Эллен Рако Чейз

В ожидании чуда

1

— Сюрприз! сюрприз! — скандировали запыхавшиеся девичьи голоса из-за двери, и Кит Форрестер появилась на пороге.

— Мы принесли вино и сыр, — с нахальной улыбочкой сообщила Джинни Питерс, протягивая подруге хозяйственную сумку. — И теперь, одолев ужасные четыре лестничных пролета, чтобы добраться до этого чердака, мы жаждем услышать подробнейший отчет о каждом мгновении пяти дней твоего романтического морского путешествия.

— Наверно, у Кит в гостях сам капитан корабля, и поэтому она так упорно не желает впустить нас, — поддразнила подругу Нэнси Биллинг, стараясь заглянуть в полуотворенную входную дверь.

— Капитан «Конкистадора» — невысокий и лысый, но ужасно милый старикан лет восьмидесяти, — добродушно рассмеялась Кит, посторонившись и давая пройти двум своим лучшим подружкам. Но тут же остановилась, захваченная врасплох при виде третьей гостьи — миниатюрной молодой блондинки. Ее фигурка, которой могла бы позавидовать любая манекенщица, была запакована в превосходно сшитый облегающий брючный костюм из красного полотна с черной отделкой из змеиной кожи.

— Привет, — пробормотала Кит в нерешительности, судорожно пытаясь вызвать в памяти какие-нибудь ассоциации, связанные с самодовольным личиком девушки.

Джинни Питерс поспешила прийти ей на помощь.

— Кит, я думаю, ты не знакома с дочерью мистера Шипли — Мэрибет. Всю последнюю неделю она управляла деятельностью приемного бюро.

— Насколько мне известно, вы работаете в отделе статистики, Кит?

Перед тем как войти, Мэрибет с интересом оглядела рыжеволосую хозяйку дома.

— Боюсь, я редко спускаюсь на нижние этажи папиного офиса. — Она приподняла искусно выщипанную бровь, осмотрелась вокруг и, дотронувшись маленькой, унизанной кольцами рукой до вентилятора, вздохнула.

— Боже, только не говорите мне, что в этой конуре нет кондиционера!

Закрывая входную дверь и находясь вне поля зрения своих гостей, Кит скорчила выразительную гримаску. Однако ответила с подчеркнутым дружелюбием.

— Боюсь, электросеть не выдержала бы такой нагрузки. Она едва справляется с простой вытяжкой через окно. Почему бы вам с Нэнси не присесть? Джинни, помоги мне приготовить коктейли и порезать сыр.

Джинни последовала за ней на крошечную кухоньку, ступенькой выше гостиной, отгороженную от нее жалюзи.

— Меня интересуют только две вещи, — тихо прошипела Кит. — Что здесь делает дочь шефа и что все вы делали в офисе воскресным днем?

Джинни хихикнула, открыла коробку с печеньем и протянула подруге бутылку белого вина.

— Нас попросили выйти на работу в эти выходные, чтобы разобраться с документами и почтой, так как восемьдесят процентов сотрудников свалились от этой ужасной желудочной инфекции, и для того… — она сделала паузу, — чтобы подготовиться к грядущему поглощению нашей фирмы какой-то компанией.

— Поглощению? — Кит нахмурилась. Когда она брала отпуск на прошлой неделе, ни о чем подобном не было и речи.

— Знаю, знаю, это явилось неожиданностью для всех. — Джинни покачала головой, как бы не веря самой себе. — Мы и сейчас не в курсе, кто поглотил «Шипли Электроникс», сохраним ли мы свои рабочие места. И в конторе никаких слухов по этому поводу, — добавила она, недовольно сморщив носик.

Кит подала ей нож и тарелку для сыра и подошла к маленькому холодильнику. Она работала в «Шипли Электроникс» четырнадцать месяцев, с момента приезда в Сан-Антонио из нью-йоркского Лонг-Айленда. Она с ходу влюбилась в город и его приветливых жителей.

— Похоже, мне следовало приберечь отпускные в этом году, — пробормотала Кит задумчиво, доставая кубики льда и бутылку содовой из холодильника, — деньги, потраченные на круиз, пришлись бы весьма кстати, если мне суждено пополнить ряды безработных.

— Не думаю, что у тебя возникнет проблема с устройством на новое место, — сказала Джинни с искренней уверенностью. — Ты самая сообразительная секретарша в компании. Помнишь, как мистеру Шипли понравился составленный тобой обзорный отчет?

Кит скромно пожала плечами.

— В любом бизнесе, если он начинает прогорать, самое худшее приходится на долю рядовых служащих, — рассудительно заметила Кит. — Даже если имеешь дело с таким порядочным и честным человеком, как мистер Джек Шипли. В конце концов, перед нами возникает некий фактор неопределенности — в лице нового хозяина.

— Возможно, ты и права, — печально кивнула Джинни. — Но тут уж ничего не изменишь. Радуйся, по крайней мере, что тебе представилась возможность совершить грандиозное путешествие и избежать этой ужасной желудочной инфекции! Лично я проболела пять дней, — простонала она, закатывая глаза при воспоминании о пережитых мучениях.

— Да, похоже, мне повезло, — пробормотала Кит, занятая поисками штопора в ящике кухонного стола.

— Мистер Шипли лично попросил Нэнси и меня прийти сегодня днем в офис, с выплатой сверхурочных, естественно, — хихикнула Джинни.

Кит тоже рассмеялась.

— Думаю, это смягчило ваши сожаления по поводу потерянного воскресенья.

— Ты же знаешь, какими были наши воскресенья в последнее время. Впрочем, как и пятницы, и субботы. — Девушка скорчила выразительную рожицу. — Мы только и рассчитываем в виде вознаграждения на твой захватывающий рассказ об отпуске. Уверена, ты нас не разочаруешь.

Кит закончила смешивать вино с содовой и разлила напиток в четыре высоких, наполненных льдом бокала.

— Но чего ради Мэрибет вздумалось послушать мой рассказ? — с любопытством спросила она.

— Она подслушала наш разговор с Нэнси о том, что мы собираемся к тебе вечером, и напросилась пойти с нами. Похоже, она проявила столь непонятный интерес, услышав, что ты путешествовала на «Конкистадоре». Ума не приложу, почему…

Ее прервал голос Нэнси, донесшийся из комнаты.

— Вы когда-нибудь выйдете оттуда? Мы умираем от жажды.

— Идем, идем, — откликнулась Кит, быстро положив в бокалы по дольке лимона в качестве завершающего штриха, и вернулась в комнату в сопровождении Джинни. Она поставила тяжелый поднос на белый плетеный сундук, служивший журнальным столиком. — Как я понимаю, вы жаждете услышать рассказ о моем морском путешествии, — любезно улыбнулась Кит и протянула Мэрибет высокий запотевший ото льда бокал.

— Это правда, — подтвердила блондинка и сделала паузу, чтобы отпить большой глоток освежающего коктейля. — Моя старшая сестра, Трейси, собиралась отправиться в путешествие на этом корабле с… ну… практически со своим женихом. Но у них произошла очередная небольшая размолвка, и Трейси в припадке гнева уехала с мамой в Нью-Йорк на показ мод осеннего сезона. Она просто позеленеет, когда узнает, что одна из служащих отца побывала в этом путешествии. — В интонации Мэрибет явственно сквозило и предвкушение непонятного торжества. — Как же вам удалось заказать каюту? Ведь попасть на первый рейс нового корабля стремилось столько одиноких дам из высшего света, — добавила она со снисходительной улыбкой.

Кит перевела взгляд с Нэнси на Джинни, и в ее светло-голубых глазах промелькнуло лукавство.

— Боюсь, что сливки техасского общества в основном сгруппировались в центре самой верхней, седьмой палубы, — ответила она, усаживаясь в плетеное кресло-качалку напротив Мэрибет.

— Знаешь, — задумчиво заметила Нэнси, разглядывая точеную изящную фигурку Кит. Она не могла не отметить, как идет подруге облегающий белый махровый комбинезон. — Я была уверена, что ты поправишься за это время. Насколько я понимаю, в этих круизах должны кормить, как на убой, а ты, похоже, сбросила несколько фунтов.

Кит поспешно сделала глоток из своего бокала и откашлялась.

— Я уже сказала, что на корабле было целых семь палуб, хотелось все их осмотреть, кроме того, два бассейна, масса интересных занятий. Я попросту тратила много энергии на все это.

— Да, верно. В конце концов, кому захочется сидеть и объедаться целый день напролет, когда вокруг столько всего занимательного! — закивала головой Джинни, соглашаясь с подругой. — Теперь давай, не пропусти ни одной мелочи!

— Ладно, ладно! — вежливо засмеялась Кит. — В поездке на автобусе из Сан-Антонио в Галвестонский залив не было ничего примечательного. А вот внешний вид «Конкистадора» — это да! Вы просто не можете себе представить, какой это огромный корабль! Семь палуб, три кают-компании, два ресторана, пассаж с торговыми рядами, концертный зал, два бассейна, солярий, сауна, гимнастический зал — просто плавучий городок!

И Джинни, и Нэнси в изумлении выдохнули, а Кит продолжала:

— Моя каюта была очень маленькая, но, к счастью, одна из немногих — одноместная, поэтому казалась больше, чем была на самом деле. Выкрашена в солнечный желтый цвет, с оранжевыми и зелеными полосками. Тут же маленькая ванная, туалет и платяной шкаф. Все очень удобно и под рукой.

— И так похожа на вашу собственную квартиру, — прервала ее восторги Мэрибет своим бесцветным ленивым голосом, и все с неодобрением посмотрели на нее.

— Вы правы, — сухо согласилась Кит. — Отплытие напоминало кадры из кинофильма: флаги, конфетти, духовой оркестр… Все пассажиры высыпали на открытые палубы, приветствуя провожающих, а фоторепортеры беспрерывно щелкали камерами. А потом корабль взял курс на остров Козумель, что у побережья Мексики.

— И как выглядит этот остров? — нетерпеливо вмешалась Нэнси.

— Очень красив! Белый песок, изумрудная вода, множество небольших магазинчиков, в которых основные товары — это одежда индейцев, кораллы, ювелирные изделия, кухонная утварь. Это был единственный порт, куда мы заходили и где могли вновь почувствовать под ногами твердую землю.

— Только не говори, что ты страдала морской болезнью! — проворчала Нэнси.

— Не глупи, — перебила ее Джинни. — У Кит железный желудок. Тот, кто может с аппетитом поглощать блюда техасско-мексиканской кухни, не способен заболеть морской болезнью. Правда же, Кит?

Кит открыла было рот, потом кашлянула и улыбнулась.

— Правда. Хотя я должна признать, что пространство для передвижения на морском лайнере слегка ограничено.

— А чем же ты занималась четверо суток, когда вы находились в открытом море? — спросила Нэнси. — Готова спорить, там устраивались вечеринки и прочие увеселения. Ходила ли ты в казино?

— Я будто слышу звуки любовных серенад, проносящиеся в терпком морском воздухе, когда ты прогуливалась по палубе, любуясь лунной дорожкой на темной воде, — разразилась мечтательной тирадой Джинни.

— Ну….

— Кит, должно быть, ты с кем-то познакомилась! — Джинни замолчала, пристально вглядываясь в подругу. — Черт возьми! Посмотрите, как она покраснела! Точно, она кого-то встретила!

— Подожди-ка минутку, — торопливо прервала ее Кит, безуспешно пытаясь справиться с заливавшим щеки румянцем.

— Кит, ради Бога, зачем стараться это отрицать? — вмешалась Нэнси. — Ведь мы как раз на это и надеялись. Ты познакомилась с интересным молодым человеком во время волшебного путешествия. Мы с Джинни уже решили, что тоже отправимся в круиз.

— Точно, — подтвердила Джинни. — Я просто в восторге, что ты кого-то встретила! Ну-ка, рассказывай, как он выглядит? Держу пари, он высокий, загорелый, симпатичный, верно? — При виде пунцового лица подруги она в экстазе взвизгнула.

— Кит, я тоже завизжу, если ты ничего не скажешь, — твердо сказала Нэнси, нетерпеливо схватив смущенную девушку за запястье.

Кит нервно закашлялась, высвободила руку и потянулась за кусочком сыра. Мысли проносились в ее голове в полном сумбуре. Она заметила острый интерес в глазах Мэрибет и волнение на лицах своих подружек и чувствовала, что попала в ловушку. Ее взгляд упал на обложку одного из журналов, лежащих стопкой рядом с креслом, с фотографией мужчины, рекламирующего сигареты.

— Вы попали в точку: разумеется, он высокий, мне ведь нравятся мужчины непременно выше шести фунтов, — засмеялась Кит. — У него темные волосы, карие глаза, мужественное лицо, мускулистая фигура. Он много занимается спортом и, конечно же, просто бронзовый от загара.

— А как ты с ним познакомилась? — перебила ее Джинни, совершенно потрясенная выпавшим на долю Кит счастьем.

— Ну, мы просто несколько раз сталкивались на палубе, как-то сам собой завязался разговор, и кончилось тем… что он предложил составить мне компанию на время путешествия, — торопливо выпалила Кит и облегченно откинулась на спинку кресла, полностью удовлетворенная выданным описанием.

— Это судьба. Подумать только, находиться рядом с таким мужчиной днем и ночью, — мечтательно произнесла Нэнси. — Все равно что быть помолвленной.

— Ну, э-э…

— Когда вы снова увидитесь? Он из Сан-Антонио?

— Ну, определенно я не…

— Как его имя? — спросила Мэрибет высоким голосом, в котором прозвучали командные нотки.

— Имя? — Кит часто заморгала, застигнутая врасплох.

— Да, Кит, скажи, как его зовут! — хором воскликнули обе подружки в искреннем порыве любопытства.

Она сделала изрядный глоток, отчаянно призывая на помощь свои сочинительские таланты, чтобы разрешить новую проблему.

— Его имя Морган… Рафаэль Морган, — наконец произнесла Кит деланно спокойным голосом. Она была так сосредоточена на помешивании кубиков льда в своем бокале, стараясь не покраснеть опять, что не заметила выражение изумления на скованном скукой до последнего момента лице Мэрибет Шипли.

— Рафаэль Морган, — медленно, как бы смакуя повторила Джинни. — Звучит, как имя героя любовных романов, которыми я зачитываюсь.

— Надеюсь, вы все меня извините, — внезапно вскочила со своего места Мэрибет, протягивая пустой бокал удивленной Кит, — но мне нужно бежать. Я не представляла, что уже так поздно.

— Разумеется, — поспешно пробормотала Кит, озабоченно пожимая плечами. — Было очень приятно с вами познакомиться.

— Надеюсь, мы увидимся вечером в следующую субботу. Отец собирается устроить коктейль для своих служащих. Уверена, кое-кого ждет сюрприз.

Она хитро улыбнулась и выплыла за дверь.

— Что бы все это значило, черт побери? — нахмурилась Нэнси.

— Представления не имею, — пожала плечами Джинни. — Может, ей с нами скучно. В конце концов, я уверена, что члены семейства Шипли частенько бывали в круизах, и уж, во всяком случае, мы не принадлежим к кругу ее друзей.

— Не думаю, чтобы меня это огорчало, — тихо заметила Кит, пристально глядя на закрытую дверь. — Мне кажется, недостаток хороших манер Мэрибет возмещает снобизмом и деньгами.

— Кроме того, она самая большая сплетница, какую я когда-либо знала, — сообщила Нэнси. — Она заменяла Мэй в приемной, и я подозреваю, что она подслушивала телефонные разговоры. К счастью, это продолжалось всего неделю.

Кит уселась в кресле поудобнее.

— Вы когда-нибудь встречались с ее сестрой Трейси? — поинтересовалась она.

Обе девушки отрицательно покачали головами.

— Трейси никогда не заходила в офис и даже не принимала участие в прошлогоднем пикнике. А Мэрибет нравится быть в центре внимания, потому она и вызвалась командовать в приемной, — важно добавила Нэнси.

— «Хорошо, что я сижу в подвале папочкиного здания», — передразнила Кит манеру голоса недавней гостьи настолько похоже, что подружки покатились со смеху.

— А теперь мы хотим услышать о том, что происходило на борту твоей «лодки любви» во всех подробностях, — твердо произнесла Джинни, протягивая Кит пустой бокал для новой порции.

Когда наконец обе подружки удалились в одиннадцатом часу ночи, Кит чувствовала себя совершенно измученной. Она механически привела в порядок комнату, разложила диван-кровать и поплелась в крохотную ванную. Сменив комбинезон на легкую хлопчатобумажную сорочку, Кит посмотрела в зеркало и увидела отражение рыжеволосой лгунишки, чей рост составлял пять футов десять дюймов, вес сто тридцать пять фунтов. Годы мало изменили ее. В двенадцать лет она уже была такой же высокой, и поэтому прошло много времени, прежде чем она перестала сутулиться, стесняясь своего роста. Длинные волнистые волосы сохранили неповторимый ярко-рыжий отлив. Заостренный подбородок, прямой нос, полные губы не отличались утонченностью и изяществом. Скулы выступали только тогда, когда она ела что-то кислое. Особенно хороши были ее глаза. Большие, миндалевидные, голубого цвета с каким-то необычным оттенком, они оставались наивными и повинными, даже когда она несла несусветные небылицы.

Сестра Сесилия, директриса пансиона Святого Люка, одной из многочисленных школ, куда ее определяли, частенько в отчаянье воздевала руки к небу и качала головой, когда Кит Форрестер начинала рассказывать фантастические истории, объясняя, почему она не выполнила домашнее задание. Чтобы выяснить, кто подложил лягушку, змею или ракету-шутиху в письменный стол педагога, сестре Сесилии не требовалось далеко ходить. Достаточно было взглянуть в широко раскрытые, невинные, почти ангельские глаза сорванца в юбке, не признающего никакой дисциплины и являвшегося сущим наказанием школы в течение трех лет.

Кит наклонилась к зеркалу, разглядывая отражение своего невозмутимого лица, и подумала, справедливо ли утверждение, что глаза — зеркало души. Что же творится в ее душе? Ведь Кит лгала всегда, даже самой себе, создавая в воображении сказочный мир и существуя в нем, потому что реальный мир оказался слишком уродливым. И сейчас она продолжала лгать, хотя и повзрослела.

— Ты никогда не переменишься, — прошептала Кит своему отражению, затем резким рывком открыла дверь ванной, вошла в комнату и плюхнулась на кровать. Раньше она надеялась, что мудрость придет с возрастом, жизненный опыт, накапливаемый годами, поможет одержать победу над безрассудными выходками юности. Но на сей раз она, похоже, превзошла самое себя, позволив беззастенчивой лжи ворваться в реальную жизнь. Кит воздела глаза к небу. Она подумала, что, если бы сестра Сесилия была рядом, она сделала бы то же самое.

Кит отправлялась в круиз, преисполненная самыми радужными надеждами. Она сделала себе подарок, твердо вознамерившись воплотить в жизнь мечты о мерцающих звездах, отражающихся в ночном море, попутном мягком ветре, ерошащем волосы, и о романе с высоким, интересным мужчиной. Но все это так и осталось наивной фантазией.

Единственные люди, с которыми она общалась на протяжении всего пятидневного путешествия, были шестидесятилетний корабельный доктор и его жена, исполняющая обязанности медсестры. Четверо суток из пяти она не выходила из своей крошечной каюты, расположенной на седьмой палубе, страдая одновременно от желудочной инфекции и от жесточайших приступов морской болезни. Даже бывалый доктор признался, что с подобным случаем он сталкивается впервые.

Да, начало путешествия обещало так много! Она поднялась на корабль, поспешно распаковала шикарные наряды, купленные в безрассудном порыве, и отправилась исследовать судно-гигант, палубу за палубой. «Конкистадор» действительно соответствовал тому описанию, которое услышали Джинни и Нэнси. От его размеров и роскоши перехватывало дыхание. Однако вскоре после того, как судно вышло из залива Галвестона, началась беспрерывная качка, которая не позволяла сфокусировать взгляд на каком-нибудь предмете. Кит почувствовала слабость, головную боль и позеленела от подступающей дурноты.

Она попробовала прилечь на палубную скамейку, закрыв глаза и вдыхая свежий морской воздух. Но когда это не помогло, ей пришлось спуститься в свою каюту. Не чувствуя ни малейшего облегчения, мучаясь все сильнее с каждой минутой, Кит вызвала корабельного врача. Доктор Мартинес и его жена Изабель были очень добры к ней. Когда доктор определил, что у Кит жар и воспаленные гланды, она сразу узнала симптомы, на которые жаловались ее коллеги по работе, подхватившие желудочную инфекцию. Изабель снабдила Кит журналами и брошюрами и часто навещала ее.

Прописанные доктором лекарства вызвали у девушки ужасную сонливость. Основную часть путешествия она проспала, пропустив даже посещение Козумеля. К счастью, ей удалось приобрести кое-какие сувениры и рекламные проспекты на корабле.

Таким образом, ее отпуск вылился в пять дней сна и тошноты на шикарном лайнере. У Кит вырвался долгий стон отвращения при этих воспоминаниях. Но хуже всего было ее вранье Нэнси и Джинни. Как же ее угораздило? Ведь не за тем, чтобы поддержать марку перед Мэрибет Шипли, неожиданно заявившейся к ней! Кит знала, что вполне могла превратить эту ужасную историю с круизом в веселую шутку. Но нет, причины ее поведения крылись значительно глубже.

У Джинни, Нэнси и Кит судьбы изначально складывались одинаково. Все трое были образованными и привлекательными женщинами. Джинни — кареглазая, с подвижным личиком и миниатюрной фигуркой, Нэнси — невысокая, энергичная блондинка. И она сама. Им исполнилось по двадцать пять лет, они работали секретаршами в одной фирме и пытались обрести то единственное, чего им так не хватало в детстве, — любовь.

Все трое не были уроженками Техаса, приехали в Сан-Антонио четырнадцать месяцев назад и встретились только в «Шипли Электроникс». Они быстро подружились, став друг для друга как бы членами семьи, которой ни одна из них не имела по-настоящему. К сожалению, подруги вскоре обнаружили, что уверенность в своих женских чарах небезгранична.

На первый взгляд, они не испытывали недостатка в мужском обществе — на работе, на теннисных кортах, в клубах по интересам, и даже во вполне респектабельных барах и дискотеках, которых насчитывалось в их районе превеликое множество, встречалось немало мужчин. Словом, потенциальных ухажеров хватало. Но после нескольких свиданий, проходивших для всех троих по одинаковому сценарию, им все чаще хотелось отказываться от приглашений, чем вступать в словесные перепалки, а иногда и физические стычки, которыми заканчивался каждый вечер. Ведь их сверстники, как правило, рассчитывали побыстрее отправиться прямиком в постель, в награду за оказанное девушке внимание и пару стаканчиков вина!

Всю свою жизнь Кит ждала, что кто-нибудь полюбит ее. Но с каждым годом нарастали сомнения и безысходность. За свою жизнь она сменила несколько различных пансионов. Часто по ночам она лежала без сна и плакала в темноте, недоумевая, за какие прегрешения ее отсылают в эти холодные казенные заведения, где царит муштра и нет даже намека на любовь и теплоту.

Взрослея, она оставалась в плену радужных фантазий, защищаясь от окружающего мира, пряча под непроницаемой маской хрупкую, ранимую натуру. Она притворялась хладнокровной и знающей всему цену, равнодушной и самостоятельной, старалась создать впечатление, что умеет владеть собой в любых ситуациях. Это не всегда срабатывало. Тревоги и заботы прошлого частенько вторгались в настоящее, так что она начинала чувствовать себя жертвой собственной неуверенности.

Кит уткнулась подбородком в колени, размышляя, почему же она никогда не была любима. «Надо стать во всем совершенной», — угрюмо подумала она. Правильно пользоваться косметикой, выбрать определенный стиль одежды, говорить правильные вещи, иметь правильных друзей. Идеал героини романов — миниатюрная, губы бантиком, лицо сердечком, голос чуть слышный — только такая женщина и может поразить сердце героя. Нет, на нее это совсем не похоже.

С вопросами секса дело обстояло иначе. В свои двадцать пять Кит чувствовала себя достаточно зрелой для этого. Проблема заключалась в том, что секс был ей безразличен. Будучи взрослой умственно и физически, эмоционально она как бы затормозилась в развитии. Неприятные воспоминания, которых накопилось слишком много, отравляли любую попытку расслабиться. Она ждала того единственного мужчину, который относился бы к ней с нежностью, а не просто решил воспользоваться ее телом для получения физического удовлетворения.

Она перевернулась на живот и, взяв из стопки, положила на подушку журнал с рекламой сигарет. Темноволосый мужчина, усмехающийся ей с обложки, выглядел очень привлекательным и несомненно вовремя подвернулся под руку, когда ей понадобилось описать мифического друга. Но откуда, черт возьми, взялось это имя — Рафаэль Морган? Кит задумчиво нахмурилась. Как-то оно было связано с «Конкистадором». Может, с каким-нибудь стюардом или официантом? Она прочитала так много брошюр и журналов, пребывая в вынужденном заточении в каюте, что скорее всего просто соединила два разных имени в одно — и получился Рафаэль Морган.

Кит слегка поглаживала пальцами изображение человека на обложке. Как было бы замечательно познакомиться во время круиза с кем-то, похожим на него! Она дала себе слово изменить линию поведения, стать общительнее и активнее. Наслаждаться радостями жизни. Способна ли она на это? Если быть честной, то нет. Несмотря на внешность амазонки, она оставалась неуверенной в себе и беззащитной.

Кит приподнялась, выключила свет и взбила подушку. Единственное, что могло спасти ее от нагромождения лжи, — это предстоящая реорганизация фирмы, которая станет темой номер один всех разговоров на работе. История о ее небольшом романтическом приключении на море умрет быстрой и бескровной смертью. Если же кто-нибудь спросит у нее о таинственном Рафаэле Моргане, она легко сочинит другую сказочку. Кит сонно зевнула и погрузилась в блаженную дремоту.

2

— Сказочное место, правда? — с чувством воскликнула Джинни Питерс, обращаясь к двум своим подругам. Девушки стояли на освещенном балконе двадцатиэтажного здания фирмы, принадлежащей Джеку Шипли. Снизу, из окон плавучего ресторана, расположившегося на спокойной реке Сан-Антонио, доносилась негромкая мелодия мексиканской серенады.

— А мне больше нравится ранчо мистера Шипли, — подумав, откликнулась Кит.

За ее спиной распахнулись двухстворчатые двери в просторный зал, выкрашенный в пастельные тона и обставленный изысканной мебелью в георгианском стиле. Там по кругу, не спеша прогуливались служащие «Шипли Электроникс», наслаждаясь коктейлями и легкой закуской, предоставленными их щедрым работодателем.

— Все городские девчонки тоскуют о сельской жизни, — поддразнила подругу Нэнси Биллинг.

— Мы с Джинни выросли на фермах Среднего Запада, там просто рай, — с чувством констатировала Кит.

— Да, но на ранчо мы не смогли бы надеть такие шикарные платья, — сказала Джинни, покрутившись, чтобы продемонстрировать свое шифоновое платье лимонного цвета, перехваченное тонким пояском.

— Насчет этого ты права, — уступила Кит. — А как мне нравится этот оттенок красного, Нэнси!

Нэнси просияла.

— Эта штучка стоит половину моей недельной зарплаты. Я думала, мне никогда не представится возможность надеть ее, — сообщила она, теребя ручной работы кружево на корсаже. — Но если уж кто и привлекает сегодня всеобщее внимание, так это ты, Кит.

— В какой-то момент я решила, что у меня приступ паранойи, — призналась Кит, вспоминая странные испытующие взгляды, которые она ловила не себе весь вечер. — Мистер Шипли и Мэрибет особенно пристально наблюдают за мной. У меня такое впечатление, что они чего-то ждут.

Все вместе они вернулись в зал, задержавшись, чтобы наполнить свои бокалы и отдать должное закускам.

— Правда, ты обалденно выглядишь, — сказала Джинни, отправляя в рот пирожок с креветками. — Мне нравится твоя новая прическа, а платье просто восхитительно. Ты вообще изменилась после возвращения из круиза. Если бы ты не была моей лучшей подругой, я бы тебя возненавидела!

Кит рассмеялась и повернулась, чтобы наполнить кубок для пунша. Она поймала свое отражение на его серебряной поверхности и вынуждена была признать без ложной скромности, что выглядит потрясающе, даже в искаженном виде. «Новая» Кит была обязана своим видом салону красоты «Ваша новая внешность», только что открывшемуся на Пасео дел Рио. Она наткнулась на него, бродя в обеденный перерыв по набережной реки Сан-Антонио и глазея на витрины магазинчиков и кафе, протянувшихся на целых две мили. Повинуясь импульсу, она записалась к парикмахеру на сегодняшнее утро.

Во время стрижки Кит почти запаниковала. Но мистер Чарльз, владелец салона, со знанием дела успокоил ее, искусно подровнял ей волосы после мытья шампунем с хной и сделал укладку. Теперь ее обычно непокорные кудри мягкими волнами спадали на плечи. Попутно она поддалась на уговоры косметолога, который легкими мазками теней, румян и помады подчеркнул ее глаза, щеки, губы, создав гармоничный портрет. Ее светло-голубое узкое платье с низким вырезом было куплено для путешествия на «Конкистадоре», и теперь она была рада, что ей все-таки представилась возможность надеть его.

В результате происшедшая с ней метаморфоза приятно льстила ее самолюбию. Возможно, впервые в жизни она не чувствовала себя неуклюжей и неловкой.

— Вот что произошло с тобой после того, как ты влюбилась, — услышала она голос Нэнси. — Все девушки в машбюро решили отправиться в путешествие, надеясь, что и им улыбнется счастье и они вернутся помолвленными.

Помолвленными! Кит даже подавилась кусочком сыра. Кухня сплетен фирмы несомненно перемалывала, сверх меры приукрашивая, ее выдуманное любовное приключение. Надежды на пересуды по поводу предстоящей реорганизации не оправдались. Она уставилась на свое отражение в кубке для пунша… Кит показалось, что оно тает, принимает какие-то уродливые очертания. Как могла она обмануть своих подруг, ввести их в заблуждение? Она немедленно должна восстановить истину, чтобы возвратить, насколько это возможно, уважение к себе, и полностью во всем сознаться. Придя к такому трудному решению, Кит отпила большой глоток пунша, чтобы набраться храбрости.

— Джинни, Нэнси, послушайте меня! — Кит откашлялась. — Давайте-ка снова выйдем на балкон. Мне нужно вам кое-что рассказать. Это действительно очень забавно. — Она выдавила из себя легкий смешок.

— Я и с места не сдвинусь, — вдруг отозвалась Джинни, всем своим видом выдавая внезапно возникший интерес к чему-то. — Посмотрите на этого потрясающего мужчину, которого Мэрибет ведет через гостиную. Она явно разыгрывает хозяйку дома в отсутствие матери и сестры!

— Возможно, это кто-то из родственников, и она захочет представить его нам, — с надеждой отозвалась Нэнси, следя за медленным продвижением пары через заполненную людьми залу.

Кит отставила серебряный кубок, устало потерла виски, радуясь, что стоит к подругам спиной, и они не могут видеть ее напряженного лица.

— Это действительно очень важно, — настойчиво произнесла девушка.

— Нет ничего важнее, чем возможность познакомиться с высоким, темноволосым интересным мужчиной, который наконец-то внес свежую струю в эту вечеринку, — твердо ответила Джинни. — У него даже усы имеются! — простонала она в экстазе.

— Сделай одолжение, Кит, — прошипела Нэнси, так как заинтересовавшая их пара была уже близко, — не возникай и не оборачивайся. Ты уже нашла свою судьбу. Мы тоже хотим попытать счастья!

Кит тяжело вздохнула. Значит, придется раскрыть им правду позднее, когда они поедут домой. Если она честно все объяснит, останется только надеяться, что их дружба не расстроится. Было бы куда легче сразу же рассказать правду, вместо того чтобы запутываться в нагромождении лжи.

Неприятный голос Мэрибет Шипли ворвался в ее тревожные мысли.

— Ну что ж, Кит, вот и он, — провозгласила она с нескрываемым сарказмом. — Я предупреждала, что этот вечер будет полон неожиданностей.

Кит медленно повернулась и уперлась взглядом в привлекательное усатое лицо. На вид мужчине было лет тридцать пять, он был высок, густые волнистые темные волосы гармонично сочетались с живыми карими глазами. Его мускулистую фигуру подчеркивал превосходно скроенный вечерний костюм. Неожиданно в его пристальном взгляде промелькнули озорные огоньки, белые зубы сверкнули в широкой улыбке, а на щеках появились ямочки. Кит почувствовала себя неловко и покраснела. В этот момент сильные руки обхватили ее плечи и притянули к широкой мускулистой груди. Она успела лишь сдавленно пискнуть, когда он нежно поцеловал ее в губы. Кит была не в силах пошевелиться, и он крепко прижал ее к себе.

Наконец он слегка отстранился, продолжая держать ее железной хваткой.

— Дорогая, чего же ты ожидала после целой недели разлуки? — спросил он низким мужественным голосом.

Кит судорожно сглотнула, но не могла вымолвить ни слова. Остолбенение Кит можно было сравнить только с ошеломленным выражением на лицах Джинни, Нэнси и даже Мэрибет!

Голос незнакомца, напротив, был полон удовольствия.

— Похоже, мне надо представиться. Меня зовут Раф Морган. Думаю, Кит рассказывала о нас.

У Кит задрожали губы, и она почувствовала тяжесть в желудке, особенно когда заметила насмешливый блеск в карих глазах Моргана. К счастью, ее реакция осталась незамеченной подружками, таращащими глаза на Рафа.

Первой заговорила Джинни.

— Да, это действительно сюрприз. Мы понятия не имели, что вы будете здесь. Кит нам ничего не сказала. — Она осуждающе взглянула на девушку.

— Ну, ну, не браните ее, — заметил Раф, широко улыбаясь. — Это все дело рук Мэрибет. Когда она мне позвонила и сообщила, что моя… — он слегка заколебался, — невеста работает у ее отца и будет здесь сегодня, я просто не мог не прийти! — Он легонько сжал Кит в объятиях. — Это единственная вещь, которую моя малышка Кит скрыла от меня.

Его «малышка Кит» вдруг почувствовала, как задрожали колени, и от падения на ковер ее спасло только то, что Раф Морган крепко поддерживал ее за талию. Вся сцена несла на себе отпечаток нереальности, и, пожалуй, впервые в жизни Кит не могла найти никакого объяснения мистическому повороту событий Возлюбленный, которого она придумала так поспешно, внезапно превратился в человека из плоти и крови, шести футов двух дюймов ростом, несомненно обладающего каким-то магнетизмом, если она могла правильно читать по лицам своих подруг.

Резкий тон Мэрибет прервал ее размышления, как удар хлыста.

— Можешь себе представить мое изумление, когда Кит упомянула твое имя, рассказывая о своем путешествии, — сказала она, хмуро улыбаясь и откидывая прядь волос с плеча.

Кит устремила пронзительный взгляд холодных голубых глаз на невысокую блондинку в декольтированном платье из черной тафты, прошитом пурпурными и золотыми нитями.

Поджатые в узкую полоску ярко накрашенные губы девушки резко контрастировали с алебастровой кожей, зеленые глаза пристально всматривались в лицо Рафа Моргана.

Внезапно Кит поняла, насколько реальной была эта сцена. Она почувствовала резкий выброс адреналина в кровь и наконец смогла выговорить пересохшими губами нечто связное.

— Это действительно сюрприз, Мэрибет, — она неестественно рассмеялась, — надеюсь, вы меня извините… Ну, если Раф и я… если мы выйдем на воздух на несколько минут.

Кит схватила его за руку и почти потащила на освещенный балкон, оставив своих подруг, онемевших от изумления, с широко раскрытыми глазами.

Она быстро захлопнула за собой двери, выпрямилась во весь рост, расправив плечи.

— Ну ладно, мистер Самозванец, дайте-ка сюда ваше портмоне, — резко скомандовала Кит, протягивая к нему руку.

Он вопросительно поднял брови.

— Вы просто никоим образом не можете быть Рафаэлем Морганом, — выпалила Кит, постепенно обретая все большую уверенность. — Я не знаю, что вы там задумали с Мэрибет, и по какой причине, но я не собираюсь играть роль болванчика. — Она нетерпеливо топнула ногой в черной туфле на высоком тонком каблуке. — Портмоне, — повторила она требовательно.

Он пожал широкими плечами, достал из внутреннего кармана пиджака плоский кожаный бумажник и протянул его Кит.

Девушка открыла бумажник резким движением и начала рыться в многочисленных документах. К несчастью, от водительских прав с фотографией до кредитных карточек и членских билетов, все свидетельствовало о том, что это на самом деле Рафаэль Морган! Там же лежала фотография троих детей — двух девочек и мальчика, — и у нее появилась надежда, что он женат.

— Ваши дети? — поинтересовалась Кит, стараясь не встречаться с его любопытным взглядом.

— Племянницы и племянник, — ответил он, усмехаясь. Отстранившись от балконных перил, он склонился над рыжеволосой фигуркой.

— Я холост, но, похоже, обзавелся таинственной невестой во время круиза.

— Вы хотите сказать, что были на «Конкистадоре»? — Кит вновь ощутила подступающую тошноту. Она протянула ему бумажник и отвернулась. — Это просто невероятно. В это невозможно поверить. Это ужасно… — Ее голос затих в отчаянии.

— Не знаю, — сказал Раф со значением, обвивая ее тонкую талию. — Мне кажется, это могло бы быть в высшей степени приятно, — пробормотал он, касаясь теплыми губами ее нежной шеи.

— Прекратите! — прошипела Кит прерывающимся голосом, отшатываясь от него. — Я понимаю, что должна многое объяснить. — Она нервно и коротко засмеялась. — Вы найдете эту историю действительно смешной, когда все узнаете…

Двери балкона распахнулись, и на пороге появилась грузная фигура Джека Шипли.

— Так, так, вот куда вы оба скрылись.

— Можете ли вы упрекнуть меня за это? — воскликнул Раф, снова обняв Кит за талию и крепко прижав к себе. — Кто бы отказался остаться наедине с такой очаровательной леди?

Кит натянуто улыбнулась и посмотрела на своего хозяина.

— Увидеться с Рафом было так… так неожиданно, — выдавила она слегка напряженным голосом, приходя в волнение от того, какое воздействие его ласковая рука начинала оказывать на все ее существо.

— Ну, вы можете себе представить мое изумление, когда дочь рассказала, как вы познакомились во время круиза, — заметил Джек, глядя на них и усмехаясь. — Почему вы не сказали ему, что работаете у меня, Кит?

Девушка откашлялась.

— Как-то не заходила об этом речь.

Раф рассмеялся.

— Кто захочет говорить о делах при лунном свете?

— В этом ты прав, мой мальчик, — засмеялся в ответ Джек. — Впрочем, я думаю, это всего лишь вопрос лингвистики, кто на кого работает.

— Ну, Джек, — быстро перебил его Раф, — мне казалось, ты придерживаешься правила не совмещать дела и развлечения.

Кит, горя желанием найти возможность избавиться от подавляющего ее волю присутствия Рафа, ухватилась за слово «дела», как утопающий за соломинку.

— Послушайте, — она слегка усмехнулась и попыталась освободиться от сильной мужской руки, все еще поддерживающей ее. — Я не хочу прерывать ваши деловые разговоры. Я просто оставлю вас вдвоем.

И она снова любезно улыбнулась обоим мужчинам перед тем, как сбежать в относительную безопасность общего зала.

Кит влетела в дамскую комнату и бессильно опустилась на пуфик перед зеркалом. Взглянув на свое бледное, вытянувшееся лицо, она в отчаянии закрыла глаза. Все происходящее походило на то, как если бы она ступила на минное поле. Как все это могло случиться? Она выдумала Рафа Моргана — или думала, что выдумала. К несчастью, он существует на самом деле. Боже, неужели он действительно существует? Она застонала. Высокий, стройный, властный. Его усмехающееся усатое лицо так и стояло у нее перед глазами. Кит принялась доставать из сумочки пудру, помаду, расческу, стараясь привести себя в порядок и спокойно обдумать, как выбраться из создавшегося положения. Ее недолгая передышка была нарушена появлением непривычно возбужденной Мэрибет Шипли.

— Ну, я просто не могла во все это поверить, пока не увидела собственными глазами, — выпалила она без всякого вступления. — Представить вас вместе с Рафом Морганом — абсолютно чудовищная идея!

— В самом деле? — Кит удивленно подняла брови.

— Вы что, думаете, у вас был бы хоть один шанс, если бы Трейси была на этом корабле? — гневно спросила Мэрибет.

Кит нахмурилась.

— А при чем здесь ваша сестра?

Разъяренная блондинка фыркнула почти по-лошадиному.

— С кем, по-вашему, Раф был практически помолвлен?

Кит мысленно застонала.

— Трейси?

— Вот именно! — подтвердила Мэрибет с сарказмом. — Мы старались заполучить его, как только он приехал в Сан-Антонио.

— Совместными усилиями, или вы с сестрой соперничаете? — спросила Кит хмуро.

Красные пятна румянца выступили на напудренных щеках Мэрибет.

— Это не ваше собачье дело, — отрезала она, — если вы думаете, что вам удастся разгуливать с ним, вы попадете под перекрестный огонь. Мы ни за что не уступим его, в особенности такой, как вы.

Хорошо поставленный низкий голос Кит прозвучал с еще большей силой, когда она поднялась с пуфа и сразу стала на голову выше своей неожиданно обретенной соперницы.

— Похоже, вам обеим не слишком везет, когда дело касается Рафа. Если бы Трейси что-то для него значила, то неужели вы думаете, какая-нибудь женщина смогла бы встать между ними? — произнесла она весьма убедительным тоном.

— Мы с вами еще разберемся, — огрызнулась Мэрибет ледяным тоном и быстро вышла из комнаты, шурша платьем.

Кит провела рукой по густой копне рыжих волос. На какое-то мгновенье ей стало жаль Рафа Моргана. Похоже, сестры Шипли вели на него самую настоящую охоту. Романтическое приключение, выдуманное ею, грозило куда более серьезными последствиями, чем она могла себе представить.

Похоже, ей предстояла борьба не только с Рафом Морганом, но и с сестрами Шипли. Кит посмотрела на себя в зеркало и скорчила гримаску. «Что ж, девочка, ты опять влипла». Она расправила плечи и глубоко вздохнула. Что бы ни случилось, она все преодолеет с уверенностью, приобретенной в прошлых передрягах, но не будет спасаться бегством! Шестое чувство говорило ей, что сестра Сесилия снова молится за нее.

— Ты как раз успела к выступлению мистера Шипли, — прошептала ей на ухо Джинни, когда она присоединилась к своим подругам.

— Ты довольно долго пробыла с Рафом на балконе, — прошептала ей Нэнси в другое ухо, — но я вряд ли смогу упрекнуть тебя — он просто душка!

Кит натянуто улыбнулась, однако улыбка тут же слетела с ее лица, когда она увидела выражение лица Рафа, смотревшего на нее с другого конца зала. Она поспешно отвела взгляд и сделала над собой неимоверное усилие, чтобы сосредоточиться на том, что говорит Джек Шипли.

— Мне бы хотелось, чтобы вы знали: слухи о реорганизации нашей фирмы — правда, — раздался громкий голос шефа, пресекая все посторонние разговоры. — Ваше положение останется прежним в новой компании — так же, как все льготы и зарплата. Я надеялся, что смогу представить вас вашему новому боссу, но это останется секретом еще некоторое время. А теперь продолжим веселиться, еще слишком рано, чтобы расходиться.

Крепкая ладонь легла на обнаженное плечо Кит и заставила ее повернуться.

— Боюсь, для вас вечер уже закончился, — произнес Раф своим глубоким голосом. — У вас есть машина?

Кит покачала головой.

— Я приехала с Джинни и Нэнси, — ответила она, показывая на своих подруг, устремившихся к буфетной стойке.

— Думаю, они не удивятся, что вы уезжаете со мной. Так что идите попрощайтесь, а я буду ждать у лифта, — приказал он голосом, не терпящим возражений.

Кит была слегка обижена той легкостью, с которой подруги и шеф восприняли ее столь ранний отъезд. Через несколько минут она уже усаживалась на переднее сиденье серебряного «мерседеса» с табличкой «Морган-1». Она назвала Рафу свой адрес и постаралась расслабиться в прохладе большого автомобиля.

Но это было бесполезно. Ее мозг судорожно работал над возможными вариантами выхода из создавшегося положения. Кит бросила взгляд на своего спутника, но его лицо оставалось непроницаемым в свете фар встречных машин. Она задумчиво прикусила губу. С ним будет не так легко справиться, как со школьными преподавателями или монахинями. Хотя, вспомнила она радостно, слезы и покаяния могли творить чудеса в любой ситуации!

Раф аккуратно припарковал машину рядом с домом Кит и направился вместе с ней к ветхому деревянному строению. Лестница скрипела и стонала, откликаясь на их шаги. Дойдя до второго этажа, Раф снял пиджак и галстук, затем закатал рукава и расстегнул рубашку, пока они добирались до квартиры Кит. Поток жаркого, душного воздуха, встретивший их, мало способствовал охлаждению и без того накалившейся атмосферы.

— Присаживайтесь, — нервно пригласила Кит, включая свет и указывая на софу. — Я включу вентилятор и принесу вам чего-нибудь холодненького выпить.

— Только побольше, — коротко приказал Раф. Он бросил свой пиджак на плетеный сундук и стоял, осматривая крохотную комнатенку. Головой он почти упирался в потолок.

— Сюда? — спросил он, нахмурясь и усаживаясь на кушетке.

Кит быстро налила высокий бокал лимонада, положила лед и вернулась.

— Это мой дом, — заметила она, с вызовом встретив его взгляд.

— А где же спальня?

— Вы в ней находитесь.

— Это удобно.

Озорные искорки вновь появились в его глазах. Кит протянула ему бокал и села напротив, рассудив, что так будет легче сопротивляться его несомненному обаянию, чем сидя рядом.

— Итак? — в его голосе сквозило нечто большее, чем простое любопытство.

Как глупо. Она застенчиво хихикнула.

— Я не знаю, с чего начать.

— Попробуйте с середины.

Кит уставилась в одну точку перед собой, пару раз кашлянула. Ей не нужно было притворяться, чтобы вызвать слезы; жалость к себе охватила ее мгновенно, плечи задрожали, голос приобрел удрученную интонацию.

— Я старательно откладывала каждый цент при любой возможности и наконец смогла позволить себе заказать каюту на «Конкистадоре». К несчастью, меньше, чем через сутки, проведенные в море, я свалилась от желудочной инфекции, которая выбила из колеи почти весь персонал нашей фирмы.

Это, да еще морская болезнь приковали меня к постели в каюте на целых пять ужасных дней. — Кит облизнула губы и повернулась лицом к Рафу, надеясь на его понимание. — В первый же вечер после возвращения из круиза две мои подруги — вы их видели сегодня — забежали ко мне домой. Они сгорали от желания услышать во всех подробностях рассказ о необыкновенных приключениях на море, и я… — Ее голос упал.

— И вы описали им фантастически романтические ночи в тропических морях со всеми их красотами, — закончил за нее Раф хмуро. — А как случилось, что вы выбрали меня в качестве своего партнера?

Кит залилась краской, придвинулась к краю стола и достала злополучный журнал.

— Я описывала не вас, а его, — сообщила она, ощущая ужасную неловкость и показывая на рекламную фотографию.

— Но вы употребили мое имя, — заметил он жестко, откладывая журнал в сторону после мимолетного взгляда.

Кит резко вскинула голову.

— Это была случайность, клянусь вам, — с жаром произнесла она, в порыве сжав его локоть. — Мне казалось, что я составила имя из нескольких имен членов команды корабля. Честное слово, я была уверена, что выдумала его!

— Да, возможно, вы именно таким образом узнали мое имя.

— Но как оно могло попасть в список членов команды? — Она нахмурилась, совершенно сбитая с толку его замечанием.

Раф одарил ее очередной своей соблазнительной улыбкой.

— А как вы думаете, кто владелец «Конкистадора»?

— Вы?! — вырвался у нее стон.

Он кивнул.

Внезапно у нее промелькнуло воспоминание о странном поведении мистера Шипли, когда он отказался от намерения назвать имя нового владельца компании, и смутное опасение закралось в ее душу.

— Вы приобрели «Шипли Электроникс», да? — глухо проговорила она.

Он снова усмехнулся и кивнул. Кит прикрыла глаза и жалобно застонала. Раф пальцем провел от ее пылающей щеки к пульсирующей жилке на шее, и ее тело откликнулось на этот жест с такой чувственностью, что она поспешила отодвинуться за пределы досягаемости.

— Должен признать, вы очень умная женщина, — заметил он, явно забавляясь. — Вы должны были предвидеть, что Мэрибет свяжется со мной, а я разыщу вас.

Он склонился над ней, прижимая к спинке кресла.

Кит даже задохнулась от такой явной инсинуации. Она уперлась руками в его твердую грудь и изо всех сил старалась оттолкнуть.

— Как вы смеете, вы, чванливый, самонадеянный, тщеславный… — Она оборвала фразу на полуслове, но тут же продолжила: — Неужели вы всерьез полагаете, что я сочинила всю эту историю только для того, чтобы привлечь ваше внимание? Я даже не подозревала о вашем существовании! — выпалила она с яростью. — А вы сами? Зачем вы во все это ввязались, если у вас есть Трейси Шипли? — требовательно спросила она и с удовлетворением увидела замешательство на его лице.

— Откуда вы знаете о Трейси? — задал он встречный вопрос, и его темные глаза подозрительно сощурились.

— От Мэрибет, — быстро ответила Кит, пытаясь удержать неожиданно полученное превосходство. — Она сказала, что вы с ней в очередной раз слегка повздорили, и поэтому Трейси не поехала с вами в круиз. И еще она сказала, что вы практически помолвлены, — добавила девушка с сардонической усмешкой.

— Похоже, в последнее время у меня появилось хобби — обзаводиться невестами, — отпарировал он.

— Что ж, от меня избавиться вам очень просто, — отрезала Кит, ее осенила неожиданная идея.

— Как же?

— Просто объявите всем, что вы передумали. Скажите, что морской воздух затуманил вам мозги, а после того, как вернулись на твердую землю, вы поняли свою ошибку, — объяснила она, весьма довольная собственной изобретательностью.

— Действительно. — Раф задумчиво проговорил это слово, разглядывая ее с головы до ног. — А что потом? Вы начнете преследовать меня за нарушение обещания жениться? — поинтересовался он, вставая с дивана.

Кит отпрянула, как будто ее ударили.

— О чем вы говорите? — выкрикнула она. — Между нами не было никаких отношений! Подождите минутку! — Она вскочила с места и внезапно вскрикнула, зацепившись тонким каблуком за край ковра и теряя равновесие.

Раф обернулся и успел подхватить ее как раз вовремя, иначе она бы упала. Его сильные надежные руки обхватили ее за талию.

— Благодарю вас, — выдохнула она. Откинув назад голову, Кит посмотрела ему в лицо и смутилась при виде странного выражения его карих глаз. Она видела, как он обводит взглядом ее крохотные апартаменты. Будто загипнотизированная, она не сопротивлялась, когда он притянул ее к себе еще ближе. Мускусный запах его одеколона возбуждал ее. Она вдруг поняла, что с высоты своего роста он мог заглянуть в вырез ее платья. Она отстранилась, и румянец снова залил ее щеки.

— Что вы собираетесь делать? — спросила Кит, судорожно сглотнув.

Раф перевел глаза на ее мягкие, слегка полуоткрытые губы.

— Непосредственно сейчас я собираюсь поцеловать свою невесту и пожелать ей доброй ночи, — пробормотал он и жадно прижался ртом к ее губам.

Этот человек обладал несомненной властью над ней и пробудил в ней чувства, от чего дрожь физического желания пробежала по ее спине.

Когда девушка открыла глаза, она уже стояла одна в центре комнаты, стараясь вновь обрести контроль над своим учащенным дыханием и колотящимся сердцем.

3

Мороженое из вафельного стаканчика Кит падало равномерными каплями на горячий асфальт тротуара. Она возвращалась домой из прачечной самообслуживания. Июльская жара загнала большинство жителей в бассейны или вынудила отсиживаться в квартирах в прохладе кондиционеров.

Поход в прачечную был составной частью каждой субботы. В этот раз Кит затянула его до полудня, ища спасения от неумолкающего телефона, к которому упорно не желала подходить. Она чувствовала себя не готовой к разговору с Рафом Морганом и не знала, что отвечать Нэнси и Джинни.

Носком сандалии Кит пнула камушек, попавшийся ей на дороге, и перевесила тяжелую сумку с бельем с одного плеча на другое. Она прометалась и проворочалась почти всю ночь, пытаясь найти решение возникшей проблемы.

Кит вздохнула, подняла глаза и удивленно заморгала, увидев желтый фургон для перевозки мебели, припаркованный перед ее домом. Когда она последний раз платила за квартиру два дня назад, ее хозяйка, миссис Рамирес, живущая на первом этаже, ничего не упоминала о том, что расстается с кем-то из жильцов. Кит была знакома с тремя стюардессами, занимающими второй этаж, и со студенткой-медичкой с третьего. Теперь она недоумевала, кто же из них переезжает.

Кит неожиданно получила ответ на свой вопрос, когда двое мужчин вышли из здания, неся ее диван-кровать, за ними — еще двое, каждый с креслом-качалкой в руках.

— Эй! — закричала Кит, бросившись к фургону. — Что, черт побери, вы делаете с моей мебелью?

Мужчина постарше посмотрел на нее. Окинув сверкнувшими голубыми глазами ее стройные ноги в белых шортах, полную грудь, обтянутую майкой-безрукавкой, и буйную копну волос, он доброжелательно спросил:

— Чем могу помочь, мисс?

— Вы можете ответить мне, что вы делаете с моей мебелью? — повторила она с горячностью.

— Мы грузим ее в фургон, — усмехнулся он дружелюбно.

Кит раздраженно выдохнула.

— Это я вижу. По чьему распоряжению?

— Рафа Моргана.

— Он наверху? — взревела она. Получив утвердительный кивок, Кит сунула грузчику в руки недоеденное мороженое и сумку с бельем и ринулась в дом.

Взлетев наверх, она остановилась, обливаясь потом и задыхаясь от быстрого бега через две ступеньки. Первый дом, который она с любовью обставила, первый дом, где она была счастлива, превратился в четыре голые белые стены. Она была так ошеломлена, что не заметила облегчения, озарившего лицо Рафа Моргана, когда он вышел из туалетной комнаты, неся упаковочную коробку, и увидел Кит, стоящую посреди комнаты.

— Что… как… почему… — Кит была неспособна произнести связное предложение. Она уставилась на Рафа, одетого в рабочую рубашку с закатанными рукавами, бриджи и черное кепи, сдвинутое на затылок. Она глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, и закрыла глаза, чтобы не видеть мужчину, совершившего такое с ее квартирой. Ее возмущение росло. Какой же негодяй этот человек, лишивший ее единственного пристанища в жизни!

Внезапно ее стремление как-то выразить свой протест утихло. Она осознала всю сложность ситуации, которую сама же создала.

— Я… я понимаю, что вы, должно быть, очень сердиты, — наконец удалось ей выдавить из себя, — но не думаете ли вы, что выставлять меня из города слишком жестоко?

Раф хмыкнул, подошел к ней и положил руки на плечи.

— Я не выставляю вас из города. Просто перевожу в другое место.

Она уловила озорной блеск в глубине его глаз, и ее настроение стало немного подниматься.

— Куда же? В Сибирь? — поинтересовалась она с сарказмом.

— Нет, на мое ранчо.

Глаза Кит расширились.

— Зачем? Я думала, мы решили покончить со всей этой историей как можно скорее.

— Боюсь, теперь слишком поздно, — ответил Раф. Подойдя к кухонному столу, он взял лежащую на нем сложенную газету и протянул девушке.

Кит взглянула на нее и скептически подняла бровь.

— Не возьму в толк, какое отношение имеет проект швейной промышленности…

— Не то, — усмехнулся Раф, забавляясь. Развернув сложенный листок, он ткнул в колонку местных сплетен, озаглавленную «Пикантная новость».

Сарказм Кит моментально улетучился. Она молча прочитала заметку: «Похоже, корабельный и промышленный магнат Раф Морган нашел свою любовь в открытом океане в лице недавно прибывшей в Техас Кит Форрестер. Как мы понимаем, поставщики продуктов уже выстраиваются в очередь, чтобы обеспечить настоящий домашний пир по случаю помолвки!»

Кит тяжело опустилась на кухонную ступеньку.

— Как это могло произойти? Откуда газеты взяли эту историю? — спросила она с волнением, уставившись в печатный листок невидящими глазами.

Раф пожал широкими плечами и подошел к узкому мансардному окошку.

— Не удивляйтесь, такие новости распространяются быстро. Человек, занимающий положение, подобное моему, просто находка для сплетен этого сорта.

— Мне так жаль, — прошептала Кит, выпустив газету из безжизненных пальцев. — Честное слово, Раф, я не хотела, чтобы это произошло. — Она надолго замолчала, затем глубоко вздохнула. — Я пойду к газетчикам и расскажу им всю правду. Они смогут напечатать опровержение. Я расскажу правду и мистеру Шипли и сделаю все возможное, чтобы его дочери тоже это узнали, — говорила она мрачно, совершенно подавленная таким невероятным поворотом событий.

Ни в одну из фантазий своей юности она никого не вмешивала. Она бывала груба в школе и дома, могла что-то разбить или сломать, у нее всегда были проблемы с дисциплиной, но она никогда сознательно не причиняла вреда другому человеку.

— Вы думаете, вам кто-нибудь поверит? — поинтересовался Раф с жестокостью в голосе. — Именно поэтому я увожу вас отсюда на свое ранчо. Я хочу контролировать ситуацию.

— Но это не имеет никакого смысла, — возразила Кит, совершенно сбитая с толку его намерениями. — Разве не лучше дать всей этой истории умереть естественной смертью? — Она встала и подошла к нему.

— Вы забываете, кто теперь ваш новый шеф? — спокойно напомнил Раф. — Тут все взаимосвязано.

— Я найду другую работу. Я даже уеду из города, — быстро заговорила Кит. — Неужели вы не понимаете, что, если нас будут видеть вместе, это вызовет еще больше пересудов. Ради всего святого, если я буду жить на вашем ранчо, все подумают… — Она остановилась, вспомнив слова Мэрибет Шипли. Кит подняла руки и резко схватила Рафа за плечи. — Теперь я поняла, — выдохнула она. Глаза ее опасно сузились и превратились в бледно-голубые льдинки. — Вы все это делаете, чтобы позлить Трейси Шипли! Вы собираетесь использовать меня, чтобы заставить ее ревновать, не так ли? Вы хотите отомстить ей за то, что она не отправилась с вами в круиз!

Раф повернулся к ней спиной, пожав плечами и не произнеся ни слова, чтобы опровергнуть ее утверждение.

— Не могу поверить! — Кит в гневе кружила по комнате. — Так вы этого хотите? Наказать Трейси, чтобы она вернулась к вам, прося прощения. Превратить ее в покорную, раболепную женщину, пляшущую под вашу дудку!

— Я сделаю так, что вы не будете жалеть о потерянном времени.

— Не пожалею! — Она вскинула подбородок. — Ох… вы разозлили меня до смерти! — взорвалась она, стуча ладонью по кухонному столу. — Нет. Я отказываюсь.

Голос Кит звучал твердо, чувства взяты под полный контроль.

— Прикажите своим людям разгрузить фургон и привести в порядок мой дом, — заявила она и скрестила руки на груди, демонстрируя уверенность в себе.

Раф с силой сжал ее обнаженные предплечья.

— А кто приведет в порядок мой дом? — спросил он холодно, сжав губы так, что они вытянулись в узкую полоску. — Если вы думаете, что сможете спокойно выкрутиться из этого клубка лжи, который сами же и намотали, вы ошибаетесь, моя дорогая. Я могу сделать так, что вы никогда не будете работать в этом штате, по крайней мере, на приличном месте. Я хочу, чтобы и вы, и все, чем вы владеете, находилось у меня под рукой. — Он с силой встряхнул ее, выпустил из своих железных руки и снова отвернулся к окну.

Кит зажмурилась. Дрожь настоящего страха пробежала по ее спине при воспоминании о лице Рафа, словно высеченном из гранита. Они снова поменялись ролями. Паук подвергался опасности быть съеденным плененной мушкой. Устало проведя ладонями по лицу, находясь в полном изнеможении, она произнесла:

— Как долго продлится этот маскарад?

Торжествующая улыбка появилась на лице Рафа, изучающего кончики своих туфель. Но ее быстро сменило непроницаемое выражение, когда он повернулся к Кит.

— Две, от силы три недели. Трейси по-прежнему в Нью-Йорке, но я уверен, что Мэрибет позвонит ей, чтобы сообщить последние новости.

Стук в дверь помешал Кит ответить.

— Мы уже все упаковали, шеф, — произнес человек, которого Кит уже видела внизу. — Что-нибудь осталось?

Раф указал на запакованную коробку на полу.

— У вас еще что-нибудь есть? — спросил он девушку.

— Только велосипед. Красного цвета. В гараже за домом, — мрачно ответила она.

Грузчик кивнул и вышел.

— Машины нет? — поинтересовался Раф, наблюдая за ее удрученным лицом.

Кит покачала головой.

— После многочисленных трансплантаций она покончила жизнь самоубийством полгода назад, — горестно сообщила она. — Система автобусного сообщения в Сан-Антонио, безусловно, выигрывает в конкуренции с ценами на бензин и страховку.

Раф рассмеялся и обнял ее за плечи.

— Ну что, поехали домой?

— Разрешите мне собрать мои личные вещи, — быстро пробормотала она, выскальзывая из-под его властной руки.

— Они уже упакованы.

— Я предпочла бы сделать это сама, — повторила Кит упрямо. — Терпеть не могу, когда незнакомые люди роются в моих вещах.

— Я сам их упаковал, — сообщил он, держа открытой дверь.

— Ну тогда это совершенно меняет дело! — парировала Кит с нескрываемой иронией. Она помедлила и повернулась, чтобы окинуть последним взглядом свою опустевшую комнату на чердаке. Но она вернется, как генерал Мак-Артур.

Выйдя на улицу, Кит нырнула в лоснящийся черный «порше», на сей раз с прикрепленным опознавательным знаком «Морган-2».

— Как далеко от города ваше ранчо? — поинтересовалась она, удобно устроившись на мягком, обтянутом белой кожей сиденье.

— Восемьдесят миль на северо-запад, — сообщил Раф.

— Оно большое?

— Достаточно большое, — ответил он, нажимая на газ и плавно посылая мощный автомобиль вперед. — Как вас угораздило попасть в Техас после Лонг-Айленда?

Кит поежилась от его осведомленности, и кондиционер тут был, конечно же, ни при чем.

— Как вы узнали, что я из Нью-Йорка?

— Ваш акцент, — пояснил он с улыбкой, — кроме того, я провел небольшое расследование.

— Моей родословной? — холодно осведомилась она, почувствовав, как что-то сжалось у нее в желудке.

Он снял правую руку с руля и положил ее на обнаженное колено Кит.

— Почему бы вам не рассказать о себе немного, хотя бы на случай, если мне будут задавать вопросы о моей невесте.

Кит подняла его руку и решительно вернула ее на прежнее место, то есть на руль. Ее переполняло чувство протеста. Ей не нравились властные манеры Рафа Моргана. Кит не нравилось, когда ею манипулировали и держали под контролем ее поведение. Она задавалась вопросом, насколько много он о ней знает. По логике вещей, у него было время только на то, чтобы ознакомиться с ее характеристикой, взятой из «Шипли Электроникс».

Она машинально покусывала ноготь. Он уже знал, что она лгунишка. Возможно, если бы он выяснил, как хлопотно и трудно иметь с ней дело, еще дважды подумал бы, прежде чем предоставить ей роль своей невесты. Он, возможно, развернулся бы и отвез ее обратно домой. Он бы покончил с этим маскарадом, решила Кит, заметно повеселев. Стало быть, правда поможет ей вновь обрести свободу; ну может быть, не вся правда…

— Если вы надеетесь услышать о счастливой средней американской семье, живущей в пресловутом коттедже розового цвета, забудьте об этом. Мои родители постоянно пребывали в состоянии алкогольного опьянения. Однажды, под Новый год, они были слегка неосторожны, и тринадцатого сентября, в Черную Пятницу, как всегда называла этот день мама, на свет появилась я. Одна из тех маленьких домашних неприятностей, о которых все так часто слышат.

— Вам вовсе необязательно…

Холодный, резкий смех Кит прервал его. Она неотрывно смотрела на быстро проносящиеся за окном кипарисы и ореховые деревья.

— Мои родители хотели всегда наслаждаться жизнью. Я нарушила этот порядок. Они отослали меня к бабушке по материнской линии, которая не пришла в восторг от необходимости воспитывать ребенка в своем преклонном возрасте. Она ожидала получить хорошенькую изящную малышку, которую могла бы наряжать в платьица с кружевами и рюшечками, которая играла бы в куклы и формочки и была бы прекрасно воспитана. Вместо этого ей пришлось иметь дело с лазающим по деревьям, упрямым, непослушным сорванцом, который очень быстро из всего вырастал. Когда она умерла, я вернулась домой. Мои родители развелись. Мама пристрастилась к джину, папа — к виски. Последовали закрытые учебные заведения, в которых меня пытались втиснуть в общепринятые рамки. Судите сами, насколько им это удалось.

Последнюю фразу Кит произнесла с наигранной веселостью. Она замолчала, внезапно пожалев о своих признаниях. Она привыкла всегда улыбаться, скрывая под маской беззаботной веселости глубоко личные, болезненные воспоминания, никогда и ни с кем не делясь с этим.

— А как вы попали в Техас?

— Месяцев четырнадцать назад одна моя подружка собиралась к своему мужу на военно-воздушную базу в Лэклэнде. На последнем рабочем месте меня должен был заменить компьютер, поэтому я решила поехать с ней. К счастью, моя машина оказалась способной проделать длительное путешествие. Я получила работу у Шипли. По вечерам я начала заниматься на курсах, чтобы получить научную степень, и…

— И отправились в круиз, — протяжно закончил за нее Раф.

— Ах да, круиз, — с иронией повторила Кит.

Она внимательно изучала проносящиеся по оживленной трассе машины. «Определенно, он изменил мою жизнь», — пробормотала она себе под нос.

— На вашем ранчо проживают другие Морганы? — спросила она бесстрастно, желая сменить тему разговора.

— В это время года обычно — да, сообщил Раф, прибавляя скорость. — Но сейчас мои родители, старшая сестра с мужем и двумя дочерьми навещают родственников в Испании и пробудут там до конца августа.

— И они все живут с вами? — спросила Кит, пораженная.

— Нет, — рассмеялся он. — Мои родители живут круглый год в Акапулько, а семья сестры в Далласе. А я присматриваю за моим племянником, Мэттом Бишопом, во время их поездок в Европу.

— Мальчик на фото из вашего бумажника? — вспомнила Кит взъерошенного подростка лет восьми.

— Да, это Мэтт, — подтвердил Раф. — Он доставляет своим родителям массу хлопот, вы поможете мне приглядеть за ним.

— От секретаря до няньки, — мрачно пробормотала Кит.

— Вы не любите детей? — почти грубо спросил Раф, отрывая взгляд от шоссе и переводя его на девушку.

— Получается, что люблю. В лучшие годы своей жизни я считалась испорченным ребенком, — живо откликнулась она. — А это учит терпимости.

— У меня такое ощущение, что Мэтт — не единственная проблема, с которой мне придется иметь дело, — мрачно констатировал Раф.

— Между нами говоря, — сказала Кит и улыбнулась дьявольской улыбкой, — возможно, вам придется даже хуже, чем вы думаете. — Она наклонилась и сильно ущипнула его за коленку.

«Немного элегантности среди простоты Старого Запада», — подумала Кит мечтательно, когда «порше» свернул в узорчатую арку из сварного железа, обозначавшую начало территории ранчо Моргана. Они проехали еще добрую четверть мили, прежде чем показалась приземистая испанская гасиенда, с крышей из красной черепицы.

Раф припарковал свой автомобиль между джипом и грузовиком, уважительно обозначенными как «Морган-3» и «Морган-4», в дальнем углу основного здания, рядом с конюшнями.

— Вы расположитесь в коттедже для гостей, — сообщил Раф, когда они вышли из машины. — Фургон с мебелью скоро подъедет. Позже покажу вам всю территорию.

— Здесь очень красиво, — искренно сказала Кит, рассматривая великолепный дом, высокие деревья и широкую полосу плодородных земель. — И все выглядит совершенно новым, — с удивлением добавила она.

— Так и есть. Я живу здесь всего два года, — откликнулся он любезно, фамильярно обхватив ее за талию и ведя к дому.

Кит задумчиво нахмурилась, взглянув на высокого загадочного человека, идущего рядом.

— Почему-то я считала, что вы являетесь одним из столпов городского общества.

— Нет, мэ-эм, — протянул он, одарив ее одной из своих неотразимых, широких улыбок, от чего на щеках у него проступали ямочки. — Вы должны иметь за плечами по крайней мере два поколения угонщиков скота и грабителей, чтобы претендовать на это. Началом всему послужил небольшой клочок земли, который я выиграл в покер. А там возьми да и окажись нефть.

Их дружный смех был прерван пронзительным воем, перешедшим в звонкий лай, раздавшимся из-за коровника. Небольшой вопящий клубок серебристой шерсти выкатился оттуда, едва не сбив Кит с ног.

— Ну вот, это Ноузи, — негодующе проговорил Раф, поддерживая девушку и резко скомандовав что-то собаке.

Кит разглядывала великолепного шнауцера с большим интересом. Собака старалась выполнить приказ «сидеть», но все ее тело буквально вибрировало от возбуждения при виде визитеров.

Кит присела на корточки, протянула псу руку и была немедленно атакована шумливым мохнатым клубком.

— Он не похож на сторожевую собаку, охранявшую стада, — сказала Кит, улыбаясь Рафу.

— Это мягко сказано, — отозвался он. — Моя мать спасла его от родительской опеки и теперь старается найти ему применение.

— А зачем эти бинты? — поинтересовалась Кит, показывая на замотанный кончик хвоста и ухо.

— Он совершил роковую ошибку, надоедая в коровнике кошке, у которой только что появились котята, а также приставая к одной из лошадей.

— Похоже, ему очень подходит его имя[1], — хихикнула Кит, потрепав Ноузи напоследок.

Интерьер основного здания потрясал своей изысканностью. Холл при входе по величине не уступал, если не превосходил всю квартиру Кит целиком. Выложенный небольшими плитками из отполированного мрамора пол и покрытые белой штукатуркой стены поблескивали на солнце. Слева от входа находилась солидная гостиная с камином во всю стену. Причудливые резные двери вели в громадную столовую, величиной с целый банкетный зал. Обстановка обоих помещений была весьма элегантной: мебель в стиле Ренессанс, восточные ковры и несколько со вкусом подобранных картин.

Комната отдыха с подсвечивающимся потолком и камином во всю стену, похоже, являлась как бы центром всего дома. Здесь превалировали цвета, присущие юго-западной части страны, — теплые тона бежевого, белого и коричневого. В центре были расставлены удобные кресла, пуфики, диванчики.

Белый пушистый ковер на полу, индейские драпировки на стенах, завораживающие картины с пустынными пейзажами усиливали общей эффект.

Во всем этом чувствовалась яркая индивидуальность владельца ранчо. Кит мысленно добавила к обстановке несколько зеленых растений, цветных подушек на диваны — чисто женских штрихов, которые смягчили бы слегка жестковатую атмосферу комнаты и превратили бы ее в настоящий рай для двоих. Внезапно она резко оборвала свои фантазии. Вовсе не ей придется отдыхать в этой комнате, а Трейси Шипли; как только сыграет свою роль, она исчезнет из жизни Рафа Моргана.

Его голос прервал ее размышления.

— Здесь есть еще кухня, а наверху — шесть спален и четыре ванных комнаты.

— У вас очень красивый дом, — сказала Кит с неподдельной искренностью, и каким-то странным образом она почувствовала, что ему приятно ее восхищение.

Тактичное покашливание заставило их обернуться. Они увидели маленькую сухощавую женщину, с интересом наблюдавшую за ними.

Раф снисходительно улыбнулся.

— Тереза Лопес, а это — Кит Форрестер.

Кит заметила, как пожилая женщина удивленно приподняла брови при виде ее небрежного одеяния, и внезапно ощутила острое желание, чтобы ее шорты и майка каким-нибудь волшебным образом превратились в скромное платье с высоким воротником и длинной юбкой. Но вместо этого она глубоко вздохнула, одарила Терезу своей самой очаровательной улыбкой и протянула ей руку.

— По существу, именно Тереза здесь хозяйничает, — заметил Раф, усмехаясь. — Мэтт еще не вернулся?

Тереза отрицательно покачала головой.

— Я вынесла прохладительные напитки на веранду, — сказала она с легким акцентом. — Если вам что-нибудь понадобится, сеньорита, дайте мне знать.

— Спасибо. — Кит тепло улыбнулась в ответ, и ей было приятно увидеть дружелюбный огонек в бархатных темных глазах женщины.

— У меня не было возможности предупредить Мэтта, что вы поселитесь в домике для гостей, — объяснил Раф, проводя Кит через раздвигающиеся двери на большую застекленную веранду. — Он убежал на самом рассвете помогать объезжать лошадей.

Кит понимающе кивнула, принимая из рук Рафа высокий бокал, наполненный фруктами, куда он налил сангрии. Она обвела взглядом богато украшенную террасу, площадку для пикников, и, наконец, ее глаза остановились на сказочном бассейне, воды которого мерцали невдалеке.

— Там находится ваш дом, как раз по ту сторону бассейна, — сообщил ей Раф.

Клаксон подъехавшего фургона прервал дальнейшую беседу.

— А вот и грузовик. Вы отдыхайте, а я помогу им перенести все в дом.

Кит восхищенно наблюдала за ним, пока он пересекал террасу. Она отставила бокал с вином, встала с массивной железной скамьи и уставилась на экранированную дверь. Веранда была похожа на большую клетку. Кит нащупала дверную ручку, дернула за нее и вышла во внутренний дворик.

Он был усажен множеством цветущих кактусов и прочими мясистыми зелеными растениями, неизвестными ей, впрочем, и обычные, традиционные цветы были представлены во всем разнообразии.

Услышав со стороны дома смех и быструю испанскую речь, Кит направилась туда и обнаружила, что там разгружается продуктовый фургон. Тереза тщательно инспектировала каждую корзину с овощами и фруктами. Засунув руки в тесные карманы коротких шорт, Кит молча обдумывала свое затруднительное положение. Во всем этом маскараде существовала одна несомненная опасность — Раф Морган. Он обладал огромным мужским обаянием и внутренней индивидуальностью, чего она не могла не признавать. Чем дольше она будет здесь оставаться и чем глубже ввязываться в эту историю, тем труднее ей придется, когда настанет время уезжать.

Тихий свист заставил ее поднять глаза, как раз когда она подошла к бассейну. Свистел молодой человек, одетый в черные плавки, который только что появился из кабинки для переодевания.

Кит остановилась и смотрела, как он идет к ней, и с каждым шагом все четче различала мальчишеские черты. Его рыжеватые, выгоревшие на солнце волосы были чересчур лохматы, его тоненькой голенастой фигуре еще предстояло набрать мужественности, весил он, видимо, столько же, сколько она сама.

— Так, так, так, — протянул он, откровенно разглядывая своими карими глазами ее стройную фигуру с хорошо сложенными формами. — Только не говорите мне, что вы приехали тайком на грузовом фургоне, чтобы увидеть моего дядю!

Глаза Кит расширились от удивления. Похоже, это был племянник Рафа, Мэтт Бишоп, который оказался лет на десять старше мальчика с фотографии!

Он фыркнул, принимая ее молчание за знак согласия с его словами.

— Не хочу разбивать твои надежды, милашка, но дядя Раф помолвлен. — Он положил руку на ограду бассейна, перекрывая ей дорогу. — Тебе лучше попытать счастья в отношении меня. Я же понимаю, что женщины постарше всегда бывают благодарны, если на них обратит внимание мужчина моложе их. Со мной ты могла бы неплохо провести время.

— Неужели? — Дерзкий огонь вспыхнул в ее больших, без сомнения, красивых голубых глазах. Вместо того, чтобы начать что-то мямлить или залиться краской, как какая-нибудь глупышка-школьница, Кит в упор смотрела на юношу испытывающим взглядом.

Мэтт нахмурился и судорожно сглотнул, испытывая неловкость.

Она улыбнулась и отодвинула его руку.

— Твоя первая ошибка заключалась в том, что ты напомнил мне о моем возрасте, — нараспев произнесла она. — Если хочешь взять правильный тон, никогда не употребляй слово «благодарность», и…

Голос Рафа прервал ее.

— Ты только что вернулся, Мэтт? — спросил он, дружески шлепнув племянника по спине.

Мэтт медленно кивнул, переводя взгляд с дяди на высокую рыжеволосую девушку.

— Я так понимаю, вы уже познакомились? — поинтересовался Раф, с любопытством глядя на смолкшую парочку.

— Мэтт представился, — вежливо ответила Кит, — а вот у меня, боюсь, не было возможности.

Раф, поставленный в тупик, провел пальцами по своим густым темным усам. Но тут же дал необходимые разъяснения.

— Я предоставил в распоряжение Кит домик для гостей, — сказал он Мэтту, обняв девушку за плечи. — Я покажу вам ваше новое жилище, пока мой неожиданно ставший таким застенчивым племянник закончит свои водные процедуры.

Домик для гостей представлял собой миниатюрную копию центральной усадьбы. Большая гостиная была отделана в голубых тонах, к ней примыкали две спальни и комната, представляющая нечто среднее между кухней и столовой. Внимание Кит было приковано к ванной комнате, обустроенной по старинке: раковина на высокой подставке, голубая ванна — явно предмет антиквариата, стоящая на четырех звериных лапах, с приспособлением для подачи воды в виде циркулирующего потока. В крохотной квартирке Кит имелся только душ, и даже мысль о возможности погрузиться по подбородок в пенистую воду была наслаждением — таким, какого, по мнению Кит, она не заслуживала.

Она сделала нечто такое, что могло разрушить жизнь человека. Ей казалось несправедливым, что наказание оборачивается королевскими щедротами. Она здесь для наложения епитимьи, а не для того, чтобы пользоваться сказочным изобилием.

— Вы что-то вдруг притихли, — ворвался в ее размышления густой голос Рафа.

Она повернулась и увидела, что он наблюдает за ней. Кит пожала плечами и опустила затуманенные глаза, избегая его пристального взгляда.

— Все так красиво. По-моему, я говорил это не менее трех раз. Это намного лучше того, чего я заслуживаю, поставив вас в такое положение. — Она говорила тихим, необычно спокойным и покаянным голосом, изучая бледно-голубой ковер под ногами.

— Вы собираетесь уговаривать меня отпустить вас отсюда? — его слова звучали как предупреждение, железной хваткой он сжал нежные руки Кит выше локтя.

Она покачала головой.

— Я же сказала, что сыграю свою роль. Я не уеду, даю вам слово, — ответила Кит, защищаясь и стараясь освободиться из его тисков. Однако ее усилия были тщетны.

Руки Рафа обняли ее за плечи и с силой притянули к себе, так что она оказалась прижатой к его телу. Его твердый язык бесцеремонно раздвинул ее мягкие губы и проник во влажную сладость рта. Одной рукой он придерживал ей затылок, другой нежно обнял, прижимая к себе.

Сердечко Кит колотилось в сумасшедшем крещендо. Непривычно жаркая волна омывала каждую клеточку тела. Ее руки слабо упирались ему в плечи, и наконец ей удалось оторвать свои губы от его требовательного рта и перевести дыхание.

— Вам нужно привыкнуть к этому, если мы собираемся разыгрывать любящую помолвленную пару, — хрипло прошептал ей на ухо Раф.

Кит судорожно сглотнула, высвобождаясь из его объятий.

— Мне почему-то кажется, что вам ни к чему тренировки, — заметила она с иронией, пытаясь привести в порядок свои нервы.

Зазвонил внутренний телефон, и Раф поднял трубку. Тихо о чем-то поговорив, он положил ее на место.

— У меня деловой звонок по городскому телефону.

— Вперед. — Кит беззаботно махнула рукой в сторону двери. — А я закончу распаковывать вещи.

Раф открыл дверь черного хода из кухни, в нее ворвался со счастливым лаем Ноузи и с размаху ударился в Кит передними лапами в знак приветствия. Девушка успокоила его несколькими ласковыми похлопываниями, а потом вместе с крутящимся под ногами псом отправилась в большую спальню, где начала перекладывать одежду в элегантный гардероб. Те несколько предметов мебели, которые принадлежали ей, были аккуратно расставлены в маленькой спальне. Она обнаружила, что грузчики перевезли даже содержимое кухонных ящиков и холодильника. Кит только успела налить себе содовой и накормить Ноузи печеньем, как раздался резкий стук в дверь. Открыв ее, она увидела перед собой одетого в хлопчатобумажный костюм Мэтта Бишопа, который нервно поправлял воротник рубашки.

— Привет, — сказала Кит и, улыбнувшись, пригласила, — входи и выпей чего-нибудь.

Мэтт кивнул головой.

— Я слышал, как дядя Раф говорит по телефону в большом доме. — Он беспрерывно потирал шею, проходя вслед за Кит в гостиную. — Вы ему сказали? — спросил он напряженным голосом.

— Что я должна была ему сказать? Что ты предложил мне переспать?

— Сколько мне это будет стоить?

— Отдашь первенца, — с сарказмом отреагировала Кит, подумав, насколько эти люди убеждены в том, что деньги решают все проблемы.

Он оторвался от пристального изучения своих ботинок и странно на нее посмотрел.

— Что вам нужно?

— Да ни черта мне не нужно, — ответила Кит сухо и снова уселась на узорчатую софу. — В конце концов, ты же просто пошутил. — Она внимательно наблюдала за его лицом и, когда увидела, что щеки его покрылись румянцем, вскрикнула, — о, не может быть! Ты действительно имел это в виду!

— Послушайте, — забормотал Мэтт, плюхаясь рядом с ней на софу, — я думал, что вы просто одна из тех проныр… Как только появилась статья о дяде Рафе в местном деловом журнале, женщины, имеющие свои интересы, заявляются к нему повсюду — на ранчо, в клуб, в офис.

Кит машинально потерла щеку. Теперь она поняла, почему Раф так скептически отнесся к тому, что она выдумала историю о нем, как о мифическом спутнике в круизе, без тайной цели.

— Я не читала эту статью, но я все понимаю. Похоже, Раф стал гвоздем сезона. — Она ласково улыбнулась. — Полагаю, ты хотел спугнуть меня?

— Честно говоря, я втайне надеялся, что вы клюнете на мое предложение, — неохотно признался Мэтт, отводя в сторону карие глаза.

— А, ну да, твоя теория относительно женщин старшего возраста! Но я думаю, у тебя нет недостатка в общении с девочками в колледже?

— В общем-то… да… Впрочем, у меня сейчас в некотором роде трудный период, и я предположил, что, может, у вас немного больше опыта и… — Он в отчаянии смолк.

Кит откашлялась, чувствуя, что краснеет так же, как ее собеседник.

— Несмотря на преклонный возраст, мне было очень нелегко поступиться правилами строгого патриархального воспитания. Так что, возможно, у тебя даже больше опыта, чем у меня.

— У меня вообще его нет, — застенчиво признался Мэтт.

«Значит, нас двое», — подумала Кит уныло. Она потянулась к нему и молча потрепала по плечу в знак понимания.

— Пусть тебя это не беспокоит. У тебя впереди вагон времени, чтобы научиться производить впечатление на девушек. — Она сделала большой глоток колы, с удовлетворением отмечая, что ее юный приятель успокоился. Она решила перевести разговор на другую тему.

— Я надеюсь, у тебя найдется лошадь, которая не испугается цвета моих волос и достаточно высока, чтобы мои ноги не волочились по земле?

— У нас целая конюшня! А вы хорошая наездница?

— Первое, что я сделала, приехав в Техас, это начала брать уроки верховой езды. Преподаватель заявил, что я прирожденная наездница! — похвасталась она Мэтту с пленительной улыбкой.

— Никогда не видел наездника с такими внешними данными, — вставил Раф, появляясь из кухонной двери, заставив и Кит, и Мэтта виновато подскочить.

— Я обхожусь тем, что у меня есть, — беспечно сообщила Кит, вглядываясь в непроницаемое лицо Рафа. Как долго он подслушивал их разговор?

Его небрежная манера поведения и добродушная улыбка вроде бы свидетельствовали, что бояться ей нечего.

— Я пришел сказать, что обед будет готов через час, и посмотреть, не нужно ли вам чего-нибудь.

Кит покачала головой.

— Ну, если в этом дело, — начала она весело, переводя взгляд на усмехающегося Мэтта и улыбаясь сама, — я думаю, что выставлю отсюда вас обоих, чтобы опробовать эту великолепную ванну.

Через час пятнадцать слегка утомленная Кит открыла на стук в дверь черного хода. Это был Раф, выглядевший необыкновенно привлекательно в слаксах и двубортном голубом блайзере, одетом поверх белой шелковой рубашки без ворота.

— Я вижу, как все представительницы прекрасного пола, вы имеете привычку опаздывать, — поддразнил он, небрежно прислонившись к дверной притолоке. — Хотя я должен признать, что ожидание того стоило, — добавил он, откровенно оценивая взглядом гибкие контуры ее тела, мягко очерченные желто-белым платьем с красной отделкой в китайском стиле, с рукавами фонариком.

Никогда еще Кит не получала столько комплиментов и не чувствовала себя желанной, как от одного этого взгляда. Разумеется, рассудок предупреждал, что Раф просто разыгрывает роль предупредительного жениха. Она приняла равнодушную позу с оттенком некоторой усталости, зачем-то взбила свои разделенные пробором рыжие волосы.

— Боюсь, моему опозданию способствовал этот мохнатый маленький помощник, — сказала она нежно, указывая на Ноузи. Пес сидел посреди комнаты, как-то по-особому наклонив голову, и его высунутый дрожащий розовый язык придавал уморительное выражение квадратной мордочке.

— Вы предупредили о его любознательности, но забыли сказать, что он еще и воришка.

— Что он стянул?

— Похоже, он неравнодушен к дамскому белью, а еще ему нравится обматываться колготками, — доложила она таким обвиняющим тоном, что хозяин набедокурившей собаки поперхнулся от смеха.

— Это только часть его обаяния, — усмехнулся Раф и, обвив рукой ее талию, повел на веранду большого дома.

Круглый стол был накрыт белоснежной полотняной скатертью, разложены салфетки, вышитые цветочными узорами, посередине стояла декоративная хрустальная ваза с плавающими в ней зажженными свечами и разноцветными лепестками магнолии. Тереза приготовила восхитительную запеканку из цыплят с рисом и миндалем. Во время обеда царила непринужденная атмосфера, и Кит понравилось, какой характер носили разговоры. Она смогла больше узнать о том, как разводят на ранчо лошадей, и сама живо обсуждала с Рафом и Мэттом последние новости.

Заручившись обещанием Кит совершить с ним раннюю утреннюю прогулку верхом. Мэтт после десерта извинился и исчез, Раф отправился приготовить пару послеобеденных коктейлей, а Кит прогулялась к бассейну полюбоваться поздним закатом. Она размышляла о том, что, проснувшись сегодня утром, она и представить себе не могла, что день закончится так далеко от ее квартирки на чердаке. Она попала, пусть ненадолго, в совершенно другой мир. На всем происходящем в течение этого дня лежал отпечаток нереальности. Однако реальностью был серебристый шнауцер, который во время обеда постоянно тыкался ей носом в ногу, выпрашивая лакомые кусочки, и теперь трусил рядом с ней.

Кит уселась в шезлонг и машинально почесывала Ноузи за ухом, когда вернулся Раф. Она взяла протянутый им бокал с бренди, вежливо поблагодарила и, поколебавшись, завела разговор на тему, которая, несомненно, вызывала у него отрицательную реакцию.

— Мне не хотелось бы портить такой замечательный вечер, — проговорила она медленно, но, увидев, как Раф нахмурился, заторопилась. — Просто… вы ведь не знаете, когда вернется Трейси, и наш спектакль может затянуться на неделю, а я… ну, просто я не привыкла сидеть без дела целый день. С шестнадцати лет я начала работать. Боюсь, жизнь в роскоши и безделье сведет меня с ума. Можете ли вы это понять? — Она умоляюще посмотрела на него своими большими голубыми глазами.

Он изучал ее милое лицо в сумеречном свете, и в какой-то момент было похоже, что он собирается что-то сказать. Потом он решительно встряхнул головой, будто приводя себя в чувство. Он отставил свой бокал, резко поднялся и встал перед ней, широко расставив ноги и засунув руки в карманы брюк.

— Что вы предлагаете?

Внезапно она почувствовала, что этот агрессивно настроенный мужчина уже все решил за нее.

— Позвольте мне вернуться на работу. Я…

— Нет, — отрезал он. — Я не дам вам ни одного шанса сбежать отсюда и бросить меня в самом щекотливом положении.

— Я уже говорила, что не сделаю этого, — с жаром заверила Кит, тоже отставляя свой бокал. Она вскочила и, упершись руками в бока, приняла вызывающую позу. Несмотря на ее высокие каблуки, Раф все же был выше на несколько дюймов.

— Если я буду сидеть здесь сиднем и поглощать стряпню Терезы, иногда искупавшись и проехавшись верхом, возвратясь домой в один прекрасный день, вы найдете толстое и тупое существо с мозолями на заднице от лошадиного седла! — воинственно выпалила она, для убедительности притопнув ногой.

Постепенно улыбка смягчила окаменевшие было черты лица Рафа.

— Ну хорошо, радость моя, а если я предложу вам поработать над одним небольшим проектом? — спросил он вкрадчиво.

— Каким еще проектом? — подозрительно поинтересовалась Кит, настороженная огоньками, зажегшимися в его глазах.

— Пойдемте со мной, моя дорогая, — протянул он, схватил ее за руку и почти потащил за собой в дом.

В конце концов Кит с трудом удалось вырваться из его тисков, когда он потянулся к выключателю, чтобы зажечь свет в своем рабочем кабинете. Толстый золотистый ковер, светлые шторы, небольшая коллекция вырезанных из дерева индейских безделушек, стеллажи с книгами вдоль стен и массивный дубовый письменный стол составляли обстановку этой комнаты.

Раф достал из верхнего ящика стола толстую папку из плотной бумаги и жестом подозвал Кит подойти поближе, чтобы ознакомиться с его таинственным проектом.

— С несколькими близкими друзьями мы разрабатываем одно весьма специфическое предложение. Оно касается создания в Сан-Антонио медицинского травматологического и ожогового центра, — с гордостью провозгласил он, протягивая ей небольшой эскиз, на котором была изображена будущая клиника. — Это частный проект, он никак не связан с моим бизнесом, хотя для его осуществления я привлек нескольких людей, занимающих ведущие посты в торговле земельными участками и строительстве.

— Чем я могу помочь? — спросила Кит.

— Моя секретарша занимается корреспонденцией и завалена работой в офисе выше головы, — пояснил Раф, развалясь в большом черном кресле. — Я бы хотел, чтобы вы вошли в курс проекта, посмотрели, как обстоят дела на этой стадии, и скоординировали все изменения, возникшие в последнее время. — Он сделал паузу, наблюдая, как она присаживается на край письменного стола и пролистывает толстую пачку бумаг. — Нужно подготовить массу писем. Нам понадобится смета поставок необходимых материалов и оборудования. Письма о возможных денежных пожертвованиях должны носить определенный личностный характер. Я уверен, что вы справитесь со всем этим.

Кит оторвала взгляд от папки и посмотрела на человека в кресле с откровенной симпатией.

— Я буду счастлива заняться этим, — ответила она без колебаний. — Обещаю сделать все, что в моих силах.

— Я в этом и не сомневался, — откликнулся он, улыбаясь. Внезапно он потянулся к ней и запечатлел на ее мягких губах крепкий поцелуй. — Только в знак скрепления нашей сделки.

4

Кит задохнулась от восхищения. Восходящее солнце окрашивало утренние облачка в серебристый цвет, а небо приобрело коралловый оттенок. Медленно пробуждающаяся природа превращала тусклый пейзаж в буйство красок.

Кит повернула сияющее лицо к Мэтту Бишопу.

— Просто чудесно! — счастливо рассмеялась она.

Внизу, в плодородной долине, расположилась приземистая гасиенда Моргана с крышей, покрытой красной черепицей, и протянувшимися по всему периметру балконами. Перед Кит раскинулись зеленые пастбища, на которых многочисленными белыми и коричневыми пятнами выделялись стада и табуны великолепных породистых лошадей, и от этой картины веяло каким-то первобытным покоем и умиротворенностью.

Мэтт привел ее на высокий, покрытый травой холм в миле от ранчо полюбоваться восходом солнца. По дороге он рассказывал о различных образчиках местной флоры и фауны, перемежая болтовню множеством вопросов.

Кит чувствовала, что ему необходимо общение с кем-то, не принадлежащим к его семейству. Она помнила свою беспокойную и неустроенную юность, что в большой степени объяснялось как раз недостатком людей, которым она могла бы полностью доверять и с которыми можно было поделиться своими мыслями, посоветоваться.

Она отвечала на все его вопросы прямо и искренне, не впадая в критический или назидательный тон. Между ними возникло и крепло дружеское расположение.

Зодиак, черный жеребец Рафа, нервно вскидывал массивную голову, выражая пофыркиванием свое неудовольствие по поводу долгого бездействия. Кит успокаивающе похлопала его по сильной лоснящейся шее, искоса бросив на Мэтта хитрый взгляд.

— Как ты думаешь, твой пятнистый соня может передвигаться побыстрее? — поинтересовалась она с притворно невинным выражением голубых глаз.

Мэтт широко ухмыльнулся.

— Держу пари, мы с Тором вас обставим, — заявил он самонадеянно. Надвинув жокейскую шапочку пониже на лоб и издав воинственный клич, он пришпорил своего серого в яблоках жеребца.

Громовой топот потряс землю; лошади неслись, сминая на своем пути растительность, заставляя степных грызунов стремительно спасаться бегством и прятаться по своим норкам.

Низко пригнувшись к шее сильного вороного жеребца, как бы слившись с ним, Кит переживала необыкновенный прилив энергии и свободы, Словно электрические разряды пронзали все ее существо; черная грива коня и медно-рыжие волосы девушки развевались на ветру, будто двухцветное знамя.

Домчавшись до конюшен, оба всадника сбавили темп, и Мэтт, смеясь, признал победу Кит. Девушка увидела высокую фигуру Рафа, распахнувшего для них ворота загона. Когда утром он не присоединился к ним, Кит почувствовала разочарование, но тут же сурово упрекнула себя за это.

— Мне редко встречались такие прирожденные наездники, — услышала она слова Мэтта, обращенные к дяде.

— Одно из ее многочисленных достоинств, на которые я сразу обратил внимание, — шутливо отозвался Раф.

Кит спешилась ловким движением и повела Зодиака в загон, чувствуя, как пылают ее щеки под неотрывным взглядом хозяина ранчо. Он выглядел еще привлекательнее, чем обычно. Линии его сильного мускулистого тела подчеркивал безупречного покроя деловой костюм бежевого цвета. Чувствуя неловкость из-за своего взъерошенного вида и помятой одежды, Кит нервным движением попыталась пригладить растрепанные волосы и слабо улыбнулась.

Она не могла даже представить, насколько привлекательно выглядела: высокая, ладно сложенная, в облегающих джинсах и спортивной клетчатой рубашке, глаза светятся азартом скачки, ярко-рыжие волосы сверкают на солнце.

Зодиак пофыркивал и шумно вздыхал за ее спиной, пока наконец не уткнулся мордой в шею девушки. Она неохотно отдала поводья Мэтту, похлопав лошадь по спине на прощанье.

— Похоже, у вас появился очередной обожатель, — лениво заметил Раф, явно забавляясь.

— Скорее всего, это просто запах отвара из овсяных хлопьев, которым я мыла голову, — ответила Кит, избегая смотреть на красивого мужчину, стоящего рядом с ней.

— Не верь ей, — вмешался Мэтт, — она великолепно умеет обращаться с лошадьми. Ей даже удалось уговорить Зодиака поесть из ее рук, — добавил он, уводя взмыленных лошадей, чтобы охладить их пыл после быстрой скачки.

— Я был не совсем прав, — согласился Раф, — похоже, вы приобрели не одного, а двух поклонников. — Как бы невзначай он положил свою сильную мускулистую руку ей на плечо.

Кит поежилась, стараясь освободиться.

— Просто во время прогулки у нас было время, чтобы лучше познакомиться друг с другом. — Она украдкой взглянула на Рафа. — А вот вы, думаю, привыкли встречать восход солнца в постели, — предположила она небрежно.

Он медленно водил большим пальцем по своим темным усам.

— Вообще-то, я предпочел бы присоединиться к вам, — ответил он, наблюдая, как Кит старается подстроиться к его неторопливым широким шагам, — но сегодня ночью столько мыслей крутилось у меня в голове, что я просто проспал.

Кит подняла брови. Значит, он провел бессонную ночь, возможно, его планы изменились. Она остановилась и повернулась к нему, решив воспользоваться вдруг приоткрывшейся, как ей показалось, лазейкой.

— Послушайте, если вы хотите отказаться от маскарада и раз и навсегда покончить с этим, только скажите! Я могу собрать свои вещи и убраться отсюда быстрее, чем через час, а к завтрашнему дню меня уже и в городе не будет. — Она глубоко вздохнула и посмотрела ему прямо в глаза. — У нас даже есть подходящие свидетели. — Она кивнула в сторону троих мужчин, разгружавших мешки с провизией около амбара. — Мы можем разыграть сцену. Закричите на меня, ударьте, потом скажите, что еще легко отделались от такой оборванки и…

Губы Рафа жестко и повелительно зажали ей рот, отчего у нее перехватило дыхание, а слова застряли в горле.

— Вам нужно было сделать вовсе не это, — запротестовала она, пытаясь вырваться, упираясь ладонями в его широкую грудь.

Он негромко хмыкнул и, приподняв ей подбородок, пытливо заглянул в лицо.

— Так было надежнее, чем дожидаться, пока вы выговоритесь. — Постепенно его добродушная усмешка сменилась гримасой раздражения. — С чего вы решили, что я вообще могу вас ударить? И мне не нравится, что вы называете себя оборванкой. Похоже, вы обладаете досадной привычкой унижать саму себя при каждом удобном случае.

— Это выработано годами интернатской жизни, — холодно ответила Кит, опустив глаза и занявшись изучением узора на его шелковом золотисто-бежевом галстуке. — Я не питаю никаких иллюзий на свой счет. Я не принадлежу к числу женщин, коллекционирующих комплименты и любовников; я знала только четкую и беспрекословную дисциплину.

— И поэтому вы спрятались под колпаком, свято уверовав в то, что вас никто не любит и вы никому не нужны.

Она снова попыталась ослабить его цепкие объятия, беспомощно тряхнув головой. Слова Рафа будто стегали по оголенным нервам. Но жизнь научила Кит держать себя в руках.

— Думаю, я могла бы пойти другим путем, стремясь без разбору завоевывать внимание разных мужчин и в качестве вознаграждения получать не только их любовь, но и деньги.

— Но вы этим путем не пошли, — подчеркнул Раф, прищурившись.

— Продажные женщины, похожие на амазонок, находятся в невыгодном положении, — печально вздохнула она. — Ведь вы, мужчины, хотите всегда и во всем ощущать свое превосходство.

— Вы великий философ, не так ли, Кит?

— Ну, — протянула она противным голоском, затягивая потуже безупречно завязанный узел на его галстуке, — разве я здесь не для того, чтобы помочь вам обуздать характер Трейси Шипли?

Раф схватил ее пальцы и крепко прижал к груди, нахмурившись.

— Вы думаете, что так хорошо меня знаете? — Его слова звучали, как предупреждение, однако смешливые искорки в глазах смягчали каменное выражение лица, а ямочки на щеках стали глубже. — Для этого как раз и существует помолвка, Кит. Чтобы лучше узнать друг друга. — По контрасту с ее язвительными колкостями его голос звучал почти приторно. — Будет настоящим наслаждением приручить вас. Ведь пансионы не слишком преуспели в исправлении вашего буйного характера.

Кит наконец высвободила свои руки, и ее глаза сверкнули ледяной угрозой.

— Вы не сможете меня объездить, как одну из своих скаковых лошадей. Я уже предупреждала вас об этом.

— Ну, может, я смогу хотя бы слегка обуздать вас, — парировал он, кладя руку ей на затылок. Раф даже вздрогнул, ощутив, какой жар исходит от ее непокрытой головы.

— Вам следовало бы надеть шляпу, — попенял он. Наклонившись, Раф схватил ее за щиколотку и, приподняв ногу, обследовал ее, как если бы она была кобылой, которую нужно подковать.

— Где ваши сапоги для верховой езды?

— У меня их нет, — беззаботно ответила Кит, ставя ногу в замшевой туфле на землю. — Индейцы всю жизнь скачут на лошадях в мокасинах.

Раф скрипнул зубами.

— Вы рискуете получить солнечный удар, — предупредил он, скользнув рукой вдоль спины Кит, ведя ее к гаражам.

— Рано утром солнце не такое уж жаркое, а весь день я буду работать в доме, — напомнила она.

— Я оставил для вас в кабинете некоторые пометки, а также имена и номера телефонов всех, с кем вам придется контактировать. Я сообщу всем участникам, что вы будете координатором проекта, и попрошу прислать подробные отчеты о ходе работ.

— Прекрасно. — Кит с интересом осмотрела небольшой автопарк.

«Мерседесы» и «порше» были помечены табличками с порядковыми номерами, тут же находились два пикапа, почтовый фургон и джип.

— Вы случайно не являетесь еще и владельцем агентства по продаже автомобилей? — поинтересовалась она ангельским голоском.

— Не-а, — сказал Раф и ухмыльнулся, — всего лишь страховой компании.

— Какой у вас широкий круг деятельности! — сухо заметила Кит, наблюдая, как он усаживается в приземистую спортивную машину. В его движениях была грация, неожиданная для мужчины его комплекции.

— Кит! — Он позвал ее так тихо, что ей пришлось наклониться и приблизить лицо к открытому окошку автомобиля. — Раз уж вы были так внимательны и заметили, что у вас есть зрители, — произнес Раф, взяв ее лицо в свои ладони, — будет весьма уместно поцеловать невесту на прощание.

От прикосновения его твердых губ у нее перехватило дыхание, теплая волна прокатилась по спине, и она чуть не потеряла равновесие. Взмахнув ресницами, она уставилась прямо в его горящие карие глаза, не в силах отвести от них взгляд. Наконец она отпрянула назад с пылающими щеками, и виновато в этом было вовсе не жаркое солнце.

Продолжая вызывающе смотреть на девушку, Раф включил зажигание.

— Я позвоню позже, — произнес он с широкой улыбкой и тронулся с места.

Кит с трудом перевела дух. Было совершенно ясно, что он возбуждает все ее существо с невероятной легкостью. Такого с ней никогда не случалось. Ей необходимо принять решительные меры, чтобы научиться контролировать свои эмоции. Может, повторять про себя таблицу умножения…

Кит привела в порядок домик для гостей, приняла душ и переоделась в коричневые хлопчатобумажные слаксы и рыжеватую ситцевую кофточку без рукавов. Она намеревалась выпить на скорую руку чашечку кофе, но Тереза не выпустила ее из кухни, окрашенной в теплые желто-зеленые тона, до тех пор, пока не накормила завтраком, которого могло бы хватить на четверых.

Застонав, девушка закрыла рукой тарелку, энергично протестуя против третьей порции оладий и второй яичницы. Она приняла твердое решение ограничить свое питание, если не хочет, чтобы ее фигура стала в конце концов квадратной.

После второй чашки кофе Тереза неохотно согласилась на умеренные завтраки и ленчи и на то, чтобы называть Кит просто по имени, отбросив обращение «сеньорита». В свою очередь, Кит обещала отдавать должное обедам. Она удивилась, узнав о желании Рафа, чтобы она принимала участие в составлении меню на целую неделю. Кит всегда хотелось развить свои кулинарные способности, и поэтому она скромно поинтересовалась, не будет ли возражать Тереза против ее помощи при приготовлении обедов. За это она была вознаграждена одобрительной улыбкой домоправительницы.

Ровно в девять утра Кит удобно устроилась в кабинете хозяина ранчо и с жаром принялась за новое для себя дело. Несколько часов она провела, знакомясь с материалами и систематизируя их, попутно составляя картотеку. Заявки на строительство по предложенному архитектурному проекту представлялись различными фирмами, но предпочтение было отдано «Стэнфорд Девелопмент Корпорейшн». Отправной точкой в осуществлении проекта реабилитационного центра должно было послужить приобретение земли. Судя по имеющимся записям, оформление нужных документов планировалось завершить в течение двух недель.

Большой участок свободной земли, в одном из лучших районов Сан-Антонио, пожертвовал некий К. К. Виттиер. Хотя лично с ним Кит никогда не встречалась, она была знакома с его помощницей, Филлис Вогель. Они вместе работали в общественном комитете клуба секретарей-референтов. Кит знала от Фил, что ее босс отличается эксцентричностью и свой офис посещает нечасто. Он сколотил состояние на золотодобыче еще в двадцатые годы и по-прежнему получает истинное удовольствие от общения с природой, занимаясь рыбной ловлей, археологическими изысканиями, изучением флоры и фауны.

Затем Кит принялась за составление писем компаниям, занимающимся поставкой медицинского оборудования и медикаментов, чтобы получить от них предполагаемые сметы по оснащению клиники по последнему слову науки и техники. Она набрасывала второй вариант письма, когда в дверь кабинета просунул голову Мэтт, приглашая ее на ленч.

— Я еще не успела переварить завтрак, — вздохнула Кит жалобно, выключая электрическую пишущую машинку и разминая уставшие пальцы. — А чем это ты занимался все утро? — поинтересовалась она, указывая на его влажную от пота и грязную одежду.

— Чистил лошадей, которых мы продали. Их сегодня должны отправить, — просто объяснил Мэтт. — А вы, я смотрю, уже погрузились в работу.

— Это очень интересно, — призналась Кит, вытягиваясь в рабочем кресле, обитом дорогой коричневой кожей. — Я составляю кое-какие письма-заявки по поводу медицинского оборудования.

— Я подумывал съездить попозже в город, может, даже постричься, — сообщил Мэтт нерешительно. — Что вы на это скажете?

— О твоей поездке в город или о стрижке? — поддразнила его Кит, забавляясь его задумчивым видом.

— Да ладно, Кит! — Он проскользнул в комнату и уселся в кресло. По дому разнесся мелодичный звонок у входной двери. — Это, наверно, почта. Дядя Раф просил вас просмотреть письма, а он потом вам позвонит.

Кит задумчиво прикусила губу. Похоже, ей придется вникать в дела Рафа Моргана гораздо глубже, чем она предполагала. Но, откровенно говоря, ей это нравилось. Правда, это многое осложнит, когда роль невесты будет сыграна и придет время уезжать. Что ж, мужественно решила она, почему бы не извлечь пользу из пребывания в непривычном для нее семейном кругу! Это внесет разнообразие в ее жизнь и оставит приятные воспоминания.

— Вообще-то я не предполагал, что вопрос о стрижке наведет на такие глубокие размышления, — нарушил ход ее мыслей насмешливый голос Мэтта.

Из холла донесся нарастающий гул возбужденных голосов. Кит и Мэтт немедленно откликнулись на взволнованный зов Терезы. Войдя в холл, они увидели маленькую домоправительницу, прижимающую к груди толстую кипу почтовых конвертов, у ног которой лежало множество свертков. Пять больших пакетов прибыли из пошивочного ателье Каттера Билла, а на двенадцати девственно белых коробках красовались этикетки шикарной дизайнерской мастерской «Элегант Рэгз».

— Что это такое? — изумился Мэтт, принимая из рук Терезы перевязанную стопку корреспонденции и с любопытством взирая на все остальное.

— Все прибыло одновременно, — всплеснула руками Тереза, явно не привыкшая к таким событиям. — Агенты по доставке сказали, что все это для вас, Кит, — пояснила она, вопросительно глядя на рыжеволосую гостью.

— Для меня? — Кит озадаченно наморщила лоб. — Но я ничего не заказывала. Я могу позволить себе лишь поглазеть на витрины этих магазинов.

Мэтт открыл самую большую коробку, присвистнул и протянул девушке кожаный коричневый сапог с тупым носком и высокой шнуровкой. Из круглой коробки он достал и передал Кит черную глянцевую шапочку для верховой езды.

Ее лицо окаменело, а на щеке задергался мускул. Она медленно открывала коробки одну за другой, вспоминая насмешливое замечание Рафа, что она не пожалеет о том, что согласилась на затеянный им маскарад. Она вынимала платья, блузки, юбки, джинсы… Каждая вещь отличалась элегантностью и изысканным вкусом. Заглянув в самую маленькую из белых коробок, Кит шумно выдохнула и захлопнула крышку.

Она глубоко дышала, стараясь взять себя в руки. Ну и нахал же этот человек!

При звуке телефонного звонка глаза Кит сузились, превратившись в две льдинки.

— Я подойду, — объявила она, и ее грозная интонация заставила Терезу, машинально двинувшуюся к аппарату, застыть на месте. Кит сгребла в охапку почту, положенную Мэттом на столик в холле, и ринулась в кабинет. Набрав в грудь побольше воздуха, она вцепилась в золоченую трубку телефона.

— О, это приятный сюрприз, — звучал голос Рафа, низкий и хрипловатый. — Как дела?

Кит подняла глаза и увидела Мэтта и Терезу, стоящих в дверном проеме. Теперь, оказавшись перед зрителями, ей ничего не оставалось, как разыграть роль невесты. Призвав на помощь все свои силы, она изобразила на лице сладкую улыбку и села в кресло за письменным столом.

— Все просто замечательно, — проворковала она медоточивым голосом.

— Гм… Вы похожи на кошку, которая только что съела канарейку, — протянул он лениво. — Чем вы занимались сегодня утром?

«Я успела не так много, как вы», — подумала Кит мрачно.

— Вообще-то, — промурлыкала она, изучая узорчатые разводы на потолке, — все утро я работала над проектом клиники. Когда вы вернетесь домой, я покажу вам несколько писем.

— Слушайте, вам вовсе не обязательно сидеть за письменным столом по восемь часов кряду, — быстро сказал Раф. — Искупайтесь в бассейне или еще раз прогуляйтесь верхом на Зодиаке. — Он помедлил, а затем вкрадчиво продолжил: — Впрочем, вам не стоит долго находиться на солнце с непокрытой головой.

Кит про себя усмехнулась, тихонько барабаня пальцами по столу.

— Не волнуйтесь за меня, — ответила она непринужденно, — я прекрасно себя чувствую.

Раф откашлялся.

— Сегодня утром не поступало ничего интересного? — спросил он небрежно.

— Вы имеете в виду почту? — отреагировала она с нарочитым непониманием. Она развязала тесемку, стягивавшую пачку корреспонденции, и бегло ее просмотрела. — Пришло шесть журналов, телефонный счет и три конверта с надписью «Владельцу».

— И это все?

Кит улыбнулась, уловив странную интонацию в его вопросе.

— А вы чего-то еще ждали? — невинно поинтересовалась она, озорно подмигнув Мэтту и ободряюще улыбнувшись Терезе.

— Нет. — Раф тяжело вздохнул. — Кит, боюсь, я не вернусь к обеду. У меня деловая встреча, намеченная еще месяц назад, и я не могу отменить ее.

— Все в порядке. — У нее мгновенно заработала фантазия, и на лице появилась слабая усмешка. — А когда вы предполагаете вернуться? — вежливо спросила она.

— Это может быть довольно поздно. Вы меня дождетесь? — Хрипловатый тембр его голоса взволновал ее. Она беспокойно заерзала в кресле.

— Уверена, что мы увидимся вечером, — ответила она спокойно, перед тем как положить трубку на рычаг.

Закусив губу, Кит презрительно уставилась на умолкнувший аппарат, темп выстукиваемой пальцами дроби учащался одновременно с биением сердца от переполнявшей ее ярости.

Мэтт, проскользнувший за стол, попытался заглянуть в небольшую белую подарочную коробку, но получил легкий шлепок по руке. Кит торжествующе посмотрела на него и улыбнулась, но эта улыбка никак не вязалась с холодком, промелькнувшим в ее глазах.

— Возьми часть коробок, Мэтью, — жестко скомандовала она. — Тереза, займитесь, пожалуйста, ленчем.

— Вы хотите перенести все это в ваш коттедж? — спросил Мэтт, идя вслед за Кит через холл.

Она покачала головой.

— Нет, в спальню хозяина, — отрезала Кит. — Они присланы на имя мистера Р. Моргана, вот мистер Р. Морган и найдет вещи в своей комнате.

— Но… но, сеньорита Кит, — забормотала Тереза, нервно сжав руки, — агенты по доставке ведь сказали, что это для вас.

— Но я не заказывала эти вещи, Тереза, — вздохнула Кит. — Не волнуйтесь. У Рафа не возникнет никаких сомнений по поводу того, кто распорядился его покупками.

Тереза проследовала на кухню, шепча по-испански что-то, как показалось Кит, похожее на молитву.

Кит улыбнулась Мэтту и начала складывать на его вытянутые руки белые коробки. Затем они вместе поднялись по устланной ковром лестнице в спальню хозяина ранчо.

— Вам помочь? — спросил Мэтт, осторожно положив свою ношу на кровать королевских размеров, застланную покрывалом шоколадного цвета.

Кит отрицательно покачала головой.

— Чего не знаешь, за то не отвечаешь, — многозначительно изрек Мэтт.

Она с упреком посмотрела на него и, потрепав длинную прядь выгоревших волос, спросила:

— Ты, кажется, собирался постричься?

Мэтт рассмеялся и направился к двери.

— Я догадываюсь, что вы задумали, и уверен: сегодня вечером мы услышим разъяренные крики дяди Рафа.

Он с восхищением махнул ей на прощание рукой и, насвистывая, спустился с лестницы.

Кит стояла в центре огромной спальни, любуясь великолепной резной мебелью в стиле позднего Ренессанса. Отделка комнаты была выдержана в таких же теплых золотисто-кремовых тонах, что и все остальные помещения в доме. В спальне свободно размещались прекрасные обитые сатином стулья, так и располагающие к приятной беседе, книжный стеллаж во всю стену, письменный стол и небольшой бар. За шторами, от которых веяло сладострастием, находилась ниша, в глубине которой стояла кровать. Справа от нее находилась самая великолепная из всех, которые доводилось видеть Кит, и то только на рекламных проспектах, ванная комната. Хрустальный канделябр мерцал над глубокой ванной, напоминающей скорее небольшой бассейн. Тут же размещалась сауна и душевая. Все приспособления были изготовлены из хрусталя, золота, итальянского мрамора.

Ноги Кит по щиколотку утопали в пушистом ковре, пока она пересекала спальню в поисках гардеробной. И наконец нашла — за раздвижными дверями в противоположном от ванной углу комнаты. Помещение явно предназначалось для двоих, и Раф предусмотрительно оставил одну половину совершенно пустой.

Через час у Кит ломило спину и ныли пальцы рук от тяжести металлических вешалок с одеждой, а она раздумывала, стоит ли таких усилий ее затея. Она выпрямилась, отступила на шаг, чтобы полюбоваться своей работой. Женские наряды во всей красе были развешаны в состоянии полной боевой готовности в гардеробе, еще совсем недавно бывшем сугубо мужским.

Кит подошла к кровати и открыла последнюю небольшую коробочку. Среди огромного количества покупок эта вещь более всего ставила ее в тупик. Отложив в сторону перевязывавшую коробку ленту, Кит достала зеленовато-голубую сорочку, отороченную кружевами, с глубоким вырезом и атласной вставкой, откровенно сексуальную. Она еще могла понять покупку принадлежностей для верховой езды и вечерних туалетов, но только не это. Она с силой скомкала холодными пальцами шелковистую ткань. Если Раф Морган хотел таким образом дать ей понять, исполнения каких обязанностей ждет от нее, то он жестоко просчитался.

Да, у нее вздорный характер и множество недостатков, но она не способна падать так низко, чтобы стать проституткой, как какая-нибудь… Кит резко тряхнула головой и вернулась в гардеробную.

Сапоги для верховой езды стояли на полу, шапочка лежала на верхней полке. Девушка повесила претенциозную ночную рубашку в самом центре, чтобы она сразу бросилась в глаза. Задвинув створки, Кит прикрепила к лакированной поверхности аккуратно написанную от руки записку. Она ни секунды не сомневалась, что разъяренный рык Рафа Моргана будет слышен даже в домике для гостей.

— Время может лететь незаметно, когда веселишься, — внушала Кит Ноузи, — но минуты кажутся часами, когда ждешь, что на твою голову падет топор палача!

Серебристый шнауцер, обессиленный попытками вырваться из рук Кит, наконец сдался и позволил ей полить себя спрэем против блох и хорошенько расчесать. После этой процедуры он вскочил, отряхнулся и чихнул. Кит рассмеялась и похлопала по софе рукой, приглашая пса сесть рядом. Тот не заставил просить себя дважды.

Вторую половину дня Кит провела, перепечатывая окончательные варианты писем-заявок в адрес шести компаний, поставляющих медицинское оборудование, а еще помогла Терезе составить недельное меню. Мэтт вернулся из города не только постриженный, но и одетый во все новое.

Кит мужественно вытерпела его подтрунивания за обедом, с аппетитом поглощая великолепно приготовленную телятину. Последовавшие за трапезой четыре партии игры «в слова» она с треском проиграла, поскольку мысли ее целиком и полностью были заняты Рафом, да к тому же она напряженно прислушивалась, не раздастся ли шум мотора его «порше».

Шел одиннадцатый час вечера, когда Кит отложила детектив Агаты Кристи, нимало не заботясь, отыщет мисс Марпл убийцу или нет. Ожидание всегда действует на нервы. Одно за другим приходили на память воспоминания юности, когда она представала пред очами воспитателей и учителей для покаяния в разного рода проступках.

Решив, что чашка чая поможет ей расслабиться, Кит встала с дивана, кутаясь в толстый махровый халат белого цвета. Налив в небольшой чайник воды, она поставила его на двухкомфорочную газовую плитку и с нетерпением стала ждать, пока он закипит.

Вне всякого сомнения, деловой ужин не мог длиться так долго. Кит нетерпеливо вылила тепловатую воду в кружку. Конечно, печально размышляла она, Раф мог встретиться с кем-нибудь после ужина. С какой-нибудь элегантной женщиной, соблазнительной и чувственной, которой прекрасно подошла бы та прозрачная ночная рубашка, висящая сейчас в его гардеробной. Он вообще мог не приехать сегодня ночевать!

Кит забралась на софу, поджала под себя ноги и понемножку отхлебывала теплый напиток. В домике горел лишь ночник, под потолком тихо жужжал вентилятор. Кит пренебрегла кондиционером, предпочтя открыть настежь все окна.

Допив чай, Кит положила голову на плюшевую диванную подушку, нежно поглаживая мохнатые уши Ноузи. Полусонная собака вытянула все четыре лапы и удовлетворенно вздохнула. Теплое питье, легкий ветерок и кружение лопастей вентилятора оказали на Кит успокаивающее действие, и она задремала.

Громкий окрик Рафа заставил Кит и Ноузи одновременно соскочить с дивана. Девушка прижала руку к груди, пытаясь успокоить бешеное биение сердца, и почувствовала ком в горле.

Снова прогремело ее имя. Внезапно она поняла, что надо что-то делать. Ноги сами вынесли ее из дома через черный ход прямо к бассейну. Она спряталась за одной из кабинок для переодевания, проклиная полную луну, ярко освещавшую двор.

— Кит!

Она выглянула из своего убежища и увидела Рафа, чья фигура четко вырисовывалась в дверном проеме коттеджа. Рубашка на нем была расстегнута и не заправлена в брюки. Ноузи, играя, трепал ее за развевающиеся края. В лунном свете черты лица Рафа выглядели особенно резкими и суровыми.

— Иди и отыщи ее, мальчик, — приказал он возбужденному псу.

Кит застонала. Про собаку-то она и забыла. Услышав цоканье ее когтей по цементному настилу, она осмотрелась вокруг и, обнаружив под рукой металлическую пепельницу, швырнула ее в сторону, и пес, и его хозяин повернулись в направлении произведенного падением пепельницы шума.

Кит потихоньку обошла кабинку и оказалась за спиной Рафа, остановившегося на краю бассейна, бормоча под нос проклятия в ее адрес.

— Фу, что за выражения! — упрекнула она его вслух, обнаруживая таким образом свое присутствие.

Резко повернувшись, Раф был уже готов схватить свою жертву, но препятствием явилось алюминиевое весло, почти упиравшееся ему в грудь, которое успела подобрать Кит.

Он скрестил на груди руки и глубоко вздохнул.

— Что, черт побери, на вас нашло? — Его резкий голос прозвучал в ночной тишине, будто удар хлыста…

Блестящие, широко открытые глаза смотрели на него с абсолютно невинным выражением.

— Ничего особенного.

— Тогда не будете ли вы столь любезны объяснить, зачем вы перевернули мою гардеробную?

— Чтобы найти место для новых нарядов, — ответила она с очаровательным нахальством.

— Вы прекрасно знали, что эти наряды предназначались для вас, — рявкнул Раф, в бешенстве раздувая ноздри.

— О, нет. Я выучила одну вещь. Подарки обязывают. — Ее голос звучал твердо и ясно. — Когда я уеду отсюда, Раф Морган, я должна быть уверена, что ничего не осталась вам должна!

Его глаза угрожающе сузились, губы скривились. Он опустил руки и сделал шаг вперед, но резкий толчок в грудь остановил его.

— А кто научил вас писать такие омерзительные издевательские записки? — презрительно осведомился он.

— Только не обвиняйте меня в оскорблении ваших чувств! — предупредила она, гневно сверкая глазами и напрягаясь каждым мускулом своего тела. — Вы просто нахал! Это я оскорблена, особенно той нелепой сорочкой! — выпалила она.

Раф машинально потер щеку.

— Вообще-то она напомнила мне вас, — хмыкнул он без тени раскаяния, явно забавляясь происходящим.

— Меня? — Кит даже поперхнулась от возмущения. — Эта маленькая, пошлая, прозрачная штучка? — Она с иронией подняла брови, уверенная, что никак не соответствует подобным эпитетам.

Раф рассмеялся.

— Да, говорят, остроумие — особый дар. Похоже, вы самая одаренная особа, какую я когда-либо встречал. — Он одарил ее одной из своих самых неотразимых улыбок. — Ну же, Кит, пойдемте, заберите свою одежду. Вы можете ею пользоваться. Вам необходим костюм для верховой езды.

— Мне от вас ничего не нужно, — холодно парировала она. — Я прекрасно обойдусь без посторонней помощи.

— Вот то-то и оно, черт побери! Зачем «обходиться», не лучше ли наслаждаться жизнью!

— Если вы думаете, что для этого необходима красивая и дорогая одежда, Раф Морган, тогда… тогда… — Ее глаза озорно сверкнули, а губы растянулись в улыбке, — тогда вы просто несете вздор! — и Кит изо всех сил так толкнула остолбеневшего Рафа веслом, что тот с шумом плюхнулся в воду.

Кит отбросила весло в сторону и принялась хохотать, отталкивая ногой заливающегося лаем, скачущего вокруг нее Ноузи. Но смех ее быстро прервался, поскольку Раф не показывался на поверхности.

Она судорожно сглотнула и встала на колени, вглядываясь в темную воду бассейна.

— Раф? Раф! — Она напряженно пыталась высчитать, как долго он находится под водой. Если он вздумал пошутить, она его просто убьет! А если это не шутка? Если он ударился обо что-нибудь головой? А вдруг он не умеет плавать? Мысли роем проносились у нее в голове.

Нервно закусив губу, она посмотрела на небо, мысленно молясь, чтобы облако, почти совсем закрывшее луну, наконец рассеялось. В панике она не вспомнила, что вокруг бассейна можно было включать искусственное освещение.

— Раф! — взывала она в темноту, низко склонившись над водой.

Две мокрые руки вдруг появились на поверхности и схватили ее за запястья. От неожиданности Кит потеряла равновесие и кувыркнулась вниз. Через мгновение те же руки вытолкнули ее на поверхность. Отплевываясь и жадно хватая ртом воздух, Кит оказалась прижатой к широкой груди Рафа.

Заливистый лай Ноузи, уверенного в том, что они затеяли какую-то новую игру, разносился по округе, он барахтался рядом с ними, обдавая каскадом брызг. Кит отбросила мокрые пряди волос с лица и, переводя взгляд с беснующегося пса на его хозяина, чувствовала, что не может больше сдерживать смех. И она наконец расхохоталась. Напряжение спало, Кит будто ожила, согрелась и приободрилась.

— Вы меня напугали, — укорила она Рафа. — Я думала, вы утонули. — Она шаловливо брызнула в него водой.

— Это пошло вам на пользу, — непринужденно ответил Раф, поддерживая ее за талию. — Вы самая упрямая, неуправляемая, своенравная, твердолобая…

— Но остроумная, — насмешливо перебила она, упираясь руками в его грудь, покрытую влажными жесткими темными волосками.

— Очень остроумная, — пробормотал он хрипло, ямочки на щеках углубились, глаза пытались поймать ее взгляд.

Кит хотела выскользнуть из его объятий и выбраться из бассейна, но волнующая близость его крепкого тела, почти слившегося с ее собственным, ослабляла ее сопротивление. Безотчетно она подалась вперед, ее полные груди мягко прижались к его широкой груди. Голубые глаза были прикованы к карим. Раф склонился к ее лицу и жадно раздвинул полуоткрытые губы Кит своими, пробуя, изучая, наслаждаясь сладкой влажностью ее рта со всепоглощающей страстью.

Намокший халат Кит уже не выполнял свои защитные функции под натиском ласкающих рук Рафа. Он гладил уже обнаженное тело. Она застонала, чувствуя, как твердеет и поднимается ее грудь под умелыми прикосновениями его пальцев. Его нога скользнула между ее бедер, заставив отчетливо понять, что растущее внутри нее томление означает, что она желает его так же, как он ее.

Это было опасное удовольствие. От возбуждающей искусности его прикосновений огонь струился по ее жилам. Впервые в жизни она по-настоящему чувствовала себя женщиной, и женщиной желанной.

Ее тело инстинктивно стремилось навстречу наслаждению.

— Ты мурлыкаешь, как котенок, — прошептал он, щекоча усами ее ухо. Его слова рассеяли магию происходящего. Мускулы Кит напряглись. В голове зазвучал трезвый и ясный голос рассудка: Раф просто использует ее. Новый сексуальный опыт для разнообразия. В конце концов, она просто некий заменитель настоящей любви, что-то вроде запасного варианта.

Смущенная и расстроенная, она высвободилась из его объятий. В три взмаха рук она добралась до края бассейна и выбралась наверх. Раф медленно повернулся в ее сторону, удивленно покачав головой. Он помог продолжающей резвиться в воде собаке доплыть до лесенки и вылезти на поверхность. Затем придвинулся к девушке.

— Кит? — произнес он полувопросительно. Взяв ее за подбородок своими длинными пальцами, он повернул к себе опущенную голову.

— Я просто слишком далеко зашла, играя роль вашей любящей невесты, — ответила она холодно.

Он приподнял бровь, изучая ее бесстрастное лицо, освещенное лунным светом.

— Что ж, это просто прекрасно, — медленно произнес Раф. — Вы знаете такую пословицу: «У ночи тысяча глаз»?

Кит утвердительно кивнула, озадаченно наморщив лоб.

— Я просто хотел, чтобы все, кто наблюдал за нами, убедились, что мы помирились. — И он одарил ее очередной неотразимой улыбкой.

Губы Кит дрогнули в кривой недоверчивой усмешке. Она выжала свои мокрые волосы.

— Что прикажешь делать с твоими новыми нарядами? — спросил Раф, откровенно любуясь четко обрисованными изгибами ее тела, которые подчеркивал мокрый халат.

— Вы действительно хотите это знать? — живо поинтересовалась она. Поймав его взгляд, Кит судорожно вздохнула и переменила позу.

Раф ухмыльнулся, наслаждаясь ее смущением.

— Ты примешь костюм для верховой езды?

Она отрицательно покачала головой.

— Черт побери, Кит, тебе же нужны и сапоги, и шапочка! — взорвался он, не в силах больше сдерживаться. Тяжело дыша, он снял насквозь промокшие ботинки, поставил их на бортик бассейна. — Я могу запретить тебе совершать прогулки верхом, — предупредил он с угрозой. Стянув с себя мокрую рубашку, он отвернулся и швырнул ее на скамейку.

Кит поперхнулась очередной колкостью, которой хотела уязвить его. Ее глаза были прикованы к спине Рафа, покрытой сетью застарелых шрамов.

— Раф? — прошептала она. Машинально она шагнула к нему и легонько прикоснулась пальцами к ужасным следам от ожогов.

— Небольшой прощальный сувенир из Вьетконга, — спокойно ответил он, прекрасно понимая, почему ее лицо так изменилось. — Тебе неприятно?

Кит сглотнула и покачала головой.

— Вам, наверно, было смертельно больно, — выдохнула она, и слезы блеснули в ее глазах.

— Мне говорили, что я орал, как ненормальный, пока был без сознания, — признался он бодро.

Она закрыла глаза и поежилась.

— Простите.

Это единственное, что она могла сказать, но поняла, как неестественно и глупо это прозвучало. Разве можно просить прощения за войну?

Кит открыла глаза, почувствовав на своем лице его ладони.

— Иногда невидимые шрамы болят сильнее.

Его слова удивили девушку. Ей показалось, что он тянется к ней. Выражение его глаз было серьезным и в то же время ласковым и зовущим. Кит почувствовала, как внутренне съеживается и отступает. Позволить себе открыться перед другим человеком так же страшно, как заглянуть в собственную душу. Она отстранилась от него и вскочила на ноги.

— Я куплю шапочку для верховой езды. Оставьте мне счет на письменном столе.

Она не откликнулась на его молчаливый призыв. Вместо этого она повернулась и поспешила скрыться в коттедже, заперев за собой дверь.

5

Кит почувствовала во рту какую-то горечь и мрачно посмотрела на бледно-розовый конверт, доставленный с утренней почтой. Нью-йоркский штемпель, изящный женский почерк и запах духов «Джой», ценой в сто долларов за унцию, не оставляли сомнений в том, кто его отправитель. Трейси Шипли понадобилось меньше недели, чтобы принять вызов в борьбе за Рафа Моргана.

В течение этого времени Кит удалось немного расслабиться, несмотря на то, что она все глубже увязала в семейных обстоятельствах Рафа. Сам он был вызван по делам на нефтяные месторождения около Дель Рио, и благодаря этому напряжение, сковывавшее Кит, несколько ослабло. Тем не менее Раф оставил ранчо на нее и Мэтта, передав ей также все полномочия по проекту медицинского центра. Морган весьма искусно втянул ее в разборку всех его личных счетов и ведение бухгалтерии на ранчо, заявив, что он отчаянно ненавидит бумажную канитель и ему необычайно повезло с невестой, которая отлично в этом разбирается.

Кит намеренно не отреагировала на провокационный оттенок данного заявления, однако согласилась взять на себя обязанности счетовода. Дальнейшая разработка проекта клиники приостановилась до улаживания земельных проблем, поэтому Кит была рада чем-то заняться.

Тереза обучала ее рецептам приготовления новых блюд и разным кулинарным премудростям. Вечерами они с Мэттом играли в карты или в слова и болтали. Кит заметила в нем неуловимые, на первый взгляд, перемены. Грубоватый, неряшливый, вечно бунтующий против чего-то подросток исчезал, ему на смену появлялся здравомыслящий, обладающий чувством ответственности юноша, уже начавший готовиться к занятиям в колледже.

Телефонный звонок заставил Кит вернуться к будничным обязанностям. Услышав голос Рафа, она удивилась.

— Как дела на буровых вышках? — поинтересовалась она вежливо, ничем не выдав волнения, охватившего ее при одном звуке его низкого голоса.

— Я закончил их сегодня рано утром и сейчас уже нахожусь в своем офисе, — так же вежливо сообщил он. — А как у вас дела?

— Просто великолепно. Мэтт занимается только что поступившими новыми заказами. Вчера он перегнал небольшое стадо брауншвейгских коров на верхний выгон. Еще у нас прошел дождь, осадков выпало на одну десятую дюйма, а температура снизилась до девяносто восьми градусов по Фаренгейту. — Кит широко улыбнулась. — Кроме того, вам пришел счет на поставку фуража, который по величине может соперничать с национальным долгом страны.

Раф рассмеялся низким хрипловатым смехом, заставившим ее неловко заерзать.

— Что-нибудь еще? — не получив ответа, Раф нетерпеливо спросил: — Кит, вы слышите меня?

Она откашлялась и распрямила плечи. В конце концов, разве не для этого она находится здесь?

— Ваша рыбка клюнула.

— Прошу прощения…

— Сегодня пришло письмо из Нью-Йорка, с запахом, я хотела сказать, ароматом, который не оставляет сомнений в том, что его отправила Трейси Шипли, — отрапортовала она сладким голосом.

— Понятно. — Раф помолчал. — Ладно, вскройте его и давайте посмотрим, чего она хочет, — коротко приказал он.

— Она хочет вас, — мрачно ответила Кит. — И так как письмо, скорее всего, сугубо личное, я думаю…

— С каких это пор у меня есть от вас секреты? — перебил он мягко, — вскройте конверт, Кит.

С большой неохотой она вынула из конверта два листка бумаги. «Мой самый дорогой»… — Кит поморщилась.

— Раф, — взмолилась она, — я действительно считаю, что вам следует…

— Хватит упрямиться, Кит, — резко оборвал он. — Читайте это чертово письмо. Меня не так-то легко вогнать в краску.

— Прекрасно, прекрасно, — рявкнула она, воинственно вздернув подбородок и снова беря в руки розоватые листки. — Пожалуй, я буду читать его нараспев, с южным акцентом, чтобы смысл был для вас доходчивей. — Проигнорировав его грозное хмыканье, она внутренне собралась и начала читать медоточивым голосом, растягивая слова: — «Мой самый дорогой, я и представить себе не могла, что наша ссора так на тебя подействует, пока не услышала о твоей скоропалительной помолвке. Должно быть, ты так сильно страдал, что решил поскорее утешиться.

Я была шокирована, узнав, что это наша служащая. А когда Мэрибет рассказала, что она — полная противоположность тому типу девушки, который соответствовал бы тебе, я пришла к выводу, что твоя помолвка — просто какое-то недоразумение временного характера и ты во всем разберешься, как только узнаешь, что из себя представляет мисс Форрестер». — Кит похолодела и окаменела одновременно. Она нервно облизнула пересохшие губы и продолжила чтение уже безучастным, потерявшим всякое выражение голосом: «Мы считаем, что наш долг открыть тебе глаза. Даже наш отец крайне удивлен, а уж представляем, каким шоком это будет для твоей мамы. Вся ее семейка — это отбросы общества».

Кит замолчала и закрыла глаза. Ей не хотелось читать дальше, она и так все знала про свою жизнь. Сочащееся ядом перо Трейси Шипли не могло добавить ничего нового к фактам, о которых лучше забыть навсегда.

Кит снова взглянула на письмо. «Отбросы общества». Она и сама раньше в мыслях произносила эти слова. Но, употребленные посторонним, они, будто острая рыбья кость, застряли у нее в горле.

Она не ответила на звучащий в трубке все громче и настойчивее голос Рафа. Она просто положила ее на рычаг.

Кит сидела, уставившись на листки бумаги, испытывая презрение к женщине, исписавшей их своим ровным почерком. Ее переполнял гнев и возмущение. Прошлое — как липучка, от него невозможно избавиться. Оно постоянно врывается в настоящее и разрушает будущее. Жестокая правда ее жизни всегда будет преследовать ее. Годами она сочиняла небылицы о своих родителях и о своем детстве и сама начала верить в них. Но убежать от правды невозможно. Прямо как от пресловутого неразменного пятака. Трясущимися пальцами она зарылась в копну своих медно-рыжих волос.

Трейси Шипли написала правду. Должно быть, она очень любит Рафа. Когда любишь кого-то, хочешь для него самого лучшего. Просторная комната вдруг начала стремительно уменьшаться в размерах, и вдруг стены обрушились на Кит, она почувствовала, что задыхается. Все ее тело взывало к действию, к тому, чтобы дать выход переполняющему каждую клеточку беспокойству и напряжению. Кит вскочила с кресла, потревожив спящего Ноузи, и кинулась к выходу. В дверях она налетела на Мэтта, но, спеша убежать, бесцеремонно оттолкнула его с дороги. Чтобы не слышать звонок телефона, яростный лай собаки, стенания Мэтта, она на бегу изо всех сил зажала уши ладонями.

Через пятнадцать минут после сумасшедшей скачки под палящим солнцем и Зодиак, и Кит были буквально взмылены. Девушка ослабила поводья и пустила фыркающего жеребца в аллюр, позволив ему самому выбирать дорогу по каменистому руслу пересохшего ручья к небольшому оазису, образованному несколькими деревьями.

Кит спешилась и присела на большой валун, опустив голову на сцепленные руки. Она внимательно наблюдала за безостановочной деятельностью семейства муравьев, реконструирующих свой осевший муравейник. Кит грустно подумала, что они, определенно, лучше приспособлены к жизни, чем люди. Каждый муравьишка безропотно выполнял возложенную на него задачу с упорством Атланта. Все они существуют и трудятся единым коллективом: охотятся, добывают пищу, охраняют свое жилище, заботятся о потомстве. Насекомые, низшая форма жизни, наслаждаются тем, чего у нее никогда не было — домом!

В слепой ярости Кит растоптала ногой остатки муравейника. Она каталась по земле, покрытой пучками высохшей травы и усыпанной мелкой галькой, как бы стремясь избавиться от переполнявшей ее враждебности к этому миру, годами накапливавшейся, но подавляемой.

— Чем это вы занимаетесь? — раздался рядом с ней ошеломленный голос, заставивший ее резко обернуться. Это был Мэтт на своем пятнистом жеребце, с перекинутым через седло скулящим Ноузи.

— Тебе что, никогда не приходилось видеть нервного припадка? — спросила Кит холодно. Она потрясла головой. Силы внезапно оставили ее. Она потянулась и взяла на руки рвущегося к ней пса, наблюдая, как Мэтт привязывает своего Тора к тому же дереву, к которому был привязан и Зодиак.

— А что ты тут делаешь? — поинтересовалась она, устало усевшись на плоский валун.

— Вы устроили истерику, дядя Раф устроил истерику, даже эта негодная собака устроила истерику, — разозлился Мэтт, как бы не желая отставать от всех остальных. Но внезапно он замолчал и сочувственно уставился на сгорбленную фигурку своими карими глазами.

— Я прочитал чертово письмо. Не знаю, почему вы так расстроились из-за всего этого вранья. Она просто ревнует. Раф…

— Это не вранье. — Кит произнесла каждое слово медленно и четко. Она опустила Ноузи на землю и повернулась к Мэтту, глядя на него голубыми глазами спокойно и прямо. — Каждая фраза в письме Трейси — правда.

— Подождите-ка минутку. Вы не можете… Я имею в виду… Я не… — забормотал он недоверчиво, смутившись.

Кит легонько массировала виски, чтобы снять напряжение. Она посмотрела на Мэтта, глубоко вздохнула и приглашающе похлопала по камню рядом с собой.

— Нет большего заблуждения, чем то, что юность — счастливейшая пора жизни. Моя юность была адом кромешным. Ты часами жаловался на то, что семья все время держит тебя под контролем, не дает тебе самостоятельности. Твои родители хотят знать, чем ты занимаешься, с кем ты общаешься. Они требуют, чтобы ты поступал в колледж. Они держат тебя под постоянным наблюдением.

Так вот, Мэтт Бишоп, это и есть любовь. Твои родители любят тебя и заботятся о тебе. Они произвели тебя на свет и стремятся подготовить тебя к дальнейшей жизни так, чтобы ты наверняка мог справиться с любыми превратностями судьбы. — Кит потрепала юношу по руке и поднялась. Уставившись на каменистую площадку с выбивающимися кое-где клочками травы, она собралась с силами, чтобы рассказать правду о себе.

— Мои родители были алкоголиками. Они жили в иллюзорном, наполненном удовольствием мире, до тех пор пока не родилась я. Ребенок — значит обязанности, а ни один из них не хотел брать их на себя. Они спихнули меня бабушке, которая тоже не пришла от этого в восторг. Ей никогда не нравился мой отец, и эту нелюбовь она перенесла на меня.

Дети ведь не идиоты, Мэтт, а я, к своему несчастью, слишком хорошо соображала… хорошо для того, чтобы понять ее отношение к себе. Поскольку со мной обращались, как с существом низшего сорта, я и начала вести себя соответственно. Я была своенравна и непослушна, поэтому, как только появлялась возможность, бабушка переводила меня из одной приходской школы в другую, надеясь, что страх перед Господом Богом наставит меня на путь истинный. Но этого не происходило. О мою задницу ломалось еще больше линеек, меня еще чаще запирали в темных комнатах… — Она помотала головой, не отрывая взгляда от каменной россыпи под ногами. — После смерти бабушки, я вернулась домой. Домой? — Слово застряло у нее в горле. — Дом должен быть полон любви и тепла. А я возвратилась в скособоченное, кое-как сколоченное строение, в котором все было пропитано ненавистью. — Она глубоко вздохнула. — Мои родители постоянно дрались, а мое присутствие только все усугубляло. Потом соседи вызывали полицию, отца или мать, а то и обоих арестовывали, а меня на время отправляли в какое-нибудь заведение для трудных подростков. Я именно такой и была.

Лицо Кит скривилось в гримасе самоуничижения.

— Я была в полном смятении. Физически, умственно, эмоционально. Переполнена злостью и ненавистью. Я вполне могла пристраститься к наркотикам или удариться в бега и стать бродяжкой или даже воровкой. Но этого не случилось. Я была выносливой, упрямой и легко приспосабливающейся к обстановке. Я работала кулаками, как борец, заковывая свои чувства в непробиваемую броню. Я сочиняла разные истории и убедила саму себя, что, как в сказке о Золушке, когда-нибудь появится моя добрая крестная и заберет меня с собой. Я до сих пор жду этого чуда.

Кит наклонилась к земле и перекатывала пальцами небольшой камушек. У него была такая гладкая поверхность, ведь сама природа веками полировала его, отшелушивая все лишнее. Как было бы чудесно, если бы человеческая память обладала такой же способностью отбрасывать все ненужное!

— Мне было столько лет, сколько тебе сейчас, когда отец ушел из дома. Позже нам сообщили, что он погиб в автокатастрофе: вел машину в пьяном виде. Я продолжала жить с матерью. Мне так долго вдалбливали в голову Пятую заповедь, что я действительно верила: наши отношения могут наладиться, мама еще может полюбить меня, свою дочь. Но она так и не смогла. Она старела и все чаще впадала в депрессию. Она начала водить в дом мужчин. — Кит откашлялась. — По-моему, она думала, что это поднимет ее жизненный тонус. Ее арестовали за проституцию. — Она облизала пересохшие губы, заставляя себя продолжить.

— Я старалась реже бывать дома, реже попадаться на ее пути. Но иногда… ну… ты слышишь что-то, это остается при тебе… в общем, с эмоциональной точки зрения, я была надломлена, заторможена. Так или иначе, однажды утром по небрежности она запила таблетки джином — вместо завтрака — и… — Кит заговорила еще тише. — Мне понадобились годы, чтобы прийти в себя после всего этого, достичь такого состояния, чтобы хоть чуть-чуть нравиться самой себе. Я была так взволнована переездом в Техас, на Запад, началом новой жизни, знакомством с новыми людьми, возможностью отвечать только за собственные поступки.

Ее взгляд упал на все еще зажатый в руке камушек. Она отбросила его в сторону, проследив, как он исчез из виду. Как это было легко. И насколько труднее скинуть с себя груз прошлого! Кит поежилась, словно ледяная рука самой судьбы коснулась ее плеча. Она не имела права общаться с этими людьми, жить в их мире роскоши, пожинать плоды, выросшие на древе ее очередной лжи. Теперь маскарад окончен. Раф почувствует радость от того, с какой легкостью их помолвка будет расторгнута. Трейси Шипли вернется и займет подобающее ей положение.

Кит рискнула посмотреть на Мэтта. Он просто сидел, не двигаясь, уставившись на свои стиснутые руки. Он хранил молчание так долго, что она была уверена, что потеряла и его уважение тоже. Она подошла поближе и встала прямо перед ним.

— Мэтт, давай возвращаться на ранчо. Я хочу собрать свои вещи и уехать. Я…

— Вы знаете, — он резко вскинул голову и взглянул на нее подозрительно влажными темными глазами, — для человека, которого я считаю сильной и цельной личностью, вы временами можете быть неподражаемой бестолочью. — Он встал и, положив ей руки на плечи, успокаивающе сжал их. — Вам нечего стыдиться. Вы были жертвой. А в Трейси Шипли столько же прелести, сколько, скажем, в столовой ложке или касторке. Все ее жизненные интересы ограничиваются банковским счетом, генеалогическим древом и маркой фирмы, джинсы которой она носит.

Кит улыбнулась и ласково поправила упавшую ему на глаза прядь выгоревших волос.

— Я буду скучать по тебе.

— Скучать по мне? — повторил он с удивлением. — Вы никуда не уедете, а я пробуду здесь еще целый месяц. Слушайте, вы ведь не знаете, что говорил дядя Раф по телефону. Он был взбешен, но не из-за вас.

Кит отвернулась. Что она могла сказать в ответ? Что помолвка с Рафом — это просто заговор с целью заставить Трейси ревновать?

— Я все знаю о Рафе и Трейси, — медленно проговорила она, сосредоточив свой взгляд на Ноузи, рьяно раскапывающем норку какого-то степного зверька. — Она любит его и хочет ему только счастья. Я не принесу ему этого счастья.

Мэтт выглядел смущенным.

— Я не знаю точно, что хочет Трейси, но я не могу поверить, что вы собираетесь сдаться без боя.

— Боя? — Она посмотрела на него и рассмеялась. — Что же, мне развязать очередную Троянскую войну? В данном случае все зависит от Рафа.

Мэтт грустно усмехнулся.

— Ну, тогда пусть он и решает.

Он провел рукой по ее плечам.

— Давайте возвращаться, здесь жарко, как в аду, у вас лицо начинает конкурировать по цвету с волосами.

Они вместе пошли к своим лошадям. Кит взобралась на Зодиака, а Ноузи бесновался внизу, стараясь привлечь ее внимание к своей особе.

— Дай мне его, Мэтт, — сказала она, успокаивая встревоженного и переступающего с ноги на ногу жеребца легким похлопыванием по холке.

— Не знаю, Кит, — юноша с сомнением покрутил головой. — Зодиак более темпераментный и норовистый, чем Тор. И потом, он не привык к собакам.

— Все будет хорошо, — заверила она и, свесившись и подхватив извивающегося пса, пристроила его на луке седла. В одной руке она держала поводья, а другой придерживала Ноузи. Легонько тронув Зодиака пятками по бокам, она направила его в обратный путь.

Шнауцер с интересом всматривался вниз. Заметив своими зоркими настороженными карими глазами быстро движущуюся юркую ящерку, он издал оглушительный рык, царапая задними лапами кожаное стремя. Зодиак встал на дыбы, в тревоге рассекая передними копытами воздух. Кит изо всех сил старалась успокоить и лошадь, и собаку.

Внезапно огромный жеребец рванулся в сторону, а Ноузи вывернулся из-под руки Кит, и, спрыгнув, кинулся за своей добычей. Ноги Кит, обутые в сандалии, выскользнули из стремян и сильно ударили по ребрам Зодиака. Напуганный, он стремительным галопом помчался вперед. От рывка Кит, с намотанными на запястье поводьями, вылетела из седла и обнаружила, что жеребец тащит ее за собой по земле.

Прошло несколько секунд, прежде чем она смогла высвободиться и всей тяжестью рухнуть навзничь.

Какое-то время она лежала, не двигаясь, уставившись во внезапно помутневшее знойное небо. Сердце билось о ребра, словно хотело выпрыгнуть из груди, дышать было трудно и больно.

Искаженное ужасом лицо Мэтта постепенно вырисовалось перед ее глазами.

— Боже мой, Кит! Вы могли разбиться насмерть!

Помогая ей сесть и дрожащими пальцами стирая грязь с ее щеки, он то благодарил Господа, то посылал проклятья неизвестно кому.

— Я пока еще не рассыпалась на кусочки. — Она закашлялась, стараясь не обращать внимание на глухой шум в ушах. Медленно пошевелившись, Кит пыталась определить, в каком она состоянии. Ноги были в порядке, боль в горле проходила, и в голове начинало проясняться. Она попробовала согнуть руки и тут же громко вскрикнула, почувствовав, как миллион булавок вонзился ей в спину и плечи.

Мэтт, осмотрев ее, содрогнулся.

— Ваша блузка разорвана в клочья на спине!

— Черт с ней, с блузкой, — ответила, застыв в неудобном положении, Кит, — что со спиной?

Мэтт осторожно оборвал лохмотья тонкой материи, закусив губу, смахнул землю и песок с ободранной, кровоточащей кожи.

— Думаю, выглядит хуже, чем есть на самом деле. Несколько поверхностных царапин, не очень глубоких. Но они должны быть чертовски болезненны, и вам придется сделать укол против столбняка.

Она с облегчением вздохнула.

— С уколом все в порядке. Я уже делала прививку несколько месяцев назад, когда ехала на велосипеде, а на меня налетел парень на скейте.

Она с трудом поднялась, опираясь на руку Мэтта.

— Поехали на ранчо. Думаю, помокнув часика два в ванной и продезинфицировав порезы, я буду как новенькая.

Она отказалась от предложения Мэтта надеть его рубашку. Медленно и осторожно она приблизилась к Зодиаку и печально посмотрела на седло, которое, казалось, находилось так высоко над землей.

— Как Гималаи, — усмехнулась она, с благодарностью принимая помощь юноши, чтобы взобраться на вороного.

Ноузи скулил и ползал по земле на животе.

— Следовало бы дать ему добираться до дому на своих четырех, — заметил Мэтт, неприветливо наблюдая за ним. Потом все-таки наклонился и, подхватив пса, перекинул его через седло своего Тора.

Возвращение на ранчо обернулось для Кит настоящей пыткой. Каждый мускул, каждый сустав ее тела, казалось, кричал от боли. Спина стала липкой и мокрой от пота и крови, а безжалостно палящее солнце превращало ее непокрытую голову в гудящий котел.

Она буквально рухнула Мэтту на руки, когда он помогал ей спешиться.

— Я приму гору аспирина, выпью галлон холодной воды и тихо отлежусь в ванной, — простонала она, когда Мэтт вел ее к коттеджу.

— Вы уверены, что не нужно вызвать доктора? — настаивал он, глядя на ее обожженную солнцем кровоточащую спину.

— Уверена. Как только я смою всю эту кровь и грязь и намажусь антисептической мазью, все будет хорошо. — Кит криво улыбнулась ему, прежде чем скрыться в ванной комнате.

Она высыпала в ванну полкоробки минеральных солей, которую нашла в кухонном шкафу, и наполнила ее водой, настолько горячей, насколько можно было терпеть. Содрать с себя разорванную блузку оказалось делом весьма болезненным, а уж расстегивая лифчик, она и вообще до крови закусила губу.

Сняв с себя грязные джинсы, Кит оглядела себя в зеркале. На ногах и ягодицах уже начали расцветать зеленые и багровые синяки. На спине от плеч до пояса ободранная кожа покрылась коркой грязи и крови.

Кит включила устройство для подачи циркулирующего потока воды и по подбородок погрузилась в наполненную ванну. Облегченно вздохнув, она закрыла глаза и отдалась на волю успокаивающих струек, омывающих ее разбитое тело.

6

Невозможно было ошибиться в том, кому принадлежали уверенные шаги по кафельному полу ванной, и Кит открыла глаза, как по команде. Перед ней с мрачным лицом стоял Раф Морган. Инстинктивно она постаралась опуститься поглубже в струящуюся пенистую воду.

— Что вам нужно? — раздраженно спросила она, глядя на высокого властного мужчину, одетого в джинсы и рубашку из грубой бумажной ткани, возвышавшегося над ней.

— Я пришел оценить нанесенный ущерб.

— С этим практически все в порядке.

Раф присел на корточки и заглянул ей в глаза.

— Сядьте и позвольте осмотреть вашу спину.

— Я могу сама о себе позаботиться, — упрямо возразила она, прижимаясь к эмалированному днищу ванны. — Все не так уж плохо.

— Мэтт сказал мне обратное, — с нажимом заметил Раф, иронически приподняв бровь. — Оставьте свои манеры благопристойной старой девы. У вас нет ничего такого, чего я бы не видел раньше.

— Любезны, как всегда, не так ли? — улыбнулась Кит противной деланной улыбкой. — У меня нет ни потребности, ни желания принимать вашу помощь. — Она произнесла каждое слово ясно и твердо, с каменным выражением лица.

Раф улыбнулся и медленно закатал рукава своей голубой рубашки.

— С каким удовольствием я присоединюсь к вам, моя радость.

— Мне бы не хотелось, чтобы вы промокли и намочили свои золотые часы, — быстро предупредила она, перемещаясь в дальний угол большой ванны.

— Ничего страшного. Они водонепроницаемы.

— Раф! — в панике воскликнула Кит, когда он провел сильными пальцами по ее влажным плечам. Она поспешно уперлась ладонью ему в грудь, надеясь остановить его. — Если вы оставите меня на несколько минут, я буду счастлива вылезти и вытереться, чтобы вы имели возможность поиграть в доктора, — предложила она спокойным тоном.

Он посмотрел на ее непроницаемое лицо долгим взглядом, поднялся и направился к двери.

— Чтобы показать свою щедрость, я даю вам пять минут.

Длительное пребывание в циркулирующем потоке воды оказало целительное воздействие на ее тело, а также сняло головную боль. Царапины на спине отмокли и уже не так тянули кожу, и она могла двигать руками и плечами. Из банного полотенца аметистового цвета она соорудила нечто вроде юбки, обернув его вокруг тонкой талии и для верности скрепив концы большой английской булавкой. Второе полотенце она зажала подмышками, прикрыв грудь и оставив открытой спину. Ей не хотелось выслушивать еще одну лекцию о чопорности ее поведения, но она не могла игнорировать тот факт, что непосредственная близость Рафа Моргана заставляла учащенно биться ее сердце.

Держа свое слово, не потрудившись даже постучать, Раф рывком открыл дверь, держа в руке аптечку первой помощи. Встретившись с ним взглядом, Кит нервно заморгала.

— Все действительно не так уж серьезно, — заверила она его, присаживаясь на краешек мягкого цветного стула, стоящего перед большим зеркалом.

На его щеке задергался мускул, глаза сердито сверкнули, когда он осматривал спину девушки.

— Прекратите притворяться, что вам не больно! — резко бросил Раф. Он бережно обработал содранные участки бывшей до этого атласной кожи. Наблюдая за неподвижным лицом Кит, отражавшимся в зеркале, он не заметил, чтобы у нее напряглась хоть одна мышца или дернулся нерв.

— Это говорит мне о многом, — вздохнул он тяжело.

Кит сглотнула, почувствовав, как он смазывает ей спину антисептиком.

— Почему вы приехали домой? — нерешительно поинтересовалась она, перебирая бахрому полотенца.

— Я беспокоился, как бы вы не приняли необдуманного решения и не уехали.

— В перечне моих преступлений не числится кража автомобилей. — Она немного помолчала, покусывая губу с внутренней стороны. — А вы… вы прочитали письмо Трейси до конца?

— У меня не было необходимости читать его. Я и так все знал, — ответил он спокойно, продолжая обрабатывать ей спину перекисью водорода.

— Вы… знали? — выпалила она, поймав его взгляд в зеркале.

Голос Рафа был жестким, а руки — нежными.

— Да. Я все знал. А чего вы ожидали? — спросил он резко. — Мне звонят и поздравляют с помолвкой. С женщиной, о существовании которой я и не подозревал. Моим первым желанием было узнать, в какую грязную игру меня пытаются втянуть. И поверьте, то, что я выяснил о вас, не прибавило оптимизма. — Он закрыл банку с мазью и оглядел свою работу. — Когда я встретил вас у Шипли и увидел, что вы удивлены моим существованием еще больше, чем я — вашим, то понял, что вы не можете быть замешаны ни в каком шантаже.

Он скрестил руки на груди и отклонился назад.

— Я предоставил вам несколько возможностей рассказать мне все откровенно. Но нет! Я получал какие-то обрывочные сведения. Какую-то полуправду, вранье по мелочам… Я узнал вашу историю от Мэтта. С ним вы говорили, но меня в свой мир не пускали. Вы все держали в себе, притворяясь, что не ощущаете ни боли, ни удовольствия. — Раф услышал, как она судорожно вздохнула, и усмехнулся. — Ну, давайте, выскажите все, что думаете. Говорите, а то ведь вы взорветесь!

— Я думаю, — выпалила Кит резко, — что вы можете удалиться, Раф Морган!

— Ну вот, хорошая девочка уже почти в норме, — рассмеялся он, потрепав ее по плечу. — После того, как немного вздремнете, вы снова станете очаровательны и будете сегодня прекрасной хозяйкой на нашем званом вечере.

— Хозяйкой! Званый вечер! — в ярости вскричала Кит. Она стремительно вскочила со стула и уставилась на Рафа, лицо которого выражало вялое любопытство. — Вы сошли с ума. Я сегодня же уезжаю из этого сумасшедшего дома! — заявила она, с вызовом вздернув подбородок.

— Черта с два вы уедете.

— Черта с два я не уеду! — с жаром выговорила она, стуча кулачком по его широкой груди. Она и не заметила, как полотенце соскользнуло с ее плеч и она оказалась перед Рафом обнаженной до пояса. — Все складывается удачно для нас обоих. Трейси готова упасть в ваши объятия. Я могу уехать и продолжать жить своей жизнью. Весь этот проклятый маскарад подошел к быстрому и безболезненному концу.

Глаза Рафа сузились в горящие щелочки. Схватив ее за руки повыше локтей, он с силой притянул ее к себе.

— Я уже говорил вам, что принимаю удар на себя. А сегодня вечером вы будете любящей, внимательной невестой, с которой все жаждут познакомиться. Я не стыжусь вас.

Кит часто замигала и уставилась на него в полном смятении. Он улыбнулся и, взяв в ладони ее лицо, приблизил к себе ее дрожащие губы.

От его прикосновения ее захлестнула обжигающая волна сладкой дрожи. Она прильнула к нему, наслаждаясь близостью его сильного тела. Он целовал ее веки, прямой носик, упрямый подбородок, пульсирующую жилку на нежной шее.

Мысли Кит кружились в хороводе неопределенных желаний. С тихим вздохом она откинула голову назад, и ее медные волосы рассыпались мягким водопадом по его рукам. Пальцы Кит легонько гладили его небритую щеку.

Она смущенно посмотрела в его полузакрытые глаза. Как ей хочется целиком подчиниться его воле! Совершенно ясно, что их тянет друг к другу. Она теряет почву под ногами. Он не любит ее. Она не любит его?!

Обычное влечение могло нарушить реальный ход событий.

Раф внимательно наблюдал за ней, чувствуя, как нарастает напряжение в до этого податливом теле. Пальцами он провел по ее шее вниз, затем дотронулся до чувствительных сосков. Он медленно улыбнулся.

— С такими волосами и телом вы вполне могли бы позировать Гогену.

Гоген, художник, рисовавший обнаженных дикарей! Кит непроизвольно залилась краской. Она высвободилась из его объятий и быстро прикрылась упавшим полотенцем.

— В какое время я должна быть готова к приему гостей? — холодно поинтересовалась она.

— Я зайду за вами в семь часов, — сообщил Раф. Он широко улыбнулся, но она сердито повернулась к нему спиной, вздохнув с облегчением только после того, как за ним закрылась дверь.

Кит критически оглядела себя в зеркале. Искусно наложенный грим скрыл синяк на щеке, еще одна принятая ванна с циркулирующей водой принесла временное облегчение ноющим мышцам, а выбранное ею вечернее платье, похоже, прекрасно подходило для выполнения обязанностей хозяйки и невесты.

Она купила это платье в испанском стиле, насыщенного голубовато-зеленоватого оттенка, в магазинчике на борту «Конкистадора». Открытые плечи, кружевной воротник, юбка с оборками, красиво вышитая окантовка создавали некий ореол романтичности, а прохладный газовый материал на спине позволял воздуху овевать и подсушивать полученные царапины. Кит с королевским достоинством приняла комплименты Рафа, но отказалась от его предложения смазать ссадины какой-то специальной обезболивающей мазью.

— Сколько ожидается гостей? — спросила Кит, когда они пересекли внутренний дворик, направляясь к большому дому.

— Три пары, — сообщил Раф, легонько приобняв ее за обнаженные плечи. — С двумя вы знакомы. — Видя ее озадаченное лицо, он усмехнулся и ответил на молчаливый вопрос девушки. — Тэд Вэйл, юрист, занимающийся вопросами, связанными с клиникой, он приедет со своей невестой, Джинни Прайс. Джим Стэнфорд с женой Гретхен. И Джон Демарест с женой Джоан. Джон — врач, его имя числится в списке консультантов по поставкам медицинского оборудования.

— А Шипли будут? — нерешительно полюбопытствовала Кит, ожидая, пока Раф открывал дверь черного входа в усадьбу.

Он взял ее за подбородок своими длинными пальцами и посмотрел ей прямо в глаза.

— Нет. Приедут друзья, а Шипли — деловой партнер.

Кит не успела ничего ответить, так как Мэтт и Тереза набросились на нее, спеша выразить заботу и внимание. Она внезапно смутилась от такого бурного проявления искренней симпатии и почувствовала облегчение, услышав звонок у парадного входа.

Весь день она готовилась к встрече с гостями Рафа. Она твердо решила не обращать внимание на лицемерные многозначительные улыбки и любопытные взгляды. Однако Кит вскоре забыла о своих опасениях, ощущая дружелюбие и теплоту, и вспомнила, что на языке индейцев слово «друг» переводится как «Техас».

Тэд Вэйл обладал острым взглядом, присущим людям его профессии. Он был низеньким и толстым, но очень разговорчивым и подвижным. Его невеста, миниатюрная брюнетка с большими карими глазами, преподавала рисование в местной начальной школе.

Демарестам было лет по сорок пять. Джон — худой и угловатый мужчина с седыми волосами и блестящими карими глазами, а его жена Джоан — стройная блондинка, мать троих сыновей.

Из всех гостей Кит была мгновенно очарована Стэнфордами. Гретхен, с ее пропорциями амазонки, не уступала Кит в остроумии. А Джим походил на огромного добродушного медведя. Его громкий смех раскатами разносился по всему дому.

За аперитивом они беседовали в основном о предстоящем строительстве медицинского центра. За обедом, когда были поданы толстые бифштексы из первосортной техасской говядины со всевозможными приправами, начался оживленный разговор о текущих событиях в мире и в стране, продолжавшийся до конца вечера.

Кит опасалась, что ее будут с пристрастием разглядывать, оценивать, но неудобство она испытывала лишь от ноющих ушибов и ссадин. Кожа на спине подсохла и стянулась в местах царапин, поэтому даже при малейшем движении Кит ощущала боль, и это несколько испортило общее впечатление от вечера, который удался на славу.

Прощаясь с гостями, девушка оказалась в железных объятиях Джима Стэнфорда, который искренне поздравил ее и поблагодарил за гостеприимство. У нее даже потемнело в глазах, когда при этом будто миллион острых иголок вонзился в ее тело.

Когда он наконец выпустил ее, она буквально упала в предупредительные руки Рафа.

— Я сейчас упаду в обморок, — прошептала Кит, чувствуя странную слабость в коленях.

— Не упадете, — возразил он, поддерживая ее. Они стояли у выхода, и их фигуры освещались в дверном проеме, пока отъезжали машины гостей.

— Ну а теперь, может, вы позволите намазать вас моей мазью? — спросил Раф мягко, разглаживая пальцами ее искривленное от боли лицо.

— Я бы предпочла тихо умереть где-нибудь в темном уголке, — слабо выдохнула Кит. Она была слишком обессилена, чтобы вырываться из тепла и покоя его рук. Молча она позволила ему провести ее через гостиную, остановившись лишь перед лестницей, ведущей на второй этаж.

С тоской посмотрев на полированные перила и четырнадцать ступенек, покрытых ковром, она устало поинтересовалась:

— А не могло бы ваше чудодейственное средство спуститься сюда само? — И, широко зевая, прикрыла рот рукой.

Две сильные руки подхватили ее и подняли в воздух, прижав к мускулистой груди. Она повернула голову и удивленно посмотрела в смеющиеся карие глаза.

— Верный способ заработать грыжу, — мрачно предупредила она, автоматически обнимая Рафа за шею.

— Вы будете первой, кто распишется на моем бандаже, — пообещал он, широко улыбаясь, без видимых усилий неся ее по лестнице.

— Так все-таки, что это за волшебное лекарство? — с любопытством спросила Кит, после того как была усажена на край его огромной кровати.

— Вообще-то мы готовим его для лошадей. Оно творит чудеса при растяжении связок и порезах, — поддразнил он ее, исчезая в ванной комнате. Вернувшись, он принес две банки: одну — наполненную какой-то прозрачной жидкостью, а другую — густым желтым кремом.

— Если вам нужна помощь, чтобы снять с себя очаровательный наряд, скажите лишь слово, — лениво пригрозил Раф.

— Конечно, конечно, — пробормотала Кит, расстегивая на груди пуговицы. Газовая материя прилипла к открытым ссадинам, и Раф немедленно пришел на помощь, с неожиданной ловкостью отлепив ее от кожи.

— У вас сегодня выдался нелегкий денек, не так ли, дорогая? — сказал он сочувственно, укладывая ее лицом на гладкое коричневое покрывало. — Просто расслабьтесь, доктор Морган поднимет вас на ноги.

Кит зарылась щекой в мягкие подушки, вдыхая терпкий запах Рафа, которым они пропитались.

— Что это? — спросила она, поежившись от ощущения прохлады на своей спине.

— Это линимент, — ответил он мягко и начал, втирая мазь, массировать ее ноющие мышцы. — Не могу не отметить, что вы, похоже, приятно провели время сегодня вечером.

— Гм, — промурлыкала Кит, — ваши друзья приятные люди.

— Они и ваши друзья.

Она с трудом различала, что он говорит. От жидкой мази по ее телу распространялось убаюкивающее приятное тепло. Голос Рафа становился все приглушеннее и отдаленнее. И наконец она будто растворилась в мягком комфорте кровати.

Что-то теплое и пушистое щекотало ей ухо.

— Ноузи, — пробормотала Кит сонно, — убирайся вон из постели.

— Не думал, что мой лосьон после бритья пахнет собакой.

Звук насмешливого, очень знакомого мужского голоса прозвучал как сигнал тревоги в ее затуманенном сном мозгу. Пульс участился, она сглотнула, открыла глаза и увидела прямо перед собой пару карих искрящихся глаз. Кит открыла рот, тут же закрыла, не в состоянии придумать, что сказать.

Раф усмехнулся, нежно обведя губами линию ее подбородка. Он сидел на краю кровати, скрестив руки на обнаженной груди.

— Я решил, что лучше разбудить вас, прежде чем вы закричите, когда холодная мазь попадет вам на кожу.

Он откинул клетчатую простыню и осмотрел ее спину.

— Сегодня выглядит значительно лучше.

Кит с большим трудом собиралась с мыслями. По окружающей обстановке было ясно, что она провела ночь в спальне хозяина ранчо. Следующий вопрос заключался в том, где он сам провел ночь?

— Вам следовало разбудить меня. Я могла бы вернуться в свой коттедж. — Было непросто заставить свой голос звучать холодно и бесстрастно, ощущая на спине его ласковые пальцы.

— Я пытался, — признался он беспечно, — но вы слишком громко храпели. — Он шутливо похлопал ее по мягкому месту, соскользнул с кровати и встал над ней, любуясь ее рыжими волосами, разметавшимися по подушке, сапфирово-голубыми глазами и раскрасневшимся после сна лицом.

— Зная, насколько вы упрямы в отношении условностей, я сходил в коттедж и принес ваши джинсы и блузку. Я задержу Терезу и Мэтта на кухне, так что вы сможете спуститься незамеченной.

Кит села. Осознав, что единственным предметом ее одежды были абрикосовые нейлоновые трусики, она поспешно натянула на себя простыню. Ее охватывало растущее напряжение. Она наблюдала, как Раф надевает светло-голубую рубашку и застегивает ремень на брюках того же цвета. Кит откинула назад волосы, пытаясь сохранить достоинство.

— А где вы спали? — спросила она беззаботно, стараясь, чтобы ее вопрос прозвучал как можно равнодушнее.

— В своей кровати. Рядом с вами, — прямо ответил он, усмехнувшись, так как заметил, что ее ноздри затрепетали от гнева. Но на смену усмешке пришла очаровательная широкая улыбка, заставившая ее внутренне сжаться.

— Если бы я намеревался сделать что-то большее, чем просто спать рядом с вами, гарантирую, вы бы об этом узнали. — Он взял галстук и пиджак, подмигнул ей и выскользнул из комнаты.

По позвоночнику Кит пробежала дрожь. Она прерывисто вздохнула, почувствовав угрозу, скрытую в его спокойно прозвучавших словах, и уставилась на закрытую дверь. Кит пыталась проанализировать свои чувства. Противоречивость их не оставляла сомнений. Во всей ситуации были и приятные, и печальные моменты.

Раф был зрелым, сильным, необыкновенно привлекательным мужчиной. Кит не могла не понимать, какую опасность он представляет для нее. Впервые в жизни она испытывала почти первобытное влечение к мужчине, но факт оставался фактом.

Кит запустила пальцы в копну своих рыжих волос. Они с Рафом совершенно несовместимы, двое людей из разных миров. Она ничего не могла предложить ему. Он был недосягаемой звездой из другой галактики. Она свыклась со своей одинокой жизнью и не настолько глупа, чтобы вообразить, что случайная связь с ним может перерасти в нечто большее.

«Это просто работа, — напомнила себе Кит строго. — Ты здесь, чтобы сыграть определенную роль, а потом ты уедешь. И удалишься со сцены с достоинством». Она сильная, выносливая, легко приспосабливается к обстоятельствам. И она справится с любыми проблемами.

7

— Переход на ближайшую железнодорожную станцию. Владельцу — двойная плата. — Мэтт бесстрастно посмотрел на оранжевую карточку «Шанс» и передвинул своего ковбоя на нужную клетку.

— Четыреста баксов, — потребовала Кит с улыбкой, протягивая ладонь.

Мэтт понаблюдал, как она дважды пересчитала разноцветный набор игровых денег, и передал кости своему дяде.

— Корыстная особа. Она только что обула нас на пятьсот баксов на свою карточку «Общественная казна».

Раф засмеялся и, бросив кости на игровое поле «Монополии», переставил свою гоночную машину на десять клеточек вперед на Балтийскую авеню. Мэтт отдал ему двести долларов за прохождение круга. Кит откашлялась, улыбнулась и снова протянула ладонь.

— Сколько? — мрачно спросил Раф, пристально глядя на ее раскрасневшееся от радостного возбуждения лицо.

— Балтийская Авеню вместе с отелем — четыреста долларов, сэр.

— Ты пустишь меня по миру, Кит, — смиренно вздохнул он, отдавая ей оранжевый чек в пятьсот долларов из своей наличности и получив сдачу.

Кит передвинула своего игрушечного металлического щенка на девять клеток от «Водопроводной компании» и громко застонала, обнаружив, что попала прямиком на клетку «Автостоянка», принадлежащую Рафу.

— Вместе с отелем — тысяча пятьсот, любимая, — сообщил тот.

— Я собираюсь все это вернуть, — предупредила она сладким голосом. Исподтишка Кит разглядывала крепкую фигуру Рафа, одетого в рыжевато-коричневую трикотажную рубашку и такого же цвета спортивные брюки.

В их отношениях произошли заметные изменения с того самого утра, когда она проснулась в его постели. После возникшей вначале неловкости Кит обнаружила, что стала воспринимать всю ситуацию терпимее, уже не рассматривая себя как пленницу. И произошло это, призналась она самой себе, благодаря изменению собственной позиции.

Она позволила себе целиком и полностью войти в семейство Морганов. Тереза обращалась с ней, как с дочерью. Они вместе составляли меню, готовили, даже занимались уборкой. Мэтт стал для Кит братом, которого у нее никогда не было. Раф? Ну, Раф стал скорее другом, чем врагом. Между ними возникла определенная близость. Так как он знал о ее прошлом, она перестала быть все время настороже и огрызаться по любому поводу; он же, в свою очередь, стал более терпимым к смене ее настроений. И все это ослабляло напряженность их отношений.

У Кит было время подумать, воспрянуть духом и обрести контроль над ситуацией. Хотя ей и не нравилась роль невесты Моргана в затеянном им маскараде, она не могла не признать, что сама создала проблему и была обязана помочь Рафу достичь его цели: Трейси Шипли. В награду она стала членом настоящей семьи, ценя каждый прожитый момент, наслаждаясь самым счастливым временем в своей жизни — по крайней мере, пока не придет пора уезжать.

Черно-белые кости со стуком ударились об игровое поле. Выпала пятерка. «Отправляйся в тюрьму», — проворчал Мэтт, поставив жетон на соответствующую клетку.

Рафу выпала «Восточная авеню», и Кит возместила треть своих убытков. Брошенные ею кости указали на клетку «Пляж».

— Похоже, игра закончена, мальчики и девочки, возвестил Раф, хищно ухмыляясь и потирая руки. — Две тысячи долларов, и… — длинными пальцами он поворошил, пересчитывая деньги, лежащие перед Кит, — думаю, у тебя их нет.

— Полегче, — непочтительно вмешался Мэтт, — она всегда может взять недостающую сумму под залог.

— Вообще-то, — заметила Кит, улыбаясь им обоим и рассматривая непокрытые лаком ногти, — я всегда верила в лозунг бойскаутов: «Будьте готовы». — Она слегка наклонилась и засунула руку в вырез своей розовой кофточки без рукавов. Вытащив оттуда четыре оранжевых бумажки, Кит протянула их Рафу. — Из моих личных запасов.

Он отшвырнул их в сторону и распростер Кит на ковре, навалившись всей тяжестью своего тела.

— Давайте-ка посмотрим, что вы там еще скрываете, в своем тайничке, — прорычал он с угрозой, и в его темных глазах заплясали чертики.

Мэтт перестал смеяться, как раз чтобы успеть ответить на телефонный звонок, поняв, что никто из двоих его противников по игре не собирается этого делать.

Кит визжала, изо всех сил стараясь отбиться от настойчивых рук Рафа.

— Я и не подозревала, что у вас повадки спрута, — выдохнула она, пытаясь выбраться из-под него.

Он ослепительно улыбнулся, и на его загорелом лице появились ямочки.

— Прекрати сопротивляться, любовь моя, — пробормотал он, щекоча усами ее вздымающуюся грудь в вырезе кофточки.

Ладони Кит легли на твердую грудь Рафа, пальцы запутались в жестких волосах, выбивающихся из расстегнутого ворота его золотистой рубашки. По спине Кит побежала жаркая волна возбуждения.

Мэтт громко откашлялся, что заставило Кит и Рафа повернуть к нему головы.

— Это звонил Джек Шипли, — сообщил он гробовым голосом, не отрывая глаз от Кит, с лица которой быстро исчезла улыбка. — Мы все приглашены завтра на пикник. Трейси и миссис Ла Донна вернулись.

Тело Кит напряглось после слов Мэтта.

— Похоже, начинается большая игра, — сказала она тихо, не отрывая взгляда от глаз мужчины, смотрящего на нее сверху вниз.

Женщины семейства Шипли представляли собой три миниатюрных элегантных существа: мать — Ла Донна — в лимонно-желтом наряде, Мэрибет — в розовом и Трейси — в зеленом, мягкого оттенка. Они будто рождены для того, чтобы о них заботились, с грустью подумалось Кит, которая как никогда остро ощущала свои пышные формы.

В последний раз она была на ранчо Шипли, когда шеф устраивал для своих служащих пикник по случаю Дня Труда. Тогда она любовалась газонами и садами, окружающими усадьбу в стиле короля Георга, будто сошедшую со страниц «Унесенных ветром». Но сегодня все казалось ей слишком уж ухоженным и искусственным, огромный дом чересчур безупречно вылизанным, каким-то ненастоящим. И несмотря на палящее солнце, на Кит словно веяло холодным арктическим ветром.

— Думаю, в этой игре я проиграю, — пробормотала она, замедляя свой широкий шаг, а затем и вообще застыв на месте.

Раф тоже остановился и изучающе посмотрел на ее искаженное лицо.

— Только не говори, что пасуешь, даже не взглянув на карты, — холодно заметил он. Он взял ее обеими руками за талию так, как если бы она была готова упорхнуть, а он старался ей помешать.

Кит посмотрела в его темные задумчивые глаза и улыбнулась.

— Три белокурые королевы всегда одержат верх над одной рыжеволосой, при любом раскладе.

Слабая улыбка смягчила его лицо, бровь удивленно поднялась.

— Все зависит от того, насколько хорошо подготовилась рыжеволосая. Пока ты еще ни в чем меня не подводила.

— Только запомни, я не из тех, кто находит все сказанное с южным протяжным акцентом остроумным, — предупредила она, как бы невзначай снимая микроскопическую ниточку с крокодила, вышитого на кармашке его безукоризненно белоснежной рубашки, и поправляя ее воротник, на котором и так не было ни морщинки. Это был подчеркнуто собственнический жест, и она интуитивно чувствовала, что он не останется незамеченным.

— У меня нет ни малейшего сомнения, что ты можешь вести себя подобающим образом в любой ситуации, — мягко заверил ее Раф. Он ловко развязал и снова повязал и без того великолепный бант на ее сарафане, на котором по черному полю были рассыпаны желтые маргаритки. Затем, обняв Кит загорелой рукой за талию, он повел ее через лужайку.

— Добрый день, леди, — проговорил он, вежливо дотронувшись до полей своей черной шляпы. — Миссис Ла Донна, Трейси, думаю, вы не имели удовольствия быть знакомыми с моей невестой.

Голубые глаза Кит сверкнули от изумления — она искренне сомневалась, что это доставило бы им удовольствие. Она грациозно протянула руку миссис Шипли, и та едва коснулась кончиков ее пальцев. С трудом ощутимая реакция Мэрибет и Трейси на само существование Кит вынудила ее просто вежливо кивнуть им, но поистине с королевским достоинством. Она чувствовала на спине вселяющую покой и уверенность руку Рафа.

— А где же ваш милый племянник? — с ослепительной улыбкой осведомилась Ла Донна Шипли.

— К сожалению, у Мэтта уже была назначена встреча на сегодня, — любезно ответил Раф. — Надеюсь, вы получили удовольствие от своей поездки.

— Да, правда, для Джека это было довольно дорогое удовольствие. — Она громко засмеялась, оправляя пальцами, унизанными кольцами, упавшую на висок прядь волос. — А когда возвращается ваша мама?

Кит продолжала слушать их разговор, но исподтишка разглядывала Трейси Шипли. Она была немного старше Мэрибет и, если только это вообще было возможно, еще тоньше. Ее платиновые волосы сверкали на солнце серебряным блеском, спадая на узкие плечи тщательно уложенными волнами. Черты лица были мелкими, но четко вырисованными. До сих пор она не произнесла ни единого слова, но взглядом своих зеленых глаз буквально пожирала Рафа Моргана. Кит не сомневалась, что Трейси не оставит попыток вернуть себе заблудшего ухажера.

Услышав свое имя, Кит обернулась и увидела направляющихся к ним Стэнфордов. Она взмахнула рукой и, радостно улыбнувшись в ответ на их приветствие, поспешила к ним навстречу, будто утопающий к спасательному кругу. Раф последовал за ней, и затем, усадив своих спутниц за столик, покрытый льняной скатертью в красно-белую клетку, мужчины устремились на поиски запотевшей кружки ледяного пива.

— Я только что говорила Джиму, что если здесь и нужно прийти кому-нибудь на выручку, так это вам и Рафу, — заявила Гретхен Стэнфорд, протирая стекла своих солнцезащитных очков.

Кит повернулась к ней, крайне заинтригованная таким утверждением.

— На выручку? — осторожно переспросила она, глядя на свою собеседницу.

— Да, чтобы спасти вас от трех белокурых карлиц, — мрачно подтвердила Гретхен. И тут же улыбнулась, без малейшей тени раскаяния в своих словах. — Меня они тоже игнорируют. Из-за моего отца. — При виде озадаченно нахмурившейся Кит, она рассмеялась и пояснила: — Он имел смелость заниматься разведением овец.

— И их отношение вас не беспокоит?

Гретхен откинула назад свои длинные черные волосы.

— Единственно, кому они причиняют вред, так это самим себе. Из меня вышла бы замечательная подруга! — заявила она с таким показным жеманством, что Кит не могла удержаться от смеха. — Я считаю, что копаться в прошлом — пустая трата времени. Но Шипли принадлежат к той специфической породе людей, которые считают, что поддерживать знакомство следует исключительно с теми, кто обладает безукоризненным генеалогическим древом.

Кит почувствовала себя так, будто ей нож вонзили в сердце. Гретхен Стэнфорд знала о ее происхождении! Интересно, сколько еще людей в курсе?

— А вы так не думаете? — медленно спросила она, так как слова с трудом пробивались через вставший в горле комок.

— Нет, я так не думаю, да большинство тех, с кем вы здесь познакомитесь, так не думает. Запомните, основная часть переселенцев на Запад — это грубые, жестокие первопроходцы! Многие из них были повешены, осуждены за кражу скота, объявлены вне закона… Я даже могу допустить, что у самих Шипли имеется в шкафу какой-нибудь скелет.

— Почему же вы принимаете их приглашения?

— Из-за Джима, — ответила Гретхен, отыскав взглядом высокую фигуру мужа у стойки бара. — Ему приходится иметь дело с Джеком по работе, и я стараюсь, чтобы мои эмоции не мешали мужу. Кроме того, — добавила она, усмехнувшись и похлопав Кит по руке, — я разделю трапезу с самим дьяволом, если только он сам будет готовить и мыть посуду.

Кит ответила улыбкой на искреннее предложение дружбы со стороны Гретхен. Она посмотрела на большую группу смеющихся, болтающих людей, собравшихся на лужайке, и подумала о том, сколько из них думают так же, как ее собеседница. «Старые грехи не скоро забываются, — размышляла она, — особенно собственные».

— Не знаю, как вы, девочки, а мы умираем с голоду, — прервал течение мыслей Кит густой бас Джима Стэнфорда, и обе пары направились к центральному буфету.

Шипли не жалели средств на проведение пикников. Массивные столы ломились под тяжестью всевозможных деликатесов. Чего здесь только не было: холодные закуски, салаты из бобовых, лука, шинкованной капусты, сладкие перцы с рисовой начинкой, нежнейшее жаркое из перепелок, телятины, молодой баранины. Гретхен шепнула Кит, что для того, чтобы окончательно пустить пыль в глаза гостям, сервировка состояла исключительно из фарфоровой посуды и столового серебра.

Все дружелюбные улыбки и теплые приветствия, адресованные Кит во время пикника, были перечеркнуты хорошо поставленным голосом Трейси Шипли, раздавшимся за ее спиной.

— Я предполагала, что Раф может что-нибудь подцепить в круизе, но, как правило, курс лечения пенициллином избавляет от этих небольших проблем.

Кит закончила разливать кофе в две изящные фарфоровые чашечки из массивного серебряного кофейника, сохранив полную невозмутимость.

— А я и не знала, что вы такая специалистка по дурным болезням, Трейси, — произнесла она, поставив наполненные чашки на белоснежную скатерть, и повернулась лицом к своей миниатюрной сопернице. Единственное, чему она была рада, так это тому, что их перепалка происходит в отдалении от основной массы гостей, так как понимала, что добром это не кончится.

Глаза Трейси сузились в щелки. Маленькими пальчиками она теребила пояс своего изысканного платья.

— Мне думается, ты должны знать о них больше, как истинная дочь своей матери.

Она злобно усмехнулась и с вызовом вздернула подбородок.

Кит прислонилась бедром к столу, взъерошила рыжие волосы и посмотрела на белокурую бестию со снисходительным любопытством.

— Я вижу, ты действительно не слишком повзрослела со времени обучения в колледже. Неудивительно, что мне так легко удалось обратить на себя внимание Рафа.

— Ах ты, дрянь! — злобно прошипела Трейси, занося свою маленькую ладонь для удара. Однако ее рука задержалась в воздухе, когда Кит воинственно выпрямилась во весь рост. Трейси улыбнулась, медленно провела язычком по жемчужно-белым зубам, а взгляд ее зеленых глаз упал на левую руку девушки.

— У тебя все еще нет обручального кольца, а кроме того, я знаю наверняка, что он никуда не берет тебя с собой, — заключила она иронически.

— Раф возьмет меня, куда бы я ни захотела, — уверенно возразила Кит.

Трейси выразительно выгнула дугой бровь.

— Посмотрим, возьмет ли он тебя сегодня вечером на танцы в клуб, — небрежно бросила она, прежде чем присоединиться к остальным гостям.

Кит повернулась к столу и взяла кофейные чашки, с огорчением заметив, что из-за ее дрожащих пальцев они слегка дребезжат о тонкие фарфоровые блюдца. Ей следовало позабавиться ситуацией, впервые выступая в роли соперницы в борьбе за расположение мужчины. Но вместо этого ее охватила щемящая тоска при мысли о том, что другая женщина может обладать Рафом Морганом.

Широкая ладонь легла ей на плечо. Она знала, кто это.

— Твой план срабатывает как нельзя лучше, — произнесла Кит с обманчивым спокойствием. — К вечеру Трейси будет есть у тебя с руки. — Она повернулась, ожидая увидеть самодовольную ухмылку. Однако взгляд Рафа был задумчивым и изучающим.

В роскошном банкетном зале загородного гольф-клуба, освещенном множеством люстр, все было готово для того, чтобы удовлетворить любую прихоть престижной публики. Женщины, разодетые в наряды от модных кутюрье, сверкали бриллиантами, мужчины — в шикарных вечерних костюмах белого цвета с черными гастуками-бабочками.

Кит нервно поправила мягкие складки своего длинного платья. Оно не было сшито по специальному заказу, но его покрой, открывающий одно плечо, очень шел к ее высокой фигуре. Легкий материал украшали кружева песочного цвета. Волосы Кит уложила мелкими локонами, скрепив их на затылке. Косметику нанесла легкими неброскими мазками. Единственной драгоценностью были жемчужные сережки в форме бусинок. И хотя все это выглядело не так шикарно, как роскошные туалеты светских дам, для самой себя Кит на этот вечер превратилась в Золушку, попавшую в королевский дворец.

Она украдкой взглянула на Рафа, стоящего рядом, восхищаясь его внушительной фигурой, которую выгодно подчеркивал отлично сшитый костюм, состоящий из белого пиджака и черных брюк. Они были выше всех других пар, присутствующих в зале. Кит не могла не заметить скучающее выражение, застывшее на его лице. У нее было ощущение, что он согласился приехать сюда только из уважения к ней, что само по себе было странно, так как она руководствовалась исключительно желанием помочь ему!

По пути в клуб, занявшему немного времени, он говорил очень мало, зато теперь проявлял галантность и предупредительность, великолепно справляясь с ролью любящего и верного жениха. Когда они смешались с толпой гостей, Кит заметила Трейси Шипли, крепко вцепившуюся в руку какого-то привлекательного мужчины, который не сводил с нее глаз. Миниатюрная блондинка в лиловом платье, открывающем плечи и облегающем ее прекрасную фигурку мягкими складками, внушала Кит благоговейный трепет.

Шестое чувство подсказывало Кит, что этот вечер станет кульминационным в ее роли невесты Рафа. И она намеревалась насладиться каждым мгновеньем, зная, что больше этого не повторится.

Вечер удался на славу. Вкуснейшая еда, великолепное вино, неослабное внимание со стороны привлекательного спутника, занимательные разговоры с соседями по столу — все это способствовало тому, что Кит и вправду поверила: она попала в волшебную сказку.

К тому же, Раф оказался прекрасным танцором, они двигались в унисон под звуки музыки, характер и темп которой постоянно менялись — от романтических мелодий до ритмов Вилли Нельсона и «Би Джиз».

Кит присела, чтобы дать отдых уставшим ногам, а Раф куда-то отлучился, когда Трейси Шипли скользнула в свободное кресло рядом с ней.

— Должна признаться, что удивилась, увидев тебя сегодня здесь, — сказала она резко.

— По-моему, я уже говорила тебе днем, что Раф берет меня с собой туда, куда я захочу, — спокойно ответила Кит, откидываясь на спинку зачехленного кресла. Внешне она держалась абсолютно раскованно и уверенно, но внутри вся была, как сжатая пружина.

Трейси теребила великолепное аметистовое ожерелье, подчеркивающее стройность ее шеи, бросая на рыжеволосую соседку злобные взгляды.

— Ты его подцепила, когда у нас случилась небольшая размолвка, но я видела, как он наблюдал за мной сейчас. Он явно ревновал, что я пришла сюда с другим.

Кит улыбнулась и, заметив высокую фигуру Рафа у стойки бара, возразила.

— Я думаю, ты выдаешь желаемое за действительное. Он даже не знает, что ты здесь.

Голос Трейси зазвучал от ярости почти истерично, и Кит порадовалась, что ее соседи по столу наслаждались танцами где-то на другом конце зала.

— Ты будешь на коне только до тех пор, пока кто-нибудь не подложит тебе колючку под седло.

— Я очень хорошая наездница, — спокойным и убедительным тоном парировала Кит, наклонясь вперед, — а ты такая маленькая колючка.

Из горла Трейси вырвалось какое-то сдавленное шипенье. Сорвавшись с кресла, она устремилась обратно на танцевальную площадку к заждавшемуся ее темноволосому ухажеру.

Посмотрев на настенные часы с орнаментом и увидев, что их стрелки едва отметили наступление полуночи, Кит приняла это за предзнаменование. В волшебных сказках счастью героини приходит конец именно в это время. Когда Раф вернулся к столу, она встала и гордо выпрямилась во весь рост.

— Я бы хотела уехать отсюда немедленно, — провозгласила она ровным голосом.

Он покачал головой, внимательно изучая ее обычно бесстрастное лицо.

— Я еще не допил свое бренди, — заявил он.

Кит сладко улыбнулась, протянула руку и взяла у него куполообразный бокал. Тремя глотками она выпила янтарный напиток, и ее глаза увлажнились, когда жгучая жидкость разлилась по желудку.

— Вот теперь допил, — хрипло сказала она, гневно сверкнув глазами. Затем повернулась и пошла к дверям, не оставив Рафу другого выбора, кроме как последовать за ней.

Кит уселась на мягкое сиденье «порше», неестественно выпрямив спину, тщетно пытаясь сосредоточиться на мелькающем за окном пейзаже.

— Как ни странно, но чем больше я обо всем этом думаю, тем больше убеждаюсь, что тебе не удастся найти никого лучше Трейси, — заявила она вдруг. — Она так красива, что дух захватывает, хорошо образована, блистательна во всех отношениях. Она очаровательна!

— Ты уже в десятый раз называешь ее очаровательной, и каждый раз у тебя это звучит, как ругательство.

Она демонстративно проигнорировала его короткий смешок, борясь с наваливающимся чувством усталости, усугубленным выпитым залпом бренди.

— Да нет, я серьезно. Трейси будет тебе идеальной женой. Она знает, как вести хозяйство на ранчо, а уж с точки зрения бизнеса, и вообще удачное приобретение. Что еще нужно для счастья? — Низкий голос Кит звучал почти воинственно. — Когда ты на ней женишься, полдела для создания образцовой американской семьи будет сделано. У тебя уже есть большой автомобиль и собака. Останется лишь один пункт: восемь ребятишек. Но и тут не стоит беспокоиться, — поспешно заверила она, — наверняка Трейси сможет выписывать детей по каталогу Ньюмана-Маркуса, так что ее стройная талия в восемнадцать дюймов не пострадает.

— Показываешь коготки, котенок.

Она повернулась и посмотрела на него широко открытыми невинными глазами.

— Тот факт, что Трейси доставляет мне головную боль, вовсе не означает, что она не…

— Очаровательна, — закончил он сухо. — Я думаю, за тебя говорит бренди.

Кит закрыла рот, поглубже уселась в кожаное кресло и возмущенно уставилась в ветровое стекло. Она не могла считать выпитое вино единственной причиной того, что распустила язык. Все, что она говорила о Трейси, было сущей правдой, и бессмысленно продолжать отрицать это.

Раф припарковал машину рядом с коттеджем и снисходительно открыл ей переднюю дверцу.

— У меня каблуки выше от земли, чем твой автомобиль, — проворчала она, не слишком грациозно вылезая из «порше». — Почему ты не пользуешься «мерседесом»?

— Я не нанимался в таксисты, — безразлично заметил он, открывая дверь в коттедж.

Ноузи бурно приветствовал их появление. Кит присела на корточки, восхваляя его способности выполнять функции сторожевой собаки, и затем угостила припасенной косточкой жаркого. Пес возбужденно затанцевал по комнате, а затем скрылся в дальнем углу, чтобы на свободе насладиться своей наградой.

— Не возражаешь, если я теперь выпью бренди? — спросил Раф, поворачиваясь к сервировочному столику с напитками.

— Мой дом — твой дом, — язвительно произнесла Кит, включая настольную лампу и усаживаясь на диване.

— Господи, как здесь жарко, — вздохнул Раф, поставив стакан на стол, чтобы снять галстук и пиджак. — Тебе не запрещено пользоваться кондиционером.

— Я нормально переношу жару, — упрямо возразила Кит, чувствуя себя неловко, потому что Раф еще и расстегнул рубашку до пояса. Его бронзовая от загара грудь, покрытая курчавыми темными волосами, вызывала у нее внутреннюю напряженность. Она отвела глаза, притворившись, что занята застежками своих вечерних открытых туфель.

— Во всяком случае, дела идут прекрасно, — заметила она, освободив наконец усталые ноги из тесных оков.

— Что? — Раф выглядел и говорил смущенно. Он подошел и остановился перед ней.

— Трейси была действительно расстроена. Она готова вернуться на любых условиях, — ответила Кит.

— Тебе никогда не приходило в голову, что меня устраивает существующее положение вещей? — поинтересовался Раф.

У нее широко раскрылись глаза. Она вскочила с дивана и уставилась на него.

— Что с тобой происходит? — требовательно спросила она. — Все идет так, как ты хотел. Как долго эта несчастная девушка еще должна унижаться перед тобой?

Его подбородок дрогнул.

— Ты о ней беспокоишься?

— Я беспокоюсь о всех нас.

Их взгляды встретились, и Кит вздрогнула, прочитав в его глазах откровенное желание. Она глубоко вздохнула, чтобы взять себя в руки.

— Мне кажется, ты получаешь какое-то извращенное удовольствие, манипулируя нами обеими. Ты хочешь, чтобы тебе поклонялись, как богу? — выпалила она голосом, исполненным презрения. — Я думала, ты не такой, как все. Что тебя действительно беспокоят судьбы других людей. Но это не так. Ты такой же безжалостный и жестокий, как и остальные.

— В таком случае, — прорычал он, с грохотом поставив свой стакан на край стола, — ты не станешь возражать, если я буду вести себя согласно твоим представлениям обо мне.

Сжав талию Кит, словно тисками, он грубо притянул ее к себе. Невзирая на ее слабый протест, он накрыл ее рот своим и языком с силой заставил губы разомкнуться.

Она стучала по его плечам кулачками, героически пытаясь вырваться. Но он схватил ее за запястья и толкнул на диван, вдавив в подушки всей своей тяжестью.

При этом он не переставал целовать ее, отчего у Кит закружилась голова. Но несмотря на то, что она старалась вырваться, ее тело предательски реагировало на его грубые ласки.

— Не отталкивай меня, Кит, — пробормотал он ей на ухо хрипло, скользнув губами к нежной, пахнущей жасмином шее.

— Пожалуйста, перестань, — слабо умоляла она, но ее выпущенные на свободу руки обхватили его за плечи, вместо того чтобы оттолкнуть. — Ты сам не знаешь, что делаешь.

— Я прекрасно знаю, что делаю, — прорычал он. Его пальцы зарылись в копну рыжих локонов, посыпались заколки, и на подушки пролился шелковый ливень ее волос. Он уткнулся головой в изгиб ее шеи, а ловкие пальцы уже расстегивали пряжку, скрепляющую платье на плече.

— Я хочу тебя, Кит, — произнес он, отводя в сторону мягкую материю и беря в свои ладони ее полные груди, не отрывая взгляда бархатных карих глаз, горящих желанием, от ее голубых, будто светящихся в полумраке. — Я сделаю так, что ты тоже захочешь меня.

Его рот был восхитительно теплым и страстным, когда он снова приблизил его к припухшим губам Кит, теперь уже нежно целуя их. Раф ласково гладил ее трепещущее тело, успокаивая, отгоняя охватившую ее панику от его внезапной вспышки гнева.

Его поцелуи и ласки пьянили сильнее выпитого бренди, лишали сил и желания сопротивляться. В конце концов ее тело стало ныть от желания, и она начала тихо постанывать от растущего возбуждения. Годами она жаждала любви, страдала от ее отсутствия, хотела быть желанной. Раф давал ей то, чего, как она себя убедила, не бывает, и теперь она с жадностью отдавалась новым ощущениям.

Перебирая пальцами его густую шевелюру, Кит крепко прижала голову Рафа к своей груди, вздрагивая от прикосновений его теплых губ и влажного языка, описывающего круги вокруг ее набухших сосков.

Его дыхание учащалось. Приподняв юбку, он стал ласкать левой рукой нежную кожу внутренней поверхности ее бедер, а большим и указательным пальцами правой ласково пощипывать твердые соски, одновременно осыпая лицо девушки горячими поцелуями.

— Я позабочусь о тебе, — бормотал он хрипло, — я могу дать все, что ты только пожелаешь.

Его левая рука поднималась все выше, к воздушному кружеву ее бикини.

Как ей хотелось заглушить остатки здравого смысла и покончить наконец со своей неискушенностью. Но переполнявшие ее страсти начали утихать под натиском разума.

Она совершала ошибку, принимая секс за любовь. Раф хотел платить ей за обладание ее телом. Она всегда осуждала свою мать за то, что та принимала от мужчин деньги и подарки. А разве Кит не собирается сделать то же самое?

Кит похолодела, тело ее напряглось и уже перестало быть таким податливым и отзывчивым, как всего лишь минуту назад.

— Перестань, Раф. Я не хочу тебя. — Ее голос прозвучал с силой и твердостью, желание улетучивалось с каждой секундой.

Что-то необычное в ее интонации неожиданно подействовало на Ноузи. Серебристый шнауцер вылез из своего укромного уголка, и в горле его глухо клокотало рычание.

Раф потряс головой, удивленный таким внезапным поворотом событий. Кит воспользовалась этим замешательством, выскользнула из его объятий и вскочила на ноги. Дрожащими пальцами она старалась застегнуть пряжку на платье.

— Пожалуйста, уходи. Просто уходи, — приказала она, все еще ощущая, как горит ее кожа.

Раф медленно поднялся. Грудь его тяжело вздымалась, дыхание было прерывистым.

— Кит, я…

— Убирайся! — потребовала она сердито, избегая его взгляда. Пес снова глухо зарычал, теперь он уже стоял настороже у ноги Кит. А потом она услышала, как хлопнула дверь.

8

Кит пыталась успокоить ноющую боль в висках, массируя их подушечками пальцев. Она не отрывала взгляда от разбросанных на постели одежды и сумок. Она упаковывалась и распаковывалась уже раз десять и наконец остановилась на большой дорожной сумке, в которую побросала самые необходимые вещи. Застегнув молнию, она обхватила сумку обеими руками и крепко прижала к груди, как будто надеялась, что это поможет утихомирить сильно бьющееся сердце.

— Так будет лучше для всех, — поведала она Ноузи. Серебристый пес вскинул морду и поднял обычно свободно висящие уши, следя за каждым движением девушки. Она улыбнулась ему и, присев на краешек кровати, почесала его крепкую шею. Собака ни на секунду не отходила от нее в течение всей этой ночи. Четыре лапы и две ноги вытоптали дорожку на светло-голубом ковре, когда Кит металась по комнате, пытаясь привести в порядок мысли и чувства, обуревавшие ее после ухода Рафа.

И опять Кит вынуждена была с горечью признать, что сама ускорила ход событий. По дороге домой из загородного клуба она постоянно твердила о Трейси, не сознавая того, как, должно быть, расстроен Раф, увидев ее с другим мужчиной. Кит сама заводила его своей болтовней, пока нараставшие в нем гнев и отчаяние не вылились в безрассудный порыв, который так возбудил их обоих.

Обоих. Кит встала и устало провела рукой по волосам. Она тоже оказалась втянутой в водоворот физической страсти. Она никогда не любила сама, не была любимой, не была желанной, но всегда мечтала об этом, и вот прошлым вечером ее мечта чуть было не сбылась.

Но этот человек был не для нее. Она не любила Рафа. Она использовала его. Она оставалась здесь слишком долго, получала слишком много, наслаждаясь домашней умиротворяющей атмосферой, царящей на ранчо, и впервые в жизни почувствовала себя членом семьи. Она сыграла свою роль достаточно умело, чтобы разжечь в Трейси Шипли ярость и ревность.

Хотя, бесспорно, Кит и Рафа сильно влекло друг к другу; Кит знала, что ничего не может дать ему — ничего, кроме своего тела, и было бы просто глупо надеяться, что секс свяжет их жизни каким-то магическим волшебным способом. Если она пробудет здесь дольше, то может создать лишь больше проблем.

Звонок внутреннего телефона разорвал тишину коттеджа. Кит машинально пригладила волосы и подняла трубку. В ней раздался отрывистый и резкий голос Рафа.

— Ты нужна мне здесь, в большом доме. Приехал Тэд. Дело касается клиники.

Прежде чем она успела ответить, он отключился.

По дороге Кит на минутку заглянула к Терезе, чтобы извиниться за свое отсутствие на воскресном завтраке, который обычно бывал особенно вкусным. Она крепко обняла сухощавую домоправительницу, чтобы смягчить выражение озабоченности и сочувствия, явно Читавшееся в ее глазах.

В кабинете она застала Рафа и Тэда Вэйла, углубившихся в просматривание папок с документами по проекту клиники. Кит незаметно вытерла внезапно повлажневшие ладони о складки своего льняного платья золотистого цвета и кашлянула, сосредоточившись взглядом на пышущем здоровьем молодом адвокате.

— Входи и присаживайся, Кит, — приказал Раф, не поднимая глаз от пачки бумаг, возвышающейся на краю стола. — Расскажи ей, в чем у нас проблема, Тэд.

— Я вовсе не собирался портить всем воскресный отдых! — вздохнул Тэд, взъерошив свои коротко остриженные светлые волосы. — Вчера вечером мы с Джинни были в Клубе адвокатов. Ну, это нечто вроде отбывания повинности. — Он состроил кислую мину и плюхнулся в кресло напротив Кит. — Короче говоря, там я столкнулся с Беном Хаммером. Он занимается юридическими вопросами, связанными с передачей земельного участка под клинику К. К. Виттиером. Бен немного перебрал и проболтался, что, если Раф по-прежнему хочет получить эту землю, ему теперь придется заплатить большие деньги, так как сейчас компанией К. К. Виттиера заправляет его племянник Джордж Ольсен.

Кит от напряжения наморщила лоб и мельком взглянула на каменное лицо Рафа.

— Я не знала, что К. К. потерял контроль над своей компанией, — медленно произнесла она. — Я говорила только с Филлис Вогель, его секретаршей. Это было в среду. Она заверила, что все необходимые бумаги находятся на столе ее шефа и Джим Стэнфорд может уже начать разогревать свои бульдозеры.

— Я сам ждал эти бумаги со дня на день, — признался Тэд. — Каждый раз, когда я связывался с офисом Хаммера, мне отвечали, что задержка происходит по вине канцелярии. — Он извиняющимся взглядом посмотрел на своего босса. — Я понятия не имел, что Ольсен подсиживал Виттиера. Наверно, это самая бесконфликтная и тихая смена руководства, о какой я только слышал.

— Именно это меня и беспокоит, — возразил Раф задумчиво. — Слишком уж все тихо. — Он поднял свои карие глаза на Кит. Она выглядела абсолютно неприступной. На его щеке дернулся мускул, а когда он заговорил, то голос прозвучал более хрипло, чем он рассчитывал: — Странно, почему Филлис не позвонила тебе, чтобы сообщить эту новость.

Кит спокойно повернулась в его сторону. Ни тени эмоций не отразилось на ее лице.

— Я тоже удивлена. Можно я сама позвоню ей? — Она показала на телефон.

Филлис Вогель подняла трубку на середине второго звонка. Услышав Кит, она радостно защебетала:

— Как чудесно, что ты позвонила! Надеюсь, ты хочешь сообщить, что собираешься навестить меня. Мы, лежачие больные, нуждаемся в постоянном участии.

— По-моему, у тебя довольно бодрый голос, — непринужденно парировала Кит, — после какой болезни ты выздоравливаешь?

— Возмездие за старые грехи, тромбофлебит, — объяснила Филлис, неожиданно скиснув. — Проклятая нога распухла и болит. Доктор говорит, что, если мне не станет лучше до вторника, придется лечь в больницу. Моя сестра играет роль сиделки.

— Мне правда очень жаль, Фил. Когда мы говорили с тобой на прошлой неделе…

— Ну, я старалась привести дела в порядок к возвращению К. К., — Перебила собеседница. — Он рванул в Мексику на какие-то археологические раскопки.

— Так вот почему Джордж Ольсен управляет компанией!

— Джордж? — Филлис расхохоталась. — Да этот дурачок не может карандаш очинить, какое там управление компанией. Нет, у К. К. есть специалисты, которых он оставляет вместо себя, когда отсутствует. Поэтому я и взяла отпуск. В конце концов, когда шефа нет на месте, у меня в офисе тоже немного работы.

Кит покачала головой, стараясь переварить эту информацию.

— Фил, я подключу тебя к динамику, чтобы тебя могли слышать Раф и Тэд Вэйл, у которых есть что тебе сообщить.

— Эй, что происходит? — голос секретарши стал встревоженным.

— Филлис, это Раф. Мы только что узнали, что Джордж Ольсен пытается подмять под себя компанию К. К.

— Не может быть!

Тэд Вэйл коротко пересказал содержание своего разговора с Беном Хаммером по поводу изменений, которые могут коснуться и создания клиники. На другом конце провода царило гробовое молчание. Наконец Филлис заговорила.

— Происходит что-то очень странное. Я должна сделать несколько телефонных звонков. Я скоро свяжусь с вами снова.

После сорока минут ожидания, в течение которых Раф метался по кабинету, как загнанный в клетку лев, а Тэд постукивал ложечкой по краям кофейной чашки, Кит подумала, что сейчас она завизжит. К счастью, вместо нее это сделал телефон. Она отшвырнула в сторону бумаги, которые принялась было снова раскладывать по папкам, и схватила трубку.

— Фил?

— Да, это я. Вы все меня слышите? — получив утвердительный ответ, произнесенный хором тремя голосами, она засмеялась.

— Что ж, должна признаться, что недооценила племянничка Джорджа. Он оказался куда проворнее, чем кто-нибудь мог предположить… Этот прохвост разослал письма всем акционерам с обещанием больших прибылей, быстрого реагирования на новые деловые начинания, введение в руководство более молодых и прогрессивных бизнесменов, при условии, что они отдадут ему свои голоса. Должно быть, он долго разрабатывал этот план, но запустил его в действие в четверг, воспользовавшись тем, что я взяла отпуск, а сам К. К. находится за тысячи миль отсюда. Он созывает общее собрание акционеров во вторник.

— Как тебе удалось все это разузнать? — восхищенно спросила Кит, потрясенная деловой хваткой своей приятельницы.

— Хоть я и нездорова, но в состоянии пощекотать кое-кому нервы и заставить людей попрыгать, — сухо ответила Филлис. — Главная задача сейчас — вернуть К. К., чтобы он принял участие в схватке. Он без труда победит, если только будет здесь, чтобы повлиять на ход событий. Раф, вам не стоит беспокоиться об оплате земельного участка.

— Вопрос о земле меньше всего меня волнует, — прямо заявил Раф, усаживаясь в кресло за письменным столом. — Мне просто не нравится, когда кого-то выталкивают из дела, которое он вынашивал, как ребенка, которое он создал, которому он отдал свои силы. Чем я могу помочь?

— Я надеялась, что вы об этом спросите, — сказала Филлис с явным облегчением. — Вы ведь бывали в резиденции К. К. в Мексике, не так ли?

— Прошлой осенью. Она довольно далеко от приличной проезжей дороги.

— Именно так, — подтвердила Филлис, — ни телефонов, ни раций, ни радио, ни телевизора. Ничего, кроме сырых джунглей, диких зверей и нескольких развалин эпохи Майя. Если бы я могла, я вскочила бы в самолет и…

— Но вы не можете, — бесцеремонно перебил ее Раф. — А я могу. — Он взглянул на часы и потер рукой подбородок. — Я смогу привезти его сюда к завтрашнему полудню.

— Этого времени хватит. Я подыщу кое-кого из надежных людей, которые помогут потянуть время здесь. У нас не будет проблем с собранием акционеров во вторник. — Она издала короткий смешок. — Ты нашла себе достойного мужчину, Кит.

Кит встретилась взглядом с Рафом, и циничное выражение его карих глаз вызвало на ее щеках румянец.

— Думаю, ты права.

— Раф, — продолжила Филлис, — вы можете заехать ко мне по дороге в аэропорт? Я переслала бы К. К. с вами кое-какие документы, которые ему необходимо просмотреть.

— Мы с Кит будем у вас в течение часа, — пообещал Раф и опустил трубку на рычаг. — Сколько нужно времени, чтобы бросить в сумку вещи, которые тебе могут понадобиться? — спросил он у Кит, игнорируя ее удивленный взгляд.

— Мои вещи уже упакованы.

Раф тяжело вздохнул.

— Так я и думал.

Меньше, чем через два часа Кит уже входила в здание аэровокзала, неся свою бежевую дорожную сумку и чужой кожаный атташе-кейс. Всего лишь сутки назад она твердо решила покинуть ранчо Морганов, но даже не могла предположить, что это будет происходить подобным образом, да еще и в сопровождении самого Рафа.

По дороге в аэропорт они ненадолго заскочили на квартиру к Филлис, чтобы забрать нужные документы и получить более подробные инструкции о том, как добраться до убежища К. К. в джунглях. Они оставили худенькую седую секретаршу в прекрасном настроении, несмотря на тромб, причиняющий ей физические страдания.

Кит нервно смотрела на табло с расписанием прилетов и вылетов самолетов.

— На какой рейс у нас билеты?

— Нам не нужны билеты, — сообщил ей Раф, выводя ее из здания аэровокзала и направляясь к небольшому ангару, возле которого находилась стоянка частных самолетов. Кит остановилась и взглянула на своего спутника, широко раскрыв глаза в немом вопросе. Он усмехнулся и указал на двухмоторный реактивный самолет кремового цвета, возле которого суетились двое механиков.

— Роль пилота выполнять буду я. Меньше чем через два часа мы приземлимся в Виллахермосе и уладим таможенные и визовые формальности; дальше двинемся по земле на джипе. Я доволен, что ты надела что-то подходящее случаю, — добавил он сухо, оглядев ее белую хлопчатобумажную блузку, рыжие спортивные брюки и туфли на резиновой подошве.

По невысокому трапу Кит осторожно поднялась в самолет и, следуя указаниям Рафа, прошла мимо ряда роскошных пассажирских кресел прямо в небольшую кабину, где заняла место второго пилота.

Раф небрежно скользнул в кресло первого пилота, надел наушники и завел выглядевший односторонним разговор с контрольным пунктом управления полетами.

Кит старалась казаться спокойной, возясь с пристяжным ремнем. Но на самом деле была на грани нервного срыва. Ей никогда не приходилось летать на самолете, и сейчас небольшая кабинка заставляла ее чувствовать приближение приступа клаустрофобии.

Когда самолет побежал по взлетной полосе, Кит крепко зажмурилась, чтобы не видеть ни огромное, с ее точки зрения, количество самых разных измерительных приборов на приборной доске, ни с бешеной скоростью проносящийся за иллюминатором пейзаж. Повысившееся давление в ушах заставило ее плотнее вжаться в кресло, обитое коричневым плюшем. Казалось, что ее голова сейчас взорвется.

Раф подтолкнул ее локтем. Она открыла глаза и увидела, что он протягивает ей пачку жевательной резинки.

— Это поможет, — мягко пояснил он. — Почему ты мне не сказала, что никогда раньше не летала?

— Так заметно? — спросила она.

Раф сверкнул зубами в понимающей улыбке.

— Твой сверхчувствительный вестибулярный аппарат тебя выдал.

Кит сунула в рот пластинку жвачки и принялась за работу, вздохнув с облегчением, когда почувствовала, что гул в ушах прекратился.

— Похоже, я никудышная путешественница. На море меня мучила морская болезнь, в воздухе — воздушная. — Заметив, что Раф встревоженно поднял брови, она слабо улыбнулась. — Не волнуйся, я не собираюсь запачкать твои приборы.

— Просто расслабься, — посоветовал Раф тихим, успокаивающим голосом. — Если хочешь, я буду рассказывать тебе все, что делаю.

— Все в порядке, — быстро сказала она, старательно двигая челюстями. — Постарайся только ни во что не врезаться.

Она сосредоточила свое внимание на том, чтобы утихомирить колотящееся сердце и вдыхать побольше воздуха, чтобы наполнить легкие кислородом. Кит услышала, как Раф сообщил ей, что они летят на высоте тридцать тысяч футов, и, выглянув в иллюминатор, охотно этому поверила. Земли вообще не было видно. Под ними плыли только белоснежные снеговые облака, отшлифованные солнцем. А вокруг и над ними простиралось бесконечно синее небо.

Кит вынуждена была признать, что в кабине самолета было так же спокойно, как в салоне «мерседеса», а полет таким же плавным, как езда в автомобиле. Она снова глубоко вдохнула прохладный разреженный воздух. Раф, без сомнения, был таким же опытным пилотом, как и водителем, и эта мысль еще больше успокоила ее.

— Мне кажется, мы должны кое о чем поговорить.

От прямоты заявления Рафа и неожиданности Кит даже проглотила жвачку. Она неловко заерзала в кресле и почувствовала, как от волнения у нее в горле снова встает тугой комок.

— О прошлой ночи. Мне бы хотелось попросить прощения. Я…

— Это я должна просить прощения, — перебила его Кит, уставившись на зеленую индикаторную шкалу радара.

— Что?

— Послушай. — Она вздохнула и повернулась к нему. — Я знаю, какой ужасной занудой была прошлой ночью. Мне следовало понять, как ты расстроился, увидев Трейси с другим мужчиной. А я продолжала растравлять тебя и болтать такие вещи, которые вовсе не имела в виду. — Она положила свою ладонь на его руку и ободряюще пожала ее. — Я знаю, как ты разозлился. Но когда мы вернемся, я уверена, что у вас с ней все наладится. — Кит понимающе улыбнулась, глядя в его изумленные глаза. Она была рада представившейся возможности положить конец враждебности, возникшей между ними и грозящей уничтожить их дружбу.

Раф молча продолжал смотреть на нее напряженным, пытливым взглядом, под которым с ее лица постепенно сползла улыбка. Он покачал головой, пробормотал что-то сквозь зубы, чего она не поняла, а затем снова вступил в переговоры по радио.

Кит пожала плечами и снова поглубже уселась в кресло, развернув очередную пластинку мятной жвачки. К моменту приземления она сжевала всю пачку.

На протяжении двадцати миль от Виллахермоса поездка была довольно-таки приятной. Пейзаж, раскинувшийся вокруг, походил на серо-зеленый колючий ковер. Ряды массивных агав выстроились по обе стороны дороги. Желтое волокно, добываемое из их клинообразных, острых, как бритва, листьев, использовалось для производства пеньки. Среди них попадались растения, по форме напоминавшие огромные ананасы, но Раф объяснил своей спутнице, что они называются текулиана, из их сока приготавливают огненно-крепкий алкогольный напиток — текилу, — которым славится эта страна.

Внезапно, освещенный солнцем, обдуваемый легким ветерком, ровный большак кончился, и на смену ему пришла не слишком подходящая для езды на автомобиле дорога, пролегающая через темный, наполненный влажными испарениями лес. Редкие солнечные лучи могли пробиться сквозь плотный покров, образованный тропической растительностью. Манговые и банановые деревья были переплетены толстыми стеблями вьющихся и ползучих растений. Красные цветы какого-то мексиканского кустарника оживляли общий зеленый фон.

Воздух был уже не такой чистый и свежий, как на открытом пространстве, а густой, наполненный неприятным запахом разложения отмерших ветвей и загнивающего во влажной почве подлеска. За считанные минуты глаза Кит начало щипать от испарений, а по спине потекли струйки пота. Мириады москитов и черных мошек роились над головами путешественников.

Раф был полностью поглощен управлением джипом, маневрируя по топкой, в рытвинах дороге, каким-то образом все-таки проторенной в этих джунглях. От рывков, резких поворотов и подпрыгивания машины на ухабах и у водителя, и у пассажирки щелкали зубы, спины и плечи болели от ударов о стенки.

Кит вспомнила описание первобытного леса в поэме Генри Лонгфелло и подумала, что оно как нельзя лучше подходит к тому, что их окружает. Было нетрудно представить, что таинственная культура народа майя переживала эпоху расцвета именно здесь: первобытный лес будто создан для проведения жутких ритуальных обрядов, вдохновляемых самим дьяволом, под рев кровожадных ягуаров и под присмотром каменных идолов. И все-таки, при всей этой чертовщине и загадочности, индейцы достигли таких высот в области архитектуры и астрономии, которые могут соперничать с научными открытиями современности.

Из сумрака проступили очертания большого каменного дома. Раф подъехал к веранде, крытой пальмовыми листьями, и наконец-то выключил мотор.

— У меня такое ощущение, будто я объезжал жеребца с самым коварным норовом на свете, — сказал Раф, все еще не выпуская из рук руль.

— Да уж, такого и в фильмах о Тарзане не увидишь, — согласилась Кит.

Лишь через несколько минут они собрались с силами, чтобы вылезти из джипа и ступить на твердую землю.

Вслед за Рафом Кит поднялась по трехступенчатой каменной лесенке ко входу. Раф постучал, подождал немного и открыл дверь, оказавшуюся незапертой. Они вошли в дом, где царила тишина. Кит была удивлена размерами внутреннего помещения. Оно представляло собой и гостиную, и столовую одновременно и было заставлено симпатичной плетеной мебелью, сделанной вручную. А кухня оказалась хорошо оборудованной технически — с газовой плитой, водопроводом и холодильником. Была и ванная комната, тоже с разными вполне современными приспособлениями. А Кит почему-то думала, что уборная здесь находится где-то во дворе и в ее дощатую дверь по ночам проникает лунный свет… Большой вентилятор, висящий на потолке, обеспечивал циркуляцию воздуха и охлаждал его. Раф объяснил, что он работает с помощью гидрогенератора, установленного на ближайшем водопаде.

— Ну, — объявил он после тщательного осмотра дома, — похоже, здесь никого не было уже дня два. Думаю, К. К. находится на месте раскопок.

— Это значит, что наше сафари продолжается, — констатировала Кит без должного энтузиазма, разглядывая открывавшийся из окна вид на джунгли.

— Это значит, мое сафари продолжается, — возразил Раф, роясь в своем рюкзаке. — Поиски раскопок не займут много времени, я воспользуюсь картой, вычерченной Филлис, и пойду по тропе, проложенной в джунглях. А ты подождешь здесь, хотя бы на тот случай, если мы с К. К. разминемся и он вернется сюда раньше.

— Но ведь Тарзан всегда брал с собой Джейн. Он никогда не оставлял ее одну. Я… — Она замолчала, задохнувшись при виде того, как Раф достает из кобуры свой револьвер и проверяет обойму. — Что… Зачем это?

— На случай, если я столкнусь с кем-нибудь, кому захочется мной позавтракать, — ответил Раф сухо. Он повернулся к Кит и, засунув руки в задние карманы джинсов, спокойно взглянул на нее. — Послушай, я не имею ничего против того, чтобы ты разыгрывала роль свободной женщины. Я позволю тебе возглавить экспедицию через кишащие клещами заросли. Я даже позволю тебе первой сесть на муравейник, и…

— Хорошо, хорошо, — жалобно пошла она на попятный. — Ты знаешь, что делаешь. Как ты думаешь, долго ты будешь отсутствовать? — Она выглядела обеспокоенной.

Раф подошел к ней и, взяв за подбородок, повернул к себе ее печальное лицо.

— Я вернусь так скоро, как только смогу. Сейчас стоит сезон дождей, и темнеет рано. — Он коснулся губами ее влажного лба. — Просто отдохни. Я оставлю тебе ракетницу. В случае чего, подними дуло вверх и нажми на спусковой крючок. А пока не выходи из дома, не пей воды и остерегайся скорпионов.

— Другими словами, «желаю хорошо провести время», — беспечно ввернула она и в наказание получила шутливый шлепок по мягкому месту.

С тяжелым сердцем Кит наблюдала, как высокая фигура Рафа скрывается в чаще. Она стояла на крыльце, прислушиваясь к звукам джунглей. Крики попугаев, голоса множества других неизвестных ей птиц раздавались под пологом тесно переплетенных вьющихся растений. Внезапно в эту неугомонную болтовню ворвался странный вой, от которого холодная дрожь пробежала по ее липкому, влажному телу. Мгновенно вокруг воцарилась мертвая тишина.

— Это всего лишь обезьяна, — сказала вслух Кит самой себе. Она огляделась вокруг. Послышавшиеся в кустах неподалеку шорох и треск веток заставили ее вернуться в дом и тщательно запереть за собой дверь.

После серии хлопков и шлепков, Кит поняла суетность своих попыток расправиться с москитами и мошкой. Было очевидно, что зашторенные окна не представляли для назойливых насекомых большой проблемы в процессе достижения лакомой цели.

Кит обнаружила у К. К. Виттиера потрясающую подборку книг по археологии, сложенную на столе в гостиной. Чтобы избежать нервного срыва, Кит принялась читать и перенеслась в мир седьмого века эпохи Майя.

На множестве фотографий и рисунков были запечатлены развалины древнего города Паленке с его легендарным дворцом. Паленке, будучи одним из самых древних городов цивилизации майя, сохранился лучше всего. Его конусообразные мавзолеи напоминали пирамиды египетской Долины фараонов.

Деликатное покашливание, раздавшееся со стороны кухни, мгновенно возвратило Кит в двадцатый век. В дверях стоял индеец. Большая соломенная шляпа скрывала его лицо. Одет он был в белые хлопчатобумажные рубашку и брюки и красочную тунику с вышитыми на ней родовыми метками индейских племен. Обут — в традиционные мексиканские сандалии — хуарачи. На загорелой крепкой шее повязан ярко-красный платок. Он бочком прошел в комнату и положил на пол шевелящуюся белую матерчатую сумку, которую держал в руках.

Кит встала и нерешительно улыбнулась, пожалев, что не видит его лица. Она надеялась только на то, что он говорит по-английски. Ее знание испанского находилось на весьма низком уровне, а индейских диалектов — попросту равны нулю.

Загорелые пальцы сдвинули шляпу на затылок, и она увидела обычное худое лицо, черты которого совсем не были характерны для людей индейской расы. Густая седая шевелюра и под стать ей давно не бритая борода. Голубые глаза изучающе смотрели на нее. Наконец улыбка озарила его лицо.

— С такими волосами и формами вы произвели бы фурор в народе майя.

— К. К. Виттиер? — с надеждой спросила Кит, вглядываясь в его решительное лицо и худощавую фигуру, по которым никак нельзя было предположить, что ему за шестьдесят.

Он кивнул.

— Я знаю, кто вы. Кит Форрестер. Верно? Филлис очень точно вас описала. — Усмехаясь, К. К. подошел к ней и пожал руку. — За каким чертом вас сюда занесло?

Кит раскрыла было рот, набрав воздуха, но снова закрыла. Оказалось, не так-то просто найти слова, чтобы рассказать ему о возникших проблемах. Наконец она собралась с духом.

— Мы прилетели с Рафом Морганом, чтобы забрать вас обратно в Сан-Антонио. Ваш племянник собирает голоса акционеров, чтобы взять под контроль вашу компанию.

— Вот сукин сын! — К. К. изумленно поднял брови, а потом начал хохотать. — Всегда считал его просто бесхребетной трусливой змеей. А теперь оказывается, что у него есть ядовитые зубы!

Кит быстро ввела К. К. в курс того, что произошло за неделю его отсутствия и передала ему посланный Филлис атташе-кейс. Он молча прочитал письмо своей секретарши и стал рыться в документах.

— Как там Фил? — поинтересовался он, ероша коротко остриженные волосы.

— У нее довольно неважно с ногой, — честно призналась Кит. — Доктор хочет положить ее в больницу, если до вторника не будет никакого улучшения. — Кит нервно облизнула губы. Она не отрывала глаз от бурных конвульсий лежащей на дощатом полу белой сумки. А теперь она еще и шипеть начала… Кит откашлялась.

— Раф пошел к месту раскопок на ваши поиски около получаса назад.

— Хорошо. — К. К. нахмурился, посмотрев в окно на темный лес. — На обратную дорогу ему потребуется еще самое меньшее полчаса, только-только успеет до того, как разразится вечерний ливень. Лучше мне заняться ужином.

Кит наблюдала, как он поднял свою беснующуюся сумку и направился к кухне.

— Могу… могу я чем-нибудь вам помочь? — вежливо поинтересовалась она, изо всех сил надеясь, что он откажется.

— Ну… — Он оценивающе оглядел ее. — Можете убрать со стола в гостиной. Чистую посуду и приборы найдете в буфете в углу. А приготовление ужина я беру на себя. — К. К. усмехнулся, в голубых глазах плясали чертики. — Тушеное мясо.

Кит слабо улыбнулась, и он удалился в кухню. Услышав его голос, она тихо заглянула в раскрытую дверь и увидела, что К. К. вытаскивает из сумки трехфутовую зеленую игуану. Отвратительного вида ящерица сердито била полосатым хвостом. Надуваясь, она становилась чуть не в два раза больше.

— Успокойся, — монотонно бормотал К. К. — Это займет всего секунду. Уверяю, ты ничего не почувствуешь.

У Кит расширились глаза, и, сжав горло рукой, она выскочила на веранду глотнуть свежего воздуха. Стало быть, основным ингредиентом блюда, которое К. К. решил приготовить на ужин, должна стать игуана!

Через полчаса ярко освещенный каменный дом в темных джунглях напоминал сигнальную башню маяка. К. К. возился на кухне, бодро что-то напевал и насвистывал и, казалось, совершенно забыл о существовании Рафа Моргана.

Кит шагала взад и вперед по веранде, с нетерпением ожидая возвращения Рафа. И без того сердитый Чак, бог дождя, по поверьям майя, с каждой минутой ворчал все громче и настойчивей. Воздух, казалось, пропитан сыростью и насекомыми. Кит до крови расчесала места укусов, не в силах унять зуд.

— Свет в окне и прекрасная девушка, ожидающая возвращения любимого, — чего еще может желать мужчина?

Кит с облегчением бросилась к Рафу и повисла у него на шее.

— Слава Богу, ты вернулся. Я так волновалась! Тебя не было так долго! — Сдерживаемое до сих пор беспокойство выплескивалось теперь наружу срывающимися с губ бессвязными словами. Ее глаза лучились от радости, глядя на его родное лицо.

Раф сверкнул в темноте белозубой улыбкой. Его руки грубовато ласкали ее трепещущее тело, тесно прижимая его к себе.

— Если бы я предвидел такую реакцию, я бы затащил тебя в джунгли значительно раньше.

Кит ничего не ответила на его провокационное замечание, внезапно ощутив неловкость от своего порыва. Она выскользнула из его объятий и шагнула к дому.

— К. К. воспринял новости просто великолепно, — прошептала она. — Сейчас он в кухне готовит на ужин тушеное мясо. — Ее передернуло.

Раф усмехнулся.

— В прошлый раз я его уже ел. Совсем неплохо.

Хозяин вышел в гостиную с повязанным вокруг пояса на манер фартука полотенцем.

— Кажется, я слышу чей-то голос. — Он улыбнулся и пожал Рафу руку. — Спасибо, что приехали за мной.

— С удовольствием это сделал, — дружески ответил тот. — Как обстоят дела, на ваш взгляд?

— Не так уж плохо. Фил — она просто чудо. Даже находясь на больничной койке, умудрилась расставить кое-какие ловушки, вспугнуть кое-каких птичек. У меня не должны возникнуть проблемы. Но мне бы хотелось услышать ваше мнение по нескольким вопросам.

— Разрешите мне только помыться и переодеться, — попросил Раф, стягивая с себя насквозь пропитанную потом рубашку.

— А я закончу приготовление ужина, — сказал К. К. — Кит, я вам дам белье для ваших постелей. Или постели? — поправился он, сверкнув озорно глазами.

— Уверена, что туристическое агентство забронировало нам две отдельные комнаты, — ехидно парировала она, проклиная свою способность легко краснеть.

К. К. положил ей на вытянутые руки стопку простых, но чистых простыней и две подушки.

— Комнаты не должны быть в большом беспорядке. Мы, правда, пользовались ими несколько дней назад, когда вынуждены были приостановить раскопки из-за дождя. — Он протянул Рафу короткую метелку, сделанную из толстого пучка соломы. — Для борьбы с паразитами.

Кит последовала за Рафом по длинному коридору, ведущему к двум небольшим спальням. Войдя в предназначенную для нее, она с глубоким вздохом щелкнула выключателем, ожидая самого худшего. Но все оказалось не так страшно. Большую часть комнаты занимала двуспальная кровать. На противоположной стене висело зеркало, рядом стоял небольшой шкафчик, а у окна — плетеный стул. Кит бросила простыни на матрас и вдруг застыла, увидев, что в дальнем углу комнаты шевелится какая-то серо-зеленая масса.

Игуана — а это была именно она — раздраженно зашипела. Зубчики на спине приняли вертикальное положение, зоб угрожающе раздулся, а хвост зашуршал по дощатому полу. У Кит промелькнула мысль, не является ли этот экземпляр родственником того, который сегодня составит им ужин…

Она попятилась из комнаты, захлопнула дверь и подошла к спальне Рафа.

— Мне кажется, тебе понадобится метла побольше, — заявила Кит неестественно тоненьким голосом.

— Какие проблемы? — спросил он, следуя за ней. — Это же абсолютно безвредная ящерица. — Он рассмеялся, легко поймал медлительную игуану и выбросил ее в окно. — А еще говорила, что в детстве была сорванцом!

— Я и была, — возразила Кит, шаря глазами по углам и щелям в поисках других тварей, — но я привыкла к представителям дикой природы Нью-Йорка — ну там жабам, сверчкам, случайно заползшей в сад змее или забежавшей полевой мыши. Но не к кинозвездам, претендующим на главные роли в фильмах о динозаврах. — Она оставила без внимания его смешок. — Я предлагаю такую сделку: ты тщательно подметаешь мою комнату, а я стелю тебе постель и так взбиваю ее, что ты сможешь на ней прыгать, как на батуте.

Маисовые лепешки, жареные оладьи, фриоли — все выглядело в высшей степени аппетитно. То же можно было сказать и о тушеном мясе — с картофелем, луком, перцем и морковью. Кит разглядывала его с опаской. Она была очень голодна, но не могла заставить себя есть ящерицу! Ей повезло, что К. К. и Раф были поглощены деловыми разговорами и не обратили внимания, сколько оладий и лепешек она съела, проигнорировав при этом основное блюдо. Несмотря на то, что К. К. приготовил очень крепкий кофе, глаза Кит слипались и плечи опускались под тяжестью внезапно навалившейся усталости.

— Похоже, на вашу девушку действует высокогорный климат, — медленно протянул К. К. Раф перегнулся к ней через стол и осторожно потрепал ее по руке.

Кит встряхнула головой, чтобы отогнать сонливость, и покраснела под внимательными взглядами мужчин.

— Мне кажется, если я займусь мытьем посуды, это меня взбодрит на какое-то время. — Улыбаясь и отвергнув протесты хозяина дома, она убрала со стола и быстро перемыла посуду на маленькой кухне.

Когда она вернулась в гостиную, вовсю лил дождь.

— Вы не думаете, что у нас возникнут проблемы с возвращением? — спросила Кит голосом, выдающим ее встревоженность.

— Дождь через час прекратится, — сообщил К. К. и повернулся к Рафу. — Рано утречком еще побрызжет, поэтому ляжет густой туман. Раньше восьми мы не сможем выехать.

— Мы все равно успеем к полудню, — заверил его Раф. — Мне обещали летную погоду.

И мужчины вернулись к обсуждению своих дел, а Кит, свернувшись клубочком на удивительно удобном плетеном кресле, продолжила чтение книги о культуре майя. Однако количество страниц, на которых подробно повествовалось, как ученые пытались расшифровать древний язык, произвело скорее снотворный, чем стимулирующий эффект, и вскоре она заснула.

— Вставай, Кит, — услышала она над ухом тихий, но настойчивый голос Рафа.

Она открыла глаза и сонно потянулась, выпрямляя ноги.

— Который час? — Ей казалось, что должно быть уже около полуночи. Но когда Раф сообщил, что сейчас всего половина девятого, она смущенно сморщила нос. — Я так рано не ложилась с семи лет, — проворчала она, вставая. Пожелав мужчинам спокойной ночи, она направилась к себе в комнату на свидание с А Пачем, властелином ночи.

Назойливое попискивание разбудило Кит, и она села на кровати, снимая с лица противомоскитную сетку. Потянувшись, она включила висящий над головой ночник. Громкий звук повторился, и Кит принялась направленным лучиком высвечивать углы комнаты. В конце концов она нашла нарушителя спокойствия — небольшую ящерку гекко, которая мирно прогуливалась по беленому известью потолку. Успокоившись, Кит снова откинулась на плоскую подушку и некоторое время наблюдала причудливый танец отбрасываемых на стены теней. Она совершенно проснулась и чувствовала себя вполне свежей и отдохнувшей после трех часов сна, как она поняла, взглянув на маленький дорожный будильник. Она понимала, что если начнет сейчас ворочаться, устраиваясь поудобнее, вообще больше не заснет.

Кит старалась расслабиться и задремать снова, но мешало сосущее чувство голода в пустом желудке. «Женщина, у которой рост пять футов десять дюймов, не может прожить только на маисовых лепешках», — пробормотала она, спуская ноги с кровати. Перед тем, как надеть шлепанцы, она старательно их вытряхнула, опасаясь неожиданных сюрпризов. Затем накинула бледно-голубой халат на пижаму без рукавов того же цвета и встала. Разбухшую от сырости дверь открыть удалось не сразу, но она все же сумела сделать это без шума.

Дверь в спальню Рафа была закрыта. В коридоре и гостиной было темно, но из кухни пробивалась полоска света.

— Я так и думал, что двух лепешек и трех оладий вам будет недостаточно, — раздался приветливый голос К. К. Он оторвался от плиты и посмотрел на рыжеволосую фигурку, появившуюся на пороге.

— Я не ожидал, что кто-нибудь заметит, — смущенно хихикнула Кит. Ноги сами несли ее в направлении восхитительного запаха, исходившего от шипящей сковороды. — Ух ты, чильо[2]! Выглядит неплохо.

— Не только выглядит. Подставляйте стул.

Она секунду поколебалась, но у нее снова заурчало в животе.

— Надеюсь, это не из остатков игуаны? — спросила она с подозрением.

— Игуаны? — Он с удивлением сдвинул брови.

— Которая была основным ингредиентом вашего коронного блюда. Я видела сегодня днем, как вы вытаскивали ящерицу из мешка и…

Хохот К. К. прервал ее на полуслове. Он был вынужден поставить чугунную сковородку на огонь, чтобы не выронить ее из рук.

— Мне нужно было просто пометить животное в соответствии с программой исследований Общества естествоиспытателей, а вовсе не готовить из него ужин! — Все еще похохатывая, он подошел к буфету и, открыв дверцу, показал Кит ряды банок с консервами, разнообразию и количеству которых мог бы позавидовать владелец небольшого супермаркета. — Это основа моего фирменного блюда. Я просто добавляю овощи и специи.

— В таком случае, — она с вожделением потерла руки и уселась в плетеное кресло, — положите мне очень много чильо!

— Только осторожнее, не обожгитесь. С точки зрения и температуры, и количества специй, — предупредил он, ставя на небольшой деревянный столик две с верхом наполненные глубокие тарелки. Затем налил в два высоких стакана какую-то прозрачную жидкость из глиняного кувшинчика с надписью «Агуа», натер их края солью и добавил по дольке лимона.

Первая же полная ложка густого чильо оказалась горячее, чем ожидала Кит, по всем параметрам. Она схватила свой стакан и залпом осушила его. К. К. хмыкнул и снова его наполнил. Дальнейшая полночная трапеза, запиваемая подсоленной водой с лимоном, проходила в дружеском молчании.

Крутящийся под потолком вентилятор обеспечивал приток значительно посвежевшего ночного воздуха. От горячего, щедро сдобренного специями кушанья по всему телу Кит разливалось тепло и умиротворенность. Она пришла к выводу, что К. К. очень милый человек. Его глаза постоянно смеялись, движения были легкими и непринужденными, но за всем этим чувствовалось достоинство и уверенность в себе, отчего он производил впечатление человека, на которого хочется и можно положиться.

Кит отставила тарелку, оперлась на руку подбородком и счастливо улыбнулась ему.

— У вас ведь не будет проблем с тем, чтобы удержать компанию, правда? — спросила она с искренней заинтересованностью и участием.

— Нет. — К. К. откинулся на спинку стула и снова зажег свою наполовину выкуренную сигару. — Но это послужит мне хорошим уроком. В отличие от Рафа, я в действительности по-настоящему не руковожу своей компанией. Просто мне принадлежит большая часть акций, и существует много людей, перед которыми я должен нести ответ. Я подумываю совсем выйти из дела. У меня тогда было бы больше времени для проведения раскопок, глубоководной охоты, просто наслаждения жизнью. Иметь собственную компанию — все равно что иметь жену. И то и другое требует присутствия и участия.

Кит хихикнула и снова отпила из своего бокала. Эта «агуа» определенно обладает какой-то живительной силой, в отличие от любой другой воды, которую она когда-либо пробовала. Неудивительно, что все предупреждают о ее специфичности.

Когда Кит заговорила, собственный язык показался ей непомерно большим и шершавым.

— Разве вам не хочется иметь жену, семью?

— Нет. — К. К. снова налил себе. Его движения становились замедленнее, голос глуше. — Я убежденный холостяк. Мне нравится моя свобода, нравится то, что я могу вдруг собраться и уехать. Большую часть своей жизни я провел, разведывая золотые месторождения в горах. Когда проводишь столько времени наедине с природой, становишься частью ее. Природа не терпит мягкотелости; она справедлива, но она и жестока. Вот и я такой же.

Кит встряхнула головой, и ее темно-рыжие волосы свесились на одну сторону.

— Вы милый, а вовсе не жестокий. Я всегда чувствую доброту. Вы честный и прямой и, мне кажется, все можете понять. — Она лукаво улыбнулась. — А что скрывается за инициалами К. К.?

Он затянулся сигарным дымом.

— Кермит Карсон. — Прищурив один голубой глаз, другим он предостерегающе посмотрел на Кит. — Вы единственный человек, которому я в этом признался. А что насчет Кит? Катерина или что-нибудь более экзотическое?

Она тяжело вздохнула.

— Нет, просто Кит. Просто, коротко, мило. Совершенно мне не соответствует. Я длинная, с трудным характером, грубая.

К. К. выплюнул окурок, и он с потрясающей точностью угодил в глиняную урну, стоящую у плиты. Взяв Кит за подбородок короткими пальцами, он изучающе острым взглядом посмотрел на нежно очерченное личико.

— Вы думаете, что вы грубая? — усмехнулся он, задумчиво подняв седую бровь.

Она кивнула, и уголки ее губ слегка опустились.

— Плохое воспитание, дурное происхождение. Я была несносным, взрывоопасным, испорченным ребенком. Я непочтительна, дерзка и всем, кто со мной знаком, доставляю неприятности. — Она снова отпила из стакана. В ушах у нее раздавался легкий приятный шум, но лицо сохраняло несколько подавленное выражение.

— Раф так не думает. В конце концов, вы помолвлены…

Кит с чувством замотала головой, затем остановилась и подождала, когда предметы вокруг прекратят свой хоровод и займут прежние места.

— Он меня не любит. Он любит Трейси Шипли, а Трейси любит его. — Слова выстраивались в ритме детской считалочки, и она захихикала. — Не имеет значения. Я только создаю ему проблемы. Я всем создаю проблемы. Когда мы вернемся, я уеду.

— Куда?

Кит равнодушно пожала плечами. К. К. уставился в свой стакан, размышляя.

— Послушайте, если вам когда-нибудь что-нибудь понадобится, неважно — что, позвоните мне.

— О, как мило с вашей стороны, — воскликнула она, глубоко тронутая его участием. Неожиданно она икнула и прикрыла рот рукой.

— Черт побери, вы мне нравитесь, детка. Вы напоминаете мне самого себя. — Он усмехнулся, стараясь скрыть свое замешательство. — Просто ужасно, что вы такая молодая. Будь вы лет на двадцать постарше, я бы увлек вас археологией и взял с собой на раскопки.

— Почему бы вам не взять с собой Филлис? — невинно осведомилась Кит. — Она в вас влюблена. Она пойдет за вами на край света, даже с больной ногой.

— Вы действительно так думаете? — недоверчиво спросил К. К., поскребывая небритый подбородок.

— Действительно, — кивнула она уверенно. — Знаете, иногда из-за деревьев не видно леса, — сообщила она с пьяной глубокомысленностью, тыкая в него пальцем.

К. К. перехватил ее руки и помог встать на ноги.

— Гм, возможно, придется это проверить. У меня всегда было особенное отношение к Фил. — Он покачал головой и с сожалением улыбнулся, глядя на раскрасневшееся лицо Кит. — А сейчас, мне кажется, нам обоим лучше отправиться спать. — Он вывел ее из кухни в коридор. — Вы сможете найти обратную дорогу?

— Разумеется, смогу, — с королевским достоинством произнесла она, но тут же снова рассмеялась. В порыве она чмокнула его в бронзовую от загара щеку, услышала, как он что-то пробормотал, и проследила за ним взглядом, пока он не скрылся в своей комнате в другом конце дома.

Как бы то ни было, коридор оказался длиннее и темнее, чем раньше. Кит медленно продвигалась вперед, держась рукой за известковую стенку. Один тапочек как-то сам собой слетел с ноги. Она принялась крутиться вокруг себя, пока наконец не нашла его.

Ощущая головокружение, она продолжила свой путь на ощупь, пока не наткнулась рукой на холодную металлическую дверную ручку.

— Удача! — Она хихикнула, крутя ручку в разные стороны, но только убедилась, что дверь отказывается ей повиноваться. Кит нажала на нее плечом, стараясь преодолеть сопротивление разбухшего дерева, но, увы, все было тщетно.

С усилием Кит попыталась оценить ситуацию. «Нужно произнести какое-нибудь волшебное слово», — решила она, почувствовав прилив счастья от того, что нашла такой простой выход.

— Абракадабра, — промычала она.

Нет, это говорят, когда хотят вынуть кролика из цилиндра.

Она сонно зевнула и ударила в дверь ладошкой.

— Сезам, откройся, — пробулькала Кит и толкнула дверь.

Она распахнулась, и Кит влетела в комнату, врезавшись во что-то массивное и теплое. Это «что-то» вдруг заговорило.

— Кит! Какого черта!

Раф! Она посмотрела вверх, заморгала и улыбнулась. Он выглядел очень симпатично. На нем были только узенькие плавки, которые еще явственнее подчеркивали мужественность его загорелой мускулистой фигуры. Она крепко обвила его руками за шею, и, потеряв равновесие, они рухнули на кровать.

— Кит! — Он грубо потряс ее за плечи, наблюдая, как она открыла один голубой глаз и подмигнула ему. Он вздохнул. — Я думал, ты уже спишь.

Она замотала головой и не смогла остановиться, пока он не помог ей.

— У нас была полночная трапеза с К. К. Он приготовил чильо. Не из игуаны.

— Что-что? Кит, ты несешь какую-то околесицу, — строго урезонивал Раф, высвобождая шею из кольца ее рук. — Что вы пили? — подозрительно поинтересовался он.

— Агуа, — с готовностью отрапортовала она, вытягиваясь на мягком матрасе. — Подсоленную воду с лимоном. Очень хорошую.

Раф застонал.

— Это была не вода, сердце мое! Это домашнее вино, которое К. К. приготавливает сам! Оно едва ли не крепче, чем текила! Завтра у тебя будет раскалываться голова. — Он замолчал и покачал головой, глядя на ее улыбающееся во сне лицо.

Он стоял над ней и чувствовал, что сам словно опьянен, любуясь спутанной копной кудрявых волос, густыми темными ресницами, тем, как вздымается и опадает под тонкой тканью пижамы ее полная грудь. Сейчас с ней было куда легче, чем когда она была в трезвом и бодром состоянии.

Раф осторожно снял с нее халатик и прикрыл простыней. Вздохнув, он прилег рядом. Положил ее голову себе на грудь и по-хозяйски обхватил за талию. Вскоре темные волосы смешались на подушке с рыжими.

9

Сквозь серую крутящуюся мглу, окутавшую ее мозг, Кит увидела его. Большие круглые уши и звериный оскал. Морда ягуара и туловище мужчины. Его ноги, обутые в тяжелые сандалии, выплясывали у нее в голове какой-то первобытный танец. Держа в руках боевой топорик, читая молитвы майя, он насылал на землю ливень из насекомых и игуан. Чак идет. Из джунглей доносились взрывы дикого хохота, заглушаемые непрекращающимся проливным дождем.

Кит застонала, пытаясь открыть глаза. Налитые свинцом веки дрожали, зрачки не могли ни на чем сфокусироваться даже при слабом освещении вокруг. Глаза снова закрылись, и она поглубже зарылась в мягкую теплоту матраса. Было слишком холодно, слишком неприятно вылезать из постели. А главное слишком рано.

Кит подняла руки к своей гудящей голове и принялась осторожно массировать веки, чтобы уменьшить тупую ноющую боль. Почувствовав небольшое облегчение, она вздохнула с сонным удовлетворением.

Но теперь откуда-то взялись еще десять длинных сильных пальцев, поглаживающих ее тело где-то в районе диафрагмы. Кроме того, ее ноги оказались придавлены к кровати еще двумя ногами. Но этого просто не могло быть. У нее только две ноги и только две руки. Остальные, должно быть, входили в комплект с дополнительной головой, которая у нее сейчас вырастает. Кит осторожно подвинулась, прижимаясь щекой к очень большой подушке, подушке, в которой билось сердце!

Она изо всех сил старалась открыть глаза снова. Повернувшись, Кит уставилась на эту странную подушку. Она была бронзового цвета, мускулистая, покрытая густыми темными короткими волосами. Кит проглотила слюну и, посмотрев выше, уперлась взглядом в чьи-то веселые карие глаза. Это был Раф!

Он ответил на ее немое смятение низким, хрипловатым голосом.

— Ваша полночная трапеза с К. К. вылилась в обычную попойку. Ты кончила тем, что ворвалась ко мне в комнату и завалилась в мою кровать.

— О! — Она попыталась отодвинуть голову, но он зарылся пальцами в ее волосы и не отпускал от своей груди. — Прости меня, — промямлила она, находясь в полном замешательстве. Кит подумала, сможет ли она когда-нибудь избавиться от этой своей способности попадать в ужасно затруднительные положения.

— Не беспокойся, — ободряюще сказал Раф, щекоча кончиками пальцев ноги ее пятки, — твое похрапывание действовало на меня успокаивающе.

Кит лежала, не двигаясь, греясь теплом, исходящим от его длинного крепкого тела.

— Ты думаешь, дождь когда-нибудь кончится?

— Должен. Он уже сейчас не такой сильный. Надо будет только подождать, пока дорога немного подсохнет, чтобы можно было проехать. Постарайся еще вздремнуть.

Она не могла. В глубине души Кит молилась богу Чаку, прося, чтобы ливень был бесконечным. Тогда им придется остаться в джунглях. Вдали от всех. Вдали от реальности.

Как только они вернутся в Техас, она должна будет уехать.

Еще разочек проедется верхом на Зодиаке, приготовит еще один ужин вместе с Терезой, сыграет еще одну партию игры в слова с Мэттом, в последний раз расчешет и накормит Ноузи. Кит изо всех сил сдерживала подступавшие к глазам слезы.

Холодное оцепенение охватывало ее, и она придвинулась поближе к Рафу, чтобы насладиться его теплом. Трейси, конечно, будет его ждать. Кит не выдержит конкуренции с ней — такой красивой, элегантной, женственной. Просто глупость, несбыточные мечты, пустые фантазии. Нечего и думать, что она сможет остаться рядом с таким мужчиной, как Раф.

Она с трудом проглотила застрявший в горле комок, заставляя признаться самой себе в том, что давно уже поняла. Она влюбилась в Рафа Моргана! Но любовь предполагает какую-то отдачу, а Кит ничего не могла ему дать.

Но, возможно, он не будет иметь ничего против того, чтобы дать что-нибудь ей? Скажем, приятные воспоминания. Она уже знала, что из себя представляет ад, теперь ей хотелось познакомиться с неведомым доселе раем.

Это последние мгновения, которые они проводят наедине. Ими нужно воспользоваться. Или упустить их навсегда. Кит решила воспользоваться. Возможно, это поможет ей собрать воедино фрагменты ее жизни, заполнить бреши и залатать дыры. Она переступила через ощущение своей ненужности и неуверенности в себе, подавила застенчивость и сдержанность, отбросила прочь тревоги и страхи.

До этого момента Раф хотел ее. Теперь она хочет его.

Кит повернула к нему лицо с широко раскрытыми глазами, светящимися сапфировым блеском в полумраке комнаты.

— Раф! — в интонации голоса отразился жар, охвативший все ее существо. Он уставился на Кит вопросительными, жаждущими глазами. Она прижалась к нему своим пылающим трепещущим телом, касаясь приоткрытым ртом его сомкнутых губ. Он не заставил просить себя дважды.

От его горячего, твердого языка, проникшего в сладкую влажность ее рта, кровь быстрее побежала по жилам. Время растворилось в одном восхитительном мгновении. Кит постепенно утопала в блаженстве, в которое приводили ее искусные опытные руки Рафа.

— Я хочу тебя, Кит, — требовательно и хрипловато проговорил он, целуя ее в изгиб шеи и торопливо расстегивая пуговицы шелковой пижамной кофточки.

— Да, Раф, — выдохнула она, любовно водя ладонями по его груди, наслаждаясь ощущением его мускулов, волос, твердых сосков.

Она тихонько застонала от сладкой пытки его губ, целующих ямочку на ее щеке, а потом мягкие груди, слегка покусывая чувствительные бугорки сосков, языком оставляя огненный след на ее коже.

— Ты так красива, — пробормотал он голосом, севшим от желания. — Я хочу видеть тебя всю, чувствовать своей кожей твою кожу. — Через мгновение ее пижамные брюки и его плавки полетели в сторону.

Под тяжестью его тела Кит глубже погрузилась в мягкий матрас. Она гладила его спину от широких плеч до крепких бедер, осторожно исследуя кончиками пальцев сеть покрывавших его шрамов.

— Сделай меня частью себя самого, — умоляла она, не ощущая ни стыда, ни смущения от своей откровенности. Она призывно изгибалась под ним всем телом, и эти движения инстинктивно выражали ее жгучее желание испытать наслаждение, которое мог дать ей только он один.

Ее слова распалили его еще сильнее.

— Ты моя, — повторял он со страстной убежденностью, осыпая поцелуями ее плоский живот, жаркие груди, зовущие губы. Раф осторожно раздвинул ей бедра и, взяв руку Кит в свою, руководил ее движениями, подсказывая, где и как прикасаться к нему. Она чувствовала, как он вздрагивает от удовольствия.

— Раф! — выдохнула она, устремляясь всем телом вперед, когда он своими ловкими нежными пальцами отыскал в ее сокровенной влажности островок наслаждения. Она вся трепетала, испытывая ощущения, неведомые ей до сих пор.

Неожиданно лицо Рафа возникло прямо перед ее глазами и заслонило собой все вокруг. Она глубоко вздохнула, почувствовав, как он вошел в нее, и он губами перехватил этот вздох мимолетного дискомфорта, замерев в неподвижности и наслаждаясь моментом ее сладостной капитуляции.

Кит уже не могла различить, где кончается ее тело. Не было ни самой комнаты, ни ее стен, ни джунглей за окном, ни времени, ни пространства — все исчезло в волшебстве чувственного восторга.

Она чувствовала каждое движение Рафа внутри себя — слабые удары, сначала осторожные, испытующие, но постепенно учащающиеся, набирающие все большую силу и настойчивость. Но все его действия, все его искусство любви было направлено на получение обоюдной радости и удовольствия. Ей хотелось обвиться вокруг него своим телом. Она крепко обнимала его за шею, стремясь вобрать его в себя целиком. Он был так необходим ей, что это начинало пугать.

Он слегка приподнял ее бедра, глубже вдавливая в нее свою горячую плоть, и душа Кит будто устремилась куда-то вверх, к неведомым высотам, а тело словно растворилось в тысяче маленьких огненных ударов, берущих начало в самой глубине ее естества. Чувство восторга разрасталось в ней с такой силой, что, казалось, она сейчас взорвется. И этот взрыв, потрясший ее от головы до кончиков пальцев, наконец произошел, одновременно с достижением им своего пика. Она непроизвольно впилась ногтями в его спину, чувствуя, как по его телу проходят судороги исступленного освобождения и он припадает к ней всей своей тяжестью.

Дыхание Рафа было глубоким и прерывистым. Он нежно поцеловал ее набухшую грудь, пылающие соски, пролагая путь к трепещущим губам, прежде чем накрыть ртом ее подрагивающие веки.

«Solamente una ves Se entrega el alma dulche у total renunciacion», — произнес он наконец низким нетвердым голосом. Кит застенчиво передвинула голову ему на грудь, умиротворенная теплотой его сильных рук.

— Что это означает? — спросила она тихо.

— Это слова одной мексиканской песни, — прошептал он, крепче прижимая Кит к себе и убирая с ее лица спутавшиеся волосы. — «Только однажды душа сдается целиком и полностью, и с таким наслаждением».

Капитулировать с наслаждением? Внутренний голос из глубины подсознания Кит воспротивился этому утверждению. Она не капитулировала. Она победила! Она использовала Рафа. Она принудила его к объятиям и страстным словам.

Она никогда не была ни доброй, ни щедрой. Она была лгуньей и потребительницей. Холодящее душу напряжение разрасталось в ней. Как она могла так поступить с Рафом? Ей нечего было предложить ему, она не знала, как доставить ему удовольствие, так как не имела никакого опыта в этой области. Она пришла к нему, будто девушка племени майя, отданная в жертву, — неискушенное тело… кусок камня!

Он так спокоен, подумала Кит, но что он может сказать? Вне всякого сомнения, она не может заменить ему Трейси. Для него это просто чисто физическое удовлетворение, и было бы идиотизмом думать иначе. Она пыталась при помощи секса сделать то, что может сделать только любовь. Очередная иллюзия! Она снова размечталась, думая, что сможет остаться с ним рядом. Остаться в его мире.

На этот раз она лгала самой себе, поступая нечестно. У нее не было будущего с Рафом. Пожалуй, она сейчас чувствовала себя более одинокой и отвергнутой, чем когда бы то ни было. Кит начала дрожать, стараясь не поддаваться горькому самобичеванию, от которого комок рос в горле.

Внезапно она засуетилась, вся придя в движение. Спрыгнув с кровати, сгребла в охапку свою одежду со скомканных простыней и, будто защищаясь, прижала ее к себе.

— Прости меня. Мне очень жаль… так жаль… — бормотала она.

— Кит! — Пораженный, Раф сел на кровати.

Она прижала руку к губам, замотала головой и бросилась из комнаты. Через несколько секунд она была уже в своей спальне и, закрыв за собой дверь, подперла ее плетеным стулом. Где-то в коридоре открылась другая дверь. Кит услышала шаги. Затаив дыхание, она вся превратилась в слух и зрение. И в комок нервов.

Снаружи раздался голос К. К., зовущий Рафа. С облегчением Кит рухнула на кровать.

Немного погодя, она медленно оделась, с трудом застегнув дрожащими пальцами пуговицы на полосатой блузке и молнию на джинсах. Она ощущала на себе запах Рафа. Несмотря на жару, Кит поежилась от чувственных воспоминаний, которые вызвал у нее этот запах.

Чем больше она думала о том, что натворила, тем больше сходила с ума. Она действовала целенаправленно и эгоистично. Она воспользовалась Рафом, идя на поводу своих чувств. Кит потерла ноющие виски. Похоже, у нее начинался жесточайший приступ мигрени, даже моргать стало больно.

Несколько часов назад она молилась о том, чтобы остаться здесь. Теперь же она не могла дождаться отъезда. Вернуться на ранчо, собрать свои вещи и исчезнуть, оставив позади все воспоминания. Только услышав, как К. К. гремит на кухне сковородками, Кит решилась покинуть свою комнату.

— Доброе утро, — приветливо улыбнулся ей К. К., отвлекаясь от приготовления яичницы из четырех яиц. — Раф укладывает вещи в джип. А вы, я вижу, уже собрались. Как насчет завтрака? — Он помолчал, вопросительно подняв седую бровь, рассматривая ее мрачное лицо. — А может, вы предпочтете немножко выпить, чтобы взбодриться?

Кит покачала головой, и тут же ее щеки судорожно дернулись от боли, которую она почувствовала при этом простом движении.

— Нет, вот кофе будет очень кстати.

Она была рада, что он приписал ее подавленное настроение утреннему похмелью. Кит слабо улыбнулась, с благодарностью принимая из рук К. К. чашку с дымящимся кофе. Сегодня утром хозяин дома выглядел иначе, чем накануне. Вместо мексиканского наряда на нем были поношенные ливайсовские джинсы, голубая спортивная рубашка из грубой бумажной ткани и замшевая жилетка, лоснящаяся от времени.

К. К. сел напротив нее и, посыпав красным перцем пережаренную яичницу, принялся за еду.

— Вы уже решили, куда отправитесь?

— В Калифорнию, — услышала она свой голос. А почему бы и нет? Это место не хуже и не лучше любого другого. Не все ли равно, где начинать все сначала?

— Предложение о помощи, которое я сделал ночью, остается в силе, — заметил он с настойчивостью в голосе, наблюдая за ее печальным лицом. — Я кое-кого там знаю, кто поможет вам найти работу и квартиру. Зайдите ко мне перед отъездом. Это приказ, — добавил он.

Кит взглянула на него и облизнула пересохшие губы.

— Спасибо. Я в самом деле не достойна вашей доброты. Я… — Она замолчала, услышав, как хлопнула входная дверь и раздался звук приближающихся шагов.

— Вещи уложены, и дорога выглядит достаточно подсохшей. — Теплая большая рука Рафа опустилась на ее плечо. — Ты готова, Кит?

Она сидела, неестественно выпрямившись и не двигаясь, наблюдая за разгуливающим по дальней стене хамелеоном, упорно не глядя на Рафа.

— Я оставила сумку рядом со входом.

— Хорошо. — Он убрал руку и удалился. Кит перевела дух. К. К. покачал головой, взял ее чашку и свою тарелку и пошел к раковине.

Только благодаря высочайшему водительскому мастерству Рафа, им удалось преодолеть размокшую и разбитую дорогу через джунгли и не застрять там навеки. Кит, сидя на заднем сиденье, чувствовала все рытвины, все резкие повороты каждой клеточкой своего тела. К моменту прибытия в аэропорт в Виллахермосе на ней живого места не было. В то время, как руки и ноги у нее заледенели, все тело горело, будто его поджаривали на костре. Она почти упала на первое попавшееся кресло в пассажирском отсеке, предоставив К. К. возможность занять место в кабине рядом с Рафом.

После того, как самолет набрал высоту, Кит стала всерьез опасаться, что у нее не только лопнут барабанные перепонки, но вообще взорвется и разлетится на кусочки вся голова. Жесточайшая мигрень превратила каждый взмах ресниц в настоящую пытку, ныла каждая мышца измученного тела, кожа стала нестерпимо чувствительной не только к легкому прикосновению, но даже к изменениям атмосферного давления.

Ее одежда, пристяжной ремень, бархатная обивка кресла — все причиняло ей невыразимые страдания. К тому же в салоне почему-то было невероятно холодно, и Кит приходилось тратить силы на то, чтобы не дрожать.

Раф открыл кремовую створчатую дверцу, отделяющую кабину от салона, и, пригнувшись, чтобы не удариться головой о чересчур низкую для его роста притолоку, прошел внутрь и остановился перед застывшей в неестественной позе Кит.

— Как ты? — вежливо осведомился он.

— Хорошо.

— Через полчаса мы приземлимся на ранчо. Я отвезу тебя в усадьбу, а потом доставлю К. К. в город на самолете. — Он кашлянул и нервно дернул себя за ус. — Я могу что-нибудь для тебя сделать?

— Нет.

Раф нахмурился. Он продолжал не отрываясь смотреть на неподвижную фигурку девушки и ее потухшие глаза. Раф опустился перед ней на корточки и сжал руку.

— Послушай, Кит…

Она, задохнувшись, отпрянула от него. Все свои страдания она воспринимала как справедливо заслуженное наказание. Еще утром она умоляла Рафа о ласках, а теперь простое прикосновение его пальцев было для нее сущей пыткой.

— Не надо, — прошептала Кит.

Голос Рафа прозвучал, как выстрел, в тишине кабины.

— Что, черт побери, с тобой происходит? — сердито рявкнул он, уставившись в ее безжизненное лицо, и наклонился к ней поближе. — Утром ты умоляла любить тебя. А теперь ты даже не взглянешь на меня, не заговоришь со мной…

— Забудь о сегодняшнем утре. Я уже забыла. Ничего не было, — ответила она твердо, поежившись от струек пота, сбегающих по спине, и болезненно поморщившись от собственной лжи.

Он хрипло выругался и выпрямился.

— Не знаю, какого черта меня это вообще трогает. Ты этого не стоишь.

Она безнадежно посмотрела ему вслед. И в то же время Кит была почти счастлива, что он так разозлился. Так даже лучше. Это упрощало ее отъезд. У Рафа были все основания ненавидеть ее. Она сама себя ненавидела.

В усадьбу ее отвез Мэтт, который всю дорогу подшучивал над ее слабыми летными возможностями. А она снова испытывала муки ада от тряской езды по холмистой неровной местности. Никогда в жизни ей не было так плохо и так больно. Никогда не чувствовала она себя такой подавленной. В горле першило, и было трудно глотать. Одежда прилипла к горящей, влажной коже.

Когда Мэтт подкатил к ее коттеджу, Кит буквально выпала из джипа, так как у нее подгибались колени.

— Не волнуйся, — успокоила она Мэтта, видя его быстро растущую обеспокоенность. — Просто я плохо переношу полеты в самолете. Пара таблеток аспирина, хороший сон на чем-нибудь неподвижном, и я буду как новенькая.

Она оттолкнула Ноузи, будучи не в состоянии вынести прикосновение его тяжелых лап к своей ставшей сверхчувствительной коже, и поплелась через гостиную в спальню. «Это просто грипп, — убеждала она себя. — Немного отдыха, и ты наберешься достаточно сил, чтобы уехать».

И тут она рухнула на кровать.

Проходя за Рафом в гостиную его дома, К. К. оценивающе принюхался.

— Ужин пахнет сногсшибательно. Я счастлив, что вы уговорили меня приехать сюда.

— Вы заслужили праздник. Я никогда не видел, чтобы человек мог так уменьшиться в размерах буквально на глазах, как это произошло с вашим племянником, когда вы вошли сегодня в свой офис.

Раф протянул ему бокал с бурбоном и поднял свой в тосте без слов. К. К. хмыкнул, вспомнив забавную сцену. Смакуя божественный напиток, он подержал его на языке, прежде чем проглотить.

— Ну, чем больше я думаю обо всем этом, тем снисходительнее становлюсь. Вообще-то при хорошей подготовке Джордж вполне мог стать моим достойным преемником. Ему только надо научиться не забегать вперед самого себя.

— А вы действительно собираетесь отойти от дел? — полюбопытствовал Раф, усаживаясь в кресло.

— Я уже говорил Кит, что на самом деле не имел бы ничего против этого. У меня осталось не так много времени, и мне хотелось бы насладиться им на полную катушку и не позволить, чтобы стены моего кабинета задушили меня. — К. К. вскинул голову, неожиданно заметив, как тихо в доме. — Кстати, а где Кит? Уверен, ей будет интересно послушать о том, что произошло. И еще я хотел сообщить ей, что мне удалось уговорить Фил лечь в больницу. Может, Кит составит мне компанию, когда врачи разрешат посещения.

— Наверно, она помогает Терезе на кухне, — пробормотал Раф, внимательно разглядывая свое виски. В дверях послышалось движение, и он с надеждой поднял глаза. Но это был всего лишь Мэтт.

— Как прошел день?

— Неплохо, — ухмыльнулся Мэтт, наливая себе пиво. — Ты можешь спокойно полагаться на меня, когда отсутствуешь.

— Приглядывайте за этим юношей, Раф, — хохотнул К. К. — Мой племянник именно в этом меня всегда и заверял.

Тереза объявила, что ужин подан, трое мужчин проследовали за ней в столовую и уселись за накрытым столом. Уставившись на незанятый стул, Раф ледяным тоном поинтересовался:

— Кит все еще возится на кухне?

Тереза покачала головой, удивленно подняв брови.

— Нет, почему же? Я целый день ее не видела. Я думала, что она с вами.

— Мэтт, — рявкнул Раф прерывающимся голосом, будто ему не хватало воздуха, — ты ведь не отвозил ее в город, нет?

Мэтт оторвался от процесса намазывания маслом бутерброда и отрицательно мотнул головой.

— Она еле вошла в коттедж, дядя Раф. Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь так ужасно перенес воздушный перелет. Она сказала, что собирается отдохнуть, а я весь день был занят на дальнем выгоне. Я думал, что она, как всегда, помогает Терезе.

Раф возглавлял процессию, направившуюся через внутренний дворик в домик для гостей, из которого не пробивалось ни луча света. Постучав и не получив никакого ответа, он ворвался внутрь.

— Кит!

В доме стояла тишина. У него засосало под ложечкой; становилось похоже, что она все-таки уехала.

Громкие подвывания Ноузи обратили их внимание в сторону спальни. Раф щелкнул выключателем верхнего света. Четыре пары глаз уставились на кровать. Тереза поспешно перекрестилась, бормоча что-то по-испански. К. К. посмотрел на Рафа, удерживающего за плечи Мэтта.

Кит лежала поперек кровати в прилипшей от пота одежде, судорожно подрагивая и всхлипывая от каждого болезненного движения. Пес, глядя на вошедших по-человечьи выразительными глазами, лежал рядом с ней.

Когда прохладная ласковая рука Рафа легла на ее пылающий влажный лоб, Кит захныкала, как побитое животное.

— Мэтт, — скомандовал Морган напряженным голосом, — позвони доктору Демаресту и скажи, чтобы он быстрее приезжал сюда.

Джон Демарест снисходительно оглядел четыре бесцельно слоняющиеся фигуры.

— Всем можно расслабиться, — улыбнулся он, вынимая из ушей стетоскоп и раскрывая свою черную медицинскую сумку. — У Кит не тиф, не малярия и не желтая лихорадка. Хотя могло быть что-нибудь в этом роде. Я снял у нее с шеи четырех клещей, и она вся искусана насекомыми. Куда, к дьяволу, вы таскали бедную девочку, Раф?

— Ну… мы… я… — Раф тяжело вздохнул. — Так что с ней такое, черт побери?

— Краснуха, — сообщил Джон. — В нашей округе это уже тридцать пятый случай за последние два месяца. На самом деле все обстоит не так ужасно, как выглядит внешне. — Он ободряюще улыбнулся, глядя на явно не разделяющую его оптимизм домоправительницу, и потрепал ее по руке. — У нее очень сильный жар, и ее надо обтирать влажной губкой. Постарайся давать ей как можно больше жидкости, Тереза. — Джон протянул Рафу пузырек с лекарством. — Я сделал ей обезболивающий и жаропонижающий укол, но Кит предстоит находиться в таком состоянии трое суток. Она очень ослабла, бредит, и ей очень больно.

В течение последующих трех дней Кит почти не сознавала, что вокруг нее происходит. Ее воспаленный мозг блуждал по запутанным лабиринтам, где мелькали расплывчатые лица, звучали приглушенные голоса, возникали непонятные ощущения. Она плакала от облегчения, которое приносили ей чьи-то заботливые руки, обтирающие ее горящую и зудящую кожу, меняли насквозь промокшие сорочки и простыни на чистое и сухое белье.

Казалось, она плавала по волнам бесчисленных снов; видения прошлого отплясывали в ее голове какой-то сумасшедший танец. Сердитые голоса становились все громче и громче, крича и ругаясь на нее. Даже лицо Рафа, обычно смеющееся, поддразнивающее, представало перед ней, будто высеченное из камня, безжалостное и непрощающее.

— Ты создаешь проблемы, слишком большие проблемы, — выговаривал он ей.

Кит зажала руками уши, чтобы прекратить стоящий в них звон, и рванулась вперед, ловя ртом воздух и широко раскрыв испуганные глаза.

— Успокойся. — Сильные руки, взяв за плечи, осторожно положили ее обратно на подушки.

Она заморгала, стараясь сфокусировать взгляд на расплывающейся в слабом освещении фигуре. Она узнала голос Рафа, ее же голос прозвучал еле слышным шепотом.

— Где я? Что произошло?

Раф присел на краешек кровати.

— Ты идешь на поправку. У тебя был очень сильный жар, но худшее уже позади. — Он потянулся к настольной лампе и включил ее. — Я перенес тебя в большой дом. Ты в моей комнате.

Кит облизала пересохшие губы.

— Мне очень жаль. Я не хотела заболеть. Я… — Он заставил ее замолчать, приложив свои пальцы к ее губам.

— Хватит извиняться, — сказал он коротко. — Вот, прими это. — Раф дал ей две таблетки и поднес ко рту стакан фруктового сока.

Кит не отрывала от него глаз. Он выглядел таким мрачным и сердитым. Она послушно запила две таблетки прохладной жидкостью, но даже это незначительное усилие лишило ее сил, и она откинулась обратно на подушки.

— Прости, — подавленно забормотала она, — я всегда доставляю так много хлопот. Мне скоро будет лучше, обещаю.

Раф не зло выругался, закутывая ее в одеяло, как ребенка.

— Просто отдыхай. Ни о чем не беспокойся. Я здесь, рядом, если тебе что-нибудь понадобится.

От принятого лекарства веки Кит отяжелели, и она закрыла глаза, но образ хмурого Рафа продолжал ее мучить.

На втором этапе болезни у Кит появилась красная сыпь, которая по яркости грозила затмить цвет ее волос. Но уже к следующему понедельнику чешуйки омертвевшей кожи, вызывавшие зуд, стали отслаиваться, температура снизилась до нормального уровня, вернулся аппетит. Несмотря на громкие протесты Терезы, доктор Демарест согласился на просьбу Кит разрешить ей вернуться к обычному образу жизни.

Ей очень хотелось преподнести всем сюрприз, выйдя к ленчу. Собрав все силы, она приняла душ и вымыла голову. Кит надела хлопчатобумажные спортивные брюки зеленого цвета и кофточку из набивного ситца из комплекта вещей, приобретенных для нее Рафом. Она обнаружила, что все они в целости и сохранности по-прежнему висят в гардеробе.

Щетка для волос вдруг стала неправдоподобно тяжелой, и, положив ее на туалетный столик Рафа, Кит уставилась на себя в большое зеркало. Из-за болезни волосы ее несколько потускнели и из голубых глаз куда-то исчезли озорные искорки. Лицо осунулось и еще сохраняло пятнышки после сыпи. Одежда висела, как на вешалке, так сильно она похудела. Доктор предупредил, что она будет чувствовать себя измученной и подавленной еще недели две, но она подозревала, что причина ее меланхолии кроется отнюдь не в болезни.

Теперь, выздоравливая, Кит должна была трезво взглянуть на реальное положение дел. Оно заключалось в том, что очень скоро ей предстоит покинуть ранчо. В течение последней недели Раф был очень внимателен к ней, но она не могла дольше навязываться ему. Он почувствует облегчение, когда она уедет, ведь с ней было столько проблем! Его слова до сих пор звучали у нее в ушах, и Кит мрачно подумала, как ей набраться мужества встретиться с ним лицом к лицу.

Чтобы спуститься по лестнице, ей понадобилось больше времени, чем она предполагала. Ноги вдруг стали ватными, а на лбу выступили бисеринки пота от прилагаемых усилий. Она облокотилась на деревянные перила и немного постояла, переводя дух и размышляя, как же должна уставать Тереза от бесконечных ежедневных путешествий наверх, чтобы ухаживать за ней.

Внимание Кит привлекли голоса, доносящиеся из гостиной и становившиеся все громче.

Босыми ногами Кит бесшумно пересекла холл и остановилась. Ее голубые глаза широко раскрылись от удивления, увидев в приоткрытую дверь комнаты Трейси Шипли, расхаживающую взад-вперед по восточному ковру.

— Теперь я понимаю, что она была очень больна. Но сколько еще ты будешь позволять этой женщине пользоваться твоей добротой? — настойчиво вопрошала она. — Она перевернула твой дом вверх дном. Ты целую неделю не появлялся на работе. Никто из твоих друзей не мог с тобой связаться. Нет, она пользуется твоим мягким характером. — Трейси остановилась, посмотрела на оштукатуренную стенку оценивающим взглядом и без видимой необходимости, по-хозяйски поправила висящую на ней акварель своими маленькими ручками.

Потом она обернулась, улыбаясь. Солнце освещало ее блестящие золотистые волосы и безукоризненные черты лица, элегантное воздушное платье белого цвета, отделанное искусной вышивкой. Она выглядела неправдоподобно хрупкой и женственной.

— Раф, — заныла она, призывно захлопав накрашенными ресницами, — вся эта история с помолвкой просто нелепа. Эта девица просто ничтожество. Ты не можешь серьезно к ней относиться! — Она вздохнула, поправляя квадратный вырез платья. — Я понимаю, какое неудобство доставляет тебе ее присутствие, но я могу позаботиться об этом. Ты слишком великодушен и терпим для того, чтобы попросить ее уехать.

Раф подошел к Трейси, тяжело положил руки на ее грациозные плечи и пытливо всмотрелся в ее лицо. Неожиданно он усмехнулся, от чего ямочки на его щеках стали глубже. Темные глаза сверкнули непонятным блеском.

— А знаешь, ты совершенно права. Эта бессмыслица не может длиться вечно, — согласился он приветливо. — Я действительно был очень терпелив, очень терпим и очень снисходителен.

Сердце Кит замерло, ей незачем было слушать дальше. Быстро и тихо ноги сами вынесли ее из большого дома и привели к коттеджу. Там все было так же, как до ее болезни. Она стянула с себя одежду, купленную Рафом, и надела свои рыжие слаксы, черную футболку и удобные сандалии. Нашла косметичку, а также дорожную сумку, которую не успела распаковать, вернувшись из Мексики.

Пот лил с нее градом, но прирожденная выносливость помогала справиться с физической слабостью. Не хватало только, чтобы Трейси Шипли выставила ее вон; она вполне в состоянии удалиться со сцены самостоятельно. И сделает это немедленно!

Кит прокралась к гаражу, но обнаружила, что ни в одном автомобиле нет ключей зажигания. На вызов такси уйдет не меньше часа. Кому бы позвонить? Связь со своими подружками — Нэнси и Джинни — она потеряла. Кит подумала о Гретхен Стэнфорд, но потом решила, что это неудобно, ведь ее муж — приятель Рафа.

Металлический звук и испанская речь привлекли ее внимание. Проскользнув по стене за дом, она заметила продуктовый фургон. Водитель как раз заводил машину. Недолго думая, Кит перекинула через борт свои сумки, залезла в кузов сама и легла на грязный дощатый пол. Взревел мотор, и грузовик загромыхал по посыпанной щебенкой дороге, набирая скорость.

Удары сердца отдавались в ушах Кит барабанным боем. Она задыхалась от усталости. Она села, прислонившись к бугристому мешку с картошкой. Солнце стояло высоко и палило нещадно ее непокрытую голову. Приспособив маленькую сумку вместо козырька от солнечных лучей, Кит погрузилась в блаженное небытие сна.

10

Кит поспешно пригладила спутанные волосы и стряхнула пыль с одежды. Сойдя с эскалатора, она глубоко вздохнула, стараясь придать себе уверенный вид перед тем, как предстать перед скучающей секретаршей.

— Мне бы хотелось встретиться с мистером Виттиером, — сказала она.

— У вас была предварительная договоренность? — осведомилась брюнетка с внешностью эльфа, неохотно отрываясь от иллюстрированного журнала.

— Нет. Но, если вы скажете ему мое имя — Кит Форрестер, — он меня примет, я уверена.

Молодая женщина скептически оглядела высокую посетительницу с копной рыжих растрепанных волос.

— Извините, но если вам не назначено… — и она снова уткнулась в свой журнал.

— Я очень близкий друг К. К., — твердо и настойчиво произнесла Кит. — Он будет крайне недоволен, если вы не доложите ему обо мне. — Она ухватилась за край большого дубового письменного стола, так как внутри у нее все дрожало от слабости после того, как она проехала два часа в кузове грузового автомобиля, да еще четыре квартала прошла пешком, чтобы добраться до офиса К. К.

Секретарша недовольно втянула воздух и взялась за телефон. Тихо сказав что-то в трубку, она вдруг нахмурилась, а затем с изумлением вскинула голову на звук распахнувшейся двери, ведущей во внутреннюю часть офиса.

— Кит! — вскричал К. К., врываясь в приемную. — Как вы сюда попали?!

— Окажите мне услугу, — ответила она, улыбаясь с облегчением при виде его лица, от которого на нее сразу повеяло успокоением. В светло-голубом деловом костюме, белой рубашке и при галстуке, он всем своим видом олицетворял образ преуспевающего бизнесмена. — Все банки закрыты, а…

— Входите. — Он увлек ее за собой в роскошный кабинет. — Присядьте, а то у вас такой вид, будто вы сейчас упадете в обморок, — приказал он, подталкивая ее к дивану, обитому плюшем цвета ржавчины. Подойдя к небольшому угловому бару, он налил ей холодной воды. — Что вы здесь делаете? Вам еще нужно оставаться в постели.

Кит с жадностью осушила стакан, вздохнула и откинулась на мягкие подушки.

— Я действительно в порядке. Мне просто нужно немного денег, чтобы уехать. Я могу выписать вам чек. Мне как-то не пришло в голову, что банки могут оказаться закрытыми и… — Она запнулась, осознав, что бормочет нечто бессвязное и бессмысленное. Она приложила пустой стакан к виску, стараясь взять себя в руки.

— Не волнуйтесь. — К. К. ободряюще потрепал ее по руке. — Что произошло? Почему так важно, чтобы вы уехали?

Чувствуя, как на нее накатывает волна слабости и отчаяния, Кит попыталась собраться, но голос ее прозвучал вяло.

— Я спустилась вниз, надеясь преподнести всем сюрприз. Но сюрприз преподнесли мне. В гостиной были Раф и Трейси, и я услышала их разговор. Я ведь и так намеревалась уехать, вы же знаете. — Она схватила К. К. за руку, подавляя рыдания. — Но он решил позволить ей выгнать меня, а я не могла этого допустить. Я спряталась в кузове грузовика и добралась до города.

— Что?! — К. К. соскочил с подлокотника и принялся раскачиваться на каблуках своих кожаных туфель. — Как он посмел, этот негодяй! Я был уверен, что он…

— Не говорите так, — выдохнула Кит, вытирая слезы тыльной стороной ладони. — Так все и должно было закончиться. Раф всегда стремился вернуть Трейси, и не его вина, что я влюбилась в него. — Она шмыгнула носом и судорожно вздохнула. — Послушайте, если бы вы только одолжили мне денег, я бы уехала из города на автобусе. Мне ужасно неприятно просить вас об этом, я всем создаю столько проблем и…

— Замолчите, — сказал он добродушно, снова усаживаясь на прежнее место. — Вы не создавали никому никаких проблем, кроме того, вы не в том состоянии, чтобы ехать куда-то. Вам нужно отдохнуть пару недель, погреться на солнышке, подкормиться. — К. К. взглянул на часы, что-то соображая. — Я уезжаю в Мексику на торжества по случаю праздника Тела Христова, где должен закончить кое-какие дела, и забираю вас с собой, — объявил он, улыбаясь при виде ее изумленного лица. — На берегу залива Аронсо у меня есть рыбацкая хижина. Это то, что вам нужно для отдыха.

— К. К., я не могу позволить, чтобы вы…

— Можете, можете, — перебил он не терпящим возражений тоном. Своими узловатыми пальцами он вытер ее влажные щеки. — Фил все еще в больнице, так что о ней позаботятся. Теперь я хочу позаботиться о вас. — Неожиданно он усмехнулся, и в его голубых глазах заплясали чертики. — Думаю, я дам пищу для пересудов, если удочерю вас.

Кит засмеялась, потом заплакала. Крупные слезы ручьями текли по ее впавшим щекам.

— Не знаю, почему вы так добры ко мне. Когда я была больна, вы каждый вечер приходили проведать меня. Я этого не заслужила. Я…

— Ну хватит, прекратите, — приказал он сердито. — Мы можем купить для вас все необходимое по дороге. Женщина, которая присматривает за домиком, поможет вам. Я…

Кит покачала головой.

— Я и так многих впутала в свои дела. Я могу справиться со всем сама. Честно, со мной все в порядке. Я думаю, что как только немного отдохну, быстро приду в норму.

К. К. посмотрел на нее с сомнением. После долгих уговоров Кит неохотно сдалась.

«Рыбацкая хижина» оказалась большим домом с тремя спальнями, премиленькой кухней, имитирующей камбуз, и большой залой — «кают-компанией» — с массивным камином и стеклянными раздвижными дверями. Поодаль раскинулись сверкающие глади Мексиканского залива. Прилегающая территория в основном принадлежала Национальному заповеднику Аронсо, но здесь же нашлось место для нефтяных скважин, водокачек, газосборников.

С приближением вечерних сумерек тучи белых и серых цапель, крачек, чаек, прилетающих на ночлег, закрывали розовеющее небо. Каждое утро начиналось с гудения моторов сепараторов, насосов и других установок, будто выполняющих функции будильника, возвещая о приходе нового дня.

Вооружившись журналом для записей, а также мощным биноклем К. К., Кит часами бродила по берегу, усыпанному ракушками, которые громко хрустели под ногами. Однажды ей даже посчастливилось найти гнездо розовой цапли в зарослях юкки, о чем была сделана соответствующая запись в журнале. Она также старательно делала в нем беглые зарисовки красочных бабочек, которых было вокруг превеликое множество.

Эта деятельность помогала ей создавать ощущение занятости, по крайней мере, в дневное время. Ночью же дела обстояли иначе. Ночью правили сны. В них вихрем проносились воспоминания. И тогда ее одинокое ложе превращалось в кровать Рафа, его руки обнимали ее тело, его рот прижимался к ее губам.

Каждое утро она просыпалась с болезненным чувством одиночества, которое, будто ножом, пронзало душу. Она спасалась тем, что убеждала себя, будто ее депрессия — просто следствие перенесенной горячки, и со временем она обретет желанный покой.

К. К. звонил ей по меньшей мере дважды в день, и она добросовестно предоставляла ему подробнейший почасовой отчет о своей деятельности. Это было глупо, но ей впервые казалось, что у нее появился родитель, которого волнует ее благополучие. Она наслаждалась вниманием к себе.

Филлис выписывалась из больницы на следующей неделе, и, согласно руководящим указаниям К. К., обе его «девочки» должны были отдыхать вместе. Кит обнаружила, что с нетерпением ждет приезда Фил.

Стоял до неправдоподобия чудесный день. Стая больших серых цапель поднялась в ярко-лазурное небо, и, плавно взмахивая сильными тренированными крыльями, птицы улетели в сторону залива. По посыпанной гравием дорожке Кит направлялась в небольшой прибрежный универмаг, который находился неподалеку от дома, где она обычно делала покупки.

За неделю пребывания на побережье кожа Кит покрылась золотистым загаром, а питаясь калорийными морскими продуктами, она прибавила в весе. С физической точки зрения, она чувствовала себя прекрасно, но никак не могла обрести душевное равновесие.

Чет Арнольд, отставной моряк со скрипучим голосом и окладистой бородой, владелец бакалейной лавки, тепло приветствовал ее, он, как и К. К., относился к ней по-отечески, и теперь Кит шла за ним следом по многолюдному магазину, позволив наполнить свою хозяйственную сумку лучшими из имеющихся у него товаров — свежими фруктами и бутылкой молока. Чет настаивал также на свежепойманных гигантских креветках, которых он собственноручно помыл и почистил. Кит с благодарностью улыбнулась и, добавив к своим покупкам банку холодной содовой, выскользнула из прохладного помещения в надвигающуюся дневную жару.

Взволнованное повизгивание и лай привлекли ее внимание. Кит посмотрела вниз со ступенек магазина и увидела шнауцера, рвущегося из полуоткрытого окна припаркованного автомобиля. На секунду ей показалось, что это Ноузи, но при более близком рассмотрении она увидела, что эта собака была и меньше по размерам, и темнее по цвету. И все же морда кирпичиком и влажные карие глаза заставили ее сердце сжаться, а веки набухнуть горючими слезами. Она только потом поняла, что пробежала бегом два квартала до своего дома.

Кит вошла в прохладный комфорт помещения, с силой захлопнув дверь.

Ее шорты цвета хаки и зеленая майка насквозь промокли, и не столько от пота, сколько от содовой, которую она целиком на себя опрокинула, увидев лже-Ноузи.

Она положила покупки и направилась в ванную. Сбросив одежду, долго стояла под успокаивающим массажным душем. Теплое покалывание пульсирующих струек действовало умиротворяюще и снимало напряжение, сковывающее ее плечи и шею.

Завернувшись в огромное купальное полотенце коричневого цвета, Кит в изнеможении рухнула на кровать поистине королевских размеров. Ужасно глупо, что она позволила себе так распуститься из-за какой-то маленькой собачонки.

Она зарылась лицом в большую мягкую подушку, словно прячась от воспоминаний.

Кто-то взобрался на кровать и запрыгал по ней. Этот «кто-то» был мягким и мохнатым и повизгивал от счастья. Две белые лапы легли на плечи Кит, а горячий розовый язык и холодный мокрый нос тыкались ей в лицо в неистовом восторге.

Кит заморгала и уставилась на живую мордочку Ноузи. А ведь никто не предупредил ее, что горячке сопутствует еще и тихое помешательство… До сих пор ее сонные видения не имели трех измерений. Кит снова закрыла глаза, рукой успокаивая резвое животное. Это всего лишь игра воображения, спокойно говорила она сама себе. Просто сон.

Матрас снова прогнулся под чьей-то тяжестью. Только значительно более весомой. Кит неохотно открыла глаза, гадая, какой призрак явился ей на сей раз.

На краю кровати сидел мужчина. С темными волнистыми волосами, лучистыми карими глазами и густыми усами, подчеркивающими резкую очерченность его лица. На нем была голубая рубашка и джинсы, а в руках он держал пакет с собачьим кормом и миску. Кит снова закрыла глаза. Она окончательно потеряла рассудок!

— Перво-наперво ты накормишь несчастную собаку. Она ничего не ест с того дня, как ты сбежала. Она умирает с голоду.

Кит резко дернулась и села. Вытянув вперед руку, она дотронулась до теплой кожи. Это был Раф. Он здесь, и это не бред!

Взгляд его бархатных карих глаз увлажнился.

— Пес не единственный, кто умирает с голоду. Я голоден тоже. Но мне нужна не еда. Тебе придется утолять его постепенно, и на то, чтобы удовлетворить его полностью, уйдет вся жизнь.

Раф нагнулся и, сняв ботинки, с грохотом сбросил их на дощатый пол. Стащив рубашку, он отшвырнул ее в направлении ближайшего стула. Затем поднялся и взялся за пряжку брючного ремня.

— Я, конечно, понимаю, что в наши дни держать женщину постоянно босой и беременной противоречит принципам Глории Стэйэм, поправке к Конституции о равенстве в правах мужчины и женщины и всему феминистическому движению в целом. Но тогда помоги мне, Кит, я не вижу другого способа добиться того, чтобы ты никуда от меня не делась, и собираюсь получить массу удовольствия, следуя опыту предков.

Она молча смотрела на него, а затем с коротким всхлипом кинулась к нему в объятия. Его руки знакомыми железными тисками обняли ее трепещущее тело. Она спрятала лицо в изгибе его шеи, вдыхая терпкий аромат его кожи, млея от осязания его твердых выпуклых мускулов своими ладонями.

Глаза Кит наполнились слезами, и она зарыдала у него на плече. Раф дал ей немного выплакаться, а потом, слегка отстранив от себя, вытер ее бледное, мокрое, искаженное лицо кончиками пальцев. Она внимательно посмотрела на него, изучая каждую черточку. Он выглядел осунувшимся и усталым.

Раф обнял ее обнаженные плечи и мягко улыбнулся.

— Кит, будь добра, объясни, что заставило тебя сбежать? Господи, это была самая ужасная неделя в моей жизни!

Она проглотила комок в горле, и ее лицо застыло при воспоминании о сцене, свидетельницей которой она стала. Она высвободилась из его объятий и завернулась в полотенце.

— Самая ужасная неделя в твоей жизни, — передразнила она презрительно. — Я слышала ваш разговор с Трейси о том, как от меня избавиться. Я не пыталась воспользоваться твоей добротой и уж тем более не собиралась позволить этой женщине вышвырнуть меня вон. Я уехала сама. — Ее голос дрогнул, и она посмотрела на Ноузи, увлеченно подбирающего рассыпавшийся по полу сухой собачий корм. — Я не собираюсь возвращаться к роли твоей невесты, Раф Морган, — заявила Кит, мрачно глядя на него.

Он лениво улыбнулся, нежно обводя пальцами контур ее мягких губ.

— Это просто прекрасно, любимая. Если бы ты пошпионила еще несколько минут, ты услышала бы, как я высказал весьма шокированной мисс Шипли свое мнение по поводу того, кто на самом деле меня использует. — Он заговорил резче, глаза потемнели от гнева. — Я высказал в далеко не джентльментских выражениях свое мнение по поводу ее письма и того, как она себя вела с тобой.

Кит покачала головой, и в глазах ее отразилось замешательство.

— Я ничего не понимаю. Ведь это ты…

Раф поцелуем заставил ее замолчать и отбросить сомнения. Она вздохнула, сдаваясь, и, обвив сильную шею руками, ласково зарылась пальцами в упругую темную шевелюру. Полотенце соскользнуло на бедра, и ее мягкие груди оказались прижатыми к его загорелому, покрытому жесткими волосами торсу.

Тяжестью своего тела Раф сильнее прижал ее к мягкому матрасу, лаская шелковистую нежную спину, заполняя собой каждый изгиб и впадинку ее податливого тела. Оторвавшись от ее губ, он проложил поцелуями огненный путь к ее порозовевшей набухшей груди.

— Кит, — простонал он хрипло. — Я люблю тебя. Я не знаю, как еще нужно это доказать.

Она долго лежала, не шевелясь, боясь поверить тому, что он только что произнес. Наконец она взяла его лицо в свои ладони, сияющими глазами отвечая на его признание.

— Я люблю тебя. Я так люблю тебя. Без тебя я просто медленно умирала. Я хочу больше не расставаться с тобой никогда!

Раф судорожно прижал ее к себе еще теснее.

— Это просто чудесно. — И он громко чмокнул ее в губы. — Мы собираем вещи и едем домой. Раз мы уже помолвлены, можем сразу и пожениться.

— Я получу Ноузи в качестве свадебного подарка? — спросила Кит, лукаво поблескивая глазами, и, высунув язычок, нежно очертила им его ищущие губы.

— У меня создается впечатление, что мной манипулируют, — шутливо проворчал Раф, легонько покусывая своими белоснежными зубами чувствительную кожу на ее груди. — Ладно, пусть щенок принадлежит тебе.

Она увернулась от его поцелуев и, упершись ему руками в грудь, опрокинула на спину.

— А мне вдруг начинает казаться, что манипулируют мной, — грустно произнесла она, демонстративно игнорируя откровенный призыв, отразившийся в его глазах. — У меня еще целый миллион вопросов, требующих ответа.

— Всего миллион? — ухмыльнулся Раф, укладывая ее вдоль своего тела. — Вперед, задавай свои вопросы.

С большим трудом она старалась не замечать, что в такой позе желание Рафа стремительно растет и крепнет.

— Когда ты решил, что не влюблен в Трейси? — требовательно спросила она, упираясь локтями ему в грудь.

— Я никогда не был влюблен в Трейси.

Ее подбородок дрогнул, и она покачала головой.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что никогда не был в нее влюблен? Ее сестра уверяла меня, что вы практически помолвлены. Ты хотел, чтобы она отправилась с тобой в круиз. И это была твоя идея заставить ее сдаться, используя меня.

Раф, слушая, наматывал на пальцы ее длинные рыжие локоны.

— Меня не волнует, что тебе говорила эта маленькая белокурая интриганка. Я никогда не был помолвлен с Трейси. Я и встречался-то с ней всего пять раз — трижды в доме ее родителей, когда у меня были общие дела с Джеком, и дважды — у меня, — признался он. — Вот и все. Понимаешь, у меня от нее начинает болеть голова.

— А как насчет круиза?

— Она сама меня пригласила. Когда я отказался, она упорхнула в Нью-Йорк со своей мамочкой, скорее всего, в замешательстве, — рассудительно заметил он. — Откровенно говоря, именно ты навела меня на мысль о фиктивной помолвке.

— Я? — моментально вскинулась Кит.

Раф кивнул.

— Я же рассказывал, что навел о тебе справки еще до вечеринки у Шипли. А после того, как поговорил с тобой, убедился окончательно, что ты действительно выдумала всю эту нелепую историю от начала до конца, чтобы не ударить лицом в грязь перед своими подружками. А мое имя использовала случайно. Спасибо счастливой случайности! — Он поцеловал Кит в кончик носа и, проведя руками вниз по ее спине, задержал их на огруглых бедрах. — Когда я вернулся в тот вечер на ранчо, я никак не мог выбросить тебя из головы. Я возненавидел этот крошечный перекошенный чердак, на котором ты жила. Я начал беспокоиться, не случится ли что-нибудь с тобой в этом ужасном районе. И я решил что-нибудь предпринять. Именно с моей подачи была напечатана сплетня в газете, — признался Раф, отвечая на ее потрясенный вздох улыбкой, в которой не было и тени раскаяния. — Я интуитивно чувствовал, что за внешним притворством скрывается отзывчивое, доброе сердце. И когда ты решила, что своей ложью осложнила мне жизнь, я немедленно за это ухватился, рассудив, что воспользуюсь ситуацией и подожду, пока ты не обратишь на меня внимание.

— Но Раф, — вставила она мягко, поигрывая жесткими волосками, покрывающими его грудь, — ты же просто не мог влюбиться в меня с того самого первого вечера.

— Я не знаю точно, что я чувствовал, — согласился он, нежно водя губами по ее подбородку. — Меня тянуло к тебе. Я не мог понять, почему так волнуюсь за тебя. Чем дольше я находился рядом с тобой, тем сильнее влюблялся. Ты была такой непосредственной, нежной, остроумной, а иногда даже честной. Но как только я приближался к тебе, ты тут же замыкалась. Я обнаружил, что играю с тобой в какую-то странную игру типа «шаг вперед — два назад».

Она легла щекой ему на грудь, слушая, как бьются в унисон их сердца.

— Я думала, ты влюблен в Трейси и просто используешь меня в отместку за свое ущемленное самолюбие, тем более что ты знал правду о моей матери, — тихо призналась Кит. — Никто никогда не любил и не хотел меня. И когда это случилось, я просто ничего не поняла. — Она посмотрела на него виновато. — Ты связался с очень ненадежной личностью. Я всегда доставляла больше хлопот, чем могла отплатить за них и…

Она вскрикнула от неожиданности, когда Раф приподнял ее над собой и, перевернув на спину, пригвоздил к кровати тяжестью своего тела.

— Я даже слышать не желаю этого больше, — прорычал он сердито. — Я знаю, что сам сказал тебе эти слова, но я был зол, обескуражен и не понимал, как ты больна. — Он ослабил свое давление на ее поясницу и страстным прикосновением горячего языка к ее губам как бы стер горечь, которую вызвали эти слова. — А теперь мне бы хотелось узнать, что творилось у тебя в голове тем утром в джунглях, когда ты, будто ошпаренная, выскочила из моей кровати.

Кит почувствовала, как краска заливает ей щеки. Она крепко обхватила Рафа за шею.

— Я считала себя виноватой в том, что использую тебя, — объяснила она и вздохнула в ответ на его немое удивление. — Я собиралась уехать по возвращении из Мексики. Я не могла больше оставаться и видеть тебя рядом с Трейси. Я… я… — Она облизнула пересохшие губы и отвела взгляд от его немигающих глаз. — Я любила тебя и хотела, чтобы ты любил меня тоже, даже если для тебя это было чистым сексом. Но боюсь, я не очень хорошо с этим справилась. У меня нет никакого опыта. Я не удовлетворила тебя. Просто лежала, как камень… — Голос Кит упал. Вдруг она почувствовала, что его плечи трясутся от смеха, и подозрительно посмотрела на него.

Он пальцем приподнял ее подбородок так, чтобы их губы соприкасались.

— Ты вовсе не лежала, как камень, — шутливо заверил он и потерся носом о ее щеку. — Впервые в жизни я занимался с женщиной любовью, а не просто сексом. И нашел это в высшей степени великолепным, — добавил он низким вибрирующим голосом, полным искренности.

Кит удовлетворенно замурлыкала, прижимаясь к нему и игриво щекоча босой ногой.

— Я так счастлива, что ты здесь.

— Позволь мне кое-что сказать, любовь моя. Отыскать тебя оказалось самой трудновыполнимой задачей, с какой я когда-либо сталкивался, — сообщил он, угрожающе встряхнув ее. — Тереза, Мэтт и я обшаривали ранчо в течение нескольких часов, думая, что тебе стало плохо и ты упала где-нибудь в обморок от палящего солнца.

— Об этом я не подумала, — виновато призналась она. — И это после всего, что сделала для меня Тереза! Как ты думаешь, она когда-нибудь простит меня?

— Простит тебя? — Раф громко рассмеялся. — Она взъярилась, как черт, на меня. Она знала, что Трейси была в доме и, как и ты, сложив два и два, получила пять. То же самое и Мэтт. Ему с трудом удалось удержаться в рамках приличий. Даже эта чертова собака все время на меня рычала. А К. К. просто дал мне в челюсть.

Кит вскрикнула от этого признания и, нежно поцеловав Рафа в упомянутое место, хихикнула.

— Удивляюсь, как это он сказал тебе, где я нахожусь.

— А он и не говорил. Мне понадобилось около трех часов, чтобы убедить Филлис, что я не бессердечный подлец, а уж потом она уговорила К. К. — Раф строго посмотрел на Кит. — Знаешь, если бы я не был настолько уверен в себе, я бы мог всерьез приревновать тебя к нему.

Кит покачала головой, призывно подавшись к нему всем телом.

— Я думаю, у них что-нибудь получится с Фил, — сообщила она. — Кстати, он собирается привезти ее сюда на следующей неделе.

— Мы предложим ей переехать в домик для гостей на нашем ранчо. Она поможет тебе подготовиться к свадьбе.

— А где буду жить я?

— В спальне хозяина. — Он хитро ухмыльнулся. — Остальные члены моей семьи возвращаются из Европы и жаждут скорее познакомиться с тобой. — Раф увидел, что она встревожилась. — В чем дело? — спросил он мягко.

— Твои родители, и особенно мама, будут очень разочарованы. Семья имеет для тебя большое значение, а мои корни решительно никуда не годятся.

Он приложил палец к ее губам.

— Я знаю много людей, которые обрубили свои корни и начали новую жизнь. Я и раньше говорил, что не стыжусь тебя. А потом, в тридцать шесть лет, мне кажется, нет необходимости в родительском благословении. — Раф неожиданно усмехнулся. — По-моему, я не говорил тебе, что мой дядя Артур — клептоман, а…

Она резко наклонила к себе его голову, используя самый надежный способ заставить его замолчать. Когда-нибудь она расскажет ему, какой одинокой и беспокойной была ее жизнь. Но сейчас его любовь и поддержка отогнали все грустные воспоминания.

Реакция Рафа на ее движение была мгновенной. Его поцелуи, его ласковые руки уничтожили последние страхи и сомнения.

— Я люблю тебя, — с жаром шептал он. — Ты для меня важнее всего на свете. В тебе моя жизнь, моя душа. — Наклонив голову, он отыскал ее трепещущую грудь и возбужденные соски. Его рука скользнула к ее плоскому животу, и ее бедра раздвинулись навстречу его ищущим требовательным пальцам.

Кит содрогалась под натиском страстных ласк. Протянув руку, она расстегнула пряжку на ремне, потом молнию на его джинсах. Она чувствовала, что он весь дрожит от нарастающего желания.

Раф отшвырнул джинсы прочь, едва не попав в мирно спящего Ноузи.

— Я только что подумал об одном прелестном местечке для нашего медового месяца, — сообщил он, опираясь на вытянутые руки. — Там я впервые увидел тебя.

— Ты хочешь, чтобы мы провели медовый месяц в гостиной Шипли? — хихикнула Кит и притянула его к себе.

— Вряд ли, — ответил он, глядя с улыбкой в ее сапфировые глаза. — Я был на верхней палубе «Конкистадора» перед самым отплытием. Посмотрев вниз, я увидел медно-рыжие волосы, сверкающие на солнце, в конфетти и блестках. В этот момент ты посмотрела наверх, и я увидел твое прекрасное лицо. — Раф склонился к ней и поцеловал глубоким долгим поцелуем.

Кит обхватила его за талию, выгибаясь в сладостном предвкушении.

— Не знаю, не знаю. Когда я в последний раз была пассажиркой на твоем корабле, я весь круиз провалялась в постели, — и она поежилась при воспоминании о своих мучениях.

Раф искоса взглянул на нее. Приподняв ее навстречу своему уже ничем не сдерживаемому желанию, почти теряя самообладание, он широко улыбнулся поистине дьявольской улыбкой.

— Какое совпадение, — успел он проговорить, — ведь именно так ты проведешь и следующее путешествие.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.