогли бы никкие поучительные сентенции.

Ибо можно мечтть о чужой возвышенной судьбе. Можно желть сделться тким же сильным и хитроумным, опытным и отвжным, тким же великолепным, недосягемо мужественным дже и в стрднии, душерздирюще прекрсным в бою и ослепительно милосердным н вершине влсти. Можно мечтть причститься этой учсти – то и примерить ее н себя мысленно, облечься в чужое блисттельное преднзнчение. Но в чужое горе – нстоящее, неподдельное – облечься нельзя дже мысленно. Не зслужив прв н собственное стрдние, нельзя посягть н чужое. Можно рзделить его, принять н себя, оплкть его втйне… но нельзя смотреть, кк у человек сердце рзрывется, и любовться его живой болью, словно неким особо изыскнным предствлением. Скорбь Югиты был подлинной. И при виде короля к Кэссину рзом пришло отрезвление.

Д, именно тк все и произошло. Кенет с облегчением перевел дух и отхлебнул без млого полчшки вин одним глотком. Теперь можно не бояться, что Кэссин ляпнет что-нибудь нтужно-восторженное. Нконец-то Кэссин смотрит н Югиту кк н живого стрдющего человек – не кк н рсшитое золотом плтье, которое ему бы хотелось примерить укрдкой, если повезет, то и присвоить.

И не только н Югиту. Н Юкенну тоже… и н смого Кенет.

Ккой же у Кэссин, окзывется, хороший взгляд – твердый и ясный.

Сколько в нем понимния и сочувствия… низкий тебе поклон, господин Глвный министр! Не мне судить твою жизнь – но смерть твоя был достойной. И вдобвок он испрвил то, что сотворил с рзумом своего ученик твой приспешник Гобэй. То, что я уже и не ндеялся испрвить.

Кэссин оглядывл своих собеседников – Кенет то и дело смотрел н этого нового Кэссин и не мог нглядеться.

– Кк рз мг этого можно не опсться, – говорил меж тем Кэссин. – Мг этого больше нет. А вот ученики остлись. И что с ними делть, ум не приложу.

– А тебе и приклдывть не ндо, – возрзил Кенет. – Это уж моя збот. Если, конечно, его величество дозволит…

– Дозволю я или нет… – пожл плечми Югит. – Впрочем, об этом мы уже говорили.

– Ншел о чем дозволения спршивть, – усмехнулся Юкенн. – Я бы н месте его величеств был бы рд и счстлив сплвить тебе все это охвостье. Вот только что ты с ними делть будешь?

– Не я, – помотл головой Кенет. – Лихие Горы.

– Думешь, горцы с ними спрвятся? – зинтересовлся Кстет.

– Горцы – нвряд ли, вот Горы – нверняк, – коротко ответил Кенет.

Стороннему человеку, не побыввшему в Лихих Горх, ни з что его не понять – но Кенет это отчего-то мло зботило. Кк говорит король Югит – ккя, в сущности, рзниц? Глвное сейчс – всех бывших учеников Гобэя до единого отвести в Лихие Горы и отдть н попечение горных клнов. По одному, по двое н клн, никк не больше. И не горцы – сми Лихие Горы не упустят их. В Лихих Горх мерзвцм не место. Или они стновятся людьми, или… Боги горцев сми выносят приговор своим Повелителям. Один ткой божий суд Кенету довелось увидеть, и зпомнил он увиденное нвсегд.

«Горы были милостивы ко мне, – подумлось Кенету. – Дже и н рвнине. Горы прислли мне своего сын, и он спс короля Югиту. А зодно и мне подсобил. Я ведь не знл, что мне делть с бывшими друзьями-приятелями Кэссин, – вот Бнтик меня ндоумил, куд их следует отпрвить, чтобы избежть смертоубийств. Я не в горх рожден, и сон, ниспослнный ими, не смог бы нйти меня здесь – зто он ншел того, кто может мне помочь. Лихие Горы милостивы к сыну своего хлеб».

– Стрнную вы себе нгрду выбрли, – усмехнулся Югит.

– Нгрду? – не понял Кенет.

– Юкенн получил свой договор, – рзъяснил Югит. – Грузчик этот вш… – При этих словх король непроизвольно повел плечми, словно бы вновь высвобождясь из могучих объятий Бнтик. – С ним тоже все достточно просто. Молодой здоровый прень, и жениться вроде собирется. Конечно, н жизнь он себе всегд зрботет, все же перед свдьбой лишние деньги лишними не окжутся. И домик поуютнее. Все-тки жентый грузчик – совсем не то что грузчик холостой. Господин Ктги ждет повышение по службе…

Лицо Кстет было бы непроницемой мской, когд бы не глз: взгляд его тк и лучился довольством.

– А вы себе вытребовли в нгрду дурное нследство бывшего мг. И хлопот у вс будет с этим нследством…

– Куд меньше, чем если бы я бросил их н произвол судьбы, – решительно возрзил Кенет.

– Верно, – кивнул король. – И все же подумйте хорошенько – не хотите ли вы испросить себе другой нгрды?

Кенет хотел было ответить откзом, но тут его осенило.

– Мой учитель родом отсюд, – произнес он. – И здешние кря он покинул еще ребенком. Вш отец повелел весь его род уничтожить. Я думю, он был бы рд побывть в родных крях, но укз вшего отц…

– Все укзы моего отц об истреблении родов отменены, – возрзил Югит. – Н первой же неделе моего црствовния. Еще Тгино покойный мне присоветовл. В своих, конечно, интересх… но не только. Все, кто уцелел, впрве вернуться. Нсовсем или только погостить – это уж кк они сми пожелют.

Нсовсем Акнэ не вернется. Ничто его здесь не держит. А в Сду Мостов у него друзья. И любимя девушк. И воинский долг. Нет, не вернется Акнэ нсовсем. А вот побывть здесь ему двно охот. Очень уж он тосковл по родным местм, хоть и виду стрлся не подвть. Знл бы он рньше, что Югит отменил кроввый укз! Добрую весть принесет Кенет в Сд Мостов…

– А кк быть с моими… э-э… помощникми? – нпомнил Юкенн.

– Сомневюсь, что они примут хорошую должность и большие деньги, – усмехнулся Югит. – Кк полгете?

Кстет возмущенно змотл головой. Кэссин негромко зсмеялся. Юкенн вздохнул и рзвел рукми. Действительно, Гвоздь и Покойник немло потрудились, и оствить верных подднных, кем бы они ни были, без нгрды – кк-то не по-королевски. Но чем их тким нгрдить, чтобы нгрд был им не в тягость?

– Я думю, для них нилучшя нгрд, – пришел н помощь Кенет, – это предоствить выбор им смим. Скжем… дровть им прощение з все, что они успели сделть в прошлом. А зхотят ли они после этого изменить свою жизнь, или предпочтут жить кк жили… это уж их дело.

Кстет з спиной короля рдостно зкивл. Югит подумл и медленно нклонил голову в знк соглсия.

– А чего бы хотели вы? – обртился он к Кэссину.

Ндо было видеть, кк Кэссин рстерялся. Он хотел было что-то скзть, но передумл, потом снов пошевелил губми, тк и не издв ни звук. Щеки его медленно зливл бгровя крск смущения.

– Одрите его своей дружбой, – негромко посоветовл Кенет, нклонясь к королю. – Большего ему не ндо… д он большего и не зслуживет.

Югит искос взглянул н Кэссин и снов кивнул.

– Теперь вш дружб уже не принесет ему вред, – продолжл Кенет. – К тому же нм с Юкенной пор возврщться домой. Знй я, что оствляю Кэссин под ндежным присмотром, я ушел бы с легким сердцем.

Крск отхлынул от лиц Кэссин. Теперь он был почти тк же бледен, кк совсем недвно крсен.

– Я хотел предоствить ему место королевского мг, – вполголос произнес Югит, продолжя нблюдть з Кэссином. – Есть у меня одн свободня должность…

– Рно еще, – тк же вполголос ответил ему Кенет. – Хотя… – Он пристльно посмотрел н Кэссин. – Если можно, вше величество, попридержите это место пустым. Я тк понимю, ждть уже недолго.

Кэссин вскинул голову и змер.

– Быть по сему, – изрек король.

Под утро, рспростившись с Кстетом, Кенет не срзу проводил Кэссин до Ремесленки. Снчл он вместе с Юкенной отпрвился в посольство, где и доверил Кэссин гостеприимству Хкря. Кэссин был в приподнятом нстроении, много болтл, шутил, смеялся – зручившись обещнием Кенет и Юкенны не уходить прочь, не попрощвшись, уснул прямо з столом.

– И охот тебе было время тянуть? – недоумевл Юкенн. – Вот прямо сейчс и простились бы…

– Не сейчс, – возрзил Кенет. – Я ему подрок пообещл. А мне его еще сделть нужно.

– Это долгое дело или не очень? – поинтересовлся Юкенн. – А то ведь если долгое, то я, тебя ожидючи, тк крепко зсну, что ты меня дже мгией не подымешь. Тогд уж тебе придется меня ждть.

– Думю, быстро упрвлюсь, – порзмыслив, ответил Кенет. – Но нверняк обещть не могу. А если боишься зснуть, пойдем со мной. Не возржешь?

– Ничуть, – ответил Юкенн.

И прямо из посольств Кенет рук об руку с Юкенной шгнул н опушку лес.

– Это здесь ты собрлся подрок создвть? – удивился Юкенн.

– Нет, – невозмутимо ответил Кенет, – не здесь, подльше. Здесь того, что мне нужно, нет.

И он зшгл в глубь лес. Немло оздченный Юкенн последовл з ним.

– Ты хочешь что-то с помощью мгии сделть? – риторически вопросил Юкенн.

Кенет молч кивнул, сосредоточенно оглядывя то одно, то другое дерево испытующим взглядом.

– Люблю смотреть, кк мги рботют, – признлся Юкенн с мечттельным вздохом.

– Мги, – фыркнул Кенет. – Д я чще мгию применял, когд учеником был.

– А это всегд тк, – ухмыльнулся Юкенн. – Когд я только учился влдеть мечом и боевым цепом, я с ними повсюду тсклся. Рзве только под подушку перед сном не клл. А уж рзмхивл ими по поводу и без повод… вспомнить стршно. И все мне, понимешь, кзлось, что инче и быть не может. А вот когд выучился… н смом-то деле обнжть оружие приходится ой кк нечсто. Чем выше мстерство, тем лучше понимешь, когд можно без него обойтись. Помнишь ведь пословицу: «Меч новичк рз в году видит ножны, меч великого воин рз в году видит солнечный свет».

– Похоже н првду, – признл Кенет. – А все-тки стрнно. С тех пор кк Акейро попросил тебя нйти, я очень редко пользовлся мгией… и все рвно один рз окзлся лишним.

– Это который? – зинтересовлся Юкенн.

– А когд я н постоялом дворе пытлся определить, не отрвлен ли ед, – нехотя ответил Кенет. – И все рвно угодил в ловушку. А зодно и выдл себя с головой. Это я ведь пончлу думл, что Гобэй меня зметил, когд я грницу пересек. Ничего подобного. Я ведь з этот шг столько текучей воды перемхнул…

– А при чем здесь вод? – немного облдел Юкенн.

– А при том, что стоит мне перешгнуть через любую текучую воду, и никкой мг никким мгическим способом меня не обнружит, – объяснил Кенет. – До тех пор, пок я не нчну снов применять мгию. Ну я и применил. Без нее меня бы н этом постоялом дворе попросту рздели до нитки и огрбили сонного. И пордовлись бы… все они рдуются, пок мг не проснется. А я сдуру мгию применил. Все рвно что гркнул Гобэю в смое ухо: «Здрвствуй, я прибыл». Ну и проснулся я прямехонько у Гобэя в темнице.

– Одн ошибк не в счет, – утешил его Юкенн.

– Если бы одн, – скривился Кенет. – Я королю говорить не стл… незчем ему беспокоиться. Все рвно он с этим спрвиться не сможет. А вот Кэссину н прощние скжу.

– Что, еще одн мгическя неприятность? – догдлся Юкенн.

– Именно что мгическя, – вздохнул Кенет. – Понимешь, не все ученики Гобэя сидят у Тгино в поместье и учсти своей ожидют. Один из них сбежл. И это не совсем ученик.

– Откуд ты знешь? – усомнился Юкенн. – Ты же у него в поместье не был.

Кенет коротко усмехнулся одними губми.

– Я мг, – отрывисто бросил он и, помолчв немного, добвил: – Я его учуял.

– Кк Гобэй – тебя?

– Примерно, – кивнул Кенет. – Когд мы были в Пвильоне Ивовых Ветвей.

– А я все гдл, почему ты ни к королю, ни ко мне не кинулся, – сообрзил Юкенн. – Вроде бы и мг, и воин… стоял столбом и не делл ничего.

– Не до вс мне было, – кивнул Кенет. – Я смотрел, куд этот прень подлся. Он ведь куд поопснее Гобэя будет. Поехл он вроде бы в Згорье… потом свернул вдоль Погрничных Гор… сейчс он не рботет, он просто едет, и я его не чувствую. А рботть он не стнет, пок не зкопется поглубже. Тк что мы еще не скоро узнем в точности, куд он подевлся. Но з Сдом Мостов и Згорьем я уж кк-нибудь присмотрю. А здешние мест пускй Кэссин бережет.

– Думешь, он сумеет? – не поверил Юкенн.

– И очень скоро, – зверил его Кенет. – Потому-то мне и нужно сделть ему обещнный подрок. Чует мое сердце, скоро он ему пондобится.

Он змолчл, и Юкенн не осмелился спросить его еще о чем-нибудь. Словно незримя стен тишины отгородил от него Кенет. Молодой мг быстрым упругим шгом двиглся меж деревьев. Время от времени он остнвливлся, приклдывл руку к одному из стволов, потом убирл ее и шел дльше. Он не произносил ни слов, но в мозгу Юкенны всякий рз словно бы звучл его голос, здющий один и тот же вопрос: «Можно?»

Потом он услышл еще что-то неясное… или нет, не услышл… просто понял, что Кенет кким-то непонятным ему обрзом получил ответ.

Н сей рз Кенет не стл убирть руку с могучего ствол. Ноборот, он прижл ее еще крепче, и дерево кк бы рздлось нвстречу его руке… пропустило ее в себя… сомкнулось вокруг его руки… нет, не сомкнулось, оно ведь и не рзделялось ндвое… может быть, рук Кенет н ккой-то крткий миг стл чстью дерев?

А потом Кенет преспокойно вынул руку из ствол, отступил н шг и поклонился дереву в пояс. Юкенн мог бы поклясться, что листв прошелестел что-то в ответ… может, все-тки примерещилось? Ведь ни ветерк, кк нрочно!

Д что тм листв! Подумешь зшелестел. Всего-то и дел. Стоит ли обрщть внимние, шуршт ккие-то тм листики или не шуршт, когд у тебя н глзх только что сотворилось смое нстоящее чудо!

Лдонь Кенет крепко сжимл совершенно готовую рукоять меч. Вот и гдй – то ли он двно уже выросл в недрх ствол и только поджидл, когд мимохожий волшебник вытщит ее нружу, то ли дерево вырстило ее по просьбе Кенет сию же минуту? Кк бы то ни было, нельзя скзть, чтобы у дерев был недовольный вид. Впрочем, и Кенет сияет, кк свеженточенный клинок.

– Вот теперь можно и с Кэссином прощться, – объявил довольный Кенет. – Посох у него будет отменный. В смый рз для него.

– Посох? Это?! – Юкенн облдело укзл н рукоять меч. Кенет кивнул.

– Но почему ткой? – возопил Юкенн. – Почему, в конце концов, не просто посох безо всяких выкрутсов?

– Это шутк ткя, – ухмыльнулся Кенет – н сей рз всем лицом. – Мги тоже имеют прво пошутить. Д ты не беспокойся, он поймет.

Пор прощться нступил весьм скоро. Едв только Кенет отвел бывших учеников бывшего Гобэя в Лихие Горы д попросил предводителей горных клнов присмотреть з ними попристльней, кк срзу же зторопился домой. Однко убедиться в том, что Кэссин шутку понял, Юкенне не довелось: Кенет вручил Кэссину свой подрок в нглухо зкрытой шктулке.

– И не пробуй дже открывть, – предупредил его Кенет. – Когд ты стнешь мгом, он откроется см. А до тех пор ничего не получится.

Конечно же, Кэссин незмедлительно попытлся открыть шктулку – рзумеется, безрезульттно. Очень уж ему хотелось знть, что спрятно в тинственной шктулке. Кэссин строил смые рзнообрзные догдки, но к истине тк и не приблизился. Дже если бы он услышл, о чем переговривлись Кенет с Юкенной перед тем, кк отпрвиться в Сд Мостов, он и то бы вряд ли сумел догдться.

– Полгешь, он поймет твою шутку, когд откроет шктулку? – негромко поинтересовлся Юкенн.

– Поймет, – уверенно ответил Кенет. – Снчл поймет, потом откроет.

– Рз уж я этого не увижу, – язвительно зметил Юкенн, – может, ты мне все же объяснишь, что ты всем этим хочешь скзть.

– Д изволь, – пожл плечми Кенет. – Помнишь, чем зкнчивется воинский кнон?

– «Ибо прежде руки рукоятью влдеет меч», – процитировл низусть Юкенн. – Из «Поучения о природе верности». Ну тк и что? Смя что ни н есть рсхожя премудрость.

– Для нс с тобой – д, – не соглсился Кенет. – Мы-то ведь воины. А он – нет. И поучения этого он ни рзу не читл и целиком не слышл.

– Ну и что? – не уступл Юкенн. – Если тебе тк уж охот объяснить ему то, чего он еще не знет о верности, ты мог бы просто дть ему почитть воинский кнон.

– Если бы он собирлся стть воином, – покчл головой Кенет, – я бы тк и сделл. Но он собирется стть мгом. Мудрость веков, вычитння из книги, ему не поможет. Он должен понять это см.

Ничего этого, понятное дело, Кэссин не слышл. Д и не до рзговоров ему было. Нвстречу ему из домик стричк лекря выбежл млыш Нмэн, подпрыгнул, с рзмху ринулся ему н шею, обхвтил ручонкми и повис, энергично молотя воздух пяткми. А следом з Нмэном поспешл и см Вйоку. Тк что не получилось у Кэссин душерздирюще-скорбного рсствния со вновь обретенными друзьями – в лучшем случе торопливое прощние с быстрыми короткими поклонми вперемежку с приятельскими тычкми и поспешными обещниями писть длинные письм и незжть в гости, буде свободня минутк выдстся. Встреч совершенно зслонил собой рзлуку. Кэссин был слишком знят Нмэном и стрым лекрем, чтобы предвться горю или терзться любопытством. Шктулочку он зсунул куд-то нверх, н привесную полку, потом и вовсе почти позбыл о ней. И только вечером, когд Нмэн нконец-то угомонился и зснул, стрый Вйоку пожелл услышть всю историю их с Кенетом приключений и злоключений, Кэссин вспомнил и осознл, что Кенет простился с ним и возвртился домой, оствив прощльный подрок. Перед сном Кэссин еще рз попытлся открыть шктулку – все тк же безуспешно.

Шктулк упорно не желл открывться, но Кэссин столь же упорно пробовл ее отпереть всякий рз, когд ему случлось соскучиться о Кенете. А скучл он нечсто. Времени у него не было скучть, уж тем более тосковть. Гвоздь и Покойник его не збывли, д и см он чстенько зхживл к ним в гости. С Кстетом и Бнтиком он встречлся еженедельно, у Бнтик тк дже и н свдьбе погулял. Повидлся он несколько рз и с королем Югитой, причем не только в том достопмятном погребке, где король оделял нгрдми посл Юкенну и всех его сортников, но и в большом королевском зле. Кэссин имел н то полное прво. Попробовл бы кто не пропустить во дворец пусть дже смого рспоследнего оборвнц, если см король соизволил оделить его тким титулом! «Друг короля» – неплохо звучит? Првд, к ккому вельможному рнгу его прирвнять – знчит, и кк с ним следует общться, с этим смым другом, – совершенно непонятно. Но если судить по тому неизменному блговолению, с которым король встречл Кэссин, титул королевского друг потянет н министерский пост смое млое. К тому же дровн сей титул не просто тк, з особые зслуги. Король в своем укзе все рзъяснил: оный юнош Кэссин, ученик того мг, с которым смым тесным обрзом сотрудничл покойный Глвный министр Тгино, пвший от руки коврного убийцы, сделл все, что мог, дбы спсти особу его величеств от последствий нигнуснейшего зговор.

Укз Кэссин порядком позбвил: это же ндо – нгородить целую гору несусветной лжи, ни единым словом не погрешив против првды! Все именно тк и произошло – однко укз создвл впечтление, что Тгино пл в бою, зщищя короля. Текст укз достойно венчл собой высокое здние недомолвок и полупрвд, фундментом коего послужили похороны Тгино. Кэссин уже понимл, что укз, кк и окзнные Тгино королевские почести, вынужденно предствлял собой причудливую смесь обнженных подлинных чувств и точного хлднокровного рсчет. Узрев Тгино в гробу, покрытого родовым знменем, кто усомнится в смерти последнего из Хдэ? И уж если Югит может себе позволить похоронить последнего претендент н трон с королевскими почестями кк рвного себе, знчит, влсть его нстолько прочн и крепк, что лучше и не пытться ее оспривть. Влсть Югиты демонстрировл свою несокрушимую мощь, словно боец, подргивющий нпокз толпе своими огромными стршенными мышцми – легко, обятельно, словно бы и без млейшего нпряжения. А и тяжеля же у королей рбот! Кждое свое душевное движение изволь обрщть ко блгу и процветнию держвы… не диво, что короли сходят с ум чще, чем простые смертные, ткя нош не всякому по плечу. А то, что Югит, судя по всему, снес бы и вдвое большую, дел не меняет.

Кенет окзлся прв: дружб Югиты уже ничем не могл повредить Кэссину. Еще месяц нзд от лести придворных и блговоления короля у него бы голов пошл кругом. Но теперь он слишком хорошо знл, ккой ценой плтят з прво ощущть н своей голове тяжесть короны. И короля Югиту Кэссин нвещл, пожлуй, не столько рди себя, сколько рди него смого: все ж тки живой человек, дром что король!

Одним словом, Кэссин никк не зскучл бы, дже если бы жил один. А ведь он поселился у стрик Вйоку окончтельно. Ккя ж тут скук, когд стрый лекрь то и дело толкует неспешно о житье-бытье, рядом постоянно мельтешит збвный постреленок, еще тк недвно бывший его нствником. Ох и стрнные же иногд жизнь шутки шутит: теперь смому Кэссину предстояло сделться нствником мленького Нмэн, и относился Кэссин к своему долгу нствник куд кк серьезно. Д и без Нмэн хлопот хвтет: огород прополоть, подпрвить покосившуюся изгородь, собирть и сушить целебные трвы и соствлять лекрств под присмотром Вйоку – ведь всему этому еще и выучиться ндо.

Кэссин и учился. И уствл с непривычки попервончлу безмерно. И промхи у него, бывло, случлись. Иногд он путл пкетики с трвми – то-то бед бы нтворил без неусыпного ндзор Вйоку! – иногд сыпл в ступку еще не высушенные или, ноборот, пересохшие семен. Особенно худо ему приходилось, если нужно было не просто зготвливть впрок обычные лекрственные зелья, срочно соствлять целебное сндобье н зкз. Стрик Вйоку мло-помлу нчл подпускть Кэссин к этой ответственной рботе, и Кэссин стрлся что было сил. А когд сил и стрния больше, чем умения, рно или поздно неприятностей не избежть.

Неприятность произошл, когд Кэссин рстирл в порошок семен трвки, имеющей ккое-то умопомрчительно сложное ученое нзвние, но смому Кэссину известной под простонродным именовнием «поросячье рыльце». По осени ее тугие желтовто-розовые коробочки высовывлись из пожухлой трвы, словно бы и впрямь любопытные пятчки мленьких потешных свинушек. Семен поросячьего рыльц используются для соствления лекрств крйне редко, несмотря н свои несомненные целебные свойств, – слишком уж трудно их првильно приготовить. Вскрыть коробочку тк, чтоб не зпчкть семен густым млечным соком, – сплошное мучение. А стоит немного подождть, покуд коробочк окончтельно созреет и рскроется см, – и семен уже не будут иметь и половину той силы. Знчит, сиди и вскрывй коробочки, перемзвшись по локоть липким, быстро чернеющим соком. А когд отмоешься, нужно кропотливо очистить кждое семечко от пух: пушинки пригодятся при соствлении совсем других сндобий, порошок из семян испортят нпрочь. И это еще не все. Длее нступет черед семян – крепких и не очень-то сухих. Кэссин иной рз в сердцх говривл, что легче огурец в порошок истолочь, чем эти мслянистые семен. Их ведь дже подсушить толком нельзя: мсло должно не исприться, пропитть собой целебный порошок. Н пру щепотей этого бесценного зелья уходит день кропотливого труд, то и не один.

А Кэссин, кк нзло, высплся скверно: вчер до поздней ночи лясы точил с Нмэном, скзки ему рсскзывл. Семен поросячьего рыльц требуют рук внимтельных, терпеливых и точных в кждом движении, у Кэссин пльцы дрожт. Но ведь не свливть же всю рботу н стрик лекря! Рзве можно зствить человек в его годх несколько чсов подряд тереть и толочь в ступке окянные семен? И ведь действительно окянные: Кэссин с ними уже битых дв чс возится, им хоть бы что сделлось!

С досды Кэссин резко двинул пестиком. Устлость и неопытность плохи и сми по себе, но в сочетнии с силой они просто рзрушительны. Ступк рзлетелсь н кусочки. Мелкое крошево осколков перемешлось с семенми тк основтельно, что не оствлось ни млейшей ндежды отделить их друг от друг.

Стрикн Вйоку только мигнул близоруко, вздохнул и отпрвился з веником. Кэссин подскочил к нему, выхвтил веник и принялся яростно сметть с пол последствия ктстрофы.

– Вот ведь нездч, – промолвил лекрь. – Теперь все придется нчинть снчл.

И снов Кэссин резл ненвистные коробочки, чистил семен и тер их в зпсной ступке. От помощи он откзлся почти злобно: еще не хвтло, чтобы Вйоку делл з него его рботу после того, кк все пришлось выбросить по его собственной вине! Кэссин рстирл злополучные семен всю ночь и зкончил уже зсветло.

– Умялся? – сочувственно спросил его Вйоку, когд порошок из свинячих семян был доведен до непрвдоподобного, почти недосягемого кчеств и осторожно ссыпн в небольшую бнку с плотно притертой пробкой. – Поди поешь перед сном, срзу полегчет. Я тебе в кухне н столе звтрк оствил. Питье остыло немного, ты уж не обессудь. А еду я крышкой прикрыл, тк он в смый рз горячя будет.

Кэссин от изумления выдохнул тк резко, словно его огрели по лицу мокрым полотенцем. Он ведь семен испортил. И ступку дорогую рзбил. Он провинился. Проштрфился. И з вину свою мог ожидть многого – но никк уж не горячего звтрк!

– Т-тк ты меня ругть не будешь? – зпинясь, спросил он. Вйоку устремил н него совершенно непонимющий взгляд.

– А что, от этого ступк склеится? – поинтересовлся стрик лекрь.

– Но… я ведь виновт… – попытлся объяснить ему Кэссин, см не понимя, отчего все его верные по сути слов, стоит их произнести, оборчивются полнейшей чушью. – Я думл, ты меня нкжешь…

– Зчем? – искренне удивился Вйоку. – Рзве ты и тк уже мло нкзн?

От неожиднности у Кэссин рзом зломило переносицу.

– Ты ведь рсстроился, когд ступку сломл, – простодушно продолжл тем временем Вйоку. – И ты всю ночь рботл. Целя ночь тяжелого труд и собственное огорчение. Неужели тебе этого мло?

Кэссин уствился н стричк лекря, кк н некое чудо природы. Д нет, не луквит Вйоку. Для него слов «нкзть – знчит простить» – пустой звук, д и только. Если он их и вообще слышл. Он и в смом деле не понимет, к чему Кэссин клонит. Хлопет нивно седыми ресницми – и ничегошеньки не понимет! Еще и сочувствует провинившемуся, стрый гриб! Д под кким кустом ты вырос, простофиля?!

– Ты больше ступок не ломй, – попросил его Вйоку, – вот и лдно будет. А сейчс иди поешь, пок не остыло.

И тут Кэссин зхохотл. Он здыхлся от смех, по лицу его текли слезы, но он не мог остновиться.

Ибо стричку лекрю было совершенно безрзлично, кто тут глвный и ккому уложению о нкзниях ккой проступок соответствует. Он не только не понимл – не змечл дже всей той мути противоестественных отношений между людьми, которой тк тщтельно пичкл когд-то Кэссин Гобэй. Этот стрый гриб был естественным, кк… кк стрый гриб! И видел он лишь свершившиеся фкты, не повод для устновления господств: ступк рзбит, ученик огорчен, рбот выполнен, звтрк горячий…

Кенет в свое время немло потрудился, вышибя из Кэссин дурь. От большей чсти мысленного непотребств Кэссин освободился, и именно блгодря его усилиям. Опять же похороны Тгино и зкменевшее лицо короля Югиты, молч стоящего возле могилы… но все же где-то в потенных уголкх сознния Кэссин еще тилсь слдостня отрв, еще прятлось тление. Простодушие строго лекря сверкло подобно водопду – и этот могучий водопд обрушился в смую сущность Кэссин, низвергся в его душу и рзом промыл ее дочист.

Окончтельное освобождение нстолько потрясло Кэссин, что ликующий хохот см собой исторгся из его уст. Он все смеялся и смеялся – и нд своей прежней жизнью, тк бездрно рстрченной, и нд своим недвним непонимнием – подумть только, ведь он считл, что это Вйоку ничего не понимет!

А вслед з освобождением пришл сил – сил его мгии. Не успел еще отзвучть хохот Кэссин, кк его единение с собственной мгической силой звершилось. И Кэссин, едв отдышвшись, вновь зхохотл: кк же он мог не видеть, не змечть, не понимть, что он всегд был с ним! Тк вот где его место средоточия – н окрине Ремесленки, в жилище строго чудк лекря, в ветхом домике со скрипучими половицми! Вот кк он обрел свою мгию – нкрывя н стол, проплывя огород и бесконечно сортируя целебные трвки. Ну не смешно ли?

Кенет окзлся прв: до обретения мгии Кэссину было рукой подть, только вот см он этого не знл.

А Кенет, к слову скзть, был тким же чудом простосердечия, кк и стренький лекрь, – достточно вспомнить, кк он вел себя в темнице у Гобэя и что говорил. Но для окончтельного исцеления Кэссин его естественность был слишком близк и постоянно доступн. К тому же Кенет, хоть и мг, приходился Кэссину сверстником, потому его пример не произвел должного впечтления.

Вспомнив Кенет, Кэссин вспомнил зодно и о его прощльном подрке. Обняв от избытк чувств стричк Вйоку, Кэссин усдил его н лвку, см подбежл к подвесной полке, приподнялся н цыпочки и снял с нее почти позбытую им шктулку.

Ему не пришлось долго гдть, сумеет ли он н сей рз открыть шктулку и кк это сделть. Шктулк отворилсь см, словно только того и ждл, когд же Кэссин соблговолит о ней вспомнить.

Кэссин нетерпеливо откинул крышку д тк и змер. Потом рук его блгоговейно коснулсь лежщей в шктулке рукояти меч, помедлил немного – и сомкнулсь вокруг нее крепко-нкрепко.

Глоссрий

Арго воровское – в родных крях Кэссин отличется редким своеобрзием. Это язык поэзии со всеми ее метформи и гиперболми, со всеми ллегориями, иноскзниями и прочими хитростями поэтического ремесл – рзумеется, приобретющими в устх вор совершенно иное знчение. Пример подобного переосмысления (любовние луной) приводится в тексте. В силу необходимости переговривться иноскзтельно при посторонних все воры – поэты выше среднего уровня. Человек, бсолютно неспособный к стихосложению, едв ли может стть членом воровской шйки – и в любом случе никогд не зймет в ней сколько-нибудь знчительного положения. Предствители оргнов првопорядк, рзумеется, влдеют этим стрнным языком хотя бы нстолько, чтобы понять, о чем идет речь, но пользы им это приносит немного, ибо при толковнии стихотворного текст иной рз возможны смые дикие совпдения. Известен случй, когд сыщик рестовл придворного поэт, ибо его од – неведомо для сочинителя – содержл подробный плн огрбления королевской сокровищницы. Легенд глсит, что, когд поэт отпустили и принесли соответствующие извинения, рзъяснив ему его собственный текст, рзъяренный неспрведливым подозрением стихотворец збрлся в кзну – взять он оттуд ничего не взял, но рсписл все стены сокровищницы стихми непристойного содержния, д тк, что смыть или зкрсить их не удлось (вероятно, он прибег к помощи мг).

Брт по хлебу – обрщение, принятое в Лихогорье по отношению к принятым в клн гостям. Если горцы решили не выствлять гостя з порог, предоствить ему кров, ему предлгют хлеб родств – особым обрзом приготовленную лепешку. Половину ее гость оствляет себе, половину предлгет одному из членов клн. После того, кк об вкусили от хлеб родств, гость считется родичем по хлебу. Считется вежливым при рзлмывнии оствлять себе меньшую половину. В звисимости от того, кому предложено рзделить хлеб – сверстнику, стршему или млдшему, – гость нрекется бртом, сыном или отцом по хлебу. Впрочем, последнее случется крйне редко, ибо подобный выбор свидетельствует о том, что гость ствит себя выше хозяев. Кенет предложил хлеб родств стршему и тким обрзом нрек себя сыном по хлебу (см. события, описнные в ромне «Деревянный Меч».). Но обрщясь к Бнтику кк к брту по хлебу, Кенет бсолютно прв: ведь Бнтик, лишившийся всей своей родни и переселившийся н рвнину, в известном смысле ткой же гость в Горх, кк и он см.

Вещий сон – в жизни обиттелей Лихогорья игрет весьм вжную роль. Вещие сны ниспослны смими Горми. Не всегд человек в состоянии вспомнить и смостоятельно истолковть свой сон. В тких случях н помощь приходят кузнецы. (О роли кузнецов в иеррхии Лихогорских клнов ткже см. «Деревянный Меч».) Вспоминющий свой сон должен выпить отвр из особых трв, проясняющий его пмять. Секретом сндобья влдеют только кузнецы; они же толкуют рсскзнный им сомнительный сон.

«Встреч в облкх» – стртегическя игр высокой степени сложности. Первончльно игрой не являлсь: происхождение свое «Встреч в облкх» ведет от мгического ритул, требующего учстия четырех мгов. Впоследствии утртил всякое мгическое знчение. (Некоторые подробности, ксющиеся этой игры, более детльно были изложены в ромне «Деревянный Меч».)

Гдние – Принято считть, что индивидульную судьбу человек при помощи гдния, рвно кк и любым другим способом, определить невозможно: он слишком подвержен изменениям под влиянием тких же индивидульных судеб других людей. Гдть принято н сочетние судеб, н их взимовлияние. Тезки или люди, имеющие хотя бы один общий слог (знк) в их именх, гдют по именм. Процесс ткого гдния описн в тексте достточно подробно. Люди, чьи имен знком судьбы никк не связны, гдют по знкм дня и чс встречи (не рождения!). Гдние производится нлогичным обрзом, только символический цвет определяется для гдющих н знк встречи, не н слог имени. По знкм дня и чс рождения не гдют никогд: знк дня и чс рождения связны только с индивидульной судьбой смого человек – той смой, определить которую считется невозможным.

Китобои – очень опсня бнд. Нзвнием своим, по всей вероятности, он обязн тому фкту, что состоит он по большей чсти не из местных жителей, из потомков морских пиртов, решивших осесть н суше. Китобои брезгуют «мелочевкой» вроде крмнных или квртирных крж. Их оперции отличются крупным рзмхом – нпдение н крвны с золотом (реже – с смоцветми), дерзкие нлеты и крупные взломы. В отличие от обычных воров эти бндиты вовсю пользуются оружием и оствляют з собой горы трупов, з что и пользуются зслуженной нелюбовью не только зконопослушного нселения, но и воровского мир. Если бы не поддержк собственного мг, китобои были бы двно поймны и уничтожены, ибо местные жители – дже и те, которые охотно укроют беглого вор от крющей длни првосудия, – китобоев ненвидят и были бы только рды выдть их влстям, то и лично учствовть в поимке.

Мссон – весьм высокое воинское звние. Его облдтель носит хйю с черной кймой по вороту и подолу и меч с рукоятью священного для воинов синего цвет. Помимо обычных обязнностей военчльник, мссон имеет ткже и иные. Он обязн не просто строго следить з исполнением уств, но и не допускть ни млейшего нрушения зветов воинской чести вверенными ему воинми. Собственно, смо слово «мссон» ознчет «хрнитель воинской чести».

Медленный крест – особя техник вышивния. Нпоминет обычное вышивние крестиком, но игл при этом зхвтывет не несколько нитей основы в высоту и ширину, только одно перекрестие утк и основы. Мленьких крестиков в вышивке столько, сколько рз перекрещивются нити н вышивемой ткни. Тким обрзом удется получить изумительную по крсоте и точности передчи детлей вышивку, но скорость ее выполнения крйне низкя, откуд и нзвние – «медленный крест».

Морион – черный хрустль. В империи считется весьм ценным смоцветом, но в ювелирном деле не используется: хотя морион в кчестве мулет и облдет кое-ккими блгими свойствми, но он слишком сильно связн с потусторонним миром, чтобы рди столь млого блг кто-нибудь осмелился ндеть укршение с морионом – тем более что его положительные хрктеристики неспецифичны, и для достижения тех же целей более рзумно применить любой другой кмень со сходными свойствми, но без его недосттков. Используется в основном черными мгми. Применяется тк же, кк и шерл (см.).

Орлец розовый – родонит, рубиновый шпт. Смоцвет исключительной крсоты. Основной его цвет – розовый, вишневый, млиновый. По этому розово-крсному фону тянутся дендриты и прожилки коричневого или черного цвет, зчстую обрзующие восхитительный пейзжный узор. Однко чем больше этих черных прожилок, тем больше пористость кмня. Используется почти исключительно для отделки внутренних помещений, ибо родонит – кмень нестойкий: при повышенной влжности под ярким солнцем орлец может всего з несколько месяцев полностью покрыться пленкми соединений мргнц и утртить всякую ценность. В описнном в ромне климте дом, облицовнный родонитом снружи, попросту невозможен. Именно поэтому Кэссин и не видел тких домов. Любой более опытный человек н его месте нсторожился бы: орлец, использовнный при строительстве подобным обрзом д еще в тком количестве, не может быть нстоящим.

Хйю – воинское одеяние. Состоит из собственно хйю – просторного синего кфтн длиной до колен или чуть ниже – и черного пояс особой формы с именными знкми воин и его учителя. Полевые генты носят пояс без именных знков. Прздничный хйю – черного цвет. Узорня кйм или неширокя полоск вышивки по вороту и/или подолу хйю уством дозволен. Ношение хйю – исключительное прво воинов. Дже вельможм, не являющимся воинми, дозволяется ндевть либо синие одежды любого другого покроя, либо кфтны в стиле хйю, но любого другого цвет. Дворцовя стрж во время несения крульной службы всегд одет в черные прздничные хйю.

Шелк путинный – продукт деятельности путинных желез шелковичных пуков, окультуренных нподобие тутового шелкопряд. В отличие от шелкопряд пуки не утртили вторично способность к передвижению. Во время прядения пуков пересживют н специльную рмку, пропитнную особой привдой, после чего пук производит путину, не испытывя ни млейшего желния покинуть рмку. Тким обрзом, необходимости рзмтывть нить – в отличие опять-тки от нити шелкопряд – не возникет. Нет ткже и необходимости лишть пук жизни, чтобы добыть нить, что в свою очередь существенно уменьшет трудности их рзведения. Путинный шелк нмного прочнее обычного. Кршению он поддется тк же хорошо, кк и простой шелк, но в своем естественном виде он отличется нстолько крсивым нежно-золотистым переливчтым цветом, что окршивют путинный шелк крйне редко.

Шерл – черный турмлин. Не считется в империи особо ценным смоцветом. С ювелирной точки зрения относится к ктегории поделочных. Для изготовления ювелирных изделий не применяется по тем же причинм, что и морион. Используется для тк нзывемого «черного ясновидения» и «черного дльновидения». Для белых мгов об эти кмня бесполезны, иногд и опсны.