Элизабет Харбисон

Как стать американкой

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Мэгги, мне так неприятно говорить об этом… Я сделал все, что было в моих силах, но вам придется покинуть страну через неделю.

— Через неделю? — Мэгги Уэллер прижала пальцы к губам и растерянно опустилась в кресло.

— Через неделю. Когда мои люди попытались продлить визу, выяснилось, что срок истекает даже раньше, чем мы думали. Вот здесь у меня вся информация.

— Нет, — Мэгги умоляюще посмотрела на Алекса Харрисона. Алекс был отцом ее подопечной — пятилетней Кэт. — Нет, этого не может быть, вы ошибаетесь… — Мэгги почувствовала себя еще более одинокой, чем в прошлом году, когда только приехала из Англии в Штаты.

Алекс сосредоточенно изучал разложенные перед ним бумаги, избегая встречаться с нею взглядом.

— Здесь все написано очень ясно.

Его спокойный тон и непроницаемое лицо выводили Мэгги из себя. Конечно, для Алекса все это лишь досадное недоразумение. Это не может затронуть его чувства. Он вообще человек достаточно холодный, и Мэгги для него просто няня его дочери, не более. Что же касается ее собственных переживаний, то о них лучше не думать.

Она уже очень давно привыкла хранить при себе чувства к этому человеку. Для Алекса Мэгги всегда будет только работницей по найму.

— Но, может быть, они просто ошиблись… — добавила она почти безнадежно.

— Я бы сам хотел, чтобы это было именно так. — На секунду Мэгги показалось, что он говорит искренне, но Алекс тут же добавил: — Однако никакой ошибки тут нет.

Мэгги попыталась спокойно возразить, но руки на коленях выдали ее волнение:

— Я ведь рассчитала сроки, когда поступала на курсы и устраивалась к вам. Даже без продления визы у меня должно быть по крайней мере шесть недель до отъезда!

Алекс покачал головой, и в глазах его появилось выражение, которое Мэгги не могла понять. Что это, интерес? Симпатия? Ее сердце забилось сильнее. Или он злится, что его поставили в неудобное положение?

Мэгги вдруг почувствовала себя совсем плохо: слишком большие надежды возлагала она на продление визы, на то, что Алекс все уладит… По правде говоря, угроза разлуки с этой страной и с домом, ставшим ей таким дорогим, казалась ей нереальной. И вот теперь отъезд неотвратим. Как она бросит Кэт, свою любимицу?.. И не только Кэт…

— Посмотрите сами, — холодно предложил Алекс, подвигая лежащие на столе документы. Их пальцы соприкоснулись на одно мгновение, заключившее в себе восхитительную, блаженную вечность, а взгляды встретились.

Мэгги первая отвела глаза. Это случайное прикосновение словно током пронзило ей руку. Девушка прикусила губу, стараясь подавить волнение. В доме Алекса Харрисона она жила словно на краю бездны, постоянно ощущая его присутствие, в то время как он, казалось, совершенно не замечал ее. На секунду его спокойствие было нарушено, но только на секунду.

Алекс продолжал говорить, пока она смотрела бумаги:

— Я уже беседовал с вашим консулом и с моим поверенным. Ничего нельзя сделать.

Он слегка заколебался, словно хотел сообщить что-то еще, но передумал.

— Я могла бы иммигрировать, — произнесла Мэгги упавшим голосом.

— Мой секретарь и это выяснил. Очередь желающих довольно длинная. Они сейчас работают с заявлениями, поданными… — он сверился с бумагами на столе.

— …девять лет назад, — уныло закончила Мэгги.

Все в этом человеке приводило ее в восторг — удивительно красивые, умные глаза, четкий овал лица, мужественный подбородок и даже приталенный пиджак от Дю Боз. Мэгги задержала на Алексе взгляд, чтобы запомнить его надолго… навсегда? Темная щетина подчеркивала контур щеки, блестящие черные волосы слегка взъерошены — погруженный в какое-нибудь серьезное дело, Алекс обычно откидывал их характерным жестом назад, и это небрежное движение служило признаком его глубокой сосредоточенности.

— Девять лет, — повторила Мэгги, — я знаю. Я сама говорила с ними. Даже не могу поверить, как могла так ошибиться, ведь мои занятия закончатся только через три недели… — Мэгги замолчала, подумав о том, как близка была к получению сертификата Монтессурского института и как легко ей было бы с таким дипломом добиться места учителя в любой точке земного шара.

Кроме Соединенного Королевства: уровень безработицы на родине слишком высок.

Но самое главное — Кэт Харрисон. Неужели придется покинуть ее? За те бессчетные часы, что они провели вместе, Мэгги хорошо изучила сумасбродный характер юной дочери Харрисона и успела завоевать ее нежное, непостоянное сердце. Расставание не входило в их планы.

— Я обещала Кэт, что мы вместе отпразднуем день ее рожденья… Я же не могу просто так исчезнуть, не дождавшись июля.

Подбородок Алекса дрогнул:

— Мне жаль.

— Она будет чувствовать себя брошенной. Не так уж много у нее людей, на которых она может рассчитывать. — «А вы не очень-то заботитесь, чтобы ваша дочь чувствовала себя любимой», — хотелось добавить Мэгги.

В течение тех пяти месяцев, что Мэгги работала «няней с проживанием», она неоднократно упрекала Алекса Харрисона, что тот уделяет своей дочери недостаточно внимания. Если бы она не знала, как ведут себя в семьях такие люди, как он, — хладнокровные трудоголики, можно было подумать, что он боится стать для Кэт близким человеком.

Но Мэгги прекрасно понимала — для Алекса работа превыше всего.

— У нее нет матери, а вы… так заняты. — Мэгги ощутила привкус лицемерия на губах, но Алекс спокойно отнесся к ее словам. — Как по-вашему, я все-таки могу подать еще одно заявление о продлении визы?

Он покачал головой.

— Вы уже подавали одно. Невозможно получить такое разрешение второй раз, даже если вы работаете. — Алекс пожал плечами так равнодушно, что все надежды Мэгги лопнули как мыльный пузырь. — Придется нанять для Кэт новую няню.

Мэгги ощутила боль, как от пощечины. Он все равно уволит ее. Она для него всего-навсего наемная работница, которая должна исполнять определенные обязанности. В очередной раз Мэгги обнаружила, что Алекс не только не видит в ней женщину, но даже не видит человека с душой и сердцем…

— Меня так легко заменить?

Его глаза потемнели, и Мэгги тут же пожалела, что этот вопрос выдал ее разочарование.

— Конечно, Кэт будет скучать. Я просто констатирую факт. Вы уезжаете, нужно вам найти замену.

— Да, конечно. — На что она надеялась?.. — Но и я констатирую факт — Кэт будет очень тяжело привыкать к новому человеку.

Алекс вздохнул:

— Мэгги, с тех пор как год назад умерла ее мать, у Кэт было шесть нянь, и ни одна не продержалась больше четырех недель. Две няни воровали, одна пила, а три не смогли справиться с ее капризами…

— Она же таким образом взывала о помощи! — перебила Мэгги. Эту черту в Алексе она просто ненавидела: как можно ни разу не задуматься о том, какие трагические обстоятельства явились причиной болезненной эмоциональности его дочери! — Вы не можете ожидать от пятилетней девочки, что она равнодушно перенесет смерть матери и с радостью станет жить с отцом, которого почти не видела со дня развода, а ведь, когда вы развелись, ей было всего два годика! Это же чудовищно тяжело для ребенка!

— Согласен с вами. — Алекс старался, чтобы тон его был по-прежнему официальным, но не сумел сдержать невольную хрипотцу в голосе. — Я не могу видеть, как она переживает из-за всего этого, и ненавижу себя за то, что бессилен ей помочь! Вы седьмая няня за этот год, и поверьте, просто чудо, что вы еще до сих пор здесь. Кэт с вами было очень хорошо — и я сделал все, что в моих силах, чтобы вы остались.

Мэгги, казалось, не слышала его слов.

— Понадобилось больше месяца, чтобы она хоть чуть-чуть успокоилась, устраивала в день одну истерику, а не десять! Сейчас уже больше месяца у нее не было срывов. Если я уеду и придет кто-нибудь еще, все может возобновиться — и тогда мои труды пойдут насмарку.

— Вероятно. Но я не вижу выхода. — Алекс снова пожал плечами, отгоняя прочь мысли о тяжелом положении, в котором оказалась его дочь. Слишком много думать об этом — только усложнять жизнь. — Мои люди испробовали все возможности.

— Тогда вы сами должны помочь Кэт пережить этот трудный период! — воскликнула Мэгги. — Я надеюсь, вы так и поступите!

С каждой минутой Алекс чувствовал себя все неуверенней. Как он мог помочь Кэт, если она боялась его больше всех? Всякий раз, когда они оставались вдвоем, Кэт пугалась и беспокойно оглядывалась на дверь. Стоило ему заговорить с ней, и Кэт смотрела на него взглядом затравленного зверька.

Он пытался. Бог свидетель, когда Алекс забрал девочку к себе после смерти своей бывшей жены, он был настроен весьма оптимистично. И был счастлив, что его дочь снова с ним. Но очень быстро выяснилось, что Кэт думала о нем гораздо меньше, чем он о ней. Было совершенно очевидно, что она не хочет жить в его доме. Каждый вечер в течение трех месяцев она повторяла: «Я хочу домой. Я не люблю тебя».

Мэгги, конечно же, этого не понять, с ней Кэт была самым милым, самым ласковым ребенком на свете. Алекс и сам не мог поверить, что это та же Кэт, какую он взял к себе год назад. Интересно, Кэт боялась всех мужчин вообще или только его одного? Кто знает? Но если Мэгги уедет и они останутся с Кэт вдвоем, страшно подумать, какую душевную травму ей придется пережить.

Алекс не хотел такого для своей дочери.

— Трудно представить, что будет, когда вы уйдете, — поспешно заговорил он, чтобы Мэгги не мучила его своими доводами и догадками. Каждое ее слово ранило Алекса в сердце (которого, как считала Мэгги, у него нет).

— Я прекрасно представляю. Вам придется научиться быть отцом, чтобы у ребенка была какая-то стабильность в жизни, кто-то, на кого можно опереться.

Алекс сжал зубы. Она права. Она почти всегда бывала права, и это его страшно раздражало.

— Вы забываетесь.

Мэгги покраснела.

— Я должна сказать правду. Если я не могу остаться, то должна по крайней мере помочь вам увидеть, что у девочки есть потребности, которые вы не можете игнорировать: ей нужны вы, Алекс. А может быть, и она нужна вам.

Алекс забарабанил пальцами по столу, неподвижно глядя в окно.

— Спасибо за наставление, — коротко кивнул он и перевел глаза на гору бумаг перед собой. Для него отцовство было чудовищной ответственностью, и Алекс прекрасно отдавал себе отчет в том, как плохо справляется с родительскими обязанностями. — Пожалуйста, по пути пришлите мне мою секретаршу.

— Я еще не ухожу.

Алекс удивленно поднял глаза:

— Что? — Уголок его рта дернулся. Ну и женщина! Никогда еще не видел такой наглости. Просто восхитительно.

— Уверена, у вас связи в Вашингтоне. Я не выйду из этой комнаты, пока вы не пообещаете помочь мне продлить визу еще на три месяца. Кэт нужно время. И мне нужно время.

— Я бы очень хотел помочь вам, правда, — слова Алекса звучали твердо и искренне. В доме станет ужасно тихо, когда Мэгги уедет, забрав с собой в Англию свои вещи. Грустно. — Но ничего не могу поделать.

Прежде чем Мэгги успела ответить, дверь позади нее скрипнула, и вошла Кэт. Ее темно-зеленые глаза были широко открыты, но в них ни тени страха. Не в первый раз Алекс поразился, насколько похожи Мэгги и Кэт, совсем как мать и дочь. Наверное, светлые волосы или глаза… Странно, ни его черт, ни черт его бывшей жены.

— Можно? — нежным голоском пропела Кэт.

— Что ты хочешь? — спросил Алекс, с трудом овладев собой. Волнение на банкете в присутствии самых высокопоставленных лиц сравниться не могло с трепетом, который вызывало у него в душе это крошечное существо пяти лет.

Напряженную тишину нарушал только телефонный звонок в соседней комнате.

Кэт быстро взглянула на отца и бросилась к Мэгги.

— Мэгги! — прошептала она.

— Что, киска? — спросила Мэгги, посмотрев на Алекса.

— Ты приделаешь Ариэль голову? Опять отлетела. — Кэт протянула Мэгги безголовую куклу.

Мэгги засмеялась и присела на корточки возле девочки.

— Конечно, Кэти. Она опять упала с лошади?

Кэт живо закивала головой:

— У них были скачки. Ариэль выиграла.

— Я тебя поздравляю, Ариэль, — серьезно обратилась Мэгги к безголовому созданию, — но помни, ты уже столько раз теряла голову, что когда-нибудь потеряешь ее окончательно.

И Алекс мог поклясться, что она чуть слышно добавила: «Как я, например».

Приставив голову к шее, Мэгги надавила на нее, и та, щелкнув, встала на место.

— Вот, пожалуйста, как новенькая. — Она протянула Кэт куклу. — Я чувствую себя доктором Франкенштейном.

Улыбка, ясная, как раннее утро, осветила личико Кэт. Алекс редко видел свою дочь такой счастливой. Мэгги действовала на Кэт просто потрясающе. Насколько раньше его дочь была испуганной и несчастной, настолько сейчас она выглядела раскованной и веселой.

Мэгги права: он должен задержать ее. Ради Кэт.

Но единственный выход был слишком… радикальным.

— Спасибо, — просияла Кэт, — я знала, ты ее починишь. Ты лучше всех!

Мэгги обняла Кэт, и Алекс заметил на глазах у нее слезы.

— Нет, ты лучше всех.

— Нет, это ты лучше всех! — Кэт включилась в знакомую игру.

Мэгги медленно поднялась. Она провела руками по бедрам, поправляя юбку, и в этом ее движении было невольное, бессознательное кокетство. Алекс почувствовал в груди легкое волнение.

— Мы с папой разговариваем. Возвращайся к себе, я скоро приду. Почему бы тебе не одеть Бэтси в голубое платье? А Ариэль пусть будет в розовом. Кажется, у них сегодня вечером бал?

— Ага! — Кэт бросилась бежать из комнаты, потом на секунду остановилась и повернулась к отцу: — Пока, папа!

Алекс был тронут и слегка испуган ее вниманием:

— Пока… Кэти. Увидимся.

Мэгги закрыла дверь.

— Я не могу ее оставить вот так просто! — Девушка повернулась и шагнула в сторону Алекса.

Алекс тоже выпрямился, глядя ей прямо в лицо, и глубоко вздохнул. Ее короткая джинсовая юбка стала еще короче после того, как она наклонилась к Кэт, — несмотря на старания Мэгги ее одернуть. Каких-нибудь четыре дюйма материи отделяли его взгляд от трусиков. Алекс помотал головой, стряхивая наваждение.

— Я тоже думаю, что вам лучше остаться с Кэт… — он закашлялся, — но единственный…

— Знаю, знаю, у вас нет выбора! — она подняла руки в знак того, что сдается, и отступила от стола. С тех пор как на сцене появилась Кэт, движения Мэгги приобрели театральный характер. «Трагическая пластика», — иронически отметил Алекс. Он не мог отвести глаз от ее длинных ног, и это мешало ему сосредоточиться. — Вы возьмете другую няню, потом еще одну и еще…

— Подождите. Пожалуйста. Мне надо подумать.

Алекс откинулся в кресле, упираясь руками в край стола. Он рассматривал стоящую перед ним женщину — в линии шеи и плеч чувствовалось упрямство, а в глазах горел огонь, которого он никогда не видел у Сандры.

Алекс закусил губу и вспомнил о своей умершей жене — сколько нянь было у Кэт до того, как она стала жить у него? Сандра не работала: он полностью обеспечивал ее и после развода, но она считала, что ей нужен штат прислуги, включая постоянную няню для Кэт.

Кэт нужна стабильность, Мэгги права. На самом деле это нужно Кэт уже очень давно. Но что мне делать? — спрашивал он себя. Как далеко я могу зайти ради покоя дочери?

Он сильно зажмурился, а потом открыл глаза и увидел Мэгги, стоящую перед ним как ответ на его вопрос.

Внутренний телефон на столе зазвонил.

— Алекс, Анна Кристиансон опять на проводе, — раздался голос секретарши.

— Пусть оставит сообщение, — пробормотал Алекс, стараясь не замечать суровых глаз Мэгги, обращенных на него. Ни для кого не секрет, как неутомимо преследует его Анна Кристиансон — вернее, его деньги. Алекса смущала эта очевидная охота за его капиталом. — Отшейте ее.

— О'кей, Алекс, но это уже третий звонок за сегодня, знаете? Может быть, ей сообщить что-нибудь сногсшибательное, чтобы она больше не звонила — хотя бы сегодня?

— Скажите ей что-нибудь, все равно… Скажите, что я женился, — Алекс с тревогой взглянул на Мэгги и быстро отвернулся. — Скажите, что я в длительной командировке! — он бросил трубку. — Только, пожалуйста, не начинайте лекцию о честности!

— Я и не собиралась.

Он провел рукой по волосам:

— Ох, не избежать мне этого!..

— Чего?

— Наказания за грехи…

Мэгги даже рот разинула от удивления:

— Неужели в вас заговорила совесть? — Ее глаза просто сияли.

«Интересная игра света», — отметил про себя Алекс.

— Совесть? Я что, в чем-то виноват? — Через секунду он уже пожалел о сказанных словах.

Мэгги пожала плечами, уголки рта поползли вниз:

— Наверно, вы все-таки виноваты в том, что мало заботитесь о своем ребенке.

Алекс встал так резко, что стул качнулся.

— Мэгги, я работаю — сейчас и всегда! Мне и без того мешают, — он с ненавистью посмотрел на внутренний телефон. — А я должен работать, чтобы Кэт было что есть и во что одеться. Ничего хорошего не выйдет, если я заброшу свои дела.

— Но вы ведь не должны работать двадцать четыре часа в сутки!

Он заколебался.

— Единственное и самое главное, что я могу сделать для своего ребенка, — это обеспечить его всем необходимым, — произнес он медленно и внушительно. — Не каждый родитель делает это, и, поверьте мне, дети в таких случаях страдают.

— Конечно, материальная поддержка очень важна, но так легко перегнуть палку… Я просто предлагаю вам быть с дочкой помягче.

— У меня нет времени. Ни на что, кроме работы. Поэтому я нанял вас.

— Неужели вы хотите сказать, что не в состоянии освободить хотя бы немного времени?! — Мэгги оглядела богатый кабинет: кожаные кресла, каменный камин, восточные ковры. — Это одна комната из сорока как минимум. Вашей собственности хватит многим людям. Вы уже обеспечили себя и «Харрисоновскую спутниковую сеть». Я просто не поверю, что вам необходимо целый день сидеть в офисе, чтобы заработать себе на пропитание.

Алекс вслед за ней обвел комнату взглядом и устало ответил:

— Я не хочу вам ничего доказывать. Извините, но меня ждут дела.

— Как это типично, — горько произнесла Мэгги.

— Что? — спросил он, порывисто обернувшись.

Мэгги пожала плечами:

— Вы. Такие мужчины, как вы. Если проблему нельзя разрешить при помощи денег, вы отворачиваетесь и делаете вид, что ее не существует вообще.

Алекс покачал головой, направляясь к выходу.

— Такое у вас обо мне мнение? — поинтересовался он через плечо, уже спускаясь по лестнице.

Мэгги упрямо следовала за ним.

— Это еще не все, что я о вас думаю.

— Я польщен. — Алекс открыл дверь домашнего гимнастического зала и вошел.

Мэгги проскользнула вслед за ним и добавила резко:

— У вас еще неприятная страсть к сарказму.

Он остановился и повернулся к ней.

— Скажите мне, Мэгги Уэллер, у вас есть хоть одно мнение, которое вы держите при себе?

— Да, как раз сейчас одно завалялось, — ответила она невозмутимо.

Последовала напряженная тишина. Потом, к изумлению Мэгги, Алекс расхохотался. Его смеющееся лицо стало совершенно мальчишеским. Улыбка на мгновение приоткрыла те его черты, о которых Мэгги и не подозревала, и теперь она знала о нем больше, чем если бы они проспорили целый день.

— О'кей. — Алекс еще некоторое время глядел на нее веселыми глазами. — Давайте поговорим о том, как бы вам остаться. Ради Кэт и ради вас — и, может быть, даже ради меня.

Собственно, Алексу было все равно, останется Мэгги или нет. Если он и сделает что-то, то исключительно ради дочери. Алекс стянул пиджак и небрежно повесил на деревянную вешалку в раздевалке. Белоснежная рубашка обтягивала его мощную фигуру. Открыв шкафчик, он достал оттуда шорты и футболку.

— Вы позволите мне переодеться? — с надеждой спросил он.

Мэгги опомнилась и отступила за дверь.

— Вы сказали, и ради вас тоже?

Несколько секунд длилась пауза, потом он ответил:

— То, что хорошо для моей дочери, хорошо и для меня, разве нет? — Алекс вышел из раздевалки в майке и поношенных шортах.

Мэгги нервно сглотнула, уставившись на великолепное тело. Она никогда не видела своего шефа столь обнаженным. Бледный шрам на мускулистом плече произвел на Мэгги странное впечатление: в первый раз она заметила в Алексе героическую суровость черту, не свойственную бизнесмену.

— Жизнь — не только тяжелая работа, — мягко проговорила она.

Алекс, казалось, не заметил, с каким интересом Мэгги разглядывает его.

— Это вы так думаете, — возразил он, принимаясь за разминку. Игра мускулов под гладкой кожей заставила Мэгги подумать о силе этих рук и о крепких объятиях…

— Единственная возможность для вас остаться в Америке… — продолжал он, — единственное, что мне пришло в голову… — Алекс оставил штангу и помахал руками.

— Что же вам пришло в голову? — Мэгги не скрывала изумления. «Значит, все-таки есть выход?»

Он медленно повернул голову.

— Это несколько экстремальная мера… даже слишком экстремальная.

— Вы предлагаете мне остаться нелегально?!

Он встретился с Мэгги глазами и снова взялся за штангу.

— Нет, нет, конечно, — Алекс опустил штангу на грудь, испытывая терпение Мэгги. Его мускулы опять заиграли, на коже выступил пот. — Совсем другое.

Мэгги не сводила с него глаз.

Алекс досчитал до двенадцати, положил штангу, лицо его приняло непроницаемое выражение.

— Если вы выйдете замуж за американца, то получите зеленую карту, а через некоторое время сможете подать заявление на гражданство.

— Но за кого же я выйду замуж?!

— За меня.

Он сел и спокойно вытер руки о шорты. Мэгги была потрясена. Может быть, она его плохо расслышала?

— Это невозможно.

— Почему? Очень даже возможно.

— Вы что, серьезно?

— Да. Тогда вы сможете остаться на полную ставку летом, а потом, когда Кэт осенью пойдет в подготовительный класс, поселитесь где-нибудь по соседству и будете по-прежнему присматривать за ней. Вам уже не нужно будет сидеть с ней целый день. Вы получите разрешение остаться в стране, а у Кэт не будет шока. По-моему, все это чертовски выгодно.

Чертовски выгодно! Алекс Харрисон предлагает ей выйти за него замуж с таким каменным лицом, как будто это очередная сделка. Хотя чего еще она ожидала?

— Я не могу.

— Почему?

— Я даже представить не могу, что у меня будет фиктивный брак.

Алекс саркастически улыбнулся:

— Настоящий брак — вещь малоприятная. Примером служит множество несчастных пар. А деловые отношения гораздо перспективнее, потому что люди вступают в них ради собственной выгоды.

— Не понимаю.

— Все выигрывают. Кэт получает вас, вы получаете финансовую независимость на случай, если захотите вернуться в свою страну.

— Я лучше найду себе такую возможность сама! — горячо запротестовала Мэгги.

— Вы не очень-то практичны, — заметил Алекс, и в лице его появилось новое выражение.

— Может быть. Но если я соглашусь на такой план — ради Кэт и ради себя тоже, — то не из соображений материальной выгоды.

— Не сомневаюсь. Ведь это я предлагаю вам такой план.

— Меня волнует Кэт, — повторила Мэгги упрямо.

— И меня тоже. Так что оставайтесь. На некоторое время.

Мэгги вздохнула. Эти непроницаемые глаза!

— В качестве вашей жены?

Алекс предостерегающе поднял руку:

— Под видом моей жены. В качестве няни Кэт. Просто деловое соглашение, которое решит все наши сегодняшние проблемы. — Алекс встал и дотронулся до ее руки. — Это вам внушает ужас? Или, может быть, я сам?

Электрический разряд проскочил между ними. Мэгги почувствовала, как пульс ее участился.

— А вам какая выгода от этого? — подозрительно спросила она.

Алекс посмотрел ей в глаза:

— Я хочу, чтобы Кэт была счастлива.

Мэгги недоверчиво хмыкнула:

— И все?

Алекс помедлил и спокойно добавил:

— Честно говоря, мне тоже выгоднее быть женатым. Это избавит меня от некоторых трудностей. Знаете, успех притягивает определенный сорт женщин…

— Кладоискательниц?

— Да, можно их так назвать. Я, по крайней мере, не буду по три раза в день отрываться от дел из-за Анны Кристиансон с ее звонками.

Мэгги на минуту задумалась, потом кивнула.

— Если я съеду от вас в конце лета…

— Из-за супружеских разногласий, — с готовностью подхватил Алекс. — Мы скажем, что пытаемся их преодолеть.

Все это было похоже на игру.

— Даже если это сработает… кто поверит в наш брак?

— Подумайте об этом, — Алекс улыбнулся так, что у Мэгги потеплело на сердце. — Пожалуйста, подумайте. Кажется, это единственный выход.

Не спуская с него глаз, она тихо села. От былой воинственности не осталось и следа. Перед ней стоял неожиданный и нелегкий выбор.

— Не могу поверить, неужели мне придется согласиться?..

— Для вас это серьезный шаг, — сказал Алекс, и голос его прозвучал необычно мягко. — Но, как вы мне только что доказали, это необходимо Кэт.

Несколько долгих минут оба просидели в молчании. Это было, несомненно, выгодное предложение. В конце концов, Алекс и не претендовал на романтику. Но сможет ли Мэгги заглушить свои чувства? Сможет ли, пусть ненадолго, примириться с тем, что она замужем за Алексом Харрисоном, но брак их ненастоящий?

— Только ради Кэт, иначе я даже не стала бы и вести этот дурацкий разговор, — выдавила она наконец. «И если бы мне не нужно было посылать домой деньги из-за тамошней безработицы». Мэгги не хотелось признаваться в этом, но предложение Алекса устраивало ее еще и по личным причинам.

— Если бы не Кэт, наш разговор вообще не состоялся бы, — Алекс встал. — Ответ мне нужен сегодня. Через два часа у меня встреча в городе. Дайте мне знать, Мэгги.

Часом позже Мэгги и Алекс сидели в кабинете, Алекс в своем кресле за столом, Мэгги в кресле напротив. Алекс прекрасно подготовил последние аргументы в пользу своего странного предложения:

— Итак, если вы выйдете за меня замуж, у вас будет шанс закончить Монтессурский институт. Кроме того, вы сможете подать заявление на получение гражданства и совершенно легально оставаться в стране и после нашего развода. Сможете голосовать, получать пособие и преподавать в любом штате, где только пожелаете. Без всяких ограничений.

— Я даже не знаю, сколько времени человек должен прожить так, чтобы получить гражданство.

— Три года. Я надеюсь, эти три года вы проведете неподалеку от нас, чтобы Кэт всегда могла с вами встречаться, когда она не в школе. Я, конечно, компенсирую вам эти временные затраты.

Три года. Не так уж мало. Мэгги скептически приподняла бровь.

— А что произойдет с Кэт через три года? — «А что произойдет с нами за это время?»

— Я думаю, нам надо уже сейчас договориться, что вы будете продолжать общаться и дальше, ведь вы часть ее жизни. В финансовом отношении можете рассчитывать на меня — когда бы вы ни захотели с ней встретиться, я всегда готов…

— А что будет между встречами?

— Найму постоянную экономку, она присмотрит за Кэт…

Мэгги расширила глаза от изумления:

— Да, пока вы не выкроите час или два в неделю…

Его взгляд будто окатил ее холодной водой:

— Не надо, Мэгги. Если мы углубимся в этот спор, можем забыть о самом главном.

Мэгги поняла, что он говорит серьезно. Вдруг все стало на свои места. С грустной иронией она призналась себе, что уже выдала свои чувства. Своей холодностью Алекс как нельзя лучше показал, что она будет его женой только официально. Зато проблески чувства, которые Мэгги заметила во время разговора, пробудили в ней надежду, что немножко времени и понимания заставит Алекса осознать, каким хорошим отцом он может стать для своей дочери. Отбросив ложную скромность, Мэгги сочла, что она единственный человек на свете, который в состоянии дать Алексу это понять.

Конечно, думать об этом приятно. Но, сам того не подозревая, Алекс Харрисон предлагал ей больше, нежели возможность закончить институт или получить хорошую работу. Его предложение было вызовом, и, принимая его, Мэгги получала возможность изменить две, даже три жизни — его, Кэт и свою собственную. Но к лучшему ли? Она пока не знала.

— Ладно, не будем говорить об этом, — произнесла Мэгги вслух. — Я принимаю вызов. — Она глубоко вздохнула, посмотрела ему в глаза и протянула руку, чтобы пожатием закрепить договор. — Вы покупаете себе жену. Когда свадьба?

ГЛАВА ВТОРАЯ

— Простите?

— Я согласна, — просто сказала Мэгги. — Действительно, это выгодно всем, как вы говорили. Но, думаю, нам надо заключить какое-то формальное соглашение, так?

Алекс улыбнулся и сразу же стал опять серьезным.

— Да, предварительный формальный договор, который устраивал бы обе стороны. — На своем горьком опыте Алекс убедился: это важно. — Итак, ваше условие, мисс Мэгги Уэллер?

— Их несколько, — Мэгги перевела дыхание. — Я обдумывала все это целый час и даже записала. — Она достала из кармана сложенный лист бумаги. — Во-первых, деньги. Вы по-прежнему будете платить мне еженедельно или?..

— Я могу открыть счет на ваше имя и переводить деньги соответственно вашим тратам.

Мэгги глотнула воздух и недовольно нахмурилась:

— Я предпочла бы сама распоряжаться своими деньгами.

— Отлично. — Алекс поколебался некоторое время, потом написал что-то на листочке бумаги. — Нельзя официально выплачивать жене зарплату, но можно назвать это, например, ежемесячной дотацией на личные расходы. Это, по-моему, подойдет, — он пододвинул листок Мэгги.

Мэгги посмотрела на написанное и удивленно воскликнула:

— Но ведь это гораздо больше, чем я получаю сейчас! Если мои обязанности не изменятся, почему столько?

Алекс поднял бровь:

— Вы возражаете против повышения?

— Я не ищу здесь материальной выгоды. Пусть все будет справедливо.

Алекс постучал ручкой по столу и задумался.

— Но это займет больше времени… вы ведь будете не только няней Кэт, но и моей женой.

Мэгги удивленно округлила глаза:

— Звучит интересно. Что же я должна делать за такие деньги? Кроме отпугивания золотоискательниц?

Он пожал плечами:

— Обычные обязанности жены, ничего особенного.

Мэгги вздрогнула:

— О нет. Нет! — она замотала головой. — Только не это!

— Что?

— Вы имеете в виду секс?

Алекс раскрыл рот от изумления, потом расхохотался:

— При чем здесь секс?

— Вы повысили мне зарплату в расчете на то, что я буду исполнять «обязанности жены»! Вы что, ждете, что я буду спать с вами?

— Я сказал «исполнять»? — медленно протянул Алекс. Неожиданно ему представилось, как стройные ноги Мэгги обнимают его, когда она «исполняет обязанности жены»… — По-моему, я сказал что-то другое.

— Не знаю, что вы хотели сказать, но это звучало как вполне откровенное предложение!..

Алекс язвительно спросил:

— Мэгги, вы собирались когда-нибудь брать деньги за такие… услуги?

Мэгги покраснела от негодования:

— Конечно нет!

— Почему же вы думаете, что я собираюсь оплачивать их?

Она посмотрела на него исподлобья и улыбнулась:

— Извините, я не права. Но тогда скажите мне, в чем, по-вашему, заключаются обязанности жены и за что вы мне намерены доплачивать.

— Когда всем станет известно, что я женился, нам придется вместе ходить на всякие вечера и банкеты… Я, конечно, постараюсь вас избавить от этой скучищи, но гарантировать полной свободы не могу.

— Деловые приемы?

Алекс кивнул и отложил ручку.

— Понятно, — сказала Мэгги. — С этим никаких проблем.

— Хорошо, — Алекс откинулся в кресле и подумал: «Забавно, что мы все-таки ведем этот разговор…» Ему было легко представлять брак как выгодную сделку — в конце концов, есть тысяча способов законным образом оградить свои интересы. Другое дело — представлять Мэгги своей женой и при этом всегда помнить, что между ними деловые отношения…

Мэгги успокоилась, села опять в кресло и скрестила свои длинные ноги. Алекс едва подавил стон.

— Значит, когда вы говорили о том, что я буду играть роль вашей жены и что наш брак будет законным, вы имели в виду…

— Законный — значит законный… с точки зрения государства, — Алекс с трудом оторвал взгляд от этих стройных ног, и глаза его начали волнующее путешествие к ее глазам, по пути отвлекаясь на соблазны… тонкие руки, гордую шею, изысканно очерченный рот. — Короче, у вас будет отдельная спальня.

Мэгги вздернула подбородок, бросила вызывающий взгляд, потом кивнула:

— Договорились. Никаких супружеских… посягательств.

Алекс не ожидал, что такая категоричность его расстроит.

— Конечно. Никакого секса. Во всяком случае, между нами.

В ее остром взгляде мелькнуло разочарование, сорвавшимся голосом Мэгги спросила:

— А у вас кто-нибудь есть на примете?

— А у вас? — парировал Алекс.

— Простите, но вы не должны мне задавать подобных вопросов.

— Почему бы и нет?

Мэгги заерзала в кресле:

— Потому что это вас не касается.

— Но вы спросили меня!

— Да, но… не я первая заговорила обо всем этом, — сознавая свою непоследовательность, возразила Мэгги.

В ее жизни больше никого нет, иначе все было бы гораздо сложнее.

— Хорошо. Обойдемся без ненужных вопросов, — после такого соглашения Алекс сам почувствовал себя в безопасности. — Единственное требование — полная свобода действий.

— А-а, — задумчиво протянула Мэгги, поднимаясь с кресла и откидывая со лба золотую прядь.

Алекс глубоко вздохнул, подавляя возбуждение. Всякий раз при этом жесте он поражался, до чего она похожа на Грэйс Келли, первую любовь его юности. Он просто с ума сходил после ее роли в «Окне во двор», и до сих пор ему нравились блондинки типа Грэйс. Или типа Мэгги Уэллер…

— Вы согласны? — прервал Алекс затянувшуюся паузу.

— Да, — вздохнула Мэгги. — А как вы себе представляете это?..

Сердце Алекса забилось сильнее.

— Что? — глупо переспросил он.

— Саму свадебную церемонию, — поспешно объяснила Мэгги. — Или что там полагается.

— Ах, да, — Алекс выпрямился в кресле и пододвинул Мэгги лежавшие перед ним на столе бумаги. — Я думаю, лучше гражданская регистрация.

— Хорошо. Когда?

Алекс побарабанил пальцами по столу и прикрыл лицо рукой, чтобы Мэгги не заметила, как он взволнован.

— Мне надо свериться со своим расписанием, уточним позднее.

Мэгги подавила вздох и некоторое время откровенно наблюдала за ним. Алекс ощутил неловкость, словно эти умные глаза видели его насквозь.

— Отлично, — наконец нарушила молчание Мэгги. — Но, по-моему, нам не следует слишком откладывать. — Она кивнула на листок с предупреждением о том, что виза ее истекает.

— Нет, тянуть не будем, — согласился Алекс, — мне только нужно кое-куда позвонить, и потом моя секретарша сделает объявление. А кроме того, видимо, иммигрантская служба захочет провести с нами собеседование.

— Зачем?

— Чтобы убедиться, что наш брак настоящий. Я так понимаю, они нам зададут ряд вопросов друг о друге и о нашей совместной жизни. Нужно будет провести некоторое время вместе, чтобы подготовиться.

— Мне стоит беспокоиться по этому поводу?

— Нет, не думаю. Это просто такой тест. Мы только должны доказать, что вполне готовы к браку. — Он поколебался и кивнул на листки, на которых Мэгги писала свои заметки. — У вас есть еще вопросы?

— Да… Как будет дальше? Через три года…

— Я вам предложу определенную сумму, опять-таки на личные расходы. Думаю, ее будет достаточно, чтобы вы смогли устроиться самостоятельно. Вот, посмотрите, — Алекс протянул ей свои записи.

— Вы уверены, что не ошиблись? — изумленно спросила Мэгги, и глаза ее сделались огромными. Она вернула ему листок.

— Тут недостаточно? Я хотел добавить еще десять тысяч…

— Еще десять тысяч? — поразилась Мэгги и добавила грустно: — Вы, наверное, готовы на все, чтобы от меня избавиться.

Алекс покачал головой. Он даже представить себе не мог, что Мэгги так расценит это.

— Я только хочу быть справедливым. Я всегда так веду дела.

— Неудивительно, что вы преуспели. Но это, — Мэгги выразительно посмотрела на написанную сумму, — слишком много. Мне столько не нужно.

Алекс быстро взглянул на нее. Он просто ненавидел глубокое волнение, которое эта девушка вызывала в нем.

— Вы меня недолюбливаете? — спросил он.

— Вас это беспокоит?

— Ладно, неважно.

В кабинете установилось молчание.

— Что, если кто-то из нас захочет развестись раньше? — поинтересовалась Мэгги.

Алекс похолодел:

— А это возможно? — Вопрос прозвучал резче, чем он хотел.

— Не знаю… Вдруг вы влюбитесь и захотите жениться?

Алекс невольно поморщился.

— Ну, уж этого не случится. А если вы захотите выйти замуж, придется вам подождать до конца срока. Не забывайте, что все это делается ради Кэт.

— Да, — сказала Мэгги кротко.

— И кроме того, вы должны с ней общаться и потом; я знаю, это непростое соглашение, но иначе вся наша затея не имеет смысла. Вы согласны?

— Конечно, — Мэгги выпрямилась, — я тоже об этом думала.

— В таком случае мой юрист составит контракт и принесет его вам на подпись.

— Контракт? — Мэгги удивилась. — Вы мне не доверяете?

— Это просто хороший способ вести дела, — сдержанно отозвался Алекс, — никто не забудет своих обязательств.

— Да, — согласилась Мэгги, — извините. А теперь я, пожалуй, поднимусь к Кэт?

Алекс кивнул. Мэгги повернулась и уже направилась к выходу, когда новая идея осенила Алекса.

— Мэгги! — окликнул он. — Мы забыли. Еще одна формальность. По-моему, нам пора перейти на «ты»…

— Да, Алекс… — Мэгги заулыбалась, лицо ее расцвело.

Он помолчал немного и добавил:

— Может быть, ты скажешь Кэт о наших планах прямо сейчас?..

— Ты хочешь, чтобы я сказала ей?!

— Это что, такая проблема? — Алекс приподнял бровь.

— Ты хочешь, чтобы я одна сказала ей, без тебя?!

Он пожал плечами:

— Это твоя работа.

— Ты не можешь этого требовать!

Боже, она опять завелась! У него нет больше времени на разговоры. В конце концов, полдня принесено в жертву, он уже все сказал.

— Стоп. Давай не будем. Тебе очень трудно самой сообщить девочке новость?

Мэгги скрестила на груди руки и посмотрела на него так, что Алекс почувствовал себя неловко.

— Но ты ее отец! — Мэгги не могла сдержать возмущения. Казалось, этот вполне очевидный факт сводит ее с ума.

— Я знаю, — нетерпеливо возразил Алекс, — по-твоему, я должен все бросить и пойти нянчиться с ней? — Он начал нервно крутить ручку. На секунду ему захотелось спрятаться от негодующих глаз Мэгги Уэллер, зарывшись с головой в свои бумаги и документы. — О'кей, — вздохнул он, — я сделаю это, но попозже.

— Вообще-то я думаю, лучше будет, если мы скажем вместе.

Алекс бессильно уронил ручку, она скатилась на пол. Он смотрел на Мэгги с видом загнанного зверя. Настырная молодая женщина…

— Мэгги, ты всегда была такой невыносимой или это из-за меня?

Мэгги опустила темно-зеленые глаза и честно ответила:

— Всегда. Я такая и есть, — улыбнулась она. — Увидимся наверху. — Она переиграла его.

— Подожди, — Алекс не хотел, чтобы победа оставалась за ней. — Скажи Кэт, что я приду поговорить с ней в… — он посмотрел на часы, — в три часа. Ты тоже будь там, о'кей? — В его голосе зазвучала прежняя холодность.

Мэгги кивнула и вышла, с грохотом захлопнув за собой тяжелую дубовую дверь.

Алекс вздрогнул и нахмурился: ну и характер! Но еще долго в задумчивости смотрел ей вслед. Черт бы подрал эту ее проклятую привлекательность! Им придется жить бок о бок несколько лет, и могут возникнуть серьезные проблемы.

Пожалуй, физическое влечение — единственная проблема, которую ему придется преодолеть. Зато брак решает множество других. Например, Марлен Шоу — бывшая теща — стремится отнять у него право на опеку. Зная, какая она цепкая и как воспитала Сандру, Алекс прикладывал все усилия, чтобы защитить Кэт от нее. Марлен, амбициозная и своенравная, как и ее дочь, ни перед чем не останавливалась, чтобы добиться своего. К сожалению, Кэт жила у нее пару лет после развода. И теперь, когда Алекс был холостяком, да еще вечно занят делами, у нее по поводу Кэт возникли свои собственные планы.

Мэгги изменит все. С такой женой, заботливой и преданной своей воспитаннице, можно будет забыть о Марлен Шоу. А у Кэт появится нормальная семья.

В то же время не нужно будет больше скрываться от алчных женщин типа Анны Кристиансон. А что касается других женщин… Впрочем, других у него не было, так что беспокоиться не о чем.

Да, во многих отношениях выгодно быть женатым. Вот о чем следует помнить прежде всего. Хотя Мэгги Уэллер — в ближайшем будущем Харрисон — «взрывоопасная особа», как сказала бы покойная мать Алекса. Несомненно, более пылкая и откровенная, чем все женщины, которых Алекс встречал в жизни. Но, как ни странно, Алексу нравилась ее непосредственность. Иногда это просто приводило его в восхищение.

И она такая принципиальная. Будь Сандра хоть вполовину такой принципиальной и честной, как Мэгги, возможно, их брак не обернулся бы катастрофой.

Слава Богу, Мэгги не похожа на Сандру.

Если она сумеет воспитать в Кэт такую же смелость и уверенность в своей правоте, Алекс будет ей благодарен. Не хочется, чтобы Кэт страдала от неуверенности и боялась крутого нрава отца, как это было в его детстве. В конце концов, Кэт придется жить с Алексом, а он — сын своего отца, и если правда, что яблоко от яблони недалеко падает, нелишне будет, если дочь научится обходиться без отца раньше, чем покинет родительский дом.

И самому не стоит чересчур привязываться к девочке. Они не должны слишком нуждаться друг в друге.

Карандаш застыл в его руке.

Через полтора часа Алекс решился позвонить бывшей теще, чтобы сообщить о своем решении. С глубоким вздохом он снял трубку.

Обмен любезностями не продолжался и минуты, Алекс сразу перешел к делу:

— Я собираюсь жениться через пару недель.

— Правда? — ледяным тоном произнесла Марлен. — На ком?

По ее напряженному голосу Алекс понял, что Марлен уже прикидывает, насколько это повредит или поможет ей в деле с опекой.

— На Маргарет Уэллер.

— На Маргарет Уэллер?.. — недоумевающе повторила Марлен. — Маргарет… — она подавила вскрик негодующего изумления. — Но ведь ты говоришь не о няне?!

— Как раз о няне.

— Это невозможно! Она прислуга.

— Я по-другому смотрю на вещи, Марлен. У Кэт просто не может быть лучшей мачехи.

— Но Кэт… ей нужна родная семья! Плоть от плоти.

Алекс выждал некоторое время после этой вспышки и возразил мягко:

— У нее есть то, о чем вы говорите, Марлен. Я ее родной отец. — Марлен презрительно фыркнула в ответ. — А теперь у нее будет мачеха, которая тоже любит ее… — он помедлил, — так что, надеюсь, об опеке больше разговора не будет.

— Нет, ты не можешь!.. Мы даже не знаем, откуда эта женщина, какое у нее прошлое. Вдруг она преступница, ведь все, что нам известно о ней…

Алекс гневно сжал трубку.

— Мои люди все выяснили о ней, прежде чем принять на работу. Так что бросьте, Марлен. Вы же знаете, у вас нет шансов, и я бы предпочел даже не рассказывать обо всем этом моей невесте.

— А, так ты женишься ради того, чтобы разлучить меня с моей внучкой! — Марлен почти кричала.

— Конечно, нет, — огрызнулся Алекс, заглушая чувство вины, — я женюсь, потому что хочу, чтобы у Кэт была хорошая семья.

— Я вижу, — с издевкой отозвалась Марлен, — но ты ошибаешься, если думаешь, что женитьба поможет тебе оставить Кэт.

— Ваши претензии никогда не имели оснований, — с наигранной твердостью заявил Алекс, — и вы это прекрасно знаете.

— Ты забыл, что это я жила с Сандрой и Кэт? Я практически вырастила ребенка!

Алекс похолодел:

— Мы ведь оба знаем, что это не так.

— О нет! Именно так. — В голосе Марлен звучал жестокий сарказм, совсем как у Сандры.

Алекс нервно сглотнул. Его юрист убеждал, что Марлен не выиграет эту битву за опеку, но многочисленные рассказы о последних постановлениях и судебных разбирательствах заставляли Алекса беспокоиться. Случалось иногда, что бабушка выигрывала право на опеку над ребенком. Кроме того, даже юрист Алекса соглашался: тот факт, что Марлен жила с Кэт и Сандрой два года, давал ей серьезные преимущества.

— Извините, у меня срочный звонок, — Алекс ощутил во рту неприятную сухость. — Я просто хотел известить вас о том, что женюсь и что у Кэт будет мачеха, которая любит ее и заботится о ней. Я думал, вас это успокоит…

— Твоя девушка иностранка, да? — резко оборвала его Марлен.

Алекс сказал со слабым вздохом:

— Да, она из Англии.

— Как удобно. Все, что ей нужно, — это стать американкой. Они все хотят стать американцами.

Алекс еще сильнее сжал трубку.

— Простите, но у меня больше нет времени. Приятно было побеседовать с вами.

Однако Марлен ухитрилась добавить:

— Еще не все потеряно, Алекс. О Маргарет Уэллер можно навести справки в британском посольстве. Я, пожалуй, позвоню туда и в комиссию по делам иммигрантов США. Они займутся этим!

Алекс знал, что не должен спрашивать, но у него непроизвольно вырвалось:

— Чем?

— Твоей поспешной женитьбой, мой дорогой, — ее голос был сама приторность. — Я бы очень не хотела, чтобы Кэт оказалась в центре иммигрантского скандала.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Мэгги с Кэт сидели на кровати и играли в куклы, когда Алекс вошел в спальню дочери.

— Ты не сможешь не пустить меня на бал! — пропищала Кэт, наклоняя свою куклу к кукле Мэгги. — Принц хочет, чтобы я пошла!

Алекса рассмешил этот детский голосок, имитирующий еще более тонкий; он прислонился к дверному косяку, наблюдая.

— А я запру тебя на чердаке! — отвечала Мэгги голосом злодея из мультфильма, так что Алекс чуть не расхохотался. — Я запру на чердаке и тебя, и твоих друзей мышек!

— Нет! Нет! — Кукла Кэт отскочила назад и взмахнула волшебной палочкой. — Я не хочу на чердак!!!

— Ой! — завопила кукла Мэгги и упала лицом на ковер. — Я не могу пошевелиться! Помогите! Помогите! — Мэгги бросила куклу, потом с улыбкой взяла другую. — Вот и я! — произнесла та добрым голосом. — Я твоя крестная, фея, сейчас я тебя спасу.

— Нет, уходи!

Мэгги удивилась:

— Но я же твоя крестная мама! Я хорошая.

Кэт отвечала тем же тоненьким голоском:

— Все мамы одинаковые! Все бросают своих дочек. Уходи!

Кукла в руке Мэгги слегка задрожала:

— Но я тебя не брошу!

— Нет, бросишь! Мамы всегда исчезают! — Кэт швырнула свою куклу в куклу Мэгги и замолчала.

Мэгги отложила «фею» и подвинулась к Кэт.

— Но ведь ты на самом деле не веришь в это, — мягко сказала она.

Кэт, отводя взгляд, отвечала:

— Это правда! Моя мама исчезла. Теперь у меня совсем нет мамы.

Мэгги растерялась. Совершенно не представляя себе, как исправить дело, Алекс вошел в комнату и спросил с напускной непринужденностью:

— Ну, что вы тут делаете?

Мэгги посмотрела на него с облегчением:

— Как хорошо, что ты пришел! Кэт как раз спросила у меня одну очень важную вещь. Почему мама ее покинула. — Мэгги обратилась к Кэт: — Твоя мама не хотела уходить от тебя, но ей пришлось.

— Потому что она умерла? — спросила Кэт.

Алекса поразила прямота вопроса.

— Да, — ответила Мэгги с усилием. — Дело в том, что некоторые вещи, которые происходят с нами и вокруг нас, мы не можем понять.

Кэт низко опустила голову и, вдруг перейдя на шепот, сказала:

— Я понимаю. Она умерла, потому что я баловалась.

Мэгги задохнулась от удивления, у них с Алексом вытянулись лица.

— Что такое ты говоришь? — осторожно переспросил Алекс.

Кэт подняла на них глаза, полные слез:

— Я очень шумела. Очень громко играла. Бабушка сказала, что, если я не буду тихой, мама заболеет… я старалась быть тихой — как мышка!..

Алекс не мог больше этого слышать.

— Ты не виновата, — хрипло перебил он.

Кэт испугал его голос.

— Нет, — нежно подтвердила Мэгги, хотя ее успокаивающий тон не соответствовал выражению негодования на ее лице, — это не твоя вина.

— Но бабушка говорила…

— Бабушка ошиблась, — с трудом сдерживая себя, сказал Алекс. И эта ведьма еще хочет опекать Кэт! Сжав зубы, он обернулся к Мэгги, невольно ища поддержки в ее взгляде.

Мэгги встретилась с ним глазами и кивнула, поглаживая Кэт по спине.

— Ты ничего плохого не делала, киска. Мама умерла, потому что болела, и это ужасно грустно. Но я все-таки не верю, что мама оставила тебя насовсем. Мне кажется, ее любовь с тобой все время, она вот здесь, — Мэгги приложила ладонь к груди Кэт, — и так будет всегда.

— Ты правда так думаешь?

— Я это знаю.

Кэт улыбнулась сквозь слезы:

— Какая ты умная, Мэгги…

Мэгги нежно взъерошила девочке волосы:

— Нет, киска. Просто я старше, — и она рассмеялась.

— А что касается шума, — продолжал Алекс, — мы не хотим, чтобы у нас в доме были тихие дети.

Кэт испугалась:

— Ты не хочешь?!

Что он такого сказал? Девочка была в ужасе.

— Шуми на весь дом, — Алекс с трудом улыбнулся: ему так хотелось, чтобы выражение страха исчезло с лица Кэт.

Слезы полились снова.

— Ты тоже хочешь отослать меня?! Куда же я денусь?

Алекс в отчаянии посмотрел на Мэгги, но она молчала, кажется не собираясь приходить на помощь.

— Я тебя никогда никуда не отошлю, — Алекс наклонился к дочери и неуклюже обнял ее, — я тебе обещаю. Я тебя буду отпускать не дальше нашего двора.

Маленькие ручки нерешительно обхватили его за шею:

— Даже если я буду очень сильно шуметь?

— Я тебя никуда не отошлю, — повторил он, смущенный мягкостью своего голоса, — мы тебя не бросим. И Мэгги, она тут останется.

Кэт оторвалась от Алекса и обернулась к Мэгги:

— Ты останешься навсегда?

— До тех пор, пока буду тебе нужна, — Мэгги тепло улыбнулась. — Но знай, ты всегда можешь рассчитывать и на папу. Всегда.

— Хорошо, — Кэт всхлипнула. Она обратила мокрые глаза к Алексу и улыбнулась так, что сердце его дрогнуло: ответственность за этого ребенка, за это крошечное сердце показалась Алексу чудовищной, но он не мог больше отмахиваться от нее, как прежде — в течение многих месяцев.

Алекс вдруг понял, что тяжелый разговор закончен. Мэгги провела его так просто и мягко, что можно только восхищаться. Несомненно, эта женщина послана ему Богом. Он видел, как ее рука нежно гладит детские волосы, и завидовал своей дочери.

Остается надеяться, что она не отступит от задуманного, когда узнает об интригах Марлен.

Мэгги поймала его взгляд и глазами спросила: сейчас? — тихонько указывая на безымянный палец на правой руке.

Алекс незаметно кивнул, потом повернулся к дочери:

— Кэт, ты отпустишь нас на минуту?

— Хорошо… — Кэт посмотрела на Мэгги с любопытством.

— Мне нужно поговорить с твоим папой. Мы сейчас придем.

В холле Мэгги повернулась к Алексу. Он закрыл за собой дверь спальни и приблизился к ней. Хотя за спиной была целая комната, они стали почти вплотную друг к другу.

— Ты уже передумал? — прошептала Мэгги.

— Да.

Она слабо ахнула, взгляд заметался.

— Насчет церемонии… — его хриплый шепот таинственно прозвучал в сумеречной тишине. — Нужно что-то более торжественное, чем просто регистрация. Ты не хочешь пригласить свою семью?

— Моя мама… не очень-то любит путешествовать. Но шлет наилучшие пожелания. — Мэгги прислонилась к стене, но это лишь незначительно увеличило пространство между ними. — Я позвонила ей перед обсуждением контракта. Она считает, что тебе очень повезло, — Мэгги улыбнулась.

— А мне и правда повезло, — неожиданно согласился Алекс. В этот момент он так и думал и, хотя их отношения — эта свадьба — были не настоящими, на секунду почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Чистое безумие.

Зеленые глаза Мэгги глядели непонимающе.

— Я ничего такого не имела в виду… я не напрашиваюсь на комплименты, — она облизнула раскрытые губы.

— Ясное дело, — Алекс пытался подавить растущее желание. Он помолчал, потом решил объяснить: — Я и правда считаю, что мне повезло. Ты умеешь так найти подход… — он кивнул на дверь спальни Кэт, — не знаю, что бы я делал без тебя. — Он снова заколебался, сомневаясь, стоит ли так открываться. — Спасибо, ты все уладила без меня.

— А ты собирался нанимать другую няню.

Другую няню — может быть, но никогда — другую Мэгги, другую женщину, которая умеет доставить столько неудобств и столько радости одним своим присутствием в доме. Удивительно, раньше он никому не позволял причинять себе столько беспокойства. Может быть, терпел ее выходки, так как знал, что в конце концов Мэгги покинет их?

А теперь она остается.

Мэгги стояла перед ним в полутьме, вызывающе красивая. Такая красивая, что Алекс оробел, как школьник.

— Тебе не так легко… найти замену, — выдавил он.

— Вчера ты совершенно спокойно собирался сделать это, — с вызовом произнесла она.

— Вчера я думал, что у меня нет другого выхода. И кроме того, ты же не просто няня.

Ее щеки вспыхнули:

— О?

— Кэт тебя по-настоящему любит.

Темные ресницы мягко опустились, скрывая выражение глаз.

— Мэгги…

Она взглянула на него, и, не сознавая, что делает, Алекс дотронулся до ее щеки и провел пальцем по гладкой, упругой коже.

Мэгги не пошевелилась и не отвела взгляда.

Она не собирается уходить. Она остается.

Алекс медленно притянул ее к себе. Мэгги поддалась, как во сне, взгляд ее затуманился. Их губы встретились, и на один долгий огненный миг оба замерли, пока Мэгги не приоткрыла рот и его язык не проник во влажную глубину.

Ее руки прижались к его груди, Алекс обнял ее крепче, чувствуя, как разгорается желание, как он изголодался по этому телу — такому недостижимому и такому близкому. А ведь он не должен делать ничего подобного. Только полчаса назад они договорились об этом.

Внезапно Мэгги отклонилась от него, покраснев и прерывисто дыша.

— Что мы делаем? — испуганно спросила она то ли Алекса, то ли саму себя.

— Целуемся.

— Догадываюсь. Но… мы… — Она отступила, растерянно оглядываясь, не решаясь встретиться с Алексом глазами. — Мы же так не договаривались.

Некоторое время Алекс безмолвно смотрел на нее — туманные глаза, горящие щеки, губы, припухшие от поцелуя. Ему было нечего возразить, да он и не мог произнести ни слова, чувствуя еще вкус ее губ.

— Прошу прощения, — выдавил он, сознавая очевидную глупость и неискренность своих слов.

Мэгги, должно быть, это поняла, потому что взглянула ему в глаза особенно пристально, прежде чем сказать:

— Ты говорил что-то о бракосочетании. — Овладев собой, она смело продолжила: — Почему ты решил устроить большой праздник?

Алекс прислонился к стене и глубоко вздохнул:

— Ты помнишь Марлен Шоу, бабушку Кэт с материнской стороны?

— Твою бывшую тещу? — переспросила Мэгги.

— Ты знаешь, она пыталась отвоевать право опеки…

Мэгги кивнула:

— Но она ведь не может отнять у тебя Кэт, ты — отец. Я думала, там уже все решилось.

— Да, почти, но мне хотелось бы большей уверенности.

— А, — медленно заговорила Мэгги, — и тебе выгоднее быть женатым, чтобы Марлен не к чему было придраться.

— Да, — согласился Алекс, — мне это очень выгодно.

Мэгги некоторое время изучающе смотрела на него, потом спросила:

— Так в чем проблема?

— Тебе уже это все не нравится.

— Ужасно не нравится, — она сухо усмехнулась, — но, может быть, ты все-таки скажешь, в чем дело?

Алекс пожал плечами:

— Марлен — профессиональная интриганка. И теперь плетет очередную интригу…

— Против нас?

— Да. Она не верит, что у нас настоящий брак. Считает, что с твоей стороны это брак по расчету.

Мэгги ничего не отвечала и, давясь от смеха, смотрела на него широко раскрытыми глазами.

Алекс продолжал:

— Да. Я сознаю комичность положения, но все равно… Она постарается нам помешать. И я не хочу давать ей никаких козырей в руки.

— Хорошо. Какая же будет церемония? И чем поможет нам пышная свадьба?

— Для Марлен степень пышности прямо пропорциональна серьезности отношений. — Алекс усмехнулся. — Она, наверное, ждет короткой церемонии в суде.

— А, понимаю. Надо показать, что наша любовь заслуживает шикарного праздника.

— Да. Поэтому, я думаю, хорошо будет устроить здесь небольшое сборище, дома. — Алекс чувствовал себя как мальчишка на первом свидании. — В субботу.

— В субботу? — заволновалась Мэгги.

— Ты что, передумала?

— Нет, — поспешно возразила она, — но ведь до субботы всего пять дней!

— Вполне достаточно, чтобы организовать приличную свадьбу.

Мэгги запаниковала:

— Тогда я прямо сейчас начну готовиться.

— Зачем? Мои люди займутся.

— Но я же не могу позволить все сделать другим! Это моя свадьба. — Мэгги смешалась, и Алекс заметил, что щеки ее вспыхнули. — По крайней мере, так это будет выглядеть. Надо позаботиться о своей внешности.

— По-моему, ты выглядишь вполне прилично, — сказал Алекс и разозлился на себя из-за повышенного внимания к внешности Мэгги.

— Скажем Кэт сейчас?

— Если ты думаешь, что она готова.

— Я вообще не уверена, что хоть кто-то из нас готов. Но думаю, Кэт будет в восторге от одной возможности побывать на свадьбе.

Кэт сидела у окна с книжкой, когда вошли Мэгги и Алекс.

— Кэт, — позвал Алекс.

Кэт испуганно вскинула глаза и уронила книжку на колени.

— Я не хотел тебя пугать.

Почему он всегда так неловок в присутствии дочери? Алекс посмотрел на Мэгги с растерянным видом.

Мэгги тоже смотрела — нет, изучала его — почти с состраданием.

— Ну, давай, — ободряя, тихо сказала она и улыбнулась девочке. Поскольку Алекс не отозвался сразу, Мэгги продолжала: — Кэти, папа и я хотим сказать тебе что-то ужасно важное. — Она оглянулась на Алекса: — Давай же!

Алекс скрестил руки на груди для храбрости и выпалил:

— Кэти, Мэгги и я решили пожениться.

Глаза Кэт стали совсем огромными.

— Друг на друге? — уточнила она, повернувшись к Мэгги за подтверждением.

— Да, киска. Разве это не замечательно?

— А вы разве любите друг друга?

Алекс и Мэгги переглянулись с нервным смехом.

— Ну конечно любим, — подтвердила Мэгги с преувеличенным энтузиазмом. — Ты хочешь белое платье и цветы? Будешь подружкой невесты?

— Ага! А когда свадьба?

— В субботу, — ответил Алекс и вдруг, повинуясь неожиданному импульсу, опустился перед дочерью на колени. — Кэти, — начал он серьезно, взяв ее за руки, — я никогда не сделаю ничего, что может тебя обидеть. Ведь ты знаешь это?

Кэт кивнула.

— Как ты относишься к тому, что мы поженимся? Ты согласна?

Она кивнула опять.

— Я так хотела, я так хотела, чтобы вы поженились! Можешь спросить звезды у меня за окном…

Девочка произнесла это до того убежденно и серьезно, что Алекс с трудом сдержал улыбку.

— Значит, ты волшебница. — Он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, но Кэт извернулась и чмокнула его прямо в нос. Алекс быстро поднялся. — Я только хотел убедиться, что тебе это нравится.

— Это здорово! — Кэт широко улыбнулась, и вдруг радость ее померкла так же внезапно, как расцвела, девочка с тревогой обернулась к Мэгги. — А ты будешь теперь моей мамой? — требовательно спросила она.

— Мы будем подружки, — Мэгги уселась рядом с Кэт на полу, — как сейчас.

— Но если ты выйдешь замуж за папу, то станешь моей мамой. Так же как принцесса, если выйдет замуж за короля, станет королевой, — терпеливо объяснила Кэт, потом повернулась к Алексу и с недоумением спросила: — Я теперь не должна больше любить мою первую маму?

— Что ты, киска! Ты никогда не перестанешь любить ее.

— Но ты же перестал.

Алекс невольно сжался, чувствуя на себе пристальный взгляд Мэгги.

— Я — другое дело. Мама не была со мной счастлива. Я не мог ей дать то, что она хотела.

— А что она хотела?

Как тут ответить! Что ее мать хотела быть первой леди Манора, но не хотела быть женой и матерью? Хотела, чтобы у нее были деньги и место в обществе, и постоянно использовала Кэт как предмет спекуляции, чтобы получать все это до и после развода, а сама развлекалась с другими мужчинами? Дай Бог, чтобы Кэт никогда этого не узнала.

— Знаешь, речь не обо мне и маме, а о вас с ней. Ты любишь ее, и это правильно. Ты всегда будешь ее любить. Но Мэгги тоже можешь любить.

Стала бы Мэгги поступать, как Сандра? Стала бы Мэгги так лгать и лицемерить, чтобы выманить у него то, что ей нужно? Стала бы так же ускользать, получив от него достаточно денег? В конце концов, он сам был так слеп, что не распознал в Сандре этих качеств с самого начала.

Кэт все еще испытующе смотрела на Алекса.

— Я правда могу любить Мэгги? Это не плохо?

Алекс повернулся к Мэгги. Она не Сандра, он почти уверен в этом.

— Это хорошо.

— А у вас будут дети?

Алекс растерялся. По Мэгги тоже было видно, что вопрос застал ее врасплох. Они в панике глядели друг на друга.

— А почему ты спрашиваешь? — Мэгги тянула время, обдумывая ответ и по-прежнему не отводя от Алекса глаз.

— Потому что, когда люди женятся, у них всегда бывают дети, — просто объяснила Кэт.

— Не всегда, — слишком резко возразил Алекс. Он даже представить не мог, каким может быть их ребенок — его и Мэгги Уэллер. Нет, это невозможно. Он отвечает за Кэт и сделает все, чтобы ей было хорошо, хотя, конечно, не слишком годится для этого. Какой из него отец? Пример у него был никуда не годный.

— Я хочу сестренку, — сообщила Кэт, — или братика. Я буду с ними играть.

Мэгги с сомнением поглядела на девочку:

— Ты же пойдешь в школу осенью. Там у тебя будет куча друзей, ты будешь играть с ними целый день — не то что со мной, полдня.

Кэт наморщила носик:

— Зачем же вы тогда женитесь?

— Ну-у-у… — протянула Мэгги, беспомощно оглядываясь на Алекса, — у нас есть некоторые причины…

— Тебе нужна мама, — вмешался Алекс, — даже без братьев и сестер. Вот Мэгги и будет для тебя мамой.

— И она останется надолго-надолго? Навсегда?

Алекс смутился. Он уже давно не думал о таких вещах — «навсегда»…

Прежде чем он ответил, Мэгги повторила свою прежнюю формулировку:

— Я останусь на столько, на сколько ты захочешь…

— А папа разве не хочет, чтобы ты осталась навсегда? Ты не останешься на столько, на сколько захочет он?

Алекс, сам себе удивляясь, с тревогой ждал ответа.

Мэгги прикусила губу и собралась с духом.

— Не беспокойся об этом, Кэти. — Взгляд ее скользнул по лицу Алекса, потом зеленые глаза остановились на Кэт. — Я думаю, у твоего папы уже есть все, что он хочет.

Кэт посмотрела на Мэгги:

— А я хочу в туалет.

Мэгги рассмеялась и легонько подтолкнула девочку к двери.

Алекс скрестил руки на груди и облегченно вздохнул:

— Ну вот. Кончено.

Мэгги встала.

— Уф, я так волновалась…

— Теперь составь список и передай моей секретарше. Она позаботится обо всем.

Мэгги криво улыбнулась:

— Не очень-то романтично, правда?

Алекс подумал о ее губах и о потрясении, которое испытал, впервые прикоснувшись к ним.

— Может быть, и не очень. Но выглядеть будет очень романтично, судя по всему…

— Наверное, мы одурачим всех, все будут думать, что мы на самом деле женимся!

Алекс почувствовал возбуждение.

— Мы этого и хотим, да? Всех одурачить!

— Да. — Мэгги неожиданно отвернулась и уставилась в одну точку. — Мы так и сделаем — обхитрим всех.

Назавтра в полдень Мэгги с Кэт сидели на кухне, когда к ним явился Алекс. На нем была голубая в тонкую полоску рубашка, подчеркивавшая живую голубизну его глаз. Сердце Мэгги учащенно забилось.

— Как у вас, все в порядке? — озабоченно спросил Алекс.

— Все хорошо. — Мэгги прикрыла глаза, когда Алекс наклонился, — настолько ослепительно красивым показалось девушке его лицо. — Ты хорошо выглядишь, — с трудом выдавила она, потом вспомнила о Кэт и, обращаясь к ней, добавила: — Правда, папа сегодня очень красивый?

— Да, — ответила Кэт, по-прежнему глядя на Мэгги, — а ты смешная!

Мэгги покраснела:

— Смешная?

— Ты на папу смотришь, будто он шоколадное печенье, которое ты не разрешила есть до обеда, — нетерпеливо объяснила Кэт и мечтательно взглянула в сторону печенья на холодильнике. Потом с внезапно вспыхнувшей надеждой добавила: — Может быть, уже чуть-чуть можно?

Мэгги с Алексом переглянулись.

— Нет, — твердо сказала Мэгги.

— Ну-у-у… Почему?

— Правда, почему? — вдруг подключился Алекс.

Все еще глядя на него, Мэгги ответила:

— Ты не можешь получить что-то только потому, что оно привлекает тебя.

— Ну, иногда-то можно себе позволить! — Алекс тоже твердо смотрел ей в глаза. — Если очень хочется. И если ты сознаешь, на что идешь.

Мэгги нервно сглотнула. На одно короткое сумасшедшее мгновение ей захотелось вновь ощутить вкус его губ — запретный вкус шоколадного печенья…

— У такого удовольствия может оказаться высокая цена. И прежде чем распробуешь, придет время платить.

— Но если все-таки распробуешь… не пожалеешь! — Его голос стал искушающе низким, глаза не отпускали ее взгляд.

— Звучит заманчиво, — с наигранным легкомыслием согласилась Мэгги и улыбнулась так ясно, как только могла, чтобы скрыть внутреннее возбуждение. Синие глаза Алекса притягивали ее словно магнитом. Сделав нечеловеческое усилие, Мэгги отвернулась. — Скоро великий день в моей жизни. Если наемся печенья и растолстею, не влезу в свадебное платье.

Алекс кивнул, причина показалась ему вполне уважительной.

— Ну тогда в другой раз.

Мэгги молча опустила голову. Интересно, понял ли Алекс, о чем она думает. Или на самом деле толковал о печенье. Это в его духе.

— Вообще-то я хочу сказать тебе кое-что важное, — продолжал Алекс уже другим тоном. — Можно тебя на минуту?

Мэгги повернулась к Кэт:

— Кэти, поиграй на улице перед обедом, ладно? После обеда получишь печенье.

И девочка побежала во двор, залитый солнечным светом. Мэгги вопросительно взглянула на Алекса:

— Что случилось?

— Ничего особенного.

Мэгги тут же начала паниковать. Дурные предчувствия охватили ее: несчастный случай, что-нибудь с матерью…

— Только что позвонили из отдела иммиграции.

— Отдела иммиграции? — В первую секунду Мэгги даже не поняла, в чем дело. Она недоуменно покачала головой. — Почему?

С документами все было в порядке. И кроме того, отдел иммиграции — слишком крупная организация, чтобы лично звонить Мэгги.

— Ничего особенного, — повторил Алекс, хотя в голосе его слышалось волнение, — они хотят провести собеседование.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

У Мэгги перехватило дыхание. Собеседования такого рода представлялись ей самой ужасной вещью на свете. Ей трудно скрывать свои бурные эмоции даже от Алекса, когда они остаются вдвоем. Она будет выглядеть абсолютной идиоткой в компании Алекса и служащих иммиграционного отдела.

— Они знают. И хотят уличить нас во лжи.

— Ничего они не знают, — слегка поколебавшись, возразил Алекс, — только подозревают. — И он улыбнулся обезоруживающе беззаботной улыбкой.

— Подозревают? — испуганно повторила Мэгги, не замечая его улыбки вообще. — Но почему?

Алекс посерьезнел, гримаса отвращения исказила на мгновение его лицо.

— Это Марлен, без сомнения. Наверное, позвонила им сразу после нашего разговора.

— Она что, такая мстительная?

Алекс иронически усмехнулся и нерешительно похлопал Мэгги по плечу, смущаясь своей неожиданной фамильярностью.

— Не беспокойся, все будет хорошо. В конце концов, мы жили вместе целых шесть месяцев.

— Но мы же ничего не знаем друг о друге!

Он возразил довольно резко:

— По-моему, мы знаем вполне достаточно.

Мэгги показалось, что он ее ударил. Он ничего не знает о ней. Она его ничуть не интересует. Столько месяцев она наблюдала за ним, подавляя свои романтические чувства, и за все это время так и не смогла примириться с тем, что для Алекса главное в жизни — карьера. А ведь это, пожалуй, единственная вещь, которую никто не в силах изменить. Алекс — глава компании, идеальный костюм, непроницаемые глаза… но Мэгги увидела в нем многое другое, потому что ее взгляд вооружен любовью. Алекс не так уж неуязвим — просто умеет скрывать свою уязвимость за привычной маской бизнесмена, но Мэгги подмечала иногда минуты слабости, и неожиданная беспомощность этого сильного мужчины трогала ее до глубины души. В эти минуты ей казалось, что он вот-вот раскроется, но всякий раз Алекс успевал отступить в свою бизнес-раковину: работа, конференции, командировки.

Сначала Мэгги надеялась вытащить его оттуда, как она сделала с Кэт. Думала, что это вопрос времени, и надеялась. Но ничего подобного не случилось, только измучила себя напрасными попытками.

Мэгги уже давно научилась определять его настроение. Когда Алекс был взволнован или обеспокоен, он ерошил волосы на голове — бессознательным, каким-то студенческим движением. Мэгги это ужасно нравилось. Когда он сердился, брови его сходились в одну линию и глаза темнели. Он говорил отрывисто, почти выкрикивая слова. Когда он был счастлив… Мэгги наблюдала внимательно, но ни разу не заметила выражения счастья на его лице. Алекс глубоко прятал свои эмоции, и, возможно, эта скрытность навсегда. Несмотря на все наблюдения, Мэгги ничего, абсолютно ничего о нем не знала. А для Алекса его знаний было достаточно. Он просто нелюбопытен.

— Что случилось? — громко спросил Алекс, отрывая Мэгги от ее мыслей.

— Ничего. Я… просто я думаю, мы не знаем друг о друге достаточно… чтобы удовлетворить отдел иммиграции, я имею в виду.

— Да? — удивился Алекс. — А что ты хочешь знать? — Потом с внезапной проницательностью добавил: — Что ты хочешь, чтобы я знал?

Мэгги вспыхнула.

— Гм… Какие вопросы они будут задавать?

— Да самые поверхностные. Если Марлен им сказала, что наш брак фиктивный, возможно, станут выспрашивать какие-нибудь детали. Когда ты пошла в школу, как называется твоя деревня в Англии — ну, всякое такое…

— Тогда, наверное, мне надо рассказать тебе обо всем этом.

— Я уже знаю кое-что. — Лицо Мэгги невольно вытянулось, Алекс улыбнулся. — Ты выросла в Хайгейте, потом вы переехали в Ньюхейвен с матерью — после смерти отца. Ты училась в пансионе, потом пошла в общеобразовательную школу в Ньюхейвене. Училась хорошо… потом приехала сюда в Монтессурский институт, где мы и встретились.

Мэгги почувствовала, как мурашки побежали по спине.

— Как ты все это узнал?

— Самая доступная информация. Легко найти в личном досье.

— Ты составлял на меня досье?

— Не я. У меня есть для этого люди. Они составляют краткую биографию на весь персонал.

Мэгги ощутила внутреннее опустошение, ей стало невыносимо тоскливо.

— Понимаю… — протянула она.

— Я надеюсь, в этом нет ничего оскорбительного?

— С твоей точки зрения, конечно, ничего. Я уверена, ты это делаешь из соображений здравого смысла. Но мне как-то не по себе. Что ты еще знаешь?

— Ничего личного, — ответил Алекс. Только то, что ты сейчас здесь, а твоя мать осталась в Ньюхейвене.

Ее сердце сжалось при воспоминании об их тесной квартирке в Ньюхейвене. Мать, когда-то такая гордая, влачит убогое существование на пособие от британского правительства и на то немногое, что может ей выслать Мэгги. Знает ли Алекс, что у ее матери тяжелая форма артрита? Знает ли он об этих чеках, которые Мэгги посылает каждую неделю? Ей показалось, что в глазах его мелькнуло сожаление.

— Ну, — неловко закинула удочку Мэгги, — ты знаешь обо мне ужасно много, а вот я о тебе почти ничего!

— Да нет ничего интересного.

— Сомневаюсь, что в отделе иммиграции думают так же. — Во всяком случае, сама Мэгги с этим была не согласна. — Я, конечно, знаю название твоей компании, цвета машин, но, если меня спросят, что ты ешь, не смогу назвать твое любимое блюдо.

— О, — Алекс пожал плечами, — мясо с картошкой. Ничего особенного. Я ем практически все, — он заколебался, — кроме грибов. Ненавижу грибы!

Мэгги засмеялась. Это было самое пылкое признание, которое она слышала от Алекса.

— Я тоже их ненавижу.

Они помолчали.

— А как ты относишься к пицце? — спросил вдруг Алекс.

— О! — улыбнулась Мэгги, это был не особенно серьезный разговор, но неплохое начало. — Пиццу я люблю. Просто обожаю.

— Знаешь, — улыбаясь, продолжал он, — в Сити есть одно местечко — там самая лучшая пицца, какую я только пробовал. «Фачча Луна». Ее готовят в настоящей печке, которую топят дровами. Мы… — Он запнулся и словно сам себя осадил: — Тебе надо обязательно попробовать.

Сердце Мэгги подпрыгнуло и упало. Она поняла, что момент упущен, Алекс снова вернулся в свою раковину, и теперь, что бы она ни делала, это ничего не изменит. Лучше не ждать перемен в их отношениях и вести себя так же равнодушно, как он.

— Да, я буду иметь в виду, — отвечала Мэгги, — спасибо за предложение.

— Мэгги, — вдруг хрипло произнес Алекс.

— Что? — Она похолодела.

— Может быть… ты права. Насчет того, что нам надо узнать друг друга получше. Не то чтобы я хотел надоедать тебе утомительными рассказами о своей личной жизни, но немножко рассказать о прошлом — наверное, это необходимо.

Мэгги напряглась, ожидая его следующих слов. Но Алекс посмотрел на часы, и опять горькое разочарование нахлынуло на Мэгги, сердце ее сжалось от тоски.

— Я бы хотел начать прямо сейчас, но у меня встреча в Сити через час, а потом деловой обед, но, может быть…

Прежде чем он закончил, в кухню ворвалась раскрасневшаяся Кэт.

— Скорей, — закричала она, — да скорей же! — В глазах у нее была паника.

Алекс бросился к дочери.

— Что случилось? — он положил руку ей на плечо.

Кэт вывернулась и потянула его к выходу:

— Пойдем скорее! Вы увидите!

Она выбежала на улицу, Алекс за ней.

Мэгги заколебалась — было большое искушение оставить их вдвоем, но врожденный инстинкт бежать на помощь, когда зовут, возобладал, и она кинулась к Кэт и Алексу, которые остановились во дворе под дубом.

— Надо же что-то сделать! — кричала Кэт.

Алекс был в растерянности:

— Мы не должны вмешиваться. Природа сама позаботится о ней.

— О ком природа позаботится? — спросила Мэгги, подходя к Алексу.

Алекс взглянул на нее своими голубыми глазами и сказал:

— Птенец выпал из гнезда. — Он кивком показал на него.

Кэт присела на корточки и, нерешительно протягивая руку к птичке, запричитала:

— Мы ее должны спасти!

— Кэт! — громкий голос отца остановил ее, и девочка испуганно оглянулась. Алекс подошел и наклонился к ней, неловко дотронувшись до макушки: — Прости, я не хотел тебя пугать. Но, может быть, мы оставим птичку здесь, чтобы мама смогла найти ее?

Кэт даже не посмотрела на Алекса.

— Ее мама не вернется, — сказала она тихо.

Алекс усмехнулся:

— Конечно, вернется. Она заметит, что одного птенчика не хватает, и прилетит его искать. Пойдем домой.

Мэгги посмотрела на птенца, потом на Кэт, которая упорно не отводила взгляд от пищащего комочка у себя под ногами. Алекс тоже наблюдал за Кэт. Лицо его было нахмурено, а Мэгги хотелось бы увидеть на нем хоть искру сочувствия.

— Нельзя ее здесь бросить! — Кэт подняла к Мэгги мокрые от слез глаза. — Скажи ему, Мэгги!

— Я не знаю, что делать, — задумчиво заметила Мэгги. — Бабушки говорят, если человек дотронется до птенца, его мама потом не вернется…

— Мама не вернется, это точно! — воскликнула Кэт. — Я знаю!

Над головой у них зачирикала птица, и все посмотрели наверх.

— Вот, — сказал Алекс с торжеством, — вот она прилетела. Отойди от птенца, Кэт, чтобы мама могла забрать его.

— Я не уйду! — упрямо заявила Кэт, не глядя ни на Мэгги, ни на Алекса. Мэгги догадалась, что на самом деле Кэт просто боится спорить с Алексом.

— Кэт, — голос Алекса сделался твердым, — пойдем, — он взглянул на часы.

В груди у Мэгги стало неприятно пусто. Птица, покружившись у них над головой, улетела.

Кэт поднялась и сжала кулачки.

— Ты ничего не понимаешь! — закричала она. — Тебе все равно! Ты ни о ком не заботишься!

— Как это я ни о ком не забочусь? — возразил Алекс. — Ты же знаешь, я забочусь о тебе.

— Да ты ведь ничего не любишь, кроме своей дурацкой работы! — завизжала Кэт и расплакалась. — Даже если кто-нибудь умрет, тебе будет все равно!

Алекс выглядел так, будто его ударили.

— Никто не собирается умирать… — заговорил он сдержанно и протянул к дочери руку, — пойдем. Тебе пора переодеваться к обеду.

Кэт отскочила:

— Нет!

Мэгги, которая все это время держала язык за зубами, зажмурилась, молясь о чуде. Сейчас мог наступить решающий момент в отношениях отца и дочери. Ей нельзя вмешиваться до тех пор, пока остается хоть какая-то надежда.

— Пойдем, — сказал Алекс твердо.

— Нет! Нет! Нет! — орала Кэт, топая ногами. — Я не пойду! Ты не можешь меня заставить!

Алекс вздрогнул, как от боли, потом, помолчав, тихо процедил:

— Кэт, опять твои истерики!

Так вот что они считают истериками! Алекс говорил, что многие няни уходили из-за истерик. Кого же он нанимал в няни, если они не могли сладить с такими вполне понятными вспышками? Кэт, конечно, сейчас ведет себя отвратительно, но все-таки типично для своего возраста. Совершенно не о чем беспокоиться.

Алекс снова взглянул на Мэгги — на этот раз умоляюще. Мэгги ничего не сказала, но незаметно кивнула ему, как бы подбадривая. Со вздохом, нахмурившись, Алекс повернулся к дочери и взял ее за руку. Кэт отдернула руку, но Алекс поймал ее запястье.

— Мама никогда не прилетит, пока мы тут стоим. Она нас боится, понимаешь? Пойдем.

— Кошки ее съедят, — придумала Кэт новую отговорку.

— Какие еще кошки?!

— Соседские! У них там миллион кошек!

— Никакие кошки сюда не придут, — Алекс мягко потянул ее за руку. — Ну, пойдем.

Кэт упиралась.

— Я не пойду без птички! Она тут умрет!

— Птичка не умрет, — мягко проговорил Алекс. — Мама прилетит и заберет ее в гнездо. — Он пожал плечами и отпустил ее запястье. — Мамы так всегда делают.

— Нет, они так не делают! — возразила Кэт твердо и спрятала руки за спину. — Мамы не возвращаются.

Сердце у Мэгги сжалось. Конечно, не возвращаются. Мэгги закусила губу, глотая слезы. Как же она не поняла раньше! Мамы не возвращаются! Комок стоял у нее в горле. Соблазн взять Кэт на руки и приласкать был очень силен, но нельзя этого делать. Отец должен сам разобраться со своей дочерью.

Однако, судя по всему, Алекс явно не понял причину истерики.

— Да забудь ты про эту птицу, все с ней будет в порядке! — сорвался он. — Пошли домой. Ты себя безобразно ведешь, прекрати!

— Я тебя ненавижу! — заорала девочка.

— Кэт! — На лице Алекса отразилась боль, но не удивление.

Слезы лились ручьем по детским щекам.

— Да! Ненавижу, ненавижу! Лучше бы я никогда сюда не приезжала! Если ты меня отошлешь, мне будет все равно! — Она с рыданием бросилась к птичке, которая по-прежнему пищала в траве.

Алекс издал что-то вроде сдавленного рыка.

— Алекс, — тихо произнесла Мэгги.

Он повернулся и уставился на нее.

— А, теперь ты заговорила! — Его сарказм был бы обиден, если бы не глубокое отчаяние в глазах.

Мэгги сильно покраснела. Ей так хотелось успокоить обоих!

— Кэт волнуется, что птичка-мама никогда не вернется.

— Я слышал это. Я же сказал, что она вернется.

Мэгги мягко покачала головой и, выразительно поглядев на него, почти прошептала:

— Малышка так расстроилась, потому что думает, будто все мамы бросают своих детей. И кроме того, она боится, что ты отошлешь ее за то, что она так говорит. Так же, как ее отослали из дома ее матери в твой.

Наконец в глазах его мелькнуло понимание. Мэгги слышала, как Алекс тяжело перевел дыхание. Медленно он взъерошил волосы, о чем-то сосредоточенно размышляя. Потом повернулся опять к Кэт, тихо приблизился и присел на корточки рядом с ней.

— Кэти, киска, — ласково заговорил он, — ты боишься, что мама-птичка не вернется, потому что твоя мама ушла от тебя?

— Да, как моя мама ушла… — всхлипнула Кэт.

Алекс покачал головой, и Мэгги могла поклясться, что его глаза заблестели так, будто он вот-вот заплачет.

— Нет, Кэти, она тебя не бросила. Мы же говорили об этом, она тебя не бросала.

— Но ведь она ушла, — Кэт не отводила глаз от пищавшего на земле создания, — ее нет. И она не вернется. И птичкина мама тоже. Улетела навсегда.

— Даже если так получается, кто-то другой будет заботиться о крошке. — Он поколебался. — Может быть, птичкин папа прилетит за ней, как я пришел за тобой.

Кэт всхлипнула.

— Ты не хотел меня брать.

— Нет, я хотел тебя взять. Я был бы счастлив, если бы твоя мама вообще не забирала тебя.

— Правда? — с сомнением спросила Кэт.

— Правда. Ты знаешь, что это твой первый дом?

— Нет, — девочка заинтересовалась.

— Да. Когда ты родилась, мы принесли тебя сюда, и у тебя была беленькая кроватка в той самой комнате, где сейчас твоя спальня, — голос Алекса задрожал.

И опять Мэгги показалось, что у него на глазах слезы.

Алекс потрепал девочке волосы:

— Вообще-то, может, ты и права с этой птичкой. Я слышал, люди иногда берут птенцов домой, кормят их чем-то там из пипетки, пока они не станут взрослыми и не улетят.

Кэт обратила к нему блестящие влажные глаза.

— А мы можем? — Она опять всхлипнула. — Можно, я буду заботиться о птичке, пока она не научится летать?

Алекс посмотрел на Мэгги.

— Как ты думаешь? Что там говорят твои бабки о птенцах?

Мэгги заулыбалась:

— Да что они знают, бабки! Я думаю, можно сделать гнездо в коробке из-под обуви. Положим туда сена. Я тоже слышала, что такое бывает.

— А чем мы будем ее кормить? — спросила Кэт Алекса.

— Кормить… — задумчиво повторил он, — ммм… Печеньем?

Кэт протестующе затрясла головой:

— Нет!

— Гамбургерами?

— Нет.

— Хмм, — Алекс нахмурился, — может быть, позвоним в зоомагазин или в какой-нибудь приют для животных и узнаем?

— А ты знаешь номер?

Алекс улыбнулся:

— Найдем.

Он поднялся и протянул Кэт руку, чтобы помочь встать.

— Я хочу ее взять.

— Лучше я, — Алекс снял пиджак и осторожно наклонился к птенцу.

Мэгги наблюдала, как он берет крошечное существо в свои сильные руки с выражением необычайной сосредоточенности. Без всякой брезгливости Алекс посадил птичку на дорогой пиджак и понес в дом. Мэгги про себя улыбнулась. Серьезно сведенные брови и напряженная линия рта неожиданно подчеркнули чувственность его лица. На мгновенье взгляды их встретились, и уголки его губ дрогнули.

Кэт бросилась к дому, объявив, что сейчас откроет дверь для папы и Бэкки. Алекс пошел за ней вслед.

— У тебя весьма самодовольный вид, — бросил он Мэгги на ходу. Глаза его сияли. — За два года разведем тут птичник!

— У тебя очень хорошо все получилось, — сказала Мэгги, — лучше, чем у многих родителей на твоем месте.

Она подумала о своем собственном отце и поняла вдруг, что даже не может припомнить черты лица. Такое впечатление, что его и не было. Мэгги мягко докончила:

— Многие родители даже не пытаются понять своих детей. Считают их своего рода неудобством в жизни. Если вообще замечают.

— Не надо хвалить меня за то, что я такой чуткий отец. Я этого не заслужил, — с каменным выражением лица отрезал Алекс.

Между ними снова была стена. Мэгги наблюдала эту перемену в нем слишком часто, чтобы не узнать ее. С тяжелым сердцем она ответила:

— Я только хотела сказать: не останавливайся на полпути. Никогда не отступайся от нее, ты ей нужен. Она тебя любит.

— Что-то я не слышал от нее ничего подобного. Ты сама свидетель — она сказала, что ненавидит меня и жалеет, что переехала ко мне. Конечно, это была истерика, но приятного мало.

Мэгги попыталась заглянуть Алексу в глаза, но они снова стали непроницаемыми.

— Это все потому, что она волновалась за птичку. На самом деле она так не думает.

— Это все потому, — поправил Алекс, — что у нее паршивый отец.

В его голосе была мрачная уверенность. Неожиданно вырвавшееся грубое слово обнаружило сильную душевную боль.

— У меня нет никаких иллюзий на этот счет. Это у нас в роду — плохое отцовство. — Он не улыбался.

— Пустая отговорка, — возразила Мэгги со злостью.

— Я больше ничего не могу сделать для ребенка. У меня нет времени нянчиться с ней. Неважно, каким образом она превратится в самостоятельную юную леди — сидя дома или в пансионе, у меня и без того много дел.

Мэгги прикрыла глаза, отгоняя ненужные воспоминания, потом с вызовом посмотрела на Алекса:

— Если ты считаешь, что твоя родительская беспомощность наследственная, значит, в отношениях с ребенком ты не можешь себя контролировать.

— Иногда мне так и кажется.

— Ох, не притворяйся. Ты всегда контролируешь себя. Ничего не делаешь безотчетно, — Мэгги вздернула подбородок. — Если ты на самом деле хочешь изменить что-то, то изменишь. Или останешься вот таким эмоционально отстраненным, как сейчас, наймешь людей, которые будут заботиться о твоей дочери, а сам станешь посвящать ей несколько свободных минут в неделю. Но не ссылайся на обстоятельства. Не лги.

Алекс бросил на нее такой ледяной взгляд, что Мэгги даже испугалась за крохотную жизнь у него в руках.

— Когда у тебя будут собственные дети, тогда и учи меня, что я должен делать. А до этого, — он передал ей пиджак с птичкой, — я думаю, тебе лучше заняться своим делом.

Алекс вернулся в дом, оставив Мэгги с птицей на руках. Некоторое время она стояла неподвижно, глядя ему вслед. Наконец, когда он исчез в глубине дома, дала волю слезам. Она чувствовала себя опустошенной. Иметь собственную семью — ей это казалось самой важной вещью на свете. Сколько раз Мэгги представляла, что у нее есть семья и свой дом, — тогда бы она бесстрашно встречала любые трудности. Если бы у нее была такая дочка, как Кэт, она бы всегда воспринимала это как чудо. А если бы у нее был такой муж, как Алекс…

Что ж, скоро у нее будет такой муж. Какая насмешка судьбы! Их брак — сделка, и Алекс сейчас еще раз напомнил ей об этом самым недвусмысленным образом. Ее обязанность — заботиться о Кэт, постараться, чтобы девочка выросла самостоятельной — или независимой от дома и от семьи — и смогла дальше прожить без ее заботы.

Только тогда Алекс будет доволен Мэгги Уэллер.

Алекс вернулся к себе в офис страшно раздосадованный. Он долго ходил взад-вперед, чтобы успокоить нервы. Что она вообразила о себе, эта Мэгги Уэллер? Почему не может просто оставить его в покое? Смириться с тем, что из него не выйдет образцового папочки, как она мечтает? Иначе какого черта он нанял бы ее? Неужели думает, что такие идеальные родители, каких она себе напредставляла, нанимают няню для своих детей?

Конечно, нет.

Алекс глубоко вздохнул. Мэгги обладала удивительной способностью выводить его из себя. Непонятно почему. Хотелось верить — потому, что его родная дочь больше любит Мэгги, чем его, но нет, все не так просто. В конце концов, Мэгги делает свое дело, и делает его хорошо… Но доставляет столько беспокойства, все время требует от Алекса каких-то невыполнимых вещей… И на этой женщине он собрался жениться! Хуже выбора просто не придумать!

Алекс снова забегал по кабинету. Мэгги становится совершенно безжалостной в попытках сделать из него хорошего отца. По крайней мере три месяца будет продолжаться эта мука. В конце лета она съедет на отдельную квартиру и оставит его в покое.

Алекс рассмеялся. В покое! Как бы не так! Он уже давно не знает покоя. Может быть, даже никогда не знал.

Однако за последние пять месяцев с Мэгги он приблизился к этому заманчивому состоянию больше, чем когда-либо. Кэт счастлива, а это так… успокоительно. Если бы только Мэгги не приставала со своей критикой!

Алекс потряс головой и направился к бару. Зато она настоящий эксперт по детям. Собственно, поэтому он и нанял ее. Алекс взял стакан и посмотрел сквозь жидкость на свет.

Не только Мэгги такая, женщины вообще таковы.

Все женщины. А он совершенно не умеет уживаться с женщинами. Сандра доказала это. Правда, Мэгги не Сандра, но у обеих есть эта дьявольская способность — выворачивать тебя наизнанку. Видимо, это свойство их пола. Они всегда могут показать, насколько ты уязвим. Сандра мучила его лицемерием, Мэгги — тем, что постоянно говорит правду.

Алекс сжал стакан и посмотрел на свою руку. Вдруг ему пришло в голову: «Это не моя рука. Это рука отца. Та же широкая кисть, те же длинные пальцы…» Да, те же пальцы, обхватившие стакан с липкой жидкостью. С отравой, которая придает смелости. Это рука его отца и стакан его отца.

Алекс бросил стакан, и тот разлетелся на тысячу осколков у ног. Некоторое время Алекс с отвращением разглядывал коричневую лужу. Потом медленно отступил… Как ему хотелось вот так же легко отойти от своего прошлого!

Возможно, его отец желал того же. Во всяком случае, достаточно далеко ушел от своей семьи, видит Бог. Отвернулся от Алекса и его матери.

Может быть, Алекс делает сейчас то же самое?

Он вернулся к себе за стол и тяжело опустился в кресло. Может быть… Большинство людей идут по стопам своих отцов, хотят они этого или нет. Но Мэгги права — он делает это не безотчетно. Обвинять Мэгги в том, что ему так тяжело сейчас, — отговорка. Жаль, но он не уверен, можно ли все изменить. Хотя Мэгги, конечно, никогда не прекратит свои попытки перевоспитать его, сделать другим.

Алекс посмотрел на настольный календарь и вздохнул. Два дня. Через два дня он будет опять женат. Слава Богу, только на бумаге, но… Мэгги станет его женой. Будет жить у него в доме так же, как жила до этого пять месяцев, но теперь уже в роли жены.

Алекс ощутил тревогу и взял ручку. Три месяца. Его сердце сжалось от непонятной тоски. Три месяца — это не так уж много. Он обвел ручкой дату предположительного отъезда Мэгги Уэллер. Четвертое сентября. Как бы то ни было, Мэгги будет его женой только до четвертого сентября. Потом этот кошмар закончится.

Он еще раз обвел дату и откинулся в кресле.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Вечером накануне свадьбы Алекс и Мэгги решили встретиться на террасе после ужина и обсудить некоторые подробности предстоящего дня. И последний раз отрепетировать историю знакомства и любви на случай, если их станут допрашивать «клевреты Марлен», как выразился Алекс. В семь они спустились на террасу, солнце заходило.

— Как ты себя чувствуешь? — с неуклюжей торжественностью обратился Алекс к будущей супруге. На самом деле это значило: «Ты не передумала?» Оба они говорили на секретном языке, как заговорщики.

— Хорошо, — ответила Мэгги, в переводе: «Я ужасно боюсь». Она дотронулась до подбородка. — А ты?

— Очень хорошо. — Алекс засунул руки в задние карманы брюк и уставился в землю. Заходящее солнце позолотило его голову, так что темные волосы стали рыжими. Мэгги могла разглядеть каждый завиток в этих упрямых волнах, спадающих на воротник. «Волосы слишком длинные для бизнесмена», — подумала она. Ей вспомнился день поцелуя, какие мягкие и густые были эти кудри.

Алекс наконец поднял голову. Солнце освещало его лицо, и глаза сделались совершенно прозрачными, как сапфиры. Мэгги ненавидела избитое сравнение глаз с драгоценными камнями, но сейчас ей пришлось признать точность этого образа.

Взгляды их на секунду встретились, и оба отвели глаза.

— Такой красивый закат, — выдавила Мэгги и повернулась к солнцу лицом.

Алекс встал у нее за спиной.

— Вечер красный — денек ясный, — неожиданно процитировал Алекс народную мудрость. — Завтра будет хорошая погода.

Еще никогда они не вели таких пустых разговоров — и в такой ответственный момент! Но напряжение чувствовалось в каждом слове.

Мэгги отступила и наткнулась на Алекса, а тот инстинктивно взял ее за плечи. Мэгги резко обернулась, и Алекс с виноватым видом опустил руки. Они стояли лицом к лицу.

— Надеюсь, завтра будет не очень жаркий день, — пробормотала Мэгги. Она подняла к нему лицо, губы ее слегка приоткрылись.

Не в состоянии вынести это, Алекс поспешно отступил, тело его горело как в огне.

— Марлен сегодня позвонила. Она отвечает за наше собеседование с отделом иммиграции. В общем-то, ничего удивительного. Но она использовала все свое влияние, чтобы заставить их провести фундаментальное расследование…

— Что это значит?

— Что у нее слишком много свободного времени.

Мэгги опустила ресницы, на щеки ее легли золотистые тени, потом подняла на Алекса глаза, пронзительно-зеленые от яркого вечернего солнца.

— А что это значит для нас?

«Для нас» — Алексу понравилось, как она это сказала. Впрочем, ему всегда нравился британский акцент.

— Это значит, что мы должны знать друг друга вдоль и поперек.

Мэгги почему-то проговорила почти шепотом:

— Я бы очень хотела.

Его сердце заколотилось. Черт побери эту проклятую физическую реакцию на Мэгги! Почему у нее не такая скучная внешность, как у Анны Кристиансон или у его секретарши, — не эта стандартная американская красота, которая раньше его привлекала, а теперь, после Сандры, отталкивает?

— Мы должны многое узнать, и как можно быстрее.

— У нас целая ночь.

Не владея собой, Алекс приблизился к ней и прошептал:

— Ты ведь не собираешься всю ночь разговаривать?.. — Он медленно протянул руку и дотронулся до ее щеки.

Мэгги затаила дыхание:

— Я не хотела сказать, что…

— Мэгги, — Алекс склонил голову к ее губам.

Он помнил этот вкус — почти родной, но по-прежнему пьянящий. Здравый смысл велел ему остановиться, но Алекс не сопротивлялся наваждению.

Мэгги обвила его шею руками, притянула к себе. Алекс почувствовал, как ее пальцы впиваются ему в плечи, застонал и продолжил поцелуй. Его рука скользнула вниз по спине Мэгги, и девушка изогнулась ему навстречу.

Вдруг она откинула голову и зашептала:

— Это же неправильно!

— Нет. Это правильно, — возразил Алекс, снова привлекая ее к себе, — мы почти женаты.

Он поцеловал ее опять, и Мэгги отвечала со страстью, никак не вязавшейся с ее словами, потом отступила.

— Нет, — проговорила она твердо, тяжело дыша. — Мы всегда будем почти женаты. По крайней мере все лето. Затем останутся только некоторые технические сложности. И мы будем еще два с половиной года почти женаты. То, что мы сейчас делаем, не имеет никакого отношения к нашему браку. У нас другая цель. Я думаю, не надо смешивать две вещи.

«Она права», — прозвучало в мозгу Алекса, но он поцеловал ее, невзирая на эту бурную отповедь, и почувствовал, что Мэгги так же изголодалась по нему, как и он по ней. Их языки соприкоснулись. Мэгги ласкала мягкие волосы Алекса, а тот прижимал ее все крепче. Его сердце билось все сильней. Он хотел ее. Она была ему так нужна…

Нужна? Он ни в ком не нуждается. Не может ни в ком нуждаться.

Алекс резко отступил.

— Извини… — Он хотел сказать что-то еще, но слова не шли с языка.

Мэгги прикусила губу и уставилась в землю, не решаясь поднять глаза. Вид у нее был потрясенный и сконфуженный.

— Я не должна была… — Она нервно пожала плечами и по-детски прибавила: — Я больше не буду.

Сердце Алекса сжалось: ее печальный голос был так трогателен, что ему вдруг стало жаль и ее, и себя — неизвестно почему.

Отчего все время приходится напоминать себе, что их отношения — чисто деловые? Алекс опустил руки и стал смотреть на закат.

— У нас же соглашение, — произнесла Мэгги.

Алекс тряхнул головой:

— Да, кстати, о соглашении! У меня есть кое-что для тебя.

— Для меня?

Алекс достал из кармана черную бархатную коробочку:

— Вот.

Мэгги выглядела испуганной. Честно говоря, Алекс ожидал другой реакции.

— Я хотел это отдать первой женщине, которую встречу сегодня вечером, — объяснил он с неловким смешком. — А это оказалась ты, — он протянул ей коробочку.

— Что там?

— Открой.

Мэгги скептически взглянула на него и открыла бархатную крышку.

— Алекс! — Она чуть не задохнулась от изумления, вынимая блестящее кольцо. — Зачем?

— Это обручальное кольцо, — ответил Алекс невозмутимо.

— Оно такое красивое! — Мэгги некоторое время полюбовалась, потом спрятала его опять в коробочку. — Но я не могу его принять.

— Это же просто кольцо, — Алекс начал сердиться, — примерь хотя бы!

Мэгги покачала головой:

— Это слишком личное. Я не хочу тебе опять напоминать, но наш договор…

— Я и так помню наш договор, — Алекс рассвирепел, — возьми это чертово кольцо, иначе все будут удивляться, почему у тебя его нет!

— О, — растерялась Мэгги, — я об этом не подумала.

Глядя на нее, Алекс сказал:

— Обычно такое кольцо сопровождается романтическим предложением. Но я обойдусь без него…

К удивлению Алекса, ее губы дрогнули, и Мэгги нерешительно ответила:

— Ты сделал довольно своеобразное предложение. — Глаза ее наполнились слезами.

— Я бы хотел, чтоб все было не так сложно.

Мэгги подняла руку и вытерла слезы.

— Извини. Я слишком… эмоциональна. Наверное, это из-за… — она растерянно огляделась, — из-за ночного воздуха. Я устала. У нас будет еще время… Может, подготовимся к собеседованию попозже?

Алекс отступил.

— Конечно, — он смотрел в сторону. — Спокойной ночи. Завтра нам предстоит трудный день.

Какая же она дура! Так сорваться и расплакаться из-за кольца, как будто это действительно знак внимания или привязанности. Как будто предстоящее в субботу шоу имеет хоть какое-то отношение к действительности!

Она просто сходит с ума. Он не считает их брак настоящим, так и было задумано. Алексу нужно больше уделять внимания Кэт, и Мэгги должна его поощрять в этом. Нельзя требовать от него любви к ней, когда ее еле-еле хватает для собственной дочери. Мэгги казалось, что Алекс даже понять не сможет ее жажды любви, что сам он не способен испытывать ничего подобного, — дай Бог, чтобы смог понять Кэт…

Мэгги посмотрела на свою левую руку, на великолепный бриллиант, который он подарил. Кольцо подошло идеально. Такие люди, как Алекс, разбираются в подобных вещах.

Глаза ее заблестели от удовольствия. Как бы то ни было, кольцо прекрасное. Мэгги вздохнула. Алекс действительно мужчина, о котором она могла бы заботиться. Могла бы любить его, если бы у нее был хоть маленький шанс…

А ведь она носит его кольцо. И, наверное, со стороны кажется счастливой.

Но по-настоящему она не обручена. Не о том она мечтала в детстве… Просто надела украшение.

Мэгги порывисто сняла кольцо и спрятала его в футляр.

Наступила суббота. День свадьбы. Мэгги натянула одеяло до подбородка и крепко зажмурилась. Так не бывает. Чуть больше недели назад она ничего подобного даже представить себе не могла — и вот пожалуйста! Она — невеста Алекса Харрисона.

Мэгги посмотрела на часы — половина девятого. Взгляд ее упал на свадебное платье в прозрачном чехле, и сердце болезненно сжалось. Нельзя забывать, что все это ничего не значит. «Это просто договор», — повторила она про себя. Алекс не собирается становиться ее мужем на самом деле.

Мэгги вспомнила об атласном пеньюаре, который подарила Рут ей на свадьбу. Рут — ее подружка из Монтессурского института — будет свидетельницей сегодня. Рут настоящий романтик и не могла поверить, что за днем свадьбы не последует ночь любви, поэтому и подарила белье.

Но, несмотря на романтические надежды подруги, Мэгги знала, что ей не для кого будет наряжаться в эти соблазнительные кружева. Лучше бы Рут подарила их кому-нибудь другому.

Мэгги выбралась из постели и пошла в душ. Когда через четверть часа она вернулась, Рут уже ждала ее в голубом платье и со своим подарком.

— Я тебя жду, — пропела Рут.

— Вот я иду, — закончила Мэгги. Она сняла платье с вешалки и стащила пластиковый чехол. — Тебе не кажется, что этот кремовый цвет… слишком светлый? Совсем белый, да?

— Слишком светлый? Но, насколько я понимаю, белый — это то, что надо! Подойдет вам обоим. — Рут прищелкнула языком. — Платье шикарное! — Она бросила пеньюар на кровать. — Примерь-ка.

Мэгги отложила платье и быстро накинула пеньюар, потом повертелась перед Рут. Подруга издала вопль восторга:

— Грандиозно! Алекс просто упадет, когда увидит тебя в этом! — И безмятежно принялась поправлять чулок.

Мэгги наморщила лоб:

— Сильно сомневаюсь.

— А, так ты все еще делаешь вид?

— Какой вид?

— Что не влюблена в него.

— Шшш! Никто не должен знать, что это розыгрыш, — Мэгги даже самой это слово показалось неуместным. — В любом случае я в него не влюблена, — прошептала она заговорщицки.

— Влюблена, — уверенно возразила Рут, — и более того, влюбилась в него, как только стала на него работать, не спорь!

Мэгги конвульсивно сглотнула: интересно, Алекс заметил это?

— У тебя богатое воображение.

Рут не обратила внимания на ее робкий протест.

— Чего я не понимаю, так это почему ты отказываешься признать очевидное. Потому что думаешь, он не любит тебя?

— Алекс на самом деле не любит меня. Он меня приобретает. На время.

Рут фыркнула:

— Даже если это и правда, не забывай, у тебя есть три года.

Мэгги отвернулась и взяла щетку для волос, чтобы только не смотреть в глаза подруге. Ей стало горько.

— Я здесь только на три месяца.

— О'кей, три месяца, чтобы изменить все! Не очень много, но если с умом взяться за дело…

— О-о-о, ничего такого не случится! Я не хочу об этом говорить, Рут!

— Ладно, ладно! Я вижу, ты уже сама что-то придумала, — весело сказала Рут, — разговор закончен. Кстати, прибыли помощники на кухню. Я их видела, когда входила. Велела им разгружаться.

— Хорошо, — Мэгги глубоко вздохнула. — Извини. Я не хотела быть резкой. Мне так… странно. Я думала, в эмоциональном плане эта свадьба меня никак не затронет, но… — ее голос сорвался.

Рут подбежала к Мэгги и с тревогой заглянула ей в лицо:

— Что с тобой?

Мэгги с изумленным и потерянным видом пробормотала:

— Неужели это действительно произойдет?.. Рут мягко улыбнулась:

— Конечно, произойдет! И будет здорово! Попомни мое слово.

Мэгги отослала Рут проверить, как идут приготовления на кухне, и заглянула в комнату Кэт.

Девочка играла в куклы. Пышное розовое платье лежало на кровати — почему-то рядом с парой лимонно-зеленых гольфов.

— Чем ты тут занимаешься, Кэти? Та подняла голову и улыбнулась:

— Папа сказал, что я должна подождать тебя, ты поможешь мне одеться. Ему кажется, мои гольфы сюда не подходят…

Мэгги подавила улыбку.

— Мы же купили белые колготки для этого платья. Где они?

— В шкафу. По-моему, они такие не цветные!

— Я думаю, сегодня нам надо быть в белом. Смотри, я тоже в белых колготках, — Мэгги приподняла краешек платья и выставила носок. — Мы будем как двойняшки.

Кэт просияла:

— Здорово! — Она спрыгнула на пол и радостно стала переодеваться.

Мэгги присела на краешек кровати. Неожиданно Кэт с восторгом спросила:

— Теперь у тебя будет такая же фамилия, как у меня? — Она принялась натягивать платье через голову.

Мэгги встала, чтобы застегнуть молнию.

— Да, правда, — она сама удивилась. Странно, но Мэгги ни разу не подумала об этом. Сегодня она станет Мэгги Харрисон. Мэгги Уэллер канет в прошлое, такой девушки больше не будет…

— Теперь все будут знать, что ты замужем за папой, по твоей фамилии, — рассуждала Кэт. Она плюхнулась на кровать и вытянула ноги, чтобы Мэгги застегнула ей туфельки. Та с улыбкой наклонилась.

— Готово!

В дверь постучали, потом она медленно отворилась.

— Можно? — спросил Алекс.

— Да, — сердце Мэгги упало, в груди похолодело.

Алекс вошел в комнату. На нем был темно-серый великолепный костюм, волосы аккуратно причесаны — еще ни разу сегодня он не проводил по ним рукой, как это делал в волнении или в раздумье. Их идеальная неприкосновенность поразила Мэгги. Ничего мальчишеского, ничего студенческого в нем не было. Маска бизнесмена просто приросла к лицу. Не наблюдалось никаких признаков волнения: бледность, трясущиеся руки, неуверенные движения — все это совершенно не вязалось с его сегодняшним обликом. Мэгги явно чувствовала себя значительно хуже, чем он.

Кэт спустилась на пол и запрыгала.

— Как я выгляжу? — закричала она.

Алекс подхватил ее на руки:

— Ты будешь сегодня второй красавицей дня!

Кэт завозилась в его объятиях.

— После Мэгги? — поняла она. — Правда, Мэгги ужасно красивая?!

Алекс встретил взгляд своей невесты и согласился:

— Да. Ужасно красивая. Наша Мэгги — красавица.

В дверь опять постучали, и Рут просунула голову в комнату:

— Мэгги, извини, проблема с шампанским. Ты не знаешь, там что, только один ящик?

Мэгги разочарованно обернулась, ей так хотелось послушать еще комплименты:

— Остальное в погребе. Майк принесет, когда будет нужно.

— Ага, — Рут исчезла.

— Можно тебя на минутку? — обратился к Мэгги Алекс. Его синие глаза потеплели, и в них появилось выражение, которого Мэгги никогда не видела раньше. Или, может быть, это она смотрела на Алекса так, как никогда не смотрела раньше. Он улыбнулся: — Боюсь, что это последний шанс спокойно поговорить сегодня.

Мэгги шутливо подтолкнула Кэт к выходу:

— Беги-ка, киска, погляди, что там делает Рут! Скажи, я сейчас приду. Что ты хочешь сказать?

— Я думал, все будет проще, но… — Алекс запнулся.

Сердце Мэгги замерло, но она ухитрилась выговорить почти спокойно:

— Какие-то проблемы?

— Я надеюсь, нет, — он пожал плечами. Хочу убедиться, что ты полностью отдаешь себе отчет в том, что делаешь.

— Отчего ты так разволновался? Я прекрасно знаю, что делаю. — Она нахмурилась.

— Столько всего случилось — с тех пор, как мы решили… пожениться. Я боюсь, мы по-разному воспринимаем наши взаимоотношения. — Алекс старался подбирать слова, видно было, что ему нелегко говорить.

Мэгги покачала головой.

— Наш договор…

— Да знаю я, знаю, договор! Я уже устал от этого чертова договора!

— Это просто хороший бизнес, — напомнила Мэгги его собственные слова. — Помогает каждому не забывать о своих обязательствах.

— Да. Правда. Но обстоятельства переменились. Боюсь, что я… что я…

Неужели он заговорил о том, о чем она неотступно думает? Мэгги подняла голову и пристально поглядела на него. Было бы так просто сейчас согласиться на все, если он этого хочет… Алекс — замечательный мужчина. Как прекрасно было бы позволить себе такое наслаждение — принадлежать ему! Но это значило бы признать, что большего она недостойна.

А ведь она достойна большего. Не только физического влечения.

— У нас очень своеобразный договор, и ты согласился. Мы оба согласились. Мы делаем это ради Кэт. Что касается нашей цели, ничего не изменилось.

— Но кое-что изменилось. Вот что я тебе стараюсь объяснить. Я не уверен, что смогу игнорировать это. Как я говорил…

Мэгги подняла руки. Хотя искушение заняться с ним любовью было так велико, что от одной мысли об этом у нее пересохли губы, Мэгги не собиралась добавлять в их отношения секс. Ей только больнее будет потом.

— Мне кажется, я поняла, что ты хотел сказать. Но по-моему, надо оставить все так, как есть. Если ты не против.

— Да. Я только боялся, что, может быть, ну… целое лето — это чересчур долго. Может быть, ты снимешь квартиру и будешь приходить…

Мэгги невольно вытаращила глаза и отступила:

— Если ты передумал, скажи просто, Алекс. Скажи, и все! Я пойму.

— Да нет, я… не передумал, — прерывающимся голосом отвечал он, — сделаем так, как решили. До конца лета. Пока школа не начнется, — он вскинул голову. — Ты согласна?

— Ну да! — растерялась Мэгги. — Я давно согласилась. — Голос у нее был совершенно несчастный.

Они сошли вниз вместе, почти касаясь друг друга, так близко — и бесконечно далеко. Во дворе Рут давала указания официантам, а Кэт играла с соседским котом.

— Извините, мистер Харрисон? Мисс Уэллер?

Оба как по команде повернулись и обнаружили у себя за спиной поразительную фигуру. Это был молодой человек в нелепом черном плаще чуть ниже колен. Из-под плаща торчали голые ноги, и это неожиданное сочетание приятно дополняли цветные теннисные кеды. При ходьбе молодой человек так сильно выбрасывал вперед ноги, что казалось, они вот-вот отлетят совсем. Жестикулировал он не менее страстно.

У Алекса расширились глаза.

— Вы… — в ужасе начал он.

— Преподобный Кэллэм Гэш, — гость выбросил вперед руку, богато украшенную перстнями. — Мы с вами говорили по телефону.

Алекс почувствовал, что Мэгги готова прожечь его взглядом насквозь.

— Да, — откашлялся он. — Мы вам звонили.

Кэллэм Гэш выбросил руку в сторону Мэгги, которая смотрела на него с неподдельным страхом и негодованием:

— Кэллэм Гэш, мисс Уэллер. Счастлив познакомиться с вами при столь приятных обстоятельствах.

Мэгги наконец сумела изобразить некоторое подобие улыбки.

— Мне тоже очень приятно, — машинально произнесла она. Улыбка словно приклеилась к ее лицу. Алекс заметил, в каком шоке его невеста, и нежно взял ее за руку. Так они стояли, поддерживая друг друга, перед этим ужасным человеком.

— Вы будете проводить церемонию? — выговорил Алекс с некоторой опаской.

— Да, конечно! — радостно подтвердил Кэллэм Гэш. — Такое счастье, что я оказался свободен.

Мэгги обратила внимание на его пальцы:

— О Боже, какое интересное у вас кольцо!

Кэллэм проследил за ее взглядом и опять выбросил руку.

— О, я знаю, о чем вы думаете! — закричал он, потрясая указательным пальцем с большой львиной головой на нем. — Это же кольцо опиоманов. — Он щелкнул металлической пастью, так что та раскрылась. — Пустое! — торжествующе объявил он. — Я, конечно, не употребляю.

— О, конечно, нет, — Мэгги беспомощно оглянулась на Алекса. — Можно с тобой поговорить?

В эту минуту Алекс даже не знал, чье общество его больше пугало — Мэгги или Кэллэма. Долг победил.

— Извините нас, пожалуйста, — обратился он к ужасному человеку.

— О, конечно же, конечно же! — Кэллэм схватил подвернувшийся бокал шампанского, едва не раздавил его и удалился, далеко выбрасывая ноги. — Я как раз представлюсь тут всем! — проорал он издали.

— Похоже, направился к Рут, — скорбно сказала Мэгги. — Где Джулия его нашла?

— По правде сказать… Джулия его не находила. Его нашел я.

— Ты?!! — не поверила Мэгги. — Ты серьезно? Но где?

— В церкви Святого Духа — кажется, так называется. В Силвер-Спринг.

— В церкви… — Мэгги посмотрела вслед преподобному. — Но почему его?

— Потому что, кроме судьи, поженить нас может только служитель Бога, — Алекс тоже посмотрел вслед Кэллэму. — Все равно какого.

— Но почему ты не мог найти пресвитерианца? Методиста? Раввина? Они такие… милые!

— Я со всеми говорил. Кэллэм Гэш оказался единственным свободным в субботу священником, которому все равно, какой у нас брак — настоящий или нет.

— А, — Мэгги тихо кивнула. — Такой тест мы бы, пожалуй, не прошли.

— Я просто не хотел даже пробовать. Мы не можем изобретать еще специальный спектакль для священника.

Мэгги криво усмехнулась:

— Он добавит колорита нашей свадьбе, правда?

Алекс тяжело вздохнул.

— Да, он весьма колоритный. Мягко говоря.

— Алекс, дорогой, — раздался позади него хриплый голос.

Алекс похолодел. Он узнал бы этот голос из тысячи.

— Привет, Марлен.

Он повернулся, и перед ним предстала его бывшая теща в темно-сером платье с блестящими пуговицами, которое придавало ей сходство с немецким солдатом.

Она протянула Мэгги руку с корявыми пальцами:

— Приятно вас видеть. Надеюсь, Алекс дал вам хоть один выходной? — Она засмеялась.

— Целую неделю, по правде сказать, — сдержанно ответила Мэгги и тоже улыбнулась: — Мы так рады, что вы смогли прийти сегодня. Кэт будет счастлива.

Марлен кивнула, потом выудила из сумки сигареты.

— Я бы ни за что не пропустила такой день! Кажется, у вас сейчас собеседование, — обратилась Марлен к Мэгги.

Мэгги посмотрела на нее с холодным, как она надеялась, выражением лица.

— Вы имеете в виду тест, касающийся гражданства? Еще рано.

— Но очень мило, что вы этим так озабочены, — едко вставил Алекс.

Они стояли друг перед другом, как трио переодетых боксеров. В конце концов Мэгги нарушила молчание:

— Дорогой, я думаю, нам пора пойти поприветствовать других гостей. — Она обняла Алекса за талию. — Столько людей уже приехало, — с расстановкой произнесла Мэгги и чуть крепче сжала Алекса в своем декоративном объятии.

— Извините нас, — сказал Алекс Марлен.

Марлен затянулась и выпустила клуб дыма:

— О, конечно, только скажите мне, где патер Кинсли.

— Патера Кинсли здесь нет.

— А кто же будет совершать церемонию?

— А, преподобный Гэш! Вы его узнаете, как только увидите, уверяю вас! — Алекс энергично выбросил руку в сторону, куда удалился священник. — До встречи!

Когда Марлен ушла, Мэгги убрала руку.

Гости собирались. Их оказалось так много, что скоро перед Мэгги все смешалось — лица, платья, темные костюмы мужчин… Некоторых представлял Алекс, некоторые сами представлялись, они стремительно приближались к Мэгги и так же стремительно удалялись — несомненно, для того, чтобы между собой обсудить впечатления от невесты.

Мэгги даже в детстве не мечтала о такой роскошной свадьбе — все было просто по-королевски.

Но мечты так далеки от реальности… Взять Алекса: настоящий принц, идеальный мужчина, но одна маленькая деталь все портит — между женихом и невестой нет любви.

Мэгги подумала о своих родителях — интересно, отец казался матери сказочным принцем?.. Трудно представить, что это так, ведь мать только и знала, что жаловалась на его отсутствие. Как и Алекс, Майлз Уэллер все время проводил на работе, однако такое упорство ничего ему не дало. Его жена была на втором месте после работы, а дочь… дочь стояла очень низко в этой иерархии. Мэгги иногда даже сомневалась, помнит ли он вообще о ее существовании.

И вот теперь эта трагическая ситуация повторяется: Мэгги полюбила человека, который не отвечает — и, скорее всего, не может ответить — на ее чувства. Как отец должен заботиться о своей дочери, так и муж должен заботиться о своей жене. Безумие — снова совершить такую ошибку.

Но на этот раз есть отличие. Это Кэт. И если Мэгги не может преодолеть жестокую инерцию, разорвать порочный круг безответной любви, то она по крайней мере поможет Кэт избежать такой ошибки.

Наступил полдень, и гости собрались вокруг импровизированного алтаря в саду. Когда Кэллэм Гэш занял свое место перед алтарем, Мэгги могла поклясться, что в толпе у нее за спиной послышался единодушный возглас изумления. Мэгги на секунду зажмурилась, молясь, чтобы церемония прошла без эксцессов.

Кэллэм мог говорить поразительно громко, когда это было нужно. Он просто кричал:

— Друзья! Мы собрались здесь, чтобы соединить Маргарет и Макса брачными узами — узами блаженства.

В толпе раздался ропот.

— Алекс, — свирепо зашептал Алекс священнику, — меня зовут Алекс.

Кэллэм наблюдал реакцию гостей с явным удовольствием. Его лицо расплылось в благостной улыбке.

— Маргарет и Малкольм пригласили вас, чтобы разделить с ними радость и счастье…

— Извините, — громче заговорил Алекс, — вы хотели сказать — Алекс. Маргарет и Алекс.

Кэллэм наконец обратил на него внимание и кивнул, не проявляя ни малейшего смущения.

— …так же как вы разделили бы с ними горе. Потому что это признак истинной любви и дружбы.

Мэгги судорожно вздохнула и опять закрыла глаза. Алекс поддержал ее под руку. На несколько секунд она замерла, потом медленно приоткрыла глаза. Алекс не отрываясь смотрел на нее. Встретившись взглядом с Мэгги, он чуть заметно улыбнулся, а может, ей это показалось.

Мэгги перевела дыхание. Синие глаза пронзали ее насквозь — в них еще светилась улыбка, притяжение было невыносимо. Мэгги слегка стиснула руку Алекса и прижалась к его плечу — это было все, что она могла себе позволить.

— Алекс, — строго вопросил Гэш, — принимаешь ли ты Маргарет как друга, мать, сестру и возлюбленную?

Мэгги посмотрела на Алекса и в его удивленных глазах увидела отражение своих собственных чувств. Пораженный этой своеобразной формулой супружеской клятвы, Алекс ответил не сразу:

— Принимаю, — потом оглянулся на Мэгги, безмолвно оправдываясь: я не думал, что будет так.

— Маргарет, — загудел Гэш, обращая серьезный взгляд к Мэгги, — принимаешь ли ты Алекса как друга, отца, брата и возлюбленного?

Мэгги почувствовала, как рука Алекса напряглась и он крепко прижал ее к себе. Ветер донес знакомый запах одеколона, и от этого легкого дуновения Мэгги чуть не лишилась чувств. Шутовское венчание взволновало ее не меньше, чем настоящее. Отвечая, Мэгги обещала многое.

Они оба обещали друг другу немало.

— Принимаю. — Мэгги почувствовала, что краснеет.

— Пожалуйста, кольца!

Кольца! Мэгги похолодела. Она обернулась к Рут, которая растерянно пожала плечами, показывая пустые руки. Мэгги не думала, что Алекс будет носить обручальное кольцо. По правде сказать, она вообще не думала об этом, пока Алекс не преподнес ей бриллиант.

Алекс, очевидно, все предусмотрел. Он достал из кармана золотое кольцо для Мэгги и протянул его Кэллэму. Священник повернулся к Мэгги и спросил сквозь зубы:

— Где же кольцо Макса?

Мэгги беспомощно пожала плечами, уповая на то, что в толпе никто не понимает, в чем дело.

— У меня нет кольца, — заявил Алекс, — продолжайте с одним.

— Но у меня должно быть два кольца, — заупрямился Кэллэм, — от этого зависит успех церемонии. — Он фыркнул, потом предложил: — Вы можете занять у меня, — стащил с пальца опиумное кольцо и вскинул руки с кольцами ввысь: — Господи, благослови эти кольца и даруй с ними благословение этой чете на веки вечные!

«Вряд ли Бог благословит кольцо для опиума…» — подумала Мэгги.

Возгласы Кэллэма перешли в невнятный гул, он еще погудел некоторое время, потом протянул кольца Мэгги и Алексу:

— Этот обмен кольцами значит, что вы будете жить друг с другом в правде, — он кивнул Алексу.

Алекс нежно взял руки Мэгги, нервы его были напряжены. Казалось, время остановилось. Он надел кольцо, и от этого легкого прикосновения Мэгги затрепетала. Дыхание ее прервалось от волнения. Алекс еще некоторое время не отпускал ее пальцы. Мэгги подумала, не хочет ли он опять его снять, и взглянула Алексу в лицо. Темные ресницы опустились, Алекс смотрел на ее руку. Потом поднял глаза на священника.

Мэгги тоже перевела взгляд на Кэллэма, тот кивнул ей. Не дыша Мэгги взяла руку Алекса. На секунду их пальцы сплелись, и Мэгги ощутила легкое пожатие. Алекс смотрел на нее с серьезным спокойствием, так что Мэгги вдруг тоже успокоилась. Она взяла чудовищное кольцо и попыталась надеть его Алексу на безымянный палец. Кольцо остановилось на косточке. Несколько секунд Мэгги боролась с ним, потом сдалась и оставила так, как есть.

Кэллэм удовлетворенно вздохнул и улыбнулся обоим:

— Пусть ветер небес принесет счастье в ваш дом. — Потом обратил взгляд к толпе и провозгласил: — Йоджинки хупска раа.

Молчание было ему ответом.

Слегка озабоченный отсутствием религиозных чувств, Кэллэм воздел руки:

— Со мной вместе, леди и джентльмены: йоджинки хупска раа.

Раздалось невнятное мычание.

Смягченный этой поддержкой, Кэллэм продолжал:

— Пусть ветер небес всегда вам приносит удачу. Теперь вы — муж и жена.

И тут преподобный Гэш издал совсем уже первобытный клич, который, очевидно, выражал его ликование по поводу удачного завершения обряда.

Откричав, он обратился к Мэгги и Алексу:

— Вы что, не собираетесь целоваться?

Они покорно повернулись друг к другу. Алекс слабо улыбнулся, но Мэгги была уверена, что он притворяется. Медленно-медленно он наклонился и приблизил к ее губам свои.

Этот поцелуй был не похож на их предыдущие — в холле и на террасе вчера вечером. В нем не было страсти, не было огня.

Алекс старался вести себя так, как она просила, — не вносить в их отношения ничего личного.

Поцелуй продолжался только одну секунду, но Алекс не сразу отпустил ее. Мэгги почувствовала, как учащенно бьется его сердце.

Раздались громкие аплодисменты, начало которым положила Рут. Пока Алекс и Мэгги шествовали мимо гостей к дому, Мэгги заметила недоуменное выражение на многих лицах, но Рут просто сияла.

— Отлично, — громким шепотом объявила она, когда Алекс и Мэгги проходили мимо, — это было просто здорово! — И она подняла большой палец.

Спустя некоторое время после того, как Мэгги поговорила с некоторыми из гостей и еле избавилась от приставшей к ней Марлен, она решила подняться к себе в комнату. Алекс последовал за ней.

— Мэгги! — позвала с террасы Рут. — Принеси еще шампанского, раз ты там!

— Сейчас! — Мэгги посмотрела на Алекса. Что-то необыкновенно важное совершалось в нем.

— Только после вас, — Алекс вытянул руку в сторону дома, — миссис Харрисон.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— Ты такой чопорный, — заметила Мэгги, стараясь не говорить испуганно. Может, Марлен сказала что-нибудь? — Ведь у нас праздник!

— Я думаю…

— Ты уже жалеешь? — спросила Мэгги как можно непринужденнее. — Покупатель недоволен? — тише добавила она.

— Жалею о чем?

— Что женился на женщине, которую не любишь.

— Ты же знаешь, как я отношусь к этому. Что же касается самой свадьбы, то, по-моему, все отлично. Марлен предлагает нам поехать на Каймановы острова на три недели в следующем месяце, — торжественно объявил он, как будто говорил о жизни и смерти. — Она позаботится о Кэт. Конечно же, это она предложила в присутствии друзей семьи.

— Что ты ответил?

— Сказал, что нужно обсудить это с тобой. Если ты захочешь, можешь поехать. Я сошлюсь на то, что у меня в последнюю минуту оказались важные дела.

Мэгги покачала головой.

— Я вряд ли переживу медовый месяц одна.

— Ну, тогда я скажу, что ты придумала что-то другое.

— Почему ты вообще должен что-то говорить?

— Потому что всем покажется очень странным, если у нас не будет медового месяца.

— Ах, да. — Ложь этого брака становится все очевидней. — Тогда скажи то, что считаешь нужным. — Мэгги помолчала обиженно. — Рут сказала, что там кончилось шампанское, — заговорила она снова, стараясь не обращать внимания на его насупленное лицо. — Я спущусь в погреб за ним.

— Нет, я спущусь. Иди к гостям, у тебя праздник.

Предстать снова перед всеми этими людьми в качестве миссис Харрисон, принимать подарки и поздравления — этого Мэгги хотела меньше всего на свете.

— Иди к ним сам, — настаивала она. — Там почти одни твои друзья. Тебя им будет больше не хватать, чем меня.

Алекс вытащил какие-то ключи из кармана, изучил их внимательно, выбрал один и сказал твердо:

— Иду я. — Потом, внезапно смягчившись, добавил: — Если хочешь, пойдем вместе. — Казалось, он еще больше боится возвращаться на празднество, чем Мэгги.

Мэгги пошла за ним по скрипучей лестнице вниз, в погреб. Они остановились перед маленькой деревянной дверью.

— Тут довольно неприятная часть пути, потому что в коридоре нет света, только в самом погребе.

— Дизайн не блестящий, — испуганно прошептала Мэгги, вглядываясь во мрак сводчатого помещения.

— Да уж, — согласился Алекс, — электричество провести в принципе невозможно. Это самая старая часть дома. Я хочу ее переделать, но так редко тут бываю, что мне это ни к чему. Просто иди за мной. — Он помолчал, потом добавил: — Думаю, лучше тебе положить руку мне на плечо, я тебя поведу.

С бьющимся сердцем Мэгги взялась за его плечо. От Алекса исходило тепло, и Мэгги ощущала игру мускулов под рубашкой.

Алекс остановился перед еще одной деревянной дверью, и в темноте зазвенели ключи. Дверь громко заскрипела и открылась. Они молча вступили внутрь.

— Осторожно, не захлопни… — начал Алекс.

Позади них раздался грохот.

— …дверь!

Мэгги сразу поняла свою оплошность. Она была просто счастлива, что в эти минуты из-за темноты Алекс не видел ее лица.

— Только не говори, что мы заперты, — дрожащим голосом попросила она.

— Боюсь, нам тогда не о чем будет говорить, — скептически заметил Алекс, — это самая актуальная тема на данный момент.

С высокого потолка свисала темноватая лампочка, которая едва освещала сумрачное, влажное пространство.

— Может быть, есть еще какой-нибудь выход? — с надеждой спросила Мэгги, оглядывая уставленные бутылками стены. Пол был каменный. Мэгги перевела взгляд на Алекса — темную фигуру посреди бледных сумерек. Мэгги захотелось прижаться к нему, чтобы он защитил ее в этом мраке.

— Есть… — подтвердил Алекс. — Это Джулия.

— О Господи, — паника охватила Мэгги, — она даже не знает, что мы сейчас здесь.

— Если у них кончилось шампанское, они догадаются кого-нибудь послать сюда.

Мэгги затравленно посмотрела наверх. Огромные камни, высоченный потолок, ничего похожего на окно.

— А что, если все подумают, что мы смылись, и тоже уедут? — Температура в подвале была ниже комнатной, но пока Мэгги вся горела и тяжело дышала от волнения. — Никто даже не заподозрит, что мы здесь! — Ее глаза продолжали исследовать темное пространство вокруг, замечая мельчайшие подробности.

— Твоя подруга знает. Она сказала, что шампанского нет, и ты сказала, что принесешь.

— Но даже если она обнаружит, что нас нет, ключи-то у тебя!

— У Джулии есть ключи от всех дверей, и у Майка тоже. — Майк был шофер Алекса. — Не беспокойся. По правде сказать, все это даже смешно.

— Ужасно! — Мэгги не понимала, как он может спокойно говорить об этом. — Обязательно должен быть другой выход отсюда! — Она заметила в темноте низенькую дверцу. Там ручка была, очевидно, с противоположной стороны. Довольно глупо устроено, но все же стоит попробовать.

Мэгги бросилась к дверце и нажала со всей силы. Дверь не поддалась, даже не шевельнулась. Мэгги несколько раз ударила кулаком. Никакого эффекта.

— Ты закончила? — спросил Алекс. Он был чудовищно спокоен. — У меня однажды был вечер, и мы нечаянно заперли здесь официанта. Он проторчал тут с субботы до утра понедельника. За такое время он обязательно нашел бы выход, если бы таковой был.

— О Господи! — простонала Мэгги, прислонившись к двери. — Мы здесь умрем.

— Умрем? — рассмеялся Алекс. Было видно, что он уже окончательно успокоился и развеселился. — С чего ты взяла?

Мэгги захотелось ударить Алекса, ее просто взбесила эта насмешливая физиономия.

— Мы тут задохнемся!

— Скорее всего, умрем от голода, — радостно предположил он.

Но Мэгги это вовсе не казалось таким уж смешным.

— Ты умрешь от жажды прежде, чем от голода, — поправила она его зло.

Алекс обвел взглядом коллекцию вин вокруг:

— Ты что, внезапно стала трезвенницей?

Мэгги сердито уставилась на него:

— А у тебя с собой штопор? — Не дожидаясь ответа, она рассмеялась: смешно оказаться запертой в погребе с вином без штопора!

— Для шампанского не нужен штопор.

Алекс подошел сзади и мягко провел пальцем по ее щеке:

— Обещаю тебе, что Джулия найдет нас прежде, чем мы умрем от голода. Нас так напугал этот случай с официантом. Она обязательно вспомнит о нем, когда обнаружит, что мы исчезли. Хочешь шампанского?

Его теплое дыхание щекотало ей шею, это возбуждало и одновременно нервировало Мэгги. Ей хотелось и отклониться, и прижаться к нему всем телом, но вместо этого Мэгги повернулась к нему лицом:

— Да, хочу.

— Я предлагаю изучить друг друга получше, пока у нас есть время, — продолжал Алекс, направляясь в угол, где хранилось охлажденное шампанское, — самый холодный угол погреба. — В конце концов, мы теперь женаты. — Он достал бутылку «Родерера» 1985 года.

— На бумаге.

— Ну да, конечно. Расскажи мне что-нибудь о себе. У тебя есть аллергия?

Мэгги вздохнула. Она никогда и предположить не могла, что после свадьбы ей придется рассказывать мужу историю своих болезней.

— Нет у меня аллергии. А у тебя?

— Нет. — Алекс снял фольгу, развинтил проволоку и стал открывать бутылку. Раздался негромкий хлопок, и над горлышком заклубился дымок. Алекс показал себя большим специалистом. — Теперь я хочу сказать тост. — Он поднял бутылку: — За свадьбу Мэгги!

— За свадьбу Мэгги? А Алекса?

— Свадьба — праздник невесты, — напомнил он.

Мэгги на секунду нахмурилась, потом взяла бутылку:

— Очень хорошо. За мою свадьбу!

Она отпила глоточек, потом еще. Это было великолепное сухое шампанское, самое подходящее для праздника.

— Ммм, очень вкусное, — Мэгги протянула Алексу бутылку.

— Нет, спасибо, — отказался он, не спуская с нее глаз.

Мэгги нахмурила брови:

— Ты не хочешь выпить за нашу свадьбу?

Он слегка покачал головой:

— Я не хочу пить.

— Алекс, может, ты трезвенник?

— Ты говоришь, как заботливая бабушка, — пошутил он.

Но Мэгги не рассмеялась:

— Это что-то значит, да?

Алекс прислонился к стене и кивнул:

— Почему ты так говоришь?

— Я видела, ты не пил там, в саду. Только поднимал бокал, но к вину даже не притрагивался.

Алекс закинул руки за голову и потянулся. Наконец посмотрел на Мэгги и объявил:

— Мой отец пил. И очень много. А я его ненавидел.

Это неожиданное признание потрясло Мэгги.

— О, Алекс. Мне так жаль, что я тебя расстроила. Я такая дура… — Она невольно прикоснулась рукой к его руке.

Он взял ее пальцы в свои.

— Не волнуйся. Это уже не такая свежая рана… скорее, что-то вроде хронического заболевания… Когда я был маленьким, отец практически не появлялся дома. Я тогда не сознавал, что это к лучшему. Было трудно.

— Я понимаю, — тепло отвечала Мэгги, надеясь, что он продолжит.

— Мать работала по двенадцать часов в день на две ставки — официанткой. Он пропивал почти все наши деньги. Когда напивался, устраивал чудовищные скандалы. Мы были его жертвами.

Мэгги вспомнила шрам у него на плече и невольно посмотрела на то место.

— Ты заметила, — сказал он, проследив за ее взглядом. — Его работа.

— О Господи, Алекс! Нет…

— Однажды я разбил на кухне стакан. Непростительная оплошность! Он… вздумал показать мне, как опасно разбивать стаканы. Мама находилась на работе. Она узнала обо всем намного позже.

Мэгги прикусила губу и покачала головой.

— Когда деньги кончились, исчез и он. Мама старалась, чтобы у нас всегда было что поесть, хотя бы фасоль или что-нибудь такое… но многого все равно не хватало. Ты, может быть, не поверишь, но я неделями не ходил в школу, потому что у меня не было ботинок, — он сухо усмехнулся. — Как в дешевой мелодраме. — Он приподнял ногу. — Видишь?

Мэгги посмотрела на блестящую кожу его ботинка.

— Четыреста пятьдесят долларов. — Алекс глядел на нее с жесткой улыбкой. — В те времена этого хватило бы нам с мамой на много-много дней. Теперь я стараюсь не вспоминать об этом, когда покупаю такое.

— Ты чувствуешь себя виноватым?

Алекс удивился:

— Нет. Наоборот. Я чувствую себя… победителем, что ли. Из-за Кэт, из-за того, что я ей даю. Она никогда не будет ни в чем нуждаться.

— Кроме отца, — мягко поправила Мэгги. — Эта твоя беспрерывная работа лишила ее отца.

— Поэтому я и нанял тебя.

Мэгги вздрогнула так, как будто Алекс ее ударил.

Он продолжал:

— Я обеспечиваю ее всем, что ей необходимо, всем, чего у меня никогда не было. У меня не идеальный характер; чем меньше я надоедаю Кэт, тем лучше. Зато она видит меня только с хорошей стороны.

— Звучит благородно, но глупо. Ты забываешь самое главное.

Он невесело рассмеялся:

— Может быть. Со мной такое не в первый раз.

— Не требуется избегать Кэт, чтобы быть хорошим папой. Ты же не твой отец, — заявила Мэгги. — Ты совсем не похож на своего отца.

Устремив на нее странно неподвижный взгляд, Алекс возразил монотонным голосом:

— Ты этого не знаешь.

— Знаю.

Алекс прислонился к стене и уставился прямо перед собой. Спустя несколько минут он заговорил вновь:

— Ты помнишь, как мы встретились?

Мэгги слегка удивилась этому неожиданному вопросу.

— Да, — сказала она. — Твоя секретарша позвонила в Монтессурский институт, чтобы узнать, не заинтересован ли кто-нибудь из студентов в работе няни.

— Я разговаривал с одиннадцатью женщинами из твоего института. Они совершенно не подходили.

У Мэгги вдруг пересохли губы.

— Я польщена, что ты счел меня достойной. Алекс помолчал секунду.

— Ты мне показалась красивой. И сейчас кажешься.

— Спасибо, — ответила она застенчиво. — Хотя ты преувеличиваешь.

— Но не только поэтому я тебя нанял. Ты была подходящей — в каком-то смысле самой подходящей из всех. Остальные, с кем я говорил, чувствовали себя неловко. Как в гостях. А ты… ты была здесь как дома. По крайней мере мне так показалось.

— Да… Мне тоже так показалось, когда я сюда пришла.

Опять молчание.

— Ты не очень хорошо представляешь меня в роли отца, правда?

— Скорее, в роли работодателя, — неловко улыбнулась Мэгги.

— А ты сможешь когда-нибудь представить меня в роли… мужа? — Голос его на слове «мужа» стал совсем низким — то ли от волнения, то ли от сырости в погребе.

Сердце Мэгги забилось.

— Я постараюсь, — с трудом выговорила она.

Их взгляды встретились, Алекс приблизился к Мэгги, не сводя с нее глаз. Мэгги ощутила необычайное волнение, ей стало трудно дышать, словно воздух сделался тяжелее, гуще. И на этот раз она не противилась охватившему ее чувству.

Алекс протянул руку, нерешительно коснулся ее волос, погладил их, и Мэгги слегка откинула голову назад, навстречу долгожданной ласке. Медленно-медленно Алекс приблизил губы к ее губам. Он поцеловал ее робко, но Мэгги ответила с внезапной пылкостью — шампанское лишило ее обычного самообладания. Как хорошо было бы хоть на мгновение представить, что все это правда! Свадьба, ненужная и такая трогательная роскошь, темный погреб и эти глаза, затуманившиеся от желания, — глаза ее мужа… Если бы это была правда!

Мэгги обняла его, и пальцы ее пустились в уже знакомое путешествие по его спине. Алекс придвинулся еще ближе, так что их зубы стукнулись, и оба улыбнулись, но только на мгновение.

Мэгги пошевелилась, и Алекс сжал ее крепче. Мэгги раздвинула губы, поцелуй стал глубже, язык Алекса отыскал ее язык во влажной глубине, и его опьянил легкий вкус шампанского. Тонкий запах мужского одеколона щекотал ее ноздри.

Алекс провел языком по ее губам, поцеловал в щеку, в подбородок, опускаясь все ниже вдоль нежной шеи.

Руки Мэгги нырнули под рубашку, несколько пуговиц отлетело и покатилось по полу. Мэгги, слегка отпрянув, прошептала:

— Я не хотела…

Но Алекс не дал ей договорить.

— Черт с ними, — хрипло прошептал он, и его дыхание обожгло ее.

Алекс покрыл поцелуями ее шею, ямку между ключицами. Мэгги изогнулась, чтобы продлить удовольствие от этих поцелуев… Прикосновения его языка, горячие и влажные, сводили Мэгги с ума. Она вся трепетала.

Наслаждение взорвалось вспышкой огней в ее полузакрытых глазах. Ей хотелось большего. Но нет… нельзя поддаваться этим пьянящим чувствам.

— Ты опьяняешь как вино. Возможно, мне придется забыть о трезвости, — прошептал Алекс.

У нее в горле пересохло.

— Мы… не должны… — удалось сказать ей.

Его поцелуй заставил ее умолкнуть, и она почувствовала себя стремительно тающим кубиком льда, волны огня и холода обрушились на нее одновременно.

Ловкие руки скользнули в вырез платья, и она ощутила его ладони на своем теле. Каждая ее клеточка трепетала. Собрав всю свою волю, она отпрянула.

В этот момент послышался шум за дверью.

— Алекс! Вы тут? — Это была Джулия.

Оба застыли, уставившись друг на друга. Алексу было смешно, и в то же время он выглядел разочарованным. Это совсем не походило на панику и смущение, которые испытывала она.

Мэгги поспешила поправить свою одежду. Саркастическая усмешка скользнула по лицу Алекса, и он ответил:

— Мы здесь, Джулия. У тебя есть ключ?

— Да, он у меня где-то здесь. Минуточку, я посмотрю.

— Слава Богу, — сказала Мэгги, приглаживая платье.

— А я ужасно несчастен, — сказал Алекс.

Мэгги взглянула на него, поправляя волосы.

— Это, — сказала она, — было ошибкой. Слава Богу, что пришла Джулия.

Ключ заскрипел в замке.

— Не вовремя, — ответил Алекс.

— Это — вмешательство Провидения, — стояла на своем Мэгги.

Дверь распахнулась, и Джулия сказала с улыбкой:

— Если вы хотели уединиться, не надо было устраивать вечеринку.

— Мы все пропустили? — улыбнулся Алекс.

— Боюсь, что так. Народ предположил, что вы куда-то ускользнули.

— Как ты догадалась, что мы здесь? — спросила Мэгги.

Джулия повернулась к ней:

— Рут упомянула, что вы пошли за шампанским. Ну мы и сложили два и два. — Она обратилась к Алексу: — Помнишь того официанта в прошлом году?

Он кивнул:

— Я рассказывал Мэгги об этом.

Джулия сунула ключ в карман.

— Ну, большинство ушли, помощники наверху убирают. Гостиная полна подарков.

— Где Кэт? — спросила Мэгги.

— Рут отвела ее наверх, в ее комнату. Она съела кучу пирожных и выпила столько сладкой воды, что теперь у нее болит живот.

Мэгги нахмурилась:

— Пойду проверю ее. Спасибо за спасение, Джулия.

— Всегда рада помочь, — ответила Джулия. Повернувшись к Алексу, она спросила: — Ты говорил, у тебя какое-то важное письмо, которое ты хотел бы продиктовать сегодня вечером.

Мэгги пошла прочь, не желая слышать его ответ, чувствуя, как ее желудок скручивается в болезненный узел. Алекс верен себе: устроил так, чтобы его секретарша осталась на пару часов после свадебной церемонии и он смог поработать.

Ничего удивительного.

А ведь она чуть не влюбилась в него — несмотря ни на что. Джулия пришла в винный погреб как раз вовремя. Отныне Мэгги будет держать себя в руках.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Она вошла в гостиную. Джулия не преувеличивала: все вокруг заставлено чудесно упакованными свадебными подарками. На столике у двери лежал букет. Яркая карточка в цветах с пожеланиями счастливой совместной жизни. Мэгги прислонилась к дверному косяку и закрыла глаза. Комок застрял в горле. Она глубоко вздохнула, потом еще, но ничто не могло успокоить трепет ее сердца.

Счастливая совместная жизнь.

Эти поцелуи — в коридоре, на террасе, в винном погребе — были предупреждающими сигналами, которые она глупо не хотела замечать. Проблема была не в том, что ее хотел Алекс, а в том, что его хотела она. Даже сейчас сердце билось с той же страстью, когда она вспоминала Алекса в винном погребе, его объятия и поцелуи, и думала, что могло бы случиться, если бы Джулия не пришла освободить их.

Они бы сделали ужасную ошибку, вот что. Мэгги провела рукой по волосам. Это просто физическое влечение, пыталась сказать она себе. И не должно повториться снова.

— Мэгги! — Детский крик вернул ее к действительности. — Мэгги!

Когда она заглянула в дверь спальни, то увидела Алекса, стоящего у кровати и в панике сжимавшего в руках поднос.

— Все в порядке. — Осмотревшись, он поставил поднос на прикроватный столик и неловко сел на краешек кровати. — Папа здесь. Просто тебе снится страшный сон. — Он протянул руку, чтобы дотронуться до Кэт, но та отвернулась. — Кэт! — сказал он тихо. — Я здесь. Все в порядке, я не оставлю тебя.

Девочка никак не прореагировала. Она вдруг затихла, ее грудь спокойно поднималась и опускалась.

Мэгги поняла, что Кэт спит. Возможно, спала все это время. И закричала во сне. Позвала Мэгги.

Алекс, должно быть, почувствовал ее присутствие, потому что поднялся и вышел в коридор, полуприкрыв дверь.

— Кажется, она звала тебя, — сказал он слегка дрожащим голосом. — Ее глаза были открыты, но она не узнавала меня.

Сердце Мэгги наполнилось сочувствием к нему, она знала, каково ему сейчас.

— Врачи называют такие сны кошмарами. Они ничего не значат, но ужасно мучительны. Кажется, что дети в истерике, и нет никакой возможности их успокоить.

— Наверно, мне следовало уже знать это. — Его голос был напряжен.

— Но ты пришел и узнал. Самое главное, что ты здесь.

Он помолчал.

— Главное — что ты здесь. Ты нужна ей.

Мэгги грустно покачала головой:

— Во сне?

— Но она звала тебя по имени.

— Это ничего не значит.

Он выпрямился.

— Ну и сколько ты будешь твердить это? — спросил он. — Почему не хочешь осознать, что ребенок видит в тебе мать, нуждается в тебе как в матери? Черт побери, ты для нее мать и отец. Ты же слышала, как она говорила, что ненавидит меня. Кто может винить ее? Быть дурными родителями — это семейная черта Харрисонов.

Глаза Мэгги наполнились слезами:

— Ты же знаешь, что ее ненависть — всего лишь видимость. Она любит тебя. Ты хороший отец.

— Нет, плохой. И не чувствуй себя виноватой из-за этого. Это моя вина. — Он подошел к двери и, остановившись, повторил: — Моя.

Мэгги спустилась в кабинет Алекса. Дверь была приоткрыта, но она все же тихонько постучала.

— Могу я войти на минуту? — спросила она, заглянув.

Алекс стоял и смотрел в окно.

— Ты собираешься рассказать мне, каким надо быть отцом?

— Нет.

Он повернулся и жестом пригласил ее войти.

— Что-то не верится, но все же входи. Садись.

Она села.

— Я хочу рассказать тебе о том, каким не надо быть отцом. Рассказать о моем отце.

Он присел на краешек стола и внимательно посмотрел на нее:

— Пожалуйста, продолжай.

— Останови меня, если я буду говорить о том, о чем тебе уже доложили, — сказала Мэгги с улыбкой и набрала воздуху в легкие. — Когда я была маленькая, примерно в возрасте Кэт, у моего отца была одна из самых процветающих инвестиционных фирм в Англии. Мы жили в роскошном доме в северной части Лондона, не таком большом, как этот, но похожем. Как у Кэт, у меня было такое множество нянь, что я в конце концов даже не пыталась запомнить их имена. Как и мои родители, называла просто «няня».

Алекс ничего не говорил, но взгляд его явно потеплел.

Мэгги провела по волосам дрожащей рукой.

— Моя мама старалась, но была настолько занята своими обязанностями жены, что едва ли могла уделять мне много времени.

— А отец?

Мэгги вздохнула.

— Отец был слишком занят, чтобы интересоваться собственным ребенком. Кроме тех моментов, когда ему нужен был имидж семейного человека на приемах. Все остальное время его не существовало в моей жизни, а меня — в его. Когда мне исполнилось шесть, он отправил меня в частную закрытую школу на север. После этого я видела своих родителей неделю на Рождество и месяц летом. Вот и все.

— Это кое-что объясняет. В частности, почему тебе так хочется, чтобы мы с Кэт были ближе.

— Я всю жизнь пытаюсь в душе примириться со своим отцом. Нельзя до конца понять чужой боли, не испытав подобной. Можно всю жизнь удивляться тому, что другие воспринимают как нечто естественное, — родительской любви.

— Кэт знает, что я люблю ее.

— Возможно, знает. А должна чувствовать эту любовь.

Алекс встал и вернулся к окну.

— Почему ты стала работать у меня? Твоя семья, очевидно, богата.

— Была, — сказала она. — Была богата.

Он взглянул на нее:

— Могу я спросить, что случилось?

— Когда мне исполнилось восемь, деловой партнер отца привел фирму к разорению и сбежал, захватив с собой всю наличность. У нас не осталось ничего. Нам пришлось продать машины, дом, все остальное и переехать в маленький домишко на севере страны.

— Твой отец пытался восстановить свое дело?

— Пытался. Бог свидетель, он пытался. Мы очень мало видели его следующую пару лет, но все его усилия оказывались напрасными… Простая жизнь была не для него, он все продолжал свои попытки, каждый раз прилагая все больше усилий. Тяжелым трудом он буквально свел себя в могилу раньше времени. Он умер, когда мне было десять.

— Мне очень жаль.

Мэгги пожала плечами.

— Понимаю, звучит бездушно, но я едва знала отца. Это было бы похоже на то, как если бы умер далекий дядюшка, не подействуй его смерть так на мою мать. Она была просто опустошена. — Мэгги вспомнила о тех деньгах, которые она посылала каждую неделю, чтобы поддержать мать. — Ее жизнь так и не вернулась в нормальное русло.

— Печальная история.

— Я не хочу, чтобы моя жизнь была печальной историей, — сказала Мэгги. — Не хочу, чтобы жизнь Кэт была такой. Или твоя.

Он отвернулся от нее.

— Не беспокойся обо мне. Я могу сам о себе позаботиться.

— Каждый человек нуждается в ком-то, — сказала Мэгги. — Хотя бы иногда.

— Если ты нуждаешься в ком-то, то становишься ранимым. В девяноста процентах случаев те, на кого ты полагаешься, тебя подводят.

— Поэтому ты заключаешь контракты, чтобы держать всех на расстоянии.

Он сжал руки.

— Человек должен уметь защищать себя.

— Но какой ценой?

Он не поколебался ни секунды:

— Любой.

Второй день в жизни миссис Алекс Харрисон начался очень неудачно.

Мэгги разбудила в семь часов утра Кэт, которая стояла у ее кровати и дергала за покрывало:

— Мэгги, почему ты в этой комнате?

Мэгги потерла заспанные глаза.

— Что? Что случилось?

— Разве ты и папа не спите в одной комнате? — (Мэгги наконец проснулась.) — У женатых людей одна спальня, — продолжала Кэт.

— Кэт, совсем не обязательно…

— А что это за подарки там внизу?

Мэгги не удивила внезапная смена темы разговора.

— Свадебные подарки.

— Могу я открыть некоторые?

— Конечно.

— А там есть и для меня?

— Ну, они для всех нас.

— А как ты думаешь, там есть игрушки?

Мэгги засмеялась:

— Наверно, нет. В большинстве случаев это бокалы или какие-то серебряные вещицы или что-нибудь вроде этого.

Кэт сморщилась:

— Это неинтересно. Почему они думают, что мне нужны бокалы и всякие серебряные вещицы?

Мэгги вдруг осенило. Она все искала способ, чтобы помочь Алексу и Кэт стать ближе и понятнее друг другу, и вот он нашелся сам собой.

— Но я думаю, там должно быть что-то именно для тебя.

— О, и что же?

— Это сюрприз.

— И когда же можно посмотреть?

— Скоро, — заверила ее Мэгги. — Когда ты собираешься к свой подружке сегодня?

— Миссис Бонд приходит за мной в десять. Сколько еще осталось?

Мэгги взглянула на часы.

— Три часа. Прекрасно.

В два часа дня Мэгги вошла в кабинет Алекса без предупреждения.

— Странно, — сказала она, — ты работаешь даже по воскресеньям. О, прости!

Он взглянул на нее, оторвавшись от телефонного разговора.

Голос с австралийским акцентом монотонно гудел ему в ухо:

— …если вы хотите продолжить это объединение, то должны понимать, что мы относимся к этому очень серьезно. Потребуется много усилий и упорного труда.

Мэгги почти беззвучно выдохнула:

— Мне надо поговорить с тобой.

Алекс попытался отмахнуться от нее, но она не двинулась с места.

— Мистер Харрисон? — послышался металлический голос из трубки.

— У меня важный звонок! — грубо прошептал он.

Далекий голос в трубке отвечал:

— Простите, я не понял, что вы сказали, мистер Харрисон. Мне бы хотелось знать, желаете ли вы в этом участвовать.

Мэгги стояла перед ним, улыбаясь.

— Я жду, — прошептала она.

— Подожди за дверью, — ответил он ей шепотом. — Ну, прекрасно, — сказал он в трубку. — Я сделаю все, что необходимо.

— Мистер Харрисон, сделать все, что необходимо, — этого еще недостаточно. Мы должны знать, что вы готовы пройти весь путь до конца, — сказал нетерпеливый голос.

Мэгги подошла к противоположной стене и принялась рассматривать картины. И вдруг ее фигура стала единственным, на чем Алекс мог сосредоточить свое внимание. На ней было голубое платье, которое облегало тонкую талию и стройные бедра. Когда она отходила, чтобы взглянуть на следующую картину, ее длинные ноги двигались грациозно. Он думал, как близок был к тому, чтобы ласкать эти ноги, чувствовать это тело без мешающей одежды.

Черт побери.

— Я готов пройти весь путь до конца, — сказал он в трубку и поерзал в кресле.

— Вы достаточно ясно понимаете серьезность этого предприятия? Вы действительно хотите работать с нами?

Алекс уставился на Мэгги.

— Да.

— Прекрасно. Давайте поговорим об условиях.

— Джек, — сказал Алекс в трубку. — Ко мне пришли. Я перезвоню тебе позже, чтобы обговорить детали.

Он положил трубку, и Мэгги повернулась к нему.

— Ты не должен был прерывать разговор из-за меня.

— Нет, должен. С чем пришла?

— У меня прекрасная идея.

— Прекрасная идея? И из-за этого ты помешала мне? Я разговаривал с Австралией, был вынужден кричать.

Она кивнула и уселась на диванчик у стены:

— Дело действительно важное. Это касается Кэт.

— Прекрасно. — Он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. — Итак?

— Я думаю, мы должны подарить ей свадебный подарок.

— Только-то?

Мэгги кивнула.

— Хорошо. Я поручу Джулии подобрать что-нибудь. А теперь, если ты позволишь, я перезвоню этому парню.

— Нет, — твердо сказала Мэгги. — Это должно быть что-то особенное. Что-то, в чем будет частица тебя, твоего тепла. — Она улыбнулась. — Если можно так сказать.

Алекс вздохнул:

— Я полагаю, ты уже что-то придумала.

— Вообще-то да.

— Хорошо. — Уже легче.

— Все, что тебе остается, — это собрать его.

Зря он понадеялся, что быстро освободится. Когда дело касалось Мэгги, никогда не могло быть легко.

— Что именно?

— Игрушечный домик. — Она кивнула. — Прекрасная вещь.

— Игрушечный домик? — повторил он.

— Да, и большой. Довольно тяжелый… Мне донесли его до машины из магазина. Сама бы я не смогла.

— Для него требуются специальная площадка и электрическое освещение?

— Нет, это просто маленькое деревянное сооружение. Но тем не менее будет интересно установить его. Нам понадобится целый день.

— Нам?

— Тебе и мне.

— Но я не могу этим заниматься.

— Почему же?

Он указал на свой рабочий стол и телефон:

— Работа. Мне необходимо работать.

— Пожалуйста! — Она замахала руками. — Ты поработаешь позже.

— Но это моя жизнь.

— Жизнь важнее, чем телефонные звонки, компьютеры, деловые бумаги. Мы говорим о твоей дочери, — сказала Мэгги.

— Она не узнает, да ей и все равно, кто соберет этот чертов домик. Давай я попрошу Майка, он с удовольствием сделает это за пару баксов.

— Ради Бога, Алекс! Неужели ты думаешь, что деньги могут сделать все! — В голосе Мэгги зазвенело раздражение. — Ты и я живем на одной и той же земле, но не в одном и том же мире, и я не понимаю твоего мира совершенно.

— Это все? — спросил он голосом скучающего официанта.

— Слышал ли ты что-нибудь из того, что я сказала?

— Я слышал все, что ты сказала. Все соседи слышали всё, что ты сказала. Я просто не согласен со всем этим.

— Знаешь что? Раньше, когда я говорила, что ты не похож на своего отца, я была не права. Ты не грубиян и не алкоголик, да, ты содержишь свою дочь — Бог свидетель. Но ты взял у него самое вредное и самое подлое, что мог, — равнодушие к своему ребенку. И это, — со злостью сказала она, — непростительно.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Алекс попытался работать после ухода Мэгги, но никак не мог сосредоточиться на делах. Ее слова задели за живое.

Ты такой же, как он.

Слишком похожий на него, во всяком случае. Именно этого он старался избегать всю свою жизнь. А оказался лицом к лицу с этим сходством.

Конечно, Мэгги не имела в виду его волосы, лицо или руки, когда говорила, что он похож на отца. Она имела в виду то, что он пренебрегает своим ребенком. И правильно делает: чем меньше Кэт видится с ним, тем счастливее будет. Мэгги не понимала смущения Кэт, вынужденной жить с отцом, которого она не знала. Не понимала страха Кэт перед большим, угрожающего вида чужаком, называющим себя «отец».

Алекс понимал это. И если Кэт не хотела быть с ним, он не собирался ей себя навязывать. Это могло принести больше вреда, чем пользы. И он нашел прекрасное решение проблемы — нанял Мэгги.

Алекс выглянул в окно и увидел Мэгги, сражающуюся с досками и кубиками, из которых она пыталась построить игрушечный домик.

— По-другому, — пробормотал он, наблюдая, как она пытается поставить одну из стен. — Это вверх ногами.

Она попыталась подвинуть одну из деталей, и все рухнуло на землю.

Он взглянул на бумаги на своем столе, потом опять на Мэгги. Вздохнул. У него нет свободного времени. И конечно, нет времени, которое можно было бы потратить на собирание этой чертовой игрушки.

Алекс встал, деловито закатал рукава. Нужно помочь ей, хотя бы немного, иначе произойдет несчастный случай. Он мрачно ухмыльнулся — необходимо защищать свои капиталовложения.

Когда он спустился к ней, Мэгги с тремя гвоздями во рту поддерживала всем телом деревянную стенку, пытаясь ее выровнять.

— Развлекаешься? — кротко спросил он.

Она выплюнула гвозди:

— Не так, как хотелось бы!

— Я думал, что нанял тебя в качестве жены. В контракте ничего не говорилось о том, чтобы ты выполняла еще и плотницкие работы.

Мэгги отступила, и деревянная стенка опять рухнула.

— Ясно. — Она стерла загорелой рукой пот со лба.

— Требуется помощь?

Мэгги демонстративно огляделась вокруг.

— Ты нанял кого-то? Я подойду?

Она взглянула на него скептически.

— Подойдешь для чего?

Он посмотрел на куски игрушечного домика, потом опять на Мэгги:

— Для чего-нибудь. Есть что-нибудь, что я мог бы сделать, как ты считаешь?

Бессознательно искушающим движением она провела кончиком языка по верхней губе.

— Ну и насколько усердно ты собираешься работать?

Их взгляды встретились.

— Я работаю очень упорно, когда добиваюсь того, чего хочу, — ответил он, сам себе удивляясь.

Мэгги выдержала его пристальный взгляд.

— Говорят, невозможно добиться всего, чего хочется.

— А еще говорят, можно получить то, что необходимо, — возразил Алекс.

Она с усилием улыбнулась:

— Я думаю, ты уже получил все необходимое. Просто не можешь решить, что тебе делать с приобретенным. Я говорила тебе, что хочу помочь.

— Ты имеешь в виду Кэт?

Она кивнула.

Он хмыкнул, уже сожалея о своей откровенности.

— Ну ладно, я здесь. Давай начнем работу. — Он подобрал инструкции и через минуту сказал: — Прекрасно, я все понял. Будь добра, дай мне отвертку.

Она передала ему отвертку, и их руки соприкоснулись. Оба замерли, потом Мэгги отдернула руку.

— Посмотри в инструкциях, что тебе еще нужно.

— Я-то знаю, что мне нужно, — ответил он спокойно. — Вопрос в том, знаешь ли ты, что нужно тебе?

— Мы все еще говорим об инструментах? — спросила она, пытаясь свести все к шутке. — Но я здесь просто помощница.

Его взгляд сделался безжалостным.

— У меня есть пара часов сегодня вечером. Не поговорить ли нам о нашем слушании в иммиграционном отделе? Следовало бы обсудить это заранее.

У Мэгги перехватило дыхание.

— Прекрасно. — Она молилась, чтобы он не услышал стук ее сердца, который громом отдавался у нее в ушах.

— Хорошо. — Он снова взглянул на листок бумаги. — Мне нужен винт. — Алекс указал на пластиковый пакет у ее ног. — Он там. Если сможешь передать его мне, то окажешь неоценимую услугу. — И только слабый намек на улыбку дрожал в уголке его рта.

Мэгги посмотрела на пакет, полный винтов и болтов.

— О, вижу. — Она открыла пакет и подала ему один винт.

После этого работа пошла гладко, хотя разговор мог бы быть куда более приятным. По мере того как маленький домик обретал форму, Мэгги все больше удивлялась заботливости, с какой Алекс собирал его.

— Приятно смотреть на тебя за этой работой, — заметила она.

— Ты, кажется, удивлена?

— Я же никогда не видела тебя за пределами офиса. Поэтому и не знала, что ты так хорошо можешь делать что-то своими руками. — Мэгги подумала о винном погребе. Господи, она возвращалась к этому сегодня снова и снова.

Алекс поднял брови:

— Рад, что мог удивить тебя. — Он вернулся к работе. — Большая часть мебели в этом доме сделана моими руками.

— Ты шутишь…

Он криво усмехнулся.

— Опять удивлена? Если бы я был другим, то, возможно, обиделся бы за тот шок, который написан на твоем лице каждый раз, когда я занимаюсь чем-то не за письменным столом. А ведь у меня есть жизнь и за пределами офиса.

— Неужели?

— Довольно давно я узнал, что окружающие ждут от меня лишь чего-то определенного. Они не хотят видеть ни чего-то большего, ни чего-то отличного от их ожиданий. И теперь я с успехом оставляю свое «я» только себе. Так или иначе, — продолжил он, — со временем я обнаружил, что работа может быть отличным выходом. — Он встретился с ней глазами. — Это раздражает некоторых жен. — Он взял последний винт. — Тебя это раздражает?

— Нет. Я надеюсь, что ты будешь проводить гораздо больше времени дома, особенно когда наступит лето.

— Не будем сейчас говорить об этом. — Алекс отступил от домика. — Готово.

Мэгги наблюдала, с какой гордостью он смотрел на свое творение.

— Он понравится ей, надеюсь? — спросил Алекс.

— Она его полюбит. — Мэгги видела на его лице не только гордость за свою работу. В нем была и нежность к дочери.

Кэт, кажется, возненавидела игрушечный домик.

Ну, возможно, она не ненавидела его, допускал Алекс, глядя на Кэт. Казалось, что она, скорее, боится его.

Алекс и Мэгги, полные предвкушения, подвели девочку к домику днем, после того как построили его.

— Что это? — закричала она, широко раскрыв глаза.

— Это домик для тебя, — сказал Алекс.

— Папа построил его, — добавила Мэгги.

— О! — Кэт переменилась в лице.

Мэгги слегка нахмурилась:

— Он очень старался, чтобы построить его, весь день вчера, пока ты была у Киры.

Кэт посмотрела сначала на Мэгги, потом на Алекса:

— Это специально для меня? Только для меня?

Алекс попытался успокаивающе улыбнуться:

— Только для тебя.

— Но я надеюсь, ты позволишь мне иногда навещать тебя, — прибавила Мэгги.

— Когда? — тонкий голосок Кэт звенел все громче.

— Когда бы ты ни пригласила меня.

Кэт оглянулась на строение.

— Я не хочу его.

Алекс встретился взглядом с Мэгги, но Мэгги выглядела такой же озадаченной, как и он сам.

— Он тебе понравится. Разве ты не хочешь войти? — спросил он, легонько подталкивая Кэт.

— Нет. — Она оглянулась на Мэгги. — Я должна войти?

Мэгги кашлянула.

— Нет, ты не должна входить. Разве ты не хочешь? Мне он кажется чудесным.

Кэт бросилась к Мэгги и обхватила своими тонкими ручками ее ноги:

— Я не хочу туда входить! Мне не нужен этот домик! Не заставляй меня!

Мэгги погладила ее волосы:

— Дорогая, ты вся дрожишь. Что случилось?

— Я не хочу его! — повторяла Кэт. — Я хочу обратно в большой дом. Я хочу в мою комнату.

— Хорошо, хорошо, — успокаивала ее Мэгги и, извиняясь, кивнула Алексу: — Мы пойдем в дом.

Алекс посмотрел им вслед, потом повернулся к своему сооружению. Что такого видела в нем Кэт, чего не видели ни он, ни Мэгги? Ведь это просто игрушка.

Он нахмурился. Из-за чего же, черт побери, Кэт так расстроилась в тот день, когда играла с Мэгги в куклы? Думала, что ее куда-то отошлют, если она будет «непослушной». И повторила это опять в тот день, когда нашла птенца. Боялась, что, если она сделает что-то не так, отец захочет избавиться от нее. Даже эта чудесная игрушка не помогла. Если не сказать, что все только ухудшилось. Она даже боится игрушки, которую он собрал для нее. Он опять взглянул на розовый домик и вдруг понял.

Это была игрушка. Но Кэт-то не знала об этом, а восприняла домик как доказательство того, что отец хочет избавиться от нее! У него сжалось сердце. Может быть, она не боялась его, как он все время думал. Может быть, просто не знала, что он любит ее!

Его собственная дочь думает, что он не любит ее! Вот это и есть самое главное, что он должен был понять.

Алекс побежал в дом и нашел Мэгги и Кэт в кухне, где они пили молоко. Кэт все еще трясло.

— Кэт, — сказал он, садясь за стол напротив. — Этот домик, там на улице, ты знаешь, ведь это просто игрушка.

Мэгги взглянула на него, и ее глаза расширились.

— Игрушка? — повторила Кэт. — Я должна жить в игрушечном доме?

Ну вот, он был прав. Ужас в ее глазах потряс его.

— Нет. — Он протянул руку и нежно погладил ее по щеке. — Нет, милая, он всего лишь для того, чтобы ты играла в нем. Никто и не думал, что ты будешь жить в нем.

— Я не буду?

— Ни в коем случае. — Алекс положил свою ладонь на ручонки Кэт, лежащие на столе, и почувствовал, как холодны маленькие косточки ее пальцев. — Ты живешь в этом доме с папой и Мэгги. Как ты могла подумать, что я отошлю тебя жить во двор? — Ясно, как она могла подумать. Он сам создал у нее такое впечатление, никогда не говоря ей, насколько она дорога ему. — Я никогда бы не сделал этого.

Однако девочка не верила.

— Но ты сказал, что он только для меня, что ты и Мэгги будете навещать меня иногда.

— Я имел в виду, что мы будем навещать тебя, когда ты будешь играть в этом доме со своими куклами и игрушечными животными. Я хочу, чтобы ты жила в нашем доме и спала в своей кроватке.

Ее маленькие плечики расслабились.

— Значит, я живу здесь?

Алекс улыбнулся:

— Конечно. Здесь твой дом. А там, — он кивнул в сторону двора, — там игрушечный домик. Только понарошку.

Кэт посмотрела в окно на домик:

— Он хорошенький.

Алекс пристально вгляделся в дочь.

— Я люблю тебя, Кэти. — Удивление в ее глазах ранило его. — Не сомневайся, я просто забываю говорить тебе это. Я всегда буду любить тебя.

Кэт поразмышляла минутку, потом улыбнулась. Камень свалился с его души.

Мэгги широко улыбнулась Алексу и села рядышком с Кэт.

— Мне бы хотелось взглянуть сегодня, что там внутри домика, а тебе?

Кэт робко кивнула.

— Может быть, мы возьмем туда несколько кукол? Только на сегодня, — добавила она.

— Обязательно. Ну-ка, беги наверх и выбери кого хочешь. Мы возьмем их с собой.

— Ладно. — Кэт оттолкнула стул и выбежала из комнаты.

— Замечательно, — сказала Мэгги, когда она ушла. — Я никогда не предполагала, что она именно так все истолкует.

Алекс засмеялся и потряс головой.

— Слава Богу, что у нас все пришло в порядок.

— Это ты привел все в порядок, — сказала Мэгги, отодвигая свой стул от стола. — Прекрасная работа, папочка. — Она улыбнулась ему искренно, с явным восхищением, и Алекс почувствовал, что у него заныло в груди, как у мальчишки.

Вечером, когда Алекс вошел в свою спальню, он обнаружил на полу груду одежды, принадлежащей Мэгги. Он постоял несколько минут в растерянности, как вдруг в дверях появилась Кэт с еще одной охапкой одежды.

— Что ты делаешь? — резко спросил он.

— Вы с Мэгги поженились, и у вас теперь должна быть одна спальня. Я помогаю Мэгги перенести ее вещи.

В его голове мелькнуло подозрение, что Мэгги не имеет с этим ничего общего.

— Где Мэгги?

— В магазине. Бесс присматривает за мной. Она внизу.

— А Мэгги знает, что ты делаешь?

— Нет. — Кэт широко улыбнулась. — Это сюрприз.

Алекс потер переносицу.

— Послушай, Кэти, ты все замечательно делаешь, но, я думаю, все-таки не стоило трогать вещи Мэгги, прежде не спросив ее.

— Она не будет против. Мэгги никогда не бывает против.

— Это я «не против» чего? — Мэгги появилась в дверях с аптечной сумкой. Ее взгляд упал на одежду на полу. — Что тут происходит?

— Я помогаю тебе, — ответила гордо Кэт.

— Спасибо, — сказала Мэгги с застывшей на лице улыбкой. — Ты избавила меня от множества хлопот. — Она повернулась к Алексу и подняла брови.

— Кэт, тебе не пора отправляться в постель?

— Да. — Мэгги посмотрела на часы. — Кэт, беги переоденься.

— Но еще рано.

Оставалось еще полчаса до времени, когда Кэт обычно ложилась в постель, однако Мэгги сказала:

— Пожалуйста, надень свою ночную рубашку и почисти зубы.

— Но…

— Пожалуйста.

— Хорошо. — Кэт медленно вышла из комнаты.

Мэгги прикрыла дверь и прошептала:

— Ну и что мы теперь будем делать?

— Мне кажется, тебе лучше остаться здесь на ночь.

— Я так не думаю.

Алекс внимательно разглядывал ее.

— Чего ты боишься?

— Я не боюсь ничего, — солгала она. О, она очень боялась. Ужасно боялась утратить стойкость и запутаться в своих чувствах к Алексу еще больше. Страшно боялась, что ее эмоции выйдут из-под контроля. Она понизила голос: — Но я несплю с тобой.

— А нам совсем не нужно спать.

Мэгги негодующе выпрямилась:

— А как насчет поговорки о волке и ягненке?

— Я думаю, что они могут лежать рядом, но ягненку не следует спать, — весело сказал Алекс.

— Кстати, у нас есть соглашение.

— Забудь об этом глупом соглашении. Я совершенно не собираюсь использовать ситуацию. Я говорю о том, чтобы поспать.

— И я тоже. Я бы хотела поспать сегодня ночью.

— И ты не собираешься менять свое мнение?

— Нет.

Алекс опустился на краешек кровати.

— О'кей, ну а если вот так: ты делаешь вид, что приходишь сюда спать, а когда все двери уже закрыты, проскальзываешь обратно в свою комнату?

— А утром прокрадываюсь обратно, прежде чем кто-либо проснется?

— Да.

— И так каждый день в течение трех лет?

— Нет, до тех пор, пока мы не побеседуем с иммиграционным отделом. Тогда Мы не рискуем, что Кэт скажет что-нибудь не то.

— Разве Кэт не может пойти к друзьям в этот день?

— Они сочтут это подозрительным, ты не думаешь?

Плечи у Мэгги поникли.

— Слишком много хлопот.

— Подумай, это всего лишь на пару недель, не больше. Как-нибудь переживем.

— Тебе легко говорить, — пробормотала она.

— Итак, проблема решена.

Но проблема возникла снова среди ночи. В виде Кэт.

Алекс крепко спал, когда почувствовал, как кто-то дотронулся до его руки, и услышал голос Кэт:

— Папа?

Он открыл один глаз. Раскат грома заставил его открыть другой. Вспыхнула молния и осветила испуганное лицо дочери.

— Что случилось, Кэти?

— Мне приснился страшный сон.

— О! — Он сел и крепко обнял ее. — Теперь все в порядке. Садись, и давай поговорим немного. А потом пойдешь в свою кровать.

— Я хочу остаться с тобой и Мэгги. — Опять вспыхнула молния, и Кэт перевела взгляд с Алекса на постель. — А где же Мэгги?

— Мэгги? — Он замялся. — Мэгги… пошла выпить стакан воды. С аспирином. У нее разболелась голова. Ты побудь здесь, а я пойду и приведу ее. — Он включил свет, уложил Кэт в постель и, мысленно чертыхаясь, скользнул в еле освещенный холл и вниз к двери Мэгги.

Он постучал. Ответа не было. Стучать громче он побоялся, чтобы не услышала Кэт. И поэтому сделал единственно возможное — вошел.

— Мэгги! — шепотом окликнул он. — Мэгги! Проснись. У нас проблема. — Он наклонился и потряс ее. К несчастью, она лежала на спине, и его руки оказались у нее на груди. Это сработало.

— Кто здесь? — сказала она слишком громко, быстро протянула руку и крепко схватила Алекса за запястье.

— Мэгги, это Алекс.

Его рука все еще была у нее на груди, а ее пальцы крепко держали его запястье. Он не двигался, она тоже. Некоторое время оба молчали. Потом Мэгги приподнялась на кровати, и его рука упала на матрас.

— Что ты тут делаешь? — спросила она.

— Пытаюсь тебя разбудить.

— Я понимаю. Но зачем?

— Тебе придется пойти со мной. Кэт в моей комнате.

— Кэт? Что случилось?

— Ей приснился страшный сон. Она хотела спать с нами. С тобой и со мной. А тебя там не было.

— Ты это придумал?

Алекс представил, какое недоверчивое выражение на ее лице: брови опустились, а правый уголок рта слегка поднялся. Он усмехнулся.

— Хотел бы я все это придумать, но нет, это правда. Я сказал Кэт, что ты пошла принять аспирин и я приведу тебя. Пошли, нам нужно поторопиться.

Пружины в кровати скрипнули.

— Хорошо.

Когда они вошли в спальню Алекса, Кэт лежала на кровати в том же положении, в котором он ее оставил, прижимая к себе медвежонка. Она подняла на них огромные, полные слез глаза.

— Я боялась, — сказала она тоненьким голоском.

Вдалеке прогремел гром.

Мэгги села на кровать и обняла Кэт.

— Чего ты испугалась? Грозы?

Кэт кивнула.

Мэгги взглянула на Алекса.

— Почему-то мне хочется спеть песенку.

Он улыбнулся:

— Это может помочь.

— Я хочу сегодня спать здесь, — вмешалась Кэт.

Мэгги посмотрела на Алекса и глубоко вздохнула.

— Хорошо. — Она вздохнула еще раз и легла с краю кровати. — Забирайся. — Она приподняла одеяло, и Кэт юркнула под него. Ее холодные маленькие ножки упирались в Мэгги, пока Кэт устраивалась поудобнее.

Наконец Алекс выключил свет. Кровать заскрипела под его тяжестью. Мэгги чуть не скатилась на него. К счастью, Кэт лежала между ними.

Неловко и медленно Мэгги отодвигалась к краю кровати. Когда двигаться было уже некуда, она опустила голову на подушку. Подушка пахла мужским лосьоном. Мэгги закрыла глаза. Предстояла длинная ночь.

Кэт прильнула к Мэгги, устроившись в кольце ее рук.

— Спокойной ночи, Мэгги, — сказала она. — Спокойной ночи, папочка.

— Спокойной ночи, — ответила Мэгги.

— Спокойной ночи, — мягко повторил Алекс.

Мэгги уставилась широко раскрытыми глазами в темноту перед собой и начала считать овец.

Сон не так-то легко пришел этой ночью к Алексу, а когда пришел, был очень беспокойным.

На другой стороне кровати ворочалась с боку на бок Мэгги. Ему хотелось знать, о чем она думает. Кэт тоже вертелась в кровати, и не раз Алекс чувствовал, как мягкий медвежонок шлепал его довольно сильно по лицу. Около трех часов ночи девочка села в кровати.

— Что случилось? — прошептал Алекс, стараясь не разбудить Мэгги.

— Мне жарко, — пробормотала она неуверенно. — Я хочу обратно в свою кровать. — Она уже выбиралась из постели. — Здесь очень жарко, и вы все время ворочаетесь.

Алекс тоже поднялся.

— Я провожу тебя.

Кэт открыла дверь.

— Но это же совсем близко, — сказала она снисходительно.

Алекс отступил.

— Ну что ж, спокойной ночи, Кэт.

— Спокойной ночи, папочка.

Она закрыла дверь, и Алекс лег на свое место. Когда глаза привыкли к темноте, он смог различать очертания Мэгги рядом с собой. Они оказались одни. В постели.

Замечательно.

Он, конечно, не раз об этом мечтал. С того самого дня в винном погребе. Его тело жаждало ее все больше. И Мэгги, скорее всего, знает это. Ее, очевидно, это беспокоит. Надо дать ей возможность уйти.

Алекс приподнялся на локте.

— Мэгги! — прошептал он.

— Ммм?

Он говорил очень тихо.

— Кэт ушла в свою комнату. Ты хочешь остаться здесь?

Мэгги что-то пробормотала во сне и повернулась лицом к стене.

Конечно, он мог бы приложить и больше усилий. В конце концов, ясно, что она спит и не слышит его. Но, если можно так сказать, он пытался.

Очень осторожно он обнял ее одной рукой. К его удивлению, Мэгги уютно свернулась в его объятиях. Что же ему теперь делать? Если он пошевельнется, то, возможно, разбудит ее.

Это было бы нехорошо. Она, совершенно очевидно, нуждается в сне. Поэтому сейчас надо дать ей выспаться.

Утром Мэгги долго не могла понять, где находится. А когда сообразила, проснулась за какие-то доли секунды.

Как, черт побери, она здесь оказалась?

Мэгги огляделась, посмотрела на Алекса — да так и застыла. Помнится, здесь лежала Кэт. Но Кэт не было. И только Алекс, почти голый, был рядом с ней.

Ее обдало жаром, когда она это осознала. После того как прошли, казалось, часы, Мэгги сумела произнести:

— Где же Кэт? — и старательно завернулась в покрывало.

Алекс встал с кровати и набросил на себя что-то легкое.

— Она ушла час назад. Экономка сказала, что соседи Бондз были здесь.

— Экономка была здесь тоже?

Он засмеялся:

— Посмотри на это с других позиций — нам такое многолюдье только на руку. — Пока Алекс передвигался по спальне, Мэгги смотрела на его крепкие широкие плечи, узкие бедра…

Она хотела его. Боже, как она хотела его! И вдруг осознала, как бы пробуждаясь от долгого сна, что хочет его уже долгие месяцы.

Она встала с кровати, придерживая покрывало.

— Боже, кто еще здесь побывал?

Алекс смотрел на Мэгги с улыбкой, очевидно не сознавая, какая лавина чувств обрушилась на нее.

— Никто. Да не беспокойся: ты не несла никакой чуши и вообще не разговариваешь во сне.

Слава Богу…

Она шагнула к нему.

— Если Кэт ушла уже час назад, сколько же времени ты бодрствуешь и почему не разбудил меня, чтобы я вернулась в свою комнату?

Он провел пальцами по ее щеке:

— Мне не хотелось будить тебя.

Мэгги прикрыла глаза, как только он прикоснулся к ней. Несмотря на мысленный протест, она вновь ждала его прикосновений. Воображала множество разных способов, как это могло бы произойти, но то, что случилось, превзошло все ее фантазии.

Алекс пробежал кончиками пальцев по ее щеке вниз, к шее. Она затаила дыхание.

— Ты так прекрасна, Мэгги…

Она пыталась улыбнуться.

— Я знаю, что это неправда.

— Я хочу тебя.

— Мы не можем.

— Мы можем.

— Мы не должны.

Он прочертил линию от шеи к ложбинке между грудей.

— Мы должны.

— Я не хочу.

Он провел рукой по ее животу, потом медленно вниз.

— Я не могу заставлять тебя делать что-то, чего тебе не хочется. — Он задержал руку там, где ее бедра были тесно сжаты. Мэгги подвинула ногу, позволяя ему проникнуть внутрь. — Умница. — Его пальцы нашли чувствительное местечко.

— Нечестно пользоваться моей слабостью, — прошептала Мэгги нерешительно. Она смотрела на него из-под век, отяжелевших от желания.

— Честность есть честность. Ты тоже можешь делать со мной, что хочешь.

Он наклонился над ней, его пальцы творили волшебство.

— У нас же есть соглашение, — слабо запротестовала она.

Его голос стал низким и хриплым:

— Я думаю, мы сможем начать переговоры.

Мэгги слышала и чувствовала, как он придвигается к ней. Она открыла глаза, и он заключил ее в свои объятья. Она не сопротивлялась. Не могла сопротивляться. Слишком уж много раз сопротивлялась ему, так что теперь ее тело просто не принимало никаких отказов.

Ее губы утонули в его губах.

На этот раз она не колебалась. Руки сами потянулись к нему, пробежались по твердой поверхности спины… Дыхание Алекса участилось, когда ее пальцы коснулись его бедер, а живот, прижатый к ней, стал твердым как камень.

Алекс слегка отодвинулся, и их губы разъединились.

— Мы одни в доме, — сказал он.

— Я знаю.

Он стащил с ее плеч покрывало.

— Если хочешь остановиться, лучше скажи сейчас.

Она промолчала.

Не сводя с нее взгляда, он стаскивал свою одежду и бросал на пол.

Ее руки обвили его еще до того, как ткань коснулась ковра, и Мэгги даже сама была удивлена силе своего желания. Алекс… Мужчина, которого она хотела целую вечность!

Поцелуи стали нетерпеливей. Мэгги казалось, что она может проглотить его всего, без остатка.

Алекс нежно опустил ее на кровать. Мягкий матрас прогнулся под их тяжестью и обнял прохладной простынею. Запах туалетного мыла мешался с мужским запахом Алекса, заставляя Мэгги трепетать от возбуждения.

Грудь прижималась к груди, его сердце билось в завораживающем ритме, в то время как пальцы осторожно проникли под ее ночную рубашку. Обхватив ладонями бедра Мэгги, он мягко подтянул ее к себе. Девушка задохнулась от жаркой волны желания, затем застонала в предвкушении блаженства, когда он положил руку на пушистый треугольник между ее ног.

Он прекрасно знал, что ей нужно, словно какой-то инстинкт вел его и подсказывал путь. Мужские пальцы, гибкие и умелые, нежно двигались по ее коже, находя чувствительные точки, прикосновение к которым пронизывало все ее тело искрами наслаждения. Пальцы двигались сначала медленно, затем все быстрее.

Чувства, которые Мэгги так долго сдерживала, словно прорвались сквозь плотину, и теперь она предавалась им с самозабвением. Это было так похоже на то, что он любит ее, и почему бы не представить, что так и есть на самом деле? У нее было впереди три года, чтобы заставить его полюбить себя.

Мэгги запрокинула голову и стиснула зубы, чтобы не застонать от наслаждения, когда он принялся ласкать языком ее шею и плечи. Волна за волной жгучее желание пронизывало ее, пока чувственный трепет не присоединился к биению сердца и не взорвался фонтаном блаженства.

Алекс лег на нее и нежно поцеловал. Она обвила его талию руками, ощущая каждое движение его мускулов.

— Ты так красива, — прошептал он, прижал свои губы к ее рту и пробежал языком по нежному небу. Мэгги снова почувствовала такое настойчивое желание, что это удивило ее саму.

Он целовал ее шею, плечи и, проделав дорожку поцелуев вниз, обвел языком каждую грудь и попробовал напрягшиеся соски. Чувство, которого она никогда не испытывала, захватило ее, и она вдруг поняла, что выгибается под ним, словно кошка.

Алекс вытянулся во всю длину на ней, уткнувшись лицом в ее шею. Мэгги почувствовала жар его восставшей плоти, и новая волна сотрясла ее. Она пробежалась руками по его спине вниз и подтолкнула его к себе. Он вошел в нее одним быстрым толчком, и хриплый стон вырвался из его горла.

Их движения сливались в одно так естественно, как будто они были вместе всегда. Это напоминало совершенный танец, который оба исполняли инстинктивно. К ее удивлению, его страстное желание, казалось, росло с каждым разом, когда он пронзал ее снова и снова, пока весь мир не взорвался ослепительно белой вспышкой.

Долгое время потом они лежали неподвижно, пока их дыхание не успокоилось, а безумный пульс не утих до обычного ритма. Они лежали лицом друг к другу, и Алекс гладил ее ладонью. Движение было такое любовное, родное, что Мэгги наполнилась спокойным удовлетворением.

Когда зазвонил телефон, Алекс застонал и пробормотал:

— Пошли прочь.

— Лучше бы тебе взять трубку, Алекс. Это, возможно, касается Кэт.

Неохотно он перекатился на другую сторону и взял трубку. Это был его старинный друг юрист Стэн Вилкинс.

— Алекс, есть проблема. Я заинтересовался ею еще вчера и считаю, что должен прямо сказать об этом… Это о священнике, который провел венчание.

Алекс крепче сжал трубку.

— Ну и что там с ним?

— Что-то показалось мне в нем знакомым. Я порылся в памяти и наконец сегодня утром вспомнил. Я пришел в офис проверить свои подозрения, прежде чем позвонить тебе.

— Ну и что? — торопил Алекс.

— Это имеет отношение к его лицензии. Ее срок истек полтора года назад. Его уже обвиняли в деле вроде вашего, но он, видимо, не обратил внимания.

— Что ты сказал?

— Я говорю, — Стэн понизил голос, — Алекс, что ваш брак недействителен.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

— Что? — Глаза Мэгги расширились, и сердце начало биться подобно молоту.

Алекс кивнул.

— Кажется, священник Гэш не имеет лицензии. Наш брак недействителен.

— Ты не шутишь?

Он покачал головой:

— Нет.

— Может Марлен Шоу как-то использовать это?

— Не думаю, что она такая умная. Но если получит эту информацию…

— Великолепно. — Мэгги откинулась в кровати. — Мне теперь повеситься, что ли?

Алекс повернулся к ней лицом, и кровать скрипнула под его весом.

— Нет, мы все уладим. Сейчас же пойдем в суд.

— Но мы же сказали в отделе иммиграции, что женаты. Женаты. А на самом деле нет. — Она тяжело вздохнула. — А через три недели у нас с ними будет разговор, к которому, кстати, я совершенно не чувствую себя готовой. И это самое ужасное, что могло случиться.

Сердце ее сжималось скорее от горя, чем от страха. Она не замужем за Алексом. То небольшое тепло от сознания, что он ее муж, развеялось как дым.

— Твоя виза даже еще не истекла.

Она задохнулась:

— Что?

— Твоя виза. Она еще действительна несколько дней. Ты пока на легальном положении.

Пока. У Мэгги защипало в глазах, и она прикрыла их, сдерживая слезы. Собственно, он говорит, что она все еще может уехать. А почему бы нет? У них с Кэт налаживаются отношения. Мэгги прошла длинный путь к тому, чтобы стать ненужной. Теперь и Алекс тоже понимает это. Следовало предвидеть, что это произойдет. На самом деле она знала. И все же поддалась чувствам. Сама посадила себя на сковородку и поставила в печь. Она знала — была уверена — всегда, что физическая близость между ними приведет только к боли. Она няня, и больше ничего.

И теперь, как когда-то утверждала Марлен, Мэгги не так уж и необходима. Теперь она может вернуться в свою страну.

Мэгги нервно сжала пальцы.

— У меня еще есть время, чтобы уехать. — Голос ее был тусклым, она старалась не показать, как безжалостно его предложение.

Алекс помрачнел.

— Ты хочешь уехать?

— Наверно, я должна. Возможно, это знак, который удержит нас от ужасной ошибки. — Мэгги села. Покрывало соскользнуло на талию, и она быстро подхватила его, чтобы прикрыться.

Алекс глубоко вздохнул, а когда заговорил, голос его звучал твердо.

— После всего, что мы выдержали, я думаю, ты не можешь отступать.

— Ты имеешь в виду, что не хочешь, чтобы я уезжала? — Мэгги была бы счастлива, если бы не лед в его голосе.

— Полагаю, мы уже это все обсудили.

Она кивнула. Ясно, она только работник, и, наверно, ее можно было бы наказать за невыполнение обязательств по контракту. Она была последней тупицей, когда считала, что он может воспринимать ее иначе.

— Я полагаю, для тебя будет неудобно, если я уеду сейчас.

— Естественно.

Мэгги восприняла его произнесенный резким тоном ответ как пощечину. Все ее страхи совершенно справедливы. Он занимался с ней любовью, потому что она рядом и потому что хотел ее физически, а не потому, что она для него что-то значит.

Какая же она была дура, когда думала, что он может измениться!

Алекс прервал ее размышления. Голос его был жестким:

— Мэгги, у нас же есть соглашение. Ты собираешься выполнять свои обязанности или нет?

Она должна. Она дала слово. И легла с ним в постель по своей собственной воле и теперь примет все последствия. Он не нарушил никаких обещаний, не влюбившись в нее.

— Я выполню свою часть обязательств совершенно точно, как они записаны, — фыркнула она, заворачиваясь в простыню и выскальзывая из постели. — Но теперь буду помнить, что это бизнес. Только бизнес.

— Кэт должна быть здесь, — холодно сказала Мэгги.

Алекс откинулся на жестком металлическом стуле и осмотрел комнату ожидания в окружном суде. Был понедельник, утро, и в помещении толпился народ. Тут были две пары, полностью облаченные в брачные наряды, и пара байкеров, одетая в кожаные куртки с металлическими заклепками. Одна пара жалкого вида, в джинсах и футболках, сидела в углу. Трое из женщин были явно беременны. Он взглянул на Мэгги.

— Почему?

Она оглядела комнату.

— Ну, может быть, не здесь, но в принципе ей надо быть с нами на настоящем бракосочетании.

— Это, — он кивнул в сторону байкеров, — может быть, чересчур.

Мэгги огляделась вокруг.

— Сколько времени Кэт будет в доме Бондзов? — спросил Алекс.

— Она останется там на ночь. Родителям сказали, чтобы забрали детей около четырех дня завтра.

Алекс кивнул:

— Хорошо, хорошо.

Служащий выкликнул номер, и Мэгги спросила:

— Какой у нас номер?

Он взглянул на билетик, который держал в руке, и ответил:

— Девятый.

— Только что вызвали восьмой. Мы следующие. — Она растирала свои обнаженные руки. Ее летнее бледно-желтое платье совершенно не соответствовало ужасному холоду, царившему в здании суда.

— Ты нервничаешь? — спросил он.

«А тебе-то что за дело?» — хотелось ей воскликнуть.

— Я уже привыкла выходить за тебя замуж, — сказала она вместо этого и отвернулась. Слезы закипали у нее в глазах, но больше всего на свете она не хотела, чтобы Алекс видел их.

— Девятый! — вызвал клерк.

Мэгги промокнула глаза и повернулась к Алексу:

— Это нас.

Он поднялся и повел ее к клерку. Мэгги шла медленно. У нее было ощущение, что она идет по грязи.

Они вошли в обшитый панелями зал с несколькими рядами скамей и возвышением впереди. Служащая, мрачная женщина, одетая в нечто похожее на форму полицейского, спросила:

— Вам нужен свидетель?

— Да, — ответил Алекс.

Клерк подошел к двери и позвал кого-то из задней комнаты.

Мэгги молча наблюдала. Через несколько минут все будет кончено.

Клерк, к которому присоединился еще один служащий суда, взял в руки листок бумаги и прочел:

— Александр Харрисон, берешь ли ты в законные жены эту женщину… в болезни и здравии, в богатстве и бедности, пока смерть не разлучит вас?

Мэгги глотнула и посмотрела на Алекса горящими глазами.

— Да, — мягко сказал он.

Клерк повернулся к Мэгги:

— Маргарет Уэллер, берешь ли ты в мужья этого человека… в болезни и здравии, в богатстве и бедности, пока смерть не разлучит вас?

Комок подступил к ее горлу. Тиканье часов на стене казалось слишком громким. У нее пропал голос.

— Маргарет! — Взгляд клерка переметнулся с нее на Алекса, потом на свидетеля.

Мэгги взглянула на Алекса, который выжидательно смотрел на нее.

Нет! Они заключили соглашение, но она внезапно поняла, что совершенно не может выполнить свои обязательства в этой сделке.

Не может, потому что любит его. Глупо, но тем не менее она в него влюбилась.

А ведь все складывалось так замечательно. Они заключили соглашение, подписали его, заверили у нотариуса. Она могла бы закончить свою учебу, а после того, как Кэт пойдет в школу, работала бы в Америке. Получила бы американское гражданство, а с ним и все привилегии.

Теперь же все рушилось, потому что она взяла и влюбилась.

И потому она не могла согласиться на фиктивный брак с ним. Теперь ни в коем случае она не могла жить с Алексом, видеть его каждый день и не умереть с разбитым сердцем.

Алекс посмотрел на нее и тихо, сквозь зубы, сказал:

— Мэгги…

Наконец-то она выдавила из себя:

— Я… Я не могу сделать это.

Алекс закрыл глаза.

— Простите? — вскинулся клерк.

— Извини, Алекс, — проговорила она, не обращая внимания на клерка. — Я не могу сделать это…

— Не можешь? — Более сердитым она его никогда не видела. — После всего, что у нас было?

— Да. — Она взглянула на клерка. — Мне очень жаль, что вы зря потратили на нас время. — И прежде чем Алекс смог остановить ее, повернулась и выбежала из комнаты.

— Мэгги! — Он побежал за ней.

Она слышала, как клерк вызвал:

— Десятый!

Алекс поймал ее на улице.

— Мэгги! — Он схватил ее руку, и она повернулась к нему лицом.

— Мне очень жаль. — Глаза ее сверкали. — Я не в силах сделать это. Судись со мной.

— Но почему ты решила это именно сейчас?

— Потому что мне внезапно пришло в голову, что я поступаю неправильно. Не будет ничего хорошего для каждого, кто в этом замешан, это ужасно для каждого из нас. Я не хочу подвергать Кэт испытанию жизнью в семье, лишенной любви. Это не принесет ничего хорошего мне и, если судить по тому, что ты рассказал мне, для тебя не обернется ничем хорошим. И то, что каждый из нас намеревался устроить такую жизнь ребенку, достойно порицания.

— Но это лучше, чем непостоянство, как ты это определила, поиски другой няни, потеря тебя.

— Ну а как быть с тем, что я уеду через три года? Неужели мы действительно считали, что это неважно?

— Мы же говорили о том, что ты все-таки будешь участвовать в ее жизни.

— Даже если бы я жила рядом, все равно это не семья.

— Но лучше, чем потерять тебя сейчас.

Мэгги покачала головой:

— Я не уверена.

— Но все шло так хорошо, Кэт была счастлива. Ведь ничего не изменилось.

— Может быть, в этом тоже проблема.

Он посмотрел на нее с раздражением:

— В чем тоже проблема — в том, что ничего не изменилось?

— Что-то изменилось, Алекс. Для меня, но не для тебя.

— О чем ты говоришь?

Глаза ее наполнились слезами, они текли по щекам, но Мэгги не обращала на это внимания.

— У меня… чувства… к тебе, Алекс. — Она всхлипнула. Пропадать так пропадать. — Я влюбилась в тебя.

Алекс казался потрясенным. Из-за одного слова. Рот у него открылся, его взгляд обжигал ее лицо.

— Влюбилась в меня?

Печаль затопила ее.

— Это ничего не значит для тебя, я знаю, но чертовски много значит для меня. Ты, возможно, думаешь, что я слабая, но я не сумела удержать своих чувств. И не сумею так жить.

Потрясение на его лице слегка ослабло, и он на короткое время прикрыл глаза. Потом вздохнул и сказал:

— Мэгги, я… я не знаю, что сказать.

Казалось, все силы покинули ее.

— Ты и не должен ничего говорить, просто похлопай меня по плечу и пожелай удачи.

— Я хочу… — Его голос дрожал.

Сердце у Мэгги вновь заколотилось.

— Ты хочешь?..

Алекс избегал ее взгляда.

— Я очень хочу, чтобы ты осталась.

— Я только что объяснила тебе, почему не могу. — Бессмысленная надежда постучалась в ее сердце, пока она смотрела на него.

Но после долгого молчания Алекс мрачно кивнул и сказал:

— Мне очень жаль, что ты уезжаешь, но, если таково твое решение, я уважаю его.

— Кэт, это серьезно. Мы должны поговорить.

Алекс остановился у дверей гостиной и заглянул в нее. Кэт кормила птенца из глазной пипетки, когда Мэгги взяла ее за руку и подвела к одному из стульев.

— Сядь, — сказала Мэгги и сама села напротив Кэт. — Бэкки подождет.

— Как ты думаешь, он уже почти может летать?

Мэгги прикинула.

— Я думаю, может.

Глаза Кэт жалобно округлились.

— Я не хочу, чтобы он улетал.

Мэгги судорожно сглотнула. Все оказалось гораздо хуже, чем она предполагала.

— Но так устроена жизнь. Люди, животные — все передвигаются. У всех у нас есть свои дела, каждый идет своим путем. — Она посмотрела на озадаченное лицо Кэт и вздохнула. Будет нелегко, но надо кончать с этим. — Ты помнишь, как мы говорили о том, что я остаюсь здесь с тобой и твоим папой?

Кэт погладила птенца маленьким пальчиком по головке.

— Да.

Мэгги потянулась и ласково взяла руку Кэт в свою.

— Все немного изменилось, — сказала она, склоняясь к Кэт. Голос ее дрогнул.

В нескольких шагах от них Алекс почувствовал, как у него перехватило горло.

— У тебя теперь все так хорошо, ты собираешься поступать в первый класс и все такое, поэтому мы решили, твой папа и я, что, может быть, я уже не так нужна тебе. Поэтому я собираюсь вернуться в Англию.

Глаза Кэт расширились.

— Ты бросаешь меня? — Она посмотрела на птенца, потом опять на Мэгги.

— Я не бросаю тебя, — ответила Мэгги, сознавая, что не так давно говорила девочке эти же слова о ее матери. — У тебя есть папа, и он будет заботиться о тебе.

Глаза Кэт наполнились слезами.

— Ты не можешь уехать! Папа знает, что ты хочешь уехать? Он не отпустит тебя. Он не хочет, чтобы ты уезжала, и я тоже не хочу.

Мэгги вздрогнула, а у Алекса было такое ощущение, словно грудь его сжали клещами. Он прислонился к стене и, тяжело дыша, откинул голову. Все шло так хорошо… А теперь Мэгги хочет уехать, и он не собирается силой заставлять ее остаться, как бы этого ни хотел.

Как бы ни нуждался в ней. Из-за дочери.

— Ты не можешь уехать! — причитала Кэт в комнате. Алекс взялся за дверную ручку. — Ты не можешь бросить меня! — Слезы текли потоком по ее щекам. — Я хочу, чтобы ты осталась! Пожалуйста, останься, Мэгги! — Ее голос прервался рыданиями. — Все бросают меня.

Глаза Алекса горели, во рту пересохло. Надо что-то сделать, чтобы прекратить страдания Кэт. И свои собственные.

Не представляя, что именно собирается делать, он вошел в комнату. Его глаза встретились на мгновение с глазами Мэгги, потом он перевел взгляд на Кэт.

— Эй, киска, — сказал он нежно. — Что это за слезы?

— Мэгги у-у-уезжает, — всхлипывала Кэт. Губы ее дрожали. — О-она хочет вернуться в Англию.

Алекс покосился на Мэгги, глаза которой блестели непролившимися слезами.

— Я знаю, — сказал он. — Ты будешь очень сильно скучать по ней. Но она собирается вернуться обратно. — Он опять посмотрел на Мэгги и вопросительно поднял брови.

— Конечно, дорогая, — заверила девочку Мэгги. — Я вернусь. А ты можешь навестить меня в Англии когда-нибудь. Познакомишься с моей мамой. Она полюбит тебя и будет угощать печеньями с чаем.

Кэт повернулась к Алексу и всхлипнула:

— Не позволяй Мэгги уехать. Останови ее.

— Мэгги уезжает, потому что должна уехать.

Его вдруг осенило. Почему он позволяет ей уехать? Что нужно сделать, чтобы остановить ее?

— Она нужна своей маме, — заключил он.

— Она нужна нам.

— Я знаю. Но у нас все будет в порядке. Слушай, у меня есть идея.

Он оглядел комнату и, увидев календарь на стене, снял его и принес Кэт.

— У тебя будут рождественские каникулы вот где-то здесь. — Он показал на неделю в декабре. — Я посмотрю в своем календаре, и, возможно, мы запланируем поездку в Лондон. А Мэгги покажет его нам. — Он посмотрел на Мэгги.

Она кивнула, пытаясь улыбнуться.

Он опять повернулся к Кэт:

— Тебе это нравится?

Девочка засопела:

— Ты обещаешь?

Алекс поколебался с минуту, пытаясь припомнить, что у него запланировано на декабрь. Затем кивнул.

— Конечно. Так или иначе, ты поедешь в Англию на неделю. — К его облегчению, она, кажется, не заметила, что он сказал «ты поедешь», — в отличие от Мэгги. Он чувствовал, как ее глаза жгут его, хотя и не смотрел ей в лицо. — Ну, ты успокоилась?

Кэт вытерла глаза ладошкой.

— Нет. — Алекс узнал стоическую сдержанность в выражении лица дочери. — Значит, теперь ты собираешься пригласить другую няню, да?

Ну что сказать? Надо быть честным, да она уже и сама знает ответ.

— По крайней мере ненадолго.

Кэт встала со стула и вернулась к своим куклам.

Мэгги наблюдала за ней с удивлением.

— Кэт! Ты не хочешь поговорить со мной? Спросить?

— Нет, — ответила Кэт, не глядя на нее. — Не хочу. — И занялась куклами.

Мэгги посмотрела на Алекса. Опечаленный, он сказал ей:

— Мне нужно поработать. Если тебе понадобится какая-то помощь, я пришлю тебе Джулию. — Он постоял минуту, желая найти какие-то другие слова.

— Ты очень добр, — через силу ответила Мэгги. — Но мне ничего не понадобится. Спасибо. Кэт, у меня кое-какие дела. — Девочка не отвечала. Мэгги перевела взгляд на Алекса. — Вы оба знаете, где найти меня, если вам что-то понадобится.

Она повернулась и вышла, оставив Алекса размышлять, знает ли он, где ее в случае чего найти.

У Мэгги оставалось два дня до отъезда, и первый день был заполнен подведением итогов двух прошедших лет жизни, включая замораживание ее вкладов на учебу в институте до того времени, пока у нее не появится возможность посещать подобное учебное заведение в Соединенном Королевстве.

Следующий день она провела, беседуя с претендентками на место няни. Секретарь Алекса Харрисона обзвонила агентства, и оттуда постарались прислать самых лучших. Алекс предоставил собеседование с ними Мэгги.

Это была очень длительная и болезненная процедура. Каждая претендентка, которая входила в дверь, была для Мэгги напоминанием о том, что она почти имела и как много теперь теряла.

— Какая у вас практика работы с детьми? — спрашивала Мэгги студентку колледжа.

— Практика? — повторила та с отсутствующим видом. — Вы имеете в виду, была ли я няней раньше? Нет, но я не сказала этого в агентстве. — Она засмеялась и огляделась. — Кажется, я смогу привыкнуть к этому.

Сердце у Мэгги упало. Ей не приходило в голову, что люди могут взяться за такую работу просто из-за комфортной жизни в особняке. Возможно, она была наивна, когда думала, что человеку может быть интересно работать няней из-за своей привязанности к детям.

У другой кандидатки было семеро детей, годы работы помощником воспитателя в детском саду, и она уже показалась хорошим вариантом, как вдруг заявила:

— Как только меня перестанет тошнить по утрам, я смогу приступить к работе. Примерно через месяц.

Мэгги охватила паника. Она думала, что, возможно, не сумеет найти для Кэт идеальную няню, но по крайней мере должна быть уверена, что найдет подходящую. Теперь и это выглядело маловероятным.

Девятая претендентка была женщиной средних лет, с суровым лицом, последние двадцать пять лет она работала няней. Ее рекомендации были впечатляющи, но манеры оставляли желать лучшего.

— Вы понимаете, — говорила ей Мэгги, — у Кэт были когда-то проблемы с нервами. И нам надо быть уверенными, что няня справится с этим.

— О, я справлюсь, — заверила ее женщина. — Я не переношу никакой чепухи вообще. Если она будет капризничать, то ляжет в постель без ужина. А если это будет продолжаться, всегда есть ремень.

— Ремень? — Мэгги еле удержалась, чтобы не схватить эту женщину за горло. — Спасибо, достаточно.

После того как она ушла, Мэгги опустилась в кресло и заплакала. Ей казалось, что сердце ее разорвется. Что же будет с Кэт? Как она сама сможет жить, зная, что Кэт далеко за океаном, без надлежащей заботы и любви?

Но какой у нее выбор? Она не может остаться, поэтому должна найти кого-то.

Просто должна.

Переговорив с семнадцатью претендентками, Мэгги наконец остановилась на двух более-менее подходящих. Обе достаточно зрелые женщины, у обеих за спиной годы работы экономкой в домах, похожих на дом Алекса, и Мэгги чувствовала, что обе очень добрые. Не могло быть и речи о том, чтобы оставить ребенка без ужина, а мысль о телесных наказаниях приводила и ту и другую в ужас.

Мэгги также не сомневалась, что ни одна не оставит Кэт, если у них поначалу будут проблемы. Одна была из Канзас-Сити, другая — англичанка. Мэгги хотелось знать, выберет ли Алекс англичанку просто из-за ее национальности: обжегшись на молоке, дуют на воду.

После ухода последней претендентки Мэгги пошла на кухню приготовить чаю. Когда она держала чашку, ее руки тряслись. Куда бы она ни посмотрела, она видела что-то, от чего ей хотелось рыдать. Рисунки Кэт, прикрепленные к холодильнику магнитами, пара босоножек, брошенных на полу. Мэгги тысячу раз говорила Кэт, чтобы та убирала свои вещи, но теперь она только улыбнулась, видя их.

Однако улыбка быстро исчезла. Будет ли Кэт хорошо без нее? Безусловно! У Кэт появится отличная новая няня, строгая, но добрая, которая не соберется уезжать за тысячу миль.

Мэгги глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, но рыдания сдавили ей горло. Она никогда не думала, что это будет так трудно.

Движение за окном привлекло ее внимание. На заднем дворе, довольно далеко от нее, ходил Алекс.

Алекс.

Мэгги прикусила нижнюю губу. Теперь все его проблемы решены. Мэгги как проблема устранена из его жизни. Через несколько месяцев он даже позабудет, что она здесь была. Зачем ему привязываться к ней? Он сам способен теперь заботиться о дочери, а Мэгги — только лишняя обуза. Возможно, за ним снова станут охотиться алчные женщины, но он с этим справится. И будет счастлив.

Глаза у Мэгги жгло, но они оставались сухими. Она все выплакала. Однако внутри что-то продолжало умирать. Она не могла на него больше смотреть, это ранило ей сердце. С глубоким вздохом Мэгги повернулась и вышла из комнаты.

Алекс ходил один по двору. Жара была невыносимая, он ослабил галстук и расстегнул верхние пуговицы на рубашке.

Не верилось, что Мэгги уезжает. Он думал, что она более серьезно относится к своим обязательствам. Каждый из них изложил свои интересы, и они заключили брачный контракт. Предполагалось, что они поженятся.

И вместо этого она уезжает.

Алекс сжал кулаки. После того как он признал, что хочет, чтобы Мэгги осталась, она все же уезжает. Но что еще следовало сделать? Упрашивать ее? Нет, он не собирается это делать. Алекс Харрисон не привык вставать на колени.

Разве Мэгги волнует, что она оставляет Кэт? Возможно, нет. Она знает, что Кэт не хочет расставаться с ней, но тем не менее уезжает.

Алекс остановился. Розовый игрушечный домик стоял перед ним. Три куклы сидели у перевернутой коробки, на которой стояли три пластиковые чашки. У Кэт в Ее Доме была кукольная вечеринка. В его груди появилась какая-то странная боль. Он сел рядом с куклами в тени вяза и засмотрелся на них. Нарисованные улыбки безжалостны, маленькие ручки широко распахнуты. Куклы были сделаны так, чтобы их легче было обнять. Похожи на детей, думал Алекс, злясь на себя. Он представил себе Кэт, играющую здесь с куклами, то вбегающую в маленький домик, то выбегающую из него. Он наблюдал ее играющей так только одно мгновение. Торопился на встречу.

Мэгги бы такая спешка очень не понравилась.

Алекс сам ненавидел себя за это. Кэт не вечно будет ребенком. Вот уже годы ее младенчества унеслись прочь, как тени прошлого, как кто-то, кого больше никогда не встретишь. Если он не будет внимательнее к нынешней Кэт, на месте этого невинного, все прощающего, любящего, ясноглазого ребенка появится кто-то другой. Он подобрал листок с кривого корня рядом. Кто знает, сколько радости будет в глазах у следующей Кэт? Особенно если люди, любящие ее, вынуждены уезжать или очень боятся показать свою любовь и поэтому глубоко ее прячут.

Алекс вдруг представил своего отца, и в первый раз ему не стало тошно при мысли о нем. Отец мертв, его уже нет. Алекс не похож на него. Он может контролировать себя, как сказала Мэгги. Просто никогда не верил в это раньше.

Он разорвал лист пополам. Боялся. Он боялся, что неконтролируемые чувства его разрушат, как разрушил алкоголь отца. Поэтому и не смел давать волю своей любви.

Мэгги бы сказала, что это глупо.

Он бросил клочки на землю и встал. Даже не стряхнув пыль с ладоней, отправился в дом, чтобы найти Кэт. Надо сделать это как можно быстрее. Да, Кэт сказала, что она ненавидит его. Возможно, это именно так. Даже если это так, может быть — ну просто может быть, — он сумеет изменить это. Возможно, еще не слишком поздно, и она полюбит его. Он должен стать ее отцом, настоящим, пока не поздно. Нечего бояться нарушить свое спокойствие, потому что спокойствие в конце концов не так уж и безопасно. Он потерял с Кэт так много времени, и его уже не вернешь. Нужно все изменить. Ему нечего терять.

У Мэгги было четыре часа до отъезда. Она со всеми попрощалась и попросила своего старого друга подбросить ее из аэропорта Хитроу в Лондон. Теперь осталось только пойти в свою комнату и перепроверить, все ли уложено, чтобы не звонить после отъезда с просьбой что-то прислать ей.

Подходя к лестнице, она услышала что-то неожиданное. Она остановилась и внимательно прислушалась. Вот опять. Что-то здесь не то. Обычно Кэт не разговаривала сама с собой.

Мэгги застыла. Это был какой-то низкий звук, звук мужского голоса. Потом Кэт взорвалась хихиканьем.

Мэгги пошла на звук вверх по лестнице, в комнату Кэт. Заглянув, она не поверила своим глазам. Алекс сидел, как индеец, на полу, и перед ним лежала доска игры «Кэндиленд» («Сладкая страна»). Кэт стояла на коленях по другую сторону доски и весело шлепала своей красной фишкой вдоль пути Королевы Фростин.

— Я выиграла! — визжала девочка в восторге.

— Две из трех выигрывают, — отвечал Алекс с улыбкой. — У тебя пока только одна.

— Я почти закончила, — торжествовала Кэт.

— Но никто еще не взял карточку Сладкой Тросточки, — сказал он и вынул карточку. — Ах! — Он притворно схватился за сердце и упал на пол. Карточка Сладкой Тросточки выскользнула из его руки.

Кэт закатилась смехом:

— Ты получил ее! Ты получил ее!

— Три игры из пяти, — сказал Алекс.

— Ух!

— Проигравший угощает победителя мороженым.

— Но я же не умею водить машину, — нахмурилась Кэт. — Что, если проиграю?

— Тогда я поведу машину, — ответил ей Алекс с успокаивающей улыбкой. — Но у меня есть предчувствие, что тебе незачем волноваться. Ты выиграешь.

Мэгги отошла от двери и прислонилась к стене. Наконец-то отец и дочь соединились. И именно Мэгги добивалась этого в последние пять месяцев. Она слабо улыбнулась. Кэт выглядит такой счастливой. Такой открытой. Ее не интересует, где ее отец был до сих пор. Он перед ней теперь, к нему можно прикоснуться, и она принимает это со слепой доверчивостью, как это бывает только у детей. Может быть, все теперь у них наладится.

Что-то изменилось, и Мэгги была рада видеть это. Она не чувствовала радости, но была рада. Это была именно та цель, к которой она стремилась. Может быть, одна игра и не создаст родственной связи, но определенно Кэт на пути к установлению нормальных отношений с Алексом. Он в свою очередь испытает удовольствие и удовлетворение, какое может прийти только с любовью ребенка и его доверием. Мэгги была счастлива за них.

Но почему же ей так ужасно хочется плакать?

Мэгги завернула за угол, вошла в свою спальню и бросилась на кровать. Боль пронзила ее. Она понимала, что здесь не так, почему она не может разделить радость от сближения Алекса и Кэт.

Потому что внутренний голос кричал: в конце концов, я не нужна им.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Пора.

Мэгги стояла в холле, окруженная чемоданами. Она поднимала телефонную трубку, чтобы вызвать такси, когда появился Алекс.

— Итак, ты уезжаешь.

Она посмотрела на него с удивлением.

— Конечно.

Он нетерпеливо покачал головой.

— Я имею в виду — сейчас. Ты едешь сейчас?

— Да. Я собиралась вызвать такси.

Она ждала, что он скажет.

— Тебе не обязательно делать это, — заговорил он. В ней зашевелилась бессмысленная надежда. — Майк может отвезти тебя, — закончил он.

Надежда умерла.

— Ты очень щедр, но такси вполне подойдет. — Мэгги подождала мгновенье. — Во всяком случае, спасибо.

— Кэт попрощалась с тобой?

То, что он задал этот вопрос, показывало, что она судила о нем так же неверно, как и он о ней.

— Конечно. Миссис Макгрегор повела ее в кино. Я думала, лучше избежать отрицательных эмоций.

— Кэт бы справилась, — удивился он.

— Я имела в виду себя.

— А. — Он как-то об этом не думал. В конце концов, она ведь сама сделала выбор.

Они стояли друг против друга и молчали.

Наконец Мэгги сказала:

— Что ж, до свидания. — Она протянула руку. — Все было… — Ее голос задрожал.

— …очень хорошо, — закончил он чудовищно деловым тоном и взял ее за руку.

Мэгги посмотрела ему в глаза.

Он выронил ее руку.

— Ты все еще на меня сердишься? — услышала Мэгги свой голос. — Миссис Макгрегор прекрасная няня. Все наладится. Я не понимаю, почему ты так холоден.

Его лицо было бесстрастным.

— Мне жаль, что тебе так кажется.

Она сжала зубы.

— Забудь об этом. — И снова взялась за телефонную трубку.

Алекс не остановил ее.

Она набрала телефон фирмы и попросила прислать такси. Когда повесила трубку, Алекс все еще стоял рядом.

— Могу я быть чем-нибудь полезен? — спросил он. Не дождавшись ответа, он спросил снова: — Помочь тебе вынести чемоданы?

— Нет, спасибо, — слабо отмахнулась она. — У меня только два.

Он снова вздохнул.

— Мэгги, мне необходимо что-то тебе сказать.

Она осторожно посмотрела на него.

— Да?

— Я… — Он запнулся. В холле громко тикали часы. Где-то на улице лаяла собака.

— Что, Алекс?

— Я… — Избегая ее взгляда, он посмотрел на пол, потом вокруг на стены, на дверь за ней.

В груди у нее защемило. Она стояла молча, не желая заполнять тишину пустой болтовней. Наконец-то он заговорил:

— Я… Я просто хотел, чтобы ты знала — тебя всегда здесь ждут.

С улицы послышался гудок такси.

Что это значит? Что она всегда может обратиться к нему за работой или что он ждет ее, чтобы она осталась с ним? Мэгги не собиралась переспрашивать, потому что не была готова услышать ни тот, ни другой ответ. Не важно, что бы это значило. В любом случае он не говорил, что любит ее, и не был готов на все, чтобы удержать ее.

— Мне надо идти. — Это было единственное, что она могла вымолвить.

Она взяла чемоданы и вышла. И пока шла к ждущему такси, ощущала на себе его взгляд.

Алекс, держась за дверную ручку, смотрел, как она уходит, и с каждым ее шагом чувствовал, как что-то сжимается у него в груди. Дверная ручка была ледяной. Мэгги уходила, в нем что-то умирало. Они оба всегда знали, что она когда-то уйдет, если не в этом месяце, то через три. Всегда знали, что она уйдет из его жизни, как только условия их брака будут выполнены. Так почему же он чувствует себя теперь таким несчастным? Она же просто няня, и все.

Так откуда же у него это странное ощущение потери?

В пословице говорится: «Все хорошо, что хорошо кончается», а теперь все его проблемы решены. Новая няня кажется такой замечательной, какой только может быть няня. Настоящая Мэри Поппинс.

Но не Мэгги Уэллер.

Мэгги нельзя заменить. Неужели он думал, что можно? Неужели действительно даже хотел заменить ее? Он знал ответ, знал его все время. Никто другой не сможет заменить ее.

Такси выехало на дорогу, и Алекс смотрел, как его огоньки мелькали за деревьями, пока такси не скрылось из виду. Стоп, подумал он. Дайте мне время подумать. Он крепче сжал дверную ручку. Какая-то часть его рвалась за ней, а какая-то приказывала: не двигайся — потому что… Почему? Потому что он боялся, что она когда-нибудь может оставить его. Незаметно для себя Алекс так сжал ручку, будто пальцы его свело судорогой. Он готов позволить лучшему, что когда-либо случалось с ним, ускользнуть только потому, что боится, как бы его потом не оставили? Но может ли ему быть хуже, чем сейчас?

Он должен что-то сделать. Должен вернуть Мэгги в свою жизнь и не отпускать ее больше. Это будет чертовски трудно. Ну и что? У него должна быть Мэгги. Не важно, какой ценой.

Нельзя позволить ей уехать!

Он хочет ее. Хочет, чтобы она была в его постели каждую ночь, хочет пить с ней кофе по утрам. Путешествовать с ней, ходить на презентации, выставки и деловые обеды… Хочет построить с ней жизнь.

Он должен ее добиться!

Алекс кинулся на кухню в поисках ключей. Пожалуйста, попади в дорожную пробку, безмолвно молился он, думая о такси. Помедленнее. Сделай так, чтобы она опоздала на свой самолет. Ключей не было на обычном месте у двери, и Алекс попытался сосредоточиться на том, где он был и где мог их оставить.

Спальня. Он взбежал по лестнице сразу через две ступеньки, распахнул дверь. Тремя шагами пересек комнату. Открыл верхний ящик шкафа.

Пусто. Черт побери.

Он заметил свои брюки, лежащие на кровати, и поднял их. В кармане зазвенело. Он схватил ключи, разрывая в спешке карман, ринулся вниз к машине.

Она не заводилась.

Успокойся, говорил он себе. Это что-то вроде мести судьбы за то, что мне понадобилось слишком много времени, чтобы все понять. Но нет, судьба не позволит ему застрять в гараже, когда его любимая женщина садится в самолет. Он опять включил зажигание.

Завелась!

Любимая женщина? Неужели он действительно мысленно произнес эти слова? Да. Сердце его забилось сильнее, и новое ощущение захватило его. Да, он любит ее. Любит!

Его «ягуар» дернулся и с визгом выехал из гаража, сбив по пути две пустые банки. Он не обратил на это внимания. Все, что он знал, — это что должен остановить Мэгги.

Он мчался сквозь ночь. Несколько больших дождевых капель шлепнулось на ветровое стекло, и вскоре небо разверзлось дождем, дорога стала скользкой. Он старался не смотреть на часы на приборной доске, отсчитывающие минуты с ошеломляющей скоростью.

К тому времени, как Алекс добрался до аэропорта, дождь уже лил с такой силой, что вокруг ничего не было видно.

И все же он увидел Мэгги. Она была как ангел, явившийся в струях воды.

Мокрый ангел, но тем не менее ангел. Она стояла у такси, а шофер вынимал ее чемоданы из багажника. Алекс подъехал к ним как можно ближе, но между ними оставалось еще несколько машин. Он остановил свою, поставил ее на тормоз и открыл дверцу.

Дождь хлестнул его по лицу.

— Мэгги! — пронзительно закричал он. Она выпрямилась, потом оглянулась.

— Мэгги! Я здесь! — позвал он опять, стараясь пробраться сквозь лабиринт такси и аэропортовских лимузинов.

В этот раз она увидела его и быстро отвернулась.

— Ты не можешь уехать! — закричал он, пробиваясь к ней.

— Я уезжаю, — ответила она.

— Но мне нужно, чтобы ты осталась, — возразил он. За его спиной надрывались клаксоны. Его машину могли покалечить или увести, но ему было все равно. — Я хочу, чтобы ты осталась, пожалуйста!

— Останься, Мэгги, — произнес сзади рычащий голос. — Тогда он, может быть, уберет свою чертову машину с дороги.

Алекс ничего не слышал. Он подбежал и остановился в нескольких дюймах от нее.

— Я хочу тебя, — сказал он. — Тебя всю. — Он крепко схватил ее за руку. — Ты для меня не просто Мэгги-няня.

— Ты хочешь большего. — Она высвободила свою руку. — Ты не раз дал мне ясно это понять. Мой ответ — нет.

— Почему? Потому что ты боишься, что ничего не получится из этого брака? Или потому, что не хочешь, чтобы из него что-то получилось?

Глаза ее наполнились слезами.

— Почему ты мучишь меня? Я же сказала тебе, что не могу просто добавить секс к условиям нашей сделки и быть счастливой.

— Я тоже не могу.

— Я знаю, мужчины могут спать с множеством женщин, оставаясь равнодушными, но говорить, что из нашего брака что-то получится… Что ты сказал?

Алекс положил руки на ее мокрые плечи и заглянул в глаза.

— Я сказал, что я тоже не смогу. — Он усмехнулся и пожал плечами. — Ты, возможно, не поверишь, но я люблю тебя, Мэгги Уэллер. — Он отпустил ее плечи и махнул рукой в сторону машины. — Я хочу забрать тебя домой и провести всю оставшуюся жизнь, доказывая тебе это.

Хотя при таком дожде было трудно понять, но ему показалось, что слезы потекли по ее щекам, смешиваясь с дождинками. Мэгги открыла рот, потом закрыла. Крепко зажмурила глаза, потом опять посмотрела на него.

— Я не могу поверить в это.

— Лучше бы тебе поверить. — Теперь он вспылил. Он вышагивал по мостовой перед ней. — Ты разрушила мою жизнь, ту, которая у меня была. Работа перестала быть для меня спасением. Дом стал чертовски огромным, а эта няня, такая прекрасная, утомляет меня до чертиков. — Кто-то беспрерывно жал на клаксон, и Алексу пришлось кричать, чтобы его было слышно в этом шуме. — Все заставляет меня думать о тебе, заставляет хотеть тебя все больше.

Она молча вздохнула.

— Более того, — продолжал Алекс. — Я не могу больше притворяться, что Кэт может прекрасно обойтись без меня, мне хочется быть с ней. — Он улыбнулся.

Улыбка Мэгги была слегка грустной.

— Хорошо. Теперь ты наконец понял, что я тебе говорила всегда: Кэт действительно нужен ты, независимо от того, хорош ты или плох.

— Но это не совсем так. Да, ты была права, когда говорила, что я ей нужен. Теперь я это вижу. — Он прижал палец к ее губам. — Но я был прав тоже, Мэгги. Меня ей недостаточно. Ты тоже нужна ей. Не только потому, что она любит тебя и, если ты уедешь, в нашей жизни образуется ужасная пустота, но и потому, что она растет и ей понадобятся твои женские советы — например, как поступать с трудным мужчиной вроде ее отца.

Он нежно вытер слезы и дождинки с ее щеки.

— Ты уверен, что все это не из-за того, что тебе не хочется новых проблем с няней?

— Ты знаешь, вчера мы наняли прекрасную няню. Я отпущу ее завтра. Даже если ты не поедешь со мной. — Он взял ее лицо в ладони и крепко поцеловал. — Пожалуйста, возвращайся со мной.

Мэгги отодвинулась и заглянула ему в лицо:

— Разве я похожа на дуру, чтобы поверить в это?

— Мэгги, это я так долго был идиотом. Но теперь знаю: надо прислушаться к своему сердцу, только так можно узнать правду. — Он покачал головой. — Мне самому не верится, что я говорю такие вещи, но это правда. — Он взял ее руку и прижал к своему отчаянно бьющемуся сердцу. — Я поверил этому. А ты?

Мэгги прижала руку к губам и долго молча держала ее так.

— Я верю.

— Скажи это снова.

Она встретилась с ним глазами.

— Я верю.

— Тогда ты должна сказать мне что-то, и скажи правду. Ты любишь меня?

Горячие слезы закипели в ее глазах. Она знала эту правду, знала все время. Любовь. Она любила Алекса за все его ошибки и слабости, сильные стороны и достоинства.

— Я говорила тебе об этом раньше, — сказала она. — Я говорила.

— Уверена ли ты, что любишь меня, Мэгги? — снова спросил он мягко, но настойчиво.

— Да. — Она обвила его руками и упала в его объятия. — О да!

На следующее утро в одиннадцать часов они ехали по Чиспик-Бей-Бридж.

— Почему ты не хочешь сказать мне, куда мы направляемся? — спросила Мэгги с улыбкой.

— Увидишь, — ответил он мрачно. — У меня и так было слишком много неудач в этом отношении. Я хочу, чтобы сегодня у нас началась новая жизнь. — Он взглянул на небо, и Мэгги подумала, что он молится про себя.

— У нас все еще остается собеседование в Отделе иммиграции, — напомнила она ему.

— Если в иммиграционном отделе нам не поверят даже теперь, им придется отправить меня в Англию вместе с тобой.

Мэгги улыбнулась при мысли, как познакомит его с матерью, повезет в деревню, которая так долго была для нее домом.

— О, чуть не забыла. — Она достала сумочку и порылась в ней. — Заказное письмо пришло, пока мы собирались. Это для тебя. — Она посмотрела на обратный адрес. — От Стэна Вилкинса, эсквайра. Это ведь твой адвокат?

— Убери его, — сказал Алекс. — Я не хочу никаких плохих вестей от Стэна именно сейчас.

— Может быть, это и не плохие вести.

— От него всегда только плохие новости, начиная с Кэллэма Гэша.

— Ну хорошо. Если ты так считаешь… — Мэгги пожала плечами и спрятала конверт обратно в сумочку.

Они въехали в маленький городок восточного побережья, который назывался Хансон. Высокие дубы росли вдоль улиц, а каждый домик выглядел как вариация на тему имбирного пряника. Алекс остановил машину перед последним домом на главной улице. Он был огромный, с большими круглыми колоннами и высокими магнолиями, окружавшими веранду. Маленький дворик был разделен черным забором. На воротах блестела медная табличка, которая гласила: «Р. В. Шиппет, мировой судья».

Еще в машине Мэгги обратила повлажневший взор на Алекса.

— Ты шутишь, — сказала она.

Он покачал головой, вынимая ключи из замка зажигания.

— Ни в коем случае.

— Но это так похоже на старое кино!

— Нет, нет. В кино обычно что-нибудь не удается. Ничего, совершенно ничего не может не удаться в нашем случае. — Он вышел из машины и обошел ее, чтобы открыть дверцу.

— Что, если его нет дома? — спросила Мэгги, ступая на дорожку.

— Он дома. Я позвонил.

Она подняла бровь.

— А-а, это не так уж и неожиданно, как могло показаться с первого взгляда.

— Я позвонил по телефону-автомату, когда мы останавливались перекусить. Просто для того, чтобы быть уверенным.

— И у тебя случайно оказался номер?

— Да, он был у меня на случай, если что-то не удастся.

— Алекс!

— Ну хорошо, я попросил телефониста соединить меня с городской ратушей, и мне дали этот номер.

— Неудивительно, что ты так задержался. — Она вспомнила о тех томительно долгих минутах, когда сидела в машине и думала, что он звонит по делу, которое слишком важно, чтобы отложить его на несколько часов. Слава Богу, что она тогда ничего не сказала.

— Ты готова стать миссис Харрисон раз и навсегда?

— Готова. — Мэгги глубоко вздохнула. Кто-то по соседству жарил мясо на открытом воздухе, и она ощущала запах дыма в горячем летнем ветерке. Все вокруг звучало голосами играющих детей и смеющихся взрослых. Земной рай.

Алекс положил руку на ворота, но не открыл их.

— Ты понимаешь, это значит, что наш с тобой контракт будет выброшен в мусорную корзину, как только мы вернемся домой?

— Понимаю.

— А знаешь, ведь я не позволю тебе уйти ни через три года, ни через тридцать.

Она кивнула с улыбкой:

— Согласна.

Алекс открыл ворота и протянул ей руку:

— Хорошо. Теперь, я думаю, мы готовы.

Она взяла его под руку, и они пошли к входной двери. Он нажал на кнопку, и внутри зазвенел звонок. Тут же им открыла маленькая седая женщина в очках в металлической оправе и фартуке, надетом поверх цветастого платья.

— Мистер Харрисон?

— Да. Это моя невеста, Мэгги Уэллер.

Женщина обратилась к Мэгги с доброй улыбкой:

— Здравствуйте, дорогая, мы ждали вас. Я — миссис Шиппет. Пожалуйста, проходите сюда.

Они прошли за ней в большую гостиную с высокими потолками и викторианскими диванчиком и стульями. Серебряный чайный сервиз стоял на столе.

— Не хотите ли чая? — спросила миссис Шиппет.

— Спасибо, — ответила Мэгги.

Алекс покачал головой.

Миссис Шиппет налила дымящийся чай в изящную китайскую чашечку и протянула ее Мэгги.

— Сливки или лимон?

— Спасибо, без всего.

Миссис Шиппет поставила чайник и сказала:

— Прошу меня простить, я сообщу мужу, что вы готовы.

Она исчезла в другой комнате, а Мэгги повернулась к Алексу:

— Это актеры, которых ты нанял, не так ли?

Он замахал руками:

— Нет, клянусь тебе. Все настоящее…

Она отхлебнула глоток горячего чая и поставила чашку.

Дверь открылась, и вошел пожилой мужчина, похожий на одного из рождественских гномов. Он был в очках, как и его жена.

— Простите, что заставил вас ждать. Я судья Шиппет.

Алекс пожал ему руку:

— Алекс Харрисон. Здравствуйте, сэр. Это моя невеста, Мэгги Уэллер.

— Здравствуйте, мисс Уэллер. — Судья взял Мэгги за руку и сказал, подмигивая: — Не долго вам оставаться мисс, а? — Потом обратился к жене: — Стэлла, не хочешь ли сыграть на пианино для этих милых людей?

— Конечно, — ответила миссис Шиппет. — Вот только отдам мисс Уэллер ее цветы. — Она подошла к Мэгги, за ней шла девочка в белом переднике, и протянула Мэгги букет миниатюрных роз и еще каких-то цветов, в которых Мэгги узнала розмарин. — На счастье, — сказала миссис Шиппет.

— Розмарин — для воспоминаний, — тихо проговорила Мэгги.

— О чем ты? — спросил ее Алекс.

Она улыбнулась ему:

— Это старый язык цветов. Розмарин означает воспоминания.

Миссис Шиппет подошла к пианино и села за него. Через мгновение комната наполнилась знакомыми звуками свадебного марша.

Когда отзвучала музыка, судья Шиппет начал церемонию:

— Дорогие мои, мы собрались здесь сегодня, чтобы отпраздновать бракосочетание этого мужчины и этой женщины в присутствии Бога и свидетелей. — Он улыбнулся своей жене и девочке в фартуке. — Брак — это важное событие, в него нельзя вступать легкомысленно, но только обдуманно и благоговейно. — Теперь он улыбнулся Мэгги и Алексу. — И надо признаться, я еще никогда не видел жениха и невесту, которые бы выглядели такими влюбленными.

Мэгги и Алекс взглянули друг на друга и засмеялись.

Судья Шиппет продолжал церемонию:

— Маргарет, берешь ли ты этого мужчину в законные мужья, чтобы любить и уважать всю жизнь? Будешь ли ты с ним в болезни и здравии, в богатстве и бедности, отказываешься ли ты от всех других, чтобы быть только с ним до конца ваших дней?

Мэгги посмотрела на Алекса, и в это время сердце ее не билось от волнения, а ровно и уверенно стучало — она поступает правильно.

— Да.

Судья Шиппет выглядел удовлетворенным.

— Хорошо, хорошо. Александр, берешь ли ты эту женщину в законные жены, чтобы любить и уважать ее до конца дней твоих? Будешь ли ты с ней в болезни и здравии, в богатстве и бедности, отказываясь от всех других, чтобы быть с ней до конца вашей жизни?

Алекс не колебался:

— Да.

— У вас есть кольца?

Алекс протянул ему кольцо Мэгги.

— У нас не было времени приобрести другое кольцо.

— Ах! — Мэгги порылась в сумочке и достала из нее золотое кольцо. — Я купила его перед… тем, как идти в суд. Я все носила его с собой, чтобы при возможности вернуть, но забыла. До сегодняшнего дня. — Она отдала его судье.

Тот передал кольцо Алексу и сказал:

— Повторяй за мной. Этим кольцом я венчаюсь с тобой.

Алекс надел кольцо на ее палец и сказал, глядя Мэгги в глаза:

— Этим кольцом я венчаюсь с тобой. — Голос его был низким от волнения.

Судья Шиппет протянул Мэгги другое кольцо:

— Повторяй за мной. Этим кольцом я венчаюсь с тобой.

— Этим кольцом я венчаюсь с тобой. — Если оно подойдет, значит, это все настоящее. О, пожалуйста, пусть оно подойдет, пусть подойдет! Кольцо легко скользнуло на его палец.

Оба улыбнулись.

Судья Шиппет заключил:

— То, что соединили Бог и власти штата, не может быть разъединено никаким человеком. — Он посмотрел на Алекса. — Теперь вы можете поцеловать невесту.

Алекс наклонился, но из-за присутствующих поцелуй был быстрым, заставляющим желать продолжения. Миссис Шиппет вновь ударила по клавишам пианино, а Алекс и Мэгги рассмеялись.

— Ну наконец-то все прошло прекрасно, — сказала Мэгги. — И это было самое лучшее венчанье.

Алекс засмеялся и собирался что-то добавить, как вдруг вспомнил про письмо Стэна Вилкинса.

— Дай-ка мне посмотреть это письмо, — сказал он задумчиво.

— Сейчас?

Он кивнул.

— Мне пришла в голову одна мысль…

Мэгги достала письмо и смотрела, как он открывал его. Когда он закончил читать, широкая улыбка сияла на его лице.

— Ну что там? — спросила Мэгги. — Твой адвокат нашел лазейку, чтобы избавить тебя от этой женитьбы?

— Напротив. Можно сказать, что мы дважды женаты.

— Что ты имеешь в виду?

— Кэллэм Гэш. На прошлой неделе он возобновил свою лицензию, мы были законно женаты уже в первый раз.

Мэгги потянулась к нему и дотронулась легким поцелуем до его губ.

— Но мы не были по-настоящему женаты до сегодняшнего дня.

Громкий хлопок раздался из угла комнаты, и Мэгги, обернувшись, увидела, что судья Шиппет разливает в бокалы шипучку. Он вручил каждому по бокалу.

— Это шипучий сидр, — тихо сказал судья. — Она, — подмигнув, он указал на жену, — не разрешает мне держать в доме ничего другого.

— Ты счастлива? — спросил у Мэгги Алекс.

— Безумно!

— А помнишь тост, что я предложил в тот день в винном погребе?

Она подумала минутку, потом кивнула:

— Да, ты сказал: «За венчание Мэгги».

Алекс посмотрел на чудесную гостиную, маленький букет цветов в ее руке и сияющую пожилую пару, которая была рядом с ними во время венчания.

— Я думаю, мы все правильно сделали. — Он поднял свой бокал. — За венчание Мэгги.

— За наше венчание, — поправила она его. Алекс улыбнулся и легонько кивнул.

— Навсегда.

Они пристально посмотрели друг на друга, подняли бокалы и выпили за счастливое будущее.

Восемь правил, чтобы заставить босса жениться, изобретенные няней Мэгги Уэллер

1. Не забывай смешивать дело и удовольствие при любой возможности (и невозможности).

2. Мужчины любят, когда им бросают вызов, — высказывай свое мнение, даже если оно расходится с его собственным (особенно если расходится).

3. Подскажи ему, как стать прекрасным отцом для дочери, которую он заимел на свою голову.

4. Люби его дочь, как свою собственную.

5. Просрочь визу, чтобы единственным способом задержать тебя в США был законный брак!

6. Запрись с ним в винном погребе (это самый прекрасный способ стать по-настоящему близкими!).

7. Если у тебя поначалу что-то не получится, пытайся снова и снова.

8. Докажи ему, что настоящий брак всегда приятней фиктивного!