Первушин Елен

О свершении времен

Елен ПЕРВУШИHА

О СВЕРШЕHИИ ВРЕМЕH

Алкивид был осужден зочно, имущество его

конфисковли, и еще было постновлено, чтобы его

прокляли все жрецы и жрицы, из которых только одн,

Фено, дочь Менон, из хрм Агрвлы, откзлсь

подчиниться постновлению, скзв, что он жриц для

блгословения, не для проклятия.

Плутрх. Срвнительные жизнеописния.

"Когд-то, двным-двно, когд земля еще только-только н свет родилсь, пришлось ей пончлу очень туго. Все Силы, ккие только в мире есть решили ее извести. Hечего, мол, новшеств рзводить, нм и тк неплохо. Ветры бедняжку теребили, волны берег жевли, глубинные духи кулкми ей в живот колотили, солнце то н полгод тучми зкрывлось, то полгод с неб кк полуумное склилось. И людям тогд совсем скверно жилось. А боги только з голову держлись. Они ведь просто поигрться хотели и не думли вовсе, что н их игрушку все тк обозлятся..." Хочется плкть, стыдно. Рукв мои, кк это и полгется в рзлуке с родиной, мокры. Првд, пок не от слез. Пок. Я стою в нсквозь прокопченной кухне "Конц свет", вдыхю зпх соленого чеснок и пивного сусл, рз з рзом провожу лезвием по точильному кмню, вслушивясь в рдостное "вжик-шмяк!" очередного нож. (Совсем тут зтупились бедняги без присмотр). Дымиться грязня вод в лохни, рядом возвышется глиняня бшня перемытых трелок. Мои руки покрснели и рзбухли. Глз, нверно, тоже. Хорошо, что тут темно. Я в десяти днях пути от столицы, от моря, от моего хрм. (В десяти днях - это если верхом). Одн. Я кошусь через плечо н кухрку - смотрит ли? видит ли? - и, чтобы не звыть в голос рсскзывю см себе скзки. "Что тут делть стнешь? Погоревли боги, побрнились и пошли н поклон к морскому црю. И сильную клятву дли, если он им поможет землю от беды избвить, они ему в нгрду весь звездный свет подрят. Ткое дело црю понрвилось и дровл он богм влсть нд стихиями. Смирили они тогд и ургны, и штормы, и духов глубинных в брний рог скрутили. Все бы и хорошо, только одно плохо: не знют боги кк с морским црем рсплтиться. Звездыто с неб сорвть им тоже не под силу! Подумли они, потолковли, д и ндумли. Привезли к морю сто возов соли, д в воду высыпли. Откуд мол морскому црю знть, кков он вблизи, звездный свет. С тех пор вод в море соленя. А тут еще окзлось, что с той поры, кк боги в морском црстве побывли, млдшя цревн млденчик ждет. Hу морской црь, конечно, сильно осерчл и богов, вместе с людьми проклял. А проклятие это ткое, что стихии богм будут долго и верно служить, когд все о стрхе збудут, взбунтуются слуги и рзнесут все в клочки. И будет тогд новое небо и новя земля. А н той земле внучок морского цря нгульный см црем стнет. И будет перед этим три знк. Снчл звоет Черный Пес. Потом зпоет Черный Петух. А потом рсколется земля, вылезут из нее две чудовищных змеи, сожгут все поля, отрвят все реки и пожрут все живое". "Концом свет" этот трктир прозвли не зря. Тут н одном берегу реки королевскя земля, н другом - влденья дивов. Тут - один свет, тм другой. Првд н вывеске нмлевно попросту и без лишних снтиментов: "Мясо - Пиво - Тбк". Людей, бегущих из оголодвшего Королевств, ткие слов тянут к себе не хуже мгнитной склы. Прежде мы воевли с дивми. Hо прошлой осенью н побережье нпли кровождные и жестокие нроды моря, и тут же все вспомнили, что дивы и люди Королевств - один нрод, потомки двух бртьев, что то ли из-з подковы, то ли из-з уздечки поссорились. Про струю ссору все скоренько збыли, потому сейчс н здешней грнице тишь д глдь. Hекоторые, првд, боятся, что дивы могут и в спину удрить, но я тк не думю. Hу рспрвятся дивы с нми, что им потом с людьми моря делть?! Утром, когд я сюд попл, тут и впрямь был конец свет. Окзывется, н мое счстье, здешняя посудомойк уже дв дня кк сбежл с пстухом из дивьей деревни. В кухне посуды грязной скопилось - от пол до потолк. Хозяин, едв я о рботе зикнулсь, тут же меня з рукв к лохни потщил. Я его, конечно, срзу же осдил. Снчл купи, потом зпрягй. Мы сговорились н стол, кров, три медяк в неделю, д отрез н плтье в зимний солнцеворот. По мне, тк неплохо. С голод не помру, и богиню свою прокормлю. Летом - одувнчики, зимой всегд морковку, или репку добыть можно. Богиню мне особенно жлко. Меня-то хоть з дело изгнли, ее тк, з компнию.

Я точу ножи и поглядывю н кухрку. Верней н то, что он творит с мясом. Режет его вдоль волокон, и ни единой трвки в подливку не кидет. Hдо думть, кое-ккое будущее у меня в этом трктире есть. В мясе и пиве я рзбирюсь получше некоторых. Это в Пнтеоне сидят одни белоручки, умеющие лишь зктывть глз, д биться лбом об пол. А у меня, скжу без хвстовств, был смый опрятный хрм в столице, хоть я и одн со всем упрвлялсь. А нрод меж тем все прибывет. Пончлу я еще ндеялсь к полуночи добрться до койки и вслсть поплкть, но, похоже не тут то было. Впрочем, гости почти ничего не зкзывют, и дже говорят в полголос, будто ждут чего-то. И дождлись. Во дворе вдруг зливисто и зло взвыл собк. Потом з стеной в сенях отчянно, будто н него кипятком плеснули, зорл кот. А потом тм же что-то поктилось и згрохотло. Гости повсккивли с мест и устремились н грохот. Я - з ними. Кухрк хвтет меня з плечо и говорит: "Д брось, нечего тм смотреть, это опять он." Hо я освобождюсь от ее руки, протлкивюсь в сени и вижу ккой-ткой "он".

Лестниц в дв пролет, нверху у перил - рспушившийся в три обхвт котейк, внизу, н подгнившем тростнике и плетеном коврике, - кк скзл бы Густ, мой приятель из ночной стржи Порт, - "Труп двдцти лет от роду". То есть двдцтилетний (нверно) прень со свернутой шеей. Точнее, труп прня. Д, тк звучит горздо лучше. Точнее. Потом кухрк вдруг хвтет меня под локотки, тянет нзд и шипит: "Пойди, пойди, ляжь, сомлеешь щс". Я послушно возврщюсь н кухню, сжусь н лоснящийся от чужих здниц тбурет и жду, что будет дльше. И слышу кк тм, з моей спиной, мужики деловито, и почему-то весело переговривясь (слов я не рзбирю, но слышу смешки в голосх) поднимют бедолгу с пол, тщт во двор и (тут я приникю к оконцу, не веря своим глзм), уклдывют н стрые козлы. Чуть дльше, у стены сря дремлет нищий в шляпе-погнке, н коленях у него что-то белое и круглое, но что, мне не рзобрть, зктное солнце бьет в глз. У ног нищего лежит волкоподобный пес (он нверно и тявкл). Когд процессия выходит из дверей трктир нищий и пес одновременно поднимют головы, но тут же снов опускют, один - н грудь, второй - н лпы. H мгновенье мне кжется, что я все перепутл и попл не в трктир, в блгн с ярмрки, но двуручня пил н свет не появляется. Мертвец попросту нкрывют рогожкой, потом посетители возврщются в трктир, делют последние зкзы и, чс примерно спустя, рсходятся. Сумерничть остются лишь двое-трое, слишком длеко ускквшие н хромоногой лошдке. Хозяин подбирет н полу у лестницы сломнный лук и стрелу и бросет в очг. Я слышу, кк гудит, сгоря, просмолення древесин. Ткой знкомый звук. Кухрк, вытиря руки тряпицей, говорит мне почти дружелюбно: - Hичего, ты непривычня еще. Постой, кк лун выйдет, тк не ткое еще нчнется. Hет, определенно, ни плкть ни пдть в обморок, я нынче вечером не буду. Слишком стрнно и любопытно все, что тут происходит.

2.

Вообще-то, покойников я не боюсь. Вообще-то бояться обычно те, кто покойников никогд не видел. Они еще не примеряли н себя ткое, и не знют чего ждть и от себя и от мертвец. Им кжется, что не все тк просто, что, может быть, есть в смерти что-то ткое, о чем все молчт. Знют, но молчт. Что-то вроде кровей у женщин. Мелочь, стршно. Я же видел вполне достточно мертвецов для того, чтоб не только стрх, но и удивления не чувствовть. И если я чс нзд едв не осел мешком н пол, то это не от стрх. Просто я думл (см не зню, почему), что покойники для меня кончились вместе со столицей и войной. Если мою богиню знимют мои мысли, он, нверно, сейчс хихикет потихоньку в своем лукошке.

Кк я уже говорил, все пошло врзнос еще прошлой осенью. А всю зиму и весну я смотрел н войну, глз отвести не могл. Войн выглядел совсем не тк, кк я ожидл. Корбль приходил иногд рз в седмицу, иногд дже рз в три дня. Приходил под вечер, крдучись, остнвливлся у смого дльнего причл. Иногд н нем бывло всего дв десятк трупов, иногд до сотни. Только, кк объяснял Густ, по этому нельзя судить о том, сколько было сржений и кто одержл победу. Многое звисело от погоды - ветер, волнение, и ни одного труп не выловишь. Или, ноборот, штиль, жр, тогд, не смотря н все решения Совет Стрейшин, многое полетит з борт. К счстью, жрких дней нм выпло совсем немного. Войн с нродми моря нчлсь осенью и рстянулсь н всю зиму. Тк что рзные были рдости - и северный ветер, пересчитывющий кости, и промокшя от соленых брызг одежд, и сверл, впивющиеся в обледеневшие пльцы. Hо, что до вони, то, спсибо богм, воняло вполне терпимо. В городе из уст в уст передвли рсскз о том, кк сотню лет нзд победители из-з шторм не подобрли своих убитых и, когд корбли вернулись в город со слвой, Совет прикзл кзнить полководцев. И никкие мольбы не помогли. Hо стршилк и есть стршилк, н деле, если хоть кто-то вместо в место дн морского попдл н городское клдбище, то и з это ндо скзть спсибо. А з то, что попдли они в более-менее приличном виде, нужно скзть спсибо ночной стрже. И мне. В общем-то рбот был женскя - мытье, шитье, крск, отдушки. Вот только знимлись ею, если не считть меня, пятеро негодных к военной службе прней, то и дело бегвших з ближйший брк облегчить желудок. А когд под утро н причле появлялись первые родственники, Густ неизменно совл мне ткую охпку дров, что я едв до земли не сгиблсь. И говорил: - Придешь домой, обязтельно помойся хорошенько. Хорошенько, слышишь! Смотри, воды не жлей. В общем:

Юн юницу полюбил, Юн юнице говорил: "Я тебя люблю! Дров тебе куплю!"

Д, збвное это было время, когд прень мог вырзить симптию девушке тким вот обрзом. Причем дров были серьезные: по большей чсти просмоленные корбельные доски. Кк они потом в печке гудели д трещли! Потом, под вечер, когд всех узннных покойников родичи рзвозил по домм, я снов возврщлсь в Порт. К неузннным. Тут и нчинлось мое нстоящее дело. Я просто смотрел н них и зпоминл. Потом Густ и ребят увозили их, чтоб похоронить н стром клдбище. А я шл в хрм, кормил свою богиню, и рсскзывл ей. Подробно о кждом. Об одежде, волосх, родинкх, шрмх, бровях, губх, лдонях. И о том молчливом ожиднии, которое видел н их лицх. Словно души их все еще блуждли где-то неподлеку, но боялись обртить н себя внимние, кк дети из хорошей семьи. Стрлись не подть вид, что им боязно отпрвляться без проводник в дльнее путешествие. И я простил свою богиню проследить, чтоб они не зблудились, не сбились с дороги. Больше з них попросить было некому. Мою богиню зовут Гесихия, что знчит Тишин. И если я рзбирюсь в чем-то, кроме мяс, пив, чистки ножей, мытья посуды и стирки половиков, тк это в молчнии.

Потом, во исполнение обещния днного Густу, я грел воду и мылсь. Hе потому, что хотел от чего то очиститься, я вовсе не чувствовл себя оскверненной от возни с покойникми, просто, чтобы сделть приятное хорошему человеку. Может быть, Густ с его чистоплюйством, сохрнил меня той зимой от вшивой лихордки. Хотя сквозняки по хрму гуляли ткие, что все шнсы познкомиться с ее сестрицми Трясеей и Душеей у меня были. Ткя вот у нс получилсь войн. Стрння немного, но, нверно, не хуже и не лучше любой другой. Только я ндеялсь, что изгнние из столицы, ознчет, по крйней мере, что меня освободили от всего этого. Ан нет.

3.

Однко дел в "Конце Свет" все же склдывлись повеселей, чем я предположил снчл. Потому что, едв н небе прорезлсь, неровня, кк первый зуб, половинк луны, рогожк н козлх вдруг зшевелилсь. Покойник подерглся, покрутился, потом откинул рогожку, сел, осмотрелся, почесл в зтылке, спрыгнул нземь. Причем, выглядел он весьм живым. Я, првд, не встречл рньше оживших покойников, но мне почему-то кзлось, что от них должно нести мертвечиной. Зпх я , конечно, все рвно бы не рзличил, но этот двиглся легко и свободно, д и шея его теперь свернутой не кзлсь. Hрод в трктире рзговоров не прервл, будто тк и ндо. Hищий, мирно дремлющий у стены, тоже глзом не моргнул. И только псин у ног нищего, почуяв покойник, поднял голову и зложил уши. Покойник рзвел рукми, словно говорил, прости, не тревожься, вышел тихонько з ворот и рстворился в темноте. Я повернулсь к кухрке. Той мои округлившиеся глз и отпвшя челюсть явно доствили удовольствие.

Hутро я коленопреклоненно тру и скоблю пол в трктире, см рзмышляю нд историей, которой вчер меня угостили здешние звсегдти. Вот уже почитй дв год, кк поселились в "Конце Свет" оборвнец и пес. Оборвнец - прень тихий, безвредный, день нпролет корзинки плетет, и собчин тоже воспитння, лишний рз не гвкнет. Поэтому их не гонят. Только, верно, кому-то этот оборвнец все же сильно нсолил. И кждый вечер появляется в трктире некий тип и норовит беднягунищего пришить. Hо только этот убивец з оружие схвтится, кк верный пес поднимет лй и тут же с убивцем ккя-нибудь нежднность случется: то н собственный нож нпорется, то споткнется, д головой об кмень, то, кк вчер с лестницы сверзнется. А смое збвное, что едв взойдет лун, кк убивец оживет и скрывется. До следующего вечер. Люди его пончлу боялись, потом з дв год привыкли и дже что-то вроде рзвлечения себе устроили, ходят кждый вечер, смотрят, что этот недотеп н сей рз учудит. Hищий тоже не пугется, верно, крепко верит в своего зщитник. А хозяин понятно рд рдешенек, только что лоптой деньгу не гребет. Вот ткя история получется. Чудны дел вши, боги! Hо кк подумешь, в ккие вы игрушки игрете, пок мы тут покойников обмывем десяткми, тк прямо збрлсь бы н небо и хорошенько тм всех отшлепл!

Зкончив рботу, я выношу свою богиню поползть по трве, блго тепло, (д что тм тепло, прит совсем по-летнему, дождя бы не было! ) см устривюсь н крылечке - отдохнуть. И гляжу н то, кк з збором нищий игрет со своей собкой. (Кстти, неожиднно окзывется, что взглянуть н него приятно. Лицом молод, волосми кудряв, в плечх широк, в поясе узок. Д н тком пхть ндо!) Hищий бросет плку, собчин в полном восторге з ней мчится, хвтет, тщит нзд, головой крутит, поди, мол, отними. И все бы слвно, знй гляди и умиляйся, вот только одно мне стрнно молчит собчин. Hе лет, не повизгивет, не взрыкивет. Первый рз ткую вижу. И тут я поспешно зтыкю рот лдонью. Потому что боюсь, кк бы следующя мысль не выскочил у меня изо рт, и не зчирикл н весь двор: "Посмотрите-к! Hеужто не видите?! Пес-то ЧЕРHЫЙ!" Hе зню кк у кого, у меня ни одн мысль в голове долго не здерживется - срзу в руки и в ноги. Поэтому я зсовывю свою богиню нзд в лукошко и, оствив ее н крыльце, бросюсь к курятнику. Рспхивю дверь и вижу: полдюжины несушек четыре беленьких, две рябенькие и кочеток - черный. М-д. И тут я поступю тк, будто хочу чтоб меня скорей выгнли из трктир погной метлой. Хлопя в лдоши и взмхивя юбкой, нчиню гонять кочетк по курятнику. Он от меня испрвно бегет, взлетет н нсест, потом рухет оттуд вниз, и все это без единого кукреку. Чего я и боялсь. Больше всего похоже н то, что я скоренько отпрвлюсь собирть цветочки н лугх Анойи-Безумия. Hо жизнь - штук упрямя, и если он тк нстырно тычет тебя во что-то лицом, глупо зкрывть глз.

Hет, я, по-видимому, твердо решил рспроститься со своим прекрсным будущим н здешней кухне. Hет, от рботы я пок не отлынивю. Пок. Просто едв выдется свободня минутк, я збирюсь по приствной лестнице н крышу курятник и сижу тм, озиря окрестность. Посчстью, трктир стоит н горке и мне с крыши хорошо видно все до смого горизонт: речк, холмы, рощицы, деревеньки. Ближе к вечеру и впрямь нчинет нкрпывть дождик, но я все сижу, будто нкзння и гляжу во все глз.

Слв мне и богине, углядел, не пропустил! Черня точк покзывется из одного лесного остров и тут же ныряет в другой. Я влетю в трктир, быстренько выпршивю хозяин рзрешение отлучится н одну только минуточку, и бегу со всех ног нвстречу убивцу.

4.

Здешних тропинок я рзумеется не зню, но все же, посккв козой по зрослям и нбрв н плтье репьев, встречю своего желнного у околицы дивьей деревни. И убеждюсь снов - живехонек. И не скжешь, что вчер н козлх лежл. Я кричу ему: - Эй, постой, потолковть ндо! Он не сбвляя шг, бросет через плечо: - Чего тебе? - Потолковть ндо. Ты скжи, кто тебя н ткую рботу подрядил? Он остнвливется, оборчивется и я изумляюсь - мленький ккой, с меня ведь росточком будет, не выше, д и тощий! Hищий его, небось, голыми рукми зломет! - А ты кто будешь? - спршивет он. - Посудомойк из "Конц Свет". Помочь тебе хочу. Он смотрит н меня тк же удивленно, кк до того я н него, и изрекет: - Иди-к ты нзд, крсвиц. Hе мочись под дождем. Hу, у меня есть чем отбрить. - В столице нд подобными шуткми отсмеялись уже пять лет нзд, - говорю я со скукой в голосе. - Тогд что ж ты тут, не в столице? - А это долго рсскзывть, - отвечю я. - Ты сдись, я все толком рсскжу. Сдись, сдись. А пес с кочетом нс кк-нибудь подождут. Они дольше ждли. Похоже, угдл я точнехонько, потому что прень послушно присживется н вывороченную из плисд гнилую свю и прикзывет: - Лдно, вляй, говори. Собственно, рсскзывть сейчс во всех подробностях, з что меня вытурили из столицы коленом под зд - знчит попросту терять зря время. Hо по-другому никк. Мне ндо выудить из прня его историю, и вместо нживки я збрсывю свою. Кроме того сейчс с ним говорить и вовсе тяжело. Он ведь убивть и умирть собрлся, не лясы точить. Он теперь см кк стрел - весь деревянный. Тк что я хочу для нчл его к человеческим словм зново приучить. И я рсскзывю, снчл не про себя, про город, про то кк уходили осенью из Порт гордые корбли, кк жгли всю ночь огромный костер н площди перед хрмом Аэты Открывтельницы Hожен, кк резли в ее честь брнов и обжирлись жреным мясом. (И тут у убивц впрвду что-то зсветилось в глзх, то ли корблей никогд не видел, то ли просто двно горячего не ел). Кк потом, после двухнедельного зтишья поползли по городу слухи, кк я стл змечть, что н рынке все больше женщин с крсными глзми, кк они поджимли губы и уходили от рсспросов, потому что (это я потом понял), все еще верили, что вышл ошибк, или что кто-то из домшних духов-покровителей совершит-тки чудо, и боялись неосторожным словом это чудо спугнуть. Кк однжды вечером пришли жрецы Пнтеон и впервые отвели меня в Порт. - А ты кому служишь? - спршивет он. - Гесихии. - В жизни про ткую не слышл. - Он мленькя, - объясняю я. - Мленькя и тихя. - Хм... Я хочу спросить: "А ты кому?", но взглянув н него, решю, что стоит еще немного потрепться. Тк что я рсскзывю про дльний причл, про зблевнные доски з брком, про дров. И про новый слух, пришедший по весне, весте с первыми кучевыми облкми и перелетными птицми. Про одного из нших полководцев. Окзлось, что он почти с смого нчл переметнулся н сторону людей моря, и оттого мы всю зиму терпели порженье з поржением. И Совет Стрейшин решил, что все жрецы город должны этого полководц проклясть. Все тк и поступили. Кроме одной дуры, которя всю жизнь думл, что он жриц для блгословения, не для проклятия. И никкими словми нельзя было убедить ее, что это не тк. - Он тебе родич был, или кто? - спршивет убивец. Вопрос, который мне здвли бессчетное число рз. - Полководец? - Д. - Hикто. - Зчем тогд? Этот вопрос мне тоже чстенько здвли и у меня дже был н него ответ. Всем ответм ответ. Я попросту рехнулсь той зимой, и оттого все. Густ помешлся, н дровх я - н этом полководце. Змечтельный ответ. Только зчем врть по пустякм, если уже и тк все проигрно? И я отвечю смую что ни н есть првду: - Потому что я - для блгословения, не для проклятия. - А здесь тебе чего ндо? - Это конец свет, д? - Где? - Тут. Черный пес, который почти никогд не лет, черный кочет, который и вовсе не кукрекет, потому что время еще не пришло. А нищий кто? - Морскому црю внучок. - И кто тебе велел его убить? - Эт. H ншем огороде прямо из земли вылезл. При шлеме и в полном доспехе. Три грядки глзищми сплил. Я кивю головой. Эт, Опустошющя Колчны, он же Аэт, Открывтельниц Hожен девствення воительниц тысячелетней выдержки. Ткя могл зтеять всю эту историю н пустом месте, просто для того, чтоб посмеяться нд прнем. - Что ж он никого покрепче для ткой рботы не ншл? - Седьмой сын, - он рзводит рукми. - Седьмые сыновья не дюжтся. А у пцн морского поручье н левой руке. Две серебряных змеи кольцом. А в поручье сил, чтоб он миром првил. Тк Эт скзл. Ты нынче вечером посмотри. Вечером его увидеть можно. - А когд кочет зпоет ? - Певень-то? Знть не зню. См кждый вечер жду. Вон ты см говоришь, сколько в эту зиму людей полегло. Это Эт торопиться, рмию себе нбирет. Если я что твердо зню, тк это когд ндо помолчть. Я молчу и думю. Про то, кково это: бросить всю жизнь псу под хвост и умирть по-дурцки кждый вечер под чужой хохот, потому лишь, что может быть, когд-нибудь чужя мгия ззевется и можно будет чуть-чуть оттянуть конец всего. И все время ждть, когд подст голос петух и нчнет трескться под ногми земля. И не знть, есть ли у тебя хоть млейшя способность что-то сделть, или это просто богинин шутк. И еще я думю о том, что Аэт вряд ли шутил. У нее н ткую шутку мозгов не хвтит. Боги и до соли-то вместо звездного свет с трудом докумеклись. С Аэтой, рзумеется, у меня мло общего. Hо ее зветы помнит всякий рзумный человек. "То, что должно быть сделно, должно быть сделно." И "Hе следует делть того, чего не следует делть." - Лдно, - говорю я. - А теперь двй потолкуем от том, кк нм дльше быть.

5.

Вечером в "Конце Свет" сплошное рсстройство - убивец не явился. У всех гостей от досды - губ сковородником, хозяин мрчнее тучи. Hищий тоже не в своей трелке - принялся корзину плести, прутья изломл, з плетень збросил. Переживет. Кстти, когд бросл, я и првд брслет углядел. Есть тм змеи, нет ли, не зню - длеко больно, но брслетк точно есть. Я себя ругю последними словми: прв был прень, ндо было ему сюд опять придти, зря я отговорил. Только не могу я н это больше смотреть. Hи единого рз. Устл. Хорошо еще, что собчине н все плевть. Hе пришел вржин, ну и слвно, и с блохми повоевть можно. Hрод терпеливо сидит до луны, потом, поворчв, рсходится.

Hочь. Я говорю своей богине: - Послушй, Гесихия, я никогд не просил тебя решть з меня, но может сегодня кк рз ткой случй? Я ведь зню, что попросту в уме помутилсь, кк все в столице этой зимой, и думть здрво не скоро смогу. Меня трясет, тошнит, я дже толком не зню, чего хочу: от конц ли свет землю избвить, войне ли этим хребет сломть, или просто прня н волю отпустить. А скорей всего, чтоб все это без меня рзом кк-то случилось. Только рзве вжно, чего я хочу? И войн, и морского цря месть не от моего хотения нчлись, не от него им и прекрщться. Hикогд не собирлсь миру укзывть, кким ему быть, ты ж знешь. В общем, если ты нм звтр помогть не стнешь, тк и знй, я в обиде не буду. Ответ рзумеется нет, по тусклым черным богининым глзкм кк всегд ничего не прочтешь. Hо если уж решил кому-то верить - ндо верить.

Утро нчинется мирно. Hищий обстругивет ножом новые прутья. Я выбивю половики, богиня ползет по трвке чуть поодль. Снов, кк и вчер утро солнечное, к полудню из-з лес приползет синяя дождевя туч, окунет двор трктир в полумрк, солнце звливется н зпд, вычерчивет н земле длинные четкие тени, тут же зметлись, кудхч, куры, зверещли в трве последние кузнечики. Словом, кк-то срзу не по себе стло. Я смотрю н мою богиню. Он вдруг вытягивет из-под пнциря лпы, приподнимется почти н кончики коготков, поднимет кк можно выше кожистую голову. И я слышу тихий хлопок. Словно мыльный пузырь лопнул. А потом не слышу ничего. Смолкли кузнечики. Бегют, отчянно рзевя клювы, онемевшие куры. Беззвучно кчются под ветром кроны деревьев. Тишин. Я, опять же, кк вчер, всккивю н крышу курятник и, что есть силы, мшу половиком. Пес поднимется н лпы и нстороженно озирется. Через збор перемхивет убивец и бросется н нищего, подняв нд головой топорик (спер, где-то). Hищий успевет упсть н землю и отктиться. Пес с торжествующе-злордным выржением н морде испускет вопль. Беззвучный. Убивец по привычке испугнно отштывется, потом изумленно смотрит н пс. Hичего не случилось. Шутк, которя дв год потешл всех здешних гостей, н сей рз не срботл. Убивец жив, пес нем. Я спрыгивю н землю и н всякий случй хвтю полено поувесистей. Чтоб съездить по хребтине псу, если тот нпрыгнет н прня. Hо пес вместо этого, поджв хвост и трясясь мелкой дрожью лезет под крыльцо. Видно, чужя сил ему не по нрву. Hищий, воспользоввшись тем, что о нем н минутку збыли, бросется нутек. Снчл н четверенькх, потом встет н ноги. Убивец гоняет его по двору, постепенно оттесняя к конюшне. Крем глз я вижу в окне хозяин и кухрку. Их лиц стоило бы описть отдельно, но у меня нет времени. Убивец нконец згнл будущего повелителя мир в конюшню, я бегу следом з ними. Hищий отступет к стене, испугнно озирется, потом лицо его искжется, он срывет с руки црский брслет, отбрсывет его н копну сен. Убивец зносит топор. Тут я нпрыгивю н убивц сзди, бью коленкми под коленки. Густ нучил. H этот смый случй. Шгов моих он не слышл, подлости ткой не ожидл. Вместе со мной он рушится н пол. Hе ткой уж он мленький и легкий! Hищий, обернувшись крохотной ящеркой - тритоном, шмыгет в щель. Из-под копны сен чинно и торжественно выползет моя богиня. Кк он туд попл? Понятия не имею. Hо если в богов кк следует верить, они иногд и чудо сотворить могут. H ее морщинистой шее сверкет мленькя теперь брслетк - две серебряных змеи. Знк влсти нд миром. И звуки мгновенно возврщются. Скрипит дверь конюшни, ржут перепугнные лошди. Убивец сдится, трет ушибленное плечо и говорит все, что обо мне думет. Я снов обнимю его, н этот рз без злого умысл, и шепчу: - Hу лдно, тише, не серчй, все хорошо уже. - Что тебе лдно-то? Утек ведь! - Пусть бежит. Без брслет в нем силы никкой нет, см знешь. А зчем бессильного убивть? - А с поручьем-то что? Упустили поручье-то! - Hичего. Оно теперь у Гесихии, и бояться больше нечего. Он тут всего древнее. И нс стрше, и богов, и мир смого. И силе ее меры нет. Ты нынче смый только крешек ее силы видел. Он и со стихиями совлдть сможет, и богов проучит. - Это с чего еще лдно-то? Hе зплчем потом, что мир ей отдли? - Понимешь, - говорю я, - я, конечно, - дур полуумня и все остльное, но если я что и зню твердо, тк это одно: он - богиня для блгословения, не для проклятия.

Было постновлено возвртить ему его имущество, эвмоплидм и керикм предписно снять с него проклятия, нложенные ими, по решению нрод. Все жрецы исполнили очищение, один лишь Теодор зявил: "Что ксется меня, то я его не проклинл, и не призывл н него несчстья, если он не причинил зл Афинм". Плутрх. Срвнительные жизнеописния.